Ссылка на материал: https://ficbook.

net/readfic/3663855

Никогда больше
Направленность: Слэш
Автор: Elegant Saboteur (https://ficbook.net/authors/1371092)
Соавторы: -Канамуля- (https://ficbook.net/authors/92738)
Беты (редакторы): KatharineSheldon (https://ficbook.net/authors/1102245)
Фэндом: Bangtan Boys (BTS)
Пэйринг и персонажи: Чон Чонгук/Ким Тэхён, Чон Хосок/Мин Юнги
Рейтинг: NC-17
Размер: 175 страниц
Количество частей: 20
Статус: завершён
Метки: ООС, Нецензурная лексика, Романтика, Ангст, Юмор, Психология,
Философия, Повседневность, Hurt/Comfort, AU, Дружба

Описание:
Расстояние и чувства? Чушь!
Виртуальность и привязанность? Дерьмо собачье!..
А на другом конце света человек‐совершенство. И он думает иначе.

Посвящение:
Тем, кто умеет ждать и верит в меня. (♡‿♡)
**-Канамуля-**, которая ставила меня на ноги, как самостоятельного
писюкателя.
Спасибо, что всегда рядом, когда так нужна.( ˘з(˘⌣˘ ) ♡

Публикация на других ресурсах:

Разрешено только в виде ссылки

Примечания:
Треки из фф можно найти здесь: https://vk.com/shi_wai_tao_yuan
Спасибо за терпение! ( ^ )

Никогда больше **в популярном**:

№3 в топе «Слэш по жанру Философия»
№15 в топе «Слэш по жанру Психология»
№27 в топе «Слэш по жанру Дружба»
№41 в топе «Слэш по жанру Ангст»
 Оглавление

Оглавление 2
Глава 1. Страна Чудес? 3
Глава 2. Полундра. 8
Примечание к части 11
Глава 3. V- значит Vыходной. 12
Примечание к части 20
Глава 4. Охваченный осенью. 21
Глава 5. «Самое высшее в мире искусство». 30
Глава 6. «Оки-доки йоу». 39
Глава 7. Блеск. 49
Глава 8. Не своди с меня глаз. 58
Глава 9. Лунатизм. 66
Глава 10. Неожиданное завтра. 76
Глава 11. Влияние. 86
Глава 12. Винная кома. 97
Глава 13. Сломлен? 106
Глава 14. Какого? 114
Глава 15. Чудо и преграда. 126
Глава 16. Отель и... 136
Глава 17. Другие неприятности. 145
Примечание к части 152
Глава 18. Такой, как ты. 153
Примечание к части 159
Глава 19. Шато-Хуеманто. 160
Примечание к части 170
Глава 20. Да пошло всё, я люблю тебя. 171
Примечание к части 186
Глава 1. Страна Чудес?

«Вот и день превращается в вечер.

Смена сезона, хуем ковыряюсь в вечности.
Со всеми моими мечтами и желаниями
Мы больше не плаваем против течения».

Поздняя осень. Грядущая зима — полночь, поздняя осень — её сумерки,

ненадёжные, проплаканные. Время не остановить, оно течёт сквозь пальцы
действительности, превращая когда‐то яркие краски в потёртое фото, сделанное
на старый полароид.

Хмурое свинцовое небо, запутанные улицы, пустынные, охваченные огнём

яркой багряно‐жёлтой листвы, и мерзопакостная сырость, въедающаяся во
вселенское увядание.

Дожди, вызывающие желание натянуть на себя петлю под какую‐нибудь

суицидальную песню, участились, заливая и без того унылые, безжизненные
острова суши небесными слезами. И даже солнце словно остыло, утонув в мутной
воде осеннего пятого океана под натиском гнетущей атмосферы.

Воздух был переполнен чем‐то туманно‐печальным, словно кто‐то свыше взял

все самые тоскливо‐мрачные песни и развеял по ветру, разрывая души прохожих
на мелкие кусочки. Тот самый пронизывающий ветер, что гулял по веткам
склонивших головы деревьев, срывал слабые высохшие листья, поднимая их в
воздух, и в медленном танце опускал на сырую после дождя землю.

В то время как люди, слившись в однородную серую массу, вечно куда‐то

бежали, спешили, стараясь подолгу не задерживаться среди отсыревшего камня
города, полного безысходности. Каждый, кому «посчастливилось» выйти на
улицу, боролся с непередаваемым недосыпом, который неизбежно возьмёт верх,
но позже, или так и останется осадком на дне выпитого стаканчика кофе.

Работа, учёба казались чем-то таким лишним и совершенно ненужным, что

хотелось просто включить на повторе «Brian Crain — Gentle Rain», залезть с
ногами в удобное кресло, укутавшись в тёплый шерстяной плед с томиком Кафки
в руках, и попивать горячий шоколад, утонуть в своей прекрасной сказке.

И только детки могли спокойно гулять и веселиться, качаться на качелях,

кататься по земле и собирать разноцветные листочки, чтобы потом сделать
прекрасный букетик для мам и бабушек, им поистине не было ни до чего дела, у
них нет забот, им сейчас хорошо.

А что было у взрослых?

Остопиздевшая работа. Простуда. Депрессия. Три кита осени, которые плыли с
ней по просторам необъятной планеты, нагоняя на душу тоску и гнетущий страх.

Да, всё‐таки осень была холодна и беспощадна, но именно в этом её скрытая

прелесть. Именно она заставляла задуматься о прошлом, настоящем и будущем.
Именно она помогала найти ответы в себе или в ком‐то другом, давала
3/186
расставить приоритеты. Именно она сближала, помогая спасаться от
теплонищеты, но вгоняя в беспросветное одиночество. И она же заставляла
даже самых счастливых людей чувствовать недюжинную усталость, которая не
давала покоя и сосредоточения на действительно нужных вещах.

Осень причиняла много невыносимой боли, но и дарила немалое тепло. Осень

была как русская рулетка: всё дело в «Мисс Фортуне», которая не всегда
улыбается именно тебе.

Зефирное одиночество так и захватывало сердца людей. А вот сердце Тэхёна

захватывать и не пришлось. Он всегда был таким меланхоличным и холодным,
погружённым в глубокую депрессию, которую вряд ли кто‐то смог бы облегчить.

Ким Тэхён — личность явно за гранью реальности, сочетающая в себе

творческий подход и абсолютную глупость. Этакий инопланетянин. Его
внутренний мир представлял из себя хаос вселенского масштаба. Влюблённый
до потери памяти в изобразительное искусство и музыку, парень, который вечно
у всех на слуху, но никто не знал, кто он вообще такой и почему о нём говорили
все кому не лень. Странно, но факт, хотя его было очень сложно не заметить в
толпе обычных, ничем не примечательных людей: он, как огромная бомба на
теле террориста, сразу бросался в глаза, но также очень быстро забывался,
растворялся; было что‐то в его лице таинственное и туманное, что манило и
отталкивало.

Неестественно платиновый блонд волос, чёрные подведённые глаза с

толикой азарта вперемешку с безумием, белоснежная кожа. А худощавое
хрустальное тело было облачено в одежду, которую мало кто мог назвать
приемлемой для нормального взрослого человека. Если всё же попытаться как‐то
описать незаурядный его стиль, то самое верное определение — «бомжатский».
Порванные в коленях джинсы, разнообразные клетчатые рубашки, однотонные
свитшоты, мешковатые футболки с принтом какой‐нибудь чуши, разносортные
шляпы и шапки, шарфы всех видов вязки, очки на любой случай жизни, а по
коробочкам ящика в столе были раскиданы часы и браслеты, кольца и серёжки.
Он сочетал всё несочетаемое, показывая, как он думает, свой стиль и
оригинальность, свой собственный свэг.

Говорят, что одиночество поглощает людские сердца, стирая их в порошок, а

что же тогда с теми, кто продал своё сердце за портвейн, кисти и масляные
краски?

По правде говоря, Тэхён никогда не обладал такой потребностью человека —

«потрепаться», ему было достаточно общения с одним единственным другом и с
преподавателями университета, в котором он учился.

Архитектор. Звучало‐то как гордо и важно! А по факту он обычный художник‐

самоучка, которому родители мягко намекнули, что «на творчестве в наше время
далеко не уедешь» и нужно искать что‐то, что помогло бы «сколотить нехилое
состояние».

Так как у Тэхёна с раннего детства были развиты пространственное

4/186
мышление и умение визуализировать, его направили прямой наводкой к диплому
и статусу «инженера‐архитектора». Поэтому, при всём желании послать всё
лесной тропинкой прямо в чащу, он взял всё своё «НИХАЧУНИБУДУНУМА‐А‐А‐М» и
запихнул поглубже в задницу, блестяще сдав вступительные экзамены, с мыслью
«лишь бы отстали». И ведь отстали же.

Поначалу ему не нравилось то, как протекала его жизнь: какие‐то

непонятные, нудные и совершенно неинтересные пары, лишние глупые вопросы,
заурядные личности, которые что‐то там от него хотели. Всё это безумно бесило,
и своё недовольство Тэхён выражал в так называемых домашних заданиях, рисуя
экспрессию и страсть на пороге ненависти.

Как ни крути, Ким Тэхён любил спокойствие и тишину, поэтому чаще всего он
запирался в родных четырёх стенах и малевал свой безумный абстракционизм,
очаровывающий кубизм и развратный импрессионизм.

Самые обычные университетские тетради совершенно ничем не отличались

от обычного скетчбука. Наверно, всё потому, что Тэхён рисовал часами напролёт
на парах, совершенно забив на их важность/неважность, вставив в одно ухо
наушник, в котором обычно играло что‐то пассивно‐агрессивное вроде «Placebo»
или «IAMX». В то время как клетчатые листы бумаги, как по волшебству,
превращались в невиданной красоты королевство, в котором драконы, рыцари,
принцессы играли в салочки со всякими летающими слономушками и
разнообразными кракозябрами.

Тем не менее учился Тэхён на удивление хорошо. Большинство

преподавателей восхищались его талантом и поэтому закрывали глаза на
поразительную безответственность. Единственное, что было способно нехило
напрячь мозг, — это научная часть обучения: сопромат, вышмат и тому подобное.
Поездив по чертогам разума и библиотеке, Тэхён в свободное от рисования
время изучал то, что благополучно пропускал на парах. Намного же проще, чем
выслушивать старых дядечек с гнусавыми голосами. Лучше самого себя никто не
научит.

Как и большинство творческих личностей, Ким Тэхён имел некую

привязанность. Наркотики и табак — его стихией не являлись от слова «совсем».
А вот алкоголь — да, был его самой уязвимой частью.

Трезвость? Ха, Тэхён не был бы Тэхёном, если бы не налил себе пару

бокальчиков вишнёвого вина на протяжении этого длинного пути, а именно —
превращения голого листа бумаги в нечто прекрасное или отвратительное. Всё
зависело от степени психического расстройства музы, которая жила в его
голове.

Сам он звал её «Изабелла», как дешманское вино, которое настолько

пакостное, насколько восхитительное, вот и муза у него была такая же: что ни
идея, то хрустальный дворец на хоботе слона, подвешенного за хвост на
улыбающейся луне. Скажете, что в этом нет ничего особенного? Вероятно, если
только не посчитать ещё жилета в клеточку, цилиндра и самого что ни на есть
монокля, аксессуары — должные быть в примете у каждого уважающего себя
слона.

Когда-то у Тэхёна в голове была своя собственная «Страна Чудес». Там

правила прекрасная кровавая королева. Она часто появлялась в его рисунках, но

5/186
сколько бы времени Тэхён ни убивал, чтобы поймать её образ, — ничего не
выходило. Не находилось достаточного хладнокровия и спокойствия в овале
узкого лица, ломался карандаш об острые скулы и не так ложилась светотень на
белоснежную кожу. Под пышным ореолом алых длинных волос не загорались,
как положено, угольно‐чёрные глаза. Она — идеал, непокорный, недоступный, а
оттого ещё более желанный. И вся вдумчивая тишина, что собиралась внутри
Тэхёна, охранялась тысячной армией карт, пребывала в покое благодаря
королеве, чинно восседающей в тронном зале.

Позже Тэхён вычитал в умных книжках, что причиной появления

оберегающего идола стала психологическая травма, что нанёс его отец, уходя из
семьи.

Но именно королева стала его первым настоящим другом, она подтолкнула

невинного маленького Ким Тэхёна взять в руки лист с бумагой и начать рисовать.
И тогда в его глазах загорелась та самая искра безумия, хаотичные линии
начинали превращаться в моря, океаны, звёзды. Так маленький Тэхён смог
раскрыть свой талант. Грустно? Ни капли! Он благодарен судьбе, что в его жизни
появилась она — Её Безумное Величество. Жаль только, что с течением времени,
она прекратила появляться. Мальчик просто вырос.

Как говорится, беспорядок в голове происходил из бардака в комнате.

Комната Тэхёна была достаточно просторна, с огромным окном и видом на сквер.
Тем не менее интерьер являл собой крайней степени минимализм: белые стены,
увешанные огромным количеством рисунков, молочного цвета ковёр, железная
кованая кровать с кремовыми простынями и внушительных размеров шкаф из
белого дуба. А компьютерный стол был тёмно‐ореховым: так Тэхён выгодно
сыграл в чёрно‐белое, подчеркнув эстетику несколькими чёрными полками для
книг. Яркие акценты присутствовали в виде ядерно‐зелёных цветочных горшков,
бережно поставленных его мамой со словами: «Чтобы не как в морге», — и на
этом, пожалуй, яркость закончилась.

По всему полу были разбросаны какие‐то вещи, карандаши, листочки, как

будто кто‐то вывернул школьные портфели и поспешил скрыться. Каждый раз,
заходя в свой личный рай, Тэхён думал о том, что пора бы почистить без конца
сорящие облачка. Но, конечно же, не делал.

Монотонные чёрно‐белые дни ползли по шуршащим страницам календаря.

Тэхён, как обычно врубив одну из любимых песен «BIGBANG — Sober» на повтор,
со всех ног бежал домой из универа, по пути заскочив в Starbucks, чтобы купить
свой любимый вишнёвый бабл ти. Отстояв внушительную для послеобеденного
времени очередь, довольный парень поплёлся по дороге «из жёлтого кирпича»
прямиком к дому.

Быстро преодолев расстояние от кафе до крыльца родного дома, парень по

обыкновению начал рыться в рюкзаке, и... телефон выпал у него из рук, глухо
ударившись о ступеньки. «Твою ж мать, — уныло подумалось Тэхёну, — руки из
задницы». Нагнувшись за телефоном, он мгновенно уронил ключи и, ещё раз
грязно выругавшись, судорожно поднял свои вещи. Досконально осмотрев
смартфон, Ким пришёл к выводу, что тот не пострадал.

6/186
 — Ха‐ха, я снова невероятно удачлив, — саркастично выдохнул он, проходя в
квартиру.

Бесшумно скользнув по лестнице на второй этаж, Тэхён открыл родную

дверь и беззвучно прикрыл за собой. «Надеюсь, маман не слышала», — подумал
он, швыряя рюкзак на кровать. В комнате было приоткрыто окно, из‐за которого
стало вполне себе прохладно, но закрыть его Тэхён так и забыл.

7/186
Глава 2. Полундра.

«Ну и что, что я сумасшедший?

Все лучшие люди такие.
Все лучшие люди — безумцы».

Тэхён плавно ступал по ковру, параллельно сняв носки и бросив в сторону

шкафа. «Так‐та‐ак, нужен ли я кому‐нибудь?». И парень резким движением
открыл ноутбук, специально оставленный в спящем режиме. «Ага, опять какие‐то
выставки, афиши, ещё какая‐то хрень. О, Юнги написал!».

Vatt666: Эй, пидр, ты где, бля, шляешься?

UnSober01: Главному ватнику всея лольца — привет╰(▔∀▔)╯

И да, кстати, чё это ты мне пишешь?
Ты ж вроде обиду кинул вселенского масштаба за прошлую игру.

Vatt666: Ой, блять, перестань, а.

Мы оба прекрасно знаем, что я сам виноват тогда был.
Ну слили катку, с кем не бывает?!

UnSober01: Ха‐ха, ну я рад, что до тебя дошло, какой ты ракал.

Кстати, я вроде как свободен, муза пока не пристаёт.
Так что можно сыграть, только переоденусь, а то только припёрся… ( •́ •̀ )

Vatt666: Пф, можно, хули нет‐то.

Это самое, чё хотел спросить, ты курсач‐то свой закончил,
а то потом опять жопу будешь напрягать перед сессией?

UnSober01: Мамочка, я всё сделяль, правда‐правда! ( ▽ *)

Vatt666: Ты втираешь мне какую‐то дичь!

Ну бля, смотри сам, я тебе больше помогать не буду.

UnSober01: Ну, Юнги, блин, хорош по мозгам ездить, мне универа мало, что ли?

Vatt666: Чё Юнги?! Я уже 25 лет Юнги.

Ладно‐ладно, пиздуй переодеваться! Я жду звонка в скайп.

UnSober01: Оки‐доки йоу!

Нелепая переписка с Юнги неплохо подняла Тэхёну настроение. И пока он

переодевался, невольно задумался о нём вообще, о своём значимом друге. В
комнате заиграла «Melanie Martinez — Mad Hatter». Никак знак свыше.

Весной Мин Юнги стукнуло двадцать пять, для друзей он был просто Шуга,
но Тэхён упрямо предпочитал его реальное имя. За исключением насыщенно
8/186
тёмно‐красных волос, внешность у Юнги была вполне обыкновенная, но с некой
изюминкой: лукавые лисьи глаза, нос хоть в эталонную лабораторию — какой
правильный и линия челюсти, которую не стыдно застраховать на лярд. Сам
Юнги лицо своё любил чрезвычайно и втайне всячески ухаживал, пряча в
ящичках крема и маски. Уши его были безбожно проколоты, там то черепа, то
кольца, то кресты, за что мать Юнги звала его «сраным панком на всю голову».
На крыле носа красовалась аккуратная бусинка родинки, как у сексапильных
секретуток больших начальников, которые могли позволить себе многое. Улыбка
у Юнги всегда была пронизывающая, беззлобная, но доводящая до мурашек.

Любимые увлечения: написание музыки и мотоциклы, сам гонял на Ямахе. За

свою косуху, доставшуюся от выигрыша в казино, готов был продать и родину.
Собственно, благодаря этому и получил от Тэхёна кличку «Ватник», потому что
кутался в эту кожанку в любое время года.

Юнги имел очень специфическую, изрядно напрягающую Тэхёна (и его

чувства алкоголика) аллергию, а именно — непереносимость алкоголя. Что
касалось образования: учился он на звукорежиссёра, был одним из лучших
студентов курса. Он стал бы прекрасным специалистом, если бы однажды его
жопа не нарвалась на забавнейшее приключение.

Они с Тэхёном и компанией знакомых сидели в одном из баров после учёбы,

все уже изрядно поднадрались, а бедный Юнги попивал себе безалкогольный
мохито, потягивая ягодный кальян (нет, это не гейство, просто он вкусненький).
Чёрт их дёрнул заказать ещё бутылку Bacardi, и тут понеслась коза по кочкам.
Начали спорить, что Юнги не сможет выпить даже пары глотков. Пробыв под
двухчасовым натиском подколов и неуместных шуток про сексуальную
ориентацию, а‐ля «чё ты как пидар», парень всё‐таки сломался.

Стопка горячительного обожгла его горло, отчего Шуга, закашлявшись,

запил ром холодной минералкой.

В течение первого получаса никаких изменений он не почувствовал. Посему

он распрощался с друзьями и легонько ударил Тэхёна под дых за то, что он его
не поддержал, на что тот ответил лишь глупой пьянющей ухмылкой и прошептал
на ухо: «Прости, хён». Сказать, что Шуга офигел, не сказать ничего. «Он что,
блять, меня хёном только что назвал?» ― подумал, находясь в состоянии
аффекта, Юнги и, сев на мотоцикл, устремился, как окажется позже, навстречу
приключениям.

Улицы были густо заполнены прогуливающимися в честь национального

праздника людьми. Юнги ехал осторожно, чтобы никого ненароком не сбить. Что
его переклинило — он и сам до сих пор не знает, но проезжая мимо овощной
лавки, он резким движением руки схватил первый попавшийся сочный мягкий
персик и сунул себе в карман. За спиной послышался град крайне нецензурной
лексики, хотя ему уже было всё равно, он‐то своё дело сделал. И тут неожиданно
в голове началось помутнение, его будто деревянным членом по голове ударили
после десяти фирменных шотов, но Шуга всё‐таки решил не останавливаться и
доехать до дома.

9/186
 На соседней улице послышалась необычайно громкая увеселительная
музыка, и это привлекло внимание уже изрядно затуманенного разума. Юнги
развернулся и поехал на звук смеха и аплодисментов, сливавшихся с нотами
рядовой цирковой песни.

Подъехав вплотную к толпе и приглушив мотор, Шуга увидел говорящего

попугая, который рассказывал какой‐то не смешной анекдот из разряда «А ты
кто по гороскопу? Я — рыба. А я — пиво», но чёрт, это же попугай, который
рассказывает анек‐матьего‐дот. И в голову Юнги пришла гениально‐безумная
идея, а именно — спиздить чёртову цветную пичужку. Просто потому что было
возмутительно не иметь такого боевого товарища.

Недолго думая, Юнги слез с мотоцикла, зашёл в толпу и не нашёл ничего

умнее, чем заорать: «Здесь заложена бомба!» — чем и навёл панику «на
корабле». Недоумевающие взрослые сразу похватали своих детей и быстро
начали убегать от опасности.

Один лишь клоун стоял и не понимал, какого хрена происходит. Снимая с

себя красный нос, он устало сказал попугаю: «До‐До, готовься домой», — на что
попугай ответил: «Д‐домой, д‐домой». Дождавшись, пока клоун пойдёт собирать
вещи, Шуга достал из кармана пригодившийся персик. Кое‐как отломав кусочек,
он протянул его попугаю, а тот в свою очередь взлетел в воздух и сел ему на
плечо. Кто же знал, что эта птица так любит персики.

Клоун не успел сообразить, как его верный спутник был приручен

неизвестным. Шуга погладил До‐До по голове и сел на мотоцикл в надежде, что
попугай не улетит, когда тот вдарит по газам. Но по счастливому истечению
обстоятельств, попугай спокойненько восседал на плече Юнги и напевал какую‐
то странную песенку. Попугай, поющий песни! Казалось, что на утро Шуга не
поверит своим ушам.

Ехали они легко и не очень быстро, но настал переломный момент, когда Мин
Юнги почувствовал неожиданный прилив сил. Его окончательно накрыло, причём
так, что он не справился с управлением любимого мотоцикла. Бум и чернота. Он
сам не успел ничего осознать, как влетел в первое попавшееся здание, разбивая
при этом завесу стекла и пугая уставшего вахтёра.

По иронии судьбы зданием оказался родной университет Юнги.

Вахтёр и охранник ошалевшими глазами смотрели на внезапно появившегося

гостя, на плечо которого после недолгого полёта приземлился попугай,
кричащий: «Полундра!». Удивлённые, они подошли к Юнги, чтобы выяснить, что
вообще происходит, но парень уже ничего не cмог сказать.

На следующий день он проснулся в больнице и узнал, что натворил. Тэхён

сидел рядом с ним, приложив к голове сухой лёд, который дала ему медсестра. У
Тэхёна буянило похмелье, но это ничто по сравнению с проблемами Юнги.

― Я что, блять, сделал? Охуеть, я спиздил говорящего попугая? — Юнги

откровенно не сдерживался в выражениях, пока Тэхён раскрывал завесу тайн
событий вчерашнего вечера.

― Это ещё ничего. Самое крутое — это выбитое к чертям дверное стекло и ни
одной царапины на теле. А продолжение ещё лучше. Ты налетел на охранника с

10/186
криками: «Я, блять, сделаю пентакилл!» — и они с вахтёром чуть не выпали из
жизни, когда попугай начал орать: «Пентакилл! Пентакилл!».

― Пиздец, ― подвис Юнги.

― Не, самый пиздец в том, что дисциплинарный комитет сегодня утром тебя
исключил из университета, Юнги, а ещё ты должен оплатить ремонт двери.

Такой зловещей тишины Тэхён ещё не слышал. У Юнги затряслись пальцы, он

оттянул ими нижние веки и в ужасе выдохнул:

― Что? Меня исключили? ― лицо парня побелело, и он прошептал: ― Моя

мать меня ёбнет.

― Я знаю, Юнги, я знаю.

Его мать — женщина весьма консервативная в некоторых вопросах и

немногословная. Увидев сына целым и невредимым, она отвесила ему
мысленную пощёчину и холодным голосом заявила:

― Ну что, допрыгался, кузнечик? Я оплатила счёт за стекло, но ты мне эти

деньги вернёшь. Дома я тебе сидеть не дам. Ты прилично подпортил себе жизнь
в этот расчудесный выходной, так что теперь карабкайся из этой ямы наверх, как
хочешь. Я, конечно, поговорю со своей подругой из театра, они вроде искали
звукорежиссёра, и если тебе повезёт — цепляйся за эту возможность. Понял
меня?

― Да, мам. Прости, я поступил, как тупая задница.

― Позже об этом поговорим.

Так начался его тернистый путь «из грязи в князи», а у Тэхёна появилась
самая невероятная история в копилке «для стёба». И уже несколько лет Юнги
являлся неплохим звукорежиссёром в театре, где усердно следил за каждым
своим словом после многочисленных выплаченных штрафов за матерщину. Он
справлялся, и Тэхёну его старание тоже в каком‐то роде помогало держаться.

Закончив вспоминать прошлое с улыбкой, Ким Тэхён отправился на кухню,

чтобы сделать лёгкий ужин, к которому благополучно прибавил свой любимый
коктейль из «Егермейстера» и вишнёвого сока. А после, довольно хмыкая,
поплёлся к ноутбуку, где его ожидала новая катка.

Примечание к части

А вот и вторая глава вернулась на своё место.

11/186
Глава 3. V- значит Vыходной.

«Мне так тяжело быть трезвым,

Ничего не могу с собой поделать».

С аппетитом заедая голод сэндвичем, Тэхён в ожидании чуда водил мышкой

по своему профилю в «League of Legends», и оно таки произошло. Юнги написал,
что нашлось ещё пару жаждущих сыграть ребят, поэтому не против ли он их
компании?

Коктейль начал потихоньку менять тэхёново настроение с «унылое говно» на

«боже, заткните этого парня немедленно, он слишком много пиздит», поэтому,
не раздумывая, Тэхён просто поставил в чат невесомые плюсы. Он зашёл в свой
специальный плейлист для игр и включил одну из любимых песен ― «Tut Tut
Child — Hummingbird (feat. Augustus Ghost)», перемешав все остальные. Надев
свои битсы, Тэхён поднял трубку в скайпе и уверенно полупьяно поздоровался.

Звонок из трёх людей, не считая Тэхёна, но один из добавленных ещё был не

на связи.

― Сейчас, минутку, он отошёл покурить, ― сказал парень, который

представился как Хосок.

― А чё, мы и не спешим, ― сразу же послышался «крутой хриплый голос»

Юнги.

Режим этот он врубал при посторонних, и, в очередной раз услышав эти

пафосные нотки, Тэхён еле-еле сдержал гоблинский смех, чтобы не сдать друга с
потрохами, на что бы тот точно фальцетом начал орать нечто вроде: «Хули ты
ржёшь?!». Но Тэхён берёг репутацию Юнги.

― Да я сейчас за Ари на миде всех порву! ― очень самоуверенно заявил

Шуга, восхваляя девятихвостую лисицу-мага, и эту фразу Тэхён слышал уже раз
миллиард, наверно.

Тэхён успел подумать, что бахвальство Юнги снова приведёт их к эпичному

провалу, но инвайт в пати принял. Они распределили роли, и Хосок многосложно
вздохнул:

― Что-то долго он курит, напишу-ка я ему, парни.

И пока в замедленном темпе шло ожидание подтверждения от последнего

игрока, Тэхён успел сходить за вторым стаканом волшебного коктейля и
перелистнуть пару надоевших песен, обнаружив «Pegboard Nerds x Misterwives —
Coffins», он, довольный своей находкой, сделал очередной обжигающий разум
глоток.

Буквально минуту спустя к конференции присоединился последний участник.

― Добрый вечер. Ну что, поехали, ― произнёс бархатный голос, от которого

Тэхён словил эстетический оргазм, потому что неожиданно между басом и той
12/186
теплотой, за которой он неволей потянулся.

Когда все представились реальными именами согласно очереди и никам,

Тэхён узнал, что его странный фетиш зовут коротко и остро ― Чонгук.

А Юнги деловито попросил новых знакомых написать свои ники в скайп,

чтобы доставить в пати, и Тэхён тоже зачем-то написал. И не зря. Например,
Хосок в сети ― «DanceMachine27». От недостатка скромности этот парень явно
не пострадал, и Тэхёну что-то подсказывало, что он действительно
профессиональный танцор. Правда, он сам не понимал, что именно. Какая-то
подспудная мысль, видение, образ. Таких, как возможный Хосок, ― можно было
увидеть на канале ютуба в подтанцовке самых крутых звёзд. Не факт, но
вероятность.

Зато никнейм Чонгука вытравил улыбку напрочь, застал Тэхёна врасплох и

как-то бросился ознобом под воротник, замерев там холодным лезвием.
«Homicidal Prince», что в переводе ― смертоносный принц.

И тут же Тэхёна разбудил не менее смертоносный пленительный голос.

― Эй? Тэхён? Ты ещё здесь? Я говорю, что ник у тебя очаровательный, ― он

подчеркнул это слово, а Тэхён опьянел ещё больше.

― Почему именно «Drunk Little Foxy»?

Маленькая пьяная лиса. Время для увлекательных историй. Тэхён скривил

улыбку и вымученно вздохнул.

― Когда я это придумывал, то был пьяным в говно и рыжим. Рыжим на спор.

И смех Чонгука заискрился по неведомому расстоянию, прозвенев в

наушниках и ввернув в кожу сотни мелких мурашек. Тэхён почему-то вспомнил,
что когда-то говорила его бывшая. Уходя, она заявила, что Тэхён скорее станет
геем, чем полюбит её по-настоящему. Да, с ней не сложилось, но, чёрт возьми,
что за хуйня…

Додумать он не успел, так как игра зашла на линию старта, она захватила
так, что и хлебнуть коктейля стало некогда. А после и вовсе стало понятно, что с
новыми игроками дела шли в гору и вообще — можно было бы собираться
почаще. Так определённо веселее.

Но Тэхёну сейчас больше хотелось собраться обратно в себя после ряда

победных игр, после странной мысли о том, что Чонгука он может никогда не
услышать вновь. Его слова побежали быстрее мыслей, когда он спросил у новых
знакомых, а не хотят ли они подружиться там, пообщаться по скайпу, как
полагается. Последовали мягкие, скорее даже шутливые отказы, и
раздосадованный Тэхён пнул ногой ни в чём неповинную подушку; буркнув: «Ну
и пошли вы», ― он распрощался со всеми и отправился спать.

Наутро он удивлённо посмотрел в экран и нахмурился. Потому что у него в

скайпе всё-таки было две новые заявки. И одна из них настолько радовала, что
даже страшно становилось. Чон Чонгук, он всё-таки добавил его. У Тэхёна
перехватило дыхание.

13/186
 Типичный выходной день, похожий на сотни других. Спустившись на первый
этаж, Тэхён обнаружил, что его мама уехала по делам, оставив на кухонном
столе завёрнутую в фольгу курицу и записку:

«Тэхён-и, я поехала по делам, как проснёшься,

обязательно покорми своего проглота
и разогрей завтрак в микроволновке.
Если что-то понадобится, позвони.
P.S. Деньги на тумбе в прихожей».

Без айпода Тэхён никуда/низачем/никогда, вот и сейчас один наушник снова

в ухе. Песня его сегодняшнего утра лёгкая и отрезвляющая «The Drums — Letʼs
Go Surfing». И несмотря на лёгкое похмелье, утро начинает определённо
радовать и казаться приятно солнечным, несмотря на хмарь за окном.

Почесав затылок, Тэхён открыл шкафчик, где стояла коробка кошачьего

корма. Кота долго ждать не пришлось: лёгкий скрип ― и он уже тут как тут,
жалобно мяукает и трётся об ноги.

― Да подожди ты, Господи, ― обратился к животному Тэхён, легонько

отталкивая того ногой от миски. ― Сейчас будет тебе еда.

Кот недовольно зыркнул на него, но, приземлившись на пушистый зад, замер

в ожидании. Закончив с кормлением Фридриха Третьего, а другого имени для
жирного длинношерстного «британца» и не придумать, Тэхён запихнул курицу в
микроволновку и открыл холодильник. В нём он не обнаружил ничего, что хотел
бы сейчас съесть, поэтому просто достал открытый пакет апельсинового сока и
маленькую молочную шоколадку.

«Блин, опять апельсиновый, надо будет сказать маме, чтобы не покупала его
так часто, надоел уже. Такими темпами скоро стану жёлтым», ― поворчал Тэхён
в своей голове.

Быстренько расправившись с едой, он прибрал за собой и отправился обратно

в комнату. По пути к шкафу и заветному зеркалу пришлось подобрать
раскиданные по всей комнате носки.

― Вот чёрт, скоро красить волосы опять, ― с негодованием пробурчал он,

ставя рожицу и трогая не расчёсанную ещё шевелюру. ― Только недавно вроде
красил. От избытка витамина С они так растут, что ли…

Его мысли вдруг прервались дурацким пиликающим где-то в глубинах

кровати рингтоном телефона. На экране высветилось «Ватник» и перекошенное
смеющееся лицо Юнги.

― Слышишь, ты, блять, долго я должен тебе названивать, мистер президент?

Я раз сто уже, наверно, набрал, оглох, сука, совсем?

― Прости, Юнги, я оставил телефон на кровати. Так что ты хотел?

14/186
 ― У меня вроде как выходной, а мы собирались сходить в кино на
«Четвёрку», забыл уже, что ли?

― Блин, точно, ― Тэхён поцеловал рукой лоб в смачном фэйспалме. ― Я такой

олень, совсем забыл. Ты уже билеты смотрел? Места-то нормальные остались?

― Я уже купил нам билеты, сеанс в пять вечера. Опоздаешь, будешь

выкапывать свою голову из песка.

― Да понял я тебя, понял, не злись.

Положив трубку, Тэхён рухнул на кровать.

«Когда я успел так устать?» ― подумал он и закрыл глаза, сладко потянулся,

затем дотронулся кончиками пальцев до живота, поправляя задравшуюся
футболку.

Но его ладонь не остановилась на месте и осторожно скользнула ниже…

Прикусив губу, Тэхён подтянул вверх колени и развёл ноги в стороны,
обхватывая член и представляя невероятно пошлые кадры, прокручивая те
минуты, которые он провёл у компьютера, сгорбившись и цепляясь одной рукой
за подлокотник.

Обычно он успешно прятал стоны, оставляя воздуху только горячее дыхание.

Ему нравилось думать о себе, таком развязном и доступном, потраченном на
недорогие ленты с лесбо-порно актрисами. Они были такие нежные, такие
гибкие, влажные и слишком настоящие в своей игре, чтобы быть в гиблом
бизнесе и слизывать друг с друга сливки. А Тэхён уже облизывал пальцы и
прогибался, медленно водя по пульсирующему члену и размазывая большим
пальцем смазку по головке, он слегка надавливал, срывался на нечаянный стон и
жмурился. Нужно быстрее, чтобы краснеть от этих неприличных звуков, чтобы
чувствовать себя таким охуенно неправильным, грязным.

Воспалённая тэхёнова фантазия рвала ему огнём мышцы, он запрокинул

голову, рисуя на простыни складки, мягко щипал себя за соски и специально
томно часто дышал, подставляя к голосу ещё чьи-нибудь воображаемые нотки.
Такие, как были в том самом голосе. Такие, что неминуемо врезались в память.
Мысль не к месту, и Тэхёну за неё было стыдно. Он задвигал рукой быстрее,
поднимая бёдра выше, мучая губы клыками. Когда казалось, что вот-вот
нагрянут его личные звёзды, оголившись до пояса, он сбавил темп, стянул
джинсы до колен и встал на четвереньки. Почему-то так нравилось больше, так
он чувствовал себя беззащитнее, пока светил ягодицами.

Приливала кровь, становилось больнее, и Тэхён упал на живот, вбиваясь в

смятый хлопок, он потирался и глухо басил в никуда, прикрывая оргазм.

Едва отдышавшись, Тэхён взглянул на часы и ужаснулся: через пятнадцать

минут Шуга будет уже возле его дома, а это значит, что нужно быстро бежать в
душ и смывать с себя своё же грехопадение.

Взяв ноги в руки, Тэхён принял душ, который оказался слишком холодным, но
времени на переговоры с водой у него не было, так что, стуча зубами, он пулей
выскочил из ванны, наскоро вытирая тело. Он схватил первую же попавшуюся

15/186
пару боксёров, чистые носки, какую-то более-менее немятую серую футболку и
чёрные джинсы.

С головы на мягкий ковёр россыпью падали мелкие капли. Тэхён взял фен и
быстро высушил свои непослушные платиновые волосы. Расчесав это безобразие,
он взял небольшую сумку, кинул в неё телефон, айпод и кошелёк. Выдвинув
мягким пинком Фридриха Третьего из своей комнаты, Тэхён закрыл дверь и
поспешил на первый этаж.

Деньги лежали там, где и сказала его мама. Надев осеннюю парку и запихнув
сбережения в кошелёк, Тэхён шагнул к выходу, держа ключи в руках. Открыв
дверь, он, не глядя, куда идёт, резко подался вперёд и тотчас же врезался в
кого-то. Тэхёновы губы встретили чьи-то ещё, прохладные и мягкие. Подняв
глаза, Тэхён увидел не на шутку шокированного Юнги, который замер в ступоре
и, кажется, впервые не знал, что сказать и как реагировать.

Когда он снимал любимую кожанку, день обязательно оборачивался чёрт

знает чем.

После минутного гробового молчания, Тэхёну прилетел несильный, но

уверенный подзатыльник, заключавший в себе невысказанное «Смотри, куда
прёшь!».

Тэхён принёс тысячу извинений за свою рассеянность и неуклюжесть.

«Господи, почему из всех людей на этой планете, я случайно врезался именно

в Юнги, да ещё и в его такие приятные губы?.. Стоп, о чём я вообще думаю?!» ―
прозвенело в тэхёновой голове.

― Слышь, ты там в астрал ушёл? ― не выдержав столь долгой паузы, спросил

Шуга. ― Или мне тебе ещё раз врезать, чтобы мозги на место встали? Ты дверь
закрывать будешь, не?

― Господи, д-да-да-да, я что-то забылся, ― заикаясь, ответил Тэхён. ― Что-то

со мной сегодня странное творится. Возможно, стоило сварить кофе покрепче, а
то я какой-то сонный.

«Да уж, если сонный. Как же я не люблю ему врать, но не могу же я сказать,
что притомился, лёжа на кровати и яростно надрачивая на лесби-порно из
больной головы».

Закрыв наконец дверь, Тэхён развернулся к Юнги и осмотрел улицу за его

спиной.

― Э-эй, а где твоя любимая? Ты пешком, что ли?

― Ну да, сегодня мы с тобой очень пешеходы, так что я на своих троих, ―

отрешённо произнёс Юнги, махнув рукой.

― Двоих, ― Тэхён вскинул бровь, смотря на Юнги в упор.

― Откуда ты, бля, знаешь? Может быть, у меня член как третья нога, ―
заявил Шуга без ложной скромности, кроя оговорку чем угодно, но не
признанием собственной ошибки.

16/186
 ― Чёрт тебя знает, придурок, ― вздохнул Тэхён и покрутил у виска, на что
получил средний палец правой руки напротив.

― Пошли уже, а то опоздаем из-за тебя, тормоза.

Юнги схватил Тэхёна за руку и потащил вниз по улице, совершенно не

замечая удивлённые взгляды прохожих. Осенний город некстати был заполнен
огромным количеством людей. Складывалось ощущение, что все решили
последовать примеру и вышли проветриться.

Яркие вывески так и зазывали зайти и что-нибудь купить, наступить на пятки

хмурой меланхолии и слиться в единую музыку сеульского андеграунда.
Удивительно, но погода благоволила, распогодилось: разыгралось довольное
тёплое солнце, порвав тучи на редкие облака, от холодного ветра осталось
лёгкое напоминание. Неожиданно гостеприимный ноябрь.

― Ты можешь уже отпустить мою руку, ― без задней мысли сказал Тэхён,
когда они прошли так уже пару кварталов.

Остановка. Заминка. Юнги будто проснулся ото сна.

― Ничего себе… я даже не заметил. Как-то неловко, ― нервно засмеялся он,

высвободив большую тёплую ладонь. ― Я себя прям папашей каким-то
почувствовал, который сына ведёт в кино.

― О да, отец года просто! ― засмеялся в ответ Тэхён.

Время пролетело незаметно для обоих, большая часть пути позади. Разговор
шёл плавно и непринуждённо, пока не наткнулся на риф в одном щекотливом
моменте.

― Ты же видел финал «Show Me The Money 4»? Как я, блять, орал с

выступления ЗиНо! ― улыбаясь во все тридцать два зуба, выпалил Шуга.

― Да я и смотреть-то ещё не начинал, ― пожал плечами Тэхён. ― Стоп, а что

ещё за «ЗиНо» такой, что-то не припомню…

― Мозгами пораскинь, что ли. Это Зико и Мино. Некоторые бабы их шипперят
вовсю, а когда они так делают, то объединяют два имени в одно, ― деловито
пояснил Юнги.

― Ну мог бы и сказать сразу, не выпендриваться, ― буркнул Тэхён. ― Как

будто я разбираюсь, что там к чему, я просто музыку слушаю.

«Откуда у него такие познания?».

― Ой, ну и хер с тобой, пошли уже быстрее, а то опоздаем, ― похлопав

Тэхёна по спине, выдохнул Шуга и прибавил шагу.

17/186
 В кинотеатр они влетели чуть ли не за пять минут до начала фильма. Пока
Шуга распечатывал в автомате билеты, Тэхён взял им попкорн и спрайт, которые
закончились ещё в середине сеанса.

По окончанию они вышли с такими лицами, будто смотрели что-то адски

лютое, а-ля «120 дней Содома», впечатлений — море, но ужасающе пустых.

Первым тишину прервал Шуга. Его лицо выражало всю вселенскую грусть и
разочарование.

― Вот скажи, дружище, на что я деньги потратил? Чувствую жёсткий наёб.

Хотя, саундтрек был очень даже ничего, припевчик зашёл прям охуенно,
запоминающийся такой. Надо будет загуглить.

― Ага, мне тоже понравился только саунд, ― поддержал Тэхён, и они с Юнги
заговорщически переглянулись, как обычно бывает в то время, когда «ещё не
вечер».

― Ну что, возьмём курс на клуб? ― приятельски спросил Шуга и почесал нос.

― Нужно выгулять тебя по-человечески, время-то ещё детское, а то ты дома
сидишь и рисуешь свою вдохновенную хуятину всё время.

― Как скажешь, сахарная пьяница, ― подмигнув, съязвил парень и легко

толкнул Юнги в плечо.

― Ах ты ж, сука такая! ― душевно протянул Юнги и прицелился дать пинка.

― Ладно-ладно, подъёб засчитан.

Добравшись до бара, Тэхён первым делом стремглав помчался в уборную, ибо

испитая жидкость требовала выхода и немедленно. Шуга сочувствующе
посмотрел на этот полёт шмеля и направился прямиком к барной стойке.

― Добрый вечер. Американо, пожалуйста, и бокал Guinness, — Шуга сделал

заказ и в поисках жертвы на сегодняшнюю ночь развернулся лицом к манящему
телами танцполу.

К моменту возвращения Тэхёна рядом с Шугой уже крутилась какая-то

брюнетка с ярко-красными губами в крайне открытом чёрном платье.

«Когда он только успевает?» ― сокрушаясь, подумал Тэхён, подходя к стойке.

― О, а вот и ты, я думал, ты там умер от переизбытка эмоций, ― поиздевался

Шуга как можно громче и легко приобнял девушку. ― Это Эли, и она составит
нам компанию на сегодняшний вечер. Ты же не против, да?

― Ха, а разве у меня есть выбор? ― отозвался Тэхён и галантно протянул

леди руку, чтобы не поцеловать, но хотя бы показать манеры и записать пару
очков на свой счёт. ― Ким Тэхён.

― Очень приятно, Тэхён, ― восторженно улыбнулась Эли, ласково пожимая

18/186
его руку.

― Это моё, что ли? ― поинтересовался Тэхён, заметив рядом пивной бокал.

― Да, я заказал тебе твоё любимое, — одарил неожиданным дружелюбием

Шуга, потягивая свой кофе и слегка поглаживая талию Эли.

Вечер начался весьма спокойно, они пересели за угловой столик и

беседовали о музыке, кино, книгах и всякой всячине, происходившей в
молодёжной среде. Эли оказалась очень разносторонне развитой девушкой, с
ней было о чём посудачить. Тэхён пропускал один бокал за другим, так как его
лучший друг был очень увлечён новой знакомой и совсем забыл о его
существовании.

В конечном итоге Ким Тэхён просто-напросто упился. Сидеть на месте он уже

не мог. Музыка долбила по ушам, заставляя его тело непроизвольно двигаться.
Размахивания руками и ёрзанье по дивану в такт музыке выглядело достаточно
забавно, учитывая, что сила лени тяжести не давала ему поднять свой зад.

Шуга уже вовсю изучал губы Эли, когда Тэхён вскочил, дико заорав: «О! Это
же моя любимая песня!». Да, заиграла чёртова «BigBang — Sober». Проплывая
сквозь толпу вглубь танцпола, Тэхён во всё горло кричал слова песни.

«Я ненавижу быть тре-езвым! Я лишь маленький ма-альчик, в теле мужчи-

ины…».

Тэхёновы движения, раскованные и крайне неуклюжие, больше напоминали

выступление ветряной мельницы: он задевал других людей, оттаптывал ноги,
чем вызвал дикое недовольство. Конечности совершенно его не слушались, но
ему было далеко плевать, поскольку в ушах гремела любимая песня, а в мозгах
воцарилась абсолютная пустота.

Юнги и Эли ещё долго пытались его поймать, а он убегал сквозь толпу, вопя
как доктор Зойдберг из «Футурамы», и, конечно, не давая себя догнать.
Догонялки длились не меньше получаса, в итоге им всё-таки удалось поймать
его и, ухватив с двух сторон, вывести из клуба.

Время было позднее, так что Юнги вызвал такси. Таксист, мягко говоря, был в
шоке, когда Тэхён начал говорить что-то на инопланетном языке, постоянно
вставляя престранное «Изабелла» на итальянский манер. Так быстро и туманно
до своего дома Тэхён никогда ещё не доезжал.

Юнги подхватил несчастного друга и помог добраться до порога. Пожелав

спокойной ночи и убедившись, что дурная башка закрыла дверь, он пошёл
обратно к такси, где его ждала жаркая спутница на грядущую ночь.

Матери Тэхёна дома не оказалось, что безумно его обрадовало. Случайно

споткнувшись об кота, «мать его, Фридриха», Тэхён стащил с себя кроссовки и
парку. В трезвеющих мыслях уже закрутилось представление о завтрашнем
дурмане, что обязательно нагрянет по пробуждению за пропитую печень.

Геройски ворвавшись в спальню, Тэхён сразу ткнул пальцем на кнопку

включения ноутбука и приоткрыл окно, а затем кое-как переоделся в домашнюю
одежду и сел на стул. Расслабиться не особенно получилось, потому что в

19/186
выползшем окошке скайпа высветилось новое сообщение, содержанию которого
поверить с первого раза не удалось.

Тэхён впечатался взглядом в одну строчку, моментально соображая, что это

ему не снится.

IronMan69: Привет!

И сердце Ким Тэхёна провалилось в пятки. Ему написал Чонгук.

Примечание к части

А вот и третья глава.

20/186
Глава 4. Охваченный осенью.

«Будь всегда честен,

Будь всегда настоящим».

«Вот и что мне ответить?».

Прищурившись, Тэхён навис над клавиатурой, не в силах напечатать ни

буквы.

«Привет или что-то более… Так, стоп, почему я переживаю-то?! Это же

просто переписка со знакомым парнем, я же не Джи-Драгону в любви собрался
признаваться, ― одёрнул себя Тэхён, скривив рот. ― Да, обычного привета со
смайликом будет достаточно».

И он собирался печатать уверенно, но вместо этого теребил край футболки,

нервно подыскивая подходящую под ситуацию песню в плей-листе, а та никак не
желала отыскиваться.

UnSober01: Привет ٩(◕‿◕)۶

Не ожидал, что ты напишешь в столь поздний час.

Ответ последовал незамедлительно, что Тэхёна немного удивило. Либо

Чонгук ждал его, либо ему просто повезло, что тот заметил его сообщение сразу.
Почему-то Тэхёну очень хотелось верить в первый вариант, потешить слегка
распухшее самолюбие.

IronMan69: Как дела?

UnSober01: Ха, ну как тебе сказать?

Ну, я пьяненький в какашку.

Тэхён задумался, зачем он написал настолько прямолинейно, но потом

решил, что делать уже нечего, вечер откровений и охуительных историй
объявляется открытым, поэтому пусть всё будет так, как есть.

IronMan69: Согласно твоему нику ― всё очень правильно, держишь марку.

Значит, ты бунтарь этакий?

Тэхён посмеялся над этим его «бунтарём». Забавно, ведь так его ещё никто
не называл. «Алкаш» и «пьянь» ― да, «бунтарь» ― точно нет.

«Надо будет записать, а то забуду рассказать Юнги», ― подумал он и начал

набирать очередное блещущее интеллектом сообщение.

UnSober01: Пф-ф, бунтарь…

Просто один идиот совсем забыл обо мне,
а я даже не заметил, как надрался. ( |||)

IronMan69: Предполагаю, что это твой дружок.

Блин, думал, что вирт-общение это круто,
но хуй там плавал, вообще не знаю, о чём говорить.
21/186
 UnSober01: О да, мой дружочек дорогой.
А о чём вообще люди разговаривают?
Я честно говоря совершенно отдалён от общения с человеками, как-то не
срослось.
Обычно я просто рисую, забив на всё и вся.

Даже несмотря на то, что Тэхён находился в состоянии нехилого

алкогольного опьянения, его грамотность практически не пострадала, не считая
временами пропадающих где-то в глубинах небытия запятых.

IronMan69: Да хрен знает, о чём они говорят.

О погоде? Но это фигня.
Ого, рисуешь хорошо, значит?
Художник-художник, что ли?

UnSober01: Ну да, наверно меня можно назвать художником. Я вообще-то

должен быть вроде как архитектором, но это только по велению родителей.

IronMan69: «Наверно».
Значит, будем так и называть.
Учёба отстой?

UnSober01: Ну я бы так не сказал, я же безумно люблю рисовать.

Но учёба, к сожалению, состоит не только из рисования ( )
А ты как-что? Учишься-работаешь?

Сообщения начали приходить либо действительно не сразу, либо время

потекло для Тэхёна в разы медленнее.

«Видимо, он занят», ― расстроенно подумал Тэхён, врубая музыку, ибо сидя в

полнейшей тишине, он быстро и неминуемо заснёт. Остановив свой выбор на
весёлых британских инди-рокерах «The Kooks», Тэхён начал листать афиши
ближайших художественных выставок. Но, несмотря на яркие картинки и
музыкальный фон, царство Морфея уже тянуло к нему свои тёплые и нежные
руки.

Спустя пару минут сообщение всё-таки пришло. И сонный Тэхён, подняв

голову с замлевшей руки, прочёл парочку строк, чуть дольше привычного вникая
в их тайный посыл, неожиданно приосаниваясь и едва не козырнув.

IronMan69: Как и моя учёба состоит не только из полётов.

А я будущий пилот гражданской авиации.
Пошёл на это сам, безо всяких там родительских бредней.

UnSober01: Ого, будущий пилот. Вот это круто!

Главное, что сам захотел, да.
Даже моя бывшая говорила мне,
что я не могу самостоятельно принимать серьёзные решения.
Кажись права была, стерва.

Теперь тишина волочила ноги около двадцати минут, в течение которых

Тэхён боролся со сном, щипая себя за щёки, ляжки, ковыряя ногтями сухую кожу
на губах и храбро отстаивая право на бодрость.

22/186
IronMan69: Тема о бывших — у меня табу,
давай даже и близко это не обсуждать.
Все слова с приставкой экс- вызывают у меня
срочное желание выкурить пол пачки.

Тэхён удивился, вздохнув якобы понимающе. Но ответа не последовало, так

как к последней точке Тэхён уже мирно дремал, уткнувшись лицом в клавиатуру
и печатая носом что-то вроде «апваааааааааааа» в открывшейся строке
поисковика.

Тэхён продрал глаза ближе к обеду, времени, когда скупое солнце нескромно
заглядывает на его сторону. И был крайне удивлён местом своей ночной
дислокации, плохо разгибаемой спиной и затёкшим рукам. Память была
неумолима и решила, что помнить вчерашний вечер Тэхёну не обязательно. Пару
минут он сидел неподвижно и сосредоточенно хмурясь, пытаясь прийти в себя.

― Господи, как же мне плохо, — процедил сквозь зубы Тэхён, хватаясь за

голову, ― я убью Юнги за то, что не проконтролировал меня. Надеюсь, что я не
натворил дел.

Ноутбук почему-то был включён, а из колонок еле слышно играла какая-то

безумно странная песня, кажется, ночной поиск носом дал свои результаты.

― Я же вчера пришёл и… и дальше я не помню ни черта! Видимо, я уснул,

когда пытался что-то там загуглить, только что? Хотя не важно, сейчас, по
крайней мере, ― рассудил Тэхён.

В голове снова стрельнуло, похмелье хлестало его не хуже любых розог. И

эти самые розги вынуждали хоть как-то обозначить себя в пространстве звуками.

― Прости, Господи, за что мне всё это? Мне б до кухни доползти, ― говорил
сам себе Тэхён, слыша в притихшем зыбком голосе жуткий пустынный сушняк.

По комнате расползлась ноябрьская прохлада южного климата, окно

шальным ветром раскрыло нараспашку, и этот бодрящий холодный проныра по-
хозяйски разгуливал в спальне, шелестя рисунками, что лежали на столе. У
солнца получались блеклые узоры на мебели, и Тэхён видел, что оно здесь
проездом — пока не найдёт очередная жирная тучка.

Осмотрев комнату в поисках телефона, парень невольно ужаснулся: на полу

валялась смятая донельзя одежда, а стопка опрокинутых книг, которая ещё
вечером аккуратно стояла на столе, легла в хаотичную композицию натюрморта.
Айфон дал себя обнаружить в горшке с кактусом, выбив из Тэхёна трогательный
монолог, который всякий раз касается предметов и существ: им пристало давать
имена.

― Бедный Гамлет, ты же не виноват в том, что я напился и пытался дать тебе

позвонить родственникам из Мексики? Было же так поздно, так поздно, мы
наверняка их не застали…

23/186
 Проверив телефон на наличие звонков и сообщений, Тэхён вздохнул с
облегчением, не встретив номера матери, ускользнувшей на выходные к
подружкам.

Проходя мимо зеркала, парень остановился и попробовал крутануться вокруг

своей оси, чтобы нечто из отражения выглядело хотя бы примерно как
прехорошенький Ким Тэхён. Но нет, волшебства не случилось: волосы похожи на
осиное гнездо, лицо опухшее, под глазами мешки, а на щеке отпечаток
клавиатуры.

― Ким Тэхён, ты просто топ-модель по-корейски, чёрт возьми! ― саркастично

заметил он, прихлопнув в ладоши. ― Звезда номера: «Припухшие домохозяйки».

Сплюнув, Тэхён отошёл от зрелища и, раздевшись, поплёлся принимать

холодный душ, уже и не чая что-нибудь вспомнить.

Холодные капли стекали по белой коже, казались колючими и больными.

Парень мог бы быть гораздо темнее, если бы чаще бывал на улице, мог бы быть
путёвым, если бы не политика саморазрушения и разъедания изнутри. Её не
смоешь. Подставляя лицо искусственному дождю, Тэхён ловил воду губами,
зачёсывал волосы назад, как делали в новомодных сериалах актёры со сцен в
душевой. Но он не чувствовал себя ни на грамм красивым, нужным, скорее
какой-то брошенной озябшей оглоблей, периодически страдающей похмельем.
Иметь бы руки, что смогли бы его выжать со скрипом и превратить обратно в
человека, а не тень от него.

Выйдя из ванны задумчивым и грустным, Тэхён направился прямиком к

открытому окну. Его кожа сразу покрылась мелкими мурашками от прохладных
объятий ветра. Уперев ладони в подоконник, он бессмысленно смотрел на
осенний бульвар, не боясь быть замеченным голым по пояс. Хорошо бы его
наблюдатели забрали с собой и головную боль, расшатывающую между
полушариями медный колокол.

Озябнув и насильно протрезвев до вменяемости, Тэхён оделся и отправился

на кухню, где успел поговорить с мамой по телефону, споткнуться о Фридриха и
локтем снести с тумбы горшочек с гортензией, бессовестно свернув всё на кота.
Мама вроде бы поверила.

На столе чашка крепкого чая с лимоном, парень, забравшись в плед, пил

маленькими глоточками и технически справлялся с тем, что набедокурил на
ноутбуке с вечера. Попутно пообщался с Юнги, у того, кажется, вышла отличная
ночка, но Тэхён не стал его нахваливать, только огрызнулся, что больше никаких
баров и баб. Либо бабы, либо он. Баста. Юнги прислал кучу смайликов и
цветочки, заглаживая вину, в конце концов выбил прощение и пожелал другу
приятного вечера.

За мелкими домашними делами, прогулкой до магазина и просмотром

фильма время пролетело совершенно незаметно. На часах уже было около
одиннадцати, небо опять затянуло теменью, и Тэхён, обхватив горячую чашку,
застал тот миг, когда начался дождь и застучал по стеклу. Вот она — поздняя
осень, показывала истинное лицо. Ветер безжалостно швырял капли, а
рассеянный отсвет рисовал на полу аквариумное отражение битвы. Тэхён
понемножку вдохновлялся терпким настроением бессмысленных страданий. Так

24/186
и должно быть: холодно и одиноко, под песни вроде «Guano Apes — Rain». Чтобы
тянуть руки к скетчбуку и вдруг слышать в шорохе карандашных линий голос
Изабеллы. И, внимая ему, отдаваться полноте переживаний и нахлынувших
фантазий.

По велению музы линии одна за другой соприкасались и превращались в

скользкую мокрую улицу. Акварельные карандаши скользили по чёрной бумаге,
превращая лист в ночной пейзаж, не обеднённый глубиной. Капли дождя
скользили по бумаге, с оглушительным звуком ударяясь о каменный мост, на
котором уже начал появляться силуэт влюблённой пары.

Изабелла решила, что зефирное одиночество Тэхёна было бы неплохо

обратить в чувственный рисунок. Лист бумаги пропитался ночным влажным
воздухом, на горизонте мелькал свет в одиночных окнах домов: видимо, кому-то
так же, как и Тэхёну, не спалось в столь поздний час. Мелкий тёплый свет
фонарей добавлял картинке нечаянной нежности, отбрасывая красивые тени на
лица возлюбленных. Они держались за руки, стоя под холодным дождём, и
согревали друг друга теплом. Тэхён в глубине души всегда был крайне
романтичным парнем. В подобные моменты ему очень хотелось оказаться на
месте главного героя своего рисунка и дарить улыбку какой-нибудь доброй и
прекрасной девушке. Но в его голове всё слишком сложно. Рана, что была
нанесена полтора года назад, так и не затянулась.

Сейчас мысли Тэхёна были далеко от нашего мира. Охваченный осенью,

дождём и музыкой, чуть дыша, он чувствовал себя свободным, лёгким и
независимым. Только жаль, что это чувство было так эфемерно и что после оно
пропадёт, впустив тяжёлый груз воспоминаний обратно в сердце. Если бы он мог
быть так счастлив всегда. Если бы мог довериться чьим-то успокаивающим
рукам и не только защищать, по опыту — не так уж и здорово, но и быть
защищённым.

Последующие дни летели незаметно. Учёба перед зачётной неделей давалась

Тэхёну тяжело, поэтому компьютер он включал только для работы в «ArchiCad»,
«Artlantis» и «Photoshop». Проверка почты и снова за работу. Эскизная наработка,
моделирование, вычёркивание планов, текстурирование, рендер, компоновка.
Казалось, Тэхён уже начал сходить с ума, доводя свои действия до автоматизма.
Естественно, что он уже давно не заходил в скайп и не играл в «лол». Мысли его,
в основном, состояли из «не дай бог не туда ткну» и «как же долго ты
рендеришь, тварь».

Периодическое общение с Юнги, который всячески пытался его подбодрить,

давало кратковременные вспышки активности, и Тэхён весело смеялся над
шутками, что-то отвечал, возвращаясь к привычному человеческому облику. Но
этого было мало, чтобы убрать накопившуюся усталость. Тут мог помочь только
на «отлично» защищённый проект и крепкий длительный сон. А до блаженного
мига ещё как до Китая раком.

25/186
 Расцвело хмарью очередное утро, еле живой Тэхён после трёх часов сна
выполз из своей комнаты пораньше, чтобы успеть по-человечески позавтракать и
вовремя без спешки добраться до университета.

На подходе к кухне он заплетающимися ногами чудом избежал столкновения

с несущимся за паучком трёхтонным котом и, взбираясь на комод, в ужасе
завопил:

— Твою ма-а-ать! Фридрих, избавься от него, умоляю! Съешь его, сожги,

обезглавь! Обещаю тебе самых крутых сосисок!

Хотя паук и выглядел обыкновенной крошкой, обитающей в любом из домов,

у Тэхёна от встречи с любыми из членистоногих случалась тотальная паника, а
на фоне учебных стрессов ситуация и вовсе приобретала трагический характер.
Фридрих, заленившись, упустил жертву и, хамовато взглянув на хозяина, мол
«сам ешь своих пауков», вальяжно отбыл восвояси.

Мама выглянула с чашечкой кофе в руке и взволнованно спросила:

— Тэхён-и, с тобой всё в порядке, ты не заболел?

Конечно, она знала, что сессионная нервозность её сына поднялась по шкале

к сотенным значениям, но её ребёнок никогда так не ругался с утра пораньше. С
комода.

— Всё нормально, мам, — спокойно сказал Тэхён и, постыдившись неловкого

положения, слез, оправляя одежду. — Я просто мало спал из-за проекта, да и
зачётная неделя уже близко. Вот сдам работу и посплю, буду выглядеть как
человек, а не его напоминание.

— Милый, может быть, ты сегодня отдохнёшь, а сдашь завтра? — матушка

любовно погладила сына по голове. — Смотреть на тебя страшно. Я приготовлю
тебе вкуснейшую лапшу, как ты любишь.

В глазах матери таилось искреннее сопереживание, но это лишь разозлило

Тэхёна, умалив его до образа несамостоятельного ребёнка, а значит — отчасти
жалкого.

— Мам, я уже большой мальчик, — Тэхён отпрянул и договаривал на ходу,

организуя несложный завтрак и гремя посудой: — И нет, я сделаю это, сдам
проект сегодня и никогда позже. Я уже сам знаю, что, чёрт возьми, мне надо!
Сейчас мне нужно доделать это дерьмо и покончить с недосыпом, а не
выслушивать твою жалость и кушать супчики! Осталось порвать себе жопу ещё
пару часиков — и всё, я свободен. Я не вижу, блин, смысла в таком отдыхе
посреди войны. Только хуже будет, а мне такое нахер не сдалось.

Впервые Тэхён позволил себе разговаривать на повышенных тонах и

неуважительно по отношению к матери. Она стойко выслушала его тираду на
эмоциях, поджала губу и скрестила руки на груди. Тэхён осёкся и взглянул на
неё, сообразив, что в глазах напротив стоят слёзы и всё сказанное — вообще
никак не должно было касаться женщины, вложившей свою душу, единственной,
кому он вообще нужен любым и навсегда.

26/186
 Его собственные слова стучали по ушам и проникали внутрь, сдавливая
грудь. «Господи, зачем я это сказал?» — подобные мысли сразу атаковали
голову, и он тихо произнёс:

— Прости, я не хотел, — но недостаточно громко, чтобы его услышали, почти

не размыкая губ.

— Знаешь, Тэхён, я хотела как лучше. Всегда хочу для тебя лучшего. Не
ожидала такого от своего сына, — столько разочарования в голосе матери
парень ещё никогда не слышал.

Она ещё раз кротко посмотрела на сына и быстро вышла прочь, не дав ему ни
единого шанса что-либо добавить вдогонку.

И Тэхён растерялся, яростно ударил по столешнице. Из вредности не сделал

ни шагу следом, сжал кулаки и даже не притронулся к еде, лишь промочил
глотком кофе пересохшее горло. Он попытался сохранять спокойствие, внушив,
что его вины здесь почти нет. По выходу из дома он совершенно случайно
хлопнул дверью и съёжился. Наверное, теперь мама точно решила, что он псих-
одиночка. Смачно сплюнув на асфальт, Тэхён надел наушники и по пути до
университета успел подпеть Джи-Драгону в его подходящей «Black (Feat. Sky
Ferreira)».

Холодный ветер пронизывал насквозь, а чёртов дождь с утра был очень не в

тему, хотя бы потому, что лепил прямо в лицо. Тэхён натянул свою белую шапку с
помпоном так, чтобы она хорошо закрывала проколотые с двух сторон уши.

«Надо надевать меньше железок на уши, холодно что-то, или шапку теплее
купить. Ушанку, например», — порассуждал Тэхён, практически полностью скрыв
голову в шерстяном шарфе.

Шёл он быстро, грело только осознание, что институт находился в паре-

тройке кварталов от дома: пятнадцать минут одиннадцатым рейсом. Поэтому
обычно он появлялся раньше всех. Не мог опередить только старосту, который
либо ночевал там, либо попросту обожал своё дело больше жизни. Они с ним
даже забились на шоколадку по такому поводу, и Тэхён оказался тем, кто
задолбался разоряться на сладости.

Вот и сегодня улыбчивый староста с насмешкой смотрел на него, обнимая

журнал. Пак Чимин — заноза в заднице, классический педант и отличник,
успевающий повсеместно по всем параметрам, в том числе и в секции по лёгкой
атлетике, отчего движения плавные, а походка — завидная. Он вроде бы не
кичился ни симпатичной мордашкой, ни победами, но у Тэхёна от общения с ним
иногда подёргивалось веко.

— Тэхён, что-то ты поздно сегодня, я уже устал тебя ждать, — гаденько

произнёс Чимин, типичный староста всея вселенной.

— Господи, Чимин, отстань уже от меня. Получишь ты свою шоколадину! Я

тебе коробку наперёд куплю или лучше купон в кондитерскую, только мозг не

27/186
выноси, — и максимально тихо Тэхён прошипел в довесок: — Чтоб ты задницу
себе отъел, шельма.

— Что? — переспросил Чимин, недослышав.

— Что? — удивился парень и натянуто улыбнулся. — Я говорю: на завтрак

блины ел с джемом.

Покачав головой, Чимин подозрительно зыркнул на Тэхёна и отправился в

деканат — доставать понравившуюся методистку, а тот в свою очередь кинул
вещи на парту и, откинувшись на стуле, переключил песню. Наушники при
разговоре с Чимином он так и не вынимал: было бы зачем.

Пары сегодня пролетели особенно быстро, и Тэхён, полный энтузиазма,

пошёл на факультатив, который был тесно связан с проектом. Преподаватель,
который обязался проверять работы, сидел в кабинете в полном одиночестве,
ожидая своих «голов садовых», как он мягко называл своих учеников.

Тэхён постучал и зашёл в аудиторию, а аккуратно выводящий в блокноте

записи преподаватель недоумевающе воззрился на одного из лучших студентов.

— Ким Тэхён, что ты вообще тут забыл? Этот факультатив для отстающих. Уж
не потерялся ли? — профессор покрутил седой ус.

— Кёсу-ним, в том-то и дело, что я целеустремлённо шёл сюда. Могу я сдать

свой проект сегодня?

Тэхён выказывал нетерпение, присущее только уверенным в себе людям или

тем, кто готов в один прыжок оказаться в дамках, а то и в канаве, что
уважаемого преподавателя заинтриговало.

— Сегодня, говоришь? Будь по-твоему, но если не сдашь с первого раза —

будешь делать дополнительный проект. Не передумал ещё? У всех остальных
ещё есть два дня на выполнение.

— Нет, я готов сегодня, — настоял Тэхён.

— Ну хорошо, посмотрим на твоё готов, — с толикой иронии вздохнул

профессор.

Настроив проектор и достав чертежи, Тэхён показывал и рассказывал о своём

проекте с такой виртуозностью, будто защищал диплом. Преподаватель иногда
задавал вопросы и уточнял, так ли расслышал, пробовал подловить и загнать
своего ученика в угол, но молодой человек, несмотря на достаточно
изнеможённый вид, отвечал блестяще. Кёсу-ним был потрясён точностью и
элегантностью проделанной Тэхёном работы.

— Знаешь, Тэхён, я всегда сомневался в тебе, когда ставил оценки, слишком

уж работы совершенные, что и комар носа не подточит. Но посмотрев на этот
проект и на тебя сейчас, я понял, что это отображение твоего внутреннего мира.
Здание выглядит очень лаконично, место выбрано идеально, доклад —
потрясающий. Я ставлю тебе твоё заслуженное «отлично». Отдохни хорошенько,
а то выглядишь ты и вправду паршиво.

28/186
 — Спасибо, непременно отдохну! — поклонившись, выдохнул Тэхён и
направился прямой наводкой в сторону выхода.

«Так, проект я защитил, теперь нужно извиниться перед мамой и поспать

наконец-то», — спланировал он план на будущее и ощутил, как с плеч свалилась
не то что гора, а целый Тибет.

29/186
Глава 5. «Самое высшее в мире искусство».

«А этим утром достаточно велика вероятность

открытого рта и вставленного туда пистолета».

Дорога к дому, вопреки распространённому мнению быть легче и короче,

напротив — казалась невероятно длинной, тянущейся в бесконечность и далее.
Тэхён шёл не быстро, не медленно, но мокрая асфальтная плитка под ногами
почти не менялась рисунком, впитывая в узоры одинаково бесполезные капли.

Улицы плыли перед глазами, превращая ещё недавно яркие краски в смятую
чёрно-белую фотографию, люди казались совершенно одинаковыми и пустыми
внутри, словно манекены в витринах дорогих магазинов. Смех, болтовня ни о
чём, смайлики кому-то онлайн быстрыми пальцами в светящихся дисплеях — всё
эфемерное, кратковременное. Любое высказанное слово сразу же терялось в
глубинах мироздания, утопало, чтобы уйти безвозвратно, никто не разберёт его
на цитаты, потому что слушать стало не модно. Наверное, только мысли
человека являли собой что-то более-менее постоянное; раз за разом ты
прокручиваешь в голове то, что вряд ли когда-нибудь сможешь сказать вслух.
Смешно, но иногда даже такое простое слово, как «прости», невозможно
выдавить из себя, ты проглатываешь чёртовы буквы, крича в душе, что тебе
жаль, но, увы, тебя никто не слышит.

Любовь, ярость, счастье, горечь… Достаточно одной вспышки и всё в сердцах

людей моментально сгорало, будто и не было никогда; тогда лишь пепел
воспоминаний причинял невыносимую боль, но и тот развеивался ветром
времени. Всё в этом мире было относительно и каждый всегда слышал то, что
хотел услышать, совсем позабыв, что не слова делают человека человеком, а
поступки. Иногда казалось, что жизнь и правда не имела никакого смысла,
упираясь в один-единственный свет в конце тоннеля, свет, которого не видно,
пока не вступишь в его плен на издыхании. Зачем жить, если мы, в конце концов,
всё равно умрём? Вопрос риторический. Тэхён, смакуя небольшую фразу
холодными губами, находил его таким же пропащим и вечным, как и прежде.
Опыт или прожитые годы не приносили в понимание ничего нового, только
отбрасывали назад, давя новыми дилеммами.

Сильная усталость била по вискам, отдаваясь колкими ударами сердца.

Мысли, окутывающие Тэхёна, сдавливали грудь, не давая продохнуть, и
казалось, что сама осень безжалостно размазывает его по асфальту. В такие
моменты реальность точно ускользала от него, подкидывая очередного кота в
мешке.

Песни в наушниках сменялись одна за другой, но даже музыка не могла

заглушить поток мыслей. Пока не заиграла «Mino — Fear (Featuring Taeyang)».
Песня, которая выворачивала Тэхёна наизнанку, обнажая изорванную на мелкие
клочки душу, она доводила его до того состояния, когда хотелось падать на
колени и скрести ногтями сырую землю, всё время истошно крича.

«Ты должен быть сильным, хотя это чревато одиночеством». Слова разрывали
парня на части, в них — жертва за возможность быть собой, а Тэхён не мог и
этого, он себя неумолимо терял, раскидывая по рисункам, суть которых
30/186
переставал помнить. Всегда был сам себе бесталанный палач, наказывающий
чаще ни за что. И не за то, что являлся не таким как все, потому как —
обыкновенный, а за то, что из себя ничего не представлял вовсе, не способен
был продраться сквозь пелену страха к желаемому. И ничего не желал,
возвращаясь в замкнутый круг. Одиночество — единственное чувство, которое
всегда было с ним, занимало место для родителей, друзей и вероятных
знакомых. Потому что раскрыться полностью Тэхён ни перед кем не мог,
страшась показаться слабовольной нежной пустышкой с открытым тылом,
созданной для использования и втыкания ножей поострее. Охотников найдётся
немало, а он не хотел кончить как какой-нибудь убитый повседневностью
подросток. Тэхён умирал по-взрослому: просто жил.

Тэхён — та крохотная частичка мира, что откололась от сильного удара о

реалии и теперь плыла по холодным просторам остывшего космоса в поисках
себе подобной. Но найдётся ли такая? Вряд ли. Слишком уж этот мир жесток. А
если не был жесток, то не имел в себе справедливости, ни хорошего, ни плохого,
чётко выделенных границ. Мир не решал, каким ему быть, подчиняясь мнению
большинства, дробясь бесконечным множеством на сотни тысяч непохожих
судеб, сплетающихся в целую эпоху. А Тэхён не решал вообще ничего,
подставляя лицо и ладони дождю, вымаливая у неба ещё немного сил для того,
чтобы добраться и упасть плашмя на кровать, закопаться в одеяле с головой и
отчётливо громко обозначить голосом, как больно там, на стыке рёбер.

Но вместо любых истерик Тэхён улыбался неожиданному солнечному

просвету, зажёгшему на мгновение стёкла многоэтажек и раскрасившему ровно
половину города. В нём тоже половина от него самого, он знал наверняка и
чувствовал. На одной стороне пропасти — он, на другой же — такая темнота, что
её боишься ровно настолько, насколько готов ей отдаться. У той тьмы тоже
должен был быть хозяин.

«В грозы, в бури,
В житейскую стынь,
При тяжёлых утратах,
И когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым —
Самое высшее в мире искусство».

Одной строфой Есенин крайне точно описал то, что делал всю свою жизнь
Тэхён. Он — и ещё масса людей следом, но о них парень никогда не узнает. На
его сцене загубленных декораций он — отличный актёр крайне дерьмового
театра, который играл спокойного человека с тёплой улыбкой на устах, хотя на
самом деле он просто гнил и иссыхался изнутри.

Замкнувшись в себе, Тэхён решил достойно придерживаться избранной роли.

Одному только Юнги, впущенному будто по особому приглашению, — и то
пришлось преодолеть тернистый путь, ломая маску простоты и недоверия, чтобы
его лучший друг смог искренне улыбаться и рассказывать то, что так долго
копилось у него на душе. Их дружба на лезвии семнадцати лет, такая
несерьёзная поначалу, оказалась спасительной: тогда Тэхён всерьёз подумывал
отправиться к праотцам. Такой же промозглой осенью. А Юнги, привязавшийся и
не выгоняемый, наглый и сердитый, ворвался в комнату и так врезал ему, что у
него от занывшей челюсти напрочь отпало желание пилить вены. Раз и навсегда.
Тэхён впервые задумался, что может быть кому-то нужным, кроме матери. А
аргументами испуганного, но старающегося держаться Шуги оказывалось

31/186
дрожащее: «С кем я играть буду, сволочь?! А рисунки я твои куда дену? За них с
твоими нынешними умениями ни гроша не выручишь! Вот научишься, как какой-
нибудь Дали, картины писать или возведёшь шедевров, как Гауди, тогда катись
к ебеням, а сейчас — сопли вытер быстро и поднялся».

Удивительно, но Тэхён послушался, заручившись, что Юнги никому не

расскажет о не случившемся. Больше они об этом никогда не говорили. Но это не
значило, что Тэхён избавился от точащей болезни ― тоски.

«Когда я стал таким хрупким? ― уничтожающая мысль не давала ему покоя

уже долгое время. ― Почему мне сейчас так одиноко? Я ведь никогда не
нуждался ни в ком, был сам по себе. Я, кажется, начинаю сходить с ума».

Крупная холодная капля, преодолев расстояние с набухшего чрева тучи до

щеки Тэхёна, разбилась о его задумчивость, и он поёжился, хмуря брови.

«Отлично, самое лучшее время для дождя».

И следом обрушилась не морось, а наконец-то по-настоящему дивная стихия;

зонт Тэхён с утра не взял, но и бежать от неё не собирался, давая дождю
смывать себя по улице вниз. Парень не боялся простыть, шлёпая по слякоти и
постепенно намокая. Если бы он мог выбирать, что должно течь по его венам,
вполне вероятно, что выбрал бы дождь, специально ноябрьский, какой в Сеуле
противнее некуда, самый печальный.

Порог родного дома. Тэхён прислонился к стене в прихожей, тяжело вздохнул

и прислушался к голосам в гостиной. Замысел уютно поплакать в постели
разбился о присутствующего в доме гостя. Но ему он был всегда рад.

В кресле восседал Юнги, рьяно рассказывающий что-то матери Тэхёна.

Разувшись, парень прошёл мимо гостиной, по пути тихо поздоровался с Шугой и
попросил его подняться в комнату.

Послышалась серия внушительных шагов по лестнице. Вошёл Юнги и, скинув

рюкзак на пол, чуть ли не с разбегу прыгнул на тэхёнову кровать, пока тот
переодевался, вальяжно раскинулся на пышных подушках. Тэхён и ухом не
повёл, но, почувствовав на своей спине неодобрительный взгляд и услышав
яростное сопение, вздохнул:

― Давай уже, выскажи всё, как есть.

― Какого хера ты матери нагрубил, баран? ― голос Юнги бил по ушам, и

парень невольно поморщился.

― Да не знаю я, чёрт возьми, не знаю! ― обернувшись, выпалил он и развёл

руками. ― На меня впервые в жизни нахлынула такая злоба, что я банально не
успел уследить за тем, что сказал ей.

И судя по раскаивающемуся лицу — он определённо сожалел, что для Юнги

было лишь поводом продолжить.

32/186
 ― Это отсосыч, Тэхён, ― деловито сообщил Шуга. ― Она очень расстроена,
так что, блять, приходи в себя и извинись. Не знаю, нарисуй её, ты же никогда не
рисовал портреты, насколько я помню, вот возьми и нарисуй. Поступи галантно.

Так выразился человек, забравшийся в кровать Тэхёна с ногами и вещавший

оттуда в ритме уличных понтов.

― Да блин, ты решил усложнить мне задачу? ― бессильно вскипел парень. ―

Ты же знаешь, что если я начну рисовать, то не усну, пока не закончу, а я и так
спал по два-три часа, чтобы сдать чёртов проект.

― Возьми и пересиль себя, она же мама твоя, а ты повёл себя как кретин
последний. Давай-давай, не ленись. Кстати да, чучело, как проект? Отлично или
налажал с недосыпа?

«Юнги как мамочка, ― улыбнувшись, подумал Тэхён. ― Или как бабушка».

― Хорошо, свалишь — засяду за портрет, ― буркнул он, сдавшись. ― А что

касается проекта: отлично. Кёсу-ним впервые похвалил меня и сказал, что это
лучшая моя работа. Видать не зря я все соки из себя выжимал, ― тут Тэхён
подозрительно зыркнул на присвистывающего Юнги. ― Ты всё это время мне
зубы заговаривал, только чтобы я не спросил, какого лешего ты без звонка
припёрся и до сих пор не уходишь?

Юнги вздохнул так, будто его раскрыли в кульминации сложной миссии,

напустил раздосадованный и крайне жалобный вид и даже присел, спустив ноги.
Тэхён обратился во внимание, сев в кресло напротив и сложив руки на груди.

― Ну, тут дело такое. Ко мне родственники приехали. Всё бы ничего, но они с
собой припёрли четверых своих спиногрызов. Ты представь себе картину маслом:
я сижу, никого не трогаю, тут забегает эта орава — и как давай орать на весь
Пусан, у меня чуть уши не лопнули, ― Шуга поморщился, прикрывая голову
руками. ― Там сейчас такой шум-гам! А мне ж на работу рано вставать, малых не
заткнуть, впечатления новые, вся хуйня же с ними. Мою комнату, естественно,
моментально приватизировали, комп забит уже игрулями всякими, на полу
рисуночки — всё как надо. Детский садик у Мин Шуги, блять. Так вот, к чему я
это всё. Мне моя маман заявляет: «Сыночек, пиздуй-ка к Тэхёну на ночь, купи
тортик, я думаю, его мама не будет против, если что, я попрошу её сама». Вот я,
собственно, и здесь.

Приоткрыв рот, Тэхён пытался понять тот словесный поток, что на него
обрушил Юнги. Вроде бы уловил суть. Самую важную.

― Торт шоколадный? ― прищурившись, уточнил он.

― Ты что, издеваешься надо мной? ― возмутился было Шуга, но приправил

все самодовольной улыбкой. ― Конечно, я ж знаю, что ты, падла, другой не
жрёшь. Твой любимый купил, между прочим. Стоп. И это всё, что ты мне
скажешь? А как же «ну не переживай» там всякие или «чувствуй себя как дома»?

Вместо однозначного ответа, Тэхён изогнул бровь и кивнул на занятое

положение «гостя» в комнате.

33/186
 ― Куда уж больше, как дома, чем сейчас?

Шуга, ничуть не тронутый замечанием, только показал язык и углубился в

изучение телефона, выпросив пароль от вай-фая. А Тэхён занялся подготовкой
рабочего места и приготовился делать эскиз портрета, найдя подходящую
фотографию. В разбавляемой тихой музыкой тишине парни провели достаточно
долго. После чего Юнги, от нечего делать, пихнул одну руку под кровать и,
побледнев, спросил:

― Эй, Тэхён.

― Что? ― не отвлекаясь, спросил тот.

― Мне только что что-то облизнуло пальцы.

― Наверное, моё чудовище. Извини.

― Бывшая твоя, что ли? ― нашёлся Юнги, прыснув.

К сожалению, Тэхён не обнаружил, чем потяжелее взгляда можно было бы

запустить в друга, поэтому вежливо промолчал, предоставив Юнги возможность
исчезнуть на мгновение под кроватью, а после вынырнуть с недовольным
разоблачением Фридрихом на руках.

― Ну извини за сарказм, ляпнул, не подумав, ― Шуга похвалился находкой и

сообразил, что лучше заткнуться.

Не прошло и пяти минут, как послышалось урчание живота и кашель,

который пытался его прикрыть, а так же уверения, что котик хочет кушать.

― А урчит так, будто мой Фридрих — кит, а не кот, ― иронично подметил

Тэхён и дождался, пока Юнги скажет напрямую.

― Тэхён, короче, ― не выдержал Юнги. ― Погнали кушать.

― Время видел? ― парень кивнул на часы, где значилось девять вечера,

посерьёзнел до страшного. ― И ты что, пожрать сюда явился, грешник?!

Икнув, Юнги помотал головой и выдавил:

― Не-а. Я только после шести не ем. После девяти начинаю.

― Ладно уж, твоя взяла, пойдём, ― смягчился Тэхён, подмигнув. ― Сам не

откажусь.

Спустившись вниз, парень не без отвратного облегчения заметил, что пальто

и сапоги матери отсутствуют, а это означало, что они совершенно одни. Пройдя
на кухню, юные путешественники обнаружили, что в холодильнике, кроме
тортика, поживиться и нечем. Видимо, мама объявила кулинарии бойкот в честь
обнаглевшего сына.

Поставив чайник, Тэхён очередной раз запнулся о бедное священное

животное, за что получил подзатыльник от Юнги.

34/186
 ― Не обижай мою диву, ― на полном серьёзе заявил Шуга, усаживаясь перед
Фридрихом на колени. ― Почему твой хозяин такой придурок, мальчик мой? Был
бы ты моим котом, я бы тебя холил и лелеял.

Если бы кот умел говорить, он бы рассказал Юнги, какой его хозяин тупая
задница, но увы и ах. Всё, что он мог сейчас, — затянуть трогательное «мяу» и
поставить нежный взгляд.

― Так забирай, ― обиженно сказал Тэхён, потирая отбитую о плотность кота

ступню.

― Ты же знаешь, у маман аллергия. А так с лапами и хвостом забрал бы это

сокровище, ― умилился Шуга, трепля кота за ушки.

Отрезав по внушительному куску торта и заварив белый чай, Тэхён рухнул за

стол рядом с Юнги. Они многозначительно посмотрели друг на друга и, включив
телевизор, залипли в какую-то совершенно идиотскую дораму, на глупости
содержания которой и держалась беседа за поздним чаепитием. Эмоциональнее
всего реагировал Юнги на романтический момент:

― О, бля, ты глянь, он её сейчас по-любому поцелует! Что-о? Видел? Нет, ну

ты видел?! ― парень пытался привлечь рассеянное внимание Тэхёна, тыча
указательным пальцем в экран. ― Он её даже обнять не смог, где вообще такие
мужики рождаются? ― выразил своё разочарование Юнги, запихивая в рот
очередной кусок торта.

― А почему мы вообще это смотрим? ― полюбопытствовал Тэхён.

― А хуй его знает, ― сердечно признался Шуга.

Хотя оба знали, что чем распаляться на серьёзные разговоры, куда легче
перенести невзгоды со смехом. Прикончив свой царский ужин и помыв за собой
посуду, парни вернулись в спальню.

Юнги по-хозяйски порыскал по плей-листу друга, поставил на

расслабляющую «Tinashe — Cold Sweat» и разлёгся морской звездой, раскинув
конечности. Тэхён же сменил стержень карандаша и убрал с рисунка некоторые
вспомогательные линии. Последовавшее нытьё Юнги вовсе не казалось
ненавязчивым.

― Слышь, Тэхён, что-то обожрался я торта. Сука-а. Бросаю есть с

завтрашнего дня. Так много куда? Обожрался, говорю, слышь? ― Шуга
приподнял голову и похлопал себя по животу, прося хоть немного сочувствия.

Но Тэхён только широко зевнул и стёр выступившие слёзы.

― Ага, я посмотрю, как ты бросишь есть. Схожу в душ, а то засыпаю.

― Ну и пиздуй, ― обиделся Юнги, не получив должной поддержки и

сопровождая шаги Тэхёна громкими восклицаниями: ― Оставляй друга на
верную смерть от избытка шоколада и сливок, предатель, смывай там с себя
свою гнилую совесть, стирай следы неоправданной жестокости и наслаждайся
холодом кафельной плитки!..

35/186
 ― Не премину, друг мой, ― в духе ответил тот и, откланявшись, закрыл дверь
ванной.

Пока он принимал водные процедуры, от которых в комнату просочилось

цветочно-пряничное марево, Шуга продолжал лежать и вздыхать, потом устал и
вернулся к телефону, где без интереса погонял в игры. Он немного удивился,
когда в окошке чата скайпа появилось сообщение. От того парня, с которым они
иногда переписывались после того знаменательного дня. Но Юнги всё равно
понадобилось пару минут, чтобы вспомнить его имя, а не напыщенный ник, сути
которого он ни грамм не верил.

DanceMachine27: Привет.

Vatt666: Привет. Танцор всея Кореи, правильно же?

DanceMachine27: Хосок вообще-то, сколько можно повторять?

Тут появилось фото. Неожиданное для Юнги и его рук, из которых телефон
едва ли не выскользнул. Там значилось открытое полотно тонкой шеи,
оголённые ключицы и ухмылка на губах вроде: «Запомни уже моё имя».

Vatt666: Хуя себе фокусы.

Он начал сомневаться, что Хосок — парень, фотография ввела в полнейшее

заблуждение. Дело даже не в пепельно-сером фильтре. Чрезвычайно нежные
изгибы, плавная линия подбородка, сексуально приоткрывшийся рот и
музыкальные пальцы, оттягивающие воротник свитшота вниз. Юнги попытался
избавиться от фантазии, как было бы здорово на этой шее оставить следы от
своих зубов, но его рука уверенно легла на ширинку и исключила выбор. Мысли
перемешались под битом музыки и насыщенной эротики с дисплея.

DanceMachine27: Чем занят?

Юнги тяжело печатать одной рукой, потому что другая насиловала его,
невзирая на обстоятельства. Не то чтобы Юнги был конченым извращенцем,
развлекался мастурбацией на всё подряд — такое с ним крайне редко
происходило. Но врал он убедительно.

Vatt666: Засыпаю от скуки.

DanceMachine27: Спать ещё скучнее.

Зря Шуга вообще так выразился, потому как Хосок решил добить его ещё
одним фото. На этот раз ниже пояса — вполоборота и отражением в зеркале, где
в коротеньких шортах рисовались настолько стройные подкачанные ноги и
завидные ягодицы-бёдра, что Юнги сжал рукой член и терпко выдохнул,
мысленно клянясь, что у него не было ни одной девушки с такими невъебенными
параметрами. Более всего его поражало, что он не против таких сессий, парень
всерьёз стал верить, что общается с представительницей прекрасного пола, и
увлёкся беседой как никогда остро.

Тэхён же пробыл в ванной не меньше часа, напарившись так, что сморщилась

кожа на кончиках пальцев. Он расслабился и вздремнул, по пробуждению
обнаружив, что усталость чудесным образом испарилась. Смыв с себя остатки

36/186
пены, Тэхён вылез из ванны. Осмотрев своё лицо в зеркале, он обернул
полотенце вокруг бёдер и направился в комнату.

И пожалел, что не задержался. Шуга, пялясь в телефон и покусывая нижнюю

губу, изучал себя, не выпуская ладонь из-под пояса джинсов. Тэхён застыл на
месте, на всякий случай быстренько завернувшись в полотенце полностью, как в
греческую тогу, и сурово поинтересовался:

― Эй… у тебя ведь не встаёт на тортики, правда?

Вздрогнув, Юнги убрал руку и, густо покраснев, неловко рассмеялся. Тут же

испугался, что мгновенно оценил всю гибкую изящность тела Тэхёна, прежде ни
видную в упор.

― Ну что ты, я просто чесался.

― Шишку начесал ничего такую… ― откашлявшись, заметил Тэхён.

― Тебе кажется, ― попытался выкрутиться из положения парень и

повернулся на бок.

Тэхён бочком подкрался к шкафу, взял одежду и вышел в другую комнату, а

Юнги уткнулся лицом в подушку, сгорая со стыда и понимая, что друг даёт ему
время воспользоваться ванной и не быть услышанным. «Блять, охуенно ты
задумался, Мин Юнги, красава просто. Что со мной творится…».

Очередное появление Тэхёна опустило занавес напряжения, он ядовито

ухмыльнулся.

― Ты бы ещё на меня подрочил.

― А ты разрешаешь? ― Юнги приблизился к нему и облизнулся.

― Пошёл ты, ― рассмеялся Тэхён, толкая его в грудь и усаживаясь за

рисунок.

Обсуждать оказалось нечего: в базовых потребностях они друг друга

прекрасно понимают.

Окончание портрета показалось Тэхёну работой не идеальной, но хорошо

проделанной для человека в таком подавленном состоянии.

Мама сидела полубоком, чуть наклонив голову, и ласково улыбалась так, что
светились глаза-полумесяцы и появились гусиные лапки прожитых лет. Она была
потрясающе красива, и у Тэхёна её утончённость, её безграничная доброта и
радушная улыбка, но он знал, как похож на отца, от внешности которого
досталась порядочная мужественность. Наверное, ни разу не задумывался,
каково матери смотреть на него — почти копию бывшего мужа в молодости.

Печально вздохнув, Тэхён погасил свет и присоединился к давно спящему

37/186
Юнги. А тот в порыве сновидения схватил его за запястья, потянув на себя и
шепча: «Хосок». Тэхён скорчил гримасу, тихо отбиваясь от ослабших рук и,
наконец, благополучно провалился в сон.

В комнате послышался «Имперский марш». Дело серьёзное.

Парни проснулись вяло и неохотно разлепили веки. Шуга сразу понял: что-то
не так, потому что перед ним пленительные губы Тэхёна, его собственная нога
закинута ему на бедро, а рука покоится на талии. И если они ничего не
натворили — слава небесам.

С перепугу Юнги спихнул Тэхёна прочь с кровати, через последовавший

грохот и мат понёсся к телефону, где на том конце провода была «Маман».

― Доброе утро, Юнги, ― сказала она и услышала из динамика

недвусмысленные вздохи Тэхёна.

Юнги шикнул на него и пригрозил кулаком, но тот продолжал

недвусмысленно стонать от псевдо-боли падения, что матери Юнги таковым не
кажутся.

― Сынок?.. Ты что с Тэхёном делаешь?!

― Продолжай, Юнги, не останавливайся! Ах!

Обозлённый Шуга процедил сквозь зубы: «Мам, я перезвоню», ― а сам

прямой наводкой пошёл душить друга подушкой и точно пообещал не
останавливаться. Спасло смеющегося от души Тэхёна только то, что Юнги
заметил готовый портрет и припал к нему с раскрывшимся от восторга ртом.

― Твоя мама, Ким Тэхён. Она прекрасна.

И Тэхён квадратно-радостно улыбнулся.

38/186
Глава 6. «Оки-доки йоу».

«Утро так жестоко и непоправимо.

Рядом было всё, но снова всё мимо».

Как бы Юнги не спешил на работу, главное — не спешил в принципе.

Повертелся перед зеркалом и протянул:

― Слышь, сладкий…

Тэхён не отреагировал, упорно занимаясь подбором одежды на сегодня.

― Тэхён! ― прикрикнул Юнги, за что и поплатился показанным языком. ―

Свитер какой-нибудь одолжи, а то меня в театре не поймут.

И оба они посмотрели в отражении на чёрную футболку Шуги, где ярким

принтом красовалась рожица в виде члена и значилась подпись: «I fucked your
beauty».

― Я что-то не подумал, когда одевался к тебе, а домой я уже не успеваю, ―

пожаловался Юнги. ― Режиссёр по шее даст за очередное опоздание. А знаешь,
как заебал уже орать, всего на пять минут опоздаю ― начинается.

― А мне нравится, ― хмыкнул Тэхён и рассмеялся. ― Очень «симфалично». Ну

да ладно, держи, ― он протянул удлинённый тёмно-синий свитер, который хотел
надеть сам. ― Постирать потом не забудь, извращуга.

Шуга закатил глаза и, приняв этот скромный божественный дар, снял с себя
футболку. Взгляд Тэхёна скользнул вверх по гладкой коже пресса.

«Юнги определённо подкачался, надо бы и мне заняться, а то нутеллка

какая-то, а не шоколад», ― подумал Тэхён, внимательно изучая каждый кубик.

― Ну и долго ты будешь пялиться на меня?

Тэхён перевёл взгляд на лицо Юнги.

― Да я просто не ожидал увидеть стиральную доску у короля лени. А тут под

футболкой такой «сюрпрайз мазафака», вот я и задумался, что надо бы тоже
подкачаться, ― Тэхён похлопал себя по мягкому животу и сморщился, ― вообще
же не торт.

― После вчерашнего-то? Ещё какой торт, ― усмехнулся Шуга. ― Короче, хуй с

тобой, в смысле, футболка моя и благословление. Пошёл я на работу, вечером
заскочу за вещами.

― Да иди уже, а то опоздаешь, ― сказал парень, легонько пнув друга под

зад.

― Ах ты, му…жик, ― мама Тэхёна стояла в дверях и, улыбаясь, смотрела на

39/186
растерявшегося Юнги. ― Доброе утречко, мы вас разбудили? Как на улице
погодка?

«Вот идиот», ― сокрушился Тэхён, машинально хлопнув себя по лбу.

― Нет, не разбудили, ― покачала головой госпожа Ким, ― это я собиралась

вас обоих будить. А погода так себе, ветер сильный, в шарф завернись получше.

― Спасибо большое за заботу, чета Ким, я побежал, ― Юнги откланялся и

быстро спустился вниз, оставив Тэхёна с матерью наедине.

Она засобиралась уходить.

― Ма, нам надо поговорить, ― виновато выдавил парень, глядя маме в глаза.

― Поговорим. Только проводи сначала друга, а я подожду на кухне.

Когда Тэхён спустился вниз, Юнги уже и след простыл. Заперев за ним, он
направился на кухню, где мама как раз накрыла стол к завтраку, пахло
свежеиспечённым ежевичным пирогом и цветочным шлейфом чая сорта ассам.
Она подготовила идеальную обстановку для примирения.

― Мам, прости меня, идиота. Я повёл себя как настоящий засранец, мне и
правда нет оправдания. Ты хотела как лучше, а я… я даже не знаю, что сказать
тебе ещё. Твой единственный ребёнок ― придурок, ― искренне сожалея,
выдохнул Тэхён.

― Перестань так говорить, ты мой сын как-никак, ― она обхватила его за

плечи и ободряюще похлопала, заглядывая в глаза. ― Если ты придурок, то я
тогда кто? «Придурка», что ли? Это впервые, когда ты так поступил, и надеюсь,
что больше подобного не повторится. Тебе на пары нужно сегодня?

― Нет, не нужно. Мам, поднимешься ко мне в комнату, как поедим? Очень уж

я кушать хочу, ― горячо признался Тэхён. ― Если я не съем сейчас хоть что-
нибудь, кот станет моей закуской.

Услышав эти слова, Фридрих Третий, который всё это время тёрся о тэхёновы
ноги, моментально скрылся в неизвестном направлении. После восхитительной
трапезы, как и было оговорено, мать и сын поднялись наверх.

― Закрой глаза, пожалуйста, это должен быть сюрприз, ― ласково попросил

Тэхён.

Мама закрыла глаза, и они вошли в комнату. Тэхён, скорчив рожицу а-ля
«упс», быстро поднял валяющиеся носки и кинул их вглубь открытой дверцы
шкафа. Стало много спокойнее.

― Можно смотреть, ― сказал он, поставив портрет на кресло и повернув его к

матери.

Лицо женщины приобрело такую нежную и мягкую улыбку, как и на

портрете. Она трогательно шмыгнула носом и махнула рукой, словно не веря в
то, что её сын может быть настолько преданным.

40/186
 ― Я не мог не сделать этого для тебя, ведь я и правда очень виноват, мам.
Нравится? Это мой первый портрет, между прочим.

Она молча обняла его покрепче, почувствовав, что её драгоценный мальчик

ничуть не изменился, всё такой же чуткий, заботливый и добрый. И она уже едва
достала ему до подбородка.

― Спасибо, Тэхён-и, это лучший подарок за всю мою жизнь. После тебя,
конечно.

Воцарившееся перемирие подарило Тэхёну заряд отличного настроения, и

после недолгого разговора с матерью по душам он вернулся к обыденности, сев
за компьютер. Наградой за труды можно было назначить одну-две игры, не
более.

Развернув окно «Лиги», он подумал, что одному играть не комильфо.

Просматривая свой френд-лист, Тэхён наткнулся на «Homicidal Prince», который
был в сети. Вместо того, чтобы написать Чонгуку, он почему-то помедлил и,
ведомый смутным предчувствием, сначала зашёл в скайп.

В окне скайпа моментально всплыли сообщения той далёкой даты, когда

Тэхён пришёл домой после «киношки».

― Я полный кретин, почему я не додумался в скайп посмотреть? ― ужаснулся

парень, читая сообщения, и чем дольше он читал, тем больше распахивались его
глаза. ― Господи, и это писал я? Он по-любому подумал, что я без царя в
голове…

Но, дочитав до конца, Тэхён удивился. Последним значилось странное.

IronMan69: Тема о бывших ― у меня табу,

давай даже и близко это не обсуждать.
Все слова с приставкой экс- вызывают у меня
срочное желание выкурить полпачки.

Решив отныне проявлять большую деликатность на тему данного вопроса,

Тэхён всё же написал Чонгуку безобидное сообщение:

UnSober01: Привет, Чонгук, сыграть не хочешь?

IronMan69: Привет, Тэхён. Да, можно, но чуть позже,

я немного занят, позвоню потом.

UnSober01: Оки-доки йоу.

И пока Тэхён ждал, он, по обыкновению своему, слушал приставший навеки

хит и рисовал. Услышав характерный звук из колонок, парень, не отрываясь от
рисунка, поднял трубку скайпа, на автомате случайно включив видео и даже не
заметив этого. И вот он сидел, размахивая руками, дирижируя карандашом в
такт песне и не подозревал, что Чонгук в данный момент всё это наблюдал,

41/186
выключив микрофон, чтобы не спалиться смехом.

Немного успокоившись, парень всё же включил микрофон и поздоровался,

специально не говоря, что видит собеседника.

― Чем занят? ― спросил Чонгук и задал вопрос с подвохом. ― Ничего, что я

звоню?

― Ничего, звони на здоровье. Да ничем особенно не занят, ― наяривая

шаманские танцы, ответил Тэхён. ― Сижу и скучаю, вот порисовать решил.

У Чонгука с той стороны щёки заболели смеяться, потому что такого он ещё
не видел: сходящего с ума парня, на ходу врущего о скучности бытия. Тэхён
чудом скрыл окошко с видео и действительно не знал, что находится под
наблюдением.

Закончив свой маленький концерт под окончание песни, Тэхён снова

принялся за рисунок, как ни в чём не бывало. Но слушать голос Чонгука
оказалось настолько увлекательным, что парень отложил карандаш и
прибалдел. Они говорили сначала о событиях, происходящих в игре, о недавней
игровой выставке и сожалениях, что за учёбой никуда не выберешься. Всё
перевернуло чуть хрипловатое чонгуково:

― Мне нравится твой джемпер.

Он у Тэхёна был полосатый, как матроска, с овальным глубоким вырезом,

такие носят поверх лёгких рубашек, но у парня слишком соблазнительные
ключицы, чтобы их прятать. И всё то время, что Чонгук втайне смотрел на него,
чудаковатого и милого, домашнего, с чуть всклоченными платиновыми волосами,
― он улыбался, сколько уже давно не улыбался.

Тэхён почувствовал себя на редкость глупым, взглянул на свой джемпер,

вспомнил, что сегодня абсолютно не притрагивался хоть к какому-либо виду
косметики, что на подбородке недавно вскочил мерзкий прыщик, а на голове
после танцев праздник ежа.

Танцев.

Тэхён вдруг заметил свёрнутое окошко. Покраснел.

― Ты всё это время меня видел? ― тихо спросил Тэхён, сглотнув.

Мало того, что он вёл себя как маленький, бесился как суслик, так ещё и
просидел с приоткрытым ртом, залипнув в рисунок. Но апогеем всего стало то,
что он задирал чёртов джемпер, разгорячившись движениями. Он никогда не
стеснялся своей внешности, но сейчас он был просто ошарашен, ему дико
хотелось закопать голову в землю, как страусу.

― Да, я всё видел, ― явно ухмыляясь, ответил Чонгук. ― Ну, если тебе будет
так проще, то я тоже могу включить вебку и снять футболку.

― Ты ещё и издеваешься? ― проскулил Тэхён, почти пунцовый от стыда.

― Почему же сразу издеваюсь? Всего лишь настаиваю на справедливости. Ты

42/186
до сих пор не выключил камеру, а значит, не против общаться таким образом.

― И всё-таки футболку снимать не обязательно, ― нервно улыбнулся Тэхён,

развернув окошко видео-вызова, и с усилием выдохнул: ― Ну давай, явись уже,
справедливость.

Справедливость явилась, фокус настроился, и Тэхён забыл как дышать,

съёжился, ощутив всю свою ущербность. На ум пришла надпись с футболки
Юнги. Тэхён всячески воображал себе, как выглядит Чонгук, но к такому готов не
был. К большим выразительным глазам и неповторимому рисунку губ, с острой
верхней «v», высокому носу и пепельно-тёмно-русым волосам, тоже не
уложенным, в домашнем стиле. Помимо прочего, Чонгук носил тяжёлые
маленькие кольца в ушах и улыбку имел хамоватую, а взгляд был слишком
сильный, чтобы смотреть долго. На нём обыкновенная красная футболка, рукава
которой облегают плотные бицепсы. Тэхён невольно пощупал свои слабые
ручонки и сник.

Комната позади Чонгука пребывала в идеальном порядке, настенный стенд

был заклеен заметками, фото и ярлычками на географической карте, на полках
стояли статуэтки и модели самолётов, а стол занимала стопка книг и одна лишь
чашка, как позже выяснилось ― с кофе. Над видным углом кровати висел сочный
плакат рассветных небес. Там была цитата Да Винчи на английском: «Испытай
один раз полёт, и твои глаза навечно будут устремлены в небо. Однажды там
побывав, на всю жизнь ты обречён тосковать о нём».

― Вот и я, ― услужливо сообщил Чонгук.

Тэхёну понадобились минуты, чтобы вернуться на землю.

― Я заметил, что это ты, ― неловко скривил рот Тэхён, незаметно поправляя
волосы. ― Клёвая комната.

― Спасибо. Твоя тоже хороша. Рисунки позади крутые, ― похвалил Чонгук. ―

Ну, рассказывай, как тебе живётся, Ким Тэхён.

Тэхён принялся рассказывать, но всё время чувствовал себя под прицельным

оценивающим взглядом, как будто Чонгук досконально сканировал его прошлое,
мысленно отмечая, что правильно, а что не очень. Из правильного он счёл
похвалить его стремление к искусству и поздравил с успешной защитой проекта,
а неправильным посчитал отсутствие работы и жизни вне комнаты.

― Я долго дома сидеть не могу, например, когда ничего не делаю ― мрак. А

что это за книга у тебя на столе? ― вдруг поинтересовался Чонгук: предмет его
интереса занимала яркая обложка.

― Эта? ― Тэхён поднял своё сокровище и улыбнулся. ― «Алиса в Стране

Чудес». Моя любимая.

На секунду показалось, что Чонгуку смешно, и Тэхён вполне мог обидеться,

но тот быстро исправил ситуацию:

― Классная. Мне тоже нравится. Совсем не детская на самом деле.

Тэхёну определённо импонировало. Чонгук коснулся темы о месте

43/186
жительства, и парень узнал, что ему шлют приветы из солнечного
калифорнийского Сан-Диего. Сеул показался таким далёким от другого
континента, что Тэхёна взяли мурашки.

― И давно ты там живёшь?

― Сейчас мне двадцать один, мы с семьёй переехали, когда мне было семь, а
брату десять, ― Чон загибал пальцы, ― значит, я здесь уже четырнадцать лет.

― Круто! ― восхищался Тэхён. ― У тебя офигенный корейский для

иностранца.

― У меня офигенный отец ― профессор лингвистики, ― невесело подметил

Чонгук. ― Попробовал бы я не знать преподаваемые им языки в совершенстве.

Разговоры об отцах Тэхёна всегда ввергали в уныние, он старался

порадоваться, но выходило плохо. Поэтому спросил о матери и брате Чонгука,
быстро меняя тему.

― Мама — дизайнер интерьеров, у неё свой офис. Старший брат у нас

человек искусства, дома бывает редко. А твои родители чем занимаются?

Тэхён ждал этого колющего вопроса, сжал кулаки.

― Моя мама редактор в издательстве. А отец ушёл от нас, когда мне было
четыре, так что я его практически не помню.

Быть причиной помрачнения Тэхёна Чонгук явно не хотел, он поспешил

извиниться за причинённые неудобства.

― Да ничего, это просто факт, ― и парень улыбнулся сквозь боль.

Они поговорили ещё немного. Тэхён не заметил, как пролетело время, а

позади возникла мама, спросившая о том, не желает ли сын помочь ей в
шоппинге. Он не смог отказать.

― Слушай, Чонгук… ― Тэхён замялся. ― Мне тут, как слышал, идти надо.

Тот оставался спокойным и просто кивнул.

― Конечно, иди. Маме надо помогать. И не забудь чего-нибудь себе

прихватить, ― подметил Чон, словно наперёд зная, что парень без покупок для
себя не обойдётся.

Обрывать связь не хотелось, поэтому Тэхён медленно собирал сумку и

продолжал рассказывать о том, как он равнодушен к магазинам, материальному
и так далее. Какая это чушь несусветная — испытывать страсть к вещам! Чонгук
улыбался, делая вид, будто верит, тоже не торопясь закончить разговор,
поддерживая, и успел поведать о том, в каких магазинах одевается и как они с
друзьями однажды устроили танцевальный флэшмоб в торговом центре,
выскочив разом из примерочных под «фантастик бэйби». Когда Чон коснулся
темы о Джи-Драгоне, Тэхён переменился в лице, блаженно сложил руки в
молитвенном жесте и выдохнул: «О, да-а!».

44/186
 ― Я готов часами о нём говорить, вечность! ― пылко высказался парень. ―
Он мой кумир.

― Я не особенно знаком с миром k-pop, но этого человека стыдно не знать, ―

Чонгук тяжело вздохнул, понимая, что сессия завершается. ― Ладно, иди уж, а
то мама тебя заждётся, а мои чертежи сами не начертятся.

― Слушай… ― Тэхён вдруг рассмеялся. ― Мы ведь так и не сыграли с тобой.

― Зато поговорили и познакомились, теперь играть будет интереснее. Заходи

вечером, Хосок тоже обещал быть. И Юнги зови, Хосок в последнее время
частенько о нём трещит.

― У них это взаимно, ― подмигнул парень. ― Пока-пока.

И, показав эгьё, Тэхён помахал рукой. Вызов завершился.

В жарком Сан-Диего в одной из роскошных квартир вдруг стало менее

солнечно. И Чонгук, просидев несколько часов за чертежами, не мог отделаться
от чувства, что ждёт вечера с особым трепетом. Оттого ли, что давненько не
играл или давненько не разговаривал так душевно ― так и не понял.

Спускался вниз по лестнице Тэхён с самой лучезарной широчайшей улыбкой,

которую когда-либо только видела его мама.

― Тэхён-и, ты чего такой довольный? Прямо-таки светишься от счастья, что-

то хорошее случилось или кто хороший? ― подмигнула ему мама, улыбнувшись
не менее очаровательно.

― Да ничего особенного, мам, обувайся, я готов, ― слегка смущённо ответил

Тэхён. ― Просто я наконец-то выспался и поговорил с очень приятным
человеком, вот и всё.

― Очень приятным? ― повторила мама и подвигала бровями, а затем

скорчила рожицу, совсем как сын и в шутку повысила голос. ― Это ты обувайся
давай, я уже готова, тебя же жду!

Тэхён, отойдя от упоительных мечтаний, посмотрел на полностью одетую

маму и завершил процесс сборов в два раза быстрее обычного.

― Ша-арф не забудь, ― побеспокоилась госпожа Ким, зайдя за порог.

― Ну, ма-а! Я уже взрослый, не забуду я про шарф, ― выразил своё

негодование Тэхён.

― Для меня ты навсегда останешься маленьким сыночком и в двадцать, и в

тридцать, и дай бог в шестьдесят, ― пожала плечами госпожа Ким и щёлкнула
сынишку по носу.

45/186
 Парень взял маму под руку, и они направились к ближайшей станции метро.
Погода была хоть и ветреная, но без дождя, за что Тэхён мысленно
поблагодарил всех существующих и несуществующих богов, фей и магов.

Дорога оказалась короткой и практически незаметной, ведь за лёгким

непринуждённым разговором с мамой время летело с бешеной скоростью. Она
всё ещё являлась для Тэхёна лучшей подругой и, очевидно, никогда этого
статуса не лишится.

Зайдя в вагон метро, парень осмотрелся, подыскивая место, куда бы могла

присесть его мама. Не найдя такового, он приметил молодого паренька, который
вполне подходил для «выселения». Попросив маму пройти за ним, Тэхён
направился прямиком к своей жертве и проявил немалую учтивость.

― Молодой человек, не могли бы вы освободить это место, чтобы моя мама

присела?

Парень посмотрел на него с недоумением, но как только из-за спины Тэхёна

появилось улыбающееся лицо госпожи Ким, мальчик молча поднялся и с лицом
«господи, как же всё задолбало» прошёл куда-то вглубь вагона.

Добравшись до нужной станции, дружная семейка, смеясь, пошла в сторону

огромного торгового комплекса, попутно собирая все листовки: люди же
работают, почему бы и да? Доброта к окружающим у семейства Ким в крови.

― А зачем мы, собственно, приехали? Ты хочешь что-то новое себе прикупить

или по работе?

― Ну, мы совместим приятное с полезным. К тому же мне безумно не

нравятся твои кроссовки, ― она неодобрительно посмотрела на потёртую
временем тэхёнову обувь. ― Определённо нужно купить что-то новое, а то
ходишь у меня как бомжа какой-то.

― Это стильно! ― возразил Тэхён, дуя щёки.

― Ага, рассказывай мне тут, ― рассмеялась мама. ― Пошли уже, купим тебе
нормальные ботинки, Юнги-то ходит в чистеньких сапогах, не то, что ты!

― О боже, только не начина-ай, ― Тэхён закатил глаза, как всякий раз, когда
ему ставят в пример Ватника.

Но начало увлекательному шоппингу было положено. Заходя мимоходом в

различные магазины, Тэхён даже и не заметил, как оказался весь увешан
покупками. Дойдя наконец-то до нужного отдела, он примерил парочку
кроссовок и одни бежевые тимберленды.

― Во-от, так намного лучше, ― похвалила госпожа Ким. ― Берём обе пары.

Закупившись, они направились в ближайшее кафе, чтобы перекусить и

пополнить запасы растраченных на ходьбу и примерки сил. Тэхён расставил
пакеты рядом со столиком и подозвал официантку. Заказав парочку бизнес-

46/186
ланчей, он хотел было достать телефон, но мама с неожиданно ехидной
ухмылкой заметила:

― Спорим, ты не сможешь ни разу не заглянуть в телефон до конца

прогулки?

― Оки-доки йоу, мам. На что спорим? ― у парня загорелись глаза.

― Ну-у, если выиграю я, ты станцуешь под первую же попавшуюся песню

посреди вестибюля, а если проиграю, то ты купишь себе те дурацкие дорогущие
сережки. Согласен?

Радости Тэхёна не было предела, ему такой спор — два пальца об асфальт.

― Конечно, согласен, серьги ведь и правда клёвые, ДжиДи в таких ходит!

Сытно покушав, они было направились на выход, но мама Тэхёна неожиданно

вспомнила, что забыла купить оставленный на примету свитер, к которому
нельзя не вернуться.

В кармане Тэхёна раздался характерный звук, когда они подошли к магазину,

и он без задней мысли достал телефон, чтобы проверить, кто же его хочет.

«Моя мама называла меня голубком из-за тебя, придурок», ― грозно гласило
сообщение от Юнги. И в этот миг Тэхён осознал, что готов мстить ему вечность.
Поскольку…

― Сынок, танцпол ждёт, ― ласково сообщила ему мама и похлопала по спине.

― Чёрт возьми, я совсем забыл! Плакали мои серёжки…

Смиренно сгрузив тонну покупок, Тэхён прошёл в центр торгового зала.

«Ну что ж, была не была», ― воодушевлённо подумал уже начавший Тэхён и

ещё раз глянул на маму, которая присела на лавочку и подбадривающе помахала
ручкой.

Спустя минуту вокруг Тэхёна собралась куча любопытствующего народа.

Всеми известный хит «Exid — Up & Down» заиграл крайне вовремя. Тэхён знал
движения к этой песне досконально, так как часто засматривался на
длинноногую Ханни. Мама Тэхёна не могла сдержать смеха, когда её сын в такт
музыке начал крутить попой, привлекая всё больше удивлённых зевак. Парень
старался танцевать, как будто никто не видит и сохранял обаятельную улыбку.

Зрелище было просто потрясающее, поэтому госпожа Ким всё-таки решила

купить сыну злосчастные серёжки за такую храбрость и неплохие танцевальные
навыки: о такой пластичности в сыне она и не подозревала.

Закончив под аплодисменты, красный как помидор Тэхён подошёл к матери и

тихо спросил:

― Ты довольна? Твой сын прославится в блогах как «новая Ханни».

Но мама определённо повеселилась, а это для Тэхёна куда важнее чужих

47/186
бредней.

― Надеюсь, тебя обрадует то, что ты увидишь дома. Однако это секрет.

― Ой, ну и ладно, ― буркнул Тэхён, отворачиваясь, но выказал некоторые

надежды вслед срочно уходящей маме. ― Мам?..

Спустя какое-то время она вернулась с пустыми руками, что Тэхёна лишь
убедило в мысли, что она отлучалась в уборную.

― Я же говорила, что сюрприз ждёт тебя дома, ― заявила она.

До дома они добрались без приключений, разве что школьницы на выходе

показывали на Тэхёна пальцем и тыкали в свои телефоны, горячо обсуждая
догадки по поводу: нормален ли он и не стажируется ли в каком-нибудь
агентстве. На что тот просто улыбался, а в душе ругался благим матом.

В прихожей Тэхён почистил карманы от листовок, и одна из них привлекла

внимание. Довольно красочное объявление о вакансии художника в детский
клуб. Задача состояла в нанесении несложных, как для Тэхёна, рисунков и
узоров на забавные мордашки и ручонки.

«Ха, разрисовывать детей? Почему бы и нет? Завтра же позвоню, утру нос

этому самодовольному…».

Но его мысли прервал мамин голос:

― Держи, ― госпожа Ким достала из сумки небольшой фирменный пакетик,

― это тебе за твои страдания.

― Только не говори мне, что это…― Тэхён аккуратно извлёк содержимое из

пакета, затанцевал на месте и кинулся с объятиями.

― Господи боже, это же те самые серёжки! А-а-а, мама я тебя обожаю

просто!

― Иди уже, ты вроде как к кому-то там спешил, ― напомнила мама. ― Я

позову к ужину, не увлекайся.

― Хорошо-хорошо, ― выпалил Тэхён и радостно поскакал к себе в комнату.

Он действительно к кому-то спешил.

48/186
Глава 7. Блеск.

«Не стесняйся, подойди,

Себя проблемами не грузи.
Лови момент,
Ведь у наших отношений нет никаких завтра».

Разобравшись с купленными вещами, Тэхён сразу же подошёл к зеркалу и

снял свои обычные серебряные серёжки-кольца. Открыв заветную коробочку, он
достал своё новое сокровище. Немного полюбовавшись на миленьких розовых
единорогов, а именно такие были у ДжиДи в клипе «Fantastic Baby», Тэхён надел
подарок и покрутился перед зеркалом. И, пританцовывая, не смог не скорчить
пару рожиц в попытке изобразить лидера Big Bang.

Спустя пару минут ему в голову всё-таки пришло, что он вроде спешил куда-
то не побрякушек ради.

Включив компьютер, Тэхён посмотрел на время: семь вечера.

— Так, у Чонгука уже, скорее всего, поздно, надо шевелить булками, —

подбодрил себя Тэхён, стягивая узкие тёмно-синие джинсы и ярко-красный
свитшот с белой провокационной надписью «I just wanna get fucked up».

Натянув свои домашние шорты и белую майку-алкашку, он быстро развернул

окно скайпа и нажал на зелёненькую трубочку. Противный звук дозвона нарушал
тишину в течение нескольких минут, пока очень тихий и хриплый голос не
произнёс:

— В аду сегодня не дают поспать: то холодно, то одеяло сползает, то скайп

звенит.

— Оу, я и не думал, что разбужу тебя, прости, — растерянно начал извиняться

Тэхён, — просто у меня-то время семь вечера, из головы вылетела гигантская
разница во времени.

— Господин Ким, остудите ваш пыл, всё нормально, сейчас кофейку сварю и
буду как огурчик, — успокоил его невероятно благожелательный Чонгук и даже
допустил смешок: — Кофеиновый огурчик, слыхал?

— Ну смотри сам. Очень жаль, что пришлось тебя поднять, я такой идиот, —
тяжело вздохнул Тэхён, нервно прокручивая правую новёхонькую серёжку.

— Тогда подожди пока, — попросил Чонгук, и Тэхён увидел его улыбающееся

сонное лицо.

Тэхён сидел молча и не мог оторвать взгляд от очаровательной улыбки.

Именно от неё, а не от видневшегося крепкого торса. Наверное, у пилотов и
впрямь непоколебимое железное терпение, достойное воли небес. Разбуди так
кто-нибудь Тэхёна — и он бы убил того без суда и следствия.

49/186
 — Ну, может быть, ты тоже камеру включишь? Или будешь дальше меня без
футболки рассматривать, бесстыдник? — прищурившись, пошутил Чонгук.

— Ой, ещё чего, — ответил Тэхён, включая вебку.

«Чёрт, я покраснел, надеюсь, не заметит», — понадеялся на высшие силы он.

— Боже милостивый, что у тебя в ушах? — удивился Чонгук. — Это то, что я
думаю, да? Подвинься-ка, хочу рассмотреть.

— Эм-м, ну смотря о чём ты там думаешь, — Тэхён пожал плечами и

придвинул кресло поближе, попадая под свет настольной лампы. — Лучше
видно?

— Быть того не может… — ахнул Чонгук и рассмеялся. — Розовые единороги?

Что с тобой не так, Ким Тэхён? Ты прям как мой братец. Как нацепит на себя
какую-нибудь ерунду, хоть стой, хоть падай.

Чонгук снял со спинки кресла белую футболку без принта и поспешил

одеться.

— А, ну да, ты ж не ценитель к-поп культуры. Между прочим, это серёжки,

как у ДжиДи! — обиделся Тэхён, надув губы. — Иди уже делай свой кофе, да
поиграем.

Тэхён занялся складыванием карандашей в ящике, пока Чонгук варил кофе,

любезно потащив за собой ноутбук, чтобы не лишать товарища компании, а
потому Тэхён слушал, как тот напевает себе под нос. И это показалось милым.
Вернувшись с чашкой в руке, Чонгук добавил к конференции старшего брата.

— Ребят, привет, — практически моментально ответил Хосок. — Чонгук-и, а

ты чего не спишь, у тебя ж время три часа?! По ушам давно не получал от отца?

— Перестань, зануда, я высплюсь на парах, — отозвался Гук. — Вместо

выноса моих мозгов, давай лучше поиграем.

— Хрен с тобой, — фыркнул Хосок. — Сейчас я ещё тогда одного добавлю, вы

же не против? А хотя, что я спрашиваю...

И Хосок своевольно добавил очередного собеседника. Удивлению Тэхёна не

было предела, когда он услышал до боли знакомый голос повелителя
театрального падика.

— О, Юнги, и ты тут?!

«Так во-о-от кто такой Хосок! Ах, этот Юнги, извращенец хренов, надо будет
разузнать подробности», — повеселев, рассудил Тэхён и продемонстрировал
затмевающую солнечный свет улыбку.

— А с тобой я позже поговорю, дорогой мой, — сладко посмеялся Юнги,

намекая на утреннюю тэхёнову выходку. — Я так заебался сегодня, что еле до
дома дополз. Так что звиняй, рюкзак ещё денёк поваляется у тебя.

— Если его пометит кот, я не виноват, — заметил Тэхён.

50/186
 — Я тебя потом сам помечу, Ким Тэхён.

Вся конфа залилась смехом.

— Ладно, пойдёмте уже играть, бабки базарные, — решительно сказал Хосок.

Первая игра задалась не ахти, если не сказать, что совсем не задалась, зато
вторая получилась весьма многообещающей и оставила ощущение отлично
проведённого вечера, или у кого-то — ночи.

— Ну всё, на сегодня хватит, а то у меня с первой ещё пригорает, — сказал

Хосок, — не пущу тебя больше на мид, Юнги. Помяни моё слово.

— Ну перестань, с кем не бывает? Один раз не… ну ты понял, — голос Юнги

был окрашен неожиданной для Тэхёна интонацией: он был милым.

«Милый Мин Юнги, завтра пойдёт снег», — не поверил своим ушам Тэхён.

— Я тоже пойду, заебался я что-то, — отрапортовал Юнги, когда Хосок

отключился. — Не скучайте.

«Ага, заебался, он же не отлипал от чонгукова брата, по-любому сейчас

созваниваются», — тешился Тэхён.

— Юнги сегодня какой-то странный… наверное, и правда устал, — задумчиво

подметил Чонгук, включая камеру. — А кем он работает?

— Звукорежиссёр в театре. Хотя он устал скорее от оравы детей, которая по

квартире носится, — пояснил Тэхён, попутно воображая, как другу вяжут
хвостики из его бордовых волос. — К нему родственники приехали с малыми, а
он детей терпеть не может. Ему час с ними как двадцать лет, вот и результат.

— Понятно, — кивнул Чонгук и зевнул. — Рассказывай давай, пока я не

вырубился. И камеру включи.

— Да включаю я, включаю. А что тебе рассказать? — протараторил Тэхён.

— Как в магазин сходил там, например, что интересного видел. Тебя ж целый
день не было, неужели ничего интересного не произошло?

— О нет, — Тэхён вспомнил свой танец в магазине и смущённо произнёс: —

Ну, как тебе сказать-то, ты меня скоро на Ютубе увидишь.

— В смысле? — не понял Чонгук.

— Погоди минуту, может быть, уже выложили… — Тэхён открыл в браузере

Ютуб, и его видео дебют моментально появился на экране. — Как я и думал, —
сокрушился он, — наслаждайся.

Чонгук пытался сидеть с каменным лицом истукана с Острова Пасхи, но

буквально через тридцать секунд его прорвало на смех, такой странновато-
заразный, что если бы не стыд, Тэхён посмеялся бы и сам. Но покрасневший
парень только молча наблюдал за давящимся смехом Чонгуком и слышал, как

51/186
уроненное достоинство падает с каждым новым просмотром.

— О боже, мне так стыдно… — Тэхён спрятал лицо в ладонях. — Не буду

больше спорить с мамой.

— Что-о?! Это ты так с мамой поспорил? Неожиданно, — сквозь слёзы

выдавил Чонгук. Он и не думал, что все эти виляния-кривляния приведут его в
такой восторг. — Ой, спасибо, давно я так не смеялся.

— Обращайся, если что, — с натянутой улыбкой козырнул Тэхён и услышал

голос матери, зовущий к столу. — Кстати о маме — она меня ужинать зовет.

— Ой-ё, мне вставать через четыре часа, так что я тоже пошёл, но не к столу,
а к кровати, — Чонгук посмотрел на часы, и его глаза заметно округлились. —
Ладно, Тэхён, спишемся.

— Лучше пиши ты, а то разбужу тебя опять, — расстроенно заявил Тэхён. На

той стороне его встретило бесконечное понимание.

— Короче, не парься, я доступен в любое время дня и ночи. Не убиваю, если

меня будят.

— Спокойной ночи тогда, — тепло пожелал Тэхён.

— Приятного тебе аппетита, ну и грядущих снов тоже, — сказал Чонгук, и

окошко погрузилось в темноту.

Тэхён ещё пару минут сидел, смотря на экран ноутбука, и размышлял о том,
что приятного происходит, когда они говорят с Чонгуком. Обычный парень… Ну
ладно, не совсем обычный: иностранец, будущий пилот, красавчик, к тому же
удивительно воспитанный и уравновешенный. Ещё страшно аккуратный и
порядок любит, наверное, придушил бы Тэхёна за его любовь к творческому
разбросу вещей. И вызывает только положительные эмоции. Настолько
положительные, что мама за ужином отметила, будто Тэхён снова спустился из
комнаты с блеском в глазах.

— Правда, прямо блеск? — рассмеялся Тэхён, находя это забавным. И понял,

что свой смех в последнее время слышит слишком часто.

— Правда. Тебе очень идёт это состояние, — загадочно поведала мама и

больше не стала распространяться на данную тему.

Тэхён посчитал, что такое состояние обусловлено окончившейся сессией и

удачными играми вкупе с новообретёнными товарищами.

***

Распрощавшись с ребятами, Юнги действительно подумывал уже идти спать,

как вдруг неожиданно щёлкнуло сообщение. От Хосока...

DanceMachine27: Эй, ты уже спать собрался, что ли?

Но-но, я хочу с тобой говорить :З

52/186
 Vatt666: Ладно, раз такое дело, вещай.
Только побыстрее, мне на работу рано подниматься.

Юнги сидел, уже прилично клюя носом. Осмотрев стол, он обнаружил, что не
допил кофе, а это для него, как бабушку топориком тюкнуть — преступление. По
крайней мере, нашлась достойная причина держаться до последнего.

DanceMachine27: Не ворчи, а.
Тебе это не идёт совсем.
Ну раз быстрее, так быстрее :3

И не успел Юнги подумать, что не Хосоку решать, что ему там идёт, а что
нет, на экране всплыла фотография, от которой сложно было не поперхнуться
своим американо, забрызгав стол и клавиатуру.

На фото Хосок снова в отражении зеркала в полный рост. Тёмно-зелёный

свитер с круглым вырезом и витиеватой подписью «Dream» и узкие белые
джинсы, снова чересчур обалденные ключицы, снова неописуемый восторг от
волнующих пропорций. И озорная улыбка, каких Юнги никогда не встречал. Он
потратил на разглядывание каждого миллиметра не одну минуту, невольно
потянулся рукой к ширинке и тут же себя одёрнул, выругавшись. Теперь сто
процентов можно дать, что перед ним далеко не девушка. Шуга впал в долгие
размышления, но Хосок настойчиво требовал ответа.

DanceMachine27: Ты там не ослеп от моей красоты?

Как тебе, а-а?
Не молчи, мне же интересно!

Vatt666: Ты такой… обалденный?..

DanceMachine27: Да нет же, болван, как тебе моя одежда? :D

«Бля-я-я-я-я, — пронеслось в голове Юнги. — Лучше бы без одежды вообще…

В том смысле, что зачем он пристал ко мне с таким вопросом?».

Vatt666: Ну это, модник ты.

Я вот как нацеплю рубаху в клетку,
джинсы, мартина и попёр в свой храм «искусства»...

DanceMachine27: Я бы тоже так одевался,

но мне не положено.
Работа такая.
Увидят бомжа, даже и не посмотрят на способности,
приходится соответствовать.

Vatt666: Это ж кем ты таким работаешь,

что по одёжке встречают?

DanceMachine666: Я же вроде рассказывал, нет?

Я — ведущий танцор ^^

Vatt666: А я-то гадал, где я твою рожу видел.

Значит, танцор.

53/186
 И у кого же ты «танцорствуешь», если не секрет?

DanceMachine666: Я много с кем работал.

Теперь вот танцую у Джи-Драгона.

От последнего сообщения Юнги пребывал в культурном шоке и представил,

как Тэхён в истерике делает сальто-мортале и на радостях подбрасывает к
потолку Фридриха, трубя в горн.

Vatt666: Святые макароны, никогда не говори об этом Тэхёну, он с ума сойдёт.

Тебе покоя не будет.
Никому в этом мире не будет покоя.

DanceMachine27: Спасибо за предупреждение, буду осторожнее.

И добавилось фото улыбающегося Хосока, складывающего пальцами «V».

Шуга поджал губы, отчаянно стараясь не сосредотачиваться на мысли, как ему
нравится это лицо и насколько привлекательным он теперь находит увиденную
на верхней губе крошку-родинку.

Vatt666: Закидал меня своими фотками, куда деваться?

DanceMachine27: И ты мог бы фотку скинуть, между прочим!

Мне кажется, я имею дело с симпатягой С:

Юнги покраснел, но быстро взял себя в руки: на лесть он не ведётся и на

одре смертельной сонливости.

Vatt666: Ой, я не накрашена, давай в другой раз?

К тому же меня уже совсем вырубает.

Несколько минут от Хосока не поступало сообщений, и Юнги придерживал

пальцами веки, чтобы не отключиться в неподходящий момент.

DanceMachine27: Раз так, давай тогда встретимся в субботу,

посидим где-нибудь, поболтаем.
Ты же свободен?

Во-первых, Шуга прочёл: «свободный» в самом интимном из всех смыслов,

чем оказался перепуган, а во-вторых, испугался ещё больше, представив, что у
него в грядущую субботу встреча, о которой он мог только мечтать. Однако ему
нечего надеть, он паршиво выглядит, и ноги у него слишком худые и вообще, он
уже слишком стар для этого дерьма. Тем не менее, отказывать было неудобно.

Vatt666: Свободный, свободный.

DanceMachine27: Вот и прекрасно, спишемся ближе к выходным тогда. Сладких

снов, Юнги :3

Vatt666: Спокойной ночи!

54/186
 Рабочая неделя пролетела практически незаметно, не считая парочки
аспектов жизни Юнги. Родственники оставались в гостях аж до пятницы, бедный
парень уже не знал куда деваться, чтобы племянники не доводили его после
работы до желания срочно выдвинуться к Тэхёну на ночёвку. Что не
представлялось возможным в свете последних событий. Мама продолжала
постоянно подшучивать над Юнги, за что тот воздавал нецензурные оды
восхваления Тэхёну. Который, кстати, совсем про него забыл и практически не
отвечал ни в скайпе, ни в какао.

Театр, к сожалению, никак не хотел сгорать от испепеляющего взгляда злого

с утра Юнги, но втягиваясь в рабочий ритм, парень сразу расцветал и даже
позволял себе возмущаться, когда режиссёр начинал слишком громко орать в
микрофон. Так что неделька и впрямь оказалась насыщенной.

Вечер пятницы выдался на удивление спокойным. Юнги восседал на своём

царском кожаном троне, заслушивая до дыр новый сингл «Primary — Don't Be Shy
(Feat. ChoA(AOA), IRON)». Погружаясь в рэгги ритм, он покачивал телом,
представляя себя загорающим где-то на Гавайях в гамаке с кокосом в руке. Его
несбыточную мечту прервало всплывшее сообщение от Хосока:

DanceMachine27: Добрый вечер, господин Мин.

Как ваше ничего?

Vatt666: И вам не хворать, господин Чон.

Я, если быть искренним, подустал за прошедшую недельку.
А как вы? Как танцы ваши заморские?

DanceMachine27: Всем приходятся по вкусу, как и мне.

Vatt666: Короче, как дела, рассказывай?

DanceMachine27: А что тебе рассказывать-то?

Всё как обычно, тренировки до изнеможения,
съёмки клипа на будущей неделе.
Так что в выходные надо оттянуться по-человечески.
Не передумал там ещё?

Vatt666: Воу-воу, полегче, парень, я тесню твой график.

Нет, я по-прежнему согласен,
а с чего должен был передумать?

DanceMachine27: Чёрт тебя знает, может, испугался :D

Vatt666: Тебя-то? Не смеши!

DanceMachine27: Кстати, зацени,

выцепил сегодня на распродаже,
прикольная, да? *_*

55/186
 Уже за секунду до появления фотографии Шуга знал, что придётся тяжело
вздыхать и облизываться. Оголённые ключицы Хосока облегала тонкая
серебряная цепочка. Юнги вдруг захотелось разорвать её зубами и вызвать у
Хосока праведный гнев, быть им наказанным за шалость…

Vatt666: Вау! Прикольная, хорошо смотрится.

DanceMachine27: А главное — изысканно.

Ох, я тут понял, что совсем забыл договориться о времени встречи.
Завтра в три устраивает? Не сильно рано? ^^

Vatt666: В самый раз, а где?

DanceMachine27: Хочешь, я заеду за тобой? C:

Шуга обомлел, вполне красочно воображая, как к его подъезду подъезжает

непременно крутое авто (а другого у танцора ДжиДрагона и быть не может), и
мама, увидев, как сын садится к незнакомому парню, вслед будет кричать в
окно: «А я знала, голубок мой ненаглядный, всегда знала, материнское сердце не
обманешь!». Впрочем, фантазия его даже позабавила. То-то будет весело.

Vatt666: Ты так об этом пишешь,

будто мы на свидание собрались.

DanceMachine27: Да ну тебя, не выдумывай.

Считаю это замечательным дружеским жестом.
Пиши адрес, а я поплёлся спать. Сладких снов :3

Vatt666: Спи сладко!

Поколебавшись, Шуга всё-таки написал адрес, но заснул лишь спустя час

путешествий по кровати с боку на бок.

Всё утро Юнги был как на иголках, метался из комнаты в ванную и обратно,
рылся во всех ящиках в поисках подходящих кремов и духов, перекопал весь
гардероб, то напевал что-то под нос, то ругался. Мама из соседней комнаты
справедливо заметила:

— Ад замёрз: мой сын в субботу не проводит день с диваном! С Тэхёном

встречаешься? На свадьбу хоть позовите.

— Ма, ну пожалуйста! — взмолился Юнги, проходя мимо её комнаты в

пижамной майке.

И он снова надевал и снимал вещи, пыхтя на недостаточно подходящий

стиль.

— Стоп. Куда это я так тщательно собираюсь? — справедливо заметил Юнги,

крутясь перед зеркалом в новеньких светло-голубых джинсах и чёрном
свитшоте. — И чем не праздничный вид?

56/186
 Заигравшая «BigBang – Let’s Not Fall In Love» заставила задуматься о
правильности совершаемых действий. В конце концов, Хосок — парень.
Подумаешь, респектабельный танцор, но ведь не президент? А Юнги невольно
хотелось произвести на него впечатление. Не затем, чтобы продемонстрировать
стоимость надетых вещей, а просто. Просто хотелось понравиться человеку, с
которым ни разу не разговаривал вживую. Почувствовав, что приближается к
клиническому случаю, Шуга рассмеялся отражению в зеркале и покачал головой,
решив оставить вид без изменений. Набросить парку, обуть мартинсы — и хоть
на выданье.

За семь минут до выхода Юнги сидел уже при параде и ждал у окна,
постукивая пальцами по подоконнику. И ровно к назначенному часу подъехал
глянцево-чёрный Porsche Cayman, кажется, GT4. Подошедшая мама посмотрела
на машину, затем на сына с раскрытым ртом:

— Во что ты ввязался, балбес?! Уже мафия за тобой приезжает?!

— Не знаю наверняка, во что я ввязался, ма, — рассмеялся Шуга, — но это

точно не мафия, можешь быть спокойна. Ну, я побежал.

Против своего обыкновения Юнги чмокнул маму в щёку, чего не делал со

времён начальной школы, и та осталась в недоумении наблюдать, как её сын с
блестящими глазами покидает квартиру и уезжает в неизвестном направлении.
Только вслед она ему ничего не кричала: так и не смогла прийти в себя.

57/186
Глава 8. Не своди с меня глаз.

«Должен сделать тебя своим, вывести на танцпол,

Да, смотри, как я поработаю, я устрою шоу».

Погода была крайне неприятной, а ветер предательски ворошил укладку

багровых волос, превращая их в нечто вполне подходящее для кисти Пикассо.
Юнги торопился, перепрыгивая через ступеньки, но едва завидев роскошное
авто перед собой, сбавил шаг.

Поёжившись, он не спеша подошёл к машине, пытаясь сделать лицо лопатой,

какое бы не выдавало ни грамма его восхищения или не дай бог – волнения.
Открыв дверь, он сел на переднее сидение и просто молча посмотрел на
водителя, не в силах что-либо сказать.

Грянула минута оценивающего взгляда со стороны Хосока, который в

реальности выглядел ещё эффектнее. Озорные глаза-полумесяцы, высокий лоб,
спрятанный под чёлкой, он – сама гармония, джентльмен. Элегантное серое
пальто поверх чёрного свитера, классические брюки и видневшиеся
лакированные туфли. Юнги рядом с ним смотрелся как мальчик с соседнего
двора. Его это не обрадовало, но и не огорчило: в конце концов, в хосоковой
одежде он и вовсе бы потерялся как личность.

Наконец, Хосок пришёл в себя и выдохнул:

― Ого, а ты ещё симпатичнее, чем я думал! ― он протянул руку. ― В общем и

целом, я – Чон Хосок, прошу любить и жаловать.

― О-очень приятно, Мин Юнги, ― Юнги нерешительно пожал его узенькую

аккуратную ладонь. ― А куда мы поедем?

«Так, что за хуйня со мной происходит? Я, блять, Мин Юнги в косухе и на

мотоцикле, а не розовая принцесса!» ― подумал Юнги, мысленно дав себе
пощёчину и брутально нахмурившись.

― А куда мы поедем – секрет, ― загадочно ответил Хосок, одарив его тёплой

улыбкой. ― Увидишь, не волнуйся, это просто кафе.

Хосок завёл мотор, и они поехали вверх по улице. Спустя пару минут
неловкого молчания Юнги всё-таки придумал, о чём поговорить.

― Нифига всё-таки у тебя тачка, я на таких только в «Need for speed» гонял.
Сижу, а в голове песня заиграла эта, ну ты понял, крутая такая, не помню
название, ― выпалил Юнги, краснея, и ещё раз мысленно себя ударил.

«Господи, я на идиота похож, ей-богу!».

― А-а, ты про вот эту песню, ― догадался Хосок, включив «Lil John & The
Eastside Boyz – Get Low».

Сабвуферы дали отличный бит.

58/186
 ― О да, она самая! ― воскликнул Юнги и начал ломаным английским
зачитывать слова, изображая из себя великого рэпера. Полный «эрон-дон-дон»
получался.

Хосок от души смеялся, периодически посматривая на переносной вещатель

андерграунда.

― Жаль, тут места мало, я б тебе показал, что такое дрифт, детка! ―
подыгрывая, в сердцах прикрикнул Хосок.

― Ой, мастер повыёбываться, за дорогой следи, пока я раскачиваю эту тачку,

― скривил рот Юнги, не успев понять, что начал общаться с ним как с хорошим
другом.

― Ладно-ладно, корейский 50 Cent, только не бей меня, ― смирился Хосок и

резко завернул за угол, отчего не пристегнувшийся Юнги чуть не влетел в него.
Рука Мина случайно оказалась на колене Хосока.

― Ты что творишь, маньяк дрифтованный?! ― взревел Юнги, моментально

отдёргивая руку и вжимаясь в кресло. ― Убить меня вздумал?!

― Почему сразу убить? Просто прижать к себе на секунду, ― спокойно

ответил Хосок и подмигнул.

― Да иди ты, придурок, ― пробубнил Юнги. Смущению его не было предела.

Видимо, его мужественность рядом с Хосоком решила сделать перекур.

― За гаражи меня ещё увези, озабоченный, ― спустя минуту сказал Юнги,

легко ударив Хосока в плечо.

― А ты разрешаешь? ― не без удовольствия парировал тот, и они от души

рассмеялись, Хосок даже смахнул слезинку. ― Давно я так не веселился, честное
слово. Мне так одиноко бывает из-за работы, а тут выходной, да ещё с таким
весёлым собеседником. Я рад, что тогда принял твоё приглашение поиграть.

― Вот ты нюни распустил. Слышь, дэнс-машина, намотал сопли на кулак, мы

веселиться едем, а не на похороны твоей юности или как там обычно говорят.

― А чёрт его знает.

― Ага, этот парень всё знает.

Машина остановилась в Чхондам-доне, в этом районе Юнги ещё никогда не

был. Улица вокруг них пестрила яркими вывесками с названиями самых дорогих
брендов. Этот район Сеула считается самым модным, обителью элиты. Юнги
стало не по себе.

― Хосок, ты хочешь, чтобы я тут всю свою зарплату на год вперёд спустил?

59/186
 ― Ну, я тебя пригласил, значит, я и плачу. Девушки-то у меня нет, никто
деньги не высасывает. Так что просто забей на цены и цифры. Бей посуду, я
плачу!

Юнги вышел из машины и осмотрелся. Ветер гулял по кронам деревьев,

срывая листья и кружа их в танце. Перед ним красовалось небольшое здание,
отделанное бежевым кирпичом, с огромной вывеской «Goshen» и красующимся
рядом слоганом: «Cafe forever».

― А тут охуеть, как красиво, ничего не скажешь! ― не выдержал Юнги,

поделившись впечатлением с подошедшим Хосоком.

― Внутри ещё красивее, пошли, ― заверил Чон, потянув парня за собой. ―

Надеюсь, ты голодный, тут очень вкусно и кофе просто восхитительный!

Переступив порог кафе, Юнги замер. «Cafe forever» действительно могло бы

навеки занять место в сердце любого ценителя хорошей кухни, если и не за оную
по факту, то за тёплый интерьер вполне. Юнги раньше не приходилось
трапезничать в столь дорогой обстановке, хотя и являла она собою изысканность
и простоту: несложное сочетание лаконичных тёмных столиков и кресел с
принтом красно-розовых кружочков плюс общие кофейно-песочные тона под
сиянием не ослепляющего уютного света и дневного приветствия из высоких
витринных окон.

К ним подошла администратор и, уточнив, заказан ли столик, повела в самый

конец зала.

― Это моё любимое место, ― тихо поведал Хосок на ухо Юнги, и тот невольно
вздрогнул.

― Здесь так красиво… ― он не переставал осматривать помещение. ― Я

сейчас чувствую себя парнем из деревни, который, кроме коров, ничего и не
видел, а тут приехал в большой город. А всего-навсего разные районы одного
города. С ума сойти.

― Да перестань, ты очень даже хорошо смотришься здесь. Особенно твои

багровые волосы. Тебе к лицу этот цвет, ― сделал искренний комплимент Хосок.

Сняв верхнюю одежду, они сели друг напротив друга. Молоденькая

официантка подошла к ним и, широко улыбнувшись Хосоку, положила перед
ними меню, попутно сообщив об акциях и нюансах для постоянных посетителей.
Затем она поклонилась и скрылась в другой части зала.

В кафе немноголюдно, что добавляло атмосфере ещё больше уюта. Негромко

играла «Tete – Floral Rain», что согревала нежным текстом и саксофонным соло.
Оба парня взяли меню в руки и начали внимательно листать его.

― Что будем заказывать? ― спросил у Юнги Хосок, внимательно смотря на

его округляющиеся глаза, что добегали до цен. ― Давай решай, я возьму как
обычно.

― Мне водички и корочку хлебушка, ― выдавил Юнги.

― Перестань. Я тебе всё по этому поводу уже сказал, ― неожиданно строго

60/186
сказал Хосок.

― Ох, ― Юнги вздохнул и, перелистнул пару страниц, ― я никогда не

пробовал пасту, надеюсь, это вкусно, ― он показывает пальцем на спагетти
карбонара, повернув меню к Хосоку.

― О, ну значит тебе то же, что и мне, забавно, ― улыбнулся тот. ―

Американо?

― Ага.

Ожидая заказ, они увлечённо рассказывали друг другу о своей жизни.

Общение не встречало ни единой заминки. Так говорят со старыми добрыми
друзьями.

― Что, серьёзно? ― поражался Хосок, прихлопнув в ладоши. ― Ты из-за этого

теперь в театре работаешь? Спёр попугая и влетел в свой же универ? Ну ты
даёшь, история просто бомба, хоть книгу пиши!

Про аллергию на алкоголь Юнги решил всё-таки умолчать, посчитав

информацию слишком приватной.

― Да уж, книгу… Лучше фильм: Пираты Карибского моря - Юнги на абордаж!

― предложил он и засмеялся.

Официантка принесла заказ, и они принялись за еду, пожелав друг другу

приятного аппетита. За едой Хосок говорил мало, а Юнги иногда забывал, что с
набитым ртом неприлично и сыпал шуточки. Правда, часть с напитками чуть
погасила его словоохотливость.

― Какой вкусный кофе! Боже, я в раю! ― Юнги отхлебнул кофе с блаженным

видом.

― У тебя такое лицо сейчас, я не могу, ― Хосок посмотрел на собеседника и

прыснул.

― Ешь давай, лицо.

Хосок поделился с ним ложечкой тирамису, и Шуга не успел отказаться от

десерта, облизнулся и тут же опустил глаза, поблагодарив.

Закончив с едой, Хосок посмотрел на часы и решительно объявил:

― Забавно, уже вечер.

― Вечер? ― Юнги посмотрел в окно, за которым стремительно темнело.

61/186
 ― На улице наверняка похолодало уже, гулять не вариант, ― прикинул
Хосок. ― Может, в кино заглянем? Всё равно делать нечего.

Недолго думая, Юнги согласился. Оплатив заказ и оставив неплохие чаевые,

они отправились к месту. До кинотеатра оказалось рукой подать по нескольким
улицам, и Шуга даже не успел как следует насладиться поездкой. Киноафиша
привела их к мультипликационному семейному фильму «Хороший динозавр».
Переглянувшись, они сошлись на мнении, что это самая подходящая для двух
взрослых парней картина на вечер.

Весь сеанс Юнги честно продремал, отпечатав на щеке след от собственного

кулака, а Хосок и не посмел тревожить его покой, насладившись мультфильмом
в одиночку. На Шугу он не держал обиды: спящим он выглядел очаровательнее
некуда.

― Ещё не вечер! ― решительно отрезал Хосок, закинув руку Юнги на плечо,

пока они шли к машине.

― И что ты хочешь этим сказать?

― А то, что мы обязаны побывать в клубе, где я частенько тусуюсь. Покажу

тебе свои танцевальные навыки, да и просто отлично проведём время.

«Блять, моя аллергия, я же ему не сказал, ― запаниковал Юнги. ― По-любому

захочет, чтобы я выпил. Что же делать, что же делать?..».

Занервничав, Юнги всё-таки взял волю в кулак и выказал согласие.

― Вези, карета, я готова.

И Хосок чуть не подавился смехом, открывая ему дверь, как самой настоящей
принцессе.

Клуб, каких в мире сотни тысяч, Юнги, однако, пришёлся по вкусу. Несколько
залов внушительных масштабов, в каждом из которых по барной стойке,
типичная клубная музыка с привкусом шальной современности и оголённые
части тел, мелькающие на танцполе.

Пока они с Хосоком добрались до барной стойки, тот поздоровался чуть ли не

с каждым мимо проходящим, и под гнётом популярности спутника Юнги вжал
голову в плечи, испытывая страшный дискомфорт и желая провалиться сквозь
землю.

― Бля, я думал, чтобы выпить здесь, мы ещё пойдем дракона убивать и

пройдём парочку квестов!

62/186
 Юнги пришлось сильно надрывать голос, чтобы перекричать музыку, но Хосок
всё равно не расслышал. Поэтому их общение – с ушка на ушко, закрепилось
режимом и поведало Юнги, что Хосок пах соблазнительно терпким парфюмом.

Он не смог отказать ему по части выпивки. Начали с коктейлей. Юнги,

которого начинало покачивать и стелить, не сдавался. Показаться слабаком он
не имел желания. Схема: соль-текила-лайм.

К моменту, когда заиграла «Tomsize & Simeon – Jump (Original Mix)», пришлось
оставить насиженное местечко, потому как Хосок потянул Юнги за руки и,
прижав к себе, выпалил:

― Наш выход…

Шуга ничего не успел понять: как оказался в центре танцпола, как его
захватили руки Хосока, его горячее пластичное тело. Кровь закипала в венах при
каждом соприкосновении, по глазам били светящиеся во тьме блёстки, казались
продолжением рук. Их било наркотической ломкой, от которой единственным
спасением стало движение. В душной толпе, под пристальным наблюдением
друг друга.

Юнги не умел танцевать. Так он считал раньше. Но Хосок вертел им, как
хотел, то тесно приближаясь, то отдаляясь, держа за плечи, талию. Зрительный
контакт. Ад у Сатаны. Вибрационно-музыкальный оргазм. Он должен был быть
бесконечным, пока колотились сердца.

Похоже на смещение земной оси: настолько Юнги потерялся под куполом

дымящейся атмосферы, растворился, поддавшись потоку, что в следующий
момент Хосок уже прижимался к его заду, уложив руки на животе, и Юнги
охотно отвечал на этот флирт, пьяно улыбаясь, ходя под хосоковым мановением
послушной стрункой. Для них потеряло значение время и пространство. Толпа
боготворила Хосока, а Юнги купался с ним в лучах славы и в конце, повиснув на
шее, запрыгнул на руки, позволив себе прогнуться назад как в блядском танго.
Он вёл себя крайне неприлично, может быть, даже нёс чушь, которую лучше
запретить цензурой.

― Слушай, давай куда-нибудь уйдём… Где никого нет… ― Юнги прикусил

губу, бледнея.

― Тебе плохо? ― испугался Хосок.

Он сказал что-то о вип-комнате, но Шуга уже был на гребне аллергии.

Контроль утерян.

Когда они опустились на мягкую софу, Юнги был пьян уже настолько, что
комната в приглушённом красном отсвете казалась застеленной туманом,
нереальной. В ней жгли свечи с корицей, и запах ударил волной, кутая Юнги
одеялом. Играла дразнящая медленная песня «Tinashe – Vulnerable (Dave Luxe
Remix)», и если бы она была материей, Шуге не пришлось бы трогать себя за пах,

63/186
плохо скрывая нарастающее возбуждение.

Какое-то время он ещё слышал тихий хосоков голос, его беспокойство их

уединением, а потом не успел заметить, как забрался к нему на колени и с
жаром впечатался в губы, запуская пальцы в мягкие волосы и прогибаясь в
спине. Он никогда не отличался гибкостью, не знал, что умеет целоваться взасос
с такой отдачей и страстью. Если в нём и спали демоны, то они проснулись по
воле текилы, все и разом.

Обсасывая язык Юнги, Хосок запустил ладони под пояс его джинсов, смял
ягодицы, находя их достаточно аппетитными. А Шуга замычал, мешая их слюну,
слетая с катушек и находя звук мокрого поцелуя самым прекрасным из всего, что
сегодня играло в стенах клуба. И когда-либо заиграет.

«Don't stop lookin' at me!».

Песня вошла битом под кожу. Шуга не хотел, чтобы Хосок смотрел на кого-то
ещё ни здесь, ни где-либо ещё, и оттягивал зубами его губу, сдавленно рычал и
снова проскальзывал влажным языком в рот. Он не понимал и не хотел понимать,
что двигало им. Осталась одна полоса инстинктов, полоса-царапина на
хосоковой шее от резвого ноготка.

Привкус лайма и соли во рту, пьяная дрожь, Юнги вдыхал чарующий хосоков
запах и ёрзал по нему, неожиданно довольствуясь упёршейся в задницу
твёрдостью. Ему было немного страшно, он бросал на Хосока сальный взгляд,
вёл губами от ключиц к уху, вдыхал туда опалённое: «Трахни меня», ― и с его
умоляющей хрипоты Хосок был готов кончить. Но Юнги должен был быть для
него особенным, сложным.

Им нужно было что-то делать с этим безумием. Впопыхах Хосок расстегнул

Юнги ширинку и сжал истекающий смазкой член, слышал катящийся по
нарастающей пошлый стон, и Мин заводился сам с себя, поступая с Хосоком
точно так же.

Они самозабвенно дрочили друг другу, глядя в упор в глаза. Тяжёлое

дыхание. Не уступали. Звери, сорвавшиеся с привязи. Оба в бегах от реальности.
Хосок схватил Юнги за волосы, слегка запрокидывая его голову назад, выжег у
кадыка метку и вёл языком до уха. Шуга сжал ладонь сильнее, чтобы его
довести, а Хосок двигал рукой быстрее. Им равно жарко, равно не стыдно.

Юнги старался перехватить Хосока за запястья, он ломался у него в руках,

прежде уверенный, что не может быть настолько хрупким и податливым. Но
тонкие хосоковы пальцы, его чёртовы губы, снова попавшие под раздачу, они всё
меняли. С Хосоком Юнги нравилось быть такой сукой, покрываться испариной от
вздохов, ловить кайф от одержимости им, градусами. Юнги и не помнил, что
пьян. Беспамятство отдалось шлейфом беспутства, на которое плевать, лишь бы
Хосок был везде и повсюду. И вполне серьёзно хотелось ощутить его член внутри
себя, попробовать быть абсолютно грязным.

Никто не проиграл, кончили почти одновременно. Юнги бросило в жар и

холод, сотрясло, он долго простонал, упёрся губами в чужие губы, крадя
последний выдох. Испачканные липкие руки, частично – одежда и диван.
Невесомость.

64/186
 У них было несколько минут, чтобы прийти в себя, отдышаться. И Хосок
осознал, что он много трезвее Шуги, что того от навалившейся слабости укачало
прямо на руках и возвращать его домой в таком состоянии вряд ли легально и
правильно. Но забирать к себе ещё аморальнее. Поэтому Хосок принял решение
доставить Шугу прямо до кровати и, по возможности, миновать внимание его
матери.

Чуть оправившись от шока произошедшего, Хосок повёл шатающегося Юнги

на выход. Усаживая его в машину и пристёгивая ремень, Хосок зачем-то чмокнул
всё ещё румяную горячую щёку, как будто извиняясь за их поспешность и
обоюдный порыв. К моменту, когда Хосок надавил на педаль газа, алкоголь в его
крови уже не мешал мыслить ясно. И первым делом он понял, что Юнги теперь
ни за что не выпадет из головы.

Бесшумно уложить его в постель и остаться незамеченным Хосоку удалось

почти без труда, он довольно быстро нашёл в кармане ключи, разобрался с
замком и безошибочно определил местонахождение нужной комнаты. Разув
Юнги и накрыв одеялом, Хосок задержался ненадолго, потому что во сне его
руку крепко сжали и прижали к груди.

― Не… своди… с меня… глаз…

Хосок погладил Юнги по голове, шепнул:

― Спасибо за сегодня, ― и вышел.

Вероятно, он и не собирался. Вряд ли после Юнги можно смотреть на кого-то

ещё.

65/186
Глава 9. Лунатизм.

«Вижу, как время остановилось

Так же, как раньше;
Кажется, что я хожу во сне».

Утро проснулось раньше, чем Юнги. Последний же продрал веки лишь после
обеда. Он был поражён. Во-первых, тем, что сумел проснуться вообще, во-
вторых, тем, где он оказался.

А оказался он дома, в своей уютной комнате с вечным беспорядком. Но

главное, что, несмотря на смертельную дозу алкоголя, Юнги детально помнил
практически всё, кроме концовки вечера. События, случившиеся в клубе,
мелькали смутными раскадровками, которые были настолько смазаны, что не
разберёшь. В деталях: красный свет, кисло-солёный привкус на языке и терпкий
запах парфюма, прилипший даже к одежде.

Обрыв. А вот как Юнги попал домой ― то была тайна, покрытая мраком.
Память приходилась злейшим врагом.

Приподняв край одеяла, Шуга обнаружил, что спал одетым во вчерашнее, а

это значило, Хосок доставил его сюда и просто накрыл одеялом. Как он это
делал, Юнги никак не мог припомнить, потому что поток мыслей заглушался
единственной фразой, которая не давала ему покоя: «Не своди с меня глаз». Что
она значила?

В голове били колокола, превращая мозги в адскую кашу. Сейчас Юнги хотел
бы быть буддийским монахом, восседающим на вершине горы в позе лотоса. По
радио-воображению заиграла «Secret Garden – Lotus», но в попытке представить
себе картину единения с природой Юнги чуть не сошёл с ума от прихлынувшей к
полушариям колючей волны, заключавшей тяжесть всего мира. К буддизму он
явно был ещё не готов.

С трудом поднявшись, он медленными шагами побрёл к зеркалу и, с трудом

раскрыв глаза, ужаснулся. На шее красовался внушительных размеров багряный
засос.

«О, ну замечательно, блять, как раз под цвет волос, ― саркастично подумал
Юнги и осторожно провёл пальцами по отметине, которую любезно оставил ему
Хосок. ― Вот только бы маман не увидела».

Попробовав нажать на клеймо, Юнги постепенно осознаёт: это больно.

Значит, след крайне свежий. И всё происходящее ему уже точно не снилось.
Хотя верилось с трудом. Прикрыв глаза, он ощутил, как собственные пальцы
становятся напоминанием чьих-то горячих губ. Юнги было хорошо, он даже
слышал, как простонал в ответ на такое бесстыдство или попросил не
останавливаться.

Стояк начал доставлять ещё больше беспокойства, внизу живота заныло.

Лёгкая тень воспоминаний разжигала недюжинный огонь возбуждения.
66/186
Незаметно прошмыгнув в ванную, Юнги обнаружил ещё более шокирующую
вещь, когда спустил джинсы. На боксёрах виднелись смазанные подсохшие
следы спермы, которые прослеживались до самого живота.

Хищный взгляд, твёрдые колени, душно пахнет корицей.

Раскрасневшись, Мин прикусил губу и сжал рукой возбуждённый член,

погружаясь в атмосферу накалённой близости между ним и… Хосоком. Другого
там быть не могло. Человек, который прикасался к нему, который рвал зубами
его кожу, он дышал с ним в унисон, задыхался, затмевая собою всё, что когда-
либо чтил Юнги.

Сунув в рот два пальца, Шуга задвигал другой рукой быстрее и привалился к
стене, заглушая стон и едва устаивая на дрожащих ногах. Какой же он
бесстыжий, как низко пал! Правда, совесть молчала, и Юнги наслаждался
минутной слабостью, разливающейся по телу. Пусть лучше так, чем терпеть и
мучиться иллюзией «я не такой».

Прохладная вода остудила его разгорячённый разум, вернула коже лёгкость.

Только Юнги не мог думать больше ни о ком, кроме Хосока. И что, чёрт возьми, с
этим делать, он тоже понятия не имел. Хотя некоторые соображения имелись,
метались между срочным вылетом из страны и нуждой устроиться в местную
ЛГБТ-организацию…

Бессчётное количество раз Шуга тешил себя яркими событиями

пролетевшего вечера, снова и снова возвращался к горячим и нежным
хосоковым рукам, к его манящим губам, купался в памяти, как в карамельной
патоке, и всё равно не мог насытиться вдоволь. Осекаясь, когда похмелье
ударило по вискам, вынуждая прижаться к мокрой плитке и съехать вниз на
холодный кафель, сжать голову покрепче, чтобы не скатилась с плеч.

Представив, какой он жалкий, Юнги и сам не заметил, как заплакал. Как

пришлось поверить, что капли, стекающие с щёк, – не вода с душа, а какое-то
солёное противное пойло. Он просидел так достаточно долго, пытаясь прийти в
себя.

Чудом донеся своё тело до кровати, Юнги упал в мягкие объятия одеяла и
провалился в очередную мечту. Так ли всё ужасно? Не совсем. С Хосоком
связывала не только одна ночь, а страницы переписок, часы в игре, дорогое кафе
и минуты улыбок, совершенно бесплатных. Хосок не вызывал у Юнги отторжения
или ненависти, от него щемило в груди, спирало воздух, но… жить было можно и
даже хотелось.

― Хосок, что ты, чёрт возьми, сделал со мной? ― еле слышно простонал Юнги
куда-то в пустоту.

Нащупав где-то в пучине одеяльных складок свой телефон, пребывающий в

беззвучном режиме, Юнги обнаружил несколько пропущенных звонков и смс.

«Когда он успел записать мне свой номер? И что это за принц такой?!»

От кого: Принц на чёрном авто

Если ты сейчас же не поднимешь трубку,
я приеду к тебе домой!

67/186
 И следом.

От кого: Принц на чёрном авто

Жди меня в гости через 15 минут.
Отказ не принимается, кофе я уже купил.

― Господи, только не сейчас, ― взвыв во весь голос, Юнги зарылся лицом в

подушку.

Он не торопился, не боялся и в какой-то момент понял, что ему не просто

лень превращаться для Хосока в принцессу, но и нет желания. Пусть увидит его
таким, какой он есть. И надо будет посмотреть, как изменятся его намерения.

Достав из шкафа чистые боксёры, широкие серые спортивные штаны и

мешковатую футболку, Юнги наскоро оделся. Прочесав пальцами ещё мокрые
волосы, он подошёл к компьютеру, чтобы запустить его и включить что-нибудь
лёгкое, потому как тишина угнетала.

Остановив свой выбор на «Years & Years – Memo», он только собирался

поудобнее устроиться в кресле, когда послышался удивлённый голос мамы,
заглянувшей в комнату. Юнги тут же прикрыл засос ладонью.

― Юнги-я, к тебе тут молодой человек пришёл. Выходи давай, а то пирожные

я уже взяла, слишком уж они красиво выглядят, ― сказала она, хвастаясь
коробкой из явно не дешёвой кондитерской.

Из прихожей запахло кофе. Никому. Никому нельзя доверять. Поднявшись,

Юнги крайне нерешительным шагом пошёл в сторону двери. Но вышел не сразу,
а вернее – не целиком: выставил ногу и осторожно выглянул из-за двери. Хосок
смотрел на него со стаканчиком американо из «Goshen» и солнечно улыбался. За
Юнги он действительно переживал.

― Юнги, мне же можно пройти?

― Конечно можно. Не знаю, почему ты до сих пор стоишь в дверях, ― сказал

он, выбравшись из укрытия, и, зацепив стаканчик, доверил маме отнести его на
кухню.

Казалось, что рядом с Хосоком отступало и похмелье.

Чон был одет совершенно по-простому, никаких украшений, строгих брюк,

рубашек и туфлей: чёрные вансы, обычные синие джинсы и вязаный свитер
тёмно-изумрудного цвета.

Но Юнги подумал, что так подозрительно невычурно господин Чон оделся,

чтобы не смущать маму дороговизной одежды. Шуга не постеснялся заметить
вслух, на что Хосок махнул рукой и рассмеялся.

― Я так к тебе торопился, что даже не смотрел, что надевал, ― и в

доказательство он приподнял штанины, показав разноцветные носки: белый и
жёлтый.

Не сдержав улыбки, Юнги пригласил рассеянного Хосока к себе в комнату, а

68/186
тот дождался момента, когда он прикроет дверь, схватил за плечи и вжал в неё,
сокращая рискованные сантиметры до рокового соприкосновения.
Зажмурившись, Юнги переживал те же моменты, что погубили его в полночь,
когда он Золушкой не успел увернуться от кары за волшебство. Настойчиво
надавив языком на упругую линию меж губ, Хосок углубил поцелуй, провернув
его мягко и чувственно. Шуга дрожащими руками обвил его шею и поддался,
точно не зная, почему ему так важно быть отмеченным Хосоком и подчиняться
его воле.

Хосок не сводил с него глаз, размазывая жаром по плоскости. Как Юнги и

хотел.

― Пожалуйста, хватит… ― взмолился Шуга, прервав поцелуй. ― Я не

понимаю, что происходит сейчас…

― Я тебе леденец мятный передал, ты его не ощущаешь? ― прохрипел Хосок,

отстранившись от него. ― Вкусный же? О, знакомая песня, тоже её очень люблю.

Он стал покачивать головой в такт, пока с щёк Юнги спадала краска, и он

пробовал на вкус леденец, принятый в дар.

― Вкусный, ― и он решил спросить прямо: ― Зачем ты приехал?

― Хотел убедиться, что с тобой всё в порядке, перед тем, как окунуться в
работу с головой, ― с грустью ответил Хосок. ― Мы не увидимся с тобой
ближайшую неделю. И я решил… ― он осёкся, притягивая Юнги за талию. ― И я
решил, было бы неплохо побыть вдвоём подольше.

― Ты знаешь, для меня это всё в новинку, я… ― Шуга замер в его объятиях,
десять тысяч раз забыл о том, что хотел сказать. ― Мне толком непонятно, что
произошло вчера, но ты должен знать одну вещь: у меня некоторая особенность
в переносимости алкоголя. И сейчас я понял, что она не виновата. Что это всё ты.

Обвинение показалось Хосоку комплиментом. Он смог разбудить в Юнги

спящую красавицу, жаждущую быть влюблённой и счастливой.

― Значит, не стоит этому сопротивляться. Я боялся, что ты свернёшь на наше

состояние и пошлёшь меня куда подальше. Но обычно я не ошибаюсь в том, что
чувствую.

Но Юнги нужно было время, чтобы принять в себе новую сторону, он

признался в этом Хосоку, а тот кивнул, будто бы понимая всё на свете, и спросил:

― Юнги, можно я тебя снова поцелую?

Их взгляды столкнулись в фатальной близости, но с уст Юнги слетело:

― Дай мне возможность убедиться в твоих словах. Я не хочу сопротивляться,

но по теории приличий – должен. Хотя бы недолго.

Прощаться оказалось тяжело. Единственный человек, от которого Шуга не

захотел отклеиваться, кому не захотел грубить или показывать характер. Хосок
потрепал мокрые волосы Юнги и, ласково улыбнувшись, вышел. А тот несколько
долгих минут простоял неподвижно, прижав ладонь к закрывшейся двери. Он

69/186
как будто ходил во сне, всё нереально. Такого не могло случиться по плану,
только случайно. Оно случилось, когда совсем не ждёшь. Это чувство,
останавливающее время.

Оставаться в одиночестве слишком тяжело, и Юнги решил, что человек,

который сможет его понять, ― это чёртов Ким Тэхён, заглохший где-то в стадии
игнорирования. Шуга прошёл в свою комнату и взял телефон, чтобы набрать его.
Спустя пару гудков он услышал до боли знакомый голос:

― Аллё-малё, сахарная пьяница, чёкого?

― Нам нужно поговорить, ― убитым голосом оповестил Юнги.

― Ох, ты ж… ― Тэхён, кажется, прочувствовал всю тяжеловесность

положения. ― Ну, мама у родственников до завтрашнего вечера, так что
приезжай-ка на ночь, раз такое дело.

― Буду у тебя через часик где-то.

― Жду.

Бросив телефон на кровать, Юнги выключил компьютер и переоделся,

нацепив аспидно-серую худи и потёртые голубые джинсы. В желудке заурчало,
там не было еды уже чёрт знает сколько, оттого слабость и головокружение.

Пройдя на кухню, он пожелал маме приятного аппетита, поскольку она

наслаждалась отхваченными пирожными.

― Кстати, сынок, не расскажешь, кто этот очаровательный молодой человек?

Я ведь собиралась нелестно думать о нём, когда ты сел вчера в его машину.

― Просто друг, мам, ― отмахнулся Юнги, взяв одно пирожное и ожидающий

его кофе.

― Хороший у тебя друг, воспитанный.

Присев, Шуга закончил трапезу и в конце концов выдавил:

― Ма, я к Тэхёну на ночь собираюсь.

Госпожа Мин вскинула бровь вверх.

― Ого! По голубку своему соскучился, что ли?

― Он это специально сделал, сколько можно раз повторять?! ― повысил

голос Юнги, и что-то затрещало между его мозговыми полушариями, рекомендуя
не усиливать громкость. ― Как же больно…

― Да знаю я, что Тэхён-и специально. А вместо того, чтобы на родную мать

злиться, лучше таблетку выпей, верхний правый ящик.

Открыв тот самый ящик, Юнги достал заветные таблетки. Мама любезно
протянула ему бутылку минеральной воды.

70/186
 ― Спасибо, мам.

― Без проблем. Поезжай на метро.

― Я понял.

― Дождь собирается, зонт не забудь.

Сложив в небольшую кожаную сумку всё самое необходимое, Юнги застегнул

жилетку и завязал на чёрных найках шнурки, затем помучился с распутыванием
наушников. И приготовился окунуться в остаток осени с головой, поставив режим
«перемешать всё».

Улица встретила его недружелюбно, махнув влажной колючей волной ветра

по лицу, мелкие капли стали отбивать дробь по зонту, улица обратилась в одну
большую лужу, редко разбавляемую людьми. Заметно холодало. В наушниках
заиграла «Dredg – Sang Real», которую Юнги решил зациклить.

Весь путь до дома Тэхёна мозг ломали однотипные мысли вроде: как теперь
жить и стоит ли вообще. Их с Хосоком связывала сущая глупость – виртуальность
и тринадцать часов вместе, разум вопил в ужасе, сердце захлёбывалось. А в
Юнги разрослась безбрежная привязанность, пережившая их обоих уже на сотню
лет вперёд, словно ждущая с эры мезозоя, когда её потревожат. Может быть,
ему обычно и было наплевать на чувства, в последний раз так крыло на втором
курсе по вине девочки-умницы, но отказаться от того, что Хосок меняет, –
невозможно. Отказаться от его голоса и взгляда, от вкуса губ и того
умиротворения, что приносила близость. Пережидать и душить в себе подобное
Шуга не станет, жизнь и так слишком коротка.

***

Частичное возвращение к мирскому отдалось удивлёнными тэхёновыми

глазами. Он зазывал пройти и располагаться, говорил:

― Вот и ты. Я как раз кофе сварил и сэндвичей наломал, таких, на которые ты
ругаешься, трёхэтажных.

Он стоял и взволнованно перебирал пальцами, этот тоненький домашний

ребёнок в безразмерной одежде, и даже не знал, насколько Юнги счастлив, что
когда-то спас его и выбил лезвие из рук.

Разговорить Юнги удалось только в комнате, на откровение он пошёл вяло,

всё время путаясь в словах и едва сдерживаясь в эмоциях; пока рассказывал,
расцарапал себе коленки. Таким запутавшимся Тэхён его ещё никогда не видел.
Внимательно выслушав, он легонько обнял Юнги и помолчал, затем выдохнул:

― Ты всё равно останешься Мин Юнги, моим самым лучшим другом, моим
самым лучшим хёном. Прости, что я за последнюю неделю ни разу тебе не
ответил…

71/186
 Подняв на Тэхёна влажный благодарный взгляд, Шуга натянул улыбку.

― Я понимаю, что даже если гей, это толком ничего не меняет. Мне ещё
самому сложно определиться, действительно ли это тот я, по которому всегда
было немножко тоскливо? Меня шатает сейчас, как лунатика какого-нибудь.

― Помнишь, мы однажды говорили, что нас меняют не обстоятельства, а

люди? ― Тэхён взял его за руки, говоря тихо и убедительно. ― Вот он, твой
человек. Бессмысленно бежать от него и от себя. Мне кажется, Хосок
замечательный. И если тебя пугает его положение, достаток – глупости. Тебе не
нужно стремиться его переплюнуть, он принимает тебя таким, какой ты есть.
Если вас действительно так магнитит, что в первую же встречу случилось
такое…

Тэхён не договорил, смутившись. По правде говоря, для него опьянение не

являлось оправданием распущенности, ему казалось, что сам бы он себе такого
не позволил. Но хён – другой.

― Мне думалось, ты скажешь, что это всего лишь плотское влечение или как
ты там умеешь охуительно заумно выражаться? ― усмехнулся Юнги,
завалившись на спину.

― Если бы так было, вряд ли бы Хосок приехал утром, чтобы разузнать, как
ты, ― здраво рассудил Тэхён. ― И уж тем более вряд ли, что ты бы остался
девственником в том самом смысле… Хосок не воспользовался возможностью,
хотя с тобой можно было делать, что угодно. Это делает ему честь, как по мне.

Со стыда Шуга приложил руку ко лбу и предпочел промолчать. Внезапно

заиграла «Bring Me The Horizon – Sleepwalking», и Юнги едва слышно попросил:

― Сделай так громко, дружище, чтобы мне рёбра нахрен сломало.

Выполнив просьбу, Тэхён прилёг рядом, чтобы ему тоже досталось. Почти
четыре минуты песни они вдвоём пялились в потолок и переосмысливали
некоторые важные вещи. Что, вероятно, разговоры теперь будут другими, что
привычное заменится непривычным, старое ― новым. И у Юнги появилась
персональная надежда на безбедное будущее, навеки занятое сердце. Тэхён за
него так искренне радовался, что у самого проступили слёзы на глазах. Для себя
он ничего не просил, а за Юнги тихонько выпрашивал у судьбы проявить
благосклонность к хёну-трудяге, к хёну, который на самом деле устал быть один.

После звук был убавлен до минимума, а следом раздался звонок. Чуть

успокоившийся Юнги послал засевшему за альбом Тэхёну недоуменный взгляд.

― Кто это такой настойчивый у тебя?

― А? ― парень неожиданно отложил все дела, приосанившись, щёки

покрылись румянцем. ― Это Чонгук, наверное.

― Так во-о-от, где ты пропадал, ― довольно протянул Юнги, доставая плеер.

72/186
― Что ж, я выйду из зоны видимости и даже заткну уши, предоставив вам
возможность уединиться.

― Да ну тебя, ― стушевался Тэхён, быстро глянул в зеркало, оправив чёлку, и

ответил.

Камеры включены. Действительно ― Чонгук. Немного уставший, вымученный,

воротник клетчатой рубашки был расстёгнут, а на губах улыбка, среди
всеобъемлющей темени комнаты. У него снова ночь и категорическая
бессонница.

― Привет, Тэхён-а.

Тэхён не должен был терять самообладания, но терял, дышал чаще.

― Привет. Ты чего не спишь?

― Да вот, переживаю немного. Завтра экзамен сдаю. Практический. Дают

первый вылет попробовать. Ворочался часа два, но не получилось. Решил, что и
не выйдет, если не поговорю с кем-нибудь.

И ближайшим оказался Тэхён, живущий за шесть тысяч миль через океан. Он

не показывает, что тронут, но волнение от Чонгука не скроешь.

― У тебя всё хорошо? Выглядишь странно… Не заболел?

― Со мной всё в порядке, просто… ― Тэхён чуть повернул камеру в сторону, и

Чонгук упёрся взглядом в лежащего на кровати Юнги. На мгновение его лицо
приняло сердитое выражение. ― У моего друга некоторые проблемы, я всё ещё
на волне.

― А, это Юнги, что ли… ― облегчённо выдохнул Чонгук, словно втайне

рассчитывал на подобный ответ. ― Что у вас там в Корее за день уныния? Хосок
тоже сегодня как будто с луны свалился.

Тэхён с Чонгуком обмерли, многосложно посмотрели друг на друга.

― Да ну!.. ― обалдело выдохнул Чон, и Тэхён кивнул. Чонгук придвинулся к

экрану и шепнул: ― То есть голубая натура моего брата таки раскрылась?

Наверное, Тэхён и сам подозревал или сделал заочные выводы, исходя из

намёков Чонгука, поскольку они частенько общались в последнее время.

― Думаю, они нашли друг друга, ― тихо поделился Тэхён, возвращая камеру
на место. ― Как по мне, у них идеальная совместимость. Просто Юнги ни одна
девушка не оказывала такого почтительного внимания, как Хосок.

И Тэхён попробовал раскрыть рот о случившемся хотя бы вскользь, но Юнги

позади выдернул наушник и рыкнул:

― Ещё слово, Ким Тэхён, и, клянусь памятью своего попугая, ты встретишь

зиму в саду! Частями. А я, наконец, захвачу Фридриха.

На чём он снова вернулся к прослушиванию музыки, а обалдевший Тэхён так

73/186
и остался сидеть с раскрытым ртом. Чонгук умилённо расхохотался, возвращая
его внимание.

― Лучше уж ничего не рассказывай, Тэхён-а, целее будешь.

― Пожалуй, ты прав, ― поддержал он. ― Так что, говоришь, за экзамен тебя

ожидает?

И Чонгук с радостью поделился волнениями, которые его мучали, он получил

возможность высказаться и пожаловаться на всю сложность миссии, воздушные
ямы и выдохнуть первые впечатления от полёта.

― Впервые я поднялся в небо на аэроплане, когда мне было девять. Мы с

родителями отдыхали в деревушке, и один дедушка разрешил мне занять
пассажирское место: тогда стояла страшная засуха, нужно было орошать поля.
Вообще, высоко мы не поднимались, но то первое чувство, когда отрываешься от
земли, – я не мог его забыть, оно перекрывает собой всё. Ты как будто
становишься другим, частью другой вселенной.

Тэхён тоже как будто летел с ним, затаив дыхание и наблюдая, как ладони
Чонгука рисовали полёт, с жадностью вглядываясь в его горящие глаза.

― Это твоё, Чонгук, точно – твоё. Наверное, попало за тот раз от родителей?

― Ох, попало страшно, ― согласился Гук, усмехнувшись.

― Не переживай, у тебя всё получится, ― убедил Тэхён, сжав кулак. ―

Удачки!

― Да, я знаю. Просто ощущения от того, что впервые всё будет настолько
реальным ― глобальные. Рядом только инструктор, а задание ― круг над
аэродромом и успешное приземление обратно. На симуляторах-то я отлично
справляюсь...

― Эй, ты и так отлично справишься! ― подбодрил Тэхён. ― Тебя ждёт то

самое чувство, подумай. Когда тебе было девять. Волшебно, по-моему.

Тэхён и выразить не мог, как для него почётно – быть другом, с которым
Чонгук делился такими эмоциями. Какое-то время он зачарованно смотрел на
него, немного сожалея о том, что не может быть рядом в такой момент,
похлопать по плечу или обнять. К тому же вдруг стало интересно, как пах этот
сильный человек, каково быть с ним так близко в реальности, иметь возможность
прикоснуться…

― П-с, о чём замечтался? ― вкрадчиво поинтересовался Чонгук.

Его хотелось называть мягче: Чонгук-и, потом смаковать на языке, как

пузырьки от воздушного шоколада. С Тэхёном творилась чертовщина, а его
продолжали добивать тем, во что сложно верится.

― Знаешь что, я как раз думал, где мне провести рождественские каникулы.
И решил, что пора навестить брата. Поэтому жди меня в Сеуле, Тэхён. Прилечу
пока лишь в качестве пассажира, правда. Билет я уже заказал, у вас буду
двадцать шестого декабря, в полдень.

74/186
 Сердце застучало быстрее, Тэхён почти уверовал, что его смятение очевидно.
Чтобы связать услышанные предложения по смыслу, ему пригодилась помощь
высших сил, он лишь пробормотал:

― Что ж, жду…

И перенервничал настолько, что не успел сообразить, как они пожелали друг

другу удачи и распрощались.

Тэхён ошарашенно обернулся на Юнги, а тот кивнул в сторону окна. За ним

падал первый в этом году снег, кружась крупными хлопьями в столбе фонарного
света.

До Рождества чуть меньше месяца. И Тэхён не был уверен, что за это время
удастся утихомирить пробившееся сквозь толщу заледеневших рёбер одинокое
чудовище. Оно беспокойно заметалось в груди и застало врасплох. И Тэхён
посмеялся бы над ним, если бы не нашёл в похожих глазах Юнги своё
отражение. Оба – лунатики.

― Наконец-то, будет холодно, ― отстранённо сказал он.

― Лучше бы и впрямь было, ― подхватил Тэхён, ― как можно холоднее.

Он испугался, что в скором времени его Страна Чудес может не просто

растаять, а испариться.

75/186
Глава 10. Неожиданное завтра.

«Тяготение...
От тяготения - нет спасения.
Тяготение...
Нет спасения без платы за него».

За названием недели, которую Юнги провёл без Хосока, Тэхён обязан был
обратиться к русской литературе. «Хождение по мукам» – вариант
идеальнейший. Потому как Юнги хоть и старался держаться молодцом, шутить,
как прежде и даже подбадривать Тэхёна, но тут же мрачнел и потухал, стоило
его оставить одного. Слушая на повторе акустическую версию «Placebo – Special
K», он погружался с головой в свои мечтания, проживая в режиме «дом-работа-
дом» практически каждый день. Ему уже не могло хватать виртуальности после
пережитого. И Тэхён это прекрасно понимал.

В целом же, состояние Шуги опасений не вызывало: как только Хосок

освободился, и их регулярные встречи возобновились, старший расцвёл и
заулыбался.

― Сакуры цветение в начале декабря? Чудо или потепление глобальное? ―

сочинял Тэхён хокку на ходу, на что Юнги старался не обижаться, но
подзатыльники давать точные.

В жизни самого Тэхёна весна ещё не наступила. Зато он устроился на работу

и весьма успешно. Быть художником в детском клубе – оказалось не только
денежно, но и увлекательно. Дети от Тэхёна не отставали, постоянно приглашая
в игры и облепляя со всех сторон, они видели его насквозь и принимали за
своего. Однако по возвращению домой, Тэхён постепенно терял улыбку и
начинал ковырять одну и ту же мысль: Чон Чонгук.

До Рождества оставалась какая-то неделя. Вокруг огоньки гирлянд, толчеи

возбуждённого празднеством народа, сутолока и шум, запах хвои и мандаринов.
Припорошенные снегом улицы, лёгкий морозец щипает щёки и нос.
Удивительное, волшебное время!

Волшебством для Тэхёна было и приглашение Хосока – они с Юнги

собирались в день прилета Чонгука отмечать «своё» Рождество, так как в сам
день – двадцать пятого числа, каждый обещал ужин семьям. Тэхён не стал
отказываться: не нашёл убедительных причин.

Назначенный день наступил. Вестибюль аэропорта прогонял массы людей по

эскалаторам и голосил эхом из диспетчерской. А Тэхён стоял, уцепившись за
плечи Юнги, пока тот болтал с Хосоком и распивал кофе, и в каком-то
волнующем предчувствии поглядывал на информационное табло, где вот-вот
должен был щёлкнуть рейс Чонгука.

76/186
 Когда это свершилось, они немедленно отправились его встречать.

Какие странные чувства охватили Тэхёна, когда Чонгук появился на

горизонте. Реальность будто расплывалась перед ним, и недюжинное волнение
брало верх, превращая в маленького мальчика, который боится спугнуть
сидящую на цветке прекрасную бабочку. Сейчас ему хотелось закрыть глаза и,
открыв их, удостовериться, что это и вправду он, а не мимолётный сон. Он
боялся, боялся, что он исчезнет.

Но нет, не сон, Чон Чонгук здесь, как ни жмурься, настоящий и вполне себе
живой. Он уже успел забрать свой багаж, когда Хосок с криками: «Как же ты
вымахал, засранец!» побежал к нему обниматься.

― Представительный с виду мужчина, а ведёт себя как девочка-подросток, ―

выразил своё негодование Юнги и, ухватив Тэхёна за рукав, потащил за собой. ―
Хватит тушеваться, Ким Тэхён, и лицо попроще сделай.

Хосок с блаженной моськой повис на брате, обнимая его за свободную руку, и

напоминал маленькую приставучую коалу, что не могло не умилить.

― Хосок-а, может отпустишь наконец? Ещё успеешь меня помять, ― сказал

серьёзным голосом Чонгук, ― я поздороваться хочу.

― Всё такой же вредный, ― обиженно пробубнил Хосок, освобождая брата и

подходя к Юнги, ― только посмотрите на него, обижает старшего брата у всех
на глазах!

― Королева драмы, успокойся уже, ― улыбнулся ему Чонгук.

Тэхён как заворожённый смотрел на Чонгука, изучая каждый миллиметр его

тела, каждую складочку на одежде. Одет он был довольно просто, но со вкусом:
угольно-серая парка с белоснежным мехом на капюшоне, обыкновенные прямые
синие джинсы, пшеничного цвета тимберлэнды и красная вязаная шапка с
лаконичной надписью «Brownbreath». Кожа загорелая, телосложение – крепкое-
атлетическое, ко всему прочему, он был на пол головы выше Тэхёна.

После краткого знакомства с Юнги, он перевёл взгляд на притихшего в

сторонке созерцателя. Придирчивое оценивание авторства чёрных глаз
отозвалось во тэхёновом рту зарождением пустыни, воздуха стало чертовски не
хватать, а колени предательски задрожали. Несколько секунд ещё никогда не
длились так долго. Но Тэхён не подал виду, что робеет, натянув радушную
улыбку.

― Чон Чонгук, ― представился он, протягивая руку Тэхёну, ― я очень рад

тебя видеть вот так, вживую.

― Ким Тэхён, ― Тэхён ответил тем же жестом, и Чонгук галантно подхватил

его ладонь, мягко пожал.

Не отпустил так запросто, вглядываясь в лицо Тэхёна, как будто впервые.

Парню пришлось неволей опустить глаза, он был не виноват, что Чонгук не
смотрит – а сжигает…

― Нихуя себе, какие вы ребятки официальные, нам бы ещё по костюму и прям

77/186
два премьер-министра, ― не смог удержаться Юнги, и Хосок поддержал его
смехом.

― Ой, молчал бы ты, ― Тэхён злобно зыркнул на Шугу.

― Если я молчать буду, то кто тут что скажет дельного? Ты, что ли? ―
горделиво усмехнулся тот.

Между ними повисло грозовое облако, исчезнувшее благодаря ребяческому

обмену любезностями: обоюдному показыванию языка.

― Чего мы стоим-то? Поехали уже! Все за мной! ― решительно заявил Хосок

и, схватив Юнги за руку, бронепоездом устремился к выходу.

Бедный Юнги успел лишь оглянуться, в его взгляде так и читалось «боже,
убейте меня, пожалуйста». А Чонгук и Тэхён молча переглянулись и направились
за ними.

Хосок уже успел поймать такси и пританцовывал перед Юнги. Закинув

чемодан Чонгука в багажник, они рассредоточились в машине. Так получилось,
что Чонгук сел на переднее сидение, а Тэхён оказался между влюблённой
парочкой. Хосок назвал адрес, и машина тронулась.

Некоторое время они ехали в тишине, уткнувшись в телефоны. Но когда

светофоры стали задерживать в мелких пробках, водитель решил разбавить
гнетущую атмосферу. О чём вскоре пожалел.

― Ребята, вы не против, если мы послушаем радио?

Парни равнодушно пожали плечами и закивали. Спустя пару минут Хосок

попросил сделать погромче. По радио заиграла «Sung Eun – ».

― О-о-о! Я знаю эту песню! ― возбуждённо вскричал Хосок и начал

нечеловеческим голосом подвывать мимо нот, вовсю пританцовывая, насколько
позволяло место. ― Танцуют все!

― Начало-о-ось, ― протянул Юнги, прикрывая лицо руками, но не прошло и

пары секунд, как и он был полностью захвачен строками этой песни. Или
возбуждением Хосока. Одно другому не мешало.

Убийственно серьёзного до некоторых пор Тэхёна, запихали задами и

затолкали локтями, так что ему тоже пришлось подключиться к сумятице и
мстить. Но он вошёл во вкус и очаровался песней не меньше спутников.

― А и правда, крутая песня! ― размахивая руками, заключил он и забасил

припев.

Чонгук и водитель посмотрели назад, а потом друг на друга, одновременно

вздохнув. Сказать, что Чонгук сгорал от стыда – ничего не сказать. Три взрослых
парня на всё такси орали треклятую песню и привлекали внимание водителей из

78/186
других рядов, а на светофорах – и прохожих.

«Они в Корее все такие, что ли?», ― горько подумалось Чонгуку. Но где-то к
окончанию представления он нашёл происходящее забавным.

Когда песня закончилась, все, включая водителя, громко засмеялись. Тэхёну

показалось, впереди сидящие поддержали из вежливости. Тем не менее, Чонгук
даже похлопал, смотря Тэхёну в глаза, и тот смутился, посчитав своё поведение
нелепым. Но что терять, если Чонгук уже видел его танцы в комнате однажды…
глупее уже перед ним и не выставишься.

Доехав до места назначения, Тэхён вылез из машины с открытым ртом. Перед

ним возвышался гигантский многоэтажный дом, один из стеклянных исполинов
фешенебельного района. Лифт бесшумно доставил их на двадцатый этаж, и
парни прошли в двухэтажную квартиру Хосока. На пороге их по-хозяйски
встретила очаровательная бенгальская кошка по имени Холли, завидев которую,
Юнги сразу же расплылся в широкой улыбке.

― Ох уж этот кошатник, ― тихонько вздохнул Тэхён.

В центре виднеющейся столовой – глянцево-белый овальный стол под

будущее пиршество, в углу пышная блестящая ёлка. Атмосфера праздничности
настраивалась с айпода на домашний кинотеатр: Хосок ставил музыку на фон и
подбадривал всех хлопками в ладоши. Откуда в нём было столько энергии –
загадка.

― Чувствуйте себя как дома, не стесняйтесь, ― радушно объявил Хосок,

обводя просторную гостиную руками, и скомандовал: ― Чонгук-и, вещи бросишь
пока в моей спальне. Осмотритесь и давайте за работу, вечером гости подгребут.

― Хосок, я заодно душ приму, ― устало предупредил Чонгук, ловко

складывая ручку чемодана и подхватывая поклажу на руки.

― Давай, но не задерживайся, ― Хосок незаметно подмигнул брату, ― а то

всё веселье пройдёт мимо тебя.

Чонгук поднялся на второй этаж, в то время как Хосок и Тэхён прошли на

кухню, оставив Юнги в гостиной, о чём последний ни разу не пожалел. Он балдел
на мягком кожаном диване с Холли на коленях. Только Юнги и кошка, а
остальной мир подождёт.

Хосок помогал Тэхёну выкладывать еду из оставленных прислугой пакетов.

Часть ужина он заказал на дом, другую же решил приготовить сам, решив, что
будет куда интереснее сделать что-то обыкновенное в компании друзей. Тем
более, ему редко когда удавалось похвастаться умением готовить.

― Ну и как тебе мой брат? ― поинтересовался он у Тэхёна.

― В каком смысле?

79/186
 ― Он же такой очаровашка, не правда ли? ― Хосок лукаво заулыбался, чем
вызвал конфуз.

― Да, кто ж спорит… Он и правда очень… красивый, вот, ― выдавил Тэхён,

прячась за листами салата.

― Ладно-ладно, ― Хосок решил не добивать беднягу, ― не буду со

странными вопросами приставать. Я так понимаю, ты уже подписался мне
помочь: помой овощи, а я пока проверю, не замучил ли Юнги мою бедную кошку,
заодно песню сменю.

― Оки-доки йоу, ― ответил ему Тэхён, показав знак «piece» и закатал рукава.

В квартире на всю заиграла «Flo Rida - GDFR», от которой Тэхён невольно

начал пританцовывать у раковины, а затем в столовой с тарелками, которые по
поручению Хосока следовало расставить на тридцать персон, пока они с Юнги
заняты готовкой.

В порыве танца Тэхён даже и не заметил, как к нему сзади подошёл Чонгук.
Резко развернувшись за новой стопкой тарелок, он в очередном па встретил
носом подбородок Чонгука и, моментально отпрянув, врезался в ребро стола,
опасно прогибаясь назад, отчего Чонгуку пришлось придержать его за талию,
склониться следом. Между ними расстояние в ладонь и барабанная дробь в
висках. Тонкий запах апельсина и карамели. Смуглая кожа была ещё влажная
после душа, волосы мокрые и взъерошенные. Тэхён даже видел, где у Чонгука
расширены поры на коже и сколько ресничек склеилось от воды в треугольники.
Чонгуку же видно, как вспыхнули огнём тэхёновы щёки, почувствовал, как от его
волнения сильнее забился пряный аромат духов.

Тэхёна шатало даже после того, как Чонгук помог принять вертикальное
положение. Он ещё посмел стоять перед ним в застёгнутой не до конца красной
клетчатой рубашке, из-под которой виднелись заманчивые ключицы. Тэхён в
панике, в полуобмороке.

― Ты чего меня так пугаешь?! ― возмутился он, потирая нос. ― Музыка так
орёт, что я даже не услышал, как ты подошёл, чуть не побили китайский
фарфор, чёрт...

На самом деле разбитым остался Тэхён.

― Извини, ― мягко улыбнулся Чонгук. ― Во-первых, я не специально, во-

вторых, фарфор не китайский, а в-третьих, давай, я тебе помогу.

Не посмев отказать, Тэхён кротко кивнул. Дрожащими руками стал

укладывать приборы и снова обмер, задумавшись, после услышал: «Осторожно».
Чон подошёл к нему со спины и, слегка прижавшись, плавно опустил тарелку,
заключая Тэхёна в невольные объятия без касаний. Парень вздрогнул и подумал,
что все эти выходки не дадут ему дожить и до утра.

Несмотря на то, что сервировка стола стала напоминать игру в догонялки,

где Тэхён уклонялся от близости с Чонгуком, а тот его нагонял и норовил застать
врасплох, они довольно быстро справились с задачей.

― Не понял, куда опять подевались эти двое? ― Тэхён вышел из кухни

80/186
недоумённым.

― Ну, когда я проходил мимо, они целовались в гостиной. Так что, скорее
всего они всё ещё там, ― ответил Чонгук и пожал плечами.

― Давай тогда не будем им мешать и сделаем всё, что в наших силах.

Он отвернулся к тумбе с коробками, откуда следовало извлечь принесённый

курьером заказ из ресторана. Тэхён в отличие от преспокойного Чонгука остро
реагировал на всякие там «целуются», покрывшись мурашками. И в то же время
он всем сердцем был рад за друга.

На пару с Чонгуком они проследили, чтобы готовящиеся Юнги с Хосоком

деликатесы не выскочили на плиту, а заказанную пищу уложили в красивую
посуду. Вскоре стол был почти заставлен. Довольные работой, они заговорили на
обыденные темы.

В этот момент зашёл улыбающийся во все тридцать два Хосок и следующий

сразу за ним Юнги с Холли на руках.

― Мне кажется, влюбился наш Юнги, ― ахнул Тэхён, ― но она слишком

пушистая для тебя.

― Не смешно, ― обиженно сказал Шуга, выпуская кошку из рук. ― Когда вы

успели всё сделать?

― Когда вы там… ― замялся Тэхён.

― Вовсю обменивались микробами, ― ввернул Чонгук, и Тэхён поблагодарил

его за помощь взглядом.

Юнги покраснел, а Хосок притянул его к себе и обратился к младшим:

― А вы завидуйте молча. Мы тут сами закончим, идите пообщайтесь. И это,

Чонгук, ты бы высушил голову, тут не жарко, простудишься.

― Хорошо, мамуль, ― скривил рот Чонгук, но, конечно, никуда не пошёл.

Их буквально выставили за дверь кухни, поэтому ничего не оставалось, как

ждать прихода остальных гостей, мило беседуя обо всём на свете. Они сели друг
против друга и ловили каждое слово.

Вокруг Тэхёна витала такая нежная и тёплая атмосфера, что Чонгук даже
задумался о том, как ему давно не было так безмятежно и уютно рядом с кем-
либо. На расстоянии никакая сила современного технического прогресса не
могла передать всего магнетизма Тэхёна. С экрана на него часто смотрел
холодноватый непостижимый чудак. Но в реальности парень не выглядел
десятикратно уставшим и пугливым хикикомори, перед Чонгуком он искрился
разноцветной мозаикой на солнце. Его бархатный голос, искрящиеся радостью
глаза и чуть детская манера говорить, восторженные жесты и искренняя улыбка,
с чувством юмора Чонгука превращающаяся в дивный смех - всё в нём манило,
его хотелось просто обнять и не отпускать.

Вскоре закончились приготовления, и подъехали друзья Хосока – в основном,

81/186
довольно приятная молодёжь. Вечеринка официально была начата разбитым о
пол бокалом и хлопнувшей пробкой шампанского. Стол был тут же расхвален,
загремела посуда, зашумели разговоры. Первым поднялся, чтобы произнести
тост, хозяин квартиры.

― Я всегда очень рад вас всех тут видеть, поэтому давайте же выпьем за
встречу!

После чего он наклонился к Юнги, положив руку на плечо, и шепнул на ухо:

― Сегодня ты ни грамма не пьёшь, давай пожалеем твой организм.

Быстрым движением Хосок перехватил бокал с шампанским и заменил его

вишнёвым соком.

― Ну спасибо, ― растянул губы в улыбке Шуга, почувствовав себя

единственным представителем детского утренника.

Зазвенели столкнувшиеся бокалы.

Атмосфера тёплой дружеской компании вызвала у Тэхёна чувство, будто он

находится на морском побережье. Нежный бриз лёгкости и свободы и ясно-
голубое небо без единого облачка, словно счастливое будущее, которое его
ожидает.

Развлечения сменялись одно за другим: устраивались конкурсы, в которых

Тэхён оказывался в одной команде с Чонгуком, и им удавалось побеждать, пели в
караоке, устраивали дэнс-батлы, а алкоголь тем временем ударял в головы и
смешивал знакомых с незнакомыми.

Вечер не задался только у абсолютно трезвого Юнги, у которого Хосок весь

вечер отбирал спиртное, зато в награду давал ему страстные поцелуи вдали от
чужих глаз.

Чонгук снова выбил все цели в игре на «Xbox», обеспечив команде победу, и
на радостях Тэхён кинулся ему на шею, хохоча во все горло. В этот момент Хосок
объявил в микрофон время танцев:

― Танцуем с теми, к кому сейчас прикасаемся! Или с теми, кто прямо рядом!

Тэхён медленно стал терять улыбку, чувствуя, как чонгуковы руки надёжно
обвивают талию, намекая на неизбежный танец под «Tablo – Tomorrow (Feat.
Taeyang)». Тэхён сомкнул руки на его шее, с битом песни слыша, как
разрывается под рёбрами сердце. Он глянул в сторону: Юнги с Хосоком
кружились в центре, как они подходят друг другу!

― Может быть, будешь смотреть на меня? ― Чонгук осторожно взял его за

подбородок, обратив на себя внимание. ― Мы всё-таки партнеры.

Тэхён потерял дар речи, каким-то чудом ему удавалось переставлять ноги в
танце, каким-то образом он не потерял сознание. Наверное оттого, что Чонгук
был слегка пьян, ему так важна эта рискованная близость в считанные
сантиметры. Близость вкусно пахла Чонгуком, отдавалась твёрдостью его мышц,
дурманила. И опьяняющая темнота скрыла их воспалённое дыхание, чуть

82/186
прижгла кожу в соприкосновении. Тэхёну было нужно много-много таких минут,
он хотел песню на повтор, на вечность, и быть продолжением Чонгука, не
прятаться больше по углам и рисовать счастье в одних рисунках, не топиться в
сырости неизлечимой осени.

Чонгук же клялся себе, клялся, что такого «завтра» у него никогда не будет,
он не допустит… Но безотрывно продолжал смотреть в доверчивые глаза Тэхёна,
подёрнутые хмельной пеленой. Какие же у него завидные длинные ресницы!
Чонгук таких ни у кого ещё не видел. Влажные губы робко шепнули его имя.

― Чонгук-и…

И он захотел украсть этот чувственный голос. Песня ли вскружила им головы,

алкоголь, но в какой-то тягучий сладостный миг, обоим захотелось вырваться из
душных стен и взлететь выше. В самое небо, где они – свои. Тэхён ничего не мог
поделать с очевидным трепетом, и на последнем такте песни Чонгук чуть
наклонился к его губам, желая запомнить контур, проверить на мягкость, и
почувствовал, как тэхёновы ногти мягко скребут ему шею, ощущал, как в руках
дрожит перегревшееся тело. Но танец объявился закрытым, и Тэхён с усилием
отшатнулся, лепеча извинения и торопливо скрываясь в толпе виноватой
Золушкой.

Чонгуку удалось поймать его только глубокой ночью, когда Хосок уже
размещал подвыпивших гостей по комнатам. По иронии судьбы (или Хосока)
Чонгуку и Тэхёну досталась небольшая гостевая комнатушка на втором этаже.
Она таила в себе одну опасность – двуспальную кровать.

Чонгук думал, что придётся спать на полу, а то и под лестницей, но Тэхён

уже успокоился, напялив маску полнейшего бесстрастия. Судя по всему, он
добавил ещё алкоголя в кровь, а потому, как только они завалились по разные
стороны, заныл:

― Я так устал… Ноги болят от этих танцев, да и голова кругом. Кажется, я

перебрал.

― А я человек непьющий, если бы не праздник, я бы и не искушался, ―

поддержал разговор Чон и протяжно зевнул. ― Вот курить – да, этим делом
балуюсь.

― А я наоборот, от сигаретного дыма меня выворачивает наизнанку, что-то в

этом есть такое, психологическое, ― Тэхён поморщил нос. ― В старших классах
пытался – бросил, зато алкоголик со стажем. Как-то раз пошли мы…

И Тэхён затих, услышав, как сопит Чонгук. Заснул. Легче от этого не стало.
Маска треснула. Тэхён позволил себе придвинуться поближе, чтобы развенчать
миф, который терзал его всё время, пока они знакомы. Понимая, что изрядное
опьянение чревато, он остановился на пяти сантиметрах, которых вполне
хватало, чтобы разбудить Гука одним вздохом. Пристальное разглядывание
умиротворённого лица ответило Тэхёну на все вопросы. С Чонгуком он сам не
свой. Сходил с ума там, в сети, а в жизни и вовсе потерял голову. Всё так

83/186
однозначно, что в это трудно поверить.

Поэтому он резко поднялся и, сделав вывод, что здесь он ни за что не уснёт,

спустился вниз, к барной стойке.

Несмотря на бурную попойку, сон всё равно был быстрым. Время

пробуждения совпало с появлением Юнги, грызущим чипсы над ухом и
смотрящим выпуск новостей.

― О, пьянь, доброго утречка!

― Пошёл ты… ― Тэхён массировал пальцами взрывающиеся виски. ―

Ненавижу.

― Я когда зашёл только, ты храпел как слон, ― хохотнул Юнги. ― Вот за что
я люблю быть трезвенником: самый смак приходится в наблюдениях за такими,
как ты, поутру.

Тэхён, стерпев, молча прошёл в ванную, вернулся чуть более свежим и

попросил налить ему чая покрепче.

― Вот думаю, как хорошо, что я с Хосоком не ночевал, он по пьяни вообще

без тормозов… ― охотно поделился Шуга мыслями и подал другу чай.

Пригубив, Тэхён рассеянно кивнул, его Страна Чудес пребывала в хаосе. Сев
напротив и зажевав мандарин, Юнги с запалом поинтересовался:

― Ну а как ночка у вас с Чонгуком вышла?

Тэхён перестал жевать стыренную дольку мандарина. Шуга тоже.

― Что ты сказал? ― прищурился Тэхён.

― Что я сказал?.. ― Юнги сглотнул.

― То есть, вы спали с Хосоком раздельно. А теперь ты у меня спрашиваешь,

как моя ночка с Чонгуком…

Докопавшись до сути, парень рассвирепел. Он грузно поднялся, собрал с пола

подушки, мишуру и мягкие игрушки. Юнги призвал его к спокойствию.

― Тэхён-а, да чего ты взъелся? Мы же как лучше… ― он поднял руки вверх.

― Ах вы ж хитрожопые ублюдки! Ты знаешь, что я пережил?! ― он швырнул в

него подушкой. ― Убью!

Это был бой не на жизнь, а на смерть. В ход пускалось всё, что не выглядело
убивающим, но вред наносящим.

Почёсывая живот, Хосок спускался с лестницы. Он немало удивился, когда

84/186
увидел Юнги, скачущего антилопой Гну по гостиной и уклоняющегося от
летящих в него предметов, и расшвыривающего вещи яростного Тэхёна,
мчащегося следом. При этом угрозы касались и Хосока. Он вжал голову в плечи и
засобирался уйти обратно в спальню, как вдруг ему в голову прилетела мягкая
игрушка, вынудившая обернуться.

― А ну стоять! Спускайся, Чон Хосок! Живо, мать твою, спускайся!

― Каналья!.. ― в сердцах выдохнул Хосок и повиновался.

Он попросил у Тэхёна прощения таким образом, что у того не осталось сил

злиться. Да и устал он, выместив гнев на Юнги. К часу их тотального примирения
появился и Чонгук – выспавшийся и отдохнувший.

― Из кого бесов изгоняли? ― Чонгук оглядел беспорядок вокруг.

― Из меня… ― поднял руки завалившийся замертво Шуга.

― Давно пора, ― добавил Тэхён.

Он не смог посмотреть Чонгуку в глаза и понадеялся, что тот ничего не

вспомнит или хотя бы не будет напоминать.

Когда гости разъехались, и дом был прибран, Хосок уже имел полноценный
план развлечений на каникулы. Тэхён не знал, радоваться ему или умирать от
того, что ещё неделю он будет бок о бок с Чонгуком. Но того, похоже, это
приводило в восторг, потому что когда их взгляды случайно встретились, Тэхёну
досталась приветливая нежная улыбка, какой Чонгук уже давно никому не
улыбался.

85/186
Глава 11. Влияние.

«Мне нужно твоё влияние,

потому что ты всегда платишь за него».

Утреннее солнце стелилось по полу полосой мягкого света. Холли лениво

потягивалась, выгибая спину на подоконнике, а в воздухе витал нежный
кофейный аромат.

— Вы двое уже решили, что будете делать днём? — спросил Хосок, деловито
потягивая кофе, сваренный Юнги.

Но Юнги, Тэхён и Чонгук вопросительно посмотрели на него, не понимая,

каких таких «двоих» он имел в виду. С одной стороны Юнги и Тэхён, с другой
стороны Тэхён и Чонгук, и он мог рассмотреть оба варианта.

— А точнее? Кто эти двое-то? — Юнги подозрительно прищурился.

— Конечно, вот эти двое, — Хосок бестактно указал пальцем на Чонгука и

Тэхёна, который таки поперхнулся завтраком. — Мы-то с тобой и так всё решили,
или ты уже забыл?

Хосок накрыл бледную ладонь своей и незаметно подмигнул. Шуга

сокрушился:

— Ну и кто из нас, спрашивается, пил? Из головы совсем вылетело...

«Сладкая парочка по-любому что-то задумала», — сообразил Тэхён,

откусывая очередное овсяное печенье.

— Нормально я в гости приехал. Я так понимаю, что вы меня выгоняете… —

Чонгук злобно посмотрел на брата и кинул в него скомканной салфеткой. — Эй,
Тэхён, как насчёт прогуляться и оставить этих «с голубой каёмочкой» наедине?

— Воу-воу, полег… — начал было Хосок, но Тэхён начал напевать слова одной
известной песни, водя руками по воздуху и качая головой.

— Ай вонна тэйк ю ту э гей бар!

— Какая ж ты сука, Ким Тэхён! — яростно прикрикнул Юнги, резко встав из-за
стола: он терпеть не мог, когда над ним насмехаются, да ещё и музыкально.

— Даже и не думай, — Тэхён тоже было встал, но Чонгук придержал его за

руку.

— Хватит грызться, а, — повысил он голос. — Это, конечно, смешно до боли,

но давайте решать, что будем делать.

Юнги опустился обратно на стул, нервно покусывая губы и испепеляя

лучшего друга взглядом.

86/186
 — Так что там с «погулять»? — поторопился вмешаться Хосок, глядя на
Тэхёна.

— Можно конечно, но сначала я домой сгоняю.

— Как ты там говорил? Оки-доки йоу же? — припомнил Чонгук.

— Ага, он говорил… — выразил своё негодование Юнги. — Я начал, а вся

слава этому мудаку досталась.

— Барышня, вас никто не спрашивал, — в очередной раз съязвил Тэхён, за

что в него незамедлительно полетела шоколадная конфета с начинкой из
благого мата.

Договорившись о встрече через три часа, Тэхён обулся, оделся и

распрощался, выразив особое почтение Холли – почесав её за ушком.

Дорога к родным пенатам сопровождалась лёгким звучанием «The Kooks –

Sway». Строчки песни проникали в тэхёново сознание, вырезая ножиком на коре
головного мозга сердечко с надписью «Т + Ч». Подобные мысли раньше вызвали
бы у Тэхёна тошноту, теперь он ими упивается.

«Кажется, мне и правда необходимо его влияние…» — заключил он в конце

концов и ступил за порог дома.

В прихожей Фридрих Третий вальяжно подошёл к Тэхёну и потёрся о его

ноги, но как только тот нагнулся, чтобы погладить животное, кот резко
изменился в настроении и, начав шипеть, махнул когтистой лапой по руке.

— Ах, ты ж! — Тэхён отшатнулся, прижимая пальцами защипавшую

неглубокую, но мелко кровоточащую царапинку. — Другого кота учуял, да?
Единоличник хренов, ковыляй отсюда, пока не пнул!

— Я тебя потом сама пну, — послышался голос со стороны кухни: мама вышла
проверить состояние своего сына.

— Ну, ма-а-а, он меня поцарапал, — заныл Тэхён.

— Господи, тебе уже двадцать три года, а ты жалуешься матери на кота, —

постыдила госпожа Ким. — Как чувствует себя мой юный алкоголик?

— Я не алкоголик, у меня даже похмелья нет, — похвастался Тэхён. — Я

пойду, ладно? А то мне собираться надо.

Не дожидаясь ответа, он начал подниматься по лестнице.

— Куда-то собрался? Опять пить, небось, — она вздохнула, сложив руки на

груди.

— Да не буду я пить, ма! Я гулять иду с… другом. Да, с другом, — громко

87/186
подчеркнул он, крича уже со второго этажа.

— Вот бы посмотреть на того друга, что сумел моего хикикомори из дома

вытащить… — помечтала напоследок мама.

Включив какое-то инди-радио, Тэхён разделся и направился в душ. Тёплая

вода смыла остатки безудержного веселья, возвращая бодрость и человеческий
вид. Быстро смыв шапку пены с волос и накинув полотенце, Тэхён вышел из
ванной.

— Надо пошевеливаться, — наказал себе он, глянув на время.

Прилично одевшись, Тэхён взял сумку и помчался к месту встречи.

Чонгук ждал его на выходе из метро. Его лицо казалось таким холодным, что
Тэхён даже застыл на месте на секунду. Но как только он заметил в толпе
белёсую тэхёнову макушку, губы растянулись в улыбке.

— Давно ждёшь? — спросил Тэхён, убирая в сумку айпод. — Я боялся, что ты

заблудишься и не там выйдешь…

— Да нет, я только что подошёл, а куда выходить – и так ясно: указатели

кругом.

— Ты крут, вот мне эти штуки не мешают заблудиться, — хохотнул Тэхён.

— Так что? — Чон осмотрелся. — Куда пойдём? Я не был в Сеуле уже лет сто
наверно, на мои предложения и не рассчитывай.

Вопрос заставил Тэхёна задуматься, куда бы он хотел сходить с Чонгуком. В

кино сейчас ничего годного не показывали, в торговых центрах слишком
многолюдно, да и делать там нечего с ветром в кошельке. Прогуляться? На
одной прогулке тоже далеко не уедешь, надо что-то ещё, завораживающее и
запоминающееся. И на ум не пришло ничего интереснее и оригинальнее, чем
поход в парк аттракционов.

— У меня совершенно детские идеи. Ты вряд ли оценишь…— тихо произнёс

Тэхён.

— Ну-у-у? — протянул Чонгук, положив руку на тэхёново плечо.

— П-парк аттракционов… Я давно мечтал туда сходить, но было не с кем. Сам

понимаешь, взять туда «блюстителя обители искусства» я никак не мог. Он бы
меня до пенсии подкалывал, а потом ещё и внукам рассказал бы. Как-то так…

— Что же тут детского? — удивился Чонгук и сморщился. — Хотя да… с Юнги

я бы тоже не пошёл. В общем, ведите, господин экскурсовод.

— Пройдёмте за мной, господин турист, — в поклоне ответил Тэхён.

88/186
 Идти молча – с одной стороны, интересно, с другой – крайне неловко. Чон
увлёкся разглядыванием улиц и витрин, а нахмурившийся Тэхён подыскивал
сносные темы для беседы.

— Слушай… — едва раскрыл рот Тэхён, как Чонгук сразу же его перебил.

— О, смотри, смотри! У пацана шапка с «Железным человеком»! Офиге-е-еть!

— чуть ли не закричал он, активно восхищаясь и тыча телефоном Тэхёну в лицо.
— Гляди, а у меня на чехле он, нравится?

За одну секунду серьёзный мужественный Чонгук превратился в маленького

мальчика Чонгук-и, который очень любит комиксы и компьютерные игры. Его
глаза загорелись, в них Тэхён увидел свою одержимость рисованием. Некое
странное общее, зато отличный повод заговорить.

— А я и не знал, что ты поклонник «Marvel»…

Всю дорогу до парка аттракционов они шли, горячо обсуждая разные

комиксы, фильмы и прочую ерунду, американский кинематограф в целом. Хотя,
обсуждали односторонне – Чонгук пылко рассказывал, а Тэхён изредка вставлял
одно-два слова, внимательно слушая.

— Вот мы и пришли, — Тэхён по-детски обвёл руками арку огромных ворот.

За ними значился волшебный мир приключений, в котором Тэхён мечтал

побывать всё лето, но так и не смог. Декабрьские праздники выгнали на улицу
достаточно народа, но всё же не так много, как бывало в тёплое время года.
Поэтому можно было свободно мерять шагами плитку и ни с кем не толкаться.

Сфотографировав карту парка, Чонгук наметил путь развлечений. Когда они

проходили мимо крытого киоска с сахарной ватой, Тэхён вдохнул сладкий
аромат и тихо произнёс: «Вкусняшка».

— Хочешь? — Чонгук кивнул в сторону киоска. — Давай угощу, без проблем.

— Да ладно тебе… — запоздало пролепетал Тэхён, а Чонгук уже смело

общался с продавцом.

— Тэхён-а, ты какую хочешь?

— Клубничную, — смущению не было конца и края.

Через пару минут радостный Тэхён вовсю лопал «вкусняшку», перепачкав при
этом руки и лицо. Давно ему не было так приятно проводить с кем-то время.
Смущение давно его покинуло и, находясь сейчас рядом с Чонгуком, он
чувствовал себя свободным и лёгким, как воздушный шарик.

— Так мило. Ты испачкался, — заметил Чонгук, усмехнувшись.

— Ой… — всё, что успел воспроизвести Тэхён, когда аккуратным движением

большого пальца Чонгук убрал прилипший к губе кусочек.

Тэхён заалел и потупил взгляд.

89/186
 — Готов прокатиться, Тэхён-а? — ничуть не сконфузившись, спросил Чонгук,
на что тот только и смог, что кивнуть.

Прокатившись на паре-тройке аттракционов, Тэхён вымотался. Чонгук хотел

потащить его на «Свободное падение», но бедный парень отмахивался как мог,
боясь получить инфаркт на огромной страшной штуковине.

— Так и быть, не пойдём, — сжалился Чонгук. — Видок у тебя, конечно…

Голова кружится?

— Ага, американские горки явно были для меня лишними, — парень

помассировал виски и прищурился. — А тебе хоть бы что.

— Я ж пилот, забыл, что ли? Для меня подобные физические нагрузки -

нормальное явление. Ритм жизни. Куда отправимся?

— Куда угодно, хоть на детской карусели пойдём кататься, только не туда, —

Тэхён указал на пугающих размеров аттракцион.

— Ладно, ладно. Как насчет колеса обозрения? — Чон махнул рукой в сторону
медленно вращающегося гиганта. — Успокаивающий круиз в небеса, м?

— Прозвучало не очень обнадёживающе, но всяко лучше, чем кишки

растрясывать.

Купив билеты, Тэхён и Чонгук сели рядышком в кабинке и стали ждать, пока
колесо начнёт своё движение. Медленно поднимаясь, они становились
свидетелями припорошенного снегом города, где пропадало и таяло вечернее
неверное солнце. Молчание здесь показалось приятным и кутающим в домашнее
одеяло.

— Честно говоря, Тэхён, я не очень хотел сюда идти, — спустя минуту

заговорил Чонгук, из его голоса напрочь выпала прежняя весёлость, плечи
опустились. — Да, я сам предложил, даже и не знаю почему. С колесом связано
слишком много воспоминаний. Но повело же меня сюда именно с тобой, а?
Странное чувство. Знаешь, моя бывшая очень любила кататься, ей казалось, что
она возвышается надо всем миром, гордячка эдакая. Даже и не знаю, зачем я
тебе сейчас это рассказываю. Обещал же себе…

Он осёкся и умолк, засмотревшись на профиль смотрящего в окошко Тэхёна,

так причудливо его лицо освещало солнце, что золотились длинные ресницы, и
нежно светилась кайма розовых губ. Весь монолог представился детской
сказкой. И ни одна сказка не звучала так красиво, как упоительный голос Тэхёна:

— А для меня это впервые. Разве мы возвышаемся над миром? Посмотри, как
красиво, а мы всего-навсего маленькая часть, нельзя быть выше неба…

Маленькая часть разошлась по груди огнём, Чонгук не думал, что снова

сможет испытать себя на прочность.

90/186
 И случилось невообразимое, стремительное. Чонгук не успел остановиться,
наклоняясь к тэхёновым губам, он прижался к ним, осторожно пробуя на вкус
плёнку сладкой ваты, увидел в карамельных глазах мимолётное томительное
согласие сквозь пелену изумления. Он решился посягнуть на его неподвижность,
чуть надавил языком на мягкий изгиб, чувствуя, как у обоих рвёт пульс, как
собственные руки не слушаются, запахивая тэхёново тело ближе, сжимая в
объятиях до жалкого шороха курток. Клубничный привкус на языке.

В тэхёновой груди замер стон, как будто его ломало изнутри, он с жадностью
отвечал, переходя запреты, пропитывался порывом, впервые ни на секунду не
задумываясь о последствиях.

Единое безумное сейчас. Они действительно выше допустимого. От этого так

хорошо, что больно. Влияние, испепеляющее кожу, рвущее запястья.

Захлёстывающая волна жара, сердце перегоняло кровь, как бешеное, и

Тэхёну нечем было дышать, он опирался рукой о чонгуково колено, ладонь
нечаянно скользнула выше, упираясь в ширинку, другая же сдвинула на бок его
шапку, изучая темно-русые пряди. Страстно-требовательный поцелуй разгорался
на самом пике высоты, и от постепенного спуска ещё больше захватывало дух.

Всё это постыдно и неправильно, кабинке лучше было бы сорваться вниз, а им

исчезнуть. Потому что с этой минуты Тэхён не мог забыть чонгуковы губы, силу
его рук и глубины взгляда. И проклятье в том, что Тэхён определённо знал: он
целует своего человека, которому верен априори вечность, но понятия не имеет,
может ли всё быть взаимно, когда чаще бывает сиюминутное увлечение. Или
напоминание. Тэхён – фантом прошлых отношений.

«Какая влюблённость по скайпу, чёрт подери?! Опомнись!»

Тэхён отпрянул, прерывая действо, вжался спиной в сидение и часто дышал,

глядя испуганными влажными глазами.

— Я не знаю, что… — Чонгук помотал головой. — Тэхён, прости, я веду себя

как идиот. Мне не стоило…

— Все нормально, Чонгук. Ты не виноват. Это просто воспоминания, эмоции,

нахлынуло, — он постарался улыбнуться искренне. — Я понимаю.

Некоторое время безмолвие сильно давило на уши. Фантастический полёт

закончился, а Чонгук был смущён и ошарашен, ощутив возбуждение. Тэхён
заметил бугорок на ширинке его джинсов и поспешил откашляться.

Еще никогда земная твердь не была столь ожидаема. Их приземление

ознаменовалось кротким сообщением Чонгука о том, что ему срочно нужно
удалиться в уборную.

Тэхён остался сидеть на скамейке, сунув руки в карманы и спрятав нижнюю

часть лица в шарф. Он был не способен думать, ему стало странно тепло и
только чуточку совестно. Каким-то образом лучшие впечатления побеждали
худшие опасения.

А Чонгук тем временем в кабинке туалета справлялся с проблемой, обкусывая

нижнюю губу и возобновляя воспоминания, он запрокинул голову, быстро водя

91/186
рукой по члену. Нет, не представлял он бывшую вместо Тэхёна, он целовал
именно этого парня, потому что захотелось, захотелось впиться в его
прохладные губы, захотелось прижать его к себе и убедиться, что есть ответная
искра. И та пряталась под слоями тэхёновой одежды, которую, не будь Чонгук
воспитанным парнем, следовало бы разодрать.

С ударом кулака, сотрясшим стенку, воздух расколол сдержанный стон, и

Чонгук, дрожа, отмотал бумагу, чтобы всё немедленно стереть. Ему
понадобилось время, чтобы прийти в себя и предстать перед Тэхёном в более-
менее нормальном состоянии.

— Все хорошо? — поинтересовался Тэхён.

— Лучше не бывает, — соврал Чонгук.

Обратно они шли погружёнными в свои мысли. Оба не знали, что нужно
сказать или добавить, каким чудом разговаривать, после того как целовался с
парнем и умудрился засветить огромное довольство.

Запутавшиеся, потерявшиеся в своих же чувствах, с мрачными задумчивыми

лицами, они бороздили потемневший тротуар. Машины пролетали по трассе,
словно ночные привидения, оголённые ветви деревьев оставляли на асфальте
устрашающие вытянутые узоры. Тэхён так считал, потому что шёл, смотря строго
под ноги и периодически мечтательно вздыхая. Вероятно, он снова и снова
проигрывал в воображении пережитое.

А Чонгуку стыдно за своё поведение. Ему следовало держать эмоции на

замке и не делать из только-только зародившейся дружбы какое-то эротическое
посмешище. Тут даже не извинишься по-человечески, потому как знаешь –
поступил как мразь, а себя не простишь запросто.

— Ты не против? — Тэхён показал правый наушник.

— Нет, не против, — вздохнул Чонгук. Он бы тоже отвлёкся музыкой, если бы

самокопание позволило.

Ему позвонил Хосок, интересующийся положением их с Тэхёном дел, и Чон

немного отстал, вяло рассказывая брату о том, как здорово они провели время.
Такому убитому тону Хосок ни разу не верил, поэтому разговор с ним затянулся и
здорово отвлёк Чонгука.

В тэхёновых наушниках заиграла «Exo – Heart Attack», он сделал погромче,

чтобы биты чуть заглушили сердцебиение. И, конечно, от действительности его
тут же отрезало. Тэхён и не заметил, что переходит дорогу на красный свет,
опоздав за мигающим зелёным на несколько секунд. Наверное, мог бы
прочувствовать преимущество вакуумных наушников и, как говорит интернет –
не услышать хруста собственных костей после несущегося на него авто. Но
вдруг его сильно пихнуло вперёд и придавило к асфальту крепким телом, щёки
опалило дыханием.

92/186
 Наушники выпали. Перекошенное от ужаса лицо запыхавшегося Чонгука, его
слова – всё будто пробивалось сквозь полиэтиленовый пакет, и Тэхён осознал
себя, только когда Чон поднял его на ноги и отряхнул.

— Твою мать! — Чонгук мог позволить себе резкость. — Когда я говорил, что
мне нравится Железный Человек, я вовсе не имел в виду, что обладаю его
способностями! Усёк?! Ким Тэхён, — он запахнул его в объятия и похлопал по
спине, — смотри по сторонам, пожалуйста. Я едва успел, понимаешь?!

Тэхён подумал, а разве случилось бы что-то ужасное, если бы Чонгук не

успел? Случилось бы. Они бы могли никогда не увидеться, или, может быть,
Тэхён провалялся в больнице, остался бы инвалидом, вымучил бы несчастную
маму и вынудил своим жалким существованием плакать даже Юнги, с которым
повздорил по глупости с утра. Зато часто предавался бы воспоминаниям о самом
прекрасном поцелуе...

— Ты всё равно мой герой, Чонгук, — мягко улыбнулся Тэхён, вздыхая на его
плече. — Спасибо. Обещаю, что всегда буду смотреть по сторонам.

Он промолчал о том, что хочет смотреть только на Чонгука.

***

Now playing: Biometrix ft. Charli Brix – HUSH»

После внезапно оборвавшегося разговора с «Чонгук-и», Хосок ещё несколько

раз попытался набрать ему, но ответа не последовало. Он заволновался,
запричитал и заохал, но Юнги пихнул его в бок и утешил:

— Да всё у них нормально, чего ты паникуешь? Телефон разрядился,

редкость в наше время, что ли?

Хосок сделал вид, что поверил, а успокоился только тогда, когда Чонгук
прислал сообщение с текстом, что они с Тэхёном сидят в кофейне, а позже
пойдут посмотрят местную обсерваторию.

— О, романтика, все дела… — захихикал Шуга, подбираясь к Хосоку под бок и

укладывая голову ему на колени.

На журнальном столике стояла пара бутылок пива, вскрытые пачки чипсов и

сушёных кальмаров, в телике Ди Каприо сходил с ума на «Острове Проклятых». У
Юнги с Хосоком тоже была романтика, но уровня повседневного: после
празднеств и похода в магазин они решили уже не обременять себя лишними
движениями. Тем более, Юнги тупо стало лень. На самом деле ему просто
нравилось быть с Хосоком наедине.

— Вообще-то, я так не питаюсь, — разбирая бордовые пряди Юнги, вздохнул

Хосок, даваясь диву неожиданному провианту. — Пойду-ка я нам сделаю
нормальный и полезный ужин.

— Вот так просто уйдешь? — обиженно надул губы Юнги.

Хосок наклонился и нежно поцеловал его, оглаживая живот и ухмыляясь во

93/186
влажные губы, всячески дразнил Юнги, а тот выгибался следом за его рукой и
злился на то, что Хосок сбегает.

— Пойду. Ди Каприо сегодня сложный, можешь чего-нибудь другое

посмотреть.

— Ну и вали, включу порнуху, — Шуга швырнул ему вслед подушку.

— Не пожалей об этом, малыш, — посмеялся Хосок, удаляясь.

Юнги включил спортивный канал и позвал Холли, но та сонно взглянула на

него и снова свернулась калачиком. Шуга показал ей язык и завертелся на
диване, закинул ноги на спинку и медленно сполз на пол, раскинул руки, чтобы
засмотреться в высокий потолок. Он тосковал, изнемогал, а Хосок крутился возле
плиты и даже не подозревал, как сильно к нему магнитит.

— Сучка, — вполголоса рассуждал Юнги. — Я просто сучка. Я от него

фанатею? Нет, это гораздо глубже. Должен ли я стесняться? Нет, с чего бы?
Страшно ли мне… Немного. Но это должен быть Хосок и только он – вот в чём я
уверен.

Намного больше, чем желание. В глазах вступившего ужинать в столовую

Юнги закипела одержимая страсть, она впилась в хосокову грудь и как-то
сдвинула приоритеты голода, сделав Юнги единственным объектом внимания.
Тем не менее, они попытались сесть и даже отведать несколько блюд.

— Вкусно, очень вкусно, — похвалил Шуга и не стал стирать соус с губ, замер.

Столкнувшись однозначно решительными взглядами, они поняли, что так

продолжаться больше не может. От напряжения колыхнулся воздух. Когда Хосок
стремительно поднялся, Юнги успел заметить, что поднялся не только он, что у
самого Юнги тесно в паху, и он поджарится до корочки, если не пойдёт
навстречу.

Такого насыщенного ужина у Хосока ещё не было. Он рывком поднял Юнги за

руки и, впившись в губы, подхватил за ягодицы, усадил на стол и рыкнул, потому
как Шуга прикусил ему язык. Посуда звякнула и затихла, а с Юнги содрали
футболку, мягко полоснули по позвоночнику и толкнулись вперёд, давая до
дрожи прочувствовать своё шаткое положение. У Хосока был большой аргумент
для того, чтобы вытрясти из Юнги душу и невинность.

От макушки до пят струилась тёплая спираль. Юнги показалось, что он тонет,

и, чтобы достучаться до Хосока, приходилось преодолевать хриплый полустон,
обхватывая его всеми конечностями, ластиться к его уху, шептать:

— Я хочу тебя, — выводя ногтями воспалённые полукружья на его ребрах.

Понимая буквально, польщённый и очарованный, Хосок на руках понёс Юнги

наверх, свой бесценный трофей. Они жадно сдирали кожицу на губах, не
стыдясь серии развязных поцелуев, наталкивались на дверные косяки, перила,
сквозь смех и распалённое дыхание делились тем сокровенным, чем давно пора
поделиться. А у самой комнаты Шугу втемяшили в стену и прошлись зубами по
изгибу шеи, запустили ладонь под джинсы и словили выдох ртом.

94/186
 Окончательное всё. Выброс адреналина, почти эйфория, глаза затуманены,
одежда слетала на ходу, а Юнги отступал назад, смея ещё пританцовывать и
облизывать губы.

Хосок напал на него, сгребая в охапку и роняя на кровать.

Самые настоящие горящие мурашки – быть втоптанным в мягкую постель

Хосока, быть накрытым его телом. Шуга следил за прикосновениями, поцелуями,
обращением. Дикость испарялась, осталась – нежность. Такая рассчитано-
воздушная, что в животе собирались бабочки. Они щекотали Юнги, а его
ресницы щекотали хосоковы щёки, улыбки разрывали вздохи. Хосоку нужно было
убедиться, что его действительно хотят.

— Юнги, ты серьёзно хочешь мне отдаться?

И Хосок, конечно, знал, что это его первый раз, что сегодняшняя ночь сотрёт
с него девственность, и тогда Юнги подпишется под тем, чтобы быть
исключительно его парнем.

Парень ответил телом, прижимаясь к Хосоку теснее, ныряя ладонью меж их

телами и трогая его член, пытался выглядеть дерзко, хотя получалось
трогательно.

— Любишь, когда тебе повторяют? — Шуга сделал неожиданный рывок,

переворачивая Хосока на спину и усаживаясь сверху, ёрзал задом и ставил
невинные глазки, склонившись, добивал: — Я же сказал, что хочу тебя, Чон
Хосок.

Сморгнув удивление, Хосок вернул главенствующее положение, снова вмяв

Юнги в простынь и заняв позицию между его ног, он прошёлся языком по его
шее, провёл влажную дорожку от ключиц до сосков, осторожными поцелуями
обошёлся с кубиками пресса и потянул, наконец, чёртовы боксеры вниз.

Худенькие ноги попытались сдвинуться, но лишь прижались к хосоковым

плечам, Шуга раскраснелся и невольно подал бёдрами вверх, мысленно клянясь,
что ни одна девушка не могла делать минет так. Он зажимал рот ладонями, но
стоны вырывались меж пальцев.

Хосоку в удовольствие было обсасывать член Юнги, играть языком у

основания, сжимать его соски. У Юнги, оказалось, невероятно чувствительное
тело, отвечающее на ласки с десятикратной отдачей. От него требовалось
послушание и доказательства севшим голосом, доказательства того, что ему не
всё равно.

Для Хосока важна была любая мелочь. Он был внимателен, любовно

поглаживал пальцами промежность, и Юнги, опьяневшего без градусов,
пробивала мелкая дрожь. Хосок знал, как коснуться, что делать и сколько смазки
нужно для первого раза. Ему было известно, как это поначалу страшно, а потом
стыдно и, возможно, будет хотеться плакать. Поглаживая скулу Юнги, он ввёл в
него два пальца и любовно поцеловал, шептал слова утешения и просил
расслабиться, потому что всё непременно будет хорошо. И, конечно, больно.

«Всё нормально, если это Хосок».

95/186
 Шуга выравнил дыхание, расслабился и раздвинул ноги шире, терпеливо
скомкав пальцами простынь, и Хосок медленно входил в него, толкаясь вперёд,
склеивая их тела. Хосок больше, чем Юнги предполагал, и внизу стало
невыносимо. Юнги пытался спрятать лицо и отвернуться, его поясница, кажется,
не выдержит. Всё рухнет, а он закричит.

Хосок полностью в нём, встреченный надорванной первой гласной, он кротко

поцеловал его в самый уголок искусанных губ и мягко попросил:

— Не своди с меня глаз, помнишь?..

Он начал ощутимо двигаться в нём, и Юнги сквозь слёзы сфокусировал

поплывший взгляд, бил кулаком по матрасу, а другой рукой цеплялся за чужие
волосы на макушке. Соприкоснувшись влажными лбами, они снова могли
прочувствовать силу друг друга. Пусть Хосок знает, что Юнги страшно, пусть
Юнги знает, что он в безопасности. В конце концов, борьба таяла, превращаясь в
плавные удары бёдер о ягодицы Юнги. Он выгибался не хуже Холли и не хуже
неё царапался, полосуя хосокову спину вдоль и поперёк, мстительно и опасно
терзая его губы.

Боль стала рискованным фоном, Юнги не стеснялся в выражениях, не

стеснялся стонать и слушать, как горячо это получалось у Хосока. Хосокова
ненасытность выгоняла их за пределы кровати – на пол, там у Юнги впервые
содраны колени и локти, он немного по-мазохистски тащился от того, как его
тянули за волосы и держали за задницу, натягивая на себя. У Хосока сильное
гибкое тело, тренированное танцами и сценой, спортзалом раз в неделю. Шуга
ему завидовал, с ним сливался и конкретно им заболевал. Больше он никого не
хотел.

Для первого раза – сытно. Хосок спустил на поясницу Юнги и прилип сверху,
придавливая его тело к забрызганному ковру, жевал губами покрасневшее ухо.
Шуга долго не выражал никаких эмоций, затраханный до полуобморока. Он
никак не отходил и в душе ликовал, когда Хосок любезно поднял его на руки и
унёс в ванную комнату, где отмыл тело в джакузи, а после уложил в постель и
гладил по голове, груди, животу, бёдрам. Он заглаживал свою лёгкую
виноватость перед ним, проступающие следы от засосов и мелкие ранки по
неосторожности.

Обнимая Хосока уже в полусне, Юнги закинул ногу ему на бедро и

промурлыкал в шею престранно-объёмное: «Я люблю тебя».

Хосок вздрогнул и потребовал повторить, ведь ему это так нужно, но Юнги
только ухмыльнулся и провалился в сон. Он тоже должен был как-нибудь
головокружительно влиять на своего мужчину.

96/186
Глава 12. Винная кома.

«Мне так тяжело оставаться здравомыслящим.

Я ничего не могу поделать.
Ненавижу быть трезвым,
Я не способен уснуть без тебя».

Недельные каникулы подошли к своему логическому завершению, и Чонгук

был вынужден лететь обратно. За всё время, что он находился в гостях у брата,
ему так и не удалось толком поговорить с Тэхёном о том, что произошло. Может
оно и к лучшему: всё равно убедительных объяснений на ум так и не пришло. Он
решил отложить самокопание на потом и просто хорошо провести время в
компании людей, с которыми так тепло.

Тэхён и Юнги пришли к Хосоку за пару часов до отъезда в аэропорт. Хосок как
раз совершал марафон по квартире в поисках мобильного телефона, который по
закону подлости лежал на самом видном месте.

— Да вот же он, — не выдержал Юнги, указывая пальцем на смартфон. —

Хватит уже носиться! Где Чонгук?

— Прямо по курсу, — послышался голос парня, который спускал свой чемодан

с лестницы. — По какому поводу шум? Хосок опять надел разные носки?

Хосок замер в стороне, увлечённо слушая разговор о себе любимом.

— Твой брат — идиот! — подытожил Юнги.

— Это я и так знал, — пожав плечами, Чонгук прислонил багаж к стене и

направился к дивану, на котором тихо сидел Тэхён.

— Эй, я всё ещё здесь, — помахал рукой Хосок, — и мне обидно.

— На обиженных воду возят и в ж… — замялся Юнги, — ну вы поняли.

— О, мне так жаль. Тогда получается, что ты, сладенький, всегда обиженный
ходишь, — рассмеялся Хосок, приобнимая Юнги за плечи.

— Заткнись, извращенец! — Мин легонько толкнул его, опуская глаза в пол.

«А уши-то как покраснели», — подумал Тэхён, тихо хихикнув.

Оказалось, что не так уж и тихо.

— Чё ржёшь? Жить надоело? — прохрипел Юнги, злодейски зыркнув.

— Впервые вижу тебя таким смущённым, то-то и умиляюсь, — широко

улыбнувшись, сказал Тэхён и с чувством добавил: — Обиженный. Сладенький.

Тэхён увидел, как на шее Юнги вздулись вены, как покрылось красными
пятнами лицо. Ещё чуть-чуть и атомная бомба с кодовым именем «Мин Шуга»
97/186
рванёт ударной волной из мата и диванных подушек, снося всё на своём пути.

— Ах ты ж мелкий пизд…

Почувствовав опасность, Хосок схватил Юнги за руку и во избежание

кровопролития потянул за собой, уводя прочь из гостиной.

— Нет времени объяснять, ты идёшь со мной.

— Я его убью, а потом и тебя, — прошипел Юнги, пытаясь вырвать руку.

— Сделаешь это позже, милый, — ласково ответил Хосок, выталкивая его из

комнаты. — Мы вернёмся, как он остынет.

— Что это было? А впрочем, не важно, — Тэхён поёрзал на диване, пытаясь

найти удобное положение.

Ему было немного неловко находиться рядом с Чонгуком. То есть, очень

неловко. Повисшую в комнате тишину разбавляла лишь лихая брань Юнги,
которая слышалась из соседней комнаты, но и та была быстро ликвидирована, по
всей видимости, особыми навыками утешения Хосока.

Ни взгляда, ни лишнего вздоха. Невыносимое напряжение. Они как будто и

не общались ни разу. Первым тишину нарушил Чонгук, чувствующий, что так и
должен поступать джентльмен.

— Я даже и не заметил, как время пролетело, — выдохнул он, поворачивая

голову к Тэхёну, — это удивительно, ведь мы...

Но Тэхён моментально перебил его, легонько ударив в плечо.

— Не надо ничего говорить, правда. Не забудь позвонить мне, когда

долетишь, чтобы я не переживал. И не держи обид: я не поеду с вами в
аэропорт… ненавижу все эти долгие прощания, — он опустил глаза, теребя в
руках край кофты, набрался духу продолжить. — Мне давно не было так весело.
Спасибо за незабываемые воспоминания и парк аттракционов… Что ж, мне пора.
Удачно долететь, Чонгук.

Так и хотел – показаться удивительно спокойным, понимающим, отпустить

без шума и выяснения отношений. Как можно резче и без воды, не надрывать
эмоциями эти несколько минут, не вводить в заблуждение. Неловко
улыбнувшись, Тэхён встал с дивана и направился к двери. А Чонгук молча
проводил его взглядом, не в силах выдавить и слова. Тэхён, казалось бы, так
легко попрощался с ним, когда сам Чонгук не знал куда себя деть от нежелания
лететь обратно. Если бы Чонгук знал, как он ошибается.

Таким растерянным его и застала вернувшаяся пара.

— Куда этот негодяй делся? — спросил Юнги. — Капитулировал-таки?

Чонгук не ответил, Хосок взглянул на него с сочувствием, а вот Шуга точно

знал: с Тэхёном творится что-то серьёзное.

98/186
 Почти чёрные взбухшие тучи слонялись по тёмно-синему океану неба, воздух
сырой и холодный. Должно отрезвлять, а Тэхёну всё равно было дурно.
«Негодяй» специально выбрал долгий путь домой, решив подольше пройтись и
прийти в себя. Он снова погрузился в мир музыки – так легче. Слушая «Marina and
the Diamonds – Immortal», он пытался заглушить поток собственных мыслей,
дожав громкость до максимума. Мягкий глубокий вокал, переплетение высоких и
низких нот, чувственная лирика. Нет, ничто не могло остановить бесконечную
викторину вопросов в голове. Одно и то же по кругу, а венцом – дурацкий вывод.

«Почему мне так не хочется его отпускать? Чёртов Чон Чонгук, что ты сделал
со мной?»…

Тэхён наверняка знал ответ. Взлохматив волосы, он пнул валяющуюся на

асфальте пластиковую бутылку и прибавил шагу. Дома его ждала муза, чистые
листы и бутылка красного сухого. Личный рай, являющий собой сущий ад.

Тем временем Шуга без особого энтузиазма пожимал руки Чонгуку и желал
хорошо долететь. Хосок сначала навис над братом с серьёзным выражением
лица, будто хотел сказать что-то важное, а потом резко переменился и, широко
улыбаясь, обнимает брата.

— Хорошая попытка, но нет, — выдохнул Чонгук, освободившись от объятий.

— Ну и ладно! Родителям огромный привет не забудь передать. Ты меня,

вообще, слышишь, балбес? — Хосок помахал рукой перед лицом брата, который
смотрел в одну точку, изредка моргая, о чём-то серьёзно задумавшись.

«Этот Ким Тэхён — странный человек. Слишком странный. И манящий».

— А, да… Я передам всё, не переживай, пока-пока, — наконец сказал парень.

Развернувшись на пятках и взяв багаж, Чонгук пошёл в направлении

паспортного контроля, напоследок помахав рукой.

— Бьюсь об заклад, между ними явно что-то произошло, — тяжко выдохнул

Юнги, на что Хосок только пожал плечами и, взяв его за руку, повёл к выходу.

Добравшись до дома, Тэхён хлопнул входной дверью, чем сильно испугал

спящего на коврике Фридриха. Мамы, по счастливому стечению обстоятельств,
дома не оказалось, что помогло Тэхёну избежать тысячи вопросов по поводу его
поведения.

Поднявшись к себе, парень выпотрошил содержимое сумки на пол, схватил

99/186
телефон и, поставив на беззвучный, кинул куда-то в недра кровати. К чёрту
внешний мир.

Включив ноутбук, Тэхён поставил свой особенный плейлист – на случай

неконтролируемого желания рисовать. Открыв бутылку вина с полки, он
переключил песню. Заиграла «Claude Debussy – Clair De Lune», а комнату охватил
манящий кисло-сладкий аромат забродившего винограда, смешанный со звуком
фортепианных переборов и тусклым тёплым светом настольной лампы. Если бы
музыка материализовалась, она могла бы запросто стать вином, и Тэхён бы
напивался ею каждодневно.

Установив мольберт, Тэхён взял в руки белую пастель и провёл аккуратный

круг, втянулся. Сейчас каждая деталь, линия, переходы цветов – всё напоминало
ему о Чонгуке. Он замарает мольберт так же, как Чонгук замарал его. Мягкими
касаниями, иногда – чуть ревностными, страстно.

Сделав ещё пару глотков прямо из горла (ведь за бокалом нужно было
спускаться), он занёс руку и сделал ещё пару аккуратных мазков. Чёрная бумага
начинала нежно переливаться огнями вечернего Сеула. Тянулись нестройным
рядом холодные серебряные облака, подгоняемые прохладным декабрьским
ветром, слегка скрывая полную луну. Тэхён уделил ей особое внимание, этой
неверной, избитой кратерами свидетельнице всех человеческих грехов.

Океан чувств нахлынул на него с новой силой, призвав на помощь музу.

Нежные руки Изабеллы словно нежно приобняли Тэхёна за плечи, а мягкий
шёпот навевал на него воспоминания того вечера. Требовательные руки, что
обнимали его, губы, что казались тогда мягче шёлка. Тэхён осторожно
прикоснулся к губам. Внутри всё сжималось, а сердце, казалось, готово
вырваться из груди.

Музыкальный дурман и вино опьяняли его разум и тело. Линии выходили уже
не столь аккуратными, не столь механическими как обычно, в них сквозило что-
то совершенно новое, такое настоящее, хмельно-изысканное. В глазах Тэхёна
каждая чёрточка представала идеальной.

Закончив, Тэхён закрепил пастель лаком и аккуратно повесил рисунок над

столом. Это первый рисунок, который он хочет видеть каждый день. Первый
рисунок, внутри которого он хотел бы остаться навсегда.

Сделав последний глоток, Тэхён вернул полупустую бутылку на место.

Подойдя к кровати, он медленно стянул с себя одежду, упал плашмя и, приобняв
подушку, провалился в сон.

Прошло уже несколько дней, а Чонгук так и не позвонил. Отбросив гордость,

Тэхён пару раз даже пытался позвонить сам, но всё безуспешно. Лишь от Хосока
он узнал, что чёртов Чон Чонгук жив и здоров, однако так сильно завален учёбой,
что нажать пару лишних кнопок совсем не досуг. Его позиция Тэхёну, тем не
менее, понятна. Они друг другу ничем не обязаны.

Всё же Тэхён оставил пару сообщений примерно такого содержания: «У тебя

100/186
всё хорошо?», «Я всё ещё жду звонка», «Ладно, не буду больше отвлекать», но
такое ощущение, что они даже не дошли до Чонгука, перехваченные каким-
нибудь Пентагоном.

Бросив попытки быть замеченным с другого материка, Ким медленно

погрязал в рутине, загружая себя всем, чем только можно. Он заперся в своей
комнате уже больше, чем на неделю. Приходя с работы, он лишь кротко
здоровался с мамой и сразу же поднимался наверх. Машинально закрывая дверь
на замок, он проходил вглубь комнаты, разбрасывая вещи в разные стороны.

Врубив ноутбук, Тэхён вот уже который вечер ставил одну и ту же песню на
повтор. «Voices From The Fuselage – Oceans», которая обжигала его сердце
чувственным гитарным рифом и сладким вокалом, погружала в мысли о Чонгуке,
сполна насыщая страданиями по нему. Кто-то из них всё же должен был иметь
совесть помнить.

«Странствовать, расти, знать, надеяться».

Надеяться. Да, надеяться на чудо, что есть сил – это всё, что оставалось в
таких случаях. И как бы Тэхёну не претила идея исцеляющей надежды,
отказаться от неё он был не в состоянии. Конечно, можно было перестать
мучиться в один момент, вырезав тот вечер мыслью, что ты не нужен другому,
что ему на тебя плевать, он ещё сто таких найдет, да к тому же не таких щуплых
и плоских, а грудастых, со звонкими голосами. Иными словами – женщин. Неясно,
что тогда сломило Чонгука: желание столь изысканно отомстить бывшей перед
самим собой или обыкновенное любопытство. Но как только Тэхён раскручивал
идею о любопытстве, начинал себя жалеть, а попутно жалел и Чонгука, который
и сорвался, может быть, лишь потому, что Тэхён такой открытый и в какой-то
момент показался доступным, мягким, почти как девочка.

В углу под столом красовалась коллекция пустых винных бутылок. Ещё чуть-
чуть и Тэхён сможет сделать неплохое панно из пробок. У кого-то на такое
уходили годы, а Тэхёну такими темпами, кажется, хватит и месяца.

— Я не хочу думать о тебе постоянно, Чон Чонгук, — сказал сам себе Тэхён,
вырисовывая ресницы на очередном его портрете. Единственный способ
проявить Чонгука в реальности, побыть с ним, нынче ужасно издевательский.
Рисовать его снова и снова, стирая грифель о раздевающий взгляд – пытка.

Тэхён больше никого не подпускал к себе близко, даже Юнги. Один лишь
Фридрих Третий был удостоен чести мирно засыпать на коленях и в пределах
холодной постели.

В очередной понедельник после работы Тэхён медленно плёлся по

заснеженному парку. В ушах звучала «God Is An Astronaut - Snowfall» ещё одна
песня-фикс на повторе, как в старые добрые времена, когда донимали какие-
нибудь подростковые пиздострадания.

Снег колючими волнами по ветру медленно качался из стороны в сторону,

мягко ложась на сугробы. Сегодня было не так холодно, но людей в парке

101/186
практически нет: отогреваются. Тэхёну было приятнее себя заморозить. Проходя
мимо детской площадки, Тэхён приземлился на скамейку неподалёку, запихнув
руки в карманы парки и выдохнул.

— Давно я здесь не был, — он рассматривал знакомые с детства горки. —

Надо же, перекрасили. А раньше они были красные.

Дети вовсю носились по площадке, сопровождаемые восклицаниями и

вздохами заботливых мам. Ностальгическое настроение подхватило несчастного
Тэхёна, и он, поддавшись порыву, присел неподалёку на корточки и начал лепить
снеговика. Снег оказался самый подходящий, мокроватый и плотный.

Не прошло и пяти минут, как Тэхёна со всех сторон облепили

любознательные детишки, которые внимательно наблюдали за превращением
белоснежного комка в прекрасного снежного принца.

С позволения Тэхёна ребята взялись ему помогать, чем вызвали недюжинное

умиление проходящих мимо прохожих. Так что по истечению часа рядом с
принцем появилась прекрасная принцесса и даже небольшой замок.

Тэхён настолько погрузился в создание снежных фигур, что даже не заметил,

что его телефон, оставленный на вибрации, разрывался от звонка. Ответить
удалось уже на ходу, попутно стряхивая снег с перчаток.

— Где, блять, ты шляешься, Ким-мать твою-Тэхён? Тебе телефон для чего

дан, чтобы еду фоткать или на звонки отвечать? — кричал в трубку
разгневанный Юнги.

— Эм, второе? — нерешительно ответил парень, который днями игнорировал

звонки, так что бушующий праведный гнев понять было можно.

— Ну, так какого, спрашивается, хуя, я должен ждать, пока ты поднимешь

свою чёртову трубку?!

Очень странный у Юнги был способ сказать: «Я волнуюсь за тебя, тупой ты

пидорас». Для того, чтобы распознать, его надо было очень хорошо знать самого
парня, чем Тэхён может гордиться.

На заднем плане послышался голос Хосока: «Юнги, спокойнее, не злись так».

— Сам тогда говори с этим козлом, я за кофе. Всё. У меня стресс.

Сам наорал, сам разнервничался. Тэхён прослушал, как Мин передал трубку
Хосоку и направился на кухню.

— Тэхён, как ты там? — Хосок переживает открыто.

— Да сойдёт, а что такое-то? — Тэхён прикинулся недоумевающим.

— Ну… как бы тебе это сказать? Вообще, мы пытаемся тебе дозвониться ещё
с прошлой недели, но твой телефон был либо вечно недоступен, либо ты просто
не поднимал трубку. Но я склонен думать, что ты это спецом и на то есть
причины.

102/186
 — Ах, это... Можете расслабиться. Работы много, к учёбе заранее курсовую
решил написать. Юнги должен был сказать, что я, в принципе, не очень
общительный и не дружу с телефоном. Так… чего вы хотели? — он нагло и
виртуозно врал, но чувствовал, что Хосок далеко не идиот и не верит во все эти
сказки.

— Ладно, пусть так. Мы хотели встретиться, прогуляться, выпить и

поговорить. Как бы там ни было, мы же переживаем.

— Что ж, можно, — сдался Тэхён. — Ближе к выходным.

В трубке шорох, выступал Мин Юнги, поражённый стрессом:

— Слышь, придурок, ещё раз такая хуйня произойдёт, твоей маме придётся
по разным частям света помотаться, чтобы тебя собрать заново, смекаешь?

— Я тоже тебя люблю. Понял, заботливый ты мой, понял.

— Не твой… — наиграно ответил Шуга.

— Ах, моё сердце разбито, — подыграл ему Тэхён и, попрощавшись, повесил

трубку.

«Что я делаю со своей жизнью?» — подумал он и оглянулся на снежного

принца и принцессу, вокруг которых всё ещё продолжали веселиться дети. Он
допустил смешную и горькую мысль, что если бы лепил снеговиков с Чонгуком,
то у того обязательно и постоянно получался бы железный человек.

К пятнице Тэхён уже и забыл, что обещал друзьям составить им компанию.

Преспокойно вырубив телефон и откупорив очередную бутылку вина, Тэхён
устроился смотреть фильм, который в одном из разговоров ему посоветовал
Чонгук.

Вечное сияние чистого разума. Тэхён с головой погрузился в фильм с первых

же минут. Джим Керри и Кейт Уинслет накинули на его шею невидимую петлю
переживаний, с каждым кадром затягивая её туже, вырывая сдавленные вздохи.
История их несчастной любви причиняла боль, разгоняла кровь и напоминала о
Чонгуке, а чёртова «Beck - Everybody's Gotta Learn Sometime» надолго оставила
свой след в сердце Тэхёна.

«Мне нужна твоя любовь, подобно солнечному свету».

К середине фильма Тэхён сидел уже с мокрыми глазами, пытаясь себя

успокоить и делая спешные глотки. Тэхён допил бутылку слишком быстро, а до
конца фильма ещё полчаса, поэтому он решил приостановить показ и спуститься
за кофе. Благо, что мама уехала по делам до понедельника, так что, не считая
тёплого комка шерсти, квартира была совершенно пуста.

Поставив чайник, Тэхён осел на стул, подперев голову ладонью. Алкоголь

ударил в его больную голову, медленно размазывая по реальности. Пока он

103/186
водил пальцем по рисунку на скатерти, в дверь постучали.

С каждым ударом звук становился всё сильнее и настойчивее. Если

грабители, Тэхён им сам всё отдаст, чтобы не шумели.

«Кажется, мне стоит открыть дверь, пока её не выломали», — подумал он,

неторопливо поднимая своё непослушное тело со стула.

Он распахнул двери и отошёл, не глядя, кто войдет. И следующие пять минут

он услышал только непрекращающийся поток мата и спокойный голос Хосока,
пытающегося остановить своего разгорячённого парня.

— Да ты, блять, совсем охуел! — напоследок выжал Юнги и притих. — Так,

стоп, а твоя мама, надеюсь, не дома?

— М-мама н-не дома, — качнувшись, ответил Тэхён и медленно поплыл по

стене вниз.

— Господи! — Хосок схватил его под руку, не давая упасть.

— Ты чё, уже в ебеня? — расстроился Юнги, пряча за спиной пакет с виски.

— Н-нет, я трезв как «фортепьян», — всё, что смог выдавить из себя Тэхён.

— Хосок-и, неси его пока наверх, я какой-нибудь антипохмелин организую, —

скомандовал Юнги, развязывая шарф.

— Без проблем.

Быстро разувшись, Хосок подхватил парня на руки и понёс в комнату.

Через пару минут Шуга внёс кувшин с лимонной водой и едва его не выронил,
спотыкаясь и осматриваясь.

— Ёбаный пиздец… — только и выдохнул он, машинально наливая в чашку

воды и запивая, а отнюдь не протягивая нуждающемуся и стонущему Тэхёну.

Хосок уже пережил стадию немалого удивления. Святая обитель Тэхёна

пестрила хаосом и фанатизмом. Везде разбросаны шмотки, мусор, какие-то
зарисовки, на кровати свалено три одеяла, у стола батарея опустевших винных
бутылок (штук двадцать, не меньше). Но самое пугающее – количество
портретов Чонгука на квадратный сантиметр комнаты. Чонгук смотрел со всех
стен, с разных ракурсов, в разных позах, где-то улыбался, где-то был серьёзен,
где-то в форме летчика, а кое-где и полуголый.

— Хосок, вызывай экзорциста… — наконец выдавил из себя Юнги, падая на

стул.

Хосок приложил ладонь к уху и посчитал нужным отшутиться:

— Алло, Джон Константин, вы нам срочно нужны, тут один парень одержим.
Нет, не демоном.

Но обоим было совершенно не смешно. Тэхён к этому времени уже

104/186
отключился, и Хосок, укрыв его, подошёл к ноутбуку.

— Вечное сияние чистого разума… любимый фильм моего брата.

— Дело дрянь, — Юнги ковылял по рисункам, поднимал и разглядывал,

складывая в руках. — Бля, их тут с полсотни не меньше.

— М-да… — Хосок подошёл и обнял Юнги сзади. — Останешься с ним? Думаю,

с утра ты ему будешь очень нужен.

— Останусь, конечно, а то он с утра выйдет в окно, если я его не остановлю,

— выдохнул Юнги и нежно поцеловал своего мужчину. — Напиши мне, как
доберёшься.

— Обязательно. Пойдём, закроешь за мной.

Выйдя из дома, Хосок достал телефон и быстро набрал сообщение:

Кому: Мускулистый кролик

Чонгук, что ты сделал с Тэхёном?
Немедленно отвечай!

Ответ пришёл практически сразу.

От: Мускулистый кролик

Да ничего я не делал.

Кому: Мускулистый кролик

Не ври мне, братец!
Я его только что пьяного
в дугу относил в кровать!

От: Мускулистый кролик

Я его поцеловал…

Через пару минут на телефон Чонгука пришло несколько сообщений кряду.

Кому: Мускулистый кролик

Сука.
Кому: Мускулистый кролик
Блять…
Кому: Мускулистый кролик
БЛЯТЬ!
Кому: Мускулистый кролик
ЧОН ЧОНГУК!!!

А ведь Хосок никогда не ругался матом. Никогда.

105/186
Глава 13. Сломлен?

«Оставь меня в покое.

В любом случае, я и так был одинок.
У меня нет никого, всё бессмысленно.
Оставь эти сладостные утешения себе
Этой ночью я сломлен».

Утро выдалось для Тэхёна совсем безрадостным. С огромным трудом

разлепив веки, парень поморщился от резкой головной боли. «Я что поймал
лицом пианино?», — подумал Тэхён, повернув голову, пряча глаза от
ослепляющего солнечного света, сочившегося из незашторенного окна. Каково
было его удивление, когда на краю своей кровати, в ворохе одеял, он обнаружил
Юнги, мирно посапывающего с Фридрихом на груди.

Не решившись будить, Тэхён осторожно перелез через него, подумав: «Чёрт,

если он узнает, опять будет упрекать, что это из-за меня он ростом не вышел».
Парень улыбнулся собственной мысли и невольно поморщился. Выпитый
вечерний алкоголь дал о себе знать, в его голове разбушевался невиданный
монстр, требующий минералку или чего покрепче. Накинув на себя клетчатый
плед, валявшийся на полу, Тэхён подошёл к окну.

Сейчас конец второго зимнего месяца, крупные хлопья снега неторопливо

вальсировали, гонимые северным ветром, и медленно оседали на деревья,
землю, прохожих. Люди, не спеша прогуливающиеся по тихим заснеженным
улицам, мирно щебечущие на деревьях маленькие птички и огромные сугробы,
отливающие серебром при свете солнца. Ослепительная зимняя сказка. И Тэхён
бы хотел стать её частью, запечатлев в памяти.

Приложившись лбом к холодному стеклу, изрисованному морозом, Тэхён

начал постепенно вспоминать события вчерашнего вечера. По телу пробежала
пробивающая до самого позвоночника дрожь, когда перед его глазами встали
кадры просмотра фильма, выпитой бутылки и неконтролируемых слёз. В каком-
то роде он посмотрел на себя со стороны, на беспробудное пьянство, на
неоправданное бездействие, на одержимость чёртовым Чон Чонгуком. «Какой же
ты жалкий, никчёмный и бесполезный, Ким Тэхён», — промелькнуло в его
несчастной голове. Глубоко вздохнув, Тэхён взъерошил платиновую копну волос
и поплёлся в ванную. По пути он захватил чистые вещи и успел запнуться о
накинутый на плечи плед, прошипев тихое: «Твою мать».

Стоя под холодным душем, Тэхён пытался привести себя в божеский вид. Ему
пора что-то менять и делать это немедля. Мысли громадами разбивались о
стенки головного мозга, вызывая острую ноющую боль в висках. Первой же
мыслью стало прекратить так напиваться. Тэхён прекрасно осознал тот факт, что
отказаться от любимого напитка он не в силах, но правильно дозировать —
вполне. Следующей мыслью стало то, что нужно одеваться и идти готовить кофе
для Юнги (ведь в противном случае, головная боль – не самое плохое, что с ним
случится) и выпить пару таблеток.

Тэхён надел чистую белую футболку и спортивные штаны, накинул

106/186
небольшое полотенце на голову и, вытирая волосы, пошёл на кухню.
Закинувшись парочкой таблеток и утолив жажду внутреннего монстра, парень
начал варить кофе. На его шуршание по кухонным шкафчикам сразу же
прибежал голодный кот, жалобно замяукавший во всё своё кошачье горло.

От громкого звука Тэхён поморщился и чуть не уронил турку.

— Глупое животное, не видишь, и без тебя тошно? — прохрипел Тэхён,

потирая виски. — У тебя всё есть: и вода и еда, что ты, блять, хочешь от меня?

— Это ты глупый, Тэхён, — послышался голос Юнги из дверного проёма,

парень, почесав растрёпанные нежно-розовые волосы, сел за стол.

— О, ты проснулся. Кофе уже почти готов, — Тэхён выключил плиту и разлил

его по чашкам. Комнату охватил чарующий аромат, будоражащий разум Шуги.

— Кофе – это хорошо, — сделав глоток, философски заключил Юнги. — А вот

то, что ты с собой делаешь, нельзя выразить ни одним приличным словом, а так
как в этой квартире нет никого кроме тебя и меня… — Мин посмотрел на кота и
исправился, — кроме тебя, меня и моего любимого Фридриха, конечно же, то я
скажу, как есть.

— Ой, не тяни, а, — Тэхён осел на стул и, подперев рукой подбородок,

наблюдал за другом сквозь лёгкую дымку, созданную горячим напитком.

— Ты вконец ахуел, — подытожил Юнги, делая ещё один глоток.

— И это всё? — неуверенно спросил парень.

— Я мог бы и дальше продолжать, осыпая тебя изумительными эпитетами и

замысловатыми метафорами, но пошёл-ка ты на хуй, мудак.

— Вот это уже больше похоже на тебя, — отпив немного, Ким поморщился,
обжёгся.

— Я просто надеюсь, что ты сам мне сейчас всё расскажешь, и мне не

придётся тебя пытать. Печеньки подай, жрать хочу, — парень похлопал
ладонями по бёдрам и на них мгновенно запрыгнул Фридрих. Нежно поглаживая
кота, Мин снова обратился к другу: — Тэхён, мы тебя внимательно слушаем,
считаю до трёх. Раз…

— Боже, как в детском саду, — положив печенье рядом с чашкой Юнги,

произнёс Тэхён.

— Два…

— Да прекрати ты, я всё расскажу! — Тэхён знал, что лучше ему ответить по-
хорошему, прекрасно понимая, что снова попался на незамысловатую уловку
Мина.

— Хороший мальчик, ну, и что это за вакханалию ты сделал из своей жизни?

— спокойно проговорил Шуга, откусывая овсяную печенюшку.

— Я влюбился в Чонгука… — Тэхён сделал паузу, ожидая реакции лучшего

107/186
друга.

— Об этом мне орали многочисленные портреты, смотрящие на меня всю ночь

из разных углов комнаты, так что не удивил. А дальше-то что?

— В общем, мы поцеловались, и он…

— Вы что, прости?.. — Мин потерял свою невозмутимость, а глаза заметно

округлились. Чего-чего, а такого поворота он не ожидал.

— Мы целовались на колесе обозрения, а потом… а потом он спас меня от

машины, я – идиот, пошёл на красный, а теперь он... — слёзы подступили к
глазам, а Тэхён почувствовал, что начал задыхаться. — Он не написал мне, Юнги,
понимаешь? Даже два чёртовых слова: «Я долетел».

Прозрачные солёные капли скользнули по щекам, разбиваясь о плоскость

стола. Тэхён чувствовал себя таким слабым и истощённым, словно всё светлое
вытянули, оставив лишь холод и пустоту.

— Боже, ты как плакса... — спохватился Юнги и, скинув кота с ног, подошёл к

парню. — Не реви!

— Не реву, — Тэхён содрогался всем телом, не в силах сказать что-то ещё.

— Мы что-нибудь придумаем, я… — Мин замешкался, — я поговорю с Хосоком,

а если что, мы этому Чон Чонгуку губёшки-то оторвём, нефиг моего мелкого
обижать.

Шуга обнял Кима, осторожно касаясь ладонью светлых волос. Они застыли,
пока парень немного не успокоился.

— Юнги, — позвал старшего Тэхён.

— Ну чего?

— Ты на фею-крёстную похож, — тихо сказал Тэхён. Последняя слеза была

размазана по щеке, рукавом кофты Мина.

— Жить надоело? — поднял бровь Юнги, убирая руку от греха подальше.

— Нет, просто тебе очень идёт этот цвет. Сказочный такой стал, — тэхёновы
губы расплылись в едва заметной улыбке.

— Хосоку тоже нравится, — улыбнулся в ответ Шуга, выпуская парня из

объятий.

Весь оставшийся день Мин ни на шаг не отходил от Тэхёна, рассказывая

истории из театра и матеря Хосока, который обещал позвонить, но наверняка
задержался на тренировке. «Я ему точно жопу надеру», — выругался тогда
Юнги, поглядывая на потухший экран айфона.

108/186
 Ближе к вечеру объявился «блудный сын» и моментально получил смачный
подзатыльник, заправленный горячим поцелуем, из-за которого Тэхён невольно
отвернулся, нахохлившись. Они ещё некоторое время посидели на кухне, гоняя
чаи, и поехали домой, оставив Тэхёну ужин и обещание оторвать яйца, если он
ещё раз посмеет не поднять трубку, на что парень, лишь робко улыбнулся,
демонстративно прикрывая хозяйство.

Закрыв дверь и прибравшись на кухне, Тэхён лениво поплёлся в свою

комнату. Он полистал новости, нарисовал очередной скетч, смутно
напоминающий Чонгука, и даже полил кактус. Наконец решив, что было бы
неплохо выспаться, парень лёг на кровать, скинув с себя футболку на пол.
Закрыв глаза, он медленно провалился в сон.

Кажется, сегодня Ким Тэхён встал с той ноги. Утро понедельника встретило
его незначительной головной болью, горячим завтраком и маминым поцелуем на
прощание. Под какую-то стрёмную песню по радио Тэхён проглотил кофе и
направился в комнату, даже ни разу не запнувшись о Фридриха, что было
действительно удивительно.

Зайдя в комнату, он оглядел свой идеальный срач в поисках более-менее

чистой одежды. Сегодня ему было на всё плевать. Всё хуета, пора отпустить
себя. Так что это был нонсенс, когда Ким Тэхён впервые в жизни надел первые
попавшиеся шмотки и совершенно забил на растрёпанные волосы. Обувшись в
чёрные вансы и закинув сумку на плечо, Тэхён поплёлся в универ.

Он шёл по улице, поставив на повтор Джи-Драгоновский «Crooked». Эта песня

скользила по венам, разгоняла кровь и смешивалась с его собственными
спутанными мыслями. Она идеально описывала его и эту штуку, которая
называется настроение. Изолированный от внешнего мира двумя капельками
наушников, он представлял себя героем клипа и плавно скользил по асфальту,
размахивая руками и покачиваясь в такт биту, совершенно не заботясь о том, что
о нём могут что-то там подумать. Какая нахуй разница? Сегодня он не будет
накручивать себя. «Кого я здесь любил, собственно?», — подумал Тэхён,
исподлобья глядя на спешащих по своим делам хмурых и не очень людей.

Сегодня его мысли были как никогда свободны от всего лишнего. Всё, что
превышало заранее установленный уровень безысходности, отбрасывалось, как
ненужный мусор. Кажется, разговор с Юнги и Хосоком по-настоящему выбил из
него всё дерьмо, что скопилось за это время. Спотыкаясь через шаг, он просто
плёлся по ещё заснеженному асфальту, сфокусировав своё внимание на высоком
голосе Джиёна, поющем для него, и природе окружающего города. Прохладный
предвесенний воздух бережно ласкал растрёпанные светлые волосы, пушистые
облака расступились, позволяя солнцу согревать холодные сердца, а снежинки
кружились в завораживающем танце. Тэхён чувствовал полное единение с
природой. Он просто плыл по течению реки под названием «В универ». Ещё чуть-
чуть и Тэхён почувствовал бы себя кустом чего-нибудь, но вовремя ткнувший его
в спину Чимин, вернул парня в реальность. Хреновенькую, конечно, но всё-таки
реальность.

109/186
 — Ким Тэхён, ты торчишь мне уже семь шоколадок, — прокричал Пак, вбегая
в здание первым.

— Да хоть тридцать семь, поебать как-то, — отозвался парень, открывая

входную дверь университета.

Три пары пролетели так быстро, будто их совсем и не было, что не могло не
удивлять. Совершенно скучные лекции сегодня казались очень даже сносными,
ну или просто отличной возможностью изрисовать пару-тройку листов бумаги
всевозможными рожами и надписями на английском, потому что типа модно и
круто. Глупо улыбающаяся картофелина с ножками и козырная надпись «free like
potatoes free», которую когда-то выдал Юнги — вот где зарыта собака
современного искусства.

Собрав все свои немногочисленные пожитки, Тэхён решил, что за все свои
страдания он достоин чего-нибудь вкусного, поэтому направился в одну из
кофеен, находящихся неподалёку от его работы. Организм требовал
убийственную дозу кофеина, желательно с пироженкой. Горячий кофе приятно
обжигал язык, медленно растекаясь теплом по организму, а приторно-сладкий
вкус тирамису отправлял его мысли в отпуск, в Италию, например.

Закончив праздник кофеинового наркомана, Тэхён даже не заметил, как

быстро добрался до работы. Сегодня время на удивление стремительно летело
вперёд. Стоило ему переступить порог, как Тэхён со всех сторон был облеплен
детьми, которых родители привели чуть раньше, чем нужно. Заняв ребят
временным делом, чтобы они не разгромили студию, Тэхён присел в кресло и
достал телефон. Из-за беззвучного режима он пропустил одно сообщение от
одной небезызвестной личности.

От: Ватник
Удачного дня, козлина! <3
Вечерком позвоню, хочу убедиться, что ты не сдох.
P.S. Не дыши на детей своей безысходностью,
а то она передаётся воздушно-капельным путём.
А они у тебя непривитые!
Ты же не хочешь, чтобы детишки карандашами
себе харакири сделали?

— Вот же придурок, — прыснул Тэхён, блокируя айфон и убирая его в карман.

Посмотрев на время, парень резко поднялся с места, взял со стола журнал и

пошёл на мины. Быстро отметив всех присутствующих, Тэхён попросил детей
нарисовать свою семью и пообещал помочь, если они будут хорошо себя вести.
Но, как говорится, «хорошо» — понятие растяжимое. Каждый из маленьких
человечков дёргал Тэхён при любой возможности. Глаза не получаются, рука
одна длиннее, волосы похожи на чачжанмён: все эти неприятности Тэхён был
вынужден устранять, летая над детьми, как улыбающаяся трудолюбивая пчёлка
с пачки любимых рисовых шариков.

110/186
 Время спешило вперёд, подгоняя минутные стрелки. Тэхён как раз закончил
помогать последнему малышу и начал собирать разбросанные по всему столу
карандаши.

— Тэхён, ты? — послышался голос сзади.

— Чимин, что ты здесь делаешь? — спросил Тэхён, удивлённо глядя в глаза

счастливого обладателя семи плиток шоколада, правда пока в перспективе.

— Я так-то за сестрой пришёл, мама сегодня задерживается, так что

пришлось мне, — пожал плечами Пак, оглядываясь по сторонам.

— Я и не знал, что у тебя сестра есть.

— А ты и не спрашивал никогда. О, а вот и она, — Чимин жестом подозвал

сестру.

— Чимин-а, а мы с Тэхёном-оппой нарисовали такую картину красивую,

смотри, — сказала миленькая девочка в красном платье, протягивая рисунок
брату.

На листе бумаги красовалось большое дерево, дом и четыре человечка: мама,

папа, Есоль и ещё один с большими губами, подписанный как «братик Чимин».
Смотря на этот шедевр современного искусства, Чимин ярко улыбался.
Очаровательно. Тэхён впервые видел такую искреннюю улыбку со стороны
парня, который определённо очень любил свою младшую сестру.

— И правда, красиво, — Чимин поднял взгляд на одногруппника, — не зря же

ты лучший в нашей группе. Глянь, какие губищи мне нарисовали, ух! Один в
один прям.

— Не смешно, — улыбнулся Ким, ему давно не было так легко общаться с

Чимином.

— Кстати, Тэхён, ты будешь участвовать в конкурсе? — как бы между словом

спросил Пак, убирая рисунок в портфель сестры.

— В каком ещё конкурсе?

— Ты на парах спал, что ли? Профессор Квон все уши прожужжал про него.
Проектирование здания для какой-то там типа известной компании. Побеждаешь
в Корее и едешь такой защищаться в Сан-Диего. Правда он командный и все
дела, так что если захочешь участвовать, тебе придётся взять себе какой-нибудь
балласт. Я бы на тво…

Дальше Ким уже не слушал Чимина. Это же был его шанс на миллион, чтобы
встретиться с идиотом Чон Чонгуком и врезать хорошенько за игнор. В голове
начал созревать план мести, но Чимин уже второй раз за день вернул мечтателя
в реальность.

— Земля вызывает Тэхёна, приём. Ты меня слушаешь вообще? — Пак помахал

111/186
рукой перед тэхёновым лицом. — Проект парный говорю.

— А, вот оно что? — Тэхён на секунду задумался. — Будешь моим партнёром?

Чимин в изумлении изогнул бровь. Что за дела? Сам Ким «да пошёл ты,
Чимин» Тэхён, предложил ему партнёрство. Мир сошёл с ума.

— Пошли, пошли-и-и, пошли домо-о-ой, я к маме хочу, — начала нудить Пак

Есоль, дёргая старшего за рукав куртки.

— Блин, ладно. Обсудим всю хурму в универе. Ну, пока, — бросил напоследок
Чимин, ведомый к выходу младшей сестрой.

— Увидимся, — помахав рукой, Тэхён вернулся к оставшимся детям, которые

устроили «краскопролитную» войну.
«Это судьба», — подумал Тэхён, отмывая краску с лица очередного ребёнка.

Когда у человека есть чётко поставленная цель, и он идёт к ней, время

пролетает незаметно. Полностью сконцентрировавшись на достижении чего-
либо, люди абстрагируются от всего лишнего, что может помешать или отвлечь.
Так поступил и Ким Тэхён, полностью погрузившийся в работу с головой.

Таким образом, последние два месяца пролетели в мгновение ока. За это

время Тэхён неплохо сдружился с Чимином, который оказался не таким уж и
шоколадозависимым мудаком, каким казался на первый взгляд. Теперь они
много времени проводили у Тэхёна дома, прорабатывая каждую мельчайшую
деталь, в перерывах посылая друг друга «на хуй», когда кому-то из них что-то
категорически не нравилось. Два лучших студента своей группы с разными
неповторимыми стилями. Без срачей тут не могло обойтись априори, но
командная игра сближает. Чимин нежно называл Тэхёна «пробковый магнат», а
тот в свою очередь вежливо отвечал ему «метр с кепкой». Вся комичность
прозвищ была в том, что Чимин был значительно ниже Тэхёна и носил кепки, а
Тэхён продолжал пить вино и собирать пробки, но уже не в таких исполинских
масштабах.

Но несмотря на многочисленные стычки, работа была закончена и успешно

защищена перед комиссией. Выбранный для здания стиль Ар-деко пришёлся по
вкусу членам жюри и получил много положительных отзывов. Поэтому в победе
команда практически не сомневалась.

Заткнув одно ухо наушником, а второе болтовнёй Чимина, Тэхён ожидал

оглашения результатов в университетском зале, безвкусно украшенном
разноцветными шарами. Атмосфера назревала гнетущая. Разноцветные пятна и
галдящие сверстники ситуацию неприятно усложняли. Тэхён ненавидел
скопления людей, и если бы не желание узнать, кто победил, он давно бы
покинул это тошнотворное пространство.

На сцену поднялся невысокий мужчина средних лет. Его речь была длинной и
лишённой для Тэхёна какого-либо смысла. Если бы у него была возможность
нажать на «rewind», но, к сожалению, в реальности такой кнопки не существует

112/186
и пришлось слушать низкий монотонный голос.

Тэхён практически задремал, когда услышал желанный результат.

— Конкурсная работа Пак Чимина и Ким Тэхёна занимает первое место,

похлопаем!

Все звуки затихли, Тэхён поднимался на сцену с одной единственной

мыслью: «Заебато».

113/186
Глава 14. Какого?

«Всё будет хорошо,

Я обещаю, что всегда буду на твоей стороне».
.

Шасси самолёта плавно соприкоснулись со взлётной полосой. Уставший и не

выспавшийся Тэхён медленно вышел из самолёта, поблагодарив на ломанном
английском милую стюардессу, и поплёлся внутрь аэропорта за вещами. Голова
была тяжёлая, а мысли запутались так, что непонятно, где начало одной и конец
другой.

«Господи, по что ж я так забухал-то? — сокрушался Тэхён, поглаживая виски

и стоя в ожидании своих немногочисленных пожитков возле багажной карусели.
— О чём я только думал? Да ещё и эти голубки меня не остановили, чтоб их».

На другом континенте один Хосок и один Юнги одновременно икнули,

уставившись друг на друга с немым вопросом.

«Защитили проект, получили приглашение в Сан-Диего, замечательно. Но вот

подстава чиминовой мамы как-то вообще не в кассу получилась».

Так получилось, что накануне вылета, а именно за три дня, Чимин пришёл к
Тэхёну в гости с бутылкой и двумя «радостными» новостями. Первая заключалась
в том, что его мама махнула ручкой и смоталась в командировку на месяц, а
вторая, ещё более потрясающая новость, состояла в том, что Чимин никак не
может полететь, поскольку ему не с кем оставить драгоценную сестрёнку.
Выражение тэхёнова лица нужно было просто видеть, мягкая улыбка сменилась
на безумный оскал. У парня началась истерика. Он плакал и хохотал так, что
бедному Чимину пришлось заливать в него вино силой, чтобы тот успокоился. В
течение получаса в квартиру ворвался не кто иной, как Юнги, и дал Тэхёну
волшебный подзатыльник со словами:

— Ты что, сука, совсем охуел? Я тебя только из одного дерьма вытащил, а ты

в другом решил утонуть, Титаник хуев? Нихуя подобного, быстро жопу поднял и
сосредоточился на работе, ясно тебе? — А потом мягко добавил: — Спасибо, что
позвонил, Чимин. Я тут справлюсь.

И справился же, закатав Тэхёна в рубероид одеяло и рассказывая о новой

актрисе, у которой голос настолько противный, что уши бедного Шуги истекают
кровью.

И вот Ким Тэхён, по уши заваленный дерьмом работой, находился сейчас в

городе, который так давно мечтал посетить (благодаря одной небезызвестной
личности). В наушниках уже тысячный раз проигрывалась «Hyukoh — Hooka»,
которую парень поставил на повтор ещё садясь в мягкое кресло самолёта, и
впоследствии под неё же благополучно утонул в сладких грёзах. Лёгкая мелодия
обволакивала и увлекала за собой, невольно заставляя тело двигаться в такт.
«Почему вы всегда пытаетесь оставить меня в одиночестве?» — Тэхён подпевал
слова песни себе под нос.

Выйдя из временного транса, Тэхён осмотрелся.

114/186
 «Ну и где этот чувак с табличкой? Почему я не вижу нигде своё имя? Ай, куда
мне пилить-то? Господи, почему я, вообще, согласился? Чтоб тебя, грёбанный Чон
Чонгук».

Лёгкий приступ паники заставил Тэхёна судорожно оглядываться по

сторонам в поисках того самого странного американца, который, по идее,
должен был его встретить. В аэропорту было неожиданно много народу —
человеческий муравейник, не меньше, и путешественник чувствовал себя в нём
крайне неуютно. Хрен с ним, что город чужой, его больше пугало то, что он
находился в англоговорящей стране, а его собственные познания языка
заканчивались на «Э-э… хэллоу, май нэйм из Тэхён. Лондон из зэ кэпитал оф
Грэйт Британ».

«Ты не можешь потеряться, если не знаешь куда идти», — гласила кем-то

сказанная мудрость. Философия — это, конечно, хорошо и вся фигня, только в
реальной жизни оно как-то не особо работало.

«Где же этот Чон Чонгук, когда он так нужен?» — подумал Тэхён, прекрасно
осознавая тот факт, что о его приезде парню никто не сообщил.

Растерянный Тэхён ещё минут пятнадцать пытался разобраться в странных

указателях, пока его не взял под руку какой-то парень и не потащил к выходу.

— Ох, стап, плиз, стап! — вылетало из Тэхёна на гремучей смеси корейского с

английским. Послышался мягкий смешок.

— Kim Taehyung, you got no English, — произнёс куда-то в пустоту незнакомец,

его голос звучал так, словно он был чёрным рэпером а-ля 50 Cent или Busta
Rhymes.

«Интересно, а он мне зачитает», — на секунду задумался парень.

Дальше мужчина обратился непосредственно к Тэхёну.

— Вы же Ким Тэхён, я не ошибся? — улыбаясь, совершенно спокойным

голосом спросил парень на чистом корейском без малейшего намёка на какой-
либо акцент.

— Пять минут назад был им, а вы, собственно, кто? — робко уточнил Тэхён.
Он, конечно, подозревал, что парень, скорее всего, тот самый «сопроводитель»,
но подстраховаться стоило.

— Ким Намджун. И я, в общем-то, ваш гид.

Довольно высокий парень, одетый в нечто очень странное и чёрное. Он

указывал ему на ту самую чёртову табличку с именем.

«Вот ведь сельский модник, — подумал Тэ и вспомнил, что сам одет не особо
по сезону, — хотя, кто бы говорил, сам одет как бомж с Аляски».

Ким Тэхён привык попадать в неловкие ситуации, но при этом всегда знал,
как грамотно из них выбраться. Отбросив смущение и сомнения, он заявил:

115/186
 — Так бы сразу и сказал, а то схватил и потащил. Я тебе не пьяная девица в
клубе, — хихикая, Тэхён высвободил руку из чужого захвата и удобнее взял
багаж. Ему нужно было показать, что он расслаблен, даже если это не так. — Ну
что ж, ведите меня в мои покои.

— Да, милорд, — отшутился Намджун, громко заливаясь смехом, и

направился к выходу, по пути рассказывая парню о дальнейшем плане действий.

Поездка в такси, казалось бы, тянулась в бесконечность и далее. Улицы были

переполнены спешащими куда-то людьми. Огромное количество разноцветных
машин радугой летели по шоссе, едва не превышая скорость и обгоняя друг
друга, магазинчики манили своими яркими вывесками. А вот собака, вальяжно
задрав заднюю лапу, метила пожарный гидрант, пока её товарищи гоняли
кошек. Здесь кипела жизнь, даже воздух пах по-другому. Всё было совершенно
новым, незнакомым и интересным.

Тэхён ехал буквально с открытым ртом, потому что температура воздуха

составляла каких-то 25 градусов тепла. Почему он не додумался заранее
посмотреть погоду он и сам не знал. Расстегнув кожаную куртку, парень
всячески пытался вслушиваться в приятный голос Намджуна, который
рассказывал ему о том, что кто-то там важный что-то хотел у него уточнить. Но
песня, что негромко крутилась в такси, привлекла его гораздо больше.
Музыкальный маньяк, что с него взять?

«Интересно, что за песня такая, не слышал её раньше», — подумал Тэхён,

доставая из кармана телефон, чтобы зашизамить. Но Намджун его опередил.

— Это «Ghost Town» Ламберта, если ты, конечно, за этим в телефон полез.
Довольно популярная здесь песня, кстати.

— Спасибо, в Корее такое по радио не крутят, увы. Одни «докта пэппа», да

«бэнг-бэнг-бэнг». Хотя от последнего я просто без ума... — Тэхён слегка замялся,
внимательно вслушиваясь в слова песни, пытаясь уловить смысл. — Чёрт, как же
хорошо звучит, интересно, о чём она? Я услышал только «сердце» бла-бла-бла.

— Твои знания меня убивают, — засмеялся Намджун. — Ну, в общем-то «Моё

сердце — это город-призрак», типа того.

— Воу, и правда звучит здорово.

«Интересно, что сейчас делает Чонгук?»

Оставшуюся часть поездки Тэхён внимательно слушал указания гида,

тщательно отметая от себя мысли о Чон Чонгуке (которые так и лезли ему в
голову, словно назойливые мушки), чтобы не пропустить ни одной важной
детали. По словам Намджуна, у него было двухчасовое окно в расписании до
презентации самого проекта, пара свободных часов, чтобы побродить по городу.

116/186
 Подъехав к отелю, Тэхён расплатился и поблагодарил водителя на корявом
английском, сказав что-то очень похожее на «фанк ю», что вызвало у Намджуна
очередной приступ неконтролируемого хохота.

— Чё ты ржёшь-то? — обиженно сказал парень, — не все английский в школе

хорошо учили, я вообще художник, мне можно.

— Ладно-ладно, пройдите за мной, господин художник.

— Опять насмехаешься надо мной!

— Даже и не думал. Просто мне кажется, что мы смогли бы подружиться, —

сказал Намджун, помогая Тэхёну достать багаж.

Отель оказался небольшой, но вполне себе уютный. Пастельные цвета,

огромные окна с лёгким тюлем и дубовые полы. Подоконники уставлены
цветами, что придавало помещению некий домашний вид. Смотря на всё это,
парень невольно вспомнил маму и её чрезмерное увлечение садоводством.

Пока Намджун вёл увлечённую беседу с девушкой на ресепшне, в Тэхёне

включился любопытный мальчишка, который восторженно бегал по зале, делая
селфи буквально на каждом углу. Он даже попросил охранника с ним
сфотографироваться, произнеся что-то похожее на «тэйк фота виз ю, плиз», на
что высокий темнокожий накачанный парень лишь пожал плечами и, ярко
улыбнувшись, показал пальцами знак «пис».

— Ким Тэхён, хватит к людям приставать, не мешай работать. Пошли, нам на

третий этаж, — послышался позади голос Намджуна.

— Эй, почему ты разговариваешь со мной так, будто мы старые добрые

друзья? — отозвался тот, отлипнув наконец от охранника и проследовав в
сторону лифта.

— Ой, ну раз вашему величеству, так не комфортно, то я могу обращаться к

вам формально, лучше? — закатив глаза, Намджун нажимал на кнопку третьего
этажа.

— Нет, не лучше, — нахмурился парень, всем своим видом показывая, что это
ему крайне не нравится.

— Вот и славно, — Намджун мягко потрепал Тэхёна по волосам, что вызвало

ещё один всплеск негодования и смеха.

На выходе из кабины лифта телефон Намджуна неожиданно зазвонил.

— Тэхён, номер 310 дальше по коридору и налево, подожди меня там, — Ким
бросил парню ключи.

— Оки-доки йоу, — Тэхён взял вещи и поплёлся к номеру. До него долетели

лишь отголоски фраз «Тэхён бла-бла-бла… да, бла-бла-бла».

Зайдя в номер, парень первым делом плюхнулся на кровать, расправляя

117/186
простыню руками, словно делая снежного ангела. Вспомнив, что в любую
секунду может зайти гид и увидеть его развалившимся в такой странной позе,
Тэхён поспешил ретироваться на небольшой диванчик. Он взял телефон и начал
рассматривать получившиеся фотографии. Фото с Майклом (именно так звали
охранника) понравилось ему больше всего.

Намджун зашёл через несколько минут.

— Тэхён, тут такое дело, срочно понадобилась моя помощь. Так что тебе
придётся добираться самому, — Намджун тяжело вздохнул. — Моё присутствие
обязательно.

— К-как самому? — Тэхён почувствовал, как у него задергался глаз.

— Я тебе сейчас всё объясню на пальцах. Надеюсь, что ты не страдаешь

топографическим кретинизмом и найдёшь нужное место. В любом случае,
сможешь спросить прохожих, — Ким поднял взгляд на паникующего внутри и
почти спокойного снаружи парня. — Ладно, не сможешь. Просто смотри сюда и
запоминай.

«К такому жизнь меня явно не готовила, всё из-за тебя, Чон Чонгук», —
подумал парень, пытаясь включить мозг и выключить панику.

В течение следующих пятнадцати минут Тэхён пытался понять, что от него

хочет Намджун, тыкая пальцами в карту и объясняя что-куда-зачем идти.

— Ну, ты понял? — устав, выдохнул гид. — Ты уж прости, что так вышло. Буду
на связи, если что случится, звони.

— Ага, надеюсь, что весь этот поток информации со свистом не вылетит из

меня, как только я выйду на улицу.

Попрощавшись с Кимом, парень решил слегка разобрать вещи и принять душ.

«Одежда полярника» сделала своё дело: Тэхён весь взмок. Покидав нужные
тряпки на кровать, он схватил чистые боксёры с майкой и направился в ванную,
небольшое помещение с тёплым освещением, отделанное тёмной керамической
плиткой. Немногочисленные белоснежные полочки удачно вписывались в
трепетный минимализм. Всё, как любил Тэхён, контраст света и тени.

Тэхён отрегулировал воду и, сбросив с себя всё лишнее, лёг в

наполняющуюся ванную. Глубоко вдохнув ароматный воздух, пахнущий чем-то
до боли знакомым (кажется цитрусовым), парень расслабился, отдавая свою
душу и тело порочным грёзам. Тёплые волны скользили по блестящей от пота
коже, обволакивая разгорячённое тело, словно чужие сильные руки. По телу
проходилась мелкая дрожь, каждый раз, когда очередная волна прохладной
воды накрывала новый участок кожи. Собственные руки едва уловимыми
движениями плавно ласкали возбуждённые соски и впалый живот. В больном
воображении зародился желанный греховный образ. Обнажённый и
улыбающийся только ему Чонгук, прямо здесь, совсем рядом. Он бережно
касался Тэхёна своими длинными пальцами, обжигая нежную кожу бёдер и

118/186
живота. Парень чувствовал это так остро, словно всё происходило с ним на самом
деле.

Стало невыносимо жарко, воздух застревал в горле, не давая выдохнуть.

Тэхён давился острым наслаждением, накрывая ладонью свой возбуждённый
член. Он широко расставил ноги и прикрыл глаза, представляя, как Чонгук
проводил влажным горячим языком по стволу и пошло слизывал блестящую
капельку смазки с покрасневшей головки. Он нежно улыбался ему и, сексуально
облизнувшись, вбирал в себя жаждущую разрядки плоть.

Тэхён начал плавно водить ладонью вверх-вниз, слегка сжимая пальцы и

постепенно ускоряясь, повторяя движения головы Чонгука из его порочной
фантазии. Грубоватые движения приносили удовольствие, но Тэхёну было мало,
он хотел почувствовать полный спектр наслаждения. С покусанных розовых губ
сорвался протяжный стон, когда парень обильно смазав палец кремом,
аккуратно ввёл его в себя и начал медленно двигать. Новые ощущения
приносили ему едва ощутимый дискомфорт, который с лёгкостью перекрывался
образом Чонгука, который самозабвенно, с трепетом во взгляде, растягивал
горячую узость. Тэхён стонал и задыхался, проводя влажной ладонью по
ноющему члену. Он ввёл в себя второй, а потом и третий палец, погружаясь в
себя и в разврат всё глубже и глубже. Его мысли были охвачены до боли
сексуальным Чонгуком, жёстко толкающимся своим горячим большим членом в
его хрупкое податливое тело. Длинные пальцы Тэхёна безошибочно попадали по
простате, заставляя парня извиваться, больно ударяясь об акриловую
поверхность. Жгучее удовольствие, смешиваясь с ласковой болью и яркими
образами, струилось по венам, растекалось по всему телу и сдавливало грудь.
Чонгук яростно толкался в Тэхёна его же пальцами, проникая под черепную
коробку и оставляя там незримые влажные поцелуи. Его вздохи и стоны
заглушали шум воды. Это было слишком хорошо, чтобы быть реальностью.

С последними яростными движениями и протяжным «Чонгук» Тэхён

бесстыдно излился в руку, пачкая вздымающуюся грудь и плоский живот. Он
обессиленно взвыл. Его колотило от пережитого ярчайшего оргазма, а образ
Чонгука улыбнулся напоследок и исчез, словно его никогда и не было. Смыв с
себя остатки былого наслаждения, Тэхён вытер ослабшее тело и лёг на кровать,
прикрыв глаза.

Его мысли были где-то далеко, он чувствовал себя грязным и испорченным.

Тэхён сгорал со стыда. Тот факт, что совсем недавно он крепко сжимал в руках
свой член, яростно надрачивая и толкаясь в себя пальцами, и при этом
непристойно стонал чужое желанное имя, выбил его из реальности. Он снова
сходил с ума. По Чонгуку. Это было сильнее его. Идиотские чувства снова
вспыхивали в нём, прожигая вуаль, которой его так бережно укрывал Юнги. Мин
лечил его, пытался показать, что Тэхён должен жить для себя. Но всё тщетно,
напрасно, проёбано, он был безнадёжно влюблён. Тэхён сам не хотел об этом
забывать. Холодная одинокая слеза скатилась по щеке. С каких пор он разучился
плакать?

Из разрушительного самокопания парня вырвал громкий рингтон его

телефона. Тэхён аж подскочил от неожиданности, звонок от мамы, которой он
как раз забыл позвонить.

— Нет, ну ты издеваешься, Ким Тэхён?! Я же попросила позвонить из

аэропорта, я же всё-таки переживаю. Ты, идиота кусок у меня, как бухать, так

119/186
первый, а как маме дорогой-любимой позвонить, так нафиг надо, да?

— Прости, ма, я только собирался позвонить…

— Кому ты заливаешь, а? Мы с Фридрихом очень расстроены, вези теперь

подарки, а то покусаем, — засмеялась мама. Тэхён почувствовал, как на другом
конце провода ему улыбаются.

— Нет, только не покусаки! — наиграно заверещал парень. — Раз уж я

виноват, будут вам подарки.

— Так, ладно, подарки выпросили, ах да. Всё хорошо у тебя там? Добрался
удачно до отеля, без приключений?

— Да, всё прекрасно, мой гид — очень… кхм… интересный человек, —

выдавил из себя парень, чтобы не будоражить лишний раз сердце матери. — Всё
мне объяснил, показал, так что не переживай, не пропаду.

«Ага, как же. Намджун хоть и хороший, но кинул он меня, хоть и не

специально, но знатно», — подумал Тэхён, почёсывая затылок.

— Замечательно, жду от тебя фотографий. Будь осторожен, мой мальчик!

Пока.

— Обязательно, мамуль. Пока-пока, — протянул Ким и положил трубку.

Одевшись более-менее по сезону, а не как эскимос в Африке, в белую

футболку, тёмно-синюю клетчатую рубашку и узкие джинсы, парень взял
ноутбук, небольшую сумку и направился к выходу. На прощание помахав Майклу,
Тэхён вышел на свежий воздух. Улица встретила его тёплым южным ветерком и
шумом проезжающих мимо машин. Чтобы влиться в атмосферу чужого города,
парень пошёл к ближайшей станции метро, пытаясь держать в голове всё, что
сказал Намджун, и включил себе «Red Hot Chili Peppers — Californication». И всё-
таки что может быть более подходящим для прогулки по знойной Калифорнии,
чем олдовый американский рок?

В отличие от Сеула, улочки Сан-Диего казались очень тихими, спокойными и

уютными. Небольшие похожие друг на друга аккуратненькие домики, редкие
цветастые вывески магазинов и кафешек. Но больше всего Тэхёна поразил сам
язык, надписи на английском смотрелись так лаконично, до боли идеально; ему
даже подумалось, что было бы прекрасно выучить язык. Здесь не было огромного
количества неона, от которого начинали слезиться и болеть глаза. Не было
такого шума и чувства душащей переполненности.

Дойдя до магазинчика с сувенирами, Ким выполнил мамину просьбу и купил

несколько прикольных магнитов и футболку с надписью «I love San Diego» для
Юнги. Естественно, чтобы поржать над его глупым выражением лица, когда он
её развернёт. Он уже соскучился по срывающимся на фальцет крикам.

Добравшись до станции метро и оплатив проезд, Тэхён положил кошелёк в

120/186
наружный карман сумки, который по глупости забыл застегнуть. Парень сел на
свободное место и сделал музыку громче, чтобы не уснуть. Глубокие басы в
наушниках глушили все сторонние звуки, но этого хватило всего на несколько
несчастных минуток. Яркие пейзажи солнечной Калифорнии давили на глаза
своим блеском. Море света, высоченные пальмы, горячий воздух. Смена климата
и джетлаг сыграли с парнем непростительно злую шутку. Глядя в окно напротив,
он медленно, но верно погружался в царство снов.

Проснулся Ким Тэхён от того, что в кармане завибрировал телефон, как бы

намекая на то, что он охуительно облажался. Мысли моментально забегали в
голове. Что? Где? Когда? На кой хуй?

«Пиздато я город посмотрел», — Тэхён уставился на телефон, прежде чем

окончательно прийти в себя и поднять трубку.

— Ну и где твою корейскую задницу носит? Совсем опух? У тебя презентация

через полчаса, — кричал в трубку разозлившийся не на шутку Намджун, — Ким
Тэхён, я же предупредил тебя, чтобы ты не задерживался! После у тебя будет
куча времени.

Дальше Намджун сошёл на английский, но по интонации и множественном

употреблении слов с корнем «fuck», Тэхён понял, что ничего хорошего гид не
вещает.

— Прости, Намджун, я задремал, не думал, что меня так вырубит здешний

климат, — начал было оправдываться Тэхён, когда тот его перебил.

— Sorry not sorry! Руки в ноги и через десять минут я буду ждать тебя на
станции, можешь хоть пропеллер себе на спину присобачить, но чтобы был на
месте, ясно тебе? — Тэхён невольно поёжился от почти металлического голоса
Намджуна, хотя на его месте он давно бы разорвал себя на мелкие кусочки за
подобные фокусы.

— Я… я тебя понял, — гудки пошли раньше, чем Тэ успел договорить.

Осмотревшись, Тэхён осознал тот факт, что он, чёрт возьми, всё ещё
катается в вагоне метро и потерял счёт станциям. Он спросил у молодой
девушки, что сидела рядом, где они сейчас находятся (ну как спросил, скорее
ткнул пальцем в карту и вопросительно протянул что-то типа «хер?»), на что та
кивнула. Ким с облегчением вздохнул, осталась всего одна остановка до нужной
станции.

Подхватив вещи, Тэхён вылетел из вагона метро. Намджун сверлил его

гневным взглядом, что напугало парня ещё сильнее. Резким движением гид
подхватил Тэхёна под руку и потащил за собой.

— Ты бы ещё дольше катался, придурок, — не стеснялся в выражениях

мужчина, — ты хоть понимаешь, что я чуть с ума не сошёл? Если бы ты опоздал,
всех собак бы на меня спустили, а наш управляющий — зверь, а не человек!

— П-прости, — запинаясь, проскулил Тэхён. Он прекрасно понимал, что

виноват.

Намджун притащил его в огромное здание галереи. Поклонившись и

121/186
поздоровавшись бесчисленное количество раз, Тэхёну всё-таки удалось кое-как
отдышаться и передать все материалы.

Тэхёна немного трясло, когда он начал представлять проект. Было

невероятно тяжело рассказывать всю теорию самому. Несколько сотен глаз
пожирающе смотрели на него, непреклонно заставляя голос дрожать.
Невероятное давление, об этом парень не думал, когда они с Чимином готовили
этот чёртов проект и защищали его на конкурсе. Оно накинулось на него, словно
голодный зверь. Но отступать уже слишком поздно. Здесь и сейчас он начал
осознавать, что это не только шанс встретиться с мечтой в виде Чонгука, но и
возможность доказать, как минимум, самому себе, что он хоть чего-то стоит. Эти
мысли заставили мозг Тэхёна шевелиться, разгоняя серое вещество, сам он
успокоился и практически на одном дыхании закончил свою презентацию.
Сейчас он делал что-то для себя, потому что сам захотел. И, кажется, ему это
даже понравилось.

Ответив на пару-тройку каверзных и не очень вопросов от подошедших к

нему людей, Тэхён нашёл Намджуна.

— Ну, что скажешь? Я же не облажался? — спросил он, пристально глядя в

глаза Кима.

— Всё прошло, как по маслу, но в начале ты был похож на листочек

осиновый, я уже был готов за скорой бежать, поганка ты бледная. Кстати-кстати,
а чего это ты меня спрашиваешь, мы же не друзья вроде?

— Ой, ты теперь моими словами меня будешь резать?

— Так, для профилактики, почему бы и да? — Ким подмигнул парню и уже

было хотел уйти, как Тэхён его окликнул.

— Эй, ты куда? А мне-то что делать теперь? Ты тут мой гид или папа
римский?

— А у тебя всё на сегодня, так что можешь прогуляться там, в кино

сходить, — Намджун, оценивающе глянул на Тэ и выдал: — Хотя нет, в кино не
иди, всё равно ничего не поймёшь.

— То есть, ты опять меня бросаешь на произвол судьбы? — Тэхён мягко

говоря расстроился, что его дружеский порыв не поддержали.

— Включил тут королеву драмы, тебе бы в дорамах сниматься, «Тэхённики»

блин. Я завтра поведу тебя по галереям, если захочешь, а сегодня у меня ещё
работа есть.

— «Тэхённики», кстати, звучит шикарно, — откровенно посмеялся Тэхён, —

ладно-ладно, я понял. Поеду, пожалуй, в отель.

— Да иди уже отсюда, а, — Намджун по-доброму улыбнулся и жестом указал

Тэхёну на дверь.

— Неожиданно мягкий намёк, — отозвался он и направился к двери.

— Позвонить мне не забудь как доберёшься, а то потеряешься ещё, а мне

122/186
тебя ищи потом.

Выйдя на улицу, Тэхён глубоко вдохнул тёплый калифорнийский воздух.

Минуту он стоял, пытаясь найти что-то в голове, что-то очень важное для него.

— Твою ж мать, у меня специальная цель — найти и «изуродовать»

засранца, — довольно громко выругался Тэхён.

Проходящие мимо люди как-то странно на него покосились, что заставило

лицо Тэ моментально заалеть. Он мысленно дал себе подзатыльник.

«А ну да, не часто встретишь громко ругающегося на своём языке

иностранца», — подумал Тэхён, залезая рукой в сумку. — Почему карман откр…

Из уст Тэхёна посыпался трехэтажный мат, когда он обнаружил пропажу.

«Охуенно, просто заебато», — Тэхён трясущимися руками доставал телефон и

набирал номер Юнги.

— Тэхён, — послышался хрипловатый голос Хосока, — как дела?

— Э-э, Хосок, а ты не мог бы передать трубку Фридрихолюбу, пожалуйста.

— Злой какой, — выдыхает Хосок, прикладывая ладонь к микрофону.

— Принцесса на горошине, вас вызывает лягушка-путешественница, будьте так
любезны, подойдите к хрустальной туфельке.

— Что ты несёшь? И вообще, ещё раз назовёшь меня так, извращенец, и я…

— Шуга осёкся, видимо, посмотрев в добрые глаза улыбающегося Хосока, — и я
заставлю тебя сварить мне кофе.

— Алло, может потом поссоритесь-помиритесь, деньги-то капают, —

послышался из динамика раздражённый голос Тэхёна.

— Что случилось, чего мы злые такие? Запорол всё? — Юнги взял трубку и
жестом указал Хосоку на… кухню.

— Я просрал свой кошелёк, — выпалил Тэхён.

— Ты просрал, прости, что? Кошелёк? Господи, Ким Тэхён, ты как всегда,

человек-неудача.

— А ты можешь не язвить, когда у меня горе? Там был автограф ДжиДи на

лимитированной фотокарточке!

— Блять, ты что совсем головой ударился? Ты больше об этом беспокоишься?

Земля вызывает Тэхёна, а ты в курсе, что ты в чужой стране, так ещё и без
денег. Спасибо, что паспорт не проебал, или…

— Да на месте паспорт, на месте, но… мой автограф… — Тэхён начал тихо

123/186
хныкать, присаживаясь на ступеньки.

— Блять, пиздец, ну и что ж делать теперь? — Мин был в откровенном ахуе со

своего бестолкового лучшего друга.

— О, ты чего там ругаешься, сапожник мой ненаглядный? — снова

послышался голос Хосока, который вернулся в гостиную с двумя кружками кофе.

— Этот придурок проебал кошелёк, — выдохнул Юнги и взял кружку из

любимых рук.

— Ну и чего тупите? В полицию надо идти, — покачав головой, Хосок

поставил вторую кружку на кофейный столик, взял телефон и набрал чей-то
номер.

— Тэхён, у тебя хотя бы какие-то деньги есть в карманах… — начал было

Юнги, но услышав имя человека, которому позвонил Хосок, замолчал.

— Чонгук, тут такое дело, Тэхёну нужна твоя помощь, — Хосок вышел в
другую комнату.

Юнги и Тэхён оба молча сидели, вслушиваясь в тишину, пытаясь что-то

расслышать, но безуспешно. Шуга нервно глотнул кофе и откинулся на спинку
дивана.

— Тэхён-а… — вся язвительность Шуги сошла на нет, сейчас он просто обязан

поддержать друга. — Всё хорошо будет, слышишь? Ты справишься.

Тэхён кивнул, понимая, что друг его не видит, но сейчас слова попросту не
нужны.

Через пару минут в комнату вернулся обеспокоенный Хосок и уточнил у

Тэхёна его место нахождения. Попрощавшись с Чонгуком, парень сел на диван
рядом с Шугой и, погладив того по голове, забрал из его рук телефон.

— Чонгук подъедет в течение пятнадцати минут, Тэхён. Оставайся,

пожалуйста, на месте.

— Х-хорошо, — в голове Тэхёна появляется бегущая строка: «Он приедет за

тобой, тот, ради кого ты здесь».

Попрощавшись с Юнги и Хосоком, Тэхён поудобнее уселся на бетонных

ступенях, поставив сумку рядом с собой. Немного покрутив телефон в руке, он
убрал его в карман. Сейчас он купался в собственных мыслях, смакуя их,
разжёвывая и выплёвывая косточки правды. Он прекрасно понимал, что скоро
произойдёт встреча, ради которой он здесь. Но всё равно верилось с трудом.

В наушниках на минимальной громкости играла: «Yiruma — Dream»,

успокаивающая, согревающая. Тэхён упёрся головой о перила и прикрыл глаза,
воссоздавая в памяти всё то же чёртово колесо, всё тот же декабрьский Сеул и
тот самый волшебный в его жизни поцелуй. Тэхён просто сидел с закрытыми
глазами, вслушиваясь в мягкие звуки пианино, когда среди переливов нежных
аккордов послышался до боли знакомый голос.

124/186
— Тэхён?

Парень открыл глаза, и его сердце замерло…

125/186
Глава 15. Чудо и преграда.

«Поскольку, возможно,
Ты именно та, кто спасет меня,
Ведь в конечном итоге
Ты — и само чудо, и преграда на пути к нему...»

— Тэхён? — позвал второй раз до боли знакомый голос.

Ну всё, тушите свет и опускайте занавес, нахуй. Ким Тэхён потрачен.

Окончательно и бесповоротно. И произошло это в тот миг, когда он поднял свои
почти ясные очи вверх и вновь посмотрел в глаза Чонгука. Чёрные, как ночь, и
глубокие, словно океан. И…

«Это пиздец», — мысленно констатировал факт Тэхён.

Сейчас он откровенно пялился на стоящего перед ним парня и очень

медленно моргал. А Чонгук просто смотрел в ответ, слегка наклонив голову. И
здравствуй, тишина. Мозгодробящая такая тишина, бьющая по ушам кувалдой и
дребезжащая, как катафалк, который увозил бездыханное тело Тэхёна в морг.
Потому что вот он, Чонгук. Совсем рядом, живой и потрогать можно (нельзя). Или
всё же можно?

Они непрерывно смотрели друг на друга, и каждый думал о своём в этот

момент. Тэхён о том, что Чонгук слишком красивый, а Чонгук о том, что Тэхён
слишком красивый (тогда получается, что об одном). А потом Ким неловко
попытался улыбнуться и получилось у него, честно говоря, хуёво. Чонгук всё же
решил, что пора закончить это непонятное слоумо в стиле матрицы, и ещё раз
позвал его по имени, помахав рукой перед лицом.

— Земля вызывает Тэхёна, приём. Как слышно?

— А ничего и не слышно, — откровенно спиздел Тэ, снимая наушники. Он

поднялся со ступеней, подхватывая сумку. Он подошёл к парню и протянул ему
руку. — Хэллоу, май диар фрэнд.

— Боже, давай по-корейски, а. Если бы тебя слышал мой папа, обязательно

бы устроил тебе «до ю спик инглиш» по полной программе, — Чонгук мягко
улыбнулся и пожал руку, подмечая, что тэхёнова кожа безумно мягкая и
приятная.

— Ой, больно-то и хотелось, — насупился Тэхён. Он и без Чонгука знал, что

его инглиш вэри бэд, издеваться ведь не обязательно, так?

— Да ладно тебе, не обижайся, просто это звучит слишком забавно, — Чон

мягко потрепал Тэхёна по волосам, но заметив почти гневный взгляд, резко
убрал руку.

Тэхён сделал глубокий вдох, втягивая носом тёплый калифорнийский воздух

и лёгкие цитрусовые нотки парфюма. Он уже чувствовал их в квартире Хосока.

126/186
 — Я так понимаю, что ты уже достаточно осведомлён о моём растяпстве, да?
— парень опустил взгляд и напрягся в ожидании новой «дружеской» колкости.

— Пошли, — сказал Чонгук, подхватывая Тэхёна под локоть, — и да, про

кошелёк я уже в курсе. Но меня больше интересует то, почему ты здесь?

— Ты бы знал, если бы отвечал на мои звонки и сообщения, — выпалил Тэхён.

Этот вопрос поставил его в тупик. Не говорить же, что он в конкурсе выиграл и
на самолёте летел туеву хучу километров, чтобы увидеть этого засранца,
который, кажется, стал ещё более притягательным (хотя, быть может, Тэхён
просто так сильно соскучился). Парень хотел, чтобы его слова прозвучали
беззлобно, но не вышло. Обида была слишком режущей, чтобы скрыться за
тонкостью интонации. Голос дрогнул, и Чонгук бесспорно это заметил. Тэ
закусил губу. Больно.

— Я был очень занят, Тэхён-а. Хосок разве не сказал? — тихо произнёс

Чонгук, ведя парня вниз по улице. Он знал, что это нихуяшеньки не ответ, да и
ему нужно извиниться, и далеко не за игнор. Слишком далеко.

— Сказал, — пробурчал себе под нос тот, поправляя сваливающуюся с плеча

сумку. Она слегка билась о ноги, будучи чем-то вроде барьера между ним и Чон
Чонгуком. Хреновым таким барьером.

Дальше они шли молча, точнее Тэхён, запинаясь, тащился за Чонгуком,

переходя с одной улицы на другую, и почему-то не решался спросить, куда его
ведут. Ему было как-то по-идиотски каефно и зверски напряжно одновременно.
Каждая мышца была натянута словно струна, а место, где младший касался его,
горело, словно от лесного пожара. Но на душе было как-то спокойно, что ли.
Тэхён глубоко задумался, сжимая в руке ткань рубашки. Чонгук всегда так
действовал на него или это просто он так скучал, или типа того?

— Так и будешь молчать? — Чонгук на секунду остановился, всматриваясь в

тёплые глаза, почти полностью скрывшиеся за отросшей платиновой чёлкой.
Тэхён всё же потрясающе красив.

— Я хотел ещё немного пообижаться, — сказал Тэхён, мысленно мечтая

пробить себе голову рукой.

— На обиженных воду возят и в жопу еб…

— Да-да, ебут в жопу, я помню. Юнги так часто говорил мне, — Тэхён резко
прервал Чонгука и слегка дёрнул рукой, чтобы остановить его. Он приподнялся
на носочки и шепнул на ушко. Получилось, кстати, слишком уж интимно: —
Знаешь, мне кажется, что Юнги очень часто обижается на Хосока, потому что…

— Я понял-понял, не продолжай, пожалуйста, — Чонгук засмеялся.

Тэхён пожал плечами и высвободил свою руку из чонгукова захвата.

— Итак, мистер Чон Чонгук, будьте так любезны и скажите не местному гею
Ким Тэхёну, куда вы его тащите. Я в непонятках.

Чонгук повис так, как даже виндоус виста не висла. Да, английский явно не
его. Потому что Тэхён, вероятно, имел в виду слово «guy», а не «gay». Это ведь

127/186
больше похоже же на правду, чем неожиданный каминг-аут, да? Хотя…

— Гай, Тэхён, не гей, — еле слышно отозвался Чонгук, чёртова неловкость

снова вернулась и в этот раз она была не со стороны Тэхёна. Гук прекрасно
понимал, что судя по тому, как охотно Тэ отвечал на его поцелуй, он как
минимум бисексуал или пансексуал (хотя смысла вдаваться в терминологию
нет). Так, Чон Чонгук, соберись.

— Что ты там бормочешь? — спросил Тэ, хлопая своими безумно длинными

для парня ресницами.

— Я говорю, что нужно в полицейский участок и в банк. Мы почти дошли до

первого, кстати. Нет, мы можем подождать ещё пару часов, если хочешь, но
лучше бы нам поспешить. Кошелёк, конечно, не волк, а вот нашедший его вполне
может им оказаться.

— Боже, блять, по что я такой идиот? — Тэхён стукнул себя ладонью по лбу.
Он так погрузился в свои мысли о Чонгуке, что совсем забыл о насущных (скорее,
ссущих на него) проблемах. Кошелёк, банковская карта и самое главное —
автограф самого Джи-Драгона!

— Пойдём? — Чонгук протянул ему руку, указывая головой на светофор.

— А это? — парень уставился на протянутую руку.

— Это, чтобы ты и сам не проебался, — Чон Чонгук схватил Тэхёна за руку и

повёл его через светофор.

Следующие семь минут они крепко держались за руки, игнорируя странные

взгляды прохожих. Чего пялиться-то? Что, никогда двух азиатов, держащихся за
руки, не видели, что ли?

Следующие два часа Чонгук в сопровождении Тэхёна (а не наоборот)

просидел в полицейском участке, объясняя буквально на пальцах то, что
произошло. Долго, муторно и дословно.

Тэхён смирно сидел в соседнем кресле и охуевал. Потому что казалось, будто
он в Симпсоны попал, потому что перед ним сидел полицейский с внушительных
размеров пузом, а на тёмно-синей форме отчётливо красовалось пятнище от,
кажется, горчицы, и потому что на столе стояла большая коробка, наполовину
заполненная пончиками в розовой глазури. И да, на всё помещение ужасно
сильно пахло кофе. Как будто в одном маленьком стаканчике был ещё один
маленький стаканчик, а в том ещё один и ещё. Кофейная такая матрёшка,
наполненная, как минимум, двойным эспрессо. Тэхён медленно скатывался вниз
под стол.

Спустя ещё полчаса Тэхёну всё же удалось написать (ладно, ничего он не

писал, он просто подписал своей рукой то, что за него накатал Чонгук)
заявление. Оставив контактные данные и пожелав офицерам «хэв э гуд дэй»,
они наконец-то покинули злосчастный участок. Тэхён вдохнул полной грудью,

128/186
пытаясь прийти в себя, после ударной волны кофеина, и Чонгук, заметив это,
ухмыльнулся.

— Я будто в кофемашине побывал, честное слово, — пробормотал Тэхён,

мотая головой из стороны в сторону. — Смесь Симпсонов и кофемашины. Вот это
приключение так приключение.

— О-о-о, Тэхён-и, ты ещё не в курсе, что будет в банке, — Чонгук похлопал

его по плечу. Звучало это очень не обнадёживающее. От слова, блять, совсем.
— И да, нам на другой конец города.

— Что-о-о-о? — глаза Тэхёна округлились до такой степени, что даже очки

Гарри Поттера позавидовали бы их форме.

— То-о-о-о-о, — протянул Чонгук и, схватив Тэ за руку, потащил к ближайшей

станции метро.

Поездка в метро оказалась такой утомительной, что разморённый

калифорнийской жарой Тэхён вырубился, уронив голову Чонгуку на плечо. Гук не
стал его будить, пусть спит пока может. Ему жалко тэхёновы глаза, а точнее
синяки под ними. Очень жалко.

Парень внимательно рассматривал спящего, чувствуя себя при всём этом

полнейшим извращенцем. Тэхёновы ресницы слегка подрагивали, а у Чонгука
дух захватывало от такой пустяковой мелочи. Парень во сне пробормотал что-то
бессвязное и закинул руку Гуку на бедро. Внутри у того всё сжалось. Тэ слегка
покрутил головой, устраиваясь поудобнее на крепком плече, и… Чонгук, блять,
возбудился. Как последний нецелованный школьник из католической школы для
мальчиков имени какого-нибудь папы «педофила» Римского. Да, Чон Чонгук, ну
ты скатился. Докатился и потратился.

Чон Чонгук упрямо отметал от себя навязчивую идею прикоснуться губами к

тэхёнову затылку, чтобы оставить полный нежности поцелуй, когда в его штанах
завибрировал (нет, не член) телефон. Это было смс. От Рэйчел. Его девушки
Рэйчел, о существовании которой не знал даже Хосок.

От: Рэйчел
Чонгук-и, я соскучилась.
Ты обещал мне, что мы встретимся сегодня,
помнишь, ведь так???

Именно так гласило сообщение. Просто, лаконично. Почти истерично.

Чонгук мысленно дал себе подзатыльник, а потом ещё один. Как он мог
забыть о своей девушке? Увидел Тэхёна вживую и всё. И бум-шака-лака. Goodbye,
Rachel! Hello, Taehyung! По поверхности луны носятся кролики и втыкают в неё
цветные флаги на манер Нила Армстронга. Любви и процветания вашей голубой
планете.

Чон Чонгук собрался с мыслями, получалось хуёво, как всегда. Он ещё раз-

129/186
два-три посмотрел на сладко сопящего Тэхёна и начал набирать (ладно, начал
пытаться набрать) сообщение. Одной рукой это было проблематично. Очень.
Теснота в джинсах мешала по умолчанию.

После исправления тысячи и одной ошибки (потому что пальцы жирные)

получилось следующее:

Для: Рэйчел
«Рэйчел, прости меня.
У меня очень срочные дела.
Приехал друг из Сеула и умудрился потерять кошелёк,
так что я сейчас с ним, помогаю.
Встретимся в другой раз, окей?

Чонгук нажал на «отправить» и начал ждать очень гневное письмо, потому

что оно должно было быть таким. Но нет. Всё, что он получил в ответ, было
сухое:

От: Рэйчел
Окей.

«Ой-ёй, она пиздец как злится…» — подумал Чонгук, практически

машинально касаясь рукой волос Тэхёна, мягко поглаживая их. Он постоянно
делал так Рэйчел, когда она засыпала на его плече, и от осознания этого его
ощутимо передёрнуло. Тэхён сквозь сон простонал тихое: «Чонгук-и, ещё», чем
вывел того самого Чонгук-и из транса.

— Ну охуеть теперь, — тихо взвыл Чонгук, прикрывая своё ещё более

очевидное возбуждение тэхёновой сумкой, которая очень удачно подвернулась
под руку, потому что чуть не упала на пол.

Чонгук так сильно погрузился в свои пошлые мысли, что даже не заметил,
как Тэхён проснулся из-за особенно резкой остановки и теперь смотрел на него
через отражение в окне. Тайно, незаметно, сквозь практически полностью
прикрытые глаза. Он наблюдал за тем, как Чонгук хмурился, а потом
расплывался в улыбке, и что всё это происходило буквально за секунду. А ещё он
смотрел на Тэхёна, внимательно, почти нежно, и почему-то прижимал его сумку
к себе. Киму очень хотелось залезть в голову одного умоподрочительного Чон
Чонгука и познать (нет, не тайну бытия) то, что он испытывает или не
испытывает к нему. Этот вопрос беспокоит его уже довольно давно, а если точно
— с первой встречи. И, кажется, он ещё не готов задать его, а уж тем более
услышать отрицательный ответ. К положительному-то он как раз таки готов.
Ничего нового.

Но сталкерить таким образом долго у Тэхёна не получилось, потому как на

следующей остановке Чонгук ласково позвал его по имени и потрепал по
волосам, осведомляя о том, что им уже пора.

А вот поход в банк оказался не таким эпичным, как Тэхён ожидал. Вообще
никакого экшена. А чего он вообще ожидал? Что они сейчас зайдут и

130/186
моментально попадут в фильм а-ля «Ограбление по-итальянски»? А в итоге,
Рианна с огромной пушкой и Стесняшкой Ронни не залетела в банк, требуя от
заложников, чтобы они целовали пол и снимали драгоценности. Никто из
японской-китайской-вьетнамской-мадагаскарской мафии не зачал перестрелку.
Да боже, даже ни одна бабушка не ругалась по поводу своей пенсии. Всё было
так обычно, что аж противно стало.

Помещение практически ничем не отличалось от среднестатистического

банка Кореи. Разве что работники были не… не корейцы короче. Тэхён мысленно
очередной раз себя треснул за подобные проблески гениальности. Под чутким
руководством Чонгука (который стоял так близко, что парень дышал через раз),
Тэхён быстренько наваял заявление на блокировку. И расписавшись «здесь,
здесь и здесь», был отправлен в свободное безденежное плавание.

Выйдя из банка, Тэхён остановился и тяжело вздохнул. До него внезапно

дошло, что сейчас Чонгук может тупо довести его до номера и распрощаться.
Дела-то того, сделаны, а что его ещё держит рядом с ним? А нихуя же и не
держит. И это нещадно грызло Кима изнутри. Он смотрел в спину удаляющегося
Чонгука и размышлял о том, что должен что-то сказать. Но что? С этой мыслью
он и завис, когда Чонгук обернулся и:

— Ну чего ты стоишь? Пошли, отпразднуем твой приезд, что ли. Всё равно
мои планы отменились, развеемся. К тому же я уверен, что Юнги так будет
спокойнее. — Чонгук жестом подозвал парня к себе. Будний день — лучший
день, чтобы выжрать. Главное, чтобы это не стало девизом по жизни.

У Тэхёна мысленно отвалилась челюсть. А мысли, хоп, махнули ручкой и

ускакали прочь, как горные олени. Чонгук предложил ему выпить. Чонгук.
Предложил. Выпить. Ебать.

Но радость была не долгой. Просто он вспомнил одной маленькое «но»,

которое заставило его тяжело вздохнуть и, нахмурившись, наклонить голову
вбок.

— Хочу напомнить, что у меня нет денег, и я не смогу за себя заплатить, —

подняв указательный палец, пробурчал Тэхён. Спасибо тебе, растяпа, сам всё
испортил, теперь пойдёшь в отель и будешь плакать на полу в своём номере,
свернувшись калачиком.

Чонгук закатил глаза. Нет, ну серьёзно?!

— Боже, я угощаю. Но если тебе будет проще, то мы обязательно сохраним

чек, и ты вышлешь мне деньги из Сеула. Согласен?

Тэхён благодарил всех возможных и невозможных богов за то, что они

послали ему что-то типа второго шанса. Теперь-то он точно не налажает. Парень
кивнул в ответ.

— Замечательно, а теперь пошли. Тут недалеко есть одно прикольное

заведение, тебе должно понравиться, — Чонгук вновь протянул руку, и Ким без
колебаний принял её. Чонгукова ладонь казалась ему такой тёплой и большой, а
от прикосновения в груди всё затрепетало. Сейчас Ким Тэхён чувствовал себя
героиней женского романа, которая встретила мужчину своей мечты. Глупо, зато
один в один, блять.

131/186
 — Ну, пошли, — Тэхён улыбнулся и почему-то повёл Чонгука за собой к
светофору.

— Тэхён…

— М? — Ким остановился и непонимающе посмотрел на парня, который

крепко сжимал его руку.

— Нам, вообще-то, туда, — Чон жестом показал в противоположную сторону.

Тэхён смутился, прекрасно осознавая, что сам не понял, какого хрена он

тянет Чонгука за собой.

— Окей, товарищ гид, ведите меня бухать, — почти с каменным лицом и

красными щеками заявил парень. Чонгук решил не заострять на этом внимание.

— Так точно, капитан, — отчеканил парень, и их понесло. Заливистый смех

ударил по ушам, заставляя обоих парней расплыться в улыбке. Идиоты, они и в
Сан-Диего идиоты.

По носу бил едкий запах табака, а глаза не переставая метались между двух
больших комнат, отделённых кирпичной аркой: в одной ровно по центру стоял
огромный бильярдный стол, а вдоль стен были разбросаны разнообразные
игровые автоматы, в другой — длинный ряд высоких стульев, собравшихся у
барной стойки и уходящих вплоть до конца залы. Развешанные на стенах
постеры с цепляющими надписями в духе «Iʼm high as a muther fucker»
заставляли неотрывно бродить по ним взглядом, всматриваясь. Приглушённый
тёплый свет и бьющая по ушам гитара, звуки которой доносились с небольшой
сцены, расположенной недалеко от бара, создавали определённую атмосферу.
Кто-то, выпив лишнюю рюмку и надрывая горло, старался перепеть солиста,
стоящего у микрофона, кто-то лишь сдержанно мотал головой из стороны в
сторону и выбивал ритм музыки ногой.

Пробираясь сквозь народ, столпившийся около барной стойки, Чонгук тащил

Тэхёна за руку, ведя в сторону своего любимого столика в углу зала.

— Что будешь пить? — Чонгук приземлился на чёрный кожаный диван и

придвинул к Тэхёну меню. — Тут есть что попробовать. Тёмный эль, к примеру.

Тэхён сел напротив и внимательно посмотрел сначала на забавное меню, если

точнее, на цены, после чего поднял взгляд на парня. Он вспомнил свой
отсутствующий скромный бюджет и громко вздохнул. То, что Чонгук его угощал,
легче не делало, даже наоборот. Тэхён чувствовал себя нахлебником, как бы
глупо это не было.

— Тогда я полностью доверюсь твоему вкусу, — Тэхён тактично отодвинул от

себя тысячу и одну непонятную букву, выжидающе посмотрев на озадаченного
парня. — Удиви меня.

132/186
 С последней фразой в чонгуковых глазах что-то сверкнуло. Появилась искра
азарта, ему захотелось показать Тэхёну новые грани, даже такие банальные, как
неиспробованный ранее вкус особенного пива.

— Как скажешь, — Чонгук мягко улыбнулся и направился к барной стойке,

оставляя Тэхёна один на один с салфетками и телефоном, который он, кстати,
давно не проверял.
Одно ловкое движение пальцев и перед Кимом высветилась пара-тройка смс.
Одно от Чимина, которое он решил прочитать позже, потому что тот не
обидится, если ему сразу не ответят. А ещё пять от «Ватника», который в
последнем сообщении уже грозился вырвать ему глаз и… в общем, ему не
понравится.

— Нужно успокоить истеричную мамочку, — решил Тэхён, зачем-то кивнув, а

потом опустил голову. Парень, который разговаривал сам с собой, вызывал
подозрения. И пофигу, что всем было на него пофигу.

Кому: Ватник
Боже, Юнги, не разводи панику.
Я с Чонгуком, мы уладили все дела
и теперь сидим в баре.
Можешь не переживать!

Тэхён быстренько наклацал краткий отчёт о своих действиях и, нажав

«отправить», стал ждать Чонгука, который вовсю беседовал с барменом. Но
ответ пришёл буквально мгновенно, что слегка потрясло парня. Юнги ведь был с
Хосоком. Он никогда не отвечал моментально в такие моменты. Неужели он
действительно волновался за него?

От: Ватник
Вот теперь я реально напрягся.
Ну да ладно...
Только не наделай глупостей, Ким Тэхён!

Гласила смска, прочитав которую, Тэхён изогнул бровь.

— Какие ещё глупости? — шёпотом возмутился парень, блокируя телефон и

убирая его в задний карман от греха подальше, иначе он точно написал бы пару
слов Мину а.к.а. карамельная задница.

Перед Тэхёном опустилась кружка тёмного ароматного пива и тарелка

ржаных гренок, вдоволь посыпанных сыром. В животе неприятно заныло,
господин желудок решил таким образом напомнить, что Тэхён не особо-то ел в
последние двенадцать часов. Парень подвинул к себе бокал и принюхался. Едва
уловимо пахло чем-то сладким.

— Я подумал, что шоколадный стаут должен тебе понравиться, — Чонгук сел

напротив парня и бросил телефон на стол. — Ну что? За встречу? — парень
поднял свой стакан, призывая Тэхёна к активным действиям.

— За встречу, — улыбка расцвела на тэхёновых губах. Послышался звон

бокалов, и несколько капель упало на дубовый стол.

Тэхён блаженно замычал, тактично делая глоток за глотком. Божественно.

133/186
Раньше он такого точно не пробовал, такое пиво совсем не шло ни в какое
сравнение с обычным тёмным пивом из сеульских клубов. Горько-сладкий вкус
столь мягок, что парень был почти готов выпить всё залпом, но Чонгук вовремя
его остановил:

— Тэхён, притормози, — говорит парень, с чьего лица не уходила улыбка. У

Тэхёна пивная пенка над губой. Забавно. — Я тебя до номера не дотащу. — Но
поймав на своём лице недовольный взгляд прищуренных глаз, добавил: — ладно,
дотащу.

— То-то же, — с победоносным видом бросился Тэхён к бокалу.

— Может, всё-таки расскажешь, как ты оказался в Сан-Диего? А то такими

темпами я тебя не просто потащу, а поволоку, как мешок картошки.

— Сам ты картошка, — насупился Тэхён, с трудом отняв себя от полупустого

бокала. — Я выиграл конкурс архитектурный, сегодня вот защитился.

— Прости, а можно я задам тебе весьма нескромный вопрос?

— М? — Тэхён допил своё пиво и, аккуратно приземлив бокал на стол,

ухватился за греночку. — Дерзай.

— А ты на каком языке защищался? Просто твой английский очень…

— Вот ду ю сэй эбаут ма мам, бич?! — с серьёзным видом произнёс парень,

запихивая остаток жареного хлеба в рот. — А если коротко, то мой английский
на уровне Бога и даже выше, Чонгук. — Теперь была очередь Гука изгибать бровь
и встречать лицом ладонь. — На корейском, конечно! У меня же переводчик был.
Со своими «хау ду ю ду», я бы и два слова не связал.

— Ты только что вопрос задал, — возразил Чон, лукаво улыбнувшись.

— Это не важно! Ты меня и так понял, — отмахнулся парень. Он пристально

смотрел на Гука, разглядывая каждую мимическую морщинку, появившуюся из-
за ухмылки. Парень почувствовал, что его начало накрывать, а это значит, что…
залипание мод он.

— Ну-у-у-у… — протянул Чонгук, его бокал был так же практически пуст, как
и голова Тэхёна, который откровенно на него пялился. И ему это нравилось.
Даже слишком.

— Что ну-то? Защитился я хорошо. Меня даже какой-то там Поль или Фасоль
похвалил, типа важная шишка. Это, конечно, не Фрэнк Гери, но я вполне себе
доволен, — пожал плечами.

— Это тот, что средний палец показал журналисту?

— Как давно ты в архитекторах шаришь? — глаза Тэхёна скрылись в

прищуре.

— Да об этом весь интернет знает и каждый второй бомж, — соврал Чонгук.

Ким Тэхёну не обязательно знать о том, что парень провёл некоторое время в
гугле и за книгами. Зачем? Он и сам не знал. Было просто интересно, вероятно.

134/186
— Ну, а как умудрился потерять кошелёк?

— А про потерю своей драгоценности, я тебе расскажу после того, как ты

поставишь передо мной ещё одно такое пиво. — Тэхён ненавязчиво кивнул в
сторону барной стойки.

— Are you sure? — неуверенно спросил Чонгук, забыв переключить раскладку

язык.

— Чиво, блять? Сам ты сыр.

— Ладно-ладно, я понял, — Чонгук поднял руки вверх, таким образом,

сдаваясь без боя.

Следующий час Тэхён с упоением рассказывал Чонгуку всё, что видел, пока
прогуливался по улицам города. Парень увлечённо размахивал руками, описывая
«во-о-о-о-о-о-от такого роста прошёл чувак, мне тогда так грустно стало,
пиздец». Но на самом деле он тактично отвлекал Чон Чонгука от того, что пьёт
уже третий бокал пива. Слишком вкусно, да и внутренний алкоголик истошно
орал: «Да, Тэхён-и, давай сюда эту детку, хлебай, пока печень не отвалится».
Шоколадно-хмельная прохлада расползалась по телу, туманя рассудок. Мысли
начали путаться, а слова перестали превращаться в словосочетания.

В итоге, не справившись с очередным сложно-спизданутым предложением,

Тэхён замолк, и магия рассеялась.

«О, Сатурну больше не наливать», — спохватился Чонгук, наблюдая за тем,

как блядски блестели тэхёновы глаза, а губы расплылись в глупой улыбке. Тэхён
явно наебенился. Как он умудрился это допустить? Вопрос, оставшийся без
ответа.

— Нужно отвезти тебя в отель, Тэхён-а.

— Отель-шматель, — отозвался парень, уставившись на стакан, который

крутил в руках. — Ладно, хрен с тобой. Вези меня, большая черепаха. В мотель!

— В отель, — аккуратно попросил его Чонгук.

— В отель! — скомандовал Тэхён, поднимаясь с дивана. Его рука была гордо

поднята вверх и указывала в «бесконечность и далее».

135/186
Глава 16. Отель и...

«Покажи мне то, что ты хочешь.

Дай мне всё это».

Буквально вывалившись из такси и наскоро бросив водителю на пару баксов

больше, чем нужно, они летящей походкой зашагали к Тэхёну в номер. Чонгук и
его изрядно жранная ноша были настроены крайне решительно. Раз ступенька,
два ступенька, запнулся, три ступенька, четыре, оп, чуть не упали. Так,
собрались, ага, ещё одна. И так на протяжении всей лестницы (к слову, всего 10
ступеней).

Крутящаяся дверь отеля на удивление Чонгука не стала для Ким Тэхёна

непреодолимой преградой. Парень гордо сбросил со своего плеча чонгукову руку
и без приключений добрался до холла. Проходя мимо охранника, который
заулыбался при виде парня, Тэхён сделал странную пародию на реверанс и
решительно и очень быстро почапал к лифту, оставляя недоумевающего Чонгука
позади. Как парень, который еле преодолел ступеньки, может так твёрдо
шагать? Опомнившись, Чонгук последовал за Тэхёном, неловко поклонившись
улыбающемуся громиле. Кнопка лифта, кстати, уже была прожата.

— Ты специально это сделал? — забежав в уже почти закрывшийся лифт,

спросил парень.

— Считай, что это была маленькая игра в салочки, и ты меня поймал, —

отозвался Ким, пожимая плечами. Ноги слегка подкашивались, но он не подавал
вида.

— Какие нахрен салочки? — Чонгук изогнул бровь. — Тебе пять лет, что ли?

— Увы, нет. Хотя иногда хочется стать пятилетним Ким Тэхёном, чтобы
просто так, без особой причины взять и обнять кого-то, — Тэхён подался вперёд,
обвивая руками талию Чонгука. Приятно. — Как сейчас.

Чон Чонгук пребывал в состоянии аффекта или, скорее, ахуя, не в этом суть.
Тэхён действовал, совершенно не повинуясь никакой логике, и это сбивало с
толку. Сначала попытался сбежать, нелепо сославшись на детскую игру, а потом
сам же обнял, как ни в чём не бывало. Что творится в голове этого парня,
кажется, останется огромной загадкой. Но отрицать, что это безумно заводило,
Чонгук просто не мог. Всё, что было в Тэхёне, притягивало, словно огромный
электромагнит, а тепло, которое исходило от тела парня, будоражило
воспалённый мозг. Руки сами сомкнулись на тэхёновой спине, крепко прижав
парня к себе. Это сердце Тэхёна так гулко билось или всё-таки его собственное?

— Для объятий не обязательно нужно быть маленьким, Тэхён, — Чонгук

мягко отнял от себя парня, заглядывая в глаза. Тэхён смотрел на него с
щенячьей преданностью, неловко улыбаясь и часто моргая. Взгляд Чонгука
скользнул ниже, к губам парня, и это была его очередная ошибка за
сегодняшний день. Парень сам подписал себе смертный приговор, наблюдая за
тем, как Тэхён закусил пухлые алеющие губы. Разделяющее их расстояние было
столь мало, что чуть подался вперёд и вот они, такие мягкие, податливые и
136/186
бесконечно желанные. Только решись. И Чонгук решился, но лифт неумолимо
остановился, а створки дверей открылись.

— Нужный этаж, — парень отвёл взгляд и, развернувшись, вышел из кабины.

Чонгуку не обязательно знать, что Тэхён сам был готов приподняться на носочки,
чтобы ощутить нежные прикосновения чонгуковых губ снова, и что теперь
безбожно краснел от этого своего желания.

— Кхм… верно, — отмер Чонгук и последовал за парнем.

Длинный коридор, устеленный бордовым ковром, закончился очень быстро,

оборвавшись на тэхёновом «нам сюда». Перед глазами появилась акриловая
дверь цвета шампанского с гордым номером — «310». Парень начал рыться в
сумке в поисках электронного ключа, благо, что он убрал его во внутренний
карман, иначе его постигла бы участь кошелька.

Отперев замок лёгким движением руки с четвёртого раза в сопровождении

матерного бурчания, Тэхён мягко толкнул дверь и включил свет.

— Прошу, будьте как дома, или как у вас тут в Америке говорят, велком ту
хелл, — пьяно улыбнувшись, парень жестом пригласил Чонгука пройти.

— Welcome home, Taehyung, welcome home, — Чонгук переступил порог

номера, позволяя Тэхёну закрыть дверь. — Заканчивай козырять своим знанием
английского, иначе я точно отведу тебя к своему отцу.

— Я ещё не готов так сразу с твоими родителями знакомиться! — собрав всю

свою серьёзную серьёзность, произнёс Тэхён и нагло ухмыльнулся, рассматривая
опешившего от такого громкого заявления парня.

— Что? — глаза Чонгука округлились. Ему же это снится, да?

— Что? — Тэхён глупо хлопал глазами, притворяясь дурачком. Швырнув сумку

на пол, он скинул обувь и побрёл вглубь номера. — Не стой в дверях. Ты не
секьюрити.

— Точно, такими темпами от меня нужно будет охранять, — тихо

пробормотал Чонгук, быстро развязывая шнурки на кроссовках.

Номер оказался среднестатистическим. Небольшой настенный телевизор,

шкаф-купе из белого дерева, двуспальная кровать с мятыми простынями, мини-
бар и две прикроватные тумбы. Лёгкий бежевый тюль и тёмно-серые шторы с
белым тонким узором гармонично вписывались в общий интерьер, обрамляя
белоснежное окно. Светло, стильно и ничего лишнего. Но Тэхёну не подходило.
Определённо, нет.

Чонгук задумался о том, как выглядела тэхёнова комната, когда

послышалась возня и звон бутылок. Парень оглянулся и встретился взглядом с
Тэхёном, который держал в руках две бутылки пива и пытался незаметно
закрыть ногой холодильник.

— Будешь же? — поинтересовался Тэхён для галочки, открывая бутылку и

протягивая её Чонгуку. — А ещё ты можешь сесть.

137/186
 Тэхён забрался на кровать и, похлопав по свободному месту рядом с собой,
выжидающе посмотрел на парня.

— Ну-у-у… — протянул он. — Я не кусаюсь же.

«Зато я кусаюсь, Тэхён», — пронеслось в чонгуковой голове. Ладони

незаметно сжались за спиной, он намеренно всё это время пытался не
поддаваться на такую откровенную провокацию парня, убегающего и игриво
манящего его длинным изящным пальчиком. А всё потому, что ёбаный соблазн
был велик, блядский Ким Тэхён слишком красив, а Чон Чонгук далеко не
железный.

Поудобнее устроившись рядом с парнем, Чонгук невольно сглотнул,

наблюдая за тем, как резко поднимался и опускался тэхёнов кадык, когда тот
делал новый глоток. Он достаточно ловко для своей степени опьянения
придерживал банку одной рукой, второй рассеянно хлопая по кровати в поисках
пульта. Экран резко вспыхнул, как загорались глаза Чонгука каждый раз, когда
он смотрел на Ким Тэхёна. Не отрываясь от банки, тот самый парень беззаботно
щёлкал по кнопкам пульта своими соблазнительными пальцами, недовольно
мыча, что ничего не понятно.

— Сойдёт? — в итоге спросил Тэхён, облизывая влажные губы и откидывая

пульт в сторону. По телику крутили американский футбол: какие-то мячи, голы и
яростные крики комментатора (которые он не понимал).

— Какая разница вообще? — ухмыльнулся Чонгук, не сводя изучающего

взгляда со стремительно краснеющего Тэхёна. Глаза парня скользили по
аккуратному носику с маленькой родинкой на самом кончике, опускаясь вниз к
пухлым алеющим губам. Чонгук глубоко вдохнул через нос, пытаясь успокоить
своё разыгравшееся воображение.

Заметив это, Тэхён решил, что нужно разрядить атмосферу, созданную

прожигающим чонгуковым взглядом, поэтому почему бы не задать самый глупый
вопрос, который только смог прийти в голову?

— А это вообще нормально, что там мужчины практически пиздят друг друга,
чтобы отобрать мяч? — Тэхён прекрасно осознавал, что тупо тянет время. Ещё
немного и он утонет в Чонгуке, если тот позволит. — Это же тупо.

— Мой папа говорит, что это гейство, — пожав плечами, отозвался Чонгук, не
отрывая взгляда от Тэхёна. Он просто не мог или не хотел. А может, и то и
другое.

Последующая далее неловкая наступившая тишина давила на уши, и даже

громкие возмущения и крики болельщиков не рушили её. Казалось бы, что
прошло минут сорок, а может, и того больше. Они лишь тактично делали глоток
за глотком.

— Знаешь что? — внезапно спросил Тэхён, кусая губы.

— М?

— Выключи свет, пожалуйста, глаза устают от яркости лампочки. Такое

чувство, что мне в глаз светят три солнца, — Тэхён поставил недопитую банку на

138/186
тумбочку, получилось чуть громче, чем нужно. Руки начали дрожать.

Чонгук лишь кивнул и, сделав последний глоток, поднялся с места.

Послышался щелчок выключателя, и комната погрузилась в приятный полумрак.
Банка оказалась в ведре, а звук телевизора убавлен до нуля.

Почти интимная атмосфера комнаты, освещённой лишь светом настенной

плазмы, сильнее будоражила вырывающееся из груди сердце. Тэхён был уже
достаточно пьян, и терять ему уже нечего. Он один на один с человеком, к
которому его неумолимо тянуло. Даже когда он отчаянно пытался сбежать,
нечто, словно цепи, сковывало его движения и с силой притягивало назад, в
объятия сильных рук. Он знал, что это было за чувство, он давно признался сам
себе, но тем не менее боялся произнести вслух. Потому что слишком.
Неправильно? Нет, это просто слишком.

Но вопреки противоречиям сейчас они сидели так близко, что едва касались
плечами. И с каждым таким невесомым прикосновением по телу парня пробегала
приятная дрожь, а громкость всевозможных звуков убавлялась, заменяясь одним
единственным — яростным стуком сердец сердца. Эта недопустимая близость
сводила с ума, доводила до исступления, заставляя медленно терять контроль.
Опьянённый алкоголем и едва уловимым ароматом чужого парфюма, Тэхён резко
подался вперёд, шепча на ухо:

— Знаешь, я каждый день думал о тебе.

И, кажется, что именно эти слова стали точкой невозврата для них обоих,
потому что Чонгук схватил слишком пьяного Тэхёна за руку и притянул к себе.
На мгновение он заглянул в шоколадные глаза, прикрытые лёгкой вуалью
длинных ресниц, в поисках страха или сопротивления, но нашёл лишь
бесконечную нерастраченную нежность и страсть. Возбуждающую смесь
покорности и желания. И этого хватило, чтобы снять все печати.

Одарив парня мягкой, словно шёлк, улыбкой и совершенно не задумываясь,

Чонгук поддался искушению и поцеловал желанные губы вновь. Сначала нежно,
неторопливо, сравнимо с их первым поцелуем на чёртовом колесе, но с каждым
движением ему становилось мало. Он начал вылизывать и прикусывать пухлые
губы, крепко сжимая чужие плечи.

В одно мгновение стало так неумолимо горячо и влажно. Воздух сжался, а

тело бросило в жар. Тэхён выпустил первый хриплый стон, когда Чонгук, чуть
сильнее прикусив губу, проник языком в чужой рот. Удовлетворённый такой
сладкой реакцией на свои действия парень одной рукой скользнул под футболку
и начал нежно оглаживать бока и нежную кожу живота.

— Знаешь, я боюсь… — хрипло простонал Тэхён, блаженно прикрывая глаза.

Теперь губы Чонгука яростно обжигали его шею и ключицы, оставляя за собой
алеющие метки. — Потому что почти каждую чёртову ночь я видел сны, в
которых ты трахаешь меня. И теперь я боюсь, что это тоже сон.

— Замолчи, — прошептал Чонгук, сжав розоватую бусину соска. — Разве во

сне ты можешь почувствовать это? — парень резко усадил Тэхёна на свои бёдра,
одна рука парня опустилась на ягодицу и с силой сжала её. — И это тоже? Тоже
нереально? — второй рукой он обхватил чужое запястье и прижал тэхёнову руку
к своему возбуждённому члену. — Это ты тоже чувствовал во сне, Тэхён-и?

139/186
 — Н-нет, но мечтал почувствовать, — тихо отозвался Тэхён, сжав пальцы на
чужом возбуждении. Даже сквозь жёсткую ткань, он мог чувствовать жар чужой
твёрдой плоти, её хотелось касаться снова и снова, забыв обо всём на свете.
Здравый смысл неистово кричал, вопил или даже бился в истерике, что нужно
немедленно остановиться, пока ещё не поздно, но гулкий стук сердца и
скопившееся внизу живота возбуждение перекрыли этот поток, заставляя Тэхёна
сильнее прильнуть к парню. Сильнее сжать пальцы. Сильнее хотеть. Потому что
это поздно настало в тот момент, когда Тэхён поднял глаза и потерялся в
блаженстве угольно-чёрного взгляда напротив.

Для Чонгука это была такая же адская пытка. Мысли о противоречивости

своих чувств решили неожиданно уйти в неоплачиваемый отпуск, собрав
манатки и отправившись на райский курорт «Чертоги Разума или нет
гетеросексуальности». Обнимая парня, он прекрасно осознавал, что назад пути
уже нет, да и раньше никогда не было. Чон вдыхал запах чужого тела, плавясь
от теплоты, которая исходила от Тэхёна, тот так отчаянно льнул к нему,
хватаясь, как за спасательный круг, что сердце пыталось вырваться из груди.

Крышу окончательно сорвало, когда тэхёнова рука начала медленно ласкать

его член поверх одежды. Длинные пальцы скользили по джинсовой ткани,
оглаживая и сжимая чужое возбуждение. Тэхён внимательно следил за реакцией
Чонгука, всматривался в туманные глаза напротив, которые горели огнём
желания. Он возбуждал и возбуждался, сопротивлялся, искал в себе силы
оттолкнуть, но с каждым вздохом всё больше погружался в желание быть
сломанным и истерзанным Чонгуком. Тэхён сильнее сжал ладонь, пытаясь
сорвать маску наслаждения с парня, развеять магию, которая притягивала его.
Чонгуково лицо украсила хищная ухмылка, а глаза загорелись ещё сильнее.
Доигрался?

Не сдержав протяжного стона, Чонгук скинул с себя ошеломлённого парня и,

нависая над ним, устроился между ног. Горячее дыхание опаляло лицо Тэхёна,
он опускался всё ниже, прижимаясь своим пахом к чужому, заставляя парня под
ним сильнее развести ноги.

— Ты так изучаешь меня, словно я музейный экспонат, — прошептал он в

самые тэхёновы губы, пошло облизываясь.

— Будем считать, что я нашёл идеальное произведение искусства, — Тэхён

продолжал смотреть на парня с вызовом, медленно моргая и тяжело дыша. Ещё
мгновение и он подался вверх, целуя Чонгука, притягивая его одной рукой к себе
за шею. Вторая скользнула вниз, к краю красной толстовки, дёргая её вверх.
— Это тебе больше не понадобится, — оторвавшись от чужих губ, прошептал
парень, сильнее сжимая в руке ткань. Ему хотелось коснуться горячей кожи, а
эта тряпка лишь мешала.

Ухмыльнувшись, Чонгук послушно стянул с себя кофту и швырнул её на пол,

обнажая накачанный торс. Рельефные мышцы рук, поджарый живот с ярко
выраженными кубиками пресса, острая линия ключиц и идеальная смуглая кожа.
Тэхён смотрел на парня, словно заворожённый. Ему хотелось прикоснуться.
Хотелось почувствовать. Хотелось самого Чонгука.

— Тогда позволь мне снять это с тебя, чтобы было честно, — ухмыльнулся
Чонгук, опуская руку вниз, плавно ведя по животу до низа футболки. Он

140/186
мучительно медленно начал задирать её вверх, едва касаясь плоского живота.
По коже прошлись мурашки. — Приподнимись, нам нужно избавить тебя от
ненужного, — голос парня звучал так сладко и хрипло, что Тэхён начал
задыхаться, вспоминая влажные моменты своих пошлых снов. Именно таким был
чужой голос. Будоражащим и разрывающим от возбуждения.

Избавив себя и Тэхёна от лишней одежды, Чонгук вновь навис над

прикрывающимся ладонями от смущения парнем, с силой хватая за запястье.

— Смотри на меня, Тэхён-и, — потребовал Чонгук, опуская чужую руку на

смятую постель. — И не смей отводить взгляд. Иначе я тебя накажу.

— И как же ты меня накажешь? — скользнув глазами по накачанному телу

парня и ненадолго задержав свой взгляд на чужом внушительном возбуждении,
которое теперь ничего не скрывало, Тэхён посмотрел на Чонгука с вызовом,
ощущая, как сильнее сжимается чужое кольцо пальцев вокруг его руки. Если бы
не алеющие щёки, Чонгук никогда даже не подумал бы, что этот мастер
провокации буквально пару секунд назад умирал от смущения, теперь он жадно
рассматривал его тело, прикусив влажные губы.

— Узнаешь, — интимный шёпот разрезал воздух, а запястье больше ничего не

сковывало.

Глубокий вдох и руки уже неторопливо ласкали сгорающего от возбуждения

парня, оглаживая худые бока и впалый живот. Слегка влажная кожа касалась
чужой, вызывая невероятный спектр совершенно новых ярких эмоций. Это было
что-то похожее на детский неприкрытый восторг. Чонгук никогда раньше не
касался ничего столь нежного, он никогда ещё не желал так, чтобы хотелось
всего и сразу, а тут даже не знал, с чего начать. Он буквально чувствовал, как
под пальцами появлялись незримые ожоги на коже, вырывая из чужой груди
хриплые стоны. Чонгук наслаждался томным хрипящим голосом, едва касаясь
точечными невесомыми поцелуями чувствительной кожи за ушком и скользя
языком по изящной шее. Он слушал бы его бесконечно долго.

Тэхёна уже безбожно трясло от возбуждения, от каждого лёгкого касания, от

мимолётного ощущения чужого дыхания на своей коже, но он не отрывал от
Чонгука взгляда, пытался подавить себя. Но чем дольше он смотрел, тем сильнее
сгорал в своей же похоти, а в голове, как назло, всплыли воспоминания того, как
он ублажал себя, представляя вместо собственных пальцев крепкий чонгуков
член. Собственная аккуратная плоть болезненно стояла, прижимаясь к животу,
измазанному прозрачными каплями естественной смазки. Всё тело колотило,
изнывало и требовало разрядки, руки комкали простыни, а на языке ощущался
слабый привкус металла.

Первый оставленный на изгибе шеи засос принудил парня закрыть глаза от

наслаждения и осознания того, что это реальность, в которой он завтра
проснётся и сможет убедиться в том, что всё, что сейчас происходит, и то, чего
он так страстно желал, — сущая правда.

— Мне придётся тебя наказать, Тэхён-и, ты меня совсем не слушаешься, —

покачав головой, Чонгук поднёс свои длинные пальцы к чужим губам.
— Тщательно оближи их, иначе твоё наказание может оказаться слишком
болезненным.

141/186
 Тэхён послушно открыл рот, погружая в себя фалангу за фалангой. Он
вылизывал каждый миллиметр кожи, водил языком по всей длине, увлажняя
чужие пальцы. Чонгука заклинило, он неистово хотел, чтобы сейчас на месте
ёбаных отростков оказался его болезненно пульсирующий член. Парень
невольно прикрыл глаза, представляя, как влажный язык скользит по стволу,
обводя выпирающие вены, как Тэхён блядски улыбается, слизывая маленькую
прозрачную капельку с уретры, и как алеющие губы туго обхватывают его плоть,
а та исчезает в глубинах тэхёнова рта. Невозможно.

Чонгук с хлюпающим звуком вытащил свои пальцы и резко потянул парня на

себя, подхватив под колени. Подложив под ягодицы Тэхёна подушку, он задрал
чужие ноги вверх и широко развёл в стороны, удобнее устраиваясь между них.
На левом бедре заблестел след от чонгукова влажного прикосновения.

— Держи ноги вот так, — потребовал он, и этому приказному тону было
невозможно сопротивляться. Теперь Тэхён лежал на спине, полностью открытый
перед Чонгуком, придерживая свои ноги под коленями и сгорая от изучающего
взгляда.

Чонгук осторожно обвёл уже едва влажными пальцами розоватый контур

прохода, слегка надавливая. Недостаточно влажно, он же не хочет сделать
Тэхёну слишком больно. Прозрачная ниточка вязкой слюны медленно опустилась
на сжатое колечко мышц. Чонгук тщательно облизал указательный палец и
приставил его к пульсирующему отверстию. Горячее нутро слишком легко
приняло его.

— Смотрю, ты совсем недавно играл с собой, да? — томно прошептал Чонгук,

ухмыляясь и погружая в парня второй и третий пальцы. Он по-прежнему мог
свободно двигать ими внутри. — Ай-яй-яй, как не хорошо-о-о. Скажи мне, Тэхён-
и, ты представлял меня, когда ублажал себя пальцами? Представлял, как я
насаживаю тебя на свой член, а?

— Боже, замолчи, — Тэхёну невыносимо жарко, ему сносило крышу от

ощущения рвано двигающихся глубоко внутри него чужих пальцев. Но этого
было недостаточно, чтобы разорваться цветами в послеоргазменных судорогах.
Ему нужен сам Чонгук и горячая пульсация его твёрдой плоти. Он на грани.
— Больше не могу, я сдохну от перевозбуждения, если ты сейчас же не
оттрахаешь меня, — Тэхён отчаянно умолял, жалобно всхлипывая каждый раз,
когда пальцы слегка задевали простату. — Чонгук-и, пожалуйста.

И Чонгук-и сдался без боя. Аккуратно вытащив пальцы, он сплюнул на ладонь

и, размазав слюну по всей длине своей возбуждённой плоти, направил член в
горячее нутро.

— Прости, — на придыхании прошептал Чонгук, резко проникая в Тэхёна

наполовину. Тугие стенки крепко сжали толстый пульсирующий член, заставляя
его обладателя простонать от невозможной узости и жара чужого тела. Он
чувствовал, как Тэхён под ним сотрясается всем телом, щурясь и всхлипывая от
боли. Понимая, что в таком положении легче ему не будет, Чонгук толкнулся до
конца. — Потерпи немного.

Тэхён знал, что первый раз будет болезненным, но не представлял, что

настолько. Глаза безбожно слезились, воздуха катастрофически не хватало, а
изнутри разрывало острое чувство наполненности.

142/186
 — Поцелуй меня, пожалуйста-а-а, — Тэхён сдавленно прохрипел от резкой
боли, теснее прижимая колени к себе, ведь Чонгук не разрешал ему опускать
ноги. Он слегка подался вперёд, мазнув губами по чужому подбородку в попытке
вовлечь Чонгука во влажный поцелуй. И Чон поцеловал его, неспешно проводя
языком по пухлым губам, проникая в приоткрытый рот. Влажный язык
сталкивался с чужим, трепетно ласкал нёбо и скользил по ровному ряду зубов.
— Двигайся, пожалуйста, — Тэхён болезненно выдохнул в горько-сладкий
поцелуй.

С каждой новой фрикцией двигаться становилось легче, а тело Тэхёна

постепенно расслаблялось, привыкая к внушительному размеру Чонгука. Он
толкался осторожно, стараясь принести как можно меньше дискомфорта и меняя
угол проникновения. Первый стон наслаждения пронзил воздух, когда Чонгук
начал размашисто двигаться, добавляя скорость и увеличивая амплитуду своих
толчков. Боль сменилась наслаждением, и теперь Тэхён выгибался, до синяков
сжимая пальцами нежную кожу.

— Тэхён, отпусти ноги и ляг на живот, — Чонгук резко вышел из парня,

получив в ответ разочарованный стон. Тэхёну хотелось и дальше наслаждаться
ощущением того, как горячий член скользит внутри него, растягивая узкие
стенки ануса, и выбивает из него душу и последний кислород. Это ему просто
необходимо.

Быстро и ловко развернувшись, Тэхён лёг на живот, подкладывая под него ту

самую пуховую подушку. Заворожённо наблюдая за ним, Чонгук несколько раз
провёл ладонью по своему члену, свободной рукой мягко поглаживая чужие
ягодицы. Парень словно ждал знак, что Тэхёну нужно, что он хочет ещё. И Ким
Тэхён дал ему этот знак, когда, уткнувшись лицом в матрас, начал
соблазнительно раскачивать бёдрами, поскуливая и буквально напрашиваясь на
болезненный громкий шлепок. Один резкий толчок и голос парня сорвался на
хрип, когда его бёдра с силой сжали и начали насаживать на толстый член,
сжимая в ладони платиновые волосы.

От прежней боли не осталось ни следа, по телу растекалось лишь яркое,

сжигающее изнутри удовольствие, пронизывающее каждый нерв острой иглой.
Тэхён изгибался, громко и самозабвенно стонал, подмахивая бёдрами навстречу
горячей плоти, и тонул в звуках бьющихся друг о друга тел.

Они оба были на пределе, и Чонгук чувствовал это. Обхватив ладонью

сочащийся смазкой член Тэхёна, парень начал быстро надрачивать его, чувствуя,
что ещё немного и сам кончит.

— Тэхён-и, давай же, — простонал Чонгук, делая особенно глубокие толчки.

Пульсирующая плоть требовала скорой разрядки. — Я хочу услышать тебя.

— Я-я с-сейчас…

— Кончай, — Чонгук резко отпустил чужие волосы и, впившись длинными

пальцами в бока, начал вколачиваться в парня, доводя их обоих до оргазма.

— Чонгук-и, — Тэхён с протяжным громким стоном излился в чужую ладонь,

ощущая, как внутри него разливалась горячая сперма. Тело колотило от
сильнейшего в жизни оргазма, а на губах расцвела блаженная улыбка. Чонгук

143/186
осторожно покинул его тело, падая рядом.

— Боже, как я вымотан, — перевернувшись, простонал Тэхён, швыряя

подушку под голову и зарываясь в пушистое одеяло по самый нос. — Я…

— Всё, потом, засыпай, — ласково шепчет Чонгук, трепетно целуя взмокший

висок. Он украдкой посмотрел на часы, прекрасно понимая, что ему необходимо
сделать то, что Тэхёну точно не понравится. Утром, когда его здесь уже не
будет.

— Сладких снов, Чонгук-и, — откуда-то с грани между реальностью и сном

отозвался Тэхён, проваливаясь в царство сновидений. Он слишком устал от всех
дневных потрясений и лучшего в его жизни секса, чтобы ещё хоть на минуту
оставаться в этом бренном мире.

— Спи сладко, Тэхён.

Наскоро одевшись и собрав все свои вещи, Чонгук последний раз посмотрел
на спящего Тэхёна. Всё-таки он до боли красивый, а всё, что произошло, нихуя не
правильно, но слишком прекрасно. Бросив едва слышное «прости меня», парень
покинул номер отеля, тихо закрыв за собой дверь. В его кармане завибрировал
телефон.

— Да, Рейчел, я уже еду домой.

144/186
Глава 17. Другие неприятности.

«Важна каждая из твоих фраз,

Но что может быть?
Что может быть, кроме тебя, важней?!»

Повесив трубку, Юнги устремил взгляд прищуренных глаз на Хосока, его

разрывало внутри от любопытства: о чём же они с Чонгуком таком
разговаривали, что его парню пришлось покинуть комнату. Но тот лишь с
хлюпающими звуками мирно попивал горячий кофе, беззаботно болтая ногами и
улыбаясь чему-то своему. Заметив пристальный взгляд, он повернулся к Мину
лицом и подмигнул.

— Чего ты смотришь на меня так, будто я кого-то убил, карамелька? — Хосок

отставил кружку на кофейный столик и придвинулся ближе.

— Какая ещё нахрен карамелька? — Шуга изогнул бровь и непроизвольно

надул губы.

— Что значит какая? Клубничная такая, сладкая, — парень притянул Мина к

себе и томно прошептал, слегка задевая губами чувствительную кожу уха: — Так
бы всего и облизал.

Уши и лицо старшего моментально вспыхивали каждый раз, когда Хосок

произносил что-то двусмысленно сексуальное. Юнги схватил обитую бархатом
диванную подушку и замахнулся для удара, когда Чон перехватил его руку и,
повалив на спину, навис сверху.

— Безумно люблю, когда ты такой, — Хосок медленно наклонился, легко

проводя носом по румяной щеке. Запустив правую руку в мягкие волосы Юнги,
парень начал перебирать нежно-розовые пряди, не сводя глаз со смущённого
Мина под собой.

— Прекрати дразнить меня, мне на работу уходить через пятнадцать

минут, — безысходно простонал Юнги, чувствуя, что начинал возбуждаться.
— Если ты сейчас же не слезешь с меня, клянусь своей любовью к Фридриху, я
завяжу твой упирающийся в меня член в морской узел, да такой, что любой
моряк обзавидуется.

Хосоковы глаза распахнулись, и он резко отпрянул от парня, прикрывая

руками причинное место.

— Ты не посмеешь! — театрально прокричал Хосок, подскакивая с дивана.

Теперь он всем своим видом напоминал футболиста в защитной стойке, только
вот по мячу бить никто не собирался (только если по голове пару раз настучать,
для профилактики).

— Конечно не посмею, но на работу мне действительно надо, спектакль в

одиннадцать, пока доберусь, пока раскачаюсь, пока меня доебут, ну ты
понимаешь, — Мин поднялся с места и подошёл к слегка прогнувшемуся вперёд
Хосоку (доверяй, но проверяй, вдруг это было лишь отвлечение внимания). Его
145/186
губы мягко коснулись хосоковых. — Хосок-и, тебе самому выходить через
двадцать минут, а ты в одном носке и пуговицы на рубашке застёгнуты так,
словно у тебя паркинсон. И да, выкинь ты уже эти джинсы, в них дырка на очке
протёрлась.

Мужчина слегка обиженно надул губы, но посыл до его не особо светлой

головушки дошёл. Он переместил руки на задницу, где обнаружил
внушительную такую дырку, сквозь которую светились очаровательные боксёры
с мишками Гамми. Его лицо моментально вспыхнуло, а сам Хосок рванул в
сторону спальни, в которой было огромное зеркало, надо же было понять
масштабы катастрофы.

Юнги злорадно улыбался, провожая взглядом выбегающего из гостиной

Хосока.

— Голубые джинсы в стирке, если что, — добавил откровенно угарающий над

своим парнем Мин. Он перевёл взгляд на часы и сам подорвался. — Блять! Где
моя сумка, ёбаный в рот?!

Хосок вернулся домой в обед с криками «накрывай на стол, иначе я съем

тебя», но ответа не последовало, что крайне напрягло мужчину. Он прекрасно
знал, что Юнги уже дома, если судить по тёмно-вишнёвым мартинам в прихожей,
а раз тот не отзывался — это плохой знак. Быстро проследовав в спальню, он
увидел сидящего на кровати парня с поникшей головой и облегчённо выдохнул.
На его губах расцвела улыбка при виде очаровательного принта на его
домашней футболке «So let’s do it like on the Discovery Channel[1]».

— Я уж испугался, что тебя инопланетяне похитили или ты решил повеситься

из-за той безголосой из театра, а ты тут сидишь, — Шуга поднял на него
недовольный взгляд, и улыбка моментально скрылась, заменяясь изломленными
бровями. — Что-то случилось, Юнги-я?

Мужчина сделал несколько шагов к кровати.

— Чон Хосок, нам нужно серьёзно поговорить! — парень запустил пальцы в

свои нежно-розовые волосы, растрёпывая их. Лицо у него было крайне
недовольное, а тон голоса холодный и чересчур серьёзный, Хосок напрягся.

— Ты беременный, моя сладкая карамелька? — ляпнул Чон, присаживаясь на

колени перед парнем. Сейчас он либо огребёт, либо рассмешит.

— Что? — моментально опешил Юнги, глупо хлопая ресницами. А потом

отвесил своему парню лёгкий подзатыльник. — Нет! Как ты вообще додумался
до этого, идиота кусок?

— Ну, просто обычно после таких фраз мужики узнают, что они скоро станут
папами, типа того, — Хосок нежно улыбнулся, целуя голые острые коленки,
прикасаясь искусанными губами к покрытой синяками и лёгкими ссадинами
коже; просто Хосок очень любил брать его на полу и не только брать. Он так
увлёкся своим занятием, что не сразу заметил, что Юнги нахмурился, недовольно

146/186
надув губы. Оставив последний нежный поцелуй, он добавил: — Я пытался
отшутиться. Рассказывай уже, что такое страшное случилось, что мой любимый
мальчик голову повесил?

— В общем, сегодня, когда я был на работе, слушая нотации режиссёра, мне

позвонила мама, — Юнги обхватил ладонями хосоково лицо и вздохнул. — Слово
за слово, ну я ей и спизданул, что у нас с тобой завтра наконец выходные
совпали… ну и… блять, да это полный пиздец!

— Ну сказал и сказал, что такого-то? — мужчина коснулся пальцами чужой

руки, нежно поглаживая.

— Да так хуйня война, дорогой. Моя мама всего лишь хочет познакомиться с
тем, кто сбил меня с гетеросексуального пути!

— Всего-то? Лучше бы ты был беременным… — с наигранным разочарованием

отозвался Чон и, резко поднявшись, завалил Юнги на спину, нависая над ним.

— Чего, блять? — Мин уставился на своего парня, который буквально сверлил

его нечитаемым взглядом.

Хосок воспользовался практически шоковым состоянием парня и подался

вперёд, лаская губами тонкую шею и забираясь длинными пальцами под
футболку. Слушая, как парень под ним сдавленно постанывает, он почувствовал,
что сам начинал возбуждаться. Его член неприятно сдавило ширинкой довольно
узких джинсов, и он уже едва ли не мечтал поскорее снять их с себя. А когда
чего-то сильно хочешь, нужно действовать.

— Я говорю, что мне очень нравится твоя футболка. Надпись такая

интересная. Не хочешь показать мне, как делают на Дискавери, м? — прошептал
мужчина, играясь языком с металлическими кольцами в ушах Шуги и прикусывая
мочку.

— Только если ты мне сначала отсосёшь, — краснея, выпалил Юнги и,

перехватив чужую руку, положил её на свой возбуждённый член; он чувствовал,
как Хосок самодовольно улыбнулся ему в шею.

На самом деле Хосоку безумно нравилось, как Юнги начал раскрепощаться в

постели. Особенно после его переезда. Он царапался, кусался, оставлял яркие
ревностные засосы на хосоковой шее (потому что его, и пусть сучки с работы
даже не дышат в его сторону) и отчаянно умолял. Мин кричал столь громко, что,
кажется, практически все соседи были в курсе, с какой периодичностью они с
Юнги занимались сексом. Достаточно часто, чтобы госпожа Чхве из соседней
квартиры, лично потребовала у Хосока беруши.

— С удовольствием, моя сладкая карамелька…

— Ну здравствуй, мафиози Чон Хосок с шикарной машиной, — мама Юнги с

порога оценивающе оглядывала Хосока с ног до головы, слегка прищурив
красивые тёмные лисьи глаза. Выражение её лица стало настолько нечитаемым,

147/186
что даже Юнги, съехавший из дома всего пару месяцев назад, не мог понять, с
сарказмом ли говорит его мама или абсолютно серьёзно считает его парня
мафиози. Приметив в глазах сына непреодолимое желание выпрыгнуть из окна
или провалиться под землю, женщина ласково улыбнулась и поинтересовалась:
— Мой сынок тебя ещё не достал? А то я его назад по гарантии не приму.

Хосок смотрел на неё с неприкрытым восхищением и мягко улыбался в ответ

одними лишь уголками губ. Теперь Хосоку стало понятно, в кого пошёл Юнги не
только характером, но и изумительной внешностью. Обрамлённое длинными
иссиня-чёрными волосами красивое лицо, которое время словно и не тронуло
вовсе: аккуратный нос без единого изъяна, эбонитового цвета миндалевидные
глаза, высокие скулы и пухлые губы. Хрупкая фигура была не менее изящная,
чем её плавные движения. А ещё у неё была идеальная улыбка, такая же
завораживающая, как у Юнги.

—Мам! — глаза Мина округлились. Такой вопрос застал его врасплох. В самый
врасплоховый врасплох из всех врасплоховых врасплохов. Честно говоря, его всю
дорогу трясло от страха за реакцию женщины; утренний секс выбил из него
ненужные мысли всего на пару часов. Сын очень хорошо знал свою мать и то,
какой суровой она бывает, поэтому каждую клетку его тела неистово трясло,
словно он едет не в родной дом, а на эшафот плетётся.

— Не мамкай, — строго произнесла женщина и, выдержав небольшую паузу,

смеясь, добавила: — Юнги, расслабь булки, я же шучу. Раздевайтесь-разувайтесь
и проходите в гостиную. Чувствуй себя как дома, Хосок.

— А… — начал было Юнги.

— А ты и так дома, засранец, — женщина мягко потрепала сына по мягким

цветным волосам и пошла на кухню.

В квартире практически ничего не поменялось, разве что из комнаты Юнги

переехали его вещи и у госпожи Мин появилось развлечение в виде довольно
внушительного аквариума с тропическими рыбками. Стены гостиной всё того же
цвета шампанского, подоконники заставлены всевозможными видами растений
(у мамы Юнги и госпожи Ким был похожий сдвиг на садоводстве), а на полках
красовалось множество различных книг и фотографий. Хосок подошёл к одной
из полок и, сняв фото, несдержанно прыснул от умиления. На снимке был
маленький темноволосый Юнги в ванной: море пены, целый косяк резиновых
жёлтеньких уточек, яркая улыбка и шапка с усами из пены. Внизу подписано:
«Юнги, 5 лет».

— Ничего не изменилось, — развернувшись, заключил Хосок, поглядывая то

на фото, то на своего парня, который в свою очередь пытался найти место, куда
пристроить свой обтянутый серыми джинсами зад.

— Эй, — обиженно воскликнул Юнги и скрестил руки на груди,

остановившись возле дивана, так и не усевшись, — что ты имеешь в виду?

— Улыбаешься ты так же завораживающе, — протянул Хосок, поставил

фотографию на её законное место и, подойдя к Юнги, обнял его, притягивая к
себе. — Ты же знаешь, что я люблю, когда ты улыбаешься, так что прекращай
дуться.

148/186
 — Я и не дуюсь, — парень быстро чмокнул Хосока в нос, выбрался из тёплых
объятий и указал на диван. — Садись давай, потом всё обыщешь, месье Пуаро.

— Мальчики, я надеюсь, что вы голодные? — послышался в этот момент голос

госпожи Мин с кухни, смешанный со звоном стеклянных тарелок и стаканов.

— Мам, давай я тебе помогу.

— О, у моего сыночка появилась совесть! Спасибо, Хосок! — смеясь,

отозвалась женщина.

Тот самый Хосок всеми силами пытался не согнуться пополам со смеху, когда
получил смачный подзатыльник от своего парня, который уже практически
скрылся из виду, когда он поднял голову, чтобы с полными грусти глазами
посмотреть на своего «обидчика».

На удивление Юнги ужин прошёл тихо, по-семейному. Они вкусно поели (а

как иначе можно, когда ты дома?), его мама не задавала каверзных вопросов
сексуального и не очень характера, а интересовалась лишь чем-то вроде: «кем
ты работаешь, Хосок?», «какие у тебя увлечения, помимо танцев?», «что ты
предпочитаешь в еде?» и что-то в таком духе, совершенно ничего
криминального. Выдохнув с облегчением, Юнги полностью расслабился и
почувствовал себя лёгким, словно воздушный шарик. По лицу и интонациям его
мамы было видно, что Хосок ей понравился, даже несмотря на то, что он сделал
из её сыночка «голубка». Для парня это много значило, сам он давно принял то,
что без памяти влюблён в Хосока, но возможная реакция женщины всегда пугала
до холодного пота и дрожащих рук. Юнги боялся ещё сильнее разочаровать свою
любимую маму, по правде говоря, он сам никогда не сознается, но тот случай с
университетом мучил его до сих пор.

— Хосок, скажи мне, ты действительно любишь моего сына? — этот вопрос

женщины заставил Хосока мягко улыбнуться, посмотрев на Юнги, который в
мгновение ока сжался и с волнением в глазах смотрел на своего парня. Да, они
неоднократно признавались друг другу в чувствах, но каждое сказанное
«люблю» значило для обоих слишком много, чтобы бросать на ветер.

— Честно говоря, я даже думаю, что никого и никогда не любил так же

сильно, как Юнги, — Чон взял ладонь Юнги в свою и слегка сжал, поглаживая
большим пальцем. — Он стал для меня самым родным и близким человеком.

— Если так, то я действительно рада, что мой оболтус попал в хорошие руки,
— с улыбкой произнесла госпожа Мин, разливая чай по кружкам. — Знаешь,
Хосок, ты похож на моего мужа. Такой же добрый и заботливый.

— Правда? — Хосок искренне улыбнулся в ответ и, придвинувшись к Юнги

максимально близко, прошептал тому на ушко: — Теперь зови меня папочкой в
постели, малыш.

Юнги шокировано хлопал ресницами, по телу побежали мурашки.

— Что? — голос предательски дрогнул, а щёки заалели.

149/186
 — Я говорю, что пирог твоей мамы просто превосходен! — мастерски перевёл
тему Хосок, откусывая кусок шарлотки. Очень вкусной, между прочим.

— Я т-так и понял.

Оставшуюся часть вечера госпожа Мин рассказывала истории из детства

маленького хулигана Мин Юнги. Раскрыла всю его подноготную от взрыва
петард в школьных туалетах и до нешуточных драк с Тэхёном за последнюю
печенюшку. Не скрыла даже количество цветов волос, к слову, восемь, которые
она с тяжёлым сердцем успела пережить, назвав сына «радужным панком».
Хосок приобнимал смущённого «панка» за талию и искренне хохотал над своим
бледнеющим-краснеющим-зеленеющим парнем, который менял цвет лица,
словно хамелеон. А мама по-доброму подначивала Юнги, говоря, что он ведёт
себя, как «маленькая девочка, которая в первый раз влюбилась».

Буря переживаний в душе стихла, и Мин Юнги почувствовал себя по-

настоящему дома. По-настоящему счастливым и нужным.

***

Как и ожидалось, Тэхён проснулся в постели один. Всё тело мягко пронзала
лёгкая тянущая боль в области поясницы; эфемерный отголосок вчерашней ночи.
Парень слегка приподнялся, чтобы взять телефон, но лёгкое головокружение
моментально овладело им, вновь роняя на мягкую подушку. Полный
нерешительности, он слегка приподнял одеяло, чтобы убедиться в том, что всё
произошедшее было не очередным мокрым сном. И, чёрт возьми, это была самая
настоящая реальность, в которой он всё ещё был обнажён, а на животе и бёдрах
ощущалась засохшая сперма; это смущало.

Тэхён глухо простонал, неестественно изогнув руку в попытке схватить

лежащий на тумбочке айфон; нужно было как минимум посмотреть, сколько он
проспал. Со второго раза набрав верный пароль, он невольно прищурился от
выставленной на максимум яркости. На переведённых часах было три часа дня.
И всё. Ни сообщений, ни звонков. Словно Тэхён никому и не нужен вовсе.

— Пиздец я поспал, — констатировал факт парень и, пересилив себя,

скатился с кровати. Прохладный душ должен стать его спасением.

Хватаясь за всё, что только можно было и нельзя, Тэхён буквально дополз до
ванной, где не выдержал тяжести собственного тела и просто сел на слепяще-
белоснежную акриловую поверхность. В глазах отчётливо встала картина,
которая снилась ему слишком часто: Чонгук нависал над ним, вжимая в мягкий
матрас, требовательно целовал и двигался в нём так, словно это было в
последний раз. От столь ярких воспоминаний в местах, где Чонгук касался его,
кожу зажгло так сильно, будто всё происходило прямо сейчас.

Прохладная вода и кофейный гель для душа освежали голову и тело,

мастерски заметая следы. Оставаться слишком долго в расслабляющем плену
возможности не было. В голову неожиданно пришла мысль о том, что по логике
вещей, его в скором времени должен будет начать искать Намджун. Поездку по
городу никто не отменял.

150/186
 Поскользнувшись и чуть не навернувшись, Тэхён вылез из ванной, наскоро
обтираясь махровым полотенцем. На него из отражения смотрел парень с
нечитаемым взглядом и россыпью цветущих красками осенней палитры засосов
практически по всей длине тонкой шеи. Щёки моментально приобрели
неестественный красноватый оттенок, который парень попытался смыть водой.
Безуспешно.

— Надо бы надеть что-то с высоким горлом, — пробормотал Тэхён, проходя

обратно в спальню.

— Было бы не плохо.

Тэхён резко поднял взгляд и увидел сидящего на его кровати гида. В глазах
Намджуна сверкала добрая издёвка, а губы расплылись в наглой ухмылке. Ким
пристально наблюдал за быстро метавшимся в поисках одежды Тэхёном, и тот
был готов поклясться, что услышал практически беззвучное «dat ass[2]» в свою
сторону.

— Как ты вообще в номер попал? — спросил Тэхён, не скрывая своё

удивление, но вот обнажённую кожу, не прикрытую полотенцем, ему даже
хотелось скрыть.

— Всё элементарно, Ватсон. У меня есть ключ от твоего номера, — Намджун

помахал электронным ключом перед собой.

Тэхён бросил на магнитную карточку гневный взгляд, про себя обозвав её

«плохой ключик», и вновь скрылся в ванной, но в этот раз уже с одеждой в руках.
Разговаривать с Намджуном в одном полотенце ему не хотелось от слова
«совсем».

— Какого хрена у тебя есть ключ? — прокричал из-за закрытой двери Тэхён,
не забывая при этом натягивать на себя чистые боксёры. Почему он не задал
этот вопрос раньше, он сам понятия не имел и очередной раз списал всё на
алкоголь. «Я просто ещё не протрезвел окончательно, — Ким Тэхён любитель
врать самому себе, — от реальности, если только».

В номере послышалось копошение, вслед за которым последовал звук

разбитого стекла. Кажется, Намджун разбил стакан.

— Не ссы, это просто стакан, — моментально отозвался гид, прекрасно

осознавая, что руки у него явно из жопы, раз даже воду налить себе нормально
не может. — А ключ мне дали, потому что я потребовал, тебя хуй дозвонишься.
Если ты обратишь внимание на свой телефон, ты увидишь, что его заряжать
надо, чтобы люди могли звонить тебе.

— Что ты, блять, несёшь?! Включён он, я же время смотрел сегодня уже, —
нахмурившийся Тэхён вышел из ванной в полной боевой готовности, не считая
отсутствия одного носка, который, вероятно, вывалился, пока он брёл
переодеваться.

Намджун выудил из кармана свой айфон и, произведя пару махинаций,

набрал тэхёнов номер, предварительно поставив на громкую связь. Из динамика
раздался противно механический женский голос, оповещающий о том, что
«абонент не абонент или у него слишком занят рот».

151/186
 — Странно, — Тэхён глупо заморгал, поднимая оставленный на кровати
телефон. На дисплее действительно горел значок «самолёт», и парень понятия
не имел, когда успел его поставить. Выключил режим и устало выдохнул: —
Ладно, твоя взяла, я безнадёжный…

— Лох, — любезно подсказал Намджун, сметая осколки разбитого стакана.

— Окей, я безнадёжный лох, и ты, кстати, тоже, — получив в ответ лёгкую

ухмылку и кряхтение в попытке выбросить осколки в мусор, Тэхён надел второй
носок и выпрямился. — Какие у нас планы?

— Бесцельное шатание по городу и караоке-бар вечером тебя устраивают?

В этот момент на телефон пришло сразу несколько сообщений. От Чимина,

Юнги и Чонгука. Решив, что остальные подождут, он ткнул пальцем в чонгуково
сообщение, в душе надеясь, что в нём тот предложит пересечься и поговорить.
Но видно не судьба, судя по тому, как почти блаженное выражение тэхёнова
лица в мгновение ока сменилось на крайне безысходное с говорящим «я
ненавижу мир» взглядом.

От кого: Чонгук
Сегодня у меня не получится вырваться.
Очень много дел.
Прости.

«Надеюсь, что ты не просто бежишь от меня», — горько усмехнувшись,

подумал Тэхён и запихал телефон в карман джинсов.

— Меня устроит просто вариант надраться, можно и в караоке, — сухо бросил

парень, ощущая, как в груди возрастает чувство тревоги, а печень сама себе
поёт панихиду. — Веди, давай.

Примечание к части

1. Отсылка к песне Bloodhound Gang - The Bad Touch. Строчки значат: «Давай
сделаем это как на канале Discovery». Если прочитаете полный текст песни, всё
встанет на свои места.
2. Грубо говоря «Вот это жопа!».

P.S. Да, я сделал это.

Да, я шла к этому ТАК долго и искренне надеюсь, что не разочаровала тех, кто
ждёт этот фик.
И да, я по-прежнему считаю, что скатилась и уже не торт :D

152/186
Глава 18. Такой, как ты.

«Ничего, я найду такого, как ты,

Я тоже желаю тебе только лучшего,
Не забывай меня, прошу».

Бесцельное шатание по городу стало неплохим, если не идеальным,

времяпрепровождением для Тэхёна. К концу дохуячасовой практически
полностью пешей прогулки он уже было подумал, что его бедные ноженьки
отвалятся нахрен или оторвутся от тела и своим ходом побегут в тёплую кровать
отдыхать. Но этого не произошло, к величайшему удивлению. Вероятно, в этом
даже замешана магия. Уличная магия и Дэвид Блейн.

Как Тэхён и подозревал, Ким Намджун оказался на редкость интересным и

эрудированным собеседником. Парень никогда в жизни не слышал, чтобы кто-
нибудь так интригующе рассказывал о хот-доге «из того ларька, который ты
увидишь через три поворота и один пешеходный переход». Хот-дог, который в
итоге оказался настолько вкусным, сравнимым с пищей богов, что Тэхён ограбил
Намджуна ещё на один, в сердцах пообещав, что обязательно отдаст деньги по
возвращении в Сеул. Намджун сосиску, конечно, купил, но взамен заставил
рассказать увлекательную историю о том, как «грейт» турист проебался сам и
кошелёк тоже. Тэхён сначала поломался пару минут как песочное печенье, но в
итоге всё равно поведал во всех подробностях о своём не менее «грейт»
провале. Тэхёну было очень неловко говорить Намджуну о том, что он как
круглый дурак банально не закрыл ёбаный карман, в который сунул кошелёк, и
его либо кто-то спёр, либо он тупо вывалился, что даже больше вероятно.

По завершении захватывающей дух истории парень ожидал чего угодно:

смеха, издёвок, «ебать ты лох», но не сочувствующего взгляда и парочки
сердечных похлопываний по плечу, после чего Намджун хмыкнул и заявил, что
«ты, Тэхён, ещё легко отделался, я вот паспорт потерял в первые же три часа
пребывания в Сан-Диего, восстанавливать пришлось, а пока ждал, чувствовал
себя гастарбайтером, который срочно должен что-то построить», и тогда пришла
очередь Тэхёна утешать похлопываниями и понимающими вздохами. Позже
Намджун назвал этот момент «минуткой грусти и заебатых воспоминаний», и
Тэхён не смог не согласиться со столь точным определением.

А потом Намджун потащил его в зоопарк, вход которого украшали гигантские

панды, жующие листики бамбука. Это был не просто зоопарк, а исполинских
размеров зоопаркище! Раньше Тэхён уже посещал подобное место с мамой в
Сеуле, но даже у повидавшего человека глаза полезли на лоб, а челюсть
неумолимо отвалилась нахрен от такого разнообразия флоры и фауны. Огромные
загоны-вольеры-клетки, гигантские поля, бесчисленное количество различных
тропинок и дорог, зоновое разделение. Это место действительно восхищало
своими габаритами и содержанием. А ещё там есть магазинчики со стаффом, где
можно было купить всякую фигню с животными, начиная от кружки с лягушкой,
заканчивая плюшевым кенгуру во весь рост!

Пока они прогуливались по главной дороге, Намджун признался, что за все

годы проживания в этом городе до сих пор сам не видел всех, кто здесь обитает,
но мечтает добраться-таки до белых медведей, находящихся на другом конце
153/186
зоопарка. «Вызов принят», — сказал тогда Тэхён, поправляя солнцезащитные
очки и натягивая тёмную шапку чуть ли не до самых бровей (этакий элемент
сеульской моды). В парне было много решительности до тех пор, пока они не
дошли до «Азиатского прохода», который был лишь на середине пути. Посмотрев
на карту, потом на время, а затем на Намджуна, откровенно уставший идти
Тэхён с крайне невозмутимым лицом заявил: «Я заебался пиздовать, давай
вернёмся сюда завтра». На что гид рассмеялся, сказав, что обещает себе дойти
до туда уже пару лет и что, видно, не судьба. Тэхён на это лишь насупился и,
подхватив Намджуна под руку, потащил вон из зоопарка, приговаривая, что тот
обещал ещё караоке и литры спирта. По пути они всё равно зашли в магазинчик,
и Намджун купил Тэхёну пушистый брелок с тасманским дьяволом, который тот
сразу повесил на ключи и назвал Моней.

Они неторопливо шли к выходу из зоопарка, Намджун яростно размахивал

руками, на манер Шаляпина вещая ржущему аки гиена полосатая Тэхёну о
невъебенности именно этого караоке-бара. Громко, с чувством, с толком, с
расстановкой. Тэхёну даже на секунду показалось, что слова «охуенный»,
«ёбаный» и «пиздец» вполне можно пропустить через самую строгую цензурную
цензуру, если их произнесёт именно Намждун, так натурально у него получалось.
Настроение у обоих Кимов побило рекордную высоту, выше только звёзды и
школьники под спайсом. Тэхён уже не помнил, когда в последний раз так
смеялся, у парня было острое ощущение, что кто-то сверху (а может и снизу)
побаловался яркостью, выкрутив на абсолютный максимум. С Намджуном было
так легко, что Тэхён бы даже посмел сравнить его с Юнги, но не в этой жизни,
естественно. Парень хоть и был крайне благодарен гиду, сделавшему его день
таким запоминающимся, но жить-то хотелось (даже если не всегда).

— Знаешь, Намджун, у меня такое чувство, что жопные мышцы накач…

— Тэхён резко замолк на полуслове и встал, словно вкопанный, слегка приоткрыв
в изумлении рот. Он медленно моргал, смотря в знакомые до боли глаза
напротив. Тэхёново сердце забилось в груди, как израненная птица в золотой
клетке, а воздух стремительно покидал его лёгкие.

Боковым зрением заметивший пропажу своего компаньона Намджун

обернулся и непонимающе посмотрел на парня, чьё лицо ещё минуту назад
светилось счастьем, а теперь напоминало грозовую тучу в самый ненастный
день. Застывший, как каменное изваяние, Ким выглядел так, будто без раздумий
готов спрыгнуть с крыши ста пятидесяти двух метрового небоскрёба Уан
Американ Плаза. Намджун по своей природе не любил лезть в чужие души без
разрешения, но даже ему стало не по себе от такого размазанного состояния
Тэхёна, хоть он и не понимал, в чём дело.

— Тэхён, ты чего застыл? — осторожно спросил Намджун, наклонив голову

набок, но парень никак не отреагировал. Тогда он подошёл к Тэхёну и, помахав
рукой перед лицом, слегка встряхнул за плечи. Тот растерянно захлопал
ресницами, сжимая кулаки, и перевёл взгляд на парня.

— А? — Тэхён буквально перестал ощущать связь с этим миром, потому что

сейчас он смотрел прямо на Чон Чонгука, которого целовала какая-то
неизвестная девушка. Красивая, даже очень. Длинные ноги, светлые волосы,

154/186
алые губы и глаза цвета морской волны. А ещё она смотрела на Чонгука так же,
как смотрит на него Тэхён. Влюблённо. — Да так, ничего.

Тэхён неожиданно рванул вперёд, оставляя недоумевающего Намджуна

позади, и специально слегка задел Чонгука плечом. Не из мести. Просто хотел,
чтобы его заметили. И Чонгук заметил. Его лицо мгновенно изменилось, лёгкая
улыбка испарилась с красивого лица, словно по щелчку изящных пальцев, а
тёмные брови сдвинулись к переносице. Парень стал не менее хмурым и
обескураженным, чем Тэхён; он не мог и подумать, что так нелепо встретится с
человеком, которого намеренно избегает, чтобы разобраться в своих чувствах.
Он грубо отстранил от себя Рейчел и, схватив её за руку, буквально рванул к
входу в зоопарк.

До Тэхёна долетел заданный удивлённой девушкой вопрос, который он не

смог понять в силу не знания английского языка. Зато чонгуково «nevermind» он
расслышал достаточно чётко, чтобы стало ещё больнее.

Тэхён шёл вперёд, в наглую расталкивая людей, когда Намджун схватил его
за руку и потянул на себя. Парень рухнул в чужие объятия и всхлипнул, не найдя
больше сил, скрывать своё состояние.

— Давай нахерачимся, Тэхён. Do you trust me? — спокойно произнёс гид,

поглаживая волосы дрожащего от слёз парня. А потом пробасил: — I can show
you the world[1]…

— Давай, — пряча заплаканные глаза за чёлкой, пробормотал Тэхён и

позволил Намджуну вести его вниз по улице к метро.

— Так получается, что вы переспали, после чего он сразу свалил, а сегодня

ты видел, как его засосала какая-то тёлка? — искренне негодовал Намджун,
разводя руками.

— Получается, что так. Он назвал её своими многочисленными делами!

— полупьяно пробормотал Тэхён, откидываясь на спинку кожаного дивана, и
обречённо добавил: — Сука.

На самом деле Тэхён сам не понял, когда успел изложить Намджуну всю их с
Чонгуком историю в малейших деталях, начиная с эпичных шаманских танцев со
включенной вебкой и заканчивая оглушительным оргазмом со звучным «Чонгук».
Вероятно, Ким Намджун был слишком хорошим слушателем, потому что во время
всего рассказа внимательно слушал, буквально глядя Тэхёну в рот и лишь
изредка задавая простые вопросы, которые не вызывали чувства натянутости и
принуждения к ответу. Ему следовало бы пойти в психологи с такими-то
талантами, либо же Тэхён был уже достаточно подвыпившим и эмоционально
нестабильным, чтобы выложить все карты на стол. Оба варианта были вероятны.

— Тэхён, — позвал парня Намджун, щёлкая кнопками пульта. Ему казалось,

что нужно слегка отвлечь парня от алкоголя и дурных мыслей, иначе его
придётся тащить на собственном горбу, чего делать не хотелось от слова
«совсем». Небольшая эмоциональная разрядка посредством пения и Намджун

155/186
точно расскажет, что думает о тэхёновых «баранах», точнее «баране». — А давай
споём.

— Ну ебать, неожиданное предложение в караоке-баре, — скривил губы

Тэхён и залпом допил оставшееся в бокале пиво. — Ну всё, Намджун, крести
дырку, такого вокала ты ещё не слышал.

Парень выхватил у гида пульт и начал листать песни в поисках той

особенной, которую он споёт. Перескочив на букву «A», Тэхён почти сразу
заметил свою любимую Адель, практически все песни которой знал наизусть. Он
долго размышлял, какую из них спеть. Разрывался между «Skyfall» и «Someone
like you», когда уже прилично заскучавший Намджун отнял у него пульт и
включил вторую.

— Ну ты и козёл, — прошипел Тэхён, играюче ударив того по плечу.

— Пой, не залупайся, — отозвался Намджун и уселся поудобнее, подняв со

стола бокал светлого.

Комнату, освещённую зелёным неоновым светом, заполнили фортепианные

аккорды с мягкими переборами. Тэхён поднялся с дивана, чуть не рухнув
обратно, неловко взял микрофон, приоткрыл рот и запел. Сладкий, мелодичный и
хрипловатый голос обволакивал всё пространство комнаты, вызывая восхищение
и приятные мурашки. В это мгновение для Тэхёна всё изменилось, старый мир
просто замер, позволяя фантазии рисовать новый. За прикрытыми глазами
искрилась картина того, как Тэхён поёт для Чонгука, а тот ему улыбается и
подпевает. Парень почувствовал, как в груди теплеет, ему отчаянно захотелось
донести это тепло до настоящего, живого Чонгука.

«Этот засранец прав, — подумал Намджун, наблюдая, словно заворожённый,

как Тэхён покачивается в такт и поёт, словно райская птица, — такого вокала я
действительно не слышал».

Тэхён так отдался песне, что даже не сразу заметил, что она закончилась. На
экране высветилось поздравление и «100 баллов», а за дверью послышались
аплодисменты, вероятно, работники бара услышали его пение и остались
максимально им довольны, потому что через пару минут в комнату зашла
официантка и поставила перед прибалдевшим Тэхёном клубничное пирожное и
чашку капучино, сказав «за счёт заведения».

— Это было здорово, Тэхён, я бы переслушал пару десятков тысяч раз, —

похвалил парня Намджун, обнимая за плечи. — Но, знаешь, у меня было острое
ощущение, что ты хочешь, чтобы в этот момент рядом с тобой был не я, а Чонгук.
Чтобы он услышал твоё пение. Даже несмотря на то, что текст о расставании, в
том отчаянии, с которым ты пел, звенит желание бороться за свою любовь. И это
правильно. Судя по тому, что ты мне рассказал, вы ни разу не говорили о том,
что испытываете друг к другу. Я знаю, что ты любишь его, Тэхён, но вот знает ли
он? Совсем другой вопрос, верно?

— Но та девушка… — начал было Тэхён, отложив ложку.

— А что девушка? Скажи мне честно, разве вы клялись друг другу в вечной
любви или бесконечной верности? А вдруг это ей с тобой изменили, а не
наоборот, о таком ты не задумывался? Не знаю как ты, но я считаю, что для

156/186
начала вам стоит хотя бы поговорить о том, что происходит между вами, а потом
уже кричать об изменах.

— Но я ничего не сказал про измены.

— Но хотел, — ввернул Намджун.

— Ладно, хотел, но после того, что ты сказал, мне почему-то легче стало. Я
понимаю, что изначально не должен был злиться. Тупо воспринять это как секс
без обязательств и всё такое у меня всё равно не получается, и что-то изнутри
всё равно гложет, не так сильно, но ощутимо. Я чувствую себя обманутым, что
ли.

Тэхён тяжело вздохнул и потянулся за чашкой.

— А я думаю, что он с помощью этой девушки пытался о тебе забыть,

смекаешь?

— Не очень, — честно ответил Тэхён, делая глоток кофе.

— Господи, Тэхён, ну ты серьёзно?! Ты живёшь в каком-то другом мире

походу. По-твоему, так часто натуральные натуралы просто так берут и целуют
парней, а потом дрочат по толчкам?

— С чего ты взял, что он… — Намджун снова его перебил.

— Да потому что он свалил от тебя минут на пятнадцать же, ты думаешь, он

тогда посрать присел, что ли? Ладно, окей, пример поглобальнее. Он с тобой
трахался. Типа, комон, нет ни одного натурала, который бы трахнул парня. Даже
красивого, понимаешь? Натуралов интересуют полные груди и тугие вагины, а
не члены и анальные дырки, — слегка раздражённо открыл страшную тайну гид,
но сразу смягчился, когда увидел смятение в чужих глазах.

— Фи, как грубо, — Тэхён поморщил нос и с грохотом поставил пустую чашку
на стол.

— Это я так максимально утрирую, чтобы до твоей глупой башки дошло,

дурацкий Тэхён. У Чонгука к тебе тоже чувства, просто он запутался, и ему
нужно помочь в них разобраться. Вы не на съёмках дорамы в две тысячи сто
сорок три серии, на протяжении которых вы тупо бегаете друг от друга,
трахаетесь и страдаете. Это реальная жизнь, в которой нужно бороться за свою
любовь! Если ты хочешь быть с Чонгуком, тебе стоит перестать вести себя, как
обиженная школьница, и начать рассуждать, как взрослый человек.

— Сам ты школьница, — театрально протянул Тэхён, позволяя сгрести себя в

объятия, и уткнулся в чужую шею. — Спасибо тебе, Намджун. Мне стало намного
лучше на душе.

— Ой, иди ты, — усмехнулся Намджун, крепче обнимая вздыхающего парня.

— Ещё поплачь у меня на плече.

— А вот и не буду, — отозвался тот, ощущая, что у него появился новый очень
верный друг, слегка наглый, иногда бестактный, но бесконечно добрый Ким
Намджун.

157/186
 По возвращении в отель Тэхён написал Чонгуку сообщение:

Кому: Чонгук
Знаешь, Чонгук, я больше не хочу скрывать от тебя свои чувства.
Я устал пытаться заглушить их.
Это бессмысленно и делает лишь больнее.
Я люблю тебя, и теперь буду бороться за свою любовь.
Надеюсь, что ты ответишь мне, когда разберёшься в себе.

Чонгук сообщение прочитал мгновенно, но ничего не ответил.

До отправления оставалось около пятидесяти минут, а Тэхён буквально не

мог отлипнуть от «ты мне как брат» Намджуна. За эти несколько дней, что они
провели бок о бок, было выпито более десяти бутылок виски, съедено безмерное
количество чипсов, фисташек и прочей фаст-фуд дрисни, от которой у Тэхёна на
лбу вскочил прыщ размером с «да он с Россию, не меньше» (по словам
Намджуна), и пересмотрены практически все фильмы Тарантино. Они настолько
от души отрывались, что даже караоке-бар рядом с тэхёновым отелем принимал
их так, словно один из них как минимум брат хозяина заведения; запомнились
они своим душевным вокалом, особенно после аделевской «Someone like you» в
исполнении Тэхёна, которому другие посетители и работники аплодировали
стоя. А ещё они дошли до белых медведей, правда со второго раза.

— Сукин ты сын, Намджун! — не стесняясь выражений, обратился Тэхён к

уже другу, обхватив его руками, словно маленькая обезьянка ветку дерева где-
то в далёких не каменных джунглях. — Ты теперь просто обязан притащить свою
задницу в Сеул! Хотя бы на сраную недельку, смекаешь? Я тебя впишу даже,
если надо будет. Мы ещё «Омерзительную восьмёрку» не посмотрели, а без тебя
и твоих комментариев будет уже не то.

— Ну ничего, пидрила комнатная, у меня отпуск где-то месяца через полтора,

так что… — гид обнял друга в ответ и сжал так сильно, что тот начал долбить
его по спине, яростно требуя, чтобы Намджун прекращал попытку убить его
своей любовью на людях, — я по-любому приеду, ты от меня уже никуда не
денешься.

Тэхён сделал шаг назад и, как-то грустно улыбнувшись, осмотрелся по

сторонам. После того сообщения он Чонгуку больше не писал, да и Хосока
попросил не говорить брату дату вылета обратно. Он дал Чонгуку пищу для
размышлений, сказал, что не будет давить, но в глубине души всё равно
надеялся, что парень как-то узнает номер его рейса и хотя бы поцелует на
прощание.

— Думаю, что я к этому моменту уже разберусь со всеми делами, и мы с тобой

хорошенько нахерачимся, к тому же у меня есть друг…

Намджун вздохнул и вновь обнял Тэхёна за плечи. Он прекрасно знал, что

парень находится в подвешенном состоянии, готовый в любой момент сорваться
и снова уйти в себя, упиваясь алкоголем, но пытается казаться сильным.

158/186
Намджун гордился им. Тэхён пообещал ему и себе, что будет бороться за свою
любовь.

— Он обязательно ответит тебе, Тэхён, — заверил Намджун, в его голосе

было столько уверенности и серьёзности, что Тэхёну самому захотелось верить в
такой чудесный финал этой сказки. — В обратном случае, я сломаю ему ноги,
отрежу руки и запихну в задницу. Но он обязательно ответит, я вангую.

Тэхён улыбнулся и согласно кивнул головой, поправляя сумку,

сваливающуюся с плеча.

Спустя пару-тройку минут механический женский голос объявил посадку, и

Тэхёну пришлось двинуться в сторону паспортного контроля. Обернувшись, он
помахал рукой своему новому другу и крикнул, что «не забывай писать мне,
пидр». Намджун посмеялся, продемонстрировал средний палец и слился с
толпой.

В самолёте Тэхён вырубился буквально сразу же после того, как лайнер

поднялся в воздух. Ему вновь приснился Чонгук, который любит его. Во всех
смыслах.

Примечание к части

1. Песня из Аладдина. https://youtu.be/-kl4hJ4j48s, если кому интересно.

2. https://youtu.be/56jN9-cMEBU, если ещё раз захотите насладиться.

Я так долго это писала, но мне всё равно кажется, что я «уже, голубчик, давно в
Аду».
Отсылка - https://vk.com/video-30316056_456268823
Скатилась просто до уровня «ниже падать некуда».
Простите меня.

159/186
Глава 19. Шато-Хуеманто.

«Потому что я буду любить тебя до скончания веков, как XYZ.

До конца нашего пути, как XYZ».

— Дарова, бандит! — с порога завопил безмерно радостный Юнги и

мгновенно полез обниматься к офигевшему от такого поворота Тэхёна. Они не
виделись довольно продолжительный период времени (полёт в Сан-Диего плюс
неотложные дела в университете, из-за которых он пропал ещё на месяц), но
Ким и не подозревал, что без нормального общения, а не два-три сообщения в
неделю, его друг так одичал, что сам полез. — А ты чё такой бледный? Как же то
самое знаменитое калифорнийское солнце, ну ты знаешь, то самое? Или ты из
номера не выходил, алкаш ты сраный? Бухал, небось, пивас заморский и порно
смотрел.

— И я по тебе скучал, — ухмыльнулся парень, сжимая Юнги в объятиях в

ответ. — Давай расчехляйся-раздевайся, чувствуй себя как дома, хотя кто меня
вообще спрашивал-то, — он мягко отстранился, чтобы не мешать, и,
привалившись к стене, с улыбкой спросил: — Чай-кофе-вискарь?

— Мне вообще-то нельзя бухать, так что я сегодня по чаям-кофеям, — с

грустью вздохнул Мин, носком снимая уже второй новенький кроссовок.

— Беременный? — Тэхён лукаво подмигнул, за что моментально получил

подзатыльник. Всё-таки Юнги не менялся.

— Да что вы заладили-то, а? Не беременный я, не беременный. Во-первых, у

меня непереносимость алкоголя, если ты вдруг забыл, а во-вторых, мне анализы
нужно для обязательного медосмотра завтра сдавать. Работа-хуёта обязала.
Только нахуя вот, не понимаю, я им звук сифилисом заражу или чё? — пробурчал
Юнги, проходя вглубь дома, прямой наводкой на кухню. — Чё стоишь, как дуб
вековой? Чай сам себя не заварит.

— Определённо не изменился, старый пердун, — едва слышно произнёс

Тэхён и вздрогнул от пронзительного голоса, эхом отражающегося от стен:

— Я всё слышал!

Юнги залез в холодильник.

Юнги со скучающим видом сидел на стуле, болтая ногами, попивал зелёный

чаёк без сахара и жадно поедал вкуснейший яблочный пирог, с любовью
приготовленный тэхёновой мамой, которая уже третий раз на неделе умотала к
неизвестной подружке (Тэхён уже начал подозревать, что подружка там
мужского пола). Он вполуха слушал размахивающего руками хозяина квартиры,
который во всех подробностях (буквально пересказывал свою презентацию)
описывал свою победу на конкурсе, и думал о том, что это не то, о чём он хотел
160/186
бы послушать в первую очередь. После очередного архитектурного термина, а
именно «аттика», Мин решил, что хватит это терпеть.

— То, что ты в Сан-Диего отжёг, я и не сомневался, лучше расскажи мне, чем

закончилась эпопея с кошельком и так далее, а то я усну сейчас лицом в этом
прекрасном пироге!

— Вот так друзей и те… — начал было надувшийся Тэхён, но, заметив на
своём лице испепеляющий взгляд тёмных глаз, замялся. — Ладно-ладно, в общем
так: мы с Чонгуком сходили в полицию…

— Тэхён, мать твою, это я и так знаю! Что случилось после бара, ты ведь по-
любому нажрался и…

— И наделал делов, ты прав, — Ким закончил за Юнги предложение и

откусил кусок пирога.

— Только не говори мне, что ты…

— Ну да, я трахался с Чонгуком, и это было даже лучше, чем я себе

представлял.

Тэхён с наслаждением наблюдал, как у Юнги отвисает челюсть и неумолимо

падает на деревянный пол. Мин нервно сглотнул и отставил от себя чашку.

— А потом?..

— А потом он сбежал посреди ночи, написал мне смс, что у него дела,
которые в конечном итоге оказались какой-то весьма симпатичной барышней.
Мне даже показалось, что она действительно его любит, — Тэхён выглядел
совершенно спокойным, словно рассказывал не о вещах, которые ранят, а о
прогнозе погоды на ближайшую неделю. Это напрягло Мина.

Юнги тяжело вздохнул и положил ладонь на тэхёново плечо, слегка сжимая в

знак поддержки.

— Чонгук не хотел, чтобы ты так узнал о Рейчел…

— А ты откуда знаешь о ней? — парень изогнул бровь, глядя на лучшего

друга.

— Две недели назад я нагло подслушал их с Хосоком разговор, — с гордостью

отметил Юнги, но, опомнившись, вновь сник.

— И это всё, что ты знаешь?

— Нет, они с Чонгуком расстались почти сразу после твоего возвращения в

Сеул. Подробностей даже Хосок не знает, сказал лишь, что Чонгук что-то ляпнул,
и она сама ушла от него.

— Интересно, как он? Надеюсь, он в порядке.

— Тэхён… — осторожно позвал парня Юнги. — А ты сам-то в порядке?

161/186
 — Ну, в принципе можно так сказать. Я отправил Чонгуку сообщение, в
котором написал, что люблю его и буду бороться за свою любовь, — Тэхён пожал
плечами.

— А он? — Юнги поднял чашку и допил остатки остывшего чая одним

глотком.

— Не ответил, но что-то мне подсказывает, что всё будет хорошо.

— Прекращай так спокойно обо всём этом говорить, иначе я начну

переживать за твоё душевное здоровье… — в глазах Юнги плескалось
неприкрытое беспокойство, которое заставило Кима улыбнуться.

Ловко поднявшись со стула, он поставил пустые чашки и тарелки в раковину.

Развернувшись на пятках, Тэхён подошёл к другу, взял его за руку и потащил в
свою комнату.

— У меня для тебя есть кое-что, что идеально подойдёт твоему новому
стилю!

— Если это розовый дилдо, я тебя убью! — прошипел Юнги, прекрасно

осознавая тот факт, что от Кима можно ожидать и такой подставы.

— Кое-что менее ванильное, — заверил Тэхён, не выпуская чужой руки до

самой последней ступени лестницы.

— Ты был не прав, Тэхён, ванильнее просто некуда, — раздражённо

пробурчал Юнги, в вытянутых руках держащий футболку с надписью «Я люблю
Сан-Диего». — А футболок «Я долблюсь в жопу» или «Папочкин сладкий
мальчик» не было?

— Была только «Мин Юнги совсем охуел», но, боюсь, что надень ты её на
работу, тебя бы не поняли, поэтому взял цензурную версию, как по мне, так тебе
пойдёт. Ты только представь: ты верхом на Ямахе в любимой косухе, этой
футболке и со своими нежно-розовыми волосами феечки. Самый брутальный гей
на районе, отвечаю!

— Я не гей! Я люблю не мужиков, а только Хосока! И вообще, от гея слышу!

— прошипел Мин, складывая футболку в свой побитый временем рюкзак.

— О, ну я-то не гей! Я пансексуал! — гордо отбил Тэхён, свесивший ноги с

кровати.

— Панчего-чего? — Юнги никогда не углублялся в сексологию, ему на всё это

было глубоко поебать. Он у мамы «хосокосексуален» и точка. Жирная такая.

— Пансексуал. Короче, я просто считаю, что у любви нет пола, понял?

— Ага, но есть потолок, — пошутил Юнги, плюхаясь рядом с Тэхёном.

162/186
 — Очень остроумно, Юнги, — Ким чкнул друга в бок и закинул на того ноги.

— Да, я такой.

Они некоторое время лежали в тишине, прерываемой лишь песнями Hyukoh,

играющими фоном на низкой громкости. Заиграла любимая «Tomboy», и Тэхён
мечтательно вздохнул. Лежать рядом с Юнги было спокойно и даже по
семейному, что ли, совсем не так, как с Чонгуком. С Чоном волнительно до
сбивающегося дыхания и полнейшей аритмии. Чонгука не хотелось отпускать от
себя, заниматься всякой ерундой типа просмотра зомбоящика или игр в
приставку, хотелось целовать, отдавать всего себя, а потом засыпать с ним в
обнимку. Видимо, это желание было столь сильно, что Тэхёну практически
каждую ночь снились лишь мокрые сны. В них Чонгук с нежностью медленно его
растягивал, влажно целовал до алеющих губ и привкуса металла, шлёпал по
упругим ягодицам и яростно вдалбливал в мягкий матрас. Тэхён сглотнул от
воспоминаний о ночи в отеле, которые с завидной частотой всплывали в его
голове. Тело бросило в жар, а щёки покраснели.

Юнги просто не мог не заметить этого.

— Эй, ты чего покраснел?

— Знаешь, Юнги-хён, я бы тоже хотел, чтобы моя любовь была такой же

простой, как ваша с Хосоком. Вы так быстро стали близки друг другу, словно всю
жизнь вместе были. Это так поразительно. Не было глубоких душевных терзаний
и прочих пиздостраданий типа «он тоже парень, у него тоже есть член». Я могу
вспомнить только то, что ты поник, когда Хосок уезжал, и всё.

Но даже заветное «хён» не спасло Тэхёна от праведного гнева лучшего

друга. Юнги резко сел на кровати и с силой толкнул парня в плечо, непрерывно
сверля взглядом.

— Рот, Тэхён. Хоть иногда следи за тем, что из него вылетает.

— Что я такого сказал? — Тэхён непонимающе захлопал ресницами. — Всё

ведь так было.

Юнги раздражённо закатил глаза и, резким движением достав телефон,

молча набрал чей-то номер. Буквально через пару гудков ему ответили.

— Чон Хосок, помнишь, ты говорил мне, что я обязательно должен позвонить

тебе, если захочу кого-нибудь отпиздить.

Что ответил Хосок, Тэхёну, к сожалению, не было слышно.

— Да, Тэхёна.

Чон явно пытался успокоить своего взбешённого парня.

— Нет, ну ты представляешь, он заявил, что у нас всё легко и просто было. У

меня аж рожу перекосило от ахуя. Всё, блять, легко, сука.

Через мгновение Юнги положил трубку.

163/186
 — Тебе повезло, что Хосок умеет меня успокаивать. Так что в этот раз ты
останешься жив.

— Ага, и не выебан его «любимой клубничной карамелькой».

Глаза Юнги моментально округлились.

— Чё ты сейчас сказал?

— То, как ты у Хосока в телефоне записан.

— Откуда ты знаешь?

— Он сам сказал, — Тэхён пожал плечами. — Но ты это… не переживай, я

никому не скажу.

Глаза Юнги буквально метали молнии, а ноздри раздувались от неприкрытой

злобы.

— А ну иди сюда, засранец.

В конечном итоге Ким Тэхён был уложен на лопатки на свой же пушистый

ковёр в своей же комнате. И спастись из захвата адской фурии Тэхёну удалось
лишь тогда, когда через пятнадцать минут дверь с хлопком открылась и в
помещение героически а-ля спецназ ворвался Хосок, который быстренько снял
Юнги с парня, посадил его на стул и всучил Фридриха. Кот был доволен, Юнги
тоже. Он по-прежнему бросал гневные взгляды, пока Хосок помогал раненному в
голову Тэхёну подняться с пола.

— Я не виноват, — пробурчал Тэхён, укутавшись в одеяло так, что была видна

лишь светлая макушка.

— Да не важно, кто виноват, главное, что я успел до того, как Юнги тебя
убил, — философски заключил Хосок, целуя розовую макушку и запуская пальцы
в мягкие волосы.

— Кстати, а как ты в дом попал? — поинтересовался Юнги, млея под лаской

тёплой хосоковой ладони.

— Кто-то из вас банально не закрыл входную дверь.

— Это был этот лох, — Мин указал пальцем на тэхёнов одеялкин кокон.

— От лоха слышу, — отозвался парень, демонстрируя средний палец, на что

Юнги резко подорвался, не выпуская из рук кота.

— Как дети малые, ей Богу, — вздохнул Хосок, усаживая пыхтящего от

негодования Мина обратно на стул.

Юнги прищурился и самодовольно ухмыльнулся. План двойной мести созрел в

его светлой (но не очень) голове мгновенно. Это точно выбьет из колеи Хосока и
распидорасит Тэхёна нахрен. Идеальная мстя!

— Как скажешь, папочка, — приторно-сладко протянул он, невинно взмахнув

164/186
длинными ресницами.

— Бля-я-я, — взвыл Тэхён, который не был готов к таким интимным

подробностям из жизни друзей. — Мои уши, мои невинные уши! Как это
расслышать?

— Пойдём домой, папочка, я хочу поиграть с тобой. В нашей постели.

Хосок нервно сглотнул, чувствуя нарастающее возбуждение, Юнги надавил

на нужную точку, за что обязательно поплатится, но чуть позже. Тэхён же
неистово верещал что-то вроде «Господи, моя жизнь никогда не станет
прежней» и бился в кровати, окончательно запутавшись в одеяле.

— Боже, валите отсюда немедленно, извращенцы! — глухо простонал Тэхён,

кое-как выбравшись из тёплого плена и усевшись на край кровати.

— Да, пойдём, папочка, — Юнги довольно улыбался, наслаждаясь

последствиями своего «злодеяния». Фридрих, почувствовав неладное,
моментально спрыгнул с чужих коленей и устремился к молчаливо
наблюдающему за творившимся пиздецом кактусу Гамлету.

— Фу, блять, фу, нахуй, — смущённый Ким бросил в него подушкой.

— Ты! — крикнул Мин, отправляя подушку обратно. Попал Тэхёну прямо в

лоб.

— Всё, пошли, Юнги, — Хосок буквально вытолкнул парня за дверь. — Нам

ещё стоит обсудить твоё поведение.

— Отшлёпаешь меня, как плохого мальчика? — Юнги подмигнул Чону, на что

тот шумно выпустил воздух из лёгких.

— Обязательно.

Тэхён так и остался сидеть в кровати, пытаясь прийти в себя. Спустя пять
минут до него дошло, что дверь-то открыта, просто вламывайся-воруй-убивай.
Неохотно поднявшись с места, парень поплёлся вниз по лестнице, чуть не
навернувшись, потому что умудрился запнуться о собственную ногу. В итоге
замок был благополучно заперт, а Тэхён шёл обратно к себе в комнату уже с
чаем.

— Что за хуйня это была? — спросил он у Фридриха Третьего, на что кот

издал тихое «мяу» и, развалившись на ковре, начал вылизывать яйца. — Вот и я
не знаю.

Подойдя к столу, Тэхён взял в руки телефон, чтобы проверить, не звонила ли

ему мама, на самом деле он всё ещё ждал сообщения от Чонгука. Но оповещений
не было. Парень переключил плей-лист на игровой и открыл клиент Лиги легенд.
Он уже давно не играл, хотелось немного «понасасывать» в миде. Под «Feint &
CoMa — Snake Eyes» Тэхён пикнул Кассиопею и пошёл ломать ёбла.

Из-за компьютера он встал спустя четыре часа довольный тем, что проиграл
всего одну игру. Выпив чаю, почистив зубы и стянув с себя одежду, Тэхён улёгся
в кровать. Он уснул с мыслью, что для Чонгука день только начался, и надеждой,

165/186
что у того всё хорошо.

***

Юнги сдавленно простонал, пытаясь накрыть голову подушкой, и пнул

пяткой хосокову ногу, мол, «иди и сам открывай». Они с Хосоком уже мирно
спали, когда на всю квартиру раздался противный, как рой атакующих чёрных
мошек, дверной звонок. Нехотя Хосок буквально скатился с кровати, не с первого
раза попал ногами в тапочки, из-за чего ощутил всю арктическую силу паркета,
и, бормоча что-то среднее между «убью» и «расчленю», поплёлся к входной
двери. Юнги приоткрыл один глаз и прислушался к знакомому голосу и
удивлённому «ой» от Хосока. Поднявшись более уверенно, чем его парень, Мин
проследовал в коридор, в котором и замер, глупо хлопая ресницами. Перед ними
стоял Чон Чонгук собственной персоной, единственный и на голову отбитый,
вероятно, раз посмел разбудить их так поздно, да ещё и припереться без
предупреждения, а вдруг они бы ласкали друг друга. Голые. При свечах.

— Я либо ебанулся совсем, либо ещё сплю, одно из двух, — Юнги наконец
смог выйти из состояния тотального ахуя. — Какого хуя ты приехал и даже не
предупредил? Ведь не предупредил же, да, Хосок?

Хосок утвердительно кивнул, потому как сам находился в шоке из-за

внезапного появления младшего брата на пороге их квартиры.

— Я, конечно, сильно извентиляюсь, но вы время видели? Всего десять

вечера, а вы уже сопите в две дырки, как старые пердуны, — улыбающийся
Чонгук бросил рюкзак с немногочисленными вещами на пол и, присев на
корточки, начал разуваться.

— И что? — возмутился Юнги, пытаясь просверлить в наглеце гигантскую

дыру. — Мне завтра на работу, а твой брат заебался на тренировках, так что мы
решили лечь пораньше. Так, стоп! С хуя ли я вообще перед тобой тут
оправдываюсь?!

— Ладно, не злись, — Хосок обхватил чужие плечи обеими руками, развернул

Мина и слегка подтолкнул обратно вглубь квартиры. — Пошли в зал, я чаю
заварю.

Спустя семь минут на кофейном столике в гостиной уже дымился чай с

ароматом мяты, а Хосок с Юнги сидели на диване и заинтересованно смотрели
на расположившегося в кресле Чонгука. Парень с совершенно нечитаемым
взглядом смотрел на них в ответ и до того медленно моргал, что на секунду
могло показаться, что он и вовсе вырубиться готов. Джетлаг, вероятно.

— Ну и чё ты молчишь? — Юнги не выдержал неловкой тишины, его бесило

то, что засранец прервал их сладкий сон. — Расскажешь, может, какого хрена ты
тут забыл, тормоз гидравлический? И под «тут» я имел в виду Сеул, а не нашу
квартиру.

Чонгук потянулся к чашке чая и будничным тоном, словно каждый день

говорит подобное, заявил:

— Я люблю Тэхёна.

166/186
 Послышался звук двух отваливающихся челюстей, а чужие глаза округлились
до размера очков Джона Леннона. Такого разительного заявления хозяева не
ожидали услышать. Им потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Да
и то получилось не очень хорошо.

— Так, допустим, — начал размышлять Хосок, его брови сошлись на

переносице, а губы превратились в тонкую линию. — Но это же нич…

— Погоди, Хосок, — остановил его Юнги, — я должен задать пару вопросов

этому мистеру «ебану шок контентом по ебалу так, что даже мёртвый
проснётся».

— Что ты хочешь узнать? — Чонгук подул на поверхность чая и сделал

небольшой глоток.

— Почему до тебя так долго доходило?

Месяц назад.

Чонгук с громким стоном «Тэхён» кончил на поясницу девушки и обессилено

рухнул рядом с ней. Это был уже не первый раз, когда он выстанывал чужое имя
во время секса, но сейчас парень был абсолютно трезв, а Рейчел просто не могла
больше мириться с этим. Она уже давно догадывалась, что является лишь
заменой кому-то, кого по-настоящему любят, но верила, что всё изменится.
Вероятно, что не сегодня и никогда.

— Какой же ты мудак, Чон Чонгук, — с горечью прошипела девушка. Она

быстро поднялась с кровати, укутавшись в одеяло, и начала поднимать свою
разбросанную по полу одежду, после чего на дрожащих ногах пошла в ванную.
Рейчел больше не видела смысла оставаться рядом с тем, кто никогда не сможет
полюбить её.

Шум воды почти полностью заглушал её судорожные всхлипы, но Чонгук всё

слышал и почему-то не чувствовал ни жалости, ни сожаления. Вообще ничего.
Словно все его эмоции кто-то запечатал, превратив его в бесчувственную мразь.
Способ снять эту печать был, но он находился непростительно далеко. На другом
континенте, в другой постели. Чон поднялся со смятых простыней и надел
чёрные домашние штаны на голое тело. Всё равно стирать. Он сел за ноутбук,
начав листать новости, и отпил из чашки, стоящей рядом. Мерзостный слишком
сладкий холодный кофе. Это был кофе его девушки. Бывшей девушки.

Через несколько минут Рейчел с едва заметно красным носом вышла из

ванной, полностью одетая. Она стремительно прошла в коридор и начала
обуваться. Даже ни разу не взглянув на парня. Бывшего парня.

— Ты куда, Рейчел? — не отрываясь от ноутбука, спросил Чонгук.

— Туда, где нет тебя и Тэхёна, на которого ты кончаешь. Больше не пиши

мне, пожалуйста, — бросила девушка и яростно хлопнула входной дверью.

— Кажется, я реально мудак, — Чонгук пожал плечами и, не задумываясь,

вылил остатки мерзкого кофе в стоящий рядом со столом горшок монстеры
Офелии, которую он приобрёл после знакомства с тэхёновым кактусом —
Гамлетом.

167/186
 В комнате играл плей-лист, который Тэхён когда-то составил специально для
Чонгука. Это было ещё до его прилёта в Сеул. Чонгук тяжело вздохнул,
вспоминая их поцелуй на чёртовом колесе, лучший поцелуй в его жизни.

Одна композиция сменялась другой, но каждая ассоциировалась только с

Тэхёном. Чонгук ударил кулаком по столу. Каким же он был идиотом. Он пытался
обмануть самого себя. Заменить одного человека другим. Сам же кричал на
каждом углу, что это способ слабых и убогих. А теперь получилось, что он сам
является таковым. Он целовал и трахал Рейчел, но в голове на её месте был
всегда Тэхён. Да, девушка была похожа на него характером, наверно, потому
Чонгук и пытался в ней забыться, хоть и тщетно. В ней не было особого тэхёнова
очарования. Волосы были не прожжены краской, от кожи не пахло Ёдзи Ямамото.
И родинки, прекрасные родинки на лице, их тоже не было.

Безмолвное расставание не принесло Чонгуку боли, присущей обычно при

разрывах отношений, оно вынудило его задуматься о том, что сколько бы он ни
пытался, но от себя и своих чувств не убежишь. Пора было выкинуть всё лишнее
и начать бороться за свою любовь. Как Тэхён.

Чонгук посмотрел на время и понял, что сейчас глубокая, мать его, ночь в
Сеуле, но он просто обязан рассказать всё брату.

От: Мускулистый кролик

Похоже, я наконец понял, чего мне не хватает в жизни.

Через пару минут Хосок неожиданно прислал ему ответ:

Кому: Мускулистый кролик

Понятия не имею, о чём ты,
но надеюсь, что ты не упустишь свой шанс.

Чонгук улыбнулся и начал разрабатывать план того, как побыстрее

покончить с учёбой. Тэхёна хотелось увидеть как можно скорее.

Настоящее время.

— А потом я досрочно сдал всю дрочь по учёбе, и вот я здесь.

— Допустим, что всё так, Чон Чонгук, — дослушав до конца, произнёс Юнги.
— А дальше-то что?

— А дальше я хочу всегда быть рядом, Юнги, ведь я действительно люблю

его, — Юнги открыл рот, чтобы что-то сказать, но Чонгук остановил его: — Стой,
я знаю, что ты хочешь сказать. «Чонгук, ты причинил ему много боли, ты не
видел тех слёз, что видел я, не знаешь, как он страдал, думая о тебе до утра».
Да, я это всё понимаю. В том, что Тэхёну было больно, виноват только я и теперь
готов сделать всё, что угодно, чтобы вернуть его. Знаешь, я бы тоже хотел,
чтобы моя любовь была такой же простой, как ваша с Хосоком. Вы так быстро
стали…

— Рот, Чонгук! Так, стоп, у меня дежавю, где-то я это уже слышал, — Мин
смотрел в чёрные глаза напротив, пытаясь найти хотя бы малую искру сомнения.
Но в них полыхало лишь раскаяние.

168/186
 — Как мне всё исправить? — Чонгук поёжился от холодного взгляда Юнги.

Юнги вздохнул, прекрасно осознавая, что Тэхён уже давно простил Чонгука и
только ждал того, чтобы он ответил на то глупое смс, что было отправлено ещё
месяц с лишним назад. Мучить парня ещё сильнее особого смысла не имело, он
был больше чем уверен, что Тэхён сам ещё оторвётся на Чонгуке за все свои
страдания, даже если неосознанно.

— Бутылочка Шато-Хуеманто, концерт Бэнгов и он весь твой, — серьёзно

сказал Юнги, зло прищурившись. — Обидишь его ещё раз, шлепок майонезный, и
я тебе это хуеманто в зад запихну, и никакие Хосоки меня не остановят, —
закончил Мин, сверкнув глазами в сторону своего парня. — Понятно?

— Я тебя понял, — в один голос отозвались оба Чона.

— Вот и чудесно, а теперь пиздуй отсюдова, Чонгук, а ты пиздуй сюдова,

Хосок, — парень похлопал на место рядом с собой. — Шевелитесь!

— Так точно! — отчеканил Чонгук, подхватывая рюкзак и быстро удаляясь из

чужой квартиры.

— А куда он? Надеюсь, не будить Тэхёна?

— Вероятно, снимет номер, раз уж он как пробка вылетел отсюда, хотя,

может, и к Тэхёну, — предположил Хосок, пожимая плечами.

— Ну и хуй с ними, дальше сами пусть разбираются, — улыбнувшись, Мин

взял усевшегося парня за руку и потянул на себя. Сон как рукой сняло, а чтобы
вновь устать и захотеть спать, нужна нагрузка, например, физическая, и Юнги
прекрасно знал, от чего точно не откажется. От возвратно-поступательных
движений твёрдого тела. — Чем же бы нам теперь заняться? — он провёл
влажным языком по мочке хосокова уха и выдохнул томное «а».

— Есть у меня одна интересная задумка, — Хосок резко потянул Юнги на

себя, усаживая его к себе на колени.

— Я прекрасно её вижу, — Мин лукаво ухмыльнулся, демонстративно опуская

взгляд на внушительную выпуклость в чужих штанах.

— Ты себе даже не представляешь, как я хотел выебать тебя прямо на глазах

Чонгука, — ласково прошептал Хосок, скользя ладонями по любимому телу.

— Тогда не тяни, раз уж мы всё равно уже проснулись, нужно провести время
с пользой, — Мин обвил руками хосокову шею, притягивая его ближе.

— Спальня или тут? — глаза Чона потемнели от возбуждения, когда Юнги

проник под резинку домашних штанов, под которыми не было нижнего белья, и
провёл рукой по возбуждённому члену, слегка надавливая.

— Я не хочу жда-а-ать, — протянул он, сжимая сильнее пальцы, чем вызвал

рваный выдох.

— Как пожелаешь, моя сладкая карамелька, — Хосок резко подался вперёд,

169/186
сминая в поцелуе пухлые губы.

— Я убью тебя, — простонал в губы Юнги, наслаждаясь горячими руками,

скользящими под его футболку.

— И я люблю тебя.

Примечание к части

Следующая глава – последняя.

170/186
Глава 20. Да пошло всё, я люблю тебя.

«Нет, не хочу торопиться,

Потому что ничто не вечно.
Думаю, нужно немного времени,
Но ты всё не выходишь из головы».

Этим утром ничто не предвещало беды. Яркое солнце не скапливалось на

глазах, на улице никто не кричал друг на друга матом и не швырялся мусором,
даже кот не заёбывал, как делал это всегда. Тэхён мирно сопел в обе дырки,
досматривая очередной порнографический сон с участием Чонгука, и никому в
принципе не мешал, когда его оглушил звук прилетевшего сообщения; а нечего
было оставлять айфон под подушкой. Смех Нельсона из Симпсонов (а именно
такой у парня стоит рингтон сообщений) вновь пронзил ламповую тишину
комнаты. Неразборчиво выругавшись чем-то похожим на «Господа Бога мать
твою душу», Тэхён нехотя разлепил один глаз и, нашарив ебучий гаджет, поднёс
его максимально близко к лицу. Сон как рукой сняло.

— Ебать… ебать… еба-а-ать! — протянул Тэхён достаточно громко для того,

чтобы его мог услышать весь квартал.

— Ким Тэхён, следи за языком! Не так я тебя воспитывала! — послышался

недовольный женский голос с первого этажа. У Тэхёна из головы совсем
вылетело, что мама сегодня на выходном и пока никуда не собиралась. Хотя
«пока» было ключевым словом.

— Ой, прости, мам! — пристыженно пробормотал Тэхён, машинально стукнув

себя по губам, и вновь начал перечитывать текст сообщения. От Чонгука.

От кого: Чонгук
Встретимся завтра в четыре возле ОГА.
Отказы не принимаются.
С нетерпением жду нашей встречи!

Тэхён ещё несколько раз перечитал текст сообщения, хорошенько

проморгался, протёр глаза кулаками и даже дважды ущипнул себя. Итог один.
Он уже нихуя не спал, это была чёртова реальность. И даже не параллельная.
Самая обычная, в которой Чонгук действительно написал ему. Сам. Это же
просто… ебанись-перевернись.

Ким и перевернулся… на живот, решив загуглить, что за событие такое

завтра, раз его так неожиданно позвали. Тэхёну вновь пришлось повторить
процедуру моргания, протирания и щипков. За месяц, что он был по уши
погружён в учёбу и рутину, парень совсем перестал следить за новостями.
Абсолютно всеми, где-нибудь в далёкой России мог упасть метеорит, а он бы
даже не узнал. Музыкальные новости не избежали подобной участи. Каково было
его удивление, когда он узнал, что любимые Bigbang выпустили долгожданный
альбом, на который ещё полгода назад Тэхён молился, страстно ожидая выпуска.
А теперь получилось так, что он всё пропустил. Вообще, блин, всё.

Если допустить, что у Bigbang завтра концерт, как писалось в афише арены, и
171/186
Чонгук осознанно позвал Тэхёна на него, но тогда возникает стоящий ребром
вопрос: каким образом Чонгук окажется завтра в Сеуле, находясь не просто в
другой стране, а на другом, мать его, континенте?

С эти вопросом Тэхён и набрал Юнги.

— Что такого случилось, что сам Ким Тэхён соизволил позвонить такому
скромному мне? — спустя пару гудков послышался голос Юнги. Его тон был
скорее игривый, чем язвительный. У кого-то было очень хорошее настроение.

— А ты чего такой довольный с утра пораньше? — для галочки

поинтересовался парень, примерно представляя причину такого
очаровательного поведения. Начиналась она на «секс», а заканчивалась на «с
Хосоком».

— А тебе всё скажи, — загадочно протянул Мин, мечтательно улыбаясь. Он,

конечно, не выспался, как хотел. Но Хосок доставил ему большее удовольствие,
чем сон. Несколько раз за ночь. — И это у тебя «с утра пораньше», а я уже через
три часа с работы свалю.

— Освобождаешься, говоришь?

— Только если от ответственности, а что такое? Неужели ты захотел со мной

встретиться?

— Допустим, а ты согласишься? — спросил Тэхён, скидывая с себя одеяло.

— Допустим, что соглашусь, — в телефоне зашуршало, Юнги открыл

шоколадную конфету.

— Только не у меня дома. Встретимся возле Лотто, окей? — Тэхён решил, что
сегодня им нужно немного развеяться. К тому же ему на днях пришла зарплата,
почему бы её не проебать?

— Оу, шоппинг. Ну хорошо.

— Всё, тогда в… — парень отнял трубку от уха, чтобы посмотреть на

время, — четыре на Лотто. До связи, карамелька, — Тэхён издевательски
выделил последнее слово.

— Пошёл в жопу, пупсик, — добродушно попрощался Юнги и положил трубку.

Откинув телефон, Ким несколько минут лежал пластом и смотрел в потолок.

У него было ощущение незавершённого действия. Осознание пришло ему не
сразу.

— Блять, я не спросил же то, что хотел, — простонал он, дёргаясь в кровати.

— Ким Тэхён! — парень почувствовал дежавю и стыд.

— Прости, мам!

Он поднялся с постели и, недолго думая, пошёл вниз, потому что «ты — не

ты, когда без кофе», ещё и материшься, как бухой сантехник.

172/186
 Юнги опоздал на пятнадцать минут. За это время Тэхён весь извёлся и уже
даже думал, что успеет выпилиться, потом воскреснуть и ещё раз выпилиться.
Его голову максимально агрессивно заполняли, переполняли и «отполняли»
мысли, из-за которых хотелось кричать на всю улицу. Ему срочно нужно было
выговориться. Как никогда, блять, раньше. Потому что ещё немного и он начал
бы набрасываться на незнакомых людей, рассказывая о том, что ему написал сам
Чон Чонгук, кто бы это для прохожих ни был.

Тэхён сидел на лавочке перед возвышающимся в небо торговым комплексом

и нервно дёргал ногой под играющую в наушниках музыку. Сегодня был
особенный день в жизни парня, настолько особенный, что он даже не
задумывался о музыке, звучащей в ушах. Такого никогда не было. Для Тэхёна
музыка играла фоном только в одном случае, когда он играл в лигу, и то он
постоянно отвлекался, чтобы подпеть. А сейчас одна песня сменяла другую, и
спроси его, Ким даже не смог бы ответить, какая играла до этого.

Парень подпрыгнул от неожиданности, когда его плеча коснулась чужая

рука. Он схватился за сердце и резко выдернул левый наушник, испуганно
оглядываясь по сторонам.

— Господи, Тэхён, ты чего? Это ж я, — опешил Юнги, глядя на своего

потерянного друга. В последний раз он видел парня таким, когда они смотрели
ужастик у Тэхёна дома и в самый стрёмный момент фильма дверь резко
хлопнула. В комнату просто неожиданно решил влететь Фридрих Третий (у кота
тоже бывали заёбы), за что в него метнули тапком и обложили матом от ушей до
кончика хвоста.

— Я просто задумался, — оправдывался Ким, поднимаясь со скамейки и

машинально поправляя одежду. — А ты, между прочим, опоздал.

— Ну прости, малыш, я не виноват, что меня задержал на работе

душевнобольной режиссёр, которому срочно всралось моё скромное мнение.

— Хосока будешь «малышом» называть, — отозвался парень, закатывая

глаза.

Мин и сам не понимал, когда он перестал обижаться и краснеть с подобных

вещей, а наоборот даже начал воспринимать их с юмором. Ему нравилось
отбивать подачи, а ещё больше нравилось доводить противника до ручки. Или
ножки. Вероятно, это заслуга Хосока, за время их отношений Юнги начал проще
смотреть на многие вещи. И ему это нравилось.

— Нет, не буду, — Юнги хитро прищурился и, подхватив Тэхёна под локоть,

прошептал в самое ухо: — Он мой папочка.

— Бля-я-ять, — Тэхён второй раз за день почувствовал острое дежавю. Ему

одновременно захотелось это разслышать и отрезать себе уши. Он не мог
определиться, какое из желаний было сильнее.

173/186
 — Не блять, а пошли выпьем кофейку. Я не выспался, — Мин довольно
улыбнулся, когда заметил, как друга перекосило от его слов.

— Трахался, небось, всю ночь, вот и не выспался, — Тэхён почувствовал

резкую необходимость съязвить, хоть и не понимал почему. Возможно, это была
просто зависть, а может и нет, хуй его знает.

— Завидуй молча, — Юнги толкнул друга в крутящуюся дверь центра.

— Ты чего такой дёрганый? — поинтересовался Юнги, с наслаждением

отпивая полюбившийся имбирный раф. Они решили сначала остановиться в
Старбаксе и утолить жажду Мина в кофеине. Тэхён сидел напротив и нервно
постукивал короткими ногтями по столу.

— Я не дёрганый, — начал оправдываться он, но, увидев приподнятую в

недоумении бровь друга, оставил попытки напиздеть: — Ладно-ладно. Я не
просто так тебя позвал.

— Так и знал. Сколько?

— Сколько чего? — не врубился парень, хмурясь.

— Денег, чего-чего, — пояснил Мин, но Тэхёну легче не стало. Он всё ещё не

понимал, к чему Юнги заговорил о каких-то деньгах.

— Каких ещё, нахер, денег? Что ты несёшь вообще? — парень сделал глоток
из своего стакана и шумно поставил его на стол.

— Обычных таких, бумажных, — Тэхён буравил Юнги взглядом, явно пытаясь

убить. — Чего ты так кипятишься-то? Я же переживаю! Обычно, когда так
говорят, просят в долг огромные суммы. Так что с тобой? Китайская мафия
прижала?

— Нет, меня прижала твоя больная фантазия, — закатив глаза, раздражённо

прошипел Тэхён.

Выражение лица Юнги с делано беспокойного моментально превратилось в

насмешливое. Тэхён даже подумал, что Мин ему за что-то мстит, сам не зная за
что.

— Да ладно, я рофлю же, — парень поднял салфетку и помахал ей на манер

белого флага. — Я так понимаю, что тебе Чонгук написал, верно?

— Откуда ты…

— Тэхён, сколько лет я тебя знаю, а? К чему вопросы вообще? — Юнги

посмотрел на Тэхёна, чьё выражение лица выражало что-то похожее на «не
пизди, а», и рассмеялся, поднимая руки в знак капитуляции. — Ладно-ладно, этот
засранец просто неожиданно заявился вчера посреди ночи к нам и разбудил.
Сначала…

174/186
 — Подожди, — парень бесцеремонно прервал Мина. — То есть Чонгук в
Сеуле?

— Если бы ты меня так по-мудацки не прервал, я бы сказал тебе об этом

через минуту. А теперь я могу говорить так, чтобы ты не затыкал меня своими
вставками? — обиженно пробурчал Юнги.

— Прости.

— Бог простит, ой, погодите, его же…

— Юнги! — Тэхён громко одёрнул лучшего друга, прекрасно зная, что дальше
пойдёт атеистическая шутка.

— Ну вот опять… а говорил, что не будешь прерывать меня, — Мин закатил

глаза и сделал глоток своего восхитительного рафа.

— Извиняться второй раз я не собираюсь, — сказал Тэхён, закидывая ногу на

ногу.

— Не больно-то и хотелось. Всё, ладно, разыграли тут спектакль какой-то,

хотя даже он лучше, чем то говно, которое сейчас ставят на работе.

Ким нервно дёргал правой ногой, выжидая момента, когда Юнги расскажет
обо всём, что произошло сегодня в театре. О том, как режиссёр кричал на
похмельного актёра, о том, как осветитель чуть не уронил один из софитов и о
магическим образом загоревшемся занавесе. Спустя пятнадцать минут Мин всё-
таки опомнился, что тут есть проблемы посерьёзнее икающего всю репетицию
Мефистофеля и сгоревших десяти сантиметров ткани, и виновато улыбнулся.

— В общем, он пришёл к нам и начал меня расспрашивать, как тебя вернуть.

Я так охуел, если честно.

— И что ты ему сказал? — в тэхёновой голове уже вовсю творилась каша из

самых отчаянных мыслей, потому что он прекрасно знал о коварстве Юнги и
количестве максимально интимной информации, которой тот располагал. Это
пугало.

— Я рассказал ему о двух твоих слабостях, — с лёгкостью бросил тот.

— Только не говори, что о… — Тэхён сглотнул, боясь, что Юнги рассказал

Чонгуку его самый страшный секрет. Страшнее, только бубонная чума.

— Нет, про дрочку на феечек Винкс я умолчал, — гордо ответил Мин,

насмешливо глядя в глаза друга.

— Придурок, что ты ему сказал? — парень сгорал от грызущего чувства

неизвестности. Тело бросило в жар, а ладони запотели. Тэхён почувствовал, что
если Юнги срочно не ответит ему, нервного тика будет не избежать.

— Я всего лишь сказал, что ты любишь бухать и Бэнгов, — парень лишь пожал
плечами.

175/186
 — Так вот почему…

— Почему, что? — Юнги изогнул бровь в недоумении.

— Он попросил меня прийти к Олимпийской арене.

— И?

— Там концерт Бэнгов пройдёт, — пояснил Тэхён, ероша свои волосы.

— Тебя позвал на концерт парень, в которого ты влюблён, с хуя ли ты тогда

такой потерянный? — парень залпом допил сладкие остатки своего кофе.

— Мне нечего надеть…

— Бабская отмазка, малыш, — расхохотался Юнги, качая головой. — Ладно,

пошли, добрый дядя Юнги купит тебе модную футболочку и чупа-чупс пососать.

— Не буду я сосать! — возмутился Тэхён, сжимая свой кофе в руках.

— Чонгуку расскажешь об этом, — Юнги поднялся с места и швырнул пустой

стакан в ближайшую мусорку.

— Юнги!

— Я уже дохуя лет Юнги, — спокойно произнёс Мин и потащил Тэхёна вглубь
торгового центра, крепко держа за руку, чтобы не сбежал.

В конечном итоге они обошли только половину торгового центра. На одном из

этажей оказался H&M, в котором парни и провели оставшиеся восемьдесят
процентов времени. Как Юнги и обещал, он купил Киму футболку с броской
надписью «Rock your body» и гигантсткий клубничный чупа-чупс, который даже
при всём желании Тэхён будет сосать ещё месяца три, может быть, даже
четыре. Сам парень взял себе несколько рубашек, новые джинсы и невероятно
мягкий пуловер. На кассе парень заметил очаровательные розовые носки с
фламинго. Он показал их Юнги и сказал, что хочет подарить ему, на что Мин,
посмотрев на максимальный размер, который был меньше его собственного на
три, ответил: «Я эти носки себе только на член смогу натянуть». Тэхён не
растерялся и бросил меткое: «Будут у вас с Хосоком ролевые игры», — за что
моментально получил подзатыльник.

Позже за Юнги после финального прогона приехал тот самый Хосок, который
не мог перестать улыбаться, глядя на игривые перепалки между лучшими
друзьями, дразнящими друг друга. Хосок смотрел на Тэхёна и в душе был
несказанно рад за своего младшего брата, который нашёл себе действительно
хорошего человека. Ким Тэхён был именно тем, кто сделает Чонгука по-
настоящему счастливым и выбьет ту дурь, что осталась после прошлых неудач —
только такие мысли приходили в хосокову голову, когда он вспоминал
взволнованное лицо брата, рассказывающего и расспрашивающего о Тэхёне.
Хосок искренне хотел, чтобы у них всё срослось. Завтра был очень важный день

176/186
для всех.

Из мыслей Хосока вырвал голос Юнги, который кричал: «Твою мать, тормози!
Красный же!». Чон резко надавил на тормоз, из-за чего Тэхён чуть не влетел
носом в переднее сидение, Юнги же от встречи с лобовым стеклом спас ремень
безопасности. Мин перевёл взгляд на Хосока и сначала мягко поинтересовался,
не хочет ли тот всех убить, а потом добавил: «Ты в порядке?». Хосок лишь
кивнул головой, сказав, что устал от усиленных тренировок на работе и ему
нужно просто немного отдохнуть. Юнги взволнованно посмотрел на своего парня
и осторожно коснулся его плеча. Скоро они доберутся до их квартиры, и всё
будет хорошо.

Тэхёну в очередной раз стало завидно. Он тоже хотел такие нежные

отношения, как у Хосока и Юнги. Ким искренне верил в то, что и у них с Чонгуком
выйдет не хуже.

Оставшаяся часть поездки прошла без инцидентов. Хосок вёл аккуратно, а

Юнги продолжал подбадривать его, рассказывая уже известные Тэхёну
сегодняшние новости из театра, пока сам Ким мечтательно смотрел в окно,
задумавшись о завтрашнем дне.

Они высадили парня перед самым домом. Время уже перевалило за десять,
поэтому Тэхён выпил с мамой чаю, пожелал ей спокойной ночи, получив в ответ
удивлённый взгляд, и устремился на второй этаж, прихватив кота с собой.
Парень принял быстрый душ, поставил десять будильников, через каждые две
минуты (чтобы наверняка не проспать), и, подхватив кота, улёгся в кровать.

— Завтра большой день, — поведал коту Тэхён, закрывая глаза. Кот издал
понимающее «мяу» и заурчал, улёгшись на тэхёнов живот.

В эту ночь Тэхён даже не успел заметить, как уснул.

Ким Тэхён проснулся в шесть утра. Без будильника, без смс и регистрации.
Сам. Он продрал глаза и выругался, посмотрев на часы. Лучше бы парень на
учёбу так каждый раз просыпался, выспавшимся и свежим. Ещё было слишком
рано, чтобы делать что угодно, если тебе не за шестьдесят, но сон
категорически отказывался выполнять свои прямые обязанности и напоследок
буквально плюнул в глаз. Морфей выпнул Кима из своего царства со словами
«нет, не сегодня». У Тэхёна всегда так было, это чёртово состояние эйфории,
когда ждёшь чего-то так сильно, что подсознательно боишься пропустить этот
момент. Сейчас был именно такой случай.

В попытке вновь уснуть Тэхён катался по кровати, подминая одеяло под себя.
Бесполезно. У него было несколько вариантов развития событий: а) он
поднимается и идёт кормить себя и кота; б) он продолжает мучиться, тщетно
пытаясь уснуть до тех пор, пока не пройдёт часов пять; в) третий вариант,
которого нет, либо «а», либо «б».

Тэхён всё-таки решил, что провести несколько часов, тупо залипая в потолок,
уже не сможет, и сел в постели. Услышав копошение, в тэхёнову комнату

177/186
ворвался Фридрих Третий. Кот начал бешено носиться по комнате, снося всё на
своём пути. В расход пошли тэхёновы носки, разбросанные по всей комнате,
рисунки и чуть было не пострадал Гамлет. «Чуть», потому что кот кактус
безмерно уважал и даже в состоянии полного помутнения рассудка прошмыгнул
мимо, врезавшись носом в окно.

— Тебе что, моча в голову ударила, дурацкий кот? — возмутился Тэхён, когда
Фридрих прекратил свой Бостонский марафон и начал нагло кусать хозяйские
ноги.

Парень отнял ногу из цепких лап разъярённого зверя и поплёлся вниз по

лестнице, шипя «дай пройти, животное» коту, который решил, что негоже
тупому человечишке вперёд Вашего Величества идти.

На кухне его встретила тишина, разбавленная размеренным гудением

холодильника. Тэхён насыпал Фридриху Третьему его любимый элитный корм, и
тут ему в голову пришла гениальная идея. Почему бы ему, великому повару всех
времён и народов, не приготовить ещё спящей маме что-нибудь этакое на
завтрак. Ей будет приятно, а Тэхён займёт свои мысли и руки на пару часов.
Выбор пал на панкейки обыкновенные. Без лишних излишеств и все нужные
продукты были обнаружены в холодильнике, к тому же в шкафчике стояла
баночка инжирного конфитюра, что было весьма вкусно и кстати.

Парень достал из кармана домашних штанов телефон, зарандомил один из

плей-листов на Spotify и начал рыться в поисках подходящей посуды. По кухне
разнеслась «Mistake» группы Drug Restaurant, лёгкая и ненавязчивая. Парень
подпевал и пританцовывал, смешивая ингредиенты в большой фиолетовой
пластиковой миске. Приставучее животное крутилось под ногами, выпрашивая
что-нибудь вкусное, на что Тэхён макнул палец в тесто и поднёс к кошачьему
носу. Фридрих Третий принюхался, но слизывать отказался.

— Говнюк неблагодарный, — пробурчал Тэхён, отпихивая от себя кота ногой.

Песня сменялась другой. Мука/сахар/соль сыпались во все места, куда надо и

куда не надо, открашивая всю столешницу белым. Тэхён ругался, но продолжал
месить тесто, чтобы не было дурацких комочков. Разобравшись с мучными
проблемами, парень поднял руки над головой и с победным кличем «ес»
покачивал бёдрами. Дальше была самая сложная и длительная задача —
пожарить эти самые панкейки.

Тэхён искренне материл себя за то, что ему спокойно не сиделось, когда
раскалённое масло начало шипеть и плеваться во все стороны, обжигая руки и
пачкая домашнюю футболку. Прикрываясь крышкой, как щитом, парень вылил
первую партию теста на сковородку. Получилось совсем не ровно, но ведь
первый блин комом, хотя в случае Тэхёна — квадратом.

— А что ты тут делаешь? — бодро поинтересовалась тэхёнова мама,

зашедшая на кухню в самый разгар кулинарной содомии. Она не ожидала
увидеть сына, вставшего ни свет ни заря, так ещё и за готовкой чего-то, что не
рамён.

— Панкейки, — отозвался парень, не открываясь от плиты. Лишние секунды

грозили блинам абсолютно непривлекательной чернотой и привкусом горелого.
— Садись, скоро всё будет готово.

178/186
 — А, ну ладно, — удивилась женщина и, пожав плечами, поставила чайник.

Тэхёново «скоро» растянулось, натянулось и перетянулось настолько, что в

итоге мама не выдержала и, толкнув сына бедром со словами «иди отсюда,
дилетант», дожарила всё сама. Тэхён сначала хотел обидеться, но, когда увидел
ровненькие блины, просто поджал губы и принял своё поражение.

Пожелав маме приятного аппетита и быстро заточив парочку панкейков с

кофе, которые оказались, на удивление, очень вкусными, парень пошёл к себе.
На часах было уже почти десять, как он умудрился убить четыре часа на готовку
обычных американских блинов, стало для парня тайной, покрытой тайной,
покрытой мраком. Ему было просто необходимо убить ещё пару-тройку часов, не
думая ни о чём. Он прекрасно понимал, что если не отвлечётся, то обязательно
начнёт думать про встречу с Чонгуком, а в итоге закрутит и запутает себя так,
что никто в жизни не развяжет Гордиев узел по имени Ким Тэхён.

Пораскинув мозгами, парень решил, что поиграть в «лол» станет самым

лучшим решением. Просто абстрагироваться от реальности и
сконцентрироваться на долбоёбах, которые в силу своей криворукости и
тотальной невменяемости не могут попадать скиллами, пушить башни и
забирать полезные объекты, такие как драконов, бафы и Барона Нашора, потому
что нахуй надо, лучше фейсчекнуть, еблом поторговать один в пять за Тимо на
топе или не нажать на фонарь Треша.

Магия задротства безотказно сработала. Любимая музыка, кнопки «Q/W/E/R»

и Тэхён полностью оторвался от реальности. Настолько полностью, что даже не
заметил, как на часах стукнуло пол второго. Опомнившись, парень быстро
выключил ноутбук и буквально полетел в душ, споткнувшись о Фридриха, так
неудачно разлёгшегося на полу.

Наскоро одевшись, Тэхён вылетел из дома, так и не узнав, что до времени

встречи осталось два часа.

Тэхён словил счастливую звезду, хотя, скорее, лишился возможности

провести более часа в увлекательном хождении по кругу от скуки. Он встал в
пробку и простоял там практически до без пятнадцати четырёх, постоянно
поглядывая на часы и залипая в скучные новости, поэтому до Арены бежал
практически кабанчиком. К тому моменту, как Тэхён показался на линии
горизонта, пришедший на полчаса раньше Чонгук уже ждал его на входе, его
глаза ярко загорелись, когда он увидел мчавшегося ему навстречу и резко
затормозившего у него прямо перед носом Кима. Сегодня Тэхён был другим,
совершенно отличным от того, каким являлся всегда. От бомжатского стиля не
осталось и следа. Чонгук видел перед собой собранного юношу в белоснежной
рубашке, чёрных брюках со стрелкой и вишнёвых мартинах. Его выжженные
волосы волнами спадали на глаза, на щеках горел лёгкий румянец, а дыхание
было сбивчивым и тяжёлым. Парень отметил про себя, что Тэхён специально
принарядился для их встречи, а это означало, что у него, дурацкого тупицы —
Чон Чонгука, действительно есть шанс, и Юнги не соврал.

179/186
 — Ты пришёл, — протараторил лучезарно улыбающийся Чонгук и неожиданно
обнял запыхавшегося парня, с трепетом прижимая к себе. В голове щёлкнуло,
что ему бы хотелось делать так постоянно.

— Подожди, что ты… — Тэхён не мог найти подходящих слов, чтобы описать
то, что сейчас чувствовал. Он был бесконечно счастлив и обескуражен
одновременно, этакое подвешенное состояние, которое работало, как миксер
для мозга. Видеть Чонгука перед собой было так странно и восхитительно, что в
голове всё просто перемешалось. Мечта была рядом, вали и… бери и целуй.

Но такой возможности Тэхёну не предоставили.

— Нет времени объяснять, пора заходить, а то всё пропустим, — не дав

никаких объяснений и времени на раздумья, Чон схватил Тэхёна за руку и на
манер внедорожника потащил к входу. Почему-то чёрному. Сказал «так быстрее»
и загадочно ухмыльнулся. Гад хитровыебанный.

На удивление без труда пройдя внутрь здания, словно они в нём работали и
каждая собака их знала, Чонгук повёл Кима прямиком в VIP-ложу, билеты на
которую лежали в кармане его чёрных джинсов. Он знатно подсуетился и взял
самые дорогие билеты, которые только были, а вообще просто попросил Хосока о
помощи, но Тэхёну об этом знать не обязательно.

Пройдя контроль, они оказались на самых лучших местах на свете, хотя нет,
лучше были только у Ян Хёнсока, но тут первенство директора YG было
неоспоримо. Перед ним простиралась огромная концертная площадка,
переполненная фанатами, и Тэхён смотрел на всё это великолепие сверху,
ощущая себя частью чего-то столь грандиозного. Он вспомнил свой первый
концерт, который был намного меньше по масштабу, и улыбнулся, ухватившись
руками за поручень. Коктейль из ностальгических воспоминаний и остроты
новых ощущений захватил его.

— VIP-фанату VIP-ложа, — засмеялся Чонгук, наблюдая за тем, как Тэхён

заваливается грудью на ограждение и с восхищением смотрит вниз.

— Это похоже на сон! Спасибо! — резко парень развернулся на пятках и

обнял слегка ошарашенного Чона, поддавшись внезапному порыву.

— Не за что, — Чонгук ответно приобнял Тэхёна, но внезапно заиграла

музыка и фанаты оглушительно заверещали, — но давай сядем.

— А, ну да, — Ким отстранился и неловко почесал затылок, прикусив губу.

— Давай сядем.

Следующий час проходил, словно волшебная сказка. Bigbang отрывались на

сцене, не жалея голосовых связок и реквизита. Тэхён с восхищением смотрел на
танцующего Тэяна, играющего на барабанах Дэсона, сексуально рычащего
Сынхёна, источающего неповторимый свэг Джиёна и на Сынри. Большая пятёрка
заряжала энергией своих фанатов, которые не жалея себя размахивали
лайтстиками, создавая прекрасный жёлтый океан. Это было так красиво, что
Тэхён достал телефон, чтобы сделать несколько фото. На долгую память. Он
сфотографировал океан и себя на его фоне, после чего Чонгук возмутился и снял
их обоих, улыбающихся и показывающих знак «peace». Фотография получилась
такой крутой, что Тэхён решил поставить её на заставку. Но не сейчас, без

180/186
палева.

— Будешь? — неожиданно поинтересовался опомнившийся Чонгук, выуживая

из сумки бутылку кока-колы подозрительно алого цвета. Он наклонился так
близко к Тэхёну, что едва ли не касался губами чужого уха.

— Это что? — крикнул Тэхён, отрывая взгляд от прыгающих на сцене Bigbang.

— Шато-Хуеманто, тысяча девятьсот шестьдесят девятого года, — начал

вещать опытный сомелье, который прочитал две строчки в интернете и возомнил
себя великим виночерпием.

— Какого?

— Ладно, две тысячи двенадцатого, — признался Чон, открывая бутылку и

отпивая. — Так будешь?

— Давай, — Ким кивнул в подтверждение и густо покраснел, когда осознал,

что Чон Чонгук находился слишком близко, чтобы дышать. Ещё немного и он
точно разойдётся по швам или накинется на парня с поцелуями. Второй вариант
был вероятен, но внутренний барьер всё ещё не давал покоя, ограничивая
тэхёновы действия. Парень не хотел торопить события, хотел быть тем, кто
поддастся, а не тем, кто возьмёт и сделает. Он хотел, чтобы Чонгук сделал
чёртов первый шаг. Искренне хотел довериться.

Бутылка кончилась практически под конец потрясающего концерта. Крики

фанатов сливались с голосами Bigbang, создавая неописуемое ощущение драйва.
Даже воздух был заряжен. Тело бросало в жар, горло саднило от бесконечного
подпевания, но Тэхён чувствовал себя на семьдесят седьмом небе от счастья.
Любимая группа и не менее любимый человек были в зоне досягаемости прямо
сейчас. И ему не хватало лишь одного. Сладкого поцелуя, такого как на
чёртовом колесе.

Чонгук же даже не заметил, как поставил руку за тэхёновой спиной и

практически навалился на парня. Это случилось песен пять назад, а может и
семь. Ему просто было комфортно вот так сидеть рядом и наслаждаться хорошей
музыкой. Он чувствовал чужое тепло, которого ему так не хватало всё это время,
а от лёгкого шлейфа Ёдзи Ямамото, проникающего в черепную коробку, вело. Он
так идеально подходил Тэхёну, смешивался с естественным ароматом кожи и
сводил с ума, что Чону с трудом удавалось держать себя в руках и не испортить
всё, что он запланировал.

Но у чонгуковых планов была некая суперспособность — всегда идти по

пизде. Этот раз не стал исключением из негласного правила, когда заиграла
«FXXK IT». Ещё в Сан-Диего эта песня стала для Чонгука финальным толчком к
действиям. К стремлению всё исправить. Она помогла поставить ему все точки
над «i» в слове «idiot» и принять свои чувства. Как и говорилось в песне, Чонгук
боялся спешить, но Тэхён просто не выходил из головы, намертво застрял в
мыслях. Потому что…

— Пошло оно всё, я люблю тебя, — произнёс Чонгук, слегка касаясь губами
чужого уха.

— Ты подпеваешь или… — Тэхён повернул голову, встречаясь с Чонгуком

181/186
глазами. В горле мгновенно пересохло, а щёки вспыхнули от испытующего
взгляда.

— Или я люблю тебя, — Чон обхватил тэхёново лицо руками и, отбросив все
сомнения, вовлёк парня в поцелуй.

Такую реакцию Чонгук мог представить только в самой откровенной мечте.

Тэхён мгновенно обнял его за шею, притягивая ближе, и углубил поцелуй.
Сдавленный стон заглушился потоками музыки, когда их языки соприкоснулись,
а чонгукова рука сжала пепельные волосы на затылке. Этот поцелуй был
желанным для них обоих, особенный поцелуй, разрушающий все барьеры и
стирающий ошибки прошлого. Поцелуй, после которого хотелось начать всё с
чистого листа.

— Я тоже… тоже люблю тебя, Чонгук, — в перерывах между поцелуями

повторял Тэхён, хватаясь за Чона руками так, словно он может исчезнуть в
любой момент. Он чувствовал обжигающее тепло, разливающееся по телу. Оно
было похоже на жар возбуждения, но что-то более сильное, более желанное.
Более необходимое. Тэхён предпочёл думать, что это — взаимность, которую он
так ждал. Его шанс на счастье, который он не упустит.

— И что теперь? Неужели ты простишь меня за всё дерьмо, что было раньше?
— наконец спросил Чонгук, нехотя отрываясь от сладких губ напротив. Он
чувствовал вину, которая титановыми цепями сковала его сердце. Чон знал, что
принял свои чувства слишком поздно, слишком просто, чтобы всё вернуть. Но
Тэхён так не считал.

— Давай будем откровенны, ты ведь тогда ничего мне не обещал. Я не вижу

причины злиться. Признаюсь, сначала мне было больно и обидно, когда я увидел
тебя с Рейчел, но именно тогда я осознал, что сам ничего не сделал, чтобы ты
узнал о том, что я чувствую. Знаешь, Чонгук, я действительно люблю тебя, и мы
можем всё переиграть, закрыть глаза на прошлое и представить, что этот
момент — начало для нас. Для тебя и меня вместе. Если ты, конечно, хочешь
этого так же сильно, как и я.

Тэхён искренне улыбался, смотря прямо в чужие глаза, пока Чонгук пытался
собрать все свои мысли в кучу, но они разлетались по разуму и неистово бились
о черепную коробку. Ким Тэхён его, Чонгука, любит. Ким Тэхён готов начать всё
сначала. Ким Тэхён. Ким Тэхён. Ким Тэхён.

— Зато теперь обещаю, Тэхён. Я обещаю быть рядом с тобой и любить тебя. Я
устал бежать от своих чувств и…

Но Тэхён прервал Чонгука кротким поцелуем, смущение словно покинуло его.

— Давай не будем спешить, пусть всё идёт своим ходом. Мы знаем о чувствах
друг друга и пока этого достаточно, не думаешь? — парень слегка наклонил
голову, касаясь чонгуковой щеки кончиками пальцев.

— Но ведь ты будешь со мной встречаться? — с надеждой в голосе спросил

Чонгук.

— А разве «я тебя люблю» это не подразумевало?

182/186
 — Допустим, что подразумевало, — Чонгук прищурился в нерешительности,
поджав губы.

— Тогда я уже согласился, — Тэхён лишь пожал плечами, вновь возвращая

взгляд к активным действиям на сцене. Одна песня сменила другую, и сейчас
Сынри как раз пытался исполнять партию Джи-Драгона в «BANG BANG BANG».
— Давай досмотрим концерт, теперь у нас с тобой куча времени для разговоров и
не только.

— Forever and ever, — Чон согласно кивнул, перекинул одну руку через
тэхёново плечо и переплёл их пальцы, откидываясь на спинку кресла. Его сердце
бешено билось о рёбра, норовя вырваться из груди. Он сделал это, получил свой
второй шанс, получил Ким Тэхёна, и вряд ли теперь оступится. Точно нет.

— А теперь, чтобы я понял, — усмехнулся Тэхён, удобно устраивая свою

голову на чонгуковом плече. Теперь было можно.

— Отныне и навсегда, — произнёс Чонгук, целуя светлую макушку и переводя

взгляд на сцену. — Отныне и навсегда.

После окончания концерта Чонгук взял его за руку и повёл в

противоположную сторону. Как потом оказалось, за сцену, где их встретил
запыхавшийся Хосок и обнимающий его за шею Юнги. Они выглядели бесконечно
счастливыми.

— Ну что, Тэхён, пойдём? — поинтересовался старший Чон, глядя на

счастливые лица Чонгука и Тэхёна, и улыбнулся.

— Куда? — не понял Тэхён, осматриваясь по сторонам и даже не пытаясь

скрыть восторг в глазах.

Здесь всё было таким… таким масштабным. Исполинские декорации,

количество стаффа, даже сама атмосфера давала понять, сколько сил и времени
было вложено в грандиозное шоу, что ему удалось увидеть собственными
глазами. Всё это завораживало.

— Знакомиться с твоим кумиром, — ответил за парня Юнги.

Тэхён медленно выпадал в осадок, не веря своим ушам. Сам факт того, что он
побывал за сценой такого события уже давал повод для гордости, но личная
встреча с самим Джи-Драгоном… это что-то из области фантастики.

— Не дрейфь, — подбодрил его Хосок, наблюдающий, как Тэхён сначала

бледнеет, а потом резко пунцовеет. — Всё хорошо будет. Он такой же человек,
как и мы все.

Тэхён лишь кивнул головой и позволил Чонгуку вести его за руку в одну из
закулистных гримёрок.

Хосок постучался в дверь и, получив положительный ответ, жестом

183/186
пригласил войти. Юнги остался снаружи, а Чонгук ответил на хосоков вопрос «ты
тоже?», изогнув бровь, мол, я с ним пойду, и кивнув.

В небольшом помещении находились двое: Топ, расположившийся в кресле, и

Джи-Драгон, сидевший на подлокотнике этого кресла. Они что-то обсуждали
между собой, джиёновы уши были слегка красными, а сынхёнова рука
стремительно переместилась с чужой талии.

— Джиён-ши, это тот самый парень, который ваш большой фанат, —

будничным тоном представил парня танцор, который привык к подобной картине
за всё время, что он работал с ними. Тэхён же удивлённо хлопал ресницами,
когда Чонгук подтолкнул его слегка вперёд.

В живую Квон Джиён выглядел ещё более идеально, чем на фотографиях в

глянцевых журналах, даже несмотря на слегка размазавшийся макияж и лёгкую
потрёпанность волос. В нём чувствовалась изысканность и хрупкость, весь его
внешний вид буквально кричал о том, что он самый настоящий холодный принц,
но теплота глаз расплавляла первое впечатление.

— Ким Тэхён, полагаю? — мужчина мягко улыбнулся и, поднявшись с кресла,

подошёл к Тэхёну, чтобы пожать руку.

В этот момент Ким Тэхён окончательно поплыл.

— Д-да, — Ким нерешительно сжал чужую ладонь, крича внутри «оппа

саранхэ» на манер безумной фанатки. — Мне так приятно с вами познакомиться.

— Мне тоже, — он осмотрел парня с ног до головы и мягко похлопал по плечу.

Тэхён вздрогнул. — Хосок сказал мне, что у тебя была подписанная
лимитированная карточка, которую ты держал в кошельке, так? — Тэхён кивнул
в подтверждение, не совсем понимая, к чему всё идёт. — Но твой кошелёк
украли.

— Это так, — Тэхёну было неловко говорить самому Джи-Драгону, что он

невнимательный рукожоп, но что-то внутри заставляло слова слетать с его губ.
— Не думаю, что его украли, скорее, он просто вывалился из сумки. Я ведь дохуя
внимательный парень и карман забыл закрыть. Ой!

Тэхён хлопнул себя по губам, резко осознав, что только что выругался. Джиён
смотрел на него внимательно несколько секунду, прежде чем по помещению
разошёлся высокий заливистый смех.

— Сынхён, он такой уморительный! — кинул Квон через плечо, прикрывая

губы рукой.

Чхве в подтверждение кивнул, не в силах сдержать улыбку. Его забавляло,

как этот парнишка вёл себя в обществе своего кумира. Он напоминал ему
Джиёна во времена их дебюта. Такой же неловкий и очаровательный.

В дверях показалась тёмная макушка джиёнова менеджера.

— Джиён, Сынхён, общий сбор через десять минут, — строго произнёс

мужчина и, дождавшись положительного кивка, вновь скрылся.

184/186
 Квон вновь перевёл взгляд на Тэхёна.

— В общем, времени у нас мало, так что перейду к сути и не буду тебя
больше мучить. Такой же карточки у меня нет, к сожалению, но мы всей группой
подписали для тебя альбом.

Ким стоял с открытым ртом, пытаясь найти себя в этой реальности.

— Я… у меня нет слов… — пробормотал Тэхён, мотая головой, в попытке

развеять наваждение. Но это по-прежнему была реальность, в которой Квон
Джиён подошёл к столу, поднял с него альбом и, вернувшись, отдал парню.
— Спасибо вам огромное!

Тэхён поддался импульсу и неожиданно для всех, в том числе и для себя,
обнял Джиёна. Четыре пары удивлённых глаз наблюдали за тем, как смеющийся
Квон мягко хлопал Тэхёна по плечу, обнимая в ответ.

— Всё, Тэхён, пошли, не будем мешать людям отдыхать, — ревностно

пробурчал Чонгук, сжимая руки в кулаки. В душе он понимал, что ревновать
здесь глупо, но всё равно ничего не мог с собой поделать. Он ведь только обрёл
своё счастье и теперь не мог потерять его.

— Спасибо большое и извините его, Джиён-ши, — Хосок виновато улыбнулся,

кланяясь.

— Да всё хорошо, Хосок, не переживай, — заверил мужчина, ероша свои

волосы.

— До завтра, — попрощался танцор и открыл дверь, за которой их ждал

Юнги.

— До свидания, надеюсь, мы ещё когда-нибудь встретимся, — Тэхён неловко

улыбнулся, сжимая в руке альбом. — Ну, кроме концертов.

— Если ты это не прекратишь, Тэхён, я трахну тебя прямо здесь, —

раздражённый Чонгук кивнул в знак прощания и потянул своего парня за руку
вон из чужой гримёрной.

— А я и не против был бы.

— Ким Тэхён! — послышалась симфония трёх голосов: обоих Чонов и едва

слышного Юнги.

— Шучу же.

Чонгук буквально выпихнул заливисто смеющегося парня из помещения.

Дверь резко хлопнула, оставляя Сынхёна и Джиёна наедине друг с другом.

— Они похожи на нас с тобой в самом начале наших отношений, — прервал

наступившую тишину Сынхён, молча наблюдающий за развернувшейся
комедией.

— Думаешь? — Джиён обернулся через плечо, ласково улыбаясь. — Эти двое

хорошо смотрятся вместе.

185/186
 Мужчина поднялся с кресла, подошёл к Квону и развернул его к себе лицом,
обвивая руками тонкую талию и притягивая как можно ближе.

— Их ждёт долгий путь, — ответил Чхве, трепетно целуя любимые губы. — Но

они будут счастливы не меньше нашего, я уверен.

HAPPY END.
09.10.15-09.10.17

Примечание к части

Не могу поверить, что прошло уже **два года**.

Сейчас мне кажется, что я только начала писать этот фанфик.
Что в моей жизни слишком много дерьма. Переживаний. Стресса.
Антидепрессантов, алкоголя и ненависти. В основном к себе. За свой выбор и
слабохарактерность.
Эта работа своего рода откровение перед вами.
Да, естественно, многое в сюжете ни разу не похоже на то, что было со мной. Но
мои герои... они часть меня. Те из читателей, кто решился пообщаться со мной,
знают это. Видят в каждом жесте и слове Тэхёна отражение меня. Я впечатала
опыт в эту работу. Да, она может показаться лёгкой и, вероятно, банальной, но я
заложила в неё достаточно смысла. Надеюсь, что его возможно рассмотреть
через призму моего тупого юмора и попыток самоиронии. Возможно, это глупо и
безнадёжно, но я верю в людей. Верю, что даже пройдя через дерьмо, можно
остаться человечным. Любить, несмотря на всю грязь, что на тебя выливают. Да,
здесь не описаны какие-то глобальные темы, как смерть/катастрофы/трагедии,
но даже маленькое разочарование может колоссально поменять отношение ко
всему.
Так вот я хотела научиться жить дальше. Забыть мои маленькие поражения
перед тупой равнодушной вечностью. И перестать быть деревом которое,
прекратив свой рост, начало гнить изнутри.
И знаете, закончив эту работу, я ощущаю этакое освобождение.
В этой работе есть как взлёты, так и падения, но я горжусь этим фанфиком.
Бесконечно и честно.
Спасибо, что были со мной всё это время.
**P.S.** Возможно три бонуса.

186/186