Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Холотропное сознание
Втечение трех последних десятилетий современная наука представила нам новые
проблемы и новые открытия, которые заставляют думать, что человеческие
возможности далеко превосходят даже самые смелые из наших прежних
представлений. В ответ на эти проблемы и открытия исследователи самых разных
направлений и дисциплин общими усилиями открывают перед нами совершенно
новую картину человеческого бытия, и, в особенности, природы человеческого
сознания.
Так же, как в свое время открытие Коперника, что Земля — вовсе не центр
Вселенной, перевернуло мир с ног на голову, новейшие открытия исследователей
всего мира заставляют нас серьезнее задуматься над тем, что мы представляем из
себя физически, умственно и духовно. Мы наблюдаем появление нового понимания
психики и, вместе с ним, удивительного мировоззрения, соединяющего последние
достижения на переднем крае науки с мудростью древнейших человеческих
сообществ. В результате все новых успехов нам приходится пересматривать
буквально все наши представления, подобно тому, как это происходило в ответ на
открытия Коперника почти пятьсот лет назад.
Вселенная как машина: Ньютон и западная наука
Разумеется, мнение, что сознание и все его проявления берут свое начло в мозге,
не было полностью лишено оснований. Многочисленные клинические и
экспериментальные наблюдения указывают на тесную связь между сознанием и
определенными нейрофизиологическими и патологическими состояниями, такими,
как инфекции, травмы, интоксикации, опухоли и кровоизлияния в мозг Ясно, что
все это, как правило, сопровождается заметными изменениями в сознании. В
случае опухолей мозга, нарушение функций (потеря речи, координации движений
и т. д.) может помочь точно определить, в каком месте поврежден мозг.
По мнению Бома, теория голографии иллюстрирует его идею о том, что энергия,
свет и материя состоят из интерференционных паттернов, несущих в себе
информацию о всех других волнах света, энергии и материи, с которыми они прямо
или косвенно соприкасались. Таким образом, каждая частица энергии и материи
представляет микрокосм, свернувший в себя целое. Жизнь больше нельзя
понимать в терминах неодушевленной материи. И материя, и жизнь — это
абстракции, извлеченные из холодвижения, как неделимого целого, но они никогда
не могут быть отделены от этого целого. Аналогичным образом, и материя, и
сознание представляют собой аспекты одного и того же неделимого целого.
полна Божественного,
руки Творца.
К новому пониманию сознания ведет много разных путей. Мой собственный путь
начался в Праге, столице Чехословакии, в конце 40-х годов, вскоре после того, как
я закончил среднюю школу. В то время один приятель дал мне почитать
«Вступительные лекции по психоанализу» Зигмунда Фрейда. На меня произвели
глубокое впечатление проницательный ум Фрейда и его способность
расшифровывать туманный язык подсознания. Буквально через несколько дней
после прочтения книги я принял решение поступать в медицинский институт, что
было необходимым условием для того, чтобы стать психоаналитиком.
Мой первый опыт с ЛСД-25 включал в себя специальные тесты, которые проводил
сотрудник факультета, изучавший воздействие световых вспышек на мозг. Перед
приемом психоделика, я согласился, чтобы меня освещали вспышками света
различной частоты, одновременно регистрируя биотоки моего мозга с помощью
электроэнцефалографа.
Затем, когда я лучше познакомился с этими переживаниями, мне стало ясно, что
все, чему я был свидетелем — это нормальное и естественное проявление
глубинных сфер человеческой психики. Когда этот процесс выходил за пределы
биографического материала из младенчества и детства, и в переживаниях
начинали открываться более глубокие слои человеческой психики со всеми
присущими им мистическими обертонами, терапевтические результаты
превосходили все, что мне доводилось видеть до этого. Симптомы, которые не
поддавались другим видам лечения месяцами и даже годами, нередко исчезали
после таких переживаний, как психологические смерть и возрождение, чувства
космического единства, архетипические видения и последовательности событий,
которые пациенты описывали как воспоминания прошлых жизней.
На передовом рубеже
Когда в начале своих исследований я впервые начал осознавать эти области, мне
казалось, что благодаря открытию революционного инструмента — ЛСД, я создаю
новую карту психики. По мере продолжения этой работы, мне стало совершенно
ясно, что возникающая карта вовсе не нова. Я понял, что заново открываю
древние знания о человеческом сознании, существовавшие на протяжении веков
или даже тысячелетий. Я начал видеть важные аналогии с шаманизмом, с
великими духовно-философскими учениями Востока, такими, как различные
системы йоги и различные школы буддизма и даосизма, с мистическими
традициями иудаизма, христианства и ислама и со многими другими
эзотерическими традициями всех веков.
Еще одним важным результатом наших исследований стало открытие того, что
память о пережитых эмоциональных и физических событиях сохраняется в психике
не в виде изолированных кусочков, а в виде сложных констелляций, которые я
называю СКО («системы конденсированного опыта»). Каждая СКО состоит из
эмоционально заряженных воспоминаний, относящихся к различным периодам
нашей жизни; все их объединяет то, что они связаны с одним и тем же
эмоциональным качеством или физическим ощущением. Каждая СКО может иметь
много слоев, через каждый из которых проходят свои центральная тема, ощущения
и эмоциональные качества. Очень часто можно идентифицировать эти
индивидуальные слои в соответствии с различными периодами жизни человека.
Казалось бы, легко сделать вывод, что СКО всегда содержат в себе болезненный
материал. Однако они могут, с тем же успехом, содержать и констелляции
положительных переживаний: ощущений безмятежного покоя, блаженства или
экстаза, которые тоже внесли свой вклад в формирование нашей психики.
Когда мы просмотрели его личную историю, я обнаружил, что все его проблемы
начались во время принудительных работ в Германии в годы Второй мировой
войны. Как гражданина оккупированной нацистами территории, его принуждали к
фактически рабскому труду, заставляя выполнять очень опасную работу. В течение
этого периода жизни Петра двое офицеров СС под дулом пистолета заставляли его
участвовать в их гомосексуальных играх. Когда война закончилась и Петр,
наконец, был освобожден, он обнаружил, что продолжает искать гомосексуальных
связей, выступая в «пассивной» ролт. Со временем, это стало включать в себя
фетишизм, связанный с черной одеждой, и, в конце концов, вылилось в
законченный сценарий уже описанной одержимости.
Вслед за этими откровениями, Петр вошел в еще более глубокий слой той же СКО,
где начал вновь переживать сцены из своего детства. Его часто жестоко
наказывали родители, особенно отец-алкоголик, который, напившись, приходил в
ярость и часто порол Петра большим кожаным ремнем. Мать нередко наказывала
его, запирая на несколько часов в темный подвал без воды и пищи. Петр не мог
вспомнить, чтобы она носила что-нибудь, кроме черных платьев. Тут он узнал
паттерн своей одержимости — казалось, он жаждал получить все элементы
наказаний, которым его подвергали родители.
Как только Петр пережил травму рождения, он начал ощущать свободу от своих
навязчивых идей, как будто установив, наконец, главный источник этой
конкретной СКО, он мог начать ее демонтировать. В конце концов он смог
полностью избавиться от своих трудных симптомов и снова жить нормальной
жизнью.
По мере того, как все это происходило, его взрослая часть — та часть, что была
специалистом-медиком и всегда гордилась своим строго научным мировоззрением
— наблюдала за эмбрионом как бы со стороны. Жившему в нем ученому-медику
было известно, что атаки токсинов на этой крайне уязвимой стадии жизни исходят
от материнского тела. Время от времени он мог различать эти вредные вещества:
иногда ему казалось, что это какие-то специи или другие пищевые ингредиенты, не
подходящие для зародыша, иногда — сигаретный дым, который, должно быть,
вдыхала его мать, а порой и алкоголь. Он также начал осознавать эмоции своей
матери как своего рода химическую субстанцию ее тревоги в один момент, гнева в
другой, чувств, связанных с беременностью и даже сексуального возбуждения.
Тот факт, что хорошая матка безоговорочно удовлетворяет все нужды эмбриона,
составляет основу таких символов, как нескончаемые дары «Матери природы» —
прекрасной оберегающей и питающей сущности. Когда мы переживаем
эмбриональный опыт в необычных состояниях, эти переживания могут внезапно
смениться великолепными видениями тропических островов с пышной
растительностью, фруктовых садов, полей со зреющей кукурузой или изобильных
огородов на уступах Анд. Возможно также, что эмбриональный опыт открывает
перед нами архетипические сферы коллективного бессознательного, и вместо неба
астрономов и природы биологов мы сталкиваемся с небесными сферами и
райскими садами из мифологий различных культур мира. Таким образом,
символизм БПМ-I глубоко и логично связывает воедино различные эмбриональные,
океанические, космические, природные, райские и божественные элементы.
Как видно из открывающего эту главу рассказа, внутриутробный мир БПМ-I часто
служит вратами в надличностные сферы психики, которые мы будем подробно
описывать далее. Отождествляясь с опытом хорошей, либо плохой матки, мы также
можем переживать некоторые надличностные явления, имеющие с этими
состояниями общие эмоции и физические ощущения. Порой эти переживаниях
могут уходить далеко назад во времени и отражать эпизоды из жизни наших
человеческих и животных предков; кроме того, в них могут присутствовать
кармические последовательности и «вспышки пережитого» из других периодов
человеческой истории. Иногда мы можем выходить за границы, заставляющие нас
чувствовать себя отдельными от остального мира, и испытывать ощущение слияния
с другими людьми, группами людей, с животными и растениями, и даже с
неорганическими процессами.
Среди этих демонов Бен мог выделить два различных вида. Кровожадные,
откровенно агрессивные и свирепые демоны с клыками, кинжалами и копьями
символизировали боли и опасности процесса биологического рождения, а гадкие,
хитрые и коварные представляли вредные влияния внутриутробной жизни. На
другом уровне Бен также переживал то, что, по его убеждению, было
воспоминаниями из прошлых воплощений. Ему казалось, что элементы его
«плохой кармы» вошли в его жизнь в виде эмбриональных нарушений, родовой
травмы и отрицательных переживаний, связанных с кормлением грудью. В
переживаниях «плохой» матки, травмы рождения и «плохой» груди он видел точки
трансформации, через которые кармические влияния входили в его теперешнюю
жизнь1.
Мои телесные муки были настолько нестерпимы, что, хотя я в своей жизни
вынесла тяжелейшие страдания такого рода, ни одно из них ни в малейшей
степени не сравнилось бы с тем, что я чувствовала тогда, не говоря уже о знании
того, что они будут бесконечными и никогда не прекратятся. Но даже они — ничто
по сравнению с муками моей души, подавленностью, удушьем и скорбью, которые
ощущались столь глубоко и сопровождались таким безнадежным и болезненным
страданием, что я даже не могу их убедительно описать.
Люди часто называют «Ад» Данте драматическим описанием БПМ-II. Они считают
всю «Божественную комедию» рассказом о преображающем путешествии и
духовном раскрытии. К другим художественным произведениям, которые передают
ощущения этой сферы, относятся романы и рассказы Франца Кафки, отражающие
глубокую вину и мучения, работы Федора Достоевского, наполненные описаниями
душевных страданий, безумия и бессмысленной жестокости, а также те отрывки из
сочинений Эмиля Золя, где описываются самые мрачные и отталкивающие
аспекты человеческой природы. Элементы второй перинатальной матрицы
присутствуют и в рассказах ужасов Эдгара По, например в «Колодце и маятнике».
Проклятие «Летучего голландца» и Вечного жида Агасфера, обреченных скитаться
до конца мира — также подходящий пример из области литературы.
Кроме того, на более тонком уровне вторая перинатальная матрица может быть
связана с воспоминаниями о тяжелых психологических травмах, в частности, о
разлуке, неприятии, лишениях, событиях, подрывающих душевное равновесие, и
ситуациях ограничения и подавления в родной семье и в последующей жизни.
Таким образом, роль жертвы в своей семье, в классе, в интимных отношениях, на
рабочем месте и в обществе усиливает и закрепляет память о безвыходной стадии
рождения и делает ее более психологически подходящей и доступной для
сознательного опыта. БПМ-II соотносится и с разнообразными неприятными
ощущениями и напряжениями в тех частях тела, которые Фрейд называл
эрогенными зонами, или зонами удовольствия. На оральном уровне эти ощущения
могут выражаться в виде жажды и/или голода; в анальной области — в виде
неприятных ощущений в прямой кишке и заднем проходе, связанных с запором,
колитом или геморроем; в мочеполовом тракте — в виде сексуальных расстройств
или боли, вызванной инфекцией или хирургическим вмешательством, а также
затрудненным мочеиспусканием.
кануть в забвение?
Когда то Зигмунд Фрейд потряс мир, объявив о своем открытии, что сексуальность
начинается не в возрасте половой зрелости, а в младенчестве. Но здесь нас просят
расширить воображение еще больше и допустить, что мы испытываем сексуальные
чувства еще даже не родившись! На то, что это действительно так, ясно указывают
наблюдения людей, переживающих БПМ-III в необычных состояниях сознания. Эти
свидетельства наводят на мысль о том, что в человеческом теле есть механизм,
который переводит чрезвычайное страдание (особенно если оно связано с
удушьем) в возбуждение, по форме напоминающее сексуальное. Об этом
механизме рассказывали пациенты, имеющие садомазохистские наклонности, а
также бывшие военнопленные, подвергавшиеся пыткам, и люди, которые пытались
повеситься, но остались в живых. Во всех этих ситуациях мучение может близко
соотноситься с экстазом и даже вести к трансцендентным переживаниям, как в
случае флагеллантов и религиозных мучеников.
Но что все это означает с точки зрения повседневной реальности? Для начала
важно понимать, что наш первый опыт сексуальности имеет место в опасном,
угрожающем жизни контексте. Наряду с ним присутствуют переживания
страдания и постоянной боли, а также чувства тревоги и слепой агрессивности.
Вдобавок, во время прохождения через родовой канал ребенок соприкасается с
различными биологическими продуктами, включая слизь, кровь, и, возможно,
даже мочу и кал. Эта связь, в сочетании с другими элементами, образует
естественную основу для развития различных сексуальных расстройств и
отклонений в дальнейшей жизни. Будучи подкреплены травмирующим опытом
младенчества и детства, переживания БПМ-III могут приводить к сексуальным
нарушениям, равно как и к практикам насилия и садомазохизма, к ассоциациям
сексуальности с мочой и калом и даже к криминальной сексуальности.
Кроме того, есть связанная с этой матрицей форма агрессии, направленной внутрь,
которая обладает качеством саморазрушения. Эта агрессия, выражающаяся в
саморазрушительных фантазиях и побуждениях, по-видимому, представляет собой
результат интериоризации сил, первоначально действовавших на нас извне —
сокращений матки и сопротивления в родовом канале. Память о таких
переживаниях живет в нас в виде ощущения эмоционального и физического
ограничения и неспособности полностью радоваться жизни. Иногда она обретает
форму жестокого внутреннего судьи, требующего наказания, — той яростной части
суперэго, которая может побуждать человека к крайностям саморазрушения.
Этот вулканический экстаз или восторг идти даже еще дальше, достигая
трансцендентных масштабов. В отличие от океанического блаженства, связанного
с БПМ-I, этот вулканический тип включает в себя огромное взрывное напряжение,
обладающее как агрессивными, так и саморазрушительными элементами. Эта
форма экстаза может переживаться при родах, в катастрофах или в ритуалах, где
используются мучительные процедуры, как, например, практика самобичевания
или танец Солнца у американских индейцев, когда человек добровольно
подвергается сильной физической боли в течение продолжительного времени.
Определенный уровень вулканического экстаза может достигаться в церемониях
аборигенов, куда входят танцы и громкая возбуждающая музыка, или даже в их
современных прототипах — некоторых рок-концертах.
По мере того, как на него надвигались все эти существа, он начал испытывать
сильное страдание и боль, панику, ужас и отвращение. Что-то сдавливало ему
виски, и он умирал. И затем он умер. Его смерть завершилась, когда давление в
голове, наконец, переполнило его и он был в великой спешке вытолкнут в другой
мир.
Сразу после этой всеобщей смерти он услышал самую возвышенную музыку, какую
ему когда-либо приходилось слышать. Он слышал голоса поющих ангелов, и все
умершие люди начали медленно подниматься. Это было подобно рождению; смерть
на Кресте свершилась, а затем раздался свистящий звук, словно с Креста сорвался
ветер и устремился в иной мир. Все вокруг него начали подниматься, и толпы
людей образовали гигантские процессии, идущие к огромным соборам,
наполненным светом свечей, золотом и благовониями. В это момент у него не было
чувства отдельной личности. Он был во всех процессиях, и все процессии были в
нем. Он был каждым мужчиной и каждой женщиной.
Вместе со всеми окружавшими его людьми он начал подниматься к свету, все выше
и выше, мимо величественных беломраморных колонн. Толпы оставляли позади
себя голубые, зеленые, красные и пурпурные краски и золото соборов и все цвета
человеческих одеяний. Они поднимались в белизну, двигаясь между огромными
чисто-белыми колоннами. С высоты доносилась музыка, все пели, а затем пришло
видение. Это видение не было похоже ни на что виденное ранее; оно обладало
особым качеством, которое убеждало его в том, что оно было ему даровано. Его
коснулась плащаница Христа. В то же время, она коснулась не только его; скорее
она коснулась всех людей, однако, в прикосновении ко всем, она коснулась его.
В этот период его посещали многие другие видения. В одном очень важном
видении он как бы смотрел сквозь землю на основания Вселенной. Он опустился в
глубины и открыл тайну, что Бога славят не только высотах, но и в глубинах. И в
глубинах вселенной можно узреть свет. В глубинах множество тюремных камер.
Когда он проходил через эти камеры, двери открывались и узники выходили
славить Бога.
Когда сеанс подходил к концу, он снова осознал себя в той же комнате, где все
начиналось, но продолжал ощущать, что его наполняют благоговение, смирение,
покой, благость и радость. Он был твердо убежден, что пребывал с Богом в
энергетическом центре вселенной. У него по прежнему оставалось отчетливое
чувство, что вся жизнь едина, что река жизни в самом деле течет в уста Божьи, и
что между людьми нет различий — будь то друзья или враги, черные или белые,
мужчины или женщины, — все едины1.
Когда мы делаем свой первый вдох, наши легкие и дыхательные пути открываются
и расправляются; кровь, которую снабжало кислородом и питанием и очищало от
токсичных продуктов материнское тело, теперь перенаправляется в наши
собственные легкие, желудочно-кишечную систему и почки. С завершением этих
основополагающих физических актов разделения мы начинаем свое существование
в качестве анатомически отдельных индивидуумов.
Как и в случае первых трех матриц, при повторном переживании этой, последней,
люди часто соприкасаются с весьма точными подробностями опыта своего
настоящего рождения. Не имея никаких предшествующих интеллектуальных
знаний об обстоятельствах своего рождения, они могут обнаружить, что родились
при помощи щипцов, или в обратном положении, или с пуповиной, обвитой вокруг
шеи. Нередко, они способны распознать, какая анестезия использовалась при
родах. И довольно часто они могут в подробностях воскрешать в памяти
конкретные события, которые происходили сразу после их рождения. Во многих
случаях, нам предоставлялась возможность проверить точность таких сообщений.
В этих ранних ситуациях нам кажется, что вокруг нас смыкается враждебный мир,
изгоняя нас из единственной жизни, которую мы пока что знаем, и причиняя нам
душевную и физическую боль. Эти переживания выковали в нас «ложное эго»,
которое продолжает считать мир опасным и переносит это отношение на
последующие ситуации, даже хотя обстоятельства в них совершенно иные. Эго,
умирающее в четвертой матрице, отождествляется с принуждением быть всегда
сильным, сохранять контроль и быть постоянно готовым к возможным опасностям,
даже к тем, которые мы никогда не смогли бы предвидеть, а также к чисто
воображаемым. Оно заставляет нас чувствовать, что обстоятельства никогда не
бывают благоприятными, что все время чего-то недостает, и что нам приходится
предпринимать разнообразные грандиозные проекты, чтобы доказать что-либо
самим себе и другим. Таким образом, уничтожение ложного эго помогает нам
вырабатывать более реалистичное видение мира и строить более подходящие и
вознаграждающие стратегии подхода к нему.
После того, как мы достигли самого дна, нас внезапно поражают видения
ослепительно белого или золотого света сверхъестественной яркости и красоты.
Мы ощущаем, что пространство вокруг нас расширяется, и нас затопляют чувства
освобождения, избавления, спасения и прощения. Мы чувствуем очищение, словно
только что избавились от всех тягот своей жизни, — вина, агрессивность, тревога и
другие виды беспокоящих эмоций как будто исчезают. Мы можем ощущать
переполняющую нас любовь к нашим братьям-людям, глубокую благодарность за
тепло человеческого общения, солидарность со всеми живыми существами и
единство с природой и Вселенной. Высокомерие и настороженность постепенно
исчезают, стоит лишь нам обнаружить силу смирения, возможно, побуждающую
нас к служению другим людям. Высокие амбиции, равно как и стремление к
материальному благополучию, положению и власти вдруг начинают казаться
детской, абсурдной и бесполезной суетой.
Все более важными в нашей жизни становятся более высокие побуждающие силы
— стремление к справедливости, восхищение гармонией и красотой и желание
творить ее, новые терпимость и уважение к другим людям, а также чувство любви.
И более того, мы воспринимаем их как непосредственное, естественное и логичное
выражение нашей истинной природы и вселенского порядка. Их невозможно
объяснить с точки зрения психологических защитных механизмов, например,
фрейдовского «формирования реакции» (казаться быть любящим, когда на самом
деле испытываешь агрессию и ненависть) или «сублимации» примитивных
инстинктивных влечений (посвящение многих часов помощи другим как способ
справиться с сексуальным напряжением). Интересно, что существуют
поразительные параллели между этим новым осознанием и тем, что Абрахам
Мэслоу называет «метаценностями» и «метамотивациями». Он неоднократно
наблюдал подобные перемены у людей, имевших спонтанные мистические или
«пиковые переживания». Такого рода положительные последствия сильнее всего
ощущаются в течение нескольких дней или недель после духовного прорыва и, как
правило, ослабевают со временем; однако, на более тонком уровне они навсегда
преображают человека.
Для того, чтобы понять надличностную сферу, нам следует начать совершенно по-
новому думать о сознании. Именно здесь мы начинаем освобождаться от
предвзятого мнения, будто сознание — это что-то возникающее в человеческом
мозгу и, следовательно, содержащееся в черепной коробке. Здесь мы устремляем
взгляд за пределы убеждения, что сознание существует только как результат
индивидуальной жизни человека. Примиряясь с понятием надличностной сферы,
мы начинаем понимать сознание как нечто существующее вне нас и независимо от
нас — нечто, по сути своей не привязанное к материи. Вопреки нашему
повседневному опыту, оно не зависит от физических органов чувств, хотя и
опосредуется ими в нашем повседневном восприятии жизни.
Незадолго до смерти Юнг говорил, что все его наиболее зрелые труды выросли из
надличностных переживаний, о которых он сообщал в работе «Septem Sermones ad
Mortuos» («Семь поучений мертвому»), впервые изданной ограниченным тиражом
в 1916 году. В этой книге он описал, как ему удалось прорваться через барьеры
обыденного сознания и войти в мир, о существовании которого он прежде не мог и
помыслить. В этом мире он начал общаться с сущностью, назвавшей себя Василид.
На вопрос Юнга о его происхождении, Василид ответил, что жил в Александрии за
много веков до рождения Юнга. Именно Василид говорил Юнгу о «плероме» —
надличностном понятии, отразившемся позднее в его концепции «коллективного
бессознательного».
«Я лежу на бушприте лицом к корме, подо мной бурлит и пенится вода, а надо
мной возвышаются мачты со всеми парусами, белеющими в лунном свете. Меня
опьяняли красота и поющий ритм этого момента и на мгновение я потерялся —
буквально потерял свою жизнь. Я был свободен! Я растворялся в море, становился
белыми парусами и летящими брызгами, становился красотой и ритмом, лунным
светом, и лодкой и высоким небом с мерцающими звездами! Не ведая ни прошлого,
ни будущего, в покое, единстве и безумной радости, я принадлежал чему-то
большему, чем моя собственная жизнь или Жизнь Человека — принадлежал самой
Жизни! Если угодно — Богу… как будто незримая рука отдернула завесу
кажущегося мира. На мгновенье открылся смысл»1.
«…Я обнаружил, что мне все труднее смотреть на окружающие меня руины просто
глазами восхищенного туриста. Я ощущал волны глубокой тревоги,
пронизывающей все мое существо, и почти метафизическое чувство
подавленности. Мое поле восприятия постепенно темнело, и я начал замечать, что
окружающие меня объекты наделены ужасной энергией и начали двигаться самым
зловещим образом.
Я сознавал, что Паленке — это местом, где были принесены в жертву тысячи
людей, и чувствовал, что все многовековые страдания каким-то образом все еще
висят поблизости, подобно тяжелому облаку. Я ощущал присутствие гневных
божеств и их жажду крови. Они явно требовали новых жертвоприношений и,
казалось, полагали, что я буду следующей жертвой. Как ни убедительно было это
ощущение, у меня оставалось достаточно критического рассудка, чтобы понимать,
что все это — внутренний символический опыт, и что на самом деле моей жизни
ничто не угрожает.
Несколько лет спустя его друг, антрополог, который подробно изучал культуру
майя, рассказал ему, что муравьи играли важную роль в мифологии майя и были
тесно связаны с богиней земли и процессом возрождения.
Ты смотришь вниз и видишь поверхность земного шара, на котором ты жил все это
время, и знаешь всех людей, что находятся внизу. Они такие же, как ты, они — это
ты, ты представляешь их. Ты находишься здесь, наверху, как чуткий прибор,
указывающий направление… Каким-то образом ты осознаешь, что являешься
кусочком этой общей жизни, ты находишься на переднем крае, и должен донести
это всем.
Это становится для тебя особой ответственностью, и кое-что говорит тебе о твоей
связи с тем, что мы называем жизнью. Это перемена, это нечто новое, и когда ты
вернешься обратно, то увидишь мир по-другому. Теперь твои взаимоотношения с
планетой и с другими формами жизни на этой планете изменились, потому что у
тебя был такого рода опыт, и это особенно ценно»4.
Затем пришла еще одна волна процесса рождения. Однако, на этот раз она имела
другое качество, нежели предыдущие эпизоды. Она достигала колоссальных
масштабов, как будто океан взволновался до самых глубин; и в то же время, это
было удивительно легко и естественно. Я самым непосредственным образом
ощущала свои гениталии и все тонкости процесса рождения, глубоко понимая
своим нутром, как рожают киты. Самым удивительным для меня было то, как киты
выталкивают своего детеныша при помощи воды, засасывая ее в свои гениталии и
создавая гидравлическое давление. Казалось важным, что детеныш появляется
хвостом вперед»5.
«У меня были отношения любви-ненависти с Огнем, который был как врагом, так и
помощником, раскрывающим кожуру моих семян, позволяя им прорастать, и
выжигающим на лесной почве другую растительность, которая могла бы
соперничать с моей новой порослью. Сама Земля была богиней, Великой Матерью,
Матерью-Природой, и ее почву населяли гномоподобные существа, сказочные
твари и духи стихий. Теперь мне уже не казалась странной или чуждой философия
общины Финдхорн в Шотландии, где эти существа составляют часть общей
системы верований.
Точно так же, огонь является как ужасающей силой природы, так и мощным
духовным символом. Он обладает потенциалом созидания и разрушения; он
способен согревать и утешать, либо угрожать и ранить. Он может давать свет и
ослеплять. Под его влиянием предметы преображаются, теряя свое твердое
состояние и превращаясь в чистую энергию. В своем наиболее могущественном
проявлении — Солнце — огонь представляет собой космический принцип, без
которого не смогла бы существовать жизнь. На архетипическом и мифологическом
уровнях огонь играет те же роли, что и в физическом мире: поддержателя жизни и
преображающей силы. С незапамятных времен люди поклонялись всем его формам
от самого смиренного пламени свечи до неистовых извержений вулканов и
космического горнила Солнца. В духовной литературе огонь и свет часто
использовались в качестве метафор созидательного источника Вселенной. В
необычных состояниях сознания огонь, как и вода, судя по всему, символизирует
те же космические силы, что и в духовной литературе.
«В этот момент сеанса время как будто остановилось. И вдруг меня осенило, что я
переживаю нечто вроде сущности янтаря. В моем зрительном поле было
однородное желтоватое свечение, и я ощущал покой, умиротворенность и вечность.
Несмотря на свою трансцендентную природу, это состояние, казалось, было
связано с жизнью; оно обладало определенным органическим качеством, которое
трудно описать. Я осознал, что то же самое справедливо и для янтаря, который
представляет собой своего рода органическую капсулу времени. Это окаменевший
органический материал, смола, которая нередко содержит в себе такие организмы
как насекомые и растения, сохраняя их в неизменном виде на протяжении
миллионов лет.
Хотя объективных данных в пользу теории Геи, возможно, недостаточно для того,
чтобы убедить ортодоксальных ученых, ее определенно поддерживает
существование полностью согласующихся с ней надличностных переживаний.
Например, на одном из наших пятидневных семинаров по холотропному дыханию,
молодая женщина из Германии пережила убедительное превращение в
архетипическую Великую Богиню-Мать. Затем переживание стало развиваться
дальше, и она почувствовала, что становится планетой Земля (Матерью-Землей).
Она рассказала, что у нее не было ни малейших сомнений в том, что она слилась с
Землей и стала ее сознанием. Она переживала себя как Землю, живой, дышащий
организм, наделенный разумом и эволюционирующий в направлении еще большего
уровня осознанности.
Сразу после этого опыта она описала, насколько важны были для нее целительские
ритуалы примитивных народов, когда она переживала себя Землей. Она
рассказала, как на нее влияли действия человека, а особенно, какое утешение ей
приносили танцы, песни и молитвы, исполняемые аборигенами. Вернувшись к
своему обычному состоянию бытия, она обнаружила, что ей трудно вообразить,
будто эти ритуалы действительно важны, однако в состоянии предельного
отождествления с Землей она была абсолютно убеждена в их важности для ее
общего благополучия.
При переживании исчезновения пространственных границ нашего мира в
надличностной сфере, мы также начинаем переживать растворение временных
границ, от которых мы привыкли зависеть в повседневной жизни. Точно так же,
как мы способны преодолевать физические границы, мы можем путешествовать
назад и вперед во времени в собственной жизни или в жизни других людей, как
будто все время существует только одномоментно.
Как это описал поэт, надличностное сознание позволяет нам переживать прошлое
и будущее, перешагивая через границы, которые часы, календари и старение
нашего тела, казалось бы, делают такими реальными и неумолимыми. Здесь мы
вступаем в мир, где можем переживать себя эмбрионом на самых ранних стадиях
внутриутробного развития, или даже еще раньше, оплодотворяющей спермой или
оплодотворяемой яйцеклеткой в момент зачатия.
Через два года после моей работы с Ренатой, когда я уже переехал в Соединенные
Штаты, я получил от нее длинное письмо. Она рассказывала, что недавно ей
довелось встретиться со своим отцом, которого она не видела с трехлетнего
возраста, когда развелись ее родители. Она пообедала с ним у него дома, а потом
он показал ей плод своего любимого увлечения — генеалогическое древо,
прослеживающее многовековую историю семьи. К своему удивлению, она
обнаружила, что ее отец и она сама были потомками одного из дворян, казненных
Габсбургами в тот роковой день в начале семнадцатого века. Эта информация
только подтвердила ее прежнее предположение, что определенные эмоционально
заряженные воспоминания могут закрепляться в генетическом коде и
передаваться через века будущим поколениям5.
Джесс проигрывал свою битву с раком, знал, что скоро умрет, и потому был
глубоко озабочен и встревожен. Он согласился пройти психоделическую терапию,
чтобы попытаться примириться со своими страхами. В начале он сосредоточивался
на чувстве вины за то, как он прожил свою жизнь. Он вырос в католической семье,
был женат, развелся и в течение последних нескольких лет жил вне брака с другой
женщиной. Он твердо верил в доктрину церкви, утверждавшую, что в глазах Бога
он всегда остается женатым на своей первой жене, и рассматривал нынешнюю
ситуацию как измену и грех.
Последней сценой, запомнившейся мне из этого сеанса, была моя смерть и какое-
то смутное осознание того, как гроб с моим телом поставили у стены катакомбы.
Мои скрюченные руки было невозможно сложить в молитве, что указывало бы на
успешное завершение монашеской жизни, которая даже в смерти казалась
горьким отлучением от более чувственной жизни, по которой я так тосковал.
Несколько важных философских школ Древней Греции тоже включали в себя веру
в перевоплощение. К ним относились пифагорейцы, орфики и платоники. Эту же
доктрину исповедовали ессеи, фарисеи, караимы и другие еврейские и
полуеврейские общины. Она была принята неоплатониками и гностиками, и
составляла важную часть каббалистической теологии средневекового еврейства.
Аналогичные идеи можно обнаружить в таких исторически, географически и
культурно не связанных группах, как африканские племена, растафари Ямайки,
американские индейцы, доколумбовские культуры, полинезийские кахуна,
последователи бразильской умбанды, галлы и друиды.
Одним из способов объяснить эти явления может быть вера в то, что
индивидуальное сознание сохраняется после смерти физического тела. Но было бы
ошибкой считать это окончательным «доказательством». Важно напоминать себе,
что наука никогда ничего не «доказывает»; она лишь «опровергает» или
«уточняет» существующие теории. История самой науки учит нас, что никакая
отдельная теория не объясняет всех аспектов любого явления, и что всегда есть
более чем одна теория, претендующая на объяснение наблюдаемых фактов. И
значит можно серьезно относиться к переживаниям прошлых жизней и предлагать
альтернативные объяснения, которые не включают в себя теорию о том, что души
выживают после смерти, или что существует переход индивидуального сознания из
одной жизни в другую.
Еще одно объяснение состоит в том, что воплощающаяся сущность — это все поле
человеческого сознания. Это поле, которое можно назвать Сверхдушой, включает в
себя все человеческие жизни; распространяясь по всей планете и во все времена,
оно выражается в виде отдельных личностей, чтобы исследовать и познавать себя.
После смерти индивидуума не усвоенные части опыта этой жизни возвращаются к
Сверхдуше и становятся строительным материалом для будущих воплощений.
Подобно образу многокамерной раковины наутилуса, теория Сверхдуши соединяет
в себе концепции отдельности и непрерывности индивидуальных сознаний таким
образом, что превосходит их обе.
Много лет назад, вскоре после своего прибытия в Соединенные Штаты, я под
наблюдением врача проходил сеанс ЛСД, который был частью учебной программы
для психиатров. Во время сеанса я внезапно ощутил странное сочетание
безмятежности и блаженства. Я чувствовал, что вошел в удивительный мир,
подобный миру ранних христиан, где чудеса были возможны, приемлемы и
объяснимы. Я начал думать о проблемах пространства и времени и о
неразрешимых парадоксах бесконечности и вечности, приводящих в смятение наш
рассудочный ум в обычных состояниях сознания. Я не мог понять, как я мог
позволить так промыть себе мозги, что считал бесхитростную концепцию
одномерного времени и трехмерного пространства обязательной и существующей в
объективной реальности. В том состоянии, в котором я находился, мне казалось
совершенно очевидным, что в сфере духа не может быть подобных ограничений,
поскольку пространство и время — это не более, чем умственные построения.
Я сразу же понял, что все еще нахожусь под влиянием своих старых концепций
пространства и времени и мыслю в терминах направлений и расстояний. Мне
пришло в голову, что правильнее было бы заставить себя поверить в то, что место
сеанса тождественно месту, куда я хочу попасть. Когда я подошел к задаче таким
образом, то испытал очень причудливые ощущения. Я обнаружил, что нахожусь в
странном, очень тесном месте, переполненном вакуумными лампами, проводами,
резисторами и конденсаторами. После недолгого замешательства я сообразил, что
попал в телевизионный приемник, который находится в Праге, в квартире, где я
провел свое детство. Я пытался каким-то образом использовать громкоговорители
телевизора, чтобы слышать, и телевизионную трубку, чтобы видеть. Мне стало
ясно, что я столкнулся с последним концептуальным препятствием, поскольку
средства, с помощью которых я преодолевал иллюзию расстояния, были каким-то
образом скопированы с современной электроники.
Как только я понял, что для сознания не существует никаких границ, я прорвался
через телевизионный экран и обнаружил, что расхаживаю по квартире своих
родителей. Это переживание было столь же объективным и реальным, как и любое
другое переживание в моей жизни. Я подошел к окну и посмотрел на часы,
висевшие на углу улицы. Они показывали шестичасовую разницу во времени по
сравнению с тем местом в Штатах, которое я покинул. Несмотря на тот факт, что
показания точно отражали разницу между двумя часовыми поясами, я не посчитал
это убедительным свидетельством. Я знал временную разницу интеллектуально, и
мой ум, разумеется, мог легко сфабриковать это переживание.
До сих пор бывают времена, когда я глубоко сожалею, что упустил такую
уникальную возможность проверить свою способность манипулировать
пространством и временем. Однако, память о связанном с этим метафизическом
ужасе, заставляет меня усомниться в том, что я был бы смелее, если бы мне
представилась еще одна возможность провести подобный тест. К счастью,
подлинность внетелесного опыта можно проверить другим способом. В последние
два десятилетия эту захватывающую область подробно исследовала молодая
научная дисциплина, которая называется танатологией и сосредоточивается на
переживаниях, связанных со смертью и процессом умирания.
Мне, как исследователю человеческого сознания, вполне ясно, что рука об руку с
нашими переживаниями необычного восприятия часто идет метафизический
страх, подобный тому, что я испытал, столкнувшись с возможностью перенестись
через пространство и время в квартиру своих родителей. Этот страх обусловлен
тем, что подобные переживания ставят под сомнение и подрывают
фундаментальные убеждения относительно природы реальности. Когда нас
охватывает этот страх, он настолько угрожает устоявшимся представлениям,
которыми мы оперируем в нашей повседневной жизни, что обычно бывает намного
легче отвергнуть существование восприятия, чем принять пережитое и поверить в
него. Иными словами, сталкиваясь с выбором между принятием нового
мировоззрения и успокоением своих страхов, мы часто выбираем последнее.
Покойный Олдос Хаксли как то заметил, что необычный мир, с которым мы здесь
встречаемся, не следует слишком поспешно отбрасывать как чистую игру ума, не
имеющую никакой конкретной цели. Он сказал:
«Твари, населяющие эти более отдаленные области ума, столь же невероятны, как
жираф и утконос. Тем не менее они существуют, они представляют собой
наблюдаемые факты, и, в качестве таковых, их нельзя игнорировать, если мы
честно стараемся понять мир, в котором живем»1.
Гаспаретто способен работать в абсолютной темноте или при красном свете, при
котором совершенно невозможно отличить один цвет от другого. Много раз я
видел, как он писал две картины одновременно: одну левой рукой, другую —
правой. Иногда он писал ногой, находящейся под столом и скрытой от его глаз, но,
тем не менее, у него получались эстетически привлекательные картины с
соблюдением всех тонкостей цвета, стиля, формы и композиции одного из
покойных мастеров.
Будучи психологом, Ева имела право пройти учебный ЛСД-сеанс, который наш
институт предлагал специалистам в области душевного здоровья. Она записалась
на сеанс в надежде понять, как ей сдвинуться с мертвой точки и справиться со
своей скорбью об умершем муже. Во второй части сеанса у нее было особенно
отчетливое видение Уолтера, и она вступила с ним в долгий и содержательный
диалог. Он говорил с ней о каждом из их троих детей, и призывал ее начать новую
жизнь, не стесненную чувством привязанности к его памяти. В конце сеанса Ева
почувствовала полное освобождение.
Едва только Ева начала задаваться вопросом, а не могла ли она просто выдумать
этот диалог с Уолтером ради осуществления собственных желаний, Уолтер
появился снова и телепатически передал конкретную просьбу. Он сказал: «Я забыл
одну вещь. Не будешь ли ты так любезна вернуть книгу, которую я взял у приятеля.
Она должна быть у меня в кабинете, в мансарде». Затем он назвал ей имя друга и
рассказал, где именно на полке находится эта книга. После завершения учебного
сеанса Ева отправилась домой и последовала указаниям, которые Уолтер дал ей
относительно книги. Несмотря на то, что прежде она ничего о ней не знала, она
сумела найти ее и вернуть владельцу3.
Когда я впоследствии думал об этом, мне пришла в голову мысль, что было вполне
в духе Уолтера дать Еве какой-то способ подтвердить ее переживания. Он был
близким другом Эйлин Гарретт, известного медиума и президента Американской
парапсихологической ассоциации. Незадолго до того, как Эйлин умерла, Уолтер
обсуждал с ней возможность проведения после ее смерти эксперимента, который
доказал бы существование потустороннего мира.
Много лет назад для меня было огромной неожиданностью, когда западные люди,
совершенно не знакомые с этими системами, чрезвычайно подробно описывали
переживание подобных тонких энергетических явлений. Некоторые из них видели
энергетические поля в виде цветного ореола, окружавшего людей, что
соответствует описанию аур в древних эзотерических текстах. Другие ощущали в
своем теле поток энергии, проходящий по каналам, которые в точности совпадали
со схемками нади и чакр из древнеиндийских тантрических рукописей или
акупунктурными меридианами из китайских текстов по медицине.
У моей жены Кристины во время первого брака было такое переживание в связи с
рождением сына. Именно это переживание, в конечном счете, пробудило в ней
интерес к исследованию надличностной сферы. Готовясь к естественным родам,
она научилась использовать дыхание по Ламазу для облегчения этого процесса. В
заключительной стадии родов у нее было следующее переживание:
«Где-то внутри себя я почувствовала резкий щелчок, как будто неожиданно
высвободились и начали струиться по телу незнакомые мне мощные энергии. Я
начала непроизвольно трястись. Невероятная электрическая дрожь проходила по
моему телу, начиная от пальцев ног и далее по позвоночнику до макушки головы. В
моей голове, подобно взрыву, появились сверкающие мозаики белого света, и,
вместо того чтобы продолжать дыхание по Ламазу, я ощутила, что мною
овладевает странный, независимый от моей воли дыхательный ритм.
Казалось, что меня только что поразила некая чудесная, но пугающая сила, и я
была одновременно возбуждена и напугана; тряска, видения и непроизвольное
дыхание были определенно не тем, чего я ожидала в течение долгих месяцев
подготовки к родам»5.
Вдруг я ощутила, что меня как будто подключили к сети высокого напряжения, и
начала непроизвольно трястись. Мое дыхание приобрело быстрый механический
ритм, казавшимся мне непреодолимым, и мое сознание наполнилось множеством
видений. Я плакала, ощущая свое рождение на свет; я переживала смерть; я
погружалась в муки и блаженство, силу и слабость, любовь и страх, глубины и
высоты. Я была на эмпирических «американских горках» и знала, что больше не
смогу удерживать это в себе. Джинн вырвался из бутылки»6.
Когда между Хэлом и животным оставалось не больше двух метров, горная львица
остановилась, посмотрела прямо на него, и вдруг напряглась, как будто каждая
мышца ее тела приготовилась к прыжку. Она уставилась на него, и ему казалось,
что она смотрит «прямо в его душу». Наверное, целую минуту он сидел,
прикованный к месту, в страхе, что она может наброситься на него в любой
момент, и представлял, как она растерзает его в клочья своими острыми когтями.
Хэл продолжает:
«Внезапно она вытянула шею и, обнажив клыки, зарычала на меня. Это был
оглушительный, душераздирающий вопль, от которого у меня по позвоночнику
пробегали волны электрических уколов. Потом она смолкла, и меня наполнили
чувства любви и признательности к ней; во мне больше не было страха — только
абсолютное благоговение перед ней. Затем она легла, слегка привела в порядок
шкуру, и отвернулась. Казалось, она смотрит мимо меня, как будто ей не было дела
до того, здесь я или нет.
Как я сказал, между нами не было слов, однако в тот момент, когда мы были
вместе, я приобрел новый взгляд на охрану личных границ и территорий, а также
почтительное отношение к охоте и глубокое, священное уважение и любовь к духу
своей жертвы. Горная львица обладала глубоким пониманием природы и
относилась к ней не как к месту, а как к внушающей благоговение силе, частью
которой является каждый индивид, будь то охотник или его добыча или существа,
живущие вне этой системы животной жизни».
В течение нескольких дней подряд Хэл возвращался в уме к этому месту, каждый
раз все больше узнавая о горной львице и ее взглядах на жизнь. С тех пор она
стала его главным духом-советником в тех случаях, когда возникали проблемы,
касающиеся личных границ или правильного использования силы.
Тем, кто читал труды Алисы Бейли, известно, что многие приписываемые ей книги,
в действительности, были переданы ей сущностью, называвшей себя Тибетцем.
Бейли сама признавала, что этот дух-проводник был подлинным автором
нескольких ее сочинений. Авторитетный психолог Роберто Ассаджиоли общался с
той же самой сущностью, поведавшей ему ключевые принципы системы личного
роста, которую он назвал психосинтезом. В некоторых случаях духи-проводники
оказывают полезную практическую помощь, например указывают контактеру на те
места в книгах, где содержится необходимая информацию по какому-либо
конкретному вопросу.
Я был вместе с советом старейшин в самом центре Вселенной, в недрах земли, где
хранители физического мира управляли ходом событий. Я хотел понимать, хотел
знать суть вещей. Когда мне в голову приходила мысль о чем-то, что я хотел бы
понять, совет сразу же узнавал об этом и воспринимал это как формальную
просьбу. Глава совета громогласно возвещал: «Он хочет знать то-то»; затем к нему
присоединялись другие и начинали скандировать. Они делали это для того, чтобы
собрать силу, которая необходима для обретения доступа к знанию».
Юнг был совершенно не согласен с тем, как Фрейд толковал символы. По его
мнению, то, о чем говорил Фрейд, следует называть «знаками» — это просто другие
способы представления известной реальности, что-то вроде пиктограмм, которые
изображены на дорожных знаках вдоль шоссе. Юнг утверждал, что подлинные
символы представляют собой не скрытые утверждения о биологических функциях,
а указания на сложные трансцендентные реалии.
Дао, которое можно высказать, не есть вечное Дао.Имя, которое может быть
названо, не есть вечное имя.Неназванное — это начало Неба и Земли.Названное —
это мать десяти тысяч вещей10.
Находясь здесь, я понимал, что не смогу взять с собой знание, которое я получил в
этом путешествии. Разум, с которым я был, тоже это знал, и от того немногие часы
нашего общения были для него еще драгоценее. Я ничего не мог сделать с этим
знанием, кроме как пережить его сейчас. Моя величайшая работа состояла в том,
чтобы просто понимать значение того, что я видел. Казалось чрезвычайно важным
с любовным восхищением отображать бытие его Творцу — видеть, понимать и
ценить»11.
Стиранме границ между сознанием и материей ставит под сомнение все, чему нас
учило традиционное западное мышление. С самых ранних лет родители, учителя и
религиозные лидеры приучали нас проводить четкую линию между
«субъективным» и «объективным», «реальным» и «нереальным», существующим и
несуществующим или осязаемым и неосязаемым. Однако современная наука,
особенно, релятивистская и квантовая физика, начинает признавать
существование реальности, очень похожей на юнговскую непричинную вселенную.
Поэтому изучение психоидных явлений находится на передовом рубеже
человеческого познания. К сожалению, серьезный научный подход к этой области
исключительно труден.
Здесь важно отметить, что Майкл Харнер ничего не знал заранее ни о внутренних
процессах Кристины, ни о ее предыдущих видениях белого лебедя. На следующий
день Кристина получила письмо от человека, который участвовал в нашем
семинаре за несколько месяцев до этого. Она открыла его и обнаружила
фотографию своего духовного учителя Свами Муктананды. На фотографии он
сидел в саду около большой цветочной вазы в виде лебедя; у него было озорное
выражение лица, а большой и указательный пальцы его правой руки были
соединены в универсальном знаке «о’кей», указывая на одобрение. И хотя между
этими событиями не было никаких причинных связей, они явно формировали
значимый психологический паттерн.
Сам Юнг полностью отдавал себе отчет в том, что понятие синхронии не
совместимо с традиционной наукой, и с огромным интересом следил за
революционно новым мировоззрением, которое возникало из открытий
современной физики. Он поддерживал дружбу с одним из основателей квантовой
физики, Вольфгангом Паули, и они очень плодотворно обменивались идеями.
Сходным образом, в личной переписке Юнга с Альбертом Эйнштейном, последний
призывал его настаивать на понятии синхронии, поскольку оно полностью
совместимо с новым мышлением в физике5. Но, к сожалению, традиционные
психологи и психиатры все еще отстают от этих революционных достижений
современной физики и юнговской психологии.
Интерес публики к рассказам об НЛО настолько вырос, что побудил ВВС США
предпринять серьезные исследования, которые возглавлял специальный комитет
при Университете штата Колумбия. Исследования привели к отрицательным
выводам, приписав большинство сообщений о НЛО людям с расстроенной
психикой, либо «неправильному истолкованию» легко объяснимых причин —
таких, как метеозонды, метеоры, стаи птиц и необычное отражение света. Эти
выводы не удовлетворили ни серьезных исследователей, ни публику.
Правительственные документы подтверждают тот факт, что главной целью этих
исследований было предотвращение паники среди населения по поводу возможных
визитов инопланетян. По другим сведениям, ВВС США иногда сами распускали
слухи об НЛО, чтобы скрыть аварии собственных секретных экспериментальных
космических кораблей.
Согласно отчету, встреча с НЛО произошла темной январской ночью 1967 года.
Тогда двор дома Андреассонов окутал пульсирующий свет, затем дом вошли
несколько человекоподобных существ примерно метрового роста, с
непропорционально большими головами грушевидной формы, монголоидными
чертами и круглыми выпуклыми глазами, похожими на кошачьи. После короткого
телепатического обмена мыслями Бетти при помощи засасывающего механизма
перенесли в космический корабль. Там ее подвергли мучительному обследованию,
которое включало в себя введение длинных серебряных игл в ноздри и в брюшную
полость. Позднее ее взяли в чужой мир со странными архитектурными
сооружениями и ландшафтами. Кульминацией этого переживания была встреча с
гигантской архетипической фигурой птицы, окруженной пламенем, напоминавшей
легендарного Феникса. Особенно интересным аспектом отчета было то, что Бетти
обладала художественными навыками и смогла сделать рисунки, изображающие
инопланетян, интерьер космического корабля, строения иноземного мира и
увиденного ею Феникса7.
Все это ставит перед нами увлекательную проблему. Если НЛО действительно
существуют и представляют собой продукты передовой технологии, которую мы
здесь описываем, то мы сталкиваемся лицом к лицу с соединением двух областей,
которые всегда рассматривали как полярные противоположности: рационального
мира развитой технологии и иррационального мира фантазии. С нашей
теперешней позиции мы больше не могли бы проводить между ними различие.
Межпланетное путешествие такого масштаба — это удивительное достижение для
любой разумной формы жизни, которое свидельствовало бы об окончательном
триумфе рациональности и науки. Однако, в то же время, мы переживаем
результаты этого достижения как явления, которые обычно связываем с миром
чудес и мистики — с дорациональными мыслительными процессами первобытных
культур, с творческим воображением художников и с галлюцинациями
душевнобольных. Могло бы оказаться, что в этих переживаниях замыкается круг, и
сознание, достигнув предельного рубежа материальной эволюции, возвращается к
своему изначальному источнику.
В некоторых психоидных явлениях изменения в общепринятой реальности
оказываются результатом сознательного намерения отдельных индивидов или
групп индивидов манипулировать событиями в физическом мире. Важно
подчеркнуть, что в этой разновидности психоидных явлений, называемой
намеренным психокинезом, все происходит без какого-либо физического
ввмешательства; напротив, физические изменения осуществляются просто по
чьему-то желанию или, иногда, посредством совершения символических или
ритуальных действий, которые не могут считаться их причиной в обычном
понимании этого слова. Ритуальные действия с целью оказания влияния на
внешние события на протяжении веков проводились в доиндустриальных
культурах, а духовная и оккультная литература всех времен изобиловала
описаниями того, как сознание управляет материей. Однако способность
человеческого сознания непосредственно влиять на материю всегда опровергалась
и последовательно разоблачалась традиционной наукой — вопреки важным
свидетельствам со стороны современных парапсихологических исследований и
квантовой физики.
И хотя можно было бы ожидать успешных результатов только при лечении людей с
эмоциональными и психосоматическими расстройствами, некоторые духовные
подходы, судя по всему, распространяются и на серьезные медицинские проблемы.
Я близко общался с исследователями, явно обладающими солидной научной
репутацией — такими, как Уолтер Панке, Андрия Пухарич и Стэнли Криппнер —
которые изучали и снимали на пленку работу психохирургов в Бразилии и на
Филиппинах и находились под сильным впечатлением того, что они видели.
Необразованный бразильский крестьянин Ариго, которого также называли
«хирургом ржавого ножа», ежедневно успешно проводил сотни операций без
всякой дезинфекции и анестезии, закрывая разрезы просто сведением краев раны
пальцами. Когда он оперировал или прописывал лекарства, о которых не имел
никаких интеллектуальных знаний, им руководил дух покойного немецкого врача
из Гейдельберга по имени Фриц.
В недавнее время одно из явлений подобного рода перестало быть мифом для
западного ума. Описания церемоний, где участники ходили босиком по
раскаленным углям с температурой, достигавшей 1200–1400 градусов по
Фаренгейту (650°-760 °C), некогда разоблачались на Западе как ничем не
обоснованные легенды. Однако в конце восьмидесятых годов хождение по
раскаленным углям было завезено в США из Индонезии и вскоре стало увлечением
Нового века. С тех пор, десятки тысяч людей в Соединенных Штатах научились
этому искусству, и любые ожоги при этом стали не правилом, а исключением.
Независимо от того, можно ли объяснить хождение по раскаленным углям
естественным образом, этот пример ясно показывает, что сложившиеся в нашей
культуре представления о возможностях человека допускают значительное
расширение.
Новое видение психики, описанное в этой книге, имеет далеко идущие следствия
не только для всех нас, как индивидов, но и для специалистов в области
психиатрии, психологии, психотерапии и медицины. Кроме того, оно может помочь
нам открыть новые обширные территории в изучении истории, сравнительной
религии, антропологии, философии и даже политики. Конечно, для глубокого
изучения влияния этой работы на практически каждую область человеческого
познания потребовалось бы много томов. Однако, можно вкратце наметить самые
важные области, которые затрагивает наше новое понимание человеческого
сознания. Ради простоты мы можем рассматривать эти следствия с точки зрения
следующих четырех категорий:
Так, человек, страдающий психогенной астмой, может сперва пережить одно или
несколько событий своего детства, связанных с удушьем (возможно, он тонул,
болел коклюшем или дифтерией). Более глубоким источником той же проблемы
для этого человека может быть ситуация, когда он чуть не задохнулся при
прохождении через родовой канал. На надличностном уровне астматические
симптомы могут быть связаны с переживаниями удушения или повешения в
прошлой жизни, или даже с такими элементами животного сознания, как
отождествление с животным-жертвой, задушенным удавом. Для полного
избавления от этой формы астмы, важно выявить и интегрировать все различные
переживания, связанные с этой проблемой.
Все эти наблюдения привели меня и мою жену Кристину к заключению, что
многие состояния, которые в настоящее время диагностируют как душевные
болезни и по привычке лечат подавляющими препаратами, на самом деле
представляют собой психодуховные кризисы, или, как мы их называем,
«критические состояния духа». При правильном понимании и поддержке, они
могут вести человека к исцелению и личностному преображению. На протяжении
веков такого рода эпизоды описывались в мистической литературе как важные
аспекты духовного путешествия. Они случались в жизни шаманов, основателей
великих религий, святых, пророков, отшельников и посвящаемых в священные
мистерии всех веков. В 1980 году Кристина организовала Сеть поддержки в
духовном кризисе (СПДК) — всемирную общественную организацию,
предлагающую поддержку и руководство людям в подобных психодуховных
кризисах, в качестве альтернативы традиционного лечения. Сегодня список
адресатов СПДК содержит имена тысяч людей, проживающих в Соединенных
Штатах и во многих других странах мира.
Проблема состоит в том, что лишь немногие школы терапии соглашаются друг с
другом в наиболее фундаментальных вопросах, касающихся тайн человеческой
психики, природы психопатологии или даже терапевтических методов. Подход к
одной и той же болезни варьирует в зависимости от личной системы убеждений
терапевта и школы, к которой он принадлежит. Не существует никаких решающих
данных, которые бы показывали, что одни школы лучше других в плане получения
терапевтических результатов. Известно, что «хорошие терапевты» различных школ
получают хорошие результаты, а «плохие терапевты» — плохие результаты. Более
того, результирующие изменения у пациентов, по-видимому, имеют мало общего с
тем, как их представляют себе терапевты. Было высказано предположение, что
успех психотерапии, возможно, не имеет никакого отношения к методу,
используемому терапевтом, и к содержанию словесных интерпретаций, а зависит
от таких факторов, как качество отношений в терапевтической обстановке, степень
сопереживания или чувство пациента, что его понимают и поддерживают.
После более чем двадцати лет изучения подобного материала, я неизбежно начал
задумываться о весьма реальной возможности того, что околородовой уровень
бессознательного — та часть нашей психики, которая столь глубоко «знает»
историю человеческого насилия — на самом деле может отчасти быть в ответе за
войны, революции и прочие зверства. Позвольте мне привести еще одно
свидетельство, которое исходит не из современных исследований сознания, а из
тщательного исторического анализа.
Дальнейшую поддержку этих идей можно найти в отличной книге Сэма Кина
«Лики врага» (The Faces of the Enemy). Кин собрал выдающуюся коллекцию
военных плакатов, комиксов и карикатур из различных исторических периодов и
культур. Он показал, что способ описания и изображения врага во время войны
или революции представляет собой стереотип, который претерпевает лишь
незначительные изменения и очень мало зависит от действительных
характеристик соответствующей культуры. По мнению Кина, образы,
приписываемые врагу, по существу, являются проекциями вытесненных не
признанных теневых аспектов нашего собственного бессознательного ума1. И
хотя мы, безусловно, нашли бы в человеческой истории примеры «просто войн», те,
кто начинают военные действия, как правило, заменяют внешние мишени
элементами собственной психики, с которыми надлежит иметь дело в личном
самоисследовании.
Околородовая динамика также способна помочь нам понять такие, в ином случае,
непостижимые явления, как фашистские концлагеря. Голландский профессор
Бастианс из Лейдена, имевший обширный опыт в лечении так называемого
синдрома концентрационного лагеря — эмоциональных проблем, которые
развиваются через несколько десятилетий после пребывания в концлагере, —
указывал, что концлагеря, в конечном итоге, являются порождением
человеческого ума. То, что материальному существованию подобного института
должен был предшествовать его мысленный образ, предполагает, что в
бессознательной части психики есть соответствующая область. Бастиан выразил
эту мысль чрезвычайно лаконично: «До человека в концлагере был концлагерь в
человеке»2. Я уже писал выше, что образы, связанные с фашистскими
концлагерями, сталинскими лагерями и другими аналогичными темами, спонтанно
проявляются в переживаниях людей, которые сталкиваются с околородовым
уровнем бессознательного. Подробное изучение общих и конкретных условий
фашистских концлагерей показывает, что они были реалистическим воплощением
кошмарной атмосферы БПМ-II и БПМ-III.
Не возможно ли, что наши стремления к миру терпят крах потому, что ни один из
существующих подходов не обращается к тому измерению, которое, судя по всему,
находится в центре глобального кризиса, — к человеческой психике? В мире
достаточно богатств, чтобы обеспечить хороший уровень жизни для каждого на
планете. Точно так же, миллионам людей нет необходимости умирать от болезней,
для лечения которых у нынешней медицины есть эффективные средства.
Современная наука располагает необходимой информацией для того, чтобы
разрабатывать чистые и возобновляемые источники энергии и препятствовать
разрушению нашей физической окружающей среды. Главным препятствием, с
которым сталкивается человеческий вид, оказывается текущий уровень
эволюционного развития нашего сознания. Именно в этом заключена основная
причина бессмысленного расхищения природных ресурсов, загрязнения воды,
воздуха и почвы, а также позорного растрачивания невообразимых количеств
денег и энергии в безумной гонке вооружений. Поэтому важно как можно лучше
изучить психологические и духовные измерения затруднительного положения, в
котором мы все оказались.
В нашем современном мире мы вывели наружу многие существенные элементы
БПМ-III. Работая для достижения преображения на индивидуальном уровне, мы
знаем, что должны встретиться и примириться с этими темами. Те же самые
элементы, с которыми мы столкнулись бы в процессе психологической смерти-и-
возрождения в своих визионерских переживаниях, сегодня появляются в виде
историй в вечерних новостях. Мы видим высвобождение чудовищных импульсов
агрессии в войнах и революционных переворотах во всем мире, в росте
преступности, в терроризме и в расовых беспорядках. Сексуальные переживания и
поведение принимают невиданные формы, проявляясь в виде сексуальной свободы
для подростков, беспорядочных половых связей, свободных браков, равноправия
гомосексуалистов, садомазохистских салонов, открыто эротических книг, пьес,
фильмов и многого другого. Демонический элемент также становится все более
заметным в современном мире. Растущий интерес к сатанинским культам и
колдовству, увеличивающаяся популярность книг и фильмов ужасов с оккультными
темами, а также сатанистские преступления подтверждают этот факт.
Скатологическое измерение находит выражение в прогрессирующем
промышленном загрязнении, накоплении отходов производства в глобальном
масштабе и быстром ухудшении условий гигиены в больших городах.