Ольга Громыко

ЖЖурнальные рассказы

2020
Аннотация
Сборник рассказов, некогда опубликованных в различных журналах и моем LiveJournal.
Поскольку и те журналы давно канули в макулатуру, и ЖЖ совсем зачах, я решила дать
этим буковкам второй шанс - или освежить их в памяти читателей :)

Ольга Громыко
ЖЖурнальные рассказы
Великая сила искусства
Посвящается Hellstern
- Все, - разочарованно сказал возница, поднимаясь с колен и отряхивая руки о штаны. –
Хана оси. Дальше тока пешком.
Лесса растерянно поглядела на просевшую телегу, где под рогожкой внушительной
кучей лежали ее вещи. Впрочем, громоздкого и тяжелого среди них был только мольберт, а
просто громоздкого – натянутый на раму холст. Художницу пригласил к себе владелец
отдаленного, затерянного в лесу замка, - для написания фамильного портрета, пообещав за
недельный труд немалую сумму.
- А долго пешком-то?
- Часа полтора, - пожал плечами возница. – Тока я не пойду. Выпрягу лошадков, добро с
телеги сгружу, переверну ее и чинить буду. А то знаю я здешний народишко: к утру не тока
колес, но и бортов не останется.
- А за сколько вы ее почините?
- Ну… - Мужик так обстоятельно почесал затылок, будто надеялся доскрестись до
мозгов, заставив их работать. – Покуда осинку подходящую найду… покуда обстругаю…
Часа за три-четыре управлюсь.
Не успела Лесса сказать, что подождет, как возница добавил:
- Тока это тока с утреца. Темень уже. Да и устал я, мочи нет… - И в подтверждение
широко зевнул.
- Но утром я уже должна быть в замке, иначе господин Близар найдет другого
живописца! – охнула девушка.
Возница молча развел руками: мол, твои проблемы!
Художница тяжко вздохнула.
- А я не заблужусь? – на всякий случай уточнила она.
- Где там блудить-то? – искренне удивился мужик. – Дорога прямая, аккурат в замковые
ворота упирается, волков у нас не водится.
- А разбойники?
- На перекрестке висит парочка, ежели еще не сгнили.
Лессу передернуло, хотя мертвых злодеев она, конечно, боялась меньше, чем живых.
- Идите, не бойтеся! – подбодрил девушку возница, предвкушая тихий романтический
вечерок у костра наедине с бутылью домашнего вина. - А вещички вашенские я завтра
подвезу.
 Решившись, девушка отобрала из них самое важное: приглашение, кошелек, сумку с
кистями и красками да раму. Насчет нее Лесса долго сомневалась, но бросать холст в лесу
побоялась. А вдруг ночью дождь пойдет? Отсыреет, и пиши пропало. Точнее, уже не пиши, а
лихорадочно ищи новый.
Рама была большая и неудобная. Лесса попробовала нести ее и под мышкой, и в охапке,
и над головой, но девушки всякий раз хватало только на несколько минут. Потом
приходилось останавливаться, передыхать и перекладывать.
- «Тока, тока»… - ворчала художница себе под нос, злясь на ленивого возницу. – Где он
тут темень увидал? Лето же! Всей ночи пять часов!
Впрочем, вскоре темень появилась и быстро загустела, пытаясь качеством возместить
количество. Но почти сразу же взошла полная луна и наполовину ее разогнала.
Невысокая и худенькая, Лесса была на удивление выносливой, а когда дело касалось ее
любимого ремесла, то и вовсе двужильной. Но из-за проклятой рамы художнице казалось,
что прошло уже три часа – а замок все не показывался.
Зато впереди на дороге отделилась от кустов какая-то тень.
Девушка остановилась, настороженно ее рассматривая. Лисица? Собака? Возница же
сказал…
Тень двинулась ей навстречу, все убыстряя скок мягких лап, и когда расстояние
сократилось до каких-то пяти саженей, девушка поняла, что мужик не соврал: волков тут не
водилось.
Тут водились оборотни.
Сознание Лессы как будто расщепилось натрое: одна часть вопила от ужаса, вторая
лежала в глубоком обмороке, а третья отстраненно подумала: «Какая роскошная натура!»
- Может, портретик на память желаете? – зажмурившись, неожиданно для самой себя
пролепетала художница, как щит, прижимая к груди натянутый на раму холст.
Оборотень – тупомордый, длиннолапый, за счет лохматой шерсти казавшийся вдвое
больше человека - остановился, будто налетев на невидимую стену. Озадаченно наморщил
лоб.
- Я хорошо рисую! – торопливо продолжала Лесса, сама едва понимая, что за чушь
несет. – Меня сам дайн Аллод нанимал главный шаккарский храм расписывать!Ну, правда, не
только меня, но нижняя половина святого Овсюга, три дерева и кусок неба справа – мои!
Честное слово, я очень талантливая, я вас так изображу, что боги обзавидуются! Повесите на
стену над камином, будете внукам рассказывать, каким ваш дедушка в молодости выл… ой,
был! Вот сюда только пройдите, на полянку, под луну… - Художница пятилась, косясь через
плечо и продолжая держать холст перед собой. Оборотень, как зачарованный, брел за ней. -
Ага, тут и пенек подходящий есть, высокий… - Лесса пристроила на него раму, не
представляя, как вообще сможет удержать в руках кисть, да еще изобразить что-нибудь
путное. Сейчас оборотень догадается, что она просто заговаривает ему зубы, прыгнет и
сожрет вместе с холстом!!! Художница уставилась на него круглыми от ужаса глаза, как
мышь на кота, и…
Свет падал и-зу-ми-тель-но. Под луной шерсть оборотня переливалась зеленоватыми
фосфоресцирующими волнами, а тени от деревьев были так густы, что их можно было
рисовать сплошными мазками, макая кисть в черную краску. Алые огоньки зрачков
притягивали, завораживали, создавали центр композиции… главное, не потерять это
ощущение первобытного ужаса, передать его зрителям….
- Ого… - протянула Лесса, ощущая нарастающий зуд в кончиках пальцев. – Ого-го! Так,
сдайте чуть-чуть налево! Стоп! Морду ко мне в профиль! Нет, в три четверти! Оскальте! Нет,
не так сильно, десны портят впечатление, чтоб только клыки были! Заднюю правую лапу
назад! Слегка присядьте на нее! Вот, а теперь замрите!
Оборотень зашатался в крайне неустойчивой позе.
Лесса на ощупь порылась в сумке, отыскивая уголек для первоначального наброска, но
коснуться им холста не успела. Рыцарей, как известно, пивом не пои – дай пошариться по
дремучему зловещему лесу в поисках приключений. Особенно если дряхлый мерин внезапно
издох под седоком, и попутных средств передвижения, кроме собственных ног, не
предвидится. Увидев с дороги совершенно однозначную картину: мерзкая нежить собирается
подзакусить прекрасной дамой, рыцарь выхватил меч из ножен и с воинственным кличем
бросился на врага.
- Куда?! – так заорала Лесса, что с дубовых веток вспорхнули летучие мыши.
Рыцарь и оборотень одинаково потрясенно обернулись. Сердитая, взлохмаченная
девушка вклинилась между ними, потрясая кистью свирепее, чем рыцарь мечом.
- Сейчас же оставьте в покое моего натурщика!
- Натурщика? – ошалело повторил рыцарь.
- Ну да, вы что не видите – мы работаем! Кстати, - Лесса, осененная новой идеей,
схватила «спасителя» за руку, – а давайте вы тоже поучаствуете?! Так будет даже интереснее
– лютая схватка огромного чудища, преисполненного звериной красоты и силы (польщенный
оборотень шмыгнул носом) с отважным воином (рыцарь зарделся)! Сдвинем композицию
вправо, свет положим отсюда… А ну-ка, встаньте вот здесь!
Одуревший рыцарь без сопротивления позволил установить себя напротив оборотня,
повернуть голову, задрать руку и прогнуть назад, сколько позволяли доспехи.
- Ну, что же вы застыли, как бревно?! – возмутилась Лесса, снова отбежав к мольберту. -
Мне нужно движение! Образ! Боевое безумие! Ваш противник-то вон как старается!
Рыцарь поглядел на оборотня, у которого от усердия глаза вытаращились чуть ли не
дальше носа, и попытался скопировать его оскал. Монстр с диким хохотом повалился на
спину, прижимая лапы к волосатому животу.
- Мечом замахнитесь! – раздраженно подсказала художница, выныривая из-за полотна.
- Ну-у-у, какой-то он у вас маленький, невнушительный…
- Аршин и три вершка, – обиделся рыцарь.
- Ладно, я вам двуручник нарисую, - снисходительно пообещала Лесса. – Саженный.
Только вы этот держите так, будто он двуручный, мне поза нужна!
- Но для такого хвата у него слишком короткая рукоять!
- Так держите второй рукой за лезвие! Или сожмите ее в кулак под оголовьем, будто
рукоять там продолжается!
Неудобно оказалось и так и так: лезвие резалось, а одна задранная с мечом рука быстро
уставала. Наконец сошлись на том, что рыцарь возьмет просто палку.
Все снова заняли исходные позиции. Оборотень раззявил пасть и выпустил когти,
рыцарь замахнулся палкой и изобразил боевое безумие, при виде которого очень хотелось
позвать лекаря или хотя бы стражу.
- Так… ага… нет… что-то не то…. – Лесса нарезала вокруг них десяток кругов, как
чересчур осторожный пескарь вокруг упавших в воду мух. – А если так?! – Художница
внезапно подскочила к оборотню и принялась его взъерошивать. Тот рычал (кому ж против
шерсти понравится?!), но ради искусства терпел. – А вы… - Девушка повернулась к рыцарю,
нервно грызя кончик кисточки. – А вы разденьтесь!
- Что?! – возмутился тот.
- Разденьтесь-разденьтесь, до пояса! Чтобы была видна игра мышц. К тому же, -
художница чуть смутилась, - я очень люблю рисовать обнаженную мужскую натуру. Она
меня вдохновляет.
Вдохновение было священной материей, посягнуть на которую рыцарь не посмел.
- Но без кольчуги чудище мигом меня разорвет и сожрет! – слабо пытался возражать он,
уже стягивая броню через голову.
- Я создаю шедевр, который пронесет вас сквозь века! – с пылом возразила девушка. –
И ваша кольчуга в нем лишняя!
Без одежды рыцарю стало холодно, и он мигом покрылся синеватыми пупырышками.
Да и мускулатура у него оказалась не такая уж играющая. Но художница, видимо, решила
прибегнуть к тому же приему, что и с мечом, ибо удовлетворенно заявила:
 - Вот теперь то, что надо! Так и стойте!

***

…Прошло больше часа. Лесса, не переставая грызть кисточку, яростно работала

угольком, будто пытаясь проткнуть им полотно – оно аж гудело.
- У меня шелюшти шатекли, - пожаловался оборотень. – Не мофу больфе так дерфать,
закфыфаются!
- Вставьте между ними палочку, - отмахнулась художница, продолжая быстро-быстро
черкать по холсту.
- А как фе…
- Не бойтесь, я просто не буду ее рисовать!
Рыцарю было проще, боевое безумие не мешало ему скрипеть зубами и корчить рожи,
когда комары начинали заедать натуру особенно жестоко.
- Нет. - Лесса на шаг отступила от полотна, досадливо тряся головой. Кисточка
укоротилась уже минимум на треть. - Пафос, пафос… Обычный герой, обычное чудовище…
Никуда не годится!
Натурщики виновато потупились.
- Надо что-то такое… - продолжала размышлять вслух Лесса, жестикулируя огрызком
кисточки, как волшебной палочкой. – Чтобы тут между ними… как яркое пятно… как
символ… лежала маленькая такая, трогательная…
Кусты раздвинулись, и на полянку, кряхтя и охая, вылезла бабка с корзинкой земляники
– глуховатая и подслеповатая, ибо живописную композицию заметила только когда почти в
нее уткнулась, нос к носу с оборотнем.
- Ох!!! – взвизгнула она и хлопнулась в обморок.
- Вообще-то я имела в виду девочку, - озадаченно пробормотала Лесса, но ее лицо
почти сразу же просияло: - Хотя… А ну-ка тащите ее вот сюда, в лунное пятно!!!
Оборотень и рыцарь, окончательно потеряв представление о реальности, в которой
находятся, за руки и ноги выволокли бабку на середину поляны и осторожно уложили на
траву.
- Ноги, ноги ей раскиньте! – суетилась вокруг художница. - А левую – согните! И подол
поправьте, будто он задрался!
- Это как? – не понял оборотень, сплевывая палочку.
- Ну, задерите, но чтобы он как будто сам! А землянику сверху рассыпьте и корзинку
бросьте возле безвольной руки!
На этом месте бабка очнулась – точнее, перестала прикидываться, ибо, как выяснилось,
прекрасно слышала предыдущий разговор.
- Да вы шо, нелюди?! – охнула она, еще крепче прижимая корзинку к груди. – Я ж ее
цельный день собирала! Все опушки истоптала, лапти до пяток протерла!
- Я тебе за нее два серебряных дам! – посулил рыцарь.
- Три! – зажадобилась бабка.
- У меня только две с половиной, - смутился «отважный воин». – А у тебя?
Оборотень виновато помотал башкой.
- Ладно, давай! – смягчилась бабка, зная, что на рынке все равно больше десяти
медяков не получит. Старуха дотошно проверила каждую монетку на единственном зубе и
только потом протянула рыцарю корзину - но взять ее он не успел.
- Нет!! – заорала художница, видя, как уникальный перелив света уползает с его лица. –
Стой! Замри!!!
- А…
- Нет, бабка пусть тоже лежит! Мне надо, чтобы ягоды и на ней были, и вокруг! Это
будет мелкая, но достоверная и очень трогательная деталь. Пусть чудище посыплет! Куда?!
Не перевернуть над головой, а художественно рассеять! Будто девочка бежала-бежала,
споткнулась и упала! А корзинку – возле безвольной руки, боком ко мне!
Оборотень принялся рассевать над «девочкой» землянику, неловко зачерпывая ее
когтистой лапой.
- Но ягод же в темноте все равно не видно! – запоздало спохватился рыцарь, глядя на
результат.
- Ничего, - отмахнулась Лесса. – Зато я знаю, что они там есть! На картине будет видно!
Художница еще раз критически окинула взглядом сцену, нахлобучила на рыцаря шлем и
снова приступила к работе.
- А может, я домой пойду? – приподняла голову бабка. – Сыро тут дюже!
- А ну лежать! – гаркнули-рыкнули на нее в три голоса. Бабка снова распласталась по
траве и очень достоверно закатила глаза, на всякий случай придержав «безвольной рукой»
корзинку за ручку.

***

Небо незаметно посветлело, и, хотя не нагулявшаяся луна продолжала висеть над

макушками елей, в кронах начали посвистывать птицы.
Оборотня внезапно скрутило судорогой, и пять минут спустя на месте монстра стоял на
четвереньках голый парень лет двадцати.
- Это еще что такое?! – не на шутку возмутилась художница, испепеляя несчастного
взглядом почище святой воды. – А ну давай обратно в чудище!
- Не могу! – жалобно простонал тот, еле двигая онемевшими челюстями. – Оно, того,
само! Только ночью, в полнолуние!
Оборотень, кряхтя, выпрямился и поспешил прикрыть ладонями причинное место.
- А, ладно, - внезапно сменила гнев на милость Лесса. – У меня тоже уже руки дрожат и
глаз замылился. Что ж, ребята, спасибо за помощь! До встречи.
С этими словами девушка вскинула сумку на плечо, раму зажала под мышкой и, усталая
и довольная, как насосавшийся кровушки упырь, потопала к замку.
- А картина?! – не поняли натурщики.
- Я ж вам не какой-нибудь стеномаз, чтоб тяп-ляп - и готово! – возмутилась художница.
–Вот поработаю на Близара, потом у меня своя идея уже год висит… И, разумеется, вам еще
пару разков попозировать придется… Вы же будете тут через недельку, когда я назад поеду,
правда?
 Оборотень и рыцарь ошалело уставились на ее удалявшуюся спину, потом друг на
друга.
- Эй, да я тебя знаю! – изумленно воскликнул рыцарь. – Ты ж подмастерье кузнеца из
Мышкиной Горы!
- Я тебя тоже, – повнимательнее присмотрелся оборотень. – Ты ж у нас этот меч в
прошлом году и покупал! Еще нож в придачу выторговал.
Рыцарь поглядел на меч, кашлянул и спрятал его в ножны.
- А пошли со мной в город?- предложил он. – Я хорошую корчму знаю… В долг нальют.
- А пошли! – залихватски махнул рукой оборотень и тут же поспешил вернуть ее на
место. – Только домой за одеждой сбегаю. Эй, бабка! Бабка!! Бабка?!!
- Заодно и помянем, - грустно сказал рыцарь, стягивая шлем.
Альтернативная концовка :)))
 - А пошли! – залихватски махнул рукой оборотень и тут же поспешил вернуть ее на
место. – Только домой за одеждой сбегаю.
Когда поляна опустела, бабка приподняла голову и, убедившись, что все тихо, с
чувством прошамкала:
- Хорошо ишшо, что на молодую нарвалась! Сказывают, сторовский Огел Шапкин ради
своей шедевры цельное село поджег…
И, одной рукой придерживая застуженную поясницу, а другой опираясь на «двуручный
меч», поковыляла к дому.

Достопримечательность
В полдень замковые ворота распахнулись, и слуги в черных одеждах деловито
раскачали и швырнули на мостовую длинный бугристый сверток. От удара ветхая рогожа
лопнула, и по площади раскатились обглоданные кости вперемешку с кусками доспехов.
Город, словно вымерший со вчерашнего вечера, ответил затихающим эхом да
радостным вороньим карканьем.
- Триста сорок седьмой, - обреченно подвел итог градоправитель, подглядывающий в
щелку ставня. – Холеру ему в задницу!
На башне замка, словно бы в насмешку, возникла черная фигура в развевающемся
плаще. Башня была так высока, что разобрать подробности могли только орлы, но никто из
горожан не сомневался: Темный Властелин раскатисто хохочет, воздев к солнцу
окровавленный меч.
- Что делать-то будем, господа? – Градоправитель отвернулся от окошка, но компания
пристыжено молчала. Старый маг смущенно теребил конец длинной белой бороды,
начальник городской стражи, потупившись, растирал ноющее к дождю колено, два «отца
города», богатых купца, слаженно тряслись от страха (вдруг Темный Властелин догадается,
кто натравил на него последнюю сотню героев?!), знаменитый пророк Бромор вообще
улизнул в транс, и даже главе воровской гильдии нечего было сказать (по крайней мере,
цензурного). Верный дворецкий безмолвной тенью скользил между стульями, разливая по
бокалам траурно-багряное вино.
 Городская оппозиция в очередной раз потерпела сокрушительное поражение.
- Давайте снова развесим по селам объявления, - устало (еще бы – в триста сорок
восьмой-то раз!) предложил маг. – Вдруг где-нибудь в глубинке родился народный
избавитель, так сказать, силушка богатырская, а?
- За три дня? – язвительно предположил градоправитель.
- Я имею в виду, возмужал!
- За три дня? – с еще большей иронией переспросил собеседник.
- А чего, дурное дело нехитрое, - нервно хохотнул вор, вытаскивая из-за пояса нож и
начиная рассеянно подбрасывать его с переворотом.
- За этот год мы всех богатырей на десять лет вперед выбрали, - горько бросил
начальник стражи. – Видали, кто на последний созыв явился? Одни пацаны, еще борода
расти не начала. Хотя нет, вру. Девка одна была, переодетая. Шустрая, в казарму ее
пристроил, поломойкой.
- А по соседним государствам грамоты разослать? – оптимизм мага был откровенно
наигранный, но несколько утешительный. Да и вино оказалось забористым.
- Можно подумать, у них там своего де… дел своих не хватает, - презрительно
скривился вор. – Нынче герои на вес золота.
- Ну так предложим им два веса золота! Сколько там Властелин весит? Пять пудов?
Шесть?
- В доспехах не меньше десяти будет, - профессионально прикинул стражник. – Это,
значит, двадцать. В принципе…
Купцы мигом перестали трястись и в один голос напустились на собратьев по заговору:
- Вы что, думаете, у нас там драконьи закрома? Тому сто монет, этому триста – никто ж
без аванса идти не желает! А куда они его за час-другой спустить успевают, один корчмарь
знает! Эй! Корчмарь!
Градоправитель приподнял край скатерти.
- Спит, - констатировал он. – Они ж, герои - широкой души люди, как дорвутся - все
заведение за свой счет поят. Даже вышибал.
- Совсем не обязательно, - вступился за покойных маг. - Этот, например, меч у меня
купил. Хороший меч. Заговоренный.
Градоправитель снова выглянул в окно. Одна из железяк, многажды перекрученная
вокруг оси, напоминала штопор для великанской бутыли.
Маг сокрушенно развел руками.
- Темный Властелин как-никак! Если уж я сам его одолеть не могу…
- …то и нечего простакам всякую ржавь всучивать! - резко оборвал его градоправитель.
– Отдавай деньги!
- Позвольте! – возмутился маг, машинально хватаясь за пазуху и тем обозначая
положение кошеля. – А работа? А металл? Знаете, почем нынче брусок хорошей стали?!
Кошель тем не менее совместными усилиями отобрали.
- На правое дело, - веско сказал градоправитель, со звоном ставя добычу в центр стола.
- Еще девятнадцать пудов и семь фунтов собрать осталось, - едко напомнил вор.
- А у самого, между прочим, алмаз на пальце! – подметил стражник.
- Горный хрусталь, - торопливо возразил вор, пряча кулак за спину.
- Ты кому заливаешь?!
- Ты кому не веришь?! – Старинные враги и вынужденные сотоварищи стакнулись
грудями. Назревала грязная сцена, но тут пророк Бромор наконец отверз веки и
проникновенным басом объявил:
- Внемлите мне, друзья! Наше спасение близится! Царство тьмы и зла падет, сраженное
отважной рукой! Чужак придет от Собачьих ворот, в первый день месяца…
Все заговорщики затаили дыхание. Бромор славился хаотичными, обрывистыми и по
большей части бесполезными, но неизменно точными предсказаниями.
- …месяца… - чуть менее уверенно повторил пророк, проясняясь взглядом и моргая. –
Вот зараза, точно же видел - новолуние! Но когда…
Бромор залпом выпил стоящий перед ним кубок, и сообщники с разочарованием
поняли, что больше ждать нечего.
- Ну, главное – придет и падет, - попытался ободрить всех маг, под шумок телепортируя
кошель со стола обратно за пазуху. – Будем ждать!
- Будем, - с облегчением подхватили купцы и поскорей засобирались по домам.

***

Дни проходили за днями. Из замковых ворот периодически кого-то выбрасывали,

регулируя численность местных сумасшедших. Подлинных героев не попадалось и, похоже,
не предвиделось. Темный Властелин продолжал требовать регулярной дани вином, едой,
золотом и девственницами, при встречах глумливо раскланиваясь с заговорщиками.
Пока однажды…
Он неуверенно потоптался у дверей корчмы, прикидывая, класть ли походную суму в
общую кучу у порога, или сопрут. В итоге только поправил поудобнее и вошел.
- Вина? Пива? – уныло осведомился корчмарь.
- А чье вино? – Пришелец придирчиво изучил стоящий на стойке бочонок.
 - Мое, - растерялся корчмарь. – Заплатишь – твое будет, хе!
- Я в смысле, столичное или местное?
- Столичное, - соврал тот, выгораживая вонючую бурду домашнего брожения.
Пришелец, вопреки его чаяниям, разочарованно скривился и отошел.
- Простите, уважаемый, - вежливо поинтересовался он у ближайшего посетителя, по
случайном совпадению оказавшемуся градоправителем, поминавшим очередного героя. – А
что это у вас там такое?
- Это? – Градоправитель оторвал взгляд от почти пустого бокала и вяло посмотрел в
окошко, на опротивевшие зубцы замка. – Ты нездешний, что ли?
- Ага, - с готовностью подтвердил тот. – Вот только-только в город вошел, через
Собачьи ворота.
Сердце градоправителя замерло, а потом, наверстывая, сделало три лишних
лихорадочных удара.
- Красивый у вас город, я вам скажу! – ничего не подозревая, продолжал незнакомец. –
Старинные улочки, розовый гранит, плющ. И такие живописные руины возле речки!
- Это дракон недавно на храм упал. С перепоя, - медленно пояснил градоправитель.
Какой же сегодня день-то? Ну точно, ночка выдалась – глаз выколи, хотя закат ясный был.
Новолуние! – А вы сами откуда будете?
- Ох, скажу – не поверите! Полмира уже обошел, сам подзабыл, откуда вышел! –
Пришелец плюхнулся на стул рядом с градоправителем и дружелюбно улыбнулся, давая
хорошенько себя рассмотреть. Высокий, широкоплечий, мускулистый, с вызолоченной
солнцем кожей и соломенными, небрежно собранными в хвост волосами. В самый раз:
заматеревший, но еще не начавший стареть. Взгляд прямой и уверенный, много повидавший.
Меча, правда, при поясе что-то нет, но это дело наживное. – Не посоветуете, что заказать?
- Перловку с луком и курицей, - машинально ответил градоправитель, вспомнив
содержимое собственной, уже прибранной служанкой тарелки: корчмарь готовил в день
только одно блюдо, в огромном котле, которого хватало на завтрак, обед, и ужин (а для
совсем уж пьяных клиентов – и снова на завтрак).
- Так что там с этим замком? – сделав заказ, напомнил незнакомец. - Он такой…
оригинальный!
Градоправитель поперхнулся последним глотком. Да уж, хорошо сказано! Двенадцать
башен, на верхней вечно торчит то сторожевой дракон, то облако, двор побольше городской
площади будет, и все обнесено высоченной оградой с отравленными крюками поверху. А
вместо рва вокруг бурлит, плюется раскаленной лавой огненная пропасть. Чтоб этому замку
провалиться в нее вместе со всем содержимым!
- Темный Властелин в нем живет, - хрипло сообщил градоправитель. – Хозяин здешних
мест, тиран и деспот. Отгрохал себе домину на наших костях: там у него и бриллиантовые
покои, и смертный лабиринт в семьсот поворотов, и рассадник нежити – бесов там всяких,
химер да гарпий, и мертвый сад из ядовитой плесени, и тридцать прекрасных девственниц
день и ночь рыдают в неприступной башне с замурованной дверью, куда даже сам Властелин
не может попасть!
- А чего тогда рыдают-то? – не понял странник, не глядя зачерпывая поданную
перловку. И хорошо, что не глядя: среди зернышек отчетливо виделась не то лушпинка, не то
мышиная какашка.
- Так ведь им тоже замуж хочется – детей, ну и все такое. - Градоправитель чуток
смутился. – А он, гад, ни себе ни людям! И во всем так: артефакты и драгоценности со всей
страны в свою сокровищницу стянул, золотые старинные вазы вместо подсвечников
приспособил, памятник Деве Похабе и тот из священной часовни выколупал и к себе в
спальню отволок. На кой она там ему – страшно подумать!
- Эх… - в глазах пришельца появилось мечтательное и чуток безумное выражение. –
Глянуть бы на все эти чудеса…
- Ну, это запросто, - пошутил корчмарь, настороженно прислушивающийся к разговору.
– Всего-то и надо у нашего мага меч купить, постучаться в ворота и вызвать Темного
Властелина на смертный бой.
- О! – восхитился пришелец. – И что?
- Ну… - градоправитель смущенно кашлянул. Самым коротким и точным ответом было:
«И все», но градоправитель боялся спугнуть вожделенного героя. Последнее время те как-то
разом сникали и вспоминали о неотложных делах. – Тогда к вам выйдет волкоголовый демон
и спросит, чего …
- Что, правда?! – с восторгом перебил пришелец. – Прямо-таки с волчьей головой? И
большая она у него?
- Во такая! – простодушно показал корчмарь, во всю ширь распахнув руки.
Градоправитель сделал ему страшные глаза. Корчмарь торопливо «урезал леща».
- Чудно, чудно! И?
- Скажете ему, зачем пришли, и тогда он проведет вас всеми этажами замка. Он нарочно
это делает, чтобы запугать. Но вы не бойтесь! – торопливо добавил градоправитель. – Наш
маг говорит, что там по большей части иллюзия, ну и Чары Ужаса.
- Не буду, - с готовностью пообещал гость. – Я, как-никак, профессионал! А потом что?
- Ну… - Градоправитель совсем стушевался. – Будет зал такой, огромный, весь в адском
пламени и нетопыри по нему летают… все воет, ухает, камни с потолка сыплются…
- Оооо!
- И там предстанет перед вами Темный Властелин, в боевом облачении, с огненным
мечом. Возможно, верхом на драконе.
- Да вы что!
- В общем… пообщаетесь и выйдете, - скомкано закончил градоправитель.
Пришелец задумался, барабаня пальцами по столу. Каша корчилась в миске. Корчмарь и
градоправитель ждали, благоговейно затаив дыхание.
Наконец гость хмыкнул, решительно поднял голову и спросил:
- А сколько стоит меч?

***

К замку героя провожали всем миром. Маг, правда, вздумал торговаться, но

градоправитель незаметно саданул ему под ребра, и вопрос тут же уладился. В довесок к
мечу герой получил кольчугу (немножко рваную понизу, но почему – никто не проговорился),
сапоги с несгораемыми подошвами и амулет для общего содействия.
 Пришелец (градоправитель спохватился, что так и не удосужился спросить его имя)
браво, словно позируя скульптору, взмахнул мечом, чуть не срезав корчмарю ухо, и
решительно пошел к воротам. Вслед ему летела робкая овация, на брусчатку неубедительно
шмякнулось несколько цветочков. «Четное число», - отметил вор и с горя спер кошелек у
одного из купцов.
Волкоголовый демон уже ждал, высунув из глубокой стенной ниши только кончик носа.
Он обожал внезапно взметываться перед героями во весь рост, оглушая их монструозным
ревом. Героев после этого оставалась примерно половина, а слабых сердцем можно было к
Властелину уже не вести.
К огромному сожалению демона, на сей раз глупый человечишка не только устоял на
ногах, но и любопытно уставился ему в пасть.
- А у вас в третьем ряду клыков зуб гнилой, - невинно заметил он, щурясь от ветра из
гигантской глотки.
Демон ошарашено захлопнул пасть. Там что-то действительно ныло, особенно сразу
после еды, но зеркал в замке не водилось, а принятые внутрь цирюльники помогали слабо.
- Фто тебе нуфно, фмертный?! – прорычал он, стараясь не разжимать губ, чтоб
настырный тип еще чего-нибудь там не углядел.
 Пришелец оглянулся, но площадь уже привычно опустела.
- Я желаю… эээ… сразиться с Темным Властелином! – заученно проговорил он.
Обычно в это месте демон рявкал еще раз, и ворота начинали медленно, с леденящим
кровь скрежетом, раскрываться. Но сейчас волкоголовый смолчал, и вышло далеко не столь
эффектно.
Гость, не колеблясь, двинулся вперед. Замковый двор и впрямь поражал размерами, а
пуще того – заполонившими его тварями. Был тут и огромный черный дракон, покрытый
шипастой чешуей (ящер, рисуясь, то и дело запрокидывал голову, посылая в небо столб огня)
и целое стадо хищных конекошек, как раз доедающих какую-то черноволосую девицу, и
гигантские пауки, смирно, но оттого еще более зловеще висящие в паутинных зарослях.
Герой равнодушно мазнул по ним взглядом и внезапно оживился:
- Ой, а что там у вас в углу? Неужто… хумункулус?! Что, настоящий? А погладить
можно?
Хумункулус (мелкая зеленая бестия размером с макаку) не возражал и даже охотно
подался навстречу, плотоядно облизываясь, но демон рыком отбросил его назад.
Проходя мимо шуршащей, как целая веялка, сколопендры, герой улучил момент,
нагнулся и подхватил с земли невзрачный с виду камушек. Когда насторожившийся демон
обернулся, камень уже лежал в сумке, а гость как ни в чем ни бывало улыбался проводнику.
Через полсотни шагов герой точно так же разжился пером черного феникса,
валявшимся под насестом. Птица поглядела на вора с омерзением и, повернувшись спиной,
задрала хвост. Демон еле успел подставить крыло, и на нем шипя, запузырилась едкая
кислота, прожигающая любой щит. Крыло оказалось прочнее, но удовольствие все равно
было маленькое. Герой начинал изрядно раздражать демона. Ему очень хотелось
прихлопнуть этого нахала на месте и тут же пообедать, но Хозяин упрямо чтил древний
кодекс и всегда расправлялся с героями сам. Обед, впрочем, все равно доставался демону, так
что он терпеливо стиснул клыки и повел гостя дальше.
Возле неприступной башни пришелец задержался, прикидывая ее высоту на
растопыренных пальцах. Полюбовался высунувшимися в окошки девственницами. Те при
виде прекрасного незнакомца зарыдали еще горше, а одна украдкой подмигнула и кинула ему
затейливый черепаховый гребешок. Он упал к ногам гостя, и тот, не будь дурак, понятливо
подобрал вещицу и опять-таки спрятал в сумку.
Демон подозрительно на него покосился, но инструкций на подобный случай ему не
поступало. Поэтому он ограничился тем, что ускорил шаг.
- Сейчас ты войдешь в обитель Темного Властелина, смертный! – прорычал демон, с
натугой толкая створки замковой двери в пять человеческих ростов. – Ужаснись же и
преисполнись трепета…
- А тапочки?!
Демон непонимающе вытаращил все три пары глаз.
- Тапочки?! – почти человеческим голосом переспросил он. – Белые, в смысле?
- Ну, можно и белые. Все-таки такая достопримечательность, а я туда в грязных
сапогах…– Герой озабоченно осмотрелся, но перед крыльцом лежала только кучка
выбеленных солнцем черепов с отчетливыми надгрызами.
- Да я тебе сейчас! - Демон снова начал раздуваться.
- Иду-иду, не нервничайте, – виновато, но без тени испуга взмолился гость и уверенно
шагнул в непроглядную тьму за порогом. Как ему и обещали, вокруг выло, хрипело, бряцало
и воняло то серой, то горелым мясом. По стенам и потолку с заунывным визгом шмыгали
черные верткие твари, на пол капала тягучая зеленая слюна. Идти приходилось то по крутым
скользким лестницам, то черными сырыми тоннелями, то мостами над бездонными
провалами (а также донными, но еще менее привлекательными – с бурлящей внизу лавой и
зубьями скал). Герой вел себя вызывающе бесстрашно: агукал в дыры, наслаждаясь эхом,
перевешивался через веревочные перила и восхищенно охал, когда брызги лавы взлетали
особенно высоко, впиваясь в доски моста. Демон пару раз даже придерживал его за пояс, а
когда этот придурок умудрился уронить меч в пропасть, пришлось лететь доставать. Гость
терпеливо ждал, а потом долго искренне благодарил, от чего было еще противнее.
Наконец впереди забрезжил зловещий синий свет ристалищного зала. Сотни огненных
струй били из-под земли, как гейзеры, то исчезая вовсе, то взметываясь почти до потолка.
Нетопырей что-то не было: видно, не сезон. Властелин тоже запаздывал. Герой со скуки
взялся обходить зал по кругу, восхищенно цокая языком и колупая ногтем фосфорические
грибы на стенах (а вы знаете, как трудно их вырастить?!), и почти обошел, когда грянул гром,
в пол саданула молния, и на ее месте возник черный силуэт в развевающемся плаще.
Демон подобострастно ткнулся лбом в пол, твари на стенах ликующе заверещали.
- Трепещи, ничтожество!!! – пророкотал Темный Властелин, эффектно вытаскивая из-за
спины огромный черный меч с зубцами, словно отломанный от рыбы-пилы. – Ибо пробил
твой смертный час!
- Трепещу! – с неподдельным восторгом заверил его герой, даже не пытаясь выхватить
собственное оружие. – Я и представить не мог, что вы такой грозный, такой могучий, такой
внушительный!
- Правда? – недоверчиво уточнил Властелин и повернулся боком: в профиль он
нравился себе еще больше.
- Да-да, и этот плащ так вам идет! А какие сапоги, просто мечта! Вам в них удобно?
Такое высокое голенище, оно, наверное, плохо гнется…
- Настоящая драконья кожа, - надменно процедил Темный Властелин, отставляя каблук.
- Надо же! Можно пощупать?
- Извольте… Тьфу, бейся или проси пощады, слизняк! – опомнился Властелин,
отдергивая ногу.
- Пощады! Пощады! – театрально взмолился пришелец, хлопаясь на колени и
молитвенно складывая руки. - Пожалуйста, не убивай меня, о великий злодей!
 Темный Властелин совсем размяк.
- Ладно, - пророкотал он, убирая меч в ножны, - я отпускаю тебя, жалкий человечишка!
Возвращайся к своим собратьям и поведай им о моей мощи и величии, и пусть их сердца
содрогнутся от ужаса!
- Да-да-да, - с готовностью подхватил герой, - всенепременно содрогнутся! И от ужаса,
и от восторга, и от зависти! Я поведаю о вас всем своим родственникам, и друзья, и
знакомым, и даже опишу в мемуарах!
- Слуга, проводи этого червя к воротам, - велел Темный Властелин, величественно
отвернулся, взмахнув плащом, и по-простому зашагал к двери.
Демон яростно заворчал, но повиновался.
- Спасибо, спасибо! – непрерывно благодарил герой по дороге, норовя пожать демону
лапу (тот всякий раз брезгливо ее отдергивал, и в итоге герою пришлось пожать крыло, еще
зудящее от кислоты). – Очень, очень впечатляющее местечко! Мне так понравилось! А вы
давно тут работаете? Ну и как? Интересно? А раньше где? Это я не вас в прошлом году в
Зловонных Болотах видел? Со спины? Хотя там вроде гребень был; наверное, обознался.
Может, как-нибудь посидим в корчме, поболтаем? Я плачу!
Демон заколебался, но все-таки отрицательно рыкнул и вытолкнул героя из замка.
Ворота захлопнулись, лава под мостом булькнула.
 После долгой настороженной тишины город начал оживать. Распахнулись ставни и
двери; жители вначале робко сбивались в стайки, жмущиеся к домам, а потом, решившись,
дружно хлынули к герою. Градоправитель схватил его за руку и долго тряс, не находя слов.
Корчмарь, не стыдясь, размывал по пухлым щекам слезы радости. Отцы города обнимались,
стражник и вор хлопали друг друга по спинам и глупо хохотали.
- Ну, как оно?! – потолкался сквозь быстро растущую толпу маг.
- Сходил, посмотрел, - сияя от радости, подтвердил пришелец.
- И?!
- Красота! Дракон, правда, мелковат, и монстры тощие какие-то, зато какие там внутри
виды! А уж Темный Властелин… - Гость восхищенно прищелкнул языком.
- Но как же вам удалось его убить?!
- Я что вам, степной варвар? – возмутился пришелец. – Убить такой потрясающий
экспонат! Как можно?! Не волнуйтесь, я его и пальцем не тронул.
Градоправитель беспомощно хватанул ртом воздух. Да чего там, добрая половина
толпы в этот момент напоминала косяк рыб, выброшенных на каменистый пляж.
- Дяденька, - захныкал какой-то мальчонка, - но вы же герой! Вы же шли зло бороть и
справедливость вершить! Надо было тюпнуть его по маковке и голову отхряцать, а потом на
кусочки порубать, чтоб знал!
Толпа загудела, вторя кровожадному дитяти.
Пришелец неподдельно смутился, сунул меч магу в руки и начал неуклюже стаскивать
кольчугу.
- Эээ… простите, уважаемые, но, похоже, вы меня с кем-то спутали. С чего вы взяли,
что я герой?
- Так сам ж говорил: профессионал! – отчаянно выкрикнул корчмарь.
- Ну да. Я – профессиональный турист, - подтвердил тот и ласково погладил сумку с
сувенирами. – И, скажу я вам, такого потрясающего зрелища я еще не видывал!

***

Через месяц замок Темного Властелина осадила орда приезжих. Они восхищенно ахали
и охали, лопотали на жуткой смеси всех известных языков, на корню скупали предметы
местного промысла, царапали на стенах памятные надписи, швыряли монетки в огненную
пропасть и наперебой заказывали художникам свои портреты на фоне замка или
волкоголового демона. Около ворот стало не продохнуть от лотошников, пирожниц, кустарей
и распутных девок (нахально врущих, что они некогда тоже сидели в неприступной башне, да
сумели бежать; этот товар неизменно пользовался спросом). Горластые проводники за
умеренную плату водили приезжих вдоль замковой стены, хорошо поставленными голосами
вещая, что в нее вбито ровно тысяча двести двадцать шесть крюков («обратите внимание, на
сто восемнадцатом в пятом ряду как раз кто-то корчится!»), демоническая стража сменяется
каждые три часа, а подходить ближе десяти саженей означает навлечь на себя жуткую гибель.
Тем не менее всякий раз кто-нибудь непременно подходил, и это было дополнительной
забавой для прочих туристов.
Страна воспряла, население разбогатело, несмотря за зверские поборы, и в конце
концов Темный Властелин плюнул, собрал вещи, прихватил парочку самых симпатичных
девственниц и канул в неизвестном направлении.
Пророк Бромор в очередной раз подтвердил свою безукоризненную репутацию.
А замок так и стоит. Приезжайте!

Принцепад
Кленовый сквер, раскрашенный осенью, был до того хорош, что даже демиурги не
отказались бы посидеть на скамеечке под белым утренним солнцем.
 Они и сидели.
— Благодать-то какая! — Первый, смуглый и чернявый, со щегольской бородкой,
откинулся на удобно изогнутую спинку.
— А то! — с гордостью поддакнул второй, белобородый голубоглазый старец. — Сам
делал.
— Зато вон та кошечка — моя! — ревниво заметил первый.
Черная облезлая киса, воровато прижав уши, волокла по аллее здоровенную копченую
селедку. Со стороны беседки, из которой выловили рыбку, доносилась многоголосая
нецензурная брань.
— Да ладно тебе, — добродушно прогудел второй. — Нашел чем меряться. Посмотри
лучше, какая красивая девушка идет.
Фигуристая блондинка цокала каблучками по плиткам, как породистая лошадь – и
привлекала столько же восхищенного мужского внимания.
— Да нет, не эта... — поморщился старец, взмахивая рукой. — Вон та!
Чернявый разочарованно присвистнул.
— Ну у тебя и вкус. — Пригляделся и удивленно поправился: — А знаешь,
действительно ничего! Ей бы волосы распустить, макияж поярче, походочку поувереннее...
— Замкнутый круг, — вздохнул старец. — Наряжаться не для кого, а пока не
нарядишься, никого и не будет. Слушай, а давай сделаем доброе дело!
— Какое? — недоверчиво сощурился чернявый.
— Подарим девушке день неотразимости. Ей ведь главное — взгляд привлечь, а там
мужчины сами к ее ногам попадают.
— Хм... — Тонкие губы собеседника искривила загадочная ухмылка.
— Только давай по-честному! — тут же уточнил старец. — А то знаю я тебя: вечно
подсунешь то хромого, то горбатого, то алкаша или вообще... этого. — Демиург двумя
пальцами показал гнутые рожки.
Чернявый поморщился, но кивнул.
— Давай. Я сегодня тоже добрый.

***

Сонечка, как обычно, опаздывала на работу и лишь мимоходом с сожалением отметила:

до чего же красиво в сквере! Погулять бы по припорошенным листвой тропкам, подышать
утренним туманом... Но после работы уже темно, а в выходные тут слишком много
влюбленных парочек, чувствуешь себя белой вороной.
— Девушка, простите! Вы, кажется, уронили...
Сонечка обернулась. Симпатичный молодой человек в расстегнутом пальто — а под
ним деловой костюм с синим галстуком, чудно оттенявшим глаза незнакомца, — протягивал
ей серебристую авторучку.
— Это не моя.
— Что, правда? — огорчился тот. — Ну все равно возьмите. У меня еще две есть.
Сонечка вежливо улыбнулась, покачала головой и поспешила дальше. Вот шутник!
Небось каждое утро девушек в скверах клеит. Специально пачку ручек в портфеле носит.
— Ой, извините, пожалуйста!
Завязывающий шнурки спортсмен, на которого по рассеянности налетела Сонечка,
сердито выпрямился. При взгляде на девушку его загорелое, суровое лицо озарила улыбка.
— Ничего-ничего. Скажите, вы в этом районе живете?
— Да.
— Странно... Целый год здесь тренируюсь — и такую красоту проглядел!
— Извините, я тороплюсь, — пробормотала Сонечка, прибавляя шагу.
«У-у-у, какой богатырь, — сердито думала она на ходу. — Повезет же кому-то...». Унять
зависть удалось только мыслью, что сила и ум в одном теле уживаются редко. Да и вообще,
может, он неудачник. С завода выгнали, вот и бегает по скверам. А бедная жена в две смены
пашет.
Как оказалось, на работу Сонечка спешила зря. Охранник, вихрастый Петя со
смешливым обаятельным лицом, заговорщически сообщил девушке, что начальник сам
сегодня задерживается — похмелье-с. Парень даже помог ей снять пальто и предложил кофе.
Сонечка отказалась. Мало ли, вдруг Сидор Иванович все-таки оклемается и застукает ее
чаевничающей на вахте. Хотя Петя, он ничего...
Поздоровавшись с коллегами, Сонечка включила компьютер и углубилась в расчеты.
Отвлечь ее от них не смог даже клиент, явившийся в бухгалтерию с букетом роз: «Сам не
знаю, зачем купил, может, вы возьмете?» Как же. Небось любовнице нес, а она не пришла. Не
надо нам чужих роз!
Весь день в бухгалтерии хлопала дверь. То у Вадика из третьего кабинета бумага для
принтера закончилась (бери и проваливай!), то Максиму приспичило новый анекдот
рассказать (смешной, ну и что?!), то Паша Весельцев в поисках шефа заглянул, еле выгнала.
Даже в столовой не было покою: за Сонечкин угловой столик, безраздельно принадлежавший
ей последние три года, подсел какой-то мужик, вкусно пахнущий дорогим парфюмом, и
пустой болтовней отравил все удовольствие от еды. Нашел где знакомиться! Бизнесмены, они
все такие — наглые. Пока налоговая не заявится.
Как Сонечка и думала, вечером ей оказалось не до красот сквера. Еще и мужик какой-то
следом увязался, напугал до полусмерти. С виду нормальный, но маньяки так обычно и
выглядят. Потом блондинистый хлыщ в автомобиле целых два квартала ехал вдоль самого
тротуара, приоткрыв дверцу и разливаясь соловьем, что такую женщину, как Сонечка, он
искал всю жизнь. Пришлось соврать, что замужем и дома дети без мамки плачут. Пусть
дальше ищет, нестарый еще. Гад. Издевается над бедной, но порядочной девушкой!
Покормив кошку, приготовив шарлотку, одолжив соседу луковицу и вежливо отвергнув
предложение разделить с ним холостяцкую трапезу, Сонечка завалилась на диван с
любовным романом. Ох, ну бывает же у людей ТАКОЕ! Хотя бы в книгах…
Когда девушка уже хлюпала носом над счастливой концовкой, зазвонил телефон.
— Сонь, привет! — У Людочки, лучшей Сонечкиной подружки, появился новый
ухажер, и ей не терпелось похвастаться: и умный, и сексуальный, и машина «Тойота»...
Соня обреченно поддакивала. Ну почему судьба так несправедлива? Ведь она намного
красивее Людочки. И талия у нее тоньше, и волосы пышнее, и высшее образование. Нет,
Соня была рада за подругу, но...
— А у тебя как дела? — выговорившись, спохватилась Людочка. — Как личная жизнь?
— А что это? — невесело пошутила Сонечка.
— Зайка, ну заведи ты хоть кого-нибудь! — возмутилась подруга. — Не самой же себе
шоколадки покупать.
— Хоть кого — не хочу, — отрезала Сонечка. — Мне надо, чтоб любимый и
единственный. С первого взгляда. А тут на кого ни глянь — одни извращенцы и придурки!
— Да, ничего они в нас, красивых, не понимают, — сочувственно заключила Людочка.
— Иду, милый, иду! Все, пока, мы в кино убегаем!
Сонечка немножко поплакала — и над прочитанным романом, и вообще. Утешила себя
конфеткой с ликером. Ничего-ничего, мы еще дождемся своего принца! Может, завтра выйду
во двор — а он там, на белом коне... или мерседесе, как у сегодняшнего хлыща. Мне бы
только один шанс! Один-единственный, а я уж не упущу!
Телефон снова требовательно запиликал.
— Алло, — окликнул незнакомый мужской голос. — Добрый вечер, пригласите,
пожалуйста, Андрея.
— Вы не туда попали, — зевнула девушка и погасила свет. Эх, как хорошо было бы
часок поболтать в темноте с таким Голосом — приятным бархатистым баритоном...
— Какая жалость... — неискренне огорчился тот. — Девушка... а как вас зовут?
— Вы не туда попали, — твердо повторила Сонечка и повесила трубку.
 Суженый-ряженый
- Любимая! – Пальцы рыцаря неуклюже перебирали струны лютни, благо тех было
всего три, и немелодичные звуки скорее привлекали внимание объекта воздыхания, нежели
услаждали слух. – Ты прекрасна, как утренняя заря: волосы твои – лучи восходящего солнца,
голос – пение соловьев, глаза – капли росы в чашечках незабудок…
Облокотившаяся на подоконник дама благосклонно внимала, рассеянно теребя темно-
алую розу. Башня была в самый раз: и рассматривать претендентов удобно, и можно не
опасаться, что они в запале в окошко запрыгнут.
Старательно перечислив все видимые достоинства возлюбленной, рыцарь перешел к
ожидаемым, и щеки красавицы окрасились румянцем - за что их поспешили сравнить с
запретным плодом, спеющим на макушке дерева.
- Будь у тебя копье, непременно сбил бы? – кокетливо поинтересовалась дама.
- У меня есть копье! – с готовностью отозвался рыцарь, многозначительно
приосаниваясь. – Это волшебное и могучее оружие, доселе не знавшее промаха! Но я могу
показать его тебе только наедине. Священный обет, сама понимаешь.
Дама захихикала и скрылась из виду. Как вскоре выяснилось, она присела за
подоконником, и через пару минут оттуда с треском вылетела и развернулась в ленту узкая
веревочная лестница. Нижняя ступенька-палка больно стукнула зазевавшегося рыцаря по
кончику носа. Это еще что за шуточки? У башни же есть вполне приличные двери! Добро бы
ревнивый папаша единственный ключ из вредности проглотил, или дракон у входа дрых. Так
ведь пили вчера с будущим тестем чуть ли не до утра, и туда-сюда мальчишку за добавкой
гоняли!

Лестница раскачивалась на ветру, как драная паутина, поочередно перекручиваясь в обе

стороны.
- Спустись же ко мне, любимая! – воскликнул рыцарь, протягивая руки вверх, словно
даже не допускал мысли, что эта «нить любви» – для него.
- Взойди же в башню, мой герой! – с той же пылкостью ответила дама, повторяя его
жест в противоположном направлении.
Рыцарь нехотя взялся за перекладину, подергал и обнаружил, что лестница, ко всему,
еще и гниловата.
- Спустись, и я покажу тебе самую раздольную поляну королевства, поросшую
шелковистой травой и цветами! - попытался он соблазнить избранницу.
- Ооо, это ты еще не видел моего ложа! – томно протянула красавица. – Оно такого же
размера, только без клещей и шишек!
- Мы встретим закат на озерном берегу!
- Я прикажу служанке подать ужин в постель!
- Мы уснем и проснемся под пение птиц!
- Я запру ставни, и никакие горлопаны нам не помешают!
Рыцарь выругался под нос. Все было чертовски соблазнительно – за исключением
проклятой лестницы. Даже натянутая, она кончалась чуть выше его пояса. Возможно, стоило
проползти несколько ступенек на руках, - мелькнуло в голове у незадачливого ухажера, когда
оставшаяся на земле нога внезапно подвернулась, а заброшенная на лестницу провалилась
между веревками.
- Лю-у-уди! – взвыл рыцарь, медленно вращаясь вниз головой. Затылок приятно
холодила близкая земля.
Как ни странно, спасателей вблизи сыскалось предостаточно. Вот только лица у них
были какие-то не шибко сострадательные. Взмах ножа разом прекратил судорожные
раздумья пленника - хочется ему, чтобы лестница оборвалась, или нет. Прежде чем рыцарь
прочувствовал первый вариант, его услужливо подхватили под мышки и поставили на ноги,
придерживая несколько крепче, чем полагалось участливым прохожим.
- Ах! – Донесся сверху испуганный возглас. - Разбойники!
Тип с ножом снял потрепанную шляпу и галантно расшаркался.
- К вашим услугам, сударыня! Мы – те самые Бешеные Волки, которые уже три года
держат в страхе запад страны!
Рыцарь подавленно обвис на вражеских руках. Конечно, можно было бы попробовать
внезапно рвануться и разбить пару-другую бородатых морд, но здоровье, пожалуй, дороже
репутации несгибаемого героя.
- Ох! – с еще большим чувством воскликнула дама. – Как вы посмели пересечь границы
наших владений?!
- Очень денег захотелось, - стыдливо признался кто-то из банды, а главарь ехидно
добавил: - И вообще, надо башни по назначению использовать, а не глазки с них строить!
- Хам! – пискнула дама, растопыривая веер и прячась за ним, как за крепостной стеной.
- Ладно, обменялись комплиментами – и будет, - решил главарь, сноровисто приставляя
нож к шее пленника. – Эй, ты, птичка в дупле! Открой дверку-то, не то твоему рыцарю
конец!
Красотка предобморочно схватилась за сердце.
- Но ведь тогда вы ворветесь в наш замок!
- Ага, - плотоядно кивнул разбойник, - разграбим его, разрушим и надругаемся над
всеми женщинами от девяти до девяноста лет!
- И не только женщинами! – застенчиво поправил тонкий голос из бандитской толпы.
- А где я жить тогда буду?! И на что? – Ужас в голосе осажденной постепенно сменялся
праведным гневом.
- Вам же, благородным дамам, после такого позора жить не положено, - справедливо
заметил разбойник.
Дама презрительно фыркнула.
- Чтобы я повесилась из-за похотливого мерзавца?! Да у меня только в этом году их
семь штук было! И ничего – жива!
- Кисонька… - потрясенно простонал рыцарь.
- А если откроешь, тогда и он в живых останется, - терпеливо продолжал уговоры
главарь. - Мстить, хе-хе, будет, позор кровью смывать!
- И о вашей великой любви, - мечтательно добавил все тот же голосок, - сложат
прекрасные песни и легенды!
- Спасибо, что-то не хочется, - отрезала дама не хуже, чем тот нож - лестницу.
- Давайте вы меня просто отпустите, а я вас благородно прощу? - поддержал ее рыцарь.
- А где же романтика? – возмутился главарь. – Где заломленные руки, возвышенные
речи, горячие клятвы, прощальные слезы? Где моя законная добыча, наконец?!
- Вон лестница висит, - злорадно напомнила дама.
- Нашла дураков! Открывай, покуда не поздно! – Главарь наглядно пошевелил ножом.
Рыцарь пискнул и засучил ногами. – Убьем ведь!
- Не открою, - всхлипнула красавица. – Прощай, моя любовь!
Разбойник внимательно изучил неприступную стену с окованными дверями, и слегка
сбавил тон.
- Ну тогда хотя бы кинь нам свои драгоценности, - предложил он. – Мы ж не звери
какие-нибудь, тоже сострадание имеем… но ведь не может наша прославленная банда уйти с
совсем пустыми руками!
Ладонь дамы переместилась с сердца чуть повыше, на массивную золотую цепь с
изумрудами, колыхавшимися в глубоком декольте, как дельфины на волнах.
- Милочка, - отчаянно простонал рыцарь, - делай, как он просит! Я потом куплю тебе
новые! Все, что хочешь!
- Но это же фамильное ожерелье! – возмутилась любимая. – Ладно, ладно, так уж и
быть, дам им одно колечко! Вот это, с сапфиром. Между прочим, целых сто монет стоит!
Разбойник презрительно хмыкнул.
- Медных?
- Серебряных! Я купила его у лучшего ювелира в городе!
- Уши ему оборвать за наглость! Кстати, серьги у тебя тоже ничего...
- Серьги – это бабушкина память! - категорично возразила красавица.
- Отлично, мы будем помнить об этой достойной даме всей бандой!
- Даже не надейтесь!
- Они тебе все равно не идут!
Главарь понял, что допустил роковую ошибку, но исправить ее не получилось. Дама
задохнулась от возмущения, а затем выпрямилась, с треском сложила веер и отчеканила:
– Все, с меня хватит! – И, набрав побольше воздуха, свирепо заверещала уже в сторону
комнаты: - Стра-а-ажа! К оружию-у-у! Под стенами нашего замка бродят гнусные
разбойники!
Вверх неубедительно трынькнула стрела, бесславно затупившись о камень. Хлопнул
ставень. Алый лепесток медленно слетел вниз, улегшись на земле кровяной капелькой.
Разбойник философски пожал плечами и, резко развернувшись к поскуливающему рыцарю,
взмахнул ножом…

***

В благоговейную тишину храма камнем упал вопль. Жених, путаясь в проводах, содрал
с головы матовый шлем и бросил его на пол, как ядовитую змею. К счастью, конструктор
симулятора надежно защитил свое детище от ударов, которые выпадали на долю бедного
прибора по десять раз на дню.
Невеста, напротив, сняла шлем так медленно и осторожно, словно тот был
хрустальным. Аккуратно повесила на установку.
Свидетели изумленно зашептались, переглядываясь.
- Итак, - невозмутимо продолжил священник, все время испытания терпеливо
простоявший напротив молодых с открытым молитвенником в руках, - вы по-прежнему
согласны взять друг друга в законные супруги?
В храме снова стало тихо-тихо. Но далеко не столь благоговейно.
Первой дар речи обрела девушка.
- Трус! Слабак! Импотент! – завизжала она, пятясь от алтаря.
- Шлюха! Жадная дура! – не остался в долгу парень, замахиваясь коробочкой с
кольцами. – На, подавись своими цацками!
 В ответ полетел букет, вещь куда более колючая и увесистая, так что поле битвы
осталась за дамой. Впрочем, она не задержалась на нем и минуты.
- Не согласны, - философски констатировал священник, закрывая молитвенник. – Что ж,
бог с вами, дети мои. Может, еще свидимся.
И повернулся к камере.
Гости с недовольным ворчанием покидали храм. Репортер дождался, пока в божьем
доме наступит тишина, и преувеличенно бодро зачастил:
- Итак, мы только что увидели бракосочетание… Точнее, бракораспадание молодой
пары, рискнувшей подвергнуться фантосимуляции. Отец Юрий, ваши комментарии!
- Фантосимуляция - новая, но уже отработанная и прекрасно зарекомендовавшая себя
технология. - У священника оказался приятный, негромкий и располагающий баритон. – Я не
стану углубляться в принцип ее действия, сие есмь таинство нейропрограмирования…
Репортер вежливо улыбнулся.
- ...Однако суть такова, что фантосимуляция позволяет человеку погрузиться в
иллюзорный мир, временно утратив память и всяческое представление о реальности.
- Это изобретение пытались использовать в компьютерных играх, - понятливо
подхватил репортер. – Но быстро от него отказались: ведь человек запускает игровую
программу, чтобы развлечься, а не гибнуть «по-настоящему» от клыков жутких монстров.
- Верно, - кивнул отец Юрий, - однако получасовое испытание – достойная цена за
семейное счастье на долгие годы. К тому же мы подбираем более щадящие для нервов
ситуации. Какие именно – знают только молодожены, это приравнивается к тайне исповеди.
- Хорошо, но зачем это вообще нужно? – Телеканал выделил репортеру только три с
половиной минуты эфира, и лирические отступления все равно пришлось бы вырезать.
- Чтобы вернуть браку его исконный смысл, – просто ответил священник.
- Эээ… простите?
- Создание семьи, - пояснил отец Юрий. – Союза двух любящих людей, желающих
прожить жизнь вместе, вырастить общих детей и умереть в один день.
- А разве это не так?
- Тогда откуда же берутся современные 80% разводов в первый же год?
- Ну… не сошлись характерами.
- Вот! – назидательно поднял палец священник. – А почему?
- Не знаю, - честно признался репортер. - И почему же?
Отец Юрий потер подбородок, подбирая нужные слова.
- Видите ли, современное общество дает человеку слишком мало возможностей для
раскрытия его… хм… истинной сути. Мы даем клятвы без опаски, что он нас потребуют их
исполнения. Нам не приходится защищать порог своего дома с мечом в руках, страстно
молиться за тяжелораненого, месяцами ждать весточки от ушедшего в поход мужа - ведь есть
полиция, антибиотики, мобильные скайпфоны…
- Разве это плохо? – фыркнул репортер.
- Нет, конечно. Для общества в целом. А вот для семьи – убийственно. Когда супругам
нечем доказать свою любовь и жертвенность, чувства начинают угасать… если они вообще
были. Ведь многие женятся просто потому, что «пришло время», или «надоело быть одной».
А когда обнаруживают, что этого недостаточно – бывает уже слишком поздно: дети,
общественное мнение, растущее раздражение… Для предотвращения этого и был создан
симулятор. Только за первый, экспериментальный год он сократил количество разводов в 16,5
раз!
- Браков, похоже, тоже, - дотошно заметил репортер.
- Бывает, что за день мне не удается провести ни одной церемонии, - признал отец
Юрий. – Но если пара желает сочетаться и после фантосимуляции… вы бы видели, как
светятся их глаза, устремленные друг на друга! Как тянутся навстречу руки! Общие
переживания сплачивают, увлечение сменяется уважением, надежда - уверенностью, страсть
- истинной любовью.
- А вы сами? Рискнули бы себя проверить?
Священник улыбнулся и развел руками.
- Понятно, - по-своему истолковал его жест репортер. – Что ж, спасибо за беседу!
Виктор Добров, для телеканала «ДТ». Все, Паша, гаси, снято…
- Я-то рискнул, - задумчиво пробормотал священник, когда за съемочной группой уже
закрылась дверь, - и вот что из этого вышло. Но лучше разок умереть там, чем страдать всю
жизнь здесь, не так ли?
Орган колыхнул воздух тягучим, торжественным аккордом. В зал, трогательно держась
за руки, вошла новая пара.
Отец Юрий откашлялся и провел пальцами по корешку молитвенника, нашаривая
закладку.
- Приветствую вас, дети мои. Вижу, вижу, что вы пришли сюда заключить брак на земле
и небесах, но перед началом церемонии я обязан спросить: желаете ли вы подвергнуться
бесплатной, официально разрешенной фантосимуляции?
Молодые одновременно кивнули. На сияющих лицах отражалась железная
уверенность, что их не сумеют разлучить ни горести, ни болезни, ни веревочные лестницы.

Стринги
 Совещание в учительской тянулось уже третий час и надоело как его участникам, так и
ожидающему под дверью народ – королевскому гонцу с каким-то не шибко срочным, но
важным донесением, Алмиту, забывшему в учительской пачку непроверенных свитков с
контрольными, но стесняющемуся прерывать начальство, и троим адептам, пришедшим
униженно молить о пересдаче коллоквиума. Последние страдали от вынужденного безделья
меньше всего, вместо повторения материала играя в карты на единственный на троих
конспект лекций, и тот чужой.
Собственно совещающиеся допивали третий графин воды и доедали второй поднос
пирожных, но к единому мнению так и не пришли. Ллиотарэль, эльфийский Правитель
Ясневого Града соглашался пустить к себе на практику две группы адептов-травников - при
условии, что те не будут разводить в Граде костров, воровать картошку и выцарапывать на
вековых соснах неприличные слова, чего Ксандр, директор Школы Чародеев, гарантировать
никак не мог. Разве что обратное. Аррактур, Повелитель Догевы и Ролар, Арлисский
Советник, мялись и ломались, как девицы на выданье, признавая необходимость более
тесных междурасовых контактов, но не желая отдавать долины на поругание дикой орде
адептов-теоретиков. Вал как раз охотно соглашался курировать группу адептов-практиков, но
тут уже Ксандр требовал от него расписки, что сколько с троллем адептов на тракт уйдет,
столько и вернется, причем научившихся не только пить, бегать по бабам и виртуозно
ругаться.
К тому же с некоторых пор собеседников то и дело отвлекали какие-то странные вопли,
доносившиеся с коридора.
- Вал, ты ближе всех сидишь – будь добр, глянь, что там происходит! – в конце концов
не выдержал Ксандр. – И надо завуча позвать, пусть разберется с этими крикунами…
Тролль заткнул горлышко фляги, к которой прикладывался куда чаще, чем к стакану с
водой, вразвалочку подошел к двери и, не скупясь, распахнул ее во всю ширь.
Звать никого не пришлось.
На пороге стояла завуч, она же магистр боевой магии Катисса Лабская.
- Я уже здесь, мои зайчики! – игриво объявила она, поочередно дрыгнув ногами, так что
ее сапожки на высоких каблуках боевыми пульсарами разлетелись в стороны – один
отправил в нокаут групповой портрет отцов-основателей школы, второй повис на потолочном
светильнике.
- И сейчас мы с вами будем скакать и резвиться!!! – упоенно добавила Катисса, после
чего сорвала с себя длинную черную юбку и игриво бросила ее Ксандру в лицо. Пока
архимаг ошалело из оной выпутывался, остальные в ужасе созерцали Катиссины стринги
омерзительного оранжевого цвета в фиолетовый горошек.
- Госпожа Лабская, потрудитесь объясниться! – возопил было архимаг, но тут же
подавился уже Катиссиной блузкой. Остальные одной рукой придерживали отпадающие
челюсти, а второй – вылезающие глаза. Катисса всегда покупала нижнее белье комплектами,
однако сегодня либо их перепутала, либо так оно и было задумано, и к ее груди лепились на
тонких шнурка два мухомора (учитывая размер шляпок – скорее мухоморчиков), а между
ними переливалась серебром друидская татуировка, изображавшая лысого качка с добрыми-
предобрыми глазами.
- Ни гхыра себе! – выдохнул Вал.- А дальше слабо?!
Катисса игриво подмигнула и сорвала парик.
- Мама! – сказал тролль и захлопнул дверь, на которую тут же налегли вампиры, а
Ксандр начал торопливо чаровать. Ллиотарэль с присущей эльфам надменностью взирал на
возведение баррикады со стороны, нервно пощипывая последнее лежащее не блюде
пирожное.
- Выходите, шалунишки! – томно взвизгнула Катисса. Из-под двери плеснуло синим
светом, от косяка по стенам с хрустом пошли трещины.
- Имрюк, - прокомментировал Вал.
Катисса демонически расхохоталось; в щель под дверью проскользнули пятнистые
стринги и как живые начали карабкаться по Роларовой штанине. Вампир с воплем их сорвал
и затоптал ногами.
- А давайте к ней выйдет кто-нибудь один - ради спасения остальных? – робко
предложил Аррактур.
- Вот ты и выходи! – хором согласились «остальные».
- Да вы чего?! – огхырел Повелитель. – Меня дома жена убьет!
- Мальчи-и-ики, тук-тук! – настаивала чародейка. – Неужели вы не хотите посмотреть
на стройную и красивую меня? А то и без «посмотреть»?! Ка-а-акую вечеринку мы с вами
устроим!
-А если не выйдешь, Катисса убьет тебя прямо сейчас – резонно возразил Ролар. – Не
бойся, иди, а Вольхе мы ничего не скажем.
- Ага, знаю я твое «ничего» - так начнешь хихикать и подмигивать, что жена вообразит,
будто никакой Катиссы не было, а тут я с…
Аррактур выразительно посмотрел на Ксандра, и тот, побледнев, понял, что сошедшая с
ума коллега – не худший вариант.
Ллиотарэль, напротив, порозовел, откашлялся и, глядя в пол (и немножко на Ролара)
предложил:
- А давайте мы ей скажем, что у нас здесь и так группо… вечеринка, но только для
мальчиков!
На этот раз побледнел Ролар.
- Вы не знаете Катиссу, - уныло сказал архимаг, латая шатающуюся дверь очередным
заклинанием. – Эта законченная феминистка немедленно потребует, чтобы ее уравняли с
нами в правах! Вал, а давай мы тебя того…
- Чего?! – Вал затравленно попятился к окну, нащупывая рукоять меча.
- Наймем, в смысле!!! – торопливо уточнил Ксандр.
- Сколько? – заинтересовался тролль, опуская руку.
Люди, вампиры и эльф порылись по карманам и выложили на стол семь кладней, пять
кипок и двадцать менок. Вал презрительно сморщил нос:
- Вы чего, за последнего мгмыра меня держите? Хотя… слышь, упырь, извилину свою
единственную дашь?
- Да за золотой обруч с изумрудом я сам к ней выйду! – опрометчиво возмутился
Аррактур.
- Иди!!!! – радостно подхватили остальные.
- Давайте обруч! – согласился Повелитель, окидывая коллег по несчастью злорадно-
торжествующим взглядом .
Ролар послушал, как страстно рычит под дверь Катисса и с обреченным вздохом
вытащил из-за пазухи точно такую же золотую дугу.
- Вот… это запасной Лереенин, я его на всякий случай всегда с собой ношу, типа
полномочный представитель долины.
- Катисса, ты же не любишь блондинов, правда? – с надеждой
поинтересовалсяАррактур.
- Правда! – донеслось из-за двери. Но не успел Повелитель сделать торжествующий
знак рукой, как Катисса добавила: - Зато обожаю лысых, а их можно сделать из кого угодно!!!
- Лучше смерть, - твердо сказал Повелитель, обеими руками хватаясь за свою
роскошную льняную шевелюру, словно опасаясь, что она сейчас осыплется на пол. Ксандр
поспешно сотворил защитное заклинание, на всякий случай и на волосы, и на бороду.
- А давайте прикинемся мертвыми? – подхватил идею Ллиотарэль.
- У нее степень магистра по некромантии, - предупредил архимаг.
- Ну не по некрофилии же!
- Кто знает… - многозначительно сказал Ксандр. – Я с ней на кладбища не ходил.
- Предлагаю удрать через окно, - объявил Ролар, распахивая ставни и прикидывая, что
мягче – клумба с розами или грядка с помидорами, подвязанными к осиновым колышками.
 - Возле школьных стен левитация не действует, - печально сказал директор. – Это чтобы
адепты во время экзаменов не подсказывали друг другу, подлетая к окнам с развернутыми
конспектами.
- А занавески на что?!
Объекты Катиссиного вожделения переглянулись, досадуя, что эта светлая идея не
пришла им в головы раньше.
Через десять минут во дворе Школы был полный аншлаг. Если вампиры довольно
быстро справились с задачей, а тролль вообще так профессионально соскользнул вниз,
словно регулярно занимался подобными упражнениями, то развевающий бородой Ксандр с
заткнутыми за пояс полами учительской мантии удостоился грома аплодисментов (от коллег
и нынешних выпускников) и восторженного визга-улюлюканья (от младших курсов).
Практикантка с кафедры травников спешно побежала за валерьянкой – отпаивать икающего
дракона.
Впрочем, стоило Учителю очутиться на земле и обвести сборище мудрыми грозными
очами, как все его подопечные мигом вспомнили о своих преподавательски-ученических
обязанностях, и спуск Ллиотарэля происходил в гордом одиночестве.
В сажени от земли не предназначенная для гимнастических упражнений занавеска
оборвалась и эльф полетел в розы, навсегда переставшие быть его любимыми цветами.
- Все, я пошел отсюда… - простонал несчастный, на карачках выползая на ведущую к
воротам дорожку.
- И поскорее!!! – поддержали его вампиры – как в моральном плане, так и под локти.
- Надо стражу в антарных, магиенепробиваемых доспехах звать, - озабоченно (в
смысле, с тревогой) сказал Ксандр, идя следом за ними. – Иначе нам с ней не сладить!
Вал со смешанным выражением оглянулся на распахнутое окно, но благоразумие все-
таки победило.
По пути к воротами беглецы столкнулись с только что вылезшим из подвальной
алхимической лаборатории магистром Верогором с кафедры Травников
- Ксандр, вы Катиссу не видели? А то у нас с ней завязался увлекательный диспут,
способны ли маги противостоять действию афродизиака с помощью заклинаний, и она на
спор выпила целый пузырек. Но затем она отправилась на лекцию, и мы так и не смогли
прояснить этот вопрос до конца…
Компания переглянулась и хором сообщила:
- Она давно ожидает вас у учительской!
Верогор, удивленно на них покосившись, пожал плечами и пошел к школьной двери.
- А знаете что? – Ксандр неожиданно стопорнул собеседников. – Давайте не будем
спешить. Афродизиак из Катиссы через полчасика и сам выветрится, зато и она, и мой
уважаемый коллега навсегда зарекутся от подобных экспериментов в рабочее время!
Ролар украдкой толкнул Аррактрура в бок и прошептал:
- А стринги у нее ничего были!
- Угу, - со смешком поддакнул Повелитель. – Надо Вольхе такие же купить… но
адептов я в Догеву теперь тем более не пущу! Если у них в Школе даже преподаватели
такие…
Советник согласно промолчал.

Инстинкт самосохранения
Я любила этот дворик. Старые пятиэтажные дома кружочком, кипень сирени под
балконами, оплетка винограда на солнечной стене. Голубятня с дремлющей на привязи
собакой, белые птицы в небе. Детский смех с утра до позднего вечера, трепещущее на ветру
белье, бдительные приподъездные старухи, ночные мартовские серенады и плеск воды
вместо аплодисментов.
Я любила сидеть на крыше и тосковать вслед закату. Большинству людей этого не
понять, а остальным вечно не хватает времени.
Я любила смотреть вниз и представлять себя птицей. Белой чернокрылой чайкой,
случайно залетевшей в город и увязшей в паутине сытных помоек, которой лишь по ночам
снятся голые скалы в пенном кольце прибоя.
Любила – потому что всего этого уже не было. Черные скелеты деревьев царапались в
окна, ветер гнал над землей пепел травы. И любовалась я не закатом, а крысой. Жирненькой,
гладкой зверюгой на соседней крыше. Тварь деловито поплевывала на лапки и чистила
рыжую шубку, настороженно шевеля усами.
Это произошло внезапно. Беззвучная вспышка, краткий миг темноты – и почти все, что
когда-либо двигалось и росло, обернулось холмиками бурой пыли. Даже замороженное мясо
и консервы в банках. Скорее всего, органика попросту рассыпалась на молекулы, но
оставшимся было не до проверки теорий. Кто выжил? Никакой системы. Пара десятков
человек из пятимиллионного города, пара сотен крыс и пара тысяч тараканов. Кто говорил о
конце света, кто о ядерном взрыве, кто об упавшем метеорите. Мне больше нравилась теория
про инопланетян, решивших почистить планету перед вторжением. А может, и не
вторжением – так, зацепили невзначай, промахнувшись по какой-нибудь там Альфе
Центавра. Или опыт интересный поставили. Для кого-то интересный.
Я пару раз видела их – светящиеся диски в ночном небе, беззвучно скользящие над
городом. Сидеть на крыше не такое уж бесполезное занятие. Выследить тарелкодром не
составляло труда, но на сегодня у меня были другие планы. Там-сям зеленели травинки, да и
крыса умывалась неспроста. Нашла, чем перекусить.
А теперь я нашла ее, мерзкую тварь, от которой три дня назад убежала бы с визгом.
Соседняя крыша… два метра над двадцатью, свободный полет над асфальтом. В желудке
заурчало, я неуверенно отступила, прикидывая расстояние для разбега. Если и допрыгну, то
наверняка спугну ее топотом. Может, спуститься и тихонько подняться по лестнице?
Пока я колебалась, нашли меня.
– Иди сюда, красотка, – со зловещей ухмылкой позвал мужчина, похлопывая по ладони
увесистым ломиком, – иди сюда… сладенькая.
Ох, как мне не понравилось это вкусное слово… Даже табу «женщина-старик-ребенок»
утратило значение для трех взрослых голодных мужиков, меньше всего думавших о
продолжении рода.
Честно говоря, я сама с удовольствием бы их съела.
Взгляд назад – взгляд вперед… только изнеженная горожанка прыгает с крыши на
крышу с зажмуренными глазами, пища от страха. На счастье, чердачная дверь была открыта
и там. Я скакала по лестнице, как горная коза. Через две, три, четыре… хоть бы шею не
свернуть. Мимо известкованных стен, запертых дверей, протертых ковриков, цифры «27»,
стилизованной под венок из паддуба. Три дня назад я жила здесь с родителями и полоумной
бабкой. Они развеялись в прах, а я – вот она. Везучая.
Кто первый – я по этой или они по той? Я. Выскочила из подъезда, огляделась. Засады
не было. Подождала, переводя дыхание и, как только они с руганью распахнули дверь и
заметили меня, со всех ног кинулась по темному переулку, мимо помойки. Я знала эти дворы,
как свои пять пальцев. Они – нет. Да если бы и знали.
Ветер гонял по земле мусор вперемешку с бурой пылью, полные бачки чередовались с
пустыми. Пробегая мимо, я изловчилась опрокинуть крайний. Он закрутился у
преследователей под ногами и одновременно откуда-то сверху сорвалась чугунная балка на
струне троса. Я услышала ее свист и пригнулась, а кое-кто не успел, сошел с дистанции. С
пробитым черепом не побегаешь.
Природа, несомненно, оправится от удара, уцелевшие семена дадут ростки и плоды,
крыс будет вдоволь, глядишь, и рыбок с птичками по паре наберется, но дождусь ли их я ?
Поперек дороги протянулась веревка. Я перескочила, второй преследователь
споткнулся и упал. Неудачно упал, на загнанные в асфальт штыри. С бульканьем подергался
и затих.
 Смерть дышит в спину, как ветер в корабельные паруса, ускоряя бег. И обязательно
настигнет – но сначала тех, кого обогнал ты.
Погоня увенчалась успехом. То есть тупиком. Я не стала забиваться в угол, омертвело
сползать по стене – остановилась в трех шагах, спокойно обернулась и села на асфальт,
устремив на человека презрительный немигающий взгляд.
Навстречу ему полетела стрела, стирая удивление с небритого лица.
Жить хочется всем – и крысам, и кошкам, и людям. Даже тараканам.
Он выступил из тени – высокий, крепко сложенный мужчина с жесткими,
бесстрастными глазами хищника. С самодельным луком, на котором гудела, затихая,
синтетическая струна. Мы встретились утром второго дня, встретились и поняли друг друга с
первого взгляда.
– Отлично поработала, малышка! Мы молодцы, пищи должно хватить на месяц. А там
и за пришельцев возьмемся. Некрасиво, конечно, получилось… – он задумчиво ткнул
сапогом распластанный на асфальте труп, и добавил: – впрочем, они сами нарвались. Будут
знать, как обижать маленьких беззащитных кисок.
Я согласно мурлыкнула и потерлась о его ногу серебристым сиамским боком.
Интересно, какова на вкус инопланетятина? Хорошо бы вроде минтая, мррр-мяу…

Замок с секретом
На следующий день после свадьбы родители торжественно преподнесли нам с мужем
замок от однокомнатной квартиры. Традиционно молодым дарят ключ, но, поскольку в новой
квартире из запирающих устройств покамест имелась только проржавевшая цепочка, замок
пришелся как нельзя более кстати.
- Вот, владейте! - Гордо сказал папа, из рук в руки передавая замок, могущий с полным
правом называться фамильным - он пролежал в папиной тумбочке без малого десять лет; за
истекшее время родители так и не отыскали достойной его двери.
Весила эта частнособственническая радость больше килограмма. Я чуть не упустила
его на ногу, обманутая небольшими размерами железного ящичка с двумя штырьками,
никелевой кнопкой, двумя агрессивно торчащими запорами в виде дециметровых полос
стали. Для обуздания запоров прилагались пять одинаковых ключей под стать замку -
длинные, причудливо изрезанные, больше всего напоминавшие пообломанные пилы. При
желании ими можно было резать мясо, чистить рыбу и даже отбиваться от хулигана в темной
подворотне.
Надо сказать, мы встретили подарок весьма и весьма настороженно. Больше всего нас
смущало название этого бытового агрегата: "Накладной реечный замок с секретным
механизмом для дверей, открывающихся внутрь". Дотошное изучение инструкции тоже не
вселяло уверенности в счастливом исходе дела. Мы оба отлично понимали - если это чудо
инженерной мысли заклинит в "процессе эксплуатации", дверь придется выбивать вместе с
косяком. "Уходя из дома, не забудьте взять с собой ключ!" - издевательски предостерегал
технический паспорт.
- Папа, он, кажется, гаражный... - Робко предположила я. - Может, мы лучше в магазине
обычный кнопочный купим?
Куда там! Любимый тесть мужа и по совместительству мой папа настаивал на врезке
именно этого замка, утверждая, что все воры города Минска только и ждут, пока мы купим в
магазине кнопочный замок.
- Что там воровать-то? - заикнулся было муж.
Покамест на квартире стоял только колченогий стул, оставшийся от прежних
владельцев, да седалище от унитаза, брошенное ими же за ненадобностью. Но по папиным
словам выходило, что минские воры неприхотливы и встанут в очередь за лампочками,
наскоро ввинченными в голые патроны.
Спорить с родителями - себе дороже. Мы рассудили, что дареному замку в скважину не
смотрят, и, нагрузившись инструментами, пошли закладывать первый камень в фундамент
совместной жизни. Денек выдался чудесный, солнечный, дорога к нашему новому жилищу
лежала через парк, золотисто-оранжевый в осеннем наряде. По парку носились спущенные
со сворок собаки, степенно прогуливались дородные мамаши с колясками, пронзительно
перекрикивались галки, словно издеваясь над моими безуспешными попытками привить
мужу любовь к прекрасному и вечному.
- Смотри, какая красота! Мир, покой, природа, отходящая ко сну... - Вещала я, пафосно
обводя рукой добрую половину окружающей среды, включая высоковольтные линии и
обильно дымившую трубу некоего загадочного здания, упрятанного под землю. - Куда нам
спешить, давай лучше погуляем, подышим свежим воздухом...
Муж сдержанно отвечал, что спустя каких-то шесть часов начнет смеркаться,
светильника в коридоре нет, а ставить замки на ощупь он не умеет.
- Последние ведь деньки... - канючила я, норовя замедлить шаг, но мой практичный
супруг не поддавался на провокации, и руку, держащую меня за локоть, не разжимал. - Ну,
муж... потом холодно станет, сыро... снег пойдет...
- Ой, пойдет... - тонким бабьим голосом мне в тон подвывал муж, по-прежнему не
сбиваясь с курса. - Ну хорошо, давай поставим замок и погуляем, ладушки?
Я охотно согласилась, в то время еще не подозревая, что наша неприязнь к замку носит
взаимный характер.
Вооружившись долотом и молотком, муж раздолбил хлипкую типовую дверь на манер
дятла, озабоченного жилищным вопросом, усыпав пол опилками, щепками и зазубренными
реечками. Несмотря на точные замеры, замок наотрез отказался подходить к проделанной для
него дыре. Муж сопел, пыхтел, вполголоса ругался нехорошими словами, поочередно
ковырялся в дыре инструментами и только что не грыз ее зубами. В ответ на мои ценные
замечания и указания любимый супруг только рычал, с удвоенной яростью вращая ручку
дрели.
Спустя примерно час замок смилостивился и прошел в дыру, где застрял в
перекошенном состоянии. Прежде чем я успела вмешаться, доведенный до белого каления
муж со всего размаха огрел непокорный механизм молотком. Лязгнуло, посыпались белые
искры! Сообразив, что с вооруженным хозяином шутки плохи, замок встал на место и
затаился, замышляя очередную каверзу.
Обманутый легким успехом, муж попытался закрепить замок болтами. Не тут-то было!
Или дверь нам попалась железобетонная, или замок каким-то образом подставлял болтам
ножку, но после второй сорванной резьбы терпению мужа пришел конец, и он намертво
прибил замок длинными толстыми гвоздями. Они прошли сквозь дверь и на сантиметр
торчали наружу, давая ворам понять, что здесь не шутят. Осталось закрепить на косяке
запорную планку. С ней тоже пришлось повозиться. То запоры не совпадали с отверстиями,
то совпадали - так идеально, что дверь вообще переставала открываться.
Да еще я, ехидная жена, отвлекала мужа глупыми шуточками - то предлагала
перевесить дверь и врезать замок с другой стороны, то просила вбить в косяк два крюка по
обе стороны двери - чтобы ночью на всякий случай запираться еще и на швабру.
Но муж мне попался упорный и незлобивый, он молча продолжал инсталляцию замка в
интерфейс двери, и добился-таки успеха - установка, пусть не очень аккуратная, была
успешна завершена. Отступив от двери на шаг, мы долго любовались сверкающей полосой
метала, надежно сцепившей косяк и створку.
- Ну что? - торжественно произнес муж, одной рукой обнимая меня за талию, а вторую
положив на ручку двери. - Открываем?
- Давай! - скомандовала я, благодарно чмокнув мужа в небритую щеку.
Муж передвинул рычажки на замке - верхний влево, нижний вправо, прижал кнопку и
потянул дверь на себя. Из-за долбежа и сопутствующих ему вибраций в хрупком устройстве
двери что-то, видно, заело, она короткое время противилась сильной мужской руке, а затем
открылась рывком.
 За дверью качались на ветру облетевшие макушки деревьев, воодушевлено выли волки,
меж рваных клочьев туч светила полная луна, а над шпилем черной громады замка строго по
часовой стрелке кружила стая летучих мышей, старательно трепеща крылышками.
Волосы на голове у мужа зашевелились и встали дыбом - то ли от страха, то ли от
ветра, безнаказанно гулявшего по квартире. Зашуршали, взмывая над полом, обрывки
промасленной бумаги из-под деталей замка.
- Ни черта себе спецэффекты! - с хрипотцой выдохнул муж, и в тот же момент откуда-то
сбоку высунулась синюшная волосатая рука, схватила моего законного супруга за горло и
попыталась совершить акт насильственного удушения.
Эту привилегию я не собиралась уступать никому! Подхватив со стула клещи, я как
следует куснула ими постороннюю руку повыше локтя. Когтистые пальцы обижено
разжались. Муж, кашляя, свалился на пол и на четвереньках уполз под защиту двери, вслед
же за рукой в проеме возникло человекоподобное чудовище с длинными парными клыками,
устойчиво ассоциировавшееся со словом "упырь", хотя упырей я никогда не видала и вообще
в нечисть не верила. Какое-то мгновение мы таращились друг на другой - одна с ужасом,
второй с нарастающим гастрономическим интересом. В результате я окончательно
оцепенела, упырь же радостно оскалился и пошел на сближение.
Муж из-за двери ущипнул меня за ногу, возвращая к нереальной реальности.
Опомнившись и запоздало завизжав, я запустила клещами в крайне непривлекательную
морду упыря, ловко увернулась от алчущих лап, проскользнула к мужу за дверь и мы вместе
подперли ее спинами.
Увы, упырь повел себя, как заехавшая в гости теща - быстро догадался, что ему здесь не
рады, но все равно не ушел. Категорически не пускаемый в квартиру, он раздирал желанный
вход, как створки раковины - одной ногой уперся в косяк, второй заклинил щель, и теперь
сопел от натуги, оттягивая дверь на себя обеими лапами.
Открывайся дверь наружу, мы бы, пожалуй, не устояли. А так - я мстительно
пригвоздила каблуком настырную ступню, необдуманно посягнувшую на наш тридцать один
квадратный метр, муж огрел упыря молотком по зазвеневшему лбу, пострадавший взревел от
боли и отшатнулся. Я, муж и дверь по инерции скакнули вперед. Автоматически щелкнул
замок. Тяжело дыша, мы сидели на полу и прислушивались, не питая никаких иллюзий
относительно упырестойкости нашей ДСПэшной двери, но, как ни странно, все было тихо.
Глазок как собственно оптический прибор дверного видения прежние владельцы
забрали с собой, оставив для обзора аккуратно высверленную дырку на уровне груди.
Привстав, я опасливо заглянула в отверстие. За ним клубилось нечто мутное, бесформенное,
вытянутое воронкой вдаль, по структуре и цвету напоминавшее густой шоколадный крем, в
который только что подсыпали какао и теперь взбивают венчиком.
- Ну что там? - шепотом спросил муж, потирая горло.
Я пожала плечами и отодвинулась. Мужу, судя по всему, открылась та же безрадостная
картина: отсутствие как упыря, так и типовой лестничной площадки.
- Что будем делать? - так же шепотом поинтересовалась я. - Куда все делось?
- А за окном то же самое? - Вопросом на вопрос ответил муж, озадаченный не меньше
меня.
Я сбегала на кухню. Под окном по-прежнему золотился на солнце парк, звонко
смеялась и взвизгивала ребятня, игравшая в казаков-разбойников.
- Все в порядке, - отрапортовала я. - В крайнем случае, вылезем по пожарной лестнице.
Мы немного успокоились, сделали перерыв и пошли на кухню пить кофе из термоса. На
шее у мужа постепенно проступали черные отпечатки пальцев, из-за чего он все больше
походил на недодушенную Дездемону.
Решение проблемы напрашивалось само собой - деинсталлировать замок. Муж немного
посопротивлялся - ему было жалко своей ударной работы, но я наотрез отказалась ежедневно
возвращаться домой по пожарной лестнице, хотя ничего не имела против спуска по
громоотводу.
 Работа предстояла нелегкая - как говорится, легче вбить шуруп, чем выкрутить гвоздь.
Муж - пока безуспешно - искал запасные клещи в ящике с инструментами, что-то ворча
сквозь зубы. Когда я прислушалась, он смущенно умолк.
Тем временем в дверь тихонько постучали. Вряд ли упырь раскаялся в своем
нехорошем поведении и пришел просить прощения. Мы растерянно переглянулись.
- Кто там? - спросила я, не придумав ничего умнее.
- Я, деточки, я! Отворите не минуточку! - отозвался снаружи дребезжащий старушечий
фальцет.
- Может, соседка? - с надеждой прошептал супруг.
Я на всякий случай накинула цепочку и с молчаливого согласия мужа приоткрыла
дверь. На пороге стояла сухонькая крючконосая бабка с корзиной красно-зеленых яблок на
локотке.
- Здравствуй, доченька! - прошамкала бабка, расплываясь в однозубой улыбке.
Огляделась по сторонам, поманила меня узловатым пальцем и таинственно прошептала: -
Яблочками молодильными не интересуешься?
- Что? - Не поняла я.
- Молодильными! - повторила бабка чуть погромче. - Для всяческого и полного
омоложения употребляемые. Перспективный сорт кудыкинской селекции, из Лысогорского
питомника.
- Не интересуюсь! - отрезала я, пытаясь закрыть дверь, но бабка проворно подставила
лапоток.
- Да ты погодь, погодь, сахарная! Тебе они, сама вижу, пока ни к чему, ты и так девица
красоты неписаной, брови червленые, щечки румяные, кровь с молоком... (бабка
подозрительно прищелкнула зубом)..., а вот мужу твоему ого-го как сгодятся! Яблочко на
ночь скушает - и заскачет, как молоденький...
- Спасибо, я и так не жалуюсь... - ляпнула я первое, что пришло в голову.
Муж, который терпеть не мог яблоки и справедливо считал, что он и без них "ого-го!" и
молоденький, не выдержал.
- А ну, пошла вон отсюда, Виагра доморощенная! - прорычал он. - Нам твоего
Гербалайфа даром не надо! Сама жуй на ночь свой пестицид вегетативный, а то уж больно
вид у тебя непрезентабельный!
И захлопнул дверь.
В нее тут же позвонили. Я машинально глянула под потолок, где сиротливо изгибались
обрывки проводов от срезанного звонка.
Муж перехватил молоток поудобнее и щелкнул замком.
На пороге стояли... черти. Человек, тьфу, нечистей, штук десять, все разного роста и
комплекции, мохнатые, рогатые, длиннохвостые, и у каждого через плечо - большая
клетчатая сумка на двух лямках. Пока мы ошарашено переводили взгляд с одной хитрющей
морды на другую, вперед выступил самый нахальный с виду, меченый длинным застарелым
шрамом поперек щеки, и вежливо спросил:
- Не будете ли вы так любезны ненадолго пустить нас в свой мир?
- Зачем? - оторопели мы.
Черти захихикали, переглядываясь и подталкивая друг друга острыми локотками.
- На закупки, - пояснил меченый. - У нас в преисподней слух прошел, что вы, ребята,
частные врата наладили, ну, мы и решили подхалтурить.
- Подхалтурить?!
- Видите ли, - несколько смущаясь, принялся объяснять меченый. - Вы не
представляете, какая у нас там волокита с отпускными визами. Пока 666 инстанций не
отбегаешь, нужных справок не соберешь, каждую у Самого не подпишешь, на землю не
пускают. За душами - всегда пожалуйста, срочные командировки по десять раз на дню,
только и успеваем - туда-сюда мотаться, а мы ведь не двужильные, нам тоже отпуск
полагается - ну, там, в музей сходить, балет послушать, по магазинам пробежаться, селедочки
там закупить, конфет, сахара, пивка...
- Вон!!! - взревел муж. - Наглость какая - из России к нам за маслом едут, с Украины - за
нижним бельем, из Польши за колбасой, теперь еще черти повадятся наше пиво за границу
вывозить! Челноки чертовы! А потом в магазинах шаром покати!!!
Дверь хлопнула, едва не прищемив меченому пушистое рыльце.
- Хам, - очень культурно сказали за дверью, и в дыру глазка полезла скрученная
трубочкой банкнота. Банкноту муж, изловчившись, выхватил, а в дыру мстительно ткнул
отверткой. По ту сторону взвыли басом, а банкнота тут же обернулась сухим дубовым
листом, на котором при взгляде на свет отчетливо просматривались водяные знаки.
- Черт знает что! - к месту сказал муж, потирая затылок.
- Берись за дело! - строго напомнила я, открывая дверь.
За дверью, на бело-желтом одуванчиковом лугу крепко спало трехголовое чудо-юдо.
Каждый его выдох поднимал в воздух три легких облачка опушенных семян. Вокруг чуда-
юда с победными криками мельтешил низкорослый богатырь в длинной кольчуге с шеломом,
поочередно пытаясь отделить мечом от спящей туши три бугристые головы, или, на худой
конец, хвост. Меч отскакивал, как резиновая дубинка от бревна. Чудо-юдо не обращало на
богатыря ни малейшего внимания. Невдалеке текла река, судя по всему, Смородина, а под
Калиновым мостом переминались с ноги на ногу два других богатыря, повыше и
поплечистее, ожидая, когда же наконец их не шибко умному брату, Ивану, надоест совершать
подвиги, и можно будет вернуться домой и выпить по бочонку пива.
Муж нашел клещи и подступил к замку, щелкая ими, как средневековый стоматолог.
Шесть гвоздей, пробивших дверь насквозь (три в наружной стороны, три с внутренней),
особых хлопот не доставили - муж прошелся молотком по торчащим остриям, подцепил
приподнявшиеся шляпки клещами и выдернул.
От грохота молотка чудовище проснулось, зевнуло во все три горла, показав ленты
зубов, идущих до самого желудка и, так и не заметив вконец уморившегося Ивана, поползло
к нам на коротких кривых лапах.
От греха подальше мы закрыли и снова открыли дверь.
На пороге стояли черти. Уже другие, в штатском, с пластиковыми карточками-бэджами
на отворотах, как у спецагентов из сериалов про НЛО.
- Таможенная служба! - отчеканил первый, с опознавательными знаками майора,
выбитыми на рогах.
- Налоговая полиция, - угрюмо пробурчал второй, не вынимая рук из карманов
долгополого плаща. - Тут спекулянты не пробегали?
- Хвостатые? С пушистым рыльцем? Главный со шрамом во всю щеку? Вежливо так
говорили? - уточнил муж.
Рогатые спецагенты заметно оживились.
- Да, да, они самые! Это злостные спекулятивные элементы, они подрывают экономику
пекла, беспошлинно ввозя в преисподнюю спиртные напитки! Вы пустили их сквозь врата?!
- И их не пустил, и вас не пущу! - с молотком наперевес объявил мой негостеприимный
супруг. - Мы с вами двустороннего соглашения о выдаче государственных преступников не
заключали, так что уберите свое официальное копыто с границ суверенной квартиры!
Те вытаращили на мужа глаза, но ответить ничего не успели - дверь захлопнулась.
- Дай я открою, у тебя рука несчастливая, - сказала я, и тут же прямо мне в руки
свалилась стрела - тупая и корявая, оперенная, судя по всему, подобранным в грязи
петушиным пером. По необозримому болоту, придерживая рукой высокую красную шапку, с
кочки на кочку скакал костлявый подросток с жалкими зачатками бороды внизу щек, в
расшитом золотом долгополом кафтане, с ореховым луком через плечо.
Увидев меня со стрелой, он так и сел на кочку.
- А где жаба?! - хрипло спросил он.
Муж елейным голосом заметил, что это она самая и есть. Я, не оставаясь в долгу,
обозвала его Кащеем Бессмертным. Горе-стрелок легковерно позеленел от страха,
развернулся, и, обронив-таки шапку, задал стрекача.
А нас атаковали комары - тучи изголодавшихся кровопийц, без колебаний сменивших
промозглое болото на однокомнатное жилье в центре города. Торопливо захлопнув дверь, мы
битый час носились по квартире с газетами наперевес, выпроваживая незаконных эмигрантов
в природную среду парка.
При следующим открытии некий подозрительный с виду тип, не поднимая лица из тени
широкополой шляпы и старательно пряча когтистые лапы за спиной, вкрадчиво предложил
мужу взаимовыгодное сотрудничество. От странного собеседника отчетливо попахивало
серой и плесенью. Муж был начеку и наотрез отказался сначала отдать, потом продать, и
наконец променять замок на богатство, славу и власть над миром.
Не очень чистый тип мелодично и многообещающе обронил: "Очень, очень жаль... вы
меня разочаровали, милейший", после чего исчез в клубе дыма, мелькнув кисточкой хвоста.
На всякий случай мы еще раз хлопнули дверью. Теперь за ней было темновато, но я
включила фонарик, и демонтаж замка продолжался в его зыбком свете. Два последних гвоздя
прошили дверь с торца, уйдя в ДСП со шляпками, и муж безуспешно пытался подковырнуть
их долотом.
На восьмом гвозде муж прищемил ноготь клещами и выдал на-гора весь словарь
нецензурной лексики. Я сжалилась и объявила перекур. Мы сидели на единственной
табуретке - я на коленях у мужа, и, допивая кофе, любовались звездной летней ночью, пока из
темноты не вынырнул неестественно бледный тип в черно-алом плаще и, выразительно
облизываясь, не предложил мужу выпить с ним "на брудершафт". Я лениво толкнула ногой
дверь, она качнулась туда-сюда.
На пороге переминались три скелета в милицейской форме советского образца. Мы
вскочили и рефлекторно вытянулись по струнке.
- Жалоба на вас поступила, граждане, - откозыряв, укоризненно доложил главный из
бесплотных, с нашивками сержанта. - Нарушаете порядок, дебоширите. Мусорите в
сопредельных мирах (при этих словах скелет протянул мне списанные на упыря клещи),
заслуженную пенсионерку обхамили, нанесли умышленное увечье холодным колющим
инструментом добропорядочному гражданину Бартоку и тупым рубящим - заслуженному
деятелю наук гражданину Клыку. Нехорошо, граждане, придется пройти...
И с надеждой добавил:
- ...а может, на месте штраф заплатите?
Муж порылся в кошельке и молча вручил скелетам две купюры. Не выдав расписки,
они откозыряли и растаяли в воздухе, оставив после себя легкий запах кирзы.
- И одной бы хватило... - проворчала я, без особой, впрочем, уверенности. - Закрой
дверь, пока не вернулись!
Муж хлопнул дверью от души.
На сей раз напротив нее стоял сухонький старичок в белом халате, с глубокомысленным
видом помахивая перед замком неким гудяще-жужжащим прибором размером с плеер, с
рогатинкой вместо антенны, на концах которой попеременно загорались и вспыхивали
маленькие неоновые огоньки. За данными манипуляциями с неослабевающим интересом
наблюдали трое молодых безусых ассистентов с густо исчерканными планшетками.
- Мультифазный транслокатор, - небрежно обронил старичок, не отрываясь от тумблера
настройки. - Интерференция когерентных излучений в фазе пи-квадрат.
Ассистенты благоговейно записали бесценные крупицы премудрости.
- Вы что, издеваетесь? - не выдержал муж. - Ходят тут всякие, торгуют, атакуют,
изучают, шантажируют...Помогли бы лучше размонтировать этот чертов транслокатор! У вас
случайно ломика не найдется?
Старичок сосредоточенно пощелкал прибором перед самым носом у мужа.
- Гомункулус, - со вздохом констатировал он. - Хомо сапиенс вульгарис...
Аспиранты дружно застрочили в планшетках.
Муж в сердцах хлопнул дверью. Помедлив, снова открыл. Теперь за ней простиралось
коротко стриженное поле в меловых разводах, и две команды крылатых ящеров - в синем и
желтом - оживленно гоняли по нему черно-белый мяч, а из громкоговорителей гнусаво
завывал комментатор. Позабыв о замке, муж жадно уставился в проем. Шел второй тайм
четверть финала, желтые вели в счете 2:0. Ради сохранения мира и покоя в нашей молодой
семье я терпеливо дождалась позорного разгрома синих 5:1, и неназойливо напомнила мужу
о замке.
Освоив замковую технику, муж хлопал дверью, как переключателем каналов. По ту
сторону попеременно всходили солнце и луна, паслись стада коров и единорогов, шел дождь,
снег, бушевала песчаная буря, подметали небо кронами исполинские деревья, квакали
лягушки, качались на дубах русалки и удавленники, сшибались богатырские кони, дышали
жаром огненные озера, поштучно и россыпью бродили всевозможные герои, разыскивая
какого ни есть злодея с целью принудительного перевоспитания, а какой-то небритый
субъект в облезлом заячьем треухе назвался Емелей и попросил прикурить. Мы дали ему
зажигалку и он умчался вместе с ней, восторженно вопя: "Самородный огонь!"
В конце концов муж остановился на пустынном горном рельефе со скачущими вдали
козами и без помех выдернул последний, восьмой гвоздь.
В тот же миг живописные альпийские луга за дверью пошли волнами, потускнели и
растаяли, как на экране перегоревшего телевизора. Не веря своим глазам, мы разглядывали
истоптанный коридор, похабные надписи на известкованных стенах, потрепанные коврики
под соседскими дверями. Одна из них распахнулась, и на площадку вышел лысеющий
мужчина в тапочках, с полным мусорным ведром.
- Так это вы теперь вместо Андрея? Соседи наши новые? - уточнил он, не торопясь к
мусоропроводу - видно, не прочь был почесать языком.
Муж привычно замахнулся молотком.
Сосед, сдавленно хрюкнув от страха, рыбкой нырнул обратно в квартиру. Ведро
загрохотало по ступенькам, отплевываясь мусором.
-Я машинально... - смущенно оправдывался муж, отбрасывая злополучный молоток в
ящик с инструментами.
Папа, заглянувший посмотреть, как идут дела у молодой ячейки общества, смертельно
обиделся кнопочному замку, купленному мужем в ближайшем магазине. Не лежи на
подоконнике трофейный дубовый лист со стрелой, мы бы и впрямь поверили, что папа без
наркоза оторвал замок от собственного сердца, а мы, неблагодарные существа, обильно
присыпали кровоточащую рану крупной поваренной солью...

***

Спустя месяц, вернувшись после работы в новое, уже немного благоустроенное гнездо,
я застала мужа сидящим на полу перед распахнутыми дверями обувной тумбочки.
Муж смотрел финал. Синие вели в счете 1:0.
Я заглянула ему через плечо, вздохнула и пошла на кухню готовить ужин. До
финального свистка оставалось десять с половиной минут. Возможно, потом мне удастся
прогнать мужа за компьютер, а самой хоть одним глазком посмотреть, так купаются в речке
Смородине прославленные русские богатыри...

Вера
Язычники - это глупые, темные люди, которые верят в то,
что можно увидеть и пощупать
Гарцук, даже обернувшийся лошадью, ступает по земле абсолютно бесшумно. Не
слышно ни перестука копыт, ни холодного бряцанья упряжи, лишь пятнами-следами
колышется потревоженная, но не примятая трава.
Гарцуков лес не любит. Без меня эти шкодники частенько резвятся над макушками
деревьев, оставляя изломанные, оголенные ветви. Лес не проведешь напускной личиной, он
знает, кто вступил под его кров. Опушку затопила вязкая тишина, гнетущее преддверие грозы
– замолкли птицы, утих полуденный стрекот, ветер и тот не решился играть высокой травой,
угодливо припал к лошадиным копытам.
Гроза колыхалась за моими плечами - небесная рать в черной лохматой броне, гулко
вопрошающая о начале боя. Неприметный знак, бегущая впереди мысль – и тучи вскипят
громом, холодные копья ливня со свистом рассекут воздух, пронзая землю и затмевая небо.
Тишина. Тучи выжидательно прильнули к горизонту - верные псы, неохотно
рассевшиеся у порога чужого дома, откуда враждебно тянет холодом, а незримое присутствие
затаившихся хозяев заставляет сдерживать гулкие шаги, беспрестанно озираясь в поисках
глаз, буравящих спину.
Она не вернулась. Такого не могло быть. Просто не могло. Но зрела, множилась,
расползалась внутри щемящая пустота, мало-помалу затмевая прочие мысли и чувства. Так
истекает кровью человеческое тело, а разуму остается беспомощно и отчаянно метаться в
клетке умирающей плоти.
Не вернулась.
Я сорвал и задумчиво растер в пальцах колосок дикой мяты.
Они любят прятаться в лесу, под деревьями. А еще в домах. В людях.
Но выбора у меня не было.
Гарцук неохотно тронулся с места, совсем по-лошадиному прижав уши.
В лесу свои законы. Суровые, но справедливые. Выверенное равновесие жизни и
смерти, не приемлющее вмешательства. Мало кто чувствует себя в лесу желанным гостем.
Хозяином – тем более.
По правде говоря, хозяев у леса нет вовсе.
Тропинка уводила меня все дальше от опушки. Свет за спиной сузился до белой
размытой черты и исчез, сменившись ровным зеленым полумраком.
Они были повсюду, затаившись, как прежде - птицы.
Я редко заезжаю в лес, вмешиваюсь в его дела. Он сам прекрасно разбирается со
своими обитателями, не давая в обиду ни их, ни себя.
Но они знают меня, и ненавидят едва ли меньше, чем боятся.
Лесная полянка обволокла нас земляничной духотой, солнечный свет пыльными
полосами ниспадал с макушек вековых деревьев. В нем беззвучно танцевали белые
острокрылые мотыльки, хлопьями пепла оседая в зеленый костер травы.
Мы заметили друг друга одновременно.
Она сидела на толстом дубовом выворотне, поджав босые ноги. Левая рука невесомо
касалась встопорщенного корня - словно не держалась за него, а, напротив, сдерживала
угрожающий замах мертвого дерева. Распущенные волосы, прижатые к вискам лохматым
травяным венком, льняными прядками-ручейками разбегались по белесой зелени платья.
Она же видела молодого мужчину, черноволосого и светлобородого, загорелого, на
медвяно-рыжем, нетерпеливо приплясывающем жеребце - княжий либо боярский сын,
выезжающий застоявшегося коня. Но смотрела, не отрываясь, в одну точку - на плоский
кругляшек обсидиана, пестрого камня с прозрачными жилами-ступицами, единственного
оберега на моей груди.
Потом подняла серые насмешливые глаза, и в них перетекло небо с клокочущими вдали
облаками.
- На кого охотишься? – непринужденный, чарующий голос, словно в продолжение
давнего разговора.
Лука у меня не было. Ни копья, ни меча. Закатанные рукава легкой рубахи,
распущенный ворот, потрепанные штаны, кожаный пояс без ножен.
Но я охотился.
Люди верят в таинство летнего солнцеворота. Травы и цветы обретают целебные
свойства, пущенный по воде венок устремляется к суженому, души предков прилетают
погреться у живого огня, а нежить вроде русалок и леших невозбранно ходит среди людей, то
ли и впрямь желая навредить, то ли озорничая.
А еще люди верят, что встреча женщины и мужчины в день солнцеворота
предопределена богами. Иного толкования ее словам я не видел.
- Не на тебя. – Я проехал мимо, разрывая нити судьбы, как невесомую лесную паутину,
сотканную не про меня.
И вдруг, словно толчок в спину:
- Это ищешь?
Я рывком завернул коня.
Она держала ее правильно. Так правильно и привычно, что я почувствовал себя
преданным. Двумя пальцами, за едва приметный перешеек в четверти пяди от раздвоенного,
трепещущего острия. Как пушинку - не сжимая, но и не давая выпорхнуть. И стрела
послушно застыла в ее руке, лучась золотым жаром причудливо изломанного древка.
Я облизнул разом пересохшие губы.
- Отпусти.
Она улыбнулась - загадочно и вызывающе.
- А чем ты будешь со мной расплачиваться?
- Я не плачу воровкам, - сухо отрезал я, спрыгивая на землю.
Пальцы чуть передвинулись, словно поглаживая треугольный наконечник. Одно
движение - и хрупнут, переломятся позвонки, стрела бессильно обвиснет гибким телом,
вздрагивая и угасая, пока не просыплется на землю струйкой серого пепла.
Я остановился в двух шагах, протянул руку:
- Дай.
Смеющиеся глаза, короткое и быстрое:
- Отбери.
Она знала, кто я. Так и жгла дерзким взглядом, тщась проникнуть сквозь личину.
- Если ты сломаешь ее, я не смогу охотиться. – Я не просил и не угрожал. Просто
говорил, не опуская руки. - Пока не взращу новую, а на это уйдет не меньше трех лет.
Подумай хорошенько, человек. За три года они расплодятся вдесятеро против прежнего, и
тогда даже я не смогу их обуздать.
Если взращу. Если тьма и безумие не поглотят меня прежде срока.
- А ты не боишься, что однажды, - она подалась вперед, щекотнув лоб выбившимся из
венка колоском, и чуть слышно прошептала, - кто-нибудь захочет поохотиться на тебя?
Я не успел ответить – лес ожил, раскололся сотнями трещин, в которых зашуршали
осторожные шаги. Они не спешили, но и не таились – вооруженные люди в бронях, с новыми
оберегами навыпуск. Последним из тени выступил волхв в просторном белом одеянии.
Оберег на золотой цепи лучился драгоценными камнями. Волхв торопливо окинул поляну
взглядом, лишний раз убеждаясь в своем преимуществе, и, успокоенный, самодовольно
заключил:
-Вот ты нам и попался, проклятый демон!
-Обычно люди называют меня иначе, - спокойно ответил я, прислоняясь к выворотню.
Бугристая, пропитанная солнцем кора надежной броней закрыла спину. Светловолосая с
неспешной сноровкой отодвинулась на пяток локтей – ни дать, ни взять, прикорнувшая на
завалинке кошка, потеснившаяся ради севшего рядом гостя.
-Ибо не ведают твоей подлинной сути! - высокомерно возразил он. – В неведении своем
они молятся подобной погани и кладут ей кровавые требы на хулу истинному богу, слепо
веруя в твою власть над солнцем, ветром, дождем и громом небесным, ниспосланными
свыше…
Тучи отозвались негодующим ворчанием. Я поневоле улыбнулся, глядя на заметно
поскучневших воинов. Не так уж слепо.
- Я не прошу верить в меня и не мешаю верить в других. Что еще тебе от меня надобно,
волхв?
 - Волхвами кличь своих прислужников, холодеющих в овражной грязи, - окрысился тот,
сдвигая кустистые брови, - мы разрушили твое богомерзкое капище, порубили и побросали в
реку кумиров и идолищ...
-Мое? - Я издевательски повел плечами. - Я там не бываю. Те, кому я действительно
нужен, находят меня и без вытесанных в дереве ликов.
- Отныне им некого будет искать, – исподлобья ухмыльнулся волхв, сверкнув холодным
волчьим взглядом, - со временем люди забудут самое твое имя, ибо истинные боги –
бессмертны. А ты подохнешь здесь, сейчас, развеявшись пеплом без помощи живого огня!
- Все-то ты знаешь, волхв, - медленно проговорил я, плетью воли загоняя промельк
страха обратно в логово. Он затаится там, не смея блеснуть в глазах и дрогнуть в голосе, но
никуда не исчезнет, не подсобляя и противнику. - Уж не обессудь, буду называть тебя по
старинке, ты ведь меня тоже не больно привечаешь. А кто эта сметливая девка? Или нынче
всякая коровница может ухватить мою стрелу голыми руками?
Волхв едва заметно скривил губы. Да уж, понимаю – излишне сметливая.
Договорились, небось, изловить стрелу и сломать перед моим носом, ан не тут-то было! То
ли просто заигралась, то ли пособника проучить надумала, чтоб ей, паршивке! Неохотно
процедил:
- Бог избрал ее своим орудием, наделив особым даром.
- Попросту говоря, я - ведьма, - без тени смущения уточнила она.
Волхв поморщился, но возражать не посмел. Стрела сдерживала нас обоих. Но, чтобы
сдержать саму стрелу, одного дара мало, необходимо знание.
- И кто же обучил ее ловить мои стрелы? Ты?
- Да, я! – напыщенно подтвердил он. - Мне было ниспослано видение…
Он осекся под двумя презрительными усмешками – моей и ее.
На миг мне показалось, что на поляне стоим только мы двое. Остальные не в счет, они
лишь бесплотные тени неведомой игры, испытания, вещего сна, навеянного пытливым серым
взглядом.
Но глухо лязгнули стрелы в чьем-то туле, выталкивая в беспощадную явь.
- Значит, ведьма, - помедлив, повторил я, - не менее богомерзкое, но куда более
сговорчивое создание. Что он пообещал тебе? Деньги, власть? Избавление от костра?
Она неопределенно пожала плечами:
- А ты ничего не хочешь мне пообещать?
Волхв напрягся, стиснул кулаки, одаривая ведьму далеко не ласковым взглядом. Но я не
замедлил с ответом:
- Я не плачу убийцам.
- Надо же, - оправившись от испуга, ехидно скривился волхв, - ты - да не платишь? Ты –
идол воинов, идущих в бой с твоим именем на устах?!
- Я покровительствую воинам, - спокойно поправил я, - но войны затеваешь ты.
Иногда они прячутся в людях. Тогда их называют одержимыми - или святыми, не умея
отличить святость от бесноватости.
Я смотрел сквозь его пустые глаза - в другие, исполненные злобного ликования. Он
осклабился, догадавшись, что дальнейший разговор бесполезен; да и затевался-то ради
насмешки, чтобы продлить долгожданный миг торжества.
Я узнал его. Это в него полетела моя стрела.
«Волхв» взмахнул рукой, побуждая приспешников натянуть луки. Те неохотно
повиновались, но все медлили со стрельбой, переглядывались, косились на хмурое небо. Вот
оно - близкое, подлинное, щетинится над головой, а нового бога что-то пока не видать, не
спешит он со знамениями, утверждая в себе... Может, и нет его вовсе?
- Стреляйте же, - поторопил «волхв», чуя растущее смятение, - без стрелы он бессилен
причинить вам зло!
"Почти бессилен" - мысленно поправился я. Не глядя, завел руку за спину, нащупал
шершавую культю обломанного бурей сука, и в моей ладони он стал череном. Зашуршало
светлое древесное лезвие, выскальзывая из ножен ствола.
Они ахнули и попятились. Люди боятся незнакомого, непонятного. Поэтому ими так
легко управлять, укрепляя этот страх лживыми речами.
А ведь это всего лишь меч.
Чужое оружие побуждает схватиться за свое лучше любого приказа. Я чуть повел
острием, и стрелы испуганно прыснули прочь. Я будто въяве услыхал негодующий вопль
оголодавших наконечников и натужный стон древков.
Дерево не пойдет против дерева.
Тогда ему придется скреститься с железом.
Они двинулись ко мне, сжимая кольцо, хищно щерясь закаленной сталью. Я ждал,
искривив губы в усмешке. Нечисть, божьим именем ведущая против бога. Смешно. Они
убьют меня, до конца так и не поверив в мою смерть. А потом сложат новую красивую
легенду, разом перечеркнув прежние...
И тут она разжала пальцы. Спокойно, расчетливо, с той же испытующей полуулыбкой
на приоткрытых губах.
Стрела вздрогнула, помедлила, не веря – а потом метнулась ко мне с безоглядной
прытью затравленного зверя, отыскавшего просвет в цепи загонщиков. Я протянул руку, и
она юркнула в подставленное запястье, раскрыв и сомкнув за собой жилу. Торопливо обежала
тело, наполняя его радостной силой, изгоняя вон призрак тлена, а когда я стремительно
развернулся, указывая ей цель - снова вырвалась на волю, на сей раз не сбившись с пути.
Яркая вспышка, сухой треск впившейся молнии – и волхв, раскинув руки, медленно
повалился на спину, открывая небу лицо с остекленевшими глазами. Земля содрогнулась от
грома – тучи славили удачный выстрел. Но даже им не удалось заглушить пронзительный
визг издыхающей твари, бьющийся в моих ушах.
Стрела улетает и возвращается так быстро, что человеческому глазу доступен лишь
белый тающий след между небом и землей. Если, конечно, ей никто не мешает. На сей раз
охотников не нашлось – храбрые ревнители новой веры исчезли в лесу куда быстрее и
громче, чем появились. Кем-то отброшенный меч косо воткнулся в землю.
Остались только она – и я, с протянутой навстречу рукой. Стрела нетерпеливо
шевелилась под кожей.
- Зачем ты это сделала?
- Поймала – или отпустила? – невозмутимо поинтересовалась она.
Я устало выронил меч, и тот стукнулся о землю простым корявым суком.
- Зачем ты вообще согласилась ему помогать – ты, ведьма, чующая истинную суть не
хуже моих псов?
- Мне захотелось посмотреть на живого бога, - не задумываясь, ответила она.
Помолчала и веско добавила: - Чтобы узнать, достоин ли он веры.
Я не утерпел, рассмеялся, впервые - искренне и весело.
- Все мы для кого-то боги, ведьма. Даже ты. Так стоит ли искать единого и истинного?
- Но должна же я хоть во что-то верить, – невозмутимо заметила она. Ловко спрыгнула с
бревна и пошла прочь, на ходу поправляя венок. Даже не оглянулась, чтобы посмотреть, как я
опускаю руку.
Я тряхнул головой, отгоняя наваждение ведьминского взгляда. За моей спиной радостно
взревела гроза, наперегонки помчались черные красноглазые псы, взрывая землю ливневыми
когтями, облаивая дичь звонким громом.
Я усмехнулся и подогнал гарцука пятками. Она тоже осталась позади. В воздушном
зеленом платье, с запутавшимся в волосах ветром... мокрых отяжелевших прядях, капающем
венке, потемневшей ткани, облепившей дрожащее от холода тело...
Мелочная месть, недостойная бога. Впрочем, я никогда и не считал себя таковым.

****
 Написано в период увлечения славянской мифологией, поэтому немножко пояснений к
этому загадочному полету мысли:
- обсидиан – расплавленный Перуновой молнией камень
- кружок-колесо с шестью ступицами – пресловутое «громовое колесо», символ Перуна
- гарцук – персонаж белорусской мифологии, что-то вроде воздушной элементали в
классической фэнтези. По одним источникам, Перун использует гарцуков в качестве
лошадей, по другим – это мелкие воздушные демоны-пакостники.
- молния – это копье (стрела) вышеупомянутого товарища, которое он мечет во
всевозможную нечистую силу, включая полезных домовых и пакостных кикимор. А посему
не стоит в грозу прятаться под деревьями – там же укрывается от небесного гнева
всевозможная нечисть, можете подвернуться под горячую руку….

Кэтнеппер (кроссовер "Космоолухов" с сериалом "Светлячок")

Всё началось с того, что Джейн решил сводить в «Коня и морковку» свою последнюю
любовь, а именно стошестнадцатизарядную винтовку Снафф-666. Так сказать, себя показать,
других попугать.
Но оказалось, что любимый столик занят, причём парочкой каких-то грузчиков, даже
не потрудившихся сменить рабочие комбинезоны и стереть со щёк пятна грязи.
Учитывая, что до этого Джейн успел выгулять свою красотку в «Мечте космохода» и
«Яме», да и с «Безмятежности» вышел в этиленово приподнятом настроении, смириться с
вышеупомянутым прискорбным фактом он не смог.
Слово за слово, на которые один из грузчиков тоже оказался весьма щедр, и
обозлённый Джейн сунул ему под нос свою даму, полагая, что против обаяния такой
красотки не устоит даже этот наглец в бандане. Тот действительно ошарашенно заткнул
пасть, зато его рыжий притель наконец оторвался от кружки, со спокойным интересом
посмотрел на Джейна, потом на «милашку Снаффи», протянул руку, как будто намереваясь
интеллигентно отвести ствол в сторону, но вместо этого быстро и без заметных усилий
загнул его дулом вверх.
Наёмник взревел, как бык, которому в задницу вонзилась рапира тореадора, и бросился
на обидчика, — но тут же почему-то ткнулся носом в расколовшийся под ним стол, и
наступила тьма.

***

Утром Джейн протрезвел, однако винтовка так и не разогнулась, да и нос больше

напоминал помидор, чем традиционный орган обоняния. Произошедшее наёмник помнил
смутно, но был уверен: те гнусные типы очень неправы и надо им как-то это объяснить!
Джейн попытался выпрямить дуло, и понял, что доказывать надо очень продуманно и
желательно в спину. Кем бы ни были эти ружьеубийцы, — киборгами, андроидами или
перекачанными стероидами генномодификантами — голыми руками их не взять.
Возможно, наёмник придумал бы для своих обидчиков сто и одну казнь и на том
успокоился (к тому же он понятия не имел, кто эти типы и откуда), но первое, что он увидел,
выйдя из корабля, — старый армейский транспортник, стоящий напротив «Безмятежности»,
и ту самую неразлучную чёрно-рыжую парочку, деловито таскавшую в грузовой шлюз
какие-то тюки. За процессом наблюдала смазливая бабёнка (более ласковых слов пособница
этих гадов не заслуживала) с кошкой на руках, а рядом, к пущему возмущению наемника,
крутилась Ривер, босая и в одном из своих дурацких свитеров до колен, с таким восторгом
рассматривая кошку, словно видела подобную тварь впервые в жизни.
— Что, симпатичная девчонка? — по-своему расценил такое внимание к чужому
экипажу Мэл, незаметно подошедший со спины.
Джейн вздрогнул, как застуканный на месте преступления, но тут же взял себя в руки и
нарочито небрежно ответил:
— Да, ничего так. А кто эти типы?
— Чёрт их знает, но перехватили наш груз, мерзавцы, — досадливо сообщил капитан.
— Из-под самого носа увели, чтоб им не долететь!
Джейн сплюнул под ноги и с ненавистью прошипел:
— Еще и конкуренты!
Мэл подозрительно поглядел на наёмника, но, поскольку Джейн явно не желал
распространяться на эту тему, с расспросами не полез. Только кивнул на Ривер и коротко
приказал:
— Забери ее.
После чего спрыгнул на землю и, формально отряхнув потрёпанное пальто, отправился
на поиск других заказов.
Наёмник скривился и показал капитану в спину неприличный знак. Мэл, не
оборачиваясь, ответил тем же.
Улучив момент, когда грузчики зашли поглубже в трюм, Джейн перебежал посадочную
площадку и, игнорируя бабёнку, начавшую воодушевленно ему что-то предлагать, сцапал
Ривер за запястье и потащил обратно.
Девушка хихикала и шаркала ногами по пыли, как маленькая девочка.
— Джейн, а давай тоже заведём котика? Я его буду гладить, а он будет мур-р-рлыкать...
— Заткнись, — огрызнулся наёмник, дёрнув её за руку.
— Ты злой, — насупилась Ривер, но уже в следующую секунду её лицо прояснилось и
девушка заговорила холодным уверенным тоном, который Джейн терпеть не мог: — Там
темнота-темнота-темнота, а в ней зверь и сталь. Ты точно хочешь туда зайти?
— Заткнись, — уже без уверенности повторил Джейн.
— Тогда хотя бы надень шапочку, — сказала Ривер и снова захихикала.

***

Джейн посвятил наблюдению за соседями весь день, благо для этого даже не
пришлось выходить из каюты: корабли стояли иллюминатор в иллюминатор, а у наёмника
был армейский бинокль.
Сначала Джейн следил за своими обидчиками просто так, пытаясь выяснить их
субординацию, привычки и распорядок дня, а если повезёт, то и раздобыть какой-нибудь
компромат, но ближе к полудню сосредоточился исключительно на кошке. Мелкая, белая и
вроде как породистая тварь сидела то у девушки на руках, то у капитана на плечах, то у
одного из грузчиков на коленях, за весь день практически не коснувшись лапами пола. Её
даже в сортир с собой брали, а во время обеда она вообще сидела в центре стола, как ваза с
цветами!
— Носятся с этой скотиной, словно она сделана из чистого золота! — пробормотал
вслух Джейн, и тут же решил, что это будет достойная месть за его красавицу.

***

Чтобы умаслить Кейли, понадобилась тонна лести и килограмм клубники, в обмен на

которые механик скрепя сердце выдала Джейну универсальный декодер корабельных
замков. Она не сомневалась, что наёмник задумал что-то нехорошее, но поскольку команда
«Безмятежности» никогда не была особо законопослушной, Кейли посмотрела на это сквозь
пальцы. Джейн всё равно неисправим, так пусть лучше гадит на чужом корабле, чем на
своём!
Устройство не подвело: пару минут повисело возле кодового замка при входе в шлюз,
весело мигнуло зелёным, и створки разъехались.
Наёмник самодовольно усмехнулся и, напоследок осмотревшись (ночной космодром
был тих и безлюден), шагнул в шлюзовую камеру. Внутренняя дверь открывалась простым
сенсором, как на «Безмятежности», причём с гораздо меньшим скрежетом. За ней оказалось
просторное помещение, слабо подсвеченное полосками вдоль пола, на углах и так
причудливо изогнутых колоннах, будто корабль изначально сделали в форме шара, а потом
сдавили прессом.
Джейн втянул ноздрями тёплый корабельный воздух и поспешно его выдохнул. Даже
если бы незваный гость не знал о живущей здесь кошке, то живо бы о ней догадался.
— Как они здесь ещё не позадыхались? — презрительно пробормотал наёмник, и в тот
же миг подсветка погасла.
Джейн замер, как канарейка под наброшенной на клетку тряпкой, но все было тихо.
Видимо, освещение отключилось автоматически, по таймеру.
Тем не менее вскоре у наемника появилось ощущение, будто за ним пристально и очень
недобро наблюдают.
— Кис-кис? — неуверенно, почти беззвучно выдохнул он.
— Урррррр, — свирепо отозвалась темнота, словно там сидел как минимум тигр.
Джейн напрягся, но отказаться от своего замысла и не подумал. Наёмник включил
фонарик и поводил им из стороны в сторону. Сначала луч выхватывал из тьмы только
гротескные фрагменты корабельной обстановки (особенно доставил кусок розового
диванчика с резной деревянной ножкой), а потом в нём внезапно вспыхнули алые зрачки.
— УРРРРРР, — повторили они с ещё большим выражением. Вживую кошка выглядела
гораздо крупнее, чем казалась в бинокль, но это определённо была она: белая, с чёрной
мордой, лапами и раздражённо хлещущим по бокам хвостом.
Джейн облегчённо вздохнул, взял фонарик в зубы и, пошире расправив горловину
мешка, двинулся к добыче.
Кошка не то чтобы испугалась — скорее, не разделила его мнения, кто тут добыча, и
стала пятиться по кругу, не сводя с наёмника пылающих адским огнём глаз.
— Ну ижи же шуда, шволош! — досадливо прошепелявил наёмник сквозь фонарик.
Кошка собралась в комок и пошла — но не в мешок, а, перескочив его, Джейну на
голову. Задерживаться там она не собиралась, только снять скальп и с победой унести его в
логово, однако наёмник успел схватить её за заднюю лапу.
Идея оказалась крайне неудачной, потому что три остальные были свободными и очень
когтистыми, а сама кошка до того мускулистой, что в два рывка вырвалась и ускакала,
оставив Джейна истекать кровью.
— Можно подумать, шапочка мне бы тут очень помогла, — раздосадованно
пробормотал наёмник, ощупывая исцарапанные шею и щёки.
— МАУ! — гаркнула кошка неожиданно басовитым и мерзким голосом.
Джейн повернулся на звук и тут же треснулся затылком о колонну.
Теперь наёмника и кошку связывала не опосредованная, а личная вендетта.
Джейн слыхал, что трудно поймать в тёмной комнате чёрную кошку, но и подумать не
мог, что с белой будет не легче. Помимо ловчих колонн, коварных стульев и бодливого
диванчика помещение оказалось заминировано мисками (с водой и сухим кошачьим кормом,
которые со звоном опрокинулись и сделали пол ещё опаснее), игрушками-пищалками, а
также банками из-под сгущенки и тушенки, которым полагалось лежать в мусорке, но кошку
это не устроило.
Когда после получасовой беготни наёмнику не иначе как чудом удалось-таки зажать
кошку в угол и накрыть её мешком, Джейну казалось, что своим грохотом, мявом и матом
они перебудили весь космодром, однако на корабле по-прежнему стояли тишина и темнота.
То ли команда крепко перебрала в честь выгодного заказа, то ли подобные
светопреставления кошка устраивала постоянно, опрокидывая всё, что плохо стоит, а что
стоит хорошо — расшатывая и опрокидывая.
Джейн перевёл дух, и, опираясь на стенку, кое-как встал и приподнял отчаянно
бьющийся, но гордо молчащий мешок. Весил он, по ощущениям взмокшего и
исцарапанного наёмника, не меньше десяти килограмм.
— Ничего, — триумфально пробормотал Джейн, вскидывая мешок на плечо, — буду
требовать выкуп по весу, хе-хе... А если начнут ломаться, сделаю скидку: сначала хвост им
бесплатно пришлю, потом лапку...

***

Наёмник благополучно выбрался из ограбленного корабля (и даже заботливо закрыл

его за собой!) и перебежал в свой. Мешок с подозрительно притихшей кошкой отправился
под койку и лишь изредка там шевелился и вздыхал.
— Пусть они денёк без тебя помаринуются, а потом пришлю им анонимное письмо, —
в лучших традициях злодеев поделился Джейн с пленницей своими коварными планами и,
заклеив большую часть царапин пластырем (он закончился раньше, чем боевые раны, а идти
к Саймону было чревато лишними расспросами), заснул с улыбкой на лице.
Как вскоре выяснилось, кошка вовсе не смирилась со своим плачевным положением, а
хладнокровно готовилась к контратаке. Спустя каких-то полчаса в ткани появилась дырочка,
а потом дыра. Пленница вывинтилась из мешка, как червяк из яблока и, не обращая
внимания на похрапывающего человека, уверенно направилась к двери, где светился хорошо
знакомый ей сенсор.

***

— ДЖЕЙН!
Наёмнику показалось, что ему приснился кошмар — но на самом деле кошмар начался
после пробуждения и выбегания из каюты.
Команда «Безмятежности» в расширенном (включая Инару) составе толпилась
посреди трюма, глазея на какую-то кучу, которой вчера тут определённо не было. Куча
состояла из ярко-фиолетовой коробки с рисунком наглой кошачьей морды, миски типа
«тюремная, изгрызенная особо опасным заключённым», двадцатилитрового мешка с
наполнителем и прислонённого к нему лотка. Сверху лежал лист бумаги с размашистой
надписью: «Кажется, вы что-то забыли! P.S. Спасибо, друг!»
Судя по этой композиции, у конкурентов тоже был декодор.
— Как это понимать? — ледяным тоном осведомился Мэл, глядя на Джейна. На всех
остальных капитан так уже глядел, по очереди, но никто не дрогнул и не сознался.
Оставалась только одна кандидатура, к которой Мэл и воззвал.
Джейн чихнул, протёр слезящиеся глаза и понял, что взбесило капитана больше всего.
Если соседский транспортник просто пах кошками, то «Безмятежность» смердела ими,
как квартира безумной старухи-кошатницы.
— Не ругайте Джейна! — внезапно вступилась за наёмника Ривер. — Он принес мне
котика!
— Кота, Джейн, сволочного вонючего кота! — рявкнул капитан, не поддаваясь
сантиментам. — Который не терял времени и за ночь переметил весь корабль! МОЙ
КОРАБЛЬ!
— Кота?! — отвесил нижнюю челюсть наёмник. — С чего ты взял, что это кот?!
— Потому что минуту назад видел, как он лизал свои поганые яйца, сидя на нашем
движке! — ещё более криогенно отчеканил Мэл. — С таким видом, будто только что нас
всех переимел.
— А почему ты его не схватил?
По страшным глазам капитана Джейн понял, что задал этот вопрос зря.
У «Безмятежности» было одно волшебное свойство, не раз выручавшее команду:
снаружи корабль выглядел гораздо меньше, чем внутри, где можно было часами бегать по
бесконечным лестницам или лазить по воздуховодам.
 Но в данном случае это оказался скорее минус, чем плюс, потому что кот бегал и лазил
быстрее.
— Там же кошка была, я точно помню! — принялся бестолково оправдываться Джейн,
всерьёз опасаясь за свою жизнь. — Какой идиот будет держать на корабле двух разнополых
животных?! Они их что, на продажу разводят?!
— Нет, — неожиданно возразила Инара. — Просто их кошка однажды вышла погулять
и нагуляла. Та милая девушка днём ходила по космодрому, спрашивала, не нужен ли кому
котёночек.
— Котёночек?! — нервно хохотнул Уош. — Да эта тварь размером с пуму, и ты бы
видела, какую кучу он навалил в рубке!
— Да, один немножко засиделся и перерос, — сообщила Инара, деликатно пряча
усмешку. — Девушка говорила, что они уже с кошки глаз не спускают, потому что инцеста
боятся, вот и пытаются поскорее от котика изба... пристроить в хорошие руки.
— Полли сказала, что его зовут Люциком! — снова вмешалась Ривер. — Правда,
красивое имя?
— Это в честь того белобрысого хмыря из «Гарри Поттера»? — цинично уточнила Зои.
— Нет, что ты! — обиженно возразила Ривер. — В честь Люцифера. Полли сказала,
что команда была единодушна, и оно ему очень подходит.
— Кот тоже божья тварь, — философски заметил пастор. — Даже если у него
сатанинское имя. Думаю, при должном воспитании оно не помешает ему встать на путь
истинный.
— Немедленно, слышишь, НЕМЕДЛЕННО отнеси эту тварь туда, где ты её взял! —
Мэл пнул ногой мешок с наполнителем. — И её приданое тоже!
Конец капитанской фразы потонул в рёве двигателей.
«Космический мозгоед» взлетал в огромном облаке пыли, оседавшей на корпусе
«Безмятежности», как прощальный плевок. Десять секунд — и площадка напротив опустела.
Джейн посмотрел на Мэла и понял, что бывают вещи много, много хуже гнутых
стволов...

The Witcher: задание «Ужасная незнакомка» (кроссовер игры

"Ведьмак" и Белории)
 Потом говорили, что она пришла с севера, от Чернотравной пущи. Она шла, а
навьюченную кобылу вела в поводу, и в чересседельных сумках что-то зловеще брякало и
булькало.
Первой ее заметил сельский староста, сидевший у окна корчмы.
- О боги, - пробормотал он, роняя рачью клешню, - идет!
Кто – пояснять не потребовалось. Счастливчики, успевшие поесть и расплатиться,
подхватились с мест и кинулись к задней двери, возле которой уже дежурил вышибала.
Выход обошелся в пять менок с носа, но это была такая мелочь!
Остальные посетители с завистью глядели им вслед.
Во дворе завизжали, разбегаясь, собаки, по крыльцу молотком могильщика застучали
каблуки, и дверь распахнулась.
Воздух в корчме шевелили только мухи, в панике бьющиеся в окна. Катисса Лабская
обвела заведение тяжелым взглядом и, если кто еще не догадался, что у нее дурное
настроение, презрительно фыркнула.
- Здравствуйте, здравствуйте, госпожа магичка, - подобострастно подскочил к ней
корчмарь. – Чего изволите?
Катисса не глядя свалила с плеча ремень сумок (вышибала еле успел их подхватить и
тут же побагровел от натуги) и неприязненно отозвалась:
- Пива. И жареного поросенка с хреном. И чтоб хрен был свежий, а не то твой оторву!
К счастью, детей в корчме в столь поздний час не было.
- За какой стол госпожа изво…
Лицо корчмаря страдальчески вытянулось: гостья развернулась к лестнице, явно
вознамерившись заночевать в «Трех Лисичках», а не просто поужинать.
- Госпожа Лабская, - робко окликнул ее староста, - у нас тут, того, упыри в овражке…
может, вы бы их…
 - Не сейчас, - отрезала магичка и начала подниматься по ступенькам.
- Третья и четвертая свободны! – безнадежно крикнул вслед корчмарь, прекрасно зная,
что если Катиссе приглянется первая, вторая или пятая, то они тоже незамедлительно
освободятся.
К счастью корчмаря и гостей, магичка сразу нацелилась на четвертую комнату –
единственную, чье окно выходило на лес. Она стоила на серебрушку дороже, но за десять лет
никто так и не отважился сообщить об этом Катиссе.
Услышав еще один удар дверью, посетители дружно выдохнули и налегли на еду и
выпивку: вдруг магичке взбредет в голову снова спуститься в зал. Не прошло и десяти минут,
как корчма опустела. За столами остались только староста, не теряющий надежды
договориться насчет упырей, да чье-то пьяно храпящее тело. Служанка взялась мести зал и
убирать посуду, а корчмарь, вытащив из сундука чистое белье, отправился в четвертую
комнату (хотя, на его взгляд, постель в ней вполне могла послужить еще двум-трем гостям -
но Катисса на такие вещи почему-то глядела иначе).
Корчмарь застал магичку за переодеванием и поспешил спрятать лицо за полотняным
ворохом. Не то чтобы Катисса отличалась излишней (да и обычной) скромностью, но
профессия боевого мага наложила на ее тело несколько зловещих отпечатков, в частности,
зубов (степной вурдалак, самое начало карьеры), широкий шрам поперек виска (каштановый
парик дохлой кошкой валялся на стуле, свои волосы у магички были светлые, безжалостно
остриженные почти под корень) и мускулатуру, при виде которой мужчины если и
испытывали желание, то поскорее убраться подальше.
- И бадью с водой мне сюда, - добавила Катисса, не спеша одеваться.
Корчмарь, уже закончивший перестилку и кравшийся вдоль стеночки к двери,
содрогнулся и посерел.
- Г-г-госпожа Лабская, а б-б-бадья того… треснула. Н-н-не успели еще новую купить…
- Что она у тебя, одна на всю корчму?!
- Д-д-две, но в д-д-другой грязное белье замочено…
Катисса нахмурилась. Корчмарь горько пожалел, что прошлогодний пожар в корчме
был вовремя потушен.
- Ладно, - неожиданно смилостивилась магичка. – Тогда просто воду. Много. Можно
прямо из колодца.
- Да, госпожа! – Корчмарь кубарем скатился по лестнице.
- Ну что? – громким шепотом спросил староста, глазами показывая вверх.
Корчмарь только отмахнулся. Госпожа Лабская, вернувшаяся из месячного странствия
по трактам, напоминала медведя-шатуна: невыспавшегося, голодного, злого, да и вообще
паскудного по своей природе.
- А может, ты с ней поговоришь?
- Нееее, - корчмарь яростно затряс головой. – Уж больно она не в духе. Утром приходи.
- Так упыри ж… - тоскливо протянул староста. – Никакого спасу нету. Расплодились,
гады, теперь мимо оврага даже днем не пройти… Вроде мелкие, тощие, а как наскочат
впятером! Вдруг она на рассвете съедет, а мне тогда в Стармин скачи, там мага ищи? Или
через Ковен выписывай – это хорошо если через неделю прибудет, адепт какой-нибудь.
- Ну помоги тогда воду таскать, - сжалился корчмарь. – Зайдешь вместе со мной и еще
раз спросишь.
Староста послушно подхватил ведра и потопал к колодцу.

***

Подъезжая к столице или покидая ее по северному тракту, Катисса всегда

останавливалась в «Трех Лисичках», маленькой сельской корчме в пяти верстах от Стармина.
Тут и готовили прилично, и клопов вовремя травили, и – самое главное – не было шансов
нарваться на адептов, которые, несмотря на запрет директора Школы, просачивались во все
столичные заведения, как тараканы (причем чем злачнее было место, тем гуще они там
кишели). Враки это, что преподаватели нарочно выслеживают охочих до гулянок учеников.
Они тоже люди, им тоже хочется развлечься, а напиваться и горланить песни на глазах у
адептов как-то некрасиво, к тому же их ошарашенные лица портят все удовольствие.
Завтра утром Катисса должна была читать лекцию по боевой магии, и желала провести
ночь в тишине и покое.
В дверь робко постучали, и корчмарь с подручными начали заносить ведра с водой.
Катисса небрежно очертила пальцем круг, и в центре пола возник ярко светящийся призрак
бадьи.
- А она, того, выдержит? – встревожился корчмарь.
- Лей – узнаешь, - буркнула Катисса. Свечение медленно угасало, бадья все больше
походила на настоящую. Корчмарь боязливо плеснул в нее с краешку, убедился, что порядок,
и опрокинул ведро целиком.
Водоносам пришлось сбегать к колодцу раз по пять, прежде чем бадья наполнилась.
Магичка не поскупилась, сделала ее как на двоих. Шваркнутый в воду пульсар заставил ее
вскипеть у краев, комнату заволокло паром.
- Госпожа Лабская… - замялся в дверях староста, - мне упырей бы…
- Вон, - лениво сказала Катисса, выливая в бадью флакон с гиацинтовым мылом.
Мужик тяжко вздохнул и закрыл дверь. Похоже, эту ночь ему предстояло провести в
корчме, карауля несговорчивую магичку.
Катисса сняла нижнее белье и залезла в бадью. Душистый пар приятно щекотал ноздри,
вода покусывала кожу, но подливать холодной магичка не стала: терпимо, скоро привыкнет.
Ох, благодать-то какая… Приходилось, правда, непрерывно поддерживать заклятье бадьи, но
для магистра первой степени это не составляло особого труда и не отвлекало от прочих
мыслей.
Пошло не меньше часа, прежде чем Катисса решила перебраться в постель,
побоявшись, что заснет прямо в бадье. Но не успела магичка нехотя высунуть из воды
стройную ножку, как за окном раздалось шуршание, царапанье, ставни распахнулось и в
комнату полезли рослые бритоголовые мужики в темных кожаных одеждах и красных,
надвинутых до переносицы шейных платках.
- Баба! – восхищенно выдохнул первый.
- Голая! – облизнулся второй.
- Хватай ее! – подвел итог третий.
Катисса так изумилась, что даже забыла разозлиться.
«Насильники», - мелькнула первая мысль.
«Идиоты», - дополнила ее вторая.
«Самоубийцы», - оказалась самой верной третья.
Четвертая была о бадье, но опоздала: позабытое заклинание рассыпалось. Вода хлынула
во все стороны, ошеломленные «гости» инстинктивно шарахнулись назад. Один даже
выронил здоровенный, зазубренный с обеих сторон меч. С него-то Катисса и начала. Мужик
так резво отлетел к стене, будто кто-то дернул его за привязанную к поясу веревку. Чучельная
оленья морда с выставленными вперед рогами приобрела отчетливо злорадное выражение:
ей удалось отомстить кровожадному человечеству хотя бы после смерти.
Двое других с яростными воплями атаковали Катиссу с разных сторон, но теперь уже
магичка поскользнулась на мыльной луже, упала и проехалась на спине через полкомнаты, а
когда вскочила и развернулась, гости в обнимку лежали на полу, сошпиленные мечами.
Магичка брезгливо потыкала ближайшее тело ногой, и из-под него выкатился белый
круглый значок с черным рисунком не то мухи, не то ящерицы. Похожие раздают детишкам
на ярмарке во время рыцарских турниров, но дяденьки слишком заигрались.
Воды в комнате уже не было. Впрочем, по журчанию и капанью нетрудно было
догадаться, куда она подевалась. Наскоро натянув штаны и набросив куртку прямо на голое
тело, Катисса схватила меч и помчалась вниз по лестнице.
 Но спешить не было нужды. Зал выглядел так, будто в нем забили дракона, причем
граблями. Пол, потолок, стены и столы усеивали брызги крови, а капающая сверху вода
превращала их четкий темный рисунок в алые размытые пятна.
По корчме, чавкая сапогами по лужам, бродил какой-то мужик с длинными белыми
патлами, бесцеремонно обыскивая трупы, числом пять штук. Среди них продолжало
безмятежно храпеть пьяное тело – мужик, не долго думая, обшарил и его. На мародере была
черная куртка со шнуровкой у горла и серебряными шипами на рукавах. За спиной крест-
накрест висели два здоровенных меча, при поясе болтался еще один, с плеча свисала
дорожная, туго набитая сумка, а к правой ноге был привязан факел. Как мужик со всем этим
двигался, да еще с такой кошачьей грацией, было непонятно.
 Судя по корчмарю и старосте, вылезающими из-под столов, беловолосый пришел в
корчму раньше разбойников и уж точно не заодно.
- Эк вы их, господин Геральт! – одобрительно заметил корчмарь. – Я и перекреститься
не успел. До чего ж наглые нынче тати пошли, людную корчму посередь села грабить не
боятся!
Староста был настроен более скептически.
- Пусть бы лучше ограбили, - тоскливо протянул он. – Корчма-то у тебя небось
застрахована, а мне теперь перед дознавателями отбрехиваться, откуда в моем селе аж пять
трупов взялось.
- Восемь, - поправила Катисса, разглядывая лицо незнакомца и пытаясь угадать, где он
мог заработать такие жуткие шрамы. – Из моей комнаты выкинуть не забудьте, а то, чего
доброго, ночью встанешь отлить и споткнешься. А это что за гхыр с горы?
Беловолосый так задумчиво посмотрел на стену за спиной Катиссы, словно там было
написано четыре варианта ответа, в том числе нецензурный.
- Я естем ведзминем, – наконец сказал он. Голос был неприятный.
- Это ведьмак, знаменитый истребитель чудищ, - с готовностью перевел с ривского
корчмарь. – Мы как раз договаривались с ним насчет упырей, когда в дом ворвались
разбойники…
- Вообще-то это были мои упыри, - сквозь зубы процедила магичка. Ведьмаков Катисса
не любила – эти придурки, помешанные на идее истребления чудищ, цеплялись даже к
вампирам и русалкам, из-за чего у белорского короля были постоянные трения с
Повелителем Догевы и Правителем Озерного Края, требующими держать своих подданных в
узде. К счастью, порой ведьмаки нарывались на настоящую нежить, которая успешно
регулировали численность их секты.
- Солтыс сказал, же шановна пани отказала, - ехидно напомнил Геральт.
- Пани набивала цену, - огрызнулась Катисса. – А ты, бродяга, все испортил!
- То нех пани удавится тыми упырями, - великодушно пожелал ведьмак. – Альбо они
ею, а я тутай после медитации зайду.
- Господа, - вмешался староста, не на шутку испугавшись, что ведьмак в самом деле
отступится и уйдет, а Катисса из вредности откажется уже навсегда, - там на всех хватит!
Плачу поштучно, два кладня с головы.
- Ну ладно, - подумав, нехотя согласилась магичка и, с вызовом поглядев на конкурента,
добавила: - Посмотрим, кто больше нарубит.
Тот равнодушно пожал плечами.
- Пива только попью.
- Я тоже, - смягчилась Катисса. – Эй, корчмарь! Принеси мне светлого вон за тот столик
в углу.
Поскольку все остальные столы оказались либо забрызганы кровью, либо залиты
водой, продолжающей капать сверху, ведьмак вынужденно присоединился к магичке. Первые
кружки оба выпили в гробовом молчании, косо поглядывая друг на друга. С закусью
корчмарь опоздал, и когда жареные куриные крылышки наконец доползли до стола, пиво
пришлось повторить. Ведьмак слегка порозовел, положил мечи на соседний стул и
расстегнул куртку. Катисса бесцеремонно наклонилась, рассматривая чужое оружие.
Особенно ее впечатлил серебряный клинок, на котором гномьими рунами было
выгравировано таинственное заклятье: «+30% к удару, +10 к кровопотере, нанесена алмазная
пыль».
Катисса поглядела на ведьмака немного уважительнее.
- И что вас в наши края занесло?
- Предназначение, - мрачно сказал Геральт.
- Какое?
- Сапек его знает, - непонятно выругался ведьмак и, печально махнув рукой, вгрызся в
очередное крылышко.
- А что это за разбойники со значками?
- Понятия не мам, самему уже в печенках сиедзом, лезут и лезут. Але дохуд од них
верный… Кстати, пани играет в кости?
Пани играла, но по интонации беловолосого догадалась: шулер, уже не одного до
портянок раздел, и предпочла отрицательно помотать головой.
- Шкода, - опечалился ведьмак. - А травы покупуе? Старе книги? Псе зубы? Вильче
шкуры?
- Ты что, огхырел?! Я боевой маг, а не старьевщик! – возмутилась Катисса.
 - Боёвы? – заинтересовался Геральт. – И мечем теж можешь?
- Ото ж! – Катисса гордо сунула ведьмаку под нос клинок, такой же потрепанный
бурной жизнью, как и его хозяйка.
- Оооо, - восхищенно поцокал языком Геральт, - может, пани и знаки веджет?
- Ведаю, - кивнула магичка, и показала целых два, обеими руками.
- И як оне действуют? – заинтересовался ведьмак. – Оглушают, воспламеняют чи
отбрасывают?
- Ха, - пренебрежительно фыркнула Катисса, - лучше! Они убивают врага морально!
Корчмарь! Еще по кружке!
Пиво в «Трех Лисичках» было коварное, и когда магичка, извинившись, по нужде
вышла во двор, то обнаружила, что луны на небе две, а деревья качаются начиная от корней.
Вернувшись в корчму, Катисса решительным жестом смахнула недопитые кружки на пол
(точнее, хотела просто отодвинуть, они сами разбежались) и скомандовала:
- Пошли, что ли, а то я сегодня еще выспаться хочу.
Геральт послушно икнул и тяжело поднялся из-за стола, уже за дверью хлопнув себя по
лбу и вернувшись за забытыми мечами.
Дорога до оврага была неблизкой, особенно если через поля, куда зачем-то понесло
напарников. Причем ведьмак почему-то непременно желал идти вдоль изгородей, хотя те
достигали ему от силы до пояса. Если бы не Катисса, еще бы час блуждали. Когда же герои
наконец добрались до леса, Геральту взбрело в голову непременно обучить магичку знаку
Квен. Чтобы захмелевший ведьмак отцепился, Катиссе пришлось смошенничать, пульнув из
ладони пульсаром. Геральт остался доволен и перешел к Аарду.
Но тут они, к счастью, нашли упырей. Или упыри их. Во всяком случае, мечи пришлось
выхватывать очень быстро.
- Паааадхади кучно! – заорал Геральт, так загадочно махая клинком, что понять,
опьянение это или боевой стиль, было очень сложно. - У меня – ик! – групповой найлепей
прокачан!
«Псих», - со священным ужасом подумала Катисса: - «Но какой!»
Подобной техники госпожа магистр еще не видывала. Упыри разлетелись в стороны,
как от мельничных лопастей, некоторые – по частям. Стало понятно, как ведьмаку удалось
так уделать корчму: в нежити крови было куда меньше, но даже ею окропилось все на пять
саженей вокруг.
Упыри тоже впечатлились, и вторая волна пошла на Катиссу. Успешно отмахавшись,
магичка вытащила из-за пазухи скомканный мешок и бросила ведьмаку. При сборе трофеев у
него тоже не обошлось без чудачеств: оттяпав очередному упырю голову, Геральт зачем-то
еще ковырялся в туше ножом, распихивая что-то по карманам и непонятно бормоча под нос:
«альбедо…рубедо… эктоплазма…». «Надо было его все-таки протрезвить», - с состраданием
подумала магичка, - «как он утром будет эту дрянь из карманов выколупывать?!». Но тратить
время и магию, когда вокруг еще полно будущего, агрессивно настроенного гонорара,
Катисса не рискнула.
Через час головы перестали помещаться в мешке, и магичка подбила ведьмака снять
куртку (все равно безнадежно загажена!) и складывать добычу туда. После чего выяснилось,
что рубашка у Геральта белая, а грудь волосатая. Катисса зачарованно уставилась в его вырез:
она всегда питала слабость к такому типу мужчин, хотя многократно на нем обжигалась.
Куртка потихоньку наполнялась, и магичка уже подумывала уговорить Геральта снять штаны
и, завязав штанины узлами, продолжить сбор трофеев, но упыри, к сожалению, кончились. К
тому же охотники устали, замерзли, слегка протрезвели и решили вернуться в корчму, дабы
вернуть приятное состояние опьянения. Мешок Геральт тащил на спине, куртку за рукав
волок по земле, оставляя на ней широкую красноречивую полосу. Катисса шла впереди,
размахивая мечом и во все горло вопя что-то песенно-воинственное. В кустах истово
крестились два чудом уцелевших и надолго потерявших аппетит упыря.
Корчмарь вяло попытался воспрепятствовать заносу трофеев в заведение, блея, что
только-только закончил уборку, но его решительно отодвинули с дороги.
Староста, мужественно боровшийся со сном при помощи холодного кваса, радостно
вскочил навстречу героям. Объемистые тюки повергли его в восторг и одновременно печаль
(хоть бы золота хватило!).
Приступили к расчету.
- Семь, восемь, девять… А это что такое?! – в ужасе возопил староста, роняя на пол
очередную вытащенную из мешка голову.
- Голова, - уверенно заявили добытчики.
- Да, но она же… человеческая!!!
- Зато какая неприятная, - повнимательнее пригляделась Катисса.
- Добжы люди по ярах не ходзом в ночи! – подтвердил ведьмак и так выразительно
поглядел на старосту, что тому пришлось засчитать добычу.
Поскольку напарники давно забыли, кто сколько нарубил, гонорар поделили пополам.
Вышло по семнадцать, и это дело решили обмыть.
Ради такого случая заказали не пива, а медовухи.
- …а вот у нас в Поль… в Темерии! – заплетающимся языком вещал Геральт после
второго кувшина, - кикиморы цалкем инные. Оне як муравьи, в земле жиём и газами плюём.
А королеву маём – ууу! – еден укус и на перезагрузку…
Катисса монотонно кивала, гадая, на какой белене собирают мед корчмаревы пчелы.
Впрочем, ей самой уже было очень хорошо, и на ведьмака она глядела чуть ли не с
нежностью. Тот отвечал ей взаимностью, внезапно брякнув:
- Пани то така красива кабета!
Уже по этой фразе был ясно, что ведьмак мертвецки пьян. А сделав еще три глотка,
Геральт наконец решился. Со стуком поставил кружку на стол, недвусмысленно уставился на
Катиссину грудь (по большей части нарисованную его воображением) и твердо (хоть и
невнятно) произнес:
- Пятьдесят злотых!
На лице магички гнев вступил в битву с жадностью, сменившись третьим,
мечтательным выражением.
 ***

Ведьмак проснулся с петухами – только не утренними, а сзывающими кур на обед

заботливым клохтаньем. События ночи припоминались с огромным трудом, причем на
первый план почему-то вылезала игральная карта с голой девкой в непотребной позе, а
собственно процесс оставался на заднем в виде мутного серого копошения.
Геральт повернул гудящую, как чугунок с осами, голову. Рядом, во вмятине давно
остывшей подушки, лежал кошель с вензелем Старминского банка.
Ведьмак недоуменно распустил шнурок и вытряхнул на ладонь горсть золотых монет.
Считать их не было нужды.
Геральт смачно выругался, помянув «дупу», «пся крев» и «хренов квест», ссыпал
деньги обратно, бережно спрятал мешочек в отдельный карман и тоже начал собираться в
дорогу.

Дефеодоризация
Авторское предисловие: рассказ-предтеча "Космоолухов" (не примыкающий к нему!
просто обкатка темы!) Занял второе место на сетевом конкурсе «Рваная Грелка – 3» (весна
2002). Не уверена, что фанатам книги его стоит читать, но читатели попросили
выложить, так что дальше на свой страх и риск ;)

Дератизация – уничтожение грызунов (словарь).

Звездолет плясал вблизи созвездия Большой Медведицы, как ночной мотылек у
керосиновой лампы. Навигатор, рыжеволосый андроид Леш, безуспешно пытался вступить в
контакт с высшим разумом – бортовым компьютером BR-73426D по кличке Бред, невесть
зачем активировавшим систему уклонения от метеоритного дождя, посылавшую корабль в
беспорядочные скачки взад-вперед и одновременно вращавшую его вокруг всех мыслимых
осей, перебирая диапазон скоростей, как рояльные клавиши. В процессе контакта постепенно
выяснилось – невозмутимость андроидов тоже имеет предел, близкий к пределу
выносливости их вестибулярного аппарата. Самонастраивающееся гравитационное поле
внутри корабля частично гасило болтанку, но и следовых возмущений хватало с лихвой:
экипаж лежал в лежку, страстно желая умереть и питая черную зависть к уже усопшим,
мирно покоящимся в гробах без помощи пристяжных ремней.
Удержатся на ногах и при этом сфокусировать мутные глаза в нужной точке удавалось
одному Лешу - 92% генетически модифицированной органики, 7% металлопластических
усилителей мышц, 1% нейроимплантантов на службе человека, но никак не самого андроида.
Случись подобная оказия год назад, на звездолете предыдущих хозяев Леша, он с немалой
долей тщательно скрываемого злорадства выдал бы заложенную программой фразу:
“Вероятность спасения равна нулю”, и отступил от пульта, показывая, что умывает руки.
За экипаж этого звездолета Леш собирался бороться до конца.
После десятиминутной безуспешной возни с вышедшим из строя пультом и
неоднократных попыток вызвать на диалог голосовую систему управления (по
эффективности не уступающих молитвам прихожан о ниспослании мора на колорадского
жука) андроид подключился к высшему разуму напрямую: выдрал из разобранного пульта
щетинистый разъем с пучком разноцветных проводов, ощипал лишние и, откинув с виска
длинные волосы, с нажимом вставил его в гнездо над левым ухом. Программу с тремя
законами робототехники и подробнейшими указаниями на все случаи жизни – вернее,
пожизненного служения людям (одно из которых, кстати, категорически воспрещало
варварский взлом дорогостоящего оборудования), - Леш стер еще полгода назад, заменив
последней версией аркады “Воина и Дракона”.
Поток нахлынувшей информации едва не спалил вживленный процессор заодно
с мозгом, в глазах потемнело, из носа брызнула кровь. Спустя вечность Леш обнаружил себя
сидящим на полу, и вовремя – звездолет тряхнуло так, что, не уцепись он за жестко
закрепленный стул, катиться бы ему до самой двери. Пляшущие перед глазами пятна и линии
постепенно сложились в размытое подобие стартовой страницы Бреда. Ее-то Лешу и надо
было. Приноровившись ко второму зрению, андроид мысленно запросил информацию о
состоянии корабля. Искусственный интеллект заметно перетрухнувшего Бреда угодливо
развернул перед Лешем схему управления звездолетом, из коей следовало, что последний не
управляется никем вообще по причине механического повреждения одной из плат главного
блока.
Леш, ничего не понимая, уставился на вскрытую им же панель, в нижней части
которой и заключался вышеупомянутый блок, до разборки представлявший собой
монолитный корпус с нетронутыми пломбами изготовителя. Сломать блок, просто пнув по
нему ногой, чем частенько грешил бортмеханик, таким образом выражавший свое
возмущение от проигрыша Бреду в шахматы, представлялось невозможном благодаря
пятисантиметровому титановому сплаву короба. Разбирался он начиная с рельефной
клавиатуры со встроенными по краям динамиками для общения с Бредом напрямую; от
клавиатуры, в чем Леш успел убедиться, тянулись комья скрученных и переплетенных
проводов, а уж где-то под ними находился сам блок в дополнительной герметичной
скорлупе.
Руководствуясь антинаучным принципом “клин клином”, Леш стукнул по
корпусу ногой – естественно, не оставив на том даже царапины. Разбирать сверху? Леш был
совсем не уверен, что после сборки на полу не останется “лишних” деталей. На всякий
случай он присел на корточки и внимательно осмотрел блестящий титан. Ни вмятинки, ни
трещинки – только десяток синеватых комочков жевательной резинки, прилепленных
неряшливым бортмехаником.
И тут в основании корпуса раскрылась сотканная из тьмы дыра-нора, в которой,
шевеля растопыренными усами, появилась черная острая мордочка. Леш вытаращился на
нее, не веря своим глазам. У существа глаз было намного больше - целых три пары,
соответственно увеличилось и доверие к оным: животное стремглав кинулось наутек,
заваливаясь на бок при особо удачных курбетах корабля. Лешу и в голову не пришло его
преследовать, он лишь постарался как можно точнее запомнить мохнатое Нечто вроде
приземистой помеси шестилапой крысы и шпица, гордо задравшего штопор пушистого
хвоста.
Дыра-нора затянулась так же внезапно, как и возникла.
Леш снова обратился к Бреду. Сломанная плата отвечала за связь “мозга”
компьютера с устройствами ввода-вывода, а также аппаратурой второго уровня, управлявшей
двигателями и системой жизнеобеспечения. К счастью, последняя тут же перешла на
аварийный режим, задействовав подсистему дочерних мини-блоков. С двигателями было
сложнее. Их дочерние блоки приняли ложный сигнал метеоритной атаки, сгенерированный
агонизирующей платой, и благополучно на нем зациклились.
Леш запросил варианты решения проблемы.
Бред вполне логично предложил подождать, пока в реакторе иссякнет ядерное
топливо, лет эдак триста-четыреста.
- А как отключить дочерние блоки?
Бред снисходительно объяснил Лешу - дочерние блоки на то и дочерние, что не
имеют внешних устройств ввода-вывода, подчиняясь исключительно главному процессору.
- А можно ли их… починить? – предположил андроид, нарушая очередной
запрет стертой программы – не лгать. Знай компьютер, зачем Лешу на самом деле
понадобилась информация о расположении блоков, он укрыл бы ее за десятью кодами.
Бред подумал и изъявил сомнение, что действующие блоки нуждаются в
починке.
Леш заверил Бреда, что профилактический осмотр пойдет блокам только на
пользу.
Простодушный компьютер помелькал файлами и вывел на экран схему
электронных коммуникаций звездолета.
Леш мрачно ухмыльнулся, что он позволял себе только в отсутствии людей,
выдернул штекер и, вооружившись увесистым ломиком из арсенала бортмеханика,
отправился “чинить” блоки.

Звездолет, медленно и величаво покачиваясь с боку на бок, висел в безвоздушном

пространстве подобно…
- Дерьму в проруби! – рявкнул едва-едва оклемавшийся капитан, заставив женскую
часть экипажа покраснеть, а мужскую одобрительно закашляться. Особых возражений
касательно исчерпывающей характеристики бедствия не последовало, несколько смягченную
ее форму записали в бортовой журнал и вынесли на повестку дня второй пункт,
совмещенный с третьим: кто виноват и что делать.
Бледный Леш с видом святого великомученика возлежал на специально расстеленной
для него койке, с присушим андроидам равнодушием взирая на мирскую суету в лицах
штатного медика Лиды и космобиолога Дарины, наперебой щупавших его пульс,
проверявших зрачки, поправлявших ледяной компресс на все еще кровоточащем носу и
переглядывающихся с таким испуганным видом, как будто Леш собирался вот-вот испустить
дух на их заботливых руках. По правде говоря, Леш чувствовал себя совсем неплохо, но,
поскольку его не спрашивали, он и не сознавался, в глубине души упиваясь повышенным
вниманием к своей скромной особе. Карандашный набросок неведомого зверя кочевал из рук
в руки, не поддаваясь опознанию.
- Надо обратиться в Космическую санстанцию, – робко предложила Дарина,
застенчивая очкастая девушка, поддерживающая порядок в оранжерее.– Они должны знать,
что это за тварь и как с ней бороться.
Бортмеханик закончил разбор пульта и недоуменно повертел в руке проеденную
насквозь плату, глянув сквозь нее на коллег:
- Если бы не целехонькие пломбы, я бы решил, что кто-то развинтил блок и засунул эту
тварь внутрь на нашей последней стоянке.
- Починить сумеешь?
- У меня есть запасная, но кто поручится, что из нее не сделают второй бублик?
Особого вреда блокам Леш не нанес – всего-навсего сорвал защитные панели и
выдернул из гнезд все обнаруженные за ними платы, сложив их в рядочек, так что
восстановить подсистему также не составляло труда. Куда большую проблему представляли
средства связи, находившиеся в ведении временно беспомощного Бреда. Для подобных ЧП
на борту имелся портативный передатчик, за долгой ненадобностью поросший пылью и
разрядивший аккумуляторы. Притихший экипаж благоговейно наблюдал, как бортмеханик
пытается приладить к передатчику энергоблок от бластера, а капитан поощряет эту
созидательную деятельность крепкими словцами. Поплевавшись искрами и овеяв
бортмеханика горелым дымком, передатчик с грехом пополам явил на встроенном экране
хмурую девушку-диспетчера в больших наушниках.
- Что случилось? – без особого интереса вопросила она, не удостоив потерпевших
звездолетокрушение даже беглым взглядом.
- На нашем корабле завелось какое-то животное, -раздраженно бросил капитан,
наклоняясь к динамику. – Пульт управления поврежден, и мы не сможем приступить к
ремонту, пока не будем уверены, что диверсия не повторится.
- Опишите животное, – равнодушно попросила девушка, примеряясь
опутанными проводками пальцами к клавиатурному коврику с изображением тропического
берега.
Капитан описал, не стесняясь в выражениях.
Девушка, глядя куда-то вбок, проворно заплясала пальцами по коврику
- Дератизационная служба оповещена, – заученно сообщила она и, неожиданно
всхлипнув, с надрывом добавила: - Ждите прилета специалиста!
Пока присутствующие недоуменно внимали крупной блестящей слезе,
скользнувшей по щеке диспетчера, девушка протянула руку и перелистнула лежащую подле
нее книгу. Прежде чем связь прервалась, Леш успел разглядеть последнюю строку на
прочитанной странице: “…она рыдала над его бездыханным телом, осыпая его запоздалыми
и ненужными уже поцелуями, а крики чаек сливались с криком ее истерзанный души…”. На
фоне душераздирающей сцены из дешевого любовного романа проблемы зависшего в
космосе транспортника казались низменными и убогими. Впрочем, как и во все времена.

Специалист, приземистый лысеющий мужчина средних лет, представившийся

“просто Феодором”, появился ближе к вечеру и, что всех насторожило, с тремя огромными
чемоданами. В двух, как он любезно объяснил, находился “инвентарь для дератизации”, в
третьем – личные вещи. Содержимое последнего вызвало наибольшее недоумение, на что
специалист с широкой улыбкой ответствовал: он очень надеется, что животное
дератизируется в кратчайшие сроки и третий чемодан останется не распакованным.
- Однако, - многозначительно добавил он, - иногда отлов может занять некоторое
время…
Особой нехватки времени экипаж не испытывал – звездолет был не транспортным, а
грузовым, причем поломка застала его с сорока тоннами консервов на борту, которые могли
храниться годами. Заинтересованности в скорейшем возвращении на землю тоже не
наблюдалось: звездолетчиков там никто не ждал, экология планеты оставляла желать
лучшего, а просто прогуляться по магазинам не позволяли финансовые трудности. Звездолет
– ему безуспешно пытались придумать какое-нибудь звучное имя вместо серийного номера
ДЛ-13, но не преуспели – принадлежал капитану, и перевозка грузов отнюдь не являлась
смыслом его существования.
В глубине души капитан давно и безнадежно лелеял мечту о научно-исследовательской
экспедиции к центру Галактики, попутном открывании новых планет и написании пухлых
трудов, которые непременно войдут в анналы истории... Увы, меценаты-спонсоры не
торопились вкладывать деньги в энтузиаста-одиночку, а правительство не желало обеспечить
капитана необходимым количеством виз для пролета через уже изученные созвездия. Так что
капитан сам помог Феодору занести вещи в приготовленную каюту и пообещал всячески
содействовать в поимке животного.
Лешу специалист не понравился, но андроид благоразумно оставил нелестное мнение
при себе, надеясь, что первое впечатление окажется ошибочным. Насторожил Леша
фанатичный блеск в глазах дератизатора, с которым тот описывал сомнительные прелести
своей нелегкой, но нужной человечеству работы. Впрочем, любовь к труду еще не является
основанием для неприязни, и Леш терпеливо выслушал пространную лекцию о вредителях,
вдохновенно прочитанную Феодором за ужином. Так, животное прозывалось транс-
мышигой, отличалось уникальными способностями к нуль-транспортировке с помощью
черных дыр, которые само же и генерировало, в перемещениях сквозь пространство с
легкостью проходя через любой материальный объект. К счастью дератизаторов,
возможности мышиг ограничивались парой-тройкой световых секунд, и прибегать к
транспортировке они могли не больше одного раза в полчаса, используя этот способ
перемещения только в самом крайнем случае. Скорее всего, ДЛ-13 подцепил мышигу еще в
порту, перебежать на него с пролетающего мимо звездолета она бы не отважилась. Деваться
ей тоже было некуда – от ближайшей пригодной для обитания планеты звездолет отделяли
десятки световых лет.
Феодор закончил лекцию обещанием приступить к отлову мышиги немедленно и
удалился в каюту разбирать чемоданы.

На следующий же день Феодор ухитрился поругаться с Лешем. Несведущие

люди полагают, что оскорбить или разозлить андроида невозможно в принципе, потому как
своих мозгов у него меньше половины, а процессору эмоции чужды. Глядя на Леша, трудно
было поверить, что он вообще умеет думать. Команда ДЛ-13 и не глядела, давно убедившись
в обратном. Поэтому, когда заспанный Феодор уже под конец завтрака заявился в столовую,
уставился на допивающего кофе Леша и во всеуслышание заявил: “Как, вы позволяете
ЭТОМУ есть с общего стола?!”, сторонников у него не нашлось.
- Леш – равноправный член экипажа, – непререкаемым тоном отчеканил
капитан. – И вам следовало бы извиниться перед ним за подобные слова.
 Феодор криво ухмыльнулся, но извиняться не стал. Леш молча встал и вышел,
оставив за собой напряженную порицающую тишину. Престиж дератизатора слегка
пошатнулся, а после первого этапа отлова мышиги покатился вниз с нарастающей
скоростью.
Откушав, Феодор с гордостью предъявил собравшимся небольшой, но довольно
увесистый пакетик, на котором был изображен скелет мышиги с косой и в черном балахоне.
К данному натюрморту экипаж отнесся с великим подозрением, но Феодор горячо заверил
всех и каждого, что для людей отрава абсолютно безвредна, и щедрой дланью рассыпал ее по
всем углам, мешкам с провизией и даже готовым блюдам, как-то: борщу, сосискам с
макаронами и яблочному компоту, в тайной надежде, что мышига совершит нуль-
транспортировку в стоящие в холодильнике кастрюли. О последнем Феодор благоразумно
умолчал и кушать со всеми тоже не отважился.
Увы, мышига не поддалась на провокации, а вот команда звездолета провела
неописуемую (потому как загнала их туда совсем иная надобность) ночь в туалетах, благо на
звездолете их было четыре.
Наутро в одном из туалетов появилась едкая карикатура, выполненная на
зеркале черным маркером: скелет – на сей раз, человеческий, - гоняющийся за Феодором с
ложкой отравы. Все поглядывали на Леша, но тот сидел с абсолютно непроницаемым лицом,
а при виде дератизатора и вовсе демонстративно встал и вышел из столовой.
Капитан явился к столу с большим опозданием и уважительной причиной: на
ноге у него висел магнитный капкан, на рукаве – еще один. За каждым болтались обрывки
нейлоновых шнуров – ровным счетом три штуки, из чего следовало, что тыл капитана также
угодил в плен.
Феодор невозмутимо вытащил из кармана маленький пульт, направил на капитана и
придавил одну из кнопок, мигнувшую алым огоньком. Капканы отвалились с сухим треском,
напоследок чувствительно ущипнув капитана электрическими разрядами. Подскочив, как
ужаленный, капитан устремил на Феодора испепеляющий взгляд такой силы, что совсем
было остывшая чашечка с кофе в руке у дератизатора снова задымилась. Увы, сам Феодор
остался весел и свеж, не преминув заметить:
- Эффективные штучки, не правда ли? Набрасываются сами, радиус поражения –
полтора метра!
После завтрака бдительность экипажа увеличилась вдвое. Теперь они выглядывали не
только мышигу, но и капканы. Изобретательность Феодора не ведала границ: заполонив
капканами темные углы и захламленные кладовки, он умудрился засунуть парочку в
холодильник, по одному – в личные шкафчики членов экипажа, штук десять щедро раскидал
по библиотеке, а один ловко замаскировал в оранжерее. Количество книголюбов и ценителей
живой природы резко поубавилось. Тетя Маня, техничка предпенсионного возраста,
ежечасно просила выдать ей со склада новую швабру, предъявляя изгрызенную палку от
предыдущей. Когда одно из адских устройств выскочило из открытого унитаза, покусившись
на святое, терпению капитана пришел конец. Он дал неофициальное “добро” на отстрел
капканов под предлогом охоты на мышигу.
Следующие три дня больше напоминали операцию по зачистке венерианских джунглях
десантированным спецназом, чем трудовые будни звездолета. Леш бил без промаха; со
временем его любимым занятием стали одинокие ночные прогулки по пустынными
коридорам; капканы летели в мусоросборник десятками. Капитан вспомнил бурную
молодость, навинтил на бластер оптический прицел и часами вылеживал в засаде за койкой.
В капитанской каюте в тайне от Феодора повесили грифельную доску, на которой мелом вели
счет личным результатам спортивной стрельбы. Хуже всех приходилось Лиде. Бластера она
боялась панически и повсюду ходила с увесистой палкой от штанги, вынесенной из
позабытой всеми тренажерной каюты – освоив новый вид спорта, мужчины забросили
старые. Зрение у Лиды было слабое, нервы не лучше.
- Может, хоть парализатор возьмешь, а? – стонал бортмеханик, прикладывая к
ноющему лбу всю ту же злополучную штангу. – На единичку поставишь, в худшем случае
полежу минутку в отключке, и снова в бой... Ты глянь, какая черносливина выспевает!
Лида плакала от жалости и просила прощения, но пересилить себя и притронуться к
оружию не могла.
Мышига наносила кораблю периодический, но куда меньший ущерб, ловко минуя
капканы. Чаще всего ее видели в грузовом отсеке – смышленая тварь наловчилась делать
нуль-дыры в жести, вытряхивая сквозь них содержимое консервных банок. На технику она
больше не покушалась, предпочитая ананасы в собственном соку. К ней привыкли и
перестали обращать внимание. Сам капитан, повстречав на коридоре испуганно замершую
мышигу, опустил бластер, облегченно проворчал: “Ах, это ты, крысюка нулевая!” и прошел
мимо, выискивая капканы. Естественно, мышига не стала ждать, пока он опомнится и
вернется…
Компьютер починили, но о возвращении на базу с консерволюбивой мышигой и
полоумным дератизатором на борту не могло быть и речи. Без справки о дератизации за
подписью Феодора планетарная ветслужба не давала ДЛ-13 разрешения на посадку. Дарина
запросила Всегалактическую Биобазу и, собрав экипаж в кают-компании, вслух зачитала
полученную справку:
-Транс-Мышига, Т.Myshhiga vulgaris, икромечущее семейства Myssh, отряда Kikimorra,
всеядна, распространена в пределах созвездия Большой Медведицы, способна к нуль-
транспортировке со скоростью света на расстояния до трех световых секунд с частотой 20-30
минут, самцы чрезвычайно редки и после спаривания гибнут, что существенно ограничивает
размножение мышиг, в естественных условия поддерживая практически постоянную
численность. В настоящее время считаются вымирающим видом, т.к. в знач.количестве
истребляются дератизационными службами как вредители. В неволе не размножаются.
Законом охраняются только на планете Марилетта данного созвездия, там же почитается
как...
Дочитать ей помешали – на коридоре предостерегающе завыла сирена, сигнализируя о
неполадках в системе, под потолком зажглась и замигала красная неоновая лампочка.
- Опять? – охнул капитан. - Ну, попадись мне эта тварь!
- Она вам уже попадалась, - мстительно напомнил бортмеханик, с утра отстававший от
капитана на три капкана, - вы уступили ей дорогу и пошли дальше.
- Что случилось, Бред? – спросил Леш – как всегда, единственный, не потерявший
самообладания.
- Гравитационный генератор в коридоре уничтожен ударом острого рубящего предмета,
предположительно ножа, - немедленно отозвался компьютер.
Высший разум припозднился со своим откровением - звездолетчики со священным
ужасом следили, как перед открытой дверью в затопленном невесомостью коридоре
проплывает черная остроухая транс-мышига, целеустремленно перебирая шестью
мохнатыми конечностями. За ней бодрым кролем плыл Феодор, сжимая в зубах длинный и
широкий кухонный нож. Мышига, заметив сторонних наблюдателей, еще энергичнее
заскребла по воздуху короткими лапками. Феодор, рисуясь, помахал рукой и подмигнул,
здорово смахивая на матерого пирата.
- Шиноптики обешшают галактишешкие шиклоны! Шкорость швета падает! – радостно
закричал он сквозь нож. – Шем нише шкорошть, шем больше шаншов на отлов мышиги!
- Это можно как-нибудь прекратить? – свистящим замогильным шепотом осведомилась
Дарина. – Существуют ли службы по отлову дератизаторов?
- Если нет, придется учредить, - мрачно заметил бортмеханик, шлепая по ладони
допотопным гаечным ключом.
- Мы должны поймать и отдать ему эту проклятую мышигу как можно скорее, -
убежденно сказал капитан, - пока от нашего корабля остался хотя бы корпус!
Экипаж не проявил должного энтузиазма, скорее наоборот – дружно смутился и
потупил глаза. Дарина нервно потеребила застежку комбинезона и внезапно призналась, что
мышига иногда забегает к ней в каюту подкормиться печеньем и вздремнуть на теплой
крышке аквариума, где поймать ее проще простого, но торопливо добавила, что выдавать
беззащитное животное варвару и вивисектору вроде Феодора она не намерена.
Команда испустила долгий трепещущий вздох.
- Это очень разумное существо, – торопливо добавила биолог, на всякий случай пятясь
к двери. – Уж точно не глупее собаки!
- Вообще-то, - застенчиво, сам себе удивляясь, сказал бортмеханик, - она отзывается на
кличку Машуня.
Он пронзительно свистнул в два пальца, и сквозь мгновенно распахнувшуюся черную
дыру к нему на руки прыгнула встрепанная мышига. Вслед ей полетел отголосок
возмущенного вопля Феодора.
- На Крысю она тоже откликается, – с обидой заметила Лида. Мышига тут же
перескочила к ней на плечо и по-свойски запустила лапку в нагрудный карман.
Леш благоразумно промолчал, хотя транс-мышига уже четыре дня живет в ящике у него
под койкой.
После затянувшегося молчания, сопровождаемого дружным почесыванием затылков,
слово взяла осмелевшая Дарина:
- Если на Марилетте мышига находится под охраной закона, можно сдать ее в
тамошний зоопарк, и Феодор ничего не сможет возразить. В конце концов, мышига так или
иначе уберется с корабля и он подпишет нам эту треклятую справку.
- Но до Марилетты больше семи часов лету! – попытался возразить капитан
- Вот и отлично, как раз за ночь управимся, - оптимистично подхватила Дарина, - Леш,
как только этот… дератизатор… уснет, бери курс на Марилетту! Мы ему устроим…
дефеодоризацию!
Андроид невозмутимо кивнул и вместе с Бредом углубился в предварительные расчеты.

Под покровом биологической ночи, то есть пригашенного света в коридорах звездолета,

“ДЛ-13” развернулся и понесся к Марилетте. Обласканная мышига дремала у Леша на
коленях, свернувшись клубочком.
Кроме мышиги и Феодора, на ДЛ-13 не спал никто. Как только звездолет вышел на
околопланетную орбиту, экипаж столпился перед экраном в навигационном отсеке. Капитан,
откашлявшись, вышел на связь с диспетчером космопорта и попросил разрешения на
посадку. Но диспетчер, точная копия своей коллеги с санстанции, с плохо скрываемым
раздражением сообщила капитану, что космопорт принимает инопланетные корабли только с
пяти до семи часов вечера, а заявка на посадку подается за две недели вперед.
- Но у нас на борту мышига, - неуверенно заикнулся капитан, - мы хотели бы сдать ее
в…
Экран внезапно погас и пребывал в таком состоянии около трех минут, а когда снова
воссиял, непреклонную девицу сменил увешанный медалями главнокомандующий войск
Марилетты, за плечами которого торжественно развевался государственный флаг планеты.
- Немедленно сажайте корабль! – рявкнул он. – Наше посольство уже на пути к
космодрому.
К немалому удивлению экипажа, вокруг посадочной площадки скопилась немалая
толпа, оцепленная суровыми людьми в военной форме. Служители космопорта в ярких
оранжевых жилетах торопливо раскатывали по площадке алую ковровую дорожку, хрипел
громкоговоритель, убеждая задние ряды собравшихся не напирать на передние и не
швыряться бутылками в охрану.
По спущенному трапу поднялись трое – в черных официальных костюмах и безупречно
повязанных галстуках. На лбу и щеках каждого в подражание мышиге были нарисованы
четыре широко распахнутых глаза, производивших на редкость отталкивающее впечатление.
- Мы желаем засвидетельствовать свое почтение божественной мышиге, – отчеканил
самый высокий, и, по всей видимости, главный среди послов.
 Капитан протянул ему руку, но марилеттец глянул на нее с таким ледяным
высокомерием, что капитан поспешил вытереть злосчастную длань о брюки и спрятать за
спину.
Вежливо, но решительно отстранив капитана c дороги, послы прошествовали в кают-
компанию, где на полу в окружении членов команды сидела мышига, беззаботно уплетающая
сушеный банан.
Не ко времени проснувшийся Феодор столкнулся с послами в коридоре, вытаращил
глаза сначала на них, потом на мышигу и попытался улизнуть, на ходу пряча в карман
сорванный с груди значок дератизатора, но был ловко изловлен капитаном под локоток.
Прежде чем перешагнуть порог, главный посол обернулся к капитану с Феодором и,
прожигая их шестиглазым взглядом, веско обронил:
- Если я узнаю, что по вине кого-либо из вас мышиге был нанесен физический или
моральный ущерб, по законам нашей планеты я имею право лично вынести нечестивцу и
немедленно привести в действие смертный приговор.
Феодор побледнел, как череп на пакетике антищищигиного порошка.
Тем временем послы приблизились к вожделенной мышиге и слаженно простерлись
перед ней ниц.
Капитан со смешанным чувством стыда и злорадства вспомнил, что из-за капканов и
рассыпанной повсюду отравы пол на звездолете не мыли уже две недели.
- О, великая праматерь мышига! – начал главный посол, чуть приподнимая от пола
облепленное сором лицо. – Снизойдешь ли ты до беседы со своим недостойным чадом,
ничтожным президентом планеты Марилетта?
Смущенная мышига попыталась укрыться у бортмеханика за пазухой, но ее как можно
почтительнее извлекли за хвост и усадили на золотой поднос, удерживаемый с двух сторон
коленопреклонными спутниками президента.
В этот торжественный момент из-под стула выскочил капкан и с торжеством сомкнул
челюсти у президента на лодыжке.
Феодор попытался упасть в обморок, но Леш безжалостно удержал его за шиворот.
Президент оторвал капкан вместе с ботинком, обличающе потряс им перед носом у
посеревшего капитана и тихим, на редкость неприятным голосом раздельно вопросил:
-Что_Это_Такое?!
За капитана ответил Леш:
- Охранная система, установленная в целях безопасности Великой Мышиги. Вы имели
неосторожность приблизиться к Божественной на недопустимые полтора метра.
Как известно, андроиды не умеют лгать, и в колючих глазах президента, по-прежнему
устремленных на капитана, промелькнуло что-то похожее на уважение. А тут и мышига
соизволила выказать свое благоволение, спрыгнув с подноса и ловко вскарабкавшись по
парадному кителю капитана до самой фуражки, где и угнездилась с довольным видом,
негромко чирикнув. Послы снова припали к полу, посовещались и наконец объявили:
- Великая мышига назначает вас своими священными хранителями и желает навеки
осчастливить звездолет своим присутствием!
- Но мы… это… того... Недостойны! – нашелся онемевший было капитан, снимая
мышигу вместе с фуражкой и снова сажая на поднос. – Не могли бы вы забрать великую и
божественную с собой и преклоняться ей в более подходящей обстановке?
- Кто мы такие, чтобы перечить великой мышиге?! – патетически воздел руки
президент. – Божество ясно изъявило свою волю, и мы проследим за ее выполнением. С этого
момента я официально объявляю ваш корабль священной обителью Божественной с
присвоением ему статуса Единого и Неприкосновенного! Лишь избранным будет позволено
совершить паломничество на его осененные благодатью борта, а ваша жизнь преисполнится
смыслом служения Великой и Великолепной…
На протяжение этой возвышенной речи лицо капитана все больше вытягивалось и
приобретало нездоровый зеленоватый оттенок.
 - Так что, мы так и будем болтаться на орбите Марилетты до конца жизни, обихаживая
вашу прокля… великую мышигу?! – не выдержал он.
Президент недоуменно сдвинул брови:
- Как я, простой смертный, могу указывать великой мышиге, каким курсом ей надлежит
следовать по бесконечным просторам Галактики? Вы свободны и можете лететь, куда
пожелает Божественная. Более того, любое противодействие ее продвижению будет
расцениваться нами как прямая агрессия в адрес Марилетты со всеми вытекающими
последствиями. Со своей стороны, правительство Марилетты почтет за честь оказать
хранителям Божественной единовременную материальную помощь в размере полумиллиона
межгалактических валютных единиц с последующей ежемесячной выплатой еще десяти
тысяч в течение всей жизни мышиги – разумеется, при условии неизменного благоденствия
последней.
- Погодите, - вмешалась Дарина, - но если я не ошибаюсь, мышиги широко
распространены по всему созвездию, и тратить на содержание каждой по сто двадцать тысяч
в год по меньшей мере глу… накладно!
- Ошибаетесь, - возразил президент. - Это ПОСЛЕДНЯЯ мышига в Галактике.
Убежденные в божественной природе мышиги, мы слишком поздно узнали об уязвимости ее
материального тела. Ужасное прозрение постигло нас подобно удару молнии, мы даже
объявили год всепланетного траура, ибо мы верим, что без мышиги, своим божественным
даром открывающей Врата отлетающим душам, наша земная жизнь теряет всяческий смысл,
не имея продолжения на небесах. Берегите же Божественную, как зеницу ока, и она
вознаградит вас сторицей! Удачи вам.
С этими словами президент наконец пожал капитану руку и вышел, не забыв
почтительно поцеловать пол перед мышигой.
Леш наконец отпустил Феодора, и тот едва ли не ползком убрался в свою каюту.
- Дарина, - слабым голосом спросил капитан, - сколько живут мышиги?
- По некоторым данным - около двухсот лет, - подумав, сообщила биолог.
- Но это значит… значит… - заикаясь от потрясения, начал капитан.
- Что ближайшие двести лет мы можем не заниматься перевозками грузами и у нас еще
останется достаточно денег на организацию долгожданной экспедиции! – ликующе возопил
бортмеханик.
- А из первых пятисот тысяч мы выкупим у заказчиков испорченные консервы, -
подхватила Лида, - и их с лихвой хватит и экспедиторам, и на прокорм этой проклятой твари
в течение всего срока годности!
- Тварей, - поправила Дарина, - похоже, наша мышига ожидает прибавления потомства!
- Ты хочешь сказать, - подозрительно ласково уточнил капитан, - что в ближайшем
будущем нас ожидает нашествие шишишат?
- Что такое три-четыре сотни икринок в масштабе Галактики? - пожала плечами биолог.
Капитан закатил глаза и рухнул в обморок.

Курортный роман. 16+

— Ну наконец-то у нас будет нормальный отпуск! — с чувством сказала Велька, когда
лошади были рассёдланы, сумки разобраны, а мы устроились на криво сколоченной лавочке
под сосной, любуясь открывавшимся отсюда видом. Впереди уходило в бесконечность
золотисто-алое закатное море под таким же небом, слева возвышалась скала, похожая на
спящего дракона (впрочем, на спящего дракона похоже большинство скал — нечто
бесформенное с зубчатыми краями), справа виднелся небольшой рыбацкий посёлок
Перевалово, дворов сорок. — Без мужей, без детей, без клиентов!
— А у тебя разве есть дети? — озадачилась я. — Кажется, я что-то пропустила!
— Нет, — успокоила меня подруга, — но мне и чужих хватает! Вечно крутятся возле
моей избушки, вопят, в окна подглядывают!
 — Что, сделали из тебя «злую ведьму»? — сочувственно уточнила я. — Испытывают
тобой на храбрость: подбежать к порогу, коснуться двери и удрать?
— Если бы! — возмущённо отмахнулась подруга. — Нет — подкрасться к окну и
посмотреть, как я моюсь! И, кстати, этим не только детишки грешат...
Велька немного помедитировала на чаек, с визгливыми криками реющих над
мелководьем, а потом повернулась ко мне и торжественно потребовала:
— Вольха, поклянись, что на этой неделе ты не будешь работать!
— Клянусь, — охотно согласилась я. От упырей, вурдалаков и прочих мало
ассоциирующихся с пляжным отдыхом тварей меня уже тошнило. Мы запланировали эту
поездку еще три года назад, но то Вельку срочно выдернули в Волмению к тётке, то меня в
Шаккару на конференцию, то лето выдалось холодное, то Орсане приспичило рожать
двойню и она требовала нашего непременного присутствия и участия (причем с седьмого по
девятый месяцы, мы уже сами там чуть не родили!). Честно говоря, я успела смириться с
мыслью, что обречена видеть солёную воду только в кадке с огурцами, как вдруг всё
внезапно сложилось, утряслось и завертелось!
— Даже если она сама прибежит и будет тебя на коленях упрашивать поработать! —
уточнила подруга, так угрожающе наставляя на меня палец, словно из него, если что,
вылетит молния и испепелит лгунью на месте.
— Без проблем! — Мне самой было бы безумно обидно остаться без купания и
пляжного загара из-за случайно прокушенной ноги или ободранной руки. — Но тогда и ты
поклянись, что не прикоснёшься к котлу! Я хочу наслаждаться морском воздухом без
примеси тухлых куриных потрохов, сваренных вместе с папоротником и мухоморами!
Мы торжественно пожали друг другу руки.

***

Работа постучалась в нашу дверь следующим же вечером, когда мы с Велькой

поднимались по тропинке от моря — она оказалась выше и круче, чем расписывал ушлый
хозяин снятого нами домика, но вполне проходимой.
Когда мы наконец одолели подъём, работа уже не стучалась, а поочередно заглядывала
в окошки, приставив ладонь ко лбу, чтобы отсечь свет. Привязанный к сосенке мышастый
коник с отвислыми губами и навозным хвостом старательно изображал молодого горячего
жеребца, но Смолка, хоть и была в охоте, прижимала уши и щерила зубы, недвусмысленно
сообщая, что шансов у него нет и не будет.
— Кхе-кхе! — выразительно сказала я.
Работа подскочила и обернулась, тут же расплывшись в льстивой улыбке.
— Здравствуйте, государыни ведьмы! Как вам отдыхается? Комары не заедают?
Водичка понравилась? А я вам тут свежей рыбки принёс, вот только утром плавала,
творожку ещё тёпленького, сметанки козьей...
Велька облизнулась, но непреклонно уточнила:
— Это подарок или аванс?!
— Подарок! — возмущённо возразила работа и тут же себя выдала, позвенев
маленьким кожаным мешочком: — Аванс вот, деньгами!
— Спасибо, не интересует! — свирепо отрезала подруга. — У нас отпуск!
— Ну госпожа ведьма! — Работа сосредоточила усилия на ней, ошибочно решив, что
таким злющим и вредным может быть только боевой маг. — У вас-то отпуск, а нам хоть
ложись да помирай!
— Что, эпидемия разыгралась? — слегка смягчилась Велька.
— Хуже! — Ободрившаяся работа поставила корзинку на землю и эдак незаметненько
подпихнула сапогом к нам. — Инкуб, падла, завёлся!
— Тоже мне проблема! — Подруга непреклонно пнула корзинку обратно.
— Это вам, ведьмам, может, и не проблема, — горько упрекнула работа, и корзинка
снова поползла к нашим ногам. — А нам, скромным рыбакам, ого-го какие горести и
убытки: уже полгода ни одну девку замуж выдать не можем! Чуть объявят о помолвке, как
тут же является эта падла и невесту девства лишает, а заодно и мозгов!
— Что, аж дотуда достаёт?! — не поверила я.
— Не, — пренебрежительно махнула рукой работа. — Они после евоных ласк на
своих наречённых даже смотреть не могут! Сети не чинят, рыбу не потрошат, за скотиной не
глядят, только сидят по лавкам, вздыхают и друг дружке пересказывают, как да эдак этот гад
их ублажал, тьфу, пакость!
— Ничего, полгода терпели и ещё месяцок потерпите! — снова влезла между нами
подруга. — Вольха, не смей! Мы же договаривались!
— Так раньше он других девок портил, а тут до моей дочурки очередь дошла! —
взмолилась работа. — Которая для старосты деревни Зазаливье сговорена! Если свадьба
сорвётся, то это вражда навек, а места у нас, как видите, пустынные, дикие, нам с соседями
ссориться никак нельзя: у них единственный знахарь на сто верст округ, у нас — кузнец, у
них гончар, у нас повитуха, у них перламутровые ракушки на берег выносит, а у...
— А у нас — отпуск!!! — Велька распахнула дверь и строго вопросила: — Вольха, ты
идешь?
— Да, конечно. — Я бросила на работу виноватый взгляд, переступила через корзинку
и зашла в дом.
Подруга уничижительно фыркнула и громко захлопнула дверь. «И клячу свою тоже
забирай!» — презрительно заржала Смолка.

***

— Совсем обнаглели! — констатировала Велька, когда разочарованная работа

утрюхала обратно в посёлок. — Небось если бы это суккуб был, то даже не почесались бы!
Ещё и радовались бы! У них знахарь, у нас кузнец, у них похотливые мужики, у нас суккуб,
две деревни дружба навек...
— Безобразие, — согласилась я. — Даже в такой глуши никакого покоя!
Как назло, нам обеим жутко хотелось свежего творога, а от мыслей о жареной рыбе
рот наполнялся слюной быстрее, чем я ее сглатывала. В таких условиях ужин из печёной
картошки и привезённых с собой, уже подвядших огурцов, впечатлил нас гораздо меньше,
чем мечталось по дороге.
Тем не менее мы мужественно его съели и легли спать. Ночь на море наступала рано и
была сначала до того тёмной, что кончика носа не разглядеть, а потом всходила луна, и
становилось светло почти как днём. Не спасали даже занавески. Я и вчера проснулась
посреди ночи, наивно решив, что уже утро, но, разобравшись, перевернулась на другой бок и
снова заснула.
Сегодня этот номер не прошёл.
Я ворочалась, то отбрасывая, то накидывая одеяло и греша то на духоту, то на жажду,
то на высокую подушку, но ни открытое окно, ни полкружки воды не помогли.
Мне абсолютно не хотелось спать. А когда наконец дошло, чего (а главное, почему!)
хочется, я со сдавленной руганью скатилась с кровати. Порывшись в сумке, нацепила на себя
парочку амулетов, прихватила меч и вылезла через окно, чтобы не разбудить Вельку
дверным скрипом.
Лавочка была занята. Инкуб сидел на корточках с видом кота, ожидающего, пока ему
вынесут блюдце с рыбьими потрохами. Как и положено этой нечисти, всё было при нём: и
прекрасное лицо с каноническими «омутами глаз, в которых хочется тонуть вечно», и
идеальное тело, и длинные струящиеся волосы, и главный инструмент соблазнения и порчи
романтичных рыбачек.
— Здравствуй, красавица! — проворковал он, наклоняя голову, облизывая губы острым
языком и одновременно разводя колени, как бабочка крылья.
 Рыбачек можно было понять. Но амулеты, к счастью, работали.
— Во-первых, я маг-практик, и твои штучки на меня не действуют. — Я неподкупно
наставила на него меч. — А во-вторых, если ты немедленно отсюда не уберёшься, то я
пристукну тебя задаром, хоть это и против моих меркантильных принципов!
Но смутить инкуба оказалось не так-то просто, более того: в его взгляде только
прибавилось заинтересованности, как у охотника, отправившегося за зайчишкой, а
наткнувшегося на жирную косулю.
— Ты просто не знаешь, от чего отказываешься! — Нечисть так шаловливо и легко
помахала инструментом, словно это была рука.
— Знаю, я уже четыре года замужем! — парировала я.
Инкуб улыбнулся мне, как умудрённый жизнью старец ребёнку.
— Ни один человек не способен доставить женщине такое удовольствие, как я!
— Мой муж — вампир! — оскорблённо возразила я.
— Хочешь сказать, у него больше? — парировал инкуб, слегка поворачиваясь, чтобы я
оценила его предложение на фоне луны.
— Размер не главное!
— Это муж тебе сказал?
— Нет! — Я щёлкнула по амулету, заподозрив, что он забарахлил, но дело, похоже,
было не в нём. Эта сволочь, чтоб ему провалиться, была неотразима даже без демонического
обаяния! — Вали отсюда, слышал?!
Инкуб стёк с лавочки, как тень, но уходить не собирался. Не успела я опомниться, как
он очутился в другом углу двора, возле Смолки. Лошадь уже давно не паслась, выщипывая
редкие пучки солоноватой травы из трещин между камнями, а прядала ушами, била копытом
и пофыркивала.
— Ты точно уверена, что не хочешь отведать настоящего наслаждения?
— Точно!!!
— А посмотреть?
Инкуб подошел к Смолке и покровительственно похлопал ее по крупу. К моему
крайнему изумлению, моя норовистая кобыла мало того что не попыталась его тяпнуть,
брыкнуть или хотя бы шарахнуться в сторону, а недвусмысленно прогнула спину, задрала
хвост и тонко заржала.
Огхырев от происходящего, я только и могла, что с отвисшей челюстью таращиться на
воспоследовавшую сцену. Я и не подозревала, что в Смолке таится столько страсти;
впрочем, инкуб тоже старался на славу. По-моему, их финальный аккорд слышали даже в
посёлке, а флегматичный Велькин мерин вспомнил нехолощенную молодость и подбадривал
партнёров визгливым ржанием.
— Ну как? — поинтересовался инкуб, закончив свое черное дело.
Смолка продолжала стоять враскорячку с видом: «не знаю, что это было, но было
хорошоооо!»
— Да чтоб тебя!!! — еле выдавила я, наконец сообразив, что кобыла видит перед собой
вовсе не мужчину, а нечто огнегривое и пышнохвостое. Да и вообще об истинном облике
суккубов мы мало что знали, а авторы трактатов по монстрологии воплощали в гравюрах не
столько знания об этой нежити, столько свои эротические фантазии.
Инкуб издевательски расхохотался и исчез.
— А ты, ведьма, ещё подумай... — прошелестел ветер.
— Гхыр с два!!! — непрофессионально срывающимся голосом крикнула я ему вслед.
— Можно и два, — вкрадчиво согласился ветер, и наваждение наконец исчезло.

***

— Слушай, Велька... — издалека начала я, без аппетита пошлёпывая ложкой по

тарелке с утренней кашей. Каша мерзко чпокала, напоминая мне о ночных событиях, и я
быстро бросила это занятие. — А может, все-таки сходим в тот поселок? Люди же страдают
и всё такое...
Велька уставилась на меня, как на предательницу. Одним из магических свойств
инкуба была непреодолимая сонливость, нападающая на всех, кроме его жертвы, что
позволяло ему без помех вершить свои чёрные дела по соседству хоть со спящим мужем,
хоть с целым отрядом охраны.
— Мы же договорились!
— Да, но творожка-то хочется... А без инкуба нам его вряд ли продадут, упрутся из
вредности или наплюют туда...
— Обойдёмся без творожка! — неподкупно отрезала Велька. — Зря я, что ли, мешок
картошки из самого Стармина пёрла?! А рыбы мы и сами наловить можем, на худой конец
налевитировать. Вольха, ты безнадёжный трудоголик! Научись, наконец, расслабляться и
получать удовольствие!
Увы, именно этого я и пыталась избежать. Пришлось признаваться:
— Ко мне ночью приходил инкуб.
— И?!
К моему крайнему возмущению, во взгляде подруги оказалось больше жадного
интереса, чем ужаса или сочувствия.
— Никакого «и»! Я же, в конце концов, профессионал и честная жена! Но он
изнасиловал мою лошадь!!!
— Ты уверена, что это изнасилование? — скептически поинтересовалась Велька,
выглядывая в окно. Смолка с томным видом стояла возле лавки, вылизывая доски, будто их
натерли солью. — Насколько я помню, инкубы никогда не берут женщин силой, даже если
они кобылы. Ну да, магия у них сильная, но «добродетель и истинные чувства она одолеть
не в силах»... По крайней мере, так в учебнике было написано.
— Мне без разницы, как оно квалифицируется, но с этим надо что-то делать! Это не
отдых, а какое-то издевательство!
— А может, просто переедем в другое место? — предложила подруга.
— Велька, не тупи! — Я выразительно постучала её по лбу. — Вспомни следующий
раздел того же учебника: инкуб не успокоится, пока не получит избранную жертву! Эта тварь
попрется за нами сначала в другое место, потом в Стармин, а потом в Догеву! Ты
представляешь лицо моего мужа, когда перед ним явится потрясающий причиндалами
инкуб?! Он же Повелитель, на него инкубьи чары вряд ли подействуют! И как я буду ему
объяснять, почему эта тварь из всех жительниц Белории увязалась именно за мной?!
— А кстати, почему? — задумчиво протянула Велька. — Он же вроде только на невест
кидался.
— Точно! — щёлкнула пальцами я. — Значит, я тем более должна сходить в деревню и
расспросить потерпевших, чует мое сердце — что-то тут нечисто!
— Мы должны, — мрачно поправила Велька, тоже отодвигая тарелку с почти
нетронутой кашей и вешая на плечо сумку для рыбацких даров. Раз уж не удалось избежать
работы, то нет смысла избегать и ее оплаты. — А то мало ли каких еще заказов ты по пути
наберёшь!

***

Творожок, кажется, был тот же самый, вчерашний, но хранился в погребе и

испортиться не успел. Хотя судя по крайне смущенному виду Работы (которую вообще-то
звали Квасеем и она была главой рыбацкой артели), мы могли с полным правом требовать от
него даже колбасу, а то и окорок.
— Ну и что это за безобразие?! — тоном «я все знаю!» начала Велька, по-прежнему
кипящая гневом за испорченный отпуск.
Квасей покраснел щеками, побледнел ушами, заоглядывался и заблеял, но в конце
концов всё же признался, что вчера во всеуслышание объявил о помолвке «рыжей ведьмы с
холма» со своим старшим сыном. Которому вообще-то всего двенадцать лет, но инкуб же не
дайн, чтобы осуждать столь ранний брак, тем более что от помолвки до свадьбы и несколько
лет пройти может.
— Но зачем?!
— Ну, я подумал, что если он и вашу подругу оприхо... — Глава артели увидел наши
страшные глаза и поспешил исправиться: — В смысле, если вы сами увидите, какое это
паскудство, то проникнитесь к нам состраданием и перемените решение!
Мне очень хотелось честно сказать старосте, чем я к нему прониклась, но рядом
околачивались его младшие дети с навостренными ушами.
— Вообще-то ее подруга дипломированный боевой маг, — сурово сообщила я, — и
ваш инкуб ушел несолоно хлебавши, так что не надейтесь.
Велька хихикнула, выдавая, что кое-что инкуб всё-таки похлебал.
— Но нам хотелось бы знать, — продолжала я, сигнализируя подруге бровями и
кулаком, — какого черта он вообще у вас завёлся, и что это за странная привязка к помолвке.
Он же приходит только после её объявления, верно?
Квасей рьяно закивал.
— Или в первую брачную ночь, если до последнего замалчивать и сразу под венец.
Пробовали мы и так девку уберечь — не помогло! Представляете, что будет, если староста
Зазаливья поутру обнаружит, что тут заместо него кто-то поработал?! Поди докажи, что
инкуб! Его ж только невесты и видят! Вернут мне дочь со скандалом, всю жизнь девке
поломают и добрососедские отношения — тоже.
— Так выдали б за местного, — предложила я. — Они, как я понимаю, к такому
обороту уже привычные.
— Староста отказа не поймет, — уныло сказал Квасей. — Мы ж ещё два года назад
уговорились, до инкуба, но ничего не объявляли, пока дочь в возраст не войдет, чтоб не
сглазить. Что так, что эдак разругаемся.
— Зато дочка цела будет.
— Ну вот покуда тянем время, сколько можем, а там уж... — Мужик безнадёжно махнул
рукой.
— Ладно, где эти ваши не убережённые девки? — смирилась я, тем более что Велька
уже плотно набила сумку и творогом, и сыром, и копчёной рыбой, и даже какой-то бутылкой,
чьё горлышко интригующе торчало сбоку.
— Да знамо где — страдают! — болезненно поморщился Квасей. — Вы пройдитесь по
улочке, как увидите девку, которая не работает, а сидит на лавочке щёку рукой подперши,
будто у ней зубы разболелись, или, пуще того, песню печальную тянет — непременно одна
из них!
— Пошли, Вель, — скомандовала я, и подруга с сожалением вскинула на плечо
трещащую в швах сумку.

***

Найти жертв инкуба оказалось несложно, тем более что они сбились в кучу и выли
хором. То есть пели, но местные собаки считали иначе — как, впрочем, и мы, пока не
подошли поближе.
— Здравствуйте, девушки! — преувеличенно бодро начала я.
Страдалицы уставились на меня, как клубок потревоженных гадюк.
— А скажите-ка мне, коллеги по несчастью, кто из вас был первой жертвой инкуба? —
Я сделала вид, что не замечаю их, мягко говоря, недружелюбного отношения.
— Каки-таки мы тебе калеки?! — зашипела одна из гадюк, по виду самая старшая,
сухопарая и носатая. — Знаем мы, на кой ты сюда припёрлась!
Я, в свою очередь, знала, что жертвы инкуба крайне неодобрительно относятся к идее
его усекновения, но все оказалось еще запущеннее.
— Чтоб и глядеть на нашего любушку не смела, ясно?! — плюнула ядом мерзкая
бабёнка. —Только попробуй перед ним свои прелести худосочные вывалить, ужо мы тебе
живо патлы повыдираем и зенки повыколупываем!
— Значит, это с тебя он начал? — не сдавалась я.
— Какая разница — с кого?! — уткнула кулаки в боки другая девица, пухленькая
блондинка в выцветшем платье в ромашки. — Женятся на последней, а не на первой!
— Тихо-тихо, я на него и не претендую, просто хочу понять, что тут у вас происходит!
— сделала ещё одну попытку я.
— А что, сразу не видно? — огрызнулась третья. — Любим мы его! Лучше нашего
инкубушки никого в цельном мире нету!
— Он такой сильный! — мечтательно поддержала её соседка по лавочке.
— Нежный!
— Безустанный!
— А какой умелый!
— Не чета всяким там ведьмам!
— И тебе, Шанка, тоже не чета!
— Ой, кто бы говорил! Тебя он, небось, вообще с закрытыми глазами окучивал!
Девки вцепилась друг другу в косы (судя по плачевному состоянию оных — не в
первый раз).
— Я сварю им отворотного зелья, — мрачно пообещала Велька, когда мы от греха
подальше отошли в сторону. — По две кружки!
— Ты же клялась мне, что не прикоснешься к котлу, — ехидно напомнила я, хотя сама
для гарантии вкатила бы этим одержимым ещё и по клизме.
Да и Смолке ведёрко снадобья не помешало бы — к инкубу она меня не ревновала и
безропотно позволила себя заседлать, но так тяжко вздыхала, что я постыдилась на неё
садиться.
— На это же смотреть невозможно! Я, конечно, знала, что от любви глупеют, но чтобы
настолько?!
— Сомневаюсь, что это от любви, — задумчиво протянула я. — Чары инкуба
обостряют черты характера, а не изменяют его. Значит, они и до инкуба такими стервами
были. Ладно, подожду твоего зелья, в таком состоянии мы от них толку всё равно не
добьёмся. Давай пока поговорим с кем-нибудь более вменяемым!
Увы, дочь главы артели, будущая невеста, тоже оказалась со странностями. Я наивно
полагала, что девушка, на которую точит зуб (и если бы зуб!) нечисть, будет более склонна
сотрудничать с магом-практиком. Однако русоволосая красавица, доившая привязанную к
забору козу, только коротко на нас глянула и снова уткнулась в подойник. На вопросы об
инкубе и своих предшественницах она отвечала равнодушно и сухо, не сумев сообщить нам
ничего полезного.
— Если мы не сумеем его изгнать, твой брак разрушится сразу после постройки! —
припугнула я.
— Ну и ладно, значит, так тому и быть, — вяло отозвалась доярка.
— Что, жених не нравится? — понимающе спросила Велька.
Девушка впервые выказала какие-то эмоции, и то не лицом, а руками: коза
возмущённо заблеяла и попятилась, чуть не свернув подойник.
— А чему там не нравиться-то? — ровно ответила рыбачка, поправляя подойник и
извиняющееся похлопывая козу по боку. — Мужик как мужик. Богатый. Видный.
Уважаемый.
— То есть старый, толстый и лысый? — без труда расшифровала подруга. — Инкуб на
его фоне не такой уж и плохой вариант?
Девушка ещё ниже склонила голову и ничего не ответила.
 ***

У выхода из посёлка мы снова столкнулись с главой артели.

— Ну как? — с надеждой поинтересовался он.
— Пока никак, — мрачно ответила я, предвкушая еще одну ночь в компании
озабоченного демона. Лучше бы он меня сожрать пытался, честное слово! Инкубы и
суккубы — крайне сложная в истреблении нечисть, их плохо берут заклинания и они
движутся слишком быстро для стали, к тому же лично мне неприятно убивать то, что не
пытается убить меня или других людей (разве что попадётся излишне впечатлительная
бабуля со слабым сердцем). Ей-боги, проще ему уступить и расстаться полюбовно!
Я уже собиралась попрощаться, но тут мой взгляд случайно упал на небольшой
каменный холмик за оградой.
На нём лежал стебелек.
Один.
Свежая кисточка конского щавеля.
— А это что такое?! — Присмотревшись, я заметила рядом с холмиком высохшую,
скрючившуюся и полуоблетевшую, но все еще узнаваемую ромашку.
Интуиция меня не подвела.
— А, была тут у нас одна дурочка, — равнодушно махнул рукой Квасей. —
Влюбилась в женатого мужика и легла с ним, а кто-то подсмотрел и растрепал. Нашим же
бабам, знамо дело, только дай языки почесать! До того её засмеяли-застыдили, что она
прямо посреди зимы из посёлка сбежала — на ночь глядя, в пургу, ну и замёрзла, само
собой, а потом волки обглодали. Или наоборот, кто там по костям-то разберет. По весне уже
нашли и похоронили — все ж таки человеческая душа была, хоть и заблудшая.
— А мужик?
— А чего мужик? — непонимающе пожал плечами глава артели. — Огреб от жены
скалкой и живо утешился, обычное дело.
— Так это не он ей цветы носит?
— Какие цветы? — сощурился Квасей. — Не знаю, может, просто так кто обронил, или
детишки играли...
— Мо-лод-цы, — громко и четко сказала я. Весной селяне не справляют свадеб, ждут
до осени, когда и урожай, и хороший лов. Потому и не связали гибель девушки с появлением
инкуба. — У вас тут неотпетый покойник под самой оградой, а вы удивляетесь, что к вам
зачастила нечисть?!
— Вот же ж гадина! — потрясённо всплеснул руками глава артели. — Даже после
смерти наш поселок срамить продолжает! Эй, парни, — громко окликнул он разбирающих
сети подручных, — подите сюда, откопаем и сожжем эту дрянь, а пепел обратно в лес
выкинем!
— Нет, не откопаете, — я, напротив, говорила тихим, дрожащим от ярости голосом, —
а поставите крест, позовете дайна, чтобы он прочитал заупокойную молитву, и публично
попросите у усопшей прощения!
— За что?! — опешил Квасей. — Она ж на нас инкуба напустила!
— Не она, а вы сами, когда затравили бедную девчонку до смерти, и даже ее
«любимый и единственный» не вступился! Ну так нате вам, попробуйте, каково это: когда
сходишь с ума от любви и противостоять ей невозможно, несмотря на последствия!
Глава артели, похоже, так и не понял, почему я разозлилась, но покаянно пробормотал,
что, конечно, сделает всё, что ему госпожа ведьма велит, ей-то виднее, как с нечистью
бороться.
— С нечистью — да, — с досадой бросила я.

***
 — Вольха, что ты им наплела?! — растерянно прошипела Велька, когда мы уже шли
по тропинке вдоль моря. — Инкуб же никуда не уйдёт, они ни крестов, ни молитв не боятся!
Да и к могиле он привязан лишь постольку-поскольку, эти цветочки — всего лишь
«квартальные отчёты», а не дань памяти!
— Конечно, не уйдёт, — пожала плечами я. Человеческая одержимость (без разницы:
любовью, творчеством, идеей) бывает столь сильна, что даже смерть не в силах ее прервать,
она все равно найдет способ вернуться в наш мир — хотя бы в такой искажённой форме. —
Но, может, это будет им уроком: не судите - и не судимы будете.
— А инкуб? Ты же уже деньги взяла!
— Разберёмся, — коротко пообещала я. Волны с призывным шелестом накатывали на
пляж, но купаться мне что-то расхотелось. Для нас это место было курортом, а для кого-то
оказалось западней.
— Знаешь, я тут подумала... — помолчав, снова начала Велька. — Если насчет
«истинной любви» правда, то, значит, никто из этих девиц по-настоящему не любил своих
женихов?
— Похоже на то.
— Значит, не сильно-то они и пострадали?
— Судя по дочери Квасея — даже выиграли, — вздохнула я. — Но зелье все равно
варить придётся. А вообще знаешь, Вель, этот тот редкий случай, когда заработанные деньги
не приносят никакого удовольствия.
— Ничего, у нас ведь есть еще творог и рыба! — попыталась ободрить меня подруга.
Велька поправила сумку, уже изрядно намозолившую ей плечо, и смущённо спросила:
— А он правда такой красивый, как они рассказывали?

***

Ночью инкуб явился снова.

— Ну что, ведьма, подумала? — сладко поинтересовался он.
— Да, — благодушно подтвердила я. Велька была права: творог таки поднял мне
настроение, а рыба помогла составить план. Не сама по себе, разумеется, а в компании с
пивом, под которое так хорошо рождаются дурацкие, то есть смелые и оригинальные идеи.
— Во-первых, отойди от моей лошади!!! Во-вторых, торжественно объявляю о разрыве
своей помолвки с сыном Квасея. Спасибо, мне одного мужа хватает, хоть он и не инкуб с
универсальной дубинкой. Эй, стоять, я еще не закончила! А в-третьих, хочу так же
официально тебе сообщить, что этой ночью моя лучшая подруга обручается...
— С тобой! — нахально закончила Велька, пожирая его глазами, и пояснила: — Ну, я
же ведьма, мне по статусу положен зловещий домашний питомец. Но кот как-то не
прижился, ворону я сама заводить не хочу, обгадит всё и поклюет, а вот персональный
инкуб.... Мужа у меня нет, кобылы тоже, амулет от твоих чар мне Вольха сделала, так что
можешь таскаться за мной в свое удовольствие! Будешь мне заодно дом сторожить, на
девичниках танцевать...
Инкуб остолбенел, пораженный человеческим коварством. Смыслом его
существования было пресекать или осквернять священные узы супружества, но как это
сделать, если жених — ты сам?! Бедная нечисть угодила в логическую ловушку и,
потыкавшись в её стенки, предпочла с лёгким хлопком исчезнуть из нашего мира.
— Ну вот, даже инкуб от меня сбежал! — разочарованно протянула подруга,
предвидевшая такой поворот событий, но всё-таки надеявшаяся, в смысле, готовая принять
на себя сей тяжкий груз, пока я не придумаю что-нибудь получше. — А я уже собиралась
ежедневно выставлять ему на порог блюдечко со сметаной...
— Ты инкуба с домовым не путаешь?!
— Домовому молоко ставят, — отрезала Велька. — А сметана — она не только в борще
хороша! Видала, какой там размерчик?! Без сметаны оно как-то страшновато...
 — Ничего, я тебе другого поймаю, — с усмешкой пообещала я. — Еще больше, тьфу,
лучше!
— Но только через неделю! — поспешно напомнила подруга. — А до этого — никакой
работы! Мы в отпуске!!!
— Конечно, — кротко согласилась я.

Всякие неприличности ;) 18+

Мини-рассказы по миру "Олухов". Канон, но нецензурный, читать на свой страх и
риск!

Ролевая игра

Дэн заглянул к напарнику в поисках своей кружки, ожидаемо нашел и, уже выходя из
каюты, заметил небрежно висящий на спинке стула белый халат.
- Вениамин Игнатьевич забыл? - без задней мысли спросил киборг, протягивая руку,
чтобы прихватить халат с собой и вернуть владельцу.
- Это не доков, - внезапно смутился пилот. - Это мы с Кирой… развлекались.
В развернутом виде халат действительно оказался коротковат, полупрозрачен и с таким
разрезом спереди, что поясок приходился ненамного ниже верхней пуговицы.
- Как? – наивно поинтересовался киборг.
- Играли в медсестру и пациента, - со скабрезной ухмылкой подмигнул Тед, но до Дэна
все равно не дошло.
- Вы же уже взрослые и не любите болеть, - удивился он, возвращая халат другу.
- Во-во, это очень взрослая игра и только для здоровых! Ты что, ни разу не играл с
Трикси в ролевые игры?!
- Играл, - возразил Дэн, не понимая, какая отношение это имеет к халату. – И с
Полиной, и с капитаном, и с тобой…
Тед вытаращил глаза, но вовремя сообразил, что друг имеет в виду несколько коробок с
настолками, которыми команда порой скрашивала перелеты.
- Да нет, балда, я про секс! Хотя, в общем-то, это почти то же самое - ты притворяешься
орком, а твоя девушка – эльфийкой, только в постели! А халат для антуража!
- А-а-а, - наконец сообразил киборг. – Нет, в такое мы не играли. И как, интересно?
- Попробуй сам! – Тед щедро протянул Дэну халат. – Ща, у меня тут где-то еще
бутафорские очки, диагност, маска и шапочка завалялись…

***

Костюм Теду принесла Трикси, на следующее утро. Выстиранный, выглаженный и

аккуратно сложенный, что свидетельствовало о его активном
- Спасибо за идею, - сыто промурлыкала киборг. – Эта штука очень разнообразила
нашу сексуальную жизнь!
Тед приосанился: «хо-хо, я смог научить чему-то новенькому даже Bond’а!»
- Ну и как впечатления?
- Бесподобные! – заверила его Трикси. – У меня до сих пор живот от смеха болит, я и не
подозревала, что заниматься сексом с медсестрой так прикольно!

Матушка Крольчиха
 - Может, я лучше тебя снаружи подожду? - Дэн поднял голову, разглядывая огромную
голографическую вывеску, радугой перекинутую через здание: "Всегалактическая сеть
заведений быстрого свидания Матушки Крольчихи".
- Не дрейфь! - хлопнул его по плечу Теодор. - Каждый настоящий парень должен войти
в эти двери и выйти через вон те настоящим мужчиной.
- А вдруг я сделаю что-то неправильно?
- Не волнуйся, здешних сотрудников, по-моему, уже ничем нельзя удивить, - заверил его
Теодор. - Заведеньице, конечно, ширпотребное, и выбор у них маленький, зато дешево и в
любой точке Галактики всегда точно знаешь, что получишь. Так что вперед и с песней!
- Что, при этом еще и петь надо?
- Нет, но если захочется - не стесняйся!
Парни прошли сквозь виртуальный красный занавес и очутились в просторном зале,
заполненном народом - в основном одинокими мужчинами, хотя некоторые расслаблялись
тут целыми семьями, со всеми женами, родителями и детьми. Для совсем маленьких работал
детский уголок, и затянутая в лайкру девица с плеткой развлекала малышей тематическими
раскрасками и разрисовкой лиц под зайчиков и котиков. В одном конце зала работал бар "Для
храбрости", в другом стоял длинный кассовый прилавок, возле которого клубилась
неорганизованная очередь. Приятели немного в ней постояли, а потом Теодор услышал сбоку
призывное "Свободная девушка!", и рванулся туда, увлекая за собой напарника.
- Здравствуйте, чего желаете? - заученно-жизнерадостным голосом зомби
приветствовала парней дородная мадам в кружевном передничке и розовых кроличьих
ушках.
- Это мы ее будем? - настороженно поинтересовался Дэн.
Мадам зарделась и кокетливо отставила монументальный зад, но Теодор ткнул
приятеля локтем и прошипел:
- Нет, она только заказы принимает.
Мадам разочарованно выпрямилась, но фирменной улыбки так и не погасила.
- Что я могу вам предложить? - повторила она.
- А это у вас чего? - Теодор ткнул пальцем в развешенные повсюду шарики и игрушки. -
Опять "Дни педофила в МК?"
- Нет, у нас сегодня проходит акция "Помоги детям!" - с тем же наигранным
энтузиазмом и фальшивым придыханием сообщила мадам. - Пятьдесят процентов
сегодняшней выручки мы перечислим в детские дома и приюты. А еще вы можете купить у
нас благотворительную порнографическую открытку.
- А почему она такая страшненькая? - удивился Теодор, приглядевшись.
- Потому что благотворительная, - пояснила мадам. - Это символ доброй воли, а не
секса.
- По-моему, это символ пожизненной импотенции, - пробормотал пилот. - А система
гибких скидок у вас еще действует?
- Конечно, - с достоинством ответствовала мадам. - Наш неизменный лозунг: работа
должна приносить удовольствие или хотя бы деньги! Чем больше вы понравитесь нашему
сотруднику, тем меньше заплатите.
- Сотруднице, - оскорбленно поправил ее Тед. - Нам, пожалуйста, два комплекта "Хэппи
Классик".
- Ролевые костюмы, голографические декорации, врачебное сопровождение, дублер?
- Спасибо, мы сами справимся.
Мадам с сухим треском постучала по сенс-панели накладными ногтями, и в лотке с
внешней стороны прилавка зазвенели два чипованных жетона.
- Приятной эрекции! - пожелала мадам, и, мигом потеряв интерес к напарникам, сново
зазывно вскинула руку.
 ***

Когда Теодор, насвистывая, вразвалочку вышел из задней двери заведения, Дэна еще не
было.
Рыжий появился только полчаса спустя, растрепанный и глубоко озадаченный.
- Мне дали десятипроцентную скидку, - самодовольно сообщил пилот, демонстрируя
чек.
- А мне, - Дэн разжал кулак и показал пилоту розовую пластиковую карточку с золотым
обрезом, - два подарочных сертификата на бесплатное обслуживание.
- Ни фига себе, - опешил Теодор, - как это ты умудрился?!
- Ну, - смущенно потупился навигатор, - я перед походом инсталлировал себе немного
софта от Irien-69. На всякий случай.
- В таких случаях я начинаю жалеть, что у меня нет usb-порта, - завистливо
пробормотал пилот.
- Я могу просто показать, - с готовностью предложил киборг.
- Спасибо, я лучше мануал почитаю, - открестился пилот. - Ладно, дело сделано, можно
возвращаться на корабль и хвастаться.
- А как же дети? - внезапно спохватился Дэн. - Получается, что из-за меня они остались
без денег?
- Пожертвуй им один из сертификатов, - ехидно посоветовал пилот. - Стой, куда?! Я
пошутил!

К Элизе

Тед заранее предупредил команду, чтоб не смели поздравлять его с днем рождения, но
утром Дэн все-таки принес напарнику в каюту пестрый подарочный пакет.
- Это тебе, - сказал киборг, честно воздержавшись от поздравлений и даже приветствий.
- Ну я же просил… - скривился Тед, нехотя принимая и открывая пакет. – Терпеть не
могу этот праздник, родители вечно всякую хрень дарили: то резиновые сапоги, то новые
грабли, то путевку в летний сельхозлагерь… Блин, что это?!
Пилот недоуменно повертел в руках коробку из ламинированного картона.
- Надувная женщина, - спокойно сообщил Дэн, хотя на коробке это и так было
написано, большими буквами на трех языках. – «Красавица Элиза». Нам предстоит серия
длинных перелетов, и я решил, что эта штука тебе пригодится.
Тед расколупал коробку с одного торца. Судя по радостно выпучившемуся оттуда
свинячье-розовому горбу, напарник не шибко заморочился с выбором модели, взяв с полки
сексмаркета самую дешевую коробку. Хорошо хоть не шоаррского производства.
- Я вообще-то предпочитаю настоящих, - проворчал пилот.
- Судя по твоем уровню тестостерона, в данный момент ты согласен на кого угодно, -
безжалостно возразил Дэн. – Уже и на нас с Полиной как-то странно посматриваешь.
- Чего?!
За дверью раздалось гнусное хихиканье, и Тед догадался, кто подал киборгу эту
блестящую идею.
- Дэнька, такие штуки покупают не для секса, а для всяких приколов! Например, в озере
на ней поплавать или чучело удавленника в темной комнате повесить! А в плане секса правая
рука и то практичнее!
- Но-но, тебе этой рукой потом за штурвал браться! – донеслось из коридора.
- Ну погоди, я тебе на твой день рождения тоже какую-нибудь надувную зверюгу
подарю! – громко пригрозил Тед. – С тентаклями, с соседней полки!
- Если не понравится, можешь кому-нибудь ее передарить, - невозмутимо предложил
навигатор. – Я не обижусь.
 ***

Тед продержался целую неделю, до последней ночи перед прибытием на станцию.

Потом организм возопил и потребовал хоть кого-нибудь, можно даже кошку.
- Я чисто по приколу! – пробормотал пилот для самоуспокоения и полез в шкафчик за
коробкой.
Расправленный полуфабрикат красавицы выглядел так, словно производитель криво
обвел мелом лежащую на двойном куске полиэтилена женщину (скорей всего, свою маму),
запаял по контуру и вырезал. Получилась пахнущая резиной и тальком шкура со схематично
нарисованным лицом, скомканными сиськами и «тремя отверстиями любви» ядрено-
красного цвета.
Обозрев это великолепие, Тед заколебался и хотел запихнуть его обратно в коробку, но
организм категорически запротестовал и пообещал закрыть глаза и включить воображение.
У Элизы оказался на диво богатый внутренний мир: чтобы заполнить его воздухом,
пришлось потратить несколько минут, после чего Тед еще столько же шумно отдыхивался в
стиле Дарта Вейдера. Кукла лежала на койке, раскорячив руки и ноги, как трехротая морская
звезда, и ждала своего пылкого возлюбленного.
Тед начал традиционно: в переднее нижнее отверстие любви. Бутон страсти оказался
морщинист и слегка натирал, но полфлакона лубриканта, вылитого прямо в дыру, поправили
дело. Процесс оживился, однако в самый ответственный момент Тед то ли слишком страстно
сжал куклу, то ли слишком глубоко в нее вдолбился, то ли изначально перекачал, - и ротовое
отверстие любви с громким чпоком вывернулось наизнанку, оказавшись тридцати
сантиметров глубиной. Точнее, уже высотой.
Теперь куклу могли одновременно использовать два разнополых партнера, но в
одиночку Теду оказалось слабО. Даже с закрытыми глазами, перед которым все равно
продолжал маячить «соблазнительный» облик членоротой прелестницы.
Пилот с проклятьями перевернул ее лицом вниз и перенес усилия на заднее отверстие
любви, изведя оставшиеся полфлакона, но в силу конструктивных особенностей кукла
принялась посвистывать при каждом поступательном движении любовника, поскрипывать
при возвратном и чавкать при обоих. Из-за торчащего изо ртадевайса голова куклы
вывернулась набок и укоризненно косила на Теда лиловым глазом.
Над персональным терминалом замерцала голограмма разгневанной пышногрудой
блондинки, одетой в прозрачный пеньюар, бигуди и скалку.
- Тедди, что ты делаешь?! А как же я?!
- Ты член экипажа!!! – пропыхтел пилот, пытаясь не сбиться с ритма. – Плохая
примета!
- А трахать этот гондон с глазами, хочешь сказать, хорошая?! – хмыкнула искин.
- Машка, отвали! – Подустав от бесплодных усилий, Тед тяжело навалился на куклу и
почувствовал, что она участливо дует ему в потный лоб из дырочки в шее.
Искин презрительно фыркнула и спроецировала на терминал картинку с камеры.
Зрелище оказалось до того омерзительным, что и без того сомневавшийся в успехе этой
авантюры член окончательно сдулся, а клапана для подкачивания в нем было не
предусмотрено.
- Да ну вас всех!!! – возопил Тед и, с характерным звуком отдираемого скотча оторвав
от себя липкую от лубриканта Элизу, умчался в душ пользоваться услугами правой руки.

***

Три дня спустя Станислав вернулся с семинара капитанов малых транспортных судов в
очень, даже избыточно хорошем настроении: погладил Котьку, подмигнул Вениамину,
потрепал по плечу Полину и одновременно совсем уж развязно хлопнул стоящего рядом Теда
по заду.
- Прос-стит-те, перепутал! – ничуть не покаянным тоном извинился капитан и по
конкретной синусоиде удалился в каюту, оставив команду гадать, кого с кем.
Долгий, задумчивый взгляд Теда вслед распоясавшемуся капитану заметил только Дэн.

***

Станислав проснулся с жуткой головной болью: выпито было немного и всего лишь
вина, но на его качестве организаторы семинара явно сэкономили. Вчерашний вечер капитан
помнил более-менее четко и, восстановив в голове цепочку событий, убедился, что второго
транспортника вроде бы не покупал.
Успокоенный капитан сладко потянулся и… задел левой рукой что-то крайне странное и
абсолютно неожиданное.
Услужливо надутая дарителем Элиза за ночь ощутимо спустила, став мечтой не просто
извращенца, а геронтофила. С трудом, при помощи поварешки запихнутый на место рот
выпирал всего на пару сантиметров, как у вытянувшей губы трубочкой гориллы. Глаза
косили в разные стороны и одновременно вверх, словно Станислав подарил «даме» такую
ночь любви, что отойти от нее до сих пор не удалось. Беспалая изогнутая дугой нога по-
хозяйски лежала на капитанском паху поверх одеяла.
Корабль сотряс дикий вопль, от которого даже у Котьки, кажется, слегка поседела
морда.
- Похоже, Станиславу Федотовичу этот подарок тоже не понравился, - огорченно
заметил Дэн. – Интересно, почему?
- Может, надо было брать «Красавца Элоизия»? – с невинным видом предположила
Полина.

Ритуал

Теодор открыл дверь на первый же осторожный стук и жадно поинтересовался:

— Ну что, она наконец уснула?!
— Да, — подтвердил Дэн. — Шестая минута третьей фазы медленного сна, стабильный
дельта-ритм.
— Чего?!
— В ближайшие полчаса ее и пушкой не разбудишь, — перевел на человеческий
киборг.
— Супер! Пошли, — Теодор беззвучно выскользнул из каюты, оставив ее открытой,
чтобы в случае чего было куда отступать. — Ты с Машкой договорился?
— Да, но…. Ты думаешь, Полину это обрадует?
Подобные алогичные действия, да еще без капитанского ведома, киборга здорово
смущали.
— Нет, — гнусно захихикал Теодор, подтягивая трусы. — Зато обрадует всех
остальных!
— А вдруг она обидится?
— Пфе! Это такой ритуал, понимаешь? Побурчит для вида и успокоится. А вот если мы
его не исполним, она весь день будет дергаться и на нас коситься, ожидая какого-то подвоха.
А так с утреца отстрелялась — и все!
— Ладно, — смирился Дэн, видя, что друг говорит правду, — идем.
Парни прокрались по коридору до Полининой каюты, возле которой предостерегающе
алел сенсор. Впрочем, стоило киборгу протянуть к нему руку, как огонек сменился на
зеленый, и створка плавно, гораздо медленнее и тише обычного отъехала в сторону.
Некоторое время Тед молча таращился на койку, потом повернулся к напарнику и с
досадой прошипел:
— Мог бы и предупредить!
— О чем? — искренне удивился Дэн. — Вот же она, лежит, спит.
— Балда! Уже мог бы научиться такие тонкости чувствовать!
— Ну извини, — смущенно сказал киборг и немедленно внес замечание приятеля в
свой список бессмысленных человеческих заморочек, семьсот сорок шестым пунктом. — Так
что, уходим?
Теодор помялся, поскрежетал зубами — и хочется, и колется, — и принял волевое
решение:
— Нет, отступать поздно. В конце концов, первое апреля бывает только раз в году!
Пилот отвинтил крышечку с тюбика зубной пасты, шагнул в каюту, склонился над
койкой и щедрой рукой нарисовал пышные, развесистые усы безмятежно посапывающей
Полине, — а потом и обнимающему ее Роджеру.

Мороженка

- Может, зайдем? – с надеждой спросил Дэн, кивая на вывеску «Матушки Крольчихи».

- Пошли! – охотно согласилась Полина. – Мне тоже жутко этой дряни хочется, хотя бы
S-очку!
- Я бы по такой погодке и от XL не отказался, - поддержал подругу Тед.
- А я XXL возьму, - решил Дэн. – Он как раз соответствует моей максимальной
физиологической емкости.
- Тогда я тоже! – немедленно передумал Тед.
- А не лопнешь? – скептически поинтересовалась подруга.
- Да я вас знаю – тут же присоседитесь! А у этого емкость вообще бездонная, пусть не
гонит!
- Я имел в виду единовременную, - уточнил киборг. – Но можно же растянуть
удовольствие.
Фирменное мороженое в «Матушке Крольчихе» действительно было редкостной
гадостью (дочитать до конца его пространный состав из химических добавок и
ароматизаторов удалось бы только в туалете без коммуникатора), обладая при этом
возмутительно прекрасным вкусом и, похоже, вызывая наркотическую зависимость даже у
киборгов и поклонников ЗОЖ. К тому же летняя жара располагала к мороженому куда
сильнее, чем к сексу, и при небольшом, всего два-три человека в каждую кассу, наплыве
посетителей в само заведение кафетерий оказался набит под завязку. Относительно свободен
был только один столик - с вольготно развалившимся на стуле мужиком, давно допившим
свой коктейль и теперь просто играющим на коммуникаторе, но, несмотря на укоризненные
взгляды других посетителей, не спешившим покидать насиженное место.
Пока друзья покупали мороженое, Дэн кротко встал рядом с неторопыгой и уставился
на него пустым немигающим взглядом. Мужик покосился на киборга раз, другой, третий, - со
всей большей нервозностью, - потом резко вспомнил о неотложных делах, свернул игру и
удрал.
Полина вернулась со скромным вафельным рожком, Тед – с двумя поллитровыми
пластиковыми банками, над которыми пересыпанными вишней и шоколадом горами
возвышалось еще столько же мороженого.
- Ой, парни, смотрите – Станислав Федотович! – заметила Полина и, воспользовавшись
замешательством Теда, нахально лишила его мороженое пищевой девственности, отъев
увенчанную вафелькой верхушку.
Пилот логично предположил, что капитан зашел сюда по тому же поводу, и даже
привстал, чтобы ему помахать – мол, идите к нам! – но Станислав целеустремленно миновал
вход в кафешку и встал в одну из касс.
 - Блин, глазам своим не верю! – вытаращился Тед. – Станислав Федотыч ходит по
девочкам быстрого свидания?!
- А что он, по-твоему, уже не мужчина? – укоризненно сказала Полина.
- А откуда ты знаешь, что по девочкам? – с интересом спросил Дэн.
Пилот раскашлялся мороженым. Представить Станислава Федотовича с кем-нибудь
кроме Котьки и Маши, причем максимум в стадии флирта, Тед категорически не мог… а
теперь, кажется, вот-вот увидит наяву!
Капитан стоял в очереди с невозмутимым и даже слегка скучающим видом,
говорившим, что он здесь не впервой.
- Дэнька, подслушай их! – взмолился Тед. – Ты же можешь, я знаю!!!
- Зачем?
- Затем, что иначе я умру от любопытства!
- Хм… - Детектор, к изумлению Дэна, показал, что друг не врет. – Ну ладно.
Хорошенько сдобрив голосовые связки мороженым, киборг активировал звуковой
фильтр и программу распознавания речи по губам, и капитанским голосом, пониженным до
интимного шепота, сказал:
- Я к Антонине Ивановне. На вип-обслуживание.
- Ого! – на лице замученной работой тетки появился искренний интерес. - Карточка
постоянного клиента есть?
- Да, вот, - в пальцах капитана на миг сверкнула серебристая пластинка.
- Ого! – потрясенно выдохнула команда. Платиновая карта «Матушки Крольчихи»
означала десять тысяч секс-часов, потраченных в заведении.
- И когда он, интересно, успел?! – завистливо сказал Тед. – У меня и то только
серебряная!
- Может, еще в армии? – предположила Полина.
- Ни фига ж себе миротворческие войска! – У пилота мелькнула жуткая мысль, что
Станислав так неохотно рассказывает о своем космодесантном прошлом вовсе не из-за
ужасов войны, которые не хочет ворошить. – Он там что, за всю свою роту отдувался?!
- Сколько вам пробить, полчаса? – тем временем продолжал Дэн голосом кассирши. -
Или час?
- Давайте сразу два! – без колебаний решил Станислав. – А то в один, наверное, не
уложимся, давненько я к ней не захаживал!
Обычно клиенту давали жетон с номером кабинки, но Антонина Ивановна, получив
уведомление о щедром вип-заказе, вышла к клиенту сама, из неприметной двери «только для
персонала».
Команда снова остолбенела.
Выбранная Станиславом Федотовичем жрица любви была как минимум на двадцать лет
старше капитана, на тридцать сантиметров ниже и на сорок килограмм толще, но, судя по
манерам, изысканному макияжу и дорогим кольцам на пальцах, весьма искушена и
востребована.
- Ах ты мой сладенький! – пророкотала она, многообещающе колыша телесами. – Ну
пошли, пошли же скорее, мне не терпится тебя потискать!
Капитан с благодушной улыбкой наклонился, давая даме себя обнять и громко, смачно
поцеловать в губы, после чего галантно предложил ей руку, и парочка удалилась в ту же
дверь.
- Е-мое! – пробормотал Тед. - Что-то мне уже расхотелось мороженки… и вообще
всего!
Дэн молча придвинул к себе его порцию и взял по ложке в каждую руку. На «Черной
звезде» он видал и не такое, и мороженое определенно было интереснее.

***
 У себя в апартаментах Антонина Ивановна действительно потискала Станислава вволю
– и целиком, и за щеки.
- Что-то ты похудел, Стасик! – озабоченно заметила она.
- Потолстеешь тут с этой работой! – усмехнулся капитан, присаживаясь в кресло. – Зато
вы, тетя Тоня, прекрасны, как никогда!
- Ой да ладно тебе! – кокетливо отмахнулась управляющая филиалом, лично
обслуживающая только очень редких и дорогих клиентов. Прорваться к ней без вип-карточки
было нереально, поэтому она лично вручила ее Станиславу. – Что это? Альфианские
конфетки, мои любимые?! Стасик, ты меня балуешь! Сиди-сиди, я сейчас позвоню девочкам
в кафетерий, чтобы принесли нам чаю с бутербродами! Ты, надеюсь, никуда не торопишься?!
- Нет, теть Тонь, я с удовольствием с вами пообедаю и поболтаю, - серьезно подтвердил
капитан. – Кстати, у вас еще продают то прекрасное мороженое?
Троюродная тетка, при всей своей эксцентричности, была единственной живой и
относительно вменяемой родственницей Станислава, и капитан старался по возможности
радовать старушку своими визитами хотя бы пару раз в год.

Инженер Иванов и Ка
Микроцикл пародийных рассказиков о нелегком писате... инженерном труде :)

Восторженные потребители

Смена закончилась. Инженер Иванов с неохотой отложил линейку, отошел от

чертежной доски и критическим взглядом окинул свое новое, недавно начатое творение.
Вернулся, стер одну линию, добавил другую, вывел сноску и надписал пару цифр.
Чертеж был хорош. Он обещал стать шедевром - как, впрочем, и все предыдущие
разработки Иванова. Увы, на деле неизменно оказывалось, что до шедевра его миксерам все-
таки далековато, однако это была добротная, качественная техника, и Иванов заслуженно ею
гордился.
Бережно накрыв чертеж калькой, Иванов потушил свет и, беззаботно насвистывая,
двинулся к проходной.
- Держись, Михалыч, - тихо и сочувственно сказал вахтер, отдавая Иванову пропуск, -
их там больше сотни. Уже час стоят. А может, через задний ход тебя выпустить?
Иванов дрогнул, но сделал отрицательный жест и решительно распахнул дверь.
Столпившаяся у крыльца завода толпа радостно заорала и ломанулась навстречу
опешившему Иванову.
Защелкали фотоаппараты, зажужжали диктофоны - восторженные потребители не
желали упускать ни единого слова, взгляда и движения своего кумира. Полторы сотни
улыбок ослепляли почище вспышек.
Иванов судорожно сглотнул. Конечно, он знал, что достаточно популярен в среде
потребителей, но чтобы настолько!!!
После пяти минут немой сцены к Иванову решительно шагнула рыжая обаятельная
девушка со свежекупленным миксером в еще нераспечатанной коробке.
- Ой, я впервые вижу живого инженера! Это лучший миг в моей жизни! (фотоаппараты
защелкали еще активнее) Подпишите мне техпаспорт, поджалуйста!!!!
Иванов с добродушной улыбкой кивнул и вытащил из кармана чернильную ручку.
- ОООО! - зашептались в толпе. - Это та самая ручка, которой великий Иванов
подписывал свой первый чертеж!!!
Упускать раритет не хотелось никому, и толпа прихлынула еще ближе, взяв Иванова в
метровое кольцо. В основном восторженные потребители сжимали в руках фиолетовые
коробки с последней моделью ЦК-12245, но попадались и синие ВВ-32, и совсем уж
старенькие, истрепанные, но все еще рабочие ПВ-534.
Пока Иванов корябал по скользкой, неудобной коробке, потребители торопились
выразить ему свое неподдельное восхищение.
- Вы мой любимый инженер! - с придыханием сообщила очаровательная брюнетка с
вышитым на мини-юбке листком фикуса. - Когда я впервые дорвалась до вашего миксера, то
утащила его к себе в спальню и, пока родители спали, взбивала... взбивала... взбивала...
Иванова бросило в жар.
- Честно признаться, сначала я ходил взбивать коктейли в бесплатный
демонстрационный павильон, - доверительно сообщил ему молодой парень, с трудом
удерживающий в обеих руках целых пять коробок, поставленных одна на другую. - Но когда
я подержал в ладони эту совершенную ручку, то понял, что не могу с ней расстаться, и тут же
побежал в магазин и купил себе точно такой же!
- С виду это простой миксер, - делился своими откровениями третий потребитель, - но
для тех, кто умеет работать отверткой, под внешним аляповатым корпусом открывается такое
изобилие микросхем и проводов...
- Скажите, вы сами утверждаете макет коробки? - агрессивно поинтересовалась еще
одна девушка, мигом заслужив тайную неприязнь инженера. - Честно говоря, если бы я не
знала, что внутри, ни за что не купилось бы на эту безвкусицу.
- У вас там с нижней стороны такая маленькая черная втулочка с крестообразной
насечкой. Скажите, это кивок в сторону инженера Шашкина, создателя вентилятора ИВ-53а?
- въедливо допытавался старичок в мятой куртке.
Иванов машинально улыбался и кивал, покорно подписывая подсовываемые
техпаспорта.
- Я узнала о ваших миксерах от подруги, - смущенно потупившись, признавалась ему
очередная домохозяйка. - Однажды я пришла к ней в гости, и услышала, как из-за кухонной
двери доносится ее безумный хохот вперемешку с громким жужжанием...
Сзади, неслышимые Иванову, шептались три подруги:
- Вообще-то, если честно, ЦК-12245 слабоват. Даже до ВВ-32 не дотягивает, не говоря
уж о ПВ-534...
- Ага, - со вздохом поддакнула вторая.- И та неповторимая вибрация куда-то исчезла...
- Исчерчивается инженер, - припечатала третья. - Одна-две стоящие модели - и все,
пошел на поток...
Тем временем вокруг несколько припухшего Иванова продолжали кипеть эмоции:
- Мы с мамой, папой и прабабушкой деремся за право первым распаковать коробку!
- Это уже третий ВВ-32, который я покупаю - первые два сразу пошли по соседкам и
обратно не вернулись! Так что коллекционное изделие в большой коробке я сразу задвинула
на антресоли, чтобы никто не знал, что оно у меня есть!
- Повзбивав вашим миксером, я тоже решил стать инженером, - поведал Иванову
красный как мак мужчина средних лет. - Скажите, пожалуйста, на какой завод мне лучше
устроиться?
- Можете подойти в наш отдел кадров, с 9 до 5 каждые день, - любезно сообщил
Иванов. К коллегам, даже самым бездарным, он относился с симпатией, ценя чужой
инженерный труд во всех его проявлениях. - Или вот еще есть хороший завод на Клары
Цеткин...
- Скажите, - из-под руки начинающего чертежника вылезла маленькая бойкая девушка,
- а как вы сами пришли в мир миксеров?
Иванов вздохнул и начал давно осточертевший ему рассказ:
- Однажды я увидел низко летящий самолет, и его огромные, непрерывно вращающиеся
пропеллеры навсегда запали мне в душу...
Из окна за этой сценой с отвращением наблюдали два главных конструктора завода,
известные создатели нашумевшего кухонного комбайна. Увы, несмотря на его неоспоримые
достоинства, домохозяйки путались в обилии кнопок, приставок и насадок, не используя и
трети заложенных в умную машину возможностей.
- Вот, - горько сказал первый. - Полюбуйся на этого позера - он ведь даже не понимает,
какое он ничтожество! А уж его миксер... тьфу, в руки взять противно!
- Конечно, - поддержал его второй. - Всего одна кнопка, мозгами шевелить не надо -
жми и все! Вот какие раньше были венчики! Они заставляли задуматься! Тревожили разум!
Стимулировали фантазию! А это? Тьфу! Через десять лет о них и не вспомнят.
Тем не менее, презентация миксера продолжалась. На третьем десятке техпаспортов
Иванов перешел в режим автопилота, тупо черкая "с наилучшими пожелаинями" "на добрую
память" и "потребителю от инженера".
Толпа начала иссякать только к концу третьего часа. К Иванову наконец-то пробился
свежий воздух - к счастью, он автографов требовать не стал.
Еще через час от восторженных потребителей осталось только человек двадцать,
собиравшихся в кафе, дабы отпраздновать там сей знаменательный день.
Иванов неловко распрощался, помахал им рукой и на подгибающихся ногах двинулся
домой.
- Ынжынер, чирти исчо! - радостно завопил кто-то ему вслед.
Завернув за угол и убедившись, что за ним никто не увязался, Иванов обессиленно
прислонился к стене и с нажимом вытер взмокший лоб мокрой же кепкой.
- И на кой я пошел в инженеры?! - с отчаянием изрек он. - Говорила же мне мама:
поступай в литературный...

Инженер Иванов и бомжище

Однажды инженер Иванов решил сходить за кефиром.

День был весенний, пели птички, цвели вишни, и настроение у Иванова было
замечательное. Он зашел в гастроном, взял пакетик любимого двухпроцентного, с
бифидобактериями, и пристроился в хвост длинной очереди.
Иванова узнали - имя известного разработчика миксеров было на слуху, а его огромная
фотография висела на доске почета на проходной завода (Иванов старался проскакивать
мимо нее как можно быстрее). Отовсюду посыпались реплики:
- О, вы тоже любите кефир?!
- Супер!
- Я могу выпить три литра за раз!
- Ничего так, хотя мне больше трехпроцентный нравится!
- А какие на нем блинчики пышные получаются!
- А я из такого холодник делаю, объеденье! (Две последние комментаторши зацепились
языками, и перешли на обсуждение дрожжевых пирожков, а потом и пудинга)
Изредка в этот хор вклинивались какие-то странные типы с репликами вроде:
"Прекрасный выбор, обратите внимание еще на бараньи ноги в мясном отделе" и "Спасибо,
приятно было посмотреть на вашу корзинку. Давайте дружить семьями?" Было довольно
шумно, но мирно и привычно. Иванов ходил за кефиром в этот маленький уютный
магазинчик три-четрые раза в неделю, и знал большинство завсегдатаев если не по именам,
то в лицо.
И тут дверь гастронома громко хлопнула, и на пороге появилось незнакомое бомжище:
небритое, желтозубое и разящее перегаром за два метра.
- О, Иванов! - восхитилось оно. - Че это у тебя тут? - Бомжище заглянуло в корзинку,
увидело кефир и скривилось. - Фу, дрянь какая! Такое только студенты на опохмел пьют. Пал
ты в моих глазах, Иванов. Позор тебе. А еще инженер.
- Простите, - робко возразил Иванов, - но, мне кажется, это мое личное дело, что мне
пить.
- Как это личное? - возмутилось бомжище. - Ты же известная личность, Иванов! У тебя
не может быть личного, ты принадлежишь народу и мне в том числе! Твоим миксером даже
дети пользуются! Ты должен подавать пример молодежи! А ты - кефир... Стыдно должно
быть!
- А что такого плохого в кефире? - взволнованно поправил очочки Иванов.
- Кефир, - наставительно сказало бомжище, - это мертвое молоко. А бифидобактерии -
черви, которые его изгрызают. Значит, тот, кто пьет кефир - трупоед.
- Но... это же бред какой-то! - пробормотал Иванов. - Скисание молока - это
естественный процесс, а кефир очень полезен для здоровья - он обогащает организм
кальцием, восстанавливает микрофлору кишечника...
- Ну конечно, - презрительно перебило бомжище, шмыгая носом и изящно утираясь
рукавом. - Ты на своем уютненьком заводике привык, что существует только два мнения:
твое и неправильное. Все вы инженеры, такие - простой рабочий люд для вас как грязь под
ногами. - И, повернувшись к продавщице, попросило: - Бутылку водки, пожалуйста!
- Я тоже очень люблю водку, - застенчиво подала голос тощая девица из очереди. - А в
кефире мне всегда чудилось что-то зловещее. Но я боялась в этом признаться, потому что
Иванов запросто может вырвать мне печень и съесть ее с кефиром.
- Когда это я кому печень рвал?! - поразился Иванов.
- Рвал, - туманно ответила девица. - Слухи на ровном месте не возникают!
- Слушайте, ну я же не мешаю вам пить вашу водку! - Иванов попытался зайти с другой
стороны. - Так не мешайте мне...
- А что ты имеешь против водки?! - воинственно развернулось к нему бомжище. - Я,
между прочим, ее уже двадцать лет пью! И друзья пьют! И родственники! И друзья друзей, и
родственники родственников! И никто не жалуется!
- Да ничего я против нее не имею! - не выдержав, рявкнул Иванов. - Хоть утопитесь в
ней, но ко мне-то вы зачем прицепились?!
- А чего ты так нервничаешь-то? - неожиданно ледяным тоном осведомилось бомжище.
- Может, у тебя дома какие-то проблемы? Или на работе? Небось приличный чертеж
придумать не смог, премию тебе урезали, вот тебя так и корежит. Жаль мне тебя, Иванов,
очень жаль. Похоже, пора ставить на тебе крест не только как на инженере, но и как на
человеке....
- Да все у меня в порядке, - опешил Иванов. - Было, пока вы не зашли! Отойдите от
меня наконец, я вас не знаю и знать не хочу!
Бомжище отступило на шаг, окатило Иванова презрением и разочарованно изрекло:
- А я еще в коробке от его миксера сухари хранило, тьфу! Теперь даже в руки их брать
противно будет! Эй, Васька! Фас!
В магазин, пошатываясь, забрело тело неопределенного пола, возраста и цвета, без
лишних слов спустило штаны и навалило перед Ивановым огромную кучу.
Вышколенная охрана мигом выкинула тело из гастронома, и заметить его успели только
двое-трое соседей Иванова, да репортер в разноцветной кепке, успевший щелкнуть
фотокамерой. Кучу тоже убрали, но запах остался.
- Так я и знало, - злорадно процедило бомжище, - чуть тебе кто поперек кучу навалит,
тут же его в расход! Тоже мне, инженер нашелся! Корону-то на ушах поправь, на нос
сползает!
- Все, мне надоела эта комедия! У-у-бирайтесь отсюда! - пискнул Иванов.
Вышколенная охрана подхватила бомжище под руки и поволокла вон.
- Хамло, а еще в очочках, - прокомментировало бомжище. - Руки прочь, я само уже
уходить собиралось! Просто хотело убедиться, что это чмо и ногтя моего не стоит!- И,
прежде чем дверь за ним захлопнулась, показало Иванову обкусанный ноготь на
оттопыренном среднем пальце.
Очередь принялась неуклюже утешать Иванова. Кто-то порывался пойти и побить
бомжище, а кто-то и пошел, но вернулся весь в запахе и отсоветовал остальным ходить. В
углу завязалась драка между друзьями Иванова, тощей девицей и еще парочкой поклонников
водки.
Иванов незаметно вышмыгнул через задний ход. Честно оплаченный кефир лежал в
авоське, но уже не радовал. Птички тоже как-то примолкли, а вишни пооблетели.
Уже сворачивая в проулок, Иванов оглянулся.
Бомжище в компании еще двух таких же сомнительных личностей распивало
купленную водку на лавочке неподалеку. При виде Иванова вся компания оглянулась и
глумливо захихикала, тыча в него пальцами.
- Не обращай внимания, - громко заявил один из собутыльников. - Он просто тебе
завидует!
Иванов покрепче прижал к себе авоську с кефиром и опрометью кинулся домой -
прятаться в спасительном интернете.

Сантехник Сидоров и дети

Сантехник Сидоров очень любил детей. Своих, правда, у него не было, да и заводить их
он не собирался, полагая, что с этим справится любой дурак, а он ведь умный! Зато Сидоров
в них разбирался. Прямо-таки глянет - и сразу скажет, хороший ребенок или плохой, какие у
него в школе оценки и что из него вырастет.
Среди своих знакомых Сидоров имел репутацию мудрого и прозорливого человека, к
которому часто обращались за советами.
И вот однажды, прогуливаясь по скверику, Сидоров встретил молодую женщину,
окруженную пятью детьми-погодками. Шестого, совсем еще карапуза в голубеньком
комбинезончике, она тащила в кенгурушке, а в руках держала по пузатой авоське.
Денек был солнечный, настроение прекрасное, и Сидорову захотелось сказать матери-
героине что-нибудь хорошее.
- Ой, какие славные детки! - умиленно засюсюкал он, заступив дорогу дружному
семейству. - Особенно вот эта, старшенькая - такая забавная! Хоть и видно, что вы ее в
молодости рожали - все равно, такая душевная получилась! Следующие три тоже ничего,
пусть до первой и не дотягивают, зато пятая прелесть! Ой, а это кто у нас, на ручках? ЧТО?!
КАК ЭТО - МАЛЬЧИК?!
Сидоров с отвращением отшатнулся.
- Боже, какая мерзость! Ненавижу мальчиков! Как вы могли?! Какая подлость, как вы
посмели так меня разочаровать - ведь после пяти девочек у вас был шанс стать лучшей
матерью страны, а вы скатились до этой убогой У-хромосомы! И выглядит он у вас каким-то
недоношенным. Вот если бы вы его месяцев десять, а лучше двенадцать поносили, может, и
был бы какой-то толк, а так... Может, - Сидоров понизил голос до интимного шепота, - это
вообще не ваш ребенок? Ну, или хотя бы не вашего мужа? А то что-то не очень он на
остальных похож. Или, - догадался Сидоров, - вы просто захотели бесплатно получить
квартиру? Вот и склепали его на скорую руку, для количества, а? Нет, ну я понимаю - тяжелое
материальное положение, но надо ж и совесть поиметь! Вы ж его не только для себя рожали -
вы ж его на улицу вытащили, где другие люди ходят! Что они о вас подумают?!
Женщина молчала и глядела на Сидорова с каким-то странным выражением.
Видимо, раскаивается и принимает критику к сведению, обрадованно подумал
Сидоров, и продолжил:
- Вы, когда в следующий раз забеременеете, обязательно со мной посоветуйтесь: я
гляну и решу, не лучше ли аборт сделать, пока не поздно. А друзей не слушайте, они вас
любят и поэтому любого дауна простят, и уж правды точно не скажут. Но ничего, - Сидоров
ободряюще потрепал женщину по плечу, - не расстраивайтесь - вы еще молодая, крепкая, у
вас наверняка еще будут другие, нормальные дети... Я вот вам чего посоветую, на будущее...
Но тут женщина, худого слова не говоря, взмахнула авоськой и огрела доброжелателя
по голове всеми двадцатью шестью железными и тридцати двумя стеклянными баночками с
детским питанием.
...Пришел Сидоров в себя уже в больнице.
- Вот неблагодарная тетка! - разорялся он, сидя на продавленной инвентарной кровати. -
Я ж ей просто глаза хотел открыть, а то так и будет клепать этих мальчиков! А другие на нее
посмотрят - и тоже решат, что им можно всякую дрянь рожать!
Доктора, чтобы не нервировать больного, вежливо поддакивали и торопились удрать из
палаты.
Черед две недели Сидоров подлечился и поуспокоился, но прежней любви к детям в
себе, увы, не ощутил. Зато крепко подсел на попсовые книжонки в ярких обложках, которые
в изобилии оставались от выписавшихся пациентов.
- Пойду-ка я, пожалуй, в литературные критики! - решил он, снова обретя вкус к жизни.
- Там-то меня точно оценят!
И ведь пошел, собака...

Сотвори себе кумира

Предисловие: кофе я терпеть не могу, как и любовные романы

***

«…надвигался шторм. Смолистая гряда облаков затянула горизонт, выпуская серые

щупальца смерчей. Свиваясь и развиваясь, они слепо обшаривали клокочущую воду в поисках
кораблей. Разъяренное море раз за разом штурмовало неприступную скалу, истекая белой
пеной. Одинокая женская фигурка в немом отчаянии застыла на узком уступе, прижавшись
спиной к холодному камню. Веревка, стянувшая запястья несчастной, двойным морским
узлом крепилась к увесистому кольцу, вбитому в неподатливый камень и изъеденному водой
до пористой рыжины. Очередная волна накрыла ее с головой, а когда схлынула – перед лицом
героини оказалась ужасная в своем безобразии морда морского дракона.
- Пришел мой смертный час, - обреченно подумала она, закрывая глаза.
И тут появился Он»
На этом месте шелест клавиатуры затихает – начинается тяжелое творческое раздумье.
В конце концов, не селедку на рынке выбираем – Героя создаем. Идеал мужественности для
всех женщин и даже некоторых мужчин.
«Он был красив» - наконец решается писательница, и торопливо уточняет – «как бог».
Бога она никогда не видела, как, впрочем, и настоящего супермена, так что смело ставит
между ними знак равенства. «Его длинные волосы цвета…»
Писательница шарит глазами по комнате и, вдохновленная рыжим котом, дрыхнущим
на подоконнике, самозабвенно строчит: «…расплавленной меди с редким вкраплением седины
спускались ниже подоконника … (торопливо стирает) …плеч, обрамляя суровый профиль ».
Или анфас? Ладно, «обрамляя суровое лицо».
Горький опыт общения с противоположным полом подсказывает писательнице –
красота не главное, и, хотя никогда не помешает, должна подкрепляться чем-то еще. И она
дописывает: «…под его кожей перекатывались комья мышц…».
Подумав, она стирает последнюю фразу. Слишком сильный мужчина ее тоже не
устраивает – а ну как он занимался физической подготовкой в ущерб интеллекту?!
«Комья мышц» заменяются на «рельефные мышцы», а те на «довольно заметную
мускулатуру». На «суровом лице» ставится «печать мудрости, живого ума и
перенесенных страданий».
Писательница готовит себе крепкий кофе с лимоном и возвращается к монитору с
твердым намерением выцарапать у музы своего Любимого и Единственного.
Интересно, а чем страдал герой? Чем-то он определенно страдал, иначе не шлялся бы
где попало, спасая незнакомых девиц из смрадных пастей чудищ-юдищ.
 Писательница задумывается надолго, благо кофе горячий и его можно прихлебывать
маленькими глоточками, растягивая удовольствие. Образ героя маячит на задворках
сознания, не желая выходить из тени. Женщины – существа не менее загадочные, чем
драконы; ей хочется не просто укрыться от житейских невзгод за широкой спиной
всенародного защитника, но и от души его пожалеть. Зачем? Она сама не знает, но твердо
уверена: герой, не достойный жалости, не достоин и любви. Никто, кроме главной героини,
то бишь самой писательницы, не должен знать о его «хрупкой и ранимой душе», надежно
укрытой за «бесстрастной внешностью».
Писательница увлеченно перебирает недостатки, благодаря которым герой успешно
избежал брачных уз до двадцати (тридцати, сорока, пятидесяти) лет, и, страшно сказать, даже
не познал настоящей любви. Ведь не любили его за что-то привередливые женщины,
предавали, обманывали, бросали… Но с главной героиней, конечно, все будет совсем иначе!
Она непременно отыщет узкую тропку к «казалось бы, навек очерствевшему сердцу,
размеренно стучащему в широкой груди».
Лучше всего лишить героя руки. Или ноги. Красота особо не пострадает, зато появятся
необходимые комплексы.
Взвесив «за» и «против», она безжалостно отрезает герою правую руку. Ничего, он же
герой, одной левой управится. Пусть лучше питается нечищеной картошкой и ходит с
развязанными шнурками, чем хромает. Куда подевалась рука? Допустим, предыдущий дракон
отгрыз…
«…Герой выхватил лук, кинул на тетиву чернохвостую стрелу и, почти не целясь,
послал ее в светящийся глаз твари…»
Стоп, стоп. Чем, простите, он натягивал лук? Писательница торопливо обозревает
увечную фигуру героя. На ум приходят то излишне фантастические, то откровенно
неприличные идеи.
Ладно, уговорили. Герой обретает руку и взамен лишается глаза – так и целиться
удобнее, и черная повязка поперек лица «придает его чертам загадочность». Дракон
повержен и бесславно исчезает в «колышущемся мареве темно-зеленой крови. Герой вскочил
на уступ и одним взмахом широкого охотничьего ножа освободил ее от пут. Она
искательно заглянула в его голубой глаз…».
Писательница недовольно морщится. После недолгого раздумья «глаз» заменяется на
«око». Муки творчества слегка нарушают координацию писательницы, в текст вкрадывается
досадная опечатка:
«Она искательно заглянула в его голубое очко…»
Пауза. Писательница, откинувшись на спинку стула, потихоньку догадывается, что
заглянула куда-то не туда, да и искать там, собственно говоря, нечего.
Возможно, он страдал болезнью. Да, именно: «неизлечимой болезнью, которая день за
днем подтачивала его жизненные силы, подобно ненасытному могильному червю. Его дни
были сочтены, и лишь призрачная надежда на магическое зелье, спрятанное в одной из
тринадцати черных башен заклятого королевства…». На ум немедленно приходит СПИД, за
ним подтягиваются туберкулез с гепатитом. Она поспешно исправляет: «страдал
неизлечимой незаразной болезнью». Вспомнить с ходу что-нибудь помимо синдрома Дауна
она не может, и лезет на полку за медицинской энциклопедии, которая услужливо предлагает
ей рахит, эпилепсию и плоскостопие.
Исцелив героя клавишей «Delete», писательница тут же снабжает бедолагу уродливым
шрамом поперек лица, который скроет красу героя от прочих претенденток. Как, впрочем, и
от главной героини…
Тут писательницу осеняет – проклятье! Черное, Ужасающе Злобное и Неотвратимое
Проклятье, наложенное некромантом из вышеупомянутой тринадцатой башни и несущее
смерть всем женщинам, имевшем несчастье полюбить героя. Безвременная кончина
наступает на третьи сутки после отравленной стрелы Амура. Выход один – срочно мчаться к
башне и умерщвлять мерзкого колдуна. Желательно – заговоренным мечом. На худой конец –
заговорить обычный. На самый худой – заговорить колдуна и под шумок пырнуть кинжалом.
А если они не успеют?! – неожиданно спохватывается писательница. Умирать за
неизвестного бродягу героине что-то не хочется. Да и отвлекаться на дорогу к тринадцатой
башне ей тоже некогда – ее давно ждут в Запредельных Землях, и, кабы не досадная помеха в
лице дракона и рыжего проходимца…
Да ну его к черту, этого героя, - со злостью думает она, и недрогнувшей рукой
дописывает:
«…Дракон, яростно рыча и вспенивая воду долгоперым хвостом, мощным ударом
чешуйчатой лапы обезоружил героя и распахнул острозубую пасть. Перед глазами
ошеломленной героини мелькнули потертые сапоги, и чудище, сыто рыгнув, медленно
погрузилось в морскую пучину».
Осталось только подобрать сиротливо валяющийся у ног меч (подарок судьбы!) и
перепилить веревки.
А идеал… Ну что ж, может, еще встретится…

Охотники за привидениями (Kassandra edition)

- …таким образом, Ванесса Кассандрийская заботливо приглядывает за замком и его
обитателями даже после своей смерти. А в особо темные и тихие ночи, - гид таинственно
понизила голос, – ее можно не только увидеть, но и поговорить с ней!
Экскурсия закончилась, и туристы послушной овечьей отарой устремились в
гостеприимно распахнутый загон для стрижки, то бишь сувенирный магазин.
Снаружи осталась только парочка неисправимых козлищ.
- Мы должны ее поймать! - решительно объявила Лиза.
Слово «зачем» считалось огромным прорывом в лексиконе осознавших себя киборгов,
но с такой подругой шанса обзавестись им у Кая не было. Просто надо, и все! А на кой Лизе
сдалось привидение старой вредной тетки, будем разбираться, когда ухватим его за хвост.
Возможно, тогда ловцы «должны» будут поскорее от него избавиться, но, как говорит дядя
Роджер, у самурая нет цели, только путь, который так привлекательно тернист и извилист!
- Уточните задание, - заинтригованно сказал Кай.
- Смотри! - Лиза присела на корточки и принялась чертить пальцем по камням. Пыли на
них было маловато, но в воображении девочки и на внутреннем экране киборга линии плана
сияли, как серебряные. – Чаще всего призрака видели в подвальном коридоре - либо на
выходе из кухни, либо на входе в криокамерную. Значит, это ее любимая охотничья тропа, на
ней и надо ставить ловушку! Вот тут, возле ниши с чучелом платья - мы в ней спрячемся и
выскочим, как только герцогиня попадется в ловушку!
- Размеры указанного места не соответствуют габаритам указанных объектов, -
усомнился Кай.
- Поместимся, если без чучела!
«Чучелом» Лиза называла портновский манекен с роскошным нарядом восемнадцатого
века, носить который герцогиня Ванесса никак не могла (хотя бы по той причине, что платье
являлось новоделом, сотворенным дизайнером ОЗК и расшитым распечатанным на тридэ
принтере жемчугом), предпочитая кринолинам, батисту и рюшам последнюю коллекцию
«Casquettes et tongs». Но туристы очень любили фотографироваться с ним на фоне каменной
стены, а за разумную плату - и в нем, так что платье было уже то ли третье, то ли четвертое.
Киборг сделал отметку напротив первого пункта и перешел ко второму.
- Уточните время операции.
- Ночью, когда тут все утихнет. - Лиза презрительно покосилась на гомонящий
магазинчик – туристы наперегонки сметали с полок безделушки с изображением замка,
герцогини во всех ее ипостасях и рыжих кракозябр, в которых иногда опознавались корги. -
Сможешь отпроситься у папы?
- Ага, - щегольнул Кай тоже очень полезным, емким и энергосберегающим словом. –
Там дядя.
Лиза понимающе кивнула. В комплекте с Майклом Бриннером всегда шел какой-нибудь
экзотический алкоголь и уйма увлекательных контрабандистских баек, затягивающих
посиделки порой до самого утра. Дядя любую передрягу умудрялся описывать как
захватывающее приключение, чем, по мнению Стрелка, подавал Каю плохой пример – даже
если киборг притворялся, что спит. Пусть уж лучше не притворяется, а честно шкодит с
подругой в подвале.
У Лизы проблем с родительским благословением тем более не было – на Кассандру она
прилетела с отцом, искренне полагающим свою дочь взрослой и самостоятельной с того
момента, как она впервые сходила на горшок. К тому же ко времени охоты он будет либо
крепко спать, либо составлять компанию Стрелку с Майклом.
- Значит, в одиннадцать ноль-ноль собираемся вот здесь! – Лиза с нажимом ввинтила
палец в камень. – Чтобы к полуночи, когда призраки появляются чаще всего, ловушка была
уже готова.
- Ага, - подтвердил Кай, но тут же осознал, что столь глобальное начинание требует
более развернутого ответа: - Информация сохранена.

***

Общий отбой в ОЗК наступал (по крайней мере, пытался) в десять часов вечера, а кухня
закрывалась в девять, так что ночь в замковом подвале была должным образом темна и тиха –
Лиза натянула толстые махровые носки, а киборг и в обуви двигался практически беззвучно.
- Я ее покрасила! – похвасталась своей добычей Лиза, тоже слегка покрашенная и в
детских очках ночного видения. Игрушка, но вполне рабочая, на три из пяти! – А то в
кладовой только белая была, слишком заметная.
Бухта тонкой синтетической веревки стала не то чтобы черной, а скорее неравномерно
грязной, но так, пожалуй, она сливалась с каменной кладкой даже лучше.
- Вероятность восстановления исходной цветовой гаммы составляет тридцать два
процента, - с опаской заметил Кай. Замковый завхоз в гневе была страшна и уже один раз
гонялась за друзьями с банным веником элитного, особо колючего сорта.
- Отмоется! – возразила Лиза с уверенностью победительницы, которую не судят, и
немедленно приступила к сооружению ловушки, хаотично растягивая веревки от стены до
стены, как лазерные лучи в банковской системе охраны. – А на них бубенчики прикрепим, от
рождественской елочной гирлянды. – Девочка похлопала себя по карману, отозвавшемуся
придушенным бряканьем. - Когда призрак попадется в ловушку, они зазвенят, и мы сразу
выскочим!
Кай обсчитал вероятность восстановления гирлянды и поспешил удалить эту
неприятную информацию. Киборг аккуратно, за талию, извлек манекен с платьем из ниши и
собирался отнести его за угол, но Лиза рационально шикнула:
- Давай лучше я! А ты закрепи оставшуюся веревку повыше, под самым потолком, а то
я не достаю.
- Хм, - скептически сказал Кай. Боевому киборгу и то неудобно было тащить
громоздкий, возмущенно шуршащий и норовящий отбросить ножку манекена объект.
- Пф-ф-ф! – Лиза присела на корточки и нырнула под кринолин.
Платье колыхнулось, со второй попытки приподнялось над полом и величаво поплыло
по коридору. Более-менее ровно, из чего следовало, что подруга либо нашла, либо
проковыряла обзорную дырочку.
Кай уважительно проводил его взглядом и принялся разматывать веревочную бухту.

***

Излишне увлекшийся работой Збышек был изгнан из лаборатории жестоким

произволом главы ОЗК, и самоотверженный ученый наконец воссоединился с постелью, но
не сном. Его изможденный мозг терзали экзистенциальные вопросы: «А выключил ли я
молекулярный сканер?.. Доживет ли до утра не политый сегодня фикус, который забыли
полить и вчера, и позавчера?... А вдруг в лабораторию незаметно прошмыгнул кто-то из
коржей и заснул в укромном уголке, но скоро проснется? В прошлый раз плоды научных
изысканий Чипса пришлось убирать несколько часов!.. А что, если криокамера номер
семнадцать продолжает барахлить или, хуже того, вообще отключилась?! Да, в обед ее
осмотрел техник, доложивший, что якобы нашел и устранил проблему (уже в четвертый
раз!), но с тех пор в хранилище никто не заходил…»
Последняя мысль оказалось самой кошмарной, и Збышек, проклиная все на свете,
откинул одеяло. В комнате было свежо, но полноценно одеваться кибертехнолог поленился и
ограничился белым медицинским халатом.
Коллеги Збышека соблюдали режим более ревностно, и навстречу парню попадались
только аутентичные, экспонируемые наравне с коржами и баронскими мощами, а посему
изрядно повысившие свою самооценку тараканы, с которыми ОЗК удалось заключить
мировое соглашение, рассыпав по углам замка подкормку с геномодифицирующим вирусом.
Навеки встроившись в ДНК насекомых, он в разы снизил их плодовитость, и теперь
тараканье поголовье поддерживалось на плюс-минус одном терпимом уровне. Правда, у
вируса оказались и другие, несколько смущающие разработчиков эффекты: размер
насекомых заметно увеличился, как и продолжительность их жизни.
А еще Збышеку почудилось, что один таракашек помахал ему лапкой.
Кибертехнолог зажмурился, потряс головой и невоспитанно прошел мимо
приветливого насекомого.
Звук одиноких шагов гулко разносился по каменным коридорам. Днем он тоже
разносился, но когда топали и галдели две сотни человек и киборгов одновременно, шум
становился фоновым, а сейчас он зловеще солировал. Светодиодные люстры и свечи,
переведенные в десятипроцентный режим, давали ровно столько света, чтобы найти туалет
без помощи эколокации, а последний, ведущий в подвал лестничный пролет вообще утопал
во тьме, ибо нефиг там по ночам шастать.
Збышек покрепче вцепился в перила, не желая тревожить других возможных
полуночников внезапной иллюминацией. Всего-то десяток ступеней осталось, а внизу
свернуть налево и мотыльком двигаться на свет сенсорной панели на двери хранилища.
Кибертехнолог уже нашаривал ногой последнюю ступеньку (или даже пол подвала),
когда в темноте прямо по коридору возникла сероватая проплешина. Збышек опасливо
вернул ногу на место и прищурился. После четырнадцати часов работы за приборами у него
перед глазами и так скакали всевозможные пятна, но это оказалось самым настойчивым. Оно
неумолимо росло и уплотнялось, пока кибертехнолог не понял: либо он заработался до
мозговой горячки, либо навстречу ему величественно летит безголовое тело герцогини
Кассандрийской.
С какой стати покровительнице ОЗК взбрело в голову явиться своему подопечному без
оной части тела, да еще в наряде сомнительной средневековости, Збышек не задумался, ибо
при виде призрака напрочь лишился этой способности. Других версий попросту не было, как
и других столь распиаренных и эксцентричных призраков.
Кибертехнолог снова зажмурился и потряс головой, но галлюцинация продолжала
наплывать на него, как айсберг на «Титаник», становясь все четче и реалистичнее.
Збышек не раз видел, как киборги, дурачась, легко и непринужденно взбегают по
лестнице спиной вперед, но понятия не имел, что тоже обладает этой суперспособностью.
Более того – кибертехнолог обнаружил себя уже на верхней площадке, словно вознесенный
туда эктоплазменным полем. Герцогиня отсюда была не видна, да и вообще, кажется,
проплыла мимо лестницы, к хранилищу.
Как человек образованный, Збышек верил, что у всего на свете есть научное
объяснение, и если проявить чуточку настойчивости, то они с ним наверняка воссоединяться.
Но для этого в жилах Збышека должна была течь кровь викингов, Ван Хельсингов или, на
худой конец, медицинский спирт.
- Да ну на фиг! – трясущимися губами пробормотал кибертехнолог и, развернувшись,
припустил обратно в постель.
Померещилось ему или нет, но с криокамерой наверняка все в порядке, уж герцогиня-то
за этим присмотрит!

***

Оставив манекен перед дверью хранилища, Лиза вернулась к Каю и вдохновенно

сообщила:
- Я слышала там, наверху, какой-то звук, будто бы стон, и что-то беленькое мелькнуло!
Думаю, герцогиня уже на подходе.
Кай придирчиво перебрал свои программные реплики, но на сей раз самым
подходящим оказалось не словарное «Круто!».
Друзья забрались в нишу и прижались друг к другу. Лиза дрожала от азарта, как рыбак,
засекший первую робкую поклевку и нетерпеливо ждущий, когда рыба (несомненно, лещ на
пять кило!) осмелеет. Кай сидел неподвижно, под покровом имплантатов переживая эмоции
подруги, как свои. Для полноты счастья не хватало только старинных часов, которые гулко,
на весь замок, пробили бы полночь (ну и хорошая гроза с молниями тоже пришлась бы
весьма кстати!). Кай поставил себе на внутренний экран таймер обратного отсчета, Лизе же
приходилось поминутно (надо же, а казалось – уже целый час прошел!) сверяться с
видеофоном.
До двенадцати часов оставалось еще семнадцать минут, когда по коридору разнесся
характерный скрип кухонной двери. Из ниши ее было не видно, а высовываться ловцы не
рискнули, чтобы не спугнуть призрака. Пусть сперва хорошенько запутается, а потом они ка-
а-ак выпрыгнут!
Шагов Лиза не слышала, но призрак определенно приближался – об этом
свидетельствовало легкое стекольное позвякивание, наверняка издаваемое столь любимыми
духами цепями, а затем по камням авангардом заскакали блики цвета крови.
- Кхм! – неодобрительно сказала герцогиня, остановившись впритык к веревкам.
Лиза поняла, что затея с ловушкой провалилась, и первой выглянула из ниши – хоть
посмотреть на вожделенное привидение!
- Объект идентифицирован, - с досадой сказал Кай. – Совпадения по ключевым точкам
отсутствуют.
Объектом оказался замковый шеф-повар с подносом, на котором стояло два высоких
стеклянных бокала с прозрачной красной жидкостью, вазочка с букетиком кудрявой
петрушки а-ля зеленая роза, несколько блюдечек с затейливыми закусками, а в центре –
высокая витая свеча. Она-то и порождала «адские», преломляющиеся и окрашивающиеся в
бокалах лучи.
- Куда это вы, дядя Джек? - подозрительно спросила Лиза, поскольку с «что вы делали
на кухне в такое время» все было относительно ясно.
- К Евгению Николаевичу, - ничуть не смутился шеф-повар и, освободив одну руку,
любовно поправил «розочку».
- У вас будет романтическая ночь? – Лиза была очень продвинутой, не
закомплексованной и не застенчивой девочкой, причем большинство взрослых почему-то не
считали последнее достоинством.
- Нет, у него с Аллой, - с возмущением и одновременно легким сожалением возразил
Джек, из-за коварной разлучницы лишенный возможности разделить с другом столь
изысканный стол. - А я так, решил обеспечить им нужную атмосферу… ну и заодно узнать,
не нужна ли ему помощь! А вы чем тут занимаетесь?
- Ловим привидение Ванессы, - пояснила Лиза, нехотя собираясь отцепить край
ловушки, чтобы пропустить шеф-повара, но это не понадобилось.
- Кто ж так ловушки ставит?! – Джек начал пробираться сквозь паутину веревок с
грацией агента 007, используя поднос как балансир. – Вы же в нее никакой приманки не
положили!

- Думаете, надо? – скептически уточнила Лиза.

- Естественно! Кабанов только так и ловят.
- Она же не кабан, а герцогиня.
- Ну и что? Принцип-то один, просто надо подобрать нужную наживку! Такую, чтобы
добыча понимала, что лезет куда-то не туда, но все равно лезла.
Шеф-повар самодовольно обернулся. Веревки слегка покачивались, но ни один
бубенчик не звякнул.
Лиза уважала логичные аргументы.
- А на что ловят герцогинь? – деловито поинтересовалась она.
- Ну, например, на элитный алкоголь, - почти не задумался Джек. – Ручаюсь, ни одна
герцогиня не устоит против бутылочки выдержанного Dom Perignon!
Лиза выразительно посмотрела на поднос. Шеф-повар поспешно прижал его к себе.
- Это всего лишь вишневый пунш! Кстати, вам еще не пора спать?
- А вам? – парировала девочка, и неудобные вопросы взаимно аннигилировали.
Джек пошел к лестнице, а Лиза уставилась на ловушку, задумчиво постукивая ногтем
по зубу.
- Кай! Скотч!!! И-и-и…
- Ага.

***

- Не понял, - растерянно сказал Майкл, когда уверенно протянутая вниз рука схватила
только пустоту. – А где?!
Контрабандист наклонился, и зрение вошло в преступный сговор с осязанием.
- Кто? – благодушно поинтересовался Хрущак и тоже заглянул под стол. – Кис-кис-кис!
- Кажется, вам уже и так хватит, - дружески заметил Стрелок, на протяжении всего
вечера стоически сохранявший трагическую, с точки зрения друзей, трезвость.
- Но была же! – Майкл полностью сполз под стол, отказываясь принять столь
удручающую реальность. По полу зазвенели раскатывающиеся бутылки. – Раз… два… А я
три приносил, и в последней еще больше половины оставалось!
- Может, герцогиня сперла?! – предположил Хрущак, боязливо оглядываясь. – То-то я
пару минут назад почуял – в спину будто сквозняком потянуло!
- Ну да, кто ж еще, - усмехнулся Стрелок. – Так что, переходим на кофе?

***

- Это не домпердом, - строго сказала Лиза. – Или как там его.

Кай пожал плечами. Этот жест нравился ему даже больше «ага», являясь столь же
универсальным и в то же время ни к чему не обязывающим ответом. Но бутылка была
большой, увесистой и определенно в чем-то выдержанной.
- Фу! – Лиза сморщила все лицо, отвернулась и поспешила снова ее закупорить.
- Содержание этилового спирта – шестьдесят семь и три десятых процента, -
подтвердил Кай, унюхавший это с расстояния метра. Впрочем, любой бы унюхал, даже не
киборг и с жесточайшим насморком.
Лиза минутку поразмыслила.
- Кай! Фломастер!
В центре ловушки гордо воцарилась бутылка некогда дешевого и препаршивого, а ныне
до безобразия элитного ямайского рома, на выцветшей почти добела этикетке которого было
размашисто написано «Допердан».
- Даже если привидение поймет, что это подделка, то непременно задержится, чтобы ее
продегустировать и раскритиковать, - пояснила Лиза. – Аристократы всегда так поступают!
- Ага, - так гордо согласился Кай, словно взял ром именно из этих соображений, а не
что было.
Засадная команда снова умостилась в нише, чутко вслушиваясь в темноту. На сей раз
долго ждать не пришлось – слева что-то грохнуло, бахнуло, и стало быстро приближаться –
сперва по коридору первого этажа, а потом по ступенькам. Складывалось приятное
впечатление, что герцогиня, позабыв о маскировке, мчится к «Допердану» наперегонки с
экстренно приглашенными на банкет друзьями.
- Ну все, теперь она наша!!! – триумфально прошептала Лиза.
Кай промолчал, не желая портить подруге момент. Потому что в следующий, не столь
чудесный, по ступенькам заскакал поднос, становясь все более гнутым, а наперегонки с ним,
по расходящимся траекториям, слетел шеф-повар с пучком петрушки в зубах –
единственным, что удалось спасти при катастрофе. Судя по гневным воплям вдогонку,
помощь Евгению Николаевичу была ого-го как не нужна.
Лиза наблюдала за сверхстремительным приближением дяди Джека с фатализмом
человека, заранее принявшего форму угла, в котором ему предстоит простоять до конца
жизни. Ибо к возвращению шеф-повара веревки успели обрасти длинными, свободно
свисающими полосками скотча. А то что это за ловушка, если она даже киборга поймать не
смогла!
Затормозить вовремя дядя Джек никак не успевал и даже не стал пытаться - на
последних метрах красивым прыжком бросился животом на пол и проскользил под нижней
веревкой, по пути, кажется, успев с интересом прочитать надпись на бутылке. Одну липкую
ленту он все-таки задел, но ее кончик как прилип к киборгу, так и отодрался. Потревоженная
конструкция затряслась и забренчала, продолжая содрогаться и когда к ней подбежал
Евгений Николаевич, поэтому трагедия так и не состоялась - преследователь замедлил шаг и
подозрительно посветил на звук фонариком.
Скотч зловеще колыхался и поблескивал, как лохмотья призрачного савана. Луч
фонарика предательски задрожал, Евгений Николаевич попятился и беззвучно хватанул
воздух ртом.
- Ёпт? - услужливо подсказала Лиза, выбираясь из ниши.
Евгений Николаевич нервно дернул кадыком и сдавленно подтвердил:
- Не то слово!
- А какое? – не унималась любознательная девочка.
- Что это за…. – Евгений Николаевич снова заменил слово жестом, ткнув в «это»
пальцем.
- Ловушка на привидение, - охотно сообщила Лиза, и так же быстро задала встречный
вопрос: - А вам в одних трусах не холодно?
Евгений Николаевич посмотрел на свой парадно-беговой костюм так, словно впервые
его увидел, и резко расхотел углубляться в тонкости современных детских игр.
- Передайте этому… Что я ему… Пусть только… - Евгений Николаевич так и не сумел
выразить изящной словесностью обуревавшую его неизящную, тем не менее Лиза любезно
заверила:
- Обязательно! Дядь Жень, а вы завтра свозите нас на водопады, как давно обещали?
Евгений Николаевич красочно представил, чем обернется его отказ, затравленно
рыкнул: «Да!» и, напоследок погрозив кулаком захлопнутой (а возможно, и
забаррикадированной) кухонной двери, направил фонарик и стопы к лестнице.
«Ёпт!!!» - глухо бомбануло уже на верхней площадке.
Кухонная дверь распахнулась, и дядя Джек как ни в чем не бывало подошел к ловцам.
- Ну как? – заинтригованно спросил он. – Много призраков поймали?
- Нет, вы их всех распугали! – возмущенно запыхтела Лиза.
- Извини, больше не будем, - поклялся шеф-повар и уже не спеша прозмеился под
веревками, загребая по полу руками. – И чего он такой нервный?! Я всего-то посоветовал, как
удобнее будет, со стороны же виднее… Кстати, я бы вот сюда и сюда полоску добавил, а эту
веревку опустил пониже!
- Спасибо, мы так и сделаем! - ангельским голоском поблагодарила Лиза, не
сомневаясь, что дядя Джек приберег для себя еще пару траекторий прополза, и когда шеф-
повар наконец убрался восвояси, хищно скомандовала:
– Кай! Клей!!!
 ***

Когда в подвале вспыхнул свет, Кай с сожалением решил, что игра окончена, но Лиза не
собиралась сдаваться без боя.
- Добрый вечер, тетя Кира! – елейным голоском пропела она, тем же отработанным
движением сдвигая очки ночного видения на лоб, каким матерый киллер сдергивает чехол с
плазмогана.
Глава ОЗК возмутительно стойко выдержала чистый и невинный взгляд огромных
детских глаз.
- Ночь! – с нажимом поправила она. – И вам обоим давно пора спать!
Умолять, толкать возвышенные речи и пускать слезу было бесполезно. Тетя Кира тоже
так умела, регулярно практикуясь на общественности и спонсорах.
- Тогда кто будет ловить вашего призрака? – с упреком спросила Лиза, словно только
они с Каем могли спасти замок и его обитателей от злокозненной эктоплазмы.
Глава ОЗК тоже оценила противника и сменила тактику.
- Лиза, тебе уже одиннадцать лет! Конечно, в привидения можно верить в любом
возрасте, - поспешила поправиться она, - но неужели ты думаешь, что вот это, - Кира
брезгливо ткнула пальцем в ловушку, - сможет его удержать?! Если оно запросто проходит
даже сквозь каменные станы?
- Разумеется, нет, - хладнокровно ответила Лиза, - но поскольку половина местных
жителей клянется, что видела его собственными глазами, это означает, что кто-то вас
регулярно разыгрывает. Вот его-то мы и ловим! Кстати, это не вы?
- Еще чего! – с подозрительной горячностью отперлась Кира. – Зачем мне заниматься
такими глупостями?!
- Красивая легенда, привлекающая туристов, инвесторов и, соответственно,
финансовые потоки, - принялась педантично перечислять Лиза, загибая пальцы. –
Повышение статуса замка как культурного наследия человечества. Методика устрашения
нерадивых сотрудников.
Кира уставилась на одаренную девочку с почти священным ужасом.
- Да я, к твоему сведению, самое пострадавшее от него лицо - без этого проклятого
призрака ни одно замковое ЧП не обходится! Старинная люстра упала и разбилась - это ее
призрак открутил, а не кто-то футбольным мячом попал! Пол поцарапан - это герцогиня
шкафы двигала, восстанавливала прижизненный интерьер! Котлеты подгорели – это призрак
улучил момент, когда шеф-повар отвернулся от плиты, и поддал жару! Более того – он даже
делопроизводство освоил и ошибки в документы вносит, например, позавчера договор с
«достопоследними» авшурами так к ним и ушел, а в ответ нам «доскопочтенных» прислали!
Про непонятные вопли и грохот в любое время суток я вообще молчу, на такое уж точно
никто, кроме привидения, не способен! Ну а с него, разумеется, взятки гладки! И, кстати, я
крепко сомневаюсь, что это призрак именно Ванессы – она-то была приличной, хорошо
воспитанной женщиной!
Последнюю фразу Кира сказала чуть громче и обращаясь к потолку – в попытке то ли
реабилитироваться перед покойной герцогиней, то ли устыдить ее.
- Значит, вы будете не против, если мы его поймаем? - невинно уточнила Лиза.
- Ладно, - в сердцах бросила Кира, - лови! Что поймаешь – все твое! Но вот это, - глава
ОЗК осторожно просунула кисть между веревками и скотчем, - я конфискую. Алкоголь детям
не игрушка!
Лиза, прикусив губу, смотрела, как глаза ОЗК удаляется с их приманкой, а когда свет
погас, надвинула очки на лоб и хладнокровно изрекла:
– Кай! Рыболовные крючки!!!
 ***

Кира неуклюже спрятала откупоренную бутылку за спину, и Реми тактично этого не

заметил. Ямайский «Допердан» заставил бывшую контрабандистку ностальгически пустить
слезу, а потом еще две - Кира успела отвыкнуть от такого крепкого алкоголя.
- Ну что, разогнали наших охотников за привидениями?
- Нет, - смущенно призналась глава ОЗК. – Пусть развлекаются, они же никому не
мешают. Киборги над их ловушкой только посмеются, а люди и животные уже спят.
Секретарь с сомнением шевельнул бровями, хотя после отбоя лично пересчитал
запертых в будуаре коржей, а вконец обнаглевшую свинку пинком выгнал из Кириной
кровати и разровнял постель, пока начальница не видит.
- Да ладно, сколько там того детства и каникул! Каю полезно развивать абстрактное
мышление и социальные навыки, а Лиза очень милая девочка, вылитая я в детстве – такая же
увлеченная фантазерка, - польстила себе Кира, ибо снизу, призраком пронзая перекрытия,
донесся жуткий вибрирующий вой.
Фантазия у Лизы действительно была бурная, но крайне рациональная и
результативная. Благодаря добровольной помощи бета-тестеров друзьям удалось выявить и
ликвидировать все конструктивные недочеты ловушки, и теперь в центре коридора
трепыхалось и издавало исключительно потусторонние звуки намертво запутавшееся и
прилипшее к полу привидение.
Полюбоваться на него сбежались все, кто еще не спал, а кто спал, подтягивались с
разницей буквально в пару минут.
- Ё-о-о-пт! - уважительно протянул дядя Женя, начисто забыв о размолвке со стоящим
бок о бок дядей Джеком.
- Полный! – с восторгом подтвердил тот.
Трикси молча закрыла лицо ладонью.
- Феноменально! – с присвистом прошептал Збышек, в компании друзей обретя
должную призракоустойчивость, но все-таки предпочитая держаться за их спинами. – Реми,
ты тоже это видишь?!
- Увы, - скорбно подтвердил секретарь.
- Это мы с Каем его поймали! – приплясывала от восторга Лиза. – Дядя Олег,
доставайте ваш бластер, а то вдруг оно щас как вырвется!
Привидение застенало и задрыгалось еще жалостнее. Начальник охраны на всякий
случай действительно положил руку на кобуру, а Агат предупредительно брехнул. В собачьем
будуаре упоенно скандировала группа поддержки, кое-кто даже с подвываниями, усугубляя
инфернальные настроения.
Киборги, как уже упоминалось, были настроены более скептически, но из уважения
предоставили решающее слово Саре Соломоновне, которая оценивающе пошевелила носом,
всплеснула лапами и возмущенно заголосила:
- Сергей Петрович!!! Шо ви делаете тут в предмете, на котором должны лежать уже три
часа?!
Складки простыни раздвинулись, явив вполне материальный и узнаваемый нос. Где-то
поблизости был и глаз, которым главбух наконец определил, на каком он свете, и смущенно
притих.
- Действительно, Сергей Петрович, что за глупые шутки? – сурово спросила Кира. –
Так это вы бесчинствуете тут по ночам и всех пугаете?! Не ожидала от вас такой
безответственности!
- Я никого не пугал! – Главбух сумел выпутать из простыни еще немного лица и левое
ухо. – Мой уровень энергии упал до критического минимума, и я был вынужден
незамедлительно его пополнить!
- То есть пожрать посреди ночи? – цинично уточнил Джек. - Так вот кто постоянно
расхищает мои запасы!
 - Ничего подобного! - Главбух наконец сообразил вылезти из приклеившихся тапок, и
приклеился пятками – пол коридора был добротно промазан на метр в ширину. – Это первый
раз… на этой неделе!
- Ага, ври больше! – критически хмыкнул шеф-повар и приготовился перечислять
ущерб покалорийно, но его подозрительно дружно заглушили и оттерли в сторону:
- Да как вам не стыдно!
- Надо было переходить в спящий режим, а не в жрущий!
- Могли хотя бы свет включить!
- И шо, по такому случаю обязательно переодеваться в призрака?!
Сергей Петрович сумел уверенно оправдаться только по последнему пункту:
- Я просто накинул простынь на плечи, потому что в подвале ужасные сквозняки! А
когда на меня напало привидение – да-да, именно оно, иначе вражеский объект не улизнул бы
от моего сканера! – она как-то сама накрутилась мне на голову!
- На что? – саркастически уточнила Кира.
Сергей Петрович сделал последний отчаянный рывок и вконец ослаб.
- Говорю вам, это был призрак! – простонал он, отдаваясь на волю судьбы и спасателей
с растворителем, ножницами и кусачками. – Кто еще мог подстроить приличному киборгу
такую пакость?!
Все дружно завертели головами, но ответ успел испариться не хуже привидения.

***

- Эх, - вздохнула Лиза, вместе с Каем нога за ногу плетясь по коридору второго этажа, к
гостевым спальням, - ну и влетит же нам завтра!
- Ага.
 - Зря мы, наверное, такой качественный клей взяли. И так много.
- Ага.
- И крючки тоже были лишними. Простыне точно конец.
- Ага.
Лиза остановилась перед дверью своей комнаты, тяжело вздохнула, а затем искоса, с
хитрющей улыбкой глянула на друга:
- Но оно того стоило!
- Ага! – с такой же уверенностью подтвердил Кай.

Сезонные явления
За годы работы лесником Женька привык к ранним подъемам, однако так их и не
полюбил. Особенно после почти бессонной ночи, насыщенной, увы, отнюдь не романтикой.
Алла, правда, отнеслась к «обстоятельствам неумолимой силы и настойчивости» с юмором,
но она-то могла поваляться в теплой постельке аж до восьми утра, а Женьке пришлось по
долгу службы вылезти оттуда в полшестого!
Лесник, позевывая, вышел на крыльцо и чуток воспрянул духом. Ясное, без единого
облачка небо и теплый, нежно льнущий к коже ветерок обещали погожий и приятный летний
день. Женька обошел вокруг флайера, направляясь к водительской двери, и акции его
эндорфинов упали ниже ставки открытия торгов.
- Зрасьте, дядь Жень! – жизнерадостно сказала Лиза.
Кай тоже, разумеется, был рядом, оба – в экипировке а-ля «юные скауты идут познавать
мир под чутким руководством старшего товарища», готовые изучить, законспектировать,
отловить и запечь на костре все, что им скажут, а остальное – по собственной инициативе.

- А мы вас тут ждем-ждем, - неумолимо продолжала девочка, поправляя лямки рюкзака.

– Уже даже думали, - Лиза сделала многозначительную паузу, - что вы нас надули!
По «счастливому» лицу лесника можно было заключить, что если бы он знал о такой
подставе, то дул бы изо всех сил. Зато Джек, неторопливо спускающийся с крыльца, сиял за
обоих.
- Привет, Лиза! – взмахнул он свободной рукой. С Каем они обменялись данными, еще
не видя друг друга. – Вы с нами?
Шеф-повар тоже оделся по-походному, но висящий у него за плечами рюкзак казался не
то слишком длинным капюшоном, не то слишком коротким плащом. Внутри лежала только
какая-то мелочь, а на несвободную руку был намотан поводок Моти, на другом конце
которого обреталась собственно Мотя.
- Да, дядя Женя вчера пообещал свозить нас на водопады! – Лиза присела на корточки,
чтобы погладить свинку, и вместе с ней преданно уставилась на лесника.
- Вообще-то я думал, что вы наказаны, - с потаенной надеждой сказал Женька.
- Немножко были, - сокрушенно подтвердила Лиза. – Но тетя Кира сказала нашим
папам, что это она нам разрешила, так что нас чуть-чуть поругали и простили.
- Правда?!
- Ага. А мы не сказали им, куда пропала бутылка.
Женька не сомневался, что Майкл охотно подарил бы бывшей коллеге хоть целый ящик
«Допердана», но имидж главы ОЗК, увы, не позволял принять, а тем более втайне употребить
столь щедрый дар, сколь бы нервной ни была ее работа.
- Ах ты мелкая шантажистка! – умилился Джек.
- Не шантажистка, - строго поправила его Лиза. – А лицо, располагающее всей
полнотой информации! Чур, я спереди.
Улыбка Джека притухла, но не драться же с ребенком! Точнее, с Каем, который дежурил
у открытой двери, пока подруга не заняла выбранное место.
Женька обреченно сел за штурвал и предупредил:
- Только учтите – я лечу туда не развлекаться, а работать! Поэтому ведите себя тихо и не
путайтесь под ногами, ясно?!
- А что случилось?
- «Водопад поломался», - процитировал Женька заявку, поступившую уже после заката,
когда мчаться выяснять причину было поздно. Кассандра – мирная планета без крупных и
агрессивных к человеку хищников, но впотьмах можно благополучно убиться о что-нибудь
самостоятельно.
- Это как? – изумилась Лиза. – Обрушился? Или водичка не течет?
- Течет, но дает только четыре цвета из пяти.
- А какой выпал? – профессионально поинтересовался Джек.
- Лиловый.
- Рябка?
- Ага. – Женька широко зевнул. – Наверное, опять пересохла, дождей же давно не было.
- И что тогда делать? – сочувственно спросила Лиза.
- Писать отче-е-ет! – страшным голосом провыл Джек, на манер зомби протягивая к
шее друга трясущиеся руки со скрюченными пальцами.
- Да ничего, - отмахнулся от него Женька. – Обычные сезонные явления, это же
природа, что с нее взять!
- Туристы так не считают, - саркастически напомнил Джек.
- Угу, - мрачно согласился лесник. – Один прид… придира даже жалобу на сайте
накатал, что у нас тут сплошной обман, водопад вообще не цветной, смотреть не на что.
Зимой в минус двадцать. Ну ёпт же!
- Ёпт, - согласился Джек, - но официально отвечать ему: «Спасибо за Ваш отзыв, сейчас
возьмем фломастеры и раскрасим!» все-таки не стоило. Особенно учитывая, что «спасибо за
отзыв» - это предусмотрительно встроенная Трикси автозамена.
Женька смущенно кхекнул.
 - А если взаправду красить? – предложила Лиза. – Ну, подливать туда какой-нибудь
красочки, когда настоящего планктона нет?
- Нет, - твердо сказал Женька. – По завещанию герцогини мы обязаны сохранять
экосистему планеты в первозданном виде, и мухлевать ради развлечения туристов не будем.
Иначе бы я здесь не остался.

***

В рекламном буклете водопад казался стометровым, но его реальная высота составляла

всего сорок три метра. Тоже ничего, особенно если смотреть на него с нужного ракурса –
обзорной площадки слева от подножия.
Кай бывал тут уже много раз, и зимой, кстати, водопад нравился ему больше –
гигантский каскад сосулек, в пасмурные дни напоминающий потеки сахарной глазури, а в
солнечные сияющий почище люстры в холле замка. И туристов тогда почти не было,
особенно таких вот толстых дядек, с поросячьим визгом плещущихся в озерце за водопадом.
Плавать Кай тоже не любил, особенно в странной разноцветной воде, которую его программа
самосохранения тут же принималась анализировать, выдавая не то чтобы угрожающие, но
раздражающие данные. С тем же успехом можно в котле с супом купаться – водопад был
точкой слияния пяти речушек, в каждой из которых с наступлением тепла начинал плодиться
свой вид растительного планктона. Благодаря «уникальному биологическому механизму»,
как надрывно вопил экскурсовод прямо в эту минуту, пытаясь переорать водопад,
«родственные водоросли ухитряются держаться вместе даже во время прохождения по
каскаду, дробясь на группы, но не смешиваясь!»
Камни на подступах к водопаду нарезали речные потоки, как лапшу, на ленточки поуже,
а многочисленные пороги и уступы сплетали их в пестрое полотно, щедро сдобренное
радужной пеной. Озерцо тоже выглядело так, словно туда налили масляной краски четырех
цветов – голубой, салатовой, бледно-розовой и оливковой. Планктон держался в верхнем,
десятисантиметровом слое воды, - глубже светоядным растениям уже голодно, - и создавал
рыхлую пленку на ее поверхности. Дети (и тот толстый дядька) развлекались, намешивая из
нее затейливые узоры, которые тут же принимались упрямо сползаться в округлые пятна.
- Из-за содержащихся в планктоне пигментов, - очень старался экскурсовод, -
питающиеся им рыбы окрашиваются в цвет своей реки. Раньше их даже ошибочно считали
разными видами, но ниже по течению они успешно спариваются, а потом постепенно
выцветают…
- Круто! – это впечатлило Лизу даже больше водопада. Девочка присела на корточки и
попыталась разогнать планктон, чтобы рассмотреть рыбок и их шашни, но ничего не вышло.
– Ух ты!
Вытащенная из воды рука стала пиксельно-разноцветной от налипшего планктона, и
Лиза уже прицельно окунула ее в одно пятно, а затем в другое, делая себе полосатую
перчатку. Кай взирал на подругу с гордостью хозяина, показывающего гостье свои угодья и
наслаждающегося ее неподдельным восторгом.
Женька его, увы, не разделял. Лиловые, самые мелкие и одновременно яркие струи
отсутствовали, и без них водопад словно поблек. Водичка тоже текла как-то слабо,
наметанный глаз сразу отметил падение уровня на три сантиметра - по разводам на торчащих
из воды камнях и корягах.
- Да, пересохла, - с досадой заключил лесник, и тут же озадаченно поинтересовался у
законов природы: - Но почему так внезапно?! Обычно река постепенно мелеет, а еще
позавчера все было в порядке.
Раздался громкий плюх – Мотя решила, что ей не помешает освежиться. И водопад, и
экскурсовод временно заглохли - толстый турист не оценил надвигающиеся на него сто
семьдесят килограмм бекона в его первозданном виде и драпанул из озерца, путаясь сперва в
двух конечностях, а потом в четырех. Дети тоже завопили, но, напротив, наперегонки
кинулись к новой игрушке, пытаясь ее погладить.
Экскурсовод возмущенно уставилась на лесника, а тот на Джека, но перевести стрелки
не получилось – виноватым традиционно сочли того, кто им выглядит.
Выловить плавающую кругами и похрюкивающую от удовольствия свинку удалось
далеко не сразу. Мочить одежду никому не хотелось, раздеваться - тоже, оставалось только
умильно подманивать Мотю с разных краев озерца и пытаться сцапать змеящийся за нею
поводок. Толстяк оправился от шока, почувствовал себя дураком и попытался
скомпенсировать это руганью и угрозами написать жалобу. Женька пыхтел все громче, а
встроить автозамену в него было проблематично. До точки вскипания оставались считанные
градусы, когда Джек самопожертвенно шагнул в озерцо. Мотя поняла, что игры кончились, и
в ту же секунду выскочила на берег, а когда Женька радостно наклонился к ее поводку,
энергично встряхнулась.
- Поймал? - риторически поинтересовался Джек, стоя по колено в воде и
недвусмысленно жаждая награды за свой героизм.
Лесник, еще не разогнувшись, обратил к нему мрачную разноцветную физиономию.
Лиза захихикала, Женька злобно утер лицо локтем, и раскрас стал боевым, полосами.
Экскурсовод честно попыталась вернуть внимание туристов к водопаду, но всплески
смеха и ругани преследовали лесника и его незваную команду до самого флайера.
- Ну что, летим искать пропавшую речку? – небрежно поинтересовался Джек,
разваливаясь на заднем сидении.
Радужная свинья попробовала последовать его примеру, но была синхронно спихнута
киборгами с обеих сторон, на обшивке осталось только три смазанных отпечатка копыт.
- Я-то полечу, а кто-то щас пешком вверх по водопаду полезет! – сгоряча пригрозил
Женька, только вчера отчистивший салон от предыдущих свинячеств, но, услышав
благодушное Джеково «Да запросто!» и восторженное Лизино «Круто!», поскорее
заблокировал дверцы.
Кай разочарованно отвернулся к окну. Карабкаться по живописной природной
лестнице, где перепрыгивая с уступа на уступ, а где подныривая под низвергающийся с
карниза поток, было энергозатратно, но очень весело и для киборга не так уж сложно. Для
человека с киборгом тоже вполне реально.
- А вон оттуда, - ткнул пальцем Джек, - мы Сергея Петровича снимали!
В штатный туристический обзор эта достопримечательность не входила, но Лиза
ознакомилась с ней с живейшим интересом.
- Ничего, - ободряюще шепнула она Каю, - мы сюда еще вернемся!
Флаейр поднялся над плато, и пассажирам открылся очередной роскошный вид:
речушки сходились к водопаду, как разноцветные нити к ткацкому станку. Лиза уткнулась
носом в стекло, пытаясь высмотреть оборвавшуюся, но в этой части русла Рябка была узка и
застенчива, аки речной ручей, и даже в более полноводные времена только мелькала в
просветах между деревьями.
У Джека был более наметанный и острый взгляд.
- Нет, не пересохла, - удивленно заметил он. – Но заметно обмелела и планктона в ней
почти нет.
Женька убедился в том же и отложил бинокль.
- Странно. Обычно чем меньше в реке воды, тем выше концентрация водорослей, а тут
все наоборот.
- Как будто уровень урезали как раз на те десять сантиметров с планктоном, -
согласился Джек.
- Но как такое возможно?! Вода же убывает снизу, а не сверху!
Джек развел руками, но Женька тоже не любил гадать на планктонной гуще и уже гнал
флайер вдоль речушки, всматриваясь в ее обесцвеченное русло.
- Ух ты! – восхищенно выдохнула Лиза, когда лес наконец закончился,
Пропавший уровень оказался там, равномерно размазавшись по заливному лугу, что
прежде позволял себе только по весне. Сверху свежеиспеченное озеро казалось огромной
кляксой чернил, капнувших из божественной канцелярии. На торчащих из лиловой воды
кочках сидели ошарашенные куряки, разрываясь между инстинктом насиживания и
выкрутасами стихии.
Женька быстро обнаружил причину столь неприличного поведения Рябки: отток воды
шумовкой перегораживала куча веток и тонких молодых стволиков. Перед плотиной
планктон скопился в густую кашу, булькающую словно на сильном огне, а когда лесник
посадил флайер на единственно пригодном, да и то впритык, пятачке суши, заглушил
двигатель и опустил стекла, то стало слышно, что «варево» еще и громко хлюпает.
- Что за… - Женька покосился на Лизу и смягчил комментарий: - …безобразие!
Джек первым открыл дверь и уверенно вышел прямо в воду, ноги-то все равно уже
мокрые. Женька посмотрел, что глубины там от силы до середины непромокаемых ботинок,
и последовал примеру друга.
Глубина оказалась вариабельной, и вода залилась в ботинки сверху.
Лесник скрипнул зубами, перемалывая очередное «безобразие».
- Ну ладно! - проворчал он. – Дети, вы пока…
- Что? – с готовностью спросили сзади.
Женька круто обернулся. Юные скауты уже стояли там в полной боеготовности и
преданно таращились на лесника тремя парами глаз – между Каем и Лизой продолжала
самоотверженно насиживать кочку не то особо отважная, не то особо тупая куряка.
- Бедная птичка, - сочувственно сказал Джек. - И, кстати, очень вкусная.
Куряка почувствовала нарастающее в воздухе напряжение, решила, что жизнь у нее
одна, а гнездо можно и новое построить, и с поразительно мерзким и пронзительным для
такого белого и пушистого создания криком бросилась наутек, шумно помогая себя куцыми
крыльями. Удержать в воздухе ее жирную тушку они не могли, но взмыть на высоту
человеческого роста, а потом рухнуть в лиловую грязь, окатив ею всех в радиусе пяти
метров, куряке удавалось с прямо-таки фантастической эффективностью.
Кай дернулся было за ней, однако Женькино «Стоять!!!» оказалось убедительнее
молчаливого одобрения Джека.
- Не отходите от флайера и ничего не трогайте, - сурово повторил лесник, - а мы с
Джеком постараемся разобрать затор.
- Мы можем помочь! – с готовностью предложила Лиза.
- Не надо, - выразительно отказался Женька и пошлепал к куче.
Прогретая солнцем вода нежно щекотала лесника между пальцами ног, но до кипения
ей было еще очень далеко. Впрочем, когда напарники приблизились к затору, оно
прекратилось. Видимо, просто пузыри газа из ила всплывали – сериями, когда много
скопится.
Лесник мрачно посмотрел на промокшие уже до середины бедер штаны, потом на
затор. Что за диверсант тут поработал?! Все срезы ровные, чистенькие, как от молекулярной
пилы или даже косы, с которой прошлись вдоль опушки, а потом свалили весь урожай в реку,
надежно ее запрудив.
Выбрав комель поухватистее, толщиной с запястье и без колючек, Женька потянул его
на себя. Стволик поддался, хотя это потребовало больше усилий, чем лесник ожидал –
деревце намертво переплелось ветками с собратьями. Женька встал на упор и рванул
сильнее. Ветки жалобно захрустели, во все стороны полетели ободранные листья и кора.
А потом стволик неожиданно дернули в другую сторону, и лесник, не устояв на ногах,
ухнул в воду с головой.
Запоздало разжав пальцы, Женька еще пару секунд дезориентировано барахтался,
спутав верх и низ, но нащупанное дно помогло ему определиться с этим вопросом, а там уже
Джек протянул другу руку, помогая взобраться по подводному склону.
- Дядя Женя-я-я, вы в порядке?! – приложив руки ко рту, прокричала Лиза с затаенной
надеждой, что нет, и им с Каем удастся прокачать навыки оказания экстренной медицинской
помощи.
Лесник утвердительно выругался, таки обогатив Лизин словарь парой новых
выражений, и подозрительно уставился на наискосок, будто поплавок, торчащий из воды
стволик, который как раз начал плавно опускаться, вызывая иррациональное желание орать:
«Подсекай!» Когда он окончательно лег на поверхность, со стороны кроны вынырнула башка
какой-то твари, снабженная одновременно и жвалами вроде жучиных, и приплюснутыми
челюстями с решеткой тонких зубных выростов. По последним словно ветер прошелся,
исторгнув тихий костяной стук, и по этому едва слышному сигналу рядом тут же высунулись
еще штук тридцать таких же рыл.

Лесник с киборгом живо сдали назад. Рыла за ними не бросились, но продолжали

выражать крайнее неодобрение. Потом одно из них сцапало конец отвоеванного стволика,
занырнуло и, судя по конвульсивному подергиванию вновь задравшегося «поплавка»,
принялось пристраивать его на место.
- Кажется, это что-то вроде бобров, - задумчиво изрек Джек.
- Кого?! - Женьке это слово ни о чем не говорило, на Новом Эдеме такие существа не
водились, да и с их кассандрийским аналогом он прежде не сталкивался.
- Бобров, - повторил киборг. – Они строят плотины, а потом ими питаются.
- Где ты такое вычитал? – Лесник попытался стряхнуть с себя хотя бы часть лиловой
тины, но она больше размазывалась и втиралась в ткань.
- В кулинарной энциклопедии.
- «Сто блюд из плотин»? – скептически уточнил Женька.
- Нет, «Экзотические рецепты земной кухни», а блюдо было из бобра. Нежное, сочное
диетическое мясо, сто сорок шесть килокалорий на сто грамм.
Лесника эта информация не смягчила, а «бобров» и подавно. С сожалением
убедившись, что незваные и невоспитанные гости не понимают намеков, колония вернулась к
прерванному обеду. В отличие от земных коллег по запрудам, они ели не ветки, а
отфильтрованный ими планктон – подныривали под скопившуюся у плотины гущу и с
чмоканьем ее всасывали, а потом выталкивали сквозь зубную решетку избыток воды,
создавая ту самую иллюзию кипения. Несколько «бобров» остались подозрительно
наблюдать за чужаками, двое даже взобрались на плотину и оказались довольно-таки
крупными, с подсвинка, зверюгами с непропорционально маленькими задними лапками-
ластами, что компенсировалось длинным мощным хвостом - «бобры» с легкостью на нем
приподнимались и подолгу стояли столбиком.
Подкрепившись, часть животных направилась к недостриженной части опушки. Жвалы
оказались бритвенно-острыми кусачками, слышалось только «Щелк! Щелк!» - и очередное
деревце начинало заваливаться, а куст – шебуршать по направлению к плотине. Видимо,
деструктивная деятельность лесника встревожила колонию, и она решила укрепить
конструкцию.
- А в твоей библиотеке случайно нет книги «Народные методы избавления от бобров»?
– с надеждой спросил Женька. – За исключением ста сорока шести калорий, у нас же все-
таки заповедник!
Киборг удрученно помотал головой.
- Кажется, нам представился уникальный случай стать ее авторами.
- Дядь Жень! – Лиза требовательно дернула лесника за рукав, и тот снова подскочил от
неожиданности.
- Я же велел вам сидеть во флайере!
- Ага, - охотно подтвердила Лиза и, уладив этот несущественный вопрос, продолжила: –
Так вот, мы погуглили и узнали, что если систематически разрушать плотину, то бобры
обидятся и уйдут. Так что вы правильно начали!
Насквозь промокший лесник был в этом отнюдь не уверен, однако Джек воодушевился
и предложил другу:
- Давай ты их как-нибудь отвлечешь, а мы с Каем растащим плотину!
- Как?! – скептически буркнул Женька, но тут же стал прикидывать варианты.
Рябку раздуло на весь луг, словно анаконду, проглотившую черепаху - речка втекала и
вытекала из него узкими потоками, а низменность была такой условной, что Мотя
преспокойно бродила по разливу по брюхо в воде. Главное, не провалиться в проходящее по
середине и абсолютно незаметное под слоем планктона русло.
Женька уже разок провалился и ему было все равно – или так полагал неумолимо
логичный киборг.
- Хорошо, щас попробую, - проворчал лесник, стискивая кулаки и зубы, но их тут же
пришлось разжать: – Лиза, а ты-то куда?! Марш во флаейр, игры кончились!
- Вот именно! – возмущенно парировала девочка. – А я обещала дядю Стрелку
приглядывать за Каем!
- Он же киборг!
- Это еще что за дискриминация?! – в один голос возмутились Джек с Лизой, а Кай
выразительно посмотрел. Ему тоже было спокойнее, когда подруга рядом – он же пообещал
дяде Хрущаку за ней приглядывать!
- Я щас Трикси позвоню! – затравленно пригрозил лесник. - Пусть она с вами
разбирается, раз так!
- Эй, мы же просто пошутили! – живо пошел на попятный Джек, хотя удержаться от
подколки все-таки не смог: – Угнетай нас на здоровье, мы не против!
Женьке, впрочем, тоже не хотелось выставлять себя на посмешище перед официальным
начальством (и неофициальной подругой) – что с непослушной малышней, что с какими-то
бобрами. К тому же, судя по ночному переполоху, эта малышня, похоже, переживет даже
ядерный взрыв, а то и станет его причиной.
- Могли хотя бы свинью не выпускать! – в сердцах бросил лесник.
- Загнать ее обратно во флайер? – с готовностью предложила Лиза.
Женька нашел взглядом Мотю, которая, в свою очередь, как раз нашла самое мелкое,
теплое и раскисшее местечко для упоенного грязеобертывания.
- Ёпт! – вырвалось у него. - То есть «нет»! Просто отойди вон к тем деревьям и не
путайся у нас под ногами!
Лиза скептически пожала плечами – а вы уверены, что справитесь без моей неоценимой
помощи? – но послушалась. Кай легко перескочил обмелевший поток за запрудой, и киборги
заняли выжидательную позицию по разные стороны плотины. Сидящие на ней «бобры» –
тоже, причем у Женьки возникло неприятное ощущение, что у них имеется куда более
проработанный план.
Лесник попинал воду ногой, метя брызгами в «бобров», но те лишь брезгливо
морщились, не двигаясь с места.
- Попробуй снова потянуть за какую-нибудь палку, – посоветовал Джек. – Они на тебя
набросятся, а мы в это время спокойно подразберем плотину с тыла!
Один из «бобров» широко зевнул жвалами, а потом со вкусом ими поклацал. Женьке
некстати подумалось, что большинство использованных в плотине деревцев толщиной
примерно с бедренную кость человека, и он свирепо зыркнул на напарника.
- Я хотел сказать – «отвлекутся»! – невинно пояснил тот. – И у тебя же есть станнер!
- Чтобы меня самого разрядом шибануло?! Тут же кругом вода! – Лесник все-таки сунул
руку в кобуру и обнаружил, что вода совсем вообще везде. – Ёпт!
«Бобры» меланхолично созерцали, как Женька размашисто отрясает оружие от капель.
- В инструкции написано, что он непромокаемый, – утешил его Джек.
- В твоей инструкции тоже много чего написано, - огрызнулся лесник.
- А ты ее наконец прочитал? – умилился напарник.
- Нет – терпеть не могу фантастику! Все, хорош трепаться, за работу! – злость придала
Женьке решимости, и он с первого раза сумел выдернуть из плотины длинную ветку и
вызывающе хлестнул ею по булькающей воде.
«Бобры» ожидаемо обиделись и вцепились в прутья, но наученный горьким опытом
лесник тут же разжал пальцы и схватился за другую палку. Она оказалась длиннее и сидела
мертво, поэтому «бобры» как-то время скептически наблюдали за Женькиными рывками, и
лишь когда те начали приносить убогие плоды, заволновались и решили вмешаться. К чести
зверюг, нападать на вандала они не пытались – только вернуть свое имущество. Отобрав у
Женьки еще несколько веток, они создали живой заслон между ним и плотиной, больше не
давая леснику до нее дотянуться. Даже те, что сидели сверху, попрыгали в воду и
присоединились к сородичам.
Киборги рассудили, что это самый благоприятный момент для атаки с тыла, и, ухватив
по паре становых стволов, потянули в разные стороны. Плотина всколыхнулась и затрещала,
дав пока невидимую, но значимую течь: ручей ниже по течению зажурчал гораздо бодрее, на
глазах обретая глубину и цвет.
«Бобры» мигом забыли о Женьке и бросились на куда более серьезных вредителей –
словно сама река попыталась слизнуть киборгов раздвоенным фиолетовым языком. Но если
Кай незамысловато убежал в лес и коротколапые водные жители быстро охладели к погоне,
то Джек по эдемской привычке предпочел укрыться на ближайшем дереве. Лазить по ним
«бобры» действительно не умели, зато, в отличие от кабанов, могли выразить свою досаду не
только бодая ствол и расшвыривая мох. Обеспокоенный целеустремленным хрустом и
летящей во все стороны щепой Женька рискнул-таки пальнуть в зверюг из станнера, который
не взорвался, не ударил стрелка током и даже нокаутировал одного «бобра», а остальные
кинулись врассыпную и в воду, однако слишком поздно - раздался оглушительный треск и
дерево начало падать.
Женька зажмурился – помочь напарнику он все равно ничем не мог, только поберечь
свою психику, - но глухого удара о землю так и не последовало. Лишь скрежет, с которым
раскидистая крона паданца все медленнее продиралась сквозь соседние, пока вконец не
застряла.
Джек преспокойно сошел по наклоненному стволу, даже не балансируя руками.
 - Еще идеи есть? – как ни в чем не бывало спросил он. – А то эта как-то не очень.
Колония торопливо латала плотину, взяв ее в однозначно непроходимое без потерь
(«бобрами» или ногами) кольцо.
- Да не, нормальная, - с облегчением возразил Женька, проверяя заряд батареи. – Будем
выманивать зверюг на сушу, отстреливать и складывать в тенечке, а когда они очнутся,
плотина уже…
Лесник осекся.
Лиза сидела на корточках возле поверженного «бобра», все смелее тыкая его пальцем в
бок.
- Дядь Жень, - скорбно и укоризненно сказала она, подняв взгляд на лесника, - кажется,
он не дышит…
- Ёпт! – Женька торопливо подбежал поближе.
«Бобр» лежал тряпочкой, трогательно раскинув лапки и приоткрыв ротик, и казался
намного мельче и безобиднее живого. А может, это и был подросток, случайно угодивший
под «бандитскую пулю».
 - Надо же, какой нежный оказался! – удивился Джек. – И сочный, - неуловимо
изменившимся тоном добавил он, и Женьке почудился торопливый шелест страниц
энциклопедии.
- Тебе не стыдно?!
- Это же не я его убил! – праведно возмутился напарник, но, посмотрев на
страдальческое лицо лесника, поспешил сочувственно похлопать его по плечу: - Но я тебя не
осуждаю, честное слово!
- Может, сделать ему искусственное дыхание? – с надеждой предложила Лиза.
До дыхания рот в рот неведомой инопланетной фауне Женька в своем раскаянии все-
таки не докатился, но честно попытался понажимать на «бобра» в разных местах, одинаково
пружинящих, как равномерно заполненная водой шкура, и потормошить за хвост и за лапки.
- М-да, - пришел он к неутешительному выводу, - вариант со станнером отпадает. Мы
же хотим прогнать колонию, а не уничтожить.
- А чтобы его трагическая гибель не была напрасной… - вкрадчиво начал Джек,
расстегивая стянутый с плеч рюкзак.
Бобровий трупик внезапно взбрыкнул всеми конечностями, подскочил на полметра,
распугав спасателей, и кинулся наутек, в мгновение ока добравшись до воды и в ней канув.
- Ура, он ожил, – печально сказал Джек.
Лиза требовательно оглянулась на незаметно присоединившегося к компании Кая, дабы
убедиться: друг не пропустил ни секунды этого исторического момента и, разумеется,
сохранил его для потомков!
- Ёпт! – сплюнул Женька. – Только перепугал нас, мерзавец! И с чего мы взяли, что он
вообще должен дышать?! Может, он всей шкурой дышит, как рыбы жабрами!
Прежде чем лесник успел вспомнить, с чего, Лиза уставилась на него исполненным
восхищения взглядом и благоговейно прошептала:
- Дядь Жень, вы его спасли!
Женьке в это слабо верилось, но отстреливать «бобров» он все равно не рискнул. Пусть
кассандрийские зоологи сперва получше их изучат.
– Надо возвращаться в Центр за подкреплением, - нехотя признал он свое поражение. –
Киборгами, сетями, фальшфейерами…
- Ага, - согласился Джек. - Позвони Трикси и сообщи ей, что нас нагнули какие-то
«бобры»!
Женька как раз это и собирался сделать, но в такой формулировке идея ему резко
разонравилась.
- В любом случае, надо отвезти детей домой, – проворчал он. – Завтрак уже давно
прошел, а мы тут, похоже, надолго застряли.
- Ничего страшного, мы ничуть не устали, - заверила его Лиза. – К тому же мы можем
скушать ваши бутерброды.
- У меня нет никаких бутербродов!
- Есть, - единодушно возразили Джек с Лизой, и даже Мотя утвердительно хрюкнула.
Ее жадно сопящий пятачок работал не хуже сканера киборгов.
Женька пошарил в рюкзаке и вытащил увесистый сверток, прозорливо запаянный в
непромокаемый пакет.
- Хорошо хоть не каменюку подсунул, - буркнул он, отдавая бутерброды девочке. Джек
сделал гневно-обиженный взгляд – «мол, как ты можешь подозревать меня в таких глупых
шуточках!», и лесник, сунув руку поглубже, вытащил голыш килограмма на два.
- Это тренажер! – и глазом не моргнул Джек. – Чтобы ты не раздобрел, как тот турист, а
то на Кассандре ты в основном летаешь, а не ходишь!
Женька опровергающе разозлел.
- Да я за последний год, наоборот, три кило сбросил! Мне со здешним вечным бобр-
мажором, - лесник понял, что оговорился, но поправляться не стал, - даже пожрать некогда!
 - Поэтому я тебе бутербродиков и настрогал! – с той же убийственной заботой
напомнил напарник, игнорируя «благодарное» сопение друга.
Компания в рядок уселась на поваленном стволе с видом на плотину, и Женька по
совести разделил обнаруженный в рюкзаке провиант: один бутерброд себе, один Лизе, два
Каю, а Джеку - камень.
- Дядь Жень, - пробубнила девочка с набитым ртом, - а кто еще ест бобров? Ну, кроме
нас…
Лесник поперхнулся, выдернул изо рта свой бутерброд и подозрительно его осмотрел,
но Лиза имела в виду лишь богатый потенциал этой идеи.
- Я просто подумала, – продолжала девочка, болтая ногами, - раз они мирные и
травоядные, то на них наверняка кто-то охотится! Иначе они давно бы все пять речек
запрудили.
- А это идея! – встрепенулся Джек. – Что, если привлечь к борьбе с «бобрами» их
природных врагов? Как на Эдеме грибы кабанами травят!
Мотя тревожно всхрюкнула, не желая принимать участия в этой авантюре, и Женька
успокаивающе скормил ей последнюю корочку.
- Возможно, «бобрами» может питаться кукора, - предположил он.
- Ага, я тоже сразу про нее подумал! – оживленно поддакнул Джек. – Она и большая, и
плотоядная, и воды не боится – охотится как на наземную дичь, так и на рыбу. А тут два в
одном, изысканное лакомство!
Кай пару раз видел кукору – меланхоличную полутонную зверюгу, инстинктивно
избегающую людей (а когда среди них завелись киборги, то и подавно).
- Поймать и принести? – уточнил он.
- Еще чего! – ужаснулся Женька. – Думаю, хватит и ее воплей, они у нее очень…
характерные.
Собственно, это и было одной из причин, почему окрестные кукоры недолюбливали
киборгов и наоборот. Никому не нравится ни просыпаться посреди ночи, ни огребать
трындюлей, когда на твой любовный призыв является особь совсем другого вида, томимая
отнюдь не страстью.
- Давайте поорем кукорой из кустов, - воодушевленно продолжал лесник, - и
посмотрим, как «бобры» на это отреагируют. Если испугаются, то можно попросить Ию
собрать портативный проектор и регулярно шугать их голограммой хищника. В конце концов
«бобры» не выдержат и уйдут!
- Давайте! – безоговорочно одобрил этот план Джек, но никакого движения к кустам с
его стороны так и не воспоследовало.
- Ну?!
- Ты же тоже умеешь.
Женька приготовился снова безжалостно угнетать распоясавшихся киборгов, но Лиза с
Каем воззрились на лесника с восторгом адептов, уже узревших одно чудо и жаждущих
второго.
– Дядь Жень, а покажите!!!
Лесник польщенно откашлялся, поднес ко рту особым образом сплетенные пальцы,
набрал в легкие побольше воздуха и испустил пронзительный вопль.
- Совпадение по ключевым точкам - шестьдесят девять процентов, - снисходительно
сообщил его Джек. - Бывало и лучше, но сойдет.
Получить-таки по шее киборг не успел: «бобры» оценили солиста куда выше,
опрометью кинулись к воде и целиком в ней скрылись.
Такой быстрой и легкой победы компания не ожидала, но, разумеется, не преминула ею
воспользоваться: Женька с киборгами триумфально подскочили к плотине с трех сторон и
принялись ее раздергивать. Лиза тоже не усидела на месте, и лесник на нее, конечно, цыкнул,
но рассеянно и потому безрезультатно. Девочка успела оттащить в сторону две уроненные
Каем ветки и взялась за третью, когда выяснилось, что «бобры» кинулись в воду не за
укрытием, а за боеприпасами.
«Готовьсь!» «Цельсь!» «Пли!!!» - скомандовал невидимый полководец, и из тины
высунулись и дружно и по большей части метко ударили несколько десятков водометов,
заряженных отнюдь не водой.
Липкая вонючая слизь, обильно насыщенная пресловутым пигментом, оказалась еще и
едкой, особенно при попадании в глаза. Правда, киборги вовремя их закрыли, но
болезненный Лизин визг и Женькина ругань послужили сигналом к всеобщему позорному
бегству. Последние преследующие их стрелки отстали и повернули обратно только в
противоположном конце луга, и незадачливые «хищники» принялись остервенело
отмываться и оттираться пучками травы – от воды слизь разбухала и размазывалась, как
улитковая, но в конце концов все же смылась вместе с зудом.
Пигмент так легко не поддался.
Женька посмотрел на лицо напарника, нервно заржал, потом в красках (таких же
лиловых!) представил свое и испустил долгий трепещущий стон.
- Ёпт, что я Алле скажу?!
- Ерунда, рыбкам же это спариваться не мешает, - беспечно отмахнулся хвостиком на
затылке напарник, обеими руками асинхронно полощущий в реке куртку и штаны. –
Возможно, даже придает остроты ощущениям! А потом пигмент потихонечку выцветет…
- Насколько потихонечку?!
- Ну, часов за пять-шесть, - прикинул Джек. Лесник было выдохнул и стал прикидывать,
где бы ему отсидеться до вечера, но напарник безжалостно уточнил: – У нас с Каем.
- Да у вас и синяки за час рассасываются! – Женька перевел взгляд на Лизу и понял, что
оправдания перед хохочущей невестой меркнут по сравнению с оправданиями перед
разгневанными родителями. Безопасно вернуть им ТАКОЕ можно было только позвонив в
дверь и убежав быстрее, чем от «бобров».
Сама девочка, впрочем, воинственно поддернула трусики и поправила верхнюю, пока
чисто формальную часть купальника, словно это был бронелифчик.
- Ерунда, скажем всем, что играли в индейцев и немножко перестарались с боевым
раскрасом!
- Врать нехорошо, - машинально пожурил ее Женька, про себя малодушно рукоплеща
этому варианту.
- Скажем, что играли в индейцев с «бобрами». Дядь Жень, ваши штаны уплывают!
- Да ёпт же!!! – Лесник кинулся вдогонку дезертирам и перехватил их уже на полпути к
плотине.
«Бобры», чьи нервы тоже успели порядком расшататься, тут же выдвинули ему
навстречу сторожевой отряд, и Женька в обнимку со штанами поскакал к деревьям, уводя
погоню за собой. На суше зверюги ожидаемо от него отстали, и Женька, бормоча все
скопившиеся за утро ругательства, лесом побрел обратно к компании.
На босу ногу и голый торс лес оказался возмутительно дремуч и колюч. Выбирая
относительно удобную дорогу, пришлось заложить больший крюк, чем Женька планировал, и
даже слегка заблудиться, но за очередными кустами оказалась знакомая поляна. Еще одно
туристическое местечко, «храм лесного духа», образованный семью сплетшимися в высокий
купол и сейчас как раз цветущими лианами. Таких здесь на самом деле много, они любят
образовывать светолюбивые псевдодеревья, но в окрестностях водопада это самое эффектное
и удачно вписывается в экскурсионный маршрут.
И экскурсия там была.
Судя по выпученным глазам вип-туристки, экскурсовод как раз поведала ей очередную
легенду – о духе леса, который является лишь избранным. Например, герцогине Ванессе, так
им очарованной, что она дала ему обет беречь и защищать Кассандру, а он в благодарность
одарил ее бессмертием (пусть и в качестве призрака!), и на месте этой судьбоносной встречи
вырос прекрасный цветочный храм…
Кусты были пышные, с лиловым оттенком, но полностью с ними слиться все-таки не
удалось.
- Вы тоже его видите?! – наконец обрела дар визга туристка.

Женька обреченно уставился на экскурсовода.

Экскурсовод уставилась на полуголого расписного индейца, и в ее глазах были искра,
буря, безумие и обещание всех кар земных, небесных и административных.
Но чуть позже.
- Кого? – с тщательно отмеренной толикой удивления спросила она.
- Что?!
- Что?
Женька на цыпочках попятился обратно в кусты, и они милосердно за ним сомкнулись.
Голос туристки становился все громче и экзальтированнее, однако лесник в него уже не
вслушивался, рванув в чащу со стремительностью и всепроходностью лесного духа, за
которую пришлось расплатиться десятком ссадин и глубокой занозой в пятке.
На краю луга никого не было, от чего ответственного Женьку чуть удар не хватил. Но
оказалось, что Джек всего лишь увел компанию чуть выше по реке, где та еще не разлилась,
и, судя по воодушевленным возгласам, юные скауты прекрасно проводили время, даже не
заметив затянувшейся отлучки лесника.
- Ну наконец-то! – оказывается, все-таки заметил Джек. – Давай, помогай!
Женька уткнул кулаки в бока и возмущенно запыхтел.
- Ты серьёзно?!
- Конечно, я же ради этого сюда и летел! Смотри, какие они тут нажористые! – Киборг
продемонстрировал напарнику свежевыкопанную ракушку – веретенообразную, темно-
лиловую и действительно внушительных размеров.
Лиза наконец узнала, зачем дядя Джек взял с собой пустой рюкзак и свинью. Мотя,
правда, второго так и не поняла, сделать из нее профессиональную ищейку трюфелей, то
бишь ракушек, никак не удавалось, однако рыться в прибрежном песке и жизнерадостно
хрюкать просто за компанию с друзьями ей очень понравилось.
- Да, но обстоятельства радикально изменились!
- Ага, и в этих обстоятельствах нам только ракушки собирать и осталось, – резонно
заметил Джек. – К тому же я пообещал всем на ужин домашнюю лапшу с соусом а-ля оустер!
- Значит, будут с соусом а-ля кетчуп, - буркнул Женька, но кулаки разжал, а чуть погодя
и впрямь присоединился к добытчикам. Авось хотя бы руки ототрутся, а за это время и
развешенная на корягах одежда подсохнет, и «бобры» поуспокоятся, иначе добраться до
флайера будет тем еще квестом.
Искать ракушек на самом деле было несложно, достаточно обладать наметанным
взглядом и полуметровой палочкой толщиной в палец. У киборгов имелся еще и сканер, но
Кай честно его отключил, чтобы соревноваться в наблюдательности наравне с Лизой. Над
зарывшимся во влажный песок моллюском зияла маленькая круглая дырочка (такие же
оставляли пробуравливающиеся из глубины пузырьки болотного газа или личинки
насекомых), и если сунутая в нее палочка упрется во что-то твердое, а лучше того – со
щелчком дернется в руке, значит, бинго и надо срочно копать!
Совместными усилиями рюкзак быстро наполнялся, Джек даже начал кочевряжиться –
эту берем, а эта какая-то мелкая и кривая, незачет!
- Вот поэтому и надо ее в соус, а не оставлять на племя! – Лесник подобрал и бросил
отбракованную ракушку обратно в рюкзак.
Джек проводил ее скорбным взглядом киборга, в душе которого борются эколог и шеф-
повар, причем второй в куда более тяжелом весе.
- Ты просто не любишь проигрывать, у тебя и так всего сорок семь против пятидесяти
шести моих!
- Да я вообще не играл! - Женька выпрямился, потер ноющую поясницу и с досадой
оглянулся на затопленный луг. Все их усилия по дебобризации привели только к тому, что
зверюги нарастили плотину на метр в высоту и на пять метров вширь. - И, кстати, сорок
девять!
Палочка Лизы сломалась. Девочка огорченно охнула, и Кай тут же притащил подруге
целый куст с корнями, чтобы она выбрала себе новую. Женька было поморщился, но потом
разглядел, что это шаровик ползучий – фантастически живучий сорняк, который, стоит
выпустить его из рук, запросто вкопается обратно. Еще и омолодится, избавившись от
лишних корней и веток.
Выломав пару прутьев поровнее, Лиза заботливо спихнула куст в воду. Течение
закрутило его и поволокло вдоль берега, но быстро прибило к коряге (что шаровик вполне
устроило, и он принялся «незаметненько» все крепче переплетаться с ней корнями).
Девочка собиралась вернуться к поиску ракушек, но что-то ее удержало. Кай терпеливо
стоял рядом – как сервер, помогающий маленькому компьютеру обсчитывать сложную
задачу.
- Кай! – наконец воинственно потребовала Лиза, и друг с готовностью подал ей еще
один куст. – Дядь Жень, смотрите!!!
 «Бобры» дружно прекратили как работу, так и перекус и, до середины высунувшись из
воды, напряженно пялились на вражескую группировку.
Женька, тоже не отводя от них взгляда, нашарил и выломал первую попавшуюся ветку и
бросил ее в реку.
«Бобры» метафизически охнули и еще больше подались вперед.
- А ну-ка… - мстительно сказал лесник.
Более подробных указаний не потребовалось. Плотиностроительных навыков у
компании не было, зато злого энтузиазма и имплантатов – с избытком. Поперек русла
внахлест рухнули два дерева, а дальше осталось только подбрасывать кусты, река сама
спрессовывала их в затычку.
- Драпаем!!! – вовремя спохватился Джек, и компания успела затеряться в лесу прежде,
чем новостройки достиг военно-речной флот, так бешено работающий хвостами, что за ним
тянулся широкий инверсионный след из пены.
Женька думал, что зверюги попытаются растащить или захватить плотину
«конкурентов», но они брезгливо обогнули новостройку и поплыли дальше.
- За ними! – скомандовал лесник, и на этот раз предчувствие его не подвело: проплыв
буквально пятьсот метров, «бобры» насмотрели подходящее местечко и принялись
закладывать новую плотину. – Ну уж нет!
Компания инопланетных гастарбайтеров снова забежала вперед и жестоко обидела
«бобров» еще более неряшливой стройкой. Теперь колония откочевала на целых два
километра, Женька уже думал поворачивать обратно, но «бобры» в то же время решили, что
наконец-то оторвались от конкурентов. Пришлось из последних сил их в этом разубеждать.
Провожать колонию в очередную миграцию отправился один Джек и вернулся только
через час, с высунутым языком – зато с отличными новостями.
- Они доплыли до истока Рябки, - доложил он. – Там, где она ответвляется от Багиры, и
ушли вниз по течению.
- Ур-р-ра, мы победили! – заскакала и захлопала в ладоши Лиза.
Кай смотрел на нее с такой же гордостью, как раньше на водопад: «это моя подруга, и
это была ее гениальная идея!» Да, третья по счету, но кто будет судить победителей?!
- Ага, - вздохнул Женька, как раз-таки знавший, кто. - Осталось только пешком
вернуться к флайеру и по пути разобрать шесть плотин. Ерунда!
- Конечно, ерунда! – охотно согласился Джек. - Уж теперь-то мы смело можем
позвонить Трикси и запросить подкрепление и эвакуацию! Как самоотверженные, но очень
уставшие герои.
Женька посмотрел на неумолимо лиловую Лизу, на Кая в безнадежно драной, а с утра
новой фирменной футболке, на Мотю, который новый окрас, пожалуй, даже шел, но чтобы
насладиться им, надо отмыть со свинки тонну грязи (и понятно, кто будет этим заниматься!),
и твердо сказал:
- Нет уж, герои должны сами убирать за своими подвигами!