… хотя, возможно, все это было частью игры.

Паук поет колыбельные песни, заманивая муху в свою паутину.

— … конечно, — сказала я нерешительно.
— Я вижу, что ты не очень-то мне веришь, поэтому позволь объяснить, что произошло
на самом деле. Наш отец умер три месяца назад…
— Мне очень жаль.
— Спасибо, спасибо. Он был патриархом нашей семьи, и, как ты можешь себе
представить, его потеря повергла весь наш мир в хаос. Мы потеряли не просто отца, а нашего
лидера. Дарио даже не было здесь, когда папа умер. Я могу сказать тебе, поскольку ты рано или
поздно узнаешь об этом — Дарио был в тюрьме в то время. Папа умер неожиданно, и мой брат
даже не успел с ним попрощаться.
Часть этой информации я уже знала из разговоров с Кэт и Филоменой, но почти сразу же
в голове возникли еще два вопроса.
Никколо предвосхитил их оба.
— Дарио попал в тюрьму по обвинению в рэкете, связанному с делом о взятке, — сказал
Никколо. — Взяли судью, который курировал некоторые деловые интересы нашей семьи. Как
старший сын, Дарио взял на себя вину за всех нас. Я знаю, что ты задавалась этим вопросом,
так что могу сказать все начистоту.
— И нет, наш отец умер не от — как бы это сказать — «нападения мафии». У него
произошел сердечный приступ. Он был относительно молод — пятьдесят девять лет — и не
было никаких признаков болезни, так что это был шок. Он пролежал без сознания пару часов в
больнице, потом его не стало.
— Мне очень жаль, — прошептала я.
Отчасти я сомневалась, что все, что говорил мне Никколо, было правдой, но он выглядел
искренне опечаленным. В его глазах была настоящая боль, когда он говорил о своем отце.
— Спасибо, это очень мило. По крайней мере, мы смогли попрощаться с ним, даже если
он нас не слышал и не отвечал. Но в тюрьме Дарио не разрешили даже сказать ему что-то по
телефону. Животные, — сердито сказал Никколо.
Было довольно иронично слышать, как консильери мафии называет кого-то животным
из-за отказа в телефонном разговоре… даже если это была очень печальная ситуация.
Впрочем, я оставила эту мысль при себе.
— В результате смерти отца семейный бизнес пришел в упадок. Тогда-то и появились
волки. Таких семей, как наша, много по всей Италии. Когда умер мой отец, они увидели
возможность. У нас начались проблемы, которых не было десятилетиями: политики, которым
мы платили, стали выступать против нас, конфликты с бывшими партнерами, саботаж нашей
деятельности… По правде говоря, другие семьи искали наши слабости, чтобы понять, смогут
ли они уничтожить нас.
— Наш дядя Фаусто — младший брат моего отца и его консильери на протяжении
последних двадцати пяти лет — забрал себе половину территории и бизнеса семьи. Мы с
братьями оставили себе остальное. И единодушно решили, что новым главой семьи станет
Дарио, он же выбрал меня в качестве консильери, чтобы я вел дела вместо него до его
возвращения.
— Но мы не спускали глаз с волков, отслеживая их планы по нашему уничтожению.
Человек, убитый вчера вечером в вашем кафе, был одним из них. Мы знаем, что он работал на
конкурирующую семью в Генуе, и установили его причастность к поджогу одного из наших
складов.