Чем мне близок А. П. Чехов?

Чехов – несравненный художник. Да,

да… Именно несравненный… Художник
жизни… И достоинство его творчества в
том, что оно понятно и сродно не только
всякому русскому, но и всякому человеку
вообще.
Л. Н. Толстой
Из года в год издаются массовыми тиражами произведения А. П. Чехова. Но
увидеть их стоящими на магазинной полке практически невозможно: книги
раскупаются мгновенно. Слово великого писателя всегда было и будет
дорого людям всех возрастов.
Чем же так привлекателен чеховский мир? Он многогранен и удивителен. В
нём сочетаются естественность и глубина, трезвая правда и чуткость к
красоте, тонкий юмор и мудрость. Но одна особенность творчества Чехова,
пожалуй, наиболее наглядно объясняет это неиссякаемое даже под натиском
времени притяжение. В его скромных, «общих» и «массовидных» героях мы
узнаём себя, свои переживания. Мы вглядываемся в них, стремясь разглядеть
ответы на волнующие нас вопросы, и находим больше, чем искали.
«Сродность» каждому, открытие за повседневной обыденностью глубинного
и истинно значимого в предельно кратком и лаконичном тексте – яркие
проявления смелого новаторства и уникальности Чехова. «Никаких сюжетов
не нужно, - сказал он однажды. – В жизни нет сюжетов, в ней всё смешано –
глубокое с мелким, великое с ничтожным, трагическое с смешным… Нужны
новые формы, новые формы…» В своём творчестве А. П. Чехов изображает
сцены из обыденной жизни, не приукрашивая происходящее, а лишь искусно
обращая внимание читателя на те детали, которые в повседневной жизни так
часто ускользают от невнимательного, затуманенного обыденностью,
взгляда.
Гениальный романист-художник, Чехов писал о вечном, избегая всего, что
имеет временное значение. Например, в своём раннем рассказе «Толстый и
тонкий», зарисовывая, казалось бы, совершенно обыденную сцену встречи
двух давних друзей, автор раскрывает тему социальной иерархии,
неписанным правилам которой слепо подчиняются главные герои. При этом
столь разные, они одинаково жалки и ничтожны. И тем не менее в этом
рассказе (как и во многих других) писатель рассказывает и об исходных,
природных качествах человека. Толстый и Тонкий сохранили не одну лишь
память о детстве, но и способность к живому, заинтересованному общению.
С развитием творчества внимание Чехова к ярким побуждениям личности
увеличивается. Ещё глубже он вникает в исконно присущее людям тяготение
к красоте, счастью и правде. Рассказ «Анна на шее» (1895 г.) нередко
расценивается как история юной красавицы, вышедшей замуж за «пожилого,
неинтересного господина». И тем не менее, на мой взгляд, данный рассказ
представляет собой нечто гораздо более важное. Сразу выделяется в рассказе
поэтический мотив музыки. Как много значения придаёт Чехов мелочам! В
начале рассказа образ музыки подчёркивает неестественность брака между
почти стариком и почти ещё ребёнком: «да и скучно слушать музыку, когда
чиновник пятидесяти двух лет женится на девушке, которой едва минуло
восемнадцать». Образ музыки постоянно сопутствует героине и приобретает
разные смысловые оттенки. Вот на полустанке вдруг раздались звуки
военного оркестра, и, стоя в своём новом великолепном платье под лунным
светом, окружённая вниманием гимназистов и офицеров, Анна
почувствовала вдруг, что «она будет счастлива непременно, несмотря ни на
что». На первом балу вновь появляются мотивы музыки и света, несущие
ложное ощущение счастья и предостережение. Анна незаметно для себя
объединяет дисгармоничные свет и пестроту, музыку и шум. В этот момент и
начинается постепенная деградация юной души. Автор избегает прямых
намёков, а прибегает к помощи образов-символов, ведь сам процесс утраты
душевной чистоты неуловим, не терпит прямых суждений.
Тот же способ используется Чеховым и в его более позднем рассказе
«Ионыч» (1898 г.), когда посредством сквозных образов иллюстрируется
процесс нравственного падения. Из молодого, активного, жаждущего жизни,
влюблённого в свою работу молодого человека Старцев превращается в
жадного, злобного, пустого Ионыча. Художник всюду искал осознанное
бытие, презирал обыденность и отсутствие поступков, а иногда и мыслей.
Именно таким, застывшим, никчемным, неосознанным, представляется город
С. с его горожанами. Влияние среды чётко просматривается во многих
рассказах Чехова. Писателя иногда называют «обличителем пошлости».
Однако данное определение, на мой взгляд, не в полной мере раскрывает
отношение великого писателя к обыденности. Автору всегда был чужд
прямолинейный и однобокий подход к даже самому ущербному
человеческому опыту. С болью и великим сожалением размышляет он о
людях, лишённых интересной и яркой жизни. Он обличает и сочувствует,
презирает и сам испытывает боль. Любовь Чехова к человеку воистину
неисчерпаема.
По мнению Чехова, мало иметь самой природой заложенное влечение к
добру, человечности и счастью. Неумение понять себя, свои истинные
желания приводит героиню рассказа «Анна на шее» в цепкие объятия
праздных наслаждений. Вспоминается и другая молодая женщина, душевная
слепота которой увела от подлинной любви к унизительной подделке
(рассказ «Попрыгунья», 1892 г.). Слишком поздно приходит Ольге Ивановне
мысль об ошибке: «Ах, как я страшно солгала! – думала она, вспоминая о
беспокойной любви, какая у неё была с Рябовским. – Будь оно всё
проклято!..»
И тем не менее, герои пьесы «Вишнёвый сад» полностью осознают свои
чувства, но всё равно не могут быть счастливы. Искренние, нежные
признания в первом акте пьесы создают атмосферу любви: друг к другу,
родине, вишнёвому саду. Утончённые, светлые эмоции переплетаются с
ощущением неустойчивости, недосказанности. Взаимоотношения между
«хозяевами» сада лишены определённости. Это чувствуется в репликах
героев в сцене встречи вернувшихся из Франции. Дальнейшие диалоги так
же зачастую лишены взаимопонимания между говорящими. Каждый говорит
о своём, не всегда даже слушая собеседника. Безденежье и недовольство друг
другом часто слышится в репликах. Во втором действии за внешним
спокойствием происходящего скрываются глубокие внутренние перемены.
Проясняются отношения между действующими лицами, но главное –
становится очевидным то, насколько все они далеки друг от друга, насколько
похожи в своём одиночестве «хозяева» и слуги: признание гувернантки
Шарлотты: «Всё одна, одна, никого у меня нет и… кто я, зачем я,
неизвестно…» - заставляет вспомнить неприкаянность Раневской. В третьем
акте решается судьба вишнёвого сада и осуществляется нравственный выбор
всеми героями пьесы, проясняются их истинные намерения. Но не менее
значимым является последнее действие. Для каждого героя есть своя
перспектива. В целом ожидание грядущих перемен, новой жизни – один из
главных сквозных мотивов пьесы. В тексте образ будущего осмысливается
философски, с разных перспектив, ведь в своих героях Чехов собрал
совершенно разные психологические типы, со своей уникальной
философией. И тем не менее их всех объединяет одно: стремление быть
счастливыми. Пусть для каждого способы достижения этой цели различны,
но мечта о светлом будущем побуждает каждого совершать поступки, менять
настоящее, прощаться с прошлым. Продолжая тему развития и деградации
личности, необходимо заметить, что только Аня, по определению самого
Чехова, «прежде всего ребёнок, весёлый до конца, не знающий жизни», не
погрязла в этой атмосфере бедности, нелепых попытках Раневской оградить
себя от окружающего мира иллюзией прежнего достатка (живёт в долг, но
даёт золотой нищему; бал во время торгов за поместье и сад). Аня юна,
открыта для перемен, мечтает обрести «новый, чудесный мир». В её образе
Чехов вновь возвращается к теории о заложенных в людях самой природой
светлых, возвышенных душевных качествах. Для Любови Андреевны же
гораздо сложнее попрощаться с садом, который является воплощением её
лучших лет, юности, связан со светлыми воспоминаниями о матери. Однако с
другой стороны, вишнёвый сад будто немым свидетелем возвышается над её
несчастной судьбой, напоминая о всех тех жизненных трудностях и бедах,
которые ей довелось пережить. Пьеса «Вишнёвый сад» в своей основе имеет
достаточно обыденную ситуацию, но тем не менее многоуровневую, искусно
сформулированную проблематику, которая охватывает как социальный, так и
психологический уровни.
И в завершение хотелось бы упомянуть более поздний рассказ Чехова «На
подводе», 1897 г., где речь вновь пойдёт о роли обыденности в духовном
развитии человека. Бедная учительница на какой-то момент смогла
подняться над серой действительностью, в которой давно погрязла её душа, и
так определила прошлое и настоящее: «то был длинный, тяжёлый, странный
сон, а теперь она проснулась».
«Проснуться» и научиться сознавать: себя, человеческий гений, истинные
ценности – вот идеал Чехова. И неудивительно. Ведь осуществление этого
идеала могло бы предотвратить появление «душечек», «попрыгуний» и
многих других образов, появившихся в результате губительного влияния
тусклой, затягивающей обыденности, и ставших уже нарицательными. О
такой перспективе мечтал А. П. Чехов в далёкую от нас эпоху рубежа, «когда
мысль передовых представителей человеческого разума подводит итоги
прошлому, строит новые системы и новые методы исследования». (В. И.
Ленин, Полное собрание сочинений)