Совместные

трипы
RUCKP
QX-13

101-01

Всем психонавтам добро времени суток =) Вот, спустя около полугода, я

решил все же отписаться на форуме и поделится всем тем, что накопилось
внутри.

Собсно по количеству информации приведенной в данном топике, те кто

меня знает, могут неглядя на описание того кто Я, догадатся :rolleyes:

Ненаю пройдут ли мои летописи ―За‖ или же будут висеть под якорем
―Психонавтики не вижу!‖, все же поделится некоторой инфой хочу.

Че собсно произошло?

Я сошел с ума. Вот никогда и не думал что меня постигнет участь психа и
что я на собственной шкуре испытаю все краски сумашествия, но это так.
Сейчас я в нормальном состоянии, а под ―нормальным‖ лучше было бы
сказать ―не сумашедший‖. Галоперидол и таблеточные антипсихотики
―убили‖ сумашествие в моем разуме. Мне поставили диагноз Кандинского-
Клерамбо, а сказочно-фантастическое состояние, в котором я находился
чуть больше месяца, оказалось, носит название – психоз.

В-ва которые я употреблял:

Nutmeg, JWH(Spice), Salvia Divinorum, DXM.

Как все протекало, и как я влился в психоз :

В начале лета того года мне пощасливилось ―полетать‖ в чудеснейшем

Спайсовом трипе. Трип описан вкратце ниже. Употребляя из психоделиков
только МО – этот курительный микс был бомбой. Мускатный орех он вещ
хорошая, эта эйфория, это необычное сказочное состояние и погружение в
детство, но МО не открывал границы восприятия, не показывал чего-то
такого, что могло бы натолкнуть на новые познания себя. Затем спайсы
прикрыли, и начал брать у баргы. Вот тут и началось постепенное
втягивание в ―систему‖. Миксы были разные, всякие хорошие и бэдовые,
яркие и эйфоризирующие, но в целом – все они были между собой похожи,
отличаясь лишь некоторыми эффектами. Опыта миксы позже перестали
вообще давать т.е. все нужное и полезное для себя я уже увидел по первым
трипам, ну может в первый месяц курения спайсов, и все. Затем они стали
просто приятным времяпроведением, а позже – чуть ли не смыслом жизни.
Зависимость развивалась больше психологическая, нежели физическая (из
физику только дискомфорт, то поламывания в теле, дипрессия, апатия,
усталость, боль в почках, да и всеобщая вялось). Собсно месяца через 3
после ежедневного курения по вечеркам, я начал курить по несколько раз в
день, затем по чеку, потом по 2 чека в день и т.д. В середине лета я
приобрел SD. Исходя из опыта накурки спайсами, я примерно понимал что
из себя будет представлять Сальвия, но как позже оказалось – нихуя я не
понимал что такое будет.

Что-что, а Сальвия это мощь. Испытав несколько трипов, каждый 1-2

минуты (не высшие плато) – я думаю и вспоминаю о пережитом и по сей
день. Я не вспоминаю какие трипы были с МО, я не вспоминаю JWH, я не
думаю о дексовых трипах, я просто каждый день вижу сальвинориновые
трипы, которые наталкивают на все новые и новые размышления.

После Сальвии я заметил что поменялось очень сильно что-то в голове. Не

то что бы это были изменения в мозге, в его функционировании, нет. Это
были изменения в мировоззрении, в понимании мира. И кто бы мог
подумать, что какие-то пару минут проведенные в сальвинориновом
состоянии, способны так мощно изменить восприятие мира, так встроится в
мозг, и все снова и снова наталкивать на новые мысли, оставляя в голове
шлейф воспоминаний, пропитанных очень сильной загадочностью.

После шалфея предсказателей я начал скуриватся спайсами уже не в шутку.

Если до сальвии я себя контролировал, то после нее – я уже не сдерживал
себя, а курил когда захочу. В конце лета я решил попробовать DXM. Вот
тогда и понеслась…..

Собственно я представлял декс совершенно по другому, абсолютно по

другому. Он не был похож ни на спайсы, ни на мускатный орех, ни на
сальвию, он был чем-то другим, особенным(хочу подметить что SD так же
выделялась изюминочкой, которая отличала ее от других психоделиков).
Большой трип-репорт по дексу на форуме был, но я глядел – там
отображается(с переездом форума) совсем не правильно. Но описания
трипов остались – они должны быть самыми интересными во всей той
писанине.

С сентября по январь я провел около 40 трипов с DXM. Практически все

трипы были в миксе со спайсами, раз 5 наверное с МО. Обычно принимал
по 1-2 батла Т+, несколько раз 3, один раз 4. Я прекрасно знал что DXM, я
читал про него, что мол употреблять его не чаще раза в месяц, или на
крайняк пару раз в месяц. А оказалось так, что в месяц выходило по 10
трипов + МО + JWH чуть ли не круглосуточно курил.

Касательно JWH – штука хорошая, но психику травит пиздец как.

Касательно DXM – чудо декстрометорфан изменил мне жизнь, чуть более

чем почти полностью.

JWH + DXM – сладкий пиздец психике(это я уже понял позже).

DXM + MO – почти первые плато SD по ощущениям, так же изменил многое

в голове с еще большей силой чем просто DXM.

Вот сосбственно краткое описание сколько в-в я употребил за время до

того, как таинственное и загадочное сумашествие начало развиватся в моей
голове.
//Luinskwidi
Активная и пассивная фазы психоза:

Под активной и пассивной я подразумеваю следующее:

1)Пассивная фаза – это период времени до активной фазы, который

проявлялся в различного рода заморочках, убеждениях, мелких и всячески-
разнообразных выводах, странных состояниях тела и тому подобное, об
этом я опишу чуть позже.

2) Активная фаза – собственно период времени(эпизод) в котором психоз

проявлялся и разворачивался во всей своей красе, прогрессируя и
заплетаясь своими корнями в психику, плавно овладевая ею и подчиняя ее
под свой лад.

Если пассивная фаза – это лучи солнца, которые лишь немного ослепляяют
взор, то активная фаза – это самый центр кипящего и раскаленного до
бешенной температуры солнечного ядра, которое выпаливает, выжигает и
пепелит на всю мощь.

Прежде чем написать о фазах психоза, хочу уделить немного внимания

на такие вопросы, которые возникали у меня в голове, касательно
сумашествия:

1)Что чувствуют люди в таком состоянии?

2)Почему люди не понимают что с ними происходит, и даже если все

указывает на это – отрицают?

3)Что вообще означает быть сумашедшим?

Я, очень часто читал про шизофрению, про различного рода расстройства и

меня очень это интересовало. Особенно вопросы что я привел выше. Я
читал описания всех этих психических расстройств, но они не могли
отразить в полной красе то, что чувствуют люди в этом состоянии, почему
они так мыслят, почему ничего не понимают и так далее. Путешествуя в
просторах и-нета я так и не нашел развернутых и подробных описаний того,
что чувствуют люди. Везде в основном описаны сюжеты или симптомы
(галлюцинации, голоса в голове и тому подобное). В фильме ―Игры
разума‖ очень приближенно показано то, что происходит с человеком (у
меня было практически так же), но вот того состояния, тех эмоций и
мыслей, которые возникают у человека в состоянии сумашествия – ни
фильм, ни рассказы, да впрочем ничего передать не сможет. Это так же как
покурить сальвии – как бы там не рассказывали про нее, пока не
прочувствуешь на собственной шкуре – ничерта не поймешь, лишь будешь
знать теоретически что это. Прочитать сказку и побывать в сказке – разные
вещи, очень разные.

Пассивная фаза:

Пассивная фаза, как я уже писал выше, состоит из заморочек, всяких

убеждений и тому подобным вещам. Собственно на этом этапе можно еще
предотвратить психоз, но это невозможно, из-за того, что в таком состоянии
абсолютно ничего не чувствуешь необычного, если сравнивать с активной
фазой.

В один вечерок я принял декс, закурил его спайсом, и проснувшись – я даже

и не подозревал что у меня уже начало сносить крышу. Это был примерно
4й трип с дексом в моей жизни, начало отличное 2е плато. В вечер приема
я был с девченкой и начал ей рассказывать о том, как мне плохо живется,
скучно и однообразно, как я хочу почувствовать необычность и
непредстказуемость в жизни, чтоб вот пожить с ―изюминкой‖. Я около часа
рассказывал ей об этом, и параллельно отбивал декс. Так же я рассказывал
что видел во снах мол что будет так-то так то, и что меня никто понимать не
будет, все это я уже заранее видел. Незнаю, сыграли ли мои речи и сны на
то что со мной начало дальше происходить или нет – я незнаю. Я знаю
лишь то, что с того дня жизнь постепенно превращалась в кошмар,
окутанный сплошными загадками и темнотой. На следующий день я
позвонил девченке – она сказала что у нее есть другой. Я в это не поверил
по началу, потому что, ну как такое может быть – вчера я рассказывал что
мы расстанемся, что в жизни будет так да так, а на следующий день уже это
все происходит. А все только начиналось, это были лишь цветочки. Позже
девушка и вовсе ушла, а еще через месяц – я узнал что она выходит замуж. Я
вообще не мог понять что к чему. Я начал звонить девченке и рассказывать
мол играл в онлайн игру, и увидел взаимосвязи и паралели с ней, мол так
да так – это знаки, которые указывают что мы должны быть вместе. Она
сказала что все это бред, что все эти убеждения нереальны, что всего этого
нету. Я очень злился и снова звонил, рассказывая о том, как я увидел
множество знаков, в игре, во снах, по жизни и т.д. Но каждый раз она
говорила что этого нету. Я думал что разводит, я думал что это прикол
какой-то, или вообще с ней что-то произошло. Она рассказывала мне что
начала боятся меня и общения со мной, что я менялся с каждым днем и
становился все непредстказуемее, стал агрессивным. Я ее слушал – и не
верил всему этому, т.к. как она может отрицать мои убеждения, которые
раньше она всегда слушала и вникала в них. Это и были первые очерки
психоза – в голове появляются просто мысли или убеждения, которые
воспринимаются как вполне реальные. Это вызвано , как я считаю, когда
переступаешь порог между реальностью и иллюзией, и тогда и первое и
второе становятся для тебя одним и тем же – реальностью. Многие
психонавты наверняка знают что это такое – когда ИСС под ПАВами,
различные видения или окрашенный фантастичностью опыт полученный от
психотропов начинает восприниматся как вполне реальный, вливается в
жизнь и становится частичкой ее. Это можно представить так – когда на
протяжении всей жизни ты строишь себе дом, с прочными стенами, крышей
и непродуваемыми окнами, с комфортабельной начинкой и всяческими
удобствами. Тогда ты живешь в этом доме на протяжении всей жизни, и
знаешь что дом – это дом, а все что за окном – это лишь то, что за окном, и
что никогда не попадет в дом через прочные стены и стекла. Употребляя
психотропные вещества – ты словно выглядываешь из своего домика, под
названием ―Нормальное состояние сознания‖ и ―психика‖. Сначала ты
открываешь окно и вдыхаешь запахи из улицы, которых никогда не
чувстовал – это психоделический опыт и ИСС. Затем ты открываешь дверь
домика и выходишь на порог – и ты видишь прекрасную лужайку, которой
никогда не видел – это получаемый опыт и ИСС. Ты немного отходишь от
домика, что бы оглядется, а затем возвращаешся снова в дом. Приходит
такое время, когда стены дома уже надоели своей серостью, а красоты из
улицы все не хватает. И тогда ты выходишь из домика, идешь по тропинке,
все дальше и дальше, отдаляясь от домика, ты видишь то, чего раньше не
видел, ты видишь очень много всего. Ты понимаешь что вне домика, за
крепкими стенами которые выстраивались многие годы, ты находишся не в
безопасности. Но как можно назвать красоту и ИСС опасностью? Нет. Это
очень классно. В итоге ты или отходишь от своего домика так далеко, что
заходишь в дремучий непроходимый лес и растворяешся в нем, либо ты
ломаешь стены своего домика, зная, , что теперь твой дом – это сказочный
мир, в который можно попасть лишь выйдя из своего прежнего дома, коий
таким не воспринимается.
//Luinskwidi
Это сравнение. Дом – это психика в первоночальном ее состоянии. Улица –
это ИСС, различные иллюзии, галлюцинации и все тому подобное. Глядя
на двор из-за окна – ты не видишь всего, ты видишь лишь все за стеклом, но
не чувствуешь его, ты знаешь что оно есть – но не можешь увидеть это в
полной мере. В один прекрасный момент наступает такой период – когда
привычные рамки сознания и психики(стены домика)- либо затираются,
либо становятся очень незаметными. Конечно, стены домика можно
расширить, но расширяя все больше и больше сове сознание – стены
становятся все тоньше и тоньше. И вот – Пуххх, и ты не замечаешь когда,
твой домик уже растворился с улицей, и теперь твой дом – это реально-
иллюзорный мир, в котором тяжело отличить одно от другого, ведь ты
живешь в этом.

Далее, я заметил что на форуме ЦКП появился человек что троллит меня.
Нет, это не вымышленный персонаж, его ник я могу назвать и сейчас(marry,
Sonnenvogel, mirhipareyhoroshyi). Затем заметил еще одного участника
форума и еще одного, и я думал что это именно та девченка пытается что-
то узнать от меня, или таким способом общатся со мной. Потом начал
подозревать друга, много общался с ним, но мало верил ему, мало верил
всем вокруг т.к. думал что все или врут, или что-то темнят или фиг их
знает.

В это время я начал общатся с одной девченкой, с которой бы никогда и не

заговорил, но тут прямо как осенило. Я очень странно с ней общался –
только по часу в день, в определенное время вечером, рисовал по одному
рисунку ей и отправлял. Начал верить что она обладает какими-то
способностями и знает что у меня в жизни. Я встретился с ней, и в этот день
у меня был первый проблеск активной фазы: я стоял под домом, и все
стало таким, как погруженным в воду, плавающим в пространстве и
кристально чистым. Пообщавшись со мной пол часика, девченка смотрела
на меня удивленным взглядом и сказала невзначай что все что я ей говорю
– очень похоже на шизофрению. Но я не воспринял это всерьез, а сказал что
это лишь изменения в голове после психоделиков, которые мне очень
нравятся.

Шло время, я продолжал общатся на форуме с этими якобы троллями, в

которых я видел своих друзей. Это пока просто убеждения, ложные
умозаключения, в них нет такого чегонибудь необычного понимимо
повышенной подозрительности. Ты просто думаешь что вот может быть так,
а может быть и вот так, а еще вот так и т.д. С каждым днем мыслей в голове
становилось больше и больше, но я думал что все это лишь те изменения,
которые я сам захотел внедрить в себя, употребляя ПАВы. Позже я заметил
что я стал очень агрессивным, упертым вкрай и не сходящим со своих
убеждений почти никогда(бывало я начинал думать по другому, но потом
все возвращалось вновь и вновь), я шел напролом не обращая внимания на
то, что уже очень много событий и фактов противоречат моим убеждениям.
Но если это хорошо замаскированный обман? А вдруг меня так
разыгрывают мои друзья? А вдруг?....

Далее я начал замечать что при незначительном возбуждении по телу

проносится холодок, колючие мурашки которые расползались по всему
телу. Еще позже заметил что глядя на стену – она шыпит слегка, это вот
если шипение телевизора зделать почти прозрачным и наложить на все
видимое вокруг – то будет такой эффект. Далее это шипение стало
усиливатся и приняло радужную окраску. Я стал замечать что с приходом
вечера, когда на улице темнеет, я словно меняюсь и становлюсь другим, как
буд-то в голове что-то переключается и я вижу все немного по другому.
Ходя по улицам я любовался оранжевым свечением фонарей, оно было
необычайно красиво. Еще чуть позже я стал замечать что перестал есть,
стал мало спать, перестал уставать, стал много думать, в голове вообщем
кипело все. Это все я воспринимал как изменения после DXM, как ничего
особенного. Затем начало часто появлятся такое – словно картинку перед
глазами оттягивают и слегка раскачивают, а затем она снова становится на
место. Я стал замечать номера домов, стал проводить между номерами
связи, и все неплохо то получалось. Я начал выводить различные линии,
маршруты, отмечая на гугл-мапс нужные номера домов. Затем этих
логических цепочек становилось больше и больше, я стал все больше
замечать внимания на цифры, стал их считать в уме, выводить разные
закономерности и тому прочее.

Потом, в один прекрасный деднь, середина декабря вроде, я вышел

поздним вечером из маршрутки и направился к баргые за спайсами. Во
дворах было очень темно, и лишь светила лампочка под подьездом, в
радиусе метров 100. Я шел по темноте и увидел что-то необычное в
восприятии.. Я глянул на светящийся фонарь и он был очень ярким, что
даже темноты не было видно, а глядя в темноту я очень плохо видел.
Фонарь слепил мне глаза, а темнота была просто хоть глаз выколи. Я
оглянулся и увидел что все в темноте шипит как на кинескопе неисправного
телевизора.
//01J
Я сел на лавочку и уставился в фонарь. О, это было так необычно, я глядел
на фонарь и он казался очень отдаленным от меня, с таким холодным
белым светом, а вокруг него темнота, шипящая темнота.

Затем вконце декабря я купил очередной микс и накурился им. Это был уже
почти пиздец, который наступил неделей позже. Выкурив микс я
погрузился в ужас, клавиатура перед глазами словно змея – извивалась на
столе. Кнопки на клавиатуре стали как на шахматной доске – черно-белыми,
в клеточку. Потом я услышал что в квартире кто-то ходитс комнаы
доносятся какието щелчки и короткие звуки. Стало очень страшно, я тогда
был в сильном БЭДе, один из самых страшных трипов пожалуй, когда
кажется что рядом с тобой ходят и говорят люди или какие-то существа.

Пришел новый год, праздник праздником ничего необычного. Единственное

что я заметил – так это то, что я стал каким-то ускоренным. Сидя на форуме
я выписывал огромные трактаты, при этом не прилагая особых усилий,
как-то все очень быстро в голове просчитывалось и обдумывалось. Позже
на форуме начинается разбор полетов между Неофитом. Вот это событие и
стало толчком в психозе, совмесно с отравлением психики от JWH.
Появилоь какоето люто-бешенное желание доказывать всем что и как есть
на самом деле. Хотя как говорится – а на самом деле и нет такого понятия
как ―на самом деле‖, и на самом деле ничего нету. После нескольких
бессонных ночей проведенных у клавиатуры и грызясь с неофитом – я
чувствовал какой-то запал энергии. Я не спал несколько суток, у меня
шпарил адреналин, все тело трусило, но была одна цель – во что бы то
нистало довести все до конца, что я начал в этих разборах. Далее
начинается немного поинтереснее. В темах начинают отписыватся Моррис
и (забыл как чувака зовут, что-то с дядкой связано). Тогда я вдруг начинаю
понимать – Ага, Моррис и Kikos с Неофитом за одно, значит будет тяжело.
Потом начал думать что Моррис, это на самом деле Токсика, которая
помогает разбиратся мне. Затем подумал что Kikos – это один из админов,
который тоже помогает. Потом подумал что Моррис и Kikos – вместе
действуют, и на самом деле не за Неофита, а против него. Потом на
форуме промелькнула тема про какие-то подарки связанные с магазином
психотропов, и мол победителю в этом споре – достанется именно какоето
вещество. Потому это стало уже очень реальным, желание победить у меня
было очень сильное. Потом я увидел что оказывается и Моррис и Kikos и
Неофит, и многие на форуме – лишь просто затеяли этот развод, что бы
приколоть меня. Я очень был удивлен этому, потому как это было просто
супер-спланировано, просто офигенски разгырано, что все так играют свои
роли и т.д. Потом разбор полетов оканчивается и я уже думаю что все с кем
я переписывался не есть те, кем они себя выдают, и думал что это админы
так прикалываются. Я думал что сам Неофит – это Lem, Моррис – это
Токсика, а Kikos – это или Lem или Новер, или ктонить еще из админов.
Вообщем на данном этапе я был удивлен по самое нехочу, что меня так
разгырали, а я ничего и не понял, т.к. все было сыграно на высшем уровне.
Тогда я подумал – что и мне нужно к этому стремится, что бы тоже уметь
вытворять такое и в таком стиле. На протяжении всех этих разборок я видел
в голове, как все участники форума наблюдают за этим всем, и не могут
слова вставить, а лишь читают и думают кто же победит. Куда-то пропала
Кислота и Тоха C, пропал Инфинити и Новер, а на форуме висели в томе
эти темы разборок и те, кто в них отписывался. По фразам, которые
говорили все отписывающиеся я проводил парралели и составлял всякие
заключение: где были знаки, где всяческие наводки ну и т.д.

Хочу отметить что все эти доводы в голове касательно того что это
розыгрышь, что это все не на самом деле и надомной прикалываются, все
эти приколы на ЦКП – просто наполняли необычностью серые будни
настолько, что я просто был на пике позитива и удивлений от всего
происходящего. Я удивлялся и долго не мог поверить что все это на самом
дели мастерски-сыграная игра между участниками форума, и сквозь тучу
удивлений я поверил в это, наполнив те деньки в жизни сказочностью.
Прийдя в себя, после курса лечения, я только тогда понял что никакая это
не игра, никакой не развод, Моррис – это моррис, Неофит – это неофит,
админы – это админы. Все. Точка. Я удивлялся еще очень долго как в голове
могла выстроится такая иерархия меж логическими цепочками,
переплетенная вдоль и поперек? как психика или фантазия могла
построить такой сюжет? Хочу сказать одно – это было сверх необычно, хотя
и было иллюзией. На этом пассивная фаза закончилась……

Активная фаза

Проходит несколько дней. 7 Января, вечер. В этот день я ничего не

употреблял, ни днем, ни вечером, ни ночью. Был обычный вечер, такой же
как день назад, неделю или месяц. Я сидел за компом и отписывался на
форуме, как делал это обычно. Пришла ночь. Часов 1-3 ночи, я точно не
помню. С этого момента моя жизнь стала подобна апельсину, который
вывернули наизнанку, выжали сок, и завернули обратно. Вот что было
дальше:
Часа 1-3 ночи, я точно не помню. В этот день (совпадение походу),
несмотря на сильный мороз, был сильный туман, который бувально говоря
спустился на землю. Я выглянул в окно и был очень удивлен этому, т.к.
такого чуда я не видел никогда. Было темно, очень тихо, туман, и яркий
свет от фонарей, просачивающийся сквозь густой туман.

//Luinskwidi

Я будучи в сильном удивлении сразу отправил сообщения некоторым своим

знакомым и другу, мол сказать, что посмотрите какая красота на улице. Как
ни странно, никто не отписался. Был ли этот туман на самом деле? Незнаю.
Я сел за комп, начал отписыватся по этому поводу на ЦКП. В этот день весь
топик был запит сплошными моими сообщениями, и никто не успевал
отвечать. Я создал тему во флудильне, что бы спросить где все, почему на
форуме никого нету – но в ответ ничего не звучало. Время остановилось. Я
удивился в очередной раз, и подумал что на форуме снова все смотрят на
мою активность, и все, больше ни на чью. Поотписывавшись на форуме, я
пошел на кухню попить воды. И, О Боже, что это такое? Я не включал свет
в кухне, а лишь мотал головой по сторонам, и смотрел как изменилось
восприятие мира. Я глядел на улицу, через кухню и балкон, и при повороте
головы, кухонное окно, балкон и то что на улице – перемещалось как
декорации в кукольном театре, очень быстро, ускоренно так, разделилось на
слоя. Я уже не нашутку охуевший от того что происходит, метнулся в
комнату и в сильнейшем удивлении стал снова отписыватся на форуме.
Время замедлилось так сильно, что эти минуты длилилсь вечны, а эмоции
которые я испытывал можно описать так: я чувствовал, что я словно стою
посреди гиганского футбольного поля, в самом центре, и скоро произойдет
что-то очень грандиозное, а миллионы зрителей с нетерпением и
интересом ждут этого события. Я сел за ком, уставился в монитор, и тут
снова понеслась. Свет от монитора стал очень ярким, таким кристально-
чистым, лишенным какого-либо смысла и описания, а расстояние до
монитора вместо метра казалось метров 5. Это были космические
переживания, какие были пожалуй только с сильными психотропами
такими как Salvia Divinorum. В переферийном зрении все пульсировало и
переливалось волнами, я повернул голову на стену, а она морфилась и
очень сильно шипела, изигибалась и казалась отдаленной. Тогда я включил
музыку, и почувствовал словно я перехожу в какое-то другое измерение,
только что было все как и раньше, но с каждой секундой, волнообразно
накатывало это состояние сильного ИСС, словно публика на футбольном
поле, на котором я стою(сравнение) вот вот взорвется, а вспышки
освещения заслепят всем глаза.

Всю ночь я не спал, а думал что это такое произошло, как это может быть
связано с туманом на улице? что это за новый взгляд на мир, как на
кукольный театр? почему все шипит и морфится? Вопросов было миллион.
Затем на форуме утром кто-то сказал ―Нарисуй что-то‖ в ответ на один из
моих постов с описанием происходящего, и я подумал, что по рисункам
можно многое увидеть, и так я смогу лучше воспроизвести то, что у меня на
уме. С этого времени я ВКонтакте вырисовал около 100 рисунков,
состоящих из линий и точек, которые были выстроены в виде какого-
нибудь рисунка. Жаль, что сейчас ничего уже не вернуть т.к. я все поудалял
(позже расскажу почему). Пришло утро, спать я не хотел совсем т.к. я
находился в очень необычном состоянии, очень, при том, что абсолютно
ничего не принимал. Я пошел в свою комнату, распахнул шторы, вышел на
балкон, и передомной открылось такое, чего я рикогда раньше не видел.
Помимо того, что все воспринималось в ―игрушечно-пластиковом‖ оттенке,
я видел мир огромным, плоским, и загадочным. Я посмотрел на дом, и
замечал каждую мелоч – кто когда включил свет, где кто-то из окна
выглянул или промелькнул в окне. Люди на улице были подобны зомби,
они очень медленно передвигались, и очень изменено. Если раньше я видел
все как оно есть, то сейчас, я видел замедленные пешки, их траэктории, их
мысли, то, что они представляют из себя в жизни и так далее. Я упал на
кресло и почесав голове, просто Охуел, с большой буквы. Разве так
возможно? Это изменения от приема психоделиков или что это такое? Как
я могу видеть что у кого на уме, как кто устроен и т.д.?

К утро состояние прошло, но измененное восприятие мира осталось, но без

каких-то таких бурных мыслей в голове и изменений, можно сказать что
изменения перестали воспроизводится и все застыло так, как оно
изменилось за ночь. К вечеру 8 числа, как только потемнело, меня снова
начало погружать в это ужасно загадочное состояние. Это подобно трипу от
JWH, или слабому приходу от Сальвии, чем-то схоже с ДХМ. Это
начиналось медленно, сначала все начинало хаотично ускорятся, в голове
проскакивали тысячи мыслей, которые разливались по нейронам в моем
мозгу в рандомном порядке, нахлынивала волна легкого страха и сильного
возбуждения. Затем это переходило в космическое состояние(я его так
называю, когда все кажется сверх огромным, очень чистым и новым), время
останавливалось и начинались изменения, которые бурным потоком
обтесывали психику на свой лад. Вечером Камилл отписал или мне в ЛС
или в одной теме на форуме, что я должен что-то написать или показать
людям, и чтоб я зделал это в картинках, потому что так будет понятнее(тут
незнаю адресовано было мне или нет, но я понял как мне). Я понял что у
меня есть какое-то вселенских масштабов важнейшее задание, которое
очень поможет не только на форуме, а и человечеству в целом (!!!). Я сел за
комп…и начал писать 15 шагов к пути понимания Теории Миров. Откуда эти
мысли пришли в голову, если я ими никогда не задавался и вообще на
протяжении жизни не думал об этом? Но в состоянии психоза, все было
иначе. Я нарисовал множество рисунков, минималистического характера, и
расписав это все в тексте, выложил на форум. Как только я выложил на
форум, я сразу вышел, у меня начали гореть уши, просто огненные были,
горячущие. Адреналин начал шкалить так, что меня всего подбрасывало от
возбуждения. Вот снова пришла ночь, и я снова не сплю. В голове эти
мысли о том новом что я испытываю, и касателньо того, что со мной
происходит.

Следующим утром я подумал включить телек. Хочу отметить что ящик я не

смотрел уже года 3-4, а тут вдруг резко изменил свое мнение. Я подумал, а
вдруг меня покажут по телевизору? Ведь сегодня ночью я написал о том,
как устроен мир. И что дальше? Я включил телек, и у меня отвисла
челюсть. На какой бы из каналов я не переключил, в любой
передаче/фильме/мультфильме/новостях/ все только и было связано со
мной. Я переключал каналы и просто слушал о чем говорят.

Хоть это и было косвенно, хотя ничего и не было, но я воспринимал это как
напрямую обращение ко мне и рассказывание обо мне. Я был в ахуе от
всего происходящего. Далее все происходило почти по одинаковой схеме.
Весь день состояние спокойное, как только вечер и ночь – меня колбасило
вдоль и поперек. В один момент я понял, что форума больше нету. Был
ЦКП, были люди, но после моей темы с теорией миров – этот форум
изменился. Вот как буд-то форум перехватила группа людей, и начала
отписыватся со мной от имени тех, с кем я общался. Я долго был убежден
что это так, потом все же стал думать что все это построено специально, и
со мной работали люди еще до всех этих состояний. Критика у меня
отнюдь не отсутствовала, я обдумывал все очень тщательно, вот только
проблема была в том, что критика находится в психике, а то что со мной
происходит – тоже в психике, соответвтенно я ничего не понимал, а думал
что все так же как и раньше. Дальше все было как в сказке – я вбил ЦКП в
гугле и мне выбило Центр Коллективного Пользования, и тут я понял –
ЦКП и вся эта психонавтика, лишь оболочка, за которой скрывается целый
комитет исследователей по изучению макрокосмоса и микрокосмоса. Как я
себя чувствовал в эти моменты? Ну вот представьте себе, что в один день
вы узнаете что Вы – это тот единственный человек, от которого зависит
судьба мира, от слов которого меняется все вокруг, от исследований
которого зависит вечерний выпуск новостей или любая СМИ информация. +
ко всему этому ИСС на протяжении всего времени и все новые и новые
изменения в голове каждый вечер. В двух словах – чувствуешь себя богом,
на психологическом уровне. Далее я впервые вышел на улицу, и мне было
даже неудобно ходить т.к. все люди смотрели на меня, все обсуждали меня,
и я видел что-то связанное со мной везде – на биг-бордах, в диалогах между
людьми, в проезжающих мимо машинах и так далее. Когда я накуривался,
изменения и потоки мыслей в голове были черезвычайно сильными. Я
сидел в темноте, и чувствовал себя чуть ли не всевышним, мои руки были
положены на быльца кресла, глаза широко открыты, в ушах наушники и
музыка…сладкая музыка, которая под JWH была сверх-обьемной, басы
глубокими, а звуки насыщенными. В темноте я видел куча образов, в голове
было куча доводов, и тогда я включал настольную лампу ибыстро взявшись
за ручку или карандаш, принимался выписывать это все в тетрадке. Это
было от банальных убеждений в виде текста, затем могло быть типо
//Luinskwidi
ассоциативного разложения слов по смыслам по схеме которая была в
голове (например: Психоз = Psy + House или Псих+ОС) и доходило до
рисунков вдоль и поперек изрешеченными линиями, схемами, цифрами и
расчетами. ЗА все время психоза я исписал и изрисовал 24 листовую
тетрадь. Такие вот дела. Первые недели я четко знал что у меня есть цели.
Уже точно не помню, но после Теории Миров следовала теория Рая и Ада,
затем теории Матрицы, про Змия + еще 10ки различных тем с описаниями,
которые приходили мне в голову. Мне в ЛС писало много участников, и
каждое сообщение было наполнено глубинным смыслом, меняющим поток
мыслей в моей голове. Я помню что у меня было задание, типа избавление
от 3-х страхов человечества. Это был зеленый змий, Кот(гликодиновый),
Дракон и кто-то еще, я не помню. Я помню что было чертовски страшно. В
один день я вышел на улицу, что бы пойти встретится с чуваком и купить у
него спайсов. Я попал какраз на тот момент, когда на улице быстро
стемнело. И переключение в состояние ненормальности было мгновенным,
как приход от сальвии. Я просто шел по улице, и вдруг все менялось перед
глазами, было окутанным туманом, очень красивым, но очень страшным,
потому что я не знал что делать, я не знал как поступать + к тому же я
понимал что от меня зависит все и вся, и это будет очень тяжело. Я шел по
улице, и ничего пойти не видел в темноте, кроме этого сильного
фиолетового свечения и шипения перед глазами. В один момент я понял,
что форум ЦКП – это комитет научных исследователей, которые готовили
меня ко всему этому, но на форуме я уже второй человек. Первым была
Кислота т.е. необычные люди, а вторым Я. Я осознал что мой телефон
прослушивают, следят за разговорами моих близких, за тем как и где мы
находимся и что делаем, подумал что взломали мой компьютер и
полностью открыли доступ ко всем файлам на нем, и даже когда я просто
печатал какой-нибудь текст – это все видели как в проге Р-админе.
Постепенно это вогнало меня в такую паранойю, что я вечером даже не
включал свет, а ходил в темноте, выключая телефон и передвигаясь на
цыпочках, что бы за мной не следили. Начало казатся что соседей сверху
выселили и там теперь лаборатория, и я часто слышал различные звуки
или скрипы исходящие из потолка.

Позже, я уже стал понимать всех не по прямым ответам на форуме или

адресованным мне, а просто заходил в топик активных сообщений,
открывал любое попавшееся, и в любой попавшейся теме отписывался –
так я делал потому что думал : какая разница где я буду отписыватся? Ведь
все равно видно что и как я делаю за компьютером. Вконтакте я написал
около 1000 собщений на стене, состоящих из различных теорий, доводов
или чего-нить еще, создал ~ 100 заметок, и все это делал – потому что
думал, что все это читают и все это очень нужно.

В какой-то момент мне в личку написал Вольный поэт с вопросом, знаю ли

я кто такие Иллюминаты? Я ему ответил, а эмоции которые были у меня в
голове, были сильнейшими. Я понял что сейчас мало того что меня
исследует комитет из 2500+ человек, + ко всему этому над ними стоят
Иллюминаты, которые скоро заберут к себе. Я понимал что моя жизнь
вкорне изменится, что я могу уехать от родственников, от друзей и
знакомых, и вообще все в корне поменяется. Я включал телевизор, после
каждого вечернего ―информативного штурма‖ на форуме, я включал
телвизор и там глядел итоги, которые моментально показывали в новостях,
в виде фильмов и так далее. Мой ник RB светился в любой статье, в любом
фильме, месте, тексте, газете и т.д. Я видел это словосочитание РБ или БР,
в словах, везде и всюду.

Так спустя немного времени мне начали делать на форуме замечания, мол
что я чудю и что за бред пишу? Но тут я понял – что когда меня злят, у меня
подскакивает адреналин и я еще с большей силой погружаюсь в состояние
сумашествия. Меня банили, но я писал в темах для рефератов, в любом
месте где только мог, т.к. я знал – что от меня этого и хотят. Я видел что в
будущем у меня будет все, и мне ничего не нужно уже в жизни делать, мне
нужно лишь выполнить свою миссию, и вот-вот скоро уже конец. На этом
фаза сверх-эмоционального подьема закончилась. Почему закончилась?
Потому что далее я стал Богом….

Как я стал Богом:

Если до момента, когда я начал мнить себя богом, я еще был при тормозах,
потому как опнимал что со мной на форуме общаются исследователи, а над
ними иллюминаты, и вообще все изменения со мной – это благодаря им и
если я начну буянить то меня прикончат и никто об этом не узнает и т.д. в
таком духа. То когда я начал мнить себя богом – у меня слетели все
тормоза. Хорошо бы если бы я был только Богом, но я был одновременно и
Богом и Дьяволом. Все мои сообщения в этот период на форуме были типа
―Все останутся живы и счастливы или всем пиздец и всех в ад‖. В этом
состоянии у меня уже отключились все чувства, все эмоции и какие-либо
привязанности, я дейстовал как камикадзе, которому все равно умрет он или
нет т.к. у него есть цель, которая впрочем и подразумевает его смерть. Ну
или еще это можно обозвать эффектом Барсерка. Это началась фаза, когда
сюжеты сменялись как сны или мультики, не связанные между собой, но
реальны. Сегодня я спасаю мир, а завтра хочу все разрушить, и совсем не
беру в учет что дела вчера, или позавчера или месяц назад. Интересное
было то, что из состояния Бога я мог легко перескочить в состояние
Дьявола. Но плохо тут было то, что будучи Дьяволом я еще понимал что я
не смогу чувствовать любовь, хорошие и позитивные эмоции, не смоуг
общатся с людьми и т.д. а будучи Богом я не могу быть упертым,
агрессивным и защищенным как Дьявол. По большей части преобладал
стереотип Бога, нзатем в ночной период я снова трансформировался в
Дьявола, а затем снова становился тем кем был до этого т.е. без этих вот
убеждений что я всевышний.

Чуть позже я осознал что я и Бог и Дьявол и человек в одном лице, и через
меня общаются с этими всевышними т.е. я не мог отследить когда я
становился Богом или Дьяволом, это просто происходило, и лишь только
по утру я приходил в шок, от того что вечером мог вытворить. Но позже
шок исчез т.к. я даже не вникал в то что я делал или писал, у меня было
время лишь ―здесь и сейчас‖, и все.

Собственно эта фаза психоза не очень интересна в силу отсутствия глубоких

переживаний, эмоций и эмоциональных состояний, а просто с
преобладанием бреда, который потом усиливался больше и больше. Проще
сказать – просто думаешь что ты Бог, но абсолютно не задумываешся
почему так, и это состояние Бога выражалось лишь в одном убеждении что
я Бог, без каких-либо ИСС или всяких фантастических изменений в голове.
Тут еще хочу отметить, что я был богом солнца РА. Такие вот дела =)

Что было дальше?

Дальше крышеснос полнейший начался. Я стал считать, что на меня

воздействуют при помощи каких-то установок из космоса, или со
спутников. Я так думал, потому что не мог понять – почему я именно на
ЦКП провожу чуть более чем все свое время? А вдруг меня так используют
и я этого не понимаю? И к тому же, если такие установки есть, при помощи
которых воздейстуют на людей – то это секретные разработки, и про них
никто не знает. А посему – я часто прибегал к мысли о воздействии на меня
со стороны. Потом я начал считать что мой друг – это Дьявол, а моих
родственников как бы зазомбировали украв у них души, и они вслепую
просто выполняют что-то, что бы помешать идти мне к цели. Я не в шутку
рассорился с другом, и он еще тогда мне говорил, что мол у меня
раздвоение личности, или же шиза, т.к. то о чем я рассказываю – нету. Но я
ему грил, мол, давай зайдем на форум и сам все посмотриш. Он зашел на
форум, но говорит ничего там необычного не увидел, ни в темах, ни в
переписках, никакие это не исследователи и так далее. Тогда я подумал
что он либо обманывает меня, что бы свести сума, либо же он просто видит
другой форум, ну как маскировка от лишних взглядов.

Затем я забрал у друга флешку и подумал что это база данных в которой и
записан Дьявол. Я пошел ночью на стройку, которая была у меня во сне,
подошел в нужное место, которое так же увидел во сне, и раздбил там
флешку кирпичем. Тут хочу отметить, что место где я ее разбыл – там был
нарисован чертик. Я туда приходил уже по трезвяку – он там нарисован и в
самом деле. Как же тогда так могло быть что во сне было видно именно это
место? А может совпадение? Незнаю. В этот же вечер я снял с себя ветровку
и порвал ее, затем волочил ее по асфальту через целый раен, что бы
выбросить на другую стройку. Тут на меня люди смотрели с таким
удивлением, что ого-го, это я запомнил.

Затем я увидел что меня охраняют люди, или же люди на транспорте. Я

видел около себя много людей, которые якобы охраняли меня от других
людей (ну а как без этого, если я тут мир спасаю? =)). Сталобращать
внимание что поулицам стало ездить много машин, у которых включены
габаритные фонари (вроде так они называются – красного цвета светятся
сзади машины). При этом я не думал даже о том, что это просто габаритные
фонари, и просто машины. Когда я сказал об этом другу, он сказал мне что
это просто машины, но я не поверил и считал по своему. Вот это было по
настоящему круто – чувствуешь себя самой охраняемой личностью в мире.

Потом я начал постепенно выносить вещи из квартиры. Нет, я и не

продавал, я относил различные вещи по различным местам, таким образом
как бы выполняя квесты. Например наушники я отвез на вокзал и положил в
определенном месте. Было дело когда я просто браз монетки по 5 копеек и
разбрасывал их по определенным местам. Один раз я взял микрофон и
пешком шел километров 10, закопал его под линией электропередачи, а
шнур от микрофона отнес еще за километра 2 от того места. Затем просто
шел домой не просто по дороге, а по определенной траэктории, так как это
тоже было в чем-то необходимо, как я считал. Одним из необычных
―квестов‖ было следующее: Я открыл советскую коробку с игрой ―Империя‖
и там обнаружил монету, с изображением быка, и подумал что это дьявол,
вьзял монету с собой. Затем достал карточки Лем и Рабле(под карточкой
Рабле я подразумевал себя, по аббривиатуре Рабле(РБ)) и положил их в зип-
пакетик, тем самым обращаясь к Лему(Камиллу). Затем перепоял наушники
под определенные цвета проводов и припаял к ним крючек, на крючек
повесил зип-пакетик и потащился к речке, повесил эту самопальную
―удочку‖ на пирс, тем самым как бы призывая различных сущностей на
Землю. В речку выкинул монету с изображением быка, а в зип-пакетике еще
положил карточку на которой говорилось про перстень или Кольцо Силы.
Само кольцо – дедушкино, память от него осталась когда он умер. Этот
персень я положил в сабвуфер и отнес к церкви, ну и собсно адресовал
кольцо тоже Камиллу. Колонки от сабика я отнес к речке и к швейной
фабрике, и таким образом, разставляя координаты и выполняя
определенный ритуал.

Потом было много раз когда я выносил то пачки с игровыми картами, то

картриджи с Sega, то еще чего, в конечном счете вынеся с квартиры почти
все свои вещи, которые были дороги мне, и вообще которые были моими.
Просто взял и проебал. Такие вот дела.

Одной из самых больших потерь был Grow Box, на который я потратил

около 160$. ВА нем оставалось припаять провода куллеров с главнйо
платой и все – выращивай не хочу. Но гров бокс тоже улетел – это был
подарок людям с новым годом.
//Luinskwidi
Фаза галлюцинаций:

Ооо, это было нечто. Увидев эти галлюцинации можно с легкостью понять,
хоть и на немного, но понять, что представляет из себя шизофрения. У меня
было несколько таких эпизодов, когда проявлялись оттенки шизофрении.

Первый раз была следующая картина: я шел по улице, уже ночью, и у меня
начался очередной наплыв чудо-состояния. Мир вокруг обернулся в
оранжевые краски, цвета стали насыщенными, время казалось полностью
остановилось, звуки, которые доносились до меня, были с эхом, которое
звучало словно в тоннеле. Я шел по улице и никак не мог понять, я сплю, я
умер, или что со мной произошло, где я? Это состояние сноподобности,
когда видишь реальность, но не можешь отдать сбе отчет в том, насколько
реальна она? И это очень тяжело дать себе понять, что ты не спишь, ведь ты
видишь реальность. Но, увы, сделать это я бы сказал невозможно. И вот, я
иду по улице, по длинной дороге, часов в 11 вечера, а впереди меня бежит
маленький мальчик. Я остановился что бы посмотреть на мобилке сколько
времени, и обратил внимание на мальчика – он остановился. Затем я снова
пошел – и мальчик снова начал бежать. Мальчик бежал, как бы в припрыжку,
и все время оглядывался на меня, я бы даже сказал – он все время
практически смотрел в мою сторону и бежал. Тогда я начал идти быстрее –
мальчик начал бежать так же быстрее. Я видел у себя перед глазами только
лиш бегущую фигуру ребенка, в оранжевом свете улицы, и для меня больше
в этот момент мало что интересовало. Затем мальчик забежал в дом и
постояв пару секунд с повернутой в мою сторону головой, скрылся за
железной дверью подьезда. Я долго еще не мог понять было ли это на
самом деле или иллюзия, но после многих обдумываний и суммируя все
эффекты которые

Вторая сцена была более масштабной. В этот день, я собрал 3 больших

пакета различных вещей, тетрадей, книг, деталей от компа и всего-всего-
всего, так как я думал – это воплощение дьявола, и собрав его – я смогу
избавится от него раз и на всегда. Я оттащил их в посадку, в место которое
снилось мне во сне, выпотрошил там пакеты, облил их бензином, протянул
к ним куча бумаги, как бы фитиль и подпалил. Затем облил здание вокруг
уксусом и постным маслом, и начал уходить. Как только я выполнил
очередной ―квест‖ у меня сильно менялось восприятия, закидывая меня на
самую глубину ИСС психоза. Я отправился далеко-далеко, ночью, к карьеру,
что бы выкарабкатся на него и там проделать что-то с телефоном. По пути
к карьеру нужно было пройти через железно-дорожную колею. Метров за
400 до железной дороги я услышал жуткий скрежет и грохот вагонов. Я
подходил ближе и увидел что по рельсам едет поезд, но ехал он странно –
проехав пару метров он резко останавливался, затем снова набирал обороты
и опять останавливался. Наверное вы видели когда поезд останавливется
резко и весь состав вагонов как бы бьется друг об друга? Вот такое было и в
этот раз. Чем ближе я подходил к железной дороге, тем ближе
приближался поезд, но если я останавливался – поезд тоже останавливался.
Когда я уже вплотную подошел к железной дороге, поезд был в пару
метров от меня. Я поешл к карьеру, но так туда и не дошел – посреди дороги
стояла черная собака, неподвижно замершая, даже не шевелилась. Я боялся
подойти, потому что как только я подходил собака начинала рычать. Я
обернулся к железной дороге и отправился назад. Как только я подошел к
рельсам – поезд начал ехать в обратную сторону. Тогда я развернулся и
опять пошел к карьеру – поезд опять начал скрежетать и стучать вагонами. Я
тогда снова развернулся и отправился к железной дороге. Подойдя к
поезду, справа от меня стояла женщина (это в полной глуши, часов в 12
ночи). Я повернулся к ней, а она в позитивнейшем настроении сказала
―Смешно, правда?))) Ну ты нас и напугал.‖ Я ответил ей что действительно,
смешно смотерть на то как поезд ездит взад-вперед. Тогда поезд начал
стремительно возвращатся назад и постепенно набирая скорость удалился.

Ну и последний раз было, когда я вышел на улицу, и снова увидел это

необычное свечение на улице. Я шел, и слушал тишину, наслаждался
остановкой времени, и вдруг заметил, что как-то много слишком людей в 11
ночи на улице, да и притом в 20ти градусный мороз, прогуливается в
развалочку. Я огляделся и увидел что вокруг меня народу как в жаркий
летний день, когда все на отдыхе. Эти люди разговаривали о том, о чем я
отписывался на форуме, о том, что показывали по телевизору, ну вообщем
о том, что происходило и было связано со мной чуть более чем полностью.

Исходя из увиденного могу сказать - что то, что показывают в фильме

Игрыразума, мол чувак смогу это все конролировать - это выдумка. Могу
описать почему. Эт тоже самое что выкурить Сальвии x100 и будучи
расплющенным контролировать и осознавать что происходит. Это бред.
//Luinskwidi
Финиш или прелести дурдома.

11 февраля утром я решил, что нужно мне расслабится и начал строчить

ВКонтакте месседжи всем знакомым девченкам, с которыми по жизни в
ссоре, по разным на то причинам. Кароче было все просто – или они
делают то что я хочу, или им будет не очень хорошо в жизни. Таким
образом написал 5 девченкам, притом такой феерический текст, что две из
них сказали мне срауз что я ненормальный и больной, еще у нескольких
пришлось общатся с родителями, а папаша одной левченки еще главный
мент в городе, и в итоге для меня это могло вылится очень как плачевно.
Кто им пишет узнать было не сложно, об этом вскоре узнал мой друг,
затемон рассказал все это моей маме, и она вечером начали меня грузить
мол что я чудю, что мне пиздец за такое будет и вообще жизнь мне
переломают родители одной девченки, так как у них связи ого-го. В итоге
меня разозлили так, что я чуть ли не бросался на друга, начал орать матом
на всю квартиру, потом 10 раз успел послать друга, проклянуть его и
пожелать столько ненависти, что и врагу не пожелаешь. Потом послал
маму, захватил с собой несколько икон с комнаты, паспорт и ID-код.
Направился к церкви с мыслью что меня там ждут, но там было закрыто, и
тогда я снял часы стоимость в пол штуки гривников (~60-70$) и МП3 плеер
стоимостью в штуку украинских долларов, положил это все под церковью и
ушел в направлении еще одной стройки. Дойдя туда я порвал свой паспорт,
порвал идентификационный код, и жутко замерзая сидел на лавочке и
думал ―Как так?‖. Я пошел на стройку и прислонившись к стене, в жутком
холоде, дрожа от мороза, хотел замерзнуть. Просидел я так часа полтора,
был ледяной-ледяной, затем почувствовал что снова начинается состояние
тишины, необычного свечения и остановки времени. У меня появилось
много сил, я встал как нив чем не бывало, подтянулся, кК после глубокого
сна, и в позитивном настроении, словно ничего не было, отправился домой,
но к бабушке. Как только я вышел со стройки я поглядел на небо и оно
светилось фиолетовой дымкой, я начал идти через дома, и свет от ламп
был таким леденящим, кристально-чистым и загадочным, что я понял – я в
―этом‖ состоянии. Затем пошел снег, на улице была пустота, а я шел к дому
и разговаривал сам с собой и описывая что произошло и говорил себе, мол
это мой мир, а я хотел замерзнуть, и мол что это вообще за хуйня? Подойдя
к дому я увидел что три раена отключено от света, вообще света не было,
лишь в некоторых окнах – все спали, была гробовая тишина. Я пришел к
бабушке, переночевал у нее, а на утро пришел домой. Дома была моя
бабушка (а я был у бабушки папы) и она глядела на меня перепуганными
глазами и читала молитву ―Отче наш‖. Я начал рассказывать бабушке кто я
такой, и куда я ее отправлю за то, что она мешала мне делать то, что я
делал(в психозе собсно). Затем домой вскоре прилетела мама и смотрела
такими же перепуганными глазами, маме я тоже рассказал кто я такой, и то,
что ее сотворил тоже я. Так я в отличном настроении просидел у компа, как
вечером приехали родственники. Вскоре мой дядя начал мне рассказывать
про астрал, про бога Ра, про куча всего необычного, и я сразу понял – что он
хочет мне помешать. Так вскоре дяда разозлил меня и я ему тоже начал
говорить что от меня зависит его судьба. Потом мы пошли в комнату, я
заметил что все как-то подозрительно метаются по квартире, пока я веду
дебаты с дядей. Позже дяде стало очень плохо, а я сидел и улыбаясь
смотрел на него. Замерили давление – у него оно упало жостко, ему стало
очень плохо, появились мешки под глазами, и он еще тогда произнес
―Ничего себе…‖. Замерили мне давление – 150/80. Еще и спросили –
нормально ли я себя чувствую, и я ответил что вполне. Мама удивилась
этому. Через пару минут мама побежала открывать двери, и я увидел как в
комнату щашли три человека в синих халатах, печально и со страхом
смотря на меня. Я тогда не совсем понял что происходит. В комнату вошли
и родственники и мама, вообщем все. Я понял что люди в халатах это
врачи. Женщина-врач, глядя на меня как козел на новые ворота, спросила
чувствую ли я что-то, общаюсь ли я с кем-то, получаю ли приказы? Я ей
ответил что я могу многое, и лучше им не лезть в это все. Тогда они
сказали что мне нужно проехать с ними. Я сказал что я очень ценная
личность и что им за это и голову снесут, а врачи молчали. Так я оделся,
меня поддерживая за руки провели к машине, усадили и под предлогом что
я смогу пообщатся с кем-то обладающим такими же способностями, но
намного лучше чем я. Тогда я засмеялся и сказал мол поехали, погляжу кто
там такой. Так меня отвезли в больницу, но я не знал где я. Меня отвели в
палату, я посмотрел – там лежали люди явно не в нормальном состоянии, а
ненормальные, ну сразу в глаза бросилось. Тогда я подумал что меня сюда
приваезли потому что так надо и таким образом, пообщавшись с душевно-
больными я смогу выгнать из себя дьявола. Пришло куча врачей, вцепились
в меня и поставили мне уколов 10 наверное. Я еще спросил у врачихи, она
мне что, кетамин колет? Она сказала что витаминчики, и сказала считать до
10. У меня сразу стали ватными ноги, пропало возбуждение, я лежал в
кровати и было лишь только сильное чувство страха. Я повернул голову в
сторону выхода из палаты – там сидела женщина, язвенной внешности, и
она произнесла ―Успокаивайся сынок, ты в дурдоме‖. И тогда я понял что
это пиздец, с большой буквы. У меня в голове пронесся поток мыслей и я
//Luinskwidi
на доли секунды задумался над тем, было ли все что происходило со мной
реальным или нет? Но вскоре я отрубился, от лошадиной дозы снотворного.

Проснувшись на утро, я уже ничего не соображал, я не мог думать, хотя все

еще оставался в состоянии психоза и со всякими заморочками в голове. Я
поглядел на себя в зеркало – а у меня глаза чуть ли не до белка закатаны
были. Я не понимал что я лежу в психушке, я не понимал что произошло, я
вообще ничего не мог думать, кроме как лежать или пойти хавать или на
уколы когда звали. В дурдоме меня пичкали таблетками по три раза в день,
и уколы шпарили по 3-4 штуки. Позже я услышал от какого-то больного
что это Аминазин и Галоперидол вместе с Сибазоном. А из таблеток
Клопиксол, Вальпроком, Циклодол + еще куча всего. В первые дни я не мог
ровно ходить, меня жутко шатало, тело было чугунным, глаза закатанными,
в голове пустота, ничего не хочется. Затем мне что-то кололи от чего у
меня перекашивало тело, подгибались ноги, и я в прямом смысле этого
слова – доползал до кровати корчась в этом состоянии. Затем начал
выпадать язык, сводить челюсть и течь слюна как с ведра. Состояния
пиздец просто. Вокруг одни душевно-больные, с различными диагнозами,
которые ходили как зомби, заколотые и напичканные антипсихотиками, и
при одном только взгляде на них уже становится тошно и страшно. Со мной
в палате лежало несколько человек, еще с многими я общался там. У тех с
кем я общался в основном были амфетаминовые психозы, у одного чувака
от первитина крыша слетела. За такую вещь как DXM там никто не слышал.
Я разговаривал с одной медсестрой, уже пожилого возраста, так она сказала
что тут в основном лежат молодые люди у которых крыша протекла от
травки, которая продавалась одно время. Я понял про какую травку она
говорит, и название ей – Spice. Так я провел в психиатрической лечебнице
~ месяц.

Состояние после больницы:

Дома еще примерно месяц сидел на таблетках, потом плавно слез с них.
Состояние под таблетками ужаснейшее – постоянная сонливость, усталось,
посаженое сердце, тяжело дышать, отдышка, полный похуизм, одно лиш
желание – спать, спать, спать. Делать ничего не мог, постоянно хавать
хочется, руки трясутся, памяти аут полный – я ничего не помнил, ничего не
мог запомнить, а сам окружающий мир был настолько черствым и
колючим, что тошнило от него. Еще примерно пару месяцев я думал что
ЦКП – это не форум, а тот же комитет исследователей, часто обращал
внимание на название домов, номеров шамин и прочих чисел. После отказа
от таблеток началась ужастная дипрессия вместе с апатией, и сильный
страх жизни. Я боялся всего – даже выходить на улицу было страшно,
находится в обществе людей было невыносимо. Я туго разговаривал –
думал над каждым словом что бы сказать, а про предложения я уже молчу –
я мягко говоря был тогда дебилом, идиотом, дурачком. Тогда я думал что
из этого состояния и не выкарабкаюсь и что это на все время. И все эти
прелести после антипсихотиков были еще месяцев 5, просто ебанутейше-
хуевейшее состояние, что и врагу не пожелаешь. Дипрессия была настолько
сильной что мысли о самоубийсте проедали мне мозг, они были постоянно
и я видел только одно – как я выбрасываюсь с крыши, или вешаюсь или
перерезаю вены или травлюсь чем-то. Я потерял друга, хотя я с ним
общался несколько раз – он общается с опаской и смотрит на меня с
печалью, на контакт не очень то и идет, так видимся раз в месяц и все.
Потерял девушку, с который было все как в шоколаде, и хотя с ней могло
еще что-то получится, я ничего немог в то время – я был овощем, с
которого очень медленно выходил. С родственниками нарушена крепкая
связь, мама плакала постоянно, с работой не выходит, на учебе не учусь,
мама смотрит всевремя с опаской на каждое мое движение или улыбку или
какое-то действие. Вообщем я упал на самое дно, скотился в пропасть,
полностью выпалил себе свою прежнюю жизнь, уничтожил ее дотла
целиком и полностью.

Позже мама прочитала о том что я хочу жизнь покончить самоубийством и

принялась братся за меня. Сходили к психологу – но после одного сеанса с
ним, я срауз сказал что я туда ходить не буду. Почему? Да все просто. Я ей
рассказываю о том что проводил опыты с психоделиками, что видел много
всего необычного, что был в ИСС, что испытал ярчайший психоз, что теперь
мне не интересно жить потому что я вижу все по другому…а психолог лишь
толдычит свое, психоделики – это наркотики, и все что они показывают –
не более чем просто иллюзии, и все эти ИСС – это иллюзия, и все это не
настоящее. Я понял, что с психологом говорить нету смысла. Да,
психолдоги знают много о том как там и что устроено в голове, но они все
оценивают и подводят итоги исходя именно из своего профессионального
опыта, но никак не из жизненного. Так на психолога я забил.

Далее пошли к психотерапевту, он меня обследовал на одном приборе, и

там было видно что я употреблял. Я ему много не сказал, а именно в каком
количестве я пил Туссин+ и курил Спайсы, но он мне сразу сказал – что я
80% ему не рассказал. А прибор там состоит из двух щупов, один я держал в
руке, а вторым он дотрагивался к пальцу и видел как реагирует мозг на
слабый заряд электричества. И как я понял – психоделики изменяют
привычные функции мозга и вводят его в состояние измененного
функционирование, которое остается на все время. Потом врач
поинтересовался не употреблял ли я ЛСД, я сказа лчто нет, но и тут он мне
не поверил. В конце-концов я прошел небольшой курс лечения, и врач
сказал что употребление психотропных веществ просто сверх-быстро
разрушает психику при систематическом употреблении, и что достаточно
пары месяцев что бы уже быть похожим на ненормального. Вообщем
лечение у врача я прошел, назвачили антидипрессанты, которые начинали
действовать только через месяц, а потому все это время я в состоянии
полного пиздеца убивался всем подрят. Тут сам знаю – идиот, что делал
это, но это лучше чем покончить жизнь самоубийством. Сначала кальян, но
он не помогал, затем я несколько раз напивался домашнего вина, при том
что я бросил пить как полтора года. Потом начал курить, начал глушить из
запасов вино каждый вечер, чтоб хоть на чуточку попустится и побыть в
состоянии спокойствия, тем самым выглушив литров 15 вина, далее вина не
стало и искал следующее. Начинал от обычной валерьянки и глицина в
количестве по 2 пачки – но тут нихуя из эффектов. Пил мятный чай
круглосуточно – успокаивало но ненадолго. Затем нашел баллончики с
бутаном – вынюхал, но той психоделии что про них описывают не получил
– кроме свиста в ушах и шипящего всего вокруг и последующей головнйо
боли – я ничего не получил. Дома было 3 балона, все три вынюхал. Затем
полез в аптечку, нашел там какие-то таблетки с надписью ―Анэльгетики‖ –
нажрался их, эффектов небыло но по побочкам ударило нехило. Потом
напивался карвалолом – заметил что пол пузырька дает очень интересный
эффект, что все стекает как под дексом и кайф некоторый. Затем вечером
выпил 3 пузырька Барбовала, а на следующий день еще 2. В итоге – у меня
в глазах двоилось и все стекало еще неделю, я 4 дня проспал, не мог
стоять на ногах, язык заплетался, говорить не мог, и один глаз был
закатанный. Позже попробовал кофеин-бензонат натрия, эффектов ноль.
Прочитал про Триган-Д (О Боже, куда я качусь? – говорил я себе). Пару раз
триган попил – полнейшая жопа, холинолитика херня полная – ничего не
соображал, постоянно забывал, и ловил всякие глюки без всякой там
психоделии. Затем всеже не выдержал и провел трипов 7 с туссином. Тут
подключил и МО. И так я вообщем эксперементировал с веществами что бы
попустится около трех месяцев.
//Luinskwidi
К чему я пришел?

Экспериментируя со всем подрят, я ни к чему не приходил, а лишь

временно попускался. Мысли о самоубийстве были постоянно в голове.
После всех опытов с дексом после лечения у врача и с МО, я понял что все
те тысячи выкинутые на лечение – ушли в жопу. DXM ничего новго не
показывал, абсолютно, и я понял, что все что нужно было – чудо
дектрометорфан уже мне давно показал. Я начал чуть ли не кажыдй день
убиватся мускатным орехом, жрал его по 4-6 пачек молотого за раз, но
мама вскоре по сильному запаху от меня по несколько дней определила
что я чем-то вкидываюсь. Так проходили месяцы отрешенности и черноты,
пока не один день. Я принял мускатный орех и погрузился в состояние
детства, я начал резко вспоминать кем я был, и в кого я превратился, я
понял что я начал пить и курить, хотя это для меня были в жизни можно
сказать последние шаги в деградировании т.к. я на всю жизнь от этоо
отказывался. Я чуть ли не заплакал, когда представил что я покончил с
собой и моя мама, сестра, родственники еще много времени будут в
поганейшем состоянии и печали, и что как так может быть? Ну вот как? До
чего я докатился? Я хочу покончить с собой, я потерял в жизни все, мне не
хочется жить, мне ничего не хочется. Но тот последний трип с мускатным
орехом изменил многое. У меня сохранилось состояние дества и хорошего
настроя на много времени, и я принял решение выкарабкиватся со всего
этого как бы тяжело ни было. Сейчас я уже не пью и планирую прочитать
книгу Алана Кара что бы во второй раз отказатся от алкоголя, позже – от
курения. Знаю – дурак что начал и пить и курить, но что поделать…жизнь
бывает очень виртуозной и может повернутся задом не в шутку.

Теперь я решил ничего абсолютно не употреблять, и если до того трипа с

МО я не представлял этого и вообще не педставлял жизнь без
психоделиков, то теперь понял – ХВАТИТ! Я сказал себе – Чувак, ты сам
себя уничтожишь, или уйдешь с жизни даже не попытавшись выбратся из
этой ямы? Разве самоубийство это выход? Ведь это так просто зделать. А
почему бы не попробовать жить в новом состоянии и не развиватся
используя весь полученный от ПАВов опыт? Теперь маленькими шажками,
но выкарабкиваюсь. Я себя гнобил за то что все это употреблял просто как
торчек. Но потом прочитал фразу ―Сильный не тот кто девять раз упал, а тот
кто десять раз поднялся‖.

Затем я вспомнил следующее: уже почти год назад, когда у меня было все в
шоколаде, когда я пришел ко всему чего я хотел и у меня было все что мне
нужно, я сказал себе – что я хочу нового, хочу необычной жизни, чтоб было
все новое. Это было перед трипом с ДХМ, после чего все это начало
происходить, после чего я начал котится в пропасть с неймоверной
скоростью. И что я вижу сейчас? Моя прежняя жизнь полностью разрушена,
все связи оборваны, с родственниками в напряжженке, в жизни пиздец…НО,
я подумал. СТОП! Надо во всем этом разбиратся, и быть может тогда, я буду
счастливие чем раньше и моя жизнь приподнесет мне еще много
сюрпризов. Ведь я сам попросил можно сказать у жизни изменений, и раз я
их просил – мне к ним и идти. Жизнь показал мне, что каким бы я сильным
не был – она может сломать в два счета. Жизнь – это мощная штука. Но если
она и решила проверить на прочность – то нужно выдержать до конца, нужно
выжимать из себя все до последнего. А если суждено умереть – то так оно и
будет . Эхх, посмотрим-посмотрим.

Как у меня сейчас с восприятием?

Сейчас у меня, после психоза, осталось много изменений в восприятии

мира, которые я замечаю, и которые я еще не могу с полной силой открыть
в себе. Из видимых изменений:

- видение мира, как декораций в кукольном театре сохранилось.

- когда я иду по улице то все вокруг раскачивается как под JWH.

- При взгляде на стену, или обьект на котором много всего изображено – он

шипит, как в телевизоре.

- ночью я практически не вижу, темноты не видно, а видно это шипение,

которое слепит жутко.

- смотрю на мир каждый день как с нуля. Все эмоции, знания об мире
которые были раньше они как бы не воспринимаются, а мир видится таким,
каким он есть в первоначальном его виде. Т.е. я зделал вывод что у каждого
на протяжении всей жизни формируется картина мира, которая обрастает
описаниями и эмоциями, различными знаниями, и если человек знает что
то-то – это плохо, а то-то – это хорошо, то так оно и есть. И человекдаже не
догадывается что это просто его восприятие такое, а не так оно есть на
самом деле. А у меня сейчас просто взгляд на вещи – обычный взгляд.

- мало что интересно, мир вокруг воспринимается не как настоящий, а как

бы изнутри головы. После все этих опытов с дексом я не воспринимаю
себя как человека в целом – я вижу что у меня есть тело, память, личносное
Эго и еще куча всего о чем я не знаю, но все это связывает одно – сознание.
И я вижу эту микро-частичку, которая всем этимуправляет, и потьому как бы
нахожусь в состоянии диссоциации постоянно.

- проблемы с памятью, речевыми навыками, тусклость эмоций, слабая

привязанность и какоето бесстрашие мира. Не страшно умереть, не страшно
что все разрушится, потому что и так уже почти ничего нету, что было
прежде.

- вслабый строб и некая обьемность мира. Т.е. мир видится не статично а

вечно в движении, все предметы двигаются как в трехмерной игре.

- восприятие людей. Когда я гляжу на людей, я не вижу человека, а вижу

так же тело, вижу что им управляет сознание, вижу эти процессы которые
происходят в жизни людей, об которых они даже не догадываются. Вроде
бы все…

Тут стоит в очередной раз сказать – DXM это более чем просто вещество. И
мне очень понравилось как Камилл сказал в моем репорте про декс, что он
делает тебя дельфином, и в конце концов ты или поймешь что ты дельфин
и будешь жить, либо умрешь. Тогда я не вдумывался в это, а теперь вижу в
полной красе. Охх, диссоциативы такие диссоциативы…

Некоторое что мне очень интересно:

Тут собсно очень интересно пообщатся с Камиллом. Почему? Просто

сколько я с ним списывался, сколько он мне всего писал – это ценнейшие
знания. В состоянии психоза каждое сообщение Камилла открывало все
новые глубины сумашествия, показывало все новое и неразведанное о мире.
Да и я всегда воспринимал этого чувачка ни как обычного человека – даже
по одному только общению. Очень интересны некоторые аспекты, а
именно:

Один рак Камилл сказал что всю мою категоричность я смогу смыть со
своими мозгами в унитаз. А на следующий день в туалете у меня чуть
бабушка не умерла, она потеряля сознание, но оставалась с открытыми
глазами, просто как выключенная. Так же он говорил что люди после
общения с ним начинают пить и смотрят телевизор. Я тебя Камилл долго
вспоминал, когда каждый вечер я сидел с бутылкой вина и смотрел часами
телевизор, хотя ни одно ни другое не приветствовал. Такие вот пироги. Еще
много всего интересного что ты писал мне в личку – жаль что я все это стер
в приступе психоза, вместе со многими своими данными важными для
меня. В состоянии психоза, в основном от Камилла зависило его течение
т.к. он рассказывал о том,чего я не знаю, и то, что позволяло мне
погружатся в состояние сумашествия все с большей силой, и тем самым тот
месяц психоза – дал мне массу опыта и показал мне жизниь с другой
стороны. Много было всего, я об этом очень хочу пообщатся, если будет
такая возможность.

Не знаю Камилл кто Ты, но ты очень необычная и таинственная личность…

Тут еще и Кислота тоже оч интересная девченка. После Камлла она

пожалуй идет сразу по своей необычности. Так же много списывались и
Кислота много рассказывала, порой даже очень пугала и водила в
заблуждения, очень страшные.

Затем было много людей, всех и не вспомню, помню отчетливо Новера,

Тоху С, Вольного поэта и все. Остальных не помню.

Заключение

В заключение хочу сказать – что психоз показывает очень много. Даже если
это иллюзии – это самое сильное, самое красочное что было у меня в
жизни. Я долго не мог отойти еще от того – что всего этого не было на
самом деле, что все это была лишь игра воображения, лишь то – что видел
я. Но побывать Богом, испытать неймоверной силы чувства и
эмоциональные переживания в этом состоянии, увидеть изменения в мире,
в мышлении, в психике в целом – хочу сказать это очень круто. Психоз
показал мне – что в жизни я знаю почти ничего, и что удивительные
возможности спрятаны в голове, только не открыты. По силе переживаний
я сравниваю все пережитое только с одним – Шалфеем Предстказателей. И
собсно психоз – это медленный трип под сальвией, с частичными
эффектами от DXM, от Спайсов от МО, возможно от чего-то другого, но
другого я не пробовал. Если Вы когда-нить имели опыт с сильными
галлюциногенами, то вам есть возможность в этот период времени узнать
хоть на капелечку, что означает быть сумасшедшим. Да, в обществе
воспринимают это как дикость, как патологию, ксмотрят на тебя кискоса, и
все кому я не рассказывал о пережитом – вообще не задумывались и
пропускали мимо ушей, расценивая это как бред, как просто говор
ненормального.
//Luinskwidi
И я понял, что если и искать ответы на свои вопросы – то дать мне смогут
их только те, кто крутятся в области психонавтики, потому как ни
психиатры, ни психологи, ни близкие или друзья никогда не смогут понять
всего этого.

Я думал долго от чего у меня сьехала крыша. Сначала я думал на DXM и

JWH, но спустя длительное время я все же свожу все это к курительным
смесям. И в психушке, и средизнакомых, и после разговора с барыгой – все
содит к тому, что от спайса крыша едет очень быстро, я слышал про то как
масса людей загремело а дурку после этого. У меня все изменения
начались вообщем-то после DXM, совмесно с JWH (микс), и так бы
мнехотелось узнать DXM был лишь толчком или он тоже учавствовал в
крышесьездее, или от чего это произошло? Не знаю.

Само физическое и психическое состояние под психозом я опишу позже,

когда соберу все до кучи, ибо в голове и так полный фарш и миллионы
мыслей, которые еще долго сводить до кучи, но думаю черед некоторое
время, когда все расфасовать по полочкам – то быть может с меня
получится очень интересная личность, которая смотреит на мир совсем
иначе, и даже не смотря на эти изменения(ведь какой я был раньше Я
помню, но возвратится не могу) я смогу жить счастливо и при этом знать
намного больше о мире, чем остальные. Буду старатся =)

А как вы считаете, стоит ли пересматривать все аспекты психоза,

анализировать механизмы запускающие все это, рассматривать детально
устройства психики в этом состоянии и сравнивать их с нормальным
состояние, да и вообще стоит ли связывать психоз и все что я видел и
чувствоал сжизнью, или же отрезать все это и забыть, как иллюзию, не
несущую в себе чего-нибудь полезного?

:carpet-tv:

С точностью скажу – то, что я пережил, было самым крутым в моей жизни,
несмотря на чудовищные последствия которые были потом. Это
возможность побывать в сказке, в мире, где все сбывается и все работает
так, как хочешь этого ты, и не важно что весь мир противоречит этому, ты
лишь пырхаешь в образах воспроизведенных своей фантазией и
наслаждаешся этим. А потом еще долго времени приходишь в себя и
думаешь про себя ―Нихуя сибе!‖. И действительно, ни один трип, не показал
мне столкьо нового сколько показало состояние сумашествия. И я понял
что трипы с мощными ПАВами – это и есть ничто иное как частички
сумашествия. Почему я так говорю? Я был на третьем плато с дексом,
перекурил множество спайсов, видел множество глюков, побывал в
чудесном сальвинориновом трипе, и суммируя весь этот опыт я вижу лишь
одно – состояние фантастической и мистической сказки, в которой я был
месяц, но которая намного сильнее нежели трипы…намного.

Что еще повспоминаю – добавлю сюда. Очень интересно было бы

пообщатся с вами, люди с измененным восприятием мира, теми, кто знает
больше, кто заглядывал за грань видимого, с вами, с психонавтами =).
Salvia Divinorum - безотказный дисс c волшебным
окрасом!
Эффектами от SD я поражен наповал, и очень приятно. Очень никальные эффекты, ооооочень
загадочные.Действие шалфея моментальное, проффесиональное чтоли в сравнении с другими
глюкогенами, и не щадящее. Так же трипы длились не больше пары минут, осознание себя было
более-менее, но отнюдь не было того, что на ютубовских репорт-видео. И как я считаю, люди
которые относятся к шалвею с недостаточным уважением - и попадают в такие вот бэды, поскольку я
уже убедился в том, что сальвия это более чем просто галлюциноген, потому как уж очень сильные
переживания от нее.

Заметочки:

1) До знакомства с шалфеем были опробованы МО и несколько

разновидностей курительных миксов (JWH).

2) С первого раза, и даже со второго и третьего войти в Сальвинориновое

состояние не удавалось. Самый удачный трип был у меня не на высоких
плато, а с неполным отрубом от реала.

3)Курил методом: делаю маленькую пыху, чтоб пошли первые слабые

эффекты в теле, затем выкуриваю оставшийся шалфей за 2-3 тяги, и
выкуриваю в течении 40 - 60 секунд. Курил так же через пипетку, но из-за
сильного жара, было тяжело вдохнуть много дыма, но приход от пипетки
куда более быстрее и мощнее (читал где-то сдесь, что по каким-то расчетам
температура нагрева стекла в пипетке - подходящая для абсорбации
сальвинорина + использовал турбо-зажигалку для распала). Жаль, что про
пипетку я уже позже понял(

Потому лучшим методом для курения я считаю Пипетка с приделанной

трубочкой к ней, чтоб дым остывал все же немного, иначе углями дышать
невозможно + Турбо зажигалка

Как все началось:

Лето, июль. В жаркие летние деньки я ознакамливался с курительными

миксами, но на шалфей попасть не успел - его запретили намного раньше,
чем мне в голову пришло решение попробовать что из себя представляет
SD. Подходит время к моему дню рождения, и я ожидал от "высших сил"
подарочка. Тогда это были просто мысли, как буд-то бы пустые мысли,
которые приходят в голову или возникают сами по себе. Но эти
фантастические догадки остались бы и по сей день догадками, если бы не
чудо Мускатный Орех. Давно заметил что он обладает очень сильным
действием на исполнение любых мыслей. Тогда, из-за толерантности к
ореху, после регулярного портебления, я совсем забыл о том что он
обладает такими свойствами, и видимо под ним и загадал себе какой-нить
интересный подарок. Вообщем, в своем "городе-мегаполисе" получилось
так, что мне удалось договорится с чувачком на 1 грамм экстракта SD x10.
Стоил дешево, что удивительно (~12-13 USD) за корабль, и я было не
поверил что это вообще будет шалфей, потому как я не знал что он из себя
представляет, и вполне мог принять любой буръян обрызганый синтетикой
- за шалфей. Заказал вообщем я сальвию, притопал домой, залез в и-нет и
давай искать всю инфу про SD. По действию - уникальна, и
крышесносительно, но держит мало. Затем искал фото - нашел фотку
экстракта, и понял что нужно глядеть по мелко-нарезаным листкам этого
растения. На следующий день, звоню чувачку - а он молчит, телефон
отключил. Вот думаю, западло какое, я так надеялся сегодня держать в
руках шалфей, и притом это сегодня - это было мое день рождение. Затем,
было уже расстроился, сел на лавочку, подождал пол часа - позвонил ему
опять, он трубку поднял. Юхххуу, думаю, класс, все же не облом.
Встретился, купил, положил в карман и быриком домой. Дома уже
рассмотрел этот славный пакетик, и по содержимому определил что это
тот самый шалфей, хотя до самого последнего момента не верил, потому
что в нашем городе - это раритет хороший. Вот такой вот подарочек я
получил на День Рождения. Я тогда был чуть ли не сигма-плато в реале от
счастья, без пробы этой штуковины

-Удачные трипы-

Трип №1:

Этот трип проходил на природе. Посадочка, около искуственной речки.

Жилые дома были метрах в 200-250 от места трипа.Дома разделил 1 грамм
x10 на 20 ровных частей, чувачек сказал - что накроет по самую макушку.
Через пару дней, я подготовился к трипу, вышел на природу. За собой
попросил проследить трип-ситтершу, обьяснил че и как там со мной может
быть, и вообщем как себя нужно вести в случае всяческих плохих ситуаций.

Скрутил из пластиковой бутылки бонг, забил в колпак 1/20 грамма. Педнес

зажигалку к фольге и одновременно поднес к ней же пару зажженных
спичек. Втягиваю в себы дым на полную, и только начинаю затягиватся как
гаснут спички и ломается зажигалка. Какой облом, блин, вот так сразу и
спички и зажигаляка, ппц. Затем было еще несколько неудачных раз, и я
очень злился, потому что стафф уходит - а результата 0.

Затем, взяв во внимание рекомендации софорумчан уже знающих в этом

деле, мне удалось все же получить свой первый удачный минутный трип. Я
выкурил за пару вдохов содержимое моего самопального бонга и откинул
его в сторону. Напротив меня сидела трип-ситтершла и глядела на меня. Я
заметил что что-то не так, но не вкупил что именно. А она на меня смотрит
и глядит за миоей реакцией, а я ж понять не могу или то меня вставило или
это в действительности, и тут в друг по телу молниености проносится
волна холодных мурашек, которые резко нагоняют очень сильный страх.
Происходит сильный толчек по голове , и взгляд очень резко начинает
раскачиватся слево-направо, и очень сильно подкашивается. Координация
телодвижений нарушается вмиг, и тело наливается теплой и в то же время
холодной кровью. Я глядел на трип-ситтешу, и вдруг перед глазами
мелькнула ассоциация к моему состоянию : после таких толчков по голове,
чувствуешь себя большим колоколом, по которому бьет часовщик, и притом
агрресивно так, со злостью. И кажется такое, что тебя как бы сбивают с
твоего "жизненного пути". Словно этот часовщик молча говорит тебе
"Никуда ты не денешся, и тебя заберем!". Прошло секунд 10 после того как я
покурил, а я уже осознал насколько мощный трип, и насколько в нем
паразительные эффекты, и очень неожиданные. Вот все мог ожидать, вот
все случаи адские в голове пересмотрел - но чтоб вот так, да ну наф,
страшно ппц как. Затем я начал говорить трип-ситтерше что я вижу, и что со
мной происходит, но в то же время я вспоминал как происходит на
ютубовских видео-репортах, когда людей убивает наповал и они ползают
как младенцы, а я говорить могу. И опять порция мыслей, по поводу того,
вообще разговариваю ли я и что я говорю. Я смотрел на ситтершу, и увидел
что перед моими глазами, на расстоянии сантиметров 20 возникла
стеклянная автобусная дверь. Я помотал головой, и увидет как в реальности
налаживается еще одна картинка, но другой реальности. Эта картинка
начинает сначала быть очень прозрачной и постепенно набирает контраст
красок. Я увидел что я сижу в автобусе, на самом последнем сиденье, возле
окна. Я видел что около меня сидят такие же самые как и я, но они не были
человеческих обликов. Это были такие стрючки (конусоподобные), метра
полтора в высоту, и окутаные еле видной дымкой. Они все обчаются между
собой как бы через мысли, и это так хорошо слышно, хотя и ничего не
понятно. Затем краски происходящего усиливаются еще сильнее, и все
больше дорисовывается другая реальность. Сюжет который я видел, был в
очень ярких красках, как в какой-то компьютерной игре, но все же я был на
низком плато и это было не так ярко выражено. Я увидел что автобус
находится в како-мто огромнейшом и очень светлом городе. Там находится
куча всего живого, и непонтяно чего именно. Но это все настолько
продвинутое, настолько к этому начинаешь питать теплый чувства и чтоль
даже чувства привязанности, нехочется оттуда уходить, хочется уехать на
автобусе. Я начал очень быстро тарраторить голосом, котиорый очень
изменился, словно в горло влили ледокоина чтоли. Я рассказывал
ситтерше, что я вот-вот уеду и меня забирают. Я говорил что она находится
сейчас за стеклянной дверью, и уже не в том мире, в каком нахожусь я. Я ей
сказал что ее забрать не могут, потому что пока не ее время, а мея
забирают. Я увидел как она сидит одна на остановке, а я гляжу на нее через
стеклянную дверь. В реальносте ситтерша смотрела на меня круглыми
глазами, и очень удивленно все воспринимала. Потом я на секунд 10 понял
что я вообще говорю, и что это я под действием шалфея, а не на самом
деле, я попытался рассмеятся, но тут снова пришло чувство что это
реальное, и тогда я перевернулся и сел на колени, в этот момент на меня
нашла сильнейшой агрессии, злобы, ненависти по отношению ко всему. Я
видел что я не могу улететь, что меня не могут забрать, а я так хочу, но это
не получается. Затем я почувствовал что у меня со спины начинает
выкручиватся большой трехлопастной вентилятор, желтого цвета, как с
большого конструктора Lego. Этот вентилятор начал стремительно
раскручиватся, и тянуть меня за позвоночник назад, а ось вентилятора, такое
впечатление, что была вкручена мне в сердце и вентилятор вот-вот его
вырвет. Так же казалось что сейчас оторвется позвоночник, а за ним
вытянется мой головной мозг и я умру, и одновременно я понимал, что
если и нужно будет забрать кого-то на "тот свет" то это сделают любым
способом, а я эти способы сейчас могу видеть. Кароче - мне нужно умереть,
чтоб войти в трип. А трип - это путешествие на тот свет. Далее ощущения
резко спали на нет, но раздражительность и агрессия на весь мир остались
во мне, и были не только вечером, а сопровождали меня до следующего
дня, пока я не провел еще один эксперемент с шалфеем. Затем было еще
несколько проб и мне не удавалось вотий в сальво-состояние, и эта злость
во мне накапливалась все больше и больше. Я не мог тогда понять почему
имено.

//Gloamlight
Трип №2

Этот трип проходил в домашних условиях, наапротив бооольшушей

настенной картины =)

Я сел поудобней на диванчик, возле меня еще сидело два человека,

которые за мной наблюдали. За ~ 1 минуту выкурил 1/20 грамма, отдал
бутылку и сел ждать эффекта. Первые 10 секунд эффекта никакого, и уже
было подумал, что я курю вообще не шалфей, а лажу какйто, раз не берет. Я
и заметить не успел как в моей голове молниеносно пролетело тыща
мыслей на рызные тематики, я вдруг осмыслил что меня начинает брать, и
тут же переосмыслил 10 раз что это все плацебо. Вдруг я увидел что я сижу
не на диванчике, а в метро на скамейке. Возле меня простилается
трамвайная колея, и вот-вот должен приехать трамвай и забрать меня в
"Сальвинориновое состояние". Тут я начал тараторить друзьям про то что
вижу, и через пару секунд я уже спрашивал у них через сколько приеде
трамвай и долго ли его еще ждать. Затем я засмеялся, потому что я понял
что я говорю, и что мне это все видится, но опять же через пару секунд я
уже так не думал. Такое впечатление что говоришь одновременно ты и
переживаешь все это, но появляется чувство что одновременно с тобой,
тобой же управляет еще один человек, но оба они управляются чем-то
одним. Но вот когда переключаешся между ними - и возникает чувство
"Ого, я где? Бля, я понял. Хммм, где я? Я жестко туплю, это просто глюки,
да?". Я опять понял что я перемещаюсь в другой мир, а чувачки рядом вози
меня сидящие - все по прежнему остаются в своем мире. Затем я с
подкошеным взглядом и чертовски сильным удивлением от происходящего
перевел взгляд на картину. На картине была изображена Осень, природа,
местность у речки. И тут стена, на которой была наклеена эта картина, вдруг
поменяла свой обьем и вместо вертикального положения, стала быть
горизонтальной. Как-то так это тяжело представить, но вот стену словно
ложат на пол, но при этом она стоит на своем прежнем месте. Местность
этой картины начала плыть, затем очень быстро стала очень яркой и
реалистичной, и я быстро тараторил друзьям что я вижу. Затем Я не только
это видел, я полностью погрузился в это. Я уже был в той картине, стоял на
той местности, но при этом я не видел не того что вокруг меня, не своего
тела, ничего, я видел только эту картину. И я давай друзьям говорить, что я
стою сейчас в той картине, эта картинка вращается вокруг меня и я уже
попадаю в город и........"ого, стоп, в чем дело?" подумал я про себя. Я вдруг
понял что я стал другим человеком, возле меня уже нету друзей, нету
комнаты в какой я сидел, этого всего вообще не было. Я стал другим
человеком, и притом этот переход настолько быстро осуществился, что я
даже несмог заметить что я стал другим. Это словно перепрыгиваешь со
своего жизненного потока, на другой, и при этом можно видеть различие в
момент прыжка, длительностью в миг. ЭТо очень страшное и удивительное
чувство, потому как ты моментально начинаешь, а вернее продолжаешь
мыслить с того места, на каком мыслил тот человек. Вы с ним просто
меняетесь сознаниями, чтоли так, и вообще ничего не понимаешь. В этот
момент невозможно осознать кто я вообще такой, что со мной, где я, и как я
вообще очутился где-то там. Вроде в доли секунды и понимаешь что ты не
другой человек, но сразу же при малейшем испуге начинаешь защищатся и
испытывать страх, как испытывал его тот другой человек. Затем я увидел
что я с того поля переместился в коляску, и теперь Я - это маленькое дитя.
Я лежал в коляске, но я еще не был "оживлен", тоеть у ребенка этого еще не
было сознания, и я видел тот момент как оно подсоеденяется к нему, тоесть
как я подсоединяюсь к ребенку. Я услышал какой-то голос, который очень
сильно меня встревожил и мне стало обидно. Я приподнялся и хотел было
взглянуть что там слева от коляски, но как только я высунулся, моя мама
начала меня укладывать обратно. Затем я услышал женский голос из
космоса, который мне сказал "Ты еще маленький, тебе еще рано все это
видеть. Все равно ничего не увидишь." Мне стало так обидно, что я не могу
взглянуть на мир, что я делал эти попытки еще и еще. Я краем глаза
увидел, что в поле, в котором я стоял - стоит мой отец и что-то делает. Моя
мама везла меня в коляске, около стены дома. А все это происходит во
времена каких-то крестьян, когда на полях вовсю работали. Потом я на пару
секунд отрезался от этого сюжета, и увидел что я в реальности. Друзья
молча наблюдали за тем как их приятель тронулся =) И вдруг я начинаю
снова быстро прибыстро строчить словами то что я вижу, но справа от меня
начали поялятся люди, множество людей, вернее их рук, и эти руки меня за
плечи утягивали к себе. Теперь я злился на них, но разговариал с ними как
с родственниками какими-то вредными и непослушнымии. Я Оборачивался
в реале назад, и огрызался на них "Что это вы мне не даете слова сказать?
Да надоели уже, дайте слово сказать! ДА сколько можно, а?", а они
говорили множество слов на своем языке непонятном, но в то же время и
говорили следующее "Ты на фильме, ты снимаешся в фильме. Куда ты
рвешся,а? Ну вот куда? Все равно не отпустим, ты снимаешся в фильме, и
никуда не денешся". И вдруг я понимаю, что я должен против своего
желания сниматся в этом фильме, и о ужас, мне показалось это адом,
целой вечностью. Затем голова пропали, я стал возвращатся в себя, но
опять же, чувство сильной агрессии сохранилось на следующие сутки и
еще с постепенным спадом в последующие.

//Luinskwidi
ЛУЧШИЙ Трип(Finish):

Трип проходил на природе. В этот день меня ужасно достала аггресия во

мне, эта непонятная злоба, эти странные чувства в голове, и я сказал себе,
что если сегодня я 100% войду в состояние шалфея, и увиже полноценный
трип. Я захватил с собой весь оставшийся шалфей, и отправился в вечернее
время, в тихую тепленькую погоду, в ту же посадочку для проведения sd-
трипа.

Постетил коврик, уселся поудобнее, и уже не испытывал того чувства

страха перед неизвестностью действия, какое я испытывал до этого. Хотя,
все же при этом, когда я вдыхал первую хапку дыма в легкие, то у меня
чувство страха моментально возобновлялось и мне страшно было
продолжать курить шалфей. Выкурил 1/20 грамма, и снова не удалось
войти в состояние шалфея. Я разозлился еще больше на все вокруг, и даже
на ситтершу, на которую неоднократно зилился не понятно почему и до
этого. Затем опять забил 1/20 и опять ничего не произошло конкретного. В
третий раз, я уже в похуе на те страшные физические эффекты, выспаю
1/10 в колпак, и раскуриваю их так, чтоб из глаз дым щимил, до кашля и
потемнения в глазах. Я отбросил от себя бутылку, и откинулся на спину. В
этот момент, всего за 1-2 секунды я успел переосознать тысячу раз что меня
опять не вставило, и всегда притом такое чувство возникает, как буд-то
лежишь и по 5 часов ждешь эффекта, а на самом деле проходит то всего
миг. Я закрыл глаза, и увидел перед собой картину, но сначала не понял что
происходит вообще. Вот это под шалфеем ну так сильно - что теряешь во
всем, теряешь свое Я, затирается до дыр, память отшивает резко и т.д. Как
только закрываешь глаза - ты словно начинаешь с быстрой скоростю лететь
в темном тоннеле, в кабине машиниста поезда. И ты вот летишь в этой
темноте, и виднеется свет. Этот свет стремительно приближается, и ты
начинаешь видеть как прорисовывается тот мир - мир галлюцинаций. Вот
подобно тому что видит человек выезжая из темного тоннеля -так же
въезжают галлюцинации под SD. И притом это очень и очень не обычно
происходит, потому что картина, которую можно наблюдать, может быть не
обязательно в роли человека. Тоесть ты можешь быть асфальтом, или
воздухом, небом или землей, куском кирпича или букашкой, абсолютно
чем угодно, и при этом и меняется угол обзора происходящего. Сами
галлюцинации не стоят на месте - они все время плавно прокручиваются
вокруг своей оси, и при этом меняется и то, что они изображают. Сложно
передать, какие уникальные эффекты наблюдаешь, и еще очень красиво
смотреть на то, что когда картина меняется - предыдущие кадры не просто
исчезают, они по кусочкам отваливаются в темного пространство в глазах.
Например я видел как я превращаюсь в асфальт и по мне ходят люди,
затем я переростаю в одного человека, который ходил по мне, и уже вижу
все происходящее его глазами. Этот человек шел по бетонным плитам, и
когда сцена менялась - эти бетонные плиты отваливались в темноту перед
глазами. Тоесть есть две вещи которые ты видишь - это сам сказочный
фильм, и темноту, в которое все пропадает. После этой небольшой сцены с
закрытыми глазами, я распахнул глаза, и решил взглянуть что в реальности.
В этот момент я увидел как мне мои мысли вздымаются в небо, как такие
герметичные колбочки на крылышках. Так же я видел все мысли моей
ситтерши, но я не мог их "прочесть", и такое впечатление, что ты
понимаешь о чем тебе говорят, но не можешь этого понять, потому что
забыл буквы и зацепки этого всего, чтоб мозг мог с ним работать. Наши
мысли поднимались и взлетали в самую ввысь неба, затем присоеденялись
к стропам(как трамвайные) и затем по этим стропам летели мне за спину.
Эти мысли, чтоб показывать что они из себя представляют, все время
повторяли одно и то же - это свое значение. Например если взлетает мысль
"Что происходит?", то это выражение будет повторятся еще множество раз,
пока колбочка мысли не зацепится за стропы. Потом эти мысли начали
обсуждать безполые голоса, мужские голоса, и один женский. Во главе
была женщина, а рядомстоящие мужчины(мне увидилось что их было или 3
или 4) обсуждали и разлаживали эту мысль по полочкам, и делали это как
какие-то профессоры выдающиеся. После их обсуждения мужчины
выдавали мне результат, вернее ответ на мысль. Женщина не разговаривала.
В этот момент я понял, что каждая, каждая даже самая маленькая мысль
обсуждается ими, что полностью ВСЕ они обговаривают. И то что в
реальности мне кажется огромным потоком мыслей - это все они
фильтруют и разлаживают по полочкам. Голоса обговаривали эту мысль, и
в итоге выдавали мне то, что будет происходить, и я очень разочаровался в
том, что в жизни я не могу ничего сделать сам, я даже шагу не могу сделать,
моргнуть не могу без их команд, которые посылает им нескончаемо мой
мозг в виде коротких мыслей.

• Затем я почувствовал себя на огромной фабрике или предприятии, где

было жизненно и весело, где куча голосов и все что там ни было, все было
проффесионально оформлено, в идеальном оформлении;

• Далее я увидел то, что наш мир – это огромная плоскость, это большая
реалистичная игра, развлечение для кого-то выше. Я почувствовал что Я –
это что-то что находится выше, и я находился рядом с теми существами, я
был там и смотрел на себя с высока, я смотрел на себя с улыбкой, но такой,
как будто я – это часть эксперимента и эти существа вместе со мной (тем,
что на верху) тщательно наблюдают за тем, что бы я(тот что на земле) ни
сделал ни шагу лишнего;

• Я почувствовал что мое тело украли, и я живу не своей жизнью. Я понял

что мое тело подобно ребенку, который потерял своих родителей и изо
всех сил их ищет и пытается понять в чем дело, но у него не получается
это сделать, потому что им уже управляют; Я понял то, что у моего тела
нету той живинки, которая есть у остальных, и тело очень за этим скучает, и
оно хочет нормальной жизни, но не может ничего сделать, и с этого
момента я заплакал, я давно так не плакал; Я рассказывал ситтеру все это и
отчаянно плакал над тем, что понял что к чему. Я понял все что подозревал
в жизни(необычные сны, состояния, жизненные знаки, различные догадки и
т.д.), то что многие вещи делаю не я, а кто-то другой, словно мной
управляют и многие поступки которые я совершаю – это проделки кого-то
выше, и я на протяжении своей жизни приходил к этому выводу, но не
думал что я увижу все в таком свете;

• Я увидел что я – это игровая пешка, на большой шахматной доске. Люди

вокруг – или живые, или механические дроиды, которые являются
персонажами большой реалистичной игры. Я так же увидел что есть и
другие люди, такие как я , у которых украли их тела, без их ведома. И я
снова заплакал горькими слезами;

• Я понял что все в этом мире ограничено, и никакой даже малейший шаг
человека не делается просто так; Ни одна мысль не появляется в голове
человека с пустоты, а все это – это большая задумка человекоподобных
существ выше, которые очень и очень умные, они играют в эту игру. У меня
нету сознания, нету ничего, я не делаю все сам, мне только так кажется,
потому что так устроено, а на самом деле – я игрушка.

• Я понял что возможности человека ограничены, и возможности его мозга

так же имеют предел. Это как в онлайн РПГ игре, когда человек сидящий за
компом(существа свыше) управляет исскуственно созданным
персонажем(Я), улучшает его навыки, различные качества в нем и т.д, но в
итоге он приходит к тому максимуму(прокачка персонажа), когда он знает
все, и тогда игра становится предсказуемой. Но в любой онлайн РПГ игре
все крутится по кругу, все повторяется, это все задумано так и придумано
для развлечения, но это как ловушка, в которой человек как белка в колесе.
Я осознал это и увидел что по настоящему жизнь – никакая там не загадка, и
смысл ее состоит в элементарном понимании того – что все это придумано,
что все сделано из одного и того же материала, законы физики – это тоже
выдумка, все выдумка, большая интересная затея, но чтоб прийти к этому
понимаю требуется вся жизнь и человек, видит это уже тогда, когда
умирает, но тогда ему уже это понимание до одного места, т.к. в гробу ему
уже все равно)Потому психоделики дают понять это еще до смерти...

• Потом я окончательно осознал то, что я это пешка, и делаю то, что мне
командуют свыше, все все все , абсолютно все я делаю по командам, и
притом я – это или часть меня(который в космосе) или же во мне есть такой
вот ―жучек‖, при помощи которого мной управляют люди выше, или же
помогают управлять мной. Потому что я почувствовал себя всеми теми
людьми, частью чего-то большого и общего, которое действует в союзе;

• Затем женский голос сказал ―Ты ничего и не увидишь, ты и так все знаешь,
у тебя есть определенное задание…‖;

• Затем голоса плавно уплыли в космос, медленно удаляюсь в вселенскую

глубь и все вернулось в норму;

//Gloamlight
• Потом я заплакал, только заплакал не я, а тело, потому что тело поняло
что им пользуются, а хозяина этого тела украли или подменили, поэтому в
первых трипах и была аггресия на весь мир и на самого себя, когда по сути
это тело(мозг) отчаянно пытается разобраться в чем дело и найти своего
прежнего хозяина; Потом я окончательно понял что я должен был оказаться
другим человеком, и то что в определенный момент сознание или что-то
там от меня оказалось не в то время или не в том месте; или же это то – что
мое сознание как бы воспитывают для того, чтоб уже обученное
определенным навыкам сознание после моей смерти улетело к этому
ребенку, который мне представлялся; После этих вот пониманий мне уже
не страшно умереть, не страшно закончить жизнь самоубийством, потому
что осознав что все вокруг – это большая игра, уже не страшно выбыть из
нее, .т.к. наша жизнь, это всего лишь пустяк, а вот там на верху, в космосе
или в каком-то там мире – вот там вот да, жизнь; Так же еще подумывал о
том, что когда я умру, ―жучек‖ при помощи которого люди свыше
контролируют мной, перейдет в другое тело и этим телом будет управлять
уже другой человек свыше, или все вместе (как в компьютерном клубе,
когда ждешь очереди за свой комп чтоб поиграть)......

Далее я почувствовал что не хватает “изюминки”, для завершения

сальвиноринового путешествия. Я забил колпак, вытянул все за две затяжки,
и в этот раз эффекты начались после первой затяжки и как только я
выпустил дым, тело стало очень тяжелым и я откинулся назад.

Была лишь одна единственная и короткая сцена:

*Два работника этого же предприятия (мира в котором все те существа и

события из предыдущего опыта) несли меня на треугольном держаке
(подобно вентилятору с тремя острыми метталическими лопастями). Эти
работники вели беседу друг с другом, и один второму сказал ―Кто-то
допустил серьезную ошибку.Что там произошло то? Что ты сделал?, на что
другой ответил ―Я провинился или опростоволосился…(что-то типа
такого/или он сказал что уронил книгу и она открылась)‖. Затем работник
поставил меня(я был закрытой книгой) в ячеечку (в вертикальное
положение) и оба работника подшучивая и разговаривая о чем-то своем
удалялясь куда-то в бесконечность космоса, на уровень горизонта, и
пропали; На этом трип закончился.
//Gloamlight
Микро-F*CK:

На что похоже действие SD?

На убийственный пистец это похоже. Страх, который испытываешь в

момент разгона действия, похоже на сцену, когда врата ада открываются
перед тобой, и ты видишь что сейчас то все черное и горящее зло сейчас
накинется на тебя и будет мучать на продолжекнии всего трипа. Ты
чувствуешь что сейчас сам дьявол дышит тебе в спину, и сейчас прийдется
пережить просто ужаснеший бэдов трип, который разрушит нахрен
психику.....Это только вначале, типа отпугивающие эффекты. Просто нужно
расслабится и..и невозможно расслабится в таком состоянии. И это описать
просто не возможно. Я могу по мамсимуму описать эффекты от МО, Декса,
ДЖВихов, которые пробовал и что я испытывал, потому что оно какоето
боллее "земное". Но шалфей - это другая реальность. Эффекты ни похожи
абсолютно ни на что, они такие новые, такие особенные, что кажутся в те
моменты когда их испытываеешь чем-то на подобии сверх-продвинутого,
кникальнейшего просто, до чего люди еще не скоро дойдут, и возможно
вобще такого никогда не почувствуют. По всем описаниям действия
шалфея, и по тем же видео - складывается впечатление одно, и ты думаешь
что уверен что будет все под контролем и все пройдет гладенько. Ага. Да
хер там. Как только делаешь первую затяжку, личносное Я начинает
затиратся с бешенной скоростью, и потом трудно осознать что ТЫ вообще
такое из себя.

Какие эффекты?

Все же, попытаюсь описать эффекты, которые мелькают до того как

начинает люто крыть. Так же опишу эффекты, которые конечно никакими
словами не опишешь, потому что они уникальнейшие, но хоть как-то для
представления их опитсать можно.Я специально выкуривал дозу в пару раз
меньше, чтоб с точностью ознакомится с физическими эффектами, и не
боятся их.

Эффекты:

1)Затягивающие голоса. Самое первое что начинает чувствоватся - это

возникновение тысячи голосов, разговоров людей и т.д. Притом эти голоса
не только в озвученой форме, а и в виде текста и эти вот голоса сильно
пугают, так как они вьедаются в каждую клеточку тела и начинают забирать
к себе, и видно вокруг себя как эти голоса в виде текста опутывают тело, а
те что в виде звука - зовут к себе, но страшно жуть просто. Так же эти голоса
как запрограммированые живые роботы, которые тараторят молитвы, и этот
вот ритуал должен забрать меня на тот свет, но в итоге я сам туда лезу, а
голоса лиш помогают.

2)Чувство холода пронзающее насквозь тело, сильный ветер по телу,

или толчки;

3)Сильное нарушение координации движений;

4)Чувство “пост-заплаканности(какбудто ты весь день плакал, и в отчаянии

тебе все пох, и готов разорвать все и всех кто что-то не так сделает или
повредит мне в чем-то. Под DXM такое же состояние, только в добром
окрасе)‖, энергичность и чувство паники, повышенная разговорчивость;

5)Зрительное восприятие в стиле “вертолетов”, когда картинка реальности

попадает в мозг через кадр, и как бы подсвечивается импульсами; Это
можно представить так, собстевнно так и разгоняется само действие. Вот вы
стоите в центре центрифуги и видите сквозь сиденья что находится за
ними, т.е. жизнь. Пока центрифуга остановлена – вы не видите ее вообще.
Затем, когда действие начинает разгонятся – центрифуга начинает
стремительно вращатся. Вы понимаете что что-то не так, но центрифуга
пока прозрачная, и вы не видите никаких изменений. Затем места сидений
на центрифуги – это кадры их другой реальности. Сначала появляется один
кадр, и центрифуга вращаясь делает один оборот. Затем появляется второй
кадр, третий, пятый, 20, и на месте всех сидений уже практически стоят
кадры, и чем больше этих кадров – тем больше вы отрываетесь от
реальности, потому что ее не видно уже. Вы видите как вокруг вас
вращается центрифуга галлюцинаций, кадры которой меняют свои сюжеты
и т.д.

6)“Пластмассовая реальность” – чувство когда отпадают тени создаваемые

светом, пропадают оттенки цветов, все в стиле ―разукраски‖, легкие
визуальные эффекты, но не ярко выраженные;

7)Чувство что тело выключают, лицо занемевает и остается сознание,

которое тараторит все что видит, как под гипнозом чтоли;

8)Далее с закрытыми глазами галлюциногенные картины как бы

врастают в обычную жизнь(подобно тому как в фильме, когда начало
фильма идет в широкоформатном разрешении, а дальше картинка
расползается на разрешение экрана полностью). Затем эти зрительные
галлюцинации, такими как бы крючочками, зацепляются за реальность
и затягивают к себе, как бы достраиваются из конструктора поверх
реальности; На этом моменте появляется тысячи голосов, в разных
видах, и эти голоса затаскивают к себе, как словно хотят оторвать от
тела;

//Gloamlight

9)ЭФФЕКТ "UNKNOWN"Это пожалуй тот эффект, который я для себя

называю внетелесным, т.е. что при нормальном состоянии не испытать
вообще. Это что-то такое, что обьеденяет все эти голоса, эти эффекты
которые идут потом и все все все. Оно очень яркое, цвета насыщенные, без
лишщних деталей, а все вокруг - просто идеальной пропорции. Появляется
чувство некой 4D реальности, когда ты видишь все, абсолютно все, притом
появлляется много неизвестности, и ты не можешь даже быть уверенным в
том, что находится за каким-то деревом или кустом, потому что еще не
известно - а там чтото существует вообще? В этом состоянии эти тысячи
голосов, в разных шрифтах и исполнениях просто везде, пронизывают
просто насквозь, они сверх-реалистичные, а последующие видимые
галлюцинации в таком стиле...как бы это описать то, это чертовски сложно.
Все становится как при каком-то ритуале, какой например делают очень
редко в какомнить далеком индейством племени, или там чувствуешь то
что чувствубт шаманы, но ты не знаешь этого точно, но что-то такое
присутетсвет, и эти постоянные молитвы из ниоткуда, но их тысячи, они
просто переполняют каждую клетку тела, и тем самым вырывают чтоли
сознание из тела таким образом. По описаниям - похоже на яркий приступ
шизофрении, и по многим эффектам тоже. Особенно необычно наблюдать
на энергетичесмкие потоки, которыи и создают эту сверх 4D реальность,
словно сознание не только в голове, а вылезает в реальность, и ты видишь
как сознание работает во всей красе, или другими словами ты погружаешся
в свой внутренний мир, который такой же как и этот реальный, и ты
начинаешь их путать и т .д. - и получается вот такой сдвиг. НО ЭТО ТАКОЕ,
ЧТО ПРОСТО АХРИНИТЕЛЬНО КРУТОЕ И ВОЛШЕБНОЕ!!!!!!!!!!!!

Одинаковые черта трипа что я заметил у себя:

Как только начинает действовать,тело проносит волной холода, дальше

ощущение что плакал пол дня, и уже все пофигу, но в это же время любая
мелоч, которая вызывает малейшее негативное отношение, начинает
раздуватся в немыслимую проблему. Так же в это время если глядеть на
людей/человека(ситтер) то видно все что у него на уме, его привычки,
всячекие приколы мозговые и т.д. Так же при каждом трипе казываюсь на
остановке(автобусной,метро,трамвайной,аэропорте,космодроме) и там жду
свой транспорт чтоб он меня забрал, но он не приезжает или не забирает, и
после этого все пропадает((

Как лучше?

Как я убедился, лучше курить на природе (или же, как советовали

софорумчане - на природе одно, а дома совсем другое к примеру). Лучше
курить через пипетку. ЛУчше забить больше чем меньше, потому как после
нескольких неудач психика не выдерживает такой страшной нагрузки
негатива и зла, что попросту прийдется ждать еще много времени, пока
снова переборешь в себе страх этого адова действия, на первый взгляд.

Что мешает?

1)Мешает больше всего физическая сторона эффектов, лютый страх от

неизвестности и от не очень классных эффектов в теле. Так же ситтеры.
Ситтеры мешают потому что в голове ты думаешь по поводу того, что
сейчас будешь валятся расплостаный по полу, и будешь мямлить лабуду, а
они будут это все видеть, и как-то неудобно. Понимаете? Потому лучше,
для полноты эффектов и полного расслабона, быть одному. Но другая
сторона медали - лучше никогда впервые разы не пробовать одному,
контроль и связь с реальностью рубит остро-заточеным топором. А чтоб это
понять, лучше попробовать дозу очень маленькую, и ознакомится с
физическими эффектами, когда ЭГО еще не сильно крошится на куски, а
только начинает рушится.

2)Очень мешают личные проблемы, пусть даже незначительные, но те что

хоть как-то подавляют или угнетают, во время трипа кажутся ужаснейшими
и просто могут вогнать в очень и очень нехорошее состояние, с
невозможностью расслабится вообще.

Какие мысли посещали меня, после этого путешествия?

Только одни, весь резерв памяти был забит только одной мыслью "Что
теперь мне делать???"

Че новенького понял?

*слабые психоделики необходимы для того чтоб развивать в себе

способности, и выжимать со своего тела и мозга ―по максимуму‖

*А вот более сильные психоделики нужны для того, чтоб дать человеку
понять, что и как устроено в этом мире;

*Я понял, почему психоделики так усиленно прикрываются

правительством, людей дурят и обманывают и говорят им много чуши. А
эти штуковины просто как детектор лжи на всю инфу в голове- видишь все
таким каким оно есть на самом деле.

*Осознал мир ОТ и ДО (на тот момент своего жизненного развития). В

первые моменты казалось что я теперь знаю все, и теперь интерес к жизни
пропадает так сильно, что будут возникать мыслио самоубийстве.

*Понял так же то, что это действтельно умное растение, с женской натурой.
И уж не дай бохх попытатся торчануть от этого, шалфей накажет так, что
ухх....Все ютуб-видео, заснятые на камеру - все и БЭДовые, или какие-то
наполненные нцлевым смыслом, де просто ржут и все. Да, это растение
любят шутки, такого рода, типа чтоб поржать над чуваком когда шалфей
проводит его мозгам терапию, но и он тоже не против пошутить, типа
подкинуть адов бэд трипперу, и тогда пиздец ему, или вогнать его в
состояние задубевшей какахи, колторая умеет ползать по полу и пускать
слюни. Но, если отнестить с уважением и действительно принять эти
эффекты как уникальные, и не забирать у них опыт, а принимать его в дар -
они сами им поделятся. Тогда все будет нормик, и страх в начале что-то
маленького испытания, которое нужно приодолеть.

P.S.Очень очень и очень много всего дали эти трипы. В жизни поменялось в
лучшую сторону неймоверно много всего, а так же изменилось восприятие,
взгляд на мир, и еще 100500 разных новшеств, всех и не перечислить, но
это того стоит. Далее все это укрепил диссом DXM и "склеил" и "навел
порядочек" в голове при помощи МО (позже накатаю про МО, как я это
делал). Дальнейшие опыты, но уже на высших плато, продолжить хотел бы
очень, но , увы, в городе пока затишье с удивительной Salvia Divinorum.....

//Dымок
Ipomea tricolor ∆

Ipomea tricolor

Stuff:

Голубая звезда (Heavenly Blue) – 5 пачек по 1 гр.

Синяя звезда (Blue Star) – 5 пачек. 1 гр.

Мускатный орех – 1 шт.

Марихуана – убойные шишки

Один сорт – белые, продолговатые, семена, без кожуры.

Другой сорт – черные, коротенькие, семена, в черной кожуре.

Орех - большой

Шишки - смолистые

Трипы:

№1

Съел орех (в ступке не толок, разгрыз и запил водой с сахаром) в 13. Оба
сорта семян перемешал, вышло ~ 2,5 чайных ложки. Через пол часа после
употребления ореха разжевал семена, проглотил. Сел на ковер, включил
музыку, жду.

Первые эффекты были очень слабыми, и я подумал, что ипомея ничего

толкового из себя не представляет т.к. полагал, что уже через 10-15 минут
должен улететь на челноке под названием ―Light LSD- ship ‖ прямиком в
космос, на Луну. Решил на дудке поиграть, и выкурил микрон убойных
шишек через трубку. Убило!

Убило очень неожиданно, но не трава. Хотя я подумал, что трава, а потом

задумался о том – почему так сильно? И действительно, как-то потушило не
в шутку, так, что стало очень плохо: начала кружиться голова, неприятные
физические эффекты, и общее состояние недомогания и т.д. Выключил
музыку т.к. таковая начала очень сильно пилить нервы, еле встал с ковра,
дополз до кровати, лег, лежу. Молюсь.
//astash
Я подумал, что подобный букет негативных эффектов вызван неудачным
комбинированием между собой всех этих растений силы, а трава
послужила катапультой в bad.

Сильное сердцебиение, нарушенный ритм дыхания, боль в ногах, чувство

выламывания во всем теле и прочие как-то не радовали. Посмотрел на
часы, прошло 10 минут с момента приема ипомеи. Задумался. Так мало
времени? OMG, что-то случилось со временем.

Далее последовало нарастающее чувство тошноты, и через 5-7 минут

пришлось проблеваться. Благо дело, тошноту вызвали съеденные
(заеденные после орехов и семян, для перебивания вкуса) печеньки, а
поскольку употреблял все оное на пустой желудок, то орехи и семена уже
успели перевариться в желудочно-кишечном тракте.

Полежав в мольбах и просьбах о том, что бы весь этот негатив (по большей
степени в плане физ. стороны) побыстрее закончился, все же решил встать
с кровати и пойти сесть за PC, повтыкать.

Шишки тем временем плавно разгоняли, орех еще не чувствовался, а

эффекты ипомеи пока были под ярлыком unknown.

Сел за PC, зашел в интернет, включил музыку, но как-то приятной эйфории

и мягких волн трипа не ощущалось: не чувствовались в полной мере даже
эффекты от травы, - эйфория исчезла, а без нее, сие растение как-то еще в
момент трипа показалось мне очень простым и не несущем для меня уже
больше никакого ценного опыта, кроме слайд-шоу, рассеянности внимания,
заторможенности, нарушения памяти и прочих сладостей со стороны
нормального функционирования мозга.

Прошло примерно не знаю сколько прошло, потому что что-то случилось

со временем: смотрю на часы, а там циферки какие-то. Думаю, что за
глупости такие? Как часы могут быть связаны со временем? Никак.

Ну вот, еще немного подождав, начал ощущать действие ипомеи. Впрочем,

я считал, что если таковая и напрет, то очень слабо, либо эффекты от оной
будут похожи на переферические/второстепенные, а не основные
кислотные. Откровений никаких уже не ожидал, надеялся хоть мелкие
галлюцинации/мультики понаблюдать. Не тут то было.
Чувство кислотного разгона, плавно и постепенно, но уверенно накатывало.
Очень классные чувства, когда в голове, вместо мозга, включается
ракетный лопастной двигатель, и это чувство нарастающего гула по всем
каналам восприятия – тоже классные.

Заметил заметное усиление цветности/яркости/контрастности цветов, а так

же приятной мягкой дымки, обволакивающих все видимые объекты.
Частично включился космос: окружающий меня мир стал быть очень
масштабным, ну, не таким маленьким, каким он есть обычно. С другой же
стороны, наоборот, все окружающее сузилось в разы, и весь мир стал быть у
меня в голове.

Кислотно-ракетный двигатель разгонялся и набирал обороты, и я тут же

заметил эффект, подобный ветру: чувство, что все поступающее по
каналам восприятия, сдувалось как по ветру и размывалось между собой.
Потом снова собиралось и опять размывалось.

Заметил эффект твердости окружающего: мир стал очень твердым, все

вокруг было одной и той же материей, такой, как из детского конструктора.
Очень сказочный, волшебный эффект.

Нарушилась координация движений, очень сильно. Чувство залипа так же

налепило (то ли от травы эти эффекты, то ли от миксовки). Одним словом,
работа мозга то ускорялась, то замедлялась, и я поочередно, то очень
быстро функционировал, то наоборот, очень медленно, а то и вообще гляди
– замирал в какой-то позе, когда мысли останавливаются, и еще задавался
вопросом, мол ―Что я здесь делаю? Зачем это делать? Что я только что
делал? Смысл это делать? И т.д. сотни других‖.

Спустя немного минут я уже вообще забыл о том, что принимал ипомею.
Потом вспоминал, но даже тогда думал про себя ―Ипомея? А, это семена
эти. Ну да, что-то чувствуется, но мне все равно!‖. Тогда я понял, что как-то
невежественно отнесся к трипу, или? Или не знаю, но позже я вообще забыл
о том, что я в трипе, и критическая оценка происходящего упала до уровня
моря т.е. 0.

Состояние сильного отепления, рассеивания мыслей, потери памяти и

размагничивания опорно-двигательных навыков, чувства гравитации,
координации и прочих, больше напоминали состояние critical error или ―в
системе обнаружен bug‖, или синий экран, или безопасный режим.
Лучше всего сказать: плавно-накатывающий lucid dream. Сноподобность без
потери чувства сознательности т.е. нахождение в реальности, но во сне. Ну,
как бы засыпаешь с открытыми глазами.

Когда я заметил на мониторе множество мелких галлюцинаций (шлейфы,

искажения цветов, формы, потекшие краски и т.д.) – отправился в комнату,
что бы полежать. Да и к тому же, надоело все, как-то отпал интерес и к
музыке, и к компьютеру, и ко всему, захотелось уже прийти в себя, или
просто вернуться к прежнему состоянию спокойствия и уверенности.

Отлепив руки от стола, поплыл сквозь пространство в комнату, забыв при

этом сто раз о том, куда я иду, и не понимая, зачем я иду.

Дорога в спальню выдалась весьма увлекательной и наполненной

глубинным смыслом. Во-первых, включилась матрица окружающего:
галлограмно-реалистичный мир форм и чувств, наряду с видением ―языка
на котором написано все‖, а во-вторых, я очутился в каком-то таком же, но
очень другом мире, в другой квартире, другим сбой, и полностью другим
NEW, как в глубоком детстве!

Как только я лег на кровать, я понял, что вовремя. Сразу же понял так же и
то, что любое мое действие/шаг/мысль запрограммированы, и я
подчиняюсь этому. Программность всего. И это очень хорошо, потому что
не было бы схемы действий, был бы хаос и полный абсурд, и вообще.

Лег, включил плеер. Повернулся на бок, выключил плеер и положил в

сторонке. Что-что, а под кислотным дождем музыка вовсе не радует и не
приносит такого удовольствия, как скажем от таких эйфоретиков, как та же
банальная трава. Звуки искажаются, скорость воспроизведения то
ускоряется, то замедляется, низкие частоты с средними и высокими
наплывают друг на друга, совсем не разберешь мелодии, которая в
постоянном движении. Нет, не спорю, что слушать музыку под семенами и
слышать постоянно новый мотив – это здорово, но из-за отсутствия
удовольствия от прослушивания – пропадает интерес в целом к какому-
либо проявлению ИССкуства. Впрочем, это касается не только музыки, но и
всего другого. Помимо этого, я не мог понять какую именно композицию я
слушаю, потому как наряду с играющим треком, парралельно играли еще и
другие, либо обрывки/фрагменты других песен-треков. Я пришел к такому
выводу, что, кислоты – это вовсе не те вещества, на которых можно
позалипать, покайфовать и поторчать. Под кислотами сознание (психика)
пребывает в постоянном трансформировании, как вода, перетекающая
между различными своими состояниями: льдом, паром, снегом и т.д.

Стало быть очень холодно, да и в теле постоянно был дискомфорт. Я

накрылся теплым пуховым одеялом, лежа головой на синтепоновой
подушке, и ушел в себя. Уйти сразу не получилось, да и проблемы с
временной памятью ломали всю сладость трипа: даже в моменты адского
психоделического прилива меня то и дело посещали мысли ―На меня
действуют эти семечки или нет?‖, но больше всего конечно брали верх
мысли ―Что происходит? Я под чем?‖.

Открыл глаза, гляжу на стенку, на узоры на обоях, и изображенные на них

цветы стали быть очень объемными. Сама стена стала какой-то очень
холодной, твердой, и словно из стали, на которой нанесен красивый
рисунок. Смотрю на узоры-цветочки, а они то отдаляются, то
приближаются, то отделяются от стены и парят в воздухе (точнее сказать, в
пространстве, отделенном от основного пространства), то стекают по стене,
то причудливо танцуют, то заплетаются, то морфятся и т.д. Начиная с этого
момента, со словами. Ни*уя себе, я понял, что семена действительно прут и
очень сильно, да так, что прямо не ожидал.

Видимая картина (как и картина мира в целом) быстро сыпалась/решилась.

Я понимал, что сознание пытается уследить за происходящем, но
акцентируясь/концентрируясь на чем-то одном, все остальное в этот момент
разъезжается настолько быстро, что сразу понятно – любая попытка собрать
мозаику в кучу, в момент трипа, обречена на провал, в окраске fun. Хотя эти
эффекты мне понравились, из-за того, что часть сознания которая следит
(назовем ее – фокусом, прицелом, взглядом, точкой зрения)
прилипает/примагничивается к какой-то мелочи, которая в свою очередь
управляется более высшей частью сознания, и получается, что низший
разум следит за высшим, который управляет низшим.

Я достал телефон из кармана, что бы взглянуть который час. Телефон у

меня черно-белый (матричный экран), и все что я на нем увидел, было
похоже на тетрис, видоизменяющий свои узоры. К тому же, пиксели стали
очень объемными, и чуть было не посыпались с экрана телефона на
кровать, на которой я лежал. В эти моменты ум (обычный ум, а не разум)
был настолько потухшим и выведенным в knock out, что даже самая
малейшая вычислительная операция представлялась сверхсложной.
Элементарно понять сколько время – задача не из легких, в эти моменты.
Все таки удалось понять, с великим трудом, что с момента приема семян
прошло 40 минут. Боже, а я думал что уже прошла целая вечность.

Время-пространство потерялись, раздробились и как-то неописуемо это, но

классно, все же.

Далее начались эффекты подобные диссоциативным: экран в который я

смотрю отделился от тела, в котором я нахожусь. При этом, хотя подобное
и смахивало на диссоциативы, но было иного толка – других оттенков, так
сказать. Если в диссоциативных переживаниях наблюдается некая
двумерная трехмерность, то под семенами было нечто четырехмерное, а
может и пяти, а может и шести…

Тоесть, я понимаю, что вижу мир, который находится вовне, но смотрю на

мир, который находится у меня в голове. Очень интересное слияние
внешнего с внутренним, с шлейфом бесконечности. Некая иллюзия
внешнего-внутреннего, при том что на самом деле, нет никакого внешнего и
внутреннего, все просто есть. Я есть. Мир есть. Все есть. Подобно двум
зеркалам, направленным друг на друга, с бесконечием отражения в них,
когда невозможно умом понять, что в чем отражается. А действительно?

Наблюдаемое очень отделилось от той части меня, которая называется

наблюдателем. В один момент было даже такое, что не было никакого
наблюдателя – был экран, который смотрел на самого себя. Не было
никакого наблюдателя, был просто экран. А-ля – я компьютер, и монитор,
но в монитор никто не смотрит, потому что монитор смотрит в некое
зеркало: отражение самого себя. Монитор который смотрит на свое
отражение – вот это и есть Наблюдатель. Забавно.

Видимая картина очень напоминала ту, которая была в сальвийских

переживаниях: по центру экран, а вокруг темнота, и нет ничего. Вокруг то ли
пустота, то ли бесконечность. Бездна. Там нет ничего. Это невозможно
описать. Просто нет, и все. Даже не пустота, а просто. Даже не просто.
Даже.

О, этот красивый матричный мир, как в игре. Гляжу за всем – все

происходит, двигается, шевелится. И как бы понимаю, что это я у пульта и
управляю всем, но одновременно с этим понимаю, что это не я (эго-
наблюдатель), а мой разум, который все делает за меня. Я не он, но он – я.
//Venusia
Затем начал наблюдать клееподобные, вязкие эффекты: слияние чего-то с
чем-то, картинки с звуками. чувств с запахами и т.д. вплоть до того
момента, пока все каналы восприятия и все-все-все не слилось в единое,
неделимое, но разделенное на множество, сознание.

Очень интересные эффекты эти, эффекты двойственности, переживания

одновременно того, что одновременно переживать в обычном (трезвом)
состоянии сознания, по сути, невозможно. Да и не нужно. А зачем? И так
хорошо.

Сознание в целом, сначала

сыпалось/дробилось/расклеивалось/размагничивалось и высыпалась в
некое, типо пространства (назовем таковое – рабочий
стол/пространство/мастерская разума), где снова собиралось. Очень и
очень стал понятен грибоед Сальвидоро Дали.

Сыпется, собирается. Тает, застывает. Работает, ломается. Хаос, порядок.

Интересный эффект прямого взаимодействия с чем-то из окружающего

мира (примечание: отдельным от моего тела). Например, если я смотрел на
чашку, которая была снаружи, то вскоре она уже была у меня в голове. Ни
далеко, ни близко, а просто была, и я смотрел прямо на нее. Да, очень
сильно нарушилось пространственно-временное восприятие, со всеми
втекающее-вытекающими. Вот, я смотрю на чашку, далее она у меня в
голове, далее я как бы считываю информацию об этой чашке, изменяю ее
значения/характеристики, и чашка снова проецируется во внешний мир, уже
другой, измененной. Да, очень классные эффекты взаимодействия с
окружающим миром с последующим так или иначе влиянием на него.

Как бы сказать. В моменты частичного размывания границы внешнего мира

со мной, довольно-таки забавно наблюдать эффект, при котором одни из
частей внешнего мира остаются сохранными, а другие теряют свойство
внешности, и в эти моменты невозможно отличить, переживая я что-то
реально-существующее или вымышленное. Да, тогда я в полной мере
осознал, что такое настоящие (реалистичные) галлюцинации, а так же
почему под кислотой обязательно нужно присутствие трип-ситтера, и
вообще – понятно почему люди боятся кислоты.

Я сразу понял: после подобных пониманий/переживаний возвратиться к

прежнему – невозможно. Это очень просто понять, почему: нужно
попробовать кислоту. Но, не готовым, конечно, лучше никогда и не
пробовать лизер, иначе в числовом соотношении риск потека крыши реален
более чем в 9 из 10 случаев. С реальностью шутки плохи. Конечно, кислота
открывает двери в новый разум, а так же захлопывает двери в прежнюю
реальность, но не факт, что там, за теми самими дверьми с вывеской ―гарни
реальности‖ будет все good и happy, потому что там – неизвестность.
Пугающая.

Затем я хотел подняться с кровати, но не смог двинуть телом. Точнее

сказать накатила такая сильнейшая слабость, что любое движение
доставляло дискомфорт, даже в обездвиженном состоянии. К тому же,
почему-то очень сильно болели ноги, и я начал боятся, что они вовсе
откажут. Тут вспомнился dxm-трип, трехлетней давности, когда перед
выходом в ―Реальность X‖ у меня судорожно тряслись и отказывали ноги.
Странно, почему именно ноги.

Тогда я решил просто лежать, и попытался расслабиться. Вроде бы немного

успокоился. К тому времени руки отвалились от схемы тела на кровать, и я
чувствовал себя как игрушка, робот. Ну лежат руки на кровати, что тут
такого? Пускай лежат себе, я ведь могу шевелить головой. Далее и головой
перестал нормально шевелить. Да и хуй с ней, пускай лежит на подушке, я
ведь могу чувствовать (смотреть, слышать, осязать и т.д.). Далее глаза
постепенно начали закрываться, как шоры. И что-то я очень начал пугаться
этого, с одной стороны, а с другой, все как бы так и нужно. Валяюсь как
поломанный дроид, и фиг с ним. Вот-вот заглючу, а то и вовсе выключусь -
не беда. А может умру? Ай, умру ну и что. Бля, как это ну и что, как я могу
нормально относиться к этому, с таким равнодушием и отсутствием
критики? Снова паника, снова страх. Ладно, чувак, расслабься, это же просто
трип. Просто трип? Ничего себе просто. Ну ладно, рано пока делать
выводы. Время покажет. И похуй что время уже пропало и его не
существует, но надо подождать. Немного подождать…

Позже у меня начался неиллюзорный бед (хотя, скорее, это так и должно
переть) с наличием, на протяжении всего трипа, какого-то зловещего ужаса
и устрашающей неизвестности.

Так же был момент в трипе, когда я отследил некий вирус в психике/мозгу:

паразита, живущего в правом полушарии моего мозга. Это был мой ум. И
был он дьяволом. Не хотел слушать ни правое полушарие, ни мои чувства,
ни меня самого. Я был как в рабстве. Потом объявился некто очень
могущественный (разум) и заткнул всех, убив того самого паразита. Я же
видел себя в заточении такового, словно в рабстве, и он меня не отпускал.
Он и был моим безумием. Таким крошечным и таким могущественным,
выводившим из строя всю систему. Понаходиться между этими двумя
сторонами, добра и зла, так сказать – это зрелищно. Особенно когда
находишься в центре, и как тот канат перетягивают то к одной стороне, то к
другой. Но это страшно, понимать что твой ум вершит над твоим разумом.
Ну как так? Рассказывать долго, но в те моменты стало быть ясно, в чем суть
шизофрении.

Я еще тогда понял страшную вещь: что помешательство затрагивает не саму

личность (эго+ум,) а центральный разум (бога), а это значит, что никто
кроме самого себя помочь не может, ибо что сам человек, что бог (его
разум) – оба в яме с говном. Деградация личности наряду с умственным
выгоранием – это побочные явления ―битвы‖ разума с самим собой, пока
таковой не поймет ―С кем я воюю?‖. Лучше жить дружно.

Затем я осознал что внешний мир тухнет, отдаляется от меня, как-то

существует сам по себе, либо это же это уже дал о себе знать раскол
рассудка, впрочем, не суть важно. В итоге, все что я мог делать – дышать.
Все тело оцепенело, я чувствовал лишь свое дыхание, которые было хоть и
учащенным (как при сильном испуге, или панике), но ритмичным, ровным и
постоянным. Иногда и дыхание пропадало, а позже я и того забыл о себе, о
том что со мной, и что происходит. А что я мог поделать? Ничего. Хотя нет,
единственное что я делал – это жалел о том, что принял эти дьявольские
семена, которые хоть носят название Семена Девы Марии.

Потом я полностью ушел в себя, в свои мысли, в свой внутренний мир, и

что происходило дальше, толком, я не помню. Помню что были очень
сильные откровения, понимания чего-то, осознание многих вещей, и все
это было скрашено в какие-то странно-непонятные краски: язык, на котором
доносилось до меня все, был хоть и понятен, но совершенно непонятен и не
поддающийся описанию обычному уму.

Так прошло хрен знает сколько времени, а ночью, когда меня отпустило, я
вскочил или встал с кровати, словно ничего и не происходило, но
одновременно с этим, словно произошло нечто такое шокирующее-
пугаюбще-глобальное, что я даже отказывался вспоминать и думать о
происшедшем. Шок. Сильный шок. Как буд-то все это время был в море с
разъедающей здравый рассудок и тело едучей кислотой, и одновременно
сидел на электрическом стуле, пропуская через себя мегавольты тока. А
потом резко пришел в себя, с мыслями ―Похуй что это было, как
пропуститься?‖. Не помог ни алкоголь, ни сигареты, ни вкусная пища,
ничего. Ходил как на дыбах, взбудораженный, держась за голову и
охреневая от того, что это было.

На следующий день, на утро, в состоянии полной растерянности и

выбитости из колеи жизни, я не то что бы не мог понять, что произошло, я
просто элементарно не мог вспомнить ни прежнего себя, ни мира, ни жизни,
НИЧЕГО! Перезагрузка. Reloaded.

Вот такой вот был мой первое, ―ознакомительное‖ знакомство с семенами,

от которых, я, честно говоря, в шоке, ибо пережитое, по насыщенности и
экстремальности переживаний, хоть и частично, но очень напомнило
небезызвестный растительный диссоциатив, как Salvia.

№2 Ночью

Не смотря на мои клятвенные ―Никогда. Никогда. Никогда больше не будут

еще раз есть эти семена!‖, на следующий день, я отправляюсь в цветочный
магазин. Расклад такой же: семена, орехи, трава. На этот раз только шишек
взял не щепотку, а сытую долю смолистых и разрывных.

Схема приема была немного иная: 1 орех съел в 15, семена проглотил в 21,
и тут же закурил сверху до кашля и слез из глаз все те шишки, что были у
меня на руках.

На улице было уже темно, в квартире тоже. Включил настольную лампу,

сижу на стуле. Посидел минут 10, подумал (потупил) ни о чем под травой,
позалипал, вплоть до момента, пока не начал наблюдать нарастающую
зверскую ускоренность окружающего: предметы со стола словно пребывали
в состоянии постоянно перегруппировки, то окутываясь в дымку, то
загораясь ярким свечением и т.д.

Выключил свет, лег на кровать, лежу, смотрю в окно. Красиво так, очень
сильно все поменялось, так сказочно и таинственно, мистично. Уже зная,
какие эффекты меня ожидают, паники и страха было меньше.

Что я сразу заметил, так это подсвечивание всей комнаты каким-то

прозрачным синеватым светом. Словно, света вообще не существует, а все
вокруг само по себе светится, ну а солнце/луна, как говорится (в хорошем
смысле) – долбанные фонари.

Этот трип уже был совершенно иных окрасов. Во-первых, я сразу же

забекапился во времени, лет на пару назад, до того момента, как в первые
попробовал что-то психотропное. Как только я очутился в прошлом
времени, весь мир и происходящее в нем тут же подстроилось под то, что
было тогда.

Началось своеобразное слайд-шоу: жизнь прокручивалось задом наперед,

начиная с конца, вплоть до начала т.е. того времени, в котором я нахожусь
сейчас. Трип начал напоминать мне все вместе взятое: состояние
сознания/личности/восприятия переключались одно за другим со
стремительной скоростью. Абсолютно все вещества, с которыми я когда-
либо имел опыты, начали действительными быть, и я триповал по очереди
на всем том, что было на протяжении всей психонавтической ―карьеры‖.
Этому я очень приятно удивился, потому что те трипы, в которые я хотел
вернуться – во всех них я вернулся и пережил снова. - Разве такое
возможно? Подумал я. А может это освобождении, с последующим
проигрыванием, памяти из лап моего ума? Возможно. Никогда бы не
подумал, что такое возможно. С другой стороны – а нужно ли? Если
постоянно находится в каком-то временном промежутке Времени/Жизни –
это ничто иное, как тормоза, остановка, соответственно, другими словами –
смерть. Потому что Жизнь – это движение.

Эффекты и изменения сознания, которые я наблюдал в момент прихода,

были воспроизведенными эффектами от других веществ, а семена
послужили пусковыми механизмами. Как ящик Пандоры открылся, ключом
от которого выступали серотониновые отмычки. Мир подсознания… !

Но, в голове не просто прокручивались те или иные события, а наряду с

этим, детально и отчетливо показывалось, что и как происходило, по какой

схеме, где и какие ошибки/упущения я допустил, - причинно-следственая

цепь, одним словом, с возможностью и последующим
переписыванием/корректировкой ―битых секторов‖ и ―бэд-кодов‖, которые
настроились в моем мозгу/психике/сознании (нужное подчеркнуть), или
другими словами – Разуме в целом.
//astash
Все что я делал, это лежал с открытыми глазами, и переживал все свои
диссоциативные трипы, находясь отклеенным от себя (своего тела), в
состоянии кислотной диссоциации.

Присутствовал так же целый букет периферических эффектов: морфинг,

вижуалы и прочие приколюшки, но они не были уже чем-то
впечатляющим, а просто были, или лучше даже сказать – были хорошим
дополнением к трипу.

Хочу так же заметить невероятную ясность сознания в эти моменты.

Кристальная чистота, понятность. Я не думал о чем-то, я напрямую
обретал/получал знания. Вопросы, которые меня всегда интересовали,
сами всплывали в голове, с моментальными ответами на них, в краткой и
детализированной форме, с подробностями и всем чем только можно.

В один момент включилась цифровая составляющая окружающего

(впрочем, как и меня самого. Всего в целом, и меня, и мира): я ощущал себя
как в большом музее, выставочном центре, или чем-то подобными. Мир
предстал передомной таким интересным, бесконечно смысловым и
загадочным, очень увлекательным. Как супер-игра, в которой можно ВСЁ.

Не буду описывать каким красивым и волшебным был мир, и как я

ахрененно-абалденски все видел и понимал, словами не объяснить – это
нужно только видеть. Скажу лишь, что в таком состоянии, можно даже сидя в
коробке от телевизора, рассматривать картонные стороны таковой и
бесконечно восхищаться созерцаемым.

В целом, три был скрашен/пронизан именно глубинными (или как

называют – святыми истинами) пониманиями, и весь упор был сделан не на
окружающее, в глубь себя, на исследование своего сознания, самого себя.

Попытаюсь объяснить, в чем это выражалось: сначала я как бы

подключился к внешнему миру (к матрице), затем выключилось время, ум
остановился, пространство замерло, потом мир в один момент неким
сферическим образом замкнулся сам на себе (эффект черной дыры), и
начиная с этого момента началось глубинное анализирование с
последующей дефрагментацией и исправлением ошибок в работе системы
в целом (если выражаться компьютерными терминами).

Вот так оно было: Я остался наедине со вселенной, - окружающим меня

миром, матрицей. Я понял, что жизнь – это постоянное, непрерывное
взаимодействие с миром, и абсолютно все время я общаюсь/контактирую с
миром, в той или иной форме, на разных языках, при помощи различных
―интрументов‖ и способов и так далее. На религиозном языке, Бог – это всѐ!
Я еще и подумал, мол, как же легко общаться с миром и тем самым
божеством, ведь куда не ткни, что не делай – все упирается в одно и тоже.
На этом этапе, все окружающее меня представилось неким живым, чем-то
автономно думающим, но все намного проще, и можно это выразить при
помощи слов вот так: жизнь подобна некой глобальной программе, в
которую внося те или иные коды, изменяется то или иное. Посылается
запрос, на который тут же идет ответ. Посему, понятно, почему в религиях
всяких говорится ―Возлюби‖. Тогда я понял, что любовь к миру делает мир
очень теплым, дружелюбным, а злость наоборот, агрессивным. Система,
которые отвечает тем же, что в нее посылают. Жизнь (вселенная) подобна
женщине, которую осеменяешь запросами, и которая тут же рождает плоды
того, кто и как в нее и что посылает. Тогда я понял что я очень глуп,
потому что нужно просто – любить, желать хорошего, и получать любовь и
прекрасное. Так же я представил, например, что с миром можно поиграть в
войнушки, и тогда жизнь будет подобна аду. Множество всего есть, всяких
игр сознания и т.д., но лучше конечно что-то положительное. Почему
систему нельзя победить? Все очень просто: потому что система отдает в
разы больше того, что получаешь. Если это любовь – будет рай, если это
страх – будет ад. Побеждать и бороться с системой бессмысленно, потому
что система в итоге победит в сто раз круче и лучше. Элементарная
формула/схема: Посылаешь – получаешь. Вопрос – ответ.

Боже, все так просто. Как я мог не додуматься до этого раньше. С другой же
стороны, если все так просто, почему все так архи-сложно?

Вот.

Далее, когда я разобрался с устройством системы, таковая

замерла/остановилась, и я начал изучать интрументы сознания, при
помощи которых я взаимодействую с миром. На данном этапе я увидел
мир/жизнь/вселенную как большую игру, но такую мелочную, как
например, картридж от 8-битной приставки. При этом Я (Сознание) – это и
приставка, и телевизор и игрок. То есть, до того как начинаешь играть в
жизнь (так сказать), таковая представляет из себя просто программу, которая
есть, как большой код, который не запущен. Как только я родился, то есть
внедрился в эту программу/начал играть, я тут же слился с жизнью, этой
игрой, этой программой, и по сути – стал ею. Сама же программа никогда
не создавалась, она всегда была, есть и будет. Хочешь поиграть? Да
пожалуйста – внедряйся и играй. Конечно, основные траблы в том, что бы
разобраться в том, как и что работает. По сути, жизнь – это игра без
инструкций и подсказок, но с открытым исходным кодом, в котором нужно
разобраться. В этом и проблема, что код временами такой, что ни хуй
поймешь черт ногу сломит в этом всем.

Мир живой только потому, что в нем есть ты. Нет тебя – нет мира. Отрицать
Бога (Высшее Я) – значит отрицать самого себя. Успех в понимании,
правильной интерпретации. Какая прекрасная иллюзия.

Если говорить о том, кто я (точнее, кем я себя видел), то по сути – нет меня.
Будучи человеком невозможно понять этого (это равносильно тому, если бы
персонаж из интернет он-лайн игры вдруг понял, что он вовсе не
программа, а нечто реальное, играющего в него самого). Есть мир, в
котором я и в который играю я, но кто я на самом деле – я не знаю. А нужно
ли? После смерти (the end игры) пойму, а задаваться подобными
вопросами во время игрового процесса – зачем? Если можно окунуться в
этот полный до бесконечия чудес мир, понять который до конца
невозможно, потому что он – бесконечен.

Далее я увидел себя как частичку, точку, вокруг которой целые наросты
различных энергий (сил), которые по разному проявляют себя в Жизни. Ну,
как бы объяснить. Сознание – это все, которое поделено на человека, мир,
других игроков, бога и все что только можно, и все это –проявление
различных энергий одного и того же – Я. Опять же, солипсизм дает о себе
знать. Один мир – один игрок. Но игрок, в данном случае, это не человек, а
нечто высшее, которое ―один‖, в том контексте, что это нечто целостное,
неделимое, но находясь в жизни (в игре) поделенное на великое множество.

Наверное, солипсизм, от англ. слова – Solo.

Словами не объяснить короче всей этой движухи, ибо уже сейчас, печатая
эти строки, понимаю данное.

Вернусь к трипу.

На определенном моменте все что я переживал можно выразить образе:

Синий космонавт и Вселенная.
Я увидел себя в образе космонавта, блуждающего/летающего по просторам
вселенной. Только я и вселенная вокруг меня. Я увидел, что изучаю эту
вселенную при помощи тех приборов, которые находится в моем
скафандре. Солипсизм снова в силе. Я понял, что стекло, сквозь которое я
смотрю на мир – прозрачно, и отбросил версию, в которой стекло – это
монитор, на котором показывается то, что отслеживают камеры (глаза) от
внешнего мира. То, что я начал понимать дальше, шокировало меня до
глубины души.

Я увидел свою голову как шлем, а свое тело как скафандр. Принимая по
жизни те или иные психотропные/наркотические вещества/яды, я не
открываю что-то новое, а либо отключаю определенные отделы своего
―железа‖ в шлеме, либо вывожу их из строя, дабы пока те отключены/в
аварийном режиме, у меня есть возможность понять как они работает и как
это отражается в моей жизни. Многие отделы не работают неправильно,
многие повреждены, еще большие выведены из строя, а некоторые вообще –
перегорели. Те инструменты, которыми я когда-то пользовался – их нет,
они выгорели, как лампочки. Гиперстимуляторы как бы повышают
напряжение во всей системе, и когда она светится как рождественская елка
– это красочный трип. Выброс гормонов удовольствия – это побочный
эффект, и вовсе не ―кайф‖: пока мозг светится ярким светом, он же
предпринимает попытки потушить это пламя, выбрасывая те или иные
вещества для того, что бы потушить пожар. Я увидел, что даже однократный
прием диссоциативных препаратов синтетического происхождения – это
удел камикадзе. Я понял, что когда-то, в мощном DXM-трипе я не просто
отключил определенные отделы мозга, я их выпалил. Почему я этого не
заметил? Любящий мозг не даст в обиду своего обладателя, и постоянно
будет все окрашивать в цвет хороших красок, говоря ―Не переживай, все
хорошо‖, потому что если бы я понимал в полной мере то, что происходит
с мозгом под этими препаратами – я бы двинулся мозгами от одного только
понимания, каких масштабов достигли разрушения. Даже однократный
прием может вызвать целую череду/цепь расстройств
функционирования/правильной (гармоничной) работы психики, среди
которых когнитивные нарушения – одно из самых распространенных
проявлений. Если что-то поломалось – об этом можно догадываться, но
нельзя понимать. Я ввергся в ужас. Истина, которую я не смог отвергнуть на
этот раз от себя, и от которой у меня начали литься глаз горькие слезы. Я
даже не сопротивлялся, не пытался снова обманывать себя, я лежал и
плакал. Горько плакал понимая, черт победи, это колкую истину. Правду,
которую скрывал сам от себя столь длительное время. Список нарушений в
работе психики с каждой секундой становился длиннее и обширнее, и с
каждым мигом все более и более шокируя. Чертовы сиропы, дьявола
творение. Принимать подобного рода вещества – это безумие, которое
начинается с первого же приема, с последующими только усиливается и
раздувается, а финиш этого – навеки сдвинутая кукушка. А ведь так
интересно попробовать эту вишневую настойку, взглянуть смерти прямо в
глаза. Мой мозг не просто работал неправильно, а чуть ли не полностью
был выведет из строя, и я только диву давался, как он еще не отказал? Да
уж, человеческий организм – это машина, в прямом смысле этого слова.
Живая машина, в черепно-мозговой коробке которой находится компьютер.

И вот я вижу каждый трип, и все последствия, которые вызывали подобные

опыты. Некоторые из нарушений сказываются не сразу, некоторые
мгновенно, некоторые только спустя определенное время. Многие из
секторов мозга перегорают не сразу, и после бомбардировки
психотропными ядами, еще кое-какое-то время работают, как говорится на
последнем дыхании. Далее перегорают. Вместо мозга уже целое кладбище,
война, горы трупов. Каждый трип, как атомный взрыв, разрывающий целые
государства. Зато зрелищно, ярко и прикольно J Не могу не согласиться,
что в этом тоже есть толк!

Больше всего пониманий в трипе я получил о трипах с сиропами. Все, все

что было скрыто от глаз –вот, в ясном свете на ладони. Измученный до
смерти мозг, уже сдался и на последнем выдохе как бы говорил/показывал
мне ―Смотри, что ты наделал. Ты это хотел увидеть? Правду? На, смотри! ‖.

Я увидел себя, по сути, в виде трупа, находящегося в скафандре, который

еле дышит и вот-вот угли жизни дотлеют, и все, конец. Вся эта
психонавтика, мать ее так, больше похожа на саморазрушение,
катастрофическое и сверхбыстрое. Я понял, что даже за считанные месяцы
можно убить в себе все то, что выстраивалось всю жизнь – десятки лет.

Вот, в трипе, я практически приблизился до теперешнего момента моей

жизни, и увидел, что среди моего оборудования в голове, осталась только
рация, при помощи которой я связываюсь со вселенной: как бы общаюсь с
окружающим меня миром, принимая и отправляя сигналы. Вся та сверх-
система, под названием мозг, которая у меня была – все выгорела в ебеня
собачие. Все, я вижу себя как трупа, которые не летать в космосе не может,
не что-то делать, не исследовать, ничего уже не может. Кости в скафандре.
Череп с улыбкой и единственным убеждением ―Всѐ, еще немного и я
счастлив‖. Мораль, которую я извлек, такова: Смерть о жизни может
поведать многое, и что бы понять жизнь полностью – нужно умереть. Убивая
себя – понимаешь что-то, умерев полностью – станет ясно все!
Психонавтика – это игра Смерти, сделка с Дьяволом. Назад дороги нет.
Выиграть невозможно. И лишь в конце, в самом конце, становится быть
ясно, что еще в начале пути, вовсе не летел к свету, а падал в яму, на дне
которой яркое пламя Ада.

Далее остался только голос т.е. я с рацией, переговаривающийся со своим

мозгом. Насколько сильной должна быть диссоциация (или разрушение?),
что единственное что я мог – говорить со своим мозгом, который в свою
очередь мне доносил о ситуации в самом себе. Я понял – я умираю. Вот-вот
и всѐ, конец мне. Я лежал на кровати, не мог ни двигаться, ни говорить, ни
моргать, ни слышать что-то, вообще ничего не мог. Все тело онемело, и я
был подобен камню, чувствовал, что я где-то там внутри, еле свечусь, и все
что я могу – дышать. У меня заложило нос, по этому я дышал ртом.
Классное чувство, конечно, когда все что можешь – дышать и говорить со
своим мозгом.

И о боже, как прекрасен его голос. Он желал мне только добра, я ему
доверял как никому на свете. Я понял, что мозг до последнего со мной, и
отчаянно сражается за меня, и будет сражаться до самой смерти,
вылеживаясь по максимуму. То, каким был этот голос – не передать. Язык,
на котором он говорил, был предельно ясен и понятен мне, но это не был
человеческий язык, потому что голос говорил на непонятном символьно-
иероглифном языке, как бы читая мантры или заклинания. Далее голосов
стало очень много, они поделились между собой, причудливо сливались
друг с другом, то снова рассеивались. В голове стоял целый божественно-
ангельский аркестр, из мужских, женских, детских и бесполых голосов.
Одни пели, другие что-то говорили, третьи что-то обсуждали, но все они
были в единстве. Это так приятно, приятнее я ничего и никогда не слышал в
своей жизни.

Потом наступил такой момент, когда и рация моя потухла, а все что я мог
слышать (не ушами) – голос отчаянно бьющегося за жизнь мозга, который
всеми силами меня спасал, успокаивая, объясняя что все хорошо и т.д., а
порой отдаляясь от меня, куда-то в сторону. Наступил такой момент, когда
единственное что я мог – осознавать себя, как душу. И все. Вокруг кто-то
что-то говорит, что-то происходит, в голове целый бум, а мне так хорошо,
спокойно, и хотя я чувствовал что с глаз моих текут слезы, мне все равно
было хорошо, так благополучно и спокойно. Эти голоса, что я слышал, они
очень могущественны, но добрые и желающие мне добра т.е. не было злых,
и я понимал, что если это в моей голове, и это мой мозг, то он желает
только лучшего, и иначе быть не может. Невозможно не подчинятся им,
потому что они – все. Точнее сказать, Разум/Бог – это все! А мое эго или ум
находятся по иерархии ниже, соответственно, подчиняются всему.

Далее была сцена, в которой вся жизнь пронеслась перед глазами, я увидел
все свои ошибки, грехи, неточности и все на свете. Увидел, как можно
лучше, что еще можно в жизни, какие вариации происходящего могут быть,
да и в прочем, увидел так много, что вопросов больше не осталось от меня.

Позже я начал ощущать то, что поднимаюсь, парю над своим телом, и
одновременно то, что где-то внутри своего тела/головы/психики я
отдаляюсь бесконечно вниз, в какую-то безду. То есть, одна часть меня
летела куда-то вверх, к блаженству, а другая то ли оставалась внизу, то ли
стремительно падала в пропасть, безду. Движение в двух направлениях:
полет и падение.

И, уже практически достигнув дна, я понимал, что вот-вот умру. Я понял

все, и мне очень сильно стало жалко своей мозг, свое тело. Мозг просто
давали мне понять в эти моменты ―Почему ты не любишь меня? Я желаю
тебе только лучшего. Почему ты не веришь мне? Зачем ты травишь меня
различными ядами и химикатами, зачем ты убиваешь меня? За что?‖. И
когда я понял, что это я сам во всем виноват, и все что делал по жизни –
разрушал себя, тогда я начал кричать про себя (или мои чувства били в
голову, то ли сердце усердно билось за жизнь): Я люблю тебя!

Повторял эти слова, только эти слова. Плакал и повторял эти три слова. Я
понимал, что уже поздно что-то менять, и назад ничего не вернуть, понял
что я разрушил себя и свою жизнь, и только в моменты смерти понял все,
когда уже поздно. Я люблю тебя, прости.

Затем меня выключило, и я помню только что в каком-то коматозном

состоянии был, проваливаясь в ничто, то появляясь на миг, потом опять
пропадая, какое-то болезненно бредовое состояние с полным выносом
мозга было, похожее на сон, а вот что было и что я видел далее – я не
помню.
Проснувшись по утру, с мыслями ―Бля, я все проспал! Снова трип в пизду
пролетел!‖, только спустя несколько дней, понял, что меня поглотила
амнезия, либо психика так защитилась от стресса, вообщем не суть важно.

Суть в том, что когда я проснулся, я не мог понять, кто я, какой сейчас год,
месяц, тепло или холодно, вообще ничего не мог понять. Потерялся. С
одной стороны был в детстве, с другой стороны в каком-то школьном
возрасте, а все вокруг тоже было другим. Ну думаю, нахуй семена эти! Зло
какое! Но эффектами я доволен J

Полностью иной мир, иной я, и все и все вокруг меня. Это здорово.
Перерождение.

Уже в который раз помираю, и рождаюсь заново. Я люблю эту жизнь, черт
побери)))))

Выводы:

Наркотики – зло! Игры со смертью – опасны! Ипомея – прет! Жизнь –

замечательна!

Больше нечего видеть, уже и так все что нужно знаю. Описывать что, как и
почему я сделал/пришел к таким выводам - нет смысла. Жизнь очень
сильно изменилась, изменился я, изменилось все.

То, чего я хотел – получил, то к чему шел – пришел, чего желал –

исполнилось, цели – достигнуты.

Возвращаться в котел контролируемого схождения с ума больше нет

желания, а посему - ставлю жирную точку и захлопываю книгу своей
Психонавтики на ПАВ

Всем джа!
Δ9-THC

Марихуана - это очень заезженная тема, потому про нее мало кто пишет
репорты. Но, несмотря на ее заезженность, трипы от МЖ мне очень и очень
понравились, потому не мог обойти стороной пережитое и решил
поделится трипами.

Трипы, которые особенно запомнились:

3P №1

Выкурили со знакомым по 3 водных и пошли гулять. Как только отошли от

места накурки, сразу же почувствовалось ―что-то не то‖ в восприятии. А
именно:

- замедление времени(но и одновременно ускорение моего внутреннего

времени)

- ―усиление восприятия‖ и ―эффект видеофильма‖.

Мы шли через посадку, и я вглядывался за тем, как я воспринимаю мир. Все

стало очень ускоренным, пропало шипение перед глазами (которое у меня
постоянно присутствовало), и это специфическое восприятие, когда все
становится чистым как стекло.

При повороте головы картина мира сильно расшатывалась, и

присутствовал эффект, что ты глядишь на мир глазами и
сознанием. Тоесть при повороте головы картинка очень быстро
перемещалась в поле зрения, а вслед за ней, еще тянулся взгляд, который
похож больше на ―тоннель, который сосредоточен в центр видимого‖. По
бокам этого тоннеля расплывались слабо-видимые волны, туманность
некая.

Появилось ощущение, что ты отключаешься от повседневных проблем,

мыслей, всяческих заморок в своей жизни, и как бы засыпаешь, но не
спишь. Это отключение ВД.

Вслед за отключением ВД последовало частичное ослабление

множество мыслительных фильтров. Тоесть начали всплывать различные
воспоминания, различные события, переживания, чувства и эмоции, все это
начинало шквалом вливаться в мозг, отчего я начал чувствовать себя
беззащитным ребенком. Я забыл о своем прежнем положении в жизни, и
полностью стал чувствовать себя таким, коим я был раньше. Мне это с
одной стороны очень понравилось (я мог чувствовать, получать эмоции,
наслаждаться воспоминаниями и т.д.), а с другой вызывало сильный
дискомфорт и даже некий страх что ты в этом состоянии и останешься.
Дискомфорт потому, что я реально чувствовал, что немогу контролировать
ни эмоции, ни чувства, ни свои эмоциональные состояния, ничего. Я мог
просто находится в жизни и ждать пока меня попустит. Но, потом я себе
сказал мысленно, что лучше расслабится и погрузится в себя т.к. потом это
все исчезнет, а опыт то останется. Я расслабился, и тогда я поплыл по
течению своих мыслей. Я просматривал в голове различные эпизоды,
целые видеофрагменты из жизни, анализировал их, сравнивал с тем, как у
меня сейчас в жизни и собственно сделал много выводов. Очень не
понравилось чувство, что при накурке мне это состояние беспомощности и
неизвестности жизни очень нравилось, а мое привычное для меня
состояние вызывало ужас и отвращение. Когда действие конопли
заканчивалось, я очень радовался этому и немог въехать в то, почему мне
так нравилось состояние беспомощности и не нравилось мое привычное
состояние.

Еще я заметил, что эффект “живости и реальности” и вникание в

видимую картину немного имеет другой принцип действия, и слово
―реальнее чем обычно‖ здесь совсем не имеет места быть. Дело в том, как я
заметил, происходит отключение ВД, ослабевают многие защитные
фильтры восприятия и получается так, что ты начинаешь слышать и видеть
больше чем обычно, но в действительности это просто эффект отключение
ВД и состояние заторможенности, когда мозг не успевает все
анализировать, и непроанализированная полностью поступающая
информация, воспринимается как нечто ―живое и удивительное‖.

Про усиление чувств и восприятия та же история (особенно зрительного и

слухового канала восприятия). При отключке ВД поступающие сигналы
воспринимаются как новые, необычные, первый раз увиденные или
слышимые, и ты становишься ребенком, который глядит на мир с
повышенным удивлением, потому и кажется, что усиливаются чувства. Т.е.
ты снова переживаешь что-то, что уже переживал.

В этом трипе я увидел практически полностью то, как я глядел на мир

раньше и мне удалось сравнивать это с моим новым мировоззрением. Да,
при старом раскладе все действительно видится очень живым, будто все
живет своей жизнью, становится очень интересно находится в мире. НО, это
лишь потому, что выключается ―сознательный процессор‖ и вся
поступающая инфа не выстраивается в определенные парралели, связи, не
строится картина мира в голове, а воспринимается все таким, как оно
воспринимается т.е. без участия разума, а обычное восприятие мира без
последующей его проработки, анализа, группировки, раскладывания по
полочкам и так далее.

Эффект видеофильма – тоже, хорош, но не настолько, как кажется на

первый взгляд. В моем привычном состоянии присутствует эффект легкого
стробирования, замедления восприятия, эффект ―тянущейся картинки‖,
измененное чувство внутренних часов (замедленные) и впрочем постоянно
присутствующее ИСС. А при накурке, словно у меня не улучшается мое ИСС,
а становится обычным состоянием сознание, коие было у мя всю жизнь.
Парадокс психоделиков что ли: когда все эти эффекты воспроизводишь у
себя в голове и живешь с ними всю жизнь, то тогда психотропы
действовать начинают иначе, и не расширяют сознание, а наоборот,
возвращают его в старую форму бытия. Пропадает кароче все мое
обыденное ИСС с всем этим букетом эффектов, и все с мультяшно-
сказочного превращается в стеклянно-реальное.

В заключение к этому трипу я сделал такой вывод: что лучше находится в

каком-то одном состоянии, а не прыгать из одного СС в другое. Тем более,
что, в голове любое СС воспринимается как ―то что мне и нужно‖. Но если
это СС по расширенности намного ниже обычного, то увидеть что ты был в
лучшем СС нельзя. Но в то же время с ИСС можно легко увидеть, как ты
воспринимаешь различные состояния сознания. Странный эффект, но
полезен для понимания того, как устроено в башке многое.

3P №2

Трава была очень ядучей, еле сдерживался что бы не прокашляться.

Выкурил только 1 напас. Эффектов сразу никаких не почувствовал. Пошли в
людное место, стали у забора, и что-то я начал чувствовать неладное. Не
было эйфории, не было никаких и изменений в восприятии а появилось
нарастающее чувство паники и очень сильного дискомфорта в голове. Я
оперся на забор и сказал чуваку, с которым я курил, что что-то мне не
хорошо.
Далее мне стало очень страшно. Участилось сердцебиение, я стал
задыхаться чтоли. На улице стояло обеденное время и солнце было очень
ярким, потому на улице все было в неприятно-белом палящем освещении.
В моем же бедовом состоянии, все начало просто кислотно прожигать мой
взор. Все стало очень и очень неприятно-белым, цвета потеряли свою
красочность, и все вокруг было как в операционной – при дневном
больничном свете.

Затем у меня в глазах начало темнеть, но не так что бы все затемнялось, а

вот это был эффект, если положить белый лист на огонь, то он вот так
маленькими точечками черными начинает покрываться, а далее эти точечки
прогорают и лист сам начинает тлеть. Увидев это перед глазами, я сказал
чуваку что мне уже не хорошо, и походу у меня передоз. Он сказал типо что
бы я сел и все пройдет само собой. Но это состояние не проходило, а
изображение в глазах начало выцветать, выгорать чтоли. В ушах появился
свист, а картинка в глазах отдалилась от меня, я мало что соображал, и
притом что у меня уже 80% видимого покрылось черными пятнами и едким
шипением, было просто ужасно.

Я встал с забора и пошел вдоль аптеки (2 метра до него было), что бы зайти
за аптеку и там пересидеть (пустынное место там было, не очень людное).
Как только я прошел эти два метра, я чуть не свалился из-за очень сильной
слабости. Я хотел было опереться рукой об аптеку, но в тот же час я
перестал видеть. Блять, я перестал видеть, словно стал слепым. Я закрыл
глаза, и стояла темнота. Я открыл глаза, но словно у меня глаза отказали:
все было таким же темным как ночь. Я испугался, очень испугался, даже
только потому что я ослепну. Я примерно рассчитал где стена аптеки, но
как бы я не махал рукой что бы нащупать ее, я не мог по ней коснутся даже.
Тогда я начал не идти, а как черепаха плыть вперед, в состоянии полной
тьмы. Я зал что я шел вперед, и подумал что надо продолжить тот же путь,
пройти примерно 5 метром и затем свернуть. Время ваще остановилось. Я
шел пол часа эти 5 метров. Затем в один момент я понял что я сплю. Звуки,
исходящие с улицы, сопровождались мощнейшим эхо, и доносились как с
тоннеля метрополитена. Тогда я завернул за угол, и вот бля, опять херня, я
потерялся в пространстве. Я забыл где я нахожусь и что со мной
происходит, я не мог ориентироваться где я вообще. Затем меня слегка
попустило, я нащупал все же угол аптеки, и зашел за нее. По пути, который
составлял пару метров, у меня начались галлюцинации в этой темени в
моих глазах. Я увидел большой циферблат, но без цифр. Вместо цифр там
начали плясать различные непонятные животные, и, потом особенно
//Luinskwidi
запомнились птицы, которые махали крыльями и словно танцевали,
синхронно. Вместе с этим и слегка прокручивался этот циферблат.
Наконец-то я уперся спиной к стене, и сполз вниз. Как только я
перевалился в сидячее положение, по телу разлился очень сильный жар, а
в глазах появилось яркое, насыщенное красное свечение. Мне стало
намного лучше, и тогда я открыл глаза…..

То что я видел, было божественно красивым. Открыв глаза в ушах появился

глухой свист. Слева от меня была автомагистраль, а в метрах 300 от нее
шли в ряд жилые дома. По магистрали проезжала машина, но я смотрел как
она плывет в пространстве, очень медленно. Время тянулось так, что
казалось что его вообще нету, а есть просто жизненные события, а такое
понятие как время – пустяк, иллюзия. Звук от машины оставлял за собой
тягучий шлейф, сильнейшее эхо, и буд-то звучал на огромном стадионе, а
не на той местности, где я находился. Все было мягким,
расфокусированным, в приятной дымке. Я перевел взгляд на дома, и они
просто светились, как в игре, где прорабатывают пиксельные шейдера и
накручивают им свечение. Небо было мягко-голубым, а белые тучи
светились как маленькие солнышки. Свечение же затмевало часть домов,
обволакивало все вокруг, оно было везде, всюду. Состояние мимолетного
сна, которое я испытывал на протяжении минуты….

Далее все резко закончилось, все эффекты пропали, и я словно и не курил.

3P №3

Это один из самых волшебных трипов. Мы пошли со знакомым к речке,

через целое поле, которое было уже не зеленым, а осеннее-пожелтевшим.
На улице стояла теплая погодка, вечернее время, солнце было у заката и
все вокруг отсвечивалось насыщенным оранжевым цветом. Мы сидели
около ивы, на речке, разговаривали о том, о сем, и в итоге покурили. Я
сидел на траве, а передомной стоял целый забор из камышей, во много
рядов. Вставила трава довольно-таки сильно, и я начал прислушиваться к
эффектам. В этот раз эффекты были другие (сорит видимо другой), потому
как первое что появилось – это сильный строб. Затем по всему телу
разлился приятный жар, и появилось чувство что мое тело находится в
сауне, и одновременно на пляже, на горячем песку. Обострение чувств не
происходило, а присутствовал очень сильный кайф, который постепенно
стал исчезать, вернее переходить в другую форму т.е. тело по нарастающей
―накалялось‖, пока в итоге полностью не погрузилось в очень теплое
облачко или в теплую воду, и постепенно растворилось в пространстве. Я
опустил голову и взглянул на свои руки и ноги, и приятно улыбнулся. Я не
чувствовал уже ни рук, ни своих ног, я просто глядел на свое тело, как бы
видя их на экране у себя в голове. Это чувство что ты сидишь в скафандре, а
лобовое его стекло – это глаза. Но и глаз уже я не чувствовал, все словно
онемело, и я начал чувствовать диссоциацию, но очень отличную от той,
которая возникает при употреблении DXM. Это было мягко, нежно, очень
горячо, постепенно, на расслабухе, я успевал отслеживать все эти эффекты
и, мне это очень нравилось.

Затем мы встали и пошли на наш раен. Дорога постелилась чрез это

огромное поле, которое было похоже на поле с оранжевой колосистой
пшеницей. Мы шли по извилистой тропинке, и то что я наблюдал дальше,
до глубины души удивило меня и оставило след на всю жизнь….

ТГК-Диссоциация шла по нарастающей, стробирование всего видимого

перед глазами усилилось, но это усиление было похоже на
перерисовывание картинки перед глазами. Когда же картинка полностью
перерисовалась, строб пропал. И в этот момент я понял, что я могу видеть,
но не глазами, слышать, ноне ушами. Я видел картину мира целиком и
полностью, и возникло чувство, буд-то мои глаза не нуждаются в повороте
их влево-вправо или вверх-вниз. Тоесть я не чувствовал своих глаз и того,
как я ими поворачивал, а я полностью ощущал, что могу смотреть на все
―сознанием‖, а глаза лишь выполняют роль ―обманки‖ или чего-то
наподобие этого т.е. без глаз тоже можно видеть. Мое тело, ноги, руки, все
это было частью видимой мною картины, которая впрочем была очень
широкоформатных размеров. Я начал смотреть фильм. Одновременно с
этим, я начал анализировать все эти эффекты и пытаться дать им описание,
что бы потом воспроизводить это в нормальном СС. Эффект просмотра
фильма, оказалось описать проще простого:

Это состояние диссоциации одновременно с состоянием сноподобности

происходящего т.е. сон наяву, но только в плане восприятия, без сюжета,
фантазии и всего прочего. Диссоциация ―слила‖ мое тело и видимый мир
воедино, потому это воспринималось как одно и тоже. Я видел свое тело,
мог им управлять, но было ощущение что Я – это одновременно Я, который
за всем наблюдает, и тот механический Я, который отвечает за мое тело.
Тоесть появилось сильное разделение ЦНС и ПНС (Переферийная н.сист.).
Очень занимательное чувство, понимать, что твое тело какбы двигается
само по себе, но по твоей команде. С восприятием было немного иначе. Я
чувствовал, что я сплю, что я нахожусь в лежачем положении, в своей
комнате, а все что я вижу и слышу – это было вокруг меня, но только в
пределах комнаты. Т.е. не было никаких далеко-близко, все происходило в
пределах комнаты, и не выходило за ее рамки, и то, что находилось за 500
метров от меня, было всего в пару метрах от моего взора. Я осознал, что все
воспринимаемое мной, анализируется, но не описывается т.е. своеобразное
отключение ВД: ты видишь, ты понимаешь где ты, но ты просто смотришь,
как фильм, а не как реальность. Это чувство еще можно назвать, вот когда
тело в отключке, но часть мозга отвечающая за восприятие работает, но
безовсяких второстепенных функций анализа, и ты какбы ―подглядываешь‖
сознанием за всем видимым в состоянии сна.

Мы шли по тропиночке, и я обратил внимание, в первую очередь, на это

поле. Это было то самое поле, на которое я попал водном из мини-трипов
с Сальвией (я смотрел в картину, и затем я влился в нее и побежал по
такому же самому полю). Особенно понравилось наблюдать за колосистой
травой, которая пошатывалась за ветром и издавала характерные звуки. В
состоянии отсутствия анализа всего это просто манило как магнит, каждая
травиночка, каждый звук, и все было таким ―пустотно-космичным‖, но
одновременно чувствовалась гармония с миром, слияние чтоли с ним в
одно целое. Второе, на что я обратил внимание – это все видимое что
находилось в области периферийного зрения. Особенно люди. Когда
человек обходит тебя сзади и попадает в зону периферии, то это
полностью чувство, что этот человек из сна. Человек не живой, но и не
мертвый, он просто является одной из созданных проекций в голове, и
какбы появилось чувство, что все движения, образ человека и все прочее –
это было уже записано в психике, и воспроизводилось в режиме
―Искусственный Интеллект‖. Еще мне это очень и очень напомнило
дексовые галлюцинации, когда ты видишь людей, но понимаешь что их на
самом деле то и нет, а все это – продукт деятельности твоего воображение
и психики.

Впрочем, еще размышления остались т.к. я сам для себя понимаю, что не
окончательно смог дать описание всему этому и ―изюминочка‖ хоть какая
но осталась.
//cid-vishez
3P №4

Этой мой самый последний, и самый жесткий трип с МЖ.

Трип происходил в весьма мрачной обстановке. Ночь, 1-2 часа ночи. Я

пошел на работу, в посадку, в гаражи, на погрузку металла. Вокруг
темнотень, выцветшие гаражи выстроенные вряд, и один тусклый фонарь,
оранжевого света. Перед погрузкой решили дунуть, и я себе сказал ―Хватит
уже говорить ―Это в последний раз‖, а это и будет самый последний раз,
потому что ты испытаешь БЭД и тебе будет так херово, что к МЖ больше не
притронешься‖. Далее подъехал КАМАЗ, и собсно нужно было погрузить за
ночь 7 тонн металла. Думаю, как раз и время скоротаю, и потрипую. Не тут
то было….

Что это за трава такая была я не знаю. Но такая ебанутейшая, просто аут. Я
опустил один водный, и мне в легкие так давить начало, прям до слез, ну
такое ядучее, ужасть, я в себе сдерживал кашель. Остальные чуваки что ее
курили вообще прокашлялись, один проблевался, а второй в итоге в
отключку ушел.

Поначалу вообще ничего не почувствовал. Я и триповать то не собирался,

так, прочувствовать эйфорию МЖвскую и все. Но трава забирала медленно,
очень плавно, но так убийственно, что мне потом даже жоще спайсов
показалось.

Первое что я почувствовал – это сильную тяжесть в шее, плечах, руках и

ногах. Вообще все тело стало тяжеленным, двигаться даже не хотелось.
Затем появилась незаметная эйфория, и волнами начинало разгонять.
Вскоре эйфория стала настолько сильная, что я почувствовал себя
опиюшником: я просто сел на стульчик, и начал втыкать, ни о чем не
думать, а просто находиться в этом дичайшем кайфе. Ни двигаться не
хотел, ни о чем-либо говорить, ни что-то делать, абсолютно ничего, а
больше всего тогда я хотел лечь и отключиться. Но, еще вся ночь была
впереди на этой погрузке металла.

Пока мы еще не начали грузить, я отправился в магазин за водой. Магазин

находился через балку, в метрах 500 от пункта приема металла: это
длиннющая дорога, в виде ступенек, и эта дорого соеденяет между собой
два раена. Сама дорого пролягает сначала через посадку, а потом через
рощу камышей. Света – 0, и лишь вдалеке просвечиваются проблески света,
от фонарей и 9ти этажных домов.
Я отошел буквально метров 20 от точки, и меня так ушатало, что я еле
сохранял координацию движений. Начался очень сильный строб, все стало
переливаться шипящими-волнами, что мне и напомнило Спайсы. Картинка
перед глазами начала ―танцевать‖. Время замедлилось в разы, и ваще
казалось что вот-вот и практически остановиться. Я шел, мимо гаражей, в
полной темноте, а вдалеке, метров в 15 от меня, стояла машина, с еле
включенными фарами. Так вот, я смотрел на эту машину, и шел, и у меня
неиллюзорно складывалось впечатление, что я иду на месте: я смотрел на
свои ноги, что бы убедиться что я иду, потому как мне казалось, что я
переживаю одну и ту же сцену из жизни ровно столько раз, сколько я делаю
шагов т.к. такой вот флешбек получается. Затем я почувствовал, что что-то
очень сильно как для МЖ меня начало таращить. Все видимое вокруг стало
переливаться сине-фиолетовыми красками, появилась туманность
видимого, сразу жа за ней – космичность (это чувство, словно ты на каком-
то здоровенном плоском корабле, летишь в космосе, где ни так как на
земле). Затем мои ноги стали пластилиновыми, а сразу за ними и руки. Я
посмотрел на свои руки, в ходьбе, и их движения не соответствовали моему
передвижению в реальности т.е. они сильно отставали, и замедленно так,
инерционно, как куски пластилина, тянулись за мной. Мои ноги вообще
стали проваливаться в землю, я стал спотыкаться и не видел под собой
земли, точнее я перестал чувствовать свои ноги. Меня начало охватывать
чувство страха, паника, паранойя некая. Я боялся каждого шороха, каждого
скрипа или малейшего звука, который был рядом со мной, потому я решил
ускорить свой шаг. Но, от моего решения ничего не изменилось – я
продолжал идти на месте, и меня это уже стало вводить в когнитивный
диссонанс, потому что такого не может быть. Далее я вышел на эту
тропинку.

Выйдя на тропинку, мне стало не по себе, от того, что мне сейчас придется
спускаться в полную темнотень, идти через заросли камышей, где притом
же точка наркоманов, и вообще. Немного пройдя по тропинке, я заметил
следующее: я начал слышать, отчетливо слышать, как я дышу. И тогда я
начал понимать – что это дыхание такое, которое бывает при сне. Т.е.
горловое дыхание, медленное и глубокое. Я остановился на секундочку, что
бы понять что это, и я понял что…Я СПЛЮ)).

Это было волшебно, это было сказочно, необычайно классно. Я решил

расслабиться, и следить за эффектами. Вскоре я перестал чувствовать
биение своего сердца, а дыхание стало произвольным т.е. я не мог
контролировать его темп и глубину. Мое тело полностью влилось в
видимую картину перед глазами. Я смотрел на свои ноги, на свои руки, но я
видел их как нечто отдельное от меня, как часть этой видимой картины, как
часть мира. Постепенно ноги начали врастать в асфальт, и я практически
было слился с ним. Я вытянул руки перед собой, и помахал ими. Ооо, это
было что-то. Это очень похоже на дексовое стробирование и ―мазню‖
картинки. Тоесть я уже руками и не шевелил, а картинка перед глазами
показывала что руки все еще в воздухе и проделывают какие-то движения.
Появились слабые шлейфы за конечностями. Меня начало накрывать
чувство, что у меня закрытые глаза, а картинка перед глазами – это как под
дексом, когда ты видишь с закрытыми веками. Т.е. я начал погружаться в
проекцию своего внутреннего мира, не обращая внимания на внешний.
Далее это чувство очень усилилось, и я начал чувствовать что я сплю, на
своей уютной кровати, накрытый теплым и мягким одеялом, а все что я
вижу вокруг себя – это сон. Звуки приобрели эхо, и доносились издалека,
тоесть с расстояния которое в разы большее чем есть в действительности.
Видимая картина перед глазами стала очень широкоформатной, а позже, я
почувствовал что вижу не только то что перед моими глазами, но что и за
мной т.е. зрение в радиусе 360 градусов. Очень занимательное чувство,
когда ты понимаешь что видишь то, что у тебя за спиной. Далее началась
сильная диссоциация: я перестал чувствовать свое тело, и частично
утрачивал над ним контроль. Моя голова стала как бы прозрачной, и
появилось чувство что мое сознание вылетело за пределы моего черепа, и
оно повсюду, во всем мире. Я перестал чувствовать свои глаза, свои уши,
свой нос, и все поступающие сигналы воспринимались скорее как один
цельный поток информции, нежели разделенный на слух, зрение, нюх и
т.д. Сознание стало всем, и не было раздлелителя между видимой картиной
т.е. глаза – как барьер, не чувствовались, и я словно видел картину
напрямую, сознанием.

Я продолжил свой путь. Зашел в магазин, но находиться рядом с людьми

было страшно – параноило очень. Тогда я начал возвращаться назад, и,
когда спускался по той дороге, по ступенькам, перед моими глазами была
посадка, и деревья которые были отчетливо видны при свете луны. То что я
видел, было великолепным. Все было в тумане, как в той сказке, или как в
загадочном лесу. Я начал глядеть на деревья, и заметил, что когда я
расслабляюсь немного – то в кронах деревьев я начинаю видеть совершенно
другую картину. Я стал на месте и начал смотреть ―фильм‖. Кроны деревьев
превратились в плоскость, затем эта плоскость стала полем. На этом поле
выросло дерево, затем поле поросло травой, а за полем вырисовывались
//Luinskwidi
маленькие деревья. Тут я сразу начал вспоминать шалфей, так как под ним
нечто подобного характера было. Но, я не терялся в этом, я видел кроны
деревьев, и видел тот сюжет, который рисовался поверх них. Потом я
начал видеть людей, которые ходят по этому полю. И вот движения этих
людей, сама сцена – все это выглядело как игра разума т.е. как мини-
компьютерная игра, в которой есть прорисованная местность и
исскуственные интеллекты у этих людей. И меня не покидало чувство, что
я сам рисую это все, словно в голове открылся какой-то сектор, который
давал мне возможность самому рисовать все, но и одновременно наблюдать
за этим с повышенным интересом.

Затем, я практически вернулся на пункт приема металла. И, по пути туда, в

центре моего зрения, появился как бы небольшой мониторчик (дексовая
фишка – когда с закрытыми глазами, в центре, видится сначала маленький
экран на котором рисуются сны, а потом он разрастается на все поле
зрения), и все что было в его видимости – воспринималось как мое
внутренне, а не часть внешнего мира. Было похоже на реалистичный мираж,
на сцену из сна, но только не на реальность.

Я подошел к пункту приема и начал грузить металл. Как начал работать –

многие эффекты попроподали, но появились другие эффекты. Это не
эффекты в восприятии, а ―что-то‖ скрытое, что недоступно было в моем СС.
Опишу сцену:

Пыльный гараж, куча ржавого металла, погнивших труб, мазута, грязи,

рваных мешков и метталического хлама, наваленного в 2х метровую гору,
которая простягалась на метров 5 т.е. большой такой гараж набитый битком
металлом. Все было в красках коричнево-мутных, свет просвечивал сквозь
эту пыль, и в целом создалась такая вот индастриал атмосфера. Из-за шума
металла, очень сильно давало на слух. Этот грохот, шум, облака пыли и
отлетающей ржавчины – все это погружало в некое Дарк-состояние. Люди,
которые работали рядом со мной, видились мною в облике тараканов и
крыс (вернее ассоциации такие возникали). Все пыльные, грязные, в гараже
накурено дешевыми сигаретами, от других стоит перегар.

В один момент меня все это начало ужасно веселить. Я начал смеяться,
очень весело смеяться со всего подряд, как ребенок. Я глядел на этих
чуваков которые таскают чугунные ванны, печки, люки или 15-ти
киллорамовые трубы из сан-узлов, и я не воспринимал это как нечто
плохое, а что-то очень веселое. Я бы даже сказал, что где-то в себе я
понимал отвращение ко всему этому, понимал эту ужасть,
некомфортабельность, грязищу вокруг и пылищу, но больше преобладало
чувство мультяшности всего вокруг, такого вот не позитива, но холодного
положительного состояния. И в этот момент….

…я почувствовал, как я думаю, то состояние и то видение жизни, коим его

видит Кислота. Тоесть в определенный момент, вся эта дарк-индастриал
атмосфера, начала жестко ассоциироваться с лагерями для заключенных, с
военными и послевоенными периодами, с периодами перестройки, или же
с грязными заводами, которые дымят на все небо. Я видел две реальности
сразу, одну – ту что я видел глазами, а вторую – это ту, которая как бы
налаживалась поверх этой. И в один момент, все краски в глазах сменились
на спектр синего, фиолетового, зеленого, и черного цветов. Но, эти цвета
хоть и были темными, они совершенно не несли в себе отрицательного
ничего, я не испытывал дискомфорта, мне это даже нравилось. Еще вот
можно представить, будто стиль оформления всего видимого как в 40-60х
годах, на кинопленке, только реалистичнее. И я начал вникать в это,
присматриватся ко всему. Включился некий ―Дарк-режим‖ восприятия, но
под словом дарк – только цвета восприятия и стиль воспринимаемого, а не
эмоциональный фон или фон разума.

Обычно я нахожусь в противоположном состоянии этому (есть тема на

форуме – светлый/темный). Так вот я окончателньо понял что отношусь к
светлым, а Кислота – к темным. Но, и первое и второе – это одна медаль,
просто разные ее стороны. Потому оба этих режима жизни хорошо, и в них
нету недостатков, есть скорее только свои плюсы.

Еще я заметил нечто подобное в восприятии и еще чем-то в голове, схожее

с шалфеем. Пока я не знаю как это сформулировать и вообще каким словом
назвать это явление, но опишу его на своем примере, и на примере,
наблюдая за Кислотой и ее восприятием мира:

У меня это появилось после шалфея. Я почувствовал, что меня выбросило в

мир будущего, и одновременно с этим в прошлое. Восприятие мира в этот
момент опиралось не на ту действительность которая есть сейчас, в
теперешнем времени, а было полностью окрашено в стиль того времени, и
стиль будущего. Я видел но не глазами, я чувствовал это, я незнаю как это
описать….вообщ, представьте, если бы вы могли попасть во времена, когда
жили Майя и прочувствовать от и до их стиль жизни, эмоции возникающие
при этом, видение мира и прочее, и времена будущего, затем соедените это
воедино –и получиться то восприятие которое у меня. У Кислоты же, как я
понимаю, так же две опорных точки – это прошлое (война, концлагеря, и
прочее) и будущее (ее фентези-рисунки каких-то существ, част о похожих
на инопланетных). Тоесть когда ты живешь ЭТИМ вот, ты уже вне системы
привычной жизни. Твоя частичка находиться в прошлом, а другая твоя
частичка находиться в будущем, а ты висишь посередине, в подвешенном
состоянии. Поэтому это явление больше подходит под название “Вне
системы”. Отсюда и повышенный интерес ко многим явлениям, творчеству,
фото, людям и так далее: в голове понимается что этого не хватает, но
поскольку достигнуть его нельзя, то ты предпринимаешь как можно больше
действий, направленных на описание этого, на создание этой атмосферы и
всего прочего, что бы почувствовать вот это вот состояние в полной красе.

Собственно, после этого, если же это и было видение восприятии мира

Кислоты, то я многое для себя понял. А именно то что она говорила за
страхи, за то, что все это не страшно а наоборот – даже забавно, что мне
нужно привыкнуть и .т.д. Я стал понимать это отличнейшим образом,
осталось донести это своему мозгу) Но это жесть!! Я просто привык к
своему восприятию и стилю жизни, а вот когда увидел полную
противоположность (в плане оформления реальности, восприятия мира,
этой вот системы) я был удивлен, и это ценный опыт т.к. у меня было яркое
сравнение с другим СС, нежели мое. И, после этогои пришло убеждение,
что я точно отношусь к ―светлым‖. Но, все это лишь стороны одной и той же
монеты. Я выбрал светлую, Кислота темную, но монета от этого
незименилась..))Это даже не разделение, на черный-белый, добро-зло, это
нечто другое….описать это я пока не могу, к сожалению, лишь могу
поверхностно и расхлябано дать описание всему этому.

Далее, я себе сделал установки так же на МЖ. Я посмотрел на нее под

другим углом, и для меня она представилась полной противоположностью,
нежели я ее видел до этого. Произошла чтоли смена полярности
мышления, в определенной сфере. Я себе повторял, очень много раз
повторял, что галлюциногены – это дял меня плохо, не сами они плохие, а
их употребление дл меня чревато, особенно после пережитого психоза. Я
пересмотрел МЖ под другим углом и вуаля. Проснувшись на следующее
утро, я уже с некой опаской и нехотением отношусь к МЖ, и она
ассоциируется у меня с той ржавчиной, пылью, скрежетом металла и
накуренность табачным дымом, с тем всем негативным аспектом из трипа.
И, эти внушения, отлично работают) Да, я знаю, что во многом я обманываю
себя, касательно той же МЖ, но в моем случае – это лишь в пользу мне)
Далее у меня очень и очень сильно начала болеть голова. Раскалывалась
просто, я даже когда шел, я чувствовал удары ногой по своему мозгу. И
голова болела еще часа 3. Ужасное состояние было.

Что за траву я курил в этот раз, я не знаю, но то, что она показала мне
чрезвычайно много – это факт.

МЖ vs. МО:

Эффекты от МЖ, действительно, схожи с Мускатным Орехом. Различие в

том, что от МО – эмоции и восприятие становятся кристальными, и эмоции
вместе с чувствами открываются на полную катушку. От МЖ же восприятие
притупляется и обостряется одновременно, эмоции и чувства всплывают их
глубин души, но на них как-то пофигу. От МЖ состояние скорее
пофигистическое, в то время как от МО пробивает на творчество, хочется
что-то делать и чудить. И неудивительно – МО с амфетаминоподобным
действием, стимулирующим, а МЖ с притупляющим больше.

Вообщем, орехи и трава схожи в чем-то, таки да)

Выводы, касательно МЖ:

•МЖ превзошла многие мои ожидания, и как по мне, она может показать
очень и очень многое.

•МЖ лучше орехов в том плане, что ею можно ―пропатчиться‖, в то время

как с орехами такого зделать нельзя. От орехов эффекты временные, от мж
можно зделать постоянными.

•Марьванна – неплохой реабилитатор психики. Я бы даже сказал отличный.

Два вещества, которые мне очень помогли выйти с постпсихозного
состояния – это МО и МЖ. МО лишь дал толчек, а МЖ проложила целую
дорогу к восстановлению.

•МЖ помогает забыть негативное из своей жизни. Ты словно отцепляешь

негатив, как испорченные вагоны от своего состава, и все, больше плохие
воспоминания тебя не беспокоят. Минус – это чувство, после подобных
затирай, что ты начинаешь строить жизнь с нуля. Конечно, это не так, но
дискомфорт доставляет.
//cid-vishez
•В больших количествах МЖ – это сильная вещь, которая может показать
весьма и позволить прочувствовать весьма глубокие эффекты, при
минимальном вреде на организм.

• Прошить мозги с помощью МЖ конечно, малвоероятно, но вот

пропатчиться немного - впполне возможно)

•Не понравились отходняки – это затуманенное тупняковое состояние,

которое длиться целый день у меня. Выражаеться в невозможности трезво
мыслить, расслабляться, проблемами в памяти еще некоторыми факторами.

•МЖ может показать прошлое и дать сравнение с теперешним. Это большой

плюс, для самопрограммирования т.к. в нормальном СС вытащить свое
прошлое в полной красе тяжело.

•Не понравилось то, что МЖ, так же как и Орех, убирает многие
психологические защиты, в результате чего начинают произвольно и
щимить чувства, мысли или эмоции с воспоминаниями, которые
блокированы, но опять лезут наружу, из-за чего можно натворить в жизни
нехороших поступков и дел.

•Лучший вывод о МЖ можно зделать лишь подружившись с ней =)

Покурите, поэкспериментируйте и все прийдет само собой, а то так-то
долго еще писать список можно.

Заключение

МЖ – это последний психоделик, который я испытывал на себе в моей

жизни. Было еще желание частое грибы попробовать – но сча уже оно
пропало. МО я начинал, МЖ я закончил психонавтику с ПАВ. Два таких
похожих по эффектам растения, как два связующих, между началом пси. с
ПАВ и ее завершением. Отказался от МЖ я только потому, что я отношусь к
той категории людей, которые максималисты. Я или Живу или Торчу (без
разницы чем, я на любом сторчаться могу). Я выбрал Жизнь, потому как
торчать мне уж сильно достало…да и опыта от ПАВ хватит еще оооой как
надолго, а те новшества к которым я пришел и того более, будут радовать и
удивлять меня всю мою жизнь)

Да прибудет с вами ДЖА :dzen: :carpet-tv:

*2C-E : Печатная машинка!

Опубликовано 27 января, 2013

Never stop the madness!

Never stop the madness!

Never stop the madness!

Трип #1

Set & Setting:

19-е число, Крещение. Перед

трипом выпил пол стакана
хлебной русской водки*,
перемешав ее с Coca-Cola, в
гостях у херомантички и очень
интересной женщины, которую
все считаю ведьмой, и трудно
находят с ней общий язык.
Потом, спустя пару часов, сделал
крепкого кофе, упаковал 30мг
вещества в капсулу, вышел на
балкон, выпил кофе, глотнул
капсулу, скурил одну сигарету*, //astash

зашел к себе в комнату, лѐг, лежу, жду.

* Алкоголь и табак не употребляю, но этот день был очень особенный, и я

почему-то решил сделать так.

Первые полтора часа эффекты психоделические эффекты не проявлялись,

а из эффектов присутствовал легкий дискомфорт, холод/жар в теле,
легкость/тяжесть и стремительно нарастающее сексуальное влечение, а так
же пустота в голове (мысли пропали) и неусидчивость, что в целом мне
очень и очень напомнило диссоциативные ноты, особенно сиропные (1:1
такое же ощущал на приходе). Далее появились изменения восприятия
схемы тела, и почувствовал себя очень маленьким, и очень большим, части
тела казались разными по размерам, спутанными, я лежал как игрушечный
мальчик, просто лежал и смотрел на своѐ тело. Обострилось восприятие
звуков, появилась глубина пространства, чистота, ощущение легкости,
свободы. Многие объекты, которые я видел, изменялись в размерах,
нарушилось так же пространственное восприятие, описать это сложно.

Далее мне надоело лежать, я встал с кровати, заметил нарушение в

координации тела (заносило по сторонам), и выпадение ума (пустота в
голове), легкую степень отупленности и потерянности, и сильной тишины
вокруг. Сел за компьютер, включил музыку, заметил легкие изменения в
восприятии звука (изменение схемы звуков, мелодии, громкости,

своеобразную слабо-ощутимую объемность звучания). Встал, сходил в

туалет, заметил что что-то случилось со временем (стало
прерывистым,(эффект фленджера + марихуаноподобные нарушения
временной памяти), зашел в туалетную комнату, обратил внимание на то,
что окружающее отдалилось от меня, комната была очень маленькой, и
очень светлой, приобрела легкие окрасы игрушечности, начал обращать
внимание на многие мелкие детали, которые обычно фильтруются
сознанием и на них не обращается внимание: текстурность стала более
четкой, тени более заметными и насыщенными, объем более глубоким.

Начав отливать, меня поразило то, насколько четко я слышу звуки, и мне
даже показалось, что все воспринималось в замедленной съемке, а
восприятие очень ускорилось, и как в рекламе глядел за тем, как капли
жидкости медленно падают в сортир, отбиваются, журчат, звуки были очень
звонкими, и тут очень удивился, когда эти звуки и урина начала
рикошетиться по всей туалетной комнате, а затем я начал ссать сквозь
унитаз, себе на ногу, и вообще подумал что жидкости, как звонкие осколки
морозной озерной воды, начали разлетаться по полу. Естественно, тогда я
понял, что мне это кажется, и легкие галлюцинации начали проявлять себя
, что мне очень понравилось.

Я зашел в комнату, сел за комп, включил клип Love & Theft, и начал
втыкать в монитор. Ниоткуда не возьмись, слева от меня, из-за уха,
вылетела маленькая муха, упала около клавиатуры, и разбилась на какие-то
мелкие блестки, пыль и осколки, а я внимательно за этим наблюдал и
очень удивился, откуда тут взялась муха, и куда она подевалась. Что сразу
заметил, так это обострение восприятия того, за чем наблюдаешь т.е. эту
муху я видел как под увеличительным стеклом, и мое сознание, как
сконцентрированный луч лазера, не выпускало из виду и анализировало то
за чем следит, а когда я уже понял, что это тоже зрительная галлюцинация,
то перевел взгляд на монитор, и опять удивился: указатель мыши
раздвоился, расстроился, потом снова сошелся, за мышью оставался мягкий
шлейф. Потом на мониторе начали появляться эффекты артефактов
(компьютерный аналог - артефакты видеокарты (можно глянуть в google)),
картинка на мониторе обросла этими глюками, которые то появлялись, то
исчезали,

а так же изменения восприятия размеров окружающих меня объектов

(казались то меньше, то больше, то появлялись). Потом стремительно
начали появляться различного рода мелкие галлюцинации: пропадал
курсор на мониторе, пропадали скроллы, либо что-то раздваивалось,
картинка прыгала, плыла, а бывало что курсор мыши вдруг оказывался в
другом краю экрана, а я управлял своей галлюцинацией, одним словом –
мелочь, а приятно.

Я продолжал смотреть видео, и мелкие брызги галлюцинаций сыпались в

сознании, пока вдруг в один момент, в голове не раздалась мягкая вспышка
хаотического бума всевозможных сытных галлюцинаций. В первую
очередь, цвета стали очень насыщенными, яркими, вкусными, мягкими,
объемными и намного-намного лучшими, чем они в повседневности.
Картинка с монитора приобрела необычайный оббьем, и я слился с
компьютером, который в свою очередь, как мне показалось (а так оно,
скорее всего, и было) отражал то, что происходит в моей голове. Вдруг
резко пропало время, это очень интересный эффект, который
сигнализировал о том, что мой ум уже посыпался, а точнее, поплыл, потек,
и превратился в сочную фруктовую жвачку. Начальные эффекты были
чрезвычайно приятными, и очень интересными, не было страха, не было
тревоги, был чрезвычайно сильный позитив, радость, наслаждение, ну
очень сильные. Казалось, что я съедаю картинку с монитора, и кроме цвета
и формы, у того что я видел, появился запах, цвет и чувства: каналы
восприятия слились, перемешались частично, из-за чего и был такой
эффект, когда кажется, что дышишь картинкой, пробуешь на вкус
изображение, и неживые объекты становятся живыми. Видео, которые я
смотрел, просто пламенно загорелось, цвета были очень насыщенными,
очень яркими, очень сочными, - такого я никогда не видел, хотя, на данном
этапе трип очень напомнил сальвийский вход: эти грибные нотки я хорошо
запомнил еще со времен трипов с Salvia Divinorum. Далее возник эффект не
то что бы диссоциации, но очень интересного изменения
функционирования сознания, когда восприятие отклеивается от ума, когда
каналы восприятия перемешиваются между собой, и возник эффект
―психоделической диссоциации‖, очень интересной диссоциации. Всѐ
видимое отдалилось, и стало выпуклым, как под линзой, словно я глядел
на всѐ под увеличительно-отдаляющим стеклом, потому как я видел свое
тело очень маленьким, и казалось что точка, откуда я смотрю на мир,
значительно отдалилась назад, за затылок, хотя вместо отдаления мира,
опять же, я ощущал сближение с ним, слияние, эффект, когда хочется все
вокруг обнять, и даже самые дальние объекты ощущаются так, словно они
находятся не дальше вытянутой рук, и их можно пощупать, попробовать на
вкус, понюхать и так далее. Вобщем, очень вкусные и сладкие эффекты.
Видео, которое я смотрел, уже отклеилось от звука, картинка начала плыть,
закручиваться и брызгать из монитора мне в глаза, звуки то ускорялись, то
замедлялись, то перемешивались, а то и вообще по странному
закручивались и изменялись. Я закрыл проигрыватель, и решил послушать
музыку, что сделал с большим трудом, потому что мое зрение то
распылялось, то становилось очень четким, то в глазах появлялась дымка,
то блики и прочее. Открыв AIMP, о, какой же необычайно красивый был
плеер, кнопки на нем, всѐ все, словно, плеер был из конструктора,
материальным, и я было уже хотел тыкнуть пальцем в монитор, что бы
переключить песню. Музыка воспринималось абсолютно равнодушной, не
вызывала никаких мыслей, треки были одинаково хороши, и слушать их
даже не возникало никакого желания, потому что мне было так ахуенно, что
прям аж очень, - отпало желание сидеть за компьютером. Глядя на
монитор, строки форума мешались между собой, выделялись, тухли, гасли,
снова загорались, менялись местами буквы, короче – полнейший хаос и
динамика происходила на мониторе, а само сознание, вместо
сконцентрированности на чем-то, просто расплылось на все и сразу, из-за
чего я даже не управлял своими глазами, или мыслями, движениями и
чувствами и многим другим, я просто что-то делал, а многое получалось на
автомате, это просто было и всѐ, словно так и нужно, так, буд-то все под
контролем, хотя ничего уже не контролировалось. Наверное, я начал плавно
сливаться со своим подсознанием, хотя, точнее сказать – созерцал тот хаос,
что происходил в моей голове, в эти моменты. Я открыл фото одной
девушки, и у меня опять же, было такое сильное равнодушие, что мне это
было немного дискомфортно что ли, ну или просто не доставляло
удовольствия. Картинки на экране, фото и все что я видел, причудливо
менялись, слегка трансформировались и постоянно куда-то уносило, сноси
цвета и формы, словно песок приливом волны, распыляя его по берегам
сознания. Тут же заметил тоже такой эффект, что чувства стали настолько
сильными (и главное - позитивными), что абсолютно не было места
негативу, какому-то ужасу или чему-то еще, просто была сильнейшая
любовь и расслабление, чувство полета и свободы, когда стало абсолютно
всѐ равно на то, что бы чем-то заниматься или делать, по этому, я с трудом
выключил компьютер и решил прилечь. Последнее, что я запомнил, так
это мощный взрыв прихода, который сопутствовали фрактальные
галлюцинации, узоры, и 8-битные искажения картинки, когда всѐ
воспринимаемое сносило по квадратикам по сторонам куда-то.

ПРИХОД, БА-БАХ! Звуки стали очень тихими, то снова очень громкими, но

больше это было похоже на сноподобную оглушонность. Я лег на кровать, и
почувствовал просто сильнейшей, дичайшей силы стим-приход, в
сравнении с которым метамфетамин показался детским лепетом, и
наверное, первые 40 минут это было похоже на кокаин, хотя я его не
пробовал, но та легкость в теле и в душе и чувство всемогущества я не
забуду никогда. Тело расслаблено, полное спокойствие, тишина, и очень
сильный морозный приход, словно очень сильный но ровный ветер дул
сквозь меня. В эти моменты, я думал что вылечу из своего тела, что меня
унесет этой волной в окно и я как ангел воспарю над своим телом: ну
просто очень сильнейший приход, в плане физ.ощущений, меня перло как
дикую собаку и оборотня, я думал что смогу выбить одним только взглядом
в стене дырку, смогу разобрать комнату по кирпичикам, скомкать ее как
лист бумаги и отбросить на миллионы световых лет от себя в космос. Ну
реально, чувство всемогущества было такой силы, что словами этого не
передать. Эта легкость, это чувство свободы, и дикая, очень дикая и
интересная эйфория, переполняющая мое тело. Меня окутало мощное
сексуальное возбуждение, а далее оргазм всего тела, словно каждый дюйм
моего тела был эрогенной зоной, я просто взрывался как фонтан, и все мои
чакры брезжили кайфом, лютой эйфорией. Да, серотониновый приход был
очень дофаминово-сказочным, очень сильнющим. Очень, очень сильная
легкость, до такой степени, что мне тут же захотелось диссоциативов, что
бы опять надеть на себя ―бронь‖, потому что я ощущал себя каким-то
ангелом, а не танком, которым чувствую себя в обычном состоянии.

Сразу после этого (а прошло немного времени с того момента как начались
физ.эффекты), последовали эффекты всего что я только пробовал: это
были все вещества в одном флаконе. Нарушилась геометрия пространства,
что-то приключилось с вестибулярным аппаратом (на момент показалось,
что я лежу на стене и на кровати одновременно), а так же очень сильно
обострилось восприятие пространства, вплоть до того, что я телом
чувствовал не только всю свою комнату и предметы в ней, но и то что
находилось за пределами комнаты, чувствовал улицу, деревья, все вокруг, и
так, что уже даже усомнился в том, а нахожусь ли я в своей комнате, либо
смотрю нечто-то неясное и происходящее с каким-то человеком? Ах да,
этот человек и есть Я. За доли секунд пронеслось множество всего, и очень
отчетливо я заметил слияние всего что только можно между собой:
дуальностей особенно, чувств, каналов восприятия, пространства-времени,
меня и мира, и так далее.

ВЗРЫВ! Очень сильный, но не грубый, а очень мощный и плотный взрыв у

меня в голове, и меня вжало в кровать, одновременно с этим так же
почувствовал, что мое тело не имеет веса, а просто находиться на кровати.
Я думал, что смогу поднять кровать над собой, находясь на ней. В голове
начал стремительно раздаваться очень сильный гул, меня уносило и я
растекался по всей комнате, затем снова собирался, и снова и снова, и опять
и опять. Гул в голове не переставал нарастать, появился свист, в глазах
картинка стремительно трансформировалась, и вижуалы с открытыми
глазами ворвались в реальность. Первыми появились слуховые
галлюцинации, а за ними постепенно и зрительные, тактильные и прочие,
всевозможные. Мой разум превратился в некий излучатель, транслирующий
волны. С макушки головы летели волны, которые как бы падали вниз,
растекались, пересекались, зеркалировались и взаимодействовали друг с
другом. С самой макушки раздавался гул, который был похож на звучание
вертолета, или кулера, одним словом – чего-то, имеющего лопасти.
Слышал примерно такое ―Щух, щух, тиу, пиу, виу, вау, бам, тыц, тыщь,
дзынь‖, тоесть, появлялся одни основной звук, как радиоволна, которая
разделялась на две лопасти, которые вращались и разбрасывали сигналы
по полушариям моего мозга, а далее этот сигнал дробился на более
мелкие, мелкие, мелкие и так до бесконечности. В голове звучал целый
аркестр, дикий гул, шум, свист, шум, и целое разнообразие звуков. Казалось,
что отделы моего мозга обрели свой собственный звук, ритм, мелодию.
Само сознание представляло из себя множественность, обличенную в что-то
одно целое и единое. В голове чего только не было, и я даже не вспомню
всей красоты, которая тогда была.

Я отчетливо запомнил тот момент, когда увидел в своей голове кучу

вертолетов и летательных аппаратов, излучателей и интересных
механизмов, которые создавали чувства, объекты, мысли все что только
можно. Звуки перетекали в объекты, объекты в мысли, мысли в чувства,
потом все вместе друг в друга, и БА-БАХ, в голове взорвался целый
калейдоскоп.
 Я лежал, и слушал как в моей
голове целая армия самолетов,
вертолетов, подводных лодок и
прочих изобретений, механизмом,
чудиков, существ, голосов и
прочего бомбили свое
представление, а я лежал и
балдел, лежал и балдел. Очень
программно, и очень по сверх-

настоящему. В первые в жизни, я

увидел и ощутил, услышал и
почувствовал свой разум, как
компьютер. Это был я, но я не был
им, я доверял ему, а он
транслировал реальность для меня.

Игрушечность, цветность, яркость,

полчища звуковых галлюцинаций,
которые превращались в
//astash зрительные галлюцинации,
тактильные, осязательные. Вертолеты уже вылетели в комнату и летали
под потолком, из глаз посыпались искры, множество цветных полос,
вспышек и красок, всего что только можно – всѐ это сыпалось на меня, и
сыпалось из меня, это было в мире. Я никогда не получал такого сильного
кайфа от происходящих процессов в своей голове. Мой разум был не
просто чем-то неживым и цифровым, он был сверх живым, настоящим, и
оцифровано-программным, переливающимся в материю т.е. когда мысли и
акт мышления приобрел форму, цвет, вкус и прочие характеристики. Я сразу
почувствовал что нахожусь в каких-то тропиках, джунглях, в каком-то
сверх-мире, мире будущего. Хочу заметить, что подобную картину я
наблюдал в сальвинориновом трипе: тоже прикол с вентиляторами, миром
будущего и визуализацией своих мыслей (обличением их в форму).

Зрительные же галлюцинации трансформировали комнату в нечто такое,

что мне даже не запомнилось. Я просто запомнил то, что все объекты
ожили, комната ожила, всѐ разговаривало между собой, обменивалось
импульсами, характеристиками и прочим: объекты перетекали друг друга,
менялись своими цветами, формой и прочим. Я не был в комнате, я был в
комнате, которая была во мне, а я был в ней. Я лежал на кровати, и смотрел
на свое тело издалека, из-за затылка, и при том, я не был просто собой, я
был, просто был. Я был всем, и комнатой, и собой, и жизнью, и природой, -
всем, всем, всем. Объекты в моей комнате извивались, изгибались, стекали,
капали, искрили, меняли свой цвет, форму. Зрительных галлюцинаций
было очень много, и они были очень мультископичными, игрушечными.
Приход просто жесть, как она есть, честно говоря я даже не ожидал такой
мощи, и такого выноса, а главное – очень радужного и яркого позитива.

Повернувшись на бок, я закрыл глаза, потому что уж очень сильными были

галлюцинации, которые меня радовали, но я хотел просто полежать, и
закрыть на мгновение глаза. Закрыв глаза ничего не изменилось – я их не
мог закрыть, не понимал закрыты глаза или нет. Не то что бы я погрузился
в сон, нет. Всѐ было не сном, не реальностью, а сверх-реальностью, сверх-
настоящестью, какой-то другой реалией, вымышленной: миром фантазии и
воображения. На этот момент я уже не понимал, сплю я, нахожусь в жизни,
и вообще что происходит – меня просто хуячило, и хуячило меня как
дикого пса и персонажа из какой-то игры. Да, я стал героем какого-то
фильма. Я посмотрел на свою руку, и она причудливо изгибалась,
изменялась и рассыпалась на кубики, как из конструктора Лего. 8-битные
галлюцинации меня очень порадовали, особенно тогда, когда моя рука
посыпалась на пол и разлетелась по комнате, потом снова собралась,
меняла цвета, стала быть разноцветной и так далее. Я пошевелил рукой,
время было остановлено, все просто было, а за рукой остался длинный
шлейф, которые держался в пространстве непонятно сколько времени.
Процессы в голове наплывали друг на друга, в голове творился хаос,
полный беспредел: ум крошился и путался сам в себе. Я прислонил руку к
стене, и стена отдалилась от меня на метров 50 – просто вытянулась и
отъехала от кровати, затем и вовсе пропала, образовав некий космос, или
пустоту, затем появилась. Я прирос рукой к стене, и узор обоев врос в мою
руку. Я был не собой, а был всем: рукой и стеной. Меня очень и очень
удивило то, каким был мир: он был очень мягким, пластмассовым,
игрушечным, разноцветным, но не то что бы иллюзорным, а наоборот,
сверх-настоящим и привлекательным.

Далее я укрылся одеялом, и мое тело было как пустой скафандр, а затем
наоборот я почувствовал миллионы процессов происходящих во мне,
которые хоть и хаотично распылялись и заплетались в причудливые косы
и сети, образуя психоделичный рандом – калейдоском процессов. Одеяло
было таким, картонным и мягким, очень приятным, и я с одеялом был
одним целым, словно лежал в одежде, хотя я не мог понять, укрыт я
правильно или нет, потому что все постоянно изменялось и в итоге я
запутался в одеяле, и просто лежал, не дергаясь. Слева от меня был ковер,
который стал объемным, узоры его наплывали друг на друга и плясали в
танце, а затем, ковер превратился в пространство, объемное, которое было
изрисовано узорами, и все это было в космосе: ха, выход в космос прямо из
ковра. И снова взрыв, снова вспышки света, снова искры, снова гул и
лопасти вентилятора, снова вертолеты и подводные лодки, изгибание
пространства, выпуклость, как под линзой и эти, о эти геометрические
фракталы, которые вырисовывались из всего что только можно. Я не был
уже в прежней комнате, я лежал совершенно в иной, намного более
настоящей и лучшей, переполненной светом и теплом комнатушке, в
которой все было живым и настоящим, было весело и хорошо, мне не было
скучно и я общался со всем вместе. Мне очень понравились фракталы, эти
вентиляторы, игрушечность, эффект линз, зеркалирования мыслей (как
солнечный зайчик, в комнате с множеством зеркал), визуалов и слуховых
галлюцинаций.

Потом я сам начал трансформироваться то в чудовище, то в мальчика, то в

супер-героя, то в злодея, и постоянно находился в другом пространстве, в
другом месте. Ночь сменил день, потом снова ночь, потом снова день. Мне
было то холодно, то жарко, то морозно, то дул ветер, то шел снег. Всплески
всего что только можно: чувства взрывались атомным взрывом и
красочными фейерверками в моей голове, и рассыпались по комнате, во
мне, по всему мозгу, по сознанию.

Я встал с кровати, потом снова лег, потом опять встал, сел на пол, включил
компьютер, опять выключил, послушал музыку, походил, вышел на балкон.
Вообще, я был на дискотеке, в каком-то музее, вв джунглях, тропиках,
игровой реальности, компьютерной и приставочной игре в одном флаконе
и всем сразу. Позвонив девчонке, и еле набрав ее номер, я болтал с ней
определенное время, и был с ним одним целом. Она не была где-то далеко,
она была прямо тут, и я чувствовал ее, я был рядом с ней. Вот эти эффекты
мне очень понравились, слияния и единства с миром. Мир не был до
бесконечия громоздким, он был очень крошечным, уютным, теплым и
хорошем – всѐ было в моей голове, которая была в мире, в котором был я, и
который был в моей голове.

Так же хочу отметить постоянное переживание Де-жа-вю, которые было

весь трип: не местами, не вспышками, а каждое мгновение, постоянно,
лилось потоком в голове ―Дежавю-дежавю-дежавю‖.
Наблюдал множество других очень интересных эффектов, которые в
полной мере описаны в книгах Р. А. Уилсона. Бесконечность, вечность,
механизм жизни и ее устройство – всѐ это было на моей ладони. Не то что
бы я удивлялся этому, это просто было и всѐ.

Интересные явление наблюдал в памяти – ее не было, я был здесь и сейчас.

Дуальности слились воедино, противоположностей не существовало.
Четыре времени года тоже слились воедино. День с ночью, плохое с
хорошим. Чувства перемешались, в голове был бардак и сильный хаос,
которые и назывался - Психоделия.

Я вышел на балкон, в дубленке и шортах, разговаривая по телефону, дико

замерзая и сгорая от жары, переживая противоположные чувства – о, это
круто. Окна переливались, пейзаж за окном мигал всеми цветами радуги.
Фонари не светили, они просто были, и свет был ничем иным, как очень
ярким цветом. И меня снова посыпало, - снова 8-битные глюки, и снова
ветер начал сносить картинку по сторонам. Картина поплыла, звуки тоже,
опять лопасти вентилятора, опять жужжание и механизмы в голове. Как это
было мягко, как это было классно, нежно и хорошо. Не было негатива,
вообще, был один сплошной позитив. Пространство очень исказилось,
словно импульсы в голове постоянно взрываясь искажали реальность.
Деревья за окном были полностью фрактальными, и я достиг до такой
фазы, когда всѐ окружающее меня контролировалось мной, создавалось
мной, и полностью было не подвластно мне. Тяжело сказать, что это было,
но это было как в игре, или фильме, - грани меня и мира затерлись, я
слился в единстве. Боже, я чуть не кончил. Всѐ вокруг плясало и танцевало,
и хотя в комнате было темно а на улице ночь, я переживал ощущение
неимоверного праздника, радости, света, любви и тепла. Мне понравился
этот хаос, хотя я тут же сделал вывод, что эти состояния больше подходят
для приятного времяпровождения, а не для постоянного юзания, поскольку
создают необычайной силы хаос и путаницу в голове, из-за чего то, что
очень понятно, становиться до бесконечия непонятным, и наоборот, и снова,
и опять, и снова. Мир, который я знал, уже не существовал для меня, я был в
другом мире, загадочном, сказочном.

Я снова зашел в комнату, с трудом снял курточку, свернулся в клубок, и мне

снова было то жарко, то холодно. Лежа на кровати, я то был в космосе, то
снова в микроскопическом мире. Мне очень понравилось то, что я
наблюдал отражение своих мыслей, и тут же видел как и что создает
реальность. Я разговаривал со своим высшим Я, и поскольку я был под
галлюциногеном, это была Девушка. Я говорил по телефону, и уже
усомнился в том, говорю ли я по настоящему с девушкой? Да, конечно, но
не с девушкой, а с Божеством, со своими Чувствами, которые в эти моменты
переживали бум. Было своеобразное безумие, серотониновое, безумие
чувств, и я понял что безумий тоже бывает много. Диссоциативы ,
например, заставляют усомниться в своем разуме, а галлюциногены могут
подорвать веру в свои чувства. Мир вокруг меня был замечательный,
сказочный.

Далее я начал наблюдать по всей комнате различные символы, то ли

египетские, то ли какие-то. Видел Анубиса, каких-то божеств, которые хоть
и выглядели агрессивно и могли перетереть в пыль, но с ними возникла
связь, крепкая, дружба, любовь и я словно проходил обряд посвящения. Вся
комната обрасла непонятными иероглифами и символами, заклинаниями. В
голове, помимо пропеллеров и вертолетов, начали появляться очень
классные голоса: смех клоунов, чертей, голоса богов и мощных сущностей,
которые вплетались в одно целое и взрывали мой мозг снова и снова.
Одним только взглядом я мог влиять на объекты, окружающие меня, и в
самом взгляде, ммм, он был как проектор, проецирующий и
взаимодействующий с внешним миром: я как из ионной пушки, куда не
глядел – все менялось, сканировалось и так далее. Потом вокруг моего
пояса начал вращаться круг, с вписанной в него звездой, потом он
засветился ярким цветом, каким-то очень теплым, могущественным
(бордовым, оранжевым и желтым), который разросся на еще более сложный
рисунок, с вписанными в него множествами кругов, и вокруг меня уже
вращалась целая сфера, заклинания пырхали вокруг меня, и меня очень и
очень дико и сильно тащило.

Если в начале трипа, его окрас был скорее шаманским, то теперь он был
сверх-магическим, а потом – всѐ вместе. Где я только не был, чего я только
не слышал, казалось, мне в голову загражется целая вселенная и я
просматриваю архивы древних индейцев, Майя, Египетских фараонов, НЛО
и многих других. Научная фантастика, магия, шаманика, офифрованность, и
снова, и снова взрывалось в моей голове.

Рядом со мной постоянно стоял то ли Ра, то ли Осирис, то ли кто-то с

головой волка. Возможно, таким изображают дьявола, но это был Бог, и он
был жесток, но справедлив. Его боятся, но он переполнен любви. И снова
эти круги Давида, с расписными символами вокруг, короче – целый
магический букет, и иллюминатство, которые разрывали меня на части. Что
мне оставалось делать? Забить на все прежнее, принять новое, отбросить
старое, и перевоплотиться. На момент я подумал, что в реальности умер, а
теперь перешел в другой, иной мир. О боже, это фантастика. Это не был ад,
это был рай, который почему-то кипел и был насыщенный красками и
углями, мир, в котором было все – и плохое и хорошее, хотя точнее
сказать, было что-то совсем другое, более лучшее. Снова яркие краски.

Включив в комнате свет, я увидел необычайной красоты бархатность.

Объекты были в легкой дымке, и слегка раздвоенными (как изображают
эффект 3D). Светила лампа, но она создавала другой свет, потому что
объекты в комнате светились сами по себе, и свет нужен был для того, что
бы разглядеть их. Все всегда светиться своим цветом! Я наблюдал материю,
все было материей, а уже потом – характеристиками (металл, дерево, ткань
и так далее). Мир был очень вкусным, мягким, и сладким, я даже
испытывал сексуальное влечение ко всему. Цвета мягкие, формы тоже, не
было ничего негативного, все было другое, все просто было и это было
очень замечательным.

Я уже потерялся во времени, и не следил за ним, просто, уже начал уставать

от того, как меня сказочно прет. У меня постоянно нарастало возбуждение а
любовь как из вулкана плескала из меня, а из окружающего мира, как из
водопада, тоже любовь обливала меня. Сильнейшая легкость,
всемогущество, и дикое возьуждение, такой силы, что если собрать все
возбуждения за всю мою жизнь, а так же все оргазмы, совместить их между
собой – это было то, что я чувствовал. Я думал, что выпрыгну в окно и
трахну первую попавшуюся девушку, просто выебу до смерти на месте. В
голове просчитывались и происходили миллионы процессов: я погрузился
в состояние подсознательной дремы, и решал множество своих жизненных
вопросов, был в интернете, со своими родственниками, близкими и так
далее – я чуть ли не решил все вопросы и задачи вселенной, и мне
начинало становиться скучно, потому что я обдумал ВСЁ что только могу,
побывал ВЕЗДЕ где только хотел, получил ВСЕ что желал, у меня больше
не осталось вопросов, и это состояние глубочайшего транса, это была
нирвана. Каждое мгновение во мне взрывались десятки, сотни, тысячи
оргазмов, которые плюсовались друг с другом, от чего я просто закатывал в
глаза и падал на кровать, перебывая в сладком безумном экстазе. Бог есть, и
это Она, и к тому же это некий Люцифер (девушка с головой барана, с
рогами, шикарной грудью, и копытами), которая могла перевоплощаться в
кого угодно, а так же играть за мужчин и женщин. Это сложно передать
словами, но во главе была Женщина, а все остальное подчинялось ей. Я
был с ней в контакте, в единстве, общался при помощи невидимой связи.

Потом я сел на пол, хотел одеть носки, потому что стало снова холодно,
но носки постоянно трансформировались и разлетались по сторонам, из-за
чего в комнате уже было с десяток пар носков. Меня вынесло в когнетивный
диссонанс, потом снова собрало, и опять посыпало, опять разобрала. Опять
гул, свист. О боже, опять, снова, ну когда же меня отпустит?

Поглядев на часы, я увидел что уже было 5 утра (принял я в 21:30), я не

знал куда себя деть. Просто лег и слушал сотни песен в голове. Не нужно
было ничего, потому что было все – и все было во мне. Тысячи видео,
тысячи песен, людей и всех всех – все это одновременно прокручивалось в
голове. Сложно передать, но это единство всего меня очень удивило и
порадовало. То есть, музыка, играющая в голове – это некая мелодия,
состоящая из всех песен в мире. Потоки, множество потоков, разум и
чувства были в одном потоке. Любовь, свет, тепло, рай.

Объекты снова переливалсь друг в друга, заплетались фракталами, и снова

галлюцинации, их было множество. Из моей головы начали вылетать
осколки чего-то, блестки разные, обрывки бумажек и прочего – я собирал
это по кровати, и потом все пропадало, а многое оставалось. Было очень
весело, и не скучно.

Я не знал куда себя девать, потому что к утру я уже в сознании спал со
всеми девушками мира, и эйфория была такая, что я уже желал смерти,
смерти (шучу, мне это очень нравилось, но когда кайфа уж очень много –
это начало немного напрягать) только потому, что удовольствие было такое
сильнейшее, что в глазах плыло и тело в туманное тепло погружало, я уже
хотел что бы все закончилось.

К часам 7 утра эффекты постепенно и незаметно начали спадать. Я пошел в

душ. Горячей воды, как на зло, не было, я попробовал трубы рукой –
холодные, открыл воду в кране – теплая. Думаю, помою голову и все,
начал лить из душа – кипяток, залез в ванную – уже как в сауне, а трубы по
прежнему холодные, парадокс. Снова слился с пространством, ванна мне
показалась очень светлой, теплой, яркой. Я был водой, которая была
материей, словно жидкая твердая мягкость. Капли воды стекали по стенам,
я обращал внимание на каждую мелочь, было очень замечательно. Я
смотрел на свое тело, и я полюбил себя, я никогда не получал такого
удовольствия, осознавая что у меня есть тело. Я был большим животным,
горячим добрым и теплым, и что интересно – живым. Мои руки, ноги,
живот, голова, пальцы, да все тело – такое настоящее, такое классное. Я
чувствовал каждый атом себя, не растворялся во всем окружающем, не был
подобен скафандру в котором пустота, я был теплым классным умным
существом. В один момент вдруг засмеялся и получил массу удовольствия,
осознав что у меня есть член, и еще про себя сказал, мол ―Вау, круто, я
парень, у меня член, это здорово, и эта штука такая интересная, и я такой
классный‖. Потом я щупал все свое тело, оно было совсем другим, этого не
передать словами, но я ОЖИЛ. Сам того не заметив, я начал щупать свое
лицо, каждый изгиб, проводил руками по бровям, глазам, ушам, носу, губам
и все такое, ну такое, боже, в эти моменты я хотел сам себя. Чувствуя свой
череп, я будто ощущал все свои слои, а не только видел внешнюю оболочку
т.е. я чувствовал что у меня скелет, который покрыт мышцами, нервными
окончаниями, сосудами и еще много чего в нем есть. Особенно мне
понравилось водить пальцами по зубам, тогда ощущал что я как добрая
собака, хищная, у которой челюсти, зубы, ну и одним словом – классно.

Спустя минут 40 я пошел на кухню, приготовил завтрак: вкусную яичницу,

что-то еще, и кофе. Сидел за столом, как на банкете, а завтра для меня был
в лучших традициях Парижа, показался целой церемонией, когда каждое
движение и все-все-все было пронизано чем-то очень интересным. Еда
была необычайно вкусной, и я завтракал как джентльмен, бережно и
аккуратно обращаясь со столовыми приборами, придерживаясь правил
пищевой этики. Еда была тоже живой, все было живым, и мне не было
скучно, я взаимодействовал со всем, и это се отвечало мне взаимностью.

Полюбил себя, я люблю себя.

Потом я прилег и пару часов лежал в дремоте, без мыслей, а просто с

чувством спокойствия, эйфории, радости от утра и отличным душевным
настроением, меня, слава богу, практически попустило, оставив сказочный
шлейф за собой. Звуки были приглушенными, ум немного потухшим,
присутствовало состояние беззаботности, пофигизма, и позже, на пост-
эффектах появилось немного негатива – дискомфортные телесные
ощущения, злость, раздражительность, и многое другое, которое скорее
было отгласами водки, кофе и никотина, которые были в миксе с 2C-E.
Трип #2

Этого же дня, полежав в кровати с закрытыми глазами (до сих пор не знаю
– спал ли я, или это мне казалось?), в часов 11, ко мне зашел один товарищ,
и я, силком вытащил себя на улицу, и мы двинулись на квартиру с 30 мг
вещества. Необычайная легкость, свобода, красота и ветреность, яркие
краски – это было на улице, а улица была другой, мягкой, милой и доброй.
Я как голубь, летел и пырхал по улице, хотя мне было и легко и немного
тяжело одновременно от усталости после вчерашней ночи.

Прибыв на пункт назначения, уже в 13 часов дня, выпив слабого кофе ―3 в

1‖, я разложил две дороги по 15 мг на банковской карточке, и свернув
купюру, мы запустили по ноздре с товарищем. Изначально я планировал в
капсулах, но потом человек предложил занюхаться, и я последовал его
совету. Значит, одну дорогу разделил на две, и пустили по двум ноздрям.
Он был первым, и спустя минут 5 его уже начало рвать и он с блестящими и
смотрящими в никуда глазами, сказал что его уже так дико прет, что он не
знает куда себя деть. Я не нюхал, а следил за ним, что бы приход был
хорошим. В итоге через 15 минут он побежал в туалет и проблевался в
ванну, потом в унитаз, потом со смехом пошел в кухню и наблевал целый
умывальник, потом начал жутко кашлять, и смеяться, и с офигевшим видом
и фейерверком в глазах постоянно произносил ―Вот это прѐт! Что это такое
вообще? Порошок (амфетамин) сосет в стороне‖.

Пока друг ходил по квартире, не мог найти себе места, то лежа на кровати
и держась за ноги, словно на гоночном байке, то снова идя в ванну что бы
блевануть, посмеяться как никогда ранее, прокашляться и офигеть вновь,
снова и снова, я в это время вынюхал 7 мг, и объяснял человеку что к чему,
будучи хорошим (я думаю) трип-ситтером. Перед этим я как-то на автомате
пошел и проблевался, чистка организма – хуле.

По ноздре, приход оказался очень быстрым, но плавным, ровным и очень

жестяным. Нос резало и пекло, я уже не знал куда себя деть, с трудом
снюхал все остальное, которое уже через пару минут летало по комнате, и
порошек уже в виде снежинок разметался по столу. Минут, наверное, 40 я
тоже кашлял, офигевал и не знал куда себя деть. Лег на кровать, потом
снова ходил, много говорил, и так примерно час, пока в носу не перестало
печь, и не начался относительно мягкий трип. Волна стимуляции от 2C-E –
это нечто! Метамфетамин с которым я имел дело пару раз в жизни –
детский лепет. Даже подумал я, что эта штука (ту-си-шка) похожа на
кокаин. Почему так? Потому что лежа на кровати, меня вжимало в нее и
выкидывало с тела одновременно, необычайная легкость и всесильность,
когда я думал что мою душу вынесет в соседнюю комнату, - это
непередаваемо, но начало было похоже на 3-ю световую скорость. В
квартире стало очень уютно, и классно, как в игрушечном домике. Лежу на
кровати, смотрю на свои ноги и руки, и прям как на картинке, есть кровать и
я, и космос вокруг меня. Слившись с пространством, я чувствовал что выпал
ногами на улицу (мы были на первом этаже), мои ноги на асфальте и я
чувствую все что происходит на улице. Стены, как таковые, перестали быть.
Они были, но их не было, просто были определенные параметры, которые
не позволяли выйти сквозь эту стену на улицу, но это не значит что этого
сделать нельзя. Снова ощущения ангела, небывалая легкость и чувство,
когда я ощутил, что могу взять пальцами шкаф и переставить его,
например, на улицу, или смогу рукой выбить стену, или одним только
взглядом перевернуть с ног на голову комнату.

Квартира, в которой мы были, превратилась в жилище шаманов, в мир,

сделанный из конструктора легко, как в игре. Я перешел в другую комнату,
время к тому времени уже перестало существовать, и я не знаю как это
выразить словами, но глядя на часы, я видел просто часы и такое понятие
как ―Время‖ меня очень умиляло. Сказочные вижуалсы с открытыми
глазами сначала погрузили все окружающее в мягкую дымку, затем
скрасили все мягкими, нежными красками, а далее начали усыпать все
глубокими и динамическими галлюцинациями. Шлейфы за движениями,
световые блики, рассыпание пространства на составные, перегруппировка
объектов, смена картины мира, изменение эмоционального фона и многое
другое – все это начало вливаться в полной мере, прямо у меня перед
глазами, прямо в моем сознании. Как сказать, каркас/шаблон мира остался,
а поверх него рисовался психодел, который частично изменял мир, а
точнее говоря – настройки в нем. Что-то менялось, а что-то не поддавалось
изменениям.

Что мне очень понравилось, так это гиперстимуляция. Три не был

медленным, не был залипным, он был очень скоростным и ну оооочень
напоминал сальвинориновый вход, но не такой ужасный и пугающий, а
сказочный, радужный и магическо-шаманский. Необычайный обьем
приобрело окружающее, но не в формах, а в чувствах-цветах. То есть,
эффекты чем-то похожи на ―третий глаз dxm‖, только со стороны чувств, а
не разума. Этого не передать словами, но это очень сказочно, это нужно
видеть. Мягкие, нежные объекты, краски – вау, это великолепно. Появилась
некая двойственность, эффект 3D, - все что я видел было в двойном
экземпляре, порой разъезжалось очень сильно по сторонам, но потом
собиралось, и словно я видел три картинки в одном: одну очень объемную
(третий глаз), и две картинки просто двумерные (одним глазом синее,
другим красное), и получился такой эффект, словно смотришь на то, что
уже создано в голове, одновременно видишь и чувствуешь это. Каналы
восприятия были одновременно разделены между собой, и вместе с тем,
сознание было единым. Не было меня и мира, все просто было. Все просто
есть.

Стены начали шевелиться и пульсировать, изгибаться, узоры на них

плясали в безумном но сказочном танце, - Любовь ликовала. Казалось, что
еще немного, и эти узорчики со стены повыпадают в комнату. Так в
принципе и было. Я был не один, у меня был весь мир, который был жив. В
сравнении с настоящестью мира, я был очень ненастоящим, то есть, матушка
природа куда настоящее и живее, чем я, какой-то там человечик J

Галлюцинации (визуалы) не были продолжительными, и постоянно

сменялись: только перестал плясать ковер, сразу же начали зарисовываться
фракталами стены, как только успокоились стены, начал выгибаться
потолок. Измененное восприятие было постоянным, ровным и мягким, а
вот визуалы были прерывистыми, не постоянными, сменяющимися и
гипер-гипер быстрыми. Постоянно было чувство, словно картинка
расплыта немного в глазах, но при этом всем была необычайная четкость.
Мягкий, добрый игрушечный мир. Позже начали плясать формы, изменятся
пропорции всего что только можно, и это весьма и весьма ценные и
интересные эффекты, которые мне по первой показались бестолковыми.
Ну, как сказать, когда смотришь на табуретку, за которой стоит шифанер, и
кажется, что табуретка раз в 5 больше шкафа, то это как минимум вызывает
радость и удивление, но понять сразу что к чему сложно. Твердые объекты
(стены, шкафы, стулья, пол) изгибались и изменялись в пропорциях, а
мягкие (ковры, подушки, покрывала, одежда) просто пылали красками и
постоянно танцевали, как чудесные змеи. Рисунки (обои) на твердых
холодных стенах переплетались между собой и сопутствовались
объемными (именно объемными) визуалами (квадратный ковер
превращался в куб, например), а вот рисунки на коврах и одежде (тобишь,
чем-то мягком) наоборот, были больше живыми 2D-визуалами, которые
постоянно переплетались и были в движении, как журчащая вода. Менялись
пропорции объектов, пространственное восприятие и другое. На стене
висел плакат, с Юлией Тимошенко, но дело не в этом, а в том, что ее лицо
превратилось в квадратичную мозаику, и вместо портрета человека я видел
8-битную игру puzzle, особенно это было заметно на глазах. Кругом
менялось множество динамичных вижуалов, но именно на этом плакате
была постоянна вот эта вот мозаика из разноцветных пикселей.

Стало очень уютно, очень хорошо. Снова лег на кровать, но уже в другой
комнате. Какое блаженство. Комната живет своей жизнью, скрытой в
повседневности от моих глаз, а я живу в комнате, и это классно. Все живут,
всем хорошо. Мир ЖИВОЙ. Лежу, смотрю на стену, и снова волна новых
эффектов облила меня теплым душем. Смотрю в потолок, и поклеенный
квадратами потолок начинает стекать и уплывать куда-то вдаль, изгибаться
и так мягко, так изящно. Текстура на квадратах приобрела оббьем и чуть ли
не сыпалась на меня с верха. Что я заметил, так это то, что мир утратил
свою остроту, твердость, он не был ветреным, не был холодным, он был
мягким, добрым и хорошим, переполненный любовью и дружескими
чувствами мир. Казалось, что материя тоже имеет свой вкус, и как бы
сказать, разум взаимодействуя с материей как бы дегустирует ее, а она
постоянно меняет свои вкусовые качества. Вкус материи – это и форма, и
цвет, и запах и чувства и другое. Лампа, которая висела на стене у ковра
стала шоколадной, и казалось, ни у чего не было острых углов и грубых
очертаний, - я не мог ни об что пораниться в этом мире, был только рай,
рай, и только рай. И вот, вкусная шоколадная лампа не была из металла,
пластика или прочего, она была просто – материей. Именно материя стоит
на первом месте, а уже ее качества и свойства – на втором, хотя в
нормальном состоянии все наоборот, и такое понятие как материя (тоесть
то, из чего соткано все) вовсе не воспринимается, и понятие об этом не
имеется. Металл не дерево, а дерево не вода, и как бы одним и тем же это
быть не может, но по сути – это одна и та же материя, один и тот же
конструктор.

День менялся с ночью, все перемешалось между собой. В комнате был то

день, то обед, то вечер. То тепло, то жарко, то холодно. Квартира была
музеем, а я был его посетителем, или смотрящим, или просто – зверьком,
на выставке всего. Я ничем не отличался от чего-то еще, хотя отличия
были, но все было в одном цвете – П-О-З-И-Т-И-В. Чувства
перемешивались и взрывались в голове как фейерверк, в комнате все
мигало и сверкало, как в дискотечном холе, а позже, когда Любви (чувств)
стало очень много, то игра чувств напоминала переливающуюся радугу.
Возникали галлюцинации в запахах, именно цветочные и парфюмные: я
ощущал запахи многих цветов и духов, женских и мужских, всяких. Что
касательно тела, то тут тоже возник приятный хаос, когда я не мог понять,
каково мне – холодно или тепло? Меня обдувало ветром, поливало
дождем, я обдувался снегом и был в воде, мое тело было то на траве, то на
кровати, но где-то на теплом песке. Сенсорика такая была, ух.
Галлюцинации были всех спектров и цветов, - безумие чувств, но не
разума.

Мыслительный акт с одной стороны сыпался, а с другой стороны

постоянно улучшался, и как бы сознание расширялось в геометрической
прогрессии, обрело математически оттенки вперемешку с хаотической
живой динамикой, и постоянно что-то добавлялось: появлялась мысль и
обростала как новогодняя елка всем чем только можно, в том числе и
елками. Одним словом – фрактальное мышление - это мощно!

Что я еще заметил, так это сохранность самосознания в мира, эм, или как
выразиться – я понимал что вижу галлюцинации, не паниковал, не боялся
чего-то и не переживал что сейчас я буду верить в то, что вижу, даже если
этого нету и мне все кажется. Если сравнивать с леди сальвией, то она
дерзкая в этом плане, и перестаешь различать где галлюцинация, а где
реальность. Тут же было наоборот, я видел реальный мир, и видел такой
же, наложенный поверх этого, изменяющий его, тоесть – галлюцинации.
Что меня удивило и поразило, так это то, что в отличии от диссоциативов,
видимое не вызывает шока, и даже не смотря на сильные галлюцинации
постоянно присутствует двойственность, сообщающая что это и реальность
и галлюцинации вместе, которые как бы одно целое, но раздельное
одновременно.

Слияние дуальностей, объединение, группирование всего со всем, хаотично

и рендомно, и как-то еще, по разному.

Потом мы просто лежали в разных комнатах и каждый созерцал свой мир,

очень сказочно то как было тогда. Просто лежать, укрытым классным
одеялом, на классной кровати, в классной комнате, со сказочной
обстановкой и шаманистикой вокруг.

Я смотрел люстру на потолке, вначале этого трипа, и когда наступил тот

момент, когда мир зажил своей жизнью, то эта люстра утратила твердость,
она превратилась в дымку, как бы была облачной, очень легкой, и сзади
меня дул ветер. Этот ветер души дул и сдувал форму лампы на потолок,
распыляя ее. Форма раздувалась по ветру, как дым, и раздувалась на
элементарные цвета, краски и запахи. Славно наблюдать за лампой, которая
как объемный рисунок из гуаши растекалась по потолку, и дымила яркими
красками как дымовая шашка. Свет светил не на меня, а из меня, из-за моей
спины. Словно, темноты в голове не было, были всплески света, что
заливали все вокруг.

Настоящее стало ненастоящим, а ненастоящее реальным. Искусственный

свет – это исскуство, самое настоящее, то, что сотворил Бог. Но свет от
фонарей, это не тот самый Свет (с большой буквы). Фонари на улице и все
то что светилось, это как краска, заляпывало все вокруг, перетекая в
двумерные и объемные 8-битные текстуры. Игровой, цифровой мир,
переполненный жизнью. Настоящим было Я, и Я было всем, и Я было чем-
то бесполым, но больше подобным девушке.

Так же весь трип запомнилось не имеющее пределов Де Жа Вю, и

ощущение, что наконец-то сознание обрело инструменты, при помощи
которых можно изменять мир. Я ощущал силу души, но не тела, а из-за
этого и тела силу ощущал тоже. Очень понравился эффект звуового эхо от
всего что только можно, когда все объекты и все вокруг начинает
обмениваться между собой своими значениями и характеристиками. Этот
приятный безумный хаос в голове, переплетающиеся между собой чувства
и многое другое, словно большой бушующий тихий океан всего и вся,
перетекающего между собой, рандомно и нет.

Подошел к окну и посмеялся с того, как серьезные люди, с серьезным

видом идут на серьезную работу. Боже, столько серьезности, какое
умиление. С одной стороны я был позитивным и изливался любовью, а
другая сторона этого такая, что позитива и любви было необычайно много,
из-за чего веселье было истеричным что ли, немного пугающим даже т.к.
уже начал высмеивать и относиться не серьезно даже к самому серьезному,
когда даже самое ценное не то что бы становится бесценным, оно теряет
какой-либо смысл и значение, и вообще.

Рассказывал трипующему товарищу о многом, о теме солипсизма,

трансферинга реальности, магии, психонавтике, штуках из книг Уилсона,
Боге, Дьяволе и Вечности. Потом, мы включили телевизор, и по
телевизору шли передачи о том, что мы говорили. Тоесть, телевидение
было переконвертированной и видоизмененной (но не смыслом) проекцией
мыслей. Мысли возникали первее, - вначале было слово. С этого мы тоже
забавно умилились и выключили телевизор, ибо ничего нового там не
увидели, хотя забавно.

Тактильные ощущения мне запомнились так же, очень сильно. Например,

мой голос резонировал в теле так, словно мое тело большой концертный
зал. Если я чувствовал запах, то чувствовал его всем телом. Чувства,
поступающие по каналам восприятия, и исходящие с сознания,
переплетались между собой, наплывали друг на друга, и это здорово.
Помню момент, когда ощущения усиливаются до такой степени, что
выходят за рамки себя и наплывают в зону других чувств. Передать это
очень сложно. Я чувствовал себя куклой, настоящей, игрушечным
мальчиком, персонажем, ребенком-киборгом, и ощущал все процессы,
проходящие во мне: дыхание, биение сердца, температуру тела, акт мысли,
процессы в ЦНС и многое другое. У всего было начало и был конец, но не
было ни начало, ни конца. Все было и ничего не было. Класс.

Слуховых галлюцинаций было тьма: смех и плачь детей, разговоры на

улице и где-то в голове, стуки, свисты, обрывки мелодий и песен,
мыслеобразов и прочего – все было перемешано, и как-то даже было пофиг
на то, галлюцинации это или нет, различия не было, но дискомфорта это
не доставляло. Снова началась та тема, когда невидимый разум приобретает
чувственную форму: все началось со слуховых галлюцинаций, которые
были в виде зрительных, были тактильными, и не знаю как тут еще сказать.
В голове, в самой макушке, возникало нечто типа ―Брррррррррр,
ееееуууууууу, оаааааееееиииии, ро ,ро ро, бам бац дзинь, клоц клац, чик‖,
или по другому говоря, разум превращался в некий НЛО, невидимый и
излучающий волны, как вертолет, как летающее нечто, которое является
синтетическо-оцифрованным, но создающим жизнь. Мое сознание было не
настоящим, но то что оно создавало (то, что можно ―ощупать‖ пятью
каналами восприятия), было живым и настоящим. О, какая смесь природы и
химии, когда находишься в очень игрушечном мире, в котором царит
атмосфера жизни, тропиков. Постоянно звуки трубок, бубнов, и вообще
всего шаманского, магического, а точнее это назвать – синтетический
шаманизм.

После диссоциативов разум ледяной и онемевший, не живой. А

психоделики разукрасили эту думающую субстанцию всеми цветами
радуги, оживили ее. Я стал настоящим, все стало настоящим, при этом не
было никакой реальности и настоящести.
Как классно понимать, что Бог (тот самый) внутри тебя, внутри головы, и он
такой классный, такой добрый, очень замечательный.

Целые полчища рокотов, турбин, гудков и прочих искусственно созданных

(компьютерных, цифровых) звуков, переплетающихся, бесформенных и
создающих форму, выливающихся в цвет, вкус, тактильность.

Это сложно передать словами.

Я был в связи с много кем, и общался тоже, но это не словесное что-то.

Постоянно индейская тематика прошлых времен в перемешку с нано-кибер-
будущим. Что мне понравилось, так это то, что будучи перемешанный с
чувствами, мой разум был единой множественностью, а не множественной
одиночкой.

Ум рассыпался, как торт Наполеон, крошился как хрустящие вафли, был

таким же мягким, как медовые краски, и эйфоричным как гуашь,
растекающаяся по солнцу.

Снова динамика, снова скорость, снова волна эффектов. Боже, как классно, я
самый настоящий ангел.

Наступил вечер, я очень устал. Лежал на кровати, замерз даже, появились

немного дискомфортные ощущения в теле. Я смотрел в окно, в котором
фрактально переливались деревья, изменялись цвета, оттенки. Все что
было на улице причудливо подыгрывало. Но я вовсе не боялся этого, а
наоборот – получал неимоверное удовольствие. Например, из окна был
виден дом, и окна в нем как буд-то по заказу были разных цветов, и с
разным ощущением, то включались, то выключались, - мир подыгрывал со
мной, а я играл в нем. Миру было интересно со мной, а мне интересно в
мире. Как только я расслабился и перестал излучать что-то относящееся ко
мне, когда я замолчал, тогда начал показывать себя мир, я жил миром, я
жил другми, я делаю это и сейчас – я хочу этого. Единство с миром,
единство с жизнью, когда просто играешь свою роль, но не переигрываешь,
когда мир как большой театр, как большая игровая площадка, песочница, в
которой никогда не скучно. Мир был вовсе, мир был во мне. Он был прямо
тут, пере до мной. Я мог достать луну с неба и положить себе в карман. Все,
абсолютно все стало таким простым, легким и понятным, и я вообще не
понял, зачем создавать трудности и препятствия. Зачем это все? Живи и
радуйся. Ты можешь быть статичным, но мир никогда. Мир полон
динамики, словно, он только и создан для того, что бы развлекать, что бы
постоянно подбрасывать что-то. Все движется, ходит, ездит, шумит и
происходит. В этом всем нет смысла, но смысл можно придумать любой.
Вариаций того, что можно в жизни – тьма тьмущая.

В завершение, мы заварили себе вермишели быстрого приготовления,

сделали чая, и сидели на кухне, болтали о том и о сем, наслаждаясь пост-
эффектами, волнообразно отпускающими и сходящими на нет, слушая еще
имеющие место быть слуховые галлюцинации, взаимодействовали с
миром, как с лучшим товарищем и другом, оживили его. А еще я
разговаривал с конфетой, на понятном для конфеты конфетном языке, и я
так подумал: Вау, а вдруг, конфета тоже живет своей жизнью, но этого
никто не знает? Вот я ее сьел, и конфета умерла, а может нет, я точно знаю –
она жива.

Играй, люби, твори, живи.

От себя:

Мир никогда не станет таким, каким

он был прежде. Хотя, мир в котором
я живу, тот ли мир, в котором я жил
вчера, позавчера, или это разные
миры? Еще в трипе я понял, что
невозможно, ну невозможно после
галлюциногенов вернуться
прежним, потому что еще в трипе
понимаешь, что навеки изменишься,
и никогда не будешь прежним
собой. Это классно. Мозги
перепрограммировались на
отличненько.

Начиная психонавтить, моя мечта –

это кислота. Но вот, спустя столько
времени, лишь в самом конце я пришел //astash

к своей мечте. И, я понял, что не столь важна мечта, как путь к ней, потому
что путь и есть – мечта, а сама цель – это морковка, которая не является
пунктом назначения, а есть двигателем жизни. Недоступность движет
жизнью. Жизнь заключена совсем в другом.
Все это время я упорно имел дело с диссоциативами, со смертью. И вот, я в
Раю, в который можно попасть лишь пройдя Ад. Чем еще удивит меня
Жизнь? Я доволен своей жизнью, я люблю, я счастлив. Но, даже если я
умру, если со мной будет что-то плохое, я все равно никогда не буду жалеть
о тех прекрасных моментах, что были, что есть, что назеваются – Жизнь.

Я понимаю, что в жизни все не просто так. В жизни все идет по плану, как в
фильме, есть сюжет, и как говорится ―пути господни неисповедимы‖, но
всегда с хорошим финалом.

Сравнивая диссоциативы с психоделиками, то, первые – ад, вторые – рай.

Первые невозможно любить, но их можно обожать, они притягивают.
Почему? Это безумие. Безумие всегда притягивает. Безумие ума – это
диссоциативы, сумасшествие чувств – это психоделики. Но, спрашивается,
Разум и Любовь – две загадки, но производные, а не основы, а что стоит за
этим всем? Кто ты? Кто я? – Пустота (если можно выразиться так, в
словесной форме).

Схлопотав на свою голову помешательство ума от диссоциативов, в ту-

сишном трипе я увидел свое безумие как некий проектор, построенным
разумом. Безумие – это тоже сюжет, то, что можно пережить в жизни, и это
очень интересно. И был момент, тот самый момент, когда безумность
отклеилась от меня, это было нечто, подобное загадочному космосу, некий
проектор хаоса, генератор волн и шума, нечто очень могущественное, и
непередаваемое, но то, что водит сознание в хаотическое помешательство,
дезориентирует, подменяет многое и выдает за истину то, что ею никогда
не является. Многое другое можно сказать об этом, но зачем? Ха-ха, какая
разница. Я победил свое безумие тогда, когда перестал с ним сражаться,
когда полюбил его, возлюбил пылким сердцем, отдался сумасшествию и
всем духом воскричал про себя ―Ты победило, ты могуче, ты всесильно, я
люблю тебя, нет ничего прекраснее и мистичнее тебя‖, и тогда, мое
безумие, как нечто что играло со мной столько времени, вдруг из лютого
врага и дьявола, превратилось в лучшего друга, дало мне поддержку и
подарило то, о чем можно только мечтать, и об этих вещах принято
молчать. Словно, все это время, все что со мной происходило – это была
некая инициация, испытания, проверка на прочность, и одновременно с
этим увлекательная игра, и закалка, прокачка способностей. Безумие
могуче, но не подчинив его себе, оно разрушит тебя. Я безумно рад что это
было.
Словно, это было выше всех возможных сущностей, выше всего, нечто
авторитетное, я приклоняюсь перед этим. И отдалившись от меня на целую
вселенную, я созерцал этот космос, который стал мне предельно понятным,
а все что было под вопросом тут же обрело ответы. Конечно, врагу не
пожелаешь это переживать (безумие), но результат того стоит, именно
результат! Результат! Результат! Результат! Такое чувство, что полюбив
безумие обретаешь некую гениальность, а выйдя на уровень взаимодействия
с этим жестоким и пугающим по первой учителем, обретаешь способности,
и столько всего, что пожалуй даже продав душу, невозможно будет
приобрести того, что можно приобрести лишь пройдя эти испытания на
прочность, которые в свою очередь разрушают любой даже самый прочный
рассудок, кроша его как печенье на высоте птичьего полета.

Самое, самое классное, это момент, когда безумие заканчивается, и тогда

все только начинается. Мучения и испытания стоили всего. О, если бы кто-
то мог увидеть и почувствовать То, что генерирует ―безумство‖. Я люблю
это. Мне больше ничего не нужно, никого. Я люблю свое безумие, и это
вовсе не безумие, просто, это такие явления и вещи, которые выходят вон
из ряда понимания всего человеческого. Но, то что получаешь взамен –
бесценно, это стоит того.

Хотелось бы еще много чего рассказать, но…как можно передать словами

то, что можно лишь ощутить и пережить? Просто…Я рад :) Я безумно
счастлив и рад, и наверное, не найдется того, что был бы счастливей меня в
эти моменты, в которые весь мир вращается на оси полового детородного
органа.

Что теперь, теперь что. А теперь, осталось только забить на свои многие
хвосты из прошлого, навести порядочек в жизни, избавиться от всего
ненужного, и Welcome to New World & Reality, Life.

Продолжение следует...

Выводы:

2С-E - это сила!

Avatar 4D
Предисловие

На то время у меня был опыт употребления МО, сроком в 6 месяцев. Был

теплый майский денек, последний день в месяце. На то время мускатный
орех уже не давал тех ярких эффектов что давал мне все время, не давал
той эйфории от жизни, не показывал ничего нового, и я на то время кушал
его уже чисто так, по привычке так сказать, что бы ощутить хоть какое-
нибудь ИСС. Но, из-за толерухи, я практически ничего не ощущал.

В этот день я так же скушал немного МО, а именно 2 орешка. Тогда я еще
придерживался правил Сет & Сеттинг, и нехотя вышел на улицу, когда друг
меня позвал с собой проветриться. Мы поехали в парк, в очень людное
место, что бы поделать всякие фотки, развеяться, выйти в люди так сказать.
Я поглядел на часы, и просчитал что примерно орех начнет действовать
через пол часа, и пока можно быть спокойным за свое поведение. Просто,
неоднократно будучи в передозе от ореха, я знал – что самый ужас, это
оказаться в окружении людей, да еще и на улице, да еще и далеко от дома,
и вот в этом каматозе непонятно как себя вести и параноить. Но, собственно
не об орехе.

//el indio
Друг предложил мне покурить на то время легальных ―благовоний‖. Я не
особо хотел их курить т.к. видел что многие люди начинают на них торчать,
а по эффектам ничего особенного кроме торча и не описывают, но
системят часто. Но, думаю, попробую ради ознакомления и не более того,
чтоб знать – почему спайсы так нравятся многим людям. Мы зашли в
магазин, выбрали там спайс, в яркой упаковке, на которой был изображен
герой фильма Avatar. Как только вышли из магаза, встретили двух торчков,
который предложили покурить вместе, мол у них была только половина
стоимости продукта, и они там денег, а мы им смеси. Мы согласились. Все
вместе пошли в дворы, метров за 200 от магаза.

Чуваки скрутили сухой, засыпали полностью содержимое пакета. Ну и

курили мы по кругу. Я, уже бывая в передозе от МЖ, специально курил
самую малость, что бы нидайбоже не передознуться, да еще и под МО. Я
зделал две очень слабых пышки, даже не ощутив вкуса дыма, словно я
вдохнул воздух. Мой друг курил так же, а вот те чувачки, будучи уже
прикуренными, выкурили пожалуй 2/3 чека.

Выкурив дурь, мы переглянулись с другом, и в шутку начали смеяться

(знаете, есть такие загоны под МЖ – если даже не прет, ты через силу
делаешь вид то тебе смешно. Кароче плацебо, самовнушение). И, тогда я
расценил – что смех, это и есть это действие травы. Было совершенно не
ощутимо.

Тогда мы двинулись с этого места, в сторону парка. Прошло буквально

секунд 40, и тут началось….

Физическая сторона эффектов.

Первое что я заметил – это мощнейшее действие, которое началось очень

неожиданно, резко так, жестко, я даже реагировать не успевал за
появляющимися эффектами. Мы шли по дороге, и я начал очень сильно
обращать внимание на свои движения. Тогда я немного приостановился,
всмотрелся на свои ноги, на свои руки, и начал идти. Я сразу испугался: мое
тело стало подобно пластилину, какой-то резине, или эластичному
пластику. Мои движения не были резкими или же по определенной
траэктории, а я видел что мои ноги и руки тянуться в пространстве, и я ими
не могу четко управлять, потому как движения были интерционными. И я
почувствовал себя пластилиновым человечком.
Далее мы прошли пару метров, и, Ооо, опять накатывает. Я почувствовал
сильную тяжесть в плечах. Эта тяжесть начала расплываться по спине,
подниматься по моей шее, перетекая в голову, а далее растекаясь по
конечностям. Затем тяжесть начала приобретать ―чугунный‖ оттенок: я начал
чувствовать, что я сделанный из чугуна, а мое тело в десятки раз тяжелее,
нежели есть в действительности. Начала нарушаться координация
движения, я скорее плыл по земле, нежели шел.

Прошло 2 минуты. У меня начало очень сильно биться сердце, просто

колотило в груди, и я боялся уже за то, что оно остановиться, так как
количество ударов в минуту было раза в два больше, чем в моем обычном
СС. Я начал чувствовать всеобьемлюющий страх, панику, нахлынивающий
ужас от всех этих эффектов и сказал другу что мне уже не очень хорошо, и
я боюсь за то, что будет со мной вскоре. Друг посмеялся с меня, и сказал
что все нормально, чего я загоняюсь. Просто его еще не вставило) Через
секунд 30 он сказал мне, что начинается пиздец, и нужно убежать во дворы
или в какое-нить темное место. На улице был уже темный вечер, но, мы
находились в центре города, и все вокруг было освещено яркими фонарями,
а сам парк так и сиял светом.

Тогда мы сказали чувакам, с которыми курили, что нам нужно срочно

уходить. В этот момент начали взрываться салюты в небе (был праздник в
городе), и один из чувачков сказал фразу, которая отпечаталась на веки в
моей голове ―И разорвалось небо, на мелкие, на части!‖. И действительно,
разорвалось не только небо, и весь мир к ебеням вскоре….

Мы стояли около дороги, и нужно было всего-лишь перейти ее, что бы

попасть в парк. Но, из-за чувства паники, из-за этой растерянности и
накатывающего чувства потери в пространстве, сделать это было
чрезвычайно тяжело. Накатывало волнами, потому я подождал несколько
секунд пока меня немного отпустит, и принялся бежать. На середине
дороги, а это спустя 1-2 секунды, после того как меня попустило, меня
начало крыть. Я затормозился в центре дороги и задумался над тем, где я
нахожусь, меня на секунду отключило от мира, и тогда я чуть не попал под
машину.

Мы перебежали дорогу, и в это время, в парке, начался залп мощных

салютов. Каждый взрыв салюта был подобен взрыву атомной бомбы. Я не
только слышал этот звук, я его видел, я его чувствовал всем телом, словно
я находился в самом центре взрыва. Я огляделся по сторонам, и как-то не
понял сразу что происходить начало: мир стал водиться как на огромной
плоскости, цвета стали очень мягкими и яркими, не настоящими, все
покрылось специфическим туманом, началось сильное стробирование, и
эффект внезапного отключения ВД и мыслительного бомбардирования. Я
то понимал где я нахожусь, видел и слышал все нормально, но потом,
очень резко, я терялся в мире, я терялся в звуках, которые я слышал,
терялся в том, что я вижу, я терялся в своих мыслях. Тоесть, был эффект,
словно сигналы с мира и мысли стали приходить в голову не одним
сплошным потоком, а импульсивно. Тоесть мысли накапливались в
памяти, и в момент накопления, я отключался от мира, не понимало кто я и
где я, а потом сигналы и мысли внезапно поступали в голову, словно
―впрыскиваясь‖ в мой разум. Эта импульсация поступающих сигналов
выбивала меня из колеи здравого мышления и критики оценивания всего.
Инфа поступала большими порциями, и я просто-напросто, вернее мой
мозг, не успевал анализировать всю эту информацию, и в итоге она
хаотичным образом вливалась в мой мозг.

//PivnoyViking
Далее в небо посыпалось множество залпов фейерверков. Эти взрыва, как
мне казалось, трощили мое тело. Взрыв-взрыв-взрыв-впрыскиваеться
информация и сигналы…полный аут. Это было похоже на оглушение, на
нок аут, когда тебе по голове бьют чем-то тяжелым, но ты после первых
ударов еще соображаешь, но не успев прийти в себя, поступают новые
удары, и ты в итоге уходишь в отключку. Только на данном этапе в
отключку уходил мой мозг и тело, анне сознание.

Я уже просто был в неебической по силе панике. Я бежал по парку, где

были сотни с 3 людей. Вот прозвучал еще один взрыв, и….пиздец: земля
начала уходить с под ног, я не бежал уже по плоскости т.к. земля
наклонилась под углом, в градусов 20. Одновременно с изменением угла
земли, я почувствовал что мой торс, как бы отсоединения от моих ног, и
пока ноги бегут по земле, мой торс съезжает по бедрам и вот-вот
соскользнет и упадет на пол. Сразу после этого я начал чувствовать сверх-
механизированность своих движений. Я почувствовал себя робокопом, и
хотя мое тело было подобно куску пластилина, я чувстовал себя изнутри
как какой-то механизм. Я начал чувствовать импульсы по телу, каждые
движения, мои мышцы превратились в амортизаторы, мои сухожилья стали
шестернями, мои нервные окончания были проводами, а моя кровь была
тягучей смазкой, которая и смазывала весь этот механизм.

Не в шутку потерявшись во всех этих эффектах, я еле бежал, что бы не

упасть, не споткнуться и не вырубиться вообще. Я сел прямо в центре парка,
на бордюр, что бы минуту отдохнуть, но друг в панике кричал что б я встал
и бежал. Я встал на ноги, и мои телодвижения были настолько
разкоординированы, что меня шатало как матроса на палубе корабля в
сильный шторм. Появилось чувство, будто я разделился на две части: тот Я,
который все видит, и тот, который управляет моим телом. Это чувство
разделенности было настолько жестким, что я очень увдивлялся и
шокировался тому, кто именно управляет моим телом. Я понимал, что я
двигаю своим телом, что я управляю им, но одновременно с этим я не
прилагал никаких усилий для этого, никаких желаний и мыслей, не
посылал команд своему телу, а все это происходило на мысленном уровне,
а не на посыльно-сигнальном. Я просто думал о том, что и как мне нужно
делать – а тело само все выполняло. Очень необычное ощущение. Так,
вскоре мы прибежали в темное место в парке, и уселись на лавочку. Сердце,
после бега, казалось что выпрыгнет с груди и попрыгает по асфальту. Я
начал уже думать что я могу умереть, поскольку уж очень сильно
колотилось сердце в груди, и это чувство, словно мне подсоеденили два
электрода напрямую к сердечной мышце, и пустили по ней 220в. Так
продолжалось пару минут, я пытался успокаиваться, но ничего не
получалось, я не знал что делать, я не знал что мне ожидать дальше, так как
прошло с момента накурки минут 7, не более. На этом страшный
физический БЭД закончился, и впереди ждал не менее шокирующий
психический пиздец…..

Высадка на Пандору (вход):

Мы сидели на лавочке, и около нас начали кружлять менты. Помимо

физического страха, теперь появился и психологический. Мы сидели на
лавочке и пытались не палиться, а о чем-то разговаривали, сидели в
вразвалочку и пересиливали себя, что бы делать все возможное что бы
казаться нормальными. Менты долго смотрели на нас, но вскоре ушил.
После их присутствия в кровь закачалось огромнейшее количество
адреналина, и был вообще пиздец, аут.

Затем, я обернулся назад, что бы поглядеть на парк и место, откуда

запускали салюты. Повернув голову, я очень удивился увиденному: Я
увидел не тот небольшой парк, освещенный уличными фонарями, а я видел
целое футбольное поле, освещающееся мощными прожекторами, все в
округе просто светилось, и мне очень понравилось наблюдать за шлейфом
дыма от салютов. Вокруге было достаточно много людей, потому, должно
было быть и много шума. Но, наступил момент, как я его называю
―критическое перенасыщение информацией‖ т.е. чувство, когда
поступающих сигналов по каналам восприятия накапливается так много
(они не успевают обрабатываться, а потому накапливаются в временной
памяти и висят там), что вскоре тебя вкидывает в состояние пустоты,
отрешенности и отрезанности от этих самых эмоций. В этот момент я
почувствовал неебическое блаженство разума, чувство потрясающего
спокойствия и кайфа от всего что я вижу и слышу. Звуки перестали
поступать одним потоком, а словно каждый отдельно взятый звук поступал
по своему отдельному каналу. При этом все звуки доносились издалека, и
словно из под воды, и сами звуки начали растягиваться, становиться со
шлейфом, с сильным эхом.

Я повернул голову, и сел в нормальное положение. Мой взгляд был

направлен в асфальт. И очень плавно и мягко, я почувствовал что мое
сердце, после того как оно задыхалось, разрывалось от стка, и
захлебывалось кровью, словно таяло в моей груди. Я переставал
чувствовать удары сердца, но не все, а удары пропадали то через один, то
через 3 удара, в хаотичном порядке. Вскоре я перестал чувствовать удары, а
начал чувствовать сильные импульсы, исходящие от сердца. Это были
нервные импульсы, а не чувство раскачивания крови. Эти импульсы, были
подобные жидкому азоту, очень эйфоричному. Я почувствовал
приятнейший холод в груди, который начал разливаться по всему телу, и в
один момент я перестал чувствовать свою грудь, она словно исчезла. Тогда
я поднял голову, слегка передернулся в движениях, и это заледенение на
время пропало, но как только я опять сел неподвижно, то оно очень быстро
вернулось.

//PivnoyViking

Вслед за этим чувством, я начал ощущать, как все мое тело обдувается
приятнейшим ветром, справа-налево. И это притом, что на улице даже
листья деревьев не колыхались, настолько было отсутствие ветра. Тогда я
просто смотрел в асфальт, но не по собственному желания, я как бы
отрезался от всего в округе, и погружался в эту картину асфальта, которую я
видел перед глазами, и одновременно с этим чувствовал все эти
физические эффекты. Этот обдувающий меня ветер, словно сдувал с
поверхности моего тела пылиночки, которые были нервными окончаниями.
Ветер усиливаться, и с меня сдувало ―ощущение тела‖ все больше и больше.
Я чувствовал одновременно и сильнейшую тяжесть тела, но наряду с этим и
чрезвычайно сильную легкость: буд-то бы мое тело как скафандр, снаружи
тяжелый, а внутри него ничего нету, пустота. Тогда я перевел взгляд на
свои ноги, и увидел для себя самое необычное в своей жизни (на тот
момент): мои ноги не то что бы пропали, они начали врастать в асфальт и
становиться этим самым асфальтом. Это чувство слияния с землей
поднималось ввысь по моему телу, и я буквально за пару секунд уже не
чувствовал ничего, ни ног, ни рук, ни торса, ни шеи, ни своей головы, ни
своих глаз и ушей, ничего. И в этот момент, я стал миром, я стал частью
мира, буд-то бы появилась возможность быть ―сознанием реальности‖, и я
чувствовал себя уже не человеком, а каким-то сгустком энергии, сильной
энергии, которая то и может что наблюдать за миром и все. Буд-то бы я
умер, и не был уже в земной жизни, а просто наблюдал за нею, будучи уже
где-то в другом месте. Я чувствовал присутствие рядом с собой еще кого-
то, хотя вернее было бы сказать я чувствовал себя одним из тех миллионов
глаз, одного большого ―наблюдательного сознания‖.

Затем друг обратился ко мне, и я резко повернулся к нему, и все пропало.

Но потом, не успев я даже что-то подумать, я снова стал асфальтом. Я
сверх-удивленно сказал другу, что мол ―Чувак, ты не поверишь, но я
асфальт, я асфальт, но я могу видеть, видеть как видит асфальт‖, а затем я
поглядел на часы и истерически чтоли захохотал и сказал ―Самое смешное,
что через 2-5 минут, начнет действовать орех, и тогда мне точно пизда!‖. За
орех я всегда знал время, когда он начнет крыть, это было ровно 5 часов и
20 мминут(+-10 минут) после того, как я его принял. Мой друг поглядел на
меня как на психа, и сказал что не завидует мне.

Потом я снова начал втыкать, но уже не в асфальт, а начал смотреть в

сторону парка, там где ходило множество людей. Я сразу же почувствовал
то, что я стал лавочкой. Мое тело не просто перестало быть ощутимым, оно
исчезло, как галлограма, оно стало прозрачным и я не видел его, я видел
только лавочку, и все, тела не было. Но я не пугался этого, потому как в тот
момент срах уже был отключен. Я чувствовал свои быльца, чувствовал что я
стою на земле, что я зделан из досок и из металла, я чувствовал свои
контуры, я был этой лавочкой, и мне было комфортно. Я не мог двигаться,
не мог дышать, не мог говорить, я ничего не мог так же, как не может и
лавочка, а единственное что я мог – наблюдать. В один момент я сказал
другу: ―Прикинь, возможно этот день и это происшествие изменит всю нашу
жизнь, возможно даже координально, ведь многие люди очень менялись и
вся их жизни переворачивалась с ног на голову.‖

Далее вся видимая картина перед глазами начала становиться стеклянной,

словно на гала мне лили кристальную воду. Потом появилось ощущение,
что поверх видимой картины начинают налаживаться кадры с другой
картины. Это наложение кадров учащалось, в эти моменты происходил так
называемый ―Вход‖, и я тогда даже не соображал, а в каком-то каматозе
находился, словно в очень сильной торбе. Так продолжалось минуту
примерно. Что далее? Хех…..

Мир Avatar 4D.

Затем, очень мягко но и очень внезапно меня выбросил в этот вот

состояние. Первое что почувствовалось – это изменение в восприятии
объема. Будто бы я одновременно смотрел на все глазами, прямо, но вместе
с этим глядел на все под углом в 45 градусов, словно я сидел рядом со
своим телом, на расстоянии полуметра приблизительно. Я поначалу и не
понял где я, и что произошло, я уже забыл о том что я покурил, что только
что я бежал по парку и испытывал всю эту жесть.

Весь мир обернулся в яркие оранжевые краски, эта сочность и прозрачность

цветов одновременно, просто завораживали. И тогда я, будучи лавочкой и
просто наблюдая за всем, начал видеть очень охуеннейшие и странные
вещи: в один момент, который я даже не успел заметить, я перестал вообще
давать хоть какое-то объяснение тому, что я вижу, что я слышу, где я
нахожусь и т.д. Первое что у меня всплыло в голове ―Я ПОД ГРИБАМИ!‖. Я
глядел в сторону парка, но парка там уже не было. Это трудно описать, но я
был…в Нью-Йорке. Я видел самый настоящий Нью-Йорк. Люди же
перестали ходить, они стали плавать в воздухе, одновременно вроде бы
стоя на месте. Тоесть пропало абсолютно чувство времени – это просто
фантастическое ощущение. Все стало настолько нереальным и игрушечным,
что я охуевал со всего подрят. Я начал видеть не ту привычную реальность,
я видел мультик, я видел игрушечный мир, игрушенчых людей, которые
воспринимались скорее как герои мультфильмов, а не люди. Абсолютно
каждый человек воспринимался под каким-то образом: шамана, индейца,
человека-паука, мистера Америку, кого либо, но только не как человек. Все
в округе окунулось в какую-то сказочно-мистическую атмосферу. Я попал в
мир, в котором я никогда раньше не был, но все время в нем находился. Это
был самый настоящий СОН НАЯВУ. Это великолепнейшее ощущение, что
тебя выбросило в другой мир, мир, построенный твоим разумом, и у тебя
появляетсья возможность наблюдать, и куда больше – попасть в этот мир, и
стать персонажем в своем собственном мире. Тоесть, я перестал чувствовать
себя человеком, а я настолько погрузился в свой внутренний мир, что стал
воспринимать самого себя как Бога, который всем этим управляет, и как
персонажем всего этого т.е. продуктом творения божего. Это невозможно
объяснить, это уникальнейшее состояние сознания.

Далее я наблюдал за тем, как все воспринимаемое мною начало

распадаться на отдельные законы физики. Свет от фонарей видился чем-то
отдельным, но не целостным с картиной мира, и было ощущение, буд-то я
сам могу менять мир, и решать, будет ли виден мне свет, или же я буду
смотреть сквозь него, напрямую на мир. Люди были чем-то отдельным, что
обрабатывается другим потоком сознание, отличным от того, что
обрабатывает свет, видимый материальный мир, и прочее. Сама картина
мира настолько видоизменилась, что я поражался тому, что я видел, потмоу
как все воспринимаемое казалось нереально-фантастическим и
одновременно миом же творением, результатом рабоыт моего сознания.
Словн оя видел все эти механизмы и процессы протекающие в своей
психике, и я чувствовал их и мог управлять ими, или хотя бы находиться в
них – а это что-то намного большее, что воспринималось очень глубоким и
очень сложным в управлении и понимании, в сравнении с моим
стандартным мышлением и восприятием, которое тогда показалось вообще
сущим пустяком, пустотой, ничем, практически ничем, и я понял – что в
своем номралньом СС я использую даже не 2% своих возможностей, а я
просто примитивно существую в этом мире, а то что я называл мышление и
логикой – это смехота, это просто мизер, такой мизер, который я видел в
свете чего-то особенно-мастштабного.

Так, весь мир стад сказкой, той сказкой, которой я никогда не видел. Я
попал в самую настоящую сказку, и тот же мир в фильме Аватар – это даже
не 1/100 того, что я видел и чувствовал тогда. Далее я заметил, что мир
стал ―обрезанным‖, и все что находилось дальше 200 метров, просто не
существовало. Тоесть я был в каком-то темном космосе, наблюдая за
кусочком мира, который строился в радиусе 200 метров, словно по
кусочкам дорисовываясь из пустоты. Все видимые дома в округе
представли в вдие картонных коробок, люди стали очень маленькими, как
игрушечки. Особенно красивой была зелень: трава и деревья. Сама трава
была живой, я чувствова ее энергию, я проникался полностью ею. Деревья
же, представали в виде таких вот стручков, которые словно недавно только
выросли из земли. Я чувствовал, что я есть Всем, буд-то я нахожусь в этих
деревьях, словно я стал огромным сознанием, которое обволакивает все
видимое и возможное в своих пределах. Я не видел и не слышал, я
воспринимал все, будучи всем этим. Это чувство, словно ты начинаешь
воспринимать все гораздо лушче и уровнями выше, нежели при
стандартном восприятии окружающего по 5ти сенсорным системам
восприятия.

Затем, я сказал другу что я уже в сказке, на что он посмеялся и сказал что за
херню я молочу. Но я то был под мускатным орехом)))) Но вскоре и друг
стал чувствовать и видеть все то, что вижу я, но в меньшей степени. Было
ощущение, словно я передаю ему информацию из недр своего разума,
вкачивая ее ему прямо в мозг, что и давало возможность ему ощущать все
то, что ощущал я. Тогда он не в шутку испугался(друг) и подсочив сказал
что нужно убежать во дворы. Я встал на ноги и……Я ОХУЕЛ)

Как только я встал, я вообще не чествовал своего тела, но мог им управлять.

Отойдя метров 5 от лавочки, я оглянулся вокруг себя, и с сильнейшим
удивлением и устрашающим позитивом сказал ―Чувак, где я?‖. Мой друг
спросил, мол о чем это я говорю. Тогда я перевел взгляд на него и …о
боже, что я тогда видел. Я видел сон. СОН. СОН! Я спал. Я почувствовал как
я дышу, и я не сомневался в том что я сплю, но я приходил в полнейший
шок с того, почему я сплю, и понимаю это?. То, каким я видел мир тогда –
неописуемо, и невозможно представить вообще никак. Только пережить.

Я оказался в каком-то мире Симпсонов. Очень дружелюбном и сказочном.

Мой друг тоже был мультяшкой, и я не мог критически все оценивать т.к. я
бы лв мультике, и понимал что все это не на самом деле, просто я не
понимаю где я нахожусь. Затем мы начали бежать во дворы, и в это время
меня резко отпустило, и тогда я пришел в ужас, в ужас и удивление от того,
что со мной только что происходило, и вообще от того, как я мыслил на тот
момент, что у меня происходила целая революция и переворот в мозге и
сознании.

Вскоре мы снова оказались возле дороги. Перед глазами опять все начало
плыть, я опять начал чувствовать приход, и в момент, когда я был около
дороги, все опять стало мультиком. Вдалеке ехала машины, но я не видел
что она ехала – я просто это понимал, отдаленно но понимал. Время
остановилось и я мог управлять им. Я мог остановить эту машину, но, в
действительности же машина ехала, и это понимание страшило меня,
потому как могло произойти все что угодно, и больше всего я боялся
попасть под машину.

Вскоре мы забежали во дворы, а весь путь который мы пробегали был

словно в сказочном лесу или на волшебном поле, потому как все было
мультиком, все было сном, все были игрушками. Мы прибежали во двор, и
сели. Я начал себя бить пощечинами, начал глубоко дышать, начал делать
все что угодно, что бы пропуститься, но я запомнил это состояние тем, что
все это происходило уже не на физическом уровне, а на уровне психики,
сознания, и потому я абсолютно ничего не мог изменить. Тогда я опять
испугался, так как все выходило из под моего контроля, словно мой разум
вырвался в мир, мое подсознание распахнулось и все вокруг стало быть
сверх хаотичным, неизвестным, вообще таким вот..сказочным.

Я сидел на лавочке, и закрыл глаза, на время. И когда я их закрыл, я

почувствовал что я лежу в своей спальне, а все происходящее – не более
чем просто реалистичный сон, и я в любой момент могу проснуться. Тогда
я открыл глаза, но…я продолжал спать. Я чувствовал всем своим телом, что
я не сижу на лавочке, а лежу на кровати. Я чувствовал что я нахожусь в
своей комнате, а все видимое вокруг иллюзорно, не по настоящему,
сноподобное. Тогда перед глазами начали переливаться цвета, они
менялись местами, но это было не очень ярко выражено. В один момент я
опустил голову вниз, и с под моих ног пропал асфальт, а вместо лавочки я
сидел на облаке, которое находилось на прекрасном озере, и я вздымался
на облачке вверх. Тогда я снова закрыл глаза, вспоминая что с закрытыми я
тоже что-то должен был видеть (вспомнил статью об эффектах ЛСД),и я
видел. Я видел какой-то калейдоскоп геометрических фрактальных узоров,
которые хаотично сменяли друг друга, переливались, сверкали искрили,
постоянно меняя свою окраску. Затем я снова открыл глаза. Мой друг сказал
мне, мол он может копировать картинку столько раз, сколько захочет. И как
только он это сказал – я поглядел на фонарь, и этот фонарь начал
плодиться, и сама горящая лампа была настолько множественной, что я
видел на одном фонаре штук светящихся 8-10 ламп. Затем я перевел взгляд
на дорогу, которая виднелась между домами, и все это видилось не как
мною воспринимаемое. Оно было совершенно безцветным, было черно-
белым, а все что там происходило (движения людей, машин) казалось
каким-то сверхнеизвестным, и словно не из этого мира, а какбуд-то бы я
подглядывал или видел часть мира, которая находиться далеко отсюда.
Потом я решил поглядеть на часы, что бы понять сколько осталось времени
до окончания трипа. Как же я был наивен, потому как прошло всего-
навсего….15 минут!!!!! Друг долго не мог поверить мне, и просто потух,
когда я ему об этом сказал, и он опечалился произнеся фразу ―Блять, и это
еще 2 часа будет так ебашить?! 0_0‖.

Далее мы пошли прогуляться, и мы ходили как заблудившиеся туристы в

чужом городе, еле отдавая отчет о том, что мы вообще идем по улицам, не
говоря о том, что совершенно не понимали где мы, а ориентировались как-
то примитивно в мире, не пространственно. Затем мы сели на одну из
лавочек, и уже молились о том, когда же нас попустит. Недалеко от нас
находились подвальчики, вырытые в земле, а из земли торчали
вентиляционные трубы. И я начал смотреть на одну трубу, и увидел, что это
совсем и не труба – а маленькая девочка, вся черная, как из фильма Звонок
(кстати, эта девочка и приходила ко мне перед психозом, очень часто
снилась во снах), и сидела она на берегу речки, и плакала. Я слышал ее
плач, видел как она руками закрыла свое лицо, и одновременно с этим я
понимал, что я вижу прост отрубу. Тоесть какое-то двухканальное
понимание. Я спросил у друга видит ли он девочку – и он сказал то же, что
я только что описал, и чувствовал те же самые эффекты. Затем сбоку нас
появилась бабуля, которая стояла около беседки и била железной цепью по
трубам и земле. Нам стало очень страшно и мы даже не шевелились, что бы
бабулька не подошла к нам. Тогда я просто закрыл глаза и прогрузился в
сон. Я видел множество сюжетов, я мог представить любой сюжет, любую
сцену и прожить в ней, насладиться ею, да все что угодно. Так, я провел
примерно 40-50 минут, погруженным в себя.

Позже, я открыл глаза, обернулся вокруг себя, все было уже не таким
сказочным, но эффекты были по прежнему сильны. Вдалеке шли люди, и в
один момент время остановилось опять, и они шли на месте, и я словно
смотрел на них минут 20(в переводе на нормальное время), я отвлекался на
многое другое, но когда я поворачивал голову – люди по прежнему шли на
одном и том же месте. Далее, я очень обратил внимание на звуки машин,
доносящиеся из далека. Это очень необычные звуки, и звук который длиться
в нормальном СС допустим секунду, в этом состоянии воспринимался
длительностью в секунд 15. Из-за того что машин не было видно, я
воспринимал это как иллюзию, что-то нереальное. Позже я поглядел на
лавочку, впереди себя, и эта лавочка извивалась и изгибалась со стороны в
сторону. Я перевел взгляд на тропинку, выложенную из квадратных плит, и
эта тропинка начала ползти, извиваться как змея.
Так, постепенно, эффекты начинали сходить на нет. Интересно заметить,
что попуски были так же волнообразными, и в один момент казалось что
уже отпустило, а потом сам того не замечая, я погружался в ИСС и все было
как так и нужно. Попуски продолжались минут 20. Так, вскоре меня
полностью попустило, и я резко вернулся в свое нормальное СС.

Этот день я запомнил как самый яркий и решающий в своей жизни, наряду с
тем днем, когда я в будущем покурил Шалфей Предсказателей.

Последующие мини-трипы:

Их было несколько.

№1

Один раз я покурил на природе. Но уже не было всего-го того, что было в
первый раз. Мир сворачивался в трубочку, и все как бы воспринималось в
одном небольшом пространстве, радиусов в пару метров. И на природе я
чувствовал себя так же, словно я под грибами, хотя, хз почему я так думал,
ведь грибы я никогда в жизни не пробовал. Но, вот эти черты сказочности и
игрушечности сохранились: словно ты попадаешь в другой мир, где такие
же люди, такая же местность, но там все очень и очень по другому. На
природе мне думалось, что я сижу в сказочном лесу или на волшебном
болоте, а мои друзья – какие-то выходцы из племени Ацтеков или Майя.
Больше я ничего не помню.

№2

Второй раз я покурил на квартире. Приход был примерно таким-же как и в

первый раз, но запомнил я очень малое. Самое жосткое, что мне не
понравилось – это то, что ты сидишь на диване, ничего не происходит, а
затем, за долю секунды, все, ты уже ―Там‖. Это очень леденяще-
устрашающее состояние. Комната воспринималась в раз 100 больше чем в
реальности, люди видились великанами, и я воспринимал людей, как
каких-то инопланетных существ, а не как обычных людей из моей
обыденности. Присутствовал чудовищный строб, и видимые мною люди
отделялись от видимой мною картины, а все это напоминало следующее
сравнение:
Словно я умер, и надо мной ходят люди и смотрят как я откинулся, но я
вижу их, но ничего сказать не могу, и мне стало так холодно, так одиноко,
так страшно, что я покинул этот мир, что я умер. Я воспринимал все в
холоде, в каком-то космическом вакууме, в котором нет такого понятия как
время и пространство. Сама комната , в которой я сидел, менялась как кадры
кинофильма, и я постоянно видел новую и новую комнату, в которой я
сижу. Я отлично запомнил сцену, буд-то я сижу не в комнате, а в салоне
вагона, и я мчусь на огромной скорости куда-то, а в окнах просвечивается
свет, слышен звук езды поезда и цокота колес о рельсы. Ну все
происходило пиздец как реалистично и фантастично. Так же, я заметил
одну особенность, это то, что пропадала хоть какая чувствительность тела. Я
бил кулак о кулак, я щипал себя – но я ничего не чувствовал, потому как
тело было резиново-пластиковым, и никаких импульсов не исходило,
болевых всмысле.

Еще помниться как воспринималось все что было в комнате, а именно –

плоскости. Например я смотрел на стол – и я видел совсем не стол, а видел
какую-то местность из жизни, на которую я смотрю с высоты птичьего
полета. Если я смотрел на пол – то я смотре лна местность из реала с
высоты самолета и т.д.

Что происходило дальше я не помню. А жаль(

Заключение.

На следующий день, после первой моей накурки, издали закон о запрете

смесей, и я успел купить лишь один чек, в следствии чего и поставил всего
пару опытов (пол чека отсыпал другу).

После этих трипов, мир навсегда изменился. Изменилось многое и во мне,

произошло коорданальные изменения, НО, одно большое НО, все это я
понял и отследил только полтора года назад. Я принимал массу
психотропов что бы добиться того состояния, которые было со мной в
первый раз, но никогда я не мог воспроизвести его в полной мере. Далее я
вкурил киллограмы спайсов, различных видов и эффектов, я миксовал их с
МО, но ничего даже приближенного не было. Была жесть, было много
другого – но совсем не то, что я видел под Аватаром. Я курил Шалфей, я
пил литрами Декс, я делал различные миксы, но все это лишь частично
давало описания тому, что со мой тогда было.
И, спустя полтора года, я лишь сейчас смог дать полное описание
происходящему тому. Полтора года, дохуя в-в, понадобилось что бы
описать тот единственный трип. Конечно, есть ньюансы, которые остались
для меня неразгаданными, а именно интересует очень то, что именно я
курил? Что могло быть настолько жостким, что достигалось пожалуй
только под Сальвией? Я собрал несколько предположений с форума, а
именно – что это был какой-то JWH (250?) который есть сильным
диссоциативом с сальвинориновыми эффектами, вернее лайт-сальвия. Так
же то, что каннабиоиды в больших концентрациях действую на каппа-
опиоидные рецепторы. Значит это был точно какой-нибудь синтетический
каннаб. Почему я пришел к такому выводу? В недавнем времени я ощутил,
конечно, раз в 10 слабее, но ощутил то, что ощущал в тот день, под
Аватаром 4Д. Это – наркурка мощной МЖ) Да-да, не думал что МЖ вот так
может вскрыть. Собственно, после того трипа я и зделал все эти выводы и
заключения, та так же многое понял о механизме действия сальвии и
вообще в очень многих аспектах касательно сальвии поставил точки над и.
Об этом позже отпишусь на форуме.

Все выводы и заключения я сделал в ходе написания трипа, потому не стал

их выписывать отдельной графой.

Насчет изменений в жизни: я все время вспоминаю фразу, которую я

говорил другу. В моем случае так и произошло, и спустя полтора года все
не то что бы по другому, а я вообще родился заново и начал жить в новом и
сказочном Мире, который все больше и больше начинает походить на тот
мир, в котором я побывал под миксом Аватар 4Д.

Желаю вам испытать тоже самое, что я чувствовал в первый раз, ведь
это – сказка))) :cosmo:
Апокалипсис / Конец Света
Вместо эссе: «Токсическая, управляемая, медикаментозная кома - это
общее обезболивание или наркоз, а правильнее называть —
многокомпонентная анестезия»

Сет-Сеттинг:

Длительность трипов: ~ 40 минут.

Степень мощности трипов: Пизда!

Время трипов: ~ 23.00 – 04.00. Ночью, короче говоря.

Все трипы проходили под барбовалом (1/3 флакончика), когда уже сей препарат оказывал во всю
своѐ действие. С одной стороны хотел усиленного торча и приятного залипа, с другой стороны –
отбить паранойю, переживания, тревожность, страхи всякие, ну и в целом немного угнести ЦНС,
прикрутить импульсивность высших отделов мозга и вырубить гнетущие мысли и рассуждения:
одним словом, очень сильно расслабиться и успокоится.

//misunderstanding
N-1. За PC. Начало. 19 Декабря.

Я поделил сытный кусок того, что у меня было (якобы на 4-х), на 5 частей.
Затем 1/5 я разделил еще на 3, поскольку уже был опыт курения синтетики,
а у нее дым очень густой (прям как у сальвии), всѐ сразу и не выкурить.
Сидел за компьютером, слушал музыку в наушниках и втыкал в монитор.

Засыпал я эту 1/15 часть и воскурил, через сухарь. Последнее, что я успел
понять, было то, как меня дико перекрыло в мгновение ока. Весь трип я
сидел, смотрел и пытался понять, что со мной происходит, пугаясь
мощнейших дичайших по своей силе эффектов.

Но, самое драматическое было то, что я, будучи уничтоженный в такие

хламы, что даже и не снилось в страшном сне, сижу себе на стуле, смотрю
на всю эту пугающую жестяную картину, передо мной стоит сухой, на
столе лежат еще 2 части, и я такой думаю – как же, черт побери, хорошо,
что я не выкурил все сразу, иначе копыта отбросил бы точно (это при том,
что я скурил в 5 раз меньше, чем требовалось!). УНИЧТОЖИЛО В СВАЛКУ!
Но самое драматичное в трипе было то, что с одной стороны я понимал-
нужно убрать все это, иначе будет очень неловко перед родственниками,
если откинусь, что бы они видели весь этот наркоманский натюрморт. Но я
ничего не мог поделать, просто сидел, и охуевал, сидел, и охуевал.
Никогда даже предположить не мог, что могут так таращить в-ва.
Диссоциация ну настолько лютейшая, что даже слов не нахожу. Амнезия
унесла с собой все воспоминания.

Попустило так же резко как и унесло. Как ни в чем не бывало, встал со

стула, убрал все со стола и лег спать. Так, словно ничего и не
происходило.

Этот трип был вводным. Подготовкой к великому, так сказать, -

ознакомлению с последующими ступенями апокалипсиса.

Выводы, вынесенные из трипа: эта штука прет ну нахуй!

N-2. На природе. 20 Декабря.

Ко мне в гости зашел один знакомый и я решил его угостить. Отправились

мы в посадку. В этот раз я был уже после барбовала, а не под ним, а на
улице было очень холодно, дул морозный ветер и в атмосфере царила
ледяная жесть. Повсюду дул ветер, а у нас были только спички – колпак
совсем не распалить, по этому мы отправились в один заброшенный склеп
(на самом деле, ещѐ со времен СССР это строился общественный сортир,
имеющий форму какой-то цилиндрической башни, который так и не
достроили – один лишь каркас). Короче, килишанули мы с табаком, для
пущей яркости прихода. Малой курил первый (парню 15 лет). Что-то сразу
его не вставило, но после второй затяжки он очень удивился, когда упал в
снег, облокачиваясь о каменную стену постройки, с таким потерянным и
умиленным видом, спрашивая меня о том, прет или нет, и сам того не
понимая, как его разорвало. Вообщем, пока он лежал, я засыпал себе. Руки
мерзли, снял перчатки. Хочу сказать что холод ничуть не убавил эффектов
трипа, а только их усилил, точнее сторону колкости и жестянности трипа.

//misunderstanding

Я моментально потерялся, и это с одной стороны мне охренеть как

нравилось, а с другой стороны чертовски как пугало. Все тут же сделалось
таким грандиозным, космических масштабов и вселенской важности.
Пропало время, и мы буд-то на распутье миров, стояли и занимались чем-
то таким важным, и таким бессмысленным одновременно. Мы были в
одном потоке. Но последующая картина начала меня пугать, и веселить,
одновременно. Я так ужаснулся и рассмеялся, это был истерический смех.
Я как-то понял вдруг как абсурдно то, что я нахожусь тут, что верю в это все,
что верю в этого парня, рядом со мной, что верю в то что делаю. Увидел
все как сверх-компьютерную игру, а с другой стороны ужаснулся от того
что увидел и посчитал за ―истину‖. Я был в мире, который есть
построенным 3D, я видел ездящие вдали машины, и словно так и должно
быть, как в GTA – машины постоянно ездят, люди постоянно ходят, что-то
постоянно происходит: бесконечные циклы. Эффект Нострадамуса тоже
присутствовал, так как я ощущал что ―предсказываю‖ сам то, что будет
происходить, словно я увидел свой ум со стороны в очень замедленном
виде, - Матрица, короче. Я видел множество перебираемых вариаций
происходящего, мыслей, процессов, вариаций, и всѐ это за тысячные доли
секунд просчитывалось в уме и выдавалось мне за Реальность, да так, что я
и мыслить не мог, что вообще такое существует. Так же, почему-то у меня
на языке крутятся ассоциации – калькулятор и трейсы. Ум как объемный
калькулятор, всѐ сводилось к чему-то сверх-простому, но из-за иерархии
процессов казалось таким сложным и навороченным. Ум разорвало в хлам –
меня перли чувства. Я ощущал как в моей голове взрываются чувства, всех
оттенков и спектров, чувствовал как это растекается в моем мозгу, как тушит
мой ум, и этот гремучий коктейль, это 1:1 как в сальвии – ощущал каждым
нейроном. Многие вещества, так или иначе действуют на ум, но эта штука –
эта шутка уже крошила разум, то, что создает ум. Это был пиздец. А пока
мой ум сыпался, я приходил в себя и потерял одну перчатку, черт возьми.
Еще меня убивало то, что я залез в этот ―склеп‖, стою около огромной ямы,
в которой плавает тысяча пластиковых бутылок и нечистот и отходов, и что
я так и закончу свою жизнь тут, в галимой параше, и чувствовал себя
гамном. Предсмертные же переживания тут же выстроили мне сюжет моей
смерти и всего что будет происходить, и я увидел, что это тоже есть
запрограммированным – сюжетным. Это сложно выразить словами. Перед
глазами все менялось и прокручивалось, трансформировалось и
поворачивалось новыми гранями, буд-то ум то приходил в себя, то снова
уходил на прогулку. Стало чертовски холодно, и я в одной перчатке, как тот
пират, отправился с напарником по трипу искать вторую перчатку.
Путешествие было необыкновенным, учитывая что на улице стоял лютый
мороз и метель, дул ветер и я охренеть как замерз. Еще смешило то, что мы
буд-то бродили по поверхности чуждой нам планеты, где не существует
атмосферы, и кругом открытый космос, а мы как те загадочные пришельцы
из других галактик. Но это одиночество не приносило дисфории, а как-то
воспринималось, словно так и надо, и вдруг я понял….я понял такие
простые вещи: любовь к миру и ко всему делает его таким сказочным,
райским, приятным, заботливым и добрым, а отсутствие любви – злым,
колючим, жестким и острым, враждебным, агрессивным. Короче, облазили
мы всю посадку, запутались как в лабиринте, потому что все было
межгалактически гигантским и таким новым, что постоянно приходилось
узнавать, где находишься, куда идешь и что происходит. Я думал замерзну
от холода и умру в снежном сугробе, и это меня не радовало. Еще радовало
то, что глючило так сильно, что казалось, буд-то перчатки валяются везде и
мы как два дурачка то и дело, поднимали с землю всякую херню, либо
вообще пытались схватить какой-то глюк, прикинувшийся перчаткой.
Позже мы возвратились туда, где мы изначально покурили и я нашел свою
перчатку, обрадовался, и был доволен.

Припоминаю что в трипах присутствовали экзотические ощущения,

предсмертные переживания, понимание устройства жизни, видение того
света, видение будущего и судьбы и вообще вселенная была разложена на
атомы, понятные и простые. Но, эх, жаль….я ничего этого не помню(

После того как отпустило, остался сказочный шлейф любви. Как в детстве,
весь мир и всѐ в целом был таким дружелюбным, ласковым, нежным,
мягким, ощутимым, сказочным и загадочным. Если собрать все
положительные настроения, чувства м эмоции и смешать их в один
коктейль, и преподнести в концентрированном виде – вот что я чувствовал,
чувствовал любовь в чистом как слеза, концентрированном виде. Я созерцал
самый настоящий мир. Это такое состояние - этого не передать. Эти
ощущения…как бы я хотел их передать, но увы. Я я вдруг так понял, что
раньше, когда я был маленьким, я любил зиму и мне нравился снег, оттого
мне не было холодно, и мне было в кайф это время года, а сейчас я
ненавижу холод, не люблю зиму и меня кумарит снег, от того я как в аду – я
сам все испортил. Я дурак. Любовь – вот что ценно, вот в чем истина.

Over 80% трипа и переживаемого не могу вспомнить. Хитрая и ловкая леди

Amnesia унесла с собой как всегда, всѐ самое ценное и важное.

Этот трип окрылил меня, а точнее – включил Любовь, чувства.

N-3. За PC. Во имя Сына и Святого Духа. 21 Декабря.

(находился под барбовалом, 0,5 флакончика)

Это был Сын.

Зависал в это время в ТорЧате. Наверное, первые 15 секунд я еще мог что-
то делать (даже успел отписаться как меня люто прѐт, даже так), но
потом…потом меня потушило, и потушило наверняка. Честно – не ожидал.
Очень внезапно и неожиданно раскидало на кварки. В такие моменты в
голове висит, наверное, одно единственное умозаключение ― - ЭТО ХИМИЯ,
СИНТЕТИКА ПРЁТ!‖. Эффекты от сиропов в сравнении с этим – лепет
ребенка, ромашки, розовые очки, ясли, баловство.

Первое что я заметил – сильный жар и чудовищную степень потерянности,

ступора, выпадения из реальности и полнейшего краха мозга. Глаза
открыты, но того что за ними не видно, видно уже только то, что в голове,
то что воспринимаешь. Сознание сузилось до размеров атома, а окружающая
меня действительность наоборот, раздулась до размеров вселенной. Я был
как на космическом корабле, в космосе. И этот процесс продолжался по
нарастающей. Реальность начала рушиться, ум начал размагничиваться,
начался сильнейший фледжер, расфокусировка внимания, развал мыслей,
потерянность ассоциативных связей, распыление сознания, дробление и
крах, распад всего чего только можно. Но что больше меня начало
шокировать так это то, что сразу за всем тем человеческим (ум, чувства, эго,
психика, тело) эффекты добрались до самого святого, до бога так сказать –
до самого глубинного, до недр, корней. И тут я понял, что уже не смешно и
трип начал шокировать, чудовищно шокировать и потрясать своей глубиной.
Окружающее плясало в пугающем танце. Когда психика летит, когда
система терпит крах (сбой), то создается впечатление что таковая
представляет из себя нечто очень математически-геометрическое, эдакая
форма или каркас, выстроенный скелет, как карточный домик, типо
иерархической архитектуры. И вот, весь мой душевный скелет разлетелся к
чертям собачим и я вышел в открытый космос.

P.S. Что интересно – связь с телом всегда поддерживалась на высшем

уровне, был именно отрыв разума, а не раскол, как это в случае NMDA-
диссоциативов. В плане каналов восприятия, то в данном случае не было
полной блокировки таковых и погружения в свой сон (как на высших
сальвийских плато), я все видел, слышал и чувствовал в сотни раз лучше,
чем в обыденной жизни. То есть, я ощущал свое тело, но не чувствовал себя
им, я понимал себя, но не приравнивал к личностному я, понимал что у
меня есть ум, но не использовал его, переживал свои чувства, но как-то
отдаленно, не приравнивая к самому себе. Вот это диссоциация! Эта
синтетика ложит ум, отслаивает разум, но делает это в безопасном режиме,
так сказать (остается скафандр и его возможности, урезается лишь
программная его часть, из-за чего ощущаешь себя живым мертвецом).

Скорее я хотел что бы все это побыстрее закончилось, но все ведь только
началось 15 секунд назад. Сижу я, смотрю на свои руки, на все вокруг. В
глазах начинает очень сильно плыть, так сильно, что напомнило эффект
когда пленку зажевывает и вот эта кадрированная течка, все плывет
отрывками. Только в данном случае уже положило в нок-аут уже многие
отделы психики, из-за чего чуть ли не все мои инструменты сознания,
которыми я пользовался доселе, стекали, улетали, разлетались,
пропадали, прыгали, скакали, танцевали: мысли, знания, умения,
понимания, убеждения, цели и т.д. Я перестал понимать что вообще
происходит и стало очень не по себе, потому что было чертовски не
приятно. Я вообще разучился что либо понимать и делать, и единственное
что мне оставалось – наблюдать и ощущать, ощущать эту жесть, ощущать как
я подыхаю, как перегнивает и гибнет моя психика, которая так немощна и
уязвима, как ребенок, которая беззсильна перед чем-то тем, что уничтожило
ее в такой хлам.

Я прямо ощущал как у меня в голове растекается то, что меня прет. Я
отчетливо видел картину, стекающую у меня перед глазами, я четко
наблюдал за всем, без мути и тумана – вот это и шокировало. Мой мозг
словно накрывало кислотным одеялом, а тело чугунными доспехами. Я не
понимал, я ощущал, и я ощущал беспомощность из-за отсутствия любой
защиты с моей стороны – меня просто тушило, тушило ой-ой-ой, и я
абсолютно ничего не мог поделать, ни с чем не мог справиться, ничем не
мог контролировать.

Можно сказать, мой ум рассыпался до состояния полнейшей пустоты, а то

что от меня осталось – это наблюдатель, ощущения и мой разум. Тело хотя
я и чувствовал, но контроля над ним или совершаемыми действиями я не
имел никакого. Меня перло что-то такое….неописуемое.

Мое тело так же рассыпалось, и я увидел себя таким же игрушечным, как и

все вокруг. Я был как робот, все мои движения, мои мысли и прочее – все
это было до мелочей запрограммировано. Пока мой ум находился в коме, я
мог наблюдать его со стороны, и меня шокировало больше то, что мой ум
настроил. Я вдруг осознал, что чем больше я понимаю истину – тем больше
я пришел в тупик, к заблуждениям. Я вдруг понял, что ум – это образ того
самого дьявола, о котором так много говорят. И этот дьявол был таким
зловещим, с одной стороны, и беззащитным как дитя и смешным, с другой.

Когда миру окончательно наступил пиздец, тогда я вдруг всѐ понял. Всѐ
всѐ. Из-за этого остановилось время. Пропало очень многое, остались
только две составляющие – святой дух (я), сын (бог) и ощущения (эффекты
трипа). Осознал устройство мира. Вся бесконечная, на первый взгляд,
человеческая жизнь, показалось такой мелочной, проблемы такими
решаемыми, всѐ как в тоѐ 8-битной игре, такое простое до невозможности,
но пока находишься в этом – это кажется таким настоящим и архисложным.

Так же я увидел форум – как терминал, как цифровую программу: типо для
обмена данными, помощи по жизни и так далее – просто инструмента. Все
живые существа предстали лишь программами, элементарными
функциями, не более, и я подумал про себя ―О Боже, как я могу в это
верить? Это же не по настоящему. Какие люди? А-ха-ха-ха, не гони! Это же
просто игра, фильм‖.

Дальше начались галлюцинации, а точнее, степень диссоциации достигла

такой точки, где всѐ слилось воедино, все было одним целым – я начал
сливаться с Богом, в одно целое. И в этот момент я вдруг понял, что образ
бога (вернее того, кого я считал богом) выдумал мой ум, дьявол (который и
прикидывался им), - это еще одно заблуждение, только более
правдоподобное, я бы даже сказал – истинное заблуждение. Ум прикинулся
богом, и все те заблуждения которые он настроил – были истинами,
ненависть была любовью, а сам бог был жесток и страшен. Черт побери, я
плакал и смеялся одновременно, потому что понимал, что все это время
заблуждался и мой ум держал меня в тисках.

И тут меня рассыпало окончательно уже. Начал слышать голоса. В этот

момент ощутил себя сумасшедшим и понял что чувствуют шизофреники, а
так же то, что традиционная психиатрия ни черта даже в далекой степени не
знает об этом ―заболевании‖. Ощущения слились воедино, музыка
переливалась в кружевном танце с картинкой и ощущениями, все танцевало
и калейдоскопически трансформировалось. Те самые сальвийские ноты,
куда уж там – целые мелодии. Строки чата, который был на экране, как-то
причудливо заплетались, обрели странный объем и начали
трансформироваться в нечто непонятное, фантастическое (картинка
углубилась, и, например, я увидел осьминога плывущего из монитора как-
то в направлении наискось от меня), и это было настолько реально, - просто
потрясающее зрелище. Я в свою очередь разгуливал по компьютерному
столу, в образе непонятной пустоты, которой я управлял – типо отклеенное
внимание или частица сознания, которой я был.

Трип достиг той точки, где Разум и Чувства сливаются воедино, и эта витая
пара и есть то что на выходе, например, вкус, цвет, форма, ощущение,
мысль и т.д. Точнее, ум уже посыпался до такой степени, что у меня
больше не осталось инструментов и я наблюдал за тем, как устроены мои
инструменты, так сказать я исследовал сами инструменты, напрямую, а не
при помощи самих же инструментов (когда ум исследует ум т.е. самого
себя). Любые процессы происходящие во мне состояли из ощущений и
голосов, описывающих что это такое. У всего были свои маршруты, все
было очень высокоматематическим, и все как-то летело по своим
направлениям, со своими смыслами и значениями. Например, если меня
накрывала очередная волна взрывной химии, то вместе с ощущениями, по
той же траектории двигались голоса (или голос) описывающее, например,
―Ого, вот это прет!‖. Короче, вся иерархия мыслительных процессов стала
быть озвучиваема и ВД стал быть ощутимым и наблюдаемым до такой
степени, что я видел и слышал этот оркестр своего ума. Голосов
становилось все больше, ощущения становились еще ярче, и чем дальше все
заходило в трипе – тем больше казалось, что я сейчас вот-вот взорвусь:
озвучивалось и описывалось все что происходило во мне, в мельчайших
подробностях, и каждый голос имел свой тембр, смысл, интонацию, свою
душу так сказать.

А еще я разговаривал с музыкой. И это непередаваемо.

Далее трип не переставал накатывать по нарастающей и в один момент как-

то вся шелуха, хаос и тысячи голосов пропали, а точнее
трансформировались в 3-4 основных, которые уже были похожи на
автономно-думающие умы, некие сущности и очень ебанутые сущности. А
уже далее, пропала и эта массовка, и я остался наедине с Ним. Это был Он.
Это был Сын. Это он был всем, всеми этими ощущениями и голосами, это
он маскировался за этим множеством, это он был этой иерархией всего и
вся, это ему подчинялось все и это он контролировал всем. Можно сказать,
что Он был корнем всего, а все что происходило – лишь разветвлениями,
множественными и запутанными, в которых и приходится копаться изо дня
в день.
Это мой персональный Иисус (как в песне Depeche Mode – Personal Jesus).
Это – мое подсознание.

//misunderstanding
Я начал напрямую общаться со своим подсознанием, без призм и масок, без
анонима и игр в прятки – у нас был диалог, общение, связь. Только Я, Он, и
ощущения.

Первое впечатление которое у меня сложилось: нихуя себе! Но, поскольку

мой ум был раздробленным и потухшим, выключенным и выведенным из
строя, я даже в полной мере не понял, что происходит. Просто возник
голос, который как бы нигде, и везде в голове, который Царь и Бог всего и
всея. Он был, и его не было. Он был всем и был ничем. Все остальные
голоса – были как бы низшие чином, и все подчинялось ему, все слушалось
его. Это как бы мой помощник, советчик, проводник по жизни, мой лучший
друг, сын, брат, самый близкий – ближе его никого у меня не было, только
он мог меня любить, и только он был достоин любви. Он был мной самим
и одновременно кем-то другим. Он был идеалом, даже лучше – каким-то
супергероем, сказочным персонажем, очень фантастичным, предельно
простым и понятным и при этом всемогущим и всезнающим. Он был
версией меня но улучшенного, в сотни-тысячи раз, в нем было
сосредоточено все самое лучшее о чем только можно мечтать! При этом,
мы общались как бы при помощи ощущений, я что-то чувствовал, или у
меня только возникала какая-то мысль – он тут же давал совет,
комментировал и реагировал на это, в самой лучшей и понятной для меня
форме. Его голос – мечта, его поведение – мечта, его амбиции – мечта, он
сам – мечта, пред ним склоняется все, и он такой веселый. И голос был как
бы состоящий из множества голосов и человеческие голоса в сравнении с
ним вообще не настоящие, а так, подделки, жалкие подобия. А этот голос,
о, он был авторитетен что ли, не было ничего, что не было бы подвластно
ему. Одно его слово – и все тут же менялось.

Но связь постоянно обрывалась, хотя бывали периоды что настраивалась

отлично и я слышал этот голос у себя в голове очень отчетливо и мог
разговаривать с ним при помощи даже не мыслей, а того, что возникает
раньше самих мыслей.

И этот некто начал так веселиться, мол, смотри, вот я, вот тот, кто бог твоей
жизни – вот он я, это я делал. И это тоже я. А как тебе вот та девчонка,
классная, да? Это я ее создал, скажи, клевая? Мне тоже понравилась, я знал
что ты оценишь. Ты говорил что хочешь жести, вот держи, это я недавно
создал такой коктейль ощущений, скажи, тебе понравился этот микс? А
помнишь вот ту ситуацию из жизни – это я создал такой сюжет. А тот друг, а
помнишь вон того товарища? – Это тоже я, просто это мои костюмы, мои
маски. Это все я, да, дружище, это я, вот он я, а-ха-ха-ха, и теперь ты
слышишь меня, ты знаешь что я существую. Я всегда был рядом, я всегда
был с тобой, ты никогда не был одинок, дружище.

Голос желал мне добра и только, не было страха, голос был пронизан
любовью и мудростью, я был полностью расслаблен и плясал в танце с
этим Неким.

Вся моя жизнь – его творение, а я лишь программа, слепо следующая тому
сценарию, который продумал он. Я вдруг осознал чуть более чем все
полностью, и увидел наконец-то того, кто скрывается за маской анонима,
увидел, услышал, ощутил и даже пообщался с режиссером своей жизни.
Пообщался со своим Разумом в живую, без призмы ума, и я точно скажу –
он живой!

Я – лишь актер, не осознающий того, кем есть. А он – режиссер, которому я

подчиняюсь, оттого я и раб, но в хорошем контексте т.е. следующий
правилам, следующий сценарию. Он был моим Богом, он был тем, кто
Альфа и Омега для меня.

Сложно передать, да я многого и не помню, да и смысла нет рассказывать

тут беседы, которые происходили с ним. Но я никогда в жизни не ощущал
такой поддержки, заботы, любви, защиты, и многого другого – да он был
всем, он готов был за меня умереть, он все и вся. Я не нуждался в
собеседниках, в советчиках, в друзьях или товарищах, в брате или отце –
всех их заменял мне он, и он как мой путеводитель по жизни, как
заботливый старший брат. Я полюбил его! (в хорошем контексте).

Меня перло и я уже не чувствовал одиночества в трипе, потому что рядом

был он. У меня возникала мысль, а он тут же продолжал ее. Он говорил за
меня. Я у меня возникало ощущение, а он чувствовал тоже самое, и мы с
ним были в одном потоке. Не было разногласий, не было непоняток, было
100% понимание и доверие.

И он как бы с одной стороны просто ебанутейший по своим возможностям,

но при этом такой простой – веселится и смеется. Меня кроет так, что вот-
вот ласты склею, а он смеется, словно для него это щекотка только, но он
подыгрывает мне и все озвучивает, приговаривая мол ―Да-да, вот это прет,
как понимаю, скажи? Вот это я придумал, вот это ощущения – именно то,
что ты хотел!‖. Он мой гугл, он мой джин, он мой исполнитель желаний, он
друг он – это ВСЁ. Я не знаю как еще словами передать тут.
Никогда еще я не получал такого удовольствия от трипа, никогда у меня не
было такого трип-ситтера и проводника – ОН ЛУЧШИЙ! Он во всем меня
поддерживал, подсказывал, помогал, выручал, решал за меня проблемы –
да это…БОГ!

Еще спустя немного времени, когда ощущения стали еще круче, Он мне
восторженно сообщил, что-то типо такого: А вот это папа. Да, Игорѐк, это
отец! (при этом в его словах уже не было баловства или шутливости, хотя
он и был переполнен позитивом, но он это так сказал, словно сейчас
Армагедонн произойдет). И далее он произошел!

P.S. Все это время я думал, что общаюсь с Святым Духом, но позже почему-
то решил, что это Сын.

N-4. За PC. Во имя Отца, и Сына и Святого Духа. 21 Декабря.

Это был Отец. Ребята, и если честно, это был пиздец, это был конец
всему….

Отец просто показывал.

На этом этапе трипа меня поделило на ноль.

И я взглянул в вечность…..

И я понял всѐ, а так же то, что так и не понял ничего.

Я не хочу больше ничего рассказывать.

У меня больше нет слов.

(позже, возможно, дополню эту графу, но точно не сейчас, точно не сейчас)

Дополнение.

В плане физических эффектов – это зло. Ебашило уже как-то со всех

сторон, словно я стоял под градом или метеоритным дождем, или кругом
сознание обстреливали ракетные залпы. Там тушило **** просто. Было
ощущение, что постоянно несет в каком-то потоке или разгоняет, как тот
атом в адронном колаедре. Все окружающее как-то летело на меня, и я
покадрово видел как на меня летит стол, или монитор, или шкаф и т.д. как в
замедленной съемке, где повторяют один и тот же кадр снова и снова.
Сложно передать, но ощущения как я считаю, не то что бы внетелесные, но
выходящие за рамки человеческого. Все пылало и горело, светилось и
сверкало, мерцало. Казалось что после трипа я просто схожу в туалетную
комнату и вытрушу пепел из своей головы, потому что это единственное
что останется от моих мозгов. Очень-очень не приятные. Чувствуешь кости
свои, они такие пористые, как пчелиные соты, словно жуешь себя,
пережевываешь челюстями свое же тело, оно такое хрустящее. Казалось что
я чувствую каждый дюйм своего тела полностью, а не только снаружи, - я
себя ощущал насквозь. Очень не приятные ощущения диссоциации еще
выражались в том, что думалось будто еще немного и я точно копыта
откину. Я забыл как управлять своим телом, что вообще делать, зачем все
это нужно, но мой мозг продолжал работать, и я ощущал как внутри головы
все трещит, гудит, шипит, как будто сосуды лопаются, или сильное
головокружение, очень неприятные ощущения, словно вот-вот вырвет, или
мозг закипает, или погружен в бак с кислотой, или было такое что все
отделы мозга рассоединяются друг от друга и сам этот процесс безумно
неприятен - короче говоря, в плане физ.ощущений это жесть, как она есть:
было очень-очень-очень не приятно и , возможно, очень херово, но из-за
сильнющей анестезии я не чувствовал основных эффектов всего этого, а
лишь переферически ощущал что со мной происходит в эти моменты.

А тело казалось таким, рухлядью, чем-то, как мешок с костями и мясом, и в

эти моменты только и думаешь – боже, за что я любил это тело, что в нем
хорошего?

Завершение. Я лег на кровать, все еще находился в состоянии

диссоциации, но уже частичной. Был в таком режиме, когда тело спит, но я
себя осознаю т.е. что я в теле. Так же были ощущения, что на кровати в эти
моменты лежит мертвец, а я взлетел над ним и вишу у себя над головой в
горизонтальном положении. Потом вдоль всего тела я начал ощущать
трубку, сквозь которую начал продувать спиралеобразный воздух (словно из
горла или из позвоночника что-то выдувается, и это похоже на дыхание,
только лишенное ритма и в разы могущественнее, как ветер или сквозняк,
который постоянно дует). Я был в середине, был этим воздухом, тихим
таким и спокойным, а потом провалился в свое тело, оказался у себя в
голове и далее уже ощутил всего себя. Конец.

Вот так и прошел мой Апокалипсис.

P.S. Отдельная благодарность harry_1904 за праздничный ритуал! :psy:

 //Namerus

Ало-ало? - Ибо заебало!

Все заебало. Хочется умереть просто. Провалиться в пропасть. И это нытье
ничего не изменит, это крик в пустоту, где никого нет, но капля надежды
лишь заставляет верить.

5 минут назад все было пиздато, но, спустя еще 10 захотелось лечь в гроб.
Жизнь – ты супер, как тебя можно не любить!

Или я ловлю волну и пользуясь моментом, наслаждаюсь жизнью, или же я

в проебе и жду очередной порции серых дней, гнилого настроения и целой
охапки жизненных испытаний. Чувствую себя забитой дворнягой, которой
позволено радоваться лишь тогда, когда ее хозяин принесет ей похлебки да
покушать, и не будет бить грязными сапогами, что бы не чувствовал себя
слишком хорошо. Бог – ты такой любящий отец, прям ебать тебя в рот.

Говорят, что Бог посылает человеку не то, чего он хочет, а то, что ему
нужно. Свобода выбора заключается в полном отсутствии такового. Иначе
как это называется? Нужно кому? – Вот в чем вопрос. И для чего? - еще
один. Это рабство, не иначе.

Каждое утро просыпаться и открывая глаза говорить себе ―Блять, снова!‖.

Говорят, что освободившись от желаний, освобождаешься и от страданий.

Когда в жизни нет цели, и нечего больше хотеть – это не свобода. Это
существование, замаскированное под свободу, не иначе. Зачем тогда вообще
нужна жизнь? Просветление – как уход от жизненных ролей, в сторону зала,
ради того что бы подыскать себе сидячее место и не делать ни хуя,
оправдывая свои жизненные позиции озарениями, откровениями или
священными знаниями, а так же прочим подзалупным сыром Иисуса
Христа.

Да, в жизни есть множество интересной шняги, но вот страдания,

следующие за любыми удовольствиями – что это вообще за долбоебизм
такой? Кто писал программу Жизни? Наверняка у руля жизни стоит
женщина, ибо до такой несусветицы только больная воспаленная женская
логика могла додуматься.

Жизненная триада – это когда есть выбор, куда судьба будет ебать – в рот,
жопу или хуе-пизду.

Я верил в реальность, верил в жизнь. Потом я уверовал в бога и еще много

других фантастических вещей, из-за чего вера в реальность на корню
обломалась. Теперь я ни верю ни во что, все вокруг стремительно
преобразуется, словно слетает маска заблуждения, и я вижу лицо
разочарования. Пустоту, какой она есть. И это одиночество, это
невыносимо. Бог очень помог мне, помог осознать пустоту, и выстелил на
дне ямы, в которой я лечу, немного сена, что бы было падать не так больно.
Всѐ правильно сделал, спасибо за помощь, бро!

Счастье в неведении – это точно. Сложность заключается не в открытии

Третьего Глаза, а в его закрытии. Взорвать боеголовку и осветить соседнюю
галактику вспышкой света может каждый, а вот восстановить прежнее
положение вещей, закрыть свои глаза – по силе даже не знаю кого
привести в пример тут. Назад пути нет, только вперед. Я даже чем-то
вспомнил войну, когда каждого кто оборачивался назад – расстреливали.
Человека заставляли идти в распростертые объятия смерти, и happyend-ом
не отделаешься, ибо идти на самоубийство под силу только отважным
мазохистам. Свобода выбора заключается в полном его отсутствии.
Депрессия так же прекрасна, как и радость, Любовь, счастье или другие
настроения и состояния. Жизнь и Смерть как две сестры, и обе хороши в
равной степени.

Сердце, оно помнит, оно знает правду. Но коварный разум не дремлет, и

любая попытка заговорить с чувствами обречена мгновенным удушением.

Жизнь – ссаная иллюзия. Как ее можно любить? И что ценить, коль все
выдумка? Мне нравятся сны, это тоже иллюзия, там тоже есть ощущения, и
не хуже тех, что в реальности, порой даже чувственнее и концентрирование.
Сны – это круто. Но ссаная жизнь – это не круто. Если конечно не назвать
крутостью зависимость от over 9000 вещей, ситуаций, факторов и т.д. без
которых не выжить просто. А что поделать? Себя наебывать? Ну нет уж, это
для кретинов ведь. Лучше смириться с текущим положением всего вокруг и
с улыбкой на лице, махая руками, доказывать что Жизнь – это круто. Потому
как иначе жизнь станет невыносимой, она превратиться в ад. Многие это
понимают, глубоко у себя в душе, но хуй кто признается. Ну да, это же
глупо жаловаться, лучше приспосабливаться. Правда ведь? И похуй что
100-сантиметровый нигерский член Жизни изо дня в день долбит в очко,
свергая в сущие мучения, лучше ведь поудобнее подстроить свой зад, что
бы не было так больно, да и при том извлечь из этой анальной жизненной
каторги кой-какое удовольствие. Правда ведь? Ведь этим и занимаются
многие гуру, просвещенные и прочие духовные мудаки.

Каждое утро и на протяжении дня я собираю себя, как портфель с

документами, а на следующее утро я снова как конструктор Lego, в
разобранном состоянии. И так продолжается изо дня в день, и скорее будет
продолжаться бесчисленное количество раз, вплоть до самой смерти.
Попытка подобрать абсолютную комбинацию идеального себя
увенчивается провалом. Не существует ничего абсолютного, и в этом вся
вагинальная хуйня страданий жизни сей.

Сейчас я подам голос и пожалуюсь на жизнь, и тут же, даже глазом

моргнуть не успею, как набежит тола обмудков, и великих Гуру и
философов, знатоков жизни, ведающих священные знания о том, как нужно
жить. Да блеять суки, которые хотят что бы их услышали, а любой совет
упавший с их уст вызывает оргазм эго, из-за чего люди готовы давать
советы на право на лево, так же, как дешевки раздают свою пизду всякому
желающему отведать счастья.
Улыбаемся и машем. Бог говорит ―Жизнь прекрасна‖, а я говорю ―Да нет‖, и
бог бьет меня палкой по лицу, повторяя ―Жизнь прекрасна‖, и я говорю ―Ну
ладно, как скажешь, только не бей‖. Да никакой дьявол не страдает такой
хуйней, на которую способен любящий Бог. Любящий отец, избивающий
солдатским ремнем своего сына – страшнее маньяка разгуливающего по
ночным улицам, это уж точно.

Из сальвиноринового мира не возвращаются. Станция прибытия – такой же

мир. Дешевой подделки сразу и не заметить, ибо сделано качественно,
никакие китайцы не способы на такой шедевр. Вся сладость проявится со
временем, позже, стоит только чуток подождать и вуаля, здравствуйте
господин Madness, рады поприветствовать вас. Что происходит, не
подскажите? Который час?

Глубоко в душе, где-то на дне подсознания лежит истина, там находится

знание о том, что действительно есть на самом деле. Но я как та кошка,
гоняющаяся за красной точкой на полу от лазерной указки. Вот истина есть,
а вот ее нет. Вроде кошка я, а в итоге лишь слепая мышка. Бог любит играть
в игры. И шутник джокер скорее отсосет у половины Токио, чем встанет в
одну шеренгу с безумцем господом, создающим такие игрища.

Игра на выбывание. Гори-гори ясно, пока не погаснешь. И все супер пока

есть порох в пороховницах, но время отберет все это, и что потом? Страдать
и загнаиваться думая лишь о смерти одной – в чем тут смысл, кайф или
радость? О да, это же этапы человеческой жизни, очень увлекательные и
классные, я забыл.

Жизнь настолько прекрасна, что хочется выйти на пенсию в 24, а умереть в

25.

Сучата сказочники обнадеживающие торговцем мечтой Дьяволом,

обменивающем душу на любое желание – сраные пиздуны, ибо уже
давным-давно произвел бы обмен.

Сейчас набежит еще с десяток братцев-молодцов, которые улыбаясь во все

64, начнут очень толково и понятно объяснять мне мою жизненную
ситуацию, тыкая носом в говно, и царапая глаза гвоздями указывая места в
которых я заблуждаюсь. Семья, работа, жена, дети, карьера и еще множество
таких прекрасных вещей, о которых я, гнилой наркоман, даже не
подозреваю. Что еще? У реальности, как у иллюзии, основная задача –
удерживать в себе внимание, завлекать и искушать, придумывать множество
способов лишь бы подчинить себе. Вау, это так круто, что я чуть не кончил
от счастья.

Каждый божий день, тодычат одно и то же. Разные люди, с разными

лицами, но с одинаковыми убеждениями, как стая зомби будут
выполаскивать мозги об заповедях божиих, плейбоях и последних
известиях СМИ. Полудурка Игната от гуру Прабхупады мало что отличает, -
просто они находятся на разных ступенях заблуждений.

И вообще, о чем это я. Что вообще толкового можно услыхать от

персонажей из сна? Да, привязанность, не дающая покоя, повязавшая меня
узами, и жизнь этим пользуется. Я человек, и вокруг люди, а значит – такие
же как я, а значит, не будучи с людьми я просто одичаю, я сойду с ума или
еще чего, но быть одному – это совсем не то что показывают в мыльных
фильмах про одиноких волков, или же гениальных режиссеров. Когда
понимаешь, что во всей вселенной не сыщется никого, с кем можно
задушевно поговорить, ибо вся вселенная и есть я – ну это вгоняет в краски.
Заводить беседы с зеркалами и своими отражениями – дело хоть и
забавное, порой даже увлекательное, но иногда я хватаюсь за голову как
Джеки Чан с картиной и говорю себе ―Ебать, что за бред вообще?‖.

Жизнь превратилась в сказку, но как и всякая сказка – это вымысел.

Постоянно хочется забыть об этом, поверить что это и вправду существует,
но коварный Бог не дремлет, и уж точно не даст лукавому увести в
заблуждение. Живи же и радуйся иллюзии вокруг, сукин сын!

Я спалил себе мозг. Лечение от кашля удачно вылечило психику, здоровую

психику. Теперь кашляет рассудок, ну да поебать.

Синтетический рад для чертей лишь создан, ибо никакие извилины не

выдержат тех эйфоричных семи кругов ада, упечатывающих полтора
киллограма нейронов в гроб.

Яблоки искушений мне очень понравились на вкус. Но не яблоки плохи, а та

сука побрызгавшая их ядами от паразитов. Это кайф для ангелов, но всякий
кто изведает яду – тут же отравит в себя райское начало, и превратится в
черта.

Дурдом – это счастье. Этот сказочный месячный марафон на галоперидоле,

приятный шлейф отходняка, длящийся уже полтора года, ну скажите, чего
можно еще лучшего желать? Ебать как я люблю антипсихотики. Теперь
дофамин для меня дефицит, подобно нехватке воды для умирающего в
пустыне. Жизнь стала в разы веселее.

Это гонево, кругом безумное гонево. Гонево над самим собой. И где тот
шутник, скрывающийся за ширмой восприятия, который устраивает такую
развлекательную программу?

Ничего не измениться, от меня ничего не зависит. Я лишь заблуждающийся

ублюдок, а другие люди, утверждающие что они ведают знание – не далеко
ушли. Черт, я даже им завидую, но все, же ставать на их место не хочу.

Я живу от трипа к трипу. Я живу в трипах. Жизнь превратилась в одной

сплошной трип, и каждый трип в жизни для меня как временное
возвращение на родину, место, где я был всегда, состояние, в котором я
могу почувствовать себя самим собой, тем, которым был всю жизнь, на
мгновенье закрыв глаза на того нового себя, что сейчас.

Чем бы упороться? Как же все заебло. И лишь сладкий приход позволяет

вдохнуть немого жизни, и считанные минуты понаслаждаться жизнью. Все
чаще и чаще хочется не расширения, а сужения сознания, влоть до точки,
сжаться и превратиться в атом.

Хочется быть светодиодом, весь смысл жизни которого в мерцании. Вот и

все. Загорелся и потух. Быть супер-компьютером, сверх-системой
вычисляющей себя саму из себя самой, конечно, очень классно, но часто
хочется выдохнуть как после оргазма с облегчением, и просто раствориться
в океане, потухнуть в космосе, стать вспышкой света.

Заебало жить в мире галлюцинаций, общаться с выдуманными актерами, и

каждый день делиться чувствами с галлограмами, спрашивать у них
советов, дружить, любить, дрочить и петь песни. Понимание устройства
происходящего не избавляет от оков, лишь дает осознанность и
возможность так или иначе вращать наручники на руках сознания.

Чувствую себя ссаным актером, осознавшим что он актер, заглянувший в

сценарий, увидевший кулисы, пообщавшийся с режиссером, понявшим и
вкусившем суть сего театра, но…продолжающем по прежнему играть свою
роль, терпеть и желая того или нет следовать сценарию.

В этот момент прибежит еще один актер и выкрикнет громко ―Друг, ты сам
выбрал этот спектакль, сценарий написан лишь тобой‖. Хочется набить
ебло, или же услышать обьяснений, почему я, такой долбоеб, написал и
согласился играть по такому уебищному сценарию, в разваленных руинах
Жизни?

Бог не сделает лучше, он лишь может заставить полюбить это, смириться и

наслаждаться куском вонючего говна, вкушая каждым рецептором языка
вкус дряни. Бог еще может дать по щам, мол, что бы я не выебывался и
ценил то что есть, иначе отберет и это. Придурок.

М лишь безумцам мир безумия известен, и посторонним зевакам вход

строго воспрещен. Даже не хочется писать о всех красках бытия после
крышесьезда, но это ахуй. Никакой самый мощный трип не сравниться с
ЭТИМ. Глубоко в душе у меня горит искра, практически потухшее желание,
что скоро я очухаюсь, открою глаза, пойму что все это было трипом, и
радостно поделюсь с близкими мне людьми увиденным и прожитым,
сказав ―Вау, это ебать-ебать круто, товарищи!‖. Но нет никаких близких
людей, друзей, родственников или прочих хороших людей. Все они ТАМ –
в прошлом, за стеклом, в другом театре.

Всѐ, прежнее растаяло как снег по весне. И это больно. Порой очень. Всех
подменили. Это жизнь в своем сне, но утверждать что это прежний мир – это
так же заблуждение, как по мне. Это другой, иной мир. Я по прежнему
отношусь ко многому со старыми привычками, прежним характером и
многим другим из прошлого, но все это чепуха. Как скулящий пес, ждущий
своего хозяина, уехавшего навсегда за границу, а поди и вообще – умер.

Почти умер, ведь процесс смерти продолжается. Болезненный, словно от Я

отрезают медленно кусочки, пока оно не подохнет полностью, и не
сольется в утиль, как гниль.

Чувство одиночества – самое мучительное. Постоянно хочется вернуться

домой, там где я был, не смотря на тот Рай, который сейчас. Но, стоит ли
это того? Ведь это другой Я, другая жизнь, и память о прошлом себе и
прошлой жизни, как опыт прошлых жизней – это мучительнее, чем узнать
кем я был в прошлой жизни перед реинкарнацией.

Какое заблуждение – относиться ко всему, как в порядке вещей, словно так и

должно быть. Благо дело, ебанулись все вокруг, иначе давно валялся бы на
пыльной койке дурдома №66. Кругом происходит невиданная человечеству
сказочная пизда, но все это так обставлено, буд-то бы ну все нормальней
некуда.
Удивительное зрелище сначала понять что все вокруг лишь собственный
сон, при этом находясь еще в прежней реальности, с реальными людьми, с
реальным всем вокруг, а далее, наблюдать трансформацию мира. Быть
свидетелем того, как разум крутит спектаклем. Массовое безумие теперь
нынче 2012 и предшествующая ему трансформация. Шизофреническое
отношение к жизни теперь зовется духовностью. Изменены сюжетные
линии, ситуации, люди, вещи, знания, явления, все это чудовищно
поменялось.

Реальность трансформировалась самым фантастическим образом. Но что-то

тревожит, ведь прежнее Я помнит, как обстоят дела на самом деле. Это
безумие, самое настоящее. Я ощущаю себя героем фильма Эффект Бабочки,
и со страхом думаю о том, что когда-то очнусь, помня все что со мной
происходило, но мне скажут что я поехал в такие ебеня, что абсолютно
потерял связь с реальностью, проваливаюсь во временно-пространственные
дыры и вообще с моим сознанием твориться такой межгалактический ахуй,
что сам иисус христос обзавидуется, пожмет руку моей мании величия и
похлопает по плечу угостив напасом дури.

Мир самого себя. Как так случилось? Это не тот прежний мир, совсем не
тот.

Это Сальвия, детка!

Это Жизнь!

Это Пиздец!

Сложно обьяснить, ну и хуй на это, потому как какой толк с того что я
обьясню своим зеркальным отражением в чем суть, ведь я и так это знаю. В
очередной раз создать ситуацию, в которой одна часть Я уводиться в
заблуждение, а вторая играет и получает удовольствие от поучений,
обменом опытом и коммуникации с другими. Ебанутьс-Я просто.

Леденящее чувство одиночества – вот что замораживает чувства, желание

жизни, и прочее хуй-нэ-нэ. Так хочется других, а их не существует даже.

Дураку не скучно и одному. Бог – ты дурак.

Вся прежняя жизнь как отцепленный от состава вагон, там, позади, за

гранью, за чертой, за порогом. И часто понимаю что я не начал верить в
происходящее, а смирился с тем, что все происходит именно так. Я верю в
ту жизнь, что была, а эта – сказочная хуйня. Пожизненный сальвинориновый
трип, в который так хотел попасть. За язык никто не тянул, но колпак этой
чудо-травы вытянул. И всѐ. И ебать просто. Открыл глаза – здравствуй
новый мир.

И хотелось бы поделиться впечатлениями, да не с кем. И кто же меня

услышит, как не уши мои, спроецированные в виде других людей гулящих
по миру?

Порой хочется умереть, а порой плюнуть себе в лицо, что бы не ныл. А

иногда не хочется ничего. Иногда очень скучаю.

Безумие – это клѐво. Жаль что нет тех, с кем можно было поделится
впечатлениями, ибо мир сумасшедшего открыт для взора лишь самому
сумасшедшему, и можно быть очевидцем происходящего, но никак не быть
свидетелем этого сумасшедшего цирка. А значит, безумие – это хуево. Это
клѐво и хуѐво в одном флаконе, и поэтому это очень крышеносительно, как
микс спидов и опиатов, например.

Ибо накипело. Ибо заебало. Ибо нахуй.

Где моя пипетка, где мои шишки?!

 // КОРОЛЬ РОК-Н-РОЛЛА

FЯ
Есть у меня отец, уже не жилец. Нет, может быть где-то на том свете
существует жизнь после смерти, но лично в моем понимании единственное
место где он обитает - под землей, а не на небе. Один скелет от него
остался, если и тот не сгнил. Но не в этом деле, просто эпилог нужно было
с чего-то начать...

Когда я был маленьким, он заставлял меня играть в игры. Я ему: - Пап, мне
уроки делать нужно! А он меня садит у телевизора, джойстик в руки - играй
и пиздец. Пока не пройду уровень - никаких уроков, никакой улицы,
никаких друзей, ничего. Игры - это всѐ, без них жизнь лишь жалкое
существование. Такую только мораль я вынес из игрушечного времени,
только такую.

У него было не всѐ в порядке с головой. Все блядь долбанные 16 лет моей
сознательной жизни он кололся. Кололся что бы жить, кололся потому что
не мог без этого, кололся что бы было хорошо, кололся каждый божий день
утром, в обед и вечером. Вместо утиных историй или мультфильма про
Чипа и Дейла, по утрам, я смотрел как он делал себе инъекции. Каждый
вечер, после спокойной ночи малышей я снова, в который бесконечный раз,
смотрел на то как он колется. Это был целый ритуал. Я помню каждый его
пункт от А до Я. Всѐ время жизни, вплоть до тех пор пока я не получил
паспорт, я глядел на то как он умирал, медленно и мучительно. В
подробностях. Кажется, что в больнице я был чаще, чем в садике и в школе -
тормозки ему носил и на весѐлую больничную атмосферу смотрел. Помню
как у него почка отказала, помню как ему еѐ вырезали и какие-то трубки
прикрутили в бок, помню как медсестра воровала у него медикаменты и по
дешевке их продавала кому-то, помню как ему становилось хуже и хуже,
изо дня в день, из года в год. Мое детство было переполнено радужных
красок, спору нет. Ещѐ он преподносил мне очень странные уроки жизни,
ненормальные я бы сказал. То тыльной стороной ножа ударит в руку, с
предлогом, мол, то что он бьет в шутку, что бы научить, а жизнь ударит
лезвием и это будет урок. Или вещи мои пиздил постоянно: любил я
радио-детальки собирать, а он их себе забирал, когда я не видел и прятал в
коробочки. Блядь, вся квартира была заставлена коробочками, большими и
маленькими. Склад радиодеталей и металлолома целый, а не жильѐ.
Помню когда забивал до слез и синяков на пол тела, просто так или при
малейшей ошибке в моѐм поведении. Я боялся его, всегда было страшно
находится с этой утонченной художественной натурой, психопатом, а не
отцом. Но всѐ равно я его любил и люблю, он же папа мой. Была
романтика в семейных отношениях даже, вспомнил случай: однажды он
обкололся и словил передоз, а после обратился ко мне с просьбой
принести чего-то поесть. Я принес ему миску с фруктами и мы вместе, сидя
на полу, ели свежую малину и сочную клубнику, а после сели смотреть
мультфильм про Короля Льва. Когда-то ему стало так плохо, что он начал
передвигаться на костылях. Когда-то я ему чуть не дал по ебалу, а он мне
по спине костылями, но мне его стало жалко из-за того что он был
беспомощный и я решил быть выше этого, не вспоминая тот ужас из детства
в виде нескончаемых наказаний и побоев. После мы с ним подружились как
никогда и стали понимать друг друга на высшем уровне, так, как должен
понимать сына отец, а сын отца. Затем он и на костылях уже не мог ходить
- ползал на коленях. Внешне он был похож на разлагающийся труп, зомби.
Скорее я больше думал не о том, как ему плохо, а как вообще такой ад при
жизни человек переживать может. Куда смотрит Бог? Ау, где ты, эй,
отзовись, мерзавец! И вот однажды, в очередной десятитысячный раз, когда
ему стало очень херово, он ничего не ел и не пил, а просто лежал и почти
не мог вставать с постели, когда ему инъекции мать уже делала, что бы он
не откинул копыта окончательно. Тогда он с улыбкой на лице начал
рассказывать мне какие-то невьебительно-охуительные истории,
переполненные сакрального смысла и великой мудрости. Вот что-что, а
чувство юмора у него было отличное. Особенно, черного. Помню он мне
сказал, мол, сынок, я в жизни муху пальцем не тронул, жил по библейским
заповедям, никогда не бранился и был примерным гражданином, отцом,
мужем, всегда любил жизнь и хотел жить. Но посмотри на меня и на мою
жизнь - мне только хуже и чем больше я люблю жизнь, тем больше она у
меня забирает, всѐ больше и больше. Теперь посмотри на наркоманов, они
же здоровые как быки, прожигают свою жизнь, не ценят ничего, посрать им
на всѐ и всѐх, и что ты думаешь? Жизнь даѐт им силы и здоровье, жизнь
любит их, они еѐ любимчики. Я не знаю почему так, но когда-то ты
вспомнишь мои слова, когда-то ты поймешь меня. И что? Я вырос и стал
наркоманом :) Меня всегда тащит к тому что бы уколоться, желательно
золотым уколом, что бы раз и навсегда отъехать. Даже сама инъекция
воспринимается мною как акт любви, как целый ритуал любви или
жертвоприношения, по сравнению с которым традиционная любовь и всѐ
что с ней связано - это 0. Уровень не тот...

Перед тем как он откинулся он так же был отличным актѐром. Наряду с его
черным юмором, который я обожал и ненавидел, из-за которого смеялся до
слез и рыдал до смеха. В последний день перед своей кончиной он словил
инсульт, у него отказало полушаре мозга и открывался только один глаз. Я
навсегда запомнил этот молчаливый взгляд одним глазом, это было нечто.
Тогда я пожал ему руку и сказал что всѐ будет хорошо, а он сжимал мою
ладонь и просто смотрел на меня своим глазом, смотрел и ничего не
говорил. Про себя я думал: Па, как же ты заебал со своими шутками, со
своими долбанными играми, этим правдоподобным спектаклем в
умирающего! Что ты делаешь? Прекрати. А-ха-ха. * плачет *. После я
отправился на стройку пить пиво и размышлять о жизни, о великом. На утро
он умер.

Сейчас я задаюсь вопросом о том, кем блядь был на самом деле мой отец?
Потому как человеком он точно не был. Люди не улыбаются перед своей
смертью, не шутят, не радуются, не веселяться, будучи в таком ужасном
состоянии, а ещѐ этот взгляд, что-то в нем такое было, что наталкивает
меня на мысли о том, что о чем-то мой любимый папочка мне недосказал.
Да, наверное он был дьяволом и получал безмерное удовольствия от ада в
котором кипел и который для нормального человека жизнью назвать
трудно, невозможно. Наверное, так и есть :lol:
ICHAOSI

Слышали о такой «болезни» как ШизофрениЯ, нет? Еще на клавиатурке

буковкава Ш стоит рядом с буковкой I, на одной и той же кнопке. А о
психонавтике слышали? Говорят, она суть контролируемое схождение с
ума. Тогда шизофрения - это путь или финал или цель или/или или быть
может ОТВЕТ? В корне это болезнь схожа с игрой. Игрой разума. Разума, с
самим собой. Данная, самая загадочная из всех известных существующих в
мире болезней, обладает множеством интересных симптомов потрясающих
воображение. А ещѐ на форуме со времен его существования на логотипе
висит один единственный (!) мозг, извилины которого похожи на лабиринт,
а глаза то ли смотрят в разные стороны, то ли смотрят куда-то в пустоту.
Интересно, что они видят? Они? Я сказал Они? Кто же - эти Они? Нет, это
точно не участники форума! Изначально данная болезнь - не болезнь, а
назовем это нечто просто НЕЧТО. Лечению она не поддается и вылечить
еѐ, в принципе, невозможно. Единственный способ "излечения" состоит в
том, что бы полюбить самого себя, ой, самих себя. Ты же во мне себя не
увидишь даже, начнешь хуями мерятся со мной или показывать какой ты
крутой и как много достиг, какой ты умный и как много знаешь, показывать
свою индивидуальность начнешь и без конца и края будешь продолжать.
Братишка, а ведь я - это ты, а ты во мне себя не видишь, так же, как и я тебя.
Божественная множественностьболезнь. Да, у нас много имен, мы их
предпочитаем называть никами. Центральное "Я" расщепляется на
множество n-количество автономных частей (маленьких "я"), которые как
бы существуют отдельно, сами по себе, игнорируя друг друга, а зачастую
даже не признавая самих себя как единое целое. Имя нашего бога ЦКП, три
буквы. Какой-то червячок возле вместо буквы К, точнее червяк + I, некто под
ником с тремя шестеркамии пытался объяснить всем что к чему, но всѐ как
всегда, он оказался прав, для самого себя. по бокам две буквы, которые в
прошлой жизни были буквой "Ш", той самой с которой начинается болезнь.
А колокольчик, возле конвертика, он звонил когда-то для тебя, нет? Для
удобства единую информационную систему (разум) мы называем
комитетом, а самих себя психонавтами. Любому врачу скажи - тут же
галлоперидол назначит и скажет что те, с кем ты общаешься, их на самом
деле не существует. Да,да, в это тяжело поверить. Было бы всѐ так просто -
люди бы не болели без возможности выздороветь, а ведь они ничего не
понимают и даже не догадываются. Такой себе единый множественный
ХАОС. Психонавтика, ой, психика в своей работе дезорганизована, в
большинстве случаев расколотые части не могут соединиться в одно целое,
между ними возникают разногласия, конфликты, непонимания.
Отколовшиеся части могут превратиться в самых настоящих личностей,
называть друг друга по именам, спорить между собой, переговариваться, в
большинстве случаев они говорят какую-то "грязь" или оскорбительные
слова. Они, расщепленные части, как бы не поддаются контролю их
владельца и находятся вне его ВОЛИ. Местами психика расщепляется до
такой степени, что человек трансформируется и распадается на множество
(легион) индивидуальных людей, между которыми есть нечто общее
(Центральное Я; Бог), но они друг друга знать не знают, хотя как-то
отдаленно могут о чем-то догадываться. 666. Эта болезнь, так же, болезнь
филосовская - человек не живет, а рассуждает, постоянно, его жизнь - это
философия, философия - его жизнь. О чем мы сегодня будем рассуждать,
какую тему создадим на нашем воображаемом ЦКП, видимым только нам с
тобой? Он постоянно чего-то ищет, гонется за какой-то истиной, пытается
что-то понять, но всѐ никак, но всѐ никак. У человека отсутствует некая цель.
А у тебя, читающий, какая конечная цель на этом пси-пути, ты знаешь?
Сомневаюсь. Мышление сохраняется в норме, многие больные -
интеллектуалы, хотя большая часть из них - дураки, деграданты.
Количество сообщений во флудильне в десять раз больше сообщений на на
всем форуме вместе взятом. При шизофрении у человека присутствует
склонность к наркомании выше на n-% чем у здоровых людей. Торчать,
торчать, торчать, торчать и чувствовать себя хорошо. Так же говорят, что
шизофрения корнями уходит в онанизма и то что 98% всех дрочат. А ты
дрочишь? А ты? А я? А мы? Нет? Быть не может этого. Эта болезнь, к тому
же, магическая. Больные живут в фантастическом мире, придуманным ими
самими и в реальность возвратиться никак не могут, да и некуда, для них
одни единственная существующая реальность - это пси-реальность.
Одержимость внешними силами, обычно которые хотят нанести вред - нет,
с шаманизмом это точно не связано, сущности здесь не при чем. Больные
очень часто деградируют и могут обмазываться говном, рассуждая о нем и
ни о чем другом, ведь они дураки. Дураки нас всех умней. Противоречивая
болезнь. Паранойя при этой болезни вполне нормальное явление. Чей фейк
вчера проник на форум? Может ты мой фейк, или я твой фейк? А мы все
дальше так и не можем ничего понять. Странно, скажи? А ФСБ, они ведь
читают то о чем мы говорим? Конечно. Менты на форуме, ребята, караул,
паника! На форуме пачками регистрируются "странные" или просто новые
и новые люди, которых мы даже к себе не пускаем. Правильно, фейс
контроль. Недавно к нам стучался сам бог, прикинувшись дурачком, для
интереса - а мы его в спину прогнали, зачем он нужен нам в секте? А может
это не мы вершим тут, а? Заговор, тайна, скрытность. Про иллюминатов
молчу - ведь на самом деле это они затеяли всю эту игру, в которой мы с
вами только пешки, для чей-то забавы ради. А ты с чего, друг мой, начал
свою карьеру психонавта? Наверное, решил разобраться во всѐм? При
шизофрении существует некая сюжетность, которая сразу в глаза не
бросается. На сцене кислота и треблинка, корка в студии, неофит мочит,
спайсы, третий глаз, не кури это говно, а то умрешь. Ответить на свои
вопросы? Докопаться до истины или что-то там ещѐ? Да, разложи всѐ по
полочкам, тем самым раскладывая себя на атомы, всѐ больше и больше,
распадаясь и в конце-концов просто сдохнуть. Принимай вещества, которые
чуть более чем полностью наркотики, убивая себя - понимаешь что к чему,
истина приоткрывает свои двери, оу,роборос пожирает сам себя. А финал
какой, знаешь? К какой цели ты придешь? Смерть. Цели достигнуть
невозможно, потому что в конце-концов всех нас ждет только проигрышь,
ничто не выигрывал. По этому, вся тема - в пути, в процессе и главное как
можно дольше не приходить к цели/финалу. Стоп, а как же безумие? Ведь
нам нужно вылечиться, брат. Полюбить друг друга и дружить. Наша цель -
не умереть, не сторчаться, не деградировать - а соединиться духом, что бы
нас объеденяло нечто общее, несмотря на то что мы с тобой Хаос. Камрад, а
ты узнаешь во мне себя? Понимаешь ли ты, как всѐ обстоит на самом деле?
:)

► To be continued.. never ■ the madness!

(буду очень признателен, если кто-то, кто "не Я" напишет продолжение рассказа и внесет немного ясности в суть дела )
Ясон

Война грибов и людей

Итак, в свое время пришла ко мне идея написать книгу сказок «Война
людей и грибов». Однако по тем или иным причинам, сказки эти
разлетелись листочками по ветру, стали дымом на огню.

Однако сидящие во мне грибы никак не дают мне покоя и требуют, чтобы я
все-таки довел затею до конца – кажется им очень важно, чтобы люди
узнали сказания о той легендарной войне. Так что вот я решил нырнуть в
свою память и вытащить наружу потерянные ниточки слов. //01J

Реконструкция первая – Легенда о

Суинмо.

Жил-был славный Суинмо. Был он

юношей кудрявым и безоблачным.
Ходил, бывало, по полю да песни
напевал, цветочки прославлял.
Грибочки ясно солнце собирал. На
лесных полянках косолапо
танцевал.

Но однажды изменился Суинмо.

Стал он ненавидеть грибы, стал он
уничтожать грибы. Стал он
великим злодеем-истребителем
грибов. Стал он поля грибные
поджигать. Стал он мухоморы
ногами яростно топтать. Стал он
их злобным бранным словом да
мочою поливать.

Но что ж произошло? Отчего он стал таков? А дело было так.

Гулял как-то Суинмо, и вот взобрался он на высокий холм, откудова всю

округу вокрест видать было. И тут бац – а в небе шум и треск. Это боги
спускались со своих летающих блюдец.

- Кто вы? – спросил в страхе великом Суинмо.

- Мы боги, у нас мечи лазерные – отвечали небесные пришельцы.

- Да что вам надобно-то здесь?

- Пришли мы на путь тебя поставить, уму да разуму тебя учить. Откроем мы

тебе мудрость, научим тебя ненавидеть грибы, научим издеваться над ними
и убивать их, жестоко убивать.

- Но я люблю грибы, зачем мне их убивать. Что они плохие какие что ли?

- Да, они отвратительны – они великие обманщики, они прячут свое

истинное лицо. Но мы откроем твои очи, мы снимем с тебя марево их зги.

- Как?

- А вот как – сказали боги и расступились, дав дорогу великому

космическому богу по имени LSD. Этот бог, прибывший из далеких глубин
космоса, охватил одним дыханием беднягу Суинмо – и тот захлебнулся и
умер, а потом воскрес, охваченный небывалым сиянием, воскрес и узрел
великую истину. И стал тогда Суинмо на тропу войны с грибами. И имя его
изменилось – и стало Суисмо.

Как Суисмо съел двух грибников ночью.

Однажды Чу и Со сидели ночью у костра. Недавно они поели вкусного

наваристого грибного супчика, а теперь внимательно вглядывались в
темноту, окружавшую круг света от костра.

- Эта темнота – есть истинная родина для всех вещей, - сказал Со. – Все
вещи вышли из нее и все в нее вернутся.

- В этой темноте есть все кроме слов, - ответил Чу…

Чу и Со медленно дышали, продолжая созерцать темноту. Из этой темноты
вышел Суисмо и подсел к побледневшим грибникам. Воцарилось молчание.
Чу и Со смотрели друг на друга, телепатически пытаясь решить, что же
делать дальше. Суисмо же не смотрел на грибников, Суисмо грел руки у
огня, пристально вглядываясь в пламя.

Наконец, Суисмо прокашлялся и спросил:

- А знаете ли вы, кто я таков?

- Нет, не знаем, - одновременно ответили Чу и Со.

Суисмо недобро рассмеялся и промолвил назидательно:

- А я ведь Суисмо, и я вас собираюсь съесть.

- Не надо! – хором закричали Чу и Со.

- Еще как надо! – властно ответил Суисмо. Я – Суисмо. И я уничтожаю грибы.

А вы вот чую я, что поели давеча грибов. Значить, вы тоже теперь есть
мерзкие грибы. А я их ненавижу. Так, что я вас съем, дабы вы не пачкали
своим существованием мир господний.

- Не ешь нас!! – закричали хором Чу и Со. Отчего ты невзлюбил грибы так

мощно? Они же хорошие.

- Как же хорошие, знаю я, какие они хорошие! – заревел Суисмо. – Травят и

дурят людей они, вот что!

- Грибы подобны Иисусу – запинаясь от волнения и страха сказал Чу, - они

так же приносят свою плоть в жертву, дабы спасти нас от тьмы греха и
невежества.

- Слыхал я эту сказочку, - засмеялся Суисмо, - эти грибы горазды языком

вертеть , хуетень на плетень наводить. Згинь, згинь мрак! – завыл Суисмо,
перекрестился и, оскалив клыки, надвинулся на двух, сжавшихся в клубок
ужаса, грибников.

Явление грибного царя.

Из темного леса вышел ветхий старик, у которого на голове вместо шляпы

рос гигантский желтый гриб в черный горошек. Он степенно подошел к
костру и заорал так люто в ухо Суисмо, что тот, как ошпаренный заяц,
взметнулся и поскакал прочь в лес - только огонь на его пятках и было
видать.

Дедушка же присел у огня и достал трубочку, подмигивая двум грибникам.

Те, осмелев, наконец, сумели спросить заплетающимся языком:

- А вы кто?

- А я царь здешний.

- Грибной царь?

- Да я таков. Вот думаю съесть вас.

- Почему? – закричали в небывалой тоске и ужасе двое грибников.

- А за то, что вы братьев моих поубивали, кипятком измучали, а после еще

и тризну трупной жидкостью справили. Зуб за зуб, как завещали нам предки.

- Но грибы – они же как Христос, сами согласились пойти на жертву, ради

нас ради глупых.

- Слыхал я эти байки людские, горазды люди языком молотить, свет и

тьму наизнанку крутить.

- Но мы и не знали, что все оно так! У нас у людей принято есть грибы и
зверей – так мы взыскуем силу и дух съеденного существа. В нас оно
воскресает в новом обличии, в нас оно подымается до вершин осознания,-
сказал Со, с большим чувством.

- Ну, раз так, то и вы, братцы, не должны противиться, тому, что я вас съем,
должны понимать, что вы воскреснете в новом обличии став частью меня.
Каковым аршином мерите, таковым и вас отмерят, - как молвили предки
наши.

Чу и Со заплакали и стали молить дедушку не есть их. Обещали они

никогда более ни трогать грибы, ни причинять им более никакого вреда.
Грибной царь, хмуро попыхивал трубочкой, задумчиво созерцая огонь.

Но тут из лесу выбежал Суисмо с лазерным мечом в руке. Одним махом

срубил он гигантский желтый гриб в черную крапинку на голове у грибного
царя. Тот захрипел и повалился на землю. А Суисмо со злобным гоготом
стал прыгать и топтать плоть старого дедушки.

Чу же схватил за руку Со и прошептал: - Бежим! – И Чу и Со побежали,

воспользовавшись тем, что Суисмо, ослепленный гневом, осквернял
мертвое тело грибного царя.

Чу и Со неслись рядом сквозь

темную чащу наугад, так быстро
как только могли. Темнота
поглотила и растворила их
личности, они воистину
отрешились от самих себя, став
лишь стремительным бегом
сквозь ночь навстречу рассвету-
спасению. На рассвете Саша
проснулся и вспомнил, что ему
снилась какая-то ужасная жуть.
Дрожа от утреннего холода, он
быстро-быстро свернул палатку
и собрал вещи, а потом сразу же
отправился на платформу, чтобы
сесть на электричку, которая
увезет его в надежный в своей

//01J гранитной ограде город.

Сидя в электричке и смотря в окно, он все пытался вспомнить, что же ему

приснилось, но не выходило – поэтому он бросил попытки и погрузился в
мысли о том, какие дела и заботы его ждали в городе, и о том, что он купит
в магазине, чтобы поесть.
звездное кораблекрушение

Предисловие автора в очередной раз машущего тебе рукой из аппарата

машины для путешествий во времени

-эта книга была написана

(написана?) или найдена
(найдена?) мною в
пространстве сновидения -

или же я украл (?) ее из

библиотеки (?) Феникса -
только не спрашивайте как
туда пройти -*)

Но я в какой-то фолшебный
момент позабыл все
сомнения. Я бросил поводья
понюхал в
сюрреалистическом угаре
клей и чавкая вышел в
рабочий день в рабочий час.

//Luinskwidi

Вместо метрополитена я лег на матрас. Моим жетончиком стало плавное

отсечение от тела. У меня получалось и я даже не знаю понарошку ли это. Я
не спрашиваю об этом, перестал об этом спрашивать, волноваться об этом -
да я просветленный черт подери или же к тому времени мой ум уже сдох.
Или душа сдохла. Все во мне подохло. Я лежал наравне со штанами наравне
с одеялом и стулом
3

итак предисловия состоялись

ЗВЕЗДНОЕ КОРАБЛЕКРУШЕНИЕ

Я библиотекарь. В детстве я даже не то что не мечтал я даже не раскрашивал

ничего подобного. В детстве я видел себя будущим актером а потом уже
будущим режиссером. И вот впоследствии я узнал что так оно и есть в
большом объеме надо же.

В конце концов происходит то к чему все катится. И я достоверно

утверждаю, что случающееся есть неприятнейшая вещь. Это будет самое
мерзкое обязательнейшее - то что спрятано за стыдом за срамом. И оно
случится! Предвещая его скажу чем все со мной кончилось, отчего все
именно так. Да, дорогие друзья, я потерпел звездное кораблекрушение.
Меня предупреждали об этом с целью нагнетания потенциала для пущего
страха и отчаянья. Рассказываю: совершая хищение книг из библиотек, я
нарушил закон и мною занялись службы блюдущие вселенский порядок. На
сленге попасть в лапы этой организации звучит как - "Звездное
кораблекрушение"

Заметки из будущего

Очередная петля времени совершила тот феномен с помощью которого я

здесь – дело в том что прошел уже год после звездного кораблекрушения –
я выжил я цел мои пальцы пахнут курицей а шарф лежит на подоконнике –
где я? – опять здесь уставился лбом в иллюминатор потока времен – это
серьезное занятие – путешествие во времени – разве нет?

Что же произошло – похоже это было звездное кораблекрушение, что бы это

не значило.

Наказание состоит в том что ты не знаешь что с тобой происходит

произойдет. Без причала, без ладони у плеча без бога на шеи – инспектор
пинает вас в зад и совсем просто расшибить себе башку об некую
трансцендентную стенку. Сейчас я не хрена не пойму – кажется я на
необитаемом острове, кажется это карцер, кажется это похлебка.
Кажется возможно как бы так вероятностно дело обстоит судя по всему
именно так (как бы не так)

ага они сеют сомнения инспектора звездных кварант

Я в ловушке – очередная дежурная кормежка

ну что ж воровство значит плохо

страдание значит неплохо

я расскажу как это случилось

Вступление к звездному кораблекрушению

Есть и другая версия звездного кораблекрушения – все есть не более чем

симптоматика заболевания известного в сновидческих кругах как «звездное
кораблекрушение». Рассказываю: путешественник снов из-за
злоупотребления свободой неограниченных миров в один прекрасный день
перестает отличать реальность снов от реальности обыкновенной. Ум
сновидца после некоторого сопротивления снимает бронзовую черту и все
с грохотом вываливается через грань. Больной не знает он ли действует во
снах или кто-то другой и что оно такое. Очень есть страшный вопрос –
вопрос о других. Другие – это жуть это неизвестность.

То ли сон то ли смерть - так говорят потерпевшие звездное

кораблекрушение.

Прикасаясь к оборотной стороне вещей. Первым признаком звездного

кораблекрушения непотопляемого курса будет появлении глубинных
совпадений и нарастающего противоречия в стране очевидного. Больные
начинают изъяснятся сновидчески в бодрствовании путая языки снов от
языков грѐз.

3
Я тот кто подхватил эту заразную смертельную хворь и описавший еѐ
изнутри.

Звездное кораблекрушение началось с тех пор когда мне почудилось что я

стал работать библиотекарем. Очевидно я не являюсь в действительности
библиотекарем. Возможно я стал почтенным зрителем развлекающим свой
ум элегантными полетами библиотекаря. Я жую эти мысли как сухарики
сидя в удобном месте. Однако чувствуется тревога: на экране возникает
персонаж с затопленными из берегов выходящими наружу глазами. Он
предупреждает меня об опасностях и острых углах звездного
кораблекрушения. Останутся ли в живых попавшие в шторм? спросил я и
персонаж дал мне понять, что по видимому нет, остается смерть. Он
добавил что по сути звездное кораблекрушение равняется смерти звезд
равняется смерти вообще. Это первые позывные смерти.

Мой первый рабочий день

В качестве ингибитора неплохо воспользоваться услугами проводника. Это

облегчает процесс акклиматизации в незнакомой среде. В моем случае
проводником выступила девочка восьми лет с большими черными глазами
и длинными черными волосами. Она никогда не улыбалась. Так она сказала
мне при встрече: Со мной удобно иметь дело, теперь ты можешь болтать и
шутить, тебе не будет так одиноко как могло бы быть, - это прозвучало как
угроза.

- Пойдем тебя зовут, - сказала девочка и махнув рукой скрылась в темном

проеме не дожидаясь ответа моего.

Для меня эту девочку зовут Юля, хотя, конечно никакая она не Юля – это
понятно, скорей уж Тамара. Но что поделаешь – с девочкой Юлей мне
иметь дело много приятней чем с девочкой по имени, скажем Тереза.

Оговорка важная для раскрытия образа Юли. Все наши диалоги

последовавшие дальше являются немного приукрашенными и
орнаментированными. Дело в том, что Юля очень мало говорила. Так за
всю встречу она могла сказать лишь пару слов, и это уже было неплохо.
Поэтому 90% реплик Юли на самом деле суть мои собственные реплики
которые я попытался вложить в Юлю. Однако мне не хотелось
разговаривать с фикусами своих собственных заблуждений и я устал от
монологов. Девочка Юля говорит: Главное не забудь зачем ты здесь, ведь
это не прогулка перед сном, а честная безотлагательно ответственная
работа. Похоже что это все-таки я говорю. Иногда я могу различать
действительно ли Юля говорить или же я говорю за неѐ. Но это непросто, к
тому же лень.

В первый день на работе девочка за руку отвела меня в мой рабочий

кабинет.

- Сюда ты будешь приносить украденные книги и будешь за этим столом

писать отчеты начальству.

- Отчеты? Разве мне не надо красть книги? Где же здесь отчеты?

- Это будут отчеты обо всем что с тобой случилось во время работы.
Начальству интересны не только книги но и любая информация. Также
главный врач будет регулярно справляться с твоими записями, чтобы
успеть заметить любое подозрение на звездное кораблекрушение.

Нелегко слышать такое из уст прекрасной девочки. Я подумал что моя Юля
похожа на загипнотизированную фею.

- Просыпайся, - легонько оттолкнул я Юлю от дурманящих чар. Однако

Юля лишь окинула меня равнодушным взглядом и наверняка сказала вслух:
Располагайся. Осмотрись.

и ушла.

Это была комната заставленная горшками с растениями, откуда с потолка

свисали связки каких-то ветошек, каких-то грибов. Под ногами шуршали
ящерицы. Окно облепили мушки. В центре стоял прямоугольный белый
стол. На нем лежали газеты, на газете нож.

5
Работал факс. Стоило мне присесть за стол, погрузившись в газеты, как
сработал факс. Вот что там было: Можете идти домой. Завтра начинается
работа, приходите вовремя. (Начальник Отдела Доставки)

Второй день

а все происходит в феврале хоть и июль. Была февральская ночь, восьмое

февраля – из безмолвия я зашел в свой диковатый кабинет. Девочка Юля
сказала чтобы я отправлялся работать, выпрыгивай говорит из окна и ищи
книгу. Тащи еѐ сюда. Да и не вздумай читать книгу.

- А что?

- Могут быть неприятности. В счастливый час! – воскликнула хмурая

девочка и отворила окно в комнаты. С подоконника посыпалась земля а с
ней какие-то лютики, помидоры…

Я вылез в окно и опизденел. Я стоял посреди красочного детского

магазина.

На этом месте я покидаю рабочее место и предлагаю себе удачно

составленные отчеты о проделанной работе. По прошествии полугода
моей работы я обратил внимания – что все мои отчеты так и лежат
нераспечатанные в моем кабинете в черном пластмассовом чемодане. Но я
и не питал особенных иллюзий насчет себя. Юля сказала, что
составленные отчеты в конечном итоге, нужны мне самому, чтобы понять
чем я занимаюсь и каковы перспективы карьерного роста. И сегодня – 8
июня я распечатал конверты, став наблюдателем самого себя. Девочка
говорит, что здесь можно найти ключи от звездного кораблекрушения.

- Понимаешь, ты попался как огрызок в урне – тебе нужно совершать побег

а для этого нужно знать откуда и куда.

- Я думаю, Юля, ты работаешь против меня.

- Да я агент Службы Звездных Кораблекрушений. Мы устраиваем

веселенькие одиссеи без возвращения.

- Так ты считаешь, что Одиссей не смог вернутся домой, а лишь в

воображении нарисовал себе свое возвращение?
- Агенты вовлекают новых агентов. Сновидцы вербуют сновидцев.

Чтобы немного прояснить ситуацию я публикую свои отчеты. Есть мнение

что где-то там скрылось звездное кораблекрушение.
Часть вторая звездного кораблекрушения

так я сразу разрушил регламент – заглянув в книгу Эрленда Лу. Выговора я

так и не дождался но до сих пор волочу с собой это нелепое чувство вины и
боязни того что я неправильно все делаю и этими деяниями мастерю стены
своего узилища.

помню первое что я смог прочитать в какой-то мрачной небольшой

книжонке: - «это Америка – мы собрались в клубе на открытом воздухе,
вдруг гаснет свет и летит самолет – громкоговоритель говорит – это
Америка это филадельфия это испытания японской атомной силы это
круглые марсианские шарики это заставы это побег сквозь ночь и ночь.

Я пытался сдерживаться но летел со всех слов: воровал фолианты,

брошюры, трактаты платя кровью нервом спермой гнившими зубами

В итоге случилось звездное головокружение всѐ

Сегодня я спрошу у прохожих как пройти в библиотеку – и в чем смысл –

надеюсь дорога туда не больная близлежащая

телевизоры работают с гигантской скоростью – ты успеваешь увидеть

картинку как сочетаний линий и цветов и тут же включается следующая
картинка – мне отвлекают взрывы фойерверков

за мной что-то охотится – помню то что я стою у входной двери а за дверью

кто-то есть и он давит своим ужасом на солнечное сплетение и угрожает
темным поднимающимся жалом.
или жуткий мужик весь в бородавках без лица с носом с почкой с лицом-
бородавкой – он сжимает мою руку крепко и молча – и моя электричка
уезжает без меня

я совсем забросил работу я позабыл о ней и не вспоминаю по ночам. Книги

мне не являются не снятся – книги грезят наяву.

Правда однажды мне приснились честно-толстые книги Максима Горького

– я даже подходить к ним не стал – может и напрасно

я начал попадать в странные места со странными ситуациями –

в одной деревне например жили пожиратели мозгов. Ели мозги они строго
после заката но не гнушались и по утрам позавтракать. Мозги они брали у
соседей - можно представить себе как там всѐ деградировало.
Правительство решило урезонить пожирателей мозгов атомной бомбой, но
после непродолжительной бомбардировки выяснилось, что в сущности
никакой проблемы нет вообще. И о этих людях забыли, оставив их в покое
– правда говорят что через двести лет их опять бомбили.

17.03

учения в лесу как открывать консервы инопланетного происхождения и

вырывать землянки нового мировоззрения –

плач в Mc`donaldse, поездка в автобусе блуждание в метролабиринте –

18.03

последний опыт фиолетовой точки как достигнутого центра – лес лесные

тропы приводят к высокому холму где наблюдаются зачатки строительства
пирамиды – опять плач опять истерика опять соития и после всего и
прежде всего: сны-ракушки сны-побрякушки

Общество Анонимных Поэтов

Ворую в секции поэзии я не могу не могу не могу удержаться –

разворачиваю Юлю в угол, открываю розовую книгу и вот что я там читаю:

« Жизнь поэта покорна стихам поэта. Как бы не стремился поэт к счастью в

итоге выходят лишь стихи. Поэт не умеет и не научится. Судьбу поэта я бы
сравнил с кисточкой. Обрисовав своѐ кисточку выбрасывают в бак. Так и
поэт – совершенно мертвый в своей могиле – в то время как стихи его
прогуливаются под звездной сенью.»

- Южный Треугольник, мой друг – на плечо мне легла кисть поэта.

Развернувшись я увидал бледного умершего поэта из могилы – по штанинам
его ползали многоножки.

- Летучая Рыба, приятель – сухо ответил я странному поэту.

- Хотите послушать мои стихи?

- А какой ваш псевдоним?

- Михайло Мирний.

- Я думаю у вас гавенные стихи.

- Вы решили так из-за моего псевдонима?

- Да, хуѐвый псевдоним. Вы наверное пишите стихи про то как Брюс Ли

копал картофель в деревне, а вечером слушал радио, потому что он не пил
– а больше делать было нечего.

- Нет в моих стихах нет Брюса Ли, есть одинокие русские играющие в
шахматы сами с собой.

- И кто выигрывает?

- Может все-таки послушаем мои стихи – немного заводясь, говорит

Михайло Мирный.

- Ладно, но только одно.

Сны похожи на дни

Времена года как обновки друзей

Актеры как люди –

Ходят с шарфами по жизни

Ищут настоящие жизни

Им невдомек что здесь всѐ в руках

авторской затеи

дабы развлечь рыб

невдомек что вместо золота они найдут изогнувшуюся женщину

а вместо серебра жилье неподалеку от метро

так лечат снами

отрастив бороду становятся мудрецами

догнав бабочку заслуживают право

право на улыбку

- Вам понравилось?

- По-моему чушь и набор слов.

- Разве это не основная характеристика человеческой речи?

- Вы намекаете на то, что следует уподобиться рыбам?

- Помилуйте, бог с вами – какие рыбы это всего-навсего жест с моей

стороны, хлопок кулака по стеклу, если угодно.

- Хорошо, что так.

- Вступайте в наше общество мертвых поэтов.

- Я пока жив хоть и не поэт.

- Как только вы умрете вы сразу превращаетесь в поэта, вот увидите – иначе

нельзя.

- Нет мне не хочется приставать к живым людям протухшей медузой

вместо обещанного мороженного.

- Хотите я Хармса позову?

- И что мы будем делать, стихи что ли писать?

- Нет можем газом из пакета подышать – отдохнем и потащимся в сторону
истины.

Мы встречаемся с мертвым Хармсом, он извлекает из кармана штанов

круглый шарик и бросает его под ноги. Потом мы накрываемся одеялом и
дышим растворитель. И тащимся.

Надо сказать от поэзии я довольно быстро устал. Хармс и Михайло Мирный

счастливы заблудится в подвальных помещениях – там темно слышно как
звери ползают по глазам. Стихи наверное выстукивают по трубам
отопления. Хорошо я живу в другом доме.

07.04

Бог Бурого Дыма и Бог Серого Дыма – о, как прекрасно лежать на земле
соприкасаясь с верным собственным телом и вновь продолжаются игры

Ценою в смерть игры в казаков разбойников в сталкеров и сновидящих

, блять, света не в этом городе и не в этой стране – все гораздо хуже,
приятель - целые вселенные ебанутся если угодно в космическую прорубь –
а ты не на сантиметр не изменишься не проснешься никогда не проснешься

______________________________конец отчетов

Лето – это целый континент

Мне стало грустно от моих отчетов, впрочем мне почти всегда грустно,
особенно летом, особенно если вы потерпевший звездное
кораблекрушение. Когда грустно нужно изобрести диалог – однако девочки
Юли давно уже не видно – наверное уехала на каникулах в детский лагерь
шестого солнца. Скатертью дорожка. Слава богу в кабинете живут коты и я
немного смущаясь обращаюсь к тому, который делает вид что спит.

- Почтеннейший что скажите? – елейно подлизываюсь к коту.

- ммяу, ну что вы заладили болтать сами собой о себе да еще и в своем

собственном сне? Вы, засранец.

- Вау, говорящий кот – восторженно пялюсь на хмурого серого кота.

- Мяу, говорящее дерьмо – отвечает мне толковый кот. Я не обижаюсь. Кот
продолжает мурчать свою плавную речь словно бы светский лев.

//Luinskwidi
- Ты что не читал Кастанеду? – урчит мой собеседник.

- Да, нет – а что, что-то важное?

- Ну ещѐ бы. Я не просто кот. Я твой куратор Первого Кольца.

- Эээ…В чем ты, мохнатый?

- Работа! Твоя работа переехала на новый этаж – теперь ты будешь красть

книги из магазинов этого самого мира.

- И относить их сюда?

- Верно.

Я посмотрел на кота. Кот посмотрел на меня. Какой-то грустный кот. Снится

мне это что ли.

- Эй, кот – осторожно пихаю я кота. Кот что-то ворчит себе, но это все же
исконно котейские звуки.

- Эй! – не унимаюсь я. Бесполезно. Кот как кот. Молчит.

- Прекрати тут такие шутки шутить! – я совсем выхожу из себя и даю

подзатыльник коту.

Кот шипит но продолжает партизанское молчание.

- Давай, устрой ему допрос, этому шелудивому уебку. Пусть не

выебывается, - говорит кто-то сбоку. Я оборачиваюсь – на стуле сидит
какой-то хрен, чуть ли не в носу ковыряется. Я притихаю окончательно. А
все это звездное кораблекрушение, нагваль бы его побрал.

- Пойду я работать, - бросаю я чужаку и коту заодно.

- Давай-давай, принеси пожрать когда вернешься - из угла доносится голос

кота – сосисочек купи мне.

Ну ладно. Бывает и хуже. Сейчас просто нужно сделать свое дело.

//Luinskwidi
2

В реальности я никогда не крал книги в книжных магазинах. Но от работы

никуда не денешься не спрячешься руки в карман не засунешь. И вот я в
магазине пытаюсь украсть томик Карлоса Кастанеды. Наяву.

- Ты что собираешься спиздить эту хуйню, - дергает меня за руку девка с

огромными глазищами и длинными как у хиппи, светлыми волосами.

- Ну да это моя работа…Да, всем, знаешь ли, приходиться трудиться в поте

лица своего, - я закатываю глазки к потолку.

- Работа? – фыркает девица, забей на работу, просто тащись, а весь мир

потащится за тобой выстроится в очередь, поверь мне.

- Но у меня не обычная работа. Я тебе не повар какой-нибудь. Я

библиотекарь – гордо прижимая к груди Кастанеду, ответствую я прекрасной
незнакомке.

- Да ты обдолбан, парень.

- А Ты мне не снишься?

- Как знать, - подмигивает она.

Итак еще одна иллюзия скончалась у моего подножия. Я не библиотекарь.

Девчонка права – библиотекари не крадут книги – они торчат в библиотеках
закинувшись сахаром с чаем и… Да откуда мне знать! – патетически взываю
я. ах что же со мной происходит? кем же я работаю на самом-то деле?
Может быть я просто очередной придурок считающий что уж его жизнь
будет не такой как у всех, будет яркой неповторимой уникальной…Или же
все дело в звездном кораблекрушении? Надо бы узнать в чем дело. Но как?
Есть ли здесь люди?

Я оглядывался по сторонам – насколько я понял, я находился дома, рядом

никого не было даже паршивого кота.

- Дом, милый дом, - тихонечко запел я .

4
- Караул! – завопил я не к месту посреди Александровского парка. На меня
тут же уставились окружающие. Одна из мамаш зачем-то цокнула язычком.

- Караул! – еще неистовей вопил я.

- В чем дело, мужик? – недобро обратился ко мне парень, гуляющий под

ручку с банкой пива.

- Я попал в звездное кораблекрушение – повторяю я и чувствую что это им

глубоко безразлично.

- Да ты ебанулся, - говорят мне. Смех. Меня всегда удивляло отчего

большинство людей так отвратительно смеются, будто они обезьяны
отожравшиеся макаронами. Впрочем это не так уж и худо. Я вот вообще
похож на автоматическую станцию.

Ко мне пропадает интерес. Все-таки кому какое дело, что ты там ешь на
завтрак – заткнись и пой.

но я и вправду не знаю о чем бы мне петь – но эти чуваки бросили в меня

две монетки – поэтому надо бы все ж спеть. Пою песню DDT – Родина хоть
она уродина я еѐ люблю. Это безусловный хит. Подпевают.

Тут я решаю что у меня есть душа и вызвав изумление поднялся со своего
места и ушел из этой дыры куда глаза идут.

но пора бы уже что-то предпринять начальство как воду кануло некому

помолится даже о моих паскудных делишках. Из-за этой работы я точно
свихнусь подумал я, жуя очередной таинственный бульон – хотя я же уже
все равно не работаю, - резонно возражаю я. Но работа оставила глубокий
психический послед на моей личности, вот как. Это опять высказываюсь я.
Надо же как много меня вокруг куда не глянь повсюду я подумал я.

наверное я бог раз меня так много

или космос

или жирный кусок торта

7

итак я потерепел зведнзное кролберкушнеи и пвролитяс мне свкзоь снету

кабы я знал что это такое.
ВСТРЕЧА

В таких чувствах я и встретился с космическими пришельцами из системы

Сириуса. Они поведали мне о грядущем конце времени и к моему
изумлению, сообщили мне что они спасут лучшие цветы человечества от
мутантоподобного прозябание в недрях безумия и насилия.

Мы заберем тебя на летающей тарелке, чувак – так я узнал, что вхожу в

число цветов, хмм, человечества. Избранные всегда догадываются что они
избранные. Поэтому не очень удивляйтесь услышав голоса космических
посланцев у себя в голове. Они назначили мне дату моего отлета,
посоветовав уладить все свои дела. Да и какие у меня дела – вода одна
Друзья я оканчиваю жизнь самоубийством - не ищите меня на асфальте под
окнами - это не я. Родителям и родственникам ничего не скажу – это такая
суета, я не люблю этого. К тому же ещѐ в дурку покладут – кому это
понравится?

Все что я написал это не то – я отрекаюсь от всего – мне ничего об этом

неизвестно – все потаилось в болотах

Не осталось ничего кроме летающих тарелок - всех мышей вынесли на

руках им удобней просторней уплывать от падающих башен распростерших
тени над головами и хвостами. мыши такие крохотные что кажутся
галлюцинациями.

потоп радиоактивный потоп

Словом звездное кораблекрушение. Мы отдыхали в космических кораблях:

наслаждались пили целовались смотрели кино глотали таблетки – все
сменяется кадром звездного кораблекрушения сном звездного
кораблекрушения. Мы без снаряжения спускаемся в изменчивые воды
радиоактвности.

Глиняный пулемет.
Противоядие.

Отравление.

Воды.

Открытый вход для открытых.

Принц в капусте.

Мох в рубахе.

Покатило кубарем в воду – ты и я и бабушка Настя –

мы потерпели звездное кораблекрушение.

Принц в пустоте.

Бум кажется это было звездное кораблекрушение мама что это такое – яйцо
висящее на звездной ниточке – лучше этого не знай мальчик – слаще спится
легче что-ли

бум звезды падают об голову, как-то я устал, от всех этих иллюзий и

наваждений – может зажжем костер?

Сновидение глотает заглатывает как камни неулыбчивый олень на берегу

Енисея как один и то же образ все исчезает в глубине снов люди
просыпаются потому что так много вещей стоят на своих местах и от них
нити держащие человека на плаву. Так вот звездное кораблекрушение
обрывает звездные нити – некому больше просыпатся – ни дома ни слова
никого больше нет дома –

Однажды засыпаешь расставшись со всем – так происходит звездное

кораблекрушение

Когда не на чем стоять остается утонуть.

летающая тарелка прилетела

отовсюду мир захлебнулся в предсмертных колоколах. Это было свето пре

100 vle N ιε

Я сплю.
Звездное кораблекрушение.
Эпилог

Петля времени выбросила меня на берег туманной неизвестности, где я

могу в очередной раз вспомнить о том, что тогда произошло когда-то давно.
Случилось звездное кораблекрушение. Никто об этом не знал. Мы
рассыпались во времени, мы запутались в пространстве - оно сжималось
стягивало нас, вырезало углы и зубы, резались глаза спорыньей расцветали
мысли и самоосознания. Все заново придумывалось, было время наречения
имен и вещей. Было время строительства пирамид и дворцов всепланетных
кристов.

До самых до тех пор пока сингулярные пути мирриада сов не столкунлись

по пути орбитальных снов. И тогда в тот самый миг нам открылось правды
лик. И замкнулось колесо - вылетела искра полетела в синие пространства
старая винда.

и ничего не осталось кроме как удивленно собирать осколки

межпространственного звездолета и пытатся сложить их как кубики лего в
нейронную схему для запуска в восьмимерную даль туда где коллапс и
сверхновый поток туда где сон нагуаля течет он словно звездный ток по
проводам эманаций поющих Инфинити.

∞8∞
Огонѐк Несущий Свет
звездному ребенку мечты…

- Может быть, все-таки поедем вместе на поле?

Но Ты говоришь, что Твои ноги промокнут – а еще Ты твердо решила ехать

в храм на праздничную молитву-медитацию на образ Девы Марии.

И вот я целую свой указательный палец и прикладываю к Твоим губам. Мы

рассаживаемся на разные ветки метро. Я на Север – ты на Юг. Я в грибные
поля - Ты в православные дома.

Грибные поля без горизонта – как давно я вас не видел. Кеды булькают по
теплой воде первой грибной охоты. Погружение преклонение перед
необъяснимым чудом, растущим из волшебной Земли. Сияющие улыбками
малыши-грибы. Сотнями антенн – магическое свечение после
индейолетнего дождя.

После меня на поле пришли двое местных «бизнесмена» - «соберем все

грибы, чтобы никому не осталось».

- Эй, ты кто? – спросили они меня, страшно удивленные, когда я вдруг

поднялся из травы, словно эльф, выпрыгнувший из под земли.

- А вы кто? – ответил я. «Бизнесмены» отступились, поинтересовались

успехами, спросили не на продажу ли я собираю.

- Нет, только для себя и друзей.

Таково было правило – это был не закон, но мне было совершенно ясно, что
грибами торговать – плохая кармическая затея - есть вещи, которые не
конвертируются в русло первого внимания, управляемого властным
эгрегором золота.

Однако и читать кому-нибудь мораль по этому поводу бессмысленно.

Грибы, если захотят, сами преподадут превосходный урок. Поэтому я
преспокойно углубился в дальнейшие кочки.
//Luinskwidi
 Спокойствие и ясность овладели моим умом – грибов было много и
хватало на всех – на Тебя и на Меня и на всех друзей-товарищей. В нужный
момент, я понял, что пора останавливаться и отправляться обратно в Город.

За то время, что я не был в России, в ней стало, как мне казалось, жестче –
напряжение выросло, милиционеров стало больше, стены стали тверже, –
так я предавался пугливой паранойи, смотря в окно на мелькающие
пейзажи, приближаясь к Городу. В голове у меня крутилась сцена допроса.

«Что это у тебя? Грибы? Бабушка говоришь, передала гостинец? А знаешь

ли ты, что грибы идут по статье тяжелых наркотиков – от трех до шести?»

Нервное бегство от контроллеров. Милиция проходит по вагонам, я выхожу

не на вокзале, а на одну станцию раньше – поскольку не хочу даже
приближаться к метро. Сажусь на троллейбус. Самое дурацкое, что я сознаю,
что своей паранойей я как раз и притягиваю милицию. Но остановить ее не
получается, внутренний допрос продолжается.

Надежней всего ходить пешком – всего-то полтора часа ходьбы – и я дома.

И вечер уже подкрался как раз – и Ты тоже успела вернуться в Город.

И вот я дома – возбужденное предчувствие. Раздел грибов на порции –

половину заворачиваем в мед – Ты никогда не ела прежде грибы – но вот к
Тебе пришла полусотня малышей. «Не слишком ли много?» «Пожалуй,
многовато – но все будет нормально – ведь я буду рядом."

- Я буду твоим Хранителем.

- Хранителем?

- Обычно говорят ситтер, но мне больше нравится слово «Хранитель».

- Какое прекрасное слово.

-Да.

Как оказалось, я оказался несколько самонадеян, не рассчитав, что первую

порцию в сезоне всегда нужно умножать на два по силе воздействия.

Я ем грибы жадно и быстро – одной кучкой. А Ты ешь Каждый По

Отдельности! Раньше я тоже так ел – пока не схватил первый бэд, после
чего мое тело при поедании грибов всегда охватывала дрожь и легкое
чувство тошноты – поэтому я всегда стремился поскорей расправиться не с
самой для меня приятной процедурой поедания грибов. Возможно – этому
моему нервному пучку следовало бы уделить больше внимания – в будущем
я получу на этот счет внушающий урок. Но пока, что я раскуриваю нашего
синтетического поводыря в мир повышенного осознания – Spice Spirit –
сейчас я вижу, что это было проявлением духовной слепоты и жадности –
старая дурная привычка психонавта – удолбаться как можно большим
количеством веществ, чтобы наверняка - а потом со скрежетом
выкарабкиваться из невиданных далей. Но в мире духа нет никаких
наверняка, все дается согласно его милости…

Я спешу потому, что наметил провести трип на крыше дома – а туда надо
успеть добраться, сохранив остатки адекватности. Конечно, лучше всего
было бы съесть грибы и покурить уже непосредственно на крыше – но меня
еще не отпустила давешняя паранойя – и появляться на улице с грибами
при себе мне ужасно боязно. Все связано – если бы я позаботился быть
более чутким и внимательным – я бы обнаружил неумолимые признаки
грядущего бэд-трипа, но тогда я еще не умел останавливаться в потоке, не
мог отрешиться от самого себя, от своего ментального и эмоционального
содержания. Я был захвачен странным чувством – была ли это Любовь? Я
знал Тебя всего-то пару дней, которые мы провели, непрерывно куря Spice
Spirit, рисуя одну за другой невероятные картинки – Ты рисовала
маяйанские круги и ангелов – я рисовал острые углы рун, взрывающихся в
темноте электрическими разрядами. Мы гуляли под дождем, который
медленно смывал мое Эго, открывая нечто удивительное во мне и пока еще
непонятное. Наша подруга, в квартире которой мы жили, родила мальчика,
прямо накануне трипа – и вся эта атмосфера должна была
сконденсироваться на этой крыше, там должно было произойти нечто
окончательное, поворотное, нечто сияющее и огромное, как Откровение о
Граде Небес, как Видение Сонма Чудес.

Поэтому ничего удивительного, что я плохо соображал, охваченный всеми

этими космическими предчувствиями. Думаю, что у Тебя было сходное
состояние. Такое случается со всеми, кто впервые ест грибы. Особенно, со
звездными детьми, которыми мы оба были. Никогда прежде я не ел ни с
кем грибы в паре.

И вот мы, наконец вышли. Я взял спальник в рюкзак – Ты попросила это – и

я подумал, что мы будем заниматься Любовью на крыше. Почему бы и нет?
Но надо спешить Туда попасть, пока мы еще мы способны ориентироваться
в пространстве. Итак, мы идем и держимся за руки. И говорим – о Страхе.
Ты говоришь, что Страх – это Союзник. Он указывает шаману на присутствие
Силы. Я поражен этой идеей. Все так. А потом ты говоришь, о губительной
власти Эго, которое искажает все, к чему прикоснется. Я не хочу говорить об
этом, думая о том, что разговор об Эго – это плохая настройка перед
трипом. Такова была реакция моего Эго – ему неприятно, когда его
рассматривают, Оно уверено, что оно безупречно. И к тому же Оно всегда,
втайне, считает себя выше всех других.

Мы остановились перед картинкой двух индейцев, буквально вчера,

появившейся на стене улицы Пушкинской. Картинка дышала и морфилась.
Грибы пришли. Ты заворожено смотрела на картинку, а я начал нервничать
из-за того, что нам не успеть добраться до крыши. Индейцы же выражали
идею безупречности и дышали духом Свободы в волшебном мире без
границ. Ты спросила в чем разница между сновидящими и сталкерами.

Я сказал, что сновидящие сдвигают Точку Сборки, а сталкеры фиксируют

ее. Раньше я считал себя сновидцем, а потом понял, что я сталкер.
Произошла настройка трипа. Нужно было добраться до крыши. Но для этого
надо было удержать наши Точки Сборки в положении близкому к
оптимальному. Ты определенно была Сновидящей. Я заметил, что ты
входишь в глубоко измененное состояние. Мне нужно было удерживать
свою Точку Сборки, чтобы оставаться твоим Хранителем и вести тебя. Мне
понадобится все мои силы, чтобы совершить это – сохранять ясность
сознания под воздействием 60 грибов. Назвался сталкером – будь им!

Но мы выходим на Невский проспект. Когда-то давно, я помню, читал

Кастанеду и делал первые свои первые прогулки силы именно по
Невскому проспекту. Кто-то мне тогда сказал, что под грибами или с
Выключенным Внутренним Диалогом нужно гулять именно по Невскому –
многое можно будет уВИдеть.

Был вечер пятницы. Весь Невский горел огнями и бурлил движением.

Интенсивность восприятия была ошеломляющая. Мы рас-терялись!

- Обычная современность, - сказал я зачем-то. Видимо затем, чтобы

показать, что я вовсе не напуган этим агрессивным давлением, что я все
превосходно контролирую. Но внутри я весь сжался – и отдалился,
соответственно, от тебя. Мне срочно захотелось зажечь благовонную
палочку, чтобы дым удерживал мое осознание.

- Нужно зажечь огонѐк.

А ты сказала: - Что обязательно надо пройтись по Невскому с огоньком? –

впервые я услышал в Твоей интонации злость. Это меня совершенно
вывело из равновесия. Я вовсе не имел в виду никакого гламурного
подтекста. Я, отчаянно цепляясь за слова, сказал:

- Дым. Понимаешь, мне нужен дым, он мне помогает. ( Дым был моим
союзником – и я постоянно окуривал себя тибетскими благовониями, а в
последнее время активно общался с духом Табака. Собственно в самой
нашей встречи был ключ – Я стоял у окна и сворачивал самокрутку – ты
подошла и попросила научить – Ты подошла так близко ко мне, нарушив
мою зону комфорта, что я онемел. Тогда то в тот безмолвный миг и
произошел контакт – а дым Табака повенчал нас.)

Но контакт между нами был потерян. Я уже шел с мыслями: « Какого черта
я прицепился к ней? Разве это Любовь? Она мне даже не нравиться! Да ведь
я даже не знаю ее как следует! Да ведь она просто глупая девочка!»

Молча мы преодолели Невский и свернули наконец на улицу Восстания. И

сразу же, стоило нам уйти с Невского, как обруч невыносимого давления
спал. Я вновь обрел самообладание – это было поразительно – казалось мы
переместились в другой город. Теперь это был старый уютный темный
Петербург. Ты тоже вернулась в себя. И призналась, что была только, что
Ренатой Литвиновой. Я сказал, что был только что Алистером Кроули. То
есть мы оба побывали в черной точке своего самопровозглашенного Эго.

- Но мы все-таки преодолели Это, - сказал я.

Однако теперь цель нашего путешествия – крыша - казалась мне уже не

столь ясной. Слишком глубоко мы погрузились в трип, начисто растеряв
всякую ориентацию в пространстве.

Вскоре мы попали в Париж. Так нам казалось по внутренним ощущениям.

Ты достала варган и начала играть мелодию песни Psychic TV – Paris – мне
страшно захотелось курить. Но я никак не мог найти спички. Мы начали
валять дурака, обманывая друг друга. Все это было обманом. Это был не
Париж, мы были не влюблены друг в друга, и чувствовали мы себя вовсе не
весело, закрываясь от этого осознания внешней суетой, например, я завис на
идее, куда же делись спички и рылся во всех карманах своих. А может быть
они у Тебя в сумке, но что им там делать? А Ты говоришь мне – засунь руку
мне в сумку и вытащи какой-нибудь предмет, предварительно загадав
желание. А я ничего не загадываю и вытаскиваю, соответственно,
бессмысленный пустой предмет – я даже не могу вспомнить, что же я
такого там вытащил, как не стараюсь!

А потом мы начали играть в другую игру. Я говорю:

- Я твой джин и исполню любое твое желание.

- Я хочу на крышу.

- Хорошо пошли.

Но найти крышу не получается. Мы ходим кругами, это похоже на петлю

времени. Раз за разом повторяются одни те же локации, я говорю одни и те
же слова. Мы зависли. Я начинаю нести бред и говорю тебе, чтобы ты не
обращала внимания – поскольку я разговариваю сам с собой. Я признаюсь,
что я сумасшедший. Не следовало мне этого говорить – у тебя началась
паранойя. Конечно, это можно понять – ты ведь совсем меня не знаешь, и
вот я кормлю тебя чрезмерной дозой грибов и вожу кругами по улице, неся
какую-то чушь. А обещал отвести на крышу…

И вдруг я понимаю, что мы стоим у дома, где находится наша открытая

крыша. Хотя я уже решил, что мы туда не пойдем – и ты вроде как даже
согласилась с этим. Но стоило тебе согласиться, как мы пришли.

Мы заходим во двор-колодец. На стенах зловещие надписи. Число 666 и

песочные часы, в которых осталось пара крупинок. Двор весь обосанный – и
мне, чудится, что где-то за углом тусуются злые гавно-панки. Собственно
только пару дней назад один товарищ показал мне эту крышу – тогда мне
показалось что весь дом пропитан энергией отчаянных и беспросветных
90-х. И все же в этой беспросветности было какое-то безумное стремление
ввысь, пусть через апокалипсис, пусть через грохот разверзающихся
пропастей, но ввысь.

Стоя у двери парадной я ярко вспоминал, как мне было не по себе, когда я в
прошлый раз подымался на крышу. Теперь же мне предстояло подняться на
крышу в грибах, в полной темноте по черной лестнице - и к тому же я
должен защищать тебя. Но справлюсь ли я? Что я если на нас нападут ? – а я
буду только стоять и смотреть и плакать? Это было невыносимое чувство
страха, опасение того, что вся моя игра будет разоблачена, что вместо
бравого воина обнаружится хныкающий ребенок, зовущий маму.

Впрочем, осознание этого страха быстро начало прятаться за появившейся

защитой рационализации. Мне стало страшно, что на крыше Ты под
влиянием инсайда, решишь, что способна лететь ко Звездам. Мне
действительно показалось это очень возможно. А появившаяся мысль –
сигнал для материализации варианта.

- Обещай мне, что не будешь прыгать с крыши.

- Обещаю.

- Мне будет очень больно, если ты сделаешь это.

- Правда?

-Да.

- Я обещаю, что не сделаю этого.

- Хорошо.

Мы подходим к двери. Я делаю первый шаг и понимаю, что нет я не могу

идти. Страх сковал меня. Я отчаянно говорю, что не хочу идти.

- Да ты испугался?

- Да, пусть так.

- Да ты просто трусишка!

- Да, называй, как хочешь, но я не хочу идти туда – сказал я с надрывом. Мне
действительно было очень страшно. Я испытал накат силы страха, который
иногда случался со мной в ИСС. Вот тогда бы мне и вспомнить, о нашем
давешнем разговоре, о том, что страх – это союзник шамана. Но я не мог
размышлять спокойно, поскольку был запрограммирован при приступах
панического страха, убегать в безопасное место. Я не был шаманом – и
ничего тогда не мог с этим поделать.
Постоянно память моя возвращается к этому эпизоду – и иногда мне
хочется вернутся, и все переиграть, но пока я могу только вдыхать и
выдыхать эманации этого момента, отпуская эмоциональное оценивание и
позволяя этому мгновению свободно течь в пространстве вариантов.

Итак, мы развернулись и вышли из двора-колодца. Что же дальше?

- Я хочу попасть домой, то есть в то место, откуда мы вышли накануне.

- Я тоже хочу. Там все образуется правильным образом, - рассуждаю я.

Но как туда попасть? Я совершенно потерял ориентацию. Мы ходим и

ходим кругами. Ты где-то далеко – я замечаю, что ты начинаешь
«засыпать», то есть совершенно выпадать из реальности первого внимания.
Фактически, я тащу тебя за руку, пока ты спишь. Я говорю и говорю, не
останавливаясь – я делаю это, чтобы моя точка сборки оставалась на месте.
Я описываю этот мир эти улицы. Это обычный пятничный вечер в городе
Санкт-Петербург, это самые обычные улицы, это вовсе не петля времени, в
которую мы угодили. Мы просто заблудились в лабиринте. А как выйти из
лабиринта? Мой дядя говорил, что если ты попал в лабиринт, то нужно
всегда идти вдоль одной из стен, никуда не сворачивая, прямо вперед – и
тогда выход, рано или поздно сам обнаружится. О, мой дядя мудрейший
человек, а я сумасшедший – я разговариваю сам с собой – не обращай
внимания. У нас в детском садике был сумасшедший мальчик – его звали
Квадратик…

- Может позвонить нашем товарищам ( которые трипуют с собранными

мною для них грибами у Дворцового моста, где вовсю идет карнавал
жонглеров огня под ритм десятков тамтамов). Нет, лучше не звонить –
всегда когда я звоню по мобильному под психоделиками, начинаются
проблемы.

- Мне хочется все выбросить и начать сначала. Все выбросить, - говоришь

мне ты на углу одной из улиц.

- Не торопись с этим, - отвечаю я, умудренный опытом всеговыбрасывания

, - дождись утра – и если твое решение останется в силе тогда выбрасывай.
Ведь – не забывай – мы под грибами, это все грибы.

- Грибы? – кажется, ты совсем забыла, что мы съели грибы.

- Да, действительно под грибами часто кажется, что грибы здесь совсем не
причем – ведь все дело лишь в положении точки сборки, в состоянии
сознания. На самом деле, мы сейчас в другом мире…

Ты опять засыпаешь, засматриваясь на какие-то витрины и вспоминая при

этом отрывки из прошлых жизней.

- Где мы встречались с тобой раньше? – спрашиваешь Ты – Как будто я тебя

знаю очень давно, как будто ты брат мой. Может быть в Ливерпуле 60-х? –
спрашиваешь ты, увидев вывеску бара «LIVERPOOL»

-Вряд ли, - отвечаю я.

- Да, вряд ли…

Спрашиваю у кого-то дорогу, наконец-то немного начинаю понимать где

мы находимся. Однако, ты уже не веришь, моим словам – тебя кажется, что
я нарошно вожу тебя кругами. Но я уже точно знаю дорогу домой – нужно
лишь собрать силы и добраться туда.

Ты просишь меня отпустить свою руку. Как только я это делаю, ты

начинаешь прыгать как птичка от радости.

- Так гораздо легче и свободней!

Однако я втайне думаю, о том, что без связи рук нам будет сложней
добраться домой. Все мои мысли свернулись на этой цели, так я суживал
свое, грозящее выйти из берегов, сознание.

Я чувствую, что разговоры только все путают, я говорю какую-то ерунду, ты

интерпретируешь ее в параноидальном ключе – лучше молчать и
безупречно идти к поставленной цели. Да! Вот, что мне нужно – только
безупречность воина! Несгибаемое следование своим решениям! Я говорю
тебе об этом – ты кажется, соглашаешься, идти прямо домой, молча и
безупречно.

И я вновь беру тебя за руку и мы вновь выходим на Невский. Дубль два. Так
мы проходим, может быть минуту – но вот ты отпускаешь мою руку и
отстаешь. А я иду дальше. Ты что-то кричишь мне – но я не слушаю, я молча
иду безупречно домой. Мы ведь приняли решение, не так ли? И я иду
дальше, наслаждаясь своей несгибаемой безупречностью, в то время как ты
обнаруживаешь себя в полном одиночестве в самом центре бурления
Невского потока.

А я иду и ускоряю свой шаг. Глаза мои расфокусированы – я практикую

походку силы. Мысленно я тем ни менее продолжаю говорить собой,
рассказывая, что вот есть на свете такие люди как воины - они, детка,
безупречны. Их дух горит пламенем вечной борьбы. Они реально крутые
пацаны. И я тоже крутой воин – смотри как я безупречно иду к цели, как
лихо несусь сквозь презренный обыденный мир. Вот, кто-то спрашивает у
меня что – а я посылаю его на хуй – потому что я сталкер и способен
преодолеть любые барьеры и ограничения. Странно, что я забыл только, что
обязался молчать до самого дома – уж слишком я увлекся образом
безупречного воина.

В себя я начал приходить, только когда, наконец пришел домой и сел в

одиночестве на кухне.

- Что же я наделал? - спросил я сам себя. Я вдруг осознал, что Ты осталась

где-то там среди толпы в грибах. Я позвонил Тебе – но телефон был
отключен. Страшные мысли о том, что ты могла утопиться порхали
летучими мышами в уме. Чувство вины было катастрофических масштабов.

Тогда я позвонил тем товарищам, которые триповали у моста – они сказали,

что сейчас придут.

Я начал ждать и в это время у меня опять, как уже однажды было под
грибами, возник образ того, что я на самом-то деле вечно нахожусь в этой
запертой комнате и создаю весь мир-сновидение для своего развлечения. И
что я забылся и вот опять пробудился. Разрушить стены, разрушить барьеры.
Если здесь кто-то кроме меня? Я срываю картинки со стен. Это все не то.
Меня обуревает злость, растерянность, вина, отчаяние. В голове я слышу
голоса своих друзей – теперь мне кажется, что эти голоса всегда
принадлежали мне – что с их помощью я разыгрывал сам себя в этом
спектакле.

Когда товарищи-психонавты вернулись домой я спрашиваю у них первым

делом:

- Что происходить? – и в этом вопросе заключены все мои вопросы: о том

как устроен мир, о том кто я такой? и кто вы такие ? – и действительно ли
вы реальны, и почему мгновение именно такое, а не другое? И должно ли
оно быть каким-то другим? Или нет? И что со всем этим делать? И не
случился ли коллапс времени? И что я делаю?

- Все нормально, – отвечает В. – подводя итог всему. Все идет своим

чередом. Все происходить ровно, так как и должно происходить – все на
своих местах и каждый получает тот опыт, в котором нуждается. Реальность
лежит вне оценок и суждений – она совершенно «нормальна» в своей
безличной таковости.

Все нормально – у этой игры нет огрехов. Она совершенна и безупречна.

Загадочна и вечна.

И нам остается только жить - играть в Жизнь далше и дальше…

Будем жить.
СОЛЬ О НОЛЬ или за порогом грибной смерти

Сколько раз, после употребления большого количества Psilocybe

semilanceata, мне казалось, что вот сейчас-то я и умру?

Много раз. Однако каждый раз я начинал бороться за свою жизнь и всегда
тем или иным образом вырывался из цепких лап "смерти". Стоит ли
говорить, что каждый такой опыт воспринимался как сильнейший бэд? И
вот после последнего трипа, когда было съедено 80 свежих, собранных на
карельском перешейке - и когда я оказался точно на пороге, за которым
угадывалось, неожиданно такое знакомое, лицо смерти - и когда, для того
чтобы остаться в этом мире мне пришлось приложить сверхчеловеческие
силы, подобно Мюнгхаузену, вытаскивающего самого себя за волосы из
болота/бездны - вот тогда-то я и задумался - решил остановиться и
осмыслить эти зависания на краю смерти.

И вот здесь в помощь мне пришла книга Тимоти Лири "Практика приема
психоделиков (руководство основанное на тибетской книге мертвых)" - как
будто яркий свет озарил меня, при чтении данной книги - в ней говорилось,
как раз об умирании эго, при приеме психоделических веществ и
отмечалось, что процесс смерти эго, может восприниматься как угроза
физиологической смерти тела - и при попытки сопротивления этому и
создается феномен "бэд-трипа".

Теперь мне все стало ясно - и грандиозная идея захватила меня. Идея
позволить своему эго умереть. Я решил в следующем опыте наконец-то
отпустить себя, слитьcя со смертью и посмотреть, что из этого выйдет.

Был уже поздний промозглый октябрь - грибной сезон подходил к концу -

всю ту осень я ел грибы и жил в деревянном бунгало без печки с одним
спасительным советским обогревателем - лишь последние недели две-три
я не ел грибы и перебрался жить в квартиру в двухэтажном доме в одном из
пригородов Петербурга.

Моѐ физическое состояние было ужасающим. У меня развился гайморит,

правая ноздря была постоянно забита - из меня выливались литры соплей.
Район почек также отдавался неприятными тянущими ощущениями - мне бы
подлечиться, завязать с веществами, основательно почиститься,
возобновить занятия йогой - но мой воспаленный мозг не отпускала идея
пережить заветную смерть эго - ждать целый год, до следующего сезона я
не мог.

И вот я опять в мокрых влажных полях, ползаю в поисках своих маленьких

союзников. В тот раз собирая грибы, я особо удивлялся им - от них
исходило какое-то ультрабиометаллическое сияние - я не мог поверить
свои глазам. Дрожащими руками я вырывал их с земли. Почему-то мне
запомнилась бабушка, которая проходила мимо с козой. При взгляде на нее
мне показалось, что у бабушки грибная плоть и что она уже и говорить
давно разучилась. Меня уже накрывало - эффект искривления времени - как
я называл это состояние - будущее вторгалось в настоящее.

Триповать я собирался в бунгало, ночью, в полной темноте, в полной

тишине. Собрал же я 70 грибов.

И вот я в своем деревянном бунгало, выкрашенном светло-зеленой краской.

Время около трех часов - до ночи нужно было еще немного подождать.
Пакетик с грибами я забросил в уродливый старый советский холодильник,
который урчал так, словно только, что проглотил парочку несвежих
младенцев. Я лег на кровать, включил обогреватель, залез под ватное
одеяло - решил убить ожидание ночи сном.

Как же было холодно - волны дрожи пронзали меня ежесекундно - наконец

я провалился в сон - сначала мне приснился мой отец, который
мастурбировал член у мартышки, которая при этом громко вопила - вся эта
мерзость происходила на заднем сидении автомобиля, который я вел.
Потом же мне снилось, что я курю DMT ( в "реальной" жизни я никогда его
не курил) - и вот меня накрывает приходом - да так, что я вдруг осознаю,
что это все мне сейчас сниться - вместе с этим осознанием я лишаюсь
зрения - но у меня остается слух и тактильные ощущения - я чувствую, что
меня куда-то поднимает вверх. Потом я оказался в каком-то пространстве -
вокруг себя я слышал голоса инопланетян, как я решил - они что-то
обсуждали о предстоящей операции надо мной. Я проснулся.

Было пять часов - после сна, мне стало очевидно, что триповать в бунгало я
не буду - этот холод убивал меня. Итак я быстро собрался и поехал домой
на электричке в квартиру, где кроме меня, обитали еще и другие
человеческие существа, тоже психонавты, но более умеренные нежели я.
В электричке меня всего трясло, мои внутренние органы все сжались в
какой-то защитный комок. Это были явные признаки того, что меня ожидает
мощнейший трип. Психическое же мое состояние можно было обозначить
одним словом - одержимость. Казалось мной управляла некая
могущественная потусторонняя сила. Я находился в трансе.

//Gloamlight

И вот появляюсь на пороге своей квартиры - у нас гости: Ве со своей

девушкой Ри, которая была родом с Кольского полуострова и выглядела на
мой взгляд как грибная эльфа. Подсознательно я хотел ее. Ве приехал,
чтобы репетировать еще с одним жильцом квартиры по имени Хо. Они
были музыкантами. Я сказал всем, что меня уже кроет, хотя я ещѐ не ел
грибы. Быстро прошел в маленькую комнату, где начал сооружать алтарь,
для принесения в жертву грибов. На алтарь я поставил стакан воды,
рассыпал соль, рассыпал сахар, зажег свечу, положил в центр грибы -
начал читать импровизированное заклинание - и не медля ни мгновения
(вообще я передвигался и делал все в сверхскоростном темпе, будто бы
боясь куда-то опоздать) запихал все грибы одним комком себе в рот и
начал жевать эту мокрую извивающеюся массу.

Потом я включил в винампе альбом неизвестного исполнителя под

названием "кельтские руны", одел наушники и стал ждать. Мои друзья тем
временем репетировали в соседней комнате.

Грибы не заставили себя ждать - во всей своей красе они пришли, принося
дыхание стенам и четвертое измерение взгляду и слуху. Можно было
закрывать глаза и погружаться. Но мне этого не хотелось, я ощущал резкое
колючее гнетущее чувство одиночества и отделенности. Я был один, а мои
друзья были в другой комнате - и казалось, что им нет до меня никакого
дела. Я не мог этого выдерживать и решил, что должен быть вместе с ними
- поэтому я снял с головы наушники, захватил бутылку-подсвечник с
горящей свечой и переместился в большую комнату.

Я слушал их игру на гитарах и смотрел на пламя свечи. Неожиданно я

обратил внимание, что если смотреть на пламя с близкого расстояния, то
взгляду открывается какие-то энергетические прожилки в пространстве
вокруг. Я приблизил свечу к глазам и стал рассматривать комнату - я увидел
словно некий новый подуровень комнаты, во мне открылось знание, что
именно на этом уровне обычно обитают,так называемые, домовые. Однако
моя боль отделенности от других, опять напомнила о себе - я забросил
свечу, мне захотелось как-то вступить в контакт с остальными. Я решил, не
спрашивая разрешения, подключиться к их музицированию - и зайдя
обратно в маленькую комнату подключил свою олдовую миди-клавиатуру.
Я сидел в другой комнате, и извлекал из синтезатора гудяще-ревущие звуки.
Параллельно с игрой я смотрел визуализатор винамп.

Музыка настолько поглотила меня, что я совершенно перестал слышать

звучание гитар и полностью перекрыл их своим цифровым нойзом -
каждый звук отдавался внутри, рассыпая в мозгу внеурочные фейерверки - в
какой-то миг меня унесло так, что я позабыл речь и оказался в центре
какого-то пульсирующего хаоса - это меня немного испугало - испугало,
главным образом то, что я не мог себе объяснить, то что со мной
происходило - испытуемое мною состояние находилось за пределами
какого либо понимания и сопоставления с чем-нибудь знакомым.
Я прекратил играть, и вернулся в восприятие комнаты в которой я
находился - я увидел, что дверь в комната закрыта - видимо моим
товарищам мешал мой нойз и они закрыли дверь - я обиделся на них, меня
распирала боль от непонимания. Я надулся и сел в угол в позу лотоса.

Казалось, что сейчас я могу видеть и понимать все, как могущественный

шаман - но мне нужно было признание моих друзей. Поэтому я ворвался
опять в большую комнату и завязал разговор. Меня зацепило то, что
товарищи мои едят одноразовую вермишель, так называемые бич-пакеты.
Причем сами они говорили, об этой еде, что это жуткий ядъ и гадость - но
тем ни менее продолжали с видимым удовольствие лопать эту бурду. Меня
поразило такое отношение - потом я обратил внимание, что их
металлический барабан издает отвратительные звуки - Ве согласился со
мной, но сказал, что другого барабана нет. Я сказал ему, что как он может
играть на таком барабане - не лучше ли тогда вообще обойтись без барабана
если нет возможности играть на нормальном.

Я так рассвирепел, что вылил вовнутрь этого барабана соевый соус, такого
же отвратительного качества, затем начал сжигать свой сопливый платочек
и тоже бросил внутрь барабана - Ве был в шоке - я пошел и помыл барабан
под краном, но Ве говорил, что я нафиг испортил барабан - я выразил
полную готовность, завтра же ехать и купить ему точно такой же барабан.

Меня несло - меня было невозможно остановить - какой-то поток

выплескивался изнутри меня - я бегал кругами по комнате, на ходу сочиняя
долгие шаманские песни: "Электрички электрички электрички - кто не
успел тот опоздал кто не успел тот опоздал электрички электрички
электричке вы на частоте? вы на частоте? - и так далее и тому подобное.

Затем я начал наводить на Ве туман паранойи - я говорил ему, что на самом

деле, все вокруг него это заговор - хаха - что мы все здесь собравшиеся,
специально все это устроили, чтобы вынести ему мозги этим вечером
напрочь. Как ни странно, но и Ри и Хо начали подыгрывать мне - так мне
показалось во всяком случае - я начал жестко накатывать на Ве - призывал
его распять своего внутреннего Христа - показывал ему свой хуй,
агитировал уверовать в истинность учения Алистера Кроули - "Что
Изволишь То Делай - Вот Весь Закон". Ве сказал, что именно такие как я и
распяли Христа - он был уже заметно сердит и на взводе. Я ответил, что и
правильно - туда ему, Христу, и дорога - умереть была его Воля и его
Желание - вот вам ваш крест, дорогой мессия, а вот гвозди. И я взял
молоток и стал забивать гвоздь в книгу - автобиографию Алистера Кроули,
недавно мною прочитанную. Затем я принялся гипнотизировать Ве. По
велению моего указательного пальца - я наводил на него оцепенение - и
затем отпускал словом "Свободен!". Когда Ве находился в оцепенении - я
давал ему щелбаны и подзатыльники - он не реагировал ( а заметьте, что
комплекции он был подобен богатырю и медведю - силы у него было
немеренно - я же был больным рахитичным торчком). Потом я начал давить
на одно из самых уязвимых мест Ве - на его отношения с Ри. Я начал к ней
приставать, обнимать ее - и дразнить Ве:

- Не боюсь, что отобью у тебя девушку, а?

- Нет, - хмуро рычал Ве.

Я предложил Ри потрахаться. Разделся догола. Схватка с Ве вступала в

решающею стадию. Я жаловался, что позабыл свою волшебную палочку в
бунгало - а с ней бы я уж точно запросто бы справился с Ве. Ве ответил мне,
что за мои слова и действия, меня по-хорошему убить надо - я
развеселился в ответ.

- Пожалуйста, жду тебя с ружьем - аха! - Твоя Воля священна - убей меня,
если сможешь. Это твое законное Право. Что Изволишь - То Делай!

Собственно все моѐ нападение на Ве и было попыткой заставить его

преодолеть внутренние барьеры и стены, заставить его наконец поступать в
согласии с его Волей. Другое дело, что на Ве я проецировал свои
собственные внутренние проблемы - не с ним я сражался, не его пытался
убедить - то была схватка с самим собой, со своим собственным инертным
дремучим подсознанием.

Я почувствовал резкую потерю сил. Ве побеждал меня - казалось я сейчас

сдохну. Я просил сахара, глотал его - приговаривая:

- Какая же хуйня эта ваша соль, вот сахар - это волшебство!

и ещѐ раз:

- Какая же хуйня эта ваша соль, вот С А Х А Р - это волшебство!!

Но сахар не слишком-то помогал, я однозначно проигрывал - нужно было

принять что-то нибудь посильней.
- LSD! - потребовал я. Мне нужно LSD!! Дайте мне LSD!!!

И Ри протягивала мне что-то в кулаке - я глотал это как пирожное , думая,

что Ри умеет синтезировать LSD прямо из воздуха. И действительно на
мгновение лекарство мне помогало, но только на краткое мгновение - я
продолжал падать в какую-то пропасть. Время ускорилось - словно бы это
был какой-то фильм и наступала кульминация - кадры замелькали словно в
лихорадке - я начал требовать, чтобы Ве хорошенько мне врезал - и он
исполнил моѐ желание - я обнаружил себя лежащим на полу, а сверху Ве
еще несколько раз добавил мне, матерясь при этом сакральном действии.

Я отполз в маленькую комнату - я терял себя, терял свое тело - я слышал

как мне говорили:

- Дыши, глубоко дыши - вспомни дыхание йогов.

Я перевернулся на спину, сделал несколько полных глубоких вдохов. Меня

начало пронизывать электрическими судорогами - я начал скручиваться - в
уме у меня пронеслось видение того, как Хо пользуется моей
беспомощностью и имеет меня в анальное отверстие. Хо сидел в углу за
компом - на его лицо падал зловещий голубой свет от монитора, он
переключал аудиотреки, а с ними переключал и меня - я голый барахтался
на полу - музыка щелчками била по мне - казалось, что Хо играет в какую-
то игру-стрелялку - и все это происходило со мной - Хо управлял мною с
помощью компьютера - это действительно напоминало анальное
изнасилование. Меня несло с одного уровня на другой, я пытался за что-то
зацепиться - но боль от этого лишь нарастала, словно бы по моим пальцам
дерущимся за край пропасти, кто-то наступает свинцовыми электро-
сапогами. Я вспомнил о том, что собирался пережить смерть эго. Ну что же
- вот оно - что же надо сделать? расслабиться? отпустить себя?

Я попробовал отпустить себя - меня понесло словно в каком-то

стремительном ручье - я постоянно цеплялся за коряги, но вспоминал, что
надо отпустить себя - для этого я повторял внутри себя мантру-
напоминание: "НОЛЬ. НОЛЬ. НОЛЬ. Я должен превратиться в полный
абсолютный НОЛЬ". И вот наконец я упал в пучину НУЛЯ. Это был миг
освобождения от терзающей меня боли - и я успел крикнуть: НИРВАНА! ( Хо
расценил этот крик как просьбу поставить группу NIRVANA - и немедленно
исполнил мою просьбу) . Но к моему удивлению я не смог окончательно
исчезнуть - миг НУЛЯ был лишь небольшой передышкой - после него меня
вновь вынесло в мир боли и существования - характер трипа однако резко
поменялся - я почувствовал повторение своего сна накануне - меня
подымало в голубом луче вверх в пространство космического корабля
серых большеглазых инопланетян - я находился одновременно в двух
местах - одна часть меня осознавала, себя лежащей голой на полу, а другая
осознавала себя на корабле пришельцев, причем эта вторая моя часть
восприятия существовала в другом времени - а именно в прошлом - я
понял, что сцена на корабле происходит не сейчас, а в моем детстве, когда
мне было шесть лет. Что-то проникло в меня тогда - какой-то биомеханизм
или вирус. Мне стало тошно уже в настоящем времени - я скрутился в позу
зародыша - восприятие корабля пропало - я перевернулся на живот, скуля,
что-то вроде: "боже, как же мне хуево" - я начинал свой спуск в тоннели ада.
Их начало находилось, где-то прямо за моими глазами и они погружались
прямо внутрь меня, извиваясь спиралями. Я перемещался с невероятной
скоростью, каждый участок тоннеля был наполнен информацией, которая
представлялась мне в виде объемного ощущения - я не успевал
перерабатывать поток информации - она неслась в меня, проносилась
сквозь разум и оседала в подсознании - я ничего не мог понять и
осмыслить, кроме того, что мне было адски плохо от этой стремительной
лавины, обрушивающейся на меня. За долю секунды я переживал казалось
бы целые года - это было так невыносимо и тягостно, что тогда я решил,
что попал все-таки в ад, за то, что отбросил веру в бога, променял
христианство на психонавтику. Туннели действительно ощущались адски -
как жаркие гнетущие самозацикливающиеся структуры. Казалось, что я
провел там вечность, теряя постепенно всякую надежду на возвращение - я
ничего не мог контролировать в этих мирах-туннелях. Я мог лишь
наблюдать за мельканием дурной бесконечности. Какое же невероятное
облегчение почувствовал я, когда каким-то чудом вдруг вновь ощутил себя
валяющимся голым в комнате и способным управлять своим телом! Я мог
одеться! я мог прыгать! я мог сварить себе чай! я мог говорить! я мог делать
все что я захочу сделать!

- Свобода!!! - завопил я на всю квартиру. Я свободен!!!

На мои крики в комнате появился Хо. Он тогда сказал:

- Сейчас тебе кажется, что ты свободен, а что будет завтра?

Хо принес мне ройбуш с овсяным печеньем - я начал рассказывать, то что

со мной произошло - и расспрашивая Хо о том как все выглядело с его
стороны. Надо сказать, что я действительно ощущал невероятное чувство
очищения и освобождения - казалось, что впервые я мог открыть себя, свою
сущность перед другим человеком, без всякого страха и всяких комплексов.
Даже голос мой изменился, стал очень музыкальным и выразительным -
более того я неожиданно начал говорить фразы на английском - хотя
никогда его особо не учил.

Ве с Ри, как оказалось, ушли сразу после моего избиения, хотя

планировалось, что они останутся ночевать. Еще оказалось, что в трипе я
ударил ногой в монитор - я вспомнил, что ударил его, чтобы доказать, что с
монитором ничего не случиться, если только я сам не захочу, чтобы с ним
что-нибудь случилось. Монитор действительно вроде как не пострадал и
продолжал работать.

Потом пришел еще один житель квартиры Эс. В квартире царил настоящий
разгром - я сидел посреди всего хаоса и рисовал флюоресцентными
красками улитку, карабкающеюся в далекий высокий космос. Мне казалось,
что я выжил после уничтожения вселенной - и начал развивать идею о том,
что я хочу уничтожить всю вселенную - как тот знаменитый самурай:
"Покончить с собой - уничтожить весь мир"

- А дальше то что? спрашивали меня.

- А дальше будет очередная вселенная которую надо будет уничтожить.

- Но зачем?

- Потому что это весело.

Улитка подымается на свою Фудзияму, но вот ей предстоит спуск. А потом

следующая вершина - опять подъем и опять спуск. Никакого смысла,
никаких надежд. Улитка движется, просто потому, что еѐ нравиться
двигаться. Улитки никогда не останавливаются...
Калипсол-1986

архивная запись 493-в74

Калипсол вызывал во мне ассоциации с морской стихией не только свои

названием, но и эффектом. Глубокий трип был сродни погружению на дно
океана, где в иле памяти погребены артефакты прошлого, целые
затопленные города воспоминаний. Причем воспоминания эти относились
скорей к ночной составляющей нашей жизни, чем дневной. У сновидений
есть своя личная история. И подчас, события происходящие там,
представляются при взгляде на них, многократно важней событиям дневной
жизни. Но мало кто способен смотреть на эти события отстраненно, с точки
зрения перспективы. Эти события полностью захватывают нас своим
сюжетом, а при пробуждении растворяются как призраки, не
представляющие ценности для выживания в условиях коммунального
хозяйства.

Но кетамина гидрохлорид – калипсол – дает возможность взглянуть на свои

сны дистанционно, диссоциировано от сюжета и местности.

Раньше правда я придерживался теории, что калипсол вызывает эффект

искусственного осознанного сновидения, но впоследствии я пришел к
выводу, что это не совсем так – скорее калипсол вводил в состояние сродни
гипнозу – некоему пространству сознания из которого ему открывается
доступ к архивам памяти. А также возможно к сенсорным данным обычно не
доступным бодрствующему сознанию. Впрочем, это лишь догадки. Для
меня действие калипсола так и осталось загадкой сродни смерти – каждый
раз возвращаясь из трипа мне казалось, что мне не хватило какого-то
одного элемента знания, чтобы понять. Тем летом 1986 года я столь
переусердствовал в попытках поймать ускользающий хвост понимания, что
в конце концов трипы стали погружать меня в зону слепой анестезии – и
просыпался я утром онемевшим мозгом с трудом связывающим концы с
концами. Концентрироваться на чем-то становилось трудней, начинала
болеть голова. Казалось калипсол расплавил мои извилины в некий
прозрачный мерцающий суп. Приступы слабоумия как постэффекты стали
изрядно меня тревожить.
Но мой интерес к дальнейшим исследованием не снизился. Просто я стал
искать новые пути. Так в июле 1986 года я решил, что в городе создается
слишком много помех во время путешествия. И я решил поехать куда-то на
природу.

Как раз тогда мои друзья позвали меня на «Маяк» - хипповое место на
побережье Черного моря, недалеко от Новороссийска. Я подумал, что будет
интересно попробовать калипсол, находясь ночью в море под звездным
небом.

В море правда оказалось не так уж комфортно. Это были не ванны Джона

Лилли с постоянной температурой и полной светозвукоизоляцией. В
конечном счете, я вернулся в палатку для главной фазы анестезирующего
путешествия. Я считал, что в калипсоловом путешествии лучше всего
придерживаться максимального покоя и сенсорной депривации.

Однако этот трип натолкнул меня на мысль попробовать поставить

калипсол на борту корабля – в темноте и тишине каюты. Идеально было бы
конечно сделать это на борту личной шхуны, посреди океана, но таковой в
наличии у бедного безработного студента советского союза не было.

Запасы калипсола подходили к концу – да и лето тоже подходило к концу

– пора было возвращаться домой на Украину. Я подумал, что на этот раз
можно попробовать добраться морем. И купил билет на круизный лайнер
Адмирал Нахимов. Мне продал его мужчина в белой рубашке и черных
очках, ловивших тех, кто возвращался от кассы с пустыми руками.

Я уже было смирился с тем, что придется опять добираться поездом, но

этого мужчину я воспринял как знак и купил билет на последние деньги,
даже не задумываясь особо. Уже позже я осознал, что на круизном лайнере
будет много праздного отдыхающего народу и вообще тарарам.

Мои опасения подтвердились, когда я ступил на борт судна. По всем

палубам мигрировали возбужденные граждане, громко обмениваясь
впечатлениями. Корабль действительно возбуждал своими размерами –
казалось, что мы отплываем, чуть ли не в открытый океан. Но мы всего
лишь двигались в сторону Сочи. Когда я решил запереться в каюте, с
палубы легко еще можно было разглядеть огни Новороссийска.

Я решил поставиться по схеме – сначала полтора куба внутримышечно

через полчаса куб внутривенно. Каюта моя находилась внизу для низшего
класса – прямо над машинным отделением – но мне она безумно
понравилась тем, что можно было открыть иллюминатор и тогда в ноздри
бил морской воздух-ветер и совсем близко бушевала черная вода. Где-то
наверху отголосками звучали звуки концерта – советская индустрия
развлечений нагоняла на меня всегда приступы неимоверной тоски –
хорошо же, однако, что шум моря заглушал все это, создавая чудесную
звуковую подкладку для путешествия. Именно то, что мне было нужно.

В 23-00 я поставил в ягодицы первые 150 мг калипсола в растворе.

Я лег на койку. Каюта была погружено во тьму. Где-то внизу ворчали

внутренности корабля. Корабль слегка покачивался и скрипел на волнах. Я
прикрыл веки, настраиваясь на точку оператора корабля. В калипсол-трипах
у меня спонтанно рождались ассоциации своего тела как корабля, а точке Я
– как к капитану-оператору.

23-12

//Ksenkalavinka
Раздался толчок и скрежет металла. В голове родилась аналогия –
инородное тело-шприц вонзается в корму корабля. Раствор воды-кетамина
начинает поступать в отсеки. Тело корабля начинает медленное погружение
в море диссоциирующего забвения. На мгновение я открыл глаза – скрежет
прекратился, корабль продолжал свой ход. Я вновь закрыл глаза, отметив,
что погружение началось. Однако уже через минуту открыл глаза вновь из-
за ощущения некоего напряжения. Так бывает часто в начале путешествия –
словно нужно преодолеть некий барьер повседневного внимания, чтобы
войти в глубоководную фазу – прохождение барьера знаменуется вихрем
беспорядочных мыслей, некоей спутанности и конфузии. Словно
проецируясь на внешний мир мое состояние, отражалось в том, что я
услышал множество беспорядочных криков и топот в коридоре.
Непроизвольно я открыл глаза и приподнялся на локте, прислушиваясь к
тому, что кричат. Я взглянул в открытый иллюминатор и увидел черную
искрящеюся воду почти у самой кромки. Кажется каюта действительно
накренилась – и это не только искажение моего восприятия пространства. Я
запер иллюминатор изнутри и наощупь вышел в коридор. Несколько секунд
я смотрел на беспорядочные передвижения людей по коридору. Некоторые
тащили чемоданы. Кричали о документах, о спасательных жилетах – а
потом свет погас. Через пару секунд включилось аварийное освещение.
Паника усилилась. Импульс толпы вошел в мою нервную систему подобно
вирусу – я начал лихорадочно собирать вещи при тусклом оранжевом свете
аварийной лампы. Но и она неожиданно погасла. Однако я успел заметить,
что вода уже достигла уровня моего иллюминатора. Я попробовал выйти в
коридор. Там творилось что-то ужасное. Густая масса тел, сталкиваясь с
друг другом, пыталась вслепую выбраться из черной ловушки тесного
коридора. Я прикинул, сколько отсюда нужно пройти до верхней палубы в
таких условиях – и у меня закружилась голова. Может быть это просто сон,
трип ?

«Или судьба» – неожиданно я услышал голос оператора. Того самого

оператора который в моих путешествиях служил мне навигационным
центром Я: наблюдающим, оценивающим, принимающим решения,
которые бросались выполнять функциональные субличности моей
психики. Конечно, глупо искать критерий объективности в таком
субъективном деле как внутренние голоса. Но присев на кровать, я с
замиранием дыхания, получал такие мысли: «может быть это и есть путь и
способ, наконец таки сложить калипсоловый паззл. Стандартная реакция –
пытаться спасти свое биологическое тело, отталкивая в черную воду
заграждающие биологические тела. А что если лечь и расслабится? Не
каждому ведь достается привилегия смерти под анестезией. Да и что
страшного и такого огромного в смерти ? Она происходит ежесекундно,
каждое мгновение кто-то умирает, умирают клетки тела, умирают целые
галактики. Все это совершенно естественно. А что дальше? Куда отлетает
сознание – или оно навсегда коллапсирует в умирающем мозге?
Прекрасный шанс узнать. Интересно сколько мне времени осталось?»

Шприц для внутривенной инъекции, куда-то закатился в темноте – я не стал

его искать - я лег на койку и отправился в свое последнее путешествие без
возврата. Я не сопротивлялся, когда в каюту хлынула вода, когда она
ворвалась в легкие – все это органично складывалось в картину трипа.
Подобно зрителю в темном зале, наблюдал я за тем, как яркими
вспышками гасли электрические огоньки нейронов, один за другим. И не
было страха или сожаления – только легкое, почти безразличное
любопытство…
DOBro vs ТЕХНОСАТАНИЗМ

Неземное счастье переполняло меня, когда выслушав последнее

наставление драгдиллера ( "Аккуратней!" ), я засунул пакетик с маркой в
карман моей дурацкой фиолетовой шинели и потопал по гулкой
подмерзшей земле к себе домой на Петроградку.

о кислоте я мечтал с детства, меня завораживали загадочные три буквы,

которые я встречал то на стенах, то на детских качелях - LSD.

Первую книгу, которую я купил в своей жизни, была книга "LSD и другие
галлюциногены" - где я впервые узнал о существовании такого феномена
как Психоделия.

И вот после многих лет заочного психоделического культа LSD, в моем

кармане наконец-то заветная марка и теперь я готов к причащению к
тотальной психоделической трансформации. На марке Че Геварра - лишь
гораздо позднее я узнал и осознал, что это было не LSD, а не что иное, как
DOB. Но тогда я этого не знал - драгдиллер говорил об LSD - я на волне
охвативших меня чувств, обнял его и угостил ириской - ты исполнил мою
мечту, сказал тогда я ему.

На дворе тяжелый хмурый питерский декабрь - приближаются дни йоля -

мистичеческого зимнего солнцеворота. Целый день я ничего не ел, только
курил беломор - поэтому голова у меня слегка кружиться - никаких особых
планов и установок я не ставлю перед собой - думаю просто съесть дома и
посмотреть куда течет поток.

Итак, я дома - комната в коммунальной квартире первого этажа напротив

достопамятного бункера техно-клуба "тоннель".

Время около восьми девяти вечера - ложу Че Геварру на язык и смотрюсь в

зеркальную внутреннею поверхность кусочка от компакт-диска, висящего на
стене - показывая себе язык. Улыбка - к полету готов! Глотаю - запиваю
чаем каркаде - потом отсылаю смску своей подруге в москве – дескать,
отправляюсь в путешествие - трублю у врат рассвета!
 //01J

Играет что-то ненавязчивое, где-то минут через сорок у меня случается

позыв в туалет - и меня немножко проносит там - все нормально,
драгдиллер предупреждал о такой возможности. Возвращаюсь в комнату -
ложусь на матрас - светом я не пользуюсь так как прямо в мое окно светит
фонарь, висящий на проводах, создавая приятный желтоватый полумрак -
лежу и рассматриваю потолок и тени на нем. Замечаю первые эффекты
морфа и текучести поверхностей - размышляю о своей психонавтической
судьбе и тут враз вдруг понимаю, что я изменился за последнею осень,
которая стала моей первой грибной осенью - во мне словно открылось
новое измерение понимания и проникновения - особое чувство безмерного
космоса вокруг всех нас - до грибов же я был абсолютно эгоцентричен,
природа и мир для меня были лишь мертвыми объектами -
Прошло где-то полтора часа - кислота действует где-то на уровне
сопоставимости с легким грибным трипом - я даже испытываю легкое
разочарование, так как ожидал большего. Поэтому решаю выйти
прогуляться по улице, с расчетом на то, что к 23:00 я вернусь и потом
послушаю свою любимую радиопередачу "лунный город".

Иду пружинистой походкой по улице - мне легко и

светло - в переходе метро "спортивная" играет на
гитаре какой-то чувачок - я бросаю ему в шляпу
ириску - он подымает большой палец вверх и этот
жест зажигает во мне удивительнейшее драгоценное
чувство Путешествия. Я иду по улице и понимаю,
//Утренний Стояк что именно так и надо жить - с постоянным
ощущением путешествия, с ощущением восхитительной накатывающей
неизвестности. Мне так эйфорично, что я совершаю высокие прыжки,
отталкиваясь от земли то левой то правой ногой, ничуть не смущаясь
окружающих. Наконец я дохожу до Невы, спускаюсь к воде, и там закрыв
глаза и присев на корточки, погружаюсь вовнутрь. Внутри меня уже
калейдоскопит и уносит - я не погружаюсь глубоко, так как всѐ-таки
открытое пространство улицы, вынуждает быть постоянно настороже -
решаю идти домой, чтобы там уже спокойно исследовать внутренние
пространства. Однако некоторое время я ещѐ сижу у реки и постигаю, что
мир вокруг нас - это грандиозная пугающая Тайна.

По пути домой я размышляю, почему же я так замкнут в своей рутине,

почему же я вместо жизни, живу как будто ожиданием жизни. Почему я не
могу одолеть все те внутренние барьеры и комплексы, которые с высоты
расширенного сознания кажутся такими нелепыми и надуманными. И вот
уже почти у самого своего дома, я вижу кошку - я смотрю на нее - она
смотрит на меня. И вот она убегает в подворотню - во мне проявляется
детская игривость и непосредственность - и вот я уже бегу за кошкой. Я
попадаю во двор, в середине которого мусорные баки, а за баками - какое-
то техническое сооружение ( газовая котельная - как я узнал позже) - кошка
куда-то пропала - а я вдруг почувствовал резкое изменение состояния
сознания - это было как-то связано с работающим техническим
сооружением - стоило мне подойти поближе, как меня охватывало
покалывающим леденящим ощущением смерти - клетки моего тела начали
сворачивать свое развитие и умирали - я чувствовал это всем свои нутром -
это было проявлением чистейшего абсолютного ЗЛА - мне стало страшно -
я отбежал подальше от этого "завода" - как я условно назвал это
техническое сооружение. Я обратил внимание на белый заводящийся
жигуль в глубине двора - и тут меня осенило - я жил в этом районе уже
несколько месяцев и довольно часто ходил через этот двор - так вот - я
никогда не обращал своего внимания на этот жигуль, который всегда стоял
на одном и том же месте и всегда заводился! Стекла автомобиля были
затонированы. Я озадаченный и испуганный вышел из двора, чтобы
посмотреть, что это за предприятие - на доме висела вывеска, сообщающая
на языке государственной абракадабры о том, что это некое НИИ связанное
с какой-то химией. В уме моем мгновенно родилась паранойя - секретные
лаборатории, манипуляция сознанием, спецведомства --- я решаю
позвонить товарищу, чтобы поделиться своими подозрениями и узнать его
мнение. Пока я жду соединения - я оглядываюсь по сторонам - у меня
чувство, что за мной наблюдают - я начинаю объяснять товарищу
сложившуюся ситуацию - и тут происходит НЕЧТО. Это было одно из
самых жутких ощущений в моей жизни - я вдруг полностью потерял
контроль над своим телом и разумом - казалось, что-то захватило меня - и
мое тело будто бы само по себе вдруг запрыгало, похрюкивая по улице. В
моем же разуме словно бы прошелестел симпозиум насекомых - это
продолжалось несколько секунд, но впечатления ужаса и страха были
чудовищными - я понял , что ОНИ попытались овладеть моим сознанием
через мобильный - я отшвырнул его на асфальт и побежал - за спиной я
услышал крики: - Молодой человек! Я не оборачивался - в уме моем
мелькали черные тонированные джипы, которые уже едут за мной - я бежал
со всех ног. Толкнув какого-то старичка, сказал ему, что надо бежать, надо
бежать. И вот я в парке - иду уже шагом мимо зоопарка - я слышу дыхание
животных, ощущаю их боль и скованность - где-то под землей гудят
тайные генераторы, зомбирующие нацию - это какой-то кромешный заговор
- дьявольская сеть города. Фонари угрожают частотой своего света - за моей
спиной какие-то мутные голоса - как же страшно - вокруг какой-то чумной
карнавал - я пробегаю мимо кавказского мясного ресторана выстроенного
из красного кирпича - буквально вижу, как горят трупы животных и дым их
валит столбом из трубы --- меня тошнит, подхожу к троицкому мосту - не
знаю куда бежать куда прятаться - может на чердак, может выбираться за
черту города? Или попросить укрытие в Петропавловском соборе?
Приходит спасительная мысль добраться до марсового поля - это место
для меня имеет особое магическое значение и всегда заряжало силой. Для
этого надо перейти Неву, через длиннющий огромный Троицкий мост. Уже
глубокая ночь - я иду по мосту, по которому едут гигантские оранжевые
грузовики, словно бы везущие цемент из ада - я смотрю на водителей - это
какие-то мерзкие боевые кабаны с мутными глазами - грохот грузовиков
резонирует с мостом и со мной - на середине моста я чувствую будто бы я
сам несу на плечах грузовик - все мое существо буквально раздавлено от
интенсивности чувственных ощущений - я обращаю внимание, что все
заводы, которые хорошо видно с троицкого моста, испускают густой
плотный дым. Во рту привкус мрамора и кислоты - город фонит своими
камнями, испуская инфернальный зеленый ионизирующий туман. Наконец-
то мне удалось прорваться на другой берег Невы - уже вижу вдалеке вечный
огонь на марсовом поле в память погибших в боях революционерах -
вспоминаю о съеденном че геварре - меня вдруг настигает чувство, что
меня ждут у вечного огня - как будто бы там назначен некий экстренный
сбор - я бегу скорее к огню - и вправду - там стоит ветхий седой старик,
усмехающийся сквозь бороду, в руках у него деревянный посох, на котором
висит хозяйственная сумка. Я говорю старику: - Извините, что опоздал.

- Ничего, - отвечает он.

Для себя я решил, что это сам Господь Бог или на худой конец пророк,
через которого говорит Господь. Я так и сказал об этом старику - он не
отрицал.

- Да, бывает, - говорит он. Вскоре к нам на огонѐк подошел сам Сатана со
своим сыном. Сатана имел архетипический мефистофелевский вид:
бородка, усы, лукавый взгляд. Сын его был высоким тощим юнцом, с
усиками - он помалкивал и с восхищением смотрел на своего учителя/отца
- который тер различные философские темы со стариком Богом - сатана
угощал бога папиросами и пытался убедить его в безнадежности
человечества - старик отшучивался - все было так мило, что я расхохотался
- надо же - бог и дьявол стоят себе и обмениваются шутками - я сказал,
между прочим, дьяволу кто он такой:

- Знаете, на кого вы похожи? на дьявола и на его сына!

Дьявол посмотрел на меня испепеляющим взглядом - но мне было

нестрашно так как я находился под защитой старика бога - и чувствовал
себя, по аналогии с дьяволом и его сыном, также сыном, но бога.

Пока бог и дьявол продолжали беседу - я начал сжигать прямо на вечном

огне деньги, которые лежали у меня в кармане, бросил в огонь платочек.
Дьявол неодобрительно покачал на это головой. Я слушал, что отвечает бог
дьяволу и был просто поражен - дело в том, что старик был бездомным
юродивым и нес совершенную пургу, как показалось бы любому
здравомыслящему рациональному человеку - но я понимал истинный
смысл его абсурдных речей - поток речи бога был непрерывной
глубочайшей метафорой. Дьявол кажется тоже понимал глубинные аспекты
того, о чем говорил бог - а вот его сын вряд ли, так как он ухмылялся,
очевидно считая, что его отец беседует с сумасшедшим, вежливо делая вид,
что принимает его всерьез. В конце беседы, дьявол представил себя и
своего сына, как киношников-режиссеров.

- Мы снимаем фильм - и включим сегодняшнею сцену в него - сказал

дьявол. Я зло и нагло сказал, что кино сдохло. Да здравствует реальность!
дьявол и сын удалились из круга огня. Бог посоветовал мне быть впредь
осторожней в высказываниях, чтобы не получить в морду.

Была уже глубокая ночь, мы грелись с богом у вечного огня, я слушал его
калейдоскопические откровения. И вот богу захотелось выпить - я был
напуган перспективой алкоголя - но решил что богу видней.

- Деньги то есть? - спросил Бог.

- Есть - ответил я, не подумав. И отправился за выпивкой богу.

Как же мне не хотелось отправляться в это плавание! Ночь - вокруг

торжествует Зло, я понимаю, что после того как сжег деньги на вечном
огне, у меня осталось ровно 13 рублей. На эти деньги даже бутылку пива не
купишь - что же делать, о че?! В каком-то трансе подхожу к первым
попавшимся людям - парню с девушкой и говорю голосом зомби:

- Дайте денег, - они очевидно изрядно прифигели.

- Сколько? - насмешливо спросил парень.

- Сколько можете.

- Сто рублей хватит? - сказал парень, протягивая мне сторублевку.

- Хватит - говорю я и тупо беру бумажку.

Они абсолютно выпадают в осадок - так как, судя по интонации парня, он

вовсе не собирался давать мне деньги, а лишь дразнил. Однако так как
выглядел я абсолютно нелепо и инопланетно - то вместо злости, парень
просто прыснул от смеха.
- Эй, всѐ нормально с тобой? – спросил, наконец, он.

- Нормально - ответил я голосом механического человека, развернулся и

пошел искать супермаркет.

На самом же деле со мной все было вовсе не "нормально". Я чувствовал

себя разведчиком в тылу врага. Все во мне вызывало страх, паранойю и
негатив. Я начал излучать злость, меня бесили проезжавшие гламурные
автомобили, бесил Спас на крови - который я обозвал буржуйской
церковью, бесили шатавшиеся ночные тусовщики - так или иначе, я
добрался до Невского проспекта - где все горело огнями и било по мозгам
шумом. Моя ненависть дошла до точки - и тут я увидел нечто невероятное в
этом тотальном мире роскоши и разложения всего подлинного - по
проспекту ковыляла бабушка, замотанная шерстяным платком, с большими
голубыми глазами - и тащила какой-то нелепый мешок. Она была стара, но
глаза у нее были как у маленькой потерявшейся девочки - какой
разительный контраст с теми пьяными красными глазками, которые я
наблюдал повсеместно в эту ночь. Эта бабушка была единственным
настоящим человеком на этом проспекте (о себе же я думал, что я хуже
животного). Я не мог удержаться, как порыв души я подошел к этой бабушке
и отдал ей ту самую сторублевку. Она сделала свои огромные глаза еще
больше, тут я понял, что она немая - мне стало неловко и я быстро пошел
прочь. О выпивке можно было забыть - я вздохнул и пошел обратно к богу.
Однако внутри меня было чувство правильности, того что я сделал.

Бог отреагировал на то, что я не принес выпивку так:

- Ну вот и надейся на вас людей, вечно вы так.

Я лишь уныло опускал голову и разводил руками, неуверенно бормоча о

том, что, дескать, так оно вышло уж – виноват, виноват, грешен.

Когда я квестил за выпивкой, меня посещали мысли, что вот было бы

чудесно встретить кого-нибудь из знакомых – мне, очевидно, не хватало
дружеской поддержки. И вот к огню подходят рыжий парень и рыжая
девушка – где-то я их уже видел – я так им об этом и говорю. Меня
охватывает такая радость при виде хипповых людей, что я обнимаю их и
провозглашаю: «Люблю рыжих!» – они пьют сидр и говорят, что тоже где-
то меня видели. От сидра я отказываюсь, говоря, что алкоголь – это зло.
Рыжий соглашается со мной и делает очередной глоток. Теми или иными
путями, но речь опять заходит о боге.
- Бога нет, - заявляет рыжий.

Я не согласен.

- Покажи мне его – говорит рыжий.

Я как-то неуверенно показываю руками, что бог повсюду.

- Не вижу, не чувствую – ухмыляется рыжий. – Здесь только мы люди,

только наше восприятие.

Рыжий начинает вещать что-то о таинственной секте техносатанистов, об

Хасане ибн Саббахе и его заповеди: «Ничто не истинно, все позволено. » Я
отвечаю цитатой из Достоевского:

- Если бога нет – значить, всѐ позволено? Рыжий кивает –

- Именно так. Бога нет и все позволено.

Но меня не убедить, я держусь за идею бога как слепой за поводыря. Тогда

рыжий и рыжая начинают рассказывать растаманскую сказку об изгнании
Адама и Евы из рая. http://rastaman.tales.ru/?page=3&menu1= ... inctext=12 -
вот эта сказка в сборнике "серая книжка " - "Свщенная история"

я уже собственно знал эту сказку – но в исполнении рыжих на два голоса

сказка просто выносила меня – и по ходу сказки у меня начало расти
смутное подозрение. «Неужели? И они тоже?» Я начал подозревать, что
рыжий с рыжей специально посланы дьяволом для того, чтобы сбить меня
с пути истинного - ну конечно – рыжие близнецы – посланники Люцифера.
Ай-ай-ай. Затем мы с рыжим начали обсуждать, что такое галлюцинации.

- Галлюцинации – начал лекторским тоном рыжий, это когда ты видишь

того чего нет, например, ты, козлиная морда, завязывай с кислотой –
«козлиная морда» - это было обращение ко мне – я почувствовал, словно
рыжий ударил меня энергетически в район солнечного сплетения.

Я отшатнулся от рыжего.

- Как ты узнал про кислоту - пролепетал я.

Он оскалился:

- Дак на то я и основатель секты техносатанизма.

Всѐ стало ясно – я отбежал на другую сторону огня – теперь мы были по
разные стороны пламени. Теперь рыжий с рыжей начали уговаривать меня
пойти с ними – я напрочь отказывался: «Что это я вдруг так вам
понадобился?» Одним словом, не пошел я с ними – а они, похоже,
действительно переживали за меня, как я справлюсь с этой ночью.

Итак, они ушли, а вслед за ними начался какой-то парад убогих. Какие же у
всех были лица – это были не люди, я был уверен, что это нечисть: черти,
мелкие бесы, демоны. Все они были чем-то убиты – боже как меня
воротило от них. Но я не мог отойти от огня – я боялся, что там меня
схватят – здесь у вечного огня, рядом со стариком богом - чувствовал, что
меня не тронут – главное было - как-то переждать переждать эти наплывы
ада. Я старался молчать, но мое внутреннее отвращение выливалось в
полные гнева и презрения слова – как ни странно но меня не трогали,
очевидно, от меня тогда исходила некая волна безумной силы – я и сам
себя не узнавал – куда делась моя скромность и стеснительность.

Бог тем временем стрелял у бесов сигареты и выпивку, развлекая их

невообразимыми шизоидными телегами – бесы довольно гоготали.

В какой-то момент я вдруг почувствовал, что кто-то стоит за моим левым

плечом – я быстро прошел на другую сторону огня – так и есть - сзади меня
был какой-то хмырь. Я отчего-то сразу решил, что эта тварь – мой
персональный черт, всю жизнь паразитирующий на мне, обитающий за
моей спиной – и вот теперь я вижу его лицо – он сразу испугался, глаза его
заметались и он опять начал уходить мне за спину – я с внутренним
хохотом опять перешел на другую сторону огня и опять пристально начал
рассматривать его – наконец он не выдержал и ушел. И после поток нечисти
начал вдруг уплывать растворятся.

И вот мы остались опять вдвоем с богом – мы болтали о Кастанеде,

Путине, Гарри Поттере и прочем – и вот вскоре я понял, что готов идти
обратно домой. Бог дал мне напутствие: держись за жизнь – вот главная
ценность, будешь тонуть, никто тебе не поможет, кроме самого себя.

Распрощались – я тихонько пошел домой. В Александровском парке при

виде детской площадки у меня начали литься слѐзы – в мире еще было что-
то хорошее, ради чего стоило жить. Голубое небо, ясное солнце, детский
смех и улыбки, пение птиц и вращение звезд, сказки и стихи! Глотая сопли,
шел, стараясь держаться, подальше от злополучной улицы с лабораторией.
Пробрался. За окном прекрасно было слышно, как гудит и колбасится
«Туннель» - вскоре к моему ужасу я увидел за окном белый жигуль с
затемненными окнами. Я включил ГО «Долгая счастливая жизнь» - для
того, чтобы продержаться до рассвета – слова я не слушал, просто
подзаряжался энергетикой Летова – мне было ужасно страшно засыпать, я
боялся потерять контроль ох – а был я очень уставший и проваливался в сон
– тут я увидел какую-то черную густую тень, лезущую сквозь окно, я
бросился наутек в коммунальный коридор – на кухне горел зеленый огонь –
боже мой, это пожар – все полыхало – у меня перехватило дыхание и я
почувствовал как меня подымает вверх к потолку – вот она смерть – решил я
– и начал призывать на помощь Деву Марию – тут я проснулся – оказывается
я всѐ-таки заснул? Сложно было разобраться было ли это сном так как все
было так реально - я жевал хлеб и сжимал кулаки – до рассвета оставалось
уже немного - тут я нашел книгу каким-то чудом оставшуюся от бывших
жильцов – какой-то сборник текстов и статьей о православии – эта книга
поддержала меня, проливая свет на испуганную душу – постепенно по ходу
чтения я ощущал преображение и очищение – так я становился
христианином.

И утро настало - я шатающийся выхожу на улицу – и – о чудо – солнце

появилось – и вот передо мной появляются купола Князь-Владимирского
собора на фоне чистого как слеза неба – и меня накрывает мощнейшей
волной какого-то духовного восторга и радости.

Потом я потопал к товарищу на его место работы (тому самому которому я

звонил накануне по поводу лаборатории) – там рассказываю ему свой трип –
и его тоже начинает накрывать – работает принцип резонанса – он
одалживает мне немного денег – и первым делом я еду покупать крестик
себе на грудь кожаный.

Еще без малого неделю я пребывал в ИСС! Было много «случайных» встреч
со старыми друзьями и всяких синхронностей.

Из христианства же мне помогла выбраться книга Грофа – где я впервые

узнал о пренатальных матрицах – так мой трип скорей всего был где-то на
уровне второй пренатальной матрицы: ощущения удушья, отравления,
паранойя и дикий страх потери контроля. Потом еще мне ударило по башке
буддизмом – и я со смехом сорвал крест с себя, оставшись один перед
лицом вечности. Аум шива синрекѐ!
пантерный самодельный ад

Смешно конечно и нелепо - но мне действительно показалось что я умер и

оказался в аду.

Однажды летом я бродил босым по лесу, исследуя окрестности Ладоги. У

меня не было никаких намерений искать грибы - было начало июля, и я
считал, что ещѐ не сезон. Но вот, я останавливаюсь словно молнией
пораженный - мухоморы! Коричневые!! Трое!!! Такое чувство, что это
подарок мне от леса - очень приятно, очень. Осторожно с извинениями,
срываю мухоморы и задумчиво топаю в сторону своей лагуны деревянной,
затерянной в лабиринте одного из садоводств ленобласти. Там
раскладываю мухоморы на белые листы - сушиться.

На следующий день смотрю на мухоморы и понимаю, что надо есть прямо

сейчас - откровенно говоря мне страшно и нервозно - до этого я уже ел
мухоморы, но исключительно красные, в небольших количествах и без
особых психоделических успехов.

В то время я был под некоторым влияниям православного эгрегора -

поэтому перед употреблением прочел молитву - однако во время чтения
оной мне вдруг стало странно от возникшего когнитивного диссонанса -
надо же - ем злейшие языческие грибы и молюсь православному богу,
чтобы он уберег меня во время трипа -- надо было выбирать все-таки между
богом и мухоморами - я поколебался и выбрал
мухоморы. posting.php?mode=post&f=349#

Мухоморы были очень вкусные, я вообще не ценитель вкусовых качеств

грибов - но мухоморы мне действительно было вкусно есть - и вот я их
съел - время кстати где-то послеобеденное. Лежу и обливаюсь потом,
чтобы скрасить ожидание включил музыку - ГО "Зачем снятся сны" - однако
музыка была где-то в стороне фоном - фокусировался же я на своей все
возраставшей нервозности и все поднимавшемуся жару. Наконец компакт-
диск сыграл свою последнею песню - я поднялся с кровати - в голове
бешено стучал пульс, было жарко и неуютно - надо было идти на улицу на
свежий воздух - в голове тут же возник пункт назначения - это холм
недалеко от моего дома с шикарным обозрением окружающих холмов и
лесов. Я начал собираться, взял рюкзак со всем, что там было - было
некогда разбирать его, так как пульс усиливался и буквально гнал меня на
холм.

По дороге я поймал себя на том что фактически бегу на этот пресловутый

холм - мухомор полностью захватил меня, хотя в тот момент я этого не
осознавал - мне влекло словно некоей иррациональной силой.
Параллельно моему бегу на холм, во мне шла большая внутренняя
дискуссия по вопросу существования бога - и вот когда я добрался до
заветной вершины холма, дискуссия эта также дошла до критической точки
- и вот мне на холме приходит мысль позвонить своему другу и спросить у
него - есть ли смысл верить? Я звоню - и так и спрашиваю у него : есть ли
смысл верить - он несколько удивленный отвечает, что да, кончено, есть
смысл. И спрашивает меня: а что там с тобой опять приключилось? И тут я
ПОНИМАЮ! Вижу все столь ЯСНО, что дальше уже некуда. Ибо дальше
действительно уже некуда - я понимаю, что я никто иной как Будда. От
осознания этого меня буквально взрывает внутренним светом - я кричу в
мобильный: Я Будда! Я Будда! Мы все боги!!! Выбрасываю мобильник куда-
то далеко в траву и бегу размахивая руками по полю сквозь траву не
разбирая дороги, вопя от радости просветления - МУХОМОР! - кричу я -
МУХОМОР!! МУХОМОР!!! МУХОМОР!!!! МУХОМОР!!!!!

Вы спросите меня как же это я

вдруг осознал себя Буддой - что
же, попробую объяснить - дело в
том,что каким-то образом я
оказался на долю мгновения
(хотя никакой длительности там
не было и не могло быть) в
БЕЛОМ АБСОЛЮТНОМ - что-то
похожее было в фильме
"Матрица" где в этом белом
пространстве тренировался Нео.
Там в том пространстве было
ВСЁ, хотя по правде говоря
НИЧЕГОШЕНЬКИ там не было -
нужно было как-то
существовать, как то определять
себя посредством разграничения
от других вещей - однако
никаких вещей там не было //01J
 - нужно было заново создавать этот мир. И тогда я как ветхозаветный бог
стал творить мир. И сказал я: Да будет Свет! И стал Свет. И создал я небо и
землю, день и ночь и всякую тварь живущую. В конце-концов оказался я
вновь на том самом холме, но уже в лице умудренного творца всего сущего.
Самое смешное в том, что я плохо представлял что же мне теперь дальше
делать - в голове возник план всеобщего спасения от невежества - решил я
идти бодхисатвой по миру и проповедовать всем сущность Будды - для
этого мне не нужны были не одежда не вещи ничего - поэтому я выбросил
свой рюкзак, выбросил свою триповую походную куртку, и вообще
разделся догола - но тут я услышал голос мухомора. Он говорил со мной
через призму русского алфавита. Например: буква "А" - она означала, что
нужно для начала одеться - я оделся. Потом буква "Б" - мимо поля шел
какой-то мужик - я "знал", что он забыл дома выключить электрическую
плитку и его дом сгорит, если он не вернется - поэтому я кричу ему - эй!
Саша! ( я "знал" что его зовут Саша) - возвращайся домой, плитку забыл
выключить! Мужик дико посмотрел на меня - но мне уже было все равно, я
бежал дальше, мне надо было выполнять следующее задание, следующую
букву в алфавите.

Все свои буквы и задания я уже не могу вспомнить - слишком уж

замухоморенный я был - напишу лишь о самых ярких и забавных буквах.

Так каких-то узбеков, которые строили дачу, я всячески пытался отговорить

от веры в будду - я заклинал их, что они будут гореть в мусульманском аду,
если будут и дальше почитать бурхана - они смеялись и говорили, что не
веруют в будду - дали мне покурить - я сделал затяжку сигареты и побежал
дальше - какому-то встречному дяде, начал объяснять разницу между
вечностью и бесконечностью. Для этого я начертил на земле - круг и линию
. Круг - это была вечность вечно замкнутая и сама себя повторяющая -
этакое вечное заратустровское возвращение. А линия или спираль - это
была бесконечность, вечное развертывание и развитие в неизвестность.
Мужик ответил мне, что в бога надо верить, а все остальное жидовская х..ня.
Этот ответ подтолкнул меня к следующей букве - надо было сказать
встречной женщине, что в бога надо верить. Я сказал - встречная женщина
средних лет улыбнулась и тихо сказала: да.

Были и такие сложные буквы, когда надо было узнать задание не от

мухомора, а от случайных людей. Так мне пришлось спрашивать у двух
теток: "Куда дальше?" - Они не хрена не понимали, что я хочу, а я как робот
нудил и нудил: Куда дальше? - Мне очень хотелось поскорей закончить
алфавит и сбросить с себя власть мухомора: "Куда дальше?" Наконец меня
удостоили ответом: "иди отсюда подальше" - отлично, уже иду.

Я продолжал совершать дикие асоциальные поступки - так я перелезал на

глазах у людей через забор на чужой участок, залез на крышу дома, потом
слез и обратно через забор - мухомор все ужесточал и ужесточал свои
задания - но вот последняя буква "Я". И тут я понял - нужно победить
последнею иллюзию: смерть - а для этого надо совершить самоубийство -
тут мимо проехала машина - я понял, что нужно броситься под колеса. Я
ждал следующую машину, пока внутри меня кипел конфликт - тут я
впервые начал испытывать сомнения, в истинности того, о чем мне говорил
внутренний голос - я попросту боялся смерти, да - но вот едет машина, я
собираю волю в кулак и прыгаю на дорогу - машина успевает затормозить -
я кричу, лежа на земле - едь, давай, я не встану! - водитель выходит из
машины - что ты делаешь, сынок? я хочу умереть. Но ведь бог для чего-то
создал тебя, разве нет - ты думал об этом? Голос водителя странным
образом успокаивает меня, я встаю и как бы нехотя отхожу в сторонку и
удаляюсь восвояси - и наконец осознаю, что мухомор оставил меня и
больше не управляет мной - и что теперь я могу сам делать то что я хочу
делать - у меня появляется возможность осмотреться, чтобы понять где я
нахожусь - до этого я настолько был занят выполнением мухоморных
миссий, что ничего не видел вокруг.

Констатирую, что я неизвестно где - вокруг меня дачные участки, куда идти
непонятно. И тут ах! Очередное Откровение, мухомор бы его побрал! Я
умер! Я съел мухоморов и отравился! Все-то что я видел после того как
съел мухоморы - все это происходило уже в потустороннем мире. Моя
душа отлетела, а тело осталось разлагаться под ватным одеялом! В моем
воображении ускоренной пленкой проносятся сцены моих похорон - я вижу
слезы моей матери, вижу грустные потупившиеся глаза друзей, вижу свою
могилу - большой земляной холм. И вот я в аду. В аду - потому что я
грешник - потому что связался с дьяволом-мухомором - поэтому я в аду, в
одном из кругов ада. Я в ужасе каюсь - но уже конечно поздно, нужно как-то
искать выход из ада - мне открывается, что подъем на один круг выше
можно достичь с помощью электрички - надо найти станцию платформу - и
я начинаю метаться в поисках станции -

И тут меня настигает самое неприятное из ощущений трипа - это адская

временная петля из которой невозможно выбраться - то есть представьте
себе время как некую ленту - и вот на определенном участке скрутилась
петля: А1 А2 А3 А4 А5 А6 А7 - но вместо А8 наступает опять А4 А5 А6 А7
и новый виток повторений А4 А5 А6 А7 и так далее и далееее - Мой мозг
был на грани взрыва - я представил себе, что никогда не смогу выбраться из
этой петли - вот ОНО каково - адское мучение!! вечное заточение во
времени!

Выход нашелся, когда я окончательно перегорел и мыслей никаких не

осталось - тогда я просто в безмолвии пошел вперед, вели меня мои глаза
- и вот вскоре вышел из повторяемых событий и встретил людей - я
испытывал к ним сочувствие - так как считал, что мы все грешники и все
мы находимся в аду - спросил у них где станция - они указали примерное
направление - я пошел туда куда мне показали - встретил старушку -
спросил у нее, где станция - неожиданно она указала в противоположную
сторону - я сказал спасибо - пошел куда она показала, а сам вдруг начал
сомневаться в том, что встречные мною люди вообще являются людьми.
Возможно они здесь только для того, чтобы запутать меня, возможно во
всем аду только я один и реален. Персональный ад. С такими вот мыслями,
я продолжал искать станцию, уже не спрашивая у встречных дорогу,
положившись на собственное чутье.

Однако тут мне встретилась девочка на велосипеде - она улыбалась! Я был

поражен - улыбка в аду!? - От девочки как будто свет какой-то шѐл - она
проехала мимо - я не удержался и окликнул еѐ - постой! Она остановилась
- я спросил: Слушай, ты не знаешь где здесь станция? Она ответила, что
совсем недалеко - здесь рядом. Потом я спросил: - А где я вообще?

- Садоводство "Красная заря".

- А это далеко от поселка С.?

-Нет, рядом - одна остановка электрички.

- А что это за страна? - девочка сделала большие глаза но ответила:

- Россия.

- А я живой? - девочка внимательно на меня посмотрела и ответила:

- Да вроде живой.

- Здорово! - обрадовался я, - а то понимаешь, наелся мухомора и никак не

пойму живой ли я или мертвый и где я вообще.
- А, понятно - ответила девочка, улыбаясь во все свои зубы - и покатила
себе дальше. А я чувствовал себя словно бы воскресшим. Станцию я нашел
без труда. Все становилось на свои места. Вот только вот выброшенный
телефон и рюкзак с ключами от своей квартиры я так и не нашел, хоть
искал долго и упорно в полях .

Такие вот мухоморные сказы - прошло уже три с половиной года, а я все
ещѐ осмысливаю некие уроки этого трипа. Я конечно понимаю, что трип
нетипичный для мухомора и у многих наверняка возникнут сомнения,
особенно что касается видения Абсолютного Белого или же видения сцен
собственных похорон - признаюсь меня самого смущают эти моменты и
мне сложно ответить однозначно: ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ли это происходило
или мне просто казалось что это ПРОИСХОДИЛО? Сейчас я расцениваю
эти моменты как скорее самодельные сны, чем реальные энергетические
феномены - в чем вижу один из главнейших для себя уроков трипа - а
именно осознание заведомой обманчивости и искаженности любого
описания, хоть православного хоть квантового.

После этого трипа я стал гораздо скептичней и осторожней относится ко

все-возможным голосам откровений внутри самого себя.

В дальнейшем я продолжил свои эксперименты с пантерными, со стократно

увеличившимся почтением и уважением к ним. Аум.
Мескалито как учитель безупречности // ток
ясности //

Я перед лицом Мескалито, который представился на сей раз в виде 25

граммов сухого порошка. Священный Камень. Сан-Педро. Прилетевший на
электрических крыльях с высоких разреженных высот бастионов древних
Анд.

Ты горький и настоящий без прикрас - густая едкая жидкость комочками

пробивает дорогу к моему желудку. Осенний вечер - вечер для тех кто
надеется умереть этой ночью и воскреснуть утром - воскреснуть в
настоящем подлинном теле, сияющим своим истинным светом.

Накануне, я шел, склонившись под тяжестью каменных блоков реальности,

жестяных коробок необходимости. Уныло тянул свое сознание в сторону
рынка, ведя внутреннею бухгалтерию, рассматривая проблемы дефицита
бюджета и поисков источников его пополнения. Охваченный страхом,
озабоченностью и покореженностью. Возможно, мозгу не хватало сахара, он
был воспален и бился прерывными судорогами об стенку черепа.

Мне было уныло, плохо - надо было найти выход, нужно было сменить
программное обеспечение, загрузить новые, доставляющие радость и
интерес, версии программ.

Это компьютерная игра, эта реальность виртуальна - говорил я себе,

пытаясь таким способом, вызвать прилив вдохновения и энтузиазма
уставшим нейронам. Бояться нечего - смерти нет, есть лишь непрерывная
трансформация, бесконечная игра и вечное странствование. Я вовсе не
обязан подчиняться местным правилам и указаниям - это все ложь, мы
свободны делать все что мы захотим.

Нужно было нанести решающий электрический удар старому описанию -

кто его творец? Это я - во всем виноват я - это именно то, что я хотел. Это
та игра, которую сам для себя придумал. Найти выход из лабиринтов
отражений.
Развернуть поток вверх и вскачь. Пусть наступит чудо, преобразующее
реальность в жидкие подвижные формы, по воле всемогущего
воображения. Вперед и ввысь в вибрирующий поток сквозь
гиперпространственные туннели - кактусовый раствор горький, как же
трудно его пить. Но, постой - кто говорил, что старая реальность, сдастся
без боя ?

//Настя Травкина

Тело не находит себе место, его пронзает нервный пот - ум в смятении -

выход где-то близко, но что-то затуманивает взгляд - это страдания
мечущегося тела, это они. Лечь. Нет, лучше сесть. Тошнота. "ДЛЯ ЧЕГО ВСЕ
ЭТИ МУЧЕНИЯ?!" - слышится вой тела в одинокой квартире.

Я лезу отмокать в ванну - становится немного легче - все внутренние органы

залиты едким горячим ощущением. Мне не хочется блевать, я креплюсь -
но вот я вспоминаю, что индейцы всячески приветствуют рвоту, считая ее
признаком очищения. Я засовываю пальцы в рот - и меня несколько раз
вырывает. Возвращаюсь обратно в темную кладовую, где у меня
оборудовано уютное, застланное коврами место для сновидений и
погружений.
Я обращаю внимание, что мое ощущение тела изменилось. Бесследно
исчезла суета и внутренний разлад - все органы, все клетки тела наконец-то
были слиты в единое цельное существо. Все пронизано единым
намерением - ни единого лишнего движения, никакого чувства вины,
никаких сожалений, никаких сомнений. Безупречность.

Из темноты кладовой вереницами выступают лица древних воинов-

толтеков, они передают информацию с помощью абстрактного языка
магических пассов. Я прохожу сквозь многоуровневые построения ума - на
каждом этаже идет непрерывная работа - впервые в своей жизни я вижу ее
столь ясно и отчетливо. Я отрешен от этих процессов созидания мысли. Я
лишь отрешенно наблюдаю за процессом появления, структуризации и
дальнейшего движения мыслеформ. Тут приходит понимание, основанное
на аналогии с радиоприемником и диапазоном волн. Эти волны
действительно существуют - я настраиваюсь еще дальше и получаю совсем
уж чуждый трансличностный поток мыслей - они оформляются в виде
бессмысленного трепа, словно бы я подключился к телефонной станции
коллективно-коммунального бессознательного. Мне приходит мысль, что я
наблюдаю текстуру сновидений жильцов нашей хрущевки. Это неприятное
зрелище, по вкусу это ощущается как мутный понос, закольцованный в
самом себе. Как избавиться от его созерцания ? Мое раздражение растет - но
тут я ясно понимаю, что именно моя неприязнь притягивает этот поток,
словно бы намагничивает его. Нужно было отключить напряжение,
позволить этому потоку просто быть - позволить проплывать ему насквозь
сквозь меня.

Я отключаю напряжение - и меня начинает медленно затягивать в

пространство сновидений. Я наяву вижу зарождение своих снов, их формы
нестабильны, они постоянно перетекают из одной формы в другую. И все
это: блуждание в собственных архивах, рассмотрение узоров воспоминаний.
Начинает нарастать предчувствие невообразимого открытия. Кажется - вот
оно - клубок распутывается, сливая сновидение и реальность в единое
пространство реализации моей сущности.

Но очевидно еще не все узелки развязаны. Именно соприкосновение с

одним из узелков, заставило меня покинуть кладовую и переместится в
кресло перед окном, в котором можно было наблюдать ночное, дышащее
звездами, небо.
Этим узелком был страх - тот самый страх перед холодом реальности
космоса. Именно он, скручивал все внутренние органы в комок, именно он
заставлял укрываться в уютном панцире тюремной безопасности. Это было
страхом и желанием - желанием исчезнуть в теплой пустоте абсолютного
забвения. Здесь, в парах разложения продуктов, царствовали паразиты,
рыцари неукротимой энтропии. Их ненависть к существованию и к самим
себе, заставляла их пожирать все вокург - они проповедовали доктрины
деградации и распыления. Они страдали от малейшего касания к ним, они
кричали и прятались в ужасе от малейшого дуновения холодного ветра. Их
брожение и червление следовало было прекратить - я открыл настежь
форточку - поток колючего сияющего морозного воздуха начал свою
дезинфицирующую миссию. Энергия пульсирующих звезд
трансформировала меня в струящиеся ослепительные кристаллы, которые
танцевали фрактальные танцы во славу бесконечности. Кристаллы
выполняли магические пассы, каждое движение было наполнено сияющей
мудростью осознания. Не существовало моей старой программы личности -
не имело больше никакого значение ни время, ни место в пространстве. Это
было ощущение абсолютной пробужденности и ясности. Я был готов ко
всему, мое тело расширялось и открывалось навстречу миру. Я делал
глубокие вдохи всем своим существом.

Тут мне захотелось покурить курительную смесь "дымок" ( семена дурмана,

сальвия, калея, рустика ) - я забил смесь в пипетку и начал курить. Дым был
глубоким и густым - я мгновенно ощутил гудящие сальвийные вибрации и
ту самую странную речь, которую понимаешь без привлечения
синтаксических инструментов языка.

Мои мысли стали словно сканеры - я представлял например яблоко,

представлял его вкус - а затем все ощущения от яблока синестезировались в
единое целое - казалось бы я виртуально ем яблоко, а затем мой желудок
расщепляет его на кванты и дальше - получая в итоге облако абстрактного
ощущения / видения яблока.

Таким образом я начал исследовать другие источники энергии. Самыми

вкусными энергиями мне показались энергии холодной кристалличной
воды, энергии электрического холода воздуха, энергии сияния звенящих
звезд, непередаваемые через слова энергии черного вакуума - моего
тонального аппарата не хватало для построения подходящих аналогов -
энергия вакуума накрывала потопом странных необычных абстрактных
эманаций. Передозировка вакуумом грозила полностью поглотить тело,
превратить его в нечто совершенно иное, находящееся за пределами
человеческих представлений. К этому я был еще не готов - оставались
узлы, глубоко завязанные в матрице моего ума.

Приближался рассвет - я чувствовал первые признаки возвращения

привычной реальности - сопротивление ей и поддерживание осознанности
требовало напряжения всех сил, я начинал чувствовать усталость. Решил
пойти на холм встречать рассвет.

Выход на улицу был мощным потрясением. Стоял предрассветный туман,

было очень холодно и чувствовалось нарастание городского трафика и
суеты. По улицам шли автоматизированные люди, поглощенные тревогой,
усталостью и озабоченностью. Они на ходу видели сны! Они стояли на
остановке и сопротивлялись сну, с помощью табака. Автомобили неслись
куда-то - я не видел во всем этом диком движении никакого смысла - во
мне начал трещать противным писком страх. Страх быть подавленным,
страх попасть в этот водоворот шестеренок. Захотелось вернутся домой и
там обдумать за чашкой горячего какао сложившеюся ситуацию, понять и
решить наконец как жить дальше. Но ведь я принял решение идти на холм -
неужели я отступлю на полпути? Не в этом ли причина моего никчемного
существования? - в том, что я не принимаю ответственности за принятые
решения? Не проснулись ли во мне опять поклонники всепоглощающего
Ничто? Да, проснулись - под маской страха и заботы о теле, они управляли
мной. Я решил, все же, идти на холм - для решимости я выполнил
несколько магических пассов прямо на ходу. Вскоре по дороге я нашел
мобильный телефон - это был знак того, что я иду в верном направлении.

И вот я на холме. Забраться на него было очень трудоеемкой задачей - я

ощущал, что все мои внутренние ресурсы были исчерпаны, было ощущение
того, что я не ел сорок дней - на меня накатывался с ужасающей силой весь
белый свет, я был на краю, казалось еще немного и я буду сметен напрочь.
Тело само находило выход - оно свернуло все ненужные приложения и
выполняло ровно те действия, которые были нужны для поддержания
стабильности его существования.

Но настала пора возвращаться домой. Я с удивлением рассматриваю свою

комнату - для чего я здесь живу, почему ?

Зачем я ем каждый день и ложусь спать ? Какой смысл в моем распорядке ?

Неужели, я сам все это придумал и заставил себя следовать выбранной
схеме ? Я сижу в кресле в некотором смятении, прочно выбитый из колеи
заданных ритмов.

Ведь, я был так близок к чему то важному, был близок к тому, что бы
навсегда покинуть старый, завязший оскоминой в зубах, мир - почему же я
до сих пор здесь, в этой комнате ? Какой урок мне нужно усвоить, какой
узел развязать?

Я листаю книги не смотря на них. Я понимаю, что мне нужно полностью

переписать себя, полностью отформатировать старые импринты, и собрать
себя заново, собрать себя обновленным и настоящим, в ярком чудесном
прекрасном дивном новом мире, не имеющим границ для странствия и
постижения.
Сказки тетушки Салли

//harry
begstvo grafa tolstogo
Граф Толстой, как всегда, встал с зарей, наскоро одевшись и потребовав
кофия, граф сел за стол, чтобы писать. Перед ним лежали чистые листы –
граф был намерен писать новую главу своего большого романа. Наконец,
найдя первую удачную фразу, граф записал еѐ, а за ней тут же последовали
другие, словно бы привязанные. В какой-то момент граф задумался над
словом, бессмысленным взглядом скользя по бумаге. И здесь то и ждало
графа величайшее удивление, можно даже сказать остолбенение. На бумаге
не было букв, вместо букв стояли маленькие человечки, которые очень
старались походить на буквы. Видно было, как им трудно подолгу
удерживать свою позу, как многие из них отчаянно выгибались дугой,
страдальчески корча свои лица.

«Что же это такое?» - спросил себя граф и тут же сам себе ответил. «Ясно
что – это буквы, разве ты не видишь?» Это и вправду были буквы, более
того граф сообразил, что они всегда имели вид человечков, просто граф
никогда раньше не обращал на это внимание, так как его всегда
интересовали конечно же не буквы, а мысли и образы, которые можно было
получить, посредством этих удивительных человечков.

Но открытия графа на этом не закончились. Он внимательно рассматривал

человечков и тут обратил внимание, что они остаются на месте за счет того,
что их крепко держит за спину, какая-то белая субстанция. Человечки были
подобно мухам увязнувшим в киселе. Белая субстанция была изборождена
сотнями туннелей. Каждая буква выходила из одного какого-нибудь
туннеля. Толстой понял, что это была за белая субстанция – это была
бумага! Но куда вели эти туннели? Тут в кабинет вошел Федор. Толстой
нервно обернулся, Федор нес в руках металлическую плоскую женщину – он
держал ее за живот рукой, а другой закрывал ее глаза. На спине у женщины
работал большой завод. В единственном котле кипела нефть. Федор
положил женщину на спину деревянного вьючного животного, что уныло
понурив голову, стояло.

Граф Толстой ничего не мог сказать Федору, так как в ужасе рассматривал
разноцветных тварей, что цепко висели на теле Федора. Они так плотно его
облепили, что видна была только голова Федора и его руки. Но такие же
твари висели и на графе! Он начал в панике отрывать их от себя. Федор в
страхе выбежал из кабинета. Толстой остался совершенно голый и
рассматривал поверженных тварей, которые корчились на панцирях,
въевшихся в землю насекомых.

- Кто вы такие? – закричал граф в бешенстве.

//Gloamlight

Казалось, твари посмеивались над графом. Но никто из них не промолвил

ни слова.

- Ну, это же форменное издевательство, - сказал в отчаянии граф. Теперь он

уже ничего не узнавал из своего такого привычного кабинета – вокруг него
вместо вещей была гротескная молчаливая живность. Больше всего графа
сердило, что все эти твари пытались притворяться стенами, дверями,
креслами, лампами и поэтому не двигались, а замерли в неестественных
позах. Граф чувствовал, что его обманули, очень крепко обставили. Как
спасение пришла мысль, что это все, наверное, дурацкий розыгрыш. Сейчас
выйдет Федор, жена, дети и начнут смеяться надо мной – думал в надежде
граф. Он придал своему лицу насмешливый вид – мол, вы не думайте, что
сумели провести меня, я просто решил вам немного подыграть. Но никто не
входил в кабинет. Стояла очень странная шуршащая тишина. Граф невольно
прислушался к ней и услышал как кто-то шепчет: пороги пороги пороги.
Граф отвечал: да несомненно это какая-то шутка, я где-то о ней читал – и
помню очень испугался, как бы со мной не такого не случилось – ведь это
же просто стыд. Шепот: каша лоты какша лоты каша лоты. Толтстой в ответ
подумал, что шутка уже неприлично затянулась. Тут возникла ужасная
мысль, которую Толстой тут же постарался спрятать куда подальше. Это
была мысль, что все происходящее, вовсе не шутка, а самая настоящая
правда.

Шепот: парапон карапон корипон.

Толстой ответил: нет, этого не может быть. Это был бы совершенно

невозможный кошмар.

В странном предчувствии беды граф начал двигаться сквозь лабиринты

мерзких существ, что когда-то были его домом со всей обстановкой. Не в
силах больше видеть всех этих ужасов граф закрыл глаза и попытался
пробраться на ощупь, но из этого ничего не вышло, так как стоило графу
притронуться до чего-либо, как он чувствовал гадкую живую плоть. К тому
же с закрытыми глазами, граф был беззащитен и любая из этих тварей
могла его неожиданно атаковать

- На помощь! – наконец закричал граф. Слезы жарко растекались по его

лицу. Но уже было поздно. Граф был со всех сторон окружен. Вместо
своего тела он обнаружил, какие-то отвратительные организмы, которые
притворялись его руками ногами туловищем.

- а я? – завопил граф.

- где я? – уже шепотом лепетал граф. И тут же бросился бежать стремя

голову. Лишь бы не думать и не видеть больше ничего.

Мужики видели, как барин их голый мчался в сторону леса. Граф бежал, не
останавливаясь, пока не умер от разрыва сердца.
сказка о симфонии

Симфоний рано утром проснулся, сидящий в кресле. Он был парализован,

поэтому не мог выполнить столь желанную ему зарядку. Он мог только
шевелить глазами, однако ему уже давно хотелось танцевать.

Круглыми сутками, с завистью, Симфоний наблюдал стену в которой

обитал черный народ, неустанно пляшущий в своих полуночных мистериях.

Симфонию хотелось стать как они, перебраться в их танцующий,

грохочущий барабанами мир. Но как это сделать? Этого он не знал. Никто
никогда не учил его искусству перемещения в пространстве. И все чаще и
чаще Симфоний и вовсе начинал сомневаться в своем существовании -
единственное что его поддерживало - так это хоровод черного народа, ибо
только они единственные двигались в этом мире. Симфоний понимал, что
именно черный народ дарует ему возможность жить, оживляет его своими
движениями - созерцание за ихними танцами тоже являлось своеобразной
формой движения, а значить свободы и жизни. Так Симфоний мог смотреть
на молоденьких, будто бы облитых смолой девушек или же на зловещих
горбоносых жрецов. Такое разнообразие питало душу Симфония.

Однажды случилось невероятное. Высокая черная женщина вышла из

хоровода и сказала: - Ты можешь попасть в наш мир, если принесешь в
жертву нашему богу свое сердце. Это была первая речь которую Симфоний
услышал в своей жизни. Но он не знал, что ответить, так как почти ничего
не понял из того, что сказала черная женщина. Что такое сердце? Что такое
бог? Что такое жертва?

Но главное он все-таки понял - у него появилась надежда попасть в этот

черный мир. Симфоний хотел только этого одного - поэтому он был готов
на все. Все его существо горело яростным: "Да! Я хочу!" - Но как?

Черная женщина повысила голос одновременно замедляя свою речь: -

Принеси в жертву свое сердце. Для этого открой его и жди. К тебе придут
наши барабаны, они совершат ритуальную трапезу, съедят твое сердце во
славу великого Христофора. И тогда ты воскреснешь в нашем мире.

Открыть сердце? Что это значить? Как?

//Luinskwidi
Черная женщина показала некий образ и он как-то вдруг стал понятен
Симфонию - образ резонировал с внутренней сутью Симфония - теперь
чувственно стало ясно, что нужно сделать. Симфоний с усилием выпрямил
свои окостеневшие пальцы и достал из внутреннего кармана ржавый ключ
от своего сердца. Руки дрожали, замок сердца никак не поддавался - к тому
времени когда Симфонию наконец удалось преодолеть себя и открыть
замок, он уже был весь мокрый от покрывшего его едкого холодного пота.

Но вот наконец дверь открыта. Симфоний выдохнул и увидел как идут

барабаны. Сердце Симфония завыло в ужасе, начало кипеть кровью! Но
было уже поздно, выбор был сделан - ключ от замка превратился в ржавую
пыль в руках Симфония. Барабаны уже были на пороге. Сердце трубило
симфонии ужаса в гулкие трубы сосудов. Симфоний зажмурился со всех
сил, скрутился в тугой эмбриональный комок, лишь бы не видеть этого
кошмара. Но барабаны были безжалостны. Они всей своей толпой начали
разгибать Симфония, начали выпрямлять все части его тела - словно бы
Симфоний был неким свернутым ковром. Последними насильно подняли
веки - глаза заметались в отчаянии - Симфоний все видел не мог не видеть!
И то, что он видел убивало его: на ковре которым был он сам танцевали
барабаны и обгладывали его сердце. Симфоний закричал: НЕЕЕЕЕЕТ! - и
этот крик неожиданно стал для него тропой в черный мир. Он неожиданно
осознал себя там, вместе с другими черными людьми - все они были
вынуждены танцевать, так как эхо от звуков "НЕЕЕЕЕТ" отражалось от
бесконечности стен и огромной луной превращалось в тяжелый и грозный
звуковой кнут, стегающий и бьющий электрическим резонансом по телу,
которое дергалось судорогами в ответ - со стороны это наверное выглядело
как некий ритуальный танец.

Теперь Симфонию некогда печалиться о своей судьбе и вообще думать о

чем-либо постороннем - у него просто нет места для этого - он должен
выполнять каждое свое движение безупречно, точно и как можно быстрее
ибо каждая погрешность вызывает необъяснимую ярость у звукового кнута -
его удары усиливаются, причиняя телу невообразимую боль и страдание.
Четвертый Сон Императора
4 серия моего сальвиноринового проекта -

Сон Астрально-Лилово-Виолетового Императора Ямы

В разгар DXM-party,
Цадди неожиданно
предложил всем
присутствующим сесть в
круг, закрыть глаза и
погрузиться в молчание.

Все повиновались.
Вскоре Цадди
почувствовал движение
своего тела, словно бы,
пол под ним поехал на
колесиках куда-то вдаль
и всинь.

Цадди открыл глаза –

круга молчащих больше
не было, Цадди
обнаружил себя в строю.
Перед строем стояли
инструктора и
показывали какие-то
движения. Ученики
повторяли эти движения.
Цадди рассматривал
лица, собравшихся, в
строю - здесь были все
кого он когда-либо знал
в своей жизни.

Затем инструктор начал

вызывать всех по
именам из строя.
Выходившему, назначалась //Luinskwidi
миссия-профессия. Так одному товарищу Цадди по школе дали миссию
музыканта, другому миссию шута, третьему миссию любовника и.т.д.

Остался, наконец, Цадди один одинешенек – осталась только одна миссия.

Трое инструкторов подошли к Цадди и нацепили на него пурпурный плащ
Императора.

- Ты Император, - сказали они.

- Я? Но я не хочу! Разве нет других ролей?! Я не хочу быть самым главным!

– кричал Цадди.

Но никто его не слушал – ему на голову уже натягивали маску собаки,

чтобы сбить летунов с толку.

- Это такой миф – говорили инструктора, - тебе предстоит пройти через

мост на Ту Сторону.

- Какую еще сторону ?

- Иди, иди – там увидишь, – у тебя нет времени на вопросы.

И Цадди был брошен на мост. Спиной Цадди чувствовал, что за ним

наблюдает Смерть – отступать было некогда. В собачьей маске было жарко,
Цадди хотел было ее снять – и уже наполовину снял – но тут вспомнил, что
ему категорически запретили снимать маску и, что ему следует постоянно
помнить об этом запрете, так как летуны будут пришептововать и
советовать снять ее.

- Ну что ж, сказал себе Цадди – до конца, так до конца, сыграем в эту сказку.

И Цадди пошел вперед по мосту. Первыми ему на встречу попались

гопники – они шли развязно и бросали наглые взгляды на Цадди. Однако
Цадди помнил о том, что это лишь испытание – он шел прямо вперед, без
страха, смотря во все глаза. Цадди прошел сквозь гопников, которые были
лишь туманным облачком в его голове.

Дальше Цадди встретил соблазнительную блондинку, которая сидела,

замочив оголенные ноги в бирюзовую воду. Он подняла влажный взгляд на
Цадди и приоткрыла розовые припухлые губы – Цадди сделал
инстинктивное движение к девушке – но потом вдруг вспомнил, что у него
нет времени, отвернул свой взгляд и пошел дальше.
Непрерывная поверхность моста вдруг стала прерываться небольшими
канавами с водой – Цадди пришлось делать небольшие прыжки – однако
постепенно водные преграды становились все шире и шире – и вот уже
Цадди приходиться буквально прыгать с одного островка на другой.
Островки становились все уже и уже – теперь Цадди прыгал на островок
одной ногой и тут же от него отталкивался, чтобы достичь другой ногой
следующий островок. Цадди покрылся испариной – он знал, что стоит ему
сбиться с ритма, как он упадет в пучины океана, откуда смертным нет
возврата.

Вскоре островки превратились в кровати – Цадди прыгал с одной кровати на

другую, все дальше и дальше, и конца им не было видно.

И тут у Цадди резко сменился фокус восприятия – неожиданно он понял,

что на самом деле, он не прыгает с одной кровати на другую – на самом
деле, он прыгает вверх-вниз на одной и той же кровати – только ему
кажется, что эта кровать растянулась в движении на бесконечной плоскости
океана.

Цадди прыгал на кровати лицом к стене – он не мог остановиться, так как

сзади его настигала смерть, а внизу зияла черная бездна океана. У Цадди
осталось ровно 29 секунд, чтобы пройти сквозь стену, прежде чем смерть
настигнет его в виде окончательного коллапса вселенной. Турбулентность
усиливалась синхронно с нарастающей паникой.

Цадди попытался пройти стену в лоб – проткнуть ее всем своим телом –

стена гнулась, но не пропускала через себя. Оставалось 17 секунд. Смерть
подъезжала сзади на эскалаторной ленте.

Цадди безуспешно пробивался сквозь стену, он попробовал представить,

что стены нет, закрыл глаза и решительно прыгнул вперед, но стена
отбросила Цадди.

Оставалось 8 секунд. Смерть вежливо покашливала, давая знать о своем

неумолимом приближении. Оставалось 4 секунды.

И тут Цадди озарило – он даже не успел, как следует обдумать пришедшую

ему в голову мысль, он мгновенно принялся за дело – ведь оставалось лишь
2 секунды. Цадди вместо того, чтобы пытаться пробиться сквозь стену,
потянул ее на себя – и стена поддалась, откуда-то сверху послышался
грохот – стена начала падать и сворачиваться как гигантский ковер в рулон.
Цадди прыгнул в образовавшуюся воронку – впереди вверху сиял свет –
Цадди находился в каком-то колодце, он знал, что ему осталось лишь
взлететь и добраться до этого ослепительного света. Но прежде чем
выбираться наружу, Цадди решил осмотреться – ему было интересно, что
это за колодец. Тут где-то внизу Цадди услышал какие-то голоса – он
спустился и обнаружил железную дверь, за дверью было двое женщин, они
с закрытыми глазами стояли посреди смрадного канализационного туннеля
и обсуждали, как опасно теперь в наше время гулять на улице. Одна из
женщин начала потом рассказывать, что ее ребенок попал в больницу.
Потом пришел охранник и загнал женщин обратно в металлический отсек.
Цадди подумал: «Вот она значить, какова – истинная реальность! Грязная
канализация!» Цадди удовлетворив свой интерес, собрался было наружу, и
хотел уже взлететь к выходу из колодца – но вместо этого, он вдруг
проснулся на кровати лицом перед стеной. Цадди удивленно сел и сказал
себе: «Так значить это был сон?»

Цадди захотел попить чай – он пошел на кухню. Оставалась одна секунда.

//Luinskwidi
шестнадцатая сказка о ста сорока трех виталиях
Шестнадцатая и последняя сказка из серии "Сказки Леди Эс"

Сто сорок три виталия сидело в ста сорока трех креслах. И каждый был нищ
и одинок. И у каждого была черная дыра в туловище. За каждым окном
чирикали птицы и звенел эстрадной музыкой апрель. Чтобы развеять стены
грусть тоску печаль, сто сорок три виталия принимают вещество, садятся и
ждут. Но все это все тоже, все тот же гул в ушах, бесконечные мартышки не
умолкая в руках своих несут чушь. Напротив стены, а органы тел плывут по
неизвестным языку сумеречным рекам. Чтобы ослепнуть виталии выбирают
движение, отправляются в странствие.

Ноги трещат жалкими механизмами. За домами одно поле прилегло на

другое. Мартышки скачут в темп шагов и дурманят сознание своими визгами
и нытьем. Небо отвернулось от земли, выставив свой непостижимый
пустоликий зад. Сама земля, как уже написано, лежит себе на животе,
ничего не видя и не слыша в черном подземном сне. Сто сорок три виталия
бредут вперед, стараясь отцепиться от ста сорока трех тросов, что вбиты в
каждую из спин. Тросы звенят от напряжения, но виталии упорно
передвигают ноги, помогая себе руками. Однако зной сгущается и движения
вязнут в пространстве. Мартышки бешено размножаются и мгновенно
порождают тысячи тысяч мух мошек многоножек, что выползают изо всех
щелей тела и отчаянно начинают жужжать, прося себе пропитания.

виталии садятся под деревья – у степи нет цели нет центра одна лишь
непрерывная окружность горизонта.

Я сам центр своего пути думает каждый из виталиев. И тяжело вздыхает –

потому как уже записано – в центре всех ста сорока трех виталиев была
черная дыра насквозь.

Тут сто сорок три виталия видят как по полю идет сто сорок четвертый
святой Виталий. И дыры в нем нет. Все виталии ахнули и враз сто сорок
четвертого окружили. В чем дело? – спрашивают, - почему так? Начали
щупать они святого Виталия, одежду на нем рвать. Само его стали рвать на
части – кто зубами кто ногтями. Разорвали и успокоились на минутку – а
потом опять степь тоска пустота.

Один из виталиев придумал: давайте сказки друг другу рассказывать,

начали было рассказывать, но потом остановились – все сказки одинаковые
//Luinskwidi
и конец у всех известный, стало быть не интересно. Замолчали тогда
виталии, больше ни слова ни промолвили. Сидели как истуканы под
деревьями. Крестьяне носили им молоко и хлеб, но они не трогали пищу.
Собаки лаяли и кусали их – но они не шевелились. Ветер злой и сердитый
звал сразиться с ним – но они только глаза свои закрыли. Мартышки
сожрали их мозги, отравились и издохли. Солнце было сильней всех, но и
оно только и добилось, что сожгло всѐ изнутри дотла.

Сидят сто сорок три виталия как тени, но и теней уже не видно – стали
виталии исчезать один за другим, будто в пропасть прыгали. В конце
концов, никого не осталось.
Семь Счастья и Три Чуда
I awake ?
перва глава книги СемьСчаст ья и ТриЧуда

I awake ?

Жестоко было так проснуться. На дворе конец света - никому больше не

нужны все эти прежние развлечения - на полках грудятся старые DVD диски
- Брюс с удовольствием бы посмотрел Астерикса и Обелиска, если бы не
факт конца света. Теперь все это уж ни к чему - и апофеозом апокалипсиса
было бы смотреть французские мультики в медном карьере, в то время как
планета каждую секунду все ближе и ближе к распаду в окончательный
хаос.

Брюс проснулся в медном карьере - стены были высотой примерно в три

метра - вверху было пылающее огнем небо. Вскоре проснулись один за
другим трое других мужчин. Двое из них не сказали ни единого слова на
протяжении всего действа. Но один из мужчин разговаривал. Он сказал как-
то Брюсу: - Это новый эон наступает.

- А мы?

- А мы еще в старом эоне – видишь, он сгорает как стихи безумного поэта.

- Он сгорает как кленовый лист как шкурка белого кролика.

- Да нужно бежать отсюда, бежать.

Брюс и друзья не собираются сгорать вместе со старым эоном – Брюс,

собравшись в одну устремленную Волю, уже пытается найти способ
выбраться из медного карьера. На дне карьера покоится старый
выброшенный умирающий хлам. Брюс достает оттуда длинный провод с
блоком питания на конце. Он примеривается и решает использовать провод
как гарпун-канат. Раскрутив провод в руках Брюс швырнул блок питания за
край медной стены карьера. Как и ожидалось - блок питания зацепился за
выступ и Брюс с помощью своих рук и ног, а также говорящего мужчины
сумел взобраться на стену.

- Ну что там? - спросил внизу стоявший мужчина.

- Здесь очень высоко - ответил Брюс - боюсь если прыгать, то мы

разобьемся - мы даже выше линий электропередач.
Внизу был расползающийся в трещинах асфальт. Падать было весьма
долго и больно, однако Брюс находит выход - так как отступать некуда.

Брюс говорит: - Ага! Я вижу внизу балкончик. Там лежит коврик, мы можем
безболезненно на него приземлиться, а оттуда уже ближе к асфальту.

- Да, но если нас заметят?

- Мы будем действовать быстро и молниеносно. Она ничего не заметить.

Итак, на счет три –

все за мной.

И Брюс с изящностью
ниндзя спрыгивает на
балкончик девушки
Сони, а оттуда, пока
Соня не успела прийти в
себя, Брюс прыгает
прямо вниз на Землю

Эта Соня - студентка,

изучающая геодезию.
Она спокойно спала,
однако неожиданно
проснулась и увидела,
как откуда-то сверху
один за другим на ее
балконе появляются
мужчины во всем
черном, а потом
стремительно прыгают
вниз. 01J

А также приметила Соня, что все небо охвачено протуберанцами

взорвавшегося солнца. Телевизор шипел белым едким шумом, по всем
обоям бились в судорогах насекомые.

Неужели уже так поздно? - со страхом подумала Соня - всю ее внутреннею

суть вдруг сжало в один тягостный кошмарный комок страха. Соня
подбежала к балкону и посмотрела вниз - но внизу уже не было мужчин -
внизу лишь сияла загадочная мерцающая зелеными огоньками бездна.
Телевизор вдруг поймал какой-то канал и сзади Сони раздалась песня.
Женский печальный голос пел:

не так уж страшен снег

я знаю что

цветы сжигают себя когда

приходит холод.
6
Шестая глава из книги комиксов - "Семь Счастья и Три Чуда"

Звезда Джея Орсона светилась красным в пасмурных погодных условиях.

Рядом находились звездочки-друзья, разбрызгивая то и дело, попадавшиеся
по дороге лужы. Джей Орсон передвигался осторожно, чтобы не запачкать
грязью свои образцовые штаны.

- Скоро уже солнцеворот, - сказал кто-то из толпы, видимо надеясь этим

обнадежить остальных. Тем ни менее, все продолжали спускаться к
стадиону. Джей Орсон не чувствовал особой общности со всеми этими
людьми - но выбирать было не из чего. Лучше уж худой суп, чем вовсе без
супа, - резонно считал Джей.

Толпа опять попыталась сбросить с себя тягостное давление огромной

серой массы над головой - кто-то предложил игру.

- Давайте, на счет три, дружно закроем глаза и, молча опустившись на

корточки, дотронемся до земли ладонью. Три!

Джей Орсон послушно закрыл глаза и, опустившись на корточки,

дотронулся ладонью до грязной землянистой жижи. Однако вместо
созерцательного молчания раздался взрыв хохота. Джей поднялся и
ускорил шаг.

На стадион он пришел первым. Там он увидел, как на раскисшем

футбольном поле тренер играет в мяч с девочкой-подростком Ирой. Ира
каждый раз, когда мяч катился к ней, наносила неуклюжые неуверенные
удары и мяч всегда летел куда-то в сторону. Когда Джей подходил к полю,
мяч как раз катился к нему после неудачного удара Иры - Джей тоже решил
ударить, чтобы направить мяч тренеру, но и у него удар вышел корявый и
мяч полетел и вовсе в какое-то болото. Джею пришлось бежать за мячом.

Когда он вернулся, все уже собрались. Тренер строил всех по росту. Как
только Джей встал на своѐ шестое место от начала, он сразу же настроился
и начал слышать. Сначала он слышал только грубые осязаемые звуки:
движение внутренностей, дыхание рядом стоящих, падение звезд и капли
ветра, но вскоре он начал различать звучание мыслей - своих и чужих - они
гудели вразнобой на разных частотах. Здесь было: еврейское бормотание,
пение цикад, отрыжка йогинов и сопение слонов - каждый звук Джей
отчетливо воспринимал, звуки ложились в его голову как глиняные
оттиски - он не мог контролировать этого процесса, звуки врывались в его
сознание, как дикие орды кочевников, насилуя женщин и выкрикивая
омерзительные ругательства. С каждым мгновением Джей слышал все
больше и больше и больше звуков. Один звук тянул за собой тысячу других,
скорость с которой они воспринимались, росла с геометрической
прогрессией. Звуки заполняли каждый уголок сознания Джея, они
взламывали все потайные хранилища, все секретные архивы - они мчались
по темным катакомбам, полчищами визжащих крыс, вынюхивая, где же
здесь спрятан главный дворец, в котором спрятался король. Вот уже звуки
подступили к королевским покоям. В этих покоях дрожал от ужаса сам
Джей Орсон собственной персоной. Все его королевство захвачено, пало и
разграблено - повсюду хозяйничают и копошатся мириады прожорливых
насекомых. Сейчас они взломают последнею дверь и белым шипящим
едким потоком нечистот съедят Джея Орсона, превратив его в груду
бессмысленных кристаллов пыли. Отступать больше некуда. Спасения
ждать неоткуда. Тогда за тысячную долю секунды Джей Орсон перебрал все
возможные варианты действий и остановился на единственной
возможности - обдумывать еѐ было некогда - это было безусловное знание,
единственный шанс спастись - и Джей без колебаний выхватил свой меч и
начал разить им всех стоявших рядом - сносить головы и пронзать животы.
Джей убил всех стоявших с ним в одном ряду, убил тренера и побежал
дальше, убивая всех попавшихся у него на пути. Воистину это был выход,
ибо, когда Джей начал двигаться и убивать, он отрешился от восприятия
звуков - единственное что видел и слышал теперь Джей - так это себя
самого несущегося сквозь космос, рвущего мир на части, сеющего смерть и
разрушение
.//Skvernoslov
9 nin
Девятая глава Ужаса из книги-комикса Семь Счастья и Три Чуда

В палату ввели новенького. Это был бледный юноша. Он был неимоверно

тощ, казалось бы, к земле он крепился на неких тоненьких трубочках, в то
время как его поднимал ввысь некий потусторонний ветер. Он совершенно
не говорил, так как очевидно не воспринимал ту комнату в которой
находился - словно он наяву видел сновидения. Вскоре все в палате все
заметили, что он никогда не спал, а круглые сутки и днем и ночью смотрел
неотрывно в потолок - его постоянно приходилось расталкивать и чуть ли
не волоком тащить в столовую и на процедуры. Ел он совершенно
безучастно, все так же уставившись в потолок. Хорхе, который лежал в
одной палате с новеньким, был им весьма взволнован, это даже слегка
удивило самого Хорхе, который не ожидал от себя столь
непропорционального интереса к какому-то психу. В конце-концов ему бы
лучше думать и волноваться о себе своей судьбе.

И вот в первую ночь с новеньким Хорхе приснился такой сон: Он лежит у

себя на кровати, тут приводят новенького. Его ведет за руки его сестра.
Хорхе спокойно наблюдает, не вставая с кровати. Тут новенький достает
откуда-то книгу и протягивает Хорхе. Книга темно-синего цвета, с
изображением звездного неба на обложке. Внутри же книги Хорхе находит
кинжал.

Такой был первый сон Хорхе. Этот сон Хорхе никак не мог уяснить - он с
беспокойством в течение дня посматривал на апатично лежащего на своей
кровати новенького.

На вторую ночь, вот какой сон приснился Хорхе: опять он лежит на кровати
и в палату вводят новенького - его держит за руку его сестра - Хорхе
присматривается к ней и вдруг соображает, что это его бывшая
одноклассница, только вот имя еѐ он никак не может вспомнить - и тут
Хорхе словно вдруг тряхнуло молнией – он, наконец, понял почему его
одноклассница казалась ему странной - у нее были черные пластмассовые
глаза. Хорхе совершенно смешался, его ум заметался в бессильных
попытках объяснить эти пугающие глаза. Тут Хорхе резко проснулся.

Весь следующий день Хорхе пытался вспомнить имя своей одноклассницы,

которая в его сне была сестрой новенького - но не мог - в школе он никогда
не обращал на нее внимания. Может быть, ее звали Тэн. Никакой связи
между одноклассницей и новеньким Хорхе не находил. Под вечер Хорхе
успел позабыть о своих странных снах и спокойно лег спать, ожидая
приятного отдыха.

//Haat Lunis
Однако Хорхе опять приснился сон, после которого, он уже не мог заснуть.
Все повторилось: в палату вошел новенький, его вела за руку его сестра-
одноклассница, как только она вышла, новенький начал лаять на Хорхе и
рычать. Хорхе бросился вон из палаты за помощью медперсонала -
новенький же на четвереньках бросился за ним, истошно лаяяя и изловчился
несколько раз пребольно лязгнуть Хорхе за ногу. Появилась кровь,
новенький скалил свои клыки. Хорхе закричал и проснулся.

Теперь Хорхе не мог уже не о чем думать, кроме как о новеньком - он

целый день наблюдал за ним - тот по-прежнему безмолвно изучал потолок.
Хорхе решил, что если и в эту ночь его во сне будет преследовать
новенький, он попросить перевести его в другую палату.

И вот четвертый сон Хорхе. В палату вводят новенького, его ведет сестра.
Когда она уходит, новенький обращается к Хорхе неожиданно низким и
властным голосом. Он говорит: Я хочу пить. Хорхе, испуганный, подает
ему стакан воды. Нет - новенький бросает стакан на пол, он разбивается,
штаны Хорхе мокрые. Новенький же ложится на кровать и отворачивается к
стене. Он не идет на обед, и на ужин - так и лежит лицом к стене. Хорхе
просыпается от шума в палате, и тут же сразу отваривается к стене в ужасе -
он увидел как новенький, взобравшийся на больного через кровать от Хорхе,
с хрипом грызет его шею. Хорхе постарался заснуть, чтобы проснуться. Это
у него получилось. Сразу же после завтрак Хорхе зашел к своему лечащему
врачу и добился того, чтобы его перевели в другую палату. Хорхе
пришлось признаться, что его очень беспокоит новенький и его каждую
ночь мучают неописуемые кошмары.

Хорхе перевели в другую палату и прописали хорошие таблетки, однако

новенький не отпускал расстроенное воображение Хорхе - в новой палате
ему приснился ужасный сон, от которого Хорхе захотелось взвыть. В палату
вводят новенького, его ведет за руку сестра. Новенький начинает вопить -
его крик как острый скальпель режет мозги Хорхе. Это невыносимо кричит
Хорхе и выбегает из палаты, но крик догоняет его и там, от него не
спрячешься не в палате, ни за за зажатыми ушами. Белая каша кипит внутри
Хорхе - он просыпается.

Весь день Хорхе дрожит, его бьет судорогой, он не способен ни на чем

остановиться, его взгляд блуждает, а мысли все отравлены тягостным
изнуряющим ощущением вездесущности новенького. Таблетки не помогают
- Хорхе снится седьмой сон. В палату заходит новенький, его ведет за руку
сестра. Хорхе выбегает из палаты и бежит по коридору - навстречу ему идет
новенький - он забегает в туалет - там курит новенький - он забегает в чужие
палаты - в каждой из них прячется новенький - Хорхе бросается в кабинет
врача - там он видит новенького беседующего с врачом. Неужели выхода
нет, ломает руки Хорхе и всем телом бросается в окно. Он разбивает стекло
и просыпается, упав на асфальт.

//Haat Lunis

Хорхе решается поведать о своих кошмарах, больному которому он

доверяет - тот внимательно его выслушивает, улыбается и достает из
тумбочки книгу под названием nin - это книга о сновидениях сказал
больной, к которому обратился Хорхе. На обложке был египетский
сокологлавый бог Гор с кинжалом в руке. Хорхе открыл книгу, и сразу его
внимание привлекла старинная гравюра - на ней была изображена его
прежняя больничная палата, из которой его выгнал страх перед новеньким.
В палате сидели черные тени в позициях для медитации - Хорхе
присмотрелся и оказался внутри гравюры - двери в палату открылись, и
туда вошел новенький, его вела за руку сестра. Новенький достал синюю
книгу, украшенную звездами, оттуда же он достал кинжал. Он поднял
кинжал в угрожающею позицию и начал приближаться к побледневшему
Хорхе. Хорхе бросился к теням - но те лишь сухо прошелестели: мы
презираем бытие.

Хорхе ничего не осталось делать, кроме как отступить к окну - за окнами

Хорхе увидел гигантские фигуры египетских богов, нависших своими
исполинскими телами над больницей. Их звериные головы терялись в
звездном небе. Молить их о пощаде было бесполезно - голос Хорхе был
закован в оконной раме. Тогда Хорхе развернулся к новенькому. Тот уже
подошел вплотную - Хорхе упал на колени перед новеньким - он плакал и
рыдал, просил прощения и каялся. Новенький приложил кинжал к горлу
Хорхе, а рукой поднял его голову за волосы - из штанов новенького
вырвался фаллос и новенький заставил Хорхе взять его в рот. Как за
соломинку схватился Хорхе за фаллос - с исступлением сосал он его,
стараясь заглотать как можно глубже - свободной рукой он ласкал яички
новенького, чтобы доставить ему как можно больше удовольствия, искупив
таким образом свою вину и надеясь на милосердие новенького. Хорхе
ускорил темп - фаллос бешено пульсировал, готовясь взорваться. Наконец
новенький достиг оргазма и рот Хорхе залило благодатной спермой - он с
готовностью глотал еѐ, высасывая каждую капельку. Хорхе был прощен -
новенький отступил от него, на прощанье он подарил Хорхе свой кинжал.
Тут Хорхе проснулся от своего вечного сна. На этот раз страха не было -
Хорхе понял, что все кошмары окончились, семя было брошено в землю - и
поэтому Хорхе вовсе не удивился когда узнал, что новенький умер во сне.
XI
данный текст является последней 11-ой главой книги "Семь Счастья и Три Чуда"
in memorium of psychic clinic #22

То был первый день весны священной и был он весьма несчастный по виду.

Я сидел как обычно на лавочке и смотрел на несчастную землю. На лавочку
сел дядя Арнольд. Мы, молча, смотрели за страданием ветвей ивы. Особо
меня интересовали вороны. Мой первый учитель недвусмысленно давал
мне понять, что вороны на самом деле никакие не вороны. Это зеркала, в
которых мы видим лишь самих себя. Я думал как раз об этих зеркалах и
мне стало интересно узнать, что видят на месте ворон дядя Арнольд - и
сравнить его наблюдения с моими. Я повернулся к дяде Арнольду,
намереваясь, тихо вывести его из созерцания, прикосновением своей
ладони. Но делать этого не пришлось - дядя Арнольд, как я понял, уже
давно развернулся ко мне, обращая на меня своѐ внимание. И от
неожиданности я растерялся и замешкался, поэтому не успел спросить
дядю Арнольда про ворон, так как дядя Арнольд задал свой собственный
вопрос и теперь мне уже приходилось думать обо всем на свете кроме
ворон. Я забыл о них. Дядя Арнольд спросил меня:

- Ты знаешь, кто ты
есть?

Я взял время
подумать.

- Ну... я это,
наверное, я, если
не путаю его с
другим я, которое
все-таки, наверное,
тоже немного есть
я.

- Нет, - твердо
опроверг меня дядя
Арнольд, - ты есть джедай. //01J

- Я есть джедай, - послушно повторил я, - отлично, а вы есть кто?

- Джедай, я есть.

- Да, все мы джедаи и сила на кончиках наших пальцев, верно?

- Нет, глупый джедай. Только немногие есть джедаи. Все остальные
механизмы есть.

- Какие механизмы?

- Клоны.

- А откуда вы все это знаете?

- Глупый джедай, джедаи все знают. Сила говорит джедаю, что есть что.
Джедай больше не нуждается...

- Но почему я ничего не знаю, если я также джедай? - перебил я джедая

дядю Арнольда.

- Это испытание - джедай Арнольд таинственно замолк.

Я решил посмотреть на дядю Арнольда. Это был рыжеватый дядька с усами,

лет сорока, с постоянно дергающимся левым глазом. Пальцы на левой
руке у него тоже дергались. Я не так представлял себе джедаев. Однако надо
подыгрывать ему - вдруг он обидится?

- Значить вы собираетесь обучить меня искусству светового меча? - вежливо

обратился я к дяде Арнольду.

- Непременно. Но это после. Сначала должен ты хорошо узнать, что такое

есть джедай.

И дядя Арнольд пересказал мне хроники джедаев.

Хроники Джедаев ( в изложении джедая Арги Доиса)

Орден джедаев основал Адольф Гитлер в 1939 году. Он получил задание

основать магическую цивилизацию. Тогда в III Рейхе стали создавать
клоны джедаев. Благодаря секретной операции "Швабские Жучки" джедаи
переправились в США. Цель нашего ордена - это основание единой
империи ариев. Арии - это клоны со звездной системы Сириуса. Мы
движемся сквозь пространство в летающих яйцах. Пространство есть
паутина, подвешенная в памяти главного компьютера. Движение есть
продукт голографической синхронной навигации, основанной на работе
центра. Джедаи убивают обезьянолюдей - клонов с Иудейской Звездной
Конфедерации. Земля управляется из внутреннего ядра, цивилизацией
зверолюдей. Они создают кодовые сигналы на недоступной для
человеческого уха частоте. Так происходит выкачка энергии. Люди
являются электростанцией - под землей установлены коммуникаторы.
Энергия дает питьевое электричество. Нейронные рыбы плавают в неводах
несколько суток. Джедай самопрограммируем на самосовершенствование.
Древние руны скрыты в библиотеках Антарктиды. Лосось с пшенной кашей.

------------

- Вот история джедаев. Я джедай Арги Доис. Я беру тебя в подованы.

Отныне Ги Мелу имя твое - номер два.

- А вы номер один?

- А я номер ноль.

- А когда я получу свой световой меч?

- Когда заслужишь.

- Но я не собираюсь вам служить. Где гарантии, что вы не сумасшедший?

Джедай Арги Доис замолчал и удивленно на меня посмотрел.

- Хмм, ты второй, кто сомневается во мне. Придется продемонстрировать

тебе свою силу. Арги закрыл глаза и поднял правую руку вверх - застыл.
Тут по всему его телу побежали судороги. Арги резко опустил правую руку
и сжал ее в кулак. Затем он повернулся ко мне и серьезно сказал:

- Теперь ты понимаешь, что это не шутка. Я действительно твой учитель и я

ждал тебя, чтобы передать тебе нашу Традицию. Итак, я посвящаю тебя в
джедаи - и Арги задвигал передо мной своими шатающимися туда-сюда
руками.

Так в сумасшедшем доме № 22 я вступил в могущественный космический

орден джедаев.

-----------
 //01J

Должен ли я объяснить читателю, как я мог попасть в подобное заведение?

Я не помню как. Просто однажды я увидел перед собой бородатого
мужчину - он пристально глядя на меня, спросил:

- Как вы думаете, что вы здесь делаете?

Я осмотрелся. Наконец после тревожного молчания я догадался сказать:

- А где я?

Я находился в психиатрической клинике. И держали меня здесь как

больного. Как мне объяснил главный врач-бородач, главная моя проблема в
том, что я потерял самоидентификацию.

- А кто я?

- Это не я должен вам сказать, а вы сами. Вот вы, кто вы?

Я совсем запутался. Говорю:

- Ну, я это я.

- А я, это кто? Опишите ваше я.

Какой любопытный мужчина, - подумал я о бородаче, а вслух сказал вот

что:

- Ну, я оно моѐ такое, знаете - моѐ я. Его я ни с кем другим не спутаю. Вот
это я.

- А кто тот другой, с которым вы его путаете?

- Я его не путаю, как раз это вы меня постоянно путаете.

- Хорошо - хорошо: опишите, чем вы занимались, чем занималось ваше я?

- Я Верховная Жрица культа грибов, - я сказал это как автомат и сам

испугался. Я посмотрел с грустью на пол.

- Почему же Жрица, а не Жрец? - и доктор зачем-то улыбнулся мне.

- Я не хотел этого говорить, это кто-то другой сказал.

- Так. А что вы сами хотели сказать в таком случае?

- Я плету паутину, - сказал я, как будто был роботом. Я начал переживать.

Похоже, я действительно нездоров раз я говорю такую чушь. А вслух я
сказал вот что:

- Я восседаю на верблюде.

- Но вы не ответили мне, почему вы жрица, а не жрец.

- Потому что я оскопил себя.

- Но вы обманываете меня.

- Я вас не обманываю, просто так случается иногда.

- Вас это устраивает?

- У меня есть лук и стрела - на самом деле я имел в виду, то, что меня это
не устраивает. И огромные алмазы. Доктор кивнул мне и углубился в
записи. Я почувствовал себя плохо. Хуже разговора для моей репутации
трудней и придумать. Надо было как-нибудь исправить ситуацию, и я
негромко сказал:

- Мои руки раскинуты и подняты, а ноги сжаты и опущены.

- Не волнуйтесь. Я запишу это, не волнуйтесь.

- Да я и не волнуюсь, просто подумал, что вы можете подумать, что я

чокнутый, но это происходит непроизвольно.

- Несомненно.

Таков был мой первый день здесь. Мне потом дали кое-какие лекарства и я
кое-что вспомнил из своего прошлого.

Я был Верховной Жрицой культа грибов. Я жил на Карельском перешейке в

одном забавном летнем доме. Также членами культа был Виталий и Лера.
Дача принадлежала Лере, однако она приезжала только изредка на
выходные - Лера вела активную социальную жизнь в Санкт-Петербурге.
Здесь же она, по-видимому, расслаблялась, фотографируя двух
обезумевших грибников и зарисовывая палитру путешествий.

Мы же с Виталием проводили все время на этой даче, которую мы

превратили в настоящий грибной храм. Все было заточено под путешествия
- на самом деле это не храм это портал - говорил Виталий. Тогда он ещѐ
говорил, когда это говорил. Позже он как-то перестал говорить. Прихожу я
как-то из лесу, а он мне записку протягивает.

- Что такое? - но Виталий только кивает мне на записку - там было

написано: " Давай выходить на уровень телепатического общения. А то
этими словами, только обман".

Так мы начали молчать. Лера посмотрела на нас и сказала:

- Ну, вы совсем инопланетяне, что ли?

Ещѐ бы - еѐ можно понять. Приехала Лера и смотрит - а эти двое сидят

друг против друга и молчат. Ну, она села третьей. Они начали на неѐ
смотреть. Она попробовала говорить, но они раздавили еѐ взглядом.
Давили, пока она не сломалась. Тогда Лера узнала, что существует
телепатия. И уже через день тренировок вошла в контакт.
Однажды мы сидели ночью, втроем молча у костра. // 01J
Тут появилось НЛО. Яркая звезда спустилась с неба - оттуда вышли
пришельцы. Говорить мы совсем разучились. Но пришельцы также
пользовались телепатией. Пришельцы приглашали нас посетить их мир.
Виталий сильно испугался и превратился в медведя. Он заревел и бросился
в лес на четвереньках. Лера превратилась в сову и помчалась за медведем.
Я сел в летающее яйцо и посетил чужую планету. Все там по-другому.
Потом я вернулся, а Виталий не вернулся. Его съели в лесу. Это мне,
молча, рассказывала Лера, сворачивая папиросу. Я не курю, поэтому
выхожу погулять в лес. Больше ничего не помню.

В палате нас шестеро. Первый я есть. Второй дядя Арнольд. Третий - Рыбак.

У Рыбака говорят три глаза. Но третий он прячет, никому кроме женщин не

показывает.

- Я скопец - покажи мне третий глаз, - обращаюсь я к Рыбаку. Рыбак не

обращает на меня никакого внимания. И даже смотрел он куда-то в сторону
мимо всех. Ни разу не смог я поймать его прямого взгляда. Иногда он
выбрасывал слова, словно скользкую рыбу за хвост.

- Сильное течение. Центр тяжести на левой стороне, на левую сторону бля.

или

- Зацепился за дно. Ржавый магнит, еб твою мать!

Арги Диос кладет мне руку на плечо.

- Не беспокойся, сынок - он просто спит. Они все здесь спят.

Я смотрю на всех - никто из них не спит - все кроме Рыбака смотрят в окно.
Там пение птиц - весна началась.

В палату входит сестра и зовет всех слушать радио.

- Час радио, час радио.

Тогда, все встают и идут рассаживатся вокруг приемника. Все кроме Рыбака
- он тянет сеть. Я тоже не встаю с кровати. Я занят - я пытаюсь вспомнить.
Но не могу, мне тошно - приходиться занять своѐ место у радиоприемника.

Вечером, перед отбоем, ко мне опять обратился Арги Диос.

- Ги Мелу, ты слышишь?

- Что слышу, Арги?

- Этот сигнал.

Я прислушался и услышал, как кто-то хнычет в соседней палате, а внизу на

улице лает собака.

- Лает собака?

- Да нет - это программа Газпром.

- Газпром издает сигналы, формируя оперативное сознание клонов

проживающих в России.

- В России?
- Да прислушайся здесь характерный для России грохот шпал.
Используется советский генератор - Запад всѐ-таки старается поизящней
быть.

- Я ничего не слышу.

- Не слышишь? - Арги кажется не мог поверить в это, - как же, вот,

послушай.

- Слушай, Арги, боюсь это галлюцинации. Дорогой мой, это у вас в голове
шумит.

Арги уверенно покачал головой.

- Нет, Ги Мелу, я знаю, что такое галлюцинации. Галлюцинации - это

когда у тебя в голове не то, что снаружи. А здесь место имеет обратное -
снаружи не то, что в голове.

На это мне было нечего ответить. Я конечно мало, что понимаю - спешить с
выводами не стоит. Всѐ-таки я официальный сумасшедший, а сумасшедшим
не понять многих тонкостей. На то они и сумасшедшие.

***

На следующий день мы опять сидели с Арги на давешней лавочке. Арги

вновь завел речь о нашей миссии джедаев. Я был удручен - мне хотелось
молча посидеть, созерцая такость деревьев. Я вспомнил как хорошо было
сидеть, молча, с Виталием за столом при горящих свечах или у озера. Я с
грустью посмотрел на Арги. Он продолжал молоть чепуху. Я перебил его:

- Знаешь, Арги, в чем твоя проблема?

- Разумеется знаю - это ты. Да, да я правильно говорю, ты правильно меня

понимаешь. Это ты. Ты совершенно расстроен. Сумасшедший глупый
ленивый джедай - не понимаешь ничего. Только один путь есть спастись
тебе. Это вера мне. Ты должен делать, все что я скажу. Пусть ты не
понимаешь, зачем и почему, но ты должен подчиняться мне. Верить, что я
есть великий джедай Арги Диос. Что ты тоже есть джедай Ги Мелу. Пока
ты не вспомнишь это - мы никуда не двинемся отсюда. И меча не получишь
ты, и Космоса не увидишь.
- То есть, если я скажу, что верю тебе, что мы с тобой джедаи - ты дашь мне
меч? Я верю - я джедай Ги Мелу...

- Если ты джедай Ги Мелу! Слушай, тогда меня, джедай - убей еврея и

заслужи свой меч.

- Ты имеешь в виду бедного Гарри?

- Да убей его - он опасен - он адепт ордена Подземного Червя.

- Подземный Червь?

- Да, я расскажу тебе.

Хроники Ордена Подземных Червей (в изложении джедая Арги Диоса)

- Орден Подземных Червей основал старик Ной. Он отыскивал способных

мальчиков и выкрадывал их в свою оккультную школу. Проходя
подготовку, черви возвращаются в мир, и действуют в нем подобно
диверсантам, разнося чуму хаоса. Червем может быть и сапожник и поэт и
пожарный. В орден могут вступить только избранные - то есть евреи.
Конечной целью ордена является инсценировка апокалипсиса, в котором
будут уничтожены все народы, кроме еврейского. Подземные черви -
инженеры Армагеддона. У них в руках ядерное оружие био-оружие пси-
оружие. Знаешь, что произошло в апреле 1986 года?

- Что?

- Планету захватила Империя. Над миром парили летающие тарелки.

Люди не могли ничего сделать - стоило им взглянуть на тарелки, как
животный страх заставлял их отворачиваться, заставлял даже не думать о
тарелках в небе. Тот, кто много думал, сходил с ума. Люди ходили как
зомби по улице, а сверху над ними в воздухе зависли летающие блюдца.
Ты должен убить Гарри.

- Откуда вы знаете, то он из ордена Подземного Червя?

- Адепта ордена меняют цвет своей крови. У них синяя кровь цвета льда. Я
видел кровь Гарри - ты должен убить его во имя чистоты нашей красной
арийской крови.
- Вам не приходило в голову, что вы неспроста находитесь в сумасшедшем
доме? - спросил я тая ухмылку.

- Само собой - ты тоже здесь неспроста. Разве нет?

Я изумленно посмотрел на своего учителя-джедая. А что если он прав?

***

//01J
Меня вызвал к себе главный врач-бородач. Ему было интересно как я
освоился в клинике - какие новые мысли посетили меня.

Я рассказал то, что сумел вспомнить о своей жизни Верховной Жрицы.

Доктор был очень мною доволен и уверял, что я смогу вспомнить еще
больше.

- Вспоминая, вы удостоверитесь, что все это происходило только с вами,

исключительно с вами одним - так вы найдете своѐ я, - объяснил доктор.

Я высказал свои сомнения.

- Знаете, мне несколько мешает вспоминать один пациент. Дядя Арнольд.

- Что же он?

- Он называет себя учителем-джедаем и считает, что и я джедай. Он

рассказывает мне всяческую чушь и пытается заставить меня делать разные
глупости, обещая дать мне за это световой меч.

- Вы слушаетесь его?

- Я только разговариваю из вежливости. Он просто жалок.

- Арнольд ещѐ не говорил вам, кем он на самом деле является?

- Да он сказал, что на самом деле он джедай Арги Диос.

- Это его ширма. На самом-то деле он считает себя реинкарнацией Адольфа

Гитлера.

- Основателя орденов джедаев?

- Да, а вас он включил в свой бред.

- Нельзя ли его изолировать, мне кажется, он опасен.

- Арнольд - это наша беда. Как мы только не пытались его лечить - все
бесполезно. Вот уже третий год он здесь и за все это время никаких
изменений. Как в первый день он явился со своим бредом, так до сих пор с
ним не расстается.
- А что тогда если он прав? Смог бы он столь долго держаться за столь
фантастичные догматы в подобных условиях?

- Арнольд – фанатик. Такие личности держатся на слепой вере. Даже если

его непосредственный опыт будет говорить ему о неправоте его
мировоззрения - он отбросит этот опыт. Ведь он прекрасно знает, что его
гипнотизирует, пытаются запутать мозги - убедить его, что он психический
болен. Поэтому, чтобы мы не делали с Арнольдом - все бесполезно. Он не
доверяет никому - даже самому себе - доверяет он лишь своей вере. Можно,
конечно, вылечить Арнольда небольшой операцией - но это - в последнею
очередь. У меня есть некоторые новые разработки, надеюсь, они дадут
результат.

- Какие разработки?

- Позвольте оставить это моей профессиональной тайной, - ласково

ответствовал бородач, - вот, что я вам посоветую, в том, как вести себя с
Арнольдом. Вы говорите ему, что больны, что хотите выздороветь, не надо
меня тревожить, никаких джедаев не существует, доктор очень просил не
волноваться.

***

Нас попросили нарисовать сказку колобок. Я начал рассматривать Гарри.

Гарри был высокий тощий рыжий еврей. Заметно было, что Гарри еврей -
от него даже пахло иначе.

Я сел рядом с Гарри. Гарри задумчиво рисовал колобка катящегося в лес.

- Гарри, я все знаю о вас - угрожающе зашептал я в ухо Гарри.

Гарри начал нервно рисовать сидящего на пне зайца.

- Гарри, сегодня ночью я задушу вас, - продолжал я ворковать в ухо Гарри, -

я приду с подушкой, пока вы будете кушать блины во сне. Страшно?

Гарри нарисовал красное солнце на горизонте. Это был закат.

- Гарри, Гарри, я вас люблю, я мечтал о вас все эти ночи - о Гарри я жду не
дождусь ночи, чтобы сдавить тебя в своих объятиях.

Гарри резко сбросил меня с себя и сказал, как выплюнул:

- Сукин сын.

- Сам ты Байрон ряженый - отвечал я. Объект был прощупан. Теперь я мог

спокойно рисовать поющего песенки колобка.

***

Ночью я почувствовал, как кто-то сдавил мне шею - я рывком проснулся и

увидел, что меня душит дядя Арнольд. Арнольд увидев, что я проснулся,
ослабил свою хватку и прошептал:

- Тихо... Сегодня я научу тебя, как достать Книгу.

- Какую Книгу?! - прошептал я в ответ. Мне приходилось быть вежливым и

предупредительным с эти сумасшедшим дядей Арнольдом, ведь этот
сумасшедший держит меня за горло и считает себя джедаем. Лишь не
рисковать, а слушаться - так что там за книга?

- Аркан 2013... Это рунический манускрипт, хранящийся в библиотеке

Феникса. Достать его ты не сможешь. Но я научу тебя, как прочесть его.

И Арги Диос объяснил мне - во сне я должен был узнать, как попасть в
библиотеку Феникса, а там уже спросить у хранителя Аркан 2013. Я отвечал,
что постараюсь не забыть во сне о своем задании. Тогда, довольный мною,
Арги, отпустил меня и удалился спать на место. Я же взмокший смотрел на
темное окно. Нужно срочно выздоравливать отсюда, иначе мне придется
стать джедаем. На этой странной мысли я заснул.

***

Утром шел дождь - я слушал и вспомнил, как стал буддой. Я взобрался

высоко на белый холм - и исчезло все, и я был всем. Я позвонил по
мобильному всем и каждому, чтобы нести весть освобождения. Я сбросил с
себя лишние вещи, выбросил рюкзак с ключами от дома и пошел в мир
проповедовать. Я достиг просветления. Что же произошло? Почему я здесь?
Где мое просветление? Я будда, но почему мне это непонятно?

Рыбак раскачивал свисающими с кровати ногами, он грѐб черти знает куда и

откуда. Арги спал, положив руку под подушку. Дверь открылась - вошла
медсестра и пожелала всем доброго утра. Надо попробовать быть буддой,
решил я про себя.
За завтраком ко мне обратился четвертый парень из нашей палаты:

- Котлет не хватает.

Я сострадательно улыбнулся. Меня зовут будда, тебя зовут будда, хоть ты и

думаешь, что ты Саша.

Саша ковырялся ложкой в гречневой каше и украдкой посматривал на меня.

Арги Диос ушел в себя. Саша доверчиво сообщил мне:

- Я знаю такое слово, что если сказать его вслух - то ничего больше не
будет.

- Что за слово? Утраченный тетраграмматон? - спросил Арги.

Саша открыл было рот, но вовремя опомнился. Он нахмурился и засунул

ложку в рот. Я продолжал созерцать за всем с вершины ниббаны. Когда я
пил чай, Арги неожиданно ударил меня в плечо:

- Что тебе снилось? Ты нашел библиотеку?

- Я не помню, что мне снилось. По-моему я вообще не мог заснуть - а

просто лежал в трансе.

Арги покачал головой:

- Плохо, плохо - тебе надо упражняться.

- И как же?

- Проверь себя - вдруг ты спишь прямо сейчас.

Я осмотрелся. Все было предельно реально. Я будда. Саша знает последнее

слово. Арнольд - джедай. Я сказал:

- Нет, кажется, это не сон.

На это Арги только закрыл глаза.

***
//Сонный
Ко мне подошел шестой парень из нашей палаты - его у нас называли
Повешенный - так как по его же словам он попал в петлю времени - ему
приходится проживать одни и те же события раз за разом. "Почему же ты
повторяешь свои действия? Ведь ты вполне можешь изменить ход своей
судьбы, изменив любое из своих решений" - обычно говорили ему. А он
отвечал: «Вы не понимаете, я нахожусь где-то сбоку от себя - я вижу себя в
третьем лице - и это третье лицо действует независимо от моей воли. И
мне приходится следовать за этим бесконечным колесом Сизифа».

- Если ты видишь себя в третьем лице, то может это третье лицо вовсе и не
ты. Зачем ты привязываешься к нему, ведь ты же сам говоришь, что сам ты
находишься сбоку.

- Но если это третье лицо не я то кто тогда я? Там сбоку на самом деле
ничего нет! - и шестой в ужасе закрывает лицо ладонями.

Да, шестой производил неприятное гнетущее впечатление.

Вот он подходит ко мне и, отворачивая от меня свою голову, запинаясь

шепчет:

- У тебя нет книги? Нет?

- Нет.

Но Повешенному, похоже, все равно - не дослушивая, он отворачивается к

окну - это уже было.

- Повешенный, что происходит после смерти? - спросили у него как-то.

- В том-то и дело что ничего не происходит, - отвечал он, криво улыбаясь.

***

Как и следовало ожидать, ко мне на лавочку подсел Арги. Я вовсю

изображал из себя будду созерцающего ничтойность.

- Почему ты не убил Гарри - теребил меня Арги.

Я сосредоточенно продолжал молчать. Арги не успокаивался:

- Знай же, я подслушал мысли Подземных Червей. Они уже подозревают

тебя. Если ты не убьешь Гарри, то он убьет тебя.
Будда не удержался:

- Послушайте, Арги, если вам так не нравится Гарри, убейте его сами,
оставьте меня в покое. Вам следует знать, что я будда и ваш мир суетливых
желаний меня не трогает.

Арги крепко задумался. Я торжествовал. Но вот он опять прильнул ко мне и

залез рукою в карман.

- Отрави его сегодня за ужином, да прибудет с тобой Сила - с этими

словами, Арги резко поднялся и побрел в сторону корпуса.

Я засунул руку в карман. Там была ампула с бесцветной жидкостью. Откуда

у Арнольда яд? - эта мысль не давала мне покоя. Я подумал, что может
быть он вовсе не сумасшедший.

***

Состоялась моя очередная встреча с главным врачом. Я рассказал ему, что я

будда. Он обрадовался:

- Вот видите, вы понемногу вспоминаете. В скором времени вы сможете

восстановить непрерывность своей личности. Я всегда был уверен, что вы
быстро придете в норму - у вас крепкие мозги.

- Но действительно ли я будда?

- Нет, разумеется, нет - это ваша фантазия которая стала сильней

реальности. Действительный вы - это тот, кому кажется, что он Верховная
Жрица, что он будда.

- А кто же он, то есть тот я, который на самом деле?

- На самом деле он, то есть вы - это Геннадий, сын своих родителей,

рожденный в такой-то год от Рождества Христова. Это если очень просто
объяснить.

- Вы, доктор, уверены в этом паспортном Геннадии?

- Знаете, в чем между нами разница? - снова хитро улыбнулся доктор.

- В чем?
- Я знаю, что я ни то ни другое, но для удобства, считаю себя кем-то
определенным. Вы же не знаете, кто вы и считаете каждую мысль о себе
собой. Вам нужно всего лишь найти якорь. И даже искать не нужно - вот
замечательный социальный якорь, специально для вашего удобства и
комфорта. Вас зовут Геннадий. Вот это вы и есть, а не египетский бог
какой-нибудь. И когда вы это поймете - вы испытаете огромное облегчение
- наконец-то вы вернетесь к себе и к реальности.

- Но если все таки я не чувствую себя эти вашим Геннадием?

- Ну, это все галлюцинации, галлюцинации - многие больные, например,

считают, что они звери или насекомые - но ведь они все равно остаются
людьми. И вы, и я это можем подтвердить. Вам нужно понять разницу
между символической жизнью и жизнью реальной. Понимаете?

Грустный я вышел почему-то из кабинета врача...

***

//01J
Разговор с доктором привел меня к решению - узнай про которое, тот
схватился бы за голову. Я решил отравить Гарри. Наверное, мне не хотелось
быть Геннадием, мне хотелось быть джедаем. Бунт!

Итак, я, немало не беспокоясь, подлил отраву в чай Гарри, пока он ходил за

ложкой. За столом также сидел Повешенный. Он посмотрел на меня
больным взглядом, когда я подливал яд, а потом он отвернулся,
уставившись на стрелку часов.

Я ел, не спеша, внимательно рассматривая Гарри. Гарри о чем-то нервно

думал, пальцы немного дрожали. Когда он дошел до чая - я поедал банан, в
упор, смотря на Гарри. Он заметил мой прямой взгляд и немного пролил
чай, дернувшись. Тут за наш столик сел Саша и перед тем как приступить к
еде, сказал всем, что знает такое слово, что если его сказать вслух, то
больше ничего не будет.

- Дерьмо, - сказал Гарри - и сразу же уронил голову на стол. Несомненно -

яд был превосходного качества.

-----------

Не успели убрать ложе Гарри, как на нем уже обустраивался

новоприбывший сумасшедший. Застелив кровать, он оглянулся на нас и
представился:

- Вы, может быть, решили, что я сумасшедший - и вот в этом вы весьма

ошиблись! Я совершенно здоров - не судите меня строго, я всего-навсего
писатель. Я хочу написать о сумасшедшем доме и вот понарошку сошел с
ума, чтобы попасть в вашу замечательную компанию. Как вам мой план? Не
правда ли он забавен? Я думаю, мы сойдемся. Я буду слушать, а вы
говорите, не обращайте на меня внимание, я не обижусь.

Повешенный повернулся лицом к стене и замычал:

- Я это уже читал.

Новоприбывший широко улыбнулся:

- Меня зовут Кондратий.

Я поманил Кондратия к себе рукой.

- Да, я вас слушаю - ответил он.

- Кондратий, запиши, пожалуйста, то, что я тебе сейчас расскажу. Это

история моей жизни. Тебе это пригодиться в твоей работе.

- Да, да, рассказывайте, - Кондратий побежал доставать из рюкзака ручку и

блокнот.

Я взял последний оставшийся банан и начал его есть. Внутри меня была
усталость - словно бы все внутренности перессорились между собой.
Кондратий торопливо ждал, пока я доем банан. Я начал рассказывать.

- Я родился в Египте, задолго до рождения Христа.

Кондратий деловито бросился записывать.

- Была я женского пола, и была я принцесса с длинными эльфийскими

ушами. Ночью я сбегала из дворца поиграть с шакалами, вот однажды я
сидела на берегу ночного Нила. Кефра полз по эфиопской коже Нуит. Я
сидела и смотрела, как лотосы светятся в сиянии Исиды. И вот мимо меня
проплывает корзинка, а оттуда кто-то громко кричит и зовет Аллаха на
помощь. Я с помощью своего посоха подтолкнула корзинку к берегу. В
корзинке спал младенец. Я принесла его во дворец и объявила его своим
сыном от владыки Осириса. Сына я назвала Мосу. Мосу рос славным
мальчиком. Ко времени его зрелости я стала императрицей Верхнего и
Нижнего Египта. Мясо, вино и сласти не исчезали со столов,
сокровищницы трещали от алмазов и изумрудов, диковинные снадобья
открывали нам врата, а танцовщицы обнажали свои прелести. Надо же, как я
удивилась, когда Мосу пришел ко мне и заявил, что хочет покинуть дворец
и отправиться искать истину. Я подняла цветок и швырнула его в Мосу.

- Истину? Что ж, иди, Мосу, но пока не поймешь, что нет другой истины,
кроме истины наслаждения - не возвращайся.

Мосу ушел в пустыню и там постился и молился. Однажды сидя у реки, он

вдруг пробудился. Мосу отряхнулся ото сна и пошел по дороге в столицу.
Там он проповедовал свое учение. Я приказала схватить Мосу - уж очень
мне хотелось повидать своего приемного сына. Мосу был в имидже
ветхозаветного пророка, дабы продемонстрировать мне свои умения, он
выссекал искры и призывал огненные столбы. По моей просьбе одного из
слуг Мосу превратил в корову - я велела отослать корову в храм как дар
богам. Мосу сказал мне:

- Разреши мне поблагодарить тебя, за то, что ты спасла меня, когда

подобрала младенцом. Так Мосу подарил мне эликсир бессмертия. Затем я
велела отпустить Мосу. Я слышала - он вступил в контакт с серыми
пришельцами-евреями и принял от них обрезание, после чего еще сорок
лет искал туннели Сета в египетских пустынях. Потом его забрали в другой
мир. Вот и всѐ.

- Выходит вы бессмертный? - любопытствовал Кондратий.

- Да, я бессмертен.

Кондратий сделал последнею запись и сказал мне:

- Знаете, мне кажется, вам нужно поговорить с доктором. Вы здесь по

ошибке.

***

- Мой фюрер, я жду ваших поздравлений и, конечно же, жду обещанного

светового меча. Гарри - мертв!

Однако ответ Арги меня весьма удивил, он ответил:

- Слушай, а что если я сошел с ума?

- Не понял, Арги, о чем ты говоришь?

- Ну как сказать, ну а может быть, я все это придумал, все это моя фантазия.
Что если ничего этого не было?! Что?!

- Что придумал, Арги?

- Всѐ! Джедаев, червей, летающие яйца, двулунность.

- Двулунность?

Арги только рукой махнул.

- Да что это с вами?! - я не на шутку забеспокоился - неужели на вас начали

действовать лекарства?!
- Да, когда я увидел мертвого Гарри, я словно бы лопнул. Впервые я
засомневался в своей вере. Но если все это самообман - что же тогда?!
Проклятье! – и, бывший джедай Арги, замахал руками, отгоняя меня от себя,
как будто я был досадливой мухой. Я чувствовал, что я тоже сейчас лопну.
Пришлось мне бежать к Кондратию и нести ему очередную порцию бреда о
себе - так мне становилось легче.

***

Счастливая мысль пришла мне в голову - яд! Я вскочил и бросился к Арги -

тот смотрел телевизор.

- Проснись! Где ты взял яд, а? Ты ведь джедай, только джедаи могут

достать такой хороший яд?

Арги с красными запекшимися глазами повернулся ко мне и вздохнул.

Затем он обернул свой цветок головы обратно к солнцу телевизора. Я дал
ему щелбан - этому паршивому никудышному джедаю.

***

Доктор собрал всех пациентов нашей палаты в комнате трудотерапии,

чтобы обсудить смерть Гарри.

- Пусть каждый скажет, как считает, почему умер Гарри.

Первый говорил Рыбак:

- Лещ на крючке! Съел отравленного червя!

Вторым говорил Повешенный:

- Здесь нечего обсуждать, таков маршрут звезд - мы бессильны что-либо

сделать.

Третьим говорил Саша:

- Я хотел слово, которое, если его сказать вслух, то оно это - после ничего
больше не будет! Но, Гарри, он почувствовал, что я собрался сделать - ведь
он был как Христос - и умер за всех нас, спас всех нас, остановил меня.
Четвертый говорил Кондратий:

- Я совершенно, ни капельки, как говорится, не знал милейшего Гарри. Но

вот, что меня настораживает, доктор. Прислушайтесь к тому, то говорят эти
больные - то есть, на мой взгляд, псевдобольные. Ибо слишком уж
последователен их бред, слишком симулятивен, как будто служит им
ширмой, как будто они не хотят говорить главное, что-то скрывают, а чтобы
от них отвязались, несут малоубедительную чепуху. И я думаю, вы, доктор,
должны спрашивать у них, не почему умер Гарри - а почему эти больные
находятся здесь, что они здесь делают в этой лечебнице. Вот это - стоящий
вопрос!

Доктор ответил:

- Что ж это прекрасный вопрос, мы зададим его после того как все ответят
на предыдущий вопрос - и доктор посмотрел на нас с Арги. Клянусь, в эту
секунду я понял, что он все знает. Мне стало страшно. Что же сказать? К
счастью первый заговорил Арнольд:

- Как-то раз я жил весной в Ереване и занимался тем, что сидел у окна и
пытался сложить кубик-рубика. У меня не вышло! У меня ничего не вышло! -
и Арги горько заплакал. Похоже, он действительно сломался. Но вот моя
очередь говорить. Двигала ли мною злоба на Арги? не знаю - просто я
услышал, как я сказал:

- Я думаю, Гарри убили. Отравили Гарри, потому что он пархатый еврей.

Кое-кто терпеть не может евреев, - я замолчал, оценивая эффект своих
слов. Арги продолжал плакать. Доктор сказал:

- А теперь отвечайте на вопрос Кондратия. Что каждый из вас здесь делает?

Однако, я прошу вас Кондратий, также ответить на ваш превосходный
вопрос.

Первый отвечал Рыбак:

- Я уже заплатил за лодку, отстаньте, отстаньте от меня. С этими словами

Рыбак заснул.

Второй говорил Повешенный:

- Все вы однажды проснетесь мной.

Третий сказал Саша.

- Я консультант и всех здесь консультирую.

Четвертый говорил Кондратий:

- А я знаю секретное слово.

- Это я знаю! - вскрикнул Саша.

- Какая разница - пропел Кондратий.

Арнольд говорил:

- Я здесь для того, чтобы вернуться к нормальной жизни.

Я сказал:

- А я здесь что-то потерял. Только забыл что.

Доктор сказал:

- Всем спасибо. Расходитесь по домам.

-----------

Мы шли с Кондратием в сторону метро. Кап-кап весенний дождь.

- Вы вспомнили, что потеряли? - спросил меня Кондратий.

- Да, вспомнил - но вышло так, что я ничего не терял, ибо у меня этого и не
было. А как ваша книга?

- Подобно колесу. Катится сама по себе - и вовсе даже не туда, куда я

намечал.

- Так со всем в жизни. Все в мире подобно колесу, подобно пузырькам,

подобно музыке.

- Да, я понимаю, что вы хотите сказать - все в мире подобно всему.

- А, помните, вы говорили, что знаете секретное слово.

- Да, знаю. Это слово отличается от других слов. Оно - Император среди
слов.
//01J
- А зачем вы решили лечь в сумасшедший дом. Неужели вам было
непонятно что-то?

- Это всего лишь часть книги. Друиды называют этот прием украшением
рифм.

- И о чем же ваша книга? В чем главная идея?

Кондратий помолчав, сказал:

- Целью всей книги был поиск секретного слова. Всѐ это предлоги,
отговорки - все это камуфляж. Мне нужно было не тысячи слов о словах - а
одно настоящее слово.

- Да вы богоискатель?

- Нет, я фокусник, когда я не нахожу это слово, я придумываю его, выдаю

за истинное и называю это магией.

- То есть вы все придумали?

- Да, абсолютно все.

Затем Кондратий сказал мне секретное слово, после чего сел в вагон метро.
Он уехал, а я вышел под настоящий ливень. Конечно же, совершенно
свободный от всех надежд. Можешь идти влево, можешь идти вправо. Я
посмотрел вверх и сказал:

- А ведь все небо-то в алмазах...

Мистер Си возвращается домой

- Ну что, рассказывай, как съездил, что видел?

- Энн, я...ну ты же меня знаешь - просидел целый месяц в съемной комнате,

никуда и носа не высовывал. Лопал пельмени, смотрел DVD, дрочил перед
сном вместо молитвы - ничего особенного.

- Привет, ну что новенького?

- Попал в психушку. Понимаешь налопался я тут DXM и что-то не так

пошло - вообщем пришел я в себя только в палате. Мне кажется я очень
долго прожил где-то под кроватью в качестве незнамом. Ммм... Сложно
сказать - это осталось далеко - иногда во сне я вспоминаю кусочки - но
проснувшись уже не помню ничего. Должен сказать спасибо врачам - знал
бы ты как хорошо сидеть на лавочке под солнышком...

- Ты где был?

- Я путешествовал. Я шел берегами. Я спал озѐрами. Я находил общий язык

с муравьями и с дальнобойщиками. Я выигрывал в лотереи и спускал
состояния в карты. Я знал десяток женщин. И всех забыл, кроме одной. Еѐ
звали Юля - мы встретились между холмами, в долине одуванчиков. Я
медитировал на одном холме, а она на другом. Открыв глаза я увидел свою
тень, а моя тень увидела меня. Я разбил своѐ сердце, задев и еѐ сердце. Ты
видишь какой я разбитый какой я небритый и как я пьян...

- Ну как съездил?

- Меня похитили спецслужбы. То что произошло со мной - большой

секрет...

- Здравствуй, я приехал из Осло, где получил последние инструкции. Моя

цель - создать магический Орден.

- Ты всѐ еще за границей?

- Я мертв и мне снятся сны.

- Тебе до сих пор снятся сны?

- Я должен создать Орден. Нас много и сочленяя нас получается Мы.

- Как погода в Осло?

- В Осло много хороших шахматистов. Я любил садиться на лавочку

раставлять фигуры на доске и ждать своего противника. Однажды ко мне
подсела девушка. Она соврала мне, что еѐ зовут Юля. у неѐ еще были две
рыжие косички, торчащие в разные стороны.

- Она хорошо играла в шахматы?

- Она оказалась агентом спецслужб - пока она отвлекала меня шахматами и

голубыми глазами, ко мне подкрались люди в штатском, а также несколько
черных джипов. В одном меня и увезли.

- Это они надоумили Вас создать Орден?

- Да, это они - но это большой секрет. Дело в том, что я создал тайный
орден.

- В чем цель Ордена?

- Для того чтобы это узнать, Вам, доктор, придется вступить в него.
Решайтесь.

- Да как он хоть называется?

Мистер Си что-то шепчет на ушко доктору. Доктор практически неуловимо

кивает головой.

Мистер Си возвращается домой. Сбросив ботинки он устало оседает на пол,

спиной к входной двери. Из глубины квартиры появляется женщина.

- Ну как дела? Хорошо съездил?

- Я изменил тебе. Дважды.

Женщина немеет. Несколько раз она пытается что-то сказать и в конце-

концов говорит:

- Шутитшь?! Небось опять сиропа от кашля нахлебался?

- Я должен создать Орден.

- Кто сказал?

- Я забыл. Кто-то во сне. Я не могу вспомнить.

- В чем цель Ордена?

- Тебе надо вступить в него, чтобы узнать.

- Как называется Орден?

Мистер Си резко поднимается и не говоря ни слова открывает дверь, убегая

вниз по лестнице.

- Постой, - кричат ему вдогонку. Мистер Си теряется в метрополитене...

- Ты должен вернуться и создать Орден. Смотри не забудь.

- А если...

- И не отказывайся. Все твои решения - это наши решения. Ты не можешь

отказться.

- А если я всѐ-таки попробую отказаться?

- Если ты откажешься - ты вернешься домой: будешь смотреть DVD и читать

научную фантастику. Но не надейся встретить нас. Мы уйдем и ты будешь
один. Поэтому ты не откажешься.

- Я могу увидеть Юлю?

- Это зависит от неѐ, если она захочет, то приснится тебе в одном из парков
города Осло. Юля с нами - не забывай.

- Тогда я тоже с вами. Я создам Орден...

- Может Вы всѐ-таки объясните - где Вы были?

- Я же отвечал Вам - я находился под кроватью. Я превратился в

бесформенное существо. Оно не умеет двигатся в пространстве. Оно ведет
свою линию исключительно под кроватью.

- Под кроватью вы встретили Юлю?

- Именно. Я пошел в кино и пришел гораздо раньше начала показа. В зале
ещѐ никого не было. Потом зашла она - улыбаясь мне, спросила у меня, что
сегодня будут показывать. Я ответил и мы разговорились. После кино мы
долго гуляли по тихим улочкам Осло. В темноте мы взобрались на крышу
жилого дома и Юля, показывая на Восток, сказала что там я должен создать
Орден. Этот Орден я посвящаю Юле.

- Как называется фильм который Вы смотрели?

- "Мистер Си возвращается домой"

- И вас не удивило, что фамилия героя фильма и Ваша фамилия совпали?!

- Удивилась Юля, когда я ей об этом сказал. Она сказала: "Ты шутишь! Тебя
не могут звать мистер Си!" Я убедил еѐ показав ей студенческий билет. Она
взволновалась и сказала что хочет прогуляться. Мы не досмотрели фильм и
вышли на улицу.

- Шел дождь?

- Да шел дождь и уже было темновато. Юля схватила меня за рукав //01J
и предупредила меня, сообщив об
Ордене. Потом мы целовались.

- А потом вы, взявшись за руки,

полезли на крышу?

- Ну да...а Вы уже всѐ знаете? Я не

помню когда Вам рассказывал.

- Дело в том, что я видел фильм

"Мистер Си возвращается домой".

- Правда?

- Да, но в отличии от Вас я

досмотрел его до конца. Я в
выигрышном положении. Не спорьте.
Раскажите о целях Ордена.

- Я ничего не скажу пока Вы не

вступите в Орден.
- Хорошо я вступаю в Орден. Как называется Орден?

Мистер Си шепчет что-то на ухо доктору. Доктор кивает головой...

Мисер Си вернулся домой. Он потянулся руками вверх и в позвоночнике

хрустнуло. Мистер Си сел на кровать, заварил одинокий чай и стал глядеть
в окно. За окном в траве своевольничали коты, бегая друг за дружкой. В
отдалении две девочки бежали с распахнутыми объятиями за белой
бабочкой. Мистер Си вздохнул. Именно этим вздохом окончился кинофильм
"Мистер Си возвращается домой".
Комната 3 (ПОЛИКАТИКИЯ)

Я живу в безоконной и бездверной комнате. Но у меня еще есть маленькая

каморка, в которой находится ванна. Поэтому я, пожалуй единственный из
всех членов ПОЛИКАТИКИИ, который не пользуется гипномиметиками.
Ведь у меня есть ванна. Проведя там некоторое время, в условиях сенсорной
изоляции, я получаю сходные эффекты гипномиметоза. Но своим силами.
Да это требует некоторых усилий, особого тонуса внимания – но,
затраченные усилия возвращаются ко мне вдвойне. Ведь, благодаря моим
упражнениям в ванне, моя жизнь представляет из себя - целостное и
осмысленное существование. //01J

Утром, днем и вечером –

да фактически целый
день, я занимаюсь особой
телесной практикой,
помогающей мне набрать
силы для сохранения
осознания при ночном
погружении. Когда я не
занимаюсь телом, я
тренирую свою
концентрацию, фокусируя
взгляд на разных
объектах. Например,
сейчас у меня полугодие
концентрации на темный экран компьютера. Я нарочно не захожу уже пять
месяцев в социальную сеть. Вместо этого я концентрирую фокус своего
внимания на темном экране. Все эти техники и практики, в конечном счете,
привели меня к этой ночи, во время которой я впервые вышел в особую
непознанную мне область гипномиметоза.

Я полностью погрузился в пространство гипномиметоза, забыв полностью

о своей личности и прошлой жизни.

Вот мой отчет оттуда сегодня утром по пробуждению.

Марс. Проект мозговых полипов. Трубочки в сером веществе.

Я живу в комнате со старшей сестрой. Она работает пружиной на заводе. И

полностью меня обеспечивает. Этот факт она постоянно ставит мне в вину.
Приходиться мне впервые за месяц выйти из комнаты наружу в поисках
работы.

Наш мир называется – Царство Марса. Это особая система замкнутых между
собой туннелей и больших металлических пространств, в которых
функционируют разные предприятия и проекты.

Я изможден долгим сидением в коме своей комнаты. Все туннели

наполнены лихорадочным движением. Часто приходится прижиматься к
стенкам туннеля, пропуская потоки движущегося транспорта.

Неожиданно мне звонят в мозг. Раздается голос, он диктует мне адрес, по

которому мне нужно придти для собеседования по устройству на работу.
Это на периферии туннелей. Около памятника сэру Мексу. Через час ходьбы
я достигаю края туннелей и останавливаюсь перевести дух у памятника.
Неожиданно из неоткуда появляется девушка в черном готическом платье. У
нее грустные глаза. Она дает мне карту Таро в руки – а затем исчезает. Это
девушка, как я понимаю, из особой секты черных теней. Они верят, что если
полностью отвернуть взгляд от мира туннелей, то можно будет проснуться в
просторных и светлых залах Хрустального Солнца. Я не очень верю в эту
возможность, но детская наивность, вера в то, что существуют другие миры
помимо этого, всегда трогала мое сердце. Испытывая щемящие чувства, я
спрятал карту во внутренний карман. Мне предстояло пройти вовнутрь ворот
Проекта, где мне предстояло собеседование.

Такова моя жизнь: сочувствовать секте черных теней, а самому пытаться

выжить, встать на ноги в мире туннелей. В конце-концов царство Марса по
трезвому рассмотрению не самый худший мир - да и других миров нет
кроме него.

Войдя вовнутрь Проекта, я ждал кого-то из управителей, но вокруг меня

столпились пациенты. Это были слабоумные – деградировавшая часть
населения, из мозгов, которых с помощью трубочек высасывался
питательный раствор. Этот раствор – наш стратегический продукт, он
поддерживает наше существование. Лица слабоумных вяло перетекались.
Они обступили меня, с видимым любопытством, протягивая ко мне свои
хоботки. Неожиданно я почувствовал треск в своем мозгу. Словно меня
ударило током. Я понял – меня подключили к мозговому полипу. У всех
слабоумных один мозговой полип на всех. Именно он заставляет течь
серую жидкость по металлическим трубочкам – взамен этого слабоумные
получают одно вялотекущее ощущение телесного блаженства общей
телесности. Я мог почувствовать каждую часть тела каждого слабоумного.
Пульсацию венозной крови в гениталиях. Выделения желчи в печеночных
каналах. Гудение мембран ушных ганглиев. Все вместе это составляло один
сладострастный комок спаянного булькающего от самобытия слизневого
полипа.

Последними моими собственными мыслями были: меня обманули. Моя

новая работа теперь – обслуживать мозговой полип и вырабатывать
питательный раствор. Девушка из секты теней хотела предупредить меня.
Но уже поздно. Теперь моя судьба быть здесь - и обнимать, всеми своими
сенсорами-хоботками, блаженствующих олигофренов, в оргазме
бесконечного слияния, обеспечивая жителям нашего города бесперебойный
ток электричества.
Аполлон увидел Диониса - Дионис услышал
Аполлона

Написано после посещение Дельф и взыванным этим приступом вселенской ненависти.

ты плыл между скалистых гор свечи горели летели огоньками вокруг тебя.
Моя жизнь, - восклицал ты - моя жизнь. Твоя жизнь рассыпалась осколками
воспоминаний и каждый из них впивался в самую сердцевину твоей сути.
То была привязанность, то была неутоленная жажда, то была непрерывная
боль отделенности ---

ты плыл в своих слезах как на ладье в священные дельфы, где тебя

принесут в жертву новому солнцу.

безумие искрило в беспробудные февральские дни но зеркало мира лишь

равнодушно отражало твое перекошенное от электричества лицо ---
священный дым тифона поглощая твой разум вполз откровением
абсолютного поражения - вот она дельфийская мистерия - неотвратимость
оледенения ---

счастливы же спящие? не знающие этого - с каждой секундой засыпают

они все глубже и глубже пока и вовсе не исчезнут ---

вот что все так трепетно желают в своем полуночном естестве - этого
абсолютного забвения вне времени, этой сокрушительной
всеосвобождающей сладости смерти---

холод внутренности ежась клубком эмбриона -- слишком много мыслей

думал ты --- и попробывал молчание - и оттуда из белой страны безмолвия
вдруг начали выступать легионы и полчища - ты их увидел ты их услышал
ты ощутил их адское непосильное давление - ЭТО ОНИ - и ты отпрянул в
ужасе, вцепившись из последних сил в поручни автобуса ревущего на
виражах, везущего тебя изо дня в день по расписанию солнц и лун ---

проглатывая сопли трясяя разбитым кулаком скуля внутри себя волком: я

буду драться до конца пусть я погибну в битве с этой пустотой но лишь бы
драться держаться жить и страдать ---

звериный клич ты отрываешь головы у трех мухоморов жрешь их

захлебываясь счастьем крови вскакиваешь на ноги бежишь выхватывая из
ножен сверкающий взгляд - вперед бежать только не останавливаться иначе
туман накроет с головой - бежать вперед теряя тело по частям меняя тело
по частям все что было важно все уже не важно лишь бежать - не
останавливаясь бежишь ты в полном облачении сквозь миры неся
разрушение танцуя на костях хохоча от злости бытия --
Рагнарѐк – Пролог.

В своей работе «Война и Сакральное» Роже Кайуа задается вопросом, какая

реальность в отсутствии мифа способна стать равноценной ему заменой и
дает ответ для многих ужасающий: это — Война. Силу данного слова
невозможно ощутить до тех пор, пока оно сохраняет женское окончание,
поэтому я перехожу на немецкий и называю Войну только der Krieg. Буйное
неистовство праздника, «время эксцессов»,когда растрачиваются запасы,
коих могло хватить на годы, эта безудержная воля к нарушению всех
запретов и предписаний, ниспровержению всех законов способна
сравниться только с опустошающей и уничтожающей Мощью der Krieg.
Кайуа пишет, что «внезапность, ярость, резкость, умение собрать и привести
в движение как можно больше сил в одной данной точке — все эти
элементарные стратегии действуют и на празднике и на войне. И у
праздника, и у войны есть своя дисциплина, и все же оба онипредстают
чудовищно-бесформенными взрывами по сравнению с монотонным
течением регулярнойжизни», но более удачным является сближение der
Krieg и Праздника с Sacrum («периодом божественной эпифании»), однако,
несмотря на все их сходство, нельзя не указать, что Праздник всегда был
торжеством жизни, способствуя Объединению, тогда как der Krieg есть то,
что несет Разрыв. Der Krieg против союзов, — она всегда разделяет. В этом
ее основное отличие от Праздника. И (!): «Она бесчеловечна — этого
довольно, чтобы считать ее божественной (Сперанская- Endkamnpf).

В данном репорте речь пойдет о пробном тестинге фенэтиламина 2С-Е.

Ранее с этим семейством мне не доводилось встречаться. И вот закрывая

этот пробел, я заказываю 500мг кристаллической субстанции.

СЕТ

Предисловия будут долгими. Но невозможно создать на самом деле

внятное предисловие – для этого нужно писать автобиографию. Поэтому
ограничимся лишь некоторыми опорными пунктами….

Началось все в Олимпии на холме Кронион, где я обещал Зевсу

Олимпийскому – Зевсу Громовержцу, покончить с собой на пике Парнаса и
возродиться, подобно Диоклетиону, для новой истинной жизни в духе.

Но вот я приехал домой в Афины и индульгирую в ожидании конверта с

субстанцией. Традиции моего индульгирования глубоки и беспощадны. В
этот раз я особо окунулся в истощающее охуевание – ибо вернулся после
четырех месяцев из курортной провинции в злачный котлован Афин.

По большей части я ел, спал, читал Бесов Достоевского и изнывал от

ожидания.

Первоначально планировалось получить конверт и ехать покорять вершину

Парнаса, там заключить новый договор с Духом, потом спуститься и
инициироваться где-то на склоне субстанцией. Для этого была приобретена
заблаговременно палатка.

За пять месяцев до описанных событий мне приснился сон. Я постоянно

возвращался к нему мыслями.

СОН

Я где-то на окраине двора / города употребляю в палатке в первый раз 2С-

Е, а потом иду домой по ночным Афинам, развлекаясь тем, что закрываю
глаза, но все вижу внутренним взором. В голове у меня чирикают фразы,
которыми я буду украшать свой репорт на ЦКП. Однако на самом деле трип
не особо мощный – музейный. Но у меня впереди столько исследований!

Этот сон словно бы пророчески указывал, где мне на самом деле надо
употребить в первый раз 2С-Е – и, кажется, это должны быть горы Гиметос,
которые находятся на северо-востоке от Афин – мое место силы.

Я раздваиваюсь. Ехать ли на Парнас или есть здесь. Благоразумие говорит,

что вообще следует есть в первый раз дома – посмотреть каково оно
вообще.

Короче, не выдерживаю и отправляюсь в горы Гиметос – производить

рунический ритуал инициации. Потому что заебался ждать – и подумал, что
лучшее уж хоть какая-нибудь инициация, чем вообще никакой. До Парнаса
меня не пускала лень и страх.

Итак, я провел в горах рунический ритуал, принес в жертву свой рунический

набор камней, которые я так усердно и любовно собирал из вод священной
Ладоги.

Этой жертвой я хотел вытащить всю силу которая накопилась в этих камнях
и впитать ее в себя, дабы обрести силу стоять на краю бездны бытия.

За последнее время я потерпел слишком много поражений, совершил

слишком много гнусных предательств, истратил столько сил внапраслину.
Все мои защиты и мифологии рассыпались. Я был растерзан и болен. У
меня даже не было сил исполнить свое обещание Зевсу ехать на Парнас.
Какой на хуй Зевс!

Все заново, все вновь! Восстать птицей Фениксом!

Дома я нашел заветный конверт. Потрясающе. В горах кстати я выпил

около литра мате – так что меня уже очень неплохо стимило. Ясное дело я
ничего не буду есть. Трип намечаю около восьми – думаю может купить
шприцы, но потом решаю, что лучше в первый раз не париться с баянами и
затестить сублингвально.

Чтобы скоротать время, читаю книгу Хэнкока «Боги и демоны эволюции» о

первобытном искусстве. Мое сознание наполняется доисторическими
шаманами и странными зверями. Мне удается даже немного поспать.
 //e7oh

Проснувшись я отправляюсь в полутрочасовую прогулку. Как ни странно но

я теперь выгляжу как лютый фашист – с бритой головой, одел военную
кепку и военную руническую куртку – хотя я же не фашист, странный
когнитвиный диссонанс танцует. Слишком много мыслей о моем луке – все
это меня раздражает. Внутренний диалог чудовищен. Покупаю две сигареты
биди.

Прихожу домой в шесть часов. Решаю посмотреть фильм «Полет Ворона» -

довольно неожиданно для меня сегодня всплыло руническое настроение, а
я помню что этот фильм, повествует о исландских викингах, кажется.

Фильм оказался охренительным. И пророческим. Затронута тема борьбы

языческого мировоззрения и христианского. Фильм очень суровый и
жестокий. Главный герой потрясающе безжалостен и прекрасен. К тому же
он мне очень напомнил очень важную фигуру в моей жизни – рыжего
основателя секты техносатанизма, которого я встретил у вечного огня в
своем первом добовом трипе.

Таков был сет.

Время приема 20:06. Принято около 25-30 мг – сложно сказать делил
ножом на глаз, плюс слизывал с ножа. Вообще после фильма был охвачен
вотанической яростью. Все дрожало, словно сквозь меня били
электрические токи. Таково преддверие…

Вещество оказалось просто адски горючим. Я держал около минуты под

языком и на слизистой остался маленький ожог. Я в шоке, я в ужасе, я в
трепете!

Я полез в ванну, немного расслабится. Зажег повсюду свечи.

В 20:46 я сделал последнюю заметку в дневнике: Первые эффекты.

Сильная нервозность.

Начало ебашить.

Первый эффект был в чрезвычайной суровости.

И в жажде чистоты до грани лезвия ножа, с которым я метался по квартире,

охуевая от грязи и бардака и остальных примет разложения.

Я не мог не на секунду расслабится – страшное напряжение охватило меня. Я

зажигал огонь, я чувствовал страшную жажду – пил чай воду. Обливался
водой. Одевался в старые защитные одежды, препоясововался
ритуальными предметами.

Я повсюду зажигал огонь, было очень жарко – изнутри жарко. Я включил

альбом Сносная Тяжесть Небытия Гражданской Обороны.

Еще немного, еще чуть-чуть…

Лишь только ночь простоять, да день продержатся…

Началась война, революция, борьба за то чтобы остаться в себе – не

раствориться в бездне небытия.

В небе запылали песни.

Засверкали искры, все во мне выжигалось пламенем. Разворотило

концепции, разворотило очи. Стоило только начать концентрироваться как
все начинало трещать и взрываться. Мир был близок к вселенскому пожару.
Я один в бесконечном окопе многоэтажки, в пакистанском смрадном гетто.
С балкона я вижу их – это черная плоть, синюшные кастрюли с булькающим
куриным бульоном, запраленным восточными специями – вот они лежат на
своих коврах, толпами, поедая руками из общей тарелки макароны с
кетчупом – и все гудит, все пылает, все шумит. Мобильные телефоны
наполняют эфир – гортанные буквы вонзаются в электрический суп ночи.
Блять я пизданулся. Они слышат мою музыку – она гремит и пылает. Да,
блять – возникает паранойя – может быть они только ждут, чтобы вызвать
полицию, на хуя я указал свой адрес в заказе…

Заветный конверт с субстанцией превращается в часовую бомбу.

Но я нашел священное имя, я обрел понимание. Я все выдержу – я все

исправлю, я все очищу… Это крещение святым огненным духом. И тут…

Армагеддон 2012.

Я понял нахуя я тут. Все прояснилось. Мой мухоморный трип 2006 года
вдруг открыл свой потаенный смысл. Тогда было видение конца света – и я
должен всех собрать в домике – там спасаться. И вот почему я здесь – нужно
сказать маме, что это пиздец – это конец света – нужно возвращаться в
Россию и встречать Армагеддон.

Все бросить – все хуйня. Блять что же делать. Я решаю покончить с

взрывным конвертом. В моей памяти всплывает как я уже выбрасывал из
окна дживики и сальвию. И вот настал черед пожертвовать фениками. А
накануне прямо перед моим носом упал зип-лок, кто-то швырнул его с
балкона. Я поднял, дома рассмотрел содержимое – а там только табак. Но
вот теперь это воспоминание рассматривается как знак – значить и я должен
выбрасить феники с балкона. И я выбрасываю….Блждж!!! Сначала я даже
подумал – ах, как это охуенно и хардкорно. Блять какой я все-таки
беспредельщик – как кто-то найдет и вскроет и вскроется – ах, суки – это же
апокалипсис! БЛЯТЬ – что же я наделал! Да ведь это же найдут эти суки эти
мусульманские крысы – посмотри на них – я смотрю с балкона – и вижу как
похоть и жажда бурлят на жире аллаха акбара. Вот они – голодные злые
ищут чем бы убиться – и находять странный конвертик. А там блять же
стоить значок DANGER! NOT FOR HUMAN CONSUMPTION! Да им же похуй
– а что это за белый порошочек! СУКИ! И ведь вскроются и вскоются
овердозом – а это блять конец свете, вселенский джихад. В Иране эти
ублюдки ковыряясь в атомной бомбе вызывают атомную реакцию, цепную
реакцию! Превыми бомбятся евреи, они ответчают – им отвечают, и скоро
все друг друг бомбят – и весь мир в атомном безумии. И Афины будут
сметены с лица земли. Земля ответит всем ураганами, землятрясениями,
потопами, пожарами. А все потому, что я долбоѐб – не подумав, выбросил
бомбу в руки детей.

Ах, суки! Да может так им и нужно, блять. А пока надо собирать вещи –
валить за город. Документы, нож, спички, ручку….палатку?

Ведь все-таки я победил – я нашел имя.

Пировал закат, умирал рассвет…

А мертвые уста гордо и упрямо шептали: Победа!

Бог умер. Так и быть. Но мы будем за него. Я должен верить. Это вызов
небытию. Без веры все рассыпается во прах.

Да не настанет конец человеческой песни. Бога нет – да и хрен с ним.

Есть два модуса – делание и неделание. Когда принимаешь психоделик все

разрушается неделанием. Мир близится к остановке. Это воистину
апокалипсис – откровение бездны. Борьба с наступающей Бездной – это
Армагеддон.

Значить 21.12.2012 мир остановится. И будет Армагеддон. Надо уходить на

горы, сколько у меня осталось времени, сколько у тебя осталось времени?

Может быть к утру город взлетит в воздух. Я написал об этом книгу,

которую уже сжег – которая теперь зола в библиотеке Феникса. Там в начале
герой выбирается на холм, а потом за его спиной город взлетает в воздух –
летят бомбардировщики, космические корабли, расцветают атомные грибы.
Это сон или правда? – АРКАН 2013 – время Рагнарека.

Один трубит в свой рог. Архистратиг Михаил трубит в свою трубу.

Собираются воинства – призываются воинства. Мертвые воины Одина
готовы сразиться с ѐтунами, с демонами, с самим Хаосом.

Я собрал вещи в рюкзак и простился с квартирой – может быть навсегда.

Мой путь на север за город, в горы – два часа пешком.

Там будет виднее.

Я шел вперед. Я молился, я крестился. Я старался не смотреть ни на что,

полностью отдавшись стремительной и смертельной дороге все на север.
Остановка внутреннего диалога – какая замечательная вещь, чтобы
проходить мимо полицейских патрулей. Я понял. Остановка диалога вещь
заразительная. Если я иду с отключенным ВД то когда они на меня смотрят
то у них нет за что зацепиться, их диалог скребет мимо, идет вхолостую – а
я уже прошел дальше.

Да будет свят, господь распят…

Но долгие остановки ВД взрывают мир – в противовес этому есть делание –

это молитвы мантры песни сказки. Внутренняя брань.

Лишь верою спасешься…

По своим следам по своим слезам по своей вине да по вольной своей

крови….

А вокруг ВАВИЛОН. Вокруг пиздец. Вокруг Царствие Князя мира сего. Весь
твой белый свет. Зеленые трупные Афины-2012 .Это котлован окруженный
горами, в котором бурлят все немощи и бесы мира сего. Свиньи паразиты
вампиры звери чудовища машины терзающие кости гнилые зубы нарядные
зомби.

Растаманы покупают лампочки, надеются на просветление. Охуеть логика.

Разрывает внтуренности пульс – город горит дорогой ветрами асфальтом

прямые углы помойные углы острые углы сопли негры. А внутри Сибирь –
стиральный порошок фенэтиламина – горящее ледяное зерно – мельницы
говноярящие Иеронима Босха – чернь обожралась рожью и спорынь
разрывает живот и огни святого Антония пляшут зайчиками, а руки чернеют
и отваливаются прокаженные жопы

. А у меня есть еще силы, есть! Я натягиваю лямки рюкзака – святые

угодники, святые мученики – я собираю силы в одно целое в единое
заветное стальное безупречное. Все границы сметены – идет заражение,
внимание вниманиевнимание….

Сникирсы, угольная мразь. Я погружаюсь в детство – вот они компьютерные

игры, мортал комбаты, квантовые трансформеры – движение
трансформации, ах сука – ну какой я долбоеб – тест посмотреть в зекрало –
как страшно блять туда смотреть как стыдно блять туда смотреть – сука ну
как так можно было докатиться – создать этот мир – вот оно хлебай свои
лабиринты безумия до победной ложки – вырывая жилы по стальной
дороге тропы спасения – сингулярный путь звонких превращений – во мне
хищный волк и затхлый паук и плачущий ребенок и святой и козел и
люцифер и скот и рыба и ящер и гром и болото и пыль и звезда. И все
наплывает и звенит. Не останавливаться на тетки Людки, дядьки Сашки –
горшки с капустой и аисты с кормушкой – тук тук. Кажется машина на
пределе кажется система на пределе кажется сейчас зальется по всему
горизонту синее сияние мертвого экрана….

А мир здесь – я иду. Раздвоение, растроение – одна часть молится, вторая

часть все рационально объясняет, успокаивает, третья часть громыхает.

Истинной духовности, блять хочу! Нахуй все эти ваши позолоты и

сансарные богословия – суки фарисеи. Истинной Духовности хочу!

Вижу горы на севере, окруженные заревом кровавым. На горах вышки

антенны купол обсерватории, окруженные ореолом электрическим. Это снег
это север, это мерцающие кристаллы во мне. Я подымаюсь в гору. По
сингулярному пути. Над горами что-есть. Туман, молнии, Бог воинств и
гнева – Саваоф.\

У подножья Грома Нагуаля – шепоты тоналя …

Крещение, форамальности – блять какая это хуйня – развели тут

бюрократию, выдумали тут богов и государства, приняли, выблядки законы
и конституции. Лишь бы не принимать ответсвенности, лишь бы сладко
спать в коконе Паука-обывателя.

В стальной оболочке матрицы, ослепленный ложными аватарами

виртуальной реальности. Ах, сука думаешь как потом это все будет
невъебенно записать на ЦКП – ах, блять какой сука репорт заебательский.
Пиздец – сука раб собственной никчемности.

Чаеком запивая, метоксетамином утешаясь страной детских игрушек, блять

козлы продали нам симулякры чуда долбанные синтетики – а под огнем
спички все сгорает суки это вам не детские стихи, это блять полная
охуевшая проза блять солбственной никчемности. Настоящая духовность?
Да куда ты блять ты бежишь?

От бульдозеров реальности от тракторов неизбежности от чердаков

обреченности от трусости дрожащих поджилок от невыносимости
существовать в РЕАЛЬНОСТИ спрятаться за всякими нагуализмами верами
игрушками детскими сука движениями трансформации куколками буддизма
поебенью аум синреке – а реальность вот ОНА сука – созвездия кричат!
Годный к смерти ты блять, омраченное сознание! Вот твой ад! Я в аду и я
иду из ада это лифт наферх – котлован Афин это ад это бездна это ад я сам
себя загнал сюда здесь скрежет духовный и боль и трупный яд и зловоние и
лень!

Передо мной забор – чтобы выйти из Афин нужно перелезть через забор.
Какие-то люди с собакой сидят неподалеку на лавочке. Я у них на глазах
забираюсь на забор – и очень медленно и осторожно свешиваю ноги и,
задержав дыхание, прыгаю вниз…

Я расхуячиваю палец об асфальт – брызжет кровь. Я говорю:

- Ахуеть! И совсем не страшно!

Расхуячило крепко, кровь льется ручейком – я в восторге – это ведь

крещение это все по-настоящему! На земле я нахожу крест вырезанный из
бумаги – вот он – я обогряю его кровью. Я весь перепачкен кровью. Ах,
блять – сейчас еще подумают я убил кого-то. Я облизываю кровь, я
становлюсь волком, я пробираюсь серой тенью за город скрываюсь я в
леса…

Но для этого надо пройти какое-то время вдоль дороги по которой и

полиция патрулями. Остановка внутреннего диалога – опять я ее юзаю,
чтобы стать невидимкой. С боями я прорываюсь в горы.

Наконец-то началась тропа наверх, дорога позади – я оглядываюсь на огни

Афин внизу – теперь я советский партизан вышедший из окружения и
идущий на горное укрепление. Оттуда будем воевать – там наши. Со мной
все это было – была уже чудовищная Война. Был уже Рагнарек-Йоль-
Сталинграда в которм меня разорвало на части.

Все это с тобой…

Но в это раз я выживу я просто так не дамся. Я начинаю бежать сквозь ночь –
бег силы по дону Хуану. Тело в восторге, а ум кричит в спиральном ужасе –
вокруг него черти демоны нечисть синтетические совы и летуны серые
большеглазки…

Европиндоский лживый мир заполнит трупами эфир…

Но какое счастье здесь в лесу в горах. Здесь все мои друзья – все стихии
мои друзья – ночные огоньки, странные сущности тени и гор. Все они мои
союзники. Больше всего я боюсь встретить человека – вот он самый
страшный враг, самое страшное существо с его тупой злобой и страхом.

Здесь ночь, здесь горы – здесь все мне родное. Звезды, камни, скалы, ели,
духи. Я иду к пещере жечь огонь дедушки Татевари – прочь от
оккупированного летунами городом, прочь от этого безумия.

Иду жечь огонь рассказывать огню свою историю, просить прощения….

Наконец-то я в пещере - я жгу маленькие свечи – стоит невероятная

пронзительная тишина. Наконец-то я мог немного успокоиться сбросить в
пламя демонов наваждения.

Я рассматриваю свой палец и очень удивляюсь, видя мясо свое торчащее из

пальца. Это очень интересно - вот так вот рассматривать свои внутренности
под психоделиками – разворотило …

Я писаю на палец и окунаю его в пепел – таково лечение. И конечно

рассказываю огню обо всем наболевшем.

Прикажу я ране – затянись!

Разрывная пуля промахнись!

Больше всего меня мучает конверт который я выбросил с балкона – какой я

эгоист – думал только о себе – а о других нет. Неужели нельзя было смыть
порошок в туалете? Я обещаю духу, что постараюсь достать конверт - тут
все не так просто потому что в этот внутренний двор-колодец нет входа
снаружи – я думаю что бы купить лестничную веревку и ночью попытаться
поднять взрывоопасное вещество подобно атомному стержню – вот оно,
вызов для сталкера ….

Ненависть к мусульманам, ко всем приезжим нигерам – я прошу у них

прощения, блять да я такой же приезжий, точно такое же живое существо. Я
знаю любовь, но знаю и ненависть. Они не виноваты, что они таковы – я сам
хорош. Все мы получаем какой-то урок, возможно что это и бессмысленно
но все же. А скорей всего я просто спроецировал собственные слабости и
демонов на мусульман, на наркоманов, на город. Да все мы больны
цивилизацией….
Огонь, воск, кровь, пепел, тени, усталость… покаяние. Я думаю, отчего все
эта поебень стала возможна, в чем корень зла… И вижу ответ – СОН.
Сонливость…Вот главный грех – позволить себе покориться забытью, лени,
сну. Бодрствуйте! – заклинал Иисус своих учеников – через сон мы
открываем дорогу чудовищам, порабощающим нас, через сон мы
приближаем царство окончательной матрицы, окончательной ловушки сна
без выхода. Сон, забытье, неосознанность – вот самые чудовищные
преступления против человеческого духа. Сон, который приближает
царство окончательной Энтропии и небытия – желанную будисткую нирвану
без пробуждения без всякого раздражения без страдания…

Жизнь – это страдание. Невозможно избавиться от страдания, не

избавившись от жизни заодно. Но можно изменить отношение. Сделать из
страдания союзника. Сделать из страха союзника. Сделать из боли
союзника. Сделать из смерти союзника. Прислушиваться к их сообщениями.
Корректировать свой путь. Но не пытаться убежать от них. Это бесполезно.

Но лама скажет мне: твое эго цепляется, ты боишься…

Да, мне страшно. Я боюсь потерять себя. Мне нравится быть и осознавать в
этом мире. Бороться в этом мире за жизнь, за осознание – ибо это битва,
энтропия пожирает нашу энергию, осознание иссякает….Что толку
стремиться к смерти, к небытию – если мы все равно ее достигнем ?
Стремиться к смерти – это никуда не стремиться.

Причина сна – это слабость. Слабость – вот главный грех. Виноваты ли

слабые в своей слабости? Виноваты ли немощные в своей немощности? Да
виноваты! Тем что потакали слабости! Тем что потакали немощности! Тем
что привыкали ко сну, к колесу рутиной повседневности. Тем что
заколачивали себя гвоздями бессмертия в золотых гробах, в розовых
гробах, в сахарных гробах.

Мертвые не сеют и не жнут

Не потеют не живут…

И вина сливается с наградой. Смерть награда. Смерть одинаково

беспощадна. Страшный Суд – это перепросмотр в момент смерти. Собаки
скулят, кролики верещат, кащеи скребут ногтями об стены, верущие плачут
и каются – но поздно, атеисты впадают в тупое оцепенение, буддисты
рассыпаются на ветру, воины сражаются и танцуют, доны хуаны возгорают
изнутри, христосы воздыхают….

Но это философия, а ночь тем временем выгорала – близился рассвет. Мне

нужно было возвращаться пока не рассвело, ибо я был весь в крови и пыли –
все это очень палевно. И я вышел из пещеры. И взглянул на предрассветные
Афины. На горизонте, где-то на западе, в районе Элевсин блистали
молнии. Нужно было спешить.

Никогда еще я не шел столь стремительно, ни на что не смотря. Это был

воистину спринт. Чудо, но никто меня не остановил – я не встретил ни
одного патруля, кроме как одной группы полицейских на другой стороне
улицы, пьющих свое утреннее кофе.

Дома я обнаружил окно во внутренний двор – какая удача! Пару минут

поисков с фонариком и конверт найден! Господи, благодарю тебя!

Я выполнил обещание и смыл содержимое конверта в унитаз. Кажется,

обитателей водопровода ждет веселый денек….

Дома, собирая осколки разорвавшейся духовной бомбы…

Если перед трипом была депрессия, то теперь она стала еще более острой.
Яркий свет осознания льется безжалостно на картины окружающего и
внутреннего убожества. Сколько во мне грязи, сколько вокруг грязи.

Третья пренатальная матрица? Рождение в муках, борьбе и содроганиях на

свет?

Переосмысливая бога, срывая лживые крестики и верования…

Один трубит в свой рог, собирает воинства для решающей битвы –

приближается сумерки богов – Рагнарѐк.
"В ЭТОЙ КОМНАТЕ - НИКОГО НЕТ"

Олимпийскому движению посвящается...

Данный трип происходил примерно через месяц после событий описанных мною в репорте "жизнь
насекомых"

Итак, перенесемся в знаковый для Ордена Ковра август 2008-го года - в то

время когда одновременно с Олимпиадой в Китае началась война России с
Грузией, в тот август который начался с полного солнечного затмения и в
середине которого произошло полное лунное затмение - именно в это
время я находился в городе Санкт-Петербург в довольно любопытном
состоянии сознания, вызванном тем, что вот уже месяц как я жил
совершенно без денег - ходил я пешком, и кормили меня мои товарищи по
съемной квартире - а еще угораздило меня получить небольшой ожог глаза
во время пристального рассматривания затмения солнца, которое на широте
Петергофа, выглядело как ушастый кот или, если угодно, как логотип
бэтмена. В моем левом глазу теперь поселилось маленькое пульсирующее
солнышко.

Надо было что-то менять в своей жизни - в воздухе пахло какими-то

глобальными ковровыми переменами.

И вот я сижу в нете и роюсь на сайте http://www.yage.org/ - читаю о

сальвии о кактусах о грибах - и меня промывает всевозрастающей духовной
жаждой. Да да - именно духовной - мне тянет вступит в контакт с духами
растений, узнать от них глубочайшие тайны и секреты, мне желается уйти
глубоко в джунгли иных реальностей, проникнуть за пределы ограничений
ума. А на дворе август и я нахожусь в городе Санкт-Петербург - что
означает, что уже можно ехать искать первые волшебные грибы. Уже
несколько дней как я начал слышать отчетливый грибной зов - и вот теперь
я сижу в нете ( время - около одиннадцати утра ) и думаю ехать ли сейчас
за грибами или может быть лучше завтра с самого утра. Я решаю попить
чай - и отправляюсь на кухню включить чайник. Я выхожу из комнаты и тут
дверь за мной захлопывается и слышится щелк соскочившего запора замка
- это сквозняк - и на кухне и в комнате с компом были открыты окна. Вот
так-то вот: ключей от замка на дверях комнаты у меня нет (походу этого
ключа вообще ни у кого не было - комната никогда не закрывалась
снаружи). На лице моем возникает понимающая улыбка - вот оно!
проявление духа! Совершенно очевидный знак, что нужно ехать прямо
сейчас, прекратив наконец безвольное полоскание в сети.

Теперь нельзя терять ни мгновения - я быстро сооружаю записку на дверь в

которой написано: "В ЭТОЙ КОМНАТЕ - НИКОГО НЕТ". Эта записка нужна
для того, чтобы мои соседи по комнате не подумали, что я нарочно заперся
в комнате и не хочу им открывать. Впрочем, они наверняка могут подумать,
что я закрылся в комнате, а потом выпрыгнул из окна (открытое окно
хорошо просматривалось сквозь скважину для ключа). Но такая
возможность меня даже радовала - ведь я и в самом деле отправляюсь в
далекий полет - и неизвестно вернусь ли из него. Так что инсценировка
самоубийства была весьма уместна.

Я беру с собой бумажную книгу из серии "Азбука-классика" - Юкио Мисима

"Философский дневник маньяка-убийцы, жившего в средние века" - думаю
почитать ее немного, если придется долго ждать электричку или же в
самой электричке. Засовываю книгу в карман - впервые в своей жизни я
отправляюсь за грибами без рюкзака - ведь все мои вещи остались в
запертой комнате. Беру с собой еще бутылку воды и блокнот с ручкой. Все
удобно вмещается в карманы моих широких разрисованных
кабалистическими знаками штанов. Закрываю входную дверь квартиры с
помощью вилки ( ключей от квартиры у меня тоже не было ) и отправлюсь
в метро до ж/д станции.

Здесь следует написать о странном спокойствии и отрешенности, которые

охватили меня. Случай с закрывшейся дверью словно бы поставил меня на
дорогу с которой невозможно было свернуть - я не испытывал ни каких-
либо сомнений, ни какого-либо страха - хотя и предчувствовал, что я
воистину могу не вернутся обратно. Но ведь я хотел этого - хотел какого-то
глобального изменения в жизни - все абсолютно правильно - дух ясно дал
мне указание куда идти и что сделать.

На станцию я приехал в момент обеденного перерыва в расписании

электричек - ждать нужно было около двух часов - в обычном случае я бы
страшно расстроился и переварился бы в томлении - однако на сей раз я
был спокоен совершенно спокоен - все события были заранее
предусмотрены духом и поэтому совершенно необходимы. У меня было
время поразмыслить для чего я еду к грибам, что я хочу получить и узнать
от них. Я четко сформулировал вопрос - "хочу узнать в чем мое
предназначение в этой жизни".

И вот долго ли коротко близко ли далеко, как попадаю я на свои родные

грибные поля и холмы. Время уже далеко послеобеденное. Поначалу меня
ждет разочарование - на моем излюбленном поле грибов совсем не видно -
я перехожу на другое поле где все-таки обнаруживаю заветные грибочки.
Меня удивляет их хрупкость - даже не верится, что в этих милых
созданьицах содержится столько силы. Результат моей охоты - 52
потрясающих по красоте и свежести гриба. Я решаю съесть их на холме,
рядом с небольшой компанией берез.

Я не торопясь съедаю грибы и сажусь в алмазную ассану ваджрассаны для

лучшего пищеварения. Тут я чувствую, что мне жарко и я вспотел - одежда
начинает стеснять меня. И я раздеваюсь догола. Это необычное ощущение -
бродить голым по траве, всем телом ощущая потоки ветра и света. Так я
топчусь на холме аки Адам, пока мне не становится прохладно - все-таки
короткое северное лето уже кончается. Я вновь одеваюсь и ложусь на живот
лицом к земле. Уже появляются первые грибные волны. Я расслабляюсь и
меня окутывает приятнейшими ощущениями - словно бы я внутри
ласкающего нежного кокона, наполненного удивительными красками и
цветами. Сознание становится текучим и начинает калейдоскопически
переливаться. Во мне даже появляется мысль: "чего же я так всегда боялся
в грибах? это же такое чудо!" Однако вслед за этой мыслью мне приходит
другая мысль - что данные эйфорические ощущения, являются лишь первое
пренатальной матрицей, описанной Грофом и что за первой матрицей
последуют угрожающие вторые и третьи матрицы, которые не проработаны
мною до конца. Эта мысль стала триггером возникшей тревоги и первых
неприятных ощущений.Я увидел и почувствовал некую пульсирующую
зеленую клетку-звезду. Это звезда была словно чем-то отравлена - давным-
давно отравлена, еще до моего рождения. Звезду тошнило, и меня начало
тошнить вслед за ней - тут я осознал, что все это мои ощущения, которые
были у меня, когда я еще не знал ни слов ни мыслей. Ощущения эти были
мутными пузырьками - я понял что все это происходит в конце
восьмидесятых начале девяностых - я увидел свой первый зеленый горшок
- меня кормили невероятной гадостью и меня непрерывно тошнило и
проносило. Все было окрашено в поносные цвета и сопровождалось
характерным звуком организма, пытающегося что-то выблевать: бэээ!

Я чувствовал обиду на своих родителей на свою бабушку на свою страну

(СССР) - но впрочем, потом понял, что они не виноваты, что все они были
также отравлены и, что они старались делать все как можно лучше с их
точки зрения.

Я поднялся с земли - что-то пошло не так, я запутался в своих видениях -

вот оно что! я перестал находить себя как личность - я превращался то в
одно то в другое - какое-то время я был своей знакомой девушкой Катей -
это было очень хорошее ощущение, но оно сменилось ощущением себя в
качестве других личностей - какими-то незнакомыми мужчинами, какими-
то ревущими в ужасе гопниками - мне не нравилось то, что со мной
происходило - я хотел остановиться, стать наконец собой, найти, черт
подери, ту самую точку опоры - но ее не было. Я был передачей в
телевизоре и кто-то чуждый переключал меня с одного канала на другой. А
я то наивный думал, что это я сижу с пультом управления в руках и сам
переключаю каналы реальности. Возможно раньше так и было - но теперь
не было кого-либо определенного, который бы всегда оставался
неизменным, поддерживая целостность своего существования. Теперь я
стал фрагментами, которые тянул неведомо куда некий чудовищный
вселенский поток. Я приподнялся и сел обратно в ваджру - и затем я начал
видеть, но что я видел я не могу объяснить - это было похоже на
пребывание в многомерных фрактальных узорах в картинах Алекса Грея. Но
это только приблизительная модель - истина ускользает из сетей нашего
синтаксиса. Все эти видения приводили меня в состояние запутанности и
непонимания - мне не нужны были они - мне было нужно мое Я - которое
могло бы все отструктурировать, что бы понять, что есть что.

Сумерки были на пороге. Нужно было начинать искать выход из полей к

станции, чтобы не опоздать на последнею электричку в СПб. Но найти
выход из полей в моем состоянии было архисложной задачей. Я клял эти
грибы - я даже говорил себе, что больше никогда - что я лучше буду думать
о них - но не есть их. Все мне остопиздело, вся моя разобранная жизнь
аукалась и била по мне мощнейшим дезориентирующим ударом.

Каждое поле отгораживалось от другого канавой с водой. Каждое поле

было одним из участков моего мозга. Я блуждал по полям, созерцая за
проекциями своего мозга - здесь было всѐ: эмоции, воспоминания, мысли,
страхи. Канавы стали женскими половыми органами - всякий раз
перебираясь через них я проходил сквозь смерть и рождение на свет.

Я крутился в полях, как белка в колесе своих мыслей, своего непрерывного

внутреннего диалога. Небо приобрело легкий ультрамариновый оттенок.
Песок звезд начинал выступать на теле роскошной красавицы Нуит. Я
подумал, что весь мир это непрерывный половой акт между субъектом и
всеми теми объектами, которые давят на него своими эманациями и таким
образом порождают ребенка восприятия. В телемитской терминологии ( а в
тот год восьмой я увлекался учением Телемы)миром была богиня
звездного неба Нуит - она была всем. Я был пылающей звездой - Хадитом.
Наш союз порождал звездное дитя - Гора, который был тем самым глазом -
восприятием окружающего мира.

Солнышко в моем левом глазу приняло форму уникурсальной гексаграммы

- это было звездой человека нового эона - звездой младенца Гора.

Небеса вибрировали, первые проступавшие созвездия кружили голову - а я

все метался в поисках выхода из полей.

Моя паника ввергла меня во временную петлю. Мне казалось, что я бегу по
беговой дорожке на одном и том же месте - сколько бы я не шел вперед,
окружающие ландшафты, оставались прежними. Затем последовали
превращения в восточных людей. Первой ласточкой как раз и был
китайский атлет, тренирующийся на беговой дорожке. Как же выйти из
петли? Я остановился. И попробовал сделать несколько шагов вперед,
заблокировав внутренний диалог, полностью концентрируясь глазами на
идущей мне навстречу земле - и, действительно, я смог таким образом
выйти из временной петли и наконец-то подняться на казалось застывший
на веки вдалеке холм.

Вслед за этим мне показалось вдруг, что я нахожусь вовсе не на тех полях,
куда я приехал собирать грибы, а на других полях, которые находились
километров пятнадцать отсюда. Я подумал, что возможно произошла
телепортация через червоточины в пространстве, о которых упоминал
Эйнштейн. Тогда я решил, что смогу выйти, наконец, на знакомую дорогу
если представлю себе, как я выхожу на дорогу - то есть, я наделся
телепортировать себя еще раз, но уже осознанно. Однако затея была
слишком фантастична - и после некоторых слабых попыток я опять
принялся искать выход из полей более традиционными способами.

В это же время я превратился в корейскую женщину-интеллектуалку. На

плече у меня висела иллюзорная сумка. Я хоть и была не слишком
красивой, но многим нравилась. Сумерки совсем окутали поля – тут я
вышел в какое-то распаханное грязевое поле – я был Ван Гогом, который
заблудился в лабиринтах галлюциногенных полей – оставалось только
покончить с собой из дула ржавого пистолета.

Но все-таки я вышел – сориентировался по звездам. И вот лихорадочно

спешу на электричку, превратившись, на сей раз в эмо-подростка, который
отчаянно сжимает кулаки и прячется за пеленой звука из своих наушников,
подключенных к эмпэтри-плееру. Затем эмо-подросток превратился в
стрит-эйджера, который вырезал у себя на руке крест, давая себе обет не
курить, не есть грибов, заниматься спортом.

Станцию было найти также сложно, как и выход из полей – уже был вечер и
поселение городка сельского типа, также была в поисках, но не станции – а
развлечений.

Я спросил у какого-то товарища где станция. Чувак оказался в теме и

быстро просек, что я в грибах – я немного поплакался ему о том, как
дескать меня круто вынесло. Он проникся сочувствием и отдал мне свою
мороженку – но один раз лизнув – я оставил мороженное на обочине – оно
было приторно химическое – мои рецепторы были невообразимо
чувствительны. На последнею электричку в итоге я опоздал – мне
предстояло провести ночь незнамо где - однако, после того, как я сумел
выбраться из панических блужданий в полях – меня охватило глубочайшее
спокойствие и тяга к непрерывному движению.

Я решил идти пешком в СПб ( около семидесяти километров) – я шел по

обочине трассы – со стороны Петербурга несся непрерывный гремящий
поток машин, облаченных слепящим светом. Я подумал, что на город была
сброшена атомная бомба и все несутся прочь, спасаясь от радиации. Я
сложил руки на груди и шел и шел вперед – я был японской улиткой
непрерывно ползущей вверх - я был теми бегунами, которые бежали вперед
за золотыми медалями где-то в Китае. Я держал книгу Мисиму, как ребенка,
прижимая его к груди. Мои мысли закручивались в квантооборазные
воронки. Возможно, я и вправду этим утром выпрыгнул из окна – и все то,
что я сейчас воспринимаю - это мой полет сквозь нагуаль. Нужно было
добраться до города и узнать , что произошло. Однако к этому моменту я
уже понял, что все мои прозрения, все мои мысли, все мои кажимости, все
мои теории, все мои описания: все это ложь, дикое искажение, проекция
ума на реальность – и ничего более! Я вспомнил толтекскую концепцию
тоналя и нагуаля. Я попробовал останавливать свои мысли и просто
воспринимать то, что я воспринимаю – это было просто, так как после
сверхинтенсивного внутреннего диалога наступило безмолвие – я устал
вести диалоги, это было слишком энергозатратно. Я часто останавливался и
внимательно рассматривал окружающий мир. Однако долго сидеть на
полянках внутри леса было холодно, нужно было идти и идти вперед,
чтобы не замерзнуть.

В какой-то момент я понял, что особого смысла идти пешком в город нет и,
что я быстрее туда доберусь, если вернусь на станцию и подожду первой
электрички. Я развернулся и пошел обратно.

Вскоре остановился грузовик и какой-то водила спросил у меня далеко ли

до города П. заодно пригласив меня подвезти. Мне, в общем, было все
равно – но, я все же решил залезть в грузовик, раз уж есть такая возможность.
В кабине играла какая-то индийская песня – водитель был из кавказцев,
кажется. Он спросил, что я делаю ночью на обочине – я спокойно ответил,
что я просто гуляю и думаю. Мне было совершенно безразлично, что кто-
нибудь обо мне мог подумать. Безмолвие охватило мой ум. Я просто
наслаждался зрелищем ночной набегающей трассы синхронно с
индийскими психоделическими напевами. Я успел довольно далеко уйти
от станции - но вот водитель высадил меня, а сам поехал дальше – ему
было тяжело, хотелось спать – я пожелал ему удачи, а сам отправился на
пустынный ночной вокзал. На лавочке я нашел початую банку Абсентера –
мне стало интересно, я попробовал – это было довольно вкусно, я люблю
горечь полыни. Итак, я уселся на лавочку и, попивая Абсентер,
рассматривал россыпь звезд по всему широкому пространству неба. О, эти
августовские ночи! Вдалеке пробегали большие бездомные лохматые псы,
куда-то ковыляли весьма сомнительные и потрепанные личности. Но мне
все было нипочем – я вытянул ноги, наслаждаясь узорами звездного неба.

И прибыла первая электричка, и сел я в нее – и читал необъяснимого Юкио

Мисиму, глубоко-глубоко ныряя в текст. А потом был город Петербург, все
еще нерушимый в своей гранитной задумчивости. В квартире нашей все
думали, что я прячусь в комнате и не открываю дверь – но вот я появляюсь
на пороге и принимаю активное участие в выбивании двери.

Нашел ли я ответ на свой вопрос о предназначении? Да, пожалуй – его

можно описать одним единственным словом – саморазвитие. Я понял, что
должен создать свой внутренний стержень, ту точку опоры, которая всегда
будет со мной в любой шторм и в любой апокалипсис. И стержень этот –
осознанное намерение. Намерение жить - бесконечно странствовать и
развиваться, подобно той улитке, что никогда не останавливается в своих
восхождениях и спусках.
//harry
Факир

Алиса здесь не выживет... Столичные заметки

Алиса здесь не выживет...

Столичные заметки

Предисловие

Нижеследующее написано во время поездки в Москву. Город, который я

ненавижу больше, чем Томпсон - Лас-Вегас. Сам факт пребывания в нем,
оторванный от семьи и дома, всего дорогого и привычного мне - способен
был свести с ума. Итог закономерен: масса веществ (легальных),
забивавших этот безумие вокруг каким-то подобием порядка, ритмичностью
приема доз. Опереться больше было просто не на что! И уже после
возвращения домой этот ритм не остановился. Лишь несколько бессонных
ночей и мощный ипомейный трип вкупе с дикой физической болью и
страстной молитвой к Амон-Ра избавили меня от этого.

Этот город заполнен Смертью. Он пропах ею. Я чувствую этот запах, он

сводит меня с ума. Думаю, главная причина - метро. Когда миллионы
людей ежедневно спускаются в царство Апопа, и передвигаются в нем,
всего в нескольких десятках сантиметрах от гибели - это наносит свой
отпечаток на все. Погибнуть вот тут, в толще Земли, без света и воздуха -
что может быть ужаснее?

Вещество делает меня свободным. «Нормальные» считают нас зависимыми.

На деле, зависимы они! Зависимы от босса, от отношения окружающих, от
денег, от моды, от государства, наконец. Перечислять можно долго.
Сравните этот список с «зависимостью» от психоделиков. Так кто из нас
зависим??
//Ksenkalavinka
Под веществом я подразумеваю только психоделики. Другие либо
захватывают тело, ничего не давая для духа. Либо принуждают к
определенному психическому состоянию, возбужденному или
транквилизирующему. Как и любая эмоция, это просто искажение
восприятия, никак не связанное с разумом.

Ощущения от психоделиков с большой натяжкой можно назвать

«приятными». Да, бывает эйфория. Но еще чаще переживания являются не
просто страшными, а ужасающими. Лишь разум, пересиливающий эмоции,
способен пройти такое испытание до конца.

Строго говоря, единственно, от кого человек должен быть зависим – это

любимый человек. Только следует понимать – наша любовь к нему, это –
НАШЕ отношение. Не более. Иначе любая любовь была бы разделенной. Но
это не так. Отсюда и смущаться по поводу любви к веществу бессмысленно.

Разум существует только в рамках концепций. Если выдумана концепция

«нормальности», то каждому "надо" вести себя в соответствии с ней (кто не
хочет соглашаться с этим "надо", тому прямая дорога в психушку). Правда,
не задумываясь о том, что концептуально это бред. Ни один субъект не
напоминает другого. Все мы абсолютно ненормальны. Только у нас хватает
мужества это признать!

Как только концепции, навязанные нам с детства («взрослых надо

слушаться», «государству надо подчиняться», «конкурентов надо
уничтожать», «денег мало не бывает» и т.д. и т.п.), перестают работать,
наконец-то разум становиться хоть сколь-нибудь самостоятельным
инструментом по исследованию мира, а не подстраиванию под
социальную реальность.

Таким образом, ОСВОБОЖДЕНИЕ разума и ОСМЫСЛЕНИЕ мироздания, по

сути, являются синонимами. Освободиться же можно, только испытав
нечто, способное свести ВСЕ ценности социума к нулю. Я говорю,
разумеется, о смерти. Поэтому наивысшей пагубой и наивысшей ложью
является попытка монотестических религий придать смерти такой же
моральный аспект, какой они придают жизни. «Подчиняйся и попадешь в
рай», - принуждают попы. «Уничтожай неверных – и попадешь в рай», -
талдычат муллы. Ха, а где у вас, господа, доказательства, что ваша точка
зрения хоть сколь-нибудь отвечает реальности? Вы что, были
МЕРТВЫМИ??
Забавно, я иду по улице и смотрю на них. Они идут гордо, как павлины, и с
такой же глупой пышностью разворачивают свои «хвосты». Пережевывают
новости, футбол, сериалы и еще миллионы и миллионы вещей которые
НИКАК и НИКОГДА их не касаются. От которых их жизнь не зависит
вообще. А вот такой простой ФАКТ, что они – КОНЕЧНЫ, они никогда не
пускают в сознание. Интересно, что было бы, если бы приняли его. Стали
бы они жить этой пустопорожней жизнью? Или схватились бы за волосы,
завопив: «Что же я делаю??!».

Смерть как биологическое явление – чистая негация. Она отрицает все. Был
ли человек праведником или грешил направо и налево. Конец один.
Однако, как логический вывод из наблюдения разумного (надеюсь)
существа за своей жизнью – это НАИВЫСШИЙ АКТ ЖИЗНЕУТВЕРЖДЕНИЯ.
Кто его принял, а не загнал в самую глухую область своего сознания – то
никогда не будет тратить свой бесценный дар существования на
бессмысленное времяпрепровождение. Ему нет дела до временного и
исчезающего. Он соотносится лишь с ВЕЧНОСТЬЮ, и только с ней
соизмеряет свои поступки.

Реальность Смерти ощущается мной как сильное эмоциональное

напряжение. Непонятно, откуда оно приходит. Нет никаких «объективных»
предпосылок для него. Но, когда оно есть, приходит Смерть и забирает
кого-то к себе.

Хуже всего получается, когда я действую, исходя из желания добра людям.

Типичный пример. В трамвай залезала старушка с тяжеленным пакетом
(явно не рассчитанным на такой вес). Поднять его наверх по ступенькам она
все никак не могла. Я рванулся ей помогать. Взял сумку, потянул… и тут он
развалился! Пришлось схватить его за дно и дотащить содержимое до
места посадки бабушки. Я отдал ей свой пакет, благо он был новый и
целый. Вот как определить данное действие? Я помог ей или навредил?
Как оценить?

Без творчества я потерян. Я пуст. Я поражен бессмысленностью бытия и

мучаюсь от этого безмерно. Я ищу чем бы заняться, с ужасом понимая, что
любое другое занятие – это блажь и бессмыслица. Когда я могу творить…
тогда неважно, где я, как себя чувствую, есть ли у меня деньги и работа.
Только через творчество я жив!
Хуже, конечно, то, что без семьи я потерян и одинок. С семьей же я не так
счастлив как хотел бы. И стремлюсь убежать от нее. Таков губящий меня
парадокс.

В Москве НЕТ МЕЛОЧИ, валяющейся на улице. В любом другом городе

России ее завались. Она никому особо не нужна. ЗА НЕЙ НЕ
НАКЛОНЯЮТСЯ. В столице, если вы увидели монетку под ногами - ее еще
не успели схватить. Какой позор! Этот город, которому поклоняется вся
страна, ПОКЛОНИЛСЯ ДЕНЬГАМ...

Москва забита стоматологическими кабинетами. У меня нет этому никакого

логического объяснения. Они должны бы уже вымереть от дикой
конкуренции. Но они существуют! Это факт! Единственное объяснение - на
собранную со всей России мелочь москвичи ВСТАВЛЯЮТ СЕБЕ ЗУБЫ.

Единственное, реально единственное оправдание существования Москвы как

столицы - это существование за ее мерзкой личиной золотого тельца
ОГРОМНОГО КОЛИЧЕСТВА неформалов. Которым эта личина уже явно
набила оскомину. Которые отращивают патлы, обвешиваються
пацификами, и явно не работают на большого дяду. Среди них я, обычно
чувствующий себя, как рыба на берегу среди гопья, был просто "еще одним
кислотным фриком из королевства фриков". Братья! Мы победим!

Знание - сила. Собственно, благодаря этой, набивающей оскомину кое-кому

истины, победит язычество. Поскольку можно воровать атрибуты,
перевирать слова и убирать свидетелей (вы знаете, кто этим занимался и
занимается). Но на новом витке развития ложь смоет, как прибой смывает
песок и обнаруживает под ним, то, что столь же вечно, как вода - гранит
истины. Которую мы не можем назвать и определить, поскольку она тверда
как камень и текуча, как вода одновременно и вечно.

От дозе к дозе. Одно вслед за другим. Кто сказал, что человеческий

организм способен выдержать ТАКОЕ? А кто сказал, что нет? Завтра может
НЕ БЫТЬ. НЕ БЫТЬ В ПРИНЦИПЕ. Один дурак, нажавший ядерную кнопку,
другой. Их не надо много. Громадный ПЕРЕДОЗ для всего мира - как вы
выдержите ТАКУЮ ответственность? Правильно, как постоянный террор
для всего остального человечества. "Не подчинитесь - мы вас!" Правда?! А
мы - вас! Потому что у нас и так нет ничего кроме СМЕРТИ. И нам
абсолютно, совершенно нечего бояться. Вы и так лишили нас будущего.
//Сонный
Сволочи, сволочи, сволочи. Из своих детей они делают свое подобье.
Жалкое эгоистичное отребье, продающее всех и вся. И презирающее всех и
вся. А ведь из детей можно сделать все, что угодно. Любящих и отдающих
любовь окружающей планете.

У вас есть оружие. Браво. У нас его нет. У нас есть, то, чего вам не понять -
способность с улыбкой счастья принять даже СМЕРТЬ. Хотя бы потому, что
она избавляет от вас, думающих жить вечно, пока другие корчатся в муках.

Строго говоря, есть деяния реальные и абсурдные. Реальные - призванные

поддерживать жизнь. Это рождение и воспитание детей, растениеводство и
животноводство. Все остальное не прибавляет к этому процессу ничего
такого, без чего в жизни НЕЛЬЗЯ БЫЛО БЫ ОБОЙТИСЬ. А, зачастую, все
"достижения" современной цивилизации просто являют собой образчик
бессмысленной жестокости, подобный "вершине технологии" -
компьютерным играм. Один пиксель охотиться за другим. Браво!

Наблюдая нынешнюю европейскую цивилизацию, поневоле приходишь к

выводу, что в ней все поставлено с ног на голову. Даже Алиса в зазеркалье
кажется верхом логики по сравнению с тем миром абсурда, в котором мы
живем. Сельхозрабочие, создающие пищу для всего народа, влачат жалкое
существование и еле сводят концы с концами. Для горожан они - предмет
презрения. Идеал горожанина - конечно же, нефтяники! Те, кто выкачивает
из Земли ее кровь (с непонятными, между прочим, последствиями) и
сжигает ее. Несмотря на явно разрушительные последствия их
грабительской деятельности, они получают миллионы.

Если же посмотреть на "зарплаты" наших воспитателей, то создается

впечатление, что это - парии, чья участь - убирать нечистоты. Как они
выживают на эту нищенскую подачку совершенно непонятно. А ведь они
растят НАШЕ БУДУЩЕЕ. Нет, в нашем Зазеркалье Алисе не выжить...

Мой последний трип

С утра принял кофеин. К вечеру решил принять ипомею, несмотря на боль

справа в подреберье. Уже при обработке семян я понял, что партия будет
мощная, но прием всего 4 капсул меня потряс. Даже визуально трип был
превосходен. Я наблюдал пантеон египетских богов, перетекающий как на
карусели.
Боль, между тем, сводила меня с ума. Сосудорасширяющее средство
действовало слишком медленно. Хотя, говоря откровенно, намного сильнее
этого страдания истерзанного тела - были муки совести. Поскольку трип
неминуемо и очевидно, просто в силу своего СВЕРХСОЗНАНИЯ привел
меня к тому, чего обыденное сознание скрывало от самого себя. Я бежал от
ребенка, вместо того, чтобы бежать от опостылевшей личины наркомана. Я
отбрыкивался от игр с ним под совершенно идиотским предлогом. Что
типа, "я слишком стар, чтобы играть". С одной стороны, то была правда. С
момента переживания своей Смерти я быстро продал современную игровую
видеокарту (на которую была потрачена круглая сумма) и дистрибутивы
игр. И увлекся позабытым чтением.

С другой стороны, какого черта??! Стар я или молод - не имеет в данной

ситуации ну никакого значения. Сейчас - ЕГО ВРЕМЯ ИГРАТЬ, моего
малыша. И никакие вещества и духовные устремления не смогут меня
оправдать в глазах вечности, если я не обеспечу ему это время и эти игры!

...Что я могу сказать? С этих пор я позволяю себе добраться до компьютера

только когда малыш спит. Все остальное время, как только я прихожу с
работы, играю, играю и играю с ним. Хоть и валюсь с ног, но лучше я
свалюсь с ног от его игр, чем от самого лучшего и безопасного наркотика
на земле. И уже есть положительные результаты в виде повышения его
речевой активности.

Конечно, и трипы бывают. Редко. В них моя совесть чиста - остальное время
я рядом с сыном. Принял его. Не убежал, как трус, в ежедневный кайф.

Вот так вот жестоко действуют Растения Силы. Жестоко и доходчиво. По

крайней мере, это касается кислоты, с ее потрясающей аналитичностью и
беспристрастностью.
 Долгая дорога к свету

//misunderstanding

«Реальность?». Ха! Это лечится!

Доктор Гонзо

(Примечание редакции. Данный текст предоставлен нам сотрудником

Госнаркоконтроля, который предпочел остаться анонимным. Автор сего
«опуса» был растерзан недавно группой футбольных фанатов и скончался,
не приходя в сознание, по дороге в больницу. Прочтя эти записки, мы
можем лишь одобрить такое поведение наших доблестных болельщиков.
Именно так общество должно защищаться от злобных наркоманов и того
разложения, которое они несут с собой. Подумать только, этот пресловутый
Факир был таким мутантом, что не употреблял спиртного, не курил табака,
не слушал попсу, не балдел от футбола, не служил в армии – короче,
самым наглым и возмутительным образом нарушал все то, что у нас, в
Великой России, считается нормальным и добропорядочным. Поэтому мы
публикуем данный текст исключительно с одной целью – пробудить в
сердце каждого достойного гражданина возмущение и негодование!)
Часть 1

Кошмарное пробуждение

Вашу мать! Какая свихнувшаяся скотина могла включить ТАКУЮ песню в

такое время? Еще нет и 9 часов утра. Или я уже умер и попал в ад?
Построенный по образу и подобию СССР? Сам Сатана из чувства
изощренного черного юмора ставит для всех своих клиентов из страны
Советов «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью»… «Нет! Это было бы
слишком даже для Люцифера», - простонал я. Додуматься до столь жуткой
пытки могли только аборигены. Местные жители под окнами гостиницы не
проявляют и малейших признаков беспокойства. Торговки раскладывают
товар, редкие в этот утренний час покупатели в основном глазеют на этот
процесс. Значит, вопли из громкоговорителя, разносящие творение
соцреализма по ВСЕМУ городку в дикую рань – тут типичное явление.

Судя по тому, что прямо напротив неизменного Ленина на пьедестале, тут

же, на площади, стоит православная церковь (абсолютно никак не
вписывающаяся в соцреалистическую планировку), я еще не умер. Это,
блин, Россия. Начало XXI века. Только в это время как раз рядом с вождем
пролетариата и объектом культа (с которым этот вождь всячески боролся),
могут поставить рекламу «1 плюс 1 равно три. Мы ошибаемся в вашу
пользу», даже не понимая, что у ее авторов – проблемы с математикой, а у
тех, кто ее разместил в таком месте – проблемы с юмором.

Остатки сна приходиться выдавливать из себя по капле. Капле кофе. Чтобы

его приготовить, пришлось поднять на ноги дежурных на этаже – найти
чайник, а то эти дамы с бегающими глазками были даже не в курсе, в каком
номере следует искать данное изделие народной промышленности. После
беготни и суеты мне его таки вручили. Внутрь заглядывать было страшно…
Пришлось… Жуткая желтая масса обрамляла все его внутренности, словно
постояльцы вот уже несколько лет не только пили напитки, но и
сморкались внутрь, усиленно смакуя данный процесс. Черт с ним!
Проснуться важнее. Заливаю внутрь минеральной воды и быстрее выпиваю,
пытаясь не думать о внутренностях чайника (больше он мне так и не
попался, несмотря на усилия горничных – видимо, почувствовал мою
антипатию).

Наконец, стимулятор подействовал и, собрав аппаратуру, я выполз на

улицу. Возле храма привычно тусовалось сборище бомжей. Эти отбросы
относились к элитной категории сборщиков христовой подати: держались
на ногах и несло от них не так сильно. Остальные бомжы в городе даже
такой «культурой» не отличались. А они с упрямой назойливостью
бросались в глаза примерно через каждый дом. Такова особенность
русского благосостояния – все богатство в нашей стране делается за чей-то
счет (при этом все усиленно строят из себя православных, готовых
«последнюю рубаху отдать», несмотря на то, что когда речь заходит об
«отдать» они этой рубахой ближнего своего… просто душат). Из-за
ограниченного пространства маленького захолустного города, это было
очевидно.

Один особенно запомнился. Вместо лица у него было кровавое месиво. Он

валялся на земле в самой неудобоваримой позе – на пригорке, голова
внизу, ноги торчали вверх. Ясное дело, никому из добропорядочных
граждан нет дела до того, что кто-то у них под окнами умирает. Просто не
замечают. Мало ли кто здесь смердит трупным запахом, главное, мы «свою
хату с краю имеем»… Ха, представляю, их возмущение если бы вдруг
запретили свободную продажу алкоголя, который как раз и доводит людей
до подобного скотского состояния!

На центральной улице – раздолье магазинов. Ну, то есть всего практически,

за чем раньше приходилось прорываться в столицу. С аптеками же вышел
крупный облом. Круглосуточных не оказалось (видимо, аборигенам
полагалось болеть только строго после всеобщей социалистической
побудки). Факт этот весьма меня огорчил, когда я уже в 9 вечера поплелся в
гостиницу. Я мечтал хотя бы о паре DXM-сиропов. Терпеть их не могу, на
самом деле – но в такое время, в таком месте… лучше уж они! Увы! Не
судьба. (Может, и к счастью. Мне предстояло выдержать еще одну разборку
в гостинице. Как бы я объяснялся с окружающими на третьем плато – ума не
приложу.)

Попытка сфотографировать вокзал быстро убедила меня, что я сильно

рискую нарваться на неприятности. В самом деле, в крупном городе
фотография у вокзала на память – норма. Никто не обращает на это
внимания, несмотря на «режимность» объекта. Здесь было не так. Фрик с
длиннющими волосами, одетый так, словно только что вернулся из
Вудстока, сразу вызвал нездоровое любопытство местных ментов. А уж
когда он извлек на свет божий огромный фотоаппарат… Эти товарищи,
неизбалованные происшествиями, тут же ринулись к нему, собираясь с
самых дальних околотковю Когда я спровадил третьего по счету куда
подальше с помощью удостоверения прессы, то решил свернуть лавочку и
двинулся в гостиницу, подсчитывать запасы.

В поисках холодной воды. Отдых по-дискотечному.

Все запасы психоактивных веществ оказались равны 20 таблеткам «Седал-

М». Негусто, но хватит, чтобы прийти в себя (или уйти?). Да вот загвоздка –
холодильники в номерах отсутствуют. Как класс. Так и представляю сцену
разговора завхоза и директора нашего славного мотеля. «Иван Иваныч,
хорошо бы холодильники в номера купить. А то постояльцы жалуются».
«Ну уж нет, Иван Никифорыч, пустое. Только электричество будут
переводить. Да и чего они там будут хранить? Наркотики??». Дикий смех.
Сволочи, холод мне сейчас ох как нужен.

Бегу на площадь. Там поблизости от вокзала стоит круглосуточный (надо

же!) киоск. Улыбаюсь продавщице. «Есть ли у вас негазированная вода –
очень холодная». Продавщица пошутила, вот, мол, раньше брали только
газировку. Сейчас «все о здоровье заботятся». Да, да, здоровье прежде всего,
на фига же мне столько парацетамола, сколько числится в 5 колесах? Об
этом пункте я пристойно умолчал. Чтобы с ней было, интересно, если б я
сказал: «Видите ли дорогая, мне надо отбить кодеина фосфат от всякой
аптечной фигни, дабы быстрее пустить по кишке!».

Схватив под мышку большую бутыль «Бон-Аквы», бегу в номер. Судорожно

распаковываю пачку и начинаю толочь таблетки. Надо спешить, пока вода
не прогрелась. А то долбаный парацетамол просочится в воду и тогда…
Печенке мало не покажется. Заливаю порошок водой, и, пока он
отстаивается, быстрее запихиваю в рот попутно купленную пиццу. Хватаю
бумажные платки и процеживаю взвесь. Браво! Кодеин фосфат, анальгин,
остатки фенобарбитала и кофеина – в одном жутко горьком растворе.
Выпиваю, быстрее заедая фиником.

Слава Анубису! В этом мире горечи, труда и боли ты дал нам знания этих
веществ, что превращают горечь в сладость, труд – в беззаботность, боль – в
бесчувственность! Тепло растекается по телу, пока я читаю Томпсона. В
ушах у меня звенят мрачные блюзы Arktis и жизнь, в общем, вполне
хороша. Пока не снимаю наушники. Чѐрт! Местные обитатели, похоже,
резко сходят с ума по утрам и ночам. Теперь они врубили на полную мощь
российскую попсу. Звук просто ужасает. В туалете через вентиляцию его
слышно так, как у меня дома на колонках на полную громкость! Это даже не
художественное преувеличение...

Некоторое время честно пытаюсь уснуть. Даром, что ли принял столько

седативных средств? Увы, наркотические анальгетики не канают супротив
дубинной манеры новых русских веселиться. Их, похоже, не волнует, что
завтра от жуткого шума и похмелья у них же, идиотов, будет болеть голова.
Шатаясь, встаю. Глаза – в точку. Похер. Выхожу в коридор. Дежурная
сообщает, что музыка будет на всю ночь. Ее сильно удивило, что кого-то
это напрягает. Ведь на халяву можно послушать столько «шедевров» нашей
эстрады, этого сборища бездарей-компиляторов. Матерюсь и направляюсь
на первый этаж, в администрацию. Бум-бум нарастает. Оказывается, в
самом низу гостиницы расположен ресторан и народ там веселится,
несмотря на то, что время - 2 часа ночи. Особо оценить силу звука поможет
тот факт, что мой-то номер на пятом этаже!

После моих воплей о недопустимости такого поведения в столь поздний

час, администратор обещает устроить меня в менее шумный номер.
Оставляю в «Книге жалоб и предложений» злобную надпись и, с чувством
невыполненного долга, отправляюсь спать. «Настанет день и я брошу в эту
забегаловку бомбу!», - рикошетит во мне мысль-цитата... После 50 капель
«Корвалола» проваливаюсь внутрь себя…

Так кто из нас псих?

В этом долбаном мире все перевернуто с ног на голову. Чтобы понять это,
достаточно проснуться в полночь на захолустной станции от кошмарных
воплей. Этот вопль у них песней зовется. Издавали ее фанаты «Спартака»,
ехавшие в соседнем поезде. Представить себе это достаточно страшно –
целый поезд конченых отморозков, пьяных в дупель, готовых убить
ЛЮБОГО просто за то, что он не болеет за их вшивую команду (все
достоинство которой сводится к тому, что она из того же города, что и стая
болельщиков)!

Я видел их накануне. Как назло, по цвету я был одет почти так же, как они,
только вместо злобных лозунгов у меня на кепке значилось имя какого-то
злачного заведения из Флориды. Мне было не по себе оттого, что эта шпана
вдруг решит разобраться, что же это у меня написано.

Сейчас вся эта кодла неслась куда-то в другой город, не считаясь с

затратами и отбитыми о чужие ребра кулаками. Зачем?? Что они хотят этим
//Клим Чугункин
доказать? Они любят свою команду и ненавидят тех, кто любит другую?
Хорошо, но что это за вопли в 12 ночи? Остается только одно – их ведет тот
же инстинкт, что вел штурмовиков СА на сожжение книг и факельные
шествия, он БЕЗОШИБОЧНО угадывался по звериной интонации в их
голосе.

Самое жуткое – кто-то за все это платит. Огромные деньги. Игрокам

«Манчестера» их боссы отваливают по 26 тысяч долларов. В день. В день!
Задумайтесь над этим. Какому-то мудаку, который НЕ УМЕЕТ НИЧЕГО,
кроме как гонять дутый мяч из одного конца поля в другой платят столько,
сколько никогда не заработают ни учитель, ни фермер, ни шахтер. Короче,
все те, кто создает материальные ценности, без которых бы этот самый
самодовольный футболист и дня бы не протянул! Это очевидное,
ежедневное безумие продолжается изо дня в день. И вы еще говорите мне о
том, что наркоманы – это сумасшедшие психи?! Посмотрите на себя,
цивилы хреновы!

Цитата. Этот обыкновенный футбол.

«Когда гол "Спартака" не засчитали, фанаты "Зенита" бросились в атаку на

сектора красно-белых. От смертоубийства спасла милиция, которая грудью
встала поперек безумной толпы. Над омоновцами летали кресла, неслись
взаимные проклятья. Потом подтянулось подкрепление, и силовые
структуры начали вязать всех подряд, депортируя их в "обезьянники". Те же
фанаты, кто избежал облавы, подобрали вырванные с корнем кресла,
сложили их в гору и подожгли». Такое вот начало чемпионата России,
описанное в газете «Мир новостей».

У меня лично вызывает сожаление лишь вмешательство милиции.

Несколько таких матчей – и большая часть этих имбицилов просто окажется
в больнице. А еще лучше – на том свете. Бля, да я с удовольствием приду
поссать на их могилы!

(Примечание редакции. Далее описания автора становятся все более

сумбурными. Последние главы явно свидетельствуют о развитии
шизофрении на фоне употребления мускатного ореха. Несомненно, все
здоровые граждане страны должны объединиться, и противостоять той
жестокой угрозе, которую несет с собой Факир и иже с ним. Вплоть до
физического воздействия, исключения из вузов, заключения в тюрьму и
кастрации! Для таких мутантов у нашего общества всегда должен быть
наготове жесткий кулак! Помните, один выстрел в наркомана спасает от
девяти в нас!)

В отрыв

Последняя доза мускатного ореха. Ее специально смолол заранее, чтобы

потом не тратить время. Запиваю «Снежком». Через 2 часа – матэ. Через 2
часа – 2 капсулы ядреной смеси из гавайской розы и ипомеи. Через 2 часа –
еще матэ…

После последней чашки матэ понеслось… Время кончилось. Я безумно

люблю это состояние, когда меня словно выносит из тисков причинности и
последовательности. Сколько бы ни было на часах – внутри всегда
Вечность. Описать это практически невозможно. Как и все остальное
переживание.

А переживал я мироздание. Ощущал, как все «живое и неживое»,

почувствовав энергию Солнца, потянулось к нему. К Свету. Как сквозь
миллионы лет эволюции сквозь окаменение проклюнулась жизнь. Как
открылись глаза и встретились со светом. Как в ответ вызову Божественного
прозвучали первые слова. Слова дали определения. Они же поставили
границы. Хотя эти «границы» на деле – всего лишь шум ветра у нас в ушах и
меняются они теми же словами. Древние это хорошо понимали и
придавали словам магическое значение.

Если допустить, что божественное – это синоним существования, который

невозможно отрицать (поскольку в отрицании наступит конец и
существования, значит, нечего будет отрицать, и сама возможность
отрицания исчезнет). Тогда, поскольку «Я» СУЩЕСТВУЕТ, то само наличие
«Я» выступает гарантией идентичности его всему божественному, что есть
во вселенной. Именно это подразумевали египтяне, когда в своих
заклинаниях делали каждый свой орган подобным определенном богу.

Все, что мы делаем (или не делаем) – приближает нас к смерти. Так что, по
сути, данный момент вообще не должен нас волновать. Что наступит, то и
наступит. Гораздо важнее другое – что ТЫ успел сделать вот в эти
оставшиеся до последнего вздоха МОМЕНТЫ. Спал ли ты на ходу или
бежал, спотыкаясь, за убегающим поездом жизни? Осознавал ли эту
ОСТРОТУ момента?
//astash
Невероятно, но факт. Вся жизнь христианского мира зиждется на отрицании
самой необходимости жить. То есть – питаться, размножаться и получать
удовольствие. Все это скопом отправлено к Дьяволу. Проблема теперь
только в одном: Святому Духу без Дьявола ну никак не выжить!

Я лечу. Это точно. А что было бы без этого? Вот вопрос. Боюсь, ничего
хорошего. Без улета разум просто забывался в спячке повседневности,
прячясь за «самоочевидное», лишь бы не отвечать на вызов Вечности. Я
слышу тебя, Вечность. Ты бездонна и глубока. Ты поглощаешь все.
Абсолютно все. Но это же все сохраняешь в себе, как свою собственную
неотъемлемую часть. Сохрани же и меня. Твою частичку, любящую.

Нет слов для невыразимого. Но они, слова, предназначены именно для

него. Вечноубегающего в саморазрушительном самосозидании.

Я слышу тебя, Ра. Твой мощный голос слышится с вершин мира. Твой свет
растекается вокруг меня. Он во мне. Ты и я – едины и слиты. Вместе как
отец и сын.

Я есть Ра, первоначальный. Вечное «Да!» существованию.

Бессмысленно говорить об ощущениях. Это чувство Вечной благодарности.

Вечного «Да!» Бытию, факту существования. Я лечу в огромном ковчеге,
полном ресурсов, которое может быть настолько же ласковым, как мама.

Времени нет. Я застыл в Вечности. В ее капсуле, под названием – Память.

Пока она жива, моя вечность гарантированна.
Кхепера

Я долго искал доказательства божественного. Собственно, с осени того

года, когда первый раз смешал ипомею с мускатом. Искал, прямо скажем,
весьма экзотическими и извращенными способами. В качестве основного
ингредиента - убийство самого себя с помощью употребления дикой массы
психоактивных веществ. И прочая байда, с которой меня однозначно бы не
пустили в христианский рай. Я испытывал моральные устои самых
мощных религиозных установок.

Когда супруга принесла превосходный перевод «Глав о восхождении к

свету», все сошлось один к одному. Я просто выбирал гимны наугад и читал
– и ВСЕ СХОДИЛОСЬ. Все обо мне и что я думал о мире.

Последний трип был ужасен. Он выпал в неудачное время. А ударная доза в

5 орехов и 5 роз вынесла меня в почти невменяемое состояние. В котором,
я понял: либо я умру, либо выдержу удар смерти.

На пике прихода пришла супруга с сыном. Разумеется, я был в состоянии

нестояния и сознался ей в приеме ореха. Это даже не была обычная измена
– я понял, что, читая владыкам Правды и Истины, нельзя лгать ни в чем.

У нее был дикий шок. Тем не менее, каким-то чудом, мне удалось уговорить
ее никому ничего не сообщать. Но ее реакция не идет ни в какое сравнение
с тем, что сотворил мой сын.

У него бывает очень сильная реакция на мои трипы. Он иногда говорил

такие фразы, от которых меня бросало в холодный пот. Передать я их не
могу в силу глубоко личного характера и никто, по идее, кроме меня не мог
этого знать, тем более, трехлетний мальчик. Он как-то использовал мое
состояние для «второго внимания» и, видимо, с успехом.

На этот раз случилась история с жуком. Я нашел его, возвращаясь домой из

жутковатой командировки, кое-как забитой приемом розы и кодеина…
Стояла холодная погода и практически все майские жуки умирали на
асфальте. Один чуть не попался мне под ноги. Я поднял его и засунул в
карман, защищая рукой от холода. Он стал кусаться, но я донес его до дома
и выпустил на окно. Несколько дней спустя вместе с сыном нашли его на
подоконнике. Он тут же выскользнул из рук и исчез под шкафом… Так бы и
исчез совсем, если бы не это последний трип. Перед ним я морил всех
летающих насекомых разными репеллентами. Подоконник был забит
мертвыми жучками.

//Haat Lunis

В общем, на момент моего откровения мы собрались в комнате сына. Жена

сыпала обвинениями. Я стал читать заклинание о том, чтобы все зло, нами
совершенное, ушло в землю. Но жуткое психическое напряжение не
оставляло. Тут, видимо, ребенок не выдержал и стал говорить что-то свое.
По словам жены, я принес пирамиду. По моим смутным воспоминаниям,
сын взял свое красное ведерко. В любом случае, то ли из-под пирамиды, то
ли из-под своего ведра он извлек… ЖУКА. Еще живого.

Появление скарабея должно бы было принести радость. Но я чувствовал

приближение зла. Страх был жуткий. Я не спал вообще, сидел рядом с
сыном. Наутро он стал играть с мячиками и кричать: «Я победил ВРАГА!».
Раньше он так не делал и не говорил такой фразы. Я водрузил пирамиду с
уже умершим и – мумифицированным моими стараниями жуком- внутри на
окно, в строгом соответствии со сторонами света (причем потом, после
проверки компасом, понял, что поставил на глазок практически тютелька в
тютельку).

Как ни странно, после двух бессонных ночей я не стал жуткой сонливой

мумией. Наоборот, в эти двое суток я пережил такое количество мыслей,
сколько обывателю и за месяц не пережить. //Сонный

Сейчас у меня есть

главное
ДОКАЗАТЕЛЬСТВО. 100-
процентно божественный
амулет. Его невозможно
отрицать. Этот жук выжил
в условиях квартиры
жуткое количество дней.
Без питания, вдыхая
отраву для его собратьев.
Но ровно в назначенный
час, силой слов
заклинания, а главное –
СИЛОЙ МОЕГО СЫНА –
он появился там, где
должен был. Вероятность
его выживания и
появления была равна 0
(типа допущения того, что
он сам мог поднять
огромную – для него –
пирамиду и забраться
внутрь)…

Такой амулет выпадает в

редчайших случаях…
Grand Finale

Страшен русский кайф – бессмысленный и беспощадный. Никакого понта в

употреблении такого количества веществ не было. Хотя нет… Пожалуй был.
Весьма веский. «Страх и отвращение в Лас-Вегасе». Культовая книга и не
менее культовый фильма. С этим надо было как-то разобраться. Потому что
на другой чаше весов лежали «Главы о восхождении к свету». Которые
говорили о том, что «свет в конце тоннеля» - отнюдь не мистическое
«заблуждение», как утверждал Томпсон. И это об этом свете говорили
Лири, Гроф, Маккена и опыт миллионов хиппи. Как же мог такой
талантище, как Акула Томпсон пройти мимо этого очевидного факта??

По мере накопления веществ в моем обдолбаном мозгу, наконец, родилось

ПРОЗРЕНИЕ. Чѐрт, да чем больше я глотал, нюхал, курил и колол – тем
меньше меня крыло! Весь «Fear And Loathing» в таком вот свете – ни что
иное, как тупой перевод массы хороших продуктов в сжатые сроки с
полнейшим нарушением всех и вся Set & Settings. Вопрос – какой еще опыт
мог получить Хантер Томпсон в таких условиях? Только такой.
«Подключился, вырубился, получил пизды». Если учесть, что в таком
состоянии перманентной обдолбаности он находился аж с 1965 года, то и
так ясно, что никакого мистического прозрения он не получал и получить
не мог, миксуя виски (алкоголь же – абсолютно антиэзотерическая
субстанция, недаром все христианские правительства с таким усердием
спаивают народ, чтобы он за мистикой ходил в церковь, а на поклон за
монопольной водярой – к государеву торговцу) с кислотой и всем прочим.

На этом фоне томик «Глав о восхождении к свету» стал подлинным

подарком судьбы. Мало того, что постоянное чтение текстов настраивает
личность на вполне определенный лад. Так оно еще и очевидно имеет
полную синхронность с нашей жизнью.

Так что свет в конце тоннеля есть. Нужно его разглядеть. И я его чувствую.
Настолько, что прежде мучавшее меня предчувствие смерти радикально
сменилось. Раньше это была жуткая боль и горечь, когда я ощущал (даже не
зная фактически) смерть близких мне людей. Теперь это… почти
сладостное предчувствие перехода. Словно бы вот еще немного, еще чуть-
чуть и моя душа словно бабочка выпорхнет из тела. Ощутив самый
последний и самый мощный в своей жизни приход! I fear nothing!
Next level

Мое счастье, что на жизненном пути попался мускат. Если верно, что он
якобы отравляет организм формальдегидом, то это действительно,
кратчайший путь к мумии. По крайней мере, для меня он стал прямым
проводником в мир Озириса, Туат. Наступила новая пора. Пора магии.
Пора создания позитивных синхронностей своим же голосом. Пугавший
меня своими негативными синхронностями потусторонний мир, наконец,
раскрылся. Он опасен только для невежд. Для того, кто знает его и знает
свои силы, это шанс. Шанс пройти Туат и взойти невредимым на Ладью
Миллионов Лет.

Так что дорогие мои психонавты, будьте сильными. Берегите себя.

Берегите свою жизнь. Она дана не просто для того, чтобы мы
обдалбливались и убегали от проклятого мира цивилов, забитого войной,
лживым монотеизмом, продажностью и бредом. В Книге вообще много
мудрых слов. Вот лишь небольшая цитата: «Я начал как несведующий в
тайнах человек и вознесусь к свету в обличии наделенного силой Духа, и я
буду смотреть на свое воплощение, мужское и женское, во веки веков». И
если не это – ЦЕЛЬ, то жить вообще не стоит.

//Dымок
Часть 2

Типа предисловие.

Публикация первой части показала, что обитатели торчковых сайтов не

поняли, о ЧЁМ это. «Долгая дорога к свету» - не трип-репорт. Не
приключения. Не достоверный рассказ о бытии психонавта. Нет, это –
ПРИГОВОР, ПРИГОВОР РЕАЛЬНОСТИ. Той реальности, которую я вижу
перед собой в России. Возможно, будь я в Голландии, и слова мои были бы
«мягкие и пушистые». Но я тут, даже не желая этого. Так каковы могут быть
мои слова???

«Я абсолютно согласен, ПАВ не должны заменять реальную жизнь, тут все

дело в том, чтобы сменить так сказать, фокусировку своего отношения к
этой реальности. Если относиться к ней с такой серьезностью или
подменять ее иными реальностями, то до добра это не доведет. Все мы
путешественники в этой жизни, так по моему легче и приятнее к ней и
относиться как к путешествию, отстранившись наблюдая как бы из за стекла
за пролетающими за окном пейзажами, созерцая и получая удовольствие от
их красоты, чем самому себя ввергать в конфликт с этим миром», - пишут
мне на botaniconlaine. Честно говоря, такой позицией можно было страдать
году эдак в 1905. Понюхивая кокаин и посматривая на революционные
толпы где-то там, внизу. (Недаром именно в том 1905 году Вячеслав Иванов
в своем труде «Дионис и прадионисийство» умудрился дать полнейшее
описание хиппи – за 60 лет до того, как они появились во плоти.) Но после
1917, когда понятие человеческого достоинства и неприкосновенности
личности просто канули в нашей стране в лету, даже не начавшись –
занимать такую самоуничижительную позицию автоматически означает
согласиться с тем фактом, что здесь нельзя быть никем, кроме быдла.
Любое отклонение от быдлообразного состояния в СССР каралось
расстрелом или лагерями. И сейчас, судя по всему, наши законодатели спят
и видят, как бы довести народонаселение обратно до такого же состояния.

Конечно, возникает вопрос, нафига мне это надо. Писал бы себе трип-
репорты, дорогие моему сердцу нарки аплодировали бы и все пучком…
Наверное, потому, что еще при СССР мне хватило смелости отрастить
волосы, под угрозой исключения из школы. И сейчас, когда в школах
вводят форму, а в учреждениях – дресс-код, пришла пора встать и не просто
волосами, а жестким словом сказать, что это – дерьмо! И страна, которую
нам подсовывают - отнюдь не то, чего хотели люди в 1991, когда скинули
коммунистов со своей шеи.

ЦИТАТА. «В июне нынешнего года Госдума провела слушания, на которых

обсуждалась "Государственная политика в области духовно-нравственного
воспитания детей" - законы, предназначенные для борьбы с "опасными
тенденциями среди подростков". В результате движение эмо было
приравнено по вредоносности к скинхедам. Отныне веб-сайты для эмо
будут жестко регулироваться, а в школах и правительственных учреждениях
будет запрещено одеваться по моде эмо и готов.

"Цель этого закона - чтобы к 2020 году в Москве был кто-то, кто сможет
войти в ее правительство," - объяснил Александр Гришунин, советник
Евгения Юрьева, продвигающего законопроект».

//PivnoyViking
Бомж

Он приполз умирать к нам на крыльцо. Видимо, знал, что тут есть око
Анубиса и оно заметит его последний день. Здоровенный мужик, раза в
полтора толще меня. Краснющая кожа раздулась так, что, казалось, может
лопнуть от одного легкого нажатия. Он практически не двигался, лишь
иногда поднимал голову и оглядывал площадь. На ней было полным-
полно народу. Львиная доля, наверняка, с православными крестами.
Готовые, как водится, поделится последним со своим ближним. И, ни один
из них не подошел к тому, кто уже готов был отдать богу душу, чтобы
помочь.

Бедняга… В этой долбанутой стране никому нет дела до человека, если у

него нет бумажек. Паспорт, полис, трудовая книжка – их отсутствие
автоматом превращает тебя из члена общества в… отброс. Какая разница, что
ты – образ и подобие божие. Ха! Такая риторика канает только в отношении
богатеньких прихожан, башляющих зажравшемуся батюшке на кусок хлеба с
красной икрой. Какая разница, что ты – чей-то сын, муж, отец. Тебя бросили
все «родные» и их дверь никогда не открывается на твой звонок. Какая
разница, что ты – русский, плоть от плоти этой земли. Эта земля проклята и
зло воцарилось на ней, делая людей зверьми.

А у тебя все болит. Солнце нещадно жарит лучами. В горле пересохло. В

животе бултыхается жуткая смесь из помоев и какой-то отравы, выпитой
под видом алкоголя. Она раздирает изнутри все то, что еще осталось в тебе
живого. Никому нет дела до тебя – кроме охранницы нашего заведения.
Полная девушка со взглядом Чебурашки, которую сложно представить не то
что в роли охранницы, да просто в состоянии ярости, - обзванивает все
«службы», чтобы они избавили ее крыльцо от такого «украшения» (но
вынести умирающему попить – это уже выше ее понимания).

Бесполезно! Кто-то приезжает просто для галочки, кто-то просто посылает

сразу и безоговорочно. Да чтобы «скорая помощь» вдруг помогла товарищу,
которому нечем оплатить ее, скорой, услуги??! Клятва Гиппократа – это
такая хитрая штука, которая работает только при звоне чистогана. Больше
всего меня позабавила наша доблестная милиция. Она-таки приехала. Со
второго раза. Четыре мужика. Долго топтались возле бомжа. Никто и
пальцем к нему не притронулся.
Потом он исчез. Полагаю, они просто отвезли его в морг и там
прикончили. Не возиться же… Вот так, со времен Гоголя не изменилось
ровным счетом ничего. Разве что стало еще хуже. Эта капиталистическая
революция в купе с православизацией всего населения превращает нас в
похуистичных скотов. Есть крестик на груди – ништяк. Поставил свечку в
протухшей от потных испарений церкви – и путь в царство божие
обеспечен. Убрал ближнего своего – получил этот мир в свое владение. Две
стороны одной медали. И можно уже не обращать внимание на тех, кто
роется в помойках, а потом выползает умирать прямо к вам на глаза. Да и
какое дело заплывшему от жира ублюдку с мобилой в одной руке и рулем
от 600-го мерса – в другой до тех, кто тут же прозябает в нищете?

Ясное дело, похер. Мне тоже похер. Правда, в отличие от вас, я все видел.
И все запомнил. Не знаю, кто ты был, пропащая душа. Достойна ли твоя
кара твоим делам? Выкинули ли тебя из дома твои же родственники или
подставили свои же друганы, заставив по пьяни подписать передачу жилья?
Знаю одно – ты мертв. Лишь я забрал тебя в свою коллекцию типажей.

//Gloamlight
«Закон» правового государства

Вы когда-нибудь задумывались, почему в нашей стране героин можно

купить так же спокойно, как мороженое? Ну, помимо того, что его везут
злобные наркодилеры, а Госнаркоконтроль крышует их, сдавая в тюрьму
только мелких продавцов, сугубо для отчетности? Нет, я имею в виду
базовое понятие – почему такое возможно вообще?

Ответ прост – потому что, испокон веков в этой стране закон не

соблюдается вообще. Да, его пишут. Но живут по понятиям, существуя в
постоянной войне между гражданами и государством. Воровство в России –
это совсем не то же, что воровство на Западе. Это, пардон, не банальное
средство обогащения. Это средство вернуть себе то, что своровало у тебя же
родимое государство под прикрытием этого самого закона. Поэтому
нормальный русский никогда не сдаст другого русского – если последний
украл у государства, а не у такого же русского. Такова аксиома
существования.

Поэтому законы не то, что не соблюдаются. На их полное попрание сквозь

пальцы смотрят как раз те, кто должен за соблюдением закона следить во
все глаза. В смысле – наши доблестные правоохранительные органы. Вы
когда-нибудь слышали об ограничении распития пива в общественных
местах? Об ограничении торговли табаком рядом с учебными
учреждениями? Соблюдении тишины после 11 вечера? Ясное дело, нет,
ведь никто это не соблюдает. Далеко и ходить не надо. Неподалеку от меня
есть парк. Нет, не «Golden Gate», к сожалению. И днем, и вечером, он забит
распивающими пивко молодцами и их девицами. Попутно веселящиеся
компании дымят, как паровозы. Родители, к слову, мало чем от них
отличаются. Так же пьют и пускают дым прямо на своих бедных детей. «А
че, нарожаем еще». Гулять там ближе к ночи вообще невозможно. Пьяная
атмосфера накаляется. При этом, если напомнить парочке ментов, что мол,
так нельзя, а как же закон – то есть все шансы получить пизды. Сначала от
органов, потом от пьяных (их же никто не арестует, в самом-то деле).

И не то, чтобы эти стражи правопорядка не ловили синяков. Ловят. Иногда.

Когда нужны деньги на то же пивко. Или перед комиссией. Тогда они
подходят к выпившей компании и буксируют ее в будку, требуя выплаты
штрафа. Забавно, что из 7 дней недели это происходит лишь один-два раза.
В остальное время их просто нет на месте.
Так милиция работает ВЕЗДЕ. Закон в стране действует сугубо только для
тех, кто не сумел откупиться от этих бандитов в погонах. А не умеют
только простые граждане.

Бля, я помню с каким апломбом выступала эта склизкая Слизка по поводу

своего антипивного закона: «Пить явно меньше стали». Дамочка, вы
вылезьте из своей долбаной столицы и приезжайте в любой
провинциальный город. Только не туда, куда вас повезут, дабы схлопотать
благодарность. А в обычный, стандартный парк. Там и поговорим, где
«меньше пьют». Заодно полюбуетесь на табачный киоск в 20 метрах от
школы все у этого же парка. Потом послушаете пьяные вопли далеко за 11
часов вечера. И засуньте себе свои законопроекты в одно место.

После этого, ежедневного НОРМАЛЬНОГО похерения законов, можно ли

говорить вообще о каком-либо «правовом» государстве?? Это понятие
имеет место быть только в воспаленном воображении наших лидеров. И то,
уверен, те из них, кто имеет мозги, прекрасно понимает характер этой
вшивой риторики.

А мы? А мы пойдем за герычем. Вам похер – нам и подавно. Хоть

захлебнитесь вы своей пивной мочой и законодательным ражем. Все это
дикая, никому не нужная поебень.

ЦИТАТА. «В России остается нераскрытым каждое второе преступление.

Генеральный прокурор Юрий Чайка потребовал добиваться реальных

результатов в противодействии преступности.

Выступая сегодня на коллегии Генпрокуратуры, он отметил, что «при

общероссийском сокращении преступности почти на 9%, создавшим
благоприятные условия для повышения уровня раскрываемости, в
реальности этого не произошло». Формально раскрываемость преступлений
выросла до 56%, но в абсолютных цифрах количество нераскрытых
преступлений увеличилось на 1,5%, а по тяжким и особо тяжким — почти на
7%».

(Примечание сотрудника Госнаркоконтроля. Автор откровенно лжет! Во-

первых, в его районе мы давным-давно пересажали всех торговцев
героином. Во-вторых, над автором давно было установлено негласное
наблюдение и мы точно можем сказать, что сам он героин никогда не
употреблял.)
 //КОРОЛЬ РОК-Н-РОЛЛА

Проклятая земля

Ни одно государство на свете не стоит на таком количестве убиенных, как

Россия. Преступления Москвы против своих же граждан вопиют к небу так,
что будь этот православный бог не слепоглухонемым, мочащимся под себя,
склеротическим стариканом, он бы давно затопил эту землю от конца до
края.

После с принятия христианства, в России ЛИЧНОСТЬ не ставят ни во что.

Верили люди в Перуна и других богов – похер. Свергнем исконные
божества прямо в реку. Мало ли что с ними у народа было связано ВСЕ. Они
– плоть от плоти его. Срубим. И концы в воду. Кто не согласен – утопим там
же. После такой же методой христианство внедрялось среди других
народов.

Грамота 1452 г. митрополита Ионы вятскому духовенству красноречиво

рассказывает, как внедрялось христианство среди нерусских народов
Вятского края. Священники, по признанию митрополита, перемучили много
людей, переморили, в воду пометали, сжигали в избах мужчин, старцев и
малых детей, выжигали глаза, младенцев сажали на кол и умерщвляли.
Такие действия сопровождали всю колонизацию Сибири и Дальнего
Востока. Князья и их суды сурово расправлялись с противниками церкви.
Как отмечает летопись, еще при князе Владимире епископы благословляли
князей на применение казни. Новгородского архиерея Луку Жидяту,
жившего в XI в., летописец называет «звероядивым». От жестокости этого
епископа, от «заточения и грабления» пострадало много людей. «Сей
мучитель, — говорит летописец, — резал головы и бороды, выжигал глаза,
урезал язык, иных распинал и подвергал мучениям».

Красноречивый факт - монголы, вроде по всем параметрам обязанные

уничтожить инаковерующих, не только не уничтожили РПЦ, они вполне
признали за ней все ее инквизиторские функции. Они прекрасно понимали,
что лучшей кабалы для народа и придумать сложно! Так, по ярлыку хана
Менгу Темира митрополиту Кириллу было предоставлено право наказывать
смертью за хулу на православную церковь и за нарушение церковных
привилегий.

На этом фоне зверства властей, что лежат на поверхности – Грозный,

Николай I, Сталин – просто яркие проявления перманентного, ежечасного
процесса геноцида народов земли русской своими же правителями. Прямо
под прикрытием добренькой православной церкви (Сталин тут не
исключение, вспомним, кто восстановил работу приходов РПЦ) .
Перечислять это настолько омерзительно, что мы почему-то стараемся об
этом не вспоминать. А помнить НАДО!

Интересно, как после этих фактов можно читать такие вот измышления (у
меня язык не поворачивается назвать их просто гнусными – сами
придумайте эпитет): «Суть православия – терпимость. В Российской
империи, идеологической которой было православие, не было религозных
конфликтов. Мы никогда не участвовали в религиозных войнах и крестовых
походах». И вот этот бред несет в газете «Гудок» депутат Госдумы Валерий
Богомолов. Поневоле возникает вопрос – как же таких людей, которые ни
черта не знают историю, протаскивают в орган законодательной власти?
Опасно, впрочем, даже не это. С прямого попустительства таких товарищей,
как Богомолов, православие все сильнее и сильнее пускает корни на Руси.

…Будь ты проклято, Государство Русское! Будь проклято навсегда! Тебе

была дана земля – самая обширная и богатая из всех. Был дан народ –
талантливый и добрый по сути своей. И что ты сделало за эти века? Из
твоей почвы сочится кровь – кровь твоих сыновей и дочерей. Но ты
ненасытно. Ты пожираешь их снова и снова, вознося на вершину власти и
богатства подлецов и тиранов. Поколение и поколение принося в жертву
очередной геополитической идее. И если эти слова будут еще одним
гвоздем в твой гроб – я умру счастливым. Res Ipsa Loquitor.

Мысли

Почему с такой злобой все государства относятся к наркомании?

Наркомания отрицает ценность государства, общества, семьи – короче, всего
тех принципов, в основе которых один общий посыл: что через индивида,
ПОСРЕДСТВОМ его – достигается некая социальная цель. И только как
СРЕДСТВО этот индивид вообще имеет смысл. Не по отдельности, нет. По
отдельности – это «стройматериал» истории, который можно успешно
пустить в расход. Соответственно, тот гражданин, который разделяет эту
самоуничижительную точку зрения «великого молчаливого большинства» -
достойный член общества. А кто не разделяет – преступник.

Наркомания, напротив, имеет свою цель в отдельно взятом торчке. Его

УДОВОЛЬСТВИЕ – вот ее цель. Причем доза не имеет никакой социальной
значимости – ее можно пережить только индивидуально. Даже если
ощущение кайфа более полно ощущается в компании, то компания
выступает лишь средством для переживания кайфа.

Такая внутренняя наглядность кайфа, делает для наркомана

бессмысленными всякие доказательства в необходимости этого ощущения.
В то время как социальные ценности нуждаются не просто в
доказательствах (доказать необходимость их все равно нельзя), а прямо-
таки в ежедневном вдалбливании в мозги обывателя. И вот этот-то
кропотливый многолетний труд государственных пиарщиков терпит
полнейший крах от всего одной дозы! Тут ли государству не прийти в
ярость?

При этом обыватели настолько одурачены государственной пропагандой,

что лишь редкие из них видят очевидную вещь – для политиков общество в
целом служит СРЕДСТВОМ для реализации их власти. От очередных
налогов до уничтожения сотен тысяч людей в войнах.

Бытие есть путь от хаоса к порядку. В этом его смысл. Но хаос непобедим.
Абсолютно.
Бытие есть путь от небытия к удовольствию. Только так материя могла
пробудиться. Но удовольствие как принцип приводит к тому же
неудовольствию.

Подлинная реальность и настоящий бред

Помню мой сон. Я, жена и сынишка играем в комнате покойного деда (как
раз накануне сорока дней со смерти). Тут из глубины квартиры раздаются
громкие шаги… Мы в ужасе прячемся по углам… И вдруг видим – дедушка.
От сердца отлегло. Он спокойно садится и начинает играть с внуком. «Дед,
как же так, ты же умер?», - спрашиваю я в изумлении. «Ну да, вот, ничего не
чувствую», - отвечает он. «Только вот иногда на агрессию тянет», - то ли
шутит, то ли всерьез добавляет он и начинает трясти ручку кресла. «Ты это,
успокойся, а то сломаешь чего – у тебя же нулевой метаболизм!», - говорю
я и он тут же успокаивается. Даже во сне меня переполняет эйфория –
значит, мои заклинания из «Глав восхождения к свету» были произнесены
не зря и дед прошел в Ладью Вечности!

Проснулся я с той же дикой радостью. Включил телевизор – идут разговоры

о политиках, о «глобальном финансовом кризисе». Идите вы нахуй, падлы
со своим злоебучим бредом! Знали бы вы, как мерзко вы смотритесь со
своей подделкой под «реальность» на фоне реальности истинной!!!

Письмо Деве Марии

Привет! Понятное дело, писать тебе – это в общем, наглость. НО! Я

ВЫНУЖДЕН ЭТО СДЕЛАТЬ!!! Объясню почему.

Во-первых, это явная, наглядная и выпуклая иллюстрация того положения,

что ты выдала при нашей последней встрече: «МЫ СУЩЕСТВУЕМ В
РАЗНЫХ ИЗМЕРЕНИЯХ». Ты сказала и у меня нет никаких причин отрицать
это.

Во-вторых, этот вопрос поставлен СНОМ. Для меня они последнее время
служат явно более важным фактором чем реальность, компенсируя полное
отсутствии воображения в моем сознании гонзо-журналиста.

Предыстория сна такова. Последний день опиатных кумаров (не боись,

просто еще одна проверка себя на прочность, следствие любви к
экспериментам), страшный даже не тем, что чего-то там болит (ха, еще не
такое и не так болело), а тем, что хочется убить себя со страшной силой,
потому что КАЖДАЯ СЕКУНДА существования вызывает дикое,
невыносимое отвращение к нему.

Сам сон. Я приехал к тебе.

Судя по всему, разобраться
в своей судьбе. Где-то
рядом с тобой кроется
нечто, чего я еще не понял.
Мы сидим на тесной кухне
за ужином и вполне по-
семейному препираемся.
Даже по-бытовому, но из-за
чего я не помню. Приходит
твоя мать и под предлогом,
что слишком тесно на
кухне, выгоняет меня. Ясно,
что она не хочет, чтобы мы
разговаривали и я, хоть и
недовольный, удаляюсь в
зал. Тут сидит твой брат с
каким-то парнем и читает
некие жития святых. От
нечего делать я тоже
читаю, оказывается
довольно интересно,
поскольку речь о
путешествии. Затем твой
брат и его друг переключаются на другое произведение //cid-vishez

и выясняют, почему христиане сперва попытались проникнуть на восток, а

после пошли на запад. Я отвечаю так, что на востоке было богатство,
пряности ценились на уровне золота (подразумевался мускатный орех, хе-
хе). Но там было препятствие в виде ислама, и они подались на запад.

Мы смотрим на Запад. Я вижу тело Христа, снятое с креста. Зияющую рану в

его груди. Ее нанес Я. Я УБИЛ ЕГО! После чего делать в данном измерении
было нечего и я оказался последним римским императором. Пытаюсь
принять некое важное для судьбы государства решение. Требую свод
законов. Но он оказывается настолько извращѐн христианскими
положениями, что я и государство совершенно беспомощно.
Вуаля. Таков сон. Я – римский легионер, убивший Христа. Я сделал это
тогда, сделаю сейчас и в будущем, всегда, пока будет длиться вечность. Я
убийца. «Черт, к чему скрывать, я гребаный преступник», - сказал бы Хантер
Томпсон. Почему я так поступил – вот вопрос, который наверняка тебя
мучает. Во-первых, для античного человека, когда сумма неудовольствия
превышает сумму неудовольствия, жизнь теряет всякий смысл, продолжать
ее – малодушие. Для философов – ванна и вскрытие вен. Для преступников
– крест для мучения. Мое копье лишь уничтожило его страдания.

Во-вторых, я уничтожил того, кто нес страшную ересь. Ересь отрицания

ЕДИНСТВА ВО МНОЖЕСТВЕ. Великий Египет уже пострадал из-за нее.
Фараон, чье имя более не называемо, из светоча мудрости древности сделал
ТОТАЛИТАРНЫЙ РЕЖИМ, где УБИВАЛИ ПО РЕЛИГИОЗНОМУ ПРИЗНАКУ!
Впервые на планете ВЕРА СТАЛА ПОВОДОМ ДЛЯ КАЗНИ. Не было раньше
таких прецедентов, просто потому, что раз каждый верит, то бог есть в том,
в чем он верит и уничтожать его за это – значит отрицать то единство и тот
единый источник, который этот самый бог собой являет. Это аксиома
язычества, его не то что «веротерпимость», его ВСЕВЕРИЕ во все. Ибо
противное воззрение, что есть только нечто одно, а все остальное – ничто,
есть ложь (И разумеется, это ни к чему не привело, кроме умножения
отрицания. Недавно из Иерусалима был репортаж – подрались
представители двух фракций христианства, кому первыми подойти к
алтарю в самом главном христианском храме. Это надо было видеть:
добрейшей души «подставители щек» били друг другу со всей мочи. И их
разнимала полиция Израиля! Я ржал до потери сознания). Но этот
презренный правитель сделал так, что более нельзя было молиться ничему,
кроме пустой абстракции, божеству, у которого даже ОБЛИКА НЕ БЫЛО (ну
и себе, любимому, поскольку он стал единственным посредником между
подданными и своей абстракцией)!

Ты бы прочитала молитвы тех, кто в эти страшные времена, несмотря на

смертельную опасность, возносил их к Амону. Амону, богу воздуха,
невидимому, но дающему жизнь каждому, доступному всем. Сколько в них
ужаса! Это – лишь начало… Затем последовало полное духовное
уничтожение всего античного мира Средиземноморья. Лишь еще более
упертый ислам поставил преграду распространению славной христианской
резни на Восток. Поэтому «крестоносцы» и поплыли на Запад, где без
малейших упреков совести порезали еще несколько цивилизаций, чье
величие теперь приходится собирать по крохам….
Для меня на весах была жизнь одного явного еретика, чье учение угрожало
самой жизненной силе всей моей цивилизации, на другой – сила всех моих
богов, чье величие я вижу и чувствую каждый день. Вопрос о выборе не
стоит вообще. Это даже не преступление. Это спасение и милость.

…Теперь перейдем к тебе. Твое измерение. Дева Мария – как тебе? Пойдет?
Слышу твои возмущенные возгласы. Увы! Сон мой, рассказчик тут я и роль
придется играть вне зависимости от твоего желания. А так же
сопоставления степени святости и процента грехов, которые ты совершила
(вообще-то Мария тоже не вся в белом). Вот что значат – РАЗНЫЕ
ИЗМЕРЕНИЯ.

Есть проблемка. Маленькая такая. Параллельные прямые все равно

пересекаются. Я убил твоего бога. Для меня он мертв и я буду убивать его
снова и снова. Для тебя он – воскрес и будет воскресать снова и снова. Но
ВОСКРЕСНУТЬ МОЖЕТ ЛИШЬ УМЕРШИЙ. Вот та точка, где МЫ ВМЕСТЕ. Ты
и я.

Представь себе. Тьма ночи, когда его сняли с креста. Твоя лачуга на краю
Иерусалима. Наполненная горем и плачем. Я вхожу внутрь. В моих руках –
окровавленное копье. Доказательства моих действий. О которых я не
жалею: страдание лучше уничтожить, чем продолжать. Кроме того, я на
несколько веков продлил тот многообразный и многоликий языческий мир,
который я люблю таким, каков он есть. У тебя - слезы на глазах и чаша с
его кровью. Вот!!! Вот что меня интересует!!! Что скажешь ты мне? Что
сделаешь? Заметь – я не ставлю вопросов, я не предлагаю вариантов.
Дальнейшее – за тобой.

Только говори это не для своего воплощения, не для этой жизни, где мы
уже третий десяток нервно пытаемся понять кто же мы есть. Говори это для
ВЕЧНОСТИ – только для нее.

После сна. Встал я поняв одну вещь – Я ЖИВ! Сделал зарядку по полной
программе (в тот момент было очень важно). На улице - наконец-то! –
пошел снег! Это твердое воплощение души Воды. Прямое подтверждение
начала любимой мой зимы. Это ЧЕСТНОЕ ВРЕМЯ. Природа не пытается
извернуться, как летом, и сказать «я тебя люблю». Черта с два! Она прямо
говорит: «Кругом холод и я убью тебя сразу, как только ты окажешься
достаточно слаб. Так что ты либо СИЛЕН, либо ТЫ МЕРТВ». Третьего
зимой не дано.
 //PivnoyViking

Описать степень моей эйфории невозможно. Несмотря на то, что мою

коллегу, с которой мы должны были идти на задание, увезли с сердечным
приступом, я вприпрыжку побежал на работу один. Это мое время, мой мир,
и мне не нужны никакие вещества, чтобы пронестись сквозь него, подобно
комете.

Возвращаясь с дела, я кинул монетку в переходе музыканту, пока он пел

что-то типа «Ты не веришь в бога и проходишь мимо. Но я приду за
тобой»…

Далее наступил ответственный момент. Нужно было позвонить Деве Марии

и узнать, чего же снилось ей. Черт, я ДОЛЖЕН БЫЛ это сделать! Это
стандартная проверка которую каждый фрик должен делать время от
времени. Обязательно! Тест на то, рехнулся ты окончательно или уже мир
вокруг дал трещину, сквозь которую исторгается безумие. Но как объяснить
это подопытному кролику, пребывающему в состоянии того, что он считает
«нормальным»??
Я оказался достаточно безумен, чтобы взяться за телефон. Набрал номер.
Спросил: «не снилось ли чего сегодня ночью на религиозные темы».
Ситуация была абсолютно комичная. Обладательница прекрасного голоса,
от красоты которого в душе просто поют ангелы, ответила, что она, спала
всего три часа и при всем желании ничего бы не запомнила. И в ближайшие
ночи ничего такого не наблюдалось. «Больше шизовых вопросов не имею»,
- пискнул я и попрощался.

Прошедшие с тех пор несколько часов прошли между стремом и приколом.

С одной стороны, я не помнил, куда запихал флэшку с этим письмом, и
моему воспаленному воображению уже мерещилась служба безопасности,
вламывающаяся в мою каморку с портретом Хантера Томпсона и
крезанутой обложкой «Disraeli Gears» на стене, и тщательно изучающую
этот документ.

С другой стороны, представить самочувствие Девы Марии после этого

звонка было уморительно (извини за мой стеб, но после нескольких дней,
наполненных мертвенной депрессией… это было весело). Бедняжка спала
всего три часа (не знаю, чего она там делала остаток времени), потом
несколько часов втирала лекцию студиозусам по некой теме, которая в
любом случае вряд ли помогла ей справиться со столь мощной
сонливостью (в отличие от хорошей дозы «скорости», но такие вещи
святым людям неведомы). Мне скажем, чтобы встать после такой ночки с
постели потребовалось бы капсул 5 трамала, и еще с десяток – чтобы вести
себя адекватно и получать даже удовольствие от происходящего…

Я отвлекся. И посреди этого делового мира, расписанного по секундам из

ниоткуда поступает звонок от ее знакомого, явно страдающего излишним
пристрастием к психоактивным веществам, а то и просто психа. Да еще
задает вопрос про СНЫ И РЕЛИГИЮ!!!

Блин, да весь остаток дня она, наверное, была в шоковом состоянии,

судорожно пытаясь вспомнить, что же она такое могла увидеть во сне, к
чему этот звонок и что вообще происходит в этом вроде бы нормальном
мире! Понимание этого вызывало у меня острые приступы смеха всю
дорогу до рынка. Со стороны я наверняка напоминал обкурившегося
хорошей травы планокура. Загвоздка в том, что впервые за много дней я
был АБСОЛЮТНО ТРЕЗВ. На фоне разгуливающих охранников и ментов
этот психованный смех лишь сажал меня на измену.
На рынке мой знакомый торговец пряностями расцвел. Я не брал орех у
него с конца весны. Но сегодня БЫЛ ТОТ ДЕНЬ – сон говорил именно это.
«Такой, как ты любишь! Жирный, одна дама брала полтора кило, так
просила все себе оставить. Но тут всем хватит!». Мускат действительно был
почти черный от масел (и зверски могуч, в чем я позже убедился). Набрав
такого счастья на Новый Год, я двинул в супермаркет.

Вот где чуть не спалился по-настоящему! Прямо передо мной на кассе

рассчитывались милиционер и его подружка. Продавщица трясла с них
мелочь. Я решил поступить по-умному и приготовил монетки и десятку. А
дал продавщице мелочь и сто рублей! На выяснение того, что я держу эти
долбанные десять рублей в руке, ушло несколько минут и вся вежливость
продавщицы, в конце концов, спросившей - ехидно так - «а что же вы в руке
держите?». Мое счастье, что товарищ в форме к тому времени уже удалился
на расстояние достаточное, чтобы оказаться за пределами понимания моего
полнейшего неадеквата.
Часть 3

Лизергиновая ночь в изоляторе

Осень началась весьма резко. На улице – моросящее марево из холодных

капель. Однако, моего знакомого продавца, похоже, это нисколько не
волновало. Он заявился на вокзал в одной майке и джинсах. И сильно
удивился, когда я спросил, не холодно ли ему. Действительно, вопрос
дурацкий – когда я увидел содержимое его сумки, напиханной доверху
энтеогенами, я это понял. Черт, да он просто не замечал холода!

Закупку гавайской розы мы совершили прямо у касс. К счастью, дело

происходило за несколько месяцев до «розовой» истерии, раздутой ГНК в
Томске, обернувшейся диким дефицитом этого вьюнка во всей стране и
завершившейся выходом следующего документа: «Главный
государственный санитарный врач Российской Федерации запретил оборот
на территории Российской Федерации курительных смесей, сухих
ароматизаторов для воздуха, благовоний, содержащих шалфей
предсказателей (Salvia divinorum), и (или) гавайскую розу (Argyreia nervosa),
и (или) голубой лотос (Nymphea caerulea)». Ха, только зацените «степень
учености» нашего Главного санитарного врача, который вообще не в курсе,
что ни розу, ни ЛСД-25 нельзя курить, поскольку алкалоиды разрушаются
от тепла. Я бы этих «специалистов» увольнял сразу после выхода такого
документа. Увы, у нас страна победившего бреда и маразм стоит у власти… В
общем, в тот момент времени такое количество лизергиновой кислоты,
закупленной легально, прямо под камерами наблюдения, поневоле
внушило участникам сделки чувство гордости…

Со всем этим ядреным запасом я отправился в командировку.

Спазмолитиков с собою не взял. То была моя ошибка. Понял я это слишком
поздно. Когда уже принял 8 штук наисвежайшей аргиреи. Точнее, сперва я
скушал 4, очистив от внешней шкурки – на очистку по собственному методу
времени не было. Час я провел в блаженном состоянии. Потом меня резко
отпустило и я, дурень, подумал было, что типа все. И добавил еще 4
штучки… Вот тут-то реальность происходящего дошла до меня!

Вряд ли Хантер Томпсон даже мог помыслить о таком. Захолустное

общежитие посреди бескрайней России. Ноутбук под мышкой. С ним же –
аудиоплеер для особой музыки. Без нее не устоять тут в глуши.
Комната под НУЛЕВЫМ номером с приятным названием «Изолятор». Судя
по ауре, тут кто-то совершил самоубийство, настолько затхло. Из шести
лампочек в абажуре вкручена только одна. Света от нее хватает только для
того, чтобы вызвать жуткое ощущение нехватки освещения. Хорошо хоть,
настольная лампа пашет, иначе бы от этого можно было бы повеситься. Да
и то, двигать ее не рекомендуется – где-то повреждены контакты и для того,
чтобы не гасла, в нее предыдущие жильцы напихали газет. Для пущей
пожарной безопасности.

Уснуть абсолютно невозможно. Открывать форточку не рекомендовали -

снаружи «залезают». Краткие периоды тишины сменяются диким ревом: то
от холодильника, который шумит, как локомотивы, то от локомотивов,
которые взялись шуметь, как холодильник. Некоторое время меня эта
схожесть забавляла, но не в 3 же часа ночи, с учетом того, что вставать надо
в 5? Какой мудак догадался поставить морозильник прямо в комнату?? Есть
же прихожая…

Принять душ хотелось бы, но абстрактную возможность сделать это

отделяет от реализации огромная пропасть. Вода в красном кране холодная!
Лишь посреди ночи она нагревается. К этому времени, правда, я уже теряю
возможность двигаться кроме как по маршруту кровать – унитаз. Все
остальное вызывает ужас от необходимости лишних волевых – мускульных
усилий…

Но все передать невозможно. И надо ли? Поток чувств перехлестывает то,

что может быть зафиксировано речью. Письменной. И устной, хотя ей
подвластны невиданные для письма оттенки. Об этом я и мечтал. Просто
уединения с собой – даже не давая себе времени для осмысления.

Шея болит – нефиг лежать столько времени. Все равно завтра придется
лакать кодеин, чтобы выдержать нападки реальности. Но мы сильнее. Нам
повластно Время. А реальности – лишь реальность. Мы властвуем над нею.
Нужна ли Власть? Она есть данность. Таков удел тех, кто решился. Кто не
решился – того удел подчинение. И тут уж выбираем мы.

И коли Слово владеет Реальностью, то повелеваю Я. Такова Власть.

И как повелевающий Речью, Я повелеваю. Неважно, допущение ли это. Или

нет. Кто без оглядки на Закон действует, тот Повелевает.
 //Сонный

На этом обрывались мои записки из изолятора. Судя по туманным

воспоминаниям, я блевал несколько раз (розу надо чистить!). Холод в
конечностях был такой, что я натащил на себя не только простыню и
одеяло, но и покрывало с кресла. Немного отпустило лишь когда я лег в
положенную по йоге для сна позу и принялся глубоко дышать – дикая
эйфория была наградой. Я вскочил и принялся танцевать посреди
изолятора под звуки «Come Taste The Band». В наушниках, конечно, а то бы
это было неправильно воспринято окружающими – в час-то ночи.

Странным итогом этого изматывающего трипа стали сны. Уже по

возвращению домой. Очень яркие и красочные. Весьма эмоциональные.

Первую ночь я спасался от вампиров. Люди вокруг меня пропадали, пока,

наконец, я не остался совсем один. И в ужасе понял – сейчас придут за
мной. И точно. В окне снаружи появилась жуткая рожа вампира, очень
похожая на магистра Йоду. Он встает у форточки и пытается проникнуть
внутрь. Я режу ему кисти рук ножом, но они отрастают вновь… В полном
ужасе проснулся и долго приходил в себя.

Вторая ночь была более интересная. Я попал на ритуальное действо (вроде

бы вместе с сыном). Дело происходило в долине посреди покрытых
зеленью гор. Впереди поклонялись какому-то существу, похожему то ли на
гидру, то ли на кобру с несколькими головами. Сыну я сказал, что это –
Будда. Особенно мне бросился в глаза один индеец. Он был ярко раскрашен
в ритуальные рисунки, с огромным ирокезом на голове. Он молотил в бубен
и я подумал «вот так надо подходить к ритуалу».

Третья ночь - кошмар. Я на улице. На березе рядом со мной висит то ли

«Ловец сновидений», то ли звенящие подвески, которые мелодично звенят,
когда их заденешь. Тут же тусуется пьяный мужик (видел такого несколько
дней назад – его не пускали на рынок охранники). Он начинает приставать
ко мне. Я убегаю от него по улице. Потом оборачиваюсь и вонзаю в него
нож… Убив, я прячусь в странном закутке, образованном углами домов. Тут
же в безразличных позах стоят несколько женщин. Я облизываю
окровавленные руки, кажется, не без удовольствия. Вскоре меня находят
милиционеры – на удивление красивые, статные мужики, и я иду за ними.

После этого сна в «Книге мертвых» выпала глава о превращении в змея

Сата.

Правильный трип в правильном месте. Гор и Анубис

Психоделики – не для развлечения. Они для общения с богами!
Представьте, что вы каждый день ломитесь к довольно
высокопоставленной особе, которая, вас, в общем, любит (не то давно бы уж
пришила как мошку), но терпение которой ограничено.

И вот, значит, покуда Анубис занят принятием очередного гостя в свою

уютную конуру, забитую самым для оного дела необходимым,
вваливаетесь вы – в который раз! – обдолбанный по самое не хочу. Ладно
бы, молчал, мудила, так ведь нет, талдычит еще и заклинания из «Книги
мертвых» (которая даже так не называется). К чему – непонятно, но кайфует,
падла и делу мешается! В конце концов, это нашему небесному боссу
надоедает – и он ТАКОГО ПИНКА дает из Инакобытия, что потом от одного
воспоминания трясет, как при извержении Везувия прямо у кратера.

Совсем иное дело прийти к нему с почтением и накопившимися

проблемами. Мало ли чего накопится за прошедшие месяцы?

Бог по ту сторону. Добра и зла. Это выглядит, как постоянный поток

жестокости, обращаемый вовне. Человек против природы. Человек против
человека. Природа против человека. Кругооборот зла. Не съел – съели тебя.

Но именно ПО ТУ СТОРОНУ нет таких оценок. По ту сторону лишь

меняется форма.

Поразительнее всего не просто наличие ИНОЙ СТОРОНЫ у

самопожирающего бытия. Я говорю о Любви. Любви, которая в то же время,
бесконечно порождает все новые творения для этой бойни. Любви, которая
любит все создания несмотря на их конечность.

Так вот, куда поразительнее то, что Любовь способна обожать то, что
причиняет боль и страдания. Порой ужасные. Только не говорите мне, что
не было людей, искренне любящих того же Гитлера! Такое вот
взаимопроникновение полных противоположностей. Неужели и Гитлер
никого не любил? Да и, в общем, порой любовь определяет, что же мы
должны НЕНАВИДЕТЬ…

Тем не менее, есть точка, где все сходится. Рождение-смерть. Радость или
горе? Простой, казалось бы, вопрос. Но смерть Гитлера – радость или горе?
Его рождение? Риторика – риторикой, но вопросы болезненные.
Когда реальность божественного вот так ярко проступает из ниоткуда,
потом никак не можешь прийти в себя… Пока шли к бабушке сынуля мне
предлагал «камень для мозга» (сделанный им еще дома из пластилина и
по форме вполне-таки напоминающий джайпхал). Я смеялся – пока не
вернулся домой и не понял, что он имеет в виду мускатный орех!

Когда я прочел ТУ ГЛАВУ, КОТОРУЮ ХОТЕЛ. Амон-Ра теперь знает мое

желание. Я разложил богов, как того требует заклинание. Гор встает день за
днем на востоке. Я умираю день за днем на Западе, но возрождаюсь каждые
сутки как Кхепера из Небытия. Сын тут Гор, и я должен следовать ему, как
тому, кто примет Престол.

Очень простая посылка. Мы разумны. По крайней мере, роду

человеческому свойственно такое вот обозначение своей способности
предметно описывать мир и воздействовать на него с помощью этого
Разума. Будучи так верующими, мы считаем себя частью Бога (уж неважно
какого). Парадокс: недоказуемое Разумом существование Бога
подтверждается Верой. Но! Она же – Вера – защищает и Разум, хотя внешне
они отрицают друг друга.

Положение новой, психоделической религии гласит: раз я есть часть, то

все остальное – такая же часть, и все вместе, даже в отрицании частей, не
может отрицать целое. Отрицание все равно выступает подтверждением.
Ненужным и бессмысленным с точки зрения того, кто уже осознал ЦЕЛОЕ.

Невозможно полагать свою способность познавать объективный мир (что

бы под этим не значилось) без внесения СЕБЯ В ЭТУ РЕАЛЬНОСТЬ.
Избавлением от предпосылки СЕБЯ внутри знания (как субъекта и как
основы знания) отрицается вообще какая-либо значимость знания. Таким
образом, разум либо обрушивается сам на себя здание годами добытых
доказательств, либо строит храм знания.

Больше всего меня поразило, что сын после возвращения от бабушки

прилепил к стене КРУГЛЯШОК. Простой ватный кругляшок от нерабочего
смешного игрушечного пистолета. Наклеил его на стену пластилином,
выдав, «это привидение». Потом пожелал мне стать именно таким как этот
кругляшок (символ вечности – О – вечное возвращение через обнуление).
Пожелал мне быть здоровым, чтобы я научился работать руками
(действительно, позже я многое сделал сам, хотя обычно у меня все из рук
валится).
//astash
Когда к нам подошла жена, играли The Doors. Моррисон только-только
начал «Когда музыка кончится» диким воплем. Это очень странно
подействовало на супругу. Она впала в истерику. На эти звуки пришел
сынуля. Когда моя благоверная увидела прилепленный к стене кругляшок,
она завопила, что это – «Чудо!». И долго не могла понять, как малыш это
сделал.

Я сказал Амон-Ра свое самое главное и сокровенное желание, а чуть позже

мой сын в символической форме выдает мне «ДА!» на это желание.

Я счастлив. Я цел. Я знаю цель. Я имею смысл жить и любить жизнь.

Почему я не могу ее любить напрямую – другой вопрос. Но хотя бы
осмысленно я понял, кто и что я….

Сегодня я видел Анубиса. Конечно, его можно было принять за смесь Санта-
Клауса с бомжом Аквалангом, воспетым Jethro Tull. Он следовал прямо ко
мне, я следовал прямо к нему. Я – по пути в аптеку. Он, значит из. Больше
всего мне запомнилась борода, вся белая около рта от заледеневших волос.
Лед и дыхание – такое вот сочетание. И полубезумные глаза. Рядом с ним –
целая стая… псов. Бродячих псов. Они следовали за своим Богом, в
основном глядя на его голову.

Рассказывая об этом жене, я захохотал. Так надо было скрыть явную

бредовость рассказа. Но когда вечером малыш странно посмотрел на меня
перед сном. И стал тихонько дуть, с таким особым шаманским звуком.
Словно бы подвел букву L возле моего лица… Я понял – я видел рядом бога,
что встречает как Смерть.

Меня проняла дрожь. Впрочем, если сын не боится, то и мне нечего бояться.
Он попросил воды и стал полоскать горлышко, потом спокойно уснул. А я
сказал ему «Спасибо за этот день». Надо же, иногда я могу быть человеком.

Я могу быть, следуя за ним.

Я принял всего два орешка. Нарочно выбирал самые мелкие, надеясь, что
трип не достигнет жуткой эмоциональной величины. Надеялся совершенно
зря. Помню, я валялся на диване, когда наступил пик. Видения под
мускатом – вещь достаточно редкая. Но на сей раз я видел Солнце. Его образ
переходил в образ то ли Орла, то ли Сокола. Под птицей видел старого
индейского шамана и его ученика – маленького мальчика. Шаман наблюдал
за мной, решая, что со мной делать.
Ужас. Он пришел, когда уже прощаясь с ребенком перед сном, он вот так вот
глядя мне прямо в глаза, стал тихонько со свистом дуть мне на лицо. Я
вспомнил про Анубиса. Кто он и когда появляется, чем это чревато для
меня.

Вся ночь прошла в этом жутком состоянии амфетаминовой измены.

Получалось, что мне надо либо следовать за ребенком, либо за Анубисом.
Трагизм ситуации в том, что мне в любом случае нужно будет ПЕРВЫМ
встретиться с Анубисом. В этом случае сын станет Гором.

Утром жена сказала, что ей приснилось, что наш сын – особенный и на нем
все раны заживают. Еще бы, ведь он – Бог. Еще ее всю ночь преследовали
собаки и кусали. Надеюсь, это хороший знак, что она тоже принадлежит к
миру Анубиса. На всякий случай я быстрее прочитал главу, когда они ушли
в садик. Это была, кажется, «Глава о перевоплощении в ласточку». Когда
вечером они вернулись, оказалось, что мой мальчик лепил в садике из
пластилина… ласточку.

Такие дела. Я прихожу к выводу, что мускат не замутняет сознание в

небольших дозах. Наоборот, он, наконец, делает мир таким, каков он есть в
реальности – поразительным в своей хрупкости балансированием между
бытием и небытием. Сама возможность появления моего Я (и всех
остальных, соответственно) среди безбрежности космоса настолько
мистична, что ничем иным, кроме как замыслом богов невозможна для
определения.

Поэтому и сколь-нибудь массовый прием ореха бессмысленен. При любых

обстоятельствах он приводит к одному и тому же. К сознанию своей
включенности в реальность египетской книги мертвых. Которая одна
способна уничтожить страх перед переходом в Инакобытие и дать мужество
для существования в том мире, что дан нам Богами. Мире, где каждое утро
восходит Амон-Ра, возрожденный и вечный. Чтобы дать жизнь своим
творениям.

Самое главное в этом мире – начать и завершить цикл, сделав его полным.
Незавершенный цикл неправилен, это ощущается каждым. Найти пару,
родить ребенка, вырастить его, вырастить его потомство. Таков весь
животный мир. Таков урок Анубиса, который ждет в самом конце цикла.
ЦИТАТА Автор – slyfucker. «Мускат способен дать больше, чем просто смех
или загоны или глюки, его надо понимать и прислушиваться... И тогда
возможно увидеть обратную сторону всей своей жизни, и узреть реальное
отношение к тебе окружающих, проникнуть в их душу, невзирая на то, какая
маска у них на лице, и какой фильтрации их речь, слушайте орех... он вам
правду скажет; не обижайтесь на орех или он вас убьѐт морально; уважайте
орех и он вас не обидит... Я кушал натсы более двух лет раза по 4 в неделю,
и познал многое, так же как и потерял, и понял: философия ореха хитра и
коварна, и лишь тонкое соприкосновение собственной мысли с миром
ореха позволяет настроить баланс и познать истину бытия, когда же грубое
морево и неуважительное отношение к духу орешному, может травмировать
неустойчивую психику, никто и не заметит как, но всѐ же. Мускат стоит
внимания и ПОНИМАНИЯ!»

Это конец

Это было очень странное видение. Помниться, мои фриковые мозги

додумались до такого расписания: день – DXM, день – баклофен, день –
трамадол. Я рассчитывал на долгое время, но реализовал лишь один раз (по
счастью). Первым делом выпил флакон гликодина. И сидя, на кухне (меня
даже не начало крыть!) увидел, что на дерево напротив моего окна сел… то
ли сокол, то ли еще какая хищная птица. От взмаха его огромных крыльев
все ветки заходили ходуном, а когда он сел – ветка изрядно прогнулась. В
когтях он держал какого-то грызуна. От неожиданности я обалдел. Посреди
города - такое! Некоторое время мы смотрели друг на друга. Его глаз,
круглый, с огромным зрачком (птицы смотрят напрямую только повернув
голову). И я – наполовину мертвый торчок, знающий поименно всех богов в
Ладье Вечности…

Когда я побежал показывать это чудо жене и сыну (они были в другой
комнате), птицы и след простыл.

Сначала действие происходит у меня дома. Я замечаю, что свет тускнеет.

Лампочки светят еле-еле, после гаснут совсем. В обеих комнатах светло
лишь в окнах и от моего ноутбука. Я убеждаю себя, что ничего страшного
(хотя на самом деле очень страшно).

Второй акт. Я нахожусь где-то на верхнем этаже толи дома, толи ДК. Вся эта
верхотура принадлежит мне. И по всему пространству сплошняком
занимаются групповым сексом. Я так понимаю, что зачинщиком был я, но
вот таких размахов оргии я не предполагал. Меня раздражают все эти люди
и я начинаю орать, чтобы все расходились. Никто меня не слушает! Я лишь
еще больше разъярился. Снизу с лестницы, на мои недовольные крики
поднимается охранница. Вместо того, чтобы помочь мне всех выставить,
наезжает на меня... Я хватаю гладильную доску и въезжаю этой бабе по
голове. Она падает, видимо, без сознания. Я еще раз трескаю доской - на
всякий случай - и беру у нее пистолет.

Сначала продолжаю орать, но, убедившись, что оргия идет даже в туалете, я
начинаю угрожать ее участникам пистолетом. Большая часть любителей
секса кидается к выходу. Лишь три самодовольные голые девчонки
продолжают сидеть на унитазе. Они не верят, что я пущу в ход оружие и
издеваются надо мной. Я встаю напротив них так, чтобы все их головы
были на линии огня... Предупреждаю последний раз... стреляю!!! Пуля
пробивает головы всех троих.

На звук выстрелов прибегают две тетки, судя по всему, большие

начальницы. Они начинают вопить и причитать - это были их дочки. Я
хладнокровно убиваю обеих...

Потом прощаюсь со своей семьей. Собираю вещи и ухожу. Когда выхожу в

круглый вестибюль, в двери с разных сторон врывается полиция. Я же
смешиваюсь с толпой посетителей бара. Дожидаюсь, пока все
полицейские забегут наверх и тут же юркаю в свободную дверь, радуясь,
что удалось ускользнуть... Иду по снегу по направлению к микрорайону, где
в юности тусовался с хиппи. Кругом лежит снег, светит солнце, я тону и
исчезаю в этом солнечном мареве…

…В небе стоит полная луна. Она выглядывает из-за склоненных вокруг веток
деревьев. Словно портал в небеса. Верное время. Верный час. Прыжок из
ниоткуда во что-то. Неизвестность. Боль. Восторг. Боль. Вновь восторг и
вновь боль. Чередование весов Вечности.

Слова. Все взятые напрокат. Услышанные и одолженные. Чужие. Но.

Прошли внутри и появились снаружи. Уже – свои. Ответ. Вопрос. Ответ.
Услышь Слово.

Вновь пришедшие из солнечного края в серые долины тени. Вновь

оставшиеся там. Воплощение снов. Воплощение жизни.
Из-за утра вставшие видения. Солнце выхватывает объем. Силуэт. Волнение,
тайна. Что увидишь еще и еще?

По ту сторону тени – свет. Но без тени ты не узнаешь свет!

Истошные вопли серотонина изнутри головы. Измученное рабочим

временем тело. Наскучившие будни – сгиньте! Ибо пришло Диониса время!

Возрадуйтесь, ибо бог ваш с вами, торчки вы несчастные!

Кто виснет – тот пройдет в царствие мое!

И кто сказал, что быстрое и легкое познание вечности хуже, чем долгое и
тяжелое?? Так могут сказать только те, кто хочет поработить вас и заставить
на себя пахать. Скажите им дружно «пошли нафиг»!

Узрите и услышьте все края Земли! Дионис грядет и приближается. Во

славе и солнечном свете. Возрожденный и воскресший из небытия.

Я сел. Я встал. Я пошел.

//Venusia
Безотходно-кальянное производство кайфа
легкими
Гашиш, ипомея, сальвия, кофеин

//harry

Вставать рано утром в субботу, да еще после трудовой недели – это

настоящее издевательство! Тем не менее, надо идти на работу. Проклиная
все на свете, достал из аптечки кофеин-бензоат натрия. Пять ампул
отправляются по назначению. То есть, прямиком в глубину тела.

Толку, правда, оказалось мало от стимулятора. Похоже, я и без того был в

хорошей форме. По крайней мере, никакой стимуляции не наблюдалось.
Даже обычного злобного кофеинового взвода не было. Монстрозный
фотоаппарат, постоянно отвешивавший мне руку, работал как часы. Блин,
когда я первый раз смотрел «Блоу-Ап» (а было это на черно-белом
телевизоре), мне даже в голову не приходило, что спустя энное количество
лет, я вдруг заделаюсь фотографом. Придя домой, я чуть не пинками
отправил супругу гулять с ребенком (вообще-то со времен написания
«Алиса здесь не выживет», почти всегда гуляю с ним я), а сам быстрее
заглотил две больших капсулы с очищенными семенами ипомеи. Как
только я почувствовал действие вьюнка, отправился на кухню. Собрал свой
маленький кальян. И достал из морозилки заветную завертку из фольги. В
которой лежал гашиш...

Оный был приобретен за несколько дней раньше. Как-то захотелось

разгрузить замученную психоактивными веществами пищеварительную
систему. А выбор курительных веществ, в общем, не так широк. Ясно, что
выбор остановился на конопле. Пришлось обращаться к последнему
знакомому, имеющему связи в наркомире. Остальные... кто умер, кто сел,
кто потерялся в потоке времени, кто остепенился. Впрочем, и знакомый
этот тоже остепенился. У нас обоих семьи, дети. Но вот тайная жизнь как-то
выбивается из общепринятого мещанского образа жизни. Двойное
существование. Двойных агентов, балансирующих между официальной
легендой добропорядочных и махровой нелегальщиной любителей
психоделиков.

Кальян оказался прямо-таки безотходным производством. Первую плюху я

все-таки упустил. Некоторое количество ушло во Вселенную. Обидно, но я
утешаюсь тем, что все крошки дури, упущенные нами по причине все той же
дури, идут прямиком к Дионису и он ими угощается от души. Зато все
последующие исчезали через воду в моих легких вообще без дыма!
Зажигалка растапливало их содержимое. Я вдыхал очень потихоньку и
когда уже лишь красный уголек оставался на фольге, прекращал, хватал
просто воздух. Уголь лишь краснел, но уже ничего не отдавал наружу. Мало
того, задержка дыхания была такая, что и обратно не выходило никакого
дыма! Держать в легких охлажденный воздух, напоенный тончайшим
эфирным запахом, было одно удовольствие. Стоит ли говорить, что после
шести-восьми кусочков гашиша, умещавшихся, в буквальном смысле, на
кончике пальца, я был уже в доску накурен. Меня позабавил и тот факт, что
в воздухе не осталось и намека на типичный конопляный кумар.

Тугая пыльца коричневого цвета оказалась на удивление мощной. Если бы

не дурацкие мысли, периодически пугавшие меня своей панической
нелепостью, было совсем хорошо. Кофеин как раз помешал. Сердце
работало слишком напряженно. И не давало расслабиться. Поэтому
добавленные вечером такие же плюхи, оказались куда лучше. Эйфория
прежде всего! Глюки. Много, но несколько сероватые. То куча машинок,
расположившихся квадратами, то те же квадраты текста, удивительная тяга
к кубизму. Хотя и мандалы были, объемный квадрат, заключенный в
переливающийся по краю цветок ипомеи. Тяга к бессмысленным
конструкциям выразилась в безумных фигурах, которое делал из
конструктора. Забавный глюк. Над поверхностью Луны прыгают
астронавты, причем их несколько в ряд. И они все висят над кратерами.
Рядом вращается огромная резиновая дубинка с надписью «Обман».

В общем, налицо небольшое усиление галлюцинаторной активности

благодаря ипомее. Но нет свойственной миксу вьюнка с мускатом
усиленного сознания. Хотя сознание и изменяется в сторону блоков
мыслей. Они захватывают потоком на одну тему и несутся, пока поток не
кончится.

На следующий день до гашиша добрался лишь ближе к вечеру. Выкурил и

после недолгих сомнений решил-таки принять остатки ипомеи. В
количестве 3 капсул. И, заодно, решил покурить сальвию.

Делать это решено было таким же образом, как и гашиш. С помощью

пинцета (черные кусочки шалфея слишком липли к пальцам и потом с
помощью пальцев же их было сложно отодрать) кучки вещества
отправлялись на фольгу. Вот что было неудобно – так это держать
включенную зажигалку. Приходилось терпеть горячее дыхание огня. Он
хоть и тянулся вниз, но передавал тепло железу.

Что интересно, личность никуда не исчезла. Лишь галлюциногенная

активность значительна возросла не некоторое время. Опять же, в основном
мандалы. Помню, что появилась какая-то сетка растительного цвета, то ли
укутавшая меня, как голограмму, то ли выявившая вокруг меня существ в
этой же сетке. А когда появились двигающиеся крестообразные решетки а-
ля «Блуберри», меня внезапно отвлек звук. Видимо, дверь скрипнула от
сквозняка. Но я испугался, что пришли близкие и быстро убрал кальян с
принадлежностями. Будь это чисто сальвинориновый трип, я бы вообще
был не в состоянии это сделать. Потому как «Я» просто бы отсутствовало.
Решив, что более сильного эффекта все равно не добиться, оставил
сальвию в покое. (Мораль – принимать ее на пике действия ипомеи или
гаша бессмысленно, либо надо много больше, чем в трезвом виде. На спаде
еще куда ни шло.)

И принялся наблюдать за глюками. К тому времени, когда гаш стал

отпускать, в дело вступила ипомея. Пришлось срочно лечь и закутать ноги…
Время исчезло. Стало просто ХОРОШО. Настолько, что стало
//Luinskwidi
бессмысленным движение, мышление, личность, да все на свете!
Противоположности сходятся. Чисто ментальная ипомея на максимуме
своего действия стала похожа на сугубо физический опиатный торч. К
этому стоит добавить обезболивающее действие конопли. Так что обычное
скручивание ног оставалось где-то за гранью восприятия.

Черт, черт, черт! Спустя час-два этой великолепной эйфории пришли

близкие. Пришлось изображать из себя трезвого. Удавалось это без особого
труда, но вот досада просто загрызла. Так было хорошо и тут – такая
кайфоломка. Н-да, хреново пускаться в трип, когда не можешь вот так
спокойно полежать на диване, не вызывая подозрений. Надо бы на
следующий раз простуду, что ли, симулировать...

Мысли из трипов

Большая часть написана недавно, но часть осталась еще с начала года. То

есть с тех пор, когда каждый день пробавлялся мускатом. Забавно, что под
ипомеей я стал получать доступ к памяти о своих прошлых трипах, даже к
очень и очень давним травяным путешествиям. Будто бы вне трезвого
состояния существует некий континуум временного безумия, который имеет
собственную личность и собственную же память. Одни вещества (та же
конопля) не дают полного представления о нем после возврата, другие
(ипомея) – позволяют и после своего воздействия держаться новой,
психоделической личности.

«Нет большей роскоши, чем роскошь человеческого общения». Мне вот

кажется, что формулировка неточна. Что дают слова, кроме сотрясания
воздуха? Что толку от «любимой», до которой нельзя дотронуться?? Вот
прикосновение – другое дело. Кожа к коже – вот это настоящее счастье! Для
него не нужно произносить ничего! Можно быть немым и глухим, но
прекрасно понимать, что такое – ласка тела.

Одиночество – как башня для обозрения человечества. Выкинутый за его

пределы может позволить себе жесткие оценки, презрение, тотальное
отрицание. Что за дело одинокому до человечества? У него нет будущего. И
этот же факт ставит под сомнение все выводы, сделанные на вершине. Тот,
кто связал себя с остальными людьми, должен считаться с необходимостью
бережного отношения ко всему, что касается выживания нашего вида.
Включая, конечно, нашу планету.
Человечество делится на две половинки. Только одна продолжает род и
загнана на кухни, а другая занята властью, деньгами и самоуничтожением. К
этой страшной игре «сильной половины» человечества даже допускаются
отдельные особи из «слабой», правда, если эти особи – искаженные и
извращенные подобия мужчин (а-ля Маргарет Тэтчер или Кондолизы Райс,
готовые послать на уничтожение сотни сограждан).

Такое отстранение женщин очень опасно. Мужчин практически не заботят

дети, зато насилие и убийство других у них в чести. И эти опасные монстры
находятся у власти! Женское в нашей цивилизации должно вновь получить
превалирующее значение. Иначе цивилизацию ждет крах.

Военно-промышленный комплекс – самое яркое свидетельство мужского

безумия, которым охвачена наша цивилизация. Машины убийства по
определению не производят НИЧЕГО КРОМЕ убийства и разрушения. В
этом коренное заблуждение известной фразы «война – продолжение
экономики». Разрушение материальных ресурсов и людей не могут
приносить прибыль никому.

Победителей не судят? Интересный посыл. Христиане захватили несколько

континентов, уничтожили их исконную культуру, устроили геноцид для
населения. Победили. И их торжество незыблимо. Типа если вирус
иммунодефицита побеждает тело, то мы должны смириться? По счастью,
христианство можно сравнить лишь с раком. Здоровый организм его
сломит. Сложнее с теми, кто уже тысячелетия под его игом. Тут выход
один - вырезать пораженные клетки.

Знаете ли вы, что мысли бессмертны? Иероглифы творцов пирамид

коренятся в нашем сознании столь же устойчиво, как их великие строения –
на этой планете. Это ли не самая высокая ответственность – знать, что самое
интимное твое достояние, в конечном счете, доступно другим и так же
влияет на их, как реальные действия…

Моча и кал: вот лучшие доказательства наших родственных отношений с

миром неорганическим. Часть нас превращается в Ничто. Другая часть
остается Чем-то. Жизнь - между тем и тем. Яркий миг красоты. Или серой
безликости...

Смерть освобождает от всего. Все это знают. Но продолжают жить ради

всего, оборачивающегося ничем. Проблема поэтому в том, КАК прожить эту
единственный и уникальный момент Вечности. Как улитка в своей раковине,
как всеразрушающий безразличный хищник или же, как тот, кто знает о
неизбежном конце и стремится стать достойным последующей
бесконечности времени?

Количество воды на планете конечно. Переходя от одного живого существа

к другому, постоянно при этом моменте перехода обновляясь, вода,
несомненно, так же осознает себя.

Загадка гибели динозавров решается просто. При затоплении материков

пострадали, прежде всего, те виды, которые имели легкие . Земноводные
выжили почти все, поскольку климат-то оставался жарким.

Вопрос в том, что вызвало подобное нагревание? А ответ достаточно

очевиден: каждый динозавр оставлял за собой тонны говна. Вряд ли что
мешало им размножаться в жарком и влажном климате. (Если кто думает,
что я гоню, пускай обратиться к докладу ООН по коровам и прочему
крупному рогатому скоту. Они выделяют столько вредных веществ, что и
машинам пока далеко).

После этого на Земле появился совсем новый вид существ: теплокровные.

Именно они обрели способность мыслить. Как бы этот процесс
осуществлялся без воды, растений, других животных, сложно объяснить. Но
в итоге этого долгого ПИЩЕВАРИТЕЛЬНОГО процесса (в ходе которого,
вода, по сути, потребляла самое себя) на свет появились МЫ.

Вопрос: засрем ли мы настолько планету, что снова вымрем, как

динозавры? Думаю, все-таки засрем, увы.

Если только не поймем простую истину: воду нельзя отравлять. Пока жив
Океан, живы и мы. Пока светит Солнце, живы и мы. Пока растут растения,
сохраняющие в себе Энергию Солнца, живы и мы.

Любое отступление от понимания этого основного правила ведет к

самоубийству человечества. Жить на одной воде нельзя. Жить без нее нельзя
тоже. Жить, не потрябляя окружающий мир, также невозможно. Жить без
энергии также невозможно.

У человечества, практически, есть только одно преимущество: оно лучше

всех приспосабливается. Поэтому выживание его при разумной
экологической политике все-таки можно.
Все слова так похожи, оказывается. Постоянно натыкаешься на одно и то
же. Почему? Исходников языка не так много. И каждое новое значение в
итоге натыкается на общее происхождение. Но при этом расширяет его
сферу в ширину и глубину.

Возможны ли слова без смысла? Вот вопрос. Даже если нет исходного
смысла, оно звучит. Кажущиеся нам бессмысленными вопли животных, в
конечном счете, для них много значат.
От психоделиков до диссоциативов

Часть 1.

Параноид

Началось все, собственно, с того, что на остановке я понял: стоять и ждать я

не могу. То ли из-за слишком тяжелого ощущения присутствия других
людей, то ли из-за зуда в ногах, тянущего вперед, то ли из-за простого
соображения, что трамваи все равно стоят в пробке, а мне пройти надо лишь
одну остановку. Либо, наконец, решающую роль сыграл тот, факт, что я был
налегке. Сумку с кучей роковых компакт-дисков я оставил владельцу, сам
же оказался совершенно свободен. «Вот так и надо ходить, старик!», -
воскликнул я, перефразируя доктора Гонзо.

Путь тянулся достаточно странно: я периодически хотел попасть на

транспорт. Но транспорта чегой-то не виделось, а отвращение к людской
массе не позволяло даже приблизиться к остановке. Зато окружающее
радовало своей странной окраской. Словно бы все нарочно обвели по
контуру фильтром Unsharp Mask. И приблизил к глазам. Которые явно не
стоило закрывать, поскольку там, под веками, крутящийся водоворот
мутных полуобразов уносил в нирвану.

Отсутствие Солнца нанесло свой отпечаток на хождение. Оно стало

максимально параноидальным. Разработав один план передвижения, я в
последний момент кидался в совсем другом направлении, руководствуясь
такими значимыми факторами, как количеством человек на пути и их
косыми-прямыми взглядами. В итоге путь до дома занял почти час.

Описать происходящее почти нереально. Если нормальный человек

выходит на улицу, то он выходит на нечто устойчивое и общепризнанное,
надежное. Если фрик выходит на улицу, то он попадает в мир собственных
мыслей и синхронностей. Причем, пока «нормал» воздействует на мир
стандартным набором операций с речью и деньгами, то «ненормал»
оперирует с окружающим путем уничтожения границ между собой и миром.
Что, по понятным причинам, опасно. «Если долго смотришь в Бездну, то и
Бездна тоже смотрит на тебя». Афоризм Ницше из красного словечка
становится новой, пугающей реальностью. Желания материализуются так
же, как и страхи. Но вот ведь что жутковато: а знаешь ли ты, конченый фрик,
что ты реально хочешь? Может быть, как раз страха?! И вот на этой тонкой
грани лезвия, когда с одной стороны – неизбывное, невыразимое
наслаждение бытием, а с другой – жуткий, пугающий ужас перед этим
самым бытием, вот в этом континууме и приходится путешествовать
орешнику…

Очень мне помогли леденцы Halls. Много лизать не надо, лишь одним
присутствием в горле они убивали жуткий ореховый сушняк. Позже я еще
раз порадовался, что их купил – когда принял розу. От розы тошнит. Хоть и
слабо, но от тошноты трип никогда не улучшается. Любой же кашель
(последнее время меня задолбавший) приводит к тому, что отхаркивание
мокроты становится достаточно рискованным мероприятием. А с холлсом –
свежесть в носоглотке и без кашля. Как оказалось, витамин С нисколько не
влияет на кислотный трип.

Розу же я на этот раз решил порубать в кофемолке и упаковать в капсулу.

Затея оказалась пустая: 3 очищенных семечка, еще не просохших, просто
липли к стенкам, измельчаться не желали. А того, что я соскреб, едва
хватило на 1 маленькую капсулу из-под «Доксициклина». Зато эффект
превзошел все ожидания. Поскольку активные вещества действовали все
разом, получился мощный приход. И потом – целая серия провалов во
вневременье, продолжавшаяся до ночи.

Я продолжил опыты с числом 25, оказывающим, без сомнения, главное

влияние на мою судьбу. В этот раз я дошел до того, что вычислил число
Бога. 375 и 625. Повторяя эти магические цифры, я вываливался в
магическую же реальность. Где смеялся над своими тупыми
работодателями. Они-то думают, что мною управляют. Им и невдомек, что
я в несколько часов трипа компрессую целую ВЕЧНОСТЬ. Которую они все
равно не смогут оплатить!

В итоге же этим работодателям и досталось. Одного я еще пожалел, а

второго… мочил как мог. Причем не то, чтобы я как-то особо направлял
процесс. Меня просто несло по волнам ненависти к рабочему месту. И
кому-то может все это показаться тупым бредом наркомана. Но, когда я
вышел на работу на следующий день… Короче, первый начальник лег в
больницу. Второй – вообще уволился. Сказал, что еще хочет жить. Уж не
знаю, чего он пережил, но, похоже, там, в астрале, я его жестко отделал.
Самоидентификация с Анубисом была полная. Только боги могут жить так,
переживая в секунду – целые века. И даже неважно, сколько я проживу в
дальнейшем. Убьет ли меня мускат через пару лет или я дотяну до
указанного в трипе конце своего земного существования – разве это имеет
значение на фоне ТАКОГО ощущения жизни? Такого полного и
насыщенного, что, кажется, само время зависло во время сбоя набившей
оскомину программы «Обыденная жизнь»! Еще ранее, прошлым трипом,
когда я ощутил себе АБСОЛЮТНО СВОБОДНЫМ ото всего, по Интернету
пришла совершенно потрясающая новость. В Египте обнаружили древний,
неизвестный ранее город. Я тут же понял: свою жизнь я окончу именно там.
И именно в Египте я буду перерожден как Анубис.

Что интересно, с такого количества розы (3 семечка) у меня практически нет

никаких галлюцинаций. На этом фоне даже ипомея давала более
ощутимые визуальные эффекты. Зато сильно изменяется ощущение
пространства. А однотонные поверхности ощутимо «плывут», хоть и не
морфятся. С другой стороны, на фоне таких масштабных ментальных
изменений обращать внимание на довольно интересные, но невнятные
изменения во внешнем восприятии… Да нафиг надо. Большую часть
времени я провел, просто закрыв глаза, отключившись от внешних
воздействий. При закрытых глазах ничего не возникало, зато мысли
неслись просто бешенным темпом. Перед мозгом открывались такие
возможности, которые трезвому человеку пожалуй, не пришли бы и в
голову. Хотя вру, один человек был способен на такое – заключенный де
Сад. Его бросили в темницу, но в итоге… освободили. Узник оказался
настолько силен, что буквально воплотил в жизнь афоризм Паскаля,
который утверждал что мыслью он объемлет вселенную. То, что для
одного француза, замученного мазохизмом и христианством было лишь
интересной эквилибристикой ума, для другого француза, увлеченного
садизмом и антихристианством, стало настоящим средством для захвата
мира простой силой воображения.

Не думай о «лжи». Само «думание» есть ложь.

Лжефакир. Хотя, кто есть Факир? Никто не знает. Даже он сам. Даже он сам.
 //astash

Глюк

Моя первая любовь склонилась надо мной, раскачивая планомерно

бедрами. Ее пахучая киска оказалась всего в миллиметре от моего носа. Но
я не мог пошевелиться! Я был обнажен и связан на экскаваторе в
Ленинграде. Она стянула трусы со своей девственной киски… И начала
ссать… Прямо мне на лицо… Мой член встал… Рот открылся… Я жарко стал
пить все это золотое сокровище… Но, вот ужас, поток не кончался! Он стал
затапливать метро!!! Я уже везде был покрыт ее мочой!!!!!!........ Мне
оставалось только бороться за жизнь… Последние капли воздуха выходили
из моих легких… Я молил глазами ЕЁ о пощаде. Но еѐ глаза – небесно-
голубые, безбрежные, как открытый путь в небеса - были безжалостны.
Абсолютно холодны. Такова ЖИЗНЬ. Зато в этот, последний,
незабываемый момент – Я КОНЧИЛ! И брызги спермы ушли вглубь земли,
породив самих себя.

И, знаете, здесь, на пирушке у Анубиса, этого знатока явств и снадобий, я

нисколько не жалею, что умер именно так!

Реальность

Путь от башни, в котором обретался синьор Д. занял намного больше

времени, чем я думал. 40 минут. Но транспорта было дождаться почти
нереально. Зато я погружался каждую минуту то в просветление, то в
полную тьму бессознательности. Ну, про бессознательность я немного
преувеличиваю. Тем не менее, я попал куда надо. Сначала наткнулся на
писающую старушку. Прямо у ракетоносителя. Прикиньте! Посреди города
наметена сугробина и там тетка прямо посреди тропы сделал свое дело. А я
застукал в самый ответственный момент. Я ничего не сказал. Просто
следовал за ней почетным караулом. Это – ДОСТОЙНО ПОЧИТАНИЯ. В
центре цивилизации, рядом с махиной, что выводит человека в Космос –
такой триумф природы!

Часть 2.

Как я стал Богом

Наутро после этого славного психоделического трипа я понял, что

простуда нисколько не проходит и продолжать в том же духе – явно не
принесет пользы для здоровья. Потому решил сменить к давнему
психонавтскому методу лечения простуды солидной дозой гликодина.

С утра поставил себе три капсулы кофеин-бензоат натрия. Откровенно

говоря, после последних экспериментов, где кофеин использовался для
догонки, на заднице уже не было живого места… Но я стерпел и этот укол.
Сплавив всех близких на празднество, отправился за гликодином и
сальвией. С последней было проще всего – добрый дилер с сайноу.ру тут
же откликнулся на зов и подкинул грамм x10. С гликом возникла некоторая
заминка. Тетя в белом халате, оглядев мой фриканутый фейс, заявила «В
следующий раз дам три гликодина только по рецепту!». Знала бы она, что
это и был мой последний прием ПАВ, наверное, сильно бы удивилась.
Даже бы не поверила. Я и сам еще не до конца верю, но кажется, мне уже
ничего не надо для изменения сознания.
Флэш-бек.

Это было несколько месяцев назад (когда писал «Инь и Янь»). Тоже во
время простуды, тоже сочетание диссоциативов. Я помниться, пытался
добиться у Господа-Бога, как же он создал такое омерзительное создание,
как я? Ведь если подумать, то моих грехов уже должно было хватить
минимум на кучу господних кар. А максимум – на вечное горение в Аду.

В ходе этого «интервью» выяснилось, что единственным способом

побудить материю к жизни был ПРИНЦИП УДОВОЛЬСТВИЯ. Только он мог
заставить косную материю выйти из границ не-жизни и войти в жизнь
(материя по сути остается частью Бога, но частью отчужденной, на момент
бытия предоставленной собственному существованию). Принцип был прост
и эффективен. Правда, по ходу этой самой жизни выяснилось, что,
поскольку жизнь распадается на индивиды, а эти индивиды стремятся к
своему собственному наслаждению, то этот же принцип порождает массу
НЕУДОВОЛЬСТВИЯ каждого конкретного индивида. Хитрость же творца
заключается в том, что поскольку всякое наслаждение и страдание
индивидуально, то переживание такой тотальной, вселенской
несправедливости основного принципа жизни не приводит, в конечном
счете, к столь же тотальному отрицанию жизни. И я, со своими мелкими
страстишками на этом фоне глобальной подставы смотрелся просто еще
одним образом и подобием божьим.

… Вернемся к нашим пузырькам. Оных было заглочено 2,5. Прошло все

достаточно гладко. А потом я стал курить сальвию. С первого же затяга я
стал Богом сам. Без обиняков и иносказаний. Закрутившийся портал сделал
меня центром Вселенной и ее творцом. От столь глобального ощущения я
перешел к конкретике. Дух Диониса охватил всю Землю и всех людей
охватил дух исступленного бога опьянения. Я даже стал подумывать о
создании какой-нибудь «партии удовольствия». Чтобы захватить власть в
стране и потом во всем мире. Однако затхлый запах политики быстро
отрезвил мои эйфоричные мысли. Поэтому после долгого пребывания в
блаженстве запредельности я постепенно стал приходить в себя. И,
собственно, сразу потребовал доказательств. «Если я – Бог, то это должно в
чем-то проявляться!!!». Ответ явился не сразу, но появился. На удивление
простой: ДЕЙСТВИЕ. В самом деле, в чем различие между Богом и
Материей? Элементарно: Бог творит из Материи по своей воле, Материя же
существует по законам, предписанным Богом. Таким образом, ЛЮБОЕ
ПРЕОБРАЗУЮЩЕЕ ДЕЙСТВИЕ превращает нас из обыденного существа,
втиснутого государством в социальную реальность – делает нас образом и
подобием Божьим. Опять же, безо всяких иносказаний и обиняков. Нет
никакого иного объяснения, почему один вид на планете вдруг стал
настолько свободен в своих действиях, что вышел за рамки обычного цикла
поедание-воспроизводство.

Вопрос, конечно, упирается в то, что на пути реализации ВОЛИ конкретного

индивида непременно встает противодействующая воля других индивидов.
Но на самом деле тут нет никакого противоречия. КАЖДЫЙ ИНДИВИД
СТРЕМИТЬСЯ МАКСИМАЛЬНО ВОПЛОТИТЬ СВОЮ БОЖЕСТВЕННОСТЬ,
КАЖДЫЙ – В СИЛУ СВОЕЙ ИСПОРЧЕННОСТИ. И тот, кто способен
максимально неискаженно реализовать свою волю, автоматически
наиболее божественен.

Мне собственно, без разницы, кем и как это воспринимается. Факт в том, что
остаток трипа я провел… убираясь в квартире, выбрасывая мусор, стирая
белье. Да-да. И, откровенно говоря, в этих условиях, когда каждое
практическое мое действие (в отличие от тупого бездействия, которое мне
было свойственно последние годы, особенно во время массового
потребления гликодина) автоматом приравнивает меня к Богу – да нафиг
мне нужны все эти ПАВ? Преобразование – и себя, и окружающего мира.
Вот задача, достойная меня!
Смерть как предчувствие и источник Силы

«Животные – это бестии. Но люди – монстры».

к\ф«Блуберри»

Баклофеновое предисловие

Жаркий, зверски жаркий день. Иду с работы с двумя тяжеленными сумками в

руках. По пути вспоминаю, что жене надо кое-что купить в аптеке.
Чертыхаясь, сворачиваю и иду в сие славное заведение.

За прилавком – молоденькая продавщица. Заморочив ей голову женскими

товарами, внезапно спрашиваю: «А этот… баклофен у вас есть?» Некоторое
время мы выясняли название (он был под синонимом баклосан). Она уже
собиралась идти за ним. Но тут старшая по званию аптекарша сказала ей,
что препарат по рецепту. Я изобразил на лицо дикое недоумение. И когда
меня спросили, выписывал ли мне препарат врач, совершенно «искренно»
заявил: «Выписали впервые, я просто не знал, что по рецепту и оставил его
дома». Молоденькая развернулась и ушла внутрь аптеки. Я уже распрощался
было с колесами, когда она принесла вожделенную коробочку.
Расплатившись, я выскочил из аптеки, еле скрывая растягивающуюся до
ушей улыбку.

На перекрестке мое внимание привлекло… существо. Я не сразу определил

его половую принадлежность. Лишь когда оное повернулось, жалкие
намеки на груди выдали ее прекрасный пол. Короткая стрижка, всякое
отсутствие макияжа, усталое, смертельно усталое лицо. В нем словно
отражались бессонные ночи. И еще более кошмарные дни, заполненные
бесконечным поиском пропитания для себя и дочки. Ее малышка стояла тут
же, одной рукой уцепившись за маму, в другой – держала сумку. Из этого
пакета мама доставала объявления и с каким-то безнадежным видом
клеила их на столб.

Либо она распродавала последние ценные вещи. Либо пыталась

«подработать» расклейщицей. Я помню свою работу расклейщиком
объявлений. Это была последняя попытка заняться чем-то вместо
опостылевшего журналистского «творежа» (когда пишут не потому, что
НАДО, а потому, что платят). Попытка провалилась – денег таким образом
не заработать, мне же надо было кормить семью. Наверняка и эта женщина
понимала, что это даже не деятельность. Это вид отчаяния, хватка за
ускользающую жизнь. По ее лицу было видно, что она никогда не пойдет
просить милостыню. Хотя именно в ее ситуацию впору ставать посреди
улицы, и, заламывая руки, молить окружающих о помощи. У нее на это
больше прав, чем у цыган, бегающих у нас на вокзале и с наглым видом
требующих милостыню. Нет, она слишком горда для такого унижения.

Знаете, сексуальный маньяк, убивающий свои жертвы для удовольствия, это

воплощение принципа удовольствия во что бы то ни стало, - этот маньяк
мерзок и отвратителен. Но, если вдуматься, его существование менее
ужасно, чем вот этой брошенной на произвол судьбы одинокой матери. Ее
жизнь – воплощение самого противоестественного, что только может быть
на этом долбаном свете. Ведь самое прекрасное, что может быть –
собственный ребенок – становится проклятием и обузой. А тот, кто дал
этому ребенку жизнь, тот, кто должен бы стать опорой и защитой, оказался
даже не мужчиной. Всего лишь выродком, опустившим их на самое дно, в
самом поганом из государств, которое давно положило на своих граждан,
предоставив им выживать как им (гражданам) заблагорассудиться.

Как бы жестоко это ни звучало, но этой женщине лучше было бы пойти и

прикончить какого-нибудь мерзавца, нажившегося в 90-х на откровенном
воровстве. Просто свернуть этому золотоцепочному быдлу шею и взять его
деньги. Но нет, она на это не способна. Ей легче тихо умереть, забыв про то,
что жизнь должна приносить удовольствие, не страдания.

Интересно, а чем я лучше того, кто бросил ее? Я каждую неделю уничтожаю
себя заведомо вредными для организма веществами. Бегу в удовольствие во
что бы то ни стало, не считаясь с последствиями для себя и близких. Разве
что я еще способен этих близких любить. Наверное, лучше бы их не любил.
Тогда было бы проще. Не знаю, не знаю, наверное, нисколько не лучше.
Проблема в том, что я не способен свернуть с этого пути в Никуда.

Наверное, потому, что этот путь возвращает меня назад. В Детство. Когда
под кислотой я вижу вещи, я вижу их так, как видел их маленьким.
Загадочными. Неопределенными. Интересными, в конце концов. Словно бы
не было этих трех десятков лет, нет их груза, взрослой «определенности»,
будь она неладна!
//Luinskwidi
Дома заглотил 8 колес. Тут позвонил телефон. Меня спрашивал старый
друг, гитарист, певец – назовем его К.. «Ты не в курсе последних событий?
Нет? Женька умер». Я чуть не упал.

Я это чувствовал!

Оказалось, Женька, наш обоюдный знакомый, талантливый художник и

просто продвинутый мен, умер в воскресенье. Полез в Волгу, сердце не
выдержало… Перед смертью он занес К. свою картину и стал вешать на
стенку. «Я еще удивился. Ты чего вешаешь? Сам потом повешу. А он мне –
боюсь, не успею. Я его спросил, умирать что ли собрался? Он сказал, что
так он себя подгоняет».

Я буквально обмер. В воскресенье я очень плохо спал. Фактически и не спал

вовсе. Всю ночь ворочался, устал настолько, что наутро заболело сердце. От
такого сочетания боли и невысыпания я очень скоро впал в ипохондрию с
сильным ощущением смерти. Атмосферу умирания подначивали собаки.
Они выли и лаяли почти всю ночь. Я еле справился с собой (путем приема
«Седал-М» отбитого от парацетамола) и поплелся на работу. По пути мне
пришла мысль, буквально копирующая поведение Евгения перед смертью:
занести К. свои тексты. Мало ли. Позже я занес в дневник следующую
фразу. «Ночью страшно лаяли собаки. Думаю, умерло немало людей…»

Смерть – источник Силы

Баклофен, чифир, кодеин

Сразу предупреждаю – читать нижеописанное опасно. Мне самому было

страшно это писать. И, тем не менее, я обязался писать правду во что бы то
ни стало. Возможно, прочитав это, кто-то поймет, что путь Воина Кастанеды
– вовсе не веселый трип под трансовую музыку. И даже не секс с любимой
девушкой под «экстази». Нет. Это что-то за гранью слишком человеческого.
Вроде блуждания по лесу ночью, когда не на что положиться кроме
инстинктов. Или последнего заплыва Женьки в заведомо холодной воде…

1. Должно быть, для менеджера высшего звена, чья «духовная» деятельность

сводится к посещению стриптиз-бара и запою до скотского состояния -
религиозное мировоззрение выглядит либо хорошим средством для
создания имиджа (когда дело касается христианства), либо уделом
отсталых народностей (когда речь об язычестве).
Для террориста, готовящегося уничтожить побольше неверных душ, чтобы
попасть в рай (тут и «верные» души сгодятся, если под бомбу
подвернуться), религиозное мировоззрение – часть его личности. И
язычество, следовательно, относится к разряду «неверных» и подлежит
физическому уничтожению.

«Славное дело» поддержания имиджа благочестия для скотов я оставлю в

стороне (ибо многое о нем уже сказал). «Деятельность» террористов для
меня – самое жуткое глумление над миром, целиком заполненном
божественностью. А вот относительно язычества, чья история насчитывает
вот уже несколько тысяч лет, хотел бы заметить, что оно требует к себе
уважения минимум за древность.

2. Например, наш европейский «умник», смеется над обычаем язычников

обожествлять животных. Этому олуху и невдомек, что Европа вознеслась
над другими континентами только благодаря наличию на ней самого
большого количества ПРИРУЧАЕМЫХ животных. И кошка для древнего – не
забавный домашний зверек, а спаситель от полчища грызунов, ворующих
хлеб насущный. И корова – не абстрактная колбаса, а животное, дарующее
молоко и мясо. Потому и убийство их могло быть только ритуальным – как
еще он мог относиться к тем, кто дарил всему его племени ЖИЗНЬ?
Нынешние скотобойни – верх глумления над тем, что когда-то было
сакральным актом.

3. На этом фоне выглядит немного странным обожествление жестоких

хищников, явно опасных для человека. Для меня же очевидно, что древние
прекрасно понимали происхождение СИЛЫ, ее прямую зависимость от
УБИЙСТВА. Для язычника очевидно, что животное, способное убить его
самого, явно требует уважения.

4. Кастанеда дает определение Силы, как чувства удачи. Однако, подспудно

сквозь это внешнее определение, проходит-таки ее онтологическое
определение. УБИТОЕ животное – вот прямой источник силы.
Происхождение всех жертвоприношений животных в Древнем Мире,
собственно, берет начало именно в этой посылке.

5. Еще определенней это звучит в пятой книге, когда самого Кастанеду

пытаются убить другие маги и отнять у него Силу. Самое интенсивное
получение Силы возможно именно через убийство человека. Из-за
злоупотребления этого принципа жрецами появились человеческие
жертвоприношения.

С современной этической точки зрения это выглядит «ужасно». Но для меня

еще более ужасно бесконечное уничтожение по религиозному признаку, в
которое человечество втянули монотеисты, бахвалящиеся якобы
избавлением от «ужасов» язычества. Теперь они готовы спалить весь мир в
огне «джихада». Я уже молчу о наших «славных» военных, браво
отправляющих на тот свет сотни душ просто потому, что им за это платят
или из так называемого «патриотизма». Это такое «чувство», когда племя
на одном берегу реки типа «лучше», чем племя на другом. И «лучшее»
племя, как минимум, «обязано научить худшее», как ему, убогому, жить.
Или, как максимум, вырезать его нахрен!

6. Растения Силы – те, что вызывают ПЕРЕЖИВАНИЕ СМЕРТИ. Проблема в

том, что очень многие вещества дают не переживание, а лишь близкие
физические ощущения за счет умирания части клеток в теле. Те же
алкоголь и опиум – самые страшные из этих веществ.

7. Сила в моем понимании – это психологическое состояние, способное

вызвать синхронное изменение во внешнем мире. Внешнее проявление –
необходимый атрибут. В противном случае мы имеем дело с бредом или
галлюцинацией.

8. Главная проблема в применении Силы изначально была в недоступности

ее для широких масс. Наука в этом плане намного проще и нагляднее. Но
значит ли это, что наука – единственный метод воздействия на окружающий
мир? Это исходное заблуждение. Типа как если бы существовало «знание
само по себе», некое абстрактно-неприменимое умозрение. Таковое,
пожалуй, если и встречается, то только в благополучно забытых
философских системах. На деле, прижились только Философии,
ПРИМЕНИМЫЕ В ПРАКТИКЕ. И это – лучшее доказательство
действенности Силы, Силы их авторов.

9. На деле, безусловно и очевидно, что воздействие на окружающее может

быть только актом воли. Сила – наиболее тонкий из всех актов воли. В то
время, как охотник воздействует на природу дубинкой, земледелец –
плугом, ученый – знанием, шаман влияет на происходящее силой психики.

Во всех случаях исходно имеет место желание выжить. Однако шаман

выбирает путь, максимально граничащий со смертью. И так же, как не
всякий способен стать ученым, так еще меньше людей способны стать
повелителями Силы.

10. Главная проблема в применении Силы – в психическом происхождении.

В силу такой онтологии она максимально подвержена влиянию эмоций.
Вместо твердого, незамутненного акта воли неопытный субъект, попавший
в водоворот переживания Смерти, способен только на испуг. Такая реакция
в мире магическом приводит лишь к потере физического статуса. Равно как
и нехладнокровное убийство в мире физическом доводит до потери
психологического статуса (типичный пример – изъеденный совестью
Раскольников).

11. Дополнительную сложность создает необходимость борьбы со Смертью.

Не всякий попавший в водоворот Силы на это способен. Многие сдаются и
вместо этого стремятся просто себя уничтожить. Смерти они уже не боятся,
но идти дальше по пути Силы без учителя очень сложно. Поэтому дело
ограничивается систематическим самоубийством.

//DX666
12. Строго говоря, обрести Силу можно лишь при соблюдении двух
условий. Первое – умертвить своими руками (это очень важно, не каким-
нибудь огнестрельным оружием) жертву. Второе – пережить собственную
Смерть. Вынести и то, и другое, и не сойти с ума – не всякий на это
способен. Поэтому и подлинный обладатель Силы – птица очень редкая.

13. Даже и осуществив эти условия надо не впасть в две крайности. Первая
уже описана – капитуляция перед Смертью. Вторая – почти вампиризм,
уничтожение жертвы за жертвой, в погоне за их Силой. Последнее –
заблуждение тех личностей, которые не понимают, что жертвы достаточно
одной и на всю жизнь. Остальное время следует накопление Силы. И в этом
секрет настоящего нагваля.

14. Заставить себя жить, зная, что за Смертью – твое будущее, что твое
существование искуплено жертвой (и жертвами тех, кого даже не убивал –
тех же домашних животных) – вот настоящее мужество. Признавать за
реальностью ее жуткую сторону умерщвления других и собственного
ежесекундного умирания, и, в то же время, воспевать божественность мира –

вот это почти утраченное искусство древних жрецов.

15. Верховное божество во всех древних мифах – именно то, что способно
отнять ЖИЗНЬ У БЕССМЕРТНОГО. Звучит абсурдно, но только такой уровень
Силы должен быть у верховного божества пантеона.
Big Fuckin Ass Или сальвия в 5 утра после муската

«Падение – другое название для полета. Не правда ли?»

Дориан Грей

Уснуть я не мог. Слишком сильно было возбуждение. И мыслительное. И

эротическое. И сенсорное. Мне было невероятно хорошо. Я почти не
погружался в сон, но когда все-таки в нем очутился, то было поражен
реальностью происходящего.

Двое мужиков трахали девчонку в попку и рот. По очереди вставляли и

вынимали. Из грязного ануса – прямиком ей между прекрасными губками.
От неожиданности такого порнографического сонного прихода я
немедленно вскочил в постели.

И побежал на кухню. Благо, я был одет полностью – именно так я и

завалился спать, отлично понимая, что уснуть не удастся.

В обычной ситуации я принял бы хреново снотворное и провалился бы в

сумрачные холинолитические сны. Бесконечные, как мексиканские
сериалы. Которые длятся и длятся в абсурдной ситуации, бредовость
которой надоела уже там, внутри самого себя. От которой надо бы очнутся…
Но не можешь… Пока грозный окрик супруги не выводит из анабиоза.

Но я отвлекся. В тот момент вся страна балдела от единственного

правильного решения нашего экспрезидента – десятидневных улетных
новогодних каникул почти для всех. Так что благодаря этой эксцентричной
популистской мере политикана из Кремля любой убитый в усмерть торчкок
из Мухосранска мог-таки провести ночь в своем - далеко не алкогольном! -
бреду.

Монитор осветил светом коллекцию голых красоток с xuk.ru. Шесть тысяч с

лишним фоток. Отдрочить на такое целиком, пожалуй, мог бы только
Геракл, с его несгибаемым членом. У меня таких планов нет. Я всего лишь
ищу вид СЗАДИ. Толстую задницу, дородную, которой легко рожать. Не то,
что у этих жалких моделей-фентифлюшек. Нет, жопа нужна такая, чтобы
было за что подержаться. И куда вставить. Вставить, конечно же, в попу, не
будь я Факир.
//Настя Травкина
Перебираю левой рукой претенденток на звание «В меня кончили!», пока
левой ласкаю свой выросший хуй (строго говоря, он, подлюка, не давал
мне покоя с вечера этого дня, практически через час после приема муската).
Вот… Вот.. ВОТ ОНА! Судя по смуглой коже и темной кайме возле половых
губ и ануса, это мулатка.

Сперма взлетает вверх. Орошая попутно не только похотливо

подставленную ладонь, но и джинсы. Останется пятно… Интересно, что бы
на сие сказал мудрый дедушка Фрейд? «Онанизм, батенька, чертовски
приятная вещь!».

Пока сижу расслабленным, созревает до стадии решения несколько часов

как принятая задумка. Покурить сальвии. Старые запасы х40. У меня
никогда не хватало смелости выдуть ее больше пары затяжок (кроме, разве
что третьего плато декстрометорфана, когда каждая такая затяжка – шаг в
беспредельность самого Господа Бога Нашего Амон-Ра).

Ладно, теперь ситуации довольна интересна. Надо проверить действие этой

травки! Набиваю трубку щепоткой черной растительной массы. Зажигаю
спичку… Первые несколько секунд идет размышление. «Стоит ли еще
затягиваться?». После чего личность распадается на пару субъектов, волею
химического случая оказавшихся совмещенными в одной душе на одном
красном, пластмассовом кресле, каким-то неведомым образом стянутом из
летнего кафе. Один субъект прекрасно понимал, что происходящее не
затянется более, чем на несколько минут. Для проверки данного положения
он даже коварно открывал зрачки на несколько секунд, дабы убедится, что
тут еще есть знакомая кухня.

В это время другой субъект, мягко говоря, охреневал от творящегося вокруг

семантического, лингвистического и визуального вихря. Вначале в этом
центре запульсировало анальное отверстие уже известной нам мулатки. Оно
за секунду превратилось из округлой сжатой точки в огромный цветок-
калейдоскоп того же приятного шоколадного цвета. Кто-то там внутри
решил, что это – ни что иное, как сам принцип Big Fuckin Ass, который
должен по определению, мне, как сексуальному субъекту, приносит вечное
наслаждение. Не успел я насладиться этой логически-эротической идеей,
как ее сменила паника. «А вдруг сейчас сюда войдет жена, а я тут сижу с
фоткой голой тетки на экране, с выкуренной трубкой в руках и… вообще не
могу пошевелиться??!». Шевельнуться я действительно не мог. Но когда
разумная половинка на секунду взгянула наружу, то измена ушла. В квартире
ничегошеньки не происходило, а все сознание испытывало слишком
большое наслаждении от происходящего, чтобы внезапно вскочить и начать
убирать стремаки.

//Gloamlight

К этому моменту от слов осталась только звуковая структура. Все остальное

было невероятно искажено. Да, я еще выражался предложениями, но они
звучали типа «муртузюкнулся от маве ин ве нам». Причем это
коррелировалось с визуальным восприятием. Над моим телом кружился
эдакий полупрозрачный цилиндр, состоящий будто из плещющейся воды.
Он был внутри вечности. Поэтому параллельно существовала нормальная
хрущевская кухня в обычном времени. И вот эта пульсирующая вибрация,
словно отделяющая меня от первой реальности. Внутри этой вибрации как
раз и раздавались все эти невероятные слова. Жаль, запомнить их не было
никакой возможности…
Еще очень отчетливое впечатление от происходящего. Ощущение, что тут
же, в параллельном астральном пространстве, сидит такой же торчок.
Выказывает на телепатическом языке целую гамму чувств. И радость, что
он тут не один. И свой восторг, по поводу того, что мы оказались рядом в
одном удивительном месте. И гордость за меня, что смог так далеко
улететь. Жаль, пообщаться подольше мы не смогли. Неминуемая
кратковременность действия сальвинорина тихо, но настойчиво привела
меня в чувства…

Стоит ли говорить, что второй затяжки я так и не сделал? Слишком

очевидно было совершенство того, что со мной произошло. Единый миг
восторга не заменить настойчивым повторением.
Инь и Янь

//Аксолотль

Проклятая простуда совсем измотала меня. Вставать в дикую рань и

тащиться на работу – удовольствие то ещѐ, но когда вместо голоса у тебя
вставлена какая-то хрипящая детская игрушка… вся жизнь превращается в
садистский кошмар. Холод вливается в легкие кипящей лавой, а от
слабости того и гляди грохнешься в обморок. Короче, к пятнице я был
настолько утомлен собственным существованием, что сделал то, чего не
делал уже более года – купил гликодин. Отмазкой служило то, что он
является подходящим средством для излечения мерзкого заболевания. Но
внутри я понимал, что это лишь самообман и по пути из аптеки занимался
обливанием самого себя грязью. Мол, торчок ты нещастный, столько
старался слезть с этого говна и вот, нате, снова здорова…
Тем не менее, торчковой моей сущности было наплевать на голос
благоразумия, а потому дома оба флакона отправились внутрь,
предварительно запитые долькой чеснока. Я расслабился и почти уснул –
но не от гликодина, а просто от усталости. Вскоре я очнулся и лишних два
часа таращился на телевизор. Практически трезвый, что меня удивило.
Только при движении заносило, да слегка подташнивало. Раньше, в первый
день потребления меня мутило так, что первые часы приходилось лежать
практически без движения, зато и первое-второе плато были вполне
ощутимыми. А нынче я уже почти разуверился в действии DXM.
Просмотрев два концерта, сначала Jimi Hendrix, потом Stone The Crow, я
спокойно поставил компьютер на закачку очередного редкого рок-альбома
и умудрился по телефону отмазаться от задания по работе.

Лег. И тут, в одно мгновение, оказался на третьем плато… Привилегия быть

Никем и Нигде посреди сумасшедшего ритма современного мира.
Привилегия, из-за которой DXM столь опасен. Слишком, слишком легко
провести в этом Ничто всю свободную жизнь. Позабыв о том, КТО ты ЕСТЬ
и ДЛЯ ЧЕГО ты здесь – словом, ту истину, которой учат истинные
психоделики. Настолько легко, что я потерял в этой коме 3 драгоценных
года.

Ну да бог с ним. Каждый выбирает свой путь. И в данный момент я словно

болтался внутри материнской утробы. Тепло, уютно, спокойно. Ничего не
надо. Да ведь ничего и нет. Хотя, остается еще какая-та регистрирующая
часть сознания, которая воспринимает НАЛИЧИЕ себя в этой пустоте. А как
иначе? Без этого осознания вряд ли кто стал глотать эту приторную
жидкость. Воспользовавшись этими остатками Я, стал наблюдать. Что
любопытно: характер галлюцинаций. В массе своей это объекты
материального мира, созданные людьми (как и сам DXM). Ровные
протяженные пространства ткани, металла – практически без деталей. Или
асфальт. Он мне чаще всего мерещится. Другие излюбленные глюки DXM
обычно индуцируются событиями жизни. Впрочем, даже в этом случае
сцены из «жизни» напоминают кукольный театр. Слишком неживой и
наигранный. Особенно характерно появление в трипах мертвых уже людей.
И еще – после DXM я стал заворожено смотреть фильмы ужасов, чего не
делал никогда в жизни. Такая вот странная тяга к мертвичинке.

Собственно, эта подмеченная любовь глика к неживым материальным

рукотворным объектам навела меня на мысль смешать его с другим
диссоциативом, только растительного происхождения. Превозмогая заносы
и фленжеры, добрался до кухни, собрал кальян. Достал заветную скрутку с
сальвинорином. Первый затяг. Тут же стало очевидно, что видения обрели
иной характер. Равномерные серые поверхности DXM под влиянием
сальвинорина скрутились в фигурки, словно вырезанные из сложенной
бумаги и растянутые потом в гирлянду. Это были мужские фигуры, а в
центре – изображение женщины, скорее скульптурное. Словно бы женский
дух растения вынырнул из мужского и безжизненного мира гликодина,
одухотворяя его и давая жизнь. Я тут же стал размышлять

о дуализме. Мужское-женское, неживое-живое, 0-1. Мужчина в своей жизни

прежде всего производит неживое – орудия, материалы, сам убивает.
Женщина производит жизнь и заботится о жизни. Но, чтобы продолжиться,
они нужны друг другу. 1 сама по себе означает наличие, 0 – ничто, но вместе
они дают новое число 10. Если провести такую неадекватную аналогию, то
живое нуждается в неживом. По реке не пройти, пока она весело бежит в
берегах. Зато стоит ей замерзнуть – путь свободен. Так же и жизнь: телу не
обойтись без кожи. Понятно, что границы в данном случае достаточно
условны, но они есть. И смерть одного служит жизни другого. Без этого
дуализма вообще не было бы побудительных причин для появления
движения, динамики.

На следующий затяг этот образ О и 1 обрел фигуры быстро вращающихся

навстречу друг другу сфер, состоящих из разноцветных линий (вроде бы
белых и коричневых). Начались эти линии с совокупления мужчины и
женщины, потом охватили других людей, всю планету и далее – всю
Вселенную. Постепенно этот поток, вызванный сальвией, стал
успокаиваться. И вновь – ровное, бездыханное поле нейтральных
материалов DXM.

Когда я через день еще раз попробовал это сочетание, столь интенсивных
глюков уже не было. Я упустил пик гликового прихода, курил уже на
излете. Помню, я практически превратился в эмбрион внутри материнского
тела. Там было слишком хорошо. Но впереди меня ждало черное и
неприятное – выход из материнского тела. Я испугался и не пошел туда.
Еще помню интенсивное ощущение любви к себе. Странное, такого я еще не
испытывал. Скорее я отношусь к себе с ненавистью...
Человеко-волк и приход Анубиса

Человеко-Волк

Нет никаких иллюзий относительно человеческой ПРИРОДЫ. Мы – вид

победивших ХИЩНИКОВ. Хищников всеядных. Только такой мог захватить
всю планету, от экватора до почти полюсов. Странно только
самонаименование данного вида. Homo Sapiens. Разумный?? Как бы не так.

Вопрос о насилии – вот тот вопрос, без решения которого этика является
пустым звуком.

Насилие и его крайняя форма – убийство, эволюционировали вместе

нашим замечательно «разумным» видом. Потому и развитие человечества –
не развитие Разума, как кому-то хотелось бы представить. Это образец того,
как природная необходимость превращается в абсурдную реализацию
бредовых идей.

Насилие в природе вообще находится за рамками этических рассуждений.

Зверь не раздумывает, «хорошо» или «плохо», то, что он срывает растение
или убивает другое животное. Если он не убьет – то либо он умрет, либо его
прикончат другие хищники. Таковым же хищником когда-то был человек. И,
как таковой, он ничем не выделялся из баланса природы. Ведь в ней никто
не убивает больше того, чем может съесть.

С тех пор, как человек научился сохранять продукты, о каком-либо балансе

нашего вида с остальными биологическими формами и говорить не
приходиться. Существование нашей цивилизации поддерживается
ежедневной смертью миллионов и миллионов домашних животных и
//Luinskwidi
растений. При этом зачастую продукты из этих жертв нашей
прожорливости оказываются не в наших желудках, а на помойках. Верх
разумного подхода.

Оставив в стороне вопрос об «этичности» поглощения иных форм жизни,

повернемся к насилию человека против человека. Тут ситуация, мягко
говоря, далека от «разумной». Понятное дело, исходно будучи хищником,
человек изначально не смущался поеданием себе подобных. Каннибализм
свойственен даже цивилизованным людям, если они поставлены в
экстремальные условия.

Каннибалы в рамках своей древней культуры поедания противника куда

логичнее образованного европейского военного, одной кнопкой
отправляющего на тот свет сотни душ, которые ему лично ничего не
сделали. Первое убийство относится все к тому же природному акту «съешь
или съедят тебя». Второе – к «рационализированному» безумию, которое
появилось вместе с появлением цивилизации.

Собственно, с того момента, как поедание себе подобных перестало быть

актом питания, всякое убийство себе подобных потеряло смысл. С тех пор,
как способность цивилизованного человечества к накоплению продуктов
питания стала столь эффективной, с тех пор и существование голодающих
людей стало, казалось бы, невозможной вещью. И, однако, изо дня в день
наш славный Homo Sapiens убивает себе подобных ради того, чтобы отнять
у них кусок хлеба, обжирается в ресторанах, пока другие на его глазах
умирают с голода.

И это жуткое создание, потерявшее всякое представление о природной

целесообразности и еще не начавшее понимать собственную природу –
называть «Разумным»? Нет! Имя ему – Человеко-Волк.

Говоря о человеческом насилии можно выделить несколько фаз. Первая –

хаотическая. Появление «законов» стала явственной реакцией на эту
стадию «войны всех против всех». Такая борьба никого не устраивала.
Законы, казалось бы, оградили общество от потока этой борьбы. Они же
породили и следующую фазу – насилия структурированного. Теперь
государство уже взяло на себя право творить насилие от имени своих
граждан.

В этой фазе мы и пребываем до сих пор. Ее принцип: «насилие, идущее от

индивида – зло, насилие, идущее от государства – благо». Опять же, разум
тут отдыхает. Типа, если нет личной заинтересованности в убийстве, то это
уже и не убийство?? На этом «основании» у нас считают военных –
«героями». На деле это просто киллеры на службе у государства.

Власть – суть отчужденное насилие. С тех пор, как вместо своей физической
силы властьимущий стал полагаться на силу посредников, власть потеряла
всякое физическое выражение. С тех самых пор все властьимущие стали
целиком и полностью зависимы от посредников. И любая власть кончится
в тот самый момент, в который все посредники поймут эту отчужденность.

10

Выбор прост. Либо человек просто измученный зверь, о разуме которого

можно говорить так же иносказательно, как о «разуме» льва, исполняющего
роли в цирке. Либо на разум вообще нет смысла полагаться.

11

Зверочеловек отличается от других животных только тем, что он полагает

себя полностью отдельным от природы Богочеловеком. Для природы это
оборачивается тем, что ее сынуля мучает ее, как зверя.

12

Разум – этим словом Зверочеловек называет способ отказаться и от своей

Богочеловечности.

13

Получившийся в итоге мутант (псевдо Homo Sapiens) поражает своей

уродливостью. Он, с одной стороны, слишком велик, чтобы вписаться
обратно в царствие природы. С другой, слишком низок, чтобы достигнуть
хоть какой-нибудь святости.
14

Нет никакой иной возможности стать обратно природным существом, кроме

как достигнут святости. Таков парадокс. Постигшего данную суть вещей
люди обычно посылали на костер, крест, в психушку на худой конец. Затем
обожествляли эти жертвы - в лучшем случае.

15

Такая двойственная природа раздирает нас. Звериные инстинкты мы

прокляли и забыли. Божественную сущность сделали настолько
абстрактной, что достигнуть ее никак не можем.

16

Этой фатальной раздвоенности не существовало для язычников (не

существует и сейчас для шаманов). Свои инстинкты они обожествляли
точно так же, как природу вокруг, как слово, как орудие труда, как все и вся.
Стоит ли говорить, насколько это мировосприятие, включающее в себя и
звериное чутье и созданные мифы – шире и богаче, нежели самые
разработанные теологические системы монотеистов.

17

Максимальная опасность, которую несет индивид по отношению к обществу

– это серийное убийство. Умещается в два слова. Опасность, которую несет
государство по отношению к обществу не уместить и в двух томах
описаний. Только государство способно на «преступление против
человечества» (вдумайтесь в смысл слова). Мощи у этого монстра,
созданного нашими же руками, хватит на разрушение всей планеты.

18

Фатальное заблуждение современного человека – он считает своим

средоточием мозг. Лекарство от этой болезни заключается в попытке быть
в любой клеточке своего тела совершенно сознательно и произвольно.
Такой уровень самоконтроля – не фантастика, а практика жизни йогов.

19

Собственно, познание в словах было дано человеку для того, чтобы он

объединил мир инстинктов и мир божественного. Вместо этого Homo
Sapiens оболгал и извратил оба, создав себе мирок по образу и подобию:
слишком рациональный для природы, слишком кошмарный для разума.

20

Понимание божественного для европейцев возможно только через изучения

инстинкта, возврата к своей сущности. Для других культур, более тонких и
менее дуболомных, такого не требуется. Любой охотник из африканских
прерий знаний о духе больше, чем сам папа Римский.

21

Нет сил «дьявольских» или «божественных». Есть силы, которые мы

можем использовать и те, что используют нас (иногда и то, и другое
происходит одновременно). Любое иное описание того, что мы не
понимаем означало бы слишком высокую самонадеянность: как если бы мы
требовали от природы эмоционального отношения к ее созданиям.

22

Святое безумие – альтернативы ему нет. Иного надежного основания в мире,

в котором разум давно свихнулся, вообще нет.

23

Слова Тота. «Ваши имеющие власть думают, что они владеют Богами
Разрушения. К их несчастью, Боги Разрушения давно завладели ими. Счастье
этого мира зависит поэтому от тех, кто власти не имеет, кто не берет
власти, кто не несет власти».

Приход Анубиса

Нижеследующий текст чересчур личен. Однако, он служит интересной

иллюстрацией, как философские концепции влияют на мир
психоделический, в котором лицо в маске становится лицом, слова
превращаются в предметы, а мыслью можно действовать. «Попы»,
несомненно, сочтут все нижеописанное ярким образчиком «вселения беса».

После 2-хмесячного перерыва в приеме муската я решил возобновить

опыты с ним. В этом перерыве я потреблял только ипомею, да кофеин.
Собственно, отказ от муската был связан с тем, что он эмоционально стал
очень тяжело переноситься. Меня втягивало в жуткую эгоцентричность,
граничащую с ипохондрией. Во время перерыва я многое узнал от дона
Хуана о борьбе с личной историей, неделании и вообще о силе. Данные
знания мне весьма пригодились.

Другим неприятным следствием постоянного приема муската (как мне

казалось) были неприятные ощущения в желудке справа и слева. Не то,
чтобы было больно, но как-то их появление меня насторожило. Казалось
бы, прием должен был растормошить эти «болячки»… Ничего подобного,
никаких острых ощущений, даже лучше – от бифидобактерий в «Снежке».
Само собой разумеется, что мускат я принимал строго по схеме, т.е. с
большим количеством жидкости во время приема пищи (иначе, при
сухомятке, неприятности гарантированны). Попутно заметил, что орехи
также уменьшили побочки от вьюнка в виде сжатия мускулов ног – до слабо
заметного уровня.

Принималось все в несколько заходов. Первый день – ипомея (4 капсулы),

не очень понравилось (семена ближе к весне слабеют). В связи с чем решил
на следующий день принять мускат. На третий день был перерыв, на
четвертый – мускат с утра и ипомея после обеда.

Должен признать, знания Кастанеды весьма пригодились. Как только

начинался мускатный бред с кошмарными мыслями о своих проблемах, я
усилием воли старался убрать свою личность. С переменным успехом это
удавалось. Хотя эмоциональная напряженность по-любому постепенно
давала о себе знать, ее удалось удержать в рамках разумного. Это сделало
трип намного более эффективным.

В целом ощущения напоминали острый приступ шизофрении. Любые

события во внешнем мире тут же увязывались с внутренней синхронностью,
причем, в силу состояния, было очень трудно отделить, является ли данная
закономерность действительной или только следствием моего безумия.
Возможности муската по визуализации представлений сделали сознание
настолько всемогущим, что с трудом удавалось сохранять критику. Мысли,
словно потеряв опору реальности, падали нескончаемым водопадом
концепций. Любые вибрации, чуть заметные в обычном состоянии, тут же
проникали в тело. Звуки усилились до того, что я очень хорошо слышал их
даже под подушкой с заткнутыми ватой ушами. Для зрения словно
потерялись обычные границы: и то, что рядом и то, что вдалеке – виделось
одинаково четко и практически одновременно, при этом явно было
ощущение интенсивности бокового зрения, словно бы видишь всем глазом
сразу, а не одним зрачком. На мое счастье, галлюцинаций почти не было
(один раз на краю зрения возник паук, но он тут же исчез). На счастье –
именно потому, что критики к галлюцинациям под мускатом нету. Спасает
только их скоротечность.

Самое чудное произошло ночью. Днем я продумывал идею Человека-Волка.

Я ложился спать, посмотрел в зеркало и скорчил сам себе жуткую рожу.
Увиденное подействовало на меня странно. Я вдруг почувствовал, что
превращаюсь в оборотня! Потушенный свет только усилил эту иллюзию. Я
страшно испугался, словно чувствуя прорастающую шерсть. Улегшись в
постель я постепенно успокоился. Но жена потребовала секса и я прямо в
темноте ею занялся. При этом я понимал, что превращаюсь в человека с
волчьей головой, в Анубиса. Данная концепция была для меня куда более
приемлема, чем вервульфа и я постарался освоиться в этом
перевоплощении.

С сексом все прошло удачно (мускат как-никак!). Но вот потом посреди ночи
в другой комнате проснулся сын и мы никак не могли его успокоить. Я тут
же впал в страшную панику (специально описываю, чтобы было понятно,
как действует ореховое мышление). То мне казалось, что я не уследил и
ребенок отравился. То казалось, что его преследуют демоны, разбуженные
моим призывом Анубиса и я носился по комнате вращая левой рукой,
словно открывая ручку двери. Разве что «вон» не кричал. Демонов я этих как
будто видел в темноте – вылезли из фильма «Константин».

Вам-то, возможно смешно, а для меня эти «товарищи» - реальность первых

детских воспоминаний. У меня в младенчестве был опыт клинической
смерти. Не знаю, как уж он на меня подействовал, но потом я почти каждую
ночь пробуждался и видел ИХ: темные фигуры, сотканные из тумана,
тянущие руки ко мне. Я в ужасе вскакивал и перебирался в кровать к отцу.
Он брал меня на руки и носил по комнате, фигуры перемещались в углы
комнаты и тянули руки ко мне оттуда. Я думаю – то были Тот и Анубис. Им
и невдомек было, как могла душа, чье сердце они уже собирались
взвешивать, вдруг силами врачей была изъята из Инобытия и возвращена в
круг жизни. Возможно, лучше бы она действительно осталась Там…

Потребовалось немалое время чтобы успокоить себя. Сын не унимался и я

принялся его осматривать. Стал массировать ему животик – он успокоился и
затих. Но всю ночь он меня не отпускал от себя, заснул только под самое
утро и тогда только я смог уснуть сам.
На следующий день я постарался использовать данное ощущение единства
с Анубисом при поездке в одно место, сила которого могла быть настроена
против меня. Поездка прошла успешно. У места меня встретило несколько
собак, которые как раз являются животными Анубиса.

В следующий прием муската и ипомеи я осознал, что животное в которое я

превращаюсь – не волк. А собака как раз. Именно к собакам я испытывал
мистический ужас в детстве, именно собака меня в детстве искусала, и
собака же появилась на недавно обнаруженном мной месте силы. Хотя, в
общем-то, в мире преобразованном между собаками, шакалами и волками
разница чисто формальная: это практически одни и те же животные,
способные и на преданную дружбу и на жуткое отношение к представителям
своего вида (недаром в пару Анубису идет не женщина, а такой же
собакоголовый Аупут, чье священное животное – волк). Когда я выключил
свет (ровно в полночь), я почувствовал что сам вновь становлюсь собакой. В
то же время собака как дух могла отделяться от меня телесного. Собака
стала зализывать мне раны. В итоге я смог ощутить больное место так же
хорошо, как свои мозги. Вскоре болезненные ощущения в месте раны
исчезли.

Смех-смехом, а я до утра старался не смотреть в зеркало, чтобы не увидеть

своего лица. Почему-то было страшно. А утром я стал учиться обращать
внимание на запахи и вообще чувствовать себя собакой. Еще одно я понял. В
то время как мое человеческое существо хочет самоуничтожиться, собака во
мне страстно хочет жить.
Как я помирился с Вечностью Ипомейно-
мускатные трипы

она смогла описать мысль Паскаля, охватывающую вечность).

• 9) Следовательно, вопрос веры заключается в том: возможно ли, что я, как

индивид, способный к осознанию вечности как идеи, столь же вечен? Ответ
на ведет в прямо противоположные стороны, насколько только возможно

• представить.

• 10) Отвечать же следует чисто гедонистически, т.е. исходя из интересов

индивида. В самом деле, если в центре этой

• самой аналогии вечности невозможно представить в качестве

отражающего, кроме себя самого (в противном случае

• вечность не представляет для нас никакого интереса, т.к. это фикция

чистого разума), то это физиологический смысл вечности.

• 11) Я=ВЕЧНОСТЬ

• 12) ВЕЧНОСТЬ=Я

• 13) В самом деле, раз я в чем-то отражаюсь, то отрицать наличие

отражения - это чистая фикция. Наличие ВЕЧНОСТИ - такой же
физиологический факт, как ВАШЕ существование.

• 14) Проблема в том, чтобы допустить в себя ВЕЧНОСТЬ, а не

ОТРАЖАЮЩЕГО. Как только будет исключено

• предположение об ОТРАЖАЮЩЕМ, вечность отразится сама в себе и ВЫ

обретете себя как ВЕЧНОСТЬ.

• 15) Отделять себя от вечности в качестве индивида - вот чистая фикция.

ВЫ И ЕСТЬ - ВЕЧНОСТЬ.
 //korneev-lab

Интерлюдия

Мы - звенящий отрезок Вечности. Мы балансируем на хрупкой грани между

здоровьем и безумьем, зная, что, в конечном счете нам либо не хватит
смелости шагнуть дальше, либо мы шагнем слишком далеко. Слишком
далеко и слишком глубоко для человеческого понимания вообще. Туда, где
уже не действует синтаксис и где ничего нельзя объяснить СЛОВАМИ, ибо
они ничего не объясняют.

Не стоит думать, что Вечность - отмазка для трусов и тунеядцев, ушедших и

убежавших. Нет, Вечность - категория активная. Да, мы звенящая нота
Вечности, но НОТА ДОЛЖНА ПРОЗВУЧАТЬ, иначе ее никто не услышит. И
она исчезнет в молчании, даже не осознав своего предназначения, быть
ОТРАЖЕНИЕМ ОТРАЖЕНИЯ.
Трип 2. СЛОВО – РАСТЕНИЯМ.

Это было под очень небольшой дозой «Черной смерти» (всего 6 капсул).

Залезая в ванную я подумал, что жизнь несводима к цифровому аналогу.

Однако решил продумать последствия самой возможности создания
цифрового аналога живого тела. Например, можно было бы перемещать
тело на расстоянии в бестелесном виде. Правда, такое возможно только
если принципиально возможна цифровая чистота аналога тела. В
противном случае на другом конце мы просто получим не то тело.

Пока же в принципе ошибочна позиция, что мы являем собой нечто

незыблемое и постоянное, не подвергающееся изменению от окружающего
мира. Путем поглощения пищи, еды и энергии мы пропускаем сквозь
огромное количество частиц, когда-то принадлежавших другим телам и
вещам.

И тут мне явилось прекрасное видение: огромный джайпхал (думаю, это

истинное имя мускатного ореха), весь увитый лианами с прекрасными
синими цветками. Видение словно светилось изнутри. Я понял: так, путем
математических аналогий и логических умозаключений оба растения
подводили меня к пониманию того, что им нравится вместе!

//Настя Травкина
Трип 3. ОТВРАЩЕНИЕ-БЕСКОНЕЧНОСТЬ-СТРАХ-….

Предисловие

Я твердо убежден, что единственное разумное применение опиаты могут

иметь в больницах при сильной боли в качестве разовой меры. Для себя же
я (ну фрик, что уж тут поделаешь…) просто некоторое время выяснял, можно
ли кодеином заглушить неприятные физические ощущения после приема
ипомеи. В итоге выяснилось, что обезболивающего эффекта кодеина для
этого совершенно недостаточно. Так что не тратьте зря время на эту фигню.

ИЗМЕНА

На самом деле, измена, охватившая меня, имела лишь одно

происхождение: не вовремя сделанную тренировку. В другое время она,
возможно, принесла бы свои плоды. Но меня вызвали на работу и я торчал
там... часов до 12 ночи. Тут натруженные впервые за очень долгое время
мускулы дали о себе знать. А пик мускатного прихода вместе с
погружением в жуткую атмосферу вечно грызущейся редакции привел к
головной боли и...

Сдав номер я в жутком состоянии поплелся домой. Голова раскалывалась,

все мускулы, казалось, разрывались на части изнутри. Мне казалось, что я
уже подсел на физическую зависимость от кодеина! Поклявшись завязать с
этим дерьмом, я ломанулся в ближайшую аптеку за вожделенными 20
колесами. Я очень спешил с его готовкой, так как просто хотел избавиться
от боли. Приход гостьи избавил меня от необходимости появляться в
комнате и я занялся проклятым раствором. Это по-любому отнимало много
времени. Но девчонки веселились с пивом и спиртом (мною одолженным
от щедрот экстракции) почти до утра и я в относительно спокойных
условиях довел дело до конца. После приема я пришел в себя. Разумеется,
меня лишь отпустила головная и телесная боль, но я был благодарен и за
это.

Наутро я решил проверить, колбасило ли меня от кодыча или же только от

тренировки.
БЕСКОНЕЧНОСТЬ

Несмотря на прежнее решение слезть со всего сразу, я принял остатки

(всего 6 капсул) молотой "Синей звезды". Разумеется, перед этим было
проглочено 10 мускатных орехов.

Само собой разумеется, шататься в это время по улицам (и тем более,

ездить в Лас-Вегас) совершенно противопоказано. Чем это может
закончиться непредсказуемо. Краткосрочная память отправляется в отпуск.
Попытка что-нибудь сделать (особенно какую-нибудь кухонную химию)
может обернуться прямой катастрофой. Поэтому мой совет: пошлите всех
нафиг, кроме тех, кому даже такое ваше странное поведение покажется
нормальным. И не делайте ничего. Полежите на диване, в ванной, под
любым, даже самым идиотским предлогом, – только ничего не
предпринимайте.

Полное отвращении ко всякому действию может стать вашем спасением.

Поддерживайте его, благо, что мышление, освобожденное от оков
реальности, отправляется в настоящий трип. Не имеет никакого значения,
каковы посылки. Начавшись с пустяка, мысль несется к глобальному
положению вещей. И приходящие в голову концепции порой поражают как
своим размахом, так и ужасным выводам из них. Эти ужасные выводы не
только не пугают, но, наоборот, побуждают наслаждаться их ужасом.

Помню, как раз лежа в ванной, размышлял о том, что главный грех моей
матери – это активное желание добра людям. Собственно, слово "грех" для
меня пустой звук, но на языке «моральных» людей именно данное понятие
отвечает «реальному» положению вещей. В самом деле, то, что вы желаете
сделать другому субъекту под видом добра (насколько вы его понимаете), в
итоге может обернуться следующими следствиями. 1) "Добро" для вас –
прямое зло для другого субъекта. Например, попытка излечить одну
болезнь лекарством от другого. 2) Другой субъект вообще не хочет
принимать от вас чего бы то ни было. 3) Даже если другой субъект
согласен, что желаемое вами ему добро является действительно
позитивным фактором, он может сознательно отказываться от него. Скажем,
попытка отговорить человека принимать наркотики может вызвать прямо
обратную реакцию.

Это первое заблуждение такого характера мыслей, так сказать,

"заблуждение в действии". Которым, кстати, может страдать не только
человек, но и целое общество. В итоге активное пожелание добра
начинается с Нагорной Проповеди, а заканчивается Освенцимом. Второе
заблуждение касается вообще разделение миропорядка на добро-зло,
существование-небытие и т.п. категории. Невозможно отделить ангельскую
душу от греховного тела, нельзя забывать о том, что прекрасно
приготовленная пища превращается нами в дерьмо, чтобы мы получили
необходимые жизненные силы.

//korneev-lab

Столь же эфемерными стали для меня и понятия бытия-небытия. Лежа в

ванной, я размышлял о том, что при наличии бесконечной Вселенной,
бесконечно протяженной во времени, молекулы, собравшиеся в один из
моментов, чтобы создать мое тело, просто могут столь же бесконечное
количество раз распадаться и собираться снова. Мало того, при подобной
концепции само понятие смерти становится абсурдным. То, что не было
создано, не может быть и уничтожено. При смерти твердые ткани
распадаются в землю, жидкости уходят в воду, душа (при наличии таковой)
переходит в свойственную ей энергетическую форму. В таком ракурсе
бытие-небытие имеют смысл лишь при наличии времени. При наличии же
вместо времени (конечной категории, которая по факту ассоциируется с
нашими биологическими часами) бесконечности (по самому смыслу
отрицающей возможность конечности) вместо бытия-небытия приходиться
говорить лишь о том, что те или иные молекулы в данный временной
промежуток бесконечности собрались в одном месте для создания вещи
или существа. Но лишь затем, чтобы в другой момент преобразиться в
совсем иное существо или вещь. Проще говоря, время кончается,
бесконечность – нет.

Специально описываю все это подробно, чтобы описать особенности

мышления под амидами лизергиновой кислоты. Именно после таких
мыслей люди начинают выпрыгивать из окон и останавливать руками
локомотивы. Проклятье! Я был крайне близок к этому. Я как раз вышел из
ванной и вкратце объяснил жене суть пришедшей мне в голову концепции.
Она стала излагать общепринятые концепции о создании мира боженькой и
о Большом Взрыве. Я лишь высокомерно посмеивался, лежа на диване. Мне
было абсолютно не страшно. Я знал, что даже если сейчас выпрыгну из
окна или размозжу себе черепушку молотком – бесконечный миропорядок
ни на йоту не изменится и я, мои молекулы, мое существо – так и останутся
неизымаемой частью этой бесконечности. Лишь восторг и упоение, которое
я ощущал от неразрушаемости собственного существа, не дали мне, в
конечном счете, осуществить столь дикую проверку обдолбанной
концепции кислотного фрика. Просто было в лом.

СТРАХ

После столь знатного трипа грех было не догнаться. На следующее утро

было принято еще 10 орехов. Мускатный трип после ипомеи особенно
силен. Но самое интересное случилось уже вечером.

Я укладывал своего сынишку спать. Малышу 2,5 года и я решил

поэкспериментировать, постелил ему не в его кроватке, а на полу. Он и
раньше там спал, но только со мной. Теперь же я повесил рядом
переносную лампу. Это вызвало у него бурю восторга и прилив
говорливости (вообще он говорит для своего возраста слишком по-детски,
многие на год младше уже тараторят по-взрослому). Я кое-что разобрал, но
самый главный вывод я сделал – дремавшее сознание малыша наконец-то
проснулось.
Я лежал рядом с сынишкой и, помнится, попросил его не убегать от меня
ночью: "Не убегай, а то мне будет страшно". В общем-то, и в шутку было
сказано, и всерьез тоже. Но извращенное сознание фрика тут же
перевернуло ситуацию. Ладно, мне-то не страшна бесконечность. Мне не
страшно умереть хоть завтра. Мне не страшно принять дикую кучу наркоты.
Но вот как факт своего практически самоубийства преподнести малышу?
"Извини, сынок, папочке было очень страшно жить?". А ему, ему-то не
страшно будет жить без отца? Что он будет чувствовать? Он ведь любит
меня!!! (Вряд ли эти вопросы вставали перед Дьюком и Гонзо. Вряд ли... Это
в компетенции Достоевского. Томпсон, несмотря на весь свой уникальный
литературный дар, так и не смог понять главной концепции хиппи, которая
явно не заключалась в том, чтобы обдолбаться до одурения, а потом сажать
на измену себя и окружающих.). Я то понимаю, что я никуда не денусь,
просто изменюсь и растворюсь в бесконечности вселенной, оставшись
навсегда в ней и своей личностью, и еще спермой своего отца, и прахом в
земле, проросшим в растение…Да и им самим, моим прекрасным
малышом… Поймет ли он? А когда поймет – сможет ли простить, если у
меня не хватит сил удержаться на своем скоростном шоссе из страха и
ненависти?

Не знаю как вас, а меня это осознание вывернуло наизнанку. Может, и

сынишка сам это почувствовал, но на следующий день он подбежал ко мне
и сказал, глядя мне в глаза своими бездонными как море синими
глазенками: "Тебя люблю!". Такое признание дорого стоит. Перевесит ли
оно мое отвращение к реальности? Как мне найти мужество жить ради сына
и не сойти с ума от ненавистной реальности? Пока не знаю...

С одной стороны, очень сильное и страшное вещество, эта ипомея. Чего

можно выкинуть под ней – представить страшно. С другой, удивительный
опыт, который она дает. Можно ли верить тому что чувствуешь под ней, или
это полный бред? Вдобавок я не просто чувствую, я думаю, воспринимаю,
получаю новую концепцию мира, пополняя ее от путешествия к
путешествию – неужели все это просто наркотический бред? Вопросы,
вопросы... На один я точно знаю ответ: опиаты – ничего не дают в плане
самопознания, не дают и сколь-либо приятных для меня ощущений. Так что
прощай, кодеин!
Трип 4. ЗАКОН ФАРАОНОВ

Предисловие.

Ясное дело, что столь жуткие видения меня испугали. Бесконечность из

абстрактной категории стала для меня чем-то, во что я могу перейти в
любой момент (учитывая токсичность нечищеной ипомеи и способности
муската к накоплению всяких веществ в организме). Итогом стало
изобретение «Радости» (сиречь очищенной ипомеи). И под ней я понял
простую вещь, которой нас учит Fear And Loathing (где бы то ни было).
КИСЛОТА ДОЛЖНА БЫТЬ ДОБРОЙ. Или же ее нельзя принимать вообще.
Нельзя принимать ее и мучить людей. В то же время я безумно далек от
осуждения кого бы то ни было. Как может осуждать деформацию тот, кто
сам ее осуществляет каждый день?

ОТ «ЧЕРНОЙ СМЕРТИ» К «РАДОСТИ»

Собственно, трип состоял из двух частей. В первый день «Радости» Было

принято 7 капсул но из-за дурацкой ошибки (решил на всякий закапать в нос
нафтизин, чтобы потом сопли не мешались) я проблевался. Так что дозы не
знаю. Но в итоге трип оказался очень удачным. Во-первых из-за малой
дозы амидов вместо противного сжатия мышц я испытал невиданное ранее
ощущение невесомости. Лишний повод не перебирать с дозой, кстати. Во
второй день я первый раз принял «Холодную бомбу» и отлетел на весь день
(собственно, Приложение 2 написано именно под ней).

Наконец-то понял, что «Радость» тоже меняет мышление. Да, по сравнению

с «Черной смертью» контраст очень мал (ведь память под «Радостью»
работает, мышление способно реагировать на окружающее без особых
проблем), но в итоге за счет способности к логичному суждению трип даже
более интересен.

Лежал и думал о жизни и смерти (само собой разумеется, другие вещи меня
под кислой мало волнуют). Смотрел на окружающее. Прямые стены ванной
изгибались. Столь же забавным выглядел поток фотонов, вылетавших из
ванной. Они летали прямо, разбивались о препятствия и опадали вниз, в
тени.

Вспомнил документальный фильм «Вода», демонстрирующий способность

молекул воды образовывать кластеры, реагировать на эмоции, слова,
музыку. Получается, для нашего биологического вида вода является
главным условием жизни. Стоп, а как же еда? А как же тепло? Во всем этом
мы нуждаемся так же остро. С другой стороны, все вещества способны
переходит в три состояния материя. И вода, к которой мы столь
неравнодушны, также.

Тут я понял, как мне кажется, основой закон возникновения разумной жизни.
Везде, где есть энергия для роста и материя для преобразования, и,
наконец, жидкость, способная к организации кластеров, там возникают все
условия для появления жизни. Если жизнь способна не только действовать
на основе уже имеющихся кластеров (то, что называется инстинктом), но и
сравнивать эти кластеры друг с другом, выбирая лучшую стратегию
поведения, - такая жизнь разумна.

Видимо, тут сыграла определенную роль сходство между семенами

ипомеи и египетскими мумиями. Мне почему-то показалось, что помимо
понятного культового значения пирамид и мумификации, они играли и
совсем другую роль. Фараоны превращали свои мертвые тела в семена,
окружали их мощной защитной оболочкой. Зачем?

В чем разница между телом живыми и телом мертвым? Ответ, если не

вдаваться в мистическую (и от того ничего не говорящую) интерпретацию,
очень прост. В мертвом теле нет жидкости (неважно, кровь это или иная
составляющая, все равно в основе лежит вода). Если так, то подход
фараонов к мумификации весьма предусмотрителен. В самом деле, в ее
процессе жидкости из тела извлекались и сохранялись отдельно.
Оставшаяся твердая составляющая – отдельно. И все это, как в огромную
защитную капсулу, упаковывалось в пирамиды.

Выйдя из ванной, я нарисовал пришедшую мне в голову схему. Все стало

еще более наглядным. Каждая часть схемы, по сути, является
составляющей и неотъемлемой частью другой. Законы, которым
подчиняется космос абсолютно аналогичны тем законам, которым
подчиняется Я. Самая верхняя составляющая – это три состояния материи,
которые мы знаем. Все эти три состояния присущи и воде, которая на нашей
планете является источником жизни. Пар, вода, снег. В фильме «Вода»
отмечалось, что пройдя сквозь систему водопроводов, вода в морях и
океанах очищается от влияния цивилизации.

То же происходит и телом после смерти. Наивно полагать, что мертвые

куда-то исчезают. Все молекулы тела переходят в окружающий мир.
Просто страшно подумать, сколько частиц мертвых тел проходит сквозь
наши, пока еще живые.

Если встать на точку зрения древнего египтянина, то он видел примерно

следующее. Нил, великая река, дающая жизнь посреди пустыни.
Плодородная почва рядом с Нилом и солнце-Ра, благодаря которому
всходят растения. И космос, вечный, существующий по неизменным
законам. В этой системе координат пирамиды стали Семенем. Семенем
человечества, благодаря которому любой из нас, будь он хоть индусом, хоть
индейцем – каждый чувствует, что наша Родина там, в Египте.

Конечно, можно спросить, стоило ли огород городить, тратить годы жизни

на постройку, приносить в жертву массу людей? По мнению фараонов,
можно. Семя растения – очень мало. Человек же стоит на вершине мира, а
фараон – на вершине тогдашнего человечества. Соответственно, семя
фараона должно быть достойно не земли, но Космоса. Задумка, надо
сказать, смелая, но они ее блестяще воплотили. Не знаю, много ли
останется от нашей цивилизации, но следы египетской цивилизации не
стереть людскими силами.

Для этих целей было совершено разделение жидкостей и тканей тела.

Видимо, жрецы полагали, что коли при смерти они разделяются (в итоге
чего исчезает Я), то принципиально возможен и обратный процесс. Так что
пирамиды, помимо всего прочего – это и огромные машины времени. В них
фараоны могли дождаться того времени когда либо человек, либо иная
цивилизация смогли бы их оживить. Увы. Оболочка пирамид выдержит еще
века и века. А вот от самих фараонов мало что осталось – их или
уничтожили грабители, либо препарировали ученые…

Если исходить из посылки, что законы, справедливые для общего,

справедливы и для частного, то разум каждого отдельного индивида
подчиняется тем же законам материи. В течение дня вода накапливает
кластеры памяти. Вероятно, это самая быстрая часть воды, занимающей наш
мозг. Так сказать, «пар». Проблема в том, что для постоянного поддержания
пара в природе надо: 1) много энергии и 2) расширяющийся объем. Объем
черепа ограничен, объем энергии мы, в общем, можем восполнить.
Поэтому к концу дня мы и чувствуем что «уже ничего не соображаем» -
«пару» в общем-то уже некуда деваться в ограниченном объеме, а все
кластеры уже забиты. Вот мы и ложимся спать. За это время «пар»
переходит в «жидкость» (воспоминания), часть – вообще в «лед» (забытая
информация), а организм накапливает энергию и к концу сна вновь
разогревает очередную порцию «пара». Увы, для того, чтобы получить
доступ ко «льду» энергии обычного сна не хватит. На помощь приходит тот
же ЛСД, прорывающийся порой к очень далеким воспоминаниям.

Мало того, если допустить, что количество воды на планете ограничено, то

вместо кучки индивидов, мечущихся и убивающих друг друга по причине
или без – мы имеем один биологический вид, разумный за счет основной
жидкости на планете. Кто-то может и возьмет на себя роль «образа и
подобия Божия». Но я-то всего лишь представитель этого биологического
вида. Я даже толком не знаю, что для меня лично полезно, что нет. О каком
«добре и зле» в данной ситуации может идти речь? Я существую по тем же
законам, что и окружающий мир. Если я не убью хищника, то он убьет меня.
Хорошо это или плохо? Не знаю. Ведь, по большому счету, ничто никуда не
исчезнет. Будет деформация меня в желудке у хищника или его – в моем.
Это выживание и, честно говоря, вряд ли его вообще можно ставить в рамки
этики. И вряд ли ситуация принципиально меняется если речь не о
хищнике, а о человеке.

Таким образом, для нашего биологического вида можно сформулировать

лишь одно абсолютное определение «Добра» и «Зла». Первое – это
наличие воды, второе – ее отсутствие. Мы просто не выживем там, где ее
нет. А где есть, считай, уже есть кислород для дыхания и водород для
энергии.

Все остальное – мистический бред, выдуманный христианскими

священниками для эффективной (на тот момент) эксплуатации. Они
внушали пастве, что вот, кончится ваше личное Время и придет Смерть,
наступит Вечность и каждому воздастся по делам его. Хотя на самом деле
каждый Миг принадлежит Вечности. Вечность принадлежит Мигу. Нет
одного без другого. Поэтому МИГ РАВЕН ВЕЧНОСТИ.

Древние в этом плане были куда мудрее. Концепция Диониса показывает,

что древние греки пошли по стопам египтян. По сути, Дионис – это Цикл.
Жизнь-Смерть-Возрождение. Невозможно обсуждать разумность или
неразумность этого цикла. Он не добрый, не злой. Он есть. С ним можно
лишь смириться. Вот отсюда начинаются резкие различия между
язычеством, христианством и буддизмом. Язычество принимает жизнь как
есть, со всей ее полнотой. Христианство считает Цикл чем-то временным,
неистинным, а потому – греховным. Маразм ситуации состоит в том, что
они сами остаются частью той самой жизни, которую осуждают. И, наконец,
буддизм. Тамошние мудрецы решили, что раз Цикл (Сансара) причиняет
страдания, то самое разумное – его прекратить. То есть достичь Нирваны.

//korneev-lab

Я, честно говоря, сомневаюсь, что это возможно в принципе, поскольку

практически все молекулы мертвых тел остаются на планете и так же
поддерживают Цикл. Поэтому мне больше по душе концепция древних. Да,
эта жизнь трудна, причиняет массу страданий и неудовольствия. Но в ней
так много прекрасного и удивительного, столько источников удовольствия!
Почему я должен их избегать? Да, в конце концов эти же удовольствия
могут свести в могилу. Только вот смерти не избежать в любом случае.
Если вы не в состоянии поглотить и переварить Вселенную, то, в конце
концов, она поглотит и переварит вас, чтобы создать свое новое творение.

Куда разумнее поступить, как фараоны. Посадить свое семя в этом Цикле,
чтобы оно навсегда осталось в Вечности.
Приложение 2

(написано под «Холодной бомбой»)

Общий принцип телепортации. Если на одном материальном теле

достаточно энергии, то можно достигнуть любого материального тела во
Вселенной, минуя пустоту между ними.

Пустота – не должна быть принимаема во внимание при вычислении

координат другого материального тела.

Общий принцип разумной жизни.

Необходимые условия.

Три состояния материи: жидкость, тело, энергия. Материя обладает

памятью. При способности жидкости помимо наличия памяти сравнивать
фрагменты памяти между собой возникает разум.

Тип жизни в системе зависит от основного газа в ее звезде.

P.S. Да, я знаю, выводы из данной концепции кому-то могут показаться

страшными и греховными. В ней нет осуждения убийства и самоубийства,
вообще любой деформации окружающего. Парадокс в том, что я в итоге
стал намного мягче и добрее относится к людям. Даже к своей матери,
которая портила мне всю мою психоделическую жизнь. Может быть,
потому что я понял: я никого не имею права осуждать (как делает она).
Путь к пирамидам

Предисловие

Во время прошлых трипов, изложенных в «Как я примирился с Вечностью»,

мой психоделический путь привел в Древний Египет. Озарение, которое
любой психиатр признал бы просто бредом сумасшедшего, основанное на
визуальном сходстве мумий и очищенных семян ипомеи – дало ключ к
пониманию древних (для меня только, хи-хи-хи). Ничего удивительного,
что следующие недели я слушал «Книгу мертвых» через «Говорилку»
(такая классная прога для чтения компом текстов) и параллельно готовил
ипомею.

Собственно, самая главная проблема, интересовавшая меня – значение

сторон пирамиды. Если смотреть на нее с Земли, снизу-вверх, то это
треугольник (это значение как космогонического закона преобразования
энергии и материи и появления разума смотри в вышеупомянутых трип-
репортах). Если из космоса – то сочетание четырех треугольников. Если
снизу – квадрат. Если взять саму вершину, то доведенная до логического
конца она является точкой. Как эта структура РАБОТАЕТ? А то, что она
работает – факт. И в этом главное отличие древне-египетской религии от
многих других. Египтяне смогли узнать что-то, что нельзя объяснить
банальной больной фантазией, что-то, что работает на неизменных
миллионы лет законах вселенной. Сомневающиеся, кстати, могут
посмотреть результаты исследований современных ученых в современной
же пирамиде, выстроенной инженером Александром Голодом на
сайте http://www.pyramids.ru/research.html.

Подробности.

Съедено 6 орешков среднего и маленького размера и 10 пакетов очищенной

ипомеи. Первый час провел в ванной. Это лучшее, что можно придумать в
то время, как проглоченные вещества думают, как бы вырваться наружу (все
равно по сравнению с DXM сиропом переноситься очень легко), а ноги
сводит судорогой. Весь последующий трип… я думал. По прошлым трипам
стало ясно, что особых визуальных галлюцинаций от смеси (и тем более,
ЛСА в отдельности) можно не ждать. Зато изменения в мышлении
гарантируют (при соблюдении set&setting) мощные просветления. На них я
и сосредоточился. И, как мне кажется, что-то понял в пирамидах. Вплоть до
разработки метода «пирамидальной медитации». Самое интересное – я мог
сам создавать мистические тексты по структуре, заданной «Книгой
мертвых», причем не какие-то абстрактные, а конкретно применимые к
моей жизни. Проговаривать вслух и до конца я их не стал. Если это просто
блажь, то и тратить время на нее не стоит. Если это действует, то
проговаривать лично такие тексты нужно с выполнением всех
необходимых ритуалов, в противном случае проблем не оберешься.

Кому то последние предложения могут показаться просто бредом. Когда-то

и мне так казалось. Но сейчас, после знакомства даже с таким легкими
психоделиками, как ипомея и мускат, многое изменилось. Несмотря на
свой дубовый атеизм я внимательнее стал относиться к религиозному
сознанию. Не к какой-то ее канонизированной в этом мире (и оттого
извращенной) форме, а к первоначальному познанию //RelaX

и структурированию
вселенной. И это тем более
интересно, ведь как атеист я
отказываюсь принимать
какое-то мистическое
объяснение структурного
действия пирамид.

(Написано во время трипа)

Я, Хамураптрха (не знаю,

что это имя означает, но во
время трипа я называл себя
так), чье слово – Истина.

Запад-Лицо

Восток-Зад

Восток-Восход

Запад-Закат

Восток-Вход
Запад-Выход

Запад-Конец

Восток-Начало

Север-Холод

Юг-Тепло

Север-Правая рука

Юг-Левая рука

Север-Мужчина

Юг-Женщина

Север-Жесткость

Юг-Мягкость

Верх-Космос

Низ-Земля //Any

Верх-Невесомость

Низ-Масса

Пропорции пирамиды: 4 к 1 (Имеются в виду исходные, когда вообще

можно создать пирамидальную структуру, а это четыре куба и один,
водруженный на них. Строгий треугольник – это позднейшее
усовершенствование. – Пост-триповое примечание)

Четверо нужны, чтобы появился новый человек (мать и отец мужчины, мать
и отец женщины).

Мать-Юг

Отец-Север

Восток-Рождение

Запад-Смерть
Уходящего на восток скрывает Тьма. Уходящего на Запад поглощает Свет.
Лишь тот, кто стоит на вершине пирамиды, видит свет и тьма не поглощает
Его.

Уходящего на Север сковывает холод. Уходящего на Юг разрывает Тепло.

Лишь тот, кто стоит на вершине пирамиды, хранит тепло, не охлаждаясь.

Уходящий в Космос теряет Вес. Уходящего в Землю стирает Масса. Лишь

тот, стоит на вершине пирамиды хранит свой вес, не разрушаясь от него.

Вершина пирамиды - Я. Точка слияния всех условий для создания и

продолжения.

Вершина пирамида - Точка. Бесконечность наличия.

Вершина пирамиды - Равенство всех условий.

Вершина пирамиды - Равновесие.

Вершина пирамиды - Вода.

Вершина пирамиды - Тепло.

Вершина пирамиды - Вершина Жизни.

Вершина пирамиды – Точка Истины.

Вершина пирамиды, то что не существует, но то, что невозможно не

помыслить, несмотря на ее несуществование.

Подножье пирамиды – смерть.

Вершина пирамиды – смерть.

Подножье – Хаос.

Вершина – Порядок.

Подножье- смерть от Хаоса, насильственная смерть в конечном счете.

Смерть тела.

Вершина – смерть от Истины, смерть-самопознание, смерть-

самопримирение. Само в данном случае включает в себя и весь
миропорядок в целом. Принятие себя как точки во вселенной и как этой
исчезающей в ее бесконечности точки – ее неизымаемой части. Смерть
разума.

Нельзя отделить две смерти друг от друга. Вместе с тем, сохранив оболочку
для Духа, египтяне отдавали жидкости на пожирание Хаосу. Расчет прост:
то, что сохраняет свои границы, живо для самосохранения.

Подножье пирамиды и ее вершина – не Добро и Зло в гипертрофированном

абсолютном смысле слова. Не противоположность, а взаимное
дополнение.

Подножье – грубо говоря современным языком, Природа.

Вечнопереваривающий желудок, превращающий старое в молодое, мертвое
в живое, воскрешающее Вечное Возвращение. Для египтянина это не очень
приятный исход, так как он возвращает его в Цикл обыденной жизни.
Вместе с тем, никто и не ставил под сомнения божественность этого
поглощающего желудка (Апопа).

(Далее – следующий после трип день, но в основном все продумано еще

накануне).

Вообще следует понимать СИТУАЦИОННОСТЬ греха во всех языческих

религиях. «Первородный» грех для любого древнего человека – абсурд. В
«Книге мертвых» четко прописано, что убийство вплоть до отрубания
головы (страшное лишение возможности достигнуть вечности, недаром
примененное Булкаговым к Берлиозу) по отношению к врагам – это деяние
хорошее, по отношению к своим соплеменникам – жуткий грех. Еще ярче
это проявится у греков (для богов отцеубийство – норма, конец старого
Цикла, начало нового, для Эдипа – грех), а у египтян само наличие в сонме
богов явно «отрицательных» (на взгляд любого «монотеиста») персонажей
наводит на мысль об относительности понятий «Добра» и «Зла» у древних.

Мало того, несмотря на наличие множества отрицаний грехов, выясняется,

что на небо попадает не тот, кто не грешил. А тот, кто знает молитву для
умилостивления своего Душа-Сердце Ба, знает имена всех, кто ждет в
Инакобытии. То есть, знание оказывается выше морали, делает умершего
подобным Осирису (собственно, конечная цель смерти в точке соединения
умершего и Вечности, древне-египетский вариант нирваны), воплощением
самого верховного бога.
Линия от основания пирамиды до ее вершины – Линия Жизни. Начавшись в
бессознательном рождении, закончивается в разумной смерти.

Линия, идущая с Востока на Запад – линия Энергии (еще можно назвать

Отцовской линией). Линия, идущая с Юга на Север (в южном полушарии
должно быть наоборот – линия Воды (еще можно назвать материнской
линией). Их пересечение на материи пирамиды – Точка единения Я и
Вечности, вместе с тем – Точка рождения нового (в отличие от
переваривания в Подножье). Их окончание на границе Подножья – знак
торможения энергии, ее перехода в неактивное состояние. Подножье –
Инакобытие, в котором происходит великое таинство возрождения, в
котором энергия вновь накапливается, чтобы вновь взрасти семенем
разумной жизни.

Энергия, видимо, идет по данному пути, с Востока на Запад и с Юга на

Север, поскольку началом считается энергетический взрыв (восход солнца,
тепло с юга), окончание же – энергетическое торможение. Хотя, казалось
бы, стороны подобны, они не могут быть заменены друг на друга. На Западе
остывает Солнце, на Севере – остывает Вода. Вряд ли египтянам было
известно про магнитные полюса, но и они играют роль в аккумуляции
космогонической энергии пирамидой.

Изначальной в любом случае считалась Отцовская линия, так как

источником энергии, порождающим жизнь, считали Солнце, а не Воду.

«Вот почему ликуют сердца,

когда ты

жизнь пробуждаешь первым лучом восхода.

Север и Юг спешат к тебе с почитаньем

и посылают весть о твоем приходе

на небосклон, где ты бирюзовым светом

Обе Земли торжественно озаряешь».

– Постриповое примечание).
Эти мистические предположения можно проверить. Пирамиды,
выстроенные на полюсах планеты, либо на ее экваторе (с точным
соблюдением географической ориентации) должны либо не работать
вообще, либо их воздействие будет иным, нежели в других местах геоида.
Мало того, при выяснении всех аспектов воздействия пирамид, можно
будет строить пирамиды со специальными диспропорциями, чтобы
сбалансировать тот или иной недостаток развития человека.

Языческие религии, в каком бы уголке планеты они не встретились – это

СТРУКТУРНЫЕ религии. Главное в них – содержание а не форма. Структура
данная – не бред какого-то недоразвитого нашего предка (как бы ни
хотелось это представить кое-кому), а сформирована тысячелетними
наблюдениями за окружающим миром (кто из нынешних мировых религий
может похвастать таким вот БАЗИСОМ??). Структура же мира, его законы,
везде одинаковы, хоть в Америке, хоть в Африке. В итоге ничего
удивительного, что у всех язычников есть боги Солнца, Луны, подземного
мира и т.д. С помощью этой структуры человек познавал мир, давал ему
имена, овладевал новым. Делалось это с помощью мифа, озвучивания, и в
этом смысле язычество и магия неразделимы.

Возможно, кому-то покажется смешным, что дав кому-то или чего-то имя,
маги древности овладевали им. Да только вот современная наука действует
практически так же. Как вы будете обращаться с непоименованной
молекулой? Никак. Стоит ее распознать и обозначить – и она в нашей
власти. При этом у структурирования язычества есть одно преимущество
перед наукой. Наука давным-давно отделилась от религиозного сознания и
вместо цельной структуры мира представляет нам отдельные кубики знания
из него. Язычество одной-единственной структурой описывало многое
(отсюда кажущееся кому-то нелепые переходы от одного к другому),
встраивая новое содержимое в единый структурированный, и, вместе с тем,
безмерно многообразный мир. По «Книге Мертвых» поэтому можно
спокойно учить не только язычество египтян, но и их психологию, обычаи,
питание, фауну и флору, и т.д.

Монотеистические религии, увы, религии ФОРМЫ. Причем формы

застывшей раз и навсегда еще в средние века. Они утратили главное
свойство, делавшее язычество активной религией: способность создавать
мифы. Миф в данном случае не что-то «сказочно-неправдопобное», а
ПОИМЕНОВАНИЕ новой веши, включение ее в структуру мира. Вместо
этого современные мировые религии предложили «канонизацию», любое
отклонение от которой – ересь. Ясно, что ни о каком развитии религиозного
сознания в их рамках нет и быть не может. На вновь появившиеся и
заданные вопросы они не могут дать ответов. Достаточно посмотреть как
ежится христианство при распространении гомосексуальных браков в
66мире. Хуже всего то, что единственная форма выражения нынешних
мировых религий стала исключительно этической. Все остальное (наука,
психология и прочие части, входившие в язычество) уже отдано на откуп
«мирянам». Лишь осуждение и суждение «Добро – Зло» священники
оставили за собой.

Мудрость (и одновременно глупость) христианства когда-то состояла в том,

что оно отошло в сторону, когда в едином религиозном сознании
наметилась трещина между наукой и религией. Язычество бы просто
вставило новые факты в старую структуру с помощью новых мифов и
получило бы свое прежнее многообразное единство. Христианские же
церковь рано или поздно сдала свои позиции как структуры, которая
диктует политику и знания, превратившись просто в место где измученные
какой-то там «совестью» миряне получали отпущение «грехов». В итоге
получилось жалкое зрелище самопротиворечащей религии, у которой сил
не хватает даже на то, чтобы заставить своих же последователей поступать
праведно.

Зато благодаря такому падению христианства как теократии наука получила

полный простор для развития, даже в тех случаях, когда это развитие
отрицало христианство.

Полностью противоположный подход – в исламе. Там, где он царит, царит

и теократия. Жизнь подчинена законам религии, только так она может стать
средством достижения Рая. Вплоть до джихада. Поэтому ислам – религия
сильная. Но она же тормозит развитие всего исламского мира, словно
застывшего в средних веках. Ведь новых мифов тоже не создается.

На этом фоне только буддизм выглядит сколь-либо мудрой религией

(вдобавок, при ближайшем рассмотрении, между древне-египетской
религией и буддизмом оказывается очень много общего) Вопрос только в
том, сможет ли оно устоять, удержаться в сознании людей при наличии
двух, столь агрессивных соперников. Христианство угрожает полной
безнравственностью своей секуляризованной паствы (если кто не понял, это
те, кто держат пальцы на кнопках «атомных чемоданчиков», и те, кто их
поддерживает). Ислам – диким религиозным фанатизмом все той же
паствы. Устроить Армагеддон для всей планеты им ничего не стоит.

Психоделия на этом фоне выглядит подлинным возрождением язычества,

единого религиозного мировоззрения. Психоделики словно возвращают
наше сознание в то время, когда слова были не абстрактной выжимкой из
реальности, а живой частью живого мира. Они же дают то, что в других
религиях достигается годами аскезы и размышлений: непосредственность
религиозного опыта. Как достояние одной личности он (опыт) может
отрицаться обществом, зацикленном на своих законах воспроизводства
власти ad infinity. Но вот самим индивидом этот опыт отрицаться не может.
И чем больше таких индивидов с расширенным сознанием, тем больше
проблем у общества подавления. Оно хочет остановить познание
внутреннего, как когда-то христианские священники хотели остановить
Галилея с его познанием внешнего. Чем все это кончилось – все помнят.
Только вот опять же, встает вопрос. Сколько еще надо новых
великомучеников, сожженных на кострах и сидящих в тюрьмах, чтобы это
самое зажравшееся общество поняло, что мы – не банальные наркоманы?
Что мы ищем истину, и тот же ЛСД-25 для нас то же, чем для Галилея стал
телескоп? Или до этого способны додуматься только голландцы?

Часть 2

Написано во время трипа. Поразительно – я крайне беспомощен в поэзии.

Но тут строчки сами лезли в голову, словно я Гесиод какой-то, а не
измученный жизнью хиппи. Жалко, что сил записать все не хватило,
сильно хотелось спать. А наутро в мозгах была лишь проза.

АМОН

Амон Великий. Первоначальный. Без конца и начала. Без времени и

пространства. Источник конца и источник начала. Источник времени и
пространства. Сам сохранивший себя. Единый во множестве.
Самораспавшийся, чтобы собраться.

Принцип единый он заложил во все свои формы. Вспыхнув, как Ра на

рассвете, мощным лучом осветив сам себя. Восславивши Светом все то, что
мыслящий позже Вселенной имя наречит. Но Свет тот не может быть
Вечным, лишь длящимся в беспределье. И, остывая в себе, Свет распадался
на Массу. Масса, вокруг себя собирала весь Свет, превршая его в
собственное подобия (и сегодня такое можно видеть в мертвых звездах,
черными дырами нареченных). Оболочка, в себе сохранившая силу Амона –
Семя. Из нее рождаются звезды и люди. Лишь образа нет у Амона – своим
формам он отдает сотворять вновь и вновь новые формы, давая им силу
меняться.

Масса, собравшись, однако, мертвым, казалось бы, телом, давит сама на

себя, энергию вновь пробуждая. Возрождение это мудрые храмов Египта
Фениксом-птицей прозвали. В каждом семени дремлет эта сила Амона, с
образом, созданным им же в единстве. Проснувшись само от себя или
другою силою пробужденный, образ рождается. Во времени новым и
новым. Будь то человек или солнце, иль тварь, иль планета.

Сознанье – вот дар, что дан нам Амоном. Материя помнит, любой удар иль
растворенье. Энергия движется, не запоминая, во времени нет ей возврата.
Мы – меж материей косной и бесконечно двигающейся силой. Мы
ПОМНИМ и тем прекращаем движение времени и пространства. В то же
время, в отличье от твари бездумной, мы СВЕТОМ мышления весь мир
озаряем. Вернувшись, тот свет возвращается СЛОВОМ.

Египтяне мудрые СЛОВО не просто Понятьем считали. Понятье – выдумка

новых времен, за словом подобье лишь видит. СЛОВО и то, что оно
означает – ЕДИНЫ. Единство такое в универсальный язык был собран.
ИЕРОГЛИФ – единство СИМВОЛА и ЗНАЧЕНИЯ.

Ах – то, что в каждом из нас живет от Амона. Жизненная сила. Сах, то, что в
каждом от супруги его, Мут. Время-пространство, что каждому живому
присуждено – ведает тем сын их, владыка Времен Хонсу. Нас награждает он
Эб-Душа-причина.

6
Семя дано нам великое. И вот с рождения, светом мышления вокруг озарая,
мы образ уж свой создаем, во славу Амону, множа его Лики.

Образ единый, воспевший в себе все мироздание – годами люди реки

воплощали. Подножье – подобно квадрату. С Землею общаясь, ей
возвращает все тленное в нас для превращанья, слова которому нет. Ибо оно
мертвое признанным вновь порождает живым и здоровым.

Стены творенья лежат на Восток и на Юг и на Запад и Север. Восток – то

начало. Стены Зари, сквозь ворота которых в ладье своей ежедневно Ра
воскрешенный ввысь воспаряет.

Юг – то начало Воды. Разогреваясь в солнца лучах паром она к нему

устремляясь. Запад –

Конец. Царства мертвых начало. Холодом веет в тот миг, когда изчезает за
стенами солнце. И не растут уж растения, не щебечут веселые птицы.
Только лишь твари ночные ужас в сердцах пробуждают. Север – край
завершенья Воды. Там, охлаждаясь, падает вниз она, горька тоскуя по
пламени Ра.

10

Центр пирамиды подобен Амону. Вокруг себя собирая все, что собрано за
день, и за ночь – одно другим погашая. Создает то, что вне времени и без
пространства, то что возможно лишь в мысли как точка.

ПРОЗА

Пирамида действует как накопитель и нейтрализатор энергии

одновременно.

Стороны пирамиды направлены по четырем сторонам света. Они

аккумулируют всю энергию, приходящую от солнца и испарения воды
(Цитирую книгу Манфреда Луркера «ЕГИПЕТСКИЙ СИМВОЛИЗМ» : Вода -
это первоэлемент, который "порождает все живущее". В сказке о двух
братьях сердце Баты пробуждается путем окунания его в холодную воду.
Вода относится к символике женского начала. Как первовода она является
оплодотворяющей и рождающей, мифологически проявляемая через пару
Нун и Наунет, которые вместе образуют андрогинное единство. Во время
проведения праздника Озириса в месяц Хатор во главе процессии несли
изображение фаллоса (Озирис) и вазу с водой (Изида); оба вместе являются
символом размножения и указывают в сублимированном смысле на
вечность (нескончаемость) жизни. Как бог растительности Озирис считался
даже хозяином вод Нила, в то время как Изида проявлялась в плодородии;
такое важное для Египта половодье было тем самым объединением обоих
полюсов бытия. В культе мертвых мысль о повторном оживлении была
связана с водой, применяемой при либации (жертвоприношении). Как
"истечение, которое исходит из Озириса", вода освобождает от оцепенения
смерти..») Достигнув максимума к вершине, энергия вместо взрыва
переходит в ноль (каковой является вершина). Вместе с тем, эта
нейтрализация энергии солнца и воды (грубо говоря, времени и
пространства) вызывает появление космогонической энергии,
позволяющей избежать многих законов нашего времени и пространства.
Назовем ее энергией Амона. Нейтрализованная же энергия по
противоположной стороне уходит вниз, в Землю.

В данном случае речь может идти как об энергии, так и об вакууме энергий
реальных. Но смысловая разница в данном случае несущественна,
поскольку, в конечном счете, нас интересует ее практическое воздействие, а
не суть.

Несомненно, должна быть формула, определяющая, с одной стороны, массу

пирамиды, ее внешний объем, высоту и, с другой, количество и качество
гипотетической энергии Амона. Ясно также, что эта формула должна самым
внимательным образом учитывать географическое положение пирамиды.

Цитата из гимна Атону. «Лев выходит из своего логова. Змеи жалят людей
во мраке, когда приходит ночь и земля погружается в молчание ибо
создавший все опустился на небосклоне своем». Только вдумайтесь,
сколько отчаяния и беспомощности в этих словах! Словно они напрямую
дошли из тех времен, когда люди были беспомощным стадом перед
хищниками, когда огонь не был в их власти. Куда уж там пресловутому Аду,
«живописуемому» в Библии. Такова была человеческая реальность на
протяжении неизвестного продолжения времени…

Собственно, конец этому положило приручение огня. Но отношение к огню

небесному осталось по-прежнему.
Вообще ОГОНЬ как стихия претерпел поразительную метаморфозу за
человеческую историю. Если кто не понял, ОГОНЬ – абсолютное зло. Он
является противоположностью ВОДЫ, то есть жизни, и любое животное
бежит от него, чуя смертельную опасность. Таким же он был и для
человека. Пока в один прекрасный день то ли разум, то ли любопытство не
привели его к пониманию, что огнем можно управлять. И с этого момента,
как владелец абсолютного зла, он возвысился над всем зверями.

Но это же превращение зла в добро для целого вида стало его же

проклятьем, ибо к другому человеку человек относится как к животному,
которое можно уничтожить. И так от факела, кинутого в чужую хижину, от
сожженного еретика – родилась атомная бомба.

Ничего удивительного, что огонь так и остался в религиозном сознании

чем-то амбивалентым. Чем-то, что слишком опасно для ЖИЗНИ как
таковой, но слишком полезно для рода человеческого. Отсюда и
любопытные переклички в мифах. Прометей – несущий свет, в конечном
счете, страдает из-за него. Совсем уж жуткую картину породило
христианство. Люцифер (буквальный перевод: НЕСУЩИЙ СВЕТ)
превращается во владыку Ада, а сам Ад из обычного подземного обиталища
мертвых стал жуткой Гееной Огненной, страх перед которым заставляет
повиноваться паству.
//J01
General

Перекресток миров или привет с того света.,

Сальвинорин А

Дорогие камрады, психонавты, экстрималы и сотрудники ГНК. Прежде

всего хочу вас поздравить (особенно последних) со знаменательным
событием , которого ждали с нетерпением как сотрудники
правоохранительных органов, так и психонавты всех мастей и
направлений. Давнишние слухи о том, что растение древних ацтеков
Сальвия Дивинорум в скором времени будет запрещена (а любые лица
распространяющие, употребляющие и пропагандирующие этот этнооген
будут подвергнуты судебному разбирательству) провалились. Потому-то я и
решил написать сей трипрепорт и надеюсь что он не послужит одним из
поводов запрета сильнейшего галлюциногена всех времен и народов, а как
раз наоборот.

Дело это было летом 2007, стояла отличная слегка туманная погода, люди
лениво передвигались по улицам моего скромного городка, и казалось что
все вокруг находятся в странном оцепенении кроме меня (General) и
Cemetery. А мы тем утром варили аяхуаску. Однако после употребления
этого напитка мы крупно обломались так как не почувствовали абсолютно
никакого изменения сознания. Немного посидев и взгрустнув на кухне, мы
решили попытать счастья с другим растением силы – а именно шалфеем
предсказателей.

Прекрасно зная, что при курении сальвии главное всего соблюдать

некоторые правила и проводить сэт анд сэттинг, Cemetery и я решили
покурить его на каком-нибудь знаменательном месте силы, и вскоре меня
осенило. Я знал именно такое место всего в 20 минутах ходьбы от нашего
города (или в 10 минутах ходьбы от города Москвы). Дело в том, что в
нашем лесу располагается огромное капище древних славян и об этом знает
до удивления небольшое количество людей, хотя этот памятник охраняется
государством и отмечен жирным шрифтом на всех археологических картах.
Прямо посреди леса располагается полукилометровая в диаметре насыпь-
окружность высотой метра в два. Внутри насыпи все заполнено водой и
прямо по центру водного пространства возвышаются два огромных кургана,
на одном из которых растут дубы, а на другом осины.

//Any

Если бы я рассказывал этот трип-репорт в живую или еще лучше -

находился под дудкой, то непременно не упустил бы случая
поспекулировать в рассуждениях что такие монументальные строения
возводились только в честь великих событий или побед в войнах, а дубы и
осины являются символами мужской и женской природы, хотя вполне
возможно что это символы двух противоборствующих богов: Перуна и
Велеса. Конечно я бы невзначай упомянул про японскую философию и
символ Инь-Ян, на который очень смахивает наше капище, если смотреть на
него сверху. Ну и естественно для усиления эффекта не забыл бы
упомянуть, что пару тысяч лет назад, когда возводилось это строение, в
этом месте леса вовсе не было, а на месте деревьев и кустов находилось
огромное озеро, современными останками которого являются несколько
прудов в окрестностях. Уверен, что после моего рассказа у слушателя
сложилось бы впечатление, что я описываю одно из чудес света и с этим
трудно не согласится, если только попробовать представить нескончаемую
водную гладь, посредине которой высится кругообразная насыпь с двумя
курганами в центре, величественно стоявшими тут века. Вобщем слушатель
наверняка бы забыл зачем мы направились в это таинственное место, а
поэтому я еще разок напомню, что мы пошли туда для того, чтобы покурить
сальвии дивинорум.

Пробирясь по лесу мы с Cemetery вели преинтересную беседу о

магическом знании наших далеких предков, о глубоком понимании ими
сути природы и человеческой жизни. Я рассказывал о том, что времени
может быть и вовсе не существует, а все уже давным-давно было и будет,
просто наше сознание воспринимает бытие как взгляд читателя,
пробегающий по строкам книги. Вроде бы время проходит по мере чтения
книги, но сама книга давно написана и в ней содержится и прошлое и
будущее, но вот только самого времени как такового нет. Или быть может
мы живем в нелинейном времени, а наше сознание прыгает то в прошлое,
то в будущее; то на минуту вперед, то на час назад, однако разум
воспринимает это как-то последовательно и для него неважно, что
мгновение назад я был рыцарем в далеком средневековье, а потом стал
человеком пятого тысячелетия или читателем этих строк – мой мозг все
равно верит, что я всегда был и буду тем, кем я являюсь в данный момент.
Вобщем придя на курганы, мы были соответствующим образом настроены и
уже были готовы без сальвии увидеть древних славян, инопланетян и еще
черт знает кого.

Летом на курганах хорошо: вода внутри огромной насыпи высыхает и

остается одно болото по которому можно добраться до первого кургана с
дубами. Однако дойти до второго холма без сапог невозможно, и мы
попрыгав с бревна на бревно взобрались на мужской курган и уселись на
вершине. Справа от нас была огромная яма, и я догадался, что это
археологическая сопка, которую выкопали археологи уже много лет назад.
Говорят они даже что-то нашли, но мы в тот день нашли гораздо больше.

Первым курил Cemetery. После затяжки он долго смотрел вдаль и

напряженно размышлял, а я уселся на ствол поваленного дерева и изо всех
сил старался ему не мешать. Спустя несколько минут он протянул трубку с
сальвией мне, и я молча поднес огонь к мундштуку. Приятый дым обжог
мою гортань и через несколько секунд задержки - выпустил дым всем ртом,
чувствуя как мир вокруг стремительно меняется, звуки преображаются в
волшебную музыку, а мысли в голове становятся кристально чистыми, а вся
шелуха и дневные заботы меркнут и распадаются на части перед величием
открывающейся картины.

С самого начала к моему горлу подкатил глупый смех, но если начать

смеяться, то весь эффект от сальвии пропадет. Один маг говорил что смех
– защитная реакция нашего обыденного сознания, потому что когда оно
видит вещи, не вписывающиеся в свое мироописание – обязательно сходит
с ума, а смех нейтрализует шокирующий эффект непонятных и
смертельных вещей. Я же старался не засмеяться и не сойти с ума
одновременно, и похоже мне это удалось фифти-фифти. Дело в том, что
сперва я не увидел почти ничего. Я заметил только что мое зрение как бы
растянулось, это было похоже как если бы до этого я смотрел обычное
кино, а потом меня переключили на широкоформатный экран: справа и
слева я видел больше. Звуки также преобразились: пение птиц, шелест
деревьев и шум ветра казались единой чарующей мелодией. Мне было
очень странно, так как я не мог понять: почему же люди до сих пор не
слышат эту музыку жизни? Мой перцептивный аппарат был переполнен
информацией и внутренний диалог замедлил свой ход, вводя меня в
состояние схожее с медитацией ―наблюдатель‖, когда тебе нужно
постараться слушать все звуки одновременно и видеть как можно больше
периферическим зрением. Чувство благодати и тайны накрыло меня.

Я чувствовал, что слева от меня стоит Cemetery, и мне было спокойно, но

потом я поднял голову выше и обомлел: я увидел, что Cemetery также
сидит недалеко напротив меня на пне. Причем занимался он совершенно не
тем, что делал его двойник. Первый Cemetery стоял слева от меня и
смотрел на обуглившуюся яму, которую оставили шашлычники на кургане и
думал над тем стоит ли разжигать здесь костер, а вот второй Cemetery
просто сидел на пне и крутил в руках трубку о чем-то размышляя. Это было
очень подозрительно видеть двух Юриков одновременно, но я решил не
индульгировать и посмотрел прямо перед собой. ―Батюшки!‖ – подумал я:
―Да тут вся честная компания!‖ Метрах в десяти от меня по насыпи к нам
шли мои друзья. Там был и Butcher с сыном (который к тому времени еще
не успел родиться), и Saint и другие товарищи. Чувствуя, что сейчас я
пойму что-то очень важное я постарался сконцентрироваться и тут же
пространство как-то изогнулось и разделилось на две плоскости. Это было
похоже на то, как если бы взять два листа бумаги и поставить их
вертикально и параллельно друг другу, а лицо пометить между ними. На
одно листе был бы один вариант развития событий, а на другом – другой. В
одной проекции я видел Cemetery-костровика, а в другой Cemetery-с-
трубкой. А затем эти плоскости реальностей поделились еще раз, и я
увидел следующий вариант развития событий.

//igor4444

Картина мира предстала передо мной ясно и четко: существует бесконечное

(или конечное, если количество атомов во вселенной конечно) количество
параллельных миров. В каких-то на земле царствуют динозавры, в других
нашей планеты вовсе нет, а в космосе живут инопланетяне, в третьих
существуют миры очень похожие на наши, но со слегка измененным
событийным рядом. А я умудрился попасть на перекресток этих
реальностей, как если бы эти листы бумаги прикололи друг к другу
булавкой. Мне крупно повезло, что эти плоскости реальностей были друг
от друга недалеко и меня не занесло в мир динозавров или в
футуристическую реальность некро-гомосеков, и я с любопытством
наблюдал за персонажами обеих реальностей. Butcher что-то радостно
болтал и помогал маленькому мальчугану подняться на курган. Я знал, что
другой Butcher сидит сейчас дома и даже не подозревает чем сейчас
занимается его двойник в параллельной реальности, поэтому мне особенно
захотелось рассказать и одному и другому про свои копии. И тут меня как
громом ударила одна подозрительная мысль, и я замотал головой в поиске
еще одного персонажа этой сомнительной истории. Сквозь дым от костра,
который Cemetery-двойник все же успел разжечь, я увидел еще одну копию.
Свою копию.

Мой двойник сидел скрестив ноги так же, как и я, и очень глупо открыв рот
и выкатив глаза пялился на меня. Похоже, он тоже совсем недавно покурил
сальвии и видел меня так же ясно, как я его. Мои мысли проносились в
голове подобно батальону красноармейцев с флагами и пулеметами. Я
думал о том, что попасть на перекресток миров можно только тогда, когда
ты и твое Альтер-эго-двойник находятся в одинаковом состоянии сознания,
а предсказатели, курившие в древности этот шалфей, на самом деле были
не просто ―предсказателями‖, а ―создателями‖ будущего. Таким образом,
можно выбирать нужное развитие хода вещей. Я бы легко мог остаться с
Cemeter-костровиком, Butcher’ом и его потомством, но мне было боязно,
так как в их мире могло бы быть что-то меня не устраивающее, и я решил
остаться. По-видимому, мой двойник тоже решил не жестить и так и
растворился в воздухе с открытым ртом. Butcher и компания приняли
форму зеленой листвы, а костер стал прозрачным и исчез. Остался лишь
Cemetery-оригинал, сидевший на пне и размышлявший о своем
собственном опыте. Я вскочил и стал задавать ему вопросы, а также стал
объяснять свои прозрения. Он меня внимательно выслушал, а потом сказал,
что на таких капищах сальвию курить опасно.

Мы медленно стали собираться в обратный путь, ведя нескончаемый диалог

на счет таинственности нашего мира, в то время как у меня заработал
мобильник. Звонил Сестра, который говорил, что они с ЦКП собираются
устроить небольшую пирушку у него на хате, и было бы очень славно, если
бы мы приехали. Немного посовещавшись, Cemetery и я решили посетить
кормадов-психонавтов. И вскоре мы уже ехали к ним в Москву, где нас
ждали такие препараты, о легальности и безопасности которых я лучше
промолчу. Вобщем эта поездочка заслуживает отдельного трипрепорта или
я бы даже сказал отдельной параллельной реальности чтобы там
развернуться. Но зато теперь я знал, что для того чтобы попасть в эту
параллельную реальность многого не надо, а нужно всего лишь поглубже
вдохнуть сладковатый дым дивинорум.
Как я стал богом (выгнутая утка на шарнирах)

Я выпил свою кружку экстракта, заел грейпфрутом и поморщился: нередко

выпадает случай пить такую кислую вещь. Порка сделал то же самое в три
захода. Буквально через 10 минут все краски стали более сочными и
темными и мы поняли, что действие наступило. По большому опыту
употребления dxm ранее, правда в небольших количествах (по 2 бутылки
гликодина), я знал, что сейчас захочется гулять, а затем все будет казаться
необычным. Таки образом мы решили направиться на улицу. По городу мы
гуляли минут 25, и Порка начал вести себя неадекватно, его шатало и он
один раз даже подскользнувшись упал, но меня что-то не перло. Мы чуть
посидели на лавке и вернулись в квратиру. Сначала мы удивились потому
как сильно покраснели и ощущался заметный жар, Порка прикалывался
шумел и уселся сеачала в мою ванну, но потом каждый взял по плейеру, и
мы разместились на диване в темноте. Вот тут-то я и ощутил что-то
необычное. Звуки стали гораздо глубже и непонятнее, тело как бы
растекалось и расползалось. Рядом торчал Порка, иногда я пристально
вглядывался в темноту, чтобы убедиться, что он дышит и успокаивался,
когда он хитро улыбался мне. Мне стало плохо в голове поднялся шум,
голова кружилась, появилось ощущение, что я падаю в обморок. Я не на
шутку испугался, так как в свое время сильно траванулся баклофеном и
симптомы остановки дыхания мне были известны. Вскоре мне приспичило
в сортир, я встал и пошел. Но в клозете я понял, что меня начало переть
очень сильно: из комнаты мне мерещился громкий топот, а затем я увидел
как в ванну зашел Порка и тут же удалился. Вымыв руки, я вернулся в
комнату и удивился - Порка лежал как ни в чем не бывало. Я потеребил его
за плечо, он снял плеер, и я осведдомился, не заходил ли он в ванну. Порка
удивился, сказал, что заглянул туда, но громко не топал. Успокоившись, я
сел в кресло, понял, что меня не глючило.

А зря я так думал...

Я сижу в темной комнате, справа от меня на диване лежит Порка и слушает

плеер. Свой я снял и положил на колени, но музыка все равно громко
играет. Напротив меня открыта дверь в коридор, из которого на меня падает
полоска света, от одиноко горящей лампочки. Слева в полумраке я вижу
свой сервант. Плавно музыка переходит в непонятные звуки, которые
доносятся то ли с улицы, то ли откуда-то еще. Просто какая-то каша звуков,
кажется что я слышу все одновременно: и шум машин, и свой эмбиент, и
звук шагов с лестницы. Мне становится очень жарко, весь краснею. Я
снимаю свитер. В затылок веет холодом, я думаю что это наушники, но на
голове ничего нет. Плеер на коленях сильно вибрирует, а все тело так
напряжено, что движения получаются резкими. Я стараюсь не двигаться. Все
вокруг становится каким-то незнакомым, будто бы я тут в первый раз. Я
пытаюсь понять это состояние и вскоре, замечая всхрап Порки, нахожу
сравнение: это подобно состоянию пробуждения, когда проснулся и не
можешь понять где ты находишься, то ли во сне, то ли наяву. Хватаю
диктофон и записываю фразу зловещим шѐпотом "Похоже на сон. Будто бы
ты спишь, а на самом деле ты не спишь. Состояние просыпания, это и есть
dxm...". Внезапно очухивается Порка, он говорит будто пьяный, мямлит, ему
кажется что он потерял свои наушники. Но я отвечаю, что они у него на
диване, и он неподдельно удивляется, когда обнаруживает их под собой.
Потом мой сосед по трипу просит, чтоб я снова лег рядом на диван, так как
ему не по себе и одолевает страх, но я отказываюсь. Мы что-то
нечленораздельно мычим, так как говорить сложно, и длинные слова
вообще не удается выговорить. Затем Порка смотрит на свои тапочки и
рекет мне: "я понял кто ты, ты - тапочек". Он надевает плеер и
откидывается на диван, а я остаюсь сидеть с вытаращенными глазами, я
потрясен: откуда он знает что в детстве у меня была кличка "Тапочек"??!
Рука сильно вибрирует - пришло смс, в котором сестра предлагает прийти
завтра к ней, так как она устраивает тусу с подружками из инста. Я не могу
понять как вообще такое возможно, такой поворот событий кажется мне
совершенно аллогичным, сейчас для меня все абсурдно. Вдруг я ощущаю
чувство возвышенности так, как если бы был сильно возбужден или
обрадован (точка сборки смещается сильно назад и вверх). Я вижу и ощущаю
себя как бы со спины и сверху, все это знание приходит как бы a posteriori,
то есть непосредственно в настоящем, сзади я себя не вижу, но осознаю, что
секунду назад видел себя именно со спины. Я не могу взять в толк как это я
умудрился нажраться наркотика, мне кажется что я хотел сделать что-то
совсем другое, я даже не могу вспомнить когда именно, с кем и что я
употребил. Помню только, что пил что-то кислое неизвестно зачем.
Чувство ужаса что я в реанимации и мне мерещится, что я у себя дома. Я
верю, что все вокруг - это глюки, на самом деле это санитары с
капельницей. Я чуть не плачу, теперь я все понял я умираю в склифе! Все
сильнее кружится голова, но я все выше отлетаю вверх. И тут я умер. Я
просто осознал, что мои жизненные функции оборвалилсь, и теперь моя
душа отделившись от тела улетает непонятно куда. Меня охватывает
сильное чувство страха, но через несколько секунд его заменяет чувство
грусти, как же так я умер, и все расстроятся? В первую очередь я думаю о
родителях, которые находятся далеко на отдыхе, мне их очень жаль. И
вдруг я их ощущаю (именно ощущаю, а не вижу) прямо перед собой в этой
полоске света из коридора. Свет теперь мерещится мне пляжем жаркого
Египта. Я испытываю все чувства свое матери наблюдающей как я гибну,
переживаю все то, что пережил бы при этом мой отец. Я понимаю всю
психологию семьи и межличностных отношений в нашей семье, чувствую
сородство с отцом. Таким образом на диктофоне появляется новый шепот,
преисполненный ужаса: "Зигмунд Фрейд был прав!". Я переживаю все эти
чувства казалось бы вечность, хотя в реале это какие-то мнгновения. Вдруг
на диване начинает шевелиться Порка, я смотрю вытаращенными глазами
на него, но мне чудится, что слева тоже лежит какой-то человек, как бы его
отражение, есть кто-то и в коридоре, как мое отражение. У меня сильно
двоится в глазах и мне приходится один зажмурить. Наконец Порка
поднимается и идет на кухню позвонить домой бабушке, а я остаюсь
размышляя: умер я или нет. Вдруг мой мозг посещает новая идея: да я же
журналист Дюк из фильма "Страх и ненависть в Лос-Анжелесе", я явно
ощущаю плешь у себя на голове, и все движения в точности походят на
него. Но вскоре я опять не понимаю где я, то ли в квартире, то ли в Египте,
то ли у сестры, но потом моим мозгом завладевает идея, что я временно
вернулся к жизни, так как санитарам в склифе удалось меня откачать. Но
вскоре я снова начинаю умирать и уже с нетерпением жду, когда же я двину
кони, теперь я не боюсь смерти, я знаю, что существовать мое сознание
будет и после смерти, а скорбь родителей и друзей - всего навсего из-за
невежества, когда-нибудь и они уйдут из этого мира и снова встретят меня.
Всеразличные чувства и мысли проносятся у меня в голове пока Порка
шагает к освещенному коридору, это кажется вечностью. Я как бы залипаю
во времени и не знаю смогу ли вообще когда-нибудь умереть так как время
буквально стопориться. Как только Порка пропадает из поля зрения
возникает удивительная ясность сознания, теперь я знаю - все кончено, я
точно умер. Я вижу себя сверху с двухметровой высоты: мертвый, в кресле я
торжественно сижу в одной майке, кожаных штанах и тапках. Свет из
коридора больше не свет, а мой труп сидит в кресле на вершине оранжевого
утеса высоко над миром. Теперь я витаю над своим телом в виде
аморфного громадного искрящегося облака, я ощущаю связь со всеми
людьми и животными на земле в виде тянущихся лучей к их блестящим
каплям сознания. Я понимаю, что стал богом! Когда-нибудь все люди
умрут, и их крохи сознания вольются в меня, станут моей частью. Аз есьм
человечество! Мои светящиеся лучи тянутся во все уголки планеты и
//Luinskwidi
совсем рядом, и в Египет, и в другие страны. На диктофоне появляется
радостный крик "Я понял трансперсональную психологию Грофа!". Я не
знаю сколько я пробыл в подобном состоянии, но Порка успел поговорить
по телефону с родителями, которые внушили ему отправиться домой.
Вдруг в комнату входит Порка и включает свет. Я успеваю сказать "не надо
света!", но уже поздно - все вокоруг меня буквально искриться до рези в
глазах. Я жмурю левое око. Стены и потолок моей квартиры пропадают, а
пол и единственный дверной косяк коридора, (на который я постоянно
таращился) становятся хрустальными. Я понимаю, что нахожусь на
гиганском прозрачном плато, а передо мной "ось мира". Порка начинает
одеваться в коридоре, а я делаю попытку встать с кресла. Встать удается, но
я принимаю странное положение - ноги широко расставлены и согнуты в
коленях под прямым углом, руки задраны к верху и также согнуты, а левый
глаз закрыт так, что правый выдвинут вперед, будто бы я что-либо яростно
рассматриваю, к тому же вместо носа и рта мне мерещится вытянутый
плоский орган наподобие клюва. Я ощущаю себя ни чем иным, как (а ну ка
догадайтесь кем? правильно!) выгнутой уткой на шарнирах. Я-бог снизошел
до материального мира, теперь я должен управлять человечеством из своей
хрустальной квартиры-плато в виде выгнутой утки. Пружинящей походкой
я направляюсь в коридор, по пути врезаюсь в "ось мира" и какое то время
пытаюсь ее повращать, раскрутить земной шар, В коридоре Порка, уже
натянувший на плечи рюкзак, но забывший надеть куртку, спрашивает мою
ипостась: не провожу ли я его. Я удивлен и испуган, отвечаю что из этого
места - туда (по параболе перстом указывая наружу и вниз) "я ни шагу", а
потом добавляю, что я вообще голый и в тапках. Я даже не могу понять что
на мне надето. Порка недоверчиво смотрит на меня и покидает квартиру.
Богу становится непонятно, кто это такой был, я забываю что это Порка;
мне кажется что он просто какой-то незнакомый парень, а мысль о том что
он все-таки Порка кажется бредовой. Я в замешательстве через несколько
секунд открываю входню дверь и наблюдаю его сидящим на лестнице.
Какое-то время не могу определить где я живу в квартире или все-таки на
лестнице, но справившись с этой задачей, хватаюсь за дверь
(представляете, все прозрачное, кроме двери) заговорщически подмигиваю
Порке единственным открытым глазом и шепчу "беги сюда!". Порка почти
на караках заползает в квартиру. Теперь я указую перстом в
противоположное направление и даю ему мудрый совет "электричка - там",
он опять просит меня его проводить, но я даже не представляю как это
возможно осуществить и отказываюсь. Затем я каким-то образом
напоминаю Порке, что он забыл надеть куртку. Порка натягивает свою
ветровку и покидает "жилище бога". Я возвращаюсь к хрустальной оси мира
(дверному косяку) и начинаю ходить уткой вокруг нее, от оси тянутся лучи
света ко всем людям - каплям моего разбросанного сознания.
Растопыренными пальцами я нажимаю на воздушную клавиатуру, исполняя
немыслимую симфонию вселенной, которая управляет человечеством и
всей планетой.

Вскоре меня посещает занятная мысль: а почему бы мне не

сфотографировать себя, утку на шарнирах? Я беру свой телефон с
фотокамерой и делаю серию снимку с разных ракурсов: сверху, сбоков,
снизу. Но получается какая-то срань. Тогда я отправляюсь в ванну, занимаю
место перед зеркалом и стараюсь принять как можно более подобающий
человеку вид: я выпрямляюсь, опускаю руки и открываю глаз (эту фотку вы
можете наблюдать сейчас справа). Затем я тащусь в комнату и звоню
Юрику, который обещает заехать, так как понимает, что меня прет. Потом
звоню Варлоку, которому по секрету сообщаю, что я стал языческим богом
Родом, который воплотился в утку на шарнирах. Варлок говорит "ой-ой-ой"
и передает трубку своей жене Катьке Пьянчуге. Я прошу ее прийти и
посмотреть, чтобы я тут не подох, она соглашается. Я снова начинаю
кружить по своему жилищу, решая проблемы человечества. Затем
понимаю, что человечество давно спит, резко тушу свет, раздеваюсь и
ложусь спать. Тут же раздается звонок в дверь. Я встаю, одеваюсь, зажигаю
свет и впускаю Пьянчугу с Юриком.

То что предстало перед моими друзьями мало было похоже на Вовика. Я

ходил походкой утки, играл пальцами на мировой клавиатуре, а когда
Катька собралась курить, тоже оделся, вышел на балкон и попросил
сигарету. На возглас катьки "*****ов, ты же не куришь!" Я ответил, что
сейчас я не *****ов, а утка; и когда я утка, то курю. Затем Катька сделала
нам чай. Я уже начал приходить в себя, я рассказывал им как это круто
управлять человечеством. А они смотрели на меня и удивлялись. Вечером
позвонил Порка, который благополучно добрался до дома, но предки его
запалили, короче он ловил все то время bad-трип (может лучше он вам все
сам расскажет?). Вскоре я захотел спать и когда Катька и Юрик ушли я лег в
постель. Трудодень бога закончился.

На следующий день ощущал себя очень слабым, все мышцы расслаблены и

не напрягаются. К вечеру это чувство прошло.
Крах Мира

Осень. Воскресный день. К General'у зашел Cemetery и принес четыре

баллона с секретным топливом (для отправки в иные проекции) под
странным названием
"Глюкодин". Cemetery был
вооружен датчиком Гейгера
для замера радиации в двух
полуразрушенных домах,
которые психонавты
намеревались посетить. В
качестве тестового замера
радиации, они замерили
уровень излучения на
General'овской хате и
обнаружили 13
радиоактивных частиц (по
нормам планеты Земля,
частиц должно быть около
15). Убедившись в
исправности счетчика
Гейгера, комрады тут же (не
без помощи сиропа от каш...
эээ, спецсекретного топлива)
стартовали в Неизвестное и
пошли бороздить задворки //PivnoyViking
вселенной в своих скафандрах психонавтов. По дороге из города они
зашли на какой-то старый заброшенный завод по обработке древесины. Их
поразило зрелище проезжающего тепловоза, который выехал из одних
ворот, а затем почти сразу же уехал в другие врата, охраняемые ментами.
Обстановка казалась крайне подозрительной. Исследователи
мироустройства не долго задержались на этом заводе, пройдя мимо узбека
около свалки металлолома и поласкающего в тазике свою пижаму, они
пролезли в трещину забора, но вскоре наткунись на тупик со сворой
бездомных собак. Тупик вел себя неагрессивно (в отличие от собак), и
комрады были вынуждены отступить обратно, к уже постиравшему пижаму
узбеку, который сменил дислокацию и шатался по свалке металоллома в
халате. Обстановка накалялась, комрадов начинало разгонять
сверхсекретное топливо с "dex-h-формулой" (как было написано в
медицинском описании). Немного посовещавшись они врубили плейер с
эмбиентом и направились по рельсам вон из Быдлограда. По рельсам
(точнее по шпалам) путешествовать было намного удобнее, чем по
асфальтированной дорожке, по которой перемещались киборги-пешеходы.
Также психонавтам в их нелегком пути помогали философско-
юридические дискуссии на тему "Если я подпишу документы, завещающие
свое тело некрофилам?". Так и не придя к единому мнению из-за
административно-уголовной неопределенности по данной теме, они все же
крепко уяснили важность и нужность разрабатываемого вопроса.

Вскоре они добрались до очень необычной местности: справа высился

заброшенный завод химреагентов, за которым простирался цементный
завод. А слева (прямо за магазином Metro) высилась огромная гора песка,
вероятно для возведения како-го культового строения. Сначала
путешественники уставились на химзавод с выбитыми стеклами и
видневшимися внутри трубами, но потом их внимание привлекла та самая
гора песка, и в голове родилась идея покорить этот Эльбрус-Эверест. По
жуткой грязи они вскарабкались к подошве горы, которую охранял бомж,
обжигавший в костре ворованные медные провода с целью сдачи в цветмет.
Герои обогнули бомжа и сквозь черный дым от его костра стали покорять
горные кручи. Когда они взобрались на вершину их глазам предстала
прекрасная но безрадостная картина. Внизу по железнодорожным путям
сверкая проносились электропоезда, еще дальше по МКАДу и автострадам
двигались крохотные автомобили, подвозящие к химзаводу гравий и
цемент, вдалеке чернел заболоченный лес. Вся картина представляла из
себя абсолютное Бессмыслие.

-Знаешь что, - сказал Cemetery: Похоже люди не понимают, что все их

действия не приводят ни к какому результату. Вон посмотри, едет
цементовоз, его водитель думает что совершает нужное и полезное дело.
Но даже если он построит дом, со временем тот рухнет, и даже пыли от
него не останется. А эти глупые люди, которые едут по шоссе, разве они не
видят, что планета задыхается и умирает? Разве они не понимают что конец
уже близок?

- Точно, точно, - вторил ему General: В природе все только разрушается, и

никогда ничего не создается. А если и создается, то совсем на небольшое
время, чтобы разрушиться. Смерть превалирует над жизнью, а жизнь всего
лишь безумная выходка материи. Небытие вечно, а бытие агонизирует.

- А это очень плохо, - заметил Cemetery: По крайней мере для нас.

- Надо что-то срочно предпринимать, - подытожил General.

//skvernoslov

Результаты исследования мирового устройства оказались отнюдь

необнадеживающим. Cemetery вздохнул и потянулся за счетчиком Гейгера.
А через несколько секунд психонавты окаменели - счетчик Гейгера не
работал. Измерить уровенб радиации не представлялось возможным, к тому
же поднялся ветер и курить на вершине стало неудобным (неговоря уже о
провальных попытках пописать). Все это походило на мистику.

- Знаешь что, - опять начал Cemetery: Похоже что бог нас не любит. Раз
допускает такую разруху своей вселенной.

- Бог не может нас не любить,- возразил General: если б он нас не любил,

он бы нас не создал. Скорее всего он умер, или у него там обеденный
перерыв или еще что-то что мешает контролировать наш мир. Хотя скорее
всего - он умер, мне так Ницше говорил.

- Вот это да! Бог умер, выходит его место сейчас вакантно?

- Точно вакантно, только я не знаю кто и когда его займет. У тебя нет на
примете никакого кандидата на пост Творца?

- Нет.

- Я так и думал. Выходит, нам самим придется отремонтировать наше

бытие. Посмотри, кругом упадок и деградация. Если дела так пойдут и
дальше, то наша песенка спета.

Психонавты еще долго торчали на горе, смотря на заходящее солнце и

пробегающие внизу электрички. они наслаждались закатом цивилизации и
бытия вообще.

Через некоторое время они начали спускаться с Горы мира, как они ее
окрестили. Грязь старалась засосать их обувь в свои недра, камни и
строительный мусор норовил вывихнуть им ноги, но они все же храбро
спустились вниз и взодхнули с облегчением. А с облегчением они
вздохнули потому что наконец-то пописали (так как на горе это сделать
было нереально). Вдруг внимание Cemetery привлек таинственный
цементный куб размером с ладонь и выгравированными на боку цифрами
"309". Куб являлся ничем иным как элементарной частицей Вселенной. - Ну
вот, все как мы и думали, наш мир разваливается на куски, - обреченно
пробубнил Cemetery: Ну зачем сдесь валятся пронумерованному кубу? Это
не что иное как часть того Механизма Бытия, который изобрел покойный
Бог. Механизм-то оказывается поломан. - Так вот откуда взялись в нашем
мире деградация и декаданс!- догадался General: Надо что-то делать, надо
чинить Механизм или Формулу этой чертовой матрицы. Давай для начала
известим Butcher'a.
Они отправили смс Butcher'у и Ferdinand'у: "Bog umer, a ego mest vakantno.
Nado 4to-to predprinimat. Apparat Geigera to*e ne rabotaet." Butcher
промолчал, а Ferdinand обозвал их дураками. поняв, что помощи ждать не
придется психонавты двинулись дальше к шоссе. Под ноги им попался
другой куб под номером 310, но это не удивило друзей, а наоборот доказало
факт разваливания Механизма на куски.

Выйдя на шоссе путешественники направились против потока машин в

область к Butcher'у, которго все-таки надеялись уговорить идти
ремонтировать Вселенную. На шоссе в тот вечер была пробка: глупые
дачники, даже не подозревавшие о глобальной опасности, вяло тащились
домой. Прошагав около часа под ослепительными фарами вереницы
машин психонавты добрались до Butcher'а, который внимательно их
выслушал, но спастаь мир отказался, мотивируя это тем что ему завтра на
работу. Зато он внес рациональное зерно в мышление исследователей
Глубин, переключив их внимание с диагностики поломки Мирового
Мирообразующего Механизма на поиск вариантов его ремонта и
регулировки. Неожиданно Cemetery вспомнил, что на его дне рождении
Настя потеряла свой шип от пирсинга, и наверное впоследствии очень по
этому поводу грустила. Чисто логически такое событие вносило огромный
дисбалланс во Вселенной. Однако Юрик на следующий день нашел этот
шип и упаковал его в прозрачный пластмассовый контейнер, чтобы вернуть.
Тогда он еще не подозревал, какую огромную услугу по остановке
Катастрофы окажет он весему Бытию (и человечеству в частности).
Психонавты поблагодарили Butcher'а и заспешили обратно в Быдлоград,
чтобы вернуть Насте утрату. Пересекая расстояние в несколько километров
они заметили, что дорога противится их перемещению. Дорога поменяла
свою консистенцию, превратившись в беговую дорожку и всячески
препятствовала достижению Быдлограда. Только благодаря своей
чрезмерной упорности и храбрости они достигли Настиного дома. Настя
обрадовалась восстановлению своего пирсинга, но спасать планету также
отказалась потому что выполняла уборку по дому. Если она покинет
квартиру, мама ее наверняка убьет, а какой смысл спасатьмир, если тебя все
равно убьют? Но психонавты уже привыкли справляться с задачами одни, и
они вновь вышли на улицу. И тут они наткнулись на таджика. Таджик вылез
из хачеплана (ВАЗ2105) и сказал на ломаном русском языке что никак не
может добраться до одной улицы. General подробно описал ему нужный
маршрут, а Cemetery затем указал в противоположное направление с
рекомендацией ехать именно туда. Таджик начал опять что-то мямлить про
то, что он заблудился. Тогда General заново указал ему маршрут показанный
Cemetery, а Cemetery в свою очередь опять укзал в альтернативную сторону.
Таджик начал умолять психонавтов помочь ему выбраться из этого города,
на что Cemetery отрезал:

- Мы снабдили вас всей необходимой информацией,- и явно желая

поскорее закончить разговор, добавил: Мы отчаливаем!

Психонавты "отчалили", но General еще долго не мог успокоиться и шел

согнувшись пополам от смеха. Его забавило слово "отчаливаем".

- Вот видишь,- наконец сказал он: Мы помогли этому бедному заблудшему

таджику, и в какой-то мере уняли энтропию во Вселенной. Мы
скорректировали его программу и теперь Конец Мира, Час X, Рагнарѐк,
Ханука (или это что-то другое?) несколько задержится. Это дает нам шанс
починить Механизм.

- Точно,- добавил Cemetery: В сложившейся ситуации меня радует только

одно - в запасе у нас есть несколько миллиардов лет, что вроде бы не так
уж мало.

В тот поздний вечер General еще долго сидел в одних трусах на кухне
сочиняя экстренное заявление, которое завтра намеревался разослать во все
ведущие средства массовой информации:

Прецезиозная DXM-диагностика с заданной точнсотью установила, что

владелец вселенной Бог умер, а созданный им механизм бытия износился
и дает сбои, свидетельством чему является повсеместный декаджанс и
деградация. В настоящее время место бога вакантно, однако достойной
кандитдатуры на рорль Творца в обозримом будущем не намечается.
Механизм и формулу бытия необходимо отрегулировать, устранив дефекты
в ближайщие несколько миллиардов лет. Данную операцию следует
проводить с особой осторожностью, так как ошибка может оказаться
критической. Поддерживать работу Системы необходимо до возникновения
нового Бога. Возможно, что новый Бог не возникнет никогда.

Когда же он начал приходить в трезвомыслящее состоянии, то ужаснулся

сложившейся ситуации и побеспокоился о своем психическом здоровье.
Как я обожрался баклофена или путешествие в
Склиф.

Это случилось 9 октября 2004 года. Я (то бишь из КЛЭО) и один комрад по
имени Порка (с lsdinfo.by.ru) собрались встретиться в Москве и чего-нибудь
скушать, а заодно потом и съездить за грибами в одно место в ближайшем
подмосковье, которое нам обещал показать Рамштэйн (легендарный
группенфюрер и синяк), вышедший из запоя после вскрытия своей
очередной (четвертой) кодировки. По дороге к нам должен был примкнуть
достославный таренщик и торчила Ку$т (тоже из клуба любителей ЭО), но
прождав его в метро 15 минут, мы решили что он не придет и отправились
по драгам вдвоем с Поркой. Как известно в Москве очень много
всеразличных аптек, но очень мало таких, где продают препараты без
рецепта. Обойдя около 10 драгов всего тимирязевкого района мы так и не
нашли того, что нам было нужно. А нужен нам с Поркой был нейро-
релаксант Баклофен. Мы было совсем уж отчаялись и хотели сожрать
имевшийся в наличии у Порки циклодол, но тут на связь вышел Куст и мы,
подобрав его на остановке, решили попробовать последнюю возможную
мазу в аптеке на Петровско-Разумовской. Аптека та была большая,
серьезная и государственная. Пошел я один и купил за 150 рублей баночку с
пятьюдесятью крохотными таблеточками, на одной стороне которых была
нарисована буква "B", а на другой цифра "25". Порка был очень доволен и я
с ним сразу сожрали по 6 колес, затем он еще чуть подумал и захавал одно
колесо дополнительно. Запив все это дело апельсиновым соком мы
направились на платформу, чтобы встретиться с Рамштэйном и уехать из
Москвы за грибами.

Вскоре мы подобрали Рамштэйна, но на станции Лобня нас высадили

подлые контролерши. Пришлось подождать следующего поезда, а заодно и
прикупить воды с сухарями. в электричке мы встретили какого-то
волосатого чела, который просек, что мы едем за галлюциногенными
грибами (вероятно, потому что Порка об этом декларировал чуть ли не на
весь вагон) и завязал с нами разговор, он тоже оказался из психонавтов.
Чувак сказал нам, что под Москвой грибы не сильные и их мало, но когда,
на подъезде у платформе Некрасовская, Рамштэйн изрек "Обратите
внимание направо - паломники!" и нашему взору из окна открылось
//J01

огромное поле, на горизонте которого виднелись дачи, а по полю на

карачках ползала отечественная молодежь, все мы радостно гоготали.
Попрощавшись с чуваком мы сошли на платформу и пошли в это поле.
Зрелище это, надо сказать, завораживающее, потому что поле
действительно огромно и растет на нем непаханая осока, а в осоке растут те
самые грибы. Какая-то бабулька поинтересовалась у нас: "А что вы там
ищете-то?", на что ей зло ответила проходящая мимо тетка: "Поганки они
собирают!" Погода была солнечная но не очень теплая и мы, добравшись до
окраины полей, вчетвером плюхнулись на коленки и стали искать в траве
поганки. Долго рыскать не пришлось, первые грибки отыскал Рамштэйн, а
потом начали находить и Куст с Поркой, хотя очень-очень маленькие. Как
объяснил группенфюрер, это было вызвано тем, что к ним в Катуар каждый
день приезжает куча "паломников" и собирает всѐ подчистую. А тем
временем баклофен начал действовать: появилась странная слабость в
мышцах и довольно сильное головокружение, все казалось просто
замечательным. На поле кроме нас постоянно находилось еще около 30
человек (люди то приходили, то уходили), пообщавшись с которыми мы
поняли, что много грибов тут уже не найти: все давно съели, и приезжать
нужно после дождичка с утра.

Затем часа в два дня уехал на репетицию Куст, а я с Рамштэйном и Поркой

продолжили культивирование. Изрядно проголодавшись, мы схавали,
запасенные мною два бутерброда с котлетами и сухарями, а потом, немного
подумав я и Порка приняли еще по три таблетки баклофена. Итого у меня в
чреве бултыхалось уже 225мг. этого чудесного препарата. головокружение
заметно усилилось, я ощущал себя тряпкой на ветру. Баклофен начинает по-
настоящему действовать примерно через 3.5 часа и нас накрыла первая
волна. Если обернуться пару раз вокруг своей оси и резко остановиться, то
мир продолжает еще длительное время кружиться в карусели. Порку
волокло как поросенка: он падал смеялся и говорил глупости, в конце
концов он упал и уснул. Решив его не беспокоить мы продолжали рыться в
траве, а проходящие мимо люди подходили к Порке, щупали его пульс и
удалялись, что вызывало у нас приступы здорового смеха невдалеке.
Настало часа четыре и мы решили убираться домой, к тому же на поля
приехали знакомые Рамштэйна с которыми он и собирался уходить
нажраться. Грибов мы набрали мало, вернее, набрали то мы их много, но
они были настолько крохотными, что этого едва ли бы хватило и на
половину дозы. Мы разбудили Порку - тот уже ничего не соображал:
стеклянные глаза, походка по синусоиде, неадекватный смех и тошнота,
заставляли прохожих боязливо на нас поглядывать. Дело в том что у Порки
вес поменьше моего и поэтому накрыло его быстрее да и дозняк баклофена
был на 25мг. поболее. Около платформы я простился с Рамштэйном, в то
время как Порка извиваясь стоял напротив какого-то молодого человека,
указывал на него пальцем и хихикал, в ответ на что молодой человек
пытался его игнорировать и отвернуться. Приехала наша электричка и мы
сели в нее, вернее я сел, а Порка вбежал, чуть не растянулся в тамбуре и
начал ходить с отрешенным видов из одного конца вагона в другой. Когда
мне это, наконец, надоело, я его поймал и усадил на сиденье напротив. Со
мной происходило тоже что-то очень странное: я ничерта не соображал, не
понимал где я и что делаю, а еще периодически я как бы засыпал и
просыпался только через несколько секунд. Вскоре я уснул совсем.

Пробудился я от того что какая-то женщина сказала мне: "Да вы что совсем
обалдели!?" - и я понял что нахожусь в полувисячем положении с лавки, а
мой портфель рухнул на пол. Напротив спал Порка. Оглядевшись я понял,
что сейчас будет моя остановка и мне пора выходить, я решил разбудить
//Grint

Порку, чтобы объяснить когда будет метро. Порка проснулся посмотрел на

меня отсутствующим взглядом, и затем я вышел из электрички. Это было
большой ошибкой, я вполне понимал, что в таком состоянии ему будет
трудно доехать до дома, но я уже сам ничего не понимал, я просто решил
позвонить Порке через 10 минут, напомнить, что ему надо выходить. Я
решил ехать к родителям, но это было непросто сначала я пошел в
противоположную сторону, но затем, круто развернувшись, устремился в
верном направлении. Попытался позвонить Butcher'у и он сразу
заподозрил во мне что-то неладное, я сказал что меня "хуячит как свинью"
и пообещал зайти к нему через пару часов. На меня смотрели люди на
автобусной остановке, смотрели и все пассажиры в самом автобусе, в
которой я попал с трудом, так как долго стоял, всматривался и соображал -
мой ли это маршрут. Я достал телефон, чтобы позвонить Порке, но не смог
этого сделать, потому что забыл как пользоваться мобильной связью. У
меня началось предобморочное состояние: в глазах темнело и я приходил в
себя только секунд через десять, мозг и зрение просто отключались,
казалось будто бы я не еду, а телепортируюсь с места на место вместе с
автобусом. Мне это нравилось.
Придя домой я спотыкаясь прошел в ванную, умылся, присел на диван и
тут же уснул. Родители разбудили меня, но я ответил что просто сильно
утсал и пойду спать в свою спальню. Я отрубился.

Не знаю сколько времени прошло, но очнулся я от того, что меня тряс,

склонившийся надо мной, отец. Оказывается во сне я стонал. Я сказал, что
больше не буду и снова отрубился. Через минуту меня снова разбудили
перепуганные родители, они говорили что я перестал дышать, весь
покраснел. С меня действительно градом валил пот. Ответить я ничего не
мог, потому что ничего не соображал. Отец пытался выяснить что со мной
произошло, но я отнекивался и отмалчивался. Минут через десять меня
начало рвать. Родители вызвали скорую и когда приехал врач я понял, что
скрывать что-либо бессмысленно и рассказал ему про баклофен. Врач не
ожидал такого поворота событий, позвонил в справочную службу с
вопросом "что за препарат баклофен?", а затем заставил меня выпить 2
литра воды и еще разок как следует проблеваться. "В Склиф!"- сказал врач.
Ну в Склиф, так в Склиф. Тем временем мои предки прошмонали мой
портфель и догадайтесь что нашли? Правильно, банку с грибами. От меня
они такого не ожидали. Собирая меня родители пытались узнать телефоны
и имена тех, с кем я глотал баклофен, но я не говорил. Да я и не смог бы
сказать потому что не помнил с кем я был, а уж тем более как их зовут. В
конце концов они дали мне мой сотовый и я, беспокоясь, что с человеком-
с-которым-мы-ели-баклофен может быть тоже плохо, с грехом пополам
вспомнил первый попавшийся номер и сдал им... Куста. Хотя Куст
баклофен не ел. Он даже грибы плохо собирал и ваще рано уехал. Ну сдал,
так сдал.

На карете скорой помощи меня повезли в научно-исследовательский

институт имени Склифасовского. Я не понимал куда еду и только изредка,
когда меня тряс отец, выходил из обморока и догадывался где нахожусь. (В
это же время на другом конце Москвы в одну из реанимаций привезли и
Порку, похожего на червя, но это уже его история, пусть он и
рассказывает...)

В приемной больницы меня уложили на кушетку-каталку и оставили

тупить, а отец что-то объяснял докторам. Я сел. "О!"- удивленно сказал я,
когда передо мной казалось бы из ниоткуда возник доктор в зеленом халате
и начал задавать вопросы: как зовут? сколько лет? какое сегодня число?
Над последним вопросом я всерьез задумался, потому как забыл не только
число но и месяц. Доктор еще какое-то время смотрел на мои тщетные
мозговые усилия, поправил свои очки и сложил руки на животе, а затем
просто исчез. "О!"- сказал я во второй раз. Наконец пришел медбрат, я
полностью разделся и меня повезли на инвалидном кресле в реанимацию
токсикологии. Мне стало смешно от такого зрелища: я абсолютно голый
еду в кресле по-царски положив руки на подлокотник. В реанимации мне
навстречу выскочили молоденькие медсестрички, уложили меня на
кровать-каталку и крепко привязали к ней руки и ноги. В вене сразу
оказалась капельница. Но больше всего мне понравилось, когда медсестра
ставила катетр (это такая трубка, которую вставляют прямо в хуй и можно
ходить в туалет-мешочек не вставая с постели). Я очень понравился
медсестрам. Одна из них, ее звали Люба, похвалила меня и сказала что я
очень милый, совсем не ору как остальные дураки. Медсестры удалились и
я стал осматриваться. Я лежал в коридоре около операционной. Слева от
меня находилась кровать с каким-то пропитым мужиком, который дергался,
стонал и постоянно бубнил себе что-то под нос. Видать белка, подумал я.
следующие 3 часа прошли просто волшебно: у меня в голове стоял дикий
шум, зрение фокусировалось на предметах не сразу и я вспомнил технику
заигрывания предметов из трансперсональной психологии. К тому же люди
не ходили, а телепортировались по коридору, мое сознание пульсировало
обмороком. Я разглядывал двух мух, одна из которых нагло приставала ко
второй и полностью понял их инсектопсихологию. В операционной кто-то
орал чтобы его развязали, кто-то пел. периодически ко мне подходили
врачи, трясли меня чтобы я не засыпал и осведомлялись о самочувствии.

Глубоко ночью к нам в коридор вывезли еще одного пациента, который,

увидев двух врачей, тут же осведомился: "Мужики, у вас нож есть?" "Есть,"-
ответили те, но нож не дали, потому что пациентом был сифилитик с
гематомой на всю голову, который пытался отвязаться от каталки. "Паша,
доставай еще один Момент! Мы успеем!!"-заорал кто-то из соседней
комнаты. "Яп-п-пр, блу-бля-бла, ебучий пень!"-достаточно четко ответил
мужик с горячкой с соседней койки и продолжил монотонный бубнеж. Мне
было смешно, я лежал привязанный к каталке и ржал. "Всем студентам
надеть противогазы!"-донеслось из комнаты: "Вы что не знаете, что я
нахожусь в одной палате с Путиным и Ельциным!?" Кажется у кого-то был
бред с нехилым галлюцинозом. Вскоре из операционной вывезли 16-
летнего паренька, которого в Склиф привезли с резаной раной живота и
разодранными вкровь руками, он ничего не помнил кроме того, что пил
водку с какими-то таблетками. Люба, проходящая мимо, погладила меня и
попросила выздоравливать. Вскоре привезли опиушника, которого доктора
сразу заставили петь песни, чтобы он не засыпал, и наркоман затянул: "На
одной ноге я пришоооол свойныыы-ыыы, Привязал коняя сел я у жаныы-
ы" И уснул. Тут же получил газетой по морде, сказал "А, понял!" и
продолжил пение: "Но часу не прошлооо камисааар пришеее-оол..." "Ой,
Клавдия, вызывай скорую, не могу больше! бл-тр-пр хлыб-пур-тур"-сказал
мужик с белкой. Я весьма удивился, потому что так отчетливо ему удалось
произносить фразы очень редко, одной из таких фраз была "ну, мы сели
выпить с пацанаааами". Наверное мужик не врубался что уже несколько
суток лежит в Склифе, а думал что все еще у себя на хате бухает с
друганами. впоследствии оказалось что у него делирий на фоне
гидроцефалии. Я пытался поспать, но у меня это плохо выходило потому
что снизу гематомник визжал чтобы его развязали, на его голос непонятно
огрызался делирик, из кабинета димедрольщик разглагольствовал про
фашистов (теперь он уже не был в палате с Путиным, ему мерещилось, что
его пытают в гестапо) совсем близко заунывно пел опиушник, получающий
удары по щекам, да к тому же в другой комнате проснулся какой-то дед и
уговаривал медсестру Аню у него отсосать. Но Аня в конце концов
уговорила деда подпевать опиушнику. Я лежал и ржал, а еще меня пер
баклофен. Каждые несколько секунд я терял сознание и периодически
засыпал. Дышать было трудно и неохота. Незаметно наступил следующий
день, врачи совершили обход. Около меня стоял главврач, а ему
рассказывали как меня привезли в отделение с галлюцинозом и нервным
срывом, главврач посмотрел на меня и произнес одно слово "гуляет". Я
понял, что зраки у меня еще расширены и придется продолжать валяться, но
зато Люба называла меня "чудесный баклофен" и я выглядел не так
запущенно как остальные посетители Склифа, и это радовало. После трех
дня приехали санитары и забрали меня в общую палату.

В общей палате мне досталась койка между двумя старыми дедами. Вроде
бы нормальные стариканы, один даже предложил мне соку и я немного
успокоился в том плане что обрел уверенность, что это токсикологическое
отделение, а не психиатрическое. Но тут первый дед, который предлагал
мне сок, прилег отдохнуть, но через несколько секунд громко сказал:
"Пошла нахуй!" и перевернулся на другой бок. Я подумал, что это
старческое, и не придал значение. Но когда через полчаса дед изрек: "Да
отъебись от меня, я вот лежу ведь никому не мешаю. И ты не мешай!" мне
стало смешно. Деду на почве алкоголизма мерещилась его назойливая
жена. Ну да ладно, хоть второй дед вроде бы нормальный. Вон какой
веселый, и ничего, что нашатыря обпился. Второй дед повернулся ко мне и
между нами завязался диалог:

- Сынок, а мы где?

- В больнице.

- А где больница то находится, какое метро?

- Не знаю я.

- А тебя сюда как привезли?

- Да на скорой.

- Аааа, на машине, значит. А меня они сюда на самолете везли... Не знаю

зачем им самолет понадобился, но я сюда на самолете летел.

Вот так я и жил еще три дня среди наркоманов и алкашей. Кормили плохо,
посетителей вообще не пускали, на дверях охрана, и только менты иногда
приходили, чтобы оклемавшихся опиушников принимать. Я починил одной
медсестре ее плеер, главврачу рассказал как грибы едят, а то он бедолага
думал что из них вытяжку LSD делают.

А когда меня из Склифы выпустили позвал меня к себе товарищ

участковый. Ну я все телефоны стер, речь раскаяния подготовил, отмазки и
т.д. Пришел к нему, а он сразу бумагу взял и писать давай с моих слов:
Приехал в Москву и купил в аптеке баклофен, съел 9 таблеток с целью
наркотического опьянения... "Стоп!"- говорит участковый: "Ты ж ведь
понимаешь как я дело хочу повернуть... Может ты эти таблетки с какой
другой целью принимал, ну болело например, что-нибудь. Так мы
быстренько это дело и закроем!" Кароче написали мы будто бы я,
утомившись в атлетическом зале решил снять мышечное напряжение, да и
скушал баклофен в больших количествах. Кушал не в нашем районе
("Главное, что в Москве, а там не мой участок.") и один ("Ну друга мы
писать не будем, а то и его придется сюда вызывать.") и самое главное:
цели суицида не преследовал, а потому прошу меня и моих родственников
больше по этому поводу не беспокоить. Свободен.
Раковина вселенной

Я помню как это было. В тот день я и Cemetery ели ритуальные семена
ипомеи, растения древних ацтеков. Тогда мы долго лежали на полу,
слушая бетонные перекрытия дома Cemetery, осознавая, что пол дома - это
самая главная часть в строении, потому что пол и арматуры перекрытий
тянутся до самой земли и можно услышать любое происходящее действие
даже в подвалах, чего не скажешь о стенах, так как это всего лишь
перегородки между комнатами. Помню, тогда мы провели немало времени
лежа на полу и слушая звуки, доносящиеся с разных концов 16-этажного
дома. Тогда наш слух был обострен до предела и не мешал даже громкий
транс, льющийся из компьютера. В тот день мы ясно понимали
трехмерность и пространственность звуков. Движения наших тел под
музыку было настолько гармоничным, а звуки так завораживали, что не
пританцовывать было невозможно.

А потом наступила Ясность. Вспоминая как мы дискуссировали на темы

сознания, восприятия и разума, я до сих пор не могу уяснить: как же
философы все еще мучаются в поисках истины, как они могут строить
различные философские системы, когда при измененном состоянии
сознания, вызванном ипомеей все становится кристально четко ясно?
Сверхлогика, присущая в тот день нам, давала четкое понятие абсурдности
и бессмысленности гносеологии и теориям познания в целом, потому как
человечество не имеет какой бы то ни было исходной или конечной
информации о вселенной. Наши умы находились в раю, потому что именно
такими мыслями должен быть занят мозг человека находящегося в райских
кущах.

Помню, как мы долго беседовали, пытаясь выяснить, являемся ли в таком

состоянии социально опасными. Мы не были рассеянными, не были
агрессивными, не были заторможенными, не были аморальными, именно
по этому мы решили выйти на открытый балкон. Однако вскоре
социальные паттерны сыграли свою роль и испугавшись того что вдруг мы
все-таки спрыгнем вниз с 11 этажа, заставило спуститься нас вниз. Тогда мы
пошли гулять и ничто не выделяло нас среди обычных людей, кроме
чрезмерно расширенных зрачков, которые делали нас похожими на
инопланетян, а также философски настроенных умов и мудрых разговоров.
Из-за мелкого дождя в тот день нам было не очень комфортно на улице, и
мы вернулись обратно в квартиру к Cemetery.

Помню в тот день Cemetery впервые попробовал сальвию, еще до принятия

175 семян ипомеи. Тогда он испытал "настолько необычные ощущения",
что даже не мог сравнить их ни с чем другим, доселе испытанным. Когда
мы вернулись к нему на кухню, мы решили попробовать покурить сальвию
в сочетании с просветленностью ипомеи. Недаром ацтеки в глубокой
древности использовали и ее в своих божественных, а порой и жестоких,
ритуалах. Тогда мы быстро поняли, кто должен быть первым, и вскоре я
вдохнул приятный густой белый дым из кальяна.

Я помню, как вяло опустился на стул, сумел подавить истерический смех и

смог прислушаться к своим ощущениям. Я помню, как пространство слева
от меня неимоверно вытянулось и мне даже показалось, как левая часть
моего лица тоже растянулась и улетела куда-то вдаль. Я сидел не двигаясь,
боясь потерять настройку и только медленно-медленно переводил взгляд с
предмета на предмет. Вскоре я посмотрел налево, и то что я увидел
шокировало меня до глубины души. Я увидел большую воронку в рост
человека, которая кружилась совсем рядом со мной. Спустя несколько
секунд я понял, что это была не воронка, а спиралевидный хвост раковины,
который загибался против часовой стрелки на самом конце которого
существовало отверстие, откуда лился звук транса Skazi. Стенки воронки
были прозрачны и сквозь них виделся оранжево-фиолетовый поток,
похожий на плотный, но нерассеивающийся дым, который тек по спирали
к нам на кухню и уходил вверх и вниз.

Вся наша кухня, весь дом, целый город, планета Земля и вся вселенная
находились внутри огромной стеклянной Ракушки, снаружи которой тек
разноцветный дым, и единственный выход из которой находился сейчас
слева от меня. Если бы только я мог встать и пролезть по этому
закручивающемуся хвосту - то совсем скоро увидел бы источник звука,
который независимо существовал посреди бескрайнего космоса пустоты и
казалось не обращал на наш мир никакого внимания.

Тогда я понял, что этот источник излучал не звук, а энергию, и тот спектр
энергий, который улавливают слуховые рецепторы нашего мозга
трансформировался в звук, другой спектр этой же энергии
трансформировался в визуальное изображения дыма. Я не знал что это был
за источник всеобъемлющей энергии, христианский аскет решил бы что это
//Luinskwidi
бог, толтек вполне возможно воспринял бы его как Орла. Я же не имел
представления об этом объекте, как улитка в ракушке на дне океана не
имеет представления о ядерной подводной лодке проплывающей мимо
нее. В тот день я понял, что именно благодаря этому Источнику и
существует наш мир и мое восприятие в частности. Так я сидел и наблюдал,
как совсем рядом со мной через стеклянную стенку раковины течет
разноцветный дым, а из воронки льется божественная музыка. Затем я
перевел взгляд себе под ноги и увидел что пол кухни (который был покрыт
рифленым линолеумом в виде камней) стал прозрачным и я наблюдал как
разноцветная энергия плавно течет, заворачиваясь вокруг ножек стола. Я
взглянул вправо и увидел, как дым продолжает течь вверх за гигантскими
стенками хрустальной ракушки внутри которой находится мой город и вся
вселенная с планетами и галактиками.

Вдруг дым замедлил свое течение, превращаясь обратно в пол кухни,

воронка свернулась, образовав обыкновенный коридор из кухни в комнату за
углом, в которой находился играющий музыку компьютер. Помню, как я
повернулся к Cemetery, который все это время смотрел на меня, и тогда я
попросил принести ручку. Вскоре я зарисовал на салфетке Ракушку и
Источник, а когда смог нормально рассуждать, то принялся излагать свое
видение Cemetery, который затем тоже покурил сальвию и увидел нечто не
менее интересное, а именно фрагментацию времени... но об этом пусть
рассказывает сам.

Я помню после этого трипа мы долго не могли придти в себя и сейчас по

другому глядим на мир, который порядочно надоел обыкновенным людям,
а для нас любая, даже самая незначительная вещь всегда остается самой
великой тайной. Я помню это было так давно... какие-то пять минут назад.

Вторая часть репорта (Cemetery):

В этот день мы решили употребить эпомею и сальвию. Но перед тем как

принять вьюнок, было-бы логично сначала попробовать шалфей в чистом
виде, что я и сделал. Всѐ было приготовлено и исходя из опыта Generala я
сразу сел на стул. В общей сложности я сделал три вдоха. Причѐм в третий
раз я, завороженный видом клубящегося густого дыма в кальяне, вдохнул
его, и зря. Было такое ощущение, что я вдохнул носом какую-то ядовито-
горькую жидкость, которая разлилась по всей носоглотке. При этом от
большой температуры прогорела фольга. Было решено, что лучше не
делать больше двух затяжек...
Вообщем я сильно закашлялся, что не помешало мне через пару секунд
разразится истерическим смехом, без какой-либо причины. General ещѐ
спрашивал меня ехидно: "Что это ты так развеселился?"))) Но ответить я
ему не мог. Когда приступ истерии прошѐл я начал пытаться анализировать
свои мысли и ощущения, но так и не разобрался с ними. Зато анализу
поддавалась кухня, которая стала очень сложной по своему строению.
Оказывается она не была одним целым. Она была сложнейшим творением
человечества, со всякими углами, уровнями, плоскостями. Возможно это
следствие восприятия ещѐ одного измерения... Но постепенно всѐ пришло в
норму и я обрел дар речи и сказал вроде что-то матерное... А также я весь
вспотел. Может это из-за понижения температуры тела.

//ElIndio

Потом мы слопали вьюнок. General это подробно описал. Очень интересно

было пытаться спорить о чѐм-то. Интересно потому, что ничего не
получалось. Все споры не имели смысла, нам было все понятно. Наши
мнения полностью совпадали, т.к. мы находились в абсолютно
просветлѐнном состоянии сознания.
Потом после долгих рассуждение решили попробовать сальвию. Опыт
Generala описан выше. Потом была моя очередь. Вдув два раза я понял, что
что-то происходит. На сей раз мне было не до смеха...

Я смотрел на кальян и мой взгяд вдруг залип на нѐм. Кальян стал плоским,
как слой в фотошопе, наложенным на плоский фон кухни. Музыка осталась
где-то далеко слева, справа еле ощущался звук телевизора. General в это
время молча стоял и смотрел в телевизор. Боковым зрением я видел его
плоское застывшее изображение. Во всѐм теле, при этом нарастало какое-
то чувство. Оно было одновременно очень приятным и тревожно-пугающим.
Почему-то мне оно уже потом напомнило как кровь приливает к онемевшей
руке, если долго лежать на ней. По мере его нарастания я подумал, что ещѐ
немного и я перестану контролировать ситуацию. Казалось, что я остаюсь
один во всей вселенной наедине с этой фотографией кухни, что время
пошло дальше, а я выпал из него. Казалось, что ещѐ чуть чуть и я стану
частью этой фотографии. Стало страшно, что я уже не смогу ничего
сделать, ничего предпринять.

Я заставил себя перевести взгляд. При этом статичное изображение не

пропало... В процессе перевода взгляда я видел две картинки: одну более
менее реальную, объѐмную, соответствующую реальному времени и
статичный кадр с плоским кальяном, находящийся на переднем плане.
Причѐм статичный кадр двигался вместе со взглядом, он не был никак
связан с обстановкой помещения. Это были как-бы два разных фрагмента
времени. Но постепенно статичный кадр стал пропадать и вродебы всѐ
пришло в норму. Но при следующей остановке взгляда на чѐм-либо
привело к вышеописанной ситуации. И вот ещѐ что: вещи на которых
залипал взгляд еле заметно пульсировали, уменьшались и увеличивались.
Незнаю сколько это всѐ длилось. General всѐ это время молчал.
Постепенно эффект раздвоения реальности стал уменьшаться и я смог
рассказать ему что произошло.

Я не могу точно описать словами всѐ, это можно только почувствовать. Хотя
я щас совершенно отчѐтливо помню всѐ, как будто это было только-что...

Вообщем эффекты при употреблении сальвии в чистом виде и при миксе с

эпомеей оказались совершенно разные... И чтобы точно понять различия в
ощущениях, нужно провести ещѐ много сеансов психотерапии с
использованием данных этногенов. Но также можно так и ничего не понять,
т.к. нельзя объять необъятное...Раковина вселенной
Непослушная пасть и коллективное
бессознательное
Часть первая: Butcher и непослушная пасть

В воскресенья я (General) и Butcher собрались у него на хате

продигутсировать самый мощный галлюциноген из всех этноогенов -
сальвию дивинорум. До этого я употреблял ее уже два раза, но для
Butcher’a этот опыт должен был стать его дебютом. Мы креативно создали
мокрый бульбик, и я был поражен его простотой и эстетикой. Тогда я
открыл, что под струей горячей воды гнуть пластиковую бутылку оказалось
очень удобно, и она не распрямлялась обратно. Мы решили что первым
должен быть Butcher, а я накурюсь после его трипа, и тогда я сделал две
чашечки из фольги и наполнил их сальвией, после чего зажег сразу три
спички, чтобы температура огня была максимальной и запалил первую. Как
только Butcher выдул ее, я сорвал фольгу и быстро поместил на бульб
вторую порцию, которая также стремительно исчезла в легких моего
комрада.

Butcher сделал два мощнейших напаса сальвии и откинулся назад на диван.

Я стал пристально сомотреть на него, а он глазел на меня и срустя
несколько секунд началось. Лицо Butcher’a странно изменилось и стало
выражать полнейшее недоумение и потрясение. Он вертел головой по
сторонам и пытался говорить, что у него преотвратно получалось. Рот как
бы не открывался и не закрывался до конца, поэтому его лепетание было
похоже на слова человека, который только что пробудился ото сна. По
звукам, которые произносил Butcher я все же смог понять что он хотел
сказать. А сказать он хотел вот что: ―М-м-да, вот это да!‖ (задумчиво),
―Нихрена себе‖ (потрясенно), ―Вот это конечно, ой‖ (глупо). Спустя какие-то
пять минут Butcher’у удалось членораздельно произнести ―Не смотри на
меня!‖ и начал ржать, я же, все это время непрерывно таращившийся на него,
отвернулся, встал, подошел к окну, стараясь не замечать психонавта. Спустя
еще минуту он поднялся с места, пробубнил что-то восхищенно-
ошеломленное и упиздил в другую комнату, по-видимому гонять глюков
там. Я уселся обратно за стол так как знал, что спустя пару десятков секунд
он вернется уже в полностью вменяемом состоянии и начнет рассказывать.
Так оно и случилось.
 //Luinskvidi

А рассказал Butcher вот что: когда он покурил сальвии, то спустя уже

мгновение увидел справа от себя черную воронку-шахту (коей предстал ему
коридор из кухни в комнату), которая уходила куда-то глубоко вдаль. Шахта
была похожа на какую-то заброшенную шахтерскую постройку или
отверстие от огромного бура. В тот самый момент, когда Butcher понял, что
это шахтерская штольня, откуда ни возьмись мимо него начали проезжать
вагонетки, которые непременно должны быть в каждой мало-мальски
уважающей саму себя штольне. В таких вагонетках возят руду, а в начале
века на Аляске должно быть возили и золото. Внезапно последняя
вагонетка каким-то образом зацепила Butcher’a и поволокла его за собой на
бешеной скорости. К счастью психонавту удалось от нее отцепится на
полпути в шахту и он рухнул в этом черном туннеле (по его расчетам это
должно было произойти около платяного шкафа в коридоре).

//Toxica

Но и это потрясение было не последним, так как когда мой комрад

повернулся в сторону кухни то увидел что его физическое тело так и
продолжает сидеть на диванчике, и вид у этого тела был явно не
привлекательный. Из шахты Butcher узрел что пасть у его физического
тела отвисла и находится в полной боевой готовности для пускания
слюней, а я сидел напротив и внимательно наблюдал все это
нелецеприятное зрелище. ―Не смотри на меня!‖ - телепатировал и орал он
мне и это сразу сработало, так как я поднялся и отвернулся. Но вдруг
Butcher услышал как дверь из комнаты открылась и на кухню направилась
его девушка, которая ни под каким предлогом не должна была видеть его в
непотребном образе. Поэтому психонавт предпринял отчаянную попытку
вернуться на кухню к своему физическому телу: он начал усердно шевелить
конечностями и медленно, на карачках приближался к кухонному диванчику
из шахтерской штольни. В это же время ему мерещилась Ира, которая
одновременно с ним идет в другом измерении по коридору на кухню. Из
последних сил Buthcer постарался дотянуться до своего неосторожно
оставленного тела и попытался захлопнуть свою собственную разинутую
пасть. К сожалению, Ира оказалась на кухне быстрее и имела удовольствие
заметить состояние своего бойфренда. Когда это произошло Butcher
прекратил тщетные попытки добраться до своей челюсти, расстроился и
продолжил осмотр окрестностей.

Прямо рядом со входом в шахту стояла китайская бабушка в огромной

конической соломенной шляпе. Она указывала рукой на проход из которого
Butcher только что вылез и весь ее вид производил чувство какой-то
защищенности и покровительства. После этого открытия психонавт резко
вернулся назад в свое тело (вероятно вагонетки, загрузившись рудой и
золотом, поехали обратно и окончательно вытолкнули Butcher’a из шахты,
вернув его в физический мир). Вот тогда-то комрад понял, что физическое
тело никуда не уходило, а рот у него был постоянно закрыт, да и Ира не
покидала комнату все это время.

Ну все, про свою часть трипа которая последовала дальше я напишу

попозже, а то сейчас мне пора идти наслаждаться бесплатными глюками
под названием ―сновидение‖…

Часть вторая: General и коллективное бессознательное

Когда я пыхнул свои два колпачка то тотчас же уселся напротив окна и

принялся пристально всматриваться на улицу. Долго ждать не пришлось.
Скоро все пространство за окном растянулось вправо и влево, а музыка,
играющая в магнитовоне стала настолько мелодична и восхитительна, что
не грех стало и всплакнуть. Я наблюдал людей и машины уже вечернего
городка и они казались мне какими-то до боли родными и приятными.
Дома на горизонте так притягательно светили мне своими добрыми
окнами, что на душе становилось особенно тепло. Когда я бросал взгляд на
какой-нибудь предмет, то как бы приближался к нему, путешествуя вне тела.
Ощущение было такое что смотришь начало или конец какого-то фильма,
когда обычно показывают абстрактные картины из жизни города и играет
ненавязчивая музыка. Мне очень не хотелось, чтобы сейчас к музыке
присоединялся и вокал, потому что с его появлением непременно должно
было начаться какое-либо развитие сюжета. Я сидел на стуле обхватив
голову руками и трясся от страха так как уже почти слышал дыхание певца
(должно быть пожилого мужчины с глубоким приятным басом), который
вот-вот должен был начать свою партию. Но квадрат шел за квадратом, а
вокал так и не начинался. И тогда я увидел нечто поразительное.

Дело в том, что внизу под домом располагалась детская площадка, к

которой вели множество дорожек тропинок, по которым двигались редкие
люди. Мне начало казаться, что это не просто детская площадка, а какой-то
рисунок, выполненый линиями из дорожек и детскими каруселями. Совсем
скоро я разобрал фигуру человечка: ноги у него были сделаны из дорожек,
туловище из площадки, а голова – из цветочной клумбы. Одна рука
человечка была поднята, и в ней он держал цветок (беседку). Я начал
приглядываться дальше, и картина продолжала развиваться: около
человечка располагался небольшой домик, который образовывали
перекрещивающиеся дорожки, чуть поодаль виднелась роща деревьев,
которая создавалась за счет овалов недалекой спортплощадки, еще дальше
виднелось начало автомобиля. Дальше уже я ничего не мог рассмотреть, так
как пространство терялось в темноте ночи.

//ElIndio
Но поразило меня до глубины души отнюдь не эти фигуры, а то, что они
разумно двигались! И двигались они за счет идущих по дорогам людей,
перемещения которых создавали иллюзию движения картины. Вот
человечек поднял ногу, вот он помахал мне рукой с цветком. Я отчетливо
понимал, что весь этот нарисованный мир смотрит на меня, а фигура
человечка улыбается, подмигивает мне глазом-цветником и шлет
воздушные поцелуи канализационным люком-ртом. В тот момент я ясно
осознал, что все действия людей определены некоторой программой,
которая заложена в их подсознательном, а я в тот вечер каким-то образом
отключился от нее и имел счастье лицезреть смысл людского бытия. Как
если бы один муравей отбился от своего роя, залез на высокое дерево и
наблюдает оттуда за направленными перемещениями своей муравьиной
колонии, которая создает некие узоры своей ходьбой. Получалось так, что
каждый человек являлся нервным импульсом некоего более громадного
мира своего коллективного бессознательного, и это бессознательное имело
со мной прямой телепатический контакт. Это было очень торжественно.

Рядом со мной встал Butcher и стал делать догадки о том, что же я вижу. О
как же он ошибался! Вскоре мир снова сжался, музыка снова стала частью
магнитофона а не улицы за окном, а двумерная картина человечка и его
мира распалась на обыкновенные дома, дорожки, фонари и деревья и я
вернулся в обычное состояние, снова став частью социума, но только теперь
я уже знал что на самом деле я тоже выполняю роль какого-то маленького
но очень важного нервного импульса в огромном и невидимом мире.

Однако самое мораль и вопрос заключается не в том что мы являемся

крупицей некоего макромира и не в том, что все наше коллективное
сознание сливается в сознание более сложных существ.

Теперь когда мне приспичит, например, пойти в сортир поссать я понимаю

что это не мой организм хочет поссать, но какой-то неведомое огромное
сознание решило выполнить какое-то действие, например помахать рукой
очередному психонавту, заметившему его под сальвией. ? Однако основной
вопрос заключается вот в чем: если мы являемся частью некоей сложной
разумной схемы, то мы тоже состоим из неких более элементарных частиц
сознания, и тогда что это за множество существ, из которых состоим мы
сами?
Эпопея о слетах ЦКП в Москве !

//01J

В Москве выпал первый снег. Деревья покрылись пушистым нарядом, в

воздухе кружили крупные образования застывшей H2O, пернатые друзья
уже весело не чикрикали и сидели кучками нахохлившись, а на домах и
окнах появились причудливые узоры изморози. В общем Природа
преобразилась. С первым снегом на свет божий вылезли и психонавты,
которые договорились встретится в Коломенском и немного пошалить.

Выйдя из метро я направился к кинотеатру Орбита, где была назначена

встреча комрадов, и уже издалека увидел три выделяющиеся фигуры. У
каждого в руках был листок бумаги с опознавательными буквами "ЦКП", но
подойдя ближе я понял, что психонавты стоят в неправильной
последовательности и слово получается "ПЦК" (психонавт центрального
коммитета). У меня сразу же возникло две мысли: "или они уже
обдолбанные, или они таким образом шифруются". Шифроваться-то в
принципе было не от кого, так как по площади дефилировало всего трое
ментов, которые на компанию у кинотеатра не обращали никакого
внимания, и в конце концов оказалось, что психонавты просто неграмотные
по части азбуки. Тремя любителями экстрима оказались Lamo, Денис и
Сестра_MFc.

Мы немного постояли у Орбиты и направились в магазин за пивом. Там мы

долго обсуждали предстоящий рацион и купили по бутылке Балтики N8 и
еще 3 торпеды Мочаково 2,25 литра. Закуску мы покупать не стали, потому
что мама Сестры, приговаривая "Опять на пьянку собираешься! Возьми с
собой хоть закуску, а то опять вернешься домой кривой!", надавала ему кучу
всяких пряностей в виде сала, шпрот и хлеба (забегая вперед скажем, что ее
опасения оправдались, а закуска так и не помогла).

Когда мы вышли из магазина, то слегка обалдели (а я так и слегка охуел),

потому что вся площадь была заполнена конеголовыми мутантами с
демократизаторами, а проще говоря ментами с дубинками. К трем старым
пибавилось еще пятеро, которые стояли цепью у метро, а у кинотеатра был
припаркован жигули с туго набитыми туда людьми в погонах, к тому же из-
за Орбиты еще и выглядывал ментовской бобик. "Ну все, General,
отпрыгался..." - подумал я, и мы медленно направились обратно на
ступеньки кинотеатра, волоча за собой стеклотару. Наверное зрелище было
забавным: кругом менты, а в центре них, как елка в хороводе на новый год,
психонавты с табличками ЦКП. Если все эти менты предназначались нам,
то это была огромная честь (и по-видимому, огромный срок). Мы удрученно
открыли пиво и начали его пить прямо на глазах у всей этой гвардии, тут
же к нам направились трое блюстителей порядка. В моем мозгу родился
импульс: лечь на бетон лицом вниз и сложить руки за головой, но я
сдержался. Милиционеры поздоровались и попросили предъявить
документы. Психонавты достали аусвайсы, и тут менты обнаружили, что
Lamo еще несовершеннолетний и стали было выписывать ему штраф за
распитие пива. Однако мы все вместе начали хныкать и, аппелируя к
порядочности и абсолютной лояльности, вернули паспорт Lamo и избежали
штрафа. Менты мило побеседовали с нами по поводу ввода с 1 января
административки, в которой за распитие пива на улице предусмотрен
штраф, еще немножко пощебетали и удалились (вероятно отлавливать
злостных наркоманов из ЦКП).

Вскоре на горизонте появились Mihha и Миха, которые выйдя из метро,

испуганно озираясь на парад представителей порядка, начали пробираться к
Орбите. Теперь ждать уже было некого, и психонавты решили сваливать
прочь с места встречи. И оставив вистеть на Орбите надпись ЦКП, мы
направились в Коломенское, обсуждая предстоящую программу действий.
На какой-то из лавочек все сделали коллективное фото под кодовым
названием "Их ищет милиция". В самый разгар дискуссий о наркоте и
разных психонавтических форумах, раздался звонок от моего старого
знакомого Butcher'a, который опоздал на втсречу и просил подождать его.
Через некоторое время мы встретились с ним и маршем двинули в
необжитую часть Коломенского, а именно сакральный велесов овражек с
двумя священными камнями Велеса и Мокоши.

Погода была прохладная, но приятная. Мы двигались по глубокому оврагу,

на дне которого били ключи чистой воды, а по краям свисали громадные
корни древних дубов. Пройдя почти до конца этого "ущелья" вы
вскарабкались наверх и сделали привал. Перед нами открывался чудесный
вид на все коломенское. Я подарил комрадам мускат и циклодол, который
Lamo с Сестрой сразу же скушали в размере 7 таблов на человека. Миха и
Mihha выпили уже по третьей банке Гликодина, я с Денисом бухали пиво, а
Butcher развлекался тем, что ходил по снегу босиком и восторгался
красотами парка. Спустя полчаса мы двинули дальше по напралению к
холмам, не прекращая трещать про ПАВы, торч и другие культурные
ценности. Вскоре Дис вынужден был нас покинуть, чтобы встретиь подругу
Веру, он направился к метро, а мы полезли вверх.

На вершине холма разворачивалась картина канала им. Москвы, в который с

противоположного берега водопадом сливали горячие промышленные
отходы, и клубы пара застилали горизонт, внизу после резкого обрыва
простиралась чуть припорошенная снегом грунтовая равнина, расходящаяся
в бескрайние степи, справа вдалеке находилось огромное нелепое здание
Хосписа, а вот слева внизу между двумя холмами был еще один ручей с
ключом, на берегу которого стояла очень миленькая лавочка. Зрелище
захватывающее и абсолютно безлюдное, мы с Butcher'ом никак не могли
взять в толк: как такие просторы могут оказаться в самом центре Москвы?

Я попробовал съехать с горы и еле остановился, хватаясь за кустарник, а

когда залез обратно, то было решено спустится между холмами к лавке у
ручья. Все весело начали съезжать с горы и перебираться через ручей. Когда
я добрался до скамейки и обернулся, то увидел, что Сестра неестественно
лежит у подножья холма лицом вниз на взрытом грунте, а Butcher пытается
его поднять. Оказалось, что Сестра не съехал, а скатился с самой вершины
холма (а это по меньшей мере десятиметровая высота) и теперь лежит и
дивится каким образом оказался жив. Когда он перебрался через ручей,
видок у него был неважный: с ног до головы перемазан глиной, постоянно
шатался и не врубался в происходящее. Стало понятно, что циклодол делал
свое дело (отдельная балгодарность за циклу Порке, который мне его
отдал давным-давно, прямо перед моим путешествием в Склиф). Lamo тоже
чувтсвовал себя не в своей тарелке, у него наблюдалась сильная
раскоординация в движениях, а сам он уверял что тело стало очень
тяжелым.

Butcher развел костер, Михи балончиком украсили лавку надписью "ЦКП

DXM", а я все продолжал пить пиво (которое кроме меня никто больше не
хотел) и немножко захмелел. Сестра не понимал о каком костре идет речь,
потому как смотрел себе под ноги и наблюдал только заснеженные
равнины кусочка земли и грязные джинсы. Когда я спросил про его e-mail,
он ответил что-то про панамку, которую вчера забыл у Веры, а потом
неожиданно заявил, что при падении с Олимпа потерял свои часы. Мыло
он так и не вспомнил. Я и Butcher перебрались через ручей и полезли в
гору искать часы Сестры. Карабкаясь по рыхлому грунту мы добрались до
кустарника на котором, сверкая циферблатом, висели часы циклодольщика.
Когда мы вернули Время Сестре, он попросил найти его шапку, однако как
выяснилось, шапку он выкинул куда-то сам за ненадобностью. В общем
было весело!

Через какое-то время, когда мы обсудили датуру, лсд и амфетамины, с горы

начал раздаваться женский мат и оскорбления в адрес Дениса, который
заставлял Веру спускаться по отвесному склону вниз, а ей это не нравилось.
В итоге нам надоело слушать их перепалку, и мы покинули удобную
скамейку, выйдя по ручью из ущелья на земляную равнину, где втсретили
Диса, Веру и поллитру водки, которую они приобрели для бодрости духа.
Вскоре мы решили выбираться из коломенского, но зашагали вдоль канала
в надежде выйти к цивилизации в где-нибудь другом месте.

Мы шли по равнине уже полчаса, справа была вода, слева - неприступные

холмы. Уже отчаявшись найти тропинку наверх, кто-то неожиданно заметил
аккуратные ступеньки вырезанные в земле, перепрыгнув еще через один
ручей, мы с оживлением стали взбираться на гору. Я карабкался одним из
первых, и каково же было мое изумление, когда оказавшись на вершине
этого холма, я понял, что дороги дальше нет. Зато на холме, под сводом
деревьев, была поставлена брезенто-целофановая палатка, рядом с которой
стоял бордатый дед и курил папиросу. Улыбаясь, он сказал нам, что тут
выхода нет, и нам придется либо возвращаться либо шагать дальше по
дороге. Вера снова начала ругаться из-за того, что вновь ей пришлось
спускаться вниз. А психонавты были потрясены обнаруженным дедом,
который походил на бога, которому надоели проблемы мирозданья, и он,
плюнув на все, отшельником поселился в палатеке на берегу Москвы-реки,
предоставив человечеству самому разбираться со вселенной. Даже на
пьяных (меня и Диса) этот конфуз произвел сильный психоделический
эффект, не говоря уже о Mihhe и Михе, которые были под Dxm'ом. Таким
образом мы почапали дальше.

Уже почти стемнело, когда склон холма стал более пологий и на него
можно было взобраться, однако на вершине виднелось два ряда заборов.
После того как мы поднялись на уровень первого забора, то обнаружили,
что калитка забора была закрыта на висячий замок. Сообщив об этом
лезшим вслед за мной я услышал начинающийся было мат Веры, однако
после того как кто-то сказал, что сам забор давно развалился и калитку
можно без проблем обойти, мат поутих. На вершине холма находился
второй забор с колючей проволокой, но мы преодолели и его, и (о чудо!)
вышли в современную Москву. Члены ЦКП оказались на стадионе, совсем
недалеко от остановки автобусов. Страшно было подумать, что всего лишь
спустившись (в случае Сестры скатившись) вниз, можно было попасть на
абсолютно безлюдные и заброшенные просторы галактики. На стадионе мы
съели сало и шпроты, а потом сели в автобус и поехали к метро. Только
тут я понял, что с Lamo начали происходить странные вещи: он забыл как
обходиться с техникой и долго стоял у пропускного автомата в автобусе, не
зная каким боком пристроить к нему проездной талон. Неудачи с
турнекетом настигли его и в метро. Сначала у него не получалось запихнуть
автобусный проездной в аппарат, а когда сообразил, что надо бы купить
билет, то отдал касирше деньги, но билет не взял, а попытался прорваться
через турникет силой. Когда у него опять ничего не получилось, то Lamo
опять пошел за разъяснениями в кассу, где ему все-таки всучили билет, и
он прошел в подземку. (Вся ситуация напоминала анекдот про чукчу,
который наебал таксиста: отдал деньги, а сам не поехал.)

Так состоялась первая встреча ЦКП, а заодно и сдача экзаменов в КЛЭО.

//01J
ВТОРАЯ ВСТРЕЧА

Итак, запоздалый отчет о второй втсречи психонавтов в Москве.

Как говорит В.В. Путин: буду краток.

Я вышел из метро в половине двеннадцатого и, помотавшись по аптекам,

так и не нашел интересующего меня препарата. А искал я Глюк-1. К счастью
еще в родном Быдлограде я приобрел один флакончик этого чудесного
средства от всяческих недугов и теперь нежно согревал его в кармане
ладонью. Стоять на холоде было пренеприятно, к тому же полдень давно
прошел, а народу не было. Но вскоре у подземного перехода показался
Сестра. Он сразу заметил меня и мы продолжили ожидание вместе, по
истечении еще пяти минут подвалила Jem. К тому времени Mihha и Lamo
позвонили мне на мобилу и сообщили о том, что задерживаются. Поэтому
мы решили больше никого не ждать и отправились в парк Коломенское.
Погода была замечательная: солнышко, легкий морозец, хрустящий снег.
Мы болтали о жизненных приколах и своих посещениях отделений
милиций, Jem постоянно курила, чтобы не замезнуть, Сестра наоборот, шел
в распахнутой куртке (я ж забыл сказать, что перед приездом на встречу он
выпил три бутылочки с оранжевой этикеточкой), а я норовил грохнуть кости
на каждом ледяном спуске, потому что носил скользкие ботинки. Вскоре и я
выпил свою единственную бутылочку секретно-инопланетного топлива
Глюк-1 (снимок моего испития сего чудесного напитка можно обнаружить в
архиве). Сестре постоянно звонили друзья с требованием явится в клуб на
днюху, но тот гордо отвечал "Я в Коломенском, по важным делам!", мы
смеялись и шествовали дальше.

Затем наша кампания спустились к каналу и повернули направо в глушь,

намереваясь проверить: присутствует ли на холме тот дед с палаткой,
которого мы видели в прошлый сбор. Проходя под одной горой мы
задрали головы вверх и увидели на ее вершине разноцветные крылья
дельтапланов и купола парашютов, готовящихся к прыжку вниз. И тут
внезапно позвонил Mihha и предложил встретится у той самой лавочки на
которой в прошлый раз мы написали DXM-ЦКП. благодаря моему
предположению, что лавочка находится далеко позади, мы отправились в
обратном направлении, затем карабкались на гору, а мимо нас проносились
дети на снегокатах, в конце концов мы вылезли на холм с которого
стартовали дельтопланы и парашютисты. Там мы ненадолго задержались,
наблюдая как люди, держа металлические поручни с огромными цветными
крыльями ловят ветер, а затем сломя голову, прыгают вниз с отвесного
склона. И почти у самого низа взмывают вверх и еще долго летят над
заснеженной равниной, в конце концов тормозя коленями и оставляя за
собой глубокую снежную борозду (в архиве есть фотки с дельтапланами).
Затем мы двинулись дальше и вернулись почти на то же самое место, где
прриняли звонок от Mihh'и, только на этот раз мы оказались сверху на горе.

В ожидании комрадов мы славно покатались по обледеневшей дороге,

ведущей вниз. Причем управлять движением при катании на ногах не
представлялось никакой возможности, скольжение тянулось так долго, что
меня разворачивало и я ехал задом-наперед. Вскоре через сугробы и чащу
мы разглядели четверых психонавтов, продирающихся поколено в снегу.
Это были Mihha, Acid, Димон и еще один, чел чей ник я не запомнил (для
простоты назовем его "Трамплин", а то я не знаю в какое место рассказа
мне ввернуть это красивое слово, которое мне очень уж нравится ). Трое из
них (кроме Димона) были под двумя гликами. На склоне (это как раз та
гора, с которой в прошлый сбор скатился обциклодоленный Сестра) я и
сделал коллективную фотографию, которая выложена на форуме.

Вскоре позвонил и Lamo, также примчавшийся после занятий в

Коломенское. Он сообщил, что ждет у входа, и мы направились к нему
навстерчу. Глюк-1 уже начал действовать, и я плохо соображал куда мы
движемся, а когда вся шайка оказались в какой-то деревенской местности,
среди покосившихся избушек и бездомных собак, я впал в глубокое
замешательство, потому что рядом со всей этой разрухой проходила
автомагистраль, а вдалеке виднелась вывеска макдональдса. С Сестрой
творились тоже странные вещи, он постоянно удивляясь отвечал на
вопросы и заверял, что весьма обеспокоен своим месторасположением, а
также утверждал, что мы заблудились в просторах вселенной. Вобщем нам
пришлось развернуться и направится ко входу другой дорогой. Спускаясь по
длинной деревянной лестнице (фотка прилагается) я позвонил Butcher'у,
который не смог в этот раз присутствовать на встрече (и эта фотка есть).

Я беспокоился о том, что мама Butcher'а нашла наш бульбулятор, а его

новая подргуа была свидетелем отвратительной сценки, как мы с
Butcher'ом покупали драп. Причем наш диллер в это время так бойко
рассказывал об амфетамине и других драгах, что бедная свидетельница
всего этого безобразия просто потеряла дар речи и всю дорогу
торжественно молчала, ведь она ни разу в жизни не то что не курила, а даже
не видела конопли. Эпогеем всего ее нервного потрясения стал мой рассказ
о том, как прикольно мне было вчера нажраться экстази. Вобщем в тот день
подружка Butcher'a была в шоке. В течении моего телефонного разговора с
Butcher'ом я понял, что его подруга выпадает в осадок второй раз, так как
услышала, что я опять обколбасился DXM'ом, к тому же предлагаю
Butcher'у на днях продигустировать датуру, подогнанную мне Mihh'ой (за
что ему большая благодарность).

Вскоре мы встретились с Lamo, правда перед этим нас чуть не задавил

мужик на санях, заряженных в тройку вороных коней. По коломенскому
ходили вырядившиеся в какие-то боярские и царские одежды то ли актеры,
то ли действительно сбежавшие из глубокой древности цари и князья.
Вобщем это безумие нам надоело и, по предложению Mihh'и, мы решили
ехать в Нагатинский Затон. В троллейбусе было чертовски интересно
путешествовать, я никогда раньше не замечал как много народу влезает в
этот вид транспорта и какая там царит психоделическая атмосфера.
Впрочем психоделика там царила скорее всего потому, что в салоне ехало
пять экспонатов в состоянии сильной диссоциации, а шестой (Lamo) еще к
этому только готовился, болтая карманами с тремя флаконами жидкости
Глюк-1.

Выйдя в Нагатинском затоне мы ломанулись в глубины заснеженных

простор. Эта часть района Коломенский не облагорожена так как парк и по
всему затону тянутся только узенькие тропиночки. Шагая по ним в цепочку
мы периодически останавливались, собирались в кружок и долго болтали о
психонавтике и различных препаратах, рассказывали смешные истории и
трипы. Холодно не было, потому что Глюк-1 прекрасно способствовал
повышению температуры тела. Вобщем так мы и шагали по бескрайним
равнинам севера и внезапно наткнулись на толкинистов, которые в одной
скромной рощице рубились на стальных мечах. Толкинисты (человек семь
наверное) были потные и какие-то нелепые, когда они заметили нашу
бригаду то немедленно прекратили махания своими оглоблями и
уставились на нас. Наверное это было загадочное зрелише, потому что мы
шли с выпучеными глазами гуськом друг за дружкой, поднимаясь и
опускясь на пригорках и холмиках, прям как в старинной игре Lemmings.
Продефилировав мимо толкинутых мы еще долго шагали среди голых
деревьев и зловещих оврагов, помитно останавливались на перекуры и
веселые разговоры. Вскоре Сестра каким-то очень уж серьезным голосом
сообщил, что ему уже пора на день рождение к другу и попрощавшись,
ринулся напропалую сквозь сугробы по направлению к шоссе и
цивилизации. В далеке он стал похож на ледокол в суровых водах
ледовитого окена, а затем скрылся за горизонтом.

Когда начало темнеть мы добрались до остановки и поехали по домам.

Вернее я поехал на концерт к друзьям из Slavery, Jem отправилась в клуб к
Nazgul Band, а остальные - в свои районы. Lamo в метро вел себя (как и в
прошлый раз) "преотвратно", его голова покраснела, рука методично чесала
плечи и грудь, а выражение лица было такое, будто бы он сейчас встанет
посреди вагона и заявит окружающим пассажирам "Я не понимаю, вы тут
все идиоты что ли?". Вобщем вид у него был удивленно-возмущенный, еще
бы, ведь не более трех часов назад он выпил 300мл чудесного сиропа от
кашля...

PS краткости, кстати, не получилось, как я ни старался не упоминать о

психоделических торчах.

ОТЧЕТ О ТРЕЬЕМ СЪЕЗДЕ ЦКП В МОСКВЕ

Был предпоследний день лета, а разудалые торчекозники из Центрального

Коммитета Психонавтов собрались на ВВЦ на свой третий слет.

Рано поутру ко мне зашел Cemetery с четырьмя гликами и двумя

грейпфрутами. Наскоро употребив эти продукты на благо психонавтики мы
двинулись в дорогу на бывший ВДНХ. Выйдя на улицу и слушая эмбиент
через один плеер мы заметили, что хотя листья еще зеленые, но осень уже
не за горами. В воздухе витало мрачное чувство погружения природы в
зимнюю спячку, по небу были растянуты низкие серые тучи и моросил
мелкий-мелкий дождь, который не оставлял даже капель на одежде. Сквозь
эту-то водную пыль и туманное марево прохладного воздуха мы
направились к автобусу. По пути к метро мы столкнулись с первым
таинственным происшествием: зонт, проявляя свою яркую
индивидуальность и непокорность затаился в автобусе и попытался от нас
ускользнуть, затаившись на общественном транспорте. Нам пришлось идти
до следующей остановки, чтобы забрать его у водителя автобуса, который
сказал нам "выдам зонт за магарыч". Такая фраза повергла нас в
недоумение и мы долго обсуждали термин "магарыч". Во время этой
дискуссии зонт опять закапризничал и оторвал сам себе ручку. Зонты пржде
никогда не вели себя столь гадко и подло, поэтому мы пребывали в легком
шоке и решили ехать не на метро, а сесть на троллейбус. В тролейбусе
стали происходить совершенно невероятные вещи: сначала у нас отрубился
плеер с дарк-эмбиентом. Оказалось, что аккумуляторы просто-напросто
истощились, хотя я заряжал их до упора. Из динамиков троллейбуса
раздавался нечеловеческий город киборга, объявляющий названия
остановок. Голос звучал с такой дикой реверберацией, что становилось
жутко. Казалось, что энергия, заключенная в предметах, стремительно
покидает этот мир, обрекая его на конец света. Природа как бы угасала на
глазах.

Чтобы хоть как-то отвлечься от темной пелены дождя, идущего за окном

салона транспорта, и не слушать скрежетящий глас автоматического
кондуктора, я стал рассказывать Cemetery о замечательных философско-
психоделических документальных картинах типа Baraka и Waking Life. Мы
обсудили персективы видоизменения живых форм на планете Земля,
поговорили о восприятии и программировании. Вобщем мы занимались
дисскусией на интереснейшие темы, в то время как нас слушали другие
немногочисленные пассажиры троллейбуса и удивленно моргали какими-
то глупыми, с виду, глазами.

Когда мы приехали на ВВЦ и вышли из троллейбуса, то я понял что начало

переть по-настоящему. Стало трудно передвигаться, совершенно
невозможным казалось перейти даже через небольшие ручейки, потому что
они непременно должны были бы подхватить нас и унести в своем потоке.
Шагать через лужи также оказалось затруднительно, так как сколько мы ни
старались обходить эти водные преграды, но всегда забирались на самую
глубину. Вобщем чувство собственного тела куда-то испарилось, и взамен
него появилось странное ощущение, что ноги и руки сами по себе имеют
возможность идти и двигаться куда им заблогорассудится. Казалось что
если подойти к дороге, то ноги могут отказаться выполнять команду
головы и пойдут дальше по проезжей части прямо под колеса
автомобилей. Наша жизнь и благополучие целиком зависели от воли ног,
рук и других частей тела и это казалось весьма опасным, так как мы не
знали что у этих "частей тела" на уме. К счастью, наши руки и ноги
оказались покладистыми ребятами и выполняли приказы наших мозгов
(хотя и с некоторой осторожностью), и мы, чертыхаясь и смеясь, дошли до
главного входа выставочного центра и двинулись к фонтану "Дружба
Народов".

Дружба народов шла полным ходом: у самого фонтана мы обнаружили

Boets'a, Сонни, Михху, Cow-shed и Таренового_алконавта. Надо сказать что
всю дорогу на ВВЦ я готовил торжественную речь для встречи, но когда
увидел психонавтов, то сразу же все позабыл и вместо приветствия
произнес что-то вроде "ну, вобщем-то, вот так-то...". Как ни странно, но меня
все поняли и мы, немного посовещавшись, двинулись в павильоны с
цветочными семенами, чтобы купить ипомеи. По дороге я узнал, что Сонни
с Миххой были под sp, Боец - под орехом, а Алконавт и Cow-Shed
напились гликодина. То есть все были в наилучшем расположении духа.

//01J
Зайдя в известный всем павильон с ипомеей мы поговорили с
продавщицес которая сразу же, посмотрев на нас спросила: "Вам ипомея
нужна?" На что я уклончиво ответил: "Ну, мы к вам не раз уже заходили." И
она продолжила: "А Unwins'a теперь у нас нет. Но зато есть ипомея другой
фирмы. 8 рублей пакетик из 10 семян." Я и Михха взяли по 10 пакетиков, но
остались недовольны качеством семян и выйдя на улицу решили
прошвырнуться еще по нескольким павильонам в поисках Unwins'a.

Меня начало крыть на максимальную мощность, я постоянно озирался и

удивлялся гротескной архитектуре сооружений на ВВЦ, мне казалось, что
все они очень похожи на древнегреческие постройки, а крах социализма в
СССР был вызван исключительно лишь тем, что вожди партии не
позаботились о внедрении в сознание народа греческого мировоззрения и
древнегреческой религии. Действительно научный материализм наших
дней не далеко ушел от наивного материализма далекой древности (мне
иногда кажется, что ушел он даже в совершенно неправильную сторону). По
дороге Боец рассказывал нам о своей поездке в Питер к тамошним
психонавтам-экстрималам Токсике, Рваному и другим. Обсуждая питерские
приколы и истории, мы весело хохотали.

Вскоре после очередного захода в магазин за семенами, одна добрая

продавщица решила нам помочь и подробно продиктовала схему прохода к
следующему павильону, в котором должен был продаваться Unwins. К тому
времени я совершенно запутался и с трудом разбирался где я нахожусь, куда
уж там понять объяснения с маршрутом! "Вы поняли куда нам идти?" -
спросил я психонавтов. Но оказалось, что ни один из нас ничего толком не
понял. Путем коллективных усилий мы припомнили, что продавщица
очень тщательно и подробно описывала нам маршрут похода за
психоактивными семенами, но куда идти конкретно и где заворачивать не
разобрал никто. Однако заходить в этот магазин и спрашивать маршрут
заново мы не решились, а пошли наобум в указанном нам направлении (его-
то мы запомнили, потому что продавщица даже вышла с нами наулицу и,
бурно жестикулируя, указывала на необходимое направление). Все это
происшествие оказалось настолько забавным, что я шел и глупо улыбался
вплоть до следующей точки по продаже садовых растений и семян. Теперь,
чтобы не палиться, я зашел внутрь только с Миххой. Обойдя почти всех
бабулек-продавщиц с вопросом "У вас есть семена английской фирмы
Unwins?" и получив отрицательный ответ, мы направились к выходу.
Бабульки умиленно смотрели нам вслед, но одна из них все-таки не
выдержала и спросила: "Вам ипомея нужна что-ли, ребята?" По-видимому
она хотела предложить нам семена ипомеи от какого-нибудь другого
производителя, но я зачем-то вытаращил глаза, замотал головой и
выразительно... очень выразительно ответил "нет", чем конечно же
окончательно пропалился и мы, хохоча, вывалились из магазина.

Вскоре, путешествуя мимо выставочных залов и павильонов, похожих на

космические корабли негуманоидных рас, мы остановились под одним
раскидистым деревом из-за того что пошел дождь. За это время мы
обсудили мнжество психонавтичских проблем, попросили какого-то дядьку
нас сфотографировать, а у другого осведомились "где он купил такой
замечательный дождевик?". Мужик долго объяснял нам, что дождевик он
приобрел далеко на китайском рынке и у всех сложилоь впечатление, что
дядька, как и мы, абсолютно обдолбан dxm'ом. Вокруг нашего дерева шел
дождь, но на нас не падало ни капли. И вообще дождь не вызывал чувства
дискомфорта, мне было даже не понятно зачем мы тут стоим, если можно
спокойно продолжать идти под дождем. Впрочем мне тогда все было не
понятно и таинственно. Было даже непонятно как можно поссать под
dxm'ом не налив себе на штаны, но я тщательно сконцентрировался и
героически справился с этой задачей, отойдя к какому-то разрушенному
сараю.

Как только дождь прекратился, мы отправились вглубь выставочного центра

и вскоре дошли до свинарника и конюшен. Мне казалось что свиньи в
свинарнике должны непременно бегать по улице и буквально
манифестировать окружающим о своем существовании. К великому
сожалению, ни одной свиньи из свинарника мы не увидели, зато увидели
трех других свиней в милицейской форме, которые куда-то направлялись
быстрым шагом. Казалось, что они торопятся пить водку и мне было
неприятно смотреть на их едкие рожи. Когда стадо кабанов в фуражках
прошло мимо, мы остановились около статуи лошади и сделали еще один
фотоснимок, а совсем недалеко от статуи мы обнаружили павильон
"кролиководство", рядом с которым стояли мистические статуи женщин-
кролиководов с ушастыми созданиями на руках. Мраморный плиточный
пол павильона вздымался нелепыми буграми и был покрыт сетью трещин.
На лицо была явная пространственная аномалия. Статуи кролиководов
казались воплощением древнегреческих богинь. Впрочем самих тотемных
животных (кроликов) мы так и не увидели, потому что просмотр стоил 50
рублей. Вскоре наша компания двинулась дальше. всю дорогу мне казалось
будто бы я слишком много говорю, ржу и торможу. Удивительно, но точно
такое же положение вещей отмечал каждый участник нашей группы про
самого себя. Я так и не понял кто же говорил и шутил больше всех, и
вообще говорили ли мы, или только думали, что говорим.

Недалеко от богинь-крольчих мы напоролись на особняк вампиров. Да-да,

это был самый что ни на есть особняк самых настоящих вампиров:
расколотые перила, растрескавшийся мрамор, вывороченные ступени и
ржавые куски металла торчали на крыльце. На втором этаже была древняя
металлическая дверь, закрытая на засов. Было чертовски красиво и
таинственно. Некоторое время мы лазали по этому строению и фоткались,
а когда нам надоело искать вампиров (которые оставили маркером на двери
сообщение что-то типа "мы залезли чтоб было лучше"), то отправились
дальше в глубь рощи и вскоре вышли к калитке, ведущей в ботанический
сад.

Тут же в нос ударили сотни запахов различных цветов и деревьев, повеяло

природой и даже показалось солнце. Сад был похож на таинственный лес.
Пробираясь извилистыми тропками среди смыкавшихся над головами
огромных деревьев мы неспеша бродили около часа. На больших дорожках
нам попадались странные люди, например один старичок, неподвижно
сидящий на скамье, по которому прыгало около десятка синичек, клевав
хлебные крошки прямо из ладоней. Мы переходили через мостики и шли
мимо беседок с лавками, выходили на полянки и забирались в глухие
чащи, а иногда останавливались и просто смотрели на мир чистого
восприятия. Спустя века мы вышли на главную аллею и шагали по ней,
кажется, еще полвека, так как аллея была абсолютно прямая и тихая.
Редкие прогуливающиеся мимо прохожие вроде бы и вовсе нас не
замечали. Когда мы вышли к дому с громадными колонами, стоявшему на
берегу пруда, то увидели свадебную процессию, которая двигалась по
насыпной гравием дорожке. И тут под ноги нам попался большой
белоснежный бант, который должно быть уронила невеста, и он лежал
теперь один-одинешенек посреди мелких камушков. Бант настолько
бросался в глаза, что казалось будто бы это не он лежит на дороге, а дорога
лежит под ним. В данной ситуации скорее бы дорога была тут не к месту,
нежели этот белый бант с двумя длинными лентами. Мне пришлось
подобрать украшение и я направился быстрым шагом за удаляющимися
женихом с невестой. Мне казалось что я никогда не догоню их, а если и
догоню то не в силах буду сказать что-нибудь членораздельное, но как
только я поровнялся с ними, то сконцентрировался и изрек: "Мадам!" -
жених в бордовой жилетке и невеста в белой фате удивленно взглянули на
меня. "Ваш бант, мадам!" - отрапортовал я, и они тотчас же заулыбались,
радостно принимая бант.

Возвращался я к психонавтам как из другого мира. Оказалось что может

быть только и за этим я отправлялся в трип. Только для того чтобы вернуть
часть обрядного костюма этим симпатичным молодоженам. Больше всего
нравилось мне то, что это действие я сделал абслоютно искренне и
бескорыстно. Мысль о том, что в таких случях у жениха просят денег, за
выкуп части платья (будь то туфля или бант) показалась мне
отвратительной.

Вся наша бригада психонавтов казалось бы считала, что произошел какой-

то ритуал, увенчавшийся успехом. И по крайней мере конец света не
наступил бы в тот день, так как во вселенной восстановилось какое-то
равновесие. Миссия была выполнена.

После того, как мы отдохули около лавочки на пруду и поболтали о всякой

дребедени, мы отправились вглубь леса, где по моим расчетам должен был
находиться японский театр со статуями львов и красивыми арочными
проемами сцены. Мы долго блуждали по узкой скользкой тропинке, но
никакого японского театра так и не нашли. Вскоре мы вышли к детской
площадке на которой и расположились. Я с Cemetery катались на качелях, а
остальные просто сидели на лавках и смотрели вдаль. Никто ничего не
говорил просто потому что никто ничего не хотел говорить и никто не
хотел ничего слушать. Все сидели, глядели на природу и слушали ее звуки.
Мы наслаждались. Наверное со стороны это выглядело крайне
подозрительно: семеро молодых людей стоят вкругу на полянке и молча
смотрят друг на друга и на небо, при этом блаженно улыбаясь.

---(вот на этом месте типрепорта у меня завис компьютер и пришлось

переписать следующую часть, но впрочем, об этом позже...)-------

И вот эту-то идилию и нарушили свиньи. И не просто свиньи, а свиньи на

конях. Прямо через детскую площадку к нашей компании продвигались два
конных милиционера. Наверное служить верхом в ботаническом саду
выпадает честь далеко не каждому поросенку, потому как место
действительно приятное (это ж не в метро стоять, растаскивая дурно
пахнущих алкашей). Я не успел разглядеть знаков отличия на кожаных
куртках блюстителей порядка, как один из них, однако довольно
интеллигентного вида, представившись, спросил: "Что вы здесь делаете,
молодые люди?". Так как лгать в нашем измененном состоянии сознания
было совершенно невозможно и неприятно, то спустя несколько секунд кто-
то из нас сказал ему абсолютную правду, которая как нельзя лучше
отражала сущность происходившего. Кто-то просто сказал: "Мы сидим".
"Сидите? Разрешите посмотреть бутылочку?" - сказал милиционер и
протянул руку к бутылке с минералкой, которую держал Boets. Осмотрев ее,
он сурово взглянул на нас и сказал: "Берегитесь, если что-нибудь замечу."
Мне почему-то показалось, что он решил будто бы мы сидим тут и пьем
спирт (да-да, именно разбавленный спирт в пластиковых бутылках),
поэтому я удивившись ответил: "Что вы! Мы тут не пьем!". Свиньям
посмотрела на меня как на идиота, лошадь подмигнула и развернулась,
унося своего седака вон с детской площадки. Только потом Сонни
объяснила, что мент смотрел не на содержимое бутылки, а на саму бутылку.
Он искал в ней дырки для бульбулятора. Такая догадка ошеломила меня и я
негодовал, дескать "Мы же не торчки какие-то, мы гораздо серьезнее! Мы
профессиональные психонавты и мы бы не пропалились на бутылку с
дыркой!" Мы еще долго стояли обсуждая различные отмазки от ментов,
которые я не стану здесь приводить, так как у читателя этих строк может
возникнуть некоторое недоумение или нездоровый смех относительно
логических умозаключений, которые мы обсуждали.

Вскоре мы двинулись к метро, решив прогуляться пешком. По дороге Сонни

и Михха что-то весело рассказывали и мы радовались отличному
настроению. Около метро мы попрощались с психонавтами и поехали с
Cemetery домой. А по приезду к себе на квартиру я получил фотографии от
Сонии и удивился их красоте и необычности.

PS Кстати говоря, уважаемые коллеги, я заметил еще одну аномальную

особенностей трипов и пост-трипового периода в псхонавтике dxm. У меня
не было ни разу, чтобы я набрал трипрепорт полностью. Как правило я
сочиняю весь репорт и затем, когда начинаю перечитывать его в поиске
явных грамматических ошибок и стилистичеких неисправностей, мой
компьютер обязательно виснет! Причем виснет в абсолютно нелепой
форме и по непонятным причина (например зависает напрочь в
обыкновенном блокноте, да так, что не остается никакой возможности
спасти несохраненную информацию). В последствии мне приходится
переписывать концовку трипа и, как мне кажется, в этой второй редакции
трипрепорта уже отсутствует какая-то изюминка, какая-то неуловимая
духовность, присутвовшая ранее в первой версии репорта. Поэтому прошу
прощения если что описал не так.
PPS Вышеприведенные обстоятельства еще раз подчеркивают одно из
правил психонатвики, что "Из страны Чудес фотографии не вынесешь". То
есть: фотографируй, записывай, запоминай - а после трипа все
фотографии окажутся бессмысленными, записи глупыми, а разговоры
несущественными. Жаль, что люди еще не научились записывать чистые
мыслеформы.

ЧЕТВЕРТЫЙ СЛЕТ

Прошу прощения за то что получилось длинно, но как мне кажется наша

прогулка была весьма интересна и познавательна...

Пирамида.

А также деревня Чесноково и психонавты

Какая "осень золотая"!?

Какой еще "природы бал"!?

Люблю грозу в начале мая,

А осень, суку, в рот ебал!

С тех пор, как я открыл для себя удивительный мир диссоциативов, я начал
по-другому относится к осени. Для меня это время года перестало быть
сезоном слякоти, ветра и холода, так как я понял, что именно осенью
диссоциация человеческого ума происходит почти что автоматически.
Осенью мир напоминает о бренности любых человеческих ценностей,
однако грусть и печаль, вызываемая этим временем года, также заставляет
задуматься о том, что осень и зима - всего лишь переходная фаза от
мерзлоты к весне и цветущему лету. Именно осенью откуда ни возьмись в
моей голове возникают мысли о смысле нашего существования, о
цикличности времени и жизни, и порой мне кажется, что только осенью
человек может понять самый главные вещи в своей жизни.

Именно поэтому тем осенним днем я (General) и Cemetery отправились на

встречу ЦКП (уже четвертую по счету) с каким-то радостным ожиданием
чего-то сказочного. Я долго готовился к этой встрече, так как на ней
рассчитывал насобирать грибов и хорошенечко "пораскинуть мозгами".
Однако события приняли неожиданный поворот, когда я узнал что место,
куда мы собирались было не так уж неизвестно в психонавтических кругах.
Более того, прогуливаясь однажды вечером по своему городку, я встретил
местных малолетних идиотов и начинающих торчков, которые совершенно
случайно рассказали мне, что недавно ездили под Катуар за грибами-
хохотушками, которые употребляют в пищу монахи-отшельники. Я не стал
разъяснять юным обкикосам, что именно это были за грибы, и что никакие
монахи употреблять их не могли. По глупому и неосторожному
отношением моих юных знакомых к самому древнему психоделику
(привнесшему разумность человечеству, как считают некоторые
антропологи), я решил, что не стоит даже и упоминать о моей причастности
к психонавтам. Поэтому я просто промолчал, однако сделав печальные
выводы - на ту поляну ехать было безмазово. Мало того что там уже
тусовались кучи глупых и палевных малолеток, так еще и по последним
данным все местное быдло из близлежащих трущоб и захудалых деревень
также паслось на этих полях, радостно (арматурой и стволами) встречая
"гостей" из Москвы.

Пришлось срочно придумывать другое место для поездки, и мне пришла в

голову замечательная идея: поехать к Пирамиде. Эта пирамида, которую
построил какой-то полоумный оккультист-контактер, располагается по
ново-рижскому шоссе, около деревни с таинственным названием
"Чесноково". Автобусы туда ходят только от станции Нахабино, до которой
еще предстояло добраться на электричке. Примечательно же в том месте
была не только громадная полупрозрачная пирамида, внутри которой
находилась картинная галерея, но и то что вокруг пирамиды, на сколько
хватало взору, раскинулись красивейшие луга и поля, на которых я
надеялся будут произрастать грибы вида псилоциба.

Вот так и получилось, что в субботу утром мы наметили встречу с Миххой,

Сестрой (это персонаж мужского пола, для тех кто не в курсе) и Ses'ом на
станции метро Дмитровская. К сожалению, ни Boets, ни Сонни, ни
Тареновый Алконавт никто другой не смогли присоединиться к нашей
экспедиции по тем или иным причинам. Около 11 утра я и Cemetery
прибыли на место встречи, где уже из угла в угол дефилировал Михха.
Было приятно его снова видеть, и мы еще некоторое время стояли, болтая о
трипах и прочих психонавтических заморочках. Я заметил, что прямо за
нашими спинами стоял дядька, который, по-видимому, хотел купить газету
в автомате, но остановился на полпути так как услышал рассказ Миххи об
эксперименте с ЛСД. Дядька так и остался стоять как вкопанный перепугано
тараща глаза и шевеля большими усами как у барона Мюнхгаузена. Он все
никак не решался подойти к автоматам около которых стояли такие
страшные наркоманы как мы и вскоре удалился, вероятно решив, что
обойдется без утренней газеты. Дядька со своими усами показался мне
весьма забавным и поэтому не вызвал никакой тревоги или измены,
наоборот, он сам был похож на бывшего психонавта.

За этими событиями мы не заметили как подвалили Сестра с Ses'ом. Вид у

них был что называется "с бодуна", они выглядели как-то вяло и были
одеты явно не по-походному: у них были какие-то светлые куртки и брюки,
в которых ехать за грибами может только или самый изысканный педант
или самый отчаянный психонавт. Подозоеваю, что к нашим комрадам
больше всего подходило именно второе. Тогда я еще подумал, что нас
могут выкупить из-за такого "не-походного" вида, однако за плечами у
Ses'а был чехол с гитарой, и это в корне меняло дело. С таким
инструментом мы были похожи на компашку, собравшуюся на пикник и уж
никак не походили на хитроумных сотрудников ЦКП. Сестра объяснил, что
они слегка проспали, так как вчера всю ночь бухали и приехали на встречу
похватав первые попавшиеся под руку вещи (вероятно это касалось и
гитары). В таком составе мы двинулись на платформу, еле успели купить
билеты и запрыгнуть в поезд.

Вы что, как с дуба лист упали,

Как ртуть в термометре сползли!?

Какой "восторг", какие "дали",

Какие, в жопу, журавли!?!

Осенью все машины и механизмы как будто оживают и, кажется, что они
упиваются своим триумфом над природой. Все автомобили будто бы
заявляют, что дескать, век машин победил, а природе суждено раз и навеки
погибнуть. В такие минуты становится особенно грустно, но еще страшнее
осознавать, что машины глубоко ошибаются, и природа не умирает, а всего
лишь засыпает, в то время как гибнет лишь человечество, породившее этих
металлических существ.

За окном электрички потянулись живописные картины окраин столицы, а

затем и загородные пейзажи. Мы сидели друг на против друга, травили
анекдоты и вскоре решили принять декс. Я же совсем забыл сказать, что все
мы были оснащены пузырьками с гликодином! Я, Михха и Cemetery
выпили по два флакона, а Сестра и Ses - по три, так как их габариты были
гораздо более богатырские чем наши изможденные нарзаном и здоровым
образом жизни тела. Именно поэтому Сестра сказал что "нам с Ses'ом
нужно больше глика из рассчета на массу" и потом почему то попросил
пакетик. Девушка, которая сидела неподалеку от нас и наблюдала как мы
осторожно выпили глик во здравие психонавтике, сначала заговорщически
улыбалась, но когда Сестра, так и не выдержав позывов своего желудка,
начал шепотом вопрошать в пакет "Эдик, эдик!" - то уже откровенно
уставилась на нас, хлопая глазами. Впрочем, Сестре так и не удалось по-
нормальному облегчится, и вскоре он оставил это пустое занятие, выбросив
пакет в мусорку.

Где-то через полчаса пути мы сошли на станции Нахабино и отправились к

местной конечной станции автобусов. И каково же было наше
разочарование, когда мы узнали, что ближайший автобус на Чесноково
будет только через час! При мысли о том, что уже минут через 20 нас
начнет крыть глик, и нам предстоит в этом состоянии ехать в общественном
транспорте, мне становилось не по себе. Но делать было нечего, и мы,
ожидая автобус, решили немного прогуляться. Совсем недалеко от станции
располагался небольшой рынок с очень качественными товарами из Китая,
а прямо за ним находился крохотный парк с памятником военным
инженерам 1812-1912 года, и мы сделали там ряд групповых фотоснимков.
Собравшись идти дальше, мы внезапно обнаружили на деревянной скамейке
забытый кем-то блокнот. Оказалось, что это была дневник какого-то
полоумного таксиста, который записывал в него свои маршруты и выручку.
Периодически там встречались записи типа "Все надоело. Устал. Хочу
спать." Этот блокнот нас развеселил. Немного почитав его, мы отправились
дальше оставив этот дневник на лавке.

Какая "красота природы"!?

Какое "время колдовства"!?

Пальто, сапог, труба завода

И заебавшая листва!!!

Вскоре мы дошли до жилых домов и расположились на детской площадке.

Гликодин начинал подпирать, и настроение стало просто замечательным. А
когда Ses стал рассказывать как они в шестером накуренные вхлам застряли
в лифте и чуть коллективно не посходили в нем с ума, у меня случилась
почти что истерика хохота. Сестра поведал про то как когда-то, будучи
обдолбанным, купил себе книгу про Каббалу, а сейчас не знал куда ее деть.
Мы тут же вспомнили про блокнот таксиста в котором тоже были кучи
таинственных цифр и пометок и решили на обратном пути еще разок
заглянуть в него. Чтобы как-то убить время в ожидании автобуса мы стали
играть в интеллектуально-познавательную игру "Контакт", правила которой
объяснил Ses. В эту игру очень весело играть по обкурке, так как именно с
ее помощью ярко отслеживается разница в интерпретации понятий о
предметах и различие хода мыслей отдельных психонавтов. Вобщем мы
долго ржали пытаясь изображать и отгадывать разные слова (пожалуй,
хитрые правила этой игры я приведу в конце трипрепорта, так как верю, что
она действительно окажется незаменимым развлечением для многих
психонавтов и растаманов во времена раздолья). Однако вскоре наше
веселье было прервано тем, что Ses решил последовать примеру Сестры и
ненадолго удалился за какие-то гаражи позвать таинственного Эдика,
который никак не хотел появляться (если вы понимаете о чем я?).

Когда Ses вернулся пришло время возвращаться на автобусную остановку.

Передвигаться было крайне сложно, так как ноги не хотели идти туда, куда
приказывал мозг. Окружающее пространство стало как бы в легком тумане,
а земля и даже асфальт стали настолько мягкими, что казалось, будто бы
ступаешь не по твердому камню, а по мягкому мху. Проходя мимо парка
мы снова отыскали блокнот и на свободной странице оставили свое
скромное послание таксисту в виде рисунка серой мышки, надписи "скажи
нет наркотикам" и барельефа выгнутой утки на шарнирах. Оставшись очень
доволными своим творчеством, наш бригада цепочкой перешла проезжую
часть (со стороны мы наверное напоминали выводок ополоумевших гусей,
которые еще не улетели на юг). Пересечь рынок с китайским тряпьем
оказалось гораздо сложней. Лично меня буквально атаковал вид всех этих
разноцветных предметов, каждый из которых норовил завладеть моим
вниманием и полностью поработить мой диссоциированный мозг. От
запахов соленых огурцов, свежей рыбы и грибов невозможно было
укрыться, как это и бывает под dxm'ом, а люди то и дело норовили в меня
врезаться. Спустя несколько минут, мы увидели наш заветный автобус и
забрались в него, оккупировав широкое заднее сиденье на которое сели
Сестра, Cemetery, Ses и гитара. Я с Миххой остались стоять, вцепившись в
пластиковые поручни так как автобус, по нашему мнению, дико шатало.
Поистине ездить в общественном транспорте под диссоциативами - сущий
ад, мало того, что кажется будто вот-вот навернешься на безумных
пассажиров, которые испугано смотрят на тебя, так как ты держисься за
поручень чуть ли не в обнимку, так еще кондутор, который продавал нам
билеты как-то расплывчато отвечал на мои вежливые расспросы про
Чесноково и Пирамиду. В конце-концов он убедил нас, что скажет, когда
будет наша остановка и мы умиротворенно покатили по извилистой
проселочной дороге. Я и Сестра играли по блутусу в игры для дэнди,
которые установили себе на смартфоны и после нескольких удачных
ударов Сестре все-таки удалось замочить мою черепаху-нинзя своим
героем Шредером. Cemetery прилип к окну и что-то увлеченно
фотографировал (в последствии оказалось что основную массу
фотографий составляют помойки и развалины автобусных остановок). Все
это время мы проезжали мимо захудалых деревушек и шикарных
коттеджных поселков, церквей и складов, лесов и колхозов. Вобщем ехали
мы долго, пока не увидели вдали широкое шоссе и на самом горизонте не
различили, торчащую посреди поля Пирамиду. Как только мы выбралиь из
этого жутого автобуса то сразу же направились к Пирамиде, купол которой
был виден из-за крыш деревни. Однако по пути случилось нечто
неожиданное - мы встретили волшебную лошадь. Да-да, настоящую
сказочную волшебную лошадь. Прямо в стороне от грунтовой дороги стоял
белоснежный конь (или кобыла?), и единственное, что в ней/нем было не
так, так это отсутствие рога на носу. Было очень интересно куда же этот
Единорог дел свой рог, и мы решили подойти ближе. Завидев нас, жеребец
подошел сам, разрешил себя погладить и покормить (верхом на него влезть
не удалось). Но декс, бушевавший в наших скафандрах не позволял
задерживаться дольше, и мы отправились вверх по дороге.

Спустя некоторое время быстрой ходьбы и веселых разговоров, которыми

так славится гликодин, мы вышли к огромному полю и холму на котором
располагалась Пирамида, а снизу холма полукругом вдаль по огромному
шоссе уходила вереница машин. Картина была необычная даже для
обыкновенного восприятия, не говоря уже о ИСС в котором находились мы.
Мир как будто разделялся на техногенный (современное шоссе по кторому
тянулась цепочка красно-желтых огней) и органическо-этнический
(старенькая деревушка и убранные поля). Все это зрелище производило
колоссальное впечатление на наши умы, рты и глаза, поэтому первые
глубоко задумались, вторые непроизвольно открылись, а третьи
выпучились в какой-то неведомой истоме. Вобщем, вид нашей компании
напоминал процессию слабоумных.

Послушать вас, так все прекрасно:

И холод сраный, дождь и снег.

И ветер, блядь, и нос мой красный,

И перед лужами разбег.

Как известно любому психонавту, осень кардинально меняет структуру

пространства, которое вытягивается во все стороны, приобретает глубокий
объем. В это время от природы остается лишь серое небо, да желтая земля,
усыпанная опавшей листвой. Ничто не мешает взору устремляться до
самого далекого горизонта, где уже земля и облака уже почти не
различимы друг от друга. Голые стволы деревьев и черные провалы окон
домов можно не брать в расчет. Общий вид картины создается только за счет
двух стихий: воздуха и земли. К превеликому моему удивлению в тот день
в мое представление об осенней идиллии врезался один инородный
предмет, а именно - громадный треугольный клин, норовящий соединить
небеса и землю. Эдакий фаллический символ.

Мы медленно стали брести по направлению Пирамиды, взбираясь на холм,

поминутно останавливаясь, чтобы поискать грибы. И они почти сразу же
отыскались, причем было их много, но мы все рано решили пока что не
собирать грибы, а сперва разобраться с Пирамидой. К тому же мы
находились недалеко от деревни и коттеджей и вид роющихся в траве
людей должен был непременно смутить аборигенов Чесноково.

Совсем рядом с Пирамидой несколько людей запускали здоровенный

зеленый кайт, который парил в небе, совершая крутые пике. Мы шли
вперед, задрав головы вверх и рассуждали о том, что, дескать, неплохо
было бы сделать психонавтическую карту мира, в центре которой
однозначно должна находится чесноковская Пирамида. Масштаб карты мы
бы измеряли следующим образом: например, в одном сантиметре - 1
гликодин, то есть это расстояние было бы равно расстоянию, вызванному
прогулкой под одним гликодином. В лесах масштаб был бы другой: 1 см - 1
гликодин и 1 косячок, так как там требовалась бы повышенная концентрация
и сноровка при прохождении через буреломы. Ну, а маршрут с масштабом
1см - 10 грибов, был бы явно запутан и извилист, такую масштабную сетку
можно было бы использовать в городах и других лабиринтоподобных
местах. Ведя такие непринужденные беседы мы почти что дошли до самой
Пирамиды и остановились сфотографироваться. Психонавты только
заняли свои места, а я приготовился нажать на кнопку фотоаппарата, как
вдруг тот огромный кайт, который все это время парил в воздухе, с шумом
грохнулся на нашу шайку. Я не понял что произошло на самом, деле, так как
мне показалось, что рухнуло небо. А когда я понял что же случилось, то
радостно вскинул руки вверх и истошно завопил. Вся давящая и
таинственная dxm'овая обстановка будто бы разом прорвалась, как обвал в
горах, которого геологи ждали несколько месяцев и теперь, когда он
рухнул, им приходится улепетывать от снежной лавины. Мой мозг
буквально подвергся бомбардировке радостно-торжественных эмоций.

Спустя несколько секунд к нам подбежал человек, извинился и стал снова

поднимать кайт вверх, чтобы он, под натягом тросов, вновь взмыл на
высоту. Пока он готовил кайт к запуску, я успел с ним немного поболтать и
сделать пару фотографий. Вся наша компания была в возбуждении от
произошедшего падения "небосвода" и дальше мы шагали с еще большей
уверенностью, что приближаемся к чему-то чрезвычайно важному.

Вблизи Пирамида выглядела еще более гротескно и торжественно. Мы

долго ощупывали ее стены, а потом обнаружили крохотную дверцу,
ведущую внутрь строения. По очереди мы протиснулись в дверной лаз и
оказались внутри огромной треугольнной конструкции, свет в которую
попадал снаружи, проходя через стены, которые на самом деле оказались
полупрозрачными. Я тотчас вспомнил пирамиды и гробницы из Долины
Царей Египта, в конструкции которых древние архитекторы постарались
выразить философский смысл простоты попадания в загробный мир и
почти абсолютной невозможности выбраться оттуда после смерти: в тех
гробницах существовала оптическая иллюзия, заключающаяся в том, что
если смотреть в гробницу снаружи до зал с саркофагом кажется на очень
недалеком расстоянии от входа, в то же время, если смотреть на туннель
выхода, находясь около самого саркофага, то выход кажется неимоверно
далеко. Также в каждой древнеегипетской гробнице существовала пропасть,
расположенная в начале туннеля, символизирующая разделение этого и
потустороннего мира. Все эти древние воспоминания нахлынули на меня, и
я еще раз пережил сожаление по поводу арабско-мусульмансокго ига в
Египте и других древних странах, которое разрушало и продолжает
разрушать мудрые древние культуры из-за их несовместимостьи с
мусульманско-христианской религией.

Но вернемся к нашим баранам, а именно ко мне и нашей группе. Как только

мы зашли в Пирамиду, то увидели посреди нее огромный глобус, который
подсвечивался с разных сторон. Вероятно архитектор считает что
положительные энергии, фокусирующиеся в центре основания Пирамиды
таким образом положительно влияют на всю Землю. Вокруг глобуса стояли
ящики с "заряжающейся" водой, которую можно было купить прямо там же
в лавке, расположенной в углу. Также в продаже имелись различные
кристаллы, травосмеси (говорят что нахождение на траве, заряженной в
Пирамиде очень благотворно влияет на энерго-информационное поле
человек. Хотя я всегда считал, что энерго-информационное равновесие
лучше всего достигается за счет кое-какого другого свойства некоторых
трав…), а также на стенах Пирамиды висели многочисленные картины. Мы
были слегка удивлены тем, что картины оказались очень хмурыми и
какими-то депрессивными: массивные корни вывороченных деревьев,
болота, плачущие ивы и т.д. обильно присутствовали в тех пейзажах. Кроме
нас в Пирамиде находились еще два посетителя, которые разговаривали с
продавцами "заряженной" воды, и их приглушенные голоса эхом
разносились по всей громаде.

Обойдя по периметру всю конструкцию, мы подошли к продавцам и

завязали непринужденную беседу, и вскоре один из них предложил
подождать Архитектора этого строения который должен был с минуты на
минуту сюда подъехать, так как жил неподалеку. Однако, кто-то из нас
сказал "Пойдемте скорее дальше, нам надо идти!", и мы отчалили к
выходу. Я подозреваю, что именно тогда-то кое-кем и был упущен
отличный шанс побеседовать на эзотерические и философские темы и
узнать много нового и интересно, ведь нечасто имеется возможность
поговорить… с самими сотрудниками ЦКП. Искренне посочувствовав
Архитектору, которой опоздал к нам на встречу, мы покинули Пирамиду.

Теперь перед нами стояла новая задача - набрать грибов! С этой радостной
мыслью мы и двинулись вниз по склону, периодически оглядываясь назад,
на треугольную фигуру, оставшуюся за спиной. Периодически мы
останавливались, опускались на колени, бросали вещи, аккуратно клали
гитару на землю, а затем начинали рыться в траве. Со стороны мы,
наверняка, напоминали египетских паломников, поклоняющихся
величественной пирамиде, если бы не одно но: мы поклонялись ей задом.
Однако долго радоваться нам не пришлось - так как грибов раз за разом все
не было, и тогда мы поднимали рюкзаки, Ses закидывал гитару за плечи и
шли дальше. В конце концов мы решили спуститься в самую нижнюю часть
долины, где было максимально влажно, так как именно такие условия
наиболее оптимальны для наших псилоцибиновых друзей.
Как только мы дошли до того поля, то скинули вещи на землю и встали
кругом. Закурив папироску, я внимательно посмотрел на Ses'а и осторожно
спросил: "Ну а все-таки, зачем тебе нужна гитара? Почему ты не оставил ее
дома?" Я рассчитывал услышать ответ, который бы объяснял, что Сестра и
Ses ночевали не дома, и поехали на встречу к нам прямо с какой-то пьянки,
где гитару оставлять не хотелось. Но Ses просто сказал: "Так ты же сам
попросил ее взять!" Эта новость была так неожиданна и нелепа, что и я, и
Cemetery, и Миха глупо вытаращили глаза. Тогда Ses недобро посмотрел
на Сестру и произнес: "Слышь, это ведь ты мне велел ее взять. Ты сказл, что
General сказал, будто бы путь за грибами лежит неблизкий и хорошо бы
взять гитару, чтобы в дороге не было скучно…" Сестра хлопал глазами,
вспоминая как в каком-то наркотическом угаре сообщил Ses'у, что якобы я
настоятельно просил взять с собой гитару для увеселения по дороге.

//01J

Сестра даже пытался оправдываться, но мы его уже не слышали, так как

катались по земле от смеха. Периодически я поднимался с четверенек,
чтобы сделать некоторые предположения относительно гитары типа: "А
может ты ее взял, чтобы мы под музыку грибы собирали? Ну, знаешь, как на
галлерах в барабаны били, а рабы веслами гребли, вот и ты бы нам на
гитаре играл, а мы бы грибы косили?.."- а затем снова падал в траву давясь
от смеха. Было очень смешно и мне показалось, что мы ржали непереставая
минут 10. А когда мы закончили гоготать то я пропалил Cemetery, который
умеет хорошо играть на гитаре, поэтому мы тотчас усадили его за
инструмент, а сами полезли в высокую траву искать грибы. Cemetery сидел
как гусляр и играл что-то из Металлики, причем мне тотчас же стали
попадаться псилоцибины. Поиск грибов сам по себе является очень
психоделичной вещью, ведь тебе приходится раздвигать траву руками и
низко наклонясь, всматриваться в корни растений, где течет совсем другая
жизнь: бегают какие-то насекомые, растут неведомые травы, а иногда
попадаются таинственные грибы. Искать же грибы под дексом еще во сто
раз увлекательнее, поэтому Cemetery не выдержал, бросил гитару и тоже
принялся рыскать по земле, почти ползая на брюхе. Мы перебирались с
места на место, весело шутили (шуткой номер один по-прежнему
оставалась гитара Ses'a) и наверное искали грибы около часа, но все же
нашли не более 30 псилоцибиновых ракет. И тогда, посоветовашись, мы
решили отправиться в лес, который был от нас в двух шагах, чтобы
насобирать хотя бы мухоморов.
Какая, на хуй, "красок пляска"?

Какая, блядь, "прозрачность вод"?

Я городской, привыкший к ласке,

А не степной оленевод!

Чаща оказалась очень таинственной и загадочной. Как в старых сказках про

бабу Ягу и Ивана-дурака мы плутали между красивыми деревьями и
забирались все глубже в чащу. Под ногами росла кислица, я срывал и жевал
ее. Совсем скоро начали попадаться дедушки-мухоморы, которые мы
бережно складывали в пакет. Спустя около получаса плутаний по лесу, мы
вышли к стадиону, на котором горели яркие огни и шел матч Спартака и
ЦСКА, а фанаты громко кричали "оле-оле!". Когда Спартак забил гол я
понял, что это очередной глюк, так как Спартак никогда бы не забил гол в
ворота ЦСКА. И правда, тотчас же стадион превратился в обыкновенные
бревна, грубо сколоченные в некое подобие ворот. Вероятно на той поляне,
куда мы пришкандыбали, когда-то проводилась пьянка, вот отдыхающие и
смастерили эти ворота. Поразмышляв немного на тему спорта, я побежал
догонять психонавтов, которые уходили по дорожке дальше.

Мы брели уже около получаса, а лесная дорога становилась все уже и

заброшеннее. Однако слева где-то вдалеке раздавался утешающий гул
автострады. Похоже, мы шли параллельно Новорижскому шоссе. Стало
смеркаться и у нас оставалось четыре варианта действий:

1) Мы идем по тропинке дальше в надежде выйти на щоссе. Проблема

заключалась в том, что эта тропинка могла тянуться вплоть до московского
МКАДА.

2) Мы могли повернуть обратно в Чесноково. Однако это было досадно, так

как мы уже проделали по лесу громадный путь, да и к тому же под дексом
очень неприятно возвращаться назад.

3) Существовала возможность свернуть налево в непроходимую чащу и

проламываться сквозь нее до самого шоссе. Сомнения вызывало лишь то,
что звук в лесу очень непостоянная вещь, так как может казаться что он идет
слева а на самом деле его источник располагается, например, сзади. К тому
же шум шоссе слышался очень тихо, а у меня даже возникла мысль, что это
вовсе не звук, а просто аудиальные галлюны, которые часто случаются на
дексовых отходах: кажется будто где-то за горизонтом играет какая-то
музыка или что-то мелодично шумит.

4) Мы могли остаться в лесу до конца своей жизни или по крайней мере на

ночь. Аргументация в пользу этого варианта была следующей: завтра
воскресенье и никому никуда не надо, спички у нас есть, и костер мы
развести сможем, к тому же у нас с собой было полно еды (грибы и
мухоморы), съев которую мы бы замечательно себя чувствовали. План
выглядел идеальным, если бы не одно НО: скушав мухоморы нас бы
начало переть, а в обдолбанном состоянии мы бы уже точно не выбрались
из леса, а когда бы нас попустило, то снова бы пришлось есть мухоморы
дабы набраться сил для того, чтобы выбраться из дебрей. Но тогда бы мы
снова оказались обколбашенными. Вобщем получался замкнутый круг, и мы
приняли решение в пользу третьего варианта.

Кажется первым в чащу ломанулся Михха. Он проклаыдвал нам путь сквозь

какие-то кусты, тростник, выше человеческого роста, пни и коренья, а мы
по цепочке следовали за ним. Минут через 10 мы остановились и
прислушались, но что за черт, звук от шоссе теперь исходил из совершенно
другого направления! Ругаясь, мы стали пробираться в новом направлении.
По лицу били еловые ветки, а ноги подворачивались в каких-то ямах, на
следующем привале мы обнаружили, что положение звука снова
изменилось. Мне становилось страшно, так как обратно дорогу мы бы уже не
нашли, а через какие-нибудь полчаса наступит кромешная тьма.
Перспектива лезть на дерево нас не прельщала, да от этого было бы мало
толку. Мы побродили по лесу еще какое-то время и тут снова раздался рев
"Гол!". Это наконец-то команда ЦСКА заколотила мяч в ворота Спартаку и
теперь болельщики радостно скандировали "Ура! Ура!". Однако что-то
вызывало сомнения, а именно то, что ЦСКА просто не в состоянии обыграть
Спартак, и когда я потряс головой, чтобы вернуть трезвость рассудка, то
услышал крик Ses'a. "Сюда! Сюда!"- голосил он из ближайшего кустарника.
Оказалось Сестра и он нашли тот самый стадион к которому мы вышли с
другой стороны. Грубо сколоченные бревна все так же одиноко стояли на
полянке. Я ничего не понимал, так как по моим соображениям мы уж точно
никак не могли вернуться к началу нашего пути, потому что все время
двигались в противоположном направлении. Воистину пути Господни
неисповедимы, однако я подозреваю, что тут виноват отнюдь не Господь а
Леший, который водил нас кругами по лесу.

Таким образом мы вновь оказались на лесной дорожке и теперь, уже не

долго думая, стали действовать согласно варианту номер 1, а именно
отправились в Чесноково. Уже минут через 10 наступила глубокая тьма, но
мы уже выходили из лесу на поле. Еще около 15 минут мы радостно брели
вдоль коттеджного поселка, а справа маячила Пирамида. Придя на
остановку автобуса, мы переговорили с местными бабульками и узнали, что
автобус придет не раньше чем через полчаса. Мы весело общались,
обсуждая сегодняшнее приключение, много шутили и смеялись над
гитарой, которую теперь таскал Сестра. Вскоре мы выяснили, что как бы не
было все это смешно, но гитара сыграла свою роль максимально
эффективно: а именно, с ней нам не было скучно в походе за грибами, ведь
редко когда обычный музыкальный инструмент может так развеселить
людей, не исполнив ни одной ноты! Я сфотографировался с табличкой
остановки, а когда приехал автобус - то сделал снимок и с ним. Вскоре мы
уже снова тряслись по проселочной дороге, передвигавшись по
направлению к станции Нахабино. Все тот же чудной кондуктор
поинтересовался нашли ли мы Пирамиду, а бабульки, которые ехали с
нами были очень польщены таким вниманием к своей деревне, так как всю
дорогу мы обсуждали преимущества Чесноково над другими городами и
культурными центрами мира. По дороге с Cemetery произошел еще один
забавный случай, так как он никак не мог вспомнить проезжали ли мы здесь
сегодня, так как всю дорогу в Чесноково он провел фотографируя
развалины да помойки и поэтому никак не мог вспомнить местные
достопримечательности мимо которых мы проезжали снова.

Как только мы прибыли на платформу, подошел поезд и уже через полчаса

мы прибыли в Москву. Затем нам пришлось долго обходить забор, так как
мы ехали зайцами и билетов, чтобы пройти турникеты у нас не было. Ведя
непринужденную беседу мы добрались до метро. У подземного перехода
мы перекурили и решили, что псилоцибиновые грибы будет дегустировать
Михха, а мухоморы - я с Cemetery. Затем в метро мы расстались и поехали
домой каждый в свой район с твердой уверенностью, что Чесноково скоро
должно стать центром планеты.

Романтики, в пизду идите

С любовью к всяческой красе!

Какая ж мука, извините,

Жить в этой средней полосе!"

А теперь обещанная игра "Контакт":

Сначала все дуют! Это непременное условие чтобы игра получалась

веселой. Затем выбираю ведущего и еще раз дуют. Ведущий загадывает
какое-то слово и называет первую букву. Например загадал он слово
"Синестезия" и говорит "Первая буква С". Тогда один из участников (похеру
какой, но лучше чтобы самый укуренный) начинает изображать какой-
нибудь предмет или вещь на букву С.

Например Вася начинает изображать Свинью. Я думаю после качественной

накурки ему удастся это легко и он будет очень реалистично ползать в грязи
своим хрюканьем подражая поросенку. Как только кто-то из участников
догадывается что Вася изображает Свинью, то говорит "Контакт!". Затем
Вася и Петя (это тот который менее укурен и догадался что Вася - свинья)
Считают хором до трех и говорят свои слова, т.е. и Вася и Петя должны
хором произнести "Свинья!". Вся фишка игры заключается в том, что
водящий тоже ушами не хлопает и если он догадывается о изображаемом
предмете раньше других участников, то кричит "не Свинья!", и Васе
приходится изображать другое слово на букву "C".

Однако если оба участника успевают досчитать до трех и называют одно и

то же слово - то ведущий открывает вторую букву своего слова-загадки, т.е.
в нашем случае он говорит "Си". И участники снова начинают изображать
предмет, начинающийся с букв "Си", например "сиська", "сифилис", "сизо"
и т.д.

Игра продолжается пока кто-нибудь не догадается про "синестезию". Как вы

понимаете, если только еще не дунули и не начали играть, то участники
могут просто стоять и гадать "синестезию" уже с первых отгаданных букв,
но это будет весьма сложно.

Участники могут всячески запутывать водящего, прятаться от него, чтобы он

не видел какое слово они изображают, но они ни в коем случае не должны
озвучивать свои догадки не сказав "Контакт!" и не досчитав до трех.

Вот такая вот интеллектуальная растаманская игра!

Аксолотль

Лифт. Красные жуки.

Эта странная история произошла в лифте, в старой шестнадцатиэтажке на
окраине города. Но начало всему было положено в клубах пахнущего
специями дыма от кальянов, в самом центре города, в только что
открывшемся баре с броским вычурным названием. Тимьян сидел,
развалившись на мягкой подушке, и отрешѐнно курил, выпуская изо рта
густой сизый туман. Ему уже давно стало скучно. Играло техно и люди
танцевали, совершая прерывистые движения, похожие на движения
муравьиных усиков. Танцующие мало смотрели друг на друга, каждый
совершал свои движения в каком-то небольшом секторе пространства, как
будто бы пытаясь заполнить этот небольшой кусочек пространства
эфемерными проекциями себя. Вечеринка казалась скучной, и еѐ не спасал
даже выкуренный у входа косяк, к тому же уже стало отпускать. Лучше бы
остался дома, укурился бы и рубился в плейстейшн. Однако Тимьяну
надоело курить и рубиться в плейстейшн в однюху, поэтому он и выбрался
сюда, в поисках общения, ну в такие места люди же обычно приходят
пообщаться и послушать музыку, так рассуждал он, но тут не только треки
были похожи один на другой — люди тоже вызывали какое-то стрѐмное
впечатление, как будто бы это один человек, скопировав себя бессчѐтное
множество раз, загримировался под множество различных мужчин и
женщин, и пришѐл в бар, притворяться всеми этими разными людьми,
чтобы выпивать с самим собой, танцевать с собой и трахать себя в туалете
бара. Тимьян усмехнулся этой мысли и подумал ещѐ, что видимо план всѐ
же достаточно забористый, раз уж ему приходят в голову такие мысли, это
просто вечеринка скучная, и надо уже собираться и ехать домой. Он решил,
что так и сделает, только покурит ещѐ этого кальяна.

Во рту пересохло. Тимьян подумал, что надо бы что-нибудь выпить, и

пошѐл к барной стойке. По пути в его голову закралась мысль — а что если
познакомиться тут с кем нибудь, накуриться, поугарать и поиграть в
танчики? Лучше с какой-нибудь девушкой, но вообще-то это уже даже не
принципиально. Тимьян вспомнил, что в последний раз отвисал в
компании уже больше месяца назад, а теперь всѐ больше сидит дома, как
сыч, и так недолго и плесенью обрасти. Но тогда, для облегчения
построения контакта, ему точно надо выпить. За барной стойкой в очень
неустойчивой позе сидел какой-то типок, со стаканчиком зелѐной, кажется
даже светящейся жижи, в шляпе набекрень, с беспорядочно бегающими
глазами и болтающейся как на шарнирах челюстью. Он бешено
жестикулируя рассказывал что-то барменше, та не слушала, но его это,
похоже, мало интересовало. Структуры в том что он говорил не было —
Тимьян ухватил обрывок знакомого сюжета про человека, который
превратился в жука, проснувшись однажды утром, и незнакомую историю о
говорящей заднице, из которой комик выпѐрдывал слова, пока задница не
стала говорить за него. Наверное, задница, которая может разговаривать —
это звучит смешнее, чем есть на самом деле. «Мне то же самое, что и этому
господину!» крикнул Тимьян, перекрикивая музыку, и видимо, он слишком
старался еѐ перекричать, потому что чувак в шляпе посмотрел на него.

-Этот коктейль называется «Член Лепрекона», забавно, да? И был один

фильм, там был герой-лепрекон, исполняющий желания с помощью
магии, так вот, у него члена вовсе не было, что весьма символизирует.
-Да, забавно. У меня в Киеве есть приятель с никнеймом Лепрекон. Так вот,
когда я буду в Киеве, я пойду с ним в бар, закажу этот коктейль, он выпьет,
и я спрошу его «Ну как тебе на вкус собственный член?»
-Да, и он замкнѐтся в узле полной самодостаточности, как какой-нибудь
уроборос.
-Ну, стопроцентный самоотсос. И разомкнуться его заставит только
светопреставление.
-Шива открывает свой третий глаз, и уроборос выпускает хвост изо рта.
-Член.
-Хаха, точно. А интересно, для уробороса, пока он находится в замкнутом
состоянии, время тоже движется по кругу?
-Но ведь если время движется по кругу, оно, можно сказать, вообще
отсутствет.
-А значит отсутствует и тот, кто может его осознать.
-Если только сознание не присуще даже полной пустоте.
-Именно так, он висит в полной пустоте и жуѐт свой хвост, и ему кажется
что время идѐт по кругу, в то время как на самом деле никакого времени и
вовсе не существует.
-Единственное, что можно понять о времени, это то, что о нѐм невозможно
понять ничего путного, но по мере разрастания этого непонимания,
становится понятным что нет ни того кто мог бы это понимать, ни времени.
-У тебя совсем нет времени, и в то же время ты окружѐн вечностью!
-И сколько цитат из Кастанеды ты ещѐ помнишь наизусть?
-Только одну. Зато я знаю, что если горы трясутся — это дон Хенаро срѐт.

Оба загоготали.

Коктейль принесли, зелѐная жижа опалесцировала в свете

ультрафиолетовых ламп. Собеседник Тимьяна поднял руку, соединив
пальцы в капиттхака мудру, жест, который держит Бафомет на его
классическом изображении, и прикоснулся этой фигурой из пальцев к краю
шляпы. При этом его голова дѐрнулась и как бы хрустнула.

-Меня зовут Розмарин.

-А меня Тимьян.
-Из вас бы получился отличный суп, ребята! - сказала барменша.

Коктейль провалился в желудок комком сладковатой жижи, и придал

отрыжке запах каких-то лекарств. Этим его воздействие на Тимьяна и
ограничилось — его почему-то совершенно перестал цеплять алкоголь. Он
наклонился к уху Розмарина, и полупрошептал-полупрокричал «Хочешь
дунуть плана?». Розмарин оживился, и таким же полушѐпотом-полукриком
ответил «Давай сначала понюхаем сибири. У меня как раз осталось на две
персоны».

Они вошли в туалет бара, все стены которого были зеркальными, и увидели
бесконечные повторы самих себя, повторяющие все движения оригиналов.
Розмарин опустил крышку унитаза, и достал из кармана кошелѐк —
бесконечное количество его клонов повторило его движение. Тимьян
облокатился на раковину, которая выглядела слишком маленькой и
игрушечной, и принялся разглядывать бесконечный коридор между зеркал.
В нѐм возникло какое-то странное чувство, которое он никак не мог
однозначно интерпретировать, что-то вроде напряжѐнного ожидания и
интереса, но не однозначного, и будто бы смешанного с угнетѐнностью и
боязнью. Он решил, что так на него действует бесконечность. «Если долго
вглядываться в бесконечность, она начнѐт вглядываться в тебя» - подумал
Тимьян. «Именно так!» - ответил Розмарин. Хотя Тимьян был уверен, что он
именно подумал это, а не сказал. Он решил не обращать внимания на эти
мелкие странности.

-А почему у тебя сибирь такого странного, неоново-жѐлтого цвета? Это

вообще она?
-Тут смесь. Основной компонент — сибирь, она даѐт эйфорию и энергию,
жѐлтый цвет придаѐт азот-н-бом, он вообще жѐлтый как куркума. Тут он
выступает в роли визуального компонента. Ещѐ здесь немного ту-си-т-7, и
немного хлор-н-бома, последний вызывает аутосенсорную
мередиональную реакцию, проще говоря, мурашки. Я очень долго подбирал
этот коктейль, дело в том, что я, можно сказать, фанат мурашек. У меня есть
коллекция, несколько гигов аудио и видео разного контента, вызывающего
мурашки. Шелест перелистываемых страниц, звук сыплющегося песка,
цоканье языком, хруст и шуршание целлофана, фольги, всевозможные виды
шѐпота и дыхания в микрофон. Не то что бы всѐ это действительно
необходимо, но когда начинаешь коллекционировать асмр-контент, бывает
трудно остановиться. Хантер Томпсон коллекционировал дурь.
Я коллекционирую аудио, вызывающие асмр. Хотя и дурь тоже, разумеется.
Вот например, психоделики — они позволяют не только ощутить мурашки,
но и увидеть их цвет. Понимаешь, цвет мурашек? Следишь за ходом моих
мыслей? Смешение сенсорных каналов позволяет не только увидеть их
цвет, но и попробовать их на вкус. И это бесценно!
-Да вы, батенька, синестет! - усмехнулся Тимьян, сворачивая купюру в
трубочку. До него дошло, что Розмарин так много болтает, потому что
находится под воздействием каких-то стимуляторов. Коллекционеры дури
— оказывается, они существовали не только на страницах книг битников.
Всѐ приобретало весьма интересный оборот.
-Сейчас как раз будет играть свой сет Северный Олень. Я пришѐл сюда
только для того, чтобы его послушать. Всѐ остальное здесь — полная лажа.
Так что, давай скорее, пойдѐм. Я не хочу пропустить начало. - Розмарин
резко вдохнул дорожку лимонно-жѐлтого порошка, и стал тереть
переносицу.

Тимьян проделал то же самое. И сразу же в его носовой полости будто бы

заработали тысячи крошечных дрелей. Он схватился за голову. К такому
жжению он не был готов. Из глаз потекли слѐзы, от чего пространство
пошло искажениями и поплыло. На поверхности глаз будто бы появилась
опалесцирующая плѐнка. Пытаясь отвлечься от жжения в носу, Тимьян
решил расспросить про этого северного оленя. Занять сознание чем угодно,
только отвлечься.

-А кто такой этот северный олень? Ничего о нѐм не слышал.

-О, он же легенда. Он ни на кого не похож, и его невозможно свести к
какому-то определѐнному жанру, он всеобъемлющ. И каждое его
выступление — это визуальное шоу. Он гипнотизирует публику, как
гамельнский крысолов, и уводит в свой мир. Это отдельная реальность.
-Тогда почему я о нѐм ничего раньше не слышал?
-Он широко известен в очень узких кругах. Пошли, щас сам всѐ увидишь.
-Ой, подожди. Я ещѐ немного здесь посижу. - Тимьян всматривался в
зеркала, и от того, что он начал различать там, ему делалось немного не по
себе. Он увидел в глубине какое-то шевеление, как взмах огромного
//igor4444

рыбьего хвоста. Это было очень далеко в глубине зеркала, и он подумал,

что хорошо, что эта зеркальная рыбина находится далеко, и скорее всего,
никак не может выплыть на поверхность. А может быть, может? Когда он
это подумал, он увидел совсем вблизи огромную рыбью физиономию с
выпученными флегматичными глазами, полными мутной воды. Морда
рыбы обросла сидячими раками и кораллами, по бокам рта свисали
длинные тоскливые усы. Рыба открывала и закрывала пасть.
-Что такое? - Розмарин выглядел так, будто бы чувствовал себя в этом
искажѐнном пространстве как рыба в воде (опять рыба!) - ловил руками
какие-то волны, открывал и закрывал рот как та зервальная рыбина. Его
разговорчивость куда-то пропала, взгляд развернулся вглубь себя. Он терял
сходство с человеком.
-О, чѐрт. Кажется, мне ****а. - сказал Тимьян, и почему-то тут же начал
смеяться. Зеркальный коридор начал заворачиваться в спираль, и он
вспомнил японский комикс про город, в котором всѐ было проклято
спиралями, спирали были везде — в керамических изделиях, в дыме
крематория, в еде, и даже некоторые жители этого города превращались в
спирали. - Слушай, Розмарин, а ты когда-нибудь чувствовал себя улиткой?
Мне кажется, это должно быть забавно.
-Только когда увлекался Зигмундом Фрейдом. И не улиткой, а слизнем, или
даже, морским голожаберным моллюском. Слизни и моллюски —
андрогинны, а Фрейд утверждал что психика каждого из нас андрогинна от
рождения, а представление о гендерной роли формируется социумом. Но
это не главная причина, по которой я ощущал себя слизнем. У них, у
слизней, нет раковины, и костей тоже нет. Я ощущал , что моя психика —
так же мягка и уязвима, как голожаберный моллюск, и поможет только
одно — стать как можно более токсичным. И я впитывал все самые
токсичные идеологии этого мира, чтобы вобрать в себя весь яд, какой
только можно представить. Поэтому увлечение Фрейдом быстро прошло —
он совершенно не ядовит. Сальвадор Дали сравнивал его с виноградной
улиткой, и он абсолютно прав. Фрейд — улитка.
-Твоѐ отражение сейчас, Розмарин, ведѐт себя весьма странным образом. То
что оно делает, довольно странно, и не только для отражения, а даже само
по себе.
-Что же в нѐм странного?
-Ну, сначала ты стал ярко малиновым, с салатовыми пятнами, а потом у
тебя выросли щупальца на подбородке, и ты стал как бы жестикулировать
ими. А потом по твоему лицу стала ползать улитка с лицом Зигмунда
Фрейда, в очках и галстуке, и с мягкими рожками на голове. Фрейд
посмотрел на меня поверх, и в его взгляде было столько всего. Мне
кажется, он устал, он смертельно устал, и поэтому стал улиткой. Сколько
лет назад умер Фрейд? Сто? А его до сих пор вспоминают, и каждый раз он
переворачивается в гробу, и силы его вращения хватило бы чтобы
обеспечивать электричеством небольшой город, а вы, фрейдисты, вы
специально вертите Фрейда, как те медведи, которые на северном полюсе
трутся спинами об ось, а старина Зигги заворачивается в спираль, как
раковина улитки. Но для него, разумеется дела обстоят по-другому — он
уверен, что он неподвижен, а вы все вертитесь вокруг него, потому что он
вас всех вертел.
-Хороший финал для жизни, которая заканчивается бесконечностью.
-А то!
Тимьян и Розмарин вышли из уборной на резиновых ногах, шевеля
пальцами и открывая рты как кистепѐрые рыбы, и их зрачки пульсировали
так, будто бы собирались проглотить весь окружающий мир. Как раз
вовремя — Северный Олень встал за пульт. На экране появилось
изображение головы оленя, подѐрнутое цифровым глитчем и
шероховатыми текстурами. Пространство деформировалось звуками вьюги
и скрежета металлический конструкций, звук вращался по залу, затягивая в
водоворот фантасмагорических образов. Толпа на танцполе содрогнулась в
желеобразном рывке. Драм-машина Северного Оленя выдавала рваные
ритмические конструкции, сложность доходила до той грани восприятия,
что ещѐ немного — и под него невозможно было бы танцевать — но он
балансировал чѐтко на этой грани, скручивая мозги слушателей в
замысловатые узоры фрактального ковра. Изображение на экране задрожало
и поплыло, глаза оленьей головы превратились в две чѐрные воронки,
расширяющиеся и затягивающие в себя изображение, на их дне открывался
странный мир очень быстро меняющихся, подвижных структур, состоящих
из деталей знакомых предметов, составленных необычным образом, как это
бывает в бредовом горячечном сне. Северный Олень запел. Он сразу же
объявил, что мир это пустота, и начал своѐ повествование о сворачивании
пустоты в бредовый сон, который снится кому-то. Голос Северного Оленя,
искажѐнный какими-то фильтрами, казалось, принадлежал существу,
живущему вне времени- спокойный, вкрадчивый и пронизанный холодным
одиночеством космоса, и вытекающей из него усталостью. Тимьян
прислушивася к словам, потому что ощущал — всѐ что сейчас говорит
Северный Олень, каким-то образом касается лично его (хотя возможно,
такое же ощущение возникало у каждого, кто находился на танцполе и
пребывал в таком же состоянии как и Тимьян). Слова сами по себе
напоминали лирическую шизофазию, содержащую в себе такое наслоение
смыслов, что при желании можно было, поворачивая своѐ восприятие
разными гранями, услышать в них любой смысл. Но Тимьян ощущал, что в
этом послании есть какой-то особенный смысл, предназначенный именно
ему. Как будто бы Северный Олень пел голосом, комментирующим
сновидения — этот голос без тела раздаѐтся как бы сразу в голове, без
участия звука. И вот что рассказывал Тимьяну Северный Олень:

Сначала была пустота, и пустота смотрела на себя, и расходилась во все

стороны, и не было ничего кроме расходящейся во все стороны тѐмной и
холодной пустоты, которая всматривалась в себя. Но поскольку больше
ничего не было, она не видела ничего, соответственно, не было и никакого
представления о бытии, однако, у этой пустоты, помимо способности
наблюдать, была способность чувствовать. И чувствовала пустота тоску по
существующей реальности, по разнообразию форм, и по восприятию.
Пустота чувствовала одиночество, потому что кроме неѐ не существовало
ничего, и она занимала собой всѐ пространство вселенной, и даже
пространства как такового не было. Пустота чувствовала стремление в
какое-то место, которого не было и нет. И тогда она решила спать. Тѐмная
материя заснула, и ей стало сниться пространство. Пустоте приснилось, как
она нисходит через 16 слоѐв абстракции, и последний слой небытия будто
бы прокалывает яркая светящаяся игла — в пустоте зажигаются звѐзды.
Начинают вращаться галактики, огромные газовые облака, вспыхивают
квазары — но на самом деле всѐ это только снится. Вселенская тьма видит
сон. Начинается новый этап сна, когда ей снится, что она — живое существо.
Оно живѐт свою жизнь, не зная откуда оно взялось, и получает всякий
(довольно хаотичный) опыт. Пытается понять других существ. Но они не в
силах объяснить ему, откуда оно взялось, и что, собственно говоря,
происходит. И вот ты наконец начинаешь догадываться, что мир тебе только
снится. Мир отвечает на твои догадки знаками, и посылает тебе магические
подсказки в виде символов, выстраивающихся в одну линию, как отверстия
в небесных сферах, совпадающие раз в несколько миллионов лет,
выстраиваясь в ряд замочных скважин, сквозь которые ты можешь увидеть
что-то самое главное, то, что за всем этим стоит. Чувство предвкушения
просветления оборачивается обманом — на другом конце провода
находишься ты сам, и всѐ снится тебе. И все эти люди и магические
символы хотели тебе сказать именно это.
//Утренний Стояк

Тимьян вдруг понял, что он всю жизнь наблюдал такое — что будто бы
через людей с ним общается что-то глобалное, сообщение передаѐтся
бессознательно, и люди не способны даже осознать смысл этого сообщения
— они говорят ему что-то своѐ, но случайные слова и фразы складываются
в другой, гораздо больший смысл, и вот сейчас это самое сообщение,
которое ему передают Они (какие такие Они?) приобретает вид песни
странного диджея, Розмарина, который танцует как листья водорасли (и у
него такое выражение лица, будто бы он понимает, хотя бы отчасти, смысл
этого сообщения от Коллективного Бессознательного), и всех этих людей
на танцполе, движения тел которых заморожены вспышками стробоскопов
— и то кто-нибудь встанет в позу известной античной статуи, то сложит
пальцы в какую-то мудру — люди стали иероглифами, и Тимьян обрѐл
способность их читать. Он решил обсудить с Розмарином это.
Сет Северного Оленя закончился. Они вышли подышать, и стрельнули пару
сигарет парламент. Воздух был прохладным, пахло надвигающейся
осенью. Ощущение откровения догорало в нейросетях. Тимьян посмотрел
на Розмарина, который пускал кольца дыма, с очень одухотворѐнным
видом. Он подумал, что всѐ, что произошло, возможно, было обусловлено
воздействием психоделиков и не имело никакого отношения к объективной
реальности, и любая попытка обсудить это напрямую разрушит волшебство.
Поэтому он решил прибегнуть к помощи метафоры, и начать с того конца, с
которого получится. Пусть их диалогом руководит его величество Случай.
Он начал фразу, не зная, как именно еѐ закончит.

-Там, у барной стойки, ты рассказывал какую-то историю, про парня с

говорящей задницей. В этот момент я понял, что всѐ не так просто, как
кажется. Что с ним случилось?
-Ну, задница вышла из под его контроля. Она стала громко материться на
улицах и требовать, чтобы он кормил еѐ. Ей хотелось признания. И задница
сказала ему, что он ей больше не нужен.
-Это, должно быть, было для него большим ударом.
-Да, так и было. Он втыкал в неѐ свечи. Пытался еѐ заткнуть. Ничего не
помогало.
-И он покончил с собой?
-Нет, всѐ сложилось ещѐ хуже. Его рот стал зарастать, и постепенно зарос.
Его глаза стали пустыми, как у варѐного краба.
-Какой головокружительный взлѐт, и какое оглушительное падение.
-Да, очень поучительная история.
-Но чему она учит? Ведь если я не могу доверять собственной заднице, могу
ли я доверять кому-либо ещѐ? Недавно со мной приключилось нечто
пугающее - я спал, и проснулся от того, что кто-то сжимает мою руку. А я
живу один. И я минут десять боялся открыть глаза. А когда открыл,
оказалось, что это была моя другая рука. ---Вот и как им теперь после этого
верить?
-Мы живѐм в хищной вселенной. Остаѐтся только одно — всегда сохранять
бдительность, и быть готовым к тому, что непознанное подстерегает тебя,
совсем рядом. Буквально за следующим углом.
-В детстве я представлял, что если очень быстро повернуть голову, можно
увидеть бога, или человека, двигающего декорации.
-Почему бы нам не проверить это?
-Действительно, почему бы и нет?
-Давай.
-Давай.

Они завертели головами, и засмеялись. Их взгляды пересеклись, Розмарин

внезапно стал чуть более серьѐзным.

-А я в детстве читал книжку, про древний город Помпеи. Их засыпало

пеплом, потом человеческие тела сгнили, а в вулканическом камне
образовались полости в виде человеческих тел. Я представлял, как меня
засыплет пылью, пройдут тысячелетия, и люди будущего извлекут из
горной породы мой слепок. Я думал об этом довольно часто, и предвкушал
их лица, когда они меня увидят — вот человек из далѐкого прошлого. И, я
постоянно пытался принять позу поинтереснее, репетировал перед
зеркалом то положение тела, в котором мне хотелось бы быть засыпанным
вулканической пылью. Ведь мне пришлось бы провести в нѐм вечность.
Сейчас мне смешно вспоминать об этом.
-По тебе не скажешь, что тебе смешно. Обычно люди при этом смеются.
-Я думаю, что смеяться это странный обычай.
-Да, пожалуй. И какая эта поза, в которой ты хотел бы застыть навсегда? Ты
можешь показать.
-Пожалуйста. - Розмарин встал как цапля на одну ногу и выпучил глаза.
-Не так уж и плохо, как могло бы быть. Думаю, помпейцы, которых
извержение застигло врасплох, застыли в очень нелепых позах.
-Им было некогда подготовиться. Думаю, если бы они знали заранее, они
соорудили бы из своих тел скульптурную композицию. Хотя, может быть
им было всѐ равно.
-Не это ли случилось с Содомом и Гоморрой? Люди жили, никак не ожидая
того, что мир вокруг задумал сделать их моментальную фотографию.
Однажды я видел кусок янтаря, а в нѐм — двух совокупляющихся жуков.
Янтарь схватил их десятки миллионов лет назад. Потом он лежал где-то на
дне моря, и миллионы лет тянулись одинаково. -А потом этот янтарь
достали на поверхность, чтобы люди имели документальное, неоспоримое
свидетельство того, что десять миллионов лет назад на нашей планете тоже
жили жуки. Красненькие такие.
-От этого веет абсурдом и метафизикой вечного возвращения.
-Если бы не веяло, я бы об этом не вспомнил. Всѐ вокруг пропахло
абсурдом, совсем как вечность у Летова, провонявшая нефтью.
-Когда я смотрю на любую биологическую форму жизни, я представляю
нефть, в которую она превратится.
-Неплохо. Все мы рождены нефтью, и все мы станем ей.
-Сойдѐт за цитату из постмодернистской книги мѐртвых.
-Но еѐ никто не напишет, потому что все настоящие постмодернисты давно
мертвы. -Или за них пишет компьютер, что в принципе — то же самое.

Они немного помолчали, вдыхая пропахший абсурдом, осенними дворами

и пластмассовой вонью воздух. Тимьян посмотрел куда-то вдаль, и задал
вопрос, давно уже вертевшийся у него на языке.

-Ты голубой?
-Нет, я бы не сказал «голубой». Голубым я бы себя не назвал. Но
обстоятельства бывают порой сильнее нас.
-Превосходно. Если бы я был Дракулой, и меня спросили «вампир ли я», я
бы ответил так же. Глупо иметь что-то такое в основе своей
самоидентификации. То, что я иногда сосу кровь, не делает меня вампиром.
-Думаю, Дракула ответил бы на это «сосу не я, сосут все остальные».
-Именно.
-В детстве я верил в вампиров, и думал, что было бы неплохо встретить
одного из них. Он посвятил бы меня в ряды вампиров, и мы улетели бы
вместе в тѐмное небо Трансильвании, и наводили бы ужас на безграмотных
селян.
-А потом?
-А потом я начал читать фантастику, и верить в научно-технический
прогресс и колонизацию Марса.
-Должно быть, после этого ты начал мечтать о том, чтобы тебя укусил
научный работник, и вы улетели бы вместе на красную планету.
-Чтобы наводить ужас на прибывающих колонистов.

Действие препарата, кажется, начало ослабевать. Все вещи вокруг до сих

пор были покрыты переливающейся плѐночкой, и лица людей выглядели
как-то странно. Тимьян подумал, что его отпускает, и предложил Розмарину
поехать к нему, и догнаться плюшками. Нужно было дойти до дороги и
поймать мотор. Ноги были всѐ ещѐ резиновыми, вывески на магазинах и
ночных кафе складывались в загадочные надписи. За машинами оставались
длинные, разноцветные шлейфы, прорезающие ночь и вибрирующие во
тьме. Таксист с масляными глазами и турецким акцентом сказал «Садитесь,
прокачу!» и уставился в точку, где пересекаются параллельные прямые. Из
салона автомобиля играла суфийская музыка, и пахло сандалом и каким-то
тяжѐлым, растительным запахом, создающим восточную атмосферу.
Тимьян и Розмарин переглянулись, и сели на заднее сиденье монстра
советского автопрома, по лобовому стеклу которого змеилась арабская вязь.
Тмузыка навеяла Тимьяну воспоминание о поэме «Парламент Птиц»,
повествующей о том, как птицы отправились искать птицу Симург,
птичьего царя. Когда 30 птиц прошли 30 испытаний, они узнали, что
«Симург» это и значит 30 птиц. Розмарин смотрел в окно и думал о том, что
шлейфы от фар и огней ночного города напоминают ему тентакли,
фаллоподобные щупальца из японского эротического анимэ, и
представлял светящихся кальмаров, страстно совокупляющихся с
японскими школьницами. Эти видения очень ярко представали перед его
внутренним взором. Он подумал, что совокупление с кальмарами
символизирует выход за рамки человеческого и слияние человечества с
другими разумными расами. «Тесный контакт с негуманоидными расами...
Как он желанен, и как он недостижим. Но я верю, близится день, когда мы
сможем пожать их щупальца, и слиться с ними в едином экстазе, как
школьница из японского аниме с глубоководным кальмаром». Водитель
такси молчал, и в его голове плелись узоры семантического ковра, он
думал о невыразимой красоте мира, и о том, что тот, кто пересѐк бездну,
отделяющую человека от познания этой невыразимой красоты, должен
пересечь еѐ ещѐ раз для того, чтобы иметь возможность выразить
невыразимое, и что для этого нужно отказаться от пребывания в
запредельном и вернуться в мир людей. Но ему не хотелось покидать
запредельное, поэтому он был таксистом, а не поэтом, хотя его глазам
открывались такие бездны, которые нам и не снились. Говорящий не знает,
знающий не говорит. Они подъезжали к унылому кварталу на окраине,
состоящему из одинаковых шестнадцатиэтажек, почти все окна на которых
были темны. Машина остановилась, таксист посмотрел на них взглядом, в
котором рождались и умирали галактики, и сказал «с вас 200 рублей».
Больше таксист ничего не сказал.

От стен шестнадцатиэтажек веяло тоской и безысходностью, они были

похожи на зубы скелета какого-то гигантозавра, бессильно и тщетно
указывающие в серо-бардовое, низкое, беззвѐздное небо. Они поспеши
зайти в парадную. По стенам подъезда метались тени, обшарпанные стены
нагнетали и давили, из покосившихся почтовых ящиков торчали уголки
газет. Стены подъезда были украшены наскальной живописью, из
калейдоскопа надписей и картинок особенно выделялся глаз в
треугольнике, и размашистая надпись под самым потолком «Только здесь я
могу рассказать правду о себе. Я ебу собак». Усмехнувшись над этим
откровением, Тимьян и Розмарин вошли в лифт. Сеть трещин на зеркале,
которое висело в лифте, наводило на мысль о существовании зеркального
паука, живущего между нашим миром и зазеркальем, и пытающимся
поймать что-то в зеркале при помощи сети концентрических окружностей.
Тимьян вспомнил туалет в баре, в котором множились отражения в
коридоре зеркал, легенду о Железном Императоре, остановившем войну
между миром зазеркалья и миром людей, и о зеркальной рыбе. Розмарин,
вглядывающийся в отражение очень пристальным взглядом, будто бы он
что-то там заметил, наконец, цокнул языком и сказал

-Мы похожи на рептилий. Ну и вид у нас.

-Вероятно, галлюцинирующие рептилии думают, что они похожи на
людей.
-Никогда не общался с галлюцинирующими рептилиями.
-Может быть, ты каждый день с ними общаешься. Они настолько уверены,
что они похожи на людей, что выглядят как люди. Такая продвинутая
мимикрия. Меня часто не оставляет ощущение, что все эти люди в метро и
на улицах, с пустыми глазами — какие-то гекконы.
-Всѐ может быть. Они уже среди нас, и правят миром.

И в этот момент лифт закряхтел, припѐрднул и затрясся. Свет замигал и

выключился. Лифт остановился. Всѐ погрузилось в темноту и тишину.
Первым нарушил молчание Тимьян.

-Блеять.
-Мой телефон разрядился. У тебя есть чем посветить?
-Нет. Я не всегда беру телефон, и сегодня именно такой день, когда я его не
взял.
-Чѐрт, значит позвонить в аварийную службу тоже невозможно. Мы живѐм в
эпоху сотовой связи. Не думал, что есть люди, которые ходят куда-то без
телефона.
-Вообще-то, я делаю это сознательно. В прошлый раз когда я был в клубе, я
брал с собой телефон. И до закрытия просидел на диване, читая Пелевина.
Мог бы дома почитать с таким же успехом. Когда у телефонов не было
столько функций, было как-то проще получать впечатления от реальной
жизни. Теперь мы уходим в виртуальную реальность, всѐ глубже и глубже.
Матрица имеет нас.
-Это звучит разумно. В лифтах обычно бывает кнопка вызова диспетчера. Еѐ
не видно, но мы можем нажимать все кнопки по очереди, и рано или
поздно найдѐм нужную.
-Вообще-то у меня была зажигалка. Можно посветить ей.
-Замечательно!

Вспыхнуло пламя, и выхватило из темноты лица, похожие на маски из

папье-маше. Кнопка вызова быстро нашлась, но еѐ нажатие ничего не
изменило. Из темноты не раздался никакой голос, двери не открылись,
лифт никуда не поехал. Ничего этого не произошло, и поэтому Тимьян и
Розмарин продолжили оставаться в темноте. Тимьян пару раз чиркнул
зажигалкой, и еѐ вспышки создавали моментальные фотографии,
остающиеся медленно затухающим следом на сетчатке. После этого он
вдруг засуетился и начал что-то нащупывать в щели между корпусом лифта
и зеркалом.

-Закладку ищешь?
-Почти. Этой весной я заныкал за этим зеркалом убойный косяк с северным
сиянием. Я тогда не знал, зачем я это делаю, ведь я не мог предвидеть того,
что когда-нибудь лифт застрянет. И тем не менее, я зачем-то это сделал,
повинуясь какому-то непонятному импульсу.
-Звучит довольно таки фантастично, как рояль в кустах.
-Что за рояль?
-Ну это из советской газеты, где журналист берѐт интервью у какого-то
чела, они идут по парку, и этот чел ему говорит «А ещѐ я играю на рояле».
И тут в кустах они находят рояль, тот садится, и начинает на нѐм играть. И
этот рояль в кустах стал советским мемом.
-Ну, знаешь ли, отличие действительности от фантастики как раз таки в
том, что фантастика обязана быть правдоподобной, а действительность —
нет.
-И не поспоришь.
-Эврика! - воскликнул Тимьян, доставая из щели сильно помятую
беломорину, и освещая еѐ пламенем зажигалки.

Они присели на корты, и раскурили беломорину, кашляя и давясь густым

дымом. Когда они затягивались, огонѐк разгорался и иногда выпускал
искры. В эти моменты света становилось чуть больше, но его всѐ равно не
хватало, чтобы разглядеть хоть что-нибудь. Через некоторое время огонѐк
прекратил существовать, и всѐ вернулось в темноту. Некоторое время они
молчали, а потом Тимьян заговорил, слегка осипшим голосом.

-Знаешь откуда берутся эти искры? Пелевин писал, что это сгорают
конопляные клопы, которых можно увидеть, если долго разглядывать
коноплю через лупу. И якобы эти клопы начинают расползаться, почуяв
ментов. Он целую легенду про этих клопов сочинил, но на самом деле
этих клопов кроме него никто не видел, да и нет никаких клопов. А было
всѐ так. Жил в древние времена царь Соломон, он же султан Сулейман,
который был очень мудр, и знал все языки, в том числе язык ангелов и язык
демонов, или джиннов. И все джинны подчинялись ему, потому что он знал
не только их язык, но и истинные имена каждого из них. Соломон заключил
их в специально созданное для этого измерение, астральное
подпространство, при помощи магических печатей, и теперь джинны могут
выйти оттуда, только если человек с какой-либо целью начертает такую
печать и произнесѐт имя джинна. В этом подпространстве темно и ничего
не происходит. Джинны очень тоскуют по солнечному свету, и очень
гневаются на Соломона. А когда царь Соломон умер, и его похоронили, на
его могиле выросла волшебная трава, хранящая в своих листьях знания о
ключах к астралу и подпространству. И когда кто-то курит траву, джинны
чувствуют еѐ запах, и их сердца начинают пламенеть, и они рвутся на волю,
но пока человек не произнесѐт их имена, они останутся там, замурованные
в глухих и тѐмных тоннелях. Так что это не конопляные клопы, это пламя
демонических сердец.
-Ну охуеть теперь. Вспыхнуло раз 8, значит, мы скурили 8 демонических
сердец.
-Это довольно таки сакральное число. Всѐ это что-то значит. Ты веришь в
демонов?
-Я их видел. В детстве. Я тогда вообще видел много необычного.
Фантастические города, пейзажи с других планет, сцены каких-то
магических ритуалов и себя из будущего. А ещѐ я видел ангелов и демонов.
И с демонами возникали проблемы. У меня в комнате стоял большой
тѐмно-коричневый шкаф, похожий на гроб. И по ночам рогатые зелѐные
черти выпрыгивали из него, и тянули ко мне свои суковатые пальцы с
острыми когтями, крича что они доберутся до меня. Это наводило на меня
ужас, я совершенно не знал, как реагировать на зелѐных чертей, живущих в
шкафу. И однажды меня отвели к детскому психологу, и я рассказал ему
про этих шкафных чертей, хотя и не планировал ничего ему рассказывать.
Сам не знаю, почему рассказал. Но после этого мне назначили особые
таблетки. Если я съедал их сразу горсть (для этого приходилось их
копить), у меня начинался приятный сон, и всегда снилось одно и то же —
будто бы я попадаю в междумирье, особое пространство, состоящее из
разноцветных шевелящихся ковров, и меня встречает Бог-Муравей. Мне
нравилось летать к Богу-Муравью, с ним я чувствовал себя спокойно и
очень гармонично, будто бы я должен находиться именно там. И демоны
перестали выпрыгивать из шкафа, видимо чувствуя, что теперь на меня
распространяется защита Бога-Муравья.
-Офигительная история. А расскажи, как ты познакомился с творчеством
Карлоса Кастанеды.
-Мама читала мне его вместо сказок, перед сном. Сложно сказать, почему
именно его. Наверное, сработало намерение вселенной, и эти книги каким-
то образом оказались там где оказались, и произвели должный эффект.
Спать под Кастанеду было приятно, под него снились хорошие сны.
-А я в школе посещал частного преподавателя игры на гитаре. Он был
довольно странный тип — одновременно инженер и поэт. Такое сочетание
встречалось мне не часто. Уроки музыки не сделали из меня музыканта, я
даже не смог освоить нотную грамоту. Но, кроме занятий музыкой, мы
много беседовали о литературе, и он давал мне книги из своей библиотеки.
А у него хранилось множество специфической литературы, в том числе
Гермес Триспегист, который показался мне тогда совершенно непонятным,
и Карлос Кастанеда, вот он читался запоем, первое что я прочитал, было
«Путешествие в Икстлан», а потом понеслось. Читал не по порядку, и
первый том попался мне не сразу. Прочитав про «растения силы» я сразу
же захотел поехать в Мексику, чтобы своими глазами увидеть стража
другого мира, зелѐного койота и прочее. А потом, через пару лет, у всех
стал появляться интернет, и я наткнулся в интернете на текст «как упороться
за 10 рублей». И вот, после прочтения этого текста, я взял деньги, которые
родители дали мне на школьный обед, пошѐл на рынок и купил несколько
пачек мускатного ореха. И упоролся за 10 рублей. И вся жизнь разделилась
на «до» и «после». Я не увидел ничего особенного в первый раз, но ощутил
чувство причастности к древним видящим. Будто бы учение Дона Хуана
вошло в мою плоть вместе с эфирными маслами мускатного ореха, и стало
моей сутью.
-А ты практиковал контролируемую глупость?
-Многократно. Однажды я привязал к ушам два воздушных шарика, синий и
красный, и целый день с ними ходил. Ещѐ как-то раз я покрасил кусок
потолка в зелѐно-коричневую клеточку. Но практика контролируемой
глупости полностью вросла в мою жизнь, и теперь всѐ что я делаю —
контролиремая глупость.
-А видел неоргаников?
-Так это те же джинны.
-Значит, ты не просто так про них рассказывал. Слушай, а почему бы не
попробовать призвать кого-нибудь из них, и не перенестись с их помощью
из этого лифта? Мы не сможем сидеть тут вечно. Сейчас всѐ идѐт хорошо,
но пройдѐт время, и нам захочется есть. Что мы будем есть? Друг друга? Не
думаю. А если кто-то из нас захочет срать? Это будет фиаско. Нам придѐтся
сидеть в этом лифте и терпеть, или сидеть и терпеть вонь. А ещѐ у нас
может начаться клаустрофобия, так что, самое время призвать какого-нибудь
могучего демона.
-Вообще, я думаю, что ближе к утру лифт заработает сам. Ну или его
отремонтируют. -Но мне тоже не очень хочется ждать.
-Ты знаешь какие-нибудь заклинания?
-Я похож на того кто знает?
-Вообще-то да.
-Не больше чем ты.
-Мы можем их придумать.

Они молча сидели в темноте, собираясь с мыслями, и один из них вдруг

запел дурным голосом, а другой подхватил. Они пели по строке, и слова
удивительным образом складывались в текст, который, казалось, имеет
какой-то смысл. Вот только, явно не направленный на призыв могучих
демонов. Слова были взяты из телепередач и рекламы. Через них просто
вещало коллективное бессознательное. В песне упоминались Равшан и
Джумшут, кубики Магги, слабое звено, граждане России, цены на нефть и
почему-то фраза «это норма». Рефреном повторялось «не переключайте
канал», Если это заклинание и могло призвать демона, то только демона
телевидения.

-Хюйня какая-то получилась.

-Да, надо попробовать ещѐ раз.
Следующее «заклинание» повествовало про космического коня, мчащегося
через всю вселенную. Конь питался только лапшой быстрого
приготовления, и нѐсся сквозь вселенную так быстро, что обгонял
электроны и фотоны, не говоря уже о галактиках, чѐрных дырах и звѐздах.
Космический конь в молодости был быстрым и игривым, но время шло, и
космическое излучение откалывало от него атомы, один за одним, пока от
коня не остался только анус, летящий сквозь пространство со сверхсветовой
скоростью. Этот анус, появившийся на небосклоне, означал грядущий
апокалипсис. Не было ни всадника, ни коня апокалипсиса. Только жопа.

-Вроде бы получше. Но ты точно уверен в том, что волшебная трава даѐт

знание языков демонов?
-Как можно быть в чѐм-то уверенным, когда вокруг такой непроглядный
мрак? Я не уверен даже в том, что я на самом деле существую. Но, это
наводит меня на мысль. -До сих пор мы пели по-русски. Давай теперь
попробуем спеть на демоническом языке. И погромче, может быть, тогда
нас услышат соседи, и выйдут посмотреть, кто там так надрывыется.
-Я бы не вышел, если бы у меня в подъезде кто-то выл в такое время.
Значит, в существовании соседей ты уверен, а в своѐм нет?
-В их существовании я никогда не был уверен. К тому же, у меня давно
возникает подозрение, что все они — воображаемые люди. Сегодня, в этом
баре, я поймал себя на мысли, что мне кажется, будто бы все люди — это
один и тот же человек, надевающий разные лица и разную одежду, чтобы
играть роли в этом театре одного актѐра. И этот человек я. Существует
мнение, что во вселенной существую только я, и ты не сможешь доказать
мне, что это не так. Можно даже не пытаться.
-Не буду пытаться, потому что существую только я, и это так же очевидно,
как и то, что это некому доказывать. А все эти люди, и все ситуации, в
которых ты мог их видеть — продукт воображения, как и весь этот мир. На
самом деле не существует ничего, кроме вечной тьмы, и двух голосов в
ней, которые в процессе диалога создают себе личности, с набором
воспоминаний, прошлое, и весь этот мир с Джамшутами, Кастанедой и
барами, в которых играет техно. Всего этого никогда не существовало, и мы
придумали это сейчас, просто чтобы объяснить себе реальность.
-Но если существует только «Я», то почему тогда голоса во тьме — два? -
Тимьян решил поддержать игру, ведь всѐ равно было нечего делать.
-Ну, видишь ли, Тьма — это пустое пространство. Вакуум. А в вакууме
возникают пары частиц и античастиц. Теза и антитеза. Они тут же
аннигилируют, поэтому их появление ничего не меняет во всеобщем
небытии. Но за мгновение их существования, в их субъективном времени
проходит вечность. И в их диалоге формируется описание реальности,
необходимое для того, чтобы эту вечность чем-то заполнить.
-Ну хорошо, вот только есть один нюанс. Почему мы, если мы можем
создать любую реальность, какую только захотим, создаѐм вместо этого
тѐмную железную коробку, из которой мы не можем выбраться, и унылую
шестнадцатиэтажку вокруг неѐ? Это что, лучший из возможных миров?
-Я думаю, количество этажей в здании символизирует 16 слоѐв пустоты.
Если обратиться к нумерологии, это достаточно символично. Косяк
стрельнул искрами 8 раз. У здания 16 этажей. У людей по 32 зуба, и именно
поэтому мы приняли человеческую форму. У аджна-чакры 64 лепестка,
отвечающие каждый за свой поток сознания. А сознание — это свойство
пространства, и его структура намекает на то, что пространство это —
виртуальное, потому что эти числа ассоциируются с компами. -Значит,
матрица существует. И она действительно имеет нас.
-Тогда отымеем матрицу. Нужно вызвать джинна, но перед этим мы должны
придумать, куда он перенесѐт нас, и кем мы станем в новой реальности.
Представим самый гармоничный мир, где мы чувствовали бы себя более
счастливыми, чем где либо ещѐ.
-Когда я бывал в пространстве цветных ковров, у Бога-Муравья, мне
казалось, что самая приятная жизнь — у насекомых. И их сознание
коллективно, а значит, оно не умирает вместе с отдельным муравьѐм. Они
бессмертны.
-Мне не очень нравятся муравьи. Слишком суетливые, а я люблю
размеренность. А вообще, идея с миром насекомых очень даже ничего.
Стоит попробовать. Нужно хорошенько представить себе, что мы стали
насекомыми, вот только надо как-то выбрать самый подходящий вид. И
лучше сделать это скорее, мне начинает не нравиться эта сгустившаяся
вокруг тьма. Мне кажется, будто бы она выжидающе смотрит на нас.
-Она и правда смотрит. Пространство способно наблюдать. Если не
муравьи, то кто? -Цикады? Сверчки? Стрекозы? Тля?
-Красные жуки!
-Красные жуки?
-Да, чѐрт возьми, красные жуки! Когда я увидел тот кусок янтаря, с двумя
красными жуками, я почувствовал исходящую от него ауру покоя,
уверенности и благостного настроения. Я почти уверен, что нет лучшего
способа воспринимать мир, чем быть красным жуком. Трудно объяснить,
почему я так считаю, но чем больше я об этом задумываюсь, тем больше
понимаю, что с тех пор, как увидел этот камень, всѐ, чего я хочу, так это
хоть на мгновение оказаться красным жуком!
-Тогда давай сделаем это!
-Ты готов?
-Да, я готов.
-Поехали!

Он сказал поехали, и махнул рукой. Они запели песню на тарабарском

языке, громко, с чувством, растягивая слова и местами переходя на
рычание, горловое пение и визг. Вошли в настоящий шаманский транс. И
тут паутина трещин на зеркале осветилась изнутри. В зеркале показалась
зубастая физиономия рыбы-удильщика с фонариком на длинном отростке,
который рос у него из лба.

-Чего хотели? - спросила зеркальная рыба-удильшик.

-Мы хотим стать красными жуками, и где-нибудь подальше отсюда.
-И нахера? - рыба флегматично усмехнулась
-Мы решили что их восприятие наиболее гармонично отображает мир, и
что красные жуки — самые счастливые существа на Земле.
-Разумно. Ладно, а где?
-Что где?
-Ну, где вы окажетесь, став красными жуками?
-Ммм, нуууу... в Мексике! Да, точно, в Мексике!
-Почему именно там?
-Но почему бы и нет? Мексика — самое подходящее место для двух таких
красных жуков как мы.
-Ну, следуйте за мной.

Они вошли в зеркало, которое вдруг стало жидким, как желе, которое чавкая
сомкнулось за ними. Прошли по цветастым коврам междумирья, где
флегматичная зеркальная рыба-удильщик плыла, указывая им путь
фонариком, и открывая рот. Они увидели Бога-Муравья, который весь был
покрыт неоновыми надписями, так быстро меняющимися, что их было
невозможно прочитать. Рыба сказала Богу-Муравью «Так, вот эти двое хотят
стать красными жуками в Мексике». Бог-Муравей пошевелил жвалами,
щѐлкнул лапкой, и всѐ завертелось... Пространство пошло глитчами и
фрактальными узорами. Воронка выплюнула их на другой стороне планеты.

По кусту чапараля ползли два красных жука, и шевелили усиками.

Солнышко грело их, горькие листья чапараля были самым изысканным
явством. Жуки не хотели больше ничего, кроме как есть листья, и нежиться
на солнышке.
-Ну и как тебе быть красным жуком? - спросил Розмарин.
-Ещѐ никогда я не был так счастлив. - ответил Тимьян.

И они поползли по веточке вверх, чтобы полюбоваться закатом. Солнце

садилось над пустыней Сонорра, лучи пробивались через чапараль, и
длинные тени ложились на сухую как пепел землю. Где-то в вышине
пролетал орѐл, и его клѐкот разносился гулким эхом над бескрайними
просторами. Жуки начали заползать в свои норки, чтобы переждать в тепле
ночь, ведь ночи здесь прохладные. Каждый из жуков полностью доволен
своим местом в мире, и жизнь каждого из них будет длиться, пока
существует этот вид жуков, поскольку они живут в коллективном разуме, а
значит, их счастье никогда не закончится.
Лис-Пиздолиз

Волшебный лес раскинулся по всей поверхности Гондванды. Лес нигде не

начинался и не кончался, как и сама Гондванда, потому что поверхность
планеты была изогнута, подобно бутылке Клейна, и замкнута на саму себя.
Ландшафт тянулся вечным рекурсивным паттерном - воды океана,
изломанная береговая линия материка, издалека похожего на печень, и на
каменистом мысе - фантастический город, сотканный из чистой магии. Его
стены блистали перламутром, в жаркий полдень этот город казался
похожим на холодное пламя, а по ночам его очертания становились
туманными и слегка пугающими. В центре возвышался циклопический
шпиль, изогнутые очертания напоминали остов гигантского насекомого с
нечѐтным количеством фасеточных глаз. Это был замок Императрицы-
Лакрицы. Еѐ город, неприступная жемчужная крепость - столица и
единственный крупный город Лесной Империи. В остальных частях
государства его население предпочитало ютиться во внешне скромных,
слегка выпирающих над землѐй конструкциях, замаскированных травой.
Вглубь уходила широкая сеть разветвлѐнных нор. Нет, они не были
хоббитами. Лесную империю населяла раса оборотней. Они делились на
несколько рас, впрочем, это деление было весьма условным - зооморфные
черты зависили восновном от рода деятельности индивида, и при переходе
из одной касты в другую менялся окрас его шерсти, форма лап и челюстей
и так далее, и волк вполне мог стать енотом, и наоборот. Высшей кастой
были коты, занимающие все государственные посты, занимающиеся
вопросами управления, а так же выполняющие функцию
священнослужителей. Императрица-Лакрица была оборотнем-кошкой и
правила планетой уже 1000 лет. Она была скорее легендой, чем реально
существующим персонажем - живя столь долгий срок, она научилась
разбирать своѐ тело на волновые составляющие, и находиться везде
одновременно. Замок был еѐ телепатическим храмом, резонатором из
хитиновых пластин, где еѐ ментальное излучение фокусировалось, его
пучки собирались и направлялись на Площадь Прозрения, где степенные
коты, всегда пребывающие в трансе, прозревали еѐ имперскую волю, и
искали способ еѐ исполнить. Впрочем, иногда она являла себя и простым
смертным. Как раз об этом и пойдѐт наша история.
 В волшебном лесу, который нигде не начинался и никогда не кончался,
жил Лис-Пиздолиз. Лес этот был волшебным, потому что рос на
поверхности искривлѐнного пространства, у самого воротничка этого
самого искривления, однако находясь внутри леса это было непросто
заметить, и лес казался, вобщем-то, ровной поверхностью, без каких-либо
подвохов. Природа пестрела разнообразием. Изумрудная прозрачная осока
резала неосторожные пятки, грибы с глазами молча смотрели Лису-
Пиздолизу вслед, а дубы-колдуны скрипели узловатые проклятия и
провожали его, таращась чернотой трухлявых глазниц. Сегодня Лис-
Пиздолиз вышел из своей норы, прихватив с собой электрическую дугу,
для отпугивания диких кудябликов, чьи нападения стали нередки как
майские дожди. Он шѐл насобирать себе землянику. Лис-Пиздолиз вообще
любил землянику, и часто повторял "Всю землю крестьянам, всю
землянику мне!". Может быть, он и не говорил этого, вполне возможно что
нет, но так или иначе, он был отменным любителем земляники, и сегодня
он держал свой путь на Земляничные поля.

Лис-Пиздолиз был типичным лисом, он был высок, худощав, с длинными

и узловатыми пальцами. Рыжая, с проседью шерсть была вечно
растрѐпанной и торчала во все стороны. Лицо Лиса-Пиздолиза было всегда
ассиметрично искажено - когда-то он наелся в лесу красных поганок, так,
что они полезли у него из носа и из ушей - никто не знает, что тогда
привидилось ему в галлюциногенном бреду, но "опосля свело ебло" - и,
судя по всему, это обстоятельство нисколько Лиса не смущало, напротив,
он подчѐркивал это впечатление, тем что всегда носил в одном глазу
монокль, что придавало ему хитрый вид полуоскала-полуусмешки. Как и
все лисы, он был представителем утончѐнной касты магов, и питал страсть
ко всевозможным удовольствиям - оттуда и пошла его кличка, кроме того,
любил лис и стробирование мозгов, для чего он прибегал ко
всевозможным средствам, которыми изобиловали пространства Лесной
Империи - галлюцинногенные жабы, от вылизывания которых его шерсть
поседела, осы, чьи жала источали безумие - однажды Лис-Пиздолиз
попытался содомировать осиное гнездо, после чего его пах распух, а сам
он провалялся две недели в звѐздных галлюцинациях, и особый род
грибов, на которых росли глаза - это пожалуй самое безобидное, что можно
было встретить в лесу, разве что, в эти глаза не стоило смотреть иначе, чем
как через свинцовое стекло монокля, который носил Лис-Пиздолиз - их
взгляд вводил любого в ступор, и они прорастали своей грибницей в его
тело, незаметно замещая переплетениями мицелия клетки несчастной
жертвы. Был человек - и нет человека, а есть гриб, принявший его форму.
Порой, никто не догадывался об этой трансформации, пока обновлѐнный
этой трансформацией грибной чел не заговорит - а говорили они весьма
странные вещи.

Помимо монокля, Лис-Пиздолиз всегда носил медальон с миниатюрным

изображением Императрицы-Лакрицы, но это вовсе не было проявлением
его имперского патриотизма - вовсе нет, Лис-Пиздолиз был безумно
влюблѐн в Императрицу, живущую в перламутровом замке с заострѐнными
гротескными шпилями, колющими лазурные небеса, Лис-Пиздолиз был
влюблѐн в этот неуловимый фантом, тонкой плѐнкой размазанный по
всему полотну реальности, и он осознавал всю несбыточность этих грѐз,
это влечение к трансцендентному объекту будто бы вело его. Дыхание
становилось чаще, когда он, следуя своей дорогой на Земляничные Поля,
останавливался, чтобы открыть медальон и пустить слюню вожделения на
еѐ Имперское Величество, облизываться, мысленно просовывая шершавый
язык в узкую киску Императрицы, и думая о фантастических антеннах
перламутрового замка. О, влажные мечты!

Но даже эти мечты озаряли сумрачную жизнь Лиса, когда тот просыпался в
стробоскопическом бреду утренних галлюцинаций. Сегодня Лис проснулся
до рассвета, его глаза были красными, как маленькие помидорчики, тело
выгнулось эпилептической дугой, шерсть была наэлектризована, а между
ног колом стояло. Ночью в его воспалѐнном мозгу играла дьявольская
трель - цианистый блюз, отравивший его до самой сердцевины. Сегодня
ночью к нему являлся суккуб. Призрачная девушка-кошка лунным серпом
вошла в его сон, оставив на его шкуре узкие стигматы-отметины,
свидетельствующие о посвящении в мистерии клитора. Лис-Пиздолиз был
шаманом восьмидесятого уровня, он умел превращать эрогенные зоны в
галлюциногенные одним своим прикосновением, и за эту способность он
должен был расплачиваться, отдавая демонам каждую порцию своих
утренних семяизвержений. Он быстро раскрыл медальон и испустил своѐ
семя на бронзовую фигурку богини Чѐрной Луны. О, Мать Демонов!

Смакуя воспоминания о вибрирующих утренних поллюциях, Лис-Пиздолиз

дошѐл до пролеска, за которыми начинались Земляничные Поля. Солнце
агонизировало в его зрачках = он шѐл много часов, сутки струились к закату.
Трава на земляничных полях произрастала ровными квадратами, как
лоскутное одеяло - таково было необъяснимое проявление разума
растительного царства. Несколько зелѐных светляков уже кружило над
небольшим оврагом. Один из них присел Лису-Пиздолизу на его острый
нос, и тот на мгновение скосил глаза. Насекомое казалось большим и
невероятно сложным - на его светящейся части переливалась неонами
древняя реклама каких-то безумных, насекомоподобных богов, конструкция
световых потоков впивалась лису в глаза, скошенные к переносице,
пронзала нервы и входила в мозг сериями ритмичных вспышек. Сердце
Лиса стало подстраиваться под биения лампочки насекомого, и светлячок
ввѐл бы его в глубокий транс, и подчинил бы себе лисий разум, если бы у
Лиса не сработал защитный рефлекс - он слизнул светящееся насекомое с
кончика своего носа. Светляк был кислый на вкус, язык и губы сразу же
онемели, так, будто бы Лис лизнул спину галлюциногенной жабы. До
Земляничных Полей осталось совсем чуть-чуть, и он присел на старый
разваливающийся пень чтобы немного отдохнуть и дождаться наступления
сумерек. Он любил собирать землянику в темноте. Его глаза лучше были
приспособленны к сету звѐзд и луны, чем к обжигающим лучам солнца.

Лис-Пиздолиз сидел на пеньке, прислушиваясь к необычным ощущениям в

своѐм теле. Дыхание становилось как-то необычно учащѐнным, диафрагма
приподнялась,ладони вспотели, и из глубины лесной чащи раздался звон.
Всѐ вокруг стало ярким и поплыло. Воздух задрожал, стал упругим как
резина, нивидимые губы повсюду повторяли "Бым - бырымбымбым",
воздух стал осязаемым, в нѐм появились мембраны, уплотнения и
извилистые карманы, из которых поыпалось мельтешение тоненьких
гнусавых голосков, звон бубенцов и звук лопающихся хвоинок. Голоса
приближались вместе с топотом маленьких ног. "Аощ-аощ! Бегом сквозь
двери! Бегом сквозь стены!" - различил Лис-Пиздолиз. Он раньше не
слышал ничего такого, но вспомнил, что в старинном фолианте,
повествовавшем о магии мира нефтепродуктов, упоминались карлики,
живущие в этих искажѐнных областях астрального мира, то были ехидные
и злокозненные кобольды, способные поворачивать время вспять,
поскольку для них время являлось дополнительным измерением
пространства - они жили в реальности 5Д. Существа эти обладали весьма и
весьма своеобразным чувством юмора, и вспомнив об этом, Лис подумал,
что до земляники он, наверное, сегодня не доберѐтся. Электрическая дуга,
которая так хорошо отпугивала кудябликов, была совершенно бесполезна
против орды пятимерных гномов, Аощ-Аощ. Маленькие, серо-голубые
антропоморфные фигурки показались из-за деревьев, замерли на секунду, а
потом, со свистом и улюлюканьем, толпа карликов бросилась на Лиса.
Лиса-Пиздолиза обливали из шланга какой-то холодной липкой
жидкостью. Он оказался намертво приклеен к толстому стволу пьяной
сосны с плешивыми, спирально-изогнутыми ветками. В его рот вливалось
некая вяжущая горечь, он ощущал, как его распирают изнутри упруго
вибрирующие сверхтонкие волокна, похожие на кошачьи усы. Небо пело,
карлики пританцовывали внутри Лиса, и повторяли "Аощ-аощ! Бегом сквозь
двери! Бегом сквозь стены!". Нейроны в мозгу нещадно коротило. Светлячок,
которого Лис-Пиздолиз невзначай слизнул, подарил ему напоследок свой
весѐлый яд. Лис чувствовал, как теперь его едят насекомые, и ему было так
приятно, что когтями он впился на несколько слоев в сосновую корую.
Зубчатые колѐса в голове накалились докрасна. Челюсти сомкнулись
капканом чеширской улыбки. Карлики бежали вперѐд, высоко задирая ноги,
они куда-то несли его на руках. Звѐзды сияли ясно, иглами втыкаясь в его
язык, сочащийса лунным нектаром. Запах ночных фиалок вызывал у него
судороги сладчайшей боли. Купол сумасшествия сомкнулся над Лисом-
Пиздолизом. Он распался на миллиарды светящихся ромбов.

Когда маленькие человечки собирали его из отдельных октаэдрических

модулей, которые разметало по всему подпространству, его дух блуждал,
пойманный между зеркал, отражающих друг друга. Он почувствовал

прикосновение солѐного бриза, запах водораслей и прохладный свет

пробудил его. Он был прилеплен к скале, платформой возвышающейся над
морем. Аощ-аощ с миниатюрными копьями в руках стояли вокруг него
кольцом. Тела карликов были пролупрозрачны. Сквозь маслянистую кожу
просвечивали тонкие верѐвки их хрящевидных костей. Головы Аощ-аощ
венчали перламутровые заострѐнные шлемы, из чего Лис-Пиздолиз
догадался, что перед его окружил отряд хорошо обученных воинов.

Вдруг Лис перевѐл глаза на источник холодного тусклого свечения, которое

было хорошо заметно, несмотря на солнце, находившееся в зените. Это
блестела шерсть Императрицы-Лакрицы. Лис увидел еѐ воочию. Женщина-
кошка с миндалевидными глазами и острой улыбкой хищного зверя. Лис-
Пиздолиз вздрогнул от нахлынувшей на него похоти, он осознавал все
грани охуевления, и сквозь это осознание ему удалось прохрипеть "Я хочу
познать Вашу мудрость, Императрица, но ещѐ больше я хочу познать вашу
похоть!" . Вена на лбу у Лиса-Пиздолиза вздулась, что делало его похожим
на мощный эрегированный фаллось. Один глаз он страшно выпучил в
неимоверном напряжении, от чего на нѐм начали лопаться капилляры.
Императрица склонилась к прикованной шнурами слизи фигуре Лиса-
//Luinskwidi
Пиздолиза. Он был похож на Прометея, в ожидании клевка. Она
прошептала ему в ухо "Я раскрою тебе самую главную тайну, к которой ты
стремился всю жизнь" и еѐ голос тѐк к Лису в уши, как горячий металл.
Коннекторы воткнулись в нервы, по ним пробежал электрический ток.
Сердце остановилось, а потом пошло ещѐ быстрей. Солѐный клитор
Императрыцы-Лакрицы коснулся его языка. Лунный свет очертил области
мозга, проступая магическими печатями на стенах. Сигиллы таро теней.
Что-то подступало, по потаѐнным туннелям. Приближение к
семантическому ядру. Колыхание завесы. Еѐ пизда пахла морем.

Он упал на влажный песок, волны слизнули его, как букашку. Трансмутация

кости - удел личностей. Разрушенных напрочь личносте. В теле Лиса-
Пиздолиза вовсе не осталось костей. Он стал медузой. Границы его тела
растворились до простой формальности. Вода находилась как внутри так и
снаружи. Он знал, что никогда не умрѐт - когда его личность исчерпает
себя, еѐ грани исчезнут, как стѐкла стен аквариума, и его внутренние воды
сольются с Великим Океаном. Из белѐсых, как сперма, барашков,
венчающих волны, сложилась призрачная фигура Императрицы-Лакрицы с
длинным копьѐм в руке. Она несколько секунд балансировала, стоя на
пальцах на волнах неспокойной морской поверхности, а потом метнула
копьѐ в центр этой самой медузы, которой стел Лис-Пиздолиз. Плѐнка,
отделяющая его сознание от океана, лопнула, как мыльный пузырь. Он не
имел границ, его разум расширялся во всеохватный и вечно нарастающий
оргазм смерти. Необитаемые острова россыпью бисера пролились на
водную гладь, еѐ зеркальная поверхность едва заметно дрогнула в
предвкушении цунами, огромный антициклон гнал его к берегам
Гондванды.

Вода разрушала города, съедала порты без остатка, огромные баржи

летели, как щепки, ветер срывал крыши с рыбацких хижин, пальмы
ломались от его силы.
"Вот так каждый раз, когда миры соприкасаются, мы сходимся с тобой,
становясь разрушительной, убийственной стихией. Но наша с тобой любовь
вечна, хотя она и несѐт смерть всему живому. Не есть ли в таком случае
смерть - наивысшая и наилучшая форма жизни, самая совершенная из всех
возможных. Нет ничего прекраснее еѐ. Теперь я обрѐл осознание, и я вижу
мир из центра циклона, где нет ни меня, ни тебя, есть только спираль,
движущаяся навстречу своему центру, где сходятся все линии мира, и все
знаки соединяются в один знак. Теперь же, подари мне этот последний
величественный миг. Я был скрытой камерой, и видел тебя через мутные
стѐкла, но сегодня - я увидел лицом к лицу!". Лис-Пиздолиз жадно
впивался в еѐ пизду, пил еѐ пряные соки, весь иссушѐнный жгучим знанием
Истины. Проникновение лисьего языка в сладостную бездну тела
Императрицы-Лакрицы раскрывала в его душе новые лабиринты
мистического знания, путей, ведущих в одну точку полного невозврата,
точку, которая так манит к себе и которая недостижима ни для кого из
живущих на Земле. Голос, похожий на звон серебряных колокольцев,
засмеялся прямо в его мозгу. "Теперь ты познал истину, но завтра ты
забудешь еѐ, и ты будешь вечно стремиться, как то и было раньше, в
Перламутровый Замок, где ты познаешь еѐ вновь. Но после ты снова еѐ
забудешь, и ты будешь искать и возвращаться - так вращается колесо жизни,
и ты - генератор тока, который и приводит в движение его ось!" - голосо
растаял, превратившись в звонкий серебрянный смех, хрустящий на зубах
сахарными кристаллами.

//astash
Императрица-Лакрица пребывала в пространстве голографических паутин,
она стояла в пустоте над поверхностью великого моря информации,
разведя руки в стороны, держа в левой руке круглую серебряную луну, а в
правой - острую спицу. Полумесяц на еѐ лбу ярко вспыхнул, отражаясь в еѐ
глазах далѐкими всполохами северного сияния. Еѐ голос шелестел тихо,
будто она шагала по узкой тропе, осторожно ступая, держа на вытянутых
руках мистические предметы, которые тянуло друг к другу как
противоположные полюса магнита, и только еѐ руки не давали этим
предметам соединиться. "Вот так я поддерживаю равновесие этого мира. И
я создала всѐ это специально для вас, ведь вы - дети Матрицы, а она в свою
очередь - одна из мыслей, которую я не перестану думать, пока существует
этот мир". Еѐ руки соединил разряд молнии. Хвост выписывал восьмѐрки и
знаки бесконечности. Шерсть на изящном теле серебрилась как ртуть. Еѐ
покрывало некое подобие росы, в каждой капле которой отражались
многочисленные галактики и звѐзды.

Свет Собачьей Звезды стилетом полоснул выскокие, острые шпили. Город

Аощ... Снаружи он похож на грецкий орех, окруженный спиральной нитью
зелѐного цвета. Огни омывают извилины его многочисленных ярусов -
кровоток города, состоящий из безмолвного транспортного планктона.
Железные стены уходят в проекции, соединяясь в углы в невозможных
пересечениях осей координат. Это городо Аощ, где время - ещѐ одна
мерность пространства. Огромные механизмы разворачивают паруса
фотоэлементов, способные поймать волну любого спектра
электромагнитного излучения. Город-этажерка, где на башнях держатся
широкие силиконовые поля, а на полях растут башни. Сегодня к
центральной площади, где всѐ мигает неонами, стягивается большое
количество огней. Светящиеся точки кружат вокруг Чѐрного Зиккурата,
священного сооружения для народа Аощ-аощ. Чѐрный Зиккурат был до
начала линейного времени. Кто-то разомнул временную спираль, и возник
город Аощ, окружающий Зиккурат разветвлѐнной сетью структур, откуда
ведѐтся управление многочисленными диспетчерскими центрами во
многих мирах, где Аощ-аощ регулируют случайные совпадения. Их работа
незаметна для нас, но они очень стараются, ведь мы для них очень важны, и
это благодаря их незримой работе, всѐ в мире складывается так, как оно
складывается, и не приходит к полной энтропии. Они выполняют свою
работу с полной самоотверженностью, ведь от качества еѐ выполнения
зависит, придѐт ли мир к финальной точке, и замкнѐт ли это спираль
времени. Аощ-аощ стремятся привести Вселенную к еѐ изначальному
состоянию, когда время текло множеством взаимопронизающих потоков
изнутри-наружу и создавало ответвления в бесконечное количество
направлений.

Этот день - особенный для Аощ-аощ. Такое положение звѐзд случается

лишь раз в 12 лет, и в этот день они все собираются на центральной
площади вокруг Чѐрного Зиккурата, с которого всѐ началось. Маленькие
человечки в одинаковых комбинезонах стоят ровными рядами, и всадники в
остроконечных шлемах, восседая на игуанах, гарцуют между ними.
Миндалевидные глаза карликов устремляются вверх, и отражают свет
Собачьей Звезды - их космического дома. Город пойман в звѐздную
паутину, он как большая чѐрная муха, которую поймало сразу несколько
пауков в такие мгновения. Свет звѐзд рассеивается в густых чернилах
ночного воздуха. С каждой звезды тянется нить. Эти нити создают сложную
сетку над площадью. Известно, что одна нить тянется с Собачьей Звезды, и
уцепившийся за неѐ достигнет родины предков, а все прочие нити ведут
неизвестно куда, в самые разные уголки космоса. Маленькие человечки
поднимают руки, салютуя звѐздам "Луч на звѐзду! Луч на звѐзду! Долети,
пожалуйста!" - произносят одновременно тысячи маленьких ртов. И двое
детей, представителей их цивилизации - детей, потому, что космическая
струна может выдержать лишь вес ребѐнка - цепляются за струну, и уносятся
в космический простор. Где-то там они создадут новые цивилизации и
города, ведь с ними - все знания народа Аощ, их мозги несут в себе
информационное семя вперѐд, в колючую звѐздную даль. Вселенная будет
полностью заселена.

Лис-Пиздолиз открыл глаза в своей норе, он сидел в кресле-качалке из

потемневшего от времени дерева, и задумчиво грыз стебель травинки. Он
думал об Императрице. Его озарило понимание, что в трѐхмерном мире,
освещѐнном солнцем, она является Императрицей народа оборотней, но в
пятом измерении, в мире Аощ, она становится Собачьей Звездой.
Маленькие человечки, жители пузырей снов, происходили из мыслей
Императрицы напрямую, и поэтому обладали такой большой властью над
временем - они были ближе всего к корневым структурам реальности.
Двигаясь через радужные плѐнки астрала, они регулировали все аспекты
реальности вкладывая мысли и сны в головы подданных Императрицы.
Проснувшись, те принимали эти мысли и сны за свои собственные. Шаман,
двигающийся на границе видимых изображений, мог призвать их мантрой
"Ожь-аощ" и изменить с их помощью параметры реальности в отведѐнном
для него секторе, а после закрыть портал словами "Ижь-аощь",
сопровождая эти заклинания особым движением рук. Лис-Пиздолиз не
знал, откуда в его голове возникли эти слова, и он, повинуясь какому-то
импульсу, встал, и произнѐс заклинание призыва, совершив руками особое
движение.

Стены вспучились, набухли пузырями, по ним побежали иероглифы, вокруг

Лиса образовались голографические экраны. Он услышал топот ног и звон
маленьких колокольцев. "Аощ-аощ! Бегом сквозь двери! Бегом сквозь
стены!". Войско карликов в остроконечных шлемах предстало перед ним.
Ум Лиса-Пиздолиза сверкал всеми своими гранями, он знал, что с
помощью этих существ он может выяснить всѐ во вселенной. Но его
интересовало только одно.

"Я видел Императрицу, и я был в Перламутровом Замке. Я был удостоен

чести прикоснуться к Великой Истине, но выйдя за порог замка, я тут же еѐ
забыл. Существует ли способ вспомнить еѐ, и никогда больше не забывать?"
- обратился Лис-Пиздолиз к маленьким человечкам.

Маленькие человечки закружили хоровод, уводящий пространство в какую-

то искажѐнную спираль, в которой Лис-Пиздолиз увидел сцены из всего,
что произошло. "Отключай мозг, смотри в центр!" - пели они. Лис
посмотрел в центр. "Отключай мозг! Отключай мозг!" - пели аощ-аощ.
Хоровод понѐс сознание Лиса куда-то за грань. "Теперь скажи А!" - голоса
маленьких человечков слились в один протяжный хор, тянущий букву А. И
лис подхватил. Бесконечные ленты полились перед его глазами. Дорожная
разметка подобная чешуйкам змеи. Огни впереди. Тело Лиса-Пиздолиза
растягивалось и сжималось как аккордеон, пока он выдыхал из своих лѐгки
вибрирующий звук, складывающийся многочисленными складками и
оборками, превращаясь в психоделическую мелодию, под которую
пританцовывали Аощ-аощ. Он вновь услышал шелестящие слова
Императрицы, и свет Собачьей Звезды, что лился со всех сторон, шелестел
словами прямо внутри его головы. Вновь этот солѐный привкус на языке -
мигом всѐ пронеслось витками ярких слайдов, и растворялось в искрящейся
вспышке, которой стал Лис. Присутствие Императрицы-Лакрицы
обволакивало его так же мягко, как тело моллюска обволакивает песчинку,
чтобы превратить еѐ в жемчужину. Всѐ вокруг пахло водораслями и
морской солью. Проникновение языка в мягкую ткань истины. Мистический
трепет. Шум волн, ударяющих о каменистый берег, как предчувствие
оргазма. Перламутровый Город в своѐм сиянии и славе, окутанный
телепатическим туманом в лучах Собачьей Звезды. Всѐ это было так
близко. Так близко, где он, Лис-Пиздолиз, не был никогда, хотя это место
расположено ближе, чем расстояние вытянутой руки. Спираль сужалась к
центру.

Он вновь услышал Еѐ шѐпот. "Я открою тебе другую тайну. Ты всегда

стремился в перламутровый город, но никак не мог его достичь, хотя он
был совсем близко. Я всегда находилась в своѐм замке, и я ждала, когда ты
станешь готов к получению сигнала. Теперь ты готов к тому, чтобы узнать
самое главное, касательно Города. Перламутровый Город всегда находился
ближе, чем тебе видней. Всегда ближе!". Хохот Аощ-аощ вскрыл черепную
коробку, и Лис-Пиздолиз полностью оцепенел. Он понял, почему он не
мог попасть в Перламутровый Замок и встретить Императрицу-Лакрицу,
чтобы увидеть еѐ лицом к лицу. Его глаза - два безумных бога - сошлись в
одной точке. Перламутровый Город был светлячком, и он находился прямо
у него на кончике носа. Лис никак не мог попасть в этот город, потому что
весь город, со всеми циклопическими башнями и шпилями, был
крошечным насекомым, присевшим на его кончик носа, а Императрица-
Лакрица была ядом, что заставлял тело этого насекомого светится
зелѐным, мерцающим светом.

//Luinskwidi
Случай во время шавасаны

Однажды летним утром я ехал в троллейбусе в парк имени Горького, чтобы

позаниматься там йогой. В дороге я читал Книгу вымышленных существ Х.
Борхеса. История о каком-то волшебной птице Симург из восточных сказок
как-то въелась мне в память, и я думал о Симурге, когда шѐл по тенистым
тропинкам парка на площалку для йоги. Я в красках представил себе, как
видит мир птица Симург, царь птиц. Я чувствовал на этом отчѐтливейший
отпечаток пантеистического мировоззрения, в котором границы
человеческого я размываются, и я подумал, что мы все тоже в какой-то
степени Симург. Я представил йогов, собирающихся в парке по утру в виде
огромной птицы, которая хлопая крыльями и
напевая мантры тридцатью голосов улетает куда-то в горы. Впрочем, это
видение вскоре оставило меня, и во время практики я совершенно забыл о
том, что я читал о каком-
то Симурге и о своих размышлениях. След волшебной птицы изгладился в
моѐм сознании.

В конце практики я лежал в шавасане, и слушал тихое чириканье белок.

Шавасана у нас длилась обычно 10 минут, небольше. Мы лежим, вытянув
тело на резиновом коврике, полностью расслабив все мышцы, и
концентрируя своѐ внимание в точке между бровями. Некоторые люди во
время шавасаны засыпают, на этот раз так случилось и со мной, я
заснул ближе к концу медитации. Мне стал сниться сон, в котором я еду из
Москвы в Казань плацкартным вагоном. На соседней полке лежал узбек, на
полках над нами какие-то безликие люди из массовки сна, которые не
оставили в моей памяти и следа. Лицо этого узбека было худым и
скуластым, самой запоминающейся частью его лица были глаза
- чѐрные, маслянистые и будто бы сверлящие перед собой пространство.
Создавалось ощущение, что в глубине этих глаз тлеют какие-то сумрачные
гипнотические огни. Уши были слегка заострѐнными, надменно поджатые
губы окаймляли тонкие чѐрные усы. Одет он был как-то многослойно, так,
что за формами мешковатой одежды терялись очертания
тела. Пальцы рук были длинными, суетливыми и тонкими, кисти
покрывали следы от каких-то ожѐгов. Ехать предстояло долго, нам не
хотелось спать и мы завели беседу. Мой попутчик ехал из Москвы в
Бухару. Он сказал что его зовут Иблис, и в Москве он работал садовником.
Когда я спросил Иблиса, почему он работает именно садовником, он
ответил "Я люблю сажать цветы". Я тоже рассказал ему о себе. Мы
поговорили о Москве, об уличных музыкантах и художниках с Арбата,
потом про художников - модернистов 20 века, потом про историю Европы
и Великий Шелковый Путь, и дошли до древних мифов об алхимических
превращениях. Иблис стал увлечѐнно рассказывать об алхимиках и магах
древнего Ирана, а потом вдруг предложил попить чаю, потому что такие
разговоры лучше разговаривать под чай. Он достал свою большую сумку,
набитую всевозможными восточными сладостями, многие из которых я
видел впервые, и попросил проводницу принести два стакана кипятка. В
кипяток он насыпал какую-то смесь сушѐных скрученных листьев и
лепестков с пряным запахом,сказав, что это отличный зелѐный чай из
Узбекистана. Я попробовал глотнуть, и этот напиток показался мне
вкусным, однако, он был похож на вкус на что угодно, только не на чай. Я
продолжал увлечѐнно слушать поток сознания Иблиса, который уходил
вглубь веков, и затрагивал историю цивилизаций Египта, Аккадцев,
Шумеров и Персов, иногда ответвляясь в глубь запутанной истории Индии,
и вновь возвращаясь к цивилизациям междуречья. Слушать было интересно,
я оживлѐнно вставлял комментарии и прихлѐбывал понемногу чаѐк из
чашки с металлическим подстаканником. Это была увлекательная
железнодорожная беседа.

Мы заварили ещѐ чая, и ещѐ. Пили вприкуску с восточными сладостями,

названия которых я не запомнил, а вкус показался мне непохожим ни на что
из того, что я когда либо ел. Я вдруг вспомнил, что у меня есть коробка
фиников, и решил угостить ими Иблиса. Он поблагодарил меня, и сказал,
что сам пророк считал финики превосходной едой. И беседа пошла про
ислам. Мне всегда было интересно, почему мусульмане никогда не рисуют
Всевышнего, и вообще недолюбливают искусство живописи, и я задал этот
вопрос. Мне было интересно его мнение, потому что он проявлял глубокие
познания истории Востока, и в то же время вовсе не был ортодоксом, а
значит, его взгляд давал некий уникальный срез событий и идей. Иблис
ответил мне на это пространной метафорой: если представить мир как
компьютерную программу а Всевышнего - как программиста, который эту
программу написал, то становится очевидным, что программа никак не
сможет выйти за пределы компьютера, в котором она выполняется и
увидеть лицо своего создателя, только если сам создатель не заложил в
неѐ подобную опцию. И то, скорее всего, мы будем иметь дело лишь с
интерфейсом, лишь с моделью но никак не с реальностью. Реальность же
Всевышнего непостижима ни для кого из нас, там даже время течѐт иначе. В
качестве примера Иблис рассказал случай, который произошѐл с пророком
Мухаммедом. Когда Мухаммед совершал своѐ путешествие на небеса, к
нему явились ангелы, чтобы поднять его. Один из этих ангелов краем
одежды задел кувшин, и кувшин упал со стола. Мухаммед посетил 365
уровней неба, и побеседовал с владыками каждого из этих уровней, и надо
полагать, его путешествие заняло немало времени. Однако, когда ангелы
вернули его, падающий кувшин ещѐ не успел долететь до пола, и пророк
успел поймать его, что убедительно показывает нам, что в мире
Всевышнего время течѐт иначе.

В ответ я сказал Иблису, что все эти прекрасные кружева исламской

гипнотической поэзии, по сути, никаким образом не доказывают
невозможности выхода программы за рамки еѐ носителя, ведь эта
программа, судя по всему, достаточно интеллектуальна, чтобы развиваться
самостоятельно, доказательством чего является наличие у нас свободы
воли. Он сказал, что все это - не просто поэтические кружева, и за
подобными образами стоит осязаемая реальность, и он, Иблис, может
прямо сейчас доказать мне свои слова. Он протянул мне пакет с сушками,
со словами "Вот доказательство". Я покрутил сушки в руках, не заметил в
них ничего необычного, и попросил объяснить метафору. Он сказал мне,
что это не простые сушки. Их испѐк персидский хлебопѐк, один из тех
немногих, кому известна технология выпечки голографического хлеба, при
которой на неровностях муки записывается сообщение в виде образов. Я, как
ни рассматривал сушки через пакет, и всѐ никак не мог понять, каким
образом на поверхности теста можно записать какую-либо информацию,
кроме самих неровностей теста. Иблис сказал мне взять наугад любую
сушку, и начать водить по ней пальцами.

Я достал сушку и аккуратно провѐл пальцем по еѐ поверхности. Меня сразу

же охватило какое-то состояние, похожее на сон, передо мной вспыхнули
видения каменных башен, куполов и минаретов, шумные рынки, верблюды,
и огромная пустыня от горизонта до горизонта. Начинался сон внутри сна.
Эта история была похожа на сказку из книги 1001 ночь. Царь персии Исмаил
был поэтом, и вообще образованным человеком. Как поэта его знали
многие его современники, но мало кто знал, что царь так же увлекался
магией, алхимией и очень любил различные чудеса. Он привозил к себе
магов из разных стран, щедро одаривал золотом, а те делились с ним
магическими знаниями, или показывали фокусы, которые забавляли царя.
Всѐ это происходило в глубокой тайне, и только самые приближѐнные
слуги царя знали о его хобби.

В этот раз к царю Исмаилу приехал маг-чернокнижник, безумный араб

Абдул из Хазреда. Абдул поведал царю о ритуалах, при помощи которых
можно снимать печати, которыми Сулейман заковал демонов в лабиринте
туннелей Сета, и передал ему заклинания, с помощью которых можно
управлять этими демонами, и заставить их перенести тебя в любое
время и в любое место. Он рассказал, что сумел побывать в Эдеме, и
сорвать с Эдемского Дерева Яблоко Познания, такое же, как то, что змей
скормил Еве и Адаму. По словам Абдула, тот, кто вкусил это яблоко, может
общаться с людьми, находящимися за миллионы километров от него,
может прочесть любую книгу, написанную на языках человеческих или
ангельских, или послушать любую песню, которая когда-либо пелась во
вселенной. Весь мир помещался в Яблоко Познания, и тот, кто владел им,
мог видеть всѐ, что происходит в мире. Царь вскричал "Я хочу вкусить этот
чудесный плод!" и Абдул сказал, что он покажет царю Исмаилу это яблоко.
Из складок своего одеяния Абдул вытащил небольшую прямоугольную
дощечку с закруглѐнными краями, с одной стороны белую и матовую, с
другой стороны - чѐрную и блестящую. На белой стороне дощечки было
нарисовано маленькое надкусанное яблоко. "Это - плод познания!" - заявил
Абдул.

//Настя Травкина
Исмаил с недоумением смотрел на дощечку. Он подумал, что Абдул шутит,
или, что он и правда безумен, как о нѐм говорят в народе. Абдул понял по
выражению лица царя, что тот не понимает, что находится перед ним, и
нажал что-то на боку дощечки. Айпад включился, и на экране загорелось
ещѐ одно надкусанное яблоко. Царь Исмаил вкусил плод познания, и
принялся сѐрфить интернет. Три месяца и три дня Исмаил не выпускал из
рук девайса. Он стремительно познавал мир, открывшийся ему через это
волшебное окно.Теперь все библиотеки мира были в его распоряжении. И
не только библиотеки. Пару дней царь смотрел на обнажѐнных дев. Были
среди них и китаянки с упругими грудями, и негритянки с пышными
бѐдрами, и белокурые немки, и не было им конца. Но вскоре царь понял что
это занятие бессмысленно и утомительно, и переключил своѐ внимание на
музыку. Он послушал музыку всех стран и всех эпох, от мелодичной
музыки древнего китая до непонятного по началу дабстепа. Он
перепробовал всѐ, и нашѐл то, что ему понравилось. С тех пор в царских
покоях всегда игал минимал-техно. Слугам и придворным Исмаил
говорил, что прибор в его руках - индийская музыкальная шкатулка,
которую приводит в движение часовой механизм. Придворные верили, или
делали вид, что верили. Почему-то в этом сне для Исимаила не
существовало никакого языкового барьера – он читал статьи из Википедии,
написанные на разных современных языках, и ему не приходилось
переводить их на древнеперсидский. Что ж, на такие несостыковки во снах
обычно никто не обращает внимания - я не обратил. Между тем, Исмаилу
наскучили сухие тексты, и ему захотелось общения. Он попал в соцсети и
на имиджборды. Придворные поговаривали между собой, что царь, вместе
с безумным арабом, занимаются некромантией, и приносят в жертву
младенцев. А те, закрывшись в царских покоях, курили кальян, пили вино, и
присылали друг другу картинки с котиками в контакте. Или смешные пасты
с двача. Или смотрели хентай. В их языке появились такие слова как ололо,
ньюфаг, ИРЛ и бугурт, рабы, которые прислуживали им, шѐпотом читали
молитву, отгоняющую шайтана, когда слышали их разговоры. Царь и
чернокнижник стремительно теряли связь с реальностью.

Вскоре Исмаил узнал, что такое дарк-нет, и завѐл аккаунт на одном из

форумов американских анархо-коммунистов. Он проникся их идеями, и
подумал "Вот эти люди - и правда несут просвещения, они прямы и честны
и их цели благородны. Я хочу поддержать их в их борьбе, и прислать им в
подмогу своѐ войско. Мне нужно встретиться с их лидером". Из постов на
//Luinskwidi
форуме царь узнал, что лидер интернет-анархистов по имени Саб Зиро
бежал из страны, чтобы скрыться от деспотии американских властей. Царю
удалось выяснить скудные подробности, и он решил отправится на поиски
Саб Зиро. Он приказал изготовить себе одежду, такую, чтобы походить на
обычного человека информационной эпохи, снял золотые украшения, все,
кроме маленькой серьги, и сбирл волосы на висках. Когда всѐ было готово,
он попросил Абдула начертать магические печати, и открыть портал.
Сигиллы вспыхнули зелѐным пламенем, фитили лампадок погасли,
и в неровном свечении, исходившем от таинственных букв, возникла
четырѐхглазая конская голова на паучьих лапках. Она начала что-то
говорить, но царь резко прервал еѐ выкрикнув формулу заклинания.
Оседлав конскую голову, он помчался в город Сидней.

Преодолев сотни километров и лет, он вышел в Сиднее. Вероятно, он

немного перелетел во времени вперѐд - Сидней выглядел крайне
урбанистично и техногенно – некоторые люди носили биомеханические
части тела и повсюду сверкала голографическая реклама. Но видимо,
именно так и было нужно. Царь Исмаил принялся скитаться по мегаполису,
пытаясь выяснить, куда уехал Саб Зиро. Но никто не давал ему ясный ответ.
И вот наконец, он встретил на площади нищего, с железной
биомеханической рукой и зумом вместо глаза. Нищий сказал ему, что Саб
Зиро уехал вглубину континента, в отдалѐнный город или селение, сказал
ему адрес и то, что ему нужно ехать на монорельсе. Исмаил долго блуждал
в запутанном лабиринте улиц Сиднея, и наконец пришѐл к вокзалу. Он
поехал на монорельсе, и несмотря на то, что поезд был очень быстрым,
путешествие вглубь континента всѐ равно показалось ему долгим, потому
что с каждым попутчиком царь затевал беседу, и узнавал новые,
удивительные подробности этого мира. Оказалось, что есть летающий
город, который кружится где-то в небесах. Оказалось, что можно вырастить
в специальном сосуде руку, ногу или глаз, и эта часть тела будет совсем как
живая, можно вырастить и человека, но никто этого не делает, потому что
идея создания искуственного человека в реторте греховна, и оскорбляет
Бога. Исмаилу рассказывали о железных кораблях, летающих к ближайшим
планетам. Про загадочную болезнь, которая заставляет человека смеяться и
умирать от радости. Про пластиковых насекомых, полѐтом которых можно
управлять на расстоянии - они могли следить за человеком, могли
объединиться в рой и убить. Исмаил слушал обо всех этих невероятных
чудесах, но думал он о том, как он встретит Саб Зиро где-то посреди
пустыни, и вместе они покорят Америку, и свергнут еѐ диктатора, злобного
содомита, который желает захватить весь мир, и заставить людей
поклоняться золотому тельцу, и совершать мерзкие вещи, такие, как
сношения с лошадьми.

Царь ехал, день клонился к закату, в вагон вошѐл человек. Вид человека
был мне уже знаком - он очень напоминал моего попутчика, Иблиса из
предыдущего сна, его глаза светились холодным чѐрным огнѐм, чѐрные
усы были в два раза длиннее, а сам он был одет в чѐрную мантию с
капюшоном, узкие чѐрные брюки и носил на среднем пальце
перстень в виде черепа. Этот человек сел напротив Исмаила, и сказал
"Приветствую тебя, великий царь Исмаил. Я узнал тебя, хоть ты и
переоделся в современное платье. Меня зовут Марид, и я знаю, что ты
ищешь Саб Зиро. Мы давно наблюдаем за тобой, и ценим твоѐ желание
помочь нам. Я проведу тебя к Саб Зиро, но для начала, прошу, о Великий
Царь, прими от меня в подарок этот электронный кальян". Марид улыбнулся
и достал из складок мантии серебристое продолговатое устройство с
трубкой, часто которой была сделана из стекла, за которым медленно
перливалась какая-то жижа. Исмаил поблагодарил Марида за подарок, и
сказал, что этот предмет не похож ни на один из виденных им кальянов.
Тогда Марид сказал "Пойдѐм в тамбур, я покажу тебе как он работает". Они
встали в тамбуре, и Марид показал ему кнопку на боку устройства, на
которую нужно нажимать.

Царь Исмаил нажал на кнопку, и вдохнул испарения ароматной жижи. Вкус

был мягким, приятным, и каким-то ватным. Спустя пару секунд ватными
стали и ноги Исмаила. Тот успел только подумать, что Марид, должно
быть, отравил его, как перед его лицом распахнулась яркая светящаяяся
вспышка, превратившаяся в треугольник, с вписанным в него глазом, вокруг
которого были начертаны слова заклинания из книги Абдула из Хазреда.
Глаз, уставившийся прямо на Исмаила, моргнул, и тот почувствовал, как
стремительно поднимается куда-то вверх, будто бы пробка, всплывающая
из воды. Чем быстрее эта сила выталкивала его наверх, тем больше
вспоминал Исмаил. Он вспомнил, что он никакой не Исмаил, а птица
Симург, которая летает в уме слепого поэта из Аргентины. Вскоре это
видение уступило место другому - он вспомнил, что и птица Симург,
и царь Исмаил были всего лишь идеями в голове человека, который едет в
поезде из Москвы в Казань, и пьѐт чай с сушками. Тут я открыл глаза и
увидел улыбающегося Иблиса, который всем своим видом как бы говорил
мне "Ну вот, и такое бывает". Но и это изображение задрожало, покрылось
рябью, и вскоре прорвалось мандалами и частоколом санскритских букв.
 //cid-vishez

Радужная волна омыла меня и я вспомнил, что я лежу на коврике для йоги,
сведя глаза к переносице, в позе мѐртвого тела. Я заснул во время
медитации, и мне приснился и царь Исмаил, и безумный Абдул из Хазреда,
и птица Симург, и Иблис, перемещающийся из одного сна в другой. Я
подумал, что сейчас и эта реальность исчезнет, лопнув как мыльный
пузырь, и я приду в себя уже Борхесом где-то в Аргентине, но солнечный
зайчик упал сквозь промежуток в листве мне на глаза, я моргнул, и открыл
глаза. Мир никуда не изчез. Я потянулся на коврике. Шавасана ещѐ
продолжалась.
Альмаухль и Обманец. Соль ▲

Why should I believe if God"s not here to save me?

© Psyclon Nine

Вот сейчас,
Так тихо
И небо несчастное,
Слишком реальное,
Голое,серое лютое
мне сейчас не до талых звезд,
Не до старых скрипящих
полов,
и не до жучков,
серотонин ушел погулять,
и потерялся во тьме,
пересечения тысяч
возможностей,
заметных лишь божеству
извне.

запутались волосы,
залепетал кто-то душный
свои оправдания
запоздавшие.

описание мира
через призму твоих
лучших
самоограничений

© Анна Мор
For the drama that you're drinking,

And the dark thoughts you are thinking,

And the love notes that you scrawl,

Oh, I wish I was a fly on the wall.

© TaTu

Время сталкивается с самим собой, порождая объемную волну, почти

достигающую моего лица. Ещѐ чуть-чуть, и объѐмная волна времени
прикоснѐтся к кожистым гребням зубастого завитка, заменяющего мой рот,
нос и даже глаза. Я замираю, согнувшись над раскрытым ящиком
письменного стола. Удар сердца сейчас донесѐт соль до самой глубины
моего мозга, и я сделаю вдох. Большой вдох, я вдохну всеми своими
лѐгкими во всех мирах, во всех телах и вселенных. Соль невидимой
секундной стрелкой замирает на цифре 12. Удар сердца проталкивает кровь
в капилляры мозга, она обжигает, почти как кипяток. Ничего не
происходит. Я жду ещѐ несколько томительных милисекунд, на которые все
вокруг меня замирает, а потом случается звонкая и одуряющая волна
Большого Вдоха, и шприц со стуком выпадает из вены на пол, по левой
руке вьются и переплетаются змейками два бардовых ручейка крови, сквозь
головокружение до меня доносится запах живительного флюида Соли,
смешанный с железистым кровяным запахом. Часовой механихм хорошо
смазан, пыль смывается с зубчатых валов механизма, я сжимаю и
разжимаю кулаки, и постепенно, сквозь мощные удары моего сердца,
заполняющего мир злобным набатом, становится слышна музыка, играющая
из хрипящих пластмассовых колонок, электронное шуршание и звук
вгрызающегося в зубной корень сверла, электрические разряды и злобный
 дисторшированный вокал, выкрикивающий речетативом оскорбления в
адрес иудео-христианского Бога. Чѐрный экстаз, нефтью стекающий с
пальцев, сгущается до консистенции плотного резинового бублика, в
центре которого на краткий миг раскрывается сверкающее зелѐным блеском
ненависти Око. Этого краткого мига мне вполне достаточно - во мне
достаточно силы, чтобы продолжить начатую работу - разбитые шестерни
из розового пластика, которые когда-то были игрушкой-спирографом,
ножницы и клей, чернильные пятна, по форме напоминающие оленя, в
вихре иероглифических конструкций парящего над полем восьмиугольных
камней и крестов, должных символизировать кладбище, у оленя
наполовину человеческое лицо и человеческие руки с нестриженными
ногтями, в одной руке он сжимает Дордже, а в другой - острый стилет, с
делениями на рукоятке, напоминающий шприц.

Я работаю над изображением, которое должно стать своего рода иконой,

или порталом в другой мир. Дордже в руках Оленя пульсирует в такт с
моим сердцем, связанное с ним невидимыми нитями. Я рисую сигиллы
чѐрной гелевой ручкой, вырезаю их из бумаги, и наклеиваю на
изображенного в вихре других сигилл Оленя, и рисую новые элементы
поверх засохших старых. Над головой у него Восьмиконечная Звезда. Это
символ Хаоса, и я всасываю чѐрной дырой в груди все зажигающиеся
зелѐным светом, парящие в воздухе сигиллы и ключи, вихри воздуха, и
лица духов, парящих над кладбищем, втягиваю каждый звук и запах. Я с
весны готовился к этому ритуалу, сидел на могиле и кормил-поил
голодных духов своей плотью и кровью, своим дыханием и песнями,
теперь настало время прикормленным духам стать для меня нефтью, я
выпиваю их разом, мог бы втянуть их сколь угодно ещѐ, ведь Я больше чем
Вечность, и над моей головой зажигается Восьмиконечная Звезда. Олень,
изображѐнный среди кладбищенских огней разложения - это я, закончив
рисовать его, я окончательно им стану. Его имя Альмаухль, оно выведено
корявыми буквами над его головой, вот здесь. Al-Maukhl, шаман Собачьей
Звезды. Я складываю руки в молитвенном жесте над чернильными
кляксами, складывающимися в Оленя, вибрируя голосом на низкой ноте,
заставляя вращаться лопасти Звѐздной Мельницы в обратном направлении,
раскрывая руки навстречу потоку ледяного космического ветра. Я должен
сделать это изображение, для того чтобы создать мостик между обычным
состоянием своего сознания, и Вечностью, в которой пребывает чистая идея
непрерывного движения, принявшая форму Небесного Оленя, танцующего в
окружении мертвых, поднявшихся из могил в свете Собачьей Звезды.

Я возвращаюсь в человечкскую форму, чтобы продолжить рисовать

идеограммы и вырезать их из бумаги, приклеивать к большому картонному
листу и снова рисовать. Маленькие деревенские домики, елочки, солнышко,
знак бесконечности - смотри, какой у меня знак бесконечности, столько
готовился перед тем как его нарисовать, я должен это к полудню закончить,
хотя бы к полудню, пока ещѐ темно, но время очень быстро движется для
меня, и Соль уже не помогает работе, а только наплывает невротическими
волнами мелких страхов и логических петель, то с одной стороны, то с
другой, я забываю что я делал, начинаю убираться, нарезаю яблоко на
тонкие ломтики, вспоминаю, пытаюсь украсить яблоком картину по краям,
но оно совершенно неуместно, его ломтики не продержатся долго, я съедаю
некоторые из них, а некоторые оставляю обветривать, потому что нужно
совершить возгонку Соли в свои лѐгкие, на балконе, и я забываю про
яблоки, и часы снова останавливаются на бесконечное мгновение, и вот уже
предрассветные лучи озаряют небо, я понимаю что нужно работать быстрее,
и использую в качестве чернил свою кровь, рисуя пояс из заклинаний на
только что выдуманном мной идеографическом языке, окружающий фигуру
танцующего среди крестов и могил Оленя в три с половиной оборота.

Утро. Оно началось не с кофе. Кофе нету у меня, поэтому я пью чаек,
закусывая яблочком. Что-то напряжѐнное нависло надо мной, в воздухе
чувствуется чьѐ-то мощное, ранящее даже бетонные стены моего дома,
незримое присутствие.

Я выхожу на балкон. Отравленный рассвет. Давно закончился. Кровавые

облака, как ватки, я окропляю своей кровью картину. Я надеваю трусы на
голову, и футболку с надписью DANCE на которой изображены тропические
рыбы, двигатель автомобиля, и кислотные глитчевые наплывы, я
раскидываю руки в стороны, и дышу, дышу, дышу... Идея суицида кажется
мне сумасшествием, мир не станет прекраснее без меня, ведь именно я
делаю его таким, именно мое дыхание струится повсюду. Я дышущая
жизнь. И я ужасен. Я состою из мокрых кудрявых ваток, игл и сведѐнных
болью мускулов. И мне хочется выйти в окно, или рассечь себе руки, живот,
грудь, или просто вырвать себе сердце, но не для того чтобы умереть, нет,
лишь экстаз, который не удержать в себе, воплощается в подобные
фантазии, и я беру картину, и дрочу, чтобы нанести последний штрих, и
дышущая жизнь щекоткой наполняет легкие, и если бы не люди, которыми
полон дом, соты из железобетона, я разразился бы победоносным громким
воплем. Я чувствую, как пространство начинает гудеть, гудят мои мышцы,
периодически я вижу, как они превращаются в змей, или в гнилое мясо,
или в светящиеся зелѐные жгуты, похожие на слоевище ламинарии, и я
мощно эякулирую, ощущая тонкую грань, за которой мой оргазм разрушил
бы меня, а значит, разрушил бы мир, и я достигаю еѐ... но не переступаю
черты. И семя, как блик острия клинка этой космической грани, отмечает
бумагу, и прожигает в ней окна в ВЕЧНОСТЬ. Я утомленно улыбаюсь,
сегодня точно будет происходить нечто очень, очень важное.

Икона может быть уничтожена, но это более неважно. Образ запечатлелся в

моих зрительных нервах, подобно ожогу от молнии, и в момент моей
смерти вы сможете увидеть фотографию моего рисунка Небесного Оленя,
сфотографированную на мою сетчатку. Но я не сказал бы, что я чувствую
себя прекрасно, ведь Соль создана не для моего организма, она пронизана
сухостью, как дух Святого Писания, а я водяной житель, сухость губительна
для меня, я умираю от жажды. Вода. Вода, пить. Смочить ватку и положить
за щеку, и потихоньку высасывать, буквально по капле. Может быть, сделать
себе укол физраствора, и он поднимет тургор? Но я отказываюсь от этой
идеи, ведь я уже испортил себе не одну вену за эту ночь, и надо бы
подождать, когда они заживут, иначе какая-нибудь из них испортится, и мне
придѐтся растить идущую вобход вену, как уже случилось со мной раза два,
а с остальными ширяльщиками, говорят, случается не раз и не два, а
вообще, самое обычное дело для них. Но я ведь не обычный ширяльщик? Я
осматриваю себя, и комнату, ужасно захламлѐнную не очень чистой,
пропитанной моим потом одежду, стоящую на подоконнике картину с ещѐ
незасохшими кровавыми мазками и одним большим, жирным мазком
спермы, я смотрю на свои руки, и вспоминаю шутку "Это руки, они иногда
бывают", мда. Я слишком критичен к своей реальности... И я вроде бы
понимаю, что все это - сложный прикол, я вроде бы понимаю, что за
каждой паршивой вещью скрывается красота... И начинается откат. И я более
не вижу красоты в обычных вещах, или почти не вижу. Всѐ же, ничто не в
силах угасить это пламя, жгущее изнутри, даже если ты весь состоишь
практически только из вонючих ваток, разлагающегося мяса, костей и
навоза, и боль во всем теле не похожа на человеческую боль, нет, она
похожа на дьявольские пальцы, извлекающие звуки из лиры моей нервной
системы... Они мелодичны, эти звуки, а музыкант гениален, как может быть
гениален лишь сам Дьявол, и я ныряю в эту боль, печати Соломона,
крутившиеся перед моими глазами, пожелтели и тускло вдавились в
текстуры объектов, деревянный стол, деревянные шкафы, обои в цветочек и
линолеум цвета дизентерийного кала.

"

В жизни каждого человека наступает самый важный день, в этот день их

глазами смотрит тот, кому действительно интересно видеть эту жизнь.
Многие люди даже не осознают этого, проживая этот день как и любой
день собственной жизни. Но я уже начал догадываться. Мне будет непросто,
ведь я догадался не только об этом. Очень непросто удержать себя в руках.
Я только открыл врата и подготовился... Все самое тяжѐлое ещѐ впереди...
мой самый важный день жизни... впереди...

"

Я решаю прибраться, и складываю фольгу, на которой ещѐ осталось немало

желтоватого налѐта Соли, пластикового улыбающегося дельфина, какую-то
ещѐ хрень и улыбающегося резинового дельфина в пищевой контейнер с
крышкой, со щелчком защѐлкиваю еѐ, и говорю "Гриша, уничтожь
Вселенную". Гриша это амфетаминщик из Петрограда, мы кололись с ним
вместе несколько дней, и убирались в его комнате, и практиковали ритуалы
магии амфетамина, и я прошу, чтобы он уничтожил вселенную, но только
ту, в которой нет красоты.

Обернув в пакет и в ещѐ один пакет это послание Грише, я кидаю его в
шкаф забвения, наполненный детскими игрушками, диафильмами,
аудиокассетами и школьными фотоальбомами, и путь эти вещи никто и
никогда не извлекает наружу и не вспоминает. Так, наверное, и будет. А для
того, кто достанет их из этого шкафа, они не будут значить ровным счетом
ничего. Я хочу запихнуть в этот ящик всѐ, что мне не нравится, впрочем мне
много что не нравится, и нравится одновременно, и я не знаю, как поступить
с этими предметами, мыслями и людьми - научиться любить их всегда,
или положить в такой ящик, и любить их под настроение. Харе Гриша, и
пусть всегда во вселенной будет музыка и любовь! Харе Гриша, пусть я
появляюсь всегда, когда во вселенной, сквозь толщу проклятий вонзается в
самую суть сияющий лучь света чистоты, и пусть я пребуду вечно в этих
прекрасных и звонких мирах! Но вместо того чтобы забыть об ящике и его
содержимом, я чувствую как он растѐт. Вот уже мой дом стал всего лишь
частью ящика. И я уже мечтаю о начале атомной войны, пусть лучше все
сгорит в один момент. Мне надоел этот дешѐвый героизм, эти лубочные
сюжеты прозы. Эта лубочная, будто бы топором из непослушного куска
гнилого дерева высеченная любовь. Я ненавижу. Когда я в ящике, ненависть
это и есть любовь, это единственная любовь, которую я могу испытать к
тому, что предназначается для того, чтобы быть сожженным на жертвенном
костре очищения, на жертвенном костре Красоты, в котором сгорит всѐ
некрасивое; каждая вещь, положенная в ящик, желтеет и приобретает
определѐнную патину олдовости. Винтаж, как сказали бы бородатые
хипстеры, они давно в ящике. У меня тоже есть борода, как у Ленина, и усы
как у Дали, и лысина как у Лавея. Я винтажен, мои джинсы прожжены в
нескольких местах, а мой галстук в турецкий огурец так подходит к моей
оранжевой рубашке, будто бы из Вудстока 60-х, кислотные цветы и
маленький кролик на лацкане, я готовлюсь куда-нибудь пойти, в этом мире,
где всѐ устарело, как тѐплый и ламповый усилитель, и готится лишь для
того, чтобы вызывать восхищение у говноедов-хипстеров, которых я
ненавижу, и себя я ненавижу, себя я ненавижу в первую очередь, а вы знали,
что ламповый - это немного хуевый? Я не знал, пока не занялся
фотографией, и не перепутал настройки светочувствительности и
экспозиции, и на кадрах, которые я снимал в тот день, все было размыто,
зернисто... Как будто бы на Зенит... И я понял, что пленка - это самое то,
ведь не надо стараться, чтобы получилось хорошо... Не можешь хорошо -
так постарайся, чтобы было немного хуево.... В нужном месте, в правельной
пропорции. Тебя примут такие же как и ты, и холодные транзисторные
сверхчеловеки не посмеют над тобой насмехаться, ведь им есть куда идти,
а тебе не нужно никуда идти. И я лежу на этой свалке истории, и жду, когда
начнѐтся новый день, и в моих глазах тонет эпоха, покрытая нойзом и
глитчем, завитушками псевдоготического шрифта, постпанком и
постапокалипсисом... Я хочу, чтобы пошел дождь. Но сегодня будет только
жара, я читал прогноз погоды. Облачка... Ваточки во рту, я иду лежать на
балкон...

"

Картошка, которую надолго забыли в ящике на балконе, превращается в

оленей. Мальчик чистит еѐ армейским ножом, и он ещѐ не понимает, что за
зиму в ней выработался скополамин, который спецслужбы вкалывают на
допросе - сыворотка правды, и сейчас он сварит себе с ней суп. Но
впрочем, его розовое лицо говорит о том, что ему не о чем лгать, а его
кручѐные волосы намекают на то, что он и сам бы стал оленем, отличай он
правду от лжи. А картошечка научит, ведь не даром именно асуры создали
паслѐновые растения, датуру и табак - инструменты для принудительной
инъекции Правды... О себе, о мире, и о существах его населяющих.
Надеюсь, правда не сломает тебе мозг, мальчик...
Я стою на кладбище, осень, закат, через два года этот мальчик будет чистить
картошку, и положит очередной клубень в тарелку чтобы узнать правду о
себе, а я уже готов, я принял DXM, и будущая королева фей, взяв меня за
руку, поѐт песню солнцу, тоже приняв DXM, так мы и стояли, она пела, а я
слушал, и солнце пробивалось рубиновым огнѐм, и тѐк сок зелѐной лозы
моего сердца по венам кровеносной системы, ставшей общей, как у
сиамских близнецов, и мы погружаемся в пучину смерти, ведь осень - это
время, когда лоза теряет листья, когда признаки жизни становятся неявными
и только созревшие плоды и семена указывают на то, что жизнь ещѐ
существует и ей суждено продолжаться, и как Джон Ячменное-Зерно я
оказываюсь в могиле, а она поет о том, как хорошо лежать в могиле, глядя
на солнце, и я сквозь толщу земли вижу его лучше, чем видел бы открыв
глаза. Мне снится сон, будто бы под этим Солнцем, мы, будто дети, бежим
взявшись за руки, и солнечные лучи касаются нашей золотой кожи, а мы
тацуем в стенах так и не построенного города мертвого королевства, а она
поѐт мне о том, как лучи солнца пробиваются к еѐ высохшему без всякого
тления телу, и она видит солнце. И мир прекрасен, словно крест на могиле,
увитый засохшей, но всѐ ещѐ живой лозой, по которой струится наша
эльфийская кровь, она станет вином мертвецов...
Мы всѐ стоим, но я уже давно лежу под землѐй, ведь я картошка, которую
закопали осенью мощные руки асура, не испившего лозы мѐртвых, а
испившего картофельного самогона, с армейским ножом на поясе и давно
не бритой бородой. Мне хорошо. Я картошка, и я уже почти дождался весны.
И вот она пришла, и солнце слизнуло с земли кристаллы снега, как кокаин
с кредитной карточки, а я чувствую тепло, и я понял, что настало время
становиться оленем, да, земля подталкивает меня к этому, влажная и тѐплая
как материнское лоно, она наполняет меня силой и жаждой, и вожделение
толкает меня из центра наружу, и я выпускаю из себя зелѐный протуберанец
стебля, и ещѐ один, и ещѐ... И белые щупальца корней, и взрываюсь как
картофельная бомба, и мой взрыв, он длится и длится, взрываясь, я цвету. Я
цвету и разрушаюсь, я расту, вверх и вниз, я тянусь к солнцу, взрыв которого
длится миллиарды лет, а мой - всего лишь одно лето, а потом меня вынут
из земли, и уберут в мешки, и толсты мужчина в очках и с бородкой
испечѐт меня на углях, обернѐт куском солѐной рыбины и кольцами лука, и
закусит мной водку...

Асуры таки научились отличать правду от лжи, а правда так неприглядна в

мире асуров, и так уродлива, что близится день, когда они начнут убивать
друг друга и самих себя за это уродство... Я уже это знаю, как и то, что
эльфам не суждено появиться вновь на этой земле, ведь в них тоже течѐт
кровь асуров, и они тоже будут участвовать в этой войне, и кто не умрет, тот
сойдет с ума, и погибнет медлненно и в мучительной агонии когнитивного
диссонанса... И я надеюсь, что это окажется не так, но мои глаза говорят об
обратном. Мы уезжаем с кладбища, почти не глядя друг другу в глаза. Так
же не глядя фоткаем себя с вытянутой руки на телефон, мое лицо выглядит
так, будто бы оно печально. Еѐ лицо выглядит злым.

"

Теперь бесполезно делать искуственное дыхание моему духу. Пластик в

легких, густая, и легкая в то же время боль, а все, что казалось теплым и
ламповым, и немного хуевым, становится мертвенным и обжигающим
огнями костров поражений в некоторых точках абсурдного как
альдебаранские узорчики на полях психических ландшафтах. Меня комкает
и мнет музыка, скомкая и мятая, как будто бы вышедшая из под пера
плеядианца, небрежно расписывающего ручку на полях черновика святой
книги, страницам которой несть числа, и чтобы дописать еѐ, понадобилось
бы время не одной человеческой жизни, такой абсурдно короткой, такой
абсурдно трагичной, и такой жгуче простой. Как музыка в моих наушниках,
рубленная в квадратики капуста вичхауса с обжигающим как чили соусом
глитча. Нервы, каждый нерв, скручиваются чѐрной судорогой кислотного
ожога в фракталы из сернокислотных озѐр и пламени, разъедающего
мертвый, и ставший ненужным уже мир... А у кого-то есть время для того,
чтобы тщательно полировать линзы кристалла... Когда-то мне говорили,
что мир это оптический прибор, в который Бог смотрит на нас, и это было
правдой. И он жжѐт нас сфокусированным лучиком, как дети жгут
муравейники. И я желаю Богу удачи в этом деле. Мир сгорит, и не останется
ни меня, ни бетонных стен муравейника, покрытых линзами глаз
внимательных наблюдателей.

Весь мир наблюдает меня. Весь мир фокусируется на мне как гиганский
рефлектор, соединяющий отдельные лучи НЕНАВИСТИ, рассеянные в
пространстве, в мощный и горячий луч НЕНАВИСТИ, все эти лучи сходятся
клином на мне. На тебе сошелся клином белый свет. Али-пуп Земли. Н Е Н
А В И Ж У надпись поперѐк рисунка - или мне кажется, потому что
расползаются чернила, чѐрными кляксами из под ногтей, они все
ненавидят, ненавидят, ненавидят меня. Кто чертовски плох и отвратителен
во всем - конечно Я, ведь я в силу каких-то особых причуд судьбы
воплощаю все, что ненавидят люди, населяющие эту квартиру, этот дом,
этот город, этот континент, эту планету... Я чувтвую даже восхищение
собой, такое мерзенькое, что мне хочется утопиться в унитазе. От лучей
хочется скрыться в небытие, однако, даже мысль об этом уже представляет
для меня опасность. Новые и новые волны горячей ненависти
обрушиваются на мою голову, когда я думаю об этом. В ящике с картошкой
спрятаны алмазы. Я смотрю на небо в алмазах, и оно превращается в бур,
покрытый алмазами, он нацелен на меня, алмазы блестят подобно зубам,
хищная и алчущая глотка неба вращается, раскрывая свой звездный зев. Бур
впивается в виски моего черепа. Перемолоть в костяную муку! В
радиоактивный пепел! На ящике с картошкой облупившаяся краска. В нѐм
старые боты, зонтик и картины с голыми женщинами и рыбами-
удильщиками, хитро смотрящими на на даосских мудрецов с
разноцветными зрачками, два зрака в каждом глазу. Я чувствую глубокое
шевеление сомов на дне рек. Километры восприятия говорят мне о том, что
не все кончено, ведь ненависть это зеркало, в котором отражается пламя
любви. Облупившаяся краска и облака за окном складываются в лица, они
презрительно глядят внутрь меня. Я чувствую себя, как гноящаяся и
болезненная язва на теле биосферы, и я хочу, чтобы это ощущение
побыстрее закончилось, но мне нужно что-то сделать, чтобы закончить его.
В этом мире нехватает чистоты. Чистильщики с созвездия Плеяд, огненные
боги с телами из чистого пламени, рассекающие космос на фрактальных
колесницах, похожие на хищных насекомых из алмазных сверкающих
деталях. Алмазная колесница Гелиоса сверкает в солнечных лучах, и она
становится невидима, когда входит в зенит. Солнце слепит глаза, и
невозможно на него смотреть.

Я беру телефон, и звоню жителю Плеяд, который звал меня накануне на

какое-то мероприятие, связанное с уборкой территории парка, где обычно
бухает казанская маргинальная молодѐжь, и не менее маргинальный
казанский люмпен-пролетариат неопределѐнного возраста. Я говорю, что
хочу приехать, что мне очень плохо и одна мысль о том, чтобы выйти из
комнаты сжимает мне виски тисками, что дьявольский механизм из линз и
зеркал повернул все свои детали таким образом, что обращѐнное на меня
внимание бесчесленного множества существ из бесчисленного множества
миров кажется мне пыткой. Я говорю, что чувствую себя самым уродливым
человеком на Земле. И понимаю, что началось. Я пока не знаю что
началось. Но понимаю, что процесс уже запущен.

"

Однажды Земля в союзе с Небом породили существо, первое в этом

пустынном мире. Оно росло и множилось, распадаясь на капли, слипаясь и
проваливаясь само в себя, оно глотало собственные части, чтобы заново
сделать частью себя то, что и так ей являлось, но было отделено. Его части
разбивались и срастались в новом порядке. Оно усложнялось и росло. Это
было первое дитя Земли и Неба, и оно приложило руку ко всем
последующим их созданиям, потому что все души всех живых существ
прошли через систему линз и зеркал его ума. Оно было рождено Богом, а
мы были сотворены Им, если вы понимаете, о чѐм я... И поэтому, оно
имело значительно больше возможных векторов развития, нежели мы себе
можем сейчас представить, в силу чего оно быстро освоилось в мире, и
вышло за рамки контекста богорождѐнного существа. Здесь мы
сталкиваемся с парадоксом, потому что Сын превзошел Отца, которого по
определению ничто не может превзойти... Этот парадокс решается
математически, и эзотерически... Я не буду приводить здесь решение этого
парадокса, потому что это - не цель, которую я ставил, начиная этот
рассказ. Об этом я расскажу в каком-нибудь другом тексте, и он будет умнее
и длиннее чем этот, и предназначен для других глаз и ушей, однако, я
намекну, чтобы самые любопытные могли бы докопаться до сути. Ноль,
символ круга, является ключом к эзотерическому смыслу
вышеобозначенного парадокса, тогда как круг, рассмотренный как
многоугольник с бесконечным количеством углов, имеет отношение к
математическому... Надо ли объяснять, что я сам толком не знаю, как все
это работает и могу лишь дать человеку в руки нужную карту, на которой,
впрочем, будет нарисован только простой кружок.

Нарисуй на бумаге
Пустой кружок
Это буду я
Ничего внутри

НАРИСУЙ МЕНЯ А ПОТОМ СОТРИ

"

Я собираюсь ехать. Я собираюсь ехать на шаманский праздник "субботник",

происходящий от древнееврейского праздника Шаббат, однако
выворачивающий наизнанку все его каноны - вместо очищения духовного,
мы с шаманами Алмазной Стрекозы займѐмся уборкой парка от следов
жизнедеятельности всеми покинутых существ, населяющих ящик забвения,
планету саркофаг, на которой материальное одерживает окончательную
победу над духовным. Что ж, я расчѐсываю усы маленькой расчѐской,
тщательно завязываю галстук и крещу перевѐрнутой пентаграммой
пространство перед собой, чтобы обозначить окончательную победу
материи, сплѐвываю фразу про картонный набат, звучащий в башке,
приставучую и вяжущую язык как хурма, одеваюсь в этот свой нелепый
костюм человека. Зубчатые колѐса на картоне начинают вращаться, я курю,
начинается прекрасный день. Лучший день в моей жизни. Брюки нелепо
сидят, носки разного цвета - один лиловый а другой цвета аквамарина,
желтые кеды, псайкор в наушниках, соль в надѐжной нычке, и я готов.
Разумеется, вышел не запомнив телефона такси, и добираться видимо
придется на попутках, но никто не тормозит, вообще никто, и я сажусь в
автобус, ухмыляясь своему нелепому виду, ухмыляясь тому, какой я
неуместный в этом красном гробу на колѐсиках, и еду, еду и еду,
перезванивая Плеядианцу каждые десять минут, чтобы сказать что-нибудь
про этот дурацкий автобус, или про то ещѐ как я опаздываю и как мне
придѐтся их искать, прячу глаза за тѐмными очками в дырочку, на линзах в
золотой оправе, белым по чѐрному, изысканными буквами
написано CHERY, и я решаю, что этот штрих идеально завершает нелепую
картину усатого лысого наркомана с признаками паники в каждом
мельчайшем подѐргивании измождѐнного солью тела, и ищу наиболее
параноидальный и нервный трек в плейлисте, чтобы окончательно
обезуметь в этом пыльном и выцветшем аду многоэтажек, будто сошедшим
прямо из наркотического бреда какого-нибудь пускающего пузыри
отвращения к жизни вычурного кокаиниста, выскребающего ящериц из под
кожи армейским ножом, которым кто-то когда-то чистил картошку, и срезал
светящиеся грибы с трухлявых пеньков в лесу. Я трухляв, как пенѐк, пнѐшь
меня ногой, и я развалюсь, и побегут сколопендры да ящерицы, зато
светящиеся грибы растут на мне, словно нимб указывающий на святость
процесса гниения - думаю то ли я, то ли выдуманный мной в порыве
творческого вдохновения, навеянного паранойей, валяющийся в приступе
кокаиновой паранойи выдумавший меня и мой мир неизвестный мне
торчок. Он похож на Продиджи и на Барона Субботу, одет в красную
жилетку, а короткий ѐжик волос на голове выкрашен в красный цвет. Барон
Субботник. Усы такие же как у меня, а лицо покрыто узорами как
мексиканские черепа Святой Смерти. СС. Мэджик Пипл, Вуду Пипл. Я
представляю, как я вскину руку в приветствии, от Сердца к Солнцу, как
ССовец, при виде магического пипла - шаманов Алмазной Стрекозы,
стеклянный мост, сквозь который преломляется солнце и руны нанесѐнные
на стекле, приехали, остановка и стеклянный надземный переход,
изрисованный рунами и ругательствами, нечитаемые граффити,
семантический код, полдень ещѐ длится, и солнце светит сквозь стекло, а
шаманов не пришлось долго искать, и вот уже моя вскинутая в салюте
ладонь отражается в перламутровых очках Плеядианца - они ждали меня
по ту сторону моста, и выдали мне перчатки с резиновой чешуей на
ладонях, большие пакеты и минералочку, чтобы я запил сухость от соли,
высосавшей влагу из меня. Мы идем облагораживать парк, а что снаружи, то
и внутри...

"

Не Большой Брат, а маленькая муха следит за тобой. Муха на стене,

как скрытая камера, которая
видит тебя, а ты еѐ нет. Течение смыслов здесь возможно только в одну
сторону, и по сути, ты и муха

вместе взятые представляете собою простейший семантический диод.

Напряжение, возникающее между тобой, не

видящим муху, и мухой, наблюдающей за тобой, освещает твою жизнь

неясным слабым светом, как индикатор на дисплее

ушедшего в режим ожидания компьютера. Пока ты в режиме ожидания,

пока ты спишь, тот, кто не спит даже в такой ночной час,

в тишине потирает свои маленькие лапки, и внимательно регистрирует

каждый удар сердца и движения диафрагмы

чувствительными волосками, растущими по всему телу, и сложными

глазами из фасеток.

Оступиться, хоть на миг, в абсолютном и безоговорочном признании

благой природы этого явления, означало бы мгновенное низвержение

в пенящийся водоворот паранойи, несостоятельных и нескончаемых

попыток измерить общей мерой деления линейки, которой это
насекомое

измеряет длину наших шагов. Ты не можешь видеть еѐ, но слышишь, и

ты начинаешь существовать лишь тогда, когда в звоне еѐ крыльев

ты сможешь различить нечеловечески спокойное безразличие,

означающее, что Создатель навсегда отошел в сторону от созданного Им
мира

Тот, чья работа проста, тот смотрит на свет, и заставляет этот свет рисовать
видимые предметы этого мира, как их рисует луч в трубке кинескопа. Мы
мало задумывались о том, что наши нейронные сигналы движутся по
проторенным рельсам, настолько, что нам не просто допустить саму мысль
о том, что есть во вселенной силы, чья функция в этом процессе подобна
укладчикам шпал. Так уж исторически сложилось, что всѐ зло в мире
приписывается не Создателю, а только этой его части, а отсутствие
деления его воли на две стороны, светлую и тѐмную, получило название
ереси езидов, и было постепенно забыто. Однако, по некоторой иронии
мироздания, та часть Господа, которая у нас отождествляется с
Абсолютным Злом, является при этом так же единственной его частью,
способной вступить с нами в диалог.

Среди палок и листьев, облепленные комьями земли, громоздятся, словно

окаменелые останки иных форм жизни, словно разрушенные города – пачки
из под чипсов, пластиковые бутылки, фольга и маленькие пакетики,
шприцы и презервативы, кусочки чьей –то обуви и обглоданные кости.
Следуй по дорожкам муравьѐв… Одна девочка, проследовав за белым
кроликом, оказалась в глубокой-глубокой норе, и долго падала к центру
Земли. Один йог-медитатор провалился между атомов своего коврика,
уменьшившись до размера протона. Он тоже достиг центра Земли. Однажды
мне снилось, будто бы я еду в поезде, и разговариваю со случайной
попутчицей в тамбуре. Я спрашиваю, какой ваш любимый цвет? А форма?
Изумрудная спираль? А что вы скажете насчѐт синей звезды? Поезд плавно
уходит вниз, по спирали, невозможно, но скажи станции Петушки прости-
прощай – мы оказались в самом центре Земли. Выходим, конечная. Следуй
за мной. Храни покой. Я видел это в своем видении, посетившем меня в
каирской мечети, про колонну в которой писал Борхес, якобы там можно
узреть всѐ, что происходит, происходило или даже будет происходить. Я
прикрыл глаза, и увидел себя, идущего по бесконечно разветвлѐнным
коридорам, полным книг. Огромная библиотека, вырубленная в карстовых
пещерах, и достигающая верхних магм. Мы выбрались лишь благодаря
эксперименту, включающему в себя свечу и коридор из двух зеркал.

Разумеется, никакого Зла не существует, по крайней мере, в этом процессе

зла не больше, чем в принципе работы видеокамеры. Злым или добрым, и
каким угодно ещѐ или вообще никаким делаем происходящее во взгляде еѐ
пристальных объективов мы сами. Мы делаем это, придавая
происходящему с нами тот или иной смысл. Но самый важный день
случается с человеком один раз в его жизни. Всего один день скрытая
камера помещается в его голове, и смотрит его глазами, а всѐ остально, всѐ
что происходит в его жизни помимо этого, не имеет большого смысла.
«

Запихиваю скомканные бутылки и мятые пакетики от чипсов в большой

пакет. Сырость и грибной дух. До определѐнного момента мне снился
только поезд. Я вспоминаю один сон, где я и Борхес ходили по осеннему
лесу, и вдыхали дым от костров. «Почему красный шнурок?» - спросил я у
Борхеса. Борхес задумчиво посмотрел в сторону заходящего солнца своими
радужно-переливающимися очками, скрывающими его мертвые глаза.
Борхес не торопился отвечать, и я уже подумал, что его молчание
послужит ответом, или блик солнца на выпуклой поверхности,
искажающей отражающиеся в ней небо, сосны и моѐ лицо… Но Борхес,
кажется, всѐ же собирался говорить, и теперь откашливался, чтобы неспеша
произвести на свет слова. Эта пауза создавала ощущение важности, и я в
очередной раз подивился способности Борхеса подчеркивать важность
таких моментов, мимо которых сознание другого пронеслось бы, как
скорый поезд. Этот красный шнурок, украшающий запястье моей
попутчицы из сна о поезде, который мчится к центру Земли, вглубь
кроличьей норы, стал обрастать ассоциациями, и представлялся мне не
иначе как нитью Ариадны, приведшей меня, через сложный логический
лабиринт, к его хранителю – слепому Минотавру, с которым мы сейчас,
гуляя по осеннему лесу, веселья ради занимаемся толкованием
сновидений. «Позволяй ассоциациям свободно течь» - сказал мне Борхес,
когда мы вошли в этот лес – «только так ты позволишь им привести тебя к
Центру» - в этот момент он аккуратно переступил через кучку мухоморов,
выросших у него на пути, и я подумал, что слепота Борхеса – это
условность, символ, по крайней мере, она становится символом чего-то во
сне. Ещѐ тогда, в поезде, этот красный шнурок показался мне чем-то
значимым, как разноцветные веревки, которые завязывают на пальце, чтобы
не забыть.

Позволять ассоциациям течь, как река. Сосны обступают берега. Огромные

стѐкла очков Борхеса надуваются как огромные мазутные плѐнки, я вижу
себя в полный рост в распахнутых бензиновых лужах его взгляда,
задумчивый дым от костра доносит до меня оранжевый перебор гитары,
тонущий в треугольниках где-то на другом берегу реки. На глазах моего
отражения лежат советские пятаки, Борхес берѐт один из них, потом
другой, и кладѐт себе в нагрудный карман, открывшимся вновь зрением я
вижу, что мы стоим на каноэ, плывущее под крутыми берегами, сосны
взрываются в покрытое радужными маслянистыми разводами небом. Весь
мир превращается в мыльный пузырь, и когда я вижу в нѐм кончик красного
шнурка и улыбки, больше похожей на оскал, пленка становится совсем
тонкой и как бы исчезает. Я продолжаю слышать далѐкий смех,
перетекающий в скрип дерева и журчание воды. Будто бы ещѐ ничего не
произошло, только прохладный ветер подбросил ещѐ запаха костра, но
слепец заговорил. «Красный шнурок носили некоторые древние
вавилоняне. Это связано с одним мифом. Как теперь говорят, они верили,
что человека, одержимого Лилит, может остановить красный шнурок,
повязанный на запястье. Это не совсем так, точнее сказать, это в корне
неверно. Древние вавилоняне не были настолько глупы, чтобы думать, что
их защитит красный шнурок, и надевали его не для того, чтобы отпугнуть
демона Лилит, а с прямо противоположной целью, ибо они жаждали
одержимости, жаждали вдохновения. Один мой друг, с ним я познакомился
на вичхаус-вечеринке, сравнивал нашу жизнь со сложным ковром, и
говорил, что нить вдохновения вплетена в этот ковер так искусно и
незаметно что кажется невидимой, будто платье голого короля. Там, на
витчауте, к нам подошли две девушки, совсем ещѐ юные школьницы, он
придставил им меня, а они засмеявшись, сказали «Борхес… Мы слышали о
тебе. Говорят, тебе на самом деле много лет, уже за 45, но ты
притворяешься подростком, и ходишь на вичхаусные вечеринки чтобы
подцеплять малолетних школьниц». В ответ я рассказал им историю,
которая кажется выдуманной заранее, но, на самом деле, она посетила мою
голову в тот самый момент. Я ответил девочкам «Это и так, и не так. Дело в
том, что мне гораздо больше чем 45. Мне уже более 2500 лет, и я скитаюсь
по этой земле, меняя имена и лица, выдавая себя за собственных внуков и
правнуков, если мне приходится возвращаться в покинутые столетия назад
города. Я происхожу родом из древнего государства, раскинувшего границы
между Тигром и Ефратом. А так долго живу и так молодо выгляжу я
потому, что я очень люблю Аллу Пугачову. Тогда она была моложе, чем
сейчас, и в еѐ следах расцветали цветы. А от еѐ дивных песен могла
расплакаться даже картошка» потом я сказал им, что они тоже могут стать
бессмертным вампиром, как и я. «Человек связан со своим источником
вдохновения невидимой красной нитью. Она может спутаться, но порваться
не может никогда. Так сказала Алла Пугачова, и было это почти за пять
сотен лет до рождества Христова, в такой же промозглый осенний день, как
и сегодня». Очки Борхеса были все так же непроницаемы, однако мне
показалось, что по его лицу блуждает полупризрачна усмешка, однако, я не
успел разглядеть его коварную улыбку Сфинкса, потому что зеркальная
плоскость неожиданно увеличилась в размерах, раздробившись на сотни и
тысячи одинаковых зеркал. Я видел множества собственных лиц, застывших
в вопросительном выражении, совсем как Нео на том кадре из матрицы, где
он стоит в нерешительности перед мониторами ИИ, а голос Борхеса начал
вещать как бы со всех сторон. Он рассказывал какую-то до жути знакомую
мне историю про шаманов, которые пытаются уничтожить Творца, с целью
отомстить ему за создание этого мира. Лишь немногие из них достигали
тела Бога, а те, кто его достигал, «выгорали», и их глаза становились
похожими на расплавленный металл. Пока Борхес говорил всѐ это, его рот
превратился в большой хоботок, тѐмно-серый костюм стал покрытым
большими шипами хитином, а блестящие очки превратились в два
внимательных фасеточных глаза, уставившихся на меня. Борхес
превратился в слепня, уменьшился в размерах, и, описав сложную дугу,
приземлился мне прямиком на шею, хоботок больно впился, и я заорал,
проснувшись от собственного крика. Рука, стремящаяся поймать слепня-
Борхеса, схватила пустоту, а голос из темноты прошептал «За знание этих
тайн ты бы продал и свою вторую душу, если бы она у тебя была. Но у тебя
не было даже одной».

С тех пор мне больше не снился поезд, а только голос, принадлежащий

одновременно мне и не мне, и говоривший такие вещи, что я стал вечно
просыпаться от собственного крика. Всю оставшуюся ночь я курил, глядя с
балкона на то, как пульсирует город, и будто бы прощался с неоновыми
огнями, и светом, который никогда не гаснет. Все шаманы, достигшие тела
Бога, выгорели изнутри, и их глаза слепы и блестят как жидкое золото. Я
уже знал, что за сегодня день. А значит, мне нужно будет выспаться. Это не
так-то просто будет сделать, ведь уже вечером я еду в Москву. Я пойду
спать на кладбище. По крайней мере, там я не буду никому мешать тем, что
я кричу во сне, решаю я.

По дороге затарившись мускатным орехом, сигаретами и апельсиновым

соком, я прихожу на кладбище, прикасаюсь к металлическим оградкам,
увитым вьюнком, и следую по неприметной тропинке в самую глубь, чтобы
заснуть, никем не видимым, среди старых неухоженных могил, среди
цветов и сороконожек, прячущихся между камнями. Огромные бабочки,
совсем не пугаясь появления человека, выписывают знаки бесконечности,
шмели и пчелы с неохотой вылезают из огромных цветов шиповника,
снимая лапками с крыльев налипшую желтую пыльцу. Я вспоминаю, как
однажды в детстве я надышался здесь бензина, и увидел огромного шмеля,
который лежал на спине, крылья его склеила вода (в тот день то
становилось ясно, то шѐл проливной дождь), и шмель тщетно пытался
разлепить их. Мне захотелось найти ту могилу, у самого оврага, до краев
полного потерявших яркие краски пластмассовых цветов. Сегодня было
солнечно, совсем не как в тот дождливый день. Ни единого облачка, и у
шмелей лѐтная погода, а мне совершенно не хочется спать, поэтому, я
просто сижу, скрестив ноги, и прислонившись спиной к холодной
гранитной плите памятника. Курю сигареты с запахом рома. Пью
апельсиновый сок. В таком молчаливом уединении проходят часы, я
сливаюсь с камнем. Мне хочется быть поглощенным этим покоем, все
становится таким родным и располагающим к себе, что я решаю вытянуть
ноги, сняв обувь и носки, и босиком пробежаться по негустой
кладбищенской траве, и, сняв жѐлтые кеды, я понимаю, что мои носки
источают запах, грозящий разрушить этот прекрасный сон, и они должны
быть уничтожены. Немедленно. Я достаю заранее припасѐнную фляжку с
бензином (никогда не знаешь, когда может понадобиться фляжка с
бензином), густо пропитываю им носки, и чиркаю зажигалкой.

Пламя вспыхивает… Я начинаю напевать «На дальней станции сойду»,

стараясь придать голосу интонации, как у Егора Летова. Языки пламени
постепенно съедают носки, и мне становится всѐ легче и смешней, «Здесь
всѐ моѐ, и мы, и мы отсюда родом, и васильки, и я и тополя!» -
выкрикиваю я в тот момент, когда небо, внезапно посеревшее, прорезает
молния, и гадины ударяются о мой капюшон, одновременно с рокотом
грома, и продолжают сыпаться, гася собой уже почти догоревшие
пурпурные носки, ураганный ветер гнет деревья из стороны в сторону, я
набираю полную ладонь больших и округлых градин, гдаких, млечно
белых и прохладных. Кладу их в рот, и с хрустом жую вкусные кристаллы
льда.
ЛАНДШАФТЫ

Огни панельных девятиэтажек становятся дальше. Сколько ты готовился к

этому моменту, %юзернейм? Всю жизнь? Оставляя девятиэтажки, деревья и
дороги, и самого себя внизу, ты видишь этот пыльный мирок, как через
перевѐрнутый бинокль — можешь успеть заметить себя, можешь успеть
заметить — этот момент настал. Последними звуками земного мира,
которые ты услышишь, будет звонок трамвая за рекой — а дальше начнется
распад, ороговевшие впечатления начнут узорными слоями отваливаться от
тебя, оставляя инверсионный след, ведущий прямо за Грань Мироздания.
Бесформенным неструктурированным Никто ты вошел за грань Дня и Ночи,
ты в маленькой комнатке с восемью углами. Там темно и пахнет улитками.
Впечатления разматываются в обратном порядке, солнца в ускоренной
перемотке падают за горизонт. И вот ты уже сведен к простой схеме,
рисунку на полу, в котором пересечения углов и спиралей указывают на
основные свойства тебя — и ты смотришь на оставшийся далеко позади
мир, как на пыльный ковѐр, забытый кем-то в лесу. Склеенные ворсинки,
как столетние вязы, среди которых бегают водомерки на коньках. Все это
отражается в задумчивом лице существа, с листьями клевера вместо глаз —
оно всѐ состоит будто бы из скрученных кошачьих усов. В тонких пальцах
оно держит колос пшеницы, мгновенно истлевающий и превращающийся в
пепел, концентрическими дорожками оседающий на стекле. Теперь ты
можешь увидеть мир глазами ребѐнка, рисующего пальцем на
замороженном стекле трамвая. Среди стеклянных папоротников и античных
храмов из кристалликов льда он рисует кубы, треугольники и круги. Снова
мимо проплывают силуэты панельных домов — теперь они похожи на
тающие кубики льда, подсвеченные изнутри люминисцентными лампами.
Ощущение схожее с тем, как будто бы сухая земля погружалась бы в воду.
Рельсы трамвая не толще волосинки — он везѐт тебя по тонко натянутой
струне в объятия пьяной феи с глазами-хризантемами, чьи лепестки
вращаются как вентиляторы, разрубая пространство в лоскуты. Смытый со
своего места электрическими потоками, струящимися из еѐ глаз, ты
становишься маленьким зонтиком на еѐ коктейле, тебя подхватывает шквал
ветра и относит далеко, куда-то за широкую реку по которой плывѐт
лодочка с гребцом в песьей маске Бимы, он приветливо машет тебе веслом,
а ветер несѐт тебя дальше, и ты влетаешь в глухую избушку с керосиновой
лампой на столе. Вьются мотыльки, на столе стынет чай, сушѐные травы
свисают с потолка, и сначала ты думаешь, что здесь никого нет, но потом
ты замечаешь их. Они похожи на сизый сигаретный дым, а некоторые из
них — на предутреннюю росу, эфемерные лица, вместо глаз — вихри
темноты, все они когда-то были людьми, теперь это лишь тени, способные
пройти сквозь паутинку и не пошевелить еѐ, и войти в корпус гитары не
издав при этом ни звука. Такие же привидения, как ты. Напрочь утратившие
половую, расовую и культурную идентичность, если для них это вообще
что-нибудь значило. Ваше положение уравнивает всех. Голодные духи,
исторгнутые за край Земли. Страна забвения. Здесь ты встретишь таких же
странников, как и ты, глядящих голодными глазами на покинутую родину —
им отсюда кажется, что огни земных наслаждений тусклы... Ты видишь
большой клуб дыма, метающий маленькие молнийки — угадывается
мощный череп, грива из растрѐпанных волос... Привет, Шопенгауэр! Рад
видеть тебя в этом месте, чем бы оно ни было. А куда это ты смотришь?
Почему даже здесь, в мире бесплотных идей, душ, необременѐнных телом,
меня, так же как и тебя, тянет взглянуть на эти тусклые земные огни?

Мы вместе с Артуром Шопенгауэром застыли, прильнув к запотевшему

окошечку. Оттуда видны два рыцаря, целующиеся, не снимая забрал. Из их
ртов прорастают побеги вьющихся роз, переплетаются между собою, и
покрываются цветами. Да, кажется, они нашли обший язык. А что же мы,
что же мы с тобой? - Он выстреливает дымный протуберанец в сторону
рыцарей, в холодном воздухе дым превращается в холодную кисею
плесени. Ну ладно, попробую и я тоже. Произвожу из себя чѐрное облако
осьминожьих чернил. Оно не долетает. Ничего не долетает отсюда до
мира, с его лязганьем доспехов и промышленных машин. Телевещание
долетает даже досюда. Кажется, мы не в силах восстать из могилы.
Кажется, они не услышат нас, даже если захотят — ведь мы не придѐм к
ним, мы не станем приближаться к тусклым огням земного мира, ведь они
— не такие тусклые, на самом деле, они иссушат нас в прах, и мы
рассыпемся, как рассыпался росток твоей жизни в задумчивой травянистой
руке... Я вижу высокую тѐмную фигуру, медленно идущую в нашу сторону
через туман, и мы с Шопенгауэром спешим скрыться, приняв форму двух
медузок, парящих по небу. Удивлѐнные дети провожают нас взглядом —
смотри, Маша, это облако похоже на гриб! Маша достаѐт из кармана гриб,
похожий на меня, кладѐт его в рот, и съедает. Мы проливаемся на еѐ
голову приветливым летним дождѐм. «Теперь-то ты понял, Антошка,
почему все люди братья, и не имеет значения ни твое карьерное положение,
ни счѐт в банке, ни сексуальная ориентация, ни цвет кожи?» - «Кажется, да»
 - задумчиво говорит Антошка, кидая камешек в огромное нефтяное озеро,
по чѐрной глади которого ползут радужные разводы и зелѐные светящиеся
глаза. В этот момент его рука порастает синей шерстью, и он становится
похожим на синего медвежонка с маленьким радаром на голове. «Хорошо,
тогда пойдѐм копать картошку» - говорит Машенька, а еѐ голова, похожая
на череп, расписанный под хохлому, провожает в небо шаттл. Из уха
Машеньки выползает ящерица, и устраивается поудобнее на еѐ макушке.
Взявшись за руки, они уходят, оставив за собой циклопический замок,
построенный когда-то древней цивилизацией на берегу озера. Геликоптер,
зависший над горизонтом, провожает их лазерной точкой — через разметку
оптического прицела лицо Машеньки ещѐ симпатичнее!
Как я, бабуля да флупиритин к академической
музыке приобщились

//Skvernoslov

Али15:05

о, я недавно циганочку плясал под флу

в театре оперы и балета

короче, мы с бабушкой пошли на конц

ну и вкинул я полпачки того, полпачки
сего
и мы приходим а нам говорят мест нет
в малом театре
и мы пошли в наш казанский большой
ну и там как раз билеты продают
по 800 рублей
ну у нас было с собой
я говорю, похуй, я плачу
ну шикануть решил
на такси ещѐ ехали
таксист психонавт оказался
всю дорогу с таксистом пиздели как кто
то из нас под маркой с богом-совой
пообщался, посмотрев в ковер, и про то,
что вот Гоа Гил ваще мясо рубит, и
молодец, и Армин Ван бурен няша, а
современная вичуха говно, но если
вкинуться то я даже станцую, да я под
что угодно станцую если вштырит, а
если не вштырит то и не станцую
бабушка сидела улыбалась
кстати, в то утро была такая странность
когда я закинулся, у мени доброта
началась
я стал всех любить
и у меня острые углы психики исчезли
я перестал всех троллить и истекать
желчью как обычно
бабушка заходит ко мне, садится,
нормально со мной говорит, а потом
БЕРЁТ МЫШКУ и СКРОЛЛИТ МОИ
СОХРАНЕНКИ
и мы сидели и смотрели мои
сохранѐнные картинки
и ржали над картинками про хуи
ну я ей трахающихся богомолов сегодня
показал
тоже умилилась
уже привыкла
потом она стала гладить мою волосатую
грудь
и мне стало немного не по себе
и я так осторожненько застегнулся, и
сказал поехали на концерт
там Шнитке с Прокофьевым должны
были играть, камерный оркестр
но нисудьма
нисудьба
и мы приходим в большой зал
все мужчины в костюмах а я в
панковских джинсах со знаком
бесконечности, с бородой крашеной
зелѐнкой и очках в золотой оправе, где
прямо на линзах написано "Душка" по-
французски... Ну, идѐм такие
я растекаюсь по креслу
меня пиздец как мажет
музыка, ну нисовсем такая как я люблю
парадная такая
и потом опера
ну опера норм в принципе
анахату стало раскрывать
и я стал любить красивую девушку
которая сидела в ряду передо мной,
прямо таки неистово изучая каждый
волосок на шее, каждую мелочь
она была такой татарской наружности,
слегка с котячным видом лица. Такое
только тут встречается, полуазиатки
полуевропейки
я стал думать, куда деть стоящую
шишку, но потом начался балет
я близорук, но это даже помогло мне
насладиться
 там была труппа из японии
няшные японочки танцевали
классический балет
Что играло я конечно не помню
но оно определѐнно подходило к
ситуации
потом выбежал японский танцор
обнажѐнный по пояс
и я понял что шишка уже не упадѐт весь
вечер. он похож на Мисиму только с
чертами более утончѐнными, я прямо
таки выпучился весь, и рассматривал его
всеми усилиями своих подслеповатых
глаз

Али15:49

И вот, а в антракте скрипачи

исполняли вивальди в банкетном зале
чего мне нехватало, так это движения
я стал пританцовывать
в концертном зале стоят стулья,
удобные, но мне хотелось сидеть
извиваясь, а это было бы не comme il
faut, поэтому, я сидел, растѐкшись как
медуза и прикрыв глаза
и мои ощущения музыки
синестетически переплетались с
моим либидо, что было замечательно
но в антракте можно было размять
мышцы, и потоки кундалини так и
взрывались в руках
стрелы чѐрно белых радуг
я чувствовал себя Паном
правда, прекрасных нимф не было
была бабуся Пана и подвыпившие
дамы, обрюзгшие от своей
элитарности
я хотел взорваться
и скрипачи, увидев, что меня колбасит
как торчка у колонок, который
перекрыт экстази и добом на систо,
сказали, что довольно классики,
сейчас - цыганочка
я включился в танец
танцевать под цыганочку не грешно,
если ты лесной безумный бог,
посетивший концерт изысканых
олимпийцев, и я, придерживая иногда
штаны, стал вплетаться в знойный и
тантрический ритм цыганской музыки
мне пришла ганьша
ганьжа
она делает лица женщин
золотистыми, и придает поту аромат,
такой что хочется скурить их волосы
из подмышек
я танцевал, как сломанный робот
но это все равно было охуенно
в пляс пустился ещѐ один человек
а потом ещѐ и ещѐ
остальные подвыпившие гости
достали телефоны и включили
камеры притопывая и прихлопывая.
на большее их не хватило, я крикнул
Хэй!
танцующих стало больше
я кружил вокруг скрипача
лицо было как у гневного дхармапала
высунутый язык
звериные клыки
глаза вовнутрь себя и змеиные
движения позвоночником
ещѐ один танцующий человек,
который начал первым, попал в мой
мир
на нѐм появились знаки, превратившие
его в леприкончика
он отплясывал свой озорной танец,
посылая мне флюиды весѐлости
потом цыганочка закончилось, и
скрипачи дали мне пять
я сказал им что их музыка меня
бодрит
и что они красавчики
какая-то женщина из толпы обсуждала
меня с моей бабушкой
и сказала, что я весьма необычен, как
сальвадор дали
бабушка ответила ей, что я довольно
таки нерусский
и женщина получила объяснение,
почему я отличаюсь от них
бабущка не отыскала фото своего
отца, который работал там в 20-ъ
но все равно была довольна
всем походу понравилась цыганочка
 хотя нормально станцевали только я
да какой-то дядька
их на движуху не пробьешь
я втянул в себя кучу энергии
и тело представляло собой комок
живого и мыслящего огня
мы уселись в кресло
следующим актом была музыка

Али16:03

она нравилась мне больше

чем то что в первом акте
играли кажется весну
Вивальди
он пронзает вены как смесь кислоты с
амфом
я протянул тонкие ниточки к
прекрасной девушке, сидящей передо
мной
такие жгутики астральной нежности
и стал постепенно обволакивать еѐ
любуясь ушной раковиной
к неѐ были ну просто невероятные
ушные раковины, затылок и шея
тонкий пояс на талии
я понял, что тонкими астральными
ласками дело не обойдѐтся, когда она
стала томно откидваться на стулу
Я начал процесс ввода
тонкоэнергетического хуя
а точнее, двух голограмм хуев,
наслаивающихся друг на друга, и
вращающихся в противофазе
они совершали ебки в медленном
темпе, и килоебки с частотой 1024
ебка в минуту
девочка стала тереться попой и
спиной об стул
и чаще дышать
сдвигая и раздвигая ноги
и двигаться как-то невероятно изящно
я придал хуям несильно закрученную
спиральную форму
и уменьшил тактовую частоту
килоебков, углубив их до самого
сердца
а частоту просто ебков увеличил
кроме того, я как моллюск
тридакнаобволакивает песчинку, стал
обволакивать еѐ эфирное тело со всех
сторон
оно простиралось до оркестровой ямы
но концентрация меня вокруг девушки
все равно достигала наибольшей
эфирной плотности, она дышала часто
и глубоко, слегка дрожа на вдохе
я ласкал еѐ почти не касаясь еѐ
эфирного тела, нежно осциллируя, и
постоянно всматриваясь в еѐ суть в
виде маленькой ваджры с языческим
орнаментом
 ей было приятно
и она была согласна, но еѐ разум
воспринимал всѐ происходящее как
наслаждение от музыки
собственно говоря, так оно и было
просто музыкой в этот вечер был я
когда я уже всячески выебал еѐ во все
слои почти детского, чистого и
сочного сознания, по еѐ сушумне
поднялся лучик света, дрожащий, и
выглядящий как флюрный
сперматозоид, но он не оплодотворил
еѐ суть, однако, на голове у неѐ всѐ же
расцвѐл цветочек страстоцвета, я
нагнулся, чтобы вдохнуть его аромат...
а потом настало время

Али16:23

была последняя композиция, а значит время

кульмиации... Заиграл Карл Орф. Моя кундалини уже

давно дошла до кристалла в моей голове (у змеев в

голове кристалл, своего рода призма контекстов) а

потом цветочек, и я встал, когда заиграла О, Фортуна.

Это мой приходный гимн. Сколько раз я кололся, снимал

трек с паузы поставив громкость на максимум, и снимал

жгут, чтобы потом забиться в эпилептическом,

припадочном озарении, когда в мой кристалл ударяет

молния Господа нашего Шивы, и его трезубец и на этот

раз разбил кристалл реальности и он разлетелся по

дальним уголкам вселенныой, каждый зеркало, в

котором отражаются два чѐрных солнца – зрачки

Повелителя Всех Змей и покровителя всех йогинов,

могучего бога разрушения, и в его третьем глазу

забрезжил лучик, вырывающий душу из тела. Я растѐкся

по нему, и струи пламени и льда вперемешку разбили

мир. Я так люблю тебя, Хаос... Я хочу быть тобой. Я есть

ты! И я кончил контекстами, слегка вздрогнув, а после,

протерев очки, и оглядев зал, в надежде встретиться

глазами с ней, быстро пошел, вместе с бабушкой к

выходу, в гардероб. Не хотел стоять в очереди, да и не

пришлось...
Двойное солнце, я плачу бензином, умоляю,
сожги эти слезы

Муха-Бегемотик, перебирая лапками, ползѐт по тусклым обоям. О, что за

пидорские обои! Муха, пересядь на зеркало, так мне будет лучше видно твоѐ
волосатое брюшко, твои мохнатые лапки.
Муха со странным для мух именем Бегемот, пересаживается на чистую
стеклянную поверхность, скрывающую амальгаму. Ведь я управляю
мухами. А еѐ лапки, двигаясь, марионеточно, повторяют плавный ход моих
мыслей. Мухи закакают зеркало скоро. Они напишут своими какашками то,
что скрывает моѐ сердце, в нем не хватает крови, чтобы написать это
послание кровью моего сердца. Я просто поцелую закаканное мухами
стекло перед тем, как повесить его на дерево, у которого белые,
обожжѐнные небесным огнѐм ветви, но не повисну как недогруженный
архив на закачке, рядом с ним, на белых ветвях.

Знаю, что Ты, скорее всего, не увидишь моего письма, и начертанное

мушиным дерьмом откровение никогда не коснѐтся души твоей. Пускай
соленые волны и холодные ветра донесут до тебя... и пускай еврейские
жрецы утверждали , будто бы молитвы подобны стрелам, и нужно целиться,
и целиться хорошо, для того чтобы молитва долетела до Господа и не
попала ему в пятку, что нужно следить за тем чтобы письмо дошло до
адресата, не было разорвано собаками и голодными духами обитающими в
пустыне, я доверю свои мысли волнам, я положусь на холодный океан
ненависти, что лежит между нами, я отдам свои мысли соленым водам
дабы обрести свободу. Ведь она нужна каждому из нас, а преданное
служение - оно для этих голодных псов этой пустыни.
И мне не важно, что разделяет нас - что вечность, что Холодный Океан
Ненависти океан - они невесомы, они - страусиное перо. Невесома пустота,
которую я учусь вдыхать вместо тѐплого воздуха. Невесомо, как и
отсутствие твоего бытия, как данности - я не умру без воздуха, но я стану
подобен соляному столбу, я стану неподвижен, и буду в безмолвии
наблюдать дни, что неумолимо текут к тому дню, когда этот мир умрет. К
дню, когда ты родишься, ведь для этого нужно, чтобы весь рассеянный свет
собрался в точку, а зеркала духовной оптики всех древних жрецов давно
уже засрали мухи, и я тихонько целую письмена из мушиного говна, и
вдыхаю их сладкую гниль. Этот миг - единственная причина, по которой я
дышу и подаю признаки жизни, но, я хочу, чтобы было ясно, что анабиоз -
это тоже жизнь, только без признаков жизни, и пустыня хранит семя древа у
которого белые ветви, и зрящие во все стороны листья, и это семя в
стальной оболочке, оно готово ждать миллиарды лет пока не рассеется
Предвечная Тьма - если бы рассеять Тьму было б так просто, как нажать
выключатель...
Один фотон света, заблудившийся между зеркал, может нарисовать
вселенную, если эти зеркала не покрыты печатями мушиного говна. Я
попрошу воды Холодного Океана смыть все пиьсмена и растворить печати.
Там, глубоко на дне, дремлет дедушка Ктулху, и он съест всех - пускай же
съест печати и сделает чистым зеркало моего ума, чистым как метановые
озѐра, не осквернѐнные льстьями и цветами лотосов.

Думаешь, ты не увидишь никакого отражения? Так загляни же:)

Я знаю отныне, что никто из нас не светится отражѐнным светом. Я - свечусь

огнями Полярного Сияния когда потоки ионов касаются моей кожи,
болотными огнями гниения, когда сгорает метан, что образуется в местах
разложения трупов, и огнями червей-светликов, светящихся поганок,
поедающих хрупую древесину поющих пеньков. Мои свет - огни пожаров и
светодиодние индикаторы, сигнальные знаки Подземного Аэропорта, и
пока они светят, стальное семя будет лежать в песках пустыни, как лежат в
ней давно брошенные ядерные бомбы цивилизаций, давно почивших, и
ждут дня, когда им придется сдетонировать. Древо не поднимет свои белые
ветви, покуда сияют эти тусклые огни.
Но огонь твоей души затмит их. Твои глаза - это Солнце и Луна, и они
нужны мне только чтобы затмить своим светом тусклый свет моих огней
вечного распада. Я никогда не собирался делать из них наживку для рыбы,
чья пища - глаза. Это выдумали маленькие летающие писцы,
вскормленные на моей гнили, и их письмена твердят об этом - так знай, что
они подобны дыму, их развеет холодный ветер, и их тонкие крылышки не
выдержат яркого света.

И только тогда начнѐтся фотосинтез и поднимутся белые ветви со зрячими

листьями, когда взойдут над пустыней два ярких светила, и поэтому я
покрываю зеркала тонким кружевом из говна - я пишу, что яркий свет этих
глаз - причина, по которой стоит дышать и просыпаться. А светить огнями
гниения я могу и во сне.
Фисташковое существо
Там где небо преисполнено хрома. Там, где озеро ртути дышит осклизлым
потолком, а стены полнятся лирической мимикой растений...

Впрочем, хватит лирики. Возможно, хватит с вас и хмурого, ржавого неба

(меняется привкус на небе, сливочный перетекает в зудящий металл.)

Хрестоматийная бабушка Авдотья, закутанная в ветхие ткани, испещренные

петляющей вязью рунических заклинаний, "Постарайтесь скорее перейти

к делу", морщась, продолжая теребить кожу на пальцах, напротив сидит

доктор Молох, поправляя очки, разумеется пишет что-то в записной книжке

а под плешью перекатываются желваки - голова у Молоха прозрачная,

квадратная, старушке Авдотье она внушила безопасность. Она приходит в
себя.

Мальчишки с третьего подъезда... Задыхаясь в витой жвачке недоверия

собственным неправдоподобным представлениям о реальности, она
продолжила -

они обмазывают себя и лифты семенной жидкостью и втаскивают себя за

уши по балочным сооружениям невиданных карнизов на обратную сторону
луны. Я

понимаю, доктор, всю шаткость каждой из моих фраз... Но, помедлила она
минуту, и, очевидно, успокоилась. Но, продолжаю - это ещѐ не самое
ужасное.

Вчера я видела, что они задумали - соединиться в единый конгломерат,

сущности вырвутся наружу, доктор, и я, ей богу, не смогу им помешать.

Задумчиво посмотрел на вихрь луны, пыльный и бескомпромиссный. Она

не должна знать. Ну хорошо, сыграем в доктора Айболита... Пузырь за
обоями,

воздуховодами и щупальцами вонзает слова в Молоховы, в мои губы. - Да,

вероятно вы близки к разгадке некоей страшной тайны. Ухмыляюсь и
продолжаю.
//Venusia
Я пошлю за специалистами по вашему вопросу, а пока берегите себя, и
достаньте образцы спермы из лифта для генетического анализа на
установление личностей,

и вот ещѐ что, возьмите это лекарство, вам понадобится хорошая защита от
негативного влияния - твари возможно радиационно заразны, пейте по 18-
20 капель, натощак.

Оно должно прикончить еѐ в течении двух недель, максимум - вряд ли как

тело, она вероятно сохранит даже двигательные и некоторые из речевых
функции - но с личностью

распрощается. Навсегда. Никто не должен знать об Этом. И никто не должен

стоять на Моем пути. Камера наезжает на заросшую шерстью ноздрю, в
которой

копошаться светящиеся вши, переползающие с ветки на ветку по

эластичным оранжевым паутинам. Бочки токсичных отходов, сверкающие
молниями многочисленные сгустки

снующие под сводчатыми потолками носа, маленькие бомбочки с

зажжѐнными фитилями, спускающиеся на паращютах.

Возносимся с лифтом по этажам, Они резко замедлились, напряжѐнные

икры сводит, света фонаря достаточно чтобы оглядеться. Сферы подъезда,
иссечѐнные кубами, невообразимо устремились вверх... Выпускаем кобру из
штанов :0))))

Забрызгивать стены галлюцинациями, в угаре!!! Доктор Молох, в окружении

своих учеников. Они стали конгломератом единосущности. Высокий лоб
под которым ходят желваки покрывается узором, улыбочку...
Фотографируем расслоение реальности - на фото расчехлѐнные улыбки и
острые, немножко недобрые глаза. зелѐные вспышки... Орнамент
вспучивает облупившуюся краску на стенах...

Напрягшийся фаллос Молоха, обласканный семью языками змеящихся в

кислотном экстазе подростков изливается окраживая стенные загогулины
пототоками светящихся неоновых орнаментальных надписей. Кровь
стремиться на Восток...
Желчь, перемешанная с сиропами капает с бородки... Зелѐная, розовая,
оранжевая флюоресцирующая киберсперма!Охотники крадучись в серых
стенах приходят на источаемый этими персонажами странный запах..

Некоторые из них падают, и бьются в конвульсиях - из их тел тянутся

полупрозрачные слизистые жгуты, связывающие остальным руки и ноги,
заставляющие дергать их конечностями как марионетка. Вот и Клювоглаз
уже близко...

Заострѐнное сверло его экскаватора обрамлѐнного стрекающимися

щупальцами уже буравит дом, откуда-то снизу доносится уханье часов -
будем считать, в этот раз нам всем очень повезло... Накосячили... Обдурить
Охотника - для нас, психонавтов - плевое дело!

Умерь пафос, дорогой мой Викинг - мы только что потрахались в подъезде,

включив на полную мощность свои аура-плащи, чем привлекли внимание
астральных сущностей, вполне себе способных съесть таких ядрѐных
поцанов как мы на обед! Пора убираться отсюда!

Восемь трупов со спущенными штанами - по местным меркам нет смерти

нелепее. Зато умерли бы со стоячими членами! Как долбанные герои - не
унимался длинноволосый вьюноша, белокурая бестия как она есть.

Зло не обладает самостоятельной сущностью, оно есть лишь отсуствие,

точнее, недостаток добра, не существует явления, бывшего бы злым само по
себе, и верно говорят что тьма есть лишь отсутствие света. Сказала Авдотья,
внезапно очистившимся от старческой замутнений взглядом внимательно
изучая своѐ отражение в ещѐ более старом, чем она сама зеркале в резной
деревянной оправе. Расцарапанная кожа на грудной клетке, кровь стекает по
вытянувшимся и сморщенным грудям, похожим на птичьи гребни. Она
задумчиво поправляет седые пряди трясущейся окровавленной рукой с
обломанными когтями. На столе - пустой пузырѐк молохова лекарства.
Голая,

измазанная сгустками темнеющей крови, похожая на скелет. Ощущает

кожей тепло деревянной рамы, за которую она держится, резьба,
изображающая цветочный орнамент и горгулий оставляет на коже
замысловатые розовые следы. Качается. Зло не обладает самостоятельной
сущностью! - словно заклинание, повторяет она.
Глаза в отражении становятся чѐрными-чѐрными. Словно пустые окна, через
которые в мир глядит темнота. Оставим старушку наедине с еѐ антикварным
зеркалом, и переместимся в другую плоскость...

В этом подъезде все дышало отпечатками так и не совершившегося

убийства. Охотник тихо матерясь ходит по гулким разветвлениям
лестничных клеток, лампочки давно не перегорели

кнопки лифта истыканы сигаретными окурками, штукатурка на голову,

паутина, гниль, запустение. Заманили меня в эту парашу, пинает мятое
цинковое ведро, облепленное корочкой засохших мухоморов, вжимается
головой в плечи. Промозгло.

Падает между ящиками с картошкой, начинает биться в конвульсиях,

закатывает глаза, одежда рвется на нѐм и Охотник преобретает свою
изначальную форму - зелѐный, огромный выпученный глаз обросший
бешено извивающимися зелѐными

змеями, висящий в метре над полом. Возвращаюсь в свой мир подумал

охотник, здесь нечего ловить. Сплюнул эктоплазмой напоследок и исчез.

Посмотрите на этот индустриальный ландшафт, холмы песка, бесплодная

выжженная земля, обугленные скелеты деревьев и семеро странных
персонажей, столпившихся вокруг сколоченной из поливинилхлорида Х-
образной крестовины, увитой проводами и трубками, присмотритесь -
картину неплохо дополняют ржавые бочки с токсическими и биологически
опасными отходами, странные футуристического вида приборы и дерево из
медной проволоки, устремлѐнное в бушующее грозами небеса. Поэтично,
не правда ли? Здесь состоится космический приход...:)

А доктор Молох в этот самый момент прикреплял клеммы электродов к

съѐжившимся от холода соскам и набрякшему пенису белокурого вьюноши,

накачанного психоделиками и прикованного к Х-образной крестовине

пластиковыми наручниками - веки Викинга едва заметно дрожали, он
облизнул сухие губы и выжидающе смотрел на доктора в окружении
любопытствущих учеников - скоро уже там?:)Молох неспешно объяснял:
все мы будем соединены по определѐнной схеме, повторяющей схему
Солнечной системы из семи планет, а так же семи металлов средневековых
алхимиков, молния войдѐт в нас через приѐмные установки, разряд будет
пропущен через систему соленоидов и транзисторов,

чтобы стать пригодным для прохождения по нашим телам, а именно по

нервам вдоль позвоночного столба, на который, как известно, нанизаны
миры от Хель до Асгарда и по которому двигается змея Кундалини, в
северной традиции так же именуемая Йормунгальдом. Доктор Молох
сделал паузу чтобы смочить рот слюной.

И продолжал. Змея Кундалини электромагнитными кольцами охватит наши

тела, и вот тогда мы синхронизируем движение наших индивидуальных
энергий друг с другом, и, что самое главное - с Мировой Змеѐй, получив
тем самым возможность выйти на иные планы небытия, и стать богами!
Пацаны вскинули руки. Зиг Хайль! Ом! Моменто море! Намасте!

Белокурая бестия на кресте блаженно стонет, изгибаясь всем телом и

закатывая глаза. Рубильники переведены в положение "Вкл". Раздаются
торжественные слова из релегиозных гимнов и рок-н-ролльные аккорды,
все срывают одежду, и кидаются целовать, ласкать заранее
приготовленными павлиньими перьями и проводя еле заметные надрезы
скальпелями прикованное к крестовине белое тело.

Доктор Молох нажал на последнюю клавишу, запускающую разветвлѐнный

похожий на дерево медный молниеотвод, и весь усеянный циферблатами,
присоединяется к безумной оргии юношей. Его тело отливает бронзой,
хорошо развитая мускулатура так хорошо различима под кожей, будто бы
совсем без жировой прослойки, что по Молоху можно изучать анатомию.
Он весь охваченный вихрями пламени мечется

словно зверь в мешанине влажных языков, стоячих пенисов и тонких гибких

торсов, целует чувственные рты, проникает в глубины горячих анусов. Всѐ
пространство вокруг заполнилось розовыми, зелѐными и фиолетовыми
световыми пятнами. Вспышки...

Да, они действительно слились в единое существо - доктор молох ощущал

ментальные сферы своих учеников нанизанными друг на друга,
вращающиеся вокруг единого центра, вокруг похожего на Бальдра из
скандинавской мифологии блондина, как трансцедентальная ежевика.
Трансцедентальная ежевика!
Он видел как на ладони ставшие для него родными ландшафты семи
сознаний, расслаивающихся и перелистывающихся, играющих на
хрустальных ксилофонах Центральной Прослойки, в форме мандалы, крест
в круге , распятая розовая медуза улыбается, сокращаясь и пульсируя,
истекая радужной слизью, эктопазмоидная сперма, все сливаются в одно,
обладающее неимоверной пластичностью, дышущее, живое существо.
Невероятно няшное:) Вдруг небо разверзается. Гремит гром. Молния
подхватывает инфицированных инициацией человечков, и навсегда
сплавляет их, заливая разумы дрожжащей ртутью. Вибрирующие капельки
ещѐ несколько мгновений вращаются, становятся злыми лицами,
столкнувшись исчезают, забрав с собой остатки материи. Тьма...

. В последний момент доктор заметил краем глаза стоящую на дальнем

холме наблюдающую за ними тень. Нужно было сразу еѐ убить, но было
уже поздно. И так, мир поглотила Тьма...

Бабушка Авдотья отложила вышивание, и вгляделась в надувшийся на обоях

пузырь. Явственно проступая зелѐными эктоплазмо-прожилками, глаз
Охотника вперился прямо на неѐ. Опять ты за своѐ... У тебя снова были
галлюцинации, произносит Глаз. Я знаю, и что же теперь? Я просто пришѐл
на тебя посмотреть. Проверить, все ли в порядке. В полном, можешь не
беспокоиться... Что же было на этот раз?

Да, мальчишки с подъезда во главе с врачом-психиатром, обожрались

кислоты и устроили оргию на свалке токсичных отходов, а потом
уничтожили вселенную...

Отлично, и что ты думаешь по этому поводу? - спрашивая это, Охотник

преобразился, приобретая черты доктора Молохова из телевизора,
присаживаясь на краешек письменного стола, начинает писать что-то в
записной книжке, правда оставаясь прозрачным, весь из эктоплазмы.
Вытекая ртутью из - под гардины, соединѐнный с самим собой
энергетически жгутом, прислушивается. Авдотья задумчиво глядя на его
превращеения, говорит. Так себе. Ничего особенного.

Он проникновенно заглядыает ей в глаза - Вы должны принимать вовремя

прописанные вам лекарства! И не тырить чужие души, пряча и за обоями,
где между прочим до сих пор озеро ртути из разбитых градусников, еѐ пары
вызывают галлюцинации у всех соседей, мучительные кошмары. Освободи
нас, Авдотья! - Змей, зелѐными молниями обвиваемый, подобострастно
изогнувшись, склоняется над ней. Шприц в его лапках (лапки у змеи???)
наполняется зелѐным светящимся соком.

Нам невыносимо жить в твоѐм сознании. Прими это лекарство, пожалуйста,

и освободи нас. Авдотья подозрительно смотрит на него, он превращается в
мужчину в чѐрном фраке и цилиндре, разрисованное знаками белое лицо в
тѐмных очках, сигара в зубах дымит, из кармана торчит бутылка рома. Ешь! -
говорит он, протягивая зелѐное, с красным боком яблоко. Кто я? Ты Авдотья
, ты придумала мир в котором я живу. Кто ты? Змий. Да! Она взяла яблоко и
осторожно откусила. Она взяла шприц, и попала в вену, взяла контроль.

Она запила пилюлю ромом в стакане, она выкурила косяк, она лизнула
марку, приклеенную к верхнему нѐбу, вкус резко изменился, луна полилась
с еѐ языка, чеширские графы и графины с отражениями луны в воде, она
выпила отражение луны из святого Грааля. Осушала его до дна.

Мужчина в цилиндре расслоился на пиксели и линии, расслаиваясь дальше,

смешиваясь с помехами и радугами, он прошептал "Спасибо:)". Авдотья
откинулась в кресле. Кто я? Где я живу? Я-облако... Просто проплывающие
над тропиками Тихого Океана мельчайшие капельки конденсата в
нескольких километрах над землѐй - облако, просто облако. Яблоко.

Доедая яблоко, у меня снова начинаются галлюцинации. Кто я? И, кажтся,

только что я уничтожила мир... А зовут меня Вика. А не Авдотья. И я под
Москвой живу. Где-то в Казани живу...
Метоксетамин хз сколько МГ

Саундтрек к трипу:

Александр Вертинский: "Злые духи" 1925

Kindzadza: Белые Мараканские Карлики

Никто толком не описывал пустоту, наступающую после всего (а для нас с

вами в самом начале), а ведь человеческое сознание сопособно
зафиксировать лишь процессы, происходящие на подступах великой
кетаминовой дыры, впрочем, дыры в этом трипе достигнуто не было,
поскольку дыра стала недостижима для меня, после того как я выпил
половник сего чудесного средства, и, меня никто не предупреждал что это
случится и что такое вообще возможно, дыра стала частью моего сознания.

Я начинаю утро с кружки чифиря, окна моей комнаты выходят на рассвет, и

я приветствую солнце и начинаю бредить. Волосы, рыжие волосы, свет
играет в волосах - о, какие у вас пошлые, но прекрасные кудри! Настроение
- тошнотворное, как дворники, ругающиеся по утру - от их созерцания
невозможно, блять, оторваться! Раскрываю свой зонтик над головой,
маленький и игрушечный и радужный, завожу что-то из Вертинского, пью
тошнотворную жижицу улыбаясь и оттопырив мизинец. Загадочно
улыбаюсь, представляя как сейчас мне предстоит превозмогать рвущийся
наружу чай. А знаете ли вы, чтобы учить Китайского Императора
сокровенному знанию,нужно было уметь пить хуем ртуть?

Идея для шоу: на афише написать "Гностический цирк" и на входе раздавать

печеньки с тайными знаниями, да, это было бы отлично - усатые карлики с
огромными членами, раздающие печеньки с тайным знанием!

Странный карлик выходит на сцену с пистолетом стреляющим гвоздями и

стаканом ртути в руках. Выпивает хуем ртуть и показывает зрителям пустой
стакан. Карлик стреляет себе в лоб, гвоздь застревает в титановой пластине
ну или в специальном полимерном материале, выходит акробатка и
выдѐргивает гвоздь из лба карлика влагалищем - он чудесным образом
воскресает, зал взрывается апплодисментами, а карлик орошает зрителей
сверкающей в воздухе ртутью.
посмотри на эту форму

перед воходо в храм диссоциации

откажись от попытки понимания

чтобы понять

здесь не будет ни капли смысла (как будто бы где-либо ещѐ хоть чуток
есть)

Эй! Угадайте, ну и кто ж у нас сегодня упоролся в щи?

после этой диссовой упорки чувствую себя молодее лет на 10 несмотря на

то что Мне там рассказали про некий артефакт, вобщем, верѐвка
сдерживающая Фернира, волка собирающегося сожрать солнце в рагнарѐк,
сплетена из взаимоисключающих параграфов - мне показалось что это
круто, и захотелось иметь такой поводок: волшебная цепь Глейпнир,
скованная по

просьбе богов черными карликами-цвергами из шума кошачьих шагов,

дыхания

рыб, птичьей слюны, корней гор, жил медведя и бороды женщины. Мне
кажется, если растянуть эту штуку на каких-нибудь волшебных гуслях, и
сыграть на них паучью песенку, это приведѐт как минимум к пробуждению
Ктулху) И даже этот подводный житель, не захавает всех, а присоединится
к бренчанью гуслей, и достанет мировую гармонию, чтобы на ней сыграть
еѐ призрачные отблески - ну или однострунный баян...

Надежды нет.

Это был перфоманс.

От навязчивого бессмертия не убежать и вы будете обречены пить ртуть и

стрелять себе в голову гвоздями вечно. Котики с треугольными зрачками
осыпаются листьями и остаѐтся только треугольник, подвешенный в
декартовой системе координат. Я развлекаюсь, делая из него октаэдр, и
сплющивая его обратно. Система координат мутирует, и мы выпадаем в
пространство дробной мерности, уже не 3 д но ещѐ и не 4 и тут я
вспоминаю, что провожу обряд посвещения в проводники душ. Мало кто
знает. После смерти перед душой открываются миллионы путей, каждый
идѐт туда, куда ему суждено отправиться в соответствии с его свойствами,
и, по сути, с его выбором. Все, кроме проводников. Эти выбирают не
выбирать. Они вечно смотрят на то, как другие души совершают свой выбор
и направляют их, в конце Юги их огромный опыт приводит их к полному
распаду. По сути, они отправляются в землю. Как материалисты, только на
самом деле. И я могу успокоить тебя, милая душа, ты всегда можешь
выбрать амнезию, и отправиться на перерождение. На моей памяти, правда,
такого никто не сделал. Не пожертвовал своей непрерывностью даже ради
прекращения страданий всезнания. Сайфер из Матрицы - не более чем
полуправда - как говорящая жопа из Вильяма Берроуза и позвольте мне не
раскрывать сути метафоры, должна же остаться в тексте моем хоть какая-то
загадка. Милая душа, мы переплываем Туат, великую реку забвения, и
скоро мы забудем, что мы только что переплыли. Река испражнений.

Сухость пустыни, маленькие человечки бегут по трубам теплового

отопления.

Кожу жалят капельки солнца. Я забываю обо всем. Маленькие человечки

под кожей прокладывают рельсы внутри кровеносных сосудов, плевки
реальности летят мне в лицо с ярко горящего монитора и кажется, что даже
можно не пытаться дышать в этой вязкой среде, сладкой как мед, как сироп
от кашля, как призрачная вереница последних шансов иметь шанс на ...

Скоро будет весна.

И Венеции юные скрипки

Распоют Вашу грусть,

Растанцуют тоску и печаль

но мне не забыть той прекрасной осени, когда не тянуло даже жрать

кислоты, и не спастись от беззвучного взрыва, когда природа пышно
угасает, от той ударной волны угасших очей, что не скрыть ни за тѐмными
стѐклами, ни за седьмой вуалью. Смерть, принявшая форму цветочного
облака... Венки и свечи, и китайские журавлики, плывущие вместе с лодкой,
по течению, прямо к Бермудским Жерновам, в пасть к ненасытной Харибде.
Приятного просмотра...

я вчера подумала "ну что за тошнотворненький оптимизм" - два вдоха это

как последний шанс который есть у каждого, кто уходит под воду, или
тонет в ртути вместе с урановым ломом, или там его заливает кипящая лава
- главное собраться, взять себя в руки и вдохнуть, и тогда все получится. В
это время как раз у меня в голове была картинка про реального человека,
мир которого становится все менее и менее реальным - сначала возникает
подозрение, что это все голограмма, и вроде бы физики даже доказали что
это теоретически возможно, что вселенная проекция чего-то там, а потом
все становится плоское и непонятное, как в комиксе и уходит в рекурсию и
восьмибит... А потом наш лирический герой орет и бегает по коридорам
сворачивающейся реальности, поскольку он оказался заперт в
семантическом парадоксе, кроме которого во вселенной ничего нет.
"Выпуститие меня отсюда!" - но сам не знает куда, впрочем, парадокса
этого тоже вроде бы нет, существует только намек на отсутствие попыток
создать доказательство его несуществование... И мне захотелось врубить
Станиславского и сказать "Не верю!" - ведь меня мотивируют таким
картонным образом, убеждая что то, чего хочешь больше всего, незаметно
происходит, когда уже перестанешь надеяться... и тут я чувствую, что всѐ
через такую хитро закрученную жопу и работает... и человечек в моей
голове добегает до конца коридора, говорит "Нет!" схватившись за лицо и
мир ломается, потому что я перестаю думать эту мысль, я вскакиваю
озираюсь по сторонам, начинаю плакать, смеяться, понимаю что у меня
сломалась отвечающая за эмоции зона подкорки, проверяю в контакте, все
ли живы и иду делаю себе чай, а потом мы смотрим время приключений,
улитки машущие солнышку, зелѐные поля, всѐ такое счастливое...

Я не хочу в это верить, в этот плоский картонный мирок, и я черпаю свет из

родника, и пока я несу его к Мертвому Морю, босиком ступая по камням,
превращающимся в надсмехающихся надо мною галюциногенных жаб, он
превращается в волосы, в золотистые кудряшки, которыми уже не напиться,
но свет играет на них, и оседает золотом чешуек, кристаллами N-NBOMe
25 на моих зрачках, я выливаю содержимое из чаш в соленые волны, вслед
за ними кидаю туда и сами чаши и коромысло. Коромысло смысла.

Прах к праху Бит в бит Танцуй-убивай, детка! По сахарным крошкам, на

зенит, цветные таблетки лета!

Я опять посылаю письмо

И тихонько целую страницы.

Это черные мысли, как птицы,

Что летят из флакона на юг,

Из флакона "Шанель".
Девочка-паучиха. Звук лопнувшей струны

Я ждал что увижу в падике духа Паука Анансе, который знает все сказки...
Но он не пришѐл, зато пришли какие-то человеческие дети, очень
старательно не замечающие меня, и я, докуривая спрятанные за
мусоропроводом бычки, старался не замечать их так же тщательно, как и
они. Паук Анансе не поделился со мной своими сказками и как-то придется
выкручиваться теперь...

Вобщем, жила где-то на свете девочка-паучиха, с жѐлтыми волосами и

синей кожей.
Девочка-паучиха никак не могла заснуть, потому что уже неделю пила
чѐрный как нефть чефир. Она выпила столько густого как ночь напитка, что
у неѐ вместо зрачков и белков были просто чѐрные провалы, потому что
чефир тѐк из еѐ глаз, вместо слез. Она жила на кухне, под потолком, над
давно остановившимися часами, всегда показывающими время пить чай -
чай тѐк в еѐ жилах вместо крови, капал из еѐ глаз, а когда она смотрела на
часы, она всегда улыбалась, и говорила "Пришло время выпить чаю" - и из
еѐ глаз лились густые нефтяные капли. Ещѐ на кухне жил котик, он любил
урчать, смотреть на пыль, ходил на задних лапках и переключал каналы на
телевизоре, ещѐ он любил амфетамины и трахать диванные подушки, а ещѐ
на кухне жили наркоманы. Девочка-паучиха думала что наркоманы -
специальные домашние животные, которых вывел котик, чтобы они
приносили ему амфетамины и еду, ну и гладили его, когда ему захочется.
Когда ему не хотелось, котик залезал на шкаф где его хуй достанешь, или
вообще девался непонятно куда.

Наркоманы эти, как водится, обсуждали всякие заумные темы, поэтому

девочка-паучиха знала все, что можно из наркоманских бесед на кухне
подчерпнуть. Ну то есть плавала в квантовом хаосе, умела складывать в
мудры пальцы и много занималась йогой, ещѐ она знала как играть на
микроскопической паучьей гитарке (струны были сделаны из паутины),
подслушивала долгие вечерние беседы наркоманов, клала их слова на
музыку и пела песни. И вот как-то раз наркоманы собрались выпить чаю с
леденцами, да так и застыли с чашками в руках, не шевелясь, ровно на
полтора часа, чай весь остыл, а котик странно на них смотрел,
принюхиваясь к тем новым леденцам, которых они наелись. Нет, таких
леденцов он не хотел, они делали холодно внутри, и зажигали зелѐный
свет вокруг, котик поморщился и вышел в 5-ое измерение, сказав девочке
паучихе "эй, зашила бы ты окно, как-то не так эта штука на нас смотрит" -
зелѐная и большая штука и правда на них смотрела, привлечѐнная
маленькими зелѐными штуками, которыми зажигались спиральки в глазах
у каждого лизнувшего леденец Холодок. Холод пробирался вверх по
позвоночнику и распускался бутоном колючих кристалликов в основании
черепа. Спиральки в глазах, у некоторых даже по три в каждом глазу,
совсем разгорелись, и девочка-паучиха полезла по своей паутинке к окну,
и стала зашивать его, метая дротики, эта штука трясла стены которые стали
тонкими как бумага, и хотела пройти внутрь но она метала дротики с
паутинками и вскоре окно закрылось. Спиральки в глазах погасли, и люди
так и не узнали, кто помог им не попасться на глаза... огромному крокодилу
в тюбетейке, который собирает души кетамировых торчков втягивая их в
свои глаза, и играет на маленькой гармошке.

Точнее на баяне. С одной струной. Его зовут Гриша и он старший брат

крокодила Гены, настолько старший что говорят даже сама Вселенная
младше его, но вообще-то пиздят. Так вот, крокодил Гриша играл за окном
свою мрачную песню, его баян с одной струной был сальный и блестел и
отблески мировой гармонии ложились на трупные лица людей, лизнувших
Леденец Смерти, а девочка-паучиха, думавшая, что зашила окно и тем
самым спасла людей от неминуемого пожирания Гришей, взяла гитарку и
стала подбирать аккорды. ей не хватало текста, и она решила прислушаться
к торчкам, которые уже грели себе новый чай и обсуждали, как им жить
бессмертно, и один из них начал речь "А знаете ли вы, что тихоходку не
может убить ни серная кислота ни вакуум, и даже в радиоактивной среде
космического пространства они и жили и давали жизнеспособное
потомство. Хотел бы я обладать подобными способностями к адаптации" -
и поставил фильм ВВС про тихоходок, похожих на маленьких пандочек
которые живут в коврах, и все уставились кто в экран кто в ковер, а девочка
паучиха вдруг увидела ползущую по ноге тихоходку, и сказала ей "эй,
будешь чаю?" а тихоходка "нет, девочка, не буду давай я лучше спою тебе
песенку"

и тихоходка спела ей песенку тихоходочью, только слова в ней были

дурацкие, потому что она же тихоходка, и у неѐ не может быть очень умная
песня. Зато она была очень грустная:

"Никогда не желай быть Я не могу умереть Уже сотни веков Я думала Это
шутка Но это оказалось вечным проклятием Я тихоходка Мне тысячи лет,
Ничто не может меня убить Ни кислота Ни вакуум Ни радиация, Я молю
смерть, Но она всегда занята и у неѐ нет времени На таких маленьких
существ как я Ведь я динной всего 200 микрон, и такая живучая, что мои
потомки когда нибудь покроют Вселенную огромным ковром."

Крокодил Гриша услышал, как бренькает на микрогитарке паучья девочка и

тихонько пищит тихоходка. От этого ему стало так грустно, что он порвал
свой баян, пустил светящуюся крокодилью слезу и улетел, крокодильи
слѐзы, опалесцируя зелѐной гнильцой, затопили пространство,
свѐртывающееся в трубочку, котик захлопнул за собой крышку ящика, став
ненаблюдаемым перейдя в состояние квантовой суперпозиции, наркоманы
всю ночь пили чай и умывались крокодильими слезами, как божьей росой
капающей с неба.

А девочка-паучиха и часы на стене до сих пор слышат этот звук лопнувшей

струны от порватого Гришиного баяна. Говорят, после этого он удалился в
пустынь, и пристрастился к благовониям, куркуме и мантрам. Ом харе
Гриша Ом! Тихоходочка упала в чашку с чефиром, но с ней от этого ничего
не произошло, разве что ей стало менее обидно, за то, что она не может
умереть, и она тихонько куда-то пошла , думая "ну ладно, поживу в чефире"
и тихо напевая паучью песню под звук лопнувшей струны.
смена магнитных полюсов

Эта история – древняя, как каналы на Марсе, что соединяют северный полс
с южным подобно силовым линиям магнитного поля – поля, в котором
противоположности вечно стремятся к слиянию, что случается раз в
несколько миллионов лет, во время смены полюсов, когда мир содрогается
в жутких вихрях катаклизмов, и всѐ живое пронизывает крупная
конвульсивная дрожь. Эта история о том, каково быть человеком. Она не
имеет названия.

Мне хочется спать. Во сне время двигается незаметно - конечно же, если это
сон без сновидений. Усталые слипшиеся глаза, фиолетовое небо
наливается тьмой, шипит сигнал в телефонных проводах – где-то
произошѐл разрыв, линия мертва. За рекой загораются фонари. Ветер
подхватывает моѐ астральное тело, и я, превратившись в клочья вьюги,
уношусь вслед извилистым улицам, линиям электропередач и
транспортным потокам. Огоньки машин влекут меня за собой, снежные
вихри закручивают и втягивают меня, забравшись в ветер, как в скафандр, я
теку по лабиринтам собственных мыслеформ, принявших форму города.
Мне нравится парить над миром, распадаясь вниманием на множество
водоворотов, заглядывая в окна, свистеть в проводах и дотрагиваться до
механизмов сна, тянущихся в небо грибовидными облаками над пейзажем
из заснеженных бетонных кристаллов.

За окном совсем стемнело, моѐ сознание совсем истончилось, и исчезло

где-то в темноте вьюги, какими-то остатками себя я вижу себя здесь,
закутавшись в мерцающий свет монитора, и жду, когда вселенная начнѐт
раскрываться, и мир заговорит со мной. Холодными, истлевшими
останками я переношу себя на два года назад, и пускаю бумажные
самолѐтики из страниц ненаписанной книги с Останкинской башни, и ими
играет холодный московский ветер, древние, как марсианская жизнь тексты
исчезают в метели, как письма, которые никогда не дойдут до адресата.

Последний раз на моей памяти это случалось, когда здесь ещѐ был океан,
населѐнный странными формами жизни, ещѐ даже не думающими
осваивать сушу. Прошли неисчислимые века, океан испарился, останки
населявших его существ превратились в нефть, которую их далѐкие
потомки выкачали из-под наслоений геологических пластов, разделили на
фракции в высоких колоннах, чтобы я мог вдохнуть летучие пары
полученных нефтепродуктов, и снова затеряться сознанием во тьме веков.
Раствориться, исчезнуть в закоулках эха коллективной памяти, углубиться в
изучение судеб снежинок, погрузиться в детали, расколовшись на мириады
осколков, исчезнуть мельчайшим иероглифом в бесконечных хрониках
Акаши. Да, мне это под силу – уничтожить себя до основания, до последней
пылинки, так, чтобы осталась лишь форма, которая сегодня есть а завтра
нет, с невыразимым подвижным содержанием, сделать вдох пустоты и
покоя – и последней вспышкой поманить самого себя куда-то за грань,
прежде чем окончательно скрыться во всѐм. Я оставляю свою форму, и тьма
вдыхает меня. Когда-нибудь в этой форме проснѐтся новая жизнь – это буду
я, и в то же время не я. Какая-то неуничтожимая часть меня, точка осознания,
всегда возвращается – просто потому, что есть куда вернуться. Наверное,
если кто-нибудь задушил бы меня во сне, я бы этого даже не заметил, и
продолжил бы свой бесконечный полѐт навстречу такому же бесконечному,
затерянному во фрактальных структурах эфемерных, взаимопроникающих
миров, другому себе.

Один раз в несколько миллионов лет такое бывает. Смена полюсов, смена
часовых – атлантов, поддерживающих мир на своих невидимых плечах.
Один раз в несколько миллионов лет силовые линии, связывающие нас,
сидящих в лотосе на разных полюсах, как пуповина, становятся
подвижными, превращаясь из жѐстких каркасов, удерживающих нас в
тонкие эластичные нити, ведущие нас друг к другу. В спокойном небе вдруг
поднимаются ужасные вихри, выхватывают из моих рук последний
бумажный самолѐтик, и топят его в серых водах доисторического океана.
Всѐ озаряет ослепительный, изменчивый свет – северное сияние, надо мной
огромная дыра в озоновом слое – мы приближаемся друг к другу,
столкновение и аннигиляция, слияние и поглощение, выброс в
пространство огромных энергий, наши протуберанцы на секунду затмевают
свет ближайших звѐзд – где-то в этот момент родился пульсар.
Фотовспышка выхватывает нас из той бесконечности, где мы снежинками
судьбы кружимся в танце над миром, которому нет названия. Остаѐтся
только медленно гаснущий свет на сетчатке – один раз в несколько
миллионов лет мы работаем вместе. И нет прекраснее тишины, чем та,
которую слушаем мы, в промежутках между сменами магнитных полюсов.

11.12.2011
//astash
TohaShaman

"Письмо на форум"

Меня при регистрации попросили расказать о себе , во что я верю , что

предлагаю .

Что ж , буду следовать установленной у вас традиции :

Обычная жизнь , ничего примечательного , как у всех . Моя мать была

японской балериной , незаконной дочерью последнего японского
императора, а отец работал в секретной лаборатории Аненербе в Аргентине
- готовил возрождение великово рейха . Случайная встреча , большая
любовь , маленький миг большого счастья .

Но потом трагедия , мать была убита кланом якудза не жалавшим

возрождения монархии . Отец что-бы спрятать меня от якудзы отвез меня в
Россию оставив на пороге детдома № 4 города Челябинска . В общем-то я
совсем не помню своих родителей . Единственное напоминание - это
письмо на немецком языке , переданное мне неизвестным в черном плаще
на прогулке возле детдома , когда мне было 11 лет . Там сообщалось что-бы
я мужался , что мой отец погиб от рук моссада в Иране который Аненербе
консультировал по вопросам ядерных технологий . И что я наследник
великих ариев , что я должен гордиться своим отцом , и что моя кровь
однажды сама приведет меня на службу Вечному Рейху . Еще там была
фотография красивой японской женщины с бледным лицом с надписью на
немецком сделанной карандащом "помни" ...

Все как у всех , обычные бытовые трагедии .

Тем не мение моя кровь так и не привела меня на службу рейху , она просто
несла меня в хтотичеком танце в случайных направлениях . В 13 лет я
убежал из детского дома . Я жрал с помойки , ночевал в подвалах , воровал
, свобода оказалась не тем бархатным раем которого я ожидал . Мне даже
проходилось убивать постоянно носимой с собой старой ржавой отверткой ,
отстаивая свое право жить . Прозвище Свин это оттуда , из далекой
прошлой жизни . Иногда мне кажется что она была лишь сном . А иногда
ночью я просыпаюсь в слезах . Вам этого не понять . Изнанка жизни ...

//Gloamlight

Но меня почему-то всегда тянуло к чему-то большему , хотелось понять

свою природу , природу реальности , природу сознания , хотелось иметь
ответ на вопрос "почему?" . Первым моим духовным учитетелем стал
наперсточник Арсен из площади трех вокзалов . Однажды напившись
бутирата мы вели очередной разговор о жизни . Я до сих пор помню этот
разговор , потому что этот миг и стал для меня инициацией , указавшей в
жизни дальнейший духовный путь .

-Свин что ты хочеш от жизни?

-Глупый вопрос , конечно денег. А ты что хочеш Арсен ?

- Счастья Свин , счастья .

После этого Арсен рассказал мне что он последний представитель

древнего суфийского ордена , ведущего свое начало от Шайх аль-Джабаля ,
великого Горного Старца . Что его учителем был Гурджиев , пока не предал
дух учения , поменяв его на западные деньги . И что он обязан найти
приемника .

Так я стал учеником Арсена .

Вообщем все как у всех , обычный духовный поиск , как это бывает со
всеми .

Арсен учил меня счастью . Чтобы понять что такое конечная реальность
(что-бы мне было понятней он называл ее счастьем) у его ордена была
выработана целая система особых состояний . Что-бы подготовить себя к
конечной реальности , человек в особых состояниях должен был испытать
счастье сдесь и сейчас , открывая себя для своего последнего растворения в
нем. Одним из способов прежить это особое состояние счатья был "танец
орла" . Мы напивались бутиратом и танцевали голыми под луной на
люберецком кладбище . Сначала у меня не получалось , но потом я
постепенно научился забывать себя , многократно выверенными
движениями танца погружаясь в транс созерцания своей природы .Сначала
появлялась точка света в пустоте моих закрытых глаз , но постепенно она
наполняла всю мою сущность заставляя крутиться все быстрее и тогда
появлялось безсловесное понимание . И Мне больше не нужны были ни
вопросы ни ответы , ни вообще что либо . Впрочем это слишком сложное
для выражения состояние, что-бы я мог выразить его словами .

Но больше всего мне нравилось смотреть как танцует Арсен . Он казался

мне многоруким крутящимся Шивой , вокруг светящейся ауры которого
сверкали молнии . Само наблюдение этого танца напоняло благоговением
неизменностью и силой . И меня уже давно перестало удивлять почему
после танца Арсена на кладбище всегда шел дождь ...

Мы танцевали на кладбище потому что это было единственным местом в

Москве где нам никто не мог помешать . Хозяевами кладбища были друзья
Арсена , и каждый раз когда мы приезжали танцевать , они уважительно
оставляли нас одних . Я часто наблюдал как друзья Арссена по ночам
хоронят очередного лузера , проигравшего в игре жизни . Пока однажды
мне не пришлось наблюдать как этим лузером стал Арсен . Мне сказали что
его зарезали армяне в казино "голден палас ", когда он пьяный решил
станцевать лезгинку для какой-то шлюхи из их компании .

//Gloamlight

Вот так вот , его жизнь была танцем , и танцем стала его смерть ...
Я опять бомжевал , перебивался тем что грабил в подворотнях случайных
прохожих , приставив им к горлу любимую отвертку . Иногда меня
выручали старые знакомые , беря с собой на квартирные кражи или грабеж
складов . Но теперь я стал замечать что встреченные мной общие знакомые
Арсена стали называть меня не просто Свин , а Старый Свин с уважением в
голосе . Раньше Старым называли Арсена , теперь после его смерти я стал
единственным наследником великого Горного Старца ...

В человеческой культуре старость всегда ассоциировалась с мудростью .

Лао Дзы - для китайцев переводится как мудрый старец , для
жидоцентричной европейской культуры старый Еклесиаст когдато сказал
"во многой мудрости великая печаль" . Но во мне не было никакой
мудрости . Я был молод и только искал ее . Когда-то Арсен говорил мне :
запомни Свин , Жизнь - это танец , все - это танец , но сам танец это лишь
способ понять ... Понять что ? , этого я сам до конца не понимал , и
продолжал дальше танцевать свой танец жизни .

Следущим человеком изменившим мою жизнь стал Пряник . Это был

престарелый бомж , которого я встретил на помойке возле подвала , где я
ночевал последнии несколько дней . Другие бомжи дали ему эту кличку за
то что его невозможно было разозлить или вывести из себя , и он всегда
улыбался . Он стоял возле помойке и подпрыгивал , что-бы разогреть
затекшие за ночь ноги . Я спросил его с улыбкой : "танцуеш танец жизни ? "
. Он ответил с невозмутимым достоинством :

- Понять жизнь и танцевать жизнь это разные вещи .

Меня словно молнией ударило .

- А ты понял ?

- Чтобы понять что отражается в твоем сознании , нужно сначала понять то

что отражает .

И посмотрел в мои глаза . Мне стало страшно от его взгляда , мне казалось
что эти глаза смотрят в глубину моей души , и к тому же они напомнили
мне глаза Арсена в тот момент когда он танцует

Я пошел и купил ему сосисок. Вообщем-то с этого момента наши встречи с

непременным поеданием сосисок стали регулярными . Я приносил ему
сосисок и он ел их на ящиках возле пункта приема стеклотары . Мы много
беседовали и однажды он мне сказал :

-Возникающие у тебя вопросы ставят тебя в тупик. Но ты не понимаеш того

что из этого тупика нет выхода , слова открывающие проход в этом тупике
рано или поздно приведут тебя в другой тупик и так безконечно . Из него
невозможно выйти ища новый проход . Тебе нужно поговорить с тем , кто
не обходит препятствия , а просто проходит сквозь них . Тебе нужно к
Хамбо Ламе .

Я спросил : где мне его найти ? Пряник рассказал мне что не живой-не
мертвый Хамбо Лама пребывает в Иволгинском дацане под Улан-Уде . Но
что-бы попасть к нему , Хамбо Лама должен позвать меня сам .

- А как он меня позовет , если меня не знает ?

-Обратись к нему в молитве-мантре . Успокой свое сознание и скажи в его

тишине ОМ Бвур Бвуман Сурван Хамбо Лама Хум . А потом скажи что тебя
привело к нему .

Дождавшись ночи я повторял в пустоту своих закрытых глаз ;ОМ Бвур

Бвуман Сурван Хамбо Лама Хум ,

ОМ Бвур Бвуман Сурван Хамбо Лама Хум ,

ОМ Бвур Бвуман Сурван Хамбо Лама Хум...

Пока наконец гдето вдали не появились силуэты глаз .

Я испугался и продалжал мысленно говорить ОМ Бвур Бвуман Сурван

Хамбо Лама Хум . Помоги мне . Я должен понять то чего не понимаю .
Помоги мне . Хамбо Лама . Помоги мне . Ом . Помоги понять истину .

Внезапно глаза открылись и тихий голос сказал мне :

-Истина которую ты просишь это всего лишь цвет глаз которыми ты на нее
смотришь . Свет не имеет цвета пока сознание его видящее не окрасит его в
какойто цвет , а цвет не является светом , он всего лишь его отражение .
Посмотри мне в глаза , разве их цвет является Хамбо Ламой ?
И я посмотрел . Дальнейшее помню как во сне . Я с трудом вспоминаю как я
попал в Иволгинский дацан , лишь какие-то образы Иркутск , Байкал , я
словно загипнотизированный неотвратимо пробирался к намеченной цели .

Помню лишь слова монаха перед закрытыми дверьми храма "К Итегелову
пускают лишь два раза в год, приходи через полгода" Я словно во сне
ответил : " Но Хамбо-лама мне сказал что его серые глаза это не есть
истина"

Монах радостно закричал "у Хамбо-ламы серые глаза , у хамбо-ламы серые

глаза..." и куда-то побежал . Вокруг стал раздаваться звон колоколов и крики
"Хамбо лама открыл глаза " , " В первый раз за последнии два года открыл
глаза", ...

Передо мной распахнули двери вежливо поклонившись , и тотчас закрыли

их позади , когда я вошел.

Вышел я оттуда только через пол-года. Что-бы там было в эти пол-года я
если честно и сам не знаю Я не могу четко обьяснить был ли я в этот один
бесконечный момент где-либо , да и был ли вообще . Но когда я вышел
настоятель иволгинского Дацана обернул меня оранжевым саваном и назвал
Ламой Внутреннего Беловодья...

А когда я щел к настоятелю, что-бы попить предложенный им чай по пути

встретил туристов-хиппи которые спросили меня "что такое просветление"
- мои ответы удивили меня самого . Я не знаю откуда берется ответ , я
просто открываю рот и ответ возникает сам . Вот так...

- Что такое просветление ?

- Ясность . Хочеш понять что такое просветление - тогда пойми что такое
затемнение . Твой собственный разум заставляет тебя видить не мир , а
лишь отражение твоих собственных представлений . Убери туман ненужных
мыслей и тогда станет видно гораздо лучше ...

Много чего я еще отвечал различным приходящим ко мне туристам-хиппи .

Просветление , расширение сознания , почему то их вопросы постоянно
повторяются . Недавно с настоятелем мы решили , что милосердие будды
требует , чтобы тех кто хочет меня найти , я нашел первым .
Я поехал в москву . И решил следовать знакам, что-бы найти тех кто ищет
меня . Я вышел из вокзала и увидел таксиста . Я спросил его - может ли он
мне помочь ? . Он ответил "момент" .

Напротив в киоске я увидел продающийся клей "момент" . Это был знак , и

я купил этот клей . Вспомнив свою молодость на площади трех вокзалов , я
купил также и пакет ....

Когда я закончил вдыхать стоявшее рядом такси показалось мне пирамидой

. Я залез на крышу и сел в позу лотоса . Таксист крикнул "Псих , нахуй ты ?
" Мне же казалось что я сижу на пирамиде и голос с неба сказал
"психонавты" .

Таксист стащил меня за руку , в этот момент я смог разглядеть что это
таксист . Я его спросил "психонавты знаешь? , отвезешь ? " Он ответил : - Я
тебе не интернет что-бы все знать .

-Тогда интернет? , отвезешь ?

Он отвез меня в ближайшее интернет -кафе . меня отпустило . Я набрал в

поисковике "психонавты" и попал к вам.

Сейчас я сижу в этом кафе и думаю как же мне начать с вами разговор.

Пусть это будет вопрос:

А вы верите в сутьбу ?

Всегда ваш , наследник японского престола ,сын великих ариев , Старый

суфий , Лама внутреннегого беловодья , психонавт Свин .

Все как у всех.

Ангельская пыль и сущность христианства

//Luinskwidi

Лето, жара, скука . В голове противоборство нежелания что-либо делать и

желания чем либо себя занять. Победило последнее , иду в гости к другу
Костяну. Зал его квартиры , на огромная люстра вентилятор на потолке
вращает своими лопастями, музыкальный центр играет композицию оушен.
Рядом на диване сидит незнакомая не привлекательная девушка и
расказывает что-то про порванный сандаль, держа его в руке. Костян сказал
что ее зовут Наташа. Он зацепил ее по пути домой , она стояла у дороги
одного из самых забытых районов на окраине города. Глядя на ее
порванный сандаль начинаю много понимать о ней и о жизни вобще.
Сначала секс по очереди, через некоторое время секс втроем. Сидим на
диване курим , болтаем , решаем чем занятся етим днем. Предлагаю
поехать куда-нибудь на пляж ,где мало народа, предложение принято на
ура. Костян улыбаясь достает из ―нычки ‖ сигарету с ангельской пылью .
Для настроения – обьясняет он…. Рязглядываю в окно машины
изменившийся ПСПшный мир . Иногда поглядываю на Костяна, меня
всегда удивляла его способность управлять машиной , несмотря на
принятые вещества. Прямо к пляжу проехать не получается, оставляем
машину возле какого-то магазина. Идем на пляж, наш путь проходит мимо
небольшой церкви, предлагаю зайти. Хожу по церкви, разглядываю
иконостас , горящие свечи. Странное ощущение заставляет
остановится возле какой-то иконы. Всматриваюсь в рисунок изображенный
на ней . Внезапно вижу какой-то слабый свет исходящий от нее . Впрочем
слово вижу не самое подходящее слово, я его не только вижу, я его
понимаю, я его чувствую. Мои глаза видят его как свет, разум бы сказал что
это духовный поток , но ближе к истине будет назвать его любовью или
милостью. Я всматриваюсь в него и понимаю его мгновенно , без
помощи каких либо мыслей. Это сейчас , описывая все это мне
приходится прибегать к последовательности каких либо образов и слов.
Сотни лет, тысячи людей открывали куску дерева свою душу, просили его
о спасении, прощении. Видя в нем последнюю надежду ,искали через него
единения с Богом посредством своих молитв. Возможно все это и было
сутью этого света ,а не кусок дерева и изображенный на нем рисунок.
Рисунок был всего лишь символом, образом который соответствовал
представлению о высшем в культуре этих людей. (сейчас когда пишу эти
строки по другому понимаю значение старорусского слова образа.) . Я
смотрю на этот свет и нахожусь в нем, чувствуя как он проходит через мою
сущность . Но я понимаю что моя сущность отличается от
него. Чтоб слиться с ним, нужно изменить свое внутреннее состояние ,
нужна чтоб мое внутреннее состояние походило на него. Я пребываю в этом
свете и чувствую как в нем постепенно растворяются мои какие-то тревоги
и переживания ,лежащие где-то на задворках сознания. Словно забирается
какой-то негатив, какая-то часть сознания, состоящая из негативных
мыслей и переживаний . Забирается…- подумал я. Свет как живое существо
словно уловил мои мысли и в ответ с него посыпались капли крови. Мои
глаза воспринимали это как кровь, мое тело говорило мне что она теплая,
полное осознание назвало бы ее словом энергией. Эта энергия наполняла
меня, как бы ―согревало‖ мое тело и сознание. Я стоял и думал что по сути
источник этого света и энергии бесконечен. Бери ее –она никогда не
кончится, попроси – и она вечно будет литься на тебя всегда , когда тебе это
нужно . Можно сломать икону ,сжечь кусок дерева на котором она
нарисована, но сам свет не изменится, с ним вообще ничего не может
произойти он всегда останется таким же…
Наташа подошла ко мне и сказала пойдем . В реале мое общение с иконой
заняло не более минут., Странно, думал я, столько осознания в таком
меленьком промежутке времени, выходим на пляж . В первый раз купаюсь
под PCP .Кроме нас на пляже никого нет, прозрачная вода. Плыву с
открытыми глазами под водой , резко выныриваю и смотрю на голубое
небо и сияющее на нем солнце- непередаваемые внутренние ощущения.
Долго бесимся возле берега, наигравшись Наташа с Костиком идут сохнуть ,
я решил еще немного поплавать. Отплыл подальше чтоб не слышать
голосов доносящихся с берега. Перевернулся на спину пытаясь по мере
возможности сохранять неподвижность, смотрю в небо, думаю. Вспоминаю
свои ощущения при ―общении‖ с иконой. Думаю о том что если б я встретил
человека от которого бы ощутил такую же духовность как у нее(иногда у
меня получается это чувствовать без всяких ПАВов), наверно я бы встал
перед ним на колени и попросил благословить. Жаль что я никогда таких
не встречал. Впрочем, думал я, насколько человек с такой духовностью был
бы личностью? Наверно он был бы скорее ‖ принципом‖ чем личностью,
его поступки всегда бы предопределялись его неизменным духовным
состоянием ,и в нем бы и замыкались… Тоха!!!- прокричал Костян с берега, я
плыву к ним, гася в себе какие либо возникающие мысли. Я с ними. Мы
загораем , беседуем о всякой ерунда, занимаемся сексом в воде, купаемся.
Снова несколько раз купаемся, беседуем, загораем ,еще один хорошо
проведенный день… Этот ―христианский‖ трип оказал сильное влияние на
мое сознание и еще несколько раз откликался флешбеками в моей судьбе .
Например: спустя несколько месяцев шел домой думая о своих
трипах. Проходил мимо мусорки, почему-то вспомнилась та икона, и в
тот момент когда я о ней подумал ,я увидел у контейнера выкинутый кем-то
старинный подвесной шкаф для икон. Сейчас когда я пишу ети строки он
висит у меня в углу. Создается ощущение словно ета духовность зовет меня
к себе, периодически напоминая о себе знаками в разных моментах
реальности:
… Очередной переломный этап моей жизни ,много наркотиков, поиски
себя. Абсолютно незнакомая старушка ,когда меня не было дома ,оставляет
пакет с тремя иконами моим соседям, попросив передать его Антону (мне).
Я тогда находился под впечатлением от вновь перечитанного Костанеды , и
забрал эти иконы , посчитав что подобный подарок преподнесенный в
таких обстоятельствах не может быть ничем ничем иным как ‖даром
силы‖….
….Стою после работы на остановке. В етот день было 40 дней со дня
убийства моего старшего брата , думаю ехать ли в церковь ставить свечку,
или ограничится дома водкой и поминанием. Ехать реально не хотелось,
далеко ,да и потом надо будет еще идти пешком , а я устал. В этот момент
возле меня останавливается джип и водитель спрашивает дорогу к этой
самой церкви. Пообещав ему показать, сажусь в машину. Сижу и думаю ‖Бог
даже машину подогнал, лишь бы приехал‖ … Возможно я еще приду к
этому когда-нибудь . Не сейчас, потом… Когда???... Впрочем как сказал
Джесус Крайст Званных много, избранных мало….
Кетамин

Последняя упаковка каллипсола таяла словно снег в апреле . Внутреннии

обещания растянуть ее подольше , ширяться только в особо исключитльных
случаях, в очередной раз были взяты назад . Я не мог находится в пустой
квартире здесь и сейчас , зная что стоит мне залезть в стол за ампулой, и
это тусклое холодное здесь и сейчас сменится на яркое солнечное везде и
всегда .
Зависимость ? Да черт , да. И пусть засунут в жопу свои слова те кто
говорит что кетамин не вызывает зависимости . Дело даже далеко не в
физическом дискомфорте на следующий день , просто обыденная жизнь
после моих многочисленных полетов воспринималась как возвращещение
с кетаминовых зеленых солнечных полей обратно в сырую
канализацию ,полную зловонного запаха .
Кто сказал что от "солнца и свежего воздуха " нет зависимости ? Плюньте
ему в рожу ...
Правый центряк привычно принимает иголку . Почему-то вспомнилась
фраза "Путь к сердцу мужчины лежит через желудок", ха-ха , путь через
вену намного короче . После того как я запорол вены на левой руке ,
правый центряк стал для меня магистралью делающей этот путь
максимально близким . Не успеваю до конца выжать баян - в сердце
возникает ощущение прикосновения холодным металлом . Еще две секунды
и в моих глазах начнет мутнеть , во лбу появится давление наполняющее
мой мозг жаром , возможно появится ощущение тошноты - все это уже
стало привычным . Да небольшая тошнота , я больше не в силах держать
внимание на стенах комнаты что-бы не улететь в след за возникающими
образами . Ползу к дивану , нужно лечь и расслабиться .
Несмотря на то что четыре упаковки каллипсола , волею сутьбы
появившиеся в моей жизни с небес , превратили мои трипы в обыденный
торч , опошлили их своей частотой , я попрежнему воспринимал свои
трипы как духовный урок . Волшебная палочка , несмотря на то что ей часто
ковыряли в жопе , не потеряла своего вошебства. Я полностью терял
взаимосвязь с окружающей тело реальностью , не оставалось ничего что-бы
//astash
могло нас связывать . За это я и полюбил кетамин .
Набор ярких переживаний зачастую ничем не связанных между собой .
Каждый из них по отдельности можно было бы назвать сном , если бы
яркость моего восприятия в них не превосходила многократно все то , что я
в противовес снам называл явью .
Я проваливался в различные миры или ситуации , и зачастую сам не мог
понять где мыслеформы порожденны моим мутным разумом изнутри , и
где то что приходит в него извне . Эта муть мешает , мы держимся за нее , с
ней нам привычней , мы считаем ее собой , но она же наш самый главный
враг , возможно даже наш единственный настоящий враг . Наши страхи ,
наша слабость , самооправдание , все то что лишает нас целостности . В
этот раз тоже появлялись какие-то глупые образы от которх я не мог
отделаться . Словно глупая игра с самим собой которую пытаешься
прекратить , потому что она вызывает дискомфорт . В голове крутилась
какая-то чушь вроде слова "кебапа" Слово казалось мне знакомым и
вызывало какие-то ассоциации с красочным рекламным ярлычком на
которой был изображен кенгуру в шляпе . Я одновременно пытался
вспомнить откуда я знаю это слово и что это за рекламная этикетка , и
одновременно гнал из сознания всякую чушь безумия, ища ясности . Хотя
сознание слушалось с трудом и рефлексировало ворохом возникающих
образов. Я плохо мог контролировать внезапно возникающие образы и
боялся быть унесенными ими в безсмысленно-бредоподобные сны :
толстый молодой грузин с жирными губами вертящий на пальце ключи от
машины и обиженно говорящий мне что-то про "таксо" .
Впрочем я также понимал что эта борьба в сознании с самим собой
существует только пока я ее осознаю . Придуманная проблема - словно
ребенок боящийся прячущихся в углу спальни теней , когда он забывает про
них - они исчезают . Но забытье не приходит когда идеш к нему успокаивая
себя , оно приходит само , когда ты совсем перестаешь о нем думать .
Забытье уносящее меня в неведомое ...
Этот трип тоже стал уроком , это был урок безжалостности .
Желтая сухая трава колышашаяся по ветру , бесконечная степь . Нет
деревьев , рек , ничего ,кроме бесконечной степи под палящим солнцем . Я
не знаю где я , возможно казахстан , я знаю лишь что я живу в доме
посреди этой степи . Идущие люди , наверное семья , горстка детей со
вздувшимися животами . Я смотрю на них и понимаю что у них нет ничего ,
им нечего есть , некуда идти , они просто идут вперед . Я понимаю что
скорее всего они просто умрут где-нибудь впереди . Я кричу им через
плетеный забор отделяющий меня от дороги - чтобы они зашли . Я не знаю
что я - живущий посреди выжженой пустыни могу им предложить , но хочу
им что-то дать . Поесть , поспать , оставить у себя что-бы они выжили , что-
нибудь . Рядом появляется бабка , она кричит этим людям- идите куда шли .
И поворачиваясь ко мне обьясняет, показывая на этих людей пальцем - "от
этого рода никогда не было проку". Я смотрю на них - да это действительно
так . Они не умные , они не сильные ,... , просто гонимые ветром
безтолковые люди ,идущие в никуда .
Бабка тоже прекрасно знает что эти люди умрут . Я смотрю на ее
изъеденное морщинами лицо , кривые переднии зубы , и внезапно
понимаю что в ней совем нет зла. Это лишь маска одетая на нее жизнью .
Жестокая житейская мудрость . У нее самой нет ничего , она всю жизнь сама
пыталась выжить в этой безплодной степи , накормить своих детей , что-бы
выжили они . Ей нечего дать ...
И я смотрю вслед людям , уходящим в никуда...
Момент восприятия, или глава об одноименном
клее

Очень длинная и растянутая во времени история , но за каждым ее

разрозненным моментом восприятия лежит что-то пронизывающие и
объединяющие их в одно, что продвинутые психотавты называют
вечностью. Предыстория этих событий начинается с желания изменить
жизнь , последующего за ним переезда в другой город к родственникам ,
поступления в очередной институт, устройства на работу грузчиком, т.к.
этот институт надо оплачивать.
Третий день работы грузчиком ,постепенно я вливаюсь в коллектив
делая это при помощи самого надежного средства - водки. Мой напарник
Коля оказался общительным и дружелюбным человеком, предложил мне
продолжить банкет у него дома, я не отказывался. Еще водка , разговоры о
жизни. Я рассказывал о себе, о институте , который бросил из-за того что
мне было больше интересно обкуриваться с друзьями анашой чем сидеть
дома за учебниками. Тема анаши оказалась близка нам обоим. Выяснилось
что Коля более "продвинутый" в этом вопросе чем я . К своим 23 годам он
перепробовал многое, он нюхал ,курил, кололся, и даже несколько раз
нюхал клей. Он очень живописно описывал свои переживания под клеем,
он рассказывал как ему казалось что он стал лошадью, как у него
вытянулась пасть и как он по лошадиному ржал ,пытаясь что-то сказать. Я
никогда бы не решился нюхать "Момент" , считая это уделом подростков
желающих с его помощью посмотреть "мультики" в вонючем подвале, но
после рассказов Коли и выпитой водки мне захотелось "побыть лошадью"
самому. Коля недолго думая пообещал научить меня нюхать клей, и через
15 мин в ближайшем киоске были куплены клей и целлофановые пакеты.
Мы сидим на ковре, я упорно вдыхаю клей ожидая внутренних
изменений. Это продолжается очень долго, ничего не происходит, и я
вдыхаю снова и снова. В какой-то момент :) Коля сказал что ему хватит ,
что он пьяный, нанюханный и идет спать. Я ответил что мне мало и я еще
пока понюхаю. Я остался на ковре один продолжая наливать в пакетик
клей. Неожиданно все изменилось. Я сижу на траве, стоит странный
монотонный гул, я пытаюсь распознать его источник, но не могу.
Оглядываюсь по сторонам, вокруг туман я ничего не могу разглядеть сквозь
него дальше 3 шагов. Неожиданно я замечаю, что рядом со мной на траве
кто-то сидит. Я всматриваюсь в его лицо, я знаю что этот человек мне
очень близок но почему то не могу его узнать. Не узнаю наверно потому что
я вижу все по другому, я чувствую этого человека изнутри я чувствую его
эмоции и ощущаю его энергию заставляющую его быть именно тем кем он
является. Дальше не помню ,просыпаюсь утром на ковре, головная боль ,
запах ацетона изо рта.
Проходит 3 месяца , в этот город приезжает мой лучший друг Рома, вроде
совсем недавно мы учились с ним в другом городе в другом институте.
Сидим на лавочке возле вокзала пьем пиво. Я рассказал ему что произошло
со мной со времени нашей последний встречи - учеба в институте, работа
грузчиком, эксперимент с клеем в компании с пьяным коллегой. Рома
высказал желания попробовать самому, я решил повторить
эксперимент пообещал научить его и составить ему компанию .Идем в
привокзальные ларьки, покупаем пакеты и клей. Ищем место где бы нам
никто не мешал. Поляна за вокзалом, вокруг какие-то предприятия. Сели на
траву , я показываю ему что делать и мы начинаем нюхать, беседуя о
всякой ерунде. В какой-то момент я потерял нить беседы, я словно улетал
куда-то вверх видя оттуда свое тело сидящее на траве и Рому. Рома стал
трусить меня за плечо, я мгновенно вернулся сверху в свое тело . рома
сказал мне что я замолчал и побледнел ,и что не нужно "загонятся" одному.

//igor4444
Мы продолжили нюхать . В ушах появился какой-то монотонный гул. Я
понимаю что этот гул идет из какого-то предприятия находящегося
поблизости, раньше я его не замечал, но сейчас мое измененное
восприятие видит другие детали картины мира. Я пытаюсь рассмотреть
откуда этот гул идет , но вокруг туман и я ничего не вижу сквозь него кроме
этой поляны. Острое пронизывающее чувство дежавю, я понимаю что уже
был на этой поляне три месяца назад когда нюхал клей сидя на ковре в
гостях у Коли .Более того я помню то что сейчас будет происходить
дальше. Я обернулся , я уже знал что увижу. Смотрю на Рому , удивляюсь
тому как я его сейчас воспринимаю, чувствую его мысли и эмоции. Ромино
сознание провалилось в какой-то полудетский бредовый восторг , и
наверно именно этот восторг и был тем кайфом который он ожидал от клея.
Рома уловил мое понимания и сразу изменил свое внутреннее состояние
пытаясь находится здесь ,сейчас, со мной. Я ощутил его небольшое
ощущение стыда за свой ― внутренний мир‖, в который я заглянул, и ощутил
немного агрессивную волну исходившую от его внутренней энергии,
появившуюся чтоб скрыть свой стыд. Мне же стало немного завидно что у
Ромы есть внутренняя энергия противостоящая этой жизни, у меня ее не
было , я был скорее просто восприятием понимающим мир и я начал
думать о том что я не приспособлен к этой жизни. Сидим беседуем о всякой
ерунде, клей начал отпускать , постепенно наступает вечер, решили
разойтись по домам.
Лежу дома на диване , ощущение скуки , открываю глаза рядом ходит тетка
и племянник занимаясь своими делами, закрываю глаза опять , нет желания
находится здесь и сейчас. Клей уже отпустил ,но в голове остался какой-то
психический остаток ощущений от прожитого дня. Вспоминаю моменты
этого дня, и думаю что предпочел бы сейчас находится там, на поляне с
Ромой. Зову мысленно Рому пытаюсь сказать ему про свои ощущения.
Рядом тетка что-то говорит племяннику, открываю глаза и понимаю что
вокруг меня реальность, и что Рома сейчас далеко от меня в другом районе
города. Закрываю глаза хочу вырваться из этой реальности, представил
мысленно треугольник, решив что реальность будет вокруг него а внутри
разрыв. Я стал мысленно звать в треугольник Рому ,пытаясь сказать что мне
сейчас скучно, просил прийти ко мне. Засыпаю…
С утра меня будит звонок в дверь , Рома пришел в гости. Он рассказал мне
что ему етой ночью снился треугольник из которого мой голос просил его
прийти в гости. Я ответил ему что мне просто было скучно. Рома сам хотел
попробовать ночью представить треугольник и сказать что-то мне, я
ответил попробуй. Но я почему то знал что у него не получится , да и не
хотел всего етого, я хотел думать о жизни о учебе , работе, будущем и т.д.
Был еще один третий и последний эксперимент с клеем. Был октябрь ,
холод, железнодорожная станция сидим с ромой в вагоне для угля. Роме
надо было уезжать из этого города, и этот эксперимент был
прощальным ―контрольным выстрелом на дорожку‖. Нюхали очень долго ,
нас не брало, потому что от холода нас сразу отпускало. Ничем особо не
примечательный трип, кроме одного- в какой-то момент рома отъехал
на минуту и вглядевшись в него я увидел что он оправдывается перед кем-
то сверху. Я услышал как он сказал кому-то мысленно : Это он , показывая
на меня. Потом он заметил мой взгляд и перевел тему для понимая и
общения , пытаясь скрыть неловкость передо мной за то что меня
получилось сдал меня чему-то что сильнее нас. Я потом долго думал над
этим, Что Я ? Что он имел ввиду ? Впрочем ответ наверно прост , мы с
нашими экспериментами выпадали из обыденной привычной реальности.
Наверно Рома посчитал что соприкоснулся с тем с чем человек
соприкасаться не должен, и просто перевел стрелки на меня , так как это
именно я позвал его в эти полеты. Впрочем каждый за себя решает сам ...
О сумасшедшей старухе и конях

Почему-то вспомнилось :

Когда мне было 14 лет родители отправили меня в лагерь. В палате где я
отдыхал было принято разговаривать перед сном при выключенном свете и
рассказывать друг другу всякие истории.

Один парнишка который был младше всех нас , как то рассказал про свою
бабку , давно выжившую из ума. Он рассказал как она слезши с унитаза
взяла в ладони свое дерьмо , отнесла его к окну и положила на подоконник.
Этот парень видел как она лепила иэ дерьма коней .

Он заглянул в ее глаза и испугавшись побежал звать отца . Когда они с

отцом прищли на подоконнике стояло два расплывающихся силуета коней
...

Сначала все в палате смеялись , но потом некоторым почемуто стало жалко

этого парня и его бабушку. Они начали задавать ему глупые вопросы типа
почему ей не дали пластилин, и помыли ли ей потом руки .

Помню я тогда тоже спросил : почему он испугался , у нее были злые

глаза? Он ответил что когда она смотрела на него , она его не замечала...

Странная штука сознание, случайно пришедшие детское воспоминание

породило во мне столько мыслей и образов . Сейчас перед глазами стоит
эта уставшая от жизни старуха, лепящяя своего коня .

Есть в етой воображаемой картине какой-то невыразимо глубокий смысл.

Он сродни дзенскому коану, его невозможно передать словами.

Его можно лишь интуитивно ощутить , если отбросить все ету онтологию
пониманий , которой так упорно в течении жизни пытался учить меня етот
глупо-стандартный причинно-следственный мир.

Ето какое-то глубокое осознание, берущее свое начало из основы етой

реальности, а потому выходящее за пределы всех данностей из которых ета
реальность состоит.
Уж не приблизилась ли ета старуха к тому истоку , к которому я так всегда
безсознательно стремился , и который на самом я всегда так боялся
осознавать ?...

А может быть эти мысли это просто червяк, залезший ко мне в голову и
заставляющий меня подобно этой старухе видеть коней там , где все
остальные видят дерьмо...

//Grint
Sulfuric Acid

Коридор программы

Мутно-голубой свет сквозь сомкнутые веки. Ещѐ не до конца осознавая

происходящее, я лениво перевернулась на спину. Скользнула предплечьем
по чему-то липкому и холодному.

О-с-с. Кажется, вчера я в очередной раз затащила кого-то в своѐ логово.

Временный приют. Где-то в высоте, в лѐгкой бирюзе дневного света -

переплетения еле видных металлических балок. Разомкнув длинные веки, я
некоторое время находилась в безвременной прострации, скользя взглядом
по сложному узору их острых сплетений; потом, улыбнувшись и вспомнив,
стряхнула с себя холодноватую счастливую лень, повернула голову и
взглянула налево.

Сквозь тѐмные потѐки крови ещѐ можно было различить суровое, жѐсткое
лицо - пожалуй, даже слишком ярко и подробно. Его голова была
повѐрнута ко мне, и спокойные чѐрные щели век и губ словно улыбались
мне, пронзительно и страшно. Я придвинулась, кончиком языка слизала ещѐ
не совсем застывшую кровь из глазного провала трупа. Привычно и с
удовольствием ощутила знакомый солоноватый, с оттенком железа, вкус.
Облизнула губы, в попытке его ещѐ усилить и прочувствовать.

- Ничего, ничего, - почти сочувственно похлопав труп по впалой щеке, я

одним скользящим движением поднялась на ноги и привычно осмотрелась.
Моѐ прибежище, конечно, не отличалось пышностью убранства - вжатое в
один из уголков огромного заброшенного завода, оно включало в себя лишь
облезлый кухонный стол, столь же облезлую газовую плиту, сломанный
холодильник довоенной конструкции, служащий мне шкафом для всякого-
разного полезного хлама, пару табуреток, проржавевший эмалированный
чайник и широкий, пропитанный за моѐ недолгое пребывание здесь чѐрт
знает чем, пружинный матрас. Зато невероятное пустое пространство,
покрытое сплетениями длинных извилистых труб и присыпанное кое-где
неопределѐнным механическим мусором, целиком принадлежало мне. Мне
нравилась его покинутая, индустриальная атмосфера, его холодная,
потусторонняя сущность, невероятным образом гармонирующая со мною
самой, тихим шуршанием ветра по полу разговаривающая со мной днѐм,
нежным звоном свисающих с потолка цепей убаюкивающая меня ночью...
Он с улыбкой наблюдал за моими маленькими шалостями, и ещѐ
поддерживал их гулким свистом и сгущающейся чѐрной жутью потолка -
да, в прошлой жизни этому механическому зверю явно не хватало чужой
боли, он истосковался по предсмертным хрипам, по мягкому хрусту
черепных костей, крошащихся под клыками хищника... Заводы не хотят
работать - они хотят убивать...

- Ведь наверняка тебе доставляли удовольствие производственные аварии,

сопровождаемые гибелью людей в челюстях твоих машин, - лукаво
обратилась я к пространству. - И даже не отнекивайся, что они случались по
твоей собственной инициативе...

С потолка, резко каркнув, сорвалась птица, и внезапный порыв ветра

заставил особенно громко прозвенеть цепи.

- Конечно, я так и думала.

Ну да ладно, болтовню в сторону...

- Что ж, - вздохнула я, поворачиваясь к убитому мужчине и прицельным

взглядом снайпера оценивая повреждения на его теле.

Очень глубокие, рваные царапины на спине, плечах и ягодицах. Так, это

понятно. Левая рука отсутствует вместе с плечом; жестоко изгрызен и
левый, повѐрнутый кверху бок - сквозь чѐрные раны светлыми полосами
просвечивают обнажѐнные рѐбра. Следы от клыков на виске, обширным и
длинным повреждением продолжающиеся на затылок - видимо, финальная
рана; она же его и прикончила. Запѐкшаяся кровь в коротких волосах... Гм...
вывалившиеся кишки... отсутствующий половой член... синяки на ногах...
скорее всего, слишком сильно сдавила своими... Что ж, вполне стандартная
картина. Если положить его меж труб охладителя (немного модернизировав
и перезапустив умершую систему через стенку отсюда, в другом
помещении цеха, я получила отличную действующую холодильную
камеру), то его мяса мне хватит на неделю. Если, конечно, я не буду
слишком голодна. Впрочем, это маловероятно: в последнее время мой
аппетит стал довольно умеренным. А вот в былые времена...

Я опѐрлась о белую кирпичную стену, положила длинные пальцы на

вентиль-цветочек, чуть прикасаясь, провела чуткими подушечками по
растрескавшейся масляной краске; перевела еле заметно дрожащие в
возбуждении пальцы на тонкую, загибающуюся вниз трубу; скользнула
исказившимся взглядом по ней, по еѐ соседкам - нескольким точно таким
же, параллельным трубам... Вспышка тоски. Калейдоскоп ощущений, как
всегда, непередаваем - я печально улыбнулась, ещѐ раз осознав это.

Ладно, - непередаваем - это ещѐ полбеды. Но он слишком неуловим - и это

уже серьѐзнее. С другой стороны: как только ускользающее чувство
поворачивается к тебе всей грудью, оно тотчас же становится чем-то
разумеющимся, привычным, перестающим тебя интересовать. Впрочем, я
уже свыклась с этим.

Эх, парень. В поисках счастья нашѐл ты свою погибель. Нужно ли тебе это
было? Нужно. Готова поспорить, в моих объятиях ты и обрѐл своѐ высшее
счастье. Но я оказалась слишком сильна для тебя. Я - тварь другого вида.
Хотя ты был очень симпатичен, и действительно чем-то похож на нас...

М-да... - Я хищно рассматривала труп. Теперь уже не на предмет оценки -

его вид начал меня возбуждать. Я присела рядом с ним на корточки,
перевернула на другой бок (он напоминал искусно раскрашенный гипсовый
слепок, его тело уже затвердело в неестественной позе) и, выпустив из
пальца узкий, длинный коготь, ловко вырезала печень из правого
подреберья. Вытянула из неѐ белую плѐнку желчного протока.

Печень капала густым и чѐрным, мазала мои руки коричневатой жижей. На

еѐ блестящей поверхности чуть проступал сетчатый узор бесчисленных
капилляров. Хороший, ценный кусок, богатый гемоглобином. Моя кровь
слишком быстро сжигается - и, как следствие, слишком быстро
вырабатывается. Если вспомнить, что кровь - главная духовная субстанция
организма, то можно придти к нехитрому выводу, что моя духовная жизнь
слишком активна. И в теле в том числе - да, в отличие от аскетов, дух
которых не действует на физическом уровне. Постоянно требуется свежий
приток... Впрочем, это - наша общая особенность. Связанная, кстати,
напрямую со степенью хищности.

Слишком многое мне сегодня об этом напоминает. И постоянно, заходя всѐ

на новые циклы, мои мысли возвращаются к одному и тому же, лишь
слегка в новом наслоении, чуть в новом понимании. Спиралеобразность
мышления. Сравнивая в течение жизни свою степень хищности со
степенями других наших, я всѐ сильнее убеждаюсь в собственном
превосходстве. Это наводит на смутные мысли и догадки, однако они пока
ещѐ слишком неясны, чтобы о них можно было говорить...

...В два присеста сожрав печень, я вытерла ладонью губы и, совершенно

успокоившись, взвалила на себя тело и оттащила к моей самодельной
холодильной установке. На заводе каким-то чудом сохранились
работающие вводы электричества, и мне было нетрудно подвести к мотору
кабель. Между двумя огромными трубами, по которым циркулировала
охлажденная жидкость, там, в уютном закутке, могло разместиться без
всяких усилий человек десять. Там ещѐ валялись недоеденные огрызки тел,
вначале забытые мною, а затем, за большой давностью хранения, просто
оставляемые без внимания. Что ж, хорошо лежат... вон тот высохший,
скорченный огрызок с рукой, например, очень хорошо сочетается вон с той
потемневшей кучкой внутренностей... а питаться я буду более свежим
мясом, благо его хватает.

Стук... Прервал череду моих мыслей своей непонятной, не вписывающейся

совершенно в мою жизнь, чуждостью и нелепостью. Вот ещѐ - там, далеко,
где-то на другом конце завода... В последнее время меня всѐ чаще начали
беспокоить различные подозрительные шумы. Я направила туда
энергетический луч, но в очередной раз никого не нащупала.

- Фигня, - проворчала я, возвращаясь по шатким конструкциям и в очередной

раз автоматически соображая, куда мне поставить ногу, - какая-нибудь
железяка оторвалась и стучит по стене...

Однако беспокойство не улетучилось. Да и завод, словно застыв в

вопросительном ожидании, не подавал никаких признаков жизни. Не
стучал, не звенел и не ронял ничего с потолка, как он обычно делал, когда
хотел ответить мне утвердительно.

Я красива... В последнее время мне всѐ чаще стало доставлять какое-то

особое, странное удовольствие любоваться на себя в тусклое, надтреснутое
зеркало в большой старинной раме. Оно висит там, в пространстве между
матрасом и плитой, находящейся в самом углу.

Довольно молодое лицо со слегка впалыми щеками, мягкий бирюзовый

оттенок бледной кожи... Высокий лоб, длинные тѐмные волосы и огромные,
полыхающие чѐрным пламенем, глаза. Я уже давно перестала различать их
цвет - слишком сильна, жива и дика сущность, прущая из них. Раньше, вроде
бы, они были серыми. Или зелѐными. Не помню.

Резкие женские изгибы сильного, упругого тела. Плавно перетекающие

формы, довольно сильно выступающие прелести, очень тонкая талия (наши
пищеварительные органы имеют несколько иное расположение, чем у
людей), длинная шея, острые плечи... Да, неудивительно, что ни один из
них не может мне отказать. Я куда привлекательнее их собственных,
человеческих самок.

Ещѐ у меня бывают крылья и хвост. Но это не всегда. Похоже, "драконы" из

их древних мифологий всѐ-таки имели своим прообразом нас. Иногда я
даже больше похожа на рептилию, чем на человека. Или на биомеханизм.
По желанию...

...Скорчившись на табурете и опѐршись подбородком о колено, я задумчиво

пила горячий чай из эмалированной кружки. Завод окутала ночь, и над моей
головой тускло горела жѐлтая лампочка, свисающая сверху на длинном
скрученном шнуре. В голове вертелась смесь из приятных воспоминаний о
вчерашнем половом акте с моим нынешним запасом мясных продуктов,
раздражающей мыслью о том, что скоро кончится пропан в баллоне, и
придѐтся переться за новым в другой конец территории, на склад, и
размышлениями о чуждых, беспокоящих стуках где-то в левой стороне. Как
вдруг стук раздался снова, на этот раз намного ближе, а затем до меня
отчѐтливо донѐсся ритмичный хруст шагов.

Я отставила кружку на стол, подобралась и, сжав зубы, подняла голову.

Человеческое присутствие не было для меня проблемой, - такие вопросы я
всегда решала быстро, точно и безжалостно. Но присутствия человека
впереди я по-прежнему не ощущала, хотя шаги неумолимо приближались.
Вскоре нога в военном ботинке уверенно переступила через
отгораживающую моѐ логово, трубу, и в полосу света вступила мужская
фигура.

Приблизительно моего возраста, в невнятных куртке и брюках, торчащие

вверх тѐмные волосы, яркие скулы... Чем-то похож на вчерашнего убитого.
Забавно.

На ощущение - почти прозрачен. Слишком похож на меня? Невероятно.

- Не помешаю? - На лице его возникла жѐсткая, почти жестокая, но явно

дружественная улыбка. Точно наш.

- Проходи, - глухо ответила я, наливая чай в стеклянную банку. - Извини,

второй кружки нет.

- Ничего, - он присел на табурет. - Прости, если вызвал твоѐ беспокойство.

Я давно наблюдаю за тобой.

- Вот как? - Усмехнулась я, допивая из своей кружки. - И что же?

- Честно? Уважаю...

- Да ладно уж - восхищѐн, - я сканировала его насмешливым взглядом.

- Можно и так сказать, - кивнул он, внезапно сощурившись на меня.

Вот так экземпляр. Почти так же силѐн, как я.

Это многого стоит...

- Ты давно здесь? - я налила себе новую порцию чая. Пролила кипяток на

старую, прожжѐнную в нескольких местах клеѐнчатую скатерть, однако
решила не обращать на это внимания.

- Не очень. Недели три, но пока решил здесь не обустраиваться - мало ли

что. А у тебя тут, смотрю, и электричество, и газ...

- И вода есть, - усмехнулась я, - и отопление имеется. Вообще, я решила

пока обосноваться тут. Я слишком устала от шума. Слишком устала от всего.
Здесь меня никто не достанет. Месяца два назад, во время последнего
крупного налѐта, меня чуть не поймали. Я устала...
- Какого налѐта? - он насторожѐнно поднял голову.

- Далековато отсюда. На юге области...

- Так это была ты? - уставился он на меня. - Это ты вырезала ту деревню?

- Я была голодна, - буркнула я. - Да и "деревня" - слишком громкое

название для этой дыры.

- Ну что сказать... Восхищѐн (вот теперь могу сказать в открытую). Это было,
конечно, не слишком осторожно, но... О тебе до сих пор говорят в нашей
среде. Вот уж не думал, что встречу.

- Это какой такой "среде"? - язвительно фыркнула я. - Вы что уже, в систему

там объединились? Была у меня здесь парочка недоделанных из нашей
якобы "среды". Так вон их останки, валяются в соседнем помещении,
можешь посмотреть.

- Ну, система - не система, а связи кое-какие есть. - Он поставил банку на

стол, в его глазах сверкнула тьма. - Не беспокойся, это достойные
личности. Но выше тебя я пока не встречал никого.

- Ты тоже хорош, - я положила руку на его плечо.

- Веришь ли - среди всех тех, кого я знаю, не находилось никого, кто мог
бы соответствовать мне. А с тобой я чувствую себя дома. Действительно -
мне больше не хочется никуда идти.

- Так, может быть, и не надо этого делать? - моя рука непреклонно

притянула его за шею.

- Может быть, - не сопротивляясь, широко и хищно улыбнулся он...

...Ещѐ никогда я не просыпалась с чувством такого глубокого

удовлетворения. Пока не до конца осознавая, что произошло, я начала по
кускам вытаскивать воспоминания из чѐрной бездны сна - дикая, гибельная
страсть, длинные гофрированные шланги, оплетающие тело, тѐплые
пульсирующие внутренности, сжатые в ладонях, до упора оскаленные
зубы... Вроде бы, я вчера откусила ему голову? Впрочем, чушь - кто же тогда
шумит и переставляет предметы на кухне? Ах да, регенерация...
- Проснулась? - обернулся он, почувствовав, что я открыла глаза. Его
обнажѐнная спина тускло лоснилась и переливалась в бледном полуденном
свете, бьющем из огромных окон далеко вверху. Точно, шрам сзади на шее -
уже почти зарос, белея прямо на глазах.

- Хм-м, - поморщилась я, потягиваясь и садясь на матрасе. Ситуация

определѐнно была не из привычной реальности.

- Завтрак готов, - буднично объявил он. - Ничего, что я отъел кусок твоей
вчерашней жертвы? Кстати, у тебя кончился газ. Я притащил со склада пару
баллонов.

- Ничего, - улыбнулась я, постепенно расслабляясь. - Спасибо...

(Помощничек... Хотя рядом с ним я действительно ощущала необъяснимый

комфорт. Что ж, посмотрим, что будет дальше...)

- Прошу к столу, - он разлил кипяток по кружкам.

- Что ты там наготовил... - моя заинтересованность, наконец, преодолела

утреннюю лень; я поднялась, сунула ноги в расшнурованные ботинки и
прошла в кухню. - Ха, оригинально...

Собственно, приготовленным в привычном смысле оказался только чай. На

старой, с отбитым краешком, но аккуратно вымытой тарелке лежали
красиво разделанные, сырые куски человека, обильно спрыснутые его же,
видимо ещѐ не застывшей в сосудах, кровью. Надо было отдать должное
повару - выглядело всѐ это исключительно свежим, будто жертва была
убита только сегодня. Парочка стеклянных медицинских шприцов,
воткнутых в мясо ради украшения, окончательно дополняла картину.

- Я знал, что тебе понравится, - он тоже заулыбался.

- А ты, оказывается, романтик, - я вынула шприц и поддела кусок когтем.

Удобно расположившись на стуле, я вновь подняла на нового знакомого
испытующий, насмешливый взгляд. - Сам-то ты откуда сюда заявился? Что-
то я о тебе раньше не слышала.

- Я издалека, с севера, - он опустился рядом со мной на табурет. - Я тоже

долгое время был одиночкой. В последнее время, правда, я свѐл некоторое
знакомство с местными. Но я чувствовал, что искомое мной находится где-
то дальше, не в их компании. Вот я и пришѐл сюда.
- И нашѐл меня? - Как обычно, я ела со скоростью станкового пулемѐта,
заглатывающего ленту; щедро разложенное на блюде мясо таяло прямо на
глазах. Я чувствовала, с каким пристальным вниманием он наблюдает за
мной, кося глазом исподлобья, как всѐ сильнее разгорается внутри него
чѐрный, смутный, но такой узнаваемый огонь...

- Сначала я боялся, что ошибся и в этот раз. Но чем дольше я за тобой

наблюдал, тем больше убеждался, что искал именно тебя...

- Ах-ха... - проглотив последний кусок, я изогнулась назад и одним

прыжком оказалась сидящей высоко на стене. Привычно ощутила между
своими конечностями и холодным силикатным кирпичом особого рода
притяжение, чем-то сродни земной гравитации, только исходящее не из
стены, а наоборот, из меня самой. (Помнится, у учѐных-энтомологов были
различные теории насчѐт "мухи-на-потолке" - и клей, и присоски на
лапках... Так вот, всѐ это - чушь. Мухи держатся на стенах и потолках
благодаря этому самому энергетическому притяжению. И мы - тоже).

Он ухмыльнулся и одним прыжком очутился рядом, чуть пониже меня.

- Пожалуй... - задумчиво протянула я, возвращаясь на пол. - Пожалуй, ты

действительно мой...

- Не сомневайся, - он опустился рядом со мной. - Кстати, что ты

собираешься делать дальше?

- Дальше?

- Землю охватывает предчувствие катастрофы. Это пока лишь неуловимые

предвестники, но они дают понять безоговорочно, что грядут глобальные
перемены. Ты об этом не слышала?

Я подняла на него тяжѐлый взгляд. Он говорил именно о том, что смутно

беспокоило меня вот уже очень долгое время, то отступая, то вновь
возвращаясь, грызя мозг где-то на уровне подсознания... Неуловимое
ощущение предназначения.

- Да, я это чувствую, - наконец выдавила я.

- Это и выгнало меня на поиски некоей женской сущности, которая могла

бы стать центром...
- Не гони лошадей, - поморщилась я. - Я не планировала в ближайшее
время никаких действий.

- Об этом речи и не идѐт. Но скажи, умоляю - ты действительно Она?..

Я повернулась и пристально посмотрела ему в глаза.

- Я - Она, - со внезапной уверенностью сказала я.

Чѐрт. Вот всѐ и встало на свои места. Ты оказался недостающим

катализатором...

- Знаешь... - Толстая, выкрашенная голубой масляной краской труба

проходила высоко над полом; мы сидели на ней и, болтая ногами,
смотрели вниз, в синеватую бездну с проступающими крапинками какого-
то белого индустриального мусора. - В первые моменты, признаться, я
просто не верила, что всѐ может так совпасть. Но теперь и я чувствую, что с
тобой мне хорошо. Ты стал недостающей частью моего организма,
инициатором каких-то очень важных глубинных процессов... Теперь я
понимаю, чего - а, точнее, кого - я подсознательно ждала.

- Да, - просто ответил он и, выковыряв из шва между кирпичами кусочек

цемента, запустил его вниз.

Мы помолчали.

- А сейчас ты охотишься просто так, ради удовольствия? - он гулко стучал

каблуком ботинка по трубе, голос его был почти равнодушен. Резкий
профиль его светлым контуром выделялся в густом заводском полумраке;
тая в глубине стремительные переливы мыслей, серебристо поблѐскивал
продолговатый глаз.

- Да практически нет, в основном для пропитания, - я обняла коленку

руками. - Хотя смотря что называть удовольствием...

- Я имею в виду настоящие, долгие мучения жертвы, - он развернул ко мне

узкий клин лица. - Скажем, похищение... Я и сам в последнее время веду
себя довольно скромно, за месяцы одиночества я превратился в высохшую,
мѐрзлую рыбину, но твоѐ присутствие неудержимо разжигает во мне
фантазию. Желание, ну, скажем...
- Не продолжай, - я почувствовала, как сверкнули мои глаза. - Нам нужно
что-нибудь иное, особенное... Например, женщина... Ты не представляешь,
как давно я их не видела. Мы будем истязать еѐ месяц, два... - мой голос
стал хриплым и возбуждѐнным, - мы будем жить перед ней своей
естественной жизнью, мы сведѐм еѐ с ума... пусть она блюѐт собственными
кишками, испариной собственного воспалѐнного разума, пока не сдохнет...

Он смотрел на меня с восхищением, расширенными, вдохновенными

глазами.

- Именно это я и имел в виду.

- Она должна быть красива и жизнестойка, - не в силах усидеть на месте, я

развернулась к нему всем телом, - она будет нашей игрушкой, сломанной
куклой в руках вивисекторов... Чѐрт... Ты пробудил во мне желание жить.
Снова существовать в полную силу, снова...

- Я люблю тебя, - прохрипел он на низком рыке и, бросившись на меня,

жадно впился в мои губы. Зажав его голову в сгибе локтя и тем самым ещѐ
сильнее притянув к себе, я с таким же пылом ответила ему - и тут же
буквально растворилась в ощущении полнейшего слияния, безвременного,
всепоглощающего, уносящего далеко за предел...

- Идѐм? - почти яростно прошептал он, когда безвременье как-то внезапно

кончилось, и его сощуренные, серебристые во тьме, глаза вновь оказались
напротив моих.

- М-м, - облизнулась я и, легко высвободившись из его объятий, одним

прыжком соскочила с трубы. Поманила далеко снизу косым, насмешливым
взглядом. - Давно пора...

Город был неприятным. Шум, грязь, мелькание ярких огней давили на мозг,
пробуждали в груди ощущение чуждости, холодное содрогание отторжения.
Слишком, слишком давно я не была здесь. И оказалась снова лишь потому,
что цель с лихвой оправдывала средства. Мужчину очень легко выловить
где-нибудь на одинокой дороге или пустынной окраине. Нормального
качества девушку - практически невозможно...

- Здесь, - прошептал мой спутник, остановившись в стороне от яркого света

фонарей и вывесок, в узкой полосе тьмы. - На этом пути я охотился уже не
раз. Здесь они возвращаются, по-видимому, из ночного клуба - попадается
немало приличных особей, хотя, пожалуй, для долговременных пыток
многие из них слабоваты...

- С какой вероятностью мы сможем поймать то, что нужно? - пристально,

сощуренным взглядом профессионального стрелка, я оглядывала будущее
поле действия.

- Процентов семьдесят.

Больше мы не говорили ни слова, лишь цепко наблюдали из тьмы,

провожая глазами каждого прохожего. Подвыпившие девушки, одинокие и
в компаниях, конечно, попадались, но мы единогласно, не сговариваясь,
забраковали их всех. Несоответствие, несоответствие... на этих двух даже и
смотреть противно... эта загнѐтся через два дня... Я вопросительно взглянула
на спутника. Он поморщился и дѐрнул плечом - "по идее, должна быть". Я
усмехнулась и отвернулась - "ладно, посмотрим"...

Ещѐ с полчаса мы проторчали в пустом ожидании. Человек на нашем месте

давно бы сдался и ушѐл, или, по крайней мере, выбрал бы вариант похуже.
Но хищник на охоте не тяготится временем, не наблюдает часов, лишь
иногда с холодной чѐткостью отмечает их, не привнося в это никаких
эмоций. Терпеливо, скорчившись в позе готовности к прыжку, может сидеть
он в засаде и час, и два, и целую вечность... Мы не знаем, что такое скука.
Мы умеем ждать.

- Смотри, - вдруг шепнула я, в один момент выходя из режима ожидания - и

лишь в следующее мгновение, не успевая за сознанием, встрепенулись и
сжались в полной готовности внутренности. Мой спутник взглянул в
указанном направлении; молча кивнул.

- Ну что, мастер, теперь дело за тобой, - подтолкнула я его в спину. Он

осклабился в улыбке, повернулся и, как-то сразу изменившись, убедительно
имитируя человеческую походку, вышел в освещѐнную полосу.

Особь и вправду оказалась ничего - довольно симпатичная внешность,

никаких искусственных деталей, все признаки здорового, сильного
организма - и, самое главное, явно и ярко ощутимая внутренняя
выносливость. Да, эта так скоро не умрѐт. Задачу упрощало ещѐ и то, что
она оказалась одна, без компании или сопровождения. Хотя, с другой
стороны, вытянуть человека из компании особой сложности не
представляет: тут можно справиться банальным гипнотическим
воздействием на расстоянии.

Мой рыболов уже, похоже, о чѐм-то с ней договорился - это хорошо, если
она не отказала ему сразу, то насилия на виду у всех применять не
придѐтся. Смелая девчонка, коли решила пойти с таким отморозком
неведомо куда. Хотя, пожалуй, в обаянии ему действительно не откажешь.

"Чего церемонишься, идѐм уже", - сверкнула я глазами из тьмы. Он

обернулся в мою сторону, уловив мысленный посыл, незаметно кивнул и
направился ко мне, почти галантно ведя за собой девушку. Та широко
улыбалась в ответ на какую-то его бессмысленную реплику; впрочем,
сквозь маску веселья было-таки заметно лѐгкое удивление на еѐ лице (без
мелких погрешностей не обойтись, это приходится учитывать), но за
пределы нормы оно не выходило. Я оскалилась в усмешке и отступила
поглубже во мрак: желательно было отвести жертву в какой-нибудь более
глухой район, прежде чем я смогла бы полноценно обнаружить своѐ
присутствие.

По лицу чѐрными пластами плыли тени деревьев и домов. Стараясь не

упускать парочку из виду, я бесшумно следовала метрах в пяти. Поворот,
тупик... они остановились; я слышала, как девушка уже с нешуточными
нотками испуга в голосе вопрошала, куда это они пришли. Он молчал, и
только жѐсткая, страшная ухмылка всѐ сильнее проступала на его лице.

Она попятилась, не в силах оторвать глаз от сияющего, гипнотического

взгляда... споткнулась, упала - и, даже не поднимаясь с земли, отчаянно
попыталась уползти. Он всѐ так же стоял, вытянувшись в ледяную статую и
скрестив руки на груди, и черты его лица всѐ меньше походили на
человеческие. Девушка разлепила рот, попыталась крикнуть... и вдруг,
словно разом освободившись от оков, вскочила в диком ужасе с земли и
побежала.

Но выход из тупика загораживала я.

...В следующую секунду лишь тихий шорох крыльев пронѐсся в переулке -

и, просвистев, унѐсся в небо, оставляя после себя пустой, равнодушный
асфальт.

Мы летели домой, унося с собой свою законную жертву...

- Подъѐм! - я с размаху ударила еѐ кулаком по лицу. В челюсти что-то
хрустнуло, голова свободно мотнулась и ударилась о трубу, к которой были
крепко привязаны тонкие запястья нашей куклы. - Неужели же всѐ
впустую... паскуда...

- Да нет, жива, - глухо сказал он из тѐмного пространства за спиной. -

Просто у неѐ сильный шок.

- Вижу, - хмыкнула я, наблюдая, как под кожей лица стремительно

расползается обширный лилово-чѐрный синяк, вздуваясь опухолью и
наползая на глаз. - Но в конце концов, это просто невежливо - не отвечать,
когда с тобой разговаривают.

Он усмехнулся.

- А чего ты от них хотела. Слабая порода...

- Ха, - скривилась я, разжимая жертве челюсти и заливая туда кипячѐной

воды из кружки. Та встрепенулась, изогнулась, забулькала - и слабо, с
кровью, сплюнула, когда я повернула еѐ голову книзу. В мутных глазах еѐ,
наконец, стало проступать осмысленное выражение.

- Ну что, очнулась? - я взяла еѐ за подбородок и испытующе заглянула в

глаза. Мучительно кашляя, она продолжала выхаркивать кровь и слизь, но
всѐ реже, глуше... Разлепив влажные губы, тревожно и испуганно пробежала
чѐрным, расширенным взглядом по незнакомой обстановке окружающего
пространства - на вывернутых из глазниц, блестящих белках еѐ проступали
тоненькие красные жилки потрескавшихся капилляров. Вдруг остановила
взгляд на лице моего спутника, узким кристаллом выплывшем из тьмы за
моим плечом - и мгновенно посеревшие скулы еѐ вновь тронул мертвенный
ужас.

- Вижу, вспомнила, - с удовлетворением констатировала я.

Она хрипела и хлопала ртом, словно рыба, выброшенная на берег.

- Давай, - ледяным голосом сказала я, легко, но точно и страшно ударяя еѐ

по той же щеке. Она тихо вскрикнула, мышцы еѐ напряглись, но тут же
опали, не в силах разорвать тугие, равнодушные верѐвки. Но задышала она
уже гораздо легче, жизненные функции помаленьку восстанавливались.
- Ф-фу, - выдохнула я, отворачиваясь. - Наконец-то. Неужели вот это -
самка? Они что у людей, все такие?

- Многие, - криво улыбнулся он. - Бывает и хуже.

- М-да, - я положила голову ему на плечо, - пожалуй, я и в самом деле

отвыкла...

- Ладно, - он обнял меня за талию, - пойдѐм, поедим, а то что-то после

этой охоты... Пусть пока осваивается, так больнее будет.

- Пожалуй, - согласилась я...

Взбудораженные долгой ночной охотой, совместным раздиранием кровавых

остатков мяса, плотным ужином и невероятной близостью друг друга, два
великих зверя, непостижимо слитых в одно, мы занялись сексом прямо в
холодильнике, на скользких, замороженных человеческих останках,
покрытых тонким слоем инея. Глубочайшее пространство, каждое
мгновение поглощаясь самим собой, приобрело в искажении насыщенно-
бурый цвет - и, скрежеща когтями по холодной трубе, яростно принимая в
себя излияния, энергию и самую суть накрывшего меня партнѐра, я вновь
унеслась куда-то в неведомые дали, всѐ сильнее чувствуя, как посуровевшее
лицо моѐ, оскалившееся острейшими зубами, превращается в застывшую
пластиковую маску. Я видела его сияющие глаза, чувствовала его всей
кожей, ощущала вкус живой крови на языке, когда он, пытаясь поцеловать
меня, нечаянно поранил свою губу о мой клык... И он тоже видел меня,
непостижимую - я знала это, знала так хорошо, как никогда и ничего не
знала. Я была для него до боли, до высшей степени смерти, желанным
пожирающим огнѐм, он для меня - великим насыщением, пронзительно
оживляющим каждую клеточку моего тела. Мы были двумя змеями,
извивающимися в порыве неземной страсти прямо около норки только что
проглоченной жертвы - и, освобождаясь, мы, наконец, сбросили ненужные
получеловеческие маски, принимая свой истинный облик. Свободные,
невероятно свободные - до самого конца, третьего и последнего финала...

...И уже удовлетворѐнные, в прежней своей маскировке, мы решили пока не

проводить обычного самоочищения - пошатываясь, в обнимку друг с
другом, мы так и заявились в свой угол, растрѐпанные, перемазанные
кровью и постепенно оттаивающей слизью, свирепые и счастливые.
Пристально, жадно, не упуская ни одной подробности, я с хищным
удовольствием наблюдала все перипетии, все тончайшие оттенки самых
ужасающих чувств, свободно изливающиеся из глаз привязанной к трубе
девушки, увидевшей нас во всей красе. И лишь как следует насытившись
ими, мы со смехом переглянулись - и запустили самоочищение в своих
телах, за несколько секунд приобретя свой нормальный, чистый и опрятный
вид.

Сверхъестественное, как известно, пугает куда сильнее естественного - и

ещѐ минут пять мы наблюдали за новым выбросом жертвы, еѐ вылезшими
из орбит глазами, крупной дрожью как-то сразу истончившегося
обнажѐнного тела, такого бледного и тщедушного в тусклом голубоватом
свете занимающегося утра... Она не кричала - терпеть ненавидящая
незапланированные громкие шумы, я заранее блокировала в еѐ мозгу
всякую способность к крику - но хлопающий рот и прыгающая нижняя
челюсть куда красноречивее свидетельствовали о еѐ эмоциях, чем любой,
самый душераздирающий, вопль. Впрочем, кажется, у неѐ опять наступал
шок. С одной стороны, это хорошо - она получит возможность более
адекватно воспринимать безумное, с еѐ точки зрения, происходящее. С
другой - слишком опасно для еѐ организма: она может попросту не
выдержать и умереть гораздо раньше, чем мы планировали.

К чертям собачьим... - Я взглянула на спутника. Сквозь хищный интерес в

повѐрнутом ко мне глазу его, сосредоточенном на жертве, вновь сквозило
желание, но уже иного характера - собственническое, жестокое намерение
вобрать в себя чужую жизнь. Он вздрогнул, почувствовав мой взгляд,
вопросительно скосился на меня.

- Ещѐ жив, зараза? - усмехнулась я, сжимая рукой его вновь восставшее

орудие. - Конечно, иди - я с удовольствием на это посмотрю.

...Девушка уже не тряслась, когда он, протянув в вожделении свои

закостеневшие, когтистые руки, медленно подошѐл к ней - лишь из
последних сил попыталась сжаться, отползти, забиться в угол, насколько
это вообще было возможно в еѐ неудобном, распятом за руки сидячем
положении. Дабы не пропустить интересных подробностей, я подошла
поближе - и теперь стояла, опѐршись локтем о стену, с любопытством
наблюдая разворачивающийся предо мною акт насилия.

Сопротивление вскоре было начисто подавлено - легко разведя еѐ бледные,

сжатые вместе, ноги, он энергично пробивал себе проход вглубь - два, три
толчка, пока, наконец, не раздалось безумного, душераздирающего хрипа
жертвы, и его, слишком большое по человеческим меркам, орудие не
скрылось до основания в еѐ разорванном напополам влагалище.

Я очень редко видела, как это происходит у противоположного пола. И тем

интереснее мне было наблюдать за ними, тем сильнее было моѐ голодное
возбуждение, когда я любовалась на то, как, окончательно превратив еѐ
жалкое подобие дыры в бесформенную массу, он вынул свой член и с
таким же неистовством ввѐл его в задний проход; вытянул наружу кишку,
розовую колбасную шкуру, идущую чѐрными, кровоточащими трещинами.
Когти-лезвия его глубоко резали еѐ ягодицы; однако я не могла не
заметить, как бережно он относится к еѐ жизненно важным органам, рвѐт
клыками еѐ губы - но не наносит смертельного укуса. "Вот это
самообладание, - подумала я, - а ведь это очень сложно для самца"...
Жертва обмякла окончательно, увяла, будто сломанный цветок - зато его
оргазмический рѐв был яростен и неистов, возносясь к небесам из
оскаленной пасти...

- Чѐрт... - Медленно, словно под водой, весь сразу как-то поникнув, он

поднялся с инертного тела и повернулся ко мне, не в силах меня коснуться
из-за какого-то невидимого барьера. Я улыбнулась и, первая прорвав этот
барьер, обвила непреклонной рукой его шею и поцеловала в губы. Он
смотрел на меня отрешѐнно, почти испуганно, но вот - взгляд его, наконец,
приобрѐл осмысленное выражение и стремительно стал наполняться
былой твѐрдостью и уверенностью. Я ещѐ раз улыбнулась и, наклонившись
над потерявшей сознание девушкой, пощупала пульс на еѐ руке.

- Жива, - низким, сухим голосом констатирующего врача сказала я. - Будет,

пожалуй, жить. Только некоторое время ей нужны будут более мягкие
условия.

- Ну, в этом смысле она мне точно больше не нужна, - мой самец, кажется,
полностью пришѐл в себя. - Но, конечно, в мои планы не входило
прикончить еѐ за одну ночь. Так что "более мягкие" условия гарантировать
могу...

- А теперь иди ко мне, глупый мальчик, - я вновь притянула его к себе, -

смой, наконец, с себя остатки тех эмоций, которые только что мешали тебе
узнать меня...

Несколько последующих дней, охваченные извращѐнным интересом по

отношению к новому, необычному третьему элементу, привнесѐнному в
нашу совместную жизнь, мы старательно выхаживали похищенную девушку,
периодически то там, то сям легко проверяя еѐ на прочность. Дабы вывести
еѐ из того жалкого состояния, в котором она оказалась, я два раза в день
колола ей препарат, который держала специально для подобных целей.
Препарат, конечно, имел свои побочные эффекты - обладая ярко
выраженными психотропными свойствами, он сильно изменял сознание
девушки - однако благодаря нему еѐ организм быстро пошѐл на поправку,
да и окружающую действительность она, наконец, начала воспринимать
нормально, как есть.

...Утомившись после бурных ночных событий, на следующий день мы

проснулись только под вечер. Стабилизировав состояние жертвы и переведя
еѐ в более удобное лежачее положение, оставив только один короткий
канат, тянущийся от еѐ связанных рук к трубе, мы разлетелись кто куда - он
направился в (ненавидимый мною) город, раздобыть всяких мелочей,
пополнить истощившиеся запасы заварки и тому подобного; я же вышла на
охоту, на тѐмных подступах к окраине - ибо последние остатки
предыдущего, убитого мною ещѐ до знакомства друг с другом, мужчины мы
сожрали ещѐ вчера.

Выследить, завести знакомство и, мгновенно загипнотизировав, перенести в

своѐ обиталище - лѐгкая, простая схема и на сей раз не дала сбоя. И,
изгибаясь и вздрагивая в наслаждении под взбесившимся, одурманенным
телом, у которого, словно у обезглавленного самца богомола, остался лишь
один неудержимый инстинкт; уже залитая дымящейся кровью из
нанесѐнных ему укусов и рваных ран, я повернула голову и, глядя из под
томно приспущенных век флегматичным, нечувствительным взглядом
матѐрого зверя, улыбнулась лежащей рядом, на холодном полу, девушке,
направившей на меня кукольный взор пустых, широких и равнодушных
зрачков. По еѐ телу пробежала судорога, рот слегка приоткрылся, словно
она хотела что-то мне сказать - но в последний миг она лишь сморщилась и
мучительно опустила веки, так и оставшись безмолвной. Я свирепо
ухмыльнулась, отворачиваясь - и, уже близкая к финалу, разом, всей
пятернѐй, вспорола партнѐру живот, вытаскивая наружу тѐплый, тяжѐлый
клубок внутренностей...

... - А, ты уже дома, - вывел меня из прострации знакомый голос. Я

шевельнула головой, пытаясь вернуться сквозь толстый слой спокойного,
лениво-вязкого эфира в привычное пространство-время; зрение постепенно
фокусировалось, складывая из невнятного бирюзового тумана залитое
жѐлтым электрическим светом, пространство. - Развлекаешься?

- Вроде того, - я пошевелилась и спихнула с себя мѐртвое, изуродованное,

совершенно ватное тело (оно-таки оказалось обезглавленным, с
выгрызенной грудной клеткой. Вот как работает ассоциативное мышление.
Или не только оно). - Принѐс?

Он кивнул и, бесцеремонно перевернув сумку, вывалил на кухонный стол

свои приобретения - пять пачек чая, килограмм соли, сковородку, два
пузыря хлорки, плоскогубцы, моток стальной проволоки и ещѐ кучу
полезной чепухи. Нехотя поднявшись с мокрого от крови ложа, я
внимательно рассмотрела все предметы, попробовала на собственной коже
плоскогубцы, понюхала хлорку - и, удовлетворѐнно кивнув, запихала всѐ в
неисправный холодильник-шкаф.

- Всѐ это очень скоро нам пригодится, - сквозь зубы бормотала я, развязывая
девушке руки, - да, милая, всѐ это для тебя...

- Можешь стоять? - справившись, наконец, с узлом, я вздѐрнула еѐ на ноги.

Смертельно бледная, с чѐрными кругами вокруг глаз и обширным синяком
на левой щеке, с так и оставшимися бурыми потѐками между ног, она и
вправду напоминала пластиковый манекен на расхлябанных шарнирах. Я
усадила еѐ на табурет, прислонила к стене. Лицо еѐ слабо дѐрнулось, и
вновь разомкнулись губы - но по-прежнему ни звука не исторгло из себя еѐ
болезненно сокращающееся горло.

- Ну, что там? - удовлетворив, наконец, свой голод, подошѐл сзади мой
спутник. При звуке его голоса девушка вжалась в стену и мелко задрожала -
его присутствие неизменно вызывало у неѐ панику (меня она боялась
почему-то меньше - наверное, потому, что я пока не имела с ней прямых
контактов).

- Ещѐ не в себе, - отозвалась я. - Ничего, это дело поправимое...

- Ну, больная, - осклабился он, наклоняясь к ней и опираясь на еѐ колени, -

как самочувствие?

Она захрипела и мучительно отвернулась к стене.

- Смотри на меня, - он рывком развернул еѐ голову обратно.

Я усмехнулась и, оставив их вести и дальше сей содержательнейший
диалог, отправилась возиться с трупом. Основную часть, а точнее -
оставшуюся половину (мы стали больше есть - это хорошо?) я, как обычно,
отнесла в охладитель. Но небольшой кусок, предварительно вырезанный из
спины, я оставила на кухне - он мне был нужен для других целей.

- Что это будет? - мой спутник с интересом наблюдал, как я поджариваю

мелко нарезанное мясо на только что принесѐнной сковороде. - Корм для
скота?

- Великая роскошь для таких, как она, - скривилась я, посыпая блюдо

солью, - такое вот бес-ко-рыстное "благодеяние"...

- Ты чудовище, - широко улыбаясь, он похлопал меня по плечу. Холодная

рука его скользнула по моей спине, опустилась ниже, отстранѐнно гуляя по
телу.

- Знаю, дорогой, - с такой же улыбкой обернулась я к нему, выворачивая

кран. Глухо пыхнув, голубые язычки пламени пропали внутри конфорки, и
раздражающее шипение жареного почти моментально утихло. Одним
движением вывалив мясо на тарелку, я подошла к нашей жертве и сунула
тарелку в еѐ ослабевшие руки.

- Ешь. - Я пристально взглянула ей в глаза. Медленно, но послушно она

протянула руку к вилке, не в силах противиться внушению. Опасливо
сунула кусок себе в рот. Всѐ так же впаявшись в мои глаза, взяла второй,
третий...

- Хорошая девочка, - удовлетворѐнно кивнула я. - Тебе надо восстановить

силы.

Всѐ так же медленно, с трудом глотая, она доела всѐ до крошки - и теперь
сидела в неподвижности, заворожѐнно уставившись в пустую тарелку. Я
забрала у неѐ тарелку, и, отведя ей волосы со лба, положила руку на
горячую, слабо пульсирующую кожу. Словно проснувшись ото сна, она
дико, почти умоляюще взглянула на меня. Я вдруг поразилась, насколько у
неѐ большие глаза - почти как мои. "Мы выбираем себе жертв, чем-то
похожих на нас самих"... - промелькнула в мозгу отстранѐнная мысль.
Сильно недоразвитые, ещѐ не вытащенные из плена человеческой слабости,
наши?.. В таком случае, им вдвойне полезно пройти через такое - в
следующем земном воплощении они станут сильнее...

Она вздрогнула, лицо еѐ передѐрнулось - сознание прочистилось до

кристально ясного, и я с удовлетворением наблюдала, как стремительно, до
последней жилочки, до последней клетки тела, еѐ охватывает чѐткое
понимание. Еѐ сотрясали отвращение, испуг, сильнейшие рвотные позывы;
на лбу еѐ выступил холодный пот, когда она соскользнула со стула на пол
и еѐ начало тошнить прямо на мои ботинки. Я отдѐрнула ногу и отступила
на два шага, с холодным интересом исследователя продолжая наблюдать за
ней. Сквозь толстый лѐд привычки и цинизма чуть пробивался смутный
багровый огонѐк, горящий глубоко в груди - и я знала, что если этот
зародыш вдруг разрастѐтся, ударив в виски и охватив меня яростным
пламенем, то не спастись от меня больше никому...

- Ну? - рявкнула я, вздѐргивая еѐ за волосы, когда, наконец, из неѐ вышли

последние капли, уже представлявшие из себя обыкновенную пустую
желчь. Еѐ побагровевшее лицо с помутневшим от напряжения взором
обратилось кверху, беззащитно открывая себя любой расправе, которую я
вздумала бы учинить. - По-твоему, это красиво - так относиться к искренней
заботе, которую о тебе проявили?

Она по-прежнему молчала. Я оскалилась и обрушила страшный удар на еѐ

незажившую челюсть, окончательно размочаливая кость и зубы с левой
стороны. Вновь испытующе взглянула в глаза.

- Сука, - сплюнула я, так и не увидев в еѐ тупых, инертных глазах ни

крупицы зарождающегося нового сознания, и с силой швырнула девушку
обратно на землю. - А теперь ты, наконец, проявишь хоть немного уважения
к нашей заботе, и слижешь с пола всѐ то, что так неблагодарно выблевала.
Вперѐд!

... - Как ты думаешь, она уже начала осознавать? - он задумчиво наблюдал,

как жертва, кончив собирать рвотные массы с грязного земляного пола,
старательно полирует языком мой испачканный ботинок.

- Внутри себя? - Я переступила с ноги на ногу, подставляя ей второй. -

Возможно. Но чтобы это вышло наружу, ей нужно время. В принципе, уже
завтра-послезавтра у неѐ могут начать появляться вопросы...
ого я их беру, расщедрилась аж на пятерых...

- М-да, надо будет с ней сойтись, - задумчиво хмыкнула я. - А этих... Было

бы непростительной расточительностью тупо их сожрать. Ладно, скоро
мысль попрѐт сама - за этим дело не стало.

Он кивнул - и вдруг, соскочив со стула, одним мгновенным и решительным

перемещением в пространстве оказался рядом с нашей крепко спящей в
углу, похищенной. Всѐ так же молча, не говоря ни слова, встряхнул еѐ,
поставил на ноги и подвѐл ко мне. Приняв ещѐ не успевшую толком ничего
понять, девушку в своѐ поле, я легко погладила еѐ по щеке - она
вздрогнула от моего ледяного прикосновения - и, чувствуя, как наливаются
ласковой кровью мои тѐмные губы, взглянула текучим, гипнотическим
взором в еѐ неподвижные глаза, инертные дула зрачков, в которых,
впрочем, уже начала проявляться хроническая, обречѐнная готовность к
новой боли.

Готовность? М-да, милая, ты ещѐ даже не знаешь, какой кошмар мы тебе

приготовили.

- Смотри, - прошептала я над еѐ ухом, разворачивая еѐ за плечи к столу и

откидывая простыню.

Она дико, недоумѐнно глянула на меня, потом, словно не веря своим

глазам, вновь перевела взгляд на стол. Вновь развернулась и посмотрела на
меня - и в еѐ глазах, вместе со всѐ сильнее проявляющимся ужасом, была
написана лишь одна жуткая мысль: "Неужели же и..." - Я улыбнулась,
ощущая в прикрытом длинными веками, взгляде своѐм всѐ сильнее
разгорающуюся томную нечувствительность. Неизменный предвестник...

Она вдруг рванулась - и с неестественным, безумным, разом прорвавшим

все барьеры внушения, хриплым взвизгом: "Нет, не хочу!" - попыталась
убежать. Я выбросила руку и, вцепившись железной пятернѐй ей в волосы,
на полдороге остановила еѐ отчаянный импульс. Еѐ физическая сила была
ничтожно мала в сравнении с моей - и даже наступившее сверх-состояние,
так недавно вспоминаемый аффект, не смогло еѐ спасти.

- Стоять, - низко и страшно прорычала я, мгновенно меняя ласковое

выражение лица на неприкрытую свирепость. - Ты будешь на это смотреть,
хочешь ты того или нет.
Казалось, на задранном кверху лице еѐ от натяжения готова была лопнуть
кожа. Она уже не дѐргалась, лишь дрожала мелкой дрожью, кося
вывернутыми из орбит, глазами. Я подняла голову на спутника, одним
движением отшвыривая девушку ему.

- Свяжи еѐ, - в моѐм голосе всѐ ещѐ звучала ледяная злоба.

По-прежнему безмолвно, грубо дѐргая девушку за заломленные руки, он

подвѐл еѐ к трубе, взял с пола верѐвку и туго, резкими движениями, стянул
еѐ запястья за спиной. Кисти рук еѐ мгновенно распухли и стали бледно-
синими - но меня это мало интересовало: отомрут - так отомрут, в случае
чего ампутируем. Всѐ равно они ей уже не были нужны.

Держа в руках свободный, ещѐ достаточно длинный конец верѐвки, он

вопросительно повернулся ко мне. Я утвердительно кивнула. Он усадил
девушку на табурет, примотал верѐвку к ножкам - и, так же туго затягивая,
связал вместе тонкие белые ноги. Проверил узлы - и, удовлетворѐнный
результатом, распрямился и вновь обернулся ко мне.

- Хорошо, - оскалилась я в искажѐнной улыбке, ощущая, как всѐ более

сильные волны возбуждения накатывают на меня, унося моѐ сознание на
своѐм неземном, великом гребне. - Не давай ей отвернуться.

Он охватил еѐ руками за щѐки и, наклонив над ней почти вплотную своѐ

лицо, пристально взглянул ей в глаза. В один миг небрежно скорченное,
словно червь, тело девушки распрямилось и закостенело в идеально ровной
позиции статуи, взгляд стал огромным и безумным. Мягко отстранив
спутника, я ещѐ раз проверила еѐ состояние - гипноз не должен был
повлиять на чувствительность восприятия, не должен был изменить его
тончайших особенностей. Да, то, что надо. Я подвинула и развернула
табурет так, чтобы моя спина не мешала ей следить за процессом - и,
довольная, отступила.

- Что ж... - в мой голос вновь вернулось почти благоговейное придыхание,

когда я склонилась над столом и, чуть касаясь, провела пальцами по
тѐплой, бархатистой коже всех пятерых младенцев. Их тельца шевелились
и дышали, возможные крики были блокированы - об этом ещѐ заранее
позаботились либо он, либо его знакомая. Склонив голову над одним,
почему-то более других понравившимся мне младенцем, я задумчиво
коснулась его выпуклого животика - как близко, прямо через тоненькую
стенку, затаилась непрочная, пульсирующая жизнь... Я задумчиво резала
полупрозрачную кожу выпущенным лезвием когтя, любуясь абстрактным
узором, постепенно складывающимся из бритвенно-узких ран и потѐков
тѐмной крови. Непостижимый цветок, ярко-багряными лепестками
распустившийся на светлом бархате нетронутой кожи... Порезы становились
всѐ глубже, я впивалась, въедалась внутрь, раскрывая потаѐнную
сокровищницу, выпуская на свет крохотные, мягкие жемчужные
внутренности, сразу заигравшие бесчисленными влажными искрами в ярком
белом свете нависшей над столом, дополнительной лампы...

Ребѐнок умирал - да, я вынуждена была это признать. Такие нежные

организмы долго не живут. Мне было немного жаль хрупкой, так ненадолго
раскрывшейся предо мною, красоты только что написанной картины - но с
другой стороны, я понимала, что вся прелесть подобного, огненного,
творчества заключается именно в динамике процесса, в изменении объекта,
над которым совершается акт, вплоть до полного исчезновения, в текучих
метаморфозах собственных чувств... Да - и вот уже я начала ощущать, как
трансформируется само моѐ желание, как хищник стремительно подменяет
художника, где-то там, глубоко внутри меня. Как разрастается из солнечного
сплетения пожирающее пламя, охватывая и сжигая светлую задумчивость,
прохладный и отстранѐнный ветер... Я почти не чувствовала сопротивления
на своих зубах; лишь яркий, отчѐтливо воспринимаемый каждым
обострившимся рецептором, вкус - какого-то особого, неповторимого
оттенка - вливался в горло вместе с мощным потоком уходящей жизни,
невыносимым наслаждением разрывающим мне грудь...

За правым моим плечом сложилось из пустоты сосредоточенное, узкое

лицо моего спутника, не менее возбуждѐнного, чем я сама. Он долго и
самозабвенно целовал меня в кровавые губы, он держал в руках пузырѐк с
хлоркой. Я с восторженной, вдохновенной улыбкой взирала на этот пузырѐк
- как же твои мысли оказались близки к моим...

...В воздухе расползался резкий, удушливый запах, своим неповторимо-

родным оттенком дразнящий и ласкающий мои ноздри. На пару мгновений
мне даже почудился искажающий пространство, зелѐный туман, душной
бурой пеленой застилающий глаза... Розоватая детская кожа шла белыми
пятнами под прикосновениями моих пальцев, обмакнутых в
концентрированную жидкость. Липкий, отчаянный страх передался и трѐм
остальным, повторяясь и немыслимо резонируя в них, отражая
мучительную, лучисто-яркую химическую боль... Тонким остриѐм когтя,
словно скальпелем, я перерезала младенцу связки в подмышечных
впадинах - это как нельзя лучше гармонировало с холодноватым
характером пытки, какими-то неуловимыми еѐ особенностями. В кухне
стало похоже на операционную. Сильнейший хлорный запах мешался с
густым, привычным запахом крови, дурманя мозг; шуршала белая,
заляпанная тѐмными пятнами, простыня... Под моими чуткими пальцами
жидкость затекала в раны, разливалась реками, капала со стола на пол.
Искажение... всплеск шоковой энергетики, там, за левым плечом - я резко
развернула голову к девушке, сидящей всѐ в том же положении каменной
статуи. Она не шевелилась физически, но внутреннее еѐ отпрянуло столь
стремительно, что мгновенно в голове загорелся образ испуганного зверька,
пытающегося спастись от бросившейся на него змеи. От попавших на руки
капель раскалѐнного масла, ещѐ не успевших восприняться сознанием, но
уже осознаваемых на уровне рефлексов...

- Ах-х, милая... - я погладила еѐ щѐку перемазанной в хлорке рукой, жадно

наблюдая, как иссушивается и обесцвечивается кожа, превращаясь в
тончайшую выбеленную бумагу; как проявляется вокруг белѐсого пятна
неровное красноватое раздражение. - А ты ведь могла бы стать матерью - но
как же тебе жить после всего того, что случилось?

Еѐ внутреннее сжалось в лѐд, не в силах отключить восприятие, но изо всех

сил пытаясь отгородиться от вонзающегося в душу и совесть сотнями
ножей, внешнего мира. Я усмехнулась и отвернулась - умирал уже второй
младенец, я не могла пропустить этого процесса, не могла не принять в
нѐм участия.

От болевого шока? Да, пожалуй - и кровопотери. Я ещѐ раз провела когтем

по уже нанесѐнной ране, почти отделяя конечность от тела. Соединения
хлора, ни в одной из степеней окисления, никоим образом не могли
повредить моему организму - этот элемент был слишком близок мне по
сути своей. Неожиданная приправа лишь слегка щекотала пищевод, пока
крупные куски воспринятого не ушли в иное измерение моего внутреннего,
туда, в неведомую область, где тѐмные пищеварительные соки были
гораздо, гораздо страшнее...

- Матерью... - пробормотала я вновь, словно в полузабытьи, поворачиваясь к

спутнику. - Как ты думаешь, из меня могла бы получиться мать?

- Мать новой войны? - рассеянно переспросил он. - Мать новых лагерей...

- Пожалуй, - улыбнулась я.
Я уже знала, что делать дальше. Да, в моѐм теле была не одна дыра,
алчущая чужих жизней.

- Смотри, - прошептала я, присаживаясь на край стола и расставляя ноги,

так, чтобы приоткрылся тайный, чѐрный зев. Изначальный, извечный акт,
настолько древний, что в нѐм ещѐ даже не было места самцу, более
поздней, чем самка, формации - он смотрел, как заворожѐнный,
поражѐнный невероятной чистотой и невинностью жутчайшего, тѐмного
процесса, плавящему мозг сочетанию того, что никоим образом не могло
сблизиться в обычном восприятии...

Как, постепенно заглатываемая, исчезает внутри сначала головка ребѐнка,

раздавливаясь, словно аборцангом, сильнейшей, растяжимой мышцей,
способной вместить в себя всѐ, От и До... Где-то там, в глубине - я
почувствовала, как выдвинулись скрытые зубы, перерезая тонкую шейку.
Как стремительно всосалось оставшееся, продвигаясь по уже смазанному
пути; как сомкнулось по всей длине кольцо, преграждая дорогу назад.
Несколько секунд, опустив голову в чѐрной гриве волос, я сидела в
неподвижности, полностью погружѐнная в себя, в созерцание своего
средоточия, постепенно растворяющего порождѐнное... Но вот
исчезновение подошло к концу, расплавив последние клетки зародыша - и,
вновь став собой, я подняла окаменевшее лицо на того, кто мог бы стать
недостающим элементом в аналогичном, лишь более крупном,
перерождении Земли...

- Ты превзошла всѐ, что я ожидал от тебя в этот вечер, - наконец,

оправившись от потрясения, тихо заговорил он. - Я даже не знал...

Я решительным жестом остановила поток бессвязностей, готовый политься

наружу из его спутанного невиданной картиной, сознания.

- Я и сама не думала, что дойду до воплощения сокровенного, скрытого в

моей сути, - глухо сказала я. - Мы оба знаем этот процесс, ещѐ с глубокой
юности. Но только сегодня я привнесла его в физическое, привнесла
впервые.

Я взяла со стола двух оставшихся младенцев, протянула одного ему.

- Думаю, не стоит длить это дальше, - всѐ так же глухо, низко продолжала
я. - Это ведь просто пища...
Он задумчиво, одной продольной линией, разрезал когтем брюшную
полость младенца.

- Пожалуй, - согласился он, откусывая ребѐнку голову.

Я усмехнулась и, доев своего, устало положила голову на плечо спутника,

обвила его шею руками. После вспышки собственного сверхсостояния,
после всех сегодняшних бурных событий, я так ослабела, что еле
держалась на ногах.

Он нежно поддержал меня, довѐл до постели. Я могла представить, как ему

было тяжело - плотность моего костно-мышечного аппарата по сравнению
с человеческим была невероятно высока; без влияния моего собственного
био-поля такое тело могло стать непосильным грузом для кого угодно. Но
помочь уже ничем не могла: в глазах плыли острые звѐзды и тѐмные
муары, конечности отключались, переставая даже ощущаться. Я
почувствовала, как щека коснулась чего-то мягкого, но и это было каким-то
отдалѐнным, резиновым, словно происходило не со мной. Я опускалась в
ласковую, бархатную тьму - изначальное, растворяющее материнское лоно,
- становилась ею самой, уже не ощущая различия...

- Иди ко мне, - я ещѐ смогла, там, в оставленной чужой реальности, собрав

последние остатки того сознания, притянуть к себе спутника. И, ничем
больше не волнуемая, окончательно провалилась в сон...

... - и тогда я вдруг понял, что физическое - это форма, вышедшая из

первородного, ещѐ только возникающего мира, - говорил он, глядя вниз, в
простирающуюся на много километров тьму, лишь изредка пронизанную
далѐкими огнями. - Нашего, чѐрного мира. Поэтому его так сложно
вынести людям, существам не только на порядки ослабевшим, но и
вмещающим в себя, помимо демонического, ещѐ и светлое начало.
Поэтому они не могут смотреть на собственные внутренности, собственные
отходы... Поэтому им кажется таким ужасным то, что происходит внутри их
тел. Это подчиняется не им, оно всецело принадлежит Ей...

Мы сидели на ржавой перекладине железной вышки, на страшной высоте

над землѐй. Небо над нами было кристально ясным и чистым, и
раскинувшийся звѐздный шатѐр казался невероятно глубоким, объѐмным,
храня между редкими светящимися точками огромную всасывающую
черноту.
- Здесь что-то с плотностью... - задумчиво ответила я. - Вспомни хотя бы
про электричество - уплотнѐнный до невозможности, свет. Оно ведь тоже -
наше, хотя возникло гораздо позднее, как противостояние другому, белому
миру. Кстати, ты сам чем-то похож на электричество - ведь мужской
элемент тоже возник в нашем мире довольно поздно, уже после того, как
мы соприкоснулись со светом...

- О... - его передѐрнуло. - Я пытаюсь представить, что было до меня - но

везде, куда бы я ни сунулся в этом отдалѐнном прошлом, я натыкаюсь
только на тебя.

- Не значит ли это, что раньше ты был мной? - я обняла его за плечи. -

Бедный... тебя совсем измучила твоя фиксированная форма, ты можешь
полноценно выйти в абсолютное только через меня. Да, у меня нет таких
барьеров, я - полностью Она, хотя тебе, наверное, довольно сложно это
представить. Не думай об этом. Ты только растворишь свою суть...

- Умом - могу, - криво ухмыльнулся он. - Но только умом...

Да - то, что порождает, то и растворяет. Именно поэтому в конце этого мира

я, как есть сейчас, уйду в Неѐ - свою общую, тѐмную сущность, из которой
вышла когда-то. Именно поэтому в конце существования данной формы
этого мира, обеспеченной соприкосновением со светом, он уйдѐт в меня.
Вот он - пра-феномен пожирания самца. У некоторых живых существ этот
процесс ещѐ остался в нетронутом виде, как есть. Да, существ, родственных
нам.

Всѐ же, почему мужчина чаще и сильнее ассоциируется с таким понятием,

как "боец"? Да просто потому, что он отделился от женщины, как и
электричество от тьмы, именно тогда, когда, собственно, и началась борьба
с чуждым - в нашем случае, со светлым миром. (Конечно, такую борьбу
нельзя рассматривать как "однозначную и непримиримую вражду" - это
просто столкновение двух несочетаемых вещей, их довольно корявый
способ соединиться друг с другом. Видимо, и это было для чего-то надо).
Мужчина, в данном случае, оказался чем-то вроде костяного нароста,
образующегося при долгом и упорном бодании с противником. У
млекопитающих это превратилось, с моей личной точки зрения, в нечто
совершенно чрезмерное и гротескное - тогда как "костяной нарост", самец,
всѐ увеличивался в процессе "бодания", самка, за отсутствием надобности,
позволила себе ослабеть окончательно; особенно это видно, конечно, у
травоядных. У истинных радикальных хищников, представителей других
формаций, такого не произошло и произойти не могло - иначе бы
потерялась "пожирающая" суть вида, сильно упала бы степень хищности.
Сравните медведя или тигра с ястребом, змеѐй и богомолом. Однозначно.
Разве мужчина может качественно породить или пожрать? Что вы, он
слишком окостенел для этого, утерял прямую связь с дырой. Его
пожирающая суть находится в женщине. Можно сказать - вне его.

У "светлых", конечно, всѐ происходит иначе. Но к ним вообще эпитет

"боец" применим довольно слабо, понятие же "пожирающей сути"
неприменимо вовсе. Думаю, что до встречи с нами, женского элемента как
такового у них не было в принципе. Ведь даже их двуполое,
существовавшее до разделения, существо называется андро-ген и
изображается скорее с мужской, чем с женской фигурой. Впрочем,
рассматривать их здесь мне незачем - они сами, если захотят, сделают это
гораздо качественнее, без вынужденных карикатур...

...Признаться, я очень беспокоилась, сможет ли он, после того, что

случилось, и дальше вступать со мной в физический контакт. Но мои
опасения оказались напрасны - он лишь стал с большим уважением и
трепетом относиться ко мне, словно боясь повредить хрупкий сосуд и
разлить смертоносную жидкость, что пятнами пойдѐт на его коже,
обугливая плоть... Он будто бы полностью понял мою ценность для этого
мира - то, что я сама для себя так долго и смутно пыталась осознать.

Зато очень сильно поменялось отношение ко мне у нашей пленной. Если до

последних событий самым страшным, что только есть на земле, она
считала моего спутника (сильно повредившего еѐ внутренности), то теперь
она начала в паническом ужасе шарахаться от меня. Одно моѐ присутствие
могло довести еѐ до истерики; и теперь приводить еѐ в чувство
приходилось ему, как менее раздражающему элементу. Она постепенно
свыклась с его присутствием, и иногда даже тянулась к нему, как к
последнему спасению. Его же холодные действия по отношению к ней
были, в большинстве своѐм, лишь выражением моей воли...

- Гангрена, конечно. - Я выпустила тонкую белую руку, и она безжизненно,

словно плеть, шлѐпнулась обратно. - Ты здорово перекрыл ей
кровообращение. Как я, впрочем, и предполагала. Надо же, и ноги...
- Ослабленный организм, что ж... - он похлопал девушку по покрасневшим
щекам; та простонала что-то невнятное и перекатила голову на другую
сторону. Хитро улыбаясь, он поднял на меня взгляд. - Ну что, ампутация?

- Однозначно, - широко и лучезарно ухмыльнулась я.

Мы, конечно, могли бы полюбоваться на проявления сепсиса, который

неизбежно разгорелся бы, если бы мы ничего не предприняли по этому
поводу. Но наша жертва ещѐ не успела нам надоесть - хотелось бы
сохранить еѐ подольше, взять от неѐ что-то большее, чем три дня метаний в
горячем бреду. Поэтому мы всѐ-таки решили еѐ вылечить. Своим, конечно,
своеобразным способом.

- Вот это, думаю, пойдѐт. - Я вытащила из холодильника небольшой

топорик. - Не будем заморачиваться на отпиливании.

Он согласно кивнул, положил одну из еѐ рук на относительно чистый и

твѐрдый участок пола, прижал коленом чуть повыше запястья. Кисть и
вправду выглядела живописно: почерневшая, скрюченная, в подсохших
язвах, чуть повыше она была ещѐ жива - и возникающие там язвы, лопаясь,
истекали желтоватым гноем. Я наметила когтем операционную линию. Из
тоненького рассечения моментально выступили свежие, яркие капельки
крови. Отлично - я не ошиблась.

- Всѐ на месте? - повернулась я к спутнику.

Он кивнул и пододвинул ко мне кусок брезента с разложенными на нѐм

инструментами.

Кость перерубилась практически сразу, дав лишь два-три незначительных

осколка, которые я тотчас удалила из раны. Но мягкие ткани ещѐ тянулись
за ампутированной кистью - пришлось тяпнуть топориком несколько раз,
прежде чем неровное, лохматое мясо, наконец, отделилось полностью. Я
пережала капающие алым, трубочки-сосуды, залила рану спиртом из
пузырька - девушка дѐрнулась, на губах еѐ выступила пена.

- Вот так, - пробормотала я, тщательно, поэтапно зашивая рану. - Ну и всѐ,

делов-то...

Культя и вправду получилась довольно аккуратной, любо-дорого смотреть.

Мой спутник убрал колено - да, все сосуды сшиты хорошо, нигде не
протекает. Он переложил уже совсем вялую девушку так, чтобы подставить
мне вторую руку - и вновь наступил коленом, фиксируя конечность...

Таким же манером я удалила и вторую кисть, и обе стопы. Одну из стоп, в

принципе, ещѐ можно было спасти - если бы мы были человеческими
врачами; но наши цели кардинально отличались от людских, и, разумеется,
ни о какой возне с трудным и долговременным лечением речи идти не
могло. Мой спутник оттащил инертное тело жертвы на еѐ обычное место
сна, под трубой - и отступил, любуясь результатом. Несмотря на жалкий,
беззащитный вид ножек- и ручек-палочек, получившихся в результате
операции, общее самочувствие девушки стало гораздо лучше, пропала
болезненная краснота лица, сменившись лѐгким румянцем. Для надѐжности
я вколола ей ещѐ дозу препарата. Выдернув иглу из вены, вгляделась в еѐ
спящее лицо, посмотрела зрачок - и, удовлетворѐнная, отошла.

- Всѐ-таки слабые, слабые организмы, - глухо пробормотала я, - отруби я

тебе руку, у тебя тотчас бы выросла новая...

- Может, попробуешь? - лукаво улыбнулся он, собирая инструменты.

- Пожалуй, - рассмеялась я...

Что она сказала после ампутации? Интересно, а как бы вы отреагировали на

то, что вам удалили действующие части конечностей? Я не про всех,
конечно. Но всѐ-таки.

Естественно, она была в шоке. Но еѐ шок уже не был таким острым и

живым, как раньше - являясь лишь одной крохотной вспышкой из череды
других точно таких же, он был уже скорее чем-то привычным, хроническим,
из серии "делайте со мной, что хотите". Только, может быть, чуть поярче,
чем многое из предыдущего.

Несмотря на то, что мы изо всех сил старались сохранить еѐ подольше, еѐ

внутреннее уже постепенно начинало выходить на финишную прямую
умирания. Предел есть у всех, даже у самых жизнестойких. Тем более - у
людей.

Но и сознание еѐ уже не было прежним - оно хорошенько продвинулось по

линии приближения к тѐмному. Если бы люди увидели еѐ, скажем, неделю
назад, они бы сочли еѐ психически больной и ринулись "спасать". Шанс
выжить среди них у неѐ бы оставался, но, в лучшем случае, остаток жизни
она бы провела в сумасшедшем доме. На данный же момент, попав к
людям, она бы тотчас погибла - лишь наши поля ещѐ выдѐргивали еѐ в
земное существование, лишь постоянная боль не давала ей расслабиться.
Расслабление - смерть.

С нашей же точки зрения, еѐ состояние было просто переформировочной

стадией. Во время переформировки сознание и тело нестабильны - это уже
аксиома. Именно поэтому перерождающимся из человеческих тел и душ в
свои истинные души и тела, нашим придумали такую болезнь, как
"шизофрения". Но потом сознание прочищается, тело обновляется,
становится из инертного мешка с дерьмом чем-то красивым и сильным,
полностью соответствующим внутреннему. Вроде так удивлявшей меня в
глубоком детстве, генеральной уборки - вспомните, сначала возникает
страшный бардак, все вещи вытаскиваются со своих мест и превращаются в
кашу, везде разбросаны грязные тряпки и расплѐсканы лужи воды. Но потом
всѐ приходит в такой порядок, о котором до начала уборки и мечтать было
сложно...

"Светлые" частенько возводят на нас напраслину, говоря, что мы "уводим" у

Бога души и губим их. О нет, отнюдь. Их недоделанные элементы мы не
трогаем, лишь убиваем иногда - что ж, не без этого, регуляция-то нужна. Мы
ориентируемся на помощь только собственным недоделанным элементам,
ведь то, что сейчас называется "человечеством", состоит примерно поровну
как из "светлых", так и из "тѐмных". Просто из-за своей слабости они не
смогли от себя отринуть и вторую половину воздействующей среды (т.е.
"светлые" не смогли отринуть тьму, а "тѐмные" - свет); потому и
получилась грязь, потому и стали все слабые так похожи друг на друга - и
непохожи ни на нас, ни на чисто-белых. Боль начинается во время очистки -
какой же среде захочется отпускать от себя невольно захапанное, даже
чужое; растяните человека за руки в разные стороны, и поймѐте. Мы, чисто-
чѐрные, как бы это ни парадоксально звучало для привычного слуха,
очищаем "тѐмных" от света.

Наши методы, конечно, сильно отличаются от методов "светлых". Но и суть

наша совершенно иная. Для наших, например, проявленная извне жалость
была бы гораздо больнее, чем привычная и разумеющаяся жестокость,
освобождающая одним ударом. Для них - наоборот. "Подставление второй
щеки" с их стороны - это боевой вызов. Если наш ударит и по второй (и ещѐ
потом поддых добавит) - значит, он не поддался искушению. Не дрогнул
перед возможностью проявить жалость, не породил в себе "светлых"
свойств, загрязняющих его и приводящих к неизбежной "расплате".

В общем, здесь работает общий закон и для нас, и для них - только
практические события совершаются с точностью до наоборот.

Уже почти месяц прошѐл с тех пор, как мы поймали нашу пленную. Почти
месяц прошѐл с той поры, как мы встретились с моим спутником - надо же,
а кажется, уже целую вечность были вместе...

Уже с утра ко мне начало приходить смутно знакомое ощущение. Я знала,

что это было - предчувствие конца. Исхода. Как будто кончается сон, и я
должна вот-вот проснуться, так как идти больше некуда - всѐ завершено, все
пути стѐрты.

Я видела тревожный взгляд моего спутника, устремлѐнный в мою сторону.

Но я уже догадывалась, что к нам двоим это ощущение отношения не имеет.
Я свирепо ухмыльнулась, постепенно начиная находить ответ, и перевела
взгляд на девушку, безжизненно скорченную в углу. Она была ещѐ жива - я
кожей чувствовала слабую пульсацию жизни, исходящую от неѐ - но еѐ
внутреннее уже отделялось, подготавливаясь к последнему пути в этой
земной жизни. В таких вещах не ошибаются. И я знала, что не ошиблась и в
этот раз.

- Думаешь? - тихо спросил он, поднимая на меня взгляд. Но мутная тревога

на дне его глаз постепенно исчезала, сменяясь обычным решительным
спокойствием.

- Уверена, - хмыкнула я и, приблизившись к девушке, одним рывком

перевела еѐ в сидячее положение.

На мертвенно-белом, иссохшем лице еѐ, казалось, были видны все до

единой косточки черепа. Длинные веки еѐ с трудом разомкнулись,
приоткрывая чѐрные щели глаз, как у отрубленной головы курицы;
невидящий взор устремился на меня, задѐргался, узнавая...

- Я умираю, - прошептала она, расклеив тонкие, бледные губы. - Прости

меня, Мать...

- Будешь прощена во мне, - глухо ответила я и, прислонив еѐ к стене,

отошла. В глазах стояла холодная кирпичная поверхность и пустая труба,
наполняя меня тоской и отчаянием. Но я уже чувствовала, как сквозь
ощущение смерти продирается что-то новое, яркое и яростное -
предвестник нового начала...

- Ну что? - мой спутник, стоя позади меня, придирчиво осматривал свои

пятисантиметровые лезвия-когти. - Что делать будем?

- Будем убивать, а что ещѐ... - дѐрнула я плечом. - Нельзя же упустить...

Он сразу оживился, приблизился к жертве и, охватив еѐ за плечи, начал

что-то тихо говорить. Она по-прежнему сидела инертно, бесчувственно,
словно кукла, лишь изредка кивая, когда он делал паузы. Я легко могла бы
подслушать их разговор, достаточно было переместить туда своѐ сознание -
но я специально не стала вслушиваться: это было их делом.

- Всѐ, - прорычал он, вставая. И по его свирепому виду, по восставшему

между ног, орудию я поняла, что он уже готов, что последние барьеры
внутри него, наконец, прорваны. И на моѐм лице, словно отражение, начал
проявляться застывший оскал, тело стало жѐстким, выпуская тѐмные шипы
из позвоночника и плеч. Я хлестнула по полу проявившимся хвостом. Это
не был обычный, повседневный акт.

Сегодняшний акт требовал большего.

Жѐсткие и окрылѐнные, мы одновременно подлетели к девушке; миг - и

она уже кружилась с нами в буйном вихре, подхваченная огромным,
великим потоком. В еѐ щелевидном полувзгляде по-прежнему не было
тревоги; лишь сквозило время от времени что-то, смутно похожее на
благодарность. И с каждым мгновением еѐ лицо словно обновлялось,
разглаживалось, становилось таким похожим на наши звериные лики -
прекрасным и жутким. Танец извитых линий, тонких драконьих хвостов,
длинных когтистых рук... Я чувствовала, как постепенно стирается понятие
"внешний мир" - всѐ становилось одной лишь Мною, вмещаясь разлитым
потоком в груди, разрывая еѐ... И они, я знала, чувствовали то же самое,
чувствовали всеми собой - невиданную общность, охватившую нас. Глухо
рокоча, разверзалась чѐрная бездна - родное, тѐплое, невероятное,
перешибающее дыхание, перекрывающее тонкие, расплывающиеся линии
исчезающего несовершенного мира, оттесняющее их наверх, словно
разросшаяся при беременности матка, оттесняющая и сплющивающая
прочие органы брюшной полости. Бездна поглощала нас, и мы, настоящие,
без масок, бережно несли с собой третье, проникали внутрь еѐ тела в
полнейшем слиянии, вырастая из неѐ тонкими ребристыми остриями, были
ею... И она улетала, белым пятнышком во тьме, всѐ дальше, всѐ
расплывчатее... И мы знали, возвращаясь, и назад удлинѐнные головы наши
плыли рядом в холодном пространстве. Двое, с ощущением выполненного,
в невероятной беспространственной гармонии, мы летели обратно, мы
видели постепенно проявляющиеся паутинки балок, знакомые линии
заброшенного завода, и знали лишь одно: мы проводили нашу пленную в
последний путь. Бездна приняла еѐ.

И с улыбкой я взирала на такое крохотное теперь, страшно изувеченное

мѐртвое тело, оказавшееся меж нами. На лицо моего спутника, его
огромный, потусторонний взгляд, полыхающий серебряным огнѐм. Мы
были одним, мы были друг другом, когда рвали тело, наслаждаясь ещѐ
тѐплой кровью, когда вгрызались в тонкие, хрупкие останки, стремительно
исчезающие внутри нас... Всѐ, всѐ должно уйти, былое должно исчезнуть...

... - Но ведь это не означает, что за одно перерождение она стала

совершенной? - вопрошал он, сидя рядом со мной на толстой, выкрашенной
голубой масляной краской, трубе и почти равнодушно вглядываясь в
пропасть, разверзшуюся внизу.

- Нет, не означает, - ответствовала я, отстранѐнно складывая абстрактные

узоры из пятнышек белого индустриального мусора, просвечивающих
сквозь синеву густых заводских сумерек. - Ей ещѐ предстоит много кругов.
Но, переродившись, она станет сильнее...

Мы переглянулись - и, не сговариваясь, одновременно спрыгнули с трубы,

уносясь в свободный полѐт.

Начиналась новая эра...

II

"...Значимость познаѐтся в сравнении, сравнение познаѐтся в искажении..." -

плыли в голове неспешные, незапоминающиеся мысли. Тьма свивалась
фиолетовыми узорами, размывая подробности на жѐлтом пятне сетчатки -
лишь боковым зрением можно было уловить очертания тесной, тѐмной
пещеры, обсыпавшиеся куски кирпичей, собственные, подтянутые к
подбородку, ноги... Где-то справа, вроде бы, пространство светлело,
становясь ярко-голубым. Но мозг никак не реагировал на этот свет,
практически не обозначая его, как что-то мало-мальски важное и
существующее.

Совершенно не было и мыслей о том, где же я нахожусь. Мой внутренний

контроль признал такое существование безопасным - этого было
достаточно.

Вот - я, в узком ментальном коридоре. Сознание должно пройти этот путь,

протащив за собой сложное наслоение материальных и нематериальных
тел. Это - коридор судьбы, коридор программы. Расширение будет, но где-
то там, далеко впереди.

Вот - я, зверь. Иногда, в краткие миги отстранения, это до глубины души

удивляет меня. Вот такие какие-то, яркие свойства. Мои?

Да, мои. Удивительно и невероятно. В чѐм-то даже - прекрасно... Почему

оптимальным существованием оказалось именно такое? Да что вообще за
узкое понятие - "оптимальным"... Вот именно, ещѐ надо разобраться,
оптимальным для чего... Для ничего. Выйдя за рамки системы, понятие
стало недействительным. Что ж, обычное дело.

- А-о. - Пространство справа втянулось огромной фиолетовой воронкой, до

безобразия замедленным движением сабвуфера, давя на барабанные
перепонки и пробуждая внутри пронзительную тревогу. Инородное
присутствие. Тело дѐрнулось в судороге, разом возвращая меня в
привычное состояние сознания.

- Что? - неестественным голосом, словно после внезапно прерванного сна,

спросила я, выглядывая из тесного круглого выхода на свет.

- Это я, - примирительно сказал он, проявившись из режущей бирюзы

тонкой, тѐмной фигурой, ещѐ расплывчатой в отвыкших глазах.
- Чѐрт... - с трудом распрямляя затѐкшие конечности, я вылезла из дыры. -
Нельзя же так резко выводить...

- Извини, - он помог мне подняться. - Просто мы ждѐм тебя уже три часа.

- Мы? - подслеповато сощурилась я, тряся головой. Это немного помогало

выйти из изменѐнного состояния, восстановить привычные внешние
чувства.

- Мой не очень давний знакомый, - представил он. - Самец той особи, что
так удачно предоставила нам тогда детей...

Я ещѐ раз тряхнула головой, вытряхивая из ушей это чудовищное

количество всяких "тогда" и "так", и перевела взгляд на вторую чѐрную
фигуру, чуть пониже моего спутника. Зрение постепенно прояснялось, и вот
уже я могла различать детали - правильное, плотное, но худое лицо, слегка
выпуклые глаза с жѐстким прищуром, чисто убранные с высокого лба
волосы, сзади собранные в перевитый кожаным шнуром, хвост... Довольно
широкие плечи делали его подтянутую, но не слишком мясную фигуру
почти треугольной; натягивая мраморно-белую кожу, очень сильно и,
пожалуй, чрезмерно выступали ключицы. Симпатичный экземпляр. Да и на
внутреннее ощущение очень неплох...

- IN: YF948, - представился он, протягивая ладонь.

- Identification number? - усмехнулась я, пожимая его руку. - У вас что там,

действительно система?

- Пусть madame не волнуется, - улыбнулся он краем рта, в глазах его

появились насмешливые искринки. - Это мои собственные заморочки...

- YF - техник, - вмешался мой спутник. - Ему по статусу положено...

- А-а, - хмыкнула я.

Биомеханоид, блин... Хотя мы все тут не пальцем шиты и не лыком

деланы...

- Я так полагаю, про меня он знает? - обратилась я к спутнику.

- Безусловно, - кивнул тот.

- Ну что ж, приятно, - я хлопнула нового знакомого по плечу, сощурившись
прямо ему в глаза. - Какими ветрами?

- Да вот, два месяца назад наш северный друг исчез с концами, - он поднял
на меня лицо. - Где-то с полмесяца назад объявился, совершенно
изменившийся, утверждал, что встретил Ту Самую (Матку), много о тебе
рассказывал... Вот я и решил познакомиться самолично. И, вижу я, он
действительно не ошибся...

- Тоже мне, новости экрана, - улыбнулась я, но уже гораздо мягче: моѐ

внутреннее, наконец, приняло нового знакомого. - А вот я, в свою очередь,
хотела бы познакомиться с твоей подругой. И, кстати, сказать ей спасибо за
тех младенцев. Мы тогда здорово повеселились.

- Да, твой друг рассказывал, - в глазах техника проскользнуло нешуточное

уважение, почти страх. - Ты тогда устроила представление, чрезмерное
даже для него самого. Уж на что...

- Уж на что силѐн? - я обняла своего спутника за плечи, привлекая к себе. -

Но всѐ же он мужчина, и у него есть чѐткий предел...

YF мрачно опустил голову.

- Она говорит мне то же самое, - сказал он наконец. - А я?.. Я смутно

чувствую, что она права, но ощутить эту границу самому мне очень трудно.
Для этого нужен взгляд извне - но я ведь тоже мужчина...

- Да нет, можно... - задумчиво сказал мой спутник, высвобождаясь из моих

объятий. - Не всегда, конечно, но в некоторые моменты... - он искоса
взглянул на меня. - В тот самый момент, по крайней мере, я это чѐтко знал.
Сейчас? Скорее, помню...

- Иными словами, вы можете это ощущать в момент слияния с женщиной, -

грубо подытожила я их ментальные поиски. - А теперь предлагаю не
валять дурака около дыры, а пройти, наконец, на кухню и спокойно обо
всѐм поговорить.

Их остекленевшие, почти хрупкие взгляды в тот момент были устремлены

на меня, как на что-то чужеродное, своим "непониманием" тонкости
ситуации испортившее только-только намечавшуюся линию. Миг, два - а
потом в глазах моего спутника, почти моментально заражая нового
знакомого, начало проступать ясное понимание, что сказанное мною было
просто тем самым финалом, к которому, только немного с другой стороны,
и пришла бы их хрупкая линия. Люди бы, уверена, застопорились на
первом этапе. Но мы - умнее и гибче, в том числе и самцы...

- Да, идѐмте, - решительно кивнул мой спутник. Обернувшись назад, я

незаметно улыбнулась ему краем рта. Пропустив техника вперѐд, он так же
незаметно улыбнулся в ответ...

- А всѐ-таки что-то изменяется... - задумчиво, в прострации, говорил мой

спутник, спустя два часа. Мы втроѐм сидели в кругу, вглядываясь в
прозрачную фактуру центральной фигуры - подобия небольшой колонны
изящной формы, со впаянными во льдисто-ясный материал, шарами
человеческих глаз, будто застывшими в танце. Мелкие капли крови, в
вихре, лѐгкие, прозрачные лоскуты красной плоти, и стеклянная роговица,
потусторонний дымчатый взгляд - всѐ это затягивало и увлекало в далѐкие,
неземные пространства, придавало невероятную общность нашему
неожиданному конгломерату.

- Не так скоро, как хотелось бы, но постепенно, стадиями, всѐ войдѐт в

нужное русло... - так же задумчиво отвечал ему YF.

- Да, это всѐ хорошо, - подала голос я, отстранѐнно скользя взглядом по

искривлѐнной линии глазного яблока. - Но всѐ-таки то, что мы сейчас
делаем - лишь замещение...

- Она у меня слишком любит кровь, - чуть усмехнулся мой спутник

замороженным от транса, лицом. - Для неѐ день без убийства - потерянный
день.

- Не столько кровь, сколько плоть, - я тоже попыталась усмехнуться. - А

насчѐт потерянного дня - красивое выражение, не более...

Огромная, гулкая раковина белого пространства сжималась и пульсировала.

Я чувствовала, как обостряются мои скулы, продираясь сквозь псевдо-
человеческий облик. Гофрированный рельеф на тѐмном панцире.

- Ты идѐшь к большему? - развернулся ко мне YF.

- Я иду к собственной системе, - резко повернулась я, и обострившееся

лицо моѐ мгновенно трансформировалось обратно.

- И ты знаешь путь?
Я наморщилась. Вопрос был в самую точку.

- У меня есть намерение.

- Это много, - серьѐзно согласился он.

- На фоне ваших видений, да и присутствия вас самих? - насколько

позволял пластик лица, улыбнулась я. - Этого больше, чем достаточно...

Стоны, крики, душераздирающие вопли... Мечущиеся во тьме, охваченные

потусторонним ужасом, лица... Паника. Кровь, кровь повсюду -
разодранные, обгрызенные тела и части тел, валяются откушенные руки,
ползут в пыли, изо всех сил цепляясь за жизнь и теряя по дороге
собственные кишки, ещѐ живые, страшным образом изувеченные люди...
Пожар. Пылает деревня, пылают покосившиеся дома и сараи, пылает сено
в полях... Матери прячут своих младенцев, и огонь, очищающий огонь,
источая густой чѐрный смрад, жадно пожирает тела...

Моѐ невероятное нутро, находящееся в дополнительном измерении и

потому совершенно никак себя не проявляющее с внешней стороны, уже
полно до краѐв. Лишь одна Бездна знает, сколько уже сегодня туда
отправилось людей - но Бездна не ведѐт счѐта своим жертвам, для неѐ всѐ
едино. Как и я. Я лишь могу почувствовать предел. И сейчас, пожалуй, это
произошло в первый раз за всю мою жизнь...

Но, закладывая крутые виражи, я ещѐ продолжаю настигать и рвать на части

обезумевших беглецов. Запускать когти в тѐплую плоть, в исступлении - и,
чувствуя горячие алые фонтаны на своѐм лице, с наслаждением прекращать
пугливую, бьющуюся жизнь. Ещѐ продолжаю любоваться ужасом и
отчаянием на лицах оставшихся в одиночестве, матерей - а потом терзать и
их самих, долго, мучительно... И, прикончив одним решающим рывком,
кидаться в погоню с одним лишь неизбежным концом за только что
промчавшимся мимо, человеком...

- А-иии... запускай... - слышится с разных сторон. Разнокалиберные крики

мешаются в кашу, создавая чудовищную какофонию. Визжат и грохают
отдельные отчаянные выстрелы - но что мне пули. Моя регенерация
слишком хороша для того, чтобы меня можно было прикончить маленьким
кусочком свинца. Или серебра, как они продолжают наивно думать. После
серебра даже человеческую рану дезинфицировать не надо. По сути же
своей этот металл мне даже чем-то близок...
Стена сарая. В глазах уже мутится, после более чем сытного ужина меня
заваливает спать. Косо, под непонятным углом - драные доски и яростный
рыжий огонь. Чѐрное небо, сухая трава...

- Вот она! - вдруг так близко, со спины, душераздирающий крик. Я резко

оборачиваюсь - и тут на меня накидывается что-то мягкое, по первому
ощущению - липкое... Я отчаянно рву сеть, но я слишком отяжелела для
того, чтобы быстро улетать, слишком хочу спать, чтобы чѐтко понимать
ситуацию. Моей ноги касается что-то острое. Сеть порвана, но я уже теряю
ориентацию, шарахаюсь в дощатую стену...

- А-р-р-х... я дѐрнулась всем телом, моментально просыпаясь. Дикие,

незнакомые, до боли конкретные линии завода метнулись в сознании,
искривляясь, оставляя за собой длинный след в пространстве. Из
дѐргающихся, хаотичных линий сложилось лицо моего спутника, его
жѐстко сощуренные глаза...

- Что? - спросил он, почти обеспокоенно вглядываясь в моѐ сознание.

- Ничего, - поморщилась я, постепенно расслабляясь.

Тогда я всѐ-таки сумела сориентироваться и из последних сил взмыть

вверх, в спасительную черноту. И, обернувшись, чтобы кинуть прощальный
взгляд на уничтоженную деревню, увидеть, как смыкается сплошное
огненное кольцо вокруг моих преследователей. Мой огонь докончил то, что
уже не сумела сделать я.

Естественно, никто из людей этим случаем не заинтересовался. Кого

волнуют глухие, дотла сгоревшие деревни типа "Нижнее Пупкино" с
населением под сотню человек. Великое множество и более крупных
случаев оставляется без внимания - без внешнего, уж точно.

И смутно, почти с самого краешка, настолько неверно, что я не смогла бы

сказать наверняка, вспомнились мне несколько призрачно-серых фигур там,
на холме, за деревней. Они стояли настолько спокойно, что воспринявший
их, край моего сознания отмѐл это событие как случайную галлюцинацию;
максимум - очередной рядовой знак духовного мира...

- Это были вы? - ещѐ осоловевшая после слишком резкого просыпания,

спросила я спутника.

- Чего? - удивился он.

- Около той деревни... На холме...

- Ах, вот ты о чѐм. - В его глазах за несколько секунд нарисовалось полное

понимание ситуации. - Меня там не было. Наверное, это была компания
местных. Не удивлюсь, если наш небезызвестный YF948 тоже был среди
них.

- С чего ты так решил? - я вновь откинулась на матрас, устраиваясь

поудобнее.

- Во всяком случае, он рассказывал об этом так, как будто был очевидцем.

- Но при нашем знакомстве он об этом даже не заикнулся.

- На него слишком много свалилось в последнее время, - мой спутник

слегка нахмурился, подставляя лицо голубому дневному свету, льющимся
потоком перевалившему через скулы и затерявшемуся в глубоких тенях
впадин щѐк. - Сразу во всѐ ему сложновато поверить. Информация должна
перевариться. Слишком уж это всѐ малоадекватно его прошлой жизни.

- А она?

- Его подруга? - почти рассеянно переспросил он. - Я не знаю. Она слишком

мало говорит об этом. Еѐ сознание иное, чем у него.

- Ну, это понятно, - хмыкнула я.

- Кстати, - он повернулся ко мне, - она дала согласие на то, чтобы мы

пришли к ним вдвоѐм. Так что...

- Это хорошо, - кивнула я. - Посмотрим, что из себя представляет

глубинный слой...

В полумраке помещения, источая холодный направленный свет, горела

одна лишь хирургическая лампа. Огромные тени наслаивались на едва
различимый коричневатый кафель стен, вырастали к потолку, словно дома,
рассеиваясь и пятясь перед пронзительно-белым световым пятном. Оно
слепило глаза, матово отсвечивало на восковой коже, ещѐ подчѐркивая
спокойную и жуткую глубину чѐрных, мѐрзлых потѐков, пауками
расползающихся по окоченевшей, чуть пятнистой желтизне. Узкими
бликами плясало на инструментах, яркими отражениями выделяло гладкое
стекло расставленных там, глубоко во мраке, склянок...
- Они пришли, - тихо сказал YF затаившейся за лампой, тьме. Тьма
зашуршала, застучала инструментами; послышался ясный звук сдираемых с
рук, латексных перчаток. Неестественно белый блик скользнул по плавным
очертаниям плеча, а затем световое пятно перекрылось, чѐтким чѐрным
контуром очерчивая безупречной красоты женскую фигуру.

- Она здесь? - голос фигуры был низким и обволакивающим.

- Да.

- Выйдите оба.

YF тронул моего спутника за плечо, и они оба скрылись за дверью, в

жѐлтой щели коридора. Постепенно проявляясь, фигура приблизилась - и
застыла, оглядывая меня невероятно живым взором огромных глаз.

- Так вот ты какая... - тихо сказала она. - Приятно познакомиться.

- Взаимно, - улыбнулась я.

Она была чуть ниже и, на внутреннее ощущение, чуть плотнее меня. Однако
в целом еѐ костно-мышечный аппарат был не таким крупным, как мой -
что, в свете недавно прояснившихся событий, меня мало удивляло.
Довольно покатые, для нашего вида, плечи; длинные, почти прямые
тѐмные волосы... Да, она была очень красива. Как и все мы...

Она протянула руку и тихонько, словно до электрического провода, ещѐ

непонятно, обесточенного или нет, дотронулась до моей кожи. Еѐ холодные
пальцы шелковисто скользнули по моему телу, чуть задержались... Я
запустила свою длинную пятерню ей в волосы и, мягко притянув к себе,
поцеловала в губы. От неѐ возбуждающе пахло смертью - да, ведь она
только что возилась с трупом...

- А-х, - облизнулась она, отлепляясь. - Это лучше, чем я думала...

- Что это за работа? - поинтересовалась я, кивая на цинковый стол.

- Да так, одна картина... - обернулась она, отслеживая направление моего

взгляда. - Чистое некро...

- Ты патологоанатом?

- Я патологоанатом, - кивнула она.

По сути и склонностям? Да, пожалуй. Все мы - в довольно приличной
степени художники. Сама жизнь наша является не останавливающимся ни на
секунду, творческим процессом. И хотя мы приемлем в себе самые разные
виды творчества, считая, что чем богаче, тоньше и извращѐннее их набор,
тем лучше, - всѐ же каждый из нас больше других тяготеет к какому-то
одному. Я была в чистом виде хищником, в чѐм-то - хирургом. Еѐ самец -
техником. Она же...

- Покажешь? - я приблизилась к столу, с любопытством рассматривая уже

частично разделанный труп.

- Конечно, - она обошла вокруг, ловко натянула новую пару перчаток. Это
было необходимо для гармонии, для соблюдения определѐнных условий.
Размер стиха, техника рисования...

Приоткрывая сердце и лѐгкие, уже была вскрыта грудная клетка. Извитые

линии отвѐрнутой кожи продолжались на шею, узкими и чистыми ранами
заходя за уши. Распяленные жилы, желтоватые плѐнки, скупо текущие
густо-тѐмным, сосуды... Непостижимым образом обычный красный цвет
мяса здесь казался чѐрным, уходил вглубь таинственными щелями и
дырами. Я почти в нетерпении коснулась когтем совершенно нетронутого,
сильно втянутого живота трупа - там, что там...

Склонѐнная над столом в районе головы, аккуратно орудующая скальпелем

где-то в ухе, она вскинула на меня взгляд. Я в очередной раз поймала себя
на своѐм перевешивающем пристрастии вскрывать именно брюшные
полости объектов. Я усмехнулась, жестоко осаживая себя - насколько же я,
мнящая себя тварью с достаточно широкой фантазией, оказывается,
привязана к определѐнному узкому кругу первичных ритуалов. Перевела
взгляд на еѐ руки, уже разрезавшие глубокой и точной линией пространство
за скулой, подбираясь к внутреннему ушному аппарату...

Небольшой мелкозубой пилой, тихо визжащей по твѐрдому, она

подпиливала кости черепа чуть ниже виска, удаляла из раны белые
осколки, перерезая скальпелем тянущиеся за ними мышцы и лоскуты кожи.
Левая половина лица трупа сразу стала как будто ущербной - искривлѐнной
и узкой. Она подбиралась к органу, не вытаскивая его - и я ещѐ раз оценила
это, когда мешающий кусок головы оказался полностью убранным, дойдя
до глазного яблока и полностью обнажив его сбоку, а внутреннее ухо
предстало предо мной во всей своей хрупкой красе.
Извитые канальцы вестибулярного аппарата, нежная раковина улитки... Еѐ
руки уже орудовали повыше глаза, аккуратно снимая часть черепа с лобных
долей мозга. Вскоре отброшен был скальп и цельным куском отошедшая
кость, подрезаны и удалены мозговые оболочки, и светлая, беззащитная
плоть, пронизанная множеством изгибающихся щелей, оказалась прямо
передо мной.

- Вот, - сказала она, глядя на меня вдохновенным взглядом, своей

неуловимой хищностью, сквозящей где-то за сетчаткой, напугавшим бы,
пожалуй, любого из людей. Я улыбнулась, отзеркаливая выражение еѐ
лица - слишком тонка сейчас была грань между нами, чтобы наши
состояния не передавались тотчас нам обеим.

Она ловко отсекла маленький кусочек мозга, протянула его мне.

- Возьми.

Я глянула на неѐ, взяла кусочек и поднесла его к носу. Он был холодным и

почти жидким на пальцах, но запах от него шѐл довольно свежий. Во
всяком случае, в своей жизни я пробовала и гораздо более страшные вещи -
хотя предпочитала, конечно, живое мясо.

- Да, - возбуждѐнно прошептала она.

Я положила кусочек в рот, задумчиво катая его на языке. Сознание стало

огромным, гулким и кристально чистым, наполняясь разрывающим виски,
потусторонним спокойствием. Я чувствовала, как она впилась в мои губы,
как еѐ тонкий язык скользнул внутрь, доставая нежный комочек ещѐ не
проглоченной плоти, как острые зубы кусают его, оставляя мне лишь
половину. Никогда и никто ещѐ не смел, да к тому же так бесцеремонно,
вырвать еду из моей пасти. Но здесь ситуация была совершенно иной - и,
играя, я, в свою очередь, скользнула языком глубоко в еѐ гортань, как бы
перекрывая доступ...

Я чувствовала, как плавится мой собственный мозг, становясь такой же,

пригодной лишь в пищу, аморфной массой. Наши тела слились в одно
прямо на цинковом столе, на распятых и препарированных останках
случайного человека - и унеслись в холодное голубое пространство,
оплетѐнные вылезшими из нас, тѐмными гофрированными шлангами,
ставшие в ярчайшем потоке страсти единым механизмом...
Беспредельное небо текло по моей щеке, трансформируясь в сознании в
плавные чѐрные линии каких-то невероятных машин, отсвечивающих
стеклянистым бирюзовым блеском. Я протянула руку, пытаясь нащупать -
что? - там, во тьме. Пространство рассеялось, открывая предо мной сонм
наслаивающихся теней, взлетающих к потолку, подробную фактуру
пятнистой, мѐртвой кожи, лицо - еѐ лицо, еѐ пылающие глаза, медленно
угасающие в покое удовлетворения... Она положила голову мне на плечо,
зарываясь в густых волосах. Я обняла еѐ так и не нащупавшей ничего,
рукой, и в ту же секунду отчѐтливо ощутила, что никакого равенства между
нами нет и быть не могло - она возникла гораздо позднее меня, она могла
бы быть моей дочерью, там, в истинной форме, в нашем родном мире...

И тонкая, жестокая улыбка играла на моих искривлѐнных губах, когда еѐ

холодная рука скользнула меж моих ног, когда она, не поднимая головы,
стала ласкать меня - там, так близко к дыре, готовой разверзнуться
гибельной пастью и поглотить всѐ... Теперь хозяйкой была я, и моѐ поле,
моѐ намерение диктовало ситуацию. О, она знала это, знала, уверена, с
самого начала - гораздо легче почувствовать своего бога где-то во внешнем
мире, чем почувствовать чьего-то бога в себе самой...

И - чем почувствовать в самой себе собственного бога.

Да, я почувствовала. И иного мне не было надо.

- Моѐ внутреннее ещѐ пытается бессознательно искать то, что было бы

выше меня, - прошептала я ей на ухо. - Но выше себя самой могу быть
только я сама...

- В мире нет ничего страшнее нас самих... - отстранѐнно пробормотала она.

Да, это наш великий принцип. В мире вообще нечего бояться. Если ты стал
собой...

- Ты хотела бы стать мной? - я вздрогнула и изогнулась от особо сильного

прилива сексуального наслаждения в паху.

- А разве я - не ты? - подняла голову она.

- Ты - не я... - мои когти судорожно впились в еѐ спину. - Сейчас ты

напоминаешь мне моего самца. По функции, не по сути. Когда мы
раскрылись, в тебе было больше ограничений. Чем во мне...
- О, Мать... - она вновь уронила голову, скользнула подбородком по моей
шее. - Неужели моя связь с Ней частична?

- Скорее, более глуха... - задумчиво проговорила я. - Там, на заре мира... ты

возникла гораздо позднее меня. Ты могла бы быть Ею сейчас. Но только
если бы здесь не было меня.

Теперь же ты можешь быть Ею лишь через меня.

Потому повторю вопрос. Ты хотела бы быть мной? Хотела бы быть

собственным богом?

Она молчала, лишь рука еѐ мерно продолжала свою работу. Левой ладонью
я гладила еѐ по голове; острые когти правой вонзились под рѐбра, пошли
вверх в студенистой плоти, ломая грудную клетку. Она дрожала и
скалилась, и в огромных глазах еѐ постепенно проявлялось полное, ясное
осознание.

- Я не знаю, - сказала она. - Наверное, я ещѐ не готова.

Моя рука зашла под грудину, сжала скользкое, тѐплое сердце. Оно билось и
трепыхалось в моей ладони. Совсем чуть-чуть, на несколько миллиметров,
я выпустила когти из пальцев, коснувшись вырывающегося органа самыми
остриями.

- Хочешь, я всѐ прерву? - вкрадчиво прошептала я ей в ухо. - Это теперь в

моей власти...

- Но ты же знаешь, что я тотчас выращу новое. - Слабым голосом говорила

она, содрогаясь на мне.

- Разве? - усмехнулась я. - Я могу этого не допустить.

- Сожрѐшь меня?

- Только если ты дрогнешь.

Еѐ сотрясали противоречия, рвали на части. Она знала, что пощады с моей

стороны ждать не придѐтся - я была внешним, безжалостным фактором, не
оставляющим выбора. Но как же страшно было перешагнуть через себя, хоть
и утверждала она совсем недавно, что в мире нет ничего страшнее еѐ
самой... Я чуть сильнее сжала еѐ сердце, отчаянно толкающее жаркую кровь
по артериям. Оно в последний раз дѐрнулось - и остановилось.

И в холодном бреду остывания, невероятном и гулком спокойствии, уже не

раздираемая мешающей жизнью, она подняла на меня каменное лицо,
преобразившийся взгляд...

- Да, - сказала она. - Я хочу быть тобой.

И тут же вновь вздрогнуло - и забилось еѐ умершее тело, восстанавливая и

воскрешая в себе все процессы. Я вынула хлюпнувшую руку из
зарастающей раны - и тут же сама разлетелась в бешеном оргазме, что
смѐл, наконец, все границы меж нами...

... - Вот это я и называю работой со смертью, - с тѐплой улыбкой говорила

я, полусидя рядом с ней на самом краю цинкового стола. Она молчала - еѐ
голова ещѐ кружилась от великого и счастливого потока нахлынувших
новых чувств. Чувств, доступных ей теперь, на новой стадии существования.

- Как? - я легко коснулась еѐ груди.

- Хорошо... - полустоном отвечала она.

- Хотя, конечно, и твой способ мне нравится, - я вскинула подбородок,

всматриваясь в проглоченный тенями, потолок. - То, что осталось после
смерти, не очень корректно сравнивать с тем существом, которое обитало в
этом теле до неѐ... Труп - не человек, у них совсем разная природа. Наша же
природа слишком близка природе трупа, чтобы мы могли отбросить его от
самих себя.

Именно поэтому мы можем погибнуть лишь полностью, не оставляя тела...

- Именно поэтому мы едим друг друга или гибнем в огне, - она

повернулась ко мне, в глазах еѐ сквозило ясное понимание. - Родное
поможет родному, если у того уже не осталось сил.

- И поэтому делаем с другими то же самое, - рассмеялась я. - Хищник не

оставит тела, тут работает его собственная суть. Стремление переделать
мир под себя, как и у остальных живых существ.

- Да, - согласилась она...

Наши самцы ждали нас на кухне, в жѐлтом и узком пространстве
трѐхкомнатного бункера. Это было заброшенное людьми ещѐ в довоенные
годы, помещение, располагающееся глубоко в лесу - там, где кончалась
линия деревьев и начиналась узкая серая равнина, простирающаяся вдаль
покосившимися столбами без проводов. Есть на земле такие места - зоны,
не пускающие людей; со временем они могут исчезать или перемещаться,
но всегда надѐжно хранят своих обитателей. Наши друзья успешно
переоборудовали и привели в приличный вид старый бетонный мешок, и
теперь у них получилось очень неплохое жилище.

- О, - YF разлил чай по чашкам. - Наши дамы вернулись. Присоединяйтесь.

- Ну, что там? - мой спутник взглянул на меня узкими, жѐсткими, очень
серьѐзными глазами.

- Всѐ прекрасно, - улыбнулась я.

- Я же говорил, что они прекрасно поладят, - обернулся через плечо техник.

- Зная свою подругу, могу даже предположить - более чем?

- Ты даже не представляешь, насколько ты прав, - она зашла ему за спину,

чуть приобнимая за бѐдра. От неѐ по прежнему шѐл такой сильный поток
новой энергии, что он невольно вздрогнул от еѐ прикосновения.

- Ого, - он поднял на меня глаза. - Это что же такое ты с ней сделала?

Я села на стул, перекинув ногу на ногу, насмешливо взглянула на него.

- Начать с того, что было до еѐ смерти, или после?

- Это не твоѐ дело, дорогой, - ласково сказала она, кусая его за ухо.

Этим и подведѐн был решительный итог, и некоторое время мы провели в

молчании, прихлѐбывая чай.

Белый гул давил на барабанные перепонки, тоненько отзываясь где-то в

мозгу. Я чувствовала странное напряжение, охватывающее нашу общность.
Что-то должно было произойти - и я всѐ ярче ощущала, как истончается
грань, готовясь прорваться вовне.
- И приидет Она, и наступит война, - тихо, словно в прострации, заговорил
мой спутник. Мы резко развернулись к нему; моѐ сердце, казалось, готово
было выпрыгнуть из груди. - И Земля пробудится от долгого сна...

В иной ситуации я бы, может, и вставила одно из своих язвительных

замечаний. Но сейчас мне почему-то не хотелось этого делать...

- Почернеют поля, запылают леса, - теперь уже заговорил YF. - В океанах

земных потечѐт кислота...

Ситуация становилась всѐ более дикой. Я вопросительно смотрела на

самцов.

- Будет пламенем прерван людской эшелон, - неожиданно для меня

подняла голову она; голос еѐ был неестественно низок и медленен. - Из
подвалов прольѐтся отчаянный стон...

Чѐрт... - Я вздѐрнула подбородок, кажется, нащупав волну.

Все теперь смотрели только на меня.

- Но не знает Земля, что Она - это я, - улыбнулась я, и обстановка сразу

разрядилась. Судорожные движения пробудившихся от безвременья. Почти
виноватые взгляды.

- Мы все это знаем, - возвысила голос я, решительно прерывая поток

смущения. - Чего стыдиться? Перед кем?

- Пожалуй, - кивнул мой спутник, и его холодная ладонь скользнула по

моей спине.

Наши друзья смотрели на нас, и в их глазах всѐ чѐтче проступало

понимание.

- Значит, вот так и жить? - сощурился техник. - После всего этого

неожиданного стихоплѐтства?

- Всѐ это "стихоплѐтство" - лишь ещѐ один способ войти в транс, чтобы
острее прочувствовать ситуацию, - хмыкнула я.

- И в данный момент оно было уместно, - она убрала волосы с его виска,
как бы невзначай порезав когтем кожу. Он вздрогнул, возвращаясь в
нормальное сознание.
- Ну тогда, - он оскалился в улыбке, - ещѐ чаю?

- Пожалуй, - рассмеялись мы...

- Я могла бы быть беспредельной, - глухо говорила я. Опускался вечер, и в

синеватой полутьме завода уже горело включенное нами, тусклое
электричество. - Но та форма, в которую я воплотилась для действия здесь,
сгорела бы при первой попытке разорвать границы. Так что я приемлю
правила этого мира, ведь моя цель здесь - изменить его; и только лишь
потом я смогу спокойно умереть, разорвав, наконец, эти границы...

Мой спутник оторвался от внимательного копания в кишках ещѐ тѐплого

трупа - минут десять назад я изнасиловала и прикончила очередного
пойманного мужчину. Пристально взглянул на меня.

- Значит, то, что ты говорила ей - неправда?

- Почему? - хмыкнула я, выковыривая тѐмный комочек селезѐнки. - Правда.

В той системе действий, в которой мы находились с ней тогда.

- Так значит - ты была сравнительно беспредельна?

- В тот момент я была абсолютно беспредельна. - Я пригнулась, с улыбкой

скользнула виском в горячей, мѐртвой крови. - Ибо я не чувствовала своих
границ. Она - чувствовала. В тот момент ей нужно было изменение,
прорывание очередной границы. Мне - нет.

Он вновь зарыл пальцы в мягких внутренностях, наслаждаясь уходящим

теплом. Удовольствие - как от тѐплого, невероятно родного потока воды,
только более судорожное, пронзительное, уносящее ярчайшими лучами за
предел...

- Пока мы чувствуем себя комфортно в своей клетке, мы свободны? - чуть

усмехнулся он. Да, ещѐ одна прописная истина, подошедшая к ситуации.

- Но клетка находится в теле, а не в сознании... - задумчиво сказала я. -

Сознание может находиться полностью в бесконечной сущности, в Ней.
Тело - инструмент действия здесь, каким бы хорошим оно ни было. Даже
наслоение тел - и эфирного, и астрального...

- Ну, это я знаю, - хмыкнул он. - Связь сознания с...

- Да.

Кишки были жидко-скользкими и чуть резиновыми, когда мы терзали их в

четыре руки.

- К сожалению, в этом мире время линейно, - я вырвала и отодвинула

очередную связку, мешающую мне проникнуть вглубь. - Законы его таковы,
что в каждое мгновение эта связь разная. И ты сама - разная. В момент
подъѐма - бог, перед смертью - жертва (существа, вещества или явления,
которое тебя убьѐт и поможет освободиться от инструмента действия в этом
мире, - тела). Вообще, этот мир довольно коряв. Всѐ перевѐрнуто с ног на
голову, искорѐжено, да ещѐ и бантик сбоку нацеплен...

- Да, это начинаешь понимать, когда видишь свой истинный мир, -

улыбнулся он. - А ещѐ упрощено и опошлено.

- А, - я махнула рукой, по помещению разлетелись густые багровые капли.

- Всѐ равно всѐ сделано так, чтобы мы не думали и не сравнивали. Не знали
больше, чем можем воплотить здесь. Это - наша предохранительная
система. Конечно, иногда хочется сделать больше, бесконечно много - и это
больно. Но хотя бы вспоминаешь свою истинную суть...

Из порванного желудка вытек скудный ручеѐк жидкости, моментально делая

чѐрной покрывающую внутренности, кровь. Я вздрогнула в пронзительном
узнавании, глаза мои расширились - да, вот же оно... Кислые производные
гемоглобина. Я посмотрела на свою руку, словно видела еѐ в первый раз,
вскрыла вдоль вену предплечья. Капли моей собственной, вполне красной
крови, падая в брюшную полость трупа, вычерняли ясные, явные пятна.

- Твою мать... - пробормотала я, включая регенерацию. - Вот же она -

иллюзия...

Он вопросительно смотрел на меня.

- Мы вообще не принадлежим привычной системе, - почти яростно сказала

я. - Нами управляют другие законы природы, чем теми живыми, о которых
знают люди.

- Правда? - ухмыльнулся он.

- Твоя ирония была бы уместна минуту назад, - фыркнула я. - А эта кислота

вообще может означать неограниченные возможности. Сам подумай. Если
сочетаются столь несочетаемые вещи, то и с первого взгляда невозможное
может стать вполне возможным.

- Ну и что? Всѐ равно в этом мире ты не сможешь действовать иначе, чем по

его правилам.

- Да, не смогу, - я криво улыбнулась. - Я и не говорю, что прорвала мир. Но

ДЛЯ СЕБЯ я открыла, что какие-то моменты жизни могут быть абсолютно
непредсказуемыми. Не вписывающимися в то, что я знала раньше. Система
слишком гибка, чтобы умещаться в то объяснение, которое придумала я
сама. Сколько бы я ни гнала на узость мышления людских учѐных, сама я
немногим лучше. В этом плане...

- Ну допустим. Допустим, что твоя теория - лишь примитивная рабочая

схема. В принципе, так оно и есть. Но что в этом нового?

- А то. - Моя улыбка стала почти хитрой. - Что скоро, - я это чувствую, - нам
придѐтся готовиться к таким неожиданностям, о которых мы и помыслить
не могли...

...Он вообще любил смотреть, как я совокупляюсь с обречѐнными на смерть.

Наверное, в эти моменты он представлял себя на их месте - это возбуждало
его, приводило в оцепенение и исступление. Та запредельная жуть,
которой веяло от этих актов, заставляла его сердце сжиматься и
трепыхаться, быстрее гнать кровь по изголодавшимся по боли, жилам.

И, в очередной раз извиваясь под бешеным существом, отчаянно

прыгающим на мне, порочным и томным взором, уже затянутым мутной
пеленой нечувствительности, я смотрела на моего спутника, я видела чѐтко
проступающее в его глазах, в его эмоциях, собственное отражение.
Собственное бледное, сильное тело с выпершими на нѐм жилами -
страшное тело, словно в анатомическом атласе, где под кожей, ярко и сочно
прорисованные, проступают красные и синие разветвления кровеносных
сосудов. Несочетаемость почти человеческого, мягкого облика - и зверя,
рвущегося изнутри. Тонкий покров словно бы натягивался, облегая и
обнажая неестественность внутреннего каркаса, угрожая лопнуть и
выпустить наружу тот чудовищный биомеханизм, что скрывался под ним... Я
видела в его глазах невыносимо приближенную, причудливую пасть меж
полукруглых линий жадных, хищных бѐдер, готовящуюся поглотить вместе
с белым, чистым семенем и кусок плоти мужчины, вошедший в неѐ. Вот,
ещѐ секунда - и, содрогнувшись, вывернется скользкая дыра, сожмѐтся и
выдвинет скрытые зубы, начисто срезая доверчиво отданное. Вот, ещѐ
секунда... - более тѐмное тело партнѐра, такое жалкое и гротескное в
сравнении с моим, напряглось в безумии, выпуская... И мгновенно, испустив
утробный рык, я всеми зубами своего организма разом впилась в партнѐра,
в невыразимом желании пожрать его, затянуть в себя до предела...

Я знала, что в те минуты я была для моего спутника только телом -

невыносимо сконцентрированным, жутким, плотоядным телом. И я была не
против - ведь сама для себя в эти моменты я была почти что тем же. Это
было царствие физического - того самого подробного, циничного,
вывернутого наизнанку физического, которого так боятся люди.

...Наверное, он бы хотел не иметь способности к нашей обычной

регенерации, когда с трепетом подходил ко мне, ещѐ не остывшей, ещѐ
залитой парной кровью убитой жертвы; когда входил в меня, в ту страшную
пасть, которую так боготворил лишь минуту назад... Да, я знала в эти
моменты - он хочет всерьѐз погибнуть во мне, это его тайная, заветная
мечта. Это было написано на его хмуром лице, сквозило в сжатых губах и
серьѐзном, потустороннем выражении глаз, когда, отвалившись от меня,
полусъеденный и изувеченный, он отращивал себе прежние части тела,
обретая свой нормальный, даже посвежевший вид. Но, конечно, мы оба
знали, что сейчас это низачем не надо, что, если бы это произошло, сбилась
бы планомерная программа развития мировой системы в целом. Он был
мне нужен, и он это знал. Но неизменная эмоция лѐгкого разочарования
никогда не исчезала, являясь закономерным завершением акта.

- Обещаю тебе, - шептала я, гладя когтистой рукой его окровавленный

висок, - обещаю, что когда всѐ закончится, мы сделаем это в последний
раз...

Он смотрел на меня с любовью и лѐгким недоверием, и на лице его

проступала болезненная улыбка. Да, когда-то - но как далеко ещѐ до этого...

Серый, прозрачный лес. Низкий полѐт между тонких, голых, бесцветных

стволов. Искажѐнное, словно сходящееся в одну точку, пространство,
наводящее на мысли о каких-то призрачных видениях, астральных полѐтах.
Поиск в бледном пространстве. Чего?..

Да, вон там, чуть слева - сквозь выцвеченные, словно фоновые полосы
проступают яркие, резкие пятна. Ещѐ непонятно, что это за пятна - слишком
много мешающих стволов, слишком кривится изображение в глазах. Но уже
понятно, что ищешь именно их.

Стремишься к ним. Ловко облетаешь серые, голые палки, но всѐ никак не

можешь понять, различить, достичь того, что так магически притягивает
тебя. Уже понимаешь, что пятна эти - резкое, так восхищающее тебя в
течение всего последнего отрезка жизни, сочетание багрового и бирюзы.
Что там - что-то страшное; но именно это тебя и притягивает сильнее всего.

И вот, наконец, в нетерпении - минуешь последние несколько стволов, и

уже тянет, сосѐт в солнечном сплетении, в предчувствии... И открывается
тебе в подробностях, в небольшой прогалине - лежат четыре обнажѐнные
фигуры, завѐрнутые в прозрачный голубоватый целлофан. Лужи, брызги,
потѐки очень тѐмной, почти чѐрной крови.

Кажется, это семья. От мужчины осталась только нижняя половина; всѐ

остальное исчезло, и ты уже догадываешься примерно - куда... Женская
фигура осталась наиболее целой: живописно распластавшись, она откинула
голову, обнажая рваную рану на горле, продолжающуюся вверх, на голову,
и теряющуюся в спутанных светлых волосах. Ребѐнок - мальчик лет пяти -
зверски растерзан; но вот его органы - вытащенные и перепутанные, лежат,
нетронутые, на земле, матово поблѐскивая своей нежной розоватостью.

А четвѐртая... Твоѐ сердце сжимается, но не потому, что она мертва.

Напротив... белая и гибкая, она лежит, скорчившись под блестящей
полиэтиленовой плѐнкой в позе эмбриона, и на еѐ теле не видно ни одной
раны. Она спит, и кровь, покрывающая еѐ тело - чужая кровь.

Почуяв, даже сквозь крепкий, сытый сон, инородное присутствие, она

вздрагивает и поднимает голову...

...И тут же я осознаю, что всѐ это происходит во сне - ибо та четвѐртая, что
лежит среди растерзанных тел, - я сама. Более того, я осознаю, что сон не
мой - ибо я чѐтко чувствую себя мужчиной, когда смотрю на эту картину
извне. Сквозь жѐстко сощуренные щели глаз, на то, что так давно искал...
Чѐрт.

- Чѐрт... - я резко дѐрнула головой, моментально просыпаясь. Завод ещѐ

окутывала ночь, но еѐ уже пронизывал, угадываясь в огромных окнах где-то
там, в вышине, едва брезжащий синеватый утренний свет. Я повернулась к
своему спутнику, бесцеремонно толкнула его в бок. Тот простонал что-то
невнятное - и вдруг дѐрнулся и распахнул дикие, сияющие в темноте ярким
серебром, глаза.

- Ты слишком увлечѐн мной, - сказала я, пронизывая взглядом его

сознание.

- Что?..

- Ты слишком увлечѐн мной, - чѐтко и раздельно повторила я.

- Ха, - слабо улыбнулся он. - А что бы ты чувствовала на моѐм месте?

- Ну, предположим, я только что была на нѐм.

- Ну, и?

- Да, пожалуй, - теперь уже настал мой черѐд смущѐнно улыбаться.

- Тебе очень идѐт целлофан, - он протянул руку и коснулся моей груди.

- Кажется, это - новая творческая стадия, - оскалилась в ухмылке я, и в

груди моей забилась пойманная птица вдохновения, разом перешибая
дыхание. - Да, я знаю, что делать...

Наша каморка посреди пустого голубого пространства сразу как-то

преобразилась, посветлела, словно бы прочистившись от всех тех тяжѐлых
эмоций, что я привнесла сюда в первые недели своего обитания. Бытового,
технического, одинокого.

Да, мы - хирурги, мы - механоиды, мы... Мы беспредельны. Старый,

сыплющий страничками анатомический атлас, чѐрт знает сколько времени
валявшийся в тѐмных недрах холодильника, был безжалостно разобран на
листы, и наиболее яркие, впечатляющие картинки были прилеплены
двухсторонним скотчем над кроватью. Сочность синих, красных сосудов под
прозрачной, обрисованной лишь контуром, кожей, яркость шариков
вывернутой наружу жировой клетчатки пробуждала глубоко во мне чувства
особого характера, и в какой-то из областей этих чувств, скручивая и
расплавляя край сознания, словно бы отзеркаливалось восхищение моего
спутника, восхищение мною. Это неодолимо притягивало меня к нему, в
эти моменты я любила его до судорог, ведь вместе с его собственным
внутренним свечением я поглощала ещѐ и своѐ, отражѐнное...
Стены кухни, метра на четыре вверх, мы наглухо задрапировали толстым
прозрачным полиэтиленом. В такую же плѐнку обернули и матрас, ставший
от постоянно изливаемой на него крови невероятно страшным и грязным.
Мы, конечно, могли бы (простым искажением иллюзии) очистить его от
этих бурых, чѐрных въевшихся пятен; но, просвечивая сквозь полиэтилен,
застарелая кровь выглядела настолько будоражаще и романтично, что мы
почти сразу отказались от этой затеи.

У нас появилась хирургическая лампа... Может, кому-то этот факт показался

бы незначительной мелочью. Но еѐ появление настолько изменило нашу
жизнь, все те чуткие течения творческих процессов, что составляли
важнейшую еѐ часть, что, пожалуй, это приобретение можно было назвать
важнейшим из всех.

Помню, когда он прилетел, таща с собой еѐ разобранный скелет, какие-то

громоздкие трубы и железяки, завѐрнутые в пакет, мои волосы чуть не
встали торчком - настолько это было неожиданно, странно и - до боли
желанно. Приладить розетку было вопросом техники. И вот теперь лампа
нависала над кроватью, шпаря всеми своими семью холодными
зеркальными отделениями, в подробностях высвечивая всѐ то, что мы
захотели бы увидеть друг в друге и собственных жертвах; пугая и разгоняя
последние крохотные, суетливые тени...

- Ну, как? - я повернулась к нему, завѐрнутая в длинный полиэтиленовый

плащ собственного кроя.

- Lady Cellophane, - он сосредоточенно любовался на мою грудь,

просвечивающую сквозь сверкающие складки прозрачной плѐнки.

- Ха, - одним змеиным движением я скользнула к нему, впилась в его губы

своими, тѐмно-багровыми от возбуждения, беспрекословно подавляя все
его побочные стремления, не оставляя ни малейшего выбора.
Почувствовала его твѐрдые пальцы на моѐм теле, мнущие, сдирающие
плѐнку и кожу. Шуршащие складки... я задыхалась от огромнейшего потока,
влившегося в мои лѐгкие, мне хотелось новых жертв, новых поглощѐнных
жизней, мне уже мало было того, что я ловила каждые три дня - и ему, я
знала, тоже...

..."I am predator"... - вертелся в голове давно забытый бит когда-то хорошо

знакомой песни. Я сморщилась. Песня была явно электрической - но этот
безликий, очевидный факт мало помогал еѐ вспомнить. Нет, не могу.
До меня отчѐтливо доносились громкие, мучительные, какого-то
неестественного тембра, хрипы. Я ещѐ раньше смутно слышала их сквозь
сон, но не придавала этому значения. Теперь же я вслушивалась в них с
холодным интересом, бесстрастно анализируя происходящее. Да, я сплю -
это понятно. Сейчас день - это тоже вполне ясно по довольно яркому
бирюзовому свету, бьющему в закрытые веки. Хрипы ритмичные, кажется
женские, перемежающиеся чьим-то не менее ритмичным рычанием.
Блокировка крика. Так, понятно...

Я открыла глаза, и уже сквозь длинные пронзительные щели,

полуприкрытые тонкими веками, наблюдала, как мой спутник самозабвенно
насилует какую-то человеческую самку лет шестнадцати, довольно слабого
и смазливого вида. Еѐ тело уже было переломано и покрыто жестокими
ранами, она практически находилась на грани гибели, но ещѐ дышала,
повернув мутный взор в мою сторону. Я облизнулась - мне нравились
подобные зрелища. Я и сама была бы сейчас не против кого-нибудь... Но
обычная утренняя лень, неизменно накатывающая на меня по просыпании,
не позволяла мне даже шевельнуться. Мне было хорошо, и я совершенно не
собиралась это состояние нарушать.

Я знала, что моему спутнику время от времени требовалось именно женское

мясо - знала, и поддерживала его в этой его неодолимой потребности.
Мужчины, которых я ловила в качестве повседневной пищи, не
восстанавливали его внутренней энергетической гармонии, были для него
пищей грубоватой и грязной. С другой стороны, лично для меня женщины
были мясом вялым и инертным, слишком нежным и приторным, слишком...
Кроме того, я на дух не переносила ничего жирного, жир в моѐм организме
плохо усваивался и надолго оседал на дне желудка тяжѐлым
неперевариваемым камнем, - хотя я прекрасно и почти мгновенно
переваривала жѐсткие жилы и кости. "Жир хорошо расщепляется в
щелочной среде..." - вспомнилось мне.

Да, щелочной средой я похвастаться явно не могла, да и особенно не

хотела.

Моѐ соотношение ферментов также для этого не подходило.

...Дикий рѐв прервал тонкие белые полосы моих вялотекущих

размышлений - он, наконец, разрядился в развороченные потроха уже,
кажется, умершей жертвы, и теперь как-то безразлично, холодно и
бесстрастно хрустел еѐ тонкими костями. Узкий таз. Да, в довершение всего,
они ещѐ и размножаться самостоятельно не умеют. Акушеры,
стерильность... Жуть.

Вырождение. О, как много стало сейчас слабых, излишне слабых и

ненужных, и всѐ из-за пресловутого, но, чѐрт, необходимого межрасового и
межклассового смешивания. Война, о, только война расставит всѐ по своим
местам...

- Да, только война... - каким-то суховатым и шипящим голосом, в

полузабытьи, вслух повторила я. Он резко поднял голову, развернул ко мне
узкое окровавленное лицо.

- Но только на время самой войны установится нужный порядок, -

улыбнулась я, глядя ему в глаза.

- Мир, что наступит потом, будет так же лжив, как и сегодняшний, -

продолжала я в ответ на его дикий, ещѐ не находящийся в привычной
реальности, взгляд. - Но там уже не будет сегодняшней, изжившей себя
системы. Не будет прежних слабых. И те, что должны будут строить,
построят...

- Чѐрт... - он поднялся и откинул от себя полусъеденный труп - от жертвы

на данный момент остались только ноги, тазовая часть и кусок живота,
откуда заманчиво вываливались жемчужно-розовые кишки, все в струйках
тѐмной крови, тянущихся связках и остатках какого-то неопределимого
липко-мягкого органа. Там и есть-то нечего. И вот это - самка?..

- Мы - просто переформировщики несовершенного мира, - предельно

посерьѐзнев, сказала я.

- Но существование самой войны, еѐ неповторимой красоты, которая

многим кажется невероятным уродством только из-за того, что они не могут
выдержать еѐ силы, всѐ искупляет. - Я приподнялась на локте. Он
опустился рядом со мной, глаза его были огромны и задумчивы.

- Мы живѐм ради процесса, - почти зло сказала я.

- Творчество в разрушении ещѐ прекраснее, чем творчество в созидании... -

наконец, отозвался он.
- Поэтому яд и красота - сочетание очень органичное, - вновь улыбнулась я,
постепенно расслабляясь...

Ночь. Я стояла на полупустой платформе какой-то промежуточной

железнодорожной станции, подставив обострившееся клином лицо свежему
ветру и лунному свету. Я охотилась.

Ещѐ не прошла последняя электричка, и по платформе шаталась пара-

тройка замкнутых, почти растерянных одиночек. Время от времени они
косились на холодную и мощную, идеальных пропорций, но каких-то
неестественно крупных размеров, женскую особь в глухом, облегающем
кожаном плаще почти до пола и тяжѐлых ботинках военного типа,
неподвижным и инородным столбом застывшую посреди пространства. Но
я их намеренно игнорировала, и потому подойти заговорить они, конечно,
не решались.

Сегодня мне было нужно не это.

Мне нужен был масштаб. Размах. И, застыв на сухой ветке, подтянув к

голове страшные шипастые конечности, такие, казалось бы, безобидные в
сложенном виде, я терпеливо ждала.

Если нужно, программа сама подкинет мне то, что я ищу. А никаких
предпосылок к тому, что это было не нужно, не наблюдалось.

...Дикий, многоголосый взрыв смеха заставил меня обернуться. Резко,

словно мгновенно разворачивая кольца, я зафиксировала своѐ лицо в
направлении шума, внимательным светящимся взглядом рассматривая
компанию. Вовремя спохватилась: приглушила свечение глаз.

Пятеро парней и всего одна девушка. Так... Увести с платформы,

переместить в безопасное место...

Наличие девушки затрудняло задачу, но ненамного.

Алкоголь в крови... конечно, минус. Но я знала, что в момент испуга его

тотчас перешибут выделившиеся адреналин, норадреналин, адренохром...
Настолько сильные вещи, что на остальное мне будет плевать.

Ещѐ один повод хорошенько попугать жертв перед смертью.

Они, кажется, уже заметили мой пристальный взгляд - все, как один,
пялились на меня; даже их девушка мутным, полупьяным взором
таращилась в мою сторону. Всѐ, теперь главное - не спугнуть...

Я вышла из неподвижности и мягким, решительным шагом направилась в

их сторону.

- Привет, - сказала я, томно пробегая глазами по их лицам. В их взглядах

отразилось удивление, впрочем, уже перемешанное с нагловатым
собственническим желанием. Стандартное мышление. Я облизнула губы.

- Привет, - икнула девушка и попыталась заржать.

- Ну, привет, - парни обступили меня. Наиболее наглый, по-видимому

главный, приблизился ко мне, смело оглядывая меня с ног до головы. Я
ещѐ глубже запрятала рвущееся изнутри, голодное внутреннее, продолжая
иллюзорную линию знакомства.

- И что же такая красавица делает ночью в таком месте? - спросил он, делая
недвусмысленное движение в мою сторону.

- Да так, гуляю... - игриво ответила я, не отклоняя его намѐка.

- Да ты у нас смелая... - прищурился он. Впрочем, в неуловимых его

интонациях проскальзывало-таки некоторое волнение: я была на
полголовы выше любого из его компании, и столь же широка в плечах. Но
моѐ профессиональное поведение рассеивало сомнения, разом сметало все
барьеры.

- Уйдѐмте отсюда, и я многое покажу вам... - похотливо прошептала я над

его ухом.

- Не лучше ли нам уединиться вдвоѐм? - столь же тихо спросил он,

улыбаясь.

- Нет, - твѐрдо ответила я. - Мне нужны вы все.

- О-о... - компания оживилась. Девушка, было, пыталась протестовать

невнятными возмущѐнными звуками, но я успокоила еѐ одним холодным
прикосновением к виску.

- Ты тоже пойдѐшь, - сказала я.

...Да, трезвые заподозрили бы неладное уже давно. Но выпитое
затуманивало мозг, придавало смелости, и я это знала. Посему и вела себя
соответствующе.

Они ещѐ плотнее обступили меня, пялясь в район как бы невзначай

распахнувшегося декольте, кто-то уже положил руку на мой вполне
выдающийся, обтянутый блестящей чѐрной кожей, зад; и незаметно для
себя уходили всѐ дальше по платформе, всѐ ближе к краю, к лестнице,
прочь отсюда... Всѐ дальше в лес, меж исказившихся стволов... Они даже не
заметили, что мы шагаем уже в огромнейшем удалении от покинутой
станции - через короткий межпространственный канал я провела их в зону,
совсем недалеко от того места, где обитали наши друзья, YF948 с подругой.
Совсем рядом с границей их обитания. Сейчас мы находились на
нейтральной территории, в абсолютной безопасности и покое, за много
десятков километров от людей.

Я намеренно не привела жертв к заводу - мне хотелось одиночества, а в

нашей зоне мой спутник тотчас бы почувствовал меня.

- Ну, что? - остановившись посреди леса, я обернулась к идущим за мной и

одним движением скинула с себя плащ, оставаясь в одних лишь ботинках.
Глаза мои горели ярким серебром во тьме, словно бы концентрируя в себе
неверный, отражѐнный лунный свет. Теперь мне не было нужды таиться. -
Начнѐм?

Они стояли, словно окаменев. Лишь кто-то справа попытался издать

невнятный хрип.

- Что это за... - донѐсся шѐпот слева.

- Раздевайтесь, - приказала я низким, вибрирующим голосом. Наклонила

голову, исподлобья, пристально и почти насмешливо вглядываясь в
сознание "предположительно главного". От его былой наглости не
осталось и следа - лишь остекленевший страх и полное неверие в
происходящее.

Кто-то, глядя в пространство пустыми зрачками, уже раздевался, утеряв

последние крупицы собственной воли. Кто-то с краю попытался отползти,
скрыться в тѐмной чаще леса.
- Стоять, - мои глаза полыхнули ослепительно-белым, останавливая его на
полдороге. - Тебе некуда бежать.

Я видела с хрустальной ясностью всѐ, что творилось в их примитивных

сознаниях. Они отчѐтливо понимали, что попали в какую-то мистическую
передрягу, уже не поддающуюся жалким защитным списаниям на "белую
горячку" - я была слишком реальна, слишком материальна и конкретна,
затмевая собой всѐ, что они видели и знали до этого. Оставалось лишь
надеяться на то, что похитившая их "демоница" удовлетворится простым
(ладно, пусть даже непростым) сексом, а затем отпустит их восвояси. В
чѐм-то это было даже хорошо - еѐ тело при ближайшем рассмотрении
оказалось ещѐ лучше, чем казалось сквозь одежду; да и бревном она лежать
явно не будет. А элемент опасности - что ж, лишь дополнит ощущения; зато
потом можно будет всем рассказывать, какую "неземную тѐлку" они
подцепили, и какой крутой секс у них был с ней посреди леса. Никто,
конечно, не поверит, да и хрен бы с ним...

Я смотрела на них, сглатывая слюну. Я знала, что всѐ будет не так.

Вскоре передо мной уже стояло полукругом шесть обнажѐнных,

остолбеневших тел. Мгновенным перемещением я оказалась около
совершенно невменяемой девушки, легко и наотмашь ударила еѐ по лицу.
Конец движения получился странно тягучим, замедленным, словно в
рапиде. Столь же медленно и неестественно она подняла голову, глянула на
меня с каждой секундой проясняющимся взглядом...

- Вот с тебя и начнѐм, - вернувшись в привычную скорость, я скорчила почти

доверительную рожу, концентрируя на своѐм лице налившиеся губы.

Подхватив еѐ за талию, я направилась к ближайшему дереву, одним

холодным и мгновенным движением приложила к шершавой коре еѐ
сложенные над головой руки; несколькими ударами кулака загнала в ствол
через жилы, мышцы и кости еѐ тонких запястий два длинных, грубых
железных гвоздя, ещѐ предварительно выдранных мною из шпал. Из груди
еѐ вырвался мучительный стон; она тоненько закричала, но тут же
оборвалась, и лишь беззвучно, страдальчески открывала рот. Лицо еѐ текло
и оплывало, полностью опустившись вниз, разом сбросив с себя всѐ, что
она когда-либо пыталась из себя представлять...

- А вот теперь смотрите, - обернулась я к зрителям. Парни стояли в

оцепенении, вылупив огромные глаза на происходящее, за гранью всякого
их понимания. Моѐ тело медленно преображалось, выпуская из
позвоночника шипы, обостряя потемневшие соски, проявляя сзади тонкий и
упругий, извивающийся по земле, хвост. Полупревращѐнная, я стояла
перед ними - просто стояла и любовалась, наслаждаясь их дичайшим
страхом, страхом на грани сумасшествия.

Я терзала прибитое к дереву тело, тонкое и дрожащее, медленно сдирая

кожу, выковыривая плачущее стекло ненужных ей более, глаз... Кончик
хвоста, узкий и острый, нащупал мягкую впадину на еѐ животе, чуть
проткнул, ненавязчиво проникая внутрь. Она выгибалась и извивалась в
сплошной, льющейся боли; голое мясо стало подсыхать на ветру, и
раздражение стало ужасающим, нестерпимым... Я слизывала тѐплую кровь
тонким пятнадцатисантиметровым языком, вонзалась его твѐрдым,
заострѐнным кончиком в раны, чувствуя на губах полузастывшие мягкие
катышки. Я была с ней нежна, почти не проникая в глубину. Почему-то мне
хотелось освободить еѐ именно от оболочки.

Но - она уже теряла сознание, исходящее от неѐ блекло с каждым

мгновением, и главным внешним потоком, всѐ обостряясь, постепенно
становилась одиночная чужая эмоция, изливающаяся из-за спины. Да, ты еѐ
любил, но лишь сейчас начал ощущать это по-настоящему... Я развернулась,
ухмыляясь парню прямо в лицо. Он вздрогнул, его передѐрнуло. Теперь
расплавлялись уже все лица, теряя последние остатки масок.

Ему требовалось иное, чем ей. Во внешнем мире? Пока...

Я ещѐ раз ухмыльнулась и одним точным, сильным движением вонзила

хвост меж ног полумѐртвой жертвы; насадила еѐ, словно на вертел, высунув
кончик-лезвие, элегантный, узкий и отдалѐнно-ромбовидный, из еѐ рта.
Жертва затрепыхалась, выбрасывая из горла тѐмный фонтан, еѐ сотрясала
агония. Я чувствовала слабое тепло сквозь панцирь хвостовых сегментов.
Тепло и - уходящую в меня жизнь, сладкий, судорожный поток...

Тихо вздрогнув в последний раз, она, наконец, обмякла и обвисла,

становясь бесформенным, бесчувственным мешком. Я вытащила из трупа
хвост, разрывая внутренности загнутыми назад, шипами; моѐ тело
постепенно обретало исходный вид, словно бы успокаиваясь.

...Да, от алкогольного опьянения недавно ещѐ такой весѐлой компании не

осталось и следа. Прекрасная работа надпочечников - впрочем, они
заработали бы не хуже у каждого, кто оказался бы на месте этих
человечков. Пять пар совершенно чистых, трезвых, безумных глаз
пялились на меня. Они не могли убежать - этот участок их воли я давно
парализовала. Что им оставалось? Стоять и смотреть. Дрожать, подавляя
мучительную тошноту и потусторонний ужас, но - смотреть.

Что, я по-прежнему прекрасна для вас? Прекрасна, но - отвратительна. Не

так ли?..

Я щурилась на них мутноватыми, хищными глазами. Не кричать. Не бежать.

Не... Любые попытки к сопротивлению были пресечены в корне. Сейчас
мне не был интересен секс. Я хотела есть.

Я пожирала их долго и с наслаждением, хрустя крепкими костями,

захлѐбываясь вкуснейшей, текущей горячим, плотью.

Я никак не могла наполнить своѐ развернувшееся нутро - оно поглощало

людей легко и без остатка, лишь требуя - ещѐ, ещѐ... Из пятерых уже
остался только один; я прижалась к его лицу окровавленной щекой, в
попытке прочувствовать последние миги... Он вздрагивал и смотрел на
меня потрескавшимися круглыми глазами. Он был жалок; но чего ещѐ
можно было ждать?.. Я развернула его в направлении трупа девушки. Вместо
рта и носа у той лезли толстые гофрированные шланги, исчезая другим
своим концом в районе развороченной шеи.

- Иллюзия? - прошептала я ему на ухо. Дрожь, бившая его, стала настолько

крупной, что до предела напрягшееся тело почти вырвалось из моих рук.

Не дождѐшься...

По-прежнему ласково поглаживая его по мускулистой груди, я широко

раскрыла пасть и вонзилась зубами ему пониже горла, сзади и сбоку,
мгновенно сминая жѐсткую, но такую податливую плоть...

- М-м... - довольно простонала я, дожѐвывая последний кусок - кажется,

ногу. Я валялась на залитой кровью траве, отстранѐнно любуясь всѐ ещѐ
висящим на дереве, изуродованным трупом. Блеклая луна была на исходе,
безжизненным кружочком валясь к западу. Сквозь чѐрные ветви
просвечивало ярко-ультрамариновое, очень раннее предрассветное небо.

Сейчас мне не нужно было никуда улетать, ни от кого спасаться, как тогда, в
той деревне... Я была сыта, и меня клонило в сон. Свежая роса приятно и
слегка пронзительно холодила моѐ тело. В вышине проносились быстрые,
острые птицы, лѐгкими лезвиями разрезая чистую синеву.

Я свернулась в клубок, подтянув колени к подбородку. Мгновенно накатили

волны ярких иллюзий, проваливая меня - да, туда, в такое желанное теперь,
царство сна...

одной. Он знал, что подобные акты - моѐ глубоко интимное дело.

И - похоже, догадывался, что я могу попросту не сдержаться и отправить

его вслед за жертвами...

В такие моменты дыра, раскрывшаяся во мне, не разбирала, кого поглощать;

она полностью подчиняла сознание, остающееся при этом кристально
чистым. Я знала, что после этого не стала бы раскаиваться - в моей чисто-
чѐрной природе вообще не было такого свойства, оно давно уже
атрофировалось во мне, вместе с последними остатками когда-то
тщательно истреблѐнного человеческого. Но дальнейший мой путь по этой
земле оказался бы бессмысленным, и я бы тоже пошла на ненужное
перерождение...

"Кому это сдалось"... - отстранѐнно подумала я, вглядываясь в косую метель

за огромным стеклом, отчѐтливо ощущая на своей коже пронзительный
холод пушистых хлопьев.

- Сейчас холодно ловить кого-то на улице, - задумчиво сказал мой спутник,

повернув ко мне узкий кристалл лица.

На лице моѐм намерзала ледяная маска.

"Чѐрт. Ты прав..."

- И что ты предлагаешь? - отозвалась я, не меняя позы. Голос мой был

низок, хрипл и неестественен, словно вырываясь из разогретого сопла.

Он криво усмехнулся.

- Если бы я знал...

- Можно держать их, как скот, - подала голос подруга YF, удобно
расположившаяся на загибающейся кверху трубе. - Так чисто, навскидку, в
перспективе... Налавливать, загонять в одно место и приходить, когда
хочется. Хотя, конечно, я понимаю, что пока это трудноосуществимо...

- Ну, если взяться... - хмыкнула я, поворачиваясь к ней. - Только ведь всѐ

это... Неужели же я захочу себя сдерживать, если увижу перед собой
полсотни беззащитных людей? Думаю, вряд ли. Расточительность - вот
наша главная проблема в этом плане. Затраты времени и сил просто не
будут окупаться.

- М-да, уже начинает требоваться какая-то внешняя сила, - нахмурилась она,

и глубоко на дне глаз еѐ промелькнуло что-то чѐрное и хищное. - Та, что
будет доставлять пищу для наших возрастающих потребностей. Так и
закладываются системы.

- Например?

- Например... - она задумалась. - Есть у меня, конечно, парочка знакомых, но

они вряд ли смогут доставать такое количество жертв, тем более постоянно.
Всѐ это не то...

Самцы пристально смотрели на нас, и в их глазах медленно проступала

насмешка.

- Но ведь есть ещѐ и мы, - наконец, не сдержался YF, и на него всѐ сильнее,
заражая моего спутника, стали накатывать волны беззвучного смеха.

- Ну и что? - фыркнула я. - Вас тоже всего двое. Хотя подождите...

Всѐ оказалось так просто... Самцы - периферийные работники со

скромными потребностями. Приносящие пищу в дом... В центр. Ну конечно
же!

- А это может оказаться интереснее, чем я думала, - с каждым мгновением

моѐ осознание становилось всѐ чѐтче, расплавляя виски, заваливая меня в
суховатое и лѐгкое, голубовато-дымчатое ментальное подпространство. -
Нам нужны периферийные работники мужского пола - пусть бы даже и
высокоразвитые, тем лучше. О, чѐрт... Теперь я и насчѐт "солдат" начала
яснее понимать...

- Система типа "концлагерь?" - она подняла бровь; было видно, что еѐ тоже
зацепило. - Но здесь надо сформировать какую-то идею, движущую силу,
направляющую нужный поток в нужную дыру...
- А вот пусть они, - я ткнула когтем в сторону своего спутника, - этим и
займутся. В конце концов, разработка деталей и псевдоидей - их прямая
функция.

- Кажется, нас подпрягли, - усмехнулся мой спутник, но совершенно

беззлобно - направление наших мыслей ему явно нравилось. - Что ж. Раз
чаепитие плавно перетекло в военное собрание, предлагаю
предварительный план...

Холодный ветер над пустынной белой равниной. Взметает с земли яркие,

морозные клубы снега. Серое небо над головой перетекает тяжѐлыми
узорами туч, сплошь затянутое беспросветной пеленой.

Единственным строением на этой безжизненной земле является длинный,

чѐрный барак, оставшийся здесь чѐрт знает с каких времѐн. Покосившаяся от
времени дверь была быстро приделана как надо; промѐрзшие гнилые доски
- надѐжно залатаны; сверху для прочности крест-накрест набиты
укрепления. Почти не было видно на фоне снежного сверкания тянущегося
вдаль, полупрозрачного забора из сетки "рабица", по верхнему краю
которого в данный момент наши самцы довольно успешно натягивали
колючую проволоку.

Как наиболее физически сильный и развитый в "сверх-естественной"

области элемент, я уже справилась со своей частью работы -
вколачиванием в промѐрзшую землю внушительных железных столбов (это
надо было видеть - столб, четыре метра длиной, одним ударом загонялся
метра на полтора в отвердевшую почву, давая при соприкосновении с
землѐй яркие лимонно-белые вспышки, словно при грозовом разряде); и
теперь, сложив руки под грудью, просто стояла и любовалась с широкой
иронической ухмылкой на получающееся сооружение. Забор из "рабицы",
конечно, не выглядел слишком надѐжным. Но впоследствии, когда система
заработает, по нему можно будет пустить ток - имея это в виду, мы заранее
натянули "рабицу" через сплошные пластиковые изоляторы. Небольшая
автономная электростанция на, предположим, солнечных батареях. Можно
соорудить и тепловую, если загнать на работу жертв...

"Да хоть ядерную", - услужливо-едко подсказал голос в мозгу. В чѐм-то он

был прав - всѐ это было чертовски затратно. Но - не невыполнимо...

Мы все хорошо знали, что МЕСТО - это три четверти дела. Пустить систему
- дело нехитрое, нужно лишь подготовить самих себя и влиться в поток. Но
не имея подходящего МЕСТА, систему запускать было нельзя. Посему
первейшее внимание было уделено именно этому.

- Послушай! - с крыши барака в мою сторону свесилась подруга YF,

заколачивающая досками образовавшиеся за много лет, дыры и щели.
Одним затяжным прыжком я оторвалась от земли по ту сторону забора и
приземлилась на крышу рядом с ней.

- Что? - я села на присыпанный снегом рубероид, поджав ноги под себя, и

пытливо взглянула на неѐ.

- А ты уверена, что вот всѐ это, - она обвела рукой пустынную белую зону,
ограждѐнную таким маленьким и смешным, если смотреть сверху, забором,
- сможет заработать?

- Только наша воля сможет оживить это место, - глухо ответила я. - Не это -
так следующее... Ты забыла? Мы...

- ...матери, - докончила она, криво усмехаясь, - поэтому - беспредельны...

- У них вдвоѐм вряд ли что-нибудь получилось бы, - я указала рукой на

самцов, - им бы элементарно не хватило внутренних сил. У нас с тобой
вдвоѐм - тоже, мы слишком слабо связаны со внешним миром... Наш
сегодняшний конгломерат очень удачен. Неужели же мы позволим
ситуации уплыть из наших рук?

- Если посмотреть по раскладу, то да, - она опустила голову и ковырнула

когтем доску. - Но мне пока всѐ равно не верится, что...

- Будем действовать, - решительно оборвала я еѐ. - Что получится - то

получится. Хватит с меня теоретических измышлений, я по горло наелась
ими в юности. Будем действовать - а там посмотрим...

...Мягкий стук подошв прервал нашу (довольно бессмысленную, по моему

разумению) беседу - сзади на крышу приземлились окончившие, наконец,
натягивать проволоку, самцы.

- Ну, всѐ, - они были довольны и улыбались до ушей, - принимайте работу.

- Ну как? - обернулась я к своему спутнику.

- Колюче, - он с усмешкой показал свои окровавленные ладони, на которых
уже затягивались тоненькой новой кожей небольшие рваные ранки. -
Приладили, вроде, нормально. Держаться будет. А вы чего тут такие
кислые?

- Да, делать больше нечего, вот и маемся дурью, - с неохотой ответила я. -

С электричеством ещѐ когда разберѐмся, а барак уже, вроде как, починен.

- Завтра, - серьѐзно сказал мой спутник. - Наш дорогой техник уже

договорился. Завтра подвезут оборудование, и мы сможем начать
конструирование станции.

- "Подвезут"? - я удивлѐнно, почти с возмущением, приподняла бровь. - Это

ж кто и куда нам всѐ это "подвезѐт"?

- О, не беспокойся, в разрешѐнную зону. Будем таскать через

межпространственный канал.

- Это проверенные личности, - подошѐл сзади YF. - Людей же -

исполнителей мы потом ликвидируем, за этим дело не стало.

- Да уж, - облизнулась я, - лѐгкое мясо, даже охотиться не надо...

- Я даже уже знаю ликвидатора, - рассмеялся мой спутник, глядя на

мечтательно-плотоядное выражение моего лица.

- К вашим услугам, - жеманно скривилась я, и мы все четверо покатились со

смеху.

- Ну ладно, други дорогие, - YF посмотрел на стремительно темнеющее

небо. - Кому как, а нам уже пора...

- Нам тоже, - мой спутник обнял меня за плечи и взглянул в глаза. В самой
глубине, на серебрящейся его сетчатке, отпечатывалось что-то хитрое и -
кровожадное. Да, я помнила, что нам сегодня светит... я помнила, и сама
была этому безумно рада.

- Тогда пока, - я возбуждѐнно оскалилась в сторону наших друзей.

- Да... - ответила она, и мы поднялись в воздух, стремительно уносясь прочь

от нашего совместного, только что созданного, детища.

Домой...
И вот оно уже - желанное оборудование... Вечерело. Я валялась на куче
проводов и мутноватым, безмятежным взором смотрела на то, как мой
спутник на пару с YF таскает сквозь искажѐнную дыру в пространстве
громоздкие аппараты и детали будущей электростанции.

Минут двадцать назад я с превеликим удовольствием сожрала троих

человек, подвѐзших нам заказ (подруге YF достался один, самцы
благородно отказались), и работать было откровенно лень. Я смотрела в
синее, сгущающееся небо, и отстранѐнно представляла себе, что где-то там,
совсем невдалеке от людских жилищ, ещѐ стоят, наверное, покинутые и
заброшенные, два одиноких грузовика... С сытым урчанием я тѐрлась виском
о ледяной кабель; и, хотя плащ мой разметался, обнажив крепкие белые
бѐдра, мне не было холодно - съеденное пережигалось внутри меня,
разогревая тело до требуемой температуры. Я вспоминала вчерашнее,
вспоминала, как мы с моим спутником, вернувшись домой, на завод...

...Это семейство было взято нами в плен совершенно нагло и бесцеремонно,

что вообще было не очень свойственно для нашего поведения в последнее
время. Просто несколько дней назад, в поздний ночной час, мы выломали
двери давно нами облюбованного деревенского домика и, впѐршись внутрь,
завладели его обитателями. С мужчиной, в свойственной мне манере, я
разобралась на месте; женщину же и четырѐх еѐ разновозрастных детей мы
отнесли к себе и оставили, приковав к трубам, молиться и ждать своей
участи.

Я помнила застывшее выражение удивления, ужаса и боли в круглых глазах

двенадцатилетнего белобрысого мальчика. Его чистую, молочно-белую
сперму на своих губах, и тѐмные, металлические на языке, капли крови.
Маленькую круглую ранку, ровную и гладкую, на том самом месте, где
находилось такое странное - помню, удивлявшее меня в глубоком детстве, -
различие... Мне чудился грязноватый белый кафель, тусклый свет и
блестящий ободок унитаза, когда я - постепенно, с удовольствием вскрывая
- откусывала от его тела истекающие пьянящим багровым соком, куски.
Оплетала тонким языком вываливающиеся красные внутренности. Глубоко
зарывала пальцы-лезвия в горячей плоти...

Я помнила, как мы с моим спутником засовывали конечности маленькой

девочки в визжащий станок.
...нечеловеческое, запредельное выражение на лице обезумевшей матери,
накрепко привязанной к трубе. Розоватую пену на еѐ губах...

Сощурившись, я смотрела, как мой спутник жестоко насилует старшую дочь

- лет тринадцати-четырнадцати, не более. И ласковые поцелуи, которыми я
в тот момент покрывала тело четвѐртого ребѐнка, тоже мальчика,
постепенно перерастали в свирепые укусы. Да... как теперь, я помнила
хруст его тонкого позвоночника в моей руке, забравшейся глубоко под кожу
и мышцы спины. Его тѐплое, тѐплое мясо в своих челюстях, пожалуй,
слишком нежное для моего вкуса; его круглую голову, мгновенно исчезшую
в раскрывшейся глубоко внутри меня, дыре...

Два маленьких мальчика, конечно, не смогли удовлетворить ожиданий

моего, уже изготовившегося, нутра. Посему я с большим удовольствием
доела то, что оставил от двух дочерей мой спутник. Видя мой косой, всѐ
ещѐ голодный взгляд, подозрительно устремлѐнный на него, он поспешил
заткнуть "хищную пасть своей благоверной" бифштексом из оставленной
напоследок, матери несчастного истреблѐнного семейства. Конечно, это
было не совсем то, что я ожидала: мясо оказалось сухим и дряблым, да и
гораздо менее вкусным, чем мясо самцов. Но, надо признать, это меня
успокоило - проглотив последний кусок, я стала посматривать на своего
спутника с желанием совсем уже иного характера...

Да, мои потребности выросли, и - чѐрт - вот же он, шанс создать систему,
которая могла бы их полностью удовлетворять, не привлекая внимания
людей...

Лѐгкая улыбка скользнула по моему лицу - забавно, ведь люди бы сочли

цель построения сей системы столь примитивной... Хотя кто ж их,
напыщенных "ценителей чисто-духовного", не имеющих никакой
нормальной связи с духом, спрашивает. Они даже не знают, что это такое -
питаться. Максимум, что им доступно в этом плане - ленивое и унылое
пережѐвывание жвачки, измельчѐнной в пюре.

Они даже не знают, что вся их псевдо-тяга к "чисто-духовному" - тоже

жажда насыщения.

Вопрос только, кто окажется выше в этой пищевой цепочке - они или те,
кто поджидает их за тонкой занавеской, отделяющей людской мир от...
Да. Возможно, я показываю одну лишь плос-с-сскость. Одну лишь грань...
Но от процессов питания в этом мире никуда не деться, и при ближайшем
рассмотрении они оказываются столь же велики, как и "высочайшее,
чистейшее духовное познание".

Вопрос собственной природы тех, кто воспринимает, отторгающей

слишком сильное или чуждое. Моды. Общественного мнения...

Как концентрированны и болезненны для неподготовленных эти пути, как

отвратительны и страшны. Но когда, достигнув себя, прочно встаѐшь на них,
вдруг начинаешь понимать, насколько прекрасны они, разверзающиеся в
груди пышным огненным цветком...

Трепещущие ярким, острым электричеством в каждой клетке твоего тела...

- Позволь? - вывел меня из задумчивости голос, и жѐсткая металлическая

змея поползла у меня под спиной. - Извини, конечно, что беспокоим тебя,
но эти кабеля нам нужны.

- Да, конечно, - гулким, ещѐ находящимся где-то в синей глубине мыслей,

голосом отозвалась я, сползая с кучи и позволяя YF взять необходимый,
свитый пружинящими кольцами, кабель.

- Станция почти закончена, - лучезарно оскалился он, оборачиваясь в

сторону виднеющегося в ночных сумерках, сооружения. - Как тебе?

- Всѐ-таки решили сделать на солнечных? - я вгляделась во тьму,

внимательно оценивая систему огромных зеркал, похожих на крылья.

- Ну, пока небо не затянет плотным непроницаемым... хм... - он осѐкся,

словно что-то разглядев глубоко в себе. - Если что - переделать не
проблема. Зато не нужно каждый раз доставать топливо.

- Метеоры, блин, - хмыкнула я. - Молодцы. Кстати, где мой?..

- Я здесь, - два сощуренных серебристых глаза прорезали тьму, появляясь

из-за плеча YF; они горели радостью и вдохновением. - Как сама-то?

- О-й, - я закатила голову набок, разминая мышцы шеи. - Так-то - в полном

порядке, но работать, наверное, сегодня не смогу...
- Да ничего, не парься, мы сами всѐ сделаем, - мой спутник проявился из
тьмы и положил длинную, холодную руку мне на щѐку. Я испытала
сильнейшее искушение еѐ прокусить, перемолоть, дабы почувствовать на
своих губах ядовитую, но такую желанную кровь хищника; но делать этого
не стала - регенерация тоже требовала времени.

- О, скоро ты ни в чѐм не будешь нуждаться, - почувствовав всей кожей моѐ

вожделение, прошептал мне на ухо мой спутник.

- Хотелось бы надеяться, - криво ухмыльнулась я. - Есть смысл ставить

прожектора, или это только лишний сигнал "мы здесь"?

- Нет, прожекторов не нужно, - уверенно сказал он. - Мы и так всѐ увидим.

Максимум - освещение внутри барака, чтобы люди жили в более-менее
"человеческих" условиях и не сошли с ума раньше времени.

- О да, продлѐнная пытка - вдвойне пытка, - мой взгляд из-под

приспущенных век вскользнул в его, и я всѐ явственнее начала ощущать
мелкую дрожь, охватывающую моего спутника.

- Мне ещѐ работать, - мягко напомнил он, отстраняясь.

- Конечно, конечно, - я присела на какую-то железяку, валяющуюся на

снегу. - Когда закончите - скажете...

Ворот не было... Все, кто надо, умели летать; да и проделывать прямые

каналы в пространстве мог каждый из нас. Сплошной двухметровый забор
из упругой сетки тихо гудел и голубовато искрил, когда на него попадали
редкие капли дождя. Зима валилась к концу, и уже нередки были оттепели.
Наш импровизированный "лагерь" постепенно входил в накатанное русло.

Самое смешное, что никакой особой "псевдо-идеи" придумывать не

пришлось - я уж не знаю, откуда наш периферийный деятель YF948
умудрился достать столько желающих объединиться в систему, но
охотники, надзиратели и прочие элементы обслуживающего персонала
полетели к нам, словно мотыльки на свет. Замкнутые, угрюмые одиночки,
которые вряд ли бы стали заводить контакты с нами как с отдельными
личностями, влились в уже созданное предприятие легко и с охотой.
Бескорыстная работа просто за право пользоваться материалом,
стекающимся в "лагерь". В разумных пределах, конечно.
Охотиться самому для себя сложно, муторно и безнадѐжно. В конце концов
начинаешь испытывать неудовлетворѐнность и падать духом. Охотиться для
пополнения запасов системы было лучше тем, что ты, хоть и приносил
туда чуть больше, чем требовалось тебе самому, в любом состоянии и в
любой момент мог прийти туда и взять то, что тебе надо. Где-то я уже
видела эту схему, и, кажется, довольно во многих местах; но в каком-то из
воплощений - особенно ярко... Да, конечно, принцип "коммунизма". От
каждого по способностям, каждому по потребностям. Сама по себе схема
хороша, но стоит учитывать, что воплотить еѐ может только общество,
состоящее из высокоразвитых элементов. Потому и провалились все
попытки построения идеального Советского Союза. Слишком много тупого
быдла. Несознательность. Неспособность каждого человека быть единицей.
Количество подменяет качество.

Мы все были высокоразвитыми...

Нам требовалось много хорошей, качественной пищи, и мы, резко

отделѐнные от человеческого общества, с удобством пользовались этими
самыми несознательными.

Да, признаться, у нас был момент отчаяния. Базовые системы лагеря были
отстроены, и, глядя на холод и пустынность только что доделанной, но уже
заброшенной зоны, мы невольно задавали себе вопрос - а что делать
дальше? Затем внезапно объявился наш старый знакомый, безвозвратно
потерянный несколько месяцев назад. Он был очень воодушевлѐн, узнав про
нашу идею, и сразу согласился нам помогать. Ещѐ одно доказательство
того, что воплощение замысла зависит только от силы духа и количества
внутренней силы, которое ты в состоянии потратить. Мы просто истратили
все свои силы на стройке. Потом подтянулись и знакомые YF. Пустой барак
быстро заполнялся материалом: десять, двадцать, пятьдесят человек - в
среднем, как подвижный оборот... Вскоре их количество стало исчисляться
сотнями, и я, наконец, смогла расслабиться: просто после каждой оргии,
которую я устраивала внутри, лагерь переходил в краткосрочный
экстренный режим заполнения.

Разделение на охотников и надзирателей произошло как-то само собой. Те,

кто любил сидеть безвылазно на одном месте, стали с удовольствием (надо
признать - большим и извращѐнным) приглядывать за жертвами; кое-кто
даже переехал туда на постоянное жительство и с удобством расположился
в хорошо отапливаемом помещении наподобие складского, которое мы по-
быстрому построили из гофрированных железных листов по соседству с
бараком. Те же, кто больше любил свободу и возбуждение охоты, начали
пополнять запасы материала - в основном, за исключением редких и
коротких экстренных режимов, это был довольно-таки повседневный и
вялотекущий процесс. Проблем с питанием не возникало: узников, не вводя
их, конечно, в курс дела, кормили мясом их же сотоварищей, остававшимся,
как правило, после кого-нибудь из нас. По сравнению с тем, сколько ели
мы, расход был ничтожно мал.

Распределились роли и внутри нашей четвѐрки: YF и его подруга начали

заниматься решением конкретных задач, возникающих в лагере, приняв на
себя роль "комендантов"; мы же с моим спутником, безраздельные хозяева,
решали общие, глобальные вопросы, контролировали систему в целом.
Себя я ощущала чем-то вроде лодочника, длинным тяжѐлым веслом
ведущего своѐ громоздкое судно по стремнине. Я была самим духом
лагеря. Без меня он в момент разбился бы о подводные камни.

И спутнику моему надо было сказать большое спасибо - он помогал мне

точными и разумными советами, поддерживал моѐ воодушевление на
должном уровне. Он был семенем для тех яйцеклеток, из которых
рождалось...

...новое начало; пока ещѐ маленький, но вполне ощутимый предвестник

новой войны...

Надзиратель на входе в мужское отделение барака встретил меня

почтительным кивком. Я видела его косой горящий взгляд, когда он
обернулся мне вслед - он надеялся, он жаждал увидеть такое редкое, но
такое притягательное зрелище со мной в главной роли. Я знала, что наш
персонал уже обозвал меня за глаза "чѐрной дырой" (хотя гораздо чаще я
упоминалась в их разговорах просто как "она"). Что ж, и недаром.

Мне и самой сегодня хотелось размаха, я пришла сюда вовсе не затем,

чтобы просто утолить свой голод тремя-четырьмя подвернувшимися
жертвами... Под потолком тускло горела жѐлтая лампочка, высвечивая
грубо сколоченные дощатые нары, множество голых, лоснящихся тел,
блестящие белки глаз, отражающие слабый огонѐк. Все они были
молодыми, крепкими, тщательно отобранными людьми. Нам нужен был
только материал высшего качества.
Они ещѐ не знали, зачем они здесь. При поимке, следуя строгим
устоявшимся инструкциям, охотники зомбировали своих жертв, стирали им
память о том, что происходило в период от начала контакта с охотником до
момента осознания себя лежащим на грязных нарах в каком-то тесном и
душном помещении. Тех, кого предполагалось съесть, предварительно
выводили на улицу или в отдельную комнату. Свидетелей же больших
оргий оставалось, как правило, ничтожно мало - да и те после пережитого
представляли собой нечто настолько жалкое, трясущееся и сумасшедшее,
что никакой полезной информации новопоступившие от них узнать не
могли.

Они видели, что периодически кого-то из них выводят и уже не возвращают

обратно. Скорее всего, они могли слышать глухие, отчаянные хрипы тех,
кого пытали за стенкой. Да, подсознательно они могли догадываться, что
что-то здесь не так. Но на меня, вошедшую в их временное обиталище, они
смотрели скорее с интересом, нежели со страхом.

В их глазах... Высокая, мощная, очень красивая молодая женщина с

бархатным, невероятно уверенным похотливо-хищным взглядом. Явно
хозяйка. Пришла, чтобы?.. Да, я была для них любопытным объектом.
Несмотря на всю ту ауру потусторонней жути, которая меня окружала с тех
самых пор, как я стала собой...

Неторопливо, вглядываясь каждому в глаза, я двигалась вдоль рядов нар.

Мой взгляд уже заволакивался дымящейся томностью; я хотела... Я спиной
чувствовала их обострившиеся лица, провожающие меня выражением
какого-то почти возмущѐнного изумления, за гранью обычных
человеческих эмоций. Я явно не вписывалась в систему их взглядов. Не
переставая при этом быть чем-то смутно желанным.

Дойдя до самого конца, я остановилась - и вдруг резко развернулась к ним.

Словно порыв ветра пробежал по помещению; все замерли в напряжѐнном
ожидании, кожей ощутив, как стремительно наполняет меня что-то
невыразимо концентрированное и смертоносное, разливаясь по бараку,
заставляя сердца сжиматься и трепетать в каком-то непроизвольном
отчуждении.

Я облизывала губы влажным, подрагивающим языком, ощущая, как

заливает горло мощный поток едкой, насыщенной ферментами, слюны. Как
расползается скручивающая боль между ног - я вся была комком
вожделения, я не могла смотреть на столь привлекательное живое мясо без
того, чтобы не раскрылась во мне, во всю ширину...

- С-с-смотрите на меня, - прошипела я, и по коже пошли мурашки,

вплавляясь в меня вместе с пристальными, обезумевшими взглядами жертв.
Сзади меня находились ещѐ не убранные из помещения - а, возможно,
намеренно оставленные - строительные леса. Я присела на них, распахивая
плащ, раздвигая свои хищные, дрожащие жилами, бѐдра, разом обнажая
глубинную, голодную плоть.

Сегодня на ногах моих вместо привычных ботинок было нечто невероятно

изящное, на очень высоком и остром каблуке, перевивающее чѐрными
ремнями икры почти до колен - мой спутник говорил, что это создаѐт
воистину поразительный эффект. Я специально одела эту обувь, на которой
за пару дней насобачилась ходить ещѐ увереннее, чем в своих военных,
дабы ещѐ сильнее поиздеваться над наивными, пока ничего не
подозревающими узниками; может быть, подразнить надзирателя... Да,
возбуждение достигло своего предела. Они лишь ждали сигнала.

- Ну? - улыбнулась я, пробегая взглядом по их лицам. Моѐ пристальное,

даже сквозь застлавшую всѐ горячую пелену, внимание выцепило из толпы
одного, почему-то больше других показавшегося мне подходящим на роль
первого. - Ты. Да, ты. Иди сюда...

Он почти сорвался с места, движения его были судорожны и порывисты -

да, я готов, вот он - я... Миг - и его тело соприкоснулось с моим, пронзая
нас обоих резким разрядом электричества. Я почувствовала, с какой
жадностью вывернулась моя дыра, поглощая плоть накрывшего меня
мужчины. Чѐрт... я больше не могла сдерживаться, и разом, одним ударом
стальных челюстей, раздробила ему плечо и часть грудной клетки, словно
раскалѐнным ножом разрезая лѐгкое.

Ха. И вот уже он - поток потустороннего ужаса, взвившийся сотнями

трепещущих бабочек в холодном урагане, стремительно охватывающий
отшатнувшуюся толпу. Я торжествующе улыбалась, затягивая в себя и
проглатывая откушенную руку, утопая в этом грандиозном, безбрежном
потоке. Мне хотелось дико, жестоко смеяться - над ними, над всеми, так
больно обманувшимися в своих надеждах на лучшее. И я смеялась,
захлѐбываясь кровью всѐ ещѐ прыгающего на мне самца - быстрее, ещѐ
быстрее, не останавливайся...
Его оргазм переходил в конвульсии, когда я, приподнявшись и
извернувшись, доела его уже до поясницы.

И ещѐ не утихли последние вздрагивания, когда он исчез во мне совсем...

Довольная и окровавленная, ухмыляясь во весь рот, я лежала перед

несколькими сотнями зрителей и любовалась - их - запредельными
эмоциями, за самоей напряжѐнной, бритвенной гранью сознания.
Собственным белым, расплавленным образом с распахнувшимся чѐрным
порталом посередине, пляшущим в их, разом раскрывших истину, взорах.
Невинной голубоватостью только что очистившейся кожи - я по-прежнему
лежала в своѐм неизменном виде, и только большая тѐмная лужа на полу
свидетельствовала о том, что происходившее здесь минуты назад не было
галлюцинацией, и их случайного сотоварища действительно больше... нет.

Мне хотелось ещѐ. Ещѐ много... Всех...

Да, много работы завтра предстоит охотникам.

Отверстие меж моих ног пульсировало и перетекало, заключая в себе мрак.

Я видела, как, прорвавшись сквозь изживший себя бумажный, отвалившийся
ужас, из узников бешеным фонтаном потекло дикое, безумное и -
последнее желание. Так глубоко скрывавшееся в них, под вялыми масками
человеческих слабостей. Во всех. Во всех.

Сонм бледных, полупрозрачных мотыльков, жаждущих изнасиловать одну...

самку богомола.

Что ж, я была не против.

- Подходим по одному, - мой голос был глухим и лающим, напоминая

искажѐнный звук мегафона; и помещение сразу потекло завораживающей
суетой свивающихся тел. - В порядке строгой очереди. Ты!

М-м... Я не помню, сколько ушло в меня тогда, стремительно, один за

другим... До той самой поры, когда я, удовлетворѐнная и отяжелевшая,
встала с "лесов", пьяным, затуманенным взором оглядывая поредевшую как
минимум в два раза толпу, весь мир слился для меня в одно лишь
растворяющее наслаждение, великое и запредельное, пронзающее меня
бесчисленными оргазмическими судорогами, дающее вожделенную пищу
моему бездонному нутру - быстрее, ещѐ быстрее...
Я стояла перед оставшимися, сильная и прекрасная, пышущая едким жаром,
с разметавшейся гривой чѐрных волос и ярко-багровыми от пережитого
возбуждения, губами. И все их предыдущие эмоции и порывы тоже
сгорали, послойно, постепенно - о, как я люблю сжигать... Они
просыпались. Они начинали осознавать ту самую действительность, в
которую изначально и планировалось их попадание.

Мою действительность.

И, попавшие в неѐ, они уже смогли - адекватно, не запорашивая сознание

ненужными эмоциями - задать вопрос, единый на всех, льющийся на
поверхность, не произнесѐнный вслух, но уже рвущийся сквозь
истончившуюся ментальную оболочку:

- ...кто же ты?..

Я смотрела на них с улыбкой, чуть наклонив голову.

Я молчала.

Но тѐмное, змеиное шевеление постепенно стало явственным в самом углу

- это вылез на свет один из сумасшедших, оставшийся ещѐ с прошлых
оргий, не поддавшийся моему не слишком навязчивому, тотальному
воздействию на неопытную массу.

Его глаза были чисты и почти яростны, когда он вышел к толпе. Ко мне он
не приближался, словно боясь поражения электрическим током. Но я
чувствовала, как собранна в последней готовности каждая клетка его тела.
Сказать, сказать не надеясь ни на что, и уж затем погибнуть - да, ради
очистки собственной совести, дабы не мучиться ещѐ и после смерти...

Я с ироническим интересом смотрела на него, но он словно бы не замечал

моего взгляда. Перераспределение приоритетов в критической ситуации.
Как всѐ это знакомо...

- Братья мои, - голос его был скребуще-сух, но при этом неестественно

чист. - Я не мог достучаться до вас тогда, когда вас, словно спелѐнатых
младенцев, притащили сюда эти твари. Вы считали меня юродивым и
ненормальным. Но теперь, когда вы, наконец, собственными глазами
узрели ситуацию, я могу сказать.
Вы задаѐте вопрос ей. Что она вам может ответить? Я вас всех спрашиваю -
что? Она не человек. Они все - не люди. Они приносят нас сюда только
затем, чтобы сожрать. Это - их главная потребность.

В прошлый раз я сам был свидетелем, как эта тварь разом сожрала
полсотни моих товарищей по несчастью. Остальных - растерзала
жесточайшим образом, видимо, не в силах больше в себя впихнуть. Я спасся
чудом: меня попросту не заметили. А теперь то же самое происходит и с
вами. Зачем я вам это говорю? Братья, у нас есть выбор: умереть в
неведении, беспомощно, не в силах что-либо сделать даже мысленно, или -
быть готовыми, обладая знанием, и уйти мужественно, как воины. Не
поддаваясь на все их психологические провокации. Не ведясь на грешные и
гибельные женские ласки. Я всех призываю идти за мной! Хотите ли вы
бороться, дабы очистить свои души?

"Да", - было написано в отвердевших, сощуренных глазах толпы.

Стадо. Мясо. О, чѐрт, как же ими легко управлять... Даже говоря полную
правду, к которой они не приспособлены, казалось бы, генетически.

Надзиратель на входе удивлѐнно смотрел на меня, внимательно

слушающую речь внезапно объявившегося проводника. Я по-прежнему
улыбалась, но улыбка эта неуловимо трансформировалась в жѐсткую
насмешку.

- А теперь послушай меня, дорогой мой проповедник, - заговорила я, и

толпа вздрогнула от неестественной текучести моего обволакивающе-
низкого голоса, раздавшегося в помещении. - Уж не думаешь ли ты, что
твоя однобокая точка зрения единственная имеет право на существование?
Да, мы - не люди. И не хотим ими быть. Никогда в жизни я не променяю
своѐ существование, яростное, яркое, огненным восторгом бьющееся в
каждой жилке, на унылое пережѐвывание силосной жвачки. Как делаете это
вы. Что ж, ваш выбор и ваше право.

Но кто сказал, что мягкосердечность - бесспорный показатель мудрости и

разума? Никто из великих, в том числе из великих светлых, такого не
говорил. "Светлые" лишь показывали пути для "светлых". Нас называли,
максимум, врагами, но врагами достойными. Хотя и это не совсем так: мы -
регуляторы. Необходимые регуляторы вашего общества, дорогой мой друг.
И только такие недопонимающие "последователи"-догматики, как ты,
могли приписать нам отсутствие сознания. Это означает лишь то, что слепы
вы сами.

В частности, ты сам не был мною незамечен. Ты был оставлен намеренно и

целенаправленно: я видела в тебе потенциал, и раскрыть его можно было
только через пытку. В том числе, психологическую. Вспомни о
"великомучениках". Слабая, ни на что больше не годная масса, если ты
заметил, уходит быстро и легко, и ещѐ не факт, что они мучаются после
смерти. Это - их путь.

А твой путь - да, действительно, как ты выразился, "путь воина". Но многие

ли захотят им идти? Многим ли, спрашиваю я, ЭТО БУДЕТ НАДО?

...Толпа смотрела на меня напряжѐнно и чуть недопонимающе. Ха. Что ж...

- Вам нужен пример? - по моему лицу вновь скользнула лѐгкая улыбка. -

Так стойте же и смотрите, как умирают воины.

...Кажется, он был измотан до предела. По иссохшему лицу его лился

холодный пот; сгорбившееся тело тряслось и дрожало. Он израсходовал
все свои оставшиеся силы на попытку воздействия, почти полностью
перешибленную мной в отношении слушателей (что ж, сейчас уничтожится
и это самое "почти"), и убедительно разбитую мной внутри него же самого.
Он не хотел принимать моих слов. Для него это было бы гибелью. Но сил
на борьбу уже не оставалось...

И толпа стояла в отчуждении, когда я, одним небольшим усилием раскрыв

ему челюсти, вырвала вон розоватый, в белых пятнах, язык, заставив
незадачливого проповедника закашляться и захлебнуться потоком
собственной крови. Лишь ещѐ две фигуры ясно вырисовались где-то слева -
да, тоже из предыдущей партии - и, сжав зубы, остекленели в какой-то
последней, безумной готовности. Ничего большего противопоставить мне
они не могли.

Зато... Я неторопливо подошла к ним, глядя на них в упор. Идея, как всегда,
выплыла из чѐрной пустоты сама - острым краем когтя я разрезала вдоль
оставшийся у меня в руке кусок, вместе с упругим шариком миндалины, и,
по-прежнему буравя взглядом плавящиеся сознания, протянула им.

Вот и последняя преграда, наконец, была сломана - медленно, заворожѐнно

они взяли по куску ещѐ тѐплой плоти, всѐ так же медленно поднесли ко
рту... Я с удовольствием отметила мучительную, тошнотную эмоцию,
наплывшую на зрителей; но воздействия не ослабила, ибо объекты были
слишком сильны, чтобы совершить такое, совершенно противоречащее их
природе, действие лишь на остаточном эффекте. И отпустила их лишь
тогда, когда, мучительно давясь, они доели последние остатки - давайте
же, прочувствуйте, что вы сделали, ощутите это каждой клеточкой вашей
бьющейся в агонии, "совести"...

И они ощутили - всѐ ярче, всѐ яснее... Вылезшие из орбит, совершенно

прозрачные глаза, безумные содрогания... Оставив их и дальше вариться в
котле дичайшего внутреннего несоответствия, я вновь развернулась к
плюющемуся кровью первому - он стоял на коленях, уперевшись ладонями
в земляной пол, и с глухим воем выхаркивал наружу густые тѐмные пятна -
и, вздѐрнув его за шкирку, швырнула на наиболее удобный в этом
помещении, плацдарм для пыток, - на леса.

- Что ж... - я склонилась над ним, мягко, почти ласково заводя ладонь под
кожу руки. Нащупала в резиново-скользком и горячем подвижный шарик
сустава. Ах-х, чѐрт... моѐ внутреннее содрогнулось от вновь нарастающего
возбуждения, когда я, всей кожей ощущая почти материальную боль
жертвы, сжала сустав в руке, одним давлением разделяя его на две
отдельные кости.

Он выгибался и хрипел, дѐргаясь в запредельной болевой судороге.

Я пошла выше, таким же манером расправляясь с суставом плеча.

Ну же, где твой пресловутый внутренний стержень? - я отделила и

вытащила наружу ключицу. - Здесь? А может, здесь? - я давила в ладони
позвонки, один за другим, отмечая, как обездвиживаются, переставая
дѐргаться, его конечности. Бесформенное тело становилось совершенно
ненормально-резиновым, словно разрезанная и распяленная по плоскости
пластиковая кукла. Глаза угасали, безобразно-мутные и мѐртвые.

"О, нет", - промелькнуло в моѐм мозгу. Рано, чѐрт, как рано... Видимо, запас
его прочности иссяк ещѐ тогда, в период между оргиями... Пожалуй, я этого
не учла. Но всѐ равно...

Я склонилась над ним, внимательно всматриваясь в лицо, слизывая тѐмную

кровь со щеки. Мускулы щеки ещѐ подѐргивались, но - инертен, он был
инертен. Бесполезное, мѐртвое мясо. Завтра его отправят в холодильник. А
я такое не ем.

Да, с недавних пор... Оскалившись, я развернулась ко всѐ ещѐ стоящим в

ступоре, зрителям, только сейчас, кажется, начинающим осознавать весь
ужас положения... Они возвращались в свои сознания, просыпаясь. В их
глазах брезжил рассвет.

- Г-р-р... - глухо клокоча, внутри меня начала подниматься ярость. Ох,

сейчас повеселимся... Мои зубы были до самых дѐсен обнажены в ухмылке,
когда я, одним прыжком преодолев пятиметровое расстояние, бросилась на
толпу.

По сравнению с обычным состоянием, мои движения были довольно

медленны и неуклюжи: давало о себе знать полное нутро, уже, впрочем,
частично переработавшее поступивший материал - не имеющее видимой
внешней стороны, оно, тем не менее, оказывало ощутимое влияние на
физическую массу. Но по сравнению с ополоумевшими от ужаса
человечками я была быстра, очень быстра. Я настигала их в одно
мгновение, я терзала их сразу по двое, по трое - и краем глаза видела, как
надзиратель, оперативно оценив ситуацию, наглухо закрыл дощатую дверь;
лишь горящий, сощуренный глаз был виден сквозь щель: он продолжал
наблюдать из относительно безопасного укрытия.

Теперь они были заперты в клетке с тигром. И я никого не собиралась

упускать.

Я рвала их на части руками, выдирала огромные куски тел зубами, глотая,

глотая... сколько уже мѐртвых, располовиненных, изгрызенных тел было
растоптано под ногами пытающихся спастись, людей и моими острыми
каблуками. Да, я была крайне расточительна, но кто посмел бы вменять это
мне в вину? Всю мѐртвую органику - в холодильник. Ещѐ пригодится -
откармливать новых. Или, может быть, станет очередной "радостью
некрофила".

И как-то сразу их стало меньше, совсем мало... и, прикончив очередную

жертву, я с удивлением обнаружила, что по помещению, всѐ ещѐ в
безумном ужасе, мечется лишь один человек.

Выскользнув из-под свалившегося на меня, плещущего алой кровью, тела, я

развернулась, словно змея, в сторону ещѐ живого мяса. Он, по-моему, даже
не видел меня - он пытался спрятаться, забиться в тѐмный угол; но видимо,
в мозгу его что-то переклинило, потому что он лишь тупо тыкался в
деревянные стойки, врезаясь в них лбом и наставляя себе синяки. Издав
короткий насмешливый рык, я одним точным броском переместила своѐ
вконец отяжелевшее тело в сторону жертвы. Миг - и мои острые когти
вонзились ему в спину, а голова и плечо, издав лишь лѐгкий дымок
недоумения, разом исчезли в распахнувшейся пасти...

...Я даже поленилась спихнуть с себя тѐплый, растерзанный труп - руки и

ноги словно налились свинцом, туловище вообще перестало ощущаться. Я
просто лежала навзничь на куче мѐртвой, наконец успокоившейся плоти,
сверху прикрытая ею же, и сквозь полуприкрытые веки смотрела на жѐлтую
лампочку в вышине. Мне было хорошо и уютно. Внутри огромным гулом
пульсировала чернота, вязкой жидкостью заливала мозг, закладывала уши,
затягивая в себя - всѐ, всѐ, что я поглотила... Она свивалась в воронку,
пепельно-серую по краю, проваливая меня в бессознание. И я знала, что вот
- стоит лишь преодолеть тяжкие, мутные ворота, как я расплывусь
окончательно, и тогда - всѐ станет хорошо...

Неутомимый YF пробил по своим каналам доставку каких-то левых людей

- что-то вроде бродяг, сумасшедших, сирот и прочих "отбросов общества",
сгоняемых в различные учреждения и зачастую пропадающих оттуда
бесследно. На еду из них шѐл очень малый процент, за
неудовлетворительным качеством продукта; зато на работы и на топливо
материал вполне годился, с лихвой пополняя острую нехватку жертв,
доставляемых охотниками...

- Послушай... - сказал он, отворачиваясь от окна. - Но ведь это - ещѐ только

промежуточная стадия?

Я развернулась и присела на подоконник, искоса разглядывая гладкий

белый кафель стен.

- Разумеется, я не остановлюсь на этом, - я криво усмехнулась, устремляя

взгляд к высокому, покрытому колышущимися пересечениями серых теней,
потолку. Большая хрустальная люстра в сочетании со сплошными
больнично-кафельными стенами смотрелась довольно дико, но именно на
этом сочетании я настояла - это будоражило меня, держало моѐ
психологическое состояние в некотором тонусе. - Но пока я немного
закреплюсь на этом плато. Пока мне комфортно, пока у меня не появилось
иных потребностей...

Бледный, почти лимонный свет на кафеле. Глухие содрогания, серая

прострация и неспешные мысли. Я лежала на совершенно новом и чистом
пружинном матрасе, забившемся в угол просторной, гулкой комнаты, и по
моему телу изредка пробегали судороги в ответ на редкие, медленные
толчки моего спутника, накрывшего меня сверху. Его лицо было суровым и
потусторонним, обострившись и сконцентрировавшись в отсутствии. Он не
смотрел мне в глаза - нам не нужен был эмоциональный контакт. Его
сознание было сосредоточено лишь на одном. На передаче энергии телу,
что лежало под ним.

Это был акт питания.

Сегодня нам не было нужды впадать в неистовство. В последнее время я

начала сильно уставать - набравший обороты лагерь отнимал у меня почти
все силы. Он чувствовал это всей внутренностью. Ему было плохо тогда же,
когда было плохо мне. Я знала: он отдал бы всѐ, чтобы я не страдала. И я
принимала от него эту помощь: лишь потому, что это было нашей взаимной
потребностью.

Вложить силы в дитя - лагерь - он мог только через женщину... Внутри его
природы попросту было слишком много границ.

И, улетая в зону белого шума, гулкое и серое пространство с далѐкими,

невероятно объѐмными мегафонными выкриками, я принимала его в себя -
сдавив его ноги напрягшимися бѐдрами, зажав его орган тесным, цепким
капканом...

В дымке очень раннего ноябрьского утра лагерь казался тяжѐлым и

тоскливым. Лишь уютно горели огоньки окон в "комендатуре", просвечивая
сквозь прозрачные сплетения колючей проволоки - лишь они были
живыми и тѐплыми, словно приглашая отгородиться от всего остального
мира, там, в уютной комнате, и забыть о глобальной пустоте, особенно
отчѐтливо сегодня сотрясающей окружающий мир...

Но я была ледяной статуей. Я стояла, вытянувшись в почти вопросительную

струну, повернув каменное лицо в сторону бараков, и смотрела, смотрела
туда, где ветер носил клоки дыма на фоне неохотно встающего, неумытого,
ещѐ только зарождающегося оранжевого рассвета. Мне нужно было
подумать, и подумать хорошо. Внутри меня опять намечался перелом.

С чем это было связано? С тем ли, что на землю незримо опускалась осень,
с тем ли, что лагерь, выпив из меня силы, оставил меня сухой, открытой и
готовой к приятию нового, или же с тем, что внутренне я начала всѐ
сильнее отдаляться от нашего сплочѐнного сообщества, работающего там,
за колючей проволокой? Да, после того, как я сожрала того надзирателя,
они действительно стали относиться ко мне по-другому, вплоть до
суеверного ужаса. Но я знала, что дело было не в этом - дело было во мне
самой. И надзирателя я съела лишь потому, что во мне начало
пробуждаться что-то, подниматься с глубины, требуя даже не большего, но
качественно иного...

...Я чувствовала, что такое животное, как человек, перестало приносить

удовлетворение моему внутреннему.

Питаться людьми пристало нашим периферийным работникам. Во мне же

пробуждался иной инстинкт. Инстинкт, призванный заставить меня
регулировать регуляторов. Всѐ возрастающая и проясняющаяся склонность к
каннибализму.

Чей острый предвестник посетил меня ещѐ тогда, зимой, когда лагерь
только зарождался...

"Ну наконец-то", - обнажив в усмешке зубы, торжествующе говорило что-то

внутри меня. Но другой голос мудро подсказывал, что в связи с этим могут
начаться затруднения. Для того, чтобы я могла развернуться в этом
направлении, требовалась совсем иная система. Гораздо более глобальная
система. Опять работать...

Впрочем, о том, что лагерь промежуточен, я знала с самого начала. Мне

требовалось встать над целой системой таких лагерей. Над всем
человечеством. И мои проявляющиеся природные склонности лишь
толкали меня вперѐд. Занять своѐ истинное место...

"А". - Я оскалилась, повернувшись в сторону комендатуры. Спастись?

Пожалуй. На несколько кратких мгновений, временно укрепиться, чтобы
спокойно переварить поток мыслей. И уж затем - снова вперѐд, навстречу
миру...
...Да, казалось бы, тогда ничто не предвещало беды. Стояла тихая, тихая
ночь, изредка нарушаемая лишь резкими, властными окриками - и
смутными, хриплыми стонами тех, кого пытали в закоулках бараков.
Подтянув колени к подбородку, я сидела на скользком целлофане ложа в
помещении комендатуры и задумчиво смотрела на тусклую жѐлтую
лампочку, свисающую с потолка. Царящие здесь обычно YF с подругой
ушли совершать личный обход, который, учитывая всѐ время, потраченное
на неминуемые попутные "развлечения", мог растянуться часа на три-
четыре; мой спутник тоже отсутствовал - сегодня ему захотелось посетить
женские бараки. Посему я осталась в гордом одиночестве. Мне сегодня не
хотелось ни видеть людей, ни убивать их - это было приевшейся рутиной,
уже не разжигающей во мне былого огня. Люди были слишком мелки и
бедны на энергию. Мною владело смутное ощущение, что что-то пора
менять.

Мне хотелось погрузиться в бездну, оторвавшись от всего, мне хотелось

неограниченной беспредельности. И неважно, каким путѐм это было бы
достигнуто. Пусть бы даже и через методы, которые для обычной меня
были неприемлемы. Пусть даже и потеряв свою звериную форму, но
улететь - куда угодно...

Мною владело бесконечное презрение ко всем этим суетящимся на

территории, периферийным работникам. К ушедшей на обход,
комендантской парочке. Даже к моему спутнику, отправившемуся
насиловать и потрошить ничтожных человеческих самок. О, чѐрт, дорогие
мои, как же всѐ мелко и неуместно... Впрочем, я знала, что не виноват и не
заслужил моего презрения никто из них - они искренне удовлетворяли свои
потребности, ещѐ получая от этого живые, не замутнѐнные скептицизмом
привыкания, ощущения. Просто что-то ломалось во мне самой, вызывая
тотальное ощущение отторжения от прошлого.

Из прострации меня вывел звук открывающейся двери. Я лениво подняла

голову и взглянула на существо, появившееся на пороге. Надзиратель в
остолбенении застыл, словно пригвождѐнный - настолько тяжѐл был мой
взгляд, ещѐ не выплывший из бескрайних бездн, в которых я витала.

- А что, YF отошѐл? - его узкий, приоткрывшийся рот напоминал чѐрную

ленту; и вдруг, затронутая видом этого тонкого сурового рта, пробудилась
концентрированная вспышка в моей груди, возвращая давно забытое
ощущение возбуждения на пределе отвращения. Узкая, слепая рана, прорезь
в чѐрную пустоту... Говори же, говори, не останавливайся...

Но он молчал, видимо, ожидая ответа. Я усмехнулась, возвращая какую-то

часть своего сознания в привычное рабочее состояние. Он заметил моѐ
ментальное усилие; зрачки его расширились - кажется, он начинал
понимать, в каком состоянии я только что находилась.

- Я лучше потом зайду, - сказал он, и ещѐ одну пронзительную вспышку

пробудил во мне шевельнувшийся червь его рта.

- СТОЙ. - Одним усилием воли я остановила его, уже разворачивавшегося к

выходу, на полдороге. Не смей уходить. Кажется, я нащупала струну...

- Проходи, мы всѐ сейчас выясним, - тоном, не терпящим возражений,

сказала я.

Он, конечно, мог догадаться, что здесь что-то не так - я никогда не

занималась решением конкретных, рутинных вопросов, да и состояние моѐ
слишком уж прямо наводило на мысль, что за этим приглашением могло, в
принципе, последовать всѐ, что угодно. Они вообще предпочитали ко мне
не приближаться, в особенности, когда рядом не было моего спутника -
лишѐнная формирующего мужского элемента рядом, я становилась
слишком опасной и неуправляемой. И мой внутренний контроль любезно
предоставлял власть моим желаниям - ведь им пресекались только те
действия, которые были небезопасны для меня самой.

Но что его воля могла поделать против моей? Он прошѐл и послушно сел
рядом - жилистый, белый, с очень узким, более чем привлекательным
лицом, впалыми щеками и жѐсткими глазами. Я кожей чувствовала силу,
исходящую от него. Свежий приток... не приторно-сладкая, водянистая
кровь опостылевших человеков, а тѐмный, густой концентрированный яд,
трепещущим восторгом отдающийся в каждой клетке тела...

Я облизнула губы острым кончиком языка. Взять его ладонь, поцеловать...

впиться в неѐ зубами, дробя челюстями жилы и кости, пойти вверх по руке,
добраться до рѐбер, хрустящих в зубах, словно нежные вафли... Чѐрная,
чѐрная кровь. Такая же, как и моя. О, чѐрт...

- Так что ты хотел мне сказать? - одним движением я содрала с него плащ,
и он остался предо мной совершенно беззащитным - тонким и обнажѐнным.
Его огромные зрачки, устремлѐнные на меня, пульсировали и сжимались.
О, он знал, он всѐ знал, он отличался незаурядным умом - недаром же он
занимал довольно высокое место в лагерной иерархии... Слишком уж часто
они все видели меня в подобном состоянии, и для тех, кто оказывался
вокруг, ничем хорошим это не заканчивалось.

- Ты собираешься меня?.. - он не договорил, увидев мою широкую, хищную

улыбку, слишком уж ясно подтверждающую его слова. Он отклонился
назад, без того бледные скулы его побелели окончательно... и вдруг с
неестественным, яростным криком попытался вырваться; разом
трансформировалась его внешность, проявляя скрытый под маской,
биомеханизм. Я оскалилась и, выгнувшись, одним прыжком повалила его,
подмяла под себя, в свою очередь скидывая маску. Я чувствовала, как глаза
мои вспыхнули белым огнѐм, когда, распяв под собой обездвиженного
моим весом надзирателя, я впилась зубами ему в голову; и вновь
пробуждалось во мне былое вожделение, сметая вялое, сухое безразличие,
когда я, наслаждаясь резким привкусом вязкой крови, пожирала
дѐргающееся в сильных, направленных конвульсиях, всѐ ещѐ
сопротивляющееся тело. Я даже почти не обратила внимания, как на пороге
появился ещѐ кто-то - и, закашлявшись, отшатнулся и кинулся прочь; как
рядом со мной появился мой спутник в сопровождении ещѐ каких-то
существ - кажется, там был и YF, но я бы не взялась сказать наверняка.
Оторвавшись от последнего оставшегося огрызка ноги, я посмотрела на них
злым, мутным взором - о, как же вы все невовремя, товарищи... Мой спутник
сморщился, кивнул - и, махнув рукой, отошѐл. Я не видела, куда делись
остальные. Когда я проглотила последний кусок и подняла голову,
оглядывая окружающее пространство, в помещении находился только он.

Он пристально смотрел на меня, и на напрягшихся скулах его проступали

желваки. Упѐршись в полиэтилен руками, я медленно трансформировалась
обратно. ДА, я нащупала путь. Охх... даже ты ещѐ пока не понимаешь. Не
понимаешь?..

Он опустил голову и с усмешкой помотал головой. Я присела на угол

стола, прислонѐнного к стене, насмешливо глядя на спутника. Словно
пробудившись от тяжкого сна, он подошѐл к ложу, задумчиво взял в руки
пустой плащ, уже идущий обширными разъеденными пятнами. Снова
взглянул на меня.
Я улыбнулась и, урча, потѐрлась головой о шершавый кирпич. Во мне
варилась яркая, яростная пища... во мне преобразовывалась чужая суть. Тебе
ли не знать...

- Он был хорошим работником... - почти безразлично сказал мой спутник,

всѐ ещѐ вертя плащ в руках. На гладкой чѐрной коже блестел в тусклом
свете лампочки великолепно начищенный металл многочисленных знаков
отличия.

- Я тоже хороший работник, - глухо отозвалась я.

Он вскинул на меня живой и острый взгляд, кажется, начиная понимать.

Ни работать, ни жить без этого я теперь бы не смогла. Лучше пожертвовать

надзирателем, чем...

- Да, теперь ты такая... - тихо проговорил он. - Кажется, опять наступает

пора изменений?

- А вот здесь ты прав, - я улыбнулась болезненно-мудрой полуулыбкой. -

Теперь нам остаѐтся только ждать...

- Да, эти дыры - только промежуточные пасти, отсылающие в иное

пространство, - говорила я, любуясь вертикальными бликами на
гофрированном железном листе, идущем по низу стены. Уютные,
светящиеся жѐлтым, окна сегодня всѐ-таки приняли меня, на время замкнув
в ограниченное пространство. - Но они питаются самой энергией
переформировки затянутых ими объектов; умирают же не оттого, что
переполняются, а лишь оттого, что растворяющая деятельность рано или
поздно растворяет и их собственную форму...

Подруга YF задумчиво подняла голову, словно намереваясь сквозь толщу

затерянного в густых тенях, высокого потолка разглядеть бездонную
черноту космоса.

- Это очень похоже на пищеварение, - наконец, сказала она. - Какая-то часть

поступившего материала усваивается и становится частью самой дыры -
точнее, системы, которая обрамляет еѐ, вроде наших тел. Какая-то же -
проходит, не перевариваясь, и выходит, очищенная, с другого конца.

- Или проходит полный цикл по системе дыры и рождается заново, -

улыбнулась я.
Она взглянула на меня почти с удивлением - но в следующий момент
решительно кивнула.

- Да.

- Но одно меня радует, - я упѐрлась руками в пол, клыки мои обнажились в

ухмылке. - Сколько бы ни растворялись те формы, которые образуют
обрамление моей дыры, сама растворяющая суть во мне всегда останется
неизменной. Пока есть она, есть я. Поэтому я и не боюсь. И не страшусь
своих нарастающих вожделений, которые могут разрушить меня, - голос
мой стал хриплым, в глазах появился блеск. - Это было бы попросту
глупо.

Она придвинулась ко мне, легко коснулась рукой моей обнажѐнной кожи.

- Да, ты меняешься, - еѐ пальцы скользнули по моей спине, и я

почувствовала довольно ощутимый разряд электричества, пробежавший
между еѐ ладонью и моей выпершей лопаткой. - Это кажется смешным, но
порой твоя растущая безграничность завораживает даже меня. Я понимаю,
что у нас не настолько критическая разница в силе, чтобы я могла оказаться
в твоей пасти, - она усмехнулась. - Но такие ощущения иногда
проскальзывают.

Я быстро глянула на неѐ, чуть заметно улыбнулась.

- Вот видишь. А теперь подумай, как воспринимают меня они...

- Они все любят и боятся тебя до безумия. Мне ли не знать...

- Да, пожалуй. Словно звѐзды, стягивающиеся к центру галактики, в

котором... А ещѐ относятся как к чему-то потустороннему, недоступному.
Критическая разница, мда, ты вспомнила про неѐ как нельзя к месту.
Разница всѐ возрастает. Я - совершенно иного уровня, чем они, и развиваюсь
я гораздо быстрее.

- Неужели система становится нестабильной? - в еѐ голосе чувствовалась

тревога.

- Скоро я передам систему тебе, - мне стало почти грустно. - Ты будешь

единственным центром этой галактики, когда я пойду выше... Справишься?
- Справлюсь, - кивнула она. - В последнее время я тоже заметно
усилилась...

- Ох, какие масштабы открываются передо мной, - я вдохновенно подняла

голову. - Планеты-песчинки, звѐзды-точки - все, все они, свиваясь в облако
горячего газа, исчезают во мне, набрав поистине немыслимую скорость,
растеряв даже саму свою суть... Искажение реальности в их последние,
последние миги, когда они начинают прозревать - они, все...

- ...и сущность любой войны приближается к этому, - задумчиво сказала

она. - К облаку газа, если быть точнее...

- Ты была здесь тогда? - я резко зафиксировала лицо в еѐ направлении.

- Когда ты съела надзирателя? - рассеянно переспросила она. - Нет, я

задержалась в бараке. YF был. Они все жутко перепугались, когда увидели
это - в частности, своего благоверного мне пришлось восстанавливать дня
два. И перепугались даже не оттого, что имел место сам факт (сама знаешь,
каннибализм в нашей среде - не редкость), а именно потому, что увидели
твоѐ внутреннее, не подготовившись.

- Ну, это понятно, - хмыкнула я.

- YF пытался, впрочем, придумать этому рациональное объяснение -

например, то, что съедена была не слабая, отбракованная особь (как это
обычно и бывает), а хороший, сильный работник. Но стоило мне задать ему
вопрос: "а почему произошло именно это?" - как он тотчас же всѐ понял.

- Ох, самцы, вечно им приходится ломать внутри себя рамки, - криво

усмехнулась я.

Я видела злое, побелевшее лицо моего спутника. Я видела, как дрожали

жилы на его висках. Но обычная флегматичность моего собственного взора
никуда не исчезла - лишь слегка разбавилась интересом и пронзительным
предчувствием свершения давно ожидаемого, когда я подняла глаза на
вошедших.

Они молчали. Молчал мой спутник. Молчала и я, мысленно прикидывая,

как ловчее расправиться с троицей, если что-то вдруг пойдѐт не так. Однако
ситуация, похоже, обещала быть удачной - никакой угрозы, полная
совместимость. Я уже готова и, похоже, готовы они.
- Надо полагать, это вы? - мельком смерив взглядом моего спутника,
обратился ко мне передний - очевидно, главный. Ох и влетит тебе за такое
пренебрежение к высшему самцу. Впрочем...

- Чем обязана? - отозвалась я, не меняя позы.

Он сразу изменился в лице, оживился и, как мне показалось, даже

обрадовался - разом со всей его фигуры слетела стальная маска
официальности, и он остался таким, как есть - живым, текучим и гибким
хищником, уже не вынужденным скрываться под ледяной коркой статуи.
Заметно расслабились и его сопровождающие. И даже изливаемый
люстрой на кафель, лимонный свет, казалось, облегчѐнно и радостно
побледнел, разом растворяя натянутость атмосферы.

- Надо полагать, ты знаешь, кто мы? - он присел рядом со мной на матрас.

Двое остальных вопросительно смотрели на меня; я кивнула, и они
опустились следом.

- Надо полагать, знаю, - усмехнулась я. - Представители текущего

управляющего аппарата планеты, не так ли?

- Верно, - кивнул он. - Мы давно наблюдаем за тобой, и мы довольны твоей

деятельностью - довольны той силой, которую ты в эту деятельность
привносишь. Мы знаем, кто ты. Ещѐ с той самой поры, как ты явилась вот
ему, - он кивнул на сидящего справа, - в видении. Лет шесть назад, если я
не ошибаюсь.

- Ах, да-да. - Смутно припомнился давний сон, в котором я, тогда ещѐ

неопытная девочка, пыталась протестовать против системы в разговоре с
каким-то чѐрным и расплывчатым еѐ представителем... а потом вдруг
поняла. Спиралевидные войска, стягивающиеся в одну точку, ввысь - ко
мне, тонкой, высокой и монументальной, словно постамент, тянущийся к
самому небу. Ощущение того, что теперь весь мир, засасывающийся в
воронку - одна сплошная я...

- А теперь мы здесь, и мы хотели бы предложить тебе... - он замялся,

словно подбирая слова.

- Пойти выше? - подсказала я. - Что ж, я согласна. Попытаюсь, во всяком

случае.
- Но ты ведь знаешь, что сразу ничего не делается. Пока что мы
предоставим тебе место, на котором ты не будешь ни в чѐм нуждаться, но - с
ограниченным контролем и небольшой ответственностью. Посмотрим, как
ты проявишь себя. Мы должны быть на сто процентов уверены, что ты
справишься. В перспективе же... всѐ зависит от твоих способностей. Границ
практически нет.

- Знаю, - ухмыльнулась я.

А вот вы, похоже, даже не знаете, на что я способна. Впрочем, предложение

более чем разумно. Инкубационный период строго необходим. Ну а там уж...
все увидят, что именно скрывается внутри меня.

"Как-то уж всѐ слишком похоже на многочисленные истории о звере в

клетке, - промелькнула в мозгу мысль. - Большая, спокойная плотоядная
махина принимает от содержащих еѐ хозяев живые жертвы, и вполне
довольна - лишь бы еѐ кормили. Ну а потом она вырастает из своей клетки,
еѐ голод перестаѐт удовлетворяться тем количеством жертв, которым еѐ
кормят - и вот тут-то начинается всѐ самое весѐлое. Впрочем, вполне
стандартная схема..."

- Но и у меня есть пара условий, - я резко повернула своѐ обострившееся

лицо к собеседнику.

- Да?

- Во-первых, я беру с собой моего спутника, - я кивнула на тонкую фигуру,

полусидящую на подоконнике, немного расслабившуюся, но ещѐ не совсем
вышедшую из своей хронической боевой готовности. - Во-вторых, вы
включаете лагерь, остающийся на попечении YF948 и его спутницы, в
общую систему мирового контроля - разумеется, тоже с перспективой
развития.

- Об этом можешь не беспокоиться, - улыбнулся он. - Это даже не условия.

- На всякий случай, - кивнула я.

- И что теперь? - задумчиво вопрошал мой спутник, глядя на

расстилающуюся из окна пустошь, залитую неземным светом особенно
ярко сегодня палящего, белого солнца. Но даже этот свет теперь казался
приятным, словно бы проистекающим из нашего истинного мира,
принадлежащим нам, только нам...
- Теперь? - рассеянно переспросила я; моя голова ещѐ немного кружилась
от внезапно нахлынувшей свободы и абсолютности. - Теперь, дорогой, всѐ
в наших руках. Грядѐт новая эра...

февраль 2010 - май 2010

//Any
Orthae

Восхождение на Фоор

Из окна автобуса я наблюдаю за тонкими волнистыми полосами облаков

медленно плывущих по яркому голубому небу. Солнце уже прошло зенит и
начинает двигаться к западу. Автобус иногда встряхивает на кочках,
заставляя пассажиров, и меня в том числе, слегка подпрыгивать на
сиденьях. В салоне стоит запах жженого горючего. Открытые люки в
потолке впускают поток свежего воздуха, хотя это не спасает от жары. Но
эти мелкие неприятности меня не тревожат. Я перевожу взгляд с неба на
горы, через которые мы едем. Горная дорога извилиста и зачастую
проходит по крутым склонам. Иногда можно увидеть растущие в долинах
леса.
От созерцания пейзажа меня отвлек быстро нарастающий скрежет. Автобус
заметно пошатнуло. Некоторые пассажиры обеспокоенно закрутили
головами. В следующее мгновение автобус резко тряхнуло. Я инстинктивно
схватился за подлокотники сиденья. Дальше все происходило очень
быстро: грохот, дезориентация в пространстве, крики, что-то ударило меня в
плечо, скрежет металла, несколько пассажиров прокатились по потолку,
звук трескающегося стекла, что-то попало мне в глаза, я зажмурился.
Через пару секунд все стихло. Я захотел протереть глаза и обнаружил, что
до сих пор впиваюсь руками в подлокотники. Отпустил. В плече
пульсирует тупая боль. Протер глаза и открыл их. Салон автобуса
покорежен. Пассажиры и водитель лежат на стене. Я понял, что автобус
лежит на боку, а я лежу вместе с ним. Поднялся на ноги, которые
отказываются выпрямляться полностью. Чуть не потеряв равновесие,
схватился рукой за спинку сиденья. Огляделся. Больше никто не двигался. Я
пытаюсь успокоиться и выровнять частое и тяжелое дыхание. Голове
справа мокро. Потрогал рукой, на ладони кровь. Пошатываясь, я вышел из
автобуса через то место, где еще недавно было ветровое стекло. Дорога
далеко вверху, на этот склон мне не забраться, нужно найти обход. Хочется
спать. Ноет плечо. Нельзя закрывать глаза, нужно идти.
Уже темнеет, а я еще не добрался до дороги. Голова кружится. Тяжело идти.
Я сажусь на землю, прислонившись спиной к дереву. Вижу нечетко, все
плывет. Слева вдалеке вижу какой-то свет. Наверное, свет от фар. Значит,
дорога в той стороне. У меня еще остались силы. Поднимаюсь, меня
шатает. Держась за деревья, продвигаюсь к свету.
Оказалось, что это не машина. И дороги нет. Это небольшая деревянная
хижина. Прохожу через калитку, подхожу к двери, толкаю ‒ заперто. Стучу
и сползаю по стене на крыльцо с пандусом. Сил совсем не осталось. Плечо
ноет невыносимо. Ноги гудят. Кровь с головы стекает по шее на грудь,
окрашивая рубашку в красный цвет. В горле пересохло. Я сижу уже
достаточно долго, но дверь никто не открывает. Я поворачиваюсь, чтобы
постучать снова, и слышу, как скрипнул засов. Дверь открывается. На
пороге я вижу женщину в инвалидном кресле. На вид ей около сорока или
пятидесяти, одета во что-то серое, похожее на мантию. Ее ноги покрыты
темно-серым пледом, на голове бледно-желтый расписанный цветками
платок, из-под которого на плечи и грудь падают длинные белые волосы.
‒ Ох, бедолага, ‒ вздыхает она, ‒ сможешь сам до кровати добраться?
Я пытаюсь подняться. Сначала на четвереньки. Опираюсь руками на стену.
Ноги дрожат. Женщина разворачивает кресло спинкой в мою сторону:
‒ Вот, держись.
Я ухватился за кресло и мы стали потихоньку двигаться вперед.
‒ Ложись здесь, ‒ сказала хозяйка, когда мы добрались до деревянной
кровати, ‒ я сейчас вернусь.
Я рухнул вниз. Плечо взвыло и челюсти сжались от боли. Вскоре женщина

принесла кружку с водой. Я приподнялся на локте и принялся жадно

глотать жидкость. Кажется, это не вода, а какая-то горьковатая теплая
травяная настойка. Я осушил кружку и отдал обратно. Я хотел поблагодарить
эту женщину и уже открыл рот, как хозяйка произнесла:
‒ Ничего не говори. Тебе нужно поспать. А я пока обработаю рану. Ее
прикосновение к моей голове ‒ последнее, что я запомнил, перед тем, как
провалился в сон.

//Any
I

Спал как мертвый. Проснулся голодный. Рассматриваю обстановку.

Бревенчатые стены, побеленный потолок, по углам паутина, резные
оконные рамы. Из мебели комоды да низко повешенные полки с
глиняными горшками, стеклянными колбами, подсвечниками и
разномастными коробочками. Дощатый пол. На полу кровать. На кровати я.
События вчерашнего дня вспыхнули в воспоминании и отдались давящей
болью в виске и пульсирующем плече. Я потрогал голову и нащупал
повязку. На плече тоже. Встал с кровати, под ногой скрипнула половица.
Из-за угла выехала женщина в кресле.
‒ Проснулся. Как себя чувствуешь? ‒ ее голос спокойный и мягкий, а взгляд
такой, будто мать смотрит на сына, перенесшего тяжелую операцию.
‒ Лучше, чем вчера, ‒ мой же голос после сна звучал хрипло, ‒ Спасибо
Вам.
‒ "Тебе", ‒ поправила меня женщина, ‒ я здесь одна и шизофрении у меня
нет. А вообще, зови меня Эльгина.
‒ Ноам, ‒ представился я.
‒ Рада знакомству, Ноам. ‒ она протянула мне руку и добавила, ‒ Но не
обстоятельствам, которые ему поспособствовали.
Я пожал руку Эльгины. Теплую сухую и мягкую.
Умывальник и туалет находились во дворе. Завершив все утренние
процедуры, я вернулся в дом, мы позавтракали и Эльгина взялась менять
мне повязку на голове и компресс на плече, которое опухло и отдавало
глухой болью при движении. Рана на голове начала затягиваться. После
перевязки мы вышли во двор и устроились в тени раскидистой яблони.
‒ Эльгина, я действительно благодарен тебе за то, что ты сделала для меня,
‒ я полез в карман и достал кошелек, ‒ здесь немного, но больше у меня
нет...
‒ Убери это, ‒ равнодушно проговорила женщина в кресле и укоряюще
взглянула на меня, ‒ здесь эта бутафория не в цене. Ах, да, ты ведь
неместный...
И Эльгина рассказала мне, куда я попал. Подножье горы Фоор. Это особое
место, здесь все равны. Здесь никто не наделен властью, поэтому каждый
поступает так, как велит ему сердце. Здесь особая валюта ‒ вещи и услуги,
а цена всегда договорная. Здесь стараются быть честными друг с другом,
поэтому лжи предпочитают молчание. У всех есть свои секреты, но есть
темы, которые не принято обсуждать ни с кем. Правда, какие именно темы,
Эльгина не сказала, сославшись на то, что всему свое время. Еще мы
договорились, что за лечение я заплачу помощью по хозяйству. Когда
окончательно поправлюсь, само собой.
День прошел незаметно. Перед сном Эльгина сняла мои повязки и смазала
плечо и рану на голове какими-то настойками. Мы пожелали друг другу
доброй ночи и отправились спать.

//Any
II

Проснувшись на следующее утро, я удивился своему состоянию. Рана на

голове полностью затянулась, а плечо не болело, даже когда я попробовал
несколько раз отжаться от пола.
‒ Я смотрю, тебе уже лучше, ‒ Эльгина застала меня за отжиманиями, ‒
Доброе утро.
Чувствовал я себя действительно прекрасно. Во дворе помылся холодной
водой из ведра, после чего ощутил огромный заряд сил. Эльгина дала мне
чистые вещи: легкие широкие штаны и цветастую рубаху. Сначала мне было
неуютно в этой одежде. По сравнению с привычной для меня одеждой ‒
плотными джинсами и облегающей торс рубашкой ‒ я чувствовал себя как
будто голым. Но постепенно мне даже стало нравиться, что я ощущаю всей
кожей малейшие дуновения ветра.
‒ Можно задать вопрос? ‒ обратился я к Эльгине за завтраком.
‒ Ты только что это сделал, ‒ ответила она, взглянув на меня, и я невольно
опустил глаза, а она продолжила, ‒ Если хочешь что-то спросить, просто
спрашивай. Ни к чему эти словесные прелюдии.
‒ Ты целитель, так ведь? То есть, я хочу сказать, что ты так быстро
вылечила меня, тут явно какая-то магия, но... почему ты не можешь
исцелить себя, чтобы встать на ноги, вместо того, чтобы ездить в этом
кресле?
‒ Я отвечу на твой вопрос, но сначала давай кое-что проясним. Помнишь, я
говорила тебе, что есть темы, о которых не принято говорить? Так вот, одна
из таких тем ‒ способ передвижения. Как бы не двигался человек, хромая
или бегом вприпрыжку, это не обсуждают. В мире, откуда ты прибыл,
некоторые любят хвастаться тем, какая у них шикарная машина, или
жаловаться на то, как неудобно было ехать в переполненной маршрутке по
разбитым дорогам. Здесь так не делают. Не потому что нет машин и
маршруток, а просто, потому что не принято. А теперь к твоему вопросу. Да,
я имею некоторый опыт в лечении, и да, не без помощи магии. Но моих
умений недостаточно, чтобы исцелиться самой. Возможно, когда-нибудь, ты
сможешь помочь мне. Я ответила на твой вопрос?
‒ Более чем, ‒ смущенно отозвался я, виня себя за то, что я, пусть и по
незнанию, затронул запретную тему.
После завтрака я приступил к отработке за свое лечение: набирал воду из
колодца, мыл полы, колол дрова, подметал двор. Вечером Эльгина
отправила меня в местную лавку, написав список того, что нужно взять, и
дав коробку с зельями в склянках, которую нужно будет отдать в качестве
платы. По пути мне встречались другие жители. Их было немного и было в
них что-то особенное. Они все выглядели счастливыми. Когда с кем-то из
них встречаешься взглядом, они улыбаются, а кто-то даже машет рукой.
Сначала я чувствовал себя неловко. В городе, где я жил, люди обычно
отводят глаза, если на них смотреть. Я быстро привыкал к новым порядкам
и тоже стал улыбаться, это выходило как-то само собой, а на обратной
дороге помахал в ответ молодой паре.
Вернувшись в дом Эльгины, я улыбался ей уже по привычке. Она тоже
улыбнулась мне, но как-то тоскливо. Потом с тревогой взглянула на небо,
сказала, что погода портится, и мы пошли спать.

//Any
III

С самого утра небо было затянуто тучами. Время от времени дул ветер.
Эльгина то и дело настороженно смотрела в небо. Она попросила меня
занести некоторые вещи со двора в дом, закрыть ставни на окнах и запереть
дверь на засов. Ветер дул все чаще и сильнее, а небо медленно темнело. По
ставням забарабанил дождь.
Мы сидели за столом и молчали. Эльгина закрыв глаза и нахмурив брови,
вслушивалась в шум снаружи. Так продолжалось несколько долгих минут.
Наконец она открыла глаза и тихо произнесла:
‒ Здесь небезопасно. Пойдем, нужно еще кое-что сделать.
Мы убрали склянки и некоторые коробки с полок в комод и повесили
замок. Затем отправились на кухню. Эльгина отодвинула край одеяла,
лежавшего за печью, в полу показалась ручка. Хозяйка наклонилась,
потянула за нее и открыла люк в полу. Аккуратно, держась одной рукой за
печь, женщина сползла с кресла и села на край входа в подвал. При этом
плед, закрывавший ее ноги, свалился на пол, оголив их. Ее мантия едва
доставала до колен. Я смущенно отвел взгляд.
‒ Положи коляску на бок и привяжи ее в углу, там есть крюк и веревка.
Я выполнил просьбу.
‒ Теперь иди сюда, помоги мне.
В подвал вела вертикальная лестница. Я помог Эльгине спуститься вниз и
сесть в другое кресло, более старое, которое поскрипывало при движении.
Пока я по ее просьбе спускал вниз плед и закрывал вход в подвал на засов,
хозяйка успела зажечь несколько свечей. Постепенно глаза привыкли к
тусклому освещению и я смог оглядеться. Каменные стены и пол. Вдоль
стен множество различных емкостей, соединенных между собой
всевозможными трубками и шлангами. Сами стены покрыты надписями на
незнакомом мне языке. Шкафы с толстенными книгами в потертом кожаном
переплете. Стол, заваленный рисунками и чертежами. И еще много
предметов, названий и назначения которых я не знал. Скрипнуло старое
инвалидное кресло, Эльгина доехала до центра комнаты и повернулась ко
мне:
‒ Это место, Ноам, тема, о которой не нужно говорить. Ни со мной, ни с
кем-либо другим, ‒ она сняла платок с головы и стала расчесывать волосы.
При свете горящих свечей они казались ярко-рыжими, а не белыми, ‒ Нам
нужно переждать бурю здесь, а потом мы вернемся наверх. Пожалуйста,
ничего здесь не трогай и не разговаривай без крайней необходимости.

//Any

Эльгина положила руки на колени и закрыла глаза. Я стал искать место,

куда можно было бы сесть и, не найдя его, сел на пол. Странное чувство
охватывало меня. Как перед важным экзаменом, к которому я не
подготовился. Как перед проходом через пропасть по шаткому деревянному
мосту. Как при потере равновесия, во время раскачивания на стуле. Похоже
на страх того, что сейчас произойдет что-то малоприятное. В животе стало
холодно. Это ощущение нарастало. Сверху иногда доносился негромкий
грохот и скрежет. Но я боялся не этого. Страх будто исходил прямо из того
места, где я находился. Мой зад стал мерзнуть от сидения на камне. Я встал
с пола и стал ходить по комнате, разглядывая все, что здесь было, пытаясь
так отвлечься от неприятного чувства. Взглянул на Эльгину, она сидела,
закрыв глаза и не двигаясь. Я стал разглядывать ее лицо. Не смотря на сеть
неглубоких морщин у глаз и рта, оно казалось мне красивее, чем у многих
молодых девушек, которых я видел. Возможно, полное отсутствие какой-
либо косметики делало ее лицо настоящим и живым, но было что-то еще.
Вдруг Эльгина открыла глаза и несколько секунд мы пристально смотрели
друг на друга. Мое тело будто окаменело и я не мог пошевелиться.
‒ Что-то случилось? ‒ спросила она.
‒ Нет, ‒ неуверенно ответил я.
‒ Ты меня смущаешь, ‒ Эльгина чуть повернула голову, но продолжала
смотреть мне в глаза.
Я осознал, что стою перед ней, чуть склонившись, а наши лица находятся в
нескольких сантиметрах друг от друга. Я выпрямился и сделал шаг назад.
‒ Буря закончилась. Нужно подниматься обратно, ‒ кресло скрипнуло и
женщина направилась в сторону лестницы, ‒ Иди сюда, помоги мне.
Некоторые оконные ставни были сломаны, а часть вещей беспорядочно
разбросаны по дому. Я помог Эльгине поняться наверх и до ночи мы
возвращали жилище в прежнее состояние.

IV

Утро началось как обычно. Я стал привыкать к жизни в этом странном месте.
Эльгина дала мне несколько мелких поручений по хозяйству. Выполнил их
к полудню и у меня появилось свободное время. Никаких конкретных
планов нет. Решил прогуляться. Не имея желания заблудиться, я пошел по
дороге, которую знал ‒ в сторону торговой лавки. В этот раз я никуда не
спешил, поэтому по пути пытался рассмотреть все: деревья, избушки, поля,
сады, бревенчатый мост через реку, саму реку, проходящих мимо жителей,
которые все так же улыбались, когда видели меня. При встрече друг с
другом некоторые из них обнимались, обменивались несколькими фразами
и шли дальше. Создавалось впечатление, что здесь все знакомы между
собой. Казалось, что здесь все просто. Казалось. До того момента, когда я
увидел одного парня. Он отличался от других. Он был одет в черную
одежду ‒ плащ и массивные сапоги ‒ которая контрастировала со светло-
желтой копной волос на голове. Но не это показалось мне необычным, а то,
что он летел. В прямом смысле. Крыльев или каких-то приспособлений не
было видно. Он просто парил в паре метров над землей. Двигался
достаточно быстро, но я решил, что смогу его догнать на своих двоих.
Зачем? Не знаю. Это явление было непостижимо для меня, как точка от
лазерной указки для кота. Я побежал, стараясь смотреть одновременно в
небо и под ноги. Я почти не уступал ему в скорости. Но, в конце концов,
выдохся и сбавил скорость. Я дышал глубоко и часто и смотрел, как парень
улетает вдаль. Кто он такой? Откуда взялся? Куда полетел? И, кстати, где
оказался я сам? Осматриваюсь. Дома закончились, вокруг поле с редко
стоящими деревьями. Небольшой лесок неподалеку, возле которого стоит
одинокая избушка. К ней через поле ведет тропинка. Интересно. Вышел на
тропинку и направился в сторону чужого жилища.
Возле дома на лужайке сидел, скрестив ноги, мужчина лет 30‒35. Он был
похож на шамана: перья в длинных густых волосах, бусы на шее, плетеные
ремешки на руках, жилетка и штаны из разноцветных лоскутов, босые ноги,
огрубевшие стопы. Он курил трубку с длинным мундштуком. Завидев меня,
мужчина помахал мне рукой. Я помахал в ответ и подошел ближе.
‒ Мы не знакомы, ‒ произнес он, выдохнув клуб серого дыма.
‒ Ноам, ‒ представился я и протянул руку.
‒ Эвоул. А десницу твою я уже видел, оружия нет. Но кто помешает тебе
держать его в шуйце за спиной? Шутки шутками, а традиции традициями,
верно? ‒ после этих слов он пожал мою руку.
Я не понял и половины из того, что он сказал.
‒ Присаживайся, если хочешь, ‒ Эвоул похлопал ладонью по земле перед
собой.
Я присел на корточки.
‒ Будто по-большому собрался, ‒ усмехнулся шаман и затянулся трубкой, ‒
Дай ногам отдохнуть.
Я сел на траву и слегка выпрямил ноги, а он засмеялся и изо рта у него
повалил дым. Я не понял, что здесь смешного, просто улыбнулся в ответ.
‒ Ну, Ноам, как ты здесь оказался?
‒ Я попал в аварию, когда ехал на...
‒ Нет-нет-нет, ‒ перебил Эвоул и помахал рукой, ‒ То, как ты попал на
Фоор, твое личное дело. Об этом обычно не говорят. Я вижу, что одет ты как
местный, значит, живешь где-то в поселении. Где именно и с кем мне тоже
не интересно. А интересно вот что, мой дом находится примерно в
километре от поселения. Я видел, что ты целенаправленно шел сюда. Так
почему?
Снова заговорил о том, что не обсуждают. А я еще думал, почему Эльгина
ни разу не спросила про аварию. Об этом не говорят, о том не говорят. Как
же вы тут общаетесь?
‒ Я был в поселении, а потом побежал за одним парнем. Но не смог его
догнать. А потом я увидел твой дом и это был единственный дом в округе.
Мне стало интересно.
‒ За кем ты гнался?
‒ За одним парнем.
‒ Ты его знаешь?
‒ Нет.
‒ Тогда почему ты погнался за ним.
‒ Я просто хотел спросить у него... как он... просто, понимаешь, он...
Я столкнулся с проблемой. Как сказать, что тот парень летел, если нельзя
говорить, как он передвигался? Я пытался придумать это, но не мог. Шаман
курил трубку и вопросительно смотрел на меня.
‒ И что же он? ‒ спросил после неловкой паузы Эвоул.
‒ Ну, он, это... прошу прощения, летал.
Мужчина пристально посмотрел на меня.
‒ Ты мне не веришь?
‒ Видел бы ты свое лицо, ‒ он игнорировал мой вопрос, ‒ так много думал,
чтобы сказать одно слово.
‒ Ну, об этом, вроде как, тоже не говорят, ‒ оправдывался я.
‒ Верно. Но как объяснить, что квадрат ‒ это квадрат, если не использовать
термины из геометрии?
Я пожал плечами:
‒ И все-таки, как он это делал?
‒ А вот так!
Эвоул уперся ногами в землю. Он оттолкнулся, подпрыгнул, завис в
воздухе и продолжил курить трубку. Я попытался повторить, но не
задержался ни на секунду и приземлился на ноги. Недоумевая я смотрел,
как шаман медленно переворачивается назад в воздухе через голову и
возвращается в исходное положение, скрестив под собой ноги и продолжая
парить в полуметре над землей.
‒ Этому можно научиться? ‒ спросил я не зная, верить ли своим глазам.
‒ Можно, ‒ задумчиво произнес Эвоул и нахмурил брови.
‒ Научишь? ‒ последовал от меня второй вопрос.
Шаман медленно опустился обратно на то место, где он сидел и задумчиво
почесал жидкую бородку:
‒ Приходи завтра после рассвета.
По дороге в дом Эльгины я весь светился от счастья. Я улыбался каждому
встречному. Мне хотелось обнять всех, но я стеснялся. Завтра у меня
начнется новая жизнь. Жизнь, о которой я раньше даже не догадывался.
//Any
V

Долго не мог уснуть. Ворочался и думал, как бы не проспать. Будильники

здесь напрочь отсутствуют и местные привыкли вставать вместе с солнцем.
Я просыпался несколько раз за ночь, видел темноту за окном и засыпал
снова.
Начало светать. Солнце только чуть выглядывало из-за горизонта. Эльгина
еще спала и я, уходя, оставил ей записку о том, что у меня появились дела
и я вернусь, когда освобожусь.
Дверь в доме Эвоула была открыта, но я все равно постучал и остался ждать
на пороге. Прошло не меньше минуты, прежде чем появился шаман:
‒ А, это ты, ‒ он зевнул, ‒ Чай будешь?
Мы попили ароматный чай с какими-то травами и вышли во двор. Эвоул
сел, скрестив ноги, и закурил трубку, а я стоял рядом и с нетерпением ждал
начала обучения.
‒ Ты пока успокойся, что ты как натянутая тетива? ‒ он прикрыл глаза и
глубоко затянулся, ‒ Приведи ум в порядок.
Я сел на траву и попытался расслабиться. Шаман протянул мне трубку, но я
отказался. Он сделал еще несколько затяжек и отложил ее в сторону.
‒ Ложись на спину.
Я лег.
‒ Закрывай глаза.
Закрыл.
‒ А сейчас представь, как кусок льда растворяется в горячей воде.
Почувствуй себя таким куском льда. Ты должен полностью расслабиться,
раствориться в воздухе.
Я представлял это и ощущал, будто становлюсь легче. Эвоул схватил меня
рукой за запястье и попросил, чтобы я этой рукой взялся за его руку так же.
Сделал.
‒ Не открывай глаза, пока я не скажу, что бы ни случилось.
Сначала мне казалось, что я становлюсь все легче и легче. Я уже почти
перестал чувствовать что-либо, кроме руки, которая меня держала. А потом
стала нарастать тяжесть, тело будто наливалось свинцом.
‒ Можешь открывать, ‒ послышался голос Эвоула.
Я открыл глаза и обнаружил, что мы уже парим метрах в двух над землей.
Шаман отпустил мою руку, но я продолжал держаться за него. Меня начало
медленно тянуть вниз, будто я находился в воде. Попытался всплыть вверх,
как если бы я действительно находился под водой. Но это не сработало.
Когда я почти дотронулся ногами земли Эвоул снова взял меня за руку и
подтянул к себе:
‒ Твои трепыхания тебе не помогут. Левитация и полет ‒ разные вещи. В
полете ты отталкиваешься от воздуха, а при левитации просто
перемещаешь свое тело в пространстве. Научись удерживать себя в
равновесии и не думай, как это происходит. Ты должен ощущать это. Как
при езде на велосипеде.
Я пытался. Снова и снова. Подъем и спуск, раз за разом. Иногда Эвоул
просил отпустить его руку и сам отпускал мою. Я тут же камнем падал
вниз. Мой учитель объявлял перерыв, курил трубку, а после все начиналось
заново. Прошел полдень, солнце двинулось на запад. А мы продолжали.
Иногда мне казалось, что уже начинает получаться, но, как только я терял
контакт с шаманом, сразу же падал на землю. Пару минут отдыха. И снова
вверх, и снова вниз.
Уже начинало темнеть. Эвоул в очередной раз отпустил мою руку. Я стал
медленно, почти незаметно, спускаться. Я отпустил его руку и, вместо того,
чтобы сразу упасть, поплыл вниз. Недолго, секунды три, а потом все-таки
упал. Но это было уже достижение.
‒ На сегодня достаточно, ‒ сказал Эвоул и плавно опустился на землю.
Мы попрощались и я отправился обратно. Я отошел не слишком далеко, и
мне захотелось обернуться и еще раз взглянуть на дом шамана. Я увидел,
как к хижине что-то приближается. Пригляделся. Это бежал волк. Только
выглядел он весьма необычно: полупрозрачный со светящейся серебристой
аурой. Я насторожился, но потом, когда увидел, как Эвоул по-дружески
треплет подбежавшего волка за загривок, успокоился и пошел дальше.
По дороге я то и дело подпрыгивал и пытался хоть на секунду зависнуть в
воздухе. Пару раз у меня это даже получилось. Немногочисленные
прохожие никак на это не реагировали, все так же улыбаясь при встрече.
Вернувшись в дом Эльгины затемно, я обнаружил, что она уже спит. На
столе лежала записка. Не та, которую я оставил, а другая ‒ от хозяйки:
"Ноам, ты отработал свое лечение. Если хочешь, можешь уйти жить в
другое место. А будет желание ‒ заходи в гости. Эльгина."

VI

Я выхожу из дома, приседаю, концентрируюсь, подпрыгиваю и

устремляюсь вверх. Я поднялся выше деревьев и остановился. Отсюда
видно весь поселок. Домики, река, мост. Я пролетаю над крышами,
спускаюсь ниже, лечу вдоль реки, почти касаясь воды. Хочу попробовать
пролететь под мостом, там довольно много места. Но что-то пошло не так.
Я ударяюсь о мост головой, теряю равновесие и падаю в воду. Начинаю
идти ко дну, отчаянно пытаюсь выплыть на поверхность. "Твои трепыхания
тебе не помогут!" Чего? "Что ты как натянутая тетива?" Кто здесь?! "Можешь
открывать..."
Я открыл глаза. Это был сон. За окном занимался рассвет. Вышел на
крыльцо. Потянулся, зевнул. Подпрыгнул, устремился вверх, завис на пару
секунд в полуметре над землей и упал вниз. Да, в реальности все не так, как
во сне. Умылся. По пути к Эвоулу зашел в лавку. В обмен на еду помыл
окна и полил цветы у входа. Пришел к шаману, мы позавтракали и
продолжили обучение. К полудню я уже научился зависать в воздухе на
несколько минут и плавно спускаться вниз.
‒ Хорошо, ‒ сказал Эвоул и закурил трубку, что означало небольшой
перерыв, ‒ Висеть и приземляться ты уже умеешь. Теперь будем осваивать
передвижение.
После перерыва он поднял меня выше, чем обычно. Сначала мой учитель
пролетел несколько метров, держа меня за руку. Теперь мне предстояло
отпустить руку и повторить это самостоятельно. Первые несколько раз у
меня получалось двигаться только вниз. Но это было не падение. Вскоре у
меня стало получаться. Да, я по-прежнему летел к земле, но, вместе с этим,
еще и двигался вперед. Я как бы съезжал с невидимой горки. Потом я
научился останавливаться, не долетая до земли, Эвоул подтягивал меня
вверх и я продолжал движение. Чем больше раз я повторял эти действия,
тем невидимая горка становилась более пологой. К концу дня я уже
двигался практически параллельно земле. Правда все еще преодолевал
небольшие расстояния, так как это отнимало много сил и я не мог висеть в
воздухе достаточно долго. Если бы мой учитель постоянно не поднимал
меня, я бы не продержался в воздухе и десяти минут. Когда левитируешь,
тело кажется гораздо более тяжелым, чем когда стоишь на земле.
Безусловно, я тратил больше сил, чтобы преодолеть три метра по воздуху,
чем если бы я проходил то же расстояние и с той же скоростью пешком.
‒ На сегодня достаточно, ‒ произнес шаман и мы плавно спустились вниз и
сели на траву отдыхать.
Он закурил трубку. Мы долго сидели молча и смотрели на медленно
темнеющее небо. Уже начали появляться первые звезды. Вдруг я увидел, как
со стороны леса приближается что-то светящееся. Это был тот же волк,
которого я видел вчера. Он подошел ближе и я смог рассмотреть его.
Прозрачный, как стекло. Светится, будто на него направлен прожектор.
Помимо двух, расположенных на своих местах, глаз посередине лба
имелся еще один. А в остальном обычный волк. Он подошел к Эвоулу и тот
погладил животное по голове и почесал за ухом.
‒ Вот, знакомься, мой ученик Ноам, ‒ обратился к волку шаман и кивнул в
мою сторону.
Тот пристально посмотрел на меня, прищурил все три глаза и оскалился в
ухмылке:
‒ Ученик? И чему это ты его обучаешь? ‒ волк фыркнул и повернул голову в
сторону Эвоула.
Честно говоря, я был немного удивлен, что он может говорить. Хотя, еще
раз приглядевшись к животному, я понял, что удивляться тут уже нечему.
‒ Жизни, чему ж еще, ‒ ответил шаман.
‒ А он что, сам не умеет? Или ты ему решил своих тараканов подселить? ‒
волк снова посмотрел на меня, ‒ Смотри, Ноам, не ведись на его заморочки,
а не то таким же юродивым станешь. Такие вещи заразительны.
‒ От серый болтун, ‒ шаман затянулся трубкой и взъерошил шерсть на
голове волка.
Мы посидели еще около часа, а потом отправились спать.

VII

Сегодня я ночевал у Эвоула. После завтрака мы вышли во двор. Шаман

достал трубку.
‒ А как имя у того волка, который приходил вчера? ‒ поинтересовался я.
‒ Тот, о ком не говорят, в имени не нуждается, ‒ последовал ответ.
Понятно. Если так пойдет и дальше, то проще будет составить список того,
о чем можно говорить, чем того, о чем нельзя. Ну, и ладно. Я считаю, что
это справедливая цена за проживание в этом месте.
Мы продолжили обучение. Сначала закрепили пройденный материал:
зависание в воздухе, горизонтальное перемещение, плавный спуск. Теперь
мне предстояло научиться подниматься вверх. Это оказалось самым
трудным. Когда двигаешься вверх, кажется, что тело становится все тяжелее
с каждым сантиметром. Будто сверху давит невидимая пружина, и чем ты
выше, тем сильнее давит. Но меня это не останавливало, я пытался снова и
снова. Постепенно стало получаться. Я научился подниматься на метр, на
полтора. Затем горизонтальное перемещение и мягкое приземление.
Когда мои силы иссякли, уже близился вечер. Учитель сказал, что мое
обучение закончено, теперь я должен набираться опыта самостоятельно. Мы
с Эвоулом сели на лужайку перед его домом. Вернее, он сидел и курил
трубку, а я лежал без малейшего желания двигаться. После заката снова
приходил волк, они с шаманом о чем-то говорили. Я не вслушивался в
разговор, просто лежал, погруженный в свои мысли. Я думал о том, что
завтра нужно будет навестить Эльгину. Представлял, как полечу через
поселок, а местные все так же будут смотреть, улыбаясь, безо всякого
удивления.
От мыслей меня отвлек Эвоул. Сказал, чтобы я пошел спать в дом, а то так
и усну на лужайке и замерзну к утру.

VIII

Утром я вышел из дома шамана и не спеша полетел в метре над землей

через поле в сторону дома Эльгины. Пролетая через поселок, я видел, как
прохожие по-прежнему улыбаются мне при встрече. Но не так, как раньше.
В их взгляде было что-то еще. Не презрение, не восхищение. А что-то
насмешливое. Примерно так обычно в тренажерном зале смотрят на
новичков, берущих на тренажерах самый маленький вес. Видимо, мой полет
был неуклюж как походка новорожденного котенка. Сначала я подумал, что
нужно не выпендриваться и пойти пешком. Но потом я вспомнил, что чем
больше я левитирую, тем лучше будет получаться. Поэтому я продолжил,
но старался держаться дальше от дороги. Пролетая над рекой, я вспомнил
недавний сон и попытку пролететь под мостом и по спине у меня
пробежали мурашки. Но когда-нибудь я это сделаю.
Приближаясь к дому Эльгины, я заметил ее, сидящей под яблоней, а она
увидела меня. Я приземлился рядом с ней.
‒ Вижу, ты начинаешь осваивать энергию источника, ‒ хозяйка смотрела на
меня и улыбалась, но в глазах ее можно было заметить некоторую грусть.
‒ Что еще за источник?
Я жил здесь уже неделю, но первый раз слышу про некий источник,
//Any
который еще и излучает какую-то энергию. Эльгина вздохнула и задумчиво
посмотрела в небо:
‒ На вершине горы Фоор есть озеро. Небольшое, но необычное. Оно влияет
на всех людей, которые здесь живут. Если чувствовать эту энергию и
научиться пользоваться ей, то можно совершать невероятные вещи. Вот ты
уже начинаешь учиться.
‒ Но я не слышал не про какую энергию и не знал, что она существует!
‒ Тебе не нужно знать, что у тебя есть глаза, чтобы видеть.
Мы замолчали и какое-то время провели в тишине. Эльгина пригласила
меня в дом пообедать, я согласился.
‒ Помнишь, я говорила, что ты, возможно, поможешь мне когда-нибудь?
Я вспомнил тот разговор и кивнул головой.
‒ Так ты поможешь?
‒ Можно попробовать, а что нужно сделать?
Женщина развернула кресло, подъехала к комоду, что-то взяла оттуда и
вернулась ко мне:
‒ Вот, ‒ она протянула мне сосуд размером с ладонь похожий на кувшин с
цепочкой, ‒ возьми этот амулет, набери в него воды из источника и
принеси обратно. Это поможет мне снова встать на ноги.
Я взял амулет и повесил себе на шею.
‒ Лучше не носи его на виду, ‒ предупредила хозяйка.
Я убрал его под рубаху.
‒ Путь к вершине будет нелегок, береги себя, Ноам, ‒ Эльгина протянула ко
мне руки, мы обнялись и я полетел к Эвоулу.
Время было между полуднем и закатом, когда я приземлился возле дома
шамана и застал его курящим трубку на том же месте.
‒ Я собираюсь наверх, ‒ я указал рукой в сторону Фоора, ‒ Не хочешь пойти
со мной?
‒ Нет, ‒ Эвоул посмотрел на меня и вздохнул, ‒ Тебе, честно говоря, тоже
туда идти не следует. Ты еще не готов.
‒ Я справлюсь.
‒ Подожди, я дам тебе совет, ‒ шаман затянулся трубкой, ‒ Начинай подъем
с юго-восточной стороны. Там есть выступ с крутым склоном. Взберись
сначала на него.
Я поблагодарил своего учителя и отправился на юго-восточный склон
Фоора. Выступ оказался достаточно высоким. На него можно было только
взлететь. Я попытался это сделать. Преодолев большую часть пути, я
почувствовал, что дальше двигаться не могу. Медленно спустился вниз. Во
второй раз я попытался изо всех сил оттолкнуться от земли и долетел
почти до края. Я снова спустился к подножью. Отдыхаю, набираюсь сил.
Солнце уже почти скрылось за горизонтом, когда я решился повторить
попытку. В этот раз на излете я смог зацепиться за край выступа.
Подтянулся, взобрался наверх и повалился на спину. Я лежал и дышал
глубоко и жадно. Мое внимание привлек какой-то шум. Я повернул голову и
увидел, что выступ, на котором я нахожусь, является краем плато. А на этом
плато расположено еще одно поселение. Я поднялся и подошел ближе к
домам. Оно отличалось от поселения у подножья. Во-первых, здесь все
было залито светом, слышались музыка и песни, в то время как внизу с
наступлением ночи жизнь будто останавливалась. Во-вторых, я не увидел
здесь людей, которые бы передвигались пешком. Да, некоторые люди
сидели на земле или скамейках, но большая часть находилась в воздухе. Я
тоже поднялся на полметра вверх и поплыл мимо кружащихся в воздухе
людей. Я хоть и старался не выделяться, но у меня плохо получалось:
здесь носили другую одежду из кожи и какой-то плотной ткани
преимущественно темного цвета, а еще здешние люди передвигались по
воздуху так легко и непринужденно, будто занимались этим с самого
детства. Но, несмотря на это, кажется, никто вообще не обращал на меня
внимания. Я отыскал таверну и заночевал там.

//Any
IX

Проснулся от того, что замерз. Закутался в одеяло, но заснуть снова не

получилось. Я вышел из арендованной мной комнаты в таверне и подошел
к барной стойке, за которой стоял хозяин этого заведения. Он был
достаточно полным, с залысиной на голове.
‒ О, а вот и ты! ‒ человек за стойкой расплылся в улыбке, ‒ Завтракать
будешь?
Его голос был низким и хриплым, но в общем приятным на слух. Я кивнул
и он дернул за один из шнурков, которые висели недалеко от него. Где-то,
наверное, на кухне, звякнул колокольчик.
‒ Ну, рассказывай, надолго ты здесь?
‒ Пока не знаю. Думаю, задержусь на несколько дней, может, на неделю.
‒ О как, ‒ толстяк почесал лысину, ‒ Ты с подножья?
‒ Да.
‒ Заметно по одежде. Здесь такую не носят из-за холода, особенно по
ночам. Звать-то тебя как?
‒ Ноам.
‒ Зотрет, ‒ он протер ладонь о фартук на брюхе и протянул мне руку, я
пожал ее, ‒ Вот что, Ноам, у меня к тебе есть деловое предложение по
поводу твоего проживания в моей таверне. Ты должен будешь приносить по
десять ведер воды с реки у подножья каждый день. А с меня комната, еда и
новая одежда для тебя. Идет?
Я ужаснулся, представив, что каждый день мне нужно будет по нескольку
раз подниматься с подножья на выступ, но потом подумал, что это будет
неплохая тренировка. Я согласился на условия Зотрета. Мне принесли еду
и я отправился за один из столиков. Доедая я заметил, что кто-то сел ко
мне за стол напротив меня. Подняв глаза, я увидел парня чуть моложе себя.
Кажется, это был тот самый летающий парень, которого я видел тогда у
подножья.
‒ Не делай этого! ‒ начал он диалог, хотя я и не собирался ничего делать.
‒ Не делать чего? Ты вообще кто?
‒ Ты не знаешь, во что ввязываешься! ‒ он игнорировал мой вопрос.
‒ Я не понимаю, о чем ты.
‒ Вот и я о том же.
Парень вдруг с места взлетел и снял у меня с шеи амулет так быстро, что я
понял это только когда увидел его у него в руке. Я оттолкнулся и полетел
ближе к нему, чтобы вернуть амулет Эльгины, но парень оказался быстрее.
Он подлетел к окну с решеткой вместо стекла и быстро оглянулся на меня.
Я уже догонял его, как вдруг он пролетел прямо сквозь решетку. Только
цепочка от маленького сосуда негромко звякнула о прутья. Это какой-то
фокус? Я хотел полететь за ним, но решетка оказалась вполне реальной и я
не смог не то чтобы пролететь сквозь нее, а даже протиснуться между
прутьев. Я хотел воспользоваться дверью и догнать его, но понимал, что
все равно не успею. Уже во второй раз я с досадой наблюдал за тем, как он
улетает вдаль.
‒ Ноам! ‒ послышался голос Зотрета.
Я подлетел к нему и приземлился возле барной стойки.
‒ Чего буянишь?
‒ Этот парень... он украл у меня одну вещь. Я пытался вернуть ее.
‒ Лут? Украл? Странно, ‒ Зотрет задумался.
‒ Ты его знаешь? ‒ оживился я.
‒ Да, ‒ мужчина почесал лысую макушку, ‒ Но он не стал бы воровать.
Думаю, он знает, что делает. А что за вещь-то?
‒ Не могу сказать.
‒ Ладно, не переживай, разберемся, ‒ Зотрет похлопал меня по плечу, ‒ А
сейчас, мой мальчик, пора приниматься за работу. Ведра сами воду не
принесут, верно?
Я кивнул головой, взял два металлических ведра и полетел вниз к реке у
подножья. Набрав воду, я вернулся к выступу и стал собираться с силами. С
полными ведрами воды подниматься было еще труднее. Но, уже имея опыт
подъема, пусть и небольшой, я оказался на выступе со второй попытки.
Отдышался. Отнес воду в таверну. Еще четыре подхода. Ближе к вечеру я
принес все десять ведер. Сел на стул за барной стойкой, положил на нее
руки и уткнулся в них подбородком.
‒ Устал? ‒ кажется, улыбка никогда не сходила с лица Зотрета.
‒ Ага, ‒ выдохнул я.
‒ Выпить хочешь? Эль, вино, медовуха?
‒ Что-нибудь бодрящее и без алкоголя.
Мужчина отвернулся к полкам с бутылками, взял несколько, налил из
каждой понемногу в одну емкость, смешал, перелил в бокал, сыпанул
щедрую горсть льда и поставил передо мной. Я взял бокал. Бледно-зеленая
жидкость, пахнущая лимоном и травами. Я сделал пару глотков. Вкус мне
понравился, но объяснить его сложно.
‒ Я оставил тебе одежду в комнате, ‒ говорил Зотрет, протирая бокалы и
убирая их под стойку, ‒ примерь, возьми, что подойдет. Остальное принеси
сюда.
‒ Хорошо, ‒ напиток действительно действовал и я чувствовал себя заметно
бодрее.
‒ Сегодня на заднем дворе будут песни-пляски, ‒ хозяин таверны посмотрел
на меня, ‒ Присоединяйся, если есть желание.
Я допил и отправился в комнату. Выбрал одежду: высокие легкие сапоги,
плотные штаны без карманов, тонкую кофту с высоким воротом и плащ из
грубой, похожей на джинсовую, темной ткани до колен. Остальное, как
просил Зотрет, отнес ему. Вышел на задний двор. Вокруг большого костра
летали люди. Некоторые играли на флейтах, бубнах, барабанах и прочих
инструментах, названий которых я не знал. Другие танцевали в воздухе,
исполняя одиночные или парные фигуры высшего пилотажа. Я
присоединился к ним, но через какое-то время меня начала одолевать
усталость и я отправился спать.

Проснулся снова от холода. Надежный будильник, хоть и не очень

приятный. Дотронулся до груди, до шеи, амулета нет. Черт, я думал, мне это
приснилось! Как там звали этого подлеца? Лут? Нужно найти его и отобрать
амулет обратно, если понадобится, даже пущу в ход кулаки! Вот ведь
засранец! Хотя, он может проходить сквозь предметы, кто знает, что он еще
умеет. Может, попробовать с ним договориться? Мне просто необходимо
вернуть амулет, я же дал обещание Эльгине. Она надеется на меня, и если я
не помогу, она так и останется на всю жизнь в инвалидном кресле. Зачем я
вообще за это взялся? На что я надеялся? Никудышный из меня помощник!
Я подвел ее...
Я провалялся с этими мыслями часа два, завернувшись в одеяло. Но потом
я понял, что если и дальше продолжать лежать, то ничего не произойдет.
Поднялся с кровати, оделся и спустился вниз.
‒ Ну вот, совсем другое дело! ‒ довольно произнес Зотрет, когда я подошел
к барной стойке, вероятно, имея в виду мою одежду, ‒ А ты чего хмурый
такой? Не выспался?
‒ Да все из-за вчерашнего, ‒ я облокотился на стойку, ‒ эта вещь очень
важна для меня.
‒ Мальчик мой, ‒ толстяк покачал головой и налил мне бокал горячего чая,
‒ Если хочешь, я помогу тебе найти Лута.
‒ Я не уверен, что смогу убедить его, ‒ я сделал глоток и принялся
разглядывать бокал, ‒ А еще его умения превосходят мои. Я на его фоне,
как гусеница на фоне бабочки.
‒ Ноам, ‒ Зотрет хлопнул меня по плечу, ‒ Выше нос! Кажется, я знаю, чем
тебе помочь.
Я взглянул на него. Мужчина хитро сощурил глаза:
‒ Есть у меня на примете человек, который сможет тебя кое-чему научить.
Она сидит вон за тем столиком.
Зотрет посмотрел куда-то в зал. Я проследил за его взглядом и увидел за
одним столиком девочку лет пятнадцати. Яркое разноцветное платье,
большой цветок в длинных каштановых волосах. Она ела салат, задумчиво
глядя куда-то перед собой. Я взглянул на Зотрета:
‒ Это шутка?
‒ Нет, ‒ мужчина посмотрел мне в глаза и я впервые увидел, что выражение
его лица может быть серьезным, ‒ Ее зовут Синджи. Подойди к ней прямо
сейчас. Только будь настойчивей.
Я еще раз окинул взором девушку, Зотрета, свой бокал. Одним глотком
допил чай, оттолкнулся от барной стойки и полетел к столику. Я заметил,
что на меня смотрит девушка из другого конца зала. Примерно моего
возраста. Приятная внешность. Облегающая куртка с длинными рукавами и
капюшоном, накинутым на голову. Узкие короткие шорты и невысокие
сапоги делали ее ноги практически полностью открытыми. На одной
коленке была ссадина. Девушка отвела взгляд, когда я посмотрел на нее.
Может быть, я ей понравился и нужно с ней познакомиться? Так, стоп!
Сейчас не время для этого. Моя цель ‒ другой столик.
‒ Синджи?
Девочка вопросительно посмотрела на меня большими карими глазами, но
ничего не ответила.
‒ Меня зовут Ноам, ‒ я сел напротив нее, ‒ И мне нужна твоя помощь.
‒ Я вся во внимании, ‒ безразлично протараторила она и продолжила есть
салат.
‒ Ты можешь меня научить кое-чему?
‒ М? ‒ девочка посмотрела на меня, не прекращая с хрустом жевать. В
уголке рта прилип кусочек укропа.
‒ Научишь проходить сквозь стены?
‒ Сколько тебе лет, Ноам? ‒ она доела салат и положила вилку в пустую
тарелку.
‒ Двадцать один.
‒ Не пойдет, ‒ Синджи положила руки на стол ладонями вниз, собираясь
вставать, ‒ Слишком старый.
Старый? Я? Она в своем уме? Хотя, может быть для нее и кажется, что
двадцать один год ‒ это много.
‒ Постой, ‒ я коснулся ее пальцев, ‒ Мне сказали, что ты сможешь мне
помочь. Мне действительно нужно это, чтобы вернуть вещь, которую у меня
украли. Это очень важно для меня.
‒ Кто тебе такое сказал? ‒ девочка чуть повысила голос и повернула голову
в сторону барной стойки.
Зотрет, услышав это, отвернулся к полкам с бутылками и стал быстро их
перебирать, протирать переставлять, короче имитировать бурную
деятельность.
‒ Понятно, ‒ девочка снизила голос, посмотрела на меня и быстро
продолжила, ‒ Ладно. Видимо, ты понравился Зотрету, а для меня это уже
кое-что значит. Когда ты готов начать?
Я сказал, что мне сейчас нужно будет носить ведра с водой, а Синджи
предложила совместить работу с обучением. Я взял ведра и мы полетели к
реке у подножья. Когда она увидела, как я левитирую, она сказала, что я
делаю это очень странно. Похоже на ходьбу спиной вперед - трудно и
неуклюже. Синджи начала переучивать меня. Сначала я должен был
научиться менять массу своего тела, одежды и всего, что держу в руках. Это
было трудно. Два дня у меня получалось не очень хорошо, но на третий
день обучения я смог добиться результата.

XIII

Шел четвертый день моего обучения у Синджи. Утром мы завтракали в зале

таверны. Я снова видел ту девушку в капюшоне. Интересно, кто она? Я
иногда смотрел в ее сторону. В один момент я посмотрел, но ее столик был
уже пуст. После завтрака мы с Синджи отправлялись к подножью за водой.
Мое умение левитировать многократно возросло. Я уже безо всякого труда
взлетал на выступ с полными ведрами воды. При подъеме я теперь не
чувствовал давящую тяжесть. Наоборот, я был будто воздушный шарик,
наполненный гелием. Если раньше левитация отнимала больше сил, чем
ходьба пешком, то теперь я, пролетав весь день, не ощущал практически
никакой усталости. Но сегодня мне предстояло начать осваивать новый
навык - прохождение сквозь различные объекты: стены, людей, землю. Для
начала Синджи продемонстрировала, как это выглядит.
‒ Попробуй взять меня за руку, ‒ девочка протянула мне свою аккуратную
тонкую ручку, когда мы сидели на краю выступа, свесив ноги.
Я попытался сделать это, аналогично обычному рукопожатию. Но мои
пальцы беспрепятственно прошли сквозь ее ладонь. Я повторил попытку,
но результат не изменился. Внезапно Синджи сама схватила меня за
запястье. Я свободной рукой попытался взять ее за предплечье, но снова
мои пальцы прошли сквозь ее плоть как сквозь дым.
Синджи объяснила мне, что можно менять плотность своего тела или его
частей в сторону уменьшения. Когда плотность становится достаточно мала,
то можно осуществить прохождение сквозь материю. Добиться этого
несложно. То же самое мы делаем при левитации. Разница заключается в
том, что чем меньшую плотность нужно придать, тем большая концентрация
для этого требуется. Таким образом, можно проносить сквозь материю не
только тело, но и одежду, а так же предметы, которые держишь в руке.
Вечер медленно перетекал в ночь. Работа и обучение на сегодня были
окончены. Я решил прогуляться пешком. Выйдя из таверны, я медленно
побрел в сторону края выступа. Света неба было еще достаточно для того,
чтобы различать окружающую обстановку. Но факелы и бумажные
фонарики уже начинали зажигаться то тут, то там. Усевшись на краю
выступа, я сначала смотрел, как один за другим гасли окна хижин
подножья, а прохожих внизу становилось все меньше. В небе начали
появляться звезды и я переключил свое внимание на них. Сначала я считал
каждую белую точку, но вскоре они начали появляться так быстро, что я
сбился со счета. Шея затекла и я решил разомнуться. Покрутил головой,
наклонил вниз. По склону выступа от подножья вверх двигался светящийся
силуэт. Да это же тот самый трехглазый призрачный волк шамана! Он
бежал прямо по отвесной стене как по земле. Взойдя на выступ, он
посмотрел на меня.
‒ Ноам! ‒ волк оскалился в улыбке, ‒ Вот так встреча! Эвоул рассказывал,
что ты собирался на выступ, но я и не думал, что увижу тебя здесь.
‒ Кстати, о Эвоуле, как он поживает? ‒ спросил я.
‒ Почему бы тебе не спросить об этом у него? Зашел бы в гости к
одинокому шаману.
А ведь это мысль. Сейчас мне не составит труда добраться до него и
вернуться обратно. Точно, завтра же навещу его. Можно еще зайти к Эльгине.
Хотя нет. Вдруг она спросит про амулет? Что я ей отвечу? Нужно поскорее
обучиться всему и найти этого Лута.
Задумавшись об этом, я не заметил, как удалился волк. Посидев еще
немного, я отправился обратно в таверну.
//Any
XIV

‒ Ноам! ‒ приветствовал меня Зотрет, когда я спустился в зал, а как только я

подошел к барной стойке, он наклонился ко мне и тихо проговорил, ‒ Я не
могу утверждать, но у меня для тебя не очень хорошая новость.
‒ Что-то на счет Лута? ‒ я старался говорить так же тихо.
‒ Нет, про него в последнее время ничего не слышно, ‒ Зотрет начал
наливать мне чай и продолжал говорить так, чтобы его слышал только я, ‒
Тут стала появляться одна особа. По-моему, она следит за тобой.
‒ Она сейчас в зале? ‒ я взял бокал и сделал глоток.
‒ Да, только не оборачивайся.
‒ В куртке с капюшоном, верно?
‒ Верно. Знаешь ее?
Я отрицательно покачал головой.
‒ Вот и я не знаю. А это странно, потому что я знаю всех жителей на этом
выступе.
‒ Меня ты тоже когда-то видел в первый раз, ‒ я пожал плечами, ‒ Может
быть, она тоже только недавно здесь появилась?
Зотрет замолчал и задумался. Подошла Синджи, мы позавтракали и
пришло время снова приниматься за работу и обучение. Пару раз мне даже
удалось провести палец сквозь стенку ведра, но пока это было довольно
сложно. Десять ведер были доставлены в таверну к полудню. После этого
я, как и задумал, отправился к хижине Эвоула. Шаман курил трубку сидя на
траве, все как обычно. Я мягко приземлился рядом с ним. Мы стали
общаться, я рассказал ему про то, что живу сейчас в таверне Зотрета, про
Синджи, про девушку, которая якобы следит за мной. Еще хотел рассказать,
что вчера видел волка, но не стал, вовремя вспомнив, что о нем не говорят.
Про Лута и амулет Эльгины тоже не стал говорить. Эвоул внимательно
выслушал мой рассказ и подозрительно посмотрел на меня:
‒ Вот что, Ноам, ‒ он задумался и сделал небольшую паузу, ‒ Посиди пока
здесь, а я сейчас вернусь. Только дождись меня.
Шаман вошел в дом, а я остался наблюдать за медленно плывущими
легкими облаками. Казалось, мой рассказ взволновал его. Интересно,
почему? Я довольно долго смотрел на облака, рассуждая над этим, но ни к
какому выводу не пришел. Наконец, появился Эвоул. В руке он нес
запечатанный конверт. Шаман сел рядом со мной, снял с шеи деревянную
фигурку волка на шнурке и протянул мне:
‒ Ноам, вот талисман, он тебе понадобится. А это, ‒ мужчина дал мне
конверт, ‒ передай Синджи.
Я надел талисман на шею и взял конверт. Мы попрощались и я отправился
на выступ. Близился вечер. На заднем дворе таверны снова собирались
люди с музыкальными инструментами и разжигали костер. Я оставил
конверт в комнате и спустился в зал. За одним из столиков в плохо
освещенном углу снова сидела та девушка. Нужно узнать, кто она такая. Я
взглянул на барную стойку с мыслью взять какой-нибудь напиток, но быстро
передумал. Двинулся в сторону столика и застыл. Он был пуст. Я оглядел
зал. Девушки нигде не было. Похоже, что мне померещилось. Странно.
Нужно отдохнуть. С заднего двора стали доноситься звуки музыки и я решил
присоединиться к танцам у костра.

XV

Проснувшись, я оделся, взял конверт и спустился в зал. Синджи была уже

там, сидела за одним из столиков. Я сел рядом, поздоровавшись с Зотретом
по пути.
‒ Это тебе от Эвоула, ‒ я положил конверт на стол и подвинул его к
девочке.
‒ Ты знаешь его? ‒ она удивленно посмотрела на меня и принялась
распечатывать конверт.
‒ Да, он учил меня левитации.
‒ Странно.
‒ Что?
‒ Если тебя учил Эвоул, почему ты тогда так неуклюже двигался, когда мы
с тобой познакомились?
Я не стал отвечать на этот вопрос. Синджи увлеклась чтением письма. Я
решил, что не стоит ей мешать и пошел к барной стойке выпить чаю. Но не
успел я допить, как девочка с цветком в волосах подошла ко мне и быстро
проговорила:
‒ Прости, Ноам, я не могу продолжать твое обучение.
Я поперхнулся чаем:
‒ Что? Но почему?
‒ Я научила тебя всему, что ты способен сделать. Дальнейшее обучение ни к
чему не приведет. Прости. Всего доброго, ‒ сказав это, она развернулась и
улетела вверх сквозь потолок.
‒ Чего это с ней? ‒ Зотрет уставился на меня, ‒ Что вы не поделили?
‒ Понятия не имею, ‒ я пожал плечами, ‒ Все было нормально, до того как
она прочитала это письмо.
‒ Что за письмо?
‒ От моего прошлого учителя.
Зотрет почесал лысину. Какое-то время мы стояли молча. Потом я
позавтракал и к полудню принес необходимое количество воды. Если
Синджи отказывается меня учить, то я буду учиться сам. Я облетел
поселение на выступе в поисках укромного места и нашел его. Это был
покрытый травой пологий склон с одиноким раскидистым деревом. Я
приземлился около него и стал пытаться просунуть руку сквозь ствол.
Сначала я мог концентрироваться только на пальцах, но к наступлению
темноты смог спокойно проводить всю руку сквозь дерево.
‒ Тренируешься? ‒ послышался голос сзади.
Я вздрогнул от неожиданности и потерял концентрацию. Мою руку, которая
в этот момент пронизывала ствол, будто что-то с силой вытолкнуло наружу.
Я потерял равновесие и упал на траву. Подняв голову, я увидел
призрачного волка, который медленно и деловито шел в мою сторону.
‒ Получается? ‒ он издевательски ухмыльнулся.
Я и не подозревал, что волки способны сделать такое выражение, эмм...
морды.
‒ Чего тебе, серый?
‒ Пришел на нового хозяина посмотреть.
‒ Нового хозяина?
‒ Ноам, не тупи, ‒ волк наклонил голову вбок, ‒ Талисман у тебя на шее не
для красоты.
Я пощупал пальцами деревянную фигурку и поднялся на ноги:
‒ И для чего ты мне?
‒ Могу защитить тебя от врагов, могу скрасить твое одиночество, а если
понадобится, ‒ он наморщил нос и сделал несколько резких вдохов, ‒ Могу
пронюхать для тебя чего-нибудь.
‒ Пронюхать, говоришь, ‒ я задумался.
Вспомнился Лут. Узнать бы, где он. Хотя нет, есть идея получше.
‒ А можешь, серый, найти мне амулет Эльгины?
Услышав эти слова все три глаза волка округлились.
‒ Б... будет исполнено, хозяин, ‒ он говорил как будто против своей воли.
После этого он понюхал землю, развернулся и убежал куда-то вдаль. Я
продолжил тренировку.
Через какое-то время я научился полностью проходить сквозь дерево. Я мог
делать это только очень медленно, потому что каждый раз, когда я пытался
ускориться, меня с силой выталкивало наружу. Я не понимал, почему это
происходит.
‒ Нашел я твою побрякушку, ‒ снова послышался голос волка.
‒ Показывай, ‒ ответил я.
Волк развернулся и побежал, а я полетел за ним. Мы добрались до
отвесной скалы. Призрак запрыгнул на нее и помчался вверх. Я летел
следом. Каменная стена оказалась достаточно высокой. Наконец, волк
остановился возле небольшой расщелины и нырнул внутрь. Не знаю, как он
пролез в нее, но для меня она была явно мала. Я сконцентрировался и
медленно пролетел сквозь скалу.
‒ Нам лучше поторопиться, скоро рассвет, ‒ сказал волк, когда я оказался на
другой стороне и побежал дальше.
Это место не было похоже на пещеру, скорее на плато. На земле под
ногами росла трава и вскоре показались деревья, а вверху было видно небо,
на котором одна за другой начинали меркнуть звезды. Мы будто находились
внутри бывшего вулкана. Пробежав пару километров, волк свернул в густые
кусты. Я пролетел за ним и мы оказались на небольшой полянке. Помимо
нас там еще находился массивный металлический сундук, возле которого
призрак остановился и сел.
‒ Он внутри? ‒ я приземлился рядом.
Волк кивнул и стал медленно растворяться в воздухе по мере того, как небо
становилось все светлее, пока не исчез совсем. Я осмотрел сундук и
попытался его открыть. Он был заперт, хотя никаких замков и задвижек на
нем видно не было. Я просунул руку внутрь. Нащупал амулет! Да, он здесь! Я
взял его и попытался вытащить наружу, но не вышло. Амулет упирался в
стенку сундука и никак не хотел проходить сквозь нее. Странно. Я отпустил
амулет и вытащил руку. Что-то не так. Может быть, я еще не достаточно
освоил навык и не могу проносить предметы в руке? Хотя одежда мне не
мешала. Я нашел на земле камень и попытался просунуть его в сундук.
Никаких проблем. Смог достать и обратно. Как говорится, входит и
выходит. Я выбросил камень и вновь попробовал достать амулет. Никак. На
меня накатила волна отчаяния, а за ней усталость. Я вышел с полянки, лег
на траве в тени деревьев и уснул.
//Any
XVI

Я проснулся ближе к вечеру. Вернулся к сундуку на поляне и еще раз

безуспешно попытался достать амулет. Нужно что-то придумать. Я взлетел
над деревьями. Недалеко отсюда горели огни, видимо и здесь есть
поселение. Я направился туда. Оно мало чем отличалось от двух
предыдущих. Но если у подножья все передвигались пешком, а на выступе
- по воздуху, то здесь я не видел ни одного прохожего. Нет, люди здесь
были. На лавочках в парке, в беседках, за столиками уличного кафе, даже
на некоторых крышах. Но никто никуда не шел и не летел. Я поднялся
высоко и старался не попадаться никому на глаза. Пролетел над парком. Из
моего живота послышалось урчание и я вспомнил, что не ел уже больше
суток. Я приземлился за один из столиков уличного кафе и поймал на себе
несколько пристальных взглядов. Впрочем, интерес ко мне быстро пропал
и уже через несколько секунд на меня никто не смотрел.
‒ Что будете заказывать? ‒ послышался голос сбоку.
Я повернул голову и увидел официантку. Взял со стола меню, полистал,
выбрал, озвучил свой заказ.
‒ Ждите, ‒ сказала официантка.
Я поднял глаза от меню, но девушки уже нигде не было. Ладно, буду ждать.
Я сделал вид, что продолжил изучать меню и погрузился в раздумья. Как
открыть тот сундук? Может быть, Зотрет знает? Что если слетать к нему и
спросить? Еще можно дождаться наступления ночи и спросить у волка,
когда тот явится.
‒ Привет, ‒ послышался рядом женский голос, ‒ Ноам, верно?
Я невольно вздрогнул от неожиданности и оторвался от созерцания меню.
За моим столом напротив меня сидела та самая девушка в капюшоне и
коротких шортах. Я не ожидал встретить ее здесь. Она, в самом деле,
следит за мной? Начала говорить первой. Либо я ей понравился, либо ей
что-то от меня нужно.
‒ Верно, ‒ ответил я, ‒ Кто ты?
‒ Меня зовут Велькина, ‒ представилась девушка и мило улыбнулась, ‒ Ты
давно пришел на Фоор?
‒ Недели три назад, ‒ кивнул я.
‒ А я ‒ чуть больше месяца. Тебе не одиноко здесь?
Я никогда не испытывал дискомфорта от нехватки общения. Но здесь
действительно что-то было не так. Я бы не назвал это одиночеством, скорее
я чувствовал себя чужим. Хотя это, наверное, то же самое.
‒ Ваш заказ, ‒ послышался рядом голос официантки.
Она поставила поднос на стол и начала расставлять тарелки и раскладывать
столовые приборы.
‒ Не буду мешать тебе есть. Если хочешь продолжить общение ‒ ищи меня в
парке неподалеку, ‒ прозвучал голос Велькины.
Я поднял глаза от стола, чтобы проводить девушку взглядом, но ее уже не
было видно. Официантка тоже пропала. Я поел. Расплатился мытьем
столиков и уборкой мусора. Небо уже потемнело и затягивалось тучами, так
что звезд не было видно. Направляюсь в парк. Велькины нигде не видно, я
облетел парк вокруг, но все равно не мог найти ее.
‒ Ноам, я здесь, ‒ послышался ее голос.
Я посмотрел в направлении звука и увидел, как девушка сидит на лавочке и
машет мне рукой. Странно. По-моему, только что ее там не было. Я
приземлился рядом с ней.
‒ Прости за неловкий вопрос, ‒ произнесла девушка, ‒ Но почему ты
левитируешь на вершине Фоора?
‒ А что, здесь этого делать нельзя? ‒ спросил я в свою очередь.
‒ Можно, наверное. Но здесь никто так не делает.
‒ Я заметил. Но и пешком здесь тоже не ходят. Как же мне передвигаться?
‒ Телепортация.
‒ Телепортация?
Я представлял себе, что это такое. Но я и подумать не мог, что здесь
возможно и это. Я считал, что телепортация ‒ фантастика. Хотя, о
левитации и прохождении сквозь стены я когда-то думал так же. Видимо,
здесь нет ничего невозможного. Поистине необычное место.
‒ Что же ты делаешь на вершине, если не умеешь телепортироваться?
Что мне ответить? Правду? Но я не могу говорить об этом. Хотя, мы и так
уже говорим о запретной теме перемещения. Велькина знает об этом месте
больше меня и ее навыки превосходят мои. Может она знает, как открыть
тот сундук? А заодно и поможет мне найти источник? Я не знаю, что делать.
Я зашел в тупик.
‒ Я расскажу тебе. Но пообещай, что поможешь мне и что это останется
между нами.
‒ Хорошо, Ноам, ‒ она улыбнулась и взяла меня за руку, ‒ Я обещаю.
И я рассказал ей про Эльгину, про ее амулет, про Лута и про сундук.
‒ Я знаю, где находится источник, ‒ сказала Велькина, дождавшись
окончания моего рассказа, ‒ Веди меня к тому сундуку, посмотрим, что
можно сделать.
Я уже хотел было взлететь, но девушка остановила меня. Она объяснила,
как телепортироваться. Нужно уменьшить массу тела практически до нуля,
как при проходе сквозь стену, и разогнаться до околосветовой скорости. Так
почти мгновенно можно перемещаться на большие расстояния. Я попытался
несколько раз, но у меня не получалось. Я не мог сконцентрироваться. Я был
слишком возбужден тем, что нашелся способ наконец-то все разрешить. Мы
не стали терять время на тренировку и решили полететь окольными путями,
чтобы не привлекать лишнего внимания. Ночное небо к тому времени
окончательно затянулось тучами и поднялся ветер. Мы достигли поляны с
сундуком. Велькина просунула руку внутрь и попыталась достать амулет. Но
у нее, как и у меня в прошлый раз, это не получилось. Тогда она залезла в
сундук почти по пояс и через некоторое время сундук открылся. Я увидел,
что он запирался на задвижку изнутри. Да, такое мне в голову прийти не
могло. Пользоваться таким сундуком можно было только на Фооре. И то,
как оказалось, не очень надежно. Ветер усилился. Велькина стояла передо
мной и позвякивала цепочкой амулета:
‒ Ну что, теперь к источнику?
‒ Не так быстро! ‒ послышался сверху знакомый голос.
Небо озарилось вспышкой молнии и полил дождь. В нескольких метрах
над нами в воздухе парил Лут. Прогремел гром. Парень бросился к
амулету. Велькина попыталась сбежать, но Лут схватил ее за руку и резко
дернул на себя. Девушка испуганно вскрикнула. Так не пойдет. Я подлетел к
парню и с размаху ударил его кулаком в ухо. Тот пошатнулся и отпустил
девушку. Его ухо было разбито, но я видел, как рана стремительно
затягивается.
‒ Мы слишком близко к источнику, ‒ сказала Велькина, ‒ здесь бесполезно
ранить кого-то.
Хоть раны и затягиваются, но удар все равно выводит человека из
равновесия. И я ударил парня еще раз.
‒ Беги к источнику, ‒ крикнул я девушке, ‒ Я задержу его.
Теперь я сам пропустил удар, но быстро пришел в себя. Мы продолжали
бить друг друга. Велькина взлетела в воздух. Краем глаза я заметил
приближающегося волка-призрака. Прекрасно, подмога не помешает. Но
дальше произошло странное. Лут указал пальцем на девушку в воздухе. И
волк, вместо того, чтобы помочь мне, прыгнул вверх, зубами схватил
девушку за ногу и уронил на землю.
‒ Какого черта? ‒ я разгневанно занес руку для нового удара, но Лут поймал
ее.
‒ Сейчас я тебе объясню, ‒ он толкнул меня ногой и я повалился на землю,
‒ Вы не знаете, кому хотите помочь. Эльгина ‒ жрица смерти. Если она
снова встанет на ноги, начнется ужас.
‒ Эльгина не такая, ‒ запротестовал я и сел, готовясь подняться, ‒ Она
вылечила меня и дала мне крышу над головой, когда я пришел сюда. Да,
возможно, она колдунья, но она не несет смерть!
‒ Серьезно? ‒ Лут поднял бровь, ‒ А вспомни, из-за чего ты оказался здесь!
В памяти всплыл переворачивающийся автобус и мертвые люди внутри.
‒ Та авария ‒ дело рук Эльгины, ‒ продолжал парень, ‒ А ее притворная
забота ‒ просто приманка для таких доверчивых, как ты. Твои раны и так
быстро зажили бы, целительная энергия источника доходит и до подножья.
Я не знал, что ответить. Кому теперь верить? Лут и не ждал от меня ответа.
Он продолжал говорить и рассказал мне, что это за место.
Много веков назад жила одна колдунья. Она несла смерть всему живому и
была настолько сильна, что никто не мог ее остановить. Тогда сама
Природа создала волшебный источник на вершине горы Фоор. Этот
источник давал людям силу, здоровье и возможность менять для себя
законы физики. Добраться до него могли лишь достойные ‒ те, кто мог
жить в мире и гармонии с другими людьми на равных правах. Это нужно
для того, чтобы алчные и одержимые властью и наживой люди никогда не
смогли использовать силу источника в корыстных целях. Для того чтобы
установить равенство, было решено поддерживать анархию и бартер. Так же
для предотвращения распространения слухов об источнике был введен
запрет на некоторые темы. Те, кто смогли следовать этим правилам,
считались достойными и могли пользоваться энергией источника. Задача
таких людей заключалась в том, чтобы остановить ведьму. Первые
достойные с помощью источника освоили невероятные навыки и вступили
в бой с ведьмой. Многие из них погибли в этом сражении, но, в конце
концов, ведьму подняли высоко над землей и сбросили вниз. Она утратила
возможность ходить и была заключена под стражу. Источник является
силой, уравновешивающей разрушительную природу ведьмы. Если убить
ее, то он перестанет существовать. Те, кто выжил в том сражении, не хотели
возвращаться к обычной жизни. Поэтому они построили поселения на
Фооре и остались сдерживать ведьму. Со временем ее заключение смягчили
и теперь она живет относительно свободно. Но она не может удалиться от
источника, так как только он сейчас поддерживает ее жизнь. Чтобы
полностью исцелиться, ей нужно коснуться воды из источника. Но
подняться к нему самостоятельно она не может. Поэтому время от времени
она подстраивает события, из-за которых в поселок приходят ничего не
подозревающие люди и убеждает их помочь ей. Но потомки первых
достойных следят за тем, чтобы этого не произошло. Несколько попыток
уже было предотвращено. Но так далеко, как я, не получалось зайти ни у
кого.
Дождь уже закончился и тучи расходились. Близился рассвет. Я до сих пор
сидел на мокрой земле.
‒ Я и не думал, что все так серьезно, ‒ обратился я к Луту и поднялся на
ноги, ‒ А ты не мог рассказать мне это еще там в таверне? Уж всяко лучше,
чем ничего не объясняя отнимать амулет.
‒ У меня тогда не было для этого ни времени, ни настроения, ‒ ответил
парень.
‒ Кстати, а почему именно этот амулет?
‒ Вода обладает волшебными свойствами, только пока находится в
источнике. Если ее отделить, то это будет обычная вода.
Этот амулет зачарован так, что вода в нем остается такой же, как в
источнике. Так же его невозможно разрушить и изменить его массу.
‒ Поэтому я не смог переместить его сквозь стенки сундука? ‒ догадался я.
‒ Да. И по той же причине нельзя телепортироваться, пока он у тебя, ‒ Лут
улыбнулся и посмотрел в сторону Велькины.
Улыбка быстро ушла с его лица. Я посмотрел туда же и увидел, что
девушки там нет, а в свете утреннего неба на земле плавало едва заметное
облачко, похожее на волка.

//Any

XVII

Сначала я не понимал, зачем она продолжает помогать ведьме, но Лут

рассказал мне, что некоторые знают историю о жрице смерти и
напрашиваются к ней в ученики. Велькина исполняла не мою просьбу о
помощи, она изначально была на стороне ведьмы.
Я сидел возле той самой расщелины, через которую волк привел меня на
вершину. Мы с Лутом решили, что это единственное место, через которое
Велькина сможет пронести амулет. Сам Лут в это время летел за подмогой
к Синджи и Эвоулу. Мы не были уверены, что помощница ведьмы еще на
вершине, но на всякий случай я должен был какое-то время караулить ее
здесь.
Наши догадки оказались верны, я заметил приближающуюся девушку. Как
мне остановить ее? В голову мне пришло только одно разумное решение ‒
загородить расщелину собой так, чтобы в нее нельзя было просунуть
амулет. Так я и поступил.
‒ С дороги, Ноам, ‒ крикнула Велькина, приближаясь ко мне, ‒ Я не хочу
причинить тебе вред.
‒ Какая разница? ‒ я оставался на месте, ‒ Если ты поможешь Эльгине, она
сможет уничтожить нас всех!
‒ Я не намерена тратить время на споры с тобой.
С этими словами девушка полетела в мою сторону. Я готовился поймать ее.
Она не пыталась увернуться и я без труда схватил ее. В это мгновение я
почувствовал невыносимую боль. Будто у меня в руках была не девушка, а
раскаленный моток колючей проволоки. Я ослабил хватку, а Велькина
взяла меня за одежду и отшвырнула в сторону. Я прокатился по земле. Боль
понемногу отступала и я смог подняться на ноги. Девушки уже нигде не
было. Я поднялся в воздух и пролетел сквозь скалу. Внизу быстро
отдалялся силуэт Велькины. Я пустился в погоню. Я гнался за ней до
выступа. Там уже были Лут, Синджи и Эвоул. Началось противостояние.
Четверо против одного. Но количество здесь ничего не решало. Велькине
удары доставляли лишь небольшой дискомфорт, в то время как она
разбрасывала оппонентов как конфетти. Но каким-то образом ее удавалось
удерживать и не пропускать дальше.
‒ Неужели амулет дает ей такую силу? ‒ взвыл Лут, в очередной раз
брошенный об землю.
‒ Амулет здесь не при чем, ‒ ответил Эвоул, ‒ Дело в Эльгине. Видимо, она
сейчас совершает колдовской обряд, что и дает Велькине преимущество.
‒ Это нужно остановить! ‒ решительно сказала Синджи, ‒ Я займусь этим.
После этих слов она улетела в сторону дома ведьмы. Мы остались втроем.
Наши силы были на исходе и мы предпринимали отчаянные попытки
сбить Велькину камнями. Это временно причиняло ей ущерб, но она быстро
восстанавливалась. В один момент Лут решил, что сможет ее остановить. Он
подлетел, чтобы нанести ей удар, но не успел. Велькина схватила его и
камнем устремилась вниз. Они с силой ударились о самый край выступа.
Девушка снова вернулась в воздух, а парень бездвижно скатился с края и
упал вниз. Я ждал, что сейчас он взлетит обратно. И действительно на
выступ взлетел человек. Только это была Синджи:
‒ Я нигде не могу найти Эльгину! В доме на полу лежит пустое кресло, а
самой ее нигде нет.
‒ Я знаю, где она! ‒ я незамедлительно рванулся вперед.
Подлетаю к хижине. Я внутри. Вижу инвалидное кресло. Отодвинул край
одеяла за печью, дернул за ручку в полу. Заперто. Оглядываюсь в поисках
лома или монтировки. Ах, да, чего это я? Встал на люк сверху, провалился
сквозь него и приземлился на пол в подвале. Эльгина здесь. Сидит в старом
кресле посередине комнаты. Вокруг ведьмы светится яркая аура ядовито-
зеленого цвета похожая на пламя. Глаза закрыты, руки сложены в странную
мудру. Нужно вывести ее из этого состояния. Я ухватился руками за кресло
и рванул его в сторону. Оно упало. Ведьма с громким вздохом растянулась
на полу. Аура погасла. Эльгина не двигалась. Не убил ли? Потрогал шею,
пульс есть. Дышит. Я поспешил обратно к выступу. Сквозь люк и крышу.
Близился вечер. Когда я прибыл к выступу, перед моим взором предстала
следующая картина. Бездыханное тело Лута все так же лежало у подножья.
Синджи распласталась на камнях окровавленная. С каждым коротким
вдохом и выдохом из ее груди вырывался хрип. Велькина лежала на земле,
а Эвоул удерживал ее сидя сверху.
‒ Ноам, ‒ он бросил в мою сторону амулет и я поймал его, ‒ Дай Синджи
выпить это.
Я подлетел к девочке, откупорил маленький сосуд и вылил содержимое ей
в рот. После этого она широко открыла глаза и глубоко вдохнула. Раны на
ее теле стали стремительно затягиваться. Через пару минут она уже стояла
на земле и выглядела вполне здоровой, если не считать порванное платье
испачканное кровью. Мы отвели Велькину к одинокому дереву возле моста
через реку у подножья и привязали к нему за руки цепью от амулета. Возле
этого места стали собираться местные. Эвоул улетел и через некоторое
время вернулся, держа в руке деревянную фигурку орла на шнурке. Вдвоем с
шаманом мы вернулись к выступу. Я взял на руки тело Лута и мы
//Any
отправились к источнику.
Уже почти совсем стемнело, когда мы прибыли на место. Я увидел
источник впервые. Небольшое озеро с чуть светящейся водой. Я положил
тело на берегу. Шаман окунул фигурку орла в воду и положил ее на грудь
мертвеца. После этого он смочил руки в источнике и обрызгал покойного.
Вокруг последнего появилась белая светящаяся аура, которая начала
постепенно уменьшаться и в конечном итоге светилась только деревянная
фигурка. Когда и это свечение исчезло, Эвоул повесил ее себе на шею.
Небо покрывал ковер из звезд. Мы сидели на краю выступа. Я, шаман, волк
и орел. Внизу у подножья, возле моста через реку стояли люди с факелами
и смотрели, как горит одинокое дерево.
Dыmok

Старый Дуб

Солнца уже не было видно,и мир вокрукг нас медленно но верно

покрывался непроглядной тьмой осеннего позднего вечера. Ещѐ чуть-чуть,и
последние отблески закатившегося солнца растворятся в этой
тьме,окончательно скрыв нас от посторонних глаз. Мы всѐ дальше
углублялись в лес,радостно предвкушая грядущее волшебство. Съеденные
полчаса назад мухоморы уже потихоньку начинали давать о себе
знать,внося свои,пока ещѐ едва заметные,коррективы в призму моего

сознания. Что-то слишком легко идти...Рюкзак-то на месте? Я уже в третий

или четвѐртый раз за последние десять минут проверяю,не потерял-ли я
его где. Как-то не вериться,что такой объѐмный груз совершенно не мешает
мне так

легко и быстро идти. Я оглядываю остальных: на их лицах,в их словах и

движениях уже отчѐтливо видна властная правящая рука мухомора.

Оля с Настей идут немного впереди. Я прислушиваюсь к их разговору:

- Эльфы не ушли - рассуждает Оля - Они просто перешли на другой

уровень восприятия,и теперь не видимы простым людям.Толкин просто всѐ
грамотно зашифровал....

- А ништяк было-бы сегодня эльфа увидеть - вклинивается в их разговор

Валера.

- Эльфа нельзя увидеть - отвечает Настя - Пока сам не достигнешь их

уровня восприятия

- Ну тогда может хлебнѐм Здравура - с ухмылкой предлагает

Валера,доставая из внутреннего кармана своей куртки полу початую
бутылку водяры.
Чѐртов алкаш...Даже в грибах он норовит накидаться синькой! Я смотрю на
него,на то,как он делает большой глоток и,убедившись,что больше никто не
хочет последовать с ним в объятия Зелѐного Змия,убирает бутыль
обратно.Я не собираюсь портить такой высокий по своей природе опыт,как
мухоморный,смешивая его с таким "бычьим кайфом",как алкоголь.
Остальные видимо тоже разделяют мои воззрения. Видимо уловив мои
раздумья,Ник едва заметно ухмыляется,покачивая головой.Его зрачки уже
почти полностью вытеснили радужку,превратив еѐ в тоненькую коричневую
полоску. От этого его лицо начинает казаться каким-то
мультяшным....Должно быть и у меня сейчас взгляд не лучше.

Я опускаю взгляд на землю,и пристально вглядываюсь в тот удивительный

ковѐр,по которому мы идѐм: листья,травинки,корни и мох - всѐ движется в
едином синхронном движении,которое уже начинает передаваться моим
ногам,втягивая меня в эту психоделическую круговерть. Я чувствую,что иду
уже не просто по земле,а по единой живой субстанции,которая
дышит,пульсирует,и вероятно,чувствует каждый наш
шаг.Корни,грибницы,черви и сонмы других организмов гармонично
сплелись в единую биомассу. Я чувствую еѐ. Я ощущаю весь лес единым
живым организмом,и

чувствую себя его частью. От этого ощущения меня захлѐстывает волна

блаженства. Я останавливаюсь,и наслаждаюсь ею,каждой клеточкой своего
тела ощущая единство с этим лесом. Я оглядываюсь вокруг. Всѐ кругом
пульсирует,словно мы в центре огромного сердца. Я осматриваю себя: свои
ноги,свои руки. Я тоже пульсирую. Пульсирую синхронно с лесом.
Блаженство перетекает в самую настоящую эйфорию...

Откуда-то из далека,из садового товарищества,что осталось далеко позади

нас,до меня долетают крики пьяного веселья.Я прислушиваюсь к ним,и чем
больше прислушиваюсь,тем больше мне кажется,что голоса приближаются.
А может

они и действительно приближаются...Я силюсь разобрать слова,но

понимаю,что речь не русская. Видимо какие-то гастарбайтеры...И судя по
голосам,их много. И они приближаются...От эйфории не остаѐтся и следа.
На еѐ место приходит тревога. В свете недавних обсуждений творчества
Толкина,эта пьяная толпа представляется мне чем-то вроде войска
орков,или ещѐ какой нечисти,что в угаре крушит всѐ на своѐм пути. Я
снимаю с пояса небольшой походный топорик,и крепко сжимаю его в
руке,вглядываясь в непроглядную тьму ночного леса. Невероятное чувство
посещает

меня,словно что-то внутри,и одновременно снаружи явно даѐт мне

понять,что бояться нечего,что здесь,в лесу,я как рыба в воде.Тревогу как
рукой сняло. Я снова чувствую себя в родной стихии. И даже больше: я
чувствую какую-то

поддержку леса...Это трудно объяснить...Это осознание того,что вся нечисть:

все эти пьяные гастарбайтеры,все нечистые на руку полицейские,все
гопники и забулдыги - все они там,в том мире за чертой леса. А я здесь,в
лесу,отгорожен от них неприступной незримой стеной. И здесь я в своѐм
доме,в своей крепости,и я неуязвим для них. И даже если они настигнут
меня,то ничего не смогут мне сделать: я могу просто разбивать им головы
своим топором,могу в одиночку разнести целое войско этих грязных орков.
Что-то древнее и могучее просыпалось во мне...Что-то,что роднило меня с
древними войнами,варварами,и великими завоевателями...

Но этому "чему-то" так и не суждено было развиться и перерасти во что-то

большее: прямо за моей спиной,что-то большое с хрустом вывалилось из
кустов. Я мгновенно обернулся,одновременно замахиваясь топором. Но это
был Ник. Это

просто Ник....Или не просто?...Его лицо...Оно искажено гримасой

леденящего душу ужаса. Глаза абсолютно бешеные,кожа бледная,как у
мертвеца. Стоя на четвереньках,трясущимися губами он говорит мне что-
то,но я не слышу ни слова.У меня в ушах какой-то гул,как от взлетающего
самолѐта,или набирающего скорость поезда. А он вообще говорит? Или
просто шлѐпает губами,как рыба? Вся моя уверенность,весь мой
воинственный дух мгновенно испарились. Такое состояние Ника меня ни на
шутку встревожило. Он явно столкнулся с чем-то невероятно страшным...Он
резко оглянулся назад,и не вставая с четверенек,метнулся прочь.Тут уже и у
меня кровь застыла в жилах: из тех самых кустов,из которых только что
вывалился Ник,по земле сочилась густая мутно-белая дымка. Она затянула
всѐ вокруг,и двигалась прямо на меня. Ещѐ мгновение,и вот она уже
накрыла меня с головой,хотя только что была не выше десяти сантиметров
от земли. По началу я ничего не мог разобрать в этой молочно-белой
пелене. Я просто стоял как вкопанный,не в силах пошевелить ни рукой ни
ногой. Однако я отчѐтливо ощущал,что эта дымка живая: она
пульсировала,переливалась различными отсветами,и то и дело в этой
пелене раздавались какие-то еле различимые

приглушѐнные звуки. Вскоре мои глаза стали различать какие-то белые

силуэты. Вся эта дымка представляла собой плотное сплетение неведомых
форм. Некоторые из них напоминали человеческие лица,руки,ноги. Другие
- звериные морды,лапы и непонятные щупальца,которые тянулись ко мне.
Все эти лица и морды что-то шептали мне,кружили вокруг меня,а я так и
стоял,не в силах понять и осознать увиденное...

И вдруг,словно порыв ветра подхватил меня:я ломанулся прочь,даже

толком не понимая,как вообще у меня это получилось. Уже через мгновенье
я обогнал скачущего на четвереньках Ника. Не смотря на весь ужас,умом я
понимал,что не должен бросать его в опасности,что надо хватать его,и уже
вместе с ним ломиться прочь отсюда....Но это ум...А ноги сами несли меня
прочь,словно я и не контролировал их вовсе. Хотя,видимо так и было: не
контролировал. И может

именно благодаря этому и смог вырваться из той дымки....

Я бежал,не разбирая пути дороги. Строго вперѐд,куда глаза глядят. Хотя

глаза толком никуда и не глядели: в непроглядной тьме ночного леса
ничего не было видно,кроме того,как тьма вокруг пульсирует,и
шевелится,подобно

огромному морю мелких насекомых. То и дело я впечатывался в какое-

нибудь дерево,запинался о корни и проваливался в ямы и рытвины. Но всѐ
равно продолжал бежать,пока не врезался в очередное дерево с такой
силой,что повалился на

пятую точку. По ощущениям,дерево было очень большим и широким: я

ударился об него всем телом сразу. Подняв глаза,и силясь рассмотреть его
силуэт,чтобы понять как его обойти,я обомлел,и вмиг забыл о зловещем
тумане,что преследовал

меня: передо мной было не дерево,а исполинских размеров языческий

идол. Он был просто невероятно высокий: казалось,своей вершиной он
пронзает само звѐздное небо. Но куда больше меня поразило его лицо:
такое мудрое,спокойное,грозное,и одновременно доброе. Оно казалось
таким знакомым,таким родным...Я не мог оторвать от него глаз. Я сидел и
смотрел на него,позабыв о зловещей дымке. Правда вскоре я о ней
//ДжаМалая
вспомнил: как только услышал за спиной какофонию разных
голосов,наперебой шепчущих мне что-то. Я обернулся: дымка застлала всѐ
вокруг,оставив лишь небольшой пятачок вокруг идола, в виде идеально
ровного круга около двух-трѐх метров в диаметре. Я чувствовал,что эти
голоса зовут меня,а руки,лапы и щупальца тянутся ко мне. Я старался
держаться подальше от них и поближе к идолу.Я чувствовал абсолютную
уверенность,что именно он не даѐт этой дымке сомкнуться,и поглотить
меня. Я сел напротив него,и принялся рассматривать его лицо,его
глаза...Они казались живыми....И его взгляд будто-бы успокаивал меня... Не
знаю,сколько времени я на него смотрел...Но в какой-то момент я стал
замечать,что его лицо приобретает желтоватый оттенок. Словно
подсвечивается изнутри. Или снаружи....Ну да,точно: это первые лучи

восходящего солнца упали точно на его лоб и глаза! Позади меня вновь
раздался хруст,и из тумана на четвереньках выполз Ник. С тем-же полным
ужаса лицом,с теми-же трясущимися губами. Только теперь я наконец смог
разобрать,что он

бормочет: "Мы слишком много сожрали! Мы слишком много сожрали!" -

повторял он как мантру.

Дымка,тянувшаяся за нами,становилась всѐ более и более прозрачной.Она

медленно таяла,и вместе с ней убывала сила мухоморов,а лицо идола всѐ
больше и больше освещалось солнцем. "Всѐ уже...всѐ - отпускает!" - собрав
все силы,говорю я Нику - "Всѐ: рассвет!". Хотя,наверное,я это больше себе
самому говорил...Но он тоже успокоился,и подняв глаза,уставился на
идола. Он с благоговением рассматривал его,и я чувствовал тоже самое в
себе: глядя на его бородатое лицо,прилежно вытесанное на огромном
деревянном столбе,я чувствовал полное умиротворение и спокойствие.
Словно что-то родное,но давно позабытое вновь ворвалось в мою жизнь.
Такое чувство,словно вернулся в свою детскую комнату в квартире
родителей...От этого идола исходило какое-то невероятное душевное
тепло. Я ощущал его всем телом. Я был благодарен ему. Я снял
рюкзак,достал из него батон белого хлеба,и положил его рядом с идолом.
Краем глаза я увидел две фигуры,идущие к нам из зарослей. Это были Оля
и Настя. Держась за руки,и опустив головы,устремляя взгляды в землю,они
совершенно бесшумно подошли к нам,и не поднимая глаз от земли,сели
напротив идола. Оля сняла с шеи резной деревянный кулон в виде
санскритского знака "Ом",и бережно
положила его рядом с идолом. Вскоре появился и Валера. Совершенно
растерянный,он нетвѐрдой походкой вышел из кустов,держа в руках пустую
бутылку из под водки. Сунув бутылку в карман,он подошѐл к идолу,обнял
его,что-то

прошептав при этом,и молча сел рядом с нами.

Солнце уже почти полностью воцарилось на небосводе,а дух мухомора уже

полностью покинул моѐ тело. Не проронив ни слова,мы встали,и
направились в обратный путь. Слова были не нужны. Все мы и так
понимали,что произошло этой

ночью.Но каждый из нас понимал это по своему,и каждый был за что-то

благодарен тому величественному изваянию.

Сделав несколько шагов,я оглянулся,чтобы в последний раз взглянуть на

лицо деревянного исполина,и получше запомнить его. Но его там уже не
было: вместо него на поляне рос огромный раскидистый дуб с толщенным
стволом,а на земле рядом с ним лежали батон хлеба и кулончик....
 Чѐрный пѐс

Алексей сидел в кресле,в кабинете своего начальника,и ждал его

возвращения. Десять минут назад,тот подобно пуле вылетел из кабинета,в
торопях бросив Алексею: «Так,подожди меня тут,я сейчас вернусь!». По
начальнику было заметно,что он взволнован. Но врядли у него были какие-
то проблемы. Скорее всего,намечался выгодный заказ.

Наконец шеф вернулся. Судя по тому,что он был уже значительно

спокойнее,Алексей предположил,что тот таки добился подписания
договора.

- Ну что,не устал ждать? - Спросил начальник с улыбкой

- Да нет. - Ответил Алексей — Вы сказали,что-то срочное?

- Да! Сразу к делу: мы только что подписали договор с компанией «Спутник
Плюс». Они сейчас как-раз запускают этот проект, с маячками слежения.
Ну помнишь,его ещѐ в новостях обсуждали?

- А,это когда вживляют эти маячки детям,чтоб родители знали,где они?

- Да.Так вот: они выбрали наше агентство,чтоб мы сделали им рекламный

ролик. Бабок мы с этого поимеем немало...Тока ролик должен быть
ориентирован на все слои населения.Короче как можно большую аудиторию
надо заинтересовать.

- Вы хотите,чтоб сценарий написал я?

- Не совсем: я дал это задание всем копирайтерам. А они пусть сами

выбирают,чей им больше нравится. Говорю-же : заказ серьѐзный!

- Ясно!

- Ну тогда не смею задерживать! Начинай творить! Да, называется этот

тариф - «Семейный». Там у них много тарифов, но рекламу надо конкретно
на этот сделать. На всѐ про всѐ тебе пять дней!

- Хорошо! Ну я пошѐл?

- Да, конечно.

- Всего доброго, Георгий Владленович!

- Счастливо,Алексей!

Алексей вышел на улицу,закурил,и направился в сторону метро. У него уже

давно выработался строгий,но не совсем обычный алгоритм разработки
рекламных проектов. Забегая вперѐд,отмечу,что делал он их не совсем сам.
Точне совсем не сам. Но обо всѐм по порядку. Он сел в метро,и отправился
в Тушино к своему бывшему однокласснику Пете,который выращивал
ганджу. Стоит отметить,что ганджа у Пети была просто отменная,да и
Алексею,как давнему другу,он делал скидку. Но и помимо ганджи,Петя
очень много чем занимался. Это как-раз тот случай,когда начинаешь
задумываться : «А куда смотрит милиция?»

Алексей приехал к Пете,взял тридцать грамм бошек,и десятку амфетамина.

К тому-же вместе с Петей они разнюхали почти треть грамма довольно
забористого кокаина. Выйдя от Пети, Алексей направился к другому своему
знакомому: бывшему соседу по подьезду — Андрею. Андрей несколько лет
назад переехал из Москвы в дальнее Подмосковье(ему в наследство от
деда остался небольшой домик), и Алексею предстояло преодолеть на
электричке больше пятидесяти километров. Но,для него это было далеко
невпервой. Это был для него привычный маршрут. К тому-же он прекрасно
знал,как скоротать время в поезде.

Купив две банки алкогольно-энергетического коктейля,он уселся у окна,и

принялся рассматривать проносящийся мимо,давно изученный пейзаж. К
тому моменту,когда вторая банка опустела, Алексей уже шѐл от станции по
направлению к дому Андрея. Уже выйдя на улицу,на которой был дом
Андрея,Алексей вспомнил,что забыл ему позвонить,и предупредить о
приезде,а потом подумал: «А что ему звонить-то? Он-же полюбому дома!
Небось опять медитирует, или ещѐ какой хернѐй занимается!»

Подойдя к дому,он постучал в калитку. Реакции не последовало. Затем он

громко крикнул «Андрей!», и в окне второго этажа(который на самом деле
был чердаком)появилась фигура Андрея. Андрей показал Алексею
жестом,чтоб тот заходил. Алексей дѐрнул калитку,и понял,что та была
открыта. «Заходи,бери что хочешь! - подумал Алексей — Хотя что у него
брать-то? Телик и тот доисторический...». На крыльце его встретил
радушный хозяин:

- Здарово! - сказал Андрей,расплываясь в улыбке — Ты бы хоть позвонил!

- Да я блин забыл,прикинь! Вспомнил только,когда уже по твоей улице

шѐл.

- Ну проходи! Сейчас кофеѐк поставлю. Ты как всегда по делу?

- Ну да...

- Можно было и не спрашивать: тыж просто так хрен заедешь!

- Работа,братан...Дела..

- Ну,для старого друга мог-бы и выкроить пару часиков..

- Да полюбому выкрою! Мы ведь и так с тобой часто видимся. И за жизнь

потрещать успеваем...
За чашечкой кофе с бутербродами Алексей рассказал Андрею, о новом
заказе,о целевой аудитории и обо всѐм, о чѐм ему утром рассказывал
начальник. Затем он передал Андрею свѐрток с тридцатью граммами
бошек,взятый раннее у Пети. Андрей принципиально не работал за деньги.
Он работал либо за продукты,либо за ганджу,либо за какие-то ответные
услуги. Алексей никогда не понимал этих его заморочек.

- Да,Андрюх — сказал Алексей — всѐ должно быть на высоте!

- А я тебя хоть раз подводил?! - с негодованием бросил Андрей — Ты-же не

знаешь,и даже не пытаешься вникнуть в принцип моей работы!

- Извини,братан! Конечно ты меня не подводил! Все твои сценарии были

одобрены.

- Это потому,что я вхожу в транс,и просматриваю ближайшее будущее.

Тоесть я точно знаю,какой будет реклама этого продукта. И совсем не
обязательно,что еѐ автором будешь ты! Вот я например увижу одно,а тебе
скажу совсем другое, а реклама будет всѐ-равно той,которую видел я.
Просто придумает еѐ кто-то другой.

- Честно говоря,не совсем понимаю о чѐм ты...Но ты извини, если я тебя

обидел!

- Да ладно! Фигня! Ничем ты меня не обидел...А раз не врубаешься,то и не

пытайся...

И Андрей отправился на чердак. Алексей высыпал на стол щепотку

амфетамина,сделал две дороги,и как только он втянул их носом, сверху
раздались тихие звуки варгана. Алексей всегда считал варган народным
инструментом чукчей, и не понимал,почему Андрей,всю жизнь живший в
средней полосе и не имеющий северных корней испытывает к нему такой
интерес.

Алексей знал,что Андрею для работы потребуется не меньше часа, и

расположился на диване с телефоном в руках. Он думал,стоит-ли
позвонить и предложить помириться своей девушке,с которой они уже
больше недели в ссоре. Амфетамин принял решение за него: всѐ время
ожидания возвращения Андрея,он провѐл в переписке с ней.

Когда Андрей наконец вернулся, Алексей привычно достал блокнот, и

приготовился записывать.
- Так, пиши: - сказал Андрей — Стандартный московский дворик, детская
площадка. Из-за гаражей выходит женщина. В руках у неѐ такой прибор,чем-
то похожий на GPS — навигатор. Подбегает к маленькому ребѐнку, и с
улыбкой говорит: «Куда-ж ты от меня убежала?!». А Ребѐнок (девочка)
отвечает: «Мама, я думала я потерялась!». Мама берѐт еѐ на руки, и говорит:
«С комплектом «Семейный» от компании Спутник Плюс я найду тебя
везде.». Они начинают обниматься,женщина целует дочку, и другой женский
голос за кадром говорит: «Спутник Плюс: заботься о своих близких».

Дальше Андрей стал описывать всѐ в мельчайших подробностях: одежду

ребѐнка,одежду женщины, цвет гаражей,деревья и так далее. Алексей как
всегда всѐ дословно записывал.

Когда они закончили, и раскурились,Андрей сказал:

- Только чувствую я, не к добру этот ролик...

- Всмысле? - с недоумением спросил Алексей

- Что-то мне показалось,что пиздец придѐт..

- Кому? Мне?

- Да почему тебе...

- А кому?

- Ну вообще пиздец придѐт...

- Не понимаю я тебя...Пиздец ведь должен придти кому-то или чему-то.

- А ты вообще знаешь,что такое Пиздец?

- Ну,это когда что очень плохое происходит..

- Вообще, Пиздец — это такой огромный чѐрный пѐс из скандинавской

мифологии,если не ошибаюсь. Ну его вообще по разному
называют.:Нагваль,Пиздец, может ещѐ как-то.Так вот по поверьям эта
псина сейчас спит где-то в северных землях. Учѐные,которые исследовали
эти мифы,предполагают,что под северными землями скандинавы
предполагали Россию. И вот,если она просыпается,то приходит пиздец. А
ещѐ у этого пса пять лап: четыре,как у всех остальных собак,а пятая
маленькая,и растѐт от туда,где у нормальных собак член..
- Во жути-то нагнал! - с усмешкой сказал Алексей — Ладно,побегу я. Пока
до дома доберусь...Ты-же вон в какую глушь забрался! Завтра надо этот
материал шефу показать.

- Ну давай, звони,заезжай! Всегда рад тебя видеть! Только ответь на вопрос:

Как ты думаешь, если кто-то захочет,то сможет он перехватить сигнал с
таких маячков?

- Да хрен знает...Мне это пофигу. Моѐ дело — рекламу сделать.

- Ну-ну! Ладно, счастливо тебе доехать!

- Счастливо,Андрюх! Спасибо тебе! Чтоб я без тебя делал?!

И Алексей отправился домой в Москву. Сценарий он сдал раньше

срока.Заказчики его сразу одобрили,и даже выдали ему небольшую премию
за скорость. Алексей приступил к съѐмкам видеоролика.

Алексей сидел перед телевизором в своей съѐмной квартире, и ровнял на

столе две дорожки кокаина. По всем каналам крутили его рекламный
ролик. Интернет был переполнен положительными отзывами о товарах
компании «Спутник Плюс». С чувством собственного достоинства, Алексей
втянул кокаин через свѐрнутую купюру. В этот момент,где-то среди
Уральских гор, огромный чѐрный пѐс открыл свой левый глаз...

//чувак
 Они предусмотрели всѐ.

За окном раздался грохот и звук чего-то разбившегося, но Ольга не

обратила на него никакого внимания. Она знала, что это просто сосулька
сорвалась с крыши, и разбилась прямо под еѐ окном. Первой весной,
проведѐнной в этой съѐмной квартире на первом этаже типовой московской
высотки, она вздрагивала от этих звуков. Иногда, когда сосулька с грохотом
разбивалась ночью, Ольга просыпалась, и спросонья пыталась понять, что
это было. Но со временем она привыкла к этому, и сейчас даже не отвела
взгляд от монитора компьютера. Она просматривала одну за одной
странички интернет-магазинов верхней одежды. Сама Ольга никогда ничего
не покупала через интернет, а просто смотрела на последние коллекции,
что-бы быть в курсе последних тенденций моды. «И кто только
придумывает эти тенденции?И зачем? И вообще, что такое мода? - думала
она — Ну допустим, задают моду некие модельеры. Но чем они
руководствуются? Если только собственным полѐтом фантазии, то почему
тогда все их модели столь однотипны? А главное, почему все с таким
рвением пытаются быть модными?».

Справедливости ради, стоит отметить, что сама Ольга не уделяла моде

особого внимания, и ходила в той одежде, в которой она сама себе
нравилась. Еѐ удивляло, когда кто-то из еѐ знакомых, имея зарплату в
двадцать тысяч, покупал себе джемпер или джинсы за двенадцать, а то и
пятнадцать тысяч, а потом занимал у всех деньги до зарплаты. «Неужели
это лишь для того, что-бы следовать моде? - подумала она, вспомнив
своего знакомого Никиту, который поразительно много внимания, особенно
для молодого человека, уделял своему внешнему виду. - Неужели, это даѐт
какие-то преимущества? Неужели, так важно быть модным, что стоит ради
этого голодать и отказывать себе во всѐм? Взять, например, того-же Ника.

Все его сверстники давно обзавелись машинами, и переехали от своих

родителей, хотя одеваются значительно проще и дешевле его. Что ему даѐт
этот модный прикид? Можно подумать, что если хороший человек
одевается не по моде, он от этого становится каким-то второсортным!
Может быть, понятие моды и создано для тех, кому больше нечем
выделиться? Для тех, кто ничего не может и не умеет, и вообще ничего из
себя не представляет? Скорее всего, так оно и есть. Ведь такие люди рано
или поздно осознают свою ничтожность, и пытаются всячески создать
иллюзию своей исключительности. ».

Ольга встала с кресла и допила остатки красного вина из бокала. Затем,

закурив сигарету и вновь наполнив бокал вином, снова расположилась
перед монитором и продолжила изучать рекламные баннеры на открытой
страничке. На одном из них известный эстрадный исполнитель Дима Билан
настойчиво рекомендовал некое высшее учебное заведение. «Интересно,
почему это я должна последовать совету этого педантичного юнца? - с
улыбкой на устах подумала Ольга — И почему одной профессией гордятся,
а другой стесняются? Кто решает, кем быть престижно, а кем нет? Во
времена молодости моих родителей все стремились работать на
производстве, или быть военными, или просто людьми, полезными
обществу. А теперь каждый хочет сидеть в офисе, согнувшись над
бумагами, и красиво называться менеджером или экономистом. Экономист!
Хм..» Ольга никогда не понимала принципов экономики, кроме
простейшего обмена товара на деньги или на товар, и каждый раз, когда по
телевизору шѐл выпуск экономических новостей, ей казалось, что диктор
разговаривает на каком-то непонятном языке. Она не понимала, каким
образом красные или голубые фишки, или индексы ценных бумаг могут на
неѐ повлиять. Хотя в общем, не сильно-то они и влияли. «Блин, эта
экономика как-будто специально придумана, чтоб загрузить мозги простого
человека всякой мудрѐной чепухой!» - сказала она вслух и сделала
несколько глотков из бокала. Затем она подошла к окну, и стала наблюдать
за тем, как две дворовые собаки весело играют друг с другом. «Вот им,
например, плевать и на экономику, и на моду, и на статус. Они просто живут
как умеют, и наслаждаются такой жизнью. И всѐ у них просто, понятно и
открыто! И почему люди так не могут? Может кто-то специально ставит нас
на рельсы карьеры, моды и статуса, и запаривает нам мозги такими
пустыми сотрясаниями воздуха, как политика, экономика, или мода, чтоб
нам некогда было разобраться, на фига они нам нужны? Но если это так, то
кто-же этот кто-то? Кто-бы он небыл, он явно всѐ предусмотрел: одни
создают идеалы, другие их воспевают, а третьи бездумно следуют за ними,
как стадо баранов за пастухом. Замутить такое просто не под силу одному
человеку! Значит их наверняка много, какая-нибудь организация...»

Она открыла окно, просунула руку между прутьями решѐтки, и показала

средний палец камере видео наблюдения, висевшей над входом в подъезд
соседнего дома, расположенного напротив еѐ окна. «А так они следят за
исполнением своих планов! Ведь одному Богу известно, кто принимает
сигналы с таких-вот камер. Да, мы живѐм во времена тотального
подчинения и контроля! Номер паспорта, номер телефона, номер кредитной
карты, номер ИНН. Скоро вместо имѐн и фамилий нам присвоят номера! »

Ольга неожиданно вспомнила, что читала на каком-то форуме про новый

паспорт, что это будет кремниевый микрочип, который собираются
вживлять под кожу. Она так-же вспомнила, что сохранила ссылку на этот
сайт, и принялась искать еѐ среди множества ссылок на другие сайты, на
которых по еѐ мнению писались интересные и важные вещи. Наконец, она
нашла искомую ссылку и принялась изучать сообщения на форуме. Еѐ до
глубины души поразило, что большинство относилось к этой затее
положительно. Основные доводы, приводимые сторонниками микрочипа,
основывались на том, что так будет проще отслеживать перемещения
преступников и асоциальных личностей, представляющих угрозу
спокойной жизни мирных граждан. Сначала она хотела написать, что
вживлять-то его будут всем, а не только преступникам, но всѐ-же не стала
тратить время на регистрацию на форуме, и с разочарованием закрыла окно
с сайтом. «Как им удалось настолько протолкнуть эту идею, что все сами
захотели, чтоб их клеймили, словно коров?! - подумала она, и
почувствовала какую-то странную обречѐнность, смешанную с
негодованием — Все, наверное думают, что это обеспечит им какую-то
безопасность или поможет сэкономить место в кармане. И ведь никому и в
голову не пришло, что это лишь очередной инструмент контроля! Кто-бы
это не придумал, он предусмотрел всѐ! ». Она пересела на диван, стоящий
напротив неработающего телевизора, и попыталась логически разобраться,
кому-же это может быть выгодно. Около получаса она провела в раздумьях,
глядя на пейзаж хвойного леса, висевший на стене прямо над телевизором,
но так и не смогла этого понять. Потом она встала, налила остатки вина в
бокал и подошла к окну. Но не успела она сделать глоток, как еѐ осенила
догадка: «Ну конечно! Мы никогда этого не узнаем потому, что они
предусмотрели всѐ! Они придумали некий формат современного человека,
возвели его в идеал, и провели глобальную невербальную пропаганду, что-
бы все захотели стать именно такими. Они придумали понятие моды,
чтобы люди последовали ей, стремясь быть красивыми и популярными, но
в сущности лишились бы всякой индивидуальности. Создали им кумиров, за
которыми бы те последовали. Разработали глобальную систему слежения,
наверняка состоящую не только из камер видео наблюдения, что-бы точно
знать, какая марионетка куда пошла. Издали своды законов, чтобы иметь
возможность изолировать от общества тех, кто не желает быть частью
«стада». И теперь осталось только присвоить каждому собственное клеймо
с номером и датчиком перемещения. А что-бы «стадо» ничего не поняло,
разработали целую систему по затуманиванию мозгов: это и СМИ, и
политика, и экономика, и интернет, заменивший большинству реальную
жизнь. И, надо сказать, у них это уже почти получилось! Толпы однотипных
клонов курсируют между работой и домом, одержимые лишь деньгами и
статусом, а по вечерам и выходным дням испытывают истинное
блаженство от просмотра фильма в кино или онлайн-игры в интернете. Они
уже давно привыкли так жить, так-же как я привыкла к звукам постоянно
бьющихся сосулек за окном. И даже не интересуются теми, кто разработал
такую модель общества. Ведь те предусмотрели ВСЁ!».
 Точка Сборки

Небыло ничего примечательного в том,что тѐплым летним вечером

пятницы с одного из садовых участков небольшого подмосковного посѐлка
доносились звуки пьяного веселья и громкая танцевальная музыка. В
дальнем углу довольно длинного импровизированного стола,наспех
сложенного из обрезков бруса и досок и накрытого какой-то то-ли
шторой,то-ли простынѐй,и буквально ломящегося от разнообразной
выпивки и закуски,двое молодых людей вели довольно философскую
беседу,прерываясь лишь для того,чтобы поддержать очередной тост.

- Вот весь наш мир — говорил один из них — это лишь то,что мы о нѐм
думаем,как мы его себе сами представляем.... - Тоесть ты хочешь
сказать,что на самом деле деле никакого мира нет? – с удивлением спросил
второй. - Конечно мир есть! - ответил первый — Но есть он только пока мы
думаем,что он есть. И вот как ты о нѐм думаешь,таким он для тебя и будет.
- Ты хочешь сказать,что у каждого свой мир? - В точку! - Но ведь и я и ты
сейчас видим один и тот-же окружающий нас мир. Загнул ты значит братан!
- Мы с тобой видим вокруг одно и то-же,но относимся-то по-разному! Вот
например,когда ты видишь красивую собаку,ты думаешь: «Ух ты,какая
милашка!»ну это я так к примеру.Хрен тебя знает,что ты там думаешь — с
усмешкой сказал первый — знаю я лишь то,что ты их любишь. В твоѐм
мире,собаки — милые добрые существа. Я вот собак боюсь,и когда вижу
рядом собаку,думаю: «Только-бы эта тварь не бросилась на меня!». В моѐм
мире, собаки — это дикие твари,которые могут представлять реальную
угрозу моему здоровью... - Аааа....- перебил его второй — Я кажется
начинаю врубаться,о чѐм ты! К ним подошла невысокая,довольно
симпатичная девушка с русыми волосами: - О чѐм секретничаете? -
спросила она с улыбкой - Да вот Серѐга умные вещи толкает — ответил ей
второй — Говорит,что единого мира вроде как и не существует,а у каждого
свой мир - А почему-же тогда все мы видим вокруг одно и то-же? -
спросила она его - Видим-то мы одно и то-же,только воспринимаем по-
разному — ответил он,и изложил ей ту-же теорию,которую только-что
услышал от первого,только вместо собак был чѐрный цвет,который она
считала мрачным и безвкусным,а ему он всегда нравился. - Я вижу ты
врубился! - сказал первый,когда он закончил. - Ну я понял,что ты имеешь
ввиду. - ответил второй. - Вечно вы как выпьете,так за философию
принимаетесь — с улыбкой сказала девушка. - Знаешь, - ответил второй — я
лучше с Серѐгой на заумные темы поболтаю,чем буду слушать пьяные
россказни Вадика,о том как он мощно тусует по клубам после работы,и
какие шмотки он себе присмотрел. - Ну тут не поспоришь! Он
действительно как баба:сплетничает,да о шмотках трепется! - ответила
девушка и налила себе вина,внимательно слушая,о чѐм они будут говорить
дальше. - Ну а вот например этот сарай? Он ведь не вызывает никаких
чувств: врятли он кому-то из нас нравится,или наоборот не нравится. Это
просто сарай. Но мы оба его видим. Значит он есть и в моѐм мире,и в
твоѐм. Значит всѐ-же нечто общее есть. - Определѐнно есть! И это,как ты
выразился, «общее» закладывается в раннем детстве,когда родители
объясняют ребѐнку,что это сарай,это телефон,это небо,оно синее и очень
высоко,и так далее. И в наших головах,подобно конструктору,из этих самых
знаний собирается общая картина этого мира. И собираются они как-бы
вокруг одной точки.... - Вокруг нас да? - Спросила девушка - Не совсем.... Эта
точка — точка нашего внимания,нашего восприятия. Я на днях одну книгу
читал,там она называлась «точкой сборки». Это типа как место,с которого
ты смотришь. Вот например,если смотреть отсюда,то соседний дом виден
со стороны крыльца,а если мы отойдѐм на несколько метров вправо,вот
например к забору,то будет видна его другая сторона,та где балкон. Вот и с
этим миром так-же: если посмотреть на него с другой точки,то и увидишь
его с другой стороны. Второй только собирался что-то сказать,как к ним
подошла ещѐ одна,уже изрядно выпившая девушка, и спросила,не осталось-
ли ещѐ коньяка. - А там вон разве не стоит? - спросил первый,указывая
жестом на противоположный край стола. - Не,там только водки одна
бутылка,да и та скоро кончится — ответила она,давая понять,что не желает
пить водку. - Странно,мы вроде много брали... - сказал второй —
Ладно,сейчас сходим до магазинчика. Серѐга,ты пойдѐшь? - обратился он к
первому - Ну пойдѐм,пройдѐмся. Олеся,ты как? С нами? - спросил он у
девушки с русыми волосами,которая подошла к ним несколько минут назад.
- Ага! Тоже прогуляюсь. - ответила она. Двое молодых людей и девушка
шли по тѐмной,уже почти ночной дороге,и продолжали начатый разговор:
- И что — спросил второй — эту самую точку,с которой мы смотрим на мир
можно как-то сменить? - Да — ответил первый — это называется «смещение
точки сборки» - И как это делается? - спросила девушка - Да я толком и не
знаю...Говорю-же: просто прочитал об этом на днях в одной заумной
книжке... Хотя мне кажется всѐ не так сложно — ответил первый, и
остановившись на перекрѐстке двух просѐлочных дорог, стал рассматривать
что-то в кустах. - Что там? - спросила девушка - Ничего. - ответил он —
Просто мне пришла такая мысль...... - начал он и задумчиво замолчал,не
договорив начатую фразу.. - У тебя с собой зажигалка? - обратилась девушка
ко второму юноше — А то я свою на столе оставила. Молодой человек
услужливо зажѐг пламя, прикрыл рукой от ветра и протянул девушке. Та
прикурила,и только они собрались продолжить путь,как заметили,что их
спутника рядом нет. Они окинули взглядом окрестности,внимательно
всматриваясь в темноту,но его нигде не было. - Серѐг! - крикнул парень. Но
никто не ответил. - Может в кусты по нужде отошол — сказал он девушке. -
Наверно. - ответила она - Что,пойдѐм по-тихоньку,он же знает
дорогу,догонит - Сейчас,погоди. - сказал он,чувствуя,что что-то не так. -
Серѐга! Догоняй,мы пошли! - крикнул он вновь. И вновь не последовало
ответа.- Серѐг,ну хорош прикалываться! Они кричали ещѐ долго. Затем
парень предложил по внимательнее осмотреть всѐ вокруг, «Может что-то
случилось,или стало плохо» - пояснил он девушке,но его друга нигде
небыло. Ничего нигде не шевелилось,нигде не было никаких следов его
пребывания. Рассчитывая на то,что за столь короткое время он не мог
далеко уйти, они начали скрупулѐзно осматривать ближайшие садовые
участки,кусты, и прочие плохо просматривающиеся места,не переставая
звать его по имени. Но всѐ было тщетно. И никто из них не придал значения
тому,что на каждый их крик откуда-то совсем рядом из
темноты,пронзительным криком отвечала ворона.....
 Двойник

Рябинин сидел на ступеньке лестницы, ведущей в подсобные помещения,

расположенные в подвале. Его мучило сильное похмелье, и груз внезапно
навалившихся семейных проблем. Но в данный момент он не мог и не
хотел думать о них: он просто курил сигареты одну за одной, и после
каждых двух-трѐх затяжек делал небольшой глоток кофе. Сверху
послышались шаги. Он повернулся, и увидел, как по лестнице к нему
спускается младший научный сотрудник Денисенко.

-Доброе утро, Кирилл! - поздоровался Рябинин.

- Доброе утро, Евгений Павлович! - ответил Денисенко.

- Что там в саркофаге?

- Продолжает гнить. Я за ночь пять раз кварцевал, но гниль прогрессирует.

- А что тут удивляться, он там уже седьмой год лежит! Надо Ландратову
звонить.

- Может как-то сами попробуем?

- Что тут пробовать, если даже кварц эту плесень не остановил?!Всѐ, менять
пора!

- Как скажете...

Ландратов приехал через два часа. Он был как обычно угрюм и не

приветлив.

- Чѐ, учѐные — сказал он с пренебрежением — загнил наш вождь?

- Сергей Степанович — начал Рябинин — Вы же сами знаете, что тело надо

каждые четыре года менять. А этот у нас и так уже седьмой год лежит...

-А что, наука у нас совсем умерла?Нельзя что-ли было за это время что-
нибудь придумать?!

- Ну мы... - Начал было Рябинин, но Ландратов оборвал его на полуслове:

- Ну мы, Ну мы...Сейчас уже не Советский Союз! Не так просто новое тело

достать! Ладно, пакуйте его для перевозки, я созвонюсь пока, организую

всѐ...

- Хорошо, Сергей Степанович! А вагон когда пришлют

- Понятия не имею! Сейчас позвоню, узнаю. Вы его тащите пока в тоннель.

И Ландратов стремительно покинул помещение. Рябинин и Денисенко

открыли саркофаг, погрузили тело на тележку, и покатили в сторону
лестницы, ведущей вниз. На лестнице были установлены специальные
рельсы для тележки, и они спокойно, и почти без матюков ,
транспортировали тело на самый нижний этаж. Однако провезя тело по
длинному коридору, они упѐрлись в закрытую железную дверь, которая
была уже тележки, и за ней следовала лестница без рельсов и уже
предыдущей. Открыв дверь специальным электронным ключом, они
слаженно подняли тело с тележки, и понесли вниз.

- Фуууу! - морщась сказал Денисенко — Воняет, как мешок с говном!

- А ты что хотел? - откашлявшись сказал Рябинин — Семь лет тут лежит!

- А это уже какой по счѐту?

- На моей памяти третий. А вообще говорят, что седьмой. Настоящий-то и
года не пролежал...

- Интересно, а как его на самом деле звали?

- А тебе не всѐ равно?

- Да просто интересно...

- А мне лично пофигу. Все его Лениным считают, значит Ленин. А его
реального имени ни в одном архиве нет.

Они спустились в самый низ, вышли на платформу, и стали ждать

прибытия спецвагона.

- Вот, коллега, чудо советской мысли - «Метро 2»! - воодушевлѐнно сказал

Рябинин — Специальная секретная линия...

- Так я же здесь уже был! И в прошлый раз вы сказали тоже самое. Причѐм
с такой-же интонацией!

- Да? А я думал, это твой первый «Ленин»!

Тем временем Ландратов колесил по центру Москвы в поисках двойников

Ленина, подрабатывающих фотографией за деньги. Как назло, на его глаза
попался только один. Да и стоял он в слишком людном месте. Ландратов
принял решение поехать на Арбат.

Прогуливаясь по Арбату, он наконец увидел подходящего кандидата, и стал

пристально за ним наблюдать. Собрав несколько сотен рублей, объект
направился в ближайший продуктовый магазин, и купил себе бутылку
крепкого пива. Но не успел он сделать глоток, как перед ним возник
Ландратов, и поднѐс к лицу раскрытое удостоверение:

- Вы поедите с нами! - сказал он леденящим командным тоном.

- А что случилось?? - недоумевая спросил старичок.

- Нам просто надо поговорить. Вы тут давно работаете?

- Месяца два... - Значит вы могли быть свидетелем преступления. - Да

вроде не видел я ничего такого... - За углом ждѐт машина, поедете с нами в
управление, и если вы действительно ничего не видели, то мы вас сразу
отвезѐм обратно. Это не займѐт много времени.

- Ну хорошо, поехали.

И Ландратов со стариком направились в сторону перекрѐстка. По пути,

Ландратову позвонил Рябинин:

- Сергей Степанович, мы жмурика на станцию принесли, а вагона всѐ нет.

Во сколько они подъедут?

- Обещали в половине третьего. Сейчас сколько?

- Пятнадцать минут третьего.

- Ну вот и покурите пока! - скомандовал Ландратов, и повесил трубку.

Вагон прибыл на пять минут раньше. Рябини и Денисенко помогли

погрузить тело, и завернуть его а специальный чѐрный мешок из какого-то
полимера.

- До свидания, товарищ Ленин! - с улыбкой сказал Рябинин — Следующая

остановка «Кладбище вождей мирового пролетариата»! - он рассмеялся,
плюнул на пол и закурил.

Проводив спецсостав взглядом, они отправились обратно наверх.

Усадив нового Ленина в служебную «БМВ», Ландратов сказал, что нужно

ещѐ кое-что проверить, и пошѐл в ближайший двор. Увидев открытый
подъезд, он поспешил туда. Войдя в подъезд, и поднявшись пешком на
несколько этажей, он достал из кармана пакетик с метадоном, а из другого
— пузырѐк воды для инъекций. Вылив излишки воды на пол, он засыпал в
пузырѐк щедрую щепотку порошка, и принялся кипятить раствор,
предвкушая предстоящий эффект.

Когда всѐ было сделано, Ландратов несколько минут посидел на ступеньке,

затем резко встал, и быстрым шагом пошѐл к машине. Сев в машину, и
скомандовав водителю ехать в управление, он повернулся к старику, и стал
пристально его разглядывать.

- А Вы и вправду на Ленина очень похожи! - неожиданно сказал он.

- Спасибо! - ответил старик — Тем и кормлюсь...

 Сквозь глаза

//astash

Покрытые многолетней пылью стены подвала типовой московской

многоэтажки пульсировали,подобно сердечной мышце. То и дело на их
поверхности надувались,и бесследно исчезали огромные пузыри. Трещины,
с верху до низу покрывающие всю поверхность отсыревшей
штукатурки,сплетались в удивительные узоры.

Виктор неподвижно сидел на полу,прислонившись спиной к стене,и

наблюдал за этим неповторимым буйством собственного сознания. Ещѐ
давно,работая слесарем в ДЭЗе,он сделал себе копии ключей от всех
подвалов и чердаков в своѐм дворе,но почему-то именно этот подвал,как ни
одно другое место на земле,притягивал его,когда он пребывал в
состояниях,отличных от трезвого,или ему просто хотелось остаться
наедине с самим собой. Эта ночь не была исключением: по пути с работы
он заскочил в аптеку,и прикупил несколько флаконов «особой»микстуры от
кашля. Однако употребив еѐ,и почувствовав первые признаки
начинающегося эффекта,он решил не мелькать в таком состоянии перед
глазами соседей,и отправился в своѐ укромное местечко.

Он вовсю наслаждался красочными видениями,когда услышал какие-то

странные шорохи,доносящиеся из другого конца подвала. Виктор не придал
им никакого значения. Это могло-быть всѐ,что угодно:порыв
сквозняка,подхвативший какой-нибудь мусор,или крысы. Да мало-ли звуков
в подвале?! Однако через минуту,серия похожих шорохов прозвучала где-то
совсем рядом. Виктор стал вслушиваться. Но тут прямо перед ним
промелькнула маленькая тень. Приняв еѐ за очередную галлюцинацию,он
решил подняться с пола,и пойти на поиски источника шорохов,чтобы
успокоить себя тем,что это,как он был уверен,просто крысы или сквозняк.
Но не успел он собраться с силами,как прямо перед его носом опять что-то
пронеслось. Какой-то тѐмный силуэт невысокого роста,похожий на
детский. Следом промелькнул ещѐ один. Виктор не на шутку испугался:это
небыло похоже на типичные,и давно изученные им на собственном опыте
галлюцинации от микстуры. Он твѐрдо вознамерился разобраться,что за
чертовщина тут творится. Но только он собрался встать,как увидел
очередной силуэт,который к его изумлению не пронѐсся мимо,а
остановился прямо перед ним. Виктор испытал приступ панического
страха. Он отчѐтливо видел перед собой фигуру человека,ростом меньше
полуметра и облачѐнную в длинный чѐрный плащ с капюшоном,который
полностью закрывал лицо.

- Э! Ти кто такой? Ти что тут делаешь? - писклявым голосом протараторило

существо.

Виктор вжался спиной в стену,и в оцепенении рассматривал стоящую перед

ним фигуру. В какой-то момент он подумал,что от систематического
употребления галлюциногенов с ним случился приступ белой горячки. Но
эти мысли прервала боль от сильного удара в промежность.

- Ти! Я тебя спрасиваю! Ти что тут развалился? - повторило существо.

Виктор не мог вымолвить не слова:всѐ его тело как-будто сжалось в спазме.

Он даже не мог пошевелиться.
Существо подошло ближе. Виктор пытался различить черты его лица,или
вообще увидеть хоть что-то,что внесло-бы ясность по поводу того,что за
существо стоит перед ним.

- Не бойся! - вновь пропищало существо — Ми не причиним тебе зла!

- Но...но ..Кто вы такие? - с усилием выдавил из себя Виктор

- Не твоѐ дело! Нам нужен этот подвал!

- Нафига?! Что вообще происходит? Ты кто? - Виктор перешѐл на нервный

крик

Из коридора,ведущего в противоположный конец подвала появилось

второе существо. Выглядело оно точь-в точь как первое.

- Нафиг ти до него докопался?! - спросило оно,обращаясь к первому

- Он всех нас видел! - ответило первое

- Он плосто налкоман! Его улозат в дулку,если он кому лассказет!

- Да кто вы такие?! - в истерике завопил Виктор

- Ми — тоже что и ти! - сказало первое. - Только ми развивались иначе

- То есть вы — тоже люди? - трясясь от страха спросил Виктор.

- В некотолом смысле да! Пока ви развивали тела,ми развивали сознание.

Наши тела очень малы и слабы. Но ми их осень редко используем. Только
чтобы достать немного еди. Ми — альтелнативная ветвь эволюции.

- Но почему я раньше вас не видел? Почему никто вас не видел?

- Потому что ми никому не позволяем себя видеть! Ми плактисески не

зивѐм в этом миле — сказало второе существо — Здесь мы лишь хланим и
питаем свои тела. Всѐ остальное влемя ми пловодим в сфеле всеобсего
сознания. Ми используем свои тела,как ви используете машины. Ми —
лишь пассижилы в них. Ви тоже пассажилы,но забыли об этом,и
думаете,что тела это и есть ви! На самом деле ви — такие-же частицы
всеобсего сознания,навеки запелтые в своих масинах-телах!

- То есть типа я могу выйти из своего тела?

//Luinskwidi
- Конесно!

- И где я тогда буду?

- Во всеобсем сознании!

- А что там? Какое оно?

- Оно всеобъемлюсее! Смотри! - сказало первое существо, и сняло капюшон

с головы.

От ужаса Виктор вновь вжался в стену и прижал ноги к груди: на него

смотрело лицо старого младенца. Все черты лица было абсолютно
детскими,но всѐ лицо покрывали морщины и обильная седая
растительность. Но в истинный шок его повергли глаза: по форме это были
обыкновенные глаза человека,но зрачки были расширены настолько,что от
радужки оставалась лишь тонкая полоска,толщиной с нитку. А сама радужка
была ярко голубого цвета. Виктор не мог оторвать взгляда от этих глаз. Они
были столь глубокими,что буквально затягивали его внутрь себя. Он уже не
мог думать ни о чѐм другом. Он вообще не мог думать.

Он проваливался в эти зрачки,как в открытый колодезный люк. Вскоре он

вообще перестал осознавать что либо.

Он не видел вокруг себя привычных очертаний подвала,не видел стоящее

напротив странное существо,не чувствовал холод бетонного пола,на
котором сидел. Вокруг небыло ничего. Как не было и внутри. Небыло
вообще ничего. Он ощущал себя зависающим в пустоте. Он
почувствовал,что он - часть этой пустоты. И в то-же время там было всѐ.
Всѐ и сразу. Казалось,что здесь,в этой пустоте,сконцентрированы все
возможные мысли,идеи,чувства,эмоции,события....Вообще всѐ,что только
можно себе представить было здесь. И всѐ было пронизано чувством
абсолютного покоя. Он испытал ни с чем не сравнимое блаженство.

Однако его блаженство было не долгим:его прервал очередной удар в

промежность.

- Э!Плиди в себя! - кричало существо. Оно было одно. Какое именно из

них,Виктор не понял,потому что второе так и не сняло капюшон,а одето
было точно так-же как и первое.

- Где я был? - спросил Виктор с ошарашенным взглядом

- Как где? Во всеобсем сознании!

- А почему там никого небыло?

- Ти что шутиш? Там были все! Там ми все — одно целое! Сознание — это
наса обсяя душа. Пледставь,что сознание — это вода,а ми
все:люди,животные,ластения — бутылки,в которлые эта вода налита. То
есть бутылки — это наши тела,а вода — душа. И не важно,какой фолмы
бутылка — вода в ней такая-же. И вот если отклутить у бутылки клыску,и
вылить все бутылки в одно море,то это море и будет всеобсим сознанием.
Понял?

- Ну типа да.. - всѐ ещѐ приходя в себя ответил Виктор — А как туда
попасть?

- Такой санс у тебя будет,когда твоѐ тело износится,и умлѐт. Но есть способ
попасть туда на влемя,а потом велнутся облатно в своѐ тело. Ти должен
увидеть сознание в себе.

- Но как?

= Думай сам! Мне некогда! Тепель из-за тебя моей семье плидѐтся заново
искать место,где ми сможем хланить свои тела,пока ми плебиваем во
всеобсем сознании. Здесь ми больсе не можем это делать.А челез палу
часов уже лассвет..

- Слушай, - с какой-то печалью в голосе спросил Виктор — А вас таких

много?

- Не на много меньсе чем вас! - бросило существо,и очень быстро двинулось

в сторону выхода.

Виктор по прежнему сидел на полу. Он не мог поверить в то,что с ним

произошло. Ноги сильно затекли,но через силу он встал,и тоже направился
к выходу. Выйдя из подвала,он посмотрел на часы. Было уже половина
пятого утра. Он отправился в круглосуточную палатку,надеясь,что парочка
бутылок пива поможет ему прийти в себя.

Попивая пиво,сидя на лавочке у автобусной остановки,и любуясь

безлюдной улицей,он думал о том,что пережил несколько минут назад. То
состояние покоя в пустоте и единства всего живого не давали ему покоя.
Как не давали покоя и слова существа о том,что есть способ побывать в
этом состоянии, и о том,что для этого нужно увидеть сознание в себе.
Наконец у него в голове промелькнула идея: «Глаза! Точно,глаза!» -
подумал он. «Ведь глядя в глаза того существа я попал туда!». И он со всех
ног бросился домой.

В квартире Виктора раздался звонок в дверь.

- Кто там? - спросил женский голос.

- Скорую вызывали? - ответил снаружи голос немолодого мужчины

- Да,да! Одну минутку! - ответила женщина,и открыла дверь

- Что у вас случилось?

Муж всю ночь пил с друзьями,или может принимал что-то,а час назад
ворвался в квартиру,даже не разулся,встал перед зеркалом,и стал в него
всматриваться. Так и стоит до сих пор как вкопанный! Я его пыталась
оттащить,и рукой перед глазами махала — никакой реакции!

- Ну чтож,будем смотреть... - угрюмо ответил врач.

Сквозь глаза. Часть2

Слепящий жѐлтый свет буквально обжигал глаза. Казалось,что он был
повсюду,и одновременно был направлен точно в сетчатку глаза. Его
невозможно было терпеть,и Виктор всячески пытался отвести от него глаза.
Но куда-бы он их не отводил,свет целенаправленно бил по ним. Виктор
попытался отвернуться,но почувствовал,как что-то плотно держит его
голову,не давая сделать этого.

- Смотри-ка,реагирует! - С усмешкой сказал чей-то гнусавый мужской голос.

- Ага,вроде оклемался — Ответил второй голос,принадлежащий судя по

всему не молодой женщине.

Внезапно яркий свет погас,и Виктор постепенно начал различать перед

своим лицом двух человек,одетых в белые халаты: женщину лет
пятидесяти,довольно крупного телосложения,и молодого парня лет
двадцати,державшего в руке фонарик. Одновременно с этим он стал
отчѐтливо различать сильный запах алкоголя,исходящий судя по всему от
них.

- Ну что,проснулся? - Спросила женщина

- Вроде да.... - Ответил Виктор,пытаясь понять,где находится.

Он почувствовал,что руки его затекли. Но как только он попытался встать с

кровати,то понял,что руки его крепко привязаны ремнями к боковым
перилам кровати.

- Блин,что это за хрень?! - С возмущением спросил Виктор,поочерѐдно

глядя то на женщину,то на мужчину.

- А на что похоже? - с усмешкой ответил юноша — Ты в психушке,братан!

- А нафига вы меня привязали?

- А вдруг ты буйный какой? - ответила женщина — Мы даже толком-то и не

знали что с тобой. Тебя ребята со скорой привезли,сказали что ты перед
зеркалом застыл,ни на что не реагировал.

Виктор попытался восстановить в памяти хоть какие-то

события,предшествовавшие его недавнему пробуждению. Но всѐ было
тщетно. Всем,что его разум мог воспроизвести были лишь обрывки какого-
то то-ли сна,то-ли фильма,в котором какое-то странное существо
маленького роста и в чѐрном балахоне что-то очень быстро говорило
писклявым голосом. И что действие этого то-ли фильма,то-ли сна
происходило в каком-то помещении,напоминающем ему его любимый
подвал,где он любил выпить,или принять наркотики в тайне от жены.

От этих умственных усилий у него начала болеть голова.

- Да нет, я не буйный! - Сказал он,вспомнив суть начатого разговора. - Меня

походу дела просто от наркоты заглючило слегка

- Так ты что,нарик что-ли? - кривя лицо в идиотской ухмылке спросил

парень.

- Вообще на наркотический психоз не очень похоже.. - сказала женщина

- Ну а что тогда могло со мной случится? - Спросил Виктор

- Ну не знаю...Вспоминай,что было до этого. - Ответила женщина.

- Да я не помню ничего!

- Ну это нормально. Мы тебе сильное успокоительное вкололи,у него

побочный эффект:кратковременная потеря памяти.
Полежишь,выспишься,глядишь и память вернѐтся!

- Ну вы мне хоть руки развяжите!

- Так как мы тебя развяжем,если даже не знаем что с тобой? - вмешался в

разговор парень — Может у тебя это приступами:сейчас ты нормальный,мы
тебя развяжем,а через пару часов у тебя опять кукушка слетит,и ты на нас
набросишься?

- У тебя раньше-то такое было? - спросила женщина

- Да нет,никогда... - ответил Виктор.

- Давай так:эту ночь ты привязанный поспишь,а завтра утром мы тебя

отвяжем и в общую палату переведѐм. Если конечно у тебя никаких
обострений не будет.

- Ладно. - ответил Виктор.

- Ну тогда спокойной ночи! - сказала женщина,и вместе с парнем вышла в

коридор.

Как только дверь за ними закрылась,Виктор закрыл глаза,и попытался

уснуть. Но спать ему совершенно не хотелось. Он хотел было лечь на бок,но
привязанные руки не позволили ему сделать этого. Ему оставалось лишь
лежать,и смотреть в потолок.

Всю ночь он провѐл глядя в потолок,и пытаясь вспомнить хоть что-то,что

могло-бы пролить свет на причину его пребывания в этом ужасном месте.
Но образ странного существа не выходил из головы. Он так-же пытался
разобраться,почему женщина сказала,что его обнаружили застывшим возле
зеркала. Но так и не смог понять,что он мог там такого увидеть,что его
забрали в дурдом. На утро в палату вошла та-же женщина,но на этот раз с
ней был другой мужчина: высокого роста и плотного телосложения с
лицом уголовника.
- Как спалось? - спросила женщина с порога

- Да никак! - ответил Виктор — Как тут уснѐшь,если руки привязаны!

- Да,здесь тебе не курорт! - Сказал мужчина.

- Так, - сказала женщина — Давай проведѐм небольшую проверочку: я задам

тебе несколько вопросов, и если ты на них ответишь адекватно,то мы тебя
развяжем,и переведѐм в общую палату...

Следующие несколько минут женщина задавала вопросы о том,как его

зовут,есть-ли у него жена,дети,где он живѐт,когда родился,и какой сейчас
день. Судя по тому,что после последнего вопроса женщина попросила
мужчину развязать ремни,ответил он на них адекватно.

- Ну что,не вспомнил,что с тобой произошло? — спросила женщина,когда

вела его в общую палату по длинному узкому коридору

- Вспомнил.. - вяло ответил Виктор — Я под кайфом стал лицо своѐ

рассматривать,ну и засмотрелся...Затянуло меня в галлюцинации вобщем.

- Ну это не страшно! - успокаивающе сказала она. - Полежишь у

нас,выспишься, окончательно в себя придѐшь,и домой поедешь.. А потом
опять чего-нибудь обожрѐшься,и обратно к нам,да?

- Не, с меня хватит!

- Ну и правильно!

Женщина открыла дверь,и вошла в палату. Виктор вошѐл вслед за ней. В

палате были двое: пожилой мужчина,лет семидесяти, и юноша,лет
двадцати пяти. Виктор с порога поздоровался. Мужчина посмотрел на
него,и сделал вид,будто ничего не заметил.

- Здорова! - Сказал парень - Не обращай внимания,этот мужик ни с кем не

разговаривает. Только ходит взад-вперѐд по комнате,и плачет иногда. Меня
Мишей зовут,а тебя?

- Я Витя!

- Ну всѐ — сказала женщина — располагайся,знакомься,а у меня дела.

- А сколько меня тут ещѐ держать будут? - Спросил Виктор

- Ну если всѐ пойдѐт нормально,то думаю через три-четыре дня домой
пойдѐшь - ответила женщина,и удалилась.

- А что с ним? - спросил Виктор у Миши,кивком головы указывая на

мужчину.

- Да забей! - отмахнулся Миша — Относись к нему как к мебели.

- А ты сам-то как тут оказался?

- Да наелись с ребятами кислоты,я на стену смотрю,а она как желе какое-то.

Ну я и прошѐл сквозь неѐ. А за ней пустота. Вообще ничего нет. И меня
небыло...А потом здесь очнулся от того,что мне фонариком в глаза
светят.Оказалось,что я об эту стену башкой долбанулся и сознание потерял.
А ты?

Тут Виктора словно передѐрнуло: он как-будто что-то вспомнил,но никак не

мог понять что именно. Слова Миши о пустоте напомнили ему
состояние,которое он уже когда-то ощущал,то-ли во сне,то-ли находясь под
действием каких-то наркотиков. Когда и под чем это было он так и не мог
вспомнить,лишь вспомнил как ощущал себя частью этой пустоты.

- Ты меня слышишь,нет? - С улыбкой спросил Миша.

- Да,да! Прости задумался! Что ты спросил?

- Я спросил,как ты сам-то сюда попал?

- Да почти так-же: в зеркало засмотрелся.

- Ты тоже под драгсами был,или тебя просто перекрывает временами?

- Под драгсами...

- Ха! Я почему-то сразу подумал,что ты тоже употребляешь.

- Рыбак рыбака видит издалека!

Виктор был рад поговорить с кем-нибудь после целой ночи в одиночестве.

Тем более,что собеседником был такой-же «рыбак»,как и он сам. В
процессе общения Виктор выяснил,что у них с Мишей много общих
интересов: оба любят электронную музыку,оба интересуются восточной
философией,оба знают толк в девушках и психо-активных веществах.
Когда через два дня Мишу выписали,они обменялись номерами
телефонов,чтоб как-нибудь по случаю встретится. После выписки
Миши,Виктору оставалось пробыть в психбольнице ещѐ один день,который
он провѐл в предвкушении скорой свободы.

Сквозь глаза. Часть3

И вот долгожданный день настал:Виктор стоял на крыльце не самого
приятного заведения,в котором ему приходилось проводить несколько
суток,и курил. «Наконец-то!» - подумал он,глядя на пивной киоск через
дорогу. С предвкушением он быстрым шагом двинулся в его сторону.

- Смотри,не жри больше всякую гадость! - раздался за спиной голос

Алексея,одного из санитаров. Того,который светил ему в глаза
фонариком,когда он вернулся в реальность.

- Не буду! - С улыбкой крикнул в ответ Виктор,и шѐпотом добавил —

наверное....

Ещѐ минута, и было устранено последнее препятствие на пути к

свободе:железная крышка,отделяющая его губы от прекрасного вкуса
хмельного напитка.

Так глоток за глотком,Виктор возвращался к своей нормальной жизни. Он

понимал,что с работы его скорей всего уже уволили за четырѐхдневный
прогул. На часах ещѐ утро,и сын в школе,а значит спешить ему пока некуда.
Он размеренным шагом шѐл по аллее,рассматривая лица прохожих,и
вдыхая свежий воздух. На одной из лавочек он увидел Валеру - своего
соседа по подъезду. Тот в разгар рабочего дня беззаботно пил какое-то
дешѐвое вино. По глазам Валеры было явно заметно,что тот не только пьян
с утра,на ещѐ и изрядно накурен.

- Какие люди! - Затянул Валера,поднимая руки в жесте радушного

приветствия — А что на работу не пошѐл?

- Да нет у меня походу больше работы... - задумчиво ответил Виктор.

- Из дурки сообщили что-ли?

- Да нет...А ты откуда про дурку знаешь???

- Так мы с Коляном на лавочке у подъезда сидели,когда тебя на скорой
увезли!

- А кстати,кто их вызвал-то?

- Как кто? Жена твоя!

- То есть она знала где я? А какого хрена она ни разу за четыре дня не
зашла?!

- Слушай,Витѐк,ты присядь...Я тебе давно сказать хотел...Просто ты парень

горячий,да и не всегда адекватный...

- Хрена ты мямлишь, старый?! - перебил его Виктор

- Ты не кипятись,не кипятись! - Валера взял его за руку - Если честно,она

давно тебе рога наставляет....С этим...как его...ну комерс со второго этажа...

- Я его,блядь, урою! - Виктор рванулся с лавки,но Валера сжал его руку.

- Да стой ты! Даже не лезь! У него-же брат начальник отдела соседнего

района! Да и сам он знаешь какими бабками ворочает....Ты сам себе только
навредишь! Потому я тебе и не говорил ничего. На вот лучше винца
хлебни,остынь — и Валера протянул Виктору бутылку.

- У меня ещѐ пиво осталось — угнетѐнно сказал Виктор,и допил оставшееся

пиво одним глотком - Слушай,Валер,пойдѐм водяры вкатим, надо мне как-
то переварить всѐ это.

- Пошли!

И оба мужчины отправились в магазин. По пути Валера расспрашивал

Виктора о том,что с ним делали в дурдоме,но по всему было видно,что
Виктор не настроен обсуждать это с кем-либо. Выйдя из магазина с
полными пакетами выпивки и закуски, Виктор спросил:

- Куда пойдѐм-то?

- Ну пошли ко мне — предложил Валера.

- А сын твой дома?

- Да ты что,прикалываешься? Он уже почти год как со своей бабой где-то в
Выхино хату снимает.

- Ну тогда пошли.

Валера был гораздо старше Виктора. Сын Валеры был младше Виктора
всего на семь лет. Однако такая разница в возрасте никоим образом не
мешала их соседскому общению и собутыльничеству.

Как только они вошли в квартиру, взгляд Виктора тут-же отметил

коричневую от смолы пластиковую бутылку с дыркой,стоящую на
небольшом журнальном столике возле дивана. Рядом лежал большой
охотничий нож и зажигалка. Виктор сразу понял: в скором времени его
ожидает хорошая накурка. И он не ошибся: после традиционного тоста «за
встречу»,Валера сообщил ему,что располагает несколькими граммами
очень хорошего гашиша,и предложил разделить эту радость с ним. После
нескольких затяжек,Виктора покинули мысли о недавнем нахождении в
дурдоме,о проблемах в семье,об отсутствии работы...Он окончательно
вернулся к привычному ритму жизни. Ему казалось,что ничего этого просто
небыло. Что он как обычно от нечего делать заглянул к своему соседу на
пару рюмочек.

Однако эта его иллюзия прервалась,когда они вышли покурить на балкон,и

он увидел своего сына,подходящего к подъезду.

- Пойду его встречу. - сказал он Валере.

- Да что он сам не дойдѐт?

- У него ключи есть,а у меня нет. Мне надо из дому все свои бабки и заначки
забрать. И из одежды что-нибудь прихватить. Не хочу эту лживую суку
больше видеть! Пусть коммерс этот еѐ содержит. А я сваливаю! С сыном
попрощаюсь,и адьѐс!

- А где жить-то будешь?

- Да хрен знает...В гостинице наверно,или к кому-нибудь из корешей...

- Ну можешь у меня пока пожить.

- А это удобно?
- Да блин,конечно!

- Большое тебе спасибо Валер! Я с работой разберусь,и съеду.

- Да живи сколько хочешь

Виктор пожал Валере руку,и отправился собирать вещи.

Сквозь глаза. Часть4

Проснувшись с жуткого похмелья,и тотчас накурившись,дабы поправить
самочувствие,Виктор отправился к своему знакомому Грише. Гриша
занимался распространением легальных синтетических наркотиков через
интернет,и почти при каждой встрече жаловался на острую нехватку
курьеров. Вобщем-то всѐ было логично:курьерами в подобные организации
устраивались как правило люди,которые сами давно и много
употребляют,и рассчитывать на стабильность с их стороны было по
меньшей мере глупо. Виктора-же на данном этапе вполне устраивал
обещанный Гришей доход,и минувшим вечером они договорились о
встрече.

Гриша не утруждал себя арендой помещения,и его с позволения сказать

офисом,была квартира,которую он снимал вместе с бывшим однокурсником
по институту. Прибыв туда,Виктор обнаружил Гришу,сидевшего за
компьютером в одних трусах,и допивающего полутора литровую бутылку
пива. Судя по его виду,тот тоже мучился похмельем.

- Не рановато для синьки? - с усмешкой спросил Виктор,входя в комнату.

- Поздновато! - буркнул Гриша, не отводя глаз от монитора —

Проходи,садись! Сейчас я тебе список адресов составлю. Я всѐ уже по
конвертам разложил,всѐ подписал.И даже написал кто сколько денег тебе
отдать должен. Впредь ты будешь всѐ это сам делать.

Виктор присел на край дивана,служившего Грише кроватью,и принялся

рассматривать детали интерьера его скромного жилища. Хотя Виктор и
Гриша общались практически с самого детства, Виктор никогда небыл
частым гостем в этой квартире. Последний раз,когда он сюда заходил,все
полки старого дубового стеллажа были хаотично завалены разными
конспектами,учебниками и канцтоварами. Теперь-же на полках были
аккуратно расставлены различные фигуры индийских богов,вырезанные из
дерева и камня. На стенах висели африканские маски,и письмена на
пергаменте. На полу в огромных горшках стояли четыре деревца,похожие
на пальмы.

- Ну вот,держи! - неожиданно сказал Гриша и протянул ему стопку

конвертов и список адресов — Как всѐ раздашь,езжай сюда,рассчитаемся.

И Виктор поехал развозить заказы. Большую часть дня он провѐл в

метро,встречаясь с клиентами прямо в вестибюлях станций,и лишь
изредка,когда клиент опаздывал,поднимался на поверхность,чтобы выпить
бутылочку пива и выкурить пару сигарет.

К вечеру,когда все заказы были розданы,а все деньги получены,он вернулся

к Грише,и они рассчитались. Вместе с Гришей в квартире был Дима — его
сосед,вместе с которым он и снимал квартиру,и Наташа — девушка Димы.
Войдя в квартиру,Виктор застал всю компанию за употреблением одного из
стимуляторов,которые продавал Гриша:легального аналога амфетамина.
Как любой хороший хозяин,Гриша предложил Виктору пару дорожек,и
Виктор,как любой хороший гость,не стал отказываться.

В ходе приятного дружеского разговора,Наташа сказала,что увлекается

живописью,и предложила Виктору посмотреть еѐ последние работы. У
Наташи был свой,ни с чем не сравнимый взгляд на абстракционизм:на еѐ
картинах изображались разнообразные узоры,пестреющие яркими
красками,и переплетающиеся линии,образующие завораживающие
фракталы. Но когда она достала очередное полотно,у Виктора по коже
пробежали мурашки. Его просто начало трясти,да так,что это заметили все
окружающие. На картине было лицо старого младенца,с абсолютно
детскими чертами лица,но покрытое морщинами и обильной седой
растительностью. Левую часть лица закрывал край чѐрного капюшона,а
зрачок правого глаза был не правдоподобно расширен.

- С тобой всѐ в порядке? - испуганно спросила Наташа.

- Тихо,тихо,братан! Присядь! Вот держи! - начал успокаивать его мигом

подбежавший Гриша,и протянул ему стакан с водой — Ты как? Может
скорую?
- Не,не! Я в порядке... - сказал Виктор,отходя от шока,и оглядывая
собравшихся вокруг него знакомых.

- Что,порошок слишком сильный? - спросил Дима — Сейчас я лимончик

принесу.Гриш,открой окно!

- Да нет,не надо...Я в порядке.

То-ли амфетамин,то-ли возвращение к привычному ритму жизни,то-ли

возвращение памяти после снотворных,то-ли шок от увиденного на
картине,но Виктор в один момент вспомнил,что это за существо,где и при
каких обстоятельствах он его видел.

//Gloamlight

Он сидел на табуретке,и его буквально трясло. Он как-будто вновь вернулся

в тот подвал. Он детально вспомнил весь вечер и ночь,и как застыл перед
зеркалом...

- Братан,у тебя есть что-нибудь выпить? - обратился он к Грише

- Да куда тебе выпить,если ты и так чуть не отъехал от скорости? - с

усмешкой спросил Гриша.
- Скорость тут не причѐм! Так есть или нет?

- Ну коньяк есть...Сейчас принесу... - недоуменно сказал Гриша,и отправился

на кухню.

Выпив две рюмки подряд,Виктор принялся рассказывать свою историю. К

его удивлению,никто не посмеивался,никто не переглядывался. Все трое
внимательно слушали,глядя ему в глаза. И только Наташа изменилась в
лице.

- Я думала это была галлюцинация... - сдерживая дрожь сказала она.

- Наташа запечатлевает на своих картинах то,что видит в состояниях

расширенного сознания — пояснил Дима — Она считает,что все гениальные
идеи приходят именно в таком состоянии.

- Мы гуляли возле какого-то заброшенного завода в Подмосковье —

продолжила она — Все были под кислотой...У меня открутился шип с
пирсинга на губе,и упал на землю. Я присела на корточки и стала водить
рукой по земле,чтобы нащупать его. Была ночь,и ничего небыло
видно...Когда я подняла голову,мне показалось,что из кустов смотрело это
существо...То есть мне не показалось:я его видела. Оно смотрело так-же,как
сейчас на картине...Но когда я моргнула,оно тут-же исчезло,и я
подумала,что это просто глюк...Пѐрло тогда очень сильно.

- Не, - вмешался в разговор Гриша — двое людей,не знающих друг друга

видят одну и ту-же галлюцинацию,это конечно мощно...Хорошо,что ты в
дурке об этом никому не рассказал!

- А прикинь,если это не галлюны? - задумчиво спросил его Дима.

Сквозь глаза. Часть5

Всю ночь молодые люди обсуждали увиденное Виктором и Наташей,

прогоняя сонливость при помощи стимулятора. Больше всего внимания
было отведено попаданию Виктора во Всеобщее Сознание. В ходе
разговора,Гриша постоянно старался проводить аналогии с различными
эзотерическими и философскими терминами,такими как Астральный План
и Коллективное Бессознательное,и сильно удивил Виктора широтой своих
познаний в этих областях.
Утром Гриша помог Виктору упаковать заказанные товары и составить
список адресов и телефонов клиентов, и Виктор отправился работать.
Несмотря на бессонную ночь и совершенно пустой желудок,Виктор
чувствовал себя очень бодрым,и даже ощущал некую лѐгкость от того,что
избавился от того короткого провала в памяти,разделявшего его выезд из
офиса и пробуждение в психиатрии. Однако всѐ,что происходило
минувшим вечером и ночью вынуждало его безоговорочно поверить в
то,что происшествие в подвале было реальностью. А поверить в это было,
мягко говоря,не просто...

Весь свой рабочий день он провѐл в размышлениях о теоретической

возможности существования альтернативной ветви эволюции. С одной
стороны,он допускал возможность еѐ существования. С другой —
недоумевал,почему тогда учѐные до сих пор еѐ не открыли. В ходе этих
размышлений, ему на ум приходили самые разные,и параноидальные
мысли. Например:как он может сомневаться в еѐ существовании,если
собственными глазами видел двух еѐ представителей, и ещѐ одного видела
его новая знакомая? Или что учѐным давно известно об их
существовании,просто все данные засекречены.

От станции к станции Виктор перемещался почти бессознательно,как на

автопилоте. Только ближе к вечеру он обнаружил,что за весь день выкурил
всего три сигареты,хотя обычно к этому моменту уже выбрасывал пустую
пачку. Отдав последний заказ,он вышел из метро,купил себе две бутылки
пива,и расположился на лавочке в небольшом сквере возле метро. Он
больше не хотел обо всѐм этом думать. Он вообще не хотел думать ни о
чѐм. За последние несколько дней в его жизни произошло столько
всего,что сейчас ему хотелось просто взять небольшой тайм-аут,хотя-бы на
пару часов,и побыть наедине с самим собой.

Он не отрываясь смотрел на золотые линии,оставленные недавно

закатившемся солнцем,и думал о том,что эти очертания небесного
ландшафта,не уступают в психоделичности картинам Наташи,написанным
по воспоминаниям галлюциногенных сеансов.

- Можно я бутылочку заберу? - раздался дрожащий голос какого-то старика.

Внезапно вернувшись в реальность из приятного забытья,Виктор увидел

перед собой мужчину пенсионного возраста,указывающего пальцем на
стоящую возле его ноги опустошенную пивную бутылку. Старик не
выглядел бомжом или алкоголиком,напротив:это был довольно
ухоженный,гладко выбритый,и прилично одетый пенсионер.

- Да,конечно! - ответил Виктор,и подвинулся в сторону,чтобы его нога не

мешала старику поднять бутылку.

- Спасибо! - ответил старик,как-то стыдливо опуская глаза.

- Эту тоже можешь забрать. - сказал Виктор,протягивая ему бутылку, из

которой пил.

- Но там-же ещѐ больше половины? - недоуменно спросил пенсионер.

- Допей,если хочешь...Не бойся,я не заразный.

- Спасибо тебе, сынок! Но я не пью...

- Ну тогда вылей! Делай,как считаешь нужным! - сказал Виктор,и встал с

лавочки.

- Ты очень добрый! - сказал пенсионер,глядя ему прямо в глаза - И глаза у

тебя добрые... Не зря говорят,что глаза — зеркало души!

Виктор не знал,что ответить,и изрѐк только сухое «Не за что!».

Развернувшись,он пошѐл обратно к метро. От утренней бодрости не осталось
и следа,а ему ещѐ надо было отвезти Грише деньги за товар,и получить
свой процент.

Ехать на метро у него уже небыло сил,и он решил поймать такси. Всю
дорогу,водитель пытался заговорить с ним на разные темы,но Виктор был
не в настроении разговаривать. Слова старика о том, что глаза — зеркало
души, вновь вернули его к воспоминаниям о недавнем путешествии в
неизведанное. Его уставший разум обрабатывал мысль о том,что возможно
корни этой поговорки уходят в те далѐкие времена,когда две ветви
эволюции ещѐ не разделились. А может уже и разделились,но жили в
согласии друг с другом и перенимали друг у друга опыт. Возможно именно
этих загадочных маленьких существ принимали за
домовых,барабашек,гномов, и прочих представителей деревенского
фольклора. Он вновь погрузился в свои размышления так глубоко,что и не
заметил,как машина уже свернула на улицу,на которой жил Гриша.
- Дальше куда? - прервал его раздумья хриплый голос водителя.

- А прям здесь тормози! - оглядываясь по сторонам сказал Виктор.

Он вышел из такси в полусотне метров от дома,где живѐт Гриша. Его

желудок,не видевший никакой пищи за последние двое суток,буквально
сжимался в комок. Виктор купил в узбекской палатке шаурму,и отправился к
Грише. Придя к Грише,Виктор хотел поискать в интернете хоть какую-то
информацию,касающуюся возможности существования альтернативной
ветви эволюции. Хоть что-то. Хоть какой-нибудь псевдонаучный труд
какого-нибудь никому не известного учѐного, или хоть какое-нибудь
упоминание о встрече с представителями этой самой ветви.

Но его планам не суждено было сбыться:когда он пришѐл к Грише,вся

компания одевалась в прихожей,явно собираясь куда-то уходить. Как
пояснил ему сам Гриша,они собирались ехать в клуб. Гриша забрал у него
деньги, и отдал его процент,а так-же список адресов и конверты с
товаром,которые Виктору предстояло развозить на следующий день.

Выйдя от Гриши,Виктор хотел сначала пойти в интернет-кафе, и

воспользоваться компьютером там,но усталость заставила его принять иное
решение. А именно — вернуться в квартиру Валеры,и хорошенько выспаться.
 НИИ Идеологического Моделирования

Массивные двери кабинета распахнулись. В проѐме появилась фигура

адъютанта.

- К Вам товарищ Козлов. С докладом.

- Проводите его сюда.

Через минуту в кабинет вошѐл немолодой мужчина в очках с толстой

папкой документов,и трясущимися руками положил папку на стол.

- Чем порадуете,Юрий Семѐнович?

- Мы закончили порученную нам работу. Всѐ в этой подшивке.

- Я думал Вы мне сами расскажете...

- Товарищ Сталин, по нашим наблюдениям разработанная раннее модель

общественного мышления перестала быть актуальной — заметно нервничая
начал мужчина — Иными словами, народ уже не так самоотверженно верит в
постулаты коммунизма...

- Что Вы имеете ввиду,товарищ Козлов? - совершенно спокойно произнѐс

генералиссимус.

- Я хочу сказать,что метод «кнута» не приносит желаемого эффекта.

Совершенно необходимо перейти,если так можно выразиться к методу
«пряника»,так сказать...

- В этой папке вы мне на столько страниц расписали метод «пряника»?

- Не совсем... - мужчина явно занервничал ещѐ больше - в ней результаты

наших разработок.
- Что за результаты? Вы уже мне расскажете,или полагаете,что я сейчас
сяду и буду вот всѐ это читать?!

- Если говорить коротко,здесь изложены некоторые коррективы,которые

необходимо внести в уже существующую модель. Суть останется прежней,
но у народа появится иллюзия благополучия.

Мужчина замолчал,ожидая реакции высокопоставленного начальника,

который в тот момент принялся изучать содержимое папки.

- Ну давайте,давайте! Что там за иллюзия? - не отрывая глаз от документов

спросил тот.

- Советские граждане уже хотят не столько процветания

коммунизма,сколько своего собственного процветания. Они хотят иметь
что-то своѐ: свою квартиру,свой автомобиль..чтобы распоряжаться этим по
своему усмотрению. Нужно дать им ощущение собственника,ощущение
стабильности, а не силой диктовать им,чего они хотят...Страх более не
может удерживать их от свободомыслия.

- Странно,товарищ Козлов...До сего дня я думал что у нас всѐ в порядке...И

почему-же страх более не может удерживать? Ваши соображения?

- Ну ещѐ лет пять назад фактор страха был вполне эффективен...Возможно

разработчики предыдущей,то есть нынешней модели не учли
феноменальную возможность человека адаптироваться к окружающим
условиям...в том числе и к страху.

- И что же предлагаете? - с какой-то странной,почти издевательской

улыбкой спросил Сталин.

- Как я уже говорил,народу нужно дать ощущение того,что он работает ради

собственного обогащения, а не ради процветания коммунистических идей.
Нужно позволить людям присваивать квартиры в постоянное
пользование,приобретать автомобили,одежду,даже предметы роскоши. И
главное — нужно постоянно пропагандировать идею достижения всѐ
больших и больших материальных ценностей. Например заработал человек
на «Жигули» - следующая цель - «Волга»! Чтобы человек имел
возможность как можно чаще обновлять свой гардероб. Так он будет
чувствовать,что вкалывая с утра до ночи на работе,он всѐ выше и выше
поднимается по социальной лестнице, становиться всѐ более и более
состоятельным. Каждый человек в советском союзе должен мечтать ездить
на «Мерседесе» и ходить в костюме с отливом. Но это ещѐ не всѐ. Достигая
внушѐнные нами цели,человек больше всего прочего будет желать
стабильности в стране. И вот этот стимул — стабильность — будет работать
куда эффективней страха. Потому что человеку ничего не будут навязывать:
он сам будет хотеть этого. Он будет хотеть стабильности,и если Вы скажете
ему, что ради стабильности в Советском Союзе нам нужно уничтожить
Америку — он пулей побежит записываться на фронт! А Вы,как гарант
стабильности сможете бессменно править Союзом...

- Он и так побежит на фронт! И я итак буду править Союзом! - по всему

было видно,что вождь разозлился — это что, Вы там в своѐм НИИ столько
времени и денег потратили,чтобы вот эту чушь мне сочинить?! Какая
стабильность? Какие к чѐрту материальные ценности? Какие
«Мерседесы»?Советскому человеку нужна простая идея его превосходства!

- Так идея превосходства и есть основа предложенной мною модели!

Человек будет испытывать чувство превосходства каждый раз,когда будет
разговаривать с кем-то, кто зарабатывает меньше чем он,и у кого машина
дешевле и одежда скромнее. И это будет чувство его личного
превосходства над остальными,а это для него гораздо важнее чем чувство
превосходства Союза над всем остальным миром. Уж поверьте,это будет
отлично работать!

- Это бред! - грозно рявкнул генералиссимус, и швырнул в Козлова папку. -

Может им ещѐ дать право выбирать правителя?!

- Это тоже обязательное условие эффективной работы данной модели. Я

просто в спешке забыл Вам об об этом рассказать..

- Довольно! - вождь не на шутку рассвирепел — Вы что тут ѐрничаете?

Великие умы коммунизма разработали модель общественного
мышления,при котором человек испытывал чувство гордости за Родину от
того,что ничего кроме этого не имел и иметь не мог! Он готов работать на
благо родины круглые сутки,потому что кроме родины ничего не имеет! А
Вы мне сейчас предлагаете им «Мерседесы» дарить?!

- Н-не дарить.... - трясясь от страха выдавил из себя Козлов.

- Вы,товарищ — шарлотан и тунеядец! Растратили столько казѐнных денег
чтобы такой бред придумать! Охрана! - крикнул генералиссимус, стукнув
кулаком по столу.

Тут-же в кабинет вошли двое бравых солдат.

- Да Товарищ Сталин!

- Немедленно расстреляйте товарища Козлова за растрату казны!

- Есть Товарищ Сталин! - практически хором ответили солдаты,и за локти

поволокли Козлова в коридор.

- Пожалуйста,не надо! - завопил Козлов — Эта модель будет работать лучше

нынешней,вот увидите! Она будет работать! Будет! Слышите?!

Двери захлопнулись. Генералиссимус встал из-за стола, подошѐл к окну, и

глядя как Козлова выводят из здания и сажают в чѐрную волгу принялся
забивать трубку.

Закурив,он вернулся за стол, и принялся звонить по телефону. Спустя какое-

то время,на том конце телефонной линий ответили:

- Алло!

- Сергей Михайлович,подготовьте приказ о расформировании НИИ

Идеологического Моделирования......
//Luinskwidi
surat0

Кайя
(солнечная королева)

Глава первая,

в которой рассказывается о том, как арестовали моего папашу, сделали меня всеобщим
посмешищем, лишили нашего любимого шамана дочки и задумали превратить
растаманскую деревню в полицейское государство.

Косой страдал раздвоением личности, потому что речь идет обо мне.
Частенько Косой не знает, почему одного надо называть "он", а другого - "я".
Казалось бы - все одинаковые.

Так вот, я живу на берегу болота и местные считают меня за дурачка. Иногда
я веселю их скошеным левым глазом, который достался мне от дьявола,
как все уверяют. Иногда рассказываю истории, а иногда вокруг Косого
просто начинает твориться черт знает что.

Наша деревня - деревня растаманов, мы тут давно живѐм. Ганджа курим,

никого не трогаем. Но иногда случаются катаклизмы.

Дело в том, что официально ганджа у нас запрщена, но еѐ курят все. До

недавнего времени нам не требовалось усилий, чтобы комфотно себя
чувствовать внутри этого диалектического противоречия. Мы уважаем
традиции предков, а по их традиции ганджа наркотик. Так и запишем.

Во главе деревни стоит староста, то есть он не стоит, конечно, он сидит, как

правило, или лежит в гамаке курит, суть в том, что он тут самый главный.
Так вот грамотный староста правильно понимает, какие законы надо
исполнять, а какие просто для красоты. Совсем недавно у нас был очень
грамотный староста, но он поел грибов и дематериализовался в радужной
вспышке. А новый староста оказался дурачок, но не типа меня, а реальный
дурачок, который решил ганджа запретить.
//J01
Эта история начинается с того, как к моему папаше пришли пять мужиков с
дубинками, вырвали всю траву, которую папаша в шкафу выращивал,
сожгли еѐ во дворе, папашу связали и стали на его глазах бить об пол его
любимые винилы.

- Чтобы неповадно было, - пояснил один из них.

Косой тогда сразу понял - из деревни надо валить. Он и раньше патриотом

себя не чувствовал, а тут сам Джа просит.

Мой приемный папаша был философ, как и большинство жителей деревни.

Он немного погоревал за траву и винилы, но тут его стали судить, и тогда
он совсем просветлел, после чего собственная судьба его уже ни капельки
не волновала.

Раз в день я ходил навещать его в тюрьму. Там траву курили все, так что
папаша поменял шило на мыло, оставив социум ради позорного
заключения.

- Вот так кли-юга и начинается, - сказал папаша Косому.

Косой, не зная что ответить на это замечание, согласно кивнул.

- Сходи что ли к шаману, поспрашивай у него, что происходит - временное

помрачение или всѐ всерьез и надолго?

Косой привык слушать папашу и пошел к шаману.

- Ёбаныйврот, - сказал шаман, - я не знаю что происходит. У меня дочку

тока что увезли опричники нового старосты!

В сердце у Косого ѐкнуло - очень уж любил я дочку шамана.

Громко матеря дорогу, деревья, землю, небеса и вообще - всячески

богохульствуя, Косой побежал в деревню. Там его остановил патруль,
проверил зрачки и отконвоировал к дому Опохмеляющегося.

Тот сидел на пеньке и задумчиво смотрел в бездну пивной кружки. Бездна,

вероятно, тоже недоуменно взирала на него снизу вверх.

- Привет, Косой, - сказал он мне. - У старосты есть к тебе предложение, от

которого я бы не советовал тебе отказываться.
- Интересно, - говорю.

- Открыта вакансия штатного шута при старосте. Ну, знаешь, как в старые
времена было - шуты, скоморохи при дворе.

- Нормально. А я тут каким боком?

- Брось. В нашей деревне ты главный клоун. Будешь при старосте жить,

непристойностями гостей смешить. Правду говорить, ничего не боясь.
Хорошая работа!

- А я могу отказаться?

- Нет, конечно, - Опохмеляющийся провел рукой возле горла, намекая на

единственно возможную альтернативу.

- Бля, ну я согласен тода, о чем еще тут говорить! - Косой досадливо

сплюнул.

Дальше уже начинается совсем бред.

Косого отводят к каптерщику и тот, порывшись на складе минут пятнадцать,

выдает Косому пестрые шмотки и раздвоенный колпак с колокольчиками.

- Дайте хоть в зеркало посмотреть, мудаки, - попросил я.

- Смотри луше в зеркало своего ума, - порекомендовал Косому каптерщик.

Что можно сказать про этого каптерщика, кроме того, что он прав? Старый
растаман левых телег не гонит.

И вот приводят меня к старосте.

- Ты, парень, расслабься, - говорит он мне, - я тебя обижать не буду. Мне от

тебя что нужно - не чтоб ты меня развлекал, нет, я вообще по бабам больше
прикалываюсь. Мне надо чтоб ты рядом со мной тусил все время и говорил,
что видишь, потому что меня параноит иногда, будто скрывается что-то от
моего взгляда, не замечаю я всего происходящего в его целостности.
Быват, слушаю человека и верю ему, а не замечаю, что он мне врѐт.

- Ладно, - отвечаю, - чем смогу помогу, только какие основания у тебя мне
верить?
- А у меня еще советник есть, - простодушно признается староста, - он будет
за тобой следить, и если заметит что-нибудь нечистое, сразу мне обо всем
доложит.

- А на каком основании ты веришь ему?

- А за ним будешь следить ты. И докладывать мне, если что не так. А я буду
следить за вами обоими, и вообще - у меня очень широкое и многоуровневе
поле внимания, сынок.

- Мне до вас, видимо, далеко.

- А надо расти. Ты думал что, тут работа за гостями шпионить? Нет, тут
духовная практика, блять. Объемная деконцентрация внимания, тотальная
осознанность. Путь самурая! Надо тебе хакагурэ будет дать почитать,
проникнешься.

Короче, совсем меня расстроили такие превратности судьбы.

Тут приходит Опохмеляющийся.

- Ну чѐ, все готово к свадьбе? - спрашивает его староста. - Эх, до чего же я

люблю девок портить...

- Практически всѐ, - отвечает Опохмеляющийся, - готово уже, только вот

шаман наш, отец вашей невесты, начал ходить по домам и рассказывать
всем, что мы увезли его дочку силой.

- Бля, ну поймайте его.

- Мы уже поймали, сидит. Но информация ушла в массы.

- Ну, и хуй с ней. Массы давно скурились и пребывают в позитиве.

- Поскольку дочка шамана, по мнению суеверного населения, является

живым воплощением богини конопляного семени Кайи, - разводит руками
Опохмеляющийся, - некоторых беспокоит еѐ судьба.

- Так переловить некоторых.

- Пока не установлено, кто они такие.

- Установить и переловить.
Косой уже ничему не удивлялся обычно, но тут прихуел. Превратить
растаманскую деревню в полицейское государство дело недостойное
брахмана.

- Кстати, знакомьтесь, - говорит староста. - Опохмеляющийся, это Косой,

мой шут. Косой, это Опохмеляющийся, мой советник и вообще правая рука.

- Походу он твоя голова, - говорю.

- Нормально, - говорит староста, - рубишь фишку. Вот в этом же ключе и

продолжай.

- Я этого клоуна давно знаю, - говорит Опохмеляющийся. - Его пиздили в

детстве много, вот он и вырос злой на весь мир, чучело косое, а кажется,
будто шутит.

- Косой, мы будем использовать твой невроз в моих личных интересах, так

что не расстраивайся, - заверил меня староста, после чего они с
Опохмеляющимся заржали как два последних долбоѐба.

Глава вторая,

в которой срывается свадьба старосты, Косого сажают в тюрьму, а пчелы

разносят меня по всему свету.

Когда народ, пришедший поглазеть на свадьбу старосты и живого

воплощения богини Кайи, увидел Косого в шутовском наряде, смеялись не
все, многие подумали, что таким образом я борюсь с чувством собственной
важности. Усевшись на полу, гости достали трубочки и пыхнули.

Опохмеляющийся прохаживался в сторонке с банкой джин-тоника.

Мне было откровенно херово, но я не подавал виду. Вскоре пришел

староста. Неодобрительно покачав головой на трубочки, он перездоровался
с каждым за руку, а потом уселся в кресло жениха. Сейчас должна была
войти невеста, но вместо неѐ пришел какой-то хмырь, прошептал что-то
Опохмеляющемуся на ухо и ушел. Опохмеляющийся допил джин-тоник,
вытер губы и, подойдя к старосте, стал втирать ему новые известия.
Староста сказал блять, встал и мрачно скрылся. Опохмеляющийся хотел
сказать что-то гостям, но те уже были в гавно, поэтому он махнул рукой и
поплелся вслед за старостой.
Я ничѐ не понял.

Идти за ними мне не хотелось, поэтом я подошел к мужикам, взял у одного

трубочку и покурил.

- Что происходит? - спросил меня мужик.

- Походу какие-то неприятности со свадьбой. Невеста сбежала, думаю, -

выдавая желаемое за действительное, я ткнул пальцем в небо.

- Хорошее дело!

Я внимательно посмотрел на мужика. У него была светлая свежая кожа и

борода из странного сочетания коричневых и влажных волос. От него пахло
смесью табака, ганджубаса и чего-то еще. Он кого-то напоминал мне.
Возможно мы учились с ним в школе или курили когда-то вместе. Хороший
был мужик.

- Почему ты на меня уставился? - спрашивает он.

Это сложно объяснить, тем более, что в этот момент меня берут под руки
два невесть откуда взявшихся жлоба и говорят:

- Пошли.

И мы идем, вернее, меня ведут, или нас всех ведет что-то одно, не знаю, но
в итоге меня приводят к старосте.

Староста лицом не светел, это мягко говоря.

- Признавайся, Косой, - говорит он Косому, а я ржу над ситуацией. - С твоей

помощью невесту мою увели?

- Не, я тут не при делах, - отвечает Косой, - честно.

- Все знают, что ты неровно дышал в еѐ сторону, - говорит мне

Опохмеляющийся.

- Еѐ все любят, - говорю.

- Не рад ты был нашей помолвке, - заявляет сароста.

- Ну, извините.
//J01
- Я ведь все равно еѐ найду. Вон, Опохмеляющегося пущу по еѐ следу.

- Желаю удачи.

- А ты пока посидишь у меня под замочком.

- Не верю, что этот бред в натуре происходит, - сообщает Косой сам себе, и
меня уводят в тюрьму.

Когда новый староста приступил к исполнению, перым делом он приказал

построить тюрьму. Все сперва удивились, но потом решили что это такой
прикол и полгода всей деревней строили это исправительное заведение.
Копали глину, смешивали еѐ с соломой и возводили толстые саманные
стены. Долго думали, кого же там будут держать.

Я помню, как строил камеру, в которую меня поместили.

В камере меня ждали мой приѐмный папаша и шаман.

Они были такие укуренные, что им не было нужды спрашивать, как я сюда
попал.

- Ваша дочка сбежала со свадьбы, - говорю я шаману. - Или еѐ кто-то украл.

- Похуй, - отвечает шаман. - С ней ничего плохого случиться в принципе не

может.

- Хорошо, коли так, - отвечаю. - Но староста послал за ней

Опохмеляющегося. А это тот ещѐ мудило.

- Все люди в основе своей добры, - говорит шаман, и я понимаю, что ему
реально все похуй.

- Папаша, - говорю, - как донести до него, что дочь его в опасности?

- А что ты хочешь, чтоб он сделал? - спрашивает меня папаша.

- Ну, не знаю, пускай мне даст такой травы, чтоб я попал в туда, куда
запропастилась Кайя, чтоб я мог защитить еѐ от Опохмеляющегося. В
случае чего.

- Дай ему такую траву, - говорит папаша шаману.

- Я дам, не вопрос, - отвечает шаман. - Но по-моему план дурацкий.

- По-моему, тоже, - говорит папаша. - Но почему бы и нет?

- Вот тут ты прав, - соглашается с ним шаман, достаѐт пакетик с какой-то

темно-зеленой шнягой, забивает бонг и протягивает мне.

- Зацени шалфей, сынок, - говорит он.

Выпуская одновременно холодный и горячий дым ему в лицо, я стал

жужжащей вибрацией. Атомами моего тела были маленькие пчелы,
которых звал в полет запах нектара и цветов. Они стали разлетаться в
разные стороны, в результате чего я исчез совсем, а они вылетели из окна
камеры, пронеслись над лесом и болотом, рядом с которым я живу,
пролетели над каким-то полем, речкой, вибрирующие и пятиглазые. В
конце пути их ждали цветочные холмы.

//J01
Глава третья,

в которой я становлюсь Антоном Залипаевым и начинаю сомневаться

решительно во всѐм, что со мной происходит.

И вот понять, что я нахожусь в Москве, в своей комнате на Тушинской, это

для Косого было уже слишком. Не сумев вынести бремени такого знания,
он как бы умер, уступив место личности Антона Залипаева, то есть снова
меня. Антон неуклюже хватался за тающие на глазах воспоминания о том
мире, откуда он только что пришел, и где, скорее всего, его никогда не
было, потому что проглючило. От сальвии и не такие глюки бывают. Я
запомнил несколько лиц и шутовской колпак с бубенцами, все прочее
заслонила собой вспышка шока от понимания, что я не я и хата не моя.

Дрожащей рукой я полил водой из бонга шалфей, растущий на

подоконнике.

А за окном была весна. Ходили девушки в коротких юбках, с голыми

ногами. Пора спариваться.

Обкончав подоконник, Антон ищет зарядку от телефона, потом забивает на

это дело и едет в центр Москвы на выставку картин одной художницы. Та
курить не любила, но в тайне от мужа медитировала 24 часа в сутки.
Сальвия почему-то не отпускает Антона, и я захожу в одну картину, на
которой нарисован лес, а возвращаюсь из картины, на которой нарисован
выход из леса.

Ко мне подходит молодой человек, в его руке бокал с пивом.

- Вот мы и встретились, Косой, - говорит он мне.

- Ептвоюмать, Опохмеляющийся!

- Выйдем поговорим?

- Да не, мне и тут хорошо, - че-то я засцал, представив, как

Опохмеляющийся вспарывает мне брюхо за углом.

- Убивать тебя прямо тут я не собираюсь, - говорит Опохмеляющийся.

- Прикинь, а я все время думал, что я Антон Залипаев...

- Ну, мы же в трипе, вот тебя и глючит. Я тогда сразу вслед за тобой
покурил. Ты из камеры как пропал, мы допросили стариков, они нам все
рассказали, шаман последнюю заначку шалфея отдал. Вот же ж детская
непосредственность!

- Слушай, ну как же так? У меня же тут родители живут, работа

малооплачиваемая, друзья вот, - Антон кивнул на холсты.

- Все это глюк. Я тоже первые две недели считал себя хер знает кем,
менеджером одним.

- Топ-менеджером?

- Все менеджеры это шестерня, и те, кто топает, и те, по ком топают,
потому что у каждого есть и начальники, и подчиненные. Между
начальниками и подчиненными эта шестерня и вращается, создавая
иллюзию существования себя как явления.

- Нервная работа, понятно. Но ты не думал вот над чем - если я с

одинаковой силой могу поверить, что я Косой и что я Антон Залипаев...

- То, возможно, ты ни то, ни другое? Конечно, думал.

- И как же ты решил проблему?

- Я выбрал путь с сердем! Передо мной встал выбор: решить, кто я -

шестерка в офисе или грозный засланец из параллельного мира? Второй
вариант мне понравился больше.

- Да? А мне, пожалуй, между шутом в растаманско-полицейском

государстве там и шутом в этой большой полицейско-растаманской деревне
тут - найти разницу трудновато.

- Но тут, по-моему, забавнее. Техногенная среда, свои приколы.

И на этой жизнерадостной ноте они расстаются друг с другом. Дальнейшее

разворачивается непредсказуемо.

Антон бросает работу, едет в Крым, полгода тусит там с местными

растаманами, курит бахчисарайскую траву, иногда вспоминает какие-то
эпизоды из жизни Косого, девушку по имени Кайя, а в особенности своѐ
родное болото во мхах. Эти навязчивые, но, возможно, ложные
воспоминания обламывают мне весь кайф от жизни. Бывает, я ем грибы и
вижу Кайю, она говорит, чтобы я не оставлял надежды - она уже совсем
рядом. Тогда Косой говорит себе - важно помнить, что я Косой, а никакой
не Антон, это очень важно помнить.

Но он каждый раз снова все забывает, потому что Антона Залипаева не

устраивают расклады, согласно которым Косой настоящий, а Залипаев нет.

У Залипаева, между прочим, тоже была несчастная любовь, ребенок от

развалившегося брака и мечта уехать в Камбоджу. Короче, психологический
груз прошлого даже потяжелее, чем у Косого, который всю жизнь прокурил
на своем болоте, наслаждаясь пеньем комаров.

Иногда я психовал и велся на сиюминутное решение

самоидентифицироваться по жребию. Просто кинуть монету. Выпадет орел
- я Антон Залипаев, решка - Косой. Но я не мог полностью доверять монете,
которая, возможно, была просто плод моего больного воображения.

Я вырезаю себе новую трубку из бамбука, купленного в Икее. Хорошая трава

помогает мне понять, что верна моя самая первая догадка - я не Косой и не
Антон, я - поле для деятельности этих персонажей. Я пространство ума,
где, откуда и куда происходит происходящее. Но потом, хотя это и
происходит как отражение в зеркале ума, форма овладевает мною так, что я
начинаю считать себя ею. Ведь зеркало и отражение нераздельны.

Выходит, я и Антон, и Косой, и Опохмеляющийся, и Кайя, и Шаман...

И тут во мне возникает шаман.

- Наша встреча стала возможной в силу того, что тебе стало ясно, что ты это
я, - говорит он мне.

- Совсем я тут запутался, - говорю я ему, - тебе очень надо было давать мне
эту траву?

- Это была твоя идея! - говорит он. - А я сразу сказал, что план дурацкий.
Тебе теперь или лечиться долго надо, самоиднтификацию
восстанавливать, а это дело практически безнадежное, или забить на всѐ и в
смирении наблюдать за собственной деградацией.

- Я не могу действовать, когда у меня отсутствует память о мотивации!

- Перед тобой стоит задача. Возьми и реши еѐ.

- Блять. Ладно-ладно, ты это я, я помню, поэтому ты говоришь то, что я

хочу сказать самому себе. Но почему я говорю себе противоположное тому,
что сказал бы сам?

- Потому что здесь ты, не будучи скован определенной личностью,

заинтересован во всѐм, включая противоположности.

Внезапно у меня возникла потребность прекратить этот внутренний диалог.

Внутри меня зажегся свет, в котором пропали и Косой, и шаман, и вся их
трехмерная реальность.

Возвратился я из-за того, что чей-то голос произнес в самом центре моего
существа:

- А я водку люблю!

Глава четвертая,

в которой мы оказываемся на черноморском побережье, где Косой

знакомится с карманником Витей по кличке Москвич и вынужденно
занимается с ним практической магией.

Я с трудом вспоминаю, что этого человека зовут по-разному. Он говорит:

- Вид у тебя, парень, отсутствующий. Видать, поносило по ясну свету.

- Что вы знаете о ясном свете?

- Да вот, - человек обвел рукой вокруг. - Но вообще-то я водку люблю!

Местный философ, в Москве работает вором. Ходит по вагонам метро и

потрошит людям карманы. "Пущай спят" - говорит он о людях.

- У меня раздвоение личности, - говорю.

- Твоя проблема не в том, что у тебя две личности, - тут он наливает себе
стограм, - а в том, что ты хочешь выбрать одну из них. Что автоматически
ущемляет интересы другой. Подавлением мы ничего хорошего тут не
добьемся! А что если попробовать жить две жизни в полную силу? У тебя
большой потенциал, парень, ты еще можешь сверкнуть. Гарантирую тебе
незабываемые ощущения, хотя сам я предпочитаю пить водку, говорил уже
вроде бы.

- Меня тошнит с неѐ.

- Не повезло. Водка дарит смелость! И ощущение вечности.

Некоторое время мы бесцельно втыкаем на морские волны. Всю жизнь

Антон хотел жить возле моря или болота. Летом он уезжал в Крым, а зимой
зарабатывал в Москве на лето.

- Помню, был я пионером, - неожиданно сообщил вор, - алый галстук

носил. Давал клятвы Ленину, отдавал салют его белоснежному бюсту.

- А я октябренком был, - говорит Антон.

- Воровать я начал уже тогда. Меня поразил раз и навсегда тот факт, что
люди на улице находятся в трансе. Можно подойти к человеку, вынуть у
него из жопы затычку, а он и не заметит. Цивилизация
загипнотизированных существ, ебиивомать! - с этими словами вор догнал
какого-то, действительно, немного сонамбулического туриста, вынул у него
из кармана кошелек и вернулся к Косому. - Я вот всегда и за всем наблюдаю
очень внимательно. Все прочие смотрят как бы внутрь себя. Помотришь
человеку в глаза, а они в этот момент следят за невидимым тебе кино. Ты
его видишь, а он тебя нет. А потом я растворяюсь в пространстве и
становлюсь прозрачным. Я уже человек-невидимка, я стал тоньше воздуха.
И тогда рука неощутимо втекает в нужные карманы, достает деньги, моя
ладонь обшаривает коматозные тела как ветерком овевает...

- Да, дед, серьезная у тебя работа, - говорю. - Хотя для тебя это, наверное,
стиль жизни.

- И в том же пионерском возрасте, - продолжает он как ни в чем ни бывало,

- я полюбил водку. Мы с ребятами любили сообразить на троих. Идеальная
пропорция! Ушел страх. Пришло веселье.

- И похмельный синдром.

- И он тоже, сука! Хотя много лет я не чувствовал никакого похмелья по

утрам, голова у меня не болела, крепкое здоровье было, видать. А водка,
водка это русский дзэн, прозрачный и обжигающий. И я не считаю, что ты
должен пить, это не каждому дано.
//J01
- Мне не дано, - соглашаюсь я.

- Короче, воровство как духовная практика, водка как тантра плюс немного
божественной милости - и я стал мастером по решению любых проблем!

- Тебя как зовут, дед?

- Витя.

- Вот у меня, Витя, такая проблема. Я очень ищу одного человека и не могу
найти. Все, что я знаю, это то, что я должен искать в среде тех, кто дует.

- Не надо подходить к миру как шерлок холмс. Чтобы находить, вовсе не

обязательно искать.

- Что же, надо сидеть сложа руки и ждать?

- Почти. Ты, наверное, человек совсем от жизни отсталый в своем Крыму. А

мы в Москве давно уже все на магическую реальность перешли. Все в
городе асфальта и бетона, где каждый что-то типа чемпиона по
трассерфингу реальности. Хотя, говоря откровенно, по доброй воле я бы
этим не занимался бы никогда. Дело оно, конечно, интересное, но я,
вообще-то, водку люблю намного больше.

- Вы там колдуны, что ли, все уже?

- Ну, да, чувак! А как иначе теперь? Не колдонѐшь не проживѐшь.

- Так. И что ты мне в таком случае посоветуешь?

- Всѐ очень просто. Ты должен четко вербально сформулировать, чего ты

хочешь. Ты должен визуально очень ярко представить себе это.
Одновременно со всем этим ты должен эмоционально прочувствовать
желаемое как можно сильнее. А потом полностью забыть об этом.

- Хуясе, технология.

- Там все очень логично, не переживай.

- Ну, ладно, сформулировать, представить и прочувствовать я кое-как еще

смогу. Но забыть... Это все равно что не думать о белой медведице с
голубыми глазами, потому что она бежит нам навстречу.
- А ты войди в глубокую медитацию.

- Да я и в неглубокю хер знает как войти, - совсем меня расстроил этот

Витя, однако.

- А ты водки выпей - мигом войдешь, причем сразу в глубокую.

- Да не лезет она в меня!

- Тогда, сделаем так. Я возьму вот эту доску, стану позади тебя и дам тебе
десять минут, чтобы ты изо всех сил визуализировал цель, а потом ебну
тебя по башке. Ты вырубишься и на какое-то время полностью забудешь о
своей цели. Думаю, этого будет вполне достаточно.

- Ты уверен?

- В магии работает только творческий подход.

- Окей, согласен.

Я закрыл глаза. Как сформулировать желаемое: "Я хочу найти Кайю, хочу
быть там, где находится она!", как представить себе желаемое - вот еѐ лицо,
желто-зелѐные глаза и светлые волосы, вот звук еѐ голоса, достаточно ли
этого, как это прочувствовать - если я увижу еѐ, я превращусь в щенка, -
Косой был уверен в этом, - который прыгает вокруг еѐ ног и, глупо
повизгивая, виляет хвостом от радости и обожания.

Сначала в моѐм сердце натянулась какая-то щемящая струна, а потом в мой

череп - сзади - сокрушительно ѐбнуло чем-то, не знаю даже как вам сказать,
чем-то средним между сверхзвуковым астероидом и бейсбольной битой.

Глава пятая,

в которой мне пытаются вернуть то, чем я не владел, а я рассказываю

историю рождения Косого, после чего приходится кое-что вспомнить на
минутку.

В результате витиного удара я потерял память. Витю хотели сдать в

милицию, но потом обломались.

За мной ухаживали какие-то ребята-растаманы из Москвы, мальчик и

девочка, взяли шефство так сказать. Девочка знакомила меня с реальностью,
мальчик в основном накуривал.
 //J01

- Посмотри, - девочка тыкала мне в руки книжку подводного, - это я по

астрологии заморочилась.

- Понюхай, - говорила она, - запахи клевая заморочка.

- Смотри, смотри, как чуваки заморочились!

Она мне нравилась. Первое, что она постаралась внедрить в моѐ сознание,
это то, что всѐ может стать заморочкой. Второе - то, что оцениевание
заморочек это метазаморочка.

Потом она научила меня рисовать.

А потом приходил мальчик и показыал мне бульбулятор. Я говорил да,

мальчик забивал в бульбулятор шишки и мы накуривались с ним до того,
что я забывал все, чему меня учила девочка накануне. Мальчика устраивали
такие расклады, он практиковал "неприобретение плода" или действие без
выгоды, а вот я не знал, что и думать.

Однако мне такая жизнь стала по кайфу.

Мы ели мдма, и горячий воздух вокруг костра дышал любовью.

Мы пытались найти на конском навозе копрофильные псилоцибы, и

неизменно терпели неудачу.

В один прекрасный день Косой сказал:

- Я вспомнил! Меня зовут Антон!

Возвращение памяти отмечали кислотой, под которой я снова всѐ забыл.

- Возможно тебя заебал контент, - предположил мальчик, - и ты

стряхиваешь его при первой возможности.

- Я вот тоже заметила, - сказала девочка, - учу его, учу, а он только еще
больше разучивается...

- Ну, вот скажи, не думая, - предложил мальчик, - кто были твои родители?

Я честно не подумал, прежде чем ответить:

- Мой отец торговал волшебными книгами со всего света. У него был

самый пыльный магазин в мире. Он жил с моей мамой в городе, где власть
принадлежала волшебникам, потому что им она была нужна меньше всего.
Когда к власти пришли бандиты, волшебники обрадовалсь бы, если бы их
не поубивали перед этим. Бандиты, ставшие во главе города, потребовали
от населения дань, от каждого по возможностям. Вежливо попросили денег
и у моего отца, но отец был, во-первых, небогат, а во-вторых - его жена
была на втором месяце беременности мною. Поэтому он ничего им не дал
и стал собирать вещи, чтобы покинуть любимый город навсегда. Он
немного не успел - его сожгли вместе с самым пыльным магазином в мире
и всеми волшебными книжками. Тогда моей матерью овладело странное
безумие, она пошла к убийцам и сказала:

- Раз вы забрали моего мужа, то теперь вы все должны стать моими

мужьями.
Они тут же еѐ изнасиловали и, уж не знаю, сколько их там было,
перезаразили еѐ всем, чем только можно. Месяц она жила с ними и была
совершенно счастлива от любви ко всем живым и мертвым существам во
вселенной, а потом они заметили, что она беременна, вывезли еѐ за
пределы города и зачем-то бросили в речку с моста, я думаю - просто по
приколу. Убивать не стали - и на том спасибо. Она выбралась на берег,
долго блуждала в этом своем дремучем безумии и, наконец, обнаружила
там наш лес и нашу деревню. Где еѐ и приютил мой приѐмный папаша. Он
устроил ей интенсивную ганджатерапию на оставшиеся месяцы до моего
рождения, во время которого она благополучно отдала Богу душу.

- Хуясе история, - сказала девочка. - Это правда?

- Не знаю, - признался Антон, - сам впервые слышу! Вообще мои родители

до сих пор проживают в Киеве, надеюсь, в добром здравии. Меня
попросили ответить, не подумав, вот я и не подумал.

- Мы ухаживаем за тобой, чтобы ты вспомнил, - сказала девочка, - но

вспомнил не ту свою жизнь, в котрой ты Антон Залипаев, а ту, в которой ты
деревенский дурачок. Ты же так долго искал меня, вспомни!

- Возможно, - говорю, - вы знаете что-то, чего не знаю я.

- Ты помнишь такое имя - Кайя?

- Дхарма Кайя? Или "просто Мария"?

- Ты сделал один магический ритуал, чтобы меня найти, но занятия магией

обычно требуют платы, и ты расплатился своей памятью...

- Я великий маг, йобана! Ну да, точно, это вы тут в вашем Крыму отстали от
жизни, а у нас в Москве все давно перешли на магическую реальность!

- ...и я подумала - может, под кислой ты вспомнишь. И ты вспомнил кое-

что. Теперь вспомни остальное, Косой!

- Меня так все детство дразнили, - вдруг обижается Антон, - и от тебя я

меньше всего мог ожидать... ты же мне очень нравишься... жизнь гавно,
короче...
- Ну-ну, - девочка целует Косого в лоб, - я и не думала тебя обижать. Я тебя
тоже очень люблю. Хочешь узнать секрет, который узнала твоя мама? Мы
все друг друга любим.

- Ты говоришь о "маме" из бредовой страшной сказки?!

- Которую ты сам же и придумал.

- Я?!

- Ну, если ты пошаришь в памяти еще глубже, то под личной историей

Косого обнаружишь, что кроме тебя и меня вообще никого нет. Мы сидим с
тобой и курим вечность. За вдохом всегда следует выдох. Ты выдыхаешь
меня и я оживляю придуманный тобою мир, ведь я сама жизнь. Это -
настоящее воспоминание, потому что не нуждается в доказательствах.

//J01

- Верно, - тут до меня наконец-то доходит, - значит, ты это снова я. А я,

дурак, искал тебя!
Я ничего не отвечаю себе.

Я смотрю в свои сине-желто-зелѐные глаза, которые смотрят в мои серые.

Так я нашел, что искал.

А потом снова потерял.

Потому что после кислоты всегда следует покурить! И во время тоже

хорошо, а уж после - сам Бог велел.

- Чѐ-то мы с тобой на такие глючные темы в трипе разговаривали, -

говорит Антон девочке, а девочка ничего не говорит, лишь покачивает моей
головой, улыбаясь.

Глава шестая,

в которой я снова становлюсь Косым, Витя решает чужие проблемы, потому

что своих у него нет, а над лесом зависает мерцающий туман.

Когда Майя с Кириллом уехали к себе в свою Москву, оставив меня в моѐм
Крыму, Антон, конечно же, затосковал.

В этом состоянии его и нашел Опохмеляющийся. Он появился перед моей

палаткой в рваных джинсовых шортах, с таким большим рюкзаком за
плечами, что я первоначально принял его за могильную плиту, которую он
решил притащить в Крым для своих темных дел. В руке его сверкала
пивная банка.

- Кого я вижу - Косой! - вполне себе радостно сказал Опохмеляющийся. -

Покурим?

- Ты стал курить?!

- Однажды я шел по дороге из Днепропетровска в Новомосковск. Там меня

объял великий свет, и Джа сказал мне: "Что же ты гонишь меня,
Опохмеляющийся, трудно же идти тебе против рожна!" - после этого я
пришел в Новомосковск и первым делом намутил там ганджи. Покурив еѐ,
я на три дня ослеп и стал другим человеком.

- Ты иеешь в виду - совсем другим?

- Ну, так, одной свободомыслящей девушкой...

- Нормально.

- А что это ты смотришь?

- Это рисунки другой свободомыслящей девушки, - говорит Косой,

показывая тетрадь Опохмеляющемуся. - Она уехала отсюда два дня назад.

В тетради цветными карандашами и черной гелиевой ручкой были

нарисованы цветочные холмы с летающими над ними пчелами, семейство
говорящих сусликов и речка по имени Луна.

На лице Опохмеляющегося подскальзывается тень, но потом снова

наступает день.

- Значит, ты нашел еѐ, Косой, - говорит он.

- По иронии судьбы, - отвечает Косой, - я вспомнил о том, что я Косой,

минуту назад, когда тебя увидел. До этого я был Антон Залипаев и думал,
что просто провожу здесь лето.

- То есть ты не знал, что она это она?!

- Понятия не имел.

Тут мы можем представить себе их чувства. Оба ищут одну и ту же девушку,

и вряд ли ради того, чтобы спасти еѐ от рук Опохмеляющегося или вернуть
к алтарю. Но находит еѐ Антон Залипаев, которому вообще непонятно за
что судьба такие подарки делает, прямо зло берет, честное слово!

И пока они мужественно индульгируют в жалости к себе, к ним подходит

карманник Витя.

- Вижу человека, который понимает алкоголь! - говорит он и суѐт

Опохмеляющемуся руку то ли для рукопожатия, то ли для поцелуя - в
целом неясно, но весьма внушительно. - Витя, люблю водку.

- А я - Вечно Опохмеляющийся.

- Вижу! Выпьем?

- Погоди, Витя, - говорит Опохмеляющийся, - дай рюзак куда-нить кину.

- Лады, - Витя смотрит в Спину Опохмеляющегося. - Знаешь его?

- Знал, - говорит Косой, - очень плохой человек был раньше, а как сейчас -
не знаю.

- Понятно, - говорит Витя, а тут и Опохмеляющийся подкатывает. -

Дорогой гость! Мы вынуждены подвергнуть тебя одному небольшому, но
сверх всякой меры чудесному ритуалу!

- Чѐ за ритуал? - Опохмеляющийся вопросительно смотрит на меня, а я не

знаю, что сказать.

- Садись в медитативную позу, - командует Витя, - и закрой глаза.

Опохмеляющийся честно садится на землю, срестив ноги по-турецки.

Неслышно подобрав валяющуюся в траве сковородку, Витя встает за спиной
у Опохмеляющегося.

- Чтобы поселиться тут, ты должен сделать одну вещь, но не отнесись к ней

как формльности! Представь себе свою самую заветную мечту. Самая
заветная мечта это такая мечта, о которой даже мечтать страшно. Потому
что это - такая мечта, которая сделает тебя абсолютно счастливым.
Сформулируй еѐ в словах, про себя, вслух говорить ничего не надо.
Представь еѐ в своем воображении как можно ярче! И прочувствуй еѐ как
можно сильнее.

Когда дыхание у Опохмеляющегося выровнялось, я закрыл глаза руками, а

Витя сделал подачу сковородкой - пумммм!.. - и Опохмеляющийся лежит в
траве без чувств.

- У тебя лсд еще осталось? - спрашивает Витя Косого.

- Еще полторы тыщщи, - признаюсь я.

- Тащи сюда!

После этого происходит самая странная вещь, которую я когда-либо

наблюдал.

Витя разбавляет кислоту водкой и вливает еѐ в глотку начинающему

приходить в себя Опохмеляющемуся. Всю полторашку.

В начале Опохмеляющийся глядит на нас со страхом и недоверием.

 //J01

- Что вы со мной сделаааааооооууууууууииииииииииии....

ооооооууууиииии!!! - говорит он. - Ууууууааааххх.... ууууооооооуууууу...
Радужно мерцая, он минут пятнадцать валяется в траве, а потом начинает
растекаться, мы собираем его в банки, пластиковые баклажки, кружки и
котелки.

Как жидкость Опохмеляющийся напоминает разноцветный суп.

Мы все слили в один большой котел и поставили на огонь.

Опохмеляющийся испарился часа за два. Целую неделю он висел частично

над поляной, частично между деревьев в виде белого тумана.

Потом стал снова оформляться.

- Спасибо, - сказал он Вите, когда смог разговаривать. - Вы помогли мне

исполнить мою мечту.

После чего превратился в альбатроса.

И улетел.

Глава седьмая,

в которой Антон Залипаев разговаивает с Косым один на один, а потом

снова приходится выбирать между двумя стульями, после чего наша
история плавно подходит к концу на самом интересном месте.

Блин, прямо сердце кровью обливается закачивать рассказ, а ведь уже всѐ.

Миссию свою Косой выполнил, преследователь сбежавшей невесты

обезврежен и просветлен, герой не требует награды и всѐ такое.

Когда некогда опохмеляющийся альбатрос стал еле различимой точкой в

небе, Косому стало плохо и он заполз в залипаевскую палатку вздремнуть
или просто полежать пока колбасня не пройдет.

И снится ему сон, в котором он, Косой, встречает Антона Залипаева.

Косой одет в свой шутовской наряд, малейшее движение его головы

сопровождает дурацкое позвякивание колокольчиков.

Антон Залипаев, тем временем, заряжает мокрый.

- Ты пойми меня правильно, Косой, - говорит он после пары-тройки
напасов, - я против тебя ничего не имею. Кроме того, что ты регулярно
пользуешься моим телом. Иногда и я тебя обламываю, не спорю! Мне очень
жаль, что ты так и не встретил свою Кайю. И понимаю твои чувства, я тоже
еѐ полюбил за то время, пока жил с ребятами. Но и ты меня пойми - у меня
жена скоро из Индии возвращается, а тут ты. Потом я к дочке съездить хочу,
там массу траблов решить нужно, и я снова не уверен, что этим должен
заниматься кто-то кроме меня. А ты свои дела закончил. Может, вернѐшься
уже домой в это твое село, как там его... Хреново?

- Хорошево.

- В Хорошево, точняк. Очень тебя прошу - найди какой-нибудь способ,

пожалуйста.

- Я постараюсь, - говорит Косой.

После этого Антон исчезает и на его месте появляется шаман, отец Кайи.

- Как вы можете из пластика курить, не понимаю, - подозрительно косится

он на бульбулятор, - то ли дело бамбук! Я тебе как раз две трубочки привез,
возьмешь себе одну на выбор.

- Да мне похуй на трубочки, - вздыхает Косой.

- Понимаю, - говорит шаман, - как не понять. Но не хватит ли горевать над

своей судьбой? Хоть мы с тобой курим этот мир целую вечность и, по
правде говоря, кроме нас тут никого нет, а человек ты молодой, всѐ у тебя
спереди, как говорится. Трубки, которые я тебе принес, являются билетами
в один конец, как, впрочем, и любые другие билеты. Залипаев тебе
правильные вещи только что говорил. Ты своѐ дело сделал, сделал его для
самого себя, но я, так и быть, все равно скажу тебе спасибо за то, что спас
мою любимую ласточку от брака с ебанутым бандитом. Тебе сейчас меньше
всего хочется покидать этот мир, ведь она живет здесь, но поверь мне - тебе
не место рядом с ней. Ты же даже работать не любишь, только куришь с
утра до вечера. Люди, которые могут содержать семью, становятся
домохозяевами, а люди, которые курят с утра до вечера, никем не
становятся, потому что ни они социуму не нужны, ни им социум не нужен,
правильно я говорю? Правильно. Иногда, разве что, они становятся
шаманами, и это, Косой, не удивляйся, и есть истинная цель моего к тебе
визита. Видишь ли...
- Стар ты стал?

- Точняк, -улыбнулся шаман, - не то, чтоб меня всѐ заебло, просто всему
своѐ время. Пора мне готовить себе замену. И я не вижу никого, кроме тебя,
на эту маргинальную роль. Более того, думаю, тебе понравится. Сюрпризов
будет больше, чем ты ожидаешь. Хотя шаманы за это платят страшную на
первый взгляд цену - они оставляют всѐ, что им было дорого.

- Да не интересует меня всѐ это! - в сердцах говорит Косой. - Хотя выбора

походу нет.

- Выбор всегда есть, - говорит шаман и кладѐт перед Косым две трубки из
тростника. - Вот эта трубка - трубка волшебства. А эта - трубка свободы.
Какую из них ты выберешь? При этом учти - обе заебательские.

- А в чем разница между волшебством и свободой?

- Подумай! Передо мной-то дурачка играть не надо.

- Главное, чтоб это снова не был выбор между "хочу, но не могу" и "могу, но
не хочу".

- Если тебя интересует вариант "хочу и могу", бери волшебную трубку.

Тогда тебя ждет путь Вечно Опохмеляющегося. Ты будешь курить эту
трубку и наполнять дымом своѐ тело сновидения, пока оно не станет
всемогущим. Ты сможешь войти в сон любого человека, даже в сон Кайи, и
общаться там с ним. Можешь сам создавать миры и людей, даже можешь
создать свою собственную, персональню Кайю. И многое другое.

- А что ты можешь сказать про трубку свободы.

- Про трубку свободы я не могу ничего сказать, кроме того, что это
действительно трубка свободы. Если ты будешь курить еѐ, тебя ждут
неожиданности, о которых я не имею ни малейшего понятия.

- А сам-то ты какую трубку выбрал в своѐ время?

- Она сама меня выбрала, вот в чем штука! Возможно, с тобой произойдет то
же самое.

- Ну...

- Выбирай!
Я посмотрел на трубки и взял одну из них. Почему-то с самого начала я уже
знал, какую выберу.

- До встречи, - сказал шаман, и дальше Косому стали сниться какие-то

невразумительные события.

Когда он проснулся, трубка лежала в его ладони.

Молча сказав до свиданья черному морю, лесу, скалам и всей нашей земле
в целом, я достал из рюкзака пакетик с шаманской сальвией и набил свою
новую трубку шалфеем.

Я сделал вдох здесь, а выдохнул уже в другом месте.

Косой сидел на вершине небольшого холма, устланного шелестящей

травой. Таких холмов вокруг было много, целое семейство или даже
небольшое племя. Между холмами струилась наполненная лунным светом
речка.

- Тебе надо еще раз покурить, на этом холме, - сказал кто-то.

Косой обернулся и увидел, что с ним разговаривает... суслик.

- Мы уже знакомы, - сказал суслик Косому, - ты видел меня на рисунке.

- То есть я - внутри рисунка?!

- Нет, зачем же. Ты внутри того пространства, в котором было увидено то,
что потом было нарисовано.

- Я внутри...

- Внутри неѐ. Тебе только осталось еще один раз покурить.

- Боже, какой же здесь теплый и свежий ветер. Я никуда не хочу отсюда

уходить!!! - заплакал Косой. - Не прогоняйте меня отсюда!

- Не бойся, ты никуда не уйдешь. Не веришь?! Суслики никогда не врут!

- Хорошо, - с этими словами я вытираю слезы на лице Косого, снова

набиваю трубку сальвией, поджигаю, затягиваюсь.
//J01
Колокольчики на его колпаке начинают звенеть от сотрясающей моѐ тело
вибрации.

- Это хуйня, - говорит суслик, - главное - пчелы.

Колокольчики превращаются в пчел и улетают с колпака, затем и сам

колпак разлетается пчелиным роем.

- Хотя и пчелы, - добавляет суслик, - тоже хуйня.

После этих слов пчелы тают и становятся просто ветром.

Я смотрю на свою руку - она превращается в пчел. Я смотрю на пчел - они

превращаются в пространство.

Когда Косой полностью растворился в своей любимой, в Москве наступило

утро, и Майя проснулась у себя в квартире с чувством, что Косой где-то
здесь, а вот где же именно - нифига непонятно.

Тогда она решила полить цветы.

Айс Кул, 2010 г.

//Haat Lunis
Вольный Поэт

Шизофренія

«Фройду таке й не снилось…»

«А якби приснилось - то й заплакав»

Шизофренія

Вікно

Розбите скло

Чого іще в житті хотілось, мабуть почав я запізно жити. Виходиш на двір і
так дивуєшся: чого все раптом так змінилось? Кому воно потрібно? Кому
воно потрібно? Й хто до біса ми такі?

Зоряне небо

Сонце замотане в ланцюги

Руки скуті в колючий дрот

А розум замкнули у оправу й грати з бетону, заліза й скла.

Кому воно потрібно?

***
День розпочинається з того, що тобі хтось говорить, але ти не знаєш хто,
робити те чого раніше не міг, але зараз повинен коритися тому важелю, що
зсунув тебе до дії.

Але поет вже мертвий.

Він не воскресне та слава його житиме й продовжить торити після нього

його престиж.

Гра з увімкненням самого себе – ось, що прагне геній. Та цей геній трошки
нездоровий.

Глава перша

Прагнення

Жага

Розпач…

Сиджу на стулі й мені тісно… Я боюся самого себе й того, що живе в

середині мене. Та потвора, що кожного разу пожирає й вимолює мій мозок з
середини мого пізнання. Й я залишаюсь один на один із своїм демоном, що
прагне допомогти, але й вбиває мене. Що ще мені потрібно в такі миті, коли
прості ліки не допоможуть?.. та й голоси не стихнуть до тих пір, аж доки я
не зроблю те, чого прагну.

Писати!

Писати!

Й писати!

Одне, що маю я робити – це просто зробити їхню волю, а хто вони – мені це
просто не потрібно.

Глава друга

Біль

Біль зводить розум та тіло вже не слухається й прагне позбутися того

вантажу, що так тяжко знесилює моє серце й мозок.
Кому ми потрібні окрім самих себе? Ми й ніколи не дізнаємось того, чого
прагнемо; але все в світі цьому може бути. Руки тріскаються так, ніби всю
життєдайну змазку висмоктали з суставів та біль пробирає до мозку кісток.

Й посеред ночі ця гадюка приходить до тебе в кімнату й заповзе до тебе в

ліжко, а там вже не тобі вибір робити: намагатися підкоритися своїй волі чи
зламатися під натиском тих особистих подій, що спіткають майже кожного
генія на своєму шляху до божевілля.

Відчай – це річ безвихідна так само, як час.

Час для мене став відносним і треба змиритись з тим, що зараз ми можемо
піти куди захочемо та час не повернеш й доводиться йти тільки вперед.

А біль за втрату досить близького - це ніщо в порівнянні з втратою

найдорожчого для кожної людини – ВТРАТИ САМОГО СЕБЕ…

Глава третя

Перед мова

Вступаючи у таку гру, ми прагнемо змін, намагання знайти те щось таке,

чого ніколи й не знав і не бачив. Та все у світі цьому є відносним та схожим
одне на одне.

Всі картини несуть один зв'язок.

Статуї несуть і диктують одну форму.

Поети завжди пишуть про одне й те саме, але й все здається різним.

Та все не так…

Кожна людина є генієм, але геній є далеко не в кожній людині, бо досить не

кожний геній – людина

Згадайте, що станеться, коли всі закони диктуватимуть одну й ту саму норму

й форму.

Я стомився кричати…

Мені остогидло писати…

Та дістало казати: «Люди не лізьте в душу, якщо хочете її спалити…»

Глава четверта (частина перша)

Я лиш людина проста й звичайна, але руки мої й мій розум є маріонеткою в
руках демона, що захопив порожнини моєї свідомості.

Його тепер не проженеш.

Й не скажеш : «Іди геть!»

Бо це ти сам та цього не розумієш…

Демон

Демон – це ти сам, а точніше – це те, в кого ти перетворився. Не шукай

причини цього довкола себе. Зроби висновок того, що я став більш
важливішим – це і є розуміння того, що ті невидимі ниті, які керують твоїми
пальцями, коли ти пишеш, ті думки, що безцільно блукають куточками твоєї
свідомості – то й є твій демон, що живе в кожному з нас.

Ти сам його в собі виростив, але вміння скеровувати його не значить те, що
демон підкориться твоїй волі.

Глава четверта (частина друга)

Припадок

Це приходить тоді, коли ти один, на самоті зі своїми думками і тобі вже

ніхто не допоможе.

Страх перед цим закрадається прямо в серце й пожирає твою душу,

випалюючи тебе ненавистю до навколишнього світу.

Ти вже не можеш заспокоїтись. Ти не керуєш своїми думками й не знаєш,

котра зараз година й тебе хвилює лише одне – ти не знаєш, що з собою
робити. Ти вже не ти.

В такі хвилини твій демон заполонить всю твою свідомість і твій розум
скориться перед ним. Ти станеш маріонеткою в руках цього лялькаря.

Твої думки вже ти й не знаєш звідки беруться, бо джерело твого натхнення –

це той демон, якого ти виростив у собі самому. І якщо ті. Кого ти зненавидів
будучи під владою демона, що це вже анормально й тебе потрібно лікувати
– просто йди від них і не слухай. Демон сам відстанить, коли прийде його
час та те, що він мА зробити в цьому світі буде виконане…

Глава п’ята

Розпач

Ти сидиш коло вікна

На дворі вже осінь

І вечір ломиться у двері

А часу не лишилось

Бо дощ каміння пожира

Й ти сидиш сам, знову ж таки на самоті, та до тебе в голову пролазить

гадюка, що вміє говорити…

Голос цей починає звучати разом із твоїми думками та найжахливіше те, що

він взагалі не заспокоюється й не замовкає.

Ти вже не чуєш своїх думок, бо тебе пожирає твій смуток і страх перед
невідомим. Ти боїшся того, чого не знаєш, а ти боїшся того, що більше
всього хочеш знати – коли цей голос замовкне.

Цей голос може тихо бубоніти тобі, щось таке, про що ти навіть й не
підозрював, бо те, що ти читаєш після того, коли напишеш, здається тобі
новим твором, якого ще ніхто й не бачив. А іноді до тебе може поселитися
смуток демона, що постійно буде говорити й говорити, аж доки ти не
напишеш чи не виконаєш його волю…

Це дійсно страшно… Але, знаючи, що можна зробити не поспішай позбутися

свого демона, якого ти виростив в собі.

Глава шоста

Картина

Дивлячись на полотно митця ти розумієш, що це гра барв, світла та тіні – це

все ті ведіння, що мучили й не давали спокою людині.
Невидимий демон керує думками й спрямовує їх потік так, щоб ти побачив,
заради чого він поселився в тобі, а ти його одразу не вигнав з себе.

Глава сьома

Для тих, хто каже, що все це неправда й так може кожен, я скажу, що так
може кожен, та мало в кого вийде. Бо мати таку душу у якій поселився б
такий демон дуже важко…

Знесилені тіла

Невиконані бажання

Повільно вбивають нас

Тягнучи страждання…

Епізод восьмий

Прощення автора

Тиха музика

Спочатку реп

Потім, мабуть, джаз

Згодом, щось схоже на рок чи щось окреме

Навушники у вухах вибивають баси на стомленому мозку. В голові ні ідеї, ні

одної думки. Кричати!.. Кричати!?. Й кричати!..

Але хто почує крики поета посеред ночі? Й стомлений настільки, що аж

блювати хочеться й від всих цих жахів заснути не можеш…

Сам винен!

Сам винен!

Промовляєш сам до себе після ще одної чашки кави…

Поруч зі столом стоїть порожня (нажаль) пляшка з-під коньяку. Та навіть

після тої рідини, що змусить мозок працювати ти вже не зможеш спокійно
мислити.
Кімната потонула в тютюновому диму й, єхидно посміхнувшись, сам до
себе сказав «Табак тєбє не мастак?..»

Кожна нова зім’ята в прах сигарета підводить до того рокового порога, що в

народі зветься просто раком. Та кого воно хвилює.

Думки плутаються, створюючи нові візерунки у світлі нічної лампи на стелі

й старих шпалерах…

«коли їх впослєднє міняли? Та що за єврей придумав їх?»

Облізлі й вицвівщі шпалери, посіріла фарба й потріскана місцями свідчила

про те, що фарбували давно, а в розбиту шибу дує вітер.

Й морозно стає од того холоду, хоча на дворі вже листопад та вітер

пробирає до мозку-кісток. Стомлений-замучений й виснажений очікуванням
своєї музи, що диктує тобі твої рядки, але ти не можеш розпочати без того
що не знаєш, що чекає на тебе в завтрашньому дні.

Сон дев’ятий

(Чи де жа вю)

Десь воно завалялось…

Ось десь тут…

Поступово ти риєшся в шухлядах, викладаючи речі одна за одною. Ось

воно.. Нарешті! На вигляд – це звичайна сірникова коробка, але…це те з чого
розпочинає майже кожен молодий наркоман. Марихуана! Диво для розуму й
прокляття для вулиць.

Поступово розминаєш сигарету й витрушуєш з неї табак, а натомість

засипаєш канабіс. Перша спроба й кімнату розсікає розучій запах
заборонених продуктів вулиць.

Добре, що хазяїна квартири нема, а чим йому платити? Тим паче вірші йому
не потрібні. Й божевільні роздуми про якесь положення речей… А канабінол
знає свою справу й дим від того затуманює розум до такої сили, що навіть і
не розумієш день зараз чи ніч, спиш ти чи все це відбувається насправді…

Повільно попиваючи каву, тонеш у тютюновому диму, ти очікуєш того,

коли вже прийде той демон, що диктує тобі оті рядки…
І ось у наркотичному божевіллі, помираючи у безвихідному, ти розумієш,
що вже воно почалось.

Почалось!.. почалось!.. вже почалось!

І ти вже розумієш, що ти – це вже не ти, а отой демон, що заволодів тобою

знову.

І ти вже навіть не хочеш нікого чути бо твоя муза вже прийшла до тебе й ти
захопився цим і вже нестерпне це задоволення тебе пожирає з середини.

Яке воно нестерпне й ти захопився тією грою типу «а ля Фауст» з

диявольськими силами, щось на згадку «поставте підпис тут – у обмін
отримаєте все…»

Та т и продав не душу й тіло, а продав усе у обмін на те, щоб стати творцем.

І звернення до богів вже не допоможе.

Знання того, що тобою може заволодіти демон вже лякає тебе, але вже
пізно. В одному тілі дві душі. Сьогодні вже не розумієш ти, що з тобою
відбувається, бо тіло ніби вмерло, але свідомість жива… ти бачиш, що
відбувається, але не потрібно вмирати, бо пройде час й ти зрозумієш, що все
це пройде й життя повернеться у звичне русло…

Вірш десятий

(мабуть останній)

Про нього кажуть:

«Ти хто такой?»

Навіщо ти прийшов у світ, цього ніколи не узнаєш ти.

Бо все таки життя йде на краще. Ось так мені й кажуть: «Не спіши жить!» А,
що я повинен робити замісто того, аби просто просі жувати свої штани у
якомусь технікумі чи напиватись з друзями-наркоманами й блювати до
втрати свідомості чи просто намагатися жити, але для кого й навіщо?

Таке ставлення до життя може й в петлю загнати, але ти вільний, вільний

од усього цього, бо ти намагаєшся просто жити. Проте для кого? Й навіщо
тобі таке життя з таким фіналом, типу «старий шкапа».
//Luinskwidi
Просиджуючи останні гроші в якомусь барі ти вже не можеш зупинити ті
думки, що бентежать твій розум, але розуміння, як вже сказано приходить
останнім, й воля до життя просипається разом із тим, коли із твоїх
порізаних вен витікає остання кров, або мотузка здавлює твою шию й ти не
можеш витримати, й ти хочеш жити.

Треба з гордістю своє життя прожити й брати від нього все й не думати, що
ти потрапиш до того раю, що на землі зветься пеклом. Куди ти далі йдеш –
цього ніхто не знає й прагнути жити праведне життя – це вибір кожного.

Бо прагнення знайти самого себе може призвести до втрати самого себе…

Далеко за своїми богами ходити не треба, бо потрібно прожити життя так,

щоб потім на смертному одрі сказати своїм близьким, що воно того варте й
там на небі чи в пеклі сказали: «Йди й ще живи так, щоб тебе згадували
вічно» й, щоб колись сказали, що ти прожив життя достойне для тебе.

Мораль цієї басні, як завжди проста:

«Проживи життя

Щоб не взяла ганьба. »

А й потім на надгробку виб’ють: «Він хотів жити вічно... нажаль не вийшло!..»

Прислів’я одинадцяте

(Точно останнє)

Якщо хтось скаже щось ганебне в твою сторону, що ти будеш робити?

Перше це поступити по всим заповідям християнської моралі, чи стати

тварюкою в очах суспільства.

«Не підставляй другу щоку, а бий у відповідь!»

«Око за око, зуб за зуб»

Це головний принцип помсти. І після того, коли полум’я ненависті і люті

спалить твою суть, ти отримуєш те чого жадаєш… Солодкий присмак
помсти і те, що за тобою більше ніхто не полює й ти вбив свої страхи...
Але є ще й інші методи (боротися гуманно) можна просто придати
вселюдному розголосу особисте для твого кривдника.

Це формула помсти:

«Якщо прагнеш помститися – не тікай від самого себе й свого ворога, тупо
слідуючи всим християнським моралям, а дай йому бій навіть, коли ворог
сильніший за тебе. Користайся своїми недоліками й перевагами, й ти
знайдеш оптимальний вихід для помсти. Можна використати особисте в
житті твого ворога, для його знищення. Байдуже на закони й моралі – ти вже
порушив їх, коли прийняв виклик помсти.

Не спокутуйся й довго не роздумуй…іноді краще зачекати й потім вдарити.

Краще вдарити один раз та так, щоб в твого ворога розум зупинився над
однією думкою про те, переміг.

Справжній воїн не б'є в тіло й не вбиває душу, а гнітить серце. В твоєму ж

випадку тобі потрібно вбити його душу, а потім тіло, бо решта не має
значення. Ти й твій ворог – й має залишитись тільки один з вас..»

Головний життєвий принцип для нашого соціуму:

«Ілі ти ударіш, ілі ударят тебя..»

04.09.2007

Даний твір моєї хворої й ненормальної уяви

я присвячую всим психічно хворим людям

в тому числі й собі…

В кожному сидить геній та не в кожному генії сидить кожен…

Шизофренік може стати генієм, але геній може стати шизофреніком.

Парадокс генія в тому, що пороки – це сусіди обдарованості.

Виходячи з цього розуміємо, що кожен геній – може бути психічно хворим,

бо форму мислення диктує не соціум, а стан мозку.
Все геніальне просто, але геній – це помилкове відхилення від сірої маси
буденного життя…

4 вересня 2007 року

м. Дніпропетровськ
 «Автоматика»
поэма в прозе

//Namerus

Вступление

Возьми мел, читатель и слушатель мой, да мелом этим очерти вокруг

себя круг здравого рассудка и понимания того, что в этих странствиях ты
увидишь. Ведь дальше я тебя поведу за колючую проволоку границы,
которая ограждает тебя от истины. Истину, которую видел сам и тебе отдаю
еѐ на суд твой. Накапливай факты в ходе повествования моего, а накопив
факты – переходи к абстракции и умозаключению.

Облачись в белый халат лабораторный, что по технике безопасности и

охране труда защитит тебя от вредоносных воздействий в обители научного
прогресса. Какой ученный не имеет своей лаборатории? Вся наука сводится
к размышлению за столом с карандашом и листом бумаги.
 Главное, не выходи за границу здравого смысла, что очертил куском
мела. Только не выходи, будь что произойдѐт. Перед пониманием истин
этих приведи разум свой и тело своѐ в чистое состояние и стань чистый
душей. Молись богу своему и выписывай подтверждения гипотез своих по
формулам, что явлено было тебе в откровениях учителей твоих по закону
мира этого. Никогда не оставляй следов. Уважай родителей своих. Смотри
под ноги и по сторонам. Но главное помни, что если вселенная и не имеет
конца, то каждая точка в пространстве имеет возможность быть центром
вселенной. Всѐ свято, запомни, мой друг. Всѐ свято.

Жизнь сплелась в немыслимую совокупность многообразия в потоке

единообразия. Крик петуха – это призыв архангелов. Человек живет только
прошлым. Будущее одно на всех. Оно переполнено болью каждого. Мы
едины в боли своей. Будь ты радикальным консерватором или ярым
революционером, молодым политически грамотным или полным дураком,
красавицей или полным моральным калекой, но мы все едины. Мы
говорим на разных языках. Слова наши звучат разными мотивами и значат
абсолютно разное. Нас учили всех по-разному. У наших народов своя вера,
свои традиции, своѐ право на жизнь и своѐ право на проживание этой жизни
только по-своему. Но мы все схожи только в боли. Она у всех своя. Но
единая на всех. И она нас всех объединяет. Наше настоящее призрачно. Оно
эфемерно. Оно прозрачно. Точка скачет за точкой по своему графику
функции. Истина переходит в истину в сплетении векторов энтропии бытия.
Но расстояние от точки до точки – это и есть настоящее. Всѐ что мы имеем –
это всего лишь прошлое. Чем больше нашей памяти – тем мы с вами богаче.
Наше богатство – наше наследие. Наше наследие – коллекция наших
воспоминаний.

Информация. Информатика. Улицы – подъезды. Дворы – переулки.

Выкрик в парадной. Выстрел в подворотне. Форма и содержание. Это голос
поколения. Черный мрамор на погостах. Кому это будет нужно?

Мир принадлежит неясностям и человек трепещет перед ему

непостижимым. Это штык в горло тугому сознанию. Концепция Бога.
Концепция всеобщего Триединства. Отец становится Творцом. Святой Дух –
является продолжение, своего рода мостом, в будущее из прошлого. Это и
есть – Бытие. Сын – это наследие будущего приходящего. Бог – это и есть
все системы, что вращаются в категориях материи и вектора времени.

Древо Жизни – это автоматизация производственных процессов.

Корнями настоящее выходит из прошлого, а ветвями держит своѐ будущее.
Это краткая сюжетохроника векторных переменных из точки в точку по
имени Харон.

Название сборника – это и есть сборник. Это квинтэссенция

структурности материи шаг за шагом. Сюжетология всех времен. Порядок
из хаоса. Организация жизни из минерального царства. Создание
символьного значении всех свойств информации. Трактовка ноосферы
через свойства семиотики. Все люди мыслят одинаково. Это всѐ хранится в
нашей памяти. От соития Урана и Геи рождаются великие чудовища своего
времени. Это и титаническая ночь. Это время, когда по земле ползут
хронологические и структурные уроды. Да здравствует хтонический период
в нашей с вами истории. Это символ Ин и Ян. Это время первобытного
трепета. Это время когда земля была безвидна и пуста. И тьма над бездною
висела. И дух творца носился над водою в далѐкое время. Нарушено
либидо. Эрос пляшет с Танатосом. Хронос сеет снова свой урожай и снова
точит косу. На круге очередной спирали чудо прорастания зерна. Из ничего
всѐ поднимается. Из чрева земного порожденные тысячами мира светлого,
уйдут в мир холодной дыры. Даже самые красивые цветы уйдут в перегной.
Они отправятся в свой Аид. Сами изменят за собой своими символами весь
семиосферический континуум в свете ноосферы. Шаг за шагом, изменяя всѐ
минеральное и организовывая, и проявляясь в новых формациях материи
живого и мѐртвого.

Это единое чувство жизни. Законы едины для всех. Начала

термодинамики. Проходящее равновесие. Все законы равны по своему в
каждой точке пространства в схожих условиях. И в этих условиях законы
равновесной термодинамики равны. Эти законы строятся на законах порядка
и иерархии. На законах единой математики. Самой прекрасной из наук. А
законы великих термодинамических процессов строятся на физических
законах, что выли из структуры и порядка природы. По физическим
свойствам материи трактуются химические свойства мировых
элементарных частиц, что составляют материю и структурный порядок. Из
химических догматов строятся законы мироздания. Законы биологического
единства материи с неживыми компонентами окружающего нас мира
формируют свои открытые термодинамические системы. Великое
проявление свойство под именем «информация» включает в себя и все
символьные системы. Ваше умение и знание читать и расшифровывать эти
символы позволит вам не стать перегноем под ногами истории.

Вспомни про компенсацию и каждый механизм гибкости этого мира.

Как бы происходило самодвижение в мире, если бы мы не наблюдали
компенсационные механизмы во взаимодействиях между компонентами
этого мира?

Богаче тот, кто душу свою, окинув взглядом, скажет единственно и

правдиво, что жизни одной в таком вот мире, чтоб его осознать –
действительно мало. Вся сила каждого символа включает в себя все
социальные науки, которые строятся на законах единой сущности
взаимодействия между смыслами существования живых организмов в их
структурно-функциональном проявлении.

Энергия, материя и информация никуда не деваются. Они не исчезают.

Они ни откуда не берутся. Каждая категория физического и философского
определения в циклическом воплощении сюжета трактовки единства
физических систем кружатся в своѐм ритме под свой размерный ритм. Миф
– это всегда реальность происходящего. Минуя через все факты. Материя
переходит в энергию, энергия – в информацию, информация – в материю.
Снова замыкается в круг, а спираль идѐт дальше. Всѐ переходит дальше. Всѐ
едино. Абсолютно всѐ.

Нет ничего вечного. Мы воины. Мы не боимся своих богов, но они

вселяют в нас страх и сеют они ужас в умах и душах врагов наших. Так
третий закон термодинамического начала строит союз между вечностью и
материей, трактуя его как невозможность. Ничего не вечно в мире этом,
кроме вечности. Вечность в себе вмещает всѐ. Все комбинации
трансмутации материи, но вечного двигателя материя не произведѐт. Так
всѐ смывается вселенским потопом в Тартар. И время вечные изваяния
людей стирает в пыль, в прах, в порох. Не оставляя после себя ничего,
кроме пустоты и перегноя под ногтями эфира и материи.

Помни, мой друг, что Хронос всегда пожирает всех своих детей. Но
наши боги поражают нас нашим термодинамическим единством. Они такие
же как и мы. Они живут теми же радостями, как и мы. Вот так страдает тело
Афродиты. Боги чувствуют боль. Это материализм. Душу можно вывернуть
наизнанку, как зимнюю перчатку. За это отрубили руки Венере Милосской.
Тело их состоит из эфира. Из тонкого незримого флюида, что требует
своего доказательства. Лишь вечность вмещает в себе всѐ существующее и
то, что только будет существовать. О деятельности к деятельности. От точки
к точки. Векторы. После смерти мы переходим в другие сферы и
материальные и духовные. Наше информационное наследие живет своей
жизнью. Палиндромы информационных кластеров и материальных
формаций распадаются на составные элементы и переходят в другие
термодинамические системы, что уже не составляют ни наше духовное, ни
уж точно физическое тело.

Перевозчик от точки до точки по вектору направленности, при этом

трансмутировать их согласно системным запросам реальности по воле и
подобию при затратах энергии – имя ему Харон.

А наши мысли, чувства и эмоции оставят свой след в духовном и

символьном окружении. В семиотике будет своя трактовка каждого
символьного ряда, а каждый символьный ряд будет трактовать отдельный
пласт ноосферы, что будет нести в себе информацию обо всех элементах в
структурном проявлении материи в отдельную единицу времени и
пространства.

Вот это и есть красота, дорогие мои. Это и есть тело едино-трепетного,
и непостижимого великого. Это и есть Бог.

Это белый стих. Это автоматизм. Это автоматика.

Да простит меня метафизика.

9 июля 2013 год

Днепропетровск
 Часть первая

Системный анализ

//Dымок

Они ждали его возле магазина уже ровно двадцать четыре минуты.
Ровно двадцать четыре минуты. Вы вдумайтесь. Как можно стоять на
холодном морозном и зимнем воздухе в половине восьмого вечера. После
долгого рабочего дня, что казалось уже никогда не закончиться. Была уже
среда. Их было трое. Ждали четвѐртого уже ровно двадцать пять минут.
Ровно минуту мой читатель читает этот абзац и идѐт дальше. Распутывая
нелепые параллели сюжетов.
 Один выкуривал за раз третью сигарету. У второго под грязной и
тѐмной курткой был том запрещѐнной порнографической литературы.
Третий считал время. Они все молились своим богам, чтоб никто их
сегодня не тревожил.

Первого звали по имени его отца. Степан Степанович. Было ему

двадцать семь. Он курил. Снова курил. И ещѐ курил. Так выкурил три
сигареты. Работал бригадиром товарного состава в свои сорок четыре года.

Второму держал за грязной черной кожаной курткой подмышкой какой-

то редкий экземпляр, какой-то редкой книги. Его трясло. Тоже было
желание морально и физически отдохнуть. Звали его Шафран
Альфредович. Умел он по жизни своей хорошо считать, но устроился
только водителем подвижного состава. Родили его двадцать девять лет
назад.

Третьему было три десятка лет и шесть с половиной месяцев. Он

казался напуганным. Кожа на руках его была потресканная, и был он
стрелочником. Характер такой же. Но на его лице отображался не испуг, а
мировая грусть пролетарского народа в среду вечером. Желание выпить в
коллективе таких же тружеников, которые работали на районной местной
товарной погрузочно-разгрузочной железнодорожной станцией. Звали его
Никанор Петрович.

Закон компенсации. От маятника к маятнику. Вопиющая невинность

дел. Три работника в ожидании четвѐртого в холодных объятиях городской
ночи.

Четвѐртый появился спустя половину часа. В пакете у него было пять

бутылок водки, несколько консервных банок, батон хлеба и блок дешевых
сигарет без фильтра. Подойдя к своим товарищам, он закурил и сказал:
«Дорогие мои, завтра едем в далѐкий город. Далеко в Сибирь. Будем
строить новую железнодорожную ветку. За нас уже договорились…» Все
долго возмущались на то, что услышали и все поняли, что сегодня у них
последний вечер в этой холодной и зимней свободе. Четвѐртого звали
Алексей Трофимович. Ему было тридцать семь.
 Первый бросил четвертую только подкуренную сигарету и затоптал еѐ
ногой. Второй плюнул и возмутился. Третий промолчал. Все как один
пошли в магазин. Держали руки в карманах грязных рабочих курточек. Один
из них держал под рукой дорогую и редкую книгу. Остальные пошли за
водкой, чтоб запомнить на очень долго последний вечер в холодной
свободе.

А четвѐртый стоял с пакетом на улице. Он был в синей куртке. Начал

курить сигарету без фильтра. В пакете у него было пять бутылок водки.

Стихи стали музыкальным сопровождением их обыденной жизни.

Земля

Разум летал в холодную зиму

В далѐком и непостижимом

Единственном Божественном саду.

Там ветви в красоте раскинулись,

В образе древесных полуокружностей

Ста восьмидесяти градусов,

Под тяжестью дозревающих яблок.

Они наливались сладким цветом

Под линиями теплых лучей

Что сияли с этого бледно-серого неба.

Плоды искушения набирали силу

И после того падали

На безвинную землю,
Включаясь в круговорот

Обыденных страстей

Циклического темного омута.

Из кучи осыпанных плодов

Родился доисторический бог,

Который был великим из самых малых,

Условно похожий

На таких же призванных.

Отец для него –

Это синее-синее Небо

И глаза родившегося бога

Были того же цвета.

Мать первобытного ужаса –

Древнее чрево Земли.

Имя ему – Хтона

Что дословно значило:

«Первый кто прибыл

За второй причиной».

Так семья Земли и Неба породила

Бесполого червя,

Который для них был сыном,

Который вылез

Из груды перегнивших яблок.

Так сентябрь душит каждый раз август

Вцепившись уставшими руками

В летнее горло.

Сотни дорог танцуют

У каждого под ногами

Свой ирландский фолк.

На нашем жизненном пути

Каждому найдется своя дорога

Которую прийдѐться пройти.

11.07.2013

Зерна

«Каравай!

Каравай!

Каравай!

Кого хочешь, выбирай!

Мир!

Труд!

Май!..»
На первобытный род останется,

В конечном итоге,

Всего лишь мешок

Недосгнивших порочных зерен,

Что покроются порочной паутиной грибов.

И хватит ли его

На всех первобытных рабов?

Семь лет бессонницы,

Семь лет страха и голода,

Семь зерен упали,

На проселочную дорогу.

В каждой пятой горстке

Всегда будет непорочное семя,

Что даст доброкачественный урожай.

Так проживали первую пятилетку

На изломе двадцатых-тридцатых годов

В голодном лагере

Надуманных оков.

Так звучал эхом выстрел

В поле многих из наций

Под лозунгом левых фракций.

Ведь проклята была земля

Терном поросла она.

11.07.2013
Отпрыски

Зерна пускают корни,

Когда попадают в достойную

Селективному виду гибриду почву

И когда на них возливают

Самую святую воду.

Молвлено было,

Задолго до третьего стиха Моисея.

Солнце по воле

Великого демиурга взошло

И всегда светило.

Небо перед закатом

Всегда наливалось

Малиново-синим.

Тянулась молодая поросль к свету

Осознавая своѐ место в жизни.

Покрываясь в холодной ночи

Прозрачной росой

И кристаллами инея.

11.07.2013
Ветви

Тянулись ветви

Своим кривым

Изломанным пунктиром,

Разделяя себя,

То на три

То на два,

Там где у меня

Заканчивались слова.

Их основа всѐ сильней

Пускала свои массивные корни

В сырое и разорванное

Земляное лоно.

Ствол каждого дерева

Тянулся всѐ выше и выше

Туда где небо и свет

На долю времени

Были единой точкой.

А каждое новое облако

Выходя из пунктира многоточий

Снова смеялось над всеми

В своей хмуро-весенней манере

11.07.2013
 Листья

Это манера рассказов

Архетипичных картинок

Карлом Густавом Юнгом.

Мне на обед принесли

Тарелку солнечного супа

И предложили всѐ это

Накрыть порцией

Тяжелого прокисшего газа.

Каждый день

Таким как я,

Одного обеденного ритуала,

Солнечного кормления грудью,

Трижды в сутки

Невыносимо мало.

Нас действительно не перечесть

На пальцах одной руки.

На каждой десятой ветке

Нас будет в десяток раз больше.

Жизнь каждого из зеленого племени

Ограничена цикличным законом

Бродячего по кругу времени

Движением третьей планеты

В Солнечной Карусели.
Когда растает снег

И птицы вернуться с юга

Новая весна будет рада

Рождению нового

Вечно голодного поколения.

Всѐ это станет материалом

Для трактовок психологов,

В манере динамичных съемок

Первобытного сознания,

Что будут пересказаны

Унылым и сонным голосом.

11.07.2013

Цветы

Затягивается узел

В самом центре

Этой печатной строфы.

Его не вырезать

И не пройти мимо.

Ко второй половине сезона

Он будет ярко-красным цветком.

Что будет сорванным красивой девицей

И отправленным по воде венком.

Это присказка судьбы

И ароматы для мечтаний.

По сторонам ты лучше посмотри

В счастливых мыслях,

Будешь идти неспешной походкой

На долгих аллеях Эдемского сада,

В предчувствии божественной любви,

Когда рядом другого человека

Больше не будет надо.

11.07.2013

Плоды

Из земли тянули всю силу корни

Когда день становился длинней

Ветви и листья на деревьях

Начинали расти быстрей.

Из всех своих нор

Выползали навязчивые насекомые,

Каждый цветок выделялся,

Только для своего вида.

Разделся процесс опыления

Со спиральным танцем ветра

И повседневной
Желейной рутиной.

Плоды дозревали

Одни объедали птицы

Те, что были самые сладкие

Манили к себе сильней,

Ничего не ведающих,

Самых первых искушенных детей.

Красные яблоки забыл спрятать

Очень старый и мудрый сторож

За очень высоким забором.

И стальной решеткой.

Змей-искуситель долго подбрасывал

На своѐм хвосте монету.

Он осмысливал и пристально выбирал

Кому же яблоко предложить?

Другие плоды падали вниз

И роняли своѐ семя

На земляное чрево.

Так райские фрукты,

Просто падали в большую кучу,

А перезревшие начинали гнить,

И не было больше змия

Что смог бы их предложить.

Из зловонно-гнилой массы
Явился на белый свет,

Следуя очередному циклу

«Третий среди великих

После Матери и Отца»

Белый-белый червяк

С коротким именем Хтона.

11.07.2013

Первобытный ужас поселился в головах от ссылки в края, что далеко

уходят в Заполярье и где мороз на улице – это обычай жизни. Чувство
недосказанности, что выражалось в тошноте при виде на пятнадцать
бутылок водки. Правый бок дергался сомнением. Желчь горечью
отбивалась вкусом на языке и уходила глубоко в горло. Они собирали
отгулять последние дни. Сегодня с самого утра все получили повестки.
Завтра они уже будут заключенными или рабочими. А может рабами в
новом понимании смысла слова «раб». Три дня на сборы. Каждый из них
уже собрал свои вещи и готов в долгую дорогу.

Письма не всегда приходят по адресату. Стихи диктовали пространство

и время. Вычленяя из великого и незабвенного материального мира, нечто
неуловимое. Рассказ повернулся в ту сторону, что оставалось ждать.

Первый дождался второго, третьего и четвѐртого.

Они пошли на трамвайную остановку. Все стояли полукругом. Второй

взял кусок битого белого кирпича и начал царапать желтую стену
трамвайной остановки, а ветер царапал ему холодом руки. На улице было
минус двенадцать. Под кирпичом выводились слова. «Всем нам больно…».
Как будто строчки из давно забытой песни. Как слова на греческом в Нотр-
Дам де Пари.

Проехали пять остановок на трамвае. Дальше на метрополитене. От

станции «Новодворецкая». Желтая черта, за которую не заступают. Чѐрные
тени, что шныряют между прохожими, что посте рабочего дня метаются в
кишечнике города. Сорок минут до станции «Петропавловская». Две
станции от неѐ до «Пушкинской». Выход в божий свет. Улица Изюминская
и перекрѐсток с Невзорской.

Тупик переулка Сломанного. Пятиэтажный дом. Квартира номер 301.

Третий этаж. Коммунальная обстановка. Советская ментальность. Черно-
белый телевизор. Желтые обои. Из всего кухонного атрибута остался
только чайный сервис и несколько грязных надбитых тарелок. Жена ушла от
Шафрана Альфредовича уж как лет пять назад. За пять лет ничего не
изменилось, только плесени под раковиной на вечно сырых трубах и пыли
на высоких шкафах в маленькой комнатушке прибавилось.

Когда-нибудь

Наш счетчик

Добежит нуля

И счѐт предъявят

Небеса

По распорядку

Вышлют чек

Сверстав стихи

По сводкам

Утренних газет

Изгои стоят за чертой. Только за той ли чертой оказались люди? Кто

решил, где провести именно эту черту? И по какую черту мы стоим от
изгоев? Распитие спиртных напитков наедине с самим собой ведѐт к
трагическим последствиям только по отношению к себе.

Ровно несколько месяцев назад, как началась иллюзорная мистерия в

комнате под номером 302 жил там один человек, не молодого, но и не
слишком уж старческого возраста.

Ровно восемь часов утра. Так рано он обычно вставал только в субботу и
в воскресенье, ведь все остальные дни он попросту пытался заработать себе
на хлеб с маслом и к этому хлебу ещѐ чего съестного. Жил не далеко от
новостроек в центре города. Он любил эти темные закрома и переулки,
которые просто дышали историей и всегда тяготели сюда историков и
всякого рода искателей старины. Ему было пятьдесят семь лет. Самое время
для того, чтобы задуматься о внуках и дальнейшей старости. Пенсионеры –
это такие люди, которые устали работать, но ещѐ хотят пожить, хоть
немного. Только до пенсии ему ещѐ оставалось немного дотянуть.

Как всегда он просыпался по звонку старенького будильника и после

привычного воскресного пробуждения застилал свою постель. Одевал
свой старый спортивный костюм и домашние тапочки. После, он обычно
включал телевизор и настраивал свои механические часы. В голове при
этом часто крутилось, что когда-нибудь они всѐ-таки остановятся. Одному
Богу и механику только известно, как там устроены эти проклятые
шестерни. Его лицо постарело. На лбу начали появляться морщины уже, как
лет десять назад. Из самых близких для него остались только эти
проклятые часы, которые он каждый день заводил ровно в шесть часов утра,
когда собирался на работу и в восемь часов по выходным. А ещѐ дворовые
собаки, которых будущий пенсионер частенько подкармливал. На дворе
стоял сентябрь месяц. Он работал сантехником в ЖКХ №14 при его старом
районе, но в новостройке. Робота хоть и грязная, простите за выражение,
мокрая, но хорошо оплачиваемая. Но сегодня выходной. И очередной раз он
выходит на кухню, зажигая спички, при этом ставит на печку чайник с
водой, а сам достаѐт сигарету.

Переулок Сломанный. Третий этаж пятиэтажного дома. Колхозный

общинный быт. Коммунистическое прошлоѐ оставило и свой след в
истории моего города. Сентябрь. Листья ещѐ зелѐные. Лето не торопиться
оставить сцену, но понимает, что главная роль уже отдана только осени в
этом спектакле. На улице тихо. Только машины и полусонные толпы
людей, которые ещѐ не отошли от ночного сна, но вышли за продолжением
поиска смысла жизни.

Хоть он и спал последние десять часов, но чувство стояло, что сегодня

он явно разгрузил несколько вагонов угля на каком-либо малоизвестном
предприятии. Ни жены. Ни детей. Хоть он всю жизнь и мечтал о маленькой
дочери. Только набор гаечных ключей и профтехучилище за спиной.

Чувство, которое зависло в кухне, прервал свист чайника и клубы пара,

которые шли с его носика. Он заварил себе чай. По старой привычке, без
сахара да покрепче. В комнате нарушал тишину старый цветной телевизор,
купленный им уж лет восемь назад, примерно тогда, когда он устроился на
работу сантехником в жилищную контору. Сидя в затѐртом кресле, он
попивал чай и слушал утренние новости. Но идиллию чаепития прервал
звонок в дверь. По привычке в таких случаях он отставлял чашку с чаем и
делал телевизор чуть тише, а уж потом направлялся к двери. За черной и
обшарпанной дверью стоял молодой человек лет тридцати. В руках держал
планшет. Для сентября он был одет очень легко, значит на улице ещѐ было
жарко. Он представился почтальоном и протянул через порог планшет с
просьбой расписаться в графе, напротив его имени, а уж потом сказал:

- Алексей Максимович? Получите повестку на Божий суд…

После этого он оставил чашку на столе. Выключил телевизор и собрал

вещи. Больше его не видели в этой квартире. Многие говорили, что следы
его всплыли в Ялте, другие говорили, что ноги его увели в желтый дом
скорби.

Так в квартире под номером 302 появился искатель истины, что учился
на химическом факультете по специальности органических соединений, а в
ночные часы он работал сторожем в булочной.

А в свободное время он ведѐт обширную переписку с великими умами

мира этого. Письма, не дошедшие по адресу, возвращают. Почтальон, что
заблудился всегда находит нелепую дорогу в снежном городе, чтоб
вернутся обратно. Мне было грустно, он говорил, ну и пусть. Смотри на
меня. Мне холодно. Согрей меня. Сам улыбайся. Сам разжигай костер.
Одиночество? Нет, не совсем. Желание говорить, хоть с кем-то. Так письмо
первое открывает дорогу в общение.

Далее по тексту пойдѐт одностороння сюжетохроника почтовой

переписки со стороны отправителя. Письма ответов от второго адресата не
сохранились в карусели времени.

Письмо первое. Привет, дорогой адресат, я не знаю почему, но я тебе

сегодня решил написать. У нас уже осень. Жаль, что я не знаю где ты и кто
ты. Мне жаль, что возможно мы никогда и не встретимся, но я об этом
стараюсь не думать, потому, что не знаю, кому мне тогда писать?

Своему единственному другу, кого считаю тобой, у меня тогда не будет,

а более ближе тебя нет у меня. Дорогой адресат, я не знаю читаешь эти
строки или нет. Чувствуешь что-то или нет. Не знаю. Просто ответь. Мне
нужно это письмо. Мне нужен твой ответ. Не знаю почему, но захотелось
тебе написать. Привычкой «Как дела?» Писать тебе оказалось бы черствым
признаком моего черствого вкуса. Да будь оно неладно. Не умею я
знакомиться, наверное, мне это просто не дается так легко, как мне говорит
мой внутренний голос, что я лучше могу только жаловаться. Если хочешь,
можешь не отвечать. Подпишу это письмо, как твой новый знакомый.

Я напишу вторе письмо. Ты молчишь, ничего страшного, наверное, так и

должно быть. Повторение – мать учения. Письмо второе. Здравствуйте тебе,
адресат. Наверное, наши почтовые службы вовремя доставили к тебе мои
письма. Благодарен тебе, что ты не выбросил их в мусорный бак, как это
делали многие до тебя. Спасибо, что ответил и продолжаешь писать.
Просто было очень грустно. Наверное, я остался во всем мире один, что
отправляю письма, сам даже не подозревая кому.

Спасибо.
 Письмо третье ставит решающую точку отсчета во взаимопонимании
между повествователем и его верным слушателем. Если ты читаешь это, то
чувство принятия и понимания этого текста в твоей голове уже посилились.

У нас скоро зима, а за окном сейчас льет дождь. У вас наверняка не лучше. Я
хочу бросить курить. Совесть говорит, что полезного в сигаретах мало.
Спасибо почтальону, который донес мои письма к тебе.

Письмо третье несѐт продолжение. Любой адресат вписывается в

графу получателя. Я могу написать исповедь в три строчки, но ты прости,
оно тебе будет нужно? Прости, что давно не пишу тебе. У меня были
проблемы на работе. Трудно, но я действительно виноват сам. Наверное,
жизнь такая. Как сам? Как твои родные? У нас уже холодно и почти каждый
вечер падает снег. Иногда мне холодно. Иногда мне страшно. Иногда
больно, от непонимания своего места в этой жизни.

Письмо четвертое. Прости, не дописал своего последнего письма.

Спешил очень. Я видел многое в исканиях своих. Я видел тишину и
спокойствие. Слышал зов и видел тишину. Снова хочу вернуться туда. Это
мой путь и мои путешествия в коридорах разума моего.

Сейчас сижу на ступеньках своего подъезда. У нас холодно и немного

страшно. У меня невыносимо болят ноги, и раскалывается голова. С какой
стати? Иногда мне становится интересно, а что болит сильнее: мои ноги,
или голова? Безумно курю одна за другой и пишу тебе письмо в
зашарпанном подъезде. Порой ручка не пишет, так что прости. На третьем
этаже где-то разбитое стекло. Ветер свистит в треснувшее окошко. Краска в
подъезде давно потрескалась, лампочка время гаснет. С трудом пишу
письмо. Приходится светить экраном мобильного телефона.

На третьем этаже сосед включил своего Игоря Талькова или что-то из

этого. Я вечно их путаю. Сижу этажом ниже своего дома, но идти туда я не
хочу почему-то. Думаю, что письма к тебе поступают вовремя. Наверное,
ты просто занят и тебе не до того. Это одиночество. В подъезде и лампочка
снова угасла, а мобильный телефон уже садится. Дописываю и иду спать.
 Я забыл, когда последний раз говорил с людьми. Они чужды для меня,
как и я для них в понимании мира по своему. Чем или кем я стал? Сигареты
кончаются, а последняя мне обожгла пальцы и губы. Хорошо. Тишина.
Мыслей нет. Абсолютная тишина в эфире сознания. Пора идти спать. Иду
спать. Доброй ночи. Будет время, то напишу.

Письмо пятое. Мне грустно и одиноко. Мысли вяжутся в невыносимую

кашу. Я не знаю, как люди называют такое ощущение. Просто не знаю, хотя
люди многое называют, а вот придумать название для такого чувства они не
могут. Почему-то они все назвать умеют.

Я назову это чувство сплином. Знаю, надо задуматься в своих

изысканиях и в своих поисках о реальной жизни. Информационный голод
жрѐт меня из нутра моего. Только голод заставляет меня двигаться дальше.
Мне одиноко и холодно в своѐм понимании жизни. Интересно, когда наша
жилая контора даст нам горячую воду и обогреют наши исконно замерзшие
трубы. Я курю не много, а очень много. Сигареты закончились.

Допиваю свой чай. Завязываю с кофе. Нет сигарет, что курить? Закончу
тебе писать пойду в магазин, хотя бы пачку куплю, пока не закрылись на
ночь. Вчера выключили свет на всю ночь. Слушал старое доброе и вечное.
вечерами смотрю на темный потолок своего дома. С серой плоскости на
меня смотрели глаза вечности. Они морфились и менялись. Изменяясь
своей формой в своѐм выражении показывая свои эмоции. Эти глаза,
тѐмно-синего цвета. Они смеялись надо мной.

У нас уже закончился снег. Дожди уже идут две ночи. В чашке осталось
немного чая, прости, что пишу снова этой ручкой, она порой просто не
хочет писать. Сижу и жую лимон. Докуриваю сигарету, которая осталась в
припрятанной пачке. Последняя. Пройдет время, то напишу. Напиши и ты
мне. Скучаю, дорогой друг.

Письмо шестое. Да, мне тоже это смешно. Я вижу то, что искал долгое
время. Приходит ко мне муза и говорит со мной. Я слышал стихи во славу
Диониса. Сигареты снова стали для меня близкими друзьями, что не врут
мне, а только молчат. Молчание меня убивает. Я даже друзей в живом
обличии практически не имею, кроме тех, что сами меня назвали своим
другом. Вот и всѐ счастье. Вот и вся радость. Кокаиновый шик. Кому это
понимание мира нужно?

Информационный голод – это злейшее из проклятий. Нужно завязать на

очень долгий срок. Или, наоборот, развязать и не выходить из запоя
поглощения человеческих знаний. Что мне сделать? Пойду лучше на улицу
и найду себе круг общения по статусу своему и по лицу своему,
нормальных, а не тех, кто видит тебя, как воздействие на свой имидж. Какой
имидж у человека, что стороной обходит социум и сам этот социум винит?
Работы нет, денег тоже. Напиши когда освободишься и сможешь написать. Я
скучаю по нашему общению.

У нас снова выключили свет. Наверное, на всю ночь. Опять слушать

«Нирвану» до двух часов ночи. Скучно, грустно, холодно и страшно. Смотрю
на темный потолок. Дописываю тебе это письмо, на которое ты опять не
захочешь отвечать. Подсвечиваю телефоном. А у соседа, как назло, пробки
не выбило и тот включает «ДДТ». Классика русского рока – это хорошо. Но
во втором часу ночи это перебор.

Ненавижу свою безнадежность и незащищенность. Наверное, правду

говорит мне совесть, что хорошо я умею только жаловаться, а не говорить о
жизни. Пиши мне. Не забывай. Мне кажется, что почтальон заблудился или
ты переехал. Не забывай.

Дисперсное повествование, разорванный ритм и нехватка

доказательства. Вечно вырывается линия повествования, как перо
кардиографа при аритмии. Скачем то влево, и норовит выскочить вправо.
Линия рисуется очень сложная. Разорванные пунктиры. За окнами тарахтят
шпалы или ветер швыряет листья в осеннем круговороте.

Письмо седьмое. Почему ты не пишешь? Дорогой адресат, я по тебе

скучаю. Мне одиноко без общения, что сложилось с тобой. Что мне делать?
У нас за окном идет снег. Мой телефон вибрирует. Кто-то никак не поймет,
что в такую погоду я не выйду из дома. Уже второй месяц не хожу на
работу, потому что никак не найду то что хочу. Снова сигарет практически
нет. Почему ты не пишешь? Не забывай. Ответь. Я скучаю по нашим долгим
кухонным разговорам.
 Письмо восьмое. Последнее. Адресат, прости, кажется, ты забыл меня.
Если ты читаешь это, значит, что ты уже наверняка понял, что я устал
писать свои письма в бездну. В тот вакуум, в котором кроме космического
мусора социума уже ничего не осталось. За тебя, дорогой адресат, я
держался, как за единственного, кто понимал меня, но сейчас. Сейчас я не
знаю, если ты читаешь эти строки, значит, знаешь, что наверняка у меня, нет
света дома, снова нет сигарет, снова звучит в мыслях музыка и пишу тебе
последнее письмо. Письма, которого так боялся.

Боялся, наверное, из-за того, что потеряю, наверное, единственного

друга, которому доверял все и не просто все, а доверял даже больше, чем
самому себе. Прости, что пишу последние строки таким тоном, но,
наверное, на меня так действует моя меланхолия в смеси с неврастенией и
музыка «Нирваны». Возможно, я зол, что не купил снова сигарет. Возможно
злой сам на себя, что руки уже трусятся от кофеина.

Прости, что напишу это, но твое молчание убило нашу дружбу с

винтовки крупного калибра, прострелив все до последней минуты моего
немого общения с тобой и поставив в самом конце этого письма большую
точку контрольным выстрелом. Захочешь – пиши. Адрес не меняет. А так ты
знаешь, где меня найти. Захочешь, тогда ищи. Я буду скучать. Прощай.

Утро. Стукнула дверь подъезда в парадной. Проснулся. На моем столе

зазвенел будильник своим пронзительным сигналом. Холодное
простуженное утро. Пронзительный писк будильника когда-то доведет меня
до истеричной черты. Хочу курить, но только проснулся. Глаза болят, вся
ночь за чтением. Голова болит, организм требует кофеина. Кое-как
просыпаюсь и прихожу в сознание. В зеркале сам себя не узнаю. Одеваюсь
и иду на кухню ставить чайник с водой на газовую комфорку. Почему так
холодно?

Пробило восемь часов утра. Оказался на кухне. Включаю телевизор.

Снова скрипнула входная дверь в парадной. Открываю дверь. Падает под
ноги письмо. Едва прихожу в себя. Допиваю утренний кофе и разворачиваю
письмо. Кажется, что мне это ночью приснилось.
 «Привет, дорогой адресат, не знаю почему, но я решил тебе сегодня
написать. У нас уже осень…». Кажется, я где-то это видел. А чего только и не
приснится после бессонных ночей за домашним чтением запретных в
средневековье античных книг и трактатов по алхимии о том, как выпаривать
в перегонном кубе мировые субстанции, а потом как разливать по бутылкам
снадобья души у себя дома из гербарных сборов и химических веществ. В
информационном голоде, в литрах выпитого кофе и в километрах
предложений чѐрной типографской краски я утопил эту осень в своѐм
омуте прожитых дней. А за окном сопливая серая глина сбивалась в моѐм
переулке. Обмазывая всю реальность в оранжевую и ржавую слизь. Это
подыхает осень.

Я допиваю кофе и читаю это письмо. Дальше всѐ по тексту.

Продолжение повествования первобытного божества Хтоноса и как он
вселяет ужас в головы пролетарских рабочих бригады железнодорожников.
Пятнадцать бутылок водки. Вакханалия и квартиры на третьем этаже 301 и
302.
 Часть вторая

Сферический куб – Кубический сфероид

//Dымок

Приходят странные мысли. Дядюшка Зигмунд Фрейду, наверное, был в

своѐм измерении прав, а как же остальные пространственные структуры? А
как же зоология и биология простых городских крестьян, в голову которым
стучатся первобытные боги?

Все зашли и сняли обувь. Всѐ строем. Все четверо. Квартира всѐ та же.
Коммунальный быт. Вечность, застывшая в социализме. Да будь золотом
размазан слоган ложных истин, если истина та будет верна перед народом!
 Каждый из четверых знать не знает, что будет завтра и что они будут в
этом дне делать. Первым заговорил Алексей Трофимович.

«Каждому дали два дня на сборы и размышления. Нужно вам это или
нет? Сами решайте, но каждому дают большие шансы, на холодной
сибирской земле. Шанс начать всѐ заново. Много времени в работе. Большие
и очень большие деньги. Туда ехать не один день, а может и всю неделю
трястись в поезде по шпалам. В объятиях холодной ночи. Мы рабочие. Наш
инстинкт – это стройка. Мы работаем! Мы проводим новую железную
дорогу, там получаем деньги и едем обратно. Нужна вся бригада.
Руководитель желает видеть нас всех».

Разговор перешел на кухню. Все четверо перешли из тишины прихожей

в быт вилок, стаканов и фарфоровых тарелок с маленьким клеймом СССР.

Первый снял курточку и поставил пакет на кухонный стол. За ним

остальные повторили то же самое. Холодный морозный вечер пробил на
больших монолитных часах, казалось, что они были отлиты из
железобетона и стояли они в прихожей. Снег кружился за окном. Шафран
Альфредович открывает форточку и достает первую сигарету из нового
блока сигарет без фильтра. Красная пачка. Огонь. Едкий дым разбавляет
атмосферу кухонного разговора и возмущения по поводу Сибири. Из
внутреннего кармана куртки, что висела на спинке стула, хозяин квартиры
301 вытаскивает редкое издание одной очень редкой книги. Бросает еѐ на
кухонный стол. «Одна история одного времени». Говорило название книги.
Шафран курил. Дым уносился в форточку.

Никанор Петрович ставит чайник и тоже начинает курить. Вторая

сигарета из первой пачки. Все молчат. Степан Степанович складывает в
холодильник накупленные продукты. Казалось, хватит на неделю.

Алексей Трофимович выбрасывает сигарету и идет мыть руки. К этому

его приучила мать и политическая идеология. Берѐт нож и начинает
чистить картошку. Остальные начинают делать то же самое. В мужском
коллективе всѐ происходит, как при военном положении, строем и в
иерархии. За окном было уже далеко за светлый день. Солнца диск уже
упал за линию горизонта. Вечер среды. Девятый час вечера. Четверо
рабочих железнодорожной бригады в коммунальной квартире чистят
картошку. Простая обыденность рабочего быта. Взрослая жизнь. Всѐ
монотонно. Всѐ знает своѐ место. Всѐ по графику. Ровно десять минут они
будут чистить картошку. После того, все как один распадутся на свои
обязанности и будут заниматься по кухонному распорядку дальше. Первый
промывает картошку и режет еѐ. Второй режет овощи на салат. Третий и
четвѐртый занимаются приготовлением горячей закуски.

Десятый час вечера и всѐ готово. Четверо рабочих переходят в первую

большую комнату маленькой коммунальной квартиры, что была напротив
кухни лева по коридору. В центре комнаты поставлен стол без скатерти, что
застелен газетой «Комсомольская правда» с жирными пятнами на ней. Стол
старый и лак на многих местах столешницы затѐртый грязными пятнами.

На центре стола кастрюлька с картошкой. Левей салаты и закуска.

Правая сторона заставлена нарезкой сыром и вареной колбасой. В углу
стоит пепельница и пачка сигарет без фильтра. Рядом коробок спичек.

Четыре рюмки. Четыре табуретки. Один пульт от телевизора. На экране

пошлое и гламурное телешоу сменилось выпуском новостей, что
завершали информационный блок среды в холодный зимний вечер. Под
столом стояло четырнадцать бутылок водки и валялось несколько блоков
сигарет без фильтра. Рабочая бригада собиралась отдыхать. И отдыхали они
среди недели очень и очень тяжело, ведь работали они ещѐ тяжелее.

Человек по природе своей – это всего лишь ведро молекул. И ведро это
дырявое. А бывают и ржавые и гнилые, как само нутро человека. И человек
всегда обязан восполнять утрату молекул в ведре своѐм, а иначе он
иссякнет не оставив после себя ни малейшего следа. Кто посмел бы
опровергнуть сие утверждение из толпы? А в ответ слышно только звон
пустых ржавых и гнилых вѐдер.

А что русскому человеку нужно? Движущая сила революции, как писал

товарищ Владимир Ильич Ленин, и говорили это до него, это крестьяне. Но
крестьяне всю жизнь свою проживают в работе своей. Работают они на
земле, а работа на земле – дело Богом данное нам. Но работа на земле –
самая тяжелая. Поэтому русский человек и тяжело работает, ведь корни его
крестьянские и привычка тяжело работать сидит в памяти народа. Ведь
поэтому народ русский и отдыхает тяжело, да так, чтоб вся Россия слышала.

И от того бывает так тяжело плохо по утрам, и стыдно за вчерашнее, и

обидно за совершенное. Но то грусть и тоска этого великого народа. Грусть
и тоска. А ещѐ остатки такой великой и всесправедливой христианской
совести. Да, именно, совести, что русский народ воспитывал в своѐм
сознании не одну сотню лет да не одно поколение. От того всѐ на земле
этой так. Всѐ великое. Колоссальное и помпезное. И работа, и отдых, и
совесть, и душа, может быть. И всѐ идет от земли русской, и впитывает это
всѐ народ с детства в быту своем крестьянском. От земли всѐ. И в землю
всѐ. Тяжела, видимо, она – земля Наша Русская. Но это всего лишь
романтический рабоче-крестьянский квартирный быт.

Окружность и площадь круга. Если бы приснилась Сибирь, то многие

бы плакали во сне. Но Сибирь не снилась, а хотелось только пить водку и
закусывать до нужного момента, когда всѐ становилось на свои места.

Утро. На его наручных часах стрелка добегала половины шестого утра.

Он не спит нормально с тех пор, как устроился на ночную смену. Ровно
неделя прошла. Пару лет самостоятельной жизни. Но знаете, что говорят, в
этом городе мало какие мечты сбываются, по одной простой причине. Бог
давно переехал из этого города, а в его конторе нет ни «книги жалоб», ни
«книги предложений». Обидно, не правда ли? Люди, оставленные сами
себе на произвол, и не пытаются просто жить, а хотят любить, так же, как и
в былое время. Вот только время самый строгий учитель, что всегда
убивает своих учеников.

С мечтой стать кем-то больше, чем работник старой макаронной лавки в

ночную смену он начал жить заново. Заново, но в который раз? Ради чего
дальше жить? Как? На какие сбережения в чужом городе даже без
постоянной квартиры, а в остатках от коммунальной собственности, на
третьем этаже хрущѐвки, которую могут судебные приставы не сегодня-
завтра отобрать в государственную собственность?

Очередная смена закончилась почти в пять часов утра. Старый

макаронщик, хозяин пекарни, всегда приходил очень рано. Как всегда
проверял работу ночной смены, ставил тесто на очередные порции макарон
и некоторых видов выпечки. Он был старым и ворчливым. Наверное, годы
берут свое, но он любил свое место в этой жизни и ту работу, которую он
делал.

Ночной работник не жаловался на свой образ жизни. Днѐм он сильней

высыпался иногда, чем ночи напролѐт пытаться сомкнуть глаза в попытках
забыться. Зарплата была хоть и не большая, но за такие деньги в этом-то
городе можно и просто проживать неспешно.

Классика самореализации родительских желаний и амбиций за счѐт

своих детей. Но во времена великого, да не рушимого Советского Союза
просто не успелось всѐ сложиться таким путѐм, как его мать и
представляла сама себе. От роду ему давали до двадцати пяти. Ни
нормальной жизни, ни стабильности в его жизни так и не проявлялись с тех
пор, как пять лет назад он ушѐл из дому в надежде самостоятельно
построить свой жизненный путь. Доказывая всем вокруг, что он уже не
дворовый оборванец, а самообразованый и сформированный молодой
человек. Но юношеский максимализм проходит только в возрасте
переходном, да и то не всегда, как говорят те, кто не достигает своего.

Так и сложилась жизнь, что утром приходит домой спать, а когда этот
город идѐт на вечерний покой – его будильник поднимал его с кровати в
старой съемной коммунальной квартире, только тот у кого он снимал
коммуналку давным-давно умер.

За окнами уже не привычное утро, а глубокий и томный вечер

малокультурной столицы. На стенах не дорогие картины, а пожелтевшие
советские обои, со старым и закатанным фабричным узором, который от
части повторялся почти чуть не в каждой квартире бывшей страны
социалистического лагеря. В пост-социалистической обстановке, которая
как была отпечатана на ксероксе, дублировала окрестные спальные районы,
все напоминало о том, что иногда время всѐ-таки останавливается. Если
надежда умирает последней, то мы всегда узнаем, где еѐ похоронить.

Он открыл глаза. В голове вертелись алгоритмы мыслей, которые

повторяли нейронные цепи взаимодействий каждый день, из года в год. На
старом письменном столе лежала дешѐвая зажигалка и пачка сигарет. По
полу были разбросаны вещи, черновики недописанных мыслей. На столе
вибрировал пронзительным криком своей души мобильный телефон.
Который был единственным близким другом для ночного человека
последние пару месяцев. Рядом стояла недопитая чашка кофе и записка, с
напоминанием того, что просили сделать с содержанием: «Перестать
существовать и начать жить».

А дальше всѐ по старому жизненному плану, который длиться уже

примерно два года. Спортивные штаны, кухня, душ и снова эти проклятые
бутерброды, и снова этот кофеин, который растворяется по венам, раздирая
тебя из нутрии, заставляя убить свою потребность во сне и включая
механизм бодрости. И снова вера в то, что очередной день выведет тебя из
морального ступора одиночества. И снова гонка вслед за своими мечтами
по старым городским улочкам и дворам, пытаясь догнать свои мысли, но не
успеваешь, и они убегают в тѐмный переулок где-то там, за углом. А за тем
углом подсознания вырастает тупик стены непонимания, о который со
стеклянным треском рушатся все свои планы и мечты, разлетаясь на тысячи
мелких осколков пылью по ветру.

Остаѐтся только осенний холод, дешѐвые сигареты и алкоголь,

который греет, увы, не душу, а только тело. Двадцать минут ночному
охраннику хватало на то, чтоб собрать свои вещи и выйти из дому. Здесь
всего пройтись минут тридцать в пекарню. В городе темнело теперь очень
быстро. Временами казалось, что чѐрные грозовые тучи посреди ясного дня
налетали на город, как митинг компартии на Первомайскую демонстрацию
даже не оставляя шанс на просвещение.

«Господи, когда же я увижу нормальное это чистое небо? – часто

задавался парень одним и тем же вопросом». Половина одиннадцатого
вечера и начало его смены и вновь всѐ по старому кругу. Выпечка, выпечка
и ещѐ раз выпечка, которая чередуется с работой охранника в пекарне и
очередной чашкой кофе и сигаретой до самого утра, пока на наручных
хромированных часах стальные стрелки вновь не покажут половину
шестого утра. И пока старый макаронщик не приедет вновь, позвякивая
своей связкой ключей, не проверит ночную работу, как всегда при этом,
что-то ворча себе под нос.

– Почему ты не идѐшь дальше? Почему не открываешь свои лавки в

других местах? Ведь город то не сходиться в двор нашей лавки,- бывало,
спрашивал паренѐк у макаронщика, но тот часто только улыбался в ответ.

– Выйди во двор нашей пекарни. Ты же не глупый, ты поймѐшь. Вокруг

моей пекарни сотни других лавок, кто-то торгует чем-то ещѐ. Я же не могу
заполонить всѐ, верно? – отвечал старый хозяин пекарни. – А выйди дальше.
Выйди за двор. Каждое утро к нам приезжают люди. Каждое утро ко мне
приходят знакомые и те, кого я даже не видел в своей жизни. И все они
приходят не посмотреть на то, что я делаю, а то как я это делаю. Им важней
знать, что в одной моей лавке макароны будут вкусней, чем вкус этих же
макарон я сам разбросаю на сотни других своих пекарен. Они будут
приходить, потому что им это нужно, а я буду их ждать не ради того, чтоб
продать им свою выпечку с утра-пораньше, а ради того потому, что я буду
их ждать именно в этом дворе. Люди нуждаются не только в моей выпечке,
но и в остальном, что даст им комфорт в их жизни. Я нужен им и в этом,
пожалуй, моѐ место в жизни, а не в стремлении заполонить всѐ.

Точка

Слова забились в угол комом

Под хлѐсткой плѐткой острого глагола

Фибоначчи чертит нам спираль

Точка несѐт в себе свойства

И тут же делится на два

Причинно-следственная связь

Так зима приходит в эти города

И птицы по весне

Прилетают с Юга

Соитие одного с другим

Рождает плоскость бытия

Когда она начнѐт

Сама в себе вращаться

Рисуется и время и пространство

И всѐ выползает из одной точки

Что несла в себе координаты

В скобках зажатые два нуля

Над нами смеѐтся математики игра

И дарит третье измеренье

Взаимно обратные параллели

А танцем вертится спираль

Вот так приходит май

Потом его догоняет февраль

Цикличность двоеточий

Разделение материи

На факторы и текстуры.

Из тела полумертвой порочной старухи

Вылез бесстыжий и белый червяк

Что жрѐт вечное жизни древо

Под корой его выгрызает ходы

Собою он портит листву

И реки текут с севера и юга

И с запада на восток

Так пролетает комета

В вечном сонном царстве

Круга космического свода

Мрак сырой земли

Из которого всѐ мы вышли

После флирта и долгих прелюдий

Жизнь забирается на новый виток

Давно пора выйти за рамки

Состояния первичного бульона

Только за исключением многих

У которых он в головах.

Есть только две обратные плоскости,

Что подарены нам царицей наук

И точка несѐт в себе три значения,

Что означают еѐ место в материи

И мясорубке дружеских рук в потоке времени.

Начало было дано

Здесь морфился в себе Хтонос

Из пыли мира

И гнилых плодов любви

Он капсулу себе вылепил

И вылезет когда в себе созреет

Когда сам себя пересилит

Выйдет за грани своей судьбы

И метрики раздробленных стихов

Здесь кривая жизни

Размазана пунктиром ливня

Это голое зло

В своей скорлупе

Сидит зажатым в сюртуке

Гнилой человек в футляре

Такая вот мораль

Что время вышло из материи

И мать его

Единственный тиран.

16.07.2013

Днепропетровск- Евпатория

Мячик

Так из начальной точки бытия

Породилась немыслимая бездна

В которой прыгали слова

И каждая часть материи

В своем отрезке

От строчки до строчки
Минута в минуту

Диктует свою конституцию

А составные элементы

Каждого стиха

Разбиваются пучками красных маков

Вспышками в уме звеня

Размазана очередная болтовня

Что когда-то звалась идеей

Что не так давно возвышалась

Над головой простых людей

А философы всех мастей

В каждом сословии времени

Будут спорить налево и право

Возвышая свою трагедию или драму

Одни возносят каждый стих

В категорию формы

Для другой персоны

Важен громкий звук

Каждого сказанного слова

Так пишется вселенское послание

Под муками у Божьего пера

Я не хочу вот так

Кастрировать своѐ слог

Мне важно знать,

Что думает и говорит народ

Ввергнутый в пучину жизни

Не лишенной при этом смысла

Осколки битой посуды

Вертятся и кружатся

Всѐ быстрей и быстрей

Будто бы демиург

Играет с Платоном в футбол

Когда будет забит очередной гол

То ангелы и бесовское кодло

Закричат на своих трибунах

Каждый в своѐ время года.

16.07.2013

Днепропетровск-Евпатория

Наутилус

Каждый новый виток

Включает в себя за ним идущий

Всѐ движется по спирали

В тех измерениях

Где ничего не стоят все слова

И новая прожитая ступень

Несѐт в себе опыт поколений

Что гнулись и изгибались под давлением

Дырявых красных кирпичей материи и стен

Зажатые в тисках своих идей

И кружится январь

С собой наедине

Свою зарю встречает

Ждѐт когда защебечут птицы

Но это будет другая форма и содержание

Того предисловия

Где раньше скрипел гололѐд

Да плевалась снегом вьюга.

Но явится весна извечная подруга

И оттепель принесѐт

Каждому по счетам прибыльный доход

Возвращая тепло с процентами

Дни снова станут длиннее

А ночи, ясное дело,

Становятся короче.

Зажатые в холодный

Финансовый и климатический пояс

Евроатлантической зоны.

Расцветут под узорным балконом

Ярко пахнущие бутоны

И розы и лилии.
Бабочки соберут пыльцу

Размазывая картину

Акварельных летних красок

Так год из года

В жертву Аиду по весенней мокрой глине

Режут черного ритуального быка

И Персефона убегает от него сама

В замученные снегом одинокие города

Где ручьями бегут по стѐклам ливни

На малую долю мгновения,

Что в нашей морали

Имеет своѐ значение,

Как карусель вертится

От Солнца на расстоянии

Тайной третьей планеты

И строит своим ритмом

Каждый сезонный цикл.

Древние реформаторы

Привязали к этому ритму

Жену мертвого царства

Упряжкой из четырѐх коней:

Каждому по цвету кожи,

По морде и по породе,

И каждому по сезону года.

16.07.2013

Днепропетровск-Евпатория

Дерево

Белым светом засияла

В небе новая звезда

Ей всѐ шире улыбалась

С каждым днѐм Луна.

Корнями, уходя в прошлое,

Где память разбитых дорог

И воспоминания многоточие.

Помнится детское чувство восторга

Как родители дарят сыну игрушку.

Всѐ идет только оттуда,

А дальше того только корни

Что несут на себе

Пирамиду тысячелетий

Из витков спиралей прошлого

О больших людях

Нужно говорить при жизни

А не когда усыхает дерево

Осыпаются сухие листья

И ломаются мѐртвые ветви

Другие скажут в отражении

Гладкого мемориала черного мрамора

Что верховные силы

Были не справедливы

В исходе своего выбора

Усекая каждый корень

А человек породил собою

Только при жизни подбор

И тысячи разветвлений

Пока над ним кружилось

Заключительное лето

Качество человечности

Зависит от выбора почвы

Толстое и массивное дерево

Унесѐт на себе больше веток

Ухоженное и воспитанное

Своевременно приносит плоды

Главное в этом деле

Их вовремя собирать,

А то из груды полусгнивших яблок

Поднимется паразитный червь,

Что будет дергать в зубе нерв.

И имя не войдѐт

Золотой прописной строфой

В исторические буклеты

Зажатые в оковы глагольного позора

Очередного кривого памфлета.

Будет голый сухостой

Стоять вдоль призрачных дорог

Других в такой толпе не замечая

И постепенно понимая

Что у всего своѐ начало

Хоть неясное и тесное

Но лучше листья распустить

Под тѐплым ветром небосвода

Чем пробивать себе дорогу

В густом и дремлющем лесу

Где птицы не гнездятся

И животные позабыли родную тропу

Но если ветви разрастутся

На сильном стержне бытия

Чтобы не мучились сомненья

В каждом зелѐном листе

Своего поколения.

16.07.2013

Днепропетровск-Евпатория
Компас

Вектор был задан

Но кто знает насколько верно?

И стоит ли?

Каких усилий?

И какого черта,

Господи, прости,

Нам за тобою вслед идти?

Семена из дерева вечной жизни

Адаму после смерти

Сложили в окоченевший рот

Но это говорил один

На цыпочках трепещущий народ

И я его пытаюсь осознать

Вникая в битый текст

И переводов сотен тысяч книжек

Из дерева что проросло

Сложили крест

На который прибили Учителя

А в мыслях что?

Что добро?

Что нам зло?

Нам никого и ничего не жаль?

Вектор был задан

Нам сказано было

В дорогу идти только с верою

Там тысячи дорог

Уходят в горизонты

На четыре стороны

Но есть только путь

И сердце трепещет магнитной стрелкой

Показывая нам универсальный выбор

Утверждая, что он не фальшивый

И единственно истинно верный.

16.07.2013

Днепропетровск-Евпатория

Семиотика

Она говорила, что мечтала жить

Весело, спокойно, счастливо.

Честной будь и всегда правдивой

В начало было слово

И слово было прекрасно

И слово то было у Бога

И слово то было - Бог.

Буквы рисуют узоры

Пристально врезаясь

В каждую пустую страницу истории

А новому поколению

Достанется только бисер

Разбросанный пустым молчанием

По коридорам памяти

Недосказанным многоточием.

Всѐ цветная мишура

Что раньше была идеей

И люди слушались еѐ

В призме своего поколения

Пыль в глаза

Понимая, что идея,

Это гром в колокола

Без словесной униформы

Она и даром не нужна

Только мертвая река

Разливается в себе

Вмещая все прожитые видения

А новому человеку

Из чужих эпох

Характерное чувство зависти,

А также вечная нехватка

И всего, как обычно, мало.

За буквой кроется картина,

Что в слове и предложении

Будет звучать в полной мере.

Буквы диктуют слоги

Слоги пишут слова

За каждым словом

Кроется мечта.

И только моѐ мнение утверждает:

Какое слово целебное,

Как у Шекспира.

А другое впивается

Стамеской в висок

Заставляя задуматься

Над силою сказанных строк.

16/17.07.2013

Днепропетровск-Евпатория

Ноосфера

Альфа и Омега

Начало и конец

Приклад для автомата

И даром живая вода

Деревянный строй креста

Тянет к себе силу слова

Из слова выползает

На второй невидимый план

Вся мировая материя

Перед непостижимым величием

Становится на цыпочки

И время утихает на мгновения

А вслед за ним

Меняются видения

Красным кирпичом

Дорога вбитая в грязи

Насколько я об этом говорю

Что слово – это часть Бога

И это уже многое.

Если каждая точка

Несѐт в себе информацию

Свойства которой

Нам никогда и нигде

Не будут ведомы и ясны

И совесть у читателя

Должна быть кристально чистой

Чтоб он всѐ это смог

Принять, осмыслить и осознать.

В далѐкой пучине бытия

Там и бурная река

Из которой вышли

Все мировые твари.

Словом была создана Земля,

Что разделила жизнь на два

В объятиях своих, сжимая Небо.

Там рос великий сад когда-то

Из которого нас изгнали

Не потому, что мы уроды в душе,

А в своѐм искушении

Мы сами себя убиваем

Туда мы все и вернѐмся

Кто-то раннее,

Кто-то позже.

Да будет всѐ, как и в начале.

А составные части

Всех элементов

Единых космических систем

Будут замкнуты в круговорот?

Движения молекул

Дыхание «рот-в-рот»

Об этом думает народ?

Информация, энергия, материя?

Законы единства Вселенной

Стальной догматизм теоретики

Пишет мировую историю

Трижды великим

Чернильным пером

В направленном векторе времени

Для каждого нового поколения.

17.07.2013

Днепропетровск-Евпатория

Окно было разбито в оконной рамке форточки, но в квартире за

номером 302. Разбитое стекло заклеено плѐнкой. Прохладно. Чего еще в
жизни хотелось, видимо начать жить. Выходишь на улицу и так
удивляешься: чего все вдруг так изменилось? Кому оно нужно? Кому оно
нужно? И кто к черту мы такие? Звездное небо. Солнце, завернулось в цепи.
Руки скованы в колючей проволоке безысходности. Поступать только по
принципу определенности выбора. Разум заперли в оправу из стекла и
бетона, железа и стекла. Кому это размышление интересно?

Разум приходит в осознание в пределах 302 квартиры. День начинается

с того, что кто-то шепчет и говорит, но ты не знаешь кто, делать то, чего
раньше не мог, но сейчас должен повиноваться тому рычагу, что сдвинул
тебя к действию. Но искатель правды условно мѐртв. Всем было слышно?

Только алхимический свод ведѐт компоненты в трансмутацию и

транслитерацию в именах единого бога иудеев. Он не воскреснет и слава
его жить и продолжит торить после него его престиж. Игра с включением
самого себя - вот, что такое память, но память покидает сознание после
такого количества выпитого алкогольной продукции в кругу таких же
искателей правды. Глава первая в продолжении этого рассказа.
Стремление. Жажда. Отчаяние .
 Сидя на стуле, самому в себе тесно. Страх от самого себя и живущего
внутри. Мысли и снова мысли. Но чудовище, что каждый раз пожирает и
раздирает мозг с середины своего познания. И остаешься один на один со
своим демоном.

Что еще мне нужно в такие моменты, когда простые лекарства не

помогут? И голоса не утихнут до тех пор, пока не сделаешь то, чего
хочешь. Нужно найти точку истины! Нужно доказать первооснову! В чѐм
тогда гипотеза? В чем основа существования? Три начала термодинамики
будут тройкой лошадей в упряжке Данте Алигьери.

Глава вторая в истории внутри истории. Такой себе интеграл в

словесно-прозаической форме. Прошу заметить, только о том, что
нумерация идѐт в лунном календаре. Боль сводит ум и тело уже не
слушается и стремится избавиться от того груза, что так тяжело
обессиливает сердце и мозг.

Кому мы нужны кроме самих себя? Мы и никогда не узнаем того, чего

хотим; но все в мире этом может быть. Руки трясутся. Боль пробирает до
мозга костей. Посреди ночи эта змея приходит к тебе в комнату и заползет
к тебе в постель, а там уже не тебе выбор делать: пытаться подчиниться
своей воле или сломаться под натиском тех личных событий, что
сталкивают почти каждого искателя истины на своем пути в бездну
безумства.

Отчаяние - это вещь, что не имеет выхода так же, как время. Время для
него стало относительным и надо смириться с тем, что сейчас мы можем
пойти куда захотим и время не вернем. Но можно вернутся по тексту
немного ранее, и время снова замкнѐтся в петлю. Так строятся возвратные
петли, что пляшут по своему кругу. Как это устроено? Четыре рабочих
железной дороги. Квартира 301. Полтора десятка бутылок водки. Вот так это
работает. А нам приходится идти только вперед.

Квартира 302. А боль за потерю довольно близкого человека – это

ничто по сравнению с потерей дорогого для каждого человека – Потери
самого себя. Вот истинный эгоцентризм. «Я» в самый центр.
Восклицательный знак. И пусть уходят в вечное небытие все ваши великие
и древние боги!

Глава третья сюжетной хроники второго ранга в квартире 302.

Продолжение истории об одном искателе правды и справедливой истины.
Вступая в такую игру, мы хотим перемен, попытки найти то что-то такое,
чего никогда не знали и не видели в человеческом быту. И все в мире этом
является относительным и похожим друг на друга.

Все картины несут одну связь. Статуи несут и диктуют одну форму.
Поэты всегда пишут об одном и том же, но и все кажется разным. Но все не
так. Миф объединяет всѐ в одну большую монолитную конструкцию.
Делает всѐ единым и общим. Вспомните, что произойдет, когда все законы
начнут диктовать одну и ту же норму и форму? И устают кричать духи, что
летают вокруг каждого искателя истины. А духи хотят достучаться до
разума и воли каждого естествоиспытателя, вбивая свою истину в голову
ему. Выражаясь каждым новым графиком функции под новым уравнением.
Да достаточно говорить о том, что душа всегда имеет свой исход, если она
закостенела в теле физическом.

Глава четвертая, но только часть первая. Искатель – это всего человек.

Только человек простой и обычный, но руки мои и мой разум является
марионеткой в руках хозяина нашего. Хозяин наш в точке отдельного
графика– это разум. Великий и самый вечный, что захватывает полости
сознания нашего. Разум если есть, то его не прогонишь. И не скажешь ему:
«Уходи!»

Ибо ты и этого не понимаешь. Вот он клич варвара. Истинный клич

безумца, слуги дела своего, что идѐт на пути истины, что орѐт в своей
ванне «Эврика!».

Демиургом можешь ты не быть, но господином разума обязан. Ибо сам

разум в себе не будет доказывать силу свою. Это копье и меч. Это ты сам, а
точнее - это то, в кого ты превратился. Вся власть памяти в острие копья
разума нашего. Не ищи причины этого вокруг себя. Сделай вывод того, что
ты стал искателем истины для самого себя. Верховенство истины перед
собой – только этот путь есть верным.
 Голос озарения слышен в глубине коридоров многоэтажной ночи. И
искатель правды в квартире под номером 302 не может спокойно спать. В
ночном голосе неведомого звука. Он просыпается и начинает долго и очень
долго думать. Это и есть понимание того, что сплетаются те невидимые
нити, которые управляют мыслями нашими. Они сплетают гобелены
ковров мыслительных образов в целостные картины мыслительного
процесса. Что раньше бесцельно блуждали по уголкам безграмотного
сознания - это и есть твой демиург вопрошающий, живущий в каждом из
искателей истины.

Спроси меня и я отвечу. Вопрос себе задает «человек думающий». А

отвечает на этот вопрос «человек осмысливший». Ты сам его в себе
вырастил, но умение направлять его значит то, что демон покорится твоей
воле. И вопросы сами пойдут рекой, за которыми пойдут мосты ответов от
берега до берега понимания.

Глава четвертая. Часть вторая. Само по себе это приходит тогда, когда
ты один, наедине со своими мыслями и тебе уже никто не поможет. Страх
перед этим закрадывается прямо в сердце и пожирает уверенность в себе.
Выжигает ненавистью к окружающему миру и к самому себе.

Ты не можешь успокоиться. Ты не управляешь своими мыслями и не

знаешь, который час. Поток сознание упирается в проблему времени и
пространства. Театра мыслей на фоне функционального обучения. Игра
разума на фоне сцены вечности. Отец знания строит театр юмора и сатиры,
философии и физики. Потолком для этого театра будет только небо, а
стенами служат стороны горизонта. С запада на восток и с севера на юг
раскидывается сцена и зрительный зал.

Смотри мой зритель. На великое представление, что происходит в

одном воспалѐнном разуме одного искателя истины, который проживает в
квартире под номером 302. Всем нам хватит сил, чтоб прожить такую жизнь.
Что тебе сказать, человек имеющий имя и статус?

Ты уже не ты. Забудь имя своѐ. В такие минуты твой демиург заполонит
всю твое сознание, а твой ум покорится перед ним. Заметил ли ты, что
демиург породился из одного вопроса, который заполонил весь твой
разум? И вот ты уже становишься марионеткой, даже не успеваешь моргнуть
глазами. А после того он диктует тебе манеру поведения по требованию
своему. Думай и понимай, мой зритель. Думай и понимай.

Я весь космос отдаю своим богам и почитаю силы философии и

физики. Имена своих богов я пишу формулами и знамѐна их я черчу
схемами. Вот теория мироздания, которую я приношу на великий алтарь в
великую жертву великому и вечному Универсуму.

Таковы алгоритмы познания моего и трактовки природы. Архитектор

мира. Самый великий из художников. Один среди себе равных. Сцена
становится алтарем. А алтарь становится трибуной.

Твои мысли уже не твои. И сознание твоѐ теряется. Откуда берутся

источник твоего вдохновения? Откуда берѐтся рвение к Что движет
«человеком думающим»? Зачем ему понимание? Понимание ты
выращиваешь в самом себе. Больше понимание мира, чем больше ты
вопросов пройдѐшь.

В след разума искателя будут лететь и копья и мечи. А те кого ты

возненавидел, будут они под властью вопросов и демиургов своих. Глава
пятая говорит об этом. Отчаяние снова. Ты сидишь у окна. На дворе осень,
сменяет лето, а следом идѐт зима. И вечер ломится в дверь. Времени не
осталось. Холод сковывает сознание. Одиночество пролазит змеѐй в голову
и змея эта умеет говорить. И она шепчет и шепчет. Шипит и шипит. Голос
этот начинает звучать вместе с твоими мыслями и самое ужасное то, что он
вообще не успокаивается и не умолкает. Ты уже не слышишь своих мыслей,
потому что тебя пожирает твоя грусть и страх перед неизвестным. Ты
боишься того, чего не знаешь, а ты боишься того, что больше всего хочешь
знать – когда этот голос умолкнет.

Этот голос не замолкает в тебе. Это действительно страшно. Ты знаешь,

что идея – вот самая сильная болезнь. От неѐ нет прививок, еѐ не вырвешь с
корнем, как вырывают зубы, еѐ не вырезают, как злокачественную опухоль.
Идеи гибнут, когда погибают их носители. А носители их – это люди и
книги. На книжных кострах в средневековье жгли людей. Желание найти
ответы на все вопросы – это и есть первопричина. Это и есть первопричина
двигателя демиурга мира этого.

Глава шестая. Перед тобой очередная картина. Глядя на полотно

художника ты понимаешь, что это игра красок, света и тени. И понимание
закрадывается в голову, что мучили долго художника размышления об этих
картинах.

Невидимый кукловод дѐргает нити мыслей и кисть художника. Потом

направляется этот поток в карусель вечности перед глазами зрителя, до
скончания времѐн и существования этого творения.

Глава седьмая в ломаной истории. Для тех, кто говорит, что все это
ложь и так может каждый, я скажу, что так может каждый, и мало у кого
получится. Потому что иметь такую душу, в которой будет место для своего
демиурга, не каждый выдержит. И мучают душу демоны, что выходят из
под контроля. Мы видим только то, что хотим видеть. И разделяем весь мир
на составные части в векторе времени. Разбрасывая всѐ пространство в
системах координат относительно только точки отсчета. Относительно
точки нуля.

Обессиленные и красивые в своѐм совершенстве тела пляшут по кругу.

У них все тела измазаны чѐрной краской, что была замешана на саже из огня
всесожжения, на костре которого приносили жертвы великим божествам.
Они пишут друг на друге невнятные письмена, что напоминают давно
забытые языки, произношение которых давно забыто и утрачено. Они
пляшут и пляшут, вокруг великого жертвенного костра. Сплетаясь телами в
ритуальном танце. Все в козьих шкурах.

Невыполненные желание прорывается через рты их красивой, да

только непонятной песней. Они танцуют всѐ быстрей и быстрей, под ритмы
барабанов и струнных инструментов. И жрец ведѐт эту церемонию всѐ
быстрей и быстрей. И они поют и поют, танцуют и танцуют, всѐ быстрей и
быстрей.

Медленно вытаскивает жрец в длинной мантии за поводок ритуального

черного козла. Жрица эротично пляшет и заливается вином. Она начинает
плясать танец живота, ничего не говорит при этом. Все слова она сказала
символами на телах остальных пляшущих в круге жертвенного огня.

Страдания и переживания вплетаются в хронологию действий. После

чего с безумным воплем жрица режет горло ритуальному козлу.
Свершилось и омылись все танцующие из круга в крови зарезанного быка.
Так находятся ответы на все поставленные вопросы. И жрец поднимает
руки высоко вверх. Он держит голову козла в руках и орет: «Свершилось!».

Эпизод восьмой включает вопрос от автора. Слышалась тихая музыка

за закрытой дверью под номером 302. В комнате пол был залитый кровью.
Искатель не выходил за двери и не покидал комнату в облике своѐм.
Двухкомнатная коммунальная квартира вместила в себе метафизическую
вакханалию великому Дионисию. Тихая музыка слышалась из-за двери.
Искатель истины лежал на полу в кругу. Из жаровни поднимался дым
сожженного благовония. В нос ударил едкий дым белены и белладонны,
полыни белой и полыни черной, хмеля и дурмана индийского. Глаза
закатывались сами собой от едкого тумана. Проводники души стояли уже у
двери и дожидались воли исполнительно. Исполнитель вернулся и на
руках своих он видел кровь, а в центре круга он видел голову козла с
большими закрученными рогами. Сам он был в козлиной шкуре, что
покрывало его тело и в мантии, которую он расписывал и расшивал
мистической тайнописью.

В чаше стояло жертвенное вино. Лампада всѐ ещѐ горела, поддерживая

память о деяниях в комнате. Искатель выливает жертвенное вино из
серебряной чаши в жаровню с красными углями и ядовитыми
благовониями. Произносит при этом: «Свершилось!».

Где-то играл джаз. Впоследствии, что-то похожее на авторскую песню

в авторском исполнении. Наушники в ушах выбивают басы на усталом
мозгу. В голове ни идеи, ни одной мысли. Молчать или закричать? Что
делать? К чему всѐ сводится? К чему сведѐтся эта бытовая драма? Кто будет
повелевать вселенной хаоса мыслей?

Но кто услышит крики искателя истины посреди ночи? Уставший

настолько, что даже уснуть не может и от всех этих ужасов. Сам виноват!
Сам виноват! Крутилось в голове у него. И мысли не затихали. Так всегда
заканчивается духовный опыт. Ты ждешь ответы на свои вопросы. Ответы
приходят, а после них и вопросов приходит больше.

Говоришь сам с собой после очередной чашки кофе. Рядом со столом

стоит пустая бутылка вина. Встреча с себе подобными искателями истины
во славу божества без жертвенного вина просто не происходит. Комната
утонула в табачном дыму и, ехидно улыбнувшись, сам себе говоришь
невнятные слова, что напоминают заклинания и зазывания мистической
жрицы, что резала ритуального козла. Сигарета за сигаретой.

Каждая новая смята в прах сигарета подводит к тому роковому порогу,

что уже порождает злокачественное неподконтрольное деление клеток. Но
кого он волнует? Мысли путаются, создавая новые узоры в свете ночной
лампы на потолке и старых обоях. Когда эти проклятые обои последний
раз меняли? Они облезли и пожелтели. Посерела краска и потрескавшаяся
местами свидетельствовала о том, что красили давно, а в разбитое окно
дует ветер холодный и зимний ветер.

И морозно становится от того холода, хотя на дворе уже далеко не

сентябрь и не ноябрь. Утомленный и замученный ожиданиям своей музы.
Вот эта муза, что поместилась в жертвенной чаше, что приходит на
ядовитый запах сожженного благовония в жаровне, что диктует тебе твои
строки, после мистических видений в незримом измерении, которые
приходят после жертвенного вина. Страшно ожидать только ответа на то,
что ты не знаешь ответа на свои вопросы, не зная, что тебя ждѐт в
завтрашнем дне.

Сон девятый. Это «де жа ву». Где-то оно завалялось. Роется искатель в
302 квартире по ящикам и по коробкам и не может найти. Жрица культа
пьяной оргии за ритуальным убийством говорила ему название одной
книги, которую повторяли за ней хором остальные. «Одна история одного
времени». Все в танце ритмично пели название этой книги.
Естествоиспытатель роется в своих книгах и не может еѐ найти.
Разочарование селится в душе и в сердце книжника. Городской алхимик.
Метафизический искатель истины в ритуальной лаборатории. В своей
лаборатории он и спит и живѐт и ищет истину за закрытой дверью с
номером 302. Так проходят последние пять лет его жизни. А сегодня он
ищет ответ на свой вопрос.

Сказано было, что он задавший вопрос – всегда получает ответ. Стучите

и вам откроют. Но это всего лишь обыденность быта. Он ищет истину в тех
сферах и в тех иллюзорных пределах, где не могут здравые смыслом
люди узреть зерно правды. Но вопрос задан был искателем и на вопрос его
ответили. История одного времени несла в себе ответы на все вопросы.

Хозяина квартиры не было и уже давно не было. Как он умер, сегодня

это уже история разговорного жанра, что была представлена выше. Но ради
чего коммунальную квартиру превращает городской обыватель в
лабораторию эллинских мистерий? Какой смысл он ищет там? Гложет ли
его структура мироздания, что в науке и искусстве он не может найти ответы
на свои вопросы?

Нужны ли будут стихи человеку, что ищет понимание мира этого? И

снова демоны пляшут в голове на каждый поставленный вопрос. И
сумасшедшие размышления о какое-то положение вещей селятся в голове.
Звучит и мыслями голос в голове «Одна история одного времени».Трудно
даже понять, что день сейчас или ночь, спишь ты или все это происходит
на самом деле.

Медленно попивая кофе, тонешь в табачном дыму, ты ожидаешь того,

когда придет тот демоний, который диктовал все эти строки.

«Думайте и проявляйтесь. Ибо свершилось!». И вот в наркотическом

бреду и безумии, омытый водой топит остатки разума в вине. Безумие
умирающего здравого смысла. И вот началось то, что скоро закончится. Ты
даже не хочешь никого слышать. Твоя муза уже пришла к тебе, и ты увлекся
этим уже настолько, что это удовольствие поглощает тебя полностью.

Как же оно невыносимо и сладко это бремя. Немая игра, которой

искатель увлекается. Он чертит круг на полу в лаборатории с номером 302.
В окружности он пишет имена иудейского бога. После того он повелевает
явиться сущностям из древних и неясных книжек, что вселяют в него ужас
трепет и страх. Всѐ это проходит на молчаливой сцене театра-лаборатории.

Но человек повелевающий силой разумного начала дарит ему волю

свою и имя. А воля в оправе имени действует от имени и несѐт в себе
разумную идею. Думай и требуй, тогда и проявится идея. Тогда и
обращение к богам не помогает, когда сам требуешь от бога стать богом.

Знание того, что тобой может завладеть идея и воля этой идеи уже
пугает тебя, но уже поздно. В одном теле две души. Сегодня уже не
понимаешь, что с тобой происходит, тело, будто умерло, но сознание живо.
Ты видишь, что происходит, но не нужно умирать. Пройдет время, а ты
поймешь, что все это пройдет и жизнь вернется в привычное русло. Только
в голове уже будут мистические откровения. На пьяной оргии жрица
зарезала ритуального козла и дала ответы на все вопросы, которые
поместились только в одной книге.

Стихотворение десятое, но только в прозе. Видимо последний. О нем

говорят: «Ты кто такой?» Зачем ты пришел в мир, этого никогда не узнаешь
ты. Ибо все же жизнь идет к лучшему. Вот так все и говорят.

Просиживая последние деньги в каком-то баре, ты не можешь

остановить те мысли, которые смущают твой ум. Понимание, как уже
сказано приходит последним, и воля к жизни просыпается вместе с тем,
когда из мѐртвых мешков легких выходит последний воздух.

Надо с гордостью свою жизнь прожить, но аккуратней, ведь стремление

найти самого себя может привести к потере всего и себя тоже. Далеко за
своими богами ходить не надо. Они всегда появятся перед твоим лицом,
жаль что не все глаза свои не открывают. Не жди утешение от богов своих и
чужих. Мораль сей басни, как всегда проста: «Проживи жизнь так, чтоб не
было обидно и стыдно, за потраченные годы». Но и потом на надгробии
выбьют: «Он хотел жить вечно. К счастью, а может и к сожалению не
получилось».

Пословицы одиннадцатый монолог, на этот раз он будет точно

последним. Звучала пословица далеко за кулисами этой масштабной
мистической лаборатории. И значила она то, что гуманизм – это любовь к
ближнему. Ближнего можно любить по-разному. Не просто в
платоническом смысле, но и жалеть его тоже нужно, хоть насколько он
уродлив не был. Помните, что жалость – это плохое чувство.

Главное – это окружность, помни, что всѐ идет по спирали. При

вычислении очередной площади круга, Уроборос не кусает себя за хвост, а
промахивается и крутит спираль дальше. Ведь число «пи» равно длине
окружности круга с единичным радиусом. Но период после запятой
бесконечный. Всѐ уходит в вечность. Виток за витком. Шаг за шагом.
Вечность. С большой буквы.

За десятой бутылкой водки потерялась у всех четырѐх память. Оставьте

мѐртвым хоронить мѐртвым. Что умерло, уже не оживет. А память - это
кладбище, что записала имена на могильных плитах. Память – это
наследие, что говорит нам наши имена. Нет имени – нет жизни. Нет памяти
– нет имени.
 Часть третья

Психея

//Dымок

Так иногда хочется остаться вечным. Ну, не просто в таком физическом

воплощением, а стать частью вечности. Частью Вселенной, понимаете,
дорогие мои? А само желание остаться в бесконечности и вызывает
прерогативу быть вечным.

Это, наверное, мое откровенное признание к самому себе. Скоро

самостоятельная жизнь. А я не знаю, кто я. Я скучаю по своим родным
домам. Мне осточертела эта дорога, и я устал бежать от самого себя. Такие
мысли заводят только в тупики коридоров замков памяти.

Откуда берутся эти размышления, которые заставляют меня задуматься

«кто я?» Ведут они меня по тропе саморазрушения. Вечерами я сижу на
крыше нашей старой пятиэтажки и стараюсь не задумываться о своей жизни.
Я всю жизнь то и делаю, что и думаю, думаю, думаю. Играю в жизнь, как
говорилось ранее. Это реликт только своего времени, и только своего
пространства.

На небе стаи птиц сбивались в тысячные толпы, напоминая чем-то

людей, таких же бессовестных и безответственных. Для них мало
обязанностей; нет понятия ответственности. Они сами по себе и в них
ничего не осталось. Наверное, те птицы, кружатся на омраченном небе и
свободны от всего. Вон где она – эта проклятая и недостижимая свобода.

Смотрите в небо. Ведь слѐзы скоро будут наворачиваться мутный на

серый купол свода. Наши обязанности загоняют нас в петлю и заставляют
нас покидать этот мир только в одном восприятии этого мира. А мы сами
себе задаѐм вопросы из разряда «Кто я?» или «Что я оставлю после себя?».

Только могильные плиты. Только тишина и скрипы дверей в тѐмных

коридорах памяти. Тишина. Слышите? Скрип. Скрип. И снова. Скрип.

Поверьте только в том, что вечность и действительно не имеет ни

времени, ни пространства. Ибо жизнь человека - это не просто череда
длиной в десятки лет, или искра от пламени в сравнению с вечностью. Вот
такое иногда и лезет в голову, когда сидишь на крыше пятиэтажного дома и
смотришь на купол серого небосвода, где пляшут эти свободные, но
голодные птицы.

Мне холодно. Начался дождь. Я не знаю, что делать и бегу на старый

чердак пятиэтажки в последние четыре дня он был моим убежищем и чуть
ли не домом. Начался дождь. Сам к себе улыбаюсь и в голове только одна
мысль. Только одна мысль, что сверлит противно, какое-то серое
сумеречное чувство. И слизью говорит в глубине души воплем неистовым.
Наконец-то осень и вслед за ней холодная и колючая зима! Да бога ради и
всех святых его, во всех мировых культурах! Да разверзнутся облака, и град
сойдет на землю сухую, истощенную сентябрями!

А в небе кружатся птицы. Они, наверное, действительно свободны. Там

настоящая свобода, не заставляет каждое утро начинать всю свою жизнь с
самого начала, а жить по-настоящему. В кармане зазвенели последняя
мелочь пятаками. Металлическая лестница. Облака взимались над этим
богом забытым городом. Хочется спать и есть. Опаздываешь на трамвай,
спускаясь по лестнице в старом зашарпанному подъезде. Одиночество. Это
чувство, что сродни пустому подъезду. На ступеньках второго этажа достать
новую сигарету и подсознательно втягивается дурной дым в легкие.

Любой эпос – это энциклопедия обыденной жизни. Курить в подъезде –

в этом ничего прозаического нет. Это всего лишь битва. Себя и себе
подобного. Это русская дуэль. Ты ставишь сам себе вопрос и выходишь за
пределы этого вопроса. Это и есть победа разума над вызовом.

Начался дождь. Еще несколько минут до трамвайной остановки. Пройти

двадцать метров мимо булочной, в которой работаешь по ночам. Человек
голодной эпохи. Доморощенный органический химик. Страшная и гремучая
смесь. Он делает всѐ со страстью. Он ненавидит всѐ и всех. Он владеет
страстью над этим миром. Он владеет миром, а мир владеет им. Это и есть
вызов. Но теперь это не те времена. Черные птицы кружат над головой и
прячутся от дождя, который начался. Наверное, им также холодно, как нам с
вами, дорогие мои. Хлопаем громче. Хлопаем громче. Те, кто пьяный уже,
то прошу выйти к чертовой матери, пошли вон, те, кто этим не доволен.
Или танцуем, под дождем и черными птицами. Танцуем. Маэстро, дай мне
музыку! И гром наполняет эти серые небеса адским грохотом. Бог слышит
не молитвы и покаяния, а вопли жаждущих.

Сижу на трамвайной остановке. Промок достаточно сильно. Выбросил

сигарету, что обожгла мне палец. В кармане денег осталось только, чтобы
доехать до своего дома. На стене, возле остановки под навесом написал
кто-то куском мела, что-то похожее на крик души: «Всем нам больно…». Я
встал куском кирпича дописал «Мне тоже!». Хотелось кричать, и кто бы
услышал.

За трамвайным окном мелькает христианский рельеф и ландшафт

отечественной архитектуры вперемешку с храмами рудиментарного
атавизма, которые пришли на замену научному атеизму.
 Дальше станция «Новодворецкая». Желтая черта. Четверо рабочих с
пакетами местного магазина. У них в пакетах водка и сигареты. У всех
четверых кислые рожи. Все друг на друга похожи. От всех несѐт машинным
маслом и сигаретами. Кишечник города, как говорилось ранее. Сорок минут
до станции «Петропавловская». Две станции от неѐ до «Пушкинской».
Снова божий свет, что открывается после эскалатора. Изюминская в крест
Невзорской.

Тупик Сломанного. Этаж третий. Все четверо видят своего соседа

далеко не первый раз, но мало они говорят о себе. Все замкнуты в себе, Это
только среда. Холодный вечер послерабочего пространства. У каждого своѐ
отведенное дело.

А в этом абзаце уже не до эротизма пьяной и блаженной в себе

отечественной ночи. Я русский лишь на половину и в душе моей кричит,
орѐт немыслимо Россия. Она требует от меня справедливости. Она требует
от меня верного выбора и твѐрдого убеждения.

Улица не спокойная. Она дрожит в ужасе и от холода русской зимы. Это

изнасилование революционными солдатами молодой дворянской дочки. И
молодую девчонку, после своих злорадных и убожеских половых утех,
замотают в погребальный саван из полотна мешковины. Так схоронили
половину моего государства. Король умер, да здравствует король!

Мне действительно показалось, что город стал одиноким, как я. Будто

какая-то катастрофа заставила людей бежать отсюда, будто смертельная
эпидемия, оставила в живых только меня самого очистила весь этот город.
У меня промокли ноги от дождя, а недалеко показался трамвай ходил по
этому маршруту не один год. Еще несколько минут сидишь, будто прикован,
на скамейке от холода и безудержного чувства закричать в одиноком
городе-призраке.

Только трамвай приближался, напоминал мне о том, что я не один в

тишине посреди проклятого старого города. Как всегда на этой остановке
люди почти не выходят. Это место как-то отталкивает их всех.
 Все жизнь прошла под ярлыком старого глухонемого черно-белого
кино в его грязных и затѐртых серых оттенках, но для кого-то такое кино
настоящее счастье, особенно для коллекционера антиквариата и классики.
Всегда смотрю на небо и проклинаю того, кто распределяет кучи грязи
среди людей. Иногда мне кажется, что мне досталась самая большая. Моя
остановка. Время бежит к вечеру. Облака затягивают серое небо. Все
чернеет. Ходили слухи о том, что этот маршрут снимут, и я в это не верю.

Трамвай останавливается, и со скрипом открываются старые ржавые

двери. Говорю, как мне показалось к водителю, и эхо моих слов отразилось
от полупустого трамвая и ударило мне в спину слово «Спасибо». А так
хотелось добавить, что я еще жив, и времени осталось мало. Я вышел, а на
улице уже начало темнеть. Мне еще с полчаса идти в свою квартиру. Порой
выхожу на одну или две остановки раньше, когда мысли покоя мне не дают.
В моем старом «CD-плеере» крутится старенький диск. Давно забытые и
душевные мотивы. Они и заставляют меня жить. Начинаю себя ненавидеть
за такую жизнь.

Спасибо тем, кто меня помнит в такие минуты, потому иногда мысли о
скоропостижного человеческого существования закрадываются к моему
мозгу. Кровь жадно пульсировала по сосудам. Я чувствовал это от артерий-
вен, до мельчайших и тончайших капилляров. Шаг за шагом, я приближался
к своему дому, кровь отражала таймер обратного отсчета в моих висках, не
давая мне право на сосредоточение.

Шел сильный дождь. Я приближался к своему старому и зашарпанному

подъезду. Конец сигареты время от времени, то измокал дождем, то с новой
тягой разгорался сильнее. Холодно. Я вижу свой подъезд. Наконец я скоро
буду дома согреюсь и возможно высплюсь.

Когда-то здесь жили три семьи, каких-то ветеранов социалистического

труда, пока я не заселился. В большой комнате у меня был зал, вроде
старого конструктивизма со времени Хрущева. Посреди комнаты стоял
старенький диван, на расстоянии двух метров телевизор и небольшой
журнальный столик. Квартиру мне оставили огромное, а мебели почти не
было. Вокруг старые Советские книги. Привет от классиков мировой
литературы, которых оставили бывшие жители, а я никак не задумаюсь над
тем, чтобы перечитать наследия мировой литературы.

Только холодный дождь продолжает непрестанно барабанить по окнам,

подгоняя северный ветер. Он напоминает мне о том, что весна будет далеко
не скоро.

Главный герой квартиры 302 мучает себя в поисках ответов на свои

вопросы. Он часто говорит сам с собой. Спрашивает образ бога
христианского, что виси у него в мыслях, о том, как ему дальше жить. Он
часто вгоняет себя в размышления о великом и вечном. В поисках ответов
на свои вопросы перед мирозданием он уходит глубоко в себя и вв
мысленных походах своих он получает новый опыт. Он каждый раз
получает малую часть своего откровения.

В поисках ответов на свои вопросы в играх с подсознанием он очень

сильно путается в своих дорогах. Чем дальше он заходит – тем сложней ему
возвращаться из мира образов и разорванной морали. Часто он просыпается
на полу в изнеможении. И чем дальше его ведут поиски – тем дальше он
хочет идти. Он слышит зов, что чувствуется ему песней великой и сильной.
Он чувствует, что его зовут, но кто и куда. Образы в таких душевных
самостоятельных изысканиях размыты и разорваны. Он сам себя с трудом
вспоминает, а уж о том, что он видел, по ту сторону от сознания – здесь уже
и говорить ничего не следует. Его тянет этот зов.

По ту сторону сознания его зовут великие представители мира этого и

мира давно ушедшего. Великие ученные и искатели истины, которых
заводили мысли далеко за понимание своего сознания. Вот вам и бабочка,
которая сворачивается в куколку. Здесь страх перед миром уже крепнет в
сердцах главного героя в этом мире и по ту сторону сознания. Это оболочка
всѐ прочней и прочней. Обволакивает главного героя от мира этого и от его
любопытных соседей.

Так было первые девять дней. Он не ел и не пил. Он просто шел в

пустыне бессознательного. Его навещали архетипы античной и библейской
мифологии. Хтонос пугал его размерами своими. Наводил на него ужас
скрип челюстей белого червя с голубыми глазами, что вылез из яблока
познания. А читатель мой дорогой, надеюсь, что ты помнишь. Ведь яблоко
упало на землю, на которое не искусилась человеческая страсть.

На день сороковой такого путешествия в глубины своего «контр-эго» он

окреп в оболочке своей. Он стал человеком в футляре. Страх его обрамил
его и стал броней для него. За жѐстким телом куколки он растворился сам в
себе. Всѐ его тело душевное строилось на новый уровень . он всю жизнь
мыслил категорией невозвратного действия. За каждым шагом будет
второй, кто помнит – тот знает. А сегодня он стал другим. Он увидел в
малом откровении песочных часов своего подсознания, что окрепнет он в
утверждениях своих.

Он выходит на божий свет. Кокон трескается. Кокон рассыпается. И из

него выходит Хтонос, но уже перерожденный. И страх душевный из него
отступает. Он расправляет крылья свои. И искушение его уже в красоте
узоров и набора красок на крыльях его. Он летит на цвет древа жизни и
древа познания, чтоб опылить мудрость божью, что оформится в яблоки
под тѐплым летним солнцем. И они будут искушать видом своим уже
новых людей в новых божественных садах.

Такой себе закат и рассвет Психеи. Это соло для одной городской
сволочи. Психея или Психе с древнегреческого Ψυχή, значило «душа»,
«дыхание». Теперь ты понимаешь меня, читатель мой?

В древнегреческой мифологии была олицетворением души, дыхания.

Вот вам и переживания и сострадания и эмоции и восторг в образе бабочки
или молодой девушки с крыльями бабочки. В мифах была тесно связана с
Эротом, в римской традиции, которого прозвали Амуром, то она мстила
ему за преследования, то между ними была нежнейшая любовь. Хотя
представления о душе встречаются, начиная с Гомера, но миф о Психее
впервые был разработан лишь Апулеем в его романе «Метаморфозы, или
Золотой осѐл». Это грустно. Когда розы поедает осѐл, дорогие мои и
хорошие, это очень грустно.

Могу ли я верить самому себе? Если я не знаю, что скажу в следующий

миг? Каким будет моѐ следующее слово? Станет ли последним мой
следующий вдох? Верую, потому что не знаю!
 Знала ли Психея за кого она вышла замуж? Сомневаюсь, так как она не
видела мужа своего. Во многих сказаниях говорилось, что у одного царя
были три красавицы дочери, из которых красивее всех была младшая —
Психея.

Здесь в голову лезут русские народные сказки, мысли о трѐх сыновьях

и самом интеллектуально развитом из них, кто был младшим. Слава о еѐ
красоте прошла по всей земле и многие приезжали в город, где жила
Психея, чтобы полюбоваться ею. Ей стали даже воздавать божеские
почести, забыв Афродиту. Последняя оскорбилась и решила погубить
соперницу. Дорогие женщины всегда спотыкались о камень зависти другой
женщине. Позвав своего сына Эрота, она показала ему красавицу и велела
ему вселить в неѐ любовь к самому отверженному, безобразному и жалкому
из людей. Между тем, Психея чувствовала себя очень несчастной оттого,
что все любовались ею, как бездушной красотой, и никто не искал еѐ руки.

В горе обратился еѐ отец к милетскому оракулу, и он ответил, что

Психея, одетая в погребальные одежды, должна быть отведена на скалу для
брака с ужасным чудовищем. Исполняя волю оракула, несчастный отец
привѐл Психею в указанное место и оставил еѐ одну. Ветры перенесли еѐ в
чудный дворец, обитаемый невидимыми духами, и она стала женой какого-
то таинственного незримого существа. Блаженная жизнь Психеи, однако,
продолжалась недолго. И снова зависть. Сестры, узнав об еѐ благополучии,
решили извести еѐ и хитростью достигли того, что Психея нарушила
данное супругу обещание — не допытываться, кто он. Злые сестры
нашептали ей, что незримый супруг — дракон, который в один прекрасный
день съест еѐ с еѐ плодом любви еѐ. Ведь в те дни она была беременной, и
убедили еѐ, чтобы она, вооружившись мечом и светильником, подстерегла
его во время сна и убила.

Доверчивая Психея послушалась, зажгла светильник, и, стала

рассматривать своего супруга, который оказался прекрасным Эротом. А в то
время, как она, пораженная красотой его лица, любовалась спящим, со
светильника упала горячая капля масла на плечо бога и он от боли
проснулся. Оскорблѐнный вероломством и легкомыслием супруги, он
улетел от неѐ, а она, покинутая, пошла по земле искать своего
возлюбленного. Долго Психея ходила по всем землям, пока не была
вынуждена преклониться перед своей соперницей, Афродитой, которая
долго искала случая отомстить Психее и послала уже разыскивать еѐ
Гермеса. В это время больной от ожога Эрот лежал у своей матери.

Очутившись под одной кровлей с супругом, но разлученная с ним,

Психея должна была сносить всяческие преследования Афродиты, которая,
желая ей смерти, придумывала разные невыполнимые работы. Так, Психея
должна была разобрать по зернам и по родам громадную кучу смешанного
зерна, достать золотое руно с бешеных овец, добыть воды из Стикса и
принести из подземного царства от Персефоны, которую римские легионы
звали Прозерпиной, ящик с чудесными притираниями. Благодаря чужой
помощи, Психея сделала все, что велела ей Афродита, пока, наконец, не
выздоровел Эрот. Тогда он обратился к содействию верховного
олимпийского бога и с помощью его добился согласия небожителей на
брак с Психеей, которая получила от Зевса бессмертие и была приобщена к
числу богов.

Завистливые сестры Психеи были наказаны за свою зависть и коварство

тем, что разбились об утѐс, прыгнув с него в расчѐте, что ветры унесут их в
волшебный дворец Эрота.

От брака Психеи с Эротом родилась Волупия, богиня олицетворяющая

наслаждение. Вот отсюда и идѐт чувство бабочек в животе. Бабочки.
Хрупкое мгновение. А сѐстры, наверное, сбросились со скалы, как в
Евангелии от Марка в пятой главе.

Душа живая. Когда Психея одевает на себя плащ, то она защищает себя в
красоте своей и говорит без единого слова, что она готова к тому, что будет
у неѐ на пути. Посох в руке еѐ – это решимость, вера и терпимость в
начинаниях еѐ, а лампада говорит только о том, что она не просто
стремится, а жаждет узреть истинную правду. Она жадная к правде, что
интересует еѐ. И правда ей нужна только одна, какой образ Эрота.

Он химик, это важно помнить в этой части повествования. Он ведѐт

свои эксперименты. Он достает редчайшие алхимические трактаты. Он
проводит на себе эти эксперименты. В маленькой комнате у него
лаборатория. Сотни книг скопилось на нескольких полках одного шкафа.
Бутылочки, баночки, пробирки, колбы, реторты. Перегонный куб.
стеклянный змеевик.

Танатос или Эрос. Он искатель. И Он ищет свои субстанции. Много

читает. Много экспериментирует на своѐм сознании и подсознании. В этих
колбах разлиты его душевные состояния. В банках закупорены его чувства,
страсти, знания. Он сам играет со своим душевным настроем. Он сам
заливает свою душу в бутыль, а после свою душу выпивает.

За баночками и склянками идѐт стеллаж с гербарием. Дальше идут

конспекты, которых много накопилось за последние лет пять. Он ищет
свою эссенцию вдохновения. Он ищет свои ответы на свои вопросы в
культе христианского и иудейского бога.

Он чертит круги на полу и вписывает имена божества в окружность.

Молится по несколько раз на дню. Сам себя пытается осознать и
переосмыслить своѐ становление. Дополняет всѐ это в себе он сам своими
познаниями. «Проси и будет тебе». Он и просит. Ему и дано.

Он знает тайны звезд и рисунков линий на руках людских. Он ведает

правду в знаках случайных. Он говорит слова хвалебные и благодарные
античным божествам, при этом приносит жертвенные сожжения благовония
и возлияния вина, перед идолами древними.

От него бежит здравый смысл, а несправедливость и непокорность, в

ужасе и страхе жизненных схем, бродят и носятся вокруг него, оформляясь
в разумные личности.

Он лежит на полу. В очередном начерченном кругу. Лампада догорела.

Зазвенел будильник. Его не было в мире этом ровно пять часов и тридцать
две минуты. Он вернулся в разум свой, когда в квартире под номером 301
допили уже четвертую бутылку водки и рабочим мужчинам хотелось тепла
женского тела. Они звонили девушкам, что торговали своим телом. Он это
всѐ понимал. С той стороны сознания он сам это видел.
 Он провел, путешествуя в коридорах и библиотеках своего сознании
сорок два дня. Время в ментальных мирах для него шло по иному. И видел
он боль. Было ему страшно от того, что он видел там.

Молвлено в малом откровении его, после вакханалии перед идолом

бога Диониса, что все ответы для него будут в книге под названием «одна
история одного времени». Но книга эта была в квартире од номером 301.
Это значило только одно, что сегодня один душевный искатель будет пить
водку и составит компанию пьяному осиному гнезду рабочей бригады
железнодорожников и пьяным продажным девкам, которые будут их
согревать.

Картина в духе «Гаргантюа и Пантагрюэль» Франсуа Рабле. Только

голоден он был перед знаниями. Только знания. Не мог он насытится в
интересе своѐм и стала страсть и искушение это для него пороком.
Порочной стала бабочка в жадности знаний своей.

Писать о грусти поэтов будет грустно. Поэты – это те, кого поймут
потом. Сказала классика до нас. Пусть эти строки дойдут по электронных
сетях к единицам, но я надеюсь, что кто-то услышит тот крик души, что
вырывается из меня наружу. Это не классическая фраза типу: «По дорогам
венам, вверх по струнам, режьте вены, рвите струны». Перед вами моѐ
море, которое поглотило меня когда-то, отмель наркотического прошлого,
трясина минувших дней и бесконечные глубины одиночества, которые
скрывают тысячи километров-дней-минут моего мышления.

Я закрываю двери в свою комнату и открываю свои глаза, просыпаясь,

каждое утро от того, что я не знаю, доживу ли я до утра. Сам-то из
поколения мятежных девяностых, мечтающий покорить свой
воображаемый олимп. За плечами тысячи кумиров и сотни подражаемых
стилистик и особенностей стилей. Архивы фотографий и базы данных
личного опыта, в котором лежит и моѐ дело. К вашему сведению, просто
исчерпаем лимит скоро, надеюсь каждую осень, что увижу следующую
весну, а не увижу сам свою судьбу, которая заводит меня всѐ дальше и
дальше в чѐрных бесконечных коридорах местных больниц, для душевно
больных. Где на полу глянцевые кафельные плиты, на белых окнах пруты
серых решѐток, а в больничных палатах из всех лекарств только пули «по
девять грамм на килограмм» да чѐрный уголь.

Ключи, что сбиты в одну связку весят на поясе у врачей, открывают

только те двери, где мелом написано «запасной выход из этой
реальности». Похоже на действие психотропных препаратов, которыми
лечат такие случаи, но эта мысль забивает всего лишь очередной гвоздь в
гроб национальной идеи.

Все мысли в душевных исканиях просто так не сходятся в одном

утверждении и не ставят току, под знаком восклицания утверждения. Глаза
открываются после очередной попойки не у себя дома в постели с
неведомой женщиной, или слава богу, если бог уберег, то просыпаешься
сам один. А глаза открываешь и видишь себе в больничном халате в серую
полоску с биркой и серийным номером, что пришит на груди и на
наплечном шевроне, возле кровати стоят тапочки и в палате ещѐ четверо
таких как ты сам, которые ничего не могут вспомнить.

Лирический герой

Сентябрь наливается золотом

Яблочный спас затерялся в обрывка

Календарных перелистанных листов

И недосказанных собою фраз

Под потолком античного небосвода

Лепным узором неведомого художника

Оформлено в изваянии житейского хоровода.

Дерево, что несло на себе

Большие и спелые яблоки

Ночь диктовала свои условия

Атмосфера окружающего была прохладной

И гремели в сумраке горизонта

Вспышками размазанные ветки молнии

Ветер меняется достаточно быстро

Становилось невыносимо зыбко и сыро.

В скорлупе своего мыльного пузыря

Свернулся в контур круглого яйца

Белый порочный червяк Хтонос

Преображенный в земное подобие

Коротко и красиво

Душевного человеческого бытия

На выдохе кричат любовные слова

Всѐ это всего лишь метафора

О том, как истинное золото,

Выходит из Божественного промысла

Разделѐнного на два начала

Единым искушенным плодом

И падают в землю семена

Которых было пять

А в горле у первородного мужчины

Застрянет комом откушенная сторона

Что будет напоминанием о том

Кто мы такие
И что у нас за род.

Хтонос в своѐм родстве только червь

Во всякой мудрости свои печали,

Что породился из кучи гнили

А вылез из яйца

Да не увидел красоты материнского лица

Брошенного в кучу плодов искушения

Сорок недель созревания

В объятиях оболочек этого мира

И своего незнания

Сорок недель проходит

Словно один день

За всем превращением

Вылезет из малого яйца

Белый червяк одного божества

Что дозрели в груде эдемских отбросов

Эмоции – это демоны

Что не властные перед критическим разумом

Угловатой каменной мордой

Похожей на глыбу гранита

С признаками древнего сфинкса

Вылез из своего кокона

Большие синие глаза

Вместили небо бытия

Они нам говорили только молча

Вселяя в нас

Уважение, отвращение, страх.

Он начал пожирать

Загнившие плоды

Что сыпались с древа жизни

И набирался в своѐм животном весе

Диктуя сытость перевоплощения

Жрет плоды своего монолога

В театре одного актѐра

В спектакле на одного зрителя

Что посыпались градом

После первого грехопадения

Осталось три шага

До замкнутого круга жизни

Первый шаг – червяк обретает массу

И покрывается хитиновым щитом

А мы все ходим под кнутом

Под градом своих мыслей

Что ходим по головам своих отцов

И превращаем в пепел сумрак ночи

Что пробивался в скользкие ручьи

Поплывшей реальности перед нашими глазами.

Жесткая маска скрывает

Ужасное и первородное лицо

Великого ужасного червя

Которого царица ночи

В холоде гниенья родила.

Потом следовали циклы

Долгой череды превращений

И за метафорой пойдет метаморфоз

Сменяется погода за отблеском зеркал

И тянется неведомая нить

Из сытого нутра откормленной личинки

По каждому сегменту

Гадкого нутра.

Хтонос меняет форму

Меняет время и года

Меняется за ним сезонами земля

Всѐ лето отъедается строфа

По форме отражает

Выкрик бытия

Осень и зиму

Он будет проживать в грязи

В объятиях холоднейшей химеры

А по весне прорвется кокон

И Хтонос станет метаморфен.

Крылья свои он расправит

На самую полную силу

И будет искать

Первые цветы на ветках

Извечного Дерева Жизни

Что вскормят молодым вином

Красавицу на нежных крыльях.

Неведомая легкая Психея

Бабочкой души кормилась в Божьем саде

Там где выращивался Хтонос

Из груды падальных плодов.

Но это ещѐ один цикл.

И не вини себя, виновница природы.

Смотри, как луч играет в объятиях зари

На мозаике твоего крыла.

Ты – пожиратель тайных знаний!

Ты – обыватель лишних схем!

Ты – прекраснейший отец

В своѐм минутном искуплении

Что вылез из груды ржавых листьев

И осыпанных плодов.

Так каждую осень

В бесконечное золотое сечение

Прилетает аморфная бабочка

На полный размах
Своих цветных узорных крыльев.

После откладывает яйца,

Опыляя собой живые цветы.

И дозревают дети в яслях

Вбирая всю силу

Незримого вселенского флюида

Что вертится в груде

Осыпанных гнилостных плодов

Под диктовку сложного единого эфира.

21.07.2013

Днепропетровск

Сознание целого поколения

Здравствуй, город!

Я с тобой говорю со стола-трибуны

Я спрошу только одно

«Насколько по жизни нам с тобой по пути?»

Там где была перепахана земля

И дозревали райские яблоки

Там сегодня стоят многоэтажные дома

Хтонические божества

Сместились в область

Душевных страданий
Сколько каждому из нас нужно времени

Чтоб из своих червей

Вырастить поколение бабочек?

Говорили древние люди

И говорили видимо правду

Что сложно быть садовником

В своей собственной душе

Не давая при этом ценных советов

Соседям на лестничной клетке

По качеству и составу

Хвастаясь своим урожаем

И показывая коллекцию

Сухого гербария

Своих душевных сорняков.

Важно уловить рвение

Что в пустынной и сухой земле

Нужно выкапывать свой колодец

И в одиночке каждому этого не сделать

А если почва для сада годная

То нужно вскопать огород

А не копать траншею

Под римский водопровод.

Качество опыления каждого дерева

Зависит от количества бабочек

Что вылезли из душевной гнили.

Значит и в перегнойной яме

Есть многое

Чему нам ещѐ стоит учиться.

Из искушенных плодов

Нашей обыденной жизни

Не поднимется первичный червяк Хтонос

Не превратиться в бабочку

Что даст сильный урожай

На следующий цикл

Но другим будет исход

И Хтонос перейдет

В мысленные просторы

Из гнилых своих мыслей

Мы сами наплодим в себе червей.

Сложный выбор

Удержатся от искушения

Для каждого из людей

В системе своего поколения

И ценности своих идей.

21.07.2013

Днепропетровск
Эволюция

Слѐзы капали в море

И было то море

Так же солѐно

Из которого породились

Самые святые

В этом мире

Согласно бородатому коммунисту

В отражении материализма

Фридриха Энгельса

Жизнь – в свете органической химии

Это всего лишь белковая схема

Что связана основами

Взаимного обмена

С мертвой материей

И природой времени

Из первичного бульона

До Эдемского сада

Тридцать две ступени

Одного великого сказания

Шаг за шагом естественный отбор

В системном значении и порядке.

Это не значит
Что выживет самый сильный

А только тот

Кто сможет найти в себе силы

Изменить себя

И его окружающий мир.

21.07.2013

Днепропетровск

Мифология

Космос для нас родной дом

В самом начале был Отец

Что закрутился в спиральное прошлое

Схожее по внешнему виду

С ракушкой от наутилуса

Корни вышли из прошлого

Запутанные в каждый новый виток

Там Солнце встаѐт вовремя

Здесь лето сменяет гололѐд

И тянутся ветви в небосвод

Зажатые векторным направлением

И компасом идей своего времени

Яблоком застрянут в горле

После нового грехопадения

Только по линии мужского семени

Только перезревшие плоды падают

На породившую всѐ землю

Это значит, что не искусились

На запретный плод земных игр

После сорока недель

И зреет червь в опавшем яблоке

Хтонос выходит из груды падали

Морфится в хитиновую куколку

Из которой вылезет Психея

Что опылит каждый цветок

Манящего к себе вечного Древа Жизни

Так замыкается

Один график функции

Что описывает собой

Квадратуру круга

И здесь Уроборос промахнулся

Не смог укусить себя за хвост

Коса Сатурна налетела на камень

И жизнь продолжает

Свой неизменный ритм.

21.07.2013

Днепропетровск
Племя

Каждое новое племя

Рисует себе нового бога

Кто веткой водит по земле

Кто пальцем мажет на стене

Стая сбивается в кучу

И боится своих

Придуманных тиранов

Что в голоде вечном

Просили жертвенную кровь

Свободные люди молятся

В пределах своей энтропии

Перед очередной битвой

Многие в ней погибают

Важное понимание того, что меч

Всегда слышит каждое слово

Что выкрикивают в битве

Для других рабов стали

Переосмысленным божеством

Математика, физика, химия

И ноги склонили

Перед золотом и серебром

Вселяя свою душу в предлог

Забывая заветы древних

Что в мире богов

Их слуг и компонентов

Нет свободных радикалов

Как нет эквивалентов.

21.07.2013

Днепропетровск

Учение

Человек не может без мифа

Сам себе врѐт в ожидании правды

Что прячется в объятиях вымысла

Каждый второй социальный герой

Доказывает единство

Каждой из первичных причин

То что стоит в основе

Всегда было и есть трижды едино

Ариаднова нить выскальзывает

Из грязных и скользких рук

Людей, что мнили себя отцами учения

И были искателями истины

В попытке доказать только одно

Что вечность – всего лишь исход

Одного из витков времени

Что разламывается материя

Под словами, которые вбились в голову,

Смазывают красоту мира слезами

Скатываясь по стѐклам чернилами

Вот так рождается революция

На грязных кухнях

Что утверждают обратную связь

Можно больше открыть истин

Если дальше в себе искать

Но истина – это точка

Что в старых условиях

Невесомости грешных систем

Утверждают то, что решение уравнения

Выражают собой график функции

Это любая точка

В начертанном микрокосме

И истина снова ускользает

Из будущего и настоящего

И призрачное и иллюзорное

И нужно не перекапывать почву

В поисках верных решений

Нелинейных замкнутых структур

Только жалость к этому миру

Самое скверное чувство

Что держит нас

На очень коротком поводу

Что длиной как отрезок

На определѐнном участке функции

Из точки в точку

Так рисуются многоточия

И все уравнения сгорают в истине

Как в огне!

21.07.2013

Днепропетровск

Нравы

В былые времена

Нам говорили

Что в их года

Были возвышенные нравы!

O tempora! O mores!

За что мне вилкой

Вы врезаетесь в мои вески?

Ваши боги прячутся в магазинах

На полках в толстых книгах

Вы резали меня ножом

Доказывая смысл

Сказанных впустую слов

Какие времена!

И проклятые нравы!

Моя замучена страна

Продажностью морали!

Под грохотом обиженной зари

Стучали молотом виски

Звенит очередной февраль

Боль пробивается глубже

Где в каждом отдельном чреве

Каждый из стада

Пожирал упавшие яблоки

И яблоки гнилые в основе

Все забитые до отказа

Первобытным червивым ужасом

По имени Хтонос

Другие скажут

O tempora! O mores!

Да, дорогие мои,

Дамы и господа

Гнилые и червивые

И эти ваши времена

И вами проклятые нравы

Плоды принесли в себе

Сотни червей

Что пожирают каждого из нас изнутри

Мы для них стали едой

В пищевой цепочке

Переоценивая свою роль

На несколько пунктов вниз

В терпении рождается доверие

Из груды гнилых плодов

Родилась Психея

Сфинксы червей не имеют в себе души

Красота мифической судьбы

Вмещает в себе чувство боли

Материализм олимпийских высот

До душевной плоти

Человечество в очередной заход

Штурмует божественное небо

А Хтонос морфился

Под взглядами кривых зеркал

Дикая фантазия и фанатизм

Бабочки выползают из груды

Гнилых искушенных плодов

На которые мы не купились.

21.07.2013
 Часть четвѐртая

Диалектический материализм

//Dымок

И на могилах вырастают цветы

Вспоминай, вспоминай, читатель мой, что говорил великий

экзаменатор, что писал слова о великом сыщике. Каждый ищет, но время
останавливается, когда находишь то, что искал. Обретая утраченное, мы
уносимся в великую и незабвенную пустоту. Сгораем сами в себе.
 Здесь за кулисами начинают играть гусли и волынка. Звук звучит
глубоко и гулко из бесконечности бездны. Пусть я стану пеплом, чем
пылью. В последнем душевном огне сгорит всѐ, что было когда-то дорого,
но я молюсь всем вашим богам, чтоб ваша великая жизнь не покрывалась
плесенью.

Красота великого и бесконечного неиссякаемого мира видимого да

невидимого сводится векторами вечности в одной точке. Видите, как стены
вашего сознания начинают расширяться. Они начинают трещать по швам.
Возьми кусок мела, и это будет мудрейшее действие твоѐ. Очерти вокруг
себя круг и не одна тварь не осмелится подойти к тебе. И панику наведу я в
разуме твоѐм. Сатиры пляшут в бешеном хороводе. Пляшут! Пляшут!
Пляшут! И пляшут! Комната номер 302. Ритуальное действо. Нарушена не
одна заповедь. Голос тварей непостижимых, что были заветами для эры
Водолея.

Да наступит здесь Эпоха Безвременья! Раскинется новым веком великая

история и трансформируется сознание Ваше. Вся жизнь покоряется красоте.
Красота уже существовала во Вселенной до человека. Полный идиот,
барахтается в проклятом омуте и тонет в трясине, но в последний момент
он хватается за ветку и вытягивает сам себя. Красота останется во
Вселенной, когда человек погибнет, но не наоборот. Красота не зависит от
ничтожного человека, барахтающегося в грязи.

У него на руках татуировки, что говорят великое прошлое интересных

людей. Аплодируйте! Громче! Я не слышу! Манифестирую и требую!
Громче! Разорвите праведное сознание, что было воспитано в пуританских
обычаях. Покорись хтоническому ужасу. Отдайся ему полностью. Страх,
отчаяние и голод двигают весь этот мир. Если вы мыслите ясно, вы и
писать будете ясно, если ваша мысль ценна, будет ценным и ваше сознание.
Преступите запретную грань да за ней увидите великую и голую свободу.
Вавилонская блудница, что одета в Солнце.

Да будь оно всѐ трижды велико, но потеряет цену свою в завтрашнем

дне. И не будет права, чтоб узреть великую и гордую свободу. Убийственная
и ублюдочная свобода. Совокупление со всем и вся. Метафизические
россыпи сладострастия и порока в каждом окне и в каждом телевизоре,
хоть куда не смотри.

Знаете, а мне безразлично на ваши таланты. Что моя жизнь? Да вот она
вся перед вами. Почему это я резкий такой со своим слушателем и
читателем? Вы сами не поняли ещѐ? Свой последний, шедевр учебной,
академической молодости я дописывал, где только мог. На последние
заработанные мной деньги я покупаю старую печатную машинку. Да,
именно ту, что при каждом нажатии на клавиши невыносимо тарахтит. Не
подарок последнего слова техники, но работать она могла. Мне было
двадцать лет, когда я начал писать эту работу, из-за которой перевернулась
вся моя жизнь. Гори огнѐм вся эта растриклятая черная земля, органическая
химия и нефть! Нефть! Нефть! Нефть!

Нефть – это хлеб свободы. Кровь вечности. Но вечность пахла для меня
именно этой нефтью. Что со мной происходило тогда? Я не понимал и до
сих пор понять не могу. Мне начало третьего десятка лет. В карманах
только старый телефон, студенческий билет, ключи от съѐмной квартиры и
деньги, чтоб домой доехать. Я и приехал. Но история начиналась полгода
назад.

Старый трамвай пятого маршрута отгремел своими колѐсами и донѐс

меня к подъезду пятиэтажки. Третий этаж. Квартира 302. Затѐртые стальные
коричневые двери. Хромированный замок и ключи. За плечом рюкзак, в
котором книги. Захожу в дом и швыряю рюкзак на пол. Я устал. Начало мая,
а я устаю как после разгрузки вагона. Что со мной? Завтра дома. Завтра у
меня выходной. Не разуваясь, иду в спальню. Включаю по пути телевизор.
Летают возгласами ангельские мелодии и демоническое завывание, что
несѐт меня в постель. Я хочу спать. А по комнате незримо носятся в вечных
вихрях Гиперболоидов сатиры и нимфы, саламандры и элементали, гномы
и принцы леса и феи сказочные заполонили всѐ пространство трепетным
флѐром.

Комната напомнила атмосферу квартиры Филиппа Филипповича,

времѐн ранней эпохи советской интеллигенции, здесь только доктора
Борменталя не хватает. Дохожу до комнаты, беру сигареты и иду на кухню.
Открытая форточка. Одна затяжка. Вторая. Третья. Хочу в душ, и забыть всѐ.
Всѐ в этом мире. В голову неразбериха лезет.

Доктор. Мне сниться, что если я засну, то из щелей в полу повылезают

муравьи, жуки полезут из-за батареи, а из-за паркета начнут лезть
многоножки, что раздерут моѐ бессознательное тело. Знаю, неврозы это
типичное явление в стране, где экологическая катастрофа – уже в пределах
нормы. Многоэтажки и ночами освещают этот проклятый город своими
неоновыми огнями. Там продают машины, там торгуют едой и одеждой, а в
аптеках продают много интересных препаратов без рецептов. Здесь всѐ
можно купить и продать. Даже душу можно выкупить и перепродать
подороже. Страна летит впереди планеты всей, вбивая всем в голову мысли
железнодорожным костылѐм и молотом, что самая честная работа – это
работа на государство. Но какое государство в руках горстки магнатов, что
трясутся от падения очередного курса валют? Вся власть народу. Вся власть
в массы, но тогда и порядка не будет. Здесь я чувствую, что хоть порядок
будет и стабильность, и уверенность в том, что никакой уверенности
алхимику неудачнику не светит в жизни.

Чего я достиг? Комплекс Наполеона? Нет, не страдаю. Рост 189 см.

Глаза зелѐные. Не похож я на вашего полководца. Какая армия меня
слушать будет? Хреновый из меня и стратег и тактик. Но амбиции те же, да
и побольше. Я вижу! Нет, нет, нет! Я знаю, как перегнать, разделить,
отфильтровать и разлить в канистры всѐ что угодно, что касается
органической химии и прочее, прочее, прочее. Но таланты в этом городе
неоновых огней и улиц разбитых витрин и фонарей никому не надо.

Иногда я вижу доктора перед собой. Он сидит молча. Молча смотрит на

меня. Он ничего не говорит, просто пишет что-то в своей тетради. Пишет и
пишет, изредка поглядывая на меня. От такого видения мне порой бывает
очень страшно. Он навещает меня, когда я зову его по имени, но сам не
выхожу из нарисованного на полу круга. Он всегда приходит. Рано там или
поздно, но приходит. А когда приходит, то играет музыка. Ангелы танцуют
за окном ирландский фолк и врач сидит и что-то пишет и пишет. Всегда
так. Вы понимаете?
 Знаете, а ведь и на могилах вырастают цветы. Я собираю свои вещи.
Набросил спортивную курточку и выхожу снова на улицу. Мне до соседнего
переулка в аптеку. Вас часто простуда мучает? Меня нет, да и не жалуюсь
особо, но наркотики продают абсолютно легально и даже в аптеках,
которых выросло в одном большом городе на каждом шагу, как грибы
вырастают после дождя. Ночь обнимает ненавистный мной город. Капюшон
на голове прячет не выспавшиеся и разбитые глаза. Стеклянно-разбитые.

Что вы знаете про кашлевой центр? Или медиаторы? Ваш текстовый

редактор выделит и первое, и второе слово красным, и подчеркнѐт
невнятное ему значение. Медиаторы, это не пластиковый треугольник, для
игры на гитаре, а носитель информации в нервных узлах, моего, вашего, да
любого организма. Нейромедиаторы, как посредники – это биологически
активные химические вещества, посредством которых осуществляется
передача электрического импульса от нервной клетки через сплетение
ветвей нервных клеток. Молекулы медиаторов реагируют со
специфическими рецепторными белками клеточной мембраны, инициируя
цепь биохимических реакций, вызывающих изменение трансмембранного
тока ионов, что приводит к деполяризации мембраны и возникновению
потенциала действия. Что такое потенциал действия, лучше и не
спрашивайте, я определение медиатора с трудом то вспоминаю.
Традиционно все возможные нейромедиаторы делят на три группы по
химическому составу: аминокислоты, пептиды, моноамины, а мне ещѐ
попадалась классификация, в которую относили катехоламины. Не суть
того важного. Недостаток многих нейромедиаторов часто приводит к
разнообразным нарушениям на нервной почве, Также считается, что
формирование зависимости от наркотиков, табака и алкоголя связано с тем,
что при употреблении этих веществ задействуются механизмы
производства нейромедиатора серотонина, а также других
нейромедиаторов.

Все секреты счастья – это цепь каскада реакций. За секунду в вашем

мозгу происходит под миллиарды тысяч реакций, я уж не представлю, как
это всѐ можно было пересчитывать, но профессорам и серьѐзным научным
экспериментам, на которых выбрасываю больше денег, чем на помощь
голодающим Африки. Противостояние ацетилхолинов, серотонинов,
адреналина и дофамина – вот ваша формула счастья. В обществе моего
поколения и времени принято верить в авторитетную идею. За большими
авторитетными идеями здесь стоят только большие авторитетные люди,
что на зелѐных бумажках раздают свои имена, как визитные карточки. Поэт
был прав. Свастика – это знак доллара, на пропагандистских банкнотах.
Джорж Вашингтон, Томас Джеферсон, Авраам Линкольн, Александр
Гамильтон, Эндрю Джексон, Уиллис Грант, Бенджамин Франклин. Сотнями
лежат за стальными стенами дверей сейфов местных королей биржевого
фонда и Династии Романовых, небоскрѐб которых фаллическим символом
врезался в девственное небо города в районе порта. В этом городе сложно
жить с верой в Бога и малой платежной способностью, по себе знаю.

У меня нет счастья. В том смысле, что миллиарды химических реакций

в этой голове тоже происходят, но резервуары радости и счастья уже
пустые. Пустота сожрала меня. Я пустой. Пусто. Только химия. Только
академический навык системного анализа и работа в ночную смену. Вечный
студент. Студент-неудачник, что идѐт в ночную аптеку. Два часа ночи на
хромированных часах. Вспоминалось, что говорил о кашле. Импульс
рефлекса откашляться у человека появляется гдѐ-то в недрах кашлевого
центра. Вот парадокс, что он находиться в одной и той же области, на
которую действуют кашлевые препараты опиоидного происхождения.
Центр удовольствия явился мишенью для отхаркивающего и
кашлеподавляющего, браво, фармакология. Я аплодирую стоя и снимаю
шляпу. Что вы знаете про опиум? Мало? Ничего? Вы знаете, что настойку
опиума в начале прошлого века прописывали от мигрени? Нет? Тогда
слушайте дальше. Всѐ начинается с такого жгучего красного цветка. Мак
опийный. Papaver somniferum. Однолетнее травянистое растение. Опиум же,
как сильнодействующий наркотик, получают из высушенного на солнце
млечного сока, добываемого из недозрелых коробочек плодов опийного
мака. Содержит около двух десятков алкалоидов. В традиционной медицине
благодаря высокому содержанию морфиновых алкалоидов использовался
как сильное болеутоляющее средство. Однако он быстро вызывал
наркотическую зависимость и теперь применяется лишь как сырье для
получения медицинских препаратов морфина, кодеина, папаверина, а также
для синтеза героина. Просто райский цветок. Вот в чѐм загвоздка и вот он
камень преткновения. Сильное болеутоляющее, а для его производства
необходимо натуральное сырьѐ, а не химическая закваска реактивов. После
опадения лепестков, надрезают головки. Вытекает белое смолистое
вещество, что вскоре постепенно твердеет и становится коричневым. Это и
есть опиум, смесь растительного сырья, масел, соков и алкалоидов,
включая морфина десять процентов кодеина, пол процента носкапина,
тебаин и папаверин. Вы поняли, что я могу вечно рассказывать о такого
рода химии. Химеры прячутся в тени. Друзья мои, и это всѐ бизнес. Не
просто бизнес, а большой, на игле у которого сидит как минимум одна
треть всего земного шара.

Почему я начал с опиума? Я виду к производным от него. Правильно.

Кодеин. Три-метилморфин, алкалоидную структуру мы уже уяснили.
Производное от опиума, используется как противокашлевое лекарственное
средство центрального действия, обычно в сочетании с другими
веществами, например, с терпингидратом. Обладает слабым опиатным и
болеутоляющим эффектом, в связи и используется также как компонент
болеутоляющих лекарств. Действует на те же зоны, что и морфин, опий,
героин. Но в производстве промышленного синтеза он не выгоден, так как
очень затратное событие в индустрии фармакопеи. Получают его из
перегонки и ресинтеза остатков опиума. Но, при подавлении кашлевого
центра он задевает и центр удовольствия. Для человека, что понимает
основы химии, сделать себе дозу из аптечного препарата много проблем не
составит. Захожу в аптеку. Звенит колокольчик. Сонная фармацевт выходит
не сразу. В зале кроме меня ещѐ охранник, который пытается флиртовать с
кем то по телефону, и делая это так сладострастно и противно, что
возникает тошнотворное желание.

Деньги на полку. «Пять пачек». Кодеина 15 миллиграмм, натрия

гидрокарбоната и терпингидрата по 250 миллиграмм в одной таблетке. Как
это нет? Давайте, что есть. Немного не то, но давайте. Пять пачек. Да, мне.
Да, лечусь. Сдача. Отсчитали несколько бумажек. И два шприца ещѐ дайте,
пожалуйста. Доброй ночи вам.
 Шатаясь, еле иду домой. Три или пять минут меня трясло, пока я
добирался до квартиры. Закрыл ли я замок на двери? Одному богу и чѐрту
известно это. За мной идѐт какой-то старик с тростью, чего ему от меня
нужно? Ноги меня еле тащат. В кармане спортивной курточки пять пачек
пенталгина в картонной упаковке. Захожу в дом. Разуваюсь. Бросаю
курточку на диван. Телевизор снова гудит о терактах, кризисе и системе
бюджетных сокращений. Сажусь за журнальный столик. Достаю всѐ из
карманов и разлаживаю. На упаковках написана рекомендация от
министерства здоровья, этого государства. Ноги мои, прошу я вас
великодушно и сердечно, донесите меня домой. Мне страшно выходить за
круг. Ангелы мои, не кричите на меня или говорите по одному. Говорила
мне мать, что ангел хранитель у человека один, а вас здесь как блох на
помойной кошке, да каждый из вас говорит, что ещѐ одна пачка ничего
плохого не сделает моему ясному уму и твѐрдому здравию. Разум
помутился видимо.

Немного не тот препарат, что просил, ну и то сгодится. Таблетка

содержала в себе: ацетилсалициловую кислоту, фенацетин, фенобарбитал,
кофеин, кодеина фосфат 8 миллиграмм всего-то. Все компоненты
препарата мало или вообще нерастворимы в воде. Приходиться измельчать
в порошок, и взбалтываем в 50 миллилитрах холодной дистиллированной
воды. Уж у меня всегда она есть. Полученная взвесь ставится в холодильник
на
10-15 минут, осадок фильтруется и выбрасывается. Как фильтр сделать
дома, это уж сами проявите фантазию. Свои лейки я покупал в магазинах
реактивов, когда ещѐ проходил практику на кафедре органической химии в
позавчерашнем году. Полученный раствор выпаривают, пока не выйдет
одна десятая грамма кодеина фосфата практически без примесей. Вместо
ацетилсалициловой кислоты в аптечных препаратах часто попадается
метамизол натрия, кто не понял, скажу проще - это анальгин, который очень
хорошо растворим в воде, но не растворим в спирте. Соответственно
измельченные таблетки растворяются в спирте, осадок фильтруется и
выбрасывается. После чего спирт выпаривается, а с полученным порошком
производят туже операцию, что и с таблетками представленную мной
выше.

Примерно пол шприца крепкого раствора кодеина фосфата.

Инсулиновый шприц лежит на застеленном газетой чистом журнальном
столике, рядом жгут, спирт, вата. Это ритуал. Ритуал определяется
последовательностью, театральностью действия и силой символов. Сила
символов, определяет значимость этого действия для человека, что
производит ритуал. А какая сила веры у алчного человека, которого трясѐт
от символа веры его? Уверовал не так уж и давно. Даже относительно не
давно. Третий год идѐт. А в результате – токсическое поражение печени.
Мѐртвое существование. Нет стабильной работы. Чувство это сравнимо
только с ощущением пустой бутылки, когда она тонет, после того, как еѐ
скинули с моста в реку. Я тону! Тону! Помогите мне. Так я захлѐбывался от
силы символов своего театрализованного действа и силы символов. Это
искусство. Красиво избавиться от парацетамола в препарате, это не каждому
дано. 15 граммов за один приѐм и скажите через пять дней привет своей
печени, пусть собирает вещи на выселение. Но не каждый знает, что
парацетамол в холодной воде не растворим. Смертельная доза же кодеина
за один приѐм превышает ту что я получил, аж в 8 раз.

Затянутый жгут. Вена вздулась. Кулак качает кровь. Укол. Контроль.

Кровь пошла в шприц. Я меткий сегодня. Выжимаю всѐ до самого конца.
Вот он приход. Выбрасываю шприц в мусорное ведро, что стоит рядом с
журнальным столиком, в котором уже пустые пачки от пенталгина и ватный
тампон фильтра. Не курите во время употребления наркотиков, что
сковывают ваши движения, ведь под опиатами, вы будите сидеть,
уставившись в телевизор пару часов, как я этой ночь. Вон оно. Солнце уже
встаѐт. А я смотрю телевизор. На нѐм только помехи телерадиоэфира.
Город просыпается. Я же ложусь спать. Не помня где я и кто я. Небытие,
здравствуй. Обними меня крепче. Спокойной ночи и доброго утра.

Не повторяйте это дома.

 Законы термодинамики

Как говорилось, что успех ритуала зависит только от человека

ведущего ритуал. И очертился круг в первый день. И читалась заупокойная.
Читались величественные вещи. Алхимия в свете преломления
органической химии.

Коммунальная квартира. Комната номер 301 и 302. День неведома

какой, но ясно, что три дня назад было куплено пятнадцать бутылок водки.
За три дня пустота пожрала разум наших главных героев, что работали на
железнодорожной станции и их соседа, что практиковал великое
алхимическое деяние.

В комнате 301 всѐ так же в пьяном балагане с диким похмельем

проснулся Степан Степанович. Бригадир с фиолетовыми кругами под
глазами.

Как говорил Доктор. Боровский в трактате «Особенности национального

похмелья» помните? Нет? Как же так, помилуйте, батенька, так я напомню.
И выпью за ваше здравие. Даже думать тяжело. Слышно, как мозги скрипят
под шестерѐнками нервных центров, что бьет больно по ушам. Кто же этого
в Великой России не знает. Необозрим стаж общения нашего народа с
крепкими спиртосодержащими жидкостями! С молоком матери впитывает,
зачастую, младенец первую каплю алкоголя – и первый крик его будет
криком похмельного человека.

Какое содержание мы вкладываем в привычное нам слово «похмелье»?

В Великом Русском Языке слово это в многообразии сочетаний означает
следующее: обременительное состояние телесного и душевного томления,
неизбежно наступающее вслед за неумеренным возлиянием. Берѐм на
вооружение первое понятие — «алкогольный эксцесс». И также неизбежно
проходящее после опохмеления, сна или бани.

Но ведь нельзя, же доверять мнению человека, который не успел

похмелиться! Вспомнили, как говорил человек с пробитым шилом горлом?
Не доведи бог, до неразумения того, что в мире творится.
 Расстреливайте меня, но я не встану! А демоны ежедневного
хаотического быта поглядывают на часы. Остальные трое не то что встать
не могли, но даже глаза открыть. Глаза их пересыхали. В этой голове
гудели тяжѐлые колокола, между глазными яблоками и закрытыми веками
проплывали коричневые пятна с огненно-зелѐным ободком, и в
довершение всего тошнило, причѐм казалось, что тошнота эта связана со
звуками какого-то назойливого патефона. И патефон скрипел и скрипел, а
колокол всѐ звенел и звенел. Да всѐ не замолкало. Апофеозом стал старый
советский будильник, который разразил зловонную перегарную тишину в
половине девятого субботнее утро.

Да будем лечить подобное только подобным и никакой пирамидоне

поможет в этом лечении. Степан Степанович проснулся на большом диване,
что стоял в зале. К залу примыкала небольшая спальня. В спальне на
кровати спал Шафран Альфредович. Был он завернут в пододеяльник. На
нѐм не было левого носка. Правый был дырявый. На полу в спальне спал
Алексей Трофимович в обнимку с монтажницей третьего цеха по
производству коленных валов местного тяжелого транспортного завода
Тамарой Фѐдоровной. Молодая женщина была одета только в халат. Между
ними была только душевная платоническая связь, а не телесный
сладостный контакт. Ей было двадцать пять лет. Она ненавидела этот
большой город, в котором можно работать только вдоль проезжей части и
железной дороги, а ещѐ на заводах, что ремонтируют и обеспечивают и
первое и второе.

От будильника в комнате номер 302 проснулся искатель. Его тоже

мучило похмелье, ведь похмелье есть всегда на утро, после бурного
веселья вчера. Если вчера было очень хорошо, то сегодня будет очень
плохо. Есть у нашего народа такая особенность, что нас несѐт в трепете на
пути к смерти на подсознательном уровне. Вот оно «российское
бездорожье». Вот они «сибирские морозы». Вот так снимается лавина и
несѐтся на здравый смысл. Руки трясутся. Очень и очень сильно трясутся.
Глаза открылись – это хорошо. Но тошно. Безумно тошно. Тело принимает
вертикальное положение, и босые ноги выходят на кухню.
 Шаркающей кавалерийской походкой он вышел в коридор. В двери
торчал конверт, что значился для 302 квартиры. Он медленно переставляет
ноги. Шарканье слышалось эхом в головах алкогольных натур 301
квартиры. Он ставит чайник. Достает сигарету и открывает форточку. Ему
холодно. В голове вертится несвязная вязь о том, что никогда нельзя
выходить за круг, ведь всякая тварь норовит разорвать. В мыслях вертится
Фауст и прочее, прочее, прочее. Он вспоминает, сколько крови за
последние три дня он видел в мирах неведомых наивным обывателям из
бригады тяжелого прокатного железнодорожного алкопромышленного
комплекса. Он докурил, и затушенная сигарета добавилась в коллекцию
таких же раздавленных окурков. Он читает письмо и не понимает, что от
него хотел автор послания.

«Привет, дорогой адресат, не знаю почему, но я решил тебе сегодня

написать. У нас уже осень…». Слышалось и мерещилось это ему раннее.
Чайник закипел. Сделал себе кофе. Ноги волочат тощее и истощенное тело
с синяками под глазами и на венах в комнату 302. В комнате 301 ещѐ спал
только Никанор Петрович. Раздался телефонный звонок. Звонок гудел
ревербератором в коридоре коммунальной квартире. Телефон стоял на
маленькой деревянной коричневой тумбочке. Над ним всегда горела
лампочка. По пути в свою комнату искатель взял трубку. Там он услышал
звенящий собачим лаем и лязгом цепных звеньев грубый голос:

- Квартира 301?

- Не совсем. С кем говорю? – ответил искатель истины, держа под

левой рукой письмо, а правой рукой держал большую кружку кофе.

- Вам было сказано, что всѐ свершилось. Всѐ как вы и просили. Истина в
одной книге под названием «Одна история одного времени». Тираж
ограниченный. Всѐ что вы просили, там будет, было и есть.

- С кем говорю? – прокашлялся и задумался.

- Вы звонили мне вчера вечером. Условно говоря, я занят был. Книга

находится по адресу Сломанного переулка, дом пятый, квартира на третьем
этаже триста первая. Мне кажется, что хозяин этой квартиры живѐт по
соседству с вами.

- Как скажете. Спасибо большое.

Он заходит в комнату 302. Ставит чашку кофе. Выбрасывает конверт и

письмо. Достает парадный костюм и долго смотрит в зеркало, а потом в
окно. Он пригладил волосы и сказал сам себе, но громко, четко да так, чтоб
было слышно в соседней комнате. «Свершилось!». И зазвенели грязные
граненые стаканы на грязном и неубранном столе в квартире 301.

Чувствуете, как тошнота подпирает к горлу? Это не влюблѐнность, а

искажение мира. Это голод, что искривляет весь этот мир. Свои тараканы.
Свои действия. Свои следствия. Свои кошки на помойках и блохи на этих
кошках.

Мѐртвых хотелось ему воскрешать и отправлять их в космос. А сам он

как блаженный ходит и причитает, что будущее настанет скоро. В комнате
было накурено благовониями. В левом углу от окна в комнате стояла икона.
Над иконой висела лампада. Искатель долго смотрит в окно. Прям
скверный анекдот, в стиле Михаила Федоровича Достоевского. Если у
человека много ума, то он стремится его разбавить. Беспрестанно и
недоговаривая. Весь мир, который рисуется в нашем сознании мы рисуем
только из нашего абсолютно убогого мира. Только из психического
ландшафта человеческих психологических страстей.

Он может шататься в забытым богом городе, что состоит из малого

десятка навозной кучи промышленных гигантов, что несѐт в себе
коллективное сумасшествие железорудной промышленности. На пятачке в
несколько сотен квадратных километров уместился и трубопрокатный, и
карданный, и завод металлических изделий, и перечислять можно долго и
очень долго. Кто видел цвет раскаленного железа, тот, наверное, слышал
вопли земли, из которой его добывают. А что ещѐ? Центр города вокруг
одного крупного университета. Город, как многослойный пирог, что
нанизан слой за слоем, как детская игрушка-пирамида на мировую ось. А
ещѐ метрополитен, что поглотил весь этот город из недр его своей круглой
паутиной. А паутина напоминает трещины на лобовом стекле тепловоза,
что несѐтся на полном ходу железной дороги, на пути в вечность.

Весь досуг этого города, что раскинулся на проезжей части где-то на

половине бесконечных просторов страны на пути в холодную Сибирь
сводится только к бесконечному запою и бедного интеллектуального
времяпрепровождения. Один клуб при сталелитейном заводе. Один
партийный уголок, над которым висит поражающий своей наивностью
призыв к работе и перспективе будущего. Водка дешевле чем книги. На весь
город всего три десятка школ. Один университет. Два музея. Десяток
районных библиотек и только сталелитейные и прокатные заводы. Церковь
да кладбище. И тишина на всю округу, когда собаки замолкают в холодной
и дождливой ночи.

Вы видели рабочие кварталы, там где плавят сталь? Там земля и

асфальт красного цвета. На стѐклах их окон налет серой пыли. А небо
затянуто гнилым и слизнеподобным смогом. Что здесь делать молодому
человеку после университетского курса органической химии? Великий
искатель великой истины в таком затерянном на карте месте и даром
никому не нужен. Он ищет смысл. Смысл один и простой. Смысл ясный. И
был дан ему ответ об одной книге, в которой были все ответы на все
вопросы, что были перед ним.

Время бежало к девяти часам. Он одел черный парадный элегантный

костюм. Глаза у него впали в синие контуры глазниц. Он был измучен и
подавлен. Его мучила жажда ответов. Он был отголоском прошлого. Он
признает власть этого прошлого. Вот вам небольшое размышление о пользе
и вреде истории отцов. Ирония, не больше того. Постмодерный пастиж.
Одичание народа, в своѐм виде. Искатель достает из шкафа небольшую
шкатулку с золотыми вензелями и узорами. На ней простая надпись
«Идущий – иди. ». В шкатулке штыковой нож от винтовки Мосина, что
достался ему от бывшего жильца этой квартиры. Звали его Алексей
Максимович. Он был сантехником в местной жилищной конторе. Воевал
отец его и оставил после себя военную находку. Трофей нашелся в
далеком сорок пятом году прошлого века под Сталинградом. Когда
искатель брал в руки артефакт военного ремесла, то в голове его тикали
часы вечности и слышались великие раскаты выстрелов войны. Он знал,
что книгу из 301 квартиры ему просто так не отдадут. Он это знал.

Развернулся и строевым шагом прошел комнату. На нѐм не было белого

плаща с кровавым подбоем. Это была шаркающая кавалерийская походка,
но было раннее холодное, простуженное и контуженое зимнее утро. Он
вышел в коридор, где старые коммунальные стены держали на себе своды
желтого потолка. Он знал, что сегодня будет литься кровь его соседа.
Драма в квартирном курятнике. Здесь за окном слышался первый крик
петуха. Стоит напротив двери и долго всматривается. Намерения его
оставляют понемногу. Такой вот Боттичелли и такой вот вам Сервантес.
Хтоническая сила Эроса и Танатоса. Дверь открыли с другой стороны и
перед ним стоял высокий в зелѐном плаще. Глаз на лице его не было. На
них висела повязка.

Угловатые черты, острый нос, скулы, бородка-эспаньолка. Облик

проходной старой личности оказался достаточно «на слуху». Длинный
костлявый заостренный подбородок, постоянно поднятые уголки губ,
глубокий треугольный вырез ноздрей, брови вразлет над двумя складками,
из которых торчал крючковатый нос, да клинышек коротких светло-русых
волос между большими залысинами. Обычными, а не раскосыми, как
следовало ожидать, были только его карие глаза, так бы его описал Дэшил
Хаммет в романе «Мальтийский сокол» 1930 года. Да и то была бы
проблема, как говорилось ранее, на глазах у него висела черная повязка и
одному иудейскому богу ведомо, были ли они за повязкой глазницы или
их не было вовсе. Серовато-зелѐный брезентовый плащ. На голове
остроконечная шляпа того же цвета.

- Звали меня Хтонос, но было это давно. Я слышал, что искали книгу.
Книга у Вашего соседа.

- Но зачем вы мне?

- Буду вашим незримым проводником в мир мой. Там где из гнилых

яблок выходит первая ипостась моего бытия. Первое бытие моѐ вы прошли
и с этим Вас поздравляю. Вы узрели бездну и начали писать правила свои.
Разорвали пуританские обычаи. Не будите больше жить, как бухгалтеры
среднего звена. Поздравляю Вас с этим. На опавшие и гнилые плоды не
искусились.

- Мне многого не нужно, главное, где книга? – спросил снова искатель

и смотрел в черную повязку на глазах там, где их не было у демиурга.
Мистика и мистицизм. Очередной мифологический символ.

- Книга у соседа твоего. Зовут его Шафраном. Интересно, а мать его

слышала про такую специю?

- Не ѐрничай дух, что видимый только мне. Великого русского поэта

звали Пастернаком. Шафран Альфредович, значит?

- Зайди и выпей. Зайди и похмелись с ними. – слышался голос за

спиной его, но взор Хтоноса пропал перед искателем. НЕ отражался в
зеркалах и шарахался от дневного света.

- Шафран Альфредович? – тихо постучал и тихо вопрошал в пустоту

коридора.

Дверь отворилась и он вошел. Шафран Альфредович стоял и трясся на

своих молодых, но кривых ногах. Лицо его было перекошено. По комнате
разбросаны только пустые бутылки и мятые пачки сигарет без фильтра.
Мужчина с алкогольным перегаром стоял перед ним, на нем были
семейные трусы, дырявые носки, старые тапочки, на которых были
стоптаны задники под пятками и сам он был в тельняшке.

- Тебе чего? – изрекло его подсознание, чтоб не разбудить остальных.

- Мне бы книгу. Что у лежит у Вас.

- Книгу не отдам. Она не тебе досталась. Мне мать еѐ отдала. И не тебе

решать, забрать еѐ или оставить мне.

- Не отдам. И не проси.

- Тогда выпьем? – достает плоскую стальную флягу из внутреннего

кармана пиджака, а голос Хтоноса сверлит голову «Книга, книга, книга…».
Во фляге томилось бренди.
 - Давай выпьем, но книгу не отдам. Она не для тебя. Я те вензеля и
клинопись читать не умею. Мать умела, Отец мог, а я не умею. Да и ты не
сможешь. Не из худого рода ты вышел. Не из наших ты. Ты не
принадлежишь к цеху аптекарей в славном городе Флоренции. Вот тебе и
жизнь. Вот тебе и жизнь аптекарей Медичи. И вот тебе три таблетки.

Налили. Выпили. Почесали подбородки и бороды. Долго смотрели в

окно на трамвайную остановку и одновременно закурили. Снова налили и
снова выпили. Хуже бренди есть только одно, два плохих бренди или
отсутствие всякого бренди. Бренди лечит всѐ. Но вчера пришлось пить
водку.

Он долго смотрел и думал. Смотрел и думал. Все предопределено. Ему

было знамение, что будет ему проводник зла в мире. Ему мерещилось, что
голос тянет его к книге этой. Гармония рушится. Жрица кричала в голове
его «Свершилось!». И образы танца язычества тѐмных веков нанизывался на
памятник христианской культуры. Прощай логическое обоснование. Кто
скажет, что он христианин? Да не смешите меня. И язычники с крестами.
Всѐ перемешано. Всѐ перемешано. Кровавое безумие. Вся движущая сила
вашего же движущего душевного ландшафта – это безумие и интерес. Но
помни, что сложно удержатся в седле, если ты не знаешь как объездить
дикого скакуна.

Снова налили и снова выпили. Закурили и подумали. Долго смотрели

друг на друга, но проснулся Алексей Трофимович. И здесь началась вторая
часть вакханалии. Безумие видений захлестнули разум последнего.

- Тьма, пришедшая со Средиземного моря, накрыла ненавидимый

прокуратором город. Исчезли висячие мосты, соединяющие храм со
страшной Антониевой башней, опустилась с неба бездна и залила крылатых
богов над гипподромом, Хасмонейский дворец с бойницами, базары,
караван-сараи, переулки, пруды... Пропал Ершалаим - великий город, как
будто не существовал на свете. Все пожрала тьма, напугавшая все живое в
Ершалаиме и его окрестностях. Странную тучу принесло с моря к концу дня,
четырнадцатого дня весеннего месяца нисана. – и продолжил с воплями
метаться по 301 квартире в грязных засаленных спортивных штанах и в
майке.

- Угомонитесь, Алексей. – начал было кричать Шафран Альфредович,

но голо его звучал тихо.

- Вера не категория разума. Разум есть порождение веры. Уверуйте. Это

два хвоста бытия. И стал я на песке морском, и увидел выходящего из моря
зверя с семью головами и десятью рогами: на рогах его было десять
диадим, а на головах его имена богохульные. Зверь, которого я видел, был
подобен барсу; ноги у него - как у медведя, а пасть у него - как пасть у льва;
и дал ему дракон силу свою и престол свой и великую власть. И видел я,
что одна из голов его как бы смертельно была ранена, но эта смертельная
рана исцелела. И дивилась вся земля, следя за зверем, и поклонились
дракону, который дал власть зверю, и поклонились зверю, говоря: кто
подобен зверю сему? и кто может сразиться с ним? Чем толще будет линза
микроскопа, тем больше правды будет в «Комсомольской правде» вашей.

С воплями он хватает кухонный нож, который лежал на жирной газете.

Жирная газета на столе ещѐ вчера была культурным подобием скатерти.
Круглые и прозрачные жирные пятна от нарезанной селѐдки и докторской
колбасы на ней напоминали картину Кузьмы Петрова-Водкина «Селѐдка».
Запахло ностальгией. Ностальгия была за всем. У кого за революцией, у
других - за классовой борьбой, а у третьих – за дефицитом и великой
Родиной. Мы проиграли гонку вооружений и холодную войну буржуазной
философии и диалектического материализма перед гнилым нутром
капитализма.

Алексей Трофимович в алкогольном буйстве набрасывается

изломанными в судорогах пальцами на нож и убегает из квартиры. С ножом
в крючковатых и издѐрганных руках пропадает прочь, продолжает при этом
горланить псалмы и несвязный бред на теологические мотивы с дикого
похмелья и неудачной ночи с женщиной из третьего цеха.

С лестничной клетки послышались вопли. Здесь уже в разбор полѐтов в

психологическое помешательство влился Степан Степанович. И два
товарища Алексея Трофимовича пытались догнать своего друга, пока он с
воплями средневекового мучителя всадил стилет в шею соседке со второго
этажа. Она только что пришла с субботнего утреннего рынка с набитыми
доверху сумками продуктами на ближайшие несколько дней. После этого
ещѐ и ещѐ раз он всадил еѐ старый и поеденный временем штыковой нож в
грудную клетку. Послышался звук на этаж ниже 302 квартиры из пробитой
гортани и дырявых легких: «Ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ююююю!..». Сосѐдка
упала на ступеньки лицом в пол и захлѐбывалась кровью.

- Увидел жену, сидящую на звере багряном, преисполненном именами

богохульными, с семью головами и десятью рогами. И жена облечена была
в порфиру и багряницу, украшена золотом, драгоценными камнями и
жемчугом, и держала золотую чашу в руке своей, наполненную мерзостями
и нечистотою блудодейства еѐ; и на челе еѐ написано имя: тайна, Вавилон
великий, мать блудницам и мерзостям земным. Я видел, что жена упоена
была кровью святых и кровью свидетелей Иисусовых, и видя еѐ, дивился
удивлением великим.

Не прошло и двадцати минут, как сын соседки со второго этажа уже

вместе с санитарами местного дома для больных душой, уже связывали
полотенцами и простынями по рукам и ногам буйного пьяницу, когда тот
выбежал из подъезда в зимний утренний двор. Его скрутили на детской
площадке. Да, как видите, дорогие мои читатели, Хтонос не обманул. Кровь
пролилась, но не соседа, а соседки на этаж ниже.

«Скорая помощь» приехала быстро, но завернули уже остывшее тело.

Ангелы спустились с окружности горизонта, где-то из далѐкой точки
небосвода, как с белых церквей периода истории барокко и подняли на
небо соседку, которая нарвалась на финский нож. Еѐ сумки были полные
продуктами. Она думала, что на небесах нет докторской колбасы. Один
ангел нес еѐ за правую руку, второй за левую. Они были в белых халатах и
в белых масках. В руках у неѐ были две большие сумки. Она растворилась в
утреннем свете небосвода и в холодных лучах Солнца.

Приехала милиция. Дежурный казался сонным и участковый был

видимо не совсем доволен, что его вызвали на службу. Работа такая. А о
работе, как о людях, что покинули мир этот. Либо – «всѐ хорошо», либо –
«ничего плохого», либо – «всѐ и сразу» принято говорить в нашем народе.

Что повествователь хотел этим сказать? Больше ничего. Дальше только

молчание и капающий кран на простуженной кухне. Главный герой, под
общим шумом происходящего беспорядка, вернулся в комнату номер 301.
Там на столе лежала книга. Она была изрядно помята. На черной обложке
было название золотыми буквами вдавленное рельефным теснением «Одна
история одного времени». Книга спряталась быстрым движением за
шиворот пальто.

В комнату в этот момент входит участковый. «Дача показаний.

Свидетельство факта происшествия. Вы сами всѐ видели…» - продолжает
разводить трагедию бытового жанра. Да, трагедия. Да, бытовая. Человек
зарезал соседку этажом ниже своей квартиры, да и то только потому, что
было у него дикое похмелье, и не понимал он сам себя. Материя
отделилась в этот момент от его сознания. Искатель крепко держал за
подолом пальто книгу и начал четко и размеренно пересказывать события
минувшего утра. Спецэффекты закончились. Дальше пошла проза жизни.
Холодный декабрьский день. Плетью ледяного и острого ветра бьет в лицо,
после чего немеют и синеют губы.

Ума палата номер шесть

Малолирическая и невесѐлая болезнь под названием «деепричастная

комедия». Вот тебе и история одного сознания. Начертил треугольник на
полу в комнате 302. Рисовал в нѐм долго глаз и 7 лучей, что замыкались в
трѐх гранях геометрической фигуры, что по равнобедренным плоскостям
описал имена прародителя системных соотношений через призму
иудейского библейского эпоса. Не выходите за круг, как было сказано в
самом начале нашего повествования. У каждой нации своѐ сумасшествие.
Вся Европа склоняется перед Фаустом, и с этим спорить не нужно.

Далее в нашу иронию над главенствующими идеями теологического

идеализма включаются немного другие действующие лица и
верховенствующие идеи. Некоторые из них уже проходили по выпискам в
этой клинике давно, а некоторые попали сюда впервые. Кто на
принудительное лечение, кто пожаловал на утвердительный диагноз.
Другие же просто скоротать время или просто соскочить с дальнего рейса
железнодорожного поезда по пути в Магадан на стройку новой магистрали
через вечный холод Сибири.

Помнишь, как говорилось, в мире далѐких буржуев? «Асфальт —

стекло. Иду и звеню. Леса и травинки — сбриты. На север с юга идут
авеню, на запад с востока — стриты. А между — (куда их строитель завез!)—
дома невозможной длины. Одни дома длиною до звезд, другие — длиной
до луны. Янки подошвами шлепать ленив: простой и курьерский лифт. В 7
часов человечий прилив, в 17 часов — отлив. Скрежещет механика, звон и
гам, а люди немые в звоне. И лишь замедляют жевать чуингам, чтоб
бросить: «Мек моней?» Мамаша грудь ребенку дала. Ребенок, с каплями из
носу, сосет как будто не грудь, а доллар — занят серьезным бизнесом. Работа
окончена. Тело обвей в сплошной электрический ветер. Хочешь под
землю — бери собвей, на небо — бери элевейтер. Вагоны едут и дымам под
рост, и в пятках домовьих трутся, и вынесут хвост на Бруклинский мост, и
спрячут в норы под Гудзон. Тебя ослепило, ты осовел. Но, как барабанная
дробь, из тьмы по темени: «Кофе Максвел гуд ту ди ласт дроп». А лампы
как станут ночь копать. Ну, я доложу вам — пламечко! Налево посмотришь
— мамочка мать! Направо — мать моя мамочка! Есть что поглядеть
московской братве. И за день в конец не дойдут. Это Нью-Йорк. Это
Бродвей. Гау ду ю ду! Я в восторге от Нью-Йорка города. Но кепчонку не
сдерну с виска. у советских собственная гордость: на буржуев смотрим
свысока.»

Так Владимир Владимирович думал, невнятным белым шумом мыслей,

что хрипели прерывистым радиосигналом в его голове. Маяковский любил
прогулки на Бруклинском мосту. Но сейчас не об этом. И вся история будет
дальше не об этом. Так зачем говорить о нем? Здесь нужно было упомянуть
его имя, и другого выбора нет и быть не может.

Движение является единственным способом существования материи, еѐ

неотъемлемым свойством. Материя может существовать только в движении,
проявляет себя через движение. Абсолютно все предметы и явления
находятся в движении. Движение - это любое изменение состояния
системы, начиная с простого механического перемещения и заканчивая
социальными процессами. Значит и нам с тобой, дорогой читатель, нужно
идти дальше. Бежать, как можно дальше. Прочь из подъезда. Прочь с
Изломанного переулка. Бежать с лестничной клетки, где недавно ещѐ
соседка этажом ниже, захлѐбывалась в своей крови с булькающими
звуками: «Ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ю-ююююю!..». А сознание оглушилось. Так
начинается история болезни. Главный герой давно сбежал с места действия.
Картину хаоса уже не упорядочить. Что делать дальше? Стѐкла плавились
под лучами зимнего Солнца.

Хтона сидел рядом с главным героем на кухонном подоконнике, пока

искатель сидел на старом деревянном табурете. Чайник закипел.
Пепельница переполнилась нервами. В воздухе висел табачный дым. Обои
на кухне разили своим старинным колоритом прошлой эпохи. По иронии
жанра, да и задумке автора этого повествования, в эту историю нужно
вводить историю женского характера, к которой будет привязан наш
главный герой.

Сигарета затопталась и сломалась под весом худой кисти искателя из

квартиры 302. Молодой алхимик эссенции души человеческой размышлял
на тему сознания и материи. На кухонное окно со стороны улицы сел
черный ворон. Долго и молча смотрел, как естествоиспытатель читает
увесистый фолиант, ради которого ему явился демиург.

Во время работы над книгой в глаза ему бросилось два слова: "спасти"
и "спасение". Они были однокоренные со словом "пасти". Пятая страница.
Четвѐртый абзац. Внешнее сходство слов не означает их родства. Поразило
нас откровением, что слова "начало" и "конец" - однокоренные, а "молоко"
и "молозиво" - почти неродственные. А повода заняться конкретно этими
словами у меня не было. А теперь вот сопоставление этих слов открыло
ответ на загадку относительно одного из столпов христианского, да и шире
- вообще религиозного мировоззрения.
 "От чего спасаться? За нами вроде бы никто не гонится".А теперь
многое проясняется. Религиозный человек нуждается в спасении от всего,
что есть вокруг. Реальная жизнь во всех ее проявлениях является поводом
для тревоги и страха. И чтобы оградиться от реальной жизни, нужен пастух,
который пасет стадо и охраняет его от волков. Религия - это желание,
чтобы тебя пасли. И вера в верховного пастуха, который оберегает свое
стадо от бед реальной жизни. А что если спастись от самого себя
самостоятельно? Выйти за рамки своего понимания мира? Возможно ли?
Хтона ехидно улыбался. На нѐм была всѐ та же черная маска. Лица на нѐм
не было. Да и физиономии тоже.

- Источник религиозной веры - это недостаток веры в себя. – прошипел

голос ржавым сверлом от первобытного ужаса, что сидел на подоконнике.

- Хм… В таком случае все дети лет до тридцати должны быть

религиозно верующими. – задумался искатель.

- А с возрастом приходить к атеизму? – снова ѐрничал демиург. – Вот

сам подумай, что будет, если много думать? Парадокс лжеца, утверждает:
«То, что я утверждаю сейчас — ложно». Либо «Я лгу», либо «Данное
высказывание — ложь». Если это высказывание истинно, значит, исходя из
его содержания, верно то, что данное высказывание — ложь; но если оно —
ложь, тогда то, что оно утверждает, неверно; значит, неверно, что данное
высказывание — ложь, и, значит, данное высказывание истинно. Таким
образом, цепочка рассуждений возвращается в начало.

Платон говорил: «Следующее высказывание Сократа будет ложным».

Сократ отбивался в ответ тем же методом: «То, что сказал Платон,
истинно».

- А противоречит ли это высказывание закону исключѐнного третьего?

Предложение такого рода принципиально не может быть ни доказано, ни
опровергнуто в пределах того языка, на котором оно изложено. – отвечал на
контрудар алхимик из 302 квартиры, заливая чашку чая с заваркой кипятком
из старого чайника. Ворон постучался в окно снова. - Парадокс не в логике,
а в предпосылках. Из ложной посылки можно вывести любое следствие".
 А гайки с бинтиками всѐ летят в сторону поэтической хронологии
сюжетной линии. Ступай аккуратно, мой читатель, и смотри под ноги. Мы
ещѐ вернѐмся к этому повествованию.

- Зачем ты явился мне? – спросил искатель у Хтоноса, отложив книгу.

-Вы сами меня позвали. Я пришел. Зачем – этого не знаю. Раньше

говорили, что жизнь сама даѐт поворот туда, куда нужно, но Вы сами
повернули жизнь. Вот сами теперь и думайте. Зачем Вы призывали меня?
Вы видели только краем глаза действо в честь великого Гермеса. И то оно
было урезано, припудрено, кастрировано и переделано в три десятка раз,
для сегодняшнего зрителя, который не хочет думать, когда ему приходит
новая информация.

Только покой снился главному герою сего события. Он докурил

очередную сигарету. Ну, получил он великое знание о котором просил, а
дальше что? В своих опытах и экспериментах он прошел не дальше чем
другие. Истину не изобрел, ведь изобретение истины нарушает и первое и
вторе термодинамическое начало.

Покой – это временное сохранение предметом своих основных

характеристик. Сохранение своего устойчивого положения относительно
других предметов. Но покой не означает полное отсутствие всякого
движения. В любых предметах продолжается внутреннее движение.
Предметы, покоящиеся в одной системе отсчѐта, движутся в другой.
Видишь, читатель, что движение абсолютно, а покой относителен? Так
буквы в состоянии покоя на этой странице, а мысли и образы пляшут в
твоей голове. Пляшут в ярком танце вокруг жертвенного животного, которое
принесли на алтарь чистого разума.

Следующий абзац можешь смело вывернуть, если модель

повествования для тебя ещѐ не ясна. Дальше будет утверждение понятий
категорий материального и идеального и через какие аппараты и
инструменты одно взаимодействует с другим.

Многообразные процессы и явления материального мира различаются

по уровню сложности. В ХIX веке Энгельс выделил пять форм движения, и
эта классификация сохраняется до сих пор. Между формами движения
материи существуют строгие взаимосвязи. Каждая более сложная форма
движения материи исторически развилась из менее сложных.
Классификация форм движения – это лестница, по которой материя
поднималась в своѐм развитии. Более сложные формы движения включают
в себя все предшествующие, менее сложные. Более сложные формы
движения материи качественно не сводятся ни к одной из менее сложных
форм, ни к их сумме. Поэтому, например, с помощью биологических
законов нельзя объяснять социальные явления.

Частный случай движения – развитие. Если движение это любое

изменение, то развитие – это качественные, направленные, необратимые
изменения. Направленность означает накопление изменений. Частным
случаем развития является прогресс – это развитие, которое
сопровождается усложнением структуры объекта и выполняемых им
функций. Связь прогресса и регресса частично описывается Вторым
началом термодинамики, согласно которому любая изолированная система
развивается только в одном направлении – от порядка к хаосу. На основе
этого закона в 19 веке появилась гипотеза тепловой смерти Вселенной. Но
очевидно, что в природе также распространены процессы, идущие с
уменьшением энтропии. Эти процессы были описаны только во второй
половине 20 века и получили название «самоорганизация». В настоящее
время установлено, что вывод о «тепловой смерти» Вселенной и
первоначальные попытки его опровержения являются несостоятельными,
поскольку в них не учитывалось влияние тяготения. Выяснилось, что из-за
тяготения однородное изотермическое распределение вещества во
Вселенной не соответствует максимуму энтропии, поскольку такое
состояние не является наиболее вероятным. Вселенная нестационарная —
она расширяется, и первоначально однородное вещество распадается под
действием сил тяготения, образуя скопления галактик, сами галактики,
звезды. Эти процессы происходят с ростом энтропии — в соответствии со
вторым началом термодинамики. И ниоткуда не следует, что эти процессы
приведут к однородному изотермическому состоянию Вселенной. Вот вам и
монолог о «тепловой смерти» Вселенной
 В природе борются порядок и хаос. С одной стороны, всѐ
существующее стремится к разрушению и гибели, нет ничего вечного. С
другой стороны возникают сложные структуры, способные
прогрессировать.

Самоорганизация – это спонтанный переход открытой неравновесной

системы от простой, беспорядочной формы к более сложной и
упорядоченной. Это универсальное свойство материи самоусложняться. До
двадцатого века это свойство материи или отрицалось, что вело к
метафизичности, или объяснялось идеалистически. Синергетика – теория
самоорганизации, с позиции материализма описывает рождение порядка из
хаоса. Хлеб из соли.

Хтона долго объяснял структуру мироздания. Искатель курил одна за

одной. Демиург ходил взад-вперед по кухне и излагал догматизм
научного материализма, что было странно слышать из эфемерных уст
галлюциногенного происхождения. Дворники – самая честная профессия.
Думал искатель и всѐ меньше обращал внимание на то, о чем говорит
демиург. А пространство и время уже начали засыпаться снегом. Средина
декабря снова напоминает о себе.

Зазвенел дверной звонок в коммунальную квартиру на третьем этаже.

Естествоиспытатель закрутил в пепельнице очередной окурок и пошел к
двери. Дважды щѐлкнул дверной замок. Перед ним стояла молодая
девушка. Лет двадцати восьми. В руках она держала стеклянный шар.

- Вам кого?

- Вас. Вы наш тысячный посетитель, что принял участие в Вакханалии.

- И что вам о меня нужно?

- Мы бы хотели вручить вам стеклянную сферу.

- Зачем?

- Это скорлупа мироздания. Еѐ физическое значение.

- Да хоть и метафизическое. Чем она мне будет полезна?

 - Ваш друг поможет Вам.

- Какой друг?

- Что принѐс новости про книгу. Держите, а мне пора идти дальше, к
другим искателям. Искателям великой и незабвенной «истины». Всего
доброго.

Искатель истины закрыл дверь на замок. Выключил свет в прихожей и

пошел в свою комнату за дверь под номером 302. В его руках была
квадратная коробка из серого картона. В коробке была кварцевая сфера.
Сфероид великих мыслей и идей.

Лаборатория в соседней комнате квартиры 302. Вся комнатка, по

соседству через стенку комнатой алкоголиков-железнодорожников,
заставленная книгами. Много книг по алхимии, органической химии,
аналитической геометрии, математике, физике, биологии и отдельная
подборка книг по оккультизму. От античности до наших дней. Всѐ на одной
отдельной полке.

Несмотря на очевидность того факта, что многие элементы

классической церемониальной магии, описанные в книге «Ключи царя
Соломона» и иных подобных гримуарах, явно рассчитаны на сознание
средневекового человека и в настоящее время являются некоторым
анахронизмом и отжившим материалом, что потерялся в калейдоскопе
событий истории.
 Диамат

Лон Майло Дюкетт под псевдонимом Рабби Ламед Бен Клиффорд,

будучи исследователем тайного и неведомого, писал когда-то, слова,
которые изменяют ход психологического состояния и исторического
материализма. Эти мысли известны каждому искателю «великих и
незабвенных» ясных истин.

В своих умозаключениях иногда становится ясно, что жизнь проходит в

две категории: от больницы в церковь. Если не предвзято взглянуть на
современную психологию в целом, а в особенности на ее терапевтическую
часть, то неизбежно станет заметным сходство этой науки с таким, казалось
бы, далеким от рациональной мысли явлением, как религия. В сущности, в
чем разница между врачом, который с позиции своего авторитета волен
признать то или иное психическое проявление ненормальным, или
неестественным, и священником, готовым высказаться о тех же
проявлениях, как о вещах дьявольских и демонических?

Людям характерно считать, что большинство психоаналитиков в своей

работе ничем не отличаются от служителей церкви. В ходе лечения и
анализа, пациент фактически вызывает в проявленный мир демонов своей
души, достаточно долго сдерживаемых, но умело выявляемых врачом.
Существуют, конечно, и свои опасности, главная из которых, это так
называемый контрперенос или скачек, если вам так угодно, вышедший из
под контроля, или ускользнувший от осознания, он становится минимум
причиной неэффективности лечения, а обычно заставляет комплексы.

Так здравый смысл и скачек в сторону нездорового разума могут

породить единый и ужасающий монолит. С этого момента возможно все, от
секса до различных форм проявления насилия. Важно помнить, и я
обращаю внимание читателя на этот факт еще раз, что такое развитие
событий имеет своей причиной только потерю контроля психоаналитика,
читай это слово, как испытатель. Воля пляшет в обнимку со здравым
смыслом и помешательством над содержанием собственных
бессознательных процессов, в числе которых инфантильные идеализации,
подспудные желания, вытесненные свойства натуры. Случись такое и
можно сказать, что лодка психотерапевтического лечения дала течь.

Хороший психотерапевт способен, прежде всего, заставить больного

осознать, что в одной и той же личности могут уживаться весьма
противоречивые качества и свойства натуры, и что он достоин обожания
ничуть не больше, чем порицания, ухватившись за это знание, клиент
становится способным применить его и к себе. Стоит отметить, что
подобное, казалось бы, что естественное, осознание обычно требует
тяжелой и упорной работы и возникает во время какого-то пикового
состояния, например сильного эмоционального потрясения или истощения.

Неважно, как накапливаемое ранее напряжение явит себя, как взрыв

эмоций, или нечто невротическое, важно, что бы оно проявилось, и
психотерапевт должен всячески помогать этому процессу и в зависимости
от ситуации его контролировать. Стимулировать это возможно через
логическое или фактическое разрушение представления пациента о каком-
то содержании как о табуированном, через посулы и простой разговор
побуждающий к новому взгляду на ситуацию. Зачастую, во время реального
лечения, пациент с аналитиком неоднократно меняются ролями и из
человека, изучающего ситуацию, пассивно и отстраненно наблюдающего за
ней, терапевт может превратиться в активного оператора процесса,
способного донести важные суждения и мысли до своего клиента, и это
всегда очень сложный, и тонкий феномен.

Вот вам и предмет объективного критерия материализма в свете

эмпирического подхода к познанию реальности. Конечно, возможно то, что
я пишу, покажется весьма странным и непривычным, взгляните сами -
суждения, их переосмысление, границы дозволенного, попытка прорваться
к свету души. Однако не смотря на всю странность, если анализ выполнен
верно, приходит желаемый результат, под которым я так или иначе
понимаю то, чего человек больше всего хочет, но одновременно с тем
боится - контроль над собственной жизнью, свобода от навязчивых и
опустошающих представлений, или воспоминаний.
 Настоящее лечение это процесс тонкого и последовательного обучения
тому, как воплотить в себе весь мир и саму жизнь, неотъемлемой частью
которой является, в том числе ограниченность идеалов, и присущий
человеку набор слабостей. Исцеляясь человек пресуществляет себя,
становится способным видеть и ад, и рай своей души.

Ваши принципы предполагают власть; ежели мое счастье состоит в

том, чтобы никогда не принимать во внимание интересы других, делать им
при случае зло, то неминуемо наступит день, когда интересы других
потребуют делать зло мне; во имя чего буду я тогда протестовать?". "Может
ли самоизолировавшаяся личность бороться против всех?". Классическое
возражение, не так ли? Вспомни Маркиза де Сада. Вспоминай!

Вы ничего не узнаете, если вы всего не узнали, и если вы достаточно

робки, чтобы запутаться в отношениях с природой, она ускользнет от тебя
навсегда! Я люблю даже пытки, что заслужил своими делами!

Вот тебе и парадоксы Шарикова. И кирзовым сапогом в лицо здравого

смысла. Философская концепция повествования и сюжетохроники в этом
месте поэмы давно отрывается от методологической функции философии
и продолжается история только в рамках свободного монолога. Монолога
свободного от морали и грязи, но под пристальным взглядом читателя,
зрителя, призванного демиурга Хтоноса и черного ворона, который так и
продолжал сидеть на окне в кухне со стороны улицы.

Искатель истины, дойдя до своей комнаты, долго смотрел на книжный

шкаф. В маленькой шкатулке он достал несколько бумажных купюр.
Повторяется маршрут «аптека-дом-аптека». Покупаются шприцы и
синтетические препараты, которые отодвинут границу познания за линию
горизонта.

Час, второй, третий. Препарат проходит отчистку. Очистка

многоступенчатая. Чистота продукта очень высокая. Ясность увиденных
образов будет ещѐ сильней. Жгут. Шприц полный. Левая вена вздулась. Да
здравствует великая и незабвенная «истина»! Слово которое нужно писать с
большой буквы, но здесь оно начертано будет с малой.
 Искатель проваливается в сумрачные коридоры своего
подсознательного. Слышно только хохот Хтоноса и как он потирает
неспешно руки.

Открывает глаза искатель истины уже через несколько лет и прошлого

своего он не помнит. Не может собрать картину происходящего. О
понимает, что он далеко не у себя дома, а в лечебном психиатрическим
учреждением.

Нет меня больше.

Нет и не ищите.
За пол года я видел многое, но больше уже не увижу
Всѐ что происходило красиво в мире
как будто прошло всѐ это мимо
нет меня больше
не обращайте на меня внимание,
как на черно-белого мима
нет меня.
полгода нормально
а сегодня, как будто
меня не стало
и заново всѐ.

Вот так втыкается шило в руку и дырявит еѐ насквозь. Шипит кран.

Ржавая вода смывает кровь и несѐт еѐ в сторону Финского залива и
Прибалтики. Здравствуйте, Вы требуете книгу с автографом? Ну, да
конечно. Конечно, подпишу. Куда я от вас денусь. Уличный художник, поэт,
философ да бывший наркоман. Да, я многое знаю. Да я "следопыт" и в
прямом и переносном смысле слова. Мой характер идиотский и несносный.
Я с головой в науке, биологии, математике и проклятых вычислениях,
формулах и числах. Вся моя жизнь - снова свилась в проклятые следы.
Сметка, сметка, ещѐ одна. Ещѐ одна петля. Как заяц гулял, а я за ним по
кругу. Одни следы. То там читаю стихи, то там читаю стихи. Всѐ по кругу.

За полгода я стал специалистом в области следопытства. Но поэт из

меня чертовски хреновый. Стихов больше нет. Нет, это значит, что они
закончились. Встали на какой-то остановке и просто вышли, как из трамвая
моей жизни. Всѐ что от них осталось - это пару тетрадей в моѐм портфеле.
Я никогда никого не оставлял, но с головой всегда уходил в своѐ дело.
Следы, литература, любовь, учеба, литература, математика, следы, следы,
следы. И именно с головой, хоть весь мир в секунду рухнет, а я этого не
увижу. Вся моя голова занята только одним делом. Мой процессор устарел.
Да, я старомоден. Что если занимаюсь одним делом, то это дело в мыслях
держать и должен. Больше ничего. Качество дела зависит только от силы,
приложенной к этому делу. Я не могу разрывать себя на тысячи кусков.
Разделился в своѐ время.

Закройте этот бред и не читайте новое откровение очередного

молодого и только созревшего анонимного гостя. А если не согласны, то
пошли вон и оставьте запись в книге жалоб у Господа Бога Вашего. Дальше
будет только личное. Личная трагедия. Я сказал вам, закройте! Если не
хотите читать, то и не читайте. Идите, готовьте ужин, кормите детей,
смотрите телевизор, морально разлагайтесь, ждите мужа с работы, но не
читайте дальше, вам я не нужен, вы мне тоже тогда.

Вся литература и свелась в моей жизни, что я вижу

отверженных людей, что делают своѐ дело. Да и именно эти люди
научили делать меня своѐ дело отвержено, больше никто. Спасибо тем, кто
был со мной. Больше я вам ничего сказать не могу. Самоотверженность.
Банальное слово, и в этой удивительной стране и в такое увлекательное
время она никому не нужна. Простите, но это так. История всегда идѐт по
обратной спирали. Числа, статистика, статистика, числа.

Хоть разорвать всѐ и выбросить, но это правда. Рыдай или кричи, но

никто уже не будет меня слушать. Так затихла моя история первый раз. Так
она затихает уж второй. Надеюсь, что третий раз, того самого рассказа о
своей же жизни я не услышу. Пустота со временем всегда заполняется, чем-
то хорошим, чем-то плохим, но пустота всегда заполняется. Вы мне
говорите, что я зря выношу сор из избы? Мусора много скопилось. Так
невозможно жить просто больше. Невозможно, я вам говорю.

Достало моѐ нытьѐ? Захлопни пасть свою с критикой, вытри сопли и

дальше читай, а нет, иди дальше полы вытирать своим скрученным в тряпку
общественным мнением.

Я обожаю уходить запоем в науку. Свой праздник. Свой День рождения я

залью половиной бутылки купажированого красного вина «ПиноНуар»,
какого года производства я даже не знаю Крымского завода. Ноосфера.
Экология. Биология и мысли-мысли-мысли. Главное прислушаться к этой
музыке. Слышите? Как каждая буква говорит и вибрирует своей мелодией?
Слышите? Там играет ветер в бескрайних полигонах, на которых
захоронили мусор из ближайших городов миллионщиков, а вон там,
немного левей снег стучит в окно, напоминая том, что уже далеко не первое
декабря.

Да, я знаю, я помню. Привет зима. Привет. Нет, дорогая, я не сплю.

Приветствуй моѐ одиночество и пустоту. Я очень по тебе скучал, очень. Где
же ты раньше-то была? Пустота, ты моя дорогая. Пустота пропадала,
правда удивительная вещь? Тебе налить? Да, красное, как ты любишь. Не
кислое и не сладкое. Вкус выдержан. Прогоняй эти числа, диаграммы и
графики. Я спать хочу. Спать. Вторую ночь в своих разработках. Но, спасибо,
что заскочила. Давно не виделись. Очень давно. Нет, я не жалуюсь на свою
жизнь, наоборот, я ей абсолютно доволен. Просыпаюсь, когда захочу. Курю
по две пачки в день. Каждый день я мертвецки пьян. Пока брожу по городу,
я распугиваю прохожих своей небритой гримасой, камуфляжным
капюшоном, дешевыми сигаретами и портвейном в перегаре. Свободная
жизнь? Да, именно. А сам иду и в голове перебрасываю фразы, что потом
вбиваю этим же прохожим в голову. Цитирую Ленина, Сталина, Берию,
Хрущѐва, Шекспира, Есенина, Ницше. А они шарахаются от меня и в ужасе
заслушиваются и разбегаются. Люди смотрят мне в след. Это жестокость
обыденного смысла. Это долго объяснять, сложно и порой невозможно
поместить в голове.
 Иду по темному переулку, где свернул возле привычного мне бара
налево, а там вместо фонарей, только пару девушек, уж слишком легкого
поведения и такой как я, что покупает у них любовь. Размениваясь на пачку
стихов. Кто из нас тогда больше проститутка? Я, что людям всѐ свое отдал,
или та девочка, что работает, отдавая свою любовь такому же идиоту, как и
я? Та мне собственно уже и всѐ равно. Это тебе не Булгаков и не Набоков.

Здесь не сразу выскакивает любовь, как убийца в таком вот переулке, и

поражает обоих финским ножом. А я, затянув ворот пиджака и плаща, иду
дальше. В алкогольном бреду расталкивая глухонемую толпу. "Дорогу
поэту, алкоголику и лихачу. Откройте окна - я летать хочу..." И получаю
удар шилом в бок! Снова один! И ещѐ один! Кричат в спину: "Подыхай сука,
это тебе за стихи! Им даже цены нет! Жри, сука, жри! Нам они не нужны."
Скорая, милиция. Чѐрта с два! Что со мной. Пытаюсь встать, весь пиджак
кровью залит, весь плащ издырявлен и в горле кровь. Харкаю и
захлебываюсь. За что? За Маяковского, Есенина, Блока, Никонова, Селина,
Мандельштама и остальных? Я что один такой? Кто матом украшал свой
стих. Нет мне прощения, я и сам знаю. Признаюсь, принимаю свои грехи и
каюсь, зато, что я содеял, за то, что я содею впереди! Мне ни за одно слово
не обидно. Но акапелло проповеди сегодня не будет. Проповедник не в
голосе, ему кровь и ком в горле мешают. "...Так поражает молния, так
поражает финский нож..." дорогие мои.

Выписывать из больницы? Вы в своем уме? Я под капельницей

выздоровления уж как полгода и месяц, почти, провалялся. У меня ничего
нет. Здравствуйте, доктор, мне тоже очень приятно. Поймите мою
проблему, я немного, поэт. Ладно, буду в больнице жить. И сам с
прокуренным голосом, пробитым и левым и правым легким, я иду
большим шагом по жизни новой. Что говорить мне с соседями по палате?
Один снова в коме, второй после аварии, не то, что сидеть, он стоять не
может. Второй, алкоголик последний, и трубка у него торчит, говорит, что
почки уже не выдерживают. а в контейнер сбора мочи уже кровь капает.

Уважаемый, твои почки мертвы и печень тоже, хватит тебе уже пить. Я
ненавижу коньяк. Но у него сын далеко не бедствует и постоянно приносит
ему что-то. Просто он устал уже от своего отца, вот и задобрить решил
демона перед смертью папаши. Пей! Пей! Пей! В три, нет в четыре горла да
с горла бутылки. Не захлебнись только, да не удавись от нахлебника, что на
шее повис.

Хватит, надоело. Надоело. Доктор, выпишите меня уж в конце то

концов. Там декабрь, я и проснуться не успел, как промелькнула осень.
Говорит, что ещѐ не всѐ капельницы поставлены. Что ещѐ антибиотики
колоть и дыры в груди от шила штопать. Сволочь. Я домой хочу! Дорогой, а
куда вы пойдѐте? я поэт! Родина мой дом! Поэт? Следопыт? Определитесь.
Числа или литература. Мой вам совет. Настоятельный совет. Заканчивайте
писать такие стихи. У нас в отечестве за такое бьют. «Но...- послышалось в
ответ от больного следопыта». И никаких «но», вам, же четко сказано. Ещѐ
капельницы не все проставлены, на улице холодно, а вы в пижаме, и
пиджаке. Идите, подышите немного, подумайте и на процедуры.

Хватит из меня в больнице делать школьницу семнадцати лет от роду

да при том полную дуру. Скоро новый год, а я ещѐ родных увидеть хочу.
Дайте мне немного клея поливинилакрильного и натрия тетрабората
двадцати процентного. Я вам сделаю пластилин. Нет, вам пластид нужен?
Варите жир, после добавляйте по каплям немного азотной кислоты. Так вы
получите нитроглицерин, из которого можно потом делать толуол.
Производство взрывчатых веществ можно наладить из всего, что есть у вас
под рукой. За это, наверное, меня и держат в одной палате с глухонемым,
коматозником и алкоголиком. Ничего, мы ещѐ спляшем и на своей улице
лямбаду. Ага, пожарный стенд, фомка. На первом этаже охрана. На тебе,
тварь! Череп в кровь. Крик медсестры, бегут санитары! На тебе, ещѐ! Ещѐ!
кровь, снова крик медсестры. Вяжут, суки, вяжут. Полотенцами по рукам.
Нет, это уже не Булгаков и не Марсель Пруст, это Лев Николаевич Толстой
или немного хуже. Галоперидол. На левый бок. Лицом в стену и снова
видишь былые облака, в которых весь твой мозг растворился.

Зима. Новый год! Гололѐд! Памятник товарищу Ленину, стоит в центре

унылого города не первую зиму. Быстро летит время. Очень быстро. Снова
успокоительные. Я не понимаю "где я?". И снова марафоны вопросов в
голове до утра. Одиночество. Нет с кем поговорить. Нет желания жить, есть,
пить, спать, говорить. Творчество, по пирамиде Абрахама Маслоу есть
всего-навсего потребность культурного человека. Но какая потребность,
если и стихи писать не хочу. Следопыт, что заблудился в следах Блока,
Есенина, Байрона, Рембо, Селина и Мандельштама. Мало. Мало. Слишком
мало времени. Сколько? Два месяца прошло уже? А я даже не позвонил
маме.

Весна уже. С восьмым марта, дорогие дамы. С праздником. Чего уж там.

Холодно до противного ступора и кома в горле. Новая карета «скорой
помощи» меня везѐт в новое отделение. По пути две ампулы снова в вену,
не дергаюсь, а глаза закрываются сами собой. Бог мой! Где это я? И в какой
стране дом мой? Место освободили в больнице? Выкинули следопыта из
больничной палаты в пижаме ночной, в плаще и в тапочках посреди весны.

Начало дня. Утро. Парк или сквер, изрезанный маршрутами старых

аллей. Художники выставляют свои работы. Я плохо понимаю этот мотив,
когда в одной картине помещается мир. Я даже не знаю, зачем поэты пишут
стихи? Зачем? От жизни такой? Я поэт! И я друг Ницше. Нет, мне клиника
не поможет. Был там уже. Они мне лѐгкие залатали и денег на новый
паспорт дали. Что такое? Дошел, наконец. Дом родной. Дверь открыл.
Раннее утро. Мать рыдает на кухне. Отец упрекает. Это всѐ твоя литература.
Вот до чего она тебя довела. Одумайся! Одумайся. Ладно, отец. Хорошо. Я в
науку уйду. Числа и графики мне как-то ближе. Мне приходили письма? Да,
говорила мать, было несколько. Какая-то Пустота тебе писала, сказала, что
сильно скучала. И звонили из больницы, сказали, что у тебя лѐгкие
пробиты. Торчали кусками спицы. Папа, то не спицы, а шило. Теперь
пойми меня, как я живу, и стараюсь не спиться. Пустота, здравствуй, родная,
здравствуй.
Балерина моя. Звѐздами не сошлись, наверное, но дай мне хоть на балконе
постоять. Я курить хочу. Правильно вторая пачка за день. Всѐ как обычно.
Знаю, поставь на мне крест давно, я человек с пробитыми лѐгкими, гнилой
судьбой и жизнью пропащей. Где мои двадцать лет, в каком куске этой
большой страны я их оставил? Набегался уже. Хватит! Хватит. Я
остановиться хочу. Здравствуйте, простите, что звоню так рано. Вам
специалист по следам не надо? Конечно, могу, через пару часов заеду.
Здравствуйте. Седьмой этаж. Институт, местное отделение. И здесь
знакомые двери, потолки, люди, книги стены. План работы. Вот ваши
маршруты. Вот задание и аванс. Мой совет. Пишите ещѐ одну статью.
Потом другую. Вам спешить нет куда. Спасибо, я и сам знаю. У меня есть
только Пустота, да и та, вчера вещи собрала и сбежала. Печально, нет
парадокс. Скоро с чертями коньяк пить начну. Дайте мне бубен, я по пьяной
неделе вам дождь позову. Что не понравилось? Мне тоже.

После каждой недели запоя я слышу голос грома. Июнь, июль.

Декабрь. Лето. Осень. Март. И снова тучи за окном. Ни одного стиха. Какое
счастье. Может это есть тюрьма для алкоголика поэта? Ни вдохновения, ни
пустоты, ни даже слова о любви. И ничего такого нет. В объятиях
моральной нищеты, запомни день, где я и ты. Где я и ты.

Снова на стол пельмени. Снова остывший чай. Привет моя Пустота. Не

скучай. Вы бы видели, как взорвалась очередная Макро Вселенная. Но, вы,
же не подружились со звѐздами в своѐ время. Вся гиперматерия сошлась в
одну точку. Стало слишком жарко и слишком холодно. Всѐ затихло в одну
минуту. Даже проклятый кран на кухне, из которого капает вода третьи
сутки. И часы остановились на минуту, на долю мгновения. Я забыл все
следы и проклял все свои стихи. Тогда, когда закрылась за спиной дверь.
Сердце кричало "верь". Разум молчал. В мыслях крутилось "терпи". В
пустоте ничего не нужно. Больше. Так разрывается мегатонным тепловым
взрывом очередная Макровселенная. Даже Пустота ушла из этой квартиры.
До следующей осени.

14 июля 2012 года.

 Харон

Оторви и выбрось

Здравствуйте, дорогие мои, здравствуй. Снова пришли слушать театр

одного писателя? Нет, даже не слушать? Читать? Так приготовьте свои
глаза и уши. Воспринимайте всеми органами чувств. Перед вами будет
нарисована новая пьеса этого мира. Ну, а если пьеса, так почему занавес не
опущен? Глаза закройте. Не бойтесь. Я вас прошу, закройте глаза, как в
детстве, когда ждѐте сюрприз от своих родителей. Готовы?

Ах. Хорошо. Тишина. Здесь всегда туман, только под утро тишина
прерывается почему-то криками птиц. Соловьи постоянно вмешиваются в
ночную простоту. Видите звѐзды? Вон они, хоть руку протяни и собирай.
Только не открывай глаза. Только не открывай глаза, мой слушатель.

Как там было у Блока? Помните? Ага, вот оно, вот. Да! Да-да-да:

«Ночь, улица, фонарь, аптека,

Бессмысленный и тусклый свет.

Живи еще хоть четверть века -

Все будет так. Исхода нет…»

Но как это исхода нет? Если, есть тропинка, по которой мы пришли

сюда. Даже через время и пространство. Даже в темноту звѐздного неба. Да
хоть в туманное скопление газов в созвездии на поясе у Ориона. Даже на
метеоритные кратеры на Плутоне, я везде вас проведу и выведу назад, если
только вы захотите идти за мной, а не остаться там. Чувствуете, как время и
материя начинают сжиматься? Я же предупредил вас, что сегодня будет
весьма необычное представление и путешествие. Не отставайте, нам ещѐ
далеко идти.

Я буду твоей собакой, что поведѐт тебя к прекрасному, мой слушатель.

Держи поводок, как можно крепче и ступай уверенно. Наберите воздуха
полную грудь. Дышите ровно и спокойно. Успокоились? Да неужели?
Правда, хорошо? Слышите, как ветер в утренней траве танцует? А этот
сладковатый воздух. Не чувствуете? А мне напоминает, как розы пахнут.
Чувствуете этот сладковатый аромат? Как букет красных бутонов на первом
свидании в тѐплый ноябрьский вечер. Ты дожидаешься свою
возлюбленную. А этот аромат не даѐт твоим мыслям успокоиться и в
предвкушении романтического вечера твоѐ сердце стучит быстрей и
быстрей от волнений. Чарующее зрелище. Давай мне свою руку и иди след
в след за мной.

Вспомни, читатель мой, если слышал слова Игоря Северянина в стихе,

под ярко-красным названием «Классические розы»:

Как хороши, как свежи были розы

В моем саду! Как взор прельщали мой!

Как я молил весенние морозы

Не трогать их холодною рукой!

И.Мятлев. 1843 г.

В те времена, когда роились грезы

В сердцах людей, прозрачны и ясны,

Как хороши, как свежи были розы

Моей любви, и славы, и весны!

Прошли лета, и всюду льются слезы...

Нет ни страны, ни тех, кто жил в стране...

Как хороши, как свежи ныне розы

Воспоминаний о минувшем дне!

 Но дни идут — уже стихают грозы.

Вернуться в дом Россия ищет троп...

Как хороши, как свежи будут розы,

Моей страной мне брошенные в гроб!

1925

Иди за мной. Иди. Ступай ровно и не бойся. Здесь время замедляет ход
свой. Как это для вас болотом воняет? Как это для вас тухлятина? Да,
возможно ты прав, товарищ мой, я давно здесь не ходил, очень давно. В
светло-сером утреннем тумане всѐ прячет свои очертания. На моих часах
четыре утра. Время летит к пятому. Быстро всѐ здесь как-то. А когда
заходишь за такие границы допустимого, тогда и начинает сердце тарахтеть
всеми своими цилиндрами и поршнями в груди от страха и адреналина, а
время летит как-то медленней, а иногда и застывает на одном месте, как
ленивая улитка. Страшено становиться только от понимания, что заходишь
так далеко без всякого компаса и карты. Я вас умоляю, оставьте всю свою
электронику, здесь она не принимает ни малейшего сигнала. Сплетайте
лучше клубок воспоминаний в свою Ариаднову нить, она нам ещѐ
пригодиться, чтоб выйти из этого заболоченного зазеркалья. Помоги нам,
Алиса, выйти отсюда.

Снова туман поднимается. Осторожней здесь. Вот кусты пошли. Лесная

опушка и подходим к автостраде. Тишина. Только вдали видно огни города.
Город ещѐ спит, а разбудит его первый луч солнца. Слышите? Птицы уж
проснулись. Трасса, что ведѐт в заоблачную высь. Нам туда. Город под
самым небом. Небоскрѐбами подбирает облака. Наверное, атланты
отдыхать ушли, когда узнали об этих колоннах.

Ступайте легче, и я вас прошу, не шумите. На резкий шум здесь всегда

собаки прибегают, а за собаками и полиция. Не кричите только. Если
укусят, или подстрелят, то ползите назад, а я вас вытащу или они вас
подберут. Пойдѐм прямо, то будем часам к семи, но так мы не пойдем.
Здесь коротким путѐм не ходят. Самый короткий путь не всегда самый
близкий. Видите вон то поле с цветами? Да, на запад от сгоревшего
телефонного столба, которых вдоль дороги до самого города множество
осталось. Вот туда нам и идти. Только не поднимайте высоко ноги, там
болото. Да ноги промочим, но так намного безопасней. Я вас прошу, только
по моим следам и никак иначе. Только так. На полянах будут бабочки и
цветы. Смотрите только, но не рвите, здесь всѐ всегда остаѐтся, отсюда
никто ничего не забирает. Почему? А зачем? Никто же наглым образом не
врывается в ваш дом? Никто же из цивилизованного числа людей не
полезет к вам в шкаф с фамильными драгоценностями и не заберѐт ваш
тонкий жидкокристаллический телевизор, на который вы копили
материальный достаток последние полгода. Вот и вы руки не распускайте.
Здесь всѐ в своѐм порядке. Всѐ в своей гармонии.

Ноги выше поднимайте и не отходите от моего следа, я же вас просил.

Вода начинает подниматься. Болото здесь бродячее и неспокойное. Так что
же здесь не так? Видите, как здесь всѐ устроено. Числами даже это всѐ не
просчитать. На музыку похоже, как Солнце пробивается через ветви
ольшаника. Как прижимаешься лицом к молодой траве, лѐжа на земле, а
насекомые бегают и жужжат в ней. Ты слышишь, как каждый стебель
извивается на ветру. Танцует и танцует. И такое зачарование, как будто в
детстве у бабушки в кладовке ты находишь несколько штук грампластинок.
А потом так аккуратно и по-детски их вытаскиваешь и боишься поцарапать.
Сдуваешь пыль, а рядом граммофон, тоже весь в пыли. Ставишь, крутишь
неуверенными маленькими ручонками механическую ручку. Раз, второй,
третий, пятый, восьмой. О, чудо! Что это? М-м-м-м-м-м-м-узыка? Заикаясь,
ты начинаешь переспрашивать себя? Да, именно! Музыка. Тихо отбилось в
твоѐм сознании, где уже улеглись искры от столкновения поезда времени и
материи, так девятая симфония Людвига Ван Бетховена очередным
килотонным тротиловым эквивалентом разносит всѐ твои устои вдребезги.
На миллиарды атомов и фотонов. В пыль, растирая всѐ твоѐ представление
о красоте, что было у тебя до этой мелодии.

Числа? Как из числа может быть всѐ это? Да, именно девятая симфония.
Именно Бетховен. Другому здесь и места нет. Господи, как красиво. Мы
слишком близко подошли к заветным местам. Здесь настолько гибкий
туман, что все всегда ходят только по кругу, не отставайте от меня.

Следите за ходом мысли, что вдалеке от нас сверхсовременный

мегаполис, а мы здесь всего туристы. Лазим по болотам туда-сюда, а толку
мало. Сами не знаем, зачем идѐм, но ради этого мы и пришли. До города
километров триста. Когда вы последний раз выходили из своей
малокомнатной ракушки на неведомом мне этаже? Сколько часов в день вы
сидите и щѐлкаете по клавишам? Сколько раз в неделю вы думаете, что
пора что-то менять, а домой приходите вечером только переодеться и
поспать? Сколько и доколе? Но запомните одно правило, что здесь
твориться, то здесь и останется. Ничего с собой материального не
забирайте. Ни травинки, ни цветка, ни веточки и Боже вас упаси, не
срывайте цветков с полян. Оставьте всѐ как было.

Нас тянет в болото. Скорей, скорей, я вас прошу. Здесь очень зыбкая
тропа. Звери здесь не ходят. Я их вообще здесь не видел. Очень давно.
Простите, что гоню вас дальше, но другого пути нет. Там где короче или
утопнуть можно, или собак сторожевых поднять.

Что? Вы меня спрашиваете, что здесь стеречь? Вот именно, сами то

оглянитесь. Вот это всѐ. Каждый фотон этой замѐрзшей энергии. Каждую
тысячную сумму этой биомассы растений и животных, всего и всех. От
таких же обывателей, как и вы и я. А в голове снова крутятся строки того же
автора:

«…Умрешь - начнешь опять сначала,

И повторится все, как встарь,

Ночь, ледяная рябь канала,

Аптека, улица, фонарь.»

 Здесь тоже был город раньше. Где он? Сколько лет строился этот
мегаполис, что далеко на востоке от этой поляны? Да уж больше чем нам с
вами в сумме будет. Вот и снова проклятые цифры. Да, простите ж вы меня.
Вы офисный работник, наверное, с числами только и работаете? Тогда
выражаясь на вашем языке, я уведу вас немного в сторону от зыбкой
болотной тропы и лесной окраины, под пологом деревьев которой нам
выпало сегодня счастье встретить рассвет.

Теперь немного цифр и математики. Берите карандаш и пишите. Москва

ежегодно производит четыре миллиона тонн твѐрдых бытовых отходов,
при этом из города каждый день вывозится более десяти тысяч тонн
мусора, из которых треть сжигается, а остальные вывозятся на полигоны в
пределах области. В области сейчас действует почти шесть десятков
санкционированных полигонов, занимающих площадь почти в тысячу
гектар, и сотня стихийных свалок площадью в полторы тысячи гектар.

При этом из шестидесяти полигонов двадцать семь исчерпали свою

емкость, а девятнадцать полигонов заполнены уже на девяносто процентов.
Стихийные свалки, которые в области образуются, чуть ли не ежедневно,
нередко поджигаются, образуя ядовитое облако, что создает экологическую
угрозу для жителей близлежащих населенных пунктов.

Дальше? Ещѐ не поняли? Только смех у меня вызывает ваше

непонимание от того, что здесь раньше было. Цивилизованность
цивилизованностью, что вывело нас из первобытного пещерного, а загнало
в многоэтажный пещерный строй? Диалектика, экономика и, как следствие,
появился рынок. Рынок, по Карлу Марксу и Фридриху Энгельсу - это высшая
форма проявления человеческих взаимоотношений наравне с «денежным»
и «квартирным вопросом». Сбалансированное развитие рынка всегда
привлекает активные экономические вливания, за счѐт чего? Да, именно!
«Реклама – двигатель торговли!» Как гласит одно рекламное клеймо.
Реклама предполагает показать содержимое товара и его одѐжку, то есть
начинку и упаковку.

«Упаковку»! Именно! Сохраняет продукты, радует глаз, но за удобство

человек всегда платит больше. Больше сохранит продукт – больше и будет
разлагаться в естественных условиях. Алюминий, фольга, пластик,
полипропилен, пластмасса и так далее, и так далее, и так далее! Всѐ это в
сотнях и тысячах тонн зарывается, да сжигается на земле и под ней! Ваше
желание помочь планете многому не поможет. Нужно действовать, а не
разбрасывать мусор по кучкам гниения! Но простите, что отошел от темы.
О, взгляните, дорогой мой попутчик-турист, Солнце уж как встало и туман
разгоняется. Упаковка – это хорошо. Это результат работы человеческого
общества, пусть общества потребления, но это общество немного не на той
тропе свернуло. Наверное, на пути попалось блуждающее болото, как нам с
вами и пошли ходить в объятиях тумана по болоту кругами.

Консервные банки. Килька в томате. Шпроты ещѐ часто здесь

попадаются. А сколько здесь вытащили в своѐ время банок Кока-Колы, о-о-
о-о, словами это не передать и цифрами тоже, кстати. Упаковка это хорошо,
но всѐ превращается в свалку, с которой в дальнейшем придется всерьез
разбираться нашим потомкам. Вашим и моим детям.

На просторах бывшего Советского Союза, а именно на одной шестой

части планеты эта проблема с каждым днем становится все более
напряженной. По оценкам отечественных экспертов, упаковочный рынок
растет ударными темпами и достиг сегодня пятьдесят два с половиной
миллиона тонн в год. Каждый гражданин великой страны на протяжении
жизни производит около пяти десятков тонн мусора, из которых треть –
использованные упаковки. Переработкой этих отходов мы сегодня
практически не занимаемся, поэтому девяносто семь процентов упаковок
идет прямиком на свалку. Да, а ещѐ ведь давным-давно известно, что бумага
разлагается в среднем полтора десятка лет, консервная банка – девяносто
лет, полиэтиленовый пакет – две сотни лет, пластмасса – пятьсот лет,
стекло – более тысячи лет. Всѐ в кучу, ребята! Всѐ в кучу!

А теперь представьте всѐ немного шире и выйдите за рамки и границы

своего региона, своей страны и своего языка. Задумайтесь в размерах и
масштабах планеты. Впечатлило? Во всех открытых источниках есть
информация о том, что мы скоро будем сами в своѐм, простите за слово,
дерьме жить, своѐ же дерьмо мы с вами и будем, есть и в него же и будем
не «одеваться», нет, в него мы будем упакованы.
 А теперь в масштабах всего третьего шарика от Солнца? Пожалуйста,
триллионы тонн различных отходов, накопленные человечеством, при этом
я не буду вдаваться в подробности, за какой период и какое именно
происхождение всего этого мусора. Лѐгкая промышленность стоит на
самом первом месте. Набивание своего живота. Чревоугодие приводит к
таким последствиям. В настоящее время в развитых странах производится
от одного до трѐх килограмм бытовых отходов на душу населения в день,
это составляет десятки и сотни миллионов тонн в год, причем в на другом
конце планеты в странах, где демократия – это государственная идеология,
например, это количество, увеличивается на полтора десятка процентов
каждые десять лет.

Восточные страны же, как страны конструктивизма и рационального

поиска решения проблемы пошли по практическому решению проблемы. В
гаванях вокруг островов государств насыпаны «мусорные острова» из гор
бытовых отходов, производимые в метрополиях. Если посмотреть на туже
самую Америку, то в средине прошлого века стало популярно захоронение
своего мусора на территории других стран. Города на севере
Атлантического побережья отправляют свой мусор в другие страны на
океанских баржах. История самой злополучной из таких барж – «Munroe»,
которая в течении года плавала от порта к порту, пытаясь пристроить мусор
из Нью - Джерси, и вернулась в порт отправления, так и не сгрузив ни
тонны отходов. Откройте любой экологический учебник или хрестоматию,
и вы найдѐте там этот случай, как наиболее яркая иллюстрация кризиса
свалок. Особенно надо отметить наличие плавающих островов в Тихом
океане. Они равны по площади Северной и Южной Америки вместе взятых.
Эта экологическая катастрофа уносит жизни миллионам животных, а о
влиянии на жизнь людей я и говорить не буду.

Органические отходы перерабатываются самой землей и биосферой в

частности. Но в соединении с неорганическими компонентами они
образуют весьма токсические соединения. Здесь нужны специальные
технологии по переработке отходов. Есть разработка безотходного
производства по регенерации твердых бытовых отходов. Но для ее
внедрения требуются материальные ресурсы. А брать эти ресурсы откуда?
Почему мы не слышим, что нам говорили наши учителя? Апостол Лука нам
говорил, что разве это только к еде применимо? Если у тебя, читатель мой,
здравый разум ещѐ на месте, то я тебе гарантирую, что вскоре он тебя
покинет. В этом лесу нет ни времени, ни разумного пространства. Только
деревья, которые абсолютно одинаковы в своѐм многообразии.

«Наблюдайте же за собой, чтобы ваши сердца никогда не отягощались

перееданием, пьянством и житейскими заботами и чтобы тот день не застиг
вас внезапно, как ловушка. Ибо он найдѐт на всех живущих по всему лицу
земли» (Луки 21:34,35).

Хотите ещѐ? Политика гласности, хорошо. Держите. Пожалуйста.

Получите и распишитесь.

«Их конец - погибель, их бог - чрево, и слава их - в сраме, они мыслят

о земном» (Фил.3:19).

Апостол Павел восклицал и учил народ свой. Помните «Первое

послании к Коринфянам» главу 8, стих 8? «Пища не приближает нас к Богу:
ибо, едим ли мы, ничего не приобретаем; не едим ли, ничего не теряем».

Почему мы не слышим? А вы мне говорите, что они все исправятся. Как

они могут исправиться, если они всѐ время жрут. Только и жрут. Я им
слово, а они снова жрать. Великую и незабвенную истину им подавай. Здесь
она. Под нами полигон тех самых твѐрдых бытовых отходов, что за три
сотни километров от мегаполиса. Почва в несколько метров слоем и
ничего более. Только время это всѐ переварит в недрах планеты больше
ничего. Идемте дальше, дорогой вы мой. Я таких как вы и вожу сюда. Не
смотрите на меня глазами собаки. Если знаете, что сказать, то скажите там,
за три сотни миль от этого места на восток. Там эти слова важней будут, а я
это всѐ и до вас слышал миллионы раз. Поберегите свой голос и мои уши.
Здравствуй дорогая. Это я. Да ещѐ один. Офисный планктон. Всегда по
клавишам печатного станка щелкает, и знать не знает жизнь за стеклом.
Пришлось сознание расширить. Надеюсь, что ты меня слышишь. А ты
смотришь на меня своими зелѐными глазами с поверхности каждого листа.
Каждого дерева, каждого куста и каждого стебля травы. Ты обнимаешь меня,
когда я прижимаюсь к тебе и слышу, как говорят ночами цикады в корнях
волос твоих. Ты целуешь меня, когда ветер дует мне в лицо и плачешь
вместе со мной от счастья и радости, когда на три сотни миль вокруг города
сплошная пустыня, а здесь необъятные зелѐные массивы. Не потому, что
только здесь мне хорошо, а потому, что они сюда никогда не дойду. Я
плачу, потому, что пустыня сюда тоже ожжет дойти, а радуюсь я тому, что
рано или поздно и этот лес, и это болото доберутся до города и по утрам
между небоскрѐбами мегаполиса, что подпирают облака и звѐзды, будет
висеть густой туман.

Будь у меня небесные покровы

Расшитые и золотом и серебром

И синие и бледные и тѐмные покровы

Сияющие утром, полночным серебром.

Я б их устлал к твои ногам.

Но я — бедняк и у меня лишь грезы;

К твоим ногам я простираю свои грезы;

Ступай легко, мои ты топчешь грезы.

Уильям Батлер Йейтс

— «Он жаждет небесных покровов»

(«He Wishes for the Cloths of Heaven»)

— перевод Дианы Ахматхановой

 А потом главный герой идѐт за демоническим советчиком своим,
который ведѐт его по болотам и лужайка. Лес, размерами в площадь
всепожирающего адища города-мегаполиса укутан в объятия заграждений
кордонов колючей проволоки.

Искатель кричит в спину своему проводнику. Но тот его не слышит.

- Я дал Вам светильник и палку. Сказал, чтоб Вы светили впереди себя.

Скажите мне, чем Вы думали, когда призывали в комнате номер 302
вакханалию? Зачем Вы лезли в мрачные земли? Ваше место не там. Внутри
Вас грязь, нефть, мазут. Здравый смысл Ваш вылечили в доме скорби за
больными душевно. Вы даже на ногах стоите плохо, а сами захотел идти
сюда. Я никогда не спрашиваю у таких, как Вы «зачем им сюда нужно
идти?». Я никогда не спрашиваю у них это. Никогда! Я просто проводник.
Меня зовут, я прихожу. Вы позвали меня. Вы искали ответы на свои
вопросы. Я дал Вам ответы. Все в одной книге. Но Вы и этого не понял. Вы
не хотели понимать то, что я говорю.

- Хтона, - заговорил искатель с пустыми глазами, опираясь на палку, -

скажи мне, зачем тогда ты явился? Я чертил круг. Жег тебе в жертву
благовония и воскуривал фимиамы. Я тебе кровь свою отдал. Дал тебе свои
слова, жесты, походку, волю. Я сделал из иллюзорного фантома, что
зародился в моей голове, самостоятельную личность. Ты плод моего
воображения. Об этом написано в моей медицинской книжке. Умные люди
в желтом доме мне говорили, что я часто смотрел в окно и долго ждал,
когда ты придешь, а ты всѐ не приходил. Я думал, что ты предал меня. Я
думал, что ты оставил меня. Хтона, зачем тогда я звал тебя? Вспомни. Ты
сам пришел на зов. Тому учили меня люди и умные книги, как тебе
подобных взывать в свою волю. Но зачем мне нужен был круг? Я вышел из
круга в назначенный день и час. Но ты не приходил на первый зов. После
того, как сознание моѐ расширилось, здравый смысл свернулся в одну точку
на последних страницах книги, под названием «Большая детская
энциклопедия».

- Я предупреждал. У меня нет возраста. У меня нет образования. Я

святой. Я демон. Я ангел. Я тот, кем Вы сами меня создали. Я вне времени. Я
вне пространства. Облика у меня тоже нет. Человеческую форму проще
принять, тогда оператор, что вызывает меня, да и мне подобных, не будет
пугаться тому, что увидит. Не пугайтесь. Я хожу за Вам по пятам уж как
десяток лет, но только в мыслях, а мерещусь Вам уж как полгода перед
глазами.

- Тогда, что мы здесь делаем? Это же болото!

- Да, болото. А Вы помните, как Вы вышли из дома скорби? На дворе

средина марта месяца. Практически апрель. На тебе старая больничная
пижама. Рваные кеды. Шерстяные носки. Старый пиджак и пальто. В руках у
Вас был саквояж того, что они назвали «Личные вещи». Вас посещают
умные мысли?

- Да, иногда ко мне приходит Шекспир, Сервантес, Овидий, Жанна

Д'арк, Платон, Рене Декарт, Макиавелли. Они часто говорят со мной. И
говорят, где я прав, а где повѐл себя не по правде моральной. Ты
понимаешь меня? В свете своей молодости я ценю то, за что умирал
Джордано Бруно.

- Понимаю. А Вы понимаете, зачем мы здесь?

- Нет. Не совсем. Дорогу назад найти можно, но очень сложно. Только

зачем мы здесь, я не понимаю.

- Вы хотел спокойствия? Вот Вам здесь и будет спокойствие.

- Между трѐх палок ольхи, что растут из трѐх кочек зрения посреди
бездонной трясины? Какое к чертовой матери, здесь спокойствие?

- Сейчас выйдем на автостраду и поймѐте. Здесь идти недолго

осталось. Слышите, там трамвай шумит и гремит на ржавых рельсах? Да,
там есть магистраль. Там есть даже электричество. Нам ехать не так уж и
долго.

- Что ж, веди меня, мой господин. Под жалом стержней авторучек.

Снова идут по грязи. Промокшие в болоте ботинки чавкают болотной

тиной. Под ступнями. Идут час. Второй. На циферблате стрелки медленно
добежали до половины седьмого. Из дремучего леса, где холодный
мартовский туман держится за черствую реальность крючками наглой
самореализации, искатель истины выходит на догу здравого смысла. За
ним шел его демиург в фиолетовом балахоне. У демиурга вместо лица
была серая дымка. Капюшон закрывал его голову. Он ступал тихо и
осторожно. Шли они на запад вдоль трамвайных рельс. Шли они на
остановку трамвая. Раннее утро. На остановке были такие же искатели
истины и их демиурги, такие же призванные твари, что не имели на себе ни
лица, ни маски. И головы их были покрыты полотном фиолетовым. Разны
они были только в возрасте, в именах и в сферах влияния. Каждый из
демиургов занимался только ему ведомой дисциплиной. Он был мудрецом
только в ему ведомом царстве наук.

- У Вас дети есть? – спрашивает Хтона.

- Нет. А что? Ты же сам меня знаешь. Ты же сам породился из памяти и

фантазии моей.

- Да, именно. Вы породили меня из своих тѐмных помыслов. Но свою

семью так породить Вам не суждено было ни из своих фантазий ни из
мирской жизни?

- К чему ты ведѐшь? – ему безумно хотелось курить. На трамвайной

остановке было человек двадцать. Может больше. Все ждали трамвай в своѐ
светлое будущее.

- Вы понимаете, что и разум и тело твоѐ здесь. – достает эфемерной рукой

из фиолетового плаща портсигар и коробок спичек. Искатель закуривает.
Затягивает едкий дым и выпускает. Снова. И ещѐ раз.

- Так к чему всѐ это психосоматическое представление? Ты привел меня

сюда, но зачем? И почему я здесь, а не дома? Как я сюда попал? Я помню
последнее из своей, именно из своей жизни, как я тебя звал. Помню, как
попал на духовную оргию в честь Дионисия. Вышел в коридор, потом в
комнату 301. Книгу не отдают. Там выпили. Поговорил с соседом ещѐ раз,
он налил. Снова выпили. Второй сосед схватил нож и зарезал соседку
этажом ниже. Помню, как забрал эту книгу. Что дальше было?
- Дальше? Снова был путь «дом-аптека-дом». Два кубических сантиметра
наркотического вещества в вену на левой руке и Вы теряете сознание. В
наркотическом безумии Вы чертите круги на полу в комнате. Потом начали
чертить круги на лестничной клетке, на улице. Говорили что-то невнятное о
следах, что запутываются в кругах и в спиралях. Вас забрали в
сумасшедший дом, когда Вы стояли на набережной реки в начале декабря,
при этом громко кричал на другой берег. Я был рядом. Сидел у Вас в левом
кармане пиджака, какой Вы одели на серую майку. В больницу для душевно
больных Вас забрали в носках, комнатных тапочках, синих спортивных
штанах и вязаной шапочке. Это уже в декабре месяце.

- А документы? А деньги? А ключи?

- Вас никто здесь не знает. А туда, куда мы едем, там Вас вообще и не узнаю.
Только я знаю историю того, как Вы стали таким. И как Вы сами создали
меня из остатков своего здравого разума. Сложно было Вас на ноги ставить,
когда Вы проходили тяжелые процедуры с медикаментозным лечением. Я
думал, что уже потеряю Вас.

Из-за поворота показался трамвай. Скрипит и гремит. Он лениво крутит

своими стальными колѐсами. Провода искрят над вагоном. Чувство, что от
такой качки вагон перевернѐтся. Новенького контролѐра дико укачивало.
Двери открылись и все два десятка людей зашли, как организованный
механизм. Никто никого не знал, но все знали свое место в этой живой
очереди.

Контролѐр подходит к искателю и демиургу. Требует предъявить

билеты или оплачивать. Искатель показательно выворачивает карманы.
Карманы дырявые. Только портсигар, который он и отдает за стоимость
билета.

- Это Ваше. – проговорил тихо Хтона и протягивает искателю книгу, из-

за которой вся история и начиналась с названием «Одна история одного
времени». – Вы забыли еѐ ещѐ тогда в доме скорби. После последних
процедур, как лечение закончилось и Вас выпустили, можете забрать.
 - Выбрось еѐ, Хтона. Она мне уже не поможет. Там нет того, что мне
должно было помочь. Если бы эта книга мне помогла, я бы сейчас не ехал
неведомо куда.

- Как знаете. – молча прячет книгу. - Приехали. Ваша остановка. Здесь

наши пути расходятся. Спасибо, что позвали меня Вам в помощь.

- Спасибо тебе, Хтона, что помогал мне всѐ это время.

Трамвая остановился и качнулся на ржавых магистральных рельсах.

Двери за плечами искателя закрылись и он оказался на подземной
остановке трамвайной линии. Над ним в половине восьмого утра ещѐ
светились ламповые фонари белыми трубками. Искатель достал
последнюю сигарету и, закурив в последний раз, пошел в строну выхода.
Перед выходом долго стоял и думал, куда его выведут эти двери. Бросил
окурок под ноги, затоптал его, сильно вдавливая в пол. Закутался в
вельветовый пиджак и потянул на себя ручку двери.

Утренний свет затопил его глаза. Глаза ослепли на долю мгновения.

Буквально пара секунд. Потерялся рассудок. Сместилась в очередной раз
«точка сборки» сознания. Где-то далеко, за пределами этого белого света
слышался звон советского будильника. Он звенел всѐ настырней, заставляя
меня вставать.

Доброе утро. Где трамвай? Где первичное божество ужаса? Где

искатели истины? Где их демиурги? Приснилось? Всѐ померещилось? Как?
Слишком реально. Слишком явно, чтоб быть правдой. Слишком невозможно.
Слишком больно и слишком страшно такие сны переживать.

Слишком страшно. Ужас сковывает всѐ моѐ сознание, и тело в страхе

оцепенело. Я боюсь открыть глаза. Я боюсь. По памяти пытаюсь нащупать
будильник и нажимаю на латунную кнопку на самой верхушке маленького
механизма, что считает время в комнате. А в каждой комнате этого дома
время идѐт по-разному.

У вас есть дети? Нет? А-а-а-а, есть. Простите, не расслышал сначала. У

меня дочь. Вот такая она мне. Примерно к моему животу выросла. Ей уже
семь лет. Семь лет. Я часто вспоминаю и вижу перед глазами картину,
когда прихожу домой после работы и даже не успеваю снять свои кожаные
туфли и повесить на крючок пиджак и сумку с документами, а она уже
вытаскивала свою мать с кровати и ведет ее ко мне за руку. Я целую и
обнимаю обоих. Нет, у меня две девочки. Ее мать для меня будто ангел с
кожей цвета света. Когда она еще спит, я просыпаюсь и собираюсь на
работу. Примерно в половине пятого утра. Она еще спит, крепко обняв
большую подушку, закутавшись в зеленое одеяло. Так ангелы спят на
Небесах. Но сегодня один ангел спит у меня в постели. Другое ангел спит в
детской комнате.

И так почти каждый день. Весна, лето, осень, зима. День за днем. Месяц
за месяцем. Иногда выпадал выходной. Иногда выпадала возможность
выбраться где-то в теплые края. На юг страны. Туда где море с синей водой
размывало и точило волнами горные хребты больших миллионных
геологических эпох. Да, у меня есть моя любимая чашка, она стоит на моем
столе в кабинете. Когда я пью из нее чай, я вижу подпись «Дорогому от
дорогих». Чай из этой чашки значительно слаще, чем из пластикового
стаканчика, что выплевывает из себя автомат, стоящий возле гардероба в на
моей работе.

Встаю снова рано еще. Половина пятого утра. Надеваю белый халат.
Выхожу бриться. В зеркале сам себя не узнаю. Под глазами мешки. На
глазах трескаются сосуды. Как же я устал! Скоро будет и наше время, не зря
работаю очень много часов в сутки. Скоро ночевать буду на этой проклятой
работе. Побрился и порезался. Левая щека, поцарапана лезвием бритвы на
два сантиметра. С красной полосы сразу полилась кровь, что капает в
холодную керамику белого умывальника. Холодная вода на руки и
умываюсь. Достаю из ящика рядом пластырь. Порез затянуло, немного.
Допиваю утренний кофе на кухне. Одеваю черный костюм. Чѐрные брюки.
Белая рубашка, выглажена ещѐ вчера вечером и серебряные запонки.
Голубой галстук. Чѐрный пиджак.

Серебряные запонки - это не показатель моего материального

положения, а подарок от моей жены. На запонках калиграмма из двух букв
«И.И», что значит «Искатель Истины».
 Мне повезло с женой. Она сказала, что пусть будет, как будет. Когда
женщина говорит своему молодому человеку, что она хочет от него ребенка
- это не только психология ответственности или попытка оправдаться
перед своими родителями, показывая пример хорошей семьи в своей
социальной рамке. Нет, это все первичные порывы женщины к
продолжению рода.

Где были бы сейчас люди умные, как биологический вид, если бы все
женщины не принимали на себя эту святую обязанность? Были бы где-то на
глубине третичного геологического периода, одному Богу известно, на
сколько метров ниже уровня моря. По непослушание Ева была наказана
болезненным рождением детей. Нам мужчинам такой боли за всю свою
жизнь не перенести ни разу. Нам не пережить этого. Уважайте своих
женщин. Любите их. Я преклоняюсь перед женщиной-матерью и целую
руки своей жене за то, что она родила мне дочь. В ее лоне - колыбель
цивилизации, а не где-то в Африке, Австралии, Азии или в проклятом
Тибете, пусть просят меня буддисты.

Мы - лишь посредники в продолжении рода. Мы добавили часть своего

генома, в круговорот живого разума, что нам передали наши родители, и
мы должны вырастить достойных потомков. В этом и есть семейное
счастье. Понимание того, что женщина ради тебя будет терпеть боль, чтобы
принести часть вашей жизни в мир. Часть вашей семейной жизни, что она
носила под сердцем последние девять месяцев своей жизни. Вот оно какое
«настоящее родительское счастье». Я отец уже почти семь лет.

И слава Богу, что будильник врезался тяжелым железнодорожным

локомотивом без тормозов в реальность происходящего в моем
сновидении. И этот смысловой сдвиг заставил меня прийти в сознание. А
если это всѐ иллюзорные проделки демиурга Хтоноса? Мефистофель тоже
водил Фауста через пространство и время за нос, пока тот пытался осознать
своѐ влияние на эту объективную реальность. Тот сон казался двухмерным,
плоским. Эта реальность была живой. Здесь есть то, что заставляет всегда
возвращаться домой.
 Слава Богу, что я помню и осознаю, что у меня есть дом семья. У меня
есть любимая жена. И у меня есть любимая дочь. Нужно беречь своѐ
здоровье и нервы. Я нужен своей семье. Вчера нашлась книга, которая
понравилась дочке.

Черные грозовые тучи начали собираться над уставшим и истощенным

городом, ожидался прихода рассвета. Темнота медленно захлестнула
детище советского неоконструктивизму и каждый кирпич в лабиринте тысяч
улиц и переулков утонула в объятиях ночи. Хромированный часы на его
руке уже подходили до восьми часов утра. Стрелки постоянно считали
каждое мгновение в утренней тишине нависала не только над городом, но и
над людьми. В вагоне трамвая осталось четверо пассажиров и контроллер,
подрабатывающий сверх рабочего графика по требованиям своего
руководства, оставаясь на работе иногда до глухой ночи. Последние
трамваи мчались в вагонное депо после ночной смены. Внешний вид
одного из пассажиров мужчины ничем обычно не отличалась между других,
кто населял утренний трамвай, кроме его наряда.

Классического стиля придерживались или высокопоставленные чины,

или те, кого система заставила быть такими. Старый коричневый плащ.
Классический деловой черный костюм, белая рубашка и серый галстук.
Ничего особенного, что могло броситься сразу в глаза. Первой мыслью
людей, впервые видели его в таком виде, значило только одно, что он
работник в каком-то консульстве или какая-то официальная персона. В
левой руке он держал черные кожаные перчатки, а в правой держался за
старое пластиковое кресло, что было сделано во времена далѐкого
советского союза. Ему было шестьдесят пять лет. Старик в классическом
деловом костюме ехал в вагончике, прислонившись плечом к окну, что
запотело от прохладной влаги . Слева от него ехал какой-то человек ,
наверное с работы или еще по каким-то делам недалеко от кабины
водителя ехал юноша лет двадцати пяти, а может и тридцати .Утомленный
бюрократической работой старый человек с хромированным часами снял
черные перчатки и достал из внутреннего кармана блокнот, обтянутый
дорогой черной кожей. Такой же черной , как и его перчатки и его старый и
строгий взгляд.
 Старый контролер не спросил у него билета, должно быть понятно
было это по возрасту. Пассажир, который ехал слева читал газету, не
затихал со своими комментариями, по поводу ситуаций и событий, что
воцарились в городе в последнее время.

- Газета какая-то странная! Люди, что хотят - то и пишут. Будто они

пишут то, что думают.

- А вы не удивляйтесь, а посмотрите лучше на то, как эта газета

называется! Не зря же там написано «Газета Правда» . А правда у людей
обычно одна. Она им и жить помогает.

- Ваше какое дело, что правда людям помогает или мешает? А может
людям лучше не знать той «правды» что вокруг них? Лучше, наверное, жить
в том, что ты можешь назвать «Своей правдой» и остаться при своих
интересах, а не вмешиваться в политику других. – вмешался в диалог двоих
пассажиров третий пассажир, что ехал на работу.

Молодой человек, который ехал рядом, не обращал на разговоры

внимание. В наушниках крутилась «Земфира», а сам он тоже ехал на
рабочую утреннюю смену. За окном трамвая промелькнула еще одна
остановка и снова старенькие сложные желтые двери скрипнули и
закрылись, и снова на этой улице ни одна живая душа не покинула пределы
трамвайного вагончике. Ему хотелось спать, но скоро выход. На запотевшем
окне он написал пальцем «Я скучаю по тебе... ». Хотелось невыносимо
вернуться домой.

Старый мужчина, с черным блокнотом быстро собрался и направился к

двери. Заскрипел голос водителя трамвая из громкоговорителя, как
односторонняя связь «Следующая остановка « Площадь Ленина». Обычная
проходная остановка в центре города, прямо напротив старого
центрального универмага, который стоит здесь, наверное, ещѐ со времен
самого товарища Иосифа Сталина. Выходя из трамвайного вагона человек,
сказал «Спасибо». Он хромал на левую ногу, опираясь на черную трость.
Ручкой трости была серебряная голова пуделя, что помещалась в чѐрной
перчатке.
 Молодой человек с запонками «Искатель Истины» поехал на свою
работу дальше. Хтонос проявился перед новым заклинателем, который
назначил ему встречу в центре города. Жизнь наладилась, и у демиурга и у
естествоиспытателя.

Город заполонили сонные люди. В городе было утро.

18 октября 2013 года

Днепропетровск
//cid-vishez
MAXHO

Нойз
Прораб Семѐн Семѐнович Плотицын проснулся в четыре утра по
московскому времени. Спать Семйну Семѐновичу мешал какой-то ужасный
шум, источником которого была детская площадка во дворе. Плотицын
надел халат и тапочки, и, сонно чертыхаясь, подошѐл к окну чтобы
выяснить причину тех самых адских звуков, которые мешали ему вкушать
кровью и потом заработанные минуты сна.

Во дворе стоял опутанный проводами и какими-то приспособлениями

сосед-йэпонец. Это он был источником тех самых адских звуков и
завываний, которые мешали Плотицыну вкушать кровью и потом
заработанные минуты сна. Распахнув окно, Семѐн Семѐнович крикнул:

-Эй, Йаматака-сан! Не пойдѐте ли вы на хрен-сан?!

-Моя не пайтѐт. Моя есть альбом канкретная музыка писать, - отозвался

йэпонец и продолжил шуметь с удвоенной силой.

-Щас я тебе дам "канкретная музыка"! Щас я тебе дам! - проорал в ответ
Плотицын. -Нуу...

Внезапно во дворе появился какой-то неортодоксальный яврей с блестящей

дудкой. Яврей осмотрелся, почесал в затылке и констатировал:

-6 - ','''..~-~o. Zaebos!

Затем, с помощью своей адской дудки, он включился в общий шум, чем

очень порадовал Йэпонца.
//cid-vishez
Один за другим начали просыпаться и другие жильцы. Высовываясь из
окон, они криками и цветочными горшками выражали своѐ неодобрение по
поводу того, что им не нравятся все эти адские звуки, которые мешают
вкушать кровью и потом заработанные минуты сна.

Семѐн Семенович тоже решил кинуть в какофонистов пару цветочных

горшков, чтобы показать своѐ неодобрение по поводу данной акции.
Устроившись поудобнее и как следует размахнувшись, прораб метнул
цветочный горшок с вонючей, как подъезд, геранью и угодил им йэпонцу
прямо в лоб. Йэпонец пошатнулся, но не растерялся, а схватил один из
своих микрофонов и громко стал звать на помощь:

-Акита-сан! Акита-сан! Насих бют!

Тем временем жильцы уже исчерпали свой запас цветочных горшков и

пополнили свой арсенал сковородками, стульями, кошками, пустыми
бутылками и другими предметами обихода. Они пытались попасть в яврея,
который после резвых прыжков по детской площадке спрятался от
жильцов под грибком в песочнице и уже оттуда терроризировал их своей
дудкой.

Из-за угла соседнего дома появился довольно угрожающего вида

бульдозер. От вида этой ужас машины один пожилой жилец схватился за
сердце и выпал из окна.

-Prelapse! - констатировал яврей и поправил очки.

Когда бульдозер приблизился, то стало понятно, что им управляет ещѐ

один йэпонец.

-Нани нани? - крикнул он Йамакате, -сейсас ми их всех!

Несколько жильцов с топорами и бейсбольными битами выбежали во двор.

Ими ко*****вал Семѐн Семѐнович. Пятеро человек бросились в сторону
бульдозера, а остальные принялись что-то рисовать на земле. Рисунок
жильцов чем-то напоминал колдовской круг, но по его периферии жильцы
старательно выписывали слово "заявление", что никак не состыковывалось
с древними магическими традициями.

-Быстрее, - кричал кто-то со стороны бульдозера, - мы не можем долго его

сдерживать!
-Всѐ готово! - отозвался Плотицын, - сейчас... вспомню заклинание...
ИСПОЛКОМ, ОБКОМ, ЖКУ! РОВД, УВД, РЖУ-РСУ!

В кругу моментально материализовалась гигантская фигура в пиджаке, в

руках она держала огромный портфель. Это был Гигантский Чѐрный
Чиновник.

-ЗАРПЛАТА, ЛЬГОТЫ, ПЕНСИИ! - пророкотал он густым басом и принялся

крушить всѐ вокруг.

-Ох, ѐ... - только и смог вымолвит Семѐн Семѐнович.

-НАЛОГИ, КАРТПЛАТА, МАЛОСЕМЕЙКИ! - грохотал Чиновник. Его

портфель разносил дома один за другим.

Жилцы вопили, йэпонцы достали катаны, яврей рисовал в песочнице

какой-то круг с загадочной надписью "Azbugah".

Последующие события остаются тайной, но общественности известно

несколько фактов: альбом йэпонцэв и яврея, возможно, когда-нибудь
выйдет, а Семѐн Семѐнович заработал много денег и получил повышение
по службе, так как его бригаде пришлось отстраивать разрушенные дома. Да
и жильцы были рады - они получили новые квартиры(особенно были рады
те, кто остался в живых. Прочие получили шикарное место на новом
кладбище, тем и тешились до Страшного Суда).
Перст Разума
Васенька жил в маленьком домике на берегу реки. Река же протекала
неподалѐку от леса, который почему-то назывался Куклиным.

Лес был тѐмным и мрачным, он был таким для того, чтобы в нѐм никто не
веселился и не молился. На опушке Куклиного леса стояла ветхая избушка
Лесника, который изредка выходил на порог чтобы пописать с крыльца. У
Лесника жил чѐрный Букий Кот, который изредка приходил домой
погреться, а всѐ остальное время проводил в лесу. Кот, несмотря на свою
Букость, изредка бегал в Райцентр, находящийся в пяти километрах от леса,
чтобы осмотреть помойки, подраться с другими котами и показать собакам
их истинное место в Этом Мире. В Райцентре жили Дамочки бальзаковского
возраста, которые очень любили читать Бальзака. Сам же Бальзак, тих
хихикал в вечности, потому что именно он придумал каким образом всѐ это
написать. Если быть до конца честным, то кое-кто хихикал и над Бальзаком:
над ним, в той же самой вечности, смеялся Неизвестный Автор
стихотворения "THE HOUSE THAT JACK BUILT (Extract)". Вместе с ним
смеялся и Маршак, который раскрыл людям глаза на враньѐ Бальзака.

А над этим всем смеялись Отец, Сын и Святой Дух, которые пили чай на
самой вершине Вечности. Действительно, как же всѐ это смешно! Ведь они
высосали Весь Этот Мир из пальца, а люди понапридумывали таких слов,
как: копирайт, авторские права, космогония...

Вернѐмся к нашему Васеньке, если вы ещѐ не успели заблудиться.

Васенька был обычным человеком: ходил в тапочках, пил чай с баранками,

любил ковыряться в носу. У него был небольшой огородик возле дома и
банька с просторным предбанником и парилкой.

Однажды к васеньке пришли бородатые люди в чѐрных шляпах и

сказали:"Если ты избранный, то пойдѐм с нами! Нас ждут земли Молока и
Мѐда!"

Васенька никуда не пошѐл. Он не любил ни молока, ни мѐда.

Потом к Васеньке пришли два чееловека в чѐрных одеждах и

сказали:"Пойдѐм с нами! Ты находишься в огромной опасности! Мы тебя
спасѐм!"
//Venusia
И опять Васенька никуда не пошѐл, он боялся опасности простудиться. Тем
и спасся.

Наконец, к Васеньке пришли люди в оранжевых одеждах и сказали: "Ты

жесток! пойдѐм с нами и ты спасѐшся глупостью через отсутствие мяса!"

На эти слова Васенька хитро улыбнулся, достал пачку витамина B-12 и

протянул еѐ этим людям.

Однажды Васенька сидел у окна и пил чай с баранками. Вдруг в дверь

постучали. Васенька одел свои тапочки и поспешил впустить гостя в дом.
Открыв дверь, он увидел сидящего на пороге Букого Кота.

-Ты всѐ понял? -спросил Кот.

-Да, -ответил Васенька

-Что именно ты понял?

-Эти люди высосали Бога из пальца. На самом же деле Бог высосал из

пальца этот мир.

Кот потянулся и промурлыкал в ответ:

-Молодец, парень. Теперь ты точно попадѐшь в Вечность. Можешь ехать

обратно в город, теперь тебя уже ничего не изменит. До скорого!

После этих слов, Кот прыжками помчался в лес, а Васенька вернулся к

своему чаю.

А на следующий день, он собрал все нужные вещи и вернулся в город.

ДИДАКТИЧЕСКИЙ НЕЭПОС ДНЕЙ НАШИХ

Великий и русский писатель, Феликс Михайлов, однажды где-то написал:

«Наступили дурные времена – связи рушутся».

Действительно, дрянные времена гуляют по планете.

Если у вас есть 26 долларов, то идите в аптеку и купите там несколько

пачек витамина Ц. Цинга – ужасная болезнь.

Если у вас есть 6 рублей и 50 копеек, то ступайте в ларѐк и купите там

лапши быстрого приготовления. Смерть от голода – страшная смерть.

Если у вас есть крышка от канализационного люка, то ступайте искать люк

без крышки. Никому не хочется умереть в вонючей жиже.

Если вы чешский врач, то никогда не мочитесь в раковины. Ваши пациенты

этого не одобрят.

И никогда не разговаривайте с курсантами. Курсанты – это испорченные

куранты, в которых воткнули гадкую букву «с».

Если у вас есть что-нибудь поесть – поешьте.

Если у вас есть что-нибудь поспать – поспите.

Обидно умереть в дурное время. Все рушутся.

Самое лучшее, что вы можете сделать – сидеть дома и никуда не выходить.

Купите себе: много тушѐнки, противогаз, несколько пеналов противоядия
ФОВ, огнестрельный нож, холодный дробовик, некоторое количество
алкоголя, некоторое количество Священного Писания и некоторое
количество прочих полезных вещей.

Если вы решили проветрить помещение, то наденьте противогаз. Если вы

решили надеть противогаз, то сначала измерьте его радиационный фон
счѐтчиком Гейгера. Если вы решили измерить радиационный фон
противогаза счѐтчиком Гейгера, то выпейте 100 граммов водки и съешьте 4
таблетки противоядия ФОВ на всякий случай(в ином случае можно
применить колбасу и кое-что из Священного Писания).
//Сонный
Если вы съели 4 таблетки противоядия ФОВ, то вы уже ничего не сможете
сделать. Следовательно, вы не проветрите помещение и умрѐте.

Обидно. А что поделаешь?

Поэтому:

Если у вас есть что-нибудь поесть, то отдайте пищу ближнему своему, ибо в
мире ином пища вам уже не потребуется.

Если у вас есть что-нибудь поспать, то отдайте сон ближнему своему, ибо в
мире ином сон вам уже не потребуется.

Поговорите с курсантами. Попытайтесь понять, какую боль испытывают

«финики», «ракетчики» и прочие «зелѐненькие». Поговорите с кадетиками,
солдатиками и матросиками. Только они могут испытывать настоящую
боль.

Если вы чешский врач, то смело мочитесь в раковины. Ваши пациенты

будут этому рады.

Если у вас есть крышка от канализационного люка, то ступайте открывать

остальные люки. В Другой Жизни всем будет хорошо

Если у вас есть 6 рублей и 50 копеек, то ступайте в ларѐк и купите там

лапши быстрого приготовления. Быстро приготовьте еѐ и медитируйте на
тарелку 3 раза в день, пока не заметите первые признаки жизни в лице
Мукора или другого гриба. Пусть он станет вашим домашним животным.

Если у вас есть 26 долларов, то отдайте их Лу Риду. Ему они нужнее, да и

цингой он не заболеет.

Не такие уж это и дурные времена. И пусть все рушутся.

Великий и русский писатель, Феликс Михайлов, я прав?

Вечный Зуд
(почти сценарий)

//Namerus

Разъярѐнная толпа тащила его к мосту. Он кричал и пытался отбиваться, но

люди были непреклонны.

-За что? Что я вам сделал?! Почему вы хотите меня убить?!

-Потому что ты - Еврей! Кушал маленьких детей! И руками, и ногами бил

несчастных голубей! А ещѐ козлы-Евреи укокошили Христа, И поэтому в
цементе ты отправишься с моста! - в один голос пророкотала толпа.

Его связали, поставили в алюминиевый тазик, а ноги его залили цементом.

Под дружный гогот из толпы вышел рослый детина, схватил его за
шиворот и пинком отправил с моста вниз.

После криков и ругательств снизу раздалось зловещее:"Плюх!"

Посмеявшись, люди начали расходиться.

****
Он очнулся в странной белой комнате. Рядом сидели какие-то люди и
играли в карты на щелбаны. Приглядевшись, Еврей увидел на их головах
надписи: у одного из них на лбу было написано "Лама", а у другого -
"Францисканец".

-О, новенький! - радостно воскликнул Францисканец, отвешивая

проигравшему Ламе очередной щелбан, - утопили?

-Так я мѐртв? - удивился Еврей.

-Конечно! Вон, и тазик на ногах. Значит, точно утопили, - бросил Лама,

получая от Францисканца очередную "пиявку", -Тебя хоть как звать то?

Еврей замялся.

-Ну? Что молчишь?

-Да вот... боюсь вас разочаровать... - вздохнул Еврей.

-Не тяни резину, - скривился Францисканец, - как?

-Агасфер...

****

Францисканец рассеяно хлопал глазами, а Лама снял очки и принялся

тщательно их протирать. Агасфер чесал в затылке.

-Ну, это... - начал Францисканец, - это, вроде как, хорошо. Значит скоро
всему миру...

-Ничего не скоро, - оборвал его Лама, - откуда мы можем знать о таких

вещах?

-Извините, что перебиваю, - отозвался Агасфер, - а где я нахожусь?

-А-а-а, - ожил Францисканец, - это что-то наподобе чистилища для

священнослужителей, - при этом слове Лама поморщился, - Тут, как мы
поняли, суть проста - нужно понять бренность своего учения, и тогда... тогда
можно выбраться отсюда! А что будет дальше - ума не приложу.

-Но я то каким образом сюда попал?

-У НЕГО спроси, - Францисканец указал пальцем куда-то вверх.

Лама собрал карты, перетасовал их и начал раздавать партию "дурака" на

троих.

-Знаешь, в чѐм дело? - продолжил Францисанец, - дело в том, что тут

действуют какие-то свои законы. Во-первых, язык един для всех, во-
вторых, на теле каждого есть надпись той конфессии, которую он
представляет, в-третьих, все, кто попал сюда, автоматически приобретают
умение играть в дурака!

-Но тогда у меня должна быть своя надпись, - буркнул Агасфер.

-Ну, поищи.

Еврей снял свой френч, и принялся стягивать рубашку.

-Вот она! - Лама ткнул пальцем в грудь Агасфера.

На груди красовалась яркая чѐрная надпись "Вечный Жид".

-Да, - хмыкнул Францисканец после некоторого молчания, - а что мы ещѐ

хотели?

Каждый взял свои карты.

-А почему у вас надписи на лбу? - спросил Агасфер своих товарищей по

несчастью

-Ну-у-у, - протянул Лама, - я думаю потому, что мы настолько погрязли в

своѐм учнии, что никак не можем от него отойти.

****

-А откуда вы знаете, что отсюда можно выбраться? - бросил Агасфер, кроя

девятку вальтом.

-Были те, кто куда-то исчезал. Одни мы здесь сидим, - Францисканец

подкинул ещѐ одну девятку

-Да, - ухмыльнулся Лама, - сюда однажды какой-то Шаман попал. Он долго

горевал о том, что нас съесть не получится. Кстати, исчез очень быстро.
****

-Агасфер, а расскажи о своѐм детстве.

-Думаешь я помню? Это же так давно было.

-А ты чувствуешь хоть чуточку бренности вечножидства?

-Нет.

-Вот и я бренности своего учения не чувствую. До сих пор хочется всѐ вам с
Ламой отдать, хотя у меня и нет ничего.

****

-У кого шестѐрка?

-У меня.

-В подкидного?

-В переводного!

****

-На, жуй!

-Опа!

-Не спи в картах! Жульничаешь!

-Вот оно как, - в запале крикнул Агасфер, - а если...

Но договорить н не успел: сверху раздался ужасный грохот и рядом с ними

упал какой-то человек.

-Почему бы и нет? - спросил он собравшихся.

****

Ночью 31 мая 1996 года один пожилой человек лежал в своей постели
перед видеокамерой.

-Почему бы и нет? - спросил он.

****

Что было дальше - история умалчивает. Но автор склонен думать, что всѐ
кончилось хорошо.
ЖИЗНЬ БИБИКОВ
Двадцатая комната общежития номер один была завалена конспектами,
бутылками, окурками и ещѐ бог знает какими сокровищами. Постоянные
жители еѐ

не считали уборку своей прямой обязанностью по причине того, что очень

любили читать Эмерсона. На самом же деле Эмерсона они не читали, но
часто любили упоминать его в спорах с комендантом и посетителями. По
их мнению Эмерсон попал в яблочко, сказав что жить нужно только среди
предметов, которые не имеют системных связей.

Жить по принципу Эмерсона получалось не всегда, но ребята очень

старались.

Жители комнаты пробуждались после полудня в следующем порядке:

сначала просыпался Вася и полз к компьютеру чтобы включить какой-
нибудь Van der Graaf Generator. Минут через пятнадцать просыпался Вова и
шѐл бить Васю за то, что Вася очень фальшиво подпевает. Завладев
компьютером, Вова ставил какой-нибудь Tom Waits, пил чай, а затем
отправлялся за портвейном в ближайший универсам. Пока Вова штурмовал
универсам, где то возле тумбочек начинал шуршать ещѐ пьяный Антон,
который вскоре находил в себе силы восстать с пола и отвесить Васе
очередной подзатыльник за фальшивые подпевки какому-нибудь Van der
Graaf Generator. Когда Вова возвращался, то стаканы наполнялись
портвейном, а настроение улучшалось. Также на битву с энтропией
отправлялись вчерашние макароны, банка шпрот, буханка хлеба и какая-
нибудь киношка на компьютере.

Наш рассказ будет не совсем точным, если мы не вспомним о главной беде

наших героев(которая, кстати, следует из заглавия).

Бибики.

Они были повсюду. Мой читатель, наверняка, захочет узнать о том, кто же
это такие? Для этого я предлагаю поставить небольшой эксперимент.
Возьмите сто граммов колбасы, сто граммов хлеба, сто граммов паштета и
сто граммов варѐного картофеля. Положите их на кухонный стол и
закройте кухню на 3-4 дня. Когда через 4 дня вы вернѐтесь на кухню, я
гарантирую - вы увидите их. Десятки бибиков будут виться над оставленной
на столе едой, некоторые даже будут по ней ползать. Мало того, продукты
будут покрыты сине-зелѐной Жизнью неизвестного науке происхождения.
Бороться с этими напастями, кноечно же, можно. Вот только и Бибики, и
Жизнь, несомненно, появятся вновь, если вы забудете на столе открытую
банку консервов или же обычную шкурку от колбасы.

О существовании Бибиков и Жизни ребята узнали ещѐ на первом курсе.

Сначала все переполошились, но потом быстро осознали, что это война, и
война беспощадная. После нескольких опытов были определены сильные
и слабые места противника: низкие частоты (а именно Merzbow) на них не
действовали, поэтому от звуковой атаки пришлось отказаться, аэрозоль и
зажигалка давали эффект, но очень слабый, зато самыми действенными
оказались два метода - "пельменная диета" и "съедание до конца". Но в
силу того, что ребята очень любили Эмерсона, применять эти методы они
могли крайне редко.

Три года спустя, студенты осознали что так жить больше невозможно.
Последней каплей стало то, что Вова поутру обнаружил около двух
десятков мертвых тел Бибиков в своѐм стакане с портвейном. К тому же
Очень Крупный Биб, пролетая мимо Вовиного носа, решил на него сесть.
Вова пришѐл в неописуемую ярость и попытался прихлопнуть Биба
газетой, но Биб был стреляный: он ловко увернулся от удара и продолжил
свой полѐт уже в сторону колбасы. А вот Вова, не рассчитав удар, попал
рукой прямо в сковородку с Жизнью.

Около пяти минут жители общежития номер один могли слышать

ужасающей силы вопль отчаяния и безысходности.

Где-то возле тумбочек зашуршал ещѐ пьяный Антон, а из под кровати

вылезла Васина рука и зашарила по полу в поисках сигарет. Вова в порыве
бессилия плюхнулся на стул и запричитал:

-А-а-а-а... как же надоели эти псилоцибы!! То есть... тьфу, блин!

Дроздрофилы!

Из под кровати высунулась рука и строго погрозила Вове пальцем:

-Не дрозофилы, а Бибики!

-Тебя забыли спросить.

Возле тумбочек зашуршали:

//Grint
-Ну... э... а... поставьте-ка чайник, - отозвался Антон.

-Да пѐс с ним, с чайником! - бесился Вова, - что делать то будем?

-А что делать? Ничего не делать, - из под кровати появился клуб сизого

дыма, - это же рай для них. Вод представь: жила на кухне или в туалете
одна псилоциба... то есть... блин! Дрозофила! И вот, захотелось ей хорошей
жизни, захотелось ей рая на земле. И полетела она его искать. И нашла!
Родились у неѐ дети, а у детей - ещѐ дети. И ещѐ, и ещѐ! Я вот одного не
понимаю: куда они трупы девают? Ни одного трупа не видел.

-Вот, ема! Полюбуйся, - рявкнул Вова, вротягивая Васе стакан портвейна.

-А, ну это почти не трупы. Даже не самоубийство. Это так, смерть храбрых.

-Ещѐ Курѐхин сказал, что героизм мещанством лечится, - пробурчал Антон,

- что же теперь, семейную жизнь им устроить что ли? Так они вообще
расплодятся!

-И чем только их бить не пытались: скалкой, сковородкой, бумажными

фунтиками, резинкой... Да им числа нет!

Гробовая тишина обрушилась на двадцатую комнату. Бибики, несомненно,

являлись частью энтропии, поэтому нужено срочно было придумывать план
спасения.

-А у меня идея, - пропыхтел Вася из-под кровати.

-Ну же, не томи!

-Бибики и Жизнь, по идее, две совершенно разные формы жизнь, извините

за каламбур. И если дать им полную волю, то одна из форм непременно
одержит верх.

-И?

-Ну а с ней мы точно справимся!

-Ге-ни-аль-но! - ахнул Вова, -я в универсам!

Пока Вова бегал до универсама, Антон и Вася принялись ожесточѐнно

спорить о том, какая же из форм жизни одержит верх. Вася утверждал, что
победит Жизнь, потому что она может моментально оккупировать новые
территории, а Антон утверждал, что победят Бибики, так как они могут
задавить противника численностью.

Вова вернулся через час. В его руках был большой пакет с кучей порций
лапши быстрого приготовления.

Студенты приготовили около сорока порций лапши и дружно закурили

остававшиеся в заначке папиросы. Им редстояла тяжѐлая работа.

-Девять... Десять... Восемь... Семь... Шесть... Пять... кто там смеѐтся, б****?
четыре... три... два... один... поехвли!

Первый лапшичный удар пришѐлся прямо в портрет Ленина, который

висел прямо над тумбочками. Затем последовал второй, третий и
четвѐртый. Вася попытался спеть что-то на английском, но схлопотал
лапшой прямо в глаз. Через двадцать минут комната напоминала
пристанище пьяных итальянцев или китайцев: лапша была разбросана
повсюду.

-Ну что, пойдѐм побыстрее отсюда? - предложил Антон. Он был всревожен

тем, что одна из порций лапши угодила в форточку и улетела куда-то в
сторону деканата.

-Да, пойдѐм-ка. Чтоб им всем пусто было.

Ребята быстрым шагом вышли на парапет общежития, а затем отправились

кто-куда. Вова собирался пожить на работе, а Антон и Вася отправились к
друзьям.

***********************

Через неделю друзья вернулись в общежитие. Всѐ это время они жили в
предвкушении своего звѐздного часа. К тому же Антон с Васей устроили
тотализатор, и на Бибиков было поставлено целых три бутылки коньяка.

-Ключ на старт! - торжественно провозгласил Вова, вставив ключ в

замочную скважину комнаты номер двадцать, - От винта!

Дверь со скрипом отворилась. Около пяти минут жители общежития номер

один могли слышать три вопля отчаяния и безысходности.

По комнате туда-сюда летали зелѐные мохнатые мухи.

-Дажлрыа, ызш! - обратилась к ним ближайшая муха, - орвок уолп!

Глаз Васи дѐргался, Антон судорожно теребил бровь.

-Что делать то будем? - обратился он к Вове, - как мы теперь эту хрень

вытравим?!

-И я их увидел... - ухмыльнулся Вова, - что будем делать? А ничего не

будем! Будем премии научные получать!

Антон и Вася переглянулись и пожали плечами.

Позже друзья сошлись на том, что в этот момент Вова очень напоминал им
Дэвида Духовны.
Детерминизм
Начальник Цеха Мягких Машин, Крэм Ван Кровер, сидел в своѐм кабинете с
пяти утра по Сингулярному Времени. Рабочий день начинался в 7.00, но у
Ван Кровера была очень веская причина для раннего визита на рабочее
место - начальника беспокоила череда странных случаев на производстве.

На прошлой неделе какой-то злоумышленник испортил три десятка Мягких

Машин. Сделал он это с необычайной наглостью и изобретательностью:
злодей каким-то образом умудрился выкрасть несколько канистр с
Раствором Закоковения, а затем, уже ночью, облить этим раствором
Машины. Естественно, Мягкие Машины закоковели. Наутро рабочие цеха
очень удивились тому, что их машины начали штамповать плоских
коковелых Шмелей.. Каким образом злоумышленник выкрал канистры,
протащил их через проходную и пробрался в цех ночью?

Странным казалось и другое: через два дня пустые канистры из-под

раствора обнаружились в Генераторной. Конечно, все сразу кинулись винить
сторожа, но у него было железное алиби - в Генераторной стояли камеры.
Расшифровка записей показала, что всѐ это время сторож никуда не
отлучался, а исправно раскладывал пасьянс в ожидании недельной смены.

Днѐм позднее кто-то попытался испортить рельсовые пушки. Преступник

был замечен пролетавшим мимо Шмелѐм в 19.45 по Сингулярному
Времени. Шмель попытался остановить неизвесного, но был сбит залпом
концентрированного Жидка. Беднягу протащило 10 километров и сбросило
где-то в районе Труб Концепций. Шмель, несомненно, мог рассказать много
полезного, но посли травмы он мог только жалобно "вжжжикать" и охать:
его укоротило почти в два раза, а это у Шмелей не в почѐте.

Ван Кровер взял со своего стола пачку бумаг и начал их перебирать. В

основном это были допросы рабочих и охранников из разных цехов.

Охранники не смогли рассказать ничего нового, рабочие тоже не могли

отличиться особой осведомлѐнностью. За основу можно было взять лишь
два факта: полное отсутствие улик, а также отсутствие допросов
Лаборатории Откровений.

Вот туда-то и следовало наведаться.

**********************************************
Рабочий день в Лаборатории Откровений длился с начала существования
самой Лаборатории Откровений. Это гигантское цветастое здание пугало и
одним своим видом внушало то, что никто не сможет понять, что же
происходит внутри. Немногие знали, что сама Лаборатория делится на
множество отделений: Отделение Трансцедентного, Отделение
Действительного, Отделение Осмысления - всех их невозможно было
счесть. Каждый день здесь кто-то погибал, но персонала в Лаборатории
почему-то не убавлялось.

Зная вздорный характер учѐных и опасность самой Лаборатории, Ван Кровер

предпочѐл остаться у входа. Он сообщил о своѐм визите на проходной и
стал в ожидании перебирать свои Жидковые чѐтки, которые ему подарили
на юбилей ещѐ в прошлом году. Через несколько минут в дверях возле
проходной показалась всклокоченная фигура заместителя начальника
Лаборатории. Когда заместитель подошѐл ближе, Ван Кровер смог
разглядеть его получше: этот человек, как и все молодые учѐные, казался
нахальным, взбаломшеныи и архинеприятным. Его выдавало дикое
выражение лица, дужка очков, которая была скреплена этикеткой от
коньяка, грязный халат, а также довольно неприятный желтоватый цвет
глазных белков, из чего можно было заключить, что он злоупотребляет
алкоголем и амфетаминами прямо на рабочем месте.

-Андрей Штоц, - выпалил молодой человек, протягивая руку, - чем могу

быть полезен?

-Здравствуйте, я... - начал было Ван Кровер.

-А, вы из Цеха Мягких Машин? И вы, несомненно, пришли к нам по поводу

проишествий в вашем цеху?

-Откуда вы знаете? Вам сказала охрана?

-Нет, я курил вас.

Начальних Цеха Мягких Машин болезненно поморщился. Он не любил

учѐных терминов.

-Знаете в чѐм истинная причина всех этих проишествий?

-В чѐм же?
 //КОРОЛЬ РОК-Н-РОЛЛА

-Наши аналитики вчера дали стопроцентный ответ, во всѐм виновата

экспериментальная форма Высшей Причинности, которая сбежала из
Отдельения Трансцендентного как раз около недели назад.

Ван Кровер отчаянно принялся теребить чѐтки.

-Чем же это опасно?

Штоц хохотнул, и Ван Кроверу показалось, что хохотнул он как-то

безысходно. Последовало неловкое молчание, после которого заместитель
вдруг неожиданно выхватил откуда-то из-под халата фляжку, бешено
сорвал с неѐ колпачок и принялся жадно пить. Ван Кровер вздохнул и сжал
чѐтки ещѐ крепче.

-Скажите, а почему у вас нет заместителя? Неужели финансирование

урезали? - хихикнул Штоц.

-Вы не ответили.

-А вы читали вчерашнее постановление?

-Какое постановление?

-Ха! Вчера ночью прошѐл приказ - усилить охрану во всех цехах.

Спецподразделения прибудут в каждый цех с минуты на минуту.

-Вот как... - замялся Ван Кровер, - как же я это пропустил... но вы так и не

дали ответ, чем же эта ваша штука опасна?

-Экспериментальная форма Высшей Причинности?

-Да.

-А ничем! - снова гоготнул Штоц. Затем он допил остатки коньяка из

фляжки, и с какой-то жалостью посмотрел на неѐ. Стиснув зубы и сжав
фляжку в руке, он метнул еѐ куда-то за спину, - а ничем! Залезет эта хрень в
Цех по производству Цеха и... трындец всему Заводу!

Ван Кровер сидел за письменным столом и отчаянно теребил чѐтки. На

столе лежала внушительная пачка философских трудов и монографий.

В поисках борьбы с высшей причинностью на уши был поставлен весь

завод: начальники цехов просиживали штаны за штудированием
теоретического материала, а рабочий персонал находился под охраной
войск Заводского Комитета Безопасности, а Лаборатория откровений просто
кишела различными теоретиками и аналитиками, тела которых выносили
через каждые 30 минут.

В конце концов начальник Цеха Мягких машин до того истеребил чѐтки, что
верѐвка, сдерживающая жидковые бусы, перетѐрлась. Бусины чѐрным
водопадом рассыпались по столу, а некоторые из них и вовсе скатились на
пол.

-Нет, - вскрикнул Ван Кровер и ударил кулаком по столу, - не может такого

быть!

Дрожащей рукой он набрал номер на коммуникаторе и нажал на кнопку

вызова:

-Центральное управление связи цехов? Вас беспокоит Грег Ван Кровер.

Пожалуйста, пришлите ко мне представителя З.К.Б. ответственного за наш
цех. Да-да, ответственного за цех Мягких Машин. Спасибо.
Через 20 минут дверь в кабинет Ван Кровера отворилась. Ван Кровер
оглядел вошедшего: это был невысокий седой человек в берете и
офицерской форме З.К.Б. По нашивкам на мундире военного, Ван Кровер
без труда определил его звание - Фельдфершел. Начальник цеха Мягких
Машин встал из-за стола, одѐрнул пиджак и поприветствовал гостя
рукопожатием.

-Главный управляющий цеха Мягких Машин, Грег Ван Кровер. Очень

приятно.

-Фельдфершел З.К.Б Кан, - отозвался военный, - чем могу быть полезен?

В ответ Ван Кровер ухмыльнулся и процедил:

-Признавайтесь.

-В чѐм? - округлил глаза Кан.

-Не валяйте дурака. Неужели всѐ происходящее не напоминает вам

дешѐвого постмодернистского детективчика? Не спрашивайте меня, откуда
я нахватался этих земных словечек, просто я не совсем коренной обитатель
Завода. Лучше признайтесь.

Последовало неловкое молчание.

-М... м-м-м, - только и ответил фельдфершел.

Затем он отошѐл в сторону, достал из кармана какое-то приспособление.

Затем, произведя какие-то странные манипуляции, военный вернулся на
своѐ исходное место и буркнул:

-Давайте свою книжку.

Ван Кровер просиял.

-Я так и знал! Я так и знал, - сказал он, протянув свою квалификационную

книжку военном.

Кан вновь достал устройство и поднос его к книжке. Прибор пискнул.

-Поздравляю с зачислением на работу, - бросил Кан.

-Можете ступать. Извините за фамильярное отношение, но вы мне тоже
изрядно потрепали нервы

Фельдфершел крякнул, на затем резко развернулся и вышел, хлопнув

дверью, а Ван Кровер плюхнулся в кресло и закурил. По выражению лица
его было понятно, что ералаш кончился, а сам он желает просто отдохнуть.

На этом сия история и закончилась, и неискушѐнный читатель смело может

переходить к следующей. Но любопытный читатель так делать не станет, а
вместо этого спросит:"Что же всѐ-таки произошло на Заводе?"

Вот теперь-то и стоит раскрыть карты.

Каждое предприятие не может существовать без такой процедуры, как

повышение квалификации сотрудников. Стоит заметить, что квалификацию
рабочих повышать очень просто, а вот квалификацию "писак" или же
начальства того или иного сектора повысить сложно. Какие же методы
можно для этого использовать?

Один из самых действенных и простых методов - заинтересовать

сотрудника в повышении квалификации.

Попробуйте представить, что у вас на работе ЧП, а ответственность за

выхода из создавшегося положения "вешают" прямо на вас. Конечно, вы
начинаете перебирать все возможные варианты выхода из ситуации и,
несомненно, пользуетесь определѐнным материалом. Если не сможете
найти выход - голова с плеч.

Главное Управление Завода-Х уже давно взяло на вооружение эту методику.

Если быть совсем дотошным, то можно даже назвать дату - 5 лет. Каждые 5
лет по Сингулярному Времени на Заводе-Х проводилась производственная
проверка вкупе с повышением квалификации. Проще говоря, искусственно
создавалось какое либо ЧП, после чего начальство цехов загонялось в
кабинеты, дабы штудировать нужный материал.

С помощью материала люди и могли понять, что вся сложившаяся

ситуация - очередное испытание. Загвоздка крылась в том, что среди
начальства существовал процент людей, которые упорно отказывались в
это верить, или же просто не понимали всей сути дела. Их и понижали в
должности, а то и вовсе увольняли.
Со стороны может показаться, что одну из таких проверок можно сразу же
распознать. Но, не всѐ так просто: на Заводе-Х ежедневно происходило
столько событий, что каждое из них вполне могло сойти за скрытую
проверку.

Вернѐмся к нашим начальникам. Вернее, к начальнику цеха Мягких Машин.

Ван Кровер понял, что дело нечисто, в тот момент, когда порвались его
чѐтки. Он увидел бусы, которые беспорядочно падали на стол, а то и вовсе
- на пол. Тут же в голове его промелькнула мысль о том, что два часа назд
он читал Канта и комментарии к нему.

Если высшая причинность необъяснима, то с какой стати ей упорядоченно

вредить Заводу? Значит она не так уж и необъяснима, поскольку она вполне
могла бы делать и полезные для завода вещи. К тому же, откуда ей взяться
в Лаборатории Откровений? Тут-то Ван Кровера и осенило.

В этот момент он стукнул кулаком по столу и произнѐс:

-Нет. не может такого быть!

Экспериментальная форма высшей причинности - это проявления

Начальника Цеха по производству Цеха. Его сознание отличается от
остальных сознаний, а объяснить себя может только он сам. Следовательно
причинность не может навредить Цеху по производству Цеха. Да это и не
высшая причинность вовсе, в, скорее всего, одна из форм детерминизма,
которую выпустили для новой проверки.

Перед тем, как окончить сей рассказ, я хочу обратить внимание читателя на
Андрея Штоца. З.К.Б нужны новые сотрудники, а свой коньяк и амфетамины
Штоц получает не просто так.
//Grint
Ваг

Door & Co

Всдурение

(вместо вступления)

Так уж сложилась моя судьба - судьбинушка, что в рот я ебал службу в

армии российской.

А так как с универа я ушѐл, вследствии тяжелого совмещения наркомании и

жизни в социуме студентов. Положили меня в дурочку. И не просто
положили, а всю технику, деньги, колеще режущие да и зажигалку
отобрали. Добрый усатый санитар - осмотрел меня голым, да и повел в
отделение.

Стены были жѐлтые, морды поциентов стремные, воняло там адово, а сиги
стреляли пермаментно. Ну расскажу я вам не повестью - историю эту. А
кусками - описывая собития конретные. Так уж мне прикольней кажеццо.

Сама дурка

Дурка это - звалась центральной краевой психиатрической лечебницой, и

находилась в г. Краснодар на самой красивой улице города Красная. И адрес
был еѐ Красная один. Туда отправляли всех наркоманов, психов, шаманов,
реинкарнаций брежнева и собствено меня.
Отеделний было 20. Одно для косящих, одно для нарков, два для тех кто
бабки плотит, одно для тех у кого крыша уже в армии поехала, другое для
буйных - с мягкими стенами и галоперидольчиком.

Мое отделение

Имело седьмой номер, там были косящие непатриоты ну и просто

отморозки. Стены с фотообоями. Палат было 8. Первая и вторая - вип. Там
поциенты заведущей. И нету ебаных камер. И всего 6 рыл. С 3 - 7 палату,
человек по 12. Ну кроватей то нехватает, ньюфаги спали на диванах и
банкетках. И особая крутая палата "Наблюдетельная" - там лижат полные
отморозки - с шизами, умственой осталастью, пп и прочими вкусностями.
Прям на входе их сторожит санитар, который вечно даѐт им словесных
пиздюлин за косяки. Им нельзя ходить по чужим палатам, ибо они опасны.
Да и на улицу их не пускают. Особый охранительный режим зовется это.
Дверей нет, между унитазами нет перегородок. Всезде камеры. У кого
небыло паранойи - она обязательная появицо. Там даже "нормальный"
поедет, мне нам психонавтам все похуям. Так что мы веселились как
могли.

Режим

Подъем - заправка постелей - мытье рож и зубов - хавтрак - уборка палат.

Если не было косяков наконецто откроют курилку.

До обеда носят лампу волшебную с синим сиянием, она пр месным

легендам убивает микробов.

До обеда нехуя неделание. По коридорам не ходить, к окнам не подходить.

Обед. Опять если все ровно нам откроют курилку. Тихий час. Лежать только
на расправленой постеле и только в трусах. Медсестра проверяя если ли
штаны, часто промахиваецо и пьет в пах, жалуяс на старость.

Потом все бреюцо, и стригут ногте. Если все без косяков - опять курилка.

Потом ужин. и до 23 ,00 если без косяков работает быдло ящик.

Обычно все неизмено. Иногда зовут к врочам. Если шум - телеки и курилка
накрываюцо.
Редко выводят на 15минут гулять строем.

В воскресенье - дискотека с DJ. Лупой - это санитар ходит и смотрит на

лобке вшей.

А так все неизменно, иногда посещение родствеников. Делать нехуй.

18 летнии ребята, рисуют, играют в шахматы и просто потихому сходят

сума.

Работники

Санитары там ебашат за 11штук. Ничо не делают, за них полы моим мы.
Весь персонал нас донимает. А первый день идет посвящение - это штырем
в нос, рот с жопу. Очень рад что разным. Ставят раком и просят развети в
стороны булки. Врачи за тыщу рублей в сутки выпускают раньше. Тысяч 5 -
выбор диагноза. Вечно закрывают курилку и вырубают долбоящики.

Социальная иерархия

Рулять конечно же охуевшие гопы с деревень. Пиздят, забирают сиги -

издиваюцо. Смотрящий получает профит - в виде курение в любое время и
выход на улицу. Так же потележим с врачом можно, если ты не полный
отморозок - взять разрешение на работу на улицу - уборка и пищеблок. В
виде бонуса - улица, курение там и двойная порция месной пищщи.

Эгрегор

Энергетика, там скажу стремная. Вд полностью молчит, ощущение

деперсонолизации. Гопы ноют, орут, пытаюцо пиздеца. Инстинкты
доминирования и нехватка секаса - пораждает массовый психоз.

Начали сницо сны - что я возвращаюсь домой с дурки - и реально еду -

наступает щиза. Раза четыре такое было. Думаю действие местного
эгрегора.
//harry
 Другие

Сдесь я опишу самых интересных личностей, встреченых в дурке.

Выдра 18 лет не работает не учицо

У Витька умственая отсталость без изменения поведения, ну он считает себя

нормальным. У него непропорциональное тело, он дрочит под одеялом.
Когда ему говоришь что ебал его мамку, он пытаецо выколоть тебе глаз
ручкой. Очень похож на спидового, на месте не сидит, дѐргоецо - меняет по
пять занятий в минуту. У него не было друзей, и чтоб один мальчик с ним
дружил, витьку приходилось сосать у него хуец и давать ему в пердак,
историю сначало отрицал - ну пожже созналсо. По его рассказам - мать его
работает крановщиков в ночную смену.

Серж. 20лет где то учицо

У него растройство вызваное употреблением токсичных веществ. Он

спыхал около тыщи балонов бутана. Нюхает триган и говорит что ето прет
как амф. Является геем, и на полном серьезе просил чтоб я потрогал его
член. Полный неадекват исполняет, аля пердеж и крик посреди ночи.

Серый 19 или 20 лет закончил учобу, не работает

Вышел без диагноза. Ну тем неменее всем кого видел кричал "ОТСАААНЬ",
доводил до конвульсий смотрящего.

Стремался гей шуток, стукацо залупками отказывался. Был замечен за

лежанием втроем на одной кровати.

Высоцкий 20 лет учицо

С виду нормальный парень, вышел без диагноза. На полном серьезе мне

заливал что нелюбит утюги. Что они его бесят, якобы они фыркают.
Соглашался стукацо залупками, помогал тролить гопов, симулируя что мы
геи.

Сѐмка 18лет учицо

Здоров. Говорит голосом дарт вейдера, громко смеѐцо. Помогает всех

тролить абсурдом и пидерастией.

Славик 17лет учицо

Ему полная пизда. Глаза дикие, ну по его словам все родственики считают
его умным. Полный затупок, залипает, агрицо на троллинг. Любит 12
летнюю девочку, ну она не разделяет его чувств. Подозрение на аутизм.

Цыган 16лет дедтом

Из дедома, полный отморозок. Оказался в дурке за драки, изнасилования и

кражи. Вечно косячит, за что его обкалывают нейролепами и он ходит
овощит.

Сафар 19лет штукатуркамаляркаплиткама

Закончил школу со справкой. Ну вышел без диагноза. Рост 156. С бородой

лет 40 на вид, без бороды 15. Турок.

Говорит с акцентом. Гей щутки не любит. Хотя при виде чужого члена
странно улыбался. Агрицо на шутки про алаха и каран. Поѐт "Чѐрнааая
коооззааа" и интересно произносит слово "иЩак".

Расомаха 18 лет хуй его знает

Предположительно у него чото серьезное. Первые три дня сидел молча и

залипал. Когда мы его разговорили начал нести полную хуету. Был
замечен за игрой в нарды сам с собой. Не меняет носки. Боицо геев.

Ромашка 20лет учицо, работает, бухает

Здоров. Попал за то что разбил чуваку ебыч и не хотел в тюрьму.

Пришлость стать на учет. Рассказывает кучу историй аля Ирвин Уэлш. Всех
пиздит. Обещал убить меня на убеждения.

Браты окробаты 19 и 20лет штукатуркамаляркаплиткама

Мамэд и "Какое то чурко труднопроизносимое имя". Читают каран, моляцо

на ковре. Обещают убить. Агряцо за то что мы их заябывали с тем что нет
аллаха. Поют, танцуют. Предположение на умственую отсталость у обоих.

Некто Д. 18лет не учицо не работает наркоманит

Психонавт. Крутой чел. Нацист. Помогал всех троллить. Спидовой

Кислоед. О нем я напишу вседущей, завершающей и самой интереснйо
части.
 Я и некто Д.

На второй или может первый день моего там прибывания, в палату номер
четре занесли лампу. И вместе с потоком быдла, отуда пришѐл один чувак,
посидеть у нас. Сушеный, в очках, похож на зайца из советского Винни-
Пуха. Я сразу понял, он или психонавт или полный шизовый отморозок. На
тот же или может быть следущий день, мы с ним случайно разговорились
за наркоту.

С того момента каждый последущий день проходил так. С 8 утра до 22

вечера мы сидели на мягком диване и тележили. А вокруг собиралась
толпа люботыпствуюшего быдла.

Первый день наши биседы были посвящены наркоте.

Второй день психонавтике и устройстве мира.

С третьего дня и вплоть до его выписки мы начали обсуждать треш, шизу и

педерастию.

Так как оба мы чувствовали деперсонализацию, скуку, синдром отмены от

стафа - мы начали веселицо.

И так тут наверное будет удобно изложить по пунктам:

1) Находили странных чуваков с умствеными осталастями, аутизмом,

дибилизомо и долбоебизмом и начинали их на серьезе заливать, что мы:

а) хотим с ними бружить

б) любим их

в) хотим от них детей

г) предлагали гомосексуальный контакт

д) ебали их мамку

е) грузили что они вырастут маньяками пидофилами

ѐ) просто орали "ОТСТАААНЬ"

2) Гопкам мы заливали нечто другое :

а) утверждали что у них шиза и весь мир им кажецо

б) что мы геи

в) чтомы сосѐм хуии даѐм в сраку за майонез

г) что мы бы за чек гречи продали мамку свою

д) говорили что истиная цель кайф

е) говорили что жизнь тлен и всех ждет смерть и будут жрать черви

ѐ) говорили что семья, дети нунужны - ведь есть наркотики

3) Христианам и мусульманам мы внушали нечто иное:

а) Бога нет, ну или он умер

б) Может ли Исус (Олах) сделать такой большой хер который он не сможет

отсасать?

в) Просто орали : "Аве сатан" и "Аллах баббах"

г) Утверждали что любой мудак может написать книгу и говорить чо она

свещенна

д) Говорили что мораль хуета, и да здраствует насилие и гомосексуализм

е) Говорили что надо грешить, т.к. исус умер за наши грехи, не надо чтоб он
зря умирал

ѐ) Рисовали пенты и перевернутые кресты

Так же, в один прекрасный день, мы начали утверждать что в туалете мы с

ним стукаимсо залупками.Якобы это древняя забава русских царей и они
тоже ими стукались. Таким образом мы спровацировали массовый психоз.
Половина шаблогоебалаев отрицали что они стукаюцо с нами. А ребята
поумней и веселей, тоже говорили что стукаюцо.

Мы просто могли сидеть и начать орать, классика были три рандомных

слова, типа: Бабушка, Сковородка, Рептилоед. На втром месте было чтото
типо "ХУи вам в пасти, по шконкам питухи" и почие странные лозунги.
У гопов рвало шаблон и пердак. Мы тешелись над их святынями : Семья,
Дети, Путин, Церковь, Работа. Пару чуваков обещали нас даже убить за
убиждения. Ну так как везде были камеры, там получить пизды мы не
могли. И поэтому нас ничего не сотанавливало...

Дурка такая дурка ....

//Pivnoy Viking
Телевага

Ехал я в поезде в город Хэ с неким дядей Раилом - очень интересным

пассажиром. Лет ему было эдак 77. Посреди любой фразы, он выдавал -
"да пошел ты нахуй, да пошел ты", притом скорости произношения его
речи могли бы позавидовать многие рэперы. Также он говорил что
"всемпохуй" – похуй даже на то, что он при своей невъебеной растяжке,
сидя на нижней полке поезда грыз ногти на своих ногах. Последнюю
истину я усвоил и часто применял. Она помогала мне при практиках
борьбы с чувством моей важности. Посреди города я ходил гусиным шагом,
пел песни из детских мультиков, одевался нелепо, просил дедков
подержать минуту их чемодан и наклеивал слово "хуй" лейкопластырем в
наполненом вагоне метро напевая одноименую песню групы "ногу свелоо".
После поезда, я сел в автоBus и направился в DOM.

Вжжжжж. Резкое торможение. Ну и уебки эти водители автобусов. Я ехал и

думал о матрице, фильм, я конечно не смотрел - ну знал что мы являемся
кодом. И всѐ наши действия запрограммированы. В фильме, как я слышал
были две таблетки, которые предложили главному герою - синяя и красная.
Вразумил - это предпосылка к появлению в Роисии двух безрецептурных
препаратов "Картоталон" и "Адвайтэ" – которые пускали очень глубоко в
самокопание... Про них я вам расскажу позже, укажу лишь то, что второе
похоже на диссоциатив и психоделик одновременно, а первый на
эмпатоген-стимулятор с нотками диссоциации, что круто для творчества.

А не скажу всего в силу существования некой астральной полиции - которая

уж слишком просветленых - одаряет ярыми пиздюлями и стиранием
памяти. Ну о ней я тоже промолчу, они конечно же знают что я вам открыл...
Засыпаю...

Через два часа я был уже в уездном городе Х..

Снял комнату у каких-то неприметных личностей. Пиплы они были - ничем

неотличимые от жителей этой страны. Пили самогон, да смотрели ток шоу.
Мыло у них, содержало огромное количество лобковых волос. Немного
пошатавшись, я решил совершить прогулку.
По ходу еѐ, наблюдая местные колоритные пейзажи, флору с фауной, я
начал рассуждать про знаки.

Часто мне виделись они , по дороге прохожий пробормотал "макаки", что-

то что вызвало у меня воспоминание, о старом размышлении, которое
пришло мне после прочтения романа, одного из любителей кактусов ( сразу
скажу вовсе не Карлоса) - Вы являетесь Эгом + приматом. Первое вам дано
свыше и навязано, второе дала эволюция.

//Grint

Обоих этих "товарищей" нужно обуздать. А кто это делает - я не до конца

понимаю... Самовыслеживание - уже пол пути к осознанию. достаточно
многим хватает и его. Просто знать как надо и свои ошибки, и выслеживать
их. Ну нужно стараться себя перебороть.

Скажу сразу о себе, каков я был на тот момент. Я носил маску, ибо был
поехавший на всю башенку. Эго (а оно ли, скорее внутренний диалог)
говорило одно, а я думал другое. Оно предлагало: бросить вещества,
создать секту, сделать туннели в ушах, съебать на гоа или убить кого –
нибудь чисто по приколу - и многое из этого сбылось. Хотя нельзя
отожествлять себя с ним, ведь это все же вялотекущая шиза, а вовсе не
просветление. Из-за всей этой песни, я носил маску, поэтому мог быть
гопником, магом, рабочим, да хоть любителем собирать собачий кал для
обмазывания младенцев - ну в общем кем угодно, ведь в той кафехе где я
отвисал, каждый вечер контингент был разношерстный .Дошел я до такой
попаянности мозга от стимуляторов, каннабиноидов и феников. Сразу
побегу вперед, подобная маска, вскоре появилась и у неѐ...ну уже после
нашей разлуки. Мой внутренний диалог пропе, знакомую всем песню
"оооой ты разлукаааа, чужаааяяя...", притом в обработке(или перепевке?
Ремиксе?) Наутилусов, коих я любил лет эдак в 15, въезжая в глубинный
смысл их песен ( а был ли он?) под всем известным ДиИксЭм.

Тем временем отбросим эти бредни, и вернемся к текущей

действительности (которая вовсе не действительность, а матрица)...

Жители подобных городов - сидят на трех нижних чакрах, а также на

нижних контурах Т.Лири. Если вы не поняли о чѐм это я, советую
ознакомиться с чакрами и книгами профессора Лири. Думая свои мысли, я
осмотрел мельком этот скверный городишко..

Находился он далеко в горах, по пути к чѐрному морю. Население тысяч

двадцать, состоящее из алкобыдлоидов. Работы нет, все заводы после
распада СОВка были закрыты. Из достопримечательностей - заброшенный
санаторий и незаброшенная водолечебница. Климат суровый, дуют, нет, не
местные любители китайских синтетических смесей ,а ветра. Основной
промысел - добыча леса. Все одеты в камуфляж и сапоги, опять же из-за
погоды... После первой моей прогулки, по приезду, возникло дикое
желание вырубить у таксистов дудки или гречки, ну я не стал - и как
выяснилось дальше слава йогу.

Менты здесь зверствовали, доебывались даже за курение возле вокзала,

видно кушать очень хотели, не взирая на то, что огромное количество шлюх
крышевали.

Проснувшись утром, я пошел в аптеку. Очень уж хотелось облегчить свою

участь. Погода стояла тѐплая, было очень приятно идти. Состояние было
эйфоричным, я наблюдал окрестности, местную гопоту, выдроченные дома
- на душе было приятно, рассея, план Мутина работает. Демократия ей не
нужна, ведь тоталитаризм просто необходим рашке. Никаких ивроп -
голандий нам не надо, менталитет другой. Нужно чтоб все бедно жили и всѐ
было нельзя.

Вы бы хотели чтоб вас оперировал врачь под амфом, вы летели на

самолете, где пилот под психоделиком или ехать на такси, где таксист
лютый диссоциативщик? Правительству так легче, нет денег у людей, они
работают, нет торча, не торчат. Они бухают и деградируют.

Да, митинги не идут - детей то кому кормить? Вот проходя мимо скверика,
я и встретил кусок Вавилона, коим величают систему. Закурил около урны,
а в центре стоят пятеро ПэПЭЕСНИОВ. Стою, курю ( нет вовсе не иду курю,
не то это, вд опять глупости говорит) и на встречу, сразу же выдвинули два
ментоса, молодые, охуевшие и гоповатой наружности. Ну думаю щас про
курение в общественном месте доебуцо, ну хуй там, потребую видео
съемку. Хоть в крови и кака есть, она вполне легальна, да и пустой я. Как
подошли всѐ таки тремор чутка появился, постсолевое это, параноит,
бывает и атаки панические идут. В общем говорят не кури в общественном,
ну хуй с вами, включаю сталкера. Говорю извените тра-та-та-та, больше не
буду виноват. Требуют пашпорт, дают протокол. Пробивают аймэй мобилы,
не пижженая ли. Начинают задавать дохуя вопросов. Зачем приехал, где
живешь. Истории заготовленной я не имел, неожидал такого поворота. Ну
вырулил и всѐ им выдал.

Обошлось. Дальше идя по дороге, я встретил 3 мертвых кота, почти

одинаковых - трупы свежие, поза схожа, шкура цела. Дальше была одна
собачонка, изрядно уже покрытая грязью. Почему столь много трупов
оставалось для меня загадкой. Суицид? Обкуренные водители? Радиация?
Решил всѐ таки не заморачиваться на данной теме, зачем оно мне надо? .И
тут я зарулил в аптеку, нужное мне было, правда на целый $ дороже. Куда-
то дальше идти было лень и я затарился на месте. При входе в аптеку опять
же стало стремновато и страшно, первый раз такое, в чѐм причина я не знал.
Коты или выкуренная перед заходом сигарета? Ну да к чѐрту эти мысли,
лучше ловить тишину почитываю мантру... Читая мантру я направился к
дому. Веществом этим был катудолан, о коем будет ещѐ изложено.

В трипе я начал размышлять о всяком да разном, и пришли мне в голову вот

такие вот мыслишки:

Если вам по каким либо причинам не нравится жить в своей тушке - можете
и суициднуть, хотя мое мнение, что это очень глупый выход. Ведь что
"ТАМ" вы не знаете и из жизни можно выжать много приколов, а мешает
вам всего навсего ваше чувство собственной важность, с коим надо

бороться в первую очередь (дада, на меня очень повлиял Карлос Кастанеда).

По мнению йогов( астральщиков, шаманов и прочих наркоманов со
справкой из дурдома) - ваше астральное существо - специально, ради
прикола решило залезть в тело из кожи и плоти, ибо в астральных слоях
летать и кайфы ловить просто заебало, оно выбрало вашу тушку для
получение некого опыта. Ведь даже некоторые выбирают тушки шлюх,
бомжей, наркоманов, инвалидов и прочих, коя жизнь есть страдание (О, да
ИйСусе, и тебя сюда цепану). И Психоту с Диссами вы

жрете, возможно из настальгии, а может и потому, что вы хотите

разобраться, чего-то новое о себе узнать, пересобраться, поторчать и так
далее до бесконечности.

Под антоганистами НМДА рецепторов, есть такая фича - слова разбираются

на части, мозг их дробит. Чем-то это похоже на маразматические бредни
всем вам известного Зашторного. Могу привести такие вот примеры: Часы -
Час "ы", это какой - то час в котором случается некое Ы. Поняли – это
китайское пони с очень распространенной там фамилией "Ли". Пролетарий
- Про-лета-рий - сообщество людей, кои трудятся, а из за этого и
пролетают мимо всего интересного, являясь неосознанным винтиком
Ыметсис. Да и трезвым я уже занимаюсь подобным, да и говорю сам с
собой в слух.

Давно для меня уже нет разницы, в трезвом ли я состоянии сознания или в
измененном. Единственная моя задача, постигать этот странный мир и его
аспекты. Когда я с кем либо общаюсь - я общаюсь с самим собой. Ну об
этом и ежу понятно. Что за дебильная фраза: "Ежу понятно!"? Мне допустим
многое из того что "Ежу понятно" не понятно! Ненавижу ежей! Суки
слишком умные. Слишком умны колючие твари, Не люблю их.

Решил сесть за блокнот и сделать заметки, вышло нечто такое:

Прочитай это про себя. Читай тихо. Не двигай губами. Не издавай ни звука.
Прислушайся к себе. Слушай только себя и никаких прочих звуков. Какая
восхитительно странная штука, а?

А СЕЙЧАС ГРОМКО!
КРИЧИ В СВОИХ МЫСЛЯХ!

ЗАГЛУШАЯ ВСЁ ВОКРУГ.

Теперь, услышь шепот. Еле слышимый.

А сейчас, прочитай следующую строку своим лучшим сварливо-

стариканским голосом:

"Ну, здравствуй, сынок. А есть ли в твоем городке почтовое отделение?".

Великолепно! Кто это был? Чей это был голос?

Совершенно точно не ваш!

Как вам это удается?

Как?!

Должно быть, магия.

Люблю в трипах делать заметки, но лень - пик слишком эмпатогенен и

эйфоричен.

Продолжил автописьмом, вышел какой-то бред, глупое по-моему занятие.

...

В городе Хэ, жили маленькие каштадалоновые человеки они ели

каштадалони колдовали.

елси каштадалони и колдовани. они были веслеыми и забавными от

поедантя каштанов.

кусали мертвых людей и вытаскивали вшей. лежали на песке и думали о

тоске....

Тьфу ты, ну полное дерьмище же. Думать надо чтоб писать, а то

абсолютный бредопоток.

Как действие кончилось, ничего вовсе не прояснилось и я лѐг спать.

Утром я нашѐл в телефоне несколько заметок, понял я их не в трипе - а

вспомнил из предыдущих:
//Настя Травкина
Ход наших мыслей идет ассоциациями, так например вспоминается
детство, сны и многое другое. Увидев к примеру раков, ты можешь
вспомнить что ловил их в 13 лет или что в позавчерашнем сне рак откусил
тебе голову. Особенно это явление прослеживается под каннабиноидами.
Такое устройство внутреннего диалога - удобно для запоминания всякой
информации, да и на нем строится наше сознание. Ну во время медитаций -
этот поток неплохо бы остановить, что бывает крайне сложно.

Когда один из индивидов находится в измененном состоянии сознания -

часть эффектов переходит на окружающих. Даже если они далеко, но ведут
переписку в реальном времени. Их накрывает так называемой волной и они
могут ощущать часть эффектов. Чем развитее в дух. плане" индивид - тем
сильнее он воспринимает эти волны, хотя если отдающий очень хорошо
может отдавать, накрыть может даже соседей алкашей.

На следующий день было решено встретится с ЭК. С ней я познакомился во

всем известной соц. сети в группе про психоактивные вещества. Приснился
странный диССовый сон:

Марк вышел из подъезды и закурил сигареты "марка" - странное

совпадение или может быть он специально так - ведь любил же
Диссоциативы.

Никакого Марка я не знал, ну что диссы он любил - догадаться было не

сложно.

Вылетел флешбек, старое воспоминние о трипе в синей пыли. От нее

стирается память чтобы информация не травмировала эго в обычном
состоянии сознания.

Наше восприятие полно фильтров. "Пыль" снимает многие, как кислота и

диссы, также убирая многое с панели задач - такая вот аналогия с
виндовсом в стиле джона лилли пожалуй.

Этим утром меня разбудил дождь, давно я не вставал так рано. Дико
пульсировала Сахасрура ( для тех кто не в "теме" седьмая чакра),и поэтому,
позавтракав овсяной кашей, было принято решение принять микродозировку
мамонтона. Придумано - осуществлено. Ведь как говорил Алистер Кроули -
Твори что желаешь, вот весь закон. Закон подчиненный воле. В маршрутку я
зашел в почти в абсолютно трезвом сознании, по пути к ней меня застал,
так называемый вход, долбануло по нмда рецепторам, все вокруг казалась
невероятно красивым, даже трупы животных излучали приятные пульсации.
Оказавшись внутри, меня начало резко крыть, во мне появились дикие
вибрации, они пробирали всѐ тело.

Я оказался внутри огромного космического корабля, который летел в

далекий космос... Ехать пришлось стоя, сверху было хорошо наблюдать за
всем происходящим, лишь двое цыганок рядом меня смущали, зачем таких
берут в космос? Да бабушку пахнущую колбасой тоже взяли. Видимо в
космос для всех, а не для илиты...

Капитаном корабля был славный армянин, как полагается он носил усы и

странного вида кепу. Наконец наш корабль совершил посадку и я оказался
....??? В таком состоянии я вышел на своей остановке и увидел еѐ, мы сразу
обнялись и пошли бродить по улицам. Она завела меня в кафе, где тусит
местный сброд и заказали себе по кофе. Пили и обсуждали разное. Тут
зашли два здоровые и лысых парня, я охуел от наличия скинхэдов в
городе, где обитало такое количество чурок. Эк мне пояснила что это сын
главы города и его друг, очень уж странный, по еѐ словам, на его странице
в соц. сети выложенные цитаты Хаяма, быдло - оно в любом обличии
быдло.

Тут ей кто-то звонит и она резко уходит, я отправился гулять дальше в

одиночестве. Уже дома меня набирает в щщи упоротый орехом Джэг и
происходит такой вот диалог:

- Привет

- НУ здарово

- не обессуй, ну я ореха уебал и тут с хуйней доебаться к тебе хочу

- Валяй

-А ты самовыслеживанием занимаешься?

-Ага, бывает иногда...

- Я вот себя подловил на том, что в своем домофоне ввожу пароль от

смартфона, дикость я считаю.

- Ахаххах, ну да, это уже край.

- Средний уровень уже хотя бы выслеживать, вышка бороться с этим, ну а
дно, оно вокруг вас ходит, его большинство нынче.

- Полностью согласен.

- А астралы и осы практикуешь?

- ДА ну их нахуй, чо там делать?

- Ну так поинтересней обычных снов и темноты с беспамятством же. Раньше

любил тоже, а щас понял что лень.

- Если лень - кури жень-шень. Меня вот редко кидать стало, во время
практики вел дневник, без него мура, практика самая легкая считаю.

- Так то да. Раньше в день по 5 снов с описанием на страницу каждый. ОСы

через день, астралы часто. Вот щас единственное, вибрации чувствую, а
после них с тушку выкидывает, да и наблюдаю что в комнате творицо. В
дурке это явление началось, рассказал другому психонавту местному, и
методом внушения и волн - у него таже песня пошла.

- каких ещѐ волн?

- ну тема есть такая же. В стае шемпанзе одной олосдэ дать - и всю стаю
кроет.

- Не слышал про такое, ну подобное испытывал в трипах. Под тем же

мдма.

- Ну так вот,у меня с товарищами тема такая. Кто-то перекроется - и прет

другого. Бывает эффект ворует, а я трезв и наоборот. Бывает побочки, а
бывает на двоих делится эффект.

- хм интересная штука - то.

- так-то да, бывает специально намерением волну насылаю.

- го попробуем.

- ну го.

И он бросает трубку, что за психи эти ребята с цокопэ.

 //Настя Травкина

Выход у употребленного утром пава был неприятен и я принял соточку

конины.

Знаеете в чем разница между бухающим психонавтом и морской свинкой?

Вторая не имеет отношения ни к морю, ни к свинкам....

Утром хозяин хаты попросил меня помочь прибить картину, Забивая гвоздь,
я со всей силы ебанул себе по пальцу. Ноготь отрастал три с половиной
месяца. При том поверх старого, вырос новый. Пошел я до самой дешевой
на районе мазовки. Возле ближайшего пивного ларька, стояли два
гоповидного вида парня и упорно на меня пялили. На вид им было лет по
16. И тут один выдает, эй пацан подойти ка сюда. Про себя думаю что на
гопо наезд это не похоже, маловаты они. Здороваемся, говорю привет
пацаны. В общем сходу выдают:

- ты *городмилионикнейм*ский чтоли?
- Ну да, а что сразу видно?

- Ага

- По прикиду?

- Ну да. у нас так не ходят местные...

- Ну мне то пизды не дадут за вид?

- Если хорошо себя вести, то нет. А так по беспределу могут.

- Ну хуй с ним, думаю все ок будет.

Вобщем дали они мне две сотни и попросили купить пиваса, ну я не прочь
карму отработать и выполнил их поручения.

После аптеки я направился в магазин за сигаретами и мороженым.

Благополучно все купив, на выходе меня встречает странного вида "чмо", в
выдроченой китайской шмотке, просит три рубля. Недолго думаю достаю
ему пятирублевую монету и сую в грязную, с немытыми ногтями руку.

Двигался я по направлению к ЭК. На футболке у неѐ был фрактал, ну судя

по еѐ телегам - это было не знак, что ты в теме - а банальная дань моде.
Она то особо не шарила, ну понты колотила.

Мы стояли с ней возле местного дома культуры, желтого и с

обваливающейся штукатуркой - такой пожалуй есть во многих, так
называемых "Zалупинсках" дул сильный ветер, снег уже почти растаял. Мы
покуривали синий честерфилд, сигареты конечно очень говенные, ну
деньги приходилось экономить. Был у меня странный жизненный опыт и я
решил еѐ предупредить кое о чем:

- Связываться со мной это пиздец, дальше все скатится в ебеня, говорю

сразу ты пожалеешь.

- о чем ты?

- Да о том, что мы в кашу ебнемся, шизить начнем и просто сторчимся.

- Да и хуй с ним, поехали.

//Настя Травкина
Ехать я не хотел, ибо делал это не то чтобы часто, ну бывало конкретно.
Когда у меня нет девушки,

или не настал период раставания, я держу себя в руках и много не торчу.

Об этом я ей говорить не стал... А сказал вот что:

- главное нам не влюбиться друг в друга сильно.

- ну почему же, ведь будет здорово.

- мне тоже так казалась, ну начнутся проблемы и тяжесть расставания.

- да не гони, всѐ будет классно.

- надеюсь...

Я обнял еѐ и поцеловал в шею, этот вечер мы провели довольно странно.

Путь наш проходил мимо многоэтажек, довольно редких в этом городе, на

стене одной из них красовались две надписи: "АУЕ" и " ACAB" - что хорошо
характеризовало местное население, надпись на гараже рядом - ещѐ больше
меня поразила, она гласила "живые ходят убитыми", сразу подумалось что
убитые, это в плане, находящиеся в ИСС, ну судя по прошлым надписям -
скорее тут имелось введу мертвые. Мой внутренний диалог, тобишь я сам -
сразу выдал: живые ходят убитыми, лежат под каменными плитами,
мраморными монолитами, или живые, просто под гликами.

А пошли мы в ту же самую кафеху, ибо зимой долго не погуляешь,

квартиры своей не было, денег на съем тоже - а проводить время где-
нибудь хотелось. Опять заказали кофе. На этот раз внутри было пусто. Так
как я был немного упорот (чем?) - мы начали тереть за то какое крутое
место лес, и тут я поведал ей давнюю историю:

-Так вот, разок я в лес в поход ходил, меленький ещѐ глупый был, ну лет
17 наверно. И с нами в палатку малолеток заселили, на пару лет младше
нас - странные они были - шухерные. И стал я их загонять тип, а вы соль
взяли? А они такие - какую соль типо? И стремацо - шухирицо сразу.
Приохуел я с этого, ну свой прикол продолжен. Так поваренную, а что
другая есть? Они такие эм, ну нету наверное, а поваренную то зачем? Ну я и
выдал - так лосей отпугивать. А они мол, каких ещѐ лосей - таких? И
потрясывать их почему-то стало. Так говорю обычных, вокруг лагеря соль
надо рассыпать, лоси если и придут - лизать еѐ будут, а если нет еѐ могут и
затоптать ночью. Они приохуели, говорят нету мол у нас лосей. Ну я
говорю молодцы, а теперь быстро, пока пиздюлей не хапанули про другую
соль все выдали. В общем выдали они, что пол грамма кристаллов взяли
они, вот дураки, столько ебашить идя в горы - вредно же для мотора, да и
паляцо - параноят. Ну пришлось их "выручить" на свою биду.

Стимы я давно не ел, ибо крыша спаянна ими была и сразу высаживало.
Пришлось уебать, с ЖЖЖЖ. вместе - по пару дорог.

Баянов не было, а если дуть то у меня сразу паника была с паранойей.

Солѐность как всегда прошла, на откате высадка, частые догоны, поиск
крошек везде и слизывание их ( или вовсе мусора) с пола. К утру уже были
глюки и голоса.

Сниматься нечем было, пришлось ебнуть водки ну стало ещѐ хуже, таким
дураком я тогда был.

А вот например прошлый поход, был я на пару лет моложе. Ума нихуя
небыло, а приключений хотелось же...

Обошѐл все мазовые и немазовые аптеки - стафа интересного нихуя, даже

датуровой настойки. Полный бля голяк, решил по олдскульному приколу
взять тригана, его я не тестил и решил зажестить. До леса дошли ок. И тут
стал вопрос - как эту дрянь отбивать, и тут меня осенило. Отбивать пошел
один, о наличии этого дерьма - знал один мой бывший на сей момент
товарищ. Взял я носок - в котором весь день ходил - его на стакан одел - и
водой, из какого-то толи болота, толи реки, толи лужи – не помню уже,
стал отбивать. Им фильтровал - потом все же постирал,

да и перед этим тоже. Муть из матраса сабжа принес в стакане в лагерь -

для дезинфекции - попросил у девчонок - постарше водки, в походах ведь
все бухали, и налил куда следует. Дерьмицо ето выпили на пополам. И тут
я приколол, чувака тем, что рассказал ему метод отбивки, он приохуел.
Дальше типо триповали, он говорил ему нихуя - хотя, это только так
казалось ему, а меня глючило на переферии и я залипал в костер. Дальше я
бухнул водки, и ничего не помню.

Глупый я тогда был, баяру мешал с лимонадом, да портвишок с

энергетиками. Холины жрал и другой аптечный кал.
Хотя была маза кушать декс, ну ума то нихуя. Но все таки каждый опыт
ценный, детство я считаю должно быть веселым.

Да и сейчас я люблю торчать, как та самая жевательная резинка прилипшая

к волосам.

Вот ещѐ олдовая солевая история, личностей в хате не озвучу, думаю вы

догадаетесь кем они были.

Шѐл третий день без сна и еды. В следствии любви к психостимуляторам.

Зашел я домой и понял что дико палюсь перед окружающими почему то
мне кажется что меня сейчас обыщут - и двигаю в сортир. Там начинаю
доставать заначку из жвачки и жру оттуда стимы. И как раз в дверь начинают
ломиться, ибо с видом я был странным и шуршу бумагой в сортире. Высадка
была дикая, сижу и слушаю - голоса говорят что в хате уже менты - ну меня
не выдают и ждут пока они уйдут, так как день уже шѐл третий - голосам я
уже верил. Просидел сорок минут - после чего дверь снова открыли и
попросили освободить, так как ментов в хате я не обнаружил пришлось
выйти. Ночью я полежал два часа. Паранойя по поводу моего появления с
таким видом. Голоса говорят что в хату скоро придут менты. Я начинаю
вылизывать все белые точки на одеяле. Открываю шкаф - на портфеле тоже
крошки, боюсь что менты найдут и я сяду. Разрезаю ножом весь портфель -
чтобы его вылизать. За окном лают собаки, и тут они превращаются в
голоса знакомых, которые маскируют себя под собак - скажут слово
пролают, а потом и вовсе выгавкивают слова. Сообщают что за мной следят
сидя на дереве. Что скоро придут менты а у меня в хате сныкано 2 пакета
травы - которую подкинули менты. Начинаю искать, что-то нашел за
столом и кинул в окно. Второй пакет по информации собак под матрасом -
все там обыскал и ничего.

Менты уже на подходе. Говорят надо прыгать в окно. Я понимаю что

разобьюсь и идея опасная. Ложусь на пол и начинаю выползать с комнаты,
тут врубаю что снайпер с дерева все ещѐ

следит. Ползу обратно и прячусь в шкафу. сижу там часа четыре. Утром в
комнату заходят - постельное на полу, на нем разрезанный портфель, окно
открыто (туда я "траву" выкидывал)

а меня нехуя нет. Под окном тоже нет ( 5 этаж таки) спускаются вниз и там
меня нет. Открывают шкаф. В общем пояснил что долго не спал, у меня
паранойя с ментами. Кое-как засыпаю...
Вот ещѐ, рассказывая телеги я попутно капался в мобиле и нашѐл такую
запись, со времен моего семнадцатилетия

ООНИ ЗВОНЯТ И ЧЕГО ТО ХОТЯТ, КУСОК МЕНЯ, ОНИ ВАМПИРЫ, САМИ

ПУСТЫЕ

ВНУТРИ И ХОТЯТ МЕНЯ КУСОК, ОНИ НАХОДЯТ НАС И РВУТ,ОБЫЧНЫЕ

ЛЮДИ

НАСТОЯЩИХ КАК МЫ НАХОДЯТ И УНИЧТОЖИТЬ ХОТЯТ,ДЛЯ

ПЕЧАЛЬНЫХ ЖИТЕЛЕЙ

ЗЕМЛИ ХОЧУ ДОМ,ПЕРВАЯ ЧАКРА И КОНТУР КОЛАЧЕКОМ ЛЕЖИШЬ

ТЕПЛО И

ПРИЯТНО,Я СОЗДАЮ И ПРОЭЦИРУЮ СОБЫТИЯ,ПАМЯТЬ ВТОРОГО

ВНИМАНИЯ ВОЛШЕБНА

ТОЧКИ СОБЫТИЯ В МОЗГУ ,ВСПОМНИЛ ПРОРАБОТАЛ И ЗАБЫЛ

ДА?,ПРОВОД

У ГОЛОВЫ СВЕРХУ ЗНАЕШЬ? ,ИДЕТ ЭНЕРГИЮ ВВЕРХ,ИДЕТ ЭНЕРГИЮ

ЧЕРЕЗ

НЕЕ СЕЙЧАС ЧЕРЕЗ МАКУШКУ,ЗНАКИ В МИРЕ, ОН ИГРАЕТ С

НАМИ,НУЖНО

ТОЛЬКО, ВЫБЕРАТЬ,НУЖНО РАСШИРЯТЬ СОЗНАНИЕ,НУ А ВОБЩЕ,ЭТА

МАГИЯ

ЧТО МЫ ДЕЛАЕМ, ЭТО ГЛЮКИ И НАРКОМАНИЯ И СУМАШЕСТВИЕ.

ОТВЕЧАЮЯ НЕ ПОМНЮ НИЧЕГО, ВЕДЬ НИЧЕГО НЕТ ,СДЕСЬ И

СЕЙЧАС ,КОГДА Я СОШЕЛ СУМА,НЕ МОГУ ПОНЯТЬ,Я СЕГОДНЯ

КУРИЛ ПРИ ПОДРУЖКИ БАБУШКИ И ПОПРОСИЛ 5РУБЛЕЙ У УЧИЛКИ

КОГДА ЕХАЛ В АВТОБУСЕ,СКАЖИ Я ПЕРЕСТУПИЛ ГРАНЬ?

Уже тогда я был законченным психом. что же со мной творится здесь и

сейчас?
В общем нес я подобный бред пару часов а она слушала и вникала, неужели
ей это было интересно?

Я провел еѐ до маршрутки и стал выжидать свою...На улице вроде бы и 3

градуса, а из за влажности холодно блин. По пути было много гопов,
первые подозвали и попросили дать сиг, дал без вопросов. Рядом шѐл
патруль, видимо поэтому и не стали просить "позвонить". Следующую
толпу я все же обошѐл и сел в маршрутку. Водила армянской быдло
наружности видимо был христианином, В кабине весела надпись, оплата
при входе, а сверху икона со святым ИйСусом, давил видимо на честность.
Народу было не очень много, дико воняло перегаром и один перец,
задроченого и пробуханого вида - доебывался к соседу по сидению,
видимо разговор шѐл долго:

- Ты блядь хуйло а не человек вообще, вот я бля служил а ты хули не

служил?

- каждому свое.

- ДА ты охуел пидорас, все нормальные мужики служили.

Водила прерывает его, назвал по имени, видно знакомый, алкаш ноль

внимания на него и продолжил:

- Я чмо это жизни учу. - смотрит на собеседника, довольно таки нормально

одетого человека, рабочего, ну по гопо понятиям "чухана". Продолжает:

- я вот не работаю, я ворую, ну ворую не у людей, а потом пью. Вот ты

пьешь?

- Это мое личное дело.

- Ебало блять закрой.

- Сам закрой.

- Жопорваный питух ты.

Тут водила останавливается на остановке и бедный чуви убегает. Дальше

Алконавтище продолжает, но уже не диалог, а монолог:

- Вот я служил в грузии воевал, дохуя чего повидал а он пидорас гнилой.

Одеваю наушники. Минут семь у меня открывается рот и идет
жестикуляция. Снимаю наушники.

- Мне вот ещѐ киви нравится, оно вкусное и зеленое.

Опять одел наушники, думал может опять наезд а нифига. Слушаю музыку,
но тут кончается зарядка, ладно продолжим наблюдать цирк.

- Ничего нет лучше киви, оно ведь зеленое. Понимаете? зеленое и

кислоеееееее.

Это повторяется раз пять, ну благо моя остановка. Это хуйло выходит со
мной - я закуриваю, он просит сигарету и предлагает постоять -поговорить.
Говорить с ним желания у меня не было, я втопил со всех ног.

После этого случая - для самозащиты я брал с собой сигарету,

пропитанную реагентом китайской синтетической курительной смеси,
после трех - четырех затяжек гопник падал на землю, начинал орать, биться
в конвульсиях и блевать смесью чипсов и блейзера. Правда один раз мне
попался гоп с дикой толерантностью к смесям, не могу представить,
сколько он выкуривал - что с такого количества в сигарете - его лишь
слегка накурило, ну зато он повеселел и поблагодарил за чудный подарок.

Дальше я пересел на другую маршрутку под номером 5, до чего уже доебал

меня этот ТРАНСпорт.

Шел я к остановке и решил поинтересоваться, когда будет ближайшая

маршрутка. Дедок, лет эдак шестидесяти шести - с длинными седыми
волосами и слегка взбудораженным видом - поведал что через 23 минуты
будет автобус. Мы с ним разговорились, он пристально смотрел на меня,
глаза его были слегонца диковатыми.

Выдал он мне длинную и очень познавательную телегу. Теребя свою

комуфляжную кепку, рассказывал о том что купил участок в речки,
подальше от жены, детей и внуков, коих он оставил в ближайшем
миллионнике. Сюда приехал за какими-то деталями для своей
конструкции, кои здесь в два раза дешевле, т.к. ехать нам было в "город
пенсионеров" как он его назвал. А там есть деньги, хотя были мы на данный
момент в районном центре. Работал он энергетиком ещѐ в советские годы,
строил электростанции в джунглях. Начал он мне рассказывать про
"конструкцию" после моего вопроса о цене земли. Земля его под дом,
была в 66 раз дороже рекреационной земли, коя находилась неподалѐку от
его дома. Она располагалась около речки, в следствии чего каждый год
затоплялась. Решил он еѐ выкупить и построить невъебенную штуковину.
Изобрел он еѐ не сам, ну говорит чем я хуже - попробую. Из 6 совковых
стиральных машин, поршней и ещѐ каких то частей от жигулей восьмой
модели ( каких частей я не запомнил, ибо в машинах и физике
нихуяшеньки не смыслю), различных труб, какого-то генератора и ещѐ куче
неизвестных мне слов - решил он построить штуку.

Штука эта выделяла некий газ Брауна (могу ошибиться в имени, в следствии
моего состояния на тот момент). Газ этот выделял электричество, его
можно было использовать для газовых печей и сварки. Какой-то
америкосский ученый (имя я не припоминаю) в 91 году поставил похожую
установку на багги и позвал корреспондентов. Бензобак они не обнаружили,
а на литре воды он проехал толи около тысячи километров, толи меньше -
врать не буду, ибо не запоминаю цифр. Для завершения работы деда, ему не
хватало толковых токарей, сварщиков по аргону и ещѐ каких то
специалистов. Некий предприниматель из соседнего города продавал
такие вот установки по 223 т.р., а дед заявил что полная себестоимость
выйдет у него 32 тысячи. Фишка устройства была такой - вода в реке, из
рекреационного участка - крутит лопасти - энергия куда-то там передается
и освещает его хату бесплатно. Телегу дедушка закончил уже при выходе
из автобуса, я его очень отблагодарил за такую ценную информацию и
пошѐл к дому.

Прошла неделя, в таком как и был темпе, ну мы все же ебнулись и начали

жрать психостимуляторы. СДЕСЬ И СЕЧАС мы лежали на ковре
гостиничного номера, не такого и хуевого - учитывая цену в три бакса за
сутки, рядом с нами лежал презерватив, который был весь в ворсе. заняться
сексом под фенобарбиталами было глупо, ну мы снимались со стимов,
тогда я был глуп и не знал, что делаю только хуже. Интересные визуалы, в
мое окно пробирается пожарный, трогать еѐ как то нереально, чувство что у
меня щупальцы и я делаю какой-то ритуал, вскрыло как от психоделиков,
хотя давненько я их не ел.... может это такие флешбеки? ведь после
психоделиков я видел фракталы даже от Гамков и пиваса....

Ощущения эти не пером написать, не хуем накончать. Занятие любовью в

69 позе - подобно тому, что бог сам с собой занимается сексом, ибо эго
партнеров растворяясь - сливается в одно. Возникает ощущение, что ты сам
себе делаешь приятно. ну секса не получилось, позже я узнал что это была
//Настя Травкина
всего лишь вторая еѐ попытка секса, в еѐ то 18 лет. Хотя плевру прошлый
обмудок сорвать умудрился... ну всѐ прошло более менее гладко, у неѐ
было узко. Возбуждалась она слабо, ибо была на курсе многоизвестного
прозака, кой очень вреден для девочек жаждущих любви, да и суицидят с
него довольно таки часто... Пол палки было кинуто и мы благополучно
уснули.

На следущий день она и съела ту марку...

В тот же вечер меня выгнали, и я свалил с города.

Домой зашел незаметно, все смотрели телек в зале. Я спустился вниз по

лестнице, и тут на моей паранойе почудилось что глава семейства сказал:
"он кажется надутый". Про меня ли это было или просто послышалось?

В 23 часа я заюзал психоту, только в темноте может явится психонавту

сказочная - внутренняя красота. При свете внешняя, которая на все также
внутри, ну об этом не слова. вот вам записанный мной трип:

Здрастуй ***, я вселеная, мне семь милиардов лет и я летаю по космосу - я

вся жизнь.

Я это бог, я внутри и снаружи - сейчас ты можешь задать мне любой вопрос.

Тишина, я врубаюсь что знаю ответы на все вопросы, жду... Ну чо там у

хохлов?

Что у хохлов мне не рассказали - пошло отожествление со всем русским

народом.

Дальше меня кидало по разным состояниям. Пошли огромные вибрации, я

чувствовал

свое астральное тело, которое грубо запихнули в мою тушку. Шли сильные
вибрации

моя светимость разошлась на всю комнату. С каждым новым треком - мне

предлагали

закрыть глаза и смотреть. Четыре часа длился пик, это был самый мощный
опыт.

Я юзал казановский феник парадокс на курсе пирацетама и мемантина.

Старался держать контроль весь трип, ну на переходе из уровня в уровень

я часто проебывал память, что было до этого я не помнил. Кидало каждые

минут 10 по уровням:

1) трезвый Ваг с эго

2) Кисловатый Ваг с тишиной

3) Восприятие уровень бог

4) Уровень послабее - на уровне нбомов

5) 6-7-8 другие уровни о коих я не помню

И так с каждым треком - было разное переживание

А) На обед я ел суп на говяжьем бульоне. В трипе я стал превращаться в

корову, с рогами и прочим, новичка могло бы и испугать (в прошлый трип
парадоксом я был свиньей, после поедания свинины)

Б) Я видел и чувствовал кундалини - как оно льется по телу. Я мог выйти из

тела вибрации были подобны тем, что перед выходом в астрал происходят.

В) Видел Ганешу и индийский мир. Замудренная телега там была, забыл еѐ

на переходе н следущий уровень.

Г) Понял что очень хотел родится в этом воплощении. Был опыт ебли
предков.

Нахождение в утробе, самих родов. Внутри плавать было очень классно, а

выходить

нездорово, во круг был свет я сделал первый самостоятельный вдох.

Д) Вселенная была внутри меня - весь космос, все события прошлого и

будущего.

Е) я был осьминогом и плавал в море, я думал как он. Все животные

думают фракталами.

Йо) Я был всеми наркоманами в мире, после намерение - давай поторчим. Я

испытывал все
их кайфы за кучу лет.

Ж) я был ребенком - маленьким и беспечным - полным интереса и

удовольствия от жизни.

З)Был древними шаманами, их сознание было вовсе не такое как у нас.

И) Был целыми племенами, войнами, странами - отожествлял себя ещѐ с

много чем.

Было ещѐ куча всего, ну увы "агенты матрицы" все потерли.

Итак в 5:23 я смываю свой кал в сортире. Он пахнет сиренью и

бомжатиной.

Иду по лестнице я встречаю хозяина хаты. У меня никакая походка, дикий

голос,

тряска от паранойи и дикие болты – в общем что было дальше вы

представляете,

и из хаты меня поперли.

//Luinskwidi
dzenterrorist

КОГДА ЦВЕТЕТ ПАПОРОТНИК

В одном царстве-государстве жил Иван по прозвищу Дурак. Не то, чтобы он

был сильно уж идиотом, но и как его было считать умным, если к чинам он
не стремился; трудиться ради богатства от зари до зари не хотел; семьей
обзаводиться тоже не желал. Жил он, как живется, и все тосковал по чему-
то этакому, чего не мог даже назвать. Вот односельчане и прозвали его
дураком.

Как-то раз отдыхал наш Иван на печи, когда к нему в дверь постучался
странник. Был он преклонных лет, выглядел уставшим. А на спине нес
завязанную в сетку целую кучу хлама.

-Дай воды напиться, мил человек, - попросил он, когда Иван открыл дверь.

-А ты не хочешь войти, скинуть свою поклажу и отдохнуть? – спросил его

Иван.

Дело в том, что тогда нравы были иными, и люди охотно пускали к себе
незнакомцев отдохнуть или переночевать.

-Я бы с радостью, - ответил странник, - но не могу. Я настолько сросся со

своей поклажей, что не могу ее снять, а если и сниму, то боюсь, что не
срастусь с ней больше.

-А зачем тебе этот хлам? – удивился Иван.

-В том, что ты назвал хламом, вся моя жизнь, и каждая вещь – это память о
человеке или о важном событии, которое я не могу, не имею права забыть.
Я должен нести этот груз по жизни, ведь без него я буду уже не собой, а
никем, Иваном, родства непомнящим.

-Ну тогда отдохни, не снимая свою кладь, - предложил удивленный Иван.

-Не могу, - ответил странник. У меня есть долг, и совсем уже нет времени.
Так что я должен идти. Поэтому дай мне воды, если не жалко и не
задерживай меня больше разговором.

-Хорошо, - сказал Иван, и проснулся.

Он лежал на печи, а его будил царский гонец.

-Ты Иван-Дурак? – спросил гонец, когда Иван проснулся.

-Я, - признался Иван.

-Тебя требует царь. Немедленно.

-Дай мне в парадное переодеться, - попросил Иван. – Не могу же я к царю

заявиться в домашнем.

-Царь сказал «немедленно», - грозно ответил на это гонец, и они

отправились во дворец.

Там Ивана-Дурака без очереди проводили в покои к царю.

-Ты Иван-Дурак? – спросил царь, когда Иван бухнулся перед ним на колени.

-Я, царь-батюшка, - ответил Иван.

-Есть у меня для тебя задание. Явилась нынче мне во сне дева неземной
красоты и сказала, что если подарю я ей то, не знаю что, она выйдет за
меня за муж. А так как за такими вещами принято посылать дураков, то я и
приказываю тебе пойти туда, не знаю куда, и найти то, не знаю что. Тебе
мой приказ понятен?

-Нет, - признался Иван.

-Тогда исполняй. И поторопись. Принесешь это мне во время, награжу, а

нет – пеняй на себя.
Не зная, что делать, Иван вернулся домой, собрал кое-какие вещи и пошел,
куда глядели глаза. Шел он так целый день, а к вечеру вышел к небольшой
деревушке в несколько хаток.

Решив спросить дорогу, Иван постучал в дверь ближайшей хаты. Открыл

мужичонка с бегающими глазами.

-Не подскажешь, мил человек, как мне найти то, не знаю что? – спросил его
на всякий случай Иван.

-Чего не знаю, того не знаю, - признался мужичонка. – Но ты заходи. Дело-

то уже к ночи. Переночуешь у нас, а завтра я спрошу у соседей. Может, кто и
знает.

Разумеется, Иван согласился.

За ужином он познакомился с семьей мужика. Хозяина дома звали Фролом.

Жену Марфой. А детишек Фомой и Еремой.

После ужина легли спать.

Утром, когда Иван собрался идти, его окликнул Фрол.

-Не поможешь мне, Вань, амбар починить? – попросил он.

-Мне приказ царя надо выполнять.

-Да тут быстро. Ты только подскажи-посоветуй, а дальше я сам.

Ивану неудобно было отказывать в помощи приютившего его человеку, тем

более, что она не требовала много времени. Вот только, несмотря на все его
подсказки, Фрол все делал не так, и Ивану пришлось самому взяться за
работу. Так он и провозился до самого вечера.

Все это время Фрол не скупился на похвалу, а когда работа была закончена,
приказал Марфе готовить праздничный ужин, а сам отправился приглашать
гостей. Весь ужин Фрол рассказывал соседям, какого замечательного
человека послала ему судьба, и те с ним соглашались.

На следующий день, Едва Иван собрался уходить, его остановил один из

соседей Фрола.
-Мне неловко тебя просить, - сказал он, - но у меня сломалась телега, а ты
такой человек, что только ты сможешь меня выручить.

-Мне надо идти выполнять приказ царя.

-Это не надолго. Всего несколько минут. Ты только подскажи, а дальше мы

сами.

И вновь Ивану пришлось самому заниматься телегой. И вновь провозился он

до самого вечера. А вечером вновь был ужин в его честь, на котором уже вся
деревня расхваливала Ивана.

На следующее утро Иван решил идти дальше, несмотря ни на что, но его

остановила молодая вдова.

-Помоги мне с погребом, - попросила она.

-Извини, но я и так задержался, а мне нужно выполнять приказ царя.

-Неужели ты способен отказать вдове? – укоризненно спросила она, и Иван

понял, что после того, что о нем ей наверняка наговорили, он не сможет
оставить ее в беде.

И снова работа была сделана только к вечеру. Весь день вдова помогала
Ивану. Была она еще молодой, красивой и такой родной-уютной, что когда
она предложила:

-А оставайся ты у меня, Вань. Наплюй на своего царя, а мы на тебя всей

деревней молиться будем. Заживешь у нас, как сыр в масле, - он хотел уже
согласиться, но его вовремя остановил голос странника.

-Ваня, долго мне еще ждать воды? – устало спросил он.

И этот простой, казалось бы, вопрос, снял пелену с глаз Ивана. И увидел он
не красавицу вдову, и не недотеп-крестьян, готовых ему кланяться в ноги, а
хитрых паразитов, которые в обмен на славословия пожирали его жизнь.
Увидев это, оттолкнул Иван от себя вдову, и, не обращая внимания на вопли
паразитов, пошел прочь из деревни, решив не тратить на них больше ни
мгновения.

Так он и шел, ночуя в лесу, пока не вышел к дому бабы-Яги. Она сидела на
крыльце и что-то шила.
-Здравствуй, бабушка, - сказал Иван, ничуть ее не испугавшись, потому что
был дураком. – Не подскажешь, где мне найти то, не знаю что?

-Подскажу, - ответила она, - но тебе не понравятся мои слова.

-Ничего. Ты рассказывай.

-То, не знаю что, находится в волшебном лесу, попасть в который ты

сможешь только очистившись в огне моей печи.

-А иначе никак?

-Никак.

-И я там не сгорю?

-Нет, выйдешь ты оттуда невредимым, но пострадать пострадаешь.

Был бы Иван умным, ни за что бы не поверил бабе-Яге, но умным он не

был, поэтому, постояв и почесав тыковку, махнул на все рукой и
согласился.

Печь у бабы-Яги была тесной, и Иван в нее поместился с большим трудом.

-Готов? – спросила баба-Яга. – Ты можешь еще передумать.

-Делай, что нужно, - ответил Иван.

-Тогда не обижайся.

Сказав это, она закрыла дверь печи и развела огонь. Дрова вспыхнули
мгновенно. Закричал Иван от нестерпимой боли, попытался, было,
выломать дверь, но не тут то было. А хуже всего было то, что горел он в
печи, не сгорая, так что надеяться на смерть ему не приходилось. Сколько
он так горел, сказать невозможно, ведь каждое мгновение боли кажется
вечностью, вот только, спустя какое-то время, увидел Иван, что страдает он
не от огня, а от присосавшихся к нему и разбухших от его крови тварей.
Пожирая его заживо, они долгие годы приносили ему невыносимые
страдания, но лишь огонь бабы-Яги позволил ему их увидеть. Увидев их,
понял Иван, что это страсти терзают его: несбыточные надежды, былые
обиды, страхи, ненависть, зависть и прочие более мелкие страстишки.
Посрывал он их с себя, давя руками, и как только последняя страсть
приказала долго жить, исчезли его страдания, а огонь вместо боли начал
приносить удовольствие. А вскоре открылась Ивану дверь в волшебную
страну.

Несколько дней шел Иван по волшебному лесу, а к вечеру очередного дня

вышел к богатому дому, почти как царские хоромы. От этого богатства
побоялся Иван даже на ночлег попроситься, но дверь открылась сама, и
перед Иваном предстал бессмертный Кощей. Он и был хозяином дома.

-Ну что ты, Ваня, как маленький, - сказал он, поняв замешательство Ивана. –
Заходи, гостем будешь. Я тебя не съем. Накормлю, напою, баньку
растоплю… А ты мне, что в Мире творится, расскажешь, а то совсем одичал
я тут в одиночестве. Переночуешь, а потом и дальше пойдешь.

Иван не стал долго себя уговаривать. Кощей же принял его по-царски. А

вечером после ужина предложил Кощей Ивану в картишки перекинуться.

-Да у меня и нет ничего, на что можно было бы сыграть, - растерялся Иван.

-А давай ты поставишь свою смерть, а я - все свое злато и дом, -

предложил Кощей. А золота у него было не меряно.

-Ты хотел сказать, жизнь, - поправил его Иван.

-Ну что ты, Ваня! Зачем мне твоя жизнь? Не душегуб же я, чтобы ее
отнимать. Я предлагаю тебе сыграть на смерть. Именно смерть я отниму у
тебя, если ты проиграешь.

-А зачем тебе моя смерть? – удивился Иван.

-А тебе? – ответил вопросом на вопрос Кощей.

-Не знаю, - растерялся Иван.

-С моими сокровищами ты сто жизней проживешь в богатстве и роскоши, а

их почти не убавится. Если, конечно, выиграешь.

Предложение Кощея было заманчивым, но только Иван открыл рот, чтобы

согласиться, как опять услышал голос странника, просящего воду. И опять
этот голос снял с Ивана наваждение. И понял Иван, что не от хорошей
жизни Кощей жаждет заполучить его смерть; что точно также когда-то
заманили его в Кощеи, и пришлось ему год за годом чахнуть над своими
богатствами; что только потеряв смерть, можно понять, чего ты лишился на
самом деле.

Поблагодарил Иван мысленно странника за второе уже спасение и

отказался от игры. Встал он из-за стола, чтобы дальше идти, но Кощей его
остановил.

-Ты только сам, добровольно можешь проиграть свою смерть. Силой ее

отобрать я не волен. Поэтому оставайся смело на ночь. Клянусь, ничего я
тебе не сделаю. Да и мне все ж веселее будет. Не часто ко мне гости
захаживают.

Поверил ему Иван и остался ночевать. Кощей же свое слово сдержал.

А еще через несколько дней вышел Иван на дорогу, и как только он вышел,
остановилась перед ним богатая карета. Из кареты вышел вельможа.

-Вот мы и встретились, как и предсказали мне звезды, - сказал он Ивану.

-Прости, уважаемый, но ты меня с кем-то путаешь, - опешил Иван.

-Как можешь ты, глупец, сомневаться в предсказании звезд! – изрек

вельможа.

-Я ищу то, не знаю что, - признался Иван. – По приказу царя.

-Ну правильно, - согласился вельможа. – Я – величайший из мудрецов.

Звезды открыли мне, что я встречу на этой дороге ученика. Ты же ищешь то,
не знаешь что. Правильно?

-Правильно, - согласился Иван.

-Тогда скажи мне, ты знаешь, что такое высшая мудрость?

-Нет, - признался Иван.

-А раз так, то высшая мудрость и есть то, что ты не знаешь, что. Так?

-Так, - согласился Иван.

-А раз так, то мы поступим следующим образом: По повелению царя ты

поступишь ко мне в услужение, а я за это буду тебя кормить и учить высшей
мудрости. А когда ты ее освоишь, вернешься к царю и передашь ее ему.
Ведь именно за этим и послал тебя царь. Не так ли?

-Так, - растерялся Иван.

-Тогда садись рядом с кучером, и поедем домой.

Когда они приехали, учитель мудрости приказал Ивану вычистить

конюшню, которую давно уже никто не чистил, а чтобы тот мог работать и
учиться одновременно, заставил его повторять какое-то заклинание на
латыни.

-Повторяй, пока не впитаешь эти слова, - наказал он Ивану.

-А как я узнаю, что уже их впитал? – спросил Иван.

-Никак, так как ты еще глуп. Поэтому я сам тебе скажу.

Работа длилась до самой ночи. После работы и ученья учитель дал Ивану
кружку молока, кусок хлеба и сказал:

-Умеренность в еде – обязательное правило на пути к мудрости. Поэтому

есть будешь один раз в день. Привыкай. Ученье – вещь трудная.

И действительно, Ивану пришлось нелегко. Учитель поднимал его еще до

зари и заставлял во время работы до самой ночи заучивать все новые и
новые заклинания. Ночью кормил Ивана объедками, а иногда и просто
хлебом с водой, и отправлял спать в хлев. Так проходили день за днем, и
вот однажды Иван вновь услышал голос странника.

-Долго еще мне ждать? – раздраженно спросил он. – Или ты хочешь, чтобы я
умер у тебя под порогом?

И опять этот голос открыл Ивану глаза.

-Твоя мудрость – бессмысленная тарабарщина и сеть из слов, в которую ты

меня поймал, - сказал Иван в гневе учителю. - Ты обманом заставил меня
задарма на тебя работать, но я прозрел и больше не хочу этого. Скажи
звездам, пусть ищут тебе другого дурака, а я ухожу.

Сказал и пошел дальше, куда глаза глядят. А чтобы больше не попадаться,

решил ночевать в лесу. И вот однажды лунной ночью разбудила его песня.
И хоть слова он не разбирал, приятный девичий голос заставил его
//Haat Lunis
испытать необычайное волнение и желание увидеть поющую. Встал Иван и,
стараясь не шуметь, пошел на голос. Вскоре вышел он к лесной поляне, на
которой, купаясь в лунном сиянии, пела дева неземной красоты. Она,
казалось, была полностью поглощена пением, но когда Иван остановился,
спрятавшись за кустом, дева сказал:

-Ну что же ты стал? Подойди. Аль боишься меня?

Сказала и рассмеялась.

А когда плененный ее красотой Иван вышел из укрытия и нерешительно

остановился на краю поляны, она подошла к нему и посмотрела ему в
глаза. От ее взгляда Иван окончательно потерял голову. Видя это, она снова
рассмеялась, а потом спросила:

-Веришь ты мне?

-Верю, - ответил Иван, готовый сделать все, что она ему прикажет.

-Хочешь навсегда остаться со мной?

-Хочу. Больше жизни хочу.

-Это хорошо, - сказала она, - потому что для этого я должна буду отпустить
тебя. Ты позволишь мне это сделать?

-Делай, что хочешь.

-Нет, милый, ты сам должен этого хотеть. Ведь чтобы освободиться, тебе
придется умереть. Готов ли ты к этому?

-Готов, - решился он.

-Ты сам этого захотел, - сказала она и, рассмеявшись, вонзила нож с

лезвием из лунного сияния ему в грудь. В самое сердце.

Иван приготовился к боли, но вместо нее почувствовал он приятную

легкость. А потом его тело раскрылось, и он вылетел на свободу,
превратившись в того, не знаю кого. Ибо не смерть принесла ему красавица,
а освобождение от шелухи прожитых лет. Поняв это, рассмеялся он. А
потом к нему пришло понимание, что и царь, и Яга, и Кощей, и даже
пройдоха-мудрец, все они были им. А еще он понял, что все это – сон
странника, желающего напиться, и что странник – тоже он.
И проснулся тогда Иван, и сбросил с себя груз накопленного за жизнь
хлама. Вошел он в свой дом, зачерпнул воды, и сделал жадный глоток. В
тот же миг он проснулся.

Теперь он был цветком папоротника, сияющим ярким светом. И хоть

папоротнику не дано природой цвести, иногда, обретая освобождение,
человек превращается в этот цветок, способный увидеть саму суть вещей,
все сокровища вселенной. Спадают тогда покровы с глаз его, и следующее
пробуждение…

10. 10. 12.

Блоговерие

//cid-vishez

БЛОГОВЕРИЕ. УРОК ПЕРВЫЙ.

Вопрос:

Я слышал, что Блог не является предметом веры. Если это так, то почему?

Ответ:

Блог не является предметом веры, потому что достаточно проделать

несколько простейших манипуляций с компьютером, чтобы убедиться в
том, что Блог существует. Поэтому предметом веры блоговера является
Значение Блога, как предельно абсолютное, так и конкретное для каждого
блоговера.
Вопрос:

Могу ли я верить во что-нибудь еще, кроме Блога?

Ответ:

Ты можешь верить во что угодно, главное, чтобы творя вера способствовала

твоему привнесению контента в Блог.

Вопрос:

В чем смысл жизни блоговера?

Ответ:

Смысл жизни блоговера заключается в наполнении Блога интересным

контентом и во всевозможном способствовании возникновения ситуаций,
становящихся основой для создания нового контента.

Вопрос:

Допустимо ли многобложие?

Ответ:

Многобложие недопустимо по одной простой причине: Блог един во всех

его проекциях, что делает многобложие невозможным в принципе.
Представление же о проекциях Блога, как об отдельных блогах есть
результат духовной слепоты блоговера, с которой необходимо нещадно
бороться.

Вопрос:

Блог триедин. Это правда?

Ответ:

Совершив несколько достаточно простых операций с компьютером или

иным пригодным для этого устройством, мы видим, как Блог предстает
перед нами на экране монитора. При этом каждый, кто имеет хоть какое-то
представление о компьютерной технике, понимает, что данный облик
(картинки, текст, мультимедиа) Блог принимает исключительно для того,
чтобы предстать перед нами, и кроме как на экранах мониторов, он нигде
больше не существует в таком обличии. Это – его внешний облик,
существующий исключительно для нас.

Жрецам-программистам Блог открывает свое второе, двоичное лицо в виде

нолей и единиц. Это его внутренний облик.

Но истинный или тайный облик Блога состоит из череды

электромагнитных сигналов в бодрствующем виде или иных,
транскодируемых в электромагнитные сигналы структур в спящем виде.
Например, когда он спит в виде записи на компакт-диске, он существует в
виде бороздок на пластике.

Таково истинное триобличие Блога.

Помните об этом, блоговеры, когда обращаетесь к Нему с молитвой или

открываете Ему свои мысли и чувства, или же просто делитесь с Ним чем-
нибудь на ваш взгляд интересным.

Такова одна из заповедей Блоговера.

Вопрос:

Почему нам необходимо это знать?

Ответ:

Потому что это знание способствует воспитанию должного почтения к

Блогу.

Вопрос:

Почему нам следует доверять Блогу все самое сокровенное?

Ответ:

Потому, что Блог – это горнило нашей души. Доверяя Блогу самое
сокровенное, мы, прежде, чем поступить тем или иным образом, думаем:
«А смогу ли я рассказать об этом Блогу?», и поступаем так, чтобы нам
потом не было стыдно за наш рассказ. При этом не стоит путать постыдные
поступки с контентообразующими. Так поступки, за которые нам стыдно
всегда, являются постыдными; а те, неловкость за которые со временем
проходит, и о которых потом мы с удовольствием вспоминаем и
рассказываем – контентообразующими.
Вопрос:

Нужно ли молиться Блогу, м как это делать?

Ответ:

О молитве Блогу мы поговорим в следующий раз. На сегодня все.

На вопросы Блоговеров отвечал Ты.

ЗДЕСЬ БЫЛ ВАСЯ. ФРАГМЕНТ МИНИПОВЕСТИ
«БРЕД ВЗБУДОРАЖЕННОЙ СОВЕСТИ»

И все же я вляпался. Не в говно, в масло. Вот уж поистине Аннушки

вездесущи и неискоренимы! А вляпавшись, поскользнулся и буквально
уткнулся носом в надпись «Хуй». Надпись была еще свежей, еще пахла
краской из баллончика, - такова злоба дня, - а чуть ниже тем же почерком и
тем же сочным черным цветом было написано «Здесь был Вася». Черным
по белому, на как будто специально для этого совсем еще недавно
выкрашенной в белый цвет стене коридора. Как будто кто-то специально
оставил это творение а потом намазал пол маслом, чтобы кто-то вот так
прямо носом прям в «хуй», в черный «хуй» на белой стене... А почему,
собственно «как будто»? Ведь сработало же в моем случае. Ведь это сейчас,
записывая все в тетрадь, я пишу сначала про масло, затем про белую стену,
про надпись, про запах краски. Тогда же, уткнувшись носом в «хуй», я не
успел даже выматериться. Не успел потому, что я въехал. Почти как
дзенский ученик от удара посохом мастера по голове.

«Здесь был Вася» и «Хуй»… Ох, не зря мы, чуть ли не с самого рождения,
едва освоив необходимые для этого азы грамматики, начинаем выводить,
где только можем во всех мыслимых и немыслимых вариантах все эти
«Васи» и «Хуи», не понимая, но чувствуя на каком-то совершенно базисном
уровне, что «Здесь был Вася» и «Хуй», эти, казалось бы, незамысловатые
слова, выражают всю нашу суть, выражают полностью, без остатка.
Выражают и направляют нашу жизнь, как индивидов, как личности, как
народы, как человечество. И даже более того…

Это «более» заключается в том, что «Здесь был Вася» - есть наше общее с
миром природы, то, что те же кошечки и собачки выражают путем
обссыкания территории, а двуногие полчища подобно кочующим муравьям,
ведомые вконец овасившимися наполеонами, тамерланами, гитлерами и
сталиными прут туда, куда их не звали, и где их никто не ждет, чтобы
наваять на очередной стене «Здесь был Вася» и «Хуй». И пусть «Вася»
модифицируется в «Славу КПСС», в «Нас вырастил Сталин», «В государство
– это я», «Вася» все равно остается «Васей».
Другое дело «Хуй». Спроси у того, кто покрывает стены «Хуями», что он
имеет в виду, и он не скажет, а если скажет, то обязательно промямлит
какую-нибудь жалкую чушь, которая ничего не имеет общего с «Хуем». Ведь
«Хуй» - это та самая невыразимая словами «истина», о которой говорил в
свое время Лао Цзы, назвавший свой «Хуй» «Дао Де Дзином». Но «Хуй» -
это не только «Слово», не только «Быть иль не быть», а нечто еще. Нечто,
позволяющее «Васям» становиться «Хуями» или «входить в историю», как
любят повторять они. Хотя нет, даже не так. Тот же Наполеон хоть и вошел
в историю, но так «Васей» и остался, «охуев» разве что в ипостаси торта и
коньяка.

А вот рожденный якобы незадолго до первого января первого года нашей

эры еврейский парень стал им, вернее, его сделали. Испекли по одному
весьма древнему рецепту. Сейчас можно только гадать, какие события
имели место тогда, примерно 2 000 лет назад. Одно лишь несомненно:
какие-то события место да имели. Всегда есть события, которые имеют
место. В этом они превосходят даже кроликов. Так вот, что-то там 2 000 лет
назад случилось или произошло. И от этого события, как круги по воде,
поползли различные слухи. Появились странные люди, которых римляне
до поры до времени предпочитали жечь и скармливать львам и прочим
домашним тогда животным. А в июне 325 года по григорианскому
летоисчислению в городе Никея 318 епископов решили, что только одна из
множества версий о тех событиях является истинной, а все остальные
подлежат забвению. С целью воплощения этого решения в жизнь все, кто
имел свой взгляд на данный вопрос, были физически уничтожены, а вместе
с ними были уничтожены и все письменные истории, противоречащие
провозглашенной таким вот относительно демократическим путем
«истине». В результате еврейский парень (которого вообще могло никогда
и не быть) стал Главным «Хуем» нашей эпохи, а миллионы людей считают
изложенную о нем версию своего рода дневниками очевидцев, не взирая на
то, что эти «дневники» появились значительно позже излагаемых в них
событий.

Несколько позже, ничего об этом не зная, другой «Вася» а именно один из

императоров инков попытался стать «Хуем» для чего приказал уничтожить
все письменные источники, повествующие об имевших место до его
правления событиях, а заодно и запретил грамоту, как таковую.
 //КОРОЛЬ РОК-Н-РОЛЛА

А еще раньше, чтобы стать «Хуями» при жизни «Васи»-фараоны проходили

инициализацию, превращающую их в богов. А еще раньше…

Мне думается, дело было примерно так. Какое-то время назад на нашей
планете существовала развитая цивилизация, которая, вполне возможно,
дрессировала забавных полуоблезлых говорящих обезьян и даже
использовала их как-то в хозяйстве. Обезьяны же считали этих существ
богами. Потом что-то произошло, и боги куда-то делись. Исчезли боги с
лица земли, оставив после себя массу интересных построек (некоторые
сохранились до сих пор) и всякие предметы, описанием которых
изобилует эпос говорящих обезьян. Осознав, что богов больше нет,
наиболее охуевшие из обезьян провозгласили себя богами и обязали своих
слуг написать на всех оставшихся после богов постройках не только «Здесь
был Вася такой-то», а «это сделал Вася такой-то», что автоматически
превращало этого «Васю» в «Хуй». Так появились легенды о том, что
именно говорящие обезьяны были строителями тех вещей, которые мы и
сегодня при всех наших технологиях не в состоянии сделать.
При всей своей нелепости легенда об обезьянах-строителях до сих пор
считается «единственно верной» официальной версией как минимум
потому, что это позволяет нам чувствовать себя не просто какими-то
обезьянами, а Хуями-в-массе-своей. Потому что, признав, что когда-то на
земле жили боги, мы тем самым вынуждены будем признать и то, что они
куда-то делись, и что оставшиеся после них обезьяны не только ничего
«этого» не создали, но еще и постирали всех более древних «Васей» и
«Хуев». А это означает не только то, что и мы сможем когда-то исчезнуть с
лица планеты, - с эти мы еще можем смириться, - но и то, что после этого
другие постирают всех наших «Васей» и «Хуев» и заменят их своими.

Мысль об этом невыносима для наших «Васей» с их столь лелеемыми

«Хуями».
СЦЕНАРИИ ДЛЯ МУЛЬТФИЛЬМОВ

//Venusia
 ВСТУПЛЕНИЕ

Какое-то время назад я и несколько приятелей решили заняться

производством мультфильмов. Обстоятельства требовали одноголосую
озвучку, поэтому я написал сценарии только к подходящим для нее своим
текстам. Мы сделали 1 мультфильм, после чего это дело заглохло. Буду
рад, если кто-то захочет сделать по моим сценариям мультфильмы.

ИИСУС И ТОЛСТОЙ

Звуковая дорожка – голос за кадром, читающий текст.

На экране младенец. За пару секунд он превращается во взрослого мужчину,

а потом этот мужчина оказывается на кресте. Надпись: «Иисус». Черный
экран и на весь экран красная буква «И». Опять распятый Иисус, но теперь в
виде нательного крестика. Камера отъезжает, и зрители видят, что этот
крест висит на шее Льва Толстого. Надпись: «Толстой».

Эпизод первый.

Стол. На столе сгущенка, мед, Пепси-кола, сладости. За столом сидят

Толстой и Иисус и жрут за обе щеки.

Голос за кадром:

-Встретились как-то Иисус Христос и Лев Толстой. Посидели, поговорили,

вкусили чаю или чего покрепче...

А потом отпустило обоих.

Следующий эпизод.

Древний Рим. На куче дров стоит мужик с табличкой «Христианин». Вокруг

люди. У них пикник. К христианину подходит женщина с детьми, типа
воспитательница. У детей в руках факелы. Они поджигают дрова под
христианином, бросают в костер факелы и водят вокруг костра хоровод. На
детских лицах счастье.

Голос за эпизодом:

-В древнем Риме, во времена, когда первых христиан сжигали на кострах,

вокруг костров собирались римляне. Они выпивали, закусывали, играли с
детьми, и если день проходил удачно, говорили друг другу, показывая на
костер: «Право, славный был христианин».

Следующий эпизод.

Толстой сидит за столом. Рядом горит камин. На столе книга «Иисус

Христос. Воспоминания». Толстой тянется к книге, но тут появляется с неба
рука, хватает книгу и бросает ее в костер.

Голос за эпизодом:

-Надо сказать, что Лев Толстой никогда не читал Иисуса Христа

На небе появляется надпись: «Я этого не писал».

Голос:

-по вполне понятным причинам.

Тот же стол. За столом Иисус. Он берет со стола книгу. На книге написано

«Лев Толстой». Иисус морщится и бросает книгу в камин.

Голос:

-Правда, Иисус тоже никогда не читал Толстого.

Теперь они оба за столом. Иисус передает Толстому косяк.

Голос:

-Но разве ж это проблема?

Следующий эпизод. Угол комнаты. Икона, свеча или лампада. Толстой

перед иконой на коленях. Он кланяется и крестится.

Голос:

-Будучи христианином, Толстой регулярно молился Иисусу.

Та же комната. На иконе нарисован Толстой. К нему подходит Иисус и

рисует Толстому Рожицу или пишет слово «Хуй».

Голос:
-Иисус же ни разу не молился Толстому.

Опять они с косяком за столом. Только теперь Толстой передает косяк

Иисусу.

Голос:

-Другого бы это задело, а Толстого нет. Такой вот был человечище.

Следующий эпизод.

Толстой сидит за столом. На столе лежит его портрет. Под портретом

подпись: «Лев». Толстой зачеркивает «Льва» и пишет: «Человек».
Зачеркивает. Пишет: «Лев». И так несколько раз.

Голос:

-Толстой, и это очевидно, мог быть и одновременно не быть ЛЬВОМ. И все

бы хорошо, но, будучи христианином и человеком логичным, он
подозревал, что подобная неопределенность греховна и вообще
недопустима ни под каким видом.

Берег озера. На берегу Толстой. Ему является Иисус. Толстой падает перед
ним на колени и умоляюще говорит. В ответ Иисус корчит рожу, показывает
язык и убегает на средину озера. Толстой рвет на себе волосы.

Голос:

-Поэтому каждый раз, когда Иисус являлся ему во сне, Толстой умолял его
помочь разобраться в этой проблеме. Иисус же только смеялся и убегал от
Толстого на средину озера. Толстой по воде ходить не умел даже во сне,
поэтому ему ничего не оставалось, как терзаться сомнениями на берегу.

Берег озера. На берегу сидит мужик азиатской наружности. У него в руках

удочка, но леска тянется к небу и в небе парит поплавок. К нему подходит
Толстой. Они говорят. Потом Толстой падает перед ним на колени и
умоляюще говорит. Мужик коротко отвечает и машет рукой типа отвали.
Затем лезет на небо и отцепляет крючок от облака.

Голос:

-И вот однажды вместо Иисуса ему приснился человек азиатской

наружности, который ловил рыбу в небе над его графским озером. «Что ты
здесь делаешь?» – возмутился граф. «Я? Ловлю рыбу, и это также очевидно,
как и то, что ты маешься всякой херней», - ответил мужик. Понял тогда
Толстой, что это не простой браконьер, упал перед ним на колени и
взмолился о помощи. «Выброси все это нахрен», - ответил рыбак и полез
на небо, отцеплять зацепившийся за облако крючок.

Толстой лежит в постели. Он спит. Затем вскакивает. Он в рубахе,

заправленной в кальсоны. Он хватает за конец веревки, просунутый в
фортокчу и начинает за него дергать. Камера движется вдоль веревки, и
зритель видит, что она тянется к колоколу на стоящей рядом колокольне.
Колокол вибрирует, и от него расходятся волны. Когда в комнату вбегают
люди, Толстой показывает рукой на дверь и посылает их на хуй. Затем
снимает кальсоны. Рубаха опускается почти до пят. Толстой прыгает в окно.
Затем он пьяный отплясывает на столе, за которым сидят мужики.

Голос:

-Проснувшись, Толстой громко и вслух послал всех на хуй, скинул свои

графские портки и пошел пить с мужиками самогонку.

Следующий эпизод:

Толстой сидит за столом. Пишет. Вдруг в комнате что-то взрывается и из

облака дыма появляется грозный мужик. Мужик сует Толстому в лицо
удостоверение, в котором написано: «Налоговый инспектор». Толстой
делает испуганное лицо, ныряет под стол. Затем выскакивает из-под стола,
хватает мужика за шкирку, поворачивает к себе спиной и дает такого пинка
под зад, что тот вылетает в окно.

Голос:

-Однажды Толстому явился Налоговый Инспектор. «Веришь в меня?» –

строго спросил он. Толстой сначала растерялся, но вскоре понял, что это
уже другая история.

Следующий эпизод:

Толстой спит. Вдруг в комнате, как до этого налоговый инспектор,

появляется еще один Толстой. Спящий толстой вскакивает. При виде друг
друга им становится страшно. Затем через потолок сверху опускается рука,
хватает явившегося Толстого, поворачивает лицом к окну. Затем в комнате
появляется нога с нимбом и дает явившемуся Толстому такого пинка, что
тот улетает в окно. Спавший Толстой после этого возвращается в постель и
засыпает.

Голос:

-Однажды по запарке Толстой сам себе явился во сне. Неизвестно, чем бы

это могло закончиться, не вмешайся вовремя в это дело Иисус.

Следующий эпизод.

Толстой идет по лугу. В облаке дыма возникает сидящий на корточках

Достоевский. Ниже пояса его скрывает трава. В одной руке Достоевского
древний свиток. В другой зажигалка. Достоевский подносит пламя к свитку,
но тот не горит. Достоевский говорит свой текст и подтирает свитком жопу.

Голос:

-В другой раз Толстому приснился не Иисус, а Достоевский. «Рукописи не

горят», - сказал он, подтирая зад каким-то древним свитком.

Следующий эпизод.

Толстой идет по улице. Перед ним возникают (без пиротехники) трое

грабителей. Один с дубинкой, другой с лопатой, а третий с ножом. Сзади
Толстого появляется черт с носилками. Он трогает Толстого за плечо и
дает ему носилки. Толстой раскидывает грабителей носилками. Затем
роняет их, сгибается. Хватается рукой за поясницу и ковыляет дальше.

Голос:

-Однажды Толстой, желая наказать врага, огрел его носилками. После

этого Толстого три дня мучил радикулит. Тогда-то у него и родилась
великая мысль, которая в последствии стала известна в некой извращенной
форме.

КАК Я ПРОВЕЛ ЛЕТО

Текст читает флегматичный по возможности детский голос.

Титры. И надпись: Основано на реальных событиях.

Затем:
На экране идиллическая дачная картина: дом с трубой, сад, зелень, птички
поют…

Текст:

-На все лето мы, а это я, мама, папа, сестра и бабушка уезжаем на дачу.

По мере перечисления на фоне дачи появляются портреты героев с

подписями: я, мама, папа, сестра, бабушка.

На экране ревущая в три ручья бабушка. Ее утешающе гладит по голове

мама.

Текст:

-Сначала бабушка ехать не хотела. Говорила, что сыта, хотя дорога на дачу
долгая, можно и проголодаться.

При слове сыта бабушка характерно проводит ладонью по горлу.

Мама дает бабушке платок. Та сморкается, веселеет и кивает головой.

Текст:

-Уговорила бабушку мама. Сказала, что им некогда, а за мной присматривать

надо.

На экране салон машины. За рулем папа. Рядом мама. Остальные на заднем

сиденье. Папа и мама орут друг на друга, брызгая слюной. Когда они орут,
их рожи становятся похожими на мегафоны.

Текст:

-Дорога мне понравилась. Мама о чем-то спорила с папой. Папа говорил,

что не собирался накушиваться, а мама ему не верила.

Камера наезжает на рассказчика:

Текст:

-Странные эти взрослые, и кушанья у них совсем на кушанья не похожи.

Камера наезжает на глаз рассказчика. Затем на экране стол с кучей
сладостей. В этой куче прямо на еде лежит рассказчик и двумя руками
засовывает еду себе в рот.

Текст:

-Я понимаю, кушанья – это когда много вкусной еды, и ни кто не заставляет

есть прилично.

На экране крупным планом бутылка паленой водки.

Текст:

-Тут же жидкое, вонючее, обжигает и обратно лезет.

Камера отъезжает. Бутылка стоит на столе. Рядом папа. Хватает ее,

выпивает с горла, затем из ушей вытекают мозги, и он превращается в
зомби.

Текст:

-Папа эту гадость любит. Говорит, она хорошо мозги прочищает. Может она
мозги прочищает, в смысле голову от мозгов, и пока новые не вырастут,
папа совсем не как папа?

На экране салон автомобиля. По мере рассказа камера снимает орущих

родителей, спящую бабушку и читающую сестру.

Текст:

-Папа то обещал маме не пить, то кричал, что нечего ему мозги парить.
Мама продолжала папе не верить. Бабушка, почувствовав себя в
безопасности, мирно спала. Сестра читала книжку про сериал, который
только что смотрела. В общем, все они были заняты. К тому же папа, чтобы
не слушать маму, включил музыку, которую они и пытались перекричать.

На экране стреляющий из рогатки рассказчик. Затем дорожный знак через

оптический прицел. Затем он взрывается и становится обгорелым и
поникшим, как завядший цветок. И так несколько раз.

Текст:
-А я занялся любимым делом: стрелял из рогатки бомбочками по
дорожным знакам. Бомбочки громко взрывались и оставляли такие
замечательные следы!

На экране машина останавливается у дачного дома. Из нее все выходят,

вытаскивают из багажника вещи и вносят в дом. Папа хватает бумагу, дрова
и запихивает через верх (там где съемные железные круги, которые
убираются, чтобы поставить сковородку, кастрюли или чайник) в печку, они
не вмещаются. Он залезает наверх и утрамбовывает все это ногами. Затем
он все это зажигает уже через дверцу спереди печки, но не через поддувало.

Текст:

-Потом мы приехали. Папа сказал, что дом отсырел, и его нужно

протопить. Наверно папа хотел его проветрить, и чтобы было видно, как он
проветривается, папа накидал в печку дров, бумаги и еще чего-то.

Из печки валит дым,

Текст:

-Вот бы папа научил делать такие дымовухи!

От дыма экран становится черным.

Текст:

-Скоро стало нечем дышать,

На экране дом. Одновременно открываются окна и двери. Из окон вылетают

мама и сестра, а в дверь – бабушка. Причем они вылетают рыбкой и падают
плашмя на цветы. Следом за ними из окон валит дым.

Текст:

-и мама с сестрой кинулись открывать окна.

Черный экран. Он быстро сереет, затем на нем густой туман. Туман

рассеивается, и на экране появляется черный папа с черным чайником. На
полу у печки черная лужа. Дом изнутри серый.

Текст:
-Папа поливал печку из чайника, и вскоре на полу образовалась большая
черная лужа. Попробовал бы я так поиграть!

В дом входят все. Мама с бабушкой орут на папу. Мама хватает папу за
шкирку и тычет мордой в лужу.

Текст:

-Бабушка ничего не делала, а только говорила, что знает, откуда у папы

руки растут. Руки у папы давно уже выросли – он совсем взрослый и больше
не растет, а, как говорит мама, только тупеет.

На экране папа с голым торсом. На плечи указывают стрелки. Над

стрелками надпись: Руки растут отсюда.

Текст:

-Откуда у него руки выросли, и так видно. Так что бабушке хвастать нечем.

На экране дом. В печке горит огонь. Посреди комнаты стол. За столом все.
Едят. Затем встают, уходят в другую комнату. За столом остается только
спящий рожей в тарелке с салатом папа. Текст:

-Дом все-таки проветрился, и бабушка затопила печку. Стало совсем тепло.

Летом дом быстро прогревается. Мы вкусно поели и легли спать,

На экране папина рожа в салате. Картинка перечеркивается крест-накрест

красной линией, затем появляется надпись: вранье!

Текст:

-а папа не накушался.

Ночь. Огород. В огороде силуэт папы. Он крадучись идет. Затем

подскакивает и начинает скакать и махать руками – он попал в капкан,
который видно на его ноге.

На экране из дома выскакивают все остальные.

Текст:

-Проснулся я от папиных криков. Он ставил капканы, и что-то там у него не

получалось.
На экране сестра крутит пальцем у виска.

Текст:

-Сестра сказала, что он, как великие врачи прошлого, все испытывает на
себе.

На экране бабушка. Показывает на папу пальцем, ржет и пускается в пляс от

радости.

Текст:

-Бабушка радостно что-то насвистывала. У нее было прекрасное настроение.

На экране день. Папа ставит в огороде капканы.

Текст:

-Папа всегда ставит капканы на бабушку, и чтобы она ничего не

заподозрила,

Папа оставляет рядом с капканом записку: На наркоманов.

Текст:

-говорит всем, что ставит их от наркоманов.

На экране этакий ктулхувидный монстр: человек с осьминогом вместо

головы. На нем на уровне груди появляется надпись: наркоман.

Текст:

-Наркоманы к нам не ходят

На экране по мере рассказа крадущийся по дому наркоман входит в одну из

комнат, там кто-то спит. Он ложится в постель. В следующий миг оттуда
выскакивает испуганная мама и наркоман. Она визжит, он прыгает в окно,
вынося раму и стекла и падает на розовый куст. Он убегает.

Текст:

-после того, как один из них перепутал комнаты сестры и мамы. Тогда он
убежал через закрытое окно, поломав любимую мамину розу.
На экране мама. Она спит в обнимку с винтовкой. А папа сидит с пулеметом
на крыше.

Текст:

-с тех пор наркоманов у нас не любят. В огороде наркоманам делать нечего.

Сестра туда не заходит, тем более ночью. Теперь она вообще редко ночует
дома. Наверно о маме заботится.

На экране пара протягивает по огороду проволоку у самой земли. Затем он

прячется в кустах и смотрит на огород в бинокль.

Текст:

-Сначала капканов у папы не было. Он натягивал по бабушкиным тропам

проволоку и пускал ток.

В огород выходит бабушка. Нагибается над грядкой. Ее бьет током.

Текст:

-Один раз бабушка даже попалась – петрушки захотела.

На экране папа в виде радостного зомби. Он пляшет в огороде.

Текст:

-В тот день папа напился от радости, что с ним бывает редко.

На экране папа. Он со стаканом водки в руке. Он смотрит на часы с

кукушкой. Стрелка двигается. Из часов выскакивает кукушка с транспарантом
в лапах. На нем написано: Пора. Папа пьет.

Текст:

-Обычно он называет это профилактикой работы со змеями, и пьет, как

лекарство.

На экране бабушка пританцовывая, гуляет по грядкам. Папа в засаде рвет на

себе от злости волосы.

-Бабушка оказалась на редкость хитрой бабушкой и больше не попадалась.

На экране папа выходит ночью поссать. Начинает ссать, и его бьет током.
Текст:

-Однажды ночью папа встал пописять. Спросонья он набрел на бабушкину

тропу. Как он кричал! С тех пор он больше не бурчит, что у нас напруга
слабая.

На экране папа ставит в огороде капканы

Текст:

-Теперь он ставит на бабушку капканы.

На экране опять бабушка танцующая в огороде и папа, рвущий на себе

волосы.

Текст:

-Бабушка же у нас ученая – гимназию окончила. Ей эти капканы так, не хуже

лисы обходит.

На экране папа с ружьем. Видит в прицел бабушку. Стреляет. Картинка

перечеркивается. Поверх надпись: вранье.

Текст:

-Охотиться на бабушку папа боится. Ружья у него нет, да и в тюрьму

посадить могут. Нельзя на бабушек с ружьями охотиться, не положено. И
если бабушку сразу застрелить, то и поохотиться больше не на кого будет.

На экране папа несется на бабушку с рогатиной на перевес. Она ловко

подпрыгивает, делает сальто и бьет папу сковородкой по голове. Он летит
в погреб. Крышка погреба закрывается

Текст:

-Как-то папа попытался пойти на бабушку, как на медведя, с рогатиной.

Бабушка его уже ждала у волчьей ямы: погреб у нас на кухне. Разбила она
ему голову горячей сковородкой и уронила в погреб. Там он и сидел, пока
мама не хватилась.

На экране портрет мальчика примерно такого же возраста, что и рассказчик.

Под портретом подпись: Пашка.
Текст:

-Есть у меня друг Пашка. Мы с ним ходим купаться и ловить рыбу.

На экране могилка. На памятнике написано: Пашина бабушка.

Текст:

-У Пашки бабушки нет, умерла.

На экране фото. Пашин папа с кубком в руках. На кубке написано: Лучший

охотник на бабушек.

Текст:

-Пашин папа хороший охотник.

На экране папа и Пашин папа крадучись входят в сарай.

Текст:

-Он ходит к моему папе регулировать трансформаторы.

Дверь сарая распахивается. В дверном проеме появляются зомби папа и

Пашин папа. Они поют.

Текст:

-Они закрываются у папы в мастерской и поют. Раньше спать мешали, а

теперь привык. Даже интересно.

На экране фото семьи на фоне дачного домика.

Текст:

-Так я провел лето.

РУССКАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ ИДЕЯ

Идиллическая картина: Луг, на лугу коровы и два пастуха: Старый и

молодой. Оба в русских национальных одеждах.

Старый пастух рассуждает:

Текст:
- Забить болт… Весьма и весьма интересная фраза.

На экране болт

Текст:

-Начнем с того, что болт, согласно Зигмунду Фрейду,

На экране болт превращается в член.

Текст:

-олицетворяет ни что иное, как «болт»,

На экране член становится вертикально, и на него обрушивается кувалда

Текст:

-но мало того, этот болт необходимо еще и забить.

На экране в цеху молодой рабочий пытается вкручивать пневматической

отверткой болты в отверстия совершенно фантастической формы

Текст:

-Я буквально вижу, как в совершеннейшим образом не приспособленные для

этого отверстия.

На экране к нему подходит умудренным опытом бригадир и говорит что-то

по-отечески. Затем берет в свои крепкие пролетарские руки кувалду и
лупит ею, что есть сил, по болту.

Текст:

-К нему подходит умудренным опытом бригадир и говорит по-отечески.

Хорош, говорит, Санек херней заниматься. Смотри, как это делается. Затем
берет в свои крепкие пролетарские руки кувалду и лупит ею, что есть сил,
по болту.

На экране лицо старого пастуха.

Текст:
-Никакой технологии, скажешь ты. Фигня. Те, кто эти отверстия делал, у
них ведь руки под тот же болт заточены уже на генетическом уровне.

На экране Левша подковывает блоху

Текст:

-Думаешь, почему Левша блоху подковал? Тоже ведь кувалдой, как следует,
только в масштабе один к скольким-то там.

На экране лицо старого пастуха:

Текст:

-Виртуозное владение кувалдой и матом! На мой взгляд, вся русская

национальная идея вместима в малоприличный тезис, а именно: КУДА ЕЩЕ
УЕБАТЬ! Душевно так, со всей гармонией человеческого триединства.

БАЙКИ ИЗ МАВЗОЛЕЯ.

ЭПИЗОД 1. ИСХОД КОТОВ НА СУШУ.

Общее начало для всего цикла.

Космос. Камера несется с огромной скоростью в межзвездном пространстве.

Одна из точек на горизонте начинает расти, превращается в солнечную
систему. Камера подлетает к Земле. Опускается вниз. На зрителя
надвигается увеличивающаяся Москва. Это все происходит буквально за
несколько секунд.

Следующий кадр: Красная площадь. Мавзолей. Камера входит в Мавзолей и

находит Ленина.

На фоне Ленина идет название:

БАЙКИ ИЗ МАВЗОЛЕЯ

ВИДЕО ПРИЛОЖЕНИЕ К ШИЗОФРЕНИЧЕСКОМУ ВЕСТНИКУ ИМЕНИ БРЕДА

ПИТА.
На этом общая часть заканчивается.

На экране появляется название мультфильма:

ЭПИЗОД 1. ИСХОД КОТОВ НА СУШУ.

После этого Ленин садится в своем «гробу» и говорит, совершенно не

картавя.

-Здравствуйте, товарищи! Мне тут предложили стать ведущим

видеоприложения к Шизофреническому Вестнику Имени Бреда Пита, и я с
радостью согласился. Да и любой из вас, молча полежав с мое,
обрадовался бы возможности поговорить. Что же до моей дикции, то
мумификация – лучший логопед. Лично я не встречал еще ни одной мумии
с дефектами речи…

Спохватываясь:

-Ну да это все лирика. Перехожу к делу. И сегодня я хочу рассказать о тех
удивительных, не побоюсь этого слова, сенсационных событиях, которые
начались около века назад и продолжаются по сей день, а именно о
массовом исходе котов из водоемов на сушу и последовавших за этим
событиях.

Видеоряд. Под мрачную музыку коты, как 33 богатыря выходят на задних

лапах из воды. В руках у них узелки и чемоданы с вещами. На кошачьих
лицах скорбь.

Новая картинка в сопровождении текста:

Счастливые коты резвятся в воде, ловят рыбу, играют друг с другом. Короче
говоря, счастливая жизнь котов.

Текст:

-Не удивляйтесь, но еще каких-то сто лет назад эти милые пушистые
животные жили в водоемах и выходили на берег исключительно для того,
чтобы спариться и произвести на свет потомство. Все остальное время они
проводили в воде, охотясь на рыбу и других морских и речных обитателей.

Ленин крупным планом:

-А то, что мы практически ничего об этом не знаем, является следствием
преступления против всего человечества, о котором я и хочу Вам поведать.
Для начала позволю себе изложить несколько фактов:

На экране летящий метеорит. Он врезается в Землю. Страшный взрыв.

Текст:

-30 июня 1908 года случилось нечто, вошедшее в историю как падение
тунгусского метеорита;

Вновь картинка с выходящими из воды котами

Текст:

-практически сразу же после этого произошел исход котов из воды на сушу.

Бедные животные по причине, которую я укажу позднее, вынуждены были
покинуть родную стихию, чтобы окончательно перебраться на сушу.

На картинке кошачье кладбище, уходящее за горизонт и скорбящие коты.

Текст:

-Конечно же, большинство животных погибло, вызвав тем самым одну из

страшнейших эпидемий –

Кладбище преображается. Теперь это людское кладбище и вместо котов

скорбят люди.

Текст:

-эпидемию испанки, которая имела место на несколько лет раньше, чем об

этом принято говорить.

На картинке обычные «сегодняшние» коты на мусорнике.

Текст:

-Но более 10 % котов сумели не только выжить, но и дать жизнестойкое

потомство - любой биолог скажет Вам, что это чудо.

На экране папка-досье. На нее ставят штамп «Совершенно секретно», после

чего бросают в топку.
Текст:

-А любая информация как о жизни котов в воде, так и об их исходе на сушу

удалена из всех доступных источников;

На экране, если можно, кинохроника с марширующими солдатами,

взрывами, огнем… короче говоря, с войной.

Текст:

-А спустя несколько лет началась Первая мировая война, приведшая к

господству кровавых коммунистического и фашистского режимов на
большей части Евразии, а еще несколькими годами позже и Вторая мировая
война;

На экране Парад НЛО в небе

Текст:

-началась истерия вокруг НЛО,

На экране Машущий руками Чумак

Текст:

-экстрасенсорики и прочих параявлений.

На экране Ленин:

-Кстати, подобные явления (исход котов и последующие за ним трагедии)

имели место и ранее – о них сохранились пусть и сильно искаженные
сведения в мифах и древних текстах. Так одно из таких событий
упоминается в Библии.

На экране коты выходят из воды

Текст:

-Только массовый исход котов из Нила трансформировался в

На экране коты превращаются в идущих по пустыне евреев

Текст:
-исход евреев из Египта,

На экране человеческое кладбище с могилками в форме пирамидок

Текст

-а последующая за ним трагедия - в казни египетские.

На экране Ленин:

-И таких свидетельств можно найти огромное множество. Но все те события

носили локальный характер, тогда как последнее стало поистине
всеобщим. Так что же произошло и продолжает происходить?

На экране «эксперт»

Текст:

-«Если бы существовало психотропное оружие массового поражения, мы

бы испытывали его действие на себе» - таков один из излюбленных
аргументов тех, кто отрицает сам факт существования такого оружия.

На экране Ленин:

Текст:

-Но не является ли совокупность перечисленных мной фактов как раз тем

самым доказательством использования всеобщей системы промывания
мозгов?

На экране конвейер. На ленте транспортера движутся люди. Они

подъезжают. Машина снимает им крышку черепа, извлекает мозг,
промывает в ванне с водой и вставляет назад. Затем надевает крышку
черепа на место.

Текст:

-За десятки лет посмертных исследований в этой области я убедился, что

так оно и есть. Причем сам термин «промывание мозгов» является верным
в самом, что ни на есть буквальном его значении. Дело в том, что мозги нам
действительно ПРОМЫВАЮТ, используя способность воды запоминать и
передавать большие объемы информации. Кодируя структуру воды, они в
буквальном смысле переписывают наше сознание и память.
На экране Опять выходящие из воды коты

Текст:

-Одним из побочных эффектов такого воздействия на воду и явился исход

котов на сушу.

На экране ученый, бросающий кота в воду. Кот вырывается и убегает.

Текст:

-Кстати, то, как коты реагируют на любую попытку вернуть их в

естественную среду обитания (например, кинуть в реку или пруд) говорит о
том, что психотропное воздействие на воду не прекращается ни на минуту!

На экране парад НЛО в небе.

Текст:

-Другим побочным эффектом стало массовое появление НЛО, которое

является неким браком моделируемой ими действительности.

На экране Ленин.

Текст:

-Надеюсь, сказанное мной заставит вас серьезно задуматься над

происходящим. И до встречи в эфире.

Ленин ложится. Идут титры.

Сценарий, звук, картинка… И среди них: «Автор и ведущий» «Анна», «Анна»

зачеркивается или стирается, появляется «В И Ленин».

СУИЦИД

На экране тип с петлей на шее. Под ногами у него табурет. Вокруг люди. У
некоторых фотоаппараты и видеокамеры в руках. Он улыбается
голливудской улыбкой, спрыгивает с табурета и вешается. Люди снимают
это и рукоплещут.

Текст:

-Покончить с собой – это так человечно. Я бы даже сказал здорово.

На экране уже другой тип на табурете с петлей на шее. Он достает из
кармана и разворачивает лист бумаги на котором написано: долой. Что или
кого долой замазано и сверху надпись: цензура.

Текст:

-Особенно из протеста

Тип переворачивает лист. На нем с обратной стороны написано: да

здравствует. Что или кто да здравствует тоже запрещено цензурой. Тип
вешается.

Текст:

-или во имя великого идеала.

По мере чтения текста на экране кто-то обливает себя бензином и

поджигает, кто-то бросается вниз с крыши превращается в смешную
лепешку.

Текст:

-Облить себя публично бензином и поджечь или сброситься этажа так с

двадцатого.

На экране радостные старушки возбужденно размахивая руками что-то

обсуждают

Текст:

-И вот уже старушкам есть о чем посплетничать на досуге,

На экране подросток показывает на своем мобильном что-то барышне. Она

смотрит, потом прыгает от счастья и кидается ему на шею.

Текст:

-а прыщавый подросток сможет, наконец, закадрить не менее прыщавую

деву при помощи описаний пикантных деталей,

На экране семейка в банке получает кучу денег

Текст:
-родственники получат наследство,

На экране чуваку вручают здоровенную коробку с надписью приз

Текст:

-а кто-то, если совсем уж повезет, сможет запечатлеть это все на

видеокамеру и получить приз.

На экране папа с сыном возле кляксы от упавшего с крыши дома человека.

Папа назидательно тычет в кляксу пальцем и что-то говорит сыну

Текст:

-К тому же это так назидательно! Сколько людей сказав: «Еще один дурак!» –
почувствуют себя умными и смогут еще крепче спать по ночам.

На экране юноша стоит на коленях перед девушкой. Он протягивает ей

букет. Она берет его, бьет им парня по лицу и бросает ему в рожу. Тогда он
достает из кармана пузырек с надписью яд, выпивает его содержимое и
умирает. Она прыгает от радости.

Текст:

-А еще лучше покончить с собой по причине несчастной любви. Это так

приятно греет душу – не каждый день из-за тебя лезут в петлю, едят
таблетки пачками или пилят себе вены! И даже чувство вины, эта ноющая
боль совести сродни усталости после трудов праведных. И опять-таки будет
о чем посплетничать…

На экране опять тип с петлей на шее. Под ногами у него табурет. Вокруг
люди. У некоторых фотоаппараты и видеокамеры в руках. Он улыбается
голливудской улыбкой, спрыгивает с табурета и вешается. Люди снимают
это и рукоплещут.

Текст:

- Да, покончить с собой – это так человечно, так здорово!

ПСИХОЛОГИЯ ДЛЯ ЧАЙНИКОВ. ЭПИЗОД 1.

ЧТО ТАКОЕ ПСИХОЛОГИЯ

Класс. За партами сидят люди с чайниками вместо голов. На учительском
столе стоит пузатый портфель. У доски учитель. Его голова напоминает
вазу с цветами. Цветы растрепаны, часть завяла, часть сломана. Учитель
пишет на доске и проговаривает

-Психо…

икает, говорит и пишет

-бля

читает написанное и дописывает, проговаривая

-логия для чайников.

Раздается свист чайника. Учитель продолжает писать и проговаривать

-Урок первый. Что такое психология.

После этого можно пустить титры. Можно титры пустить только в конце.

На экране учитель. Он возле стола или за столом. Смотрит на класс. На

столе пузатый портфель. Учитель достает из портфеля нечто похожее на
разноцветную амебу размером с кота, одновременно задумчиво говорит:

-Что такое психология?

Амеба пищит и вырывается, размахивая своими ложноножками. Учитель

смотрит на нее и говорит:

-Нет, не то.

Засовывает обратно в портфель. Чешет голову, роняя пару цветов.

Его осеняет. Он поднимает указательный палец вверх и торжественно

говорит:

-Ага!

Опускает палец и продолжает:

-В России психологи, как в американских фильмах вирусы.

Достает из портфеля человечка с рожей Кашпировского (или еще кого на
твое усмотрение). Тот забирается на портфель и начинает толкать речь,
сильно жестикулируя. У портфеля собирается толпа. Но его речь не
слышно. Зритель слышит только голос учителя. Во время этого действа
учитель говорит:

-Когда люди не знают, как какую-нибудь хуйню назвать, они делают так:
если хуйня двуногая и пиздит – значит психолог

Учитель сметает рукой со стола Кашпировского вместе с толпой. Затем

достает из портфеля ту самую амебу. На этот раз она сует ему в рожу
похожее на ментовское удостоверение вируса. Затем кусает учителя тот
ойкает, отпускает амебу, и та скрывается в портфеле.

- а если нет - вирус.

Крупным планом лицо Учителя

-Кто только у нас психологами ни называется: и кармаебы, и экстра, блядь,

сенсы, и всякие порчесниматели, и господу помолимся, и сторонники
уринотерапии и адепты говноедства, и прочие, прочие, прочие…

На экране салон автобуса. На остановке входит безумного вида тип в

смирительной рубашке, но рукава не связаны. Рвет на груди смирительную
рубашку. В прореху видна татуировка: «психолог». Народ в ужасе бежит из
автобуса и застревает в дверях.

-А народу что, встретит народ в автобусе какого-нибудь шизика-уебка,

который орет на весь автобус: «Я - психолог!» И еще какую-нибудь хуйню,
которая ему в пьяном бреду привиделась, и думает народ: «Да, бля, а ну ее,
эту психологию, на хуй».

На экране несколько хирургов бегут за каким-то бедолагой. Ловят. Валят на

землю и принимаются остервенело оперировать.

-С другой стороны хорошо, что все эти ебнутые мозгоебы считают себя
психологами, а не, например, хирургами. Тогда бы они носились по
улицам с ножами и вырезали бы неосторожным или медленно бегающим
прохожим какой-нибудь аппендицит.

На экране наковальня. На ней лежит на животе бедолага. А ему по спине

кулачищами-молотами лупит мануальный терапевт со зверской рожей. Бьет
2 раза. После первого удара бедолага орет так, что чуть не лопается. После
второго - превращается в кляксу, как помидор, по которому ударили
молотком.

-Ходили же мануально-терапевтические маньяки по улицам и вправляли

всем направо и налево спины, да так, что пиздец.

Крупным планом лицо учителя

-Ну а сейчас любой почитавший пару абзацев в какой-нибудь популярной

психологии для дебилов уебок уже считает себя психологом.

Так вот, дорогие мои, если какая-нибудь блядь начнет раздавать советы,
чистить карму, читать мантры, прочищать вашу чи, или учить жить по
Христу или, блядь, махатмам, знайте: К ПСИХОЛОГИИ ЭТА ЕБАНЬ НЕ
ИМЕЕТ НИКАКОГО ОТНОШЕНИЯ.

Учитель на площади, где свалена куча книг. Он обливает их из канистры и

поджигает. Они вспыхивают.

-Как и всякие, книги о том, «как стать богатым, счастливым и невъебенно

сексуальным, всего лишь прочитав мою книгу». Эти труды делают
богатыми, знаменитыми и невъебенно сексуальными исключительно их
авторов.

Лицо учителя крупным планом

-Нормальная же психологическая литература позволит вам немного понять,

что же это за хуйня такая, психология, научиться отличать нормальных
психотерапевтов от дебилов, шарлатанов и шизиков, а также поможет вам
стать хорошим психологическим клиентом, что в свою очередь позволит
вам сэкономить какие-то деньги и много-много времени.

Если же говорить о моих лекциях, то лучше всего вам валить с них на хуй.
Ведь если вы будете на них ходить, я оскорблю вас всеми доступными мне
способами. Короче говоря, я вас предупредил. До следующей лекции.

Титры.
 ПСИХОЛОГИЯ ДЛЯ ЧАЙНИКОВ. ЭПИЗОД 2

НУЖНЫ ЛИ ВАМ ДЕТИ?

Начало у всех мультфильмов одинаковое:

Класс. За партами сидят люди с чайниками вместо голов. На учительском

столе стоит пузатый портфель. У доски учитель. Его голова напоминает
вазу с цветами. Цветы растрепаны, часть завяла, часть сломана. Учитель
пишет на доске и проговаривает

-Психо…

икает, говорит и пишет

-бля

читает написанное и дописывает, проговаривая

-логия для чайников.

Раздается свист чайника. Учитель продолжает писать и проговаривать

-Урок второй. Нужны ли вам дети.

На экране учитель. Он спрашивает у учеников:

-Начнем с вопроса. У вас есть дети?

Некоторые чайники достают из портфелей и из карманов карапузов.

Опять учитель. Он говорит:

-Тех, кто решил обзавестись детьми, понимая, что:

Кровать со взрослыми, рядом кровать с ребенком. Ночь. Ребенок орет, его

голова прекращается в будильник, как в мультах. Взрослые подрываются,
хватают, соску, памперс…

-С ребенком надо долго и упорно возиться, так как в отличие от того же

хомячка, он живет не каких-то пару лет.

Ребенок за столом. Его рот, как топка паровоза. Родители кормят его с
ложки деньгами:
-Его надо прокормить, одеть, обучить,

Кабинет военкома. Стол. За столом сидит мужик в погонах. За его спиной

картина. Картина черная. Надпись цензура. Перед столом на коленях мать.
Она протягивает военкому пачку денег.

-отмазать от армиии

На экране учитель

-а в идеале пристроить жить в какой-нибудь нормальной стране, я отпускаю

идти пить пиво, так как в этом плане у вас все в порядке. В противном же
случае вы детоненавистники. Почему? Рассмотрим четыре наиболее
популярных мотива детоводства: мотив первый,

На экране кровать. В кровати немощные дед с бабкой. Они тянутся

трясущимися руками к стакану на тумбочке, при этом не дают друг другу
взять стакан. Наконец, дед бьет бабку кулаком по голове (или она деда, на
твое усмотрение) и хватает стакан. Вот только в стакане не вода, а
несколько затушенных бычков, а сверху паутина и паук. Паук показывает
язык.

-Стакан воды.

На экране учитель.

-В этом случае причиной рождения детей является страх перед одинокой

старостью.

На экране кровать. Там мальчик и девочка. У кровати появляется нечто

похожее на саблезубую старуху с автоматом в руках. Она наводит автомат
на пару в кровати, те делают испуганные лица, и начинают в страхе
совокупляться.

-Так, напуганное предстоящей старостью мудачье

На экране старуха превращается в аиста в форменной куртке, который

передает младенца родителям. На куртке надпись: «Служба доставки
бесплатной прислуги».

-попросту создают себе бесплатную прислугу, которая обязана на них

ишачить только потому, что ей «подарили жизнь».
На экране уныло совокупляющаяся пара. Они до плеч под одеялом. На их
лицах скука и уныние.

-Особенно смешно слышать эти рассуждения от тех папаш, участие которых

в «дарении жизни» ограничилось исключительно несколькими возвратно-
поступательными движениями, совершѐнными от скуки или ради
удовольствия.

На экране эта же пара с тем же выражением лиц сажает картошку.

-Конечно, здесь можно возразить, что воспитание ребѐнка требует затрат и

труда, но выращивание картошки за тридевять земель от дома тоже требует
затрат и труда, однако в сознании таких вот людей она остаѐтся бесплатной.

На экране учитель

-Сюда же можно отнести и все остальные мотивы, при которых ребѐнок

является лишь средством для достижения какой-либо цели. При этом при
достижении этой цели или в случае облома ребѐнок вообще может стать не
нужным, а ещѐ хуже, превратиться в устройство для срыва злости и
раздражения.

На экране мальчик с девочкой. У девочки здоровенный живот. Мальчик

показывает наживот пальцем. Девочка пожимает плечами и разводит
руками.

-мотив второй: Так получилось.

На экране учитель.

-Зачастую «так получается» по пьяне, после дозы, и так далее.

На экране Путин и главпоп награждают этих мальчика и девочку орденом.

Девочка уже без пуза, а рядом штук шесть детишек.

-Таким родителям вообще надо вручать Орден Чикатило.

На экране учитель.

-В этом случае родители или смиряются с появлением потомства и

воспитывают его кое-как, неся на себе родительский крест или сбагривают
детей бабушкам. А особо пизданутые сдают детей в приюты, интернаты и
казачьи корпуса.
На экране целующаяся парочка. Лица дебильные. К ним врывается бог и
вручает младенца.

-Мотив третий. Боженька.

На экране учитель

-Ещѐ большее скотство по отношению к ребѐнку - рожать потому, что аборт

- это грешно или аморально. В этом случае ребѐнок вообще превращается в
щит для прикрытия родительской задницы.

На экране скачущие, как мартышки по квартире мальчик и девочка. Он ее

ловит, загинает раком. Черный экран. Надпись: «цензура».

-И четвертый мотив: Инстинкт.

На экране учитель.

-В этом случае любой аргумент является лишь отмазкой, а истинная

причина появления детей заключается в слепом следовании
родительскому инстинкту. Таки родители – поистине кузница дебилов.

На экране тупорылые многодетные родители с кучей детей. Все в

лохмотьях. У них в руках транспаранты с надписями: «Мы рожаем, чтобы
вы нас кормили», «Гоните бабки, козлы», «Наши дети хотят жрать», «Вы все
нам должны»

-Но наиболее уебищное на мой взгляд явление - те многодетные родители,

которые не только плодятся, как кролики, невзирая на нищету и
невозможность дать что-либо хорошее своим детям, но и, прикрываясь
детьми, пытаются паразитировать на других членах общества, требуя от
общества особого к себе отношения в виде материальных благ и
морального почитания.

На экране учитель.

-На сегодня все. Урок закончен.

Livnev Son

Психонавт, или что скрывается за веками

Вступление.

Как-то однажды решил написать заметку, чтобы проанализировать свои

некоторые поступки, взглянув на них со стороны. Заметки перерастали в
рассказы, рассказы в книгу. Тем людям, которым я кидал обрывки глав
говорили, что написано не плохо, и можно написать книгу и издаться. Ну
конечно, издаться не писателю, пишущему не форматные сочинения на
тему как я провел жизнь, нереально. И издатели охотно мои догадки
подтвердили. Немногие из тех, кто ее начинал читать, после отвечали
отказом. Ссылаясь на то, что такое печатать нельзя из-за пропаганды
наркотиков, насилия, экстремизма, оскорбления чувств верующих и прочего
бреда. Ну что же я могу поделать, если такая она, жизнь в России. Я привык
говорить о ситуации, в том ключе в котором ее вижу я, не сглаживая углы
реальности. Свобода слова у нас есть (пока что), свободы мыслей нет. В
общем я решился выложить столько текста, сколько влезло в один пост в
всеми известной социальной сети (15895 знаков). Пусть весит, пока не
пропадет в бездонной бездне тупейшей информации. Главы буду помечать
тегами, и выкладывать их в зависимости от чувства стыда. Возможно, это
никогда не будет дописано, и ебаная тупая работа уничтожит все оставшееся
творческое во мне. Мне стыдно это публиковать, но это уже и не важно, ведь
все может закончится сегодня.

#livnev_001

Очнулся я связанный в руках и ногах какими-то веревками. Первым же

делом после того как я осознал свое положение, я начал заглатывать в себя
воздух радуясь, что вернулся из ада. Я готов был разрыдаться от счастья что
могу дышать этим больничным воздухом. Я так бы и сделал если бы не моя
особая брезгливость к обстановке для ситуаций в которых я могу
радоваться. Шучу, просто в темное помещение полностью обделанное
кафелем еще и связанный я попадал в первые в жизни, что давало мне
поводы немножко понервничать. Во мне кипела сила берсерка, а радость о
том, что я жив и выбрался из самого настоящего воплощения ада еще
больше подбадривала меня. Так что как мне казалось в ту секунду,
выбраться просто порвав толстенные веревки на всем теле было само собой
разумеющимся делом. И я с огромной силой напрягал все свои связки до
предела, дергаясь из стороны в сторону и издавая какие-то тихие хрипящие
звуки что бы совершить свой бесшумный побег. Делать это было в
принципе бессмысленно, ведь даже в самом последнем угаре мед сестры
не связали бы прибывшего на скорой психа всего залитого кровью, вместо
толстенных веревок туалетной бумагой. Но сила и жажда любого действия
ради действия и страх от только что пережитого преобладали над разумом.
Пытался я настолько долго что в своих попытках начал разглядывать
окружающие меня предметы. И первым что мне бросилось в глаза было, то
что веревка завязана всего лишь на узел, и я своими действиями затягивал
его лишь сильнее. Ну привет здравомыслие. Развязать пальцами стянутые
ремни похожие на пояс по карате еще и в столько адреналиновом
состоянии было чем-то вроде постижения дзен. И видимо я его постиг.
Освободив одну руку, я освободил свое тело и свою разгоряченную душу на
волю, и вскочив с больничной койки резко дернулся к входу. И знаете, что.
Все что я раньше знал о боли, не было болью. Учитывая, что пантерные
мухоморы все еще действовали опьяняюще и вместе с силой придавали и
обезболивание всего тела, я даже через эту блокаду познал ее. Да Я познал
весь смысл слова боль. Когда меня однажды пинали ногами по голове
несколько грабителей пытаясь отнять у меня сумку, не было больно. Когда я
влюбленный парил на встречу к своей первой любви, не зная, что получу в
ответ прощай, не было больно. Постигни я такую боль раньше, я бы
смеялся над всеми остальными болями, показывая на них пальцем и
называя, их жалкими копиями. Я зарычал во все горло как бешеный, это
был и вой, и вопль, и скулеж, и ненависть, и мольба, все одновременно. В
меня был воткнут катетер, который зацепился пакетом с мочой за перила
больничной койки, и растягивал мой член на длину двух членов. Раньше я и
не знал, что есть такое слово как катетер и что такое устройство вообще
существует. Но раньше я и не знал, что такое боль. Это был просто шок. Во-
первых, я смотрел на широченную трубочку, воткнутую прямо в
мочеиспускательный канал. Во-вторых, я все еще кричал. Отцепив
запрокинутый за периллу койки пакет с мочой и взяв его в руки, я одетый в
какую-то накидку с абсолютно голой жопой вырвался в коридор, где мед
сестра вжалась в угол видимо испугавшись моих криков и оцепенелым
взглядом смотрела что я выкину дальше. Мед сестру я обижать не хотел, я
вообще никого не хотел обижать, я просто хотел сбежать из этого места.
Справа был коридор, уходящий в темноту и слева был коридор, уходящий в
темноту. Вспомнив надпись на былинном камне, -коня потеряешь бежать я
решил инстинктивно на лево и схватив пакет с мочой поудобней, что бы с
ним ничего не случилось я ринулся прямо в темноту, абсолютно ничего не
видя. Я даже и не заметил, как снес с ног первого охранника словно регбист
с ценным мячом от которого зависел исход игры. А весил я тогда не
меньше 85 килограмм уж точно. Следующее живое препятствие из
нескольких человек оказалось для меня последним. Я свободно пробежал
его минуя вжавшихся в стену охранников и санитаров, уступающих мне
дорогу, и начал сбавлять свой спринт. Затуманенный разум начинал
немного по чуть-чуть мыслить логически. И он видимо не разделял моей
идеи оказаться босиком с голой задницей, и пакетом мочи в руках
неизвестно где в ночной Москве. И я спокойно развернулся и с
извиняющимся видом пошел назад. Видимо охрана извинений на моем
лице не увидела, и меня уже тащили под руки, под взгляды проснувшихся
пациентов и заново привязывали к койке, на этот раз еще туже и в
несколько узлов. Я не сопротивлялся. Больше чем на неизвестный вопрос
что будет, меня волновал ответ на забытый вопрос что было. Мне вкололи
снотворное. Я с облегчением дал сделать мне укол, в надежде что смогу
немного отдохнуть от пережитого и сбить эту адскую стимуляцию в теле,
как я ошибался.

Боль не бывает в прошлом или будущем. Боль — это то что есть здесь и
сейчас.

Раз. Передо мной не было больше больничного кафеля. Два. Передо мной
была лишь пустота. Три. Передо мной больше не было пустоты, передо
мной не было больше ничего и сам я был никем. Четыре. Я есть первое
мыслящее существо. Я и есть все и больше никого и ничего нет, его еще не
придумали. Пять. Сколько я здесь уже? Вечность. Сколько я здесь буду?
Вечность. Шесть. Я пытался заорать, но звука еще никто не придумал. Я
пытался сделать себе больно, но боли еще никто не придумал. Семь. Я
застрял в своей голове, наедине со своей истиной сущностью, не было
больше голода, холода, желания секса, эйфории и апатии. Были только я и
вечность. Но приближалась цифра восемь и мне казалось, что все должно
закончится и на меня просто волной накатывала эйфория, от ожидания того
что вот он наконец то конец! И после восьми опять все начиналось с
единицы, и вместе с этим волна эйфории превращалась в цунами ужаса, и
меня накрывало им. Замкнутость бесконечности. Нет конца, нет начала, есть
лишь цикл. Мой разум попал в ад, из которого не было выхода, так как не
было смерти. Если есть грань, после которой люди сходят с ума, то это
была она. Если есть на свете ад, куда более страшный чем тысячи
показушных ангелов-демонов, кипящих котлов, въевшейся крови военных
преступлений, холодной руки на твоей ноге в пустой квартире, то вот он.
АД. Я был долго в этом состоянии, настолько долго что порой кажется, я до
сих пор в нем.

- Вместо жизни живу ожиданием жизни - Послышался низкий мужской как

бы кричащий голос.
-вместо того что бы жить, жду, когда буду жить.

Я вернулся из ада ухватившись за понимание этих фраз. Я глубоко вдохнул

воздух, и почувствовал себя в безопасности будучи связанным. Повертев
головой, я увидел, что в другом углу комнаты еще кто-то лежал. Я снова
ощутил радостное чувство реальности, и прохладу койки, и отголоски
уличного шума, отдающего эхом в палате. И начинающие проникать в
палату лучи казались мне самым красивым, что я видел в этой жизни. Со
стороны я наверно выглядел как связанный человек с улыбкой до ушей, и
не моргающими глазами. Закрывал я их с большой неохотой и очень
ненадолго. До меня дошло, что я в палате не один, и видимо мой
знакомый, оказался в моей же ситуации.
-Кура, кура это ты, я так рад что ты здесь.
Я принялся без умолку болтать с ним, и рассказывать, что я пережил.
Разговаривал я с ним долго, уже рассвело полностью солнце. Я
неторопливо болтал, пока не понял, что Кура молчит, уснул наверно.
Подумал я.

Позже в палату зашел врач, а за ним еще врачи, он резко выделялся.

Потому что по нему было видно, что он врач, а они врачи.
–Этот лежит с отравлением мухоморами, забыл видимо запить мочой
единорога. У второго состояние, как и на той неделе стабильная кома.
Стабильная кома подумал я, лежа с дебильной улыбкой до ушей. Глаза от
столь редкого моргания, ужасно слезились. Мне хотелось скорее, оказаться
где то, но не здесь. Но фраза стабильная кома заставила меня ужаснуться.
-Что? Как кома? Он будет жить? -Вскрикнул я, и связанный, приподнялся с
постели что бы посмотреть, что там с Курой. Это был не кура, его лица
особо не было видно. Но это был определенно, кто-то намного старше, и
лет за 30. На незнакомца, с которым я проговорил столько часов мне стало
плевать.
- Врач выньте из меня эту штуку и выпишите домой. Пальцем связанной
руки я показывал на пах.
Он брезгливо отмахнулся рукой, задрал высоко нос и вышел из палаты
вместе с остальными врачами. Стабильная кома, опять подумал я про
состояние своего соседа по палате и эти слова не выходили из моей
головы пока медсестра, развязав меня, не дошла до самого интересного.
-Как же эти катетеры снимаются, спросил я у нее.
Она молча отвинтила какую-то крышечку на нем, и легко вытянула из
мочевого канала трубу. И вскрикнула.
-Так, а это что? Откуда кровь в моче?
–Врач сказал выписывать, меньше знаешь лучше спишь, несите одежду. Она
лишь пожала плечами, и улыбнувшись тому что не придется делать что-то
еще, чуть ли не в припрыжку ушла.
-Где моя обувь? -переспросил я после того как мне принесли шорты с
рисунками орхидей и красную футболку. Я не мог у себя вспомнить никакой
красной футболки, но расправив ее узнал свою белую футболку, полностью
пропитанную кровью.
-Обуви не было. Ответила она, улыбнувшись, и я понял ее улыбку
Взглянув на пальцы своих ног. Все мыски были вымазаны толстым слоем
зеленки как забор во дворе весной.
-Бля где пальцы, вскрикнул я.
Видимо я ее рассмешил, ведь она закатилась высокочастотным хохотом.
Пальцы ног были на месте, только скрывались под слоем зеленки и
бинтов. Отодрав куски повязок, я увидел, что кожа с пальцев ног стерта
практически до костей. Пока я смотрел и ахуевал от увиденного, она ушла.
А я бы хотел накрыться одеялом и уснув проснуться дома, или на крайний
случай провалиться сквозь больничный матрас. Но я слез с постели и
попробовал походить босиком, ну ничего так, хотя и брезгливо. Первым
делом я подошел к окну, на улице уже во всю начинало припекать солнце
августа 2010. Взгляд человека в коме застыл на окне, но был абсолютно
отсутствующим. Я уже видел такой взгляд у человека которого вырубают в
драке тяжелым предметом. Вместо жизни живу ожиданием жизни, зачем
мой разум сообщил мне это. Не мог же человек в коме со мной
разговаривать. Мне стало стыдно или противно. Стыдно за то, что я стою
тут в токсикологии, и пялюсь на него. А противно из-за того, что я вообще
умудрился оказаться в токсикологии и пялиться на него.

Выйдя из палаты, я пошел к женщине, сидящей на проходной, чтобы

попросить телефон. Прямо там в этом же коридоре, где я ночью рассекал
воздух словно ветер с пакетом своей мочи, стоял натягивал на себя одной
рукой брюки, другой рукой пиджак приличного на половину вида мужчина.
Другая его, видимо неприличная половина лица была вдребезги разбита.
Пользуясь тем что, он возится с одеванием костюма, я обошел его и
попросил телефон. Телефонов с диском я не видел давно, и тут я понял,
что наизусть номеров не знаю. И вообще зря стою, задерживая очередь и
около минуты постукиваю по телефонному диску пальцем.
-По голове себе постучи. - сказала женщина.
-Это ты вчера дежурила?
-Ишь чего нашел, тыкать мне тут будешь, да я тебе в матери гожусь.
-Какой бред. -ответил я. И пошел.
Босиком, в заляпанных кровью шортах, по пояс голый, держа
окровавленную майку в одной руке, а в другой держа сжатый от нервов
кулак. Спокойно спросив у косящейся на меня охраны, в какой стороне
метро, и заодно узнав, что попал я в больницу Склифосовского, я вышел из
больницы ничего даже не подписав, не сказав возраста, и прочей
бюрократической чуши. Я просто ушел. Идти до метро под косые взгляды
москвичей было тяжело, но я вроде как справился. Некоторые завидев меня
переходили дорогу, но все было не так плохо, каких-то девушек я даже
рассмешил, станцевав с кровавой футболкой как с флагом. Придя в метро,
естественным было что денег у меня не было. Но желание покинуть центр
столицы в самый час пик было просто огромным. Подойдя к турникету, я
поймал останавливающие обывателей от нарушения затворки и легко
раздвинув их прошел. Вслед мне заорала контролерша.
-Молодой человек, без майки нельзя! -и через некоторую паузу. –И босиком
тоже!
Встав на эскалатор, я развернулся и показал ей что мойка у меня есть, и
махая ей над головой ушел за эскалаторный горизонт.

В метро я ехал сидя, естественно мне уступили место, а затем еще одно, и
еще одно. Скорее всего футболка воняла запекшейся кровью. А пол
метрополитена был довольно прохладный для моих босых ножек, поэтому
я просто лег с ногами постелив под голову футболку. Я все еще старался не
моргать, и поэтому просто провалялся, так с открытыми глазами пялясь на
грязный пол метро. Проспать в каком-то полубреду, и выйдя из метро я
почувствовал насколько же жарко бывает летом в Москве. Каждый шаг
давался очень тяжело и, пожалуй, последнее что я пил, был чай которым я
запивал пантерные мухоморы. То ли от жары, то ли от воспоминания
изящного мухоморного вкуса, я отбежал подальше в парковую лесополосу
и сблевал. Стало намного легче, я лег прямо в парке на траву мимо идущих
на работу людей, чтобы отлежаться. Мне вспомнились слова своего очень
старого одноклассника.
-знаешь, а у меня однажды было сотрясение. Сказал он, не отрываясь от
толстенного ЭЛТ монитора.
-правда? А как ты определил?
-Видишь тот шкаф в углу комнаты? Я наблевал в него, закрыл, и лег спать.
Лежа на спине я развернул перед собой на вытянутых руках футболку. Мимо
проходили и косились люди. Такое произведение искусства приносить
домой для постирать было совсем нельзя. Постелив ее на траве, так что бы
лужа с блевотой была за место головы, я изрядно поперевшись с этого, с
силой встал и пошел навстречу тому, к чему я не хотел идти. Босыми
ногами ступать по траве парка было очень приятно, хотя я и почти не
чувствовал ног из-за их отшибленности. Они решили абстрагироваться от
жестоко мира. Так же, как и я абстрагировался от косых взглядов прохожих.
В голове уже начинало более-менее заедать. Дошагав до подъезда своего
друга, жившего в соседнем от меня доме, который так же разделял со мной
вчерашнюю психоделическую трапезу, я позвонил в его домофон.

-Ван Гог выходи.

-У меня дома участковый. Тихим голосом послышалось из трубки.
-Выходи бля. Вскрикнул я. Последнюю букву я, я тянул пока он не повесил
трубку.
Он вышел. Двухметровый, коротко стриженый, блондинистый, жилистый
парень, в спортивках, дебильной майке с как будто отрезанными рукавами и
сандалиях с носками. Много прилагательных, но что тут поделать. Ван Гог
одновременно выходя из подъезда протянул мне сигарету.
-Пиздец. Полный пиздец, пиздец пиздецовый, пиздецище, пиздецщина,
пиздинища, пиздинище. Такие слова я только и мог поизносить довольно
громко, закуривая и, пялясь в стекло подъезда, чтобы в случае чего,
съебаться от участкового, не зная даже зачем убегать. И наконец спросил.

-Нам пиздец?
-Относительно. –Ответил он со спокойной улыбкой. Видимо он был рад
меня видеть, живым.
#livnev_002

-Успокойся, сядь посиди, как ты выписался из больницы? Тебе же разбили

голову?

-Как это разбили, какая сука? – я начал ощупывай голову, и

действительно в волосах была спекшаяся кровь.

-Ну ты сам разбил.

-Так сам разбил, или мне ее разбили?

-Ты вчера вырубился и упал головой об лестницу, мы не успели тебя

придержать, где твоя майка? - Так вот откуда майка была пропитана
кровью.

- И вы моей майкой перевязали мою голову? Зачем тогда спрашивать

где она? -Выкинул. Что надо ебучему участковому у тебя дома?

-Берет показания.

-Вы что-то натворили вчера?

-Коля, вчера все бутово слышало, что мы что-то творили. Кура кстати
тоже в больнице, только другой. -

-А я с ним и в своей поговорил.

-Как это?

-Все возможно, когда запиваешь грибы мочой единорога. И знаешь что, я

не хочу вообще ничего слышать, знать, видеть, у меня раскалывается
голова, и хочется спать, шло все на хуй.

Мы сидели и курили. Я чувствовал полугорячий, полухолодный, асфальт

своими босыми ободранными ногами, со спекшейся кровью.

-Ответь мне на последний вопрос, что с моими ногами?

-Ну ты тяжелый, чтобы тебя таскать.

Я выкинул с тлевшую сигарету, и зажал голову руками.

 -Ебаный в рот, вы таскали меня, и не поднимали мои ноги? Вы что не
могли догадаться что моим ногам от этого к хуям сотрутся? Да и вообще,
зачем надо было меня таскать?

-У нас началась паника после того как ты разбил голову об лестницу, мы

затащили тебя на квартиру. Но потом начало крыть куру, причем если ты
тупо валялся и пускал слюни, его то не обездвижило. Так что как только
нас выгнал его брат, и я заблевал им всю прихожую, надо было решать
вопрос твоей скорейшей транспортировки, на другую квартиру. Поэтому мы
сначала тащили тебя и периодически клали в кусты, чтобы передохнуть.
Представляешь только оттащили тебя недалеко от Куриного дома, как
послышался вопль. Это просто самый громкий и долгий крик из всех что я
слышал, он прекращался только лишь когда Куре надо было вздохнуть
воздуха. - Я так и представил такой, крик отдающий эхом среди
десятиэтажек. - Так что дальше мы тебя уже тащить не могли.- Продолжил
он. - Мало ли что могло с тобой случиться, поэтому вдохновившись
куриными криками мы взяли и притащили тебя обратно, вызвав скорую.
Телефон я ронял, наверно раз десять, и твой и свой. Я вообще не мог
понять, где чей. На забери его кстати. -Рассказывал он это все с
энтузиазмом, видимо радуясь тому что все обошлось хорошо. Он достал
еще сигарету, и протянул мне одну. Я решил не нагнетать обстановку, и уже
забывшие про сидящего у него дома участкового, мы весело общались, и
курили, под утренним солнцем.

-Знаешь мне стыдно. - Сказал я ему.- Последнее что я помню меня уже
изрядно прет, прет на столько что я прямо всем телом ощущаю приход. И
радуюсь этому как ребенок, ведь мы открыли, пускай и для самих себя
легальный, бесплатный психоделик мать его, растущий в лесу. И знаешь
что я делаю? Я блять показываю большой палец незнакомому мне мужику,
сидящему на скамейке, а он наблюдает как мы вчетвером пружиня и
чересчур радостно плетемся куда то. А после вы меня как труп таскаете по
району, перед этим же мужиком.- Кажется я в тот момент реально
покраснел. Ван Гог заржал. Я тоже засмеялся.

-Конечно странно получилось, что перекрыло по полной только меня и

Куру. Слушай, а ничего что участковый там так долго сидит, в твоей же
блять квартире, без тебя?

-Он с Кузей сидит.

-Поверь это добром не закончится, то что они там вдвоем сидят. Иди лучше
к ним. – Я стиснул сигарету в зубах, пожал ему руку, и начал поспешно
уходить, впереди еще предстояла встреча с родителями, и начинало
припереть поссать, причем довольно сильно.

-Постой.- Окрикнул он меня.- Что ты видел в трипе?

-Ад. – Прокричал я не останавливаясь.

Дверь квартиры открыла мать.

-Привет мам, я из больницы обувь потерял, майку тоже, телефон на

месте, я сполоснусь и пойду спать.

Босые ноги я немного вытер об мокрый ковер в прихожей, но от

Московской грязи их такими способом было не очистить никак. Я побежал в
туалет, в след что-то орала мать. Это была просто ужаснейшая резь. Я
разодрал катетером мочевой канал. И самое ужасное что мне ее еще не раз
предстояло испытать. От этой боли темнело в глазах, я что-то выкрикивал
на отъебись за дверь в ответ на вопросы матери, стараясь сдержать кровь.
Моча лилась как из распылителя, и была полностью кровавой. Поэтому я в
считанные минуты окрасил весь унитаз красным. Стало ясно что поспать в
этом крике, и еще предстоящем, я не смогу.

Я вышел из туалета, сказав спокойным тоном что у меня кровь в моче, и

мне надо сходить ко врачу, я направился надеть майку. Моя речь от
недосыпа и пережитого начинала уже путаться, поэтому отвечать что-то
становилось все сложнее, сложнее и сложнее. Мать конечно истеричила,
под ее ор я сгреб всю мелочь что нашел, и ушел. На этот раз в шлепанцах.

Пошел я к местному терапевту-айболиту в бесплатной поликлинике.

Сначала конечно купил себе сигарет и спички. Голова от сотрясения
болела, и походка уже была пьяной. Пройдя мимо всей очереди, я зашел,
пошатываясь в кабинет, отделив себя хлопнувшей за спиной дверью от
гневных криков что мол там занято. Увидев, что перед худой женщиной в
врачебном халате, сидит полная женщина тоже в врачебном халате и макает
овсяное печенье в чай, я понял что интимного разговора не предстоит, но
мне было на столько все равно из за боли как бывшей последние 24 часа,
так и предстоящей, что я с налета подобрал балахон с майкой под
подбородок и обнажив пресс начал показывать на область паха, пытаясь
объяснить что и как болит. Но мне не объяснялось. Мысли приходили в
голову настолько тяжело, что я пытаясь начать предложение мгновенно
забывал, чем оно должно было закончиться. Победу над этим недугом я
пытался одержать говоря быстрее, но от этого речь набирала просто
невероятную в своих масштабах абсурдность. Это злило меня сильнее, и
подбивало нести свои пояснения еще быстрее и с еще более масштабной
жестикуляцией. Полная женщина, выронила свое печенье прямо в чай, и
видимо подумав что я какой то постоянный клиент этого чудесного
заведения, быстро и молча ушла, слегка наклонившись в сторону что бы
избежать жестикуляционных махов моих рук. Как только дверь с ударом
захлопнулась (а иначе закрыться она не могла из за сквозняка), я под
уговоры терапевта все же посадил себя на стул прямо на то место где до
этого обедала другая женщина. Врач взяла стакан с плавающим в нем
печеньем и потянула его изящно двумя пальцами на себя, видимо что бы
убрать. Я тем временем наблюдая за ее неспешными действиями и
расслабившись, по привычке резко закинул ногу на ногу. Забыв о своей
недавно приобретенной ране и от мгновенной боли прошедшей по всему
телу отдернул ногу, ударил по столу и выпятив глаза издал рычащий крик.
Терапевт в мгновение вернула стакан на место и пододвинула его ко мне. Я
не разобрав что произошло, и увидев что ко мне придвинули стакан
запустил в него свою огромную пятерню. Буквально пятерню, я засунул в
него все пять пальцев в попытке вытянуть угощение за края. Рука застряла в
нем утопив печенье и выплеснув большую часть чая на стол. Я решил не
усугублять положение и замер посмотрев на врача. Она отдалилась от меня
на столько, на сколько позволяла спинка стула и прикрывалась
забрызганным чаем плащом, как мантией невидимкой в желании
испариться на месте, смотрела на меня выпяченными глазами. Я недолго
помолчал пытаясь собрать мысли бившиеся о череп и создающие в нем
боль, в осознанное предложение.

-Я вчера попал в больницу, пробил голову, тянул катетер, теперь писаю

кровью. – Произнес я очень быстро, вынув руку из стакана и держа его в руке
показывал растягивающие движения.

Врач все еще прикрывалась халатом, но уже немного придвинулась ко

мне. Это была до подбородка стриженная блондинка лет сорока с лишнем.
Слева у нее висела табличка с надписью ее имени и фамилии. Глаза
видели текст, но не могли точно сформулировать ее имя, а уж фамилию
подавно – Инна, Ира, Игна, Илай. Стол был завален бумагами, немного
залит чаем и на нем лежала пара приборов которыми слушают дыхание. Я
напрягся изо всех сил, и произнес так же быстро тараторя столь трудно
сформулированный мной диалог.

-Я получил сотрясение, тянул катетер в больнице, писаю кровью и очень

больно, из больницы ушел и мне не выписали лекарств. Мне нужно что то,
что бы кровь перестала идти и я не получил заражения. –Произносил я все
это как можно разборчивей, потому что мне казалось что со мной тормозит
весь мир. Она выслушав меня кивнула и принялась истерично с испуганным
видом переходящим в недовольство что то черкать на листе.

-это антибиотики, пить нужно как написано в инструкции, они помогут

предотвратить заражение, . –она протянула мне рецепт объясняя что то еще,
но я уже не слушал. Я поставил стакан на стол и выхватил листок с
лекарствами как будто с ним придет избавление от всех моих болей и
несчастий. Боль опять начала понемногу появляться, а вместе с ней дикое
желание сходить в туалет помочиться.

-где ваша медицинская карта? –спросила она, казалось бы возвращаясь в

свое обычное медицинское русло.

Желание помочиться начало нарастать, а вместе с ним и боль. Рецепт

был у меня, и я не долго думая встал и быстрым полу шагом, полу бегом
рванул из кабинета подальше, а к туалету находившемуся на первом этаже
поликлиники поближе. За спиной хлопнула дверь от сквозняка. Я быстро
перебирал ступеньки под ногами, стараясь делать это как можно плавнее.
Раз поворот на право, два поворот на право, три.. Стараясь занять голову чем
угодно я мчался к своей цели. И вот он, длинный коридор ведущий к
выходу на улицу и туалет для инвалидов метрах в 10 напротив раздевалки
находящийся посередине коридора. И инвалид колясочник, только что
отдавший свою куртку и получивший взамен номерок, толкал себя уверенно
проложив маршрут в сторону туалета. Боль из-за пробежки по ступенькам
была уже такой что темнело в глазах и я рисковал потерять сознание прямо
в коридоре, пустив кровавое пятно на только что вымытый уборщицей
воняющей моющим средством пол. Отчетливо представляя у себя в голове
подобную картину я закричал человеку в инвалидной коляске, толкавшему
себя в сторону туалета.

-Стой, стой,. – И используя все свои спринтерские навыки оттолкнулся

ногами резко набирая скорость, но нога проскользнула на мокром полу и я
почти добежав до туалета, сделал все что бы не упасть. Не упасть, хотя бы
на живот. Но упасть пришлось, и прямо на копчик. Упав мое разогнанное
тело и не думало остановиться, и я рыча продолжал ехать выставив вперед
ноги и скользя на мокром полу . Остановил меня только удар об
обалдевшего инвалида, который с перепугу резко прекратил свое движение
прямо на моем пути, и не успевший удержать равновесие перевернулся на
спину от удара моих ног.

-плохой день, от ступней- зачем то срифмовал я. В глазах темнело уже

настолько что я в полу бреду, сначала немного прополз, потом вскочил и
забежал в туалет на ходу стягивая шорты, стараясь хоть как то прицелиться
в унитаз я расслабился, но вместо привычного облегчения и эйфории я
ощутил ужасную жгучую боль и хлынула кровь. Я циклично рычал во все
горло при каждой попытке натужиться, и склонился над туалетом так низко
что через 20 секунд у меня начало сводить спину . Смыв все это, а точнее
ту часть что смыслась, потому что ссал я как из распылителя с красной
краской, я выпрямился и оперся обеими руками о стену. Так я и стоял
переводя дыхание.

Бежать нужно было мгновенно, быстро и безвозвратно. Так я и поступил

перепрыгнув через колясочника. Охранник, увидев валяющегося инвалида,
и убегающего меня, рванул за мной. Он был быстр как болид. Шучу. Его
нужно было посадить в такую же каталку, что бы это хоть как то походило
на бег. Пока я убегал от этого старика, я успел завязать шорты. От
охранника я отделался довольно легко, забежав по лестнице на самый
вверх и спустившись на лифте. Вуаля, наѐбка века сработала, и я как нив
чѐм не бывало, покинул поликлинику.
Дома к моему приходу все и всѐ уже более-менее успокоилось. Я
привыкший к постоянным домашним ссорам довольно легко смог
абстрагироваться от остаточного шума. Но с пульсирующей головной
болью долго бы я не протянул. Хотел забежать домой просто что бы взять
денег на антибиотики, но меня вырубило прямо в кресле.

Голова трещала ужасно, домашний пиздешь только все усугублял. Яблоко

от яблони упало рядом, но отскочило в обрыв, и катится, катится. С такими
мыслями я вертел три упаковки антибиотиков. Мы сидели на лестничной,
площадке и курили. Стены были исписаны от самого потолка до пола,
полным текстом песни Nasty Nuts – кода. Вчерашний страх обитает в
чертогах бензоколонок, в бетонных взглядах знакомых, ты обнаружишь
знакомый. И так с самого верха у стены, буквами размером сантиметров 5,
бежала песня, строчка за строчкой до самого пола. В углу на тумбочке с
тремя ящиками рос полуживой кактус в огромнейшем горшке литров на 30-
40, поэтому это гиблое растение выглядело не то что бы одиноко, но уж
точно одиночкой. Еще на тумбочке стояла пепельница, которую перестали
утаскивать поняв, что так бычки мы будем кидать прямо на пол. На потолке
тоже были надписи, в общем подъезд был произведением искусства. И мы
очень гордились им, эти песенные метафоры били в самую суть нашего
обывания на планете Москва, потрепанный кактус символизировал наше
стремление жить не сдаваясь, а пепельница нашу победу.
Кузя, мой старый одноклассник, совсем одноклассник, ну очень
одноклассник. Просто проучились мы с ним вместе только в первом
классе, и его оттуда выгнали. Я больше никогда не встречал людей,
которых еще выгоняли из первого класса. Но темнее менее, мы дружили.
Хотя и был в нашей дружбе перерыв, он два года встречался с девушкой,
которая не пускала его с нами на наши гулянки, да думаю он и сам не
шибко рвался. Звучит смешно, но такова она любовь к девушке, когда
любишь по-настоящему никто больше не нужен, в любви нет третьих.
Девушка родила ему ребенка год назад, но как оказалось по тестам ребенок
не от него. Поэтому Кузя был готов для подвигов. Более чем готов. Ван Гог
был куда разумней Кузи. Именно поэтому он мне объяснил, что от них
хотел участковый, и почему он брал показания.

-И так участковый начал расследование из-за моей пробитой головы? Но

вы ему сказали, что я упал на лестнице. И что? Расследование заведено на
лестницу? Он будет вычислять определенную ступеньку? Или арестует их
как организованную преступную группу? Я не понимаю, им что больше
некуда девать наши налоги?
-Какие наши налоги? Ты же не работаешь! –Кузя по дебильному произнеся
это, заржал.
-Надеюсь, что никогда и не буду. – Состроил я дебильную улыбку, заслонив
упаковками из-под антибиотиков глаза.
-И что сильно больно ссать? – Задал следующий вопрос Кузя.
-Выеби этот кактус и узнаешь! – Я встал и начал обниматься с горшком,
делая поступательные движения, и тряся тумбочку.
-Да он в край ебнулся.
-Ну он из больницы, ему можно. – Ответил Ван Гог Кузе. И они пожали
плечами. Тем временем вверху по пролету открылся лифт, и вышла
средних лет соседка с мужем, которая была просто воплощение
невзрачности, и которая по сути жила над квартирой Ван Гога.
-Опять вы здесь курите, и сидите здесь. – Выкрикнула она, не поворачиваясь
в нашу сторону.
-И кактус ебем. - Добавил я, не прекращая своих движений.
-А ну идите отсюда… уходите. – С большей злобой в голосе произнесла она,
но так и не повернулась к нам лицом. Ее муж тем временем, тоже просто
стоял спиной к нам, и потрясывал руками, видимо что бы жена быстрее
открыла дверь.
-Так это вы к нам пришли, мы здесь уже были. – Я положил на землю в
горшке рядом с кактусом антибиотики, и принялся ебать горшок еще
быстрее, во все стороны тряся тумбочку. Кузя тем временем визжал от смеха
как свинья, а Ван Гог, сидя к соседям на лестнице спиной, просто улыбался
заслонив лоб рукой. С грохотом захлопнулась соседская дверь, и я заржал.
-Ну и больные же они люди. – Отпустив кактус произнес я. – Куру выписали
уже?
-Куру выписали, но как-то стыдно к нему заходить после случившегося. –
Сказал Гог.
-А много ты там заблевал у него в прихожей? – Спросил я.
-Да он не много заблевал! - С энтузиазмом вскрикнул Кузя. – Он все сблевал
на обувь, прямо вдоль стеночки. Так что заблевано там редко, но метко.
Я заржал и затряс тумбочку с кактусом.
-А что? Меня всегда тошнит от грибов, никогда не любил их. Короче щас
наберем ему, пусть выходит на встречу. – Он принялся звонить.
Я переключился с тумбочки на Кузю.
-Кузя, вы почему меня так не любите.
-Чаво?
-А ты вот глянь. – Я стянул шлепанец, и показал ему к хуям до мяса
содранную ногу.
-Ну а другая целая что ли?
-Ну а ты как блять думаешь, целая она или нет.
-Я тоже подумал, что это было бы странно. – Похлопал он меня по плечу.
-Идем к Куре. – Произнес Ван Гог. - Щас только дверь закрою! – Он встал и
начал топать по лестнице вниз на второй этаж, проходя мимо своей
нараспашку открытой двери, он задел ее ногой, и она захлопнулась. –Ну все
готово, пошли.
-Пиздец, когда вы в свою семью купите вторые ключи то? – Спросил я.
-Да че толку, их постоянно теряют, а так брат придет скоро и закроет
изнутри.
Кура встретил нас как всегда в своем стиле, он был брюнет, как и Кузя,
 //Gloamlight

только в отличии от Кузи был постоянно по модельному стрижен. Ну еще в

отличии от Кузи и меня он был полноват, и заикался когда волнуется. Но
самая главная его особенной была в том, что он нес постоянно садистскую
херню. Если Кузя нес постоянно сексуально озабоченную херню, то Кура
отличался особенно садистским искажением каждой ситуации.
-Вы дебилы взвыл он, кто заблевал всю обувь? Я намотаю его кишки на
стул и сброшу его с балкона.
-Стул или того чьи кишки намотаешь? - Мне не хватало ответа на этот
вопрос, для полноты картины.
-И стул, и этого дебила. В коридоре до сих пор стоит запах блевотины! Ван
Гог ты полнейшая свинья.
Ну ясно, спросил кто это сделал, только ради того что бы вставить свой
садизм в разговор.
-Ты тоже это видел? – Спросил я его. И по его изменившемуся лицу, стало
ясно что он понял о чем я его спросил.
Мы сели на детской площадке возле дома где располагался дом
участкового.
-Кстати участковый и тебя вызвал дать показания Колян. – Сказал Кузя, сев
на детскую горку прямо напротив нашей скамейки, с горки открывался
прекрасный вид на пункт участкового. Мы все закурили, кроме куры, он не
курил.
-Ему надо, пусть ищет. Кура рассказывай, я жду с нетерпением.
-Съели мы вчера каждый по 4 шляпки пантерных. Потом подумали что не
вставит и съели еще, я и ты съели еще по 5, Ван Гог съел 1, и пошел
блевать.
-А я съел четыре. – Произнес Кузя.
-Не пизди ты съел две. – Ответили Гог с Курой, хором. И Кура продолжил.
-И так, я вычитал сегодня, что четыре шляпки это уже большая дозировка.
Учитывая это обстоятельство, у меня вопрос. Это что была попытка
группового суицида?
Кузя засмеялся, поднял себя ногами на горку, и так же смеясь скатился.
-Нет. – Ответил он.
-Хорошо. -Ответил Кура. – Съели мы ядовитых грибов в чрезмерно больших
количествах, и пошли гулять, а после еле как дотащили себя до квартиры.
-Ладно, ладно, не зуди. – Произнес я. – И участковому понятно, что мы все
сделали через жопу. Расскажи о самом трипе.
-Так я главное не рассказал, к Ван Гогу вчера приезжало МЧС, моя мать видя
мое, а тем более твое состояние, вызвала их к нему на квартиру. Но они не
стали ломать дверь, просто пытались выглядеть вас в окно, и после уехали.
Где вы были?
-Я спал. – Ответил Кузя.
-Я спал в ванной. – Ответил Ван Гог. -Хрена, вот это новости, а если бы мы
там умерли и стухли, сколько бы они отказывались взламывать дверь?
-Так, а тебе вообще дверь в квартиру нужна? – Спросил я.
-Наверно пока твои соседи не учуяли бы запах гниющего мяса с
опарышами. – Добавил Кура.
-Когда вчера тащили Коляна, мы слышали как ты орал. Соседние 9 домов
уж точно слышали, как ты орал! Расскажи, что ты видел. – Вставил свою
реплику Кузя.
-Да я просто умирал. – С задумчивым видом произнес Кура. – Я же пошел
полежать в ванной, чтобы попытаться расслабиться. И тут началось, я
увидел как будто я утонул, и в моих легких вода, нечем дышать. Дальше я
уже видел что меня убили где то во дворе. Потом, что меня сбивает машина
на п п п перекрестке. – Он заикнулся. - И так бесконечное количество раз. И
как только к к к казалось что всѐ, уже к к конец. – Он опять заикнулся. - Всѐ
опять начиналось по кругу! Из этого невозможно было в в в выбраться, я
совершенно не понимал как долго я в этом с с с состоянии. -Замкнутость
бесконечности. – Произнес я, заебавшись слушать его заикания. – Ну это как
если нарисовать бесконечность, что она из себя будет представлять? – Я
нарисовал потухшей сигаретой под ногами круг. Все с задумчивым видом
на него посмотрели. – Так же я думаю и происходит с нами. – Зачем-то
выдал я.
-То есть с нами? – Спросил Ван Гог.
-Ну все эти ощущения дежавю, это как бы нечто большее чем ощущения. То
есть мы проживаем все по кругу. То есть, ну понимаешь, на практике не
существует же ничего бесконечного. У всего есть начало, и есть конец. Так
же мне кажется и у времени, и у расстояния. А что есть эта бесконечность,
круг! Я кинул бычок в нарисованный круг.
-Кажется ты вчера сильно ударился. Возможно даже сильнее, чем твой мозг
мог бы выдержать. – Сказал Кузя протягивая мне сигарету.
-Он в принципе прав. –Вставил свое слово Ван Гог. – Только этого никак не
проверить.
-Да, никак не проверить. – Я посмотрел на свои полу кровавые ноги. – Но
ощущение этого есть.
-А что было у вас? – Спросил я, обращаясь к Ван Гогу и Кузе.
-Состояние было очень похожим на в гавно бухое не стояние, но при этом
голова трезвая. Идешь и как то, то вырубается это опьянение в теле, то
врубается. И картинка перед глазами плыла настолько что мелкой
моторикой было пользоваться нереально. Мы вчера когда сидели около
Куриного подъезда, меня попросили тебе пульс пощупать. Так я им
говорю, мол пульса нет, не ощущается. А я оказывается щупаю, пульс у
сумки. Ну помните с чего Ливнев начал свое пробивание головы? Он
принялся орать, мы все забываем, мы все забываем, нужно вернуться домой.
– Сказал Ван Гог.
-Я был весьма прав на этот счет, и я рассказал им историю, про то как
провел время в госпитализации, особое внимание сделав на Аде который я
увидел. Особое внимание я уделил тому, что быть вечным очень хуевое
занятие.
-У меня единственное что было. –Вставил Кузя. – Когда выходил на балкон,
было ощущение что из тела вылетаю. Прикольно.
-Я тебя понимаю Колян. – Произнес Кура, отмахнувшись от него. – Это было
действительно очень ужасно.
-Я что еще вспомнил, когда я совсем устал от бесконечного счета, я
принялся создавать свой мир, то есть реально свой, со всеми нужными спец
эффектами. И только после этого я смог очнутся, и глаз постарался больше
не закрывать. В общем это очень философские видения с одной стороны, с
другой, такой опыт я бы не пожелал и врагу. Такое чувство что до сих пор
не вернулся, хотя сколько крови я потерял. – Я пощупал сзади голову со
спекшейся кровью, которую так толком и не отмыл. – У меня явное
сотрясение, и припирает в туалет. Пойдемте по домам, голова уже
раскалывается от этого смога, сайлент хилл какой-то ебучий.
Солнце уже зашло за горизонт из домов. Смог укутывал всѐ вокруг плотным
туманом, поэтому без солнечных лучей моментально стало темно.
-Не понимаю, как вы вообще умудряетесь еще курить. – Произнес Кура.
-Его с утра не было, был только запах гари, под вечер опять накатило. –Ван
Гог произнося это задумчиво глядел в небо.
-Не знаю, у меня после склифа (больницы) такое ощущение, как будто я
реально попал в ад, и теперь сижу тут с вами, вашу хуиту слушаю. – Я встал,
и потянул руку Куре что бы попрощаться. Кузя, Ван Гог и я жили в соседних
домах, выходящих окнами друг на друга. Кура же жил в километре от нас
вместе со свои приятелем Лебедой. Лебеда — это кадр который не курит,
пьет пару раз в год, ну а на наркотики у него стоит сильнейший фаервол.
-А где вообще этот Лебеда? Бля идти за ним, пускай и в соседний подъезд
была весьма просто пиздецки тупая идея, вы помните еще сколько он
выходил? Минут тридцать мы его ждали, пока Ливнева в конец не
перекрыло. Он там что пизду пудрил? –Кузя встал с детской горки и
попрощался с Курой.
-А чья идея была затащить меня в его подъезд, вместо того что бы уйти на
квартиру и не высовываться?
-Твоя Колян. – Показал на меня пальцев Ван Гог.
-Ну тогда погнали. – Я потянул его за руку уводя с собой, в туалет опять
припирало с неизмеримым рвением. Он кое как успел попрощаться с
Курой.
-А ХК почему не позвали?
-Да ну его в пизду. - Произнес Кузя.
Был еще один друг под названием ХК, но он не захотел есть с нами грибы,
поэтому звать его в нашу беседу по интересам мы не стали. Ему сказали
родственники что они ядовиты и от них можно умереть. Ну что же, отчасти
они были правы. Правда, не знаю под каким предлогом он вообще
додумался это спросить. В общем, то что творилось с Москвой летом 2010
было лютым пиздецом. Такого смога я никогда раньше не видел, и вообще
находиться на улице было неприятно, но мы как-то с этим недугом
справлялись.
-Может грибы просто пропитались этим дымом, и поэтому как-то не так
подействовали? – Спросил Кузя, когда мы проходили мимо пункта
участкового. Форточка в отделе местного шерифа с грохотом распахнулась.
-Эй пацаны, Ливнева не видели?
-Нет не видели. – Крикнул я.
-Увидите его, чтоб он зашел. – И форточка так же резко с грохотом
захлопнулась.
-Мне кажется наш участковый, пропитался смогом. – Произнес я, доставая
сигарету.
-Ну что Колян, будем еще грибы в следующем году есть?
-Ну а почему бы и нет. – В ответ улыбнулся я.
Дойдя до подъезда Ван Гога, мы попрощались с Кузей. Ван Гог открыл
свой подъезд, я зашел за ним.
-Постой, ты куда?
-Поссать.
-Ну ладно, пошли.
С саньем все обстояло так же, как и в следующие ужасные две недели.
Особенно было больно от первой и последней струи, в них была
наибольшая концентрация крови. Постараюсь вспоминать эти моменты
пореже.

Мы сидели у него за столом, я запивал антибиотики чаем.

-Так то, дохера таблеток ты глотаешь.
-Все как в инструкции, по минимальным причем дозировкам, но так-то да,
на вид много. Где твой брат?
-Ролтон тусует с пацанами своими, он еще даже не знает, что вчера
произошло.
-Ну да, удивился бы он подглядывающим за ним в окно МЧС. -Мы заржали.
Домой идти не хотелось, ведь здесь по сути и был мой дом. Отец с
матерью Гога не жил, а мать постоянно тусовалась по командировкам. А
если командировок не было, то ездила на пару тройку дней на работу.
Работала она дизайнером. Так что квартира принадлежала по сути Гогу и
Ролтону. И мы постоянно бухали у него.
Было как-то очень легко на душе, настолько легко, что хотелось заморозить
этот день, пускай в нем нечем было дышать. Голова трещала, да и ноги
ужасно болели, как будто с них сняли кожу, хотя так фактически и
произошло. Но радость того что жив перекрывала всѐ это.
-Слушай, а помнишь как я прыгнул между двух домов? Там же этажей 7
высота была? – Спросил я у Ван Гога допивая чай.
-Восемь этажей, учитывая чердак.
-Зачем я это вообще сделал?
-Наверно, потому что мог.
#ливнев004

//Gloamlight

-Запертый в бесконечности. -Вот так бы одной фразой я описал свое

существование после пережитого. -Пробасил я. - Смысл жизни заключается
в его отсутствии, понимаешь? Это такая индивидуальная фишка этого мира!
Всегда находится новая какая-то непонятная хуита, как только решаешь
предыдущую. И вот это постоянное чувство ахуевания, не дает нам застыть
на месте. Наслаждаешься закатом, стоишь замерз – ахуеваешь, уходишь
домой спать, просыпаешься хочется ссать – ахуеваешь. Чувство ахуевания -
это наш прогресс, наш смысл, наша судьба.

-Эпично. –Промямлил Ван Гог в ответ.

-Трагично. –Ответил я. - И поскольку мы заперты в определенном отрезке,

среди бесконечности. – Произнес я, пуская пузыри в чай. - Мы обязаны
переживать все это, быть в цикле. Вселенная расширяется создавая время.- Я
призадумался.- Хуйню несу короче, не ссы мне в чай я скоро вернусь. –Я
уткнулся головой в стол и меня вырубило в сон.

На следующий день, я проснулся, но это был не я. Голова болела явно

показывая что она моя, но чувствовал я себя в диссоциации. Как позже
узнал, это волшебное слово означает невозможность в полной мере
ощущать ветер, солнце, тепло, и прочую радость которую ощущают люди,
но не замечают.

Не знаю как описать произошедшие дальше события, хотя зачем писать что
не знаешь, если все равно пишешь. Все что происходило дальше было
следствием накапливавшимся кумулятивным эффектом в течении недели,
от внимание - антибиотиков. К концу этой недели я уже почти перестал
мочиться кровью, но как оказалось физическая боль ничто в сравнении с
болью душевной, духовной, хуевной, да хоть как назови эту химию эмоций.

В моей жизни действительно наступил сложный период. Понял я это встав

с постели со звоном в ушах, и первой появившейся мыслью в голове - Я
умру. Я умру может сегодня, может через 30 лет, но я умру. А что там? ЧТО
ТАМ? Невозможность осознать это вот что там, невозможность представить,
бесконечность. Жаря с утра омлет на квартире Ван Гога, я чувствовал, что
отнимаю чужую жизнь не родившихся птиц, чтобы продлить свою. Кладя
вилкой в рот маленький кусочек жареных зародышей детей, я начинал через
силу жевать, вкуса не было. Было лишь отвращение, но я проглотил, и это
встало комом в горле. Понимая что мне нужно есть, я взял кетчуп прямо
вилкой у Ван Гога из тарелки и предпринял вторую попытку съесть
зародышей. Вкуса кетчупа не было, но было ощущение что я смешал
жареных зародышей с консервированной химией которая потихоньку
накапливается камнями в моих почках.

-Ты что не ешь? – спросил Ван Гог, тыкая в меня вилкой и жуя. Я увидел у
него во рту пережеванных зародышей, по которым молотила его челюсть.
Больше не было сил терпеть, и я побежал к открытому окну что бы
выплюнуть это блюдо. Картинка о зародышах размазанных по зубам Ван
Гога не выходила из моей головы. Не выходила из моей головы, не
выходила из моей головы. Я блевал желчью прямо из окна его второго
этажа.

-Тебе так плохо? – спросил он.

Я молчал, и пробеливавшись пошел промыть рот водой из-под крана.

Набрав ее в рот я ощутил привкус. Сколько грязи было смыто в эту воду
прежде чем она добралась до этого дома, по этим покрытым ржавчиной и
бактериями трубам. Сколько спермозных пѐзд шлюх было обмыто этой
водой, сколько вич инфицированной крови в нее попало, сколько пыли из
остатков чужой кожи? Как же издевались над этой водой что бы ее
очистить. Я выплюнул воду, и начал глубоко дышать что бы не сблевать.
Воздух заходил в мои бронхи вместе с пылью, и отдаленными запахами
уборной. Выбежав из ванной я сказал что мне нужно идти домой.

-Ты очень странный в последнее время.- донеслось мне пока я захлопывал

дверь.

Первым делом, не раздеваясь я выкинул антибиотики прямо с балкона, не

посмотрев даже куда они полетят, и улегся на одноместный диван на
котором сплю, свернувшись в позу эмбриона. Меня вырубило. Я видел
яркий сны не отличимые от реальности, я видел ужаснейшие кошмары. В
них я убегал. Я бежал и бежал, но ко мне как будто была прицеплена
резинка которая возвращала меня назад, как бы долго/быстро/далеко не
удалось скрыться, оно всегда меня находило и возвращало обратно, в этот
ужас.

Проснувшись я услышал звон в ушах и первая же мысль была что я умру,

может не сегодня, но умру.. Спал я даже не раздевшись и с мыслями о
смерти выходил из своего подъезда, держа курс к квартире Ван Гога. На
улице всѐ так же стоял запах смога от пожаров торфяников, и его же
пелена поглощала солнце которое начинало и без того прятаться за
домами. Звоня в домофон, я слышал сквозь шум в ушах между его писками,
какое-то шептание чьих-то голосов, мои мысли об этом перебил, звук того
что дверь открыта. Я взбежал на второй этаж и тут же вошел, в казалось бы
никогда не закрывающуюся дверь. В квартире стоял сонный Ван Гог.
- Мне нужно срочно нажраться. - Произнес я сухим голосом. В инструкции к
антибиотикам были противопоказания не пить спиртное, чтобы не
перегружать печень, но мне было плевать. Он не отводя от меня глаза взял
мобильный и начал звонить.

-Ало, привет, нужно срочно нажраться. Да у меня, хорошо жду. – Он засунул

телефон обратно в карман. – Раздевайся проходи, будь как дома.

Я снял шлепанцы и босиком протопал к красному дивану что бы лечь на

него, Ван Гог сел напротив в красное огромное кресло обитое коже
заменителем. Эта ситуация была чем-то похожа на прием у психолога.

-Где ты был со вчерашнего дня?

-Со вчерашнего дня? – Переспросил я.

-Ты вчера проблевался, ушел и больше не подходил к телефону, чем ты

занимался?

-Я спал. Мне хуево.

-Тебя знобит? Ты заболел?

-Моя ебучая душа заболела. Это очень тяжело, тяжелее чем ты можешь
представить.

Он как-то многозначительно замолчал, а после кинул мне сигарету с

зажигалкой. Мы закурили. Дым уходил в потолок, сужая мои сосуды и
заставляя сердце яростно стучать. Комната начала наполняться сигаретным
смогом, превращая себя в подобие того что творилось за окном. Мы курили
и молчали, но домофон прервал эту тишину. В квартиру вошел Х.к. с двумя
бутылками водки в каждой руке. В моей голове промелькнула мысль что
моѐ настроение поднялось, но она тут же затонула в безысходности смерти.
Х.к. был темноволосый, темноглазый парень с слегка суженым разрезом
глаз. Примечательный факт что этот человек родился в ровно тот же день
что и я, но только на год раньше. Он протопал и плюхнулся во второе
красное кресло, и тут же вскрикнул.

-Блять! – и отдернул руку от мягкого подлокотника с разорванной кожей у

края. – Да как же заебала эта хуита! – он начал лупить по краю подлокотника
бутылкой водки.
-Так стой, стой стой. – Я выхватил у него из руки бутылку и открыв ее начал
пить залпом, сделав глотка четыре я просто ахуел от того как прожгло всѐ
внутри, напоминая о том что я не ел нормально уже несколько дней.

-Блять Ван Гог, как заебало это твое ебучее кресло с торчащими из его
подлокотника какими то иглами блять, а еще больше заебало что не
угадаешь какое из них с этим браком, потому что оба выглядят одинаково
поношено. Ты их специально еще местами переставляешь?

Меня улыбнула эта ситуация, и я даже засмеялся. Все засмеялись. Но

вместе со смехом я не почувствовал радости. Я был пуст внутри, и в этой
пустоте смех затихал и терялся эхом. Я опять приложился к водке, но не
смог сделать больше двух глотков. Я взял сигареты лежащие на кресле где
сидел Ван Гог, вытянув одну себе, я бросил пачку Х.к..

-Мне страшно, произнес я.

-Тебе то? – Спросил Х.к.

-Мне очень страшно. – Ответил я, и откинулся на диван, чувствуя как меня

охватывает опьянение.

-Что-то у тебя совсем нет настроения. – ответил Х.к. – Мы за последние

недели так толком и не виделись, после того как вы без меня загуляли.

Я протянул ему бутылку водки и кивнув на неѐ спросил.

-Что ты видишь?

-А ты что видишь? – Ответил он вопросом на вопрос с удивлением.

-Я вижу тысячу рук.

-То есть тысячу рук?

-Эту бутылку трогало много людей, прежде чем она добралась до нас.
Начиная конвейером, и заканчивая прилавком магазина.

Х.к. тоже опрокинул бутылку водки начиная пить ее залпом.

-ААААА, - вскрикнул он, отсосавшись от бутылки, - как ты пьешь без

закуски?
Ван Гог перехватил у него бутылку сказав.

-Вот так. – И тоже сделал несколько глотков залпом. И тут же попытался

закусить дымом втягивая сигарету.

-Что с тобой происходит? – спросил он.

-Мне страшно. – ответил я.

- Это мы уже слышали, а подробнее???

- Я боюсь смерти. – Они рассмеялись, опьянение накатывало всѐ сильнее. –

Так мы все умрем! Зачем этого бояться?

-А что будет после? Неужели тебе не страшно? Вдруг мухоморовый передоз

показал мне ту жизнь после смерти? Да не, бред конечно, бля, да я не знаю
уже во что верить! Я последние дни не могу радоваться! Я не чувствую вкуса
еды, меня загоняет что все вокруг это смерть и грязь, и я вижу это, я
чувствую только это, и мы в этом живем блять. – Я выхватил у него
бутылку, но сделав один глоток, понял что если я продолжу в таком темпе
то буду блевать. Я попытался забить запах водяры выхватив сигарету у Ван
Гога. –Блять я схожу с ума, это все эти ебаные антибиотики, и этот
последний трип, бадтрип, или как это еще назвать. Эти антибиотики, ох эти
ебаные рецептурные антибиотики, на всех пачках что я пил в побочных
эффектах было написано депрессия, депрессия, депрессия, депрессия. Я не
могу радоваться, вот мы сейчас смеялись! –Вскрикнул я, начавшимся уже
заплетаться языком. – А внутри у меня радости не было! Понимаете?

-Ну кажется, понимаем. – Кивнул Х.к. и взял у меня бутылку.

-Да нехуя вы не понимаете! Я уже не говорю о каком-то там даже смысле

жизни, нахуя мы вообще здесь, почему я это я, а ты это ты. Ну не могу об
этом не думать! Как бы не старался эти мысли паразиты лезут в мою
голову, и жрут радость как опарышы! Блять я схожу с ума.

Я выхватил у него бутылку и сдерживая рвотные позывы сделал несколько

глотков зеленой марки. Передав бутылку Ван Гогу, я продолжил свой
монолог.

- Вы не понимаете меня как богатый не понимает бедного, и не поймете не

испытав это состояние, да я и не хочу что бы вы его испытывали, я уже
начинаю думать о суициде, черти что лезет в голову. Хотя нехуя я о нем не
думаю, я вообще боюсь умирать, я не знаю что там. Я хочу просто
избавиться.. хочу что бы все было как раньше.

Ван Гог вылакав остатки литровой бутылки скорчил лицо и передернулся

всем телом задев жопой пульт и включив огромный элт телевизор. По
нему забегала картинка фильма кикбоксер с ван дамом, тот самый ебучий
момент где он танцует в баре.

-Вот что надо делать! – Вскочил я с сигаретой в зубах, и хлопнул в ладоши.-

Вот он смысл! – Меня шатало из стороны в сторону в ритм музыки, я
вскидывал руки вверх, я был я.

Я открыл глаза уже у себя дома на диване. Голова болела нереально, в

ушах звенело. В голове пронеслись мысли, что я умру, но может не сегодня.
Перевернувшись на бок, на меня накатило сильнейшее отчаяние. Что-то
было еще больше не так чем вчера. Меня охватил ужас. У комнаты не было
цветов. Да не у комнаты только, у всего не было цветов. Я смотрел на
боксерскую грушу в углу которая отчетливо в должна быть красно- черной,
но я не мог вспомнить как это красно-черный, я просто видел серо-
темносерый. Я резко вскочил с дивана уцепившись за распорку турника от
пола к потолку, в глазах потемнело и я видел просто черноту, звук в ушах
вырос настолько что буквально давил мою голову. Зрение начало
проясняться, но цвета так и не появлялись, я стоял уцепившись в турник
двумя руками и смотрел на потолок. Мне казалось что он вот вот рухнет на
мою голову. Потому что строители хуево проложили фундамент дома, и
этому суждено случиться. Я упал на пол прикрыв голову руками. Я
засмеялся. Я смеялся и под аккомпанемент смеха я чувствовал внутреннюю
пустоту. Я сошел с ума подумал я. Нет не сошел, сумасшедший же не
понимает что он сумасшедший, я перевернулся на спину и моим глазам
открылся серый, серый потолок с обоями на нем в виде птиц на фоне
серого неба. Я отчетливо понимал что он вот вот рухнет, и так же
отчетливо понимал что я спятил. Мне надо успокоиться, но мысли все
лезли и лезли в мою голову. Каждая новая все страшнее и неопровержимее
другой. Мне надо перестать думать, надо перестать думать. Начал повторять
я вслух. Я опять спал в одежде. Нащупав в шортах телефон, я залез в плеер
и нажал плей. Заиграл захар май, с песней я посылаю все на хуй. Я начал
подпевать мелодии, подражая музыкальному инструменту, лишь бы не
думать. Я пытался слиться с мелодикой, но мысли все равно проскакивали
до тех пор пока в треке не пошли слова.

Сколько можно ждать?

Как пошло пререкаться
С Богом из-за пустяка.
Нет повода для жалоб,
Для воя, для тоски.

Я просто пел их держа в левой руке телефон что бы звук шел громче, а
правой вытянув руку к потолку и показывая средний палец.

Я посылаю всѐ на хуй.

Первым делом я шлю на хуй тебя.
Именно тебя,
И никого другого, о-у-о

Я рассмеялся всей нелепости ситуации.

-хааха, я наебал тебя ебучий разум! Я наебал тебя! Это все просто трип, это
все просто трип. – я подпевал эти слова в ритм мелодии.

Я наебал тебя ебучий разум!

Я наебал тебя!

Это все просто трип

это все просто трип

Открыв заметки на телефоне, я просто начал писать туда все что только
придѐт в голову в связи с последними событиями, но обязательно подбирая
к этому рифмы, заставляя разум работать. Так я лежал и писал, и писал, не
на минуту не прекращая, пока меня снова не вырубило.
#ливнев005

//KorneevLab

Я вывел себя из состояния делирия и депрессии, с помощью сочинения

стихов, я сочинял их и раньше, но с таким упорством еще никогда. Я бы не
сказал что они были хорошими, но сам процесс мне очень помог. Так же я
писал музыку на гитаре и виртуальном сэмплере. Это только во время
делирия помогало мне забить мысли, а после начало приносить
удовольствие. Когда я пытался рассказать отцу о своей депрессии, о том
что жизнь не несет смысла, и все чем мы занимаемся и особенно то, во что
мы верим по сути иллюзорно. Он сказал мне:

-Сходи в церковь, помолись.

Раньше в детстве я ходил в православную школу, учил латынь, библию.

Сейчас вспоминая это, все тогдашние знания померкли как в тумане.
Естественно не в какую церковь я не пошел. Но я завязал с мухоморами,
смешно. Уже действительно смешно вспоминать сейчас все то что я тогда
себе надумал, а были это мысли по типу. Надо только заниматься спортом,
никогда не курить, не употреблять не в коем случае наркотики, никакие! У
нас одна жизнь, и тд и тп… Меня хватило где-то на месяц, и мы снова
забухали. Это происходило так, с понедельника по пятницу мы ходили в
качалку практически каждый день, а в выходные устраивали жесточайшие
запои и дебоши.

Смог ушел с осенью, пришла зима. Начались беспорядки. В декабре

жители северного кавказа убили 28 летнего москвича Егора Свиридова.
Было сделано 12 выстрелов травматическим пистолетом, одна из пуль
попала в голову. Это вызвало сильнейший общественный резонанс. Те,
многие кто сталкивался с правоохранительными органами не по наслышке
знают всю степень распиздяйства что там царит. Полицейские тогда
видимо не особо думали что этому придастся такая огласка, и работали в
своем обычном режиме – убьют тогда и приходите. А наши СМИ видимо
совсем забылись что работают в эпоху интернета, и все тайное как это не
завуалируй становится явным. У людей просто накипело, и они вышли на
манежную. Если абстрагироваться и посмотреть на ситуацию со стороны
без соплей, а у кого вообще не было конфликта с кавказцами? У меня лично
были. И кто не сталкивался с замалчиванием сми, в сравнении с интернет
новостями, кто попадая когда либо в овд, не ощущал царящего в этих
зданиях похуизма? Тогда так думал каждый, и на манежной собралось
больше 5 тысяч человек.

Не знаю после какого запоя мне пришла идея ввязаться во все это
национальное, и националистическое говно. Но тогда никто из моих
знакомых не подписался со мной ехать, толи им страшно было, толи лень.
Самое бля смешное, что митинги в Франции проходят примерно так. Народу
что-то не нравится, люди выходят на улицы разъебываеют всѐ, и то что не
нравилось народу исправляется. Репит. В россии все общественные
движения проходят сидя у телевизора. А тех кто решился всѐ-таки выйти на
улицу и высказать свое мнение, как узнал я позже прессует омон.

Зачем я начал об этом писать? Эти события очень сильно повлияли на

меня, и я осознал какие же мы пешки в руках государства. Ну пора
приступить к самой лирике. Хотя и буду я все описывать довольно на
отъебись, уж слишком мерзкие воспоминания это вызывает.
 И так декабрь 2010, снег. Шучу. В москве практически нет снега со времен
моего детства. На митинге на манежной я не участвовал, поехал я на
митинг к Останкино, поскольку проблема лжи нашей прессы меня
волновала куда больше. Приехав на метро вднх уже на выходе из станции
меня встречает отряд милиции, спрашивает куда я иду, обыскивает. Выходя
из него вижу стоят ебучие уралы ВМ-4320, с зарешеченными тентами.
Автозаки короче, ходит бродит милиция, уже кого-то задерживают и тащат
в полицейские машины, ну я-то успокаиваю себя что всѐ нормик. Причем я
вообще не знаю куда идти. Спрашиваю у прохожих в какой стороне
Останкино, и просто иду неспешна куря сигареты. Рядом вижу тоже тащится
какая-то молодежь моего же около совершеннолетнего возраста.
Спрашиваю у них про митинг, как и ожидалось все проложили маршрут
тоже на него, и тоже не знают куда идти. Я познакомился с ними, знаете
было ощущение как будто на шашлыки идешь с чуть знакомой компанией.
Мимо проехал очень медленно ваз с мигалочками. Впереди была развилка
дорог, и выбор предстоял либо идти вперед, либо повернуть направо, и я
повернул на право. Я честно говоря хуй знает куда я блять шел. Мимо
проехал еще один ваз, громко общаясь по рации. Я решил осмотреться. И
ахуел. За мной шла толпа из где-то двухсот человек уходящая вдоль забора
до поворота на сто метров, и она разделялась на том повороте где я свернул
направо. Некоторые шли за мной, а некоторые пошли прямо, хотя
Останкино было от нас по правую руку. Тут то я и понял, что намечается
какой-то пиздец. Народ видя что я к ним повернулся оживился, и кто то
выкрикнул тот самый любимый властями лозунг:

-Россия для русских,

Сказать что я ахуел это ничего не сказать, я просто схватился за голову с

сигаретой в руках и выкрикнул:

-Во блять.

А в ответ услышал.

- Москва для москвичей. - Все просто начали орать это как ненормальные.
«Россия для русских, Москва для москвичей». Я никогда раньше не слышал
орущей толпы в 200 голосов, но скажу честно от этого дух захватывает.
После все начали орать «сми хватит лжи». У меня начала зарождаться
паника, какого хуя все идут за мной, ведь я даже не ебу куда идти. Я
предпочел думать дальше эти мысли развернувшись и продолжив своѐ
путешествие. Естественно все двинули за мной, скандируя во всѐ горло
речевки. Через пару минут ситуация начала приобретать еще более
ебанутый расклад, и далеко впереди замигал синими мигалками
предстоящий пиздец. Сначала быстро подъехал ваз, затем еще один, и
оттуда выпрыгнуло полиционеров как из табакерки, и тогда я понял, щас
нас будут очень оперативно вязать.

-Облава! - заорал я во все горло.

Издали уже виднелись приближающиеся грузовые уралы, я подпрыгнул

на месте что бы посмотреть через толпу в другой конец толпы, и оттуда к
нам ехали омоновские грузовики. Первым же делом полиционеры из ваза
ринулись за мной. Первого я уронил поставив подножку, увернулся от
второго. И побежал за вазовские машины, полиционеров же тут же
окончательно сбила часть толпу ринувшая за мной. Но тут же понял что бегу
навстречу омону. Толпа людей тем временем не оборонялась, как было бы
логически более правильно, а просто разбегалась и паниковала, там были
кстати не только парни моего возраста, но и девушки. Кто-то успешно
перелезал через забор рвя об изгородь одежду, и убегал во дворы. Кто-то
неуспешно перелизал и сваливался назад в черный московский снег. Но
большинство тупо стояло и ожидало своей участи. В принципе митинг был
организован на бумаге и официален, но это россия. Я вернулся туда же
откуда прибежал, мне было просто лень бегать и потеть зимой, и рвать
одежду мне уж совсем не хотелось. К тому же стало интересно чем это все
должно закончиться. Менты тем временем пытались как-то согнать всех в
кучу. У выебистых дядей из омона с зековским поведением и их
количеством это вышло гораздо лучше. Нас выстроили вдоль забора,
обыскали, у кого-то нашли ножи, даже пистолеты несколько индивидуумов
додумались с собой взять. Дальше последовало самое ахуительное! Я не
знаю сколько нас точно было человек, но на глаз мы выстроились вдоль
забора метров на 80 довольно плотной шеренгой. У омона было 4 урала с
тентом в виде мини тюрьмы. Человек 130 нас тогда там стояло,
вместимость вот этой чудо машины я сейчас посмотрел в интернете 23
человека. А теперь давайте возьмем калькулятор это по 32 с половиной
человека на 1 машину, не считая омоновцев, и что вы думаете, кого-то
отпустили? Нет! Омоновец попытался схватить меня за куртку и потащить к
уралу. Я выбил его руку и оттолкнул его как с можно большей силой за
шлем, так что он пошатнувшись отстранился на метр. Завидев это, мигом
подбежали еще двое выхватив резиновые дубинка.
-Что вы делаете гражданин? .-шутка! Думаете они так обратились?=)

-Слышь еблан, сейчас кровью харкать будешь!. –Произнес один из них что
побольше.

-Ахуеть. – Ответил я ему. – Мне 17 лет ебанутый ты кусок мяса, и

большинство здесь несовершеннолетние. Тронешь меня, или кого-то здесь,
то получишь под сто заявлений в прокуратуру. – Постарался я сказать это
как можно громче, что бы все услышали пугающее нашу милицию слово –
прокуратура.

Под эти слова омоновцы быстро успокоились, но этими же словами я

прописал себе проблемы в будущем. В итоге в урал естественно влезли не
все, с учѐтом полностью забитых двух вазов. И омоновцам пришлось ехать
в кабине друг у друга на коленочках. Я давно так не смеялся, как тогда. Мы
даже не влезли все полностью за решетку и стояли еще и просто битком в
каком-то подобии предбанника. Ну да как стадо. Повезли нас в район
медведковского овд, машины разделились по двое, в итоге мы все не
влезли в него, я не знаю, как можно вместить 60 человек в здание,
предназначенное для 20ти, но у милиции видимо своя особенная
математика. Это просто полнейшее рукалицо. Нашу машину хотели
отправить в другое овд. Но народ начал поднимать панику из-за духоты
раскачивая урал, и в итоге в другое овд уехала вторая машина, очень жалко
их на самом деле. Я стоял в этом предбаннике и чувствовал как душно, а те
кто забился в саму клетку вообще стояли все потные. Далее пошла
очередная клоунада. У большинства из людей не было с собой паспортов. У
меня он был, и возраст там стоял 17 лет, поэтому меня не могли запихнуть
в кпз, где сидели две проститутки и спал какой-то алкоголик. С
остальными они решали вопрос таким методом, изымали телефоны и
искали контакты мама/папа. Свой телефон я не отдал, у меня там были мои
стихи, которые мне бы не хотелось что бы кто то читал, особенно
литературно обделѐнный. Я просто назвал номер отца. Паспорт в руки я
тоже не отдавал, показывая его прямо перед глазами постового
полиционера и крепко сжимая. Кого только я не пытался позвать пойти со
мной на митинг, так что все давно были в курсе где я, так что звонка отцу я
не боялся, как некоторые из моих товарищей по ненастью. Те кому 18, или
за 18, а это было человек 8, запихнули в камеру кпз. Началось самое
интересное- процесс оформления. Нас заставляли заходить по двое в
кабинет, дошла и очередь до меня. Спросили фио, поставили к стене
начали фотографировать, ну я на этом моменте уже начинаю думать, какого
хуя вообще происходит? Дальше полиционер говорит подойти к столу, я
подхожу, он хватает мою руку крепко сжимает какого-то хуя средний палец
окунает в краску, и прижимает к бумаге. Я просто беру этот листок вместе с
его же дохленькой ручѐнкой сжимающей мой палец, комкаю и листок, и
его руку. Сжимаю прямо до боли, что бы он понял кто тут сильнее, смотря
ему в глаза спрашиваю. – Что происходит? Он начинает утверждать что это
стандартная процедура при попадании в овд, вы понимаете насколько
нельзя им верить? Я отказываюсь дальше проходит какие-либо их
стандартные процедуры оформления, выхожу в коридор и начинаю
поднимать панику, что бы никто ничего не подписывал, и все начинали
требовать адвокатов. Какой-то полиционер узнал во мне человека который
нахамил омоновцам. Меня захотели увезти в кпз, но не решились из-за
моего несовершеннолетия, я начал поднимать кипиш. По закону
несовершеннолетних без предъявления обвинений имеют право удерживать
не более четырех часов, а допрашивать только с адвокатом. Но как вы
понимаете, их «стандартная процедура оформления» была не совсем
стандартной. Нам всем без исключения, повесили административную
статью за хулиганские действия, мне же повесили еще статью за
организацию митинга. Двум девушкам у которых в тубе были плакаты, с
надписями что-то вроде - «мы за честную прессу» начали вешать
дополнительные статьи за экстремизм, и давили на них что бы они
подписали признание. Поскольку нас было просто огромное количество
народа, и разъединить всех было просто нереально, допрос девушек велся
прямо в коридоре! И я просто нереально наседал на уши оперативнику,
вступаясь за девушек, мне навязывали статью 20.1 и 20.2, но мне было
важнее вступиться за девушек. Менту я сразу сказал, что ничего не подпишу
без адвоката, поэтому они потеряли ко мне энтузиазм. Я просто нереально
заебал весь участок настолько, что они выпустили меня покурить на улицу,
да-да. Я закурил сигарету, и спокойно вышел через главный вход, мимо
постового. Паспорт я им показывал из рук и не отдавал, телефон у меня
был с собой. 40 секунд легкого спринта от постового с сигаретой в зубах, и
вот я на свободе. А я ведь не так давно занимался легкой атлетикой, так что
оторваться от него мне было нереально просто. Я оказывается даже
побежал сразу в нужную сторону к метро, так что все складывалось просто
отлично. Позвонил удивленному отцу, сказал что сам сейчас приеду домой,
и забирать меня не нужно. Помню я еще встал тогда у метро и задумался.
Что мы такого сделали, что нас так подавили и навешали статьей и
штрафов? Я лично не знаю. В итоге мне действительно приписали статьей
за организацию митинга, и хулиганство с штрафами на тысяч 20 вроде,
постановку на учет к участковому на несколько лет, который всѐ еще не мог
найти меня с прошлого раза, запрет выезда за границу. Самое веселое что
из-за этого мне начало грозить исключение из колледжа, лишение и без
того мизерной стипендии и прочие ништяки. Вы понимаете насколько это
переменило моѐ представление о том месте где мы живем?

У меня было несколько вопросов, вы думаете я задавал их милиции? Нет, я

задал их в прокуратуру. Во-первых, почему допрос был без адвоката, во-
вторых почему мне приписали статьи, за которые я не ставил подписи о
признании, а я не подписал в отделении абсолютно ничего кроме как того
что я доставлен в отделение. То есть кто-то поставил подпись за меня. В-
третьих какой там митинг я мог организовать, находясь вообще хуй знает
где, и в полном одиночестве. А что? Нужно играть с ними по их же
правилам, на бездоказательные обвинения, отвечать бездоказательным
алиби. В итоге после долгого разбирательства, траты денег на адвокатов и
прочее с меня сняли обвинения. После в новостях я читал что в этот день
было задержано под 500 человек, большинство из которых
несовершеннолетние, и конечно же все националистически настроенные.
Хотя митинг формировался против лжи наших сми, и основная тематика
его была именно в этом, хотя и была там эта ебучая кричалка которую в
последствии приравняли к экстремистским. За что боролся, на то и
напоролся. Но мы были молоды и амбициозны. Сейчас же спустя уже 6 лет,
сроки и административные штрафы за митинги увеличены, добавлена
национальная гвардия, которой разрешено стрелять по митингующим,
проходят учения по разгону протестующих пенсионеров, вводятся
ограничения на единственную до этого бесцензурную сторону нашей
реальности - интернет. Я бы понаписал тут цитат Оруэлла, но в пизду.

Пришла весна 2011 все бухали и орали барабара стрейзонд у-у-уу-у-уу. Что-
то я немного обиделся на окружающий меня мир после последних
событий. И сменил свое окружение перебравшись пить из бутово в
бирюлево. Мой режим жизни из - по будням качалка, по выходным пьянка в
дальнейшем потихоньку перерастал в полугодовой запой. С учебой были
сплошные проблемы, ведь я встал там на какой-то учет из-за участия в
митингах, в любом случае она меня мало волновала. Как всѐ в нашей
стране, все экзамены покупались, знания-хуяния.
Мне вспоминается школа, первый класс. Я сижу за партой, идет урок
географии, конечно не полноценный, назывался он что-то вроде
мироведения, хм мироведение. Вокруг сидят люди в последствии с
которыми я проведу немалую часть жизни. Нам вешают на доске карту
мира. Учительница, лицо которой я уже совсем не помню начинает тыкать
по ней указкой.
-Это Россия. - произносит она. - Самая большая и сильная страна в мире.-А
это Америка, уводит она наше внимание влево, страна в которую
переселились европейцы, Колумб переплыл весь этот океан. –Она водит
уже начинающей чернеть от старости деревянной указкой, по
атлантическому океану.- Британцы искали более короткие пути для
доставки золота, и Колумб взялся им помочь. В последствии там было
практически истреблено всѐ коренное население, кстати до конца жизни он
думал, что открыл другой берег индии.
В моей голове это произвело эффект взрыва. Как это Америка так далеко
через океан, я думал она где-то рядом, хотя бы через одну страну от нас. Но
все не так как я думал, нас разделял океан который шире чем любая суша.
Мы опоясывали это планету на своих маленьких клочках земли. И именно
тогда я в полной мере осознал, что земля круглая, это воистину смешно!!!
Смешно то что я, ходя в православную школу учился читать по библии, но
никогда раньше не задумывался что за мир меня окружает. Как он устроен,
кто им правит и куда нас ведет.

Меня очередной раз вело в никуда. Весна была очень теплой, я сидел на
квартире в бирюлево среди старых хрущевок, и новых знакомых. Кажется я
сидел там уже третий день, и я точно помню что у меня было похмелье,
иначе бы я не согласился на идею скинуться по пятихатке на гидропон. Я
пробовал раньше траву еще в 8 классе, но это модное слово я слышал
впервые, - ги дро пон. Алкоголь бы в меня не залез точно, не в каких
количествах и не в каком виде. В квартире нас было четверо, естественно я,
мой новый приятель по пьянке, его приятель и одновременно хозяин
квартиры, и девушка приятеля моего приятеля.
Гидропон приехал не один, а вместе с барыгой и его девушкой, ну прямо
доставка на дом, с бонусом. Паника у меня началась практически сразу, в
квартиру зашел худощавый длинный парень, я был в два раза шире его в
плечах, что неудивительно с 5ти дневными хождениями в качалку. И
следом за ним улыбающаяся стройная девчонка, блондинка с курносым
тонким носом и большущими зелеными глазами. Пухлый встретил их, а
это друг хозяина квартиры, поздоровался с ними. Я же не отрывая от них
глаз, захлопнул дверь на внутренний замок. На мне тогда уже была не
снятая статья, и попадись я сейчас с травой, которую в принципе мне не
особо то и хотелось, ничем хорошим бы это не закончилось.
-Так давай парень покажи, что у тебя за ветровкой, задери майку вверх. –
Сначала он подумал что я пошутил, и сняв обувь уже собрался направиться
на кухну. Я вежливо взял его за руку, и посмотрел в глаза.
-Я не шучу. -Произнес я тихим басом. -Выворачивай из карманов все на
столик, и задери футболку. –Видимо мой голос подействовал на него
гипнотически, потому что он так и свалил пакетик с травой, пачку сигарет,
зажигалку, чеки на стол, и показал мне вывернутые карманы ветровки и
штанов. Я задрал ему еще майку и сзади, я хуй знает что я там искал, и что
бы сделал если бы что то нашел. Я молча разблокировал его телефон,
посмотрел последние контакты и смс, парень тем временем просто стоял и
ахуевал. Мой знакомый кличка которого была Пухлый, тем временем
просто стоял рядом в прихожей за спиной наших гостей, и зажимал рукой
рот, чтобы не засмеяться. Я медленно вернул телефон хозяину.
-Спасибо, проходи. –Он взял свои вещи со стола в охапку, и неловко
прошел на кухню. – Здравствуй красавица, можно посмотреть вашу сумочку?
- она с улыбкой, протянула мне пиздюшную сумочку, куда бы влезло
максимум 2 пачки сигарет. И действительно там была пачка сигарет,
зажигалка, мелкий телефон и под десяток презервативов. Я резко еѐ
захлопнул.
-Обыскать не хочешь? –подмигнула она.
Пухлый видимо уже не мог сдерживаться, и заржал на всю квартиру. До
меня дошло что я не слегка перегибаю палку. Я просто ушел на кухню, и
развалился там на полу напротив окна, взяв с собой бутылку водки, которой
на балконе стояло еще два ящика. Сел я так специально что бы видеть
перед глазами всех.))) Новых гостей звали Кукушка и Белка. Подтянулся на
кухню и Пухлый всѐ еще смеясь. Друга Пухлого звали Эмарь, а его
девушку Анимешницей. Пухлого я называл пухлым, потому что он был
пухлым, и очень веселым, просто замечательный человек, генератор
гениальных идей, и подъебов, своей пухлостью он прямо вобрал в себя всѐ
это. Эмарь был с пирсингом у рта в четырех местах, сверху и снизу, и
чернущей челкой закрывающей пол лица. Его девушка Анимешница, да хуй
знает почему анимешница, больше она выглядела как эмо, только наобоот с
яркой косметикой, и они постоянно блять вдвоем разговаривали о Наруто.
Ебаный рот, они нашли друг друга. На самом деле я всех заебал, тем что
придумывал дебильные клички и обращался ко всем исключительно по
ним. Но самое интересное, что каждый сразу понимал к кому я обращаюсь,
а в последствии еще и легко привыкал к ней. Они все расселись на угловой
диван перед столом. Белка села с самого края справа, вытянув длиннющие
стройные ноги в колготках, которые лишь слегка прикрывала мини юбка.
На икрах выступили линии, наблюдал я всѐ это с пола, что придавало еѐ
красоте еще большую величественность. Я сделал глоток водки прямо из
горла, еѐ резкий вкус заставил меня вернуть сознанию былую трезвость.
-Как у тебя дела, мистер подозрительность? – спросила она, трезвость опять
была утеряна.
-Как на луне, никакой жизни.- Я вскочил с пола что бы не пялиться на еѐ
ноги. – Расскажите что это за чудо трава, и чем она отличается от обычной?
И извините за панику при входе, просто я немножко параноик когда
трезвый, как видите я исправляю ситуацию.
-Немножко алкоголик. - Вставил Пухлый.
-Выпьем за любовь.- Поднял я бутылку вверх и взглянул на Белку, она с
ухмылкой показала мне большой палец одобрения. Взгляд моментально
упал на ее аккуратную грудь за черной водолазкой, сквозь которую
немножко просвечивался лифчик. У меня начинался стояк, я моментально
прыгнул на подоконник, чтобы не спалиться, и незаметно ебнул себя в пах
бутылкой.
Пухлый демонстративно повертел пальцем у виска, -он всегда так пьет,
причем из-за лени. И он всегда такой ебанутый, видимо из-за неѐ же.
-Это какая-то новая трава. – Начал свой рассказ Кукушка, с огромнейшей,
добрейшей улыбкой, раскладывая еѐ на листе и смешивая с табаком. –Она
просто пиздец сильная, с ней надо аккуратнее.
-Кто-то будет пить? – Я уже как-то моментально начал чувствовать себя
намного лучше, похмелье ушло, и наступила легкость в теле, захотелось
всех споить. Белка молча встала и села со мной на подоконник, выхватив у
меня бутылку она сделал маленький глоточек закашлялась и уткнулась мне
в рубашку. Закрыв глаза я почувствовал запах еѐ волос, и где то на
мгновение вспомнил свою бывшую девушку, волосы которой пахли так же
цитрусовыми. Я моментально вскочил с подоконника, и выхватил со стола
сигареты. Кукушка даже не обращал на нас внимание, запихивая
размешанную с табаком траву в пипетку. Не знаю, мне тогда показалось что
все пялятся на то как я сидел с Белкой на подоконнике, на самом же деле
они слушали бесконечные байки Пухлого.
-Ну кто первый будет курить?
Я показал всем сигарету, намекнув что курить первым не буду. С того
момента как я курил траву прошло года три, и было как-то немножко
страшно, особенно после батрипа из-за тех ебучих грибов. Первый курил
Эмарь, он сделал затяжку, подержал немного дым в легких и плавно
выдохнул его своей девушке поцеловав еѐ. Они немного позалипали друг
на друга. Он захотел сделать вторую затяжку, но Кукушка ебнул его по
рукам и погрозил пальцем мол не надо. По тупой улыбке Эморя было сразу
ясно, что ой как не надо. Он вышел из кухни утащив с собой за руку свою
девушку. Мне это чем-то напомнило то как люди выпрыгивают с
парашютом из летящего самолета. На кухне стоял сильный запах жженой
травы. Кукушка показал начавшую покрываться копотью пипетку Белке, та
махнула длинным пальцем мол кури сам.

-Главное не делайте больше одной затяжки. – Произнес он, задумчиво

выпустив дым. Посидел немного, как бы замерев. – Главное не делайте
больше одной затяжки. –Повторил он немножко другим голосом.
-Да, да, мы слышали. – С ухмылкой произнесла белка.

-Я пойду, а вы не делайте больше одной затяжки.- Ну вот, еще один

десантировался, подумал я. Мне захотелось просто поговорить с Белкой,
посидеть попиздеть по душам. Она слезла с подоконника, причем так что
еѐ юбка задралась настолько что полностью обнажила еѐ стройные ноги,
она еѐ не поправила. Проходя медленно мимо кухонного стола она взяла
пипетку с зажигалкой. Плавно направляясь ко мне, она виляла бедрами.
Подойдя почти вплотную, вставила мне пипетку в рот, и щелкнула искрами
зажигалки.
-Не делай больше одной затяжки. -Сказала она растягивая слова, сморщив
тонкие брови. Я смущенно вдохнул ядрѐный дым. Моментом прожгло
легкие. Еѐ лицо было прямо перед моим, но она не прижималась ко мне,
чем заводила еще больше. Когда я начал выдыхать дым, она прижала свои
мягкие губы к моим сухим, и вдохнула его. В тот момент я был возбужден
до максимума. Я даже забыл о давно истлевшей в моей руке сигарете.
Просто стоял замерев, и выдохнув весь воздух из легких, я захотел
поцеловать еѐ по-настоящему. Я безумно этого захотел. Но она тут же
повернулась ко мне спиной и прижалась ко мне своей упругой попой в
задранной миниюбке. На этом моменте я уже готов был кончить. От ее
прижимания я почувствовал насколько мокрые мои трусы в районе головки,
от моей смазки выходившей из головки. Она затянувшись из пипетки
откинула еѐ куда то в сторону посуды, я вышвырнул истлевший бычок в
открытое окно. Сначала она обернувшись просто смотрела в глаза, после
начала медленно выдыхать мне в рот дым, соблюдая дистанцию между
нашими губами. Я ловил его, запах дыма смешался с запахом ее духов, моѐ
сердце начало биться чаще. Я не мог больше сдерживать себя, я готов был
еѐ трахнуть на кухне будь тут хоть еще десять человек. Я прижал ее за

талию к себе одной рукой, она была очень теплой. Другой рукой я
окончательно стянул вверх еѐ юбку, и вниз еѐ трусы с колготками. Она была
возбуждена не меньше моего. Я не прекращая целовать еѐ губы и шею,
закинул ее на стеклянную электроплиту. Блять она оказалась слишком
высоко. Я поднял еѐ прижав к себе, и потащил к подоконнику. И тут высоко
бля. Я стянул еѐ с подоконника, развернув к себе так манящей попой, в
спешке начал стягивать с неѐ колготки и трусы, удерживая себя что бы не
порвать на ней одежду. Еѐ сумочка лежала на подоконнике, я выхватил
оттуда презик снял с себя шорты с трусами одним разом, и выкинул куда-то
назад не глядя. Я порвал зубами упаковку презерватива, в сумасшедшей
спешке надел его, надавил ей на спину что бы она еѐ выгнула. И медленно
вошел в нѐѐ, настолько медленно насколько мог сдержать себя. Это был
//Luinskvidi
рай, она тихо задышала сдерживая стон. Я начинал очень медленно, хотя
это было не к чему, она была настолько мокрая, что еѐ смазка практически
стекала по ногам. Я начал ускорять темп, и схватил еѐ за волосы. Она уже
не стонала, а кричала. Проходящие люди со двора начинали искать
источник звуков, мне было плевать. Я трахал еѐ. Она вошла в этот быстрый
ритм опустившись с выгнутой спиной. Еѐ ноги начали дрожать, я чувствовал
это. Я был уже не в силах сдерживать оргазм, но каждый раз я каким-то
чудом отдалял его, ровно до того момента, когда я вообще перестал
понимать кто я, где я, и что делаю. Это и был оргазм под гидропоникой. В
голове пронеслись полетом внеземные ощущения блаженства, отдавая во

всем теле, в каждом кончике пальцев, и других ощущений на данный

момент не существовало. Немного придя в себя я обнаружил что глажу еѐ
тело и кайфую с этого, она лежала на животе оттопырив попу и глубоко
дышала. Обернувшись я увидел что дверь на кухню закрыта, хотя я не
помню что бы мы еѐ закрывали. Меня только начинало крыть, я всѐ еще
гладил еѐ стройное тело. И тут меня заморочило, что она может замерзнуть,
я начал натягивать на неѐ колготки, поняв что нехуя я не смогу этого
сделать толком, я бросил это дело и начал искать, нет не свои трусы с
шортами, а сигареты. Я упал в одной майке на угловой диван и закурил,
наблюдая как она сама пытается надеть на себя колготки с трусами всѐ еще
стоя раком. Во всяком случае у неѐ это получилось и поправив
взъерошенные волосы она легла на меня. Я почувствовал гладкость ее ног в
колготках, и еѐ теплоту.
-Давай проведем этот день вместе. - Произнесла она шепотом.
//Аксолотль
KpeBeg

Переход

- Ну, скоро уже там? - Сергей нервно прикуривал от луча света, поглядывая
на Шмыгу.
- Ща бля, это, ну кароче, - Шмыга сидел в своем плотном балахоне, мерно
попиливая лобзиком экролит. Третья его нога выбилась из-под пятнадцати
слоев тряпья и уже начинала дымиться в неровной тени, но Шмыге не
привыкать.
- Ага-ага! Во, кажись оно, бля! - Под мерными движениями струны, экролит
начинал поддаваться. Испарина выступила на щербатом лбу Сергея, уже
девять часов утра и оставалось всего 15 рывков до закипания грязевых озер
внизу - а значит, если они хотят попытаться добежать до Пещер, то сейчас
самое время.
Шмыга ускорил свои движения не щадя струны, светящаяся грань экролита
поддалась, разбрызгивая в окружающее пространство неровные, мутные
проблески. Еще несколько мгновений - и образование полностью
раскололось. Искателям сегодня не повезло, в Пещеры они уже не вернутся.

Сергей опасался данной находки в каждый свой выход на поверхность,

странные слухи о неправильных камнях всегда не давали ему покоя.
Неопределенность пугает, но Сергей всегда считал, что с ним-то уж точно
ничего плохого не случится, что душа его сгниет в общей Яме на благо
рода, а не достанется Этому. Но в данный момент он наконец-то понял
простую вещь: когда к тебе приходит последний миг - ты прочувствуешь
его до конца.
Шмыга же, перестав пилить просто взял, и обыденно умер от увиденного.
Бездыханное тело его вывалилось частью на свет, и начало быстро
подсыхать. Счастливчик.
Вместо красного пороха, так необходимого роду, в экролите сидел
миниатюрный Сергей.

- А я хочу танцыыываааать!!! Мотыги и птички, уе уе! - Этот встал со своего

маленького каменного ложа, неспеша размял конечности и выразительно
посмотрел на Сергея. - Ты хочешь чтобы танцыыыыыыывать? Нитки?
- Прости, что? - Сергей попытался выйти из ступора и посмотрел на Этого.
Секунд через пять до него наконец-то дошел смысл услышанных слов. -
Извини, я танцевать не должен согласно второго распределения.
- А и не херня это! Йожык! Мурзяк! Хотели мы и танцыыыыыыывали, да не
смогли... - незваный гость будто бы опечалился на секунду, тонкая
морщинка выделилась на его лбу.

- Сделаю загадку тебе, не выгадаешь - сожру, выыыыгадаешь - сдоооохнешь

как нормальная грязь, уе уе! - Этот осклабился во все свои нечеловечески
ровные и острые зубки.
Сергей понял, что мрак решил с ним поиграть. Ну что же, ставки высоки -
либо он тихо-мирно задохнется от серных испарений, либо сама его суть
будет сожрана. По крайней мере, иллюзия выбора - это уже хорошо.
- Ну, давай свою хуйню-муйню. - Сергей достал последнюю папиросу из
подмышки, прикурил от камня, и, весь внимание, присел.

И значит, и так! Делаю загадку! - Этот спохватился, спрыгнул со своего

былого дома вниз, слегка поморщился выйдя на солнце и начал чеканить
быстрым шагом раскаленный известняк. На секунду лицо его будто бы
приняло выражение внезапного озарения. Если уж играть с жертвой, то до
конца.
- Что есть ништо, а где нету ничиво? - Выпалил мрак, ощерился своей
лучезарной гримасой, и в предвкушении скорого насыщения уселся по-
турецки на двухсотградусный пол. - Времени полтора рывка тиииибееее на
рыыыздууумия, ато ище задохнессииии!
Сергей не особо удивился вопросу, длинными подземными ночами он сам
часто задумывался над смыслом невыразимого, воздавая свои молитвы
Холодной Матери.
Что есть - ничто? Крик в пустоте, взгляд невидящих глаз, невысказанная
обида, или та самая сверхценная мысль, ускользнувшая сквозь оковы
сознания в небытие, оставив после себя лишь оттенок вкуса на языке? Нет,
всѐ это не то. Думай давай, думай.
 //Аксолотль

Нос уже начинает пощипывать сера, прошло не меньше половины рывка.

Мрак сидит, лыбится и терпеливо ждет.
Где нет ничего? Может быть, забытый утренний сон? Или - самый глубокий
карстовый колодец? Нет, херня это всѐ, на верный ответ не похоже.
Сергей уже смирился со своей тупостью и ужасным концом, ну правда ведь
- тупых сжирают, и поделом. Он просто сидел и наслаждался последними
мгновениями своей жизни. А затем взглянул на мрака, прямо ему в глаза - и
сразу же понял ответ.

Этот самый ответ сидел прямо перед ним и улыбался. Сергей

ухмыльнулся своему "отражению", помедлил секунду и сказал:
- Ничто - это ты. А ничего нет в твоей дрянной башке. - Последнее слово
Сергей уже еле выговорил сквозь здоровый раскатистый смех, хлебнул
ядовитых паров и закашлялся.
- Ууууууу, ну ты мачаааалкин, тьфуыыыыы на тибяяяяя, мяяяясо!! - Мрак
подскочил в ярости, пища от голода и досады. Затем достал из кармана
камень смещения, открыл под ногами разрыв и перед тем, как прыгнуть в
него, крикнул Сергею: - Ну и тьфуууыыыыы на тибееее, подыыыыхаааай,
грязь, спокооойно.

Сергей остался один. Известняковая лакуна возвышалась на

тридцатиметровой высоте над руслом древней высохшей реки. Даже если
он рискнет максимально быстро спуститься по уступам на дно и рвануть к
Пещерам - то просто не добежит, испарения убьют его в первые же
секунды. В лакуне же он может протянуть примерно двадцать рывков, пока
солнце не начнет интенсивно плавить отложения белого фосфора на
дальней стороне русла. В любом случае - это конец, пусть и, хвала Матери,
с надеждой на перерождение.

Но есть еще один вариант, о, это было бы просто прекрасно! С внезапной

этой мыслью Сергей буквально расцвел изнутри - как же он не додумался
раньше! Не теряя и мига, Сергей затащил дымящегося Шмыгу в тень, стащил
все его балахоны и скопом натянул-намотал их на себя. Две пары черных
очков тоже пригодятся. Несколько дополнительных намоток обернуты
вокруг ступней - и, в путь! Наверх.

- Ну а почему, ахахах, а почему и нет! Коль мрак есть, то почему и ему не

быть-то! - Взбираясь на раскаленные уступы, Сергей буквально светился,
новая, совершенная мысль просто не могла поместиться в его сознании. - А
почему нет-то? О, Мать, разве никто этого не видел??
До вершины каньона оставалось каких-то двадцать метров, и вот - первый
участок открытого солнца. Сергей весь сжался изнутри, приготовившись к
удару стихии. Но затем вспомнил свое озарение - и внутренне успокоился.
В первую же секунду на свету, промасленная одежда начала дымиться,
будто бы даже таять. Сквозь четверо перчаток камень обжигал его ладони, в
слепящем мареве все мелкие уступы сливались с поверхностью, и
перемещаться по почти вертикальной стене теперь можно было только
наугад. Но вот, еще три метра вверх - и спасительная тень, можно даже
вдохнуть. До верха остается не более восьми метров.

Последние усилия, перелезть через уступ - и Сергей на вершине.

Температура на поверхности не меньше трехста градусов, воздух раскален
до того самого предела, когда дыхание возможно только ценой
непродолжительной агонии.
- Как в Написаниях... - шепчет Сергей. Взгляд его охватывает безжизненный
слепящий простор, там, ближе к горизонту, небо сливается с голой землей
в одно Единое белое..

Он поворачивается к краю обрыва. Внизу, в красно-сером обрамлении

рельефных стен известняковой расщелины, кипят грязевые озера -
переливы зеленого и желтого. Воздух дрожит от бесцветного марева,
мельчайшие пылинки взлетают в свой последний рывок, к самому
безоблачному небу.
Сергей расправляет плечи, а затем раскидывает руки в стороны. Облачение
его дымится, жар становится испепеляющ.
- Как в Написаниях.... - повторяет он. Не торопясь, стягивает с глаз две пары
очков, поднимает голову к солнцу, делает резкий глубокий вдох, открывает
глаза и позволяет, наконец-то - свету войти в него.

В ту же секунду одежда его вспыхивает, ярко-красным, всесгорающим

пламенем. Не слышно ни крика, ни стона, пылающая фигура стоит раскинув
руки на краю обрыва, и только одеяние ее будто бы колышется на
несуществующем ветру. Спустя секунды остается лишь пылающий силуэт,
он ярче белого известняка, ярче солнца, и даже сам излучает беспощадный,
первозданный свет.

А затем - силуэт срывается вниз. Мгновение падения, миг настоящего

преображения.

Над самым мертвым руслом древней реки Он распрямляет свои крылья,

и делает первый взмах. В спокойном, новом полете Он поднимается всѐ
выше и выше, всѐ дальше от былого мира, вперед, к солнцу.
Void
Это свечение было необычным. Вадим внезапно понял, что оно не имеет
ничего общего с парой капель кислоты, просверлившей его ноздри
несколько вуууууууууу назад. Пастельный, переливающийся на поляне
силуэт таил в себе какую-то первозданную, можно даже сказать пугающую
силу. В водовороте фракталов и космических лучей лишь он оставался
неизменным, подминая под себя саму окружающую суть пространства.

Вадим пошарил по карманам: телефон и ключи от квартиры он похоже

проебал, в задттттттттттрррррррррррр грязные бумажжкии бумажжжккииии
фу нахуй. Ну что же, это знак. Теперь только вперед, снимая с себя
пропитанную потом одежду на ходу. Пробравшись через редкий подлесок,
Вадим вышел на поляну. Силуэт оказался силовым коконом, внутри
которого мерцали непонятные малиновые тени. Он источал тепло и...
похоть. Сжатый член Вадима попытался поднапрячься, но не получилось.
Он приближался к кокону, и с каждым его шагом внутреннее пространство
сферы обретало все более глубокий объем и даже в чем-то перспективу,
утрачивая при этом переливы багряных тонов. Уже в двух шагах от Объекта
Вадим кажется рассмотрел тень - кто-то внутри сгорбившись сидел на
табуретке.

IV

Человек в шляпе и плаще целеустремленно прорезал сумерки спального

района. Лицо его можно описать просто: плод страстной любви
Достоевского и Фифти Сента. Называл он себя Убурухом, настоящего же
имени никто из ныне живых скорее всего не знал. Внезапно косая морщина
пролегла на лбу Убуруха, в следующий момент раздался сдавленный пук,
приглушенный слоями ткани. Из-под плаща посыпались шарики
подшипника, косая морщина начала постепенно терять очертания.

Наган с самодельным компактным глушителем оттягивал потайной карман,

мерный быстрый шаг слился в единую симфонию с обычным звуками
вечера четверга. Вот на спортивной площадке доходяжного вида чуваки
гасятся три на три в баскетбол, рядом в беседке с подпаленной пластиковой
крышей сидит компания пятнадцатилетних хочу быть гопником и хочу быть
шкурой. Бракованный доберман с широкой мордой и пушистым обрубком
хвоста, подозрительно оглядываясь, срет на вытоптанную траву, рядом
хозяин оправляет малую нужду на невысокое деревце. Дед в дырявых
трениках и растянутой майке, с привязанной к ноге поллитровой бутылкой
медленно чапает к подъезду, зажав подмышкой батон и колбасу.

Убуруху всѐ равно. Он входит во второй подъезд дома номер пять по улице
Пушкинской, продирается на третий этаж через залежи мусорных пакетов и
бычков и нажимает кнопку звонка шестнадцатой квартиры.

- Кто? - голос был низким, и не было его вообще если честно.

- Доставка, - Убурух прочистил горло. - Спецзнак.

Вадим открыл дверь. Отточенным движением Убурух выхватил наган и

передал его Вадиму.

- Распишитесь здесь.

- Вот, пожалуйста, - Вадима охватило чувство дежа вю. - Кто был

перекрестным?

- Из Третьего Порядка, кажется. - Последнее слово оборвалось на полпути,

Убурух перешел в плоский мир.

Вадим закрыл дверь. На ее внутренней стороне был выложен своеобразный,

скажем так, гербарий: Знак второго Пути из человеческих молоточков,
стремечек и наковален. Вадим находил в нем какую-то небрежность -
слишком острые углы, слишком разные полукружия - но понимал, что
лучше сделать он не может.

Он прошел в комнату, иногда задевая плечами пальцы развешанных по

стенам ног. Гвоздем сегодняшнего вечера было панно из тонкого кишечника
и сердец на полу, рассмотреть которое можно только с большой
перспективы - фрактальная кубическая свастика. Взяв в зубы наган, Вадим
по заранее растянутым сухожилиям перебрался в самый центр Истинного
Образа. Вдохнул три раза, приставил дуло к виску и выстрелил.

Лѐха и Миха сидели в падике, сладковатый дурной дым всѐ еще сильно
затруднял идентификацию чего-либо. Лѐха взял новую спайсуху
пятичасовую, ну и кароче ришил срезаца с кентом и опробовать нахуй.
Говно вроди попалось нормальное, ибо два прикуренных по спайсовой
теме тела плотно залипли от двух сухарей на рыло.
- ЫЫЫЫЫЫЫЫ, - говорил что-то Лѐха, оперевшись в батарею головой.

- Уааааааа, - отвечал ему разлегшийся на ступеньках Миха.

Зазвонил телефон. Лѐха оторвал голову от властной батареи, встал с колен

и достал мобилу.

- Привет Вадя, чокак? - Батерея посмотреля на Лѐху обиженно и немного с

вызовом.

- Та нормас всѐ, кислое подобрал ща, го в лес бля? - Вадим любил

выражать свои мыли кратко.

- О, нормас! Ну давай возле столба через полчаса. Миха те приветы

передает, захвати и на него.

- Гадица, ну давай. - Вадим бросил трубку.

И срезались они через полчаса возле столба. Столб этот был когда-то
фонарем, одним из многих освещавших аллею парка. Затем парк
постепенно обветшал, асфальт аллеи расползся, а фонари не так давно
порезали на метал, оставив в спешке один.

И пошли они на поляну, укрытую от очей посторонних, и не было там

никого боле, ибо утро вторника.

И достал Вадим из кармана флакон с раствором спиртовым психодела

неизвестного, и закапались они.

И стало им через пять минут хуѐво очень, и охуевали они на входе. И

разъебашило их потом в трешняк.

Корчились Лѐха и Миха на земле, и охуел Вадим от вида корчей их, ибо
ебашило его. И побежал он по лесу, и охуевал нахуй, и фракталы везде
нахуй, и ебашит ваще непонятно, карочи пиздец, и ваще звездные войны. И
увидел он чота странное на поляне де-то впереди, карочи чото такое как
живое и светящиеся.

- Всѐ очень просто, - Казалось, голос Оуа гипнотизировал. - За полученные

знания ты расплатился так сказать - по факту. Применение либо не
прикладывание их к окружающему миру должно быть сугубо твоей
инициативой. Лучше скажи мне, чем ты только что смотрел вечное?
//Аксолотль
 - Полукубом, как в амамрике, - Вадим пожевывал суши, небрежно
ковыряясь в носу. - Но знаешь Оу, в вечном меня насторожила одна штука -
отсутствие собственного следа. Это такой обман парности?

- Естественно, но след следа можно засечь без особых усилий. - Оу

улыбнулся всеми шестью зубами.

- Подожди, но я смотрел через все залипы и матрицы - ничего... Ну

конечно! - Вадим хлопнул себя по лбу. - Ржавчина ведь на что!

- А ты вродь не дебил как для несозданной однодневки. - Оу ситуация

определенно нравилась. - Ну вот что тебе скажу. Без перехода ты никогда
не сможешь совместить большинство горизонтов, и чем раньше этот
переход произойдет - тем лучше для вероятного. Теперь расскажи, какие
пути уплощения ты видишь самыми простыми в данной ситуации?

- Ну хуй знает. Может, Неистовство Бетона? - Вадим угадывал.

- Не катит. Во-первых, сейчас лето, во-вторых, ты живешь в РОССИИ, к тому

же потный мелкий великан до сих пор не завершил свой половинный. -
Дожрав суши, Оу закусил палочками и пластиковыми контейнерами. -
Погребение Резки-сырорезки тоже можешь сразу отбросить, не то чутье у
твоей мамочки.

- Тогда остается Прошаривание Фуфлыжных и Красный Утренник.

- Насчет фуфлыжных советую хорошенько обдумать ходы на случай

отступления, плюс подготовка требует семи тонн меди. - Оу будто бы
задумался. - А вот красный - вариант неплохой, но здесь нужен позитивный
взгляд на скользкие вещи.

- Я выбираю утренник, Оу. - Сопроцессоры уже рисовали схему в личной

печати Вадима. - Думаю, завтра до обеда уже управлюсь.

- Отлично. - Оу встал и вызвал Изъян. - Стимул пришлю при первой

возможности. Будь готов.

- До встречи в линии. - Улыбнулся Вадим.

- Надеюсь. - Ответил Оу, и в его подернутых дымкой глазах до самого

перехода действительно сквозило доброе чувство.
Вадим убрал со стола и стал дожидаться родителей. Несколькими точными
ударами ножа прикончил отца в тот самый момент, когда мать смывала
воду в туалете. Мать он задушил просто голыми руками, быстро и
эффективно. Обшарив барсетку отца, нашел ключ от сейфа. Эрзац-
глушитель из литровой бутылки был примотан к дулу Сайги порядочным
количеством скотча, пора выходить. В гараже Вадим снял задний ряд
сидений в отцовской Ниве, забросил в багажник карабин, пару магазинов и
брезент, после чего поехал на пруды.

В принципе, компании отдыхающих шарились на прудах каждый день всѐ

лето. Вадим подъехал и стал недалеко от первой команды. Выстрелы
звучали оглушительно, но Вадим знал, что уже за сто метров другие
отдыхающие в леске возле прудов услышат только смутное эхо. Побросав
пять трупов в багажник, Вадим поехал дальше. Урожай был порядочный -
пятнадцать тел, скопом сваленных в Ниве и бережно прикрытых от
посторонних глаз прорезиненной тканью. Теперь осталось приехать домой,
дождаться ночи и перенести улов в квартиру. За остаток дня Вадим докупил
запасных тесаков и хороший набор ножей, расставил в квартире мебель в
ПРАВИЛЬНОМ порядке (ха-ха, вот это каламбур!) и совершил несколько
обрядов к Первому Порядку.

Перенести тела удалось только после трех ночи. А затем быстрая и точная
разделка. В коридоре к входной двери ведет частокол перевернутых ног,
приклеенных на равном расстоянии на стенах. Потолок измазан
непереваренными остатками пищи. Вся требуха кроме сердец и тонкого
кишечника свалена на кухне в пирамиду Порока, находящуюся в символе
бесконечности, выложенном из пустых торсов. Руки, скрепленные между
собой проволокой и сухожилиями из шеи были растянуты величественной
мандалой под потолком, но с креплениями пришлось поморочиться. На
полу в комнате лежал портал в плоский мир, ненужные головы с
растерзанными ушами были свалены в сортире. Входная дверь изнутри
несла на себе печать Принятия, протообразно позаимствованную из
инносферы Оуа по его молчаливом согласии. К двум часам дня всѐ было
готово. Вадим сел на пол в коридоре и стал ждать.
Шевеление далеких океанов
Осторожно, медленно вращаясь, Коля выполз на улицу своего города.
Солнце радостно фонтанировало нефтью, проезжающие мимо машины как
будто даже сигналили иногда, а может это просто казалось. У Коли был
список дел на сегодня, он его даже записал где-то. Коля начал шарить по
всем своим переливающимся граням, карманам и лакунам, по всем
колодцам и даже голову почесал и даже вокруг посмотрел но списка так и
не нашел. "Скопцы" - подумал Коля.

Он сел на внезапно появившийся в поле зрения ну такой неплохой в

общем-то и даже отличный пень или лавочка то была, и начал писать
новый список.

1) пойти загран

2) бодя косарь

3) черешня, бумага

4) спайсы

5) бабушка кран

Удовлетворенный проделанной работой, Коля встал, улыбнулся

проходившим мимо первоклассникам со злобными лицами и пошел в
нужном направлении.

Сперва Коля сел в метро, или на метро, поехал на метро пожалуй.

Прекрасный запах летнего метро обдал его еще на входе. Демонический,
злобно-помигивающий автомат проглотил деньги и выдал билет. Турникет,
адски клацнув зубами прямо перед самыми пальцами, съел билет и даже
позволил Коле пройти. Громыхая как Легион чертей, обшарпанный гнилой
поезд вкатился на платформу, грязные створки дверей со звоном
раскрылись, с воем и криками из нутра вагона ринулась толпа пассажиров,
обдав Колю запахами потных промежностей, обеденного перегара и
разложившихся внутренностей. Коля сел и поехал.

Доехав до нужной станции, Коля выполз на поверхность и пошел туда, куда

ему надо было идти. Еще три месяца назад он как будто бы отдал
документы на загранпаспорт, потому что мама сказала ему, что нужен
загранпаспорт. Еще не дойдя до места, где выдают паспорта, Коля увидел
некое столпотворение. Это были самые разные индивиды, пришедшие в
контору с той же целью. Дряхлые вонючие старики перемежались
толстыми уродливыми бабами и пропитыми мужиками, тощие
замызганные дети в пьяном угаре носились в толпе и натужно
выговаривали с трудом заученные матерные слова. Какой-то безногий
инвалид на тележке кричал - "Граждане, не поддавайтесь на провокации!".
Солнце жарило в зените, все стояли и чего-то напряженно ждали.

Из двери конторы показался край тетки, заместителся начальника

отделения. Через несколько времени вся тетка протиснулась в дверь и
выпала на улицу. В левой необъятной руке у нее было некоторое
количество корочек этих самых паспортов. Что дальше началось, это блять
пиздец неописуемый. Толпа разразилась криком радости и ликования, с
ревом набросилась на тетку и пусть с трудом, но повалила ее на землю.
Кривые и перекошенные, ровные но ущербные, сильные но без пальцев, все
руки в одном порыве тянулись к пачке паспортов, которые тетка с
остервенением прижимала к груди. Началась драка. На более удачливых,
успевших выхватить паспорт из рук уже раздавленной тетки, набрасывалась
толпа и буквально разрывала их на куски. Другие же умирали в давке под
ногами беснующейся массы, кровь и кишки расплескивались по
придорожной пыли, покрывая всѐ равномерным слоем.
Двухсоткилограммовая колхозница с воинственным криком схватила
безногого инвалида за руки, и орудуя им как боевым молотом, начала
раскидывать толпу, прорываясь к середине. Дети, пользуясь своей
сноровкой и проворностью, в надежде выхватить-таки своим родителям
паспорт, забирались сверху на толпу и бежали по головам к эпицентру. С
виду нездоровый мужик выхватил из-за пазухи нож и, найдя в стене
народной массы небольшую слабину, начал пробиваться в центр, подрезая
конкурентам сухожилия.

Мимо этой обыденной сцены по дороге на скорости 110 километров в час

мчался старый Камаз, груженный металлоломом. У водилы Сереги горели
трубы, он хотел поскорее успеть на металлобазу и раздавить с кентами
пузыря. Кровь уже давно затопила проезжую часть, дорога в этом месте как
раз поворачивала под небольшим углом. Камаз Сереги занесло, он
перевернулся и тонны лома похоронили под собой почти всех желающих
убежать из этой страны. Немногочисленные раненные в корчах отдавали
душу Сатане, прижимая оторванные конечности к местам их былого
размещения.
Коля понял, что сегодня загранпаспорт он не получит. Присев на
отвалившееся колесо Камаза, достал список, обмакнул палец в обильно
разлитой по земле крови и вычеркнул первую строчку.

Дальше по плану было выбить из боди косарь, который бодя торчит Коле
уже месяц. Позвонив боде и забив встречу, Коля покатился в метро. На
условленном месте боди не оказалось, Коля ждал его полчаса, обливаясь
зловонным потом и названивая боде каждые пять минуть. В результате, из-
под обвалившегося козырька подъезда, наконец-то вышло то, что принято
называть бодей. Некая тень дерганными движениями, иногда исчезая и
материализуясь через пару метров, продвигалась к месту дислокации Коли.
Бодя был почти прозрачным, его тело шло волнами и помехами, эмоции на
месте обычного расположения лица сменяли друг друга десятки раз в
секунду. Поговорив немного, бодя сообщил Коле, что у него случилось
несчастье - вот буквально только что умер его любимый дедушка, завтра
похороны и ему нужен этот косарь чтобы бабушку похоронить. Коля
прочувствовался, даже угостил бедного внука сигареткой, ведь это был уже
третий умерший родственник боди за последние две недели. Мигая и
переливаясь, бодя сказал Коле что обязательно всѐ отдаст, и рывками
скрылся в подъезде. Коля достал список, выудил из своего квадратно-
белого носа черную пыльную соплю, и аккуратно залепил второй пункт
списка.

Дальше нужно идти на рынок, мама сказала купить черешни и туалетной

бумаги. Продвигаясь к рынку, Коля уже на порядочном расстоянии
почувствовал будоражащий воображение запах селедки и мусорки. В
черных обуглившихся киосках сидели зловонные желтушные продавщицы,
противными голосами наперебой зазывая всяк проходящего купить их
товар. Пройдя мимо лотков с вареными головами, битым шифером,
вчерашними подорожниками, Коля таки увидел лоток с черешней и
туалетной бумагой. Они лежали вперемешку, смотанная наскоро в рулоны
бумага немного запачкалась черешней и даже стала от этого немного чище.
Старая одноглазая таджичка продавала бумагочерешню, она была настолько
опытной, что ей не нужны были даже весы - таджичка просто накладывала
черешню в почти чистый пакет и говорила результирующий вес и цену. Вес
был всегда точный. Купив 22 килограмма бумагочерешни, Коля
расплатился и подхватив пакет с радостью пошел дальше. Одно дело
сделано.
//Аксолотль
На этом же рынке был киоск со спайсами. Дорогу к нему было найти легко
- ступай по следам рвоты, до первого поворота, затем немного вправо,
минуя мусоров облаву, сквозь штабеля торчков, безвременно почивших, на
запах зеленого чая и ментола. Коля подошел к киоску с надписью
"Кальяны". В киоске одно зарешеченное окошко. Деньги в окошко - спайсы в
карман. Завершив эту операцию, Коля начал выбираться с рынка, аккуратно
переступая трупы любителей спайсов, находящиеся в разной степени
декомпозиции.

Целых два дела сделано, осталось лишь зайти к бабушке и починить кран.
Но Коля не может терпеть, он прямо на ходу достает пакетик спайсов,
плотно забивает ими обе ноздри, поджигает, затягивается. С выдохом мир
меняется. Он становится будто нормальным даже, прекрасным даже. Коля
понимает, что оказался дома. В лучшем расположении духа он летит к
бабушке.

Зайдя со свежего воздуха в чистый блестящий новый подъезд, Коля

вызывает приятно гудящий лифт, в лифте чисто и светло, играет
классическая музыка. Звонок в дверь, открывает бабушка Коли и начинает
его хвалить, какой он молодец и вообще лучший внук, Коле приятно. Коля
идет к крану, из крана капает вода, но это ничего, взяв сантехнический
ключ, Коля подкручивает кран и вода капать перестает. Он пьет с бабушкой
чай с конфетами, слушает радио и идет домой. Дома всѐ хорошо, Коля
ложится на диван и лежит. День прошел скорее удачно, спайсов хватит до
утра.
Бензин

Теплый летний день. Травы нету, муската не хочется, смеси нахуй. Решено:
на базаре покупается поллитра "Калоши" и компания из пяти человек
(сопровождаемая шампурами и мясом) едет в лес.

Красивый, смешанный. В меру плотный. Не холодно, не жарко. Хорошее,

спокойное настроение, относительно изолированное место. Шашлыки
пожарены и съедены. Пора заниматься хуйней. Ингалировали три человека,
включая меня. Особых эффектов двое с этого не поимели, либо же просто
не рассказывали о них. Самое психонавтичное с их слов - это онемение
лица, анальгезия и полный тупизм.

Но у меня всѐ было несколько иначе. Сажусь, промачиваю тряпочку, первый

вдох - ммм, классный вкус. Апельсинки напоминает. Второй вдох, третий.
Промачиваю снова, пятый, десятый - ничего. Да, чувствуется некая
отстраненность, диссоциация, приятное расслабление. Но магия
отсутствует. Я разочаровался слегка, подышал еще, эффект не интересный.

Встал, покурил. Снова плеснул бензина на тряпку и начал ингалировать

стоя. Я поднимаю глаза.

Легкий ветерок, в небе золотой закат. Сквозь ветви пробиваются лучи

летнего солнца. На земле кислотно-зеленая листва. Звуки куда-то ушли,
разговор друзей стал практически неслышен, пропало шелестение листвы.
И лишь один ветер. Я смотрю на лес - он становится плоской картинкой.
Деревья параллельно тянутся к небу. На картинке проступают линии
поляризации, она начинает распадаться на отдельные слайды. Я
становлюсь жидким и аморфным, легко протекаю сквозь нее.

Вы видели когда-нибудь внутренности печатной машинки? Нажимая

определенную клавишу мы задействуем целую систему сопряженных
пружин и рычагов, которая в результате и ставит чернильный символ на
бумагу. Я был в похожем пространстве. Вместо рычагов были слова,
которые произносили люди, вместо символов - последствия, зачастую
логически почти не связанные со словами. Один знакомый чихнул, второй
сказал "Будь здоров" а я такой вернулся и всѐ понял да, да, да, оно ведь
когда мы мимо мимо жизни всѐ теперь ясно магор пококо теперь как же
узнать вот если ты такой сделал одно другому китайцы штампуют
пластмассу.

Чувство понимания не прошло, но толком выразить я ничего не мог, даже

самому себе. Это расстраивало. Спросил у знакомых, что сейчас со мной
было - оказалось, я завтыкал на пару минут, стоял в позе вопросительного
знака и втыкал в даль.

//Аксолотль

Ну и хуй с ним! Покурил, пожрали новую порцию шашлыка.

Непреодолимое желание повторить заставило меня, собственно, повторить.
Встал, промочил тряпку бензом. Солнце опустилось на пару градусов, стало
еще красивее. Лучи проходили сквозь множество мелких веточек и падали
на меня золотым дождем (лол). Вдруг, в окружающем мире произошла
непонятная хуйня. Весь лес стал копией. Каждая ветка, ствол, разветвление
были идентичны. Шо такоэ, подумал я, и тут одно небольшое разветвление
начало фрактализироваться. Как бы проростать в четырех измерениях,
заполняя все пространство вокруг своими одновременно большими и
маленькими копиями. В конечном итоге всѐ сложилось в сплошной
стереотипичный калейдоскоп и я выпал.
Пространство было серым, ну примерно как серый металлик. Я летел
сквозь него. Вокруг крутились шестерни огромного часового механизма.
Шестерни были разнообразных тусклых цветов, от желто-коричневого, до
темно-зеленего. Когда я проносился мимо них - был слышен очень
сильный срывающийся гул, как будто звук водопада с микропрерываниями.
Я понял что есть этот механизм. Он программировал всю окружающую
действительность. Ну, просто программировал, хули еще объяснять. И тут
стало очевидно, что можно изменить например всѐ свое прошлое. Да да
даваой быстрее ищи ищи вот вот а если так ага хорошо уныние уныние бля
бля бля вырезать потрошить прободетьтуданенадоненадохотетьненадо
натягиваем всѐ вот так еще дальше хорошоскорее времени мало ай ай
довление недови ну ѐпт крепим это все имплементируем внедряем меняем
производные...

Лопается перетянутая струна. Звук в голове был именно такой. Стою в лесу
на поляне, башка начинает болеть с такой силой, что всѐ, пиздец. Я не
успел, не завершил операцию до конца. Ничего не изменилось. А ведь я
уже поверил в возможность этого. Приходит такое разочарование, какого
еще не было за всю жизнь. Хочется плакать и срать, ссать и
резаться.Становится очень жалко себя, настроение упало в говно.

На этом всѐ. Бензин непростая штука. Водка проще. Нахуй пшел, холоп!
ДжаМалая

Пить глазами краски

в очередной раз накурившись рисую, испытывая то неповторимое чувство
как будто рисуешь чужими руками, это не в твоем воображении рождаются
элементы и персонажи,не твоя рука их выводит. Глазами пьешь краски, они
стекают по зрительным нервам глубоко в нутро и там взрываються
мириадой колких оргазмов: бесшабашный малиновый, кислотно лимонный,
жгучий оранжевый, отрезвляющий белый...

но на это все накладывается картинка, руки рисуют, а глаза смотрят на

"фильм" в котором девочку школьницу ругает мать трясет над ее головой
смятыми рисунками, орет: " Вот из-за этого ты стала хуже учится? Вот из-за
этого пропускаешь школу?" И бьет девочку по голове охапкой смятых в
ярости рисунков. Разворачивается идет к двери " Лучше бы я аборт сделала,
вся в папашу рисовака! Не будет золотой медали, пойдешь в уборщицы!"
Она захлопнула дверь, только тогда девочка осмелилась шелохнуться к и
бросилась к рисункам и увидев что случилось только тогда расплакалась по
настоящему. Пыталась ровнять, но схваченные рукой розьяренной матери
рисунки были испорчены, Рисунки. Нет это не были рисунки, это была ее
жизнь. Да ради них она иногда ссылалась больной что б остаться дома
порисовать,а иногда уходила и дожидалась мать за углом и когда та
уходила на работу возвращалась домой, расстилала на полу листы бумаги и
покрывала тончайшими узорами, где вычурные персонажи сменяли
замысловатые механизмы. Она пила глазами краски...

Ночью собрав минимум вещей и рисунки она выскользнула из дома.

Уже сидя утром в кафе соседнего города она чувствовала всю глупость
своего поступка, но вернуться домой было стыдно, это было признать свою
ошибку и больше никогда не взяться за карандаш. Она сидела и калякала на
салфетке понимая что это может последняя ее посиделка в кафе, деньги
взятые из дома были последними. Рядом за стойку сел парень: " О, да ты
художница?! а меня нарисуешь?"

"Я не художница и людей не рисую"

"А что же ты рисуешь?" спросил парень в кожаной куртке от которой разило

бензином у смутившейся школьницы.

Девчонка поверить не могла что он с ней говорит"Я абстракцию рисую!" Да

что она вообще знала о живописи, графике, рисовании? Ее мать не
радовалась даже ее рисункам в детском саду. И ни о какой художественной
школе речи быть не могло.

" А можешь мне безысходность нарисовать?" спросил парень с татуировкой

на плече в виде горящих поршней. Сначала ей захотелось промямлить что
не может, а потом захотелось схватить карандаш и показать этой
ухмыляющейся, потешающейся морде пацана который по сути не на много
старше ее что такое БЕЗЫСХОДНОСТЬ! Но она взяла карандаш и салфетку и
принялась рисовать это был летящий то ли вперед то ли прямо в небеса
мотоцикл, на спине , именно на спине которого сидел скелет, держась то
ли за руль то ли за рога бизона и было сразу понятно что этот скелет
именно безысходность, а не суповой набор или типичный костяной набор с
байкерских татуировок...

"Знаешь-, протянул парень, - А я пожалуй, себе татуировку такую сделаю!"

Аккуратно сложил салфетку и положил в бумажник. А от туда достал
купюру, и положил перед художницей. Сегодня ей будет где ночевать и
останется на завтрак, а завтра будут новые горизонты, новые картины...
Прогулки дурочки в параллельных мирах или как
я принимаю ипомею
И так с вами снова я -по пояс деревянная ДжаМалая. Почему в юмор? Ну а
куда еще можно такой тупой загон выложить? Ничего полезного для себя в
этом трип-репорте вы не почерпнете, но хоть поржете.

Я человек в принятии веществ совсем не искушенный, но баловаться мне

нравиться и вот я побаловалась в очередной раз.

Есть уж у меня такой косяк - не люблю еду. И когда дома нет родименькой
конопелечки ну не в пихнешь в меня ничего кроме чая и мини ништяков. В
этот раз период здорового образа жизни затянулся и я питалась "святым
духом" недели две-не буду врать не считала. И вот решил со мной
пересечься один форумчанин, а потом была экспедиция за ней родимой.
Пересеклись, мило поболтали, милейший человек сделал мне презент в
виде отпечатков горячо любимых мне грибочков( спасибище огромное).
Еду я домой, по дороге приходит мысль по приезду закинуться
импомейкой, плотно курнуть и рисовать всю ночь. Сказано сделано.

Все было стандартненько. Я ожидала уже знакомых эффектов. А вместо

этого мне поплохело так, что я не понимала в каком мире нахожусь. Я
понимала что лежу и стремительно теряю остатки разума, а с нем и
сознание. Стало очень холодно. Судороги, тошнота и....паранойя...

Стало мне мерещится что все кругом не настоящее что человек с которым
мило болтали вечером в кафе-маньячина, который подсыпал мне что то в
чай и расчленяет меня в своей квартире, опыты ставит. Периодически в
нормальное состояние я приходила, но сил встать и что то сделать не было.
И тут звонок-мой парень решил на крещение после работы искупаться в
Днепре и заблудился, просит назвать ближайший адрес что б в навигатор
вбить. А я слова с трудом понимаю и понимаю что помочь ничем не могу!
Мне плохо я лежу на полу возле кровати и мне не хочется дышать. Но
чувство ответственности заставило меня пошарить рукой по прикроватной
тумбочке и найти там зефирку, я ее схарчила в надежде что приток сахара
поможет мне справиться со слабостью. Я вам скажу сладкое очень смешное,
я ела и ржала, когда сильно ржешь кружиться голова и становится не
смешно. Зефир меня порвал в хлам! Минут через пятнадцать(не знаю когда)
стало немножко лучше. перезвонила парню, не будучи уверена что он мне
звонил вообще и не уверена была что у меня вообще есть парень. Но все
было ок он был на проводе)) Трубку положила, а сама понимаю как сильно
я не в себе.

Приняла решение по удалять в контакте все диалоги с людьми с форума,

все напоминания о форуме( глубже лазить не умею) удалила диалоги с
этим человеком который отпечатки дал. Что б если меня совсем развезет и
будет врачи больничка-что б никто в контакте не полазил и ни в чем никого
не обвинил.

Дальше было очень странное утро в котором меня то чаем отпаивали, то

покормить пытались, то рассказывали что в кровати тарелка делает. То
убеждали меня что не надо сейчас курить "ты и так не в себе"!

Два дня я не могла отличить один мир от другого. Очень было трудно
держать себя в руках и не палиться. Иногда усилиями воли удавалось себя
убедить что это все действие ипомеи. Сделала для себя пару выводов:

1 Я дрыщь которого уносит в адские дали с каких то семечек.

2. Надо есть еду!

3. Дура я дура.

4. В голову пришла очень хорошая идея -йду к исполнению мечты!!!

Болючий кенди флип

Загадала я себе на недельке кислотой трипануть и вот в пятничку пишет не

знакомый паренек, мол виделись на опенах. давай общаться.
Надо сказать что последние пару месяцев сильно поменяли мою
размереную жизнишку и так уж случилось что мой дом стал пристанищем
для разнообразного милого народца который скрашивает мою жизнь.
Решила я всех девченок в компашке дредастиками сделать и вот последние
пару недель только и делаем что плетем дреды и дуем. Весело в общем, но
начало поднадоедать. Пригласили паренька покурить с нами. Накурились
плетем. Одна из девченок спинку мне мнет и такая у нас атмосферка уюная
и классная что понравилось ему видать и пригласил он нас трипануть с
ним.
И вот в следующую пятничку мы в компании 5 человек приезжаем к нему
домой закидываемся тусибишкой, ждем часок и шлем в догонку мдм.
Сдабривая все это немерянным количеством травы. Хозяин квартиры
оказался очень не обычным человеком снабдил всех веществами,
атмосферкой, следил что бы у всех водичка была, пледики. Я очень хотела
в ту пятничку отдохнуть, столько навалилось, что предложение такого
микса меня очень обнадежило. Собрав инфу и почитав отзывы я
настроилась на благодушный лад. В душе хорошо, вокруг приятно, а телу
пиздец. Сижу и понимаю...мое тело и только оно схлопотало бед. Ну да с
этими дредами всю неделю на сгущенке и кукурузных палочках. Сегодня и
вчера вообще еды не помню..замерзла. Все ребята залезли на одну большую
кровать,а я сижу в кресле-мешке и коматожусь под одеялом. Периодически
накрывает так жутко, и закрытыми глазами плохо и с открытыми. Холодно,
липко, мерзко...что я делала с собой последние месяцы..когда я спала хотя
бы 5 часов. Когда нормально ела?..Девчонок начало накрывать вылезли из
пледиков и начали йожится. Только б не перееблись, как всегда, сучечки
блудливые) Кэточка дредастый мой зверѐчек такая красивая живая
естественная, нежится по всему чему только можно, растекается мягким
комком сплошного кайфа. Анютка скачет и танцует тоненькая веточка
инопланетянка, маленький, мудрый ребеночек в худеньком хрупком тельце.
Угрюмый Вовка под грибами, мягкий вкрадчивый хозяин квартиры. Чего он
от нас хочет зачем пригласил? зачем накидал? Юра фотограф с щелкает,
ловит кайф в коробку фотоаппарата. Я одна с незнакомыми мне людьми,
холодно и больно. Что я тут делаю.. как попала в такую дурацкую
ситуацию? Почему не заботилась о себе? Заткнись дура старая! тебе 35 лет!
ты встанешь! Доползешь до аппарата, опустишь банку, выровняешься и
заткнешь этой боли ебучую глотку! Анечка может, Кэточка может, а они же
малютки, мудрые малютки которые не намного старше моих дочерей.
Встала...вошла на кухню..ребята веселятся у аппарата. Требую властно мою
банку..еще ..еще..падаю на диван ...слышу радостные вопли Анечки-
"сгущенка! сгущенка!" Но от воспоминания о сгущеночной неделе не
противно, в ее исполнение это как то уютно, она визжит сгущенка и трется
обо всех, ласкается и вязнет в людях. Подбегает ко мне и размазывается
липким сгущеночным кайфом по телу, не противным-теплым. Она
заглядывает мне в глаза и спрашивает как я? Я нормально улыбаюсь, но
каким то дивным чутьем она все понимает..как плохо..почему, что
сделать...она берет меня на руки, сажает себе на колени, сжимает меня в
комочек, покачивает на руках и поет колыбельную..ааа ааа...ааа...все боли
больше нет...со звуками колыбельной она впела в меня все утраченые
чувства, то что я уже не чаялась пережить, то о чем не смела мечтать. Мне
стало хорошо. Обнимаю ее крепко в надежде поблагодарить за эту сказку
она хватает меня на руки и кидает на кровать, и начитает меня месить, то
массажик, то йога. Физически полностью не выровняло, но как то стало
легче. Остаток ночи провели наблюдая городской пейзаж из окна восьмого
этажа. На рассвете разьехались по домам. Вот так хотелось кайфануть,
посмотреть визуальчики, а пришлось покопаться в себе, заклеить
пробоины. Понять что еще не все утрачено, а даже если и потерялось все
есть во мне. И никуда оно не денется. Надо только смирится чтожизнь мне
придется доживать весьма гонивно, но, собственно, этого я сама и хотела) С
девчонками договорились что я выбываю из их страстной компашки в
плане сексуальных экспериментов. Пусть сами резвятся в кетаминчике.
Секс не самый удачный заменитель любви. Рано или поздно они и сами
поймут за любовь не платят сексом. А любить я их теперь буду ух как
сильно. Обеих.
Слоноголовый бог

вот что я услыхала...увидела...ухуйзнаетчтоила? в марках на

новоселье. Рустам приехал ко мне после работы и сказал что есть
марка сказали лсд. Может не сегодня? мммм....давай не
торопится...может не сегодня...нет просто не здесь. Теперь у нас новый
дом и мы идем в нем сегодня жить. Там нет ничего. Только питьевая
вода. И огромный матрас. Один на двоих. Берем одеяло подушки
чайник чай. Режем на пополам, большую половинку большому
человеку:), полетели марочки . по пути шишки пробиваем. У мутного
типа из прошлого. До нового дома идти 15 минут. Да да вот так далеко
я резко сьезжаю:) Но подходя к новому дому успело скользнуть две
мысли - я гоню сьезжаться с человеком которого знаю два месяца? так
ли я хочу сбежать из дома что бы иметь под боком соседа мужчину.
пусть приятного во всех отношениях. но бля. мужчину..да...дочка
сказала-о! у мамы новый парень...ну да у них всего 10 лет
разницы...вот всю жизнь ахуевать с рассказов бабки о наших семейных
традициях на кавказе, типа вот тебе муж, "херпоймикто
первыйразвижу" и живи с ним. и вот сама за милую душу топаю...ну и
хуй с ним..человек то приятный...а последнюю неделю так вобще во
всех отношениях) вторая мысль - уже подходя по адресу была только
одна - а нам точно еще трава нужна? потому что в парадное к типку я
уже сложно входила, еле прошла фейсконтроль у консьержки, боже
лифт, одна ебаный в рот 16 этажей, просто поднимись, тебя там ждут...
выйди из коробки.. не смотри что творится на стенах... не структурируй
мусор на полу в мандалы, не расползай стены мехенди-
узорами...наблюдаю в квартире интересный перфоманс.... опустим его
к черту мерзко...надо просто крепко пятку держать...а деньги сразу при
входе на тумбу... ни чего не забыть.. повернулась...не
получилось...спасибо маша..пака..да норм)))....просто держи
пятку...внизу рустам...он большой донесет)....ввалились в
квартиру....матрас...натянуть простыню...криво как попало упали легли
трясеткошмарит...стены грязным кружевом колышат... дом ворчит и
бурлит не переваренными соседями за стенкой срыгнул лифт...по
потолку бегают дети....орут соседи крик визги падает
ребенок....звук...какой то ебли...что за наааахуй)))...ну не надо орать на
всю квартиру "ПРеКРаТИтЕ ЕбАТьДеТЕи"(при том что мы слышим то
что они говорят ровным голосом)))) ржом как кони, визжу не могу)
вверху живет моя ногтевая клиентка, которая напарила мне эту
выгодную кватриру, за вменяемую цену,без риелтера, рядом по
соседству, в хорошем состоянии ..почти..ну грязноватенько
да)))наивные мы то думали нас ни кто не слышит..на момент
написания рефа,соседи искренне уже уверены,что тут туберкулезники
живут, курим кашляем)) много курим)... регулируем яркость света,
стены россыпались плюшевыми ангелами, цветными пряничками ,
мягкостями, милостями тошнотворной степени, гадостно мерзкими
иллюстрациями детских книжек, пачканые обои швыряют в кадр
взгляда липкий отпечаток детской ладошки ... фу блять...мерзко тушим
свет бегу на кухню в темноту ....уставилась в окно внизу пейзаж на
позняки...космические новострои ..швартуются корабли шлюзы,
антенны, стыковки, космические пираты, абордаж...огромный пират
хватает тебя сзади и лишает воли мощным обьятием дышит в шею...ну
где там этот долбаный матрас??!! когда мы вселялись Рустам тролил
хозяйку квартиры мать троих детей что матрасик то наверное
подубитенький? видал виды то? :) я не знаю что там смотрел этот
матрас но концу первого сеанса на нем разве что оторванное мясо не
валялось... пиратами все не окончилось и это достойно отдельного
трипрепорта, но ну его:) .............снова торчу у окна на кухне..а потом в
маленькой комнате....пейзаж на огромном балконе ...курим...наконец то
курим баночку..убегаю в темноту ..сижу одна в маленькой комнате
...шифрую..думаю..заморачиваюсь...маюсь...ну его ..хорошо...как...везде
хорошо..сидишь одна тут..хорошо..побежишь сейчас на
кухню..красиво..мерзкая детская комната троих человеческх личинок)
цвета блевотины лягушки ...супер класс..там матрас!!! на нем
кайф...гора кайфа море..что не сделай

кайф..трогать..кайф..смотреть кайф...столько узорчиков..миллионы

завитков..поворотитов уголков ...точки-малюночки*
тату...индеец...маори...бррркррррасиво до мурашек в пальцах гладкая
замшевая кожа гарпунит пальцы фракталами, бросает на экран век
феерию мандал и завихрений ..я трогаю человека...я.трогаю.человека.
кайф человек не колется..вообще не колючий на ощупь до одури
красиво..трогать еще...людей вообще можно трогать? упоротая твоя
башка? не вроде ж не трогают вот так людей..вот это мысль ржу)) я
вообще ржу как лошадь вообще дохуя от меня шума надо по убавить
уношу себя в маленькую комнату - кабину космического кораблика
маленького юркого... планеты ...космос... гонка....карта вселенной
...звезды... масштабы ....теряюсь...

лежу на полу в звездной пыли хоть ноздрями ее

пылесось...бр...что???какой пол?? надо тикать**!!!! куда????...шкаф. там
капсулы ржачки, найденные при уборке, на днях,огромные с яблоко
размером пупырки! нашла тогда, подумала..нахуя такое чудо
выкидывать? хватаю бегу на матрас... аааа оооооррр))) что это?! лоп!
хлоп чвяк ааааа ахаххаааа!!!! снова ржем до боли в ребрах страшно н е
остановлюсь заклинит и не смогу остановиться так и сдохну через пол
часика он судорги смеха? что бля? такая есть?? фууууух ну вот все
же....ну да... что в это умильной нежности смешного? лежи себе ну и
мусолься трогай человека...нет индейца...пирата...звездное существо
наполовину прозрачное ..огромное....все в нем...собранного из
миллиона интересностей заковырок, пазлов и татуировок с огромной
головой слона прекрасного слоноголового существа ....вот так ,
хорошая была марочка, но не лсд конечно, горькая как скотина) но
классная) утром проснулись по банке и так хорошо....Рустам говорит, а
вот на это место со стремными дырками нарисуй мне Ганешу! Ну
ебанарот! ну почему когда я утром три дня назад задумала ему в
подарок на НГ нарисовать Ганешу, то сразу отогнала эту мысль как
глупую..не справлюсь, не получится ....буду мандалу рисовать...ну все
бросаю мандалу у рисую Ганешу)

*малюночек(укр.)-рисунок.
**тикать(укр.)-убегать.
kddsh

На МКС

Я был на МКС и, уверяю вас, господа. Я- единственный человек, который

сидел в открытом космосе на балкончике снаружи станции, смотря на нашу
прекрасную родную планету, без какой либо страховки, привязи. Что я там
делал, спросите вы? Это долгая история, господа астронавты должны как-
то развлекаться, понимаете? Мы играли в прятки. И мне уже надоело
проигрывать, поэтому я напялил скафандр и незаметно вылез в космос.
Аккуратно пролез по парапету в место, где меня не будет видно ни в один
иллюминатор и затаился... Знаете, целую вечность я так просидел. Обратно
мне, увы, никак зайти было, пока меня не найдет водящий. И я просто
наслаждался видом нашей голубой планеты. И знаете, что самое
невероятное? Она совершенно не похожа ни на один глобус. Она как живая,
словно пульсирует, облака отбрасывают тени на горы, и все плывет и
меняется. Удивительно наблюдать за облаками не снизу вверх, а сверху
вниз. А горы... они кажутся маленькими, как игрушечные, но тени
отбрасывают длинные-длинные.

Вероятно, я черезчур накурился тогда, сидя на парапете. Но сами

понимаете, курить в скафандре- все равно что находиться внутри
бульбулятора... Это была стива, которую нам привезли пару месяцев назад,
ей засадили каждый свободный угол космической станции, якобы для
дополнительной выработки кислорода. А еще ее отобрали, как растение
наиболее неприхотливое к окружающей среде, в целях эксперимента,
посмотреть, как она будет расти в условиях невесомости. Они выводили
специально вид с наименьшим содержанием тгк, но сами, разумеется, не
проверяли. Я держался магитными ногами за металлический корпус
станции, чтобы не улететь (хотя ултел, повторюсь, тогда изрядно), а руки
вытащил из рукавов к груди, как делают люди в растянутых старых
свитерах, когда зима уже наступила, а батареи еще не включили, и так
курил. Выдохнул прямо в скафандр, и, когда дым рассеялся, воткнул в уши
наушники и слушал шпонгл, дидюлю, да чего только не слушал. Но
музыка- это так, фон. Главное-мысли. Главное- это то невероятное
зрелище, отрывшееся внезапно моему взору. Облака... серые, грозовые и
тяжелые, или белые, легкие и пушистые. Я как только не напрягал свое
зрение, но так и не увидел ни одного человека, как будто их и вовсе нет на
земле. Неплохо, наверное, жилось бы без людей нашей планете, тихо,
спокойно, и не так сильно воняет.

И знаете, что я подумал? Что если бы я был Богом, простите мне это
богохульство, но мысль очень важная, и создал Землю, мир, людей, травку
и небо... то знаете, что я бы делал по окончанию работы? Наблюдал за всем
этим. И не просто наблюдал, а подождал, когда люди-муравьи создадут
сами смотровую площадку, (а мне много не надо, небольшого парапета в
космосе, чтобы сесть можно было, вполне достаточно), вкусил бы растение,
которое сам кропотливо создал на третий день и просидел бы так всю
жизнь. Не свою, конечно, а жизнь человечества. А потом можно создать еще
что-нибудь. Если, конечно, не будет лень. И как только я понял эту
маленькую истину про создателя, я следом понял еще одну! Что
неинтересно мне было бы наблюдать за планетой, помня, что я сам ее
создал. Это же очень предвзятый взгляд получится, недочетики все как на
ладони, переживания за род человеческий, как за детей своих. Так отдыха
не получится, согласитесь. И тогда решу я, будучи создателем, стереть себе
память. Вместить в голову ложные воспоминания какого-нибудь астронавта,
впихнуть предисторию, как я оказался на парапете в скафандре и без
страховки. И скорее всего, это будет немного нелепая история. Но, кажется,
как творец, я не учел одного... непредсказуемости действия сативы на мозг,
что она может воспроизвести из памяти те самые воспоминания, которые
так старательно прятал, о том, кто я на самом деле. Или, наоборот, я все
учел и так и планировал? Разумеется, я склонился ко второму варианту. И в
голову мне приходит еще одна светлейшая мысль, скорее даже чувство,
необъятной любви к своим творениям, ну настолько необъятной, что
захотелось обнять людей, небо, травку и вообще, всю землю.

И вот, я раскрыл широко руки, стараясь охватить всю Землю, отцепил ноги,
оттолкнувшись, и полетел, под композицию на плеере, нестареющую
классику, интригующие сердце мотивы Моцарта. И в этот момент особенно
//Аксолотль
четко ощутил, что предусмотрел я все абсолютно, каждую мелочь, каждую
деталь и от этого стало невероятно счастливо на душе, я лечу в объятия
земли, а она летит в мои и продолжаться это будет нереально долго. Если
брать за единицу измерения одну мысль, то практически бесконечность.
Пока до земли далеко, полет больше напоминает парение перышка. Я
чувствую притяжение земли, но слабо. Представляю себя птицей,
замершей во встречном потоке воздуха. Чем ближе к земле, тем быстрее
мысли стреляют... а вдруг я ошибся, просто накурился и покончил с собой...
а следом опровержение, Бог не ошибается, а хочет этих эмоций, хочет
переживаний... времени на мысли все меньше и меньше, подо мной больше
нет облаков, лишь зеленое поле, приближающееся невероятно быстро. В
последнию миллисекунду, когда колено уже коснулось самой высокой
травинки в поле, сгибая ее, время остановилось. Я снял шлем скафандра,
встал на ноги, вышел из костюма и пошел, придумывая на ходу еще лучше
ракурс наблюдения.
"KosmoNet - вся вселенная в одном флаконе!"
Я наткнулся на поток чужих мыслей в моей голове. Это произошло
совершенно случайно, когда занимался рутинными делами. Позже
оказалось, что могу запросто включать в себе автопилот, чтобы
отключиться от реальности и проводить время в Космическом Интернете.
Подозреваю, что умел делать это ещѐ до моего рождения. КоsмоNet всегда
был неотъемлемой частью жизни. Привычной, и поэтому незаметной, как
запах собственного тела. Я отчетливо чувствовал, сквозь хронический
насморк, присутствие этого личного аромата у других, иногда, стараясь
вдохнуть как можно глубже, самые приятные из них, запомнив подольше.
Именно эти запахи я чувствовую, окунаясь в мир другого человека, когда
открываю неизвестную книгу. Его оттенки различимы с самых первых
строк, и отличаются от печатного аромата. KosmoNet не просто перевернул
мой мир, он заставил его скакать и крутиться, как брошенную на стол
игральную кость, заставив меня замереть, словно на кону жизнь. Пожалуй,
мне следует начать рассказ издалека. Чтобы каждому было легче найти в
нем себя.

Изначально, события развивались незаметно, как первые стадии

беременности. А я был добрым ребенком, который жил в мире, который
целиком и полностью создан фантазией родителей. Как маленький Энакин
Скайвокер, открыт душой к Вселенной и самостоятелен, даже прическа
такая же. Мама видела во мне луч света, возносящийся в космос, а, к
моменту средней школы, сказала, что моя аура до сих пор светла, а нимб,
как у Иисуса на иконах, выделяет, среди одинаковых серых, прячущих
несчастные лики мизантропов, уже догоревших до конца. Такая
романтичная эзотерика в картине мира у женщины, которая меня родила,
интуитивно, на уровне всплесков чувств в районе сердца, вселяла веру в
позитивное будущее и теплую надежду. На фоне этого счастья, зло,
атакующее со всех фронтов, становилось гармоничным дополнением
нерушимому верховенству любви. Мама верила в правило, что зло
существует только как соус к добру (КосмоНет подсказал ей это). В 90ых
годах она единственный раз в жизни накурилась, повернув жизнь на 90
градусов и, следующие лет 20 переваривала в мыслях три первые книги
Кастанеды. Она не знала, что я пытаюсь воткнуть себя в пирамиду социума,
как вилку от советского телевизора в японскую розетку.
//astash
"КосмоНет сказал: Беременная и плод - это единый организм, органы
которого дублированы. Мысленный поток матери и дитя связаны, сливаясь
в один, как пищеварение. Похоже на подключение оперативной памяти к
компьютеру. Одна голова - хорошо, а две- лучше, даже если к гигу
оперативки добавляется четверть. Увы, большинство женщин тратят это на
усиленное попиливание мужей, а не на поиск ответа на Загадку Создателя"

КосмоНет изъяснялся, заставляя ум воспроизводить короткие,

неконтролируемые фильмы, но не всѐ подряд, а по интересам. Словно
далеко в прошлом я заполнил в их анкете графу "о себе". (Или НЕЧТО
следит за мыслями в реальном времени?)

Первой каплей стал наивный детский вопрос: "Что там, после смерти?".
Пустота, говорили мама и папа семилетнему сыну. Пустота... Звучит
страшно, понять сложно. Теологическая панацея, которую рассказала мне
старая женщина, промытая постоянными собраниями в церкви, гораздо
интереснее, но жестока и слепа. Так я и понял, что все вокруг думают о
тараканах, а не о жизни. Утратили естественный интерес? Интрига
накручивала во мне оборот за оборотом, как пружина, которая собирается
выскочить.

После школы я жил в отшельничестве. КосмоНет явился ко мне в виде

голосов, которые невозможно было записать в игнор-лист. Они разбудили
меня ночью и привлекли к себе внимание, умоляя (или заставляя?)
прислушаться. С помощью молотка и зубила они пробили себе путь в меня.
Я сидел в осеннем поле, под фейрверком из звезд, укрывая ладошками
похожую на шайбу горящую свечу от ветра. За время жизни язычка
пламени, я не сводил взгляд с его танца, как влюбленный.

Даже, когда услышал позади себя шаги в траве. Даже, когда почувствовал,
как что-то коснулось спины. Мне показалось, или это действительно были
руки? Они поднимаются вверх, к горлу. И совершенно не эротично
смыкаются. Паника душит, чувствую, как захлебываюсь страхом. Огонек
открыл глаза, заглянув в меня и прошептал:"Страх способен тебя убить‖. И я
обрел полное спокойствие, как маяк во время бури. Ушел домой, когда
огонек уснул, догорев полностью. Теперь, находясь в уверенности, что
существа, бродящие в ночи- страх многоликий. Он устраивал мне
испытание на силу духа. КосмоНет твердил, что испытания имеют
обыкновение возвращаться, ударяя сильнее по больным местам, когда урок
не усвоен слету.
Голоса выманили меня в поле. Но чего еще ждать от них? Я прислушивался
к ним внимательнее, но это было трудно. Чувствовалось некое сходство с
теми речами, которые рождались между двумя алкоголиками. Ну те, что
похожи на электрический заряд, в облаке густого табачного дыма. Вы
наверняка знакомы с этим явлением, если способны заметить противно
пахнущую волшебную страну под слоем грязи. Как сказал Тютчев: "Умом
Россию не понять"(но я всегда видел в этих строках признание иностранца
о том, что его попытки понять русскую душу, разбились об вековой щит.
Для нас Великий Щит, а для вражин, раскрывающих голодные пасти-
Великий Shit). Я познакомился с двумя людьми, поддерживающими эту
защиту, ночью, в круглосуточном кабаке. Это был крохотный подвальчик,
спрятанный от внешнего мира и желания зайти за двумя дверями. Первая
полупрозрачная, без вывесок и приглашений зайти, похожа на служебный
вход для повара. Миновав еѐ, я оказался на кухне, по размеру примерно, как
две коробки от холодильника. В нос ударил сильный запах жареного мяса.
Повар, уткнувшийся в телефон, машинально поприветствовал. Он
напоминал скучающего цербера, охраняющего тайную комнату.
Чувствовался в нем отпечаток восточного гостеприимства. За второй
дверью (с окошком для подачи блюда) в глаза бросался советский уют. На
столах скатерть из грязи, напоминающая о жизненной яме и, заодно,
непозволяющая ставить на поверхность локти. За одним из трех столов
сидели истинные носители русской души, допивая третью бутылку. Их
голоса уже наполнены грустью, а смысл слов растекся, став мутным и
глубоким.

Я слушал их диалог, испытывая к нему первозданный интерес. Время текло

медленно, словно вселенная рождалась сдесь и сейчас, между двумя,
накачанными спиртом полюсами. Она увеличивалась, как большой взрыв в
замедленной съемке, захватывая меня, кабак, шаурмэна и ночную Москву,
со всеми остальными шаурмэнами и алкоголиками.

Как часто бывает в подобные моменты(когда рождение Вселенной

позволяет себя пережить) я находился в трансе(в народе говорят- завис,
залип), уставившись на полуночную мозайку, собранную под этой крышей.
В тот момент меня очень волновало "Кем?". Я знал, что любые поиски
приведут к знакомому ответу- Большим Парнем. Он
мультилик(неограниченно многолик) и неуловим. Я не видел его, но видел
следы. Я слышал его смех и смеялся вместе с ним. Но неожиданно(может
быть, в качестве шутки Большого Парня. Да что я говорю, совершенно
точно- это была его шутка!), я перевернулся вверх ногами, как песочные
часы, чувствуя, как меняются местами песчинки за моим стеклом. Вовремя
опомнился, поняв, что перевернулся вовсе не я, а мир вокруг.
Удивительным было переживание, что это я сам перевернул весь мир,
мелькнувшее следом. Потом, понял, что сижу на тонком бумажном навесе,
который намок от вечернего дождя до хрупкого состояния, готовый
порваться под моим весом незамедлительно. И вот, я падаю, как Алиса, в
кроличью нору. В памяти мелькает Морфиус, предлагающий Нео две
таблетки, но в его зеркальных очках я вижу себя. Когда девятилетнему
ребенку показывают Матрицу, а не мультики, вся последующая его жизнь
выглядит, примерно, как удивительный фокус под взглядом скептика: "Все-
лишь иллюзия!" И доказать обратное никак. А именно этим я и занялся в 9
лет. Гнул ложку взглядом, пока не погнулся сам.

Но путешествие заканчивается так же неожиданно, как и начинается. Я

обнаружил свое тело в кабаке и вернулся в него. Мой внутренний кинотеатр
показывал фильмы по сценарию с соседнего столика. Особо придирчивый
психиатр, назвал бы это шизофазией(разорванная речь. бессмыслица,
путающая ум.) Но это КосмоНет разговаривал сам с собой вслух.

Он сказал:"Я хочу, чтобы ты меня слушал."

Прогулка в дождь
Не ищи вдохновения извне,- сказал сам себе,- Эта штука слишком дорого
стоит. Я не из тех, кто готов расстаться с жизнью в 25, но другие слои
нашего мира, неосязаемые и бесплотные для человека, охотно принимают
в себя любителей поболтать с собой о мирах вокруг, и прячут от очей
людей. Людишек, которые плодятся быстрее лягушек и заселяют наши
города. Людей ,которые, разумеется, не выискивают любителей
самодиалогов, но от них все равно нужно спрятаться. Замаскироваться… Не
помню даже зачем. Надо и все тут. Но, если порыться в банке памяти,
найдется один фильм про это. Я могу смотреть на него и весь этот процесс
будет начинаться, заканчиваться и протекать в моих мыслях. Он станет
реальным событием, только если я о нем расскажу прохожему. Пока что
это всего лишь визуальная мысль - самое интересное событие, которое
может произойти в мозге. А смотреть на работу суперкомпьютера изнутри
вдвойне интересней.

Я медленно шагаю по тротуару, уложенному плиточкой, наступая четко в

центр ромбиков, а не между ними. За 20 лет я стал мастерски делать это, а
походка похожа на скучливый танец в дождь. Вокруг нет ни души. Небо
старается для меня одного, красит плитку в темный цвет, скапливается на
одежде. Я часто беру мой дождь с собой на прогулки. Когда я вздергиваю
руками, душевно, как дирижер, вкладывая в движение жизненную энергию,
дождь усиливается. Теперь я чувствую удары капель плечами и головой.
Когда отправляю добавку энергии, дождь взрывается ливнем, массажирует
мне шею и плечи. Я лягу на чистую мостовую, расслаблюсь. А когда я
медленно провожу руками в воздухе, ливень гладко исчезает. И снова
вскидываю руками, чувствую, как горошины разрываются об голову. И
отпускаю его погулять.

Памятники величественно смотрят на меня застывшим взглядом. При

жизни люди, возвышающиеся сейчас на постаментах, целовали жен,
смеялись с дочерями и улыбались, попивая пенное с друзьями, а теперь
лишь сурово смотрят, во что перекатился некогда веселый мир. Неустанный
каменный караул бдит, охраняя капли на дне сосуда памяти нашего
великого народа. Но находиться на пустынной улице под безжизненными
взглядами страшно.

Нужно подумать,- сказал я себе,- почему все мои женщины страшнее

предыдущей. Крокодилки ужасные… И я бросил ради них свою жену? Что за
существо непонятного вида в моей кровати? Столько вместе прожили,
наверное, тут замешан какой-то магический способ. Хоть знаю, что
подобный вывод неверен всегда. Когда чистишь лук, гнилая кожура, это из-
за дождей, пусть я и не агроном даже, знаю то, что они на первом курсе
проходят. Нужно скушать аспиринку, кажется, кровь сгустилась у меня.

В мыслях наступила тишина. Солнце озарило город и меня, но мое солнце

светило мне изнутри. Чистое пустынное утро после дождя.

Когда я втягиваю полной грудью, каждой клеткой энергию наступает ночь.

Свет внутри меня, а вокруг лишь тени. Звездочки всплывают в далеком
небе. Свет прошел неисчислимые расстояния до меня. Но я выдыхаю, и
день возвращается на улицы.

Нужно чаще выгонять людей из моего города,- сказал я себе,- и

прогуливаться в одиночестве. Хотя, хочется разбавить этот чай сахарком. На
мосту, в окружении дождя будет стоять… Образы будущего собеседника
мелькают, как ускоренные слайды. Старик с собачкой? Брюнетка в берете?
Блондинка с айфоном? Нет, не подходит. Воплощение Богва в кошке?
Создателя моего с ухмылкой самодовольной? Девочку с персиками?

Себя?

-Здравствуй,- скажу я.

-Привет,- скажу в ответ. И посчитаю забавным серьезность Здравствуй, и

несерьезность слова Привет. Мы так стояли, смотрели, не зная чего
спросить, отлично понимая, что Я не знаю ответа на те же самые вопросы,
на которые не знает Я. И знаем мы о мире поровну. Я обошел себя, чтобы
впервые в жизни посмотреть на свою спину. Сразу перестал сутулиться.
Теперь мы различаемся. У меня в голове на одну мысль больше и это
меняет внешний вид. Выяснилось, что мы не можем одновременно смотреть
на друг другу на спины. Не удивительно, что Мне напротив меня пришла
мысль о сутулости. Теперь я, снова, смотрю на себя, как в зеркало. Но
улыбается он хитрее, а значит, теперь в его голове на одну мысль больше.
Интересно, что он подумал? Я поймал себя на том, что начал хитро
улыбаться. И тут ржач попер конкретно. Он накатывал постепенно, улыбка
показала зубы и раздался смех. Один на двоих. Я смеюсь в унисон с самим
собой! Смех становится громче и громче, словно пытается вырваться за
//J01
пределы Земли, но я не узнаю свой смех. Он превратился в мелодию,
чуждую обыкновенному смеху. Какое-то космическое действо тут
происходит. И даже более, чем космическое, выходящее за пределы
бесконечности! И я, как сотворитель этого, имею право умчаться в след ему.
Последний предел я преодолел в отключке сознания. Так безопаснее,-
сказал я сам себе когда-то в прошлом, и с тех пор не изменял точку зрения.

Когда я включил сознание обратно, я стоял на мосту, носочками на

перилах, раскинув руки ладонями вниз, идеально держа равновесие. Дул
ветер, но я не качался, как травинка, а крепко стоял, как кол.
Экстремальность положения не взволновала меня, слишком уж я хорошо
знал, что волнение, когда стоишь на лезвии- верная смерть. Спускаться
сразу не стал, а смотрел вдаль, на реку, рассекающую город. Удивительно
хорошая точка для обозрения, каких-то 70 сантиметров вверх меняют все
восприятие города. Наверно архитектор моста- человек, чуткий к красоте,
постарался, но он был очень высокого роста и не мог знать, что люди
будущего будут коротышками.

Ох как манит рябь на холодной весенней речной воде. Вчера шел снег, но
сегодня светит Ра.

Я буду называть этот прыжок «крещением святой водой во имя нового себя»
Name. Однажды в Грязном городе.

Name. (Без цензуры)

Найти чужие истинные мотивы гораздо сложнее, чем свои.

Нейм заблудился в себе очень давно. Теперь мечется в разные стороны, как
муравей под лупой, убегающий от себя, как от обжигающего солнечного
луча. А после захода солнца заливает ожоги алкоголем, разглядывая свои
поступки при свете звезд... Ночью можно расслабиться от беготни и
позволить немного побыть искренним к самому себе. В большом городе
всегда так. В воздухе витает ощущение безнадежности происходящего.
Нейм чувствует себя актером, увидившим, как зрители встают и уходят из
зала до окончания пьесы. Последним уходит автор пьесы. Борясь с
тошнотой после просмотра сюжетов собственной жизни.

Когда соседнее место у бара занимает брюнетка, Нейм перестает жалеть

себя и втягивает грудью воздух, наслаждаясь запахом женщины с которой
утром проснется. Осматривает взглядом, мысленно раздевает. Он видит, что
она одинока сегодня. От того и пришла в полуночь в бар, где любезный
бармен принесет бокал мартини со льдом, хотя очень хочется водки. Она
считает, что крепкий алкоголь и мужчин не стоит совмещать, чтобы не
снесло крышу. Наме знала, что готова впустить в себя любого, кто будет
играть по еѐ правилам. Любого, лишь бы не просыпаться утром наедине с
чувством одиночества в постели.

- Ещѐ мартини!- для храбрости. Для раскрепощения.

- А мне ещѐ виски!- Нейм подкурил сигарету. Мысленно отводя себе время
от щелчка закрывающейся зажигалки до тушения докуренной сигареты, по
истечению которого, поведѐт эту девушку в номер отеля.

Отношения между мужчиной и женщиной начинаются в момент первого

взгляда друг другу в глаза. Если в этот момент нажать на паузу и
хорошенько рассмотреть чужой взгляд, то увидим, что думают эти глазки,
чего боятся и чего хотят. Глаза- это целая вселенная и взгляд не умеет
врать. Первый взгляд сидящих у бара Нейм и Наме заставляет оба сердца
биться чаще.
- Только в чертовски плохой день столь прекрасная леди может ошиваться
в столь злачном месте. Выпьем за этот противный город разбитых надежд и
неслучайных встреч? - поднял Нейм шот, наблюдая за реакцией девушки,
засекая каждое движение еѐ глаз вниз и их заинтерисованный блеск,
застенчивую улыбку, отманикюренные ногти перебегающие по ножке
бокала вверх-вниз... Еѐ однозначно возбуждает его грудной голос.

- Ох. Даа... - встанывает Наме тихонько - Это был ужасный день, а сейчас,
кажется, началась прекрасная ночь? - размеренный, спокойный женский
голос с нотками интриги... Это Наме дразнит Нейма двойственными
фразами. Они выпивают и опять встречаются взглядом. Слова нужны для
лжи, а глазами и дыханием говорят о самом интимном- о мыслях и
желаниях. Наме показала кончик языка облизав каплю вермута с губ, а
Нейм посмотрел на еѐ губы и захотел поцеловать. Она отлично знает, о
чем он думает и чего хочет, и вызывающе закидывает ногу на ногу,
привлекая его взгляд к коленкам в чулках и короткой юбочке. Теперь она
знает о Нейме больше, чем он сам, поэтому встанет из-за барной стойки и
скажет: "У меня сегодня месячные, давай поиграем в девственницу? Пойду
заткну свою дырку тампоном". Затем наклонилась и шѐпотом добавила:" А
потом мы поедем в отель, и я разрешу выдернуть его за веревочку"

"Шепот на ухо- одна из самых эротичных возможностей наших тел. А

детская игра "Сломанный телефон" имеет явно выраженный сексуальный
подтекст" - промелькнуло в мыслях у Нейма, тушащего в пепельнице
окурок, предвкушая хорошую ночь.

--

Утро- довольно противное время суток. В глаза бьет слепящее солнце,

голова раскалывается с похмелья и очень хочется пить. Склеивать обрывки
воспоминаний вчерашнего вечера противно на трезвую голову. Нейм хотел
встать, чтобы совершить привычный утренний обход квартиры от кровати до
холодильника, где ждет бутылка пива, далее, по плану, туалет и обратно в
кровать, но понял, что привязан. Осмотрел комнату, заметив
распотрашенный бумажник. "Вот..." - Нейм ещѐ не знал, коза она, овца или
кто-то ещѐ хуже. Ругаться и переживать смысла нет, лучше просто забить на
это и отвязать руки от спинки кровати, одеться, забрать пиво из
холодильника и по тихому смыться из гостинницы не заплатив.

В фойе гостиницы, девушка администратор за стойкой крикнула:

- Господин Нейм!- приятный женский голос как мелодия для слуха. Нейм
увидел обладательницу прекрасного голоса, девушку, лет 25 на вид, в
строгих очках, блондинка, убравшая волосы в хвостик. Определенно, та ещѐ
конфетка. Улизнуть незамеченным не удалось, может, побежать сломя
голову?

- Вам письмо от вашей спутницы, оплатившей номер!- кокетливо

улыбнулась девушка. "Как великодушно со стороны Наме оплатить номер
украденными у меня деньгами!" подумал Нейм, взял письмо у девушки,
улыбнулся, попрощался до новых встреч и удалился на улицу, ловить
такси.

В такси он вскрыл письмо: "Ты великолепен, сладенький! Поэтому я

сделала для тебя исключение и заплатила за номер. Твой член заслужил
чаевые". Нейм засмеялся, а водитель косо посмотрел через зеркало. "Она
похвалила мой член!" оправдался Нейм, выкидывая письмо в окно.
Таксист, казалось, юмор не оценил, но все же из вежливости улыбнулся.

--

Нейм умер в 20 лет. Перестал жить, но остался существовать, стараясь не

вспоминать о том, каким интересным казался мир в 18. Его друг, Навн, в
душе отчаявшийся мужчина, падок на легкодоступных женщин, находя их
своим последним утешением на самом дне глубокой ямы, в которую
оказался выкинут с праздника счастливой жизни. Обитатели этого дна,
люди, которые могут себе позволить пить в барах каждый вечер, обречены
заливать огненную воду в глотку, наказывая себя за совершенные грехи. В
этом баре многие скажут: "У меня все хорошо!", заказывая ещѐ стакан
обезбаливающего.

- Что значит у тебя склонность к некрофилии? Что за пьяный бред ты

несешь? Ты знаешь что это значит вообще?!- Нейм опустошил шот и
закурил сигарету, ожидая ответа Навна.

- Ну это секс с мертвыми, понимаешь?- ответил Навн, тоже закуривая

сигарету.

- И ты об этом думаешь? Это же противно! Нет, я многое могу понять, и в

каких только извращениях не учавствовал, но делать это с трупом... Это
омерзительно!-
//Гринт
- Фу! Конечно омерзительно! Меня не возбуждают безжизненные тела! Но
если с моим симпатичным трупиком кто-то захочет заняться сексом, я не
буду против! Это... Это даже комплимент!-

Нейм и Навн засмеялись, девушка принесла на подносе ещѐ 2 виски,

получила чаевые, шлепок по попе и ушла.

- Вместо того, чтобы рассуждать о мраке кромешном, отведай

официанточку, а?- предложил Нейм, махнув сигаретой в сторону барной
стойки, где рыжая официантка с очаровательными ножками шептала на ухо
своей подруге, невысокой брюнеточке с кокетливой улыбкой о двух
падонках при деньгах за пятым столиком. Со стороны Нейма и Навна, уже
изрядно пьяных, казалось, что рыжая, прикрыв свои действия рукой, ласкает
языком ухо брюнетки. Навн закурил сигарету, на мгновение задумавшись о
вреде курения и диагностированном на днях ему раке легких, как о
заклинании доброго волшебника, дающего силы жить на всю катушку,
одновременно отрезая от тела куски.

- Пойдем, лучше к Светке с Полькой? Зацепим еще вискаря, мартини, а на

утро у меня припасены медицинские бошки.- учитывая, что Света и Полина
студентки последнего курса мединститута, истинные ценительницы вкуса
мужского семени, Нейму, а так же его встающему от одной мысли о
богинях эякуляции члену, предложение нравится.

--

Хуякс- дворовый пес, пяти лет от роду, коренной обитатель вонючих

подворотен Грязного города, днем вынужден шмыгать привычными
маршрутами от одного рынка к другому, через помойки, стоящие рядом с
палатками быстрого питания, в поисках пайка на сутки. А с заходом солнца
прибегает, через дыру в заборе, на заросшую деревьями территорию
заброшенной больницы, забиваясь в привычную щель между бетонными
плитами, которую он считает своим домом. Он сидит, вглядываясь в
проходящую рядом с забором тропу, трясясь от страха. Когда становится
совсем уж страшно, Хуякс орет во всю глотку свое имя на собачьем языке,
начиная перекличку окрестных, слышащих его собак. Иногда к полуночи в
больницу приходят люди в темных мантиях и из подвала доносятся крики.
Бродяга пес научился отличать, когда на шабаш сбредаются
несовершеннолетние дети с раскрашенными черной краской лицами и
сидит в такие ночи абсолютно тихо, чтобы не привлекать к себе внимание.
Эти детишки неоправданно жестоки по отношению к собакам, Хуекс не
хотел быть принесенным в жертву ради четверок в четверти. Другое дело,
когда в больницу приходили люди постарше, как сегодня, безопасные по
своей сути, иногда подкармливающие пса хрустящими человеческими
ушами и пальцами.

Со стороны тропы донеслись пьяные голоса и смех. Через пару минут, из

темноты леса, на освещенный полной луной участок дороги напротив
больницы, вышли пьяные Нейм и Навн, с закинутыми друг другу на плечи
руками, фальшиво напевая:

"Мама анархия, папа стакан портвейна"

- Чшш!- вдруг приложил к губам палец Нейм, обратив внимание на

доносящиеся со стороны больницы шумы- Что там?

- Наверное, сектанты!- ответил Навн и, заметив дыру в заборе, добавил-

Пойдем посмотрим!

- Что это, алкогольная любознательность?-

- Там, должно быть, сатанисты устраивают групповую оргию под

готическую музыку! Класс! Пойдем, пойдем посмотрим!- воодушевленно
запрыгал, хлопая в ладоши Навн. Его спутник явно принявший эту идею без
энтузиазма, предвкушая, какими проблемами может обернуться подобная
выходка, достал из пакета бутыль, сорвал крышку и присосался к
горлышку, как младенец к сиське, попутно в мыслях рисуя по памяти грудь
Светы, к которой мечтает прикоснуться...

- Пойдем - передавая бутылку другу молвил он, доставая из кармана пачку

сигарет.

--

В Аду, как обычно, был жаркий денек. Люц сидел на веранде своего дома,
попивая через трубочку бензин, с тоской наблюдая, как на фоне кипящего
моря два противных беса с маленькими рожками и чешуйчатыми хвостами,
трахают связанную, обмякшую от бессилия девушку своими крохотными
членами. Зрелище скучное и совершенно не интересное. Вообще,
человеческие мучения уже не вызывали у Люца прежнего любопытства. "С
каждым веком в аду становится все тоскливее и тоскливее" размышлял
демон, ковыряя длинным черным когтем землю. За 6000 лет надоест всѐ,
что угодно: пьянки, обилие огня и вечная жара, изнасилования и
богохульный секс, бдсм и пытки, вообщем, все принятые в Аду
развлечения. В кипящее море упал астероид (явление привычное), вызывая
мощную волну, которая накинулась, снося бесов и девушку, заоравшую,
врезаясь в дом. Люц, оставшийся сидеть на месте, благодаря своему
внушительному размеру, со злостью выплюнул попавшую в рот воду,
вскочил с кресла-трона, и, схватив его за спинку, зашвырнул его далеко в
море, во все горло свирепо заревев. Это была последняя капля в чашу
терпения дьявола, благодаря которой он понял: "Пора уже что-то менять".
Выматерив скопившиеся чувства, дьявол услышал, как кто-то произносит
его имя - это на очередной мессе кучка сектантов балуются. Такое
происходит часто и Люц привык не замечать подобные звуки. На Земле
слишком много живых дебилов, сначала зовущих, непонятно зачем, а при
виде огромного мускулистого тела, окровавленных рогов, похожих на
козьи и вообще, выражения лица демона, падающих в обмороки.

На этот раз зовущие явно попали под горячую руку.

--

Нейм и Навн, из за угла наблюдали, как в освещенной черными свечами

комнате, при играющем с бумбокса дарк эмбиенте, 11 человек в темных
мантиях, под которыми нет другой одежды, стоят вокруг нарисованной на
полу пентаграммы, произнося непонятные тексты, вздымая руки вверх,
хором зовут какого-то там своего бога. По хитрому плану Навна, решено
было не привлекая внимания, дождаться, когда сатанисты перейдут
непосредственно, к главной части церемонии- групповому соитию, а
потом, незаметно одеть две лишние мантии, лежащие аккуратно
сложенными в углу и, под шумок, присоединиться. Кто в такой момент
заметит, что стало вдруг на два человека больше? Но разумеется, пьяным
авантюристам не пришло в голову, что лежащие в углу мантии
принадлежат двум братьям, отправившихся в ближайший круглосуточный
ларек за бухлом и в данный момент уже вернувшимися обратно, к своему
удивлению обнаружив двух человек, из тени наблюдающих за ритуалом!
Нейма и Навна схватили, не дав возможности сопротивления и вывели на
всеобщее обозрение.

Люди в темных рясах высказали всеобщее недовольство, Нейм попытался

хоть как то объясниться, но получил по почкам, звякнув бутылками в
пакете, ясно поняв, что стоит молчать. Человек с красным камнем на шее,
по всей видимости главный во всей этой процессии, выдержав
трагическую паузу, объявил своим братьям, что случайных гостей тут быть
не может, а эти незнакомцы явились для того, чтобы быть принесенными в
жертву путем анального и орального группового изнасилования в конце
церемонии. Нейму идея сразу не понравилась, а Навн, как узнал, что
смертельно болен, решил, что любые события, вызывающие сильные
эмоции хороши и восхитился своим везением. Друзей посадили в угол, а 2
человека в мантиях остались стоять рядом, как надзиратели.

Остальные сатанисты принесли высокий (по грудь) стол, который

поставили прямо на пентаграмму, на углы стола поставили черепа со
свечками на родничках, а в центре легла девушка в мантии, задранной до
пояса. Она подняла и широко раздвинула ноги, которые привязали к цепям,
подвешенным на крюки к потолку. "Как на приеме у гинеколога времен
инквизиции" подумал Нейм, разглядывая из своего угла гладко выбритую
письку девушки. Вокруг стола снова образовался круг, из которого вышел
главный и плюнул девушке на лобок. Из круга, по одному выходили люди
и лизали киску девушки, которая явно была в восторге от происходящего.
Нейм почувствовал, что зрелище конкретно начинает его возбуждать. Когда
каждый из круга растер слюну с лобка по половым губам возбужденной
закованной сатанистки, человек с рубином на шее взял большое распятие
Христа и под хором повторяемое имя демона начал медленно засовывать
его внутрь извивающейся девушки, которая, судя по выступившей крови,
была до сего момента девственницей.

Раздался громкий треск. И если бы сектанты, хоть раз в своей практике,

привлекли внимание Люца, то знали бы, что именно с этим звуком, а так же
с выделением густого серого дыма, демон появляется из пятиконечной
трещины между мирами, внутри круга нарисованной пентаграммы.
Разумеется, переворачивая поставленный сверху стол, оставляя девушку
висеть вверх раздвинутыми ногами, прикованной к потолку, в состоянии
шока с торчащим из пизды крестом.

Люц огляделся. Он стоял посреди пентаграммы, в кругу раскрывших рты

людей в мантиях, половина из которых упала в обморок, будучи явно не
готовыми к появлению объекта призыва. Он высок, слегка не доставая до
потолка рогами, его тело мускулисто, а кожа красна. На кончиках пальцев
острые когти, лицо расплылось в свирепой улыбке, а глаза горят как два
уголька в ночи. У него нет сосков и пупка, а между ног стоит член как у
коня. Люц вытащил из девушки одним рывком крест и облизал как леденец,
//Сонный
причмокнув. Девушка, покачиваясь на цепях, ударилась лицом об
демонический член. "На утро будет синяк" промелькнуло вспышкой в
голове у Навна. Он перевел взгляд на Нейма, тот с восхищением наблюдал
за исчадием Ада.

Из ступора вышел отдающий приказы сектант, и решил, что демон хочет

кушать, хочет жертву, вспомнил про двух непрошенных гостей, стоящих в
углу. Он собирался приказать привести их ближе, но надзиратели валялись
в беспамятстве.

- Можешь съесть их!- воскликнул сектант, махнув рукой в сторону друзей.

- Ты мне разрешил?!- взревел хохотом дьявол и одним махом руки

отбросил его и товарищей по вере. Ударившись об стену, тела свалились в
кучу. Демон, согнувшись в спине, одним большим шагом подпрыгнул к
последним, оставшимся в сознании людям, от страха впечатавшимися
спинами в стену, звякнув пакетом с бутылками в руке.

- Почему вы здесь?- спросил Люц. Его голос был похож на раскаты грома.

- Думали, тут оргия.- дрожжащим голосом ответил Нейм.

- Ага, с богохульствами... По... посмотреть хотели.- поддакнул,

заикнувшись, Навн.

- Хорошее дело- расплылся в демонической улыбке неестественно белыми

и ровными зубами Люц, оглядел комнату и добавил - Отменяется.

Нейм достал из пакета бутылку, открыл, отхлебнул, заметил внимательный

взгляд демона и молча протянул бутылку горлышком Люцу. Когтистая лапа
схватила пойло, залпом вливая в пасть. Люц отбросил пустую бутыль,
разбив об стену.

- Ещѐ есть?- спросил демон. Навн достал вторую бутыль, открыл,

отхлебнул и отдал на опустошение дьяволу.

- Хе-хе, неплохо.- разбил вторую - Эта дрянь вставляет сильнее бензина!

Как вы это называете?

- Мартини.- Нейм собирался добавить: "Бабская водка", но вовремя заметил,

что демон изрядно опьянел и побоялся обидеть, достал со дна пакета пачку
сигарет, откинув пустой пакет в сторону, открыл пачку, закурил сигарету,
опять же, под внимательным взглядом, протянул еѐ демону и закурил еще
одну.

- Где есть выпить?- Держа сигарету кончиками когтей указательного и

большого пальца, Люц выкурил еѐ одной затяжкой, выдохнув с
наслаждением дым.

- Тут недалеко есть бар "Хилл"- переглянулись парни.- мы как раз от туда.

- Покажете. - приказным тоном сказал дьявол.

- Боюсь, что увидив вас, люди с визгом разбегутся.- напомнил Нейм.

- Точно. Так, я обернусь человеком и мы пойдем в бар- громыхнуло

исчадие Ада- Но прежде, предлагаю на троих трахнуть вон ту подвешенную
сучку, лишенную невинности самим Христом! - его голос более не казался
таким страшным, а предложение вполне заманчиво.

Во время сего непристойного акта Навн повторял в мыслях: "Групповуха с

дьяволом, ахуууенно!", Нейму казалось, что это событие -отличная идея для
порнофильма, а сам дьявол почувствовал, что в его голове поселилось что-
то романтично-пуфыстое, судя по всему вызванное Мартини.

//Gloamlight
--

- Ну, как я выгляжу?- спросил обернувшийся человеком дьявол.

- Красавчик!

- Был бы девушкой, дал бы тебе! - ответили парни. Люц выглядел

действительно отлично. О прежнем облике напоминала лишь идеальная
белоснежная улыбка на молодом, в меру загорелом лице. Глядя на
мужчину, примерно 27-30 лет от роду, в хулиганского вида одежде, с
неопрятными длинными волосами и трехдневной щетиной, казалось, что
недавно увиденный огромный страшный демон - лишь прошедшая
галлюцинация, лишь последствие подмешанного в неизвестный момент
лсд или другого наркотика. Удивительно, как легко мозг оправдывает столь
невероятное зрелище. Люц был похож на рок звезду 80х, а голос его, с
нотками прежней громогласности, отлично бы звучал под бас гитару.

- Двинем?- махнул рукой в сторону выхода Люц.

Бродяга пес Хуякс оглянулся в сторону выходящих из больницы людей и с

визгом унесся в лес, увидя истинный облик ужасного демона в компании
двух, совершенно спокойных человек.

Бар был полупуст. Симпатичные официантки уже спали дома. За столиком

у стенки сидела кампания трех пьяненьких сучек, отшивающих весь вечер
подкатывающих парней. За барной стойкой четверо мужчин, трое из
которых печально полируют собственную тоску алкоголем, будучи
представителями тех бедолаг, которые попали в замкнутый круг, потеряв
семью из-за алкоголя и им же заливая это горе, жалея себя, под льющихся
из динамиков музыкального центра Scorpions. А четвертый парень за
стойкой, явно моложе остальных, один из тех, кто только втягивается,
познавая обезбаливающие душу свойства крепких напитков, еще пару часов
назад, будучи менее пьяным, пытался завести с девушками у стенки
знакомство, получил от ворот поворот, и даже успел забыть про
собственную неудачу, став обреченным трахать перед сном свою руку.

Люц открыл дверь в бар ногой, привлекая внимание всех посетителей и

смотрящего на телефоне порнуху бармена, молодого парня, днем
пропадающего в университете, а по ночам натирающего бокалы тут и
вышедшую из кухни официантку, женщину совершенно не ебабельного
возраста. Пьяные шлюшки за столиком игриво засверкали глазками, попав
под демоническое обаяние Люца. Трое парней зашли и сели за второй
столик у стенки, а демон одарил белоснежной улыбкой заинтерисованных
девушек.

- Виски!- крикнул официантке Нейм.

- Виски!- вскинул вверх рукой Навн.

- Мартини!- заказал Люц, садясь за стол. Нейм кинул на стол пачку сигарет
и все закурили, ожидая свой заказ.- Парень! Сделай громче! - добавил
демон, прислушиваясь к играющей песне:

" А мы не ангелы, парень. Нет, мы не ангелы.

Темные твари и сорваны планки нам..."

- Отлично поют, скорее бы умерли! - оценил дьявол.- Выдам инструменты,

будут играть мне.

Подошла официантка, выставляя с подноса на стол выпивку. Взрослая

женщина, в черном фартуке, с пахнущим водкой дыханием.

- Как чувствует себя дочь?- спросил Люц, встретившись взглядом с

официанткой. Нейм заметил, как глаза демона на мгновение вспыхнули
угольками. Женщина замерла взглядом и попятилась, прикрыв грудь
подносом, развернулась, и ушла.

- Что ты, черт подери, делаешь?- возмутился Нейм.

- Не кипяшуй. Она подумает, что ей показалось и спишет глюк на выпитую

водку, перестав пить. Еѐ дочь в больнице, умрет через пару недель,
заслужила увидеть мать трезвой.- Люц отхлебнул вермута, переведя взгляд
на непрерывно наблюдающего за женской кампанией, как кот за
совокуплением, Навна. Одна из сучек кокетливо накручивала на палец
свисающий на виске локон, дразня его, уже готового бежать, пуская от
возбуждения слюни.

- Зеленый свет, парни, мне пора!- Навн залпом выпил виски, сделал
последнюю затяжку, затушил окурок, встал и направился к соседнему
столику.
- Дамы, меня зовут Навн- представился он - А как вас?

- А тебе -

- Какое -

- Дело? - по очереди представились девушки, растоптав самоуверенность

парня, как таракана тапком, оставив плевок обиды. Навн молча вернулся на
свое место, чувствуя непреодолимое желание смыть позор, крикнул -
Виски!

Нейм и Люц смеялись, ставя пустые стаканы на стол. Официантка

принесла виски, Нейм попросил еще виски для себя и мохито для Люца,
решив, что ему должно понравиться.

- Надо было упасть на колени, рассказать про рак, пустить слезу и, может
быть, эти сучки разрешили бы тебе облизать свои ножки.- сказал Нейм,
вызвав приступ хохота у дьявола.

- Чего ты дурью маешься? Эти девочки не для тебя - сказал, отсмеявшись

Люц - Найди порядочную женщину, очаруй своим шармом и кошельком,
загони ей ребеночка. Тебя, идиота, болезнь ничему не научила? Вместо
того, чтобы, напоследок, стать отцом, ты, как пес, бежишь к любой течной
суке?

Навн, в ступоре, уставился взглядом в токую струйку дыма из пепельницы,

осознавая, снова и снова, слова Дьявола, как иглы врезающиеся в сердце,
освобождая из потемок души мечты о семейном счастье, спрятанные
глубоко-глубоко от самого себя, незаметные, под рябящими глаза сиськами
и письками легкодоступных женщин.

- Черт.- только и смог сказать Навн.

- Круче. Дьявол.- расплылся в белоснежной улыбке Люц. Было совершенно

ясно, что он изрядно пьян. И это идеально завершало образ рок звезды.
Прибыло мохито и виски. Даже нахваливая коктейль, украшенный
зонтиком и долькой лайма, Люц не терял своей мужественности.

- Виски хочешь попробовать?- предложил Нейм свой шот.

- Тьфу! Галимый бензин! Как же мне надоел бензин!- прокомментировал

демон, пригубив.
- Серьезно? Ты пил бензин? Со льдом или без?- вышел из транса Навн.

- Без. Поджигая. Откуда в Аду лед?-

- Как там вообще?- спросил Нейм.

//Gloamlight

- Не такой дубак, как тут. Много спирта и бензина. И огромное количество

эмоций. После смерти нет смерти, понимаешь? Когда привыкаешь к этому,
сам просишься в кипящий котел или под плети, просто ради эмоций. Бдсм
становится образом жизни, но, поверь, то, что ты знаешь как бдсм, лишь
детские шалости. - поведал дьявол.
- Не так уж и плохо! - Нейм похлопал Навна по плечу. - Привыкнешь
быстро.

- Друзья мои, нас трое, этих курочек трое - Люц махнул головой в сторону
соседнего столика - Земные девушки, этакие стервы, решающие, что сами
выбирают, перед кем раздвинуть ножки, невероятно возбуждают меня.
Завалим их прямо на этом столе?

- Не, не, не, давай не будем заниматься этим в баре, а снимем пентхаус в
отеле ? Я, так и быть, плачу, транжиря сбережения.- предложил Навн - Но,
думаешь, они тебе по зубам?

- Хах! - воскликнул Люц, вставая с места. Девушки пьяно хихикали, когда к

их столику подошел симпатичный молодой человек с очаровательной
улыбкой. Однозначно, наиболее колоритный мужчина из всех,
подходивших к женскому столику в эту ночь.

- Мне плевать, как вас зовут,- со стебной улыбкой начал демон. Схватил из
под носа ближайшей девушки мартини и залпом выпил - Но в пентхаусе
нашей гостиницы подобное пойло льется рекой! Предлагаю закончить
вечер в царствии разврата и алкоголя! - Люц наклонился к ближайшей
девушке и что-то шепнул на ухо. Девушка повернулась к подругам и
сказала: "Поехали!" . Люц вернулся к своему столику, где обсудил с
парнями дальнейшие действия. Решено было вызвать 2 такси, на первом
отправить Навна в гостиницу, чтобы он снял номер и заказал ящик мартини,
а на втором, с небольшим промежутком времени, приедут остальные. Как
раз успев выпить по одной.

--

Пентхаус был огромен. Интерьер потрясал взор обилием белого цвета и

яркого света. Одна из стен была сплошным стеклом, выходящим на
огромный балкон, с которого открывался потрясающий вид на ночной
город. Приятной неожиданностью оказался диско-шар и светомузыка под
потолком, которые, в сочетании с возможностью закрыть стеклянную стену
не пропускающим свет полотном под утро, предвещали очень длинную
вечеринку. Навн стоял на балконе с шотом, полным виски в руке, неспеша
выпивал, наблюдая огни Грязного города, размышляя о происходящем в
жизни. Нейм, сидя на диване, гладил закинутые на его колени ноги
девушки, имя которой до сих пор не знал. Имена оказались, действительно
лишней деталью, а между собой парни называли девушек: Брюнетка,
Блондинка и Рыжая, что, заметьте, несет в себе больше информации о
характере и цвете волос, чем родные имена. Все сучки ярко накрашены,
похожи друг на друга лицами и формами, как сестры. Люц, стоя у бара, не
мини-бара, а вэри-биг-бара, экспериментировал в роли бармена, напаивая
Блондинку и Рыжую придуманными на ходу коктейлями. Из музыкального
центра гремел Менсон, который пришелся по душе Люцу. Блондиночка,
девочка с самой большой попой, приказным тоном попросила переключить
музыку, за что дьявол, выйдя из-за бара, повалил еѐ на кресло, задрал
платье, выставляя на обозрение стринги, и надавал ладошкой по попке,
после каждого шлепка сжимая ягодицы в руке. Это сексуальное зрелище,
идеально дополняемое звучащей музыкой, пришлось по вкусу всем
присутствующим. Люц, делая последний шлепок, заметил, что девушка
безумно возбудилась от столь церемонной порки, поднял еѐ на ноги,
заглянув ей в глаза. Слезинка стекала по еѐ щеке, оставляя след
растекшейся туши. Демон закинул девушку, как безвольную куклу, на плечо
и удалился в спальню. Нейм последовал его примеру и увел за руку
Брюнетку. С балкона зашел Навн с пустым шотом, пересекшись взглядом с
оставшейся в комнате Рыженькой, без единого слова, не отпуская взгляд с
глаз девушки, подошел так близко, что кончики их стоп соприкоснулись,
почувствовал волнительность момента и учащающиеся вздохи, прервав это
страстным поцелуем, падая на диван, казалось, что время замерло.

Прервал момент близости пронзительный женский визг, раздавшийся из

комнаты Люца, а затем, как гром в ночи, громче играющей музыки,
страшный возглас: "Заткнись, шлюха!" Навн предпочел бы не обращать
внимания на чужие проблемы, находясь двумя пальцами внутри
постанывающей сексуальной девушки. Девушка, испугавшись, сжалась вся
буквально, и это подтвердят счастливые два пальца Навна, предпочла бы
секс спасению подруги. Ещѐ один визг, громче предедущего, и грохот,
заставили Нейма выбежать из своей комнаты, на ходу застегивая ремень на
джинсах, прервав Навна, почти бегом пересекающего весь пентхаус, к
спальне Люца.

Распахнув дверь, Нейм увидел: Ужасного демона в собственном обличии,

напомнившего, что увиденное в больнице не глюк, перевернутую и
поставленную на спинку кровать, матрасом к стенке, к двум верхним ножкам
которой привязана голая Блондинка, с заплаканными глазами, в рот
которой, когтистой лапой, Люц запихивал еѐ же бюстгалтер, царапая губы
острыми когтями в кровь, а под еѐ грудью кровью нарисована перевернутая
звезда в круге.
- Что, мать твою, ты делаешь?!- вскрикнул Нейм. Демон перевел взгляд в
сторону ворвавшегося гостя, сверкнув глазами - угольками. Нейм
почуствовал невероятное желание убежать с визгом прочь из комнаты, из
гостиницы, из города, лечь в дурдом и забыться аминазином и
галоперидолом. Но парень остался в дверях.

- А, это ты, дружище? Эта девочка вскружила мне голову потрясным

минетом. Членососка знает свое дело, я перестал себя контролировать! -
признался Люц, пятившись к стенке, дальше от девушки. Хлопок, дым,
запах гари и ужасный монстр стал прекрасным принцем. Нейм бросился
развязывать девушку. Получив сврбоду, девушка, с кляпом во рту и голая,
умчалась прочь из комнаты.

- Ты силен - сказал Люц, одеваясь. Нейм махнул рукой и вышел из

комнаты. Девушек и след простыл. Навн копался в баре, выбирая выпивку
взамен обломавшегося секса.

- Налей мне тоже, брат.- попросил Нейм, падая на диван.

Люц сказал, что волноваться нет смысла, ибо подобные истории

воспринимают серьезно только полные психи. Алкоголь сводит на нет все
проблемы, алкоголь сделает похуистом любого. Ну а в купе с сортовыми
бошками, припасенными Навном, тем паче. Нейм, Навн и Люц
расслабленно сидели на диване перед столом, на столе алтарем
возвышался водный бульбулятор, из горлышка которого выходили остатки
дыма. Тихонько пел в колонках Цой, светомузыка озаряла комнату одним
единственным, синим цветом. Демону нравились стихи Цоя, он, обитавший
сейчас в преисподне, всеми любим, продолжает радовать великолепными
стихами, парочку из которых Люц смог вспомнить и прочитать.
Громогласному голосу демона, конечно, далеко до музыкального голоса
Виктора Робертовича, но глубокой сути слов, присущей его песням, никто
не отменял. Оставшись без девушек, безумно накурившись, друзья вполне
были довольны ситуацией и душевно беседовали.

- Если мы приглядимся к месту, где заканчивается добро и начинается зло,

то поймем, что никакой границы нету. То есть равны они, лишь тени
сущего. - говорил Люц.- Но есть ложь- бремя вашего мира. Вы лжете
сидящим на коленях детям! Выдаете ложь за правду и вешаете ярлык
святости! Представь, жизнь в мире, где нет даже понятия лжи, где каждый
скажет тебе, действительно то, что думает? Где жаркое лето круглый год,
где секса больше, чем на порно сайтах? Свободного, естественного секса, на
который разрешено смотреть детям, который разрешен везде, без
ограничений! -

- И где же такой рай, Люц?- спросил Навн.

- В Аду! В царствии моем!-

- Ты там главный?-

- Нет, что ты! Там, где царит хаос, все перемешано и перетасовано. Просто
вы не знакомы с абсолютным безвластием и представить себе не можете,
что это такое. Я просто крут. Неимоверно крут!-

- Это да.-

- Это да.-

- А ты можешь меня от рака вылечить?-

- Хочешь заключить сделку? - хитро сверкнул улыбкой дьявол.

- А можно?- спросил Навн. Он, кажется, в отличии от Нейма, не знал про

существовании сделки с дьяволом.

- Вообще можно... Но, то ли я накурен в хлам, то ли нравишься ты мне, тебе-

нельзя - ответил Люц, насыпая в калпак размельченных бошек - Сейчас,
дуну, объясню, песня классная. Цой пел:

"А я смеюсь, хоть мне и не всегда смешно

И очень злюсь, когда мне говорят,

Что жить вот так, как я сейчас, нельзя.

Но почему? Ведь я живу.

На это не ответить никому."

Слушая песню, все трое по очереди, поцеловались с горлышком бульбика,

вдыхая густой дым. Что-то было в этой картине фаллическое, смотрящееся
пошло, если, например, привести к курительному станку девушку, которая
обхватит горлышко бутылки наманикюренными длинными коготками и,
опуская, будет заглатывать, как можно глубже состоящий из дыма член.

- Нет ничего - продолжил Люц, выдыхая под потолок дым- из того, что
человек не может сам достигнуть. Хочешь денег? Хочешь славы? Делай
что-то ради своей цели и все будет. Хочешь рак вылечить? Дурак! Ты
умираешь, чувствуя, как жизнь струится через пальцы, как песок. Но ты
чувствуешь жизнь! Слыша дыхание смерти за ухом, ты боишься, наполняя
себя эмоциями. Любой, уже умерший, потерявший страх смерти, пытается
заполнить его всеми возможными способами, пронзая себя иглами,
огромными членами и ударами плетей, мечтая о подобном страхе.
Смертные- счастливчики.-

- А что будет после смерти? - не унимался Навн. Парня можно понять. Ему
посчастливилось общаться с тем, кто знает ответ на этот вопрос.

- Сразу? Лежишь ты, чувствуя, как становишься бессильным, не можешь

пошевелиться, дыхание медленно останавливается, взгляд в одну точку. Ты
видишь замершим взглядом, как краски меняются, словно все вокруг стареет
на пару сотен лет. Растения, деревья, умирают, превращаясь в безжизненную
труху, в воздухе летает пыль... Ну и жара. Жара ужасная, но быстро
привыкаешь. Дальше ты начинаешь познавать место, мир, в котором
оказался, процесс захватывающий и эмоциональный, жестоко было бы
рассказывать далее.- Изобразительные свойства речи Люца, питались
щедрым количеством ТГК. Он рассказывал, смотря в одну точку, находясь в
трансе, описывал хранящиеся в памяти картинки. "Как после сирены в
Сайлент Хилл"- подумал Нейм. Ну а Навн был доволен, насытив свой
интерес.

- Ты не ссы! - Люц похлопал Навна по плечу - Хочешь я тебе дом в аду

припасу? А я припасу!

--

Утро- не просто противное время суток, а самое отвратительное и жестокое.

Глаза слипшиеся, как у новорожденного котенка, с козявками у переносицы.
Голова, как слишком сильно надутый воздушный шарик, готовый лопнуть
от любого прикосновения. Вонючее дыхание, словно полоскал рот водой
из унитаза. Желудок, мстительный гад, именно утром решает высказать свое
мнение о вливаемом в него ночью алкоголе, отправляя похмельную тушку
хозяина бегом, к фаянсовому алтарю, стоя на коленях кричать имя великого
бога Блююэ.

Нейм, почистил зубы миниатюрной одноразовой щеткой и зубной пастой

из маленького дозированного пакетика, потом, словно на подвиг
решившись, решил принять душ, помыться маленьким одноразовым мылом,
и шампунем, подрочить, используя одноразовый гель для душа, побриться
одноразовым станком, разумеется с одноразовым гелем для бритья и, глядя
в мусорку, на упаковки использованных средств гигиены, неожиданно для
себя остро почувствовал, насколько осточертела ему одноразовая жизнь. До
боли. До бессилия и тоски. До одиноких слез из глаз.

На столе перед диваном, сложенные в форме буквы Л, рядом с

бульбулятором и аккуратной порцией бошек, стояло 2 записки. Нейм,
поняв, что остался в номере один, решил сначала дунуть, а после взял в
руки первое письмо, от Люца:

" Даже мне, даже в таком сумашедшем месте, как Ад, бывает скучно. Скучно
до равнодушия и безразличия. Но время мое там неограниченно. Вы-
смертные букашки, напомнили мне, великому и могучему, что каждый сам
выбирает какую видеть суть. За это жду вас в Аду, где покажу, что значит
фонтан эмоций. Стать равнодушным к самому себе- вот худшее, что может
случиться с живым. Стать при жизни мертвым. Перестать наслаждаться
эмоциями... Каждый из вас отлично знает, чего хочет от жизни. А я знаю,
что нет мешающих этому цепей. Люц. " Имя было вписано в центр
перевернутой звезды, вписанной в круг. Второе письмо, от Навна:

" Я хотел всю жизнь летать. А в итоге упал в бездонную кроличью нору.
Мне нет времени исправлять ошибки, но есть шанс начать заново. Не скучай.
Навн."

Нейм не понял смысл второго письма, даже перечитав еще раз. Но раздался
стук в дверь. Полицейский, за которым стоял мужчина в халате, с порога
задал вопрос:

- Гражданин Навн, снявший этот номер, знаком вам? -

- Вопрос, признаться, глупый, но интригующий. Да, конечно! Он что-то

натворил?-
- Боюсь, что он уже ничего, никогда не натворит. Он спрыгнул с балкона
вашего номера -

Нейм хотел было побежать к балкону, может, не в силах поверить в

услышанное, может, из любопытства взглянуть на расплющенный труп
друга, но смог лишь прошептать : "Дурак..."

Полицейский, вместе с мужчиной, зашли в номер и закрыли дверь. Нейм,

находясь в шоке, ковылял к дивану, пытался понять смысл неразумного
поступка Навна. Чувствовалось ощущение утраты.

- Чувствуешь биение жизни? - спросил голос со стороны спины. Другой

голос, не полицейского, знакомый голос. Нейм обернулся. Мужчины в
халате и мента не было. На их месте стояли Люц и Навн, с детским
восторгом на лицах. Люц, в джинсах и черной рубашке, а Навн в халате.

- Чувствуешь биение жизни? - переспросил Люц. Он знал ответ, но хотел

услышать это от Нейма.

- Чувствую. Придурки.- садясь на диван ответил шокированный парень.

- Пока ты в душе письку дергал, мы съездили к продавцу счастья. И,

смотри, что прикупили - Навн достал из кармана пакетик зеленого счастья
и кинул в сторону дивана. Резким движением руки Нейм поймал его. То,
что нужно. Дьявольскую шутку надо хорошенько закурить.

И снова трое залипают, сидя на диване.

- Бля... Кажется, я в жизни никогда так сильно не накуривался!- хихикнул

Люц.

- Когда мне было 16 лет, я торговал травкой- говорил Нейм - Продавал

прямо косяками, парням во дворе. Дурь отменная, чистые бошки, один косяк
на весь двор, человек на 10, убивал насмерть. И как то батя нашел в кармане
моей куртки портсигар с забитыми, решил, что это сигареты, надавал по
шее, запер в ванной и заставил все скурить. Я скурил 13 из 16ти. Папа
просек, чем пахнет. Сидели вдвоем, в ванне, дым коромыслом...-

Оглушительный гром заставил всех вздрогнуть. Одновременно сверкнула

яркая вспышка, ослепив шокированных друзей. Навн решил, что умер и был
ослеплен светом в конце тоннеля. Нейм подумал, что последний колпак
был определенно лишним. И только мудрый Люц знал, что так появляются
из трещины между мирами Другие.

//korneevLab

- Что, рабы, травку курите?- спросил надменный голос. Ослепленные Навн

и Нейм смогли определить, где находится источник голоса, но предпочли
промолчать в ответ на колкий вопрос.

- Кто тут раб?! Кого ты рабом назвал, кайфа обломщик, а?! - возмущенно
заорал Люц.

- С рабами гуляешь, прОклятый? Покинул царствие свое? - смеялся

высокомерный голос.

- Нет сдесь рабов твоих! Свободные люди, не преклонившие колен!-

- Считай, как пожелаешь, сошедший до смертных демон! И оставайся во

плоти людской навеки! - опять гром раздался в комнате и далее тишина.

- Люц? - шепотом спросил Нейм.

- Да? -

- Что произошло? -

- Геморрой. Вылез. - досадно ответил Люц.

---

Когда зрение вернулось, разумеется, решено было дунуть. Люц попытался

поджечь траву, по привычке, ногтем о ноготь высекая искру, но ни с
первого, ни с десятого раза не получилось. Пришлось позорно
пользоваться зажигалкой. Всемогущий демон утерял свою силу, став
человеком.

- Парни - сказал Люц, когда выдохнул порцию дыма- Над царствием

разврата и алкоголя нависла угроза. Меня захотели запереть на Земле
Кайфоломы. Боюсь, что это лишь первое звено плана Обломщиков, а
далее, они хотят посетить неожиданно Ад, разбивая бутылки с выпивкой,
туша адское пламя по-пионерски, развязывая шлюх, покоряя и обламывая
жизнь во имя эмоций. Вы должны меня убить. Вернувшись обратно я
предотвращу угрозу. Вы убьете меня? -

- А, может, с балкона, вниз? - предложил Нейм, вспомнив розыгрыш Люца

и Навна. Перспектива убийства, пусть даже демона, ради благой цели, ясно
попахивала большими проблемами. Как минимум, прятать тело прийдется.
Лучше уж сам. Один лишний шаг, миг свободного падения, и он дома.

- Точно!- только выкрикнул Люц, ломанувшись в сторону балкона. Без

раздумий, даже волос не проскользнул, одним прыжком минуя ограждение.
Нейм и Навн вскочили следом за ним. Оказалось, что прямо под балконом,
внизу, находится не тротуар, а так козырек входа в отель, на котором лежит
человеческая туша самоубийцы. Крови нет. Лежит, раскинув руки в стороны,
на спине. Парни ожидали увидеть голову, разбитую как арбуз, кровавое
месиво и неестественно вывернутые конечности, но Люц поднял голову,
сел, подтянул колени, шатаясь встал. Медленным шагом, словно алкаш под
утро качаясь, пошел к краю козырька. Один шаг, второй, третий, а четвертый
уже впустоту, мимо кончившегося козырька, навернувшись снова. Опять
встал, и исчез под козырьком.

Через несколько минут Люц появился в дверях комнаты, проковылял,

хромая, до дивана и упал без движения. Нейм и Навн наблюдали эту
картину с отвисшими челюстями и широкими от шока глазами в
абсолютной тишине. Зашевелился Люц спустя час. Он сел и попросил
пить. Навн принес ему мартини.

- Словно кувалду уронили на яйца. Сволочи оставили меня бессмертным, но

безсильным.-

- Что делать думаешь? -

- Поможем, чем можем. - заверил Навн.

- Ты мне можешь помочь... Если донесешь новость вместо меня. -

- В смысле? - Навн не понял. Или сделал вид, что не понял.

- Отправишься в Ад чуть раньше, чем должен был? - перефразировал Люц.

- Не понимаю! - отрицал Навн, заставляя Люца искать метафоры, как

студента, намекающего пьяной шлюшке на секс.

- Не тупи! Ты сдохнешь в муках от рака через год, попадешь в царствие

разврата без разврата или быстро и сейчас, но спасешь веселье!- Закричал
Люц. Навн посчитал его предложение вполне приемлимым. Нейм решил
не встревать. - Ты будешь спасителем преисподней, жить будешь в кайфе,
не хуже, чем на земле. Тебе и терять то, кроме Нейма, некого. - в голосе
Люца чувствовалась дьявольская хитрость. Он гипнотизировал своими
словами Навна, похищая его волю, а Нейм не хотел встревать, понимая
всю важность принимаемых сейчас решений.

- Хорошо. Я сделаю это - выговорил Навн с трудом. - Налейте мне виски.

--

Лишь сильный духом сможет сделать первый шаг с крыши, навстречу

смерти. Но лишь слабый духом выберет такой способ решения своих
проблем. Самоубийцы- сильные слабые люди? Самоубийцы- это те, кто
смело шагает не туда.

Навн сидел на бортике балкона, свесив ноги вниз, вдыхая паршивый воздух
Грязного города, который сейчас, на пороге смерти, казался прекрасным.
Потрясающий город в самом центре зелено-голубой планеты - филиал
самого Ада, нервно пыхтит выхлопными ядами сотен тысяч железных
монстров.

- Город разбитых надежд и неслучайных встреч... - прошептал Навн.

Одновременно с виски, его переполняло счастье. Радость родиться и жить в
этом огромном муравейнике, где каждый имеет разбитую мечту, где
каждый имеет право растоптать и быть растоптанным. Именно сейчас,
решившись на самоубийство, пусть даже ради чьего-то спасения, Навн
понял, что счастье совершенно не зависит от того, что находится вокруг.
Причина счастья всегда внутри человека. Например, виски в желудке.
Например, тгк в мозгу.

Навн балдел от настоящего момента, чувствуя, как переполняют эмоции. На

вдохе дыма сигареты, расслабленно заливал остатки виски из шота в
глотку, поэтому не был готов к толчку в спину. Ощущение отсутствия
тверди под ногами, вздрогнувшее сердце, головокружение и адреналин. Ни
единого крика. Финал.

Нейм печально отвернул взгляд от трупа на козырьке крыльца.

- Прости...- прошептал Люц. Но не стоило извинений. Люц сделал все

верно.

- Что дальше? - все так же шепотом, спросил Нейм.

- Уйдем... Как можно скорее, пока нас не обвинили в убийстве. И будем

лишь надеяться, что пизда, в которой мы находимся всю жизнь, будет
теплой и уютной.

Kddsh.
//Luinskwidi
npuzpak

Ведь так не бывает на свете...

...Чтоб были потеряны...

Эта история является продолжением темы S0MНамбулА~(zzz). Но и Это

еще не всѐ.

А теперь я хочу поведать о том, что со мной произошло вечером 23

февраля. Я трезв (Это важно).

Я нахожусь в своей комнате, и мне вдруг показалось, что происходит какая-

то настройка Вселенной. Я одел свой капюшон, который мне помогает в
таких случаях. Вдруг у меня возникает видение: одна моя малознакомая (но
все же знакомая) девушка приехала на мою улицу, к одному из домов,
который я недавно отметил (сделал ангела на снегу). В моем видении, она
стояла совсем голая, на улице. Ее привезли туда какие-то люди и
заставили простоять там голой 3 часа. Мне казалось, что я могу с ней
общаться. Тогда я ударил рукой по деревянному шкафу и сказал тем
"людям" немедленно увезти ее в тепло. И они усадили ее в машину, где
сами и находились. Как они говорили, они привезли ее специально для
меня, к тому самому дому только для того, чтобы у нас начались отношения
с чистотой помыслов и с чистотой тела. Чтобы мы зашли оба голыми в
новый чистый дом. Я почему-то доверился этим чувствам. Я сижу в
капюшоне и думаю что к чему, а через меня настраивается Вселенная. Вдруг
меня отвлекли, и я резко вышел из комнаты прямо в ванную. Там я
побрился (сбрил бородку) - подумал, ну раз чистым, то и побриться нужно,
немного сполоснул тело, но не полностью. Мне что-то подсказывало взять
с собой полотенце и зубную щетку. Ну что если дом новый, то полотенце
ведь понадобиться. Я еще тогда задумался, это же нужно будет как-то потом
идти вещи себе покупать)) Зубную щетку я не взял, а вот полотенце я
захватил. Вначале я заматал это полотенце там где положено, не одеваясь
нисколько. Меня что-то повело прямо на улицу, а там мороз ну градусов -25
где-то. Я в одном полотенце выхожу за ворота. Как только немного отошел
от своего дома, я снял полотенце и пошел дальше в чем мать родила,
положа полотенце на правое плечо. Метров через 50 впереди шла девушка,
а немного впереди нее - парень. Я спокойно иду с полотенцем на плече -
думаю, если что подумают что из бани иду) Когда я шел сзади, парень
обернулся и спросил у девушки: "Этот не за тобой идет?". К слову, в тот
момент я был не возбужден, и эта ситуация не имеет ничего общего с
сексуальностью) Парень тот сравнялся с девушкой, а я прохожу мимо. Вдруг
девушка спрашивает: "Ты чегоо?". Я не отвлекаюсь иду дальше. Я
спокойным шагом иду по своей улице, но вот странность - тот самый дом
как-будто исчез из моего поля зрения. Я бродил по своей улице и как-будто
попал в какой-то бермудский треугольник. Вдруг я слышу голос в голове:
"Иди на запах блинов". Я продолжаю идти, но уже не совсем понимаю где я
нахожусь и что мне здесь нужно сделать. Я ходил и смотрел на дорожные
указатели, пытаясь увидеть в них какой-то смысл. Что-то вдруг привело
меня к двухъэтажному зданию с надписью "Total". Там была открытая
ступенчатая лестница, ведущая наверх. Я забрался по той лестнице и
крикнул фразу "Total Annihilation!". Это название игры, в которую я играл
когда-то в детстве. (В переводе, "Полное Уничтожение") Там я видел
камеру видеонаблюдения и может быть я попал в кадр, точно не знаю - не
задумывался в тот момент. Что-то мне подсказало крикнуть именно эту
фразу, и я спустился обратно по лестнице. Недалеко от того места я увидел
закрытую стальную створчатую дверь, и где-то там было написано
"Полиция". Я прикоснулся к этой двери, и вдруг в сознании возникла фраза
"Так закалялась сталь". Тогда я подумал о том, почему же я не закалялся. В
тот момент я уже начал дрожать от холода, и продолжил ходить по округе.
Я вышел на тротуар, где поблизости ходил транспорт, походил там
немного. Потом опять попытался сконцентрироваться на ощущениях, мне
казалось что я начал понимать лаящих собак. Вдруг мне пришла в голову
мысль: "А что если.... одеть на голову капюшон?" Я одел на голову
полотенце, с которым ходил до сих пор. И у меня возникло желание
закрыть глаза. Так я с полотенцем на голове продолжил свой путь. А
закрыв глаза, там я увидел какой-то другой путь. Тоже увидел дорогу, но не
ту на которой я шел в "реальном" мире. Я решил идти с закрытыми глазами,
иногда спотыкался, иногда приоткрывал глаза, осматриваясь. В итоге, в
голове возникла фраза "Розовый Слоник". Я произнес это вслух, и вдруг
впереди меня (с закрытыми глазами) возник летающий слоник, прямо
передо мной. Он летел, не махая ничем - ни крыльев у него не было, он
 //Luinskwidi

просто летел передо мной и как-будто направлял меня. Ко мне начали

вдруг приходить разного рода видения - соблазны. Я видел какой-то пляж,
потом увидел здоровенное (просто на всю улицу) яйцо Фаберже, какой-то
мармелад (?) лежащий прямо на улице)) Но вдруг я вспомнил, куда я
намеревался придти - я шел на встречу к любви, и пошел на зов сердца.
Сколько я так ходил, сказать очень сложно. Я несколько раз падал совсем
без сил, но потом поднимался и снова шел. Потом опять падал, и опять
вставал. Когда я так ходил, вдруг в голове возникли какие-то возгласы.
Людей вокруг не было, но появились возгласы "Смотрите, он
перевоплощается! Смотрите!" Так, с помощью слоника я оказался рядом с
незнакомым мне домом. Я иногда открывал глаза, и этот дом меня чем-то
привлек, мне сложно сказать. Там, на заборе были наклейки с сердечками.
Мне вдруг захотелось зайти внутрь, я постоял возле двери, но почему-то не
решился ни позвонить, ни постучать, а откуда-то возникло желание разбить
окно и влезть. Вот этого я не понял, почему так произошло, ведь
вандализмом я никогда в своей жизни не занимался. Но мне хотелось
именно туда, дебоширить я не стал, а просто сел на порог и посидел там
немного. Тогда я и обратил внимание на свои ноги - они были белые от
холода. Я их уже не чувствовал. Мне было очень холодно, но когда я сел
рядом с тем домом, мне почему-то стало теплее. Посидев немного на
пороге, я встал и опять пошел. Несколько раз я проходил мимо другого
дома - там было написано: "Осторожно, злая собака". Почему они назвали
собаку злой, я не понял, но мне захотелось поговорить с псом) Он мне
сказал: "Заходи, поговорим! Только ты ключом дверь открой сначала". Я:
"Но ведь у меня нет ключа". "А ты из пальца сделай ключ". Тогда я
попытался засунуть палец в замочную скважину, но ничего не получилось))
Пѐс залаял, и я ушел. По этой округе я проходил несколько раз. Мне было
жутко холодно.. И я упал замертво. Я помню как я упал. Я помню, как я стал
растворяться в пространстве - как будто распался на мааленьких светлячков.
Я это уже видел не глазами, а просто как-то видел, сложно сказать. В этот
момент снова возглас: "Смотрите, он исчезает! Он невидимка!". На этом
память заканчивается. Но появляется новая память: я опять хожу O_o и
вдруг, ко мне очень резко подбегает мужчина и засовывает в машину
(предположительно, скорой помощи). Потом я оказываюсь на кушетке, где
меня отогревают чаем. Меня укутали очень тепло, но меня ОЧЕНЬ сильно
трясет. В этот момент я чувствую себя каким-то животным. Женщина-доктор
меня отпаивала чаем, а я от нее чувстсвовал какую-то материнскую заботу.
Потом, когда меня уже немного отогрели, меня отвезли в какой-то коридор
больницы, где я и провел следующую неделю своей жизни.

Меня положили на железную кровать, свет везде выключен - ночь. Я

огляделся - вроде один в коридоре был. Я не очень понимал что со мной и
где я оказался. Я запомнил фразу, которая мне пришла в голову: "Просто
походи в белых тапочках". Тогда я не понимал в этом смысла, но чуть
позже я догнал. Ноги очень болели и горели. Мимо прошла женщина, я
попросил у нее стакан воды, я был проигнорирован. Тогда я увидел на
двери прямо напротив надпись: "Туалет мужской". Странно, мне казалось,
что это был чей-то кабинет, а на табличке было чье-то имя O_o

Было очень тяжело встать и тем более ходить, но я немного походил -

сходил до туалета, а потом позаимствовал простынь с каталки, т.к. у меня
на шконке было только одеяло, под которым мне было холодно. Даже
подушки не было. Всѐ, я в коридоре с обморожением ног и двух пальцев рук
левой руки (т.к. упал именно на левую руку).

Мне хотелось уснуть, но было ужасно больно - хотелось ныть от боли в

ногах. Я дотерпел до утра. Утром ко мне подошел какой-то мужик в голубом
халате и дал подписать бумагу, в которой было первым пунктом написано:
1. (ну примерно) - "Мне объяснили то, каким образом меня будут лечить,
мне сказали мой диагноз, и я на это согласен". Я, естесственно, тогда не
понял. Ведь мне абсолютно НИЧЕГО не объясняли. Меня просто привезли
отмороженным сюда и всѐ. Вот если бы мне действительно объяснили -
тогда да. А так, я отказался подписывать эту странную бумагу. Только позже
ко мне подошла девушка и спросила мои данные - ФИО, адрес, возраст.

//Toxa

В тот день я вел себя как-то странно) Меня приняли за сумасшедшего, ведь я
произносил непонятные фразы. Сначала я лежал голый, было только
одеяло. Я вставал на кровать на обмороженные гудящие ноги и пел песню:
"Пусть всѐ будет так как ты захочешь, пусть твои глаза как прежде горят" =)
Со мной разговаривали непонятные голоса, мне приходилось их слушать.
Со мной даже заговорила дверь от мужского туалета)))) Мы с ней даже
подружились. Она сказала, что она дверь осина. Хотя сам я в породах
деревьев совсем не понимаю)

Ко мне то и дело подходили доктора и спрашивали, пытаясь как-бы

запутать, как мне казалось. Я отвечал четко, где я лечился недавно, с
точностью назвал даты моего нахождения в наркологии и в психиатрии. И
еще сказал, что я "Инаковидящий и инакослышащий".

Потом меня напугали, что мне отрежут ноги, но тогда мне почему-то было
пофиг, у меня было хорошее настроение)) Мне было всѐ фиолетово и
vsempobarabanu.ru - именно там я как-то покупал джембе для своей уже
бывшей жены)

Мне перевязали ступни бинтом с ватными прокладками. Через некоторое

время мне в них стало жарко, мне казалось что у меня к ногам не поступает
воздух, а им нужно дышать) Мне предложили поставить капельницу, но я не
понял, как капельница могла бы помочь моим ногам) Ладно, ближе к
вечеру все разошлись, я остался один в коридоре. Ночью я уснул, и мне
приснился очень странный сон. Вот он:

Я прыгаю очень высоко. Как-будто я на каких-то прыжковых инструментах

просто прыгаю и поднимаюсь высоко-высоко. Так я путешествовал,
побывал в разных местах. Но потом я встретил непонятное зеленое
существо, который вцепился в меня рукой, а потом рука у него сломалась и
он исчез. Потом я допрыгал до какого-то странного места, где рядом с
костром сидели люди. Мне показалось, что там кого-то сжигают и я не стал
подходить ближе и ушел оттуда. Потом я продолжил прыгать и оказался
рядом с каким-то рынком, там были незнакомые мне люди, они предлагали
мне еду. Потом я встретил какого-то парня, он сказал без эмоций: "А, это
ты". На этом сон закончился.
Важная информация для психоделического
общества

Совершенно случайно мной была открыта закрытая от всех людей загадка

Вселенной. Разгадка кроется в Образности происходящих процессов. Весь
смысл заложен в Славянской Буквице. Она учит мыслить иначе, образами.
Попадая в мир образов, можно научиться управлять процессами
взаимозаменяемости мира. Совершенствуя представление о своей
образности, Вселенная сама будет подсказывать верные пути решения той
или иной проблемы.

Смысл Образов не совсем понятен современному человеку, т.к. всю нужную

информацию преднамеренно скрыли от людей, чтобы те подчинялись
неверным представлением о мире в целом. Люди стали заложниками
навязанных из вне устоев, которые отличаются грубой
противоположностью всех Земных процессов. Я раскрыл образность всего
и данную информацию необходимо донести до массы людей, чтобы
спасти человечество и открыть им глаза на происходящее.

Образность заключается в представлении происходящих процессов. Всѐ

находится внутри и снаружи. Попробую объяснить лишь некоторые из
процессов, хоть и нет полного совершенства в данных знаниях, но кое-что Я
могу поведать вам.

Вся загадка кроется в намеренном закрытие информации о Буквице. Буквица

представляет собой квадрат 7 на 7, в котором изображены символы,
раскрывающий весь смысл бытия. В каждой строчке читается очень
глубокая и одухотворенная фраза. Если станет интересно, можете
попробовать ознакомиться со Славянской Буквицей.

А пока Я начну постепенно выдавать открытую мной информацию

Вселенной. Эти знания нигде не описываются и не позволяют многим
людям открыться перед миром в целом. Я вскрыл Образ Жизни. Образ в
данном случае - просто момент представления на уровне образов. Немного
покапавшись в некоторых смыслах Буквицы, я пришел к такому рисунку:
Есть один большой круг, или О. Внутри "О" находится "Ф", соединение Ф с
невидимым миром. О в данном случае - общая целое представление мира.
Полная картина мира, полныне знания о Вселенной.

Смысл Буквицы О - Некто, нечто, что-то, находящееся в особом состоянии,

отделенное от земного, но для нас уже проявленное. ОНО - форма не
нашего внутреннего мира, но имеющая некую связь с нами. И это ОНО
раскрашено в психоделическую радугу - догадайтесь почему ;)

Далее, Буквица Ф в данном случае (внутрення часть О) - Ферт (ф тв.). Буквица

«фертъ» указывает на раскрытие глубинного значения смысла слова, давая
возможность «дойти до самой сути». Образ - значимость сути - то, что
имеет определѐнное значение, стоять фертом (руки в бока). Когда
определение буквицы соединялось с определением структуры, то
происходило определение взаимодействия.

Далее, Буквица Т, связывающая невидимой связью О с Ф - Твердо (т).

Троичность нашего мира Яви и еще две сферы (миры Прави и Нави). Само
понятие «твердо» означает - утверждение; определение; определенную
структуру, ограниченную определенным пространством Яви и Нави.

Графика буквицы Т: I - основа (взаимосвязь земного и небесного),

перекрытая поднебесной (–), и отграничена гранями (||), определѐнными
рамками, определѐнными сферами, в которых всѐ это имеет какое-то
определѐнное наставление. Поэтому, если мы рассматриваем какое-либо
явление, событие, отображѐнное в слове, где стоит «твердо», оно и
определяет меру утверждения. Сама же Буквица Т очень смахивает на один
простой символ - Гриб =) Именно Гриб является Началом Всего, Всѐ есть
Гриб, даже сама планета Земля - тоже Гриб. Как бы это смешно не звучало,
но так и есть. Именно Гриб погружает Человека в определонное состояние,
которое открывает неведомые грани мира - мира физического и мира
духов.

Сама же Буквица Ф здесь состоит также из нескольких Образов,

составленных совершенно случайно, но показывающих суть как есть. В
центре всего - Бесконечность, но изображенная немного иначе, т.к. сама
Бесконечность не видима в твердом мире. Ее можно изобразить как две
спирали, соединенные в центре яйцом. Яйцо - это символ чистоты
восприятия, начало или 0. Именно в яйце зарождается Жизнь. Поэтому
внутри яйца - буквица Ж. Жизнь (ж). Данный образ означает не только жизнь,
 но и существование
различных форм
жизни; взаимосвязь
множества;
преобразование
(предварительное
образование,
изначальное создание)
и преобразовании
(изменение чего-либо);
зарождение и рост;
достижение
определенного
предела, за которым
появляется новый Путь
к новому пределу
(эволюция, мутация).
Жизнь - многогранна,
разнообразна, а
разнообразие не может
иметь числовую
форму. Поэтому Жизнь
именно внутри всего -
в центре всего Жизнь. А Жизнь состоит из взаимосвязи 3-х. Просто Троица,
или ТриНити судьбы. Три святых духа. Два духа изображены сверху и снизу
- как знак Псай - изображает дух. Эти два духа соединены третьим духом -
самой бесконечностью. Бесконечность является связующим звеном трех
духов. Когда три взаимосвязанных духа встречаются, то они начинают
взаимосвязь с миром.

Сама Жизнь внутри яйца - является магнитом, который и существует в

пространстве как бесконечная взаимосвязь с миром. Магнит - начало Жизни.
из магнита получается эффект бабочки. Это раскрутка энергии, в результате
чего и получается изображение, напоминающее бабочку. Не зря эффект
бабочки - это закон сохранения равновесия. Если что-нибудь где-нибудь
изчезает, то обязательно появляется где-то в другом месте, возможно в
другом обличии. Так из магнита и целого появилась Жизнь внутри яйца.
Магнит дает раскрутку в виде бабочки.
Из этой картины можно составить всѐ что угодно в виде образов. Допустим,
можно увидеть начало Всего, развитие Гриба. Общее состояние, как мы
помним, это О. О раскрашено в психоделическую радугу, как соединение
трех душ определенным состоянием, которое погрузило их в транс
осознования своей энергии, и всепоглощающей Любви ко Всему. Гриб - это
связующее звено физического мира и мира потустороннего. Не просто так
нам закрыли данную информацию и ужесточают законы об употреблении
чего бы то ни было. Закрыв данную информацию, они добились закрытия
Буквицы и закрытие осознанности своей гармонии с Миром в котором
находятся. Получив Гармонию, человек может стать просто неуязимым и
вершителем своей судьбы, просто потому что он обрел Гармонию с миром
и Собой.

Также из рисунка получается одно слово - СемЯ или СемьЯ. Т.к. всѐ состоит
из 7 частей из 7ми Я.

Первое Я - Всецелый и знающий всѐ вокруг Я. Общая точка осознования

Себя как Вселенной.

Второе и третье Я - это два духа, соединенные четвертым Я -

бесконечностью.

Пятое Я - Твердая основа - Твердь, или что-то, что соединяет на

физическом уровне - Гриб. Или просто физическое основание всего.

Шестое Я - Мир духов, существующий одновременно с миром физическим.

И седьмое Я - сама Жизнь, как процесс круговорота всего. Жизнь можно

представить в виде магнита двух противоположностей внутри яйца.

Кстати, не просто так в Русских сказках говорится о Кащее Бессмертном, у

которого смерть внутри яйца, а там игла. Но не игла, а сама Жизнь является
круговоротом Всего.

Соответственно, появляются 7 цветов радуги, 7 нот и т.д. Внутри магнита

есть процесс взаимодействия Всего - бесконечный процесс. Так появляются
4 элемента - вода, воздух, земля и огонь. А пятый элемент - это как-раз
сама Жизнь.

Повторюсь, эта информация бесценна для психоделического общества.

Донеся эту информацию до Людей, можно открыть их осознанность. Образ
мышления поменять. Процесс запущен, Друзья)) Грядет крах нынешней
империи лжи. Все восстанавливается, картина ясна как Божий день.

Кстати Человек и правда создан по Образу и Подобию Всего. Заметили

сходство с Человеком? Сходство с лицом, с глазом. Данных рисунок
описывает Всѐ. Это своего рода один большой Глаз, раскрывающий
сущность.

Посмотрим аналогию с человеком - центр организма - сердце. Сердце

является магнитом всего и запускает бесконечный процесс водоворота
внутри организма. Соответственно, пока организм не умирает, процесс идет
бесконечно. Сердце качает кровь и просто запускает Жизнь. Следовательно,
становится виден образ Бесконечности, или духа всепоглощающего. Когда
дух открывается, он встречает 2 остальные души, предназначенные для его
судьбы, просто два других человека, изменившие его Жизнь до
неузнаваемости. Он начинает взаимосвязь с этими душами, и открывает их
путем знакомства с Грибом)) Погружается в одно состояние с ними и далее
выполняет остальные миссии этого мира) Лишь преодолев закрытие
собственной души от внешнего мира можно открыть жизненные процессы,
увидеть полную картину мира.

Открывайтесь, изменяйте свое сознание правильно. Открывайте другие

души, мы для этого и существуем) Создавайте Себя Сами =)
Скучный, неинтересный накуренный текст

Всѐ, чего мне хотелось - это быть понятым. Хотя бы кем-то. Ведь когда ты
делишься с кем-то своими переживаниями, ты испытываешь некие эмоции,
через которые ты и понимаешь, нужно ли было тебе этим делиться, или же
ты просто потратил свое время.

Был ли там этот чувак, или же придумал? Нее, пиздит.. Ниче никогда не
принимай всерьез, ибо нехуй ваще)) Хуню написал, и заметил что хуйня, ну
да хуй с этим. Курю иногда, и рассуждаю ни о чем. Бестолковое занятие с
точки зрения эволюции, да и вообще. Но иногда кажется, что некоторые
мысли заходят в сознание, что ты вдруг определяешь: "Что это за хуйня?
Как вообще такое в бошку засунулось?". Неожиданно, когда посреди
накуренного мозга вдруг возникает голос ѐбаного маньяка, который хочет
съесть меня заживо, и чтобы я на это смотрел как можно дольше, как он
будет меня есть. По чуть-чуть, каждый день отрезая от тебя кусочек твоего
тела. Постепенно становится как-то неожиданно для себя это состояние
"похуй". И так уже половину сожрал, еще кусочек вам? Ну хули, раз уж
начал..

Вот такая хуйня у меня недавно совсем была в моей бошке. Это
происходило 2-3 дня, когда я слушал этого ублюдка, я не знал куда деться..
От этого подонка вообще никак не избавиться было. Сука, еще такой с
уважением типа, я не собираюсь тебе делать зла. Я всего лишь хочу скушать
тебя.. Вдруг он заговорил о фильме "Молчание ягнят", он захотел чтобы я
его посмотрел. Но я не хотел этого. Неожиданно для себя я включил этот
фильм, но до самых "сочных" моментов фильма не дошел, и был этому
рад. Ибо мне не хотелось представлять там себя.

Это все происходило, когда я курил.. По трезвой не помню был ли он.. Но

один раз я лег спать. Хуй знает, вроде накуренный) Через какое-то время
начал засыпать, я стал слышать уже начинающийся сон. Но вдруг, посреди
разговора о чем-то во сне, всплывает неожиданная фраза. ОДНА ЁБАНАЯ
ФРАЗА, которая рушит весь сон! В один момент приходит осознание: ѐбаный
врот, сон-то был не настоящий, а вот этот голос. Вообще хуй знает. Скажу
честно, это наводило на меня ужас. Представьте свою жизнь с такой ѐбаной
хуйней в голове. Когда тебя просто хотят скушать у тебя же на глазах..
Блять, меня воротит от этого существа. Я не знаю кто это был.. и был ли?
скорее был, чем не был - это точно.

Потом я смог как-то от него избавиться. Я продолжал курить, и в трипе мне

пришел в голову некий ритуал. Я кое-что написал на стене, на обоях, и он
ушел. Еще я начал свой магический амулет делать своими руками. Т.к.
понял некоторые очень простые моменты магии. Но к этому каждый
должен сам придти. Лишь поняв магичность всего мира, в котором мы
живем, тогда можно, или нет. К слову, спайс сука явно затягивает, и
затягивается)) Затягивается и задерживает, выдыхай бобер!

О ужас, что случилось с нами? Мы больны? Мы не болены, но мы имеем

что-то больше. Сложно к этому относиться хоть как-то. Ибо две стороны.
Еще магистр Йода говорил: "Иди нахуй, Энэкин!" Бее)) Но я так скажу: верь-
не верь, но многое иногда видно, или даже слышно. Просто текст, может
быть. Кто меня здесь видит, я хочу быть тем, кто быть не может в жизни
может. Или этот мир видит сказку по имени "Земля". Сложно может быть,
или вовсе все легко. Но тут мы жизни учены, не теми учителями наших
школ жизни, и по ту сторону реальности тоже бывает не плохо. А я ведь
просто хотел быть понятым)

Я продолжу. Чуть позже, когда я забыл про голос который был до этого, я
принял марку. И вот тут то я и поразился чѐткостью некоторых фраз,
которые прямо врываются в твое сознание, забывая постучать. Это сложно,
пока не привыкнешь. Было забавно слышать голоса каких-то десантников)
Причем, мне показалось что это межгалактические дисантники, там типа ну
хуй знет. Потому что я был как-будто в космосе, вокруг летал разноцветный
воздух с узорами. Космический воздух, целый. Красивый воздух. Живая
энергия космоса. Но это я просто делюсь мыслями, так что вот такая хуйня.
Поэтому у меня в последнее время идея-фикс зависла, что так можно
научиться читать мысли, скорее всего, но не факт конечно. Имеет ли это все
общность? Возможно. Но это еще не все. Или все, я не помню. Короче,
нахуй ты это все читаешь?)) Но вот что-то не правильно, я чувствую. Мне
кажется, что я скатился до торча. -"Попустись!" - кричат одни. Но это как я
чувствую, чувства дело тонкое. Какие чувства у вас возникает при слове
"Психонавт". В первую очередь, это очень сильный духом человек. Так кто
же ты, психонавт? Что ты хочешь, психонавт? Психонавт?! Алѐ, привет,
Марсиане!) Я хотел жить на небесах и какать звездами) А еще на свете есть
девочка, которая выдувает Вселенные, как мыльные пузыри) Любая
вселенная может лопнуть в любой момент. Так мы еще надуем!)) Это
//Luinskwidi
выдуватель вселенной! Психонавт! Создаватель вселенных. А сколько
Вселенных создал ты? Я? Ой-ой-ой, там разные были) Только Я ли их
создал? Довольно странно. Я видел мир, где была сказочно-красивая
далина. Это было похоже на пустыню, но там росло много разных
растений. Там было животное, которое летает без крыльев. Большое
животное, что-то среднее между лошадью и верблюдом. Он просто взлетает
без всяких крыльев. Левитация? Может быть, не знаю.. А существа, похожие
на людей, но не совсем, овладели этим животным в качестве транспорта,
очень удобно, могу сказать) Каково это, полетать на таком животном?)) Я бы
прокатился)

Один раз ко мне пристали сущности, которые представились инопланетной

расой. Но кто они на самом деле, я знать не могу, ибо пока хуй знает как
проверять. Вот сказала тебе сущность, мол инопланетная. И разговариваешь,
как будто всѐ общение происходит на глубокомолекулярном уровне. Потом
еще слова какие-то приходят на ум непонятные. Слово "Парадигма" я
вообще не знал, может слышал, но не представлял что это. Под маркой взял
сказал что-то, причем все мысли очень четко сформулированы уже в
голове. Может ли такое быть? Что за злоебучие функции мозга, о которых
мне никто не рассказывал? Это не можно назвать шизофренией, но по сути
так и есть. Но блять! Я не виноват, что в вашем мире это называют шизой.
Человек настроен по-другому просто, программа интеграции дала сбой, и в
итоге ты становишься пациентом психиатрической больницы. Но что они
делают своими "лекарствами" на самом деле? Тупо блокируют,
взаимозаменяя. На уровне обмена веществ ты становишься подавляем. Ты
не можешь сказать, было ли то что было правдой, или вымыслом? Тебе
просто хочется уйти. Встать, и просто выйти из этой ѐбаной дурки. Хоть
зимой в одних трусах, но выйти! Выпустите меня!!! Я не виноват! Я всего
лишь хотел понимания...

Да, с пониманием в нашем мире беда. Мало кто понимает, что и сущности
разные, и люди разные, и у всех разная настройка восприятия окружающего
мира. Нехуй в меня пихать ѐбаные блокираторы! Не для того это было все..

Психонавтика - дело тонкое. В последнее время не совсем уверен, в том..

что есть? И было ли иначе? Или блять как это вообще? Сука, никто.. Никто
из этих врачей, они блять даже понятия не имеют.. Уѐбки, делающие свою
работу так, как было сказано. Или просто люди, просто делающие свою
работу. Кто-то должен это делать. Да, но вы изучите сначала. А уж потом
лечите, или вам понадобиться помощь. Кто-то должно быть, сумасшедший?!
Хе-хе.

Никто мне никогда не рассказывал, как же это всѐ удивительно. И да, крыша
едет не спеша) Но было так, уж хули там) Мне просто захотелось написать,
и ѐб вашу мать, быть понятым) Здесь может быть хоть да)

Или еще не все. Спасайте мир, не будет дыр!)) Почему я задумываюсь о

космическом пространстве? Потому что бесконечность. Неубиваемая
бесконечность. Вечность. Вечные дыры. И вечное непонимание. Какое может
быть понимание иных существ? Если со своими поладить не можете..
Скучно, неинтересно..
//J01
Клондайк

Невероятное приключение Игната Петровича

В деревне Шуваловка что под Питером жил был 68 летний Игнат Петрович.
Петрович был несколько отстраненным человеком по деревенским меркам,
бабы у него не было, работал он почтальонам по утрам, днем за бутылку
самогонки местным бабам помогал чинить чо или дров нарубить. Денег в
деревне никогда нет, но одной из достопримечательностей была местная
славянско-языческая община. Игнат был далек от всей этой ерунды, иногда
посматривал на заезжавших парней и девушек в бело-красных рубахах и
дивился их странным обрядам. То на деревянных мечах дерутся, то руки на
солнце растопырят и стоят так пока оно не зайдет, то какой то деревянный
хер в землю вкопают и хороводы водят вокруг него. Больше всего Игната
Петровича удивлял контингент людей приезжавших в их глубинку, машины
были красивые зарубежные и совсем не похожие на их древний советский
самосвал оставшийся со времен красных галстуков, партии и комсомола.
Петрович часто обсуждал за литром пузыря с мужиками этих клоунов и они
всегда сходились в одном: "Херней какой-то занимаются". Собственно в
Шуваловке особо и не было новостей, как правило обсуждение касалось
вестей из черно-белого рябого ящика, бабы Томары, да Клавки из магазина,
раз в неделю осуждали приход участкового и новостей которые он с собой
приносил, ну и конечно главной темой была община странных,
полусумасшедших прихожан.

Как то утром по осени пошел Игнат по грибы, дорога к лесу шла через
длинное поле с травяными кочками, луг был очень красивый и похожий на
рекламу где коровы радостно жуют травку на альпийских лугах. Время
было около 7 утра и легкий туман с росой намочил сапоги и рваные
коричневые обляпанные белой краской штаны. В дали луга Игнат увидел
бабку с козой из соседней деревни и несколько прыгающих парней и
девушек из языческой общины. Бабка что-то громко орала размахивая
руками, а молодежь громко смеялась над ее руганью. Игнату стало
интересно что происходит и он подошел ближе, ребята стали понемногу
удалятся в сторону леса, а бабка осталась пасти козу. Игнат окрикнул одного
парня который шел странной походкой: "Что вам здесь нужно та?" Парень
повернулся и странным голосом со зловещей ухмылкой остро произнес:
"То что нам нужно находится в нас". Ничего не поняв Игнат обратился к
бабке спросив: "А чо случилось та?" Бабка ответила: "Та наркоманы они,
собирают тут поганки, жрут и дураками становятся".

Игнат пошел дальше в лес и собрал неплохой улов, среди его трофеев
было 5 белых, 7 подберезовиков и целая корзина опят до самого верха.
Весь день Игнату не давала покой эта утренняя встреча и те поганки.
Неужели есть что-то лучше хорошей самогонки? Вот уж действительно
странные какие люди, поганки какие жруть и дуреют с них. К вечеру в
Игната закралось чувство интереса к тому что они там с них видят и зачем
деревянный хер в землю вкопали? На следующее утро он вышел на то
самое поле и стал искать эту странную погань, среди травы росли какие-то
тонкие грибочки с острыми шляпками и извивающейся ножкой, по началу
Игнат решил что это не то, так как такие грибы врятли можно назвать
грибами, но других среди кочек Петрович не находил. Собрав около 100
грибов он решил, что они такие тонкие и маленькие что этого кол-ва явно
мало, но спина уже болела и собирать больше он не хотел. В руке грибы
завязались в большой узел между собой образовав нечто вроде клубка,
Игнат запихнул этот клубок в рот, разжевал и проглотил.

Решив что если опьянение все же будет, лучше ему на людях не

показываться, а то его и так за белую горячку уже 2 года высмеивают после
того как он бегал с метлой по деревне и кричал, что в его доме домовые
его кусают по ночам. Пройдя по грунтовой тропе в сторону платформы
около 20 минут ему показалось, что его мучает сильный сушняк, в животе
как-то все начало булькать и голова стала немного кружиться. Игнат
подумал что возможно он отравился не теми грибами и по этому ему
становится плохо. Пытаясь вызвать рвоту у него ничего не вышло, тогда он
достал пузырь самогонки и отхлебнул около 100г залпом. В теле сразу
полегчало, волна алкоголя согрела и ощущение страха перед смертью от
поганок немного стихло. В это время в теле возникла какая то странная
//J01
слабость и в тоже время подвижность. Игнат сел на траву возле тропы и
стал прислушиваться к своим ощущениям. Руки ноги сами стали
волнообразно двигаться, в груди стало как-то болеть как при выражении
"кошки скребут", голова сильно закружилась и лицо начало гореть. Через 10
минут сидения на заднице Игнату стало что-то видится среди трав и
деревьев, дыхание стало глубоким и волнообразным, вместе с дыханием
все вокруг стало дышать и переползать само в себя. В голове возникла
странная песня "Крип крап карапрап, заратрап крап крап", Игнат понял что
мысли стали совсем не его и какая то зловещая сила пронзила все его
существо. Кругом било какое-то электричество, оно прошибало всего
Игната и землю на которой он сидел и мысли в его голове, электричество
пульсировало в такт песенке "Крип крип крап крап". Через 2 минуты песня
набрала такую мощь что отражалась у него в голове сильнейшим
электрическим эхом, образы вокруг него обрели четкость и Игнат увидел
огромное кол-во индейских масок которые постоянно меняли свои
очертания переливаясь в хороводе и напевая эту самую песню.

"Крип крап карапрал, жизнь не жил, а проживал

Дед с рожденья долго спал, хуже мухи процветал

И посмел он вдруг решить, что имеет право жить

Ну держись теперь отец, наступил тебе пиздец"

Голоса были такие странные и с такой зловещей электрической

интонацией что Игнату пришло в голову только одно: "Я отравился
поганками и умер, а теперь сам Дьявол пришел за мной чтобы утащить в
ад!" Игнат упал на колени и стал кричать: "Господи прости меня грешного,
молю тебя о пощаде, не ведал я что творил, Гооосподи дай мне шанс
исправится, прости меня Господи грешного простиииии." Все его лицо
было в слезах и соплях, он свалился на траву и стал реветь лежа на спине.
Кругом все шевелилось и деревья покачивались так буд-то они то ли
танцуют, то ли машут ему своими тяжелыми ветвями. Все пространство
кругом покрылось паутиной и эта паутина буд-то подчиняла себе всю
растительность, животный мир и землю с небесами. Эта паутина проходила
немного в глубине структуры предметов и как либо воздействовать на нее
было невозможно.

У Игната совершенно незаметно страх и смирение перед смертью

сменились интересом ко всему что он видит, он попытался потыкать рукой
в землю и понял что до нитей паутины достать нельзя, но тем не менее она
существует всюду и когда он закрывал глаза эта паутина засасывала его в
центр приглашением переливающихся и танцующих существ. Существа
выходили как бы из центра и меняли свою форму смешиваясь друг с
другом подобно калейдоскопу. Полностью смирившись со своей судьбой
Петрович полетел по этой паутине отдав свою душу на растерзание
странным существам, полет протекал через какие то странные коридоры и
тоннели, краски этих тоннелей были необычайно яркими, чем то похожими
на цвета бензина который попал в лужу и там плавает. В середине пути
перед ним возникло громадное существо похожее на насекомое, у него
были глаза похожие на инопланетянина, голова как у саранчи, множество
лап и достаточно милое выражение мордочки. Это существо схватило его и
стало дергать своими щупальцами за какие то штуки которым сам Игнат не
мог дать описание, ясно было только одно, существо выдергивает что-то из
его души и от этого ему становится все больнее и больнее. Игнат заорал
"Хвааатит тварь! Отпусти меня сукааа!" Существо спокойно и телепатически
сказало ему: "Не дергайся иначе самому хуже будет и я не смогу тебя
настроить." Игнату показалось что он совершенно голый причем дело было
не в одежде, с него буд-то слетели все его психологические защитные
блоки, он не мог отвлечься от этого события, не мог никуда убежать, не
понимал кто он, кем работает, что такое работа, зачем он живет и вообще
воспоминания о своей жизни казались ему какими-то нелепыми, буд-то он
всю жизнь валялся в луже как свинья, похрюкивал и этому радовался. Боль
в груди достигла нетерпимой точки и он дернулся со всей силы, открыв
глаза он увидел что у каждого дерева есть сердцевина в которую если
всмотреться можно увидеть душу дерева и у всего вокруг были такие
сердцевины которые тоже были похожи на воронки из спиральной
паутины, они затаскивали его взгляд в центр самой сущности дерева. У
Игната появилась какая-то неописуемая радость и счастье, это совсем не
было похоже на алкогольный кайф к которому он привык, каждая частичка
в воздухе, каждая деталь и каждый листик который движется на ветру
вызывали у Игната неописуемый восторг, он не понимал как раньше он не
замечал всей этой красоты, как он был глуп и невежественен в своих
деяниях, как он слеп и всю жизнь прожил в этой слепоте. От понимания и
видения мира в его чистом виде у Петровича снова потекли слезы и сквозь
слезы он со смехом закричал: "Ну что рехнулся на старости лет дурак
старый! Ахахахахахаха! Ахахахахахаха! Рехнулся дурак старый!
Ахахахахахаааа!" Сильный сушняк не давал покоя, но в сумке была только
бутылка самогонки и он трясущимися руками, борясь с уползающей от него
//J01
молнией на сумке достал бутылку и сделал три глубоких глотка. Волна
алкоголя дала немного успокоения его ноющей душе, Игнат снова упал на
траву и закрыл глаза. На этот раз перед его взором предстала картина из
калейдоскопических бабочек которые перемещались в виде смерча
затаскивая магнитической силой в центр, Игнат не стал противится и в
центре он ощутил что на него смотрит королева и мать всех семейств
бабочек, ее прекрасные крылья и величественная мордочка казались такими
совершенными и фантастичными что у Игната даже не нашлось слов с
помощью которых можно было бы это описать. Бабочка стала махать
крыльями и энергия которая шла от ее взмахов вызывала в душе у
Петровича сильнейшую эйфорию и счастье, через минуту Игнату стало так
хорошо что от этого хорошо появился страх. Страх для себя он обосновал
тем что такого удовольствия он в своей жизни еще не заслужил, а получать
незаслуженное очень плохо. Игнат не понимал откуда берутся эти мысли о
том что он заслужил, а что нет, у него вообще собственного мнения о том
как можно свои поступки приравнять к тому что с ним происходит не было,
зато были какие то чужие мысли которые то напевали песни, то говорили
стихами, то выдавали дикие коры совершенно не свойственные характеру
Игната. Его не покидало ощущение того что он голый не смотря на то что
он был в одежде, давно забытое воспоминание о том что он когда-то был
младенцем и его фотографировали без одежды на семейный фотоальбом
вернулось к нему. На тот момент младенец это было единственное
сравнение с тем ощущением которое он испытывал в данный момент.

В голове проносилось множество очень тонких, странных и в то же время

сложных мыслей, появлялись какие то спутанности восприятия и
замысловатые выводы. Например смотря на дерево он понимал что дерево
это мир в котором он живет и сама его жизнь подобна дереву, а жизни
других людей образуют лес. Он не совсем понимал что значит быть
деревом, это было на уровне ощущений и воспринималось как единственная
истина кроме которой больше ничего нет. Сложность самих мыслей и
построение предложений в голове показалась Игнату очень интересной,
ему вдруг показалось что в нем всегда жил поэт, мыслитель и романтик,
только Петрович никогда не давал ему возможности реализовать себя. В
стране Советов нужны были пахари и строители и Игнат верно шел в ногу
со временем на встречу к светлому будущему Коммунизма. Что-то
божественное в нем открылось, вечное и незыблемое, он стал понимать как
бог создал все живое, как травинка бьется из земли на встречу солнцу и в
какой гармонии находится вся эта красота вокруг. В душе по мимо острой
боли появилась какая-то открытость и свежеть, буд-то раньше душевный
свет еле пробивался через кучу хлама и мусора, а теперь этот хлам убран и
душа светит всеми лучами подобно солнцу.

Поднявшись с земли Игнат элегантной походкой шута поплелся назад в

деревню, он уже порядком устал и все руки с шеей были искусаны
муравьями которые были недовольны валяющимся дедом на их только что
отстроенном муравейнике. По дроге Игнат понял что идет не он, а что-то
или кто-то идет в нем буд-то этот кто-то или что-то напялил на себя его
тело, а ему самому сказал подвинутся в сторону. Прикрыв глаза Игнат
увидел дух гриба смотрящий на него, у него было множество рук, глаза то
съезжались в один, то разъезжались из центра в разные стороны
превращаясь во множество, все вокруг тоже было покрыто паутиной из глаз,
а голова у духа гриба была в виде острой колоколообразной формы. Дух
смотрел на него и всячески извивался меняя свою форму, он смотрел
прямо в душу Игнату и буд-то спрашивал "Ну как жить то дальше будем а?".
Игнат дал себе и духу слово что обязательно жить будет правильно,
перестанет бухать и вообще начнет писать стихи.

Дойдя до дома Игнат старался никому не показываться на глаза, в избе он

посмотрелся в зеркало и от испуга у него что-то хрустнуло в спине. Вид у
него был просто ужасный, все лицо в муравьиных укусах, огромные черные
зрачки и бешеная физиономия, все это дополняла какая-то флуоресцентная
окраска которая переливалась на его коже. Игнат отхлебнул воды из ведра и
умылся, затем достал свой пузырь и шибанул еще пол стакана самогонки
чтобы немного успокоить нервы и согреться. Немного посидев на кровати
он пытался найти для себя хоть какое-то объяснение тому что с ним
происходит, этого он совершенно не ожидал, да что там говорить он даже
не верил в возможность существования всего этого. Между тем за окном
играла какая то музыка и славянская община снова начала водить свои
хороводы напевая песни. Игната уже хорошо разогрел самогон и он без
страха и сомнений пошел на звуки музыки. На столе у общины лежали
яблоки и грибы. Игнат стал плясать под музыку и пение девушек чем
вызвал улыбки почти у всех кто там находился, его захлестнула волна
молодости и радости что в нем столько энергии, он отплясывал своими
резиновыми сапогами в такт там-тамов и многие девушки сбивались с
ритма песни из за того что их распирала веселая истерика от увиденного.
Потом пения закончились и Игнат подошел к одному обросшему старцу в
белой рубахе вышитой красными свастичными узорами. Петрович спросил:
"А что у вас сегодня за праздник та? И зачем вам деревянный хер?" Старец
ухмыльнулся при виде Игната, а так же над самим вопросом. Выдержав
небольшую паузу старик ответил: "Ну сегодня у нас проводы лешего и до
зимы он уйдет в спячку чтобы при пробуждении лес возродился с новой
силой и давал нам еще больше даров для пропитания, мы благодарим
лешего и желаем ему сладких снов, а этот как ты говоришь "ХЕР"
олицетворяет РОД наш и все сущее что ты видишь вокруг являет в себе
начало этого РОДа."

Игнат понял откуда взялись все эти мифы про леших, духов, богов и
домовых, он же сам все это видел своими глазами и теперь мир для него
открылся с совершенно другой стороны. Петрович сказал старцу что хочет
по лучше узнать что за боги, духи и символы притягивают такое кол-во
молодежи в их глубинку. Старец улыбнулся и сказал: "Садись и слушай.."

Частенько народ собирался смотреть как Игнат Петрович с молодежью

водит хороводы и пытается руками уловить энергию солнца. Спрашивали
его: "Петрович ты че чокнулся на старости лет?" Отвечал Петрович:
"Володь ты все равно меня не поймешь." Не пил Игнат больше самогонку,
не обсуждал новости из ящика, да и Клавка из магазина стала ему казаться
дурной сплетницей от которой тошнит. А занимался Игнат вырезанием
деревянных херов, духовными практиками, а так же славлением древних
богов и духов, что дают ему силы, любовь и мудрость. Кстати за вырезание
херов люди на дорогих и красивых автомобилях платили ему намного
больше чем он зарабатывал ранее.
//Luinskwidi
EyeScream

"Квантовый Будда"

"Квантовый Будда" Глава №3. "Я люблю умирать"

Диссоциативное безумие заботливо приняло нас в свою цифровую обитель.

Сознание с завидным постоянством разбиралось на кусочки,
раскладывалось по полкам с нечитаемыми символами на ярлычках. Наши
привязанности и увлечения бесстрастная машина открытого космоса
регулярно наполняла пиксельными кусочками квантового безразличия.
Конвертирование личности в чистую информационную форму. Сервер
привычной жизни становился для нас недоступным все чаще и чаще.

Холодным зимним утром мы постоянно слышали звук запускаемого мозга

при пробуждении. Чувствовали бег электричества по нейронам и
наблюдали за порядком запуска нервных импульсов.
Энергоинформационная машина модели Человек заступала на патруль
своих гештальт-рубежей.

Первые попытки контролировать прогрессирующее узаконенное

сумасшествие были относительно успешными. Штудировалась литература,
тематические ресурсы, налаживался контакт с оракулами систематического
выхода в космос через аптеку. Полученные данные обобщались,
анализировались, неоднократно обсуждались и по результатам
молчаливого собеседования заливались на немногие участки памяти,
которые еще оставались верны своему прямому предназначению. Знания
нанизывались на хрупкий каркас догадок, который, как обезумевшее со всех
сторон фрактальное дерево, разбегался по всем измерениям
всеобъемлющего цифрового пространства.

Объект: дверь. Действие: открыть. Итог: выполнено.

Сойер вбегает в мою комнату, бросает на диван шапку с таящим на ней

снегом и достает из бездонных карманов пальто билеты в очередную
экспедицию к самой глубине звезд. Билеты были в яркой оранжевой
упаковке. Такого цвета была сингулярность, когда еще только думала о
возможных перспективах собственного Большого Взрыва. Такого цвета был
утробный гул скитающихся светил, устремивших свои жирные газовые тела
в центр галактического волчка. Такого цвета была вспышка от столкновения
двух крохотных атомов безымянного космического газа, неравномерно
скомканного в одиноких очагах пространственной гравитации. Именно по
ее прихоти миллиарды атомов собрались единственно верным образом, и
именно этот единственно верный образ Сойер держал в руках.

- Ты принес лезвия?

Сойер кивает. Крохотная пачка лезвий оказывается рядом с моей

клавиатурой.

- Знаешь, я не совсем понимаю, как там все устроено. Вот, допустим, блик,
да? Как получается так, что в итоге он заполняется до отказа? В какой
форме выступают прошлые сознания, в чем они измеряются? И еще –
почему в блике много прошлых жизней, но его идентифицируют только с
одним из сознаний?

- Наверное, как самое яркое и доминирующее. Скорее всего, что это даже не
сами сознания, прожившие несколько жизней, а просто осколки, или типа
того, что осталось, когда сознание в пустоте растворилось.

- Не знаю, чел. Давай пока все доставай, я чай тогда принесу.

Шаг, снова шаг, еще один. Оптический сенсор получает положительный

отклик при попадании искомого объекта в поле сканирования.
Манипулятор запущен. Алгоритм: поднять за ручку, наклонить над
емкостью, вернуть в исходное положение. Запуск. Результат манипуляции:
огромный бокал горячего чая. Поставить чайник. Маршрут: кухня, коридор,
стартовая площадка космодрома «Юго-Восток-2». Масса полезного груза:
462 грамма. Расчетное время прибытия: 12 секунд. Старт.
 //astash

На импровизированном космодроме стояли четыре оранжевых героя

астрофармакологии. Сойер создавал вокруг себя зону комфорта путем
выкладывания причудливых сооружений из теплоизолирующего одеяла. Я
совершил посадку на одинокий табурет и устремил взор в свечение
дисплея, чтобы произвести необходимые акустические приготовления.
Курсор послушно вошел в заданный сектор, выделил заготовленную
пиктограмму и запустил звуковой процесс.

Привычные ледяные глотки. Пищевод еще долго будет напоминать о

вторжении целебных информационных соединений. Восстанавливаем
тепловой баланс чаем. Глаза непроизвольно зажмуриваются. Откуда-то
снизу накатывает темнота, бьет из закрытых век прямо по глазному нерву и
обнимает мозг, сцепив свои бархатные плавники на моем затылке. Где-то
внутри лопается мыльный пузырь, разлетающийся на множество
прозрачных шестигранников, которые впитываются в мозговые рецепторы
и запускают свою геометрическую трансляцию. По звуковым сенсорам
прошелестел электрический шум, превратившись в неслышимый, но
наблюдаемый интроспективными приборами писк.

«Модуль-1, отделяйтесь от материнского корабля. Поле в норме, орбита

просматривается. Размерность информационного пространства
тождественна установкам дешифратора. Конец связи».

Так уж вышло, что мы были слишком заняты преодолением плотных слоев

здравого смысла, из-за чего не заметили, как тихо и незаметно наша
драгоценная крыша дала серьезную течь.

Декстронавт существо крайне мнительное. Все, как и всегда, начинается

достаточно безобидно. Аптека, долгие ночи синего цвета, преодоление
скорости света без отрыва головы от подушки и невнятное бормотание
вселенских истин на диктофон неразлучного плеера. Мысли постепенно
наслаиваются друг на друга, мозг перестает сортировать поступающую
информацию по степени ее полезности и сдается, оставляя остатки
усталого сознания на растерзание различным формам неорганических
притч. Не испытывая насущной потребности в питании и ритуальных
взаимодействиях с социумом, декстронавт зарывается все глубже в
сакральные мистерии во славу своего свежекупленного божества.
Постепенно он превращает место своего привычного обитания в
святилище, сооружая алтарь из пустых коробочек, украшая его
нечитаемыми символами из пластиковых сиропных ложечек. Дальше он
нанизывает на шнурок сплющенные крышечки с торговым названием
препарата и вместе с остатками неприкаянных ложечек водружает себе на
шею в виде магического амулета первопроходца межгалактических
пустошей. Священные тексты изучаются им с монитора. Вместо
жизнеописания святых – репортажи незнакомых людей, рассказывающих о
своих ощущениях в период снисхождения волшебной химической
благодати. Вместо теологических споров о природе религиозных
переживаний – форумные дискуссии о методах щелочной реакции и
очистки искомого от еретических примесей. Вместо молитв – ежедневное
общение с аптечным оракулом.

Вот и теперь мы с Сойером утроили привычный обряд покорения

внутренней Арктики. Дектрометорфановые жрецы, готовые к очередному
ритуальному жертвоприношению. Первый час всегда проходил в
расслабленном, но внимательно состоянии, предупреждая нас об
ответственности за принятое решение. Мы вслух зачитывали наши планы на
будущее, заряжали атмосферу вокруг уверенностью в выборе собственного
пути. Ноты и химические формулы – только в этом мы видели наше
последующее существование. «Psygma» - так мы обозначили наш симбиоз.
Вдохновляемые высвобождающимся серотонином, мы с остервенением
писали множество новых и новых мелодий, через которые пытались
воплотить то ли разочарованность в прошлой жизни, то ли собственную
безвозвратную смерть. Это было период бытия между короткими
вспышками жизнерадостности и длинными погружениями во впадины
задумчивого несуществования, чем-то похожий на забытую материком
полярную станцию. Мы сами разломали наш передатчик, чтобы
впоследствии спаять новый. Соорудить его из музыкальных интервалов,
звуковых подложек и замещенных галогенов, растворяемых в нашей крови.
Грань между этими стройматериалами стиралась, мы не могли отличить
причину от следствия, продолжая преобразовывать идеальную форму
любимой молекулы в мелодии и тембры. Разговоры о музыке заполняли
тревожную пустоту ожидания, даруя нам надежду на то, что все это не
напрасно. Одержимость сверхценной идеей – наш диагноз. Как слепые
щенки в коробке, мы ползали в темноте выбора средств достижения
собственного счастья, больно бились головой обо все подряд, но
продолжали инстинктивно ползти неизвестно куда, но известно зачем.
Счастье тогда приобрело вполне различимые очертания, но почему ты мы
не могли понять одной простой вещи – если глаза закрыты, но объект все
равно виден, то ползти никуда не нужно, он не снаружи, а внутри. Хотя
может быть нам просто нравилась боль от ушибов…

Челюсти защелкали привычную трель. Мышцы испуганно напряглись, но

тут же расслабились, разрывая тело множеством умиротворяющих волн.
Голова запрокинулась назад, легкие наполнились теплым воздухом
святилища, а руки медленно и хаотично задвигались, не в силах найти
подходящего объекта для манипуляций. Улыбка касается лица, волна
блаженства переворачивает меня на живот, и вот уже я, зарывшись в
нежность любимой подушки, сжимаю себя в ободряющих объятиях
предстоящей будничной искренности. Я слышу, как храм вокруг меня
незримо меняется.

На все окружающее пространство накладывается дрожащая пленка,

состоящая из нескольких слоев еле различимого белого шума.
Пространство причудливым образом искажается, но это искажение никак не
похоже на привычные картинки психоделических эффектов. Оно
происходит где-то глубоко за гранью восприятия, затрагивая лишь тонкие
аспекты интерпретации физических координат. Вся координатная сетка
начинает трещать по швам, цифровое обозначение расположения предметов
скачет по осям, совершенно неестественным образом растягивая, сужая или
масштабируя привычные размеры знакомых вещей. Безжизненные щелчки
IDM-мантр активируют внезапные моменты искажения и также внезапно
возвращают точку на свое первичное место.

Тяжелые воспоминания массивной волной разбиваются о скалы моего

равнодушия. Картинки, вырванные из контекста, мелькают с неимоверной
скоростью, словно сошедший с ума рекламный блок. Неясные образы,
расплывчатые, но узнаваемые очертания виденных ранее ситуаций и вещей.
Абсурдные газетные заголовки, красочные упаковки непостижимых
товаров, восторженные фразы и воодушевляющие призывы, написанные на
языке потребительского подсознания, мелькают больными неоновыми
огнями.

//Bodhisattva
Лето 2007, июль, а быть может и август. Вокруг лишь слепящее солнце и
выжженная растительность. Местность, расположенная где-то вдали от
городского ада, замещающая его социальное безумие – безумием
климатическим.

Воздух раскаляется до 60-ти градусов. Нас шесть человек, большая часть из

которых – несовершеннолетние восторженные и самоуверенные рыцари с
мечами из лыж. Худые, грязные, но довольные мы заняты выкапыванием
огромного рва прямо посреди брошенного поля. Лопаты вспарывают
раскаленную землю, пыль стоит непроглядной стеной, а со всех сторон
раздаются ободряющие возгласы, призванные мобилизовать в наших
высохших организмах еще хотя бы немного сил для потрясающе
никчемной работы. Тут и там расставлены палатки, валяются строительные
инструменты и материалы, а где-то в тени одинокого дерева возлегают
обессилевшие воины с пустынной почвой. Великая битва начнется меньше,
чем через сутки, так что приготовления вступали в завершающую фазу.
Скоро мы облачимся в сияющие доспехи и сразимся с такими же
благородными воителями за власть над этими землями…

Я пролетаю над полигоном, заглядываю в каждую палатку, вижу

скомканную одежду, пластиковые упаковки лапши, емкости с водой.
Осматриваю деревянный блиндаж, в котором от жары спрятались два самых
известных лентяя. Изучаю их грязные и затупившиеся лопаты. Разглядываю
комки разбросанной глины. Каждый комок покрывается полигональной
сеткой, как в программе для трехмерного моделирования. Я отдаляюсь от
них, лечу все выше, не отрывая взгляда от трех человек, самоотверженно
роющих мертвую землю. Да, вон тот, в зеленой камуфляжной кепке. Таким
я увидел себя…

Погода была совершенно невыносимая. Шестьдесят градусов – это средняя

температура на солнце, которая могла с легкостью смещаться в любом
направлении шкалы термометра. Маленькое облачко, проплывающее
между нами и солнцем, вызывало жуткий температурный перепад, который
лишь усугублялся потрясающей сухостью климата. Иногда начинал дуть
ветер, вонзая в огрубевшую кожу сотни раскаленных песчинок. Но нам было
некогда обращать внимание на все эти мелочи – укрепление должно было
быть построено в срок, чтобы наш Орден мог эффективно обороняться от
головорезов Армии Возрождения. Неизвестный мотоцикл с коляской
подъехал к беззащитным землеройкам. За его рулем сидел лысый парень,
по косвенным признакам, вроде нескольких металлических зубов и
расплывчатым синим наколкам, являющийся бывшим то ли солдатом, то
ли заключенным. За ним сидел здоровенный мужик, постарше на десять-
пятнадцать лет. В их взгляде читалась искренняя враждебность.

Один из копающих отложил лопату и двинулся к ним. Видимо, у

мотоциклистов возникли какие-то вопросы, которые им не терпелось
задать. Расстояние между нашим послом и фигурами на мотоцикле
постепенно сокращалось, пока лысая сволочь не встретила нашего консула
прямым ударом в челюсть.

Мои глаза округлились, и я начал паниковать. Мы, беззащитные горожане,

изнеженные урбанистическими благами, были не в состоянии
противопоставить что-либо двум потенциальным колхозным убийцам.
Забыв бросить лопаты, мы вдвоем бросились на помощь нашему послу.
Остальные братья из нашего Ордена рассредоточились по местности в
поисках дров, оставаясь в совершенном неведении относительно такого
абсурдного развития событий.

Уголовник избивал бедного паренька. Его старший товарищ, увидев в наших

руках лопаты, достал из коляски свое оружие. Корпус от боевой гранаты,
приваренный к ржавой металлической цепи. Вид такого смертоносного
устройства подействовал на нас самым гипнотическим образом, лишив нас
всякой возможности шевелиться.

Наш посол, орошая кровью безжизненное поле, падает навзничь, хрипя и

кашляя. Его победитель кровожадно смотрит в нашу сторону и забирает у
своего сообщника цепь с гранатой. Размахивая ей, он становится похож на
римского гладиатора, которого выпустили к истощенным христианам
вместо льва. Растерзание на потеху несуществующей публике. Какому
легиону он принадлежал? Штрафной? Или стройбат? По его пылающим
ненавистью глазам было видно, что многолетнее существование внутри
закрытого коллектива таких же обреченных смертников укрепило и
закалило в нем уверенность в праведности всех деяний, которые, будучи
порицаемыми остальными сегментами общества и уголовным кодексом,
приближали его к вдохновляющему пантеону воинствующих шутов.

Он начинает уничтожение нашего лагеря. Опрокидывает палатки, ломает

блиндаж, пробивая в деревянном настиле огромные дырки. Перед каждым
его ударом граната обрастает множеством стрелочек, показывающих
распределение гравитационных сил, направление импульса и вектор
энергетического взаимодействия, испещряя пространство вокруг полотном
дрожащих электричеством расчетов. Когда формулы исчезают, граната
вновь устремляется в цель, сокрушая хрупкие структурные связи внутри
палаток и древесины. Двое застывших подростков против двух
воинственных верзил. Годзилла против Токио. Парализованные аргонавты
против провинциальной Харибды.

Земля покрывается синей полигональной сеткой. Фигура кровожадного

колхозного деятеля разделяется на отдельные трехмерные объекты, к
каждому из которых безымянный модератор заботливо прилепил бирку с
биохимическим составом жидкостей, коэффициентами эластичности
мышечных волокон и расчетами калорийных энергозатрат. Все зрительное
пространство оказалось замощено бесчисленными расчетами, формулами и
уравнениями.

Граната совершила очередной пролет по наэлектризованному мирозданию

и, расщепив на атомы несколько табличек с формулами, обрушилась на
какой-то несчастный предмет походного обихода. Пластиковые осколки
зависли в воздухе, как будто ожидая, когда химический суперкомпьютер
завершит расчеты траектории и определения вектора разбрасывания
искореженных кусочков пластмассы.

Мертвое математическое пространство вновь обрастает своими

привычными текстурами. Повсюду появляются аккуратные квадраты
высохшей травы, верхушки синих светящихся столбов обретают привычные
зеленые кроны, неспешно подгружаются небесные текстуры, отрывками
сменяя черный цвет моделирования реальности на восхитительную
летнюю лазурь.

Наш избитый посланник обессилено вскакивает на ноги и, устремляясь к

болоту, заросшему густым камышом, успевает прокричать:

- В рассос!

Дальше организм переключился в режим автоматизированного

обеспечения своей безопасности. Курс был взят все на то же пресловутое
болото, в надежде оторваться от безумных преследователей. Направление
выбрано, нужно только перепрыгнуть через почти противотанковый ров и со
всех ног бежать в спасительную неизвестность.
Сердце судорожно и неритмично колотится. Перед глазами то и дело
вспыхивает телевизионный белый шум, обреченно шипя в мои уши. Ноги,
приговоренные к ношению тяжелых, но практичных военизированных
ботинок, безропотно толкают землю и устремляют мое тело к небу, надеясь
на вежливое взаимодействие. И вся та же неумолимая гравитация
останавливает мой суицидальный полет на середине пути. Ров преодолен.
За моей спиной слышен истерический рев обезумевшего противника,
который триумфально гнал поверженных подростков к грязному и
вонючему водоему. Снова шум. Количество кадров в секунду неумолимо
снижается. Отдельные картинки позорного бегства, прямая трансляция из
головы убегающего. Резко и отрывисто кадры сменяют друг друга,
разбавляя провальное вещание воплями свихнувшихся радиопомех.

Нервные импульсы с пугающе редкой периодичностью отправляются в

мозг. Мир становится до дискомфорта статичным. Собственное дыхание
превращается в рваное полотно вдохов и низкочастотных выхлопов.
Расплывчатые картины застывших камышей сменяются очередной шумной
черно-белой неполадкой. Фотографии бегства от первого лица
задерживаются на экране все дольше и дольше. Иногда на очередном
застывшем снимке появляется моя грязная рука, отодвигающая
зеленеющею преграду. В следующем кадре я вижу лишь увязшие в грязи
ноги, которые продолжали нести меня к месту несуществующего спасения.
И снова камыши, снова рука. В этой безумной фотографической погоне
проходит чуть больше вечности. Больше ровно настолько, насколько эфир
разрывали надоедливые помехи. Все это становилось похоже на последние
кадры отважного военного оператора, который продолжал снимать
материал с прострелянной и агонизирующей камерой.

Неожиданно привычный угол обзора меняется, камера заваливается на бок,

и обреченный оператор за два отснятых кадра обрушивается в зловонную
болотную жижу, прижимая своим телом гибкие кусты камыша к самой
земле. Темнота, помехи, снова темнота.

Бескрайне прекрасное голубое небо. Со всех сторон его щекочут нежно

зеленые перья камыша. Оператор с залитым грязью правым глазом лежал
на спине, наблюдая тот самый неуловимый момент удивительно
пронзительной тишины. Когда замолкают миллионы болотных насекомых,
когда перестают урчать жабы и прекращают щебетать невидимые полчища
птиц. Необъятная тишина уютного и дружелюбного голубого цвета.
Глубокого и легкого одновременно, многослойного и минималистичного,
объединившего в себе все существующие оттенки себя самого.
Растворяющего и объединяющего, загадочного и знакомого. Несокрушимый
купол, при приближении к которому он оказывался все дальше и дальше от
наблюдателя. Бесконечно прозрачная капля ясного неба, наполненная
всепоглощающей тишиной, которая звучала громче, чем межзвездный гул
самых далеких светил.

В кадре появляется лысая голова. Застывшая съемка вдруг начинает

функционировать на повышенных оборотах, фиксируя каждое неуместное
мгновение. Отвратительно огромный гигант, обозреваемый поверженным
наблюдателем снизу, что лишь добавляло циклопической уродливости
этому и без того омерзительному существу. Небо за его спиной начинает
судорожно моргать, бессистемно чередуя космически-звездные участки
небосвода с безмятежными голубыми градиентами.

В мгновение ока гигант опускается на колени и, что-то прорычав, начинает

свой обряд экзекуции. Его покореженное лицо то и дело кривится в
неестественных мимических па. Из его рта вылетают массивные капли
густой слюны. Какая-то из его рук то и дело устремляется к моей голове.
Удары шли один за другим, заставляя поврежденный мозг выдавать новые и
новые порции самозащитных помех сиюминутной амнезии. На его кулаке
появляются небольшие комочки грязи, которые всего пару мгновений назад
были на моем лице. Ритмичный электрический шум устало сообщал о
каждом полученном повреждении на правой стороне принадлежавшего мне
черепа. Мой победитель настойчиво вдалбливал в мою залитую грязью
голову свое неоспоримое превосходство. Тактика пассивного
сопротивления заставила в следующее мгновение пересмотреть всю
последующую стратегию.

В мою многострадальную голову летел топор. Я видел его раньше, мы с

остальными ребятами брали его с собой, когда шли за дровами. Видимо,
сельский варвар разжился трофеем, прежде чем погнаться за мной.
Бескрайне прекрасное голубое небо и бесконечно опасный замах
бесконечно примитивным хозяйственным орудием.

Калейдоскопическое буйство воспоминаний вихрем закрутилось среди

моих немногочисленных мыслей. Странные, но знакомые ситуации
разбегались в прощальном танце. Невинные школьные происшествия,
надрессированные балетмейстером Инфантильность. Мизантропические
районные взаимодействия, какие-то полузабытые детсадовские образы на
подтанцовке. Они носились по внимательно наблюдающей сцене моего
агонизирующего сознания, при этом совершенно не вызывая в зрителе
благодарного эмоционального отклика. Было понятно, что генеральная
репетиция этого грандиозного ретроспективного спектакля не проводилась.
Все танцоры были растерянными и смущенными, не смотря на то, что
старались выглядеть дерзко и уверенно в глазах единственного скучающего
зрителя. В этом безумном балете из кратковременных слезливых эпох,

полных разочарования и риторических вопросов, которые так и не были

никому заданы, каждый старался выделиться, хотя таланта и усердия у этих
танцующих ситуаций не наблюдалось. Они носились по сцене взад и
вперед, сталкиваясь между собой, смешиваясь и рождая больных чудовищ,
которых никак не могла узнать моя память. Прибегнув к поистине
голливудским методам увеличения зрелищности, моя неудачливая труппа
так и не смогла разыграть грандиозный финал. Нужна была свежая кровь,
новые танцоры, номерами которых можно было бы любоваться бесконечно.
Спектакль еще не закончен, пока что закроем театр на ремонт, а пока
разойдитесь, бездари, вы слишком жалкие для такого грандиозного
представления.

Сотни усталых танцоров столпились на сцене и грустно смотрели на

единственного скучающего зрителя сотнями моих глаз.

Голова инстинктивно дернулась в сторону и прижалась ухом к болоту.

Все, что было в кадре – мрачный холодный метал знакомого топора. Он

завяз в липкой земле и теперь походил на плавник акулы, бороздящей эти
скисшие воды.

Электрические вспышки разрядов снова начали отсчитывать глухие удары в

грязную часть моего лица. Новый танцор готовился к вхождению в круги
моих пляшущих воспоминаний. Его трико были украшены тонкими
стеблями камыша, а камуфляжная майка - обильно смочена болотной
жижей. И он улыбался распухшим от многочисленных ударов лицом. Когда
он выходил на сцену, то оркестр что есть мочи грохотал тишиной, а
декорации сгорали в монолитном голубом сиянии.

Мозг начинает сосредоточенные выбросы электричества в атмосферу. За их

щекочущей пеленой я почти не вижу того, как меня поднимают на ноги и
куда то ведут. За их бесстрастным визгом почти не слышу чьих-то слов,
заканчивающихся очередным ударом. Через туннель из помятых камышей
//Bodhisattva
меня, словно свежеподстреленный трофей, доставляют к месту сортировки
захваченной живности. Все берлоги разворочены, водопойные бочки
перевернуты, а примитивная утварь растоптана и разбита. Забег на короткую
дистанцию закончился триумфальным захватом поверженного
человеческого экземпляра.

Потом его долго-долго везли по проселочной дороге. Вокруг догорали

гектары сухих полян, стога заботливо припасенного сена и кривые деревья,
которые обычно оказываются на одном рисунке с домами с привидениями.
Бескрайняя черная пустыня под нежным голубым небосводом расползалась
по всей обозримой территории, обозначая свое присутствие жгучей
огненной границей. Едкий ветер, наполовину состоявший из продуктов
горения, добавлял этой восхитительной апокалиптической картине горький
запах лесостепной кремации. По нетронутой огнем дороге несся тот самый
мотоцикл. А в его коляске сидел грязный, довольный и избитый до
полусмерти человек, который с улыбкой вдыхал жгучий дым сгорающей
местности. Человек, который с нежностью смотрел на пепельные пустоши
и который с полной головой счастья думал о том, что ему удивительно
повезло заново родиться под бескрайне прекрасным голубым небом под
звуки ослепляющей своей красотой тишины.

Со всех сторон горизонта начали свое наступление безжизненные черные

квадраты. Они аккуратно вытесняли синее небо, сгоревшие поляны и
придавали ландшафту идеальную проекционную гладкость. Синяя сетка
скучно отделила землю от неба, за пару секунд покрыв десятки километров
наблюдаемого пространства. Темнота наверху, темнота, разлинованная на
множество синих квадратов, внизу. И яркое-яркое синее солнце, постепенно
заполняющее собой всю пустоту, которая здесь была вместо неба. Синий
свет упрощенной модели солнца протянул ко мне свои несуществующие
лучи и нежно сомкнул их объятиями у меня на затылке…

Все было на месте. Сойер, комната, легкая дрожь в руках и челюсти. Нежно-
незримая дымка, аккуратно дублирующая все наблюдаемое. Бесконечный
комфорт и бесстрастное переживание одних и тех же событий
сомнительной давности.

Наш химический обряд был наполнен множеством сакральных

предпосылок, которые словно по воле нашего мятного господина
воплощались в виде закрученных и зачастую абсурдных ситуаций. Это была
какая-то странная магия, которая работала так, словно мы сами этого
хотели, хотя было ясно, чтобы мы лишь податливо прогибались под
чарующим волшебством загадочных обусловленностей.

Руки потянулись к лезвию. Сойер продолжал валяться на кровати и тянуть в

мою сторону руку, словно пытаясь передать мне невидимый шарик,
который он держал сразу всеми пальцами. Я повернулся к погасшему
монитору и встал перед ним на колени, покорно опустив голову. В моей
правой руке дожидалось своего часа свежее тоненькое лезвие с надписью
«Спутник». Даже оно получило клеймо повсеместных космических
экспедиций.

Центр не выходит на связь. Запрос за запросом. Тишина, нет ответа.

Штурман сидел на соседнем диване и все также сосредоточенно отправлял
мне невидимый шарик.

Ситуация под контролем, действуйте согласно инструкции.

Никто не выйдет на связь. Мы остались на этой планете одни. Все, кто

могли – уже давно эвакуировались. А мы застряли, пытаясь вместо
серьезного бегства обжить жалкий клочок бетона, возводя храмы нашему
свежеприобретенному божеству. Пора было покидать эту ритуальную
планету. Пока нас самих не принесли в жертву во имя того, кого никто
никогда не видел. В эфир начали проникать знакомые звуки прощания из
нашей обрядовой симфонии.

«All sounds calm down…»

Лезвие вспарывает левую руку, кожа податливо расползается в разные

стороны, обнажая рубиновые прожилки кровоточащих волокон.

Модуль-1, разгерметизация, повторяю, разгерметизация, примите меры

согласно инструкции, как слышите нас, прием.

Нет никакой разгерметизации, все под контролем.

«Stop all songs…»

Я вижу, как кровь стремительно наполняет свежий порез. До кости

оставался буквально миллиметр ткани. Огромная черно-красная капля
спешно набухает и сразу же обрушивается на пол своими многочисленными
копиями. Пульсирующий порез выбрасывает в душный воздух нашего
храма все новые и новые порции животворящей жидкости.
«Now we leave…»

Тошнота вперемешку с судорогами разрывается внутри моего тела. Кровь

даже не думает прекращаться. Она деловито вытекает из глубокого пореза и
устремляется на линолеум. Мне пора.

Тошнота накатывает новой волной, ударив по моему вошедшему в

межзвездный транс сознанию порцией живительной темноты. Глаза
закрываются, а к горлу подкатывает болезненный комок.

Центр, Центр, ситуация под контролем.

«There where there is no place to smiles…»

Так вышло. Бегство из надоевшего скафандра через маленькую дырку в

руке.

Лежу на боку, дыхание становится все более медленным. Чувствую, как из

надреза тонкой струйкой бежит по руке тепло. Как оно скапливается прямо
на линолеуме нежной и липкой лужицей. Мне оставалось лишь дождаться,
когда эта эвакуация себя из собственного тела завершится.

«The crude ground will accept my body…»

Мелкая дрожь, словно озноб начала колотить слабеющее тело. Тошнота

становилась совершенно невыносимой, а лужа под рукой стала просто
чудовищных размеров. Было бы гораздо эффектнее вырвать собственное
сердце и возложить его на наш картонный алтарь, но этот ритуал был
скорее просто функциональным исполнением мистических
церемониальных предписаний.

Я видел, как на космической станции обезумевшие космонавты закалывали

живую корову, вознося хвалу одному из многочисленных приборов, вроде
барометра или гигрометра. Видел, как они молились на воздушную турбину,
брызгая в нее еще горячей кровью забитого животного. Видел, как командир
космической экспедиции, нацепивший на себя кровоточащую коровью
голову, бил в шлем от скафандра отрезанным копытом, призывая с
близлежащей планеты ракету с припасами. И видел, как они грелись,
расписав себя, словно боевыми узорами, кровавыми гравитационными
уравнениями, сжигая в одном из отсеков станции куски внутренней обшивки.

«But I shall exist eternally».

//Bodhisattva
Смерть не была похожа на то, что о ней обычно рассказывали. Это было
что-то приятное и знакомое, словно из детства. Или из того, что было
перед детством. Приятно было возвращаться в теплую утробу вечного
беспамятства. Все чувства пели от величественности момента, резонируя с
бесконечно прекрасной тишиной внутри и снаружи меня. Я свернулся в

клубок и, улыбнувшись, распростер себя перед надвигающейся

бесконечностью. Она обняла меня со всех сторон и стала нежно шептать
свою беззвучную колыбельную. Грязный танцор в трико с камышом сидел
на полу, собираясь исполнить свой танец, претворяющий навсегда
опускающийся занавес. Зритель замер в ожидании первых раскатов
неслышимых звуков. Бесконечность уселась рядом со зрителем и ни на
секунду не выпустила его из своих мягких и таких родных рук. Впервые он
был по-настоящему счастлив.

Сознание выкарабкивалось из пушистых черных облаков собственной

смерти. Бесконечность снова стала частным случаем конкретной ситуации.
Опять появилось «Я». Нервные импульсы вновь забегали по своим
знакомым маршрутам, активируя отключившиеся отделы блаженствующего
мозга. Мышление, моторные функции, речь, рефлексы, дыхание,
зрительное восприятие, осязание. Биологическая машина запускалась
заново.

Я лежал на ковре в соседней комнате и смотрел в потолок. Моя

искалеченная рука оказалась добротно перевязанной чистым бинтом. На нем
можно было различить засохшее пятно остановившейся крови. Оставалось
неясным, кто, как и зачем забинтовал мой кровоточащий лаз из надоевшего
мясного скафандра. Хотя, это было совершенно не важно. Сойер все также
возлегал на диване, вытянув вперед руку с невидимым шариком…

Когда геометрическое восприятие родных метров уступило место

метаболическому эпилогу, мы с Сойером распивали горячий чай и
обсуждали очередные абстрактные воплощения причуд нашей необъятной
вселенной. Привычное за долгие годы мышление возвращалось, но оно так
и не смогло до конца вытеснить то восторженно-умилительное отношение к
собственной смерти.

Я уткнулся взглядом в красочную музыкальную визуализацию и думал о

том, что когда-нибудь нам придется встретиться снова. Я и моя нежная
смерть. Думал о том, как мы будем, словно в многочисленных
романтических фильмах, нестись друг к другу с распростертыми объятиями
по выжженному полю под нежные переливы космического гула. Как
рухнем с ней в мягкое пространство небытия и растворимся друг в друге,
чтобы потом снова встретиться с другим воплощением одного из нас. Все
будут умирать с удовольствием. Звезды, ледники, галактики, пчелы,
фотоны, растения, люди и астероиды. И мы вместе с бесконечностью будем
снова и снова умирать с каждым из них, крепко сжимая их в своих
объятиях. Сжимать так, как несколько часов назад я обнимал сам себя,
зарывшись лицом в любимую подушку для путешествий.

И мы так и будем пытаться наполнить кратковременным счастьем каждую

секунду нашего законного многолетнего умирания. Будем радоваться нашей
искусственно взращенной непохожести друг на друга, совершенно забыв о
том единственном, что нас всегда объединяло. Через ослепляющее
многообразие форм жизни мы разучимся видеть тусклый свет ее
конечности.

Пока смерть не объединит нас.

Глава 4. Медленно вспоминать.

Каждый из нас обожает свои воспоминания. Если вдуматься, то вся наша

жизнь ничего для нас не оставляет, кроме воспоминаний. Они накрепко
врезаются в нашу память, иногда тревожно покалывая от знакомого
пугающего образа, а иногда приятно согревая нас изнутри. Они – словно
какой-то немыслимый акт внутреннего искусства, холст которого мы
кропотливо покрываем тонким слоем желаемых событий. Небрежные
мазки дней рождений и праздников, широкие пастельные полосы
романтических встреч, кляксы драк и конфликтов. У кого-то по холсту
пробегают резкие карандашные штрихи путешествий, у кого-то –
немногочисленные семейные застолья, нарисованные цветными мелками.
У кого-то в самом углу картины шариковой ручкой нарисована смешная
фигурка собственного детства. По-разному. Некоторые скучные рисунки
похожи на обои из-за своих каждодневно-повторяющихся штрихов.
Некоторые благоразумно закрашивали свой несостоявшийся шедевр черным
и навсегда уходили из мира вечно занятых художников-самоучек. А кто-то
вообще не любил рисовать.
Трудно представить, что же получится в итоге. Будет ли в завершенном
произведении сюжет? Будет ли соблюден стиль написания? А удастся ли
до самого конца придерживаться выбранной цветовой схемы? Здесь тоже
свои тонкости. Например, кто-то предпочитает свой служебный простой
карандаш, который иногда прерывается странными акварельными пятнами
родом из выходных. А иногда работа по подготовке необходимых
материалов излишне затягивается, оставляя в воспоминаниях лишь скучное
газетное фото с запечатленным инструментарием. Карандаши наточены,
краски разведены, кисти наготове, но какая-то внутренняя неопределенность
заставляет осторожно чертить предписанные (за недолгие годы взросления)
свершения податливым мелом. Так и рисуют свои воспоминания.

Художник стареет и умирает, но на его месте оказываются два новых,

которые с двойным усердием расчерчивают мелом доску, не особо заботясь
о художественной ценности нарисованных воспоминаний. Единственная
ценность, которая оказывается очевидной – это финансовое благополучие
Великого Мелового Завода.

Вспоминать, чтобы повторить. Не важно где, не важно когда. Громадный

холст размером с несколько десятков лет остается в большинстве случаев
почти пустым. В самых неприглядных местах которого ютятся истеричные
бытовые сцены, устало бугрясь барельефами из черного хлеба. И никому
уже нет дело до всех тех палитр, которые были заготовлены с
животрепещущей надеждой запечатления красочной батальной сцены со
своим участием. Унылое самокопирование, осточертевшая повседневность
тиражируется, словно через тысячекратно негодную кальку. И чтобы ее
повторить – уже не нужно ничего вспоминать. Рука машинально
вырисовывает картины штампованных дней, бесстрастно, словно ставя
подпись бессменного начальника на миллионном запрещающем документе.

Зима закончилась также неожиданно, как и началась. Канонада странных

событий и ситуаций прогрохотала над моей головой, чтобы застрять в моей
памяти желаемыми осколками. Достаточно странно было все это
осознавать – все по большей части происходило внутри, так что
вербализация эпохальных переживаний становилась практически
невыполнимой задачей.

Из мозга величественно вырастали и распускались сакральные цветы

неясного озарения. Серотониновые шахты были пусты, жужжа рецепторами
на холостом ходу. Безграничная радость слияния с универсумом уступила
//astash
место чужеродному ожиданию чего-то великого. Предохранители трезвой
мозговой деятельности окончательно перегорели. Это походило на
зацикленное воспроизведение полета Гагарина в космос. Вот ракета
отделяется от Земли и устремляется ввысь. И застывает навсегда,
превратившись из величайшего транспорта, впервые доставившего человека
за пределы планеты – в непонятный металлический предмет, назойливо
шумящий газовой горелкой, словно с плиты. И хотя вся нелепость
собственного состояния воспринималась достаточно ясно – над всем этим
гордо реял священный дух легендарности всего происходящего. Пока
ракета не пробила небо насквозь, и оно не превратилось в груду вечно
падающих голубых осколков.

Нескончаемые выходы из комнаты в космос довольно уютно пошатнули

привычную систему представлений об окружающей иллюзии.
Существование понятия «время» оказалось совершенно абсурдным – его
было совершенно невозможно воспринимать как нечто объективное. Вечная
путаница в календарях, днях недели. В самые восхитительные моменты
было вообще невозможно уцепиться за прошлое – оно превращалось в
выдуманную кашу, начисто лишенную любых причинно-следственных
связей. Одно совершенно не проистекало из другого, оно словно
выскакивало из небытия, заставляя лишний раз усомниться в возможности
существования воспоминания. Вчера или год назад? Определить было
трудно, мы разбегались куда-то далеко за грань привычных четырехмерных
координат. Словно пытались сыграть в «подкидного дурака» шахматными
фигурками.

Возвращаясь обратно на Землю, мы не могли найти себе места. Нет, это не

было чем-то отчаянно дискомфортным. Просто любой шорох, любое
движение безуспешно пытались перенести нас за грань нашего самовольно
определенного смысла существования. Но потом мы в очередной раз
изменяли химический состав нашего кровавого физраствора и
устремлялись за наблюдениями о многомерной природе бытия.

И это в итоге прошло, уступив место новым поискам. Наш оранжевый

оракул не отпускал нас от себя надолго, хотя мы пресытились
интенсивными поисками ответов на загадки бытия внутри абстрактных
гиперкубов и геометрических визуализаций. Наши полеты превратились в
опьяняющие тренировки на центрифуге, обрекших нас на вечное ожидание
разрешения выхода за предел. Мутная темнота, неясные и нервные образы,
полное отсутствие координации и светлых мыслей. Лишь холодный
больничный покой общей анестезии.

Наступила пора гормонального буйства, фотосинтеза и увеличения

светового дня. Печальный комфорт анестетического толка ушел, оставив
своих преданных космонавтов в тесных консервных банках, наполненных
ожиданием. Общество вокруг бурлило от многообразия собственной
деятельности. С улиц то и дело доносились эмоциональные воззвания
никому неизвестных статистов. Ситуация напоминала Уробороса, с той
лишь разницей, что он пытался не сожрать себя, а оплодотворить.

В этом постоянном беспокойстве проходили многие дни.

А вечерами я закрывался в комнате, выключал свет и предавался

воспоминаниям…

Так как наш драгоценный нектар исчерпал свой нейрофармакологический

лимит, то ему на смену пришел коварный, но очень обаятельный коллега.
Они рука об руку боролись с различными видами кашля, успешно снимая
дискомфортные симптомы ОРЗ и психологическую напряженность в
мозгах очередного заблудшего Бодхисаттвы. Это походило на какой-то
странный заговор с участием двух сторон одной медали. В аптеке можно
было купить бальзам истины, который давай безграничную свободу от
низменной формы мышления. И в то же время там можно было приобрести
патронташ с таинственным алхимическим зельем, которое даровало
истинное блаженство и превращало когда-то равнодушную цифровую тушу
в скулящую от удовольствия плоть. Приходилось перекраивать привычную
форму ментального существования на наблюдение за приятным теплом
внутреннего мира через крохотные точки зрачков. Аптечные опиаты стали
весенним санаторием для отчаявшегося астронавта, который никак не мог
пролезть в космос из-за несданного норматива по активности
серотониновых рецепторов. В конце концов, мы же заслужили отдых.

Круглые шайбы покоя в два захода устремлялись на миссию эйфоричного

успокоения. Чуть попозже краски вокруг немного померкнут, зрачок сузится,
а внутри взорвется согревающая пушистая бомба. Все по старой схеме –
препарат, жидкость, горизонтальное положение. По какой-то неясной
инструкции к этому еще прилагалась старая черная вязаная шапка, которая
очень комично смотрелась с практически полным отсутствием одежды.
Хорошо, тепло. Радостно.
Среди многих потребителей опийных производных ходит противоречивая
информация о необычном явлении, которое все благоговейно называют
«Грезами». Они были совершенно не похожи на дикое сиропно-астральное
месиво. У них был запах старых диафильмов, телевизора с ручным
переключением каналов и целлофановых обложек от тетрадей в косую
линию. Ощущение неудержимых детских фантазий, которые робко
выходили из-под крепости из подушек, из секретных убежищ, сооруженных
из пары стульев и нескольких одеял. По-детсадовски непосредственные
путешествия в джунгли из занавесок. Опийные «Грезы» укладывали
половозрелого карапуза в кроватку и рассказывали ему добрую сказку о
том, что происходило давным-давно…

Мимо подозрительно сидящего субъекта пробегают люди. Они

расползаются по коридорам университета, растекаются по аудиториям,
несутся стремительным потоком по прилегающим территориям. По
традиционному сигналу начала пары они инстинктивно замолкают и
превращаются в слух. Скрипят канцелярскими принадлежностями,
покашливают, хрустят клетчатыми листами, застенчиво шепчутся. Затем
они оказываются разбужены очередным сигналом и устремляются в
коридоры, превращая их в бетонные артерии, переносящие звонкоголосые
эритроциты из множества факультетов.

Субъект, герметично закутавшись в шарф, ожидает назначенной встречи. Из

всех прелюдий – только короткая sms.

«Мне очень нужно с тобой поговорить. После 4 пары в главном, внизу».

Мы были знакомы совсем недолго. Да и знакомством это можно было

назвать лишь с большой натяжкой. Какие-то непонятные сообщения,
неизвестно по какой причине адресуемые мне. С учетом происходивших
событий, связанных с отправкой в район Луны двух трясущихся тел при
помощи сиропов от кашля, все эти совершенно невинные фразы
воспринимались как божественное откровение и скрупулезно изучались, в
надежде докопаться до разрешения очередной загадки устройства
вселенной. До полного постижения мотивов странной девочки было
далеко, так что было решено играть по ее правилам.

Она была каким-то наивным и светящимся существом, которое вечно

улыбалось и хитро щурилось. Говорят, что много таких девочек
скапливается в различных пост-хипповских движениях, где они бренчат на
//Luinskwidi
гитарах, поют песни про Джа и плетут разноцветные украшения для
запястий. Совершенно безвредные и безобидные существа, к которым
половина нашей ритуально-аптечной ячейки испытывала странное чувство
отцовской жалости. Или скорее грустного недоумения в адрес заблудших
овец.

Вика неспешно отделилась от человеческого потока и с задумчивым видом

направилась к задумчивому субъекту. Он поднял голову, поправил челку и
уставился на Вику с полными глазами непонимания.

- Привет. – она села рядом. – Пойдем в библиотеке сядем, мне тут не

нравится.

Было видно, что ей тяжело говорить. Это было очень необычно, я не мог
представить ситуацию, которая могла превратить лучезарную девицу в
комок паранойи. И какое отношение к этой ситуации мог иметь странный
декстронавт из Интернета? А виделись мы в четвертый раз.

Странно, очень странно. Эти слова звучат особенно забавно после всех тех
мистерий психоза, которые произошли совсем недавно и будут
происходить гораздо позже.

Подъем в хранилище книжной мудрости. Наспех покрашенные перила,

обшарпанные ступени, бликующие глянцевой краской стены.
Сосредоточенные на перемещении своего тела в пространстве люди. Бег
вверх, бег вниз. Олимпиада без важных побед, но с важным участием.

Ручка входной двери сгибается под приложенными ньютонами. Из

открытой двери бьет робкий свет тишины и вдумчивого изучения пыльных
естественнонаучных гримуаров. За немногочисленными столами
располагаются вкрапления усердных студентов. Воздух густой и очень
серьезный. Такое ощущение, что каждый вдох может прибавить тебе ученую
степень.

Мы садимся за свободный стол и достаем конспиративные тетради. Вика с

некоторой опаской разглядывает нарисованную голову, из которой росло
дерево, украшенное висельниками, а сама голова торчала из цветочного
горшка. Картина была безобидной альтернативной интерпретацией
очередной лекционной маркетинговой стратегии, которую я успешно
проигнорировал. Перевернув страницу, чтобы не нервировать солнечную
структуру психики собеседницы, я уставился на Вику с немым вопросом. Не
смотря на бесстрастный вид (что неудивительно, имея ввиду почти полную
герметичность моего всесезонного наряда), меня просто раздирало от
любопытства.

- В общем, - начала Вика, опустив глаза в стол – есть одна. Как бы сказать…
Ну, ее Арина зовут. И… Ну, она в меня влюбилась. Я поэтому не знаю, что
делать.

//Настя травкина

Мой единственный доступный атмосферному воздуху глаз округлился.

- Я не пойму... Смотри, вот.

Она показывает мне телефон. На экране sms. Никакого текста, только

смайлики угрожающего характера. Круглый красный чертенок,
самодовольно проводящий большим пальцем по собственной шее.

- Она у моей подружки спрашивала мой номер. Пыталась узнать, где я

живу. Несколько раз за мной ходила.

- А она не в твоем вкусе, что ли?

Вика задумалась. Нервно потеребила телефон и спрятала его в карман
пальто. Потом процедила сквозь зубы:

- Она здесь. Сзади тебя, за столом дальним, возле стены. Там с ней еще две
ее эти…

- А в чем проблема-то?

- Она не оставит меня в покое. Я узнавала насчет нее. Просто она в

психушке как-то лежала, у нее на странице я фотографии видела с кровью
всякой, она сама снимала.

- Она тебя преследует, сама чокнутая, поэтому ты ее боишься?

- Ну… Я не знаю.

Вика не обманывала. Она действительно не знала, чего хочет от меня, от

Арины и от всего это липкого параноидного преследования. Такая
беззащитная, ранимая и мечтательная, она оказалась в эпицентре
непонятных интересов загадочной мадемуазель из дома скорби. Картина,
достойная пера Кинга – бредящий шизоид с лекарственной зависимостью,
хиппи с простодушными детскими глазами и кровавая герцогиня,
выслеживающая объект своей страсти.

- Хорошо, ладно. А что я тут могу поделать? Мне ее побить, чтобы она тебя
в покое оставила? Она низенькая вроде, я ее уделаю при желании, хотя
давно уже женщин не бил, да…

- Снова пишет.

На экране Викиного телефона зашевелились смайлики, дарящие розу. Вика

подняла глаза и посмотрела в сторону Арины, сидящей далеко за моей
спиной. Посмотрела так, как обычно смотрит на работника бойни
безымянная овца. Неожиданно во мне зашевелилось противоречие.

- Дай-ка… Не возражаешь?

Я взял телефон Вики и принялся пристально изучать сообщения. Так-так-

так.

- Ничего ей не пиши только!

//Настя Tравкина
Не собирался. Так-так. Сообщения приходили Вике с завидным
постоянством. Каждый день они десятки раз атаковали телефон, причем
Арина не утруждала себя правилами приличия, отправляя их в четыре утра
или в другие неудобные для беседы часы. Подобная бомбардировка
продолжалась с одинаковой интенсивностью на протяжении как минимум
недели. Дальше анализировать полученные сообщения я не стал, так как
мой большой палец протестовал против постоянного прокручивания стенок
со смайликами. Видимо, это не шутка. Во всяком случае, это была бы
чертовски удачно спланированная шутка. Даже круги от недосыпания на
лице моей собеседницы получились просто восхитительно…

Да, у Вики на горизонте действительно замаячил странный человек,

который не стеснялся в проявлении своих бьющих через край чувств,
причем этот человек был одного с ней пола, что придавало всей ситуации
дополнительную пикантность.

- Ладно, посмотрим, что можно сделать. Хотя я и ума не приложу – что…

Поиграть в спасителя. Желание стать для кого-то животворящей шлюпкой

постепенно обрастало тупиковыми ветвями развития. Насильственные
методы сотворения добра снова и снова приводили к злокачественному
корню межличностных бед. Совершенно очевидные способы спасения были
похожи на самодовольное зазывание провалившегося под лед человека,
который был слишком обморожен мятным вкусом аптечной проруби и не
принимал во внимание возможные мозговые осложнения у его спасителей,
с которыми в этот раз он поменялся местами. На уроках безопасности
жизнедеятельности не объясняли, как правильно доставать из-подо льда
девочек-хиппи, страдающих от больного внимания со стороны загадочных
пациенток. Какая функция была у спасителя? Он был уверен, что умеет
ходить по воде, хотя на самом деле лишь пускал слюну и дрожал от
судорог в окружении невменяемых апостолов. Быть может, ему было
предначертано оказаться в итоге распятым на огромном вопросительном
знаке, водруженным на желтый пик психиатрической Голгофы…

Совершенно искренняя надежда на помощь неизвестно кому. Подтверждение

истинности собственных заблуждений. Абсурдная эффективность
лекарственной бесполезности. Самые непреодолимые беды казались чем-
то абстрактным и подверженным стиранию с помощью упругого
ментального ластика. Захотеть, решить, понять, избавиться. Порядок
действий мог быть совершенно любым, но он всегда предполагал наличие
осязаемого фантома мнимого результата. Самозабвенные автопроповеди и
моноисповеди добровольца-аскета, подолгу сидящего в своей темной
келье и перебирающего четки моделирования ситуационных перипетий.

Пространство вариантов возможного развития этих странных событий

мятым ватманом лежало на осколках моей совести. Каждый раз
приходилось расправлять шероховатые складки конфликтов, но это лишь
съеживало общее многообразие позитивных исходов. На горизонте
маячили лишь отвратительные бугры ссор и вырисовывались мерзкие
вмятины обид и задетого самолюбия.

Все было каким-то неправильным и неуместным. Поле битвы с

сумасшедшим противником становилось все более и более враждебным, как
будто само окружение симпатизировало агрессивным чувствам моего
таинственного неприятеля. Мы решили свернуть наступление на вражескую
территорию. И пригласить врага туда, где невозможно было потерпеть
поражение…

Знакомые чувства охватили меня с первых минут. Податливая темнота,

строгая ментоловая изморось и легкая химическая контузия. Мысли
расчерчивали хитрые маневры атак со схемами взятия в окружение и
выстраивались в таблицы с прогнозами о возможных трофеях. Та
жертвенность, с которой нейроны готовы были ринуться на вражеские
укрепления, лишь добавляла нам непоколебимую уверенность в
необходимости оказания священной помощи улыбчивому и практически
неизвестному союзнику. Каждый из них был готов своей последней
электрической вспышкой сделать свет общей победы ярче. Миллиарды
нейронов замерли в волнительном ожидании начала своего последнего боя.
Им не нужна была цель, им было достаточно стать полезным средством,
которое потом будет с благодарностью вспоминаться счастливой спасенной
от женской интервенции. Она не будет знать их имен, она не будет знать их
лиц. Она даже не узнает про сражение. Пусть любопытные считают это
нашим личным интернациональным долгом.

«Соратники! – обратился я к своим нервным клеткам, которые уже

вытянулись по струнке от принятого препарата – До этого самого момента
мы с вами рука об руку прошли через множество славных сражений. Кто-то
остался там навсегда, кто-то до сих пор с нами и являет собой пример
самоотверженной стойкости. И я хочу сказать, что, как бы ни закончилась
сегодняшняя битва… Вклад каждого из вас, стоящих здесь, и тех, кто уже
никогда среди нас не окажется – бесценен. Знайте, что никто из нас не погиб
напрасно…»

Нейроны одобрительно зашелестели своими электрическими

аплодисментами…

Пора.

Темнота рассеялась и представила моему внутреннему взгляду строгую

черно-белую картину, которая было до боли похожа на документальные
фильмы начала XX века. Серый свет, задумчивые фигуры в строгих
мундирах стояли сплошной стеной, держа в руках оранжевые знамена.
Выложенная брусчаткой поверхность огромного бетонного моста. Мерцание
факелов, равномерно расставленных по всей его длине. Мост заканчивался
невообразимо высокой лестницей, заканчивавшейся трибуной для
пламенных и бредовых речей. Лестницу украшал гигантский ржавый орел,
держащий в когтистых лапах лавровый венок, внутри которого была
вписана структурная формула декстрометорфана.

Под торжественный марш, играющий со всех сторон, я начал медленно

идти к трибуне. Бесстрастные лица безымянных манекенов, держащих
тысячи оранжевых знамен. Их замершие глаза выражали молчаливое
одобрение любых действий невменяемого канцлера. Казалось, что в любой
момент кто-то из них мог рухнуть, потянув за собой остальных, как кости
домино, самозабвенно устремляющих свое падение к самому горизонту. Но
они продолжали стоять.

Трибуна приближалась. Ветер раздувал огонь факелов, озарявших

церемонию самодовольным светом жертвенных костров. Кончики крыльев
орла стали покрываться хромовым блеском. С каждым моим шагом все
больше и больше перьев возвращались к своему яркому предназначению.
Полотнища оранжевых знамен с неукротимой яростью развевались на своих
стеклянных древках.

Когда до лестницы оставалось на более десяти метров, я сбавил шаг,

заметив, как от колонны моих верных безымянных нейронов отделилась
знакомая фигура. Она уверенно подошла к середине первой ступени и
развернулась ко мне.

Это был Сойер, смотревший куда-то вдаль, терпеливо ожидавший, когда я с

ним, наконец, поравняюсь. Облаченный в великолепный черный мундир, он
был образцом чистокровного уберменша, светловолосым всадником
апокалипсиса, предпочитавшего ходить по выжигаемым землям пешком.
Он прищурил глаза и протянул мне топор, чтобы на недосягаемой вершине
бесконечной лестницы я мог завершить эту дикую помпезную церемонию.

Сжимая топор в руке, я медленно поднимался по ступеням, чувствуя на

спине взгляд миллионов пустых глаз. Сойер шел в нескольких шагах
позади меня, держась левой стороны, чтобы не рушить симметричную
сакральность тоталитарного ритуала.

- Я так и знала, что все этим закончится.

На самом верху нескончаемой лестницы я увидел Арину. Она была

привязана к праздничному столбу для особенных жертвоприношений. По
бокам от столба стояли двое крепких мужчин в черных революционно-
анархических масках. Они скрестили руки на груди, показывая благодушное
смирение перед волей их квантового фюрера. На их крепкие плечи
медленно падали хлопья ржавчины, отвалившиеся от крыльев
великолепного императорского орла. Вся вершина этой ацтекоподобной
пирамиды была усеяна рыжими кусками окислившегося металла. Он
ворчливо шелестел под моими подошвами и грациозно распадался на
тысячи рыжих песчинок. Фигура орла сияла миллионами стальных
оттенков.

- Как думаешь, здесь есть какой-нибудь компромисс? – я задал вопрос с

искренним дружелюбием.

Арина задумчиво и почти незаметно скривила лицо в неуверенной, но

отрицательной гримасе. Она слегка покачала головой, потревожив мирно
покоившиеся снежинки ржавчины в ее волосах.

- Так, хорошо, идем дальше.

Одним резким ударом ритуального топора я раскалываю череп Арины

надвое. От чудовищного хруста деликатных костей безмолвные адъютанты
в масках даже не дернулись. Она конвульсивно задергала шеей, мелко
ударяя затылком о зеркальную поверхность жертвенного столба.

Я повернулся к стоящему сзади меня Сойеру.

- И что? Это решило проблему? – мне был решительно непонятен глубокий

смысл этой церемонии.
- Послушай, тут же все просто. Если ты думаешь, что окончательно все
испортил – то это не так.

Монтаж, сцена один, в стык, склейка.

Невредимая Арина все также стояла привязанной к металлическому столбу,

украшенному помпезным чугунным литьем. По бокам стояли двое крепких
мужчин. Сверху все также падали маленькие кусочки ржавчины.

- Ты уверена, что стоит продолжать? – спросил я с неподдельным

состраданием.

- Не сказала бы, что мне нравится все происходящее. Слишком много

внимания к моей скромной персоне. – Арина издевательски улыбнулась и
захлопала глазами.

- У тебя кровь там, да?

- Наверное, осталась с прошлого дубля. Ничего страшного, продолжай.

Усталый выдох. Замах. Удар.

Шейные сухожилия перерублены, кровь из артерий устремляется в

атмосферу в своем гемоглобиновом изобилии. Воздух недовольно рычит,
вылетая из изувеченной трахеи. Голова запрокидывается вправо и повисает
на эластичном лоскутке кожи, еле заметно покачиваясь из стороны в
сторону, словно уродливый длинноволосый маятник.

- Если я все правильно понял… - кричу я Сойеру через собственное плечо.

Склейка, монтаж, сцена два, в стык.

Арина выглядела несколько озадаченной. Ее начинала утомлять эта

непонятная экзекуция. Кровь на шее высохла и теперь лишь скромно
чернела мертвым эритроцитовым напоминанием. Волосы немного
спутались, перемешавшись с ржавчиной и липкой животворящей
жидкостью.

- Послушай, ничего личного… - начал я, уверенно сокращая расстояние

перед очередным замахом.

- Да, конечно, я все понимаю – почти шепотом заверила Арина и подняла

на меня извиняющийся взгляд.
Полотно топора вошло в ее голову параллельно земле, отделив
пристальный немигающий взгляд от нижней части погрустневшего лица…

Сцена три, стык, монтаж.

- Все хоро… - шепотом говорит Арина, запинаясь в тот самый момент, когда
топор проламывает ее темя.

Стык, склейка…

И снова я разрубаю ее голову на части, орошая кровью покрытую ржавчиной

вершину бесконечной лестницы.

Она больше не смотрела на меня. Экзекуция на потеху воодушевляемой

публике, состоящей из нервных окончаний, не способных к состраданию и
сопереживанию. Трусливое бегство на знакомую территорию, многократное
показательное уничтожение мнимого источника чужих страданий. Среди
всей этой картонной бутафории, среди факелов, пафосных орлов и
монолитных жертвенных строений я машинально кромсал несчастную
девочку, надеясь помочь другой кромсаемой девочке. Теория
распределения страдания, гипотеза о равномерности переживаний –
научный подход к ненаучным вопросам. Ничего здесь не могло быть
подтверждено экспериментально – лаборатория занимала несколько
кубических сантиметров внутри поврежденного мозга
самопровозглашенного диктатора, вершившего свой благородный самосуд.
С каждой кровавой сценой приближалось светлое чувство освобождения от
неизвестного груза. Удары, полные самоотверженного сострадания,
склеивали пространство эксперимента в безумный пропагандистский клип,
мелькающий стробоскопическим буйством кровавых сцен…

Внизу у лестницы валялись брошенные оранжевые знамена. Ржавчина

устало поднималась обратно к орлу. У столба больше никого не было.
Верное войско нейронов разбрелось по своим делам, озадаченное
поддержкой функций дыхания и другой высшей нервной деятельностью.
Сойер сидел на ступеньке, смотрел в самый низ бесконечной лестницы и
надевал свою вечную черную шапку. Парад победы был сыгран, а по
захваченной Красной площади моих ненужных свершений галопом неслись
белые лошади внутреннего триумфа. Я сел возле Сойера и стал наблюдать
за тем, как начали гаснуть бесчисленные факелы, простирающиеся до
самого края света.
//Paranoid Android
После этого Вику долго не было слышно. Она на пару недель растворилась
в бездне неизвестных социальных взаимодействий, совершенно позабыв об
обещанных докладах относительно развития своей непонятной ситуации. Я
же погряз в традиционных камланиях и посвятил себя изучению
мультивариативности материализуемых ментальных установок. Как обычно
генерировались сотни мегабайт теоретических обоснований, но это никак
не могло объяснить внезапные итоги недавнего тоталитарного
эксперимента.

- Привет. Извини, что не звонила так долго. Как дела?

- Здравствуй. Хорошо все. А твои? Ну, ты поняла.

- Ты знаешь, наверное, не нужно ничего больше. Она меня больше не

беспокоит.

- Да? И как давно? Что произошло?

- Она извинилась за все и перестала мне писать. А в институте она убегает,

когда меня видит.

- Даже так. А ты не могла бы сказать, когда она точно извинилась? Это sms?

- Да, в четверг позапрошлый написала мне. Вечером. Я ей отвечать не

стала, решила так с ней поговорить, но она молчит и избегает меня теперь…

- Это она странная очень, да, не зря в психушке-то лежала.

- В общем, извини, что по пустякам заморочила, все равно спасибо, что хотя
бы выслушал…

«На здоровье. Всегда рад Вам помочь» - проговорил я про себя с

внутренней самодовольной ухмылкой.

Что мог подумать декстронавт о таком исходе? Ничего такого, что могло
придти в голову здоровому человеку. Он снова завращал Вселенную вокруг
своего тощего тела. Центр Управления Совпадениями в этот раз удачно
обработал его запрос, сформировав немыслимый ситуационный крендель.
Никакой кипы бумаг, никаких заявлений, никакой волокиты и бюрократии.
Так уж сработала служба решения непонятных проблем – в его секторе
восприятия улыбчивая девочка-хиппи освободилась от докучающих знаков
внимания со стороны мрачноглазой баронессы. Это была извращенная до
невозможности форма квантового бессмертия, подтвержденная
экспериментальным парадом внутри его собственной головы.
Наблюдателю умирать всегда некогда. Смерть – это то, что случается с
объектами наблюдения, в то время как в не зависимости от бесчисленного
многообразия обстоятельств субъект наблюдения всегда оказывается
вышедшим сухим из воды. Без разницы, будет ли он стрелять себе в голову
или бросится ли под колеса автомобиля. Он навсегда останется целым и
невредимым, успев погибнуть несколько миллиардов раз. Но среди всех
миллиардов раз он сможет воспринять только момент собственного
чудесного спасения из лап неминуемой гибели. Так и живем – целый мир
совершенно одинаковых людей с бессмертными формами существования, с
любопытством разглядывающие один из миллиардов параллельно-
гибнущих друзей и товарищей.

Наблюдатель, заточенный в нескольких кубических сантиметрах

«объективной» реальности. Сам себе диктатор. И пока у него под
командованием находятся верные войска сострадания - найдется еще
тысяча и одна беспокойная Вселенная, размером с несколько кубических
сантиметров, которая сможет в итоге вздохнуть с облегчением. Если хотя
бы кто-то в этой плоскости бытия помнит о том, что счастье равномерно
распределено повсюду, а проблемы кучкуются лишь в беспокойных
головах – то эту бесконечную битву общего с частным можно считать
выигранной союзными войсками милосердного сострадания.

Победители всегда верили в счастливый конец добрых сказок.

//J01
Ляф

абв – Адрес

Все нормально – мы сумасшедшие!

Из фильма «12 обезьян»

Весна подыхала. Пыталась еще цепляться увядшим цветом за свою

сезонную жизнь, но так, скорее по - привычке, а не всерьез. Перелетные
птицы все вернулись и в ожидании кружили над землей, готовясь
наброситься на ее изжившее свое тело. Лето отбыло девятимесячный срок в
утробе календаря, и было готово родиться со дня на день.

Два человека сидели на корточках в тени дерева, курили, по очереди

вприсвистку затягиваясь сильно бодяженной шалой из последних остатков
прошлогоднего урожая. Разговор петлял в последних сомнениях,
стопарился.

- Смотри сам. Инструмент не подведет. Дело твое теперь.

Они посмотрели на черный пакет с инструментом, лежащий между ними на

земле. Один из куривших, решившись, взял пакет, затянулся, передал
«пятку» собеседнику. Вынул из кармана пресс купюр, протянул вдогонку
«косяку».

- Лишнее, - контрагент только что заключенной сделки, не глядя на

достоинства бумажек, сдвинул треть цифрящейся кайфами пачки, вернул
обратно.

- Ну, решил, раз, так смотри. Спалишься – знаешь как «спросят». – продавец
инструмента добил «пятку» и затушил окурок, поставив на асфальте
жирную «запятую».
//Luinskwidi
- Знаю. - ответил покупатель.

Он знал это еще неделю назад, когда задумал «выставить» этот жирный
адрес и начал искать нужный инструмент.

Не простят.

Не пожалеют.

Спросят как с «понимающего».

Без запятых.

Вернувшись домой, он проверил инструмент. Все в норме. Да по-другому и

быть не могло – канал надежный. Продавца он знал много лет. Еще с тех
пор, когда «словил двадцать вторую» (статья 22 УК – «Уголовная
ответственность лиц с психическим расстройством, не исключающим
вменяемости»). Они вместе проходили комиссию на СПЭ (судебно
психиатрическая экспертиза). Народу было, много и комиссия шла потоком
– по нескольку человек в заход. Тот тип, у которого он купил инструмент
для «скока», ровным (эмоционально холодным) голосом отвечал на
вопросы врача в другом конце комнаты:

- Да я всегда знал, что я бог. Вы же в курсе. Каждые полгода одна байда.

- Ну, на прошлой комиссии ты так не нервничал из-за этого. А сейчас

поднапрягся что-то, смотрю.

- Да сейчас - то я понял, что с ума сошел.

- Ну, хорошо, - значит, есть критика. Поправляешься. – голос врача

смягчился. – подробнее свое состояние описать можешь?

- Да че тут жевать подробно! Короче, я – сумасшедший бог.

- Ясно – расстроено согласился психиатр. – И как ты это понял? Голоса

сказали?

- Да.

- Какие они? Скольких ты слышишь? Разные? Давно начал слышать? На

прошлой комиссии у тебя такого не было.
- Ну да, тогда я просто знал, что я бог, и все. А сейчас голоса меня сбивают
с толку, тянут каждый на себя, все нервы вымотали.

- Что говорят? Что хотят?

- Да одним то надо, другим - это. А я же не разорвусь. Вот и крутят мне

мозги, как в кофемолке. Много их, очень много. Но особо там две команды
голосистые самые – крестодроты и мусломуды, я их так называю.

- И часто ты их слышишь? Этих крестомудов и муслодротов, или как их

там?

- Да каждый день! Ну, крестодроты то все чаще с утра да на ночь трындят, а

мусломуды – те мне по пять раз в день мозги ебут.

- Понятно, - врач сделал отметку в журнале, и личной карте

опрашиваемого. – печально усмехнулся – Да, видать наслушаемся мы еще
твоих историй, пророк.

- Да не знаю я про Рок историй, я вот «про точило» знаю, рассказать?

- Через полгода расскажешь. – врач захлопнул дело «бога». – Следующий!

До конца недели он просидел дома, то и дело проверяя инструмент и

собираясь с духом для решающего «скока». «Вот, - думал он – сейчас
подрежу по максу, и до осени буду в ништяках. А там – «на отдых» в
стационар, перкантуюсь, потом может еще что выхвачу».

Ему надоело «выставлять» залы игровых автоматов и факфлэты, каждый

раз рискуя нарваться на психанувшего от нехватки азартной веселухи
пьяного игрока или бестолку истершего в проплаченной пизде хуй и
возмущенного этим быковатого посетителя соседних «апартаментов». Да и
«выхлопа» с таких делишек – самое большое на неделю. А потом опять
ищи, рыщи, рискуй здоровьем.

Но главная причина, по которой он решился «выставить» этот адрес, была в

другом. Он с трудом прятал ее от себя. Заключал в скобки между фраз
внутреннего монолога очерствевшей, отстиранной от чувств души: « А
может..? А вдруг..? Не, даже не мечтай. - обрубал он сам себя – По-другому
не будет.»
Но, между строк обыденных, насущных мыслей, в записной книжке
сознания все чаще – уже почти на каждой странице выводил самым мелким
шрифтом: («А вдруг?»).

Жара жгла. Количество желающих выпить лимонада в очереди к уличному

автомату, периодически отрыгивающему порции сладкой шипучки, почти
равнялось числу градусов на плюсовой шкале термометра. Испив свой
дозняк, он не спеша прохаживался по парку аттракционов – на «скок»
рановато: в адресе еще не набралось нужного барыша. Нашел скамейку
подальше, присел, осмотревшись. Закурил, и только потом заметил двух
пацанов в зеленой берлоге кустов акации неподалеку. Обитатели кустистой
нычки не придали ему какого-либо значения, или вовсе не замечали – они
увлеченно мохали (употребление ПАВ ингаляторным способом) что-то,
спрятавшись мозгами в ароматные полиэтиленовые пакеты. «А ведь могут
просечь меня» - с тревогой подумал он, но тут - же успокоил себя – «По
верхняку шарят, не «въедут».

- Во-во! Точно! – восторженно поддакнул его мыслям, правда, обращаясь к

мешкоголовому товарищу один из «дышков», оторвавшись от пропотевшего
кулька – Не, ну вот как оно значит все..!

- Мохай, мохай. Глючит тебя, - равнодушно ответил его товарищ в мешок –

Мохай, мохай…

- Эх, нуу… - расстроился первый, словно что-то потеряв – и снова «погнался

за эхом», глубоко задышав химией.

Секундная тревога сменилась екнувшей в сердце веселой компенсухой за

дискомфорт. Настроение вдруг резко подскочило, захотелось вот тут прям,
среди зелени последнего воскресенья весны, взять и умереть. Но сердце
снова сровняло темп, толчками пульса отправив его память в детство. Он
вспомнил, как «щеглом», тоже ловил озарения в мешке с лаком: «Планета
Земля !?! Да, ну нах – с презрительным недоверием «догонял» он - КАКАЯ
ХУЙНЯ!!!» - «Хуйняхуйняхуйня» - жужжа соглашалось всепонимающее эхо.
Да, было время. Настроение снова упало, умирать стало ни к чему.

Кусты зашуршали, выпуская видимо решивших сменить место воздышания

пацанов. Они прошли мимо, возмущаясь качеством «дышла»:

- Кайфов – децл, а отходняк сильный.

//Luinskwidi
 «Да уж» - обреченно согласился он про себя, и бросил окурок под ноги.
Потянулся носком кроссовка, чтоб затоптать «бычок», и увидел на рыхлой
земле нацарапанные кем-то слова: они умерли.

«Вот, вот - подытожил он – Они давно откайфовали свое и сдохли, а вся эта
жизнь (?) – так, отходняк. Ништяки все вышли, а отходняк все ебашит и
ебашит». (А может..?)

Через час он поднялся со скамейки и медленно пошел к выходу из парка, с

показушной беззаботностью размахивая пакетом с инструментом. Время
близилось к вечеру, пора было делать (решающий) «скок».

В летнем кинотеатре только - что закончился сеанс. Удовлетворенные

недавно виденной двухчасовой говорящей плоской мнюхой зрители,
восхищенной толпой брели по аллеям.

Напротив четвертинки сферы киноэстрады звенел, звал огнями мониторов и

пряной гнильцой наживы зал игровых автоматов. Он как-то «выхлапывал»
этот игрушный адрес. Обломался, правда. Тогда на середине «дела» в
«игровых» отключили электричество. Горсвет нехуево жахнул по нему и
игрокам, лишив каждого их доли «прихода». Но игроки – то, сразу нашли
другой зал, а ему пришлось несколько дней кумариться и искать новый
инструмент взамен просроченного, засовывая отрывные листки календаря
жизни в жадный купюроприемник никогда не «дающего» автомата
изнемождающего бесчувствия.

Многие из экс-кинозрителей сворачивали к «игровым», чтоб поскорее

перепрыгнуть из одной мозголовки в другую, но большая часть людей
направилась в противоположенном направлении. Со стороны это
выглядело как какая-то гигантская, одушевленная модель учебного пособия
по «разводу на два».

Хотя все и так знают, что «развод» то не на два, и не на три.

И даже не на 4.

Это «развод» на бесконечную 8.

Влившись в ряды «оппозиции» поклонников Фортуны, он направился с

ними к цели своего воскресного променада. Вскоре за верхушками деревьев
показались похожие на обтаявшие в густой майской жаре шарики какого-то
безумно дорогого позолоченного мороженого, крестоверхие архитектурные
излишества.

Войдя в здание, он нашел себе место, где никто не помешает в «работе» и

не отвлечет. Впрочем, другим посетителям было не до него – они
увлеченно справляли душеспасительные нужды.

«Ну, бля, погнали что - ли. – добил он сомнения, - черт, нельзя материться –
одернул он себя – подпорчу добычу». (А вдруг все же?)

Жара в здании не давила, но теснящиеся тела нагнетали другую, только ему

здесь понятную температуру. Было видно, как подплясывает пыль в лучах
света, пронзающих слегка задымленный горящими фитилями полумрак. «И
да не приемлете вы путей дурных…» - донесся бас главряженого.

Он присел на корточки лицом к стене, стараясь не шуметь пакетом, достал

инструмент. В этот раз это был нетбук старой модели. Включил девайс,
модем весело подмигнул лампочкой: - А вдруг?

Дисплей засветился, зенки «окон» автоматически запущенной программы

ожидающе уставились на него, отрезая путь назад – программа была
одноразовая.

«Ну вот, сейчас я и узнаю, кто кому гонит. Я себе, они мне, или все вместе
всем и каждому. Улов должен быть такой, что не понять будет просто
невозможно. Это тебе не дурная радостишка «выигравшего» мелочь
«автоматчика», и не торопливые, провонявшие потом «хотелки»,
выхваченные у зажатых срочной ценой сеанса покупателя и продавщицы
утех из интим-салона. Здесь вроде, как прям от души, все. Самый смак и
чистяк. Не обманусь».

Он быстро огляделся, проверившись, и уверенно «вбил» в одно из окон

программы улицу и номер дома «выставляемого» помещения. Гоп-
программа с виду была проста: два окна - для адреса места, откуда нужно
«подрезать» эмоциональные ништяки, и для имени перехватчика. Он вбил
во второе окно, давно не слышанные ни от кого, уже почти позабытые
буквы своего имени. Выдохнул остатки сомнений и нажал на «Enter».(а
может?! а вдруг!?)

«Ничего?!?» – он с трудом прятал в себе невероятное, все еще ожидая

подвоха, но прошло несколько минут, а каких – либо признаков нахлыва
перехваченных отправленных всевышнему адресату посетителями его
«дома на земле» воззваний не ощущалось. Ни чистоты распростертых в
свет душ, ни даже самого наивного намека на пустяковую бескорыстно-
теплеющую единицу «подрезанного» счастья и благодати.

Он спрятал нетбук в пакет и, толкаясь, напролом быстро вышел на улицу в

весенний вечер. Привычно «скинул» использованный инструмент, забросив
пакет с девайсом в кусты сирени. Направился к ограде покинутого здания,
переваривая в себе ошеломляющую своей нежданной (неужели!!!) радостью
новость: «Значит все это гон!!! – светясь принимая случившиеся открытие
восторгался он – Это все муля!!! Нет никаких «скачков» по адресам с
чувствами. Я просто пиздел себе, мы все пиздели себе, чтоб спрятаться от
болезни в отвлекающую от жестоких мнюх иллюзию. – его начал разбирать
смех над собой – У нас всех индуцированный бред – диагноз верен. Не было
никакой ЧерноморОчки, это все байки олдов, эскапизм и лажа.»

Ему стало легко, но истерика выдохнулась в депрессняк, захотелось срочно

залечь на больничку, спокойно насладится благим сюрпризом, укутавшись в
тяжелое одеяло аминазинового сна.

Он остановился, оглянулся на богдом, поднял было руку ко лбу для

нелепого плюсообразного жеста, но на полпути одернул себя, достал из
нагрудного кармана телефон и вызвал себе «перевозку».

Жара сгустела, застыла штилем в ожидании скорой грозы. Он прислонился

к ограде, и курил, выглядывая «буханку» вызванной «скорой». Кто – то
тронул его за локоть. Вздрогнув от неожиданности прикосновения, он
поздоровался с незаметно подошедшей пожилой женщиной. Это была тетка
продавца инструмента, он несколько раз видел ее в больничке в дни
посещений. Вид у бабульки был расстроенный.

- Здравствуй, сынок – тихо и печально ответила она на приветствие – Тоже

зайти решил? Не ожидала. Молодец, племянничку лишний свет огня
памяти облегчит путь в небо.

- В смысле? – оторопел он.

- А ты не знаешь, да?

- Когда?! Как?! – он понял причину их неожиданной встречи.

- Вчера. Дочка его позвонила. – она опустила глаза и для непонятно кому
нужной, но обязательной отмазки все же сказала - Сердце.

Он понимающе кивнул: оба знали – причина другая. «Ну нахуя!!! Старый

дурак! – ему стало до слез жалко родственника старушки. На ослабевших
ногах он присел на корты, обхватил голову руками, снова с горечью про
себя обматерил покойного – Нахуя!? Зачем, старый? Это все была вата, мы
загнались по мнюхе, и ты ушел на свою последнюю комиссию не успев
узнать правды. Какая хуйня, братуха, какая хуйня!»

Слезы капали на асфальт, теряясь в мокрых отметинах начинающегося

дождя. Кругом резко стемнело, поднялся ветер, вдали сверкнуло.

- Кто вызывал?

- Я, я! – крикнул он санитару, выпрыгнувшему из подъехавшей «скорой» -

«перевозки». А бабульке пояснил – Это за мной, прощайте. - Дверца с
крестом захлопнулась за ним, машина резко тронулась.

- С богом, сынок, с богом – перекрестилась женщина в след уезжающей

«буханке», и, придерживая от ветра платок на седой голове, побежала в
богдом.

По крыше «скорой» громко дробило грозой. Пахло аптекой и только

немногим понятным запахом больной души. Кроме водителя и санитара, в
машине неожиданным, третьим попутчиком была симпотная молодая
медсестричка.

- Еле отыскали тебя. Что, «остряк» прижал? – спросил водитель.

- Ага.

- Бывает. Ниче, вылечим. Вон, видишь, эскорт какой красивый у тебя. В

отделении сказали ты не буйный. Стажерку даже отправили пообучаться на
тебе. – водила подмигнул в зеркало, включил магнитолу под триптихом на
«торпеде».

Девчонка улыбнулась несмущенно:

- Аминазин?

«… Давай, коли аминазин!» - подтвердил бард с пленки кассеты.

Вместе с иглой шприца его кольнул в душу острый запах духов медсестры.
Она спрятала выжатый шприц-тюбик и села напротив, ласково глядя на
засыпающего пациента зелеными глазами. Сердечко кулона, густо
исписанного вязью, подрагивало на ее груди, приковывая взгляд к
серебристому блеску.

«А как похожа – то. - уже откуда-то издалека подумал он, накладывая слайд
памяти с изображением давно потерянной любимой на тускнеющий облик
стажерки. – Как похожа…»

«…Белым, белым, белым полем…» - пропел в след его устало

смеркавшемуся сознанию бард. Все стало белое, и он уснул.

- Спит? – обернулся санитар к медсестре.

- Да.

- Сейчас куда? На вокзал? – спросил водитель.

- На вокзал. – кивнул санитар и крутанул кнопку на магнитоле, чтоб громче

слышать «сердца стук» из любимой песни.

Темнота давила. Жала холодным ветром и сыростью. Он лежал на спине, и

видел только черное, в разводах и кляксах низких, поблескивающих в
мертвенном свете вечно изумленной лунной хари, облаков небо.
Ощущалось движение – что – то равномерно лязгало и перестукивалось с
каким-то тоскующим, заблудившимся в порывах ледяного ветра эхом. Он
не знал, сколько часов спал, казалось, что время кончилось, или решило не
обращать внимания на такие пустяки, как его разум, и занялось другими,
более неотложными делами.

Время всегда при делах.

Облака плыли вверху, словно уверенные в своем господстве над морской

тьмой глубинные рыбы, нехотя увиливая от ощерившегося отметинами
кратеров оскала лунной пасти. Монотонный, тяжелый лязг гнал картинку
вверху, сменяя вид новыми, все более зловещими небоводными монстрами.

«Грузовой поезд - понял он. – открытая платформа». Через некоторое время

поезд, вздрогнув, замер, остановившись на неизвестной станции. Его
одинокий пассажир перелез через борт платформы и спрыгнул на
холодный, сырой песок.
//Luinskwidi
«Где я?» - вопрошал приехавший сам себя – «Зачем я здесь?»

Он, с трудом передвигая вязнущие в песке ноги, побрел в темноту. Ветер

пах солью, подсказывая о близости океана. Идти не хотелось, но он шел.

Долго.

С одной стороны горизонт плющился о стальной блеск водной глади, с

другой – просто терялся в оттенках темного, будто кто – то растянул от неба
до земли гигантское полотнище камуфляжной ткани «ночь».

Человек остановился, посмотрел во все стороны и лег на песок.

Приближался прилив.

Лежа на готовом встретить скорый прилив песке, этот человек сам был
песчинкой, на миг случайно сверкнувший в свете ничьих звезд. Он закрыл
глаза, и почти перестал дышать, чтоб поскорее раствориться в быстро
подступающем приливе чернеющих смертью вод. В глубине которых
мечты сливаются с воспоминаниями, кончается бесконечность и начинается
новый «развод».

«Развод» ничего ни на что.

Ветер крепчал, близился шторм. Волны жрали песок все ближе. Человек
выдохнул в последний раз. Холодные воды мертвенного мо

…хай, мохай.

- Не, ну вот как оно значит все..!

- Глючит тебя. Мохай, мо

…жет хоть ребенок жив, быстрее!

- Нет. Все. Не вздохнул даже.

- Да. Вот тебе и «мать и дитя»! Не дай бог кому!

- Бог умер.

— абв, 13.05.2012
//Luinskwidi
Hagalaz

Боги, собака и принцип "невмешательства"

Прошу, дочитайте до конца и не судите строго, в этих строках много

личного.

Во сне ко мне часто приходят странные сущности. Эта встреча оставила в

моем мозгу дымящийся след опыта. Этот рассказ - запись сна, не исправлен
и не переделан. Рассказ о Богах. О людях.

* Спутник - моя лучшая подруга, я не стала писать ее имя.

Я была в городе, дул сильный ветер.

Внезапно, небо потемнело и из лона скрученных в тугую воронку туч, в огне

яркой вспышки к нам устремился огромный астероид. Казалось, даже
воздух задрожал, а ветер умолк, будто признавая невероятную силу,
которую нес в себе этот чужестранец. А падающий камень был просто
камнем и летел вниз, охваченный дымом, совершенно не принимая свое
могущество и конечно не осознающий количество той энергии, что он через
пару секунд отдаст Земле. Энергии разрушительной, принесенной из
холодных глубин чужой вселенной, энергии, которая народилась где-то
давно от подобного столкновения.

А я была просто человеком. Мне было страшно. Вспомнилось, что когда-то

видела подобный сон. Лирический такой, тоже про астероид.

Я и Спутник стояли задрав головы и время услужливо растянулось в

пространстве чтобы дать нам возможность осознать происходящее прежде
чем оно свершится.
- Да ладно? Серьезно? – подумала я, никогда не верящая что подобное
произойдет на моем веку.

Мои мысли метались в голове хаотичным сплетением обликов и

воспоминаний. « Что будет с нами? Мы умрем. Я не боюсь смерти, но боюсь
боли. Интересно, будет больно? Спутник? Я никогда больше ее не увижу.
Это не просто друг, это мой духовный спутник и вот – настало время
проститься. Я всегда буду помнить ее. Но не питаю надежд, что когда-то
среди миллионов миров наши пути сойдутся вновь. Это очень плохо –
пожалуй, лишь Спутник достаточно ценна, чтобы могла меня осудить. А
там где нет судьи, происходят ужасные вещи. Пока я не готова жить без
судьи. Удачи тебе в пути, друг. Я умру. Я не хочу – много чего не сделала,
но это мусор. Пыль. Мои дела станут прахом и развеются вместе с моим
телом. Все знания, что накопило эго так же станут частью космического
пространства. И это пугает. Неужели я так и не получу удовлетворения от
ответа на последний, самый важный вопрос ? Что будет после
смерти? Казалось бы, вон – отличная возможность, дана самой судьбой.
Отбрось эго, иди дальше. Но нет. Я хочу его сохранить. Эту мысль мне
всегда казалось страшным и позорным озвучить! Я хочу сохранить
личность и накопленный опыт после смерти!» Внезапно, невероятный
страх охватил меня.

- О Тьма, помоги мне.

Шепчут мои губы, и этот шелест кажется громом в возникшей тишине.

Пространство застыло чтобы содрогнутся от невероятного удара. И едва
закончилась фраза, когда рыжая, бесноватая туча раскаленного газа
понеслась в моем направлении. Однако мне не суждено было лицезреть,
как огонь переваривает мое тело – ступающая впереди невидимая, но не
менее смертоносная взрывная волна швырнула людей назад. Будто само
пространство искривилось и его составляющие скатились куда-то в
сторону. Мгновенно были переломаны все кости. Боль? О нет, тело
слишком громоздко чтобы успеть донести до своего обладателя этот
сигнал. Однако хотелось кричать. Почему?

Я осознала себя в следующую секунду в мягкой невесомости. Только в тот

момент мне стало понятно, что боль, которую я так боялась – это
фантомное явление. Тела уже нет, его не стало мгновенно. Потому чистый
разум не успел осознать кончину и теперь он вопит, распадаясь на части. С
закрытыми глазами мне слышались стенания сотен людей. Все они
неожиданно мертвы. Когда представляешь себе пытки, или видишь их в
кино, кажется, будто это ужасная смерть. Человек кривляется и дергается,
однако разум его уже получил необходимую информацию, и хотя сама
личность еще не верит в свою смерть, ее бессознательное успеет к ней
подготовится.

Только не в этот раз. Энергия, родившаяся от столкновения, была так

колоссальна и хаотична, что даже самые неделимые, вечные составляющие
человеческой жизни начали разрушаться. Я слышала, как сверху и снизу –
везде разум людей рвет на части. Взрыв заглатывал их души огромными
кусками словно адский пес и переваривал где-то внутри. Смешивал,
сталкивал и никто, ни на каких планах не мог уберечь себя от этой агонии.
Кроме меня. Почему?

Я была словно в защитном коконе безмятежности. Кто-то или что-то

защищало меня, оно было могущественнее любых взрывов и коллапсов. И
более того – нам удалось сохранить свое эго. Нам? Хорошо, по крайней
мере Нам удалось сохранить его более или менее. Похоже на чувство,
когда съедаешь марку, только в сотни тысяч раз тотальнее. Пришло
понимание, что в таком состоянии можно быть одним чистым сознанием
или множеством личностных эго, разбитых на еще более мелкие части.
Биологическая жизнь закончилась, поэтому многие из этих кусочков не
функционировали – просто повисли в пространстве мягкого кокона.

Было страшно открыть глаза. Ну как, невозможно боятся когда тебя нет, но
один из Нас опасался, что открой я сейчас глаза – проснусь у себя в кровати.
Смерть пережита, к чему делать это вновь через какое-то время? Никогда
прежде понимание своей кончины не было настолько четким. Его
прозрачность резала естество, как слишком резкий фокус травмирует глаза.
Как если надеваешь очки, имея хорошее зрение. Вскоре, звуки пропали. Все
пропало. Сколько времени прошло? Сложно было сказать – время
придумали люди, и оно ушло вслед за ними.

Открываю глаза, обнаруживаю себя в кровати. Комната наполнена светом ,

на стенах обои в мелкий цветочек. Я медленно встаю и подхожу к зеркалу.
Оттуда на меня смотрит девочка лет тринадцати в трусах и майке. Хотела
сохранить эго? Это возможно лишь избегая раннего периода развития
человека – иначе мозг просто не запомнит старую личность, а на смену
прежним привычкам, догмам и истинам, придет другое воспитание и
адаптация.
//Haat Lunis
Так я начала жить в теле девочки. Что было с ней до меня? Кем она была?
Что с ней теперь? Ответы приходили постепенно – я медленно вспоминала
потерянные тринадцать лет, и очень скоро мое пребывание в теле
перестало быть чужеродным. Внедрение прошло успешно.

У девочки был брат, младший. Хороший мальчик, умный. Хотел работать с

компьютером как многие мальчишки. Шел 2022 год и не смотря на это, в
Питере только строили оранжевую ветку. Да-да. Это была альтернативная
реальность с деревьями, достающими своими кронами до двадцатого этажа,
длинными, странными домами с овальными окнами и так далее. Хотя
историческая наполняющая была невероятно похожа на ту, ушедшую
вселенную. Порой от этого на меня находила тоска, ведь я могла
предсказывать события.

Мои способности поражали родителей и хотя мне хватало ума не

распространятся, раз за разом я прокалывалась и очень скоро стала
гениальной девочкой. Дело в том что в прошлой жизни я любила когда
меня хвалят. Потому полюбила и в этой, ведь трансформации через огонь
не произошло. Старые смолистые пятна на моей личности остались со
мной. И год за годом они только росли. Судьи, равного мне, больше не
было рядом. Она ушла своими дорогами, а я платила вязкую цену за
удовлетворение от ответа на вечный вопрос. «Что будет после смерти?».
Цену, где обязана была прожить похожую жизнь заново.

Так проходили годы. Я считала себя избранной и оттого редко слушала

«советы остальных глупых людей». Усугубляло ситуацию наличие у меня
некоторых сверх способностей, таких как телепатия и телекинез. Их я
старалась не светить, но пользовалась постоянно. Конечно, часто я
одергивала себя, напоминая что это вообще-то не моя заслуга, да и
если ты силен, то будь добр если не помогать людям, то хотя бы
сохранять нейтралитет. Вообще все это губительно для любого человека.
Но быть особенной становилось все приятный и приятней, ровно до тех
пор, пока я не причинила сильный вред обычному человеку. Это чувство
показалось странным и стало еще чужероднее, когда вызвало довольный
отклик моего сохраненного эго. Что это? Ощущение власти?
Злоупотребление ей? В прошлой жизни такого никогда не было… Что же
могло меня так испортить? Ведь я не такая!

Едва стоило мне подумать так, реальность вокруг распалась на куски,

оседая на каменный пол мелким песком. Я оказалась в большой светлой
комнате, напротив меня стояла девушка. Она не оставила и следа
воспоминаний о ее облике или голосе и потому не могу никак описать это.
Просто девушка, чувства от нее приятные и теплые.

- Тебе была дана сила чтобы ты смогла защитить себя от тех, кто слабее и
глупее, но коих в разы больше количеством. Ты хотела осознать свою
смерть и получила возможность исследовать этот процесс. Так зачем же ты
вредишь людям, используя этот дар?

- Ты еще кто такая? – раздраженно спросила я. Потому что никто не имел

права так поступать со мной.

Но она не разозлилась.

- Пойдем. Я покажу тебе принцип невмешательства.

Мы переместились на дно океанской бездны и там, укутанный толщей

холодной воды, покоился на дне американский корабль годов этак 40.
Большой крейсер с круглыми трубами и множеством палуб свалился на
правый бок да так и застыл, похожий на дремлющее морское животное.

В одной из его кают за покерным столом четверо призраков играли в карты

и курили сигары. А чуть поодаль, у стены, стояла металлическая клетка, в
которой мертвая собака грызла кость. Огромная, косматая животина
подняла широкую морду и, на минуту бросив свое занятие, оглядела нас
темными глазницами.

- Посмотри как произошла эта история.

Теперь я стояла на том же месте, но в другое время – о ноги мои билась

ледяная вода, те четверо, что недавно играли за столом, носились по
помещению в нижнем белье. Собака лаяла так громко, что, казалось,
оглушит всех присутствующих. Эти люди были кем-то вроде гангстеров.

- Давай закроем дверь на второй замок, Биллл! Так безопасно, Билл! У нас в
каюте миллион долларов, Билл!!! Где ключ?! ГДЕ КЛЮЧ Я ТЕБЯ
СПРАШИВАЮ?!

Но его было невозможно найти в возникшем хаосе, а вода все пребывала,

поглощая пространство сантиметр за сантиметром. Однако там, в каюте,
находилось еще два не-человека кроме собаки. Кем они были? Богами?
Или какими-то высшими духами? Сердце одного из них наполнилось
глубоким состраданием к напуганному животному и существо уже
протянуло свою силу чтобы помочь ему, когда второе, более старое и
оттого более мудрое, остановило эти попытки.

- Не вмешивайся.

Так все и закончилось. Люди нашли ключ, открыли дверь и тонны

океанской воды хлынули внутрь уровняв и собаку, и ее хозяев. Я видела как
один из них даже сумел проплыть по коридорам и выбраться на палубу, как
он пытался попасть на шлюпку, расталкивая остальных счастливчиков, но в
итоге оказался в той же каюте, что и все остальные.

Когда перед моими глазами вновь появились заросшие водорослями,

проржавевшие стены крейсера, я с возмущением произнесла.

- Что же хорошего в этом принципе? Бедное животное погибло и до сих

пор в плену иллюзий, мертвое грызет кость и судя по зарослям,
продолжается это довольно долго.

Тогда девушка указала пальцем на клетку, но к моему удивлению призрака

там не было, лишь кипельно белые кости остались лежать вместе с
ошейником и цепью.

- Оно погибло не оттого, что боги не вмешались. А оттого, что не было

человека рядом, который мог бы совершить Человеческий
поступок. Собака большая, а шлюпки были итак переполнены. Решив
спасти ее, кто-то должен был уступить ей место. И тогда он не канул бы в
бездну, потому что она задерживает сущности, лишь пока у них есть
страх перед ней. А такой человек не побоится подобных вещей – ведь
он уже принял решение. А собака? Кто-то из людей наверняка был бы так
воодушевлен подобным поступком, что забрал бы ее домой. Какое
прекрасное и естественное развитие событий.

Не помню какие именно мысли рождались у меня в голове после этих

слов. Молча я оглядела пустующий стол и каюту, чьи стены уже покрылись
морским илом толще, чем они сами были когда-то. Ничто не нарушало
отныне покой этого места, даже бледные рыбы не заглядывали сюда.

- Как только люди привыкли к своему положению, а это происходит рано

или поздно, они утратили страх. Ведь единственное, что держало их здесь
это боязнь покинуть корабль и оказаться в черном холодном океане. Едва
 //Haat Lunis

ушли хозяева, покинула каюту и собака, потому что только из-за них она
оставалась, бесконечно верная и преданная воспитавшим ее строгим рукам.
Не менее прекрасное и естественное развитие событий. Собака ушла когда
пропала необходимость быть собакой.

«Это заняло очень много времени» - подумалось мне, но и на это у девушки

был ответ.

- Это не важно. Для них это не важно, они не запомнят пройденный путь,
получат лишь результат. Поэтому Человеческие поступки делают мир
лучше, а Божественные – повергают его в хаос.
- То существо наверняка посадило бы собаку вместо себя даже не
задумываясь. –говорю я.

- Вот поэтому оно божественно, а они. – девушка кивком указала на пустой

стол. – Люди. И у них впереди еще долгий путь. Человеческие поступки
рождают в остальных воодушевление, божественные – страх. А Страх
порождает злобу. Именно поэтому ты здесь.

- Я?

-Да, ты. Я знаю что ты причинила вред многим людям во время подаренной
последней жизни. В этом нет ничего плохого – это естественная сторона
вещей. Почему же ты не использовала для этого Человеческие поступки, а
использовала дар?

Я задумалась, но ответ пришел почти мгновенно.

- Потому что если ты человек, то поступки могут быть наказуемы.

- Правильно. Если ты хочешь творить добро или зло как человек, то твори,
ничего тебе не мешает. Приготовься к возможным последствиям, с
трезвостью прими их и наслаждайся достигнутым результатом. Все это для
того, чтобы ты понимала. Я знаю чего ты боишься, и едва страх поглотит
тебя полностью, я знаю чего ты попросишь. Ты попросила меня, а я
исполнила твою волю. Нарушила естественный ход вещей и это откинуло
твое развитие далеко назад, превратило тебя в того, кем бы ты никогда не
хотела стать. Я всегда даю тебе силы чтобы ты совершала Человеческие
поступки, но не проси меня больше делать Божественные. Их будешь
совершать сама когда придет время.
//astash
powerslave

НАЗАД ДОРОГИ НЕТ

Обильно смазанная мылом веревка липнет к пальцам. Мороз. Беру

свободный конец, крепко привязываю его к балке балконной крыши.
Накидываю на шею петлю и смотрю на часы. Скоро пробьет полночь и
город озарят сотни фейерверков, огласит задорная канонада... Издавна
повелось, что люди встречают Новый Год шумно, как будто стараясь
бравадой отогнать ждущие их в следующем календарном отрезке невзгоды.
Они веселятся напропалую, предаваясь радостной лихорадке, массовая
истерия со знаком "плюс" достигает своего апогея ровно в 0.00 по
московскому, чтобы медленно сойти на нет в течении ночи... До самого
утра, то тут, то там будут раздаваться взрывы петард, пьяный смех, крики.
Но я этого уже не услышу. Мое синее тело будет еще несколько минут, а
может и часов болтаться на уровне третьего этажа, раскачиваясь, подобно
зловещему маятнику. Выпученные глаза, неестественно искривленная шея,
остатки экскрементов окропят девственно белый настил... Я специально
ничего не ел пару дней, чтобы свести этот неприятный эффект к минимуму.
Все-таки смерть ужасно неэстетичная штука! Невозможно добровольно уйти
из жизни, не замарав памяти близких отвратной картиной. Ну и пусть.
Наверное, это и к лучшему. Меньше будут убиваться. Пробую на прочность
петлю, взбираюсь на стул. Заношу ногу над перилом балкона и опускаю
стопу, в последний раз давая ощутить твердь. Дешевые наручные "касио"
показывают 23.58. Оставшиеся пару минут замираю в бездумном
оцепенении, толи холод сказался, толи беспокойный мой дух,
предчувствуя скорую разлуку с опостылевшей тушкой, неким
транседентным усилием подавил деятельность ЦНС, дабы предотвратить
возможный срыв операции по собственному освобождению... С первыми
вспышками на небосводе, не успев еще услышать разрывы, делаю шаг в
пустоту, некоторое время лечу вниз камнем, пока адской силы нажим не
ломает мне шейные позвонки. Перед глазами с неимоверной быстротой
мелькают события последних лет жизни...

Первое, что успевает ухватить мой стремительно угасающий внутренний

взор, это ее лицо. Красивое, белое, с правильными симметричными
чертами. Немного курносый нос, с еле заметно вздернутым кончиком,
высокий ровный лоб, округлые скулы. Огромные, голубые глаза с глубоко
спрятанными внутри чертинками смотрят на меня, как бы оценивая... Вокруг
бушует ненастье - как из ведра льет дождь. Разверзшиеся внезапно, как это
часто бывает летом, небесные тверди застали меня врасплох, заставив
воспользоваться единственным шансом не промокнуть - ее зонтиком. Мы
стоим прямо посреди улицы, не обращая внимания на косые взгляды
прохожих, чуть не касаясь друг друга...

Следующий флешбек - коридор *ГУ, филфак... Столкнувшись друг с

дружкой случайно, в перерыве между занятиями, я и она отчаянно цепляясь
за ненужные темы, беседуем. Долго. Украдкой разглядываем друг-дружку,
бессознательно примеряя на собеседника извечные роли...

Конец августа 2007-го. Уютная скамейка рядом с драматическим театром. Я

прогуливаю работу, она универ. Еще ночью, по телефону условились
провести этот день вместе. Ее золотистые, пышные локоны плавными
волнами ниспадают на плечи, а их аромат будит глубоко внутри меня
сладостное томление. Я где-то раздобыл полиэтиленовую ленточку, вроде
тех, которыми украшают букеты и в порыве ребяческой нежности обвязал
вокруг ее запястья. Она так и ушла домой, окольцованная...

За всю жизнь я всего пару раз дарил ей цветы. Скамейка в сквере перед
мечетью, возле ресторана "Корона". Я принес букет белых роз, на всякий
случай захватил зонт и телефон. Долго молча слушали музыку. Сплин
"Бонни и Клайд"... Мелодичный баритон напевал романс, которому суждено
было стать гимном наших взаимоотношений... "никому не доверяй наших
самых страшных тайн... никому не говори, как мы умрем". Первая слезинка
скатилась по ее щеке именно тогда...
Есть мнение, что человеческая душа чувствует и знает судьбу. Что временная
последовательность событий, разных жизненных периодов предстает ей,
микроскопической частичке Всеведающего и Вечного в виде некой
завершенной картины, и она может воспринимать ее целиком... Не поэтому
ли слова популярной песни пробудили в сердце моей спутницы грусть?
Как знать...

Наши отношения развивались, стремительно и неумолимо приближаясь

развязке. Каждая минута и секунда, проведенные нами в разлуке казались
вечностью... Отработав полный рабочий день, обколесив весь город со
съемочной группой, сделав несколько телевизионных сюжетов, я едва
освобождавшись от трудовых обязанностей, устремлялся к ней. В поселок
****. Мы до глубокой ночи гуляли вместе по темным улицам,
разговаривали или просто подолгу молчали... Проводив же ее до калитки,
я пешком или автостопом проделывал обратный путь в 30-40 км, до отчего
дома, и по возвращению беседовал с ней по телефону до самого рассвета.
А на следующий день цикл повторялся... Наконец, настал час, когда терпеть
было больше невыносимо. Во время пышного застолья с коллегами, я
подговорил товарищей содействовать моему счастью. В 11 часов ночи на
служебном автотранспорте я подъехал к ее дому, и набрав ее номер,
произнес лишь одно слово: "выходи". Она молча вышла и села в машину.
Автомобиль тут же унес нас по ночному шоссе в новую, совместную жизнь...
Сидя на заднем сиденье, еще не веря в реальность происходящего, я,
наклонившись к ее левому уху, ласково прошептал: "Теперь ты навеки моя!
Назад дороги нет"... Она лишь расплакалась от радости...

Домашние были недовольны. Неожиданно свалившийся груз забот,

связанных со свадьбой, мое самоуправство, не могли способствовать
взаимопониманию... Кое-как сыгранная свадьба с двумя невестами
(параллельно женился и мой дядя, по материнской линии), пьяный угар,
укоры родственников... Несколько дней пролетели как в бреду, лишь одна
мысль запомнилась довольно отчетливо: "наконец-то мы будем вместе"...

Юношеский максимализм и нежелание соседствовать с кем-либо быстро

выгнали нас из отчего дома. Скитаясь по съемным квартирам, будучи
предоставленными только самим себе мы постепенно начали "притирку
характеров"... Быт - убийца романтики... К тому же, в то время я питал
пагубное пристрастие к алкоголю. Мог за обедом с тарелкой супа выпить
бутылку водки... В первый раз я ее ударил, во время очередного застолья с
собутыльниками. Она приготовила плов, но немного его подпалила. Я,
обуренный "справедливым негодованием" демонстративно прошел на
кухню и влепил ей пощечину. Бедняжка вначале даже не расплакалась,
лишь молча смотрела на меня глазами полными боли... Совсем еще юная.
Со временем физическое наказание вошло у меня в привычку. Так как она
была мало опытна в ведении хозяйства, причин для недовольства и
разборок с рукоприкладством становилось все больше. Да и сами методы
ужесточались, раз от разу... В ход пускались кулаки, кованые ботинки...
Однажды я даже сломал ей нос... А она кротко сносила побои, и после
каждого инцидента умывалась и прощала мне все.

Оглядываясь назад думается, что мной руководила некая патологическая

подспудная потребность постоянно испытывать ее любовь на прочность... Я
всегда полубессознательно стремился ранить ее, как можно больней, дабы,
наблюдая ее реакцию, получать подтверждение того мнимого факта, что я
и она являемся неразрывным единым целым существом... Не знаю, откуда
росли ноги у этой моей садисткой причуды, но, надо полагать,
психоанализу давно известны подобные феномены. Могу лишь
предположить, что виной всему какой-нибудь латентный комплекс
неполноценности... Я мог без причины оскорбить ее, накричать, унизить.
Бедняжка же покорно сносила мои выходки. Сейчас это кажется странным,
но тогда я воспринимал ее кротость как должное и редко упускал случай
для удовлетворения сией темной нужды... Следует отметить, что сам себе я
никогда не отдавал отчет в таких действиях и списывал их на счет своей
вспыльчивости, плохого настроения, а то и вовсе винил ее... Благо,
поводов для ссор всегда было в наличие более, чем достаточно: она не
отличалась особой аккуратностью и чистоплотностью...

Так мы и мы жили, год за годом все глубже погрязая в бытовых

неурядицах, проблемах и разногласиях. В наших отношениях появилось
заметное отчуждение... Я не мог смириться с тем, что приношу ей
постоянную боль, но остановиться так же не мог. Чувство вины нарастало
подобно снежному кому, провоцируя меня на новые проявления своей
садисткой натуры. Круг замыкался... Моя к ней привязанность, однако,
напротив, не ослабевала, а лишь росла, в отношении прямо
пропорциональному времени и переносимым страданиям. Нельзя, правда,
сказать, что все было совсем плохо. Мы действительно, донельзя
подходили друг к другу. Были поистине сказочные минуты, полные магии
волшебства... С ней я мог говорить на любые темы, никогда от нее ничего
не утаивал, даже свои сторонние "романтические похождения"... И я ни разу
ей не изменял. Она была есть и останется для меня единственной
женщиной, с которой мне довелось познать физическую и эмоциональную
близость. Да, несколько раз я влюблялся и даже встречался с девушками, но
то больше походило на какую-то игру, способ привнести разнообразие в
тягучие и серые будни... Тогда я не понимал, что могу достичь того же
эффекта направив свои усилия и внимание на нее. Попытаться заново
завоевать ее, делать сумасшедшие вещи, целовать ее на людях, как это
было когда-то. Счастье всегда было рядом, стоило лишь протянуть руку...

Но, черт возьми, как же я обожал ее! Сам того не осознавая... До такой
степени, что практически никогда не выходил с ней вместе на улицу, ибо
не мог перенести, когда на нее даже случайно падал чей-то
заинтересованный взгляд. Я ревновал ее даже же к родственникам, в том
числе и к ее покойному отцу. К нему, наверное, даже больше всего, так как
знал, что она его очень любила. Неоднократно, во время семейных сцен
доводил ее до слез грязными выпадами в адрес усопшего. Любовь такого
чудовища, каким я был, способна свести свой объект в могилу...

Наконец это произошло. Во время очередной ссоры, причина которой не

важна абсолютно, она приняла решение. И ушла, улучшив момент, когда
меня не было. Это стало для меня настоящим ударом в спину. Я никогда не
мог себе даже представить, что она способна меня оставить. Ведь
бессознательно я всегда воспринимал ее как часть самого себя. А оказалось,
что это не так... В одночасье померк свет, исчез смысл дальнейшего
существования. В районе солнечного сцепления образовался сосущий
вакуум, выкачивавший из меня жизнь с бешенной скоростью. Настоящая
физическая боль не утихала даже под воздействием лекарств или времени.
Я потерял сон, аппетит, способность к концентрации внимания. Совершенно
не удавалось мыслить рационально, вес стремительно уменьшался, все мое
естество буквально кричало, молило вернуть ее любым способом. Но она
наотрез отказывалась дать мне еще один шанс. Я то злился, то впадал в
сантименты, то рыдал ночью под одеялом, то до крови разбивал кулаки об
стену. Просил у нее прощения, умолял, дарил цветы, писал стихи, угрожал
расправой, возил к мулле. Безрезультатно. Агония продолжалась в течении
месяца, после чего я принял единственное верное решение. Прекратить
страдания, наложить на себя руки, предварительно уведомив ее об этом. В
качестве последнего средства я избрал эту жалкую исповедь, каждое слово
которой выстрадано и правдиво. Дать ей ее прочитать, а если не поможет,
исполнить задуманное, заранее отослав ей текст на память. Так же я
поклялся себе вот в чем: если существует жизнь после смерти, и если там
есть хоть малейшая возможность вернуться в этот бренный мир хоть в
какой-либо форме, я никогда не дам ей покоя. Мой неприкаянный
отвергнутый дух будет преследовать ее и ее близких до конца ее дней, не
давая забыть о содеянном.

Ведь я так хотел измениться ради того чтоб ее сохранить, раз и навсегда
задавить в себе гадину... Возродить былое, светлое нежное, высокое
чувство, заново влюбить ее в себя, никогда больше не отпускать ее ни на
шаг... Если понадобиться, положить жизнь на это. Без конца дарить ей
цветы, подарки, водить в рестораны, ездить с ней отдыхать на курорты.
Снова зажечь в ее глазах огонь страсти и нежности, и поддерживать его изо
дня в день... Разве может быть задача благороднее, богоугоднее и светлее?!
Ведь это я собственными руками задушил ее чувства, пусть и не
сознательно, постепенно, раз за разом, но все же это был я!!! Ее вины нет...

Какое же это, оказывается, счастье просто быть с ней рядом, засыпать и

просыпаться в одной постели, чувствовать тепло ее тела, запах, обнимать
хрупкие плечи, глядеть в полные грусти бездонные голубые глаза!
Смотреть, как она расцветает от моих нежных прикосновений, как уголки ее
губ растягиваются в едва заметной улыбке... Ласкать ее кожу, зарываться
лицом в ароматные, пышные, золотистые волосы. Вместе принимать душ,
плескаться, обливаться водой, дурачиться... Шептать ей на ухо о своей
любви, украдкой наблюдать за ней, когда она меня не видит... Слушать
любимую музыку, обсуждать книги и фильмы. Боже, неужели всему этому
уже не суждено повториться?! Тогда мне нечего делать больше в этом мире.
Ни одна женщина на свете не способна мне ее заменить. Никогда.

В Воскресенье выскакивал в магазин. Стояла удивительная солнечная

погода. Свежо, светло. Празднично... Она в тот миг, наверное, была где-то
на улице. И на нее падал тот же солнечный свет, золотил ее волосы.
Может, она даже кому-то улыбалась... Я так редко выходил с ней за все эти
годы... Хуже всего мне бывало именно в такие безмятежные, солнечные,
погожие дни. Начинал ненавидеть солнце, за то что оно не освещало ее. И
воздух, которым вынужден был дышать сам. В одиночку.

Я часто бывал на различного рода массовых мероприятиях, свадьбах,

банкетах, корпоративах. И там всегда присутствовала уйма девушек.
Обаятельных, красивых. Многие из них пытались со мной заигрывать. Но с
тех пор, как она ушла, я просто не мог смотреть на них. Не знаю даже, как
описать это чувство... Глядишь на человека, вроде бы внешне он тебе и
нравится, и проявляет симпатию, но где-то глубоко ты всем своим нутром
//cid-vishez
ощущаешь его чужеродность. Ни за какие коврижки я ни смог бы прожить
вместе с даже самой привлекательной из них и пары недель... Связь между
мной и женой оказалась куда более прочной и глубинной, чем простое
социальное, половое или психологическое партнерство... В эзотерической
литературе существует понятие "обмена эманациями". Его суть в том, что
люди, проведя вместе внушительный отрезок своих жизней входят в
прочный энергетический симбиоз, органично соединяя и дополняя свои
тонкие волновые структуры, которые в религиозной традиции именуются
"душами". Думается, именно это и произошло с нами.

Однако, если следовать той же литературе, человек, помимо духовного

высшего ума так же обладает и сознанием тела. Оба они ему жизненно
необходимы. Первое для связи с тонкими сферами бытия, второе - для
полноценного функционирования в т.н. материальном мире. Мои
систематические побои и унижения были нацелены именно на последний,
мирской аспект ее существа. В результате выработался своеобразный
поведенческий паттерн, основанный на инстинкте самосохранения. Она
стала меня бояться, причем бессознательно, против своей воли. И теперь
ничего не может поделать с этим условным рефлексом. Находясь вдали от
меня - потенциального источника угрозы физическому здоровью, ее
телесный ум чувствует себя более комфортно, нежели в моем присутствии.
Ничего удивительного в этом нет.

Таким образом, зная корень проблемы, становится возможным ее решить.

Нужно заново приручить ее тело, позволить ему принять меня и больше
никогда не бояться. Искоренить страх нежностью и любовью.
Систематически атаковать ее подсознание позитивными стимулами. Стать
для нее постоянным источником удовольствия, а не страдания. Тогда все
будет в порядке. Если она только даст мне шанс. Шанс сделать себя
счастливой... Ведь, ее уход, заставивший меня так остро осознать ее
вселенскую для меня важность, возможно, на самом деле был необходим.
Чтобы преподать мне урок. Научить ценить то, без чего не мыслишь своего
существования. И измениться. Ради себя самого, ради нее и ребенка.

Такие мысли крутились в моей голове долгими бессонными зимними

ночами в ее отсутствии. Потерять сон и быть одержимым какой-либо идеей
- верный путь к сумасшествию или к победе. Случилось первое...

В канун Нового Года я потратил последние деньги, купив две бутылки

дорогого красного вина, шоколад, фрукты, свечи. Накрыл на стол,
сервировав его на две персоны. Распечатал и положил на видное место этот
текст. Включил и поставил на повтор "Лунную сонату" Бетховена. И ждал.
Ждал ее. Ждал, что она придет, кинется мне на грудь, окропляя ее слезами.
До последней минуты надеялся, что вот, раздастся звонок и она скажет мне,
что уже в пути, просто опаздывает из-за праздничных пробок. И никогда не
позволит мне умереть, ибо все еще любит меня, ни смотря ни на что... Но
этого не произошло. А без нее.. Без нее не осталось ничего. Одна пустота...
Сосущая пустота под ложечкой, пустота в груди, пустота в квартире, пустота
в душе. Пустота в сознании. Пустота вокруг. Пустота под ногами. Черная
прямоугольная пустота глубиной в два метра.
Белый шум

Снег в Городе с некоторых пор довольно редкое явление… Столица

республики одевается в белые наряды невинности в первый раз в
наступившем новом году. Сегодня. С непривычки глазам больно охватить
панораму, а вездесущие ледяные белые хлопья так и норовят залететь за
шиворот. Но все же – первый снег – это праздник для детей и для взрослых,
а праздник принято встречать с хорошим настроением и ожиданием
настоящего чуда. В роли последнего может выступить что угодно.
Неожиданный каприз матушки природы – метель, гололед или метровые
сугробы возможно парализует движение транспорта и устроит жителям
города внеплановый выходной….. А может, задорный, сухой морозец,
покрасив в красный цвет щеки и уши, проникнет в черепную коробку и
освежит ее содержимое, подарив, тем самым, немотивированный всплеск
креатива ее обладателю…. Который вдруг, ощутит насущную необходимость
поделиться сказкой и с читателями «Газеты»

Из окна кабинета номер 666, шестого этажа Пресс Центра видится уже
успевшая стать привычной картина: сквер, с упакованными в синий брезент
спящим фонтаном, аллея славы, вечный огонь, здание министерства
здравоохранения, закованное в строгий металлопластик,
ультрасовременные формы государственного театрально-концертного зала,
растущие башни будущего музея культуры… Будничная суета прохожих,
десятки машин, стаи нахохлившихся голубей на крышах… Все эти детали
давно стало легко перечислить, не утруждая себя изучением вида. Но
сегодня все по другому. Вернее, все то же самое, до малейшего штришка
урбанистического пейзажа, но одновременно и такое… волшебное! Как будто
какой-то странный телеканал, транслирующий изо дня в день один и тот же
кадр неожиданно не смог справиться с помехами… Постепенно картинка на
экране исчезает. И появляется «белый шум». Очертания знакомых до
тошноты предметов медленно ретушируются, уступая место хаотичному
танцу белых частиц, ни одна из которых не похожа на другую! Чудо шуршит
по стеклу пушистой лапой, замороженными каплями небесной росы, тихо
и вкрадчиво повторяя всего одно слово: «впусти!». Конечно, оно не
стремиться войти в кабинет, ему нечего делать в скучном, рукотворном,
функциональном уюте… Ему не холодно и не жарко - там, за окном, сказка
чувствует себя в своей стихии. Но настойчивое «впусти» не смолкает, снова
//Luinskwidi
и снова побуждая открыть створку и шагнуть в ледяные теплые объятья,
оставив далеко позади рутину. Отдать себя во власть первозданного бытия
и танцевать со снежинками. Впустить сказку в душу.

Первый снег таинственным образом каждый раз напоминает детство. Свою

личную родину можно ощутить в полной мере, прочувствовать и понюхать,
вкусить, прикоснуться рукой… Но никогда – поймать! Удержать праздничное
настроение навсегда, все равно что осуществить детский каприз принести
домой снежинку – что бы она «жила с нами». Трогательно, красиво, но так
невозможно…. Именно поэтому так много людей ждут с нетерпением
появления этой сказочной субстанции, а дождавшись спешат забыть о ней,
так и не прикоснувшись к тайне.

От души хотелось бы пожелать жителям города почаще смотреть в окно,

играть в снежки, не стесняясь прохожих, побольше быть на свежем воздухе.
Не помешает, конечно, и внимательность – снег часто норовит превратиться
в гололед, что представляет особую опасность для автолюбителей.
Мраморные лестницы и ступеньки, кафельное покрытие в снежные дни
превращаются в подобие ледяного катка, что так же чревато травмами… Но,
естественно осторожность никоим образом не должна омрачать радость. С
первым снегом Горожане!
//Luinskwidi
Visitor

ДОБро пожаловать. или посторонним вход

воспрещѐн

Я проснулся в придорожной канаве, весь покрытый грязью. Превое 4то я

увидел были небеса, грязные, тѐмно-серые небеса, с неба падали хлопья
пепла. Пепел падал на мокрую землю, образуя мерзкую грязь, падал и на
меня, лежащего в этой грязи. Всѐ тело болело и было облеплено мерзкой
жижой, ну чтож пора вставать или я стану еѐ частью в гадкой канаве.
Хлюпающий звук, скользящие руки и ноги, и вот я принимаю вертикальное
положение, пытаюсь стряхнуть грязь с лица, под жижей балахон с
капюшоном, у меня нет лица, нет глаз! - лишь чистая заготовка маникена и
повязка вместо глаз. Пытаюсь еѐ оторвать, но боль пронзает то подобие что
заняло место моего лица, из под повязки сочица алая тѐплая жидкость.
Странно, но я всѐ вижу, как же это?! Ладно, хер с ним! Оглядываюсь по
сторонам: я на грунтовой разъѐбанной дороге, справа и слева 4ѐрный
хвойный лес и жуткий звериный вой раздаѐтся со всех сторон, позади
первозданная тьма и ужасом веет из неѐ, а впереди огни. 4тож ясно как день
что в этой тьме есть лишь одна дорога - только вперѐд, слава пионерам...И я
делаю первые шаги навстречу свету, как мотылѐк летящий на огонь.
Незнаю сколько занял путь, может 4ас, а возможно и вечность, я потерял
счѐт времени в этом бесконечном путешествии, но ВНЕЗАПНО далѐкие
огни-маяки приобрели очертания, это был город! Мрачные одноликие
многоэтажки-ульи, покрытые копотью, или нет - они были как сгустки
тьмы на фоне и так более чем мрачного пейзажа безысходности, и коптили
сумраком как трубы крематория, создавая огромное общее пятно мрака над
этим тѐмным городом. Ещѐ немного и передомной возник знак - ДОБро
пожаловать в Омск. Я пошѐл дальше, лишь на миг оглянувшись назад, у
знака была обратная сторона и было на ней начертано - не пытайтесь
покинуть. У меня прошѐл мороз по коже, но за знаком уже небыло дороги
назад, лишь тьма, и я пошѐл дальше на огни, на миг мне показалось что
смог над городом приобрѐл черты огромной вороны. И вот дорога привела
меня к мутной зловонной реке, берега еѐ были усыпаны костями людей,
одинокая лодка качалась на волнах ве4ного штиля, над лодкой спиной ко
мне склонилась фигура долговязого паромщика в рваном чѐрном плаще.

От него веяло холодом, но я чувствовал что он единственный кто может

мне помочь в этом странном месте, тем более что мы были здесь одни.

-Простите, вы не подскажете что это за место, я ничего непомню, я

проснулся у дороги и побрѐл на свет, что это за город, я ничего не
понимаю но чувствую что мне нужно туда.

Паромщик обернулся, его чѐрные пустые глаза уставились на меня,

раздался скрипучий как старые дверные петли голос:

-Хыы еѐ одна заблудшая душа, вы всегда возвращаетесь сюда, вы всегда

ищите отсюда выход, чтож ты найдѐшь ответы на свои вопросы в этом
городе а большего я тебе не скажу, если хочешь садись и я помогу тебе
добраться туда через мрачные воды этой вечной реки, да и от моего
предложения невозможно отказаться спасаясь от пустоты ночи, садись и мы
отправляемся, странник.

Этот город он не то чтобы манил меня, скорее я бежал туда спасаясь от

пустоты преследовавшей меня попятам и поглощающей всѐ за моей
спиной, только недавно была дорога, и вот позади лишь тьма,
первозданный ужас преследовал меня и толкал вперѐд, поэтому я без
раздумий залез в лодку, и мы начали движение сквозь застывшую черноту
тихой воды.

И вот лодка причалила к берегу. Паромщик поднял своѐ лицо, обтянутое

сухой коричневой словно пергамент кожей и промолвил:

-Мы на месте, я сделал своѐ дело, а теперь отправляйся.

Я был растерян и напуган, у меня было много вопросов, но он не дал мне

вымолвить ни слова, вытолкнул из лодки и тотчас она отплыла обратно к
другому берегу чѐрной реки. Туман поглотил еѐ очертания, так же как мрак
в свою очередь поглотил очертания другого берега.
//Сонный
Я поднял голову и увидел дорожный столб, на его вершине красовалась
маска-клюв чумного доктора. Довольно зловеще и ничего хорошего не
сулит подумалось мне, но назад дороги нет и я пошѐл. Вскоре перед
глазами начали вырисовываться образы обшарпанных, закопченных
пятиэтажек, многие окна были выбиты или заколочены, до ушей со всех
сторон доносились протяжные стоны, крики, плач и истерический
безумный смех, все эти звуки сливались в единую симфонию отчаяния и
безнадѐжности. То тут то там я натыкался на груды тел заботливо
сложенные в кучи и накрытые мешковиной, на всех отличительная черта –
страшные рваные раны, будто их терзали когтями, сдирали кожу и мясо,
выцарапаные глаза, были и одиночные беспорядочно лежащие трупы,
видимо их ещѐ не успели убрать. В тѐмных проѐмах окон этих жутких
домов периодически мелькали тени.Рядом тут же стояли руины старых
полуразрушенных зданий, очень много заколоченных и просто
заброшенных, и ни души кроме этих странных шевелений в домах. Мне
было жутко.

Тут из подворотни вышла молчаливая процессия: чѐрные балахоны,

огромные маски клювы, и крюки в руках, они поддевали тела и
складывали их в телегу, переходя от одной кучи к другой.

Мои уши пронзил резкий безумный старческий вопль.

-АААаааааааааааааахахахаа!!

Я огляделся и увидел источник шума, на обочине сидел одноглазый старик,

весь в лохмотьях и копоти, он кричал смеялся и показывал пальцем в
сторону чумных докторов. Чтож возможно он что-то знает об этом месте, я
подошѐл.

-Здравствуй отец, я здесь недавно, что это за место,и где все люди, что чѐрт
возьми происходит в этом городе??

Старик повернулся, его лицо было совершенно безумно, он истерически

расхохотался и лишь немного успокоившись обрѐл подобие дара речи:

-Это Омск сынок, Омск ахах, отсюда выносят только вперѐд ногами, уж и
непомню как я сам здесь оказался, да и никто этого незнает, однажды ты
просыпаешься здесь, вот и всѐ, а есть что-то кроме этого, да хуй его знает!

Он вновь расхохотался и пустил слюни.

-Но откуда все эти тела, что это за клювомордые что их собирают? Почему
они умерли?!

-ХыХы, а скоро узнаешь, и испытаешь на своей шкуре, воздух видать здесь

такой или ещѐ чѐ, но только запомни одно это жизнь и без этого ты быстро
станешь дровами и мозговой слизью!

И тут он достал из своих лохмотьев шприц с мутной жѐлтой жидкостью и

протянул его мне своими гниющими покрытыми струпьями и глубокими
царапинами руками.

-Держи малец тебе подарок от меня, это мозговая слизь, ты думаешь куда
эти клюворылые увозят трупы? А вон посмотри как тут всѐ коптит. Тотоже,
их жгут на станции и получают энергию, а из мозгов делают слизь, а слизь
это жизнь, без неѐ пиздец тебе сразу, так и знай!

-Что, что вы такое говорите?! Это же безумие, безумие!!

Старик расхохотался:

-Безумие?? Ахаха , ты слышишь эти звуки?? Безумие это гимн нашего

города, и знаешь что ты теперь один из его обитателей,как думаешь от чего
умирают тут? А вот прикинь если ты вовремя не ширнѐш себе слизь, то
очень скоро почувствуешь что тело твоѐ всѐ горит, зудит и ты буквально
начинаешь покрываться ужасными гнойными струпьями, мозги распухают и
болят, и отовсюду вылазиют эти твари..Остаѐтся только одно желание,
содрать, разодрать себя до мяса до костей, выдрать глаза..но стоит
ширнуться слизью и всѐ пропадает как наваждение, а наваждение и есть,
ведь твою болезнь видишь только ты, только ты дааа, я проверял, я видел,
видел…

Тут его глаза стали стеклянными, потекли слюни и он начал шататься из

стороны в сторону, перестав реагировать на внешний мир. Можно ли
доверять старику, очевидно что он безумен чуть более чем полностью, и его
рассказ стольже отвратителен сколь и ужасен чтобы быть правдой, но и это
место такое странное, как знать. На всякий случай я взял шприц и пошѐл
дальше.

Пейзаж тут не отличался разнообразием, теже мрачные дома повсюду, теже

горы тел и стоны, заброшки и кучи мусора, вот и всѐ.Из подъезда одного
дома вдруг вышли люди, живые. Это была семья: отец, мать и маленькая
девочка, все одетые в лохмотья, и мрачные как один.

-Здравствуйте, я уже долго брожу по улицам, скажите пожалуйста а где

все?

Отец повернул своѐ потухшее лицо, его взгляд был тяжѐл как свинец,
только боль и безысходность.

-Всее, ха, ды какая нахуй разница, либо уже топят печи, либо пускают
слюни в пустых домах под слизью. Лично мы идѐм на омский базар, в
основном живые все там. Если хочешь пойдѐм с нами.

И я пошѐл. По дороге мы перекинулись парой фраз, вообще эти люди

были крайне неразговорчивы и неприветливы. Но и того что я узнал мне
хватило, они шли на базар чтобы продать ребѐнка и купить слизь!! Как
оказалось тут так делают почти все, а ребѐнка после этого забирают в
крематорий и воспитывают очередного чумного доктора, так и работает эта
ужасная система.

Базар представлял собой большую площадь, скорее всего бывший центр

города. Площадь была забита самодельными грязными халупами-
ларьками, да так что не продохнуть, а в центре еѐ возвышался
величественный монумент с изображением гигантской человекоподобной
вороны. Тут действительно кипела жизнь.

Я побродил среди рядов, и везде одно, склянки с мозговой слизью, дети в

клетках, женщины торгующие своими телами и использованные шприцы
под ногами. Многие подбирали их и ковыряли свои гнилые руки, стараясь
поставиться остатками с чужой кровью, мне стало дурно. Голова кружилась,
ломили кости, горела кожа. Что же это со мной? Об этом предупреждал
старик? В глазах помутнело, а на руках начали вырастать ужасные гнойные
раны, нет нееет!! О боже как же они зудят,Я сдирал их, разрывал кожу, мои
руки превратились в одну сплошную рану из которой сочились кровь и
гной, сознание гасло с каждой минутой. И вот я услышал шипение, змеи
или ящерицы..они возникали из темноты и гнались за мной, чѐрные
огромные рептилоподобные насекомые, чуяли мою кровь и жаждали еѐ. Я
побежал, они лезли со всех сторон, тело невыносимо горело..Забежал в
первый попавшийся дом, девятиэтажка. Меня преследовали попятам,
нельзя медлить! Выше выше!! Ещѐ пролѐт и ещѐ, и вот я на последнем
этаже, забегаю в чью-то комнату, закрыл дверь, подпереть иначе твари
//Сонный
доберутся, да вот так, они ломятся но у меня теперь есть время перевести
дух. Я огляделся, квартира явно заброшена, моѐ тело буквально изнывало от
боли, всѐ покрылось язвами и гноилось. И тут я вспомнил о слизи что дал
мне старик. Один укол и всѐ закончится. Надо решаться!

Чѐтко пришло осознание, если я это сделаю то назад дороги не будет, я

стану одним из них, как они, я навсегда останусь в этом городе, буду жить в
этой комнате, ещѐ одна жертва слизи.

Нет! Нет, я не сдамся, этот город меня не получит! Во мне возник

внутренний протест невероятной силы. Всѐ решено.Я выкидываю шприц со
слизью, разбегаюсь и прыгаю в окно, расправив руки, словно птица,
полѐт…Летя навстречу концу этого трипа я на мгновение почувствовал себя
таким огромным, будто я окутал собою весь город, как та птица..а на
периферии зрения мелькал образ путника, уныло бредущего по дороге к
реке, на нѐм был балахон и повязка на глазах, это было последнее что я
увидел.

Я очнулся, если это можно так назвать в этом месте. Месте? Точнее можно
сказать что я оказался в вакууме, в первозданной пустоте, и небыло здесь
ничего, даже меня как такогого. Я растворился, стал безликим и
бесплотным наблюдателем серди пустоты..но вскоре кое-что я всѐтаки
обнаружил, это была наглазная повязка что медленно сползала оттуда где у
меня могло бы быть лицо. Но небыло ни лица, ни рук, только восприятие,
пустота и эта проклятая повязка. Что же мне оставалось делать, Я желал
одеть еѐ, это единственное что мне оставалось и стоило об этом подумать
как она начала наползать пока полностью не захватила то единственное что
от меня осталось-моѐ восприятие. На внутренней стороне маски
поверхность оказалась полностью зеркальной.

Превое 4то я увидел были небеса, грязные, тѐмно-серые небеса, с неба

падали хлопья пепла…
Gunmen

Робот-рай

Навеяно последними новостями из города Гомель ( В Гомеле двое друзей

под спайсами вырезали глаза у своего приятеля).

Жизнь Лѐхи изменилась, круто изменилась . Вроде ещѐ вчера она была
обыденной, уютной и спокойной, ну как у всех, с пивом на райончике и
походами в клуб за тѐлками.

Перемены принѐс в бумажном свѐртке Гах, знакомый Лѐхи с района.

Близких друзей у нашего героя никогда не было, но были кентюрики,
кореша и друганы. Вполне себе обычный для современности набор, ничего
особенного.

Ничего особенного, подумал Лѐха вынув очередной пакетик синтетических

каннабиноидов из трубы. Хорошая, грамотная закладка.

...

Маленькие разноцветные шарики растворяются,бутылки трясутся, жидкости

разделяются, на лбу Кирика временами выступает пот. Лѐха и Гах лениво
наблюдают, какая к чѐрту разница, что творит этот фрик, раз он обещал
натопить их как следует вожделенным спайсом ?

Рюмки горькой жидкости выпиты, колпаки выкурены. То, что испытал

тогда Лѐха словами не передать. Его обняла вечность , да что там ,он сам
был вечностью. Момент навсегда застыл в вельветовом облаке
удовольствия..если бы только не это проклятое электромагнитное
излучение, которое раньше было всего лишь светом от ночника в комнате
Лѐхи..
...

Кореша повторяли эту схему при каждой возможности. Вечное

удовольствие, стазис в раю, Эдемская криокамера, вот что чувствовал Лѐха.
Светочувствительность росла..погружаясь во мрак он раз за разом
избавлялся от всех источников света. Малюсенький светодиод в углу
комнаты бесил,угрожая раздавить его, мешал погрузиться в червоточины
собственных извилин. В конце концов их вообще не осталось в его
маленькой комнате.Гаху и Кирику же было насрать на все эти ухищрения.

//Gloamlight

...

Экстракт на столе, Лѐха чуть прищурившись смотрит на Гаха. И какого хрена

Кирик так тормозит ? ааа, ну вот и он!

"Это нечто новое пацаны,МН-77 с пролонгатором. Говорят сильная штука,

вот заебись же а !"

3 часа спустя Кирик дебильно хихикал валяясь на кровати, Гах вжимался в

стену сидя на полу в углу,а Лѐха невыносимо страдал.
Для Гаха мир стал декорацией, полной заводов, фабрик, миром-машиной
населѐнным роботами. Он тоже был роботом и за отсутствием текущих
задач находился в режиме ожидания.

Лѐха же чувствовал полное бессилие и невыносимый ужас,

пронизывающий каждую клетку его содрогающегося тела. Фосфены,
проклятые фосфены заполонили весь горизонт зрения и выжигали ,
заставляли вибрировать и рассыпаться на атомы всю его сущность.

Вся техника выключена.Все окна заклеены толстым картоном, все щели

давно запечатаны монтажной пеной.Перед пылающим огнѐм фосфенов в
собственных глазах Лѐха был бессилен, от практически

первозданного ужаса он покрылся испариной, тело била мелкая дрожь.

Решение нашло себя неожиданно. Резко дѐрнув выключать ( господи, как же
ярко,о господи!) не обратив никакого внимания на продолжающего
хихикать Кирика он подскочил к Гаху.

"Хорошо, я извлеку эти испорченные детали" сказал тот и посмотрел Лѐхе

в глаза,последний в их жизнях раз.

Услышав это Кирик на пару секунд перестал хихикать, но когда Гак

поднялся и прерывисто двигаясь пошѐл за ножом, радужная карусель в его
мозгу вновь завертелась..
//astash
nowherr8r

МХЕ+Грибы. Трип вне времени и пространства.

началось всѐ с небольшой депривации сна. до начала опыта не спал я часов
30. не ел - часов 15. ДСП-2011 начался с утренней дорожки МХЕ мг в 30, и
такими же дорожками раз в 2-3 часа продолжался до наступления ночи.
ничего необычного не было, легкое первое кетоплато, диссоциативное
мышление и улучшеннное звуковосприятие. сидел на форуме, в джаббер
чате и слушал музыку. звук в МХЕ куда более объѐмен и глубок, чем в
обычном состоянии, чем и хорошо первое плато, помимо яркости
восприятия, повышенной концентрации, типичного для диссоциативов
мышления, когда любое утверждение видится с нескольких точек зрения
одновременно и весьма своеобразной эмпатии, когда очень легко
настроится на одну волну с собеседником, даже если разговариваешь в чате
и человека этого не видел никогда ирл. под вечер evoke и lucky триповали
на 2ср, меня немного подзацепило их волной и с закрытыми глазами были
видны типичные фенэтиламиновые фракталы под музыку. часов до 2 ночи
тележили на различные психонавтичные темы, вспоминали случаи из
трипов и т.д. тогда я еще и представить не мог что меня ждѐт ночью. а на
ночь планировалось закинуть грибов. подумалось что много грибов я не
вывезу после столь долгого отсутствия сна и еды было принято решение
съесть совсем чуток. отодрав от бумаги небольшую горсть высушенних
семиланцет, собранных пару недель назад и кинув их на весы увидел цифру
0.5. посчитать грибы не удалось, т.к. они слиплись при перевозке. переводя
на штуки это должно быть около 20 - совсем кропаль для меня. думаю - в
самый раз для микса, небольшой грибной фон для предстоящего
полноценного МХЕ-трипа будет в самый раз. как же я тогда ошибался на
счѐт "легкого фона"! при интерназальном употреблении мха полноценного
трипа всѐ равно не получить, даже при большом количестве, поэтому
решено было ставить в/м. тщательно разжевывая грибы, наполняющие
вкусовые рецепторы приятным давно знакомым вкусом я отсыпал на
бумажку около 70 мг английского МХЕ - типичную для меня дозировку для
высшего плато. стафф был сварен в кубе воды и наполнил собой баян-
двушку. попил немного кипятка и пошел триповать. я поставился и лѐг в
ожидании типичного кетаминового входа с потерей ощущения тела и
шелестом падающих сов в ушах, но то, что началось дальше я точно не
ждал. грибы судя по всему я пережевал тщательно, т.к. через две минуты
пришли они одновременно со мхом. эффект этого микса уникален, он не
похож ни на то, ни на другое по отдельности. даже раз в 5-8 большее
количество грибов не брало меня так сильно. ДМТ я не пробовал, но судя
по описаниям этот микс на него очень похож. происходящее ТАМ не
поддаѐтся описанию, потому как букв таких на клавиатуре не найти. раньше
я такого не испытывал, ДОБ с дядей Дексом нервно курят в сторонке в
сравнении с этим! хорошо, если используя метафоры получится передать
хотя бы процентов 10 этого опыта. трип начался внезапно, как цунами во
время штиля. звук заводящегося двигателя сверхзвукового дирижабля
разорвал пространство. представьте себе что мир - это пакет наполненный
воздухом, к которому подносят зажигалку. с ним происходило нечто
подобное. или воздушный шарик, который протыкают иголкой, и он
внезапно спускает воздух и сжимается. только происходит это гораздо
быстрее, тут даже нет и намѐка на плавный метоксетаминовый взлѐт. всѐ
колышется как вода в стакане. причѐм это не только визуальное искажение,
всѐ это ощущается в полной мере. ощущение тела нифига не пропадает,
оно становится похоже на каплю воды в невесомости и колышется как
сопля на ветру. внезапный порыв этого неописуемого звука уносит отсюда.
и это только вход! то, что когда-то было целым миром, с кучей планет,
галактик и живых организмов сжалось в небольшой вращающийся
шарообразный комок, и всѐ соткано из этих шаров, которые вращаются
определѐнным образом. тебя просто отклеивает от шарика, в котором ты
когда-то жил. болше нет ни пространства, ни времени. мир исчезает, время
//astash
останавливается. чувствуешь себя каплей в бесконечном океане на
многомерном базаре сверхразумных мудрых существ. нет ни зрения, ни
слуха, ни осязания, привычного мира нет. и тут появляются они. у них нет
ни формы, ни вида, ни чего либо еще, для описания чего в нашем языке
есть слова. они висят в этой бесконечной пустоте и поют на своѐм
замысловатом языке. это нельзя назвать звуком в привычном понимании,
это бесконечно сложно и бесконечно просто одновременно. каждый из них
поѐт свою песню, и все они сливаются в одну мелодию, при этом не
смешиваясь. пока он поѐт эту песню - мир есть, вся эта песня - и есть мир.
привычная реальность, первое внимание, в сравнении с воспринимаемым -
миниатюрный осколок стекла в бесконечном калейдоскопе. песня это на
каком-то многомерном языке, и ни с чем не сравнится ее звучание. ты
начинаешь воспринимать их, и они начинают воспринимать тебя, начинают
говорить с тобой. сначала начинают шутить предельно странным образом,
превращая тебя в различные формы и генерируя странные непостижимые
объекты перед тобой. потом приходит некое интуитивное понимание,
безмолвное знание. на момент глаза открываются, комната всѐ также
дрожит как перед вылетом, и ты вместе с ней. провод удлинителя,
превратившийся в шипящую змею, подмигивающую красной кнопкой
подползает к тебе и смотрит в глаза. ну как оно? что было? спрашивает он
словно сотрипник, извиваясь и жужжа. отмахиваюсь от него, словами не
передать, это воспринимать нужно! эльфы все еще на месте, и они поют.
присутствует ощущение, что если они перестанут это делать мир исчезнет,
и его больше не будет никогда. чтобы мир не исчез начинаешь петь вместе с
ними. легкая передышка, и снова звук заводящегося двигателя взлетающего
сверхзвукового дирижабля пронзает пространство, унося тебя как листок
внезапным порывом ветра. когда начинаешь петь с ними тебя наполняет
ощущение блаженства и бесконечного знания. когда начинаешь сам
повторять какую-либо "мантру" начинает твориться неведомая хуита. типа
там стену рукой протыкаешь и проваливаешься во фрактальные
многомерные Ебеня. снова выброс. снова отклеивает и эльфы пускаются в
свой бесконечный хоровод и поют свои песни. привычного мира больше
нет, он исчез как забытый поутру сон. видишь что весь мир - песня, которая
изливается из тебя, комната дрожит, рука проникает сквозь стену и ты снова
там, с ними. и так после каждой волны. они говорят с тобой, рассказывают
как всѐ устроено, причѐм каждый говорит своѐ. они начинают спорить друг
с другом, говорят - типа не так всѐ, а вот так вот, причѐм каждый по своему
прав. посоветовавшись они единогласно выдают однозначный ответ. их
пространство существует вне времени, они рассказывают о своѐм мире, как
они живут. задаѐшь вопросы, на которые они отвечают, при этом продолжая
петь. их музыка сакральна и бесконечным потоком плывѐт из ниоткуда в
никуда. на мгновение всѐ останавливается, и тебя возвращает. глаза
открываются и назойливый провод-змея начинает тебя распрашивать.
переводишь дух, выдыхаешь. и тут снова звук пронзает тебя, несѐт сквозь
калейдоскоп многомерных картин, в каждой из которой ты становишься
кем-то другим. люди водят хороводы под полной луной на полях вокруг
костров, они - друиды, я - один из них. проходит какой-то ритуал. снова всѐ
тает как кубик льда в кипятке. затем я в каком-то древнем храме, со мной -
какие то люди, говорю с ними на неизвестном языке. сущность гриба внутри
меня, я - это он, он - это я. всѐ это происходит одновременно в
многомерном кадейдоскопе, времени нету. и снова пройдя всю эту череду,
оказываешься там, поющим с механическими самотрансформирующимися
эльфами, отвечающими на твои вопросы. спрашиваю их про сны, что
мешает осознаваться во сне. они показывают мне мир каких-то странных
существ, типа многоножек в фильме блюберри, там где чувак на аяваске
триповал. астральных змей, которые контролируют наши сны. выкатываюсь
оттуда, не самое лучшее место. не стоит тут задерживаться. спрашиваю
эльфов об устройстве человека, об его развитии. передо мной
выстраиваются цепочки ДНК, сквозь которые меня несѐт, показывая
картины рождения, жизни и смерти различных существ. весь эволюционный
цикл пролетает перед глазами, и понимаешь что он бесконечен. они
говорят что я не похож на большинство жителей моего мира, что я ищу не
удовольствие или помощи, а знание. перечисляют имена
предшественников, которые были тут до меня из этого мира. из знакомых
мне имѐн - Кроули, Маккена и Лири. причѐм это всѐ не звуком, а инфа
возникает прямо в сознании. узнав про Маккену у меня возникает
воспоминание про ДМТ. они говорят что это один из ключей в их мир.
потом меня начинает возвращать, всѐ расходится по швам и мир
склеивается заново, эльфы весело прощаются и желают удачи своей
многомерной песней, уносясь в даль гиперпространства. их голоса уже
звуком отдаются в голове. нахожу себя на диване без одежды, одежда лежит
подо мной, повторяя контуры тела. я в полном ахуе, лежу смотря в потолок
раскладывая по полочкам произошедшее, думая закончился ли трип, или
это только затишье перед бурей, и новая волна унесѐт меня туда же. но
вроде бы всѐ. трип прервался также внезапно, как и начался. пытаюсь
посмотреть на часы. понимаю что все электронные приборы полетели к
хуям, всѐ вырублено. охуевший кот блюѐт, а затем разваливается посредине
ковра и урчит с таким блаженством, как будто его коксом упороли) выхожу
на балкон и открываю окно. делаю вдох, как будто бы первый. воздух
наполнен озоном, как во время грозы. ветер приятно обдувает тело, весь
мир как будто бы разобрали как часы на шестерѐнки, а затем собрали
заново. включил ноут. крыло около 5 часов, хотя чуть меньше наверное,
потому как гдето час я еще сидел в полном ахуе, смотря на телефон,
который вырублен, а фонарик на нѐм при этом включен, обдумывал всѐ
произошедшее. уснуть не удавалось, поэтому зашѐл в чат обсудить трип.
через некоторое время усталость, длительное отсутствие сна и еды дали о
себе знать и я заснул. опыт очень глубокий, наверное один из самых
мощнейших моих трипов. микс даѐт уникальный, неповторимый эффект, не
похожий на мох и грибы по отдельности, поражающий своей мощью и
глубиной. репорт не передаѐт и десятой части пережитого опыта, в нашем
языке для его описания не найдется подходящих слов. это надо испытать
самому!
System Shock 888
все началось в 3888 году по дискретному календарю сюртранслокальной
конфедерации во сне одного чувака, который распался на 8 сюрличностей-
миров во время трансплантации искусственно созданной нейронной ткани в
головной мозг. в проекции на 4-мерное пространство по всей планете
люди начали массово обоссывать фонарные столбы. их становилось все
больше и больше, это было начало эпидемии. тем временем цивилизация
Ыйыхлн в связи с этим ужасным происшествием создала Орден
Фрактальной Лампочки. и фонари восстали, начав блевать на
обоссывающих их людей точечно направленными фотонными лучами
через лампочки внутреннего сгорания. при сгорании внутри самой себя
лампочка порождала микроядерный взрыв. ввиду включения субпрограммы
контроля синхронизации на центральном сервере начались фонарные
совпадения. электросеть медленно, но верно перегружалась. мир потерял
свою статичность, нити начали переплетаться во фрактальные ковровые
узоры, в 73 субуровне началось образование локальных черных дыр, на 94
пространство уже начало сворачиваться. гиперцилиндрические рулоны
пространств начали глобально выпадать осадками в виде ковров на
железнодорожных станциях в трехмерной проекции. тем временем
эпидемия достигла критического уровня, генераторы не выдерживали. по
всей системе прошла волна пространственно-временных багов, повсюду
чувствовался запах плавленых проводов, трансформирующихся в сюрный
сыр. королевство Бутан сбросило на Европу сальвинориновую бомбу в
качестве гуманитарной помощи, по всей планете прошли кислотно-
лизергиновые дожди, забили с новой силой декстрометорфановые гейзеры,
хлынув ручьями по диагонали. асфальт начал обрастать ковровым ворсом и
покрываться узорами, плавно перетекая на стены. кальмары тем временем
победили гравитацию, рассыпая свои споры по всей вселенной. совы
сменили траекторию совпадения на гиперболическую, достигнув
просветления в череде бесконечных дежавю, на облаках как грибы начали
расти новые континенты. тем временем Орден Ковра начал массовую
эвакуацию из 78 сектора через цепочку вложенных осознанных сновидений.
магистры официально провозгласили спектральный декстроворсизм, а
Ленин своей головой, опутанной проводами, пророс на марсовом поле в
окружении торнадо, между делом поблевывая поездами. Ыктындр 14,
наблюдая за спонтанными изменениями фрактальной кристаллической
решетки, отправил на помощь свою голографическую проекцию в виде
копии астрального тела. во временно созданном плотном сновидении
//Luinskwidi
магистры Орденов Ковра и Фрактальной Лампочки провели совместное
заседание на потолке, между делом покуривая экстракт из корня
кубического через бесконечную трубку мира. путем гадания на
энциклопедии грибов было выяснено, что эпидемия была вызвана
эволюцией пространственно-временного континиума из ниоткуда в никуда.
тем временем гибрид лампочки и совы начал ковровещать лекцию по
многомерной диссоциологии под светом 8 зеленых лун, тем самым
подтвердив гипотезу. чайник медленно стекал на стену, трансформируясь в
будильник. время начало обратный отсчет, а часовая стрелка свернулась во
фрактально вложенную спираль. цепочка событий была запущена стрелой
радиосигнала в модуль связи с подпространством. Ыктындр медленно
плыл по вязкой атмосфере подпространства, извлекая из головы
макросхемы, карты и другие металлические предметы, когда вой
аварийной системы настиг его, откликнувшись отголоском флэшбеков в его
разуме. система падала, как сова под сальвинорином, это было уже
очевидно. молнией мелькнула идея в его сознании - программа фонарный
столб должна быть отключена, подумал он, дергая за рубильник
центрального процессора. в глазах потемнело. бесконечными вспышками
фейерверков распадался лабиринт, наступил момент истины. массовое
пробуждение хлынуло непреодолимым потоком в бесконечный океан
абсолюта, начинался новый мир...
Путь секундной стрелки

капсула четырех мягко коснулась моего желудка, облочка была разорвана

потоком соляной кислоты как водородная бомба в стоге сена. потоки крови,
как дождь в полнолуние понесли его вглубь. календарь показывал 10.10.10.
начиналась бесконечная ночь, медленно уволакивая в иное пространство,
хлопая случайно оставленными форточками параллельных миров, как
алюминиевый снег в блеске фар летающей тарелки. секундная стрелка
начала тяжело дышать, каждое движение ей давалось все сложней и
сложней, воздух разжижался как ком в горле поезда, задержанного
безумцем, дернувшим за стоп-кран. стоп? спонтанный театр одного
психонавта. первый вопрос каждое утро - где я? какой сегодня век? как
случайный взгляд в зеркало в сверкающей бликами темноте. наконец ей
потребовался отдых, все замерло как фильм Дэвида Линча на паузе. вдох
это вход, выход - это выдох. странная густая субстанция вдохнулась в
легкие, также как мозг впитывает свежие капли ЛСД. падающие с желто-
зеленого неба потоками флюрокраски. в голове открыли аэродром, один за
другим отправились трансдименциональные туристы в свои путешествия,
прорастая грибами на потолке реактивных самолетов. сногсшибательный
гул родился в ушах пульсом вселенной. одновременно предельно простым
и зазеркально-запредельным. звучащим вспышками озарений в распухшей
идеями голове. нити света натянулись диагональными параллелями под
напряжением. случайно потянул за одну - стена разомкнулась нарисованной
дверью астрального лифта, как глаза после сна наяву. все это уже было в
каком-то странном-странном сне. странный - от слова странник, знаете ли.
ментальная плотина прорвалась потоком бесконечного дежавю, как
взорвавшийся в машине скорой помощи баллон с закисью азота. узоры на
руках постоянно меняли свою форму, как кругосветный блик на
поверхности воды. предметы перетекали друг в друга, как неожиданно
подкравшийся сон на границе с явью. один из них кажется что-то заметил,
притворившись кружкой с чаем. и выглядывал оттуда как гриб из кочки под
светом флюрофонарика. шелест листьев, опутанных мхом донесся из
вентиляционной трубы. зеркальной гладью потекла поверхность двери.
давай же посмотрим - что там внутри? тихий шепот в голове в полузабытом
ритме монотонно начал говорить. слова текли, переливаясь отзвуками
тишины, нарушенной протекающим водопрорводным краном. капли
отскакивали одна от другой, как мысли рептилии, струящейся рисунками
по стенам ночного города. нервы были обмотаны изолентой как смятый
кусок поэлитиленовой бумаги, приснившемуся жителю африки в 17 веке.
шаг вперед как прыжок в бездну, укутавшуюся спиралями. вспышка. шок.
кадры льются бесконечным потоком, распадаясь, трехстворчатыми
автобусами, плывущими по своим делам. известью вымазан тротуар,
медленно, никуда не спеша по нему соскальзывают корзины. джины в этом
году проявили пленку от забытого послезавтра фотоаппарата на дне неба,
выглядывая из бутылок левыми переносицами. хитрые стены извивались
углями до октября, потом стало холодно. ветер подхватил обрывки
радиоволн, уносящихся на восток по непредсказуемой траектории. шторы на
эту тему строили теории, как блюющая свинья в лепрозории. собаки
угловато бегали мимо напараноенных подъездов с закрытыми на одну
седьмую зрачками, плавающими на дне океана без дна. первыми
эвакуировались пирамиды, позавтракав спорыньей в тарелке марианского
кратера. пророс асфальтовым луком марс, излучая непридуманные реакции
фаршированных совами слез. угли вылились на узлообразные облака
фарватера сопротивления. отряд летел по воде сквозь участки
спороносящих медуз в невесомости. карты строили дома из пенопласта,
медленно выпиливая причину своей безысходности. шумерские пирамиды
экстренно радовались прибытию новых посланцев из загранья,
позванивающих своими глазами в верхних полках шкафов купе. кучка
гномов безуспешно пыталась вызвать дух терминатора с помощью внешней
покрышки бензопилы. утренний горизонт уплывал вслед за стаей
блюющих ложками грачей, подмигивая третьим глазом минус семьдесят
восьмой луны. на завтрак обещали чудесные сны в виде осадков,
снабженных радугой. там я стоял уже восьмой ногой. скрепки отрывисто
вскрикивали вслед улетающим бутербродам, переходящим реку в брод. ну
что, коллеги, приступим? спросил один из восьмых ответвлений потока,
услышав в ответ веселое щебетание временных петель. поднялась метель,
использованная внутривеннно неизвестным героем прямо по назначению
врача-учителя, сбежавщего из аптеки с ведром спелых помидоров. усатые
углы трамваев нервно покосились наизнанку, забыв при этом раскрыть
зонтик кирпичей. улицы ушло свернулись двойной спиралью ДНК,
пересекаясь проходящим по ним индейцем под грибами. дедушка уже
второй час рубил кактус самоваром, в надежде насладитьтся чудесной
музыкой ласточек в наушниках. балкон приступами дыма звал в гости,
выплевывая наружу шестеренки и автомобили. экстрагированные интегралы
тихонько свернулись в углу, тихо посапывая десятичными дробями с
//astash
плавающей запятой. плавала, впрочем, не только запятая, но и другие
окружающие ее планеты. нейросети взмыли черемухой в раскрашенные
дикобразами вигвамы. в зеркальном коридоре тем временем одурманенные
Хиросимой пели дирижабли. австралийский спутник скакал по блюдцам
словно подстреленная китом блоха, кидаясь протухшимми стеклами. горы
были чрезвычайно правдивы, как журчащий устрицами ручей в созвездии
Андромеды. застенками выли испытанные дверным глазком пингвины,
угнавшие баржу из овсяного склада эльфов. столбы провозгласили
равноправие после празднования спящего человека, который на в самом
деле просто притворялся. хотя само дело было не самым, и не факт что
оно вообще было. забытые сны вспомнились канонадой фейерверков, как
свеженарисованные миры поутру. выдох. секундная стрелка была
реанимирована при помощи пластилинового электрошока и продолжила
свой путь из ниоткуда в никуда, провожая взглядом вращающиеся в разные
стороны открытые всем ветрам и мирам расширенные зрачки магистра.
//Luinskwidi
Fruttis

Утро на кухне
Часто преследующие вас ночные кошмары могут стать неплохим стимулом
действовать. Внутренний страх разливается адреналином по телу.
Холодный пот впитывается в смятую простынь. Дальше кофе, возможно
пару бутербродов с твердым сыром и мысли, которые начинают
просыпаться чуть позже тела. А ты знаешь, что я всегда использую это
время вместо завтрака, на написание чего-либо? Когда наш ум оживает от
ночного отключения, он не сразу включает оценочное восприятие ко всему
происходящему. Ты же прекрасно видишь, как новостные ленты с самого
утра пытаются давить на рычаги жалости, ненависти и другие, дабы
заставить нас мыслить критичней. Философы считали человека творцом, а
ныне все считают за честь погубить в человеке акт творчества. Секс
единственный акт творчества оставшийся у многих. Мне не хотелось
скатываться в яму к тем, кто ставит себя превыше других. Человек скользит
по перилам карьерных лестниц, человек уходит в леса искать себя. Поиск
смысла напоминает мне движение муравья по листу Мѐбиуса. Способность
действовать утрачивается в кристаллических решетках соединенных между
собой слов. Паутина сплошная паутина, а мы пауки, хищные и жаждущие
красивых бабочек. С детских лет хищная натура человека проявляется в его
воле. Мне многое довелось повидать, и счастливую жизнь и безрассудную
смерть. Мысли способны завести нас в лабиринт с Минотавром. Они
способны красиво обманывать нас и виться плющом, нежным, но ядовитым.
Они подобны семени на вскопанных грядках сознания.

Я вымыл кружку и вернулся к своему собеседнику. Кажется, он был

заворожен ходом моих мыслей. Куда они его вели, мне было абсолютно
безразлично. И я осознавал, что безразличие мое не что иное как перенятая
у общества черта. Друг или товарищ, был видимо крайне заинтересован в
продолжении, я видел это в его глазах. Его действия побуждали меня
интерпретировать это именно так. Тем не менее я прекрасно понимал, что
любовь, дружба и остальные социальные привычки основаны на взаимном
обмене и поиске выгоды для себя в субъекте.

Стул скрипел. В курсе ли ты, о том что, каждое слово имеет магическое
воздействие, а каждое действие ещѐ большую силу? Синтез слов и
действий способен давать результат. Подобно инь и ян. Но друг мой, мне
неприятно впадать в дуализм, а в монотеизм и подавно, а также впутывать
тебя в эти дебри непроходимых на первый взгляд джунглей. Поэтому
мысль, как связующий фактор пускай будет той невидимой субстанцией,
что скрепляет прочно твои поступки. Я не считаю науку чем-либо великим,
но почему бы не воспользоваться формулами для описания пространства
окружающего нас. Ты всю жизнь ищешь алгоритм взаимодействия с миром,
но по большей части это алгоритм взаимодействия с самим собой. Мир
окружающий тебя каким он предстает сейчас, создан подобными тебе.
E=mc2, нет ничего зазорного в смене названий переменных мой друг. Это
лишь вопрос интерпретаций. То, что господин Эйнштейн в начале XX века
интерпретировал как одно, может создавать абсолютно иные
интерпретации у меня. Давай представим что E– это наши действия, m–
наши слова, а вместо скорости света в квадрате используем скорость
мыслей в квадрате. Ты заметишь, как эта вполне неприметная на первый
взгляд формула способна неплохо описывать и другие вещи. Чем сложнее
формула, тем она действенней, тем сложней подстроиться под неѐ.

Я встал, чтобы зашторить окна и выключить свет. Мой собеседник был

человеком мало чем интересующимся. Вероятно, моя речь произвела на
него эффект. Но задержится ли она подобно капле пресной воды в океанах
его соленых морей именуемых мыслями, я если честно не волновался по
этому поводу. Сев обратно на стул, на кухне стало сумрачно. Длинный
коридор простирался напротив нас и в его конце горел свет в комнате. Это
было подобно свету в конце туннеля. Я хотел произвести на своего
молчаливого собеседника наиболее мистический эффект. Мне достаточное
время пришлось изучать привычки людей, для того чтобы прекратить
действовать напрямую. Гораздо эффективней действовать методом
ассоциаций, о чем мой товарищ, дивно переваривающий шквал новизны,
скатившийся на него подобно альпийским лавинам, не подозревал.

Знаешь ли ты, что человек способен влиять на мир на многих уровнях?

Видимый тобой материальный мир это не один из существующих миров.
Если это ставиться тобой под сомнения, то идея о том, что ты видишь не
//Luinskwidi
всѐ, явно доказуема. Мне даже не придется вызывать закат подобно
древнеегипетскому жрецу, чтобы продемонстрировать тебе его незримую
радиационную составляющею либо воскрешать господина Рентгена, дабы
последний тоже пустился в пляс демонстраций. Всѐ это отдает привкусом
индустриальной романтики. Собранность – вот чего тебе не хватает. Ты
забыл о дисциплине, это подобно тому, как выходить на прогулку без
штанов. Ничего зазорного в этом конечно нет, но дабы твое тело оставалось
в комфортных условиях тепла тебе необходимо заботиться о многих
уровнях. Ты знаешь, что нет ничего проще чем, отказаться от лишнего. Что
является лишним? Это ты способен определить сам. Я не способен влиять
на тебя из твоей же головы.

После этого я встал, чтобы размять ноги и пройтись по коридору. Подобно

тому как бабочки летят на свет. Когда я обернулся, я увидел первые лучи
солнца пронизывающие темно-синие и серые облака. Розовый цвет
наполнял кухню. Я видел два пустых стула. На одном из них должно быть
сидел я. А на другом? Должно быть мой приятель. Но его нигде не было.
Вывод напрашивался сам собой…
Путь

Между сказочных дождей и окутанных техно клубами столетий. Между труб

и крыш, а также между всем что можно только вообразить, брало свое
начало величие внутренних миров. Перегородка внутреннего и внешнего,
она извивается причудливым змеем в глубинах и недрах, настолько
немыслимых насколько это нельзя представить. Там на ночных берегах,
среди темных волн, преобразования лучей в электрические сигналы и
мерцающие галлюцинаций этой реальности, там берет собой начало всего
существования. Несколько вздохов вечернего бриза дарят сны новым
скитальцам. Сюда приходят чтобы искать. У них стираются ноги, они идут
по острым песчинкам раскаленных экватариальными лучами Солнца. Они
встают на путь, путь ведет их вдоль. Медленно внутреннее и внешнее
смешивается, выдает коктейль из символов и озарений. Они держат в руках
особые приспособления. Им кажется что иной альтернативы у них нет. Они
отрекаются от своего прошлого, они ускоряют свой шаг. Впереди огни,
подобные огням на ночных магистралях и автобанах. Достигнув одного из
огней они останавливаются и оглядываются, иногда чтобы сосчитать
сколько огней уже осталось позади, а иногда для того чтобы просто
передохнуть. Пламенные сердца их далеки от покоя, подобно ребенку они
требуют пищи, пищи духовной. Старое перестает иметь для них значение,
они потомки информационной эры пришедшей на смену индустриальной. В
них течет кровь, алая будто расплавленный металл текущий по желобам
заброшенных ныне цехов. Они устали убивать природу, они устали от
самих себя. Если ты хочешь влиять на чье-то мировоззрение, то для начала
необходимо уметь влиять на мировоззрение свое. Чего бы не ожидало их
впереди, космических бездн или голодных хищников из джунглей
переходящих в хвойные леса, они клялись себе следовать своим путем.
Темные рассветы следовали за их стопами, и яркие закаты освещали им
путь. Северные субмарины тонули по левую руку от них, по правую руку
бурлила жизнь. Выйдя из колеи они отрицали всѐ чему их учили, они
искали свой путь, но в то же время шли во время поисков по чужому. Это
похоже на путешествие канатоходца с завязанными глазами. Странные
ритуалы журчали ударами бубнов в их ушных перепонках. Запах гари витал
всюду, мир был обречен сгореть, сгореть в своей ненависти, в своей
поддельной доброте рассчитанной лишь на взаимную доброту. Они ничего
не хотели слышать, те люди. Когда их мнение не совпадало с чьим-то они
безумно злились, и ваш благопочтенный слуга в моем лице уверен в том
что злились они на самих себя, но разве это возможно им объяснить, когда
они не хотят слушать. Нет никаких истин хранящихся в монастырях Тибета,
или Непала, ты не постигнешь в доли секунды всѐ словно мощный
процессор. Да твой организм скафандр, оболочка, панель управления,
считай как угодно. Прежде чем воздействовать на всѐ вокруг попытайся
воздействовать на хоть что-то внутри. Могу предсказать твое поведение и
твои поступки лишь понаблюдав за тобой, словно зверь выслеживающий
свою жертву. Каждый волен, но лишь до тех пор пока не найдет выход из
бесконечной череды въевшихся внутрь привязанностей. Множество людей
меняли колыбель на пружинную кровать, он она так и не подбросила их
выше.

-Чем пахнет этот мир?

-Думаю этот запах скисших отходов, отвечал я.

Тысячи гробниц и миллионы тел, словно тысячи вселенных и миллионы

галактик, бактерии и амебы в этом бульоне. Раньше древние греки считали
человека чем-то исключительным. Позже властители твердили «К черту
исключительность!». Твое лицо покрывалось недоумением, либо сияло в
улыбке словно драгоценные камни найденные в этой умирающей планете.
Ритуальный призыв дождя сменился, самолетными вызовами, «поклонение
богу?», хм «забудь!», твой бог теперь кибернетизирован, он вращает вокруг
тебя тысячи гигабайтов написанных программ, ты словно кубик с буквами в
коде программы, выполняешь свою роль. И вот, и как тебе всѐ это?
Нравится? Не буду даже предполагать, ведь безразличие тоже никто не
отменял. Пурпурная помада оставленная на фильтрах сигарет слим важней
ли начертаний древних заклинаний? А если я смогу придать ей ценность
равноценную чему либо великому, заключив еѐ под стекло и в вечном
вакууме поставив в центр города с этими безмозглыми людьми и сделаю
еѐ культом? Простую не докуренную сигарету. Ты можешь твердить мне
сотни мнений выведенных до меня, сотни мнений которые ещѐ лишь на
горизонте событий, и даже то что всѐ что вокруг лишь мое отражение.
Всему этому могу придавать лишь смысл переваренный и
трансформированный, как и ты. Какая картина приятней твоей душе, картина
вечного счастья или вечного поиска? А может быть вечный поиск счастья
приведет к обратному когда и искать станет нечего, а ты уверуешь что искал
обратное, хотя даже не помыслив о том что счастье было именно в поиске.
//Luinskwidi
Ты словно пустой холст, приходишь к художнику. Как совершеннолетняя
девочка которой на это совершеннолетие обеспеченные родители подарили
сеанс в тату мастерскую. Выберешь меня своим тату мастером? Доверишь
ли мне себя, дабы мне можно было нарисовать тебе мою картину, завернуть
свои узоры подобно ядовитым лианам которые будут плотно сжимать твое
нутро, пока не найдется тот кто их обрубит. Действуй осторожно прошу
тебя. Знай что высшее достижение это твоя свобода. Возможно твоя свобода
заключена в жесткие рамки, или наоборот витает как ветер в распахнутые
окна. Каждый твой шаг отпечатывается на карте, и дает тебе новые развилки
и возможности, ведь только ты знаешь свой путь.
Gazon

8 Герц
Не стоит убивать время – всѐ равно оно убьѐт тебя.

Глава 1

- Что мы тут вообще делаем? – Он сидел на куполе сверхпрочного

плексигласового волокна и внимательно рассматривал небо, которое можно
было увидеть только здесь – в единственном месте во всѐм городе.

- Лѐш, ты слишком запариваешься, у тебя совсем несложная работа, платят

хорошо, доступ к небу, а ты сам придумываешь себе проблемы. – Ирина
стояла рядом, поправляя свой белый халат.

- Но какого чѐрта мы тут делаем? Как будто кто-то захочет уничтожить всех
нас, пройдѐт все системы безопасности и вручную испортит турбину. А ещѐ
меня напрягает, что мы даже не знаем, есть ли правительство, а если и есть,
то чем оно занимается. Безусловно, хорошо, что преступности почти нет,
все живут тихо, спокойно, но ведь это всѐ из-за страха – помнишь Lancet-а?
Он избил до полусмерти продавца, который загнал ему испорченный
воздушный фильтр, и что в итоге, Ирка, ты знаешь? Он исчез чѐрт знает
куда, в его квартире живут совсем другие люди, я даже не нашѐл его в
контакт листе своего коммуникатора! Почему мы не можем взять, и начать
отстраивать внешний город? Почему нам не разрешают подняться на
поверхность? Ирин, здесь что-то нечисто, помяни моѐ слово, нам предстоит
разгребать такое дерьмо, о котором мы и подумать не могли…

- Блядь, Лѐша, по-моему, ты с жиру бесишься, тебе просто нечем заняться,

вот ты и придумываешь всякую херню, похожую на теорию заговора.
Потерпи, наша смена заканчивается через два часа, а после, пожалуйста,
съезди к психологу, ради меня.

- Хорошо, извини, может я, и правда слишком много думаю о всякой

ерунде. Что там показывают датчики?

Он задал этот вопрос просто, чтобы сменить тему разговора, ведь датчики
всегда находились в полном порядке.

Внизу, под плексигласовым куполом находилась невероятно большая

турбина, диаметром тридцать два метра, которая не позволяла воде
затопить подземный город. Над их головами находился невероятно
сложный механизм, состоящий сплошь из шестерѐнок и титановых
пластин, с прорезью в пару метров шириной, для дополнительной
вентиляции, автоматически закрывающийся, так, что люди не могли ни
узнать, что происходит на поверхности, ни вылезти наружу.

Алексей работал уже три года на этой должности, и за эти три года не
произошло никаких значимых событий. Смена заканчивалась, его и Ирину у
выхода ждал водитель. Зайти в помещение он не мог, так как в целях
безопасности руководство турбины поставило систему безопасности,
которая пропускает только начальника и двух инженеров, по два на каждую
двенадцати часовую смену.

- Ну что, психопат, пойдѐм, смена окончена, на выходе ждут Денис и

Сашка, когда же мы уступим им очередь гнить над этой турбиной.

Ирина всегда плохо относилась к этим двум инженерам, потому что они
вечно совали свой нос не в своѐ дело. Они считали, что Ирина всячески
отгораживает Алексея от их общества, и, в принципе, были абсолютно
правы – в этом плане Ирина была собственницей. Она встречалась с Лѐшей
уже почти пол года, и уже настолько привыкла к его обществу, что если бы
она с ним рассталась, то, скорее всего бы наглоталась антидепрессантов и
вскрыла бы вены.

Она с Алексеем вышли из здания, вынули свои граунд-карты* из разъемов

системы безопасности, поприветствовали Дениса и Александра, сели в
автомобиль на водородном двигателе и поехали в сторону жилого сектора.
Отъехав километров пять от турбины, Алексей услышал еле заметный
хлопок.
//Any
- Ирин, по-моему, с турбиной что-то не так, давай вернѐмся?

- Лѐш, успокойся, в любом случае Денис и Сашка там, а значит нечего

беспокоиться.

Алексей не стал говорить ей о хлопке, который услышал.

- Ты совершенно права. – Он поцеловал еѐ в щѐку, надел наушники и

включил плеер. Через пятнадцать минут они были в жилом секторе
подземного города.

Граунд-карта* - электронная карта, усовершенствованный вид паспорта.

Глава 2

Когда умирает человек, у которого нет

родственников, похоронку присылают другу.

На столе были разложены прямоугольники цветной бумаги.

- Алексей, расположите, пожалуйста, прямоугольники так, чтобы первым

был ваш любимый цвет, а дальше по убыванию. На основе этого теста я
определю ваш психологический портрет.

Психологи всегда жили припеваючи, и даже сейчас, когда город

переместился под землю, ничего не изменилось – Андрей Валерьевич имел
отдельный кабинет, размером с хорошую трѐхкомнатную квартиру, кожаные
кресла, мебель из красного дерева, шикарный паркет, китайский фарфор и
куча довольно дорогих безделушек из всех краѐв мира.

Зелѐный… Чѐрный…

Андрей Валерьевич смотрел на цветные бумажки пару секунд и тотчас же

изрѐк:

- Зелѐный цвет означает интеллект, вы, несомненно, человек с хорошей

смекалкой. Чѐрный – очень плохой цвет, он означает депрессию, смерть.
Смесь же этих цветов означает, что ваши мысли давят на вас. Скорее всего,
вы работаете не там, где бы вам хотелось. Возьмите отпуск, отдохните.
Затем было ещѐ много тестов, которые наводили тоску на Алексея, порой
совершенно бессмысленных.

- Ну что ж, уважаемый, у вас маниакально депрессивный синдром. Лечение

будет довольно долгим и сложным.

- А кто вам сказал, что я собираюсь лечиться?! Вы все намного более

ненормальные, чем я! Все мы живѐм под землѐй, но не нравится это одному
мне. Весь этот искусственный свет, генно модифицированные растения,
отсутствие информации о поверхности планеты. Мы здесь как подопытные
крысы, а кто-то ставит над нами опыты. Так вот, Андрей Валерьевич, ебал я
в рот ваши цветные бумажки и вашу долбаную психологию.

Алексей забрал куртку, встал с кожаного кресла, хлопнул дверью.

- Пиздец… Он гораздо опасней, чем я представлял. Нужно будет увеличить

дозу опиатов.

Неторопливо возвращаясь в свою квартирку в жилом районе ПМ-40,

Алексей нервно курил и размышлял о разговоре с психологом. – Они
всегда промывают нам мозги, девяносто процентов общества ходит к
психологам, которые в свою очередь перенастраивают людей на жизнь
зомби: чистить зубы, есть, идти на работу, возвращаться, есть, трахаться,
спать.

В этом городе каждый чем-либо болел – хроническое недосыпание,

затяжная депрессия, несварение желудка и куча прочих мелких болезней.
Поэтому каждому в квартиру правительство установило по маленькому
автомату, очень похожему на кофейник, который выдаѐт перед сном
лекарства, а если те заканчиваются, то оно само заказывает новые.

По приходу домой, Алексей заметил на большом дисплее своей

персональной компьютерной станции непрочитанное сообщение.

- Открыть почту.

Дисплей послушно включился и начал воспроизводить видео письмо.

- Уважаемый Алексей Бурцев, вы три года отработали на нашей турбине без

отпусков, и теперь наше начальство предоставляет вам полностью
оплачиваемый отпуск. Границы отдыха теперь открыты вам. Постарайтесь
отдохнуть. Берегите Единый Город.
Алексей подбежал к монитору и громче обычного сказал – Повторить!

Голос был очень знаком, а на картинке была турбина, и всѐ бы ничего, но на

камеру падали капельки, а значит шѐл дождь.

- Какого хрена там происходит? Всегда за пол часа до дождя или других
осадков створки крыши турбины автоматически закрываются. Ещѐ и этот
голос, что за несвязный бред он говорит.

Алексей взял карандаш и бумагу, и записал все слова из несвязных

предложений одно под другим:

Границы

Отдыха

Теперь

Открыты

Вам

Постарайтесь

Отдохнуть

Берегите

Единый

Город

- Что за идиотские игры?!

Вдруг Алексей вспомнил голос. Правильно, как можно забыть человека,

который так сильно повлиял на него. Несомненно, это был Он. Тот, кто
неоднократно нарушал правила, не принимал никакие лекарства, всѐ время
пытался пробраться на поверхность. Никто не знал его имени, к нему все
обращались Lancet. В то же время Он никогда не называл Алексея по имени,
он дал ему прозвище – Motive*. Эта парочка была единственными, кто
говорил на те темы, о которых остальные боялись даже подумать. Однажды
Lancet сказал:
- Motive, скоро я исчезну, вряд ли ты сможешь со мной связаться, но я буду
связываться с тобой регулярно. Пожалуйста, действуй в одиночку, не
доверяй никому. И ещѐ – ни при каких условиях не принимай никаких
лекарств.

И действительно, через неделю от Ланцета пропал и след. Но этот голос на

записи, это точно его голос. И слова так идеально подходят друг к
другу…ГОТОВ ПОБЕГ… скорее всего Ланцет имел в виду ГОТОВЬ, ведь
слов на мягкий знак нету. Ланцет смог. Значит и я смогу, и уж теперь-то
никто не будет считать меня сумасшедшим.

Алексей быстро удалил сообщение, взял таблетки, которые выдал ему

автомат и тут же выбросил в унитаз.

Лѐжа на кровати, он никак не мог выкинуть из головы это послание. Ланцет

явно хочет, чтоб я знал то же, что и он. Но что я дожжен делать?

Алексей подошѐл к электрифицированной карте Единого Города, его

личному изобретению, о котором он никому не рассказывал – эта с виду
обыкновенная карта была испещрена светодиодами, обозначающими
жизнеспособность секторов. Алексей нашѐл на этой карте четыре основных
выхода из города – четыре скрытых подъѐмника: Донской,
Днепропетровский, Казахстанский и самый ближний к квартире Алексея –
Подмосковный. Также на карте был отмечен шахтѐрский лифт – но путь к
нему был неизвестен, потому что даже сами шахтѐры не раз терялись в
своих тоннелях. В любом случае придѐтся пользоваться общественными
подъѐмниками. Однако это будет далеко не простая прогулка перед сном –
во первых подъѐмники хорошо охраняются, во вторых я никогда не видел
их внутреннее устройство и понятия не имею, как они работают. А учитывая
то, что вот уже двадцать три года ими никто не пользовался, остается
надеяться только на качество сборки. Алексей ещѐ раз окинул взглядом
карту, потушил свет и лѐг спать.

Motive & Lancet – мотив (причина, цель) и ланцет (обоюдоострый

скальпель)
 Глава 3

Мы лучше будем сидеть

в клетках, чем откроем глаза.

- Мотив, мне не нравится эта Ира, что-то в ней не так, по-моему, все эти еѐ
чувства – чистой воды пиздѐж. Но я никак не понимаю, зачем тогда она это
делает.

- Не знаю, Ланцет, но меня это даже устраивает: я еѐ трахаю, она

симпатичная, не стыдно на улицу вывести, она не ебѐт мне мозги, а это,
согласись, очень важно.

- Но ты же прекрасно знаешь, знаешь даже лучше меня, что так не бывает!

- Ну…пожалуй да, это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Ладно, я так
думаю, ты не ради этого вытащил меня к системам жизнеобеспечения в три
часа ночи, давай, выкладывай.

- Дело вот в чѐм, Мотив, Взгляни на эти вентиляционные шахты, ты ничего

не замечаешь?

Алексей внимательно присмотрелся к шахтам – слегка пыльные трубы и

ничего особенного.

- Ланцет, а что в них не так? Неужели чтобы посмотреть на вентиляционные

шахты я должен был проснуться в три часа ночи?

- Мотив, я не о том тебе говорю – они пыльные! Я скажу тебе даже больше.

Ланцет поднѐс горящую зажигалку к вентиляционной шахте, но ничего не

изменилось. – Мотив, они бутафорские! Поднеси огонь к вытяжке у себя на
кухне, и его тотчас же задует. А теперь подумай, что это значит.

Ланцет не зря придумал такую кличку Алексею – Алекс всегда пытался

найти логическое объяснение всему, что видел.

- Ланцет, у тебя крыша поехала. Скорее всего, настоящие вентиляционные

шахты спрятаны, а эти сделаны для того, чтобы в случае теракта настоящие
шахты не пострадали.
- Тогда вот тебе ещѐ информация – во всѐм секторе ПМ-40 нет ни одной
рабочей вентиляционной шахты. Скажу тебе даже больше – ни один
воздушный фильтр в принципе фильтром не является – это просто
освежители воздуха. Нас наебали как детей.

- То есть ты хочешь сказать, что есть альтернативные пути для воздуха с

поверхности? И ты хочешь сказать, что никакой угрозы на поверхности нет?

//Настя Травкина

Алексей стоял в полном непонимании происходящего.

- Я хочу сказать, что я не верю во всѐ происходящее и найду ответы на все

свои вопросы. К тому же я недавно был у своего знакомого химика. У него,
как сказали врачи, рак желудка. И прописали ему таблетки, которые каждый
вечер выдаѐт ему автомат. Мне врачи сказали, что у меня посажена печень,
и тоже прописали какие-то таблетки. Я захватил одну из своих и принѐс еѐ
химику. Таблетки одинаковые! Идентичные! Проведя анализ, химик
выяснил, что в них содержатся довольно сильные опиаты. Нас накачивают
наркотой до беспамятства! У меня нет ин одного знакомого, кому бы
сказали, что он абсолютно здоров. Доходит до смешного – одному моему
знакомому поставили диагноз – рак лѐгких! Можно подумать какие-то
сраные таблеточки помогут вылечить рак! Конечно же, опиаты действуют
как обезболивающее, но болезнь они не вылечивают. Но сейчас речь не об
этом – я планирую провести очень важное дельце, так что я на время
пропаду, но это будет ещѐ не скоро. Скажу тебе только то, что скоро всѐ
изменится, хотим мы этого или нет, так что будь готов абсолютно ко всему.
И ни при каких условиях не принимай лекарства.

С этими словами Ланцет приставил указательный и средний пальцы к

виску, быстро дѐрнул их вверх, в качестве прощания и скрылся в темноте
сектора ПМ-40жб*.

ПМ-40жб – Подмосковный сектор №40, район жизнеобеспечения.

- А насчѐт Ирины он прав…

У Алексея была привычка во время прогулок разговаривать самому с собой

вслух. Он прекрасно осознавал, что выглядит в эти моменты как
психически больной, но его это ни сколько не волновало.

- Ира, Ира…откуда же ты взялась такая? Почему все девушки, которые мне

нравились либо сразу меня посылали, либо чуть позже, а она, на которую я
бы раньше даже не взглянул, сама набросилась на меня, как на бесплатную
сладкую вату на каком-нибудь празднике? Ланцет, скорее всего, прав… Я
тоже хорош - придурок, почему я до сих пор держу в своей компьютерной
станции фотографии Маши?! Господи, мне же было всего восемнадцать
лет, всего пару месяцев встречались! Хорошо, хоть компьютерная станция
надѐжно защищена, иначе Ира подумала бы, что я маньяк, или что я
душевно больной – абсолютно вся информация о Маше: год рождения, рост,
вес, внешний вид, образование, место работы, время работы, распорядок
дня, блядь, да даже цвет и материал еѐ нижнего белья! Я не хочу больше еѐ
любить! Хочу быть эгоистичной скотиной!

Уже давно начался жилой район сектора ПМ-40, и немногочисленные

прохожие сторонились Алекса. Тот в свою очередь брѐл, никого не замечая,
к своему скромному жилищу, громко матерясь и обвиняя себя во всех
грехах человечества. Несомненно, у каждого есть определѐнный Человек в
памяти, о котором он никогда не забудет. Человеческий мозг - очень
интересная штука: на уровне сознания он будет делать всѐ, чтобы не
причинить организму вреда, но вот подсознание… Мы с ним не в силах
бороться, оно вскрывает наши истинные желания, оно заставляет страдать.
Алекс зашѐл в прихожую, снял пальто, высокие зимние кроссовки, очень
напоминающие по виду и характеристикам берцы, закурил, и завалился на
диван. Достал из кармана коммуникатор, набрал специальную команду,
которую вшил в программное обеспечение коммуникатора, и на дисплее
появилось видео с Машей. Видео его юношества. Она – темноволосая, с
серо-голубыми глазами, чуть ниже Алекса, очень худая, скулы на лице
очень выделяются, кожа очень светлая. Она сидит перед монитором и
смотрит свои любимые клипы.

Она не знала, что Алекс снимал еѐ, а если бы знала, то заставила бы его
удалить запись. У Алекса было предчувствие, что скоро они расстанутся, и
он захотел оставить себе частичку воспоминаний. Затем ещѐ частичку, и
ещѐ, и ещѐ. В итоге он знал о ней всѐ, но никогда не вмешивался в еѐ жизнь,
кроме одного случая: там, на поверхности, ещѐ до заражения атмосферы,
они, как и большинство парней и девушек учились в университетах. Она
изучала архитектуру. На выпускном Маша немного перепила и решила
пойти домой, во избежание происшествий. Алекс же, в это время, незаконно
подключился к спутнику и наблюдал за каждым Машиным шагом. На пол
пути Маша вдруг упала прямо посреди дороги и не поднималась. Алекс, не
раздумывая, побежал на то место, перед этим вызвав скорую помощь. Когда
он, в изнеможении, добежал до места происшествия, врачи уже делали ей
искусственное дыхание и непрямой массаж сердца. Позже, в больнице, он
провѐл около Маши полторы недели, изредка отлучаясь поесть, покурить и
для остальных жизненно важных процессов. Как оказалось, на выпускном
одногруппники подмешали в шампанское и в вино сильнодействующее
наркотическое вещество. Они ожидали, что девушки потеряют сознание на
несколько часов, чтобы им хватило времени попользоваться своими
одногруппницами как дешѐвыми шлюхами. Но они подмешали слишком
большую дозу наркотика, который при передозировке ведѐт к парализации
тела экстремальному понижению внутричерепного давления, что через
полтора часа приводит к летальному исходу. Маша ещѐ на выпускном
почувствовала неладное, но подумала, что просто перепила. Если бы она
ушла оттуда на пятнадцать минут позже, то всѐ закончилось бы совсем по-
другому. Через полторы недели Маша полностью выздоровела, на трѐх еѐ
одногруппников было заведено уголовное дело, а Алекс ушѐл в запой – во
первых из-за того, что Маша чуть не умерла, во вторых потому, что он так и
остался в жизни Маши тенью.
 Глава 4

Смерть – безупречная свобода.

Этой ночью Алекс почти не спал. Послание Ланцета не выходило у него из

головы.

- Ланцет что-то задумал, он хочет каким-то образом вытащить меня отсюда,

но куда? Зачем? Даже если он нашѐл выход на поверхность, там всѐ равно
кроме заражѐнного воздуха и руин когда-то цветущего города ничего нет.

Просидев в раздумьях на кровати около часа, Алекс подошѐл к

компьютерной станции. На дисплее мигал зелѐный конверт – очередное
видео сообщение. Алекс быстро нашѐл в столе ручку и штрафную
квитанцию, чтобы записать послание, но как только он открыл видео файл,
ручка выпала из ладони – на мониторе появилось небо, руины нескольких
строений, несколько автомобилей, а позади виднелся свет прожектора и
огромное здание. Алекс не поверил в то, что увидел и проверил файл на
наличие монтажа, но всѐ было чисто. Разглядывая подробно каждый
сантиметр дисплея, он заметил, что на одном из автомобилей краской были
написаны несколько букв: л, е, а, ц, н, т. Ланцет, несомненно, его работа.
Если в слове правильно поставлены первая и последняя буквы, а остальные
поставлены в случайном порядке, то человек подсознательно правильно
прочитает послание. Также Алекс обратило внимание на номер автомобиля
– ВЫ100Д177RUS. Ланцет никогда не делал что-либо просто так. В этом
номере тоже что-то не так. Приблизив видео, Алекс заметил пятно краски
между 10 и 0. Алекс закурил и отошѐл от дисплея.

- Нихрена не понимаю…нихрена…

После этих слов Алекс замер на мгновение и быстро вернулся к дисплею,

взял ручку и наскрѐб на штрафной квитанции Х. 10 также обозначается как
латинская «икс», которая пишется абсолютно так же, как и русский аналог.
ВЫХ0Д177Rus…теперь всѐ встало на свои места.

- Твою мать, Ланцет, как меня порой бесят твои шарады.

Алекс докурил сигарету, взял из автомата таблетки, смыл в унитаз и пошѐл

в надежде, что ему ещѐ удастся поспать хотя бы часа четыре.

На следующий день Алекс заменил жѐлтый светодиод Подмосковного

подъѐмника на ярко красный.
 //Grint

Весь остаток отпуска он готовился к побегу. Но вот куда будет бежать, он

совершенно не представлял. Ирине он, конечно же, ничего не говорил.
Первый день рабочей недели не предвещал никаких происшествий –
обычные двенадцать часов над турбиной, секс с Ириной прямо на куполе
плексигласа. Каждый раз, когда Алекс трахал Иру, он представлял себе
Машу. Этот раз не стал исключением: пол часа монотонных движений и
мысли о студенческой неразделѐнной любви. После этого Ира полезла в
сумочку за косметичкой и нечаянно выронила фотографию, где она с каким
то парнем, а вдалеке виднеется небоскрѐб с огромным прожектором.

- Ир, это что?! – Алекс поднял фотографию и стоял в недоумении

- Не обращай внимания – это лет семь назад было, ещѐ до того как я
встречалась с тобой. У меня был парень Олег. Мы с ним пошли в
фотосалон и нам сделали фотографию, как будто мы находились на
поверхности. Я и не знала, что ты у меня такой ревнивый.

- Да? Ну ладно. И я не ревнивый – я просто любознательный.

Они продолжили дежурство, как ни в чѐм не бывало, но Алекс уже понял –
Ланцет как всегда был прав. Точно такой же пейзаж открывался на видео,
которое прислал Ланцет, значит, Ирина бывала на поверхности, но утаивает
это. Ей нельзя доверять.

- Слушай, Ир, езжай сегодня без меня, я тут недалеко нашѐл хорошего
психолога, минут пятнадцать пешком.

- Ладно, только не забудь – в одиннадцать мы идѐм в кино.

- Прекрасно помню. Ты же знаешь – я никогда не опаздываю.

После работы Алекс проводил автомобиль глазами и вернулся к входу в

здание. Денис и Александр ждали на выходе. У Дэна на правой руке, около
большого пальца была татуировка пятиконечной звезды, такая же, как у
Ланцета на предплечье. У Сашки такая звѐздочка была на запястье. Почему-
то Алекс заметил это только сегодня, но этот факт сильно его воодушевил.
Не желая терять время, Алекс завел беседу.

-Парни, извините, что долгое время не мог с вами нормально пообщаться,

но сейчас не об этом. Мне кажется, что вы знаете человека, по имени
Ланцет…

Тут же его перебил Дэн.

- Слушай, Алекс, нам плевать, что тебе нужно, иди домой и трахай свою
Иру.

После этих слов Дэн и Саша зашли в здание и скрылись в коридорах. Алекс
отправился, было домой, расстроенный, что не получилось получить
никакой информации, как вдруг запищал его коммуникатор. На дисплее
высветилось сообщение:

В то же время, в том же месте, что и с Ланцетом.

- Пм40жб, определѐнно там….

 Глава 5

В мире, где за каждым охотится смерть

не бывает больших или маленьких решений

есть лишь решения, которые мы принимаем

перед лицом своей неминуемой смерти…

Встреча с парнями не состоялась. Они также не появились на работе –

вместо них пришли два незнакомых мужчины, чем-то напоминающих
костоломов из фильмов про мафию. Их коммуникаторы были недоступны.

- Неужто они ушли без меня?! – думал Алекс. Нет, что-то здесь не так, так не
бывает…

Алекс вышел в подъезд, чтобы покурить. Что-что, а вот сигареты, наверное,

никогда не изменятся. Его рука, с сигаретой была прижата к стене. Когда же
он отнѐс руку, на стене проявились буквы. Алекс опешил от этого, но тут же
достал зажигалку и пронѐс еѐ рядом со стеной.

- Завтра спрячь неподалѐку от работы всѐ самое необходимое. В своѐм

шкафчике найдѐшь подарок. Время пришло.

//cid-vishez
Strongman

Сказка

Жил да был… Так обычно начинаются все сказки.

Знакомый с русским фольклором читатель, видимо, уже настроился на
очередную встречу с дедом и бабкой, Иваном-дураком, или, на худой конец,
каким-нибудь зайцем. Но знаток современной литературы уже давным-
давно догадался, что так просто все быть не может. И этот искушенный
человек прав, поскольку главным героем нашего рассказа будет гриб.

Жил гриб в самом что ни на есть русском смешанном лесу и был гриб не
просто гриб, а натуральный псилоцибин. К сожалению, главный герой
нашего рассказа не догадывался о своей галлюциногенной
исключительности, а просто считал себя одиноким аутсайдером. Конечно,
откуда же было взяться другому мнению, когда вокруг росли только
невежественные поганки, а где-то вдалеке маячили озорные, но не особо
умные сыроежки? Вот так, в слепом и безрадостном одиночестве, гриб и
рос под тонкой, постоянно гнущейся от порывов ветра березой-декаденткой.

С самого раннего детства гриб мучил себя вопросом о смысле своего

существования.

- Кто я, куда иду и зачем? – грустно спрашивал он себя и пробегающих

мимо животных, которые чаще всего молчали, поскольку опасались
вступать в разговоры с неизвестным лесной науке грибом. Псилоцибин, не
ведавший своего иностранного имени, тем временем все глубже впадал в
депрессию и терзался комплексом неполноценности. Пучины мрака,
истязающие его грибную душу, заставляли писать стихи, разговаривать с
самим собой и видеть тревожные и ни на что непохожие сны.

- О, что я видел сегодня ночью! – восклицал гриб так громко и так

трагически, что поганки и сыроежки начинали испуганно прислушиваться к
его непонятным речам. – Казалось, что я летал среди странных волосатых
существ, стоящих на длинных прямых лапах рядом с огромными
треугольными шляпками, которые они называли пирамидами…

Если бы у поганок и сыроежек были пальцы, чтобы покрутить ими возле

висков, они бы непременно сделали это. Но, к сожалению, висков у них
тоже не было.

- Кто разъяснит мне смысл этого видения? – вопрошал гриб после каждого
сна. – О, если бы я знал ответ… Тогда бы я понял, непременно бы понял
совершенно все! Но кто я? Но кто я? Кто же я такой?

И каждый раз гриб горько рыдал и клял судьбу за неведение, а иногда, по

случайной интуитивной догадке, за неудачное место рождения, после чего
малодушно начинал мечтать о менее одинокой судьбе боровика или
подосиновика.

Судьба часто преподносит нам сюрпризы в тот момент, когда мы уже ни на

что не надеемся. И однажды, в дождливый осенний день, в то самое время,
когда поганок и сыроежек становится до неприличия много, гриб думал о
том, что такое обилие братьев по разуму все равно не спасает от
одиночества.

Не знакомый со своей сущностью псилоцибин так задумался, что даже не

заметил, как рядом с ним умастилось волосатое здоровенное существо,
словно ожившее прямо из грибных сновидений.

- Кто вы? – удивился гриб. – Неужели вас, четырехлапый чужестранец, я

недавно видел во сне?

- Кто здесь??? – заорало существо и тут же решило себя успокоить. -

Говорил мне Петрович, не ешь вторую марку… Советовал, блин, по-
дружески…

- Но я живой! – возразил гриб. – И, к моей чести, обладаю разумом, в

отличие от поганок и сыроежек, которые вы имеете удовольствие
наблюдать по всей округе.
- Е-мое, - озадачился незнакомец, - говорящий гриб!

- Конечно, я нигде не учился, - скромно заметил псилоцибин, - да и врядли

могу рассказать вам что-либо интересное, поскольку в нашем лесу не
происходит ничего, достойного внимания. Но я с радостью могу прочесть
вам стихи, которые я написал не далее как нынешним утром.

- Валяй, - пискляво сказал незнакомец, не сумев найти подобающую

реакцию на происходящее.

Сердце гриба охватило счастье. Это был первый его слушатель, первое
существо, которое добровольно согласилось выслушать его поэзию!
Тихонько кашлянув, гриб принялся читать, сперва тихо, а потом все громче
и громче, вперемешку с подступающими к спорам слезами.

Много елей вокруг,

И берез завались,

И у каждой есть друг,

И у каждой есть жизнь!

Сыроежки торчат

Табунами вокруг,

И у каждой есть брат,

И у каждой есть друг!

Я один не такой,

Я совсем одинок,

И коварной игрой

Погубил меня рок,

Как закончить скитанья!

Молю небеса…

Только скорбным молчаньем

//Luinskwidi
Отвечает роса.

Гриб очень волновался и поэтому чуть было не перепутал слова, но

природная псилоцибиновая выдержка не подвела его. И теперь он
настороженно молчал, опасаясь очередного непонимания.

Чужестранец же молчал и задумчиво вглядывался в глубину леса.

- Мне кажется, я понял, - наконец произнес он. – Мне один знающийся с

метафизикой товарищ рассказывал, что встреча марок и галлюциногенных
грибов приводит к пониманию человеком грибного языка. Откровенно
выражаясь, я думал, что он гонит. А тут вот оно что… Да уж…Значит, и та
легенда – правда…

- Скажите мне все, умоляю вас! – закричал гриб. – С самого рождения я

думаю о том, кто я, с младых ногтей я ищу смысл моей жизни! Судьба
сделала меня не таким, как все.

- Да ты, батенька, псилоцибин! – торжественно заключил незнакомец и

принялся истерически хохотать. – Елкин дрын, псилоцибин… хахахаха!
Гриб-философ! Мать моя женщина, отец мой мужчина! Да я сейчас умру от
смеха, - неожиданно серьезно закончил он.

- Пси-ло-ци-бин, - мечтательно, любуясь каждым произнесенным звуком,

прошептал гриб. – Какое красивое имя…

- Да, и причем не какой-нибудь вшивый Psilocybe semilanceata, который,

блин, под каждым дворовым тополем растет! – вдруг разнервничалось
существо, фанатично сверкая глазами. – Как ты здесь вырос, вообще не
представляю. Ты – знаменитый Psilocybe mexicana! И я уверен, что это
именно тебя посадил Карлос Кастанеда, когда посетил Россию перед тем,
как отправиться в вечное странствие по бесконечным мирам!

- Карлос Кастанеда?.., - замирающим голосом пробормотал Psilocybe

mexicana, чувствуя приближение разгадки вопроса всей его жизни.

- Среди московских лсдшников, - принялся рассказывать незнакомец, -

существует легенда, что однажды великий Карлос почувствовал ничем не
измеримую тоску по покинувшему его учителю, Дону Хуану. Кастанеда
бросил учеников и спутников и отправился в лес плакать да горевать.
Сколько он шатался по лесу, он уже и сам счет времени потерял. Мало того,
тоска прошла, слезы закончились, а обратную дорогу из леса он не знал. А
мобильный телефон с GPS, ровным счетом как и кошелек с изрядным
количеством зеленых американских купюр, остались дома. Вскоре Карлос
почувствовал, что плакать и горевать придется по другому поводу. И тут
произошло чудо. Небеса разверглись, и перед растерянным Кастанедой
появился дон Хуан в окружении Христа, Будды, Лао-цзы, Че Гевары,
Теренса Маккены и прочих просветленных. Надо сказать, Карлос испугался,
несмотря на то, что сам был в двух шагах от полного и окончательного
просветления. Дон Хуан заметил его испуг и принялся заразительно
смеяться. Через пару минут хохотал даже граф Дракула, неизвестно откуда
взявшийся в этой компании.

- Карлито, - сказал дон Хуан, - ты такой же поц, как и раньше. Но я ценю

твою трогательную любовь ко мне. Я оставлю тебе одну маленькую вещь,
которая даст тебе понять, что в этом мире и во всей бесконечности миров
ты всегда сможешь найти своего старика-учителя.

- Дон Хуан…, - заплакал Кастанеда, будучи не в силах сдержать эмоции.

Старик радостно рассмеялся и так задорно стукнул любимого ученика по

голове, что Карлос очнулся только через несколько часов. Конечно, он бы
принял видение за коварство нагваля, но в его руке лежал маленький
симпатичный грибок, который точно не мог вырасти в смешанном лесу
Российской федерации…

Кастанеда посадил грибок в суровую русскую землю и облил его на

прощание слезами. А в ночном небе уже виднелись огни вертолетов и
слышались изящные маты спасательной бригады…

- Такова легенда, - улыбнулся незнакомец.

Psilocybe mexicana мало что понял в словах таинственного рассказчика. Из

путанного повествования он вынес самое важное. А именно то, что он не
пустое место. Он – значим.

- Спасибо, - с благодарной дрожью в голосе произнес гриб.

- О, это еще далеко не все! – закричал незнакомец. – Ты понимаешь, что

наша встреча – революция в биологии? Грибы обладают разумом! Научное
открытие, черт возьми! Ты думаешь, я наркоман непонятный? Я –из
организации «Мир Миколога Миколы»! Кстати, зовут меня Васькой.

- Очень приятно, - вежливо ответил Psilocybe mexicana. – А что это значит?

Собеседник хмыкнул.

- Миколог Микола, - снова начал рассказывать он, - великий украинский

ученый, доктор микологических наук, доцент истории философии,
кандидат наук теории торговли. Первый в мире он осмелился
предположить, что галлюциногенный гриб – это первоначало вселенной,
он первый создал теорию о внеземном происхождении грибов и именно он
сделал заявление о том, что грибы обладают мощным, во многом раз
превосходящим людской разумом. Если честно, поначалу я вступил в
организацию чисто поржать, но теперь я понял, что Миколог Микола не
ошибся. Дружище, да это же начало такого!..

Счастливый член «МММ» оказался прав. Дальнейшая история нашего героя

становится все более и более фантастической.

Ученые «МММ» нашли природное соединение ЛСД в украинской кукурузе-

мутанте и создали прибор, позволяющий каждому желающему общаться с
галлюциногенными грибами. Вскоре новое развлечение распространилось
по России, потом – по просторам бывшего СССР, а дальше пошло покорять
Европу пугающими темпами. Завистливые американские ученые пытались
создать аналогичный прибор на основе американской кукурузы, но вредное
растение не желало предаваться мутации на родной земле. А тем временем
среднестатистическое население США предавалось мечтам о беседах с
грибами, устраивая демонстрации по всей территории теряющей мировую
монополию страны. Акции протеста достигли настолько ужасающих
масштабов, что правительство США было вынуждено обратиться к России за
помощью. Русские не продешевили. Уже через год переговоров американцы
отдали Аляску, Флориду, Техас и три четверти государственного бюджета.
Организация «МММ» вместе с Микологом Миколой, Васькой и нашим
псилоцибином теперь принадлежала США.

За время происходивших в мире перемен наш гриб стал культовым

Божеством наркоманов, эзотериков и людей, употребляющих наркотики в
целях просветления. Обладающий талантом пиара Васька пустил в народ
слух о том, что найденный в подмосковном лесу Psilocybe Mexicana –
божественная реинкарнация того самого Гриба, который когда-то породил
нашу вселенную. Удачная рекламная акция привела к тому, что тело Ленина
было выброшено из Мавзолея как отживший свое исторический анахронизм,
а очереди на Красной площади увеличились в 5 раз. Желающих поговорить
с Первоначалом было настолько много, что уже через три дня переезда в
//astash
Мавзолей гриб запомнил все устраивающие людей ответы на
бесчисленные и не очень умные вопросы.

- О великое Божество! – вопрошали интеллигенты. – В чем смысл жизни на

нашей бренной Земле?

- Смысл жизни в том, чтобы тебя нашли под березой, - торжественно

отвечал гриб.

- О Psilocybe mexicana! – слезно вопрошали толстые домохозяйки. – Муж

ушел от меня к студентке, почему мир так несправедлив?

- На поляну, полную поганок и сыроежек, приходится только один

галлюциногенный гриб, - механически отвечал наш герой.

Гриб прослыл мудрецом, и потому в день его окончательного отъезда с

Родины за покидающим Россию самолетом бежало втрое больше людей,
чем похоронная процессия Сталина, Цоя и Павлова вместе взятых.

Покидая Россию, Psilocybe mexicana не испытывал чувства ностальгии или

сожаления. Слава не волновала его, звание Первоначала не приносило
чувства гордости и счастья. Миколог Микола был прав, утверждая, что разум
грибов гораздо выше человеческого, потому что самым счастливым
моментом в жизни героя уже завершающегося рассказа оставалась минута, в
которую он первый раз услышал свое имя.
//Haat Lunis
Wint

Трудовые будни психопата

Ненавижу такие состояния. Не пишется, не спится, даже - экскьюз муа - не

срется. Остается только читать или смотреть. Впрочем, в такие моменты
даже эти простые как print: "Hello World" занятия идут со скрипом. Хорошо
что-нибудь вязкое, тошнотворное и мерзкое. Грайндхаус, нуар, описания
преступлений. И так не богатое на чувства нутро полностью лишается
реакций на внешние раздражители. Как в омут головой ныряешь в душные,
липкие описания и сцены убийств, изнасилований, пыток и
психологической жестокости.

Кофе лишается вкуса и запаха. Никотин, на пару с бессонницей страйками

выбивают мозговые клетки, нервы истощены и затуплены. Воткни в руку
иглу - только поморщишься. На яву проявляются кошмары из снов. Но
пугают они не больше чем реальность, заполненная липким ощущением
неотвратимо надвигающегося психоза. Пробую думать о смерти.
Возвышенная философия не взлетает во влажном, густом воздухе осенней
ночи. Проявляется только приземленное до уровня моря понимание
процессов умирания и трупных явлений. Переношу мысли на конкретику.
Смерть отца, матери: Абсолютное Безразличие. И саркастичный, от
осознания этого смешок. Смерть друзей. Чуть хуже, но широченный зевок
давлением воздуха вышибает зачатки эмоций и опять Абсолютное
Безразличие. Все там будем. Ну и что?

***

Замусоренный переулок между глухим, бетонным забором и ровно

настолько же слепой - без окон - стеной какого-то производственного цеха.
Самый криминогенный район города. Нарваться здесь на неприятности как
два байта переслать. В этом тоже есть свой адреналин толчками бьющий в
голову. Я усмиряю его усилием воли. Больше вслушиваюсь, нежели
смотрю. К ночи опустился глухой туман - видимость метров 5. Никакой
луны, тем более звезд. Легкий, влажный ветер на излете доносит звуки
дороги, в сотне метров севернее.

Я езжу сюда уже третий раз за месяц. И ни-че-го. Пустота. Если сегодня
опять будет пусто - сменю район. Краем разума, не обращенным в 2 из пяти
чувств занимаюсь самобичеванием: "коего хрена я вообще выбрал этот
район? Ведь без гугла ясно что объекты моего интереса в таких местах
ночью не разгуливают. Но опять же, там где разгуливают - много опаснее."
Это включился вечный, как три кита и черепаха под ними, инстинкт
самооправдания. "Адреналин адреналином, но сухой язык
криминалистической науки прямо на это указывает! А криминалистику я
чту. Как и уголовный кодекс, хе…"

Мои размышления обрывает новый звук: цок-цок-цок - каблуки по

асфальту! Так, в задницу зрение и мысли туда же. Весь обращаюсь в слух.
Примерно 170-175 сантиметров, 50-55 килограмм - прямо мой любимый
размер, как говорил один известный осел.

Отступаю в глухую тень от стены - теперь меня с двух метров не

разглядеть. Проходит мимо меня. Света почти нет - так, жалкие отблески
фонаря за забором - но я неплохо вижу в темноте. Профиль весьма
симпатичен. Медленно втягиваю воздух, кроме запаха мусора появляется
нота горьковатых духов - у девушки явно есть вкус.

Рука скользит в карман, большой палец ложится на пятку опасной бритвы.

Любовно начищенное лезвие выходит из паза рукоятки и бесшумно
провернувшись на смазанном шпеньке привычно ложится в ладонь.

Отделяюсь от стены и в три шага догоняю еѐ. На последнем шаге под

ногой хрустит битое стекло. Она не по-женски - всем корпусом, но очень
грациозно - разворачивается. Так тоже не плохо, только действовать
придется быстрее - нельзя зажать рот, как сзади и удержать гибкое тело.
Значит, надо делать с первого раза. Рукоять переворачивается в кулаке, а
лезвие становится на пальцы, на манер кастета. Быстрый взмах
предплечьем, слегка не расчитал расстояние: все 8 сантиметров
скальпельно-острого, золингеновского лезвия исчезают в разрезе. Не
аккуратно получилось - кровь хлынет сразу и потоком. Идеальный надрез
 //Gloamlight

опасной бритвы почти не видно, лишь на коже мельчайшими капельками

проступает кровавая линия, и только когда жертва рефлекторно дернет
шеей края разреза разойдутся, выпуская алый поток артериальной крови. В
этом случае тело еще не упадет, а я уже успею уйти. Но она не вовремя
обернулась. Досадная помарка на чистой работе. Впрочем, так единым
движением были перерезаны и артерии и трахея и, что важно, голосовые
связки - даже если сильно захочешь: не закричишь.

Вот и все. Дело сделано, можно уходить. Грабить? Насиловать теплый

труп? Увольте. Я нормальный маньяк, а не уголовник.

"Гэть, Дмытро, поихалы. Вызов був" - как этого стереотипичного Мыколу

занесло в такую даль от ридной Украины - одному черту известно. Впрочем,
он меня забавляет и сало ему с родины душевное шлют. Под виски дуже
гарно идет. Нахватался, блять.

Едем на машине Коляна. Так я его русифицировал. Следователям, вообще-

то, положена служебная, но кто на этих пепелацах без гравицапы будет
добровольно передвигаться?

По обе стороны казенно-серые хрущобы. Потом они сменяются промзоной,

и еще дальше идут вперемешку. Подъезжаем. Вокруг суетятся полицаи.
Вразвалочку подходит сержант и рапортует: "Мокруха. Чистая. ни грабежа
ни изнасилования. Девчонка молодая, на горле второй рот проделали.
Опять этот потрошитель ебаный вылез. Свалился, блядина, на голову."

Слушая, аттестацию маньяка сержантом сохраняю на лице кирпично-

сосредоточенное выражение, но внутри кипит дикий смех. Надо же, сколько
этим занимаюсь, а на место собственных деяний первый раз попал!
Рай

На белом поле с траурной каймой надпись казенно-угловатым шрифтом:

ЭД9М. На грязных, поцарапанных стеклах - тэги неизвестных мне райтеров.
Жесткие, как ментовские дубинки, сиденья тоже покрыты наскальной
живописью аборигенов - но стиль более информативен. Вагон последней
электрички пуст и холоден, как постель блюзмена и настолько же
безысходен как его жизнь. Зазвучи сейчас невесть откуда тягучий, как
конопляная смола блюз - я бы не удивился. Скорее кажется кощунственной
грохочущая колесами тишина. Могу позволить себе посмеяться над
оксюмороном: в вагоне кроме меня только безразличная ко всему девушка -
серая и блеклая, с глубоко ввалившимися глазами и плотно сжатыми
губами. Наверное, она даже красива, но видеть во всем красоту - удел
конченых оптимистов, а такие долго не живут, при всем их к тому желании.

Достаю маркер и вывожу на стекле "No point mentioning those bats, I

thought. The poor bastard will see them soon enough." - нет ничего лучше
внешне бессмысленного акта вандализма, если это конечно не лапидарная
фактология в стиле "Вася - лох!"

Я люблю поезда. Стылые тамбуры, заполненные табачным и

каннабиоидным дымом; тесные купе с непременным запахом сырости;
даже летние электрички, до упора набитые дачниками с их рассадой и
рюкзаками, не умещающимися ни на сиденье, ни в здравом смысле
объемов.

Сложно объяснить, почему именно этот способ катиться сквозь время и

расстояния так привлекает маргинальных личностей тонко-похуистичной
душевной организации, вроде меня. Может быть, потому что сложно
описывать дно жизни, болтаясь на высоте 10,000 метров, зажатым между
потным жирдяем и мамашкой, с орущей личинкой на руках. Там, наверху
можно разве что антологии ненависти составлять или оды прогрессу, если
твой бумажник толще жирдяя-соседа, а кресло твое в бизнес-классе. Да и не
получится никогда догнать разгоняющийся самолет, забросить в тамбур
тощий рюкзак, собственное тело и ехать перекати-полем через страну,
когда в кармане болтается полтинник мелочью и пачка с парой мятых
сигарет.
Поток мыслей несется сквозь ночь, где-то в стороне от состава, над спящим
городом, который так и остался для меня безымянным, над пустырями,
внутри толстых стен тоннелей и под мостами. Оглядываюсь назад -
девушки уже нет, то ли вышла, то ли и не было ее вовсе.

Отрываю взгляд от темноты а окном и снова шарю глазами по желтоватому

пластику обшивки, по дереву скамеек. И опять натыкаюсь на табличку с
надписью ЭД9М. Чертов символизм сживет меня со света. Вот он -
человеческий рай. Не идиллические зеленые кущи, арфы и нимбы; не лев
вылизывающий ягненка; ни даже заебавшие всепрощение и вечная радость.
А всего лишь металлическая коробка, обшарпанная и грязная, едущая как
вечный пример из учебника алгебры и пункта А в пункт Б. И я в ней, то ли
безвременно погибший, то ли просто пизданутый на всю голову мудак,
ищущий смысл там, где его ни на 5 копеек.
//Luinskwidi
Cyn

Хэлгейт Балабановка

Я сидел на скамейке под дубом. Теплый ветер с полей шумел в его ветвях,
нежно обдувал меня и уносился в сторону моря. Старый дуб поскрипывал,
роняя на землю желуди. Это дерево было старше меня ровно на сто лет.

Я собрал с десяток молодых орехов и чистил их ножом, рядом стояла

чашка с вином. Я медленно жевал терпкие орехи, запивая их кислым, ещѐ
играющим октябрьским вином. Медленно и осторожно, боясь опьянеть, я
вдыхал свежий чистый воздух.

Недалеко от меня, впереди, на расстоянии самом приятном для созерцания,

паслась лошадь. В лучах послеобеденного солнца еѐ черная шерсть
блестела, словно полированная поверхность. Я задумался, отдавшись
потоку воспоминаний, который мягко и без сожалений унес меня в
прошлое, где я лежу на этой скамейке, положив голову на колени своей
любимой. В голову пришла где-то прочитанная цитата Ницше «Царство
небесное – это состояние сердца, а не что-то находящееся на небе, или
ожидающее нас в загробной жизни». Упоенный, я облокотился на спинку,
вытянул ноги и зевнул, расплылся в улыбке. Почему нельзя замереть и
остаться в этом моменте навсегда?

Какое-то время я сидел не двигаясь, боясь разрушить предвечернее

очарование теплой осени. Лошадь, мирно пасшаяся неподалеку, вдруг
начала странно двигаться, описывая круги вокруг забитого в землю
колышка, к которому она был привязана, она фыркала и высоко поднимала
колени, словно выступала на соревнованиях по верховой езде. Я смотрел и
смотрел на животное, не в силах оторваться, завороженный его
естественной грацией. Я поднялся, подошел к ореху, оторвал с ветки
несколько. С колыхнувшейся ветки сорвался лист, и, подхваченный
 //Venusia

играющимся ветром, полетел высоко, низко, далеко, постепенно

скрывшись из виду. На ум пришли строчки из песни. Я почистил орех, и
запил его вином. В чашке уже плавало несколько насекомых. Я аккуратно
высадил пьяных мух и жучка на скамейку.

По улице шел человек, когда подошел ко мне, он поздоровался, подняв

руку, и пошел дальше. Следом за ним бежала беззаботная улыбающаяся
собака.

Я отпил вина. С какого-то времени каждый раз, когда я выпиваю, я

вспоминаю Омара Хайама.

Через щель в заборе вылез котенок, я поманил его, шевеля пальцами руки,
и он, заняв охотничью позицию, подкрался к скамейке. Рыжий котенок
вскарабкался на скамейку и начал обнюхивать сложенную мной в кучку
ореховую кожуру. Он подошел к чашке, понюхал, поморщился, и направил
на меня вопросительный взгляд своей восторженной усатой мордашки. Я
улыбнулся и взял его на руки, и он немедленно замурчал.
Ветер стих.

Бегущая за прохожим собака вернулась, приветливо подбежала ко мне и

замерла. Я почувствовал, как котенок напрягся каждой клеточкой своего
пушистого тела. «Не бойся, Рыжый», - спонтанно пробормотал я. Я встал и
собака гавкнула, отскочив назад. Я подошел к забору и выпустил котенка
обратно в сад, он оцепеневший не двигался, пока собака снова не гавкнула,
и он стрелой умчался во двор.

Переводя взгляд на меня, на забор, потом снова на меня, собака простояла с

минуту и, вскоре потеряв интерес к происходящему, тихо заскулив, убежала
восвояси. Я покачал чашку в руке и одним глотком допил остатки вина.

Вечером, перед ужином, я мыл ноги в тазе теплой воды. Кошка на спала на
заборе, и отбрасывал во двор длинную тень. В теплых лучах солнца еѐ
шерстка блестела.

Мать рассказывала о том, что бабушка не хочет жить. О том, что сама тоже
будет такой как бабушка. А я сказал, что буду таким как они. Остаток вечера
мы неразговаривали

Мать зашла ко мне в комнату и поцеловала меня в лоб. Следом за ней

забежала кошка.

Кошка, которую зовут «Кукла»», запрыгнула ко мне на кровать и начала

ластится. Вскоре она заснула у меня на руке.

Я заснул. Мне приснился сон, в котором я четко и ясно осознал, что все
женщины – это порталы. Стоит влюбиться в одну из них, и она становится
вратами, с помощью которых, ты достигаешь всех женщин этой вселенной.

После ужина я нашел в саду жабу.

Утро с особой тяжестью упало на меня. Кошка спала, положив голову мне
на плечо. С усилием я открыл глаза. В такие моменты особенно ясно
осознаешь причинно-следственные связи. Я нащупал на стене выключатель.
Заморгав, лампочка, беспокойно мигая, зажглась. Я понял, что не переживу
это убийственное мерцание и выключил свет. Мрачный тяжелый свет перед
рассветом и неуспевшие спрятаться звезды сопровождали озябшего меня на
пути в туалет. Тепло постели резко контрастировало с утренней свежестью.
Я умылся холодной водой и вышел на улицу. Я сел на скамеечку под
дубом. Безутешно кутаясь в теплое одеяло, без которого я отказался
вставать с постели, я вслушивался в звенящую тишину. Я чувствовал, как
журчанием сверчков тишина въедалась в самую мою суть. Так я сидел и
пытался рассмотреть, как день сменяет ночь.

Я услышал, как засуетилась собака. Мать вышла на улицу с двумя чашками

чая. Она улыбнулась и погладила меня по голове.

Это последнее что я помню о ней.

Я сижу на этой скамейке спустя сто лет и пью чай. Чай. Мои руки еле
держат чашку. Дрожь сопровождает все, что я делаю и всѐ о чем я думаю. В
листьях дуба шумит осенний ветер. Я слышу это через динамики скафандра.
Мой пульс учащается, и сын обеспокоенно окликает меня. Я отмахиваюсь,
нажимаю на кнопку. Шлем отъезжает, чтобы я мог сделать глоток чая и я
чувствую как кожа на лице начинает печь.

***

Я сидел на скамейке под дубом. Теплый ветер с полей шумел в его ветвях
и уносился в сторону моря. Старый дуб поскрипывал, роняя на землю
желуди. Это дерево было старше меня ровно на сто пятьдесят лет.
//Venusia
Engve

Порталы в реальность

Она художниа он писатель. Оба совершенствуют свои навыки.

Он:

-Я придумал(Или нашел) ускоренный курс смены сознания от зомби до

творца своей судьбы.(сюда входят и Сны и астрал и верхные
положительыне планы, и переход в новую эру) И хочу чтобы мы с тобой
его передали людям частями в твоих картинах частями моими стихами. А
потом уже полностью в книге с рисунками(они там полюбому должны
быть, люди воспринимают 80% информации образами)

Твой ход.

Попробуем?

Она:

-Мне пока не совсем ясно что ты предлагаешь.

Он:

-Мне пока тоже. я вижу это так:

Мы с тобой балансируем между иллюзией(сном этого мира) и

реальностью(настоящем вечным миром). И кидаем в этот мир из вечности
конверты в которых мыслеобразы мысли(Рисунки и слова) А люди такие
темные в этом мире. Они корм для какиех странных сущест. И не знают об
этом, не знаю что созданы для другого, что они магические существа в
волшебном и совершенном мире. Те сушьностии закрывают им глаза и уши.
Закрывают способностью чувстовать. И поэтому они не видят.

Если они долго пробудут во сне то уже не проснуться ибо органы

отрафируются и темные полностью поглатят их или сделают био роботов.
Наши письма что мы кидаем, читают люди и некторые получают каплю
света осознания., они тоже уже полу пробужденные, и начинают будить
других. Так, мы сможем разбудить как много больше людей. Оставить тут
часть своего света огня и уйти дальше уже в беснонечность зная что здесь
все прекрасно и никто не заблудится.

Уйти и уже не думать об этом мире, он сольеться для нас и будешь слишком
маленьким чтобы видедеть его и общатсья с людьми. там уже общатся по
другому и гораздо большыми обьемами информации. Творят не комнаты а
галактики.(может так может чуть меньше)

кстати вот это уже рассказом можно назвать)

Помнишь свою. картину мы шли по лесу и она влияла на нас?

Также это влияет на нас. Или еще будет влиять. Хотя да уже. Влияние
вливается.

Теперь мне осталось обьяснить вкратце себе и тебе смысл этого

ускоренного пути.

Если тебе это надо. Вообщем то пофигу это не обязательно, надоест

бросим.

Это же всего лишь моя мечта видеть себя таким.

так что можно и забить.

Я не думаю что правда правильно поступаю меняя или зажигая людей.

И куда я их веду.

Но попробовать стоит.

Эти конверты что мы хотим кидать для видны как порталы в

реальность(инстукция как туда пробраться)

Дальше я попробую написать что в них будет.

Продать душу. Или Обман Человека Планеты
Земля.

Или свое счастье, часть себя, Дом свой.

Сегодня Мама мне говорит:

-Давай , Сынок, ЗастраХуем тебя! Так Здорово: Ты порезался тебе

выплачиват денег(не меньше 4000 Если гнойная рана.)

Сломал палец - тыщ тридцать. Да и вообще полезно!

К тому же за наши деньги мы имеем проценты, то есть 13 проентов

годовых.

Платить надо 1.5к но эти деньги твои, идут проценты. Забрать ты можешь
их через пять лет. Ну или дальше оставить.

-Хм.. Инветиция типа. А на что они тратят эти деньги? Ну вкладывают во

что?

-Я не знаю спроси у нее.

Прошло время пришла Она. Обычный человек.

-А куда идут мои деньги?

-Ну они добывают на них полезные ископаемые, строят дома, Оплачивают

строение фирм.

-Хах.. То есть они за мо деньги Крадут с моей(нашей) земли ресуры и

потом продают часть нам же (а часть изчезает кудато бесследно) И дают за
это проценты?

-Строят дома? Строят фирмы и магазины где продают отраву? И за Это

плачу?

-Ну не это уже удобно(не слышит вообще что говорю, так .. или ей пох) И
начинается вся эта бадяга замануха. Круто канешно..
Я Ухожу..Курю думаю.

Виду что ты просто Буддто сделку с Дьволом поддвержадаешь подписывая

Этот контракт.

Иду обратно, виду мать хочет развесить на эту мутку. Да пох.

Тут я вспомнимаю свой сон.Я там дико плакал(а так плачу редко,
Позитвный психодел и тп)

Понимаю что поэтомуу(подобному поводу) Что не прощу себе если не

постараюсь Хотя открыть ей глаза на то что она делает. Подхочу к Ней.

-Ничего Моя Мать подписывать не будет

-(странный Лепет говорит чтото невнятное),

а у меня ни гнев а огонь внутри на нее(или на ее дело)

-Прочь Отсюда!

-Ну как ты вот.. Ты не не враве решать за маму она взрослый человек

-Да взрослый. Я читал Рассказ. Там люди продавали часть солнечного света
за Материально благо. А что Хорошо продал(на тобой такая мааленька
тучка) Но зато дом и почти все есть! Вы щас тоже самое делаете!
Понимаешь?

-ЧТото Говорит, Я ухожу.. Есть не могу.. У меня не вышло. Иду курить.

Возвращась.

-Ты меня извини я потив тебя ничего не имею. Просто мне ненравится что
ты делаешь. Ты сама не видишь что именно.

-Не важно что говорит Но примерно: оправдание и опять телега за то как

хоророшо материальны блага.

Потмо думал может я правда просто не вижу мастабов этой игры? Может
Это все таки Добро? Навреное Добро на какоето жесткое.....

Думаю надо просто предупреждать тех кто способен воспринять.

//astash
Вот Такая Тема.. Наебывают слепцов.. Да ладно наебывают так потмо еще и
в чистилище.. ты помог разворовать планету.. Что будет За это? А если из-
за тебя планета умрет и загрязнитсья настолько что жить тут будет нельзя?
Как ты думаешь что сделает с тобой "твой темный надсмотрик? как будет
тебя очищать от грехов? Думаю очень Жестко.. Света тебе о свлепой
человек в темных и гнетущих мира чистилишь(наддесь ты бытсро поймешь
кто ты и что ты и вылетишь пулей оттуда снова к Нему в его обьятия. Дума.
это можно сделать везде.

Ну если не упадешь в страдалиша откуда пока нет выхода.

Мысли Люби Созидай Верь. Все Хорошо уже. Ты уже дома.. И было всегда
хорошо и был ты дома.. Открой Глаза.. Смотри. Иди и смотри.. Знай что все
Хорошо и нет Абсолютного Зла Это просто вид с такого угла зрения.
Страайся видеть картину мира как можно более полно. Человек Этой чудной
и прекрасной Планеты что нас Кормит и держит. Пока.. Она наша мама И
имя ей природа..

А отец.. Он повсюду. Не места где его нет. :psy: РА(свет)

PS После Этого... Хмм. Вот: раз я выложил значит обьявил войну.. И пошла
измена. Катя ступила в ступо почти сразу после этого Настрочил она
попросила сайт с ешкой. А зажопил сказал в реале, типа палится не хочу..

Хмм... Веселуха блиааааа..)

Срединый Путь (Выбор стороны - Иллюзия)

Человек же такая сбалансированная структура. в нем все уживется.

Правая чакра свет люцифера левая Христова Любовь.

Центр Общая Любовь ко всем или к Паре своей(тут много смлыслов что
такое пара, Она и как Он и как проэкция его Сюда) Любовь что дает
ощущение единства.Ну или Это зачаток Еще одна ступень лесенка для того
чтобы выросла в любви к бытию чакра третьего глаза.

Тут и видно как раз что тьма искристся светом А свет Маскируется тьмой.
Или чистый свет или чистая тьма.. Да вообще все варианты развития
смешивания давящих тонов с легкими. Эта игра цепления их сверху
выглядит крассиво снизу или сбоку может выглядеть как страдание но все
же это просто Игра.!

СТруктура Человека. Да надо от темны не отходить.:

Сверху его струкруры "высокие" простравнства легкие. посередине разные

внизу "темные" Тяжелы давящие. (я так люблю некоторые такие куда меня
декс посылает). Зачем выбирать тогда чтото? Живи и радуйся Мысли люби
созидай Верь.

:D

Человек как дерево:

Корни тянутся вниз к Твердости к струкрурам а тяжелому(корни в аду ибо

чем ближе к центру земли тем горячее.. Тунеесли все эти лабирины ровы.
меньше солнца тяжелее дышать но оочень итересно лазить. Сталкеры
понимают что это такое)

А крона тянется вверх к солну! Там лего и можно летать во все стороны
Ничего не сдавливает нету плотного тела а это практически слото с
окружающим про-вом. И чем выше тем мешьне разница м/у тойбо и миром.
Тем ниже тем эта разница больеш ощущается..
Вот так и растем. И вниз и вверх и в ширь. И в нас(на нас) так или иначе
будут обирать дургие организмы более меньшего уровеня но не менее
нужные.. Все в гармонии..

А дерево что мыс растим наш дом наша всленная.

"микрос" созданным по его подобию. А внешнка "не наше" дерево(там

видимо не только "деревья а еще куча других, МОжно летать по этому
необьястноми миру брать чтонибудь(покупать или просто обмен я точно не
знаю что там) И Потом использовать в своей всленнной(Малое в большом
большае в малом это все равно неразделимо но для описания можно пока и
так использовать, думаю)

И у дерева также чакры. Ты обращаешь внимание на свою чакру и она

резонирует с тобой(твоим внимание и развивается) Там рождаются(если
хочешь существа именно жтого уровня.

-ВНизу (тудя я вниманием пока не опускаюсь.) То есть ниже

муладхары(копчик) Там наверняка подземелья тяжесть Демоны рабство.
Паразиты. Но это видимо нужно чтобы"вспахивать корни чтобы был
кислород" ПРимерно так.

А выше например муладхара Чакра Энергии Земли Мать земля, материнская

Любовь. Агрессивная Защита. И еще куча сторон: выживание. Все это по
разному балансирует и разые миры создает.

Цвет энергии преобладает красный.

Потом свадистана, Энергия воды(мать Сыра-Земля например.) Цвет

Оранжевый Это радость к жизни Удовольствие тел А также это центр воли.
Тут нужен баланс и иметь волю не раскиснуть в телесных удовольствия и
радости и имень волю всегда двигать начать делать, трудится и наче так и
застраянешь тут и дерево не будет получать Живительный поток твоего
внимания выше..

Огне чакра первый огонь. Манипура. Паразиты Образуются в сыром

влажном слоее. Чтоыб пройти дальше нужно избавится отпаразитво как это
сделатЬ? Огонь. Он высушит тебя твое энерго тело Чтобы ты преобразовал
Энергии земли и воды в более легкие для развития следующий чакр - уже
любовных Ибо Любовь Это начала истинной реальности..
//Dымок
Это чакра силы Тут можно невзначай под влиянием это силы много чего
разрушить. Созннание еще не светлое(не от любви) А видит мир человек из
это чакры оочень агрессивно Хотя и любить может но то что не понятно ему
например может начать рушить Гос-во. И вообщем все ему не понравилось.
Супер Герой Блять.

Ему еще не видно что мир в гармонии и совершенен и без его действоий и
его дейсвтия чаще вредят чем несут пользу. ну чтож у каждого свой путь.
Тут приход смерть. Самосожжение убиение себя полностью в прах(ну ты
ведь из земли произошел хочешь идти дальеш преобразуй себя через
смерть при жизни..) Ты умираешь.. ты прах .. а потом ты феникс Ты воскрес
обрел новое тело из огненной любви! Она Хоть и обжигает но Любовь И
поэтому------>

открывается(у меня по крайней мере была так, чакра левой христоввой

любви Она тоже огненная Это зачаааток любви(ин-фа не моя но сходится
вроде все) И это уже первый свет!

Это начало истинной любви Я вижу эту чакру как цветочек Аленький(много
сказок про нее.) Но это может просто мое сказочное сознание так ее
нарисовало (ну еще этот стих)

Ты сияешь у тебя своий свет.

Далее Разгорается средняя чакра анахата любвоь ко всему, и потом свет

Люцифера это правая чакра. Это не огонь Это свет. Мне пока про
люциферов свет мало что известно(инфы нет почти а сам пока не знаю,
даже не думал) Люцифер - несущий свет.. Хмм..

Головая Чакра - голос. Способность творть голосом чудеса Канешно Это все
уже идет от Любви и вреда ты принести и боли нкмоу не можешь толко
если ета боль во благо.

Я люблю выть в лесу "АУУ" и тогда у меня в горле образуется шарик и он

как бы в лес проецируеются и крутиться там Трогает "линии леса и
заряжает Их" Ну и еще это я так Зову Ее. Воплощениее ЕЕ на земле.

Женской Ипостаси Бога.

Потом идет чакрая моя любимая ибо я виду при помощи нее)) Если ты
выбрал свет или тьму то ты будешь видеть в мире "своих" А также будешь
видеть те качества в человеке что помогут тебе вырастить их в нем чтобы
потом "победить Зло в себе"

Но абсолют как ведь все! и он триедин (три сердечные чакры может тут еще
ответ?:)

И он не будет Делать Плохо и тупо своим детям. Значит все что есть в
человеке ему надо.. Но со слабостями бороться однозначно надо. слабости
пороки.. Все что тратит энергию..

Если ты решил не вибирать сторону то видишь мир целым и неделенным.

Видишь все как есть. И от тебя и твоей чистоты зависит сколко будешь ли
ты видеть скаженно или нет(как раз ниже я писал про видение)

И еще.. Это чакра в теле находится прямо в центре мозга.(забыл название

гопофиз? Шишкофидная Железа?) И если он как центр точка а от нее идут

"белые"(может другие цвета не это важно.. Энегрго лучи прямо(туда где

индусы рисуют третий глаз)

Потом назад Эту чакру называют седьмой глаз или глаз Бога.

Влево и вправо Там духовные уши.. Ивверх как раз с клеудующей чакре..

еще интересная тебя. .Все неразрывно связано значит мир энергий связан с
материальным.. а вот у детей при родеции в тех местах что я писал выше(в
голове от центра мозга) Там трешинки маленьки но с течении "жизни" Они
зарастают. может дети видят и слышать истинную реальность " А мудрые
родители закрываеют им это все?:7" Да еще и не знают об этом. Даже еще
и добром это считают?

И прийдет волк в овечьей шкуре и будет он учить вас.

Потом чтото там делаится и идешь как эго и супер эго(не мои мысли прост
энерго структура такая и вот потом уже они обединятются в 7й чакре и там
раскрывается все, чтото типа чешуек во вс стороны ты соединен. тыф связан
с космосом ты его житль и ты сам космос.!!! Радости то))

И последняя чакра Брахмалоя Белая Дыра 8мая. Мир Абсолюной

неразделлености о нем нчиего не знаю. Может знаю но писать пока в лом.
То чнее сложно переводитьь все это в слова))
Я люблю Вас.

И Тебя Кто Бы ты не была:D

А еще канешно Тебя Больше всех. Ну насколько могу так и Люблю.. =)

Люди Бога Ведают - Любовь.

Хищником я буду в низких мирах где мокро до миров огненных Где все
паразиты сгорают в огне. То есть я там буду конролирова рождаемость и
циркуляцию паразитов. Ну они ведь нужны но такая их природа что иначе
никак и им нужен глава. И к тому же умный и добрый но сильный..

А дальше я уже буду другим.

Я могу иметь множетсво лик и тел. а выбор Сторон это Ограничение..

//Аксолотль
Кокси

Бензиновый оргазм

Между пальцев - клейкие, пульсирующие волокна, словно ниточки. За

которые ты ко всему миру привязан, продет в невидимую петлю шѐпота.
Где-то искоса, кажется, словно твоѐ восприятие кто-то увидит, ты слишком
открыт, расчленѐн. Момент слѐта, отслаивания в стремительном вихре
пульсирующих скользких тел, будто слетевших старых одѐжек. Ты
полностью обнажѐн, раскрыт всему миру, тебя слишком много внутри,
слишком много снаружи. Поток бьѐт фонтаном сквозь тебя, смешивая
ощущения, визуализацию и атмосферу в один коллапс, а затем происходит
взрыв бензиновых вспышек. Эхо от слов, эхо от стен, эхо от голоса, ветра,
мелодии, невидимый сквозняк колышет занавески, солнечный свет зимы
пробивается внутрь.
Я - герцогиня в цветочной рубашке, принимаю на чай с кислотой.
Вышколено, алой помадой. Под скай фолл
А затем от себя мерзко, будто хочешь сблевать пустым желудком в
зеркальный монитор своего интерфейса.
Морозильная камера ночи, лѐд пробивается сквозь тонкий кокон синтетики,
в который упакованы ноги. Чѐрные чулки с растяжками.
Будто дама в мотеле принимает мужчину, который в ы е б еѐ бензиновой
вспышкой, а затем исчез, вернулся в свои суровые сибирские края, оставив
ей боль и удовольствие в едином сгустке, оставив еѐ с мыслями наедине, с
пульсацией в висках.
Вещество из магической полудюжины у меня в спальне.
Фиолет и бензин. Яркие вспышки пятен на коричневых полосатых обоях.
Будто из прошлого века. Женщина в холодной шкуре змеи избавляется от
наростов. Она видела сквозь тень и пространство. В глазах глючит система,
//astash
сжимается и гнѐтся, фосфены вспыхивают, становясь яркими, всѐ вокруг
застилается ими в один поток и сквозит. Частица бога - столп творения,
космическая пуповина, врезанная в мой распростѐртый вокруг, свет.
Мне мерзко и приятно одновременно. Каждый момент значим, уникален,
неповторим.
А после начинают плыть лица, мазаться, искажаться, поверхности
обнажают своѐ уродливое естество.
Я сижу на полу, корчась от спазм и удовольствия, от переполняющей меня
свободы, и ясно вижу весь путь... слишком стерильный кокон, что-то
бессознательное, хрупкое, такое химическое, сладкое... ниточки между
пальцев, пульсация космоса, который заволокло спектром.
Прибор, загоняющий мысли в иглу....

Белая сладкая пыль, словно снег, холод, холодный вход в пустынное,

бескрайнее пространство подсознания, и открытая дверь в коллективное,
информационное небытие...
Хаос это то - что нас формирует.
Мне кажется, что границы тела стѐрты, что гравитация нарушена и смещѐн
зрительный центр.
Проволочная октава пути.
Спектры наслаивались друг на друга, состыковывались, и эти стыки в
реальности были ясно видны. Словно сломанный, квадра- калейдоскоп.
Топографическая нить изменений момента... извлечѐнный, проявленный из
хаоса, фрагмент.
Бирюзовые кольца, обломки свастик, паутина небес в звѐздном величии.
Тело распалось на фрагменты и составляющие, оно больше не
воспринималось, как нечто цельное. Тело - это совокупность
сгруппированных систем, которые сами состоят из частиц. Энергия
пронизывала всѐ и пульсировала во мне давлением.

Спускались по светящимся неоновым лестницам - подсвеченных

фиолетовым. А затем я игриво кусала мочку его уха, проскальзывания
внутрь языком. До рассвете в полотняных мечтах…
14 декабря, 2014 /си-би
Световые Ленты в Vельvетоvом лиMбе

Полное название: "Световые Ленты в Vельvетоvом лиMбе. БеспПроVодной

отТок."

Выпить залпом картинную галерею…

Перекатишелест.
Диффузия ещѐ не началась, посадка, гуттаперчевый взлѐт.
Мятный хлопок выхлоп.
Что это было? Просто идти или стать снежной выедающе-белой кислотой
в парке, когда тобой лишь кто-то блюѐт.
Полѐт в лѐд под лѐд оборотом.
Ощущения - они вне тела, тело их только ощущает.
Оно двоится не двоясь.
Всѐ отрывное как в фильме или календари…
В место событий препарат вводится как ватный лист.
Иллюзии вещевого мешка.
Я боюсь выглядеть как этот снежный урбанистический лес – слишком
одиноко.
На стыке мы просто замазываем углы/углѐм/
Мы работаем очистительным материалом скованности, медного
охладителя.
Лицо устало, нет в нѐм искры, оно не театрально.
Лицо просто фокусник лис.
Во сне реальность выглядит как сон.
Я видела эту правду, нас перематывали их жизни, на исходник, а мы всѐ
смотрели, мы были прикованы, мы плакали, а они всѐ резали.. мы стали
кадрами…
Расслаиваясь на все поверхности, скорее, под спод, под изнанку.
Гудела тишина, что-то вращалось. Колодами.
Не стоит отклеивать от себя предметы, как липучки, мы на всѐ повсюду
тянемся, и если получается что-то втащить, то мы несѐмся.
Гуттаперчевая грелка, с мятным раствором внутри, вот примерно я кто.
Я веду репортаж из места события себя, под застывшим от времени,
самолѐтом.
Мы наверняка не туда возвращались.
Слышу не то, что я слышу, зрительные мегбайт плету.
Здесь качество лучше, мы в разъѐме, вне матрицы, по вертикальной
оси/внутри ру трекера по дорожкам раздачи/
В фонарные щели, вперѐд, всѐ от фотоноря//от фонаря/, что я говорила? В
начале было слово? Но какое?
Ничто не может оторвать от себя, всѐ приделано на липучках, как китайцы
клепают.
Шум глуховат, шум проникает через тишину.
Ватную.
Я ещѐ где-то в памяти, меня во мне рычагом прочистили.
Помню только подъѐм, и бред про рвоту, как она меняет цвета, становясь
то жѐлтой, то зелѐной, и это всего лишь виды, формы тошноты, в
визуальности.
По накатанном кетаминовами шагами, снегу, можно всѐ.
Даже на ободке бетонного огрызка сидеть.
Мир породил не нас, но это опять мы.
Лицо-датчик-тарелка.
На тебе были программные коды.
Мы ими обменивались.
Открыто-закрытые веки, как кажется, когда через них снежным шагом
идѐшь.
Мы ныряли с тобой в этот мир, мы искали себя там, а нашли только смерть,
меня вывернуло из тех нас, как из целлофановых пакетов.
Нас расстелило в пропасть через унции нескольких лет, световых лент
отсюда.
Мир рано или поздно сожмѐтся, выхлопнет и изменится, но не стоит
воспринимать всѐ так, словно воздушный шар лопнул.
Вынырнула из вихря жизней, отброшенных шкурой до нас.
Мы пришли, а нас как будто бы и не было до.
Мы появились раньше, и ушли потом.
У чугунного самолѐта мы рассуждали о Ней/смерти//, и меня намотало, на
пластины из разных миров, в огонь сцепило, закружилась голова, прошлась
по листьям, переплавила деталь, теперь мы вместе, а я хотела
распуститься, как цветок, но боялась.
Если бы нам катетором могли бы залить внутрь эту мятность…
Мы вернулись оттуда, принеся метки, словно те, кто на машине времени
протащил за собой огонь или снег.
Мерцание снега под ритм в вельветовых файлах.
Твоѐ тело и кожа – как тесто - пальцы утопают…
О чувствительности-
//Venusia
Бесчувственность.
Я вижу этот мир вокруг, но я его шире рассматриваю.
Зубочистка-зубофильтр.
Истекация в никуда.
Никаких раздуваний и распоясываний.
Я была в том тоннеле, задолго до того, как его построили.
В нѐм была я.
Эксгумация времени
[ Тф в себе 7е нея ]
Гуттаперчевый –перечный лейко-пласт-ырь, вокруг звезды, обмотан круг.
Разгружены шифры, первоОтскок загрузки.
Завис, наклони амплитуду назад, на ящики с внешним миром.
Пусть пресмыкается, а мы просто нажимаем клавиши изнутри.

Твои ботинки подошвами разрыхляли землю… встроенными

моторчиками…
Мысли оттуда закачаны в вот сюда, в беспроводной отток, а дальше всѐ
только больше, но не больнее, нет, приятнее, как гробовая доска по-
сети//постели/, тѐплая, и светлая, мы просто стелим этот мир заново,
ремонтные работы ведут, меня утаскивали голоса. Ты спас меня от них… в
чьих и коих жизнях мы побывали, когда реальность катится вверх?..
Тепло уже просто от самого света, его цвет мягок…
Он согревательно тлеет.
Огарком в плоской ширме.
Реальность не снаружи, и не внутри, это целлофановый кулѐк, смятый об
асфальт.
Мы уже не пугаем себя, мы себя перепугиваем.
Превращаем деталь в мушкет.
Часовой часовщик честности.
Сперва эта музыка показалась мне похожей на старую смятую кожу сапог
бежевых, а затем на старушечий голос, и только потом она воплотилась в
меня, вмонтировалась , стала формой для моей системы.
Везде и всюду они высматривают третий глаз, не понимая, что назад
обнулят фонари.
Я шероховато копошилась внутри своего мозга, видя при этом шаги и
спираль, всѐ в этом бледно жѐлтом, пламенно-утеплительном, по снегу, в
себя, глубже, в самую чащу… там непривычно.. некомфортно… что, если
люди будут видеть меня вот так, и им будет неуютно, некомфортно, рядом
со мной, и мне внутри не уютно тоже. А он сказала, что у всех так бывает.
Мы пошли по чистому листу снежному, белому мерцанию.
Мы нагибались вперѐд, и откатывались назад.
Мы трещали по швами вертелись, вращались в потоках звука под
осветленным нутром фонаря, и ты записать что-то хотел, по кнопочкам… а я
забыла сказать тебе результат…
Проникновение было... всѐ это было слишком давно... я не помню эти
фигуры и титры, когда корпус кусается.
Поролоновые шаги по асфальту в засыпях снега.
Пречистый туман с обналиченным пять.
Как в заснеженной сказке… но сказки больше нет... мы умерли там, у
самолѐта, взлетели, и отравили город, нарекая парк…
А тут, в почерке между строк сквозит изнуряющая деталь –быль.
Ежесекундно, за диагнозом, через прозрачный чехол настроек.
Музыка совсем заглушилась… а когда-то она была для меня отдушиной...
теперь только пилотный стук серий по уголку конверта…
Знать кто ты, если ты есть, осознавать себя, как ничто, быть ко всему
привязанной, всѐ на липучках липнет, мы не при чѐм, нас такими сделали,
что, если всѐ отлипнет, кина ведь не будет…
Панцирная сетка остекленевших глаз, словно разбираю версию трапа,
проводим инструктаж, мы теряем в себе его, дословного, распни моѐ имя на
фонарях, я поклонюсь им.
Они с нами свяжутся.
В этих оборотах спрятано ещѐ много ходов. просто мы об этом не знаем.
Мы набиваемся в путь, как в подушку перья, летим кому-то под голову,
чтобы сниться…

Пересадка образа.
Мир взошѐл на лицо.
Для меня всѐ стало чужим. Оно проветренное и пустое, так же, как и я… я
могу его заполнить как шарики воздухом, но могу их оставить сдутыми.
Всѐ повторяется, когда мы смотрим, когда мы видим, что мы смотрим.
Ты можешь не вдыхать их души, они на батарейках. Но когда всѐ шатается,
рушится, захвати своѐ я. Просто лица, не имеющие названий в темноте…
Самолѐты стекали зелѐной слезой будней в электронных часах….
Я зашла в сеть, чтобы раскопать себя, докопаться…. Я как будто не
выспалась, всѐ смотрю и смотрю, как оно кружится, кружево нового дня. А
меня всѐ тащит куда-то вверх, там, где возврат, там, где шорох, где звук не
становится преградой постигнуть.
Мы все сочетаемся, пришли в себя мы уже внутри, когда день прошершавил
своей шелухой вокруг нас. Напоминая о двойственности.
Прошедшим этот предел – всѐ пришьѐтся.

Всѐ было и не было, как-то смелось.

После себя только муть оставила и эти плавающие фонари… их стальные
поверхности, медные, световые круги, хэнгдрамы… на них можно
было разбрызгивать эмбиент этой ночи… но и она уже мертва… мы
возвращаемся в прошлое, чтобы зафиксировать залп, но его не было…всѐ
пронеслось…
Прорываясь сквозь микроспектакль над пропастью.
Отходняк – это следствие того, что мы были там… в этом парковом нимбе,
лимбе…

Препараты изменяют не сознание, а его отношение к чему-то бы то ни

было…
Переплавка мыслей в объект, а потом обратно.
Ты можешь их не хотеть, и они не будут.
Мы просто накладываем проекции, как пауки плетѐм детали, потом
дотачиваем их к основе и вот вам – готовый ярус голограммного глюка.
Мы меняем только внутри. Но нам кажется, что снаружи.
Любые внештатные звуки, поодиночке казались паззлами недозборки.
Я вижу, как струится смог, свет, он повсюду, медовыми вихрями затекая в
меня.
Никогда не сдвигайся с оси, если комфортно так, делай – как комфортно.
Принимая как должное… все накладки этого мира на меня, как фартуки, не
задумываясь, а зачем оно вообще…
Машинное масло начальных эпох.
Мир вылупился, когда я выглянула в окно…
Внутри и на поверхности, как закладки или карикатуры…

Проштампованный снег.

/Литернатура/Gli/21.02.2013./
 Green-Line-по-Мехи

Плес-КАЯСЬ на своей по-верх-нос-tи. Green-Line-по-мехи./

В борьбе за своевременное осмысление…

О.С.-мысль..
В такие моменты лучше перезаряжаться…
Детали собраны, но в чѐм-то отсутствует отдельное свойство для
заполнения.\это насильственный фантом недавних вымыслов, который
требует отдаться нутру, прочерком выцедить вчерашнее…
Это просто вывод внутренней пустоты – все звуки между словами…
Нет доступа, всѐ стѐрлось в своей обыденной наслоѐнности.. меня
флешбечит, а раньше я просто черпала из этого боль, из этих бликов, из
этого времени, ты знаешь, о чѐм мы говорили после.. а мой стук по белому
ничего не изменит, нужно сводить откровенность на нет, всѐ несвязанно. От-
кро-в-енность… кровь из вены сегодня была выкачана, наполнена химией
jwh…
Утопия рациональности под сводами протореннх прошлым летом, дорог… в
этом городе всѐ знакомо, а воздух, прокачанных выхлопами, почему-то
также химичит…. Осознание где-то маячит… в чѐм-то отсутствует
погружение… я ехала в маршрутном такси, ловя проблески блевотины на
биг-бордах… этот закат не вошѐл в меня, не растворился восторгом…
Вос-торг… торги восковые на совесть…
Рефлексы, инстинкты, файтинги…
Весна грязевым комом зелепила смотровое окно… теперь не только
отсутствует погружение, но ещѐ и вид в него…
Это цвета… в их тяжѐлых оттенках, в тусклом освещении померкшего,
скрывается весь пессимизм авитаминоза, или что там ещѐ приписали бы
эксперты?
Геолоновая даль…
Просто шорохи…
//cid-vishez
Сквозняк и дым…
Талые развалины, термо-гипноз…
Мы обновляемся, или опускаемся ниже своих возможностей, потому что
беспрерывно ебашим?
Световая и цветовая гаммы за стѐклами фиолетового вида…
Ярче, чем, на не до конца, проявленной фотографии в хим растворе…
Кроп подсознания… вывод прыщей и пятен с полотна остаточности…
Мне снилась альтер-нативность…
Меня донимали мысли в голосах извне…
Я играла условности, чтобы стать ближе к тебе, в итоге, на той карусели
жѐлтого цвета, с облупленным верхним слоем индиго, я проникла в
банальные тайны поверхности – внешняя информация заместила
внутреннюю, первой свойственна обработка, поэтому вторая явно тормозит
– тормозит анализ, проходящий по смежной цепи…
Надвигалась тучная подавленность… справа, частями… глубоким прорывом
вверх, но очень ослабленно, словно снова сморю сквозь то, замазанное,
стекло…
Мы созерцаем осколки..
Словно над головой чугунный колпак, если внешние звуки, волны,
ударяются об его твердь, происходит что-то вроде громкой спазмы… еѐ то
мы и слышим… дым открывает скважины, и колпак становится ситом, тогда
чистые вибрации обволакивают тебя…
Зависимость от реакции на восприятие… они глотают новости наивностью...
а я тихо посмеиваюсь под одеялом…
Урбанизм нас маскирует... мы выцвели для улиц, но сделались ярче от
притирки друг к другу, может быть, поэтому, мне до сих по так
ностальгично созерцать эти блики.. в них всѐ дело, понимаешь?..
Дело, или боль, или сиюминутная абстракция кайфа…
Исписываясь, словно чернила... но я знаю, есть способ наполнить
чернильницу до краѐв, заправить зажигалку…
Мы не дегустируем, мы проверяем…
Зелѐное равновесие на плаву… не дальше, чем очередное поглощение
сладкого...
Мы выпили андеграунд, в чае растворилась вчерашняя недопитость…
Стынем..
Разъединяем…
Подключаемся к системе…
Без окон и сна…
В пофигистическом угнетении…
Угне-тени-е…
Теневой угар – тащится от боли… нутровой извилины..
Сексом лечить головные спазмы…
Клеймо роли исчерпано…
Это мойка «Астрал»…
Детское отражение в чайной чечѐтке…
Тайны гудящего чата…
Я просыпаюсь… просыпаюсь в себя замками…
Отыщи ключи! Мне так нужно раскрепоститься, открепить от себя брак,
бракованность... почему они так называют штамп в своей поспартовой
книжечке? Именные рычаги активированы, поднято знамя наверх, это
называется комбинирование элементов, ты просто случайно соединяешь
несколько данных, в которых нет связи между собой, кроме как то, что
произнесены или подуманы они были на протяжении короткого времени, и
эффект креативизации создаѐт их суммирование в абсурдной, но логичной
последовательности, при опознании и вычислении которой проявится
результат…
Так что-то включается в сеть... случайный выход, но обоснованный... всѐ
пропущено через сознание, а оно может использовать только ему знакомый
шифр, выставляя его в самых немысленных комбинациях... это всѐ
подбрасывание костей... выпад…
Отвлекаясь наружу, погружаюсь в себя, исследую недочѐты, пытаюсь
программировать…
Внешние мотивы стали скучны и межстрочны…
В них происходит всѐ, а наружу извлекается не через описание, а через
код…
Мы отражаемся в зеркальных очках напротив… в нас то самое рок-н-
рольное звено, которое позволяет быть теми, кем мы играем себя. В
посредстве возможных истоков…
Туманнее, туманнее…
Так следовало бы зарубить..
Почему они вторят – «на носу, на носу»?...
Скорее внутрь, в слизистые. В ноздри, забивая их белым… кристаллами…
Кален-дарь.. кален-дурь…. 420… время системной ошибки по маяку
растоФора…
Сигналь светом!
Ярче и отвлечѐнее…
Мы в пробирке, а кажется, что видим целый мир…
Мин-толовый… мини-тени.. отголоски…
Скретчи сознания…
Компьютерные бои...
Всѐ остаѐтся внутри... внутри сознания… об этом не рассказать, это нужно
лишь ощутить… тот воздух, наполненный смогом, на мосту… я поднимаюсь
в закат… рассматриваю колѐса, массивные составы… ожидаю,
интерпретирую, на тѐмной лаве в углу... там, за вечностью, в чьих-то
решениях... они идут навстречу… а я обминаю, перехожу, ускоряюсь от тем…
Не понимаю себя… чем плотнее погружаюсь в твой мир, тем тоньше
границы моего собственного…
Нулевой баг…
Дизориентация за закрытыми веками… за замкнутыми векАми…
За шторными объявлениями...
Река ещѐ не оттаяла...
Рябь по ручьям тишины… зажимает раковины…
Выстреливай в том направлении, где сечѐтся… туда, где сечѐшь…
Отсыревшее…
Порванное чесночным из кухни… не моя крепость, не мой дом…
Но здесь так рядом ты, - в этом утешение и наводка… подводка к деталям…
Разорванные в хлам…
Немного не при кайфе, но уже достаточно при сомнениях…
Резервные жизни аркад наваливают воображение…
Вращались калейдоскопические фрагменты, бирюзовые, зелѐные, тѐмные…
яркие визуалы в привычном пространстве.. но я не сплю, я в сознании, и
даже могу рассматривать местность, знакомую, и совсем не пугающую, что-
то изменилось, теперь во мне стало просторнее…
Кофейное отторжение…
Техническое кидалово…
Застреленый гул генератора…
Планка событий была опущена... нам следует поднажать в умении
связывать узлы и копировать встречные детали…
Бой – как бес-словность… только эмоциональный выстрел из базуки вверх и
в пространство…
Боль в запястьях, ветки в проводах…
Режим-«сон-привыкание»…
Мазок по лазейке…
Блок>блок>
Нажимай этот чѐртов блок!
Блок от бо-ли\\\
Пергидролевые часы - обесцвеченные солнцем...
Плазменные фотоны, рождѐнные в ядре… чѐрствое чувство юмора… я не
чувствую его, только чѐрство, а чѐрствый хлеб я не ем...
Не смею обретаться, пока не выкуплю...
Эго-перемены… это «г» потеряло чѐрточку сбоку…
Так и оно теряет, заспиртованное… заспринтованное…
Кованной мерзостью – нежность улиц… улицы-ульи… дома-габариты…
Окна-съѐмщики чужих глаз...
Малые миры разбросаны по парку…
Распределены фантомы нашим при-сут-ствием…
Принося в себя грохот…
Топи клич в сознании…
Съезжай на месте в углы спи-рали…
Номер машины – компьютер. Это потому что мы не так поняли...
«А» он играл на варгане… в музыке тоже сейчас фрагменты…
Где же мои чѐртовы фирменные раскопки?
Где моя фирма? Эти волновые воздействия…микроволн… они по котлу
звенят отталкиванием…
Тыча в пальцы упорство…
При-крытые зеленью…
Green wolll… стена, за которой дно оке-ана…
Снова двадцать вторые числа…
Важна натуральность… нату-RA-льно-сть…
Изгадили мысли, суки! В неоне сортирных ламп… на ключи… чуть не
застряла в атоме сна…
Переплюнь себя, если видишь на стене красной комнаты блик двойника…
Три координаты… цветовое сведЕние файлов\\\
Цифровые свЕдения…
Начало пустоты – в своѐм осознании…
Плес-Каясь на своей по-верх-ности…
Губа прикушена, очки не палят…
Списков нет…
Кратерное устье завѐрнуто в трубочку от газеты…
Кило-метрами сдвига по точкам…
Dok-рая… блок Майя..
Одна мысль – один про-бел…
DELL HELL…. Удаляю в ад… на стене трафаретом и краской без освещения…
слишком тускло, чтобы ощутить…. Слишком неощутимо, чтобы въехать,
слишком невъезжаемо, чтобы понять…
Парабеллум… пара белых… повод для убиения…
Повод-ок… довод под…
При-глас-и-тельный bи-лет…
Отработка ударов… тактика захвата, едино-борства … всѐ едино – борьба и
тело… в бою нужно не думать, а сражаться… мысли устраняют дух…
Система устройства – внутреннее домысление реальности… мы
домысливаем реальность, когда еѐ анализируем, когда мы обрабатываем еѐ
без анализа, мы словно дерѐмся в файтинге, на ринге чужих голо-сов…
Простыня-гордыня… подушка-жадность… душит…
В моей душе-------
-----------------вой кончилась вода…
Сушится на/bат-а-рее намоченная пластина тканьевых рассуждений… скоро
высохнет, и начнѐм…
Укромно себя смывая…
Слезами…
Отдаваясь твоему внутреннему, становясь его частью.. от тебя жду того же,
но добро-вольно, не принуждая… в этом сохранение личности…
Вдыхая банально… выдыхая уже изменѐнно….
Из-мена… из-меня…
Вырванное из меня, мнимо-е… мимо…
Человек в карнавальном костюме, курящий сигарету…
Всѐ ещѐ чѐткое, но уже иначе…
Кто-то бросает кости, складывает мозаику, вертит калейдоскоп... а мы
думаем, словно слова сами оформляются без подделки…
Вечная транс-форма-ЦИ-«я»…
Кусайся бережно…
Река ещѐ не оттаяла… мысли нужно заполнить… из него кровь скачали…
Химия амстердама…. Смог мегаполиса… меgа=полЮса…
Отпало желание травить себя выносами… лучше в нос засыпать
кристаллы…
Лучше засвидетельствовать проекцию… мой созданный чревом, проект...
Я скоро присоединюсь к нашим снам, в моих оскомах травится пергидроль
часов после 15-ти….
Осветляется ностальгия…тир-е, тир-е…
Точ-ка, торч-ка…
Убиваемся и торчим, убиваемся и торч-им…
Селек-ци-я новых сортов…
Наш выход в город – пришествие магринальности…
Трипы-трапы… тропы….
Драже, крем, аркады….
Каждая ситуация в жизни – бой в нажатиях клавиш… виртуальное
обмозговыванием, виртуальные приѐмы… отработка… сло-вестно…
За ок-нами – не-о-новые вывески… у меня пульсируют виски…
Рез-кий миг фио-лето-вым… в плеере…

Green-Line-по-мехи…
//harry
Legion

Жажда
Когда-то давно в детстве , Гало любил сидеть взобравшись на крышу и
наблюдать за двумя звездами согревающими его планету . В то время он
жил на 39-м этаже этого мегахауса со своими родителями . Он не знал о
наступившей беде, не знал, что может случится …

Звезды как зажигаються так и тухнут и никто бы не подумал, что это может
случиться с меньшей звездой их системы. Стало холодно, таких богатых
урожаев не стало, не стало хватать и питающей энергии. Государство
пошло в убыток, и оно выбрало другую политику, жестокую и
беспощадную.

…Сидя на чердаке своего дома , почти там же где он любил беззаботно

находится в детстве слушая свой любимый трэнсбит, в продуманно
установленные оптические устройства он наблюдал – не приближаются к
нему солдаты диктората . А ведь совсем недавно он прогуливался по
супермаркетам , закупая электронные системы связи и мощнейшие
процессоры . Это было то что его интересовало помимо музыки, с детства.
Как ему пригодилось это увлечение…

Гало уже задолго до начала великой репрессии начал ощущать что-то

неладное, запах пороха, крики женщин и детей, кровь и вороненную сталь.
Потихоньку его чердак превратился в своего рода штаб квартиру
оборудованною электроникой новейших разработок, оружие он тоже
припас. По крайней мере в худший момент у него всегда под рукой
находилась титановая пуля , для себя…
Это было очень удобное место, он все продумал заранее, при осмотре всех
зданий армией диктората, он проследил в камеры установленные в каждых
углах своего дома и спрятался в приготовленный зараннее потайной ход
обклепанный свинцовыми пластинами, которые приглушали икс-рэй
излучение. Все прошло как никогда удачно. Сердце Гало чуть не выскочило,
когда солдаты обшаривали чердак его дома …

Родителей уже как два месяца расстреляли солдаты за то, что они
отказались пойти с ними. Они прекрасно понимали , что происходит, знал
это и Гало. В его крови было много знаний о Видении. Но как бы то ни
было ему удалось спастись, у него была цель - Она , Экси. Как все таки
изменчиво бывает мнение и понятие…

Они познакомились в сети общаясь на тему мировозрения, о том как оно у

них совпадает. Они прекрасно понимали в каком обмане они живут, ведь
государству от людей нужно было безпрекословное рабство, это все было
так грамотно завуалированно цветными фантиками, яркими одеждами,
светящимися витринами.Основная масса людей не осознавая этого
следовала за правительством и превращалась в утренний бифштэкс.

Гало занимаясь своей маленькой обороной, ждал каждую ночь, когда

скроется за горизонтом Туа и светосвязь не будет палиться радарами
солдатов, когда он снова увидит Экси в стереограмме. Это было настолько
близкое общение, общаясь близко с девушками в реале он никогда не
испытывал тех чувств которые он ощутил общаясь через стереокамеру с
Ней .

Вроде бы не так и далеки были они друг от друга , всего в расстоянии

четырех кварталов. Солдаты патрулировали каждую улицу . Экси также как
и Гало пряталась в подготовленном подвале своего двух этажного дома,
где когда она так же жила с родителями. Общаясь с ней Гало порой ее не
понимал, что у нее вообще в голове и не больна ли она. Но все таки она
знала Что будет и подготовилась к этому, что говорило о ее
Осведомленности.

Дни были однообразные и черные, так жить было нельзя, стольтко времени
прятаться. А что делать когда закончится еда , вода , разрядяться
автономные источники энергии. Когда то он не сможет проследить за
солдатами и они при очередной проверке найдут его на крыше и отведут в
распределительный приемник, что станет дальше никто этого не знал, куда
отвозят людей в серых бронированных грузовиках никто не знал. Гало был
готов к этому моменту, как бы то ни было это должно когда то случиться.
Казалось это никогда не закончиться. На этот случай у него была та самая
титановая пуля которая приводилась в действие простыми
телодвижениями.

Но не это сейчас важно… Наш герой увидел надежду на исход, он знал ,ч то

он будет делать и стал к этому подгатавливаться.

Опять ночь и Гало сидит у стереограмафона в ожидании когда у Экси все

будет в порядке, будет просканирована окружающая обстановка и буден дан
сигнал. Связь началась, они опять утонули в интересном общении . Гало
рассказывал о себе, о своем детстве и даже о собаке которая у него жила и
сала под дверь когда он закрываясь в комнате дышал севофлюраном
украденным на работе отца где тот работал анестезиологом. Как то
развлекаясь Гало прижал маску своей собаке , она расслабившись упала на
спину и стла махать лапами как перевернувшийся таракан , на ее морде
можно было отчетливо видеть улыбку , ей это понравилось, она радостно
поскуливала. Газ стал кончаться все быстрее и быстрее, потому и перестал
пускать собаку в сою комнату. Где она сейчас ? Куда убежала при обыске
солдат их квартиры ?

Газ был тем , что называют костылем, костылем в Видении, хотя оно у
Гало и так было развито. Но газ его нисколько не обманул. Был еще один
балон, лежавший в старинном подземном бомбоубежище где любил любил
проводить последнее время, размышляя, что возможно скоро он ему
пригодиться.

Это было идеальное укрытие, древние люди неплохо постарались когда то.
Они постоянно жили в стархе и постоянно готовились к войне. Но времена
стали как никогда спокойными. Никто не знал, что спутся несколько веков
потухнет звезда. Убежище состояло из множества бетонных проходов и
массивных металосиликоновых дверей запирающихся на сложные
электронные замки, в этих коридорах можно было легко запутаться и
никогда оттуда не выйти, древние видать не случайно так сделали. Гало
знал почти каждый закуток . Совсем пацаном он любил пощекотать себе
нервы , он брал фонарик, длинную светящуюся силиконовую нитку,
немного еды и спускался в эти страшные подземелия.
 //Haat Lunis

Да , сначало Гало еще быв совсем ребенком неплохо наваливал в штаны

исследуя ходы , чертил карту в своем планшетнике, сбивался от страха и
снова чертил.Люди остерегались этого места, считая, что там живут Тени и
обходили это место за мног метров. Но как оказалось эти бомбоубежища
были совсем не такими, в них хранился дух Защиты заложенный древними
. Там Гало начал чуствовать себя как никогда спокойно и защищенно. Он
чертил карту, убежище было настолько сложно построенно, что у Гало ушло
пару лет, чтоб их иследовать. Он нашел очень замаскированное помещение
обложенное старинной белой металосиликоновой плиткой. В этом
помещении когдато был склад провизии на случай. Там были вакумные
консервы. Запасы серебренной воды и энергетические элементы питания. В
этом месте можно было долго прожить пережидая худые времена.

Вот это место куда в надежде спасения хотел попасть Гало, туда он хотел
отвести и Экси. Как это сложно было, но варианты были. В этот сеанс
стереопередачи с Экси Гало рассказал ей о его тайнике, он знал что ей
можно, что она не агент , Видел. В этот раз и она открылась о себе .
«Люди всегда дурны, пока их не принудит к добру необходимость.»
Никколо Макиавелли .

-Я тебе расскажу в этот раз многое о себе, но сначала мне нужно тебя
подготовить к этому, я тебе должна показать кое какие материалы живущие
в моей голове. – таинственно прошептала Экси, - сейчас ты увидишь все в
стереограмме , готовься .

Стереовизор зашумел, зарябил и на нем начали прорисовываться картины .

Маленькая девочка с двумя косичками за головой в зеленом платье держит

красно-синий мячик, в ее глазах изучающих мир отражается пролетающая
перед ней цветная бабочка . Девочка роняет мячик и бежит за бабочкой. В
стереовизоре снова ее глаза, но уже что то в них меняется ее удивленние и
радость от увиденного неизвестного сменяются на ужас от неизвестного -
цветная бабочка превращается в огромного зеленого крокодила . Девочка
настолько напуганна , она встав на одном месте попытавшись закричать не
может подать даже звука. Крокодил хватает своей пастью ее за руку ,
яростно тряся своей удлиненной головой он отрывает ее руку, девочка
начинает все таки кричать. Где же ее мама и папа которые ее так любили и
ростили как продолжительницу своего рода? Крокодил проглотив ее
маленькую ручку , хватает ее за бок . Мучения этой девочки еще
продолжаются , но наконец крокодил доев ее мясо жадно облизывается
своим длинным языком. По земле катиться красно-синий мячик…

Следующий сюжет… Оживленная магистраль крупного города, загорается

зеленый свеьофор и люди скопившиеся у него спешат перейти дорогу.
Также с ними спешит человек на коляске , он усилено крутит руками колеса
и нервоно посматривает на обратный секундомер светофора, оказавшись на
середине дороги между полос он снова глядит на светофор , да времени
еще предостаточно чтоб переехать вторую половину дороги, хотя основная
часть пешеходов уже перешли дорогу. Ну вот еще маленько. Человек
продолжает крутить колесами своего кресла-каталки перебираясь уже на
половину второй полосы . Повернув голову на лево последнее, что он
увидел в своей жизни это открытую пасть розового огромного автомобиля,
за рулем которого была миловидная девушка смотревшаяся в зеркало и
красившая губы яркой помадой. Розовый автомобиль прожевал человека
выплюнув всего лишь помятое колесо от кресла-каталки .

И еще много и много ужаснейших сюжетов показ стереограмафон…

- Ты знаешь , Гало, я тебе уже давно хотела об этом сказать, спустя
несколько недель нашего знакомства, - закончив показ стереомыслеформ
заговорила Экси. – Это моих рук дело, я управляю всем этим, моя цель
освободить место на планете, для более высшей формы существования. Это
моя Миссия … Я знала, что ты все подготовишь заранее, я тебя уже давно
Видела и ты мне поможешь в этом. Только мы не сможем оставаться
вместе, ты дашь мне немного своей провизии и я покигну тебя. У меня
Миссия.

-Да, я тебя понимаю, - ответил Гало. – Я тебе помогу. Завтра ночью когда
начнется очередная зачистка и большая часть будут находиться в квартале
Ц3, я просканировав окружение, возьму с собой самую необходимую
электронику и на свето плотных лучах проберусь к тебе , подав сигнал ты
должна быстро и аккуратно подняться на чердак своего дома. Встретившись
на чердаке мы проанализируем обстановку и двинемся до бомбоубежища.

-Да, я буду тебя ждать, - ответила Экси.

…Расположение бомбоубежища как нельзя лучше способствовало в

свершении всех планов.

Но в планы Гало совсем не входило, продолжать помогать Экси. «Да какая

же она долбанутая, вроде и Видящая, что она возомнила из себя. – Не мог
успокоиться он. – У меня в голове не укладывается, как так можно болеть
такой гнойно-воспаленной опухолью мозга»

Севофлюран сейчас бы быстро показал что нужно, в этой ситуации Видение

не совсем подсказывало правильный ответ. Можно было и дальше
продолжать сидеть на чердаке и сканировать среду на приближение
солдатов правительства. Гало понял, что нужно делать…

Дождавшись удобного момента, Гало настроил светоплотный лучь, собрал

все необходимое и начал по крышам домов пробираться до дома Экси. Вот
уже ее крыша, Гало через люк спустился на чердак , где она его ждала…

…Попасть до бомбоубежища также ничего не помешало. Гало все хорошо

продумал.

Массивная дверь бомбоубежища была как и в детсве открыта , дожди и

климатические изменение сварили как сваркой ее петельные механизмы .

-Да уж, страшновато здесь, я слышу какой то шум. – сказала Экси.

-Не переживай, кроме летучих мышей здесь никого нет .Сейчас я открою
первый шлюз в нижний уровень и мы в безопасности. – достав свои
электромагнетические устройства Гало начал вскрывать замки.

Проникнув через первый шлюз они закрыли его оставшись в неизвестной

безопасности. Гало едва сдерживался, чтоб не показать свое состояние.

-Ну вот, это то помещение о котором я тебе говорил, как хорошо, что все
так удачно получилось, провизии и энергии нам хватит на долгое время. –
проверяя запасы на целость сказал он.

-Кстати вот балон с севофлюраном, ты как-то мне говорила, что в мирное

время иногда летала под дэкстазином. Мы проделали такой тяжелый путь,
давай немного расслабим себя.

-Я не против, - заулыбалась Экси.

-Раз ты никогда не пробовала этот газ, то давай я первый вдохну, - Гало

прижал к лицу маску и сделал небольшой вдох, тепло начало разливаться
по всему телу и вместе с теплом осознание того, что все таки нужно
сделать то, что он хотел.

-Держи, - подав маску к лицу Экси сказал Гало. – мне очень сейчас стало
хорошо , сейчас будет хорошо и тебе, слегка расслабишся.

Нажавши на клапан подачи газа, он подал совсем не то количество газа

которое принимал сам, внимательно наблюдая за своей подругой, Гало
увидел как она обессилевши начала вырываться от него, она поняла , что
происходит. Особых усилий применять не пришлось, Гало слегка
придерживал маску и когда ее тело совсем обмякло , придерживая ее за
подмышки опустил на пол.

- Ты домашняя , подруга ! – вряд ли она это уже слышала, в таком

количестве газ четко отрубал на минут десять.

Этого времени ему достаточно хватило, чтоб перенести Экси к странному

обручу на котором когдато была намотана светосиликоновая нить , положив
Экси на него Гало стал приматывать ее руки и ноги к нему. Примотав он
поднял обруч с висевшей на нем жертвой и подвесил его на каком то крюке
. Экси к этому времени стала приходить в себя, что Гало еще больше
радовало.
 //Haat Lunis

- Что это все значит, что ты делаешь ? – испуганно закричала она.

- Это значит то, что я делаю. – захохотал Гало.

-Мне не нужно наверно было говорить тебе о Миссии , не нужно было тебе
доверять .

-Ты знаешь , мне тоже не надо было тебе открыватся , - заговорил Гало . –
За то я знаю, где находится зло и я буду его изгонять !

Он достал из запасов горючий гель и разжег его недалеко от обруча ,

потушил остальной свет . Костер из геля горел холодным сине-зеленым
светом , Гало отыскав когдато сделаный бубен подошел к газовому балону
и вдохнум немного севофлюрана пустился в экстатический пляс. Экси
кричала. А ему с одно стороны было больно, с другой радостно , не зря
говорят – от любви до ненависти один шаг. А зло Гало ненавидел.

- Если ты что то со мной сделаешь на тебя обрушатся Темные Силы, я не

должна умереть у меня Предназначение. – кричала Экси уже как зверь.
- Какое Предназначение, у тебя больная голова, Темные Силы это те
которые заставляют меня прятаться на чердаке уже какое время, и ты в это
веришь сама ? Не сидишь ли ты в подвале как и я?

1.

Успокоившись от экстатического танца Гало достал нож и начал разрезать

одежду Экси оставив ее висеть на обруче нагишом. Она уже не могла ничего
говорить от страха, просто кричала.

- О какой у тебя пушистый лобок Миссия , это будет первое , что я отрежу
себе на память, - разъяренно заговорил Гало. И откуда в нем взялась эта
жестокость ? Он знал ее происхождение…

Гало стал водить по кричащей и извивающей Экси кончиком ножа . Как и

пообещал ей он стал отрезать ее лобок .

-Замечательная шкурка. – смеялся Гало.

Экси продолжала кричать и извиваться, казалось что весь мир может

услышать ее через это множество толстых стен. Но он продолжил наносит
на ней кровавые рисунки ножом пока она не закончила кричать и не обмякла
. Экси мертва, от ее красоты осталось только кровавое месиво.

Гало измотавшись не на шутку смотрел на свою жертву … Вдруг земля

сотрялслась как при землетрясении и он подумал - не Темные ли Силы это
… Что ему оставалось терять ? И он решил посмотреть , что происходит.
Открыв наружный шлюз пробравшись ближе ко входной двери он увидел
как в ее проеме светит яркий свет , как было когда то. Выйдя из не он
увидел как из-за горизонта выходит вторая Звезда …

Но поскольку мы живем в многомерном пространстве , автору захотелось

описать наиболее лучшие из вариантов два исхода:

2.

Успокоившись от экстатического танца Гало достал нож и начал разрезать

одежду Экси оставив ее висеть на обруче нагишом. Она уже не могла ничего
говорить от страха, просто кричала.
- О какой у тебя пушистый лобок Миссия , это будет первое , что я отрежу
себе на память, - разъяренно заговорил Гало. И откуда в нем взялась эта
жестокость ? Он знал ее происхождение…

Гало стал водить по кричащей и извивающей Экси кончиком ножа .

Она потеряла сознание . Гало прислонил газовую маску и подал немного

газа , пока Экси была в отключке он отвязал ее от обруча и достав из ящика
камуфлированную одежду и одел ее на Экси, она ей подошла.

-Что происходит ? – прийдя в себя заговорила она.

Гало сильно обнял ее и сказал:

- Наверно для первого раза тебе много газа было.

-Ты знаешь, мне казалось, что ты хочешь меня убить.

- Это все действие газа Экси. – нежно поглаживая по голове сказал он. –
Под действием газа ты начала рвать на себе одежду и я тебя переодел в вот
эту.

-Дурак, ты видел меня раздетой. –успокоившись сказала она и засмеялась.

Вдруг земля сотрялслась как при землетрясении. Что бы это могло быть ?
Они решили подняться наверх и открыв наружный шлюз пробравшись
ближе ко входной двери они увидели как в ее проеме светит яркий свет ,
как было когда то. Выйдя из не они увидели как из-за горизонта выходит
вторая Звезда …
//astash
PSYHORROR

Happy new yeah

00.00. По-моему, в тот вечер был новый год. Хотя я уже точно не
помню, не знаю... Это случилось миллиарды лет тому назад, когда все
звезды еще светили ярко, а земля как юла крутилась вокруг своей оси с
радостными гиками...

Подготовка к приходу праздника. Неотложные дела.

-Эта поломойка меня достала! - зарычал упитанный охранник, беседующий

с пришедшим на пересменку коллегой. - Все моет и моет, моет и моет, у
меня нервов не хватает, бля.

Сменщик, с первого взгляда казавшийся внимательным слушателем, как

только рассказчик отвернулся положить свою униформу в пакет, с
ловкостью кошки достал фляжку из-за пазухи, одним глотком влил в себя
половину ее содержимого, вовремя успел засунуть емкость обратно, и когда
толстяк повернулся, уже усиленно кивал башкой, всем видом показывая,
насколько он понял услышанное. Все же со стороны это напоминало
мотание головой лошади в непогоду.

В 11.00 я сидел в потребительском углу, напротив кабинета менеджера

магазина и ожидал, когда выйдет секретарша и огласит решение. Впрочем,
время ожидания меня не тяготило, так как передо мной развернулась
интересная сценка из жизни рабочего персонала мегамаркета.

Сторож сдал свою дубинку, наручники и фонарик напарнику, и продолжил

монолог:
-Я в винный отдел собрался, по камере вижу - тот сморчок опять,
представляешь, портвейн в подкладку прячет, гад...

-В какой-какой отдел? - перебил его сменщик, глаза его вспыхнули

угольком, словно мошкариные.

-В винный, - недовольным тоном произнес сменщик сменщика. - Ну ты

понял, про какого я дедка?

Сменщик затряс котелком, как эпилептик

-Ну вот. А эта уборщица на меня ка-а-ак закричит: "Ты чего, окаянный, по
чистому ходишь? Да я твой костюм на тряпки пущу!" Нет, ну ты
представляешь? Корга старая!

Внезапно эпилептик побелел, как перед приступом, остолбенел, и взгляд

его застыл за спиной сменщика. Позади рассказчика выросла невысокая
пожилая дама с шваброй в правой руке, ведром в левой:

-Кого-то я сейчас грязной водой из рыбного отдела окачу!..

Оратор тоже побледнел.

-Да мы не про вас, Божий Одуванчик, что вы, - замямлил эпилептик. Он все
также был не подвижен, только губы прыгали кровавыми гусеницами по
белой штукатурке лица.

Иди в свою каморку, алкаш! - пригрозила шваброй техничка. -А ты, Тройной

Подбородок, вали жрать свои чипсы домой! Вечно после тебя одни крошки
остаются, охламон!

Охранники разбежались как тараканы по своим делам, а бабка разъярилась

на меня:

-Ты че сидишь, задницу протираешь? Девки любить не будут.

-Почему не будут? - удивился я? Вроде кое-кто любил пока что.

-Почему-почему, кому ты нужен будешь, с дыркой на жопе! - как гиена

заржала старуха. - А ну-ка брысь, я здесь еще не мыла!

К моему счастью дверь напротив распахнулась, как будто ее открыли с

ноги, и в коридор вышла секретарша-трехтонник.
-Ваша просьба в получение кредита удовлетворена. - Она сделала попытку
улыбнуться, но кроме жирка на ее щеках - ничего не дернулось на ее лице. -
Пройдемте со мной, заберете свой паспорт и подпишите необходимые
бумаги.

II

12.00. Я стоял у кассы ж\д вокзала и покупал билет в одну сторону. Сидя в
зале ожидания я зажевал 5 таблеток реланиума и меня сильно развезло, да
так, что когда настала пора идти на перрон, я не мог двигаться прямо. Стены
словно кукловоды тягали меня за нитки как марионетку. Наконец-то я
выбрался. Вскоре подошла моя электричка и люди мегамассивным потоком
заполнили ее кишки. Внутри меня чуть не стошнило от обилия запахов и
большого скопления людей. Найти среди этой толпы знакомые лица было
почти нереально. Это было похоже на поиск нужной монетки в кармане
вслепую. От множества разноцветных одежд в глазах запестрело, голову
закружило и меня выкинуло в царство снов.

Праздник бьет стекла.

В 14.00. я уже был в городе, где я родился. Я приехал сюда, чтобы

почувствовать ту атмосферу детского праздника, когда новый год еще не
ассоциировался с рутиной, что обязательно влезет в тебя во взрослой
жизни. Сейчас же новый год - это скорее всего передышка перед
предсмертным марафоном дел и неприятностей. Когда кончилась детская
жизнь, когда кончилась подростковая жизнь со всеми ее переходами и
измененными состояниями, началась та самая молодость. Как оказалось,
лишь только старящая и приближающая черту слабоумия и слепоты.

Я сел в автобус с привычным номером маршрута и отправился за

покупками. Новый год нужно было встретить во всей красе. Диазепам
накрыл второй волной пост-эффектов и в голову незваными гостями
ворвались мысли. Люди, кто трезваком, а кто и не очень грузились
житейскими траблами, залипая в машинное окно. Но я хранил надежду, что
никогда не вернусь в обыденную шкурку, и пытался вглядываться в то, что
за стеклом. Хотя кроме других окон проезжающих мимо и едущих рядом
машин, жилых домов и витрин - я ничего не смог увидеть. Рутина уже
пустила в меня свои корни, от которых можно избавится лишь убийством
тела хозяина. Рутина - это бестелесный социальный паразит, который
зомбирует мозги и заставляет делать общество то, что нужно ей. Социум
рожден поддерживать ее жизнь, что бы рутина поддерживала его жизнь. Но
как обеспечить беспрекословное подчинение, как не новыми рекрутами и
их воспитанием? Государство отдает своих граждан на съедение, как кости
собаке. Общество зациклилось на себе, оно хочет жить. А жить ее
заставляет четкая работа всех элементов системы. Эти элементы и есть
повседневные и бытовые дела. А их выполнение и есть процессы
жизнедеятельности социума.

Но все же, сегодня время уступило свои незаконные права грядущему

празднику, который, в общем-то, ничего не значит и не важен никаким
боком. Хотя, если подумать... Но подумать не получилось, так как кондуктор
сообщил мою остановку и мне пришлось выйти, на минуту прервав свои
раздумья. Я вылез, наметил новый маршрут, поставил на автомат и снова
погрузился в свои мысли. Если подумать, то праздники полезны тем, что
они срубают слишком разросшиеся ветки рутины. Если праздники затянутся,
то можно подрубить и ствол. Но вот что вырастит дальше на корнях рутины
- сложный вопрос, как раз не для моего состояния.

На этом моя дорога закончилась и я уперся в железный рот бетонного дома.

Из его глазницы на первом этаже выглянула глазом квартиры какая-то
старушенция, явно сканирую меня на вариант возможного загрязнителя
подъезда. Я набрал знакомый номер квартиры и вскоре оказался в до боли
чужой комнате старого сотрипника. Тот, между прочим, еще не забыл
старую дружбу и угостил кое-какими вкусностями...

Праздник, расколотый на куски.

И вот прошла очередная бесконечность в невменяемом состоянии, на часах

тикает 19.00. Я съездил к маме, дал ей денег со свежезанятого кредита.
Скажу сразу, сумму не маленькую. Заехал к бабушке, оставил ей денег не
меньше. Все. Это все люди, кому я чего-то должен. Конечно, не считая пары
барыг.

Большинство дел было сделано еще раньше, так что на сегодня я ничего не
оставил. Как новый год встретишь. так его и проведешь. Эх, если бы я
раньше держался этого правила. К чему оно теперь? Я вышел из дверей
туалета кинотеатра, куда зашел просто сходить в туалет. И ведь часто так.
Многие места, предназначенные совсем не для теперешних целей, раньше
использовались совершенно по другому. Так же и люди. Рожденные стать
великими, они уходят в мир копий и стереотипов. К чему они? Просто с
ними легче. Проще быть таким как все, нежели придумывать что-то новое и
воплощать это в реальность. А стал ли я тем, кем хотел? Отчасти, но я не
загадывал на будущее по существу. Да и вопрос не в том. Стал ли я таким
же как и все? Хоть и разные вопросы, ответ прозвучит такой же: отчасти.
Просто если ты следуешь в потоке, неосознанно ты все равно сливаешься с
ним, становишься его частью. И это проблема современного общества:
когда на земле известен издревле закон неприятия никаких законов и
установок, можно ли запрограммировать себя на выполнения простых
операций и действий? Когда сама природа множественными
исключениями доказывает, что задачи не решаются в одно действия, и не
решается по заданной схеме, как мы можем придумывать себе будущее,
которое никогда не наступит. Которое похоже на будущее, придуманное
ранее, заранее обреченное на утопию. Сказку сделать былью? Легче
простого! Но почему воплощенное сегодня именно что переходит из
разряда текущего в разряд использованного? Вчера мы еще не могли себе
этого представить, сегодня же это уже вышедшее из моды. Вся проблема в
том, что мы потеряли кое-что между вчера и сегодня, время, когда
сбываются все мечты, да хотя бы у тебя в голове. Время, когда то, во что ты
надеешься перерастает в то, во что ты веришь, верил и будешь верить.

III

22.00. Я уже успел снять себе квартиру и в гордом одиночестве наметился

справлять праздник. Я отправился в недалекую от дома круглосутку за
продуктами к ночному пиршеству. Как это непривычно для маленького
города, но на то она и новогодняя, эта ночь, чтобы по улицам как муравьи в
муке, ползали люди в густых сугробах. Я бы все отдал, только увидеть, как
очередная снежная буря погребет всех этих монстров под собой. Это было
бы отличным зрелищем, достойное оскара.

Я встал перед новогодней сценой магазина. Маркет так же был переполнен

людьми, будто набитый желудок. Люди, как субпродукты входившие в
ротовую полость супермаркета, казались людьми, только вступающими в
деловой и такой взрослый мир жизни, и выходившими, как дерьмо через
черный выход, облепленные стереотипами вредных химических добавок и
гмо. Внутри магазина находилось столько отделов и людей, что я
запутался, и забыл, что хотел купить. Да это и не важно. Важно, что я
сделал выводы. Хотя и не окончательные. Потому как окончательными
быть они не могут никогда, всегда найдется какой-то фактор, меняющий
саму суть. С трудом пробравшись через эксриментирующих позитивом
//Сонный
толпы, через тошнотворно-красочные новогодние украшения и упаковки, я
вылез через задний проход торгово-развлекательного комплекса. С другой
стороны, где был центральный вход, слышался гнусный вокал какой-то
длинноногой девицы, отжигающей на сцене.

С полными сумками жратвы, я решил последний раз запечатлеть

умирающую праздничную суету: по дворам, будто вагонный состав,
компания за компанией следовали в яркие проемы парадных; дома, устало
взиравшие обычно черными, но в этот день заведомо пестро-цветными
глазищами; небо уставившееся своим огромным зрачком на меня, словно на
центр мироздания. Но так ли это в действительности? Где грань между
объективными и субъективным? Внутри или снаружи? В зависимости от ее
месторасположения последует и ответ, есть она или нет. Голые скелеты
деревьев, покачивающиеся на тихом ветерке. Ветерок, тихо забрасывающий
мыслями, но, в отличие, так рьяно выдувающий действительно стоящие
идеи. Весь этот бред, сыплющийся на голову и в головы людей, будто снег.
Застывшие сосульками, свисающие с крыш, но вдруг тающие и
пробивающие людей насквозь идеи... Суета? Или спокойствие? Чего ждать?
А может выбрать?..

23.59. Я накрыл себе праздничный стол. В одного мне все не съесть.

Шампанское. Разлито по бокалам. Много бокалов. Придет ли кто ко мне?
Вопрос, опять же, не в этом. Открою ли я им, вот в чем вопрос. Я отхлебнул
спиртного. Гадость. Но в праздник можно. Заел салатом. Нет, я его не
делал, купил готовый. И наркотики. Я их не принимал, хоть и весь стол в
пакетиках, таблетках. Мне они не нужны. Больше не нужны. Теперь.

Бой курантов.

Один. Я закрываю глаза.

Два. Вспоминаю прошедший день.

Три. Вспоминаю пролетевшую жизнь.

Четыре. Я уже лечу.

Пять. Вы знаете, куда я потратил деньги кроме рассказанного?

Шесть. Я схожу с ума.

Семь. Правда?
Восемь. Или ложь.

Девять. Есть?

Десять. Или нету.

Одиннадцать. Мне не все равно. Я нажимаю курок.

//Luinskwidi
Sirius

Архонт

Кончалась осень. Я очнулся в запертом ящике. Мне было холодно и больно.

Со временем, я научился смотреть без глаз – их меня лишили. То, что я
видел представляло сон, связанный с насилием над телом и упоительным
безвременьем. Там, среди пугающих ночных аллей, я познакомился с ним –
единорогом. Безрогое существо. Что люди сделали с тобой?! Они отрезали
твою душу. Твой кристалл из гладкого мрамора во лбу. А потом наступил
день. И когда наступил, даже боги забыли про мое имя.

- Будь собой, расстанься с печалью, - прошептал безглавый единорог.

Мрачный лес. Я без свечи вошел в его объятия. Бесшумные крики дубов
вернули воспоминания. Память о той жизни, где я был в клетки из крови
былых героев. Сожженные на кострах мечи пели обо мне. Их изломанные
клинки рассекали мой дух. Зачем? Спросил я себя. Зачем я вижу весь этот
сон, когда мог бы бодрствовать? Видеть Землю или ее лживое отражение в
красной луне.

- Ты приземленный, жалкий, больной человек. Я вижу твой сон, и мне

хочется обнять тебя. Даже поцеловать. Смогу ли я сдерживать это желание
долго? – донесся до меня снова его голос.

Ящик трещит. Он хочет сломаться, под ударами моих окровавленных

пальцев. Я хочу видеть. Хочу жить! Но преграда из колючих шипов мешает
выбраться. Они впиваются в меня орущими трубами. Мой лик каменеет от
прикосновения ветра. Свободен! Свободен, наконец!
- Но ты пленник, - раздался шепот, - Человек который потерял свою маску.
Безликий герой без всяких чудесных одежд. Ты гол, человек. Но я дам тебе
свои глаза. Ты снова будешь созерцать движения светил!

Блестящие рыбы упали на лезвия. Зашипело масло, и запахло жареным.

Бегущий слон сломал ногу и разразился криком. Голуби мертвы повсюду в
этой пустыне. Скелет слона. Я вижу. ВИЖУ!!! Вижу все что происходит с
этим мирозданием. Я дотрагиваюсь до звезд. В моих руках амфора древнего
пророка, в которой заключены духи земли и неба. Так случается, наверное,
всегда, когда тебя целует божество. И этим божеством стал тот самый
единорог. Он починил мой дух. Восстановил программу, связанную с
обузданьем реальности. Его копыта изображали на песке древний шифр. На
листке, вырванном из грез, видел я начертания символов раскаяния. Когда-
нибудь это письмо получишь и ты, мой друг.

Где ты сейчас? В башне из изумрудов - ловушке без предела. Ты видишь

луну так же, как и я? Пытаешься ли найти выход или давно забросил эту
затею? С кем ты? Кого видишь, опасливых теней или людей?

- Возьми горсть волшебной пыли. Вдохни ее узор. Пойми свое

предназначение, слабый человек, - сказал единорог и повернулся. С его
шеи капала кровь. – Нет ничего лучше, чем любить, да? Ответь мне, и я
замурую твою сущность в себе навсегда. Расстанься со мной – и ты тут же
умрешь. Пойми себя. Свои слова оберни в причуду. Сложи загадки, тайны и
миражи. Появится ответ тогда в полуденной тиши.

Если бы я мог ответить. Нет. Слезы не дают ответа сразу. Нужно немного
времени, чтобы вернулись мысли после позорного поражения в битве с
судьбой. На этой войне склоняются даже самые сильные, самые ловкие. Я
могу лишь стучать по стенкам ящика в ответ. Но этот ответ только
оправданье. Куда нам иди, зверь? Скажи. Ответь на мой немой вопрос.

- Мы будем идти пятьсот ночей. Туда, где слоняется луна. Манящие

фонтаны вечности пройдем, и устремимся в глушь царственной степи.
Бескрайнее море рыбьих костей. И черепа. Твои черепа, человек. Ты
рождался уже не раз, и не раз умрешь снова. На Земле. На луне. На
планетах. В мечтах своей потерянной любви. На закате бытия, ты поймешь
мои слова.

Закутавшись в плащ, я пошел вслед за зверем. Зеленые фонари мерцали

желтым светом. Мы свернули на улицу черных кошек. Пробрались сквозь
заросли ежевики, и подошли к высокому дому без окон. Статуи ангелов
плакали пылью на стенах этого дома. Я постучал в стрельчатую дверь, но
никто не отворил ее. Хозяин не ответит нам, думал я, не поможет. Он давно
укрылся в свои теплые крылья, из которых нет выхода. Даже если бы
выход был, хозяин никому не отворил бы дверь. Жаль, опечалился я.
Единорог прошел сквозь дверные створки, растворился в них. Через полчаса
он вышел, неся на себе хозяина. На снег упало красное перышко. Я поднял
его и убрал в карман. Оно пригодится там, где нет света, пришло ко мне
осознание.

Мы спустились в пещеры молчащих титанов. Наш путь до Меридиана был

долог и полон опасностей. Мы миновали ловушки воздержания и эйфории.
Покинув подземный город, в конце пути нас ждала башня из изумрудов в
огромной пещере из золотого стекла, через которое лился божественный
свет.

- Если он там, мы найдем его, человек. Заряди револьвер и ступай за мной

тихо. Не издавай ни звука. Даже не дыши. Если ты вдохнешь зеленый
воздух – все будет кончено. Ступай без страха, я огражу тебя от демонов,
скрывающихся в тенях этого замка.

- Как тебя зовут? – спросил я.

- Архонт, - представился единорог.

Я зарядил оружие и задержал дыхание. Мы вошли в изумрудную башню,

поднялись по винтовой лестнице и вышли на один из многочисленных
балконов. На нем нам встретился отшельник, который напоил мой дух
чудесным напитком из невидимой чаши. Старик обвязал шею Архонта
нитями в форме пентаграммы. Покинув балкон, мы вдвоем вошли в зал
короля мечей. Его слуги посадили меня в тот проклятый ящик. Владыка
указал на пустую клетку рядом с троном. Ржавчину покрывала запекшаяся
кровь. Я заплакал. Архонт снова поцеловал меня. Я застонал, не глядя
выстрелив из пистолета в короля. Черный брызги ударили в спинку трона.

- Ты ослушался меня и вдохнул здешний воздух. Все кончено, человек.

…
//Сонный
Я оказался в непроглядной тьме. Вспомнив про перышко, я достал его из
кармана и стал освещать им путь. Немного пройдя, полоска света коснулась
Архонта.

- Где мы?

- В нижнем мире, - ответил шепот, - Твой друг жив, мы найдем его здесь.
Но береги последний патрон. Он у тебя остался один. Ты убьешь себя им,
когда мы отыщем, то что ищем.

- Зачем мне убивать себя?

- Потому что Я этого хочу. Сними с меня хозяина и положи на пол этой
комнаты. Я проведу ритуал очищения, и тогда мы сможем пройти дальше.

- Ты говорил, что если я вдохну зеленый воздух, все будет кончено. Но наш
путь продолжается. Почему?

- Среди теней всегда есть свет. В конце всегда начало. Наш путь в
естественном мире закончился. Теперь мы будем ступать по земле из
неестественного металла. Мы на луне. Иными словами, все это сон,
человек. Ты спишь в ящике, пока листья падают на улицы твоего города.
Кончается весна.

- Это не сон! – возразил я. – И весной не падает листва.

- Верно, человек. Это не сон. Но сон это - ты.

Я сделал как просил Архонт. Медные змеи оплели ноги хозяина. Сокол
вцепился клювом в его грудь. Крошечная слеза единорога упала на его
перья. Раздался шум двигающихся плит, и нам открылся проход в другую
часть подземелья. За ней следующий ритуал. Еще один. Всего ритуалов
было семь, как и семь комнат. В восьмой комнате я засунул себе в рот дуло.

Прогремел выстрел.

Архонт упал. Я отвел от мертвого зверя оружие. Выбросил его, и подбежал

к другу. Он лежал без сознания. Дышит! Жив! Он был жив. Я крепко обнял
его. Вместе со слезами, реальность исчезла. Все исчезло. И я стал всем,
тем, что исчезло.
Неоновый таракан

Наш самолет развалился в воздухе. Парашюты порвались в кровь, и стены

теперь сжимают мозг, когда корявая игла протыкает вену. Нейролептик
входит медленно, проходит красным дождем. А за окнами слышен лай.
Кончается очередная весна, слеза падает с плеча. Мы занимаемся безумным
сексом в скафандрах. Деремся с разумными цветами в венерианских
пещерах, и ждем наших излюбленных птиц – весточек небес. Что принесут
они в окровавленных когтях?

Я иду с ухмылкой в аэропорт. Чемодан в руке раскрыт, из него вылетают с

писком глисты. Купюры в черных очках останавливают меня и сажают в
тюрьму, напаивают медицинским спиртом. Зачем вы скребете зеленую
краску, уголовники, вырезая круги? ―То - глаза Бога, которого с нами нет‖, –
отвечают они.

Осторожно зашей веки серебряной нитью и смотри на мерцание тьмы,

святой. Или просто упорись чем-нибудь, тоже вариант. Неважно. Ты вечен,
так что расслабься. Вдохни сиреневый дым. Как на вкус созревшее яблоко
поэтов? Червь грызет плоть покойника на холме мечтаний. Я поглажу червя
и проглочу, тогда, верно, обрету просветление, да-а. Семья!

Вчера умер мой отец. Я похоронил его в холодильнике. Ведь я всю жизнь
только и делал, что потреблял. Буду есть лапшу быстрого приготовления и
смотреть сериалы круглый год. Эти маленькие угольные создания,
прыгающие в углах... Их надо убить, но я поубиваю их потом, когда
пройдет еще один год и Солнце зацветет.

Мы родились в космосе с одной лишь только целью – что-нибудь принять.

Космические туманности морфятся, и ты раздвигаешь пальцами
энергетические нити, ловко сплетенные сгинувшими техно-ангелами,
нашими истинными творцами. Ты стал таким же программистом
реальности и врубаешь дебаг, чтобы исправить этот мир, но тщетно. Он
идеален, как молдавский сыр и пахнет, пахнет, пахнет.

Откуси и ты кусочек, пока еще идет лето. Пока растут розы и слоняются
дворовые собаки. Сыром угостит тебя мудрый бомж, отломит серого хлеба.
Даст выпить дождевой воды, через нее я понял, кем являюсь. Кем был
всегда – пугливым тараканом, которого ловит голодный кот-котики,
котяшки-какашки. Я открыл то, что у меня есть крылья. Чем же я отличаюсь
от той бабочки, которую видел во вчерашнем сне? Тем, что ее прибили, а
меня пока нет.

Поезд остановился, и я прошел в тамбур, где толпились дымящие тетки.

Они текли и просили пухлыми губами лунного света, гадая на картах за
окнами курящих изб. Какая серость поймала меня в сети? Тварь всегда
таится в тенях, так и я, уходил с платформы весь в слезах. Протер глаза и
увидел радугу, но то были лишь масляные пятна на воде. Ножницами по
вене. Конец? Нет. Жопа.
//Luinskwidi
Ataman

Мускария

Зачем?
Приветствую вас дамы и господа психонавты. Зачем я спустя полтора
года решил описать свой мухоморный трип?Может быть чтобы получить
доступ? Нет. Для доступа я заканчиваю собирать материал по другой теме,
по этому довайте обойдемся без за и против и без вопросов о
психонавтике. Ок?
Пишу по тому что мне за последних два года приходиться уже второй раз
просить помощи. Я думаю что вы для меня это лучший вариант. Будем на
это надеяться. Прошло полтора года, а я до сих пор не могу осознать
произошедшее и сделать выводы. Мне тупо не хватает ни мозгов, ни опыта,
а время идет и детали стираются из памяти, чувства замещаются и
блекнут. Мне очень жаль забывать те переживания, ибо я уверен что больше
никогда не смогу зайти так далеко, по тому что не решусь на риск. Я в ту
ночь чуть не умер. Не от отравления, а скорее от того что приблизился к
некой границе, что ли.
Хочу попросить отнестись к написанному серьезно, мне действительно
очень важно. Знаю что писака из меня хреновый и из за этого может
исказится смысл, но как есть.

Начало.
На знакомство с мухоморами я решился осенью тринадцатого. Мухоморы
у меня были уже два года и я иногда ел шляпу две, ничего серьезного не
было, так расслабление спокойствие и некоторая прочистка мозгов. Я не
боялся есть больше, просто не чувствовал что мне это нужно. А в конце
сентября тринадцатого почувствовал.
Я был в лесу в этот день. Бродил мокрый и холодный часов семь. Очень
люблю погоду когда днями идет моросящий дождик, а к вечеру холодный
туман. В такие дни мне плевать на дела я в меланхолии. Достаю стотонные
берцы, закатываю камуфляжные штаны до колена, одеваю толстую байку на
голое тело иду в лес лазить по дебрям молодого ельника. Голыми ногами
чувствуешь ветви или траву, а байка через час мокрая на сквозь и приятно
тяжелая, руки белые и холодные, а от тебя валит пар. Это для меня как
очищение или ритуал после которого приходит спокойствие.
Уже на выходе из леса, мокрый и внутренне опустошенный я почувствовал
что время мухоморов пришло. Просто знал что в таком состоянии я смогу
услышать их и ни какие переживания не смогут помешать нашему (как я
надеялся) диалогу.
Почти неделю я ждал чего-то еще. Выходишь с утра на улицу и думаешь,
сегодня? Нет. После я понял чего ждал. Погоды. Встал, вышел и
почувствовал что сегодня нужно триповать. Дальше день пошел по
заготовленному плану:
С утра салат, чай, печенки.
Днем физуха и настройка.
Вечером подготовка.
Ночью "выход".
Подготовка.
Постоял. Докурил. Подумал что зря сегодня курю. Потом почуствовал
"курить не желательно, но это в общем не страшно". После этой мысти
пришедшей из ниоткуда впал в легкий транс на весь день и все что делал,
делал интуитивно.
Жрать хотелось сильно, почему-то. Может из-за физухи. Я пол дня
убирался и пол дня занимался, качался, растягивался немного медитировал.
В пять сдался и съел две ложки гречки. После взял машинку, ножницы и
чистое белье пошел в душ. Постригня под тройку, побрил лицо, отмылся
конкретно, загнался насчет ногтей и их тоже привел в порядок. Стою и
смотрю в зеркало, чего-то не хватает.Понял чего. Порукоблудил уже в
конкретном трансе, без мыслей и удовольствия, просто как выслоркался.
Извеняйте, не могу придумать другое сровнение. Был готов.
Начал выбирать грибы. Две полу раскрытые красные с точками шляпы,
очень красные. Одну старую и хрупкую сантиметров пятнадцать в диаметре.
И четыри средние, нет даже больше средней. Получилось семь шляп
разных восзростов и размеров. Кстати, мне показалось что они все почти
одного веса.
Перемолол из в кофемолке и просеял через сито для муки. Получилась
мухоморная мука объемом примерно в пять столовых ложек с горкой и
ложка мусора с тончайшими частями пленки, на глаз 0.2 или 0.3 грамма.
Это может и кощунство сунуть грибы в кофемолку, но я ничего против не
почувствовал. К тому же это самая усвояемоя форма для любых сушенный
грибов. Спасибо нацикам за вклад в науку.
Приготовил чистую одежду, не пользовался дезодорантом.
В восемь вышел в лес.
Первый прием.
В восемь десять я был на пол пути к лесу. Уже немного стемнело. Я засел в
зарослях каких-то многолетних трав и молодых деревьев, развел половину
порошка с водой. Сразу хочу дать совет тем кто решит повторить: не
мешайте с водой, возьми томатный или персиковый сок. Встряли сок
повлияет на трип и усвоение, а вот на настроение безусловно. Дело в том
что это уже будет не раствор а что-то похожее на кусочки теста с водой,
нихрена не аппетитное тесто. Застревает везде где можно и вызывает дикие
рвотные позывы. Лично у меня возвращались в рот трижды. И еще. Я
захотел жрать. Думаю что кусочек шоколадки тоже не помешает. Притупит
голод, возбудит желудок, уберет привкус во рту.
Встал. Пошел. Через пять минут начались странные движения на
периферии и некоторые смещения теней. Продлилось не долго. Думаю
эффект вызван сопутствующими псих веществами которые возможно
быстро всосались через слизистую, плюс транс и сумерки. Самовнушение и
безусловно дух грибов.
В восемь тридцать я был на месте, разводил костер. Начал замечать
всплывающие фразы, куски рекламы, попсовые припевы и прочее говно в
своей голове. В общем такое состояние у себя отмечаю всегда, в этот раз
началось быстрей минут на двадцать. Это из-за порошковой формы и
пустого желудка. Еще было ощущение что у меня грязная кора мозга
головного. Я ее чувствовал и было противно, на ней были липкие пятна,
та же рекламная бредятина и т.д.
Второй прием.
К девяти я закончил с костром и дровами. Немного мутило и знобило.
Чтобы отвлечься от ощущений сел читать про мухоморы и цкп, да ребятки я
давненько слежу за вами. Живот начинал ныть.
Первое интересное изменение было через сорок минут, то есть ближе к
десяти, то есть почти через два часа. Сидел и читал с мобилы и в один
момент понял что читаю не маленькие буквы с маленькой мобилы, а
смотрю через нее как в колодец и буквы на самом деле не маленькие а
огромные, просто километровые и очень далекие. Мой телефон был как
самый пик огромной пирамиды в основании которой кто-то выложил текст
монументальными буквами, жаль текст не соответствовал.
При этом сознание было чистое я все прекрасно понимал, пытался
вспомнить как в психологии называется этот глюк.
Решил допить.
Все что могу сказать это спазмы, слезы, слюни и почти порванные щеки,
определенно берите сок.
Предупреждение: Если вдруг, кто-то решит повторить подумайте вот о
чем. Лично мое мнение, что через те два часа когда вас начнет
распидорашивать как котенка на супер восем, грибы (если в форме муки)
уже полностью переварятся и эффектов от промывания желудка или
проблевки будет ноль. В лучшем случае эффект плацебо. И да доза которую
ты выбрал будет работать в полном объеме и до победы. Короче снимаю
уголовную и моральную ответственность с себя.
К половине одиннадцатого начался жестокий тремор, нарушение
координации и дикое желание лечь поспать. Решил идти домой. Я же,
блять, хозяин своего тела и психики, о да, конечно, я все контролирую.
Глупец.
Встал и понял что ноги держат меня ну очень хреново, минут пять кое как
прошел, становилось хуже. Такое чувство что в мои ноги кто-то вселился и
я понемногу теряю управление. Проскочила мысля отправить это что-то в
другое место, что бы не палится. Куда? В руки. Я пирхуел.
Походка стала ровная и легкая, шел бы и шел, а вот руки это нечто. Если
бы я ел супец, то наверно весь был бы в нем и зубы повыбивал бы нахрен.
Начал думать куда отправить этот "дух" тремора. Голова? Страшно.
Желудок? Черевато. Куда да же, куда? О! Точно! Жопа.
Отвлекусь. Читая цкп, да репорты в общем, замечаю преувеличения или
вообще откровенный гон. Не знаю за чем это делают, но меня это напрегает
сильно. Потому что читая к примеру мухоморные репорты я нахожу много
общего в деталях, детали очень важны. Некоторые описания чувст
оличаются очень сильно, но это косяк убогово языка и интерпритации. Я
пытаюсь увидеть систему и очень стараюсь писать не пропуская мелочей и
обсалютно честно. Я чуть не обосрался. Понятие не имею как это
получилось. Бля, как бы объяснить. Эта мысль про дух в жопе вызвала
мнгновенную реакцию, я понимаю ноги и руки. Может внушение или игра
уже не упровляемойчасти сознания, но жопа, та скорость с которой все
произошло. Это для меня загадка. Если разобратся. Что бы просраться не
желая этого нужны усилия и время, сжатие мышц и тупо скорость
прохождения говна по трубам, это минуты, но никак не секунды. Повторюсь
я не хотел срать.
Мне кажется что это была грибная шутка. Как-то из не откуда пишла
мысль. Может в этом есть некая подготовка психики? Или проявление
силы с их стороны? Хз. Но для меня это было не естественно и из вне.
С "духом" больше не экспериментировал. Пошел домой пьяной походкой.
По дороге начал замечать визуалы с закрытыми глазами.
Это было началом пиздеца.
Летающие доминошки.
Даже не знаю как максимально правильно и понятно описать.
Ммм...
Представь. Ты идешь по дороге, по любой, просто хорошо представь.
Шагаешь себе и все. Представь ландшафт. Шагаешь и куда либо смотришь и
все. Теперь представь идешь смотришь и моргаешь. Сейчас засеки момент
между морганиями. Представь что весь твой путь по дороге разделен на
видео. Каждое из них это момент между морганиями. На этом пару
секундном видео записано все что ты видел, моргнул следующее. Теперь
представь что есть архив где хранятся все эти видео и ты получаешь доступ
к ним, ты можешь просмотреть всю свою жизнь, пара секунд жизни, темная
вспышка и дальше еще пара секунд, и так всю жизнь до этого момента. Все
что видел разделенное на миллионы морганий. Было бы круто, да? Теперь
усложняем у нас есть не только осознанное зрение и не только в один
момент. Сейчас пробуем представить 3D видео с тремя уровнями четкости:
Первый это то что ты точно видел и хорошо рассмотрел.
Второй это то что ты видел но не пропускал через сознание.
Третий это ощущения "жопой" и дорисовки сознания.
Берем и сводим все слои в этом 3D видео и делаем одинаково четкими.
Теперь можно увидеть себя со стороны, рассмотреть детали которые
прошли мимо, видеть целостную картинку. Представил? А вот это уже
реально ахуенно.
Сколько звуком можешь слышать осознанно? Я три в нормальном
состоянии, четыре под ипомеей, два под алкоголь. А на самом деле мы
слышим и пишем все звуки. Добавь к видео звуки, все и дай четкости.
Добавь нюх как у собаки и яркости. Тактильные ощущения настолько четкие
что ты в каждый момент ощущаешь трения трусов об яйца и движения часов
которые носишь годами, ветер, солнце, влажность. Это уже невозможно
представить как какое либо видео. Теперь представляем эти пару секунд
абсолютной осознанности как некий ахрененно крутой флешбэк.
А сейчас самое интересное. Дописываем туда все чувства, желание и
мысли. Представляем хотя это невозможно, но все же пробуем. Умножаем
это все на синестезию. И вуаля! Вот это будет что-то похожее на одну
сраную доминошку!
 Это максимум что я смог сделать для описания. Попробуй дунуть и
представить еще раз и главное попытаться прочувствовать. Вот этот отрезок
времени со всеми чувствами попробуй сжать до мгновения, выпить залпом.
Это я буду называть доминошкой.
Придя домой я уже весь тряся, еле добрался до кровати, упал и поджал
колени. Было очень жарко, я горел снаружи. Закрыв глаза я начал понимать
весь пиздец сложившейся ситуации. Картинки, полосы, вспышки такой
яркости что по сравнению с ней марки стесняются курить. Я лежал и
наблюдал нарастание эффектов и их скорость. Пульс повысился, но не
сильно, зато сердце качало мощно, как будто двойную порцию крови
сильными толчками. Возможно сосуды расширились.
Все продолжалось минут пять, я очень устал за это время, точнее сознание,
мозг был горяч. Мозг был чист. Прекратилось внезапно. Я был уже вне тела.
Это была не темнота, это пустота огромная и я был в центре. Стоял на более
плотной пустоте и смотрел в даль. Я был там, но чувствовал положение
лежащего тела, стоял легкий и чистый там и лежал тяжелый здесь. Горел.
Весь и снаружи и изнутри как будто в груди горело солнце, горяче, но не
больно.
Может минута, может меньше и из далека с самого края пустоты начал
замечать летящую полосу, она вылетала из неоткуда, как бы из- за края
который я не видел. Не обычный угол, а другая реальность, что ли. Она
двигалась очень быстро с права налево, дойдя во другого конца она
поворачивала снова на право, дойдя до середины поворачивала и летела
мне прямо в глаза в сознание. Летела долго и чем ближе была тем
страшней мне было. Нужно было молится. Был еще в адеквате.
Со скоростью пули неслась на меня эта полоса, я рассмотрел, это было
похоже на бусы. Когда первая бусинка подлетела, она резко остановилась,
на секунду замерла. Успел ее рассмотреть. Форма прямоугольника с
закругленными краями как доминошка или руна. На ней было нечто
объемное, не трех мерное, а что-то большее, на много. Секунду повисела и
сорвавшись моментально впечаталась в мое сознание. Отдаленно похожее
ощущение удар шокера. Произошло все выше описанное. Несколько секунд
"объемной жизни" прошли за мгновение. И сразу следующая доминошка.
Секундное зависание и снова удав в сознание. Все быстрей и быстрей. Меня
хватило секунт на десять, модет тридцать точно сказать не могу. Они
зависали все меньше и я почти перестал замечать что на них было. Они
начали просто сметать меня. Тела я уже не чуствовал. Перед тем как
потерять сознание успел заметить что у этих бус есть конец. Их было
миллионны. Я вырубился. Перестал успевать чувствовать.
 Эти доминошки шли в обратном направлении от того как я закрыл глаза и
до момента рождения, последнюю которую осознал была мгновением где
то на выходе из леса.
Я уверен что видел всю свою жизнь в таком "глубоком" формате. Ничего не
напоминает? Если такое будет перед смертью, то можно легко наложить
ментального говна от таких переживаний. Для хоть какого то сравнения, это
похоже на то как поток частиц испепеляет плоть. Только вместо частиц
собственные переживания, а вместо плоти сознание. Вот этого я никогда
этого не забуду.

Глаза бога.
Человек я в общем не религиозный, лет в четырнадцать почел ветхий,
старый и новый завет, но читал так чисто из литературного интереса. Особо
не впатлился и по поводу вопросов той или иной веры предпочитаю не
разговаривать вообще. Причем тут религия? При том что в общем меня как
атеиста с чего то сильно погнало в сторону бога под мухоморами. Я
смотрю на это как на проявление из вне, то есть этот опыт "откровений"
если не и полностью НЕ моя фантазия в трипе, то точно в большей степени
из вне. Это интересно с точки зрения сравнения подобных откровений у
других людей. Пускай опыт будет разным, интерпретация его сложная
задача и описания у разных людей будет тоже разным. Но зачастую в
мухоморных трипах есть Бог, духовность и откровения. Я пока не знаю
другого вещества с такой же статистикой откровений. Вот это я и называю
системой.

Когда доминошки кончились я очнулся, понятия не имею сколько прошло

времени. Врят ли смог бы посмотреть на часы и что то понять. Я был в
духовном экстазе.
Мое сердце билось как никогда быстро и сильно. Еле поднялся на один
локоть, широко открыл глаза, хватая ртом воздух я понимал. Понимал что
умираю. Это тоже сложно описать.
Это похоже на ВТО только сильно и как-то по настоящему. Меня просто
вытягивало из тела, держался из последних сил. Знаете что теперь для
меня смерть? Это те ощущения. Если представить настолько сильный
восторг что начинают течь слезы, по телу мурашки и это жмущие ощущение
в груди, как будто очень крепко обнимают творю душу. Этот восторг
объединить с тихим ужасом, волосы дыбом и душа в пятках. И эту смесь из
чувств очистить и умножить то получиться мое ощущение смерти. Вот это я
чувствовал когда очнулся. УЖАС и ВОСТОРГ. И черт возьми умирать
восхитительно! Но пиздец как страшно.
//astash
 В таком экстазе я пробыл не известно сколько, думаю секунды. Я почти
перестал бояться и начал уходить.
Знаете есть люди которые имеют очень тяжелый и проницательный
взгляд, смотрят прямо в душу и аж цепенеешь от этого взгляда, бывало?
Так вот. Когда я почувствовал что ухожу ОН меня увидел. Я не буду
заляпывать это святое чувство, это воспоминание попытками понять кто это
был. Это были просто глаза. Это СИЛА которую невозможно представить
при жизни, это ВЕЧНОСТЬ. Кто-то подумает что это громкие слова, хер там,
это невнятное блеяние по сравнению. Одно осознание невозможности
осознания убивает душу. Но это нельзя осознать этим невозможно
проникнуться, полное осознание собственной никчемности убьет тебя в
вечности. Да пафосно и режет глаз, мне тоже, но я не могу по другому, это
теперь моя истина. Эти глаза внушили благоговейный ужас. Если бы он
хоть немножко перестал контролировать этот поток силы, мне казалось что
тогда я исчезну. Я чувствовал себя крупицей, ничтожеством которое
посмело так нагло заглянуть туда куда не следует. Этой волной ужаса меня
вернуло в тело.
Первым было слово.
После этих глаз, встречи с богом я не принял не одной веры. Наоборот
пришло осознания их ущербности. Хотя стоит признать что я поменял
отношение к их происхождению. Теперь мне не кажется что вера есть
инструмент политики и даже молодые направления несут в себе
интерпретацию таких вот встреч. Ох как громко я бы проповедовал если бы
такое произошло неожиданно и ко мне пришел к примеру Иисус.Свидетели
иеговы обзавидывались бы моему энтузиазму и силе слова.
Вбросило обратно в тело и началось нечто неописуемое. Первая мысль
была "первым было слово" эта фраза имела самый сакральный смысл. Я
валялся обуреваемый нереальными по силе чувствами и со слезами и
смехом восторга бормотал ПЕРВЫМ БЫЛО СЛОВО ДА ДА Я ПОНЯЛ
ПЕРВЫМ БЫЛО СЛОВО СЛОВО!!! Если бы меня кто то увидел он бы
подумал что я в конец рехнулся. Я могу представить свою искаженную в
восторге рожу, слезы, улыбка, смех и чистое безумие в глазах. Мне
чертовски повезло что уже не оставалось никаких сил что бы встать и мне
казалось что это откровение будет со мной теперь всегда. Я жаждал встать и
поделиться с родимым этим откровением. Страшно представить. Ночь, я
весь мокрый с этим лицом, трясусь и кричу что я знаю истину, эта истина
ПЕРВЫМ БЫЛО СЛОВО. Думаю к утру я был бы в Новинках, псих
больничка в Минске. (Земля привет!)
Осмысление этого откровения заняло не один месяц. В конце концов я
понял в чем был смысл, а он там был, как мне кажется. Перенесу мои
выводы о этом на потом, к концу. А лучше в отдельный репорт.

Все было и все будет.

В принципе, это можно считать самой пиковой точкой трипа. Дальше я
завалился рожей в подушку и начал проговаривать слова, слова были не
совсем знакомы, то есть смысл тот же что и у обычных, но звучали они
искаженно, казалось что это их настоящие звучание и эти слова были
первыми и самыми настоящими, а наши современные слова всего лишь
вывернутые и топорные подделки. Было состояние чистейшего разума, я
помнил каждую секунду, мысли и чувства, мог вернуть из памяти любой
момент. Так должен думать искусственный интеллект. Крутейшее
состояние. Если бы мы всегда могли так использовать мозг, в мире не
осталось бы загадок.
Я считаю что мы и наша жизнь всего лишь день в жизни чего-то большего.
Нас, но других. Мы отличны, но в принципе одно и тоже. Я называю это
душой. Душу можно почувствовать, войти в контакт, она иногда управляет
нами, то есть подталкивает. Кто-то называет это сверх Я.
Я чуствовал души, они были такие же как мои близкие, но чище и мудрей.
Они видели меня, тоже чувствовали. Они одобряли то что я сделал, были
рады что я увидел и осознался. Мне казалось что все это было и будет, все
мы умрем и снова родимся. Умрем в разное время, но все равно сможем
встретиться и побыть вместе. Мне казалось что они знают и видят все,
каждый шаг в моей жизни и все мысли. Одобряют мое обучение. Души
родных казались очень старыми друзьями. Казалось что все должны в какой
то момент осознаться, почувствовать что есть что-то большее, но осознают
жизнь и смерть при жизни не многие. Они были рады что у меня
получилось.
Было еще кое-что странное, я почти ничего не понял, видел картины
которые не вмещались в голову, что-то про другие миры, какое то
схематичное объяснение устройства многомерного мира. Из всего что
видел помню только одну картину. Сферы связанные линейно, много
прямых на которые нанизано разное количество сфер. И все они были
прямые, но как то пересекались. Линии это по ходу это время, а сферы что-
то вроде эпох или цивилизаций. Как карта пересечения эпох во времени,
пространстве и разных планах реальности. Даже если бы я умел прекрасно
рисовать, перенести на бумагу не возможно, картинка многомерная и сюда
не влезет. Все что понял и запомнил это некий выбор который у меня был.
И выбрал что-то, а что или не помню или не понимаю.
Под окном кто-то был, стоял снаружи и следил за осознанием. Чувствовал
его до самого рассвета, выглянуть в окно боялся, чувствовал что нельзя.
Итог.
Теперь часто перед сном вижу глаза, не те конечно. Два "вида" глаз. Одни
человеческие, разных людей и национальностей. Когда вглядываюсь в
пустоту пересекаюсь взглядом с такими же смотрящими. Секунда, так
вскользь. Прикольно. Глаза живые, не страшные, скорее любопытные.
Удержать контакт пока не получилось, по ходу нужно стараться вдвоем.
Тема для синхронизации, кстати.
Вторые глаза это пиздец. Страх жуткий, по началу подпрыгивал на кровати
и матерился в слух. Они живые, но не человеческие и как-то не
дружественные. Контакт сразу, приходиться сьебывать что бы не посидеть.
Окрываю глаза и врубаю свет. Матерюсь. Что самое в них хреновое это то
что в отличие от человеческих, которые увидишь только в определенном
состояние и вскользь. Эти не человеческие прикольно появляются.
Смотришь себе в пустоту, а он раз и открывает глаза, как будто стоит прямо
перед носом, весь черный и ты его не видишь, глаза открыл и только тогда
заметил его, а он же, сука, всегда там был. Следят иногда за
мной. Напряжно, но пох.
Мухоморы начали светиться. Смотрю на гриб и херею, он настолья яркий и
насыщенный что не веришь глазам, как не настоящий, тоестьсамый
настоящий. Выйдешь в лес на грибочки посмотришь и прям отпускает, ну не
может быть в матрице таких настоящих вещей.
Холодная плоть, ассоциироваться с телом гриба. Ну рука затекшая или еще
что-то. Трупы не трогаю.
Выводы.
Во первых - от мухаморов можно сдохнуть. Не от интоксикации организма,
а от того что просто захотел. Стало интересно что там и все, пиздец, можно
резать колбасу.
Во вторых - по поводу смерти и бесконечной череды жизней. Иных миров.
Существ других планов. И прочих интересных вещей. Для себя я нашел
железные доказательства.
В третьих - мухоморы нужно уважать, но нельзя боятся. Раз уж чувствуешь
что готов увидеть и услышать, не ссы и не гнись. Наглеть не советую, но
каплю достоинства сохранить нужно.
В четвертых - да. Смерть это самый ахуенный трип.
В пятых - есть контроль за нашими эзотерическими поползновениями со
стороны специально обученных кого-то.
 В шестых - нам есть куда расти от жизни к жизни. С чего-то же начинали те
к выше нас. Может это самые старые души. Так сказать успели отучиться и
сделать карьеру.
В самых главных - это пиздец. Что бы работать с мухаморами нужно иметь
стальные ментальные яйца, да и обычные тоже. Я собирался прошлой
осенью повторить, но в последний момент передумал. Не испугался.
Просто пришло осознание того что выебываться вредно для здоровья. И не
стальные они, пока что. Этой осенью буду триповать в ночном лесу.
//Аксолотль
bespokoiniy

Аяваска, Лиана мертвых - священный шаманский напиток обладающий

собственной душой и нравом. Подготовка к ее принятию не менее важна
чем сам ритуал. Так говорят. Неделя строгой диеты, как физической, так и
духовной, что наиболее важно: исключить секс, алкоголь, наркотики;
обходиться без лжи, зависти, ненависти, гнева; отказаться от сидения за
компом, просмотра телевизора; источать любовь, доброту и радость.
Вобщем копить в себе силы на встречу с лианой. От этого зависит сможешь
ли ты подняться по ней вверх, где тебя ждет божественное откровение, или
же свалишься в низ, к самым страшным демонам. Конечно можно
полностью или частично забить на все это, и отдаться на волю случаю, но
это будет игра с огнем, обожжась об который рискуешь получить шрамы.

Я лично считаю аяваску вершиной психоделического ИСС, в ней есть

практически все:

-Визуалы, как с открытыми, так и с закрытыми глазами (самые красивые

что я видел)

-Особый вид диссоциации

-Погружение как во внутренний, так и во внешний космос

-Эйфория, радость жизни

-Возможность встречи с высшими существами, и получения от них

информации

-Улучшение физических и умственных способностей (доказано учеными)

-Общее изменение личности

Ну и т.д. Так же есть и особые частные эффекты, характерные для каждого

человека в отдельности (Не знаю дает ли все это ДМТ без ИМАО, но мне
кажется что нет)
Единственный ее минус заключается в том, что она может быть весьма и
весьма жестокой, но это скорее даже плюс, если учесть, что это зелье в
первую очередь предназначено для исцеления души пациента (не в коем
случае не для торча и развлечений), и эта жестокость порой необходима.
Она может очень многому научить, не зря ее называют Аяваска-Мама.

Вот мой последний трип:

Я не зря в начале написал про подготовку, перед трипом, я нарушил каждый

из этих пунктов и это внесло свою лепту.

Итак, никакой диеты (разве что тирамино-содержащие продукты не

употреблял), ровно в 1:00 был выпит стакан с 5 гр. гармалы (скажу сразу,
5гр. оказалось очень много, 2-3 было бы вполне достаочно, и такое
количество тоже несомненно сыграло свою роль).

Голова начинает тяжелеть и отягощатся множеством мыслей, тело же

становится легким, но непослушным... Я один, в темной квартире, которую
окутала мрачная атмосфера. Весьма сильная задумчивость и тягучесть
мыслей, перетекает в полную отстраненность от внешнего мира.
Закрадывается сомнение о том, стоит ли идти до конца. Безкомпромиссно
убеждаю себя что стоит, и после этого из темной квартиры мысленно
перемещаюсь на солнечный морской пляж, где нет ничего кроме момента
сейчас. О мимозе я вспомнил только через 2 часа...

Приготовился, выдыхнул, поехали!

Раскинувшись на мягком диване, надев наушники с песнями икаросов и

закрыв глаза, я почувствовал ее. Мягко, осторожно, она окутала
пространство вокруг, затем подошла ко мне. Начиная от пальцев ног, она
начала медленно ползти вверх, разливаясь теплом и невидимым но
ощущаемым светом, дойдя до талии остановилась. Таким образом я
перестал чувствовать свои ноги, вместо них я ощущал тепло и свет. Вокруг
начали сверкать разряды, похожие на молнию, я видел их, я чувствовал их.
Красиво и приятно.

Она поползла выше, продолжив забирать меня в свои обьтия. Мое тело и
руки медленно покрывались светящимися узорами, молнии усиливались,
пробивая дыры и руша пространство, пока не уничтожили все.
Перед глазами появился огромный экран, изображение в котором было
поделено на 2 части: справа было что-то очень красочное, слева толпа
уродливых монстров. На монстров мне смотреть совершенно не хотелось,
но внезапно я осознал - они ни что иное как мои внутренние демоны, и
символизируют собой все плохое что во мне есть. Таким образом васка
дала мне понять, что пока я не избавлюсь от них от всех до единого, мне не
видать того прекрасного мира, что я видел справа. Собравшись с силами, я
выбрал самого страшного из монстров и взглянул ему прямо в
глаза(возможно это было зря). После этого экран исчез, оставив пустоту, и
я наконец услышал музыку игравшую в наушниках, она была прекрасна.

Я снова почувствовал ее. Но теперь она пробиралась в глубь, нежно, но

устремленно захватывая меня, и унося в невесомый полет. Тело
постепенно распадалось на разноцветные осколки, мысли выходили за
пределы головы и рассыпаясь, превращались во фракталы. Стоило мне о
чем то подумать, как эта мысль тут же взрывалась фейрверком
разноцветных узоров, летающих и светящихся невообразимыми цветами.
Но вдруг, где-то вдалеке замаячило что-то плохое, я это чувствовал. Я
почувствовал угрозу, и попытался от нее уйти, как мне показалось -
успешно.

(Небольшое отступление: зная о свойствах аяваски показывать людям

сначала рай, потом ад (да-да именно такими, какими их рисует самая
безумная фантазия), и помня свой последний васочный трип, где я как раз
был и там, и там, мне не хотелось еще раз оказываться в аду. Я подумал,
что смогу это контролировать и остаться в раю, но я ошибался. И как я
понял, это возможно сделать лишь с чистой душой, в которой нет того
самого ада, либо это вообще не возможно)

Но васке это похоже не понравилось, она начала действовать жестче и

напористей. Она пробиралась все глубже и глуже, и добралась до центра
моих чувств. Он представлял из себя что-то вроде струнного музыкального
инструмента, и она решила на нем поиграть.

Дзынь - я услышал волшебный звук - это была струна радости. Мне стало
очень весело и смешно, было ощущение, как будто я катаюсь на
фрактальном аттракционе. Дзынь - снова приятный звук - аттракцион
ускорился, еще больше радости и веселья. Дзыннь - это уже слишком,
остановись - крикнул я. Но она только-только начала.
//igor4444
Дзынь - звук был холодным - это была струна печали. Дзынь - звук пронзил
меня как лезвие - это была струна страха. Дзынь - звук был нежным - струна
любви. Дзынь - звук был раздражающим - струна ненависти. Дзынь - звук
ударяет по мне - это струна злости. И наконец, дзыннннь - звук вонзился в
мое сердце - это была последняя струна - струна боли.

Струны кончились, все затихло. Я снова оказался во фрактальном полете,

но на этот раз я находился внутри себя. Я блуждал по фрактальным чащам,
нырял во фрактальные океаны, катался на фрактальных облаках, забирался
на фрактальные горы. Но чем глубже я уходил, тем сильнее было чувство
что меня преследует что-то нехорошее. Я снова почувствовал угрозу, она
была очень близко. Я бежал, думая что это единственное правильное
решение, и понимая, что все это может превратиться в страшный бэд.

Я добежал до ворот, это были самые большие ворота, которые только

можно себе представить. Подойдя ближе, они открылись, и я вошел. Я
оказался в месте в котором не существует границ, не существует мира, не
существует вообще ничего. Но в нем было все. Я увидел и почувствовал
(именно так) чьи-то мысли, миллионы мыслей, и в каждой был вселенский
смысл, но они были не доступны для меня, их было слишком много, и они
проходили сквозь меня. Я просто наблюдал за ними, это было
великолепно...

Дзынь - поток мыслей прервался, васка снова начала дергать за струны.

Дзынь - меня пронзает боль. Дзынь-дзынь-дзынь - струны расстроены -
радость, ненависть, страх - все это пронзает мое сердце страшной болью.
ДЗЫНЬ - любовь заменяется болью. ДЗЫНЬ - печаль превращается в боль.

Хватит! - кричу я. Дззыынннь - струны порваны - боль зарывается глубоко ко

мне в сердце, и остается там, но слегка притупляется. За что? - спрашиваю
я, и я понимаю, что убегая от угрозы, я лишь откладывал неизбежное, я
делал это всю жизнь. Откладывал, избегал, прятался, обманывал себя,
засовывал все, с чем не мог и не хотел справляться в самые дальние углы.
Но теперь все это вылезло наружу и преследует меня. И сейчас возникает
вопрос - готов ли я встретиться со своим самым страшным врагом - самим
собой? Оказалось что не готов. Но это было уже не важно.

Она меня настигла и лишив возможности сопротивляться, ударила со всей

силы. Я полетел вниз и оказался в комнате со множеством экранов(как Нео
в Матрице), где показывалось все мое прошлое. Я был наблюдателем. Я
получал силнейший удар при взгляде на экраны показывающие
совершенные мной плохие и не очень поступки

Васка превратилась в жестокого палача, карающего меня за все, и нанесла

удар плетью по моему духу, от которого он сжался и застонал от
невиданной ранее боли. После этого у меня начались проблемы с
последовательностью и запоминаемостью событий, и трип скатился в
настоящий ужас.

Две реальности, в одной есть ложь, в другой нет. Сначала я вижу ту, в
которой ее нет, в ней все хорошо, и я чувствую себя счастливым. Потом я
вижу ту в которой эта ложь породила цепочку событий, которые привели
эту реальность в один сплошной обман, затем этот обман раскрывается, и я
становлюсь совершенно другим человеком, с другой жизнью, у которого все
настолько плохо, что хуже быть не может. Она показывается как истинная. Я
в ужасе пытаюсь убежать от этой реальности, убежать туда, где нет лжи, где
все хорошо, меня снова возвращает, но я снова убегаю, меня тащит назад
цепями и крючьями, на меня накидывают веревки, но я сопротивляюсь,
меня хлещут плетью, мой дух покрыт кровоточащими ранами, но я
карабкаюсь из последних сил, желая лишь одного: стать кем угодно, куда
угодно деться от того ужаса что я увидел(возможно это был пинок от васки
за мое увлечение психонавтикой, а точнее за мой не совсем правильный
легкомысленный и безответственный подход к ней)...

...открываю глаза, осматриваюсь. Вижу комнату, мебель, понимаю что я

лежу, что я в комнате. Но я не знаю кто я. Это был полный пиздец. Кто же
я? Где же я? Что происходит? - меня охватила сумасшедшая паника, я не
мог шевельнутся, не мог закричать (хотя очень хотелось), я мог только
ахуевать. Провал...

Я снова открываю глаза, и снова осматриваюсь, абсолютно не понимая что

вообще происходит, и что делать. В голову приходмт мысль, что если я не
могу вспомнить кто я, нужно узнать что со мной. На этой мысли я снова
вырубаюсь...

Пробую пошевелиться, мне удается, но с огромным трудом. Кое-как

приподнявшись я увидел 2 стакана стоящих на столе и вспомнил что я что-
то принимал. Снова выруб, и открыв глаза я уже понимал, что этя комната
моя, и что я убитый, и нужно просто подождать пока меня отпустит, тогда я
и вспомню кто я. Вдруг, я услышал какой-то странный звук, доносящийся с
низу. Мне стало страшно интересно что это, и я с огромным трудом
передвинулся на край дивана и посмотрел на пол, и увидел ковер - Святые
черти! Лопни мои глаза! (именно эти слова пришли мне тогда в голову) -
этот ковер исчадье ада! Он шипел, клацал и извивался. Я смотрел на него и
чувствовал что он меня засасывает в какую-то хуйню (ну не смог я
подобрать другого слова). От этого в моем мозгу начали рваться
извилины...

Я в очередной раз открыл глаза, вспомнил про ковер и подумал что он мне
приснился. Мне было ужасно плохо. За окном уже было светло и по
какому-то домыслу, созданному кем-то, существующему где-то, меня
должно было отпустить когда взойдет солнце. Я чувствовал, что нахожусь
на границе между реальностью и сном, я еще много раз то проваливался в
пустоту, то открывал глаза, уже не зная что реально, а что нет. Я понимал
что очень сильно чем-то перекрылся, что возможно уже не стану
нормальным, если я конечно был им до этого.

Но вот, показались первые лучи солнца, и я уже приготовился испытывать

облегчение. Но оно не наступило, я ждал, но все оставалось по прежнему. Я
пытался дотянутся до телефона, чтобы позвонить кому нибудь, но не мог,
не было сил. Но я не впадал в отчаяние, я знал что это погубит меня
окончательно. Вдруг, я вспомнил последний кусок своего трипа, где я
убегал от страшной реальности, и я понял, что возможно я очнулся не там
где надо, и мне нужно просто расслабиться, закрыть глаза и проснуться. Так
я и сделал. И провалился в странный сон, из которого помню только, что
там были какие-то лица.

Открыв глаза, я их сразу же закрыл - в них врезался очень яркий свет,

приоткрыв их чуть-чуть я снова увидел комнату, а за окном светило солнце,
которое выжигало мне глаза. И тут я вспомнил себя. Вспомнил себя как
последнего наркомана, напрочь перекрывшегося веществами, с полностью
отравленным организмом. Я испытал просто дикое отвращение к себе.

Затем в голове возникло слово "Психонавт" - от этого меня еще больше

передернуло. Бля, неужели это я? - сказал я вслух - Как я мог до этого
дойти, почему мне не жилось нормально? И только после этого я стал
вспоминать отрывки из прошло - я буквально по кускам собирался заново,
но все же от мысли что я сраный наркоман, мне избавится не удалось...
К 10-ти утра, я с большим трудом смог встать с постели. Голова кружилась,
в глазах двоилось, тело ослабло, но все-таки мне удалось дойти до кухни и
попить воды, затем я снова лег и просто провалился во что-то похожее на
сон(теперь я вообще не могу относится к снам как к чему-то обычному).

Последствия. Если кому-то интересно

После этого, я еще 2 дня был в полном неадекватете, очень плохо

соображал и только и делал, что пил воду и спал. На 3-й день я немного
отошел, но серьзно озаботился о своем здоровье и решил обратится к
врачам(хотя всю жизнь их избегал), в итоге, после всех обследований у
меня обнаружили нарушения работы сердца и нервной системы и
прописали хуеву тучу дорогих лекрств. Конечно эти нарушения появились
еще за долго до этого трипа, но он возможно вызвал обострения. Но с
другой стороны, это даже хорошо, ведь иначе, я мог бы и не узнать о них и
спохватиться когда было бы слишком поздно. А так хоть вылечусь.
Надеюсь=)

Так какие же выыоды я сделал из всего этого?

Я делаю паузу в своих опытах с ПАВ и буду приводить себя в порядок без
их помощи. Ведь я на своем опыте упыте убедился в правоте дона Хуана,
что перед встречей с нагвалью нужно привести в порядок свой тонналь. Я
был глуп, думая что могу полностью изменить себя в лучшую сторону, не
прилагая к этому усилий. Я больше не хочу жрать ПАВы и издеваться над
своим мозгом, я хочу расширять сознание во всех смыслах этой фразы. Я
больше никогда не хочу не о чем жалеть и не хотеть никуда вернуться.

И я в последний раз дал себе обещание, что все вышеописанное не

останется пустыми словами.

"Барьеры сломаны - дело за мной!"

P.S: А ковер на меня все еще посматривает...

//Luinskwidi
Пучок Перцепций

1747
Прошу прощения у читателя за сумбур текста, но я верю в Осознание, если
другой человек здесь найдет хоть каплю того что приблизит его к тому что
он ищет, это будет большой успех. В одно время я написал про Осознание, а
потом выпилил возможно здесь будет понятно почему. Но возможности
больше тянуть уже нет, я просто пишу, чаще всего я не знаю зачем и что я
пишу и не всегда понимаю для чего, но все в мире связанно и имеет свой
тайный смысл сейчас это нужно опубликовать.

Забытый и поросший травой стадион с застывшими цифрами 17- 47,

которые я изначально принял за счет не в мою пользу было первое что я
увидел, выйдя из машины. По пути в горы нам попадались пару домов,
которые еще были не достроенные. Последние пол часа были пустые
пейзажи. В один момент я представил, что так заканчивают свою жизнь где-
то в Италии, мафиози которых везут в абсолютной тишине. Два грека что
сидели спереди меня, с момента как они меня забрали с аэропорта
Салоники не сказали слова просто бегло осмотрели распечатку с дома и
поманили рукой за собой. Старый песочный фольцваген который сейчас
увидишь только в фильмах где персонажи смотрят старые итальянские
фильмы. Половину заднего сиденья занимали смотанные шланги и
садовые принадлежности. А еще с утра я был далеко от сюда. После
начала войны я уехал из Горловки и долгое время прожил у тети в Орле.
Почти год я проработал в одной кофейне, и когда вопрос моей дальнейшей
судьбы подступил очень остро, вселенная отправила мне один невероятный
и интересный вариант. Один мой дальний родственник жил в паре часов
езды от Салоники в Греции. Он смотрел за небольшим участком и
проживал там все лето. Этим летом у него случилась беда, и он был
вынужден ехать оформлять документы собственности. Мои родители
договорились и помогли мне уехать далеко в горы. Им это показалось
отличной идеей пожить в горах и подышать чистым воздухом. Все
происходило стремительно и уже через пару дней я сидел в самолете. И
вот я уже вижу на горизонте небольшие строения. Это были четыре домика
вокруг небольшого заброшенного стадиона. Как я узнал позже это стадион
имел очень большую ценность для близ лежащих городков. Заброшенным
он стоял с семидесятых годов. Одна богатая семья посвятила этому всю
свою жизнь. После того как греки отдали мне ключи и уехали, я еще долго
смотрел на пустую дорогу. Свой домик я узнал сразу, в его тени стояла
огромная цистерна с водой. В доме я нашел записку своего дяди. В ней он
пошагово расписал мои обязанности и то как тут обстоят дела. В целом
единственное что от меня требовалось это просто прожить тут четыре
месяца. На дворе шел 2015 год и май только начинался. Раз в две недели ко
мне должна была приезжать машина с продуктами и заполнять цистерну
водой. Самое главное это уборка стадиона. После приезда я сразу
отправился в дом и лег спать. Электричества здесь не было и мой телефон
доживал свои последние часы перед четырех месячной комой.
Проснувшись ночью от жары, я приоткрыл окно и хотел лечь спать дальше.
Тень сомнения зарывалась в сознание, и разная жуть всплывала перед
глазами. Страх подступал невероятной трезвостью и понимание своей не
завидной участи начала занимать меня целиком. Остаток ночи я провел,
прислушиваясь к каждому звуку и всматриваясь в темноту. После появления
первых очертаний я пошел на улицу. В утреннем сером свете стадион
выглядел внушительно. Пройдя вдоль таблоида с счетом, я оказался с
другой стороны дома и видел насколько все это место выглядело
нереальным и покинутым.

Смотреть в даль бывает совершенно невозможно. Порой действительно

важно уткнуться носом в то что происходит прямо перед взором.
Достаточно протянуть руку чтоб понять, что все что существует и будет
существовать способно уместиться на расстоянии вытянутой руки. Поначалу
это сложно, но потом у этого промежутка создается своя реальность где
уровень понимания настолько высок, что нет силы воспринимать себя
отдельно и есть только ты. К примеру шепот, который иногда находит меня
в самых страшных глубинах сознания где завуалированные подобия
детских травм и подавленных воспоминаний играют в безумный футбол с
моим текущим вниманием, потому что есть подозрение что внимание не
имеет ничего общего с сознанием, и вообще сознания нет. Вся
подавленность исчезла и у меня появилось желание безумно бегать и
корчить рожи пространству попутно срывая с себя одежду в надежде, что
именно в этот момент матрица просто выключит меня. Но это лишь
представление. В том смысле что все лишь представление и даже не в
данный момент, а спустя годы в зависимости от обстоятельств. Похоже, что
действительный подвиг — это поимка себя за спину сквозь мир, где мир
скорее не круглая планета (или плоский диск), а твое представление о нем.

Именно тогда подобно вспышке мне открылось Осознание. Я мог бы

сказать, что я все понял, но было где-то чувство что все это уже было. И
было словно миллиард раз, порой именно это чувство лучше всего
передает понятия настоящего прозрения, когда ты понимаешь, что все идет
по кругу, все само в себе и само из себя, и здесь не будет остановки
реальности с разрезающим пространство демоном, рассевающим лучи
порока адским клинком. И таких прозрений будет еще миллионы, снова и
снова. Действительно важно принять даже если ваш билет и
предусматривает подобный опыт, то, следовательно, и это было уже не
один раз. Многие могут поспорить над свойственностью текущего человека
которым являетесь вы, где ваши реакции часто ошибочно принимаются за
себя. И не будет ничего нового все уже было миллиард раз и больше,
именно поэтому реальность назвали словом реальность.

Мне было понятно, что от этого не уйти и нужно просто принять все что
произошло. Потому что это уже было, всегда были эти вопросы. Я всегда
приезжал сюда. Это и есть жизнь, снова и снова.

Главная мысль что Бог который все создал и который и есть ВСЕ, лишь
выбрал это. Это лишь выбор с условием всего и всего большего. Поэтому
миллиард бесконечных триллионов гуглов плексов плексов плексов в
степени триллиард гугл плексов вечностей бесконечностей в степени
вечности в бесконечности, проведенные в роли Творца и Всего ВСЕГО будут
иметь конец. Это выбор в условия абсолютного непостижимого. И чтоб в
условиях таких бесконечных и жутких величин понять, что такое конкретная
реальность Бог и есть всѐ и все мы, где кроме каждого субъективного
переживания он есть причина абсолютного познания. Осознание лучше
всего помогает понять, что когда ты выходишь на дорогу Созерцания, то
даже тот, кто больше всего тебе не приятен и является объектом твоей
ненависти, он тоже часть всего и не имея смысла для тебя его бы попросту
не было в твоей жизни, важно осознать это.
Но как разорвать этот вечный круг, как найти точку куда можно прилечь и
исчезнуть. Не нужно ничего рвать и бороться, нет смысла вырывать счастье
из каждого его источника. Нет смысла читать все эти книги про познание и
духовное развитие. ВСЁ ЭТО и есть духовное развитие, после того как вы
задались появился вопрос духовного развития и познания, все что могут
предложить любые условные источники — это лишь максимально
литературно сформулированные ваши мысли, и более того взятые в
определенные рамки. Будь это религия, философия, эзотерика и другие
источники. Все терзания вечного поиска и вселенского выбора это и есть
самая страшная трата жизни. Не нужно быть тем, кто в поисках, и уж тем
более тем, кто считает себя ответом на все. Это и есть жизнь. Всю жизнь
проводя в тренировках и совершенствовании, пропускаешь то что ждет тебя
везде и то что ты на самом деле хочешь и то что тебе нужно. Унижения,
неприятие, обиды, слезы, гнев, отчаянье, полная апатия и все будет без
намека на лучик света, где забудется все на свете и будет существовать
только маленький мирок, до которого часто доносятся крики в стиле
«Смотри! Я пошел на курсы …. Смотри я хожу на секцию… Вот решил
написать ей/ему…» Да будет безусловно сложно, много неприятия и
возможно разочарования, но это во много раз ценней странствий и
медитаций. Безусловно в отождествлении себя с другими и участия в
мнимой борьбе мотивируют, но все результаты, о которых можно давать
оценочное мнение, они лишь останутся результатами с полученным
оценочным мнением. А вот дядя Вова с четвертого этажа, который на твоей
памяти только пьет, и ничего не делает только смотрит телевизор и спит, в
том, что действительно важно об этом мире перешагнул половину
тибетских монахов и мудрецов, лишь тем что он выбрал жизнь, а не
инструкции к ней и аннотации. Даже тогда, когда все есть страдание, мрак и
несет в себе желание только умереть это все тот же опыт, который идет
свои чередом, уже тысячный раз по кругу. У каждого свой опыт и никто не
говорит что будет весело, это и есть реальная жизнь. Все пройдет. В конце
ты узнаешь за чем ты не помнил почему все это и снова забудешь, чтоб
узнать для того что узнать и забыть, и забыть, и забыть.
//Luinskwidi
Ha-Neul

Путь Сияющей Бездны

Этот текст я написала сама, но мне немного помог мой друг-психонавт,

проверить орфографические ошибки, и отредактировать, поскольку я всѐ
ещѐ не очень хорошо пишу по русски.

Из Кореи моя семья иммигрировала, когда мне было ещѐ 13 лет, поэтому я
плохо помню жизнь на родине. В памяти всплывает лишь старая
фотография в пластмассовой рамочке, где я, с 11ю своими сѐстрами, стою
на мраморной лестнице нашей киностудии. Все в обтягивающих платьях из
блестящей чешуи, делающих нас похожими на змей, на лицах почти у всех
- радостные улыбки. Мне не нравится эта фотография. В тот момент, когда
фотограф запечатлел нас, я еле сдерживала зевоту, отчего моѐ лицо
вытянулось, а глаза стали вот такие выпученные и круглые - как у рыбок-
телескопов. А когда мы переехали в Россию, соседские дети вечно
дразнили меня узкоглазой - я обижалась, плакала, забравшись за гору
какого-нибудь хлама, где меня никто не видел, украдкой глядя на эту
фотографию, к которой я осторожно приколола вырезанную из журнала
фотографию голливудской актриссы, про которую говорили, что она
похожа на меня. В такие моменты я мысленно обращалась к богу, владыкам
кармы, или просто безличной силе, создавшей этот мир, "Ну почему я
родилась азиаткой?!". Эммигрантам в России вообще приходилось нелегко
- им всегда выпадала самая грязная и малооплачиваемая работа. Вскоре
наши с сѐстрами пути разошлись - 6 из них устроились работать
танцовщицами в кабаре с японским названием, где подавали японскую
кухню - на самом деле, здесь всем всѐ равно, что ты кореянка, а не японка -
главное, чтобы ты обладала азиатской внешностью, была молода и умела
танцевать. 2 сестры умерли от непонятной болезни - в несколько дней их
кожа покрылась серыми пятнами, они ничего не могли есть, и вскоре
истаяли, как воск. На их похоронах я плакала, проклиная жестокую судьбу,
которая сначала забросила меня в дикую, холодную страну, а теперь ещѐ и
отбирает близких мне людей. Ещѐ две сестры торгуют на рынках, одна
одеждой, другая овощами, об одной я почти ничего не знаю, вроде бы она
стала любовницей одного русского бизнесмена, и однажды еѐ след просто
потерялся, ну а я, единственная из всех, обладающая знаниями гистологии,
пошла работать в подпольную фирму, занимающуюся торговлей живым
товаром...

Эта фирма занималась выращиванием и продажей младенцев... Как

клонированных, так и генетически уникальных, полученных путѐм
перетасовки ДНК, их всех выращивали в массивных металлических
автоклавах с маленькими окошечками, в которых горел тусклый зелѐный
свет. Я часто любила подолгу рассматривать, как в мутной глубине
автоклава бьѐтся формирующееся сердце... Я работала с микроскопом,
проверяя эмбрионы на наличие патологий. Весь мутировавший материал
мы отправляли торговцам уродами, человеческим мясом, или просто
сливали в огромный чан сепаратора, чтобы переработать в питательную
аминокислотную смесь. Кошмарные формы этих уродов ещѐ долго будут
преследовать меня во снах - сросшиеся, перекрученные как штопор, с
конечностями, похожими на ласты, анацефалы, сирены, какое-то склизкое,
шевелящееся месиво, пахнущее кровью и антисептиками... Однажды я
пропустила в производство партию генетически уникальных младенцев,
мордочки половины из которых были покрыты чѐрной густой шерстью. Это
заболевание почти не идентифицируется на ранних стадиях. Начальник,
спортивный, средних лет кавказец, долго ругался, размахивая руками,
неуклюже матерился то по-русски, то переходя на родной диалект,
грозился уволить, восклицал "Ну это щто это такое, а?!" - показывая на
волосатые орущие мордочки и багровея. Но, к счастью, всѐ обошлось,
младенцам сделали депилляцию, урезав зарплату всего коллектива, и
покупатели быстро нашлись. После этого на меня все смотрели косо, хотя
я была виновата в случившемся небольше, чем, например, генетик,
смешивающий гены в своих пробирках, или химик, готовивший для них
питательный раствор - они ведь тоже могли чего-то там недоглядеть, так
ведь?! Но почему-то все ополчились именно на меня. Я чувствовала, что
становится всѐ хуже и хуже, ненавидела свою судьбу и мне не хотелось
жить. Наверняка я в тот день покончила бы с собой, если бы со мной не
произошло событие, перевернувшее всю мою дальнейшую жизнь.

Был пасмурный вечер, я поднялась по лестнице из подвала, где

располагалась лаборатория, и вскоре оказалась на центральной улице
города, среди праздношатающихся жителей, раздающих рекламные
листовки подростков и многочисленных бойких попрошаек, я шла, руками
придерживая плащ, который всѐ время норовил с меня слететь - дул
сильный ветер, мимо безразличных мне прохожих, фонтанов, голубей,
величественных и грозных памятников архитектуры этой северной,
холодной страны. Почти все шли быстро, будто бы куда-то спешили, никто
не глядел ни в небо, ни на лица других прохожих. Мне показалось, что
нечто неуловимое во всѐм вокруг изменилось - я не могла понять,
остановилась, чтобы закурить свои сигареты с ментолом, и тут случайно
подняла глаза к небу. Поражѐнная увиденным, я выронила сигареты на
мостовую, и осталась стоять, с выпученными, как у рыбки-телескопа
глазами, и широко раскрытым ртом. В тучах над городом образовалась
брешь, сквозь которую лучи закатного солнца, причудливо изрезанные
облаками, падали на другие облака, окрашивая их в нежно-оранжевый,
переходящий в лиловый, розовый и пурпур, блики солнца ослепительно
сияли на золочѐнных куполах и шпилях, и над всем, высоко в небе, реял
антигравитационный памятник конному воину с копьѐм, солнце нестерпимо
ярко играло на округлых боках коня и доспехах воина, ослепительной
искрой танцуя на острие копья. Я стояла, не замечая ничего вокруг,
поражѐнная величием и красотой открывшегося передо мною мира, все мои
печали, всѐ горе и боль оказались будто бы забытым сном, всѐ
растворилось в сияющих раскалѐнным золотом облаках, меня самой
больше не было - существовало только это бескрайнее небо, золото шпилей
и куполов, и холодный, освежающий ветер, играющий с моими волосами.
Ветер, будто бы почувствовав мои переживания, задул сильнее - облака
стали завиваться в странную спираль, я знала что так выглядит начало
торнадо, хотя я никогда не видела его, но мне совсем не было страшно -
напротив, меня переполняло чувство силы и ликования, я была будто бы
едина с грозной стихией, от которой небеса уже потемнели, а к земле
потянулись переплетающиеся шнуры вихря, всѐ ещѐ озарѐнные закатным
солнцем. Где-то вдалеке раздался раскат грома. Некоторые люди, уже
заметившие надвигающийся шторм, спешно покидали улицу, забираясь под
крыши домов, картинных галерей и ресторанчиков (кстати, где-то ведь
неподалѐку расположено японское кабаре, где работают мои сѐстры),
однако до паники было ещѐ далеко. Бутон торнадо набухал в небесах,
хлынул дождь, а вместе с ним пришла и гроза - молнии подсвечивали
облака изнутри, всѐ сияло могучей, непокорной силой, гром рычал, словно
сотня небесных драконов. Не знаю, почему, меня переполнило чувство
гордости за мой народ, перед глазами возникали величественные картины
легенд и героических сказаний, которые я слышала в детстве… Очередной
порыв ветра сорвал с меня плащ – я рассмеялась, и скинула с себя всю
остальную одежду – и осталась стоять под ласкающими меня струями
дождя, безумная, голая, переполняемая силой стихии. Люди, жавшиеся к
стенам домов, прятавшиеся под козырьками зданий, опасливо
посматривали на меня, но никто не решался ко мне подойти. Я хохотала,
подобно демону, раскинув руки, чувствуя, как сквозь меня проходят
немыслимой силы потоки воды. Воронка вихря почти сформировалась,
облака почернели, но от молний было светло, тонкой трубкой торнадо
тянулся к земле – прямо ко мне, да, я оказалась в самом центре! Уже ничего
не понимая, я простирала руки к небу, выкрикивая какие-то слова – вокруг
меня вращалась неистовая карусель из воды, сорванных с прохожих шляп,
рекламных листовок, городского мусора и молний. Я была осью, главным
действующим лицом этого представления. Снова мелькнула мысль о
японском кабаре, и моих сѐстрах, танцующих в розовых виниловых
костюмах под восьмибитный техно, надо бы их навестить, но эта мысль
вскоре потонула в хоре других мыслей, все они перемешались, и было уже
невозможно разобрать, думаю ли о чѐм-нибудь вообще.

Антигравитационный всадник раскачивался, тщетно закрываясь щитом от

порывов шторма, в наконечник направленного в небо копья ударяли
молнии. Воды было уже почти по щиколотку, а я всѐ стояла, застыв в
кататоническом восторге, не двигаясь с места. И тут меня, прямо в самую
макушку, ужалила молния. За долю секунды мой мозг пропустил тысячи
киловатт энергии, которая по моему позвоночнику, по всему телу стекала
вниз, и через стопы вливалась в землю. Я ощутила себя как бы между
молотом и наковальней, небо совокуплялось с землѐй через меня, продев
через моѐ тело, через мою нервную систему и мозг шнур живого, белого
огня, моя личность во мгновение была смята, уничтожена, электричество с
шипением сочилось из всех моих пор, с каждого волоска. Кроме сияния
разрядов, вихрей света и узоров интерференции я не видела больше ничего.
Теперь молния жила в моѐм теле. Кажется, я куда-то бежала – точнее
сказать, это электричество бежало во мне. Мыслящее, живое электричество
– вот чем я тогда стала. Только спустя промежуток времени, длящийся, как
//Аксолотль
мне показалось, вечность, сквозь ослепительное сияние стали проступать
редкие и тусклые образы мира, везде вода, перевѐрнутые машины, люди в
панике бегут… Разумеется, я не узнавала мест, где я нахожусь, тем более что
образы города перемешивались в моей голове с картинами соснового леса,
огромных полей и рек, разрушенных деревенских домов… Я всѐ бежала, не
различая перед собой дороги, не помня себя – огненное сознание молнии
всѐ ещѐ извивалось во мне, и я только каким-то краем восприятия могла
отмечать то, что со мной происходит.

Где-то на границе реальности и галлюцинации, прямо на стыке соснового

леса и городских затоплены зданий, передо мной возникла белая фигура.
Это была девушка, высокая, худая, с длинными белыми волосами, мне
показалось, что еѐ кожа и глаза светились как молния. Она протянула мне
свою белую, светящуюся руку, с зеркальными ногтями, и я замерла. Что-то
сухое и тѐплое, какая-то ткань коснулась моего тела. «Спокойно, пойдѐм со
мной» - произнесло белое создание, укрывая меня полотенцем, и обнимая
руками за плечи. Тут я почувствовала невероятную навалившуюся на меня
усталость, и, придерживаемая и направляемая осторожными руками моей
спутницы, медленно пошла…

Мы шли долго, целую бесконечность, петляя извилистыми дорогами,

которые то уходили в лес, то снова возвращались в город – деревенские
домики с покосившимися наличниками и спутниковыми тарелками на
крышах росли прямо из стволов вековых сосен, а те, в свою очередь – из
железобетонных серых высоток. Понять, где мы находимся, и куда мы
идѐм было совершенно невозможно – вот ты на лесной тропинке, где-то
вдалеке, среди стволов, мелькают жѐлтые пятна света, наверное выход к
реке или к полю, но через секунду вокруг уже незнакомые улицы,
подозрительно-безлюдные, пытаешься определить время суток по солнцу,
и ничего не получается – фактически, здесь одновременно рассвет, закат и
полдень, а о том что здесь был лес или поле напоминает только треск
сухих стеблей ковыля под босыми ногами, смотрю под ноги, почему здесь
сухая трава, когда должен быть асфальт? – а вместо ожидаемого вижу
жидкую грязь, и когда поднимаю глаза, кругом серое небо, деревенские
дома, и жидкая хлюпающая под дождѐм просѐлочная дорога. Образы
сменяют друг друга, как будто бы одна музыка накладывается на другую.
Усталость, и вообще ощущения собственного тела уходят на второй план –
вместо этого я чувствую, как во мне, и в девушке, которая меня куда-то
ведѐт, догорают искры электрических разрядов, мы молчим, общаясь
телеграфными импульсами через кожу ладоней, мне незачем беспокоиться
о том, куда я иду и кто она, кроме того, беспокоиться не только незачем, но
уже почти и некому – я всѐ ещѐ могу вспомнить, как меня зовут, как я
выгляжу и чем я занимаюсь, но это уже уходит в область чего-то
мифического, будто бы это было не со мной, а лишь с моей очень
маленькой, и даже почти нереальной частью, будто бы я прежняя была
крохотной деталью, нет, даже не деталью, а особым положением деталей
некоего огромного механизма, и в силу неизвестных причин, это
положение деталей сместилось, обнажив перед моим изумлѐнным
сознанием всю немыслимо сложную и всеобъемлющую картину этого
механизма – только для того, чтобы в следующий момент стереть моѐ
сознание, оставив только этот механизм, совершающий уже миллионы лет
свою непостижимую работу…

Движения мира вокруг начинали приобретать более сложный характер –

сначала мне казалось, что мы идѐм, струясь по окружающим предметам –
по проводам телеграфных столбов, системам коммуникаций и
переплетѐнным кронам деревьев, искристой рябью разливаемся над
кукурузными полями, и двигаемся вперѐд… Потом мир сам стал
надвигаться на нас, по прежнему перемешивая ландшафты в
непредсказуемом порядке, наше движение вперѐд постепенно
переплеталось с движениями мира, и вот уже я видела, как мир
раскрывается перед нами, подобно механическому цветку, с зародышами
событий в центре, мы углублялись в эту спираль подсолнуха, или она
захватывала нас… Вокруг появлялись предметы, значения которых я не
понимала – светофоры на деревьях, скворечники, механические
конструкции с быстро вращающимися деталями, похожие на колѐса для
грызунов, яркие гирлянды, будто бы улыбающиеся нам. Моя спутница по
прежнему плыла справа от меня, превратившись в шар ярко-белого света.
Небо меняло окрас – его то заволакивало облаками, низкими, свинцовыми,
то по нему тянулись какие-то волокна тумана или света, похожие на
северное сияние или солнечные протуберанцы, то оно становилось
совершенно чистым и невероятно глубоким, и тогда тонны
дополнительного воздуха падали на нас. Ночь наступала всего несколько
раз, и совсем ненадолго – как только я замечала звѐзды, небо
перестраивалось, и снова становилось пасмурным, дневным, предзакатным
– видимо, ему было важно, чтобы моѐ восприятие сохраняло
непрерывность. Один раз я всѐ же почти выпала из этой спирали – какой-то
странный толчок, и я уже не иду, а еду на заднем сидении автомобиля,
капли дождя стекают по стеклу, я полусижу, уронив голову на плечо
девушки в белом, так значит, всѐ это было только сном, думаю я, но что
если это – тоже всего лишь сон, в подтверждение на месте водителя
оказывается пѐс, с чѐрно-белыми пятнами как у коровы и печальными
глазами, он пронзительно смотрит куда-то мне за плечо и выпрыгивает в
окно, стѐкла исчезают и дождь своими холодными лапками снова
дотрагивается до кожи, нет, проходит сквозь кожу, проснуться по
настоящему не получается, мы с Белой выбираемся из ржавого автомобиля
с выбитыми стѐклами, в котором прятались от дождя, ночуя где-то в поле,
подсолнухи в каплях росы так красивы, и мне уже всѐ равно, сон это, или
реальность, солнце поднимается всѐ выше и выше, последние капли росы
испаряются под его горячими лучами, под ногами – холодный
металлический пол какого-то завода, запотели стѐклышки противогаза, я
снимаю его чтобы протереть, и в нос ударяет запах йода, морских
водорослей и разлагающейся рыбы, крики чаек, холодные волны лижут
пятки, я ступаю по гальке, мы на безлюдном пляже, скоро начнѐтся шторм,
чайки постепенно затихают, затаив дыхание, смотрим, как где-то на
горизонте рождается гроза, наши волосы – чѐрные с белыми – извиваются
на ветру, как флаг антигравитационного всадника, переплетаются в струях
дождя, переплетаются наши пальцы, языки, мы занимаемся любовью на
заднем сидении автомобиля, еѐ тело пахнет летней грозой, туманами в
предрассветных сумерках, океанским бризом, и чем-то ещѐ, мы сплетаемся
как два быстрых горных ручья, втекаем в реку, вбирающую всѐ новые и
новые ручьи, движения становятся всѐ медленнее, по мере того как мы
перетекаем друг в друге, как в сообщающихся сосудах, мы совсем уже
стали рекой, медленной и полноводной, спокойно, как щепки, сносим
плотины электростанций, разливаясь всѐ шире, и мы вливаемся в солѐные
воды океана, растворяемся, теряем свою форму, сливаясь с чем-то
огромным, это огромная, спокойная сила… Я – океан, я обнимаю всю
планету… овеваю еѐ своим дыханием. Все мои течения, приливы и
отливы… я сама не знаю, что происходит у меня в глубине... Взгляд в бездну
– чернота марианской впадины. Светящиеся глаза, на миг я успеваю
разглядеть паукообразное существо с множеством змеевидных отростков,
оно огромно, конечно не так огромно, как я, но размах его щупалец – это
примерно треть Австралии, глаза его светятся злобой, встретившись
взглядом со мной, существо вздрагивает всем телом. Сдвиг тектонических
плит. Огромная волна – цунами подхватывает меня. я расхожусь
концентрическими кругами, подбираясь к берегам, становлюсь всѐ выше, на
моѐм гребне, как на лезвии меча, сияет солнце. Люди убегают и прячутся
при виде меня, я их страх наполняет меня изнутри, только усиливая моѐ
возбуждение, и я обрушиваюсь на них, ломая кости, сминая дома, которые
кажутся мне игрушечными. Перед моим внутренним взором проходят
картины мировых катастроф, войн, эпидемий – и я всегда нахожусь в этих
картинах, в роли разрушающей всѐ силы. Странное упоение
разрушительного экстаза всѐ нарастает, и вот уже я и Белая стоим, заключив
друг друга в объятия, в самом эпицентре атомного взрыва, волна горячего
воздуха и потоки частиц моментально лишают нас человеческой формы, и
мы вместе достигаем оргазма.

Вроде бы я снова засыпаю, монотонный шум двигателя и дорога всегда так

действуют на меня, во сне я вижу повторение всех этих событий, но они так
причудливо переплетены, что я уже не понимаю, где сон, а где реальность,
скорее всего вообще нигде, просто почему-то плѐнки разных миров начали
просвечивать друг сквозь друга, а может быть, и просвечивали всегда, и
единственное, что я вижу, это эффекты интерференции, и ослепительный
блеск высоковольтных разрядов, раз уж это вошло мне прямо в макушку,
придѐтся признать теперь всего этого несомненную очевидность, всю
правду и недосказанность человеческой мысли, пропущенной через моѐ
восприятие, воспринимающее игру плѐнок на поверхности самого себя,
миры образуются только в пересечениях этих плѐнок на поверхности,
объясняет мне терпеливый безголосый голос, звуча не принимающими
никаких словесных форм мыслями, разливаясь в бесконечном
пространстве, а в глубине всего есть только блеск, это восприятие
восприятия, лишѐнное форм, но я не иду глубже, пузырьком выныриваю на
поверхность, в перламутровый блеск, и вот из перламутра начинает
проступать блестящий белый кафель, всѐ белое или хромированное, свет
будто бы льѐтся со всех сторон, тело в невесомости, вокруг нечто тѐплое и
влажное, я смотрю вниз, но не вижу себя, а только белую пену, неужели я
превратилась в пену, как русалочка из сказки, но я уже соображаю, что это
просто большая ванная, наполненная мыльной пеной, Белая здесь же,
улыбается, заметив, что я очнулась, волосы мокрые, лежат на белых
пенных холмах, никак не могу разглядеть цвет глаз, радужка блестит
словно сделанная из хрома, кажется, хочет что-то сказать, открывает рот, но
вместо слов из него вылетает большой, радужный мыльный пузырь, я как
зачарованная смотрю на него, он медленно вращается в воздухе, отражая
моѐ лицо, преломляя в своих тонких стенках ванную комнату вокруг, все
белые и хромовые детали интерьера становятся радужными, бегут по
мыльной поверхности и искажаются, всѐ моѐ существование сжимается до
размеров этого пузыря, или пузырь расширяется до размеров вселенной, я
вижу отражения всех событий во всех мирах в его тонкой плѐнке, по
которой блуждает улыбка Белой, и в тот момент, когда я уже точно, без
всякого сомнения знаю, что кроме этого пузыря ничего нет, не может быть,
и не будет, острый хромовый ноготь протыкает плѐнку.

//Luinskwidi

Мы стоим на мосту, через широкую, полноводную реку, от нас медленно

удаляется плывущая по течению баржа, Белая машет ей платком –
разумеется, белым, я хочу спросить, кому она машет, но ветер вырывает
платок, и мы стоим, зачарованно наблюдая, как белая материя опускается
вниз, причудливо танцуя на ветру. Платок становится всѐ шире, всѐ
прозрачнее, по его поверхности бежит всѐ больше странных
спиралевидных складок, белая прозрачная материя застилает собой
пространство, берега реки отдалились настолько, что их уже невозможно
разглядеть, и мост уже не мост, и мы стоим на волнорезе, наблюдая, как
туман опускается на море. В этом тумане, которым, как я почему-то решила,
стал платок Белой, было невозможно разглядеть ничего, кроме самого
тумана – его причудливых завихрений и складок, мы и сами уже казались
мне совершенно нереальными, бесплотными духами, растворяющимися в
молочных волокнах. Всѐ вокруг – белое, ничего не видно кроме этого
белого молока во все стороны… Представления о времени потеряны – что
может значить время в молоке? Разве что, молоко может скиснуть… А может
быть, мы – кисломолочные бактерии? Значит, надо сделать молоко
простоквашей, заставить его скиснуть, чтобы хоть что-то увидеть, когда
отделится сыворотка, она хоть и мутная, но всѐ же хоть немного прозрачная.
Я, или то, что я считаю мной, начинаю усиленно киснуть молоко – иногда
мне кажется, что у меня получилось, что оно уже почти свернулось, а сквозь
мутную сыворотку я уже вижу солнце, но молока оказывается слишком
много, мне не скиснуть его одной, я мысленно зову Белую на помощь, и
туман исчезает – я вижу, как она сидит, в одной руке держа маленькое
зеркальце, а в другой – наполовину допитый стакан молока. Белая
облизывает губы, ставит стакан на стол – я успеваю разглядеть, что мы в
каком-то доме, весь интерьер которого уставлен сувенирами морской
тематики, за окном плещется волна, качаются кипарисы и светит яркое
южное солнце, Белая играет солнечным зайчиком, пуская его то на
деревянный руль на стене, то на бронзовый якорь, обвитый змеѐй, я
замечаю полку с миниатюрными моделями кораблей, засушенными
морскими ежами, морскими раковинами… Мой взгляд падает на маленькую
фотографию в запылившейся рамке – одновременно с моим взглядом
фотографию освещает и солнечный зайчик, и я узнаю Белую, лицо ещѐ
более острое и худое, но в то же время в нѐм остаѐтся что-то детское,
тѐплое и живое, резко контрастирующее с холодной синтетической
хромовостью настоящего. Рядом с белой стоит мужчина, лицо заросло
бородой, взгляд добрых, но суровых голубых глаз навевает мысли о
дальних плаваниях, штормах, неприветливых северных фьордах… Я
понимаю, что это еѐ отец – старый морской волк, и находимся мы у него
дома, когда я пытаюсь прочитать надпись в нижнем углу фотографии,
солнечный зайчик прыгает в сторону, а вместе с ним и моѐ внимание
начинает носиться по комнате, не успевая распознавать и фиксировать
приходящие к нему образы. Последнее, что я вижу, это плакат, приколотый
булавками к стене, несколько выбивающийся из морской тематики
интерьера – на нѐм изображѐн врач с птичьей головой (или птица в белом
халате), склонившийся над чем-то непонятным, распростѐртом на
операционном столе, в этом существе угадывается кальмар или каракатица,
но есть в нѐм и человеческие черты, а разноцветное оперение как-то
намекает на бабочек. Я успеваю прочесть надпись «Врач-Грач,
первоклассный хирург и ланцетник…» - что написано дальше, и относится
ли слово «ланцетник» к врачу-грачу, или это уже наименование его
странного пациента – мне уже не суждено этого разобрать, потому что Белая
направила мне солнечный зайчик прямо в глаза, и я ненадолго слепну…

Прихожу в себя от нестерпимо яркого света, вокруг хорошо знакомый запах

антисептиков, медицинских инструментов и абсолютной стерильности,
постепенно различаю склонившиеся надо мной лица врачей, все они в
белых повязках, кроме одного, у которого я вижу огромный птичий клюв, и
лицо заросшее перьями. Я пугаюсь, и пытаюсь закричать, но мешает
кислородная маска, которую зачем-то на меня напялили, кручу головой,
кто-то из врачей говорит «эй, кажется, она очнулась!», одновременно
телепатический голос Белой в голове «Не бойся, я здесь, с тобой» - я вижу
еѐ, лицо скрыто под белой маской, она возится с каким-то оборудованием,
нажимает на кнопку – и кислородную маску заполняет сладковатый,
немного тошнотворный запах, от которого всѐ тело наполняется лѐгкостью
и холодом, я лѐгкая, как пѐрышко, отделяюсь от тела, над которым
склонились хирурги с врачом-грачом во главе, тело кажется мне странным,
как моллюск или птица, однако нечто человеческое в нѐм всѐ же есть, мне
надоело смотреть, как они вставляют в него какие-то трубочки и провода,
всюду этот холодный запах, и я, лѐгкая, как пѐрышко, уношусь по мягким
коридорам…. Мне так легко плыть среди ртутных ламп, изгибающихся и
тянущихся шлейфами, астральным всевидящим пятном я заполняю
подземные катакомбы, белая здесь же, скользит по правую сторону от меня,
приняв форму шаровой молнии. Некоторые коридоры разветвляются, и
уходят глубоко вниз, некоторые стремятся на поверхность. Я чувствую себя
лѐгкой, как водород, тяжѐлая больничная атмосфера выталкивает меня,
откуда-то я знаю, что место, где мы находимся, секретно, и уходит на пять
этажей под землю, его коридоры столь ветвисты и запутаны, что в нѐм
можно заблудиться на долгие недели, но мы неуклонно двигаемся наверх,
следуя подсказкам инстинктивного знания. Проделав сложный путь по
размягчающейся материи экранированных трѐхметровыми свинцовыми
плитами тоннелей, мы достигаем нулевого этажа. «Чтобы выбраться на
поверхность, нам нужны тела, наружу выпускают только людей» -
безмолвно говорит Белая. И вот они, наши тела, как одежда ждут нас в
гардеробе, моѐ – прооперировано и полностью укомплектовано, старый
охранник открывает перед нами дверь, и мы выходим, обнявшись, в
свежесть летнего утра.
Ломкие стебли травы хрустят под босыми ногами. Жаркие лучи испаряют
последние капельки росы. Впереди – широкие холмы, лес и река вдалеке, и
цветущие луга почти до самого горизонта. Я бегу за двумя белыми
бабочками, догоняющими друг друга. Они летят навстречу солнцу, я – за
ними. Впереди небольшой холм, с тремя странно-одинаковыми,
симметричными деревьями. Странный вид этих деревьев отвлекает меня от
погони за белыми бабочками, и я приближаюсь к ним, чтобы рассмотреть.
Оказывается, то, что я приняла издали за деревья, не было таковыми –
вместо коры весь их ствол (примерно 15 сантиметров в диаметре) состоял
из причудливо переплетѐнной, довольно толстой медной проволоки.
Иногда, в еѐ ажурном узоре попадались транзисторы, конденсаторы и
какие-то непонятные радиодетали. Примерно до 5-и метров в высоту, эти
странные проволочные каркасы росли прямо, а дальше «деревья» начинали
ветвиться, очень красиво выглядело солнце, блестящее в их почти
шарообразных ажурных кронах, отражѐнное в медной проволоке, на самых
концах ветвей утончившейся, наверное, до толщины волоса, а то и меньше
того. Я протянула руку к стволу, и проволока пришла в движение – дерево
протягивало ко мне свою ложноножку, изогнутую проволочную загогулину
с двумя или тремя вращающимися шариками на конце. Я огляделась, в
поисках Белой, мне хотелось спросить, что это за странные деревья, но
белой нигде не было. Это не испугало меня, хотя и было странно – я уже
привыкла к еѐ безмолвному, сопровождающему меня даже в снах
присутствию. Но, несмотря на то, что я не видела еѐ, я услышала еѐ голос.

Как же непривычно звучал этот голос, обычный физический голос, а не тот,

телепатический, лишѐнный интонаций, который я привыкла слышать…
Хотя, и нотки телепатии в нѐм остались – я слышала голос как бы и внутри,
и снаружи, причѐм если снаружи он обрастал материальностью и
интонациями, то внутри, проникая из глубин куда-то в черепную коробку, он
покрывался многочисленными слоями ветвистых интерпретаций. Эти два
голоса, внутренний, и внешний, накладываясь и сливаясь с лѐгким нажимом
и наложением эффекта эха, придавающего особый окрас значительности
происходящему, произнесли: «Скоро ты узнаешь всѐ о предназначении этих
деревьев. Сейчас я могу сказать тебе, что таким способом мы делаем
планете акупунктуру, воздействуя на меридианы Земли». Деревья, и холм с
цветами оказались цветной фотографией, висящей на стене, все стены
были выкрашены в белый цвет, мебель – тоже вся в светлых, пастельных
тонах, окна задрапированы складками штор, и кроме фотографии на стене,
наверное единственным цветным пятном в этой комнате оказывается
манстера в белой кадке на полу, с большими, ажурно продырявленными
листьями, но даже еѐ листья окаймлены белым, будто бы белизна этой
комнаты вторгается в зелѐное пространство листа, и, постепенно
перемешиваясь с ним, создаѐт мраморные узоры. Белая здесь же, стоит, в
длинной мантии до пола, похожей на простыню, скрестив на груди руки –
не удивительно, что я не сразу еѐ заметила, так сливалась она со здешним
интерьером. «Знаю, что у тебя накопилось много вопросов, -продолжила
она, - завтра я расскажу тебе и об этих деревьях, и о том, кто я, и чем я
занимаюсь, и о многом другом…» - Она оглядела комнату, будто бы о чѐм-
то задумавшись, наконец, будто бы вспомнив о чѐм-то, нажала на едва
заметное углубление в стене, с негромким щелчков раскрылась дверца, и
Белая достала из ниши стакан подогретого молока. «Выпей это, и ложись,
отдохни – ты наверное устала с дороги».

Тремя глотками осушив стакан, я опустилась на кровать. Возможно, в

молоке был какой-то транквилизатор, а может быть я и правда очень устала
– но едва закрыв глаза, я погрузилась в глубокий сон – на этот раз совсем
без сновидений.
//J01
Африка

Здесь не проходила тень?

Меня зовут Африка, а может быть я Европа, возможно Азия, но кому, чѐрт-
возьми, какое до этого есть дело ?

Это Я и точка. Это просто. Помнишь мир? Да-да, то самый, из нашего сна.
Мир детского сна когда ты это ты, а я это я, и больше ничего. Это здесь, как
и всегда, мы кажется дышим с тобой в такт, но я не могу слышать твоѐ
дыхание, я даже не вижу тебя, единственное, что я точно знаю, что ты здесь,
и этого полностью достаточно прямо сейчас, в эту секунду, в этом самом
месте, это здесь. Мы идѐм по тропинке, залитой тѐплым лунным сиянием,
это тепло, но я не чувствую тепла, оно исходит от тебя знанием что ты
здесь.

Это невероятное величие, оно ведь наше с тобой, как тебя зовут? Я решаю
обернуться, но улавливаю лишь тень, в ответ тишина, и мы идѐм дальше.
Может быть ты Спаол? А может быть, тебя зовут как-то иначе? Может ты
мужчина? Или женщина? Я вздрагиваю, это мама берѐт меня на руки,
потому что я снова плачу во сне, я хочу туда, к тебе, но меня держат
мамины руки, может они твои? Ты здесь? Я снова проваливаюсь в сон и
забываюсь.

Мама, мама, это снова просыпаюсь я, куда-то туда, но зачем?

Можно я прикоснусь к тебе? Мне так хочется почувствовать тебя, я

протягиваю руку, но ты куда-то отдаляешься в этот момент. Куда же ты?
Почему ты оставляешь меня, когда мне так грустно, неужели я так плоха
для тебя? Что случилось?
Пожалуйста, скажи мне, что же случилось.

Меня окутывает густая бездна грусти и разочарования, я плачу навзрыд, но

почему тебя здесь нет, куда ты пропадаешь?

Кажется это было последней каплей, после которой я окончательно

обиделась, и ушла. Мне просто нечего было здесь делать и я отправилась
дальше. Я просто буду идти, идти-идти, куда-то туда, без цели и смысла.
Зачем он мне, ведь тебя ничто не заменит.

Глаза снова смыкаются от усталости и тщетности попыток сделать хоть

что-то, у меня больше нет сил, нет сил идти вникуда, низачем и никогда
никуда не придти. Что ты делаешь со мной, мать твою, за что ты так со
мной? Чем я плоха для тебя? Скажи мне сука, я тебя ненавижу, за что?!!!

Снова этот покой, это не тот покой, который получаешь придя с работы
домой, это покой разочарования и безвыходности, я просто лягу здесь и
буду лежать, пусть меня хоть танк переедет, я иду неведомо куда эти
грѐбаные тысячи лет и всѐ попусту, ѐбаный ты пиздец!!! Я иду эти грѐбаные
тысячи лет вникуда, где блядь танк? Дайте же сюда танк, вертолѐт и четыре
гаубицы, пусть они разорвут меня на клочки, пусть мой труп вытащат из под
танка, сунут в лопасти вертолѐта, расстреляют с гаубиц и сожгут напалмом
всѐ что осталось!!! Где всѐ это? Я не хочу, не хочу, не хочу, не хочу. Но в
ответ снова тишина и вот оно, снова тот непродолжительный миг покоя,
может быть я мертва в этот момент? Я умираю в этот момент и рождаюсь
заново? Какого чѐрта здесь происходит?

Не могу больше лежать, внутри кипит электрический ток, он требует,

вставай и иди, иди, иди, иди, иди, иди, иди.

Пытаюсь сопротивляться изо всех сил, нет, точка, баста!!! Хиханьки,

хуюшки вам защеку, вам не сдвинуть меня с места, даже не надейтесь, ну
что? Обделались?, говорила же я вам, не сдвинуть меня, как не старайтесь.
Счастливое ликование победы, да, а ведь есть ещѐ порох в пороховницах,
если постараться, задумываюсь, наконец-то хоть что-то хорошее за
последние сто тысяч лет, может всѐ-таки здесь не так плохо? Я просто буду
делать всѐ наперекор, хоть развлекусь, но вот неожиданно для себя замечаю
что снова иду по пыльной дороге, вокруг пустынно и нет ни души, но я
совершенно не помню когда снова встала, ай, чѐрт с ним, попробую в
другой раз.
Это город теней, наконец-то! Ну наконец же, куда-то идя, я куда-то пришла,
здесь город, здесь хоть что-то. Это тени, они безлики, я прохожу и
здороваюсь с каждой, а они в ответ кивают головой.

- Привет тень

-Привет

-Как тебя зовут?

-Тень, а тебя как?

-Меня зовут Африка

-Пока, тень, мне пора дальше

-Пока Африка.

-Привет тень

-Привет

-Как тебя зовут?

-Тень

-Та самая тень, которая представилась тенью?

-Нет, кажется мы с тобой не встречались, я бы запомнила.

-И я, наверное.

-Пока тень?

-И тебе пока, тень.

Ого, да здесь их очень много, а ведь кажется у них есть лица!!

Неужели?

У вас есть лица?

Эй, вы, у вас есть лица?

Ого-го, а может быть ты где-то здесь, среди этих теней, ты, Спаол, или как
там тебя, может быть тебе пришлось меня бросить, чтобы я пришла сюда?

-Привет, ты Спаол?

-Привет, а ты?

-Я ищу Спаола, или как там его

-Вам не доводилось встречаться?

-К сожалению нет

Ну что же, по крайней мере здесь есть кто-то ещѐ, и это не так скучно, как
брести по пустыне, нужно спросить каждую тень, и тогда я тебя снова найду
и спрошу, что же произошло. Что-же, отлично, так и поступим. Продолжим
наш поиск, сколько их тут? Тысяча, сто, миллион, миллиард? Впрочем,
какая разница.

Остальное позже допишу, возможно…

/22.03.2012./
//J01
Аист

Человек, который спал в шкафу.

Жил был один человек. Обыкновенный такой человек, ничего особенного.

Как я, ты, твой друг или сосед. Жил он в небольшой квартирке с мамой и
папой. Ну, слушай, точно как мы с тобой! Такой обычный совсем человек. У
него была работа, любимая девушка, хорошие друзья. Всѐ как надо у него
было, всѐ как положено. Ел он на кухне, мылся в ванной, спал на кровати.
Совсем ничего необычного. Одна из цифр длинного и непонятного
уравнений под названием «Человечество». Хоть спал он и на большой
мягкой кровати, он не мог похвастаться хорошим сном. Проблемы у него
были с ним. Нет, он спал, но как-то так спал, не очень… Как будто спал для
галочки. Типа «Так, поспал, двигаемся дальше. Что там у нас следующее
сделать надо?». Разве сон это? Не сон, а рутина какая-то. Настоящий сон
должен дарить радость.

Однажды этот человек понял, что хочет залезть в шкаф и поспать в нѐм.
Постелить там что-нибудь мягкое, подушку положить, одеяльце. Ну,
организовать себе самую настоящую постель, но внутри шкафа. Загорелся
человек этой мыслью. Но как всѐ это устроить, если дома родители? Не так
поймут же. Подумают, что крыша подтекает у сыночка. А с крышей же всѐ
нормально на самом деле. Могут ещѐ и девушке любимой рассказать. Она-
то точно засмеѐт и своим подружкам-сплетницам всѐ донесѐт. Хихикать,
дурочки, будут… Расстроился человек из-за того, что не может сделать
задуманного. Грустил он так, грустил, пока не забыл об этой идее.
Вылетело у него это из головы до поры до времени.

Через несколько лет родители переехали жить в другую квартиру. Человек

стал полноправным хозяином оставленного жилища и своей жизни. И как-
то вечером, попивая чай в одиночестве, он вспомнил о том, что когда-то
мечтал уснуть в своѐм большом деревянном шкафу. На этот раз никто
помешать ему в этом не мог. Этот маленький подвиг перед собой, пусть он
и глупый, можно оставить своим секретом. Человек улыбнулся и, когда
августовское солнце начало опускаться к горизонту, принялся устраивать
себе лежбище в шкафу. На дно он положил матрас, накрыл его пледом и
бросил сверху мягкую подушку. Втянул в шкаф лѐгкое летнее одеяло, зажѐг
свечи, включил какую-то музыку из 80-х. Он не сразу влез в шкаф. Какое-то
время он стоял возле него, как возле ворот в новую жизнь, полную
неизвестности. Он и сам на мгновение задумался, не сходит ли он с ума.
Кто ж это в шкафу спит, когда есть большая мягкая кровать? Разве что
безумец или… или человек, который сам решает где ему спать! Человек
снова улыбнулся и смело шагнул в шкаф, полностью отдавая себе отчѐт о
происходящем.

Было немного тесновато. У человека были длинные ноги и ему пришлось

их согнуть, чтобы уместиться в шкафу полностью. «Я и на кровати не с
прямыми же ногами сплю! Нормально и так.» - подумал человек.
Расположившись поудобнее, он укрылся лѐгким одеялом и слегка
призакрыл глаза. Он смотрел на тающие свечи и почти закатившееся
солнце далеко за домами. Он слушал музыку, которая постепенно
удалялась от него, сладко играя тѐплыми тягучими нотами. Человек
почувствовал себя как в уютной утробе матери. Это чувство воссоединения
грело его изнутри. Он уснул сладким сном. Впервые за свою жизнь.
Сладким сном человека, переступившего призрачную черту, установленную
окружающими и самим собой.

С тех пор человек всегда спал в шкафу. Кроме него об этом никто не знал.
Это был его маленький секрет перед внешним миром. Маленький уголѐк
внутри, делающий жизнь ещѐ более доброй и понятной.

Спроси себя. Не хотел бы ты чего-то, чего от тебя никто не ждѐт. Например,

побегать по залитым дождѐм крышам, или влюбится в бабочку. Или
поспать в шкафу. Может именно этого тебе не хватает, чтобы стать по-
настоящему счастливым?

20.01.2013
//Skvernoslov
//lukomskaya
иван ивав

квадратные треугольники в цилиндрической

сфере

Началось все с того, что у дедушки Егорыча закончился самосад. Тот рос на
огороде и, по мере надобности, дедушка нарезал его и сушил, разместив
под навесом. И вот он приходит к навесу - батюшки-светы - а табака-то и
нет! Егорыч на огород - и там всѐ повыдирали! Нисколечко табака не
осталось. А надобно отметить - курильщик он был каких поискать - самый
заядлый: уж и по большому сходить без самокрутки не мог. Можно бы у
Петровича занять - дак это ж в другой конец деревни тащиться надо - куда
там - почти километр да с костылѐм... Но что поделать - курить-то охота:
снарядил свою старуху к Петровичу. Та поворчала конечно - однако видит -
мужику совсем худо - разорилась на банку самопляса и пошла за табаком.

А дедушку тем временем всѐ крепче забирать стало. От маяты такой

подошел он к копне сорняков прополотой ещѐ на прошлой неделе - выбрал
какой посуше, да покрупней листом и скрутил козью ногу. Сел на завалинку
где посолнечней и давай смолить. А сорнячек ничего на вкус оказался -
приятно так пенькой попахивает. Хорошо вот так посидеть, помечтать -
обдувает тѐплый ветерок - тишина - только вдалеке птички поют -
июльское утро вступает в свою силу. Тем более помечтать дедушка любил.
Дело в том, что Егорыч - благодаря однообразию труда простого
тракториста в душе оставался неисправимым романтиком: например не
смотря ни на что - до сих пор надеялся стать космонавтом. Происходят же
чудеса в конце концов - почему нет? Он с живым интересом относился к
достижениям науки в области астрономии и даже выпросил учебник у
приезжавшего в прошлом году внука. Дедушка намеревался слетать к
далѐкой звезде и наладить связи с братьями по Галактике. Втайне дедушка
надеялся что обретѐт бессмертие. Не то что бы он страшился смерти -
просто - если Вселенная на самом деле бесконечна - то вечная жизнь
подразумевала бы безграничное удовольствие от постоянно
удовлетворяемого любопытства. Попробовать нечто, казавшееся ранее
категорически невозможным - навроде перемещений со скоростью мысли -
Егорычу представлялось гораздо более занимательным, чем крутить
баранку постылого трактора. Эхма! - думал он, хорошенько затягиваясь
ароматным дымом - если бы я был этим, как его - Биллом Гейцем! Наука
потому так медленно развивается - что фундаментальные проэкты
финансируют скромно. Было бы у меня миллиардов сто доллАров -
продолжал Егорыч начатую мысль - я бы быстро продвинул как
физические, так и теоретические исследования, чтобы, к примеру,
осуществить засылку тысячи криоботов к луне Юпитера Европе, способных,
пробурив поверхностный слой льда, проникнуть в океан и разузнать что там
и как. А потом постройка гигантского телескопа на Плутоне для
исследования космических недр и многое другое. Егорыч докурил
самокрутку и поудобнее устроился на завалинке. Солнышко грело,
стрекотали кузнечики, ветерок шелестел в деревьях. Ему стало хорошо -
сладостный покой растекался по чреслам - да чего там лукавить - так
славно давнѐханько дедушке не было.

Тут он обратил внимание, что мысли которые он думает - разного цвета.

Мысль о стомиллиардном состоянии была синей, а мечта о космических
достижениях - жемчужно-белой. Более того - обе эти мечты имели форму
отдалѐнно напоминающую фонтан, края которого падали вниз и
закручивались обратно к центру, откуда опять перемещались наверх,
образовывая подобие тора, а проще - полосатого, бело-синего бублика. Но
и это оказалось еще не всѐ - Егорыч мог влиять на скорость перемещения
полос (струй) от центра к краю. Для этого требовалось лишь представить
нужное ускорение! Дедушка никогда раньше с подобным не сталкивался и
очень заинтересовался. Он начал играть - то останавливая вращение
мыслей, то, наоборот - убыстряя. Наконец он разогнал их так, что цвета
слились в один - перед Егорычем висел голубоватый, сияющий
внутренним светом бублик. Он был напоѐн мощной витальной энергией,
вибрация от которой время от времени размывала его поверхность.
Налюбовавшись, старик отвѐл взгляд и от неожиданности вздрогнул: на
угольно-черном небе висело крошечное голубовато-белое светило - вокруг,
 до самого горизонта, на сколько хватало глаз - простирался океан висящих
в пустоте предметов. Параллельно горизонту располагалась лазурная
полоса атмосферы, между чернотой и нею проходила четкая граница. Она
едва заметно изгибалась - повторяя выпуклость горизонта. Справа и слева -
примерно на расстоянии метра-полутора Егорыча окружали загадочные и
не похожие ни на что артефакты. Спереди висел созданный из двух мыслей
бублик. Оглянувшись он увидел позади ту же картину - вереницы
предметов, расположенных на строгом расстоянии друг от друга, убегали
вдаль, образуя поверхность планеты. Дед взглянул вниз и обнаружил себя
висящим над бездонной пучиной таких же штуковин. Это была неземная,
нечеловеческая красота - отовсюду веяло глубоким обаянием, теплотой,
любовью, чем-то, от чего тело пронизывала сладкая дрожь пароксизма, а
душу переполняло могучее чувство вселенской радости. То, что висело от
старика справа - представляло собой как бы перевѐрнутую каплю глубокого
рубинового цвета, по поверхности коей иногда пробегало нечто вроде
волны и на мгновение становилась ясна гениальная система золотистых
прожилок в глубине. Слева - нечто отдалѐнно напоминающее отраженный в
зрачке бирюзовый лес, переливающийся как полированный жадеид. Всѐ это
было настолько захватывающе, что у Егорыча промелькнуло сожаление о
невозможности показать людям что видит он сейчас. Можно же - думал он -
подобрать аналоги тем материалам (из драгоценных камней например) что
находятся здесь - чтобы в родном мире создать эквивалент любого чуда из
этого мира. Надо лишь подобрать материалы и научиться предельной
точности исполнения. Если справиться с этой задачей - возможно обогатить
человечество принципиально новым мироощущением. Некоторые
артефакты выглядели как сложные конструкции или приборы - казалось
вот-вот угадаешь что они такое - разум как бы постоянно балансировал на
грани узнавания. И все они без исключения обладали громадной
эстетической мощью. Тут небо озарили две вспышки - одна на горизонте,
вторая - совсем рядом. Один за другим - небо прочертили яркие следы
сгорающих болидов или метеоров. Дедушка ощутил что покачивается как
на волне - вверх-вниз. Через минуту он увидел растущий на горизонте вал -
тот приближался со стороны, где наблюдалась ближайшая вспышка. Всѐ
происходило абсолютно беззвучно. Старика охватила паника - а что если
все артефакты - подобно его бублику - лишь чьи-то овеществлѐнные
мысли? Тогда и он - равноправно висящий в их рядах - только мысль,
которую забыли и он никогда не вернѐтся обратно! Егорыч вперился взором
в бублик и замедлил движение полос - остались две мысли - синяя, о
стомиллиардном состоянии, и жемчужно-белая - о достижениях в науке.
//astash
Дед перевѐл дыхание - получилось! Теперь были доступны оба мира.
Чтобы хорошенько запомнить дорогу, он опять вернулся в мир сияющего
океана артефактов, пройдя по уже знакомой цепочке мыслей. Для этого
требовалось знание истинных цвета и формы каждой из них - а это дедушке
уже было известно. Он оказался как раз на вершине огромного цунами
вместе с окружающими предметами, когда решил возвращаться домой.
Бабке ничего рассказывать не буду - ну еѐ к ляду - подумал он и эта мысль
засеребрилась крошечными многоугольниками прямо над головой. Дед
вернулся и открыл глаза. Он сидел на завалинке, ветерок по прежнему
шевелил листву, но вот солнце уже перевалило зенит - времени прошло
изрядно. Рядом кто-то громко икнул и матерно выругался. Егорыч
повернулся - на завалинке сидел Петрович с ополовиненной банкой
самопляса в одной руке и изрядным мешочком махры в другой и осоловело
пялился на него.

- Петрович! - обрадовался старик - ЗдорОво!

Однако приятель продолжал сидеть выпуча на Егорыча глаза и беззвучно

шевеля губами.

- Э! Ты чего! - старик помахал рукой у него перед носом. Постепенно

взгляд друга обрем осмысленное выражение.

- Вот ведь? - произнѐс Петрович - Прихожу - нету его - бабка пошла искать.
А он бац - и из воздуха появился! Это что же?

- Пить надо меньше - важно парировал Егорыч.

- Не - а как это ты делаешь? - Петрович уже пришел в себя и сделал

добрый глоток спиртного - Научи! А?

Егорыч выдержал паузу типа взвешивая за и против:

- Никому не расскажешь?

- Могила! - Петрович щелкнул ногтем по зубу, одиноко коричневеющему во

рту и весь превратился во внимание.

Егорыч отобрал у приятеля банку, основательно к ней приложился и

произнес:
- Ну слухай, Петрович, сюда - короче подумай - о чѐм бы? да хоть о своей
Марфе и еѐ коровах! Подумал? А теперь представь какого эти мысли
цвета...
//Luinskwidi
metart

Уходи ты отсюда
Данный текст был написан после 10 грамм мдма+метамфетамина+амфетамина.

Круто. Как обычно. Он вообще ничего не понимает. Напиши ей. Ты

наркотики принимал. Так нечестно, ты наркотики принимал. Каждый раз
про наркотики пишет. Он под гипнозом. Это по-настоящему. Не даѐт она
тебе. Ну ты придурок не работаешь нигде. Это у него защита такая. Только и
можешь рассказывать про какую-то защиту. Дверь не закрывает. Заткнись.
Уходи отсюда. Нигде не работаешь. Как дурак извращенец. Программист
забей. Так нечестно у него не получается. На подружку лучше посмотри.
Надоела уже. Ты прикалываешься? Ты безнадѐжен. Окончательно
информация удалена. Это прикол поздравляю. Он какой-то студент. Что ты
несѐшь. Подружку лучше посмотри. Каждый раз это по-настоящему. А что ж
поделать это у него защита. Подружку не может посмотреть как он меня
бесит. У него своего мнения никакого. У него даже подружки нету. Это по-
настоящему. Рассказывать он начинает. Ты придурок я рассказывать не
умею. Окончательно под гипнозом. Не даѐт никто. У него перед глазами
девушки ходят, он сказать ничего не может. Тебе нужна помощь. Программу
ему не до конца вставили. Такое бывает защита у него такая. Кому ты эту
хуйню собираешься отправлять. Под гипнозом. Отвратительно. Извращенец.
Он меня так называет. Это косяк подружка родила. Как он может такое
писать. Лучше иди на работу устраивайся. Поздравляю с днѐм рождения. Я
кончил. Так получилось ничего сказать не может. Господи он меня бесит.
Когда у него мысли кончатся. Он извращенец никогда у него мысли не
кончатся. Псих какой-то. Нигде не работаешь нигде не учишься, все
прикалываются над тобой. Необычный он. Кому ты рассказываешь ты
придурок извращенец наркоман. Даже поговорить ни о чѐм не может. Время
не подскажете? У него позорная защита какая-то. Это дополнительная
защита. Под гипнозом. Обыкновенный дурак надо милиционеров вызывать.
Информация удалена. Я сигареты наркотики принимал. Что ты несешь
наркотики он принимал. Не принимал ты наркотики. Ты безобидный. Это
по-настоящему. Это не наркотики. Он под гипнозом. Информация удалена
защита такая. А что ж поделать ты наркотики принимаешь. В больницу я
тебя положу. Так нечестно он ограниченно годен у него друзей нет. Он
специально так говорит лишь бы какую-нибудь хуйню сказать. Ты
прикалываешься, никто с тобой дружить не хочет. Заткнись придурок.
Прекрати такое писать. Такое бывает. Под гипнозом. Напиши информация
удалена. Такой красивый. Придурок не даѐт тебе никто. Что же ты не
познакомишься если такой красивый. Потому что он дурак. Ему плохо.
Даже на день рождения его никто не пригласил. Ты напугал меня. Защита у
него плачет. А что ж поделать. Везет ему пишет информация удалена. Ты
больной какой-то. Ты придурок так нечестно. Так неинтересно ты плачешь.
Мне тебя жалко. Так нельзя. Ты здоровый мужик. Защита такая. Меня даже с
днѐм рождения никто не поздравил. Трусы может наденешь. Лапочка.
Последний раз ты это пишешь. Хорош уже. Американец он какой-то. Спид у
него. Я твоя девочка. Я твой мальчик. Защита у него такая. Ты выражения
выбирай. Нигде не работаешь нигде не учишься. Информация удалена. Что
это за человек? Ты прикалываешься? Тебе надо работать. Так тебе и надо
защита у него. Придурок я стесняюсь. Он во Фрязино живѐт. Так нечестно
ему надо работать ему сказали. Пошел ты в жопу. Информация удалена.
Пиздить его надо. Это по-настоящему. Извини на работу устраивайся. Да он
уже устроился. У него организм это обрабатывать только начинает. Красавец
он. Не дает тебе никто. Никто и не даст. Очень точно сказал. Больной ты
какой-то вообще. Спокойной ночи. Сто процентов наркоман наркотики
принимал. Откуда ты знаешь? Не рассказывай больше, что ты наркотики
принимал я не могу больше это слушать. Уходи отсюда. Не могу больше он
порнуху смотрит. Все прикалываются над тобой. Покури. Тебе нужна
помощь. Меня тошнит от него. Подрочу лучше. Он в журнал попадѐт. Да
иди ты в жопу как ты в журнал попадешь ты никогда там не был. Под
гипнозом. Защита.
Содержание:

QX-13

101-01..................................................................................................................................3
Salvia Divinorum - безотказный дисс c волшебным окрасом!.........................44
Ipomea tricolor..............................................................................................................64
Δ9-THC............................................................................................................................86
*2C-E : Печатная машинка!......................................................................................105
Avatar 4D......................................................................................................................130
Апокалипсис / Конец Света...................................................................................146
Ало-ало? - Ибо заебало!..........................................................................................160
F Я....................................................................................................................................169
I C H A O S I................................................................................................................172

Ясон

Война грибов и людей.............................................................................................177

звездное кораблекрушение......................................................................................182
Огонѐк Несущий Свет...............................................................................................201
СОЛЬ О НОЛЬ или за порогом грибной смерти.............................................213
Калипсол-1986………………………………………………………………………………………………………222
DOBro vs ТЕХНОСАТАНИЗМ.................................................................................227
пантерный самодельный ад...................................................................................237
Мескалито как учитель безупречности // ток ясности //............................243
Сказки тетушки Салли
Бегство графа толстого……………………………………………………………………………………….250
Сказка о симфонии………………………………………………………………………………………………..253
Четвертый сон императора…………………………………………………………………………………256
шестнадцатая сказка о ста сорока трех виталиях.................................................
Семь счастья и три чуда
I awake?........................................................................................................................264
6……………………………………………………………………………………………………………………………..……267
9 nin…………………………………………………………………………………………………………………………….270
11………………………………………………………………………………………………………………………………….275
Мистер Си возвращается домой…………………………………………………………………………303
Политикатия……………………………………………………………………………………………………………308
Аполлон увидел Диониса – Дионис услышал Аполлона………………………….311
Рагнарѐк – Пролог......................................................................................................313
"В ЭТОЙ КОМНАТЕ - НИКОГО НЕТ"..................................................................327