свт.

Иоанн Златоуст

Гомилия на слова: «И не сим только, но

хвалимся и скорбями»
святитель Иоанн Златоуст
Гомилия на слова Апостола: «И не сим только, но хвалимся и
скорбями, зная, что от скорби происходит терпение» и пр. (Рим. 5:3)
Проповедник во вступлении, где он показывает, что христианин,
страждущий в надежде на будущее блаженство, имеет великое
преимущество перед земледельцем, мореплавателем и воином, заявляет,
что он намерен объяснить слова апостола: «И не сим только, но хвалимся
и скорбями»; но, чтобы пролить больше света на это место, он
нарисовывает картину яростных гонений, которым подвергались
первенствующие христиане. – Ап. Павел, с целью их увещания, не
переставал питать их надеждой на будущие блага и напоминать им о тех
преимуществах, которыми они пользовались и в этом мире. – Подробно
объяснив им эти блага и эти преимущества, апостол прибавил, что они не
только не должны были огорчаться этими скорбями, но даже и хвалиться
ими. – Доказательства истины этих слов примером самого ап. Павла,
примером других апостолов и мужеством мучеников, которые радовались
среди самых ужасных мучений. – Ап. Павел особенно хвалился своими
скорбями, и это именно он высказывал в словах: «и не сим только, но
хвалимся и скорбями», – Почему же нам хвалиться скорбями? А потому,
что они испытывают нас и укрепляют, дают нам силу, которая ограждает
нас против всякого зла. – Несколько примеров, взятых из природы,
показывают, насколько важно это преимущество. – Поэтому ради
собственной пользы мы мужественно должны сносить все скорби
настоящей жизни.
1. Трудно земледельцу – запрягать волов, влачить плуг, проводить
борозду, бросать семена, переносить непогоду, терпеть холод, вырывать
ров, отстранять избыток воды, наплывающей на семена, возвышать берега
рек и посреди нивы проводить глубочайшие борозды; но эти труды,
производящие утомление, делаются легкими и удобными, когда
земледелец представляет в будущем цветущую жатву, изощренный серп,
гумно, наполненное снопами, и зрелые плоды, привозимые домой с
великою радостью. Так и кормчий смело вступает в свирепые волны, часто
презирает и непогоду, и ярящееся море, и непостоянные ветры, решается
переносить и морские бури и длинные переходы, когда представляет
груды товара и пристани плавания и видит происходящее оттого
неисчислимое богатство. Так и воин переносит раны, принимает облака
стрел, терпит и голод, и холод, и продолжительные путешествия, и
опасности в сражении, представляя приобретаемые таким образом трофеи,
победы и венцы. Но для чего я упомянул об этом, или что значат эти
примеры? Я хочу чрез это предложить вам увещание к слушанию и
побуждение к подвигам добродетели. Если каждый из упомянутых
трудное считает легким в надежде на будущее, и притом на такое, которое,
если кто из них и в состоянии будет достигнуть, прекращается с
настоящей жизнью, – то гораздо более вам должно прилежать к слушанию
духовного учения и мужественно переносить борьбу и подвиги для вечной
жизни. Притом те надеются на временные неверные блага, и часто,
оставаясь при одном ожидании благ, они так и оканчивают жизнь,
услаждаясь надеждами, а на самом деле не достигая ожидаемого, и между
тем испытывая для них тягчайшие бедствия. Так, например: земледелец
после многих своих трудов и усилий часто в то самое время, когда он
изощряет серп и готовится к жатве, от происшедшего в хлебе
повреждения, или от множества саранчи, или от чрезмерных дождей, или
от какого-нибудь другого бедствия, происшедшего, от неблагоприятной
погоды, уходит домой с пустыми руками перенесши всякие труды, но не
получив ожидаемых плодов. Подобным образом и кормчий, радующийся
множеству товаров, с великим удовольствием поднимавший паруса и
проплывший многие моря, часто при самом устье пристани, ударившись о
встретившуюся скалу или подводный камень и какой-нибудь утёс, или
подвергшись другому какому-нибудь подобному неожиданному
обстоятельству, теряет весь товар и едва успевает спасти обнаженное тело
свое после бесчисленных опасностей. Так и воин, бывший на многих
сражениях, отражавший противников и побеждавший врагов, иногда при
самом ожидании победы теряет жизнь, не получив совершенно никакой
пользы от трудов и опасностей. Но наши дела не таковы: у нас надежды
вечные, неизменные, твердые и не прекращающиеся с этою временной
жизнью, а имеющие в виду жизнь нетленную, блаженную и вечную, и не
только не изменяющуюся от неблагоприятной погоды и неожиданных
обстоятельств, но не разрушаемые и самой смертью. От этих же надежд
можно видеть плоды, блистающие и в самых случайных обстоятельствах, и
обильное и великое воздаяние. Поэтому и блаженный Павел взывал: «И не
сим только, но хвалимся и скорбями» (Рим. 5:3). Не будем, увещеваю вас,
оставлять эти слова без внимания; но если речь привела нас опять, не знаю
каким образом, к пристани прекрасного кормчего Павла, то займемся его
изречением, хотя кратким, но научающим нас великому любомудрию. Что
же значат эти слова, и что внушает он нам, когда говорит: «И не сим
только, но хвалимся и скорбями»? Если угодно, обратим речь учения
немного выше, и мы увидим весьма ясно силу мыслей, здесь сообщаемую
нам. Пусть же никто не утомляется телом, но пусть вместо росы будет
желание духовного слушания. Так, у нас речь о скорби, желании вечных
благ, терпении и воздаянии за это тем, которые не пали. Что же значит:
«не сим только»? Кто сказал это, тот выражает, что он говорил нам о
многих других предшествовавших благах, к которым прибавляет и это, –
благо от скорби. Поэтому он и говорит: «И не сим только, но хвалимся и
скорбями». Чтобы сказанное было яснее, потерпите краткое время, пока
мы будем вести речь о предмете отдаленнейшем.
Когда апостолы возвещали божественное учение и ходили по всей
вселенной, сея слово благочестия, исторгая заблуждение с корнем,
разрушая отцовские установления нечестивых, истребляя всякое
беззаконие, очищая землю, повелевая отстать от идолов, их храмов,
жертвенников, торжеств и обрядов, а признавать одного и единственного
Бога всех и питать надежды на будущее, говорили об Отце и Сыне и
Святом Духе, любомудрствовали о воскресении и беседовали о царстве
небесном, тогда из-за этого загорелась война жестокая и убийственнейшая
из всех войн, все исполнилось беспокойства, смятения и тревоги, все
города, и всякий народ, и домы, и обитаемые и необитаемые страны, так
как древние обычаи были потрясаемы, столько господствовавшие
предрассудки ниспровергаемы, и новые вводимы догматы, о которых
никто никогда не слыхал; против этого гневались цари, негодовали
начальники, возмущались простые люди, волновались площади,
свирепствовали судилища, обнажались мечи, заготовлялись оружия,
грозили законы. От этого поднимались наказания, мучения, угрозы и все,
что у людей считается страшным. Как бывает на море, когда оно бушует и
производит ужасные кораблекрушения, нисколько не лучше того было
тогда и состояние вселенной: отец отказывался от сына за его благочестие,
невестка ссорилась со свекровью, братья отделялись друг от друга, господа
свирепствовали против слуг, как бы сама природа восставала против себя
самой, и не только междоусобная, но и междукровная война происходила
в каждом доме. Слово, проходя подобно мечу и отделяя больное от
здорового, производило везде великое смущение и состязание, и подавало
повод везде появляться вражде и нападениям на верующих. Отсюда – одни
были отводимы в темницы, другие – в судилища, третьи – на путь,
ведущий к смерти; у одних были отбираемы имущества, другие часто
лишались и отечества и самой жизни, и со всех сторон падали на них
бедствия, как проливные дожди: внутри борьба, отвне опасности, от
друзей, от чужих, от самых соединенных друг с другом природою.
2. Все это видел блаженный Павел, наставник вселенной, учитель
небесных догматов, и так как бедствия были под руками и совершались
пред глазами, а блага были только в надеждах и обетованиях, т. е. царство
небесное, воскресение и получение тех благ, которые превышают всякий
ум и всякое слово, печи же, сковороды, мечи, наказания и всякого рода
мучения и смерти были не в надеждах, а на опыте, и притом люди,
имевшие вступать в такие подвиги, еще недавно были обращены к вере от
жертвенников, идолов, роскоши, невоздержания и пьянства, и еще не
привыкли представлять ничего высокого о вечной жизни, но были склонны
более к благам настоящим, так что естественно было, что многие из них
предавались малодушию среди ежедневных мучений, ослабевали и
отпадали, – то посмотри, что делает причастник неизреченных таин, и
внемли мудрости Павла. Он часто беседует с ними о будущем, поставляет
на вид награды, показывает венцы, ободряя их и утешая надеждами вечных
благ. И что говорит он? «Ибо думаю, что нынешние временные страдания
ничего не стоят в сравнении с тою славою, которая откроется в нас» (Рим.
8:18).
Для чего указываешь мне, говорит, на раны, жертвенники, палачей,
наказания, мучения от голода, изгнания, бедность, узы и оковы? Все, что
хочешь, представь из почитаемого у людей бедствиями, и ты не скажешь
ничего такого, что могло бы сравниться с теми наградами, венцами и
воздаяниями: то прекращается с настоящею жизнью, а это не имеет конца
в беспредельном веке; то проходит как временное, а это пребывает
постоянно, как бессмертное. На то же самое указывает он и в другом
месте, когда говорит: «кратковременное легкое страдание» (2Кор. 4:17),
посредством количества показывая неважность качества и
непродолжительностью времени облегчая бремя. Так как тогдашние
обстоятельства были бедственны и тяжки, то непродолжительностью их он
облегчает это бремя и говорит: «Ибо кратковременное легкое страдание
наше производит в безмерном преизбытке вечную славу, когда мы
смотрим не на видимое, но на невидимое: ибо видимое временно, а
невидимое вечно» (2Кор. 4:17, 18). И еще, возводя их к мысли о величии
тамошних благ, он представляет саму природу болезнующею и
воздыхающею от настоящих бедствий и сильно желающею благ будущих,
как совершенных, и говорит так: «вся тварь совокупно стенает и мучится
доныне» (Рим. 8:22), Почему она воздыхает? Почему болезнует? Ожидая
будущих благ и желая перемены к лучшему: «и сама тварь освобождена
будет от рабства тлению в свободу славы детей Божиих» (Рим. 8:21).
Впрочем, когда ты слышишь, что она воздыхает и болезнует, то не думай,
будто она одарена разумом, но помни свойственный Писанию образ речи.
Когда Бог чрез пророков желает возвестить людям что-нибудь великое и
приятное, то представляет и самые неодушевленные предметы
чувствующими величие совершаемых чудес, не для того, чтобы мы
называли природу чувствующею, но чтобы можно было представить
величие чудес посредством случающегося с людьми. Так и мы, когда
случится что-нибудь неожиданное, имеем обыкновение говорить, что сам
город сетовал, и сам помост был прискорбен; и когда идет речь о людях
страшных и имеющих зверское настроение духа, то также говорят: он
колебал сами основания, и сами камни трепетали его, не потому, чтобы
действительно камни трепетали его, но чтобы можно было представить
чрезмерность зверского сердца и ярость его. Поэтому и дивный пророк
Давид, возвещая блага, дарованные иудеям, и радость их по освобождения
из Египта, говорил: «Когда вышел Израиль из Египта, дом Иакова – из
народа иноплеменного, Иуда сделался святынею Его, Израиль – владением
Его. Море увидело и побежало; Иордан обратился назад. Горы прыгали,
как овны, и холмы, как агнцы» (Пс. 113:1–4). Между тем нигде никто не
слыхал такого события. Правда, море и Иордан возвращались назад по
повелению Божию; но горы и холмы не скакали, а только, как я выше
сказал, желая представить чрезмерность удовольствия и облегчение от
египетского изнурения, дарованное им, он говорил, что и сами
неодушевленные предметы прыгали и скакали при полученных ими
благах. Равным образом, когда Бог хочет возвестить что-нибудь
прискорбное, происходящее от наших грехов, то говорит: «Плачет сок
грозда; болит виноградная лоза» (Ис. 24:7); и в другом месте: «пути Сиона
сетуют» (Плч. 1:4), и даже говорит, что предметы бесчувственные плачут:
«стена дщери Сиона! лей ручьем слезы» (Плч. 2:18); также говорится, что
и сама земля и Иудея сетует, и опьянела от скорби, не потому, чтобы
стихии чувствовали, но, как я выше сказал, каждый из пророков хотел чрез
это представить чрезмерность благ, подаваемых нам Богом, и наказаний,
посылаемых на нас за наше нечестие. Поэтому блаженный Павел также
представляет природу воздыхающею и болезнующею для того, чтобы по
возможности показать величие даров Божиих, ожидающих нас после
настоящей жизни.
3. Но все это, скажут, в надеждах; а человек малодушный и
бедствующий, недавно обратившийся от идолослужения и не умеющий
любомудрствовать о будущем, не очень назидается такими словами, но
желает и в настоящее время получить некоторое утешение. Поэтому-то и
этот мудрый учитель, все знающий, не только утешает будущими благами,
но ободряет и настоящими радостями. И во-первых, он исчисляет
дарованные вселенной блага, которые не в надеждах и ожидании, но уже
на опыте и действительно получены, – которые служат величайшим и
яснейшим доказательством и будущих и ожидаемых благ, – и потом,
предложив пространную речь о вере и упомянув о праотце Аврааме,
который, несмотря на природу, отказывавшую ему быть отцом, надеялся,
ожидал и веровал, что сделается, потому и сделался отцом, – и отсюда
возводя слушателей к тому, что не должно никогда впадать в слабость
помыслов, но навидаться и ободряться величием веры и мудрствовать
высоко, говорит после того и о величии полученных благ. В чем же это? В
том, говорит, что Бог предал за нас, неблагодарных, своего Сына
Единородного, истинного, возлюбленного, и нас, обремененных
бесчисленными грехами и изнуренных таким бременем преступлений, не
только избавил от грехов, но и сделал праведными, не заповедав нам
ничего трудного, тяжкого или невыносимого, но, потребовав от нас только
веры, сделал праведными и святыми, объявил сынами Божиими, поставил
наследниками царства и сонаследниками Единородного, обещал
воскресение, нетление тел, жизнь с ангелами, превышающую всякое слово
и разумение, пребывание на небесах и собеседование с Ним самим, и
оттуда уже излил благодать Святого Духа, освободил нас от власти
диавола и избавил нас от бесов, ослабил грех, уничтожил проклятие,
сокрушил врата ада, отверз рай, послал не ангела и не архангела, но самого
Единородного для спасения нашего, как говорит Он через пророка: «Не
ходатай, не ангел, но сам Господь спас их» (Ис. 63:9). Не блистательнее ли
это бесчисленных венцов, что мы освящены, оправданы, и притом верою и
чрез нисшествие с небес Единородного Сына Божия для нас, что Отец за
нас предал возлюбленного Своего что мы получили Духа Святого, и
притом со всею легкостью удостоились неизреченной благодати и дара?
Итак, сказав это и объяснив все в кратких словах, апостол опять обратил
речь к надежде. Сказав: «оправдавшись верою, мы имеем мир с Богом
через Господа нашего Иисуса Христа, через Которого верою и получили
мы доступ к той благодати» он присовокупил: «в которой стоим и
хвалимся надеждою славы Божией» (Рим. 5:1, 2). Таким образом, он сказал
и о совершившемся, и о будущем: то, что мы оправданы, что Сын заклан за
нас, что чрез Него мы приведены к Отцу, получили благодать и дар,
избавились от грехов, имеем мир с Богом и сделались причастниками
Святого Духа, есть уже совершившееся; а к будущему относится та
неизреченная слава, о которой он и говорит в прибавленных словах: «в
которой стоим и хвалимся надеждою славы Божией».
Но так как надежда, как я выше сказал, не очень способна назидать и
ободрять малодушного слушателя, то заметь, что он еще делает, и
посмотри на твердость и любомудрый ум Павла. Из того самого, что, по-
видимому, печалит, тревожит и смущает слушателя, из этого он сплетает
венцы утешения и хвалы. Исчислив все вышесказанное, он, наконец,
прибавляет: не о том только я скажу, говорит, о чем сказал, т. е. что мы
освящены и оправданы Единородным, что получили благодать, мир, дар,
отпущение грехов, общение Святого Духа, и при том со всею легкостью,
без трудов и усилий, а одною верою, что Бог послал Единородного Сына, и
одно уже даровал, а другое обещал, именно славу неизреченную,
бессмертие, воскресение тел, жизнь ангельскую, обращение со Христом,
пребывание на небесах, потому что все это он изобразил в словах:
«хвалимся надеждою славы Божией».
Так не о том только он говорит, что было и будет, но и то самое, что
между людьми считается прискорбным, именно: судилища, заключение,
смерть, угрозы, голод, пытки, сковороды, печи, разграбление, войны,
осады, сражения, возмущения, состязания – и это он поставляет в число
даров и благодеяний; потому что не о том только, что выше сказано,
должно радоваться и восхищаться, но и этим нужно хвалиться, как говорит
он: «Ныне радуюсь в страданиях моих за вас и восполняю недостаток в
плоти моей скорбей Христовых» (Кол. 1:24). Видишь ли душу твердую, ум
высокий, дух непоколебимый, который восхищается не венцами только, но
утешается и подвигами, радуется не наградам только, но восторгается и
трудами, веселится не от воздаяний только, но хвалится и самою борьбою?
Не говори мне о царстве небесном, о тех нетленных венцах, о наградах, но
и самое настоящее, исполненное скорби, трудов и великих страданий,
поставь на вид, и я могу доказать, что этим должно хвалиться еще более.
Во внешних подвигах борьба доставляет труд, а венцы – удовольствие; но
здесь не так, а еще прежде венцов сами подвиги приносят великую
радость. Чтобы вы убедились, что это действительно так, вспомните
каждого из святых, из каждого поколения, как говорит апостол: «В пример
злострадания и долготерпения возьмите, братия мои, пророков, которые
говорили именем Господним» (Иак. 5:10). И тот самый апостол, который
сегодня предложил нам этот подвиг и составил настоящее духовное
зрелище, т. е. Павел, после того, как он исчислил бесчисленные бедствия
каждого из святых, которые неудобно пересказывать теперь, прибавляете
«скитались в милотях и козьих кожах, терпя недостатки, скорби,
озлобления; те, которых весь мир не был достоин», и при всем том радуясь
(Евр. 11:37, 38). Тоже самое можно видеть и тогда, когда апостолы, после
заключения в темнице и злословий, получив бичевания, были изгоняемы.
В самом деле, что говорится о них? «Они же пошли из синедриона,
радуясь, что за имя Господа Иисуса удостоились принять бесчестие»
(Деян. 5:41).
4. Это было и у нас; если кто хочет знать, о чем я говорю, то пусть
припомнит, что случилось во время гонений. Выступила девица нежная и
не знавшая брака, имеющая тело нежнее воска; потом, привязанная к
дереву со всех сторон, была мучима и терзаема скоблением по бокам и
истекала кровью, но как бы невеста, сидящая в брачном чертоге,
благодушно переносила совершаемое над нею, для царства небесного,
получая венцы в самих подвигах. Представь же, каково было – видеть
властителя с войсками, изощренными мечами и столь многим оружием,
побеждаемого одного девицею. Видишь ли, что и сама скорбь
сопровождается величайшею хвалою? Свидетели сказанного – вы сами. В
самом деле, тогда как мученики еще не получили воздаяний, ни наград, ни
венцов, но разрешились в пыль и прах, мы стекаемся в честь их со всем
усердием, составляем духовное зрелище, прославляем их и увенчиваем их
за раны и кровь, за пытки и мучения, за их скорби и воздыхания: так сами
скорби сопровождаются хвалою еще прежде воздаяния! Представь, каков
был Павел тогда, когда он жил в темницах и был приводим в судилища,
как славен, как блистателен и знаменит являлся он пред всеми, особенно
же пред теми, которые нападали и враждовали против него. Но что я
говорю: был славен пред людьми, – если он и для бесов был страшен более
тогда, когда был бичуем? Когда он находился в узах, когда подвергался
кораблекрушениям, тогда и совершал величайшие знамения, тогда
особенно и побеждал противные силы. Поэтому, зная хорошо пользу,
происходящую для души от этих скорбей, он говорил: «когда я немощен,
тогда силен»; и потом прибавлял: «Посему я благодушествую в немощах, в
обидах, в нуждах, в гонениях, в притеснениях... чтобы обитала во мне сила
Христова» (2Кор. 12:10, 9). Поэтому и говоря к некоторым, жившим в
Коринфе, и укоряя тех из них, которые высокомудрствовали о себе, а
других осуждали, он, соблюдая характер послания и находясь в
необходимости представить нам изображение своих подвигов, составил
его не из знамений, не из чудес, не из почестей, не из удовольствий, но из
заключений в узы, судилищ, голода, холода, борьбы, козней, и говорил им
так: «Христовы служители? (в безумии говорю:)»; – и, объясняя это
выражение: "я больше", и свое преимущество, продолжал: «Я гораздо
более был в трудах, безмерно в ранах, более в темницах и многократно при
смерти» и пр.: «Если должно мне хвалиться, то буду хвалиться немощью
моею» (2Кор. 11:23, 30).
Видишь ли, что этим он хвалится гораздо более, нежели восхищается
блистательными венцами, и потому говорит: «И не сим только, но
хвалимся и скорбями». Что же значит: «И не сим только»? Не только,
говорит, мы не падаем духом, испытывая скорби и бедствия, но как бы
более и более преуспевая в чести и славе, особенно хвалимся среди
приключающихся бедствий. Далее, сказав, что от скорбей происходит
величайшая слава, хвала и радость, – а известно, что слава доставляет и
удовольствие, потому что где удовольствие, там конечно есть и слава, и
где такая слава, там конечно есть и удовольствие, – показав, что терпение
скорбей сопровождается славою, знаменитостью и радостью, он говорит о
другом величайшем их следствии, о некотором величайшем и дивном
плоде их. А какой этот плод, посмотрим. «Зная, что от скорби происходит
терпение, от терпения опытность, от опытности надежда, а надежда не
постыжает» (Рим. 5:3–5). Что значит: «от скорби происходит терпение»?
От этого происходит тот величайший плод, что человек, подвергающийся
скорбям, делается более крепким. Как из дерев те, которые стоят в местах
тенистых и безветренных, бывают, хотя цветисты по виду, но изнежены и
слабы, и скоро повреждаются от всякого напора ветров, а те, которые стоят
на высоких вершинах гор, колеблются многими и великими ветрами,
переносят частые перемены воздуха, потрясаются жесточайшими бурями
и засыпаются обильным снегом, бывают крепче всякого железа; подобно
тому, как тела, воспитываемые во многих и различных удовольствиях,
украшаемые нежными одеждами, часто омываемые и намащиваемые и с
излишеством изнеживаемые разными родами пищи, делаются совершенно
негодными к подвигам благочестия и к трудам и достойны величайшего
наказания, – так точно и души: те, которые ведут жизнь, чуждую бедствий,
наслаждаются удовольствиями, приятно занимаются настоящими
предметами и жизнь беспечальную предпочитают терпению скорбей для
царства (небесного), по примеру всех святых, бывают нежнее и слабее
всякого воска и готовятся в пищу вечному огню; а те, которые
подвергаются опасностям, трудам и бедствиям скорби для Бога, и
воспитываются в них, бывают крепче самого железа или тверже адаманта,
от частого перенесения бедствий делаясь неодолимыми для нападающих и
приобретая некоторый непобедимый навык к терпению и мужеству. И как
те, которые в первый раз вошли на корабль, чувствуют тошноту и
головокружение, смущаясь, испытывая неприятное ощущение и
подвергаясь умопомрачению; а те, которые часто и долго бывали на морях,
плавали по бесчисленным волнам и испытывали частые кораблекрушения,
смело решаются на такое путешествие: так точно и душа, претерпевшая
много искушений и подвергающаяся великим скорбям, привыкши к
трудам и приобретши навык к терпению, бывает не боязлива, не робка и не
смущается приключающимися скорбными обстоятельствами, но от
постоянного упражнения в случайностях и частого испытания разных
приключений делается способною переносить с великою легкостью все
случающиеся бедствия. Это самое и выражает мудрый устроитель
небесной жизни, когда говорит: «И не сим только, но хвалимся и
скорбями», потому что еще прежде царства и небесных венцов мы
получаем отсюда величайшую награду, так как от частых скорбей душа
наша делается более крепкою и помыслы становятся более твердыми.
Итак, зная все это, возлюбленные, будем мужественно переносить
приключающиеся печальные обстоятельства, как происходящие по воле
Божией и для нашей пользы, не будем унывать и падать духом при встрече
с искушениями, но, стоя со всем мужеством, будем непрестанно
благодарить Бога за все оказанные нам благодеяния, чтобы нам и
насладиться настоящими благами и удостоиться будущих даров,
благодатью, щедротами и человеколюбием Господа нашего Иисуса
Христа, с Которым Отцу, со Святым и Животворящим Духом, слава и
держава, ныне и присно, и во веки веков. Аминь.
 Содержание

свт. Иоанн Златоуст Гомилия на слова: «И не сим

только, но хвалимся и скорбями» святитель Иоанн 1
Златоуст