убеждениями или оптимизмом.

Вячеслав просто на сто процентов был уверен, что они сумеют со

всем этим справиться, и позволял Агнии черпать такую уверенность в нем. Независимо от того,
сколько анализов ей назначали; несмотря на то, какие манипуляции и процедуры Агнии
приходилось терпеть; игнорируя то, что они стали узнавать лица людей, сидящих в очереди под
кабинетами в репродуктивном центре, который посещали — Вячеслав всегда был рядом.
Ежеминутно. И при этом — он не позволял ей на этом зацикливаться. Так что у Агнии просто не
оставалась оправданий для пораженческих мыслей.
А еще Вячеслав всегда умудрялся как-то предощутить те моменты, когда у Агнии начинали
опускаться руки, и он с успехом делал все, чтобы ее отвлечь. С самого начала.
То уговаривал ее пропустить одно из посещений врача, а вместо этого вез Агнию в совершено
неожиданное место — в цирк, к примеру, в котором она не бывала с глубокого детства. И потом с
чуть покровительственной усмешкой следил за тем, как она проигрывает борьбу с самой собой и
своей серьезностью, начиная улыбаться. Не столько даже из-за представления, а из-за моря
смеющихся и радующихся мордашек детворы вокруг. Этими «наглядными демонстрациями»
Вячеслав словно бы показывал ей, напоминал о том, что все их действия стоят того, что приходится
делать.
Или он мог просто зайти в комнату, в которой Агния теперь проводила много времени с
красками и холстами (а так же с еще тысячей всевозможных мелочей, из которых мастерила какие-
то невероятные поделки), и предложить прогуляться. А в результате они оказывались в ресторане,
потому что он приготовил ей сюрприз к годовщине венчания, о которой и не думал забывать.
Вообще, они и раньше всегда праздновали эту дату. Правда, в своем тесном кругу: Вячек, Агния,
Федот и Вова.
Теперь же отмечать поехали втроем. И Агния вдруг начала безумно нервничать, когда
Вячеслав завел ее в зал такого знакомого и родного ресторана. Федот, да и сам Вячеслав, прятали
усмешки, глядя на ее мандраж. А Агния справиться с собой не могла: так нахлынуло все — и все те
чувства, которые она испытывала, когда на этой сцене когда-то пела. И то, чуть ли не в кровь
впитавшееся убеждение, что она не имеет права даже жестом выдать своего любимого. А оттого
еще невероятней казалось то, что сейчас он открыто привел ее сюда, как свою жену, ни от кого не
тая и не пряча. Конечно, очень много людей из персонала давно поменялись. Но Семен остался, и
Агния искренне обрадовалась, когда увидела, как он ей улыбнулся.
Осталась в ресторане и Светлана, как раз выступающая сейчас. У Агнии в душе не осталось
обиды на эту певицу, тем более что та и не особо ее третировала в прошлом, если трезво оценивать.
И ее выступление добавило приятных ноток в атмосферу вечера. Но сама Агния отрицательно
покачала головой в ответ на предложение мужа выступить. Она так и не могла заставить себя петь,
несмотря на общее улучшение самочувствия. И ни разу за те полгода, что прошли с ее возвращения
не пела. Даже дома или наедине с самой собой.
Но совсем развеселилась Агния тогда, когда в конце их обеда Федот с видом фокусника
открыл огромную коробку, все это время простоявшую на столике рядом. А там оказался торт с
огромной надписью: «С восьмой годовщиной свадьбы!» и восемь церковных крестов, вылепленных
из марципана. То ли как намек на венчание, то ли на эпизод с ее непонимание значения наколки
Вячеслава, который ее мужчины до сих пор иногда со смехом вспоминали Агнии.
Правда, смеялась она не из-за торта, и даже не из-за этой шутки друга. К его экстравагантным
поступкам она давно привыкла, и даже очень ценила их. А вот удивленное и пораженное лицо
вечно невозмутимого Семена — оказалось тем, на что она не смогла смотреть без смеха.
Администратор как раз подошел к ним, чтобы поинтересоваться о напитках. И только сейчас, судя