Algunos poemas de Serguéi Iesiénin

(traducciones de Omar Lobos)

Гой ты, Русь, моя родная, Goy, mi Rusia, mi entrañable,

Хаты — в ризах образа... Las cabañas, son icónos…
Не видать конца и края — No se ven el fin y el borde
Только синь сосет глаза. El azul come los ojos.

Как захожий богомолец, Como un peregrino que anda,

Я смотрю твои поля. Miro yo tus anchos campos.
А у низеньких околиц Languidecen repicantes.
Звонно чахнут тополя. Junto a los cercos los álamos

Пахнет яблоком и медом A miel huele y a manzana,

По церквам твой кроткий Спас. Manso el Cristo en tus iglesias,
И гудит за корогодом Y retumba alegre danza
На лугах веселый пляс. En la ronda en la pradera.

Побегу по мятой стëжке Correré por la huellita

На приволь зеленых лех, Al solaz de surcos verdes
Мне навстречу, как сережки, Me recibirá el tintín,
Прозвенит девичий смех. De una risa de doncellas.

Если крикнет рать святая: Si me piden que yo cambie

«Кинь ты Русь, живи в раю!» Rusia por el paraíso,
Я скажу: «Не надо рая, Yo diré: “No me hace falta,
Дайте родину мою». Déjenme el terruño mío”.

1914

Осень Otoño

Р.В.Иванову A R. V. Ivanov

Тихо в чаще можжевеля по обрыву Despacio, en el espeso enebro en la barranca

Осень, рыжая кобыла, чешет гриву. su crin peina el otoño, yegua colorada.

Над речным покровом берегов Sobre el manto fluvial de las riberas

Слышен синий лязг ее подков. se oyen, azul, sus cascos que chasquean.

Схимник-ветер шагом осторожным Asceta el viento con prudente paso

Мнет листву по выступам дорожным estruja en las banquinas la hojarasca.

И целует на рябиновом кусту Y besa en las ramas del aliso

Язвы красные незримому Христу. las llagas rojas a un invisible Cristo.
<1914-1916>
Песнь о собаке Canción de la perra

Утром в ржано’м закуте, A la mañana en el granero

Где златя’тся рогожи в ряд, donde se doran las filas de esteras,
Семерых ощенила сука, siete cachorros colorados,
Рыжих семерых щенят. siete parió una perra.

До вечера она их ласкала, Peinándolos con la lengua,

Причесывая языком, estuvo hasta el anochecer,
И струился снежок подталый y chorreaba al fundirse la nieve
Под теплым ее животом. por debajo de su tibio vientre.

А вечером, когда куры Pero ya tarde, cuando las gallinas

Обсиживают шесток, sobre su travesaño se posan,
Вышел хозяин хмурый, salió ceñudo el patrón
Семерых всех поклал в мешок. y a los siete metió en una bolsa.

По сугробам она бежала, Por los montículos ella corría,

Поспевая за ним бежать... alcanzando tras él a llegar …
И так долго, долго дрожала Y tanto tanto se estuvo agitando
Воды незамерзшей гладь. el hueco de agua aún sin congelar.

А когда чуть плелась обратно, Y cuando se arrastraba de vuelta,

Слизывая пот с боков, lamiendo sus flancos sudosos,
Показался ей месяц над хатой le pareció la luna sobre el techo
Одним из ее щенков. uno de sus siete cachorros.

В синюю высь звонко Sonora, a la altura azulada

Глядела она, скуля, miraba ella, gimoteando,
А месяц скользил тонкий mas resbaló la luna delgada
И скрылся за холм в полях. detrás de la colina en los campos.

И глухо, как от подачки, Y como cuando por reír le arrojan

Когда бросят ей камень в смех, en lugar de bocado una piedra,
Покатились глаза собачьи rodaron los ojitos perrunos
Золотыми звёздами в снег. como estrellas doradas en la nieve.

1915

В том краю, где желтая крапива
И сухой плетень,
Приютились к вербам сиротливо
Избы деревень.
Там в полях, за синей гущей лога,
В зелени озер,
Пролегла песчаная дорога
До сибирских гор.
Затерялась Русь в Мордве и Чуди,
Нипочем ей страх.
И идут по той дороге люди,
Люди в кандалах.
Все они убийцы или воры,
Как судил им рок.
Полюбил я грустные их взоры
С впадинами щек.
Много зла от радости в убийцах,
Их сердца просты.
Но кривятся в почернелых лицах
Голубые рты.
Я одну мечту, скрывая, нежу,
Что я сердцем чист.
Но и я кого-нибудь зарежу
Под осенний свист.
И меня по ветряному свею,
По тому ль песку,
Поведут с веревкою на шее
Полюбить тоску.
И когда с улыбкой мимоходом
Распрямлю я грудь,
Языком залижет непогода
Прожитой мой путь.
[1915]
Я покинул родимый дом,
Голубую оставил Русь.
В три звезды березняк над прудом
Теплит матери старой грусть.
Золотою лягушкой луна
Распласталась на тихой воде.
Словно яблонный цвет, седина
У отца пролилась в бороде.
Я не скоро, не скоро вернусь!
Долго петь и звенеть пурге.
Стережёт голубую Русь
Старый клён на одной ноге.
* * *
En el país de la amarilla ortiga
y el cerco tejido,
Se han refugiado huérfanas las isbas
contra los olivos.
Allá en los campos, tras la azul cañada
y el verdor de lagos,
Va arenoso a los montes siberianos
un camino largo.
La Rusia se perdió en tribus ajenas,
a qué temer nada.
Y por esa senda marchan gentes,
gentes engrilladas.
Todos son ladrones o asesinos,
lo que el hado quiso.
Yo he amado sus miradas tristes,
sus rostros hundidos.
Mucho mal les trae su regocijo,
son simples sus almas.
Mas se tuerce en los rostros renegridos
la boca morada.
Yo acaricio un solo ensueño, oculto,
que soy puro de alma.
Pero aun yo voy a matar a alguno
si el silbido llama.
Y por los arabescos que hizo el viento
en la misma arena,
Me llevarán con una soga al cuello
a amar la tristeza.
Y cuando a la pasada yo, sonriendo,
enderece el pecho
lamerá el mal tiempo con su lengua
mi camino hecho.
He dejado mi casa natal,
he dejado la Rusia celeste.
A tres estrellas un abedular
a mi madre le entibia la pena.
Una rana dorada, la luna
se ha estirado tranquila en el agua.
Cual color manzanal, la blancura
derramose a mi padre en la barba.
¡Y yo no será pronto que vuelva!
Largo habrá de cantar la nevasca.
Un viejo arce, en un solo pie
a la Rusia celeste hará guardia.
 И я знаю, есть радость в нём
Тем, кто листьев целует дождь,
Оттого, что тот старый клён
Головой на меня похож.
1918
Poesía anterior en la voz de Esenin
https://www.youtube.com/watch?time_continue=8&v=rRG1JLtQmWc
Versión musical del compositor Gueorgui Svirídov
https://www.youtube.com/watch?v=b043vzZgJ5s
Мне осталась одна забава:
Пальцы в рот - и веселый свист.
Прокатилась дурная слава,
Что похабник я и скандалист.
Ах! какая смешная потеря!
Много в жизни смешных потерь.
Стыдно мне, что я в бога верил.
Горько мне, что не верю теперь.
Золотые, далекие дали!
Все сжигает житейская мреть.
И похабничал я и скандалил
Для того, чтобы ярче гореть.
Дар поэта - ласкать и карябать,
Роковая на нем печать.
Розу белую с черною жабой
Я хотел на земле повенчать.
Пусть не сладились, пусть не сбылись
Эти помыслы розовых дней.
Но коль черти в душе гнездились -
Значит, ангелы жили в ней.
Вот за это веселие мути,
Отправляясь с ней в край иной,
Я хочу при последней минуте
Попросить тех, кто будет со мной,-
Чтоб за все за грехи мои тяжкие,
За неверие в благодать
Положили меня в русской рубашке
Под иконами умирать.
1923
Último poema, escrito con su sangre en el hotel “Angleterre”, en Petersburgo, antes de
suicidarse.
Y sé que con que la lluvia le bese
el follaje hay ya en él regocijo,
por el hecho de que ese arce viejo
de cabeza es a mí parecido.
Me ha quedado una gracia sola:
Dos dedos a la boca y chiflar.
Ha corrido una mala fama
De que soy escandalista y procaz.
¡Ah! ¡qué pérdida ridícula!
Son ridículas muchas pérdidas.
Me avergüenza que en Dios yo creía.
Me es amargo que ahora no crea.
¡Lejanías lejanas, doradas!
Todo quema la bruma corriente.
He sido procaz y armé escándalos
Para arder, pues, más vivamente.
El poeta acaricia y rasguña,
ese sello en él es fatal.
rosa blanca con un sapo negro
Yo quería en la tierra casar.
Que no se hayan hecho realidad
Los empeños de días rosados.
si anidaron en mi alma los diablos
Es que en ella vivían también ángeles.
Y por esta diversión de borra
Al marchar con ella a otro confín,
Yo quisiera en el último instante
Pedir al que esté junto a mí,
Que por todos mis pecados duros,
porque en la gracia yo no creí,
Que me pongan con un blusón ruso
Bajo los íconos a morir.
 До свиданья, друг мой, до свиданья.
Милый мой, ты у меня в груди.
Предназначенное расставанье
Обещает встречу впереди.
До свиданья, друг мой, без рукИ, без слова,
Не грусти и не печаль бровей, —
В этой жизни умирать не ново,
Но и жить, конечно, не новей.
‹1925›
Собаке Качалова
Дай, Джим, на счастье лапу мне,
Такую лапу не видал я сроду.
Давай с тобой полаем при луне
На тихую, бесшумную погоду.
Дай, Джим, на счастье лапу мне.
Пожалуйста, голубчик, не лижись.
Пойми со мной хоть самое простое.
Ведь ты не знаешь, что такое жизнь,
Не знаешь ты, что жить на свете стоит.
Хозяин твой и мил и знаменит,
И у него гостей бывает в доме много,
И каждый, улыбаясь, норовит
Тебя по шерсти бархатной потрогать.
Ты по-собачьи дьявольски красив,
С такою милою доверчивой приятцей.
И, никого ни капли не спросив,
Как пьяный друг, ты лезешь целоваться.
Мой милый Джим, среди твоих гостей
Так много всяких и невсяких было.
Но та, что всех безмолвней и грустней,
Сюда случайно вдруг не заходила?
Она придет, даю тебе поруку.
И без меня, в ее уставясь взгляд,
Ты за меня лизни ей нежно руку
За все, в чем был и не был виноват.
1
Vasili Kachálov fue un célebre actor del Teatro de Arte de Moscú.
Hasta pronto, mi cielo, hasta pronto.
Cariño, te tengo en mi pecho.
prefijada La separación
Nos promete adelante un encuentro.
Hasta pronto, mi cielo, sin la mano y palabras,
No te aflijas, no apenes el ceño,
En esta vida no es nuevo morirse.
Pero vivir, por cierto, no es más nuevo.
Al perro de Kachálov1
Dame la pata, Jim, para la suerte,
En mi vida yo vi una pata así
Vamos los dos a ladrar bajo la luna
En el buen tiempo, calmo y sin bullicio.
Dame la pata, Jim, para la suerte.
Por favor, palomito, no me lamas.
Entendeme aunque sea lo más sencillo.
Porque vos no sabés lo que es la vida.
lo que cuesta vivir en este mundo.
Tu dueño es encantador y célebre,
Suele haber en su casa muchos huéspedes,
Y no hay uno que no busque sonriendo
acariciarte ese pelo terciopelo.
Sos como perro endiabladamente bello,
Con esa hermosa gracia confianzuda.
Y corrés sin pedir permiso a nadie,
Como un amigo borracho a dar besos.
Mi lindo Jim, entre tus visitantes
Tantos ha habido de estos y de aquellos.
Pero de todos la más callada y triste
Casualmente no ha andado por aquí?
Ella vendrá, te doy mi garantía.
Aun si no estoy, fija en ella tu mirada,
Por mí lamele la mano tiernamente
Por todo en lo que fui y no fui culpable.
Sobre su poema dramático “Pugachov”, ver en revista Eslavia:
https://eslavia.com.ar/caer-bajo-el-alma-el-pugachov-de-serguei-esenin/
https://eslavia.com.ar/pugachov/
https://eslavia.com.ar/las-llaves-de-maria/