Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
ОТ РЕДАКЦИИ
Плиниий Младший в письме к адвокату Фуску Салинтору. отвечая на вопрос, чем приятнее и полезнее
занять досуг в уединении, советует ему «переводить или с греческого на латинский, или с латинского на
греческий: благодаря упражнениям этого рода вырабатывается точность и блеск в словоупотреблении,
обилие фигур, сила изложения, а кроме того, вследствие подражания лучшим образцам, и сходная изоб-
ретательность; вместе с тем то, что ускользнуло от читателя, не может укрыться от переводчика. От
этого приобретается тонкость понимания и правильное суждение».1
Итак, переводчик приравнивается к вдумчивому истолкователю (недаром самое древнее
обозначение нашей профессии в русском языке – толковник). Перевод и интерпретация крепко-накрепко
связаны.
Если же переводчик сталкивается с текстами, которые построены по особым, авторским правилам,
идущим вразрез с читательскими навыками восприятия, он вынужден – для большей надежности
интерпретации – рассматривать эти тексты под самыми разными углами зрения, становясь одновременно
и лингвистом, и литературоведом, и литератором, и культурологом, бывает даже и математиком. Вообще
такой подход к тексту необходим при работе над переводом всякого художественного произведения: чем
больше углов зрения, тем объёмнее картина. Но экспериментальная поэзия и проза особенно понуждают
«толковника» хотя бы на первом этапе работы больше полагаться на аналитический аппарат, чем на
чистое вдохновение. Прежде чем оно вступит в игру, неплохо сперва разобраться в правилах игры и
разметить игровое поле.
Мы публикуем подборку статей, представляющих собой автокомментарии к разным переводам
одного и того же стихотворения Э. Э. Каммингса. Первая из них – взгляд лингвиста, предварительная
«разметка поля». А затем переводчики сами расскажут, какую тактику они применяли при работе с этим
непростым для перевода произведением.
Р.Р.Николаевская
1
Пер. А.И. Доватура. Курсив наш.
ЕЩЕ РАЗ О «ГРАММАТИКЕ И ПОЭЗИИ»
(о переводе одного стихотворения Э.Э.Каммингса)
(2 маленьких я
и яркая высь
пламенной грезы дня
невероятного быть)
Прежде всего, посмотрим, насколько удачен перевод “2 little ams” как «два
маленьких я». Действительно, глагольная форма первого лица включает семантический
признак «одушевленность», восстанавливаемый на основе синтагматической
ассоциации с местоимением “I”. Но использование в переводе местоимения «Я»
разрушает ту смысловую оппозицию местоимений “he and she” – “i & you”, которую
поэт выстраивает путем оппозиции «он и она» и «я и ты» (мир знаний забот).
Предложенный вариант перевода не очень удачен, поскольку он не передает замысел
автора.
Что же касается формы “is”, из перевода ясно, что переводчик интерпретирует её,
исходя из первого словарного значения глагола “to be” – Мюллер –1)быть,
существовать. А инфинитив в конце последней строки появляется, очевидно, из
соображений рифмы : «высь – быть». Однако привлечение широкого контекста –
контекста всего стихотворения – открывает возможность иного «прочтения»
последовательности “this aflame with dreams incredible is” и особую роль в этом играют
парадигматические связи, в частности, нелексические семантические повторы.
Этот вид текстовой связи не является отличительной особенностью организации
поэтических текстов. Наряду с другими видами текстовой связи, его роль достаточно
велика и в построении прозаических текстов. Но именно в «затрудненной» поэзии он
часто становится ведущим принципом организации поэтического текста, одновременно
превращаясь в стилистический прием.
Одним из видов семантического повтора является перифраз. Подчеркивая
характерные черты предметов и явлений, субъективное отношение автора к ним,
стилистический прием перифраза у Э.Э.Каммингса может приводить к созданию
последовательностей, осмысление которых может быть связано с определенными
трудностями. Поэтому для поэзии Э.Э.Каммингса характерно, что «ключ» к такому
перифразу, принимающему иногда достаточно причудливые формы, дается в том же
стихотворении.
В рассматриваемом здесь стихотворении обе «полуотмеченные» конструкции “2
little ams “ и “this aflame with dreams incredible is” осмысляются путем соотнесения их в
контексте стихотворения с «ключами». “2 little ams” (4-е четверостишье) и “2 little
whos”(1-е четверостишье) через семантический признак «одушевленность» соотносимы
с «ключом» -“he and she” (1-е четверостишье). Сложнее дело обстоит с установлением
корреляции между перифразом “this incredible … is” (4-е четверостишье) и «ключом»
–“this wonderful tree”. Степень осмысленности, понимаемой как контекстуально
обусловленной допустимости последовательностей, образованных в результате
языкового экспериментирования, может быть различной и в случае с “this … incredible
is” она очень низка, что и приводит к возможности неоднозначной её трактовки. К тому
же между «ключом» и перифразом в тексте стихотворения большой разрыв, а
семантическая связь между прилагательным “wonderful” (1-е четверостишье) и
“incredible” (4-е четверостишье) слишком завуалирована и только специальный анализ
словарных дефиниций этих прилагательных позволяет её обнаружить.
Сложность перевода этого стихотворения еще и в том, что форма ‘is” в контексте
стихотворения испытывает некоторое давление глагольных ассоциаций из за
возможной аналогии со случаями инверсии “under are” (1-е четверостишье) и “smiling
stand” (2-е четверостишье). И, возможно, использование в 4-ом четверостишье
инфинитива – это попытка переводчика отразить некоторую амбивалентность формы
“is”, но вряд ли предлагаемое решение можно признать удачным. «Затрудненная»
поэзия на «входе» (в оригинале) и на «выходе» (в переводе) – текст. Если же перевод
превращается в набор слов, то вряд ли это можно рассматривать как прием передачи
стилистики стихотворения. Тем более, что перенесение слова в новое синтаксическое
окружение в оригинале не приводит к разрушению синтаксиса предложения.
Переводчик же, не установив связи между последовательностями “this wonderful tree” и
“this … incredible is”, теряет исходный образ, заменяя его другим, менее удачным –
«яркая высь пламенной грезы дня невероятного быть» – слишком вольный перевод.
Ведь то чудесное дерево, о котором идет речь в 1-ом четверостишье, сравнивается в 4-
ом четверостишье с рождественской ёлкой с горящими на ней свечами – грезами.
f
eeble a blu
r of cr
umbli
ng m
oo
n(
poor shadoweaten
was
of is and un of
so
)h
ang
s
from
thea lmo st mor ning [2]
Анализ перевода стихотворения “2 little whos” еще раз подтверждает ту мысль, что
степень необычности формы выражения, выбранной с целью нарушения читательского
ожидания, сама по себе не свидетельствует о степени ее осмысленности, да и
стилистически удачными в контексте художественного произведения могут оказаться
слова и словосочетания, характеризующиеся различной степенью необычности. Но
выяснилось еще одно важное обстоятельство – экспериментировать с префиксами,
превращая их в существительные, намного безопаснее, чем экспериментировать с
личными формами глагола-связки “tо be”. Даже намек на неоднозначность этих форм в
тексте может привести к смысловым искажениям при переводе. Немаловажным
фактором в повышении порога осмысленности является также рекуррентность
повторов-перифразов в стихотворении.
Итак, разбор перевода стихотворения Э.Э.Каммингса “2 little whos” показал, что
поэт интуитивно использует возможности системы языка, включая закономерности
построения текста. В поэзии степень концентрации проявлений языковых
закономерностей гораздо выше, чем в прозе и полезность анализа поэзии для
лингвистики и тот вклад, который этот анализ позволил внести в развитие лингвистики
текста, общепризнан. Можно предположить, что в прояснении вопроса о том, что такое
«затрудненная» поэзия, может помочь лингвистический анализ.
Виктор Ланчиков
ФЕРЗИНЫЙ ХОД КОНЯ
двое ктошек
(он и она)
смотрят диво-
дерево на
смотрят с улыбкой
1
См. замечание И.Б. Левонтиной в статье «Homo Piger» (в сб. «Логический анализ языка.
Образ человека в культуре и языке»): «Идея лени может выражаться в русском языке и другими
средствами; ср. упомянутую Н.Берберовой словообразовательную модель поживать,
посиживать и др. – Бреберова специально отмечает, что писатель Борис Зайцев, о котором идёт
речь, любил такие глаголы (она также приводит сочетание попиваю винцо и т.п.)».
2
«Нами осознана роль приставок и суффиксов» («Садок судей II»).
(в пространстве без
где и когда) –
сейчас и здесь
(вдали взрослиного
мира, в кото-
ром все я и ты) –
просто кто и кто
(два бытиёныша
шейки вытянув –
на в ярких грёзинах
неможетбытину
И пусть себе конь ходит как ферзь: мы по траектории его хода всё равно
догадаемся, какую фигуру он вздумал собой изобразить, разглядим логику в его
«безумии». Лишь бы не начал скакать как попало – тогда игра действительно потеряет
всякий смысл.
Юрий Козлов
КАММИНГС: ЧЕРЕЗ ПРИЗМУ ЗУБЕРИЗМА
Ктош и ктоша
(2 маленьких я)
Чудо на дерево
Смотрят дивясь
И нету когда(
И пространства вне
)Просто стоят
Сейчас и здесь
Ты и ты – или я и я
На что в
Высверках грез
Сияет звеня(
whos (he and she) ктош и ктоша /местоимение в роли существи тельного/;
under are this чудо на дерево /непрямой порядок слов/;
this aflame with dreams incredible is что в высверках грез сияет звеня /сложный
лексико-грамматический комплекс в роли существительного/.
ГРАММАТИКА И МЕТАФИЗИКА, II
Данте Вийон
Кавальканти Арнаут Даниель
Бертран де Борн Видаль
э.э.каммингс Паунд
Обратим внимание, что в начале вертикального ряда, к которому принадлежит
э.э.каммингс, - Данте, автор, превративший поэзию в теологию и заставивший теологию
зазвучать поэзией. В левой группе поэты, склонные восходить "снизу - вверх", прозревать в
низшем высшее, в единичном - универсальное. Справа же - поэты "нисхождения",
стремящиеся любую "универсалию" превратить в конкретное, единично-неповторимое,
облечь плотью и низвести с небес на землю.
Одно из "классических" стихотворений э.э.каммингса начинается :
–и читатель наивно полагает, что "the may" - месяц май, данный возлюбленным,
чтобы петь - но текст развертывается в совсем ином направлении - и начало резко меняет
смысл:
while
old worlds and young
(big little and all
worlds) merely have
the must to say...
– ибо появляется "the must": влюбленные этого стиха живут в странном мире, где
царят "месяц-можно" и "месяц-должно", где "время года - любовь", как то сказано в другом
стихотворении э.э.каммингса:
Перед нами некое райское состояние языка - состояние языковой свободы, когда
слово не просто называет нечто, а - вызывает это нечто к полноте бытия, подобно тому, как
Адам дает имена всем тварям земным: "Господь Бог образовал из земли всех животных
полевых и всех птиц небесных, и привел [их] к человеку, чтобы видеть, как он назовет их, и
чтобы, как наречет человек всякую душу живую, так и было имя ей" (Быт. 2, 19).
Если пытаться дать лингвистически-богословский комментарий к тому, что
происходит с глаголами "may" и "must" в интересующем нас тексте, то обнаруживается, что
субстантивация, вызванная присвоением им артикля, - при сохранении всей полноты
семантического их наполнения, превращает глаголы - обозначение характера протекания
действия во времени, - в обозначения постоянно присущих Бытию потенций - то, что
богословы и называли атрибутами Бога.
э.э.каммингс - сын пастора конгрегационалистской церкви, а потому "богословская
интуиция" сформирована у него всей суммой детских впечатлений. Именно здесь следует
искать ключ ко многим его поэтическим текстам, - тогда их "новизна" оказывается
продуктом тончайшей возгонки "материи", полученной от поэтов прошлого.
Вернемся еще раз к стихотворению, фрагмент которого уже приводился выше:
2 little whos
(he and she)
under are this
wonderful tree
smiling stand
(all realms of where
and when beyond)
now and here
(2 little ams
and over them this
aflame with dreams
incredible is
1 Добавим название сборника рассказов "In Our Time", которое - усеченный стих молитвы
"Keep us in our time of peace" и название еще одного романа - "Across the River and into the
Trees", являющееся отсылкой к Апокалипсису: "And on the other side of the river, was the tree
of life, which bare twelve manner of fruits, and yield her fruit every month: and the leaves of the
tree were for the healing of nations" - "И по ту и по другую сторону реки, древо жизни,
двенадцать раз приносящее плоды, дающее на каждый месяц плод свой; и листья дерева -
для исцеления народов" - Откр. 22, 2).
2 The Creed of Saint Athanasius.
3 Генон Рене. Символика креста. Гл. XVII)// Литературное обозрение. № 3/4, 1994. С. 57.
4 См., в частности: Кацис Леонид. Пролегомены к теории ОБЕРИУ. Даниил Хармс и
Александр Введенский в контексте Завета Св. Духа// Литературное обозрение. № 3/4, 1994.
С. 94 - 102.
5 Генон Рене. Символика креста. Гл. XVII)// Литературное обозрение. № 3/4, 1994. С. 57.
Марина Литвинова
ПОПЫТКА ЭКСПЕРИМЕНТА
стоят улыбаясь
сейчас и здесь
(вне всех и вся
отныне и днесь)
(вдали от взрослых
я и ты
от мира явных)
кто ты и кто ты
(2 маленьких есьм
а вверху где невесть
в пламени грез
невозможное есть)
Мне кажется, что русский текст передает что-то неясное, смутное и вместе
надежду. Самую высокую степень абстрагирования от осязаемого. И одновременно
рисует в воображении точную картинку, для меня даже по доброму немножко смешную:
«стоят накрывшись двое, а дождь прошел давно». И потому сулит надежду, хотя, кажется,
эфемерную.
Что же касается самого текста, то мне хотелось бы кое-что пояснить. Мне не
удалось сохранить обрамления: первое и последнее четверостишие у Каммингса
начинаются одинаково: «2 little»; и еще я не нашла в русском языке ничего подобного
английскому, вернее сказать «каммингсскому», «ams». Но получилась странная
компенсация этому, причем получилась непроизвольно. Это – легкая грамматическая
неправильность в первом четверостишии: «Под самой из всех чудесных крон». Ясно, что
по правилам грамматики надо было бы сказать: «под самой из всех чудесной кроной». Но
под действием ритмического хода стиха само собой сказалось так, как я и записала. И я
этому очень довольна. Одним из признаков «переводческого» языка, на котором пишут
переводчики, мне представляется абсолютная грамматическая чистота текста, если,
конечно, переводчик – хорош, и редактор знает свое дело. А ведь писатели – все, и
русские и английские, – допускают грамматические погрешности, и они не только не пор-
тят текста, но придают ему особую «авторскую» прелесть. Возьмите хотя бы До-
стоевского, Толстого, Герцена. Ах, какие очаровательные неправильности допускают эти
великие! Кажется, их нет только у Бунина. Вот хотя бы один пример из «Идиота». Князь
Мышкин ушел из гостиной, к нему приходит Коля и говорит: «Это вы хорошо, что ушли»
(Ф. Достоевский, ПСС, Ленинград, 1973, т. 8, стр. 100). Или еще: «Сходя вниз по
лестнице, генерал еще с неостывшим жаром продолжал сожалеть, что они не застали и что
князь лишился такого очаровательного знакомства». (Там же, стр. 109). Надо сказать, что
Достоевский вообще любит опускать прямые дополнения после переходных глаголов, и
не для избежания повтора, это – особенность его стиля (правда, прежде абсолютное упо-
требление переходных глаголов было гораздо более распространено, так что может даже
использоваться сейчас как прием временной стилизации). Достоевский опускает прямое
дополнение, если обозначаемый им предмет или лицо легко восстанавливается из
контекста. Причем названы они могут быть, как в нашем примере, за полстраницы до
глагола, действие которого они дополняют.
Мне представляется, что моя неправильность столь же невинного свойства, как и
примеры из Достоевского. И она, возможно, в какой-то мере компенсирует нарочитое
английское «ams», которое ведь тоже не норма, хотя и отражает глубинные
потенциальные возможности английского языка, обусловленные его историческим
развитием.
Что касается встречаемых в переводимых текстах авторских оплошностей, то, как
правило, они не передаются переводчиком, и дело не в том, что переводчик как бы берет
на себя смелость редактировать автора, а потому что они вообще непереводимы из-за
разницы склада двух языков. Однако, если это не случайный огрех, а признак авторского
стиля – примером может служить Герцен, его блистательные неправильности, – то,
конечно, хотелось бы как-то намекнуть об этом тому же английскому читателю. Проблему
предстоит сначала решить переводчикам, обладающим чувством меры и языка, а
теоретикам перевода потом осмыслить; но важно, чтобы проблема была обозначена. Хотя,
впрочем, возможно, это как раз тот редкий случай, когда проблему следует сперва хо-
рошенько обмозговать, а уж потом браться за практическое ее разрешение.