Won't you smile for me Разве ты не улыбнешься мне

Оценка:
Зрелые
Предупреждение об архивации:
Предупреждения Об Архивировании Не Применяются
Категория:
М/М
Фэндомы:
魔道祖师 - 墨香铜臭 | Módào Zǔshī - Mòxiāng Tóngxiù 陈情令 / Неукротимый (ТВ)
Отношение:
Лан Чжан | Лан Ванджи/Вэй Ин | Вэй Вусян
Персонажи:
Вэй Ин | Вэй ВусянЛан Жан | Лан ВанджиLán Huàn | Lán XīchénLán QǐrénLán Yuàn | Lán
SīzhuīСю Ше | Сю МуншанЦзян ЯнлиMò Xuányǔ
дополнительные теги:
Жестокое Обращение в прошломблагородство auАльтернативная Вселенная - Расхождение
КаноновТоска и боль/КомфортПосттравматическое стрессовое расстройство - ПТСРТоска
со счастливым концомНедопониманиеизбирательный мутизмХозяин/СлугаВсе Становится
Хуже, Прежде Чем Становится ЛучшеНарушениеМедленное горениеПроблемы с Уверенностью
в СебеПроблемы с самооценкойСильная Тоска
Язык:АнглийскийСерии:Часть 1 из серии "Слуги больше
нет"Коллекции:МагистрСтатистика:Опубликованный:2020-12-16Завершено:2021-05-
13Слова:194564Главы:150/150Комментарии:1113Почет:1952Книжные закладки:268Хиты:85430
Разве ты не улыбнешься мне?
Мидла
Краткие сведения:
Лань Ванцзи помнит Вэй Вусяня улыбчивым, энергичным мальчиком. Как только он видит
его снова спустя годы, мальчик резко меняется и теперь действует как слуга. Что
могло с ним случиться?
Лань Ванцзи полон решимости снова увидеть свободную улыбку Вэй Вусяня.
Примечания:
Этот фик будет содержать темы и упоминания, которые могут быть триггерными,
пожалуйста, прочитайте предупреждения и теги, которые я использовал, и действуйте
по своему усмотрению.
Английский не является моим родным языком, поэтому я заранее приношу извинения за

любые ошибки. Я также не очень хорошо знаком с китайской культурой, обычаями и
соглашениями об именах, поэтому в некоторых местах эта работа может быть не на 100%
точной.
У меня нет никаких персонажей, которых я использовал в своей истории, это чисто
фанфик.
Надеюсь, вам понравится читать :)
Эта история теперь доступна на других языках:
- испанский, переведенный ZhanYing12, спасибо за перевод! -

https://www.wattpad.com/story/280288234
Глава 1
Текст главы
У Лань Ванцзи было плохое предчувствие, когда он смотрел на кланяющегося мальчика.
Это был безупречный вежливый поклон, который любой слуга их поместья показывал
семье много раз в день. Он был глубоким и длинным, и глаза мальчика все время были
прикованы к земле. Идеальный образ слуги.
Но это было именно то, что было неправильно. Мальчик приехал в их поместье, чтобы
быть товарищем по играм Лань Ванцзи; хотя он и не хотел называть его так, ему было
уже пятнадцать, а мальчик был даже не на целый год младше. Лань Ванцзи назвал бы
это товариществом, а позже, возможно, и дружбой, но не товарищами по играм, они оба
были слишком стары для этого термина.
Его плохое предчувствие было вызвано поведением мальчика; он вел себя как слуга,
когда его представляли. Что, возможно, было не так уж и плохо, он действительно не
мог знать, для чего его попросили приехать в поместье Облачных Глубин, он мог легко
предположить, что его наняли в качестве слуги. Но Лань Ванцзи обязательно исправит
свое предположение, как только представление будет закончено.
Он встречал мальчика однажды во время публичного приема несколько лет назад в

поместье Лотос-Пирс, но теперь с трудом мог поверить, что это был тот же самый
человек, как мог мальчик с ослепительно яркой улыбкой и сверкающими глазами стать
таким тихим, смиренным слугой, похожим на человека? Он вспомнил, как тот громко
смеялся и бегал со своим братом. Теперь мальчик был слишком неподвижен, слишком
тих, слишком лишен энергии.
Когда мальчик, Вэй Вусянь, наконец поднялся со своего поклона, Лань Ванцзи был
ошеломлен, совершенно потрясен. Его глаза, когда-то полные игривых и счастливых
искорок, теперь были совершенно пусты. Когда Лань Ванцзи присмотрелся
повнимательнее, он увидел, что Вэй Вусянь был бледен, его плечи ссутулились, а руки
слегка дрожали. Было видно, что он очень нервничает или, возможно, даже напуган.
Лань Ванцзи не знал почему.
С сегодняшнего утра их поместье готовилось принять семью Цзян и нового жителя,

которого они приведут с собой, своего приемного сына. Цзяны когда-то были очень
могущественной дворянской семьей с обширной собственностью и богатством. После ряда
печальных событий, произошедших во время войны, и их политической связи с последним
императором их главная резиденция была полностью сожжена, и с тех пор они боролись.
Ходили слухи, что они уже почти обанкротились, они вели себя все так же, хотя их
состояния больше не было, они настаивали на том, чтобы показать свой социальный
статус, который на данный момент ничем не подкреплялся. Из-за их участия в войне
они также не были в милости нынешнего императора, поэтому им приходилось самим о
себе заботиться.
Вот почему они предложили, чтобы их приемный сын переехал жить в поместье Облачных
Глубин и работал там, чтобы помочь им снова сколотить состояние. Лань Кирэнь с
самого начала был против этой идеи, он не хотел, чтобы Вэй Усянь, негодяй и
нарушитель спокойствия, о котором он так много слышал, приближался к его прекрасно
образованным племянникам.
Он также был против идеи, которую подразумевало поведение Цзянов, даже если они
прямо не называли это рабством, они все равно пытались продать ребенка, чтобы
спасти свою шкуру.
Однако Лань Ванцзи очень нравилась идея о том, чтобы Вэй Вусянь был рядом, во время
их короткого и скудного общения во время официального мероприятия перед войной,
когда они оба были совсем маленькими детьми, он очень заинтересовался младшим
мальчиком. Потребовалось много уговоров как от Лань Ванцзи, так и от Лань Сичэнь,
прежде чем Лань Кирэнь, наконец, уступила их доводам и решила принять Вэй Вусянь,
чтобы жить с ними; не как раб или слуга, а как товарищ по играм Лань Ванцзи.
Возможно, детская дружба Лань Кирэня с Цзян Фэнмяном и его желание помочь ему также
оказали некоторое влияние на его решение, о чем Лань Ванцзи не знал.
Лань Ванцзи не мог дождаться, чтобы поприветствовать Вэй Вусяня в их поместье, он

уже с нетерпением ждал возможности провести время с умным и энергичным мальчиком,
которого он в последний раз встречал много лет назад. Из их разговора он понял,
что, хотя их интересы не всегда совпадали, у них было много общего, и ему нравилось
открывать свежую точку зрения Вэй Вусяня на его любимые темы. Из-за своей
собственной робкой натуры он наслаждался живостью другого мальчика и надеялся, что
когда-нибудь он тоже сможет быть таким же открытым, если не беззаботным.
С раннего утра Лань Ванцзи сидел у своего окна и поглядывал на парадные ворота,
чтобы первым увидеть прибытие своего нового спутника. Он был удивлен, впервые
увидев подъезжающую карету и цзянов, выходящих из нее одного за другим; он ждал,
когда Вэй Вусянь выйдет, но карета уехала, а его все еще не было видно. Лань Ванцзи
начал беспокоиться. Что могло случиться? Может быть, Вэй Вусянь заболел, поэтому он
не смог приехать вместе со своей семьей? Или Цзян Фэнмянь передумал насчет своего
приемного сына, работающего в поместье Облачных Глубин?
Беспокойство Лань Ванцзи сразу же исчезло, когда он увидел Вэй Вусяня, бегущего к
главным воротам с чемоданом в руках. Лань Ванцзи вскочил и быстро пошел сообщить
брату и дяде о прибытии их гостя. Он был так счастлив, что почти забыл, что не
должен был бежать.
Так что теперь Лань Ванцзи, Лань Сичэнь и Лань Кирэнь стояли лицом к лицу с
Цзянами, которые представляли им своего приемного сына. Мальчик кланялся, его
чемодан стоял на земле рядом с его ногами. Когда Цзян Фэнмянь закончил
представление и велел Вэй Вусяну встать, мальчик немедленно сделал это.
Его глаза не отрывались от земли, пока Цзян Фэнмянь и Лань Кирэнь обсуждали точные
условия своего контракта. Лань Ванцзи не слушал внимательно, его не волновали
условия, он только хотел, чтобы неловкая ситуация была закончена, чтобы он мог
показать Вэй Вусяну помещения, которые они приготовили для него, и все поместье,
прежде чем наступит время ужина. Однако он позаботился о том, чтобы его рвение не
отразилось на его лице, ему нужно было поддерживать безупречную репутацию их семьи.
Наконец, со всем было покончено, и Цзяны ушли. Вэй Вусянь не расслабился, наоборот,
казалось, что он напрягся еще больше, когда его семьи больше не было рядом. Лань
Ванцзи подумал, что он, должно быть, нервничает из-за перемены обстановки и,
возможно, также из-за настойчивости своего дяди в соблюдении домашних правил.
Как только они вошли в поместье и направились в новые комнаты Вэй Вусяня, которые
были удобно расположены рядом с комнатами Лань Ванцзи, чтобы младший мальчик мог
легко выполнять свои обязанности, Лань Кирэнь начал читать ему лекции о том, что он
может и чего не может делать в резиденции. Вэй Вусянь молчал, его взгляд был
прикован к ковру, но Лань Ванцзи было видно, что он внимательно слушает. Мальчик
шел в двух шагах позади них, что было немного неудобно для разговора, но, похоже,
Лань Кирен не возражал.
Как только они добрались до новых комнат Вэй Вусяня, Лань Кирэнь завершил свою
речь, указав на книгу, лежащую на прикроватном столике, и призвал Вэй Вусяня
прочитать ее. Вэй Вусянь кивнул и снова поклонился, Лань Кирэнь, казалось, был
удовлетворен и ушел вместе с Лань Сиченем.
Лань Ванцзи остался наедине с мальчиком. После тирады, которую он только что
услышал от своего дяди, он не хотел еще больше подавлять Вэй Вусяня, поэтому решил
показать ему окрестности завтра. В конце концов, с этого момента у них будет много
времени вместе. Он только сообщил младшему мальчику о расположении его собственных
комнат, если ему что-нибудь понадобится в это время, и предложил забрать его до
ужина.
Он почти незаметно нахмурился, когда Вэй Усянь снова поклонился, слишком низко,
учитывая их одинаковый статус, и все еще не сказал ни слова. Лань Ванцзи решил
списать это на свою нервозность из-за смены обстановки и оставил его устраиваться
поудобнее.
Глава 2
Заботы Вэй Вусяня
(Примечания см. в конце главы.)
Вэй Вусянь стоял посреди комнаты, где Лань Ванцзи оставил его, пообещав прийти за
ним на ужин, и смотрел на книгу правил, которую Лань Кирен велел ему прочитать. Он
все еще пытался собраться с мыслями о том, как он сюда попал и что он слышал о
Ланах, но ему не следовало отвлекаться, у него было всего три часа, чтобы прочитать
это. Он уже был в панике, не хватило времени дочитать весь том, он был почти
толщиной с его ладонь.
Приказ Лань Кирена был ясен, но вряд ли он сможет его выполнить; он уже боялся
наказания. Он знал, что его продали сюда, чтобы помочь улучшить финансовое
положение своей приемной семьи, он должен был сделать все возможное, чтобы погасить
свой долг перед ними. Трудно было быть слугой в поместье Пирс Лотоса, однако это
все равно было лучше, чем в некоторых других семьях, в которых ему было приказано
служить; для некоторых слуг даже не считали людьми, и с ними обращались ужасно.
Он слышал, что Ланы были строгой и традиционной семьей, но он также знал об их

праведности и надеялся, что его жизнь с ними будет лучше, чем раньше. Однако
теперь, когда он смотрел на толстую книгу домашних правил, ему стало интересно. Он
отчаянно хотел сохранить хорошее настроение, но, к сожалению, оно уже ускользало
из-под его контроля, его настроение менялось.
Вэй Вусянь в тот момент был напуган, его била неудержимая дрожь, он не знал, как
ланы обращаются со своими слугами, и боялся худшего. Ему даже не сказали, в чем
заключаются его обязанности, и его просто показали здесь. Чего они от него ожидали?
Всегда было труднее всего понять, чего хочет от него учитель; большую часть времени
он учился этому неприятным способом.
Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Его

провели в комнату, ему, наверное, следовало бы там прибраться. Он огляделся, он
никогда не видел более чистого и упорядоченного места, он ничего не мог там
сделать. Этого не могло быть. В комнате никого не было, так что его не могли
привести сюда, чтобы он о ком-то позаботился. Что ему тогда делать? Неужели его
привели в такую роскошно выглядящую комнату, чтобы просто прочитать правила?
Его паника росла в геометрической прогрессии, даже если бы он в данный момент не

знал, что именно он должен был сделать, за это наверняка скоро последует наказание.
Так же, как и за то, что он якобы опоздал на их отъезд с пирса Лотоса, когда ему
было приказано бежать за экипажем всю дорогу сюда. Он все еще устал, и его тело
болело от всех тех раз, когда он спотыкался и падал в отчаянной попытке не отстать
от лошадей, неся свои скудные пожитки.
Он надеялся, что ланы не будут похожи на цзянов, которые использовали каждую

возможность, чтобы заставить его страдать, и даже создавали такие возможности
большую часть времени, отдавая ему приказы, которым он явно не мог следовать, и
правила, которые он просто не мог не нарушать. Иногда казалось, что они просто
откровенно ненавидят его; что было смешно и не могло быть дальше от истины,
учитывая, что его приняли и они заботились о нем большую часть его жизни. Если бы
не Цзяны, он бы давно погиб, он был обязан им своей жизнью; и сейчас был один из
тех случаев, когда он мог вернуть свой долг.
Так было не всегда, было время, когда к нему относились как к равному Цзян Чэну,
только когда он был маленьким ребенком, неспособным на многое. Это быстро
изменилось, однако, когда они начали свое формальное образование, даже когда он не
пытался, он преуспел в учебе и был лучше, чем настоящий наследник. Поведение мадам
Юй быстро изменилось, когда она увидела, что дядя Цзян уделяет ему все больше и
больше внимания. Он понимал ее, она боялась за будущее своего биологического сына
и, как она сказала, он должен всегда возвращать свои долги.
После этого ей удалось убедить всю семью и персонал поместья "Пирс Лотоса", что к
сыну слуги, хотя и названому брату Цзян Фэнмяня, следует относиться как к таковому.
Ему пришлось переехать в другую комнату и начать выполнять свои обязанности, как и
другим слугам. Вначале это было трудно, его юное " я " не могло понять, что
произошло и почему; мадам Ю позаботилась о том, чтобы он быстро усвоил свое место,
навязав множество правил, которым нужно следовать.
Правила, правильно! Лань Кирен говорил о них, и на прикроватном столике даже лежала
книга. Ему пришлось ознакомиться с правилами дома, когда ланы были достаточно
любезны, чтобы предоставить ему учебные материалы. Это может быть просто еще одна
ловушка, чтобы унизить и наказать его, но он должен хотя бы попытаться.
Под кроватью был красивый ковер, поэтому Вэй Вусянь снял ботинки, грязные от
пыльной дороги, чтобы не испачкать их, и взял книгу, сразу же вернулся и сел на
землю посреди комнаты, где он изначально стоял. Хотя он привел себя в приличный
вид, прежде чем ступить на территорию поместья Облачных Глубин, он все еще
нервничал, он не хотел обидеть своих новых хозяев, к настоящему времени он
чувствовал себя более непринужденно в помещениях для прислуги, чем в хорошей
комнате.
Он начал читать толстый том. Существовало множество правил; некоторые из них были
обычными куртуазными, и их было бы очень легко соблюдать, некоторые из них у него
уже были в его предыдущих семьях, но для еще нескольких он обнаружил, что ему
придется уделять много внимания, чтобы не нарушать их.
Несколько правил заставили его грудь затрепетать от зарождающейся надежды, что,

возможно, его жизнь в поместье Облачных Глубин может быть немного проще, чем где-
либо еще. Возможно, с ним не будут обращаться грубо, ругать или стыдить при каждой
встрече с его новыми хозяевами, его воспоминания о времени, проведенном с венами,
все еще были свежи. В книге правил говорилось об уважении и защите всех и каждого
живых существ, он мог считать себя одним из них, верно? Или это было бы слишком
самонадеянно с его стороны?
Он не мог позволить себе испытывать слишком много надежды, он уже не раз испытывал,
как ее жестоко сокрушали. Вместо этого он приложил все усилия, чтобы закончить
книгу как можно быстрее, до объявленного ужина оставалось не так много времени. Он
уже спрашивал себя, как ему следует подойти к этому и в чем именно будут
заключаться его обязанности, никто ему ничего не говорил, и это заставляло его
нервничать.
Он почти закончил читать, оставалось всего около сотни страниц, когда его напугал
тихий стук в дверь. Он осторожно отложил том в сторону и поднялся на ноги, ожидая,
когда войдет человек снаружи. Последовало долгое молчание, во время которого никто
не открыл дверь и не ворвался внутрь.
Вэй Вусянь начал паниковать, он не знал, что происходит, обычно все просто
вторгались в его пространство, не задумываясь ни на секунду, не заботясь о его
личной жизни или его чувствах.
Через некоторое время раздался еще один стук, на этот раз немного громче, как будто
человек снаружи терял терпение. Это было нехорошо, разгневанный хозяин мог сделать
с ним многое, или это мог быть один из слуг поместья Облачных Глубин, который
пришел, чтобы познакомить его с его обязанностями. Он не знал, как правильно
поступить в этот момент, но он не мог позволить этому человеку больше ждать.
Он метнулся к двери и открыл ее, тут же низко поклонившись в знак извинения. Он

помнил правила, особенно ту часть, которая касалась уважения. Он был в чьей-то
комнате и не был уверен в том, что от него ждут; он был на неизвестной территории,
и это пугало его, не зная, как себя вести и чего от него ждут.
Он выпрямился только тогда, когда ему дали разрешение, и осмелился взглянуть на

человека, стоящего перед ним со строгим и жестким выражением лица. Лань Ванцзи
казался непроницаемым, и Вэй Вусянь не мог сказать, был ли он зол, раздражен или
нетерпелив, ему было неловко, что он не мог угадать, о чем думал другой; в конце
концов, чтение выражений и настроений своих хозяев было одной из маленьких
милостей, на которую он мог надеяться, чтобы избежать их гнева и неизбежного
наказания.
Он все еще был в замешательстве, когда последовал за старшим мальчиком в обеденный

зал. Ему все еще не говорили, что он должен делать, и он все больше и больше
нервничал, опасаясь совершить какие-либо ошибки, пусть и случайные. Он не дочитал
правила до конца, и этого уже было достаточным нарушением, чтобы заслужить
наказание всего через несколько часов после прибытия, ему больше не нужно было
злить своих хозяев.
Большое вам спасибо за просмотр этой истории, надеюсь, вы не будете разочарованы :)
Глава 3
Лань Ванцзи встревожен, Лань Кирен удовлетворен
Лань Ванцзи оставил Вэй Вусяня в комнате и пошел к себе, чуть дальше по коридору.
Он все еще не мог поверить, что кто-то может так сильно измениться; когда он видел
младшего мальчика раньше, он был весь в смехе и озорстве, однако теперь он вел себя
крайне сдержанно, вся жизнь исчезла из его глаз, а улыбка с того времени ни разу не
коснулась его губ.
В этот момент он мог только надеяться, что Вэй Вусянь успокоится, поскольку он
станет более привычным к жизни в поместье Облачных Глубин с Ланами.
Он не мог понять, что спровоцировало такие резкие перемены. Правда, прошло почти
десять лет с тех пор, как он видел его на банкете у Цзянов, но в то время с ним,
несомненно, обращались и вели себя как с членом богатой семьи. Его нынешние
действия больше говорили о воспитании слуги. Никто не смог бы так сильно измениться
за короткий промежуток времени, изменения, несомненно, должны были быть долгими и
постепенными.
Могла ли война стать причиной этого? Это было возможно, это почти разорило Цзянов и
оставило их без гроша и копошащимися в пыли их прежней помпезности, полностью во
власти нескольких друзей, которые помогли им выжить. Лань Кирен был одним из
немногих людей, которые были готовы протянуть руку помощи.
Но Цзяны ни в малейшей степени не вели себя подавленно, когда вошли во двор

поместья Облачных Глубин, чтобы, по сути, продать своего приемного сына, они все
еще вели себя как живые члены высшего общества, насколько мог судить Лань Ванцзи.
Они отказались от приглашения Лань Кирена на чай, очевидно, торопясь получить
первый платеж и уйти. Лань Ванцзи увидел, как его дядя почти незаметно нахмурился,
Цзяны наверняка ничего не заподозрили, и он мог передать. Кто мог бы сделать такую
вещь, как оставить своего ребенка служить в другом особняке в качестве слуги,
очевидно, не задумываясь?
Несмотря на отчаяние, ланы никогда бы так не пали духом, чтобы даже подумать об
этом. В первую очередь было очень трудно убедить своего дядю принять Вэй Вусянь,
Лань Кирен был категорически против идеи рабства.
Лань Ванцзи и Лань Сичэнь приложили все усилия, чтобы убедить его, что, принимая
услуги Вэй Вусяня не как слуги, а как товарища по играм и компаньона Лань Ванцзи,
он будет помогать своему другу. А также, возможно, спасти ребенка от ужасной участи
служить в другой семье, которая не будет относиться к нему с уважением. Цзяны,
казалось, были непреклонны в том, чтобы получить деньги от своего приемного сына,
несмотря ни на что, по-видимому, они даже связались с Венами в одно и то же время.
Когда Лань Ванцзи узнал об этом от Лань Сичэня, он почти умолял своего старшего
брата помочь ему поговорить с Лань Киренем и забрать Вэй Вэнь. Он слышал истории о
том, как венцы обращались со своими слугами, и он, конечно, не хотел, чтобы это
относилось к младшему мальчику, который выбрал его интерес так много лет назад.
Тогда ходило так много слухов о Вэй Вусяне, о том, как он преуспевал во всем, что
ему нравилось, оставаясь любопытным, озорным ребенком и свободным духом. С войной
их становилось все меньше и меньше, пока Лань Ванцзи больше не слышал новостей о
младшем мальчике, как будто он исчез с поверхности земли. Затем пришло предложение
Цзянов.
Разительный контраст прошлого Вэй Вусяня со слухами и Вэй Вусяня, которого он видел
кланяющимся ему рядом со своей приемной семьей, был шокирующим для него. Он должен
быть счастлив, что младший мальчик успокоился и вырос, тем не менее, он не хотел
видеть его таким. Война изменила всех, как взрослых, так и детей, но это было
действительно тревожно.
***
Лань Кирэнь размышлял о встрече с Цзянами. Он знал, что они оказались в тяжелом
положении после войны; они уже несколько раз обращались к нему за помощью, и каждый
из них, он потакал Цзян Фэнмяну и приходил на помощь ему и его семье, финансово или
иным образом. В конце концов, Цзян Фэнмянь не раз помогал ему во время войны, когда
Ланы были в немилости у покойного императора.
Однако сегодня днем он впервые увидел своего друга после стольких лет. Когда Лань
Кирен получил просьбу нанять Вэй Усяня в качестве слуги, он не был счастлив, он
несколько раз видел мальчика, а также слышал слухи о его шумном и нетрадиционном
поведении; он не хотел, чтобы этот озорной негодяй находился рядом со своими
прекрасно образованными племянниками.
Он был действительно удивлен, когда Лань Ванцзи и Лань Сичэнь пришли, чтобы убедить
его взять мальчика к себе. Ему не нравилась идея о том, что Цзян Фэнмянь хотел в
основном продать своего приемного сына, чтобы обезопасить Цзян, однако он знал, что
их положение, должно быть, действительно было ужасным, если его друга подтолкнули к
таким решительным мерам. Он безоговорочно доверял ему, в конце концов, они вместе
учились в военном училище и провели годы в одном классе, а позже, до того, как
война поставила их по разные стороны баррикад, в одном режиме.
В конце концов он поддался на уговоры племянника, он рассуждал сам с собой, что

мальчик не будет слугой, он будет относиться к нему как к компаньону Лань Ванцзи,
но все равно ему заплатят за его время, чтобы деньги помогли Цзянам выздороветь. И
это было определенно лучше, чем позволить отправить мальчика к Венам. Возможно,
Цзян Фэнмянь чувствовал себя виноватым за то, что просил его о стольких одолжениях,
не имея возможности что-либо вернуть, поэтому вместо этого он послал своего сына.
Лань Кирен была недовольна этой мыслью, но в ней был какой-то извращенный смысл.
Сначала он хотел немедленно прочесть мальчику лекцию, чтобы обуздать Вэй Вянь;
смутьян, которым, по его мнению, был ребенок, несомненно, нуждался в строгом
надзоре. Однако, когда он увидел мальчика, он был ошеломлен. Вэй Вусянь вел себя не
так, как он ожидал, он видел только уважение и послушание, может быть, даже
почтение, и это очень удивило его, хотя он не был уверен, что это продлится долго.
Ему просто нужно было убедиться самому и следить за их новым подопечным, вмешиваясь
при первых признаках любого нарушения или непослушного поведения. Он позаботился бы
о том, чтобы его племянники, особенно Лань Ванцзи, который был так непреклонен в
том, чтобы мальчик появился в первую очередь, не были испорчены, и его дом не
развалился бы.
Большое вам спасибо за все ваши комментарии, они сделали мой день :)
Глава 4
Подозрения Лань Ванцзи
Лань Ванцзи все еще размышлял о Вэй Вусяне, когда прозвенел гонг, чтобы все знали,
что пришло время ужина. Он встал и поспешно направился к двери Вэй Вусяня, чтобы
забрать его, ему не следовало опаздывать в свой первый день. Вот почему Лань Ванцзи
предложил сходить за ним, когда придет время уходить. О другой причине своего
предложения он не хотел думать слишком громко, он еще не мог признаться даже самому
себе, какие отношения он надеялся развить с младшим мальчиком.
Он постучал в дверь и подождал, пока Вэй Усянь выйдет или пригласит его войти. Он
услышал шарканье с другой стороны двери, но никто не вышел ему навстречу и не
пригласил войти. Возможно, младший мальчик не услышал его в первый раз, поэтому
через некоторое время он постучал снова.
Результат был мгновенным, как только торопливые шаги приблизились к двери, которая
открылась всего секунду спустя. Вэй Вусянь даже не взглянул на него, прежде чем
низко поклонился и оставался в таком положении, пока Лань Ванцзи не пригласил его
на ужин: “Время ужина, приходи”.
Сначала у него возникло искушение немедленно предложить Вэй Вусяну встать с

поклона, они были одного статуса, поэтому он вообще не должен был кланяться ему, не
говоря уже о таком вежливом и почтительном поведении. Но он не мог, ему вообще не
нравилось прикасаться к людям. Он мог бы сделать жест рукой, как всегда делал со
слугами поместья Облачных Глубин, но Вэй Вусянь не смотрел на него, он не смог бы
увидеть едва уловимое движение старшего мальчика. Поэтому он мог только
подсказывать младшему мальчику словесно, в чем он тоже был плох.
Он чувствовал себя раздраженным сам по себе, ему придется попросить брата все
объяснить Вэй Вусяну; он здесь не слуга и не должен так себя вести.
Когда он заговорил, Вэй Вусянь немедленно встал, но по-прежнему не смотрел на него,

опустив глаза и, казалось, приклеившись к ковру. Вся его поза была погружена в
себя, руки, сложенные перед животом, слегка дрожали. Он выглядел таким маленьким и
испуганным, что старшему мальчику было больно видеть его таким.
Он внутренне нахмурился, не зная, почему другой мальчик так себя повел. Он хотел бы
заверить его, что бояться не нужно, они не будут просить его о многом, кроме как
составить компанию Лань Ванцзи в нерабочее время, но у него не хватило слов, чтобы
сделать это. Дядя наверняка объяснил бы это после ужина, поэтому он ограничился
тем, что жестом пригласил Вэй Вусяня следовать за ним, и направился в столовую.
Как и в тот день, мальчик шел в двух шагах позади хозяина, все еще опустив голову.
Лань Ванцзи был чрезвычайно обеспокоен этим. Он снова попытался жестом подозвать
его, побуждая идти рядом. Вэй Вусянь, очевидно, заметил его движение, когда он
отпрянул еще дальше от него и еще больше сгорбился, дрожь его рук распространилась
на другие части тела.
Теперь Лань Ванцзи стало стыдно за то, что напугал его, и он опустил руку обратно
на бедро, убедившись, что больше не будет делать резких движений. Он уже видел
такое поведение, некоторые слуги из других семей, особенно Вены, поначалу очень
нервничали и всего боялись. Очевидно, резкие движения заставили их подумать, что их
ударят или, возможно, что-то еще хуже.
Таким новым слугам потребовалось много времени, чтобы приспособиться к семье Лан и
поверить, что им не причинят вреда в поместье Облачных Глубин. Это было
действительно прискорбно, но ланы, какими бы могущественными или близкими к
императорской семье они ни стали, не могли вмешиваться в то, как другие аристократы
обращаются со своими слугами.
Он мог только надеяться, что Вэй Вусянь не прошел через тот же ужасный опыт, что и
некоторые из этих слуг. Хотя, глядя на младшего мальчика, Лань Ванцзи чувствовал,
что надежда быстро угасает, пока не угасла полностью. Ему было совершенно ясно, что
мальчик, которого он когда-то знал ребенком, не был тем, кто стоял перед ним
сейчас. Он надеялся увидеть свою солнечную улыбку, как только Вэй Вусянь войдет в
ворота поместья Облачных Глубин, и теперь он чувствовал только пустоту, его
ожидания были полностью разрушены.
Как выздоровели другие слуги? У него не было личного опыта общения ни с одним из
них, кроме того, что он проходил мимо некоторых из них в коридорах или в садах. Они
всегда опускали головы и кланялись ему, явно боясь его реакции. Они также никогда
не разговаривали с ним, всегда сохраняя бдительность и совершенную вежливость,
которая скрывала, насколько они боялись совершить какие-либо ошибки и получить
выговор или наказание.
Обычно он старался причинять им как можно меньше стресса и только проходил мимо,
даже не взглянув на них. Ему неоднократно говорили, что его обычно невыразительное
лицо выглядело слишком устрашающим для любого, кто его не знал. То, что он не мог
говорить сам и использовал только короткие жесты для общения со слугами, также не
сильно помогло его делу.
Его брат справлялся с этими вещами лучше, чем он, он должен был позволить ему
позаботиться о Вэй Вусяне. Конечно, Лань Сичэнь распознал бы знаки так же, как и
он, и смог бы помочь младшему мальчику.
Он размышлял о том, как быстро помочь Вэй Вусяну приспособиться, поэтому понял, что
они уже стояли перед дверью столовой, когда его брат окликнул его: “Ванцзи, вот ты
где. И молодой господин Вэй тоже. Присоединяйтесь к нам, пора ужинать”.
Лань Ванцзи бросил взгляд через плечо и увидел, как выражение крайнего шока и
недоверия промелькнуло на лице его младшего товарища всего на долю секунды, только
перед тем, как Вэй Вусянь опустил глаза и снова сосредоточился. Если бы старший
мальчик не знал, что он ищет, он бы наверняка пропустил это.
Это только укрепило подозрения Лань Ванцзи, казалось, что к Вэй Вусяну
действительно уже давно не обращались с уважением; возможно, то же самое относилось
и к тому, чтобы с ним говорили мягко и без злобы, но об этом старший мальчик мог
только догадываться.
Он вошел в столовую и присоединился к своей семье за столом. Там уже был

приготовлен еще один стул и набор посуды для их гостя. Поскольку Вэй Усянь не был
принят в поместье Облачных Глубин в качестве слуги, они заранее договорились, что
он будет есть вместе с основной семьей, к большому раздражению Лань Кирена.
Лань Ванцзи остановился рядом со своим стулом, рядом с тем, который был приготовлен
для младшего мальчика, и почтительно поклонился своему дяде, как обычно. Лань Кирен
ответил на его реверанс строгим кивком головы, и все три Лана сели.
Глава 5
Лань Сичэнь изо всех сил старается поприветствовать Вэй Вусяня
Лань Сичэнь чувствовал себя неловко с тех пор, как встретился с Цзянами, то, как
они вели переговоры с его дядей, сильно выбило его из колеи. Это было так, как
будто ни Цзян Фэнмянь, ни Юй Цзыюань не имели никакого отношения к своему приемному
сыну, пытаясь только получить стабильную оплату и даже не спрашивая, что мальчика
попросят сделать, чтобы заработать ее.
Их биологический сын, Цзян Ваньинь, выглядел незаинтересованным, если не откровенно

скучающим, всем этим процессом. По стандартам Лань Сичэня, он должен был
волноваться за своего брата, которого чуть ли не силой отправили в другой дом,
чтобы он был там слугой. Все это время он ковырял в пальцах, даже не взглянув на
Вэй Вусяня, его глаза были совершенно бесстрастны.
Цзян Яньли, по крайней мере, несколько раз посмотрела на своего приемного брата, в
ее глазах вспыхнули эмоции. Однако она тоже не казалась слишком обеспокоенной, все
это время вежливо улыбаясь в сторону Ланса и ничего не говоря. Казалось, она почти
привыкла к таким проявлениям.
Что больше всего беспокоило Лань Сичэня, так это сам мальчик. Во время того, как
Лань Ванцзи убедил его поступить с их дядей, Лань Кирен неоднократно говорил о Вэй
Вусяне как о ходячей и говорящей катастрофе: шумный, невежливый и никогда не
закрывающий рот ни на секунду. Лань Сичэнь считал, что это было преувеличением со
стороны его дяди, но все же мальчик, несомненно, должен был быть живым. Однако
сейчас он выглядел совершенно подавленным, действуя по-настоящему как слуга.
Но, возможно, это было вызвано только ситуацией, подумал Лань Сичэнь и решил не
слишком беспокоиться об этом. Конечно, он также был бы шокирован, если бы его семья
вдруг сказала ему, что он должен работать в другом доме, чтобы приносить деньги.
Конечно, мальчик был бы ошеломлен; и позволить ему слушать переговоры было по-
своему довольно бесчувственно, понял Лань Сичэнь.
Он только надеялся, что Вэй Вусянь вскоре сможет открыться им, Лань Ванцзи мог бы
использовать друга своего возраста, чтобы научиться социальным навыкам. Он позволил
убедить себя уговорить Лань Кирена принять предложение Цзянов отчасти потому, что
Лань Ванцзи так настаивал на том, чтобы Вэй Вусянь приехал в поместье Облачных
Глубин, он никогда не видел его таким настроенным на что-либо подобное.
Но его главной мотивацией было то, что он узнал, что цзяны были готовы отправить
своего приемного сына к Венам, если ланы отвергнут их. Ланы приняли нескольких слуг
от венов после войны, и было очевидно, что там с ними не очень хорошо обращались.
Лань Сичэнь не знал, улучшилась ли жизнь слуг после выговора, который Вэнь получил
от Ланей и других влиятельных семей, он не стал бы рисковать и позволил бы
отправить туда ребенка. Он сделал себе мысленную пометку расследовать этот вопрос
позже, хотя война давно закончилась, репарации Вэнов все еще действовали и должны
были должным образом контролироваться.
Он весь день размышлял о своем прошлом визите в поместье "Ночной город" сразу после
войны, и эти образы преследовали его даже спустя годы. Тогда он был еще очень
молод, едва ли старше, чем сейчас Лань Ванцзи, и повидал достаточно ужасов за свою
жизнь. Поместье и его окрестности превратились в горящие руины, и все выжившие
собрались в одном месте, вены отдельно от своих слуг. Ему захотелось заплакать,
когда он увидел среди них нескольких детей, некоторые из которых были такими же
маленькими, как его собственный брат. Он никогда не забудет выражение их глаз,
когда они сказали им, что им больше не придется служить под венами.
Его настроение все еще было мрачным, когда прозвенел гонг, созывающий всех на ужин.
Он привел себя в приличный вид и умылся холодной водой, чтобы прогнать воспоминания
о войне. Он быстро направился в столовую, его дядя был бы еще более раздражен, если
бы он опоздал, встреча с Цзянами была достаточным ударом для его кровяного давления
на один день.
Он вежливо поздоровался с Лань Киренем и встал рядом с ним, когда Лань Ванцзи и Вэй
Вусянь вошли в столовую. Он весело окликнул их, приглашая войти внутрь. Он был
удивлен, увидев, что младший мальчик идет в двух шагах позади Лань Ванцзи, но он не
придал этому особого значения, мальчик, вероятно, просто еще не привык к своему
окружению.
Он забеспокоился, когда Вэй Вусянь направился к слугам, стоявшим в стороне от

комнаты, готовым подать семье Лань ужин. Только тогда он с уколом вины осознал, что
на самом деле ему никогда не говорили, что он должен быть не слугой, а компаньоном
Лань Ванцзи, то есть он должен иметь тот же статус, что и член главной семьи.
Он снова позвал мальчика: “Молодой господин Вэй, пожалуйста, присоединяйтесь к нам

за столом. Ты должен поесть с нами сегодня. После ужина мы более подробно объясним,
в чем будут заключаться ваши обязанности здесь, в поместье Облачных Глубин.”
Вэй Вусянь вздрогнул от его голоса, но повернулся к нему лицом, когда его окликнули
по имени. Он все еще сидел с опущенной головой, но Лань Сичэнь видел, что он был
очень смущен всей своей позой. Он очень низко поклонился и нерешительно подошел к
столу. Он вежливо поздоровался со всеми тремя Ланями, стоявшими перед ним, и сел
только тогда, когда они это сделали, и Лань Сичэнь снова мягко подтолкнул его.
***
Сердце Лань Ванцзи болело, когда он обернулся, поприветствовав дядю и брата, и

увидел, что Вэй Вусянь пошел присоединиться к слугам. Он хотел перезвонить ему и
дать понять, что теперь он, по сути, часть семьи и, конечно же, сам не должен
действовать как слуга. И все же, как всегда, он не мог найти слов, чтобы выразить
себя, он посмотрел на Лань Сичэнь с мольбой в глазах.
К счастью, его брат уже пригласил Вэй Вусяня присоединиться к ним за столом.
Младший мальчик, очевидно, был поражен тем, что кто-то будет с ним разговаривать,
Лань Ванцзи отметил, что он стал еще более встревоженным, и он хотел заверить его,
что все будет хорошо, и они скоро все объяснят. И снова брат опередил его.
Вэй Вусянь поклонился и нерешительно подошел к столу, явно нервничая и напуганный,

снова низко поклонившись каждому из них. Ланы сели, но он присоединился к ним
только после того, как Лань Сичэнь снова подтолкнул его. Лань Ванцзи пришло в
голову, что мальчик, возможно, не совсем привык часто обедать со своей семьей, и,
судя по холодному обращению с ним цзянов, он был удивлен, что не подумал об этом
раньше.
Он внимательно наблюдал за Вэй Вусянь, стараясь не слишком пристально смотреть.

Мальчик сидел очень напряженно, его голова все еще была опущена, а руки так крепко
вцепились в мантию, что они были совершенно белыми. Он балансировал на самой
передней части стула, как будто был готов встать в любой момент. Он напоминал Лань
Ванцзи пружину под давлением, готовую отскочить при малейшей мелочи.
Слуги пришли, чтобы подать им ужин, Вэй Усянь, казалось, сильно испугался, когда
ему положили еду в тарелку. Семья Лан начала есть, соблюдая правило молчать во
время еды, но мальчик не притронулся к еде, он даже не разжал кулаки и не поднял
руки над столом.
Лань Сичэнь заметил это и очень мягко спросил: “Молодой господин Вэй, вам не
нравится еда? Может быть, вы предпочтете что-нибудь другое?”
Лань Ванцзи думал, что это невозможно, но Вэй Вусянь доказал ему, что он ошибался,
когда он еще крепче сжал руки, когда подпрыгнул, снова начал отвечать на вопрос
своего брата. Он ничего не ответил, только яростно покачал головой. Затем он взял
ложку и, наконец, начал есть суп, стоявший перед ним.
Большое вам спасибо за всю вашу поддержку, я действительно ценю это :)
Глава 6
Вэй Вусянь все больше и больше запутывается
Вэй Вусянь сильно испугался, когда его позвали присоединиться к ланам за их столом.
Он уже много лет не ел вместе с семьей, которой служил, с тех пор, как был
маленьким ребенком, и к нему все еще относились как к приемному сыну Хозяина
поместья "Пирс Лотоса"; не с тех пор, как он стал слугой и его передавали для
обслуживания разных семей.
Только в Венах его иногда просили сесть за стол, но это использовалось только для
того, чтобы пристыдить и поиздеваться над ним. На самом деле ему не давали никакой
еды, так что, возможно, это нельзя было назвать присоединением к ним за ужином. Его
использовали только для развлечения, они наблюдали за его реакцией на их
оскорбления и насмешки, он был для них только посмешищем. А так как ему было
запрещено разговаривать со своими хозяевами, он не мог ничего другого, как молча
терпеть все.
Он быстро обернулся, не желая, чтобы его хозяева рассердились из-за того, что им
пришлось ждать, и низко поклонился. Он осмелился взглянуть на стол, и, конечно же,
там было приготовлено четыре стула; хотя там также было четыре набора посуды, Вэй
Вусянь был смущен. Его нервозность росла, он не мог ослушаться своих хозяев,
поэтому он подошел к столу и сел, когда ему было сказано.
Еще один сюрприз произошел, когда ему действительно подали еду, он был в полном
замешательстве; он не знал, разрешили ли ему это съесть или это была просто какая-
то жестокая шутка от его имени, так как ему прямо не сказали есть. С другой
стороны, если бы от него ожидали, что он это съест, а он этого не сделал, это было
бы грубо по отношению к его хозяевам. Он мучительно обдумывал свои варианты; и то,
и другое в конечном итоге могло привести к наказанию.
Он был вырван из своих мыслей настойчивостью Лань Сичэня, ему почти хотелось
плакать от того, как нежно это прозвучало. С тех пор старший из братьев и сестер
обращался к нему тихим и мягким тоном, к которому он не привык. Его нервы и так
были натянуты до предела из-за того, что он не знал, как ему следует себя вести и
чего от него ждут, и теперь ему приходилось иметь дело с нежными чувствами и
надеждой, расцветающей в груди, это становилось для него немного чересчур.
Все так же нерешительно он взял ложку и начал есть суп, стоявший перед ним. Никто
не выговаривал ему за это, никто не унижал его и не насмехался над ним, может быть,
на самом деле это было нормально-есть это? Ну, Лань Сичэнь сказал ему, что он может
присоединиться к ним сегодня за ужином, возможно, они просто хотели
поприветствовать его. Или, может быть, ему было позволено надеяться, что эти
мастера не будут такими же плохими, как другие?
Хотя в семье Лан было 3000 домашних правил, он слышал, что все в поместье Облачных
Глубин должны были им следовать. И некоторые из этих правил согрели его сердце,
когда он прочитал их, так что, может быть, они могли бы защитить его? Праведность,
справедливость и уважение, казалось, были основными ценностями семьи, могли ли они
также относиться к нему?
Однако его робкая надежда рухнула, прежде чем он смог расцвести, когда Лань Кирен
крикнул ему: “Вэй Вусянь, что ты делаешь!”
Вэй Вусянь не знал, что именно он сделал не так, но ему было совершенно ясно, что
это было что-то плохое, так как старейшина сердито смотрел на него. Неужели от него
все-таки не ожидали, что он съест суп? Гнев Лань Кирена из-за еды был прямым
противоречием призывам Лань Сичэня; он всегда ненавидел, когда приказы его хозяев
противоречили друг другу, это оставляло его в замешательстве, какому из них
следовать.
Он осторожно положил ложку на салфетку, чтобы не испачкать скатерть, и позволил

обеим рукам упасть обратно на колени, ожидая удара пресловутого молотка.
Он снова осмелился надеяться; ему следовало бы знать лучше, чем повторять эту
ошибку снова и снова всякий раз, когда его посылали служить новой семье. Однако он
ничего не мог с собой поделать и все еще ожидал чего-то, чего не должен был
ожидать; и он каждый раз разочаровывался, ему следовало бы знать лучше.
“Ты читал книгу правил? Скажи мне, когда комендантский час?” И вот оно. Вопрос,
которого он боялся весь вечер. Он прочитал часть о комендантском часе, но, конечно,
это не было бы оправданием, он не дочитал весь том. Он вскочил и поклонился
разгневанному старейшине, он больше не хотел его злить, но все равно должен был
правдиво ответить на его вопрос. Он покачал головой и стал ждать решения о
наказании.
Только перечитав книгу правил еще раз, действительно ли это все, что ему нужно было
сделать, чтобы успокоить гнев Лань Кирена? Он с радостью отбывал бы это мягкое
наказание каждый день, это было намного лучше того, на что он даже смел надеяться.
Он поднялся с поклона и кивнул, показывая свое понимание. Он бы обязательно
запомнил правила, если бы это было то, что нужно, чтобы быть в лучших отношениях с
Лань Киренем.
Он все еще не мог поверить в свою удачу, когда после этого его отправили обратно в
комнату, чтобы закончить чтение. Он снова вежливо поклонился всем своим хозяевам и
быстро покинул столовую, прежде чем кто-либо из них смог передумать.
Однако его почти хорошее настроение испарилось, когда он был на полпути в комнату,
где должен был читать. Ему все еще не сказали, в чем заключаются его обязанности и
чего от него ждут. И снова он почувствовал себя на пределе.
Если бы он не знал, он не смог бы угодить своим хозяевам, и они, несомненно, снова

разозлились бы на него, он уже видел, что так часто это становилось образцом в его
уме. Каждый раз, когда его отправляли в новую семью, он делал все возможное, чтобы
подчиняться предписанным ему правилам и выполнять свои обязанности в меру своих
возможностей, только чтобы все равно быть наказанным за самые незначительные, хотя
и случайные, нарушения.
Ему придется убедиться, что он знает все правила локальной сети как свои пять
пальцев, чтобы как можно больше избежать их гнева. Он был бы чрезвычайно счастлив,
если бы это было все, что нужно, чтобы избежать гнева новых хозяев.
Он был рад, что обратил внимание, когда его провели в столовую, теперь было
довольно легко найти дорогу обратно в комнату, это избавило его от неловкости
заблудиться в незнакомом особняке. Оказавшись в комнате, он взял книгу и начал
читать с того места, где остановился перед ужином.
Он только закончил читать том, когда услышал стук в дверь. Основываясь на

предыдущем опыте, он сразу же пошел открывать его. Он только молился, чтобы на
другой стороне был не Лань Кирен, он не хотел снова встретиться с ним сегодня,
видя, что он еще не закончил свое наказание. Первый был снисходителен, но он не
смел думать, что за его второе преступление за один день не последуют более суровые
последствия.
Он собрался с духом, открыл дверь и поклонился.
Во время каникул в конце года обновления могут быть не очень регулярными из-за моей
занятости и ограниченного доступа к Интернету. Заранее приношу свои извинения и
благодарю вас за понимание.
Приятного вам конца года :)
Глава 7
Терпение Лань Кирена на исходе
Лань Кирэнь увидела, как Вэй Вусянь хочет присоединиться к слугам в другом конце
комнаты, и почему-то опешила. Что именно делал мальчик? Неужели он не слышал ни
слова о его переговорах с Цзян Фэнмяном? Он решительно сказал своему другу, что
согласится взять своего приемного сына только в качестве компаньона Лань Ванцзи, а
не в качестве слуги.
Может быть, мальчик насмехался над ним? Он явно вообще не хотел приезжать в
поместье Облачных Глубин, его почти вынудили сделать это по приказу родителей.
Учитывая его послужной список, вполне могло быть, что Вэй Вусянь специально
усложнял ему задачу, разыгрывая шутку, хотя в тот момент Лань Кирэнь не мог видеть,
к чему клонит мальчик. Цзян Фэнмянь сказал ему, что он не может просить, чтобы его
отправили домой, если он не хочет оставаться, поэтому он пытался заставить Лань
Кирена выгнать его вместо этого? Это было вполне возможно.
Но Лань Кирэнь не позволил бы так легко поколебать себя; он дал обещание своему
другу позволить мальчику остаться с ними, и он сдержит его. Даже если Вэй Вусянь
сейчас истощал свое терпение, когда он, наконец, сел после долгих уговоров и начал
есть свою еду.
Лань Кирэнь все больше и больше раздражал антиквариат Вэй Вусяня, никто бы не ел
свою еду так медленно, если бы не назло кому-то. Хотя никто из ланцев не торопился
с ужином, они уже покончили с супом, основным блюдом и салатом, когда мальчик все
еще жевал свое первое блюдо.
Лань Сичэнь и Лань Ванцзи послушно соблюдали правило не разговаривать во время еды,
обычно они ждали, пока все закончат, прежде чем заговорить. Но Вэй Вусянь, по-
видимому, намеренно избегал их объяснений своих обязанностей и оттягивал время
подготовки ко сну, быстро приближался комендантский час, а Лань Кирену еще
предстояло закончить кое-какую работу сегодня.
Еще через несколько минут он больше не мог сдерживаться, гнев кипел в его груди, он
не позволит этому нарушителю спокойствия издеваться над собой в его собственном
доме! Вэй Усянь теперь был их гостем, так что он будет следовать их правилам, если
не добровольно, то просто заставит его это сделать. Он возьмет на себя миссию его
перевоспитания.
” Вэй Вусянь, что ты делаешь! " - сказал он, почти крича, все его терпение давно
иссякло. “Ты читал книгу правил? Скажи мне, когда комендантский час?” Лань Кирен
был уверен, что мальчик даже не открыл книгу правил Лана, и он хотел это доказать.
В глубине его сознания рациональная часть его, которая сейчас была подавлена его
гневом и подозрением, говорила ему, что даже если бы Вэй Вусянь действительно начал
читать толстый том, он не смог бы закончить его за то короткое время, которое ему
дали; он проигнорировал этот шепот и вместо этого продолжал пристально смотреть на
мальчика, ожидая ответа.
Вэй Усянь быстро встал и поклонился, качая головой. Конечно, он не знал правил! Что
ж, ему просто нужно будет выучить их как можно скорее, Лань Кирэнь позаботится об
этом: “Я так и предполагал. Возвращайся в свою комнату и читай правила, в следующий
раз я не буду таким снисходительным”.
Его гнев утих, когда мальчик встал и кивнул головой. Затем он вежливо поклонился
всем трем ланам и вышел из столовой, пока слуги убирали его едва тронутую еду.
Лань Кирэнь тоже начал уходить, ему все еще нужно было закончить слишком много
работы перед сном. Его остановили тихие и спокойные слова Лань Сичэня: “Дядя,
пожалуйста, не будь слишком суров с Вэй Вусяном, ему нужно некоторое время, чтобы
привыкнуть”. Он неохотно повернулся лицом к собеседнику.
Хотя его старший племянник говорил так же вежливо, как и всегда, Лань Кирен не мог
расслышать легкой нотки упрека в его тоне. Видите ли, Вэй Вусянь уже оказывал
плохое влияние на своих прекрасно воспитанных мальчиков. Он был уверен, что все
закончится именно так с самого первого момента, как согласился впустить Вэй Вусяня
в поместье Облачных Глубин. Только он не ожидал, что до этого дойдет так быстро.
Пресловутая последняя капля произошла, когда Лань Сичэнь, казалось, не испугался

очевидного плохого настроения Лань Кирэня и все еще пытался надавить на этот
вопрос: “Мы также до сих пор ничего ему не сказали, он, должно быть, смущен. Мы
должны объяснить ему, что здесь, в поместье Облачных Глубин, с ним нельзя
обращаться как со слугой, что он должен быть компаньоном Ванцзи".
Кровяное давление Лань Кирена подскочило до небес, и ему было очень трудно
сдержаться, чтобы не накричать на своего упрямого племянника. Он сделал несколько
глубоких вдохов, чтобы хоть немного успокоиться и говорить на нормальной громкости.
“Просто позволь Ванцзи объяснить ему. Они должны проводить время вместе, так что
позвольте им узнать друг друга получше”.
Хотя он сказал это, это было последнее, чего он хотел, ему совсем не нравилась
мысль о том, что Лань Ванцзи сблизится с Вэй Вусяном. Кто знает, что этот маленький
дерзкий нарушитель спокойствия смог бы сделать со своим вторым племянником,
которого он на самом деле считал больше сыном. Если бы он не пообещал Цзян Фэнмяну
помощь, он бы уже отослал мальчика обратно за его прежний проступок. То, чего он
боялся больше всего, становилось реальностью.
Он подумал, что на этом разговор закончен, и снова направился к двери. Очевидно,

его старший племянник не был удовлетворен его ответом, так как он все еще пытался
остановить его: “Но дядя...”
Лань Кирэнь обернулся, хмуро глядя на Лань Сичэня: “Молчание, я не хочу сегодня
снова слышать его имя! Вы свободны”. Довольный собой, он ушел и направился в свой
кабинет, чтобы закончить работу до наступления комендантского часа. Небольшой укол
вины при виде обиженного выражения на лице племянника был быстро забыт, когда он
сосредоточил свои усилия на том, чтобы закончить как можно больше своей работы этим
вечером.
У него уже начинала болеть голова, и он сожалел о моменте слабости, когда

согласился приветствовать Вэй Вусянь в их доме. Прошло всего несколько часов, а
мальчик уже заставлял его чувствовать себя на пределе. У него возникло искушение
отправить его обратно и только дать Цзян Фэнмяну больше денег, не прося ничего
взамен, как он всегда делал. Он решил хорошенько выспаться, прежде чем думать об
этом дальше, и удалился на вечер.
Глава 8
Объяснение Лань Ванцзи
Лань Ванцзи не мог поверить в происходящее, Лань Кирэнь по какой-то причине
определенно был предубежден против Вэй Вусяня. Иначе зачем бы он нарушил правила,
которым сам их учил, и не дал младшему мальчику доесть? Правда, Вэй Вусянь ел
особенно медленно, но, несомненно, для этого была причина, Лань Ванцзи был уверен в
этом. Это могло быть что угодно-от непривычки есть с семьей до того, что он слишком
боялся и нервничал из-за того, что еда ему не нравилась; или действительно что-то
еще, он пока не притворялся, что понимает Вэй Вусянь.
Единственное, что он знал, это то, что он был зол на своего дядю за то, что тот
напугал мальчика и отправил его обратно, не успев закончить свой ужин. Он никогда
не испытывал такой сильной ярости ни к кому, не говоря уже о своей собственной
семье. Он был удивлен, но не пытался обуздать свои эмоции, Лань Кирэнь не имел
права так ругать Вэй Вусяня, даже если он не заметил явного огорчения мальчика.
Он решил, что впервые в своей жизни он будет говорить свободно и выступит против
своего дяди. Прежде чем он смог собрать воедино свои слова и открыть рот, Лань
Сичэнь снова опередил его. Это, казалось, разозлило его дядю еще больше, и он ушел,
не дав Лань Ванцзи возможности высказать свое мнение.
С другой стороны, Лань Кирен сказал, что он должен объяснить Вэй Усяну его место
среди Локальных сетей. Он обязательно проинформирует младшего мальчика о его
обязанностях четко и как можно мягче. Он надеялся, что после этого Вэй Усянь
успокоится и сможет немного расслабиться, должно быть, он уже устал, его нервы были
на пределе с тех пор, как он вошел в поместье Облачных Глубин.
Лань Ванцзи схватил со стола кусок хлеба, прежде чем слуги успели его унести;
младший мальчик, несомненно, был голоден, так как у него не было времени закончить
свой ужин. Он решил, что может все рассказать Лань Сичэню завтра, а сейчас он хотел
как можно скорее увидеть мальчика.
Он поспешил в комнату Вэй Вусяня и постучал. Как и раньше, его почти сразу же
приветствовал кланяющийся Вэй Вусянь. Почтительность мальчика действительно
беспокоила его, он не хотел видеть его в таком положении. Вспоминая события
сегодняшнего дня, он не пытался жестом заставить мальчика встать, вместо этого он
произнес своим голосом: “Встань”.
И Вэй Вусянь так и сделал, сохраняя свою обычную позу с опущенной головой и
сгорбленными плечами, максимально сжавшись, чтобы все еще можно было считать
стоящим, его руки были крепко сжаты и слегка дрожали. Лань Ванцзи понял, что
говорил слишком коротко и что мальчик, вероятно, расслышал его слова как строгий
приказ. Он проклинал свою неспособность выразить себя так, как ему хотелось.
Чтобы успокоить его, Лань Ванцзи предложил хлеб, подавая его мальчику очень
медленно и только после того, как он убедился, что Вэй Вусянь наблюдает за его
руками, объяснив: “Ужин”. Хотя он не мог видеть лица собеседника, он мог сказать,
что Вэй Вусянь был удивлен, он только надеялся, что это было в приятном смысле
этого слова. С поклоном мальчик нерешительно взял хлеб, держа его так, словно это
было бесценное сокровище.
Он ничего не сказал, и Лань Ванцзи начал беспокоиться, что сделал что-то не так,
пока не заметил, что руки, державшие скудное подношение, перестали дрожать. Хотя
поза мальчика в остальном не изменилась, Лань Ванцзи расценил это как победу.
Теперь, когда Вэй Вусянь больше не был так напуган, он мог объяснить ему, в чем
будут заключаться его обязанности. Он также хотел заверить его, что он в
безопасности в поместье Облачных Глубин, что никто не причинит ему вреда, но он не
думал, что это хорошо сочетается с его отсутствием социальных и коммуникационных
навыков, он просто оставит это своему брату, он все еще может все объяснить завтра.
***
Глаза Вэй Вусяня расширились, когда ему предложили хлеб, не то чтобы другой мог
увидеть его удивление, когда он опустил голову, но он все равно попытался
немедленно обуздать свои бушующие эмоции. Может быть, этот молодой хозяин заметил,
что я не доел еду, и принес мне ужин? Я много раз видел его на вечеринках и
светских собраниях, он казался действительно холодным и нечитаемым, но он никогда
не делал ничего такого, что вызывало бы неуважение к слугам, возможно, он на самом
деле добрый человек?
Нет, этого не может быть, я не должен позволять себя обманывать! Это было всего
несколько ласковых слов, и я уже забываю свое место. Глупый я! Быть приглашенным на
ужин с семьей, хотя, очевидно, не для того, чтобы издеваться надо мной с самого
начала, означало только приветствовать меня здесь. Конечно, это мой настоящий ужин,
тем не менее, я все равно рад за него, они могли бы просто оставить меня голодным.
Он поклонился, чтобы показать, как он благодарен.
Он снова встал и подумал, что Лань Ванцзи уйдет теперь, когда у него больше не было
причин общаться с ним. Его предыдущие хозяева обычно не хотели иметь с ним ничего
общего и старались как можно меньше общаться, то же самое относилось и к
большинству слуг в их поместьях.
Лань Ванцзи, однако, стоял перед ним, как статуя, молчание затягивалось, становясь
неудобным. Вэй Вусянь не знал, не ждал ли он громкого выражения благодарности, но
даже если бы и ждал, то не смог бы с ним заговорить. Он осмелился взглянуть на
другого, чтобы попытаться прочесть выражение его лица, но безрезультатно, лицо
старшего мальчика оставалось таким же непроницаемым, как и всегда.
Наконец Лань Ванцзи заговорил ровным, но спокойным голосом: “Ты всегда будешь
сопровождать меня вне моих занятий”.
О, так вот оно что, старший мальчик пришел сообщить ему о своих обязанностях. Вэй
Вусянь позволил себе краткий миг счастья, Лань Ванцзи до сих пор казался совсем не
таким, как Вэнь Чао. Если бы ему приказали быть чьим-то личным слугой, все были бы
лучше, чем второй молодой хозяин поместья Ночного города.
Он не очень хорошо знал Лань Ванцзи, они всего несколько раз общались друг с
другом, но то немногое, что он знал о другом, заставляло его с нетерпением ждать
своего времени в поместье Облачных Глубин. Лань Ванцзи казался молчаливым типом,
который соблюдает правила, поэтому он, вероятно, не бил бы его так часто, как
других, или, по крайней мере, он надеялся на это.
“Брат объяснит больше завтра. А теперь спи, - добавил старший мальчик после
короткой паузы.
Конечно, Вэй Вусянь знал, что это будут не единственные его обязанности, он был
назначен личным слугой молодых хозяев как в Цзян, так и Вэнь, и у него было гораздо
больше дел, чем просто заниматься одним конкретным человеком. Тем не менее, его
время, проведенное вместе с молодыми мастерами, было легче и менее утомительным,
чем другие его обязанности; с другой стороны, иногда это было тяжелее и
болезненнее, особенно если он злил их. Ему просто нужно было убедиться, что он
угодит Лань Ванцзи в меру своих способностей.
Он снова поклонился, еще ниже, чем раньше. Он надеялся, что Лань Ванцзи поймет,
насколько он благодарен за эту информацию. По крайней мере, теперь он знал часть
своих обязанностей, и он сможет пойти обслужить его первым делом утром, он не
потеряется с самого начала. Старший мальчик кивнул, явно удовлетворенный, и ушел в
свою комнату.
Вэй Вусянь сразу же перестал нервничать, когда понял, чего от него ждут. Хотя у
каждого мастера, у которого он был до сих пор, были разные предпочтения и
распорядок дня, он был уверен, что быстро научится у Лань Ванцзи, что, возможно,
избавит его от некоторых наказаний. Завтра он попросит других слуг разобраться в
его оставшихся работах по дому. В отличие от хозяев, ему не запрещалось
разговаривать со слугами, если другие были в порядке, разговаривая с ним и терпя
его присутствие.
Он вернулся в центр комнаты, сел и закончил читать книгу с правилами еще два раза.
Он хотел убедиться, что не пропустил ни одного из них, он не хотел снова
встретиться лицом к лицу с разгневанным Лань Киренем, если бы мог помочь этому,
особенно избегая привлекать его внимание, нарушая правила.
Когда он прочитал последнюю страницу, на улице уже темнело, и раздался звон гонга.
Должно быть, это было объявление о комендантском часе. Вэй Вусянь не знал, где он
должен был спать, никто еще не проводил его в помещения для прислуги, и было уже
слишком поздно, чтобы он ходил и расспрашивал. Единственное, что он мог сделать,
это убрать свои вещи и лечь спать в комнате своего хозяина, в конце концов, он
будет нужен там первым делом утром.
Спасибо всем вам за вашу поддержку и приятного отдыха с семьей :)
Глава 9
Сюрприз после пробуждения
Лань Ванцзи просыпался медленно, так непохоже на обычно. Что ж, он действительно
лег спать в обычное время, но ему было трудно заснуть, он не мог успокоить свои
бурлящие мысли, вращающиеся вокруг Вэй Вусяня. Он напряженно думал о том, как лучше
всего помочь ему и позволить ему чувствовать себя желанным гостем и в безопасности.
Ему действительно не нравилось поведение слуги мальчика и то, как испуганно он все
время выглядел.
Он уже решил утром первым делом поговорить об этом со своим братом, а затем с
дядей, Лань Кирену не следовало пугать мальчика больше, чем он уже сделал во время
ужина.
Маленькие милости во-первых, казалось, что Вэй Вусянь понял его предыдущее
объяснение. Это также могло быть только обнадеживающим желанием Лань Ванцзи, но ему
показалось, что мальчик почувствовал облегчение, когда услышал о своих
обязанностях. Лань Ванцзи должен был убедиться, что он попросит Лань Сичэня
объяснить все еще раз, более ясными словами, он не хотел, чтобы Вэй Вусянь больше
неправильно понимал его позицию.
Он не знал, когда именно заснул, образы кланяющегося и испуганного Вэй Вусяня

преследовали его во сне, пока он внезапно не проснулся, сразу открыв глаза. Его
разуму потребовалось немного больше времени, чтобы догнать полностью проснувшееся
тело. Он смотрел на знакомый потолок своей комнаты, его внутренние часы сообщали
ему, что еще не время вставать с постели, у него все еще было по крайней мере
несколько минут до утреннего гонга.
Внезапно он услышал тихий вздох и шорох ткани, в его комнате был кто-то еще. Лань
Ванцзи на мгновение замер, напрягая слух, чтобы уловить какие-нибудь странные
звуки. И действительно, он услышал дыхание другого человека возле двери.
Он был сбит с толку, обычно никто не входил в его комнату, его брат и дядя
постучали бы и подождали, пока их пригласят внутрь, а слуги знали, что лучше его не
беспокоить. Кто бы это мог быть?
Он резко сел, его глаза привыкли к утреннему полумраку комнаты, тянувшемуся к

двери, где, как он подозревал, находился незваный гость. Сначала он никого не видел
и начал спрашивать себя, не ошибся ли он, и его чувства все еще были притуплены со
сна. Пока он не посмотрел вниз и не увидел темную массу на земле. Прозвенел гонг,
который использовался для пробуждения, и толпа вздрогнула.
Он моргнул раз, другой, а потом до него наконец дошло. Он понял, что это, должно
быть, Вэй Усянь, кланяющийся ему в своих темных одеждах. У него защемило сердце,
когда он понял, что, поскольку он не слышал, как открылась дверь, мальчик, должно
быть, был в своей комнате еще до того, как проснулся, возможно, даже проспал там
всю ночь.
Казалось, Вэй Вусянь воспринял его слова слишком серьезно; это правда, что он
сказал ему, что должен сопровождать его все время вне занятий, но он не думал, что
мальчик воспримет это как приказ спать на холодном полу в своей комнате, пытаясь
быть рядом с ним, когда он проснется.
Ему и в голову не приходило, что Вэй Вусянь будет следовать его приказам в
точности. Хотя, вероятно, так и должно было быть, ругал себя Лань Ванцзи, мальчик
так всего боялся, конечно, он боялся не выполнить отданные ему приказы; даже когда
слова вовсе не должны были быть приказами.
Лань Ванцзи вздрогнул от своей следующей мысли. Вэй Вусянь действительно спал,
верно? Не могло быть, чтобы он не спал всю ночь и ждал, не нужно ли его
предполагаемому хозяину чего-нибудь. Его опасения подтвердились, когда мальчик
встал, осторожно протирая глаза и зевая, его волосы слегка растрепались от того,
что он ворочался во сне. Это немного успокоило совесть Лань Ванцзи, он не смог бы
вынести мысли о том, что Вэй Вусянь пропустит свой сон из-за неумения Лань Ванцзи
говорить.
Мальчик взял с туалетного столика таз с водой и полотенце и отнес их на кровать.

Разум Лань Ванцзи все еще был затуманен из-за того, что он проснулся раньше
обычного, и он просто, не раздумывая, вымыл лицо. Затем Вэй Усянь поставила таз на
место и поспешила помочь ему одеться.
Лань Ванцзи уже надел мантию, снова сел на кровать и потянулся за ботинками, но
увидел, что Вэй Усянь схватил их первым и придержал один из них, чтобы другой
мальчик мог легко засунуть ногу внутрь.
В тот момент это было слишком для Лань Ванцзи, он не мог вынести, чтобы ему так
прислуживали, только не Вэй Усянь, который должен был быть его компаньоном, а не
слугой. Он категорически отказался надевать сапоги и подождал, пока другой уберет
их. Когда Вэй Усянь оставался в том же положении, что и несколько секунд, он жестом
велел ему встать.
Слишком поздно он вспомнил, что не должен был этого делать. Мальчик свернулся
калачиком и начал дрожать; Лань Ванцзи захотелось закричать от отчаяния. Он снова
напугал младшего мальчика, хотя и неохотно, но ущерб уже был нанесен. Он вздохнул и
взял ботинок из его дрожащих рук.
Вэй Вусянь не сдвинулся со своего места, его руки все еще были вытянуты ладонями
вверх, как будто он чего-то ждал. Лань Ванцзи снова вздохнул и на этот раз произнес
свои слова: “Встань”. Мальчик немедленно повиновался, стоя неподвижно, весь
сжавшись и дрожа перед ним.
Лань Ванцзи хотел успокоить его и наконец дать ему понять, что от него не ожидали,
что он будет служить ему в этом смысле, но ему не хватало нужных слов. Он покачал
головой, его разочарование росло. Все, что ему удалось сказать с болезненно
сжимающимся в груди сердцем, это простой шепот: “Не так, как сейчас”.
Вэй Вусянь вздрогнул от его слов, его руки все еще были наготове перед ним. Это
очень беспокоило Лань Ванцзи, почему мальчик протягивал к нему руки?
Ему не дали закончить свои мысли, так как раздался второй утренний гонг,
приглашающий их на завтрак. Он не хотел, чтобы его брат и дядя ждали их, поэтому он
только еще раз вздохнул и повернулся к Вэй Вусяну, желая, чтобы его голос звучал
мягко: “Завтрак, пойдем”.
Мальчик послушно последовал за ним в столовую, как всегда, отставая на два шага или
около того. Лань Ванцзи причинил достаточно вреда за один день, он подумал, что
будет лучше промолчать и только попросить Лань Сичэнь все объяснить. Он боялся, что
если попытается убедить мальчика идти рядом с ним прямо сейчас, то ничего хорошего
из этого не выйдет.
Они как раз вошли в столовую, когда его остановил один из слуг, сообщив, что его
дядя и брат сегодня слишком заняты и не присоединятся к ним за завтраком. Хотя это
было хорошо, что Лань Кирэнь не будет присутствовать, видя его вчерашнюю вспышку,
это означало, что ему придется дольше ждать, чтобы поговорить со своим братом. Лань
Ванцзи поблагодарил его кивком и снова вздохнул, похоже, это уже становилось для
него новой тенденцией.
Если Лань Сичэнь не придет на ужин, ему просто придется найти его после того, как
он и Вэй Вусянь закончат. Сегодняшний день с каждой секундой становился все более и
более утомительным. Он повернулся к сопровождавшему его мальчику и попытался
повторить манеру своего брата уговаривать Вэй Вусяня сесть за стол и поесть с ним.
Глава 10
Завтрак
Вэй Усянь проснулся от шуршания простыней, казалось, что Лань Ванцзи уже встает. В
правилах было четко прописано, в какое время они должны просыпаться каждое утро, и
он уже пропустил это. И это был всего лишь его первый день здесь! Вчера вечером он
был слишком неосторожен, хотя и сказал себе, что вздремнет совсем недолго, но, не
успев опомниться, погрузился в глубокий сон. И он уже нарушил правила, хотя обещал
себе стараться изо всех сил.
Он быстро, но спокойно сел и поклонился Лань Ванцзи, надеясь, по крайней мере,

смягчить свой гнев извиняющимся видом. Старший мальчик сел на кровати, и Вэй Вусянь
вздрогнул, ожидая неизбежных пинков и криков; конечно, его нарушение должно быть
соответствующим образом наказано. Он ждал, но ничего не происходило, его учитель
только продолжал наблюдать за ним.
Когда это стало невыносимо, Вэй Усянь встал и поспешил принести другую воду и
полотенце, чтобы он мог освежиться, его наказание, по-видимому, будет решено позже.
Когда он возвращался, чтобы помочь Лань Ванцзи одеться, он обнаружил, что мальчик
уже одет, в следующий раз ему нужно было быть быстрее. Все, что он мог сейчас
сделать, это подержать сапоги Лань Ванцзи для него.
Он надеялся, что у старшего мальчика была такая же утренняя рутина, как и у его
предыдущих учителей, если он ошибался, это могло разозлить его сразу после
пробуждения; и он знал, чем это обычно заканчивалось. Неуверенный, он стоял на
коленях с одним из ботинок в руках, ожидая.
Старший мальчик, казалось, был не слишком доволен тем, как он это делал, и слегка
нахмурился, едва заметный жест в тусклом утреннем свете. Однако этого было
достаточно, чтобы Вэй Вусянь понял, что он снова сделал что-то не так. Конечно, на
этот раз наказание не займет много времени. Он вытянул руки, ожидая неизбежной
боли.
Тем не менее, ничего не произошло, Лань Ванцзи только приказал ему встать. Вэй
Вусянь уже был на взводе, два нарушения за такое короткое время уже поставили бы
его на колени в другом доме, почему его хозяин не бил его? Почему он так пристально
смотрел на него? Вэй Вусянь не мог не попытаться стать как можно меньше, его тело
слегка дрожало, когда он ждал, когда его удача наконец иссякнет.
“Завтрак. Пойдем”. Лань Ванцзи разговаривал с ним спокойным, мягким голосом, по-
прежнему без криков или оскорблений. Голова Вэй Вусяня шла кругом, когда он
последовал за своим учителем в столовую. Может быть, его наказание решит Лань
Кирен? Вчера вечером он казался достаточно сердитым, и Вэй Вусянь не был готов
встретиться с ним снова так скоро. С другой стороны, он, вероятно, заслужил это, он
должен был быть более осторожным, он должен был знать лучше, чем нарушать правила
еще до завтрака.
Когда они вошли в столовую, за столом было приготовлено только два места, и Вэй
Вусянь не мог не надеяться, что, возможно, Лань Кирен не придет, и это будут только
два брата, у него было чувство, что наказание старшего Лана будет более мягким, чем
у его дяди.
Он замер на месте, когда услышал, как слуга сообщил Лань Ванцзи, что его семья не
придет обедать. Он чувствовал, как его напряжение медленно рассеивается, возможно,
ему дадут еще немного времени до неизбежного.
Он все еще стоял на том же месте, почти забыв пойти служить своему хозяину, когда
Лань Ванцзи снова заговорил: “Иди поешь”.
Голова Вэй Вусяня теперь опасно кружилась, он больше не знал, что ему делать. Он
взглянул на другого мальчика, чтобы проверить, действительно ли тот с ним
разговаривает. Да, был; он выжидающе смотрел на него, слегка приподняв брови.
Неужели он действительно просил его позавтракать вместе с ним за одним столом?
Он был в замешательстве. Конечно, было приготовлено два места, а также два приема
пищи, но для него было крайне неуместно есть вместе со своим хозяином; вместо этого
он должен был подавать ему еду! Лань Ванцзи снова подтолкнул его, его голос был еще
мягче и нежнее, чем в первый раз. Вэй Вусянь не мог ослушаться своего хозяина,
поэтому он сел и начал осторожно откусывать кусочек свежего хлеба.
Прошли годы с тех пор, как он ел выпечку, еще теплую из духовки, хрустящую снаружи
и пушистую внутри; и со слабым привкусом меда, он заметил. Он никогда в жизни не
пробовал ничего настолько вкусного, это действительно вызвало слезы на его глазах.
Он быстро моргнул, чтобы не дать им упасть, его наверняка отругали бы за то, что он
плакса, хотя он не мог представить, что Лань Ванцзи на самом деле делает это, с
удивлением осознал он.
Он был поражен, когда Лань Ванцзи, сидевший рядом с ним, протянул руку и пододвинул
к нему кубик чего-то похожего на масло. “Попробуй", - подсказал он все тем же тихим
и нежным голосом.
Вэй Вусянь снова растерялся. Он знал, что у него не должно быть чего-то настолько
причудливого, самый низший из слуг, подобных ему, был достаточно хорош только для
объедков и остатков еды других слуг, он не должен даже тешить себя мыслью о желании
попробовать. Однако Лань Ванцзи был тем, кто предложил это, это все еще могла быть
сложная ловушка, но он не мог ослушаться своего учителя. И старший мальчик смотрел
на него мягкими глазами, в которых не было и намека на какие-либо негативные эмоции
или жестокость. Конечно, все было бы хорошо?
Поколебавшись, он взял нож для масла и взял небольшую порцию желтого деликатеса,
аккуратно намазав его на оставшийся кусок хлеба. Закончив, он снова взглянул на
Лань Ванцзи, просто чтобы убедиться, что старший мальчик не передумал. Он не видел
никаких признаков этого, поэтому собрался с духом и откусил кусочек.
Он чувствовал себя так, словно попал в рай, и больше не мог сдержать слезу, упавшую
ему на колени. Он быстро попытался незаметно вытереть другие слезы, собравшиеся в
его глазах, но, казалось, что Лань Ванцзи все же увидел их.
Теперь, когда он сделал это, это, несомненно, была последняя капля, его хозяин,
должно быть, сыт им по горло и отправит его обратно к цзянам, которые отправят его
обратно к Вэнь, после того как они убедятся, что он усвоил свой урок. Вэй Вусянь
почувствовал, как тревога сдавила его грудь, и ему стало трудно дышать, его разум
показывал ему все, что ожидало его в Поместье Ночного Города.
Его спас от нарастающей паники Лань Ванцзи, который так мягко напомнил ему о своем
присутствии: “Все в порядке, ешь больше".
В этот момент Вэй Вусянь ничего так не хотел, как поклониться своему теперь уже
доброму хозяину и поцеловать его сапоги из чистой благодарности. Он не хотел думать
о своем времени в Венах, как бы трудно ни было его не помнить. Он глубоко вдохнул,
чтобы успокоиться, он не стал бы устраивать сцену.
Он откусил еще один кусочек своего роскошного завтрака и позволил себе растаять от
изысканного вкуса, снова борясь со слезами. Краем глаза он заметил, как Лань Ванцзи
жестом подозвал одного из слуг в дальнем конце комнаты, и ему подали чашку лучшего
чая, который он когда-либо пил. Ему было все равно, какое наказание последует за
его неподобающее поведение позже, в этот момент он просто хотел, чтобы завтрак
никогда не заканчивался и наслаждался им в полной мере.
Глава 11
В западное крыло
Лань Ванцзи с болью в груди наблюдал, каким блаженным стало лицо Вэй Вусяня, когда
он попробовал свежеиспеченный хлеб. Хотя младший мальчик все еще держал голову
опущенной, а глаза смотрели себе на колени, минутная перемена в его лице не
ускользнула от внимательного взгляда старшего мальчика. Он должен был задаться
вопросом, что Вэй Усяну давали есть до сих пор, чтобы он так наслаждался простым
хлебом.
Лань Ванцзи хотел увидеть еще больше счастливых выражений лица Вэй Вусяня, какими
бы быстрыми и скрытыми они ни были. Пока мальчик грыз свой простой хлеб, Лань
Ванцзи медленно потянулся за маслом и подтолкнул его к другому. Он был рад, что Вэй
Вусянь не слишком удивился его движению, учитывая все обстоятельства, это была еще
одна маленькая победа.
Он подтолкнул младшего мальчика помочь себе. Ему хотелось нахмуриться, глядя на

тонкий слой Вэй Вусяня, намазанный на его хлеб, такой тонкий на самом деле, что он
наверняка не смог бы даже попробовать его на вкус. Он как раз вовремя
сориентировался, мальчик смотрел на него, и в самой его позе чувствовалась
нерешительность. Лань Ванцзи попытался ободряюще улыбнуться, как сделал бы Лань
Сичэнь. Он не знал, удалось ему это или нет, но, к счастью, это, казалось, все
равно успокоило мальчика, когда он снова начал есть.
Лань Ванцзи чуть не выпрыгнул из своей кожи, когда увидел слезу, упавшую на колени
мальчика, он не хотел, чтобы тот плакал. ” Все в порядке, ешьте больше", -
подсказал он, когда увидел, что дыхание Вэй Вусянь участилось. Он почувствовал
огромное облегчение, нахлынувшее на него мгновением позже, когда Вэй Вусянь вытирал
глаза и откусывал еще один, более восторженный, кусочек.
Лань Ванцзи позвал слугу, чтобы налить своему подопечному чаю; он сделал бы это
сам, но боялся, что реакция мальчика не была бы приветливой, он, вероятно, выпил бы
чашку только потому, что ему прикажут. Надеюсь, он смог бы принять его, если бы оно
исходило от руки слуги.
Лань Ванцзи оказался прав мгновением позже, Вэй Вусянь спокойно и медленно
наслаждался своим завтраком. Лань Ванцзи закончил давным-давно и теперь только
наблюдал, как другой ест свой маленький кусочек хлеба с маслом и потягивает чай с
почти расслабленным выражением лица и позой.
Он хотел бы, чтобы другой съел еще больше, но ему нужно было поторопиться, если он
хотел застать своего брата до того, как тот уедет в город и вернется только
вечером. Когда Вэй Вусянь доел свой хлеб и чай, Лань Ванцзи встал, осторожно, чтобы
его движения не могли быть неправильно истолкованы как угрожающие, и незаметно
жестом велел слугам убрать со стола.
Вэй Вусянь тоже немедленно вскочил на ноги и поклонился ему. Лань Ванцзи
действительно должен был бы что-то сделать со своей привычкой, ему не нравилось все
время видеть его таким почтительным. Он жестом пригласил Вэй Вусяня следовать за
ним и направился в западное крыло, где располагались покои его брата.
По пути им пришлось пересечь небольшой дворик, где держали кроликов. Когда Вэй
Вусянь увидел маленькие прыгающие меховые шарики, он полсекунды колебался, прежде
чем закончить свой шаг. Обычно этот короткий момент оставался бы никем
незамеченным, однако Лань Ванцзи внимательно наблюдал за ним и сразу заметил его
быстрый взгляд в сторону животных.
Сначала ему нужно было поговорить с братом наедине, Вэй Вусянь вполне мог подождать
здесь, а не перед кабинетом Лань Сичэня. Он остановился и очень мягко предложил
мальчику: “Останься здесь?” Он был почти уверен, что его слова снова были
восприняты как приказ, когда Вэй Усянь поклонился и отошел на обочину дороги. Лань
Ванцзи вздохнул, на секунду разозлившись на себя за то, что не знал, как объяснить
мальчику, что он может свободно играть с кроликами.
К счастью, его опасения быстро разрешились, когда полдюжины кроликов уже грызли
подол мантии Вэй Вусяня. Он надеялся, что младший мальчик не сможет устоять перед
ними и проникнется к ним теплотой после того, как его оставят в покое. На всякий
случай он сделал небольшой жест в сторону пушистых животных, чтобы Вэй Вусянь
понял, что ему действительно разрешили погладить их, прежде чем он уйдет в здание.
***
Лань Кирен сидел в своем кабинете с окном, выходящим на центральный двор между
западным и центральным крыльями поместья Облачных Глубин. Он усердно работал,
заканчивая все, что не смог закончить вчера из-за поведения Вэй Вусяня. Ему было
очень немного стыдно за свою вспышку, он не должен был быть так суров с мальчиком,
это был только его первый день в новой обстановке, конечно, он был бы ошеломлен. И,
возможно, он плохо себя вел просто потому, что его фактически продала собственная
семья.
Все это могло быть правдой; он был старшим, ему следовало постараться обуздать свой
гнев, а не кричать во время обеда. Возможно, он мог бы быть немного более
снисходительным к мальчику в течение следующих нескольких дней, только до тех пор,
пока он не приспособится к новой обстановке. В конце концов, он был в трудном
возрасте, и не каждый подросток мог вести себя так хорошо, как его прекрасно
образованные племянники.
С другой стороны, это не оправдывает никакого плохого поведения или нарушения

правил, Лань Кирэнь все время будет внимательно следить за Вэй Вусяном, но даст ему
немного больше свободы. Он постарался бы не набрасываться на него без
необходимости.
Убежденность Лань Кирена только зарождалась, когда он отложил в сторону последний

документ, над которым только что закончил работать, и пошел выглянуть в окно, чтобы
немного передохнуть. Ему всегда нравилось наблюдать за кроликами, которых держали
именно в этом дворе. Ранее о них заботился его покойный брат, отец Лань Сичэня и
Лань Ванцзи, который скончался из-за болезни, когда мальчики были еще маленькими,
всего на год или около того позже, чем его жена. Кролики были послушно сохранены
как его сувенир.
Лань Кирэнь посмотрел вниз на внутренний двор и, к своему огромному неудовольствию,

увидел Вэй Вусяня, сидящего среди мелких животных, ни о чем не заботясь. Несмотря
на свои предыдущие убеждения, Лань Кирэнь немедленно пришел в ярость.
Как смеет неуправляемый нарушитель спокойствия бродить по всему поместью, когда он

должен был быть рядом с Лань Ванцзи? Для занятий Лань Ванцзи еще не пришло время,
так что мальчик должен быть со своим племянником. И у него даже хватает наглости
забрести в закрытую часть поместья Облачных Глубин, куда допускались только
несколько слуг и главная семья! Что, если он что-то сделал с кроликами? Его
племянники были бы в отчаянии!
Кипя от злости, он вылетел из своего кабинета и кратчайшим путем направился во

двор, ворвавшись туда, как шторм в середине лета. Вэй Вусянь, казалось, сначала не
заметил его, схватив одного из пушистых животных и подняв его на уровень своего
лица.
” Вэй Вусянь! " - строго позвал Лань Кирен, хотя и старался говорить потише, чтобы
не напугать кроликов.
Мальчик внезапно отпустил кролика, и маленький меховой комочек выпал у него из рук.
У Лань Кирена перехватило дыхание; как мог Вэй Вусянь быть таким бесчувственным и
просто разбрасываться кроликами? Малыш мог сильно пострадать! Этой шумной угрозы не
должно быть рядом с ними!
Лань Кирен хотел закричать по-настоящему теперь, когда увидел, как небрежно мальчик
обращался с драгоценными кроликами. Однако он сдерживался, он был бы не лучше, если
бы сам пугал животных. Он глубоко вздохнул, пытаясь сдержать гнев, и хмуро
посмотрел на мальчика.
Вэй Вусянь немедленно вскочил и поклонился ему, смешно вытянув руки перед собой.
Мальчик снова издевался над ним! Это была обычная вежливость-знать, как правильно
кланяться, каждого ребенка учили этому с раннего возраста, поэтому Лань Кирэнь
отказывался верить, что это была просто ошибка.
Вспомнив, что нужно говорить потише, чтобы не пугать и без того взъерошенных и
напуганных кроликов, он решил прочитать лекцию Вэй Вусяну в своем кабинете. “Пойдем
со мной!”
Мальчик опустил руки и выпрямился в подобающем поклоне, совершенно подавленный. На

секунду Лань Кирэнь не знал, что делать, зрелище было очень тревожным, и на
опущенном лице Вэй Вусяня не было видно ни намека на какое-либо зло. Во всяком
случае, он выглядел... испуганным?
Это было так, как будто его предыдущего издевательства никогда не было, что привело
старшего в замешательство, он просто не мог понять мальчика, в одну секунду
проявляя неуважение, а во вторую демонстрируя совершенное почтительное поведение.
Может быть, даже слишком почтительно для того, кто не должен был быть слугой.
Желание Лань Кирена отругать мальчика почти исчезло в тот самый момент, в нем
действительно было что-то глубоко тревожащее.
Глава 12
Ярость Лань Кирена
Вэй Вусянь счастливо играл с кроликами, бесконечно благодарный Лань Ванцзи за то,
что он дал ему еще один момент тишины и покоя; и малыши были просто такими милыми.
Он думал, что этот день и так уже слишком хорош, но он будет брать все, что ему
дадут, пока его удача не иссякнет. Если не считать этих коротких мгновений
милосердия, в конце концов, ему больше нечего было ждать.
В конце концов, ему дали целых десять минут, чтобы насладиться обществом маленьких
животных. Он знал, что не имеет права желать чего-то большего, все это утро уже
было не чем иным, как чудом. Он уже совершил так много ошибок с тех пор, как
приехал в Поместье Облачных Глубин, и для него все еще не было назначено наказание,
вместо этого к нему относились с уважением и добротой, к которым он ни в коем
случае не привык. Он знал, что последствия могут последовать в любую секунду, ему
никогда не удавалось так долго избегать гнева своих хозяев, и он уже боялся этого,
так как его хозяевам потребовалось так много времени, чтобы назначить его.
Он только что выбрал маленького белого кролика, чтобы уткнуться в него носом, когда
кто-то окликнул его по имени, долю секунды спустя он понял, что это был Лань Кирен.
Его воспоминания о вчерашнем вечере все еще были свежи, он сразу же испугался, он
знал, что наказание наконец-то придет. Несмотря на то, что он все это время
готовился к этому, он все еще не мог удержаться, чтобы не вздрогнуть и не
попытаться стать как можно меньше.
Кролик выбрал именно этот момент, чтобы брызнуть ему в руки, и поскольку Вэй Вусянь
был слишком ошеломлен и ни в малейшей степени не ожидал этого, животное выпало из
его рук и приземлилось с почти неслышным глухим стуком на землю. Его сердце замерло
от страха за маленький меховой комочек. К счастью, кролик быстро стряхнул с себя
падение и отпрыгнул в сторону, казалось, он не пострадал. Вэй Вусянь почувствовал
облегчение от этой маленькой милости. Он чувствовал себя виноватым за то, что
уронил маленького зверька и причинил ему страдания.
Он вскочил на ноги; ему не нужно было быть осторожным с остальными кроликами, они
были отпугнуты громким и строгим голосом Лань Кирена. Он поклонился, чтобы
показать, что сожалеет, он точно знал еще до этого проступка, что его наказание
неизбежно, он только добавил к нему. Он вытянул руки в ожидании.
“Пойдем со мной!”
А вот и оно. Он сам напросился на это, он был слишком жаден и недостаточно

осторожен этим утром. Вэй Вусянь задавался вопросом, каковы были истинные наказания
в Лан, он давно понял, что у каждой семьи были свои предпочтения.
Он ненавидел, как венцы всегда заставляли его выносить все на публике, перед
другими слугами или даже гостями, если кто-то из них присутствовал, это всегда
заставляло его чувствовать себя пристыженным и незащищенным, ему не позволяли
сохранять достоинство. Когда другие слуги увидели, как с ним обращаются, некоторые
из них, не колеблясь, подумали, что они выше его – что, вероятно, было правдой,
поскольку Цзян и Вэнь Чао не забывали повторять ему это все время – и иногда
обращались с ним так же жестоко, как и их хозяин.
Из того, что он видел до сих пор, ланы казались намного более сдержанными и
сдержанными, когда дело касалось обращения со слугами. Возможно, по крайней мере,
его наказание будет решено или даже приведено в исполнение в частном порядке. Таким
образом, он мог бы попытаться подобраться немного ближе к другим слугам в поместье
Облачных Глубин, и они, надеюсь, не прогонят его сразу. Было бы здорово, если бы
после стольких лет было с кем поговорить; и у Цзянов, и у Вэнь было всего несколько
слуг, которые заговорили бы с ним, если бы не ругали его или не приказывали ему.
Ему, конечно, не пришлось бы долго ждать, чтобы выяснить это, поскольку Лань Кирен
развернулся на каблуках и направился в здание, из которого вышел, очевидно, ожидая,
что Вэй Вусянь последует за ним. И он сделал это, опустив голову и пребывая в
смятении, гадая, что же его ждет. Он уже сильно дрожал еще до того, как узнал о
своем наказании; за эти годы он побывал во многих семьях и быстро понял, что
независимо от того, где, наказания были болезненными, или унизительными, или и тем
и другим.
Он тихо последовал за Лань Киренем в здание, он не хотел попасть в еще большие

неприятности, чем те, в которые он уже попал. Все его усилия сошли на нет, когда он
споткнулся и чуть не упал, только вовремя сумев удержаться на ногах. Шум, однако,
привлек внимание Лань Кирена, и старейшина повернулся к нему. Вэй Вусянь не успел
достаточно быстро опустить голову, и их глаза на долю секунды встретились.
Старейшина смотрел на него с таким гневом, что у Вэй Вусяня по спине пробежал
холодок.
Голос Лань Кирена был опасно низким, сочащимся подозрением: “Что ты пытаешься
сейчас сделать, Вэй Вусянь? Разве тебе было недостаточно вторгнуться в запретную
зону и чуть не убить одного из драгоценных кроликов моих племянников?”
О, так вот в чем дело, Вэй Вусянь вообще не должен был находиться во дворе, даже не
говоря об игре с кроликами. Это имело смысл, что старейшина был так зол на него;
хотя он не знал, что его там не должно было быть, он сразу же почувствовал себя
виноватым. Что, если кролик, которого он уронил, действительно был ранен? Он не
смог бы простить себя, так же как и ланы, конечно, не смогли бы.
Его раздражение от вчерашнего вечера вернулось, он все еще не знал, в чем именно
заключались его обязанности и что ему было и не позволялось делать. Он надеялся,
что, поскольку его попросили лично служить Лань Ванцзи, он должен повсюду
сопровождать его и подчиняться его приказам; но опять же, возможно, он ошибался. И
снова приказы его хозяев противоречили один другому, и он не знал, кому следовать.
Возможно, только его собственное неверное истолкование жеста Лань Ванцзи побудило
его поиграть с животными. Сначала он думал, что старший мальчик позволил ему это
сделать, теперь Лань Кирэнь говорил, что ему не следовало этого делать. Пытался ли
Лань Ванцзи разыграть его и наказать, или он просто не знал, что Вэй Вусяня не
пускали во двор и не трогали пушистые меховые шарики?
Он искренне надеялся, что это последнее, он понимал, что был бы по-настоящему убит
горем, если бы прежняя доброта Лань Ванцзи по отношению к нему была просто маской,
притворством, чтобы наказать его. Он всем сердцем хотел верить, что его новый
хозяин не был таким жестоким, как Вэнь Чао, и что на этот раз все будет по-другому.
Тон Лань Кирена постепенно становился все более и более суровым, когда он
продолжил: “Почему ты там был? Я полагаю, Ванцзи объяснил вам, что вы должны
оставаться рядом с ним, а не бродить вокруг и причинять неприятности. Мои
племянники были бы опустошены, если бы что-то случилось с их кроликами. Не
приближайся к ним больше, ты понял?!”
Последовала короткая пауза, во время которой Лань Кирэнь выглядел задумчивым,

прежде чем продолжить ругань: “Кто тебя впустил? Территория ограничена и...”
Внезапно голос Лань Ванцзи прервал тираду старейшины, и Вэй Вусянь замер, едва
дыша. Он был сбит с толку, он думал, что старший мальчик только что закончил
разговор со своим дядей, и именно поэтому старший пришел, чтобы найти его в первую
очередь. Это сильно сбивало его с толку; он больше не понимал, что происходит, у
него кружилась голова от всего, что происходило так быстро.
“Я сделал это", - последовал ответ Лань Ванцзи на вопрос Лань Кирена.
Глава 13
Решимость Лань Ванцзи
Когда Лань Ванцзи пришел в покои своего брата, он обнаружил, что опоздал, а Лань
Сичэнь уже ушел. Это было очень плохо; ему придется пойти и найти его, как только
тот вернется. Было слишком очевидно, что он не тот, кто должен что-то объяснять Вэй
Усяну, и мальчику нужно было знать, ситуация и так уже слишком сильно его
напрягала. Лань Ванцзи не хотел спрашивать своего дядю, так как у Лань Кирена,
очевидно, были некоторые предубеждения против Вэй Усяня. Кроме его дяди и брата, не
было никого, к кому он мог бы обратиться, кто понял бы его.
Ему потребовалось мгновение, чтобы собраться с мыслями, все еще стоя перед дверью в
покои Лань Сичэня. Время его учебы приближалось, и ему нужно было найти способ
сообщить мальчику, что он должен делать в это время. Может быть, ему стоит отвести
его в библиотеку? Он был уверен, что найдется огромное количество томов, которые
могли бы заинтересовать его, пока он будет ждать, когда Лань Ванцзи придет за ним
на обед.
У него было только скрытое чувство беспокойства о том, согласится ли Вэй Вусянь с
чтением. Хотя он вырос в уважаемой и хорошо образованной семье, с тем, как мальчик
вел себя в качестве слуги, Лань Ванцзи не мог представить, что у него было много
свободного времени, чтобы научиться наслаждаться литературой, если ему вообще
разрешали читать. Цзяни, несомненно, дали ему, по крайней мере, возможность
научиться читать, не так ли? Было бы крайне неприлично, если бы их приемный сын, с
которым обращались как со слугой или нет, не знал этого основного навыка.
Наконец он повернулся и вернулся к мальчику, надеясь хотя бы мельком увидеть

расслабленного Вэй Вусяня, играющего с кроликами, прежде чем ему придется идти на
занятия. По причине, которую он сам еще до конца не понимал, ему было ненавистно
видеть мальчика испуганным и уязвимым. Он все еще так живо помнил свою яркую улыбку
с тех пор, как они были детьми, и его очень беспокоило, что Вэй Вусянь больше не
улыбался.
Однако, когда он вернулся, двор был пуст, ни кроликов, ни Вэй Вусяня не было видно.
Чувство страха распространилось в его внутренностях; мальчик не покинул бы двор

самостоятельно, он, безусловно, воспринял предложение Лань Ванцзи как приказ,
который он вряд ли ослушается. Либо произошло что-то, что заставило его не
следовать этому, что было довольно маловероятно, и Лань Ванцзи не мог думать о
какой-либо возможности возникновения опасной ситуации за то короткое время, пока он
отсутствовал; поэтому единственным логичным объяснением могло быть то, что кто-то
другой прогнал Вэй Вусяня и увез его.
Внезапно он услышал сердитый голос своего дяди, доносящийся из входа в центральное

здание, и у него появилась довольно хорошая идея, кем должен был быть этот кто-то.
Он поспешил присоединиться к своему дяде и Вэй Вусяну, опасаясь худшего.
Конечно же, когда он наконец увидел двух других, Лань Кирэнь нависал над дрожащим и
маленьким на вид Вэй Вусяном; если бы это было при других обстоятельствах, вздох
мог бы быть забавным, но сейчас он напомнил Лань Ванцзи голодного волка,
готовящегося сожрать испуганного кролика. Мальчик выглядел жалким, будучи настолько
напуганным, что сердце Лань Ванцзи болело за него.
Не столько старейшине показалось, что он только вздохнул и продолжил ругань, на

этот раз Лань Ванцзи действительно понял его слова: “Кто тебя впустил? Территория
ограничена и...”
Лань Ванцзи больше не мог этого выносить и быстро вмешался, изо всех сил стараясь
не позволить своему собственному гневу овладеть им, придав своему выражению лица и
голосу спокойствие: “Я сделал это”.
Его вмешательство удивило двух других, его дядя повернулся к нему с выражением
недоверия, однако Лань Ванцзи в данный момент отказался обращать на него внимание.
Его глаза были прикованы к маленькой фигурке.
Вэй Вусянь вздрогнул, услышав новый голос, но, вероятно, он не ожидал, что Лань
Ванцзи вступится за него и защитит его перед Лань Киренем. Мальчик взглянул на него
из-под челки, его лицо все еще было опущено, глаза были широко открыты, что
десятикратно отражало недоверие старшего.
Лань Ванцзи начал узнавать больше о выражениях и реакциях мальчика, и он был рад,
что теперь у него есть хоть какие-то средства понять его и узнать получше. Он
чувствовал, что Вэй Вусянь очень старался скрыть свое истинное "я". Было понятно,
что если бы с ним до сих пор обращались как со слугой, любой признак дискомфорта
или эмоций мог вызвать гнев его хозяев и, возможно, привести к наказанию. Лань
Ванцзи знал, что в некоторых других семьях слуг избивали или жестоко обращались с
ними за малейшие нарушения или просто когда их хозяева были в плохом настроении.
Семья Лан упорно боролась за то, чтобы изменить это, когда только могла, но впереди
был еще долгий путь, пока мир, в котором они жили, не изменится к лучшему. Мир
аристократов и все их общество, построенное на иерархии, имели давние традиции,
которые было трудно изменить. Когда аристократ чувствовал себя недостаточно высоко
на лестнице, он обычно вымещал свое разочарование на своих слугах, оскорбляя их и
властвуя над ними, что давало ему чувство превосходства, которого он так жаждал.
Именно эти убеждения были причиной того, что его брат усердно работал каждый божий
день, переходя из дома в дом и пытаясь убедить аристократов изменить свои привычки
и относиться к слугам не как к рабам, а как к людям, уважая и уважая достоинство,
которого заслуживает любой человек. При новом императоре, который благосклонно
относился к этой концепции, Лань Сичэнь теперь был лишь одним из многих, кто
надеялся сделать мир лучше для всех.
Лань Ванцзи никогда не понимал, насколько все плохо на самом деле, до сих пор, пока
не увидел тревожное зрелище, свидетелем которого он только что стал. Он не так
часто покидал поместье Облачных Глубин, обычно только на светские приемы и
вечеринки, и никто не осмеливался публично плохо обращаться со своими слугами во
время таких грандиозных мероприятий, по крайней мере, там, где другие могли видеть.
Вероятно, это была совсем другая история, когда дело касалось темных углов или
пустых комнат, вдали от молящихся глаз.
Его брат сталкивался с такими людьми, как Лань Кирэнь, которые ежедневно
злоупотребляли своей властью над другим человеком, поэтому Лань Ванцзи брал его в
качестве примера и пытался противостоять своему дяде в защиту Вэй Вусяня. Хотя он
никогда в жизни не ослушивался его, теперь он соберется с духом и заговорит с ним,
как это сделал бы Лань Сичэнь, он больше не потерпит, чтобы его дядя так
несправедливо обращался с мальчиком.
Лань Ванцзи глубоко вздохнул и перевел взгляд на старейшину. Он попытался направить

в них всю свою решимость и несогласие. Лань Кирен, казалось, на секунду опешил,
прежде чем его взгляд снова стал строгим, а голос острым как бритва и ледяным: “Ты
впустил его?”
Лань Ванцзи, хотя и не терял своей решимости ни в малейшей степени, не знал, как
ответить, поэтому вернулся к своим обычным манерам: “Мн”.
Однако он не избегал его взгляда и не кланялся почтительно, как обычно, он смотрел

на своего дядю, он не отступал ни на шаг. Даже если бы он нарушил несколько правил
прямо сейчас, он обнаружил, что ему все равно, он нарушил бы все 3000 из них ради
Вэй Вусяня. Он внезапно понял, почему его брат так сильно любил свою работу и
почему он пытался снова и снова, каждый день сталкиваясь с самыми жесткими
противниками. Было чрезвычайно приятно видеть, как обычно непоколебимая
убежденность его дяди поколебалась.
Лань Кирэнь долго смотрел на своего племянника, но Лань Ванцзи не отступал. В конце
концов, старейшина, казалось, был крайне удивлен и не поверил, но, по-видимому,
решил оставить этот вопрос без внимания. Он полуобернулся к Вэй Вусяну, который
вздрогнул от его строгого голоса: “Ты должен сопровождать Ванцзи все время вне его
занятий. В противном случае вы вольны поступать так, как Ванцзи считает нужным, в
разумных пределах, конечно. Позаботься о животных, мне все равно. Просто не
создавай никаких проблем". Затем он развернулся на каблуках и, не сказав больше ни
слова, умчался в направлении своего кабинета.
Ноги Лань Ванцзи почти подкосились под ним от огромного облегчения. Он не думал,
что его первая стычка пройдет так хорошо.
Глава 14
Реализация Лань Кирена; новые обязанности Вэй Вусяня
Лань Кирэнь уставился на своего младшего племянника в полном недоумении, Лань
Ванцзи никогда в жизни не противостоял ему и не нарушал правила подобным образом. В
тот момент он так сильно напомнил ему его собственного брата, отца мальчика. Он
также будет отстаивать то, во что верит, и никто его не остановит. И с Лань Сиченем
и его работой, назначенной самим императором, он мог понять, откуда Лань Ванцзи
взял свой пример.
Лань Кирен не возражал против желания своего старшего племянника и нового

императора изменить нынешнее состояние общества, он знал, что некоторые
аристократические семьи, или, скорее, почти все из них, не слишком хорошо
обращались со своими слугами. Хотя концепция рабства была отменена после окончания
войны, все еще оставалось слишком много проблем, которые необходимо было решить. Он
был почти горд тем, что Лань Сичэнь взял на себя смелость попытаться спровоцировать
столь необходимые перемены, когда лично он не хотел бы действовать так открыто.
Лань Кирен гордился тем фактом, что ланы считались праведной и беспристрастной
партией, и он не хотел этого менять. Он был вполне доволен тем, как обстояли дела
сейчас, однако не так сильно, как Лань Сичэнь. Его племянник хотел все изменить
своими руками.
Глядя на Лань Ванцзи, он мог видеть ту же, если не еще более сильную, решимость в
его глазах прямо сейчас. Это напомнило ему о том времени, когда его старший
племянник пришел в его кабинет и сообщил ему о своем решении идти по пути, который
он выбрал для себя; он не спрашивал его, одобряет ли он это или нет, он просто
пришел, чтобы объявить об этом.
Долгое время после этого Лань Кирэнь не мог смириться с его неповиновением, но
понимал, откуда взялся мальчик, он был в Поместье Ночного Города, когда другие
семьи свергли тиранию Вэнь, он видел избитых и напуганных рабов, которые дрожали
при каждом слове, которое было произнесено перед ними, независимо от того,
насколько нежным или заботливым или было ли это сказано им или нет.
Через некоторое время он смирился с решением Лань Сичэня и позволил мальчику

поступать так, как ему заблагорассудится. Хотя он и не верил, что изменение всего
общества действительно возможно, он позволил бы молодежи попробовать, подумал он. В
конце концов, новый император был одного возраста со своим старшим племянником, и у
них было много общего; они даже учились вместе.
Теперь, казалось, пришло время Лань Ванцзи расправить крылья и начать делать свой
собственный выбор. Лань Кирен втайне радовался, что его младший племянник наконец-
то выходит из своей скорлупы, он очень беспокоился о его робком характере и
отсутствии навыков общения. Он дал ему все знания и образование, какие только мог,
однако не мог помочь ему должным образом постоять за себя, всегда послушный почти
до упаду. Теперь казалось, что Вэй Вусянь что-то пробудила в Лань Ванцзи, что
заставило его вырасти.
В какой-то момент он подумал, что младший брат императора мог бы стать для Лань
Ванцзи таким же, каким Не Минцзюэ был для Лань Сичэня. Однако эта мечта не сбылась;
Не Хуэйсан, казалось, не смог преодолеть барьеры вокруг сердца Лань Ванцзи и не
сблизился с ним, их отношения замерли в состоянии знакомства. Они так и не стали
настоящими друзьями.
Тот факт, что именно этот нарушитель спокойствия, в конце концов, побудил Лань
Ванцзи сильно раскрыть неустроенного Лань Кирэня, но он решил, что пока пусть все
идет своим чередом, он сделает все для своих племянников. Он будет продолжать
следить за обоими мальчиками и вмешиваться, только если подумает, что Вэй Вусянь
слишком развращает его племянника. Возможно, небольшая конфронтация с путями за
пределами Поместья Облачных Тайн принесла бы Лань Ванцзи некоторую пользу.
Он отступил с тихим вздохом и ограничился тем, что в последний раз предупредил Вэй
Вусяня, чтобы тот не доставлял неприятностей, и направился обратно в свой офис, ему
еще многое предстояло сделать.
***
Вэй Вусянь был совершенно сбит с толку, он больше не знал, что происходит перед
ним, и это напугало его больше, чем ругань Лань Кирена ранее. Казалось, что из-за
него между Лань Ванцзи и его дядей произошла конфронтация.
Он действительно хотел сказать Лань Ванцзи, что не должен защищать его, он был
скромным слугой, и ссора с собственной семьей не стоила затраченных усилий. Однако
он не мог заговорить со своими хозяевами, он только оставался на месте и ждал,
чтобы получить от этого ожог. Это всегда случалось у Цзянов; когда семья о чем-то
спорила, именно на нем они потом вымещали свой гнев, чаще всего болезненным
образом.
Цзян Яньли был единственным, кто когда-либо пытался заступиться за него. Она быстро
остановилась, когда увидела, что не может убедить свою семью относиться к Вэй
Вусяну лучше, и после того, как увидела, что он каждый раз был наказан за ее слова.
С тех пор она никогда не защищала его открыто, лишь изредка приходя, чтобы утешить
его или позаботиться о его ранах, когда никто не видел. Это был подвиг сам по себе,
и Вэй Вусянь была бесконечно благодарна ей за эти короткие мгновения облегчения.
Когда Лань Кирэнь повернулась к нему, он ожидал худшего. Он еще больше съежился от
строгого голоса старейшины, он ожидал, что его ударят или отправят отбывать
наказание, но ничего подобного не произошло. Несмотря на строгое выражение лица,
Лань Кирэнь был на самом деле достаточно любезен, чтобы повторить ему свои
обязанности, а затем он ушел, не сказав больше ни слова.
Вэй Вусянь остался на месте, застыв в шоке. Раньше с ним такого никогда не
случалось; он уже так долго был избавлен от последствий, что почти начал верить,
что его вообще не ждет наказание. Нет, он не может быть таким наивным! Ланы,
вероятно, все еще решали, как ему лучше всего раскаяться в своих проступках.
Заставить его чувствовать себя так неуверенно, вероятно, было частью этого.
Он просто выполнял свои обязанности и ждал, пока они примут решение. Лань Кирэнь
подтвердил, что он должен все время оставаться рядом с Лань Ванцзи, если только
старший мальчик не занимался учебой. В ожидании времени, чтобы снова присоединиться
к своему хозяину, он будет заботиться о животных, которые были размещены в поместье
Облачных Глубин; ну, за исключением кроликов, ему было запрещено приближаться к
ним. Лань Кирен сказал, что они важны для его племянников, и кто-то более надежный,
чем он, вероятно, уже заботится о них.
Все, на что он годился, - это ухаживать за свиньями и лошадьми, точно так же, как
он делал это у Венов. Он только надеялся, что у лансов не было собак, он ненавидел
заботиться о них, они пугали его до смерти. Когда дело доходило до выбора между
кормлением собак и уборкой за ними и наказанием Вэнь Чао, если он не выполнял свой
приказ, иногда он испытывал сильное искушение ослушаться, чтобы избежать любого
взаимодействия с порочными существами. Однако он знал лучше, он поддался искушению
только один раз, и его все равно заставили встретиться с собаками, у него все еще
были шрамы от той слишком близкой встречи. Если у лансов и были собаки, о которых
ему только что приказали заботиться, он искренне молился, чтобы они не были похожи
на охотничьих собак Вэнов.
Глава 15
Проявленная доброта не должна быть забыта
Лань Ванцзи почувствовал облегчение, он никогда не ожидал, что его дядя
прислушается к его защите Вэй Вусяня и отпустит их обоих. Он был готов к тому, что
его отругают и заставят переписывать строки за его проступок и неуважение, но
вместо этого Лань Кирэнь отступил, не сказав ни единого слова. Ну, он сказал Вэй
Вусяну, что должен быть рядом с Лань Ванцзи и что он может общаться с кроликами,
это было хорошо. Он только надеялся, что мальчик не поймет его слова превратно.
Он вздрогнул от неожиданности и повернулся к Вэй Вусяну, который застыл на месте,

съежившись и дрожа, его дыхание участилось. Он хотел утешить мальчика, помочь
успокоить его, но не знал как, он редко видел кого-то, нуждающегося в помощи, и
опять же, он никогда не был тем человеком, который помогает им.
Теперь он подошел к мальчику с крайней осторожностью, стараясь не застать его

врасплох. Вэй Вусянь, казалось, не заметил его присутствия, поэтому Лань Ванцзи
решил заговорить; раньше у него были такие замечательные результаты, конечно, это
сработает и на этот раз. Он с легким неудовольствием понял, что ему придется
привыкнуть к разговору, если он хочет успокоить другого.
“Вэй Усянь?” он старался говорить мягко и спокойно, превращая свой голос почти в
вопрос, чтобы не напугать мальчика. Никакой реакции не последовало, Вэй Вусянь, по-
видимому, не слышал его, погруженный в собственные мысли, дрожащий как осиновый
лист.
Он попытался снова, на этот раз более настойчиво: “Вэй Вусянь?” По-прежнему никакой
реакции, мальчик только продолжал сильно дрожать, и когда Лань Ванцзи немного
наклонился, он увидел, что его глаза были широко открыты и полны ужаса, но ничего
не видели здесь и сейчас. Сердце старшего мальчика сжалось от сочувствия, хотя он и
не знал точно, что заставило Вэй Вусяня так сильно отреагировать, он точно знал,
что ему неприятно видеть его в таком состоянии.
Еще раз он пожалел, что Лань Сичэнь уже ушел, он был бы очень признателен ему за
помощь в данный момент. Когда слова не помогали, он смирился с попыткой физического
контакта; хотя лично ему не нравилось ни инициировать, ни принимать его, он знал,
что большинство людей так делают. Он протянул руку, чтобы погладить мальчика по
плечу, он видел, как его брат делал это много раз, и это казалось успокаивающим
жестом.
Его брат обычно использовал эту тактику в отношении несчастных слуг, взятых из
других поместий. Лань Ванцзи часто видел, как он общался с ними по всему поместью
Облачных Глубин и его окрестностям, разговаривая мягким голосом и нежно улыбаясь.
Тогда слуги быстро начинали доверять ему, быстрее привыкали к новой обстановке и
меньше пугались; хотя все равно требовалось время, чтобы они перестали подпрыгивать
при каждом малейшем звуке и отводить глаза, когда с кем-то разговаривали.
Он произнес еще одно мягкое “Вэй Вусянь?” и очень осторожно коснулся плеча
мальчика, легко, как перышко, и в то же время осторожно.
Возможно, физический контакт действительно успокаивал, по крайней мере, для

большинства людей, но не для Вэй Вусяня, который резко отпрянул и сразу же упал на
землю, присев на корточки и защищая голову руками. Мальчик вообще не двигался,
только чего - то ждал.
Лань Ванцзи был совершенно ошеломлен, ему потребовалось некоторое время, чтобы
вспомнить, что ему нужно дышать. Ему слишком поздно пришло в голову, что предыдущее
испуганное поведение мальчика было лишь частью его реакций, только теперь он увидел
всю степень жестокого обращения, которому подвергся. Было очевидно, что Вэй Вусянь
готовился к удару и пытался защитить более чувствительные области. Должно быть, с
ним жестоко обращались, раз у него развился такой сильный рефлекс реагировать на
малейшее прикосновение.
Лань Ванцзи стоял там, ошеломленный и неподвижный. Он вообще не знал, что делать, и
спустя долгое время сделал единственное, что пришло ему в голову. Он отступил
назад, чтобы дать мальчику немного пространства и чтобы его не воспринимали как
угрозу, и терпеливо ждал, пока Вэй Вусянь успокоится.
Он ругал себя за то, что слишком долго откладывал расспросы о травмированных слугах
и о том, как к ним подступиться. Теперь было уже слишком поздно, ущерб был нанесен.
Он всерьез подумывал о том, чтобы пропустить учебу, чтобы поспрашивать, но знал,
что не сможет объясниться, ему нужно было спросить своего брата, который в данный
момент отсутствовал. Лань Ванцзи пришел в отчаяние, просто стоял там беспомощный, с
разбитым сердцем и ждал.
***
Вэй Вусянь почувствовал прикосновение к своему плечу, когда он все еще вспоминал
свое время в собачьем вольере в Вэньсе. Сначала он был так уверен, что это Вэнь
Чао; он сжался, чтобы защититься от неизбежного гнева молодого мастера. Он долго
ждал, но по-прежнему ничего не происходило, его не били и не кричали.
Сбитый с толку, он осмелился взглянуть сквозь ресницы на человека, стоявшего в

нескольких шагах от него, он не ослаблял своей защиты, потому что не хотел, чтобы
его хозяин воспользовался какими-либо уязвимыми местами. Вэнь Чао нравилось
придираться к нему и заставлять его страдать при любой возможности, а если ее не
было, он просто создавал ее.
Однако глаза Вэй Вусяня не видели наследника поместья Ночного города. Он поднял
девственно белые одежды, пока не сфокусировался на лице человека, неподвижно
стоявшего на некотором расстоянии от него. Ему потребовалась секунда, чтобы узнать
их, это был Лань Ванцзи.
После этого осознания, по какой-то неизвестной причине, Вэй Вусянь расслабился. Он

все еще не очень хорошо знал своего нового учителя, но чувствовал, что может верить
ему и не бояться его; до сих пор Лань Ванцзи не делал ничего, чтобы причинить ему
боль, и у него не было никаких необоснованных требований. Во всяком случае, он
проявил к нему несравненную доброту, к которой он не привык, даже Цзян Яньли не
побуждала его чувствовать себя в такой безопасности рядом с ней.
Вэй Вусянь стыдился своего поведения; лицо Лань Ванцзи оставалось таким же
невыразительным, как и всегда, но его глаза сверкали скрытыми эмоциями, которые
другой пока не мог расшифровать. Вэй Вусянь, хотя и признавал беспокойство и
жалость, может быть, даже сочувствие, но это вполне могло быть просто его желанием.
Вэй Вусянь быстро переступил с ноги на ногу и поклонился своему учителю, он уже был
на земле, так что ему было легко показать, что он сожалеет о том, что обидел Лань
Ванцзи видом своего страдания. Он надеялся, что собеседник поймет его невысказанные
извинения и не обратит внимания на его поведение. Если бы Лань Ванцзи не
воспользовался уязвимым положением Вэй Вусяня раньше, возможно, он не наказал бы
его и сейчас.
Лань Ванцзи, доброжелательный и добрый мастер, которым он был – по крайней мере,

сейчас Вэй Вусянь решил, что будет думать о нем так, никто не относился к нему с
таким вниманием и нежностью в прошлом – оставался на месте еще некоторое время,
прежде чем нерешительно попросить его встать. Его голос был таким мягким и добрым,
что его ни в коем случае нельзя было считать истинным порядком.
Но Вэй Вусянь все равно последовал бы за ним, он не стал бы рисковать настолько,

чтобы вызвать неудовольствие стоящего перед ним мальчика. Он быстро встал, избегая
смотреть на своего хозяина, опустив голову и отведя глаза. Он низко поклонился,
чтобы выразить свою бесконечную благодарность за то, что Лань Ванцзи только что
спас его от наказания и нагоняя из рук Лань Кирена.
Глава 16
Вы в порядке?
Лань Ванцзи пристально смотрел на Вэй Вусяня, в его добрых глазах не было и намека
на какие-либо негативные или опасные эмоции. Вэй Вусянь все еще кланялся, когда
мальчик перед ним снова заговорил: “С тобой все в порядке?”
Это был совершенно новый опыт для Вэй Вусяня, когда его спросили о его личном
благополучии, никто, кроме Цзян Яньли, никогда не задавал ему этот вопрос без злого
умысла или ловушки. Он наслаждался моментом, ему казалось, что он завернут в теплое
одеяло и нежные руки обнимают его, он слышал отдаленные звуки колыбельной. Он был
уверен, что ему просто померещилось, ничего подобного с ним никогда не случалось,
это не могло быть настоящим воспоминанием.
Или может быть? Может быть, он вспоминал своих настоящих родителей? С ними у него
было всего несколько воспоминаний, в конце концов, они умерли, когда он был совсем
маленьким. Все, что он мог вспомнить, были размытые образы и звук отдаленного
смеха, он никогда не помнил ничего настолько яркого. Он решил не размышлять о
подлинности своего нынешнего воспоминания, его чувства были искренними, и он не
стал бы омрачать их сомнениями, вместо этого он бы лелеял их.
Только через некоторое время ему пришло в голову, что Лань Ванцзи все еще с
нетерпением ждет его ответа. Это снова удивило Вэй Вусяня, казалось, что старший
мальчик действительно ждал его ответа, его беспокойство было явно искренним.
Глаза Вэй Вусяня против его воли наполнились слезами; прошло много времени с тех
пор, как кто-либо проявлял к нему уважение, как будто он был на их уровне, а не
самым низким из слуг. Как он ни старался, он не мог припомнить случая, чтобы кто-
нибудь так открыто беспокоился о его благополучии.
С сердцем, все еще трепещущим от восторга в груди, он кивнул головой.
Лань Ванцзи кивнул в ответ, он, казалось, почувствовал облегчение, и едва заметная
хмурость полностью исчезла с его лица. Может быть, он действительно беспокоился о
нем? Но кто с таким высоким статусом, член главной семьи и второй наследник
поместья, стал бы беспокоиться о слуге, удивился Вэй Вусянь. Ничто больше не имело
для него смысла.
Если он уже не был настолько удивлен, то от следующих слов Лань Ванцзи у него
перехватило дыхание: “Хорошо”.
Он думал, что буквально растает от количества тепла, которое заполнило его грудь и
угрожало задушить его, так как у него не было возможности выпустить его наружу.
Само по себе это слово было простым, но для мальчика оно значило целый мир. По
мнению Вэй Вусяня, не могло быть более ясного подтверждения истинных намерений Лань
Ванцзи; старший мальчик действительно заботился о нем.
Его хозяин пристально наблюдал за ним с намеком на подозрение в глазах, очевидно,
он не до конца поверил его заявлению. Обычно Вэй Вусянь был бы напуган, но на этот
раз он не испугался. Его инстинкты подсказывали ему, что Лань Ванцзи всерьез не
желал ему зла.
Он немного расправил плечи и почти полностью расслабился, по крайней мере, самое

большее, что ему удавалось за последние годы, теперь не было необходимости
готовиться защищаться перед другими. Как ни странно, после того, как он знал
другого всего один день, он доверял Лань Ванцзи, и доверие теперь могло быть
нарушено только в том случае, если его предадут; что он, по крайней мере на данный
момент, считал невозможным, Лань Ванцзи был слишком хорош, чтобы сделать это.
Это, конечно, не относилось ко всем остальным в поместье Облачных Глубин. Поэтому,

когда Лань Ванцзи велел ему следовать за ним, он вернулся в прежнюю позицию, все
его защитные системы были подняты и приведены в состояние повышенной готовности.
***
Лань Ванцзи глубоко вздохнул, казалось, что Вэй Вусянь значительно успокоился. Хотя
он и не до конца верил в подтверждение собеседника, но сейчас он примет его.
Мальчик на самом деле слегка отклонился от своей обычной позы, так что в его словах
о том, что он в порядке, должна была быть хоть какая-то доля правды, или насколько
это было возможно в нынешних обстоятельствах.
Лань Ванцзи был рад, что Вэй Вусянь расслабился, хотя бы на мгновение, для него не
было ничего хорошего в том, чтобы все время быть бдительным и напуганным. Прежняя
дрожь его тела медленно угасла, пока от нее не осталось и следа, даже руки теперь
были неподвижны, ладони раскрыты и неторопливо лежали по бокам. Должно быть, было
чрезвычайно утомительно поддерживать свою оборону, даже если старший мальчик не
знал, что именно помогло другому расслабиться, он будет стараться изо всех сил
помогать ему так же и в будущем, ему просто придется очень постараться.
Только когда он убедился, что дыхание мальчика пришло в норму, Лань Ванцзи мягко
предложил другому последовать за ним в библиотеку: “Пойдем со мной”. Время, когда
должны были начаться его занятия, быстро приближалось, и ему нужно было заставить
Вэй Вусяня подождать его в спокойной и безопасной обстановке.
Поскольку никто еще не объяснил мальчику ситуацию, Вэй Вусянь, вероятно, все еще
думал о себе как о слуге, поэтому ему придется позаботиться о том, чтобы младший
мальчик мог расслабиться под видом приказа. Ему не нравилась эта стратегия, но все
равно это было лучше, чем напрягать Вэй Вусяня, потому что ему не скажут, что он
должен делать.
Лань Ванцзи только сейчас начал понимать, о чем может думать другой, он вспомнил,
как паниковал Вэй Вусянь, когда ему не отдавали никаких приказов, и на это было
больно смотреть. Он боялся, что у него давным-давно отняли всю свободу воли.
Поэтому он просто удостоверится, что у мальчика есть заказы, которыми он
действительно может наслаждаться, по крайней мере, Лань Ванцзи надеялся, что
другому понравится читать в тишине и покое библиотеки.
Лань Кирен надеялся, что не пойдет туда, его дядя обычно работал в своем кабинете
до обеда, Лань Ванцзи ел в одиночестве в полдень. Когда его брата не было дома, а
дядя работал весь день, семья Лан собиралась только за ужином; совместные завтраки
были редким явлением. До тех пор у него было время все уладить.
Он также мог подумать о том, что вывело Лань Кирена из себя во время вчерашнего
ужина, чтобы они могли избежать повторения этой ситуации. Он больше никогда не
сможет выносить, когда Вэй Вусянь ругают без всякой видимой причины. Лань Сичэнь
должен был вернуться из города где-то перед ужином, ему действительно нужно было
поговорить с ним как можно скорее.
У него было так много дел и так мало времени, чтобы их выполнить. Но на этот раз он
не отступит и не будет молчать, благополучие Вэй Вусяня теперь зависело от него; он
знал, что мальчик не сможет за себя постоять. И недоразумение, в конце концов, было
вызвано ими, они ничего толком не объяснили, и это держало мальчика в страхе и на
взводе. Они должны были исправить свои ошибки.
Он уже решил помочь Вэй Вусяну расслабиться и оправиться от всего, через что ему
пришлось пройти в прошлом. Он хотел, чтобы мальчик снова был счастлив, защищал его
от любого вреда и поддерживал в меру своих возможностей.
Глава 17
Экскурсия по поместью Облачных глубин
Вэй Вусянь проследовал за Лань Ванцзи через особняк и поразился его великолепию,
там было не так много украшений или трофеев, так непохожих на другие поместья, в
которых он служил, но те немногие, что были там, были исключительно хорошо
подобраны, просты, но красивы. На многих картинах и гобеленах были изображены горы,
окружающие поместье Облачных глубин.
Вэй Вусянь был счастлив, что Лань Ванцзи шел медленно, он мог детально рассмотреть
свое окружение. Все это время он следил за тем, чтобы идти на приличном расстоянии
позади своего хозяина. Хотя теперь он был убежден, что Лань Ванцзи не желал ему
никакого вреда, не было причин не вести себя как слуга, которым он действительно
был, как бы хорошо с ним сейчас ни обращались.
Они почти никого не встретили на своем пути, за исключением нескольких слуг,

которые поклонились им, когда они проходили. Вэй Вусянь ни разу не преминул
ответить на поклон, не встречаясь при этом с их глазами, он чувствовал, как они с
любопытством наблюдают за ним, однако сам он не осмеливался открыто смотреть на
них, он предпочитал бросать на них взгляд между ресницами.
Он уже был знаком с образом жизни слуг; у Вэнов, если бы он хотя бы взглянул на них
не так, они бы наказали его или свалили на него свои собственные обязанности. Он не
возражал против того, чтобы делать свою работу, в конце концов, это было лучше, чем
быть избитым. Ему не нравилось только то, сколько времени ему требовалось, чтобы
закончить свои собственные обязанности сверх их; бывали дни, когда он засыпал всего
на один или два часа, просыпаясь утром смертельно усталым.
Лань Ванцзи время от времени бросал на него взгляды через плечо, но в остальном
молчал, если не считать скудных комментариев о комнатах и местах, по которым они
ходили. Казалось, что ему устроили экскурсию по особняку.
Но это была совершенно нелепая мысль, конечно, его хозяин не опустился бы до того,
чтобы показывать слуге окрестности, это должна быть работа других слуг. Кроме того,
ему показали только помещения и комнаты, которыми будет пользоваться основная
семья, а не помещения для прислуги. Конечно, Лань Ванцзи только хотел убедиться,
что Вэй Вусянь знает, куда он должен прийти, чтобы служить своим хозяевам. Несмотря
на это, он был рад еще одному спокойному и приятному моменту; он понял, что ему
очень нравится присутствие старшего мальчика.
Они подошли к другой комнате, и Лань Ванцзи остановился. Казалось, они прибыли к
месту назначения. Старший мальчик открыл дверь и вошел, жестом пригласив Вэй Вусяня
присоединиться к нему внутри.
Должно быть, пришло время для его занятий, и он, вероятно, хотел показать ему, где
он должен был встретиться с ним после того, как закончит ухаживать за животными.
Ему придется поторопиться, потому что он еще не знал, какие животные были в семье
Лан и сколько их было. В зависимости от этого, ему, вероятно, придется продолжить и
во второй половине дня.
Он не возражал против этого долга; животные были лучшими товарищами, чем люди, они
не били его и не наказывали, они не говорили никаких обидных слов и не ругали его.
Когда никого не было рядом, он также мог поговорить с ними и сбросить часть своего
бремени и печали, животные были хорошими слушателями и никому не раскрывали своих
секретов. На самом деле, он наслаждался своим временем с ними. Если ему повезет,
может быть, он сможет немного поиграть с ними после того, как закончит кормить их и
убирать их комнаты. На него еще не было возложено никаких других обязанностей; они,
вероятно, придут позже.
Он почти с нетерпением ждал этого, лишь слегка сожалея, что не может провести время
со своим добрым и внимательным хозяином. Однако он знал, что если останется, Лань
Ванцзи не сможет сосредоточиться на учебе, и это помешает его будущему. Он не был
настолько бесчувственным, чтобы встать на пути своего хозяина.
Он последовал за Лань Ванцзи в комнату, остановившись, сделав всего один шаг через
дверь. Комната, в которой он находился, была библиотекой; на полках, которые были
выше его, стояли бесчисленные книги и свитки. Тут и там были расставлены лестницы,
чтобы каждый мог достать книги даже на самых высоких местах. Там также было много
окон, чтобы освещать комнату. Это было почти до боли красиво.
Конечно, Вэй Вусянь уже видел много библиотек, но он никогда не видел такой
большой. Он на секунду совершенно забыл о всяких приличиях и поднял голову, чтобы с
любопытством оглядеться. Он всегда любил читать и учиться, что ему разрешили делать
после того, как Цзяны взяли его к себе.
В течение года после этого он учился вместе с Цзян Чэном, и ему это очень
нравилось; в то время он ничего не знал о том, чтобы быть слугой, к нему относились
как к части основной семьи. Хотя мадам Ю была строга с ним, он оставался хорошим
учеником, лучше, чем его приемный брат. После того, как он понял, что никогда не
должен быть лучше Цзян Чэна, было уже слишком поздно, он слишком сильно разозлил
своих приемных родителей.
Ему сказали, что слугам не нужно образование, и его перевели в помещение для
прислуги. Другие слуги поместья Пирс Лотоса быстро поняли, что он больше не в
фаворе у Цзянов, и начали относиться к нему как к таковому. Поскольку в то время он
почти ничего не знал о служении хозяину, ему пришлось учиться быстро, под
бдительными взглядами членов семьи Цзян и других слуг.
С тех пор как началась его жизнь слуги, ему не разрешалось заходить ни в одну
библиотеку, кроме тех случаев, когда ему приказывали. Глядя на всю мудрость,
написанную на страницах библиотеки поместья Облачных Глубин, он почувствовал
небольшой укол сожаления. Он знал, что ему просто показывают, где будет учиться
Лань Ванцзи, и он не сможет прикоснуться ни к одной книге. И все же в глубине души
он не мог удержаться от того, чтобы не жаждать знаний.
Он быстро покачал головой, чтобы восстановить самообладание, конечно, он не мог

мечтать о том, чтобы стать кем-то лучше, чем он был, у него не было потребности ни
в знаниях, ни в образовании. Ему уже было даровано больше, чем многим слугам там,
он, по крайней мере, умел читать, ему не следовало просить ничего большего.
Он вдруг понял, что на какое-то время забыл свое место, и ему стало стыдно. Он
опустил голову и поклонился своему учителю, чтобы показать, что сожалеет о своем
проступке, вытянув руки перед собой, чтобы Лань Ванцзи наказал его.
Это была всего лишь одна из многих ошибок, которые он совершил с тех пор, как попал
в Поместье Облачных Глубин, и за которые он все еще не был наказан. В этот момент,
подумал Вэй Вусянь, это уже не имело значения, так как ланы уже думали о подходящем
наказании, они могли просто добавить его к его обвинениям.
Он с большим удивлением обнаружил, что не так уж сильно возражает; с сегодняшнего

утра у него было так много возможностей наслаждаться собой и быть счастливым,
больше, чем за многие годы. Он был благодарен, что ему позволили эти мирные минуты;
он бы принял за это любое наказание.
Он знал, что не может стать жадным, но все же надеялся, что Лань Ванцзи был добрым
хозяином и ему будет чего ждать с нетерпением. Вэй Вусянь чувствовал себя опасно
непринужденно рядом с другим, и он подумал, что может на некоторое время забыть о
своих страхах.
Наверняка наступит время, когда Лань Ванцзи увидит его насквозь и поймет, что он не
заслуживает его доброты или сочувствия. Однако сейчас ему просто нужно было сделать
все возможное, чтобы ограничить болезненные моменты и в полной мере насладиться
мирными и счастливыми.
С новым годом всех!
Спасибо вам за всю вашу поддержку и комментарии, это много значит для меня, мне
нравится читать, что вы думаете об этой истории :)
Я вернулся из отпуска, так что мы возобновим предыдущее расписание обновлений (хотя

мне каким-то образом удалось сохранить его все это время, ура!)
Глава 18
Еще одно тревожное осознание
Время утренней учебы Лань Ванцзи становилось все ближе и ближе, но он все равно
решил прогуляться по особняку подольше, чтобы показать Вэй Вусяню окрестности. Он
понял, что должен сделать это сейчас, после того как вчера упустил свой шанс,
мальчик казался намного более расслабленным, когда знал, что делать и чего от него
ждут. Лань Ванцзи не упустил бы этот шанс еще раз и снова поставил бы Вэй Вусяня в
стрессовое положение.
Он начал медленно идти, он заметил, что младший мальчик оглядывается по сторонам,

очевидно, с благоговением, и хотел дать ему больше времени, чтобы все увидеть. Он
был счастлив, что начал больше понимать выражения лица мальчика, он не знал,
действительно ли тот стал более открытым рядом с ним или он просто привык читать
его.
В конце концов, это не имело особого значения, самым важным было то, что Вэй Вусянь
теперь был спокойнее, он не вздрагивал даже при встрече с другими слугами, только
вежливо кланялся им. Лань Ванцзи все еще сильно беспокоило, что другой проявлял ко
всем слишком много уважения, его поклоны были низкими, и он все еще отводил глаза,
только поглядывая на всех из-под ресниц и челки.
Похоже, Вэй Усянь опускался даже ниже других слуг. Лань Ванцзи хотел заверить его,
что ему не нужно этого делать, что он вообще не был слугой в поместье Облачных
Глубин. К сожалению, он не смог найти правильных слов, которые не могли быть
неправильно истолкованы другим. Он внутренне проклинал отсутствие у себя навыков
общения; несмотря на свое убеждение говорить больше, он понимал, что перемены не
произойдут сами по себе и их невозможно будет осуществить всего за несколько часов.
Лань Ванцзи часто оглядывался через плечо, чтобы увидеть реакцию мальчика, хотя он
несколько раз пытался жестом подозвать его к себе, Вэй Вусянь так и не сделал
этого. Либо он не понял, что имел в виду Лань Ванцзи, либо решил проигнорировать
подтекст. По крайней мере, он больше не вздрагивал при каждом своем движении, что
действительно было большим улучшением.
Они прошли через первый и второй этажи центрального крыла, где располагались
кабинеты, комнаты для общественных собраний, бальный зал и несколько столовых. Лань
Ванцзи намеренно избегал ходить в западное крыло, где находились жилые районы,
потому что он не хотел провоцировать Вэй Вусяня заходить ночью в чужую комнату, не
все были бы благосклонны к внезапному вторжению.
Он все еще не понимал, почему именно мальчик не спал в своей комнате, он только
подозревал, что тот думал, что должен быть полезен первым делом с утра. Лань Ванцзи
не хотел думать о других вариантах, хотя некоторые из них все еще приходили ему в
голову. Может быть, Вэй Усяну не понравились его новые комнаты? Даже если бы это
было так, Лань Ванцзи сильно сомневался, что мальчик будет так уж сильно возражать;
увидев его поведение за завтраком, он заподозрил, что даже простая мирная трапеза
была чем-то, что другой едва ли получил, не говоря уже о его собственных комнатах.
Скорее всего, Вэй Вусянь не понял, что комната была зарезервирована для него. Разве
они недостаточно ясно это объяснили? Возможно, нет… Лань Ванцзи не слишком удивился
бы в этот момент, если бы узнал, что мальчика заставили спать в общих помещениях
для прислуги или прямо на полу.
Несмотря на то, как сильно он не хотел верить своим предположениям, он боялся, что
они окажутся верными. Может быть, ему следует попросить Лань Сичэня расследовать
прошлое Вэй Вусяня?
Он был так погружен в свои мысли, что чуть не пропустил дверь в библиотеку, где
хотел, чтобы Вэй Вусянь ждал его. В этот момент он хотел взять мальчика с собой в
кабинет, чтобы избежать дальнейших недоразумений с Лань Киренем или другими
слугами. Однако его дядя ясно дал понять, что Вэй Вусянь никоим образом не должен
мешать его занятиям.
Он лично сомневался, что мальчик может быть каким-то помехой, хотя его учителя
могли думать иначе. Одной стычки с Лань Киренем за день было для него достаточно,
он решил не испытывать судьбу. Поэтому он остановился перед дверью библиотеки,
твердо решив правильно объяснить, что Вэй Вусянь не должен был выполнять там
никаких обязанностей, а только приходить почитать на досуге.
Эта конкретная библиотека находилась не слишком далеко от его кабинета и была

снабжена многими великими произведениями, включая классику и традиционную
литературу. Ничего слишком научного, однако, в поместье Облачных глубин было еще
две библиотеки, специально предназначенные для изучения естественных наук. Лань
Ванцзи не был уверен, что у мальчика есть какие-либо основания в этой области,
поэтому он выбрал прекрасную литературу, которая была более доступной для широкой
аудитории.
Он открыл дверь и вошел внутрь. Когда он оглянулся, Вэй Усянь все еще стоял в
коридоре, не сдвинувшись ни на дюйм. Лань Ванцзи внутренне вздохнул и пригласил
друга присоединиться к нему. Он только начинал привыкать к тому, как ему следует
обращаться с другими.
Мальчик сделал всего один шаг в комнату и, казалось, был совершенно ошеломлен. Это
был первый раз, когда Лань Ванцзи увидел, как он поднял голову и как следует
осмотрелся. Старший мальчик был в восторге, когда увидел выражение чистого
благоговения на лице другого. Глаза Вэй Вусяня сверкали, а уголки его приоткрытого
рта слегка подергивались. Библиотека определенно заинтересовала его.
К безмерной печали Лань Ванцзи, выражение лица мальчика вернулось к прежнему

почтительному всего за несколько ударов сердца. Он не знал, что вызвало эту
перемену, но уже ненавидел неизвестную причину. Вэй Вусянь выглядел явно убитым
горем и пристыженным одновременно, слезы навернулись на его глаза, готовые вот-вот
пролиться.
Сразу же после этого мальчик поклонился. Лань Ванцзи уже знал эту позу, хотя это и
не был настоящий поклон, Вэй Вусянь показывал ее всякий раз, когда думал, что
сделал что-то плохое или против правил; Лань Ванцзи знал, что, как и в другие
времена, поклоны другого были самим совершенством. Его вытянутые руки теперь слегка
дрожали, и он ждал, едва дыша.
Что-то щелкнуло на своем месте, и Лань Ванцзи понял, что мальчика ждет наказание.
Когда несколько лет назад его пригласили на светское мероприятие в поместье
Найтлесс Сити, он увидел, что тамошние слуги ведут себя точно так же. Его сердце
болезненно сжалось при осознании того, что Вэй Усянь, скорее всего, подхватил эту
привычку у Вэнов; или, скорее, был вынужден принять ее на самом деле, Лань Ванцзи
сомневался, что это был выбор мальчика вообще.
Он вспомнил, с каким отвращением и возмущением он впервые увидел, как слугу

наказывают за то, что он случайно уронил стакан в бальном зале. В локальной сети
слугу попросят прибраться и в зависимости от обстоятельств заменят, чтобы он мог
отдохнуть, если устанет или почувствует себя плохо. Однако при виде Венса слуга
немедленно упал на колени и протянул руки. Вэнь Чао, который был ближе всех к месту
происшествия, почти подбежал с маниакальным блеском в глазах и лошадиным хлыстом в
руках, и он наказал слугу на месте. После этого слуга встал и вернулся к своим
обязанностям, задержавшись лишь на то время, чтобы вытереть кровь с рук.
Либо Вэй Вусянь служил в Поместье Ночного Города незадолго до того, как прибыл в
Поместье Облачных Глубин, либо Цзяны переняли этот отвратительный способ наказания
своих слуг. Лань Сичэнь наверняка захотел бы услышать об этом, он бы нигде не
позволил так обращаться со слугами.
Лань Ванцзи на время отложил свои мысли и попросил мальчика встать и объяснить, что
он должен был делать, ожидая, пока занятия Лань Ванцзи закончатся до обеда.
Глава 19
Лань Ванцзи, наконец, говорит с Вэй Вусянем, но его слова снова неправильно поняты
Вэй Вусянь больше даже не удивлялся, когда Лань Ванцзи велел ему встать, очевидно,
все было так, как он и думал, его наказание придет за все его проступки вместе
взятые. Он немного вздрогнул, но решил, что в данный момент ему не следует об этом
думать, он не сможет это изменить, так что он может столкнуться с этим только
тогда, когда это произойдет, он не должен напрягаться из-за этого больше, чем
необходимо.
Он выпрямился и сложил руки перед собой, ожидая, когда его отпустят, чтобы он мог
заняться своими обязанностями. Лань Ванцзи только задумчиво смотрел на него, не
подавая никаких явных признаков того, что его увольняют. Вэй Вусянь снова
растерялся, не зная, что ему делать. Молчание становилось тяжелым, у него был,
однако, большой опыт общения с неудобными ситуациями, поэтому он собрался с духом и
стал ждать.
Спустя долгое время его учитель громко вздохнул и глубоко вздохнул; Вэй Вусянь
слегка свернулся калачиком, хотя Лань Ванцзи не ударил его, он, вероятно, хотел
отругать его вместо этого. Он просто был очень неуважителен по отношению к своему
учителю, в конце концов, ему не следовало так пристально смотреть, он даже
посмотрел прямо на другого в один момент, что было совершенно неуместно, а также
запрещено, поскольку Цзян не переставал напоминать ему.
“Библиотека. Ты можешь прийти сюда, когда освободишься, и почитать”.
Вэй Усянь вздрогнул при первых словах, но потом быстро расслабился, он был
совершенно сбит с толку. Действительно ли ему разрешалось приходить в библиотеку и
свободно читать тамошние книги? Не было ли это сном или жестокой шуткой? Ему
никогда не давали такой свободы, никогда. Он не мог представить, чтобы Лань Ванцзи
сыграл с ним злую шутку, особенно когда его слова были произнесены таким мягким
голосом, а глаза были полны беспокойства.
Ему так хотелось поверить словам Лань Ванцзи, что это причиняло боль. Он не знал,
было ли все это на самом деле; он уже совершил так много ошибок, но к нему все еще
относились с добротой, и ему даже предложили бесплатный вход в библиотеку своего
учителя! Как это могло не быть просто одним большим недоразумением?
Конечно, у него, вероятно, в любом случае будет не так много свободного времени,
но, возможно, если он поторопится со своими обязанностями, у него будет пара минут,
чтобы насладиться книгами, ожидая, пока его учитель закончит учебу. Ему еще не
поручили слишком много дел, он был вполне уверен, что сможет быстро закончить и
потом побыть один.
Для него это действительно была невероятная идея-не быть обремененным таким
количеством обязанностей, которые он вряд ли успеет выполнить за один день, и для
этого ему нужно было сократить время сна. Казалось, что здесь ему разрешалось иметь
более регулярный график, его распорядок был строго регламентирован правилами
Поместья Облачных Глубин; ну, по крайней мере, сейчас, пока никто не понял, что он
был слишком свободен и требовал от него большего.
Лань Ванцзи еще не закончил, так как сделал еще один глубокий вдох, казалось, что
каждое слово требовало от него больших усилий, он явно боролся, но тем не менее
продолжил: “Ты здесь не обычный слуга”.
Конечно, Вэй Вусянь знал это, он никогда не был на одном уровне с другими слугами,
ему не позволялось забывать свое место. Он был уверен, что все остальные слуги
скоро напомнят ему об этом, как только он отправится к ним, чтобы расспросить о
животных.
Он вздрогнул и понял, что на мгновение забыл о своем положении, он был слишком

расслаблен в компании Лань Ванцзи, он должен был быть уверен, что не совершит ту же
ошибку снова. Его хозяину даже пришлось напомнить ему об этом! Это было
действительно неприемлемо, как он мог это сделать? Ему следовало бы знать лучше
после стольких лет, но он все равно позволил увлечь себя. Как ему не стыдно!
Предложение прийти в библиотеку наверняка было лишь тонким способом уберечь его от
причинения слишком больших неприятностей основной семье. В конце концов, Цзян
Фэнмянь почти навязал им его, они, вероятно, не нуждались в нем и терпели его
только ради соглашения. Ему придется сделать все возможное, чтобы не встать у них
на пути.
Его учитель снова пристально смотрел на него, не сводя с него глаз. Вэй Усянь
поклонился ему, чтобы показать, что он понял. Внезапно воздух в библиотеке стал
слишком душным и холодным, ему стало трудно дышать, а глаза наполнились непролитыми
слезами. В данный момент он хотел побыть один, было совершенно нелепо чувствовать
себя преданным, но он все равно хотел.
***
Лань Ванцзи был в восторге от того, как счастливо выглядел мальчик, когда сказал
ему, что может пользоваться библиотекой в любое время, когда захочет. Голова Вэй
Вусяня оставалась опущенной, но глаза его сверкали скрытым счастьем. Он не мог
вспомнить, когда в последний раз говорил так много, но это определенно того стоило.
Увидев отличный результат, он решил попытать счастья и попытаться объяснить

другому, что он не должен был быть слугой в поместье Облачных Глубин, по крайней
мере, не нормальным, если быть компаньоном Лань Ванцзи можно считать своего рода
обязанностью слуги. Он надеялся, что сможет достучаться до мальчика и увидеть
больше его счастливых выражений.
О, как он был глуп! Он быстро понял свою ошибку, когда Вэй Вусянь замер, и
счастливые искорки сразу же исчезли из его глаз. То, что осталось, было сломанной
оболочкой маленького мальчика, того же самого, которого он видел, когда его привел
Цзян Фэнмянь; дрожащий, сгорбленный, его плечо поникло, и непролитые слезы угрожали
пролиться из его теперь мертвых глаз. Зрелище было таким жалким, что Лан Ванцзи
тоже захотелось плакать.
Он знал, что Вэй Усянь определенно неправильно понял его слова. Ему очень хотелось
исправиться, успокоить мальчика, заверить его, что он действительно вовсе не должен
быть слугой. И все же он боялся, что его снова неправильно поймут, что еще больше
ухудшит ситуацию. Как бы он ни старался, он не мог найти нужных слов.
Он снова вздохнул, когда мальчик поклонился ему; в глазах Лань Ванцзи это выглядело
так, как будто Вэй Вусянь просто полностью сдался, вся его тяжелая работа
превратилась в ничто в одно мгновение. У него было очень сильное желание ударить
себя по лицу за то, что он сказал. Хотя он не знал, как Вэй Вусянь истолковал его
слова, было совершенно ясно, что он не слышал, что намеревался сказать Лань Ванцзи.
Он снова вздохнул, его сердце разрывалось на миллион кусочков, когда он смотрел на

мальчика перед собой. Он ничего не мог сделать, кроме как оставить его в покое,
чтобы успокоиться. Он не хотел больше ничего говорить, но все еще оставался вопрос
о том, чтобы сообщить Вэй Вусяну о том, что будет дальше, иначе мальчик наверняка
задумался бы над этим.
Лань Ванцзи почти прошептал: “Я приеду за тобой на обед”. Затем он обошел все еще
кланяющуюся Вэй Вусянь и вышел из библиотеки, закрыв за собой дверь. Он сказал
себе, что не убегает; однако в глубине души он знал правду, он делал именно это.
Его сердце было тяжелым от чувства вины, это была его вина, что другой неправильно
понял и что все его усилия завоевать доверие мальчика были разрушены. В конце
концов, ему следовало дать объяснение Лань Сичэню, он был слишком нетерпелив, а
теперь посмотрите, что он вызвал. Ему следовало держать рот на замке!
Глава 20
Встреча с другими слугами
Когда дверь в библиотеку закрылась за его учителем, Вэй Вусянь все еще был
потрясен, не то чтобы Лань Ванцзи сказал что-то неправдивое, и поэтому у него не
было причин чувствовать себя плохо, но ему все еще было больно. Ему потребовалось
некоторое время, чтобы прийти в себя настолько, чтобы выйти и спросить о своих
обязанностях. Он должен был убедиться, что вернется до обеда, когда за ним придет
хозяин.
Теперь он был более знаком с планировкой особняка из-за экскурсии, которую только
что устроил ему Лань Ванцзи, он был благодарен за это, теперь ему больше не
придется искать свой путь. Он мог бы сэкономить немного такого времени и, возможно,
смог бы немного почитать после окончания своей работы. Его хозяин не отказался от
своего предложения, так что, должно быть, это означало, что он все еще мог прийти в
библиотеку и насладиться некоторыми книгами. Однако все это будет зависеть от того,
насколько быстро он будет действовать.
Он несколько раз моргнул, чтобы избавиться от предательских слез в глазах, он по

опыту знал, что чем слабее он выглядит, тем больше другие склонны придираться к
нему. Он хотел произвести хорошее первое впечатление, возможно, таким образом он
действительно сможет расположить к себе других слуг с хорошей стороны. Попав в
новую среду, он всегда надеялся завести друзей среди слуг, и в нескольких случаях
его желание даже сбывалось. Он молился, чтобы то же самое произошло и в поместье
Облачных Глубин.
Ему все еще не показали помещения для слуг, поэтому он решил поискать их
самостоятельно, пока искал кого-нибудь, кто показал бы ему дорогу. Он как раз
проходил мимо окна, ведущего во двор, где держали кроликов, когда увидел вспышку
девственно белых одежд; цвет, который, казалось, предпочитали все, кроме него, в
поместье Облачных Глубин, как хозяева, так и слуги.
Он раздумывал, не следует ли ему также надеть соответствующую одежду, очевидно, это

была своего рода униформа. Хотя было бы трудно не запачкать их во время своих
обязанностей, к тому же ему еще не дали приказа сделать это. Он предпочитал носить
темные цвета, это было более практично. Он просто подождет, пока ланы скажут ему
надеть их одежду, он не будет сам провоцировать перемену. Он был чужаком, так что,
возможно, от него даже не ожидали, что он будет носить форму.
Тихий внутренний голос предупреждал его, что это может вызвать проблемы, если он
будет отличаться от других, что они не будут относиться к нему как к равному; но, в
конце концов, это не имело значения, в конце концов, он был не на том же уровне.
Точно так же, как сказал Лань Ванцзи, когда забыл свое истинное место. Он не был
обычным слугой; он был ниже их всех.
Человек во дворе кормил кроликов из большой корзины, полной угощений. Вэй Вусянь
любил маленьких пушистых зверьков и очень хотел бы помочь, он бы пошел туда, если
бы не запрет Лань Кирена. Он только вздохнул и пошел смотреть дальше, чувствуя
легкое сожаление, что больше не сможет общаться с кроликами.
Через некоторое время он, наконец, нашел то, что искал, планировка поместья
Облачных Глубин была не так уж далека от других поместий, и было нетрудно выяснить,
где расположены помещения для слуг, после того, как он прочувствовал свое
окружение.
Когда он вошел внутрь, там никого не было, все они, вероятно, выполняли свои
обязанности. Прежде чем он успел впасть в отчаяние, он почувствовал запах еды, в
этот самый момент готовился обед; и, судя по сильному аромату, кухни были не так уж
далеко. Он проследил за своим носом и быстро нашел его.
Он стоял в дверях и наблюдал за всеобщим хаосом, царившим там. Все казались

занятыми, он не хотел мешать. Он уже говорил себе, что ему лучше просто пойти и
найти кого-нибудь другого, когда к нему подошел маленький мальчик, поклонился и
спросил, его голос был напряженным, но вежливым: “Молодой господин, что я могу для
вас сделать?”
Вэй Вусянь был шокирован, никто никогда не обращался к нему "Молодой господин", его
статус был даже ниже, чем у самого низкого слуги, и часто его даже не называли по
имени. Никто не хотел с ним общаться, так как он был козлом отпущения за гнев своих
хозяев, а также за ошибки других слуг в каждом доме, куда он ходил. Его наказывали
так часто, что никто не подходил к нему из страха быть связанным с ним и принять ту
же участь.
Он заставил себя прийти в себя от удивления и поклониться в ответ, еще ниже,

поправляя другого: “Я не хозяин, я здесь просто новый слуга. Не будете ли вы так
любезны сказать мне, где содержатся животные? Мне было приказано помочь
позаботиться о них.”
Прошло так много времени с тех пор, как он в последний раз говорил вслух, что у
него болело горло, и его голос был хриплым, едва громче шепота. Поскольку Вэй Усянь
все еще боялся, как другой воспримет его разговор, он весь дрожал, стараясь
казаться как можно более маленьким и безобидным, его голос также дрожал от
необычного напряжения. Эта короткая речь совершенно выбила его из сил и вызвала
стресс.
Как бы отреагировал мальчик до него? Ударил бы он его? Или ругать его за то, что он
мешает исполнению своих обязанностей? Стал бы он притворяться, что ничего не
слышал, поскольку он не разговаривал с мастером, как он сначала думал? Должно быть,
он звучал ужасно со своим странным от неупотребления голосом. Был ли он достаточно
вежлив и почтителен, или его накажут даже за то, что он открыл рот?
Другой мальчик, казалось, не возражал ни против чего из этого, выглядя лишь немного
удивленным его словами, приподняв одну бровь при виде его расстроенного состояния.
Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но не успел закончить, как его уже отозвали,
приготовления к обеду были в самом разгаре.
Все, что он хотел сказать, было забыто, когда он сделал два шага, чтобы вернуться
на свой пост. Вэй Вусянь уже перестал надеяться, что получит ответ, когда другой
слуга обернулся с легкой улыбкой и сообщил ему через плечо: “Я слышал, что этим
утром им нужна была помощь с собаками. Они хранятся в маленьком лесу, вы не можете
пропустить это”. И он исчез прежде, чем Вэй Вусянь успел даже поблагодарить его.
Он увидел, что все были слишком заняты, чтобы отвечать на его вопросы, поэтому он
только снова поклонился и вышел из кухни, уже направляясь к ближайшему выходу,
чтобы выйти наружу. На сердце у него было легко, после стольких лет он с кем-то
нормально поговорил. И этот человек не насмехался над ним и не игнорировал его, как
многие до него. Он даже улыбнулся! Возможно, это было связано с тем, что он пришел
только накануне и еще не был официально представлен, но все равно чувствовал себя
великолепно.
Это продолжалось только до тех пор, пока он не увидел небольшой лес на некотором
расстоянии за западным крылом; не только несколько деревьев, но и настоящий лес,
ланы были очень богаты. Его сердце упало, когда он услышал собачий лай. Дело снова
дошло до этого; он ненавидел этих злобных существ, но все равно должен был
заботиться о них. У него было плохое предчувствие, что он не выйдет невредимым.
Глава 21
Су, она в предвкушении
Су Она топала вокруг собачьей конуры и кричала, не жалуясь никому, кроме пушистых
созданий, так как вокруг не было слуги. И это было именно то, что было неправильно;
ему было скучно, и он хотел сегодня пойти на охоту. Чтобы помочь ему в погоне за
добычей, ему нужна была собака. Обычно рядом всегда был кто-то, кто готовил все, о
чем он просил, но не сегодня.
Эти некомпетентные и ленивые слуги! Где они были, когда в них нуждались? Хотя он не
был прямым членом главной семьи, он все еще был довольно высоко на лестнице, они
должны уважать его и делать то, что он им приказывал. Как только он найдет одного
из них, он обязательно научит их не игнорировать его!
Ну и что с того, что он не был самим Лань Ванцзи или Лань Сиченем, ему не нужно
было быть прямым потомком, он все еще был частью одной из ветвей семьи и до сих пор
пользовался теми же привилегиями, что и любой другой член главной семьи. Поскольку
он был близок по возрасту к Лань Ванцзи, ему выделили комнаты рядом с его, чтобы
они могли стать ближе и чаще общаться. Не то чтобы у кого-то из них было какое-то
намерение сделать это, это была всего лишь одна из попыток Лань Кирэня завести
друзей со своим младшим племянником.
Су Она была вполне довольна такой организацией, не многим людям из ветвей семьи
разрешалось так тесно взаимодействовать с основной семьей, и им не предоставлялись
такие роскошные комнаты. Однако теперь все было разрушено. Позавчера его попросили
покинуть свои комнаты и присоединиться к остальной части его семьи в восточном
крыле. Он чувствовал себя так, словно его внезапно лишили всех его привилегий.
И для чего? Для незваного гостя из другой семьи, даже не связанного с Ланами! Кто-
то, кто не был связан ни с основной семьей, ни с какой-либо из ветвей, простой
слуга, который должен был стать товарищем по играм Лань Ванцзи. Товарищ по играм!
Кому нужен товарищ по играм, когда они уже почти взрослые? Это была полная чушь; и
Су Она стала жертвой этого.
Незваный гость был просто слугой, как и все остальные, у него не должно быть
никаких привилегий; и Су Она собиралась убедиться, что он понимает свое место в
этом доме. Его уже распирало от гнева, а он еще даже не встречался с ним. Он только
слышал, что это должен был быть мальчик, несколько моложе Лань Ванцзи. Он не мог
дождаться, когда увидит его и поделится с ним своими мыслями!
Его гнев только усилился, когда он все еще не мог найти никого вокруг собак, кто бы
все приготовил для него. Он привык, чтобы за его спиной были слуги, и он старался
использовать свой привилегированный статус при каждой возможности; ему нужно было
только убедиться, что он не злоупотребляет своей властью перед кем-либо из основной
семьи. Они так строго следовали своим драгоценным правилам, что, конечно, не
пропустили бы это мимо ушей, если бы увидели, как он открыто эксплуатирует или
плохо обращается со слугами. Но Су Она была осторожна и делала это только тогда,
когда никто не видел.
Он был вне себя, все еще ругая отсутствующих слуг, когда увидел, что кто-то
приближается. На них не было белых одежд, так что они были не из семьи Лан, и не из
тех слуг, на которых он надеялся. Человек был все еще довольно далеко, так что он
все еще не мог хорошо различить их черты, только то, что их одежда была темной. Он
напряг зрение, чтобы лучше видеть, но быстро бросил это усилие, когда понял, что
они приближаются, вероятно, направляясь к вольеру для собак.
Он прекратил свой предыдущий крик на случай, если это был кто-то важный, он не
хотел попасть в беду. Когда человек подошел достаточно близко, чтобы Су Ше смогла
их узнать, он понял, что на самом деле это был кто-то, кого он очень хорошо знал.
Это был Вэй Усянь!
Су Она не могла поверить своим глазам. Что здесь делал Вэй Вусянь? Неужели он
больше не служит у Вэнов? Правда, прошло уже два месяца или около того с тех пор,
как Су Она вернулась из Поместья Ночного Города, где он так весело мучил личного
слугу Вэнь Чао, однако он никогда бы не подумал, что мальчик так быстро сменит
хозяина. Потому что он, должно быть, наверняка был новым товарищем по играм Лань
Ванцзи. Иначе зачем бы ему быть в поместье Облачных Глубин?
Су Она улыбнулась про себя, он не мог поверить в свою удачу. Был ли Вэй Усянь
действительно тем, кто украл его комнаты и его привилегированное место у Ланей? Его
лицо расплылось в расчетливой ухмылке; ему было бы так весело с новым слугой, он
мог бы осуществить свою месть без каких-либо забот, Вэй Вусянь был не из тех, кто
протестует против любого обращения с ним.
Су Она живо вспомнила, как во время его многомесячных занятий в поместье Ночного
города Вэнь Чао приглашал его поиграть с ним, присоединиться к нему в его любимом
времяпрепровождении: мучить и пугать Вэй Вусяня до безумия. Сначала Су Она немного
неохотно принимала участие в веселье сама, как член семьи Лан, в конце концов, он
вырос со всеми этими строгими правилами, поэтому он только наблюдал.
Со временем, однако, он почувствовал искушение также попытаться унизить податливого

и беззащитного мальчика. Он видел, что Вэнь Чао и его друг наказывали мальчика за
каждое маленькое нарушение и разговаривали с ним насмешливо, иногда даже жестоко. И
мальчик просто взял все это без единого слова протеста.
Су Она не пользовалась большим уважением в Поместье Облачных Глубин, и он задавался

вопросом, как хорошо было бы чувствовать, что кто-то ниже его, кто-то, кто никогда
не ослушается его или не ответит. Как только он позволил себе попробовать это в
первый раз, он стал похож на Вэнь Чао и Цзинь Гуаняо, он не мог насытиться этим
странным чувством превосходства и власти над чужой жизнью. Их троица стала
неразлучной, Вэй Вусянь в их безжалостных объятиях.
Су Она оплакивала то время, когда его учеба в поместье Ночного города была
закончена, и ему пришлось вернуться домой. Он скучал по времени, проведенному с Вэй
Вусянь, и по чувству удовлетворения, которое оно приносило. Он не мог попробовать
ничего подобного здесь, в поместье Облачных Глубин, его скоро обнаружили бы и
наказали, вероятно, отреклись бы или, что еще хуже, ланы не потерпели бы
оскорблений и неуважения; слуги немедленно набросились бы на него.
Однако теперь Вэй Вусянь медленно приближалась к нему, и сердце Су Она ликовало.
Мальчик, казалось, не изменился с тех пор, как он видел его в последний раз, его
поза все еще была сгорбленной, выдавая, как он был напуган, голова опущена, а шаги
неуверенные и осторожные. Он также вздрагивал от лая собак.
Его было так забавно дразнить и наказывать у Вэнов, и Су знала, что он все еще
будет в Тайниках Облаков; он никогда не стал бы дразнить его, было слишком легко
угрожать ему, чтобы он держал рот на замке. Все его планы насчет охоты были забыты,
он вышел из тени здания, ожидая, когда Вэй Вусянь заметит его.
Спасибо всем вам за все ваши прекрасные комментарии, они всегда делают мой день
лучше :)
Глава 22
Встреча с Су Ше
Шаги Вэй Вусяня становились все медленнее и медленнее по мере того, как он
приближался к вольеру с собаками, он уже слышал их лай, и от этого у него мурашки
побежали по коже, а внутри все закружилось. Он действительно не хотел подходить к
ним близко, но приказы его хозяина были ясны. Было просто обидно, что ему не нужно
было помогать с другими животными, о, как бы он предпочел это!
Впрочем, это не имело значения, он как можно быстрее покончит со своими

обязанностями и вернется в библиотеку, возможно, ему удастся немного почитать перед
обедом. Эту привилегию можно было лишить в любой момент, будь то потому, что его
хозяин передумает, или в качестве наказания; он был полон решимости извлечь из
этого максимум пользы, пока это будет продолжаться.
Когда он, наконец, добрался до псарни, он остановился как вкопанный, там его уже
кто-то ждал. На секунду он подумал, что это другой слуга, который потенциально мог
бы помочь ему с животными, только до тех пор, пока он еще раз не взглянул из-под
ресниц и не узнал этого человека. Его сердце быстро упало, когда он склонился в
поклоне. Он надеялся, что был достаточно быстр, и человек перед ним не заметил его
минутного колебания и пристального взгляда.
К его полному отчаянию, это был один из его предыдущих хозяев с тех пор, как он
служил в поместье Ночного города, Су Ше, или, по крайней мере, так его называл Вэнь
Чао. Вэй Вусянь внутренне ругал себя за глупость, Су Она всегда носила белые
одежды, так что он уже должен был догадаться, что он из семьи Лань. Он по глупости
думал, что уже встретил всех своих хозяев, но здесь стоял еще один. По крайней
мере, с этим он уже знал, к чему ему следует подготовиться.
Вэй Вусянь действительно не нравился этот мастер; Су Она всегда присоединялась к

Вэнь Чао и командовала им и наказывала его за пустяки и даже за малейшие ошибки. Он
старался избегать его как можно больше, но безрезультатно, казалось, что Су всегда
была рядом, видела каждое нарушение и проступок и немедленно наказывала их.
Вэй Вусянь в тот момент не знал, чего от него хочет другой, он был в
замешательстве. Был ли он здесь, чтобы присматривать за ним, пока он выполнял свои
обязанности? Или он был здесь, чтобы наконец наказать его за прежние прегрешения?
Или он был здесь, чтобы приказать ему сделать что-то еще, так как ему не хватало
работы в поместье Облачных Глубин? Однако он знал, что лучше не задавать вопросов
своим хозяевам, поэтому остался в позе поклона, ожидая, когда другой объяснит или
начнет действовать.
Ему совсем не пришлось долго ждать, но его кружащиеся мысли и неуверенность

заставили его подумать, что прошли часы, прежде чем Су Шэ наконец открыла рот, на
его губах появилась жестокая усмешка, его голос был холодным и уничижительным: “Вэй
Вусянь, мы снова встретились. Я вижу, ты теперь служишь здесь, в поместье Облачных
Глубин. Какая честь для такого скромного человека, как вы, иметь возможность даже
общаться с основной семьей. Я знаю, что ты уже оскорбил их и нуждаешься в
наказании”.
О, так вот оно что; в конце концов, он был здесь, чтобы наказать его. Вэй Вусянь
немедленно протянул руки, конечно, Су Она тут же сделает то, что он заслужил.
Конечно же, Су Она подошла к ближайшему дереву и сломала ветку, с которой он
вернулся. Вэй Вусянь закрыл глаза и просто терпел, как всегда.
Он снова открыл глаза, когда удары прекратились. Он был удивлен, он думал, что
наказание будет намного хуже, чем это. Его руки болели, но это было не так уж
плохо. Он задавался вопросом, действительно ли это конец, или у его учителя было
что-то другое на уме.
Су Она ответила на его опасения: “Не думай, что это все, что ты получишь. Вам все
еще нужно уметь выполнять свои обязанности, мы продолжим позже. Ну, иди, позаботься
о собаках, я знаю, ты их просто любишь”. Теперь голос его хозяина был откровенно
насмешливым и полным обещаний того, что будет после того, как он закончит свои
обязанности.
Вэй Вусянь только вздохнул, его сердце тяжело билось в груди, так много для того,
чтобы потом было время почитать. У него мелькнула мысль, не пообещал ли Лань Ванцзи
ему доступ к книгам только для того, чтобы помучить его возможностью, которой он
никогда не сможет воспользоваться. Он быстро прогнал это, этого не могло быть,
старший мальчик казался достаточно искренним, когда предлагал это, это, конечно, не
могло быть ловушкой; его глаза были слишком невинными для этого.
Более вероятно, что именно Лань Кирен послал Су Шэ присматривать за ним. В конце
концов, старейшина уже несколько раз предупреждал его, чтобы он не доставлял
никаких неприятностей, было бы вполне естественно, если бы он поручил кому-то
присматривать за ним и при необходимости наказать его без промедления.
Вэй Вусянь встал, затем снова поклонился, чтобы показать, что понял, и пошел в
конуру. Его руки болели, но он пережил гораздо худшее, на этот раз не было даже
крови, у него не возникло бы никаких трудностей при выполнении своих обязанностей.
Собаки лаяли теперь еще громче, когда он приближался к ним, он почти забыл о них во
время наказания, теперь он вспомнил. Он весь дрожал, когда открывал дверь в конуру
и кормил собак.
Он все еще живо помнил злобных существ в Поместье Ночного Города, которые нападали
на него при виде, что заставляло его почти кричать от страха каждый раз. Теперь он
был приятно удивлен: собаки, которых держали Ланы, вели себя хорошо и даже виляли
хвостом, когда он позволял им обнюхивать его дрожащую руку. Они казались достаточно
дружелюбными, не нападали на него или что-то в этом роде; тем не менее, он
оставался начеку по поводу каждого их движения, это было чрезвычайно утомительно.
Несмотря ни на что, он смог довольно быстро закончить свои обязанности.
Что было еще хуже, так это то, что она постоянно смотрела на него, он все время
чувствовал его взгляд на своей спине. Это было крайне неудобно; Вэй Вусянь знал,
что он следит за любыми ошибками, и он также знал, что совершил их множество. Он
слишком нервничал, как из-за собак, так и из-за своего хозяина, он несколько раз
ронял посуду, а один раз даже упал, когда споткнулся.
Закончив, он вернулся к Су Ше и поклонился, ожидая дальнейших распоряжений. Другой

только насмехался над ним, когда он критиковал его работу, его голос теперь сочился
ядом: “Вы называете это законченной работой? Здесь тебе еще есть чем заняться.
Неужели ты забыл все, чему мы тебя учили, когда ты был в Поместье Ночного города?
Ты слишком медлителен и небрежен! Мне нужно будет снова научить тебя. Возвращайтесь
после обеда и все переделайте, на этот раз более тщательно! Я снова встречусь с
тобой здесь после ужина, чтобы продолжить твое наказание”.
Не сказав больше ни слова, Су Она повернулась на каблуках и ушла. Вэй Вусянь еще
некоторое время оставался таким, каким был, на случай, если вернется его учитель,
затем выпрямился. Теперь, когда он не находился в непосредственном контакте с
собаками, его дрожь постепенно утихала. Он не знал, что именно не понравилось его
хозяину, он старался быть как можно более тщательным, ему пришлось бы спросить
человека, который ранее заботился о животных, как это было сделано до его прихода.
Был уже почти полдень, самое время вернуться в библиотеку, где Лань Ванцзи заберет
его на обед. Это уже был тяжелый день, и он тоже только начался; он догадывался,
что у него были свои обязанности на вторую половину дня, он только надеялся, что Су
Она не будет снова наблюдать за ним все это время. И еще было его наказание,
которое должно было состояться вечером. Вэй Вусянь тяжело вздохнул и направился
обратно в особняк.
Его мечты о том, чтобы начать здесь новую главу своей жизни, рушились, и если Су
Она будет присматривать за ним, это ничем не будет отличаться от того, что было у
Вэнов. Тем не менее, был проблеск надежды, которую Вэй Вусянь осмелился развлечь,
даже с Су Она здесь, все еще были его другие хозяева, особенно добрый Лань Ванцзи.
Возможно, это будет не просто повторение его пребывания в Поместье Ночного Города,
он просто должен будет увидеть, в конце концов, он не мог ни на что повлиять.
Спасибо, что указали на орфографическую ошибку в Облачных нишах, я уже изменил ее
для этой главы и вскоре отредактирую предыдущие главы. Приносим извинения за любые
неудобства, которые это могло вам причинить. Надеюсь, тем не менее, вам понравилось
читать эту историю :)
Глава 23
Су Она строит козни; Лан Ванцзи в замешательстве
Су Она наблюдала за Вэй Вусяном, когда он работал и приближался к собакам, он точно
знал, что мальчик очень боялся животных, и это было замечательное зрелище, когда он
вздрагивал при каждом их движении. Эта его часть не изменилась с тех пор, как он
жил в Поместье Ночного Города.
Однако изменилось почтительное отношение Вэй Вусяня, раньше он был намного более
сговорчивым, поэтому она постарается исправить это в ближайшее время. Он уже
наказал мальчика за неуважение к нему, когда тот пришел в псарню, он недостаточно
быстро поклонился. Он будет внимательно наблюдать за ним и преподавать ему урок
каждый раз, когда Вэй Вусянь поскользнется.
Мальчик закончил ухаживать за собаками, как обычно, он проделал отличную работу,

хотя, вероятно, был напуган до смерти, он ничего не упустил; собаки были хорошо
обеспечены, и все было сверкающим чистотой. Это действовало Су Ей на нервы, теперь
ему не за что было ругать мальчика. Хотя Вэнь Чао отругал бы и наказал его на
месте, он не мог заставить себя сделать это, он все еще уважал некоторые правила
семьи Лань; у него были свои собственные принципы, которые он должен был соблюдать.
Вэй Вусянь заслуживал некоторых заслуг за свою хорошую работу.
Это, однако, не помешало Су Ше почувствовать себя преданным, он хотел наказать

мальчика, но теперь ему не за что было его наказывать. Он догадывался, что Вэй
Вусянь уже сделал что-то, заслуживающее наказания, с тех пор как пришел в Поместье
Облачных Глубин, но он не видел этого из первых рук. Ему не нравилось просто мучить
другого без причины, он все еще хотел думать, что он несколько лучше и менее
жесток, чем второй наследник Поместья Ночного Города.
Единственное, что он счел справедливым, - это сказать мальчику, чтобы он снова

делал свою работу, возможно, во второй раз он не справится так хорошо, и у него,
наконец, появится веская причина наказать его. Все еще оставался вопрос о том,
чтобы занять его комнату и перевести его в восточное крыло, но он не мог с чистой
совестью наказать Вэй Вусяня за это прямо, другой, конечно, не просил комнату по
своей воле. Внутренне, в потаенном уголке своего сознания, он все же винил его, но
никогда не говорил об этом вслух.
Вэй Вусянь теперь снова кланялся ему, ожидая его следующих приказов; хорошо, что он
не все забыл. Су Она усмехнулась и приказала ему все переделать; он был доволен,
когда увидел, что плечи мальчика еще больше поникли. Ничто не могло сравниться с
чувством власти и превосходства, которое он испытывал над ним.
Он уже с нетерпением ждал вечера, он знал, что Вэй Вусянь, как товарищ по играм
Лань Ванцзи, вероятно, будет обедать вместе с основной семьей, поэтому он
целенаправленно выбрал время вне обычного времени приема пищи. Он не должен слишком
бросаться в глаза, нет, он должен быть очень осторожен, ланы очень следили за
своими правилами, особенно теми, которые касаются равного обращения и уважения ко
всем. Не годилось бы, если бы они обнаружили это. Он также не должен оставлять
слишком много видимых следов, Вэй Вусянь, возможно, имел большой опыт в сокрытии
улик, но Лань Сичэнь, работавший следователем у императора, был очень наблюдателен.
Ему также не следует проводить слишком много времени с Вэй Вусяном, кто-то может
заподозрить неладное. Даже несмотря на то, что мальчик теперь ухаживал за собаками,
Су Она не знала, какие обязанности ему были поручены за то, что он был с Лан
Ванцзи, он не должен мешать им. Основная семья, вероятно, некоторое время будет
строго следить за Вэй Вусянь, и это не годится, если мальчику поручат копировать
строки из-за того, что он не выполняет свою работу, Су Она не сможет тогда подойти
к нему.
Он повернулся на каблуках и оставил Вэй Вусяня расплачиваться за себя, надеясь, что

вечером сможет повеселиться еще больше. Он будет тайно следовать за ним, так что у
него будет веская причина наказать его позже. Это становилось интересным, он быстро
забыл скуку, которую испытывал с тех пор, как вернулся из Поместья Ночного Города.
***
Лань Ванцзи наконец закончил учебу на утро, учителя выпустили его раньше, он был
слишком отвлечен мыслями о Вэй Вусяне и не мог полностью сосредоточиться. Ему было
немного стыдно, он никогда не был таким, ему нравилось учиться, и учителя это очень
хорошо знали. Вот почему они не стали давить на него, когда он в кои-то веки
показался им не в своем уме.
Он был рад, было бы еще хуже, если бы они сообщили его дяде, который уже был
недоволен тем, что Вэй Вусянь вообще находится в поместье Облачных Глубин. Хотя он
и не сказал учителям о причине своего невнимания, Лань Кирэнь, вероятно, смог бы
довольно быстро догадаться об этом; и была большая вероятность, что он невзлюбит
мальчика еще больше. В конце концов, именно потому, что его дядя не хотел, чтобы
Вэй Вусянь отвлекал Лань Ванцзи от занятий, мальчику разрешалось сопровождать его
только вне занятий.
Так как он вышел раньше, у него было немного свободного времени до обеда и до того,
как ему придется пойти забрать мальчика в библиотеку. Он размышлял сам с собой,
должен ли он пойти сейчас и провести еще немного времени с Вэй Вусянь в библиотеке
или ему следует пойти туда только тогда, когда наступит время обеда. Он хотел
увидеть Вэй Wuxian счастливым и расслабленным, он казался очень хотят читать, когда
он показал ему книги, но он не хотел, чтобы подчеркнуть его словам, он был почти
уверен, что его присутствие было надавить на мальчика в себя почтительно и не сумев
расслабиться, особенно после того, как его предыдущее неправильно понял замечание о
том, что он раб.
Это был трудный выбор, но в конце концов Лань Ванцзи решил еще немного оставить Вэй
Вусяня в покое, он наверняка сможет увидеть больше его счастливых выражений в
будущем. Он сел на оконную раму недалеко от библиотеки и выглянул в окно, ожидая,
когда гонг позовет их на обед.
Он не просидел там и пятнадцати минут, когда заметил в саду знакомые темные одежды,
Вэй Вусянь по какой-то причине был снаружи, просто направляясь к двери. Лань Ванцзи
был удивлен, он был уверен, что мальчик сейчас читает, а вместо этого он бродил
снаружи. Он был озадачен и счастлив одновременно, возможно, это означало, что Вэй
Вусянь наконец-то привык к поместью Облачных Глубин и чувствовал себя
непринужденно, бродя вокруг.
С другой стороны, это, скорее всего, было всего лишь желанием Лань Ванцзи, судя по
предыдущим реакциям мальчика, он никогда бы не сделал что-то по своей воле, он
действовал исключительно по приказу. Чьи слова он воспринял как приказ на этот раз?
Был ли это Лань Кирен, который каким-то чудом вошел в библиотеку, пока мальчик был
там, и что-то сказал ему? Или это был кто-то из слуг? Или... в конце концов, это
действительно был выбор Вэй Вусяня?
Лань Ванцзи был встревожен, он хотел спросить мальчика, как только увидит его,
однако не ожидал никакого ответа. Он только напугает его, задавая ему вопросы, это
просто закончится еще одним недоразумением, боялся он. Поэтому он решил пока
оставить этот вопрос и направился в библиотеку, время обеда быстро приближалось.
Глава 24
Проявление уважения
Вэй Вусянь возвращался в особняк, он все еще приходил в себя после общения с
собаками и встречи со своим новым хозяином. Он глубоко дышал, пытаясь успокоить все
еще дрожащее тело. Он посмотрел на небо, которое теперь идеально отражало его
упавшее настроение; погода этим утром была солнечной и теплой, но теперь вид на
ранее голубое небо был покрыт тяжелыми темными облаками, и температура неуклонно
падала. Ветер тоже усиливался, днем, вероятно, пойдет дождь.
Поскольку было уже поздно, он решил поторопиться; он уже был наказан ранее и обещал
продолжение вечером, ему не нужно было добавлять к своим обвинениям опоздание на
встречу с Лань Ванцзи. Он лишь ненадолго остановился перед дверью, чтобы смахнуть
пыль и грязь, которые он нацепил на свою одежду, ухаживая за собаками, и несколько
раз провел рукой по волосам, чтобы, по крайней мере, выглядеть презентабельно, у
него больше не было времени переодеться и привести себя в порядок.
Он поднялся по лестнице так быстро, как только мог, нехватка еды и полноценного сна
наконец-то доконала его; добавляя умственное напряжение от постоянной
настороженности и растерянности, он чувствовал себя измотанным. Может быть, ему
следует перестать все переосмысливать и просто следовать приказам своего хозяина,
по крайней мере, чтобы Она была предельно ясна, когда давала их. Не то что
остальные его хозяева, они никогда не приказывали ему прямо, и это сбивало с толку.
Он вошел в библиотеку и бросил один взгляд на все книги, выстроившиеся на полках,

он очень сожалел, что не смог прочитать ни одну из них, было уже слишком поздно,
Лань Ванцзи наверняка придет в любую секунду. Он глубоко вздохнул, надеясь получить
еще одну возможность почитать, прежде чем у него отнимут эту привилегию.
Он вздрогнул от стука в дверь. Кто в здравом уме постучал бы, прежде чем войти в
библиотеку? Вэй Вусянь отогнал свое удивление, на самом деле это не имело значения,
он просто должен был быть вежливым и приветствовать любого, кто входил. Он
поклонился, молча размышляя, ждет ли его человек по ту сторону двери, чтобы открыть
ему.
Прежде чем он смог прийти к какому-либо выводу, Лань Ванцзи уже входил. Вэй Вусянь
почувствовал облегчение от того, что это был он, он чувствовал, что у него больше
нет сил иметь дело с кем-либо еще. Он слегка расслабился, все еще веря, что этот
мастер будет добр к нему.
Он оказался прав, когда Лань Ванцзи освободил его от поклона: “Встаньте,

пожалуйста".
Сердце Вэй Вусяня екнуло, и он на секунду забыл дышать, его глаза расширились.
Почему его хозяин разговаривал с ним так вежливо? Он этого не заслуживал; разве он
не сказал ему всего несколько часов назад, что он всего лишь самый ничтожный из
слуг? Или он ослышался? Никто никогда не говорил с ним так, так мягко и с таким
уважением.
Действительно ли Лань Ванцзи разговаривал с ним? Должно быть, так оно и было,
поскольку в библиотеке больше никого не было. Вэй Вусянь снова почувствовал, как
предательское тепло проникает в его грудь. Почти забытая и разбитая надежда на
лучшую жизнь вернулась, осторожно давая о себе знать. Он не знал, почему так
реагирует, позже это привело бы только к разочарованию и боли, но он просто не мог
ничего с собой поделать.
***
Вэй Вусянь вошел в особняк через дверь, которая приведет его на другую сторону
поместья Облачных Глубин, он прибудет с противоположной стороны, чем Лань Ванцзи.
Старшему мальчику было немного стыдно за себя, так как в данный момент он прятался
за углом и наблюдал за дверью библиотеки. Вскоре он увидел, как мальчик торопливо
поднимается по лестнице.
Ему сразу же бросилось в глаза, что поза Вэй Вусяня стала еще более сгорбленной,
чем утром, его руки снова были сжаты перед телом и дрожали. Должно быть, что-то
случилось; что-то, что заставило его снова испугаться. Или это все еще было
следствием его предыдущей неудачной попытки объяснить? Он не знал, и это его
беспокоило, он не хотел видеть мальчика в таком состоянии.
Он все еще терзал себя из-за этого, но ничего уже нельзя было поделать, что
сделано, то сделано. Теперь он мог только попытаться ограничить негативное
воздействие, которое это оказало на мальчика. Он начал усиленно думать о том, как
бы загладить свою вину.
Он даже не заметил, когда Вэй Вусянь исчез в библиотеке, его оторвал от размышлений
только звук гонга, было время обеда. Без промедления он выпрямился и направился к
двери библиотеки. Он немного помолчал, прежде чем постучать в нее; обычно он не
стучал, входя в общую комнату, но подумал, что так Вэй Вусяну будет легче, он не
хотел слишком сильно его пугать.
На этот раз он не стал дожидаться, пока мальчик откроет дверь, и вошел. Мальчик уже
стоял посреди комнаты, кланяясь и дрожа всем телом. Он казался таким испуганным и
маленьким, что Лань Ванцзи чуть не захотелось заплакать; или заключить его в
объятия, как это делал с ним Лань Сичэнь, когда он был очень маленьким и плохо себя
чувствовал.
Это очень удивило его, он никогда по-настоящему не жаждал физического контакта, с

тех пор как был ребенком, и никогда не испытывал желания прикоснуться к кому-то, не
говоря уже о том, чтобы обнять другого, чтобы утешить его. Было очевидно, что Вэй
Вусянь пробуждал в нем что-то такое, что он никогда не считал возможным. Он
чувствовал, что меняется, хотя еще не знал, к лучшему это или к худшему, это еще
предстояло увидеть.
Очень осторожно он обратился к кланяющемуся мальчику: “Встаньте, пожалуйста".
Во время учебы он долго и упорно думал о том, что он мог бы сделать, чтобы хоть
немного расслабить Вэй Вусяня, он все время казался слишком напряженным, вероятно,
ожидая, что ему прикажут и накажут. С его почти несуществующими коммуникативными
навыками его возможности были сильно ограничены. После долгих размышлений все, что
он мог придумать, это быть как можно более вежливым и стараться не звучать слишком
строго, чтобы другой не мог истолковать его слова как приказ.
Правда, он все еще, скорее всего, сделал бы это, но Лань Ванцзи, по крайней мере,
попытался бы. Он был полон решимости сделать свой голос мягким и ровным, никогда не
повышая его и никогда не звуча сердито или недовольно. Он также подумал, что,
возможно, было бы полезно, если бы он был вежлив с другим, у Вэй Вусяня, вероятно,
почти не было опыта в проявлении уважения.
Еще одна вещь, которую он мог сделать, - это дать мальчику выбор не делать то, что
ему приказали, начать иметь варианты, иметь выбор того, что он хотел сделать. Это,
однако, должно было подождать, он не был уверен, что сможет сделать это прямо
сейчас, не одними словами, это было точно; он также задавался вопросом, готов ли
Вэй Вусянь к этому, если это не будет еще больше напрягать его.
Услышав его тихий голос, само существо Вэй Вусяня на секунду напряглось, Лань
Ванцзи мог поклясться, что он даже перестал дышать, прежде чем почти вскочил и
выпрямился. Это удивило старшего мальчика; и что было еще более удивительно, так
это то, что Вэй Вусянь совсем перестал дрожать и, казалось, немного расслабился.
Это было не то же самое, что утром во время завтрака или когда Лань Ванцзи
показывал ему библиотеку, но это было лучше, чем минуту назад. Старший мальчик
слегка улыбнулся про себя, показывая, что уважение и вежливость, по-видимому, уже
подействовали.
Глава 25
Обед
Лань Ванцзи не хотел пугать Вэй Вусяня, когда он только начал снова расслабляться,
поэтому он, все еще очень осторожно и медленно, жестом пригласил мальчика следовать
за ним, направляясь в обеденный зал. Когда мальчик закрывал за ними дверь, его
мантия сдвинулась, и Лань Ванцзи почувствовал отчетливый запах собак.
Был ли Вэй Усянь с собаками раньше? Должно быть, так оно и было, более того, он,
должно быть, пробыл там довольно долго, иначе его одежда не пропиталась бы этим
запахом. Любил ли мальчик собак? Лань Ванцзи мог сказать, что он очень любил
кроликов, так что, возможно, ему нравились и другие животные. Он сделал мысленную
пометку отвести его туда, как только они освободятся, он надеялся, что Вэй Вусянь
сможет позволить себе расслабиться так же, как он делал, когда играл с кроликами.
Лань Ванцзи все еще было немного стыдно за то, что он наблюдал за ним, пока тот
радостно играл с пушистыми существами. Он ни на что не променял бы это зрелище.
Мальчик, как всегда, шел в двух шагах позади него, но когда он оглянулся через
плечо, то казался спокойным. Он не хотел слишком настаивать на этом вопросе, однако
ему действительно нужно было бы, чтобы Лань Сичэнь объяснил, что Вэй Вусянь должен
был быть в основном частью семьи и поэтому должен идти бок о бок с ними. На данный
момент он держал рот на замке, он вспомнил, какие результаты получил за то, что
пытался объяснить раньше.
Они прибыли в обеденный зал; для них были приготовлены два места, обычно ни Лань
Сичэнь, ни Лань Кирэнь не обедали с ним. Было бы здорово побыть в компании, даже
если бы он никогда не сказал этого вслух, он не любил есть в одиночестве, еда
просто не была такой на вкус.
Он направился, чтобы сесть за стол, когда заметил, что Вэй Вусянь больше не следует
за ним. Верно, он совершенно забыл, что мальчик не присоединится к нему, если его
не попросят. Он уже стоял рядом со своим местом, когда повернулся и почти
прошептал: “Давайте поедим вместе”.
Он надеялся, что это не прозвучит как строгий приказ, но все же будет достаточно
убедительным, чтобы Вэй Вусянь подошел и сел. Он даже отодвинул стул собеседника от
стола, чтобы было понятнее.
Мальчик еще немного постоял посреди комнаты, Лань Ванцзи уже подумывал о том, чтобы
подтолкнуть его еще раз, когда Вэй Вусянь наконец поклонился ему и подошел к столу.
Он еще мгновение поколебался возле выдвинутого стула. Лань Ванцзи понял, что ему,
вероятно, не следовало этого делать, другому уже и так было достаточно трудно
присоединиться к нему за столом, не говоря уже о том, что он обслуживал его лично.
К его огромному облегчению, ему потребовался всего один взгляд, и мальчик сел.
Лань Ванцзи почти задремал на втором стуле и жестом пригласил слуг подойти поближе
с обедом.
***
Всю дорогу в обеденный зал Вэй Вусянь напряженно думал, пытаясь разгадать загадку
изменения отношения Лань Ванцзи; хотя это было очень тонко, он все же мог сказать,
что было что-то другое в том, как его учитель обращался к нему. Когда они прибыли,
Вэй Усянь остановился посреди комнаты, не зная, что делать. Ему действительно
следовало бы присоединиться к слугам и обслужить своего хозяина, но, с другой
стороны, Лань Ванцзи стоял у стола, выжидающе глядя на него.
Затем его учитель снова пригласил его присоединиться к нему за столом, это было уже
в третий раз, и Вэй Вусянь с каждым разом все больше и больше запутывался. Он был
слугой, личным слугой Лань Ванцзи, но, тем не менее, он должен был выполнять свою
работу. И там был его хозяин, настаивающий на том, чтобы есть вместе, как будто он
был чем-то большим, чем он был на самом деле.
Затем Лань Ванцзи выдвинул для него стул, все еще выжидающе глядя на него, и Вэй
Вусянь больше не мог этого выносить. Он жаждал молчаливого общества своего доброго
хозяина больше, чем был готов признать. Несмотря на все учения, которые он когда-
либо получал, и на все его убеждения, его инстинкты были сильнее. Он хотел угодить
своему учителю всеми возможными способами, и если Лань Ванцзи будет счастлив есть
рядом с ним, то именно это он и собирался сделать.
Он медленно подошел к столу, все еще неуверенный и нерешительный. Он был убежден,

что Лань Ванцзи не накажет его за это нарушение обычного этикета, но он не был так
уверен в Су Ше. Он в последний раз взглянул на Лань Ванцзи, проверяя, действительно
ли он в порядке с тем, что тот сел за стол; убежденный непоколебимым светом в
глазах собеседника, он сел, опустив голову настолько низко, насколько мог, положив
руки на колени.
Подошли другие слуги и поставили перед ним миску супа. Он не привык, чтобы о нем
заботились, это все еще вызывало у него неприятные мурашки по коже, когда он знал,
что это должен делать он. Тем не менее, краем глаза он увидел, как Лань Ванцзи,
сидевший рядом с ним, кивнул, и слуги удалились.
Вэй Вусянь был голоден, вчера у него действительно ничего не было, со всеми
приготовлениями и отъездом в поместье Облачных Глубин он не ел у Цзянов, и ему
удалось съесть только несколько ложек супа, прежде чем разозлить Лань Кирена. Этим
утром у него был роскошный завтрак, но потом он усердно работал, и вся энергия,
которую он получил от этого, была уже потрачена.
Когда его желудок тихо заурчал, он решил выбросить все приличия и свои заботы в
окно, он не возражал, чтобы его наказали за это позже, он просто наслаждался своей
едой сейчас. Он чувствовал восхитительный аромат супа из корней лотоса, своего
любимого. Он ел его всего несколько раз в своей жизни, в основном, когда был
ребенком, только что принятым Цзян Фэнмяном.
Он взял ложку, наполнил ее ностальгически пахнущей жидкостью и почти церемонно

поднес ко рту. Когда он выпил его, он почувствовал себя на небесах, вкус заставил
его вспомнить все хорошие времена до того, как с ним впервые стали обращаться как
со слугой.
На какое-то время он был так ошеломлен, что едва сдерживал слезы. В конце концов,
ему каким-то образом удалось собраться с силами настолько, чтобы почти доесть
вкусный суп. Он смаковал каждый кусочек, будучи бесконечно благодарен Лань Ванцзи
за то, что он попросил его поесть; суп был настолько хорош, что он был уверен, что
это не то, что слуги будут есть на обед, и если бы он ел вместе с ними, он бы не
смог его попробовать.
Спасибо всем вам за вашу поддержку, я рад, что вам нравится читать эту историю :)
Глава 26
Послеобеденные дежурства вызывают
Лань Ванцзи наблюдал, как Вэй Вусянь борется со слезами, и был чрезвычайно
счастлив, потому что мальчик, казалось, очень наслаждался своим супом. Он немного
волновался после первой ложки, когда Вэй Вусянь замерз, а его глаза стали влажными,
он хотел спросить, что случилось, если ему не понравилась еда. Но прежде чем он
нашел нужные слова, выражение лица мальчика прояснилось, и он выглядел довольным,
почти счастливым. Вероятно, это было всего лишь еще одним свидетельством того, как
плохо с ним обращались у Цзянов, если простой суп мог довести его до слез.
Лань Ванцзи больше ничего не комментировал и только наблюдал, как Вэй Вусянь
медленно ела суп, по-видимому, смакуя каждую ложку. Лань Ванцзи не мог быть более
удовлетворен, он понял, что ему нравится видеть мальчика таким, расслабленным и
счастливым; конечно, он уже знал это, но сила его чувств удивила его, они все еще
росли.
Он почти забыл поесть сам, только откусывая кусочек то тут, то там, чтобы не
выглядеть подозрительно, если Вэй Вусянь посмотрит в его сторону, он не хотел
беспокоить другого. Внезапно раздался гонг, который звал его на дневные лекции, он
даже не осознавал, что прошло так много времени.
Он быстро доел основное блюдо и отмахнулся от слуги, который шел подавать ему
салат, у него больше не было на это времени. Если бы он не ушел сейчас, то опоздал
бы на занятия, и на этот раз учителя, конечно, не пропустили бы его поведение. Он
не мог допустить, чтобы они жаловались Лань Кирену, он бы возложил вину за свое
опоздание и отсутствие концентрации на Вэй Усяня.
Он посмотрел на мальчика, который был поражен его внезапной поспешностью, в его

миске все еще оставалось немного супа, и он даже не начал с других блюд. У Лань
Ванцзи больше не было свободного времени, поэтому он только сообщил другому: “Я
должен идти. Я приду в библиотеку после занятий”.
Он знал, что его объяснение было слишком коротким, и ему еще предстоял долгий путь,
чтобы улучшить свои коммуникативные навыки, однако он надеялся, что сообщение
дойдет до мальчика, не будучи неправильно понято. Он хотел, чтобы Вэй Усянь остался
и закончил свой обед без него. Затем он жестом велел другим слугам заняться младшим
мальчиком, который сидел за столом, сбитый с толку, его голова была слегка
наклонена вверх; ну, по крайней мере, больше, чем обычно, по обычным меркам, она
все еще была опущена.
Лань Ванцзи уже было трудно произносить несколько слов за раз, и теперь, когда он
произнес целых два предложения, Лань Сичэнь гордился бы, если бы услышал его. Он
говорил себе, что не может быть удовлетворен только этим, ему нужно много работать.
Без дальнейших церемоний он быстро зашагал прочь в направлении своего кабинета; он

не бежал, бег в поместье Облачных Глубин был запрещен.
***
Вэй Вусянь весь застыл, словно пораженный молнией, он беспомощно пытался взглянуть
на Лань Ванцзи, но это было бесполезно. Он только что заставил своего учителя
опоздать, иначе зачем бы старшему мальчику уходить в такой спешке? Как он мог
допустить, чтобы это произошло? Он был идиотом! Он ел свой суп, ни о чем не
заботясь, а теперь посмотрите, что он натворил! Его хозяин, должно быть, сейчас на
него в ярости.
Он вскочил на ноги и поклонился в знак извинения, но было уже слишком поздно, Лан
Ванцзи ушел. Он, вероятно, так опоздал, что не мог уделить больше ни секунды, чтобы
наказать Вэй Вусяня. На этот раз его проступок, безусловно, был чрезмерным, и даже
добрый и терпеливый Лань Ванцзи не смог бы этого вынести.
С тяжелым сердцем он встал, поклонился слугам, которые бросились к нему и с позором

покинули комнату. Он винил себя и почти жаждал наказания, возможно, впоследствии он
не чувствовал бы себя таким виноватым. Он не мог смириться с мыслью о том, что Лань
Ванцзи сам будет наказан за то, в чем виноват Вэй Вусянь; Лань Кирэнь казался
достаточно строгим, чтобы быть беспристрастным, когда дело касалось проступков его
собственной семьи.
Он не знал, что с собой делать. Мучимый чувством вины, он направился к вольеру для
собак, ему больше нечего было делать, в конце концов, у него были свои приказы. Он
прибыл достаточно скоро и начал переделывать все, что делал утром, снова очищая все
пространство без единого пятнышка.
Он не обращал достаточного внимания на то, что делал, поглощенный мыслями о том,

как Лань Ванцзи наказывают из-за него. Только в глубине сознания он заметил собак,
толпящихся вокруг него, но все же не мог их пощадить. Только случайный лай заставил
его очнуться от своих страданий и вместо этого заставил его задрожать, внезапно
вспомнив о своем страхе перед собаками.
Он даже не заметил, когда начался дождь, прежде чем его одежда промокла насквозь, и
все его тело задрожало, на этот раз от холода. Ветер тоже усиливался все сильнее и
становился все резче и резче. Становилось темнее, гроза была не за горами, он уже
слышал гром.
Вэй Вусянь еще не закончил уборку вокруг псарни, так что ему негде было спрятаться,
он был на открытом месте и все еще будет там, пока не закончит свои обязанности. Он
поспешил, пытаясь согреться, передвигаясь, но его одежда была мокрой и тяжелой. Он
смотрел на собак, свернувшихся калачиком в мягких одеялах в защищенных от дождя
конурах, и почти завидовал им за то, что им так удобно.
Он закончил со всем и еще раз осмотрел это место, чтобы убедиться, что ничего не
забыл. Ему хотелось плакать, когда он увидел, как его тяжелая работа превращается в
ничто, поскольку капли дождя заставляли грязную воду плескаться повсюду, где он
только что убрался.
Он раздумывал, следует ли ему начать все сначала немедленно или вернуться, как
только дождь прекратится, он знал, что Су Она будет недовольна нынешним состоянием
и потребует от него снова начать все с нуля, если он увидит. Но ему очень хотелось
укрыться от дождя и переодеться в сухую одежду, он уже чувствовал, как по спине
бегут мурашки, и знал, что если в ближайшее время не переоденется, то утром его
будет тошнить.
Как раз в тот момент, когда он пришел к выводу, что его хозяин, вероятно, не выйдет
в грозу, и поэтому у него должно быть достаточно времени, чтобы вернуться позже,
чтобы закончить, он услышал приближающиеся сзади шаги. Кровь застыла бы у него в
жилах, если бы уже не было достаточно холодно от дождя. Он медленно обернулся,
чтобы посмотреть, кто стоит у него за спиной.
Исправлена "миска супа" в предыдущем чпатере, спасибо, что указали на это, и
извините за доставленные неудобства
Глава 27
Су, она-неожиданный осмотр
Су Она шла туда, где держали собак, и настроение у него было кислое. Ранее в тот же
день он видел, как Вэй Вусянь зашел в одну из библиотек, и как через несколько
минут его подобрал сам Лань Ванцзи. Судя по всему, Вэй Вусянь обвел вокруг своего
мизинца второго наследника поместья Облачных Глубин.
Су Она была в ярости, за последние два года ему так и не удалось наладить какие-
либо отношения с холодным и невыразительным Лан Ванцзи; и вот Вэй Вусянь, который
был здесь всего один день и уже дружил с ним! Это наглое отродье! Как он посмел
занять место Су Ше рядом с Лан Ванцзи? Прежде чем он узнает об этом, мальчик
завладеет всем особняком и украдет у Су Ее законное место в главной семье. Он
должен был убедиться, что мальчик помнит свое место, он был всего лишь скромным
слугой, не более того.
Несмотря на бушующую снаружи бурю, Су Она была уверена, что Вэй Вусянь будет
выполнять свои обязанности так, как он ему приказал. Он взял зонтик и направился
под дождь. Он почти сразу же промерз до костей; его толстая одежда ничего не делала
против холодного ветра. Он сокрушался, что ему пришлось выйти в такую погоду только
для того, чтобы найти мальчика. Он должен был приказать ему прийти в другое, более
теплое и сухое место встречи после того, как он закончил.
Что ж, теперь ему ничего не оставалось, как пойти и встретиться с ним в собачьем
вольере. Он, по крайней мере, сам увидит, насколько тщательно Вэй Вусянь выполнил
свою работу, и если там будет что-то неуместное, он немедленно накажет его. Он
решил проигнорировать тихий голос в своей голове, который говорил, что он только
хотел выместить свой гнев и разочарование на мальчике.
Когда он подошел ближе, он заметил, что Вэй Вусянь бездельничает, абсолютно ничего
не делая, а когда он огляделся, то увидел, что он вообще не убирался. Он тут же
возмутился, увидев, как покраснел мальчик, повернувшийся к нему и смотревший ему
прямо в глаза. Как смеет слуга смотреть прямо на него? Разве у Вэнов его не учили
лучше? Казалось, он действительно забыл большую часть того, что Вэнь Чао вдалбливал
в него, когда был его личным слугой; ну, скорее личным рабом, если бы кто-нибудь
спросил Су Шэ о его мнении, чего никто не сделал.
Он видел, как в удивленных глазах Вэй Вусяня медленно расцвело понимание, и как
мальчик быстро опустил голову и упал на колени, вытянув руки перед собой, чтобы
принять неизбежное наказание. Это ничуть не смягчило гнев Су, но, по крайней мере,
это означало, что он все еще что-то помнил.
Су Она пошла в ближайшую конуру и взяла ветку, которую он оставил там утром. Он
вернулся к мальчику и убедился, что тот преподал ему урок.
Он закончил только тогда, когда его ярость, наконец, утихла. Затем он убрал ветку,
прикрепив ее к поясу, чтобы потом найти ей хорошее применение. Он насмехался над
все еще стоящей на коленях Вэй Усянь: “Ты называешь это уборкой? Сделай это еще
раз! Встретимся у двери в восточное крыло после ужина. И не заставляй меня ждать!”
Довольный собой и чувствуя себя сильным из-за того, что властвовал над чужой
жизнью, он пошел переодеться и принять горячую ванну, он не хотел заболеть от того,
что вышел на холодный ветер в мокрой одежде.
***
Когда Вэй Вусянь обернулся, он увидел именно того человека, которого боялся больше
всего в особняке Облачных Глубин. Су Она держала большой зонтик, который несколько
защищал его от дождя, однако его одежда была испачкана по нижнему краю, он не мог
не испачкать ее и не промокнуть от вездесущей грязи. Казалось, этот факт сильно
разозлил его, он хмуро смотрел на съежившегося и дрожащего слугу перед ним.
Вэй Вусянь сразу понял, что совершил серьезную ошибку, решив подождать с уборкой,
более того, он посмотрел прямо на своего хозяина, что было еще большим
оскорблением. Су, теперь она собиралась наказать его без пощады.
Он немедленно упал на колени, его руки и сердце были готовы к тому, что должно было
произойти.
Это заняло больше времени, чем утром, что и ожидалось на самом деле, на этот раз
его проступки были более серьезными. Он уже боялся того, что произойдет вечером,
ему обещали наказание за все остальные его прегрешения, а их было уже так много.
Вэй Вусянь не мог ничего сделать, кроме как собраться с силами.
Как только Су Она закончила, он отругал его и ушел. Конечно, Вэй Вусянь уже знал,
что он должен помнить свое место. И он пытался не забывать об этом, но обнаружил,
что это трудно сделать, когда он был рядом с Лан Ванцзи. Старший мальчик заставлял
его чувствовать себя в безопасности и как подобает настоящему человеческому
существу. Он проявил к нему доброту и уважение, и Вэй Вусянь быстро забыл, кто он
на самом деле, его баловал хозяин.
Отныне ему придется быть более осторожным, хотя он, вероятно, мог бы проскользнуть
перед Лань Ванцзи без серьезных последствий, он не мог сделать этого перед другими
своими хозяевами. Он был чрезвычайно благодарен Лань Ванцзи, старший мальчик
становился его утешением, его личным кусочком рая на земле, но в то же время он
действительно мешал Вэй Вусяну вести себя так, как он должен.
Когда Су Она ушла, он встал и позволил дождю немного успокоить его руки. Это было
определенно хуже, чем сегодня утром, ему даже было трудно пошевелить пальцами, но
это могло быть вызвано и холодом, поэтому он не придавал этому особого значения. Он
вздохнул и вернулся к уборке, особенно заботясь о своих ноющих руках, прекрасно
понимая, что, что бы он ни делал, его усилия будут разрушены дождем.
Он испытал огромное облегчение, когда подошло время ужина, теперь у него был
хороший повод укрыться от дождя и переодеться в сухую одежду. Он полностью замерз,
он больше не чувствовал ни рук, ни ног, из носа текло, и голова болела. Он был
почти уверен, что завтра ему станет плохо; у него уже был большой опыт скрывать
свой дискомфорт, он знал, что все будет хорошо. И у него даже не было так много
обязанностей, он мог бы отдыхать между ними.
Он направился обратно в особняк так быстро, как только осмелился, он не хотел,

чтобы его ругали за нарушение домашних правил, убегая. Оказавшись внутри, он
направился к месту под лестницей, где спрятал свои вещи, и переоделся, хорошо, что
у него было две запасные мантии.
Ему нужно было бы вымыть испорченный, везде была грязь, и от него воняло собаками,
он больше не мог носить его перед своими хозяевами. Ему нужно было найти место, где
ему разрешат постирать белье позже, а теперь пришло время вернуться в библиотеку и
встретиться с Лан Ванцзи.
Он сложил свои вещи обратно, чтобы их не заметил ни один прохожий, и начал

подниматься по лестнице, не обращая никакого внимания на свое дрожащее тело; в
конце концов он согреется. Ему также удалось немного высушить волосы, чтобы снова
выглядеть презентабельно.
Его мысли вернулись к беспокойству о Лань Ванцзи и о том, был ли он наказан за

опоздание из-за него или нет. Он смог добраться до библиотеки до того, как его
хозяин и гонг объявили об ужине. Он спорил сам с собой, есть ли у него еще немного
времени, чтобы взять книгу и начать читать.
Через несколько минут он решился на эту идею и подошел к ближайшей полке, выбрав
одну случайную книгу, название которой звучало интересно. Он сел на землю посреди
комнаты и открыл ее. Он не находил в себе сил по-настоящему уделить внимание
чтению, он был по-настоящему измотан к этому времени. Его глаза начали закрываться
против его воли, и вскоре он задремал, даже не заметив этого.
Глава 28
Лань Сичэнь беспокоится
Когда Лань Сичэнь собирался на работу в город, он неохотно покидал поместье
Облачных Глубин. У него было плохое предчувствие по поводу Вэй Вусяня, мальчик
казался слишком напуганным, чтобы это была просто нервозность из-за смены
обстановки или из-за договоренности между Лань Киренем и Цзян Фэнмяном. Ему тоже не
нравилось, как почтительно мальчик вел себя все это время.
Он хотел убедить дядю не быть таким строгим с мальчиком и все объяснить как
следует, но безрезультатно. У старшего, казалось, уже было какое-то глубоко
укоренившееся представление о Вэй Вусяне, и, по-видимому, оно было не очень
хорошим; Лань Сичэнь слишком хорошо знал, как трудно было изменить мнение своего
дяди, когда он был настроен на что-то настолько сильно. В конце концов, Лань Кирэнь
совсем не слушал его вчера вечером, а просто дал ему отпор и ушел.
Лань Сичэнь не посмел ослушаться Лань Кирэня, когда он даже не был уверен, что был
прав, и Лань Ванцзи было приказано объяснить мальчику ситуацию. Хотя Лань Сичэнь не
был уверен, что сможет это сделать, он знал, что его брат борется со своими
словами, но он все равно должен быть в состоянии сообщить мальчику о своих
обязанностях, подумал он. Он хотел навестить его утром, но его вызвали по срочному
делу раньше обычного.
Однако это было все утром, в течение дня, его уверенность ослабевала, пока он не
решил вернуться. Теперь он сидел в экипаже, возвращаясь в поместье Облачных Глубин,
и больше не был так уверен во всем. Весь день он не мог по-настоящему
сосредоточиться на своей работе, беспокоясь о том, как поживает Вэй Вусянь. В конце
концов, он даже ушел пораньше, чтобы проверить ситуацию; он должен был вернуться
только перед ужином, и вот он здесь, почти к обеду, он, вероятно, все еще мог бы
что-нибудь купить на кухне, если бы захотел.
Когда его карета подъезжала к особняку, снаружи шел дождь из кошек и собак. Он
смотрел в окно и на секунду мог бы поклясться, что увидел что-то движущееся;
человека в темной мантии. Но этого не могло быть, кто в здравом уме стал бы
разгуливать в такую погоду?
Он быстро отбросил эту мысль, когда карета остановилась перед главными воротами
особняка, и слуга ждал его с зонтиком. Он быстро вошел в дом и направился в свой
кабинет, чтобы перекусить там. Он остановился только по пути, чтобы спросить одного
из слуг, не знают ли они, где может быть мальчик.
Все еще было время для лекции Лань Ванцзи, так что Вэй Вэньцзянь должен был где-то
ждать; Лань Кирэнь очень ясно дал понять, что мальчику ни в коем случае не следует
мешать занятиям своего племянника. Он был удивлен, когда узнал, что в последний раз
мальчика видели во время обеда.
” И... " - слуга замолчал, нерешительно глядя на Лань Сичэнь. То, что он хотел
сказать, было, по-видимому, чем-то, о чем он дважды думал, прежде чем открыть
своему учителю. Лань Сичэнь тепло улыбнулась ему, поощряя его свободно продолжать.
Только тогда он понял, что это был один из многих слуг, которых семья Лан взяла к
себе после того, как с ними плохо обращались в других семьях. Если слуга хотел
рассказать ему что-нибудь о Вэй Вусяне, это было очень кстати. Лань Сичэнь уже
узнал, что люди, подвергавшиеся насилию в прошлом, были очень наблюдательны, это,
казалось, было одним из их навыков выживания. Он мог это понять, он также был бы
бдителен и следил бы за каждым движением своего хозяина, если бы когда-нибудь
оказался на их месте.
” И он плакал во время еды", - добавил слуга, все еще немного неуверенный, но

нежная улыбка Лань Сичэня заставила его продолжить с большей решимостью. Слуга явно
беспокоился о мальчике, возможно, видя в нем что-то от себя. “Я не знаю почему, но
он все время выглядел очень напряженным и испуганным. Он уже почти ничего не ел за
ужином и съел всего несколько кусочков как за завтраком, так и за обедом. Я... я
действительно беспокоюсь о нем".
Он больше ничего не сказал и вежливо поклонился Лань Сичэню, так непохожему на Вэй
Вусяня, который был слишком вежлив, чтобы чувствовать себя комфортно. Лань Сичэнь
видел, что он действительно беспокоится о Вэй Вусяне. И он, вероятно, сказал ему
все это как тонкую молитву, чтобы помочь мальчику.
Он обратился к слуге спокойным и нежным голосом, он знал, что паника и спешка

теперь ни к чему хорошему не приведут: “Вы знаете, куда пошел молодой господин Вэй
после обеда?”
“К сожалению, нет, Второй Молодой мастер Лан только сказал ему, что придет в
библиотеку перед обедом. После того, как он ушел, молодой мастер Вэй, казалось,
испугался еще больше, и он чуть не убежал, не закончив свой обед. С тех пор я его
не видел.
Это сильно встревожило Лань Сичэня, мальчик мог быть где угодно; и так как в
особняке Облачных Глубин было три библиотеки, это лишь немного помогло. Он мягко
приказал слуге пойти поискать мальчика, его плохое предчувствие усиливалось с
каждой секундой.
Он сам направился в одну из библиотек; зная своего брата, Лань Ванцзи выбрал бы ту,
где есть прекрасная литература, а не другие, посвященные наукам и исследованиям. Он
также мог предположить, что мальчик, который вел себя как слуга, не имел бы слишком
большого доступа к книгам. Лань Ванцзи, несомненно, хотел дать ему немного
передохнуть, пока он учился.
Он проверил библиотеку, о которой шла речь, и никого там не обнаружил, его сердце
упало, а грудь сжалась в дурном предчувствии. Он быстро направился в две другие
библиотеки, одну за другой, но Вэй Вусянь не был ни в одной из них. Он вернулся в
главный вестибюль, где подошел к другому слуге и попросил их немедленно начать
поиски пропавшего мальчика, а когда они его найдут, привести его в свой кабинет.
Слуга поклонился и поспешил выполнить свой заказ. Лань Сичэнь вернулся в свой
кабинет в унынии. Хотя особняк Облачных Глубин был довольно большим, они ни за что
не смогли бы найти в нем одного человека, если бы пригляделись достаточно
внимательно. Час спустя весь особняк был тщательно обыскан, и по-прежнему не было
никаких признаков Вэй Вусяня.
Лань Сичэнь отпустил слуг, попросив их отправить мальчика в его кабинет, если они
его увидят, и плюхнулся в кресло. Где мог быть Вэй Усянь? Не могло быть, чтобы
размытый мираж человека, которого он видел снаружи раньше, был им самим, или могло
быть? Что мог делать мальчик на улице в такую погоду?
Глава 29
Лань Кирен уже в пути
Лань Сичэнь сидел за своим столом, без конца беспокоясь. Прошло уже несколько часов
с тех пор, как кто-либо видел Вэй Вусяня, его по-прежнему нигде не было видно в
особняке, даже несмотря на то, что все слуги искали и были в состоянии повышенной
готовности. Конечно, он логически понимал, что не должен быть так вне себя, его
плохое предчувствие за эти несколько часов переросло в серьезный страх.
Он не знал, откуда именно это взялось, он тоже не очень хорошо знал мальчика. По
какой-то причине, когда он впервые увидел его у ворот, в его голове зазвучала
тревога по поводу его поведения, в конце концов, ему часто приходилось иметь дело
со слугами с подобным отношением. Кроме того, в мальчике и его прошлом было что-то
действительно тревожное, что ему еще предстояло полностью раскрыть.
Он уже подумывал о том, чтобы продолжить поиски снаружи, будучи теперь совершенно
уверен, что мальчик на самом деле где-то там. Он беспокоился о своем здоровье,
сегодняшняя погода оставляла желать лучшего, а шторм становился все хуже и хуже.
Однако он все еще колебался, если бы он послал других слуг на поиски Вэй Вусяня, то
в опасности было бы только больше из них.
После долгих размышлений над этим он, наконец, пришел к выводу, что, несмотря ни на
что, отправит поисковую группу; мальчику едва исполнилось четырнадцать, он все еще
был ребенком, кто мог сказать, что с ним могло случиться. Он представил, что был бы
вне себя, если бы это был Лань Ванцзи, потерявшийся где-то там, возможно, в
опасности или раненый. Он без колебаний использовал бы любые средства, чтобы найти
его.
Прежде чем он успел позвать кого-нибудь из слуг и сообщить им о своем решении, в

его дверь постучали. Он сразу же оживился, подумав, что это кто-то пришел сообщить
ему, что мальчик найден в целости и сохранности, и пригласил человека войти. Он
направлялся к двери, чтобы поприветствовать их, когда замер на месте, посетитель
оказался не тем, кого он ожидал.
Лань Кирен вошел в свой кабинет так, словно он принадлежал ему, явно кипя от
ярости. Он остановился как вкопанный перед Лань Сиченем, его глаза загорелись. Было
совершенно ясно, что его дядя был в плохом настроении и пришел к нему пожаловаться.
Лань Сичэнь мог бы подумать о нескольких причинах, по которым он разбудил бы гнев
Лань Кирэня, но одна из них выделялась в свете недавних событий: его интерес к Вэй
Вусяну и продолжающиеся поиски мальчика.
Лань Сичэнь глубоко вздохнул, чтобы успокоиться, было бы нехорошо, если бы они оба
стали эмоциональными, их встреча переросла бы только в спор. Не было смысла
разговаривать с его дядей, пока он был в таком разгневанном состоянии, ему нужно
было сначала остудить его. Однако это было легче сказать, чем сделать.
Лань Сичэнь придал своему лицу приятное нейтральное выражение и повернулся к Лань
Кирену, говоря очень вежливо и спокойно: “Дядя, какой приятный сюрприз. Чем я могу
вам помочь?”
***
Лань Кирен сидел в своем кабинете, рассматривая особенно сложную жалобу из одного
из городов, находящихся под наблюдением поместья Облачных Глубин, под его
наблюдением. Он закончил свой поздний обед, который обычно заказывал за рабочим
столом, и только что пришел слуга, чтобы забрать посуду. Он никого не ждал в
течение всего дня, он специально заявил, что не хочет, чтобы его беспокоили.
Через некоторое время он не мог сосредоточиться из-за какой-то суматохи снаружи; он

слышал шаги, которые непрерывно звучали за его дверью, и тихое бормотание. Он
понял, что это продолжается уже по меньшей мере час или около того. Его терпение
было на исходе, когда внезапно раздался стук в дверь.
Он рявкнул, чтобы непрошеный гость вошел. Должно быть, что-то случилось, иначе
слуги знали, что лучше не вмешиваться в его работу, если не было чрезвычайной
ситуации.
Раскрасневшийся и запыхавшийся слуга вошел внутрь и поклонился ему. Лань Кирен

нахмурился на него: “В чем дело?”
Слуга снова поклонился и объяснил: “Господин, Молодой Господин Лань вернулся и

спрашивал, где находится Молодой Господин Вэй. Мы не можем найти его нигде в
особняке. Может быть, вы видели его недавно?”
Лань Кирэнь был удивлен, зачем Лань Сичэнь отправился на поиски Вэй Вусяня и где
мог быть мальчик, если он не был в поместье Облачных Глубин? Затем он вспомнил это
утро, как он нашел Вэй Вусяня снаружи во дворе с кроликами; он не мог быть там
снова, не так ли? Он позаботился о том, чтобы сказать ему, чтобы он не бродил без
присмотра.
Что задумал этот маленький смутьян на этот раз? Конечно, ничего хорошего. Но куда
он мог деться в такую дьявольскую погоду? Хотя он мог намеренно прятаться где-то
внутри и затруднять слугам его поиски, Лань Кирэнь на самом деле не верил в эту
версию. Слуги поместья Облачных Глубин всегда очень тщательно выполняли свои
обязанности, и если бы Вэй Вусянь был где-нибудь внутри, его бы уже нашли.
Это оставляло только один вариант: мальчик должен быть снаружи; было много мест,
где он мог спрятаться от бури и причинить вред. Лань Кирен мог вспомнить множество
историй, описывающих выходки мальчика с лошадьми или шалости, подготовленные в
садах и складских помещениях для любой ничего не подозревающей жертвы. Что
планировал мальчик на этот раз?
Лань Кирэнь оставил слугу стоять в своем кабинете и направился в сторону кабинета
Лань Сичэня, ему нужно было немедленно получить самую свежую информацию. Он
надеялся, что Вэй Вусянь уже был найден, прежде чем он сможет устроить какую-нибудь
шутку или причинить какой-либо ущерб.
Пробираясь по особняку, он увидел, что повсюду царил хаос; все слуги были в
смятении, лихорадочно обыскивая даже самые невероятные укрытия. Лань Кирен совсем
не ценил, что его мирный и тихий дом внезапно стал таким шумным и полным людей. У
него от этого разболелась голова, и во всем виноват Вэй Вусянь!
Его гнев неуклонно нарастал все это время, пока он, наконец, не добрался до
кабинета племянника и не заставил себя не врываться прямо с битой, а вместо этого
постучать. Через секунду его пригласили внутрь, голос Лань Сичэня звучал необычно
встревоженно, почти панически. Это застало Лань Кирена врасплох, он редко слышал,
чтобы его старший племянник говорил подобным образом.
Когда он открыл дверь, он увидел, как глаза Лань Сичэня на долю секунды
расширились; узнав его, он быстро придал своему лицу выражение и спросил своим
обычным тоном: “Дядя, какой приятный сюрприз. Чем я могу вам помочь?”
Глава 30
Лан Ванцзи присоединяется к
Лань Сичэнь все это время стоял на своем, кротко глядя на своего дядю и ожидая его
ответа. Лань Кирэнь явно пытался успокоиться, прежде чем заговорить: “Сичэнь, я
слышал, что Вэй Вусянь нигде не найден. Как ты думаешь, где он сейчас? Я уверен,
что он замышляет что-то недоброе”.
Лань Сичэнь не мог поверить своим ушам; с чего бы его дяде думать что-то плохое о
мальчике? Он тоже видел его на обеде, Вэй Вусянь вел себя почтительно и немного
пугливо, неужели его дядя этого не видел? Мальчик даже дрожал!
Это правда, что, когда Лань Сичэнь был еще ребенком, он слышал много диких историй
о проказах мальчика. Но, увидев его сейчас, Вэй Вусянь явно перестал быть прежним
мальчиком; было совершенно очевидно, что он думал о себе как о слуге и вел себя как
слуга. Лань Сичэнь не знал, было ли это только из-за сделки между его дядей и Цзян
Фэнмянем или из-за чего-то, что произошло еще раньше. Ему придется выяснить это,
изучив веские доказательства.
Однако он боялся, что последняя возможность окажется верной; слуга, который

заговорил с ним, когда он вернулся, знал, о чем говорил, сам будучи жертвой, он мог
хорошо распознать признаки жестокого обращения в прошлом. Лань Сичэнь беспокоился о
том, насколько глубоки были шрамы, если мальчик открыто плакал во время еды и
вздрагивал при каждом быстром движении и каждом громком слове.
Он также мог видеть, что глаза мальчика большую часть времени были либо лишены
жизни, либо напуганы. Казалось, он почти уже отказался от нормальной жизни,
вероятно, выживая только от одного приказа к другому. Теперь, когда Лань Сичэнь
думал об этом в новом свете, он понял, что быстрое отступление Вэй Вусяня в свою
комнату прошлым вечером было вызвано не только тем, что он больше не хотел злить
Лань Кирена, но и тем, что он пошел выполнять приказ, читая книгу домашних правил.
Прежде чем он смог ответить на гнев Лань Кирена, раздался еще один стук в дверь,
который удивил его. Он обернулся, только сейчас заметив, что его дядя закрыл за
собой дверь, когда ворвался внутрь. Он надеялся, что это был один из слуг, которые
все еще обыскивали особняк Вэй Вусяня, пришедший с хорошими новостями о том, что
нашел его.
Он был еще больше удивлен, когда открыл дверь и увидел Лань Ванцзи, которая стояла
неподвижно, ожидая, когда ее впустят внутрь, и, вероятно, задавалась вопросом о
присутствии Лань Кирена в кабинете Лань Сичэня. Его лицо было таким же
невыразительным, как и всегда, но брат мог читать в нем, как в открытой книге; Лань
Ванцзи был чрезвычайно встревожен, но и необычайно решителен, и не нужно было быть
гением, чтобы понять, в чем причина.
***
Лань Ванцзи умолял своих учителей позволить ему закончить уроки раньше, чтобы
навестить брата, как только тот вернется. Он знал, что они совершили серьезную
ошибку, не объяснив Вэй Вусяну ничего ни вчера вечером, ни сегодня утром, они не
могли упустить еще одну возможность. Если Лань Кирен снова отругает мальчика или
воспрепятствует их объяснению, он обязательно встанет против него, как он уже
сделал однажды сегодня.
Он больше не мог видеть, как Вэй Вусянь боится. Мальчику также нужно было наконец
понять свое место в поместье Облачных Глубин, чтобы перестать вести себя так
почтительно. И он должен был понять, что должен спать в своей комнате, Лань Ванцзи
не был уверен, что сможет пережить еще одно внезапное нападение завтра утром.
Как раз когда он заканчивал свой урок, шум снаружи стал еще громче. Это началось
вскоре после обеда, с бешеных шагов, бегущих туда-сюда, и тихих шепотов время от
времени. Суматоха неуклонно становилась все более и более отвлекающей, пока его
учитель даже не открыл дверь и не попросил слуг в коридоре успокоиться, проходя
мимо кабинета.
Лань Ванцзи был удивлен, что за пределами комнаты было так много слуг, обычно их
было только один или двое, но сейчас их было намного больше; он даже не мог
сосчитать их, они быстро проходили мимо и направлялись в разные стороны. На этот
раз, к сожалению, его кабинет был расположен на перекрестке коридоров и рядом с
главной лестницей.
После того, как суматоха стала действительно беспокоить учителя, и Лань Ванцзи
попросил его отпустить его раньше, класс был распущен, и учитель ушел с явным
облегчением.
Лань Ванцзи было интересно, из-за чего весь этот хаос. Однако было непохоже, что он
смог бы просто попросить любого спешащего слугу, поэтому он довольно быстро сдался.
Что было более важно в данный момент, так это пойти и выяснить, вернулся ли уже
Лань Сичэнь, и поговорить с ним. Вэй Усянь, к счастью, читал в библиотеке, так что
ему не нужно было беспокоиться о нем прямо сейчас; он поговорит со своим братом, а
затем пойдет за мальчиком на ужин, решил он.
Он направился в кабинет Лань Сичэня, который находился недалеко от его

собственного. Несмотря на это, он встретил на своем пути много слуг, намного
больше, чем он когда-либо видел в одном месте одновременно; слуги в поместье
Облачных Глубин обычно были тихими и сдержанными, поэтому он едва знал о них.
Сегодня по какой-то причине все было по-другому, возможно, они ожидали какого-то
важного гостя? Чтобы суматоха была такой большой, это должен был быть сам
император.
Лань Ванцзи покачал головой при этой мысли, хотя Лань Сичэнь и Не Минцзюэ были
хорошими друзьями и близкими, когда дело касалось их работы, император никогда не
покидал Поместье Нечистого Царства, с тех пор как вступил на престол. Очевидно, это
было как-то связано с тем фактом, что его не очень любили благородные семьи из-за
его философии и законов, направленных против рабства.
Лань Ванцзи теперь стоял перед кабинетом своего брата, готовый постучать. Хотя его
рука замерла в воздухе, когда он услышал сердитый голос Лань Кирена, доносившийся
изнутри. Он быстро взял себя в руки и постучал, когда понял, что его дядя снова
разозлился на Вэй Вусяня. Лань Ванцзи не мог понять, почему Лань Кирэнь не видел,
как напуган им мальчик, он только надеялся, что он и Лань Сичэнь смогут все
объяснить и убедить своего дядю в невиновности Вэй Вусяня и необходимости помощи и
нежного обращения.
Глава 31
Размышления Лань Кирена
Моя бета-версия, к сожалению, в данный момент очень занята, поэтому следующие главы
не будут вычитаны так тщательно, как до сих пор, извините за любые неудобства
(Дополнительные примечания см. в конце главы.)
Лань Кирэнь смотрел на пару своих племянников, стоящих перед ним, и оба
демонстрировали неоспоримую решимость; Лань Сичэнь самой своей позой и выражением
лица, Лань Ванцзи своими глазами. Он не мог сдержать гордости, его мальчики
наконец-то начинали думать самостоятельно и становились независимыми, хотя было
горькой пилюлей проглотить то, что они в настоящее время противостояли ему.
Они оба стояли перед столом Лань Сичэня, лицом к нему. Лань Ванцзи не произнес ни
единого слова с того момента, как вошел в кабинет брата, тишина теперь становилась
долгой и тяжелой. Лань Кирен должен был признать, что он никогда не учился читать
своего младшего племянника слишком хорошо, мальчику всегда было трудно выражать
свои мысли, но он был слишком занят, чтобы проводить с ним много времени. Вместо
этого Лань Сичэнь лучше всех понимал своего брата даже без слов.
И прямо сейчас Лань Кирэнь знал, что эти двое прекрасно понимают друг друга и
придерживаются одного мнения. Они оба защищали Вэй Усяня, хотя пока и не открыто.
Однако Лань Кирэнь знал, что в этот самый момент противостояние было неизбежным. Он
хотел кое-что сказать о самом мальчике. Его ничего не подозревающие и слишком
доверчивые племянники должны были понять, каким нарушителем спокойствия был
мальчик, и что они должны были следить за его поведением и следить за ним.
Не было такого времени, как сейчас, решил он и обратился к мальчикам – ну, они
больше не были мальчиками, они стали мужчинами без его ведома – прямо перед ним: “Я
хочу знать, где этот нарушитель спокойствия Вэй Вусянь. Вы также слышали о его
выходках, он наверняка замышляет что-то плохое, если его нельзя найти. Нам нужно
держать его под строгим наблюдением; как я уже говорил сегодня утром, он не должен
бегать без присмотра!”
Выражения лиц его племянников посуровели, даже брови Лань Ванцзи стали более
строгими. К удивлению Лань Кирена и, по-видимому, Лань Сичэня, первым заговорил
младший брат: “Вэй Вусянь не доставляет хлопот. Он напуган".
Рот Лань Кирена слегка приоткрылся, он никогда в жизни не слышал, чтобы Лань Ванцзи
говорил так много за один раз. Взгляд Лань Сичэня на мгновение переместился на его
брата, полный гордости и нежности, направленный на него, прежде чем снова
повернуться к дяде, выражение его лица теперь было обеспокоенным и строгим.
Лань Кирэнь не понял, что имел в виду Лань Ванцзи, говоря, что Вэй Вусянь был
напуган. Это правда, что вчера мальчик был очень тихим и вел себя как слуга, но
сегодня он был очень беззаботен, когда разбрасывал кроликов. Только когда он
отругал его, он успокоился; к настоящему времени Лань Кирэнь был уверен, что Вэй
Вусянь вел себя с ним сдержанно и совсем не изменился по сравнению со своим
прошлым, когда его оставили в покое даже на секунду.
Он хотел напомнить Лань Ванцзи о том, что случилось с их особыми кроликами, тогда
его племянник быстро поймет, какой угрозой на самом деле был Вэй Вусянь. Лань
Сичэнь опередил его, он взял слово первым, говоря решительным голосом, полным
власти, которую Лань Кирен никогда не слышал, направленным на него. Он снова закрыл
рот, жестом приглашая племянника заговорить; он мог бы, по крайней мере, выслушать
его, он может поговорить позже и убедить обоих своих племянников в своей правоте.
“Дядя, пожалуйста, позволь нам объяснить. Возможно, вы этого не видели, но молодой

мастер Вэй действительно был напуган и вел себя довольно странно во время
вчерашнего ужина. И, по словам Ванцзи, он тоже был сегодня. Мы все еще ничего ему
не объяснили, он наверняка должен быть сбит с толку. И я также подозреваю, что это
вызвано не только новой обстановкой, с ним, вероятно, плохо обращались в прошлом”.
Лань Кирэнь увидел, что Лань Сичэнь намеренно упускает часть своих мыслей. Даже
если то, что он говорил, могло быть правдой, и Лань Кирен не был действительно
убежден в последней части, ему было еще труднее поверить, что это произойдет в доме
его друга. Сразу после того, как Цзян Фэнмянь взял мальчика к себе, Лань Кирэнь
навестил его и увидел, как он любит Вэй Вусяня. Он просто не поверил бы такому
нелепому обвинению, даже если бы его выдвинул его племянник.
Настойчивый, тихий внутренний голос говорил ему, что он сам уже знает, что в какой-
то момент мальчик вел себя странно. Была вероятность, хотя и небольшая, что Вэй
Вусянь действительно испугался, когда Лань Кирэнь начал ругать его. Жестокое
обращение и прошлый плохой опыт могли быть причиной этого. Возможно, мальчик боялся
не самого Цзян Фэнмяня, а кого-то другого из его семьи?
Нет, это просто не могло быть правдой; Лань Кирен все еще был непреклонен в том,
что мальчик был смутьяном и проказником. Он живо помнил, как посетил поместье "Пирс
Лотоса" и однажды утром проснулся с полностью выбритой бородой. Преступник так и не
признался в своем преступлении, но Юй Цзыюань заверил его, что он уже был
соответствующим образом наказан, после чего он вообще не видел Вэй Вусяня до конца
своего пребывания.
Лань Кирен хотел громко опровергнуть нелепое обвинение, но Лань Сичэнь, казалось,
еще не закончил: “Он ведет себя слишком почтительно для сына хозяина поместья Пирс
Лотоса, хотя и приемного. Даже несмотря на то, что его послали сюда в качестве
слуги, если бы он действительно был таким нарушителем спокойствия, каким вы его
делаете, он бы так себя не вел, если бы у него не было большого опыта работы. Мы
все видели, что он был готов присоединиться к слугам во время обеда. Это тебе ни о
чем не говорило? Он вовсе не вел себя как избалованный хозяин. Даже с учетом того,
что у Цзянов были трудные времена, я не мог представить, что они превратятся в
слуг, самих себя или своих детей, они вели себя совсем не так, когда я видел их в
последний раз”.
Этому Лань Кирэнь не мог с чистой совестью воспротивиться; он тоже был удивлен, но
думал, что это всего лишь мальчик, который ведет себя вызывающе и выказывает
неповиновение сделке между Лань Киренем и Цзян Фэнмянем. Оглядываясь назад, можно
было подумать, что он действительно не решался присоединиться к основной семье за
столом. Однако это означало бы, что Цзяны больше не относились к нему как к своему
приемному сыну, а действительно как к слуге.
Лань Кирен не был уверен, что ему нравится направление, в котором медленно
двигались его мысли, он все меньше и меньше был уверен, что думать о Вэй Вусяне.
Последним ударом был Лань Сичэнь, закончивший свою речь с серьезным выражением
лица: “Я знаю, что ты, вероятно, не поверил бы мне сейчас, дядя. Ты слишком
уважаешь Цзян Фэнмяня для этого. Но, пожалуйста, по крайней мере, имейте это в
виду, когда увидите Молодого Мастера Вэя. Я позабочусь о том, чтобы беспристрастно
расследовать этот вопрос, и если то, что я подозреваю, правда, я представлю вам
доказательства. А до тех пор, пожалуйста, посмотрите сами, как ведет себя Молодой
мастер Вэй. Я только прошу тебя держать свой разум открытым и на время забыть о
своем предвзятом мнении о нем".
Лань Кирен был сбит с толку, он никогда не думал, что племянник, которого он так
старательно воспитывал, однажды заговорит с ним подобным образом. Каким прекрасным
человеком стал Лань Сичэнь!
Лань Кирен мог только кивнуть в знак понимания, он, по крайней мере, попытается
дать Вэй Вусяну преимущество в сомнениях. С этого момента он будет наблюдать за ним
еще более пристально, и если заметит какое-либо подозрительное поведение, то сможет
действовать немедленно. Но если бы в том, что подозревал его племянник, была хоть
крупица правды, он бы не пожалел усилий, чтобы помочь мальчику. В конце концов,
семья Лан была известна повсюду своими инициативами по спасению обиженных или
порабощенных слуг и оказанию им помощи в выздоровлении.
Я видел, что некоторые из вас были сбиты с толку временной шкалой событий, так как
я пишу с точки зрения нескольких персонажей, не всегда легко правильно выразить
правильный порядок событий. Вот небольшое пояснение, чтобы помочь вам понять, что
происходит:
1) Лан Wangji Вэй Wuxian и доел обед
2) Вэй Wuxian пошел ухаживать за собаками
3) в LAN Xichen вернулся и начал искать Вэй Wuxian
4) Вэй Wuxian готовой стремящейся к собакам и вернулся в библиотеку, засыпая
5) в LAN Qiren и LAN Wangji пришел Ко Лан Xichen
Если вы снова запутаетесь, не стесняйтесь спрашивать о более подробной

информации :)
Глава 32
Су, она подлое расследование
Когда Су Она вернулась из собачьего вольера, он чувствовал себя великолепно, ничто
не могло сравниться с ощущением того, что он выше кого-то. Обычно он был никем из
ветви семьи, и слуги в поместье Облачных Глубин, хотя и были почтительны и готовы
услужить, не позволяли командовать собой. Он всегда жаждал власти, но никогда не
был в состоянии обладать ею в достаточной степени. Теперь, когда к картине
добавился Вэй Вусянь, ситуация резко изменилась в его пользу.
Он шел по коридорам, когда заметил, что вокруг было намного больше людей, чем
обычно, слуги были в каждом углу. Он не придал этому большого значения и направился
в свою новую комнату. Число слуг, отчаянно спешащих во всех направлениях, казалось,
только увеличивалось по мере того, как он шел все глубже и глубже в особняк. Он
притормозил и некоторое время наблюдал за хаосом, ему становилось любопытно,
никогда еще не было так оживленно в спокойных и напряженных Облачных Нишах
Поместья.
Сейчас он не мог уделить этому ни минуты, ему нужно было сначала переодеться в
мокрую и неудобную одежду, а потом, возможно, принять теплую ванну, чтобы не
заболеть от промокания до костей. Переодевшись, он направился в ванную, наблюдая,
как слуги все еще суетятся вокруг, может быть, даже более отчаянно, чем раньше. Он
больше не мог ждать, чтобы узнать, что происходит, ему было слишком любопытно.
Он остановил одного из слуг и спросил, что происходит. Когда ему сообщили, что все
они ищут Вэй Вусяня, он почувствовал намек на растущую панику. Может быть, его уже
обнаружили? Как это могло случиться? Он точно знал, что Вэй Вусянь не станет на
него дергаться, так видел ли кто-нибудь уже травмы, которые он причинил мальчику?
Они были не очень заметны, но, возможно, Лань Сичэнь все же видел их?
Паника грозила захлестнуть его, он глубоко вздохнул и попытался мыслить

рационально. Нет, этого, конечно, не могло быть. Если бы это было так, они бы не
искали мальчика повсюду, а вместо этого искали бы преступника, искали бы его. Его
секрет был в безопасности, он все еще мог немного повеселиться, хотя в будущем ему
придется быть более осторожным, чтобы его не обнаружили.
Осторожно он спросил служанку, знает ли она, почему все ищут Вэй Вусяня. Причина
удивила его; почему Лань Сичэнь искал мальчика? Вэй Вусянь был простым слугой, не
более того, и самым низким из них тоже. У Лань Сичэня не было причин специально
разговаривать с ним, уважаемый и всегда такой праведный наследник поместья Облачных
Глубин, конечно же, не подумает о том, чтобы приказывать мальчику. Или, может быть,
он хотел, чтобы Вэй Усянь был его личным слугой?
Прежде чем уйти, служанка спросила, не видела ли Су Вэй Вусянь в последнее время.
Конечно, он сделал это, он был тем, кто приказал мальчику убирать вокруг собачьего
загона, пока он не станет безупречно чистым, прекрасно зная, что другой не смог бы
справиться с этим в такую погоду. Однако он был бы полным идиотом, если бы признал
это, он бы выдал себя. Он отпустил служанку и направился обратно в свои покои,
забыв о своем плане принять ванну.
Су Ше очень беспокоило то, что он не знал, зачем кому-то из основной семьи

понадобилось разыскивать мальчика. Если Лань Сичэнь захочет, чтобы Вэй Вусянь
служил ему лично или выполнял какие-то особые обязанности, он не сможет даже
встретиться с мальчиком, он будет находиться под пристальным наблюдением
следователя императора. Или это было потому, что Вэй Вусянь уже должен был быть с
Лань Ванцзи и вовремя не вернулся после ухода за собаками? Су Она решила, что ему
очень нужно это знать.
Как можно незаметнее он прокрался в западное крыло, где проживали основные члены
семьи, а теперь даже Вэй Вусянь, у них были свои кабинеты и кабинеты. Он все еще
злился на мальчика за то, что тот отнял у него его комнаты; почему к скромному
слуге было такое почтительное отношение, когда его, члена ветви семьи, которой
суждено было стать близким другом Лань Ванцзи, следует избегать и почти
игнорировать? Он все еще винил в этом Вэй Вусяня.
Ему удалось проделать весь путь до офиса Лань Сичэня, и теперь, когда он был здесь,
он не знал, что ему делать дальше. Он не мог просто войти внутрь и спросить Лань
Сичэнь напрямую.
Внезапно он услышал приближающиеся шаги. Он быстро на цыпочках подошел к ближайшему

тайнику, тяжелому гобелену, висевшему на ближайшей стене. В поместье Облачных
Глубин было не так много украшений, но западное крыло было исключением, в конце
концов, здесь принимали важных посетителей, так что оно должно было быть
представительным. Он спрятался за ней, надеясь, что приближающийся человек будет
слишком занят, чтобы по-настоящему присмотреться и заподозрить, что гобелен
внезапно стал несколько более заполненным в центре.
Из своего укрытия он наблюдал, как Лань Ванцзи входит в офис. Прежде чем дверь за
ним закрылась, он услышал голос Лань Кирена изнутри, что привлекло его внимание,
так это упоминание имени Вэй Вусянь. Су Она была заинтригована; вся главная семья
теперь собралась в кабинете Лань Сичэня, очевидно, обсуждая мальчика.
Су Она выскользнула из его укрытия и подошла, чтобы приложиться ухом к двери. Это
было против домашних правил-подслушивать чужой разговор, но это было важно, поэтому
ей нужно было знать, был ли он уже обнаружен или все еще в безопасности. И не было
бы никакого наказания, если бы никто не знал о нарушении им правил, он просто
должен был убедиться, что никто не видел его, пока он слушал. Это было бы только на
секунду, он не стал бы пытаться совать нос в дела основной семьи, ему нужно было
знать только ту часть, которая касалась Вэй Вусяня.
Следующая фраза, которую он услышал из-за двери, заинтересовала его: “...он тоже
был сегодня. Мы все еще ничего ему не объяснили, он наверняка должен быть сбит с
толку. И я также подозреваю, что это вызвано не только новой обстановкой...”
Су Она вздрогнула, услышав приближающиеся шаги, поэтому он быстро отлепился от

двери и ушел, шагая так, словно это место принадлежало ему. Поскольку он знал, где
находится вся основная семья, приближающийся человек мог быть только слугой или
другим членом ветви семьи, ему просто нужно было выглядеть уверенным в своих делах
в западном крыле, и никто из слуг не задавал никаких вопросов, они знали, как быть
осторожным. И он также уже услышал то, что хотел, так что ему больше не нужно было
слушать дальше.
Итак, они искали Вэй Вусяня только для того, чтобы все объяснить; его это
устраивало, это не могло повредить планам, которые у него были с мальчиком. И его
тоже еще не обнаружили, верно? Даже если бы он не мог слышать весь разговор, если
бы они что-то заподозрили, его бы уже привели к ним.
Все было в порядке. Он все еще мог навестить мальчика вечером без всяких забот.
Спасибо вам за всю вашу поддержку, я рад, что вам понравилась эта история :)
Глава 33
Вэй Усянь найден
Лань Сичэнь внимательно наблюдал за своим дядей, он не хотел пропустить ни
малейшего признака того, что Лань Кирэнь понял и согласился с ним. Он знал, что
старейшине не очень нравился Вэй Вусянь, но в его сердце не было сомнений в том,
что он немедленно обрушит ад на того, кто надругался над мальчиком, если Лань
Сичэнь только предоставит веские доказательства.
Он уже начал свое расследование этого дела; он боялся результата. Если бы он узнал,
что его подозрения не были обоснованы, это было бы здорово. Однако он боялся, что
его поиски, к сожалению, принесут плоды. Он не хотел опережать поиск доказательств,
он должен был расследовать беспристрастно и судить только по своим выводам.
Прошла целая вечность после того, как он попросил другого попытаться держать свой
разум открытым при взаимодействии с Вэй Вусяном и искать слишком хорошо известные
признаки, молчание тянулось бесконечно. Он был готов добавить еще несколько
аргументов, чтобы убедить его, когда Лань Кирэнь, наконец, слегка кивнул. Это было
не совсем то, на что надеялся Лань Сичэнь, тем не менее, это было лучше, чем то,
чего он боялся. Он был уверен, что теперь его дядя будет изо всех сил стараться не
поддаваться влиянию каких-либо слухов или прошлого опыта.
Он немного расслабился, одна проблема была решена, другая все еще беспокоила его;
Вэй Вусянь нигде не было видно. Он повернулся к брату и спросил: “Ванцзи, ты не
знаешь, где может быть Молодой мастер Вэй? Мы ищем его уже несколько часов и все
еще не можем найти”.
Лань Ванцзи сразу же встревожился, его брови нахмурились: “Библиотека”.
Конечно, Лань Сичэнь знал, что его брат должен был встретиться с мальчиком в
библиотеке. Но он лично обыскал всех троих, но безрезультатно. Прежде чем он успел
сказать это Лань Ванцзи, младший брат уже выходил из своего кабинета.
Ошеломленные, Лань Сичэнь и Лань Кирэнь последовали за ним через мгновение. Лань
Ванцзи шел так быстро, как только мог, чтобы это не считалось бегом, поэтому они
довольно быстро добрались до библиотеки с прекрасной литературой. Лань Сичэнь был
прав, когда начал свои поиски здесь. Он снова хотел сообщить брату, что уже
заглядывал сюда: “Ванцзи...”
Однако Лань Ванцзи, казалось, совсем не заинтересовался и, прежде чем войти,

поспешно постучал в дверь. К огромному удивлению Лань Сичэня, их встретил
испуганный Вэй Вусянь, который лежал на земле посреди комнаты и моргал глазами.
Казалось, что мальчик спал, и они просто разбудили его.
Лань Сичэнь вообще не мог понять, как он мог не заметить его в первый раз, когда
искал здесь. Нет, это было смешно; он обошел всю библиотеку, заглядывая в каждый
уголок, он бы увидел его, если бы мальчик был там в это время. Это означало, что
Вэй Вусянь вошел внутрь через некоторое время после того, как ушел Лань Сичэнь.
Удивительно, но слуги тоже не видели, как он вошел, иначе ему бы уже сообщили. Это
действительно было загадкой.
Загадка, которую он, однако, мог разгадать позже, теперь он должен был позаботиться
о мальчике. Вэй Вусянь наконец понял, что происходит, и вскочил на ноги, прежде чем
снова упасть на землю с громким стуком, кланяясь и дрожа всем телом. Это было
действительно жалкое зрелище, но оно сильно подтверждало его подозрения.
Он посмотрел на Лань Кирена краем глаза и был удовлетворен выражением лица своего
дяди. Его предыдущее убеждение, казалось, сработало, Лань Кирен, очевидно, был
ошеломлен поведением мальчика. Лань Сичэнь не винил его, хотя он часто видел
испуганных слуг, это никогда не переставало дергать за струны его сердца; он
отказывался бросить мальчика на произвол судьбы и демонов разума.
***
Когда Лань Сичэнь спросила Лань Ванцзи о местонахождении Вэй Вусяня, младший брат
начал беспокоиться. Он думал о том, что мальчик ждет его в библиотеке, чтобы
закончить учебу. Однако казалось, что это было совсем не так; внезапно Лань Ванцзи
понял, из-за чего весь предыдущий переполох, должно быть, весь особняк искал Вэй
Вусяня.
Они, вероятно, уже заглянули в библиотеку, но все равно не помешало бы

перепроверить. Он только быстро сообщил об этом брату и сразу же отправился,
надеясь, что мальчик каким-то чудом действительно окажется там, где он надеялся. С
другой стороны, он подумал то же самое и утром, а потом узнал, что Вэй Усянь был с
собаками.
Мог ли мальчик снова быть снаружи? Мог ли он все еще быть таким? Нет, этого не
могло быть, там бушевала буря. Или он действительно был снаружи, когда началась
гроза, и теперь где-то прятался от дождя? Или, что еще хуже, он был ранен и
нуждался в помощи? Окрестности поместья "Облачные углубления" были опасны, особенно
во время сильного дождя; грязь покрывала места, которых обычно люди могли бы
избежать, но в скользкой грязи они были опасны, и многие сломали кость,
соскальзывая со склона.
Лань Ванцзи должен был знать, немедленно! Он зашагал еще быстрее, почти побежал;
если бы его дядя не следовал за ним вплотную, он бы определенно побежал, не
считаясь с правилами. Когда он наконец добрался до входа в библиотеку, он поспешно
постучал и, не дожидаясь ни секунды, открыл дверь, ожидая обнаружить, что комната
пуста.
К его безмерному облегчению, Вэй Вусянь действительно был внутри и крепко спал на
полу; должно быть, он устал после ночи, проведенной на полу в комнате Лань Ванцзи.
Однако он, вздрогнув, сразу же проснулся и вскочил на ноги, сонно осмысливая все
происходящее. Только секунду спустя он понял, кто стоял в дверях, и поклонился,
неудержимо дрожа.
Лань Ванцзи, как уже несколько раз в тот день, испытывал сильное желание пойти и
утешить его, но он знал, что, вероятно, еще больше напряг бы мальчика, если бы
сделал это прямо сейчас. Он был доволен тем, что Вэй Вусянь был найден целым и
невредимым, в данный момент ничто другое не имело значения, даже если ему было
больно видеть его таким напуганным.
Лань Сичэнь и Лань Кирэнь, казалось, тоже были удивлены этим зрелищем, наступила
долгая пауза, в течение которой мальчик оставался на земле, все еще сильно дрожа.
Оба взрослых все еще не могли вымолвить ни слова, и Лань Ванцзи больше не мог
видеть мальчика в таком состоянии. “Встань, пожалуйста”, - как и раньше, попросил
он его.
Даже его нежное бормотание заставило Вэй Усяня вздрогнуть. Ему потребовалось
довольно много времени, прежде чем он выпрямился, хотя он все еще был очень
погружен в себя, а его голова была опущена и спрятана между плеч, больше, чем
обычно. Лань Ванцзи мог видеть, как сильно он сжимал руки перед собой, костяшки его
пальцев были совершенно белыми, как и все его пальцы. Он боялся, что мальчик таким
образом навредит себе.
Вэй Вусянь начал очень медленно поднимать руки в сторону троих, стоящих в дверях, и
Лань Ванцзи знал, что он делает, он ждал наказания. Лань Ванцзи хотел сказать ему,
что они не собирались этого делать, но не смог, он не мог найти слов. Затем Лань
Сичэнь ободряюще заговорил с мальчиком, и сердце Лань Ванцзи расслабилось, а на
глазах выступили слезы, когда он увидел потрясенное и недоверчивое выражение лица
Вэй Вусяня.
”Молодой господин Вэй, пожалуйста, не волнуйтесь, мы не накажем вас".
Глава 34
Вэй Усянь в шоке
Вэй Вусянь даже не осознавал, что спит, пока его внезапно не разбудил звук
открывающейся двери. Его сонному разуму потребовалось мгновение, чтобы вспомнить,
где он был и что делал. Должно быть, он устал больше, чем думал, раз заснул посреди
дня, посреди своих обязанностей.
Он все еще лежал на земле посреди библиотеки с книгой, которую он более или менее
случайно выбрал, на коленях. Он очень сожалел, что заснул, он не смог прочитать ни
одной страницы. И привилегия доступа в библиотеку могла быть отнята у него в любой
момент, он должен был воспользоваться ею, когда у него еще был шанс.
Потом его наконец осенило, он проснулся оттого, что дверь была открыта, а если
дверь была открыта, это означало, что кто-то входил. Он был удивлен, обычно он
просыпался от самых слабых звуков, особенно приближающихся шагов, почему на этот
раз он ничего не услышал? Неужели он спал слишком глубоко, чтобы заметить это?
Многое могло случиться, когда он не обращал внимания на то, что его окружает, он
давно понял это на собственном горьком опыте.
Он немедленно вскочил на ноги в полном сознании, готовый ко всему, что кто-нибудь

мог бросить в него. Книга, которую он держал на коленях, упала на землю; вот и его
бесплатный билет для чтения, грустная мысль пришла ему в голову. Ему, конечно,
больше никогда не позволят приближаться к книгам, когда он будет так обращаться с
ними. Это было бы то же самое, что и с кроликами.
Он огляделся вокруг все еще полузакрытыми и затуманенными ото сна глазами, но тем
не менее встревоженный. Ему не следовало этого делать, внезапное движение усилило
его головную боль, которую он только сейчас заметил. Кровь стучала у него в ушах, и
он видел черные пятна, танцующие в уголках его зрения. Он заставил себя не обращать
внимания на свой дискомфорт и стать более внимательным к окружающему.
Наконец он сфокусировал взгляд на человеке, который открыл дверь; точнее, на трех

людях. Его хозяева стояли перед ним со сложными выражениями на лицах. Было слишком
очевидно, что они не ожидали найти его там спящим, не меньше! Ничего не поделаешь,
теперь его ничто не могло спасти. Его ждало ужасное наказание, в конце концов, это
было совершенно непростительно.
Его единственной надеждой было то, что Лань Ванцзи был там с двумя другими. Сможет
ли он, возможно, снова защитить его, как сделал это сегодня утром? Захочет ли он
вообще этого? Он уже видел, каким человеком на самом деле был Вэй Вусянь, он
никогда ничего не мог сделать правильно, он только доставлял неприятности своим
хозяевам.
Затем Вэй Вусянь понял, что он умоляюще смотрит прямо на Лань Ванцзи. Он тут же
выругал себя за неосторожность, он снова посмотрел в глаза своим хозяевам, сегодня
это было уже в третий раз. Лань Ванцзи был более чем доброжелателен в первый раз,
так что Су Ей пришлось напомнить ему о его месте во второй раз. Только слишком
поздно он вспомнил этот урок; его наказания просто продолжали накапливаться.
Он упал на землю и поклонился, надеясь, что его хозяева поймут его извиняющийся
жест. Он не знал, как еще он мог хотя бы минимально успокоить их гнев. Он ходил без
присмотра, спал на своей работе, вел себя неуважительно и вдобавок портил книги. Он
тоже мог опоздать, он не знал, который час и как долго он спал.
Это было просто слишком много нарушений сразу, наверняка теперь он либо получит
суровое наказание, больше похожее на несколько из них на самом деле, либо его
отправят обратно к Цзянам за то, что он причинил своим хозяевам слишком много
неприятностей. Мадам Юй не была бы счастлива с ним тогда, и он все равно был бы
наказан, а затем отправлен к Венам, как она обещала ему до того, как Лань Кирэнь
согласилась поселить его в поместье Облачных Глубин. Вэй Усянь был раздражен.
И вдобавок ко всему, он чувствовал некоторую слабость, все его тело болело,

особенно голова, и он дрожал от холода, проникавшего в комнату из коридора. Он
думал, что заболеет; однако он не ожидал, что это проявится так рано. Он чувствовал
себя несчастным, как физически, так и морально. И во всем этом он мог винить только
себя.
Он был вырван из своих мыслей приказом Лань Ванцзи встать. Он был немного удивлен,
что его хозяева все еще не кричали на него и не били его, возможно, они просто
заставляли его ждать наказания, как раньше, заставляя его думать обо всех
возможностях и их последствиях. Су Она сказала ему, что ему было поручено наказать
его за его ошибки. Будет ли это снова он, чтобы исполнить свои наказания? Хотя Вэй
Вусянь знал, что он виноват и поэтому не имел права ни на что жаловаться, он не мог
не любить Су Шэ и его методы.
Он встал так быстро, как только мог в своем состоянии, торопясь, потому что больше
не хотел злить своих хозяев, заставляя их ждать его, хотя и чувствовал, что
движется медленнее обычного. Его голова снова опасно закружилась, но он почти не
обращал на это внимания, предпочитая слушать своих хозяев. Он смотрел на них сквозь
ресницы, следя за каждым их движением, реакцией и изменением выражения лица; все
это могло помочь ему оценить, о чем могли думать его хозяева.
Он не мог видеть даже капли сострадания на их лицах, все трое смотрели на него с
непроницаемым, пустым выражением. Он тихо вздохнул и медленно начал вытягивать руки
перед собой, готовясь к немедленному наказанию, за которым, вероятно, последует еще
несколько. Его руки все еще болели от последствий его предыдущих проступков и от
того, что он так сильно сжимал их вместе, но это никогда не мешало его хозяевам
поступать так, как они считали правильным.
Вэй Вусянь почти хотелось плакать, день, который начался так блаженно, превратился
в один из плохих дней. Конечно, он уже пережил и худшее, но это все еще было
довольно высоко по этой шкале.
На этот раз голос Лань Сичэня вывел его из задумчивости: “Молодой господин Вэй,
пожалуйста, не волнуйтесь, мы не накажем вас”.
Разум Вэй Вусяня на секунду полностью застыл, он был потрясен и потерял дар речи.
Что только что сказал его хозяин? Нормально ли у него работал слух? Это не могло
быть правдой, он, должно быть, ослышался, теперь ему все мерещилось. На этот раз он
не мог не быть наказан, он даже в самых смелых мечтах не смел мечтать о чем-то
подобном. Здесь наверняка должна была быть какая-то ошибка. Лань Сичэнь,
безусловно, имел в виду, что трое перед ним не будут наказывать его прямо сейчас,
вместо этого вечером это будет Су Шэ.
Его учитель повторил свое заявление, на этот раз с большей убежденностью, но его
голос оставался все таким же мягким. Значит, Вэй Усянь не ослышался. Они что,
просто играли с ним? Нет, этого не могло быть, выражения лиц Лань Сичэня и Лань
Ванцзи были добрыми и искренними, их глаза, насколько он мог судить, не выдавали
никаких скрытых намерений; даже выражение лица Лань Кирена было несколько мягче,
чем обычно.
Вэй Вусянь был так измучен и сбит с толку в тот момент, что отчаянно хотел им
поверить. Поэтому он просто сдался, выбросив все свои меры предосторожности и
здравый смысл в окно, пусть последствия будут прокляты. Они могли передумать позже,
и он возьмет все, что они приготовят для него; он был просто счастлив, что они не
решили наказать его прямо сейчас.
Он опустил руки обратно. Все эмоции и его и без того ноющее тело высосали последние
силы, и он пошатнулся.
Глава 35
Лань Кирен потрясен
Лань Кирэнь стоял в дверях библиотеки, совершенно ошеломленный видом Вэй Вусяня,
яростно дрожащего перед ним. Он не был уверен, как случилось, что Лань Сичэнь
часами искал мальчика, но не нашел его, и все это время Вэй Вусянь мирно спал на
полу библиотеки. Лань Кирену было трудно понять, почему он не выбрал более удобное
место для сна, чем холодная твердая земля, в комнате было несколько удобных диванов
и кресел.
Был ли мальчик там все это время или он крался вокруг других слуг, пока
продолжались поиски? Однако это не имело значения, Лань Кирэнь был доволен тем, что
знал, где находится Вэй Вусянь. Он не поверил своим племянникам, когда они сказали
ему, что мальчик, вероятно, все это время был напуган без его ведома. Либо Вэй
Вусянь был потрясающим актером, либо он действительно был напуган до смерти прямо
сейчас; он кланялся и не отходил в сторону от сильных толчков.
Было ли подозрение Лань Сичэня все-таки обоснованным? В этот момент Лань Кирэнь был
почти готов признать, что он был прав, если бы не его все еще сильное доверие к
своему другу. Он не собирался верить, что Цзян Фэнмянь будет плохо обращаться с
кем-либо, тем более с собственной семьей, потому что, когда он увидел его на Пирсе
Лотоса с Вэй Вусяном, он относился к мальчику как к собственному сыну.
Лань Кирэнь был еще больше удивлен, когда мальчик расслабился только после того,
как Лань Сичэнь неоднократно заверил его, что он не будет наказан. Правда, в
поместье Облачных Тайников правила неукоснительно соблюдались, и любое нарушение
наказывалось, однако обычно это происходило только путем копирования указанных
правил. Было очевидно, что Вэй Вусянь опасается другого, скорее всего, более
болезненного наказания.
Хотя лицо Вэй Вусяня было опущено и скрыто челкой, Лань Кирэнь все еще мог видеть
его недоверчивое и потрясенное выражение, это было глубоко тревожно. Он спрашивал
себя, как часто мальчика будут наказывать за то, что ему трудно смириться с простым
утверждением о том, что ему не придется проходить через это снова.
Кроме того, за что именно он должен быть наказан? Лань Кирен не мог найти никаких
правил, которые он действительно нарушил. Правда, его нигде не было видно в течение
нескольких часов, но это вряд ли было против правил, и, строго говоря, он не дремал
днем. Конечно, было указано время для сна, но опять же не запрещалось вздремнуть,
когда человек устал.
Может быть, это было в тот раз, когда он сказал мальчику, что не может бродить по
особняку без присмотра? В то время он на самом деле не имел этого в виду, вряд ли
это было бы возможно осуществить, имея кого-то рядом с собой все время. Он думал,
что это больше в том смысле, что мальчику нельзя заходить в какие-либо места, куда
ему не разрешалось заходить, например, во двор, где держали кроликов. Неужели
мальчик воспринял его слова как закон и теперь боялся наказания за то, что был в
библиотеке? Этого, конечно, не могло быть.
Лань Кирэнь думал, что ему будет трудно не видеть в Вэй Вусяне нарушителя
спокойствия, но сейчас он никак не мог считать его таковым. Оглядываясь назад,
можно сказать, что все их взаимодействия вполне могли быть односторонними
недоразумениями с его стороны, как в связи с сегодняшним инцидентом с кроликом, так
и во время вчерашнего ужина.
Лань Ванцзи впустил его во двор, так что мальчик на самом деле не вторгался на
чужую территорию, просто суждения Лань Кирена затуманили его разум. Что касается
падения кролика, то и Вэй Вусянь, и животное, должно быть, были напуганы его
внезапным появлением, и кролики, как правило, сразу же прыгали, когда их пугали. И
во время ужина мальчик ел медленно не назло ему, а потому, что он не привык есть за
одним столом с основной семьей? Неужели Лань Кирен была слишком сурова с ним все
это время?
Все это, по-видимому, было слишком для мальчика, он, несомненно, должен был
испытывать стресс с тех пор, как ступил в поместье Облачных Глубин. Лань Сичэнь был
прав, они должны были объяснить ему, каким должно быть его место в особняке и
каковы их ожидания, не следовало больше оставлять его в замешательстве и страхе.
Возможно, Лань Кирен мог бы даже быть более снисходительным к нему какое-то время,
чтобы помочь ему быстрее адаптироваться; он также мог бы спросить, что нравится
мальчику, и иногда позволять ему немного передохнуть.
Прежде чем кто-либо из них успел сказать еще хоть слово, Вэй Вусянь опасно
пошатнулся. Лань Сичэнь быстро шагнул к нему и попытался успокоить, но это возымело
противоположный эффект. При соприкосновении мальчик сразу же упал на землю, однако
на этот раз это было сделано намеренно. Он свернулся в тугой клубок, защищая голову
руками, вероятно, думая, что Лань Сичэнь хочет ударить его, несмотря на его
предыдущие заверения.
Лань Кирен спрашивал себя, насколько плохо обращались с мальчиком, чтобы у него
была такая сильная реакция; какие ужасы скрывало его прошлое? Он не был экспертом в
общении с плохо обращающимися слугами, поэтому отступил назад, чтобы дать мальчику
и Лань Сичэнь больше места. Лань Ванцзи пришла в голову похожая мысль, когда он
последовал за ним в коридор, наполовину закрыв за собой дверь.
Теперь они могли видеть только небольшую часть комнаты с Вэй Вусянь, съежившейся
посередине, и Лань Сичэнь, неподвижно стоящей сбоку. Его старший племянник не
сделал ни малейшего движения, чтобы подойти к расстроенному мальчику, он ждал, пока
тот успокоится, бормоча что-то себе под нос. Это было слишком тихо, чтобы Лань
Кирэнь мог разобрать, что он говорит, он мог только видеть, что это оказало хоть
какое-то влияние на Вэй Вусяня.
Через некоторое время мальчик встал и кивнул, следуя за Лань Сиченем из библиотеки,
в двух шагах позади него. Он все еще дрожал как осиновый лист, свернувшись
калачиком и еще больше опустив голову, когда проходил мимо Лань Кирена, все время
избегая взгляда старейшины. Лань Сичэнь направился в сторону своего кабинета,
вероятно, именно туда он и вел мальчика.
Лань Кирэнь последовал за ними, отстав всего на шаг от Вэй Вусяня. Когда он
заметил, что плечи мальчика стали еще более напряженными, он замедлил шаг, чтобы
отойти от него подальше. Казалось, Вэй Вусянь действительно боялся его, и по какой-
то причине Лань Кирен до глубины души опечалился, увидев его таким.
Глава 36
Лань Ванцзи счастлив; Вэй Вусянь чувствует себя не слишком хорошо
Лань Ванцзи с ужасом наблюдал, как Вэй Вусянь пошатнулся и чуть не упал. Он хотел
броситься к нему и помочь, но замер на месте, вспомнив реакцию мальчика на его
прикосновение раньше. Его колебание длилось всего долю секунды, однако этого было
достаточно, чтобы Лань Сичэнь занял его место и бросился успокаивать Вэй Вусяня.
Как и в первый раз, реакция мальчика удивила и опечалила его. Он снова свернулся
клубком на земле, ожидая побоев. Лань Ванцзи отступил назад, подражая своему дяде,
чтобы дать мальчику больше пространства и не выглядеть угрожающе. Они оказались в
коридоре, и Лань Ванцзи осторожно потянул на себя дверь, пытаясь поставить какой-то
барьер между Лань Киренем и Вэй Вусяном.
Лань Ванцзи все еще с трудом верил, что его дядя не станет ругать мальчика за то,
что он ведет себя слишком драматично или якобы нарушает какие-то другие правила.
Лань Кирэнь был очень неразумен и предубежден по отношению к Вэй Вусяну во время
вчерашнего ужина, и он не хотел повторения этого.
У него защемило сердце, когда Лань Сичэнь последовал их примеру, отступив далеко
назад от сидящего на корточках мальчика, хотя он и остался в комнате. Лань Ванцзи
знал, что его брат был опытен в общении и утешении обиженных и напуганных слуг. Но
реакция Вэй Вусяня, казалось, застала врасплох даже Лань Сичэня.
Наступила долгая пауза, в течение которой было слышно только шуршание одежды
мальчика. После этого Лань Сичэнь, казалось, обрел почву под ногами и заговорил
очень тихим и нежным тоном: “Молодой господин Вэй, мне жаль, что я так внезапно
прикоснулся к вам и напугал вас. Клянусь, я не подойду к тебе ближе, пока ты не
согласишься с этим. Я больше не прикоснусь к тебе без крайней необходимости и
никогда с дурными намерениями. Пожалуйста, успокойся, я не причиню тебе вреда.
Вы знаете, мы все очень волновались, когда не смогли найти вас раньше, мы думали,
что вы можете быть ранены. Окрестности поместья Облачных глубин могут быть
опасными, особенно в плохую погоду. Можно выйти на улицу, но, пожалуйста, будьте
осторожны. Мы хотели найти вас, чтобы четко объяснить вам некоторые вещи. Мы
обещали сделать это еще вчера, но не смогли. Не возражаешь, если ты сейчас зайдешь
ко мне в кабинет, чтобы мы могли поговорить?”
Лань Ванцзи внимательно наблюдал за мальчиком, пока Лань Сичэнь разговаривал с ним.
Вэй Вусянь все еще дрожал, но его плечи теперь выглядели менее напряженными, и он
медленно опускал руки с того места, где они были до сих пор, прикрывая голову от
любых ударов. Казалось, он медленно успокаивался, успокоенный нежными и осторожными
словами Лань Сичэня.
В конце концов, после того, как его брат попросил Вэй Вусяня пойти с ним в кабинет,
чтобы все четко объяснить, мальчик встал и кивнул. Лань Ванцзи не мог сказать,
верил ли он в то, что его никоим образом не накажут, или нет, но, по крайней мере,
он, казалось, был готов слушать. Лань Сичэнь улыбнулся мальчику и направился к
выходу, предоставив ему выбор следовать за ним или нет.
Конечно, Вэй Вусянь немедленно последовал за ним, идя примерно в двух шагах позади
Лань Сичэня. Лань Ванцзи все еще не нравилось, что мальчик ведет себя таким
образом, но они скоро все ему объяснят. С этого момента все будет хорошо. Он
немного отстал со своим дядей, не желая давить на Вэй Вусяня и снова пугать его,
когда тот едва успокоился. Они довольно скоро прибыли в офис Лань Сичэня.
***
Вэй Вусянь в тот момент был крайне смущен; в одну секунду он пошатывался, а в
следующую кто-то протянул к нему руку. Они только что сказали ему, что он не будет
наказан, и вот они были готовы ударить его. Он свернулся в клубок так близко к
земле, как только мог, потому что теперь падать было бы не так больно. В этот
момент это была почти инстинктивная реакция для него.
Но ничего не происходило, ни боли, ни криков. Вместо того чтобы услышать

приближающиеся шаги, они уходили. Он бросил взгляд в сторону и увидел, что все трое
его хозяев отошли от него, Лань Ванцзи и Лань Кирен прошли весь путь до коридора и
наполовину закрыли за собой дверь. Что происходит? Они уходили или только ждали
подходящего момента, чтобы вернуться для внезапного нападения? Неужели они просто
пытались пробудить в нем ложную надежду, чтобы потом жестоко разрушить ее?
Лань Сичэнь, однако, остался в комнате, молча ожидая с обеспокоенным выражением

лица. Был бы это кто-то другой, может быть, кроме Лань Ванцзи, Вэй Вусянь
запаниковал бы еще больше, чем уже был; Цзян Чэн и мадам Юй всегда заставляли его
ждать наказания, и в тот момент, когда они, наконец, начались, Вэй Вусянь почти
благодарил их за то, что они положили конец его страданиям, размышления обо всем
вызывали у него стресс.
Однако Лань Сичэнь, казалось, не ждал, пока он сойдет с ума, он пытался успокоить
его нежной улыбкой. Голова Вэй Вусяня болела от всех мыслей, которые он делал, а
также от того, что его тошнило. Он видел, как шевелятся губы Лань Сичэня, но не мог
расслышать ни слова.
Он изо всех сил старался сосредоточиться и, наконец, понял, что говорил его
учитель: “...объясню тебе кое-что. Мы обещали сделать это еще вчера, но не смогли.
Не возражаешь, если ты сейчас зайдешь ко мне в кабинет, чтобы мы могли поговорить?”
О, неужели они собирались рассказать ему сейчас обо всех его обязанностях? Ему уже
давно оставалось слишком мало дел, и он знал, что так больше продолжаться не может.
Со стороны его хозяев было мило предоставить ему уже столько свободы, он
догадывался, что с завтрашнего утра он будет полностью занят.
Острый всплеск сожаления дал о себе знать, у него больше не будет времени приходить
в библиотеку, ему не следовало засыпать раньше и читать хотя бы несколько страниц,
когда у него была возможность. Затем он вспомнил, что его свободный доступ к
книгам, скорее всего, все равно отнимут.
Осознав это, он почувствовал странное умиротворение. Это больше походило на ту

жизнь, с которой он был знаком. Возможно, именно из-за поднявшейся температуры или
усталости он хотел, чтобы все закончилось и ему позволили вернуться к привычному
распорядку. Постоянное замешательство, которое он испытывал с тех пор, как приехал
в поместье Облачных Глубин, медленно сводило его с ума.
Он встал, кивнул и последовал за Лань Сиченем по коридорам, ведущим в его кабинет,

путешествие нарушалось только его случайными содроганиями. Ему снова стало очень
холодно, поэтому он сгорбился, чтобы тепло его тела не выходило наружу; однако это
только помогло. В данный момент он ничего не мог с этим поделать, поэтому просто
отпустил это, надеясь, что у него будет возможность хорошо выспаться ночью. После
этого он, надеюсь, почувствует себя лучше.
Он был почти доволен. Голова у него была легкой, как и шаги, большую часть пути ему
удавалось не шататься. Он словно находился в оцепенении, он только и ждал
предстоящего резкого пробуждения от него. Не успел он опомниться, как они уже
прибыли.
Глава 37
Чай
Лань Сичэнь не спускал глаз с Вэй Вусяня на протяжении всего пути в его кабинет.
Время от времени он оглядывался через плечо, когда мальчик снова шел в двух шагах
позади него. Он мог понять почему, он видел слишком много семей, где со слугами по-
прежнему обращались как с рабами и им не предоставляли даже самых элементарных прав
человека и уважения. Ему не понравилось, как мальчик, очевидно, следовал тому, что
он узнал, надеясь, что после того, как они все объяснят, будет легче исправить эту
часть поведения Вэй Вусяня.
Более того, он не знал, насколько глубоко укоренилась обусловленность мальчика и

насколько извращенными были его убеждения и модели поведения. Как много он должен
объяснить, как много он должен четко изложить, чтобы другой понял его место в
Поместье Облачных Глубин и расслабился? Вэй Вусянь шел позади него, его шаги были
ровными, но плечи были напряжены, и время от времени он дрожал, очевидно, все еще
боясь.
Судя по тому, что Лань Сичэнь увидел в библиотеке, когда хотел успокоить мальчика,
это, вероятно, было действительно плохо; Лань Сичэнь задавался вопросом, боялся ли
Вэй Вусянь любого физического контакта или были какие-то исключения. Его также,
должно быть, довольно часто ругали, он был очень напряжен, когда Лань Кирен начал
ругать его во время ужина. Он вздохнул, им предстоял долгий путь, чтобы Вэй Вусянь
почувствовал себя желанным гостем и непринужденно в поместье Облачных Глубин.
Более того, было очевидно, что мальчик протянет руки, когда подумает, что его вот-
вот накажут. Они могли бы с этим поработать. Лань Сичэнь обязательно сообщит Лань
Кирену и Лань Ванцзи, чтобы они обратили особое внимание на этот признак бедствия
Вэй Вусяня и были осторожны в эти моменты, чтобы их действия не могли быть
истолкованы как угрожающие или вредные.
Лань Сичэнь был так погружен в свои мысли, что чуть не пропустил дверь в свой
собственный кабинет, как ему стало немного стыдно, и резко остановился перед
дверью. Он автоматически обернулся, только чтобы осознать свою ошибку, когда Вэй
Вусянь немедленно поклонился и сделал шаг назад. Мальчик, вероятно, был удивлен его
внезапным движением.
Лань Сичэнь внутренне вздохнул и попытался изобразить на губах ободряющую улыбку.

Он открыл дверь в свой кабинет и жестом пригласил Вэй Вусяня войти, двигаясь
медленно и стараясь не приближаться к другому без необходимости: “Молодой господин
Вэй, пожалуйста, войдите”.
Мальчик вздрогнул, но колебался лишь долю секунды, а затем вошел перед членами
главной семьи Лан. Войдя в комнату, Вэй Вусянь отступил в сторону от двери, чтобы
впустить остальных, не желая мешать им. Теперь он заметно напрягся еще больше,
сжимая руки перед животом.
Лань Сичэнь хотел успокоиться, поэтому он сел за низкий столик в той части комнаты,
где он обычно встречал гостей и пил с ними чай; это было действительно единственное
место, которое они могли с комфортом использовать для беседы, когда их было четверо
одновременно, его кабинет был одним из меньших, но он предпочитал его таким
образом. Теперь он был рад, что попросил чайник чая как раз перед тем, как Лань
Кирен ворвалась в его кабинет, должно быть, заботливый слуга зашел внутрь, пока они
были в библиотеке, и принес чай. Она была еще теплой.
Он налил четыре чашки, по одной для каждой из них, Лань Кирэнь и Лань Ванцзи вскоре
присоединились к нему, усевшись по обе стороны стола. Напротив него оставалось одно
свободное место. Ему хотелось повернуться лицом к мальчику и наблюдать за ним во
время его объяснений, поэтому он целенаправленно расположился на дальнем конце
маленького столика.
Вэй Вусянь остался стоять рядом с дверью, опустив голову. Лань Сичэнь снова
внутренне вздохнул, не похоже было, что мальчик присоединится к ним без какого-либо
приглашения, хотя специально для него было оставлено свободное место. Лань Сичэнь
снова улыбнулся собеседнику и мягко спросил: “Молодой господин Вэй, не хотите ли
присоединиться к нам за чаем? Будет приятнее немного посидеть, пока мы все
объясним”.
***
Лань Сичэнь остановился перед дверью так внезапно, что Вэй Вусянь не успел
среагировать и сделал слишком большой шаг, он не должен был стоять так близко к
своему учителю. Он быстро отступил назад, кланяясь, он не хотел обидеть Лань
Сичэня, просто его разум работал не так быстро, как обычно, и его тело не хотело
подчиняться командам. Он надеялся, что его хозяин не слишком разозлится.
Когда он увидел, как Лань Сичэнь на мгновение нахмурился, он чуть не выпрыгнул из

своей кожи. Он разозлил его! Однако выражение лица тут же исчезло, сменившись
приятной улыбкой; Вэй Вусянь не был уверен, правильно ли он понял с самого начала.
Реакция Лань Сичэня смутила его; теперь не было похоже, что его учитель сердился на
него за то, что он сделал, и он тоже уже совершил так много ошибок. Или он просто
притворялся нежным, чтобы наказать его позже, более сурово?
Он также не привык, чтобы его называли "Молодым господином", такое обращение всегда
использовалось только для того, чтобы насмехаться над ним и издеваться над ним; это
не должно было звучать так нежно и уважительно. Затем он понял, что заставляет
своего хозяина ждать, и вошел в комнату, в которую его провели. Это выглядело как
обычный кабинет, не слишком эффектный, но со всем необходимым как для работы, так и
для приема посетителей; там был высокий рабочий стол, несколько полок, заполненных
аккуратно разложенными документами, два уютных кресла и низкий столик с чайным
сервизом.
Он остался стоять у двери, не желая наступать на чистый ковер, покрывающий большую

часть пола офиса. Хотя он переоделся, у него не было запасной обуви. Он сделал все
возможное, чтобы очистить их от грязи, но все равно не осмелился бы пройти по
дорогому на вид ковру в кабинете своего хозяина.
Лань Сичэнь сел за низкий столик и налил четыре чашки чая, Лань Кирэнь и Лань
Ванцзи присоединились к нему и удобно уселись. Поскольку там было четыре чашки и
только три человека, он предположил, что они все еще кого-то ждут, скорее всего,
другого своего хозяина. До сих пор только Су Шэ объясняла ему некоторые вещи, и Вэй
Вусянь думал, что он будет присутствовать и для остальной части объяснения. В конце
концов, он сказал, что именно он будет вершить свои наказания. Он должен быть
здесь, не так ли?
Молчание становилось все более долгим и тяжелым. Неужели Она не придет? Или он
придет только позже? Или он уже знал об обязанностях Вэй Вусяня, поэтому ему не
нужно было присутствовать на этом инструктаже? В любом случае, он не мог просить и
не мог ослушаться своего учителя, который выжидающе смотрел на него.
Затем Лань Сичэнь полностью разрушил весь его здравый смысл, когда попросил его
присоединиться к ним за столом. Вэй Вусянь смутился еще больше. Никто из его
предыдущих хозяев никогда не приглашал его присоединиться к ним за чаем; еда была
другим делом, но опять же, он не ел, а служил развлечением. Однако он мог
поразмыслить о причинах Лань Сичэня позже, он не хотел, чтобы его хозяевам пришлось
больше ждать его.
Он поклонился и осторожно снял туфли, скрытые подолом мантии, чтобы не испачкать

красивый ковер, затем подошел и сел на пустое место за столом. Как только его ноги
освободились от влажных и холодных объятий ботинок, он сразу почувствовал тепло, он
больше не мерз. Он как следует опустился на колени, положив руки на колени и
опустив голову, и стал ждать, когда его хозяева начнут объяснять.
Дразнящий запах чая наполнял его нос, и ему было трудно устоять перед желанием
взять чашку перед собой и выпить горячую жидкость, которая, как он знал, согреет
его еще больше и сможет остановить случайную дрожь. И все же он был уверен, что
четвертая чашка была поставлена туда только в качестве вежливого реверанса, и на
самом деле он не должен был ее брать.
Он оставался неподвижным, готовый приступить к своим новым обязанностям.
Спасибо всем вам за вашу поддержку, ваши комментарии всегда делают мой день
лучше :)
Глава 38
Как приступить к объяснению
Лань Ванцзи вошел в кабинет своего брата и присоединился к нему за низким столиком,
где Лань Сичэнь подавал всем им чай. Он кивнул в знак благодарности и взял чашку,
медленно потягивая. Он наслаждался чаем и не обращал слишком много внимания на то,
что его окружало. Он очнулся от своих дневных грез только от голоса брата,
приглашавшего Вэй Вусяня присоединиться к ним.
Каким же он был дураком, он забыл, что мальчик не подойдет к столу сам, если ему не
прикажут или не пригласят; и Лань Ванцзи готов был поспорить на все, что Вэй Вусянь
рассматривал даже самое вежливое приглашение как прямой приказ. Это было
неприемлемо, и им пришлось бы быстро это исправить, если бы мальчик остался таким,
это было бы то же самое, что у него вообще не было никакой свободы воли.
Он перевел взгляд на Вэй Вусянь, которая неловко стояла рядом с дверью. Мальчик все
еще дрожал и выглядел очень напряженным. Он слегка вздрогнул от слов Лань Сичэня и
быстро поклонился. Лань Ванцзи внимательно следил за каждым его движением, поэтому
заметил, как почти незаметно развеваются одежды Вэй Вусяня. Что он делал? Это
выглядело так, как будто мальчик переставлял ноги. Но что делать?
Он узнал об этом довольно скоро; мальчик подошел к столу секундой позже, но его
обувь лежала брошенной там, где он стоял. Зачем ему их снимать? Обычно это делалось
только тогда, когда они ложились спать. О чем только думал мальчик?
Затем он понял, что на указанных ботинках в некоторых местах были грязные пятна.
Вэй Вусянь, должно быть, был снаружи во время шторма, по крайней мере, какое-то
время, иначе его ботинки не испачкались бы так сильно. Неужели мальчик не хотел
испортить ковер? Это было единственное правдоподобное объяснение, которое Лань
Ванцзи мог придумать своему поведению; иначе зачем бы ему ходить босиком по
холодному каменному полу?
Ну, Лань Ванцзи представлял себе причину довольно простой: мальчика, вероятно,
заставляли много убирать, поэтому он не хотел увеличивать свою рабочую нагрузку,
пачкая что-либо. Неважно, он позаботится о том, чтобы Вэй Усянь перестал так думать
и с этого момента просто наслаждался своими днями в поместье Облачных Глубин.
Какое-то время он думал о том, чтобы сказать ему, чтобы он снова надел ботинки, но
ни Лань Кирен, ни Лань Сичэнь, казалось, не заметили ничего плохого, так что это
должен был быть он. Затем он решил не делать этого; Вэй Вусянь мог быть тогда
слишком занят мыслями о ковре и своих ботинках, чтобы должным образом выслушать
объяснение Лань Сичэня. Это было последнее, в чем они нуждались в данный момент, им
нужно было, чтобы Вэй Вусянь полностью понял, что его жизнь здесь не будет похожа
на его предыдущую с Цзянами. По крайней мере, горячий чай мог согреть его, когда он
был босиком, объяснение вообще не должно занять много времени, предположил Лань
Ванцзи.
***
Лань Сичэнь напряженно размышлял, как именно подойти к объяснению. Казалось, что
ему действительно придется объяснить буквально все. На сердце у него было тяжело от
жалости, когда он смотрел на стоящего перед ним на коленях Вэй Вусяня, все еще
слегка дрожащего, выглядевшего немного нервным и удрученным, если его сгорбленные
плечи и кулаки, сжатые в мантии, могли что-то сказать об этом. Он также еще не
притронулся к своей чашке чая; он надеялся, что мальчик успокоится во время их
разговора и выпьет свой чай.
Лань Сичэнь на несколько секунд закрыл глаза, пытаясь собраться с мыслями и

подготовиться к предстоящему разговору. Он сделал мысленную заметку обо всем, что
должен был прояснить для мальчика. Он также предположил, что после его объяснений у
Вэй Вусяня возникнет много вопросов. Надеюсь, Лань Кирен будет более благоразумной,
чем вчера, и не станет прерывать их на полуслове, прося пойти поужинать, сейчас
было уже довольно поздно.
В конце концов, нужно было многое прояснить, чтобы больше не было недоразумений.
Прежде всего, что мальчик должен был быть вовсе не слугой, а компаньоном Лань
Ванцзи. За этим последовали обязанности мальчика в поместье Облачных Глубин,
которые, строго говоря, не ограничивались сопровождением Лань Ванцзи. Затем
правила, которым он должен был следовать, и условия жизни. Он также должен заверить
мальчика, что с ним не будут обращаться так же, как в поместье "Пирс Лотоса", ему
действительно придется подчеркнуть пункт, касающийся наказаний.
Он глубоко вздохнул, все еще приходя в себя после шока, который испытал, увидев
реакцию Вэй Вусяня в библиотеке. Он был рад, что уже написал письмо Цзян Яньли,
основываясь только на своей догадке. Дочь поместья Пирс Лотоса, казалось, была
единственной, кто хотя бы немного беспокоился о благополучии Вэй Вусяня, когда
Цзяны привели его сюда. Конечно, у нее была бы какая-то инсайдерская информация и
она могла бы пролить свет на то, что происходило в поместье Лотос-Пирс.
Лань Сичэнь еще не писал императору, он не хотел тревожить его понапрасну, пока у
него не будет никаких доказательств. Даже если Цзяны в данный момент были не в его
пользу из-за их поддержки Вэнь во время войны, они все равно оставались известной и
влиятельной дворянской семьей. Расследование их и позже, если его подозрения
подтвердятся, обвинение и наказание их в рабстве или жестоком обращении с
прислугой, или и то, и другое, может вызвать серьезное недовольство некоторых
других семей, особенно Вэнь и Цзинь. Им придется быть очень осторожными, чтобы не
начать еще одну гражданскую войну.
Лань Сичэнь открыл глаза и краем глаза взглянул на своего дядю. Удовлетворенный
сдержанным выражением лица Лань Кирена без каких-либо намеков на спешку или
недовольство, он улыбнулся и самым мягким тоном, на который был способен, обратился
к мальчику, стоящему перед ним: “Молодой мастер Вэй, пожалуйста, позвольте мне
объяснить, что мы не успели сказать вчера”.
Глава 39
Объяснение
Лань Кирэнь, в свою очередь, наблюдал за Вэй Вусяном и Лань Сиченем. Его племянник
сидел прямо с мягкой улыбкой, но его плечи выдавали его нервозность и беспокойство,
он был слишком напряжен. Теперь его глаза были закрыты, он, скорее всего, думал о
том, как подойти к стоящей перед ним задаче. Лань Кирэнь уже сожалел, что вчера не
позволил Лань Сичэню все объяснить, слишком очевидно, что это вызвало неоправданный
стресс у Вэй Вусяня.
Мальчик очень вежливо опустился на колени, теперь, когда Лань Кирэнь знал, что он
сделал это не назло ему, а потому, что боялся наказания, если он этого не сделает.
Лань Кирен почувствовал укол стыда за то, что выругал Вэй Вусяня этим утром,
очевидно, мальчик делал все возможное, чтобы успокоить гнев старейшины. Теперь,
жалобно опустив голову, Лань Кирэнь почти хотел сказать что-нибудь, чтобы
подбодрить мальчика, оглядываясь назад, он гораздо больше предпочитал веселого,
хотя и озорного Вэй Вусяня.
К счастью, Лань Сичэнь, казалось, собрался с мыслями и обратил все свое внимание на
мальчика перед ним, говоря мягко и тихо; его голос успокаивал даже Лань Кирена, так
что, надеюсь, он оказал такое же влияние на Вэй Вусянь.
“Молодой господин Вэй, пожалуйста, слушайте внимательно. Здесь все по-другому, чем
в вашем предыдущем доме, мы не приветствовали вас здесь как слугу. Мне жаль, что мы
не смогли объяснить вам это должным образом в ту минуту, когда вы пришли в поместье
Облачных Глубин. Вы здесь для того, чтобы быть спутником Ванцзи, на самом деле
больше похожим на его друга, а не на его личную помощь и, конечно же, не на его
раба. Что бы вам ни говорили делать раньше, сейчас это неприменимо.
Помимо того, что вы сопровождаете Ванцзи вне его учебного времени, вы в основном
свободны делать все, что вам нравится. Мы только просим вас стараться уважать
внутренние правила поместья Облачных тайников. Вы можете идти куда угодно и
проводить свое время, занимаясь тем, что вам нравится, если мы напрямую не скажем
вам об ином. Пожалуйста, помните, что вы не должны бездумно подчиняться всему, что
вам говорят; вы сами по себе и имеете право решать сами. Если вы не хотите что-то
делать, пожалуйста, высказывайтесь, и мы, несомненно, сможем вместе прийти к
приемлемому компромиссу”.
Лань Кирэнь все еще пристально наблюдал за Вэй Вусяном, поэтому он увидел, как
мальчик замер при словах Лань Сичэня. Несмотря на опущенную голову, он мог сказать,
что выражение лица мальчика было смущенным и шокированным. Он не знал, какая именно
часть объяснения вызвала эту перемену, но он был рад этому, это было лучше, чем
предыдущее испуганное лицо Вэй Вусяня. Или его пустой взгляд, который без конца
приводил Лань Кирена в бешенство.
Лань Сичэнь посмотрел на мальчика, вероятно, чтобы убедиться, что его слова не были
неправильно поняты. Очевидно, довольный тем, что он видел, он продолжил: “Как
компаньон Ванцзи, вы теперь в основном часть нашей семьи, и вам будут оказывать
уважение как таковому. Если вам что-нибудь понадобится, вы можете попросить
прислугу, они будут относиться к вам как к одному из главных членов семьи. Мы также
приглашаем вас присоединиться к нам за трапезой и по другим поводам.
Вы должны перестать унижаться перед всеми, уважение должно проявляться только в

соответствующее время; вы не должны кланяться нам, чтобы извиниться, и вы не должны
идти позади нас. У вас сейчас такой же статус, пожалуйста, будьте более уверены в
себе. Если у вас есть какие-либо проблемы или беспокойства, вы можете прийти и
поговорить с любым из нас, мы выслушаем”.
Казалось, Лань Сичэнь не хотел прямо говорить, что мальчик должен и чего не должен
делать. Лань Кирен некоторое время пребывал в замешательстве, пока не понял причину
окольных слов своего племянника. Должно быть, он боялся, что мальчик воспримет его
слова как приказ, так что намерение заставить его решать самому сойдет на нет. Лань
Кирен только надеялся, что Лань Сичэнь знал, что делает, иначе мальчика все еще
держали бы в неведении и, вероятно, неправильно поняли бы их.
“Как я уже говорил, теперь ты один из членов семьи, и ты не слуга. Таким образом,
вам были предоставлены ваши собственные комнаты, которыми вы можете пользоваться в
любое удобное для вас время. Вы не будете жить в помещениях для прислуги и не
будете пользоваться их общей ванной.” Лань Сичэнь на секунду замолчал, как будто
что-то забыл. Лань Кирену было любопытно, что бы это могло быть, его племянник уже
излагал все так, как будто Вэй Вусянь был ребенком, который иначе не смог бы понять
его слов.
Но, возможно, мальчик был именно таким, с грустью понял Лань Кирен. Они не знали,
когда именно он был назначен слугой в поместье Пирс Лотоса и как долго это
продолжалось. Предположительно, на долгое время, может быть, даже на несколько лет,
чтобы дух мальчика стал таким сломленным и раболепным. Его поведение и рефлексы,
несомненно, не могли быть приобретены за короткий промежуток времени в несколько
недель или месяцев. Лань Сичэнь теперь, вероятно, боролся против самых инстинктов
мальчика.
Его племянник с легким намеком на решимость на лице продолжил объяснение: “В вашей

комнате есть личная ванна, которой вы можете воспользоваться, просто попросите
слугу принести горячую воду. Вам не нужно бояться, никто не проникнет в комнату, в
которой вы спите”.
Внезапно Лань Ванцзи тихо кашлянул, чтобы привлечь к себе внимание, и сказал, явно
немного смущенный: “Не спи в моей комнате”.
Брови Лань Кирена взлетают вверх с молниеносной скоростью. Когда Вэй Усянь спал в
комнатах своего племянника? Их комнаты были специально отведены так, чтобы
находиться рядом друг с другом, но это было не для того, чтобы мальчик мог быть с
Лань Ванцзи даже ночью. Лань Кирен хотел спросить, что случилось, на секунду забыв,
что Вэй Вусянь, вероятно, думал, что ему приказано проводить с ним каждую минуту
вне уроков Лань Ванцзи.
” Что... " - начал Лань Кирэнь с вопроса Вэй Вусяня, его голос был далеко не
спокойным и собранным. Он был зол; какое бесстыдство!
Лань Сичэнь, очевидно, увидел, что его дядя собирается наброситься на мальчика,
которым он действительно был, и поднял руку, чтобы остановить его. Его голос
оставался мягким, когда он решил опустить эту информацию и не расспрашивать дальше.
Вместо этого он продолжил свое объяснение как ни в чем не бывало, подробно
описывая, где именно находились комнаты Вэй Вусяня. Лань Кирэнь попытался
успокоиться; очевидно, это была его собственная ошибка, что он не позволил Лань
Сичэню объяснить раньше.
“Ваша каюта расположена рядом с каютой Ванцзи; вход в нее из комнаты, в которой вам
показали, чтобы вы ознакомились с правилами. Пожалуйста, с этого момента
пользуйтесь этими комнатами.
И последнее, но не менее важное: пожалуйста, знайте, что здесь, в поместье

"Облачные ниши", наказания не такие, как в поместье "Пирс Лотоса". Мы наказываем
только за грубое или неоднократное нарушение правил и всегда дадим вам возможность
защититься и объясниться. Никому не позволено обижать или ругать вас несправедливо,
если это произойдет, немедленно приходите к нам. Семья Лан берет на себя
обязательство обеспечить всем равное обращение, если кто-то переступает границы
дозволенного, его наказывают независимо от его статуса, слуг и основной семьи.
Я надеюсь, что теперь, когда я объяснил наиболее важные моменты, вы сможете больше
расслабиться. Мы искренне желаем, чтобы вам понравилось ваше пребывание здесь”.
Объяснение Лань Сичэня, казалось, было закончено, затем он повернулся к Лань Кирену
и Лань Ванцзи: “Дядя, Ванцзи, вы хотите что-то добавить?”
Оба собеседника покачали головами, Лань Кирену больше нечего было сказать. Он
гордился своим племянником; его объяснение было очень ясным. Он надеялся, что
теперь все недоразумения будут устранены и Вэй Вусянь не будет все время так
напряжен. Лань Кирен слишком хорошо знал, что он начал свои отношения с мальчиком
не с лучшей стороны, но теперь он действительно хотел исправить это.
Он помнил Вэй Вусянь активным, умным и сообразительным ребенком. Эта испуганная и

нервная версия его не очень подходила Лань Кирену. Он с нетерпением ожидал
результатов расследования Лань Сичэня. Хотя он боялся узнать, что Цзян Фэнмянь
больше не тот человек, которого он знал, его поступки не могли остаться
безнаказанными.
Если подозрения его племянника были верны, Лань Кирену нужно было бы начать
собственные приготовления; он не позволил бы мальчику вернуться в поместье Пирс
Лотоса, даже если бы его приемная семья попросила об этом.
Глава 40
Вэй Вусянь не может поверить в то, что он слышит
Вэй Вусянь уже несколько раз оказывался в таком положении, однако обычно он получал
приказы, стоя на коленях перед стоящим мастером, редко от удобно сидящего; и опять
же, его учитель сидел на высоком стуле, угрожающе нависая над ним. Эта обстановка
была ему совершенно незнакомой, все ланы сидели на одном уровне с ним, как будто он
тоже был частью семьи. В этот момент он уже почти не удивлялся, они даже приглашали
его разделить с ними трапезу в прошлом.
Когда Лань Сичэнь заговорил, Вэй Вусянь не поверил своим ушам. Он не был здесь
слугой? Он мог делать все, что хотел? Ему даже разрешили сказать " нет " прямым
приказам? Его лихорадка, должно быть, была сильнее, чем он думал, раз у него были
галлюцинации, может быть, он был в бреду? Или он все еще спал в библиотеке, видя
приятный сон? Ибо все это было тем, чего он отчаянно хотел в течение долгого
времени, и все же он знал, что это было просто мечтой.
Даже если бы Лань Сичэнь говорил тихо и мягко улыбался, Вэй Вусянь не поверил бы
ему; не мог поверить ему. Несомненно, произошла какая-то ужасная ошибка, или,
возможно, они планировали подшутить над ним. В любом случае, он не позволил бы себе
расслабиться и стать беспечным. Он знал свое место, и Су Она тщательно напомнила
ему об этом всего несколько часов назад.
Хотя маленькая и глубоко скрытая часть его хотела сделать именно это, перестать
относиться к себе как к самому низкому из слуг и вести простую жизнь, не беспокоясь
о настроениях своего хозяина. Он не возражал против обязанностей слуги, но
ненавидел, когда его наказывали, особенно когда его обвиняли в чем-то, чего он не
делал или не мог выполнить.
И за то, что был компаньоном Лань Ванцзи? Ему уже была отведена та же роль в
поместье Ночного города, и Вэнь Чао позаботился о том, чтобы он чувствовал себя
самым низшим рабом без каких-либо прав человека, когда ухаживал за ним.
Вэй Усянь замер, опустив голову от стыда. Как он мог так думать, когда Лань Ванцзи
был слишком явно не похож на Вэнь Чао? Он был только добр к нему, его должно было
переполнять счастье, просто услышав, что он сможет служить такому хозяину. И Лань
Сичэнь даже сказал ему, что у него не будет других обязанностей, если только они
специально не поручат ему некоторые из них.
Однако Вэй Вусянь знал, что он должен повиноваться всем своим хозяевам, в том числе
и Су Ше. Столкнувшись лицом к лицу с добротой других своих хозяев, даже Лань Кирэнь
в тот момент казался спокойным и не ругал его, Вэй Вусянь с трудом сдерживал грусть
по поводу четвертого. Никто из других ланов не поднимал на него руку, они никогда
не причиняли ему вреда; если не считать того, что Лан Кирен ругал его, до сих пор
никто из них не наказывал его сурово.
Прежде чем он успел еще раз обдумать ситуацию, Лань Сичэнь уже снова заговорил, и
замешательство и удивление Вэй Вусяня только росли. Ему, как слуге, должны быть
предоставлены те же привилегии, что и основной семье? Нет, это было невозможно,
совершенно нелепо. Он просто не мог в это поверить; и даже если бы это
действительно было правдой и ни его разум, ни его хозяева не играли с ним злую
шутку, он не смог бы к этому привыкнуть.
Было бы слишком больно, когда Ланы отправили бы его обратно в поместье Пирс Лотоса
или когда Цзяны перезвонили бы ему. Как только он почувствует свободу и комфорт,
которые приходят с прекращением быть слугой, он не сможет легко вернуться к тому,
как все было до сих пор. Он, конечно, мог бы попытаться успокоить своих хозяев в
некоторых областях, но он не позволил бы себе стать беспечным.
Он, вероятно, мог бы спать в отведенной ему комнате, хотя все еще не мог поверить,
что на самом деле это была та комната, где он уже был. Это было слишком модно для
него, но если это понравится его хозяевам, он будет использовать его; осторожно и с
уважением, конечно. Другие формальности он не смог бы отпустить, поэтому она
предупредила его, что он будет следить за ним, он не мог совершить никаких ошибок,
за которые его накажут.
Внезапно у Вэй Вусяня заболела голова, ему показалось, что он идет по очень узкому
мосту, всегда в шаге от катастрофы. Он почти мог поверить, что нынешние Ланы
действительно искренне хотели, чтобы он не был слишком напряжен и не обслуживал их,
но Су Она, конечно, не позволила бы ему. Он наказывал его за каждое маленькое
нарушение, точно так же, как он делал, стоя рядом с Вэнь Чао. Теперь Вэй Вусяну
придется быть еще более осторожным, чтобы угодить всем четырем своим хозяевам.
По крайней мере, похоже, что другие его хозяева не стали бы слишком сильно
наказывать его, если бы он этого не заслужил, чего он сделает все возможное, чтобы
не делать. С другой стороны, как он уже догадался и Су Она подтвердила, он все
равно будет наказан, тем не менее. Ему просто придется постараться свести это к
минимуму. В поместье Облачных Глубин все уже было в сто раз лучше, чем в других
семьях, в которых он служил. Он уже был чрезвычайно благодарен за все, что ему
позволяли делать, и за все те маленькие мгновения покоя, о которых он осмеливался
мечтать только в самые темные ночи.
Он устал и с каждой минутой чувствовал себя все более и более больным. Он даже не
понял, что Лань Сичэнь некоторое время назад замолчал и теперь смотрел на него
встревоженными глазами: “Молодой господин Вэй?” Вэй Вусянь слегка покачал головой,
чтобы помочь ему справиться с затуманенным зрением. Казалось, его учитель задал ему
вопрос, так как двое других теперь тоже смотрели на него, ожидая его ответа.
Вэй Вусянь запаниковал, он не услышал вопроса, на который должен был ответить. Он

замер, бесплодно пытаясь вспомнить, что было сказано последним. Лань Сичэнь,
благослови его добрый и внимательный хозяин, заметил его дискомфорт и снова
спросил: “Молодой господин Вэй, у вас есть какие-либо вопросы?”
У Вэй Вусяня их было много, однако, даже если бы он осмелился спросить их, он бы не
стал, в конце концов, он не мог говорить напрямую со своими хозяевами. Это правило
мадам Юй долго вдалбливала ему в голову, и он никогда не забудет подчиниться ему,
потому что знал, что последствия неповиновения ужасны.
Это было первое правило, которому он должен был следовать; оно было так глубоко
запечатлено в нем, что он не знал, сможет ли когда-нибудь нарушить его даже в самых
смелых ситуациях. Он начал дрожать, только представляя, что бы сделала с ним мадам
Ю, если бы узнала, что он разговаривает, ну, с кем угодно. Он осмеливался
разговаривать с другими слугами только в том случае, если они выглядели достаточно
доступными и не били его за то, что он обращался к ним, и только когда никто из его
хозяев не мог слышать, он не разговаривал ни с кем из своих хозяев, кроме Цзян
Яньли. Она мягко настояла на этом исключении и много лет упорно трудилась, чтобы
добиться его.
Поняв, что Лань Сичэнь все еще ждет его ответа, он быстро покачал головой. Его
учитель не выглядел удивленным и только вздохнул, прежде чем обратиться ко всем в
комнате: “Так как вечерний гонг уже прозвенел, нам, вероятно, следует пойти на
ужин”. Затем он снова повернулся к Вэй Вусяну. “Молодой господин Вэй, вы
присоединитесь к нам?”
Глава 41
Дополнение Лань Ванцзи к объяснению
Лань Ванцзи пристально наблюдал за Вэй Вусяном все время, пока Лань Сичэнь говорил,
его глаза не отрывались от него, так что он мог заметить даже малейшие изменения в
выражении его лица и позе. Объяснение показалось ему очень ясным, и он был
благодарен брату за это. Надеюсь, теперь мальчик поймет свое место в поместье
Облачных Глубин и их намерения по отношению к нему.
Лань Ванцзи не хотел, чтобы он больше боялся, он должен расслабиться и перестать

думать о себе как о слуге. Хотя это изменение, конечно, не было бы достигнуто
простым приказом мальчику перестать вести себя как ребенок, Лань Ванцзи должен был
бы обязательно напоминать ему каждый раз, когда он будет вести себя почтительно. Он
подозревал, что Вэй Вусянь теперь вряд ли знает, как больше никому не служить, ему
придется быть терпеливым и тщательным.
Когда его брат рассказал о комнате, которую они приготовили для мальчика, он быстро
вспомнил, что Вэй Вусянь не спал в ней прошлой ночью. Он все еще не знал, то ли
мальчик не понимал, что комната предназначена для него, то ли он просто слишком
хорошо выполнял то, что считал своими приказами, однако повторения этого больше не
могло быть.
Лань Ванцзи сделал единственное, что мог в данный момент, даже подумав, что никогда
не делал этого раньше. Он прекрасно знал, что сам потом не сможет объяснить это
мальчику, поэтому ему нужно было, чтобы Лань Сичэнь прояснил ситуацию прямо сейчас.
Когда его брат на секунду замолчал, Лань Ванцзи тихо кашлянул, чтобы привлечь к
себе всеобщее внимание, не желая прерывать их разговор, и напомнил Вэй Вусяну о
том, что он не спит в своей комнате.
И Лань Кирэнь, и Лань Сичэнь какое-то время казались шокированными, они, вероятно,
никогда бы не ожидали, что Лань Ванцзи вмешается со своим собственным комментарием,
а также, что его слова прозвучали не совсем так, как он себе представлял, поэтому
их, безусловно, было трудно понять без надлежащей концепции. Очевидно, ему не нужно
было беспокоиться о том, что его поймут, так как Лань Кирен смотрел на него с
недоверием в глазах, которое через мгновение превратилось в гнев.
Ой, это было не так, как должно было произойти, теперь его дядя повернулся к Вэй
Вусяну и был готов отругать его. Это было правдой, что семья Лан высоко ценила
уединение, но мальчика нельзя было обвинить в том, что он переступил границы
дозволенного, когда думал, что это приказ. Лань Ванцзи хотел остановить своего
дядю, как-то унять его гнев, потому что, если он сейчас отругает мальчика, все их
объяснения могут сойти на нет.
Он отчаянно нуждался в помощи, он знал, что в данный момент не может действовать

достаточно быстро, все еще пытаясь найти правильные слова. Он бросил взгляд на Лань
Сичэня, молча прося его о помощи. Его брат уже смотрел на него с шоком в глазах.
Он, казалось, понял безмолвную мольбу Лань Ванцзи и быстро изменил выражение лица,
остановив начавшуюся вспышку Лань Кирэня, очень подробно объяснив, где именно
находятся комнаты Вэй Вусянь. Лань Ванцзи надеялся, что и Вэй Вусянь, и его дядя
теперь поймут его намерения прервать разговор.
Благодарный брату за разъяснение от его имени, он снова уселся и продолжил

потягивать чай, все еще глядя на мальчика краем глаза. Он немного беспокоился, не
замерзла ли Вэй Вусянь. Мальчик все еще был босиком и ни разу не притронулся к
своему чаю, чашка перед ним, должно быть, уже наверняка остыла. Даже если бы он
выпил его, это не помогло бы ему согреться.
Лань Ванцзи словно размышлял сам с собой, следует ли ему предложить мальчику выпить
это и подать ему новое, горячее. Через некоторое время он передумал, ему не
хотелось прерывать разговор больше, чем он уже сделал. Хотя Вэй Усянь, несомненно,
не отказался бы от горячего напитка, теперь он дрожал уже не так сильно, как
раньше, и казался погруженным в свои мысли. Лань Ванцзи надеялся, что мальчик не
неправильно их понял или все переосмыслил, а вместо этого сосредоточился на том,
что говорилось.
Он не мог проверить это сейчас; он увидит позже. И если Вэй Вусянь не поверит их
словам, он обязательно напомнит ему об этом тысячу раз и больше, пока другой не
освободится от своего искаженного восприятия реальности.
Он сам был так погружен в свои мысли, что чуть не пропустил, когда Лань Сичэнь
закончил свое объяснение и спросил его, не хочет ли он что-нибудь добавить к нему.
Он этого не сделал, его брат хорошо поработал, ничего не упустив. Теперь все
зависело от Вэй Вусяня, чтобы поверить им и перестать думать о себе как о слуге,
изменить свое мнение и, наконец, стать свободным.
Затем Лань Сичэнь спросил Вэй Вусяня, есть ли у него какие-либо вопросы, но
мальчик, казалось, не слышал его, он снова сильно дрожал, а его руки были еще
крепче сжаты в мантиях. Что происходит? Хотел ли он задать вопрос, но не осмелился,
или это было что-то совсем другое? В конце концов мальчик покачал головой. Лань
Ванцзи был почти уверен, что Вэй Вусянь хотел спросить не об одном, а о многом,
однако, вероятно, не осмелился.
Лань Сичэнь тоже не выглядел слишком убежденным и на мгновение принял задумчивое

выражение, прежде чем улыбка вернулась на его губы, и он пригласил Вэй Вусяня
присоединиться к ним за ужином. Лань Ванцзи обнаружил, что ему трудно не настаивать
на этом вопросе больше, он чувствовал, что они должны убедиться, что мальчик понял
все, что они ему сказали, и не поймет неправильно. Если у него действительно были
какие-то вопросы, они должны были убедиться, что ответили на них, желательно
сейчас.
Он почти собрался с мыслями, чтобы заговорить, когда Лань Кирэнь встал и уже
направлялся к выходу. Гонг, сообщающий им, что ужин готов, уже прозвенел, так что
он, вероятно, шел в обеденный зал, ожидая, что все остальные последуют за ним.
Лань Ванцзи тоже встал и посмотрел на Вэй Вусяня, полностью ожидая, что мальчик
поклонится им. Конечно же, Вэй Вусянь встал, несколько неуверенно, и поклонился
сначала все еще сидящему Лань Сичэню, затем уходящему Лань Кирэню и, наконец, Лань
Ванцзи, стоящему рядом с ним. Краем глаза Лань Ванцзи увидел, как его брат тихо
вздохнул и тихо обратился к Вэй Вусянь:
“Молодой господин Вэй, я знаю, что сказал не кланяться только в качестве извинения.
Но, пожалуйста, встаньте, вам тоже не за что нас благодарить. В первую очередь это
была наша вина, что мы не объяснили все с самого начала”.
Вэй Вусянь вздрогнул, когда к нему обратились, он, вероятно, не думал, что они
будут с ним больше разговаривать, когда они просто сказали ему пойти поужинать. Он
выпрямился, и Лань Ванцзи на мгновение увидел его растерянное выражение лица;
возможно, для мальчика все было не так ясно, как они думали. Неважно, он сам
разговаривал с мальчиком каждый раз, когда тот вел себя слишком почтительно.
Надеюсь, таким образом Вэй Вусянь постепенно расслабится и поймет, в каких
ситуациях от него не требуется проявлять себя как слуга.
Лань Ванцзи направился к двери и подождал мальчика в коридоре, сознавая тот факт,
что другому сначала нужно будет забрать его обувь. Вэй Вусянь быстро вышел, за ним
последовал Лань Сичэнь, который закрыл за собой дверь. Мальчик уже опускался в
очередной поклон, когда Лань Ванцзи мягко напомнил ему: “Не кланяйся”.
Вэй Усянь на секунду замер, прежде чем снова выпрямиться. Лань Сичэнь, который уже
был на несколько шагов впереди них, обернулся, услышав подсказку Лань Ванцзи, и,
казалось, понял ситуацию. “Молодой господин Вэй, не хотите ли пройти в столовую
рядом с Ванцзи?”
Мальчик не подал никаких признаков согласия, но пошел в то же время, что и Лань

Ванцзи, все еще держась на полшага позади другого. Лань Ванцзи замедлился на
середине шага, не давая другому возможности, кроме как оказаться прямо рядом с ним.
Вэй Вусянь вздрогнул, однако тут же успокоился, когда Лань Ванцзи заверил его: “Мн,
вот так”.
Хотя мальчик колебался на каждом шагу, он оставался рядом с ним всю дорогу до
столовой. Не дожидаясь приказа, он сел рядом с Лань Ванцзи, как только они прибыли.
Лань Кирэнь и Лань Сичэнь уже ждали их, и на этот раз у старшего не было
раздраженного выражения лица, видя их опоздание; вместо этого, если бы Лань Ванцзи
не знал своего дядю лучше, он бы сказал, что смотрит на мальчика почти оценивающе.
Глава 42
Вэй Вусянь удивлен тем, насколько быстро происходят все изменения
По правде говоря, Вэй Вусянь почувствовал облегчение, когда Лань Кирэнь встал и
вышел из-за стола, не сказав ни единого слова. Ему не слишком нравился этот
конкретный мастер, он боялся его резкого и злого голоса, который уже не раз ругал
его. Это было не так плохо, как с некоторыми другими мастерами, но он все равно не
мог не чувствовать себя на взводе всякий раз, когда присутствовал старейшина.
Лань Ванцзи тоже встал, и Вэй Вусянь догадался, что ему пора следовать за ним. К
сожалению, он все еще чувствовал себя не очень хорошо, и его голова опасно
поворачивалась, когда он вставал, суставы болели от напряжения, а ноги не
слушались, потому что они заснули, стоя на коленях. Он глубоко вздохнул и взял себя
в руки, надеясь, что никто не заметил его минутной слабости. Он не мог стать обузой
для своих хозяев.
Его мысли кружились повсюду, он все еще не мог поверить в то, что только что сказал
Лань Сичэнь. Конечно, он только красиво разговаривал, и предыдущие правила
оставались в силе, был также вопрос о том, чтобы Су Она наказывала его всякий раз,
когда он совершал ошибку или нарушал правило. Он не мог позволить себе слишком
сильно расслабиться, даже когда другие его хозяева настаивали на том, чтобы он
смягчил свои манеры и изменил свое поведение.
Тем не менее, он был чрезвычайно благодарен им за то, что они объяснили, чего они
от него ждут, это было прекрасное чувство, когда его больше не оставляли в
неведении. Теперь ему просто придется попытаться найти баланс между их ожиданиями и
ожиданиями Су, это не может быть так уж сложно, не так ли?
Чтобы выразить свою благодарность, он поклонился по очереди всем своим нынешним

хозяевам; хотя Лань Кирэнь уже был на полпути к двери, он все равно поклонился ему,
потому что старейшина мог повернуться в любой момент, и Вэй Вусянь не хотел, чтобы
его ругали за то, что он не проявил к нему уважения.
Он вздрогнул, когда Лань Сичэнь снова обратился к нему. Что случилось? Неужели он
уже переступил свои границы? Или это было что-то другое, его учитель забыл часть
объяснения? Вэй Вусянь был уверен в этом, не могло быть, чтобы он был так свободен
в поместье Облачных Глубин, наверняка были другие условия или дополнительные
обязанности. Либо Лань Сичэнь скажет ему сейчас, либо Су Она сделает это во время
его наказания этим вечером. Он уже боялся встретиться с ним, но ничего не мог с
этим поделать.
Он совершенно потерял дар речи, когда Лань Сичэнь велел ему перестать кланяться;
само по себе это не было бы чем-то экстраординарным, но в сочетании с извинениями с
его стороны Вэй Вусянь не знал, как реагировать. Его хозяева не извинялись перед
ним, никогда, это было одной из констант в его жизни, и теперь она рушилась. Все
менялось слишком быстро, чтобы его ошеломленный разум мог уследить за происходящим.
Его оторвало от размышлений движение с его стороны, Лань Ванцзи уходил, вероятно,
собираясь присоединиться к Лань Кирену в столовой. И поскольку Лань Сичэнь тоже
встал, он воспринял это как знак, что ему тоже следует уйти. По дороге он одним
более или менее быстрым движением подобрал свои все еще промокшие ботинки, в конце
концов, у него была долгая практика в этом. Холодный озноб пробежал по его спине, и
ноги снова быстро замерзли. Он не обратил на это внимания и пошел за Лань Ванцзи.
Он не думал, что его хозяин будет ждать его в коридоре, он чуть не столкнулся с
ним. Он только начал кланяться, чтобы извиниться, больше по привычке, чем по чему-
либо другому, его разум был слишком занят другими мыслями, что он сам едва замечал
свои собственные движения. Он замер на середине своего движения, когда его
остановил голос Лань Ванцзи: “Никаких поклонов”.
Ах да, Лань Сичэнь приказал ему не кланяться и не извиняться всего несколько минут
назад, и он сделал это сразу же после этого. Глупый он! Теперь он заслужил себе
наказание.
Он взглянул в сторону Лань Сичэня, или, по крайней мере, на то место, где секунду
назад стоял его учитель, его там больше не было. Неужели он не видел? Был ли он
снова избавлен от неизбежной боли? Его надежды быстро рухнули, когда упомянутый
мастер повернулся и посмотрел прямо на него.
Однако в выражении его лица не было ни гнева, ни суровости, он улыбался ему.

“Молодой господин Вэй, не хотите ли пройти в столовую рядом с Ванцзи?”
Вэй Вусянь думал, что больше не может удивляться больше, но оказалось, что он
ошибался. Значит, наказания все-таки не было? Конечно, ему сказали, что он больше
не будет наказан за все, но он не верил, что это правда. Теперь это происходило на
самом деле. Нет! Он не поддастся на обман и не позволит себе слишком много
надеяться, поэтому она, конечно, назначит ему наказание позже.
Его разум был полностью ошеломлен, лишен каких-либо мыслей. Он не хотел обременять
себя надеждами и мечтами, которые всегда рушились у него на глазах. С него было
достаточно; он слишком устал прямо сейчас, чтобы эта конкретная тяжелая тема
вторгалась в его мысли. Он мог бы вернуться к этому, когда будет в лучшем
состоянии, предпочтительнее, когда пройдет головная боль и он полностью отдохнет;
или, возможно, никогда. Может быть, ему следует вообще забыть об этом и просто
плыть по течению, слишком ясно, что поместье "Облачная выемка" сильно отличалось от
любого из предыдущих особняков, в которых он служил.
Когда Лань Ванцзи начал идти, он автоматически последовал за ним, даже не

удивившись больше, когда его учитель резко остановился и оказался рядом с ним. Его
инстинкты подсказывали ему отступить и отойти от него только на некоторое
расстояние, но когда Лан Ванцзи удовлетворенно промурлыкал: “Мн, вот так”, он
просто повернулся вместе с ним, на самом деле благодарный за близость.
К этому времени он начал думать о Лань Ванцзи как о еще одной постоянной в своей
жизни, другой мальчик никогда не причинял ему вреда и вместо этого был добр к нему
во всех случаях. Вэй Вусянь чувствовал, что может доверять ему, что он может
расслабиться рядом с ним, хотя бы немного, так как другие глаза могли видеть каждую
его ошибку. В суматохе, в которой пребывал его разум в данный момент, он безмерно
ценил тихое и успокаивающее присутствие другого. Хотя выражение лица Лань Ванцзи
было трудно прочесть, у Вэй Вусяня было сильное чувство, что его учитель сейчас
счастлив.
Когда они вошли в столовую, он не стал дожидаться приглашения от своих хозяев и

присоединился к ним за столом; будь прокляты наказания, он хотел угодить Лань
Ванцзи, который все это время выжидающе смотрел на него. Когда перед ним поставили
закусочную, он больше не колебался, взял ложку и начал есть суп.
Глава 43
Ужин
Сердце Лань Сичэня разрывалось, когда он видел, как Вэй Вусянь благодарит его за
такую мелочь, как объяснение ситуации; все это время они тоже были виноваты. Он
хотел, чтобы мальчик расслабился и избавился от своих старых моделей поведения,
стал более свободным и расслабленным. Однако он знал, что для достижения этой цели
потребуется больше, чем одно объяснение и несколько комментариев и мягких упреков в
том, что он не ведет себя слишком почтительно.
Он почувствовал облегчение, когда увидел, что его брат действительно взял на себя
инициативу пообщаться с Вэй Вусянь, это было бы хорошо для них обоих. Лань Ванцзи
также нужно было научиться подходить к другим и разговаривать с ними; хотя они были
совершенно разными, ситуация обоих мальчиков была в корне очень похожа.
Лань Сичэнь надеялся, что они помогут друг другу, было очевидно, что этот подход
уже работает, поскольку Лань Ванцзи начал разговор самостоятельно и даже смог
добавить что-то к объяснению, хотя и немного неловко. Что касается Вэй Вусяня, Лань
Сичэнь мог поклясться, что по той или иной причине он был немного более расслаблен
рядом со своим братом.
Почти напевая себе под нос от минутного успеха, он направился в столовую, не

дожидаясь двух мальчиков. Он хотел дать им немного больше пространства, он был
уверен, что Лань Ванцзи сможет дозвониться до Вэй Вусяня гораздо легче, чем ему.
Они были ближе по возрасту и каким-то образом казались ближе и на других уровнях,
как будто они должны были быть компаньонами.
Он уже присоединился к Лань Кирену за столом; его дядя не смотрел ему в глаза и
ничего не сказал. Лань Сичэнь не знал, о чем думает другой, и это беспокоило его,
надеюсь, его дядя еще не потерял терпение по отношению к мальчику и на самом деле
серьезно думал о подозрениях Лань Сичэня относительно прошлого Вэй Вусяня.
Должно быть, старейшине было довольно трудно смириться с мыслью о том, что он
сомневается в своем давнем друге. Сам Лань Сичэнь не был ужасного мнения о Цзян
Фэнмяне, он с трудом мог поверить, что хозяин поместья "Пирс Лотоса" будет так
жестоко обращаться с ребенком, его приемным сыном, не меньше. Вэй Вусянь был явно
глубоко травмирован, и его восприятие мира было очень неправильным.
Он надеялся, что Цзян Яньли прольет некоторый свет на его расследование. Он

отправил ей свое письмо только сегодня утром, так что она, вероятно, получила его
всего несколько часов назад. Он не был слишком настойчив в этом, он не хотел никого
винить, и в то время, когда было написано письмо, у него все равно оставались лишь
смутные подозрения. Но если бы Цзян Яньли что-то знал, он был уверен, что она
поняла бы его намеки. Он с тревогой ждал ее ответа.
Он услышал приближающиеся шаги и сосредоточился на двух мальчиках, вошедших в

столовую. Он уже был готов пригласить Вэй Вусяня присоединиться к ним за столом,
мальчик, вероятно, все еще не был слишком уверен в своем месте и колебался бы. Он
был удивлен, когда Вэй Вусянь просто подошел к столу и сел рядом с Лань Ванцзи без
каких-либо колебаний или страха.
Лань Сичэнь улыбнулся, было приятно видеть, как мальчик расслабляется. Это было
правдой, что он все еще слегка дрожал, но его руки больше не сжимали мантию так
сильно, а плечи не сгорбились так сильно; однако его голова все еще оставалась
опущенной. Он также не вздрогнул, когда перед ним поставили суп, он взял ложку и
начал есть.
Что-то было не так с Лань Сиченем, мальчик ел медленно, как и вчера. Однако, в
отличие от того времени, его движения больше не были нерешительными, он просто
откусывал почти неохотно, как будто еда ему не нравилась или как будто он не был
по-настоящему голоден. Это не могло быть последним, Лань Сичэнь знал, что мальчик
почти не ел сегодня, и даже его вчерашний ужин был прерван. В чем было дело?
Он слегка нахмурился, как только все ланы покончили с супом, и мальчик положил
ложку на стол, его миска все еще была наполовину полна. Слуги ждали, пока Вэй
Вусянь закончит с основным блюдом, так что теперь никто не ел, и правило молчания
во время еды можно было нарушить, решил Лань Сичэнь и обратился к мальчику:
“Молодой господин Вэй, суп тебе не по вкусу?”
Вэй Усянь тут же покачал головой. Лань Сичэнь внимательно наблюдал за ним, пытаясь
понять, просто ли мальчик доставлял ему удовольствие, или ему действительно
нравилась еда, и дело было в чем-то другом. Однако он заметил, что челка мальчика
прилипла ко лбу, очевидно, приклеенная к нему потом, который покрывал его тонким
слоем. Теперь, когда он присмотрелся еще внимательнее, Лань Сичэнь увидел, что щеки
Вэй Вусяня покраснели; мальчик определенно был болен.
Как они не заметили этого раньше? Он все это время шатался и дрожал, должно быть, у
него определенно поднялась температура. Было ли это потому, что он был в шторм? Или
он и до этого плохо себя чувствовал, а они просто не заметили этого? В любом
случае, это не имело значения.
Лань Сичэнь решил подтвердить мальчику то, что он уже знал наверняка: “Молодой
господин Вэй, ты плохо себя чувствуешь?”
Было только еще одно покачивание головой. Почему мальчик солгал о своем состоянии?
Может быть, он боялся, что его накажут за это? Или на тебя смотрят как на неделю?
Лань Сичэнь знал, что в некоторых семьях больных или слабых слуг заставляли
выполнять свои обязанности как обычно, или их наказывали или запирали до тех пор,
пока они либо не умирали, либо не выздоравливали самостоятельно. Неужели мальчик
пережил что-то подобное? Как бы Лань Сичэнь ни хотел это отрицать, он не мог
сделать это с уверенностью.
“Молодой господин Вэй, если вы плохо себя чувствуете, то здесь, в поместье Облачных
Глубин, за это не будет никакого выговора. Тебе следует отдохнуть и поправиться. Ты
хочешь закончить свою трапезу или хочешь вернуться в свою комнату, чтобы прилечь?
Мы могли бы доставить ваш ужин туда, если вы предпочитаете.”
Лань Сичэнь теперь по-настоящему волновалась. Дыхание Вэй Вусяня участилось, и

теперь он так сгорбился, что выглядел вдвое меньше своего обычного роста, а также
снова начал сильно дрожать. Но он продолжал молчать, с его потрескавшихся и
дрожащих губ не слетело ни слова ответа. Молчание тянулось все дольше и дольше.
Затем мальчик вскочил, пошатнулся, чтобы удержать равновесие, и поклонился ему

через стол. Лань Кирэнь и Лань Ванцзи, которые раньше смотрели на него с
беспокойством, теперь, казалось, с каждой секундой становились все более
обеспокоенными. И тишина была абсолютной; мальчик остался в своей позе поклона,
плотно сжав губы.
Глава 44
Терпение Лань Кирена иссякает, пока он не теряет дар речи от шока
Лань Кирэнь знал, что только что состоявшаяся у них дискуссия была важной, и даже
если она затянулась после вечернего гонга, он должен быть терпеливым, Вэй Вусянь и
так казался достаточно напряженным, ему, конечно, не нужны были никакие другие
выговоры. Убеждение себя, однако, ничего не дало Лань Кирену, он любил свою рутину,
и он также был уже голоден. Он хотел предложить прекратить объяснения на этом и
продолжить, предпочтительно после ужина.
Наконец, Лань Сичэнь спросил его, не хотел бы он что-нибудь добавить; ему нужно
было кое-что сказать, в основном о том, что мальчик строго следует правилам, но так
как было уже так поздно, он просто напомнит ему позже. У Вэй Вусяня тоже не было
никаких вопросов; хорошо, теперь они могли пойти поужинать.
Он встал и, не сказав больше ни слова, направился в обеденный зал, ожидая, что

остальные последуют за ним. Будем надеяться, что сегодня мальчик будет вести себя
по-другому и не будет есть так медленно, как вчера. Они объяснили, что он должен
был каждый раз присоединяться к ним за едой, поэтому у него не было причин
чувствовать себя неловко, когда он ел за одним столом с основной семьей.
Лань Кирэнь все еще с трудом мог поверить в поведение Вэй Вусяня, временами оно
было слишком сумасбродным и неразумным, о чем думал мальчик? Пока Лань Сичэнь не
представит ему убедительные доказательства, он не собирался полностью верить, что
это могло иметь какое-либо отношение к тому, как воспитывался мальчик, а также к
образованию и влиянию Цзян Фэнмяня.
Он мог подумать обо всем этом позже, сейчас было время ужина. Он вошел в столовую,
где слуги уже ждали главную семью с приготовленной едой. Он сел за стол, его
терпение иссякло еще больше, остальных нигде не было видно, и он не начал бы без
них, это было бы крайне невежливо.
Через некоторое время Лань Сичэнь присоединился к нему и сел рядом, но все еще не
было никаких признаков его второго племянника и Вэй Вусяня. И это было уже почти
через полчаса после обычного времени обеда! Что делали мальчики?
Наконец, еще через некоторое время, мальчики прибыли и без лишних слов сели за
стол, ужин был подан. Лань Кирэнь молча пытался успокоиться, и снова Вэй Вусянь ел
так медленно, что остальные закончили свой суп задолго до него. Однако на этот раз
мальчик отложил ложку, и его рука, которая держала ее раньше, присоединилась к
другой, лежащей у него на коленях.
Он закончил есть? Или он просто сделал перерыв, чтобы продлить нетерпение Лань
Кирена? Он, должно быть, прекрасно знал, что все присутствующие за столом должны
были сначала закончить, прежде чем будет подано следующее блюдо. Лань Кирэнь снова
начал думать, что Вэй Вусянь на самом деле не был напуган, как сказал Лань Ванцзи,
но делал все возможное, чтобы заставить их пожалеть его добровольно.
В следующую секунду ему стало стыдно за свои мысли, когда Лань Сичэнь спросил,
хорошо ли себя чувствует мальчик. Лань Кирэнь теперь смотрел на него более
пристально, и он должен был признать, что Вэй Вусянь выглядел не слишком хорошо.
Мальчик вспотел и теперь снова дрожал. Он был болен?
Почему он ничего им об этом не сказал? Если он был болен, он должен был отдыхать в
постели, а не есть вместе с ними. Даже он не был так жесток, чтобы просить больного
человека так строго следовать правилам, чтобы отказаться от надлежащего постельного
режима в пользу того, чтобы присоединиться к ним за ужином.
Но почему мальчик стал отрицать, что ему плохо? Должно быть, теперь это было
очевидно для всех, все взгляды были устремлены на Вэй Вусянь после того, как Лань
Сичэнь указал на это. Его племянник выглядел очень обеспокоенным, все еще пытаясь
образумить мальчика. Но Вэй Вусянь хранил полное молчание.
Неужели так трудно было ответить? Выбор был ясен, в зависимости от того, как
чувствовал себя мальчик, он должен был либо закончить свой ужин и пойти отдохнуть,
либо немедленно лечь и принести еду в свою комнату. А Вэй Усянь только покачал
головой. Что все это значило? Он должен говорить четко! Лань Кирен просто не
поверил бы, что мальчик не знал, как он сам себя чувствует и достаточно ли он
здоров, чтобы сейчас не отдыхать.
Молчание продолжалось, и терпение Лань Кирена иссякало еще больше. Он хотел сказать
мальчику, чтобы тот говорил громче и больше не затягивал это, чтобы они могли
спокойно закончить свой ужин. Он уже открывал рот, едва сдерживая раздражение,
чтобы не отругать его в открытую; с него этого было достаточно, и он также видел
реакцию Вэй Вусяня на повышенный голос, он не хотел, чтобы тот снова впал в стресс.
Затем произошло нечто совершенно неожиданное; Вэй Вусянь вскочил на ноги и

поклонился Лань Сичэню. Что происходит? Зачем ему это делать? К этому времени Лань
Кирен уже знал, что мальчик, вероятно, извинялся за что-то, но за что именно? За
то, что плохо себя чувствуешь? Или за то, что не ответил на вопрос Лань Сичэня? Для
чего-то совершенно другого?
Терпение Лань Кирэня только что иссякло, и его раздражение ситуацией взяло верх над
ним, когда он, наконец, сорвался и произнес слова, которые сдерживал: “Вэй Вусянь,
просто говори!”
Мальчик вздрогнул и начал сильно дрожать от его слов, но в остальном молчал, только
медленно качал головой, все еще низко кланяясь. Дрожь в его теле становилась все
сильнее и сильнее, и он, казалось, изо всех сил старался удержаться на ногах, время
от времени слегка покачиваясь. Тем не менее, с его губ по-прежнему не слетало
ответа.
Лань Кирэнь хотел сказать мальчику, чтобы он встал и объяснился, но Лань Сичэнь
опередил его: “Молодой господин Вэй, пожалуйста, сядьте”. Мальчик сделал это, и
Лань Кирен понял, что он рад этому; он не хотел бы видеть, как он падает. Вэй
Вусянь сидел, как обычно, сгорбившись, сложив руки на коленях в складках мантии,
опустив голову; он выглядел крайне тревожно и жалко.
“Не хотите ли горячего чая?” Лань Сичэнь не стал дожидаться ответа Вэй Вусяня и
жестом пригласил слуг, стоявших в одном конце столовой, подойти и налить чашку
мальчику. Вероятно, это была мудрая идея, если у мальчика действительно была
лихорадка, что, похоже, было так, немного чая, вероятно, пошло бы ему на пользу.
Это также могло успокоить его нервы, он снова выглядел расстроенным. Однако через
несколько секунд чашка осталась нетронутой перед мальчиком.
“Пей. Пожалуйста”.
Это был Лань Ванцзи, побуждавший мальчика принять решение. Это сработало, Вэй
Вусянь выпил чай и уже собирался поставить чашку обратно на стол, когда Лань Сичэнь
заговорил снова, его голос был мягким и очень нежным, на лице была грустная улыбка:
“Молодой господин Вэй, вы не можете поговорить с нами?”
Лань Кирен был потрясен, не столько самим вопросом, сколько тем, что он
подразумевал. Оглядываясь назад, мальчик не сказал ни единого слова с тех пор, как
приехал в поместье Облачных Глубин. Лань Кирэнь не особенно задумывался об этом, по
правде говоря, он даже не замечал этого, пока Лань Сичэнь не указал на это. Что же
все-таки происходило?
Спасибо вам за вашу поддержку и все ваши прекрасные комментарии, мне нравится
читать, что вы думаете об этой истории до сих пор :)
Глава 45
Лан Ванцзи слишком поздно осознал
Лань Ванцзи был чрезвычайно счастлив, когда Вэй Вусянь без особого приглашения
присоединился к своей семье за столом, он надеялся, что мальчик наконец смог
немного расслабиться и понял, что ему разрешено есть вместе с ними. Во время их
предыдущих приемов пищи казалось, что он не был уверен, что действительно сможет
есть, и он был напряжен и нервничал. Теперь он выглядел почти расслабленным, что
согрело сердце Лань Ванцзи.
Он также больше не дрожал; горячий суп, вероятно, проделал удивительную работу,

согревая его. Единственное, что все еще беспокоило Лань Ванцзи, так это то, что
мальчик ел несколько неохотно, как будто ему приходилось заставлять себя
проглатывать каждую ложку. Может быть, ему не понравился именно этот вид супа? Ему
больше понравился корень лотоса во время обеда.
Когда Лань Ванцзи, который сам ел довольно медленно, закончил свой суп, Вэй Вусянь
убрал ложку, хотя половина теплой жидкости осталась нетронутой в его миске. Его
рука упала на колени, и он только тихо ждал, было очевидно, что он не собирался
заканчивать. Он больше не дрожал, но Лань Ванцзи не мог избавиться от ощущения, что
что-то не так. Однако он не мог точно определить, что именно, и это держало его на
взводе.
Лань Ванцзи посмотрел на мальчика с большим беспокойством, он почти ничего не ел с

тех пор, как пришел в Поместье Облачных Глубин, он, должно быть, уже был очень
голоден, так почему же он не выпил до дна? Лань Ванцзи увидел, что Лань Сичэнь тоже
с беспокойством наблюдает за Вэй Вусянем. Спустя долгое время его брат задал точный
вопрос, который молча укрывал Лань Ванцзи, но мальчик только покачал головой,
очевидно, он ничего не имел против еды.
Так в чем же была проблема? Почему бы ему не закончить? Возможно, он все еще
боялся, что Лань Кирен рассердится на него за то, что он ел медленно и мешал
остальным продолжать ужин в их обычном темпе? Он взглянул на своего дядю и увидел,
что да, Лань Кирен, хотя и держал себя в руках, казалось, терпение на исходе и
бросал несколько сердитые взгляды в сторону мальчика.
"Молодой господин Вэй, вы плохо себя чувствуете?”
Вопрос Лань Сичэня заставил обоих мальчиков замереть. Лань Ванцзи слышал, как у Вэй
Вусяня перехватило дыхание. Он наблюдал за другим еще более внимательно и, конечно
же, теперь, когда это было упомянуто, он мог видеть, что щеки мальчика покраснели,
а лоб покрылся потом. Неужели он заболел так, что они этого не заметили? Может
быть, его предыдущая дрожь и шатание были вызваны не только нервозностью и страхом,
но и лихорадкой?
Лань Ванцзи молча ругал себя, он должен был заметить это раньше. Он был слишком
счастлив от мысли, что они все объяснят мальчику, что он упустил из виду его
реакцию. Возможно, это не упущено из виду, но определенно недостаточно хорошо
проанализировано. Он пообещал себе не спускать с мальчика глаз и уже с треском
провалился.
Но почему Лань Сичэнь вообще спросила, хочет ли Вэй Вусянь продолжать обедать с
ними? Было ясно, что ему нужно отдохнуть и не напрягаться, оставаясь в постели; он
явно был не в состоянии продолжать, его аппетит также, вероятно, давно пропал, и
именно поэтому он не доел свой суп.
Затем рот Лань Ванцзи слегка приоткрылся, когда мальчик вместо того, чтобы пойти в
свою комнату отдохнуть, только покачал головой. Что происходит? Неужели Вэй Усянь
не хотел отдыхать? Чувствовал ли он себя достаточно хорошо? Судя по его нынешнему
виду, Лань Ванцзи сильно в этом сомневался. Или, подумал Лань Ванцзи, потрясенный
своим осознанием, может быть, мальчику не разрешили расслабиться, когда он болел у
Цзянов? Заставлял ли он себя, потому что был убежден, что у него нет другого
выбора?
Нет, это, конечно, не могло быть правдой, никто бы не стал так мучить больного
ребенка, не так ли? С другой стороны, это не было чем-то совершенно неслыханным,
Лань Ванцзи знал, что во время войны и до этого со слугами обращались как с рабами
вообще без каких-либо прав и их заставляли выполнять свой долг, несмотря ни на что,
пока они не смогли и их не выбросили. Для Лань Ванцзи это была давно забытая
история, которой его учили на уроках, но он догадывался, что в некоторых других
семьях эти обычаи могли быть обычным явлением даже сейчас.
Он понял, что мир действительно несправедлив; до сих пор он жил такой защищенной
жизнью, ничего не зная об истинных ужасах мира за пределами стены поместья Облачных
Глубин, в то время как Вэй Вусянь страдал в аду. Лань Ванцзи никогда не слишком
интересовался событиями за пределами своей комфортной и защищенной жизни, он
предпочитал читать и заниматься музыкой, а не погружаться в политику и иметь дело с
реальным миром. Он вообще редко покидал поместье Облачных Глубин.
Если бы он был больше похож на Лань Сичэня, смог бы он что-то изменить? Его брат
был общительным и интересовался внешним миром с юных лет; так непохоже на Лань
Ванцзи. Он учился вместе с наследниками других семей и много путешествовал. С
другой стороны, Лань Ванцзи покидал свой дом только тогда, когда это требовалось
для официальных встреч. Единственным человеком, которого он когда-либо подпускал
немного ближе, был Не Хуэйсан, но опять же, это был наследник Поместья Нечистого
Царства, который приближался к нему, вероятно, по настоянию его брата.
Если бы он больше интересовался внешним миром, мог бы он, возможно, каким-то

образом узнать о жизни Вэй Вусяня в поместье на пирсе Лотоса раньше? Маловероятно;
но, несмотря ни на что, он не мог удержаться от этой мысли сейчас.
Ему нужно будет изменить свои привычки, решил он. Не только ради своего
собственного будущего, но и ради других, таких как Вэй Вусянь, других людей,
которым повезло меньше, чем ему, которым он должен помогать. Он больше не мог
оставаться в безопасности внутри своего маленького пузыря и закрывать глаза на весь
мир; ему нужно было начать жить.
Его оторвал от размышлений Вэй Вусянь, вскочивший на ноги и низко поклонившийся

Лань Сичэню. Поскольку он не обращал внимания ни на что другое, кроме своих мыслей,
он теперь не знал, как дошло до этой ситуации. Что случилось, что мальчик снова
кланялся и дрожал всем телом? Он также опасно шатался на ногах, вероятно, из-за
того, что был болен и у него была лихорадка.
Лань Ванцзи обеспокоенно оглядывал всех сидящих за столом по очереди, пытаясь

прочесть на их лицах хоть какую-то информацию о сложившейся ситуации.
Безрезультатно, он ничего не мог вывести. Он также не знал, как долго был погружен
в свои мысли и как много пропустил. Молчание тянулось все дольше и тяжелее, а
вместе с ним и горе мальчика.
Раздраженный голос Лань Кирена хлестнул его, как хлыст, и заставил всех вздрогнуть:
“Вэй Вусянь, просто говори!”
Лань Ванцзи не верил, что это вообще возможно, но мальчик задрожал еще сильнее,
стараясь как можно меньше смотреть в лицо гневу Лань Кирена, потому что Лань Ванцзи
был уверен, что Вэй Вусянь слышал только гнев и ругань в голосе своего дяди.
Молчание затянулось еще дольше. Затем мальчик покачал головой; это снова разбило
сердце Лань Ванцзи, казалось, что Вэй Вусянь был полностью побежден и на пределе
своих сил.
Только в этот самый момент Лань Ванцзи пришло в голову, что мальчик не произнес ни
единого слова с тех пор, как приехал в поместье Облачных Глубин. Сам Лань Ванцзи
предпочитал молчание, поэтому ему потребовалось почти два дня, чтобы заметить это.
Он спрашивал себя, осознали ли это и остальные члены семьи или нет. Он задавался
вопросом, не заговорил ли Вэй Вусянь потому, что ему нечего было сказать, или
потому, что он не осмеливался, все еще не привыкший к новой обстановке. Его сердце
упало от осознания этого.
Глава 46
Это похоже на сон
Вэй Вусянь ел свой суп без всякого аппетита, теперь он чувствовал себя еще хуже,
чем раньше, лихорадка давала о себе знать. Он надеялся, что сможет скрыть любые
физические признаки своей болезни до вечера, пока не закончит свои обязанности
сопровождать Лань Ванцзи и встречу с Су Ше. Однако теперь это становилось все
труднее и труднее с каждой минутой. Должно быть, все было хуже, чем он думал.
Он увидел, что все его хозяева уже покончили со своими супами и теперь только ждали
его. Он не хотел быть обузой, поэтому отложил ложку, он все равно чувствовал, что
больше не может есть. Его желудок, хотя и был пуст, не слушался его, и он
содрогался при одной мысли о еде, даже не упоминая о том, чтобы съесть оставшуюся
половину миски супа.
Он снова слегка дрожал и не мог унять дрожь, несмотря на все свои усилия. Лихорадка
отнимала у него силы, в глазах все плыло, зрение расплывалось. Хотя он был вне себя
от радости, что его хозяева пригласили его разделить с ними горе, единственное,
чего он хотел прямо сейчас, - это поспать. Надеюсь, он проснется утром, когда
температура спадет, почувствует себя лучше и сможет снова выполнять свои
обязанности, сейчас он был совершенно бесполезен, и это сильно его пугало.
Он заставил себя ничего не показывать, кусая внутреннюю часть рта в отчаянной

попытке прогнать черные точки, затуманившие его зрение, и остановить дрожь. К
счастью, ему это удалось, по крайней мере в какой-то степени.
Лань Сичэнь теперь пристально наблюдал за ним, и Вэй Вусяну не понравилось его
внимание. Заметили ли что-нибудь его хозяева? Он надеялся, что нет, он боялся, что
если они это сделают, то накажут его за слабость и вышвырнут в бурю на произвол
судьбы. Он никогда не был так болен у Венов, поэтому, когда его заперли снаружи,
ему удалось найти убежище и поправиться. Он не был уверен, что сможет справиться с
этим сейчас, он, вероятно, не смог бы искать укрытие от дождя в своем нынешнем
состоянии.
Когда Лань Сичэнь заговорил, Вэй Вусянь сильно вздрогнул, испугавшись, что грядет
худшее и ему прикажут убираться. "Молодой господин Вэй, вам не нравится суп?” Он ни
в малейшей степени не ожидал такого вопроса.
Значит, Лань Сичэнь не видел в нем ничего плохого? Неужели он беспокоился только о
том, что тот не доест свою еду? Вэй Вусянь почувствовал облегчение, если бы это
было правдой, он мог бы довольно легко это исправить. Он покачал головой, давая
понять Лань Сичэню, что суп ему понравился, и начал поднимать руку, чтобы взять
ложку и доесть миску. Он был уверен, что его хозяева будут довольны этим.
Однако он двигался слишком медленно или позволил своей слабости проявиться по-
другому, он не знал, потому что Лань Сичэнь задал вопрос, которого он боялся больше
всего: “Молодой господин Вэй, вы плохо себя чувствуете?”
На этот раз он не колебался и тут же снова отрицательно покачал головой. Он

действительно плохо скрывал, как плохо он себя чувствовал, если Лань Сичэнь
заметила. Как он мог допустить, чтобы это случилось? Он никогда еще не был так
беспечен, по крайней мере, перед своими хозяевами. И что теперь? Как он все еще
может спасти ситуацию?
Прежде чем он нашел приемлемое решение, Лань Сичэнь заговорил снова. Рот Вэй Вусяня
чуть не открылся от удивления, неужели его учитель действительно дал ему выбор? И
оба варианта были правдоподобными, ни один из них не казался наказанием, которого
он ожидал. На сердце у него стало легко. Должно быть, он спит; этого просто не
могло быть. Его лихорадка усиливается и заставляет его слышать разные вещи, он в
отчаянии покачал головой.
Осознав, что он только что сделал, он быстро встал и опустился так низко, как
только мог в данный момент, чтобы поблагодарить своих хозяев за этот редкий акт
доброжелательности. Он не мог позволить им думать, что он неблагодарен за это.
У него закружилась голова, когда в нее хлынула кровь, отчего он слегка пошатнулся,
но быстро восстановил равновесие. Он чувствовал, что теперь бежит на одной силе
воли, однако он не мог позволить себе поскользнуться, он знал, что на этот раз
последствия будут ужасными наверняка.
Он молча умолял их просто забыть о его слабости и позволить ему закончить ужин, как
будто ничего не случилось, но у него было мало надежды, когда он не мог выразить
свои мольбы. Ему почти хотелось плакать от того, каким беспомощным он себя
чувствовал, он не хотел оставлять своего учителя в ожидании ответа, но он не мог
выбрать ни один из вариантов, не говоря ни слова. Если бы он просто кивнул, никто
бы не понял, что он имел в виду. Его голова и плечи опустились еще ниже, внезапно
все тело снова заболело.
Он становился крайне расстроенным; он не мог позволить им узнать, чего он хочет, он

мог только попытаться заставить их понять, что он не может с ними разговаривать. Он
взглянул на своих хозяев, чтобы убедиться, что они действительно поняли. Выражения
лиц Лань Сичэнь и Лань Ванцзи были несколько обеспокоены, однако Лань Кирэнь
казалась сердитой. Вэй Вусянь вздрогнул, теперь, когда он сделал это, было слишком
поздно что-либо объяснять, даже если бы он мог.
А потом случилось то, что, как он знал, последует выговор. Но почему Лань Кирен
произнесла только одно предложение? О, он, должно быть, искал идеальные слова. Тело
Вэй Усяня теперь сильно дрожало как от холода, так и от предвкушения объявления о
его наказании. Однако молчание тянулось, казалось, бесконечно долго, пока он не
превратился в нервную развалину, ожидающую удара молотка.
“Не хотите ли горячего чая?” Предложение Лань Сичэня полностью вывело его из
задумчивости. Он почти поднял голову, чтобы взглянуть на своего учителя, чтобы
увидеть его лицо и эмоции на нем. Он вовремя остановил себя, это было бы еще одним
дополнением к сегодняшним бесчисленным проступкам.
Почему ему предложили чаю вместо наказания? Это правда, что он жаждал горячего
напитка уже в библиотеке, и ему было так трудно сопротивляться, возможно, они
просто хотели, чтобы он продолжал страдать. Наконец он бросил взгляд сквозь
ресницы, но не увидел злобы на лице своего хозяина, только то, что казалось
искренним беспокойством.
Совершенно сбитый с толку, он снова сел и стал наблюдать, как слуга налил чашку чая
и поставил ее прямо перед ним. Он не знал, действительно ли он должен был выпить
его на этот раз, так как ему прямо предложили, или это был еще один признак
вежливости Лань Сичэня по отношению к нему; вежливости, которой он ни в малейшей
степени не заслуживал.
Его глубокая дилемма была решена Лань Ванцзи, приказавшим ему выпить чай. И он с
такой радостью это сделал. Это не было так тяжело для его желудка, как суп, и он
был безмерно благодарен за это. Это также помогло ему согреться, дрожь и озноб,
бегущие вверх и вниз по его спине, наконец прекратились. Он чувствовал себя
невероятно довольным и благодарным.
Его блаженный момент был прерван тем, что Лань Сичэнь снова заговорил: “Молодой
господин Вэй, вы не можете поговорить с нами?”
О, был вопрос, на который он действительно мог ответить без всякого страха, в конце
концов, это было одно из самых фундаментальных правил его жизни. Он покачал головой
в ответ, печально, но решительно, и он ждал неизбежной брани и насмешек.
Реакция Лань Сичэня так потрясла его, что его разум просто отключился, это
действительно было слишком для него в этот момент.
Глава 47
Лань Ванцзи хочет позаботиться о Вэй Вусяне
Прежде чем неловкое молчание стало действительно невыносимым, вмешался Лань Сичэнь,
мягко предложив мальчику снова сесть. Облегчение Лань Ванцзи пришло мгновенно, он
боялся, что Вэй Вусянь упадет, если бы он задержался на ногах еще на секунду. Лань
Сичэнь, поняв, что мальчик, вероятно, сейчас в панике, предложил чаю, чтобы
успокоить его нервы. Подошел слуга, налил чашку и поставил ее перед Вэй Вусяном.
Мальчик не сделал ни малейшего движения, чтобы дотянуться до него. Лань Ванцзи

вспомнил, как чашка, которую они предложили в библиотеке ранее, также осталась
нетронутой. Он не знал причины, и в данный момент ему было все равно, важнее было,
чтобы Вэй Вусянь выпил хотя бы на этот раз.
Лань Ванцзи повернулся к нему и почти умолял: “Выпей… Пожалуйста...” Он не хотел,

чтобы это прозвучало как приказ, но сейчас он не мог придумать ничего другого.
Однако это сработало, и мальчик взял чашку и утопил ее на одном дыхании. Лань
Ванцзи был рад этому; это, казалось, работало не так хорошо, как ему хотелось бы,
мальчик все еще слегка дрожал, это все равно было лучше, чем ничего.
Теперь им нужно было только уложить его в постель и дать ему как следует отдохнуть,
и, конечно, немного лекарств. Лань Ванцзи лично проследит, чтобы Вэй Вусянь
благополучно добрался до своей комнаты и скользнул прямо под одеяла. И чем скорее,
тем лучше, его состояние казалось довольно плохим с того места, куда смотрел Лань
Ванцзи.
Он уже был готов попросить своего дядю извинить их и уйти, когда Лань Сичэнь
заговорил снова, его тон был полон недоверия, но также сострадания и мягкости:
“Молодой господин Вэй, вы не можете поговорить с нами?”
Почему его брат все еще настаивал на этом вопросе, вместо того чтобы дать мальчику
отдохнуть? Было ясно, что Вэй Усянь в данный момент не хотел с ними разговаривать,
так зачем же его заставлять? Они могли бы решить этот вопрос завтра, как только
мальчику станет лучше; он явно выглядел так, словно мог упасть в обморок в любой
момент.
После того, как мальчик снова покачал головой, Лань Сичэнь наконец понял то, что
Лань Ванцзи уже знал, и заключил со вздохом: “Хорошо, мы вернемся к этому, когда ты
почувствуешь себя лучше. А сейчас, молодой господин Вэй, пожалуйста, возвращайтесь
в свою комнату и отдохните. Я пришлю кого-нибудь с твоим ужином и лекарством от
лихорадки. Пожалуйста, спи спокойно".
Мальчик уже вставал, когда Лань Сичэнь повернулся к брату и попросил его проводить
Вэй Вусяня в его комнату. Лань Ванцзи был слишком счастлив, чтобы услужить. Он
встал и направился к двери, когда заметил, что за ним никто не следует. Он
обернулся только для того, чтобы увидеть, как мальчик неуверенно поклонился Лань
Кирену и Лань Сиченю, прежде чем подойти к нему.
Вэй Вусянь казался несколько ошеломленным, даже не остановившись, когда проходил

мимо Лань Ванцзи и когда старший мальчик сопровождал его, оставаясь рядом с ним.
Похоже, он не обращал никакого внимания на то, что его окружало, и его не беспокоил
и не пугал Лань Ванцзи, идущий рядом с ним с обеспокоенным выражением лица, споря
сам с собой, должен ли он поймать его, если он снова пошатнется.
Лань Ванцзи не был уверен, как отреагировал бы мальчик, если бы ему действительно
пришлось прикоснуться к нему, чтобы поддержать его на их пути; к счастью, ему не
пришлось выяснять это, они достаточно скоро прибыли в покои Вэй Вусяня. Поскольку
мальчик все еще вел себя не так, как он сам, только слепо шел туда, куда указывал
Лань Ванцзи, он решил помочь ему подготовиться ко сну.
Обычно он никогда бы не подумал о таком поступке, но по той или иной причине он не

возражал, когда дело касалось Вэй Вусяня. Он только хотел, чтобы другой
почувствовал себя лучше как можно скорее, у него не было времени размышлять о таких
вещах.
Он был счастлив, когда увидел, что остаток ужина и миска с лекарством уже стояли на
прикроватном столике в комнате Вэй Вусяня. Должно быть, заботливый слуга поместил
их туда, когда они медленно направлялись к месту назначения. Он молча поблагодарил
их и повернулся к мальчику, который стоял прямо у двери, не заходя внутрь более чем
на два шага. Почему он все еще стоял там?
Все стало ясно, когда мальчик снял обувь, прежде чем ступить на ковер, и подошел,
чтобы присоединиться к Лань Ванцзи рядом с кроватью. Теперь он казался глубоко
сбитым с толку, оглядываясь по сторонам; искал ли он что-то или на этот раз просто
осматривал свою новую комнату должным образом?
Лань Ванцзи едва заметил, что комната была в том же состоянии, что и вчера, когда
они показывали ее мальчику, ни один предмет не был не на своем месте. Книга правил
по-прежнему лежала на столе на том же месте, что и раньше. Должно быть, ее положили
туда после того, как Вэй Вусянь закончил ее, потому что Лань Ванцзи видел, как
книгу читали накануне.
Он также нигде не видел маленького чемоданчика, с которым пришел мальчик. Только

сейчас ему пришло в голову, что мальчик, поскольку он думал, что ему не следует
оставаться в этой комнате, должно быть, спрятал свои вещи где-то в другом месте. У
Лань Ванцзи не хватило духу расспросить Вэй Вусяня в данный момент, он хотел, чтобы
тот просто лег в кровать, принял лекарство и уснул.
Он позволил себе несколько секунд, чтобы обдумать варианты, которые у него были под
рукой. Мальчик не мог заснуть в своей наверняка пропотевшей одежде, ему нужно было
переодеться во что-нибудь чистое и более удобное. Лань Ванцзи надеялся, что у
мальчика была с собой смена одежды, конечно, Цзяны не позволили бы себе смутиться
тем, что не предоставили надлежащую одежду своему приемному сыну, когда он
собирался остаться в другом доме.
Где он мог спрятать свои вещи? Были ли они где-то в этой комнате? Вероятно, нет;
понимая Вэй Вусяня сейчас лучше, чем несколькими часами ранее, Лань Ванцзи
догадался, что он не хотел бы занимать место, где, по его мнению, ему не разрешали.
Должно быть, он спрятал свой чемодан где-нибудь в другом месте, где никто не
наткнулся бы на него даже случайно.
Не было никакого способа, чтобы Лань Ванцзи или любой присланный им слуга смогли бы
найти его без того, чтобы Вэй Вусянь не показал им точное место; Поместье Облачных
Глубин было огромным, и найти в нем один конкретный предмет было все равно, что
искать иголку в стоге сена. Без каких-либо зацепок достать вещи мальчика было
буквально невозможно.
Он думал, что ему придется одолжить мальчику один из своих спальных халатов, он не
мог спокойно спать в той одежде, в которой был сейчас. Но он с некоторым удивлением
заметил, что один спальный халат был аккуратно сложен на кровати. Должно быть, это
сделал слуга, возможно, тот самый, который принес ужин и лекарство.
Довольный тем, что ему не пришлось оставлять мальчика одного даже на минуту, он
указал на халат и после легкого кивка Вэй Вусяня отвернулся, чтобы дать другому
немного уединения. Он услышал шуршание ткани позади себя и подумал, в порядке ли
мальчик, переодеваясь сам. Ему не нужно было беспокоиться, так как, когда он снова
повернулся к нему лицом после того, как в комнате воцарилась тишина, и он снова
повернулся к нему лицом, Вэй Вусянь уже был готов ко сну.
Глава 48
Вэй Усянь вообще не привык, чтобы с ним обращались по-доброму
Вэй Вусянь не мог поверить своим ушам, вместо того, чтобы быть отчитанным,
осмеянным или наказанным за молчание, Лань Сичэнь просто приказал ему пойти
отдохнуть? Его разум был в таком смятении и так затуманен от лихорадки и усталости,
что он решил, что в данный момент не может заниматься более тяжелыми темами, в том
числе представлять все ужасные сценарии и наказания, которые он получит позже за
свое нынешнее поведение.
Он был на пределе своих возможностей и больше ничего не мог с этим поделать. Он

просто возьмет все, как бы ни сложилось; он сможет жить с последствиями после того,
как почувствует себя лучше. По правде говоря, в данный момент он не хотел
сомневаться в доброте своего хозяина, его сердце было переполнено благодарностью, и
он не знал, как ее выразить; у него редко была возможность почувствовать
благодарность.
В конце концов он сделал единственное, что знал: по очереди поклонился своим

хозяевам и вернулся в комнату, в свою комнату, спать. Он заставил свое тело
двигаться и позволил разуму отдохнуть. Через некоторое время он понял, что Лань
Ванцзи пришел с ним, и он просто последовал его инструкциям, не задумываясь.
Он устал, так устал, что хотел просто упасть на пол и поспать там несколько дней.
Однако он не мог этого сделать. Он не знал как, но когда он снова начал
осматриваться, они уже были в отведенной ему комнате. Его тело двигалось само по
себе, и он начал снимать обувь, чтобы не запачкать ковер.
Он все еще не мог в это поверить, он не заслуживал такой роскоши, пола и одного
одеяла в помещении для прислуги было бы достаточно. Он также еще не полностью
осознал то, что Лань Сичэнь сказал ранее, он был слишком удивлен.
Ему потребуется гораздо больше времени, чем ему дали, чтобы смириться с этим. Он
мог следовать указаниям, он привык к этому, однако он совсем не привык к доброте и
ни в чем не имел выбора. Он не знал, что теперь делать, он сомневался, что сможет
должным образом обслужить Лань Ванцзи, так как не получил никаких намеков
относительно того, что делать.
Он подошел к Лань Ванцзи у кровати и стал ждать его распоряжений. Когда его учитель
указал на халат, лежащий на покрывалах, он переоделся в него с небольшим трудом,
его руки не следовали его указаниям, как следовало бы. Одежда была из
высококачественной и дорогой ткани, которую носили только его хозяева.
Его собственная одежда, предоставленная его семьей, хотя и выглядела модно и

социально приемлемо для слуги, была низкого качества и колючей. Он знал, что не
имеет права жаловаться, он был обязан им своей жизнью, и они были добры даже к
тому, чтобы дать ему хоть какую-то одежду или кров вообще. Но он не мог не
восхититься мягкой тканью белоснежного спального халата, который был на нем прямо
сейчас. Он почти боялся прикасаться к нему; его одежда была темной по уважительной
причине, он часто пачкался, выполняя свои обязанности.
Внезапно он увидел, что Лань Ванцзи поворачивается к нему, и замер, ожидая его
следующих приказов. Он должен был сопровождать своего хозяина, но теперь это больше
походило на то, что ему прислуживали. Это казалось крайне неуместным, однако он
выполнял свои приказы, так что все должно быть в порядке, не так ли? Это, конечно,
ни в малейшей степени не ощущалось, и он был очень встревожен встревоженным
взглядом своего хозяина.
“Вэй Усянь, пожалуйста, ложись в кровать”.
Вот его следующий приказ, и поскольку он не противоречил тому, что Лань Сичэнь
сказал ранее, он немедленно подчинился. Он чувствовал себя так комфортно, что это
пугало его. Как и в случае с халатом, кровать была слишком мягкой для того, кто
привык спать на земле или в лучшие времена на деревянной кровати. Он никогда не
спал в такой постели, как эта.
Он ушел в себя, он не хотел привыкать к приятным ощущениям, ему просто будет больно
позже, когда ему придется вернуться в свою предыдущую жизнь. Он чувствовал на себе
встревоженный взгляд своего учителя, он не мог позволить Лань Ванцзи огорчаться из-
за него, он был недостаточно хорош для этого. Он заставил себя забыть обо всем на
свете и откинулся на одеяло. У него будет одна ночь в этой удобной постели,
которая, конечно, не может причинить слишком много боли, у него, по крайней мере,
будет больше счастливых воспоминаний, которые он будет лелеять в своем сердце в
трудные времена.
Лань Ванцзи кивнул, и сердце Вэй Вусяня растаяло, он был счастлив, что смог угодить
своему учителю.
“Ужин?”
Он даже не хотел думать о еде, его желудок все еще чувствовал себя так, словно был
набит тяжелыми валунами. Он не хотел разочаровывать своего хозяина, но не думал,
что сможет съесть хотя бы один кусочек.
Он начал спорить сам с собой, правильно ли он расслышал, слова Лань Ванцзи больше
походили на вопрос, и ему сказали всего час назад или около того, что он не будет
наказан за то, что сказал " нет " трем своим хозяевам. Может быть, он мог бы
попробовать это прямо сейчас? Лань Ванцзи неоднократно доказывал ему, что не будет
злиться на него и не будет наказывать его за каждую мелочь. Может быть, будет
нормально, если он скажет ему, что в данный момент не хочет есть?
Собрав все свое мужество, он медленно покачал головой и съежился. Он был почти
уверен, что хозяин не ударит его, но тем не менее приготовился. Он выступал против
своих хозяев всего несколько раз, в основном, когда думал, что следование их
приказу может создать проблемы для кого-то другого. Это был первый раз, когда он
заговорил сам за себя.
Как эгоистично и возмутительно с его стороны! Он сильно пожалел об этом в ту же

секунду, как повернул голову. Это, несомненно, переходило все возможные границы; он
и сам знал, что заслуживает сурового наказания.
Однако Лань Ванцзи не сдвинулся ни на дюйм, во всяком случае, он действительно

выглядел довольным. С плеч Вэй Усяня свалилась тяжесть; в конце концов, его не
заставят есть. И его хозяин, скорее всего, тоже не стал бы его наказывать.
Но затем Лань Ванцзи взял одну из мисок с подноса, стоявшего на прикроватном

столике, и протянул ее ему. Вэй Вусянь внутренне вздохнул, очевидно, его хозяин не
спрашивал, хочет ли он есть, а вместо этого приказывал ему, он просто неправильно
понял. По крайней мере, казалось, что Лань Ванцзи не собирался наказывать его за
это, просто хотел, чтобы он выпил суп. У него больше ни на что не было сил, он даже
не хотел поднимать руки.
Лань Ванцзи поднес чашу ближе к нему и прошептал: “Лекарство, выпей его”.
Глаза Вэй Вусяня расширились от удивления. Почему ему давали лекарство? Такая
лихорадка, как эта, прошла бы на следующий день даже без чего-то столь дорогого,
как лекарства. Ему никогда ничего не давали, даже когда с ним все еще обращались
как с приемным сыном Цзян Фэнмяня.
Он не заслуживал ничего из этого, чтобы ему предоставили отдельную комнату, или

время для отдыха, или это лекарство, любое из тех, и самое сладкое, но самое
болезненное, с которым обращались с уважением и добротой. Теперь он был невероятно
избалован. Он даже не мечтал о том, чтобы ему предоставили такие привилегии; ему
почти хотелось плакать, ему так будет не хватать этого в будущем.
Он глубоко вздохнул и взял себя в руки, лихорадка делала его сентиментальным. Он не

мог позволить себе проявить слабость перед своим хозяином; по крайней мере, не
больше, чем он уже сделал.
Рука Лань Ванцзи снова появилась в поле его зрения, его ладонь была раскрыта, как
будто он чего-то ждал. Его затуманенному и измученному разуму потребовалось
мгновение, чтобы понять, что другой, вероятно, хотел, чтобы он вернул чашу. Больше
ни о чем не задумываясь, он отдал своему хозяину пустую тарелку и снова положил
руки на колени.
Лань Ванцзи еще некоторое время смотрел на него, а затем повернулся и ушел.
Спасибо вам за все ваши прекрасные комментарии, они сделали мой день :)
Глава 49
Лань Ванцзи заботится о Вэй Вусяне
Вэй Вусянь стоял перед Лань Ванцзи, не делая никаких движений, чтобы залезть под
одеяло. Лань Ванцзи не знал, в чем могла быть проблема. Может быть, он все еще
голоден? Или он все еще не был уверен, что комната на самом деле принадлежит ему и
он должен спать в кровати? Какой бы тревожной ни была эта мысль, Лань Ванцзи не
позволил себе почувствовать себя обескураженным.
Он указал на кровать и тихо сказал младшему мальчику: “Вэй Вусянь, пожалуйста,

ложись в кровать”.
Один легкий кивок, и мальчик уже забирался под одеяло, явно пытаясь стать как можно
меньше, явно не в своей тарелке. Лань Ванцзи вздохнул, ему придется говорить еще
громче, он должен был заверить Вэй Вусяня, что комната действительно принадлежит
ему, и он не должен чувствовать себя испуганным или неловким, используя ее. Он не
мог допустить, чтобы мальчик был напряжен всю ночь и не получал никакого
исцеляющего отдыха, в котором он так сильно нуждался.
” Твоя комната, твоя кровать". Как он и боялся, его слова прозвучали не так, как он
хотел. Ему нужно было бы приложить гораздо больше усилий, чтобы говорить больше. К
счастью, это, казалось, все же помогло, так как почти сразу после этого мальчик
расслабился, его поза стала менее напряженной, и он даже накрылся одеялом. Лань
Ванцзи удовлетворенно кивнул.
“Ужин?” он предложил своему пациенту, надеясь, что мальчик сможет еще немного
поесть перед сном. Он боялся, поймет ли Вэй Вусянь его намерения, он хотел дать ему
выбор, а не заставлять его есть, когда он плохо себя чувствует.
Он был немного разочарован, когда мальчик долго колебался, прежде чем покачать
головой, но никак не показал этого. Вэй Вусянь нуждался в еде, чтобы восстановить
силы и чтобы его тело могло справиться с лихорадкой. С другой стороны, он
чувствовал себя очень счастливым; это был большой прогресс, потому что мальчик
впервые высказал свой выбор перед ним, а не просто следовал приказам.
Он не должен заставлять его есть слишком много, когда у него явно нет аппетита, и
он уже съел половину миски супа раньше, это было бы прекрасно. Он может подождать
до утра, чтобы попытаться заставить его съесть еще немного. Он должен попросить
поваров приготовить что-нибудь легкое, но питательное и тоже полезное от лихорадки.
Он не был уверен, что болезнь Вэй Вусяня, которая, очевидно, была довольно
серьезной, просто исчезнет в одночасье.
Может быть, что-нибудь с медом? Он слышал, что это хорошее средство от всех видов
болезней. Ланы предпочитали простые блюда, не слишком соленые, слишком острые или
слишком сладкие. Но у него было предчувствие, что Вэй Усянь будет вне себя от
радости от этого вкуса. В конце концов, он плакал утром из-за маленького кусочка
масла, так как же он отреагирует на мед? Лань Ванцзи был уверен, что Вэй Вусяню
вряд ли что-то предлагали у Цзянов. Он сделал мысленную пометку отправиться на
кухню сразу после того, как закончит здесь.
Он взял чашу с лекарством и передал ее другому. Вэй Вусянь, казалось, неохотно брал
его, вероятно, обеспокоенный тем фактом, что теперь ему служил его предполагаемый
хозяин. Неважно, Лань Ванцзи заставит его выпить это, несмотря ни на что. Он
протянул руку еще медленнее, потому что не хотел его пугать, теперь он был всего на
небольшом расстоянии от мальчика и мягко убеждал: “Лекарство, выпей его”. На этот
раз он не задавал это как вопрос, ему нужно было, чтобы Вэй Вусянь взял его.
Еще одно короткое мгновение колебания, и его рука опустела, Вэй Вусянь послушно
выпил горькое лекарство и держал чашу в руках, как будто не знал, что с ней делать.
Его голова все еще была опущена, он смотрел в пустую тарелку с пустым выражением на
лице. Лань Ванцзи снова протянул руку и подождал, пока в нее поместят чашу, прежде
чем снова убрать ее.
После этого он внимательно посмотрел на больного мальчика. Вэй Вусянь был очень
бледен, если не считать его раскрасневшихся щек. Его глаза, скрытые челкой,
остекленели от лихорадки, и теперь он снова слегка дрожал. Лань Ванцзи отметил, что
это было чисто из-за холода, так как в остальном мальчик казался спокойным и почти
расслабленным.
Он не хотел больше навязываться своему пациенту, другому нужен был отдых, и Лань
Ванцзи был уверен, что он не заснет с ним в комнате. Ха бросил на Вэй Усяня
последний долгий взгляд, повернулся и пошел к двери.
Он остановился как раз перед тем, как открыть ее, он вспомнил кое-что важное. Он
давно не болел, поэтому почти забыл, как брат всегда гладил его по голове и
советовал хорошо отдохнуть перед отъездом; это всегда заставляло его чувствовать
себя любимым и не одиноким. Когда он был моложе, ему было очень приятно, когда о
нем так нежно заботились. Конечно, Вэй Вусянь был намного старше, чем в то время,
но ему, вероятно, было нужно, чтобы кто-то заботился о нем, когда он болел. Теперь
он хотел предложить своему пациенту то же утешение, которое раньше очень ценил.
Он снова повернулся, сделал шаг к кровати и остановился как вкопанный. Он понял,

что мальчик, вероятно, не очень хорошо отреагирует на то, что он из ниоткуда
погладит его по голове. Но в данный момент он казался действительно расслабленным,
и, возможно, если бы ему проявили доброту, к которой он не привык, это могло бы
заставить его чувствовать себя лучше. Но что, если это не сработает и Лань Ванцзи
только снова напугает его?
Он стоял там, вообще не зная, что ему делать. Что бы его брат решил сделать прямо
сейчас? Протянет ли он добрую руку, чтобы попытаться успокоить больного мальчика?
Или он предпочел бы оставить Вэй Вусяня в покое, не форсировать свои границы, когда
он был так уязвим, и просто уйти? Лань Ванцзи не знал, он понял, что может
представить, как Лань Сичэнь выбирает оба варианта. И снова он был в полной
растерянности, когда дело дошло до общения с Вэй Вусяном.
Глава 50
Нежное прикосновение
Лань Ванцзи наблюдал за мальчиком, сидящим на кровати с опущенной головой и руками
на коленях, он выглядел таким маленьким и уязвимым в этот момент, таким, каким Лань
Ванцзи никогда его не видел. Его первые пальцы сейчас не были сжаты, в плечах тоже
не было напряжения. Лань Ванцзи все-таки решил попытать счастья, всем сердцем
надеясь, что это поможет его пациенту быстрее выздороветь и хорошо выспаться ночью.
Он вернулся к кровати и остановился всего в шаге от нее, ближе к Вэй Вусянь, чем
раньше. Он в последний раз посмотрел на мальчика, обдумывая свое решение и
возможные последствия. Нет, он не стал бы думать о негативных последствиях, которые
это могло бы иметь, он хотел верить в положительную реакцию своего пациента.
Он очень медленно протянул руку и остановился на полпути. Хотя Вэй Вусянь не

отпрянул, его плечи почти незаметно напряглись, если бы Лань Ванцзи не обратил на
него такого пристального внимания, он бы этого не заметил. Он понял, что не объявил
о своих намерениях и что мальчик, вероятно, боялся, что его ударят. Глупый он, он
должен был объяснить, прежде чем вторгаться в его личное пространство!
Его голос был не громче шепота, он обратился к мальчику: “Могу я прикоснуться к

тебе?”
Глаза Вэй Вусяня расширились от удивления, и все напряжение исчезло. Долгое время
не было никакой другой реакции, и Лань Ванцзи начал беспокоиться, что все-таки
зашел слишком далеко. Затем, к его огромному облегчению, голова мальчика слегка
опустилась. Это могло означать многое, но Лань Ванцзи поставил все на то, что это
разрешение.
Все еще так медленно, как только мог, он продолжал приближать руку к голове своего
пациента. Пока, наконец, он не коснулся легких, как перышко, волос мальчика; о,
какие они были гладкие и шелковистые. Даже сквозь волосы он чувствовал, насколько
горячей была кожа Вэй Вусяня, его лихорадка, должно быть, действительно была очень
сильной, он надеялся, что лекарство скоро подействует и принесет ему хотя бы
небольшое облегчение.
Он пошевелил рукой и чрезвычайно нежно погладил собеседника по голове. Вэй Вусянь

застыл, пока он это делал, казалось, совсем не дыша. Через секунду или две Лань
Ванцзи убрал руку, не желая напрягать мальчика больше, чем необходимо.
Он чуть не выпрыгнул из кожи, когда увидел слезу, упавшую на одеяло, и тут же

пожалел о своем поспешном решении попытать счастья; мальчик все-таки не был готов.
Как он мог исправить это сейчас? Будет ли Вэй Усянь больше доверять ему после
этого? Ему хотелось ударить себя по лицу за то, что он был слишком нетерпелив и
недостаточно тщательно обдумывал состояние и чувства младшего мальчика.
Он замер на месте, когда Вэй Вусянь издал первый звук, который он услышал с тех
пор, как прибыл в Поместье Облачных Глубин. Это был тихий задыхающийся звук, и его
рот слегка приоткрылся, когда он сделал глубокий вдох. Лань Ванцзи был крайне
удивлен, он не знал, что происходит. Реакция мальчика показалась странной, но
совсем не испуганной, как он опасался.
Вэй Вусянь закрыл и снова открыл рот. Это выглядело так, как будто он пытался что-
то сказать. Но ни слова не слетело с его потрескавшихся и дрожащих губ. Он
прекратил попытки после третьей попытки и почти неслышно вздохнул. "Значит, он все-
таки не смог с ним поговорить", - подумал Лань Ванцзи с острой болью в сердце.
***
Вэй Вусянь совершенно затих, когда услышал, как Лань Ванцзи возвращается к кровати.
Он что-то забыл? Или он все-таки передумал и собирался его наказать? Или даже
вышвырнуть его вон? Для него все это имело бы смысл, все его предыдущие хозяева
сделали бы одно или несколько из них в любое время.
Вэй Вусянь посмотрел в сторону и увидел, что Лань Ванцзи остановился у его кровати,
задумчиво глядя на него. Итак, он все-таки решал, что с ним делать; осознание этого
не должно было ранить так сильно, как это было. Он пробыл в поместье Облачных
Глубин не дольше одного дня и уже начал привыкать к тому, что Лань Ванцзи был
добрым и доброжелательным, позволяя большинству своих проступков ускользнуть. И
теперь, когда он собирался наконец наказать его, это глубоко поразило его. Он
чувствовал себя преданным по причине, которую не мог назвать сам.
Он знал, что не имеет права ни в чем обвинять своего хозяина; он был всего лишь
скромным слугой, и его хозяева могли в любой момент сделать с ним то, что считали
нужным. Но на этот раз он начал думать – не только желать, как все предыдущие разы,
– что все действительно будет по-другому, каким же он был дураком!
Лань Ванцзи готовился ударить его, и Вэй Вусянь не мог ничего другого сделать,
кроме как собраться с силами. Его хозяин ничего не держал в руке, это было бы не
так уж плохо, он пережил и худшее. Однако это было бы больно на совершенно другом
уровне. Он закрыл глаза и стал ждать удара.
Ничего не произошло, и Вэй Вусянь напрягся еще больше, он ненавидел эти моменты
неуверенности и гадал, что будет дальше. Прошло много времени, и он больше не мог
выносить напряжения, теперь у него снова болела голова, и он не хотел ничего
другого, кроме как спать.
Он в замешательстве открыл глаза, готовый увидеть приближающийся удар.

Единственное, что он увидел, было встревоженное лицо Лань Ванцзи. Почему у его
хозяина было расстроенное выражение лица? Разве он не должен просто хладнокровно
избить его и оставить на произвол судьбы? Ничто больше не имело смысла; Лань Ванцзи
так нежно заботился о нем всего минуту назад, а теперь он стоял там, протянув руку,
чтобы ударить его, но выглядел обеспокоенным.
“Могу я прикоснуться к тебе?”
Что за странный вопрос, зачем другому просить разрешения наказать его? Пытался ли
он проявить к нему уважение в такое время? Или это было частью того, что сказал ему
Лань Сичэнь, что ему будет предоставлена возможность объяснить свои действия? Это
был приятный жест, хотя и совершенно бесполезный, так как он не мог разговаривать
со своими хозяевами.
Если только это не было что-то другое. Как бы возмутительно это ни звучало, разве
Лан Ванцзи не собирался ударить его? Если нет, то что он хотел сделать? Его
намерения были загадкой для Вэй Вусяня. Единственный способ выяснить это-
согласиться и ждать, пока его хозяин начнет действовать. Поэтому он кивнул головой,
неуверенный, не совершает ли он серьезной ошибки, и приготовился к худшему.
И тогда Лань Ванцзи погладил его по голове. Осторожно, как будто он был стеклянной
куклой и мог разбиться чем угодно, кроме легкого прикосновения перышка. Прежде чем
Вэй Вусянь смог полностью понять, что произошло, рука больше не гладила его по
волосам, и он понял, что скучает по этому. Это не было похоже на то, что он никогда
не испытывал нежных прикосновений, Цзян Яньли утешала его больше, чем когда могла,
просто он больше привык к более грубым способам.
Он едва удержался, чтобы не протянуть руку, не схватить отсутствующую руку и не

положить ее на место у себя на голове. Теперь он жаждал большего. Он заметил, что
плачет, только когда холодные капли начали падать на его сжатые руки; он держался
за одеяло, иначе немедленно схватил бы Лань Ванцзи за руку.
Еще через секунду или две ему удалось взять себя в руки. Ему было неловко за свою
реакцию, и он винил в этом лихорадку, в глубине души зная, что его жажда нежного
прикосновения на самом деле не имела к этому никакого отношения. Он был чрезвычайно
благодарен своему учителю и стыдился того, что раньше сомневался в его намерениях.
Глава 51
Нежданный гость
Цзян Яньли сидела в карете, и на сердце у нее было так же тяжело, как и под
проливным дождем снаружи. Так было с тех пор, как она вчера покинула ворота
поместья Облачных Глубин, бросив своего приемного брата на произвол судьбы. Больше
всего она ненавидела эти моменты. В начале, много лет назад, Вэй Вусянь плакал и
умолял их щенячьими глазами не оставлять его одного в других семьях.
Однако после войны он больше этого не делал, как будто смирился с судьбой, которую
ему навязали Юй Цзыюань и Цзян Фэнмянь. Его первое пребывание в поместье Ночного
города изменило его, по словам Цзян Яньли, к худшему, но ее родители рассказывали
другую историю. С тех пор Вэй Вусянь стал чрезвычайно подавленным и слушал каждый
приказ, дрожа от страха, даже не колеблясь.
Цзян Яньли всегда пыталась помочь ему, но когда она узнала, что каждый раз, когда
она выступит в его защиту или проявит к нему хоть малейшую доброту, он будет
жестоко наказан, она остановилась. По крайней мере, на какое-то время. Когда она
увидела, что ее брат увядает без кого-либо, кто мог бы хотя бы поговорить с ним или
помочь ему справиться с его ранами, она больше не могла этого выносить и снова
начала встречаться с ним, то есть тайно.
Узнав, что его следующими хозяевами будут ланы, она испытала облегчение и страх
одновременно. Испытывая облегчение, потому что она слышала много хорошего о них и
их обычаях, она обратила особое внимание на их усилия по отмене рабства и оказанию
помощи обиженным слугам в лучшем будущем. Она искренне надеялась, что они поймут,
что с Вэй Вусяном что-то не так, и как-нибудь помогут ему. Однако она также боялась
последствий, которые это может иметь для ее семьи, если станет известно, как они
обращались со своим приемным сыном.
Как только она получила письмо от Лань Сичэнь, она сразу же подумала, что ее
опасения были напрасны, Ланы, должно быть, уже поняли правду или, по крайней мере,
часть ее. Она знала, что это не займет много времени, Вэй Вусянь вел себя еще более
испуганно после своего второго визита к Венам, он вернулся только месяц назад,
потому что Вэнь Руохань больше не хотел платить Цзян Фэнмяну. Теперь он был в
основном тихой и послушной марионеткой, боящейся сделать даже один шаг без его
приказа.
Она сказала своей семье, что собирается навестить одного из своих немногих друзей,
и поспешила в поместье Облачных Глубин. У нее было чувство, что ее приемный брат
нуждается в ней прямо сейчас, она наконец-то сможет помочь ему выбраться из ада, в
котором была его жизнь с тех пор, как он был еще маленьким ребенком. Она все еще
винила себя за то, что не вступилась за него и просто позволила отцу продать его
снова и снова.
Письмо было расплывчатым; Лань Сичэнь расспрашивал о жизни Вэй Вусяня в поместье на
пирсе Лотоса, никогда никого не обвиняя, не было никаких признаков того, что он
действительно все знал. Она должна была убедиться; поскольку отправитель был
следователем императора по делам о рабстве и жестоком обращении со слугами, он,
несомненно, заметил, как странно ведет себя ее брат. Он сможет помочь, он должен.
Наконец она добралась до ворот поместья Облачных ниш и попросила немедленно

встретиться с Лань Сиченем по срочному делу. Слуга, который принял ее, сообщил ей,
что хозяева ужинают в тот момент, когда она настаивала, он обещал пойти и спросить.
Он вернулся не прошло и десяти минут после этого с сообщением, что его хозяева
примут ее и приглашают выпить с ними чаю. Был уже поздний вечер, и Цзян Яньли
только сейчас поняла, что ей, вероятно, следовало подождать до утра; так было бы
вежливее. Ланы могли бы также сказать ей подождать, но они этого не сделали,
казалось, что вопрос Вэй Вусянь тоже был у них на уме, или так надеялась Цзян
Яньли, следуя за слугой через особняк.
***
Когда Вэй Вусянь и Лань Ванцзи покинули столовую, Лань Кирэнь решил, что они с Лань
Сиченем не будут ждать их возвращения и продолжат свой ужин. Лань Сичэнь видел, что
его дядя был потрясен, он даже не жаловался на то, что Вэй Вусянь прервал его, хотя
на самом деле это была вовсе не его вина. Лань Сичэнь знал, что его брат хорошо
позаботится о мальчике, он смотрел на него с такой любовью, какой Лань Сичэнь
никогда не видел в его глазах.
Когда им подали основное блюдо, он попросил одного из персонала принести остаток

ужина и немного лекарств в комнату Вэй Вусяня. Он надеялся, что завтра мальчику
станет лучше, он казался действительно больным. Поскольку он не был болен вчера,
его лихорадка, должно быть, была вызвана сегодня, и Лань Сичэнь довольно хорошо
представлял, как это произошло. Однако еще больше его занимал вопрос " почему?".
Единственным логическим выводом было то, что мальчик действительно был на улице под
дождем и вернулся только перед тем, как они нашли его в библиотеке. Но что он делал
на улице в такую погоду? Этого Лань Сичэнь не знал и должен был узнать. У него было
такое чувство, что это была не совсем идея мальчика.
Возможно, он воспринял чей-то случайный комментарий как приказ? Это было вполне
возможно, учитывая, как Вэй Вусянь быстро следил за каждым их словом, даже когда
оно не было обращено непосредственно к нему.
Лань Сичэнь автоматически ел свой ужин, в то время как мысли крутились у него в
голове, он даже не замечал, что ест. Он понял, что уже доел свой салат, только
когда его палочки для еды тщетно искали еще один кусочек овоща. Дядя нахмурился,
ему не нравилось, когда племянники отвлекались во время семейных трапез.
Внезапно вошел слуга и направился к столу, кланяясь им. Брови Лань Кирена взлетели
вверх, слуги знали, что нельзя мешать им во время еды, должно быть, произошло что-
то, что требовало их немедленного внимания. Лань Сичэнь мягко подтолкнул слугу
рассказать им, в чем дело.
“Мастера, мисс Цзян Яньли только что прибыла и просит о встрече с вами как можно
скорее, она ждет в вестибюле”.
Лань Кирэнь казался удивленным, но Лань Сичэнь знал, что это была реакция на его
письмо. Поэтому Цзян Яньли на самом деле так сильно беспокоилась о своем приемном
брате, что пришла лично в тот же день, когда получила его сообщение. Это был
хороший знак, она, несомненно, захотела бы рассказать им, как обращались с Вэй
Вусянь у Цзянов и что именно происходило за воротами поместья Пирс Лотоса.
Обычно он разговаривал бы с ней утром, после того как она отдохнет, но он уже на
собственном горьком опыте убедился, что не следует откладывать дела на потом,
особенно когда это касалось Вэй Вусянь. Просто оглядываясь назад на то, что
произошло сегодня, они должны были знать, пока не стало слишком поздно, и мальчик
снова что-то неправильно поймет или слишком сильно напрягется, пока у него была
лихорадка.
Поскольку ужин был закончен, он велел слуге привести Цзян Яньли в его кабинет на
чай. Он подумал о том, чтобы извиниться и пойти поговорить с ней один, когда Лань
Кирэнь тоже встала с решительным выражением лица.
“Я тоже иду. Мне нужно знать правду". В глазах старейшины было беспокойство, однако
выражение его лица было суровым. Лань Сичэнь понимал, что Лань Кирэнь выслушает
все, что скажет дочь поместья Пирс Лотоса, и он был рад этому. Хотелось надеяться,
что таким образом, независимо от того, что они узнают, его дядя полностью откажется
от своих предубеждений относительно мальчика.
Он серьезно кивнул, и они оба вышли из столовой, чтобы встретиться с Цзян Яньли.
Глава 52
Вэй Вусянь хочет поблагодарить Лань Ванцзи, но не может, тогда он вспоминает
неприятную встречу, которую пропустил
Вэй Вусянь все еще был сбит с толку тем, что только что произошло, он никогда бы не
ожидал, что Лань Ванцзи погладит его по голове, когда он спросит, можно ли
прикоснуться к нему. Его сердце было переполнено счастьем и благодарностью, которые
он не знал, как выразить, он чувствовал, что может утонуть в них, если не выпустит
их наружу. Слезы капали на его руки и мягкое белое одеяло под ними.
У него было очень сильное желание как-то поблагодарить Лань Ванцзи не только за то,
что он сделал только что, но и за все, что он предложил ему с тех пор, как он
прибыл в Поместье Облачных Глубин. Он подумал, что поклона будет недостаточно,
чтобы выразить, насколько он благодарен в данный момент. Впервые за много лет ему
так сильно захотелось поговорить с одним из своих хозяев.
Но он был очень напуган, он знал, что если кто-нибудь еще, кроме Лань Ванцзи,
обнаружит, что он заговорил, он пожалеет, что вообще остался в живых. Особенно если
кто-нибудь сообщит об этом его семье, он не хотел даже представлять, каким будет
его наказание за нарушение одного из первых правил, которым его научили.
Он собрал все свое мужество и открыл рот, чтобы высказать свои чувства. Теперь он
был полностью уверен, что Лань Ванцзи не будет возражать, если он заговорит, и что
они были одни в комнате. Другой был добр к нему только с момента его прибытия, и он
выглядел немного грустным и обеспокоенным во время обеда, когда Вэй Вусянь
признался, что не может поговорить со своими хозяевами. Возможно, он был бы даже
доволен, если бы Вэй Усянь высказался вслух?
Он открыл рот и сделал глубокий вдох, собираясь с духом и набирая достаточно

воздуха, чтобы сказать то, что он хотел. Этим утром он говорил просто прекрасно,
его голос был только хриплым, а горло болело после этого, но все это стоило бы
того, если бы он мог должным образом выразить свою благодарность. Он мысленно
подготовился, тщательно подбирая слова, прежде чем произнести их вслух, а затем
попытался заговорить.
Ему снова захотелось заплакать, на этот раз от печали, когда он понял, что с его
губ не сорвалось ни звука, он все еще не мог заговорить со своим учителем. Даже
когда он был решительно настроен выпустить свой голос, его горло сжалось и не
давало ему даже нормально дышать. Мадам Юй позаботилась о том, чтобы он был в
полном ужасе от разговоров даже сейчас, спустя годы после того, как она отдала
приказ.
Теперь он молча проклинал ее за то, что не мог выразить свою благодарность своему
доброму хозяину, и это разрывало его сердце на части. Он попробовал еще два раза,
но безрезультатно, его слова остались запертыми.
Лань Ванцзи, должно быть, увидел его огорчение, потому что в следующее мгновение он
почувствовал, как рука учителя снова погладила его по голове и сразу же смыла его
сердечную боль. У него даже не было времени устыдиться своей вспышки, а Лань Ванцзи
уже успокаивал его, или, по крайней мере, Вэй Вусянь решил, что он будет думать об
этом именно так. Его грудь перестала болеть, а горло прочистилось, так что он снова
мог свободно дышать, он сделал глубокий вдох и начал успокаиваться.
На этот раз другой не остановился так быстро, как раньше, и продолжал гладить его
по голове, пока слезы не перестали капать. Вэй Вусянь не знал, как долго это
продолжалось, но ему было все равно. Единственное, о чем он мог думать прямо
сейчас, это о том, как хорошо было, когда его нежно гладили по волосам. Тепло
поднялось в его груди и медленно распространилось на все его существо; так непохоже
на лихорадку, которая только жадно отнимала у него силы, эта была исцеляющей.
После того, как Лань Ванцзи убрал руку, Вэй Вусянь почувствовал, как печаль
вторглась в его мысли, он хотел, чтобы они могли остаться такими навсегда. И все же
он знал, что это невозможно, поэтому решил сохранить это воспоминание, наблюдая,
как Лань Ванцзи снова направляется к двери.
Прежде чем открыть его, его учитель обернулся и прошептал: “Спокойной ночи, Вэй
Вусянь, хорошенько отдохни”.
Вэй Вусянь еще долго оставался неподвижным после того, как Лань Ванцзи уже покинул
комнату, все еще не до конца уверенный в том, что все события этого вечера были не
просто бредовым сном, вызванным его лихорадкой и глубочайшими скрытыми желаниями.
Лекарство тоже, казалось, начало действовать, он уже чувствовал себя намного лучше.
Его истощение было единственным симптомом, который не проходил.
Он плюхнулся спиной на кровать и опустился на мягкий матрас, накрывшись одеялом. Он

чувствовал себя так уютно, что чуть снова не заплакал. Он закрыл глаза, полностью
расслабляясь, чего ему не позволяли делать в течение очень долгого времени.
По мере того как он все глубже и глубже погружался в сон, в его голове
прокручивались события сегодняшнего дня. Ему было слишком трудно переварить это,
пока он бодрствовал, поэтому, очевидно, его мозг решил попытаться закончить свою
работу ночью. Вэй Вусянь на самом деле не возражал, пока он сможет хорошо выспаться
ночью, завтра ему будет лучше.
Его сознание уже ускользало от него, когда перед его глазами промелькнула сцена,
произошедшая сегодня днем; будучи наказанным в собачьей конуре, ему было велено
снова встретиться с Су Ше этим вечером. Он совершенно забыл об этом до сих пор! Он
должен был найти его после ужина, а это время уже давно прошло.
Он сел, внезапно полностью проснувшись. Как он мог упустить это из виду? Он никогда
не был таким беспечным; это было из-за лихорадки? Неважно, он должен был уйти сию
же минуту! Его хозяин наверняка уже ждал его, и чем дольше он будет ждать, тем
суровее будет его наказание. Он стал беспечным после объяснений Лань Сичэня. Он был
так счастлив, что трое его хозяев, казалось, прониклись к нему симпатией и
пообещали ему больше свободы и меньше наказаний, что он забыл тот факт, что на
самом деле у него было четыре хозяина в поместье Облачных Глубин.
Его сердце билось как сумасшедшее, когда он вскочил с кровати и направился к двери.
Он остановился, взявшись за ручку двери. Он не мог выйти на улицу в своей спальной
одежде, это было невежливо, и он мог испачкать нетронутую ткань. Что бы он тогда
сказал своим хозяевам, которые так любезно одолжили его ему? Он побежал обратно к
кровати и как можно быстрее переоделся в свою собственную мантию, аккуратно сложил
белый спальный халат и аккуратно положил его обратно на покрывала, которые он
переставил так, чтобы казалось, что он никогда ими не пользовался.
Только сейчас он осознал, что его одежда промокла от пота, и сразу же почувствовал,
как холодная дрожь охватывает его тело, несмотря на действие лекарства. Он не
обратил внимания на свой дискомфорт, когда надел все еще мокрые ботинки и быстро
вышел из комнаты. Он хотел поторопиться и побежать к месту встречи, которое она
назначила, но он не хотел нарушать никаких правил, поэтому ему пришлось
довольствоваться быстрой ходьбой, надеясь, что он не опоздает.
Глава 53
Удивление и беспокойство Лань Кирена
Лань Кирэнь наблюдал за тем, как Вэй Вусянь и Лань Ванцзи покинули столовую, и его
разум был в смятении. Почему мальчик пытался скрыть, что болен? И почему бы ему не
заговорить? Он не должен быть немым, верно? По крайней мере, он не был таким, когда
видел его много лет назад, когда он был маленьким ребенком. На самом деле в то
время все было наоборот: Вэй Усянь был шумным и болтливым мальчиком, ни на секунду
не закрывавшим рта.
Так почему же он отказывается говорить сейчас? Или, может быть, он действительно

хотел заговорить, но не смог? Какой бы тревожной ни была эта мысль, это определенно
было возможно. Лань Кирен видела достаточно травмированных слуг из других семей,
чтобы знать, что они были в ужасе от того, чтобы перечить своим хозяевам из-за
страха быть наказанными. Тогда мальчик вел себя подобным образом, хотя в его случае
это казалось еще более суровым.
Он посмотрел на своего старшего племянника и увидел, что брови Лань Сичэня были
полностью сдвинуты в хмурой гримасе, такой редкой на его лице, что это выглядело
совершенно неуместно. Казалось, он тоже волновался и думал, что не так с Вэй
Вусянь. Он сказал Лань Кирену, что начал расследование, может быть, он уже что-то
узнал?
Прежде чем Лань Кирэнь успел спросить его, Лань Сичэнь заговорил сам: “Дядя, я
думаю, что молодой мастер Вэй сейчас не в состоянии с нами разговаривать. Похоже,
он тоже не поверил нашему объяснению. Я беспокоюсь, что он сам ничего нам не
скажет, пока нам не удастся убедить его открыться нам; однако это может занять
много времени. Возможно, Ванцзи сможет быстрее всего прорвать его оборону. А пока
мы должны постараться приспособиться к нему как можно лучше".
Лань Кирэнь торжественно кивнул, это правда, что его младший племянник, очевидно, и
довольно неожиданно проникся симпатией к мальчику и был готов защищать и защищать
его, судя по тому, что произошло сегодня утром, когда он ругал Вэй Вусяня, а Лань
Ванцзи противостоял ему. Он чувствовал себя странно счастливым оттого, что
мальчики, казалось, становились ближе; он никогда бы не признался в этом вслух, но
он всегда беспокоился о своем младшем племяннике, у которого не было близких друзей
и который почти никогда не разговаривал, поэтому он пытался заставить его больше
общаться с другими, хотя в большинстве случаев терпел неудачу. Теперь Лань Ванцзи
менялся ради молчаливой и испуганной Вэй Вусянь.
Лань Кирен подумал, что мальчик тоже не до конца им поверил. Возможно, это также
было связано с его лихорадкой, но он выглядел несколько ошеломленным, лишь вполуха
слушая все, что они ему говорили. Им, вероятно, придется повторить свои слова после
того, как он почувствует себя лучше и будет полностью готов их выслушать.
Лань Кирен вздохнула. Если бы он знал, что приход Вэй Вусяня принесет с собой так
много вопросов и проблем, принял бы он его, несмотря ни на что? Он так не думал; и
мальчик продолжал бы молча страдать, и никто бы никогда об этом не узнал. Осознание
этого тяжело давило на его разум.
Ради того, чтобы вернуться к нормальной жизни и успокоиться, он решил возобновить

ужин; Лань Ванцзи, вероятно, все равно не присоединится к ним в ближайшее время. Он
выглядел очень обеспокоенным за Вэй Вусяня и наверняка потратил бы некоторое время,
заботясь о нем. Сердце его племянника, хотя и скрытое за холодным выражением
снаружи, было очень нежным и любящим, Лань Кирен знал это все то время, когда
наблюдал, как Лань Ванцзи нежно играет с кроликами.
В кои-то веки Лань Кирэнь пропустил бы нарушение правил мимо ушей, Лань Ванцзи мог
бы поужинать позже, если бы все еще был голоден после ухода за Вэй Вусянь. И если
бы он нарушил сегодня комендантский час, Лань Кирен тоже ничего бы не сказал. Это
была прекрасная возможность для мальчиков вылезти из своих раковин, надеясь, что
они оба смогут вытащить друг друга; возможно, медленно, но верно, шаг за шагом.
Лань Кирен жестом велел слугам, стоявшим в стороне от столовой, принести им

основное блюдо. Ужин продолжился, эффективно заглушив совесть Лань Кирена. Он уже
устал, события сегодняшнего дня напрягали его более чем в одном направлении, он не
хотел сегодня дальше обсуждать ситуацию с Вэй Вусяном. Он хотел хорошо отдохнуть,
чтобы привести в порядок свои мысли, а затем разобраться со всем завтра.
Однако сегодня боги были не в его пользу, когда он как раз собирался попросить свою
обычную чашку чая, вошел слуга, объявив, что пришел Цзян Яньли и просит поговорить
с Лань Сиченем. О чем могла девушка хотеть поговорить так поздно вечером? Должно
быть, ей было необходимо срочно отправиться в долгое путешествие из поместья на
пирсе Лотоса, прекрасно зная, что она прибудет в этот час. И она тоже была одна.
На некоторое время в столовой воцарилась полная тишина, все прекратили свои дела и
с удивлением наблюдали за посыльным, не привыкшим ни к каким помехам так поздно
вечером и ожидающим, когда главные члены семьи решат, что делать. Лань Кирэнь
испытывала искушение сказать слуге, чтобы он приготовил комнату для Цзян Яньли и
отвел ее туда, они вполне могли бы поговорить с ней утром.
Однако у Лань Сичэня, казалось, была другая идея, когда он попросил привести дочь
поместья Пирс Лотоса в свой кабинет, чтобы иметь возможность поговорить с ней. Лань
Кирэнь внутренне вздохнула, хотя он и не знал причины ее визита, это, несомненно,
должно было иметь какое-то отношение к Вэй Вусянь. Он хотел сам задать несколько
вопросов, а также послушать собственные расспросы Лань Сичэня. Этого не избежать,
ему придется сопровождать своего племянника прямо сейчас.
Лань Сичэнь, казалось, был немного удивлен его инициативой, но ничего не спросил,
молча направившись в свой кабинет. Когда они прибыли, то сели за низкий столик, где
меньше часа назад все объяснили Вэй Вусяну. Всегда заботливые слуги уже заменили
остывший чайник на новый, запах был приятным и успокаивающим.
Как только они сели, раздался стук в дверь, и Лань Сичэнь пригласил Цзян Яньли
войти. Они обменялись вежливыми приветствиями, и в комнате снова воцарилась тяжелая
тишина. Лань Сичэнь налил чаю каждому из них; вероятно, желая успокоиться с помощью
известной рутины. Когда подали чай, он на мгновение закрыл глаза.
Лань Кирен очень хотел услышать, о чем пришла поговорить с ними дочь его друга.
Было ясно, что это ее сильно беспокоит, она, казалось, нервничала. Он боялся
узнать, что на самом деле происходит в поместье Пирс Лотоса, если первоначальные
подозрения Лань Сичэня были верны и действительно Цзян Фэнмянь был ответственен за
жестокое обращение со своим приемным сыном. Лань Кирену все еще было трудно
признать, что это вообще возможно, теперь он наконец услышит правду.
Лань Сичэнь открыл глаза, в них была решимость, но также и холодная сталь, он
превратился в следователя императора. Прежде чем он успел начать их дискуссию,
раздался еще один стук в дверь, который удивил их всех. Лань Кирен уже боялся, что
еще что-то случилось, чтобы их снова потревожили, когда он сам предупредил слуг об
этом.
Оказалось, что это был Лань Ванцзи. Он, должно быть, узнал, что Цзян Яньли приехал
посетить поместье Облачных Глубин, и, вероятно, тоже хотел услышать причину. Он сел
со своим чаем перед собой, и тогда они, наконец, все были готовы начать.
“Мисс Цзян, чему мы обязаны таким удовольствием?”
Спасибо всем за вашу поддержку и комментарии, это много значит для меня :)
Глава 54
Лань Ванцзи любопытен; решение Цзян Яньли
Лань Ванцзи возвращался в обеденный зал, надеясь, что сможет закончить свой ужин и
еще немного поговорить со своим братом. Он был потрясен, когда Вэй Вусянь попытался
заговорить, или, по крайней мере, ему так показалось, когда рот мальчика открылся,
но из него не вырвалось ни слова. А потом он разрыдался, его поза была полностью
повержена и сотрясалась от беззвучных рыданий.
Лань Ванцзи прямо-таки запаниковал; он даже не мог начать догадываться о причине

вспышки гнева мальчика, но почувствовал сильное желание как-то успокоить его. После
долгих раздумий он решил снова попытаться погладить мальчика по голове. Когда он
сделал это в первый раз, он боялся, что напугает Вэй Вусяня. К счастью, ничего
подобного не произошло, мальчик, казалось, действительно наслаждался его вниманием,
судя по его расслабленному и спокойному, хотя поначалу шокированному выражению
лица. Он был рад, что это сработало и во второй раз.
У него не было опыта в подобных вещах, в основном это был его брат, который каждый
день сталкивался с травмированными слугами и знал, как справляться с ситуациями,
подобными этой. Еще раз Лань Ванцзи пожалел, что не попросил совета у Лань Сичэня
раньше; не было времени делать это из-за того, каким беспокойным был день, однако
он не должен больше откладывать, он спросит прямо сейчас.
Он вошел в столовую только для того, чтобы обнаружить, что она пуста, и слуги уже
убирали посуду. Куда делись его дядя и брат? Обычно они пили чай за обеденным
столом и несколько минут рассказывали о своем дне; Лань Ванцзи подумал, что они
сделают это и сегодня, так как им нужно было многое обсудить. Может быть, он
опоздал? Он так не думал, он отсутствовал недолго.
Он повернулся к одной из служанок, спрашивая, не знает ли она, где остальные члены

семьи. Он не ожидал узнать, что они были в кабинете Лань Сичэня и разговаривали с
Цзян Яньли. Лань Ванцзи был удивлен и решил также встретиться с ней, возможно, она
сможет пролить свет на то, что случилось с Вэй Вусяном в поместье на пирсе Лотоса и
как именно он стал таким испуганным и похожим на слугу.
Он потратил еще одну минуту, чтобы попросить слугу приготовить немного меда на
завтрак, он хотел удивить этим Вэй Вусяня. Это принесло бы ему много пользы, а мед,
который производили их пчеловоды, был одним из лучших в стране. Девушка сказала,
что поняла, и он поблагодарил ее. Затем он развернулся и направился к своему новому
месту назначения.
По дороге его разум бомбардировали вопросы, на которые он не знал ответов. Почему

приемная сестра Вэй Вусянь приехала в поместье Облачных Глубин? Если бы возникла
какая-то проблема, конечно, Цзян Фэнмянь пришел бы лично, или он послал бы вместо
себя свою жену, а не их дочь.
Единственным другим логическим объяснением было бы то, что Цзян Яньли беспокоилась
о своем приемном брате. Это была правдоподобная причина, поскольку Лань Ванцзи была
уверена, что она действительно заботилась о мальчике. Из того, что он мог видеть
вчера, она не выглядела слишком довольной тем, что оставила Вэй Вусяня с Ланами.
Она с беспокойством поглядывала на брата, хотя и не сказала ни единого слова против
решения родителей продать мальчика.
Может быть, она сама испугалась? Или она недостаточно заботилась о том, чтобы
противостоять торговле, которая происходила прямо у нее на глазах? С другой
стороны, ни Лань Ванцзи, ни Лань Сичэнь сами на это не указывали. Так почему же она
оказалась здесь в такое время? Она, должно быть, прибыла во время шторма, покинув
поместье "Пирс Лотоса", вероятно, сразу после обеда, путешествие между обоими
особняками заняло несколько часов в экипаже.
Лань Ванцзи было бесполезно размышлять о своих причинах и действиях, она наверняка
рассказала бы им, если бы захотела. Он скоро все узнает; он как раз подошел к двери
в кабинет Лань Сичэня. Он шел довольно быстро и теперь обнаружил, что слегка
запыхался. Ему потребовалось мгновение, чтобы успокоить дыхание и придать своему
лицу совершенно нейтральное выражение, только тогда он постучал в дверь.
***
Цзян Яньли сидела в кабинете Лань Сичэнь и смотрела, как хозяин наливает ей чай.
Когда она покидала поместье "Пирс Лотоса", она была полна решимости рассказать
ланам обо всем, что происходит, и попросить их, умолять их, если понадобится,
помочь ее брату вырваться из цепких объятий ее семьи. Теперь, когда она сидела
перед Лань Киренем и Лань Сиченем, она больше не была так уверена.
Они оба смотрели на нее с чем-то похожим на недовольство и отвращение в глазах, и

она могла сказать, что они не приветствовали ее с распростертыми объятиями. Злились
ли они на нее за то, что она пришла так поздно и прервала их ужин? Или это было
что-то другое? Возможно, они думали, что вся семья Цзян плохо обращается с Вэй
Вусянь, и они не доверяли ей?
Она не стала бы винить их за это, она до сих пор ничего не сделала, чтобы по-
настоящему помочь своему брату, оставив его на долгие годы в его безмолвных и
одиноких страданиях. Как она могла даже с чистой совестью сказать то, ради чего
пришла сюда? Она была так же виновна, как и остальные члены ее семьи, если не
больше, потому что знала, но так долго не шевелила и пальцем.
Она слегка подскочила, вздрогнув от стука в дверь. Остальные тоже казались

удивленными, очевидно, они не ожидали, что их потревожат. Лань Сичэнь первым пришел
в себя. “Кто это?” - спросил я. - спросил он неизвестного человека за дверью, его
голос был холодным и размеренным.
“Брат", - был единственный ответ. Лань Сичэнь, казалось, расслабился и пригласил

Лань Ванцзи присоединиться к ним, налив ему чашку чая как раз в тот момент, когда
он шел к столу и садился.
Цзян Яньли почувствовала, как по спине пробежал холодок, когда самый младший член
семьи Лань Майн посмотрел на нее оценивающим взглядом, его лицо было полностью
лишено какого-либо выражения, которое могло бы помочь ей понять, что происходит у
него на уме. Он, должно быть, уже знал все о ее нерешительности и о том, как она
предала своего брата, не действуя раньше.
Она опустила голову от стыда, ей было невыносимо смотреть в лицо ланам в этот
момент. Она взяла свой чай и выпила всю чашку одним глотком. Жидкость была горячей,
и она обожгла ей горло, но она приветствовала эту боль, она заземлила ее и
выбросила из ее кружащихся мыслей.
“Мисс Цзян, чему мы обязаны таким удовольствием?” - спросил Лань Сичэнь после
долгого молчания, во время которого он снова наполнил ее чашку. Наконец она подняла
голову, и хозяин встретил ее нежной и ободряющей улыбкой.
Именно тогда она, наконец, снова набралась смелости и решила сделать то, за чем
пришла в первую очередь. Она расскажет ланам все, что знала, с начала и до конца, а
потом заставит их судить ее и остальных членов ее семьи. Она пришла с единственной
целью-помочь своему брату, и она непременно выполнит ее.
”Молодой мастер Лан, я пришел после прочтения вашего письма, я хочу рассказать вам
все, что я знаю о своем брате".
Глава 55
Су, Она-страдание.
Су Она ждала Вэй Усяня у главного входа в восточное крыло, время ужина уже прошло,
но мальчика нигде не было видно. Су Она знала, что он будет ужинать с основной
семьей, и их трапезы были очень регулярными, так что не могло быть, чтобы он
опоздал из-за этого. Что еще могло помешать Вэй Усяну прийти к нему на встречу?
Может быть, Вэй Вусянь забыл, что ему было приказано встретиться с ним после ужина?
Этого, конечно, не могло быть, привычки мальчика явно все еще оставались, и когда
он получал прямой приказ, он выполнял его до ошибки. Су Она уже видела его сегодня
дважды, и он мог подтвердить это собственными глазами; Вэй Вусянь все еще был таким
же раболепным, как и в поместье Ночного города.
Су Она не хотела думать о единственной другой возможности, однако это не давало ему
покоя, и он не мог избавиться от нее, как бы ни убеждал себя, что это совершенно
невозможно. Мальчик, должно быть, заговорил, и Ланы уже узнали о его маленькой игре
в доминирование. Он не знал, для какой магии использовал Лань Сичэнь, он не слышал
ни единого слова из уст Вэй Вусяня ни во время его годичного пребывания у Вэней, ни
сегодня, но мальчик определенно говорил, другого выхода не было.
Неужели ланы уже на пути к тому, чтобы наказать его и отречься от него? Или он
просто стал беспокойным без всякой причины, и Вэй Вусянь прибудет через несколько
минут, покорный, как всегда, и готовый следовать каждому его слову?
Су Она рассматривала его варианты; он мог либо остаться здесь и подождать немного
дольше, надеясь на лучшее, либо он мог вернуться в свою комнату и притвориться, что
ничего не произошло, съежившись от страха, что кто-то придет и накажет его за его
поступки. Он был так взвинчен, что начал грызть ногти-привычка, от которой он давно
избавился. Он обнаружил, что это помогло ему успокоиться, и делал это снова с
сегодняшнего утра; возможность быть обнаруженным тяжело давила на него, он был
беспокойным.
Он боялся, какой будет реакция Ланс, действительно ли они отрекутся от него? Они бы
этого не сделали, верно? Он был частью семьи, ветвью, конечно, но все же
родственником, конечно, они бы его просто так не вышвырнули. Все было бы хорошо, он
получил бы только шлепок по пальцам, и жизнь вернулась бы к тому, чем она была
всегда, он просто остался бы незамеченным большинством людей в поместье Облачных
Глубин.
Да, так оно и было, он ни о чем не беспокоился, ему не из-за чего было нервничать.
Мальчик был всего лишь скромным слугой; никто не обратил бы на него никакого
внимания, даже если бы он стал дребезжать на него.
Но где, черт возьми, был Вэй Усянь! Су Ей не терпелось продолжить свое веселье,
которое ему пришлось отложить из-за дождя, ему не терпелось снова почувствовать
удовлетворение, которое он получал от доминирования над другим живым существом. Так
где же была его идеальная цель? Он пришел подготовленным и все такое, а теперь Вэй
Вусянь нарочно заставлял его ждать!
Покинув собачий вольер, он на обратном пути зашел в конюшню и схватил там хлыст для
лошадей. Это было более практично в использовании, а также менее подозрительно и
легче носить с собой; если бы он вошел внутрь со сломанной веткой дерева, кто-
нибудь мог начать задавать вопросы, на которые у него не было бы ответа. С помощью
хлыста он мог просто сказать, что собирается покататься верхом или что он забыл
вернуть его в конюшню раньше и что он ищет слугу, чтобы поставить его на место.
Он научился этому у Вэнь Чао, который всегда носил его с собой. За все время,
проведенное в поместье Ночного Города, ему не разрешалось носить его с собой, так
как это была привилегия, зарезервированная для основной семьи. Однако в поместье
Облачных Глубин не было никого, кто мог бы сделать ему выговор за это. И ощущение
власти и важности, которое он получал от того, что она всегда была рядом с ним,
было просто восхитительным. Он мог понять, почему Вэнь Чао не хотел, чтобы кто-то
узнал об этом, он хотел, чтобы это осталось его тайной, это было очень волнующе.
Теперь не хватало только его цели; где мог быть Вэй Вусянь? Минуты шли, и тревожные
чувства Су Ше и сомнения медленно возвращались в его сознание. Мог ли он все это
время ошибаться и мальчик каким-то образом научился не подчиняться приказам? Нет,
это, конечно, было невозможно за то короткое время, что он его не видел. Прошел
всего месяц или около того с тех пор, как он вернулся из Поместья Ночного Города,
где трио молодых мастеров провели целый год, вбивая в него правильное поведение.
Он начал нетерпеливо расхаживать по комнате; было уже поздно, и он не хотел

нарушать правила, выходя из своей комнаты после комендантского часа. Если его
поймают, ему придется переписывать строки и какое-то время он будет находиться под
строгим наблюдением, поэтому не сможет встретиться с Вэй Вусяном. Нет, он не
позволит ограничить себя такой глупой ошибкой.
После еще одного долгого нервного ожидания он решил сам встретиться с Вэй Вусяном.
Он знал, что мальчик жил в западном крыле с основной семьей, и был только один
способ, которым мальчик мог попасть в восточное крыло. Он подождет здесь еще пять
минут, а затем сам отправится на встречу с этим наглым слугой. Конечно, он не пошел
бы до самого жилого района западного крыла, он просто встретил бы мальчика на
полпути.
Теперь он считал каждую секунду, планируя, как именно он накажет Вэй Вусяня за
опоздание и заставит его ждать. По прошествии пяти минут Су Она направилась в
центральное крыло, решив лично привести Вэй Вусяня, а затем заставить его заплатить
за то, что он сделал это в первую очередь.
Глава 56
История Цзян Яньли – перемена Вэй Вусяня
“Я был удивлен, когда мой отец привел домой грязного тощего маленького ребенка из
одной из своих поездок за город. Он никогда раньше не делал ничего подобного, он ни
в коем случае не похож на доброго самаритянина. Не поймите меня неправильно, он
любит свою семью и сделает все, чтобы защитить ее, но он также ненавидит
неприятности, и наличие еще одного ребенка в доме, несомненно, принесет их в любой
день.
Моя мать никогда не испытывала симпатии к мальчику, однако мы с братом искренне

любили его и думали о нем как о родном брате. Наш отец никогда не рассказывал нам о
причине, по которой он взял его к себе, нам было все равно, пока у нас был еще один
брат или сестра, было не так много детей нашего возраста, с которыми мы могли бы
играть. Наша мать запретила нам даже разговаривать с кем-либо, кто не имел такого
же или более высокого социального статуса, как мы, не говоря уже о том, чтобы
играть с ними.
Вэй Вусянь был веселым и жизнерадостным мальчиком, всегда улыбался и радостно бегал
вокруг. Всего через несколько недель после того, как его взяли, он уже начал брать
уроки вместе с Цзян Чэном. Хотя он, по-видимому, никогда не был должным образом
образован, он быстро учился, и ему не потребовалось много времени, чтобы преуспеть
во всем, что он пробовал. Цзян Чэн начал ревновать его и часто жаловался нашей
матери.
В свою очередь, ей еще меньше нравится наш новый брат, она всегда наказывает его за
все и никогда по-настоящему не принимает его как своего ребенка. Я думаю, Вэй
Вусянь, должно быть, заметил это, он всегда делал все возможное, чтобы доставить ей
удовольствие. Она особенно ненавидела, когда он учился лучше Цзян Чэна, и часто
сталкивалась с нашим отцом, спрашивая его, что он хочет сделать в этой ситуации.
Она постоянно ругала Вэй Вусяня и просила Цзян Чэна сделать то же самое; что он и
сделал, так как всегда хотел, чтобы наша мать гордилась им.
Это было как раз в то время, когда произошла большая ссора между родителями. Наша
мать кричала на нашего отца что-то о том, что Вэй Вусянь был всего лишь сыном
слуги, а не ее ребенком. Это было некрасиво, и мы, дети, были слишком малы, чтобы
по-настоящему понять, что происходит; Вэй Вусянь, казалось, был особенно напуган
всем этим. И когда наш отец уехал на инспекцию на несколько месяцев, он начал
винить себя в том, что прогнал его; Цзян Чэн и наша мать только подчеркивали его
вину, постоянно напоминая ему об этом.
Наша мать воспользовалась этой возможностью, чтобы остановить образование Вэй

Вусяня и постоянно говорить ему, что он всего лишь слуга, поэтому он должен вести
себя как слуга. Она заставила его помогать по хозяйству и спать с другими слугами.
Она также запрещала ему разговаривать с кем-либо из членов семьи, а когда он
забывал, она сурово наказывала его. Она неоднократно говорила нам, чтобы мы больше
не общались с ним, что он всего лишь слуга и намного ниже нас.
Я не знаю, что именно она сказала Цзян Чэну, но он начал откровенно ненавидеть
своего брата и оскорблять его почти так же жестоко, как наша мать. Я пытался
вразумить их обоих, но они не слушали. Так прошло несколько месяцев, и Вэй Вусянь
становился все более и более подавленным и похожим на слугу. Даже другие слуги в
особняке перестали с ним разговаривать и навязали ему свои обязанности; он все еще
был всего лишь ребенком!
И он все принимал без жалоб. Когда я разговаривал с ним, он только грустно

улыбался, пожимал плечами и говорил мне, что он в долгу перед семьей за то, что она
приютила его, и что он должен заплатить свои долги; он был в порядке, если это было
так.
Потом, наконец, наш отец вернулся из своих путешествий. Я надеялся, что, увидев,
как все относились к Вэй Усяну в тот момент, он поговорит с нашей матерью и
остановит ее. Но он никогда этого не делал, казалось, он был почти доволен тем, как
обстояли дела. Он больше никогда не разговаривал с Вэй Вусяном, он полностью
игнорировал его.
Никто не видел, что они делали с Вэй Вусяном, или, что еще хуже, никому не было до
этого дела. В тот момент у него не было никого, кроме меня, кто мог бы заступиться
за него и позаботиться о нем. Когда никого не было рядом, он обычно сворачивался
калачиком у меня на коленях и горько плакал; меня очень пугало, что он становился
все более и более молчаливым даже при мне, он едва произносил слово или два за
несколько дней. Он совсем перестал улыбаться, и его глаза стали мертвыми, он стал
тенью самого себя.
Примерно через неделю я больше не мог этого выносить и решил поговорить об этом с
родителями. Оглядываясь назад, я понимаю, что это была ужасная ошибка; хотя я не
сожалею об этом из-за самого поступка, последствия были катастрофическими, особенно
для Вэй Вусяня.
Когда я поднял эту тему во время нашего семейного ужина – конечно, Вэй Вусянь не
присутствовал, так как он уже несколько месяцев ел вместе с другими слугами, – это
привело к ужасной драке. Это был первый раз, когда меня отправили в мою комнату и
запретили выходить, они даже послали одного из охранников присмотреть за мной.
Я находился под домашним арестом почти две недели, ни с кем не общаясь, кроме
охранников, которые вообще со мной не разговаривали, они только приносили мне еду,
а затем так же быстро исчезали. Однажды я, как обычно, выглянул в окно, в моей
комнате больше нечего было делать, и я увидел Вэй Вусянь снаружи вместе с нашей
матерью.
Я не знаю, что именно происходило, но не было похоже, чтобы наша мать была
счастлива с ним. Она шла быстро, а он шел в двух шагах позади нее, сгорбившись и
прихрамывая. Наша мать резко обернулась, и Вэй Вусянь упал на землю, съежившись и
защищая голову руками. Я был в ужасе, когда наша мать избила его на месте, а затем
просто ушла, даже не проверив, в порядке ли мой брат.
Я был возмущен и встревожен, я хотел немедленно пойти и помочь ему. Я вылетел из
комнаты только для того, чтобы меня остановил охранник. Я пытался урезонить его,
пробиться мимо него, я устроил сцену; ничего не помогло, он схватил меня и запер в
моей комнате. Я был бессилен. После некоторого молчаливого плача я вернулась к
окну, чтобы проверить, не помог ли кто-нибудь Вэй Вусяню за это время.
Мой брат все еще лежал неподвижно; я даже не мог сказать, дышит ли он. Другие слуги
проходили мимо него, но ничего не делали, мое сердце разбивалось мало - помалу с
каждой секундой. Я бегу обратно к двери и колочу в нее, призывая охранника
выпустить меня или пойти помочь моему брату самому, позвать на помощь.
Безрезультатно, мне ответила только тишина, и дверь оставалась надежно запертой.
Я как раз подумывал о том, чтобы выпрыгнуть из окна, когда вошла моя мать. Я
ожидал, что она отругает меня, но она только сказала мне собрать вещи, я должен был
навестить своего жениха в поместье Кои-Тауэр на неопределенное время. Я больше не
знаю, что я сказал ей в ответ, хотя в конце концов это не имело значения, так как
она не слушала и ушла, сказав то, что хотела.
Когда я вернулся к окну, чтобы посмотреть, лежит ли там еще мой брат, его уже не
было. С тяжелым сердцем и слезами на глазах я ничего не мог сделать, кроме как
упаковать свои вещи, как мне было велено. На следующее же утро меня сопроводили в
Цзинь, так и не увидев больше Вэй Вусяня.”
Глава 57
История Цзян Яньли – Война и ее последствия
“Я снова увидел своего брата только после войны, более двух лет спустя. Я провел
два года в поместье Кои-Тауэр, однако чувствовал себя скорее пленником, чем гостем.
Цзинь Цзисюань пытался, по крайней мере, держать меня в курсе последних новостей,
но его мать пристально наблюдала за мной. Меня отправили обратно в поместье Пирс
Лотоса всего через несколько дней после того, как закончилась война и венцы и их
союзники, включая моего отца, предстали перед судом.
Вы, наверное, уже знаете о том, как шла война. Мой отец встал на сторону Вэнь
Руоханя, и когда они потерпели поражение, он защищался в военном суде, говоря, что
у него не было другого выбора, так как его сын был взят в заложники. Да, как я
узнал от своего брата, когда вернулся, Вэй Вусянь был отправлен в поместье Ночного
города через неделю после того, как меня отправили в Цзинь. До сегодняшнего дня я
не знаю, действовал ли мой отец сознательно, когда отослал Вэй Вусяня, или он
просто воспользовался ситуацией.
Я даже представить себе не мог, какой тяжелой, должно быть, была жизнь Вэй Вусяня у
Вэней. Что я знаю точно, так это то, что с ним обращались не как с заложником и не
как с сыном дворянина, а как с личным слугой второго наследника поместья "Ночной
город" Вэнь Чао; это все, что Вэй Вусянь рассказал мне спустя много лет. Я никогда
не слышал ничего хорошего об этом мальчике, очевидно, он с юных лет был жесток ко
всем окружающим.
Когда моего брата привезли обратно, он всего боялся, дрожал и безостановочно

съеживался. Я надеялся, что теперь, после того как он фактически спас нашу семью от
того же наказания, что и Вены, наши родители будут более снисходительны к нему. Но
ничего не изменилось, с ним по-прежнему обращались как со слугой в поместье Пирс
Лотоса, выполняя все случайные работы, а также ухаживая за Цзян Чэном.
Вэй Вусянь резко изменился; теперь он все время вел себя особенно почтительно,
никогда не поднимал головы и не отрывал глаз от земли. Он никогда не колебался,
делая то, что сделал бы слуга, воспринимая даже самые простые фразы как приказ. Он
все еще был ребенком, однако больше так себя не вел.
После любой ошибки или при простом более громком голосе он кланялся и показывал нам
свои руки, он также делал это в случайные моменты, которые, как я понял только
позже, были, когда он думал, что его должны были наказать.
Когда он сделал это в первый раз, я был сбит с толку, но только до тех пор, пока не
увидел, как сердито покраснели его маленькие ручки; на них было так много шрамов и
все еще заживающих ран! Должно быть, венцы жестоко избивали его в качестве
наказания. Даже по прошествии многих лет он так и не избавился по-настоящему от
этой ужасной привычки.
Я пытался найти дорогу к нему, но прошел почти целый год, прежде чем он перестал
пресмыкаться передо мной, якобы ожидая приказов или наказания. Мне стыдно это
говорить, но после того, что случилось в первый раз, я больше никогда не пытался
публично защищать его. Я приходил навестить его только тогда, когда знал, что рядом
никого нет, и старался утешить его как мог; приносил еду и лекарства и разговаривал
с ним, так как в поместье Лотос-Пирс у него больше никого не было.
Он больше не мог выносить никакого физического контакта, даже думал, что так сильно
жаждал его раньше; он даже не позволил мне применить к нему какое-либо лекарство.
Он также больше не разговаривал, даже со мной. Было жалко смотреть, зная его раньше
и видя, кем он стал сейчас.
Все постепенно налаживалось, и я начал надеяться, что Вэй Вусянь сможет

поправиться, хотя бы немного. Затем наш отец рассказал нам о финансовом кризисе, в
котором находилась наша семья с конца войны, мы больше не могли позволить себе жить
так же, как раньше, как благородная семья, без необходимости что - либо делать.
Излишне говорить, что наша мать и Цзян Чэн были не в восторге от этого.
Прошло совсем немного времени, прежде чем мой брат предложил, может быть, слишком
отчаянно или полушутя, я не знаю, что мы могли бы просто продать Вэй Вусянь какой-
нибудь другой семье, которая заплатила бы за услуги послушного слуги. Когда он смог
спасти нас во время войны, он должен был бы сделать это снова, он был обязан семье
Цзян своей жизнью.
Я был полностью заморожен, напуган до глубины души. Неужели мой брат не видел, как
изменился Вэй Вусянь и как сильно он сейчас страдает? Мы не могли просто так снова
отослать его! Я пытался убедить свою семью отказаться от этой идеи, но все они были
решительно настроены на это. Моя мать даже пригрозила, что отправит меня обратно к
джинсам, если я скажу еще хоть слово. Мне стыдно даже сегодня, потому что я
испугался угрозы и перестал защищать своего брата.
Несколько дней спустя переговоры были завершены с одной из несовершеннолетних семей

в этом районе, и Вэй Вусянь уехал. Я попытался тайно осведомиться о его
самочувствии, однако никто мне ничего не сказал, и мой брат не отвечал ни на одно
из моих писем; я подозревал, что они вообще его нашли, моя мать внимательно следила
за мной, так что вполне возможно, что она перехватила их по дороге.
Несколько месяцев спустя Вэй Вусянь вернулся. Это было не так плохо, как когда он
вернулся из Поместья Ночного Города, но ему все равно было хуже, чем когда мы его
отправили. Не то чтобы его здоровье ухудшалось, у него даже было меньше травм,
просто ухудшилось его психическое состояние. Я видел, что он умирал внутри все
сильнее каждый раз, когда его отправляли в другую семью, иногда на недели или
месяцы.
Наше финансовое положение несколько улучшилось, Вэй Вусянь приносил деньги, и

нашему отцу удалось продать часть нашей недвижимости по хорошей цене. Наша семейная
жизнь также улучшилась, иногда это было даже в старые времена, до того, как у меня
появился приемный брат.
Когда Вэй Усянь вернулся в поместье на пирсе Лотоса, он вел себя все так же, как
слуга. Однако я мог бы каким-то образом, мало-помалу, снова добраться до него. Он
даже начал разговаривать со мной, всего несколько слов, когда мы были одни, но я
все равно думал, что это большой прогресс. Однако только до тех пор, пока я не
узнаю, что он был наказан за каждый раз, когда мы проводили время вместе.
После этого я перестал с ним видеться, чтобы защитить его. Я наблюдал, как он
медленно увядал каждый раз, когда возвращался из другого дома, которому его
продали, и я ничего не мог сделать, чтобы помочь ему. Оглядываясь назад, я должен
был обратиться к кому-то за помощью гораздо раньше, не только сейчас, но я боялся
последствий, которые это могло иметь для нашей семьи, я не мог предать их таким
образом, поэтому я только наблюдал со стороны.
Я больше не мог этого выносить и через несколько месяцев снова начал общаться с Вэй
Вусяном. Он казался чрезвычайно счастливым по этому поводу, он даже сказал мне, что
не возражает против любого наказания, просто чтобы он мог услышать мои утешительные
слова и чтобы с ним обращались мягко, хотя бы на несколько мгновений. Это было все,
в чем я нуждался.
И снова у него стало получаться лучше. Теперь он больше разговаривал со мной;

конечно, это было не то же самое, что болтливый ребенок, которым он был давным-
давно, однако теперь мы могли вести надлежащую беседу. Он даже рассказал мне о
своем пребывании у Венсов, хотя и не раскрыл никаких подробностей, я все равно
слышал боль в его голосе и видел, как он дрожал от страха, когда говорил об этом.
После стольких долгих прикосновений он наконец позволил утешить себя нежными

прикосновениями, и я была так счастлива, что заплакала в первый раз, когда он взял
мою руку и положил ее себе на голову, чтобы я погладила ее. Я почти начал думать,
что в конце концов он сможет выздороветь, и я был так рад этому”.
Глава 58
История Цзян Яньли – После возвращения от Вэнь снова
- А потом случилось худшее. У нашего отца не осталось ничего, кроме поместья Лотос-
Пирс и земли, на которой оно было построено. Он продал все остальное, и семейные
средства снова почти иссякли.
Первой реакцией наших родителей, конечно, была попытка снова отправить Вэй Вусяня в
другую семью, чтобы заработать то немногое, что он мог. Но к настоящему времени все
семьи перестали хотеть купить его, так как император все более и более сурово
наказывал за любой акт рабства, которым это, несомненно, было. Я втайне был рад
такому развитию событий, моему брату не пришлось бы снова уезжать, и я мог бы
медленно работать над тем, чтобы помочь ему выздороветь.
Однако я праздновал слишком рано; после некоторых убедительных и долгих переговоров

Вэнь Руохань принял предложение. И вот Вэй Вусянь снова отправился в Поместье
Ночного Города. Я зашел за ним вечером перед его отъездом. Я застал его в слезах;
совершенно разбитый, он умолял меня не посылать его туда. Я пытался утешить его изо
всех сил, пока он, наконец, не заснул, слезы все еще текли по его щекам.
Я собрал все свое мужество и пошел, чтобы рассказать родителям обо всей этой
ситуации. К сожалению, как я и опасался, они меня совсем не слушали. Я только снова
оказался заперт в своей комнате, я даже не смог сопровождать их, чтобы попрощаться,
когда моего брата передали венам.
На следующее утро меня снова отправили в башню Кои. Я жил там под еще более строгим
надзором, чем раньше, для меня было буквально невозможно вообще с кем-либо
связаться. К этому времени я отчаянно пытался связаться с кем-нибудь, кто мог бы
помочь моему брату. Я умолял джиннов оказать помощь и пытался подкупить их слуг,
чтобы они разослали мои письма, но безрезультатно.
Они, казалось, не поверили мне, когда я объяснил ситуацию, в которой оказался мой
брат. Они пытались утешить меня, повторяя, что рабство было изгнано давным-давно и
что, конечно, мои родители никогда бы не приняли участия в чем-то подобном, не
говоря уже о том, чтобы быть оркестрантами. Хотя они не были высокого мнения о
Венах, они все равно отказались посылать кого-либо в Поместье Ночного Города, чтобы
узнать о самочувствии моего брата.
Мне разрешили вернуться в поместье "Пирс Лотоса" только две недели назад, более чем
через год после того, как я видел своего брата в последний раз. В первую ночь я
тайком вышла, чтобы навестить его, опасаясь худшего. И я был прав, что боялся.
Когда я обыскал все помещения для прислуги, где он жил в общей спальне, я не смог
его найти. Я поспрашивал вокруг, но никто не хотел мне ничего рассказывать,
возможно, они не знали или им было все равно, для меня это не имело значения. Я
должен был немедленно найти Вэй Вусяня. В конце концов один из слуг наконец-то
велел мне идти на кухню.
Я почти бегу туда, надеясь найти своего брата, помогающего другим слугам. Я не мог
ошибиться больше, потому что нашел своего брата беспокойно спящим в одном углу. Он
сидел, свернувшись калачиком, закрыв голову руками, время от времени вздрагивая.
Это было жалкое зрелище.
Я знал, что не смогу его разбудить, он был бы в ужасе, поэтому я молча остался
рядом с ним, сидя достаточно далеко от него, чтобы не напугать его еще больше,
когда он проснется. Я был прав, поступив так, он проснулся всего через несколько
минут, запыхавшийся и бледный, должно быть, ему приснился кошмар. Я сделал все
возможное, чтобы успокоить его, и отвел его в свою комнату, где приказал ему спать
в моей постели, пока я буду присматривать за ним.
Следующая неделя была действительно тяжелой; мне каким-то образом удалось убедить
его снова спать вместе с другими слугами, но ему, похоже, это не очень понравилось.
Очевидно, он боялся не только членов семьи, но и других слуг. Это было хуже, чем
раньше, когда он в первый раз вернулся из Ночного Города.
Вэй Вусянь снова полностью регрессировал, он не смотрел на меня и не разговаривал

со мной. Когда я по привычке попытался прикоснуться к нему, он слишком остро
отреагировал, приготовившись к побоям. Прежде чем я успел объяснить, он просто
опустился на землю и остался таким, что бы я ни говорил, я просто не мог до него
достучаться.
Не прошло и месяца после того, как мой брат вернулся из Вен, как мой отец, который
все больше и больше впадал в отчаяние, снова собирался продать его. Это было
раньше, чем в любое другое время, обычно Вэй Вусянь останавливался в поместье на
пирсе Лотоса по крайней мере на несколько месяцев. Однако не сейчас, когда наша
семья оказалась в тяжелом положении, по крайней мере, так объяснял мой отец, когда
рассылал письма другим семьям.
Единственными, кто откликнулся, снова были венцы, и я знал, что мой брат не сможет
пойти туда в третий раз, это убьет его изнутри. Он больше никогда не сможет прийти
в себя. Я отчаянно думала о том, как спасти Вэй Вусяня, я даже подумывала о том,
чтобы сбежать с ним. А потом пришло твое письмо, и я почувствовала такое
облегчение, что заплакала. Я рассказал эту новость своему брату и увидел, как он
слегка расслабился, должно быть, он тоже был рад.
Когда я узнал, что вы согласились принять Вэй Вусянь, я был вне себя от радости. Я
слышал только самое лучшее о семье Лан и надеялся, что вы сможете ему помочь.
Оставаясь рядом с моим братом у ваших ворот, я видел, что вам не слишком нравится
идея платить за его услуги. А потом я получил письмо от Молодого Мастера Лана, и я
был уверен, что вы поняли и выслушаете мою историю. Пожалуйста… Пожалуйста,
помогите моему брату. Не позволяй ему снова вернуться в мою семью. Если бы он повел
себя неправильно или странно, я мог бы поговорить с ним, он был бы хорошим, так
что... не отсылайте его обратно. Пожалуйста...”
Глава 59
Вэй Вусянь встречает А-Юаня
Вэй Вусянь спешил по коридорам поместья Облачных Глубин, молча ругая себя за то,
что забыл о своих приказах, теперь ему придется отвечать за последствия. Конечно,
он плохо себя чувствовал, но когда это останавливало его хозяев от наказания? Кроме
того, он уже чувствовал себя намного лучше из-за лекарства, которое ему дали, а
также неожиданной, но такой желанной доброты Лань Ванцзи.
Он никогда бы не ожидал, что его учитель погладит его по голове, чтобы успокоить,
вместо того, чтобы ругать его за слезы. Он также не ожидал, что Лань Ванцзи просто
уйдет после этого, пожелав ему спокойной ночи; он не совсем привык к такому
обращению. Когда люди разговаривали с ним, они обычно ругали его, высмеивали или
приказывали ему. Было лишь несколько и далеко не все исключения, такие как Цзян
Яньли; а теперь, похоже, Лань Ванцзи.
Он позволил себе чувствовать себя слишком непринужденно, что задержало его. Хотя он
слушал одного из своих учителей, его ждал другой. Он уже смирился с тем, во что
ввязался, но все равно было трудно не чувствовать никакого сожаления. Его хозяева
совсем не облегчали ему задачу.
Хотя трое из них пообещали сами не наказывать его чрезмерно, они оставили это на
усмотрение Су Ше. Вэй Вусянь внутренне вздохнул, он действительно ни в малейшей
степени не нравился ему, он был одним из худших мастеров, которые у него когда-либо
были. Возможно, он даже соперничал с Вэнь Чао в некоторых аспектах, таких как
отдача приказов, которым он едва мог следовать, и введение строгих и частых
наказаний. Однако сейчас не было смысла думать об этом, он все равно не мог
изменить свою ситуацию, ему просто придется смириться с этим, как и каждый раз
раньше.
Он добрался до западного крыла, никого не встретив, и направился туда, где, по его

мнению, должен был находиться главный вход. У него еще не было возможности увидеть
все Поместье Облачных Тайников, поэтому сейчас он мог только догадываться. У него
сжалось в груди при мысли о том, что он, возможно, заблудится и, следовательно, еще
больше опоздает.
Внезапно он услышал плач, доносившийся из-за угла. Он замедлил шаг, потом

остановился. Это звучало как у ребенка, точнее, у ребенка, попавшего в беду. Вэй
Вусянь разрывался; он должен был поторопиться встретиться с Су Шэ и, по крайней
мере, попытаться получить как можно более мягкое наказание, но он не мог позволить
ребенку, который плакал в полном одиночестве. Может быть, ребенок был не один?
Может быть, с ним был кто-то еще? Если бы это было так, он мог бы уйти с чистой
совестью. Если бы это было не так, что ж, он бы сначала проверил ситуацию, а потом
подумал об этом.
Он подошел к плачущим и выглянул из-за угла. И вот он, маленький ребенок, вероятно,
не старше трех-четырех лет, сидит на земле посреди коридора. Это был мальчик, и он
горько плакал, вытирая слезы маленькими кулачками. Его девственно белая одежда была
грязной там, где были колени, мальчик, должно быть, упал, возможно, он даже был
ранен.
К несчастью для Вэй Вусяня, больше никого не было видно. Он снова вздохнул; он
знал, что не сможет бросить маленького ребенка ради собственной выгоды, ему просто
нужно будет найти кого-то, кто позаботится о мальчике, и пойти найти Су Ше позже.
Хотя он и боялся последствий, его выбор уже был сделан.
Он вышел из-за угла и подошел к ребенку. У него почти не было опыта общения с
маленькими детьми, он быстро пытался понять, что могло бы успокоить мальчика. Он
медленно приблизился к ребенку, не желая удивлять его, все еще пытаясь сообразить,
что делать дальше.
Мальчик наконец заметил его и сразу перестал плакать, наблюдая за ним с большим
любопытством в своих широко открытых и доверчивых глазах. Он опустил руки, которые
были покрыты слезами и соплями, как и его одежда. Вэй Вусянь не знал, как ему
поступить, поэтому остановился на расстоянии вытянутой руки от мальчика и присел на
корточки, чтобы быть на одном уровне.
Он предположил, что ребенку не очень понравится, если он отвернется, поэтому

заставил себя оторвать взгляд от пола и посмотреть прямо на него. Это было
необходимо, и вокруг больше никого не было, так что, надеюсь, на этот раз его не
накажут.
Он медленно протянул руку и погладил мальчика по голове. Это всегда, казалось,

успокаивало его, когда Цзян Яньли делал это, это также творило чудеса, когда
исходило от Лань Ванцзи, поэтому он надеялся, что это также поможет мальчику. Даже
когда он ожидал какого-то результата, он все равно был удивлен, когда был
вознагражден широкой улыбкой и руками ребенка, которые поднялись и коснулись его
собственных.
Уже долгое время Вэй Вусянь всегда остерегался физического контакта, так как
слишком хорошо знал, насколько болезненным это может быть. Хотя иногда к нему
прикасались нежно, такие случаи были настолько редки, что он научился не ожидать
их, а вместо этого всегда предполагать, что другой вот-вот ударит его. Это помогало
ему не ломаться, не ожидать слишком многого, всегда быть готовым к худшему.
И вот теперь этот маленький ребенок так естественно протянул руку, чтобы
прикоснуться к нему, и он с недоумением обнаружил, что ни в малейшей степени не
боится. В груди у него потеплело, как тогда, когда Лань Ванцзи погладил его по
голове, и он подумал, что взорвется от счастья, с которым не знал, что делать. Этот
вечер был таким чудом, что он не мог поверить, что это происходит на самом деле,
должно быть, это действительно был сон.
Вид улыбающегося ребенка был для него чрезвычайно милым, настолько, что он
почувствовал, как уголки его рта дернулись. Это его очень удивило; впервые за много
лет ему действительно захотелось улыбнуться. Хотя его тело все еще знало, как это
сделать, разум остановил его как раз вовремя. Он знал, что если сдастся сейчас, то
будет еще более опустошен потом, когда поймет, что в будущем ему нечему будет
улыбаться.
По какой-то причине этот давно забытый факт сильно опечалил его, но когда он
оглянулся на ребенка, все негативные чувства исчезли как по волшебству. Мальчик вел
себя слишком мило и благородно, чтобы он мог еще секунду размышлять о своем
несчастье. Он был рад, что его подход сработал и что, по крайней мере, ребенок мог
так мило улыбаться.
Мальчик встал и теперь касался своей щеки маленькой ручкой. Вэй Вусянь не замечал,
что он снова плачет, пока ребенок не указал на это: “Старший брат грустит?”
Этот маленький ребенок, очевидно, пытался его утешить. Неужели Вэй Вусянь
действительно был так слаб, что нуждался в заботе ребенка, который всего несколько
секунд назад попал в беду? Он чувствовал себя человеком-неудачником, это он должен
был заботиться о мальчике, а не наоборот.
Ребенок снова начал всхлипывать, вероятно, в ответ на собственные слезы. Он быстро

взял себя в руки и покачал головой. Это никак не убедило мальчика; он был слишком
мал, чтобы понять, что можно плакать от счастья, и не только когда ему больно или
грустно. Он, вероятно, также не мог понять простого жеста головы, так как смотрел
на Вэй Вусяня, озадаченный, как день, на его растерянном детском лице.
Вэй Вусянь еще раз огляделся, чтобы посмотреть, не обнаружил ли их кто-нибудь уже.
К счастью, никого не было видно, поэтому он собрался с духом и прошептал дрожащим и
едва слышным голосом: “Нет, мне не грустно”.
Ребенок буквально засиял, как солнце, и уголки его рта раздвинулись в улыбке, почти
такой широкой, что его щеки не могли сдержаться. Вэй Вусянь облегченно вздохнул,
мальчик перестал беспокоиться о нем и тоже почти забыл о своем предыдущем плаче.
Теперь он мог спросить его, откуда он пришел, и сопровождать его обратно.
Все еще шепча, он спросил: “Как тебя зовут, малышка?”
Ребенок указал одной рукой себе на грудь и гордо представился: “Я А-Юань”.
Глава 60
Су Она в ярости
В этой главе содержатся упоминания о насилии, совершенном в присутствии ребенка,
пожалуйста, будьте предупреждены и действуйте по своему усмотрению
Су Она неслась по коридорам поместья Облачных Глубин, одновременно беспокоясь и
предвкушая предстоящую встречу. Он еще не полностью отказался от мысли о том, что
Вэй Вусянь донесет на него, а члены главной семьи Лань уже направляются, чтобы
перехватить его.
Он был уже почти внутри центрального крыла, когда услышал плач; это не мог быть
кто-то другой, кроме его младшего двоюродного брата А-Юаня. Он сразу же
почувствовал еще большее раздражение, чем несколько секунд назад. Ему действительно
не нравился этот мальчик, он был слишком мал, чтобы что-то понимать, и он всегда
плакал, когда Су дразнила его, с ним было совсем не весело. И в довершение всего он
безошибочно называл его "Злым Старшим Братом".
Су Она была готова поклясться, что сопляк делал это нарочно, просто чтобы
действовать ему на нервы. Но он никогда не мог защититься, так как за мальчиком
всегда кто-то наблюдал, и его не оставляли с ним наедине. Мальчик был овцой в
волчьей шкуре.
Однако, поскольку плач продолжался, и он не слышал, чтобы кто-нибудь, как обычно,

успокаивал ребенка, он начал думать, что мальчик, возможно, совсем один. Убежал ли
он, как в прошлый раз, когда нашел его бродящим возле особняка? Если бы это было
правдой, он мог бы немного повеселиться, ожидая прибытия Вэй Вусяня, другого пути в
западное крыло из центрального не было, его добыча должна была прийти сюда рано или
поздно, он мог бы также скоротать время до тех пор.
Он направился туда, откуда доносились звуки плача, а затем остановился как
вкопанный всего в одном шаге от угла, который он только что миновал. Он не мог
поверить своим глазам. Вэй Вусянь сидел на корточках на земле перед сидящим и
плачущим А-Юанем и гладил его по голове.
Как мог этот наглый слуга позволить ему ждать только для того, чтобы поиграть со
своим надоедливым кузеном? Неужели мальчик уже забыл, что он приказал ему
встретиться с ним сразу после ужина? Неужели он уже ослушался его и не боится
никакого наказания? Как получилось, что он стал таким высокомерным всего за
несколько часов, когда она его не видела?
Может быть, он действительно поговорил с главными членами семьи и теперь чувствовал

себя защищенным от него? Конечно, нет, Вэй Вусянь никогда даже не издавал ни звука,
он не разговаривал. Должно быть, это было что-то другое, и Она была уверена в этом.
Он видел Вэй Вусяня только сегодня днем и знал, что мальчик не забыл ничего из
того, чему его учили в поместье Ночного города.
Су Она была так удивлена и взбешена, что он застыл на месте, только воспринимая
сцену, происходящую у него на глазах, и желая, чтобы его тело двигалось. Прежде чем
он успел это сделать, его рот открылся от нового уровня наглости, Вэй Вусянь
заговорил!
Су Она никогда не слышала, чтобы он говорил или вообще издавал какие-либо звуки; он
только молча выполнял приказы и терпел наказания и унижения. И вот теперь мальчик
что-то шептал маленькому ребенку перед ним, а А-Юань счастливо улыбался и
представлялся. Не было конца событиям, которые сегодня подпитывали гнев Су Она.
Судя по многочисленным комментариям Вэнь Чао, он только что предположил, что Вэй
Вусянь не может говорить, и теперь мальчик доказывал ему, что он ошибается.
Наконец ему удалось собраться с силами настолько, чтобы сунуть руку за пояс и
схватить приготовленный для этого случая хлыст. Он обязательно заставит Вэй Вусяня
заплатить за то, что заставил его ждать и лгал ему все это время. И за разговоры
тоже; он не должен был говорить, теперь ей придется убедить его держать рот на
замке и ни словом не обмолвиться о том, что он делал с главными членами семьи.
Его гнев все еще нарастал, когда он приближался к ничего не подозревающей Вэй
Вусянь. На мгновение у него возникло искушение просто наказать мальчика без лишних
слов, но он вовремя передумал, прежде чем его рука опустилась в первый раз. Было бы
не так приятно просто избить слугу, как видеть его испуганное лицо, пока он
послушно принимал наказание.
“Вэй Вусянь!” Су Она знала, что даже оклика по его имени будет достаточно, чтобы
мальчик от неожиданности выскочил и повернулся к нему.
Верный своему предсказанию, Вэй Вусянь немедленно повернулся и встал перед ним на
колени, сильно дрожа, опустив голову и вытянув руки перед телом, готовый принять
свое наказание. Хорошо, по крайней мере, он все еще знал, что его нужно уважать и
бояться. Казалось, он все-таки не забыл всего, чему его учили.
Убедившись, что он по-прежнему твердо контролирует Вэй Вусянь, как и раньше, Су Она
почувствовала огромное облегчение и удовлетворение. Однако его гнев только рос, он
винил слугу в том, что тот заставил его чувствовать себя неуверенно и нервничать.
Он покажет мальчику, кто его настоящий хозяин, и заставит его забыть все, что могли
сказать ему главные члены семьи.
“Как ты смеешь”, - сердито прошипела Су Она сквозь стиснутые зубы. Вэй Вусянь
вздрогнул и еще больше сгорбился. Это заставило что-то внутри Су радостно зарычать
и захотеть большего, большего чувства доминирования над кем-то, контроля над чьей-
то жизнью.
Он отбросил всю свою сдержанность и принципы, будь прокляты правила, все, чего он
хотел в данный момент, - это преподать Вэй Вусяну урок, который он больше не
забудет. Хлыст наконец опустился и позволил Су Ше сделать то, для чего он его
изначально принес.
Он чувствовал себя таким сильным, как никогда раньше, теперь он наконец понял,
почему Вэнь Чао не позволял никому другому носить с собой хлыст, он также не хотел
делиться этим чувством. Маниакальный смех угрожал вырваться из его горла. Он почти
сдался, прежде чем вспомнил, что они все еще находятся посреди коридора, и он не
должен привлекать нежелательное внимание, это не годится, если кто-нибудь узнает.
Он подавил это и только продолжал тонуть в своем чувстве превосходства, не обращая
внимания ни на что и ни на кого, кроме Вэй Вусяня.
Глава 61
Храброе сердце А-Юаня
В этой главе содержатся упоминания о насилии, совершенном в присутствии ребенка,
пожалуйста, будьте предупреждены и действуйте по своему усмотрению
(Дополнительные примечания см. в конце главы.)
А-Юань с любопытством смотрел на странного человека, стоявшего перед ним. Он
никогда не видел никого в одеждах другого цвета, кроме белого, и был сбит с толку.
Он уже так долго плакал, звал маму и папу, чтобы те нашли его, а теперь перед ним
стоял незнакомец, которого он никогда раньше не видел.
Он был напуган, когда проснулся в своей комнате, а его любимого Милого Старшего
Брата нигде не было видно, как и его родителей. Он долго ждал их возвращения, они
никогда не уезжали так надолго, и он очень скучал по ним. Он только что проснулся
от плохого сна, в котором Злой Старший Брат кричал на него, и он хотел, чтобы его
обняли родители, чтобы знать, что они рядом и защитят его.
Но в комнате никого не было, и он испугался, когда услышал шаги за дверью. Когда

шаги прошли, он собрал все свое мужество и решил пойти поискать своих родителей и
Милого Старшего Брата, он не хотел оставаться один. Он был уверен, что они ждут его
снаружи.
Открыть дверь оказалось труднее, чем когда это делал кто-то крупнее его, ему
пришлось вытянуться на пятках, но в конце концов ему это удалось.
Он надеялся, что его родители ждут прямо за дверью, и был очень разочарован, когда
не увидел их там. Может быть, они были просто немного дальше по коридору? Сразу за
следующим углом?
Он отчаянно искал их, сначала шел пешком, потому что знал, что ему не следует
бегать внутри особняка, Милый Старший Брат говорил ему много раз, и он хотел быть
хорошим и послушным мальчиком. Однако через некоторое время он начал убегать,
больше не получая удовольствия от игры в прятки, в которую играли с ним его
родители. Ему становилось все более и более страшно; он нигде никого не видел.
Внезапно его ноги запутались в одежде, и он упал на четвереньки. Это было больно.
Это все еще было так, но теперь перед ним стоял этот неизвестный брат, и он не
знал, что о нем думать. Был ли он похож на Милого Старшего Брата, который играл бы
с ним и лечил любую боль? Или он был похож на Злого Старшего Брата и начинал
кричать на него за то, что он плакал?
О, значит, он был милым, совсем как Хороший Старший Брат; он также гладил себя по
голове, когда ему было страшно или больно, и тогда вся боль уходила. Но почему он
выглядел таким грустным? Может быть, он тоже скучал по своим родителям? Должно
быть, поэтому он и плакал сейчас. Не то что А-Юань, который всегда старался, чтобы
его услышали, если только рядом не было Злого Старшего Брата, нет, его слезы тихо
текли по щекам, а глаза выглядели очень грустными.
А-Юань хотел помочь ему, ему не нравилось быть грустным, и он знал, что этому
новому старшему брату это тоже наверняка не нравилось. Поглаживание его по голове,
безусловно, сработало бы, это всегда помогало ему, независимо от того, делали ли
это его родители, когда они были дома, или Хороший Старший Брат, когда их не было.
Однако Грустный Старший Брат, как он решил его называть, был слишком большим, и А-
Юань не мог дотянуться до его макушки.
Поэтому он ограничился тем, что погладил Грустного Старшего Брата по щеке. Просто
чтобы убедиться, он спросил: “Старший брат грустит?”
Все еще могло быть так, что Грустный Старший Брат где-то пострадал и нуждался в А-
Юане, чтобы унять его боль, он должен был убедиться, что ему только грустно. Ему не
нравилось испытывать боль, он мог бы понять, если бы это заставляло другого
плакать. Его сердце болело за человека, стоявшего перед ним, и он хотел помочь.
Он был удивлен, когда Грустный Старший Брат стряхнул его руку. Неужели он не хотел,
чтобы А-Юань утешил его? Или он был ранен так сильно, что не хотел, чтобы кто-
нибудь прикасался к нему? Или А-Юань, возможно, ошибся, и он больше походил на
Злого Старшего Брата, который всегда шлепал его по руке? А-Юань был совершенно сбит
с толку. Тем более, когда Грустный Старший Брат огляделся вокруг, прежде чем
придвинуться к нему еще ближе.
“Нет, мне не грустно", - прошептал он.
Тогда это было хорошо, А-Юань почувствовал облегчение. Грустный Старший Брат все
еще мог где-то пострадать, но, по крайней мере, он больше не плакал, так что боль,
должно быть, была не такой уж сильной. А-Юань гордился собой, он мог помочь кому-
то, как всегда советовали ему родители, он хотел быть таким же добрым, как и они.
Когда Грустный Старший Брат спросил его, как его зовут, он указал на свою грудь,
довольный тем, что представился: “Я А-Юань”.
Он хотел спросить, как зовут Грустного Старшего Брата, так как знал, что именно так
поступают взрослые, когда они впервые встречаются друг с другом. Родители многому
его научили и всегда настаивали на том, чтобы у него были хорошие манеры, как они
это называли. Однако прежде чем он успел это сделать, раздался крик кого-то
другого, кроме Грустного Старшего Брата.
А-Юань был удивлен и сделал шаг назад, когда посмотрел поверх плеча Грустного
Старшего Брата и увидел Злого Старшего Брата, стоящего посреди коридора и
пристально смотрящего на него. Был ли он зол, что А-Юань плакал раньше? Но он не
звал его, А-Юань был почти уверен в этом, если только Злой Старший Брат не решил
назвать его новым именем.
Грустный Старший Брат вздрогнул и быстро обернулся, прикрывая А-Юаня от гнева Злого
Старшего Брата. А-Юань был благодарен за это, но в данный момент он боялся
заговорить и снова привлечь к себе внимание. Вместо этого он сделал шаг вперед и
схватил влажную ткань темной мантии в молчаливой поддержке и полу-мольбе о защите.
Он был смущен, когда почувствовал, как грустно дрожит Старший Брат; может быть, ему
было холодно в своей мокрой одежде? А-Юань, несомненно, был бы. Он хотел сказать
ему, чтобы он переоделся; его родители всегда так делали, когда его одежда была
мокрой, они обычно говорили ему, что он простудится, что бы это ни было. Он не
хотел, чтобы Грустный Старший Брат поймал его, но его напугал сердитый крик Злого
Старшего Брата.
Он закрыл глаза, надеясь, что если не увидит его, то просто уйдет. Он не знал,
сбылось ли его желание, однако он мог чувствовать, как тело Старшего Брата под его
одеждой дрожит еще сильнее, и он также слышал странный звук, как будто кто-то
ударял по чему-то. Ему было любопытно, что происходит, но он держал глаза
закрытыми.
Затем внезапно наступила тишина, странный звук полностью прекратился. А-Юаню очень
хотелось открыть глаза и посмотреть, что происходит. Он услышал шаги вдалеке и
понадеялся, что Злой Старший Брат уходит. Неужели он уже ушел? Было ли безопасно
взглянуть? Грустный Старший Брат все еще дрожал, и ему действительно нужно было
предупредить его о том, что он может подхватить простуду.
А-Юань больше не мог ждать и открыл глаза, оглядывая тело Грустного Старшего Брата,
которое все еще прикрывало его. Он тут же спрятался обратно, Злой Старший Брат все
еще маячил над ними, он также казался еще более злым, чем раньше.
А-Юань увидел достаточно, чтобы напугать его. Злой Старший Брат держал в руке
предмет, которым били лошадей, чтобы они бежали быстрее, и на его лице была улыбка,
улыбка, которая никоим образом не была счастливой, она напугала А-Юаня до глубины
души. Он также увидел руки Грустного Старшего Брата, которые были вытянуты перед
его телом, на них было красное, совсем как тогда, когда он поцарапал колено
некоторое время назад. Тогда это было очень больно.
А-Юань хотел быть храбрым и не плакать, он знал, что это еще больше разозлит
Подлого Старшего Брата. Однако он больше ничего не мог с собой поделать, в тот
момент он был слишком напуган, чтобы беспокоиться о том, что его будут ругать.
Сначала он шмыгнул носом, изо всех сил пытаясь остановить свои крики, но это было
бесполезно, они все равно вырвались из его горла, и горячие слезы потекли по его
щекам.
Спасибо за все ваши комментарии, я рад, что вам до сих пор нравится эта история :)
Глава 62
Су, она в панике
Когда Су Она пришла в себя, он не знал, сколько прошло времени. Его вывели из
неистовства душераздирающие крики А-Юаня. Он посмотрел вниз и увидел, что,
возможно, позволил себе немного переборщить. Он не был уверен, что Вэй Вусянь
сможет скрыть причиненный им ущерб от всех, особенно от Лань Сичэня, чья работа
состояла в том, чтобы искать такие же знаки, как эти.
Он снова начал бояться, что его раскроют и каковы могут быть последствия его
действий. Семья Лан была особенно сурова к тем, кто не уважал их фундаментальные
правила о том, как обращаться со всеми живыми существами, не злоупотребляя своей
властью и всегда оставаясь праведным. Ему действительно будет трудно объясниться,
если его найдут прямо сейчас.
И он мог быть в любую минуту, потому что А-Юань продолжал громко плакать; это был
всего лишь вопрос времени, когда кто-нибудь придет посмотреть, что случилось. Нет!
Он не мог позволить, чтобы все так закончилось. Он должен был придумать какой-
нибудь способ выйти из этой ситуации невредимым.
Если бы он ушел прямо сейчас, конечно, все было бы хорошо; Вэй Вусянь, конечно, не
посмел бы донести на него, а А-Юань был слишком мал, чтобы по-настоящему понимать
вещи и объяснять. Все было бы хорошо, у него были причины для беспокойства. Если бы
он продолжал в том же духе, то не смог бы нормально выспаться, он был бы слишком
напряжен для этого, и его мысли не переставали бы кружиться о том, какое наказание
он может получить за нарушение правил семьи Лан.
Он начал убирать руку, держащую хлыст, который все еще висел в воздухе, готовый к
следующему удару, и нахмурился. Как он мог заставить сопляка перестать тревожить
всех на расстоянии слышимости; которое было довольно большим, как он предположил,
так как крики А-Юаня были почти оглушительными.
Будь он проклят за то, что вообще оказался здесь, все пошло бы по плану, только
если бы ребенок не слонялся без присмотра и не был свидетелем всего. Почему он был
здесь один, так долго после своего собственного комендантского часа? Почему за ним
никто не наблюдал? Слуга должен был остаться с ним и уложить его спать.
И все же он был здесь, один и плакал посреди коридора, далеко от своей комнаты в
восточном крыле. Этот его надоедливый двоюродный брат! Неужели он снова сбежал? С
тех пор как он потерял родителей в результате несчастного случая почти два месяца
назад, за ребенком присматривали разные слуги, но когда он хотел, чтобы его мать
или отец, его ничто не могло успокоить, и он плакал часами.
Су Она слышала, что он также уже несколько раз убегал из своей комнаты,
предположительно, в поисках своих родителей. Должно быть, так оно и было, другого
объяснения присутствию этого отродья здесь в такой час не было. Его плач становился
все более и более раздражающим, и Су действительно хотелось отругать его и сказать,
что он должен вернуться в свою комнату, что его родители не вернутся. Ему было
трудно сдерживаться, но он сделал все возможное, чтобы, если бы он рассказал все
это мальчику, это, конечно, ни в малейшей степени не помогло бы ситуации.
Кто-то, вероятно, уже искал его; на самом деле это было маленьким чудом, что никто
не наткнулся на них до сих пор. Что он должен сделать, чтобы прекратить весь этот
шум? Он не умел ладить с детьми, и обычно ему не нужно было с ними общаться, если
не считать небольшого поддразнивания, конечно. Он понял, что не сможет остановить
плач своего двоюродного брата.
Единственным возможным решением было бы вернуться в свою комнату и оставить Вэй

Вусяня заботиться об А-Юане, пока их не найдет слуга, который должен был
присматривать за ним. Это было не идеальное решение, он все еще хотел немного
повеселиться, ему еще не хватало, так как он по большей части отключился. Он
стиснул зубы, ему так не повезло сегодня.
Однако другого выхода не было, он не мог позволить, чтобы его обнаружили. Он поднял
руку, ту, что с хлыстом, и хотел указать на Вэй Вусяня и сказать ему, что они еще
не закончили, по крайней мере, в долгосрочной перспективе. Если бы он не смог
сегодня, ему просто пришлось бы подождать до завтра, он бы сказал слуге, чтобы тот
нашел его утром, и они могли бы продолжить с того места, на котором остановились.
Ему нужно было только убедиться, что он больше не оставит видимых следов. Сегодня
он переборщил; он не мог позволить себе снова поскользнуться. Конечно, на этот раз
все будет хорошо, Вэй Вусянь хорошо умел скрывать все и вся, никто бы этого не
заметил. Он не знал наверняка, но отчаянно хотел верить; если кто-нибудь обнаружит
травмы Вэй Вусянь, последствия будут ужасными, Су Она была уверена в одном.
Однако казалось, что его планы тихо уйти, пока никто не заметил, будут разрушены А-
Юанем. Теперь сопляк встал перед Вэй Вусяном и, широко раскинув руки в стороны,
замер с решительным видом. По крайней мере, теперь он перестал плакать. Но что он
делал? Может быть, он пытался защитить Вэй Вусянь от него?
Нет, это было совершенно нелепо, ребенок все это время прикрывал слугу, он,
конечно, не стал бы просто вставать перед ним и прикрывать его сейчас. Но если нет,
то что он делал? Су Она боролась со странным желанием отойти от А-Юаня. Он не мог
поверить, что это происходит, такой маленький ребенок не мог понять ситуацию. И
даже если бы он это сделал, у него не было причин подставлять себя под огонь, ни
для Вэй Вусяня, которого он совсем не знал.
Су Она застыла; если секунду назад он был сбит с толку, то теперь он был совершенно
ошеломлен, когда А-Юань закричал во всю силу своих маленьких легких: “Нет! Уходи,
Подлый Старший Брат!”
Су Она определенно ненавидела это прозвище, он знал, что паршивцу трудно правильно
произносить свое имя, но называть его Злым Старшим Братом было просто слишком. Он
не мог уйти сейчас, это выглядело бы так, будто он убегает от ребенка, и он не смог
бы вынести этой мысли. Сначала он должен был убедиться, что А-Юань понял свое
место.
Он нахмурился еще сильнее и прорычал: “Ты маленькая...”
Ребенок замер и начал дрожать, снова захлюпал носом, и было ясно, что он снова на
грани слез. Секунду спустя крики вернулись с еще большей интенсивностью, чем
раньше. Су Она тихо ругалась себе под нос, быстро соображая, что он может сделать.
Если никто не слышал этого раньше, то наверняка услышал сейчас. Он готов был
поспорить почти на все, что у него было, что кто-то уже в пути.
Не зная, что делать с этой грязной ситуацией, которую он ни в малейшей степени не

ожидал, когда выходил из своей комнаты этим вечером, он позволил своей руке упасть
обратно на бедро.
Две вещи произошли одновременно, как и он сам. Вэй Вусянь схватил ребенка и
поспешно спрятал его за собой, а неподалеку от них послышался звук приближающихся
шагов, они, казалось, приближались.
Глава 63
Защищать
А-Юань все еще всхлипывал и плакал позади Грустного Старшего Брата, еще крепче
вцепившись в его мантию, чем раньше. Его защитник не плакал, казалось, он был
сильнее его, но А-Юань был уверен, что ему больно; он знал, что ему наверняка было
бы больно, если бы его руки были такими красными. Он был одновременно поражен
мужеством Грустного Старшего Брата и плакал вместо него.
Внезапно тело его защитника под его сжатыми кулаками совершенно замерло, он больше
не дрожал. Неужели ему больше не холодно? Это было бы хорошо, однако А-Юань
чувствовал, что что-то не так. Грустный Старший Брат вообще не двигался; он даже не
дышал.
Снова испугавшись, А-Юань выглянул из-за спины своего защитника и увидел, как Злой
Старший Брат указывает на что-то в сторону Грустного Старшего Брата, и как глаза
последнего очень расширились. А-Юань понял, что и сам испугался, вероятно, из-за
той штуки, которую держал в руках Старший Брат.
Они оба испугались, и А-Юань решил, что не может позволить, чтобы так было. Он был
счастлив, когда Грустный Старший Брат защищал его, но теперь он тоже нуждался в
защите, и для них не было никого, кроме них и Злого Старшего Брата. А-Юань собрал
все свое мужество и обошел тело своего защитника, так что теперь он стоял перед
ним.
Он боялся Злого Старшего Брата, но только когда тот ругал его или кричал на него,
теперь он не делал ни того, ни другого. Поскольку А-Юань не знал, что он держит в
руках, это его ничуть не испугало. В отличие от него, Грустный Старший Брат,
казалось, очень боялся этой штуки, и А-Юань, в свою очередь, хотел защитить его.
Грустный Старший Брат был очень добр к нему, и теперь он хотел отплатить за
доброту, как всегда советовали ему родители.
Его тело было слишком маленьким, чтобы должным образом защитить Грустного Старшего
Брата, поэтому он вытянул руки в обе стороны, чтобы обеспечить лучшую защиту, и
столкнулся со Злым Старшим Братом. Он никогда не делал этого раньше, он всегда
плакал и только ждал, пока кто-нибудь не придет и не прогонит Злого Старшего Брата.
Теперь, когда больше никого не было, он тоже должен был постоять за себя и быть
храбрым ради Грустного Старшего Брата.
Он решил, что сейчас самое подходящее время сказать тому, кто стоит перед ним, чего
именно он хочет, прежде чем снова разрыдается; слезы все еще стояли в его глазах,
угрожая вырваться в любую секунду и по самой незначительной причине.
"нет! Уходи, Подлый Старший Брат!”
А-Юань очень гордился собой за то, что отругал Злого Старшего Брата и защитил
Грустного Старшего Брата. Однако это продолжалось недолго, так как его враг не ушел
немедленно, а вместо этого теперь атаковал в ответ. Хотя он и не кричал прямо, А-
Юань обнаружил, что его еще больше напугал его нынешний тон, чем громкая ругань.
Теперь он больше не мог сдерживать слез.
Затем, прежде чем он понял, что происходит, он почувствовал, что его тащат прочь, и
когда он открыл глаза, все, что он увидел, была стена из черной ткани перед ним.
***
Вэй Усянь стоял на коленях, ожидая, когда Су Шэ закончит свое наказание, оно было
самым долгим с тех пор, как он приехал в поместье Облачных Глубин. Хотя это было
далеко не самое худшее наказание, которое он получал в прошлом, все равно было
довольно больно. И за ним тоже был А-Юань. Он почувствовал, как маленький ребенок
вцепился руками в заднюю часть его одежды.
Он все еще икал, и Вэй Вусянь подумал, что А-Юаню не потребуется много времени,
чтобы снова заплакать. Он не хотел этого, он обнаружил, что ненавидит, когда
ребенок плачет, это было душераздирающе и тревожно. Более того, Су Она, казалось,
нервничала из-за этого, и Вэй Вусянь не был уверен, что он не ударит ребенка, чтобы
заставить его остановиться. Он казался очень сердитым, когда ворвался в коридор,
что вполне могло быть вызвано его опозданием, но Вэй Вусянь не хотел рисковать.
Он изо всех сил старался оградить А-Юаня от гнева Су Ше, и до сих пор, похоже, ему
это удавалось; все внимание его хозяина было приковано к нему.
Внезапно удары прекратились без предупреждения. Неужели его наказание наконец

закончилось? Вэй Вусянь почувствовал облегчение, его руки сильно болели, и была
кровь; ничего такого, к чему он не привык, и А-Юань не пострадал, он молча
благодарил всех, кто слушал за это. Он надеялся, что Су Она сейчас уйдет, и он
сможет найти опекуна ребенка.
Он услышал шаги вдалеке и подумал, что, возможно, это были они. Он не мог крикнуть,
чтобы предупредить их, но, по крайней мере, он знал, где они находятся. Надеюсь,
будет легко уговорить А-Юаня последовать за ним.
Погруженный в свои мысли, Вэй Вусянь едва ли заметил, что Су Она готовится к
очередному удару. Когда он это сделал, он успокоился и приготовился; конечно, он
был слишком оптимистичен, чтобы думать, что его наказание закончилось. В конце
концов, его проступки были так многочисленны, что он ожидал чего-то гораздо
худшего, чем однократное избиение. Он терпеливо ждал, пока Су Ше продолжит, он это
заслужил.
Однако у А-Юаня, похоже, были другие планы. Как раз в тот момент, когда хлыст
собирался опуститься, ребенок внезапно побежал перед ним. Вэй Вусянь застыла в
панике. Как он должен был защитить ребенка сейчас, не разозлив своего хозяина еще
больше?
Затем А-Юань сделал то, чего ни Вэй Вусянь, ни его учитель не ожидали. Он начал
кричать Су Ше, чтобы она уходила. Вэй Вусянь не знал, что делать, его сердце снова
угрожало взорваться в груди от того, насколько оно было полно счастья, кто-то на
самом деле защищал его, самого низкого из слуг; конечно, ребенок, вероятно, не
знал, что он делает, но Вэй Вусянь, тем не менее, оценил этот жест. В то же время,
однако, он не мог позволить А-Юаню получить удар; Су Она была явно рассержена таким
развитием событий, и не было похоже, что он был готов пощадить ребенка.
Вэй Вусянь был в отчаянии, его разум летел со скоростью тысячи миль в секунду. Как
он мог защитить А-Юаня, не вызвав еще большего гнева своего хозяина? Единственное
решение, которое он мог найти, несомненно, сильно разозлило бы Су Ше и означало бы
неповиновение ему.
Вэй Вусянь ломал голову, думая о другом, когда рука Су Она начала опускаться. Он
увидел это в странной замедленной съемке. Он знал, что другого пути, кроме как
осуществить свой план, не было, позже он мог сам навлечь на себя гнев своего
хозяина, А-Юань не должен пострадать.
Одним быстрым движением он спрятал руки в рукава, чтобы не запачкать кровью белую
одежду ребенка, и заключил А-Юаня в объятия, одновременно отворачиваясь, подставляя
спину под приближающийся удар. Ребенок перестал плакать в ту же секунду, как он
прикоснулся к нему, и Вэй Вусянь надеялся, что это было больше от удивления, чем от
того, что он не хотел, чтобы незнакомец снова прикасался к нему во второй раз за
короткое время.
Он ждал, и казалось, что прошла уже целая вечность, но по-прежнему ничего не

происходило. Удара так и не последовало, и Су Она не пошевелилась. Затем он снова
услышал шаги, на этот раз ближе. Похоже, его хозяин тоже их услышал, потому что он
просто приказал ему вернуться завтра после завтрака и ушел, оставив Вэй Вусяня,
который все еще крепко обнимал А-Юаня, одного в коридоре.
Это было не слишком скоро, в следующую секунду из-за угла на противоположной

стороне коридора появился новый человек, не тот, куда только что направился его
хозяин.
Глава 64
Мо Сюанью ищет А-Юань
Мо Сюанью лихорадочно быстро прошелся по всему восточному крылу в поисках А-Юаня.
Он должен был позаботиться о ребенке в течение дня. После того, как А-Юань потерял
родителей, о нем заботились разные слуги и члены семьи ветви Лань, но он никогда
никому не нравился, он плакал и устраивал истерику, спрашивая о своих родителях. Он
был слишком мал, чтобы по-настоящему понять, что значит, что они больше не
вернутся.
Единственным, кого он мог терпеть немного лучше, был он сам. И Мо Сюанью, в свою
очередь, сделал все возможное, чтобы разместить ребенка, хотя он был новичком в
поместье Облачных Глубин и вряд ли понимал, как здесь все устроено. Он очень
старался, но не мог оставаться с ним все время.
Лань Сичэнь взял его к себе чуть меньше четырех месяцев назад, и он хотел отплатить
за доброту. Хотя его жизнь в поместье Башни Кои была не самой худшей, ему гораздо
больше нравилось поместье Облачных Глубин. Как незаконнорожденный ребенок хозяина
поместья Кой Тауэр, с ним там обращались не очень хорошо, особенно его второй брат
был очень груб с ним и использовал любую возможность, чтобы отругать его или
унизить; несмотря на то, что Цзинь Гуаняо сам был незаконнорожденным, он нашел свое
место в качестве близкого советника их отца. Его мачеха была не лучше, как и все
остальные люди, жившие там.
Мо Сюанью не считал себя несчастным, в конце концов, ему дали крышу над головой и
трехразовое питание, хотя и с трудом заработанное. На него были возложены
обязанности, и он жил мирно, забыв о самом своем существовании, пока не совершил
какую-нибудь ошибку, а потом все снова вспомнили о нем. Его никогда не наказывали
так сурово, как некоторых слуг, но он не мог не грустить иногда из-за своего
обращения. По сравнению со своим другим незаконнорожденным братом и сестрой он
чувствовал себя неполноценным.
На самом деле он не решался принять предложение Лань Сичэня переехать жить в

поместье Облачных Глубин, он не хотел оставлять все, что знал, позади, он всегда
боялся новых вещей и новых договоренностей. В конце концов он наконец согласился и
теперь не мог представить, что вернется снова. Хотя его не приветствовали как слугу
в поместье Облачных Глубин, он так сильно хотел помочь и вернуть свой долг, что
Лань Сичэнь позволил ему выполнять некоторые второстепенные обязанности, одной из
которых было наблюдение за А-Юанем.
Но ему сказали учиться в одно и то же время, и ребенка нельзя было брать с собой в
библиотеку, поэтому ему приходилось уходить каждый раз, когда он хотел взять новую
книгу. Точно так же, как сегодня вечером; он ушел всего на десять минут или около
того после того, как убедился, что А-Юань мирно спит в своей постели, но его нигде
не было, когда он вернулся.
Он должен был предвидеть это, ребенок только что потерял своих родителей и часто
звал их, когда просыпался ото сна. Мо Сюаньюю сказали, что А-Юань тоже убежит
искать их, когда за ним не будет присмотра, но он не думал, что это произойдет так
быстро; в конце концов, он оставил его одного всего на десять минут.
Теперь ничего нельзя было сделать, единственное, что он мог сделать, - это
отправиться на поиски ребенка и вернуть его. Он уже некоторое время обыскивал
особняк и приходил все в большее и большее отчаяние, так как нигде не мог найти
своего маленького подопечного. Наконец он услышал плач и был уверен, что это А-
Юань. Он поспешил в том направлении, надеясь, что ничего плохого не случилось, так
как ребенок очень горько плакал.
Крики резко прекратились, и Мо Сюанью опасался худшего. Конечно, он знал, что в

поместье Облачных Глубин не было никого, кто мог бы намеренно причинить вред
ребенку; за исключением, возможно, Су, которая ругала и дразнила его при каждой
возможности, но даже он никогда не причинял А-Юаню большего вреда, чем это. Однако
Мо Сюанью не мог избавиться от ужасного беспокойства.
Что, если А-Юань ушибся, споткнувшись? Что, если бы на него что-то упало или он
упал с какой-нибудь лестницы? Он был слишком мал, чтобы по-настоящему понять
опасности большого особняка. Мо Сюанью так и сделал, и он уже представлял, какую
ужасную судьбу мог постичь ребенок из-за своей безответственности. Он все время
ругал себя за то, что оставил А-Юаня в полном одиночестве, он должен был позвать
кого-нибудь; он вообще не должен был уходить.
Теперь, когда плач прекратился, он понял, что что-то не так. Он не слышал, чтобы
кто-то успокаивал ребенка, и прекрасно знал, что А-Юань никогда не перестанет
плакать сам по себе. Что случилось?
Он только что завернул за угол, когда увидел дисплей, который привел его в
замешательство. А-Юаня обнимал человек, которого он никогда раньше не видел в
особняке, он даже не был одет в традиционные цвета семьи Лань, вместо этого его
одежда была темной. Человек стоял на коленях на земле, крепко сжимая ребенка, хотя
А-Юань явно пытался освободиться.
Вне себя от беспокойства, Мо Сюанью быстро преодолел короткое расстояние,

отделявшее его от ребенка, за которым он должен был наблюдать. Если человек в
черно-красном и заметил его, он не подал виду, все еще удерживая А-Юаня руками. Мо
Сюанью не мог больше этого терпеть, он должен был убедиться, что его подопечный в
целости и сохранности.
“Отпусти его", - обратился он к незнакомцу. Его голос был, может быть, немного
строже, чем требовала ситуация, в конце концов, он еще не знал, что произошло до
того, как прибежал. Однако в данный момент его это не беспокоило, он только хотел
убедиться, что с А-Юанем все в порядке, а потом извинится за свою невежливость.
Ребенок наконец заметил его и радостно крикнул ему: “Милый Старший брат!”
Человек в темном немедленно отпустил его, и А-Юань побежал к Мо Сюанью, который

опустился на землю, чтобы подхватить его на руки. Он видел, что глаза мальчика
покраснели, а из носа все еще текли сопли, когда он поднял его, он понял, что его
одежда промокла, должно быть, он много плакал. К счастью, казалось, что в остальном
он не пострадал. В очередной раз Мо Сюанью выругал себя за то, что оставил ребенка
одного.
Убедившись, что с А-Юанем все в порядке, он наконец обратил свое внимание на

человека, который, по-видимому, помог ребенку успокоиться. Он был удивлен,
обнаружив, что тот все еще стоит на коленях на земле с опущенной головой, а его
фигура сгорбилась, как будто он ожидал, что его отругают. И его тоже трясло?
Фигура выглядела смутно знакомой, но он не мог вспомнить, когда или где он ее уже
видел, если вообще когда-либо видел, и его память не просто играла с ним злую
шутку.
Мо Сюанью прекрасно знал, как бы он поступил, если бы их места поменялись местами;

он бы предположил, что сделал что-то не так, если бы на него кричали. Теперь он
сильно сожалел о своей прежней резкости.
Ему уже сообщили, что он был не единственным, кого Лань Сичэнь спас от несчастных
обстоятельств жестокого домашнего хозяйства, на самом деле он был одним из самых
удачливых. Он уже видел некоторых других слуг, которые вели себя еще более
испуганно, чем он сам в первый день, когда его привели сюда. Он вспомнил, каким он
был, и теперь мог видеть, что человек перед ним, вероятно, прошел через гораздо
худшее.
Он вздохнул: что сделано, то сделано, он не мог взять свои слова обратно. Ему
оставалось только извиниться и надеяться, что он не причинил слишком большого
вреда.
Он поклонился, или, по крайней мере, насколько мог, все еще держа А-Юань в своих
объятиях, и обратился к коленопреклоненному человеку: “Я прошу прощения за то, что
был так резок секунду назад, я, должно быть, напугал вас. Я не хотел причинить
никакого вреда, я просто беспокоился за этого ребенка. Пожалуйста, прости меня. Я
благодарен вам за то, что вы помогли ему”.
Человек в темной мантии никак не отреагировал, он вообще не двигался и не говорил.

Сердце Мо Сюанью упало, он явно причинил много вреда своими поспешными и резкими
словами. Ему придется постараться еще больше. Он не мог оставить ситуацию в таком
состоянии, он должен был убедиться, что незнакомец перед ним понял, что он не
сделал ничего плохого.
Прежде всего, он не должен стоять на коленях. Мо Сюанью смягчил и свой голос, и

выражение лица и попытался снова: “Пожалуйста, встаньте, вам не нужно вставать на
колени”.
Ощущение, что он знает человека, стоящего перед ним, все усиливалось.
Глава 65
Старые знакомые
Мо Сюанью не очень удивился, когда человек подчинился и сразу же вскочил на ноги.
Его голова и поза, однако, оставались сгорбленными, он выглядел очень маленьким и
жалким. Осознание поразило Мо Сюанью, как молния, он наконец вспомнил, где видел
этого человека, он знал его очень хорошо. Ему потребовалось так много времени,
чтобы узнать его, потому что в последний раз он видел его несколько лет назад, и
они оба значительно изменились.
В какой-то момент он был его благодетелем и защитником, его единственным доверенным

лицом во враждебных джунглях поместья Кои-Тауэр. Никто никогда не стал бы слушать
проблемы и тревоги Мо Сюанью, только он один. И когда Мо Сюанью совершал ошибку или
что-то нарушал, он брал вину на себя. На тот момент они оба были единственными
детьми, прошло уже несколько лет, но Мо Сюанью до сих пор стыдился своего
поведения; хотя другой мальчик определенно был более зрелым, он не должен был
позволять наказывать его за собственные ошибки.
Однако он был совершенно сбит с толку, обнаружив его здесь. В последний раз он
видел его несколько лет назад, когда тот пришел служить своей семье. Он не мог
поверить, что сейчас находится в поместье Облачных Глубин; должно быть, Лань Сичэнь
помог ему, точно так же, как он помог Мо Сюанью. Он был очень счастлив, мальчик
перед ним заслуживал лучшей жизни больше, чем кто-либо из знакомых Мо Сюанью.
Они были почти одного возраста, но его знакомый – если бы он не назвал его прямо
другом – уже через многое прошел. Он никогда не слышал свою историю из собственных
уст, но другие слуги, а также его отец и второй брат не обращали внимания на
присутствие Мо Сюанью, когда говорили о мальчике. Вот так он постепенно узнавал,
какие трудности выпали на долю его друга.
Все еще не веря своим ушам, Мо Сюанью хотел убедиться, что он не ошибся: “Вэй
Вусянь?”
Плечи другого мальчика почти незаметно расслабились, однако Мо Сюанью видел все,
так как знал, что искать. Он, должно быть, тоже узнал его, судя по его реакции. Он
пристально наблюдал за Вэй Вусяном, теперь он был уверен, что это был он, даже если
тот ничего не сказал, чтобы подтвердить это. Мо Сюанью знал, что Вэй Вусянь никогда
не говорил, поэтому он не был удивлен.
Мо Сюанью пришел к выводу, что Вэй Вусянь, должно быть, совсем недавно приехал в
поместье Облачных Глубин, потому что вел себя так же, как в первые недели в
поместье Башни Кои, весь напуганный и неуверенный в том, что он должен был делать.
После того, как он узнал, чего от него ждут и каковы правила, он расслабился, хотя
и очень немного. Сейчас он все еще был напряжен.
Мо Сюанью слышал, что кто-то новый собирается стать компаньоном Лань Ванцзи, но он
никогда не ожидал, что это будет Вэй Вусянь. Он задавался вопросом, спас ли его
Лань Сичэнь так же, как он спас Мо Сюанью, или его послали сюда, как он отправился
в поместье Башни Кои. Он думал, что это не имеет значения, в любом случае, Ланы
позаботятся о том, чтобы с ним все было в порядке.
И из того, что он понял, он должен был быть близок с главной семьей, а не со

слугой. Так почему же это выглядело так, будто Вэй Усянь был напуган до смерти
всего несколько секунд назад? И что он делал в восточном крыле, когда все жилые
помещения основных членов семьи находились в западном крыле? Это было загадкой для
Мо Сюанью, тайной, в которую, как он знал, сам Вэй Вусянь не прольет никакого
света.
Поскольку был уже поздний вечер, как раз перед комендантским часом, и А-Юань зевал
у него на руках, он решил уложить его спать, а со всем остальным разобраться потом.
Он внутренне вздохнул, он знал, что Вэй Вусянь не последует за ним без приказа
прямо сейчас, поэтому он пригласил его присоединиться к ним: “Пойдем со мной,
пожалуйста”.
***
Вэй Вусянь совершенно замер, когда услышал позади себя сердитый и встревоженный
голос, приказывающий ему отпустить А-Юаня. Ребенок уже извивался в его объятиях,
вероятно, ему было неудобно, но он не хотел отпускать его, потому что не знал, кто
стоит за ним и могут ли они потенциально причинить вред мальчику.
Однако А-Юань, казалось, узнал новоприбывшего, когда радостно окликнул его:

“Хороший Старший брат!”
Ну, если ребенок называл его "милым", то это не мог быть кто-то ужасный, скорее
всего, пропавший смотритель. Вэй Вусянь отпустил своего маленького подопечного,
который немедленно подбежал к этому человеку. Вэй Вусянь не знал, будет ли он
наказан за общение с ребенком или нет, поэтому он остался стоять на коленях,
готовый ко всему, что может произойти.
Он был удивлен, когда этот человек действительно извинился перед ним. Он понял, что
откуда-то знает этот голос, но пока не может сказать, кто это был. Он напряженно
думал, пытаясь вспомнить, когда он слышал этот голос, и определить, должен ли он
бояться или нет. С первых слов этого человека он должен был заключить, что это был
один из его прошлых хозяев, но с извинениями и тихим голосом этого не могло быть. У
него никогда не было таких добрых мастеров до Лань Ванцзи и Лань Сичэня.
Он немедленно встал, когда ему приказали, все еще не уверенный, перед кем он стоит-
перед хозяином или перед коллегой-слугой. Когда человек заговорил в третий раз,
назвав его по имени, Вэй Вусянь наконец понял, кому принадлежал голос, это был Мо
Сюанью. Он осмелился взглянуть на другого сквозь ресницы и, конечно же, это был его
старый друг из поместья Кои-Тауэр. Он сильно изменился с тех пор, как был ребенком,
но черты его лица все еще помогали Вэй Вусяну узнать его.
Он почувствовал облегчение, если перед ним стоял Мо Сюанью, то ему, скорее всего,
не о чем было беспокоиться. Вернувшись в поместье Кои Тауэр, они стали очень близки
после того, как он взял на себя вину за разбитое блюдо. Мо Сюанью в то время был
очень маленьким и хрупким ребенком и разделил судьбу Вэй Вусяня: с ним обращались
как со слугой, хотя он был ребенком, хотя и незаконнорожденным, из главной семьи.
Вэй Вусянь никогда бы никому в этом не признался, но он всегда думал о Мо Сюанью

как о своем друге. Он защищал его всякий раз, когда мог, принимая наказания вместо
него, и слушал его всякий раз, когда другой хотел кому-то пожаловаться или
поплакать на чьем-то плече. Прошло совсем немного времени с тех пор, как он стал
слугой, и он еще не привык к жизни, которую принесла с собой перемена. Вэй Вусянь,
с другой стороны, в то время уже много лет находился в такой ситуации, и он решил
помочь младшему мальчику приспособиться и рассказать ему о своих обязанностях.
Мо Сюанью был милым ребенком, и они быстро сблизились. За то короткое время, что
они провели вместе, Вэй Вусянь научился не бояться его. Ему было грустно, когда
пришло время возвращаться в поместье Пирс Лотоса, он очень скучал по нему.
И вот теперь перед ним стоял тот же самый Мо Сюанью. Нет, не то же самое, он
казался менее хрупким и повзрослевшим, вокруг него тоже царила атмосфера
уверенности. Вэй Вусянь задавался вопросом, как он жил все эти годы, он надеялся,
что ему жилось лучше, чем было на самом деле. Когда Мо Сюанью попросил его
следовать за ним, он с радостью это сделал.
Спасибо вам за все ваши прекрасные комментарии, они сделали мой день :)
Глава 66
Лань Сичэнь не удивлен
Лань Сичэнь побудила Цзян Яньли заговорить, а затем он спокойно выслушал ее
историю. Он знал, что она пришла не просто так, а для того, чтобы рассказать им все
о своем брате. По правде говоря, он не ожидал, что она придет лично, когда он
отправил свое письмо, в тот момент он даже не был уверен, что его подозрения
относительно Вэй Вусянь были верны. В лучшем случае он надеялся на ответное письмо,
а не на то, что Цзян Яньли сама войдет в поместье Облачных Глубин всего через
несколько часов после того, как он отправил свое сообщение.
Он уже приготовился выслушать ее и подтвердить свое предположение, возможно, даже

получить более четкое представление о том, через что прошел Вэй Усянь и чего ему
следует от него ожидать. Он и представить себе не мог, что Цзян Яньли расскажет ему
все сама, почти завершив свое расследование, у него было еще всего несколько
вопросов, на которые ему нужны были ответы.
Это было хуже, чем он опасался, хуже, чем он когда-либо видел в своей машине
следователя. Цзяны, за исключением Цзян Яньли, действительно творили с мальчиком
ужасные вещи. Неудивительно, что он был так подавлен и напуган, как сейчас.
Вероятно, он ожидал, что с ним будут обращаться жестоко, как и в его доме и в
семьях других людей. Лань Сичэнь не мог винить его за то, что он слишком остро
реагировал на каждое их слово и жест, Вэй Вусянь, вероятно, слишком много думал о
многих вещах, неправильно понимая их на каждом шагу.
Когда заговорили о венах, он сразу вспомнил, как после окончания войны увидел этих
многочисленных перепуганных слуг, собравшихся в одном месте и ожидавших, что им
скажут, что будет дальше. Среди них был маленький ребенок; в тот момент Лань Сичэнь
думал, что это был сын одного из них, но теперь он был убежден, что это был Вэй
Вусянь.
Конечно, сейчас у него не было доказательств. Ему пришлось бы копнуть гораздо

глубже; однако, время совпало с тем, что сказал им Цзян Яньли, возраст ребенка
также соответствовал Вэй Вусяну в то время. Даже без уточнения этой конкретной
детали у него уже было множество причин посетить Поместье Ночного города. Венцы
явно не придерживались своих послевоенных обещаний об улучшении обращения со своими
слугами.
Ему также придется разобраться в ситуации в поместье "Пирс Лотоса". Из слов Цзян
Яньли он понял, что Вэй Вусянь был единственным, с кем плохо обращались, однако
Лань Сичэню все равно придется провести более глубокое расследование, чтобы быть
уверенным. Если там был кто-то еще, он тоже должен был им помочь.
На самом деле он не был так уж удивлен этой историей, он слышал подобные истории на
протяжении многих лет. Хотя рабство было отменено несколько лет назад, все еще
оставались те, кто не соблюдал правила и продолжал процветать в бизнесе торговли
людьми или просто не оказывал слугам должного уважения и прав.
Была также целая серая часть реальности. Грань между слугами и рабами оставалась
очень тонкой и неясной, и Лань Сичэнь часто приходилось выслушивать аргументы,
например, когда рабам давали еду, некоторое время для отдыха и крышу над головой,
они были штатными слугами. Он сам лучше всех знал, что на самом деле так не бывает;
если знать злоупотребляла своей властью и не предоставляла своим слугам основных
прав и свобод, их считали рабами.
И худшим видом была торговля людьми; каждый раз, когда человека отправляли работать
на другого против его воли и без получения обещанной зарплаты, это считалось
рабством. Именно это и происходило с Вэй Вусяном снова и снова. Можно было бы
возразить, что зарплата, которую он с таким трудом зарабатывал, шла его семье с его
согласия, однако Лань Сичэнь не стал бы прислушиваться к таким слабым аргументам.
Как сказал Цзян Яньли, мальчик не имел права голоса в том, куда его отправляют, и
не имел права возражать.
Расследование Лань Сичэня вот-вот должно было стать по-настоящему тревожным, кто
знает, сколько семей, сознательно или неосознанно, участвовали в схеме Цзян
Фэнмяня. Хотя это трудно признать, Лань Сичэнь мог понять хозяина поместья на Пирсе
Лотоса, когда он отправил своего приемного сына в Поместье Ночного города прямо
перед войной.
В конце концов, война изначально началась из-за того, что знатные семьи больше не
могли выносить тиранию вэнов, и их просьба о том, чтобы сыновей и дочерей из
каждого дома прислали к ним для обучения, была последней каплей. Некоторые семьи
действительно согласились, другие, с ланами в первой линии, отказались и начали
гражданскую войну.
Лань Сичэнь всегда думал, что Цзяны были одним из их ближайших союзников, но,
похоже, он ошибался. Если Цзян Фэнмянь послал заложника Вэнь, а затем притворился,
что на стороне победителя в более поздней части войны, все было сфабриковано; и все
они попали прямо в его ловушку, когда он сказал им, что его приемный сын был взят
против его воли.
Он одурачил их всех. Лань Сичэнь посмотрел на своего дядю, он подозревал, что Лань
Кирэнь будет опустошен, когда сам узнает правду. Цзян Фэнмянь был одним из его
самых близких друзей, и он никогда бы не ожидал, что от него последует измена. В
свете этих событий Лань Сичэнь пожалел своего дядю, которого уже долгое время
обманывали, оказывая помощь и финансовую поддержку предателю. Ему также придется
сообщить об этом императору, поскольку последствия давно назрели, и необходимо было
выплатить репарации.
Но в первую очередь он должен был помочь обоим несчастным братьям и сестрам Цзян.
Утром он снова поговорит с Вэй Вусяном, ему нужно будет убедить его, что они не
будут относиться к нему так же, как другие семьи. Это был самый важный шаг в его
выздоровлении, они должны убедиться, что он будет чувствовать себя в безопасности и
непринужденно в поместье Облачных Глубин. Даже без просьб Цзян Яньли он никогда не
позволил бы мальчику вернуться в свою приемную семью и жестокому обращению,
которому он подвергался с тех пор, как был принят Цзян Фэнмяном.
Он посмотрел на Цзян Яньли, который казался совершенно разбитым и на грани слез. Он

даже представить себе не мог, что сейчас творилось у нее в голове. На ее лице было
облегчение, смешанное со многими другими эмоциями, он мог сказать, что она
чувствовала себя виноватой за то, что не помогла своему брату раньше. Лань Сичэнь
была уверена, что не могла поступить иначе, она сама была всего лишь ребенком,
всего на два года старше Вэй Вусянь. Она уже сделала все возможное, чтобы
поддержать его.
Ей действительно не следовало бы винить себя вместо того, чтобы гордиться тем, что
она на самом деле пытается защитить своего брата и вступиться за него, когда никто
этого не сделает. И она так душераздирающе умоляла их позаботиться о Вэй Вусянь,
как будто они когда-нибудь могли отвергнуть ее мольбы. Теперь она была очень похожа
на своего брата, усталая, замкнутая в себе и с опущенной головой.
Лань Сичэнь хотел предложить ей пойти отдохнуть, она не могла вернуться в поместье
Пирс Лотоса так поздно вечером, даже если бы захотела, он предложил бы ей провести
ночь в поместье Облачных Глубин. Однако сначала он должен был убедиться, что она
понимает, что сделала все возможное и ей не за что чувствовать себя виноватой. Он
также заверил бы ее, что они примут Вэй Вусяня и помогут ему, он был уверен, что
она не сможет заснуть, если он не пообещает этого.
Глава 67
Внутреннее смятение Цзян Яньли
Цзян Яньли закончила рассказывать свою историю, она сказала, что все, что она
знала, было важно, хотя некоторые части были ее самыми внутренними тревогами и
стыдом. Она рассказала все о своей семье; конечно, ей не хватало многого, но это
было лучшее, что она могла дать Лань Сичэню, чтобы он смог спасти Вэй Усянь от ее
семьи.
Ей было стыдно за то, что она не помогала брату раньше и не оказывала ему лучшую
поддержку на протяжении многих лет, и еще больше ей было стыдно за свою собственную
семью за то, что она сделала что-то подобное с ребенком, которого они усыновили. Ее
родитель только что использовал Вэй Усянь в качестве своего козыря, снова и снова,
они никогда не дарили ему ни любви, ни окружения, в котором он мог чувствовать себя
в безопасности, пока рос. Цзян Яньли хотела, чтобы все, наконец, прекратилось, она
не возражала бы ни против какого наказания, пока ее бедному брату больше не
придется сталкиваться с трудностями и он будет счастлив.
В комнате воцарилась полная тишина, казалось, что никто даже не дышит; сама Цзян
Яньли затаила дыхание, ожидая реакции ланей. Она оторвала взгляд от своей чашки с
чаем, на которой он был сосредоточен все время, пока она говорила, и посмотрела на
их лица. Она сразу же опустила голову, все три мастера Поместья Облачных Глубин
смотрели, казалось, сквозь нее, их лица были лишены каких-либо эмоций. Она вообще
не могла прочесть, о чем они думают, и это пугало ее.
Молчание становилось все более долгим и тяжелым. Цзян Яньли была встревожена, она
хотела знать, что они защитят ее брата там, где она потерпела неудачу. Во время
своего рассказа она поняла, как сильно подвела его, и ей ничего так не хотелось,
как пойти к Вэй Вусяну и извиняться перед ним снова и снова, пока он не простит ее.
Она знала, что не заслуживает прощения за то, что не знала о боли и страданиях
своего брата, но все равно хотела, чтобы именно он судил ее, а не Ланы.
Хотя она никогда не принимала участия ни в каком жестоком обращении, ее поведение

было, пожалуй, худшим из того, с чем пришлось столкнуться Вэй Вусяну. Она бросила
его, когда он больше всего нуждался в ее помощи, и вернулась только для того, чтобы
по-настоящему облегчить свою вину. Она хотела бы сказать, что сделала это из своих
чистых намерений и потому, что действительно хотела помочь и защитить своего брата,
но она больше не могла лгать себе. Она будет делать то же самое, что и в прошлом,
полностью игнорируя Вэй Вусянь и только пытаясь успокоить свою собственную совесть.
Она была погружена в свои мысли и была поражена, когда Лань Сичэнь наконец
заговорила: “Мисс Цзян Яньли, пожалуйста, будьте уверены, выслушав вашу историю, мы
не имеем ни малейшего намерения отправлять Молодого Мастера Вэя обратно. Когда-
либо. Спасибо, что поделились этим с нами. Я знаю, что это, вероятно, было нелегко,
я рад за ваше мужество, теперь, когда мы знаем, мы наконец можем действовать.
Я уже намного лучше понимаю поведение Молодого Мастера Вэя. Это ужасно, через что
он прошел, но мы позаботимся о том, чтобы это не повторилось. Как вы, возможно,
знаете, семья Лань часто принимает людей, оказавшихся в подобной ситуации, в какой
оказался молодой мастер Вэй. Мы помогаем им восстановить стабильность в своей
жизни, спокойствие и счастье. Мы обеспечиваем спокойную и безопасную обстановку, в
которой они могут в конечном итоге расслабиться”.
Огромный груз, о котором она даже не подозревала, был снят с сердца Цзян Яньли.
Наконец-то нашелся кто-то, кто выслушал бы ее и не только отмахнулся бы от ее
беспокойства. Хотя она и пережила это заново, ей все еще было стыдно за себя,
потому что это не она действовала и хотела по-настоящему измениться. Даже если Вэй
Вусянь простит ее, она никогда не сможет простить себя за то, что не сделала, когда
должна была.
Лань Сичэнь, казалось, видел ее насквозь, судя по его следующим словам: “Мисс Цзян
Яньли, не будьте так суровы к себе; простите меня за то, что я говорю это прямо, но
вы тоже все еще ребенок. Никто не мог ожидать, что вы решите ситуацию в одиночку
самостоятельно. Даже молодой господин Вэй, я уверен. Он, должно быть, был по-
настоящему счастлив, когда ты помогала в меру своих возможностей. И теперь вы
решили действовать, когда у вас были на это силы, это поистине достойно
восхищения”.
Цзян Яньли был благодарен Лань Сичэнь за то, что она пыталась успокоить ее, но она
не могла ему поверить, она, конечно, могла бы сделать лучше. Несмотря на свою вину
и самообвинение, она все еще была очень довольна его словами, она чувствовала, как
слезы щиплют ее глаза. Она заставила себя не плакать, она была сильнее этого, она
не сломалась бы перед хозяевами поместья Облачных Глубин. Она могла бы сделать это
на обратном пути, наедине.
Она хотела попросить Лань Сичэнь позволить ей повидаться с братом на несколько

минут, а затем уйти, она не хотела, чтобы ее семья заподозрила, где она была. Если
бы они узнали, что она говорила с Лань Сиченем об их секрете, они, вероятно,
подняли бы шум, чтобы вернуть Вэ Вусянь, чтобы скрыть свое преступление. Поскольку
они боялись, что их план раскроет император, который был очень строг в отношении
законов против рабства, они продавали Вэй Вусянь только семьям, которые, как они
знали, не предадут их.
Единственным исключением за все эти годы были Ланы. Цзян Яньли была уверена, что ее
отец обратился к своему старому другу от отчаяния, прекрасно зная, что племянник
Лань Кирен был следователем при императорском дворе. Она не притворялась, что знает
мотивы и причины своего отца, она только предполагала, что у него не было другого
выбора, чтобы получить какие-либо деньги.
Она никогда не соглашалась с остальными членами своей семьи, которые предпочли бы
пожертвовать Вэй Вусянем, чем хоть немного облегчить их притворный социальный
статус и потребность в роскоши. Зачем им понадобилось устраивать дорогие вечеринки,
когда все их состояние почти иссякло? Почему им нужно было покупать новую роскошную
одежду на каждый случай? Почему они никогда не предлагали продать драгоценности ее
матери вместо того, чтобы продавать ее брата, как будто он был не более чем
предметом. Цзян Яньли вообще не могла понять свою семью и, по правде говоря,
испытывала откровенное отвращение к их поведению.
Она не хотела иметь с этим ничего общего; если бы она могла помочь, то сама бы не
вернулась. Однако она не могла остаться, она уже слишком много налагала на Ланей,
когда просила их позаботиться о ее брате, она не могла просить остаться в поместье
Облачных Глубин, чтобы помочь Вэй Вусяну с его выздоровлением.
Ей было бы трудно вернуться в поместье на пирсе Лотоса, однако другого пути не

было. Если бы ее семья узнала, что их тайна раскрыта, они попытались бы убрать
любые возможные улики, чтобы помешать расследованию Лань Сичэнь, они, вероятно, не
колеблясь использовали бы силовые и коварные методы. Она не могла подвергать кого-
либо какой-либо опасности, она должна была вернуться и притвориться, что все в
порядке.
Она чуть не выпрыгнула из своей кожи, когда Лань Сичэнь предложил: “Мисс Цзян
Яньли, уже поздно. Почему бы тебе не остаться здесь на ночь? Дороги ночью опасны, и
леди без сопровождения не должна путешествовать в одиночку. Утром мы все можем
позавтракать, вместе с Молодым Мастером Вэем, конечно, и поговорить о том, что нам
следует делать дальше вместе”.
Глава 68
Лан Ванцзи потрясен
Лань Ванцзи уже боялся, что с Вэй Вусяном случилось что-то ужасное, раз он ведет
себя так испуганно и по-слугиному. Он не мог представить себе никакой другой
возможности, как когда-то яркий и всегда улыбающийся ребенок мог так резко
измениться. Правда, прошло уже много лет с тех пор, как он видел мальчика в
последний раз, и перемена могла произойти естественным образом, но Лань Ванцзи с
трудом верил в такую возможность.
Когда он направился в кабинет Лань Сичэня, чтобы услышать, что Цзян Яньли пришел
сказать им, он уже боялся того, что услышит. Он ожидал, что прошлое Вэй Вусяня не
будет счастливым и беззаботным, однако вся история оказалась намного хуже, чем он
опасался.
Ему хотелось плакать по мальчику, и он жалел его за то, что с ним сделали. Лань
Сичэнь часто рассказывал о своей работе, о том, как это было ужасно, когда
некоторые слуги даже так долго после войны и введения антирабовладельческих законов
продавались как товар, без каких-либо прав или свобод. Теперь он узнал, что Вэй
Вусянь не только один раз был продан в поместье Облачных Глубин, с ним обращались
как с рабом уже почти десять лет. У Лань Ванцзи не было слов, которыми он мог бы
описать, как ужасно он, должно быть, себя чувствовал и что именно ему пришлось
пережить.
Хотя Цзян Яньли не сообщила им никаких подробностей о времени, проведенном ее

братом в других семьях, и не слишком подробно описала, что происходило в поместье
на пирсе Лотоса, поведение Вэй Вусянь было достаточным доказательством. Воображение
Лань Ванцзи рисовало ему множество ужасных возможных сценариев, однако он был
уверен, что, будучи таким же защищенным, каким был всю свою жизнь, вероятно, даже
не смог бы поцарапать поверхность реальности, в которой Вэй Вусянь жил каждый день.
Он слышал в словах и голосе Цзян Яньли то же разочарование и чувство вины, что и он

сам. Она была всего на год старше его, она не могла сделать ничего большего, чем
сделала, и все еще винила себя. Сердце Лань Ванцзи тоже болело за нее, должно быть,
ей потребовалось много мужества, чтобы прийти в поместье Облачных Глубин, чтобы
поговорить с ними о ее проблемах. Должно быть, она действительно любила своего
брата.
Лань Ванцзи подумала, что если бы она могла остаться здесь на несколько дней, это
пошло бы на пользу и ей, и Вэй Вусяну. Он был уверен, что ее брат ни в чем ее не
винит, и вместо этого был благодарен за каждую секунду, которую она провела с ним.
Цзян Яньли должна была понять это, ее совесть явно сильно мучила ее. Лань Ванцзи
мог поклясться, что видел слезы в ее глазах, когда она рассказывала о жестоком
обращении с братом и проступках своей семьи.
Он посмотрел на брата, надеясь, что тот тоже уловил эту часть ее истории. Лань
Ванцзи молча молилась, чтобы Лань Сичэнь смогла успокоить ее и успокоить ее
совесть. Однако ему не нужно было беспокоиться, его брат уже разговаривал с Цзян
Яньли и вырывал слова прямо из уст Лань Ванцзи.
К сожалению, как и Вэй Вусянь за несколько часов до этой встречи, Цзян Яньли не
выглядел полностью убежденным словами Лань Сичэня. Однако, в отличие от своего
брата, она, казалось, расслабилась, как будто с ее плеч свалилась огромная ноша;
что, скорее всего, было правдой, поскольку она только что раскрыла секрет, который
хранила в течение многих лет.
Должно быть, ей тоже было нелегко. Теперь у нее наконец-то появилась возможность
довериться кому-то, кто ей поверит. Она, вероятно, испытала такое облегчение, какое
Лань Ванцзи и представить себе не мог.
Когда Лань Сичэнь предложил Цзян Яньли остаться на ночь в поместье Облачных Глубин,
он был очень счастлив. По крайней мере, она сможет встретиться со своим братом во
время завтрака, они наверняка обрадуются, оба. То есть, если мальчик будет
чувствовать себя достаточно хорошо утром, его лихорадка казалась довольно сильной.
Неудивительно, что, когда Цзян Яньли приняла приглашение остаться, а Лань Сичэнь
захотела позвать слугу, чтобы он проводил ее в одну из всегда подготовленных
гостевых комнат, Лань Ванцзи вызвался проводить ее туда вместо этого. Он надеялся,
что сможет узнать еще больше о Вэй Вусяне и о том, как лучше всего помочь ему
преодолеть его нынешнюю обусловленность и подавленную природу.
У Цзян Яньли также, вероятно, был еще какой-то вопрос о том, как дела у ее брата до
сих пор в поместье Облачных Глубин. Лань Ванцзи боялся, что не сможет хорошо
объяснить ей, но он решил сделать все возможное. Ему придется рассказать ей также о
болезни Вэй Вусянь.
Как он и ожидал, Цзян Яньли задал ему тот самый вопрос примерно на полпути в
гостевую комнату: “Второй молодой мастер Лань, не могли бы вы, пожалуйста,
рассказать мне, как поживает мой брат с тех пор, как пришел сюда? Я знаю, что мы
попрощались только вчера, но я не могу не беспокоиться о нем”.
У Лань Ванцзи было совсем немного времени, чтобы обдумать свой ответ, поэтому он
подготовил лишь краткий список того, что хотел сообщить Цзян Яньли. Его цель
состояла в том, чтобы заверить ее, что, хотя Вэй Усянь был чрезвычайно напуган и
чересчур почтителен, он также пришел насладиться несколькими мирными моментами,
например, во время их завтрака или во время игры с кроликами. И, вероятно, также,
когда он вышел посмотреть на собак.
Он попытался сначала привести в порядок свои мысли, прежде чем говорить вслух, он
знал, что отсутствие у него навыков общения не поможет ему ясно выразить свои
мысли, и он не хотел, чтобы на этот раз его неправильно поняли. Цзян Яньли, однако,
казалась достаточно милой, она очень напоминала ему Лань Сичэнь, все, конечно, было
бы хорошо.
Он глубоко вздохнул и начал объяснять как можно лучше: “Вэй Вусянь напуган,
почтителен, слишком похож на слугу. Не так, как раньше. Мы объяснили, что он не
слуга, а мой спутник. Мы ели вместе. Он играл с кроликами и собаками. Он не
разговаривает. Он болен".
Он ни в малейшей степени не был удовлетворен, его слова прозвучали не так, как он

ожидал. В то же время это была одна из самых длинных речей, которые он когда-либо
произносил. Он посмотрел на Цзян Яньли, чтобы посмотреть, поняла ли она. Она резко
остановилась посреди коридора, глядя на него со странной смесью эмоций, которые
Лань Ванцзи не смог расшифровать. Поняла она или нет?
Всем привет,
я хотел поделиться с вами причиной, по которой я начал этот фильм, и почему он
развивается так медленно.
Основная тема-недопонимание и недопонимание, которые проистекают из культуры, опыта
и того, как человек смотрит на мир. Я хотел показать, что общение является ключевым
в большинстве ситуаций и что нельзя рассчитывать на то, что их слова автоматически
будут поняты так же, как он/она их имел в виду.
Я решил показать, как разные персонажи в этой истории воспринимают вещи и как на
них влияют разные факторы. Я понимаю, что сюжетная линия несколько страдает из-за
этого, но я очень хорошо осознавал это, когда начинал рассказ; именно поэтому я
поставил пометку "медленное горение".
Мне жаль, если вам не нравится эта выдумка или то, насколько она медленная. Я
всегда приветствую конструктивную критику, поэтому, пожалуйста, не стесняйтесь
указывать на все, что не имеет смысла или беспокоит вас, или если вы обнаружите
какие-либо действительно глупые ошибки с моей стороны, я постараюсь их исправить.
Однако, если вам нравится история, я надеюсь, что она вам нравится, и небольшое
отсутствие действия не слишком беспокоит вас :)
Глава 69
Лань Кирен в ярости
Лань Кирэнь сидел совершенно неподвижно все время, пока Цзян Яньли говорил. С
каждой секундой его сердце становилось все более и более затуманенным. Ему было
трудно поверить в эту историю; если бы он уже не видел поведение Вэй Вусяня и
подозрения Лань Сичэня, он, несомненно, был бы готов сказать, что это чепуха и что
дочь поместья Пирс Лотоса сошла с ума.
Однако теперь, при сложившихся обстоятельствах, ему придется признать, что все было
на самом деле, он больше не мог притворяться, что это неправда. Как мог его друг
детства, с которым он вместе прошел школьные годы и войну, лгать ему? Он всегда
смотрел Лань Кирэню прямо в глаза и притворялся, что ничего необычного нет, и все
это время он обращался со своим приемным сыном как с рабом. Он не только не
обеспечил ему подходящих условий для роста, но даже продавал его другим семьям!
Почему никто не замечал этого до сих пор? Лань Кирен живо вспомнил, как он
вступился за Цзян Фэнмяня и его жену в суде, который состоялся после войны. Цзяны
не принимали активного участия в войне до более поздних этапов, когда уже стало
ясно, что союзные семьи победят Вэнь, но Лань Кирэнь никогда не сомневался в
причине, которую Цзян Фэньминь представил в то время в слезах. До сих пор он всегда
думал, что Вэй Вусянь был взят в заложники против воли Цзян Фэнмяня, и именно
поэтому, из страха за жизнь и безопасность своего приемного сына, Цзяны не
участвовали в боях.
Лань Кирен даже помог спасти слуг и заложников после последней осады поместья
Ночного Города и видел, как, казалось бы, отчаянно его друг искал Вэй Вусяня.
Подумать только, все это было всего лишь игрой! Цзян Фэнмянь охотно отправил
мальчика к Венам, возможно, даже рассчитывая быть в фаворе, независимо от того, кто
победит. Он вел двойную игру, и это окупилось для него.
По крайней мере, в течение многих лет, поскольку теперь правда вышла на свет из-за
Вэй Вусяня, Лань Кирэнь позаботится о том, чтобы Цзян Фэнмянь заплатил за свои
преступления. Это правда, что все совершали непростительные поступки во время
войны, но это было уже слишком.
Лань Кирен в свою очередь взглянул на своих племянников. Лань Сичэнь был заметно
потрясен, однако выражение его лица не изменилось, Лань Кирэнь мог судить только по
его напряженным плечам. Его племянник встретился с ним взглядом, и старший кивнул,
они оба поняли, что другой тоже понял.
Что касается его младшего племянника, то казалось, что Лань Ванцзи полностью застыл
на месте, выражение его лица было еще более пустым, чем обычно, он, должно быть,
был шокирован, и Лань Кирен не винил его. Он сам пришел в ужас от того, какому
жестокому обращению подвергся Вэй Вусянь. Лань Ванцзи, должно быть, был еще более
несчастен, он всю свою жизнь воспитывался в изоляции от всего негативного, суровая
реальность, должно быть, была для него трудна для понимания. Лань Кирэнь не винила
его за то, что он защищал Вэй Вусянь от него раньше. Похоже, у Лань Ванцзи были
более острые инстинкты, чем у него.
Он действительно был слишком суров с мальчиком; теперь ему придется избавиться от

своих предубеждений, поскольку он понял, что они, безусловно, не были правдой,
возможно, когда-то были, но теперь это было только давно забытое прошлое. Вэй
Вусянь слишком боялся их в данный момент, он, конечно, боялся даже вызвать их
неудовольствие случайно, не говоря уже о том, чтобы причинить вред добровольно.
Лань Кирен должен был бы начать все сначала снова, если бы Вэй Вусянь позволил ему.
Это был вопрос, Лань Кирен был готов поверить, что он уже разрушил все и всякое
доверие, которое мальчик потенциально мог иметь к нему в самом начале. Цзян Яньли
сказал, что надеется на лучшую жизнь в поместье Облачных Глубин и на самом деле с
нетерпением ждал, когда его отправят сюда; однако Лань Кирэнь был суров с ним с
первого взгляда. Несправедливо, с грустью осознал он.
Лань Сичэнь был прав, подозревая, что поведение мальчика было странным, так оно и
было на самом деле. Его старший племянник явно был более непредубежденным, чем он.
Лань Кирен стыдился себя за свою слепоту и в то же время гордился Лань Сиченем, его
здравым смыслом и интуицией. Без них тайна о Вэй Вусяне и Цзянах не выплыла бы на
свет, или, возможно, только намного позже, когда Лань Кирэнь травмировал бы
мальчика еще больше, и для него больше не было бы никакого лекарства.
Теперь он хотел исправить свои ошибки и надеялся, что еще не слишком поздно.
Захочет ли мальчик забыть все, что произошло между ними с тех пор, как он прибыл в
Поместье Облачных Глубин, перевернуть страницу и начать все заново? Было ли это
вообще возможно? Лань Кирен не решался поверить, что это будет так просто, он
серьезно ошибся и должен был взять на себя ответственность. Мальчик был глубоко
травмирован, и Лань Кирэнь до сих пор не осознавал этого; ему было стыдно за себя.
Чтобы отвлечься от Вэй Вусяня и их возможного примирения, которое его беспокоило,

Лань Кирэнь скорее снова начал думать о Цзян Фэнмяне и Юй Цзыюане. Он чувствовал
себя глубоко преданным ими обоими; он поддерживал Цзянов, ничего не прося взамен, и
измена и ложь были тем, за что ему отплатили. Он понял, что на самом деле был в
ярости из-за этого; ему придется высказать своему бывшему другу часть своего
мнения.
Он даже не заметил, что дети уже покинули кабинет Лань Сичэня, теперь он был
наедине со своим старшим племянником. Чтобы успокоиться, он взял свою чашку чая и
медленно отхлебнул из нее. Ему пришлось сдержаться, чтобы не поморщиться, чай был
ледяным, и его горечь была более заметной, чем когда-либо. Лань Кирен с мрачным
весельем подумал, что это прекрасно отражает его чувства прямо сейчас. Он поставил
чашку обратно на стол и, наконец, посмотрел на племянника.
Лань Сичэнь пристально наблюдал за ним, вероятно, любопытствуя, понял ли он

значение того, что они только что услышали, и какова будет его реакция. Прежде чем
он успел спросить вслух, Лань Кирэнь вздохнула и заверила его: “Я знаю, что ты
хочешь мне сказать. Я был неправ, судя Вэй Вусяня только на основании своих
предубеждений, я обязательно исправлю это. Я надеюсь, что мальчик позволит мне. Я
также буду поддерживать вас в вашем расследовании, а позже, в судебном процессе
против Цзян Фэнмяня, он всех нас обманул. Он должен заплатить за свои преступления
во время войны и за то, как он обращался с Вэй Вусяном. Я оставлю это тебе".
Спасибо всем вам за ваши обнадеживающие комментарии, я рад, что вам по большей
части нравится эта история :)
Глава 70
Цзян Яньли счастлив
Цзян Яньли поблагодарил Лань Сичэнь за то, что она позволила ей остаться на ночь в
поместье Облачных Глубин. Поскольку было уже довольно поздно, она не смогла бы
вернуться домой раньше полуночи. Она бы не возражала против этой незначительной
детали; однако она не хотела уезжать, не повидавшись с братом. Она была благодарна,
что ей не пришлось умолять об этом, так как Лань Сичэнь предложил встретиться
самостоятельно.
Она была весьма удивлена тем, как хорошо ланы восприняли ее рассказ и их
немедленное предложение помощи. Она надеялась, что теперь, наконец, Вэй Вусянь
получит необходимую поддержку и сможет отказаться от своего давно усвоенного
поведения. Цзян Яньли все еще было стыдно за то, что она не действовала раньше,
однако ее чувство вины медленно рассеивалось, когда она следовала за Лань Ванцзи по
коридорам поместья Облачных Глубин.
Она не хотела верить Лань Сичэню, когда он пытался убедить ее, что она не могла
сделать ничего другого, чтобы помочь себе побеспокоиться. Сейчас она ничего не
могла с этим поделать, поэтому отодвинула свою вину подальше и сосредоточилась на
своем гиде.
Лань Ванцзи все еще выглядел довольно невыразительным, но Цзян Яньли показалось,
что она начала немного видеть сквозь его маску; в его глазах отражалась
озабоченность, а плечи, казалось, слегка напряглись. Он шел рядом с ней, поглядывая
на нее то тут, то там. Похоже, он хотел о чем-то спросить. Может быть, ему было
любопытно узнать о какой-то части ее истории в частности? Если да, то почему он не
задавал свои вопросы в присутствии своей семьи?
Они уже некоторое время шли, и Лань Ванцзи молчал, хотя заметно становился все
более и более беспокойным. Цзян Яньли пришел к выводу, что он, возможно, слишком
застенчив и ему понадобится небольшой толчок, чтобы начать разговор. Она решила
помочь ему, открыв его своим собственным вопросом: “Второй молодой мастер Лан, не
могли бы вы, пожалуйста, рассказать мне, как поживает мой брат с тех пор, как
приехал сюда? Я знаю, что мы попрощались только вчера, но я не могу не беспокоиться
о нем”.
И действительно, плечи Лань Ванцзи расслабились, когда он остановился и посмотрел

на нее. Его ответ был коротким и несколько неловким. Только сейчас Цзян Яньли
поняла, что никогда раньше не слышала, чтобы второй наследник поместья Облачных
Глубин произносил более двух слов за раз. Так что, должно быть, так оно и было, он,
вероятно, беспокоился о своих коммуникативных навыках. По правде говоря, Цзян Яньли
с трудом понимала, что он ей говорит, его предложения были слишком короткими и
сжатыми, чтобы она могла по-настоящему понять всю картину.
Но, похоже, он внимательно наблюдал за Вэй Вусяном. И он упоминал, что играл с

собаками? Наверняка произошла ошибка, ее брат никогда бы не подошел к ним
добровольно. Позже она попросит Лань Сичэнь дать более подробные объяснения.
Единственное, что она хорошо поняла и что привлекло ее внимание, было последнее
утверждение. Был ли ее брат болен? Она была почти уверена, что вчера, когда увидела
его у ворот поместья Облачных Глубин, он не был болен. Что произошло с тех пор?
Цзян Яньли знал, что Вэй Вусянь и раньше часто болел, будь то из-за слишком
большого напряжения, недостаточного питания и слишком суровых условий жизни или из-
за стресса, в котором он, казалось, постоянно находился.
Он так хорошо умел скрывать свой дискомфорт, что большую часть времени ей
требовалось несколько дней, чтобы обнаружить его болезнь. Для Ланов было большим
достижением узнать, что он заболел всего за несколько часов. Или он плохо себя
чувствовал, даже когда все еще был в поместье на Пирсе Лотоса, а Цзян Яньли просто
не заметил этого? Это тоже была возможность, о которой Цзян Яньли не хотел слишком
много думать.
Она хотела спросить, отдыхает ли ее брат, давали ли ему какие-нибудь лекарства,

заботились ли о нем. Он не мог регулярно получать ни одно из них, живя с ее семьей;
и Цзян Яньли был почти уверен, что он не получал их и в других семьях, которым он
был продан. Она надеялась, что Ланы были другими, она уже видела, как сильно они
беспокоились о Вэй Вусянь, когда она получила письмо Лань Сичэня, и ее нынешний
визит только усилил это чувство.
Однако она боялась, что не получит ответа от Лань Ванцзи, мальчик все еще выглядел
неловко, и она не хотела причинять ему больше беспокойства или смущения. Она
удовлетворилась простым вопросом, который ни в малейшей степени не удовлетворил ее
любопытство, но в данный момент был ее единственным вариантом. “Он сейчас
отдыхает?”
Лань Ванцзи промурлыкал короткое “Мн” и кивнул головой. Как и думал Цзян Яньли,
ответ был кратким, без каких-либо подробностей. Однако это все равно успокоило ее;
она была вне себя от радости, зная, что ее брату разрешили отдохнуть и восстановить
силы. Надеюсь, она сможет увидеть его утром и сможет сама проверить его состояние.
Это очень удивило ее, когда Лань Ванцзи продолжил после короткой паузы: “Лихорадка.
Он выпил лекарство.”
Пытался ли он утешить ее, чтобы она не беспокоилась о Вэй Вусяне? Должно быть, так
оно и было. Теперь он смотрел на нее почти выжидающе, поэтому она улыбнулась ему и
поблагодарила за внимание. “Спасибо, второй Молодой мастер Лан, я рад слышать, что
вы так хорошо позаботились о моем брате. Я знаю, что ему станет лучше в мгновение
ока. Я рад, что после стольких лет он начинает открываться кому-то другому, а не
мне”. После этого обмена репликами они продолжили свой путь в ее гостевую комнату.
Они прибыли достаточно скоро. Лань Ванцзи остановилась перед одной из

многочисленных дверей, выглядя нерешительно и несколько неохотно открывая ее для
Цзян Яньли, обычаи требовали, чтобы он провел ее в ее комнату. Она терпеливо ждала,
она все еще подозревала, что у него было что-то, о чем он хотел ее спросить, и
теперь, вероятно, очень напряженно думала, как сформулировать свой вопрос или
вопросы.
Наконец, после долгого молчания, ставшего для нее неловким, Лань Ванцзи заговорила:
“Как?”
Цзян Яньли был сбит с толку. Что именно имел в виду Лань Ванцзи? Его единственные
слова мало что ей дали. Он говорил об их предыдущем разговоре или спрашивал о чем-
то совершенно не связанном? Поскольку сейчас он выжидающе смотрел на нее, она
решила сделать дикое предположение. Казалось, он очень заботился о Вэй Вусянь, или,
по крайней мере, инстинкты Цзян Яньли говорили ей так много.
Она начала осторожно, наблюдая за реакцией Лань Ванцзи, ей хотелось немедленно

узнать, правильно ли она выбрала тему. “Второй молодой мастер Лан, ты спрашиваешь,
как я заставил своего брата доверять мне?”
Должно быть, она была права; Лань Ванцзи заметно оживился, хотя его поза и
выражение лица остались прежними, только глаза начали светиться. Он кивнул, не
отрывая взгляда от ее лица. Цзян Яньли была счастлива, что ее интуиция не подвела
ее, и тем более, что Лань Ванцзи, очевидно, так сильно хотела помочь своему брату,
что он просил советов.
Глава 71
Совет Цзян Яньли
Цзян Яньли улыбнулся, подтвердив намерения Лань Ванцзи. Она с радостью поделилась
бы тем, чему она с таким трудом научилась за эти годы, и тем, что работало на нее,
приближаясь к своему травмированному и хрупкому брату. Она надеялась, что это
поможет Лань Ванцзи, если он захочет быть рядом с Вэй Вусянем и поможет ему
выздороветь и, Цзян Яньли едва осмеливался даже надеяться, что это может сбыться,
снова стать его живым, энергичным и всегда улыбающимся ребенком.
“Это не секрет. Я просто относился к нему так, как относился бы к любому другому, с
уважением и добротой, большим терпением и пониманием. Немного помогло то, что он
знал меня по своим счастливым дням, но это не проблема. Если вы еще не причинили
ему вреда, все будет хорошо; ему нужно начать доверять вам, тогда он будет
чувствовать себя в безопасности в вашей компании.
Также помогло то, что мы придумали для него своего рода стоп-слово, чтобы он знал,
что опасности нет и что его не накажут ни за что, что он сделал в моем присутствии.
Я использовал его только тогда, когда был полностью уверен, что мы одни. Ему
потребовалось некоторое время, чтобы по-настоящему поверить мне, но когда он
поверил, его прогресс был невероятно быстрым. Для меня это было имя, которым я
называл его, когда он впервые появился в поместье Лотос-Пирс. Вы можете выбрать
что-то другое, если хотите, например, его имя при рождении, я не думаю, что у него
много плохих воспоминаний, связанных с этим. Я никогда не слышал, чтобы кто-то
использовал его, чтобы ругать его.
Когда я подходил к нему, я всегда говорил стоп-слово прежде всего. Он поймет это
после нескольких попыток. Просто, пожалуйста, убедитесь, что вы никогда не
причините ему боль и не будете ругать его после этого, он сразу же потеряет к вам
доверие, и вернуть его будет очень трудно".
Цзян Яньли резко остановилась, вспомнив, что только однажды она была недостаточно
осторожна, и это закончилось трагедией. Она живо вспомнила, как ее обнаружила мать
во время разговора с Вэй Вусяном, она никогда не забудет предательское выражение
лица своего брата, когда мать приказала ему следовать за ней. Вэй Вусяну
потребовалось почти два года, чтобы, наконец, снова расслабиться рядом с ней, когда
она использовала его прозвище.
Ее вырвал из воспоминаний голос Лань Ванцзи: “Спасибо. Я сделаю это".
Она снова улыбнулась, радуясь очевидной решимости мальчика. Было ясно как день, что
он действительно хотел помочь ее брату. Она только надеялась, что для них все
пройдет хорошо. Вэй Вусянь мог бы использовать кого-то другого рядом с ней, кто
позаботился бы о нем и исцелил его разбитое сердце.
Наконец Лань Ванцзи открыл ей дверь и провел в ее комнату, пожелав спокойной ночи и
сообщив, в какое время будет подан завтрак. Она поблагодарила его и закрыла дверь.
Все уже было приготовлено, она даже нашла ночной халат на кровати и новый комплект
дневных халатов рядом с ним. Она устала после сегодняшних событий и не стала
тратить время на подготовку ко сну и быстро заснула, ее сны отражали ее надежды на
лучшее будущее Вэй Вусяня.
***
Лань Ванцзи и Цзян Яньли прибыли в отведенную для гостей комнату. Он знал, что
должен был дать ей отдохнуть, так как у нее было долгое путешествие позади, и к
тому же почти наступил комендантский час. Однако он не мог заставить себя сделать
это, он все еще не задал ей самый важный вопрос.
Сначала он просто хотел спросить ее утром, но, видя, как она сама начала с этой
темы, он не хотел упускать эту возможность, он знал, что ему будет трудно
сформулировать свой вопрос, если разговор еще не был открыт. Он ломал голову над
тем, как лучше подойти к этому и спросить. Он отчаянно хотел знать, как он мог бы
помочь Вэй Вусяну, чтобы тот начал доверять ему, как он, предположительно, доверял
Цзян Яньли.
Спустя долгое время он смог выдавить только простое: “Как?”
Ему сразу же захотелось ударить себя по лицу, это было слишком коротко, чтобы Цзян
Яньли мог понять. Он напряженно думал, как продолжить, когда Цзян Яньли, к его
крайнему удивлению, ответил на вопрос, который он так и не озвучил должным образом.
Он был благодарен ей за то, что она расшифровала то, что он хотел сказать, в этом
отношении она была очень похожа на Лань Сичэнь, понял он.
И он, вероятно, также знал, где она приобрела этот навык; она, должно быть, развила
его, общаясь со своим слишком молчаливым братом. В этом отношении Вэй Вусянь был
похож на Лань Ванцзи, он не слишком часто разговаривал и яростно следил за
выражением своего лица. Единственный способ понять, о чем он думал, состоял в том,
чтобы почти волшебным образом прочитать его мысли с самого маленького из рассказов.
Вероятно, это то, что только что сделала Цзян Яньли, когда ответила на правильный
вопрос.
Ее ответ был довольно простым, ничего такого, что Лань Ванцзи уже не пробовал;
кроме стоп - слова, которое есть. Он уже позаботился о том, чтобы обращаться с Вэй
Вусянь так же, как с любым другим, возможно, с чуть большей мягкостью и терпением.
Он также делал все возможное, чтобы его слова не могли быть неправильно поняты или
обидны, он никогда не поднимал руку на Вэй Вусяня в недоброжелательстве, хотя
мальчик все еще был напуган некоторыми его действиями.
Но стоп-слово? Он еще не пробовал этого сделать. По правде говоря, он бы, вероятно,

даже не подумал об этом, если бы не Цзян Яньли, Лань Сичэнь не часто использовал
такую тактику при общении с оскорбленными слугами. С другой стороны, Вэй Вусянь был
травмирован больше, чем любой из их предыдущих протеже. Это действительно может
сработать! Ему просто нужно было найти правильное слово.
Затем Цзян Яньли предложил использовать имя Вэй Вусянь, данное при рождении.
Конечно, он знал это, сказали им, когда мальчика им представили. Однако Лань Ванцзи
никогда в своей жизни никого не называл по имени. Ему не слишком нравилась эта
идея, для него это был слишком интимный поступок.
Он почувствовал легкий укол вины, терзающий его совесть; с его стороны было
эгоистично пугаться своего смущения, когда он наконец нашел способ помочь Вэй
Вусяну. Он не мог позволить себе пасть духом; он решил, что будет стараться изо
всех сил, и так оно и будет. Если бы он мог говорить больше, он мог бы также
использовать чье-то имя при рождении. Нет, не Вэй Вусянь, с этого момента мальчик
будет для него Вэй Инем.
Довольный своим решением, он пожелал Цзян Яньли спокойной ночи и отправился в свои
комнаты. Он остановился перед дверью Вэй Ина с протянутой рукой. Ему не терпелось
сообщить мальчику о своей решимости. Прежде чем он успел постучать, он остановил
себя. Вэй Ин, вероятно, уже спал; Лань Ванцзи не следовало будить его после
целебного отдыха только для того, чтобы сказать ему что-то такое тривиальное.
В конце концов, комендантский час уже наступил, вечерний гонг должен был прозвенеть
с минуты на минуту, ему тоже нужно было лечь в свою постель. Лань Ванцзи медленно
опустил руку и повернулся спиной к двери Вэй Ина. Он успокаивал себя мыслью, что
все равно сможет рассказать мальчику утром. Теперь, когда Лань Сичэнь пообещал
принять Вэй Ин, у них было все необходимое время.
Когда он наконец улегся в постель, он больше не мог сдерживаться, ему хотелось

попробовать новое имя на вкус и проверить, как оно будет звучать, когда он его
произнесет. Он все еще чувствовал себя неловко даже один в своей комнате, он не
знал, сможет ли произнести это при всех. Ему нужно было привыкнуть к этому, поэтому
он тихо прошептал в окружающую его темноту: “Вэй Ин”.
Это было такое приятно странное чувство; он не мог насытиться им, он хотел
большего. Он больше не смущался, когда представлял, как Вэй Ин отреагирует на его
имя. Он, вероятно, был бы действительно удивлен, надеюсь, в хорошем смысле этого
слова. Неужели он действительно начнет доверять ему так сильно? Лань Ванцзи хотел,
чтобы утро наступило быстрее, чтобы он мог это проверить.
На какое-то время ему пришлось довольствоваться повторением имени, пока он не

заснул, его сны наполнились образом ребенка Вэй Ина, а затем его подросткового "я",
ярко улыбающегося ему. Неосознанно Лань Ванцзи улыбнулся в ответ другому из своего
сна.
Глава 72
Снова в комнате А-Юаня
Вэй Вусянь послушно следовал за Мо Сюанью, который нес на руках сонного А-Юаня. Он
наблюдал, как ребенок сладко прижимается ближе к своему опекуну и как он выглядит
довольным.
Ему почти хотелось плакать, прежняя усталость вернулась, и силы начали покидать
его; он чувствовал себя вялым, слабым и горячим. Неужели действие лекарства уже
прошло? Или это было из-за его чрезмерно эмоционального состояния некоторое время
назад, когда он хотел защитить А-Юаня? Он не знал. Однако он не мог не представить
себе, как хорошо было бы сейчас оказаться в чьих-то объятиях.
Не то чтобы он завидовал ребенку, о котором так старательно заботились, он просто

вспомнил, как добр был к нему Лань Ванцзи, как ужасно избаловал его. Теперь Вэй
Вусянь вспоминал те моменты с легкой болью в груди; он никогда бы не признался в
этом даже самому себе, но ему очень этого не хватало, и в самом дальнем уголке
своей души он хотел, чтобы его добрый учитель был здесь с ним прямо сейчас.
Нет! Он не должен быть таким эгоистом! Он также не мог привыкнуть к доброте и

мягкости Лань Ванцзи, если это уже так больно, он не хотел узнавать, насколько
больно будет, когда ему придется вернуться в свою предыдущую жизнь. Он должен
дорожить каждым приятным моментом, быть благодарным за каждый из них, но никогда не
должен просить большего. У Лань Ванцзи и так было слишком много проблем с ним, он
не мог причинить больше.
Он не должен, иначе его могут отправить обратно в поместье Пирса Лотоса еще раньше,
и он все еще хотел дорожить каждой секундой своего пребывания в Поместье Облачных
Глубин и со своими добрыми и доброжелательными хозяевами. Он был почти уверен, что
больше ему так не повезет, наверное, никогда.
В момент слабости он позволил себе соскользнуть. Он не мог сделать этого снова; он

слуга, поэтому он должен делать то, для чего пришел сюда, служа семье Лань, и в
частности Лань Ванцзи, в меру своих способностей. До сих пор он почти ничего не
делал; он не только фактически не выполнял свои обязанности, он был обузой для
своих хозяев. Он должен был сделать лучше!
Прежде чем он осознал это, они, по-видимому, уже прибыли в комнату А-Юаня, когда Мо
Сюанью открывал дверь и приглашал Вэй Вусяня войти. У другого возникли некоторые
трудности с дверной ручкой, так как ребенок, которого он держал на руках, теперь
крепко спал, и ему пришлось поддерживать его. Вэй Вусянь не колебался и сам открыл
дверь, заработав благодарный кивок головы от Мо Сюанью, ему было приятно видеть,
что кто-то действительно ценит его услуги, а не принимает их как должное, ругая и
наказывая его за каждую маленькую ошибку или просто потому, что им так хотелось.
Он видел, что Мо Сюанью не изменился с тех пор, как они виделись в последний раз.
Конечно, он повзрослел, стал выше и сильнее, но его нежная и заботливая натура
осталась прежней. Он также выглядел намного увереннее, и Вэй Вусянь был рад этому,
ему не нравилось, как вел себя другой, когда они оба служили в поместье Башни Кои.
В то время он мог видеть в мальчике многое от себя, он был рад, что теперь жизнь,
казалось, стала лучше для другого.
Они оба вошли в комнату; с первого взгляда было видно, что это детская комната. С
одной стороны комнаты были аккуратно сложены принадлежности для ухода за детьми, и
повсюду было много игрушек. Там также была маленькая кровать и еще одна взрослого
размера рядом с ней. Мо Сюанью, вероятно, спал вместе с ребенком, чтобы все время
заботиться о нем. Вэй Вусянь на секунду задумался, почему А-Юань убежал и
заблудился, но это была всего лишь мимолетная мысль.
Мо Сюанью отошел в угол комнаты и положил А-Юань на пеленальный столик. Вэй Вусянь
был удивлен, он ожидал, что он сразу уложит ребенка спать, но потом вспомнил, что
одежда малыша была мокрой от всех предыдущих плачей. Ему стало стыдно, что он не
заметил этого раньше, ребенку, должно быть, было холодно и неудобно; он знал, что
это так, так как его собственная одежда тоже была все еще влажной. А-Юаню нужна
была смена одежды, и это было то, что Мо Сюанью только начал делать.
Скорее всего, он не хотел будить ребенка, но его усилия были напрасны, так как А-
Юань несколько раз пошевелился, а затем открыл глаза, сонно осматриваясь. Он сел,
глядя по очереди на Мо Сюанью и Вэй Вусянь. Последнему показалось чрезвычайно
милым, каким милым был ребенок и с какой нежностью Мо Сюанью наблюдал за ним. Это
напомнило ему о том, как Цзян Яньли всегда души не чаяла в Цзян Чэне и как ее
младший брат наслаждался вниманием, глядя на нее с благоговением.
Мо Сюанью быстро закончил переодевать ребенка и хотел снова взять его на руки,
вероятно, чтобы отнести в постель. Он уговаривал мальчика снова заснуть и гладил
его по голове: “А-Юань, прости, что разбудил тебя. Теперь ты можешь снова заснуть.
Я останусь здесь с тобой на всю ночь, не волнуйся. Пойдем, давай мы отнесем тебя в
твою постель.”
Однако в этот момент А-Юань начал всхлипывать, и ему совсем не потребовалось

времени, чтобы снова разрыдаться. Вэй Вусянь не знал, что произошло, но у него было
отчетливое чувство, что это как-то связано с ним, ребенок плакал, вытаращив глаза,
глядя на него и протягивая к нему руки. Это выглядело почти так, как будто он
хотел, чтобы его подобрал Вэй Вусянь, а не Мо Сюанью.
Его смотритель, казалось, опешил от неожиданности, но быстро пришел в себя и жестом

велел Вэй Вусяну подойти к плачущему ребенку. "А-Юань, ты хочешь, чтобы этот
старший брат затащил тебя в постель?” - спросил он и улыбнулся Вэй Вусяну, поощряя
его подойти ближе.
Вэй Вусянь колебался, он не был уверен, что ему позволено прикасаться к ребенку, и
не знал, сможет ли он сделать это должным образом. Раньше он защищал А-Юаня в
основном инстинктивно, у него не было предыдущего опыта общения с маленькими
детьми, и он не знал, как с ними взаимодействовать. Что, если он причинит ему боль?
Ребенок выглядел таким хрупким, что он боялся даже прикоснуться к нему снова.
Кроме того, все еще оставалась проблема с его кровоточащими руками, которые он
прятал в рукавах, и его усталостью и чувством слабости. Если бы его попросили нести
какой-нибудь предмет, он бы не колебался, его бы наказали только в том случае, если
бы он его уронил. Однако он никогда не стал бы подвергать опасности малыша.
Крики А-Юаня усилились, и Вэй Вусянь был в полной растерянности. Плач дергал за
струны его сердца, и у него было очень сильное желание успокоить ребенка,
предложить защиту и убежище, хотя он знал, что не достоин доверия А-Юаня.
Беспокойство о том, что он может испортить девственно-белые одежды ребенка кровью,
было очень плохим оправданием, тем более, что он уже держал его раньше, ему нужно
было только убедиться, что он прикоснется к нему через рукава.
В конце концов решение принял Мо Сюанью, который снова мягко подтолкнул его подойти
к столу и успокоить ребенка. Он смотрел на Вэй Усяня с ободряющей улыбкой на губах.
Все еще не до конца убежденный и уверенный в себе, Вэй Вусянь не мог позволить
ребенку заплакать до хрипоты, поэтому медленно подошел ближе. Он убедился, что его
руки аккуратно засунуты в рукава, и протянул их мальчику.
То, что произошло дальше, застало обоих подростков врасплох. Вместо того, чтобы
позволить взять себя на руки и успокоить, А-Юань немного отодвинулся и крикнул:
“Нет!”
Глава 73
А-Юань удовлетворен
А-Юань проснулся, когда его уложили, и тепло, которое окружало его, когда он
засыпал, исчезло. Его одежда все еще была мокрой и неудобной, ему было холодно.
Что, если он вот-вот простудится, о чем его предупреждали родители?
Он открыл глаза, чтобы посмотреть, не случилось ли чего-нибудь неладного и не

находится ли эта неизвестная тварь где-нибудь рядом с ним. Он не был уверен, что
сможет узнать его, так как не знал, как именно он выглядит, но был уверен, что
сможет определить, было ли поблизости что-то странное. Вместо этого он видел только
Хорошего Старшего Брата и Грустного Старшего Брата, стоящих перед ним.
Он сразу почувствовал облегчение; он знал, что эти двое смогут защитить его от
всего, что может скрываться вокруг. Он успокоился еще больше, когда Милый Старший
Брат помог ему снять неудобную одежду и надел на него новый, чистый и теплый халат
для сна. Затем он погладил его по голове, и А-Юань почувствовал удовлетворение, он
был готов снова заснуть.
Затем он снова посмотрел на Грустного Старшего Брата и вспомнил, что произошло. Он

перевел взгляд на руки Грустного Старшего Брата, но не мог сказать, помог ли Милый
Старший Брат уже другому прогнать боль или нет, они были спрятаны в длинных рукавах
или в его темной мантии. Он не хотел, чтобы его защитник, который был так добр к
нему, чувствовал хоть какую-то боль, но он не знал, как спросить.
Невольно он начал всхлипывать, чувствуя себя совершенно беспомощным. Если бы он не

мог ни увидеть, ни спросить, ему просто пришлось бы проверить самому. Он протянул
руки к Грустному Старшему Брату, подзывая его ближе. Если бы он подошел достаточно
близко, А-Юань смог бы поднять рукава и посмотреть, дал ли Хороший Старший Брат
Грустному Старшему Брату также красивую красочную ткань, как он дал А-Юаню после
того, как поцарапал колено. После лечения вся боль прошла в одно мгновение.
Грустный Старший Брат не плакал и никак не показывал, что ему больно, но А-Юань не
обманулся. Он видел, как он все скрывал раньше, он должен был убедиться сам. И
Грустный Старший Брат теперь выглядел еще более грустным, чем когда А-Юань увидел
его в первый раз. Неужели ему было так больно, что ему становилось грустно?
Возможно, они не были одинаковыми, А-Юань знал, что взрослые не показывают свою
боль так же, как он.
Сердце А-Юаня больше ничего не могло вынести; в конце концов, он больше не мог
сдерживать слез. Даже когда он молча звал Грустного Старшего Брата подойти ближе и
показать ему свои руки, он оставался на месте, пряча руки еще глубже в рукава.
Наконец, Славный Старший Брат понял, что он не тот, с кем А-Юань хотел быть рядом
прямо сейчас, и он побудил Грустного Старшего Брата забрать его. Это было совсем не
то, что А-Юань имел в виду. Если бы руки Грустного Старшего Брата все еще болели,
то, несомненно, было бы еще больнее прикоснуться к нему. А-Юань знал, он пытался
дотронуться до своего поцарапанного колена, и это ни в малейшей степени не было
хорошей идеей.
Когда Грустный Старший Брат выглядел так, словно действительно хотел забрать его,
А-Юань избегал его и предупреждал, чтобы он его не трогал. Он не хотел, чтобы
другому было еще больнее, он только хотел проверить, получил ли он уже помощь от
Милого Старшего Брата, ничего больше. Это было близко, он мог пострадать еще
больше.
Когда он увидел Грустное выражение лица Старшего Брата после его “Нет!”, он
заплакал еще сильнее. Он не мог описать, почему это его так встревожило, он никогда
не видел, чтобы кто-то делал подобное лицо, однако у него было очень сильное
чувство, что он не должен был отвергать руки Грустного Старшего Брата. Он не знал,
что теперь делать, он только хотел немедленно извиниться.
Хороший Старший Брат заключил его в свои объятия, и он был рад теплому и
успокаивающему ощущению, которое он получил от объятий. Он уткнулся лицом в грудь
Милого Старшего Брата и позволил отнести себя в постель. Он устал, и плач высасывал
из него последние силы, чтобы держать глаза открытыми. Он попытался помешать
Хорошему Старшему Брату усадить его на кровать, позвав другого человека в комнате,
который все еще стоял на том же месте, что и раньше: “Грустный Старший Брат...”
Казалось, никто этого не заметил.
Когда его уложили на кровать и накрыли одеялом, он все еще икал, и теперь его глаза
закрывались против его воли. Нет! Он не мог заснуть, не убедившись, что раны,
полученные Грустным Старшим Братом, защищая его, больше не причиняют ему боли. Он
собрал последние силы, чтобы сесть.
К счастью, Милый Старший Брат не велел ему лечь обратно, а вместо этого спросил с
явным беспокойством в глазах: “А-Юань, что случилось?” Он начал нежно гладить его
по голове, и на этот раз А-Юань почти по-настоящему заснул. Он отогнал свои чувства
удовлетворения и попытался не заснуть, несмотря ни на что.
Его сонный разум напряженно размышлял, как ответить на вопрос Милого Старшего Брата
сейчас, когда у него появилась такая возможность. Он бросил один взгляд на
Грустного Старшего Брата, который все еще стоял совершенно неподвижно рядом с
пеленальным столиком. Его голова была опущена, и А-Юань больше не мог видеть его
лица с того места, где он сидел, однако он был уверен, что странное выражение все
еще было на его лице.
Это выглядело… больно? Но почему? А-Юань не сделал ничего болезненного Грустному

Старшему Брату, он не ударил его или что-то в этом роде. Так почему же? Может быть,
это была та же самая боль, которую испытывал А-Юань, когда увидел это выражение?
Может быть, боль была не только внешней, как, например, царапина на колене, но и
чем-то таким, что можно было почувствовать без какой-либо видимой травмы?
А-Юань был сбит с толку; его собственные мысли не имели для него особого смысла.
Ему придется спросить об этом Милого Старшего Брата. Однако не сейчас, в данный
момент, он должен был ответить на его вопрос и рассказать ему о поврежденных руках
Грустного Старшего Брата.
В конце концов он ограничился простым утверждением, надеясь, что Хороший Старший

Брат сможет его понять: “Грустный Старший Брат ранен”.
Глава 74
Мо Сюанью раздражен
Мо Сюанью был поражен, когда А-Юань снова заплакал. Не то чтобы у ребенка не было
для этого никаких причин, он, должно быть, действительно испугался, когда проснулся
один в комнате, а затем, когда вышел на поиски себя или своих родителей, столкнулся
с незнакомцем. Это, должно быть, сильно его удивило. Мо Сюанью был уверен, что
мальчик просто слишком устал прямо сейчас, и именно поэтому он плакал.
Однако, когда он хотел поднять его и уложить в постель, А-Юань отказался идти и
вместо этого потянулся к Вэй Вусянь. Мо Сюанью был ошеломлен, его маленький
подопечный ни разу не отверг его и не предпочел ему кого-то другого с тех пор, как
он прибыл в Поместье Облачных Глубин. Что могло измениться? Почему А-Юань захотел
Вэй Вусянь сейчас, а не сейчас? Может быть, он все еще злился, что Мо Сюанью
оставил его в покое, даже подумав, что он обещал этого не делать?
Неужели ребенку просто так быстро понравился Вэй Вусянь? Или была какая-то другая
причина? Независимо от того, сколько Мо Сюанью ломал себе голову, он не мог
определиться с каким-либо определенным вариантом, не имея более подробной
информации. А это было бы почти невозможно, так как Вэй Вусянь не разговаривал, а
А-Юань, хотя и был очень умен и наблюдателен для своего возраста, был всего лишь
малышом.
Мо Сюанью сдался и только жестом велел Вэй Вусяню пойти, поднять ребенка и отнести
его в кровать. Он не мог не чувствовать себя слегка преданным тем, что А-Юань, по-
видимому, нашел своего нового любимого человека, но в то же время он был также
счастлив, что мир ребенка расширяется.
И, несомненно, Вэй Вусяну было бы очень полезно пообщаться с А-Юанем, он, скорее
всего, не почувствовал бы угрозы со стороны малыша и смог бы быстрее расслабиться.
Он все еще выглядел таким испуганным и напряженным, что сердце Мо Сюанью болело за
него. По личному опыту он знал, что ланы никогда не причинят ему вреда и не накажут
несправедливо, но Вэй Вусянь должен был сначала понять это и начать доверять им.
Это займет некоторое время, хотя Мо Сюанью был уверен, что в конце концов все
наладится.
Он почувствовал себя очень смущенным, когда А-Юань оторвал его от размышлений

криком: “Нет!”
Неужели ребенок все-таки не хотел, чтобы его забирал Вэй Вусянь? Так почему же он
протягивал к нему руки? Что же все-таки происходит? Он увидел, как Вэй Вусянь
вздрогнул и отступил от плачущего младенца с обиженным выражением на лице. Мо
Сюанью даже представить себе не мог, что может чувствовать в этот момент его старый
друг. Он знал только, что испытывает к нему жалость.
Он решил сначала усыпить А-Юаня, а затем пойти успокоить Вэй Вусянь, это ни в
малейшей степени не помогло бы, если бы рядом был расстроенный и плачущий ребенок.
А-Юань, вероятно, не знал ничего лучшего, но он только что глубоко ранил Вэй
Вусяня, Мо Сюанью мог только надеяться, что ему удастся убедить другого, что
ребенок на самом деле не имел этого в виду и что он просто был слишком усталым и
капризным. Надеюсь, не все было потеряно, и эти двое все еще могли начать
чувствовать себя комфортно друг с другом в будущем.
Он шагнул вперед, взял ребенка на руки и уложил в постель, осторожно укрыв одеялом.
Пока он нес его, он услышал, как его маленький подопечный что-то пробормотал себе
под нос, это было слишком тихо, чтобы он мог понять, ребенок действительно хотел
спать. Когда он уложил его, то увидел, что А-Юань был совершенно измотан, его глаза
закрывались сами по себе, хотя, казалось, он боролся, чтобы не заснуть.
Похоже, А-Юань уже заснул, когда он снова сел, широко открыв глаза. Было ли это
потерянное выражение на его лице? Мо Сюанью испугался, что происходит с ребенком?
Очень осторожно он спросил: “А-Юань, что случилось?”
Реакция ребенка совершенно сбила его с толку. “Грустно, что Старший Брат ранен”. Мо
Сюанью потребовалось некоторое время, чтобы понять, о чем говорил А-Юань. Ребенок
был еще слишком мал, чтобы действительно уметь произносить имена людей и правильно
их запоминать, поэтому он дал всем, кто его окружал, прозвища. Мо Сюанью знал, что
он "Хороший Старший брат", но он никогда раньше не слышал, чтобы ребенок называл
кого-то "Грустным Старшим Братом". Должно быть, он говорил о Вэй Вусяне, другого
объяснения не было.
Его удивило, что А-Юань выбрал такое имя. Это было правдой, Вэй Вусянь ни в
малейшей степени не выглядел счастливым, однако Мо Сюанью знал, что он не был
печален, только напуган до смерти и, вероятно, все переосмыслил. Хотя он и сам мог
это сказать, его подопечный был слишком молод, чтобы понимать весь спектр
человеческих эмоций. Он знал лишь нескольких из них, поэтому Мо Сюанью предположил,
что "грустный" был самым близким, что он получил для кого-то вроде Вэй Вусяня.
Но почему он сказал, что старший мальчик был ранен? На языке ребенка это могло
означать многое: от неудобства, голода, травмы. Какой из них был делом Вэй Вусяня?
Мо Сюанью внутренне напрягся, у него не было другого выбора, кроме как попытаться
узнать подробности у А-Юаня, поскольку Вэй Вусянь никогда не выказал бы никакого
дискомфорта даже ему.
Он приготовился к долгому и опасному разговору и спросил: “Не могли бы вы,

пожалуйста, рассказать мне об этом подробнее, А-Юань?” Он не ожидал многого,
мальчик был умен для своего возраста, тем не менее, ему было всего два с половиной
года. Он еще не знал слишком много слов, и ему часто было трудно складывать фразы
вместе, что делало его речь довольно трудной для понимания.
На этот раз, однако, А-Юань говорил четко, пристально наблюдая за Вэй Вусяном.
“Руки Грустного Старшего Брата были красными”.
Взгляд Мо Сюаньюя обратился к его старому другу и увидел, как он пытается стать как
можно меньше, явно чувствуя себя очень неловко. Мо Сюанью знал, что имел в виду А-
Юань, Вэй Вусянь, должно быть, был ранен, и, очевидно, он видел немного крови на
своих руках. Он не мог подтвердить это с первого взгляда, так как руки старшего
мальчика были полностью спрятаны в рукавах.
Мо Сюанью повернулся к уже принюхивающемуся А-Юаню и погладил его по голове.

"Оставайся здесь, А-Юань, я пойду проверю у Грустного Старшего Брата, хорошо?”
Ребенок кивнул, выглядя довольным.
Мо Сюанью встал и направился туда, где Вэй Вусянь все еще стоял на том же месте
после того, как был отвергнут А-Юанем. Теперь Мо Сюанью понял, почему ребенок не
хотел, чтобы старший мальчик прикасался к нему, если на его руках была кровь, он,
вероятно, не хотел, чтобы он причинил себе еще больше боли. Мо Сюанью гордился
своим маленьким подопечным, даже в очень нежном возрасте, его сердце было большим и
заботливым, он, несомненно, вырастет удивительным и добрым человеком.
Что касается Вэй Вусяня, он стоял, застыв, его руки были сжаты в кулаки, он
выглядел довольно расстроенным. Мо Сюанью уже знал, что он не любил показывать свои
слабости или травмы, в прошлом это всегда приводило к плохому опыту для него. Мо
Сюанью всегда пытался заставить его открыться, но безрезультатно, слишком очевидный
страх глубоко укоренился.
Он остановился всего в шаге от другого, тщательно скрывая А-Юаня от любого взгляда

с кровати, и мягко спросил: “Вэй Вусянь, не могли бы вы показать мне свои руки?”
Нерешительно и так медленно старший мальчик сделал это.
Глава 75
Лечение травм
Мо Сюанью наблюдал, как Вэй Вусянь медленно поднимает руки, очень неохотно, судя по
его твердому выражению лица. Было слишком очевидно, что он не хотел, чтобы другой
видел его руки, но, вероятно, думал, что у него нет другого выбора, кроме как
показать их; хотя Мо Сюанью не хотел приказывать ему, в данный момент это было
необходимо. Если Вэй Вусянь был ранен, они должны были позаботиться о травмах как
можно скорее.
Для него было мучительно ждать, пока Вэй Вусянь не поднимет руки достаточно высоко,
чтобы рукава упали и обнажили руки. Мо Сюанью не хотел принуждать его больше, чем
необходимо, и он знал о катионе Вэй Вусяня, когда дело касалось физического
прикосновения. Он не хотел пугать другого, тем более, если тот действительно был
ранен, как сказал А-Юань.
Наконец рукава мантии Вэй Вусяня обнажили его руки, и сердце Мо Сюанью пропустило
несколько ударов. Он ожидал увидеть немного крови, А-Юань сказал, что все-таки
видел красное. Однако он даже не предполагал, что увидит так много этого. Руки Вэй
Вусяня были злыми, красными, кровоточащими. Что могло с ним случиться?
Это тоже выглядело очень болезненно, и Мо Сюанью был поражен тем, что Вэй Вусянь не
проявлял никаких признаков боли или дискомфорта. Всего несколько минут назад он
тоже обнимал А-Юаня! Должно быть, это взволновало его раны, и он все еще не
жаловался. Мо Сюанью было грустно видеть, как его старый друг скрывает от него что-
то подобное. Затем он понял, что не только притворялся, что ему хорошо перед ним,
он, вероятно, сделал бы то же самое, независимо от того, кто стоял перед ним, он
был экспертом в сокрытии всего.
Мо Сюанью знал, что если бы А-Юань не проявил храбрости, рассказав ему об этом, он
никогда бы не узнал о руках Вэй Вусяня. Его очень огорчало, что его старый друг не
мог полностью доверять ему. Даже в прошлом Вэй Вусянь очень неохотно делился с ним
своими собственными тревогами и болью, с другой стороны, у Мо Сюанью не было
никаких проблем с обсуждением с ним своих собственных. Оглядываясь назад, я
понимаю, что он был довольно эгоистичен, и Вэй Вусянь потакал ему на каждом шагу.
Теперь Мо Сюанью знал лучше и хотел быть рядом со своим старым другом.
Он постарался, чтобы его голос был мягким, далеким от упрека или обвинения, он
держал его совершенно нейтральным. Он мог сказать, что раны не могли быть нанесены
случайно, это был чей - то преднамеренный поступок. Они выглядели очень свежими,
хотя кровотечение уже прекратилось, было ясно, что они были нанесены самое большее
несколько часов назад. Если только Вэй Вусянь не пришел в поместье Облачных Глубин
этим вечером, в чем Мо Сюанью сомневался, кто-то избил его в доме семьи Лань.
Как ни трудно в это поверить, но, должно быть, так оно и было. Мо Сюанью было
трудно представить, что кто-то в особняке мог сделать такое, но другого выхода не
было. Не веря и раздраженный, он заговорил вслух, больше для себя, чем для других в
комнате, он знал, что на его вопрос не будет ответа. "Вэй Усянь, кто же это сделал
с тобой...”
К его бесконечному удивлению, на его вопрос действительно ответил тот, на кого он

не рассчитывал. А-Юань спрыгнул с кровати и теперь приближался к ним, очевидно, ему
было любопытно, что происходит, и он хотел проверить, обработаны ли раны Вэй
Вусянь. Теперь он стоял рядом с Мо Сюанью, пристально глядя на раненые руки и
безостановочно шмыгая носом; Мо Сюанью подумал, что это маленькое чудо, что он еще
не плачет.
“Мы встретили Злого Старшего Брата. Грустный Старший Брат защитил А-Юаня”.
Теперь Мо Сюанью было еще более любопытно, что произошло. ‘Злой Старший брат " -
так А-Юань обращался к Су Миньшаню. Мо Сюанью встречался с ним всего несколько раз,
часто подхватывая его маленькую подопечную, но никогда не причиняя ему физической
боли. И все же он презирал его за то, что он ласково обращался с беззащитным
ребенком, когда кто-то был рядом, и за то, что мучил его, когда он был один.
Теперь, похоже, он нашел новую жертву.
Чего было достаточно, того было достаточно, Мо Сюанью больше не мог этого выносить;
он должен был сообщить главной семье о проступках Су Миньшаня. Была только одна
проблема, он не видел ее своими глазами и даже думал, что Лань Сичэнь очень
доступен, он вряд ли поверил бы двухлетнему ребенку. Признание должно было исходить
от Вэй Вусяня, что, как знал Мо Сюанью, было невозможно.
На мгновение он обдумал вариант; если бы Вэй Вусянь был тем, кто покажет Лань
Сичэнь, все было бы быстро закончено, и Су Миньшань был бы наказан без должной
задержки. Должен ли Мо Сюанью попытаться убедить старшего мальчика признаться? Он
еще некоторое время обдумывал эту мысль, это, безусловно, принесло бы много пользы,
но он не мог видеть, чтобы Вэй Вусянь согласился на это. Мо Сюанью знал, что его
старый друг не из тех, кто жалуется или подходит к своим хозяевам, он делал это
только тогда, когда кто-то другой был в опасности.
Мо Сюанью внутренне вздохнул, это было только начало, и это было уже так тяжело. Он
попытается сам поговорить с Лань Сиченем, возможно, ему все же удастся убедить его,
по крайней мере, присматривать за Су Миньшанем, чтобы он снова не причинил вреда
Вэй Вусяну. Это было все, что он мог сделать в этот момент. Ну, не совсем сейчас,
конечно, комендантский час наступал меньше чем через двадцать минут, Лань Сичэнь
наверняка уже готовился ко сну, не стоит его беспокоить; он поговорит с ним первым
делом утром.
Однако в данный момент он мог, по крайней мере, позаботиться о руках Вэй Вусяня. Он
подошел к пеленальному столику, где хранил припасы на случай, если А-Юань поранится
и ему понадобятся бинты на ободранных коленях и локтях. Теперь они будут
использоваться для лечения Вэй Вусяня. У него также была какая-то целебная мазь
сбоку, теперь он был благодарен за то, что ребенок был немного неуклюжим, потому
что теперь он был готов.
” Позвольте мне обработать ваши раны", - приказал Мо Сюанью, надеясь, что Вэй Усянь
не будет возражать. В прошлом он обычно отвергал лечение, яростно качая головой
каждый раз, когда Мо Сюанью подходил к нему с намерением помочь. Он так и не узнал,
почему, возможно, кто-то запретил другому обращаться за лечением, или, возможно,
это было что-то совсем другое, ему было все равно.
Он пристально посмотрел на Вэй Вусяня и увидел, как тот напрягся. Мо Сюанью искал
любой признак отказа, но, к своему огромному удивлению, ничего не нашел. По
сравнению с прежними временами наметился небольшой прогресс, Вэй Вусянь не
отказался от лечения наотрез.
Там также был таз и кувшин с водой для их утренней рутины. Мо Сюанью взял кусок
ткани и начал вытирать руки Вэй Вусяня так осторожно, как только мог. Он знал, что
мальчик никогда не покажет, что ему больно, но это, однако, не означало, что он
должен быть неосторожным и причинять больше боли, чем это строго необходимо.
Вэй Вусянь терпеливо выдержал всю процедуру, он даже не вздрогнул, когда на его
распухшие теперь руки нанесли целебную мазь; что было неудивительно, так как она
была особенно нежной, так как была сделана с учетом детей. Руки старшего мальчика
казались странно теплыми на ощупь, но это было неудивительно, учитывая, насколько
они распухли. Мо Сюанью заметил, что руки Вэй Вусяня начали дрожать только тогда,
когда он их перевязывал, должно быть, все-таки было больно.
Вэй Вусянь выглядел крайне жалко, когда стоял посреди комнаты, весь сжавшись и с
забинтованными руками. Несмотря ни на что, Мо Сюанью почти не мог побороть желание
рассмеяться; А-Юань все это время цеплялся за ногу Вэй Вусяня, а теперь спал и не
упал только каким-то странным чудом. Мо Сюанью был счастлив, что малыш так сильно
заботился о своем новом старшем брате, Вэй Вусянь очень нуждался в ком-то, кто мог
бы поддержать его без каких-либо условий, как это сделал бы маленький ребенок.
Закончив уборку после процедуры, он осторожно поднял А-Юаня, уложил его на кровать
и снова накрыл одеялом. Он подождал немного, чтобы убедиться, что ребенку удобно, а
затем повернулся к Вэй Вусянь. Старший мальчик все еще стоял на том же месте, что и
раньше, его руки теперь были свободно сложены перед животом.
Внезапно зазвенел гонг, было время комендантского часа. Мо Сюанью хотел еще немного
поговорить со своим старым другом и, возможно, суметь, образно выражаясь, вбить в
него немного здравого смысла, возможно, даже убедить его показать свои руки Лань
Сичэню утром. Однако времени больше не было, Вэй Вусянь должен был вернуться в свою
комнату и хорошенько выспаться, это помогло бы ему выздороветь.
С глубоким вздохом и внутренним обещанием найти Лань Сичэня первым делом утром, он
отослал Вэй Вусяня, стоя в дверях. Он хотел бы пойти с ним на случай, если Су
Миньшань вернется, однако он не мог снова оставить А-Юаня одного, не с тем, что
случилось в последний раз, когда он это сделал.
Он, по крайней мере, успокаивал себя заверениями, что Су Миньшань не будет бродить
по особняку после комендантского часа. Все, конечно, будет в порядке, Вэй Вусянь
доберется до своей комнаты без каких-либо проблем. Когда темные одежды исчезли за
углом коридора, он задержался на несколько секунд, а затем пошел к своей кровати,
быстро проверив А-Юаня, прежде чем лечь.
Спасибо всем вам за ваши комментарии, они сделали мой день :)
Глава 76
А-Юань хочет поддержать своего нового старшего брата; Вэй Вусянь наконец-то может
отдохнуть
Когда Славный Старший Брат ушел, чтобы посмотреть на руки Грустного Старшего Брата,
А-Юань был недоволен тем, что он заслонил ему обзор. Он хотел убедиться, что
Грустному Старшему Брату не будет больно, поэтому он встал и медленно направился
туда, где стояли оба старших брата. Он ожидал, что его отправят обратно в постель,
однако это было не так.
Он пристально наблюдал за Грустным Старшим Братом, ища любой признак того, что ему
больно, так как другой не говорил, А-Юань хотел быть его голосом, если бы заметил
хоть малейшее изменение в его выражении лица, которое указывало бы на дискомфорт.
Когда он увидел, как у Грустного Старшего Брата начинают дрожать руки, ему сразу же
захотелось утешить его. Он не был уверен, было ли это признаком боли или чего-то
другого, но ему не хотелось слишком много думать об этом.
Он подался вперед и схватил Грустного Старшего Брата за ногу, глядя на него снизу
вверх, чтобы посмотреть, помог ли он вообще. Когда Милому Старшему Брату было
грустно или он погружался в свои мысли, он всегда делал это, и это снова заставляло
его мило улыбаться. Он надеялся, что то же самое произойдет, когда он применит эту
тактику к Грустному Старшему Брату.
Его цель посмотрела на него сверху вниз, и А-Юань почувствовал облегчение. Хотя
Грустный Старший Брат не улыбнулся, туман в его глазах рассеялся, и теперь они
отвечали А-Юаню взглядом со скрытой нежностью, точно так же, как когда они
встретились в первый раз. Обрадованный тем, что он помог другому, А-Юань улыбнулся.
Он был удивлен, увидев, что уголки рта Грустного Старшего Брата слегка
приподнялись, как будто он сам собирался улыбнуться.
Он так и не узнал, действительно ли Грустный Старший Брат в конце концов улыбнулся.

Усталость снова овладела им, и он против воли закрыл глаза. Какое-то время он
боролся за то, чтобы открыть их обратно и посмотреть, сможет ли Грустный Старший
Брат улыбнуться или нет, но вскоре после этого он проиграл битву, погрузившись в
сон. Он мечтал о том, как хорошо будет выглядеть искренняя улыбка на лице Грустного
Старшего Брата.
***
Вэй Вусянь с нежной улыбкой наблюдал, как Мо Сюанью осторожно уложил А-Юаня в
постель. Они оба некоторое время наблюдали за спящим младенцем, было очень мило,
как он свернулся в клубок сразу после того, как его накрыли одеялом. У него все еще
были смешанные чувства по поводу отказа ребенка несколько секунд назад. Хотя ему
было больно, когда его не принимали, он знал, что это к лучшему, но не был уверен,
что не причинит А-Юаню никакого вреда из-за своей неопытности.
Он просто стоял посреди комнаты, не зная, что делать дальше. Мо Сюанью лишь изредка
отдавал ему приказы, так что он не мог на это рассчитывать. Должен ли он остаться,
пока его друг снова не придет поговорить с ним? O должен ли он спокойно уйти, так
как приближался комендантский час, и он больше не хотел нарушать правила сегодня?
Он был уверен, что за неподчинение Су Ше и за то, что он действовал раньше
самостоятельно, его ждет адское наказание.
Прежде чем он решил, какой образ действий ему следует выбрать, он был встревожен
тем, что А-Юань снова проснулся. На секунду он пришел в ужас: неужели из-за того,
что он что-то сделал, мирный покой ребенка был нарушен? Затем его ужас еще
усилился, когда А-Юань сказал Мо Сюанью, что он был ранен. Он сам знал, что лучше
никому не позволять беспокоиться об этом, это было просто нормальное наказание, не
более того.
Он хотел все отрицать, если бы его хозяева узнали, что он жаловался, они, конечно,
не были бы слишком рады этому. Но теперь было уже слишком поздно, кошка вылезла из
мешка. Мо Сюанью шел к нему с беспокойством в глазах и приказал показать ему руки.
Он не винил А-Юаня за то, что тот заступился за него, ребенок не знал ничего
лучшего; на самом деле он был благодарен, что так сильно беспокоился о нем, у
малыша не могло быть никаких скрытых намерений, его привязанность была настолько
искренней, насколько это было возможно.
Вэй Усянь внутренне вздохнул, вот оно что. Поскольку ему было приказано поднять
руки, он не мог ослушаться, даже если приказ исходил от Мо Сюанью, а не от его
хозяев. Его единственным утешением было то, что его друг знал, что не стоит
пытаться помочь ему, обращаясь к семье Лан, они оба узнали, каковы были
последствия, вернувшись в башню Кои; Вэй Вусянь надеялся, что он не забыл.
Он не был удивлен, когда Мо Сюанью обработал его раны, он всегда помогал ему от
самой сильной боли, не оставляя никаких следов, которые потенциально могли бы
разозлить его хозяев. Но когда младший мальчик начал бинтовать руки, Вэй Вусянь
потерял уверенность в себе. Почему он оставил вещественное доказательство своей
помощи? Неужели он не боялся того, что произойдет, когда их хозяева узнают об этом?
Вэй Вусянь теперь слегка паниковал, он не хотел, чтобы Мо Сюанью был наказан за то,
что снова помог ему, это было несправедливо. Он не знал, каким именно будет
наказание Ланса, но ему и не нужно было знать, чтобы хотеть защитить младшего
мальчика.
Он уже был готов убрать руки, чтобы напомнить другу, что ему не следует этого
делать, когда почувствовал, как что-то коснулось его ноги. На мгновение он
вздрогнул и посмотрел вниз, чтобы определить источник этого странного ощущения. Его
рот открылся, когда он увидел, что это А-Юань, обнимающий его за ногу и смотрящий
на него широко раскрытыми глазами и яркой улыбкой.
Он утонул в этих невинных глазах и снова проснулся, когда Мо Сюаньюй отнес А-Юаня в
свою кровать. Он наблюдал, как его друг опускает младенца на землю, и обнаружил,
что он уже очень любит ребенка, хотя знал его меньше часа. Он был немного
разочарован, когда младший мальчик вернулся к нему и загородил ему обзор.
Затем они оба вздрогнули, услышав вечерний гонг, объявляющий комендантский час. О
нет, он снова опоздал, ему уже следовало вернуться в свою комнату, а не мечтать
наяву и праздно стоять. Мо Сюанью, казалось, понял то же самое. Он начал шептать,
направляясь с ним к двери. “Вэй Усянь, тебе пора возвращаться в свою комнату.
Пожалуйста, хорошо отдохните. Мне жаль, что я не могу сопровождать вас, я должен
остаться с А-Юанем. Я увижу тебя снова завтра”.
Вэй Вусянь кивнул в ответ, чтобы также пожелать другому спокойной ночи, и быстро
ушел, он был рад, что Мо Сюанью не пошел с ним, он не хотел, чтобы ребенок был
один. Ему было интересно, какое выражение было на лице его друга. Он мог
расшифровать беспокойство, вероятно, потому, что Вэй Вусянь шел по коридорам после
комендантского часа. Но было и кое-что еще; если бы он не знал ничего лучшего, он
бы сказал, что это была решимость.
У Вэй Вусяня внезапно снова закружилась голова, как и сегодня днем, очевидно,
вернулась лихорадка. Он не позволял себе отвлекаться и шел осторожно, надеясь, что
на обратном пути никого не встретит; на один день у него было достаточно наказаний.
Тот, который он только что заработал, нарушив комендантский час, придет только
утром, он был уверен, что она снова найдет его сразу после завтрака.
Он почувствовал облегчение, когда незамеченным вернулся в свою комнату. Он быстро

переоделся в пропотевшую одежду, надел белый халат и скользнул в кровать. Он не
испытывал отвращения к этому, Лань Ванцзи ясно дал понять, что ему разрешено
использовать его. Как только он лег, усталость, с которой он боролся с тех пор, как
вышел из своей комнаты, чтобы встретиться с Су, наконец, настигла его, и он погас,
как свеча, прежде чем осознал это.
Он ненадолго забеспокоился о бинтах, которые забыл снять перед сном, не годилось

бы, если бы его хозяева вошли и увидели их, особенно Су Ше, он бы возмутился и
наказал его за это. С другой стороны, если бы он снял их сейчас, то мог бы
испачкать нетронутые простыни, что было бы еще большим нарушением. Поэтому он решил
оставить их включенными, спрятав руки под одеялом. Его последней мыслью было, что
он не должен забыть снять повязки, прежде чем идти на встречу со своими хозяевами,
они были слишком подозрительны.
Для тех, кто следил (или не следил) за графиком, мы официально подошли к концу
второго дня.
Глава 77
На следующее утро
Вэй Усянь проснулся, и ему было хорошо, казалось, что он провел всю ночь, мирно спя
в мягкой постели, и никакие кошмары не преследовали его, помогли ему прийти в себя.
Он не чувствовал слабости, не было ни слишком жарко, ни слишком холодно, лихорадка,
по-видимому, прошла. Несмотря на себя, он еще глубже погрузился в удобную кровать и
хотел запечатлеть это чувство в своих воспоминаниях, он был уверен, что другой
такой возможности не будет.
Он позволил себе целых десять секунд быть полностью испорченным. Затем, глубоко
вздохнув и несколько неохотно, он встал с кровати. Он переоделся в свою теперь уже
сухую мантию, хотя сегодня не мог ее надеть, так как вчера сильно вспотел, ему
нужно было что-то надеть, чтобы сходить за сменой одежды из чемодана, который все
еще был спрятан под лестницей.
Его внутренние часы говорили ему, что еще немного до того, как все проснутся, но он
должен был поторопиться, если хотел переодеться и вернуться в комнату Лань Ванцзи
до официального звонка. Он уже прибрался в комнате, прежде чем выйти, чтобы сразу
после переодевания пойти и подождать перед дверью своего хозяина. Вчера ему сказали
не входить в его комнату, однако никто не сказал ему, где он должен его ждать, он
решил постоять перед дверью своего хозяина и подождать, пока он выйдет.
Когда он добрался до места, где спрятал свои вещи, и хотел открыть чемодан, у него
был короткий момент паники, когда он понял, что почти забыл снять бинты. Он так
спешил переодеваться и убираться раньше, что не заметил, как вышел из комнаты с
бинтами, все еще аккуратно повязанными на руках. Только по счастливой случайности
никто не видел его с ними.
Теперь он быстро развязал их, игнорируя любую затяжную боль, он привык к этому;
неудивительно, что он забыл о вчерашнем наказании. Он спрятал бинты вместе со своей
грязной одеждой в чемодан и закрыл его. Ему все еще нужно было придумать, где он
мог бы постирать свою одежду, ему придется спросить кого-нибудь сегодня позже, у
него больше не было запасной одежды.
На секунду он задумался, не отнести ли свои вещи в комнату, в которой он спал. Лань

Ванцзи сказал ему, что теперь это его комната, но все, что произошло вчера днем,
было туманным, и Вэй Вусянь был почти готов поверить, что все это было просто
лихорадочным сном. Почти тот факт, что он проснулся в постели, и его ноющие руки
были доказательствами того, что, по крайней мере, некоторые части были реальными.
Ему очень хотелось верить, что и все остальное произошло на самом деле, особенно
хорошие моменты.
После долгих размышлений и множества споров он решил оставить чемодан там, где он
был, и вернуться. Хотя Лань Ванцзи заверил его, что комната принадлежит ему,
решение могло быть отменено в любое время, и это, несомненно, разозлило бы его
хозяев, если бы им пришлось убирать его вещи. Он не хотел забегать вперед и
переступать свои границы. В конце концов, никто не разрешал ему приносить свои вещи
в комнату.
Он направился обратно, чтобы встретиться с Лань Ванцзи, пряча руки в рукава, как и
вчера; раньше он был неосторожен, но теперь он не хотел совершать ошибок, которые
могли привести к другому наказанию. Он все еще не был уверен, что дискуссия с его
хозяевами действительно состоялась, или, если они не передумали, ему лучше
перестраховаться и быть осторожным, прежде чем он подтвердит их отношение сегодня.
Он подошел к комнате Лань Ванцзи и встал рядом с дверью, ожидая своего хозяина.
Прозвенел первый утренний гонг.
***
Лань Ванцзи проснулся немного раньше обычного и сразу вспомнил все вчерашние
события. Вэй Вусянь – нет, теперь это был Вэй Ин – заболел, и он пообещал себе
первым делом утром пойти проведать его. Он надеялся, что его пациент послушно уснул
в постели и теперь чувствует себя хотя бы немного лучше. Лекарство должно было
выветриться за ночь, ему нужно было бы дать ему еще, вчера температура мальчика
казалась действительно высокой.
Он быстро переоделся и поспешил из своей комнаты. Он резко остановился, когда чуть

не врезался в кого-то, стоявшего за его дверью. Ему потребовалось всего одно
мгновение, чтобы понять, что этим кем-то была Вэй Ин. Он спрашивал себя, почему
мальчик стоял у своей комнаты так рано утром, только что прозвенел первый гонг, все
остальные только сейчас вставали и готовились к новому дню.
И все же здесь стояла Вэй Ин, уже готовая и, вероятно, ожидающая его. Лань Ванцзи
теперь сожалел, что так торопился, так как мальчик вздрогнул и напрягся, явно
удивленный и паникующий. Он сделал два шага назад и низко поклонился ему. Он,
должно быть, был напуган прямо сейчас, вероятно, думая, что совершил серьезную
ошибку, которая заслуживает наказания, поскольку он уже поднимал руки. Теперь,
когда Лань Ванцзи знал, что именно это значит, ему хотелось плакать.
Вовремя вспомнив, что ему не следует делать резких движений, которые могут быть
неверно истолкованы, он остановил жестикуляцию своей руки и вместо этого произнес:
“Никаких поклонов”.
Конечно, он хотел сказать гораздо больше, заверить Вэй Ина, что от него не будет
никакого наказания, никогда; и, конечно, не такого рода наказания, к которым он
привык. Однако его слова, как всегда, были заперты в его сознании, никогда не
срываясь с губ. Это было крайне неприятно; в каком-то смысле он был похож на Вэй
Ина, молчаливого, когда это имело наибольшее значение.
По крайней мере, теперь он знал, что младший мальчик не был полностью немым, только
до смерти боялся говорить. Что было, опять же, возможно, еще более печально, не
имея возможности выразить себя вслух при любой возможности. Еще хуже было то, что
Вэй Ин, очевидно, был таким уже много лет, как он мог это поддерживать? Лань Ванцзи
вспомнил, каким разговорчивым он был в детстве, комментируя все вокруг и постоянно
поддерживая разговор. Сейчас от него ничего не осталось.
Мальчик немедленно встал. Лань Ванцзи заметил, что он не дрожит, как вчера, прошла
ли у него лихорадка? Он почувствовал облегчение, теперь Вэй Ин мог прийти на
завтрак и встретиться с Цзян Яньли, он был уверен, что младший мальчик будет вне
себя от радости. Просто чтобы убедиться, он спросил: “Лихорадка?”
Все еще не совсем научившись выражать свои мысли, Лань Ванцзи молча ругал себя. К
счастью, Вэй Ин, казалось, понял его вопрос и покачал головой. Лань Ванцзи был
счастлив, что мальчик больше не болен, или, по крайней мере, надеялся на это.
Вечером он велел кухонному персоналу приготовить мед на завтрак; даже если Вэй Ин
больше не нуждался в нем для своего здоровья, Лань Ванцзи все равно ожидал от
мальчика бурной реакции.
"хорошо. Приходи завтракать”. Несколько лучше, чем секунду назад, но все еще не
самый лучший. Лань Ванцзи знал, что ему придется приложить еще больше усилий, если
он хочет, чтобы Вэй Ин чувствовала себя расслабленной и не путалась во всем.
Бок о бок, без особых подсказок со стороны Лань Ванцзи, они направились в столовую.
Только на полпути туда Лань Ванцзи понял, что ему еще не удалось использовать имя,
которое он так усердно практиковал перед тем, как заснуть вчера вечером.
Глава 78
Вэй Вусянь начинает верить
Вэй Вусянь был очень близок к тому, чтобы выпрыгнуть из своей кожи, когда Лань
Ванцзи вышел из комнаты так быстро, что чуть не врезался в него. Он думал, что
стоял там, где его не должно было быть, но он ошибался. Он был очень удивлен, так
как не ожидал, что тот выйдет из своей комнаты так скоро, прошло всего несколько
минут после утреннего гонга; может быть, его хозяин встал рано?
Сердце Вэй Вусяня немедленно забилось быстрее. Он хотел убраться с дороги как можно
скорее, поэтому сделал два шага назад и только теперь полностью осознал ситуацию.
Будь это кто угодно, кроме Лань Ванцзи, он бы уже упал перед ними на колени, чтобы
извиниться. Однако с этим конкретным мастером он остался стоять, хотя и низко
поклонился.
Он был уверен, что в обычной ситуации на него бы уже накричали и наказали, однако
его хозяин стоял перед ним неподвижно и молчал, вероятно, сам удивляясь. Вэй Вусянь
надеялся, что его не накажут, но он не хотел злить Лань Ванцзи, если тот
действительно хотел напомнить ему о его месте, он начал поднимать руки, стараясь
пока не показывать ущерб, причиненный Су Шэ. Он все еще не знал, не был ли весь
вчерашний день сном и будет ли его учитель по-прежнему добр и снисходителен к нему
сегодня, однако он решил рискнуть.
К его огромной радости и удивлению, Лань Ванцзи только сказал ему встать, что он и
сделал, не раздумывая. Похоже, его хозяин продолжал вести себя так же, как и вчера,
по крайней мере, сейчас. Неважно, Вэй Вусянь проявит небольшую милость, когда они
придут, он будет благодарен за них и будет дорожить ими, несмотря на то, что не
сможет должным образом выразить свою благодарность вслух.
Он был еще больше поражен, когда Лань Ванцзи спросил его, все еще ли у него жар;
или, по крайней мере, он предположил, что спрашивает об этом, так как голос его
учителя намекал на вопрос, хотя он сказал только одно слово. Он был на седьмом небе
от счастья, как и вчера вечером, когда Лан Ванцзи погладил его по голове. Никто,
кроме Цзян Яньли, конечно, никогда не заботился о том, болен он или нет, даже не
говоря о том, чтобы дать ему отдохнуть и обеспечить лекарствами и уходом.
Его грудь переполняло такое сильное тепло, что он начал бы думать, что лихорадка
действительно вернулась, если бы не знал ничего лучшего. Хотя он все еще не привык
к этому ощущению, теперь он узнал, откуда оно исходит и кто был его причиной; даже
с Цзян Яньли, А-Юанем и Мо Сюанью, которые также относились к нему с добротой, это
чувство никогда не было таким сильным.
Он знал, что стал слишком требовательным с тех пор, как пришел в Поместье Облачных
Глубин, однако ничего не мог с собой поделать. Когда Цзян Яньли сказал ему, что его
отправят сюда, а не в Поместье Ночного города, у него были большие надежды. Даже до
него доходили слухи о доброте и праведности Ланов, хотя начало было немного
неровным, надежда, которую он почти похоронил вчера утром, все еще упорно пыталась
расцвести, и он обнаружил, что на самом деле не хочет больше препятствовать ее
росту.
Это правда, что он общался с одним из своих хозяев всего минуту или две, ему все
еще нужно было проверить остальных, ему нужно было убедиться, что он понимает, как
себя вести и как ланы будут относиться к нему с этого момента. Он уже знал, какой
Су Она будет, в конце концов, на него была возложена обязанность наказать его за
его проступки, однако он не знал о Лань Сичэнь и Лань Кирене.
В течение ночи его мозг, наконец, все обработал; ему снилось объяснение Лань
Сичэня, без конца прокручивая его, он не мог найти за этим никакой уловки или злого
умысла. Он вспомнил, какими искренними были глаза его учителя и каким ободряющим
был тон его голоса.
Это мог быть только очень умный способ позволить ему поверить всему, что они ему
сказали, а затем жестоко разрушить все его надежды, но ему было трудно представить
себе такой сценарий. В Лан было что-то такое, что заставляло его чувствовать себя
непринужденно. Даже Лань Кирен больше не пугал его так сильно, он не слишком ругал
его после обсуждения, он также позволил ему отдохнуть и отоспаться, чтобы снять
лихорадку.
Он повысил голос только один раз, во время ужина, за что, оглядываясь назад, Вэй
Вусянь его не винил, должно быть, ланы очень удивились, когда он не заговорил после
того, как ему задали вопрос. Вероятно, его отец не сказал им, что ему запрещено
разговаривать со своими хозяевами или при них. Ему хотелось верить, что причина
была в этом, а не в том, что Лань Кирэнь был по-настоящему взбешен его молчанием, в
конце концов, на его лице не было и намека на гнев.
Эти мысли и расцветающая надежда сильно пугали Вэй Вусяня. Он думал, что уже давно
бросил их, когда ходил по другим домам, поэтому был удивлен, что они все еще были
там, глубоко погребенные в грязи его разума, только ожидая подходящего момента,
чтобы начать расти, точно так же, как цветы лотоса, которые окружали поместье на
пирсе Лотоса.
Он все еще боялся, что его надежды могут рухнуть в любой момент, и он знал, что,
вероятно, не сможет прийти в себя после этого, это было бы слишком больно, но даже
это осознание не удержало его от веры. Кроме Су Ше, все остальные Ланы были добры к
нему, а также Мо Сюанью и А-Юань, живущие в поместье Облачных Глубин, все казалось
почти слишком хорошим, чтобы быть правдой. Он знал, что должен быть предельно
осторожен, но ему было трудно это сделать, когда его сердце переполняли надежда и
счастье.
Когда Лань Ванцзи пригласил его пойти позавтракать, он больше не колебался и

присоединился к нему, только один раз проверив, нет ли каких-либо признаков
недовольства со стороны своего хозяина, прежде чем идти рядом с ним. По-прежнему
было крайне странно, когда его просили вести себя как равного Лань Ванцзи, однако
он принимал все как есть и не подвергал сомнению решения своих хозяев.
Хотя это значительно усложнило бы его возвращение в прежнюю жизнь, теперь он был
полон решимости максимально использовать свое пребывание в поместье Облачных
Глубин, он сможет справиться со всем остальным, когда придет время.
Глава 79
Мо Сюанью и А-Юань заботятся
А-Юань проснулся, вздрогнув, от ужасного сна, в котором Грустный Старший Брат
плакал, когда Злой Старший Брат кричал на него, точно так же, как когда он сам был
на его месте. А-Юань стоял в стороне, отчаянно пытаясь приблизиться к своему новому
другу, но что-то мешало ему, он не мог сделать ни одного шага навстречу Грустному
Старшему Брату, он тоже начал плакать. И на руках Грустного Старшего Брата
становилось все больше и больше красного, и Злой Старший Брат теперь смеялся над
ними обоими.
Теперь он вообще ничего не видел, даже думал, что его глаза открыты. Он испугался
еще больше. Куда подевался Грустный Старший Брат? Кто заберет его боль? Он хотел
помочь ему, но был совсем один. Он сел и попытался оглядеться, все еще не видя
ничего, кроме темноты. Он снова заплакал, надеясь, что кто-нибудь придет и он
сможет сказать им, чтобы они пошли искать Грустного Старшего Брата.
Внезапно раздался шум шуршащих простыней, должно быть, кто-то был поблизости. А-
Юань заплакал еще сильнее, не зная, кто там с ним, у него не было имени, чтобы
позвать. Через некоторое время к нему приблизился цветущий свет, и он увидел, что
человек, держащий лампу, был Хорошим Старшим Братом. Он сразу почувствовал себя
лучше, и слезы перестали течь, хотя он все еще икал.
Милый Старший Брат нежно погладил его по голове и спросил: “Что случилось, А-Юань?
Тебе приснился страшный сон?”
А-Юань изо всех сил старался объяснить: “Грустный Старший Брат ранен. А-Юань хочет
помочь ему сейчас.”
Ему было все ясно, что должен был сделать Хороший Старший Брат, он должен был
немедленно отправиться на поиски Грустного Старшего Брата. Но он только смотрел на
него и все еще гладил его по голове, А-Юань теперь надулся. Затем заговорил Славный
Старший Брат, и А-Юань почувствовал себя увереннее, его икота совсем прекратилась.
“Я знаю, А-Юань, ты очень заботишься о Грустном Старшем Брате, верно? Я тоже

забочусь о нем. Если ты будешь хорошим мальчиком и пообещаешь мне терпеливо ждать в
комнате, я пойду поговорю с Улыбающимся Старшим Братом. Он сможет помочь. Ты можешь
подождать здесь одна?”
Конечно, А-Юань мог подождать здесь некоторое время, хотя ему и не нравилось
оставаться одному, его желание помочь Грустному Старшему Брату было сильнее.
“А-Юань-хороший мальчик”, - провозгласил он с абсолютной уверенностью, указывая на

свою грудь, чтобы подчеркнуть свои слова.
Милый Старший Брат улыбнулся ему и в последний раз погладил по голове, прежде чем
встать. Он быстро оделся и направился к двери. Прежде чем открыть его, он обернулся
и снова посмотрел на А-Юаня: “Я скоро вернусь. Ты можешь снова заснуть, если
хочешь.” Затем дверь за ним закрылась, и единственным доказательством его
присутствия была лампа на столе.
А-Юань пообещал быть хорошим, поэтому он остался в постели, сидел с тревогой и

долго смотрел на дверь. Он все еще чувствовал усталость и несколько раз зевнул,
прежде чем его глаза закрылись, и он вернулся в страну грез. На этот раз его мечты
были счастливыми, где Милый Старший Брат вместе с Улыбающимся Старшим Братом
помогали Грустному Старшему Брату, и все трое пришли посмотреть на А-Юаня, ярко
улыбаясь.
***
Мо Сюанью проснулся от криков А-Юаня, еще не было времени вставать, и он устал от

того, что не смог заснуть вчера вечером из-за беспокойства о Вэй Вусяне. Он
раздумывал, стоит ли ему вмешаться и пойти поговорить с Лань Сиченем о травмах
старшего мальчика. Он попробовал это однажды в поместье Башни Кои, и это не прошло
хорошо; они оба были наказаны, и он больше никогда не говорил о Вэй Вусяне перед
своей так называемой семьей. Рассуждая рационально, он знал, что ланы были другими,
но это никак не помогло ему обрести покой.
Однако теперь он медленно встал с постели и пошел к А-Юаню, чтобы успокоить его.
Должно быть, ребенку приснился кошмар, или он все еще был взволнован вчерашними
событиями и проснулся рано. Он зажег лампу рядом со своей кроватью, чтобы лучше
видеть, снаружи все еще было темно, и не было ничего, кроме слабого света
приближающегося рассвета, который можно было наблюдать на далеком горизонте.
А-Юань сидел на своей кровати, опустив глаза и рыдая. Мо Сюанью теперь был более
бодр и быстро присоединился к плачущему ребенку. Он сел рядом с ним на кровать и
спросил, в чем дело, хотя уже догадывался об этом. Оправдав его ожидания, А-Юань
вспомнил, что Вэй Усянь был ранен, и хотел помочь ему; такой милый ребенок! Мо
Сюанью очень гордился своим маленьким подопечным за то, что он так сильно заботился
о другом.
Успокоенный обещанием мальчика, он направился к выходу из комнаты. А-Юань казался

очень усталым, он почти непрерывно зевал, и Мо Сюанью был уверен, что скоро снова
заснет. Сначала он пошел на кухню, чтобы попросить одного из слуг, готовящих
завтрак, взять порцию А-Юаня и пойти присмотреть за ребенком, потому что он ожидал,
что его разговор с Лань Сиченем займет некоторое время. Он не хотел, чтобы малыш
проснулся и остался один в комнате, кто знает, что он тогда будет делать.
Когда все было улажено и слуга, которого знала А-Юань, направлялся в его комнату,
Мо Сюанью сделал глубокий вдох, чтобы собраться с духом, и направился в западное
крыло, где находились покои Лань Сичэня. Некоторое время он раздумывал, следует ли
ему пойти и найти другого во время завтрака или пойти прямо в свой кабинет и
подождать, пока тот его примет. Он знал, что Лань Сичэнь всегда пил утренний чай в
своем кабинете и направлялся в столовую только позже или заказывал завтрак, когда
уже начинал работать.
Поскольку было еще довольно рано, а завтрак должен был состояться чуть меньше чем
через час, он решил пойти в кабинет. Он мог бы постучать и посмотреть, примет ли
его Лань Сичэнь или его попросят прийти позже в тот же день. Он надеялся, что ему
не придется слишком откладывать эту встречу, Вэй Вусянь нуждался в помощи и защите
от Су Миньшаня как можно скорее.
Он напряженно думал, как бы объяснить всю ситуацию, не обвиняя напрямую одного из

членов семьи Лань, и в то же время убедив Лань Сиченя в том, что он будет
присматривать за ним в обозримом будущем. Поскольку он сам не видел этого поступка
и получил информацию о преступнике только из уст малыша, он знал, что его дело не
так уж хорошо обосновано; Вэй Вусянь сам не стал бы говорить, это было несомненно.
Ему пришлось самому убеждать Лань Сичэня, другого выхода не было, к счастью, раны
на руках Вэй Вусяня сами по себе были достаточным доказательством.
Он прибыл раньше, чем ожидалось, и встал перед дверью в кабинет Лань Сичэня с
поднятой рукой. После короткого колебания и нескольких глубоких вдохов он постучал.
Глава 80
У Лань Сичэнь трудное утро
Лань Сичэнь почти не спал ночью, его разум был занят мыслями о Вэй Вусяне, Цзян
Яньли и остальных Цзянах. Он не мог расслабиться, потому что постоянно думал о
несчастных жизнях этих двоих и о том, как он мог бы им помочь, страдала не только
Вэй Вусянь, Цзян Яньли также казалась травмированной и винила себя за то, что не
смогла ему помочь.
Он очень напряженно думал о том, как устроить так, чтобы она оставалась в поместье
Облачных Глубин дольше, не вызывая никаких подозрений. Сначала ему придется тихо
провести расследование, чтобы цзяны не начали стирать какие-либо доказательства их
ужасного поведения. Лучше всего было бы поймать их с поличным; однако это было
легче сказать, чем сделать, потому что сейчас он не мог себе представить, как он
сможет это сделать.
Сейчас он сидел в своем кабинете, забыв обо всей своей работе, он все еще занимался
делом Цзяна. Вероятно, он мог бы под каким-нибудь предлогом посетить поместье "Пирс
Лотоса" и поспрашивать, однако не было уверенности, что таким образом он получит
какие-либо правдивые показания свидетелей. Тем не менее это была отправная точка.
Удовлетворенный своим планом, он приступил ко второй, и более важной части. Как бы

он подошел к Вэй Усяну и Цзян Яньли? Было ясно, что им будет очень полезно
присутствие друг друга для их взаимного исцеления. Должен ли он попросить Лань
Кирэня написать Цзян Фэнмяну, чтобы позволить своей дочери остаться? Но по какой
причине? Они ни в коем случае не могли допустить, чтобы он что-то заподозрил.
Независимо от того, насколько усердно он пытался придумать правдоподобную причину,
он не смог, он должен был бы напрямую спросить Цзян Яньли, может ли он придумать
что-то правдоподобное.
Лань Сичэнь вздохнул, нужно было так много сделать и ответить на так много
вопросов. Он даже не знал, с чего начать. Он сделал глубокий вдох, чтобы
успокоиться. Затем он начал планировать каждый шаг за раз.
Или, по крайней мере, он хотел это сделать, но его прервали еще до того, как он
смог начать, постучав в дверь. Кто бы это мог быть? Еще не пришло время завтракать,
и он уже сообщил слуге, который обычно приносил ему утреннюю еду всякий раз, когда
у него не было достаточно времени, чтобы съесть их в столовой, что он определенно
будет есть там сегодня, так что это не мог быть он. Кто еще приходил так рано
утром? Может быть, была какая-то другая чрезвычайная ситуация? Он быстро встал и
пошел открывать дверь, готовясь к худшему.
Он был удивлен, когда обнаружил, что Мо Сюанью вежливо кланяется ему и выглядит
довольно расстроенным. Что-то случилось с А-Юанем? Лань Сичэнь знал, что Мо Сюанью
в последнее время проводил все свое время, наблюдая за двоюродным братом Лань
Сичэня и Лань Ванцзи. Прежде чем он успел спросить, другой уже заговорил.
“Приветствую вас, Молодой Мастер Лан. Мне жаль, что я пришел так рано утром, но я
хотел бы срочно поговорить с вами, если вы позволите мне”.
Как и ожидал Лань Сичэнь, должно было что-то случиться, чтобы Мо Сюанью так
расстроился и сказал, что дело срочное, но это никак не облегчило беспокойство Лань
Сичэнь. Он начал представлять себе все, что могло случиться с А-Юанем, начиная с
одиночества и просьбы о нем, как он делал в первые недели после смерти родителей,
до того, как споткнулся и упал, поранившись при этом.
Или это было что-то другое? Может быть, Мо Сюанью больше не хотел заботиться о
ребенке? Это была большая ответственность, может быть, с него хватит? Лань Сичэнь
оценил, что мальчик хотел помочь по хозяйству, однако он не хотел, чтобы тот
чувствовал себя слугой. Когда он увидел его во время одного из своих визитов в
поместье Башни Кои, он был опечален тем, как ужасно его семья обращалась с ним.
Хотя он был незаконнорожденным ребенком, его все равно не следовало низводить до

слуги. Теперь, когда Лань Сичэнь знал о случае Вэй Вусяня, он понял, что с обоими
мальчиками обращались не так уж по-разному; по крайней мере, в принципе, из того,
что он знал, с Вэй Вусянем плохо обращались гораздо дольше, и его жестокое
обращение было хуже, чем с Мо Сюанью, оставляя более глубокие шрамы.
Первые дни Мо Сюаньюя в поместье Облачных Глубин мало чем отличались от дней Вэй
Вусяня, Лань Сичэнь также должен был объяснить ему, чего от него ждут, и
проинструктировать его, что он больше не слуга. Они договорились с Лань Сиченем
принять его в свою семью в качестве члена с тем же статусом и привилегиями, что и
любой из членов семьи ветви. Тем не менее, мальчику потребовалось несколько
месяцев, чтобы по-настоящему поверить им и перестать смотреть свысока всякий раз,
когда они встречались с ним.
Он также настоял на том, чтобы отплатить за их доброту, помогая по хозяйству. Хотя

поначалу Лань Сичэнь не хотел этого допускать, быстро стало ясно, что это было
правильное решение, мальчик теперь старался и даже снова взялся за учебу. Лань
Сичэнь слегка улыбнулся про себя, он надеялся, что Вэй Вусянь также сможет в
будущем стать более похожим на Мо Сюанью, отбросив свои сомнения и поверив в то,
что его не накажут, возможно, также снова начнет свое образование. Может быть, ему
следует представить обоих мальчиков друг другу?
Лань Сичэнь понял, что он просто смотрит на своего посетителя, а не приглашает его
войти. До завтрака оставалось еще много времени, поэтому он решил поговорить с Мо
Сюаньюем в своем кабинете до тех пор. Глядя на мальчика, он явно хотел поговорить с
ним как можно скорее. Лань Сичэнь мог вернуться к своим планам после завтрака, так
как было решено оставить Цзян Яньли и Вэй Вусяня в поместье Облачных Глубин, у них
было достаточно времени, чтобы решить, что делать дальше.
Он улыбнулся шире, чтобы успокоить теперь уже беспокойного мальчика, стоящего перед
дверью, и пригласил его войти. Он предложил пойти посидеть за чайным столиком и
налил чашку чая для другого. Только тогда он задал вопрос, который мучил его разум:
“Молодой мастер Мо, о чем вы хотели со мной поговорить?”
Мо Сюанью, казалось, немного поколебался, вероятно, собираясь с духом. Лань Сичэнь

подумал, что эта тема на самом деле не касалась бы ничего, что случилось с А-Юанем,
если бы это действительно было так, мальчик без колебаний начал бы разговор, но
вместо этого немедленно сообщил бы ему. Лань Сичэнь слегка подвинулся, чтобы найти
более удобное сидячее положение, и ободряюще улыбнулся своему гостю.
Однако он не побуждал его говорить, вместо этого он терпеливо ждал, пока он начнет
сам, он не хотел, чтобы мальчик чувствовал себя неловко или напряженно во время
разговора с ним. Они уже проходили через это раньше, у Мо Сюанью был светлый ум,
который нуждался в свободе, и он не чувствовал себя спокойно, когда его сдерживали,
будь то в его действиях или в его словах. Лань Сиченю оставалось только набраться
терпения, он знал, что мальчик заговорит в мгновение ока.
Как и ожидалось, он сказал: “Молодой мастер Лань, я хочу поговорить с вами о Вэй
Вусяне”.
Глава 81
Подозрения насчет Су Ше
”Молодой мастер Лань, я хочу поговорить с вами о Вэй Вусяне".
Лань Сичэнь с трудом контролировал выражение своего лица, он был так удивлен, что
чуть не открыл рот, когда Мо Сюанью произнес имя Вэй Вусяня с такой уверенностью, с
какой только что произнес. Казалось, он уже знал другого мальчика; иначе и быть не
могло. Если только Вэй Вусянь не представился ему, в чем Лань Сичэнь сильно
усомнился, выслушав историю Цзян Яньли. Единственным другим вариантом было то, что
он знал другого мальчика из прошлого, вероятно, с тех пор, как его продали в
поместье Кои-Тауэр.
Не было ничего невероятного в том, что оба мальчика оказались в похожей ситуации,
когда они встретились. У Лань Сичэня теперь было еще много вопросов, на которые
требовались ответы, было бы здорово, если бы он нашел другого свидетеля, который
был близок к Вэй Вусяну и был бы готов помочь его расследованию, предоставив
инсайдерскую информацию о том, как с Вэй Вусяном обращались в других семьях.
Однако сейчас Лань Сичэнь сдерживался, ожидая, что Мо Сюанью продолжит. Он только
кивнул, чтобы показать собеседнику, что он все понял и что выслушает его. Он
гордился своим вторым последним протеже за то, что тот пришел поговорить с ним
один. С тех пор как он привел его в поместье Башни Кои, Мо Сюанью всегда только и
ждал, чтобы Лань Сичэнь обратился к нему первым, прежде чем вообще заговорить с
ним, теперь он сидел в своем кабинете этим ранним утром, прося, чтобы его
выслушали.
Ободренный, Мо Сюанью выглядел более непринужденно и начал говорить: “Вчера вечером

я узнал, что Вэй Вусянь пришел в поместье Облачных Глубин. Я встретила его, когда
искала А-Юаня, который сбежал, когда я пошла в библиотеку после того, как подумала,
что он уснул, Вэй Вусянь нашла его первой, и, похоже, А-Юань сразу же ему
понравился. Это не то, о чем я пришел поговорить с вами, однако я обнаружил кое-что
тревожное, о чем я хочу вам сообщить.
Найдя Вэй Усяня в одном из коридоров вместе с А-Юанем, мы все вернулись в комнату
А-Юаня, чтобы снова уложить его спать. Затем А-Юань заплакал, и его нельзя было
успокоить, пока он не сказал мне, что у Вэй Вусяня были повреждены руки. Я взглянул
на них, и, конечно же, они были. Я помогал ему лечить их. Раны все еще немного
кровоточили, они выглядели так, как будто им было самое большее несколько часов; и
по их природе было невозможно, чтобы они не были нанесены другим человеком.
Я... я сожалею, что пришел к вам с чем-то таким незначительным, травмами слуги. Но
я встречался с Вэй Вусяном в прошлом, и мы стали своего рода друзьями, хотя я не
знаю, думает ли Вэй Вусянь так же. Мы вместе служили в поместье Кой Тауэр, и он
многому меня научил, в то время я боролся со всем, и он помог мне преодолеть это. Я
хочу помочь ему, хотя бы немного.
Я знаю, что вы, вероятно, не поверите только моим словам, но, пожалуйста, попросите
Вэй Усяня показать вам его руки, вы увидите, что я говорю правду. Я не совсем
уверен, кто причинил ему боль, у меня есть только подозрения, но, пожалуйста…
пожалуйста, помогите ему. Он уже через многое прошел, я хочу, чтобы он расслабился
и чувствовал себя здесь в безопасности. Так же, как и я, благодаря тому, что ты
приютил меня”.
Пока Мо Сюанью продолжал свою речь, Лань Сичэнь видел, что он становится все менее
и менее нервным и все более и более решительным, казалось, он действительно хотел
помочь Вэй Вусяну. Верные его подозрениям, они оба знали друг друга до того, как
приехали в поместье Облачных Глубин. Лань Сичэнь был счастлив, что у мальчика был
кто-то еще, кто так сильно переживал за него и хотел помочь ему любой ценой; Мо
Сюанью преодолел свою неловкость, поговорив с Лань Сиченем только ради него.
Однако Лань Сичэнь был очень опечален тем, что он в то же время услышал. Он не мог
поверить, что кто-то в Поместье Облачных Глубин мог намеренно причинить другому
боль так сильно, что ему требовалось лечение. Могло ли все это быть просто
несчастным случаем? Но, судя по словам Мо Сюанью и его поведению, казалось, что Вэй
Вусянь был ранен очень сильно нарочно, Лань Сичэнь чувствовал, что иначе мальчик не
пришел бы к нему поговорить.
Но кто бы мог сделать что-то подобное? Все в поместье Облачных Глубин в точности
соблюдали правила семьи Лан, если он знал, и всех также просили быть чрезвычайно
осторожными и нежными со всеми ранее подвергавшимися насилию слугами, которых
принимали на протяжении многих лет, особенно со всеми новичками. Лань Сичэнь все
еще был готов предоставить преимущество сомнения любому, кто случайно причинил бы
вред кому-то другому, хотя Мо Сюанью, казалось, был непреклонен в том, что это было
сделано намеренно.
В конце концов, он упомянул, что подозревает кого-то. Лань Сичэнь не знал, было ли
подозрение мальчика настолько слабым, что он не хотел раскрывать его прямо, или,
возможно, он думал, что не сможет ничего сказать при нем. Независимо от того, в
каком случае это было, Лань Сичэнь должен был услышать все, что хотел сказать Мо
Сюаньюй. Даже если его догадка не подтвердится, это может, по крайней мере,
послужить началом для его расследования.
В сознании Лань Сичэня росло все более и более сильное чувство страха, и оно
становилось все более сильным. Если это были руки Вэй Вусяня, которые пострадали,
то, возможно, это действительно было сделано намеренно. В конце концов, он видел
мальчика своими глазами, когда тот просил о наказании; Цзян Яньли также подтвердил
это. Неужели кто-то в поместье Облачных Глубин взял на себя ответственность
наказать мальчика? Но для чего именно? Вэй Вусянь все это время был так напуган,
что Лань Сичэнь не мог себе представить, чтобы он сделал что-то настолько
необычное, что могло бы повлечь за собой телесное наказание, а тем более такое, из-
за которого его руки могли бы кровоточить.
Уже напуганный ответом, но все еще очень любопытный, Лань Сичэнь попросил Мо Сюанью
уточнить: “Молодой мастер Мо, не могли бы вы, пожалуйста, рассказать мне больше о
своих подозрениях?” Когда мальчик, казалось, не хотел этого делать, он добавил с
еще одной ободряющей улыбкой: “Не волнуйтесь, за это не будет никаких последствий
или наказания, я только хочу услышать от вас все факты, прежде чем проводить
собственное расследование. Каждая деталь потенциально может иметь решающее значение
для меня, чтобы помочь Молодому мастеру Вэю”.
Мо Сюанью некоторое время пристально смотрел на него, вероятно, пытаясь понять,

может ли он доверять его словам. Это напомнило Ла Сичэню Вэй Вусяня, с той лишь
разницей, что Мо Сюанью на самом деле смотрел ему прямо в глаза, принимая решение.
Это был большой прогресс, которого он достиг за те месяцы, что провел в поместье
Облачных Глубин; вначале он не мог этого сделать.
Мальчик, очевидно, решил, что поверит ему, когда начал раскрывать свои подозрения:
“Когда я спросил Вэй Вусяня, кто сделал это с ним, он, конечно, не ответил. Но это
сделал А-Юань, казалось, он видел все. Но он всего лишь маленький ребенок, так что
это может быть совсем не так”. Теперь Мо Сюанью начинал волноваться и нервно
смотрел на Лань Сичэнь.
Старший снова улыбнулся и побудил мальчика продолжить: “Я понимаю, пожалуйста, все

же скажи мне”.
Мо Сюанью кивнул и прошептал после короткого молчания: “Он сказал, что это была Су
Миньшань из одной из ветвей семьи”.
Глава 82
Мо Сюанью счастлива; Цзян Яньли не терпится встретиться со своим братом
Сначала Мо Сюанью очень неохотно делился своими подозрениями о том, что виновником
раненых рук Вэй Вусяня был Су Миньшань, но когда Лань Сичэнь мягко поддержал его и
неоднократно заверял, что он может говорить без последствий; он больше не
колебался. Хотя он ничего не видел собственными глазами, он верил, что А-Юань
никогда бы не солгал, а также, согласно личности Су Миньшаня, было очень возможно,
что он узнал и об А-Юане, и о Вэй Вусяне.
Теперь, когда все, что он хотел рассказать, было открыто, он внимательно наблюдал
за реакцией Лань Сичэня. Казалось, старейшина серьезно обдумывал его слова; если он
прямо не поверил ему, в чем Мо Сюанью сомневался, поскольку в конце концов обвинял
члена семьи Лань в жестоком обращении, он надеялся, что все равно начнет
расследование, и чем скорее, тем лучше.
После того, как его откровение было сделано, брови Лань Сичэня слегка нахмурились,
и Мо Сюанью на секунду испугался, что он наконец-то переступил свои границы. Он еще
не был наказан с тех пор, как приехал в Поместье Облачных Глубин, но, возможно,
теперь терпение Лань Сичэня наконец достигло предела. Обвинение члена семьи, хотя и
из ветви семьи, не было пустяком.
Затем выражение глаз старейшины изменилось, и Мо Сюанью понял, что он только что
все обдумал и, вероятно, был потрясен этим откровением. Затем он, казалось, кивнул
сам себе, и выражение его лица стало решительным, когда он снова посмотрел на Мо
Сюанью.
“Молодой мастер Мо, спасибо, что пришли сообщить мне, должно быть, вам
потребовалось много мужества. Не волнуйтесь, я не сержусь на вас; вместо этого я
благодарен. Пожалуйста, будьте уверены, я немедленно расследую этот вопрос”. Лань
Сичэнь заверил его с тенью своей обычной улыбки, которая только усилила чувство Мо
Сюанью по поводу того, что он был глубоко потрясен его предыдущими словами.
Однако он был чрезвычайно рад, что Лань Сичэнь был достаточно понимающим и
непредубежденным, чтобы не игнорировать его подозрения в пользу притворства, что
никто из семьи Лань никогда не мог причинить боль или оскорбить другого. Теперь Вэй
Вусянь, надеюсь, получит необходимую помощь, и Су Миньшань, по крайней мере, будет
предупрежден о его поведении. Мо Сюанью не знал, отбьет ли это у него охоту
повторять свои поступки вообще, но, по крайней мере, теперь они будут знать о них и
смогут присматривать за ним.
Когда он попытался сообщить, что Вэй Вусянь избивали и издевались над ним в
поместье Башни Кои, его наказали и отослали, его собственная семья издевалась над
ним за то, что он пришел поговорить с ними. Они ни в малейшей степени не поверили
ему; либо это, либо они знали о страданиях Вэй Вусяня и решили закрыть на это
глаза, поскольку это сделали другие члены семьи.
Он не знал правды, но ему было стыдно за свою семью за то, что она не обращала
внимания на то, что происходило в их доме с ребенком. С другой стороны, он сам был
ребенком, и с ним обращались как со слугой, и его чувства и тревоги полностью
игнорировались, плохое поведение по отношению к нему фактически поощрялось его
собственным братом. Ему не следовало надеяться на многое с самого начала.
Однако теперь его сердце было переполнено благодарностью и теплом, Лань Сичэнь не
только не проигнорировал его слова, он даже пообещал расследовать это дело и,
надеюсь, помочь Вэй Вусяну.
Теперь было почти время завтрака, и он не хотел, чтобы Лань Сичэнь пропустил его
из-за него, поэтому он поклонился другому, выражая свою благодарность. Лань Сичэнь,
явно погруженный в свои мысли, кивнул головой и пожелал ему хорошего дня. Мо Сюанью
понял, что разговор окончен, и его извинили. Он снова поклонился, пожелал себе
доброго дня и вышел из кабинета.
Ему следовало бы поспешить обратно к А-Юаню; он уже давно ушел, и ребенок наверняка
уже начал проявлять нетерпение. С легким сердцем он шел через особняк к комнате
малыша.
***
Цзян Яньли было немного трудно вставать в этот час, она привыкла просыпаться через
два часа, более того, вчерашний день был для нее действительно тяжелым, как
физически, так и морально. Она проделала долгий путь, а затем рассказала все о
своем брате ланам в надежде, что они согласятся помочь ему.
Когда она это сделала, то почувствовала себя странно раскрепощенной. Хотя мысль о
предательстве одной части ее семьи тяжело давила на нее, она была уравновешена
необходимостью помочь остальным, особенно ее приемному брату. Она была вне себя от
радости, когда ланы ни в малейшей степени не усомнились в ее признании и вместо
этого предложили всестороннее расследование этого дела. Наконец-то Вэй Вусянь
позволят по-настоящему выздороветь, она только надеялась, что еще не слишком
поздно.
К счастью, Лань Ванцзи выглядела очень оживленной и заинтересованной, когда он

спросил ее, как лучше всего подойти к ее брату. Хотя он в основном молчал и, по-
видимому, с трудом подбирал слова, он казался добрым и готовым изо всех сил помочь.
Цзян Яньли был рад за Вэй Вусяня за то, что кто-то вроде второго молодого хозяина
поместья Облачных Глубин беспокоился о нем и был готов быть рядом с ним.
Она надеялась, что мечта ее брата о лучшей жизни у Лансов сбылась. Он так надеялся,
прежде чем приехать сюда. Она была уверена, что Лань Сичэнь все ему объяснил, и Вэй
Вусянь смог расслабиться, хотя бы немного. Она знала, что у него была проблема с
тем, чтобы не переосмысливать все и не понимать слова и действия своих
предполагаемых хозяев; однако больше всего значили намерения. Она была убеждена,
что он не понял их превратно.
Она быстро встала с кровати и надела приготовленные для нее халаты. Это было
странное ощущение-носить цвета семьи Лан вместо фиолетового, которым был полон
особняк на пирсе Лотоса. Она восприняла это как знак нового начала, теперь она не
будет слишком часто напоминать Вэй Вусяну о его бывшем доме.
Несмотря на то, что она видела своего брата всего позавчера, ей не терпелось
встретиться с ним снова. Она хотела проверить, как у него дела, особенно после
того, как узнала, что он был болен. Надеюсь, его температура за ночь улучшилась,
как всегда, лекарство, безусловно, помогло. Цзян Яньли немного грустно улыбнулась
про себя, Вэй Вусянь, должно быть, была очень удивлена, когда ей дали лекарство,
она не могла чаще всего не давать ему его, когда он плохо себя чувствовал.
Стук в дверь вывел ее из задумчивости. Она уже ожидала, что кто-нибудь придет за
ней, так как она не знала, как обойти поместье Облачных Глубин, поэтому она не была
сильно удивлена, что так рано утром к ней пришли гости. Чего она никак не ожидала,
так это того, что это будет сам Лань Сичэнь, который придет, чтобы отвести ее на
завтрак.
Спасибо за все ваши комментарии, я рад, что вам нравится эта история :)
Глава 83
Лань Сичэнь хочет увидеть руки Вэй Вусяня
Когда Мо Сюаньюй вышел из своего кабинета, Лань Сичэнь остался сидеть за своим
низким столом, он был действительно потрясен тем, что только что услышал. Чтобы
успокоиться, он взял свою чашку с чаем, но обнаружил, что горькая жидкость давно
остыла. Он поставил чашку обратно на стол и глубоко вздохнул.
Он все еще пытался понять, как кто-то в его семье мог даже подумать о том, чтобы
причинить вред другому человеческому существу, тем более тяжело травмированному
слуге. Все они знали о работе Лань Сичэня в качестве следователя императора и все
видели свою долю признаков жестокого обращения. Даже если бы Лань Сичэнь хотел
верить, что поступок был совершен неосознанно, он просто не мог, это было буквально
невозможно.
Тем не менее, он полностью поверил подозрениям Мо Сюанью; если бы он обработал

раны, то понял бы, были ли они нанесены намеренно или это был просто несчастный
случай. Поскольку мальчик прошел через подобный опыт, Лань Сичэнь поверил его
суждению. С его стороны не могло быть никакой ошибки. Лань Сичэнь, конечно, сам
проверил бы повреждения, хотя он не сомневался в том, что увидит даже сейчас.
Однако предположение о виновнике было совсем другим делом.
Мо Сюанью сам сказал, что не видел этого действия своими глазами и что это был А-
Юань, двух с половиной летний ребенок, который был единственным свидетелем, кроме
Вэй Вусяня и, конечно, самого преступника. Хотя Лань Сичэнь очень доверял А-Юаню,
ребенок действительно был очень умен, он все равно мог ошибиться или Мо Сюанью мог
неправильно понять его детскую шепелявость. Малыш только недавно научился говорить,
и он все еще не мог правильно произносить большинство слов.
Лань Сичэнь, однако, знал, что в этом обвинении должно было быть что-то верное.
Конечно, это не мог быть слуга, причинивший боль Вэй Вусяну, поскольку все слуги в
поместье Облачных Глубин знали по опыту, насколько ужасным было насилие и насколько
несчастными и бессильными оно заставляло чувствовать себя жертв, они никогда бы не
сделали другому то, что сами перенесли. Поскольку в данный момент в особняке не
было посетителей, единственным другим вариантом был кто-то из семьи Лан. Как бы
сильно Лань Сичэнь не хотел этого признавать, он должен был работать с этим
предположением, проводя свое расследование.
Он, конечно, мог бы сам спросить Вэй Вусяня, кто его ранил, однако он знал, что не
получит никакого ответа. Было почти наверняка, что мальчик не станет говорить при
них, так как он все еще верил, что они были его хозяевами. И после того, что Цзян
Яньли сказал им вчера, он сильно сомневался, что мальчик будет говорить даже с ней
прямо сейчас. Если бы ей потребовалось несколько месяцев, чтобы убедить его в том,
что говорить безопасно после его первого пребывания в Поместье Ночного Города, на
этот раз, несомненно, было бы еще труднее.
Он был счастлив, что у Вэй Вусяня будет кто-то, кто поддержит его теперь, когда
Цзян Яньли приехал в поместье Облачных Глубин, ему действительно было любопытно,
как отреагирует мальчик на эту новость, надеюсь, он оценит присутствие своей
сестры. Однако в свете сегодняшнего утреннего разговора с Мо Сюанью, воссоединение,
вероятно, будет омрачено неизвестными событиями вчерашнего вечера.
Хотя Лань Сичэнь никогда в жизни не клялся, у него было сильное чувство, что он,
возможно, хотел бы сделать это сейчас. Как такое могло случиться? И за Вэй Усяня из
всех людей! Неужели мальчик и так недостаточно пережил? Сейчас было не время для
того, чтобы он начал сомневаться в словах Лань Сичэня, ободряющих и ободряющих;
если он вообще когда-либо верил в них, в чем Лань Сичэнь не был убежден. Учитывая
лихорадку мальчика, глубоко укоренившийся страх и извращенные убеждения, было ясно,
что им придется неоднократно его успокаивать.
И вот теперь это случилось. Если будет доказано, что Су Миньшань действительно был
виновен в причинении вреда другому человеку, Лань Сичэнь позаботится о том, чтобы
ему грозило суровое наказание. Неважно, что это был его собственный двоюродный
брат, Лань Кирен никогда бы не потерпел такого поведения в Поместье Облачных Глубин
или где-либо еще, если уж на то пошло.
Лань Сичэнь снова вздохнул и встал с тяжелым сердцем. Несколько минут он размышлял
сам с собой, следует ли ему привести Цзян Яньли сегодня на завтрак. Воссоединение с
братом сказалось бы на ней само по себе, не говоря уже о том, чтобы обнаружить, что
ему здесь причинили вред после всего, что Лань Сичэнь вчера пообещала успокоить ее.
В конце концов, он решил поступить так, как они планировали ранее, возможно, Вэй
Вусянь будет меньше бояться показывать им свои руки, если его сестра будет
присутствовать и успокаивать его. Существовала также вероятность того, что он
действительно захочет ответить на их вопросы, конечно, не устно, Лань Сичэнь
никогда не заставит его сделать то, к чему он еще не был готов, а просто кивнет или
покачает головой. Если бы это был непосредственно он, кто осудил Су Миньшаня, Лань
Кирена было бы легче убедить, и Вэй Вусянь снова смог бы чувствовать себя в
безопасности.
Уже почти пришло время подавать завтрак, оставалось всего несколько минут до того,
как гонг позовет всех в столовую. Полный решимости, Лань Сичэнь поправил одежду и
изобразил на лице легкую улыбку, он не хотел показывать свое беспокойство и пугать
Вэй Вусяня или Цзян Яньли.
Он вышел из своего кабинета, чтобы забрать их посетителя, как только он это сделал,
они сразу же отправились в столовую. Он хотел рассказать ей о том, что произойдет,
когда приедет ее брат, как он хотел попросить его показать им свои раненые руки,
чтобы она могла подготовиться к этому моменту. Однако ему также нужно было
предупредить своего дядю, поэтому он подождал, пока они оба будут присутствовать
для его объяснений.
К сожалению, удача была не на его стороне; когда он и Цзян Яньли входили в

столовую, Вэй Вусянь и Лань Ванцзи как раз проходили через дверь с другой стороны.
Лань Кирен уже стоял у стола, нетерпеливо ожидая, когда все присоединятся к нему.
Как только нога Лань Сичэня переступила воображаемый порог столовой, зазвенел
утренний гонг.
Не было другого выбора, кроме как попросить Вэй Усяня показать им свои руки, не
готовя остальных к неизбежному сюрпризу. Он посмотрел на мальчика, и ему
показалось, что, по крайней мере, жар у него спал, щеки больше не пылали, а шаги
были ровными. Это было хорошо, теперь они смогут поговорить с ним, когда он будет в
лучшем настроении, не беспокоясь о своей болезни.
Лань Сичэнь перевел взгляд на руки мальчика, ожидая увидеть повязки, о которых
говорил Мо Сюанью, но он был удивлен, ничего не увидев. Он с трудом различал
кончики пальцев Вэй Вусяня, которые слегка проступали при каждом шаге. Лань Сичэнь
с облегчением увидел, что мальчик спокоен и расслаблен, в его плечах не было
напряжения, а руки не были нервно сжаты перед животом, как в большинстве случаев.
Лань Сичэнь больше не хотел откладывать свой неудобный вопрос, он попросил бы Вэй
Вусяня показать им свои руки сейчас, прежде чем они начнут есть. Он не хотел
рисковать тем, что Лань Кирен станет беспокойной или рассердится из-за того, что во
время их трапезы будет нарушена тишина. Он также не хотел ждать, пока завтрак
закончится, потому что не хотел, чтобы Вэй Усянь причинил себе еще больше вреда,
пытаясь скрыть от них свои раны.
Поскольку руки мальчика были тщательно спрятаны в рукавах его мантии, было
очевидно, что он не собирался ничего показывать им самостоятельно, у него, должно
быть, была долгая практика скрывать все, когда он был не совсем здоров; точно так
же, как его болезнь вчера вечером. Лань Сичэнь все еще живо помнил, как испуганно
выглядел мальчик, когда он спросил его, болен ли он, чем дольше его травмы будут
оставаться незамеченными, тем сильнее будет воздействие, когда его попросят
раскрыть их.
Лань Ванцзи и Вэй Вусянь присоединились к ним за столом, так как Цзян Яньли была
несколько скрыта за Лань Сиченем, ее брат, казалось, еще не заметил ее, все еще
опустив голову, но меньше, чем вчера. Лань Ванцзи смотрел на мальчика с самым
нежным выражением, которое он только мог показать, не разрушая при этом его
репутацию бесстрастного второго молодого хозяина поместья Облачных Глубин. Они оба
казались вполне довольными.
Лань Сичэнь было жаль портить им прекрасное утро. Однако это нужно было сделать, он
должен был попросить Вэй Вусяня показать ему руки и рассказать им, кто его ранил.
Ничего бы не решилось, если бы они просто не обратили на это внимания и позволили
ему скрыть свою боль, как он всегда делал. Они должны были снова показать ему, что
им не все равно и что никому не позволено причинять ему боль здесь, наказывая
преступника.
Лань Сичэнь глубоко вздохнул, чтобы успокоиться и собраться с духом. Он старался

быть как можно нежнее, однако не приукрашивал свой вопрос, который, как он знал,
сильно напугал бы мальчика: “Молодой господин Вэй, не могли бы вы, пожалуйста,
показать нам свои руки?”
Глава 84
Вэй Усянь в шоке
Вэй Вусянь шел рядом с Лань Ванцзи, совершенно непринужденно, с предательской
надеждой, расцветающей в его сердце все больше и больше. Он больше не мог
остановить это, хотя знал, что рано или поздно ему будет больно, если оно будет
полностью раздавлено. Однако, если бы все, что его хозяева сказали ему вчера,
оказалось правдой, он был бы самым счастливым человеком за последние годы.
Если бы он мог расслабиться рядом с тремя своими хозяевами, зная, что они не будут
теми, кто накажет его, насколько это было бы здорово? Ему оставалось только
присматривать за Су Ше; и он уже знал его и его обычаи. Он почувствовал бы себя
увереннее от этого знания, ничто не было более утомительным, чем быть постоянно
бдительным, не зная, от кого последует следующий удар.
И Лань Ванцзи, и Лань Сичэнь до сих пор относились к нему только хорошо, возможно,
какое-то время все действительно будет хорошо. Он с большим удивлением обнаружил,
что уголки его рта бессознательно приподнимаются вверх. Прошли годы с тех пор, как
он в последний раз улыбался от всего сердца, вероятно, задолго до начала войны.
Он был совершенно ошеломлен внезапным осознанием того, что не прошло и двух дней с
момента его прибытия в Поместье Облачных Глубин, а он уже начал снижать оборону,
которую он построил так давно, чтобы защитить себя. Он знал, что в конце концов это
причинит ему только боль, когда ему придется вернуться в поместье Пирс Лотоса,
однако он больше ничего не мог с собой поделать; его надежда была слишком сильна и
слишком сладка, чтобы не поддаться ей.
Он был выбит из своих размышлений остановкой Лань Ванцзи, они вошли в столовую и
теперь стояли рядом со столом. Вэй Вусянь посмотрел сквозь ресницы и был ошеломлен.
В отличие от всех предыдущих случаев, когда его приглашали разделить трапезу с
основными членами семьи, теперь было приготовлено пять мест вместо четырех. Лань
Сичэнь и Лань Кирэнь уже присутствовали, так кто к ним присоединился?
Ужасная мысль пришла в голову Вэй Вусянь: может быть, Су Она собирается
позавтракать с ними? Его тело мгновенно напряглось, и он вспомнил о своих ноющих
руках и приказе хозяина снова навестить его после утренней трапезы. В следующую
секунду он восстановил равновесие; все будет хорошо. Правда, Су Она должна была
исполнять его наказания здесь, но если он сделает все возможное во время еды, то,
надеюсь, сможет избежать его гнева.
И даже если в конце концов его ждало наказание, он пережил и худшее. По крайней
мере, он сможет насладиться хорошей едой. Поскольку он почти ничего не ел вчера и
позавчера, он был голоден. Его тело сожгло последние остатки энергии из-за
лихорадки, и сейчас он действительно голодал. Дразнящий запах свежеиспеченного
хлеба манил его сесть и съесть его, во рту начала собираться вода. Он вспомнил,
каким вкусным был вчерашний завтрак, наверняка сегодня он будет таким же вкусным.
Каким бы сильным ни было его желание поесть, ему, однако, пришлось подождать, пока
его хозяева сядут первыми. С их стороны было чрезвычайно великодушно и любезно
разделить с ним трапезу, тем не менее, все еще существовали принципы и правила,
которые он не мог нарушить. Он снова посмотрел на Лань Сичэня, ожидая, что именно
он скажет, что можно сесть.
Внезапно Вэй Вусянь заметил движение за спиной своего учителя и замер на месте,
хватая ртом воздух. Он не мог поверить своим глазам. Цзян Яньли стоял позади Лань
Сичэня и теперь приближался к его уровню. Что здесь делала его сестра? Не
обманывали ли его глаза? Может быть, он все еще спит и видит прекрасный сон об
идеальном утре? Или пятое кресло действительно было приготовлено для нее?
Цзян Яньли повернула голову в сторону Лань Сичэнь, раньше она улыбалась, но теперь
выражение ее лица изменилось на удивление и недоверие. Только сейчас Вэй Вусянь
заметил, что его учитель говорит, по-видимому, уже некоторое время, так как он
уловил только несколько слов в конце своей речи.
Чувство ужасного страха немедленно охватило все его существо. Почему Лань Сичэнь
говорил о своих руках? Вэй Вусянь был так уверен, что они сдержат свое обещание не
наказывать его, что стоял там совершенно неподвижно, у него перехватило дыхание.
Этого не могло быть, неужели его надежды рушатся так быстро? Его грудь горела огнем
от того, как сильно он чувствовал себя преданным. Однако винить во всем этом ему
приходилось только себя. Разве он не научился этому за все эти горькие годы своей
жизни слуги?
Он увидел руку, появившуюся в поле его зрения сбоку; это была рука Лань Ванцзи. К
его крайнему удивлению, он не вздрогнул инстинктивно, вместо этого он жаждал
контакта. Прежде чем его учитель коснулся его, он остановился и вместо этого
прошептал: “Вэй Ин?”
На этот раз шок был еще сильнее. Никто никогда не называл его по имени таким милым
и взволнованным тоном. Что происходит? Его затуманенный разум немедленно
прояснился, и он посмотрел на Лань Ванцзи, приподняв голову, чтобы лучше видеть
выражение его глаз. За то короткое время, что он провел с другим, он понял, что его
учитель не показывает своих эмоций на лице, но вместо этого его глаза всегда
говорили о многом.
Он вышел из своего ошеломленного и застывшего состояния, когда Лан Ванцзи добавил с

непоколебимой убежденностью: “Никакого наказания”.
Вэй Вусянь с облегчением обнаружил, что снова может дышать. Следующие слова Лань
Сичэня также начали попадать в фокус, и ему стало стыдно за то, что он не слушал и
слишком остро реагировал на себя.
“Молодой господин Вэй, мне жаль спрашивать об этом, но я узнал, что ваши руки были
повреждены, я хотел бы подтвердить, нужно ли вам обратиться к врачу. У меня не было
намерения пугать вас, извините, если я это сделал”.
Слова Лань Сичэня подействовали успокаивающим бальзамом на его взволнованные нервы.

И в третий раз за считанные секунды Вэй Вусянь снова был полностью шокирован. Он не
только не был наказан за непонимание ситуации и невыполнение приказа немедленно,
Лань Сичэнь беспокоился о нем и даже предложил сходить к врачу. И почему он
извинился? Травмы или страх скромного слуги не должны иметь значения ни для одного
из его хозяев. И все же он знал, что это действительно так, по крайней мере, по
отношению к Лань Ванцзи, а теперь, казалось, и к Лань Сичэню, оба они проявляли к
нему беспрецедентную доброту, которую он не знал, как принять.
Для Вэй Вусяня это было немыслимо, не было необходимости предупреждать врачей из-за
травм, которые он полностью заслужил из-за своей собственной небрежности и
нарушения правил. Су Она имела право наказать его, он не должен был получать
никакого лечения, как, вероятно, не должен был даже от Мо Сюанью. Он начал трясти
головой, объясняя, что ему не нужна никакая помощь; его раны были не настолько
серьезны, чтобы они не перестали болеть через несколько дней. Они также больше не
кровоточили.
Однако Лань Сичэнь остановил его, его голос все еще был мягким и тихим: “Молодой
господин Вэй, не могли бы вы показать нам свои руки?”
Это не звучало как прямой приказ, но слова его учителя все еще несли в себе много
власти, и Вэй Вусянь не мог не подчиниться. Он вытянул руки перед собой и покачал
головой, показывая, что им не следует беспокоиться о нем, что такой уровень травм
не требует медицинской помощи.
Глава 85
“Вэй Ин”
Лань Ванцзи с растущим счастьем наблюдал, как Вэй Ин шел бок о бок с ним, наконец,
без каких-либо видимых колебаний. Мальчик был самым расслабленным из всех, кого он
когда-либо видел, и это трогало его сердце так, как он этого не ожидал, это было
чрезвычайно милое зрелище. Вэй Ин не был так погружен в себя, как обычно, и его
голова была чуть менее опущена, чем вчера. Может быть, он наконец поверил, что они
не накажут его? Или это было потому, что его лихорадка теперь прошла?
Шаг Лань Ванцзи был легким, когда он взглянул в сторону на мальчика, которому так
хотел помочь. Поскольку Вэй Ин уже был заметно менее напряжен, действительно ли он
смог что-то изменить, когда решил расширить их границы и фактически начать
физический контакт вчера вечером? Цзян Яньли сказал им, как сильно он жаждал
нежного прикосновения; должно быть, это было правдой. Он надеялся, что поступил
правильно, такой вид подходил Вэй Ину гораздо больше, чем то, что он все время был
напуган до смерти.
Они вошли в столовую, и Лань Ванцзи увидел, что все остальные уже присутствовали и
ждали их. Хорошо, Вэй Ин теперь сможет встретиться со своей сестрой, Лань Ванцзи
уже предвидел его реакцию. Он также втайне надеялся, что Цзян Яньли согласится
остаться в поместье Облачных Тайников и помочь своему брату в его выздоровлении. Он
догадывался, что Лань Сичэнь, если бы он уже этого не сделал, пригласила бы ее
остаться. Так же, как и для Вэй Ин, семья Цзянов не казалась ей хорошим местом для
проживания.
Он остановился рядом со столом и увидел, что Вэй Ин сделала то же самое. Он был

взволнован за мальчика; с нетерпением ждал встречи с Цзян Яньли, мальчик, казалось,
еще не заметил ее, и Лань Ванцзи с радостью увидел, что слуги не забыли его
вчерашнюю просьбу, рядом с домом Вэй Ин была приготовлена маленькая миска с медом
для завтрака. Он хотел посмотреть, понравится ли это мальчику, возможно, он будет
поражен этим так же, как был поражен маслом, если не больше.
Однако его ожидание было прервано ледяным душем слов Лань Сичэня: “Молодой мастер
Вэй, не могли бы вы, пожалуйста, показать нам свои руки?”
Лань Ванцзи замер и в полном шоке посмотрел на своего брата. Он почувствовал, как
Вэй Ин, стоявшая рядом с ним, тоже замерла, казалось, даже не дыша. Он мог
догадаться, что творилось в голове мальчика, он наверняка думал, что они хотят
наказать его. Лань Ванцзи был уверен, что его брат, должно быть, знал, что Вэй
Вусянь сделает из его слов, еще до того, как он их произнес. Так почему же он это
сделал? У Вэй Ин тоже все было так хорошо!
Лань Ванцзи не мог удержаться, чтобы не почувствовать укол гнева на своего брата,
прекрасное утро, на которое он надеялся, было просто испорчено им. Затем он глубоко
вздохнул и попытался объективно обдумать ситуацию. У Лань Сичэня, должно быть, была
веская причина напугать мальчика, несмотря на то, что он знал о последствиях.
Он также был не единственным, кого удивило внезапное требование. Лань Кирен и Цзян
Яньли пристально смотрели на Лань Сичэня, дочь поместья Пирс Лотоса даже потянулась
к его локтю, пытаясь, возможно, успокоиться. На ее лице были написаны шок и
беспокойство; выражение лица Лань Кирена, с другой стороны, не изменилось, но Лань
Ванцзи видел, как расширились его глаза.
Какая возможная причина была у Лань Сичэня, чтобы напугать их всех без какого-либо
предварительного предупреждения? Они разговаривали всего несколько часов назад, и в
то время он ни словом не обмолвился об этом разговоре. Может быть, он о чем-то
думал ночью? Или была другая причина? Что могло подтолкнуть его попросить мальчика
показать им руки и позволить ему предположить, что его вот-вот накажут, хотя они
обещали этого не делать?
Затем внезапное осознание ударило Лань Ванцзи прямо в лицо, и его взгляд оторвался
от брата и переместился на Вэй Ина. Лань Сичэнь, конечно, не стал бы спрашивать
просто так, он, должно быть, что-то подозревал и хотел это подтвердить, выражение
его лица и блеск в глазах были теми, которые он всегда носил, когда работал над
расследованием.
Разум Лань Ванцзи на мгновение замер, когда его посетила ужасная мысль. Если Лань
Сичэнь хотел увидеть руки Вэй Ин, было ли с ними что-то не так? Лань Ванцзи знал,
что мальчик был наказан ударом по рукам, собирался ли Лань Сичэнь оценить ущерб? Но
почему именно сейчас? Почему бы ему не подождать, пока они позавтракают и Цзян
Яньли поговорит с мальчиком, чтобы он расслабился, прежде чем начать расследование?
Лань Ванцзи теперь пристально наблюдал за Вэй Инем, точнее, его глаза были
прикованы к рукам мальчика, которые, в отличие от вчерашнего дня, были полностью
спрятаны в рукавах. Это выглядело почти так, как будто он хотел что-то скрыть от
них. У старшего мальчика было очень сильное желание высвободить руки другого из-под
мантии и проверить их.
Лань Ванцзи вовремя спохватился, бессознательно протягивая руку к Вэй Ину в попытке
снять рукав с руки, которая была ближе к нему. Он сразу понял, что было бы ужасной
идеей прикоснуться к мальчику прямо сейчас, он наверняка слишком остро
отреагировал, как и накануне в библиотеке, потому что, должно быть, боялся
наказания.
Лань Ванцзи убрал руку и вместо этого предложил мальчику следовать предыдущему
указанию Лань Сичэня и успокоить его: “Вэй Ин?”
Имя, данное мальчику при рождении, слетело с его губ так естественно, что он был
удивлен. Он не хотел, чтобы в первый раз это было так, но он больше не мог взять
свои слова обратно. И, возможно, в конце концов это было бы к лучшему; если бы он
мог заверить мальчика, что за использование его имени не будет никакого наказания,
новое стоп-слово, несомненно, было бы легче установить.
Мальчик замер еще больше, вероятно, удивленный новым способом обращения, таким же,
каким был Лань Ванцзи, если не больше. Затем его голова повернулась к старшему
мальчику, и их глаза почти встретились. Лань Ванцзи видел, что мальчик был
полностью захвачен врасплох, он даже забыл опустить голову назад. Казалось, он
напряженно размышлял о том, почему Лань Ванцзи изменил то, как он с ним
разговаривал, или, по крайней мере, что-то в этом роде.
Лань Ванцзи был очень доволен полученной реакцией, хорошо, что Вэй Ин не испугался
использования своего имени при рождении, он выглядел лишь слегка озадаченным, но
негативных чувств не было; или, по крайней мере, Лань Ванцзи надеялся, что
правильно истолковал минутное изменение выражения лица мальчика.
“Никакого наказания”. Он тут же добавил, чтобы воспользоваться моментом, когда

защита мальчика на секунду рухнула, чтобы заверить его, что они хотели как лучше.
Он знал, что Лань Сичэнь действительно попросил мальчика показать им свои руки,
чтобы также проверить, нет ли возможных травм, и Вэй Ин тоже должен был понять.
У Лань Сичэня, по-видимому, была та же идея, когда он начал объяснять причину своей
внезапной просьбы всего мгновение спустя.
Глава 86
Лан Ванцзи хочется плакать
Когда Лань Ванцзи услышал истинную причину, по которой Лань Сичэнь попросил Вэй Ина
показать им свои руки, он сразу же встревожился. Был ли мальчик ранен? Когда это
случилось? Почему Лань Ванцзи ничего не видел до сих пор, как он мог не заметить? И
как его брат узнал об этом?
Так много вопросов, на которые у него не было ответов. Он напряженно думал обо всех
тех временах, когда был с Вэй Ин, чтобы, по крайней мере, попытаться определить,
когда он мог пораниться и насколько серьезными могли быть раны. Тщательно изучая
каждое свое общение с мальчиком, он не мог с уверенностью сказать, было ли время,
когда он вел себя так, как будто ему было больно.
Он много раз видел тыльную сторону рук Вэй Ина, когда мальчик сжимал их перед своим
животом. Он знал, что на них не было никаких ран, потому что он провел много
времени, глядя на свои кулаки, надеясь, что они разжмутся и расслабятся. Но он
понял, что никогда не видел своих ладоней. Это там были раны?
Если бы это было правдой, то, конечно, они не могли быть слишком серьезными, потому
что, если бы это было так, он бы заметил, что мальчику трудно двигать руками и
держать вещи. Он почувствовал облегчение и был убежден, что так и должно быть. На
самом деле он не хотел рассматривать другие варианты; он боялся этого делать.
Затем, наконец, он вспомнил, что на самом деле видел ладони Вэй Ина всего за день
до этого, когда укладывал мальчика спать. Когда Вэй Ин сидел там, укрытый одеялом,
его руки были свободно расслаблены поверх него. В тот момент он не обращал на них
слишком много внимания, но теперь каждая деталь возвращалась к нему. В тот момент
на ладонях Вэй Ина не было никаких повреждений!
Теперь Лань Ванцзи был озадачен. Либо Лань Сичэнь ошибся, и ран вообще не было,
либо мальчик был ранен после того, как покинул свою комнату прошлой ночью. Оба они
казались Лань Ванцзи почти невозможными, всего секунду назад он отказывался даже
рассматривать их, однако сейчас он не мог перестать думать о них. Он поймал себя на
том, что молится, чтобы последнее было правдой, и когда Вэй Ин покажет им свои
руки, они будут в полном порядке.
“Молодой господин Вэй, не могли бы вы, пожалуйста, показать нам свои руки?”
Лань Сичэнь теперь снова мягко подталкивал мальчика, за что Лань Ванцзи был
благодарен. Он должен был убедиться, что Вэй Ин не пострадал; он не смог бы
простить себе, если бы это было так, а Лань Ванцзи все это время просто не замечал.
У него было отчетливое ощущение, что мальчик воспринял слова брата как приказ, но в
данный момент он не собирался его поправлять, им действительно нужно было увидеть
его руки.
Наконец, Вэй Ин поднял руки, и рукава обнажили его ладони. Все, кроме мальчика,
дружно вздохнули, хватая ртом воздух. Краем глаза Лань Ванцзи увидел, что даже его
дяде сейчас было трудно контролировать выражение своего лица, он хмурился, а его
рот открылся, как будто он хотел что-то сказать. Лань Ванцзи надеялся, что он этого
не сделает, Вэй Ин был достаточно напряжен в данный момент, ему не нужно было,
чтобы Лань Кирэнь снова сказал что-то бесчувственное и усугубил его страхи. К
счастью, его дядя тут же закрыл рот, очевидно, он не стал комментировать, за что
Лань Ванцзи был благодарен.
Его взгляд вернулся к рукам Вэй Ин, и его надежды увидеть чистую и неповрежденную
кожу были жестоко разбиты. Сердце Лань Ванцзи разрывалось от этого зрелища, и ему
пришлось сморгнуть слезы, которые грозили хлынуть из его глаз.
Руки Вэй Ина были не только ранены, они представляли собой опухшее, сердитое
красное месиво с отчетливыми едва прикрытыми ранами. С первого взгляда было
очевидно, что он не мог причинить их себе, они были нанесены кем-то другим. Они
также не были вызваны несчастным случаем, было только до боли ясно, что все это
было слишком преднамеренно; и, зная историю мальчика, Лань Ванцзи был готов
поклясться, что они были последствиями метода наказания, к которому он давно
привык.
Поскольку его руки были чистыми и невредимыми вчера вечером, кто-то, должно быть,
причинил вред мальчику в поместье Облачных Глубин без их ведома. Какой бы тревожной
и болезненной ни была эта мысль, Лань Ванцзи знал, что на этот раз ошибки не было,
это было единственное объяснение. Теперь он мог понять, почему Лань Сичэнь
настаивал на том, чтобы сделать это еще до завтрака, мальчику было бы больно, если
бы они ничего не заметили.
Кто мог это сделать? Уж точно не кто-нибудь в здравом уме. Это был подлый и
чрезвычайно жестокий поступок, о котором никто в Поместье Облачных Глубин не должен
был даже думать; у каждого был опыт общения с травмированными слугами, и никто не
пожелал бы причинить им еще какой-либо вред. Ну, это было то, во что Лань Ванцзи
верил еще минуту назад, теперь прямо у него перед глазами было доказательство
обратного.
Кто-то, несомненно, воспользовался хрупким состоянием Вэй Ина и его неспособностью

защитить себя. Разбитое сердце Лань Ванцзи теперь разваливалось на части, зная, что
мальчик, конечно же, не возражал против того, что с ним сделали, возможно, он даже
думал, что это было справедливое наказание.
Единственная слеза теперь сбежала с глаз Лань Ванцзи, он не знал, было ли это
потому, что он плакал о жалком и преданном Вэй Ине, потому что мальчик, несомненно,
должен был чувствовать себя преданным, когда они пообещали ему, что наказания не
будет, и он все еще был сильно избит, или из-за гнева на того, кто посмел причинить
ему боль. Да, он был возмущен дерзостью неизвестного человека, которая шла вразрез
со всем здравым смыслом, а также с правилами домашнего хозяйства Поместья и самыми
фундаментальными принципами.
Он был вырван из своих кружащихся мыслей движением с его стороны. Он снова

сфокусировал взгляд и увидел Вэй Ина, опустившего голову и плечи настолько,
насколько это было физически возможно, и сгорбившегося, слегка качающего головой.
Весь его гнев мгновенно улетучился, и осталась только жалость. Он понимал, что Вэй
Ин только что отрицал вторую часть предыдущего заявления Лань Сичэня, он показывал
им, что им не о чем беспокоиться, и ему не нужен врач, чтобы осмотреть их.
Лань Ванцзи не сомневался, что, по крайней мере, эта часть его мыслей была верна,
из рассказа Цзян Яньли он знал, что о мальчике не заботился никто, кроме нее.
Неудивительно, что вчера он был так удивлен, когда Лань Ванцзи проводил его в его
комнату, убедился, что он выпил лекарство и лег спать.
Он вздохнул; им многое нужно было показать Вэй Ину, много вещей, которые были
нормальными, даже если бы они не были для него до сих пор.
Глава 87
Заботливая настойчивость Цзян Яньли
Когда Цзян Яньли заметила своего брата, она была вне себя от радости. Прошло так
много времени с тех пор, как она в последний раз видела его идущим рядом с кем-то и
выглядящим таким расслабленным, что слезы навернулись у нее на глаза. Прошел всего
один день, а Ланы уже добились гораздо большего прогресса, чем она добилась за
несколько месяцев. Она была так взволнована, что сделала шаг в сторону, где
находился Лань Сичэнь, и спряталась за ним, вне поля зрения двух приближающихся
мальчиков.
Она вдруг засомневалась, можно ли ей увидеться с братом и попросить у него

прощения, как она хотела. Ей не нравилось эгоистично облегчать свою совесть, потому
что она ни на секунду не сомневалась, что Вэй Вусянь действительно простит ее, как
только она попросит его об этом, и почувствует облегчение сама. Она искренне
желала, чтобы Вэй Усянь можно было спасти, о нем заботились и, надеюсь, со временем
он поправится.
Вчерашний стыд вернулся, вот почему она не выдала себя даже после того, как Лань
Ванцзи и Вэй Вусянь подошли ближе и теперь стояли на небольшом расстоянии от нее.
Она боялась реакции брата на ее присутствие в поместье Облачных Глубин. Будет ли он
думать, что она пришла ему на помощь, или он предположит, что Цзяны послали ее,
чтобы вернуть его?
Она была вырвана из своих мыслей просьбой Лань Сичэня о том, чтобы Вэй Вусянь
показал им свои руки. Она замерла, все еще стоя позади молодого хозяина поместья
Облачных Глубин, совершенно потрясенная. Зачем ему спрашивать об этом? Он ведь не
собирался наказывать ее брата, не так ли? Нет, это была нелепая мысль, за которую
Цзян Яньли немедленно отругала себя. Вчера ланы были всего лишь понимающими, они
никогда бы этого не сделали.
Так почему же? Какая еще может быть причина? Хотела ли Лань Сичэнь подтвердить свою
историю, проверив, нет ли старых ран и шрамов? Это была возможная гипотеза, более
правдоподобная, чем то, что он избил Вэй Вусяня, когда обещал ему помочь.
Однако он шел не с того конца, ее брат выглядел шокированным этим требованием и

начал дрожать, должно быть, он предполагал, что его накажут. Лань Ванцзи и Лань
Сичэнь немедленно попытались успокоить его, и, к величайшему удивлению Цзян Яньли,
это сработало, Вэй Вусянь, казалось, перестал бояться до безумия и послушно показал
им свои руки.
Цзян Яньли громко ахнула, когда увидела, что они ранены, причем очень сильно. Она
знала, что позавчера у ее брата не было ран, так что, должно быть, его избили после
того, как они оставили его в поместье Облачных Глубин. Мимолетное чувство
предательства промелькнуло у нее в голове: Ланы наказали Вэй Вусянь, несмотря на
то, что вчера вечером сказали ей, что не сделали этого.
Затем она присмотрелась к выражениям их лиц, кроме Лань Сичэня, так как она все еще
стояла позади него, и увидела, что они были так же шокированы, как и она. Она уже
несколько раз видела руки своего брата в таком состоянии, так что это ее не
удивило, то же самое нельзя было сказать о Ланах, они казались совершенно
безмолвными. Не могли же они приказать наказать ее брата. Но это произошло под их
крышей, как они могли не знать об этом?
Наконец, Лань Сичэнь обрел дар речи и спросил Вэй Вусяня дрожащим и страдальческим
голосом: “Молодой господин Вэй, кто это сделал с тобой? Это была Су Миньшань?”
После короткой паузы он также добавил, очевидно, для остальных в комнате: “Я узнал,
что это произошло вчера вечером, прямо перед комендантским часом. Однако виновный
должен быть подтвержден”.
О, так вот оно что. Лань Сичэнь, вероятно, обнаружил, что Вэй Вусянь был ранен
только после того, как Цзян Яньли и другие Ланы покинули его кабинет; Лань Кирэнь
тоже казался удивленным, было ясно, что он не знал об этом до того, как заговорил
его племянник. Цзян Яньли не знала, как Лань Сичэнь узнала, что Вэй Вусянь был
наказан этим человеком по имени Су Миньшань, и ей было все равно. Единственное,
чего она хотела, - чтобы преступника держали подальше от ее брата.
Однако это было бы невозможно до тех пор, пока они не подтвердят, кто осмелился
поднять на него руку; в конце концов, Лань Сичэнь только что сказал, что виновник
еще не был подтвержден, чтобы действительно быть этим Су Миньшанем. Она никогда не
слышала о нем, так что он, должно быть, был либо слугой в поместье Облачных Глубин,
либо членом одной из ветвей семей, живущих в особняке, так как его имя отличалось
от основной семьи Лан.
Судя по выражениям лиц Лань Кирена и Лань Ванцзи, они знали, кто он такой, что
перечеркивало вариант, что это был другой слуга. Цзян Яньли была в ярости от того,
что кто-то снова посмел причинить боль ее брату, после того как он надеялся на
лучшую жизнь, а Ланы пообещали ему именно это.
Поскольку Вэй Вусянь не выглядел так, как будто он действительно подтвердил бы,
действительно ли Су Миньшань наказал его, Цзян Яньли больше не мог этого выносить.
Наконец она вышла из тени Лань Сичэня и показала себя своему брату. Она попыталась
не показать своего гнева на лице, но, вероятно, ей это не удалось, так как Вэй
Вусянь снова замер; либо это, либо он был удивлен ее присутствием.
Она улыбнулась и обратилась к брату мягким тоном, надеясь развеять его страх и
нервозность. Она колебалась лишь долю секунды, следует ли ей использовать его
полное имя или прозвище, стоп-слово, которое она так яростно защищала от всех, даже
узнав и злоупотребив этим фактом. Это был бессмысленный страх, в глубине души она
знала, что Ланы не станут злоупотреблять им; и Лан Ванцзи даже использовал имя
своего брата при рождении несколько минут назад, как она ему и советовала. Она
больше не колебалась.
“А-Сиань, рад снова тебя видеть. Вам не нужно бояться, я пришел сюда, чтобы
поговорить с хозяевами поместья Облачных Глубин. Они были очень добры, чтобы
приветствовать меня и побаловать, когда я хотел вас видеть. Я здесь не для того,
чтобы забрать тебя обратно; остальная часть семьи даже не знает, что я здесь”.
Это был хороший знак, Вэй Вусянь, казалось, значительно успокоился после ее слов и
теперь выглядел менее настороженным и замкнутым в себе. Хотя он не поднял головы,
она чувствовала, что полностью завладела его вниманием, и продолжила:
“Не могли бы вы, пожалуйста, сказать нам, кто причинил вам боль? А-Сиань, мы только
хотим помочь тебе, пожалуйста, скажи нам”. Она надеялась, что ее брат, по крайней
мере, согласится кивнуть или покачать головой, если не будет готов говорить. Так
было всегда, он никогда раньше не отказывался отвечать ни на один из ее вопросов,
до сих пор.
На этот раз Вэй Вусянь только стоял перед ними, все еще вытянув руки, неподвижный и
безмолвный. Цзян Яньли внутренне вздохнула, как она и боялась, когда услышала
первый вопрос Лань Сичэня, ее брат, должно быть, думал, что он был наказан за свои
ошибки и что это было заслуженно. Он бы никогда не стал протестовать против
наказания, которое, как он думал, заслужил. По этой причине он также не сказал бы
им, кто причинил ему боль сейчас.
Цзян Яньли покачала головой и посмотрела на Вэй Вусянь со слезами на глазах: “О, А-
Сянь… Расскажи нам. Пожалуйста… Мы только хотим, чтобы ты была в безопасности...”
Когда ее брат все еще оставался неподвижным, она знала, что они проиграли, он не
сказал им ни единого слова. Они не смогут подтвердить виновника и держать его
подальше от Вэй Вусяня, он снова сможет причинить ему боль. Ее сердце упало, как и
ее улыбка.
Спасибо вам за ваши прекрасные комментарии, я рад, что вам понравилась история :)
Глава 88
Лань Кирен решает действовать
Лань Кирэнь все еще искал свою потерянную речь после того, как Вэй Вусянь показал
им свои раненые и болезненно выглядящие руки, ведя себя так, как будто ничего
необычного не было. Он был потрясен, потеряв дар речи, когда услышал, что Су
Миньшань может нести ответственность. Он все еще задавался вопросом, когда и от
кого Лань Сичэнь узнал об этой ситуации, но он мог спросить об этом позже.
Живо вспомнив, как он не хотел доверять словам Лань Сичэня, которые тогда оказались
правдой, он был готов поверить ему с первой попытки сейчас. Он встречался с Су
Миньшан всего несколько раз, и мальчик никогда не казался ему истинным членом семьи
Лан, праведным и соблюдающим правила. Напротив, он не раз ловил его на том, что он
их нарушал; у него даже хватило наглости притвориться, что он не сделал ничего
плохого главе семьи.
Но зайти так далеко, чтобы жестоко обращаться с оскорбленными и выздоравливающими

слугами прямо в поместье Облачных Глубин? Это было далеко за пределами того, за что
Лань Кирен был бы готов мягко наказать. Возможно, если бы это было всего один раз,
но, с другой стороны, то, что он сделал однажды, он мог бы повторить. Кто знал, был
ли Вэй Усянь его единственной жертвой? Если бы было доказано, что он действительно
злоупотреблял своим статусом члена семьи ветви Лань, Лань Кирен был готов лишить
его этого, отрекшись от него.
Похоже, Вэй Вусянь не стал ни подтверждать, ни опровергать это обвинение. Мальчик

молчал; теперь Лань Кирен мог понять, почему он так поступил, и ему было стыдно за
свою вспышку во время вчерашнего ужина. Хотя он не знал, что цзяны сделали с ним,
он был уверен, что мальчику не было ничего приятного в том, чтобы совсем перестать
говорить.
Лань Кирэнь знал, что Вэй Вусянь наверняка понял их вопрос, даже если он ничего не
сказал вслух, он все равно должен был показать им, кивнув или покачав головой. Но
он не сделал ничего подобного. Лань Кирен открыл рот, как уже несколько раз, но
ничего не вышло. Он боялся, что мальчик снова неправильно поймет его слова и станет
еще более напуганным, чем сейчас, что было бы поистине жалким зрелищем.
Он знал, что не сможет приукрасить свои слова, как Лань Сичэнь, потому что тогда он
сможет заставить свой тон звучать мягко; он был уверен, что если заговорит прямо
сейчас, то в лучшем случае будет выглядеть суровым, а в худшем-ругательным. И Вэй
Вусяну не следовало бы думать, что его ругают, он бы больше замкнулся или,
возможно, даже был бы убежден, что его накажут.
Прежде чем Лань Кирэнь смог найти в себе силы заговорить, Цзян Яньли уже умолял Вэй
Вусяня поговорить с ними. Умный ход, мальчика действительно могла убедить его
сестра, которая, по ее словам, оставалась рядом с ним и заботилась о нем. И все же
ничто не помогало, мальчик оставался неподвижным, как статуя, если не считать
дрожи, пробегавшей по его телу. Он выглядел определенно испуганным; то ли от мысли
о разговоре с ними, то ли от возможного наказания, этого Лань Кирен не знал.
Он по очереди взглянул на своих племянников, чтобы посмотреть, может быть, у кого-

нибудь из них есть какие-нибудь идеи о том, как действовать дальше. Лань Ванцзи
только казался шокированным, его рот был слегка приоткрыт, а в глазах блестели
слезы. Лань Кирен не винил его, он, должно быть, был шокирован. Каким бы защищенным
он ни был, пока рос в поместье Облачных Глубин, теперь он столкнулся с суровой
реальностью; в который раз с момента прибытия Вэй Вусяня для него, должно быть,
действительно тяжело видеть кого-то своего возраста в такой ситуации.
Лань Сичэнь тоже не выглядел так, словно хотел помочь. В отличие от брата,
выражение его лица было задумчивым, брови почти незаметно нахмурились. Но в его
глазах было ясно написано, что он не знает, что сейчас делать. Хотя у него был
большой опыт общения с оскорбленными и напуганными слугами, они обычно относились к
нему с теплотой только через несколько дней после того, как их приводили в поместье
Облачных Глубин, и, как правило, сами во всем признавались. Чего определенно не
было в случае Вэй Вусяня. По крайней мере, пока нет, если это когда-нибудь будет.
Лань Кирен был сыт по горло этим хождением по кругу, но так никуда и не прибыл.
Если бы мальчик не сказал им, им просто пришлось бы спросить Су Миньшаня напрямую.
Теперь он поверил подозрениям Лань Сичэня, им оставалось только доказать это.
Однако это было бы легче сказать, чем сделать, Су Миньшань, конечно, не признался
бы им в своих грехах самостоятельно. Им придется устроить ему ловушку. И у Лань
Кирена просто была прекрасная идея, которая, по его мнению, сработала бы в этой
ситуации и подтолкнула бы Су Миньшаня к счастливой встрече.
Мальчик всегда был слишком честолюбив для своего же блага и старался добиться как
можно большего статуса. Когда Лань Кирэнь предложил своим родителям, что для Лань
Ванцзи было бы полезно, если бы Су Миньшань стал его компаньоном, мальчик прибежал
к нему в тот же день, заверив его, что он будет лучшим компаньоном, которого когда-
либо мог иметь Лань Ванцзи. Он даже предложил присвоить ему тот же статус и
предоставить комнаты рядом с комнатой Лань Ванцзи, чтобы они могли чувствовать себя
ближе друг к другу.
В то время Лань Кирэнь нерешительно согласился, конечно, ради своего племянника.

Это оказалось ужасной идеей всего несколько дней спустя, так как Лань Ванцзи
выглядел очень раздраженным по его стандартам и делал все возможное, чтобы избегать
своего так называемого компаньона. На самом деле это была одна из причин, по
которой Лань Кирэнь решил принять предложение Цзян Фэнмяня и поприветствовать Вэй
Вусяня в поместье Облачных Глубин, поскольку Лань Ванцзи, казалось, очень
заинтересовался мальчиком и попросил его стать его новым компаньоном.
Оглядываясь назад, я понимаю, что это было хорошее решение, поскольку его племянник
теперь буквально приклеился к Вэй Вусяну и менял свое холодное и в основном
незаинтересованное поведение к лучшему. Лань Кирен должен был признать, что Лань
Ванцзи определенно стал более открытым и разговорчивым даже за то короткое время,
что прошло с тех пор, как он обрел своего нового компаньона.
Может ли это быть причиной поведения Су Миньшаня? Мог ли он испытывать горечь из-за
того, что его попросили вернуться в его собственные комнаты в восточном крыле и
отняли у него место компаньона Лань Ванцзи? Теперь он не сможет приказывать всем
слугам, как делал все это время, и он также больше не будет участвовать в
официальных мероприятиях и вечеринках. Вымещал ли он свой гнев на Вэй Вусяне?
Лань Кирен хотел в этом усомниться, ему было трудно поверить, что кто-то из его
собственной семьи мог вести себя так неподобающе и нарушить так много правил.
Однако предыдущее поведение Су Миньшаня не убедило его в том, что он не сделает
ничего подобного и не поддастся своей горечи и жажде мести.
Лань Кирэнь вздохнул, ему больше ничего не оставалось делать, как подтвердить свои
подозрения собственными глазами. Собравшись с духом, он больше не колебался.
Он жестом подозвал одного из слуг, ожидавших, когда им принесут завтрак, чтобы тот
подошел поближе. Когда он это сделал, он сказал ему: “Иди, приведи Су Миншана и
немедленно приведи его сюда. Скажи ему, что мы хотим поговорить с ним во время
совместного завтрака”. Слуга почтительно поклонился и выбежал из комнаты в
направлении восточного крыла.
Лань Кирен целенаправленно выбрал формулировку, которая бы понравилась эго Су

Миньшаня и наверняка заинтересула бы его. Он надеялся, что после того, как мальчик
приедет и увидит Вэй Вусяня в столовой, возможно, он бессознательно признается сам,
обмолвившись языком. Он был уверен, что будет шокирован присутствием Вэй Вусяня.
Он поднял глаза и увидел, что Лань Сичэнь понял его план, так как его племянник
теперь улыбался ему и кивнул головой, когда их глаза встретились. Это была не одна
из приятных нежных улыбок, которые он всегда дарил оскорбленным слугам, которым он
помогал, это была ледяная, вежливая улыбка, которую он использовал, когда
сталкивался с обидчиками.
Глава 89
Лань Сичэнь беспокоится
Лань Сичэнь ожидал, что заставить Вэй Усяня поговорить с ними будет непросто, даже
с помощью Цзян Яньли. Однако только сейчас он по-настоящему понял, насколько трудно
было бы на самом деле подтвердить, что его травмы действительно были вызваны Су
Миньшанем; если это так, то есть. Лань Сичэнь не сомневался, что они могут быть, он
никогда не испытывал симпатии к своему дальнему родственнику, который любил
называть себя его двоюродным братом.
Его неприязнь только возросла, когда мальчик стал компаньоном Лань Ванцзи, что на
самом деле никогда не получалось так хорошо. Он подозревал, что его дядя предложил
это соглашение только потому, что он был в отчаянии, что у Лан Ванцзи никогда не
будет ни одного друга, а Су Миньшань был единственным, кто был близок по возрасту к
другому во всем поместье Облачных Глубин. Лань Сичэнь утверждал, что существует
множество слуг, которые могли бы взять на себя эту роль, но его дяде не понравилась
эта идея, поскольку это никак не помогло бы Лань Ванцзи обрести социальную
утонченность, в которой он будет нуждаться в будущем.
Это был не лучший выбор, Лань Ванцзи и Су Миньшань никогда не сближались друг с
другом, и новоназначенный компаньон использовал любую возможность, чтобы показать
свой статус и приказать всем слугам вокруг. Вэй Вусянь был гораздо лучшим выбором.
Когда Цзян Яньли попыталась убедить своего брата поговорить с ними или, по крайней
мере, показать им какой-либо знак, виновен ли Су Миньшань в его ранах или нет,
взгляд Лань Сичэнь обратился к мальчику. Когда он вошел в столовую бок о бок с Лань
Ванцзи, Вэй Вусянь казался расслабленным и спокойным, всей его вчерашней
нервозности и напряжения нигде не было видно. Однако теперь все вернулось на круги
своя.
После того, как Цзян Яньли замолчала и эхо ее отчаянного и умоляющего голоса
исчезло в высоком потолке, мальчик погрузился в себя и опустил голову еще больше,
чем когда его им представили. Его плечи снова напряглись, и он замер совершенно
неподвижно, Лань Сичэнь задумался, дышит ли он вообще в этот момент.
У него не было намерения напрягать мальчика, когда он попросил его показать им свои
руки и рассказать, кто был виновником его травм. Теперь он сожалел о своей
поспешности, ему следовало сначала посоветоваться с остальными и придумать план,
если бы он это сделал, они не оказались бы в таком затруднительном положении. Ему
следовало быть готовым, а не просто спрашивать ни с того ни с сего. Он только хотел
подтвердить это как можно скорее и защитить Вэй Вусяня от любого дальнейшего вреда.
Он напряженно думал о том, как он мог бы спасти ситуацию, но его разум оставался
пустым. Он не имел ни малейшего представления о том, как смягчить только что
нанесенный удар. Один взгляд на Лань Ванцзи подтвердил, что его брат понятия не
имел, что происходит, но не одобрял его методы. Он стоял рядом с Вэй Вусяном,
протянув руки к мальчику, но не прикасаясь к нему. Казалось, он хотел успокоить
другого, но не знал, как это сделать. Лань Сичэнь молча ругал себя за то, что
причинил страдания не только Вэй Вусяну, но и своему собственному брату.
Это был его дядя, который спас его от мучений. По правде говоря, мысль о том, чтобы
Су Миньшань признался в своем преступлении напрямую, даже не приходила ему в
голову. Это был отличный план, но он также нес в себе много рисков. Лань Сичэнь
надеялся, что его дядя тоже это понял и подумал о контрмерах, прежде чем послал
слугу за Су Миньшанем.
Больше всего Лань Сичэнь беспокоился о том, что мальчик опровергнет обвинение в
причинении вреда Вэй Вусяну, и у них не будет средств защитить Вэй Вусяня от гнева
Су Миньшаня. Ибо Лань Сичэнь не сомневался, что если у них ничего не получится, он
захочет отомстить за то, что был унижен перед главой семьи Лань. Тогда им придется
все время защищать Вэй Вусяня, и для него это будет ничем не отличаться от жизни в
тюрьме, где кто-то постоянно присматривает за ним.
И была еще одна проблема, понял Лань Сичэнь секунду спустя. Если Вэй Вусянь думал,
что его ранили в качестве наказания, он мог потерять все доверие, которое у него
было к ним, если оно у него действительно было с самого начала. Лань Сичэнь
нахмурился, они не могли этого допустить, он надеялся, что его дядя все продумал и
не действовал исключительно на основе своих чувств, как он часто делал.
Лань Сичэнь был уверен, что Вэй Вусянь считал, что его только что наказали за то,
что он считал серьезными проступками; он уже много раз извинялся и кланялся им, это
мог быть любой из них. Вот почему он, конечно, не отвечал на них, он, должно быть,
думал, что это нормально. Сердце Лань Сичэня сжалось от осознания того, что мальчик
не сделал ничего, что заслуживало бы наказания, с тех пор как приехал в поместье
Облачных Глубин. И даже если бы он это сделал, они бы не обратили на это внимания,
они не могли наказать травмированного ребенка, который уже достаточно страдал в
течение нескольких жизней.
Он думал о том, чтобы объяснить ситуацию Вэй Вусяну до прихода Су Миньшаня, он не

хотел, чтобы мальчик слишком остро отреагировал и почувствовал себя еще более
напуганным, чем раньше. Он знал, что у него не так много времени, поэтому быстро
подумал о том, как сжать все в нескольких словах.
Он должен был заверить мальчика, что тот не был наказан справедливо, и повторить,
что никто в поместье Облачных Глубин не имел права причинять ему боль. Он также
хотел подготовить его к предстоящей конфронтации и ловушке, которую устроил Лань
Кирен, где Вэй Вусянь, сам того не ведая, играл роль приманки.
Прошли секунды, и Лань Сичэнь понял, что ему не следует слишком много думать об
этом, так как у него быстро заканчивалось время, Су Миньшань мог быть там в любую
минуту. Наконец, не сказав ничего конкретного, он начал с обращения к дрожащему
мальчику, он предположил, что даже если у него не было достаточно времени, чтобы
все объяснить, по крайней мере, он мог попытаться успокоить мальчика, он говорил
успокаивающим и нежным голосом.
” Молодой господин Вэй... " - начал он. Он не успел закончить фразу, как дверь в
столовую внезапно открылась, и слуга, которого послали за Су Миньшан, вернулся,
громко объявив об их прибытии.
Краем глаза Лань Сичэнь увидел, как Вэй Вусянь упал на колени, а Лань Ванцзи,
который до этого смотрел на него, немного подвинулся перед ним, очевидно, пытаясь
заслонить его от взгляда Су Миньшаня. Хорошо, что руки Вэй Вусяня теперь были вне
поля зрения, это наверняка предупредило бы Су Миньшаня о том, что они
запланировали. Его коленопреклонение тоже могло, но Лань Сичэнь ничего не мог с
этим поделать прямо сейчас.
Он повернулся к своему дяде и подождал, пока тот начнет обманывать свою жертву,
чтобы заставить ее признаться. Он надеялся, что у Лань Кирена был хороший план, так
как у него самого его не было.
Глава 90
Вэй Вусянь смущен, а затем смиряется с тем, что произойдет
Вэй Вусянь стоял неподвижно, опустив голову в ответ на мольбы Цзян Яньли, он не мог
вынести, чтобы голос его сестры звучал так надломленно и отчаянно. Он вообще не
понимал, зачем она здесь; он не мог придумать причины, которая подтолкнула бы ее
приехать в поместье Облачных Глубин.
На секунду его разум подсказал предательское и совершенно невозможное объяснение, о

котором он не осмеливался даже думать дальше. В конце концов, с его стороны было
действительно глупо даже на секунду допустить мысль о том, что Цзян Яньли придет
только для того, чтобы повидаться с ним.
У нее, должно быть, здесь другое дело, и ему посчастливилось ее увидеть. Возможно,
это был еще один акт доброты со стороны его хозяев-позволить им встретиться хотя бы
на мгновение. Он был рад видеть свою сестру, но в то же время ему было жаль ее. Ей
не следовало становиться свидетельницей подобной ситуации. Ей было достаточно того,
что она видела, как с ним обращались в поместье Лотос-Пирс; ей не следовало
беспокоиться о его жизни и в других семьях.
Цзян Яньли выглядела близкой к слезам, и Вэй Вусяну это выражение ни в малейшей
степени не понравилось. Он всегда старался не обременять сестру своими проблемами и
своей жизнью в целом, но все же не мог устоять перед желанием утешения и доброты,
которые она так великодушно предлагала. Однако ее сердце могло принять только так
много, он никогда не хотел ни подавлять ее, ни обременять, а теперь это.
Он все еще был сбит с толку тем, почему именно его хозяева хотели, чтобы он
рассказал им, кто его наказал. Он мог понять вопрос, исходящий от Цзян Яньли, но не
от Лан. Это они поручили Су Ше наказать его, не так ли?
Спрашивали ли они, достаточно ли сурово он был наказан за все свои ошибки и

проступки? Он уже показал им свои руки. Неужели они просто хотели подтвердить, что
он послушно отправился к Су Ше, чтобы получить свое наказание? Вэй Вусянь
почувствовал себя немного задетым отсутствием их доверия, конечно, он никогда бы не
ослушался своих хозяев, не в такой ситуации; единственный раз, когда он осмелился
не выполнять приказы, это когда это могло причинить вред кому-то другому, как и
вчера вечером, когда он защищал А-Юаня, несмотря на то, что ему сказали, что он
должен быть наказан. С другой стороны, ланы, вероятно, знали его недостаточно
долго, чтобы быть в этом уверенными.
В свете этого осознания для них действительно имело смысл хотеть все подтвердить.
Если три нынешних мастера пообещали быть снисходительными к нему и не наказывать
его сами, конечно, они хотели знать, что он не воспользовался их добротой. Но он
уже показал им свои руки, это должно было быть достаточно ясно.
Сердце Вэй Вусяня упало, когда Лань Кирэнь послала слугу за Су Шэ. Теперь он понял,
о чем они беспокоились. Они, конечно, думали, что его наказание было недостаточно
суровым за все проступки, которые он совершил с тех пор, как приехал в поместье
Облачных Глубин. Вэй Вусянь ругал себя, он должен был заметить это раньше, только
теперь вся утренняя суета вокруг его рук обрела смысл.
Теперь, когда Су Она пришла, чтобы закончить его наказание, он действительно

почувствовал облегчение. Он задавался вопросом, почему его хозяева были так
снисходительны к нему все это время, это заставляло его чувствовать себя неловко,
так как он сам подсчитывал все свои ошибки и знал, что он обычно получал за их
совершение. Он еще немного опустил голову, чтобы показать, что понял. Он не
возражал против того, чтобы закончить свое наказание прямо сейчас.
Единственное, что его не устраивало, - это присутствие Цзян Яньли. Он обеспокоенно

взглянул на нее сквозь ресницы. Он не хотел, чтобы она видела, как его накажут, она
всегда выглядела так, словно едва сдерживалась, чтобы не заплакать, когда ее
заставляли наблюдать, как он получает по заслугам в поместье Пирс Лотоса.
В то время это был способ их матери научить их обоих, что их социальный статус и
положение были совершенно разными. После каждого такого случая Вэй Вусянь приходил
в ужас от того, что Цзян Яньли больше не придет навестить его и, как и Цзян Чэн,
послушается их матери и начнет относиться к нему так же, как все. Это разбило бы
ему сердце, если бы она когда-нибудь сделала это. Однако его сестра была самым
добрым и нежным человеком, которого он знал, за исключением, возможно, Лань Ванцзи,
она никогда не бросала его и не клеветала на него за его низкий статус.
Он втайне надеялся, что его хозяева предложат ей выйти из комнаты или позволят ей,
по крайней мере, отвернуться и не быть свидетелем всего происходящего. Он не хотел,
чтобы она чувствовала себя обиженной из-за него, так как знал, что ей больно
видеть, как его наказывают. Или, может быть, она сама попросит об этом? Сейчас они
не были в поместье Лотос-Пирс, конечно, ланы позволили бы ей уйти, если бы она
попросила?
Ему почти хотелось самому умолять своих хозяев. Он никогда даже не пытался
обратиться к мадам Ю или к кому-либо в поместье Пирс Лотоса, однако теперь все было
по-другому, или, по крайней мере, он надеялся на это. Может быть, если бы он
умолял, его хозяева послушались бы? Они заботились, он знал это, они дали ему
отдохнуть, когда у него была лихорадка, и собирались продолжить наказание только
сейчас. Возможно, они действительно позволили бы Цзян Яньли выйти из комнаты,
прежде чем начать.
Теперь Вэй Вусянь был полон решимости попытаться спросить; худшее, что могло
случиться, - это то, что его сестре придется остаться и стать свидетельницей его
наказания, которое, несомненно, будет несколько более суровым из-за его дерзкого
проступка. Ему нечего было терять, только выиграть, защищая Цзян Яньли.
Как только он принял решение, он не собирался возвращаться к тому, что хотел

сделать. Единственная проблема теперь заключалась в том, как заставить своих хозяев
понять. Он не мог говорить с ними, поэтому ему пришлось бы показывать им жестами.
Но сейчас никто из них не смотрел на него. Что он должен сделать, чтобы привлечь их
внимание? Он боялся, что если он будет плохо себя вести и слишком сильно их
побеспокоит, они не прислушаются к его мольбам, ему нужно было быть осторожным,
чтобы не раздражать их слишком сильно.
Собрав все свое мужество и решимость, он протянул руку, чтобы попытаться привлечь
внимание Лань Ванцзи, помахав ею. Он знал, что это было бы намного эффективнее,
если бы он прикоснулся к своему учителю, это было бы намного быстрее, но он не
осмеливался зайти так далеко.
К счастью, Лань Ванцзи действительно заметил его усилия и повернулся, чтобы

посмотреть на него. Вэй Вусянь почувствовал облегчение, когда не увидел гнева в
глазах своего учителя, только любопытство и беспокойство. Он почувствовал
облегчение от того, что это заметил именно он, он бы наверняка потерял свою
решимость, если бы Лань Кирен был тем самым. Он тут же отдернул руку и упал на
колени, чтобы начать умолять.
Лань Ванцзи выглядел удивленным, когда он потянулся к нему и прошептал: “Вэй Ин?”
Однако в тот же момент дверь столовой распахнулась, и Су Она уже вошла. Вэй Вусянь
опоздал, он упустил свою единственную возможность, теперь Цзян Яньли придется все
увидеть. Он еще больше погрузился в себя. Больше он ничего не мог сделать, кроме
как принять все, что придет, и надеяться, что это скоро закончится.
Глава 91
Цзян Яньли потрясен; Лань Ванцзи хочет защитить Вэй Вусяня
Сердце Цзян Яньли все еще не восстановилось после понимания того, что Вэй Вусянь
действительно не скажет им, кто несет ответственность за его травмы. Она надеялась,
что ее брат понимает, что никто не собирается причинять ему боль в поместье
Облачных Глубин, и что он будет готов осудить своего мучителя. Она была опечалена
тем, что он хотел или не мог этого сделать.
Она подозревала, что он думал, что в его глазах это было оправданным наказанием,
как и любое другое, и что не было смысла говорить им об этом. Ей ужасно хотелось
успокоить его, убедить, что Ланы не такие, как другие семьи, и что они обещали ей
защитить его и помочь ему. Однако она не могла заставить себя начать объяснения,
она разговаривала с ними всего несколько часов назад, и у нее не было времени
подтвердить их искренность.
Хотя ей очень хотелось им верить, у нее не было никаких гарантий. И когда она сама
не была уверена на сто процентов, ей не следовало предлагать брату какую-либо
надежду, которую можно было бы предать позже. Ему уже было трудно во что-либо
поверить, но когда он это сделал, она знала, что разрушение этой веры дорого ему
обошлось; возможно, на этот раз он не сможет оправиться. Нет, она не могла вселить
в него надежды, не имея под собой никаких оснований.
Когда Лань Кирен позвала Су Миньшань, она немного оживилась. Возможно, они хотели
как можно скорее разобраться с ситуацией и показать Вэй Вусяну, что его
предполагаемое наказание не было справедливым и что виновный будет наказан, или, по
крайней мере, она надеялась на это.
Она в ожидании посмотрела на брата. Когда она увидела, что он еще больше замкнулся
в себе, она поняла, что его мысли определенно шли не в том же направлении, что и у
всех остальных в комнате. Он, должно быть, верил, что его снова накажут, и,
вероятно, был смущен, почему; он выглядел таким счастливым, когда они с Лань Ванцзи
вошли в комнату! Как могло все так быстро пойти под откос?
Ей отчаянно хотелось заверить его, что все будет хорошо и что ему нечего бояться. С
этого момента все будет по-другому, Ланы и она сделают все возможное, чтобы
гарантировать это. Ей очень этого хотелось, но она не знала, как подойти к брату в
этот момент.
Был также страх, затуманивший ее разум, страх того, что произойдет, если она
заговорит. Она знала, что ланы не такие, как ее семья, и не стала бы наказывать Вэй
Вусяня за то, что она пыталась защитить или утешить его. Рационально, она знала, но
это никак не разубедило страх, усвоенный долгими годами опыта.
Она заметила, что Вэй Усянь смотрит на нее из-под ресниц. На секунду их глаза
встретились, и она увидела в них то же отчаяние, которое чувствовала. Хотя она
знала, что их чувства имели разное происхождение и причины. Она почувствовала себя
утешенной, так как ее брат все еще был достаточно храбр, чтобы прямо встретиться с
ней взглядом, даже если думал, что в комнате были другие, тем не менее ищущие ее
утешения.
Момент, однако, пролетел в мгновение ока, потревоженный звуком открывающейся двери;

Су Миньшань была здесь. Цзян Яньли в ужасе наблюдала, как ее брат упал на колени,
очевидно, ожидая наказания за то, что только он считал достаточно серьезным грехом.
***
Лань Ванцзи не мог понять, почему его дядя позвал Су Миньшаня прямо сейчас,
прекрасно зная, что Вэй Ин в данный момент расстроен. Для него было ясно как божий
день, что если мальчик не захочет им говорить, он не передумает, увидев своего
мучителя, стоящего перед ним. Неужели Лань Кирен ничего этого не понимал?
Только вчера они пообещали Вэй Ину не наказывать его, а теперь это произошло.
Должно быть, его избили сразу после того, как Лань Ванцзи пожелал ему спокойной
ночи, другого момента, когда это могло произойти, не было. Этим утром мальчик
казался таким расслабленным, а потом один-единственный вопрос Лань Сичэня все
испортил.
Конечно, Лань Ванцзи знал, что обвинять своего брата было неправильно, он только
пытался помочь Вэй Ин, как и он сам. Это был хороший повод спросить его тоже, так
как они узнали правду и могли бы действовать в соответствии с ней, чтобы Вэй Ин мог
расслабиться и не бояться, что кто-нибудь снова причинит ему боль. Однако он в
замешательстве смотрел на своего дядю.
Было ли столкновение Вэй Ина с Су Миньшанем в этот момент хорошим ходом действий?
Мальчик казался чрезвычайно расстроенным, возможно, отчасти это было связано с
присутствием Цзян Яньли, Вэй Ин больше не нуждался в сюрпризах. Правда, его
лихорадка спала, по крайней мере, так он уверял Лань Ванцзи, но если они будут
давить на него слишком сильно, она может вернуться. Он не хотел, чтобы мальчик
снова заболел.
В этот момент Лань Ванцзи мог только молиться, чтобы у Лань Кирена был достаточно
надежный план, чтобы не слишком напугать мальчика.
Он по очереди посмотрел на своего дядю и на брата, ожидая каких-либо словесных или

невербальных заверений в том, что они понимают, что делают, и все объяснят Вэй Ину
до прихода Су Миньшаня. Он был слегка встревожен, когда и Лань Кирэнь, и Лань
Сичэнь выглядели несколько растерянными и совсем не готовыми прояснять ситуацию.
Понимая, что помощь, вероятно, не придет ни от кого из них, он решил встретиться с

Вэй Ин, готовясь объясниться. Он знал, что его слова, конечно, не принесут столько
утешения, сколько могли бы принести слова Лань Сичэня, он все еще не хотел, чтобы
мальчик столкнулся с Су Миньшанем, думая, что его снова накажут.
Полный решимости, он обернулся только для того, чтобы увидеть, как Вэй Ин падает на
колени, когда дверь в столовую открылась. Он слишком долго колебался, теперь он
больше не мог ничего объяснить. Он все еще хотел успокоить мальчика, что он здесь,
с ним, и больше не позволит Су Миншань причинять ему боль. Он попытался шепотом
окликнуть его: “Вэй Ин?”
Никакой реакции не последовало, и Лань Ванцзи понял, что мальчик, вероятно, больше
не слышит его. У него защемило сердце, когда он увидел, что Вэй Ин испугана и не
реагирует на его мольбу.
Он снова повернулся и посмотрел на входящего Су Миншана, он встал между вновь

прибывшим и коленопреклоненным мальчиком, чтобы защитить его. Во всем виноват его
двоюродный брат, что Вэй Ин сейчас так напуган. Он пристально посмотрел на Су
Миньшаня и попытался вложить в свой взгляд все, что он чувствовал, свое отвращение
и гнев, и особенно угрозу, что если Су Миньшань приблизится к Вэй Ину хотя бы на
шаг, для него все закончится плохо.
Су Миньшань оглядел комнату, и улыбка на его лице исчезла, тяжелая тишина накрыла
комнату, как толстое одеяло. Никто не произнес ни слова, а слуги в комнате даже не
осмеливались дышать. Лань Ванцзи внутренне готовился к предстоящей конфронтации. Он
был уверен, что его дядя и брат справятся с этим просто отлично, его единственной
заботой было бы защитить Вэй Ин.
Глава 92
Су, она в восторге
Су Она была встревожена прошлым вечером, и он не мог перестать думать о Вэй Вусяне
и возможных последствиях, которые могло иметь его вчерашнее поведение. Он слишком
увлекся, был даже свидетель! Хотя это был всего лишь А-Юань, даже двухлетний
ребенок все еще мог что-то сказать, если бы кто-то был готов слушать и имел
достаточно терпения. Или кто-то мог заметить раны Вэй Вусяня и начать задавать
вопросы.
Су Она была совершенно уверена, что сам мальчик не заговорит, но это все равно
вызовет подозрения. Он больше не сможет приблизиться к нему, Лань Сичэнь,
безусловно, заверил бы его в этом. Су, о чем она теперь сильно сожалела, он был
слишком зол и забыл держать себя в руках.
Когда он пошел завтракать с другими членами семей филиала, он все еще был
взволнован и напряжен. Он стал еще более напряженным, когда к нему подошел слуга и
низко поклонился ему: “Молодой мастер Су, мастер Лань Кирен просит вашего
присутствия. Он приглашает вас к беседе за общим завтраком”.
Су Она почувствовала, как у него екнуло сердце. Это, несомненно, было так; главная
семья, должно быть, была проинформирована о его поведении. Он прямо-таки
запаниковал, он знал, что сейчас его накажут. И это тоже не обычное наказание,
связанное с копированием правил, это было самое важное правило Лань Сичэня, которое
он нарушил, никто никогда не должен препятствовать выздоровлению оскорбленного
слуги, которого взяли.
В глазах Су Она случай Вэй Вусянь был другим, так как другого не взяли, скажем, он
был нанят в качестве компаньона Лань Ванцзи, отняв у Су Ее место и привилегии. Он
все еще был взбешен тем, что этот незваный гость украл благосклонность главной
семьи, которую он так старательно завоевал. Он, однако, сомневался, что эта
аргументация выдержит даже второе лицо Лань Сичэня.
С другой стороны, Су Она наконец поняла, что его учащенное сердцебиение и

поверхностное дыхание постепенно приходят в норму, это не Лань Сичэнь звал его, а
глава семьи. Могли быть и другие причины, помимо обсуждения его поведения в
отношении Вэй Вусяня.
Да, должно быть, так оно и было! Он просто слишком остро реагировал и нервничал по
пустякам. Наверняка были хорошие новости, которые Лань Кирен хотел ему сообщить, он
пригласил его позавтракать вместе. В прошлый раз он объявил его новым компаньоном
Лань Ванцзи. Он бы не пригласил его присоединиться к основной семье за столом, если
бы это было для того, чтобы отругать его за проступки.
Он начал улыбаться, ему удалось убедить себя, что Лань Кирэнь хочет сообщить ему
хорошие новости. Возможно, старик даже наконец понял, что Вэй Вусянь не может быть
компаньоном Лань Ванцзи, и хотел вернуть Су Шэ на эту должность. Он вернется в
комнату в западном крыле и получит все привилегии, которые сопутствовали статусу
главного члена семьи. Он снова сможет командовать слугами, и они будут обязаны
подчиняться ему.
Да, он мечтал об этом с тех пор, как Вэй Вусянь вошел в поместье Облачных Глубин.
Он думал о том, чтобы простить мальчика за то, что он временно украл его место,
если Лань Кирэнь скажет ему, что он все вернет, и что Вэй Вусянь будет переведен в
другую комнату и будет иметь статус слуги, как и положено. Или, возможно, Су Она
могла бы даже попросить его о личной помощи, таким образом, он мог бы убедиться,
что мальчик заплатит за все и сможет контролировать каждое его движение.
Чрезвычайно довольный, он последовал за слугой в главную семейную столовую. Вдалеке

зазвенел гонг; пришло время завтрака. “Иди быстрее, я не хочу опоздать!” - приказал
он слуге, и они оба заторопились, почти побежали. Су Она не могла дождаться хороших
новостей, и он также не хотел, чтобы Лань Кирен ждал, он знал, как сильно старик
ценил свои правила, в том числе касающиеся распорядка дня.
Все время на протяжении всего их пути он думал о том, как было бы весело, если бы
он был членом главной семьи, командовал слугами и имел необоснованные просьбы, за
которые никто не стал бы его ругать. Было бы здорово иметь вечно молчаливого и
послушного Вэй Вусяня в качестве своего личного слуги. Вэнь Чао часто хвастался
тем, как он заставлял мальчика делать за него все: от подачи еды до помощи с
одеждой и самостоятельной уборки всех конюшен.
Еще не скоро они, наконец, оказались перед дверью в главную семейную столовую. С
другой стороны не доносилось ни звука, так как прошло уже несколько минут после
гонга, они, должно быть, начали завтракать без него. Это не имело значения, решила
Су Она; это Лань Кирен послал за ним так быстро, старик не мог ожидать, что он
прибудет вовремя.
Он поправил свою мантию, несколько растрепанную после его лихорадочной ходьбы, и

приказал слуге: “Войди первым и объяви о моем прибытии!” Он хотел прийти с помпой,
в конце концов, он был почетным гостем, все должны знать, что он был здесь.
Служанка странно посмотрела на него, но кивнула и открыла дверь, войдя внутрь,

громко объявив о прибытии Су.
Су Она вошла, как будто это место принадлежало ему, он хотел показать, что понял,
почему его пригласили, и что он готов любезно взять на себя эту роль еще раз. Он
добьется успеха там, где Вэй Вусянь потерпел неудачу, он позволит Лань Кирену
увидеть, что он совсем не похож на того испуганного слугу, он сможет научить Лань
Ванцзи вести себя уверенно.
Он также мог разговаривать с ним, Лань Ванцзи был молчаливым типом, поэтому его
собеседник должен был заставить его говорить, чего Вэй Вусянь не мог сделать, так
как он был немым. Су Она никогда не слышала, чтобы он произносил хоть одно слово, и
теперь это играло в его пользу.
Он остановился всего в двух шагах внутри комнаты, чтобы все могли хорошенько
рассмотреть, кто пришел. К его огромному удовлетворению, ланы еще не начали
завтракать, казалось, они ждали его появления. Самодовольная ухмылка появилась на
его губах, хотя Су Она пыталась это скрыть.
Он замер на секунду, когда увидел, что Лань Сичэнь тоже присутствует, но его
сомнения не вернулись. Вместо этого он стал еще счастливее, когда заметил, что там
также был Вэй Вусянь, стоящий на коленях на земле с опущенной головой. Мальчик,
должно быть, совершил какую-то довольно серьезную ошибку, когда Лань Кирен заставил
его встать на колени в наказание за нарушение обычных правил, было назначено только
копирование строк, преклонение колен было только за особо тяжкие грехи.
Су Она повернулась к Лань Кирену, с нетерпением ожидая его объявления. Конечно, им

не придется ждать до окончания завтрака, старик просто скажет ему прямо с места в
карьер, и они будут готовы и смогут наслаждаться едой.
Сейчас он чувствовал себя таким довольным и уверенным, что даже не выказал своего
уважения. Он был убежден, что в этом не было необходимости, так как всего через
несколько мгновений его назовут членом главной семьи, и ему больше не придется ни
перед кем склонять голову. Секунды, казалось, тянулись бесконечно, пока он ждал,
когда Лань Кирэнь наконец заговорит.
Спасибо вам за все ваши приятные комментарии, они сделали мой день :)
Глава 93
Лань Кирен сердится
Лань Кирен с каждой секундой злился все больше. Мало того, что кто-то причинил вред
Вэй Вусяну в его собственном особняке, но этот кто-то, по-видимому, был членом его
семьи. Он был воспитан в соответствии с правилами и также был первым, кто напомнил
об этом другим. И вот теперь появился член его семьи, ветви, но, тем не менее,
семья, которая так вопиюще не уважала все, правила, всю его тяжелую работу и самые
фундаментальные принципы его домашнего хозяйства.
Семья Лан всегда должна подавать пример, уважая других и протягивая руку помощи
тем, кому повезло меньше, чем им самим. И вот Су Миньшань стояла перед ним с
самодовольной и высокомерной улыбкой, насмехаясь над всеми этими священными
принципами прямо в лицо Лань Кирену. Раненые руки Вэй Вусяня были тому
доказательством.
Теперь, когда Лань Кирэнь знал, он был действительно удивлен, что ничего не заметил
раньше. Су Миньшань никогда не был идеальным членом семьи, о нем уже было несколько
сообщений, но Лань Кирен никогда по-настоящему не изучал их, так как они были редки
и находились далеко друг от друга. Теперь он задавался вопросом, возможно ли, что
мальчик часто плохо себя вел, как предполагает его высокомерное поведение, и они
никогда не замечали этого, так как он хорошо умел избавляться от любых улик,
вероятно, угрожая своим жертвам.
Точно так же, как с Вэй Вусяном; если бы Лань Сичэнь не позвал мальчика, чтобы
показать им свои руки, они бы никогда не увидели, что что-то не так, что ему
больно. Конечно, мальчик не сказал бы им сам, по крайней мере, в соответствии с
тем, что сказал Цзян Яньли, и Лань Кирэнь теперь была более чем готова поверить
каждому ее слову. Вэй Вусянь вчера скрывал от них свою болезнь, а теперь делал то
же самое со своими ранами.
Лань Кирэнь был совершенно сбит с толку, когда Лань Сичэнь обратился к мальчику в
тот момент, когда он ступил в столовую. Он подумал, что, несомненно, разговор,
независимо от темы, мог бы подождать, пока они закончат завтракать. Конечно, он
хотел сам спросить мальчика, не стало ли ему теперь лучше, но в этом не было
необходимости, он мог ясно видеть по цвету лица мальчика, что лихорадки больше нет
вообще. А затем Лань Сичэнь удивил всех присутствующих тем, что Вэй Вусянь показал
им свои руки.
Теперь Лань Кирен все понял, его племянник, должно быть, каким-то образом узнал о
неправильном и жестоком поведении Су Миньшаня. Наконец-то пришло время, чтобы
преступник сам признал свои ошибки и раскаялся.
Лань Кирэнь с надеждой посмотрела на Лань Сичэнь, ища его поддержки. Ему было
несколько стыдно за то, что он зависел от своего племянника, он послал за Су
Миньшанем под влиянием момента, но теперь не знал, как начать с ним разговор и
заставить его признаться. Он был поражен надеждой в глазах Лань Сичэня, которые
смотрели на него. Казалось, ему придется действовать самому, племянник верил ему,
что у него есть план.
Он глубоко вздохнул, ему придется начинать осторожно, он ни в коем случае не хотел

тревожить Су Миншань. Однако прежде чем он успел заговорить, мальчик уже заговорил.
Без всякого уважения и даже без должного приветствия, у него вообще не было
этикета, Лань Кирэнь был шокирован. Улыбка Су Миньшаня все еще была высокомерной,
когда он вошел в комнату и теперь стоял перед старейшиной, бросая ему вызов
взглядом.
“Лань Кирен, я сейчас здесь. Что ты позвал меня сюда, чтобы сказать мне?
Пожалуйста, поторопитесь с этим, завтрак пахнет великолепно, а я еще не ела”. В его
голосе слышались возбужденные и выжидательные нотки, от которых у Лань Кирена по
коже побежали мурашки. Он слегка нахмурился, но тут же придал своему лицу
совершенно нейтральное выражение, он не позволил бы, чтобы его тряс простой
ребенок, хотя и очень грубый.
Сохраняя свой собственный голос абсолютно ровным и без каких-либо признаков гнева,
который бушевал внутри него, он ответил: “Я позвал вас сюда, чтобы поговорить с
вами о Вэй Вусяне”.
Су Миншань заметно оживился, выглядя так, словно ему сообщили самую лучшую новость
на свете. Лань Кирэнь был смущен тем, что мальчик мог предположить, что он
собирался ему рассказать. Если бы он ранил другого, он должен был бы сойти с ума от
нервозности и беспокойства о том, что его деяния будут раскрыты. Лань Кирен
поколебался долю секунды, но не утратил решимости.
Основа для ловушки была заложена, поэтому Лань Кирен продолжил: “Я уверен, что вы
уже догадались, что именно я хотел вам сказать”.
“Конечно, когда я смогу вернуться? Я рад, что вы наконец поняли, что я гораздо
лучшая компания для Лань Ванцзи, чем тот немой слуга, которым он когда-либо мог
быть. Почему ты не позволяешь мне показать ему его место?”
Какая наглость у этого отродья! Лань Кирен не мог поверить своим ушам. Очевидно,
мальчик решил, что он хочет снова поставить его на место компаньона Лань Ванцзи.
Теперь он мог видеть, что сделать это в первый раз было ужасной ошибкой; если бы он
когда-нибудь сблизился со своим племянником, он разрушил бы имидж и невинность Лань
Ванцзи, возможно, даже вывел бы его на темный путь преступника. Как он мог такое
допустить?
На самом деле это было благословением, что Вэй Вусянь теперь был здесь, и что
благодаря ему они узнали, кем на самом деле был Су Миньшань. Оба его племянника,
казалось, обладали гораздо большей проницательностью, чем он сам. А также,
бесспорно, гораздо лучше разбирались в людях, поскольку гораздо раньше его поняли
истинную природу обоих мальчиков. Теперь Лань Кирэнь был рад, что Лань Ванцзи
ничего не сделал, чтобы открыться Су Миньшаню, и терпел его только тогда, когда тот
был его спутником в течение короткого периода времени, который у него был.
Прежде чем Лань Кирэнь успел перевести дыхание и был готов снова устно встретиться
с Су Миньшанем, мальчик продолжил: “Если вы назначите Вэй Вусяня моим личным
слугой, я уверяю вас, что научу его, как вести себя должным образом и не смущать
его хозяев”.
Услышав это, гнев Лань Кирена вспыхнул, как внезапно зажженный фейерверк,
неожиданный, интенсивный и ослепительный. Он знал, что должен сдержаться и
заставить Су Миньшаня признаться во всем самому, но он больше не мог выносить этого
отродья. Он был в ярости, его не только не уважали и разговаривали с высокомерием,
но мальчик даже осмелился заявить, чтобы преподать Вэй Вусяну урок, Лань Кирэнь
слишком хорошо представлял, что имел в виду другой.
Он больше не мог сдерживаться и сердито выплюнул: “Су Миньшань, следи за своими

манерами! Вэй Вусянь в сто раз лучше, чем ты когда-либо был бы”.
Услышав это, Су Миньшань застыла на секунду или две, как и вся комната. Очевидно,
никто не ожидал, что Лань Кирэнь разразится гневом. По правде говоря, он и сам не
ожидал, что его реакция будет такой бурной. Но он действительно больше не мог
выносить этого отродья. Вел себя так, словно он был хозяином поместья Облачных
Глубин, а не Лань Кирен. Неуважение к их основным правилам и притворство, что это
нормально-оскорблять травмированных слуг, даже предполагая, что это правильный курс
действий. Немыслимо! Бесит!
Глава 94
Су, она в отчаянии и волнуется
Гнев Лань Кирена, казалось, сделал свое дело. Как только Су Миньшань преодолел шок,
он крикнул ему в ответ, грубо ткнув пальцем в сторону Вэй Вусяня: “Это неправда!
Как это может быть? Это немое и необразованное отродье никогда не сможет быть лучше
меня! Все, на что он годен, - это выполнять приказы, а он даже этого не может
сделать правильно! Такой человек, как он, никогда не сможет быть компаньоном Лань
Ванцзи. Он неприличен; просто посмотрите на него, ползающего по земле, как какое-то
грязное животное, разрушающего одежду своего хозяина, как дикарь, которым он
является. Он ничего не может сделать правильно, его нужно научить, как себя вести!”
Как и предполагалось, Лань Кирэнь на секунду перевел взгляд туда, где только что
стоял Вэй Вусянь. Было потому, что теперь он стоял на коленях на земле, как часто
бывало в последние несколько дней, сгорбившись и дрожа всем телом. Только сейчас, в
этот момент, Лань Кирэнь понял, что, возможно, это была не очень хорошая идея-
привести Су Миньшаня. Вэй Вусянь явно снова был напуган до полусмерти, и Лань
Кирэнь мог бы поспорить на все, что у него было, что он думал, что они снова
наказывают его.
Он знал, что самым разумным сейчас было бы прекратить все эти крики, отослать Су
Миньшаня и позволить Лань Сичэню или Цзян Яньли поговорить с мальчиком, чтобы
успокоить его и объяснить, что они никоим образом не собирались причинять ему боль.
Однако он не мог этого сделать, иначе признание Су Миньшаня не пришло бы, и Вэй
Вусяну пришлось бы опасаться, что его снова избьют.
Что ему делать? Он мысленно уравновешивал оба пути, оба были одинаково важны, но не
могли быть скомпрометированы между собой, они были полярными противоположностями
друг друга. Су Миньшань должен был поверить, что Вэй Вусянь ждал там другого
наказания, в то время как Вэй Вусянь не должен был ожидать никакого. И что теперь?
Затем Лань Кирэнь заметила, что Вэй Вусянь крепко сжимает подол одежды Лань Ванцзи,
как спасательный трос. При виде этого он почувствовал необъяснимое облегчение. По
крайней мере, его племянник сможет хоть немного утешить и успокоить расстроенного
мальчика. Лань Цэнь знал, что ему придется извиниться за свое поспешное решение
позже, он не хотел усугублять опасения Вэй Вусяня.
Убедившись, что у мальчика есть хоть какая-то поддержка, он решил сосредоточиться
на насущном вопросе. Лань Кирэнь заставил себя оторвать взгляд от Вэй Вусяня и Лань
Ванцзи и снова повернуться к Су Миньшань.
Паршивец теперь тяжело дышал, и ему пришлось прервать свою тираду, чтобы перевести
дух. Он явно был в ярости, уже не понимая, что говорит, как только что обличал
себя. Лань Кирен действительно испытывала к нему отвращение, как он мог больше
терпеть его как члена семьи Лань? Он опозорил ее имя и репутацию.
Он был полон решимости выгнать его из семьи сию же минуту. Однако все еще не
хватало одного последнего кусочка головоломки, они все еще не слышали четкого
признания его вины. Лань Кирен был сыт по горло, он больше не мог выносить ни
минуты в присутствии Су Миншань. Он хотел быть более тонким в том, как он будет
подходить к этому следующему шагу, хотя ему было так противно, что он просто решил
пропустить любые любезности и сразу перейти к делу.
“Су Миньшань, ты причинил боль Вэй Вусяну?”
Голос Лань Кирена прогремел мрачным эхом по столовой, напугав всех, включая слуг,
стоящих вдоль стен комнаты. У некоторых из них, должно быть, наверняка было
болезненное прошлое, потому что Лань Кирен краем глаза видел, как они вздрагивают и
опускают головы. Сегодня он действительно не играл в это тонко и нежно. Он
наверняка услышит пару слов от Лань Сичэня после того, как все это будет улажено.
Лань Кирэнь сразу понял, что высокомерию этого сопляка не было конца, когда Су
Миньшань бросил ему вызов, все еще крича как сумасшедший: “Да, и что, если бы я это
сделал? Он заслужил каждый удар, который получил, и по праву! Он намеренно проявлял
неуважение ко мне; он даже занял мое место в качестве члена главной семьи! Разве я
виноват в том, что наказал его? Почему бы вам вместо этого не отругать и не
наказать его? Или ты хочешь наказать меня за то, что я научил слугу его месту? Что
ты вообще можешь со мной сделать? Я тоже член этой семьи, я знаю ваши обычаи. Ты
позволишь мне копировать строки, как какому-нибудь сопливому сопляку?”
Мальчик оглянулся на него с вызовом в глазах, призывая его сделать что угодно. Лань
Кирэнь кивнул сам себе, Су Миньшань даже не знал, что он только что навлек на себя.
Его признание было громким и ясным; он больше не мог взять свои слова обратно.
Теперь они смогут наказать его должным образом.
Поскольку казалось, что он был огорчен потерей поста компаньона Лань Ванцзи и
привилегий, которые это принесло с собой, Лань Кирен понял, что Су Миньшань жаждал
статуса и власти. Он не ценил взаимные преимущества, которые эта должность могла
предоставить обеим сторонам, он только хотел, чтобы его признали членом основной
семьи. И, скорее всего, злоупотреблял властью, которой он был наделен, поскольку
все слуги и даже другие члены семей ветви должны были слушать его.
В этом случае Лань Кирен накажет его там, где будет больнее всего. Ему надоело это
надоедливое и высокомерное отродье и его антиквариат, вспышки гнева и
оскорбительное поведение. Он лишил бы его всего, что он высоко ценил, сказав, что
он лелеет то, что, возможно, зашло слишком далеко, но, с другой стороны, возможно,
и нет. Казалось, мальчик действительно одержим желанием обладать властью и
контролировать других.
Лишение его статуса члена семьи Лан и лишение всех прав на комфортную жизнь было бы
идеальным наказанием для кого-то вроде него. Это также избавило бы семью Лан от
позора из-за того, что среди них был насильник. Лань Кирен решил, что полностью
отречется от Су Миньшаня и запретит ему доступ к семье должным образом, на
неопределенный срок. Он не хотел снова видеть свое лицо и, скорее всего, также
оказал бы услугу всем своим жертвам; Лань Кирэнь предположил, что от его рук
пострадало больше людей, чем только Вэй Вусянь.
Он пристально смотрел на Су Миньшаня и видел, что мальчик окончательно теряет

уверенность в себе. Вероятно, он только сейчас понял, что именно он сказал и что
только что осудил себя. Вся кровь отхлынула от его лица, и он был бледен как
привидение, когда Лань Кирен спокойно заговорил снова.
"Ну...”
Глава 95
Вэй Усянь не хочет менять хозяев
Когда Су Она вошла в столовую, Вэй Вусянь, который уже сидел на коленях, полностью
замер, сожалея, что не действовал быстрее. Теперь Цзян Яньли придется остаться
здесь и стать свидетелем его наказания. Он должен был встретиться с Су Ше только
после завтрака, но, очевидно, у его хозяев было другое мнение на этот счет. Неужели
он уже сделал что-то такое, что так сильно их разозлило с тех пор, как проснулся?
Было ли это потому, что он чуть не ранил Лань Ванцзи, стоя у него на пути ранее?
Или потому, что он не поклонился вежливо сразу после того, как вошел в столовую? Он
думал, что все будет хорошо, и Лань Ванцзи будет рад, что он не кланяется, так как
он напоминал ему не делать этого снова и снова. Вэй Вусянь был действительно сбит с
толку.
А потом начался спор. Вэй Вусянь попытался полностью отгородиться, как он всегда
делал, когда Цзяны кричали друг на друга из-за него. Ему не нужно было слышать, о
чем говорили Лань Кирен и Су, он знал это, даже не прислушиваясь к их сердитым
голосам. Они ссорились из-за него и слишком мягкого наказания. Он просто подождет,
пока они не решат, что с ним делать, они скажут ему в конце концов.
Он взглянул на Цзян Яньли, все еще чувствуя себя виноватым, что не смог вовремя
вывести ее из комнаты, теперь ей придется все видеть и слышать, и ей будет грустно.
Он ожидал, что она будет стоять на обочине, опустив голову и стараясь не заплакать.
Точно так же, как она всегда делала в поместье на пирсе Лотоса.
Однако он был удивлен, увидев, что она сердито смотрит на Су Ше, ее глаза блестели
от непролитых слез, взгляд, который она бросала на его хозяина, был непреклонным и
решительным. Внезапно она поднесла руку ко рту, чтобы прикрыть его. Теперь она
выглядела возмущенной и сделала один шаг в сторону Су Она. Это привлекло внимание
Вэй Вусяня, и он действительно начал прислушиваться к громкому разговору.
“...почему ты не позволяешь мне показать ему его место?”
Сердце Вэй Вусяня упало; так вот что так взволновало Цзян Яньли, что он был готов к
действию? Он был счастлив, что она была готова защищать его, но в то же время он не
хотел, чтобы она это делала. Он знал, что каждый раз, когда она хотя бы пыталась
заступиться за него, мадам Ю наказывала ее и впускала в свою комнату. Хотя мадам Юй
здесь не было, были и другие, кто мог бы ей рассказать.
К счастью, ему не нужно было ничего делать, чтобы привлечь к себе внимание, так как
Лань Сичэнь, казалось, был готов помочь. Он мягко схватил Цзян Яньли за локоть, и
когда она повернулась, чтобы посмотреть на него, он покачал головой. Цзян Яньли
кивнул и встал, продолжая наблюдать за спором перед ними.
Следующие слова Су Она сказала, заставили Вэй Вусяня съежиться еще больше и довели
его до слез: “Если вы назначите Вэй Вусяня моим личным слугой, уверяю вас, я научу
его, как вести себя должным образом и не смущать его хозяев”.
Ему следовало ожидать, что до сих пор все было слишком хорошо, чтобы быть правдой.
Он ничего не делал в качестве компаньона Лань Ванги, и Су Она это знала, поэтому,
несомненно, он предлагал Вэй Вусяну стать его личным слугой.
Вэй Вусянь вздрогнул, хотя и знал, что этого следовало ожидать, но все равно был
потрясен. Су Она, несомненно, была бы лучшим мастером, чем Вэнь Чао, но Вэй Вусянь
не мог не сожалеть об этом. Су Она была строгим и порой неразумным хозяином, он
никогда не мог понять, чего хочет и что будет делать дальше. Было бы трудно служить
только ему; ему пришлось бы постоянно быть начеку, чтобы не совершать никаких
ошибок.
За то короткое время, что он провел в поместье Облачных Глубин, он уже привык время
от времени расслабляться. Он уже скучал по этому маленькому кусочку рая, который
Лань Ванцзи значил для него. Теперь он больше не сможет проводить время со своим
добрым и доброжелательным хозяином. Он будет привязан к Су Ше до тех пор, пока его
не отправят обратно в поместье на пирсе Лотоса. Не было бы больше блаженных и
спокойных моментов во время совместного приема пищи или прогулок.
Слезы грозили хлынуть из его закрытых глаз. Он не хотел этого. Он знал, что не
должен так думать, он должен подчиняться приказам, которые ему давали, и не
подвергать их сомнению и никогда не отказываться им следовать. Но он ничего не мог
с собой поделать. Теперь, когда он узнал, что в этом мире, кроме Цзян Яньли, было
больше людей, которые относились бы к нему только по-доброму, он не хотел идти
служить кому-то, кто, как он знал, обошелся бы с ним жестоко.
Такой ход мыслей был совершенно неприемлемым, и Вэй Вусянь был в ужасе от того, что
он даже начал идти по этому пути; он должен был просто спокойно принять решение
своих хозяев, не думать об этом так много, чтобы начать чувствовать себя плохо. В
конце концов, он все равно не имел бы права голоса в этом вопросе, он только мучил
себя возможностями и надеждами, которые были совершенно нереалистичными и причинили
бы ему боль в процессе.
Он должен немедленно перестать думать таким образом. Он не имел права ничего

хотеть, он должен был только следовать приказу, а не думать сам.
Зная, что ему больше не дадут времени побыть с Лань Ванцзи после того, как этот
разговор закончится, и ему придется пойти с Су Ше, его охватило внезапное желание
хотя бы попрощаться со своим последним учителем. Он также хотел как - то
поблагодарить его за всю его доброту и добро, которое он ему оказал.
Он не осмеливался поднять голову и посмотреть на него, это наверняка разозлило бы

его хозяев; ну, может быть, не самого Лань Ванцзи, а Су Ше наверняка. Единственное,
на что у него хватило смелости, - это посмотреть на подол мантии своего хозяина и
молча выразить свои наилучшие пожелания, чтобы никто другой не узнал, что он это
делает.
Однако, когда он поднял глаза, он сразу же встревожился и пришел в ужас. Он даже не

заметил, что его руки двигались сами по себе, так как теперь он крепко сжимал в
кулаках одежду Лань Ванцзи. Он замер на долю секунды, пытаясь понять, как это могло
произойти и почему он неосознанно протянул руки. Он прямо-таки запаниковал.
Глава 96
Поддержка
Лань Ванцзи с каждой секундой приходил все больше и больше в ярость, как могла Су
Миньшань так говорить? Как он вообще посмел позволить этим ненавистным словам
слететь с его губ? То, что он говорил, противоречило всем внутренним правилам
поместья Облачных Глубин, всем принципам, которые семья Лан оттачивала на
протяжении поколений, вопреки здравому смыслу.
Он не удивился, что его дядя тоже разозлился. На самом деле он был рад этому; он
хотел сам высказать Су Миншану часть своего мнения, но с его плохими
коммуникативными навыками он, однако, не смог бы этого сделать. Он удовлетворился
тем, что Лань Кирен заговорил за него, как будто его дядя вынимал слова прямо из
его головы.
Хотя он не полностью одобрял свое решение противостоять Су Миньшаню на глазах у Вэй

Ина, было хорошо, что он наконец понял ситуацию, сложившуюся вокруг Вэй Ина, и
теперь открыто защищал его. Это означало, что он отбросил свои предубеждения и
принял мальчика и правду, которую он принес с собой.
Даже если Су Миньшань пока не признался в том, что ранил мальчика, Лан Ванцзи был
убежден, что это был он. Учитывая то, как он клеветал на Вэй Ина и открыто говорил
им, что мальчик был просто слугой и заслуживал жестокого обращения, Лань Ванцзи не
нуждался в дополнительных доказательствах своих намерений. Он надеялся, что Лань
Кирэнь сурово накажет Су Миньшаня за то, что он причинил боль Вэй Ину и разрушил
все их усилия по тому, чтобы мальчик доверял им.
Он даже осмелился просить, чтобы Вэй Ин был его личным слугой! На самом деле он
больше походил на раба, судя по тому, как звучали его слова, и по ненависти и
стремлению наказать его в его голосе. Нелепо! Неужели он действительно думал, что
они хотя бы подумают об этом? Лань Ванцзи был готов вмешаться и на самом деле
сказать своему кузену, что он думает о нем и его нелепом требовании.
Прежде чем он смог сделать один шаг в направлении Су Миньшаня, он внезапно

почувствовал, как что-то тянет его за одежду. Ощущение было настолько странным и
неожиданным, что он посмотрел вниз, чтобы проверить, что мешает его движениям. При
виде этого у него отвисла челюсть.
Вэй Ин дрожал на земле, все еще стоя на коленях и вцепившись в подол своей мантии.
Лань Ванцзи не знал, делал ли мальчик это намеренно или нет, но казалось, что он
держится за свою жизнь, костяшки его пальцев были такими же белыми, как одежда Лань
Ванцзи, вся кровь вытекла из них.
Пытался ли мальчик помешать ему вмешаться в разговор между его дядей и Су

Миньшанем? Нет, это было неправильно, он не мог знать, что хотел сделать это в
первую очередь. Должно быть, это было что-то другое. Что бы это могло быть?
Внезапно у Лань Ванцзи возникло предчувствие, что это как-то связано с тем, что ему
сказали, что его попросили быть личным слугой Су Миньшаня. Он был уверен, что
мальчик не хотел отдаваться на милость зверя и предпочел бы держаться от него как
можно дальше. Может быть, он молча умолял, чтобы он не хотел идти с ним? Должно
быть, так оно и было. Лань Ванцзи задавался вопросом, делал ли мальчик это
сознательно или нет.
Не медля ни секунды, он присоединился к Вэй Ину на земле, опустился рядом с ним на

колени и немного присел, чтобы видеть выражение его лица. Он сразу же понял, что
мальчик неосознанно умолял, и только сейчас осознал это сам. Паника ясно читалась
на его лице, а глаза были широко открыты и испуганы.
Лань Ванцзи уже догадался, что за этим последует; Вэй Ин наверняка начнет
извиняться перед ним и, вероятно, будет кланяться на землю, думая, что совершил
серьезную ошибку, за которую его следует немедленно наказать. Было бесспорно, что
мальчик воспринимал просьбу о чем угодно, включая поддержку, утешение или помощь,
как непростительный грех. Лань Ванцзи больше не мог этого допустить, он должен был
показать Вэй Ину, что можно просить о помощи, когда ему это нужно, он должен был
как-то успокоить его.
Но как? Мальчик выглядел так, словно был не в том состоянии, чтобы слушать его
прямо сейчас, он был вне себя и на грани срыва. Лань Ванцзи подсчитывал свои
ограниченные возможности. Однако у него не было времени по-настоящему подумать, он
действовал просто инстинктивно, молясь, чтобы не ошибся и не усугубил ситуацию еще
больше.
Он протянул руку туда, где Вэй Ин сжимал его мантию, и прикоснулся к нему, слегка
сжимая, стараясь не раздражать его наверняка болящие ладони. Он хотел показать
мальчику, что он не один и что ему не причинят вреда. Он был очень осторожен, он не
протягивал руку дальше этого и предлагал молчаливую поддержку только до тех пор,
пока это было необходимо и принято.
Рука Вэй Ина, которая всего секунду назад сильно дрожала, теперь была совершенно
неподвижна, как и все его тело на самом деле. Лань Ванцзи внимательно наблюдал за
ним, чтобы заметить любые признаки дискомфорта или нежелания. Однако казалось, что
мальчик был в порядке, когда к нему прикасались прямо сейчас. Также помогло то, что
его внимание было отвлечено от спора, который все еще продолжался в комнате.
Лань Ванцзи попытался ободряюще улыбнуться, на случай, если Вэй Ин поднимет глаза и
попытается прочесть выражение его лица. Он был прав, поступив так, потому что не
прошло и секунды, как мальчик чуть-чуть приподнял голову. Поскольку Лань Ванцзи
ждал этого, он сразу это заметил и даже поймал момент, когда глаза мальчика
встретились с его и расширились.
Внутри них был бесконечный океан удивления и изумления, такой огромный, что у Лань
Ванцзи возникло ощущение, что он тонет в них. Это длилось лишь мимолетное
мгновение, но за это короткое время он убедился, что мальчик больше не обращает
внимания на крики и вместо этого полностью сосредоточился на том, что его держат за
руку. Он даже ослабил хватку на одежде Лань Ванцзи и перестал дрожать, лишь изредка
по его телу пробегала дрожь.
Лань Ванцзи и сам был поражен; рука Вэй Ина была ледяной, но неожиданно гладкой для
того, через что прошел мальчик, казалось, что только его ладони были повреждены во
время наказаний. Поскольку мальчик, по-видимому, не испытывал ни ненависти, ни
страха перед физическим контактом в данный момент, Лань Ванцзи решил рискнуть и
начал обводить успокаивающие круги большим пальцем, нежно поглаживая костяшки
пальцев Вэй Ина.
Он был чрезвычайно счастлив, когда рука мальчика постепенно расслабилась, а затем

спокойствие усилилось и все его тело стало менее напряженным. Он не расслабился
полностью, но этого следовало ожидать, подумал Лань Ванцзи; он сам не смог
сохранить хладнокровие в такой ситуации.
Он увидел, что Вэй Ин все еще не обращает никакого внимания на крики Су Миньшаня.
Это было хорошо; он не хотел, чтобы другой слышал то, что извергал этот ненавистный
сопляк. Затем он понял, что в комнате внезапно воцарилась тишина. Не молчание
примирения, а скорее тяжелое и угрожающее затишье перед новой бурей. Очевидно, Су
Миньшань только что признался в своем преступлении, и Лань Кирэнь стоял перед ним с
холодной улыбкой на губах и обещанием сурового наказания в глазах.
Вэй Ин должен был это увидеть, он должен был знать, что его мучитель был наказан и
что для него было ненормально, что ему причинили такую боль. Они могли заверять его
сколько угодно, но, не видя, что Су Миньшань неправ, он, конечно, никогда не
поверил бы им полностью, что наказание, которое, по его мнению, он заслужил, не
было заслужено ни в малейшей степени.
Лань Ванцзи все еще держал Вэй Ин за руку. Теперь он решил воспользоваться этой
возможностью, чтобы помочь мальчику встать. Он осторожно потянул и был
удовлетворен, когда другой последовал его примеру. Свободной рукой он указал туда,
где Лань Кирен и Су Миньшань смотрели друг на друга. Вэй Ин опустил голову, но Лань
Ванцзи все еще мог сказать, что мальчик посмотрел туда, куда он указал, и
внимательно наблюдал за ситуацией.
Лань Ванцзи было очень любопытно, какое наказание получит Су Миньшань, надеюсь, оно
будет достаточно суровым, чтобы он усвоил свой урок и больше никогда не причинит
вреда Вэй Ин. Лань Кирен наверняка понял, что больше не может оставаться рядом с
мальчиком, и заверил бы, что они не встретятся в будущем или когда им придется,
только под присмотром.
Думая, что Вэй Ин все еще нуждается в поддержке, он не отпустил его руку, даже
когда мальчик твердо стоял на ногах и больше не был так напуган. Он даже усилил
хватку, надеясь еще больше успокоить другого.
Глава 97
Праведный гнев
Цзян Яньли был сбит с толку, когда Лань Кирэнь и Су Миньшань начали кричать друг на
друга. Она не знала, чего ей следует ожидать, когда предполагаемого виновника,
стоящего за ранеными руками Вэй Вусяня, вызвали к ним. Она была уверена, что у
ланцев был какой-то план, потому что ее брат выглядел так, словно мог выпрыгнуть из
своей кожи от того, насколько он был смущен и напуган; должно быть, он думал, что
его снова накажут.
В течение минуты Цзян Яньли не знал, не планировали ли они именно это. Если бы они
действительно это сделали, она была готова вмешаться и яростно защитить своего
брата. К счастью, первый холодный, а затем сердитый голос Лань Кирэня заверил ее,
что он собирается высказать Су Миньшан часть своего мнения, надеюсь, он также, по
крайней мере, предупредит его, что ему не следует снова приближаться к Вэй Вусянь.
Она забеспокоилась, когда Лань Сичэнь сказал, что преступник был членом их
собственной семьи и что они просто не заметят всего, что произошло. Она была рада,
что ошиблась, Вэй Вусянь очень нуждалась в поддержке и защите, и казалось, что
Ланы, верные своим словам, были готовы предоставить ее.
Она слушала Су Миншана с отвращением, он ничем не отличался от людей, которые

издевались над ее братом в прошлом, обращаясь с ним так, словно он был не более чем
слугой и их боксерской грушей, чтобы высвободить сдерживаемый гнев и разочарование.
Потому что казалось, что он был полон ими; более того, он, по-видимому, также
несправедливо обвинял Вэй Вусяня в том, что он украл его место, и именно поэтому он
был так озлоблен.
Когда Су Миньшань высокомерно и с очень неприятной усмешкой потребовала, чтобы Вэй

Вусянь стал его личным слугой, у Цзян Яньли перехватило дыхание. Она просто знала,
что, услышав это, ее брат будет просто в ужасе от одной только перспективы быть
назначенным на эту должность.
Как посмел этот грубый и высокомерный сопляк даже предположить такое? Это было
ясное заявление о его намерениях: когда он однажды причинил боль Вэй Вусяну, теперь
он наверняка будет безостановочно издеваться над ним. Нет! Она не могла этого
допустить!
После этого заявления в комнате воцарилась тишина, Лань Кирэнь не сразу ответил на
это требование. Цзянь Яньли взглянула на своего брата, который беспомощно стоял на
коленях на земле, дрожа всем телом. Это было так жалко, что ей хотелось плакать.
Ладно, если бы Ланы не собирались отчитать Су Миншань, она бы это сделала. И прямо
сейчас.
Она не знала, откуда взялись весь гнев и мужество, которые сейчас были в ней, в
поместье Лотос-Пирс, она бы никогда даже не подумала о том, что собирается делать
сейчас.
Она хотела встретиться лицом к лицу с Су Миньшанем и сказать ему прямо в лицо, что
она думает о его требовании. Если бы Лань Кирен этого не сделала, она бы, конечно,
сделала. Она сделала один долгий, глубокий вдох, чтобы напомнить своим легким снова
начать работать, и приготовилась противостоять любому, кто хотя бы подумает о том,
чтобы остановить ее.
Она смогла сделать только один шаг в направлении Су Миньшань, когда рука на ее
локте остановила ее на полпути. Она повернулась к Лань Сичэнь, которая удерживала
ее. Она не знала, что увидел другой в ее глазах, но это не остановило его, он
только усилил хватку, мягко удерживая ее на месте.
Цзян Яньли был готов освободиться, когда Лань Сичэнь медленно покачал головой. Она
не понимала, почему он останавливает ее, когда видела в его глазах те же бушующие
эмоции, которые испытывала в данный момент. Конечно, он тоже хотел вмешаться, но по
какой-то причине сдерживал себя. Она потянула его за руку, пытаясь освободиться от
его хватки.
Это не заставило Лань Сичэнь отпустить ее. Молодой хозяин поместья Облачных Глубин
только снова покачал головой и указал подбородком туда, где Вэй Вусянь все еще
стоял на коленях на земле. Удивленная, она посмотрела в том направлении и была
потрясена, когда увидела, что ее брат сжимает в руках подол одежды Лань Ванцзи.
Сразу после этого она была шокирована еще больше. Лань Ванцзи встал на колени и
теперь касался руки Вэй Вусяня.
На этот раз она действительно заплакала, увидев, что ее брат расслабился и перестал
дрожать. Она не могла поверить, что Лань Ванцзи оказал такое успокаивающее действие
на Вэй Вусяня. Она была вне себя от радости, что он нашел в себе силы так сильно
доверять кому-то, он даже искал утешения сам по себе! Для него это было такой
неожиданностью, он никогда не был таким открытым и смелым, когда жил в поместье на
пирсе Лотоса.
Лань Ванцзи смогла достичь того, к чему стремилась большую часть своей жизни, всего
за два дня.
Ее гнев полностью исчез в следующую секунду, Лань Кирен снова столкнулся с Су

Миньшанем, и казалось, что он был так же возмущен его требованием, как и она.
Следующие слова признания Су Миньшаня решили его судьбу, так как Лань Кирен сразу
успокоился, только сказав несколько удивленным тоном: “Ну”.
Цзян Яньли было ясно, что теперь, когда он собирался наказать члена своей
собственной семьи, как он поступил бы с любым другим, Су Миньшань потерял все
уважение в ту секунду, как он признался. Цзян Яньли был теперь удовлетворен, Ланы
не позволят его проступку соскользнуть и помогут Вэй Вусяню, как и обещали вчера.
***
Лань Сичэнь видел, как напряжен Цзян Яньли с тех пор, как Су Миньшань вошла в
комнату. Он мог понять, что она, должно быть, была очень удивлена, узнав, что ее
брат был ранен на их попечении и что преступником был один из членов их семьи. Он
только надеялся, что после этого она не потеряет к ним доверия.
Он видел, что она все больше и больше волнуется с каждым словом Су Миншань. Он не
мог винить ее, он сам был шокирован и взбешен поведением своего двоюродного брата.
Он не мог поверить, что они раньше не видели, каким высокомерным и невнимательным
он был. У него даже хватило наглости открыто предложить им совершить акт рабства,
назначив Вэй Вусяня своим личным слугой, чтобы он мог издеваться над ним.
После этих слов вся комната замерла и, казалось, затаила дыхание. Одного взгляда на
своего дядю было достаточно, чтобы Лань Сичэнь понял, что Лань Кирэнь не допустит
этого и теперь Су Миньшань сурово накажет.
Лань Сичэнь была поражена движением с его стороны, Цзян Яньли с разъяренным
выражением лица пыталась приблизиться к спорящим людям. Лань Сичэнь встревожился,
ситуация казалась опасной, его двоюродный брат мог сорваться в любой момент, и если
она приблизится, он может причинить ей боль. Лань Сичэнь немедленно схватила Цзян
Яньли за локоть, чтобы остановить ее.
Когда она посмотрела на него, он был ошеломлен, он никогда бы не ожидал увидеть

такой свирепый взгляд в ее глазах. Он думал, что она была застенчивым человеком,
судя по тому, что он видел и слышал вчера, но вместо этого казалось, что она была
сдержанной львицей; теперь ее защитная сторона проявлялась, поскольку она,
очевидно, хотела пойти защищать своего брата.
Лань Сичэнь усилил хватку, когда она попыталась стряхнуть его. В своем
эмоциональном состоянии она, конечно же, не думала ни о какой опасности, которой
могла бы подвергнуться, если бы собиралась вступить в спор между Су Миньшан и Лань
Кирен. Возможно, она думала, что Лань Кирен был слишком мягок с Су Миньшанем и не
накажет его? Лань Сичэнь знала, что если бы она думала ясной головой, не
затуманенной праведным гневом, то смогла бы увидеть, что они не собирались
закрывать глаза на преступление мальчика. Ему нужно было чем-то отвлечь ее, чтобы
она снова начала мыслить рационально.
Возможно, ему следует попытаться напомнить ей, зачем они вообще это делали. Цзян
Яньли все еще смотрел ему прямо в глаза, поэтому он указал подбородком в сторону
Вэй Вусянь, внимательно наблюдая за ее реакцией. Оправдав его ожидания, она тут же
повернула голову и посмотрела на брата.
Лань Сичэнь увидела, как ее глаза расширились, а затем по щекам потекли слезы.
Встревоженный, он посмотрел на то, что заставило ее плакать. Он сразу понял, что
она, должно быть, плакала от счастья. Он также должен был улыбнуться про себя,
глядя на эту милую сцену.
Его брат стоял на коленях рядом с Вэй Вусяном, нежно касаясь его руки и успокаивая
мальчика. Он проделал удивительную работу, когда мальчик перестал дрожать и даже
позволил поднять себя на ноги, когда Су Миньшань наконец признался, что он
действительно был единственным, кто причинил мальчику боль.
Глава 98
Доверять
Вэй Вусянь был поражен неминуемой панической атакой прикосновением к его руке,
которая, несмотря на его лучшие намерения, все еще сжимала подол одежды Лань
Ванцзи. Он начал кланяться, чтобы извиниться, но был остановлен легким пожатием
руки; это ни в коей мере не было болезненным или сдерживающим, как он ожидал. Он
готовился к тому, что его ударят за непростительный поступок, но вместо этого к
нему нежно прикасались. Как только он понял, что это, должно быть, рука Лань
Ванцзи, которая лежала на его собственной, он расслабился.
В подобной ситуации он обычно не мог бы даже мыслить здраво, слишком боясь

последствий, с одной стороны, и не заботясь о результате, с другой, так как он все
равно не смог бы его изменить. Однако теперь, когда он знал, что его добрый хозяин
был рядом и, по-видимому, не собирался наказывать его, он почувствовал
умиротворение. Он даже совершенно забыл, что они все еще были в столовой и между
другими его хозяевами продолжался спор.
Невольно он поднял голову, чтобы увидеть выражение лица своего хозяина, чтобы
убедиться, что тот не сердится на него за то, что он испачкал и помял свою одежду.
Его глаза встретились с глазами Лань Ванцзи, и он был поглощен ими; это было
безошибочно, в них не было гнева, только доброта и беспокойство, смешанные вместе.
Он тонул в чувстве защищенности и заботы, он хотел остаться таким навсегда. Ему
было так хорошо прямо сейчас, что он не хотел возвращаться в суровую реальность.
Он все еще должен был, однако, он также должен был обратить внимание на то, что в
настоящее время происходит вокруг него, он бросил быстрый взгляд в сторону Лань
Кирен и Су Ше. Он не знал, сколько времени прошло с тех пор, как Су Она сказала,
что Вэй Вусянь должен быть его личным слугой, по-видимому, не слишком много, так
как Лань Кирэнь сейчас говорил что-то, что совершенно сбило Вэй Вусянь с толку и
лишило дара речи.
Действительно ли его строгий учитель защищал его? Ошибки быть не могло; если Лань
Кирэнь не заступался за него, то Вэй Вусянь больше ничего не понимал и должен был
предположить, что его разум играет с ним злую шутку. Однако он не собирался думать,
что спит, рука Лань Ванцзи, снова сжавшая его руку, оказала сильное заземляющее
действие, он знал, что это не сон и не трюк. Прикосновение было слишком реальным.
Лань Кирен действительно защищала его, ему не нужно было идти служить Су Ше, он мог
бы остаться с Лань Ванцзи еще на некоторое время. Грудь Вэй Вусяня наполнилась
теплом, таким всепоглощающим, что ему хотелось часами кланяться своим хозяевам из
чистой благодарности. Вчера они действительно говорили правду, когда Лань Сичэнь
пообещал ему лучшую жизнь. Только теперь он действительно полностью поверил своим
словам.
Когда он почувствовал, как его слегка дернули за руку, очевидно, побуждая встать,
он сделал это, не раздумывая. Теперь он был уверен, что его хозяева, за исключением
Су Ше, конечно, желали ему добра, и он будет доверять им. Ему больше не нужно было
обдумывать каждую их реакцию и опасаться худшего. Ему не нужно было бы все время
быть слишком бдительным, возможно, он даже смог бы расслабиться?
Он уже испытал, что это нормально, когда он наедине с Лань Ванцзи, возможно ли это
сейчас с двумя другими его мастерами? У него не было проблем с тем, чтобы
представить себя непринужденно рядом с Лань Сиченем, который заставлял его
чувствовать себя в безопасности, просто разговаривая мягким тоном или улыбаясь.
Однако с Лань Киренем Вэй Вусянь все еще не был до конца уверен.
Этот конкретный мастер и раньше ругал его и был строг, но он никогда не бил его и
не наказывал физически. Он боялся его всего минуту назад. Однако теперь, когда он
услышал и увидел, как он защищает его и говорит за него, он не чувствовал страха.
Несмотря на то, что Лань Кирэнь кричал, его повышенный голос не предназначался для
Вэй Вусяня. Вместо этого, казалось, что он ругал Су Ше за то, что она наказала его?
Он с изумлением наблюдал за происходящим.
Он все еще чувствовал, как Лань Ванцзи держит его за руку, и был чрезвычайно
благодарен за это, это было его заверением в том, что все было по-настоящему. Это
также помогло ему поверить, что его не накажут за то, что он пошел против приказов
Су Она. Как и только что, ему было сказано быть его личным слугой, но так как он
должен был быть компаньоном Лань Ванцзи, он не мог выполнить эту просьбу. Лань
Ванцзи снова слегка сжал его руку, когда Лань Кирэнь заговорил после долгого
молчания.
Вэй Вусянь больше не знал, что думать о ситуации, когда Лань Кирен откровенно
оклеветала Су Шэ: “Су Миньшань, ты нарушила несколько правил Поместья Облачных
Глубин, а также пошла против наших принципов. Наша семья Lan должна подавать
пример, и вы доказали, что не способны на это. За это вы больше не будете частью
семьи, настоящим я лишаю вас всех ваших привилегий как члена семьи локальной сети.
Вы также изгнаны с земли семьи Лан. Вам здесь больше не рады. У вас есть время до
полудня, чтобы собрать свои вещи и покинуть помещение. Если вас когда-нибудь снова
увидят на территории семьи Лан, с вами будут обращаться как с преступником за
незаконное проникновение. Если ты извинишься перед Вэй Вусяном прямо сейчас, о
твоем жестоком обращении с ним, а также с другими слугами в прошлом не будет
доложено императору, и ему не придется быть твоим последним судьей. Если вы
искренне извинитесь, вы можете свободно уйти. Если вы не намерены этого делать или
в любом случае проявите неуважение к Вэй Вусяну, кто-нибудь сопроводит вас в
императорский дворец, чтобы предстать перед судом”.
Вэй Вусянь на самом деле забыл опустить голову, он был слишком потрясен внезапным
развитием событий. Почему Су Ее наказали? Почему Лань Кирен сказал ему, что он
больше не член семьи Лань, только за то, что наказал Вэй Вусяня, когда он сам этого
заслуживал? Он был совершенно сбит с толку. Он крепче сжал руку Лань Ванцзи, чтобы
обрести почву под ногами, потому что чувствовал, что под ним просто разверзается
огромная пропасть, и она поглотит его. Все, во что он верил и чему его учили долгое
время, теперь рушилось прямо на его изумленных глазах.
У него закружилась голова, когда Су Она повернулась к нему, и единственной

причиной, по которой он в этот момент не упал на колени, была рука Лань Ванцзи,
снова слегка сжавшая его руку. Успокоенный и ободренный, он стоял на своем, когда
Су Она вместо этого опустилась перед ним на колени. Впервые в жизни Вэй Вусяня кто-
то пал ниц перед ним, хотя и невольно, как ему было приказано.
Вэй Вусянь снова опустил голову, и так как Су Она смотрела на него с земли, их
глаза встретились. Вэй Вусянь чуть не отступил назад, испугавшись. Его учитель –
опять же, казалось, что Су Она больше не была его учителем, но Вэй Вусянь еще не
смирился с этой мыслью, поэтому он не мог называть его по – другому-был полон
сдерживаемого гнева, когда он извинился перед ним сквозь стиснутые зубы.
Спасибо вам за все ваши прекрасные комментарии, они всегда делают мой день лучше :)
Глава 99
Клянясь отомстить
"Ну...“
Су Она замерла. Голос Лань Кирена внезапно стал холодным и угрожающим, он сразу
перестал кричать. Су Она только сейчас поняла, что он только что сказал, он никогда
не хотел, чтобы его самые сокровенные мысли о его недовольстве были известны,
особенно главе семьи. Он был слишком увлечен и стал слишком уверен в себе, думая,
что вот-вот вернет себе место в главной семье; когда он этого не сделал, он просто
впал в слепую ярость.
Это была серьезная ошибка. Он доказал свою вину перед всеми, он знал, что особенно
Лань Сичэнь сейчас не будет стоять сложа руки. Его наверняка накажут, и он тоже не
думал, что это будет просто пощечина. Он не всегда вел себя в соответствии с
правилами Поместья Облачных Глубин, и его не раз предупреждали. Нанесение кому-то
физического ранения, несомненно, стало бы пресловутой последней каплей, которая
заставила бы переполниться полную чашу.
И во всем этом тоже была виновата эта служанка! Должно быть, это Вэй Вусянь
набросился на него, иначе его не пригласили бы в столовую главного члена семьи, он
должен был понять это раньше. Это не мог быть А-Юань, ребенок был слишком мал и был
слишком напуган, чтобы рассказать кому-либо. Он был дураком, полагая, что мальчик
не будет жаловаться на то, как он с ним обращался, конечно, он должен был
рассчитывать на то, что ланы спасут его. И ему это удалось, так как теперь Лань
Кирэнь угрожал члену своей семьи и предпочитал Вэй Вусяня ему.
Тишина в комнате становилась все тяжелее и тяжелее, и Су все больше и больше

нервничала. Он ожидал, что Лань Сичэнь немедленно объявит о своем наказании и
покончит с этой ситуацией. Он уже мысленно готовился к тому, что его на некоторое
время запрут в комнате, пока он будет копировать правила, или, возможно, даже
опустится на колени, притворяясь раскаивающимся.
Он взглянул на Лань Сичэнь только для того, чтобы увидеть, что этот конкретный член
главной семьи Лань не обращает на него никакого внимания. Вместо этого он
приближался к неизвестной женщине, которую Су Она не узнала. Затем он снова
посмотрел на Лань Кирена.
Только упрямство удерживало его от того, чтобы сделать шаг назад. Глаза Лань Кирена
были самыми злыми, какие она когда-либо видела у него. Если бы он не знал ничего
лучшего, то съежился бы от страха, что из них вылетит молния, потому что выражение
лица Лань Кирена было таким резким и строгим. Глядя в эти глаза, Су Она поняла, что
его наказанием не будет копирование правил или коленопреклонение, в конце концов, у
Лань Кирена, должно быть, было что-то гораздо более суровое для него.
Верный своим подозрениям, все было гораздо хуже. Почему Лань Кирен не спросил о
своей части истории? Если бы у него было еще немного времени, он мог бы попытаться
спасти ситуацию и найти достаточно правдоподобное оправдание, возможно, он смог бы
придумать какой-нибудь несчастный случай, в котором он мог бы обвинить все. Однако
он не осмелился сказать ни слова, опасаясь реакции Лань Кирена.
Это была небольшая милость, которую старейшина оказал ему, дав возможность в
некотором роде спастись самому. Хотя ничего особенного не предлагалось для менее
сурового наказания, если бы он извинился перед Вэй Вусяном, он все равно рискнул
бы. Он не хотел, чтобы о нем докладывали императору, до него доходили слухи о том,
как наказывались преступники, особенно те, кого обвиняли в рабстве или
злоупотреблении властью. Любой ценой он должен был избежать пожизненного заключения
в имперской тюрьме.
Он проглотил свою гордость и бросил на Лань Кирена яростный взгляд, когда тот уже
наполовину повернулся к Вэй Вусяну, чтобы старейшина не увидел его гнева. Он знал,
что если его извинения не будут выглядеть искренними, Лань Кирен не отпустит его.
Он должен был стараться изо всех сил и хорошо играть свою роль, он должен был
обмануть не только его, но и всех остальных в комнате.
Он замер на долю секунды, когда его глаза встретились с глазами Лань Ванцзи. Он был
потрясен до костей и дрожал, он чувствовал, как ледяные пальцы пробегали вверх и
вниз по его позвоночнику. Он никогда не видел второго хозяина поместья Облачных
Глубин с таким холодным выражением лица. Гнев исходил из его глаз, и Су Она
съежилась при одной мысли о том, что ей придется встретиться с ним лицом к лицу. К
счастью, ему не пришлось этого делать, ему оставалось только извиниться перед
сопляком, стоявшим рядом с Лань Ванцзи. Под его пристальным взглядом Су Она подошла
к паре.
Крепко стиснув зубы, он медленно опустился на колени перед Вэй Вусяном. Слуга по
какой-то причине уже стоял, хотя он стоял на коленях, когда Су Она вошла в комнату.
Должно быть, это была только часть заговора, чтобы заставить его поверить, что они
сообщали хорошие новости и что Вэй Вусянь был просто слугой, которым он должен был
быть.
Этот мальчик, должно быть, все это время сговаривался против него. Как он посмел!
Он никогда не делал ничего подобного в Поместье Ночного Города, независимо от того,
как сильно его наказывал и избивал Вэнь Чао. И все же он осмелился заговорить о Су
Ше всего через несколько часов после своего прибытия в поместье Облачных Глубин.
Су Она хотела немедленно встать, избить мальчика, пока он почти не потерял

сознание, а затем плюнуть ему в лицо, чтобы унизить его еще больше, таким образом,
он больше не посмеет жаловаться. Он действительно был вне себя от гнева. Он
посмотрел на Вэй Вусяня. Он увидел, что мальчик уже празднует свою победу и смотрит
на него сверху вниз. В его глазах определенно мелькнула насмешливая искорка.
Желание Су Ше наказать наглого слугу стало еще более сильным.
Однако он ничего не мог сделать прямо сейчас. Он мог только сделать то, что ему
было сказано, сразу же после этого покинуть Поместье Облачных Глубин и спланировать
свои следующие шаги. Он неохотно проиграл бы эту битву, чтобы иметь возможность
вести войну позже. Он решил жестоко отомстить Вэй Усяну как можно скорее, только не
сегодня.
Стиснув зубы, он действительно сумел сказать что-то похожее на извинение. Он не

знал, что именно говорит, его слова были пустыми, и он был слишком взбешен, чтобы
обращать на это внимание. Он опустил голову где-то в середине своей речи, как для
того, чтобы убедить всех, что он действительно чувствует себя виноватым, так и для
того, чтобы скрыть свое яростное выражение лица.
Должно быть, это сработало, потому что следующее, что он услышал, был теперь уже
явно усталый голос Лань Кирена: “Уходи сейчас, я не хочу снова видеть твое лицо в
Поместье Облачных Глубин. Су Она поняла его намек, встала и поспешно вышла из
комнаты, все еще опустив голову.
Гнев и унижение боролись в его сердце за превосходство. Он все еще не мог поверить,
что от него отреклись и изгнали из семьи только за то, что он преподал урок слуге.
И не просто какой-нибудь слуга, самый низший из низших, Вэй Вусянь. Он уже понял,
что Лань Сичэнь не поздравит его с таким поведением, но он никогда не ожидал, что
его действительно лишат всего из-за этого.
Он понял, что за ним следует охранник, должно быть, ланы послали его присматривать
за ним. Он не хотел, чтобы Лань Кирен или Лань Сичэнь передумали и в конце концов
сообщили императору о своем поведении, поэтому он послушно направился в свою
комнату без каких-либо задержек. Кипя от гнева, он собрал свои вещи, изо всех сил
стараясь скрыть свои эмоции от наблюдавшего за ним охранника.
Как только он закончил, его проводили к главным воротам, где его ждал экипаж. Он
повернулся и несколько секунд разглядывал свой бывший дом. Охранник, должно быть,
подумал, что он молча прощается, поэтому позволил ему задержаться на мгновение. На
самом деле Су Она снова клялся отомстить Вэй Вусяну и Ланам.
Затем сел в карету и позволил отвезти себя туда, куда они направлялись. Ему было
все равно, где он окажется, он уже планировал свою месть.
Глава 100
Лань Сичэнь остается осторожным
Лань Сичэнь, все еще держа Цзян Яньли за локоть, внимательно наблюдал за Су
Миньшанем. Мальчик никогда не казался ему умным, и ему также много раз приходилось
перехватывать его, потому что он не относился к слугам с уважением. Хотя это
никогда не было так плохо, как с Вэй Вусяном, он явно злоупотреблял своим
авторитетом и статусом компаньона Лань Ванцзи. Лань Сичэнь почувствовал облегчение,
когда его двоюродного брата лишили этого звания.
Он мог понять гнев и разочарование Лань Кирена в мальчике. Он был уверен, что его
дядя тоже видел, что за человек Су Миньшань, и больше не потерпит, чтобы он
оскорблял Вэй Вусяня. Чего он, однако, не ожидал, так это того, что наказание Лань
Кирена будет таким суровым.
С тем, как сдержанно он вел себя с Вэй Вусяном все это время, Лань Сичэнь никогда
бы не подумал, что его дядя так разозлится из-за мальчика и даже заступится за
него. Похоже, рассказ Цзян Яньли о прошлом Вэй Вусяня и о том, что его старый друг
предал его и все это время только использовал, должно быть, сильно поразил Лань
Кирена. Похоже, он был готов сразиться с кем угодно, чтобы защитить мальчика.
Лань Сичэнь догадался, что его дядя теперь потрясен до глубины души, узнав, что
Цзян Фэнмянь не был другом, которым, как он думал, он был, и что один из его
собственной семьи совершил именно то, с чем он боролся половину своей жизни, мир,
должно быть, просто сдвинулся под ногами Лань Кирэня. Теперь Лань Сичэнь не
удивился бы, если бы его дядя полностью пересмотрел свой подход к Вэй Вусяню и стал
бы очень яростно защищать его, в конце концов, он был одним из тех людей, которые
также недооценили мальчика.
Это было хорошо, Лань Сиченю было бы трудно расследовать все это дело
самостоятельно, даже если бы он попросил поддержки императора. Если бы Лань Кирэнь
был готов сотрудничать, готовя ловушку для Цзян Фэнмяня, расследование, несомненно,
было бы намного быстрее. Они должны были докопаться до сути вещей. Он решил сегодня
же написать письмо императору, в котором все объяснит. Им придется действовать
быстро, но так, чтобы ни у кого не возникло подозрений, пока им не станет слишком
поздно спасаться.
Лань Сичэнь нисколько не удивился, когда Лань Кирен попросил Су Миньшаня

извиниться, все было именно так, как он и ожидал. Его дядя очень ценил проявление
раскаяния и извинения, когда понимал, что виноват. Прямо как сейчас. После того,
как Су Миньшань извинится перед Вэй Вусяном, что, как уже знал Лань Сичэнь, будет
не таким искренним, как надеялся его дядя, Лань Кирэнь, несомненно, тоже собирался
извиниться.
Верный своим предсказаниям, даже если Су Миньшань встанет на колени и скажет то,
что ему было сказано, было слишком очевидно, что он заставлял себя и хотел только
спасти свою шкуру. Лань Сичэнь был убежден, что никто в комнате не понял его
неправильно, и подумал, что мальчик искренне извинился. Он посмотрел на своего дядю
и увидел, как Лань Кирэнь вздохнул, очевидно, только сейчас поняв, что Су Миньшань
не раскается.
Однако казалось, что с него было почти достаточно общения с мальчиком, и он больше
не хотел иметь с ним дела, так как отправил его собирать вещи и покидать территорию
поместья Облачных Глубин. Лань Сичэнь подозревал, что Су Миньшань не просто
послушно уйдет. По его очень жесткой позе и яростным взглядам, которыми он одаривал
Лань Кирена и Вэй Усяня, было более чем ясно, что он действовал против своей воли.
Хотя он старался не показывать никаких эмоций на лице, его глаза красноречиво
говорили о его истинных намерениях.
Лань Сичэнь сразу насторожился, у него было предчувствие, что мальчик хотел
отомстить за то, что его унизили таким образом. Им придется приглядывать за ним на
случай, если он решит напасть на Вэй Вусяня, сейчас или позже.
Когда Су Миньшань несколько мирно, хотя и сердито и неохотно, покинул столовую,

Лань Сичэнь, наконец, снова смог вздохнуть свободно, он даже не заметил, что затаил
дыхание в ожидании, когда мальчик сделает что-нибудь глупое прямо у них на глазах.
К счастью, такого беспокойства не было. Казалось, Су Миньшань все еще был в здравом
уме и попытается что-то сделать только позже, потому что Лань Сичэнь был уверен,
что он обязательно это сделает.
Поскольку Цзян Яньли теперь смотрела на своего брата и больше не была в опасности,
он отпустил ее локоть и повернулся к ряду слуг, ожидающих, чтобы подать им завтрак.
Он указал на одного из них, а затем на дверь, из которой только что вышла Су
Миньшань. Снаружи стояли охранники, но они не видели всей ситуации в целом. Лань
Сичэнь хотел убедиться, что Су Миньшань покинет отель без каких-либо инцидентов или
оставит им какой-нибудь неприятный сюрприз по пути.
Слуга, казалось, понял, и Лань Сичэнь улыбнулся про себя. Теперь слуга предупредит
охранников снаружи, чтобы они следовали за его кузеном на каждом шагу, и выпроводит
его без должной задержки. Он знал, что охранники, должно быть, все слышали, Лань
Кирен и Су Миньшань не совсем спокойно спорили. Они бы знали, что делать в этой
ситуации.
Удовлетворенный результатом, он снова обратил свое внимание на происходящее в

комнате. Ему не нужно было никого назначать следить за Су Миньшанем, охранники уже
были на своем посту, и он был уверен, что они последуют за его двоюродным братом
туда, где он окажется, а затем сообщат ему. Ему придется продолжать наблюдение в
течение некоторого времени, он не хотел, чтобы Су Миньшань прокрался обратно в
Поместье Облачных Глубин и причинил вред Вэй Вусяну или кому-либо еще из-за своей
мелкой мести.
Однако это было то, что он должен был сделать только после завтрака, вместе с
обеспечением того, чтобы Цзян Яньли смог остаться в поместье Облачных Глубин, не
вызывая никаких подозрений со стороны Цзян. В ближайшем будущем предстояло так
много сделать.
Глава 101
“Посмотри на меня”
Лань Кирен закрыл глаза, когда Су Миньшань наконец покинула столовую. Он чувствовал
себя совершенно опустошенным, как будто только что закончил долгий рабочий день, а
сейчас было только раннее утро. Просто за последние два дня ему пришлось переварить
слишком многое. С тех пор как Вэй Вусянь приехал в поместье Облачных Глубин, мир и
вера Лань Кирена были растянуты до предела, а затем перевернуты с ног на голову.
Он устал и хотел немного побыть один, чтобы свыкнуться со всем, что произошло.
Сначала ему пришлось полностью пересмотреть свой подход к Вэй Вусяну и признать,
что он ошибался на его счет. Ему все еще нужно было извиниться перед мальчиком и
попытаться заслужить его доверие. Затем он узнал, что его давний друг и уверенный в
себе предавал и обманывал не только его, но и всех остальных в течение многих лет,
это была горькая пилюля, которую нужно было проглотить. И в довершение всего, член
его собственной семьи оказался неуважительным нарушителем правил, которому вообще
не должно было быть места в их семье.
Он никогда бы не ожидал, что то, что началось с того, что Цзян Фэнмянь почти умолял
его взять Вэй Вусяня, чтобы помочь его финансовому положению, превратится во что-то
подобное. Масштабы нынешней ситуации были велики, потребуется провести несколько
расследований, и, вероятно, в них будет задействовано много людей. У него и Лань
Сичэня было бы полно дел, будущее, ожидавшее их впереди, какое-то время выглядело
довольно беспокойным.
Лань Кирен вздохнул и открыл глаза. Он отдохнет, но не сейчас; не тогда, когда

раненый и, вероятно, сбитый с толку Вэй Вусянь ждет их объяснений и аппетитно
пахнущего завтрака на столе.
Он снова глубоко вздохнул и медленно повернулся к мальчику. Он был рад, что Вэй
Вусянь не выглядел и вполовину таким испуганным, как он боялся, это, несомненно,
имело какое-то отношение к Лань Ванцзи, держащему его за руку, и, возможно, также к
присутствию Цзян Яньли в комнате. Прежний гнев Лань Кирена уже прошел, и это было
хорошо, потому что он не хотел пугать мальчика. Хотя он и предполагал, что сделает
это в любом случае, в конце концов, они начали не в лучших отношениях.
Изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал мягко и как можно спокойнее, он
обратился к мальчику: “Вэй Вусянь”.
Верный своему предсказанию, мальчик вздрогнул и еще ниже опустил голову. Лань Кирен
никогда не был таким хорошим собеседником, каким всегда был Лань Сичэнь, однако он
все еще хотел быть тем, кто объяснит мальчику, что ему больше не следует бояться.
Он тоже хотел извиниться за то, что был невнимателен раньше. Он снова посмотрел на
Вэй Вусяня и несколько успокоился, когда мальчик не казался слишком испуганным, а
только удивился тому, что с ним так внезапно заговорили.
Краем глаза Лань Кирэнь заметил, что Лань Ванцзи смотрит на него с вопросом в
глазах. Его племянник, вероятно, хотел подтвердить, что он не будет ругать
мальчика. Лань Кирэнь кивнул и увидел, как Лань Ванцзи коротко сжал руку Вэй Вусяня
и как расслабились напряженные плечи его племянника.
Вэй Вусянь сразу успокоился, как будто на него только что наложили какое-то
волшебное заклинание; Лань Кирэнь не мог поверить, что его племянник так сильно
повлиял на мальчика. Тем не менее он был рад этому.
При виде Вэй Вусяня, стоявшего перед ним с опущенной головой, ему стало не по себе.
Хотя он понимал, почему мальчик не смотрел на него, все равно было очень неудобно
извиняться перед его макушкой вместо того, чтобы разговаривать с ним, глядя ему в
глаза. Он знал, что ему будет трудно показать свою искренность только словами, ему
также нравилось видеть реакцию своего собеседника, а лицо и глаза были там, где он
мог их легче всего расшифровать.
Поскольку Вэй Вусянь сейчас казался довольно расслабленным, Лань Кирэнь решил
рискнуть и еще немного раздвинуть границы мальчика. Он боялся, что это может иметь
неприятные последствия после напряжения последних нескольких минут, но он также
думал, что многое прояснится, если он объяснит и заставит мальчика понять, что то,
что они обещали вчера, действительно было правдой.
Было очень жаль, что Су Миньшань выбрал худший момент, который он мог,
предположительно наказав Вэй Вусяня сразу после того, как они сказали ему, что его
больше не будут бить и оскорблять. Он хотел заверить его, что может расслабиться и
чувствовать себя в безопасности в поместье Облачных Глубин. Действия Су Миньшаня,
несомненно, сыграли свою роль в том, что мальчик не доверял им полностью прямо
сейчас. Они должны были все прояснить, прежде чем это выйдет из-под контроля, и Вэй
Вусянь вообще не сможет начать им доверять.
Все еще мягко и терпеливо Лань Кирен повторил имя мальчика, чтобы заставить его
поднять голову. На этот раз Вэй Вусянь не пошевелился, не вздрогнул, но и не
посмотрел на него. Ну, с этим ничего не поделаешь, кроме как уговорить его на это.
Возможно, в конце концов, он был не тем человеком, который мог бы это сделать?
Неважно, как только он примет решение, он будет продолжать, пока не достигнет своей
цели.
Третья попытка была обаянием: “Вэй Вусянь, пожалуйста, посмотри на меня”.
Долгое время все еще не было никакой реакции, и Лань Кирен действительно подумывал
о том, чтобы сдаться и больше не напрягать мальчика. Затем он заметил, что Лань
Ванцзи снова сжал руку Вэй Вусяня и одновременно прошептал: “Вэй Ин. Все в
порядке".
Рот Лань Кирена слегка приоткрылся, когда мальчик сделал глубокий вдох и слегка
приподнял голову. Это было не так много, чтобы Лань Кирэнь мог ясно видеть его в
глазах, но это был определенный прогресс, достойный того, чтобы поздравить Вэй
Вусяня, он знал, что, должно быть, мальчику потребовалось все мужество, чтобы
сделать даже это. Лань Кирен мог сказать это, потому что мальчик теперь снова
слегка дрожал, очевидно, от нервозности и по очереди сжимал руку Лань Ванцзи.
Лань Кирен изо всех сил старался, чтобы его голос звучал как можно спокойнее, все
еще тщательно контролируя свой голос. Он также заставил себя изобразить улыбку на
губах, чтобы успокоить мальчика. Он не знал, удалось ли ему это, но он сделал все,
что мог. Он понимал, что это лучшее, что он мог получить, и поэтому больше не
колебался со своим объяснением.
“Вэй Вусянь, вчера мы сказали тебе, что в поместье Облачных Глубин с тобой не
следует обращаться как со слугой и что здесь тебя не накажут. Я искренне извиняюсь
за то, что член нашей семьи причинил вам такую боль сразу после того, как мы
пообещали помочь вам и защитить вас. Я не знаю, как мы могли бы загладить свою вину
перед вами, просто, пожалуйста, знайте, что это больше не повторится.
Я запретил Су Миншань входить в помещение, и я имел это в виду. Если он когда-

нибудь снова покажется здесь, у меня не будет проблем доложить об этом случае
императору. Он больше не является частью семьи Лан. Возможно, вы еще не слышали об
этом, но император очень строг с людьми, которые идут против политики борьбы с
рабством и оскорбляют тех, кто занимает более низкое социальное положение.
Если кто-то еще так много говорит о вас плохо или ругает вас, пожалуйста, приходите
ко мне, Лань Сичэнь или Лань Ванцзи и расскажите нам. Мы ни в коем случае не хотим,
чтобы вам больше причиняли боль. Если вы чувствуете, что пока не можете с нами
поговорить, это нормально. Вы можете либо показать нам, либо, возможно, написать
письмо, если вам так будет проще. Хотя я надеюсь, что однажды вы сможете говорить
свободно, мы не будем вас принуждать.
Мы хотим, чтобы вы чувствовали себя здесь как дома, теперь вы часть нашей семьи во
всем, кроме названия. Мы хотим, чтобы вам было безопасно и комфортно. Мисс Цзян
Яньли поговорила с нами, и мы договорились, что не позволим Цзян Фэнмяну или кому-
либо другому забрать вас, если это не будет вашей собственной волей. Вы можете
оставаться здесь столько, сколько захотите, и мы сделаем все возможное, чтобы
приветствовать вас”.
Во время длинной речи Лань Кирэня Вэй Вусянь все больше и больше поднимал голову,
явно удивленный словами старейшины и желая сам проверить, правильно ли он
расслышал. Лань Кирен не винил его, будучи на его месте, ему, безусловно,
потребовалось бы некоторое время, чтобы все переварить и начать доверять их словам.
Он видел удивленное выражение лица мальчика и цветущую надежду в его глазах. Ему
пришлось улыбнуться самому себе, это было гораздо лучшее зрелище, чем видеть его
испуганным и сломленным. Хотя Вэй Вусянь все еще не смотрел ему в глаза, Лань
Кирэнь мог читать в нем, как в открытой книге.
Глава 102
Это похоже на сбывшуюся мечту
После того, как Су Она покинула столовую, Вэй Вусянь была ошеломлена и все еще
обдумывала произошедшее. Он не мог понять, почему Су Она была наказана, это,
конечно, не могло быть из-за наказания его, верно? Он сказал Вэй Вусяну, что другие
его хозяева поручили ему в конце концов исполнять свои наказания. Хотя никто из
других главных членов семьи не упомянул об этом ни единым словом.
Возможно, он сделал что-то, что заслуживало бы такого сурового наказания, как

лишение его статуса и недавнее изгнание из семьи Лан? Но Лань Кирэнь разозлился на
него только после того, как он сказал другому, что это он наказал Вэй Вусяня. И Су
Ей даже велели извиниться перед таким скромным слугой, как он! Хотя его извинения
ни в малейшей степени не были искренними, и по спине Вэй Вусяня пробежали мурашки,
пока его бывший учитель разговаривал с ним, это все равно было правильное
извинение. Однако намерения Лань Кирена, стоявшие за всем этим, оставались для него
загадкой.
Вэй Вусянь тщетно вертел головой, для него больше ничего не имело смысла. Он не
понимал, что происходит вокруг него, единственным напоминанием о том, что он
действительно находится в реальности, была рука Лань Ванцзи, все еще держащая его
за руку. Он безмерно ценил этот жест, однако ему не следовало слишком сильно
переступать свои границы, должно быть, его хозяину было неприятно так долго держать
его за руку.
Он знал, что должен убрать руку и поблагодарить Лань Ванцзи за внимание, но

обнаружил, что не может этого сделать. Одна только мысль об этом заставляла его
снова беспокоиться, так как он потеряет комфорт, которого втайне жаждал. Если бы
ситуация или окружающая среда были бы другими, чем сейчас, когда он находился в
поместье "Облачные ниши" и рядом с Лань Ванцзи, он, конечно, никогда бы не
осмелился просить об утешении; более того, он бы никогда даже не подумал об этом,
он не смог бы чувствовать себя в такой безопасности.
Хотя его просьба прозвучала неосознанно, он с самого начала не планировал хватать

мантию своего учителя; по правде говоря, он понял, что жаждал поддержки, только
когда уже держал в кулаках подол одежды Лань Ванцзи. Он был приятно удивлен
реакцией своего учителя, но, с другой стороны, это был добрый и доброжелательный
Лань Ванцзи, самый хороший и понимающий мастер, который у него когда-либо был.
Вэй Вусянь был поражен тем, что кто-то произнес его имя. После долгого молчания,
последовавшего за уходом Су Ше, эти слова прозвучали в комнате как гром. Только
через некоторое время он понял, что перед ним стоит Лань Кирэнь и, очевидно, хочет
с ним поговорить.
Его учитель теперь наверняка накажет его, так как он покончил с Су Ше; Вэй Вусянь
все еще боялся этого мастера, он много кричал. Но почему его голос был таким
спокойным и сдержанным прямо сейчас? Если бы в этом не было слегка мягкого
подтекста, Вэй Вусянь сразу бы предположил, что Лань Кирэнь сердится на него. Он
испытывал смешанные чувства; он знал, что должен поклониться и показать, что
слушает, но в то же время его рука все еще была в руке Лань Ванцзи, и другой
мальчик только слегка сжал ее.
Вэй Вусянь на мгновение растерялся, бросив взгляд в сторону своего учителя, чтобы
понять, о чем он может думать. Удивленный и успокоенный, он понял, что Лань Ванцзи
подбадривает его; он сразу же успокоился. Как и прежде, он не должен слишком много
думать, он должен ждать объяснений своих хозяев.
Лань Кирен снова произнес его имя. Вэй Вусянь с каждой секундой становился все
более и более любопытным. Однако его учитель не продолжил, и молчание становилось
все более продолжительным. Если он собирался отругать его, почему он молчал? Почему
он назвал только свое имя и ничего больше?
“Вэй Усянь, пожалуйста, посмотри на меня”.
А?
О! Вэй Вусянь наконец понял, чего от него хочет Лань Кирэнь. Чего он не знал, так
это почему его учитель хотел, чтобы он поднял голову? Ему долгое время запрещалось
смотреть кому - либо в глаза. Точно так же, как не разговаривать со своими
хозяевами, это было одним из первых правил, которым мадам Ю заставила его
подчиниться. Он никогда не забудет, какие последствия будут для него, если он
нарушит этот приказ. Каждый раз, когда он поднимал голову, пусть и случайно, не
говоря уже о том, чтобы встретиться с чьими-то глазами, его хозяева распахивали ад,
особенно мадам Юй и Вэнь Чао.
Проверял ли его Лань Кирен? Нет, он не попадется в его ловушку. Хотя до сих пор не
было никого, кто мог бы заменить Су Шэ и привести в исполнение его наказания, Вэй
Вусянь знал, что назначение нового человека было всего лишь вопросом одного слова
от его хозяев.
Но что, если Лань Кирен спрашивала его всерьез? Что, если он собирался ослушаться
прямого приказа? Вэй Вусянь прогнал собственную неминуемую панику, когда вспомнил,
что произошло вчера во время ужина, как его хозяева были явно удивлены, что он не
стал с ними разговаривать, но и не заставлял его этого делать. Может ли эта
ситуация быть такой же, как тогда? Неужели Лань Кирен только не знал, что он не
может поднять голову и посмотреть ему в лицо?
Тихий шепот Лань Ванцзи и пожатие его руки согрели его грудь: “Вэй Ин. Все в
порядке".
Если Лань Ванцзи говорил, что опасности нет, то Вэй Вусянь мог успокоиться. Он
знал, что этот мастер не причинит ему никакого вреда и действительно вступится за
него. Все будет в порядке, даже если он несколько нарушит правило, не просто не
подчиняясь ему, а слегка изменив его природу. Он хотел угодить своему хозяину,
чтобы тот старался изо всех сил.
Убедившись, что он не будет смотреть прямо на Лань Кирена, он приподнял голову на

несколько сантиметров. Он не был уверен, что его хозяин будет доволен этим, но
больше не осмеливался поднять голову. Лань Кирен был либо удовлетворен, либо решил
оставить этот вопрос без внимания, потому что снова заговорил.
Вэй Вусянь не мог поверить своим ушам. О чем он говорил? Почему он извинялся за то,
что Она справедливо наказала его? Вэй Вусянь вспомнил, что вчера они сказали ему,
что он должен чувствовать себя здесь желанным гостем и что он может прийти
поговорить с ними в любое время, однако он думал, что это была просто вежливость.
Но так как Лань Кирэнь снова повторил то же самое, Вэй Вусянь начал думать, что они
действительно имели это в виду.
В тот момент он был крайне удивлен. У него еще не было много времени, чтобы все
проглотить, из-за лихорадки, а затем из-за воссоединения с Мо Сюаньюем. Вечер был
слишком насыщен событиями, а потом он слишком устал, чтобы обдумать все в деталях и
по-настоящему понять. Когда ему снова сказали то же самое, у него не было выбора,
кроме как поверить, что его хозяева имели в виду каждое слово.
Когда он услышал, что они не планируют отправлять его обратно в поместье на пирсе
Лотоса, его сердце бешено забилось. Неужели ему действительно не придется
возвращаться? Но у него был долг перед своими приемными родителями за то, что они
приняли его и тем самым спасли ему жизнь. Если бы не Цзян Фэнмянь, он бы давно
умер, живя на улице. Цзяны предоставили ему кров и пищу, его даже научили читать и
писать. Ему очень повезло, не всем детям-сиротам так повезло.
Ему нужно было заплатить долг жизни, и если бы его приемные родители решили забрать
его обратно, Ланы, несомненно, не смогли бы ничего сделать против этого и должны
были бы отправить его обратно. Несмотря на то, что Вэй Вусянь знал все это, он не
мог не обрадоваться простому предложению не возвращаться. Даже если его нынешние
хозяева не смогли бы этого гарантировать, им было достаточно того, что они хотели
попробовать. Это был явный признак того, что они действительно были на его стороне
и хотели ему помочь.
Ему казалось, что все его мечты сбылись в одно мгновение. Мечты, которые он никогда
не осмеливался озвучить даже самому себе и которые всегда оставались в самой
уединенной и темной части его разума. Он знал, что если бы он когда-нибудь позволил
им принять более реальную форму, он не смог бы вынести мысли, что они никогда не
станут реальностью. Ему, конечно, было бы грустно каждый раз, когда он видел, что у
кого-то есть вещи, о которых ему позволялось только мечтать, а иногда даже не об
этом.
Он надеялся, что приезд в Поместье Облачных Глубин будет для него легче, возможно,
даже что Ланы не будут так суровы к нему, как его предыдущие хозяева. Однако
реальность намного превзошла его самые смелые надежды.
Он стоял совершенно неподвижно, не зная, что делать со своими собственными

эмоциями. Он хотел поблагодарить своих хозяев за их добрые слова и намерения, но
единственный способ, который он знал, как это сделать, - это поклониться им, что в
данный момент было невозможно, так как Лань Ванцзи все еще крепко держал его за
руку.
Глава 103
Ободрение Лань Ванцзи
Лань Ванцзи внимательно наблюдал за Вэй Инем краем глаза с тех пор, как Лань Кирен
заговорил с Су Миньшанем. Он не мог понять, чего хотел добиться его дядя, сказав
своему двоюродному брату извиниться перед мальчиком. Его извинения прозвучали для
Лань Ванцзи так неискренне, что у него почти физически заболели уши. Зачем Лань
Кирену понадобилось это в первую очередь?
Он мог только догадываться, что его дядя хотел показать Вэй Ину, что то, что
мальчик, несомненно, считал заслуженным наказанием, никоим образом не было таковым
и что преступник должен был раскаяться. Теоретически Лань Ванцзи не был против этой
идеи, просто он не был убежден, что неискренние извинения из уст Су Миньшаня каким-
либо образом убедят мальчика.
Или, может быть, он ошибался? Он с трудом поверил своим глазам, когда увидел, как
был поражен Вэй Ин, когда Су Миньшань упал перед ним на колени. Хотя он снова
опустил голову, выслушав наказание Су Миньшаня, он стоял твердо. Глаза мальчика
были широко открыты, а рот слегка приоткрыт, было ясно, что, какой бы вынужденной
ни была ситуация, она сделала свое дело, по крайней мере частично. Он крепче сжал
руку Вэй Ина на мгновение, он хотел заверить его, что он все еще там и что больше
нечего бояться.
Он был очень рад, что мальчик, казалось, приветствовал его поддержку, и расслабился
еще больше после того, как прошептал его имя, оно было не громче, чем хлопанье
крыльев бабочки в воздухе, но Лань Ванцзи все еще думал, что мальчик прекрасно его
услышал. Действительно, казалось, что прикосновения в сочетании с его именем при
рождении творили чудеса с нервами Вэй Ина и, возможно, с его доверием.
Ну, по крайней мере, только до тех пор, пока Су Миньшань не поднял голову и не
пронзил мальчика ненавистным взглядом. Лань Ванцзи пришлось приложить все усилия,
чтобы сдержаться, так как в этот момент ему захотелось ударить своего
коленопреклоненного двоюродного брата прямо в лицо. Как он посмел запугать Вэй Ина
после того, что он с ним сделал? Он не мог поверить в наглость Су Миньшаня. Он
посмотрел на остальных в комнате, но, кроме Вэй Ина, никто, казалось, этого не
заметил.
Он был в ярости на своего двоюродного брата за то, что тот не признал свою вину и
вместо этого обвинил свою невинную жертву, ибо Лань Ванцзи был убежден, что именно
это и делал Су Миньшань. Он очень хотел поделиться с ним своими мыслями прямо
сейчас. Но устроить сцену здесь и сейчас ничему не помогло бы, это, скорее всего,
только напугало бы Вэй Ина еще больше и могло бы заставить его винить себя в этом
хаосе.
Поэтому вместо этого он заземлился, крепче сжав руку Вэй Ина, и закрыл глаза,
ожидая, когда фарс закончится. Он открыл их снова только тогда, когда услышал, что
дверь столовой закрылась за наказанным преступником. Хотя Су Миньшань был его
двоюродным братом, Лань Ванцзи был счастлив, что его изгнали, так как он больше не
сможет причинить вред Вэй Ин.
Во время долгого молчания, последовавшего после ухода Су Миньшаня, Лань Ванцзи

пристально наблюдал за мальчиком, стоявшим рядом с ним. Вэй Ин казался
ошеломленным, но он не дрожал и не выказывал никаких других видимых признаков
огорчения. Лань Ванцзи верил, что, показав мальчику, как ругали и наказывали его
агрессора, он действительно немного расслабился. А также, возможно, начать доверять
им на этот раз, поскольку Су Миньшань напал на него через некоторое время после
того, как они пообещали, что он не будет наказан, было бы понятно, только если бы у
мальчика возникли сомнения по поводу их слов.
Теперь они наконец-то смогут позавтракать и Цзян Яньли должным образом встретится
со своим братом. Может быть, Лань Кирен хотя бы раз пренебрежет правилом не
разговаривать во время еды? И даже если бы он этого не сделал, Цзян Яньли наверняка
смогла бы остаться на час позже, чтобы поговорить со своим братом, прежде чем ей
придется вернуться в поместье Пирс Лотоса.
Лань Ванцзи снова сжал руку Вэй Ина, на этот раз больше для того, чтобы успокоить
своего подопечного, чем самого себя. С этого момента все будет хорошо, он
позаботится о том, чтобы никто больше не причинил вреда мальчику на его дежурстве.
В будущем он будет более бдительным и обязательно будет постоянно следить за Вэй
Инем.
Однако именно в этот момент он понял, что Лань Кирэнь стоит перед мальчиком и
разговаривает с ним, потому что почувствовал, как кто-то дернул его за руку, когда
Вэй Ин вздрогнул. На секунду он испугался, что дядя отругает мальчика, как вчера.
Он пристально посмотрел на него, ожидая объяснений или, по крайней мере, заверений
в том, что Лань Кирен не собирался причинять вред мальчику. К счастью, после
короткого пристального взгляда его дядя кивнул, и Лань Ванцзи сразу почувствовал
облегчение, в его глазах не было и следа гнева.
Он не знал, что его дядя собирался сказать Вэй Ину, но он хотел заверить мальчика,
что тот будет рядом с ним, несмотря ни на что. Он крепче сжал его руку, и Вэй Ин,
казалось, слегка расслабилась.
Лань Кирен, казалось, был полон решимости заставить мальчика что-то сделать, он
снова не произнес ничего, кроме своего имени, и некоторое время ждал. Вэй Ин,
должно быть, был сбит с толку, как и Лань Ванцзи, он также не мог сказать, куда
направлялся его дядя. Пока, наконец, с третьей попытки он не велел мальчику
посмотреть на него.
О, так вот оно что! Лань Кирен был обеспокоен тем, что Вэй Ин все время был
почтителен, и, вероятно, хотел, чтобы он перестал опускать голову. Это был хороший
способ начать, но Лань Ванцзи не был уверен, что пришло время изменить поведение
Вэй Ина. Мальчик казался ошеломленным недавними событиями. Его лихорадка тоже
прошла только сегодня утром, и она могла вернуться снова, если он будет слишком
напряжен.
С другой стороны, когда он смотрел на своего дядю, он понимал, что старшему нужно
сказать мальчику что-то важное; и так как он выглядел очень обеспокоенным и,
возможно, также слегка извиняющимся, Лань Ванцзи после долгого размышления решил,
что было бы хорошо позволить дяде поговорить. Возможно, Лань Кирен просто хотел,
чтобы Вэй Ин смотрела на него, чтобы чувствовать себя более непринужденно,
разговаривая с ним. Лань Ванцзи по личному опыту знал, что нелегко разговаривать
только с макушкой мальчика.
Так мягко и ободряюще, как только мог, он успокоил другого: “Вэй Ин. Все в
порядке".
Он знал, что мальчик, вероятно, снова все переосмыслил, возможно, решая между
наказанием за то, что он поднял голову, что, казалось, было запрещено ему ранее, и
неповиновением приказу Лань Кирена. Хотя заверения Лань Ванцзи, как всегда, были
неуклюжими, и он не мог сказать, что он думает, Вэй Ин стал менее напряженным и
даже слегка приподнял голову.
Лань Ванцзи был поражен его храбростью, он, должно быть, был напуган до смерти,
подумав о нарушении одного из правил, которым Юй Цзыюань заставил его подчиниться,
но он все еще старался изо всех сил. Казалось, теперь он хотел верить, что они не
накажут его, и был готов пойти им навстречу на полпути. Или, по крайней мере, это
было то, во что Лань Ванцзи хотел верить.
Он знал, что им еще многое придется повторять снова и снова, пока мальчик не будет
полностью готов к этому, но больше всего значили маленькие шаги; шаг за шагом. Лань
Ванцзи гордился Вэй Инем за то, что он так старался, и был готов поддержать его
любым возможным способом в любой момент.
Спасибо всем вам за ваши комментарии, я рад, что вам нравится эта история :)
Глава 104
Саморефлексия Лань Кирена и осознание того, что его трудно проглотить
Лань Кирэнь гордился и Лань Ванцзи, и Вэй Вусянь. В том, что он хотел похвалить
своего племянника за последние два дня, не было ничего нового, он так изменился и
вырос за такое короткое время! Что его удивило, так это то, что он чувствовал то же
самое сейчас, когда смотрел на Вэй Вусянь.
Несмотря на то, что он, вероятно, был напуган до безумия и внутренне паниковал,
мальчик смог собраться за считанные мгновения и теперь даже пытался выйти из своей
зоны комфорта – если Лань Кирен назвал бы это так, поскольку это не было решением
мальчика, он был сформирован таким образом из-за жестокого обращения, которому он
подвергся. Он был убежден, что это был огромный шаг в его выздоровлении и признак
того, что он действительно был готов попытаться доверять им даже после всего, что
произошло.
Лань Кирен был рад, что мальчика не отпугнули ни его собственное непонимание и
ругань ранее, он действительно был слеп и отказывался даже рассматривать другие
варианты, кроме первого, за который он упрямо цеплялся, ни то, как Су Миньшань
обращался с ним в Поместье Облачных Глубин.
Либо мальчик был настолько открыт, чтобы начать доверять любому, кто проявлял к
нему хоть малейшую доброту, что, по мнению Лань Кирена, случалось не слишком часто,
либо это могло быть как-то связано с поощрением Лань Ванцзи. Вероятно, и то и
другое, заключил он; возможно, в сочетании с другими факторами, такими как
присутствие Цзян Яньли в комнате. Мальчик действительно был силен для того, чтобы
оставаться в здравом уме, и лишь слегка сломлен после всего, через что ему пришлось
пройти.
Независимо от того, какова была истинная причина, Лань Кирен был доволен
сложившейся ситуацией. Вэй Вусянь выглядел спокойным и больше не вздрагивал, когда
Лань Кирэнь разговаривал с ним. Он мог бы поклясться, что мальчик на самом деле
выглядел почти счастливым, услышав его предыдущие объяснительные слова. Однако
теперь ему все еще приходилось извиняться за то, что он был предвзят против него и
за то, что не приветствовал его и не предложил помощь прямо тогда, когда мальчик
прибыл, но сделал это только сейчас, после того, как Лань Сичэнь, Лань Ванцзи и
Цзян Яньли должны были убедить его отказаться от своих ложных предубеждений.
Оглядываясь назад, он должен был заметить, что с Вэй Вусяном что-то не так, гораздо
раньше. Однако он был так сосредоточен на том, чтобы быть правым, что отказывался
даже рассматривать другие возможности. Он почти игнорировал все признаки, которые
могли бы его насторожить. Ему было интересно, если бы это был кто-то другой, кроме
Вэй Вусяня, был бы он менее слеп и более открыт, чтобы увидеть правду?
Он судил о мальчике по одной-единственной встрече много лет назад. Конечно, мальчик

изменился бы с тех пор. Он не простил его за то, что он высмеивал его все эти годы
назад, ему определенно следовало отпустить его раньше, было неправильно так долго
держать обиду.
Затем Лань Кирэнь внезапно понял, что, вероятно, неправильно понял даже тогда.
Время, когда на него обрушился позор, когда он проснулся без своей тщательно
ухоженной бороды, и хронология в истории Цзян Яньли не совпадали. Ну, в каком-то
смысле они это сделали, но не так, как обрадовался бы Лань Кирен.
По его расчетам, к тому времени, когда он посетил поместье на пирсе Лотоса, с Вэй
Вусянь, должно быть, уже довольно давно обращались как со слугой. Может быть,
вначале это было не так очевидно? Лань Кирен с трудом мог себе это представить,
Цзян Яньли сказал, что мальчику было запрещено общаться практически с кем бы то ни
было. Так почему же он был там во время официального собрания и все еще был
представлен как сын Цзян Фэнмяня?
Суровая правда ударила Лань Кирена в лицо. Его бывший друг и его жена, вероятно,
приглашали Вэй Вусяня сыграть роль их сына, чтобы не было ничего подозрительного
для тех, кто не был непосредственно знаком с событиями в поместье Пирс Лотоса. Лань
Кирэнь чувствовал, что был прав, предположив, что, хотя Вэй Вусянь был низведен до
слуги, когда никто не смотрел, ему было сказано вести себя нормально, когда
наблюдали посторонние.
Должно быть, это было частью плана Цзян Фэнмяня и Юй Цзыюаня, как обмануть всех.
Хотя война в то время была еще лишь отдаленной возможностью, между семьями
существовали трения и время от времени возникали стычки за власть. Даже в тот
момент было более чем ясно, что рано или поздно разразится гражданская война.
Цзяны, должно быть, хотели иметь страховку, ребенка из своей собственной семьи – по
крайней мере, так все думали в то время, – которого можно было использовать в
качестве разменной монеты и заложника в случае необходимости. Вот почему им
потребовалось так много времени, чтобы присоединиться к военным усилиям. Если бы
сторона, к которой они решили присоединиться, не победила, они были бы благодарны
победителю за помощь им изнутри. Если бы все было наоборот, они могли бы просто
заявить, что не могут действовать из-за заложника; точно так же, как они
действительно поступили после окончания войны. Лань Кирен почувствовал тошноту от
этого, хотя он был уверен, что это было наиболее вероятным объяснением их обращения
с Вэй Вусяном.
Лань Кирэнь спрашивал себя, взяли ли они мальчика с этой единственной целью с
самого начала или был, по крайней мере, какой-то короткий период времени, когда
Цзяны что-то чувствовали к Вэй Вусяну и пытались по-настоящему интегрировать его в
свою семью.
Все были одурачены их интригами, включая Лань Кирена. И он из всех людей должен был
видеть что-то подозрительное во время своих визитов. Оглядываясь назад, он
действительно так думал, но он был более чем готов приписать это объяснению своего
друга, что Вэй Вусянь еще не освоился, и именно поэтому он иногда вел себя
несколько странно. Лань Кирен никогда не задавался вопросом об этой причине, хотя,
вероятно, ему следовало бы это сделать. Он доверился не тому человеку и
прислушивался к каждому их слову вместо того, чтобы наблюдать и формировать свою
собственную картину.
Лань Кирен почувствовал еще больший стыд после осознания того, что он не только
подвел мальчика в настоящем, но и делал это снова и снова в прошлом. Он игнорировал
предупреждающие знаки и все безмолвные мольбы, которые Вэй Вусянь, возможно, мог бы
послать ему.
Хотя Лань Кирен никогда не извинялся так открыто, сейчас ему действительно хотелось
встать на колени перед мальчиком и выразить свои глубочайшие сожаления. Если бы он
был достаточно внимателен, они могли бы спасти его намного раньше.
Глава 105
Извинения Лань Кирена
Лань Кирэнь смотрел на Вэй Вусяня и задавался вопросом, как ему следует продолжать.
Хорошо, что мальчик, казалось, был приятно удивлен его предыдущими словами и даже
сумел немного приподнять голову. Лань Кирен пока не сказал бы, что это нормальная
поза, мальчик все еще не смотрел на него должным образом, но ему придется
удовлетвориться этим. Он понимал, что другой сделал все возможное в нынешних
обстоятельствах, и не хотел принуждать его без необходимости.
Он сравнивал то, что видел прямо сейчас, с фотографией маленького ребенка, которого
он видел бегающим вокруг поместья на пирсе Лотоса. Перемена была невероятной и
душераздирающей; он был в ужасе от того, что до сих пор действительно не замечал
ничего плохого. Он надеялся, что мальчик сможет постепенно расслабиться в поместье
Облачных Глубин и снова стать ближе к себе прежнему. Он бы даже не обратил на это
внимания, если бы снова стал озорным, только не этот замкнутый в себе, немой и
чрезмерно почтительный ребенок, стоящий перед ним.
Он был на самом деле благодарен Лань Ванцзи за то, что он так хорошо заботился о
Вэй Вусяне, он был уверен, что если бы не его племянник, мальчик не был бы сейчас
так расслаблен. Казалось, что они каким-то образом могли понимать друг друга даже
без слов, так как оба знали тишину и не могли довольно легко выразить себя.
Лань Кирэнь знал, что он только откладывает неприятную обязанность извиниться перед
Вэй Вусяном, думая о ненужных вещах. Поскольку ему почти никогда не нужно было
извиняться, он действительно не знал, как это сделать. Если бы он был один в
комнате, только с мальчиком, он, возможно, не думал бы об этом так сильно и не
испытывал бы такой неохоты. Однако здесь было больше людей, и не только из поместья
Облачных Глубин, но и Цзян Яньли.
У него была позиция, которую он должен был отстаивать перед всеми. Он не мог просто
встать на колени и начать неуклюже извиняться. Он потеряет всякое уважение слуг,
которые должны были рассматривать его как главу семьи Лан и всей собственности
Облачных Глубин. Он не мог просто отказаться от своей роли и быть замеченным,
склонившим голову перед оскорбленным слугой; хотя случай Вэй Вусяня был несколько
иным, поскольку он, скажем, не был слугой, официально он был приемным сыном Цзян
Фэнмяня.
Он также боялся, что если мальчик увидит, как он извиняется перед ним, и если он
каким-то образом неправильно поймет его слова, он сразу же вернется и, вероятно,
будет бдителен вокруг него в будущем. Поскольку Лань Кирэнь не был уверен, что
сможет ясно выразить свои мысли, возможно, ему следует сначала подготовить свои
слова наедине и только потом снова предстать перед мальчиком? Желательно наедине и
после тщательной подготовки, может быть, за чашечкой чая, это было бы неплохо.
В такой обстановке он был уверен, что сможет говорить свободно и у него будет
больше шансов не напугать мальчика и не допустить, чтобы его слова были неправильно
поняты. Если бы он увидел какие-то колебания, он также мог бы легко объяснить.
Мальчику, возможно, также было бы спокойнее, если бы присутствовал только один
человек, а не вся комната, полная людей. Возможно, Лань Кирен даже сумеет убедить
его посмотреть на него как следует.
Да, это был гораздо лучший план, чем пытаться высказать свое мнение прямо сейчас.
Шансы на успех тоже были выше. Хотя ему не следует слишком откладывать эту встречу,
так как мальчик может снова усомниться в своих намерениях, он, вероятно, мог бы
прекрасно подготовиться утром и пригласить Вэй Вусяня встретиться с ним за
послеобеденным чаем.
Удовлетворенный своим решением, Лань Кирэнь кивнул сам себе. Он начал

отворачиваться от Вэй Вусяня и Лань Ванцзи, когда вдруг понял, что, хотя он и может
отложить свои извинения на вторую половину дня, он все равно должен сказать самое
важное. Он был уверен, что мальчик не понял этого из своей предыдущей речи.
Он должен был убедиться, что Вэй Вусянь больше не будет думать, что Лань Кирэнь
будет ругать его или быть с ним резким. Если бы это не было ясно сейчас, то
мальчик, скорее всего, подумал бы о худшем, когда Лань Кирен позже позовет его в
свой кабинет. Он только начал доверять им, и если Лань Кирэнь не заверит его в
своих намерениях сейчас, это едва зарождающееся доверие может быть разрушено им в
мгновение ока.
Осознав это, Лань Кирэнь повернулся к мальчику, довольный тем, что Вэй Вусянь не
вздрогнул и его плечи не напряглись. Изо всех сил стараясь, чтобы его голос снова
звучал мягко и ободряюще, он обратился к мальчику: “Вэй Вусянь, то, что мы сказали
вчера, остается в силе. Здесь, в Поместье Облачных Глубин, вас не будут ни ругать,
ни наказывать. Если кто-нибудь снова причинит вам боль, пожалуйста, немедленно
сообщите нам, что такое поведение здесь недопустимо”.
Хорошо, теперь все прояснилось; наконец-то они были на одной странице. Теперь
мальчик не будет бояться наказания и наверняка сможет расслабиться. Поскольку Лань
Кирэнь также сказал ему, что больше не будет его ругать, он больше не будет
бояться, когда его позовут в офис. У Лань Кирена будет достаточно времени, чтобы
подготовиться и успокоить мальчика своими извинениями позже. Он был чрезвычайно
доволен собой. Он отвернулся от мальчика и подошел к столу.
Когда все было улажено, они также могли наконец сесть и позавтракать. Он хотел
поторопиться и подготовиться к полудню, ему нужно было все тщательно обдумать. Лань
Кирен надеялся, что они не заняли слишком много времени и что все еще было горячим,
ему не нравилось, что его чай был только теплым. Один взгляд на стол развеял его
опасения, кастрюля все еще дымилась, и все пахло божественно. Его неуловимо урчащий
желудок согласился с ним.
Он сел, ожидая, что все автоматически последуют его примеру. Он с удивлением

обнаружил, что стулья пусты, когда оторвал голову от чайника. Никто не пошевелился,
вероятно, все еще потрясенный недавними событиями. Чего они ждали? Приглашение? Они
могли начать только после того, как все рассядутся.
Лань Кирен не позволил своему растущему раздражению отразиться ни на лице, ни в

голосе, когда сказал: “Пойдем, продолжим завтракать”.
Глава 106
Прояснение ситуации
Лань Сичэнь был в полном замешательстве, видя, как его дядя взял ситуацию под
контроль и решил поговорить с Вэй Вусяном. Он бы никогда не ожидал, что Лань Кирэнь
совершит полный оборот всего за несколько часов. Только вчера его дядя пришел к
нему в кабинет и пожаловался, каким недисциплинированным был мальчик, а теперь он
защищал его, а потом даже извинялся перед ним и утешал его.
Конечно, Лань Сичэнь ожидал, что, узнав правду, его дядя будет менее неразумным,
когда дело дойдет до Вэй Вусяня, однако он даже представить себе не мог такой
резкой перемены во мнениях. Должно быть, за этим что-то стояло. Хотя Лань Кирен
никогда не обращался бы плохо со слугами и всегда принимал бы их, он не так часто
общался с ними. Лань Сичэнь мог бы даже зайти так далеко, что назвал бы это
терпимостью к слугам, но не активной помощью им.
Так чем же отличался Вэй Вусянь? Было ли это связано с давним другом его дяди? Был
ли он настолько шокирован поступками Цзян Фэнмяня, что решил на этот раз принять
активное участие?
Лань Сичэнь был готов вмешаться, как только Су Миньшань покинет комнату, и все
прояснить. Он был уверен, что мальчик будет вне себя и, скорее всего, смущен тем,
что только что произошло. Он, конечно, не ожидал увидеть, как один из его
предполагаемых хозяев будет наказан прямо у него на глазах за то, что, должно быть,
было нормальным в представлении Вэй Вусяня о мире.
Лань Сичэнь знал, что ему следует еще раз четко объяснить ему, что он больше не
будет наказан и с ним больше не будут плохо обращаться в Поместье Облачных Глубин и
что любой, кто сделал это, должен быть наказан вместо этого. Из - за вчерашней
лихорадки у мальчика и боли сразу после того, как они пообещали, что его больше не
будет, Вэй Вусянь, скорее всего, вообще не поверил их словам. Должно быть, для него
было действительно странно видеть, что они это имели в виду.
Однако Лань Сичэню не пришлось начинать объяснения, как ни удивительно, его дядя
взял на себя ответственность за это. И он тоже хорошо поработал. Несмотря на то,
что Вэй Вусянь казался расслабленным еще до того, как Лань Кирэнь начал говорить,
теперь он стоял, почти не опустив голову, и на его теперь наполовину открытом лице
было очень удивленное, но полное надежды выражение.
Лань Сичэнь никогда бы не подумал, что Лань Ванцзи так сблизится с мальчиком, когда
в первый раз предложил поприветствовать его в качестве компаньона своего брата.
Всегда такой неуклюжий Лань Ванцзи наконец-то вышел из своей скорлупы и проделал
такую хорошую работу, подружившись с Вэй Вусяном и успокоив его. Лань Сичэнь не был
уверен, что смог бы так сильно продвинуться с мальчиком за то короткое время, что
он провел в поместье Облачных Глубин. Он задавался вопросом, какой трюк использовал
его брат, чтобы мальчик так быстро поверил ему.
Несмотря ни на что, Лань Сичэнь был очень счастлив, видя, как Лань Ванцзи и Вэй
Вусянь стоят бок о бок, оба с яркими выражениями на лицах и сверкающими глазами.
Казалось, слова Лань Кирена были точны, и Лань Сиченю все-таки не пришлось бы
ничего объяснять.
Затем дядя повернулся к ним спиной и сел за стол, приглашая всех присоединиться к
нему. Неужели он забыл самое важное? Руки мальчика все еще были травмированы и,
вероятно, требовали медицинской помощи, он не должен перенапрягать их, съев
завтрак, прежде чем врач их осмотрит.
Хотя он услышал легкий намек на раздражение в голосе Лань Кирена, он не обратил на

это внимания и подошел к Лань Ванцзи и Вэй Вусянь, которые стояли посреди комнаты,
не двигаясь и, вероятно, все еще обдумывая произошедшее. Он проигнорировал свирепый
взгляд дяди и вместо этого заговорил с мальчиком. Завтрак мог подождать; в любом
случае, ни у кого из них сегодня не было утренних обязанностей, так как они
планировали поговорить с Цзян Яньли позже.
Лань Сичэнь знал, что если бы он попросил мальчика сказать ему, хочет ли он
обратиться к врачу, ответ, без сомнения, был бы отрицательным. Казалось, Вэй Вусянь
не привык, чтобы о нем заботились, и знал только, как не показывать свою боль и
скрывать свои раны. Лань Сичэнь ничего не добьется, если спросит его. Единственной
другой возможностью было лично проверить серьезность его ран, так как у него не
было достаточно времени, чтобы тщательно осмотреть их, когда мальчик показал их в
первый раз.
Он боялся, что просьба Вэй Вусяня снова показать ему свои руки вызовет у мальчика
стресс и, возможно, заставит его думать, что он будет наказан, поскольку Лань
Сичэнь был уверен, что тот еще не полностью доверяет им в этом отношении. Однако
это был единственный выход; он не хотел, чтобы мальчику было больно из-за того, что
он игнорировал свои травмы. Несмотря на то, что Мо Сюанью сказал ему, что лечил
руки Вэй Вусяня, он все равно должен был проверить это сам.
„Молодой господин Вэй, не могли бы вы еще раз показать мне свои руки? Не
волнуйтесь, я только хочу проверить, нужна ли вам медицинская помощь”.
Лань Сичэнь был очень рад, что мальчик, казалось, не был поражен или смущен его
вопросом. Может быть, это как-то связано с тем фактом, что Лань Ванцзи все еще
держал Вэй Вусяня за руку? Казалось, его брат очень старался не прикасаться к
раненым ладоням мальчика и держал его только за тыльную сторону ладони. Лань Сичэнь
был поражен тем, что Вэй Вусянь не только позволил это, но и, похоже, смог
расслабиться благодаря этому.
Услышав его слова, Лань Ванцзи немедленно сжал руку Вэй Вусяня и повернулся к нему
с беспокойством в глазах. Очевидно, он также ожидал увидеть, как мальчик покачает
головой, но не хотел, чтобы он пренебрегал или отрицал свои травмы. Лань Сичэнь мог
понять его беспокойство, он и сам сомневался, как отреагирует мальчик. К счастью,
казалось, что магия его брата, которую он наложил на Вэй Вусяня, все еще
действовала, когда он нежно прошептал его имя: “Вэй Ин”.
Вэй Вусянь взглянул на него вместо какого-либо отказа, полностью расслабился и все
еще не опускал голову. Лань Ванцзи, казалось, успокоился, кивнул и отпустил руку
собеседника. Без каких-либо видимых колебаний Вэй Вусянь снова показал ему свои
руки.
Лань Сичэнь подошел немного ближе, чтобы лучше их разглядеть. Было бы здорово, если
бы он мог рассмотреть их под разными углами и тщательно изучить повреждения, но он
боялся, что мальчик плохо воспримет, если он начнет говорить ему, чтобы он
передвигал их так, как он хочет. Он, конечно, мог бы взять его за руки и повести
мальчика показывать ему, однако он боялся, что это тоже было бы неразумным
решением. Хотя Вэй Вусянь выглядел нормально, когда Лань Ванцзи держал его за руку,
Лань Сичэнь сильно сомневался, что это означало, что он больше не возражал против
того, чтобы к нему прикасались другие.
И поэтому он оставил мальчика в покое, двигая только собственными глазами и

головой, чтобы лучше видеть. Вэй Вусянь терпеливо стоял, вытянув руки, но его поза
и глаза не были испуганными, как вчера, он был далек от того, чтобы повторить свое
паническое поведение. Это согрело сердце Лань Сичэня, он очень надеялся, что Вэй
Вусянь быстро поправится, возможно, даже быстрее, чем большинство слуг, которых он
принимал за эти годы; казалось бы, все из-за доверия мальчика к Лань Ванцзи.
После тщательного осмотра Лань Сичэнь увидел, что руки Вэй Вусяня были в гораздо
лучшей форме, чем он ожидал, когда Мо Сюанью сказал ему, что вчера вечером они были
в крови. С ними хорошо обращались, и все ранее открытые раны теперь были должным
образом обработаны и закрыты. Хотя это выглядело болезненно, Лань Сичэнь подумал,
что в данный момент врач не мог бы сделать ничего лучше, рукам мальчика просто
нужно было время, чтобы зажить.
Возможно, после завтрака они все же могли бы пригласить врача, чтобы тот осмотрел
их, просто на всякий случай, но сейчас Вэй Вусянь мог, по крайней мере, спокойно
позавтракать. Успокоенный, он кивнул и улыбнулся мальчику: “Спасибо, молодой
господин Вэй. Ты не хочешь сейчас позавтракать? Позвольте нам позвать врача, чтобы
он позже осмотрел ваши раны.”
Он снова улыбнулся, когда мальчик кивнул в знак согласия, хотя и несколько

неохотно, так как он, вероятно, все еще не был достаточно знаком с мыслью о том,
что его раны будут обработаны, и кто-то рядом с Цзян Яньли беспокоится о нем. У
Лань Сичэня защемило сердце, он слишком часто видел это на своей работе. Но Он
знал, что Вэй Вусянь скоро сможет принять помощь и поддержку. Со временем он,
надеюсь, также сможет без страха просить о них, когда ему будет нужно или просто
захочется, чтобы кто-то был рядом с ним.
Глава 107
Лань Ванцзи чувствует облегчение
Лань Ванцзи даже не заметил, как Лань Кирэнь сел за стол, пока его дядя не позвал
их, чтобы они пришли и съели приготовленный завтрак. Он был занят наблюдением за
реакцией Вэй Ина на слова Лань Кирена. Он был вне себя от радости, увидев, как
мальчик слегка приподнимает голову, когда дядя говорит. Он так гордился Вэй Инем,
который даже не вздрогнул после того, как ему объяснили, что поднимать голову
разрешается, даже поощряется.
Он беспокоился о том, что Лань Кирен хотел сказать мальчику, когда тот только
назвал его имя и ничего больше. Ему потребовалось некоторое время, чтобы понять,
так что, несомненно, Вэй Ин, должно быть, был совершенно сбит с толку. Он видел,
что мальчик был готов покачать головой в знак отказа, должно быть, опущенная голова
была одним из невысказанных и неписаных правил, которым он следовал. Это было
жалко.
Он вмешался, чтобы остановить Вэй Ина от отказа, и попытался убедить его не бояться
Лань Кирена, хотя его дядя не был особенно нежен с мальчиком, Лань Ванцзи знал, что
он не хотел причинить вреда. После того, как они услышали всю историю от Цзян
Яньли, его дядя, несомненно, понял, что был слишком суров с мальчиком, и хотел
исправить свои действия сейчас.
Лань Ванцзи был счастлив, что Вэй Ин внимательно слушал, и когда он увидел его
глаза, они заблестели. На лице мальчика было выражение крайнего удивления, но в нем
была и надежда. Это был такой замечательный результат этого утра, что Лань Ванцзи
захотелось заплакать от чистой благодарности и Лань Сиченю, и Лань Кирену за их
действия. Хотя поначалу они напугали Вэй Ин, теперь стало ясно, что все они сделали
огромный шаг вперед и заложили прочную основу для будущего понимания и укрепления
доверия.
Лань Ванцзи надеялся, что ему хоть немного помогли в этом болезненном процессе, он
действительно хотел, чтобы Вэй Ин смог расслабиться и попросить поддержки, если она
ему понадобится.
Он оторвал взгляд от лица мальчика и посмотрел на своего дядю в полном недоумении.

Как он мог просто сесть и пригласить их позавтракать после того эмоционального
потрясения, через которое они все только что прошли? Лань Ванцзи не мог понять его
мыслей. Он даже не подумал о том, что руки Вэй Ин были повреждены и, вероятно,
нуждались в медицинской помощи. Неужели Лань Кирен просто забыл об этом факте?
Лань Ванцзи хотел напомнить своему дяде, что им нужно вызвать врача, чтобы
проверить, насколько сильно на самом деле были ранены руки мальчика. В первый раз
он не обратил на это слишком много внимания, он был слишком потрясен, чтобы сделать
это. Теперь, однако, они должны были знать, прежде чем приступить к завтраку.
Он посмотрел на своего дядю, которого, казалось, беспокоил тот факт, что никто не
присоединился к нему за столом. Он уже открыл рот, чтобы поговорить с Лань Киренем,
и как раз подыскивал нужные слова, когда Лань Сичэнь снова спасла его.
Его брат подошел ближе, так что теперь он стоял перед Вэй Инем, и мягко спросил:
„Молодой господин Вэй, не могли бы вы, пожалуйста, снова показать мне свои руки? Не
волнуйтесь, я только хочу проверить, нужна ли вам медицинская помощь”.
Лань Ванцзи немедленно повернулся к мальчику, он хотел убедиться, что Вэй Ин не

неправильно понял их намерения, это было бы совсем нехорошо, если бы он все еще
думал, что они собираются наказать его в любой момент. Он увидел, как на минуту
померк свет в глазах мальчика, и сразу встревожился, опасаясь худшего.
Он слегка сжал руку Вэй Ина, которую держал все это время, чтобы дать другому
понять, что он все еще рядом с ним и что все будет хорошо. Он беспокоился, что
мальчик снова перестанет им доверять, Лань Ванцзи знал, что он уже начал доверять,
потому что вел себя намного спокойнее, чем накануне. Мальчик также выражал свои
эмоции более четко, это было удивительное улучшение по сравнению с тем временем,
когда они приветствовали его у ворот поместья Облачных Глубин, и его глаза были
совершенно мертвыми.
Чтобы еще больше подчеркнуть свою мольбу, он прошептал имя мальчика, надеясь, что
Вэй Ин поймет его намерения и примет их помощь. Он неохотно отпустил руку другого,
он знал, что если он хочет их увидеть, они должны быть свободны, но все же он
сожалел, что больше не может оказывать поддержку. Он мог только молиться, чтобы его
предыдущих усилий оказалось достаточно, чтобы убедить мальчика.
Казалось, это снова сотворило чудеса, и Вэй Ин позволил им увидеть это без каких-
либо колебаний, по крайней мере, так это выглядело в глазах Лань Ванцзи. Он испытал
огромное облегчение, увидев, что мальчик не выказывает никаких признаков страха, он
даже не вздрогнул, и его голова оставалась несколько приподнятой по сравнению с его
предыдущим поведением.
Лань Ванцзи понял, что снова смотрит на лицо Вэй Ина, вместо того чтобы обращать
внимание на его руки. Он был удивлен тем, как трудно ему было отвести взгляд. Он
использовал выражение лица и глаза мальчика, чтобы сказать, что чувствует другой,
теперь он не хотел терять эту манеру понимания мальчика. Таким образом, он все
лучше и лучше понимал Вэй Ина.
С огромным усилием и большой решимостью он, наконец, посмотрел на руки мальчика.

Зрелище ничуть не изменилось по сравнению с тем, что было несколько минут назад;
конечно, он разумно понимал, что не должен был ожидать увидеть что-то другое, но
все же надеялся, что руки мальчика будут менее травмированы, чем он помнил. К
сожалению, это было не так.
Однако после тщательного осмотра он вздохнул с облегчением. Он мог сказать, что,

хотя раны казались болезненными, а рука Вэй Ин распухла и покраснела, повреждение,
вероятно, не вывело из строя и не оставило бы никаких необратимых последствий. Он
согласился со своим братом, который предложил им продолжить завтрак, а затем пойти
к врачу.
Лань Ванцзи не знал, с какой частью слов Лань Сичэня Вэй Ин согласился, когда
кивнул головой, однако он подозревал, что это больше связано с завтраком. Конечно,
было бы не так просто заставить мальчика сказать им, что он готов пойти к врачу.
Неважно, Лань Ванцзи позаботится о том, чтобы ему обработали руки сразу же после
того, как они закончат трапезу.
Он вспомнил, что Цзян Яньли хотела поговорить со своим братом утром. Но травмы Вэй
Ин были важнее, она могла бы пойти с ними в лазарет.
Без дальнейших промедлений он и Вэй Ин одновременно подошли к столу. Лань Ванцзи

сидел на своем обычном месте, мальчик рядом с ним. Место Цзян Яньли было по другую
руку от Вэй Ина. Как и просил Лань Ванцзи, между ним и мальчиком стоял маленький
горшочек с медом. Настроение Лань Ванцзи еще больше улучшилось, он с нетерпением
ждал реакции Вэй Ина на сладкое лакомство.
Глава 108
Вэй Усянь пытается собраться с мыслями
Когда Вэй Вусянь услышал приказ Лань Сичэня, у него больше не было никаких проблем
с подчинением. У него не было ни малейшего сомнения, что теперь его не накажут, он
верил, что они на самом деле только хотели посмотреть. Его хозяева не били его в
первый раз, когда попросили показать им руки, они даже наказали Су Ше, по какой-то
причине Вэй Вусянь не до конца понял. Они, конечно, не перестанут быть добрыми
сейчас, видя, что голос Лань Сичэня был таким же нежным, как и его улыбка.
Если бы у него были какие-то сомнения, они были бы полностью уничтожены, когда Лань
Ванцзи на мгновение крепче сжал его руку и прошептал: “Вэй Ин”.
Вэй Вусянь даже не мог начать говорить, насколько он ценит поддержку, которую, по-
видимому, был готов оказать Лань Ванцзи. Хотя, согласно здравому смыслу, он должен
был просто наказать Вэй Вусяня за то, что тот схватил его за мантию в отчаянной и
бессознательной попытке успокоиться. Но вместо этого он давал больше, чем Вэй
Вусянь мог когда-либо попросить.
Был также вопрос о том, что и Лань Кирен, и Лань Сичэнь извинились перед ним за
поведение Су Шэ. Зачем им вообще понадобилось это делать? Он был всего лишь слугой,
хотя и личным слугой Лань Ванцзи, но тем не менее слугой. Были ли они действительно
так добры к нему? Когда он не сделал ничего, что заслуживало бы их внимания,
никаких разговоров о том, что ему обещали помощь и поддержку. Даже зашел так
далеко, что наказал одного из членов их семьи за то, что он дал Вэй Вусяну то, что
он заслужил.
Должно быть, за всем этим наверняка что-то стояло, никто, кроме Цзян Яньли и Мо
Сюанью, конечно, никогда ничего не делал для него, если для них это ничего не
значило. Никто никогда не спрашивал его, чего он сам хочет, как он себя чувствует
или беспокоят ли его травмы. Насколько он мог припомнить, никто никогда не
заботился о нем. Он мог вспомнить только обрывки воспоминаний о том, как жил один
на улицах до того, как его взял Цзян Фэнмянь, он тщетно искал какие-либо
воспоминания о своих родителях.
Возможно, его родители заботились о нем, как и о любых других родителях, но он

действительно не мог сказать. Он даже не знал, как оказался один в незнакомом
городе, пытаясь постоять за себя, пока не появилась помощь.
Он всегда думал, что его родители умерли, и именно поэтому они не могли заботиться
о нем, когда он был маленьким ребенком. Ему не хотелось даже думать о том, что они
бросили его на произвол судьбы и были где-то там, не заботясь о том, что стало с их
сыном. Первый вариант был гораздо менее болезненным и, по крайней мере, дал ему
что-то приятное для размышлений.
Когда он чувствовал себя по-настоящему подавленным, он все еще мог представить, как
хорошо, должно быть, было малышу Вэй Вусяну, когда он играл и улыбался со своими
родителями. Хотя он не мог вспомнить ни их лиц, ни их голосов, его воображение все
еще представляло несколько размытые фигуры с широкими улыбками, которые обнимали
его и ужасно баловали.
И теперь, после всех этих лет, нашелся кто-то, кто действительно хотел ему помочь?
Это было так невероятно. Даже если Цзян Яньли и Мо Сюанью хорошо обращались с ним и
заботились о его травмах, утешали его и оказывали поддержку в целом, они никогда не
предлагали улучшить его положение. Это было правдой, что Цзян Яньли когда-то сделал
это, но это было на самых первых этапах его жизни в поместье Пирс Лотоса; с тех пор
они оба поняли, что ничего нельзя было сделать.
У Вэй Вусяня голова шла кругом от всех его попыток разобраться в своих мыслях. Как
бы он ни старался не верить словам своих новых хозяев, чтобы потом не
разочароваться, он не мог остановить предательскую надежду, растущую в его сердце.
Он знал, что даже если бы слова Ланса были искренними, они ничего не смогли бы
сделать с его ситуацией, они могли бы помочь ему только тогда, когда он был здесь,
в поместье Облачных Глубин.
Однако ему все равно придется рано или поздно вернуться в поместье на пирсе Лотоса.
Они не смогли бы защитить его там, даже если бы все еще хотели. Он не мог
представить, чтобы они пошли против Цзянов и рисковали связями своих семей только
ради кого-то вроде него. Хотя Цзян Яньли ранее сказал, что она еще не была здесь,
чтобы забрать его обратно, ему все равно придется покинуть Поместье Облачных Глубин
и его добрых хозяев; чем дольше это займет, тем больнее будет.
Он знал, что не должен тешить себя подобными мыслями, он должен изящно принимать
все, что ему дадут его хозяева, будь то приказы или доброта. Даже если бы он чего-
то очень хотел, он вообще никогда не должен был ни о чем просить. Его хорошо учили.
Однако его решимость рушилась, когда он слышал слова своих хозяев, полные
благонамеренных заверений и обещаний. Он вообще не знал, что ему делать.
После того, что показалось ему вечностью, но для других, должно быть, заняло всего
несколько секунд, он, наконец, решил снова оставить этот вопрос в покое. Это ни в
малейшей степени не помогло бы переосмыслить то, в чем он не имел бы права голоса и
с чем ничего не смог бы поделать. Он просто постарался бы дорожить каждой секундой
в Поместье Облачных Глубин, насколько это было бы возможно. Он оставит своих
хозяев, чтобы они сами убедились, что его не спасти.
Придя к такому выводу, все смятение, которое он испытывал до этого, полностью

исчезло, оставив в его сознании только спокойствие и принятие. Он почувствовал
умиротворение, когда поднял руки, чтобы его хозяева увидели, он был убежден, что
они не причинят ему вреда прямо сейчас. Они все еще могли пересмотреть свое решение
в будущем, в зависимости от серьезности его ошибок и нарушений, однако Вэй Вусянь
тоже не хотел думать об этом, поэтому он просто отмахнулся от этой мысли.
Он держал свои руки так, чтобы Лань Сичэнь мог их видеть, и ждал, когда его учитель
скажет ему, что можно их опустить. Вчера у него болели ладони, но, вероятно, из-за
лекарства, которое дал ему Мо Сюанью, теперь они только слабо пульсировали. Он
знал, что они перестанут болеть всего через несколько дней, и именно поэтому
следующие слова Лань Сичэня сильно удивили его.
“Спасибо, молодой господин Вэй. Ты не хочешь сейчас позавтракать? Позвольте нам

позвать врача, чтобы он позже осмотрел ваши раны.”
Он определенно больше не нуждался в лечении; лекарства, которые он получил, и так

уже были слишком сильны. Он привык к такого рода травмам, и в любом случае они были
не такими уж серьезными. Зачем ему понадобилось идти к врачу и еще больше
беспокоить своих хозяев?
Ему хотелось покачать головой, чтобы дать им понять, что он не нуждается ни в каком
лечении. Однако он передумал в последнюю секунду, так как увидел, что Лань Ванцзи
смотрит на него с обеспокоенным выражением лица, слегка нахмурив брови. Он не хотел
разочаровывать другого, он знал, что его добрый хозяин не хотел бы, чтобы он
отказался от лечения.
Вэй Вусянь слегка прищурился. Даже если бы он в этом не нуждался, он все равно мог
бы пойти к врачу, чтобы успокоить Лань Ванцзи и, надеюсь, сделать его счастливым.
Казалось, его хозяин был бы доволен таким образом. Что может сделать, если его раны
будут обработаны? Хотя он думал, что будет для них обузой, они выглядели
непреклонными в том, чтобы помочь ему. Он должен принять их доброту, как решил
несколько минут назад. Если бы это действительно беспокоило их, они бы, конечно, не
настаивали в первую очередь.
Спасибо вам за все ваши прекрасные комментарии, они всегда делают мой день лучше :)
Глава 109
Воспоминания, вызванные сладостью меда
Вэй Вусянь кивнул головой и взглянул на Лань Ванцзи. Он был рад видеть, что его
учитель улыбается и выглядит довольным. Ему почти хотелось улыбнуться в ответ.
Действительно, было странно, как Вэй Вусянь хотел угодить этому конкретному мастеру
в меру своих способностей. Конечно, как слуга, он должен был выполнять приказы
своих хозяев, чтобы угодить им.
Однако с Лань Ванцзи Вэй Вусянь понял, что хочет сделать его счастливым, даже не
получая никаких конкретных указаний. Если принятие его помощи заставляло Лань
Ванцзи улыбаться, то в будущем он будет стараться еще больше. Его чувства были
несколько смущающими, так как раньше у него никогда не было такого желания, но они
ни в коей мере не были неприятными. Впервые в своей жизни он был счастлив служить
кому-то.
Когда другой направился к столу, Вэй Вусянь присоединился к нему. Его больше не
беспокоил тот факт, что его попросили поесть вместе со своими хозяевами, если бы
это было то, чего они хотели, он бы с радостью согласился. Как только Цзян Яньли,
Лань Ванцзи и Лань Сичэнь сели, он тоже сел на стул, который использовал ранее. Он
был счастлив сидеть рядом с Цзян Яньли и еще более счастлив, что Лань Ванцзи был по
другую сторону от него. Он не мог просить ни о чем другом, чтобы быть полностью
удовлетворенным.
Или так он думал. Но только до тех пор, пока он не услышал, как другой прошептал:
“Вэй Ин”.
Он повернулся, чтобы посмотреть на Лань Ванцзи, и увидел, что тот протягивает к

нему руку, в которой что-то было, очевидно, желая, чтобы Вэй Вусянь взял это. Так
он и сделал, и только тогда понял, что теперь держит в руках кусок хлеба, покрытый
незнакомой золотистой жидкостью, похожей на вещество. Ему было интересно, что
происходит. Затем он взглянул на своего учителя и увидел его выжидающие глаза. Было
слишком очевидно, что он хотел, чтобы тот съел то, что ему дали.
Без дальнейших колебаний он откусил кусочек. Он знал, что его хозяин не даст ему
ничего плохого, наоборот, он был уверен, что может рассчитывать на какую-то
деликатность.
И это был деликатес. Как только золотая жидкость коснулась его языка, во рту
расцвела невероятная сладость. Вэй Усянь громко ахнул, и его рука метнулась, чтобы
прикрыть нижнюю часть лица. Его удивленная реакция была настолько ошеломляющей, что
у него отвисла челюсть, он не хотел, чтобы его хозяева видели, каким необразованным
слугой он был. Они позволили ему присоединиться к ним за столом, и теперь он,
несомненно, оскорблял их своим неподобающим поведением.
Он оглядел сидящих за столом и с облегчением обнаружил, что никто, кроме Лань

Ванцзи, не смотрит на него. Может быть, они этого не заметили? Видели ли они это,
но им было все равно? В любом случае, он быстро закрыл рот и опустил руку, делая
вид, что ничего не произошло. Если бы его хозяева не указали на его ошибку, он бы
сам этого не сделал.
Вероятно, с его стороны было самонадеянно не делать этого, он должен был сразу же
извиниться перед ними, признать свою вину и дождаться их решения. Однако что-то
помешало ему сделать это; этим чем-то было ободряющее и счастливое выражение лица
Лань Ванцзи и его рука, которая снова на мгновение коснулась его собственной. Он
сразу понял, что прощен и наказания не будет.
По той или иной причине он теперь полностью верил, что Лань Ванцзи не желал ему
зла, да и остальным его хозяевам, скорее всего, тоже. Они снова и снова доказывали
свои намерения, как своими словами, так и своими действиями. Даже если бы он хотел
начать подозревать, что они просто играют с ним, он больше не мог этого делать. Они
полностью очаровали его, и он позволил себе поверить в них по собственной воле, и
при этом с радостью.
Он с удивлением и лишь малейшим страхом обнаружил, что больше не сможет легко в них
сомневаться. Сначала им придется доказать, что он ошибается, прежде чем он
продолжит их бояться.
Он взглянул на Цзян Яньли и увидел, что она наблюдает за ним со слезами на глазах и
широкой улыбкой. Одно, которого он не видел на ее лице уже много лет. В последнее
время она могла одарить его лишь тенью своей обычной улыбки, ее глаза всегда были
встревожены и полны жалости. Вэй Вусянь знала, что она также винит себя за то, что
не смогла помочь ему, несмотря на все его заверения в том, что это не ее вина и что
он не сможет продолжать без ее поддержки.
Он был счастлив видеть, что она снова стала прежней. Это еще больше убедило его в
том, что, поскольку его сестра была счастлива и, по-видимому, доверяла ланам, он
тоже сделал правильный выбор. Теперь он полностью расслабился. Он перестал следить
за каждым движением и изменением выражения лица своих хозяев и решил просто
насладиться завтраком.
Последний взгляд на Лань Ванцзи, который отпустил его руку, и Вэй Вусянь уже скучал
по теплу, и он знал, что больше не должен беспокоиться. Его хозяин выглядел
счастливым и подбадривал его кивком головы. Он обратил свое внимание на хлеб,
который все еще держал в руке, и откусил второй кусок. Сладость снова наполнила его
рот. Поскольку он знал, чего ему следует ожидать на этот раз, он смог лучше
контролировать свою реакцию.
Он наконец вспомнил, почему вкус казался ему новым и в то же время таким знакомым.
Это была милая.
Насколько он помнил, он попробовал только один раз, когда заболел после первых
нескольких дней в поместье на пирсе Лотоса, и Цзян Яньли принес ему маленькую
баночку в качестве лекарства. В тот момент он не хотел беспокоить свою новую семью,
которая так любезно приняла его. Даже его сестра случайно обнаружила его болезнь, а
затем сделала все возможное, чтобы помочь ему.
И все же образ, возникший в его голове, был другим воспоминанием, о котором он до

сих пор не знал. В нем была красивая женщина, которая улыбалась ему и кормила его
какой-то кашей, покрытой медом. Была ли эта женщина его матерью? У него не было
возможности подтвердить это, но его сердце говорило ему, что это действительно так.
Это был первый раз, когда он ясно вспомнил ее лицо, не прибегая к помощи своего
воображения.
Он был совершенно сбит с толку, не зная, что теперь чувствовать. Один-единственный

образ вызвал лавину воспоминаний, и его внезапно затопили счастливые моменты с
родителями, теперь он мог четко различить каждую черту их лица и запечатлел их в
своей памяти. Самыми заметными из всех были их вездесущие улыбки и сверкающие
глаза.
Они были счастливы, как семья, не меньше. Вэй Вусянь не мог вспомнить, почему
родители бросили его, но теперь он знал, что они, конечно, не бросили его. Они не
были похожи на людей, которые могли бы это сделать. Должно быть, с ними что-то
случилось, раз они бросили своего маленького ребенка на произвол судьбы.
Вэй Вусянь был вне себя от счастья. Сейчас он был так полон радости, что больше не
мог сдерживать свои эмоции. Он почувствовал, как на его губах появляется улыбка,
которая тут же изогнулась вверх.
Это было такое странное ощущение для него, он не улыбался уже много лет, возможно,
с тех пор, как начал выполнять свои обязанности слуги. Поначалу он, по крайней
мере, пытался защитить Цзян Яньли, так как она очень волновалась, но через
несколько недель он больше не мог этого делать. И, возможно, его сестра поняла, так
как она ничего не сказала о его изменении в поведении.
Однако теперь, после такого долгого времени, ему захотелось улыбнуться. Слезы
потекли у него из глаз; на этот раз он не мог их остановить, да и не очень хотел.
Он даже не пытался скрыть их от своих хозяев и Цзян Яньли. Он просто позволил всему
счастью ласкать его и успокаивать, когда откусил еще кусочек.
Глава 110
Успех Лань Ванцзи
Лань Ванцзи только вздохнул, когда Вэй Ин села последней, ожидая, пока все займут
свои места первыми. Это показывало, что мальчик все еще вел себя почтительно, хотя
и намного меньше, чем в предыдущие дни. По крайней мере, не было никаких колебаний,
когда он присоединился к ним, что обрадовало Лань Ванцзи, там был небольшой
прогресс.
Было здорово, что Вэй Ин больше не болел; даже со всеми событиями вчерашнего
вечера, о которых они узнали только сегодня утром, Лань Ванцзи надеялся, что
мальчик сможет нормально выспаться. Он казался здоровым и, возможно, даже голодным,
так как почти ничего не ел с тех пор, как приехал в поместье Облачных Глубин. Как
прежние эмоции, так и болезнь, будем надеяться, будут смыты медом и забыты в
мгновение ока.
Вспомнив их предыдущий завтрак и то, как мальчик неохотно согласился с предложенным

маслом, намазав его только тонким слоем, как будто не хотел брать слишком много, он
решил взять на себя эту задачу. Он положил щедрую порцию на кусок хлеба, полностью
игнорируя любопытный взгляд брата. Он мог понять, почему Лань Сичэнь был бы
удивлен, он никогда не был поклонником сладостей, и теперь он готовил хлеб,
покрытый медом, не для себя, но об этом, однако, его брат никак не мог знать.
Не беспокоясь о других в комнате и думая только о благополучии мальчика, он

протянул руку с хлебом к другому. От мальчика не последовало никакой реакции.
Конечно, не было бы, как Лань Ванцзи мог быть настолько неподготовленным? Вэй Ин
сейчас не обращал на него внимания, уже откусывая свой собственный хлеб, не имея
ничего, что могло бы придать ему какой-либо вкус, и глубоко задумавшись.
Лань Ванцзи знал, что должен привлечь внимание мальчика, но как? Он не хотел
огорчать своего дядю, который был явно на взводе с тех пор, как узнал о руках Вэй
Ина. Однако его возможности были ограничены; либо он разозлит Лань Кирена
разговором во время еды, либо попытается жестом подозвать Вэй Ина или прикоснуться
к нему, но это может иметь неприятные последствия. Как бы глубоко ни был погружен в
свои мысли мальчик сейчас, было более чем вероятно, что он отреагирует
отрицательно, когда его потревожат, он наверняка снова подумает, что Лань Ванцзи
хотел ударить его.
Между этими двумя альтернативами он без колебаний выбрал ту, которая имела меньшие
последствия. Он слегка повернулся в сторону мальчика, чтобы дядя не видел его рта.
Если бы он говорил достаточно тихо, возможно, Лань Кирэнь даже не заметила бы, что
он это делает. Он не хотел, чтобы тот снова ругал мальчика за что-то подобное, в
конце концов, он сделал это в первый вечер, когда Вэй Ин пришел в поместье Облачных
Глубин без каких-либо оснований для своих слов.
” Вэй Ин", - прошептал он так громко, как только осмелился в тот момент, надеясь,
что этого будет достаточно, чтобы мальчик услышал его.
К счастью, ему, по-видимому, это удалось, так как Вэй Ин повернулся к нему и бросил
на него взгляд из-под ресниц. Было восхитительно, как мальчик пытался смотреть на
него и в то же время не смотреть на него; и все же это поведение разбивало сердце
Лань Ванцзи. Почему Вэй Ин должен бояться смотреть на людей прямо, даже думая, что
ему это запрещено?
Неудивительно, что он боялся реакции каждого, если не мог видеть выражения их лиц и
мог судить только по тону их голоса, пока гадал. Лань Ванцзи был полон решимости
дать Вэй Ин понять, что смотреть на людей не грех, вместо этого это поощрялось. Он
сделает это как можно скорее; однако сейчас, прямо сейчас, сначала нужно было
закончить завтрак.
Когда ему удалось привлечь внимание Вэй Ина, он предложил другому хлеб, который
приготовил для него. Он был счастлив, что мальчик согласился без колебаний, хотя на
его лице было видно удивление. Если у него была такая сильная реакция только на то,
что он увидел мед, Лань Ванцзи задавался вопросом, что бы он сделал, попробовав
его. Семейный мед Лан был одним из лучших в мире.
Без дальнейших подсказок мальчик откусил кусок хлеба и совершенно затих. Затем его
рука резко поднялась, и он прикрыл рот. Лань Ванцзи сразу же встревожился. Неужели
Вэй Ину все-таки не понравился мед? Мальчик казался крайне потрясенным, и так как
Лань Ванцзи не мог видеть его глаза прямо сейчас, он не мог сказать, было ли это
вызвано положительными или отрицательными эмоциями.
Обеспокоенный, он обнаружил, что протягивает руку и тянется к Вэй Ин. Он слишком

поздно понял, что всего несколько мгновений назад отказался прикасаться к мальчику,
быстро отдернул руку и внимательно наблюдал за Вэй Инем, чтобы понять, напугал ли
он его так, как боялся.
Он широко раскрыл глаза, когда мальчик слегка приподнял голову, чтобы посмотреть на
него, и увидел, что ни в выражении его лица, ни в глазах не было и следа страха.
Это было очень близко, и он слишком хорошо это знал. Он молча ругал себя за свою
беспечность, с этого момента ему действительно нужно было быть более осторожным с
Вэй Ин. Когда он увидел вопрос в глазах мальчика, он кивнул, поощряя его продолжать
есть.
Это мало чем отличалось от вчерашнего утра, когда Вэй Ин открыто плакала,
попробовав масло. Лань Ванцзи все еще не давало покоя то, что другой, по-видимому,
не привык даже к самой простой еде. Он снова начал задаваться вопросом, что ему
давали раньше.
Мальчик откусил еще кусочек и еще ниже опустил голову. Как и вчера утром, и в
соответствии с ожиданиями Лань Ванцзи, Вэй Ин начала плакать. Он застыл на месте,
Лань Ванцзи мог бы поклясться, что в этот момент он даже не дышал. Поскольку он уже
был знаком с этой реакцией, он не был удивлен.
Однако его потрясло то, что он увидел дальше. Голова Вэй Ина все еще была опущена,
но он мог видеть его рот. И теперь уголки губ мальчика слегка приподнялись. Сердце
Лань Ванцзи екнуло при малейшем намеке на улыбку, которая появилась на щеках Вэ Ин.
Это была совсем не та улыбка, которую Лань Ванцзи помнил с их первой встречи, яркая
и невинная, но тем не менее это была улыбка. Милее всего, что Лань Ванцзи когда-
либо видел, его сердце растаяло при виде этого.
Глава 111
Лань Сичэнь встревожен
Лань Сичэнь сел и наблюдал, как Лань Ванцзи, Цзян Яньли и Вэй Вусянь подошли ближе
и присоединились к нему и Лань Кирену за столом. Он был несколько опечален, увидев,
что мальчик сел только после того, как Лань Ванцзи и Цзян Яньли уже сидели и
смотрели на него. Другим могло показаться, что Вэй Вусянь ждал, пока леди и хозяин
сядут первыми, но Лань Сичэнь подозревал, что мальчик просто не был уверен, какой
стул ему позволят занять.
Это был явный признак того, что Вэй Усянь еще не был полностью знаком с ними,
вероятно, также не доверял им полностью. Лань Сиченю было трудно видеть такое
поведение каждый раз, когда он приводил кого-то нового для Лан, чтобы защитить их и
помочь им оправиться от жестокого обращения, однако с Вэй Вусянь это было более
выражено, чем с кем-либо еще, кого он когда-либо спасал.
Тем не менее, его сердце согрело то, что Вэй Усянь уже так быстро выздоравливал. Он
был так напуган позавчера, когда они сказали ему поесть с ними, и очень неохотно
присоединился к ним за столом, тогда как сейчас он только ждал, пока все сядут
первыми. Не было ни видимых колебаний, ни страха, и Лань Сичэнь был рад этому. Он
был уверен, что бы ни сделал Лань Ванцзи, это сыграло важную роль в завоевании
доверия Вэй Вусяня.
Лань Сичэнь был удивлен, обнаружив на столе небольшой горшочек с медом, в конце
концов, это не было одним из обычных блюд, которые им подавали на завтрак. Он понял
это довольно скоро, когда Лань Ванцзи потянулся за кастрюлей и положил здоровую
порцию на кусок хлеба. Лань Сичэнь задавался вопросом, когда его брат начал
пристраститься к сладкому, он никогда не любил сладкое с того момента, как они были
маленькими детьми.
Его брат закончил намазывать мед и подал кусок хлеба Вэй Вусяну. Мальчик выглядел
совершенно ошеломленным и даже немного приподнял голову, заметно взглянув на Лань
Ванцзи, вероятно, пытаясь понять, чего хочет другой. Лань Сичэнь почти хотел
рассмеяться над выжидательным выражением лица своего брата, было ясно, что он
побуждал мальчика принять это. Вэй Вусянь, должно быть, понял, так как в следующий
момент он принял хлеб.
Теперь Лань Сичэнь был удивлен еще больше, должно быть, что-то просто произошло
между обоими мальчиками, чтобы Вэй Вусянь был так откровенен с Лань Ванцзи. Лань
Сичэнь не мог себе представить, чтобы мальчик мог так сильно расслабиться рядом с
ним и быть в порядке, когда к нему прикасаются и о нем заботятся; он выглядел
чрезвычайно обеспокоенным и тем, и другим только накануне.
Что мог сделать Лань Ванцзи, чтобы Вэй Вусянь так расслабился? Было ли это просто
потому, что они были близки по возрасту? Или была какая-то другая причина? Может
быть, потому, что вчера они провели вместе несколько часов? Было так мало времени,
когда Лань Ванцзи мог сблизиться с мальчиком, и все же он творил чудеса и смог
завоевать его доверие буквально за одну ночь.
Лань Сичэнь был поражен. И не только этим фактом; это было чудо, что мальчик вообще
смог кому-то поверить в этот момент. Либо Вэй Вусянь был от природы доверчивым
человеком, во что Лань Сичэнь с трудом верил, либо мальчик действительно вел себя
так, как будто доверял им, но на самом деле не мог полностью поверить им, вероятно,
просто плыл по течению. Неужели он думал, что они предадут его или не смогут ему
помочь, поэтому решил взять только то, что они предложили, ни на что не надеясь?
Лань Сичэнь был встревожен его мыслями. Это, безусловно, была возможность, хотя он
и не хотел признавать ее. После того, что пережил Вэй Вусянь, для него имело бы
смысл быть очень разным человеком. Расслабиться и довериться кому-либо так быстро
было чудом, которое, как подозревал Лань Сичэнь, долго не продлится. Мальчик,
скорее всего, ждал, что они будут обращаться с ним так же, как с его предыдущими
хозяевами.
Возможно, ему уже обещали защиту и поддержку в прошлом, и были ли его надежды
обмануты? Если это было так, то у них было много работы впереди. Лань Сичэнь не мог
поверить, что он не понял этого раньше. Он был слишком доволен ситуацией, надеясь,
что присутствие Цзян Яньли было достаточным доказательством их намерений. Как же он
ошибался!
Мальчик, должно быть, ждал каждого их движения, притворяясь, что верит им, чтобы
успокоить их, но втайне был напуган до смерти. Он наверняка ждал, что они начнут
злоупотреблять своими полномочиями и заберут свое предложение обратно. Сколько раз
мальчика предавали и разрушали его надежды? И сколько из этих предательств исходило
от самых близких ему людей?
От его приемной семьи, которая должна была заботиться о нем, но вместо этого ужасно
обращалась с ним и принимала его за своего раба. У него не было свободы, и большую
часть своей жизни он был вынужден выполнять их приказы. В этом случае, предположил
Лань Сичэнь, было вполне естественно, что мальчик был готов притвориться всем, чем
хотели его хозяева, просто чтобы избежать их гнева и наказания.
Он был ослеплен своим счастьем, вызванным быстрой положительной переменой Вэй

Вусяня, раньше он даже не задумывался ни над одной из этих мыслей. Хотя ему
следовало бы это сделать! Не то чтобы он не видел подобных случаев раньше; люди
сделали бы почти все, чтобы избежать травм, как физических, так и умственных.
Мальчик, должно быть, также предположил, что его сестра приехала, чтобы забрать его
обратно в поместье Лотос-Пирс. Хотя он не выглядел обеспокоенным ни в малейшей
степени, это, должно быть, действительно потрясло его. Несмотря на заверения Цзян
Яньли и Лань Кирена, он, вероятно, думал, что это его последняя совместная трапеза
и что его сразу же отправят обратно.
Они должны были убедиться, что он, по крайней мере, понял, если не мог поверить им
полностью. Сладкие слова были одной мыслью, но они должны были доказать это и
поддержать их действиями. Они уже сказали мальчику, что он может остаться здесь на
более длительный период времени, но это не должно заканчиваться просто разговором,
они должны дать ему понять, что они это имели в виду. Да, они должны запланировать
для него что-то на весь день, таким образом, у Вэй Вусяня не было бы другого
выбора, кроме как предположить, что он собирается остаться в поместье Облачных
Глубин.
Что они должны предложить? Лань Сичэнь напряженно размышлял о том, что может
понравиться мальчику на год младше Лань Ванцзи. Он придумал целый ряд вещей,
однако, ни одна из них, вероятно, не сделала бы Вэй Вусяня счастливым. Отправиться
на верховую прогулку, поиграть в шахматы или на музыкальном инструменте-вещи,
которые ценил Лань Ванцзи, не были хорошими вариантами; Вэй Вусянь только испугался
бы или смутился бы в лучшем случае, так как его ничему из этого не учили, если бы
его образование закончилось всего через несколько месяцев после его начала.
Принимая во внимание обстоятельства мальчика, простые действия, которые не

требовали особых навыков, были гораздо лучшим вариантом. Возможно, было бы лучше
предложить прогуляться или поиграть с кроликами. Лань Сичэнь вспомнил те дни, когда
его брат был опустошен потерей родителей, и как кролики помогли ему забыть свою
боль, пусть даже ненадолго.
Удовлетворенный своим решением, он решил немедленно сообщить об этом мальчику. Не

говоря уже о том, чтобы нарушить одно из семейных правил, позже он объяснит Лань
Кирену, что Вэй Вусянь в данный момент важнее. Он перевел взгляд на мальчика и был
потрясен, потеряв дар речи, когда увидел слезы, капающие на колени мальчика.
Спасибо всем вам за ваши приятные комментарии, мне нравится читать, что вы думаете
об этой истории :)
Глава 112
Цзян Яньли удивлен и счастлив
Цзян Яньли сидел за столом вместе с семьей Лань и Вэй Вусянь, рассеянно поглощая
завтрак. Она все еще пыталась осмыслить все, что произошло с тех пор, как она
приехала в поместье Облачных Глубин. Она даже не надеялась на такой исход, когда
отправилась просить милостыню от имени своего брата.
Ланы обещали помочь и, верные своим словам, они доказали ей, что они это имели в
виду. Лань Кирен только что изгнал члена своей собственной семьи за то, что
причинил боль ее брату! Это было неслыханно, и Цзян Яньли все еще не мог поверить,
что это произошло на самом деле. И Вэй Вусянь, по-видимому, тоже, он казался в шоке
после того, как Ланы пообещали поддержать и защитить его.
Что могло произойти за то короткое время, что она его не видела, чтобы заставить
его так сильно открыться ланам и начать доверять им? Она не могла этого предвидеть.
Перемена, которую она заметила, была настолько велика, что она почти больше не
узнавала своего брата. Он даже не возражал, когда к нему прикасались, очевидно,
наслаждаясь ощущением, так как не отстранился! Ей потребовались дни или недели,
чтобы Вэй Вусянь доверял ей достаточно, чтобы не вздрагивать, когда она прикасалась
к нему, и все же он стоял здесь всего через два дня, совершенно довольный этим.
Она была очень эмоциональна, Вэй Вусянь нашла такого замечательного друга в Лань
Ванцзи; она была счастлива, хотя и должна была признать, что на самом деле немного
ревновала в то же время. Но она могла понять, почему ее брату требовалось гораздо
больше времени, чтобы расслабиться рядом с ней, чем с Лан Ванцзи. Она предавала его
снова и снова, не будучи в состоянии защитить его, а также не оказывая поддержки,
только иногда будучи в состоянии утешить его после всего, что с ним сделали. С
другой стороны, Лань Ванцзи, вероятно, не подвел его за то короткое время, что они
знали друг друга.
Она откусила еще кусочек от своего завтрака и посмотрела на своего брата, который
как раз принимал хлеб, покрытый медом, от Лань Ванцзи. Хорошо, теперь Вэй Вусянь
сможет начать наслаждаться едой, которая была нормальной для других, но которую он
так редко пробовал. В поместье Пирс Лотоса он получал только объедки и остатки еды
для слуг, к тому времени, когда ему разрешили их съесть, от них почти ничего не
осталось.
Цзян Яньли старалась приносить ему нормальную еду, когда могла, но, с другой
стороны, таких случаев было немного и они были редки. Ей было интересно, что он
получал в других семьях, она не могла не беспокоиться о том, что это мало чем
отличалось от того, что ему давали в его предполагаемом доме.
У нее были слезы на глазах, когда она смотрела, как ее брат откусывает свой первый
кусок хлеба, покрытого медом, и сразу же выглядит счастливее, чем она видела его за
последние годы. Выражение его удивления, а затем полного блаженства заставляло ее
сердце хотеть выпрыгнуть из груди, хотя он пытался скрыть свои эмоции, она ясно
видела их в его глазах.
Затем Лань Ванцзи что-то прошептала своему брату и кивнула, Вэй Вусянь, очевидно,
восприняла это как знак продолжать есть и откусила второй кусочек. Затем произошло
нечто совершенно неожиданное, от чего у нее перехватило дыхание и потекли слезы.
Цзян Яньли в абсолютном шоке наблюдала, как легкая улыбка расцвела на губах ее
брата. Теперь она с трудом могла вспомнить, когда Вэй Вусянь в последний раз
улыбался, когда они были одни, и прошло еще больше времени с тех пор, как он
умудрялся это делать в комнате, полной людей.
Он выставлял себя напоказ, когда оставался с ней наедине в течение некоторого
времени после того, как его низвели до слуги, несмотря на риск, которому он
подвергался. Она знала, что он делал это для нее, но она никогда не останавливала
его, ей очень нужно было успокоение, которое она получала, видя, как он улыбается,
даже если она знала, что это была всего лишь фальшивая улыбка, и за ней не было
счастья. Его брат был невероятно силен и пытался поддержать ее; в то время она была
такой плаксой.
Она задавалась вопросом, когда все изменилось. Оглядываясь назад, я думаю, что это
был, вероятно, тот момент, когда его отправили к Венам в качестве заложника. Когда
он вернулся, он был таким хрупким и напуганным, что у него были заняты руки,
пытаясь держать себя в руках. У него больше не было ни времени, ни сил успокаивать
кого-то другого, возможно, он даже не осмеливался по какой-то причине. Он
совершенно перестал улыбаться с того дня, как его привезли обратно в поместье
Лотос-Пирс после окончания войны.
С тех пор Цзян Яньли не видел, чтобы его губы так сильно подергивались вверх, и в
его глазах не было никаких счастливых и живых искр; до сегодняшнего дня. Казалось,
что сегодня действительно был день чудес. Она благодарила всех вышних богов за эти
милости и Лань Ванцзи за то, что он нашел способ достучаться до ее брата, несмотря
на все трудности. Она была уверена, что никому из них было нелегко найти общий язык
и сблизиться за такое короткое время.
И она также была вне себя от радости за Вэй Вусяня, который наконец-то нашел кого-
то, с кем мог расслабиться и кому доверял. Более того, у него был кто-то, кто
поддержал бы его и защитил, когда ее самой здесь не будет. Она знала, что он в
хороших руках и сможет полностью выздороветь, надеюсь, но Цзян Яньли подозревал,
что это займет много времени, учитывая, насколько травмирован был ее брат.
Она должна была начать думать о возвращении в свой собственный дом, чтобы ее
родители ничего не пронюхали и не потребовали возвращения Вэй Вусяня в поместье на
пирсе Лотоса. Если бы она могла защитить своего брата хотя бы настолько, она бы с
радостью сделала это. Возможно, Ланы позволили бы ей время от времени навещать их и
посмотреть, какого прогресса достигла Вэй Вусянь между своими визитами. Их должно
было быть мало, иначе ее родители начали бы подозревать, куда она направляется, но
ее брат и Ланы, несомненно, поняли бы.
Ей будет очень не хватать Вэй Вусяня, но она могла утешать себя мыслями о том, что
теперь о нем должным образом заботятся и он наконец-то живет комфортной и
счастливой жизнью. Она сделает все возможное, чтобы защитить его по-своему. Если бы
он мог снова начать улыбаться здесь, в Поместье Облачных Глубин, тогда все стоило
бы того. Она просто была бы счастлива за него.
Глава 113
Лань Сичэнь чувствует облегчение; саморефлексия Лань Кирена
Лань Сичэнь наблюдал, как слезы Вэй Вусяня падали ему на колени, и как Лань Ванцзи
наблюдал за ним с беспокойством, слишком явным на его лице. Он не понимал, почему
все так вышло, но чувствовал себя крайне встревоженным. Неужели мальчику не
понравился мед? Или он все еще был напуган и слишком много думал над их словами?
Неужели Лань Сичэнь неверно оценил повреждения на своих руках и теперь ему было так
больно, что он плакал? Неужели весь стресс этого утра наконец-то настиг его?
Он редко видел своего брата таким расстроенным, с другой стороны, это не было таким
уж необычным явлением с тех пор, как Вэй Вусянь появился в поместье Облачных
Глубин. Лань Сичэнь одновременно беспокоился за Лань Ванцзи, потому что другой
впервые ясно увидел суровую реальность и был рад за него. Он был рад, что его брат
стал более открытым и изо всех сил старался наконец открыться. Все предыдущие
попытки Лань Сичэня и Лань Кирена найти ему компаньона, рядом с которым он мог бы
чувствовать себя комфортно, ни к чему не привели. Но, наконец, он был готов выйти
из своей скорлупы, созданной одиночеством.
Он также уже добился удивительного прогресса. Он был более красноречив, и, хотя его
общение все еще требовало значительных улучшений, он говорил чаще. Лань Сичэнь мог
понять, откуда пришел его брат, он, должно быть, наверняка беспокоился, что без
слов Вэй Вусянь неправильно поймет их, и поэтому решил выражаться чаще.
Теперь, столкнувшись со слезами Вэй Вусянь, Лань Ванцзи, казалось, снова не находил
слов, как и сам Лань Сичэнь.
Краем глаза он заметил движение с той стороны, где находился Цзян Яньли. И что
теперь? Была ли она огорчена видом плачущего брата? Лань Сичэнь не знал, кого ему
следует утешить в первую очередь. Он не до конца понимал, что могло вызвать вспышку
Вэй Вусяня, но предполагал, что наиболее вероятным объяснением было бы то, что все
напряжение и стресс, наконец, настигли его.
Он повернулся к Цзян Яньли, оставив Вэй Вусяня на время Лань Ванцзи. Он совершенно
растерялся, когда заметил, что, хотя дочь владельца поместья "Пирс Лотоса" плакала
так же, как и ее брат, она в то же время улыбалась, с любовью глядя на Вэй Усянь.
Что же все-таки происходило? С чего бы ей радоваться, что ее брат страдает?
Еще более сбитый с толку, он оглянулся на Вэй Вусяня, на этот раз более пристально.
Только сейчас он заметил, что мальчик нисколько не напрягся, его голова тоже не
была слишком опущена. Лань Сичэнь могла видеть нижнюю половину его лица. Сначала он
не поверил своим глазам, и ему пришлось несколько раз моргнуть, чтобы убедить себя,
что ему это не только показалось. Вэй Вусянь на самом деле улыбался.
Что ж, улыбка, пожалуй, была слишком сильным словом, чтобы описать его слегка
приподнятые губы. И все же это было нечто настолько неожиданное, что у Лань Сичэня
перехватило дыхание. Похоже, он все время ошибался, предполагая, что Вэй Вусянь
чувствовал себя неуютно и боялся сам по себе. С другой стороны, он был таким еще
несколько мгновений назад. Что изменилось?
Неужели мальчик наконец все понял и почувствовал облегчение, начав доверять им? Это
было слишком хорошо, чтобы быть правдой. Лань Сичэнь точно знал, что ни один
оскорбленный слуга никогда не начинал доверять им так быстро. Но, возможно, это
было как-то связано с тем, что он позволял Лань Ванцзи свободно прикасаться к нему,
и что его сестра пришла ему на помощь и заверила его, что то, что они говорили,
действительно было правдой.
В любом случае, было ясно как божий день, что и Вэй Вусянь, и Цзян Яньли
справлялись просто отлично. Лань Сичэнь не стал бы сейчас портить им момент счастья
и облегчения. Он улыбнулся в ответ и вернулся к своему завтраку. Его сердце было
переполнено теплом, а также гордостью. Лань Ванцзи сумел сделать то, что он никогда
бы не подумал возможным за такое короткое время, заставив Вэй Вусяня доверять ему.
Это действительно было великим достижением.
***
Лань Кирен завтракал немного медленнее, чем обычно, он был погружен в свои мысли и
с трудом концентрировался на том, что делал. В какой-то момент он чуть не пролил
чай себе на колени, потому что только в последний момент понял, что не держит чашку
прямо, и едва не опозорился.
Он тоже не обращал никакого внимания на то, что происходило за столом, он

планировал, каким образом он должен извиниться перед Вэй Вусяном и как заставить
мальчика принять его. Он сожалел об их прежних недоразумениях, которые были вызваны
исключительно им.
Он был слеп, и он должен был действительно понять все раньше, признаки того, что
Вэй Вусянь был не тем, кем он был раньше, были там, ясно видимые для всех, кроме
него. Он был слишком зациклен на своих предубеждениях и пренебрегал своими
инстинктами, чтобы разжечь свой гнев. Он тоже вел себя не по правилам своей семьи,
если был честен с самим собой.
Он был резок с Су Миньшанем, но он также должен был подумать о себе. Он никогда не

должен был позволять своим предубеждениям брать верх над ним, он должен был иметь
открытый ум в будущем. Помогать обиженным слугам было не только обязанностью Лань
Сичэнь, но и обязанностью Лань Кирен. Его племянник привозил их в поместье Облачных
Глубин, и он должен был заботиться о них и помогать им.
Лань Кирэнь размышлял о том, не был ли он суров и с другими слугами, легко принимая
их травмы и не предлагая поддержки, в которой они так сильно нуждались. Он
напряженно думал, но не мог найти ни одной ситуации, в которой он вел бы себя так
же неразумно, как тогда, когда это касалось Вэй Вусяня. Это заставило его вздохнуть
с облегчением, хотя он причинил много вреда, общаясь с мальчиком, он не знал ни о
каком другом слуге, которого он мог обидеть в прошлом.
Хотя он и не собирался думать, что сделал что-то хорошее, тем не менее он

почувствовал облегчение. Ему нужно было наладить только одни отношения, те, что
были с Вэй Вусянь.
Глава 114
Планы Мо Сюанью
Мо Сюанью спешил обратно в комнату А-Юаня после того, как поговорил с Лань Сиченем.
На сердце у него было легко, и он почувствовал огромное облегчение. Хотя он
надеялся, что молодой хозяин поместья Облачных Глубин не закроет глаза на страдания
Вэй Вусяня и сможет помочь ему, все же было обнадеживающе знать, что его опасения
были немедленно приняты во внимание.
Лань Сичэнь выглядела готовой действовать, даже когда Мо Сюанью выходил из комнаты.
Это само по себе было хорошим знаком, наконец-то нашелся кто-то, кто мог
безоговорочно поддержать Вэй Вусяня. Мо Сюанью хотел бы помочь себе сам, и он
сделал бы это в меру своих возможностей, но он знал, что его другу было бы лучше,
если бы его успокаивал учитель. Мо Сюанью мог пообещать всю необходимую помощь и
поддержку, но он боялся, что его старому другу будет недостаточно поверить, что он
в безопасности в поместье Облачных Глубин.
Он был счастлив за Вэй Вусяня, он наконец-то сможет начать жить комфортной и

свободной от страха жизнью. Мо Сюанью уже несколько месяцев находится в поместье
Облачных Глубин, но иногда ему все еще трудно поверить, что все было на самом деле
и что однажды он не просто проснется в своей бедной постели в поместье Башни Кои.
Здесь все были так добры к нему, что он не хотел возвращаться в свою предыдущую
жизнь, никогда.
Думая о своей собственной ситуации, он даже не мог представить себе ситуацию Вэй
Вусяня. Мальчик страдал гораздо дольше, чем он, и к нему также относились с еще
меньшим уважением и уважением. По правде говоря, если бы Мо Сюанью был слугой своей
собственной семьи, Вэй Вусянь был бы рабом; хотя он никогда бы в этом не признался
и не стал бы жаловаться. С ним так ужасно обращались так долго, что он, должно
быть, воспринимал это как нечто постоянное. Возможно, он даже не надеялся на
улучшение условий своей жизни?
Он казался настолько смирившимся со своей ситуацией, что Мо Сюанью сомневался, что

он хотя бы задумается о том, как другие люди никогда так сильно не страдали. Мо
Сюанью даже задавался вопросом, знал ли его старый друг когда-нибудь в своей жизни
что-то еще. Он выглядел настолько привыкшим ко всему, о чем его просили, настолько
непохожим на себя, которому было трудно приспособиться, когда его семья начала
издеваться над ним, что было бы неудивительно узнать, что с Вэй Вусяном всегда так
обращались.
Однако у него не было возможности подтвердить это, не похоже, чтобы Вэй Вусянь мог
поговорить с ним и довериться ему. Это сильно опечалило Мо Сюанью; он презирал
того, кто поработил маленького, немого и беззащитного ребенка и полностью исказил
его видение реальности, не оставив ему другого выбора, кроме как следовать приказам
в точности. Не зная ничего другого, Вэй Вусянь, возможно, думал, что это нормально.
Теперь, наконец, он сможет узнать, что жизнь, которую он был вынужден вести, ни в
малейшей степени не была нормальной. Семья Лан позаботится об этом и сделает все
возможное, чтобы мальчик выздоровел и увидел мир таким, каким он должен быть. У
него еще была вся жизнь впереди, и Мо Сюанью хотел, чтобы он мог наслаждаться ею,
как и любой другой подросток.
Он был полон решимости помочь ему забыть свое прошлое, или, по крайней мере,
настолько, насколько это было возможно, медленно притупляя края его памяти, чтобы в
конечном итоге это был всего лишь размытый набор воспоминаний, никак не связанных с
настоящим. Он знал, что это будет трудно, возможно, почти невозможно, он сам часто
просыпался от ночных кошмаров, покрытый холодным потом и тяжело дыша. Хотя его сны
больше не имели никакого отношения к его нынешней реальности, прошлое все еще
преследовало его даже спустя месяцы.
Что помогало лучше всего, так это создавать новые воспоминания и пробовать вещи,
которые он не делал в прошлом или которые были действительно приятными. Для него
это было, например, заботиться об А-Юане и играть с ним или иметь возможность
продолжить учебу. Он задавался вопросом, что это может быть для Вэй Вусяня.
Поскольку он не знал, чем любит заниматься его старый друг, они, возможно, могли бы
начать с того же самого. А-Юань и Вэй Вусянь казались довольно близкими вчера
вечером, когда малыш говорил о Вэй Вусяне как о своем друге всего через несколько
минут после встречи с ним, мальчик также не выглядел испуганным в присутствии
ребенка.
Это может быть беспроигрышной ситуацией для обеих сторон: Вэй Вусянь сможет
расслабиться, а А-Юань сможет поиграть со своим новым другом. Мо Сюанью просиял,
это было именно то решение, которое он искал! Что им следует делать? И когда?
Мо Сюанью вдруг очень разволновался, возможностей было бесчисленное множество.

Конечно, ему придется выбрать то, что понравится А-Юаню, и Вэй Вусянь не будет
чувствовать себя плохо, делая это, но все еще оставалось много вариантов. В
поместье Башни Кои Мо Сюанью видел, как его друг иногда общался с животными и
выглядел при этом расслабленным. Это может быть хорошим началом.
Были лошади, собаки или кролики, которые принимались во внимание; в поместье

Облачных Глубин были также домашние животные, но это не был хороший вариант, так
как с ними, как правило, было трудно взаимодействовать, с другими было намного
легче играть.
А-Юань не любил ходить смотреть на лошадей, он, казалось, их боялся. Мо Сюанью так
и не узнал, почему, но он предположил, что они были просто слишком большими, чтобы
малыш мог чувствовать себя спокойно рядом с ними. Это было одним вариантом меньше.
Что касается Вэй Вусяня, то ему не нравилось общаться с собаками. Мо Сюанью знал,
что мальчик боялся этих существ, вероятно, как-то связанных с плохим прошлым
опытом. Так что, даже если А-Юань они очень нравились, они тоже были вне игры.
Остались кролики.
Он знал, что в поместье Облачных Глубин с ними обращались не как с обычными

животными, они были особенными, и вход во двор, где их держали, разрешался лишь
немногим слугам и главным членам семьи Лан. Но, возможно, если бы Мо Сюанью
попросил Лань Сичэня разрешить им войти, как ради А-Юаня, так и ради Вэй Вусяня,
молодой мастер, вероятно, не был бы против этого.
Мо Сюанью был доволен своим планом. Теперь оставалось только решить, когда
применить его в действии. Лань Сичэнь, как мы надеялись, прямо сейчас разговаривал
с Вэй Вусяном, и еще был вопрос о лечении рук мальчика. Он хотел бы помочь Вэй
Вусяну раньше, чем позже, однако об этом утром не могло быть и речи. Может быть,
они могли бы попробовать днем?
Да, это был хороший план. Он пойдет спросить разрешения у Лань Сичэня после обеда,
он был уверен, что из-за сложившейся ситуации молодой мастер не покинет Поместье
Облачных Глубин сегодня и вместо этого останется присматривать за Вэй Вусянем, как
он сделал для Мо Сюанью в свой первый день в Поместье Облачных Глубин.
Решившись, он подошел к двери комнаты А-Юаня. Он улыбнулся про себя, уверенный, что
ему не придется убеждать ребенка согласиться пойти поиграть с Вэй Вусянь.
Глава 115
А-Юань хочет поиграть
А-Юань терпеливо ждал возвращения Славного Старшего Брата, как и обещал. Прошло уже
много времени с тех пор, как он оставался один, конечно, тем временем Старшая
Сестра, которая иногда играла с ним, когда Хорошего Старшего Брата не было рядом,
приходила с завтраком. Но он уже закончил есть и теперь с нетерпением ждал
возвращения друга.
Нет, он не хотел играть прямо сейчас, и ему не нравилось, что Старшая сестра
пыталась заставить его брать игрушки из ее рук и что она постоянно выглядела
обеспокоенной. Обычно она ему очень нравилась, и с ней было весело играть, но не
сейчас.
Он беспокоился о Грустном Старшем Брате, у него вчера вечером болели руки, и А-Юань
не знал, не поймал ли его снова Злой Старший Брат. Хороший Старший Брат пообещал
помочь ему, так что А-Юань немного успокоился, хотя все еще хотел пойти и проверить
сам. Он не хотел оставаться в комнате и изо всех сил старался сказать Старшей
Сестре, которая разрушала все его попытки подойти к двери, что он только собирается
навестить своего нового Старшего Брата.
Это было безрезультатно. Когда он заплакал, не в силах выразить себя иначе, она
только обняла его и снова уложила на кровать. Почему она это сделала, было за
пределами понимания А-Юаня, он уже был одет в свою дневную мантию, и Милый Старший
Брат всегда запрещал ему ложиться в нее на кровать, он всегда помогал ему
переодеться в ночную мантию перед сном. И А-Юань тоже не устал.
Он начал извиваться, борясь со Старшей Сестрой, которая просто пыталась накрыть его
одеялом. Безрезультатно, она была намного сильнее его. Он заплакал еще сильнее,
чтобы дать ей понять, что не хочет быть в постели. Он не знал, что может сделать,
чтобы она поняла.
Прежде чем ситуация могла продолжаться дальше, дверь открылась, и в ней стоял Милый
Старший Брат с широкой улыбкой на лице. Однако выражение его лица изменилось, когда
он увидел, что происходит вокруг кровати.
А-Юань сразу же совсем перестал плакать, он знал, что его любимый Старший Брат
сможет понять его и приведет его посмотреть на Грустного Старшего Брата. Он
протянул руки к своему спасителю, прося, чтобы его подняли, и громко и несколько
отчаянно позвал: “Милый Старший брат!”
Согласно его ожиданиям, тот, кого он звал, быстро подошел ближе и заключил его в
объятия, сразу же успокоив его, проведя одной рукой вверх и вниз по спине. А-Юань
прижался к нему поближе, сдерживая икоту и медленно успокаиваясь.
Милый Старший Брат некоторое время разговаривал со Старшей Сестрой, а потом она
ушла. А-Юань была рада; не то чтобы она ему не нравилась, но иногда она просто не
понимала, чего он хочет. Так непохоже на Милого Старшего Брата, который всегда
спрашивал его, что у него на уме, готовый выслушать его ответы. Видишь, прямо как
сейчас.
“А-Юань, что случилось? Тебе ведь не хочется спать, не так ли?”
Хороший Старший Брат всегда знал, что значит А-Юань. Даже если Старшая Сестра
хотела усыпить его, он не хотел этого. И Милый Старший Брат сразу это заметил.
Теперь он держал его и не делал никаких движений, чтобы положить обратно на
кровать. А-Юань очень твердо заявил, чтобы показать, что ему действительно совсем
не хочется спать: “Нет”.
“Я понимаю. Что же тогда не так?”
А-Юань улыбнулся, довольный тем, что кто-то наконец-то готов его выслушать. Хороший
Старший Брат наверняка привел бы его к Грустному Старшему Брату, если бы он
попросил. Но сначала он хотел убедиться, что руки Грустного Старшего Брата больше
не болят. Хотя Хороший Старший Брат пошел проверить его раньше, А-Юань должен был
знать сам. Если бы его новому другу все еще было больно, он бы попросил Милого
Старшего Брата пойти к нему и снова помочь.
“Грустный Старший Брат ранен?”
А-Юань был в восторге, когда Милый Старший Брат заверил его, что Грустному Старшему
Брату больше не больно, и спросил, не хочет ли он пойти поиграть с ним позже в тот
же день.
***
Мо Сюанью вошел в комнату А-Юаня и увидел, как слуга, которого он попросил

присмотреть за ребенком, пока он разговаривал с Лань Сиченем, пытался снова усыпить
мальчика. Малыш казался безутешным, так что Мо Сюанью мог понять, что слуга думал,
что он просто хочет спать, но он знал лучше. Должно быть, это как-то связано с его
недавней вспышкой гнева и требованием пойти помочь Вэй Вусяну.
Когда А-Юань протянул свои маленькие ручки, все еще громко причитая, Мо Сюанью
подошел к кровати и поднял ребенка. Малыш сразу же перестал плакать, когда начал
похлопывать себя по спине. Служанка начала извиняться перед ним, но он заверил ее,
что это не ее вина, и отослал ее прочь. Она не могла знать причину слез мальчика,
но у него была довольно хорошая идея.
Или, по крайней мере, он так думал, но все равно хотел это подтвердить. Он понимал,
насколько важно общение, и хотел научить мальчика тому, что он должен говорить сам
за себя, а также тому, что он всегда рядом, чтобы выслушать его, когда он решит
чем-то поделиться.
Как он и думал, ребенку ни в малейшей степени не хотелось спать, он ясно дал это
понять своим решительным голосом и сияющими, широко открытыми глазами. Он
улыбнулся, малыш был таким милым, ему нравилось заботиться о нем.
“Я понимаю. Что же тогда не так...”
Он хотел спросить, беспокоится ли ребенок о Вэй Вусяне, и заверить его, что его
новый старший брат, скорее всего, сейчас в порядке, у него очень необходимая
дискуссия с Лань Сиченем.
Но А-Юань слишком торопился и не дал ему закончить фразу. Должно быть, он

действительно беспокоился о благополучии Вэй Вусяня. Мо Сюанью чрезвычайно гордился
им и улыбнулся еще шире. В таком нежном возрасте А-Юань уже научился заботиться о
других и утешать их. Это было действительно невероятно.
Мо Сюанью поспешил успокоить его, прежде чем мальчик снова заплачет, потому что он
увидел, как слезы наворачиваются на его глаза, он, вероятно, представлял, как Вэй
Вусянь снова испытывает боль. "Не волнуйся, А-Юань, у Грустного Старшего Брата все
хорошо”.
Или, по крайней мере, он надеялся, что это так; он молился, чтобы Лань Сичэнь
поговорил с Вэй Вусяном до того, как у другого появится шанс снова столкнуться с Су
Миньшанем. Ему было интересно, как сегодня руки мальчика, успели ли они заживить и
больше не болят, однако он не стал бы говорить об этом А-Юаню, он не хотел слишком
сильно волновать ребенка. И Вэй Вусянь рано или поздно будет в порядке, он всегда
был в порядке. Лекарство, которое Мо Сюанью наложил на свои раны, должно хорошо
подействовать, помогая им быстрее заживать.
Увидев взволнованное лицо А-Юаня, он подумал, не сказать ли ему, что планирует

пригласить его поиграть с Вэй Вусяном днем. Он только планировал это сам, у него не
было никакого разрешения от Лань Сичэня, и он еще не спрашивал Вэй Вусяня, готов ли
он развлечь А-Юаня, но он ничего не мог с собой поделать. Даже если он думал, что,
возможно, просто дает малышу ложную надежду, ему нужно было, чтобы он согласился и
увидел, что он хочет взаимодействовать с Вэй Вусянь.
Осторожно он предложил: “Не хотел бы ты иногда поиграть с Грустным Старшим Братом?”
А-Юань просиял, было более чем очевидно, что он был доволен предложением и более
чем готов сделать это даже без того, чтобы он нетерпеливо кричал: “Да!”
Спасибо вам за все приятные ваши комментарии, они сделали мой день :)
Глава 116
Вэй Вусянь нужно сходить к врачу
После того, как все закончили свой завтрак, Лань Ванцзи не терпелось отвести Вэй
Ина к семейному врачу и узнать, насколько сильно пострадали его руки на самом деле.
Он позаботился о том, чтобы мальчик хорошо поел, и был счастлив, что с его стороны
больше не было колебаний; когда ему предложили еще один кусок хлеба, покрытый
медом, он сразу же принял его. Это было хорошо, Лань Ванцзи не был уверен, когда в
последний раз Вэй Ин ел досыта; конечно, не с тех пор, как приехал в поместье
Он все еще был сбит с толку тем фактом, что Вэй Ин улыбнулась. Это было так
неожиданно, что у него перехватило дыхание, хотя улыбка исчезла всего за несколько
секунд, она запечатлелась в памяти Лань Ванцзи. С тех пор он все время наблюдал за
другим, даже не осмеливаясь моргнуть из страха, что пропустит еще один сладкий
изгиб губ мальчика. К сожалению, еще одна улыбка больше не появилась на губах Вэй
Ин. По крайней мере, он был расслаблен и ел.
Хотя Лань Ванцзи и надеялся на такую реакцию, он не смел ее ожидать. Он был приятно
удивлен. Если бы все, что для этого требовалось, заключалось в том, чтобы
обращаться с Вэй Инем вежливо и с уважением, которого он заслуживал, он, возможно,
смог бы теперь чаще видеть, как он улыбается.
Однако ему придется быть крайне осторожным, чтобы не навредить мальчику, хотя и
неосознанно или с благими намерениями, он боялся, что может потерять хрупкое
доверие, которое заслужил от него. Лань Ванцзи все еще не было ясно, почему Вэй Ин
сейчас казался расслабленным рядом с ним, но он точно знал, что сделает все
возможное, чтобы так и оставалось.
Вероятно, между ним и мальчиком все еще будут некоторые недоразумения из-за
отсутствия у него навыков общения. Он знал, что в данный момент это неизбежно.
Однако он приложил бы все усилия, чтобы быть более открытым и стараться выражать
свои мысли чаще и яснее. Лань Ванцзи был уверен, что впереди его ждет долгий путь,
по которому он, однако, с радостью прошел бы, если бы это означало, что Вэй Ин
снова сможет свободно улыбаться.
Когда все закончили есть, Лань Кирэнь встал и, не сказав ни слова, вышел из
комнаты. Лань Ванцзи предполагал, что его дядя, должно быть, был потрясен всем, что
произошло так быстро, в конце концов, Лань Кирен любил, чтобы все шло в его темпе.
Ему, вероятно, потребуется несколько дней, чтобы смириться со всем, и, надеюсь, он
также поймет, что должен начать относиться к Вэй Ин более мягко и осторожно.
Для выздоровления мальчика было важно, чтобы никто больше не обращался с ним плохо
и не напоминал ему слишком много о его прошлом. Если бы Лань Кирэнь продолжал быть
суровым с ним и повышать голос во время разговора, это не годилось бы. Лань Ванцзи
на секунду задумался, не пойти ли за своим дядей и не поговорить ли с ним. Он хотел
убедить его в срочности своей просьбы.
Затем он решил подождать еще немного, прежде чем снова встретиться с ним лицом к
лицу. Лань Кирен мог быть в плохом настроении, если бы попытался обратиться к нему
прямо сейчас. И было еще одно, еще более срочное дело: отвезти Вэй Ина к врачу.
Похоже, Лань Сичэнь тоже пришел к такому же выводу, бросив всего один взгляд вслед
уходящему дяде, а затем повернулся к мальчику, который уже стоял рядом с его
креслом, кланяясь.
Часть счастья Лань Ванцзи сразу исчезла, не похоже было, что Вэй Ин был готов
отпустить все, что было вбито в него, так быстро, как хотелось бы Лань Ванцзи. Они
уже несколько раз повторили, что ему не нужно кланяться им, но мальчик все еще
делал это. С другой стороны, Лань Ванцзи предположил, что после стольких лет от
этих привычек будет трудно избавиться, особенно потому, что их научили страх и
боль; их всегда было труднее всего забыть.
Его сердце обливалось кровью, когда он мягко напомнил Вэй Ину, не намного громче
шепота: “Вэй Ин, не кланяйся”.
Он считал это маленькой победой, когда мальчик немедленно выпрямился, не дрогнув и

не напрягшись. Он заметил, что Вэй Ин смотрит на него краем глаза и сквозь
свисающую челку, так как его голова все еще была опущена, хотя и меньше, чем вчера.
Казалось, с каждой минутой мальчик становился все более и более выразительным. Или
это было просто потому, что Лань Ванцзи, наконец, начал привыкать читать выражение
его лица и все мелкие признаки, которые он выдавал? В любом случае это не имело
значения, важной частью было то, что он все лучше и лучше понимал Вэй Ина. Теперь
ему предстояло много работать, чтобы мальчик также смог ясно понять его намерения.
Он попытался ободряюще улыбнуться, которую, как он видел, Лань Сичэнь так часто
использовал, чтобы разрядить любую напряженную ситуацию. Он сомневался, что сможет
подражать спокойному характеру своего брата, но все же надеялся, что Вэй Ин оценит
этот жест. Он не был уверен, что действительно помогает, но верил, что ему, по
крайней мере в какой-то степени, удается избавиться от беспокойства и неуверенности
Вэй Ин.
Он хотел, чтобы мальчик как можно скорее пошел с ним к врачу и вылечил ему руки.
Хотя раны не были открыты, ладони Вэй Ин все еще были очень красными и опухшими,
должно быть, это было больно. И Лань Ванцзи больше не хотел, чтобы мальчику
причиняли боль. Надеюсь, доктор сможет посоветовать им какое-нибудь лекарство для
его рук, которое ускорит процесс заживления и хотя бы немного облегчит боль.
Нельзя было терять времени. Цзян Яньли, несомненно, согласился бы с тем, что они
должны сначала отвезти Вэй Ин к врачу и что только после этого визита она сможет
нормально поговорить со своим братом. Конечно, она, должно быть, беспокоилась и с
нетерпением ждала разговора с ним, но здоровье мальчика было важнее. Она бы поняла.
Она должна была.
” Пойдем со мной", - мягко попросил он мальчика следовать за ним.
Он уже сделал шаг к двери, когда голос брата остановил его на полпути. Он
почувствовал легкое раздражение, разве Лань Сичэнь не согласился с тем, что их
первоочередной задачей должно быть лечение Вэй Ина, в котором он нуждался? Это он в
первую очередь предложил сходить к врачу.
К его огромному облегчению, его брат хотел только прояснить ситуацию и продолжил
объяснение, которое Лань Ванцзи не смог дать. Как всегда, Лань Сичэнь смог
полностью прочитать его и правильно догадался, что он беспокоился о том, что его
слова будут неправильно истолкованы как строгий приказ.
“Молодой мастер Вэй, пожалуйста, сходите с Ванцзи к врачу. Я уверен, что ваши руки
все еще болят и нуждаются в немедленном лечении. Мисс Цзян, не могли бы вы немного
последовать за мной? Нам нужно поговорить, прежде чем ты поговоришь со своим
братом.” Лань Сичэнь остановился на некоторое время, казалось бы, что-то обдумывая,
затем добавил: “Ванцзи, пожалуйста, останься сегодня с Молодым мастером Вэем”.
Если у Вэй Ин и была какая-то реакция на слова Лань Сичэня, Лань Ванцзи не смог ее
расшифровать. Мальчик просто остался стоять на месте, очевидно, ожидая, когда Лань
Ванцзи начнет идти. Цзян Яньли, с другой стороны, казался удивленным его просьбой.
А также, возможно, несколько встревожена, поскольку ее взгляд некоторое время
метался между Вэй Ин и Лань Сиченем. Почти через минуту она, наконец, кивнула и
повернулась к Лань Сичэню, готовая идти с ним.
Лань Ванцзи не хотел больше откладывать визит к врачу, и он поспешил к двери на

противоположной стороне столовой. Вэй Ин шел рядом с ним, никаких подсказок не
требовалось, очевидно, он наконец-то освободился от своего страха, так как на этот
раз не было никаких колебаний. Это обнадеживало и означало, что был некоторый
прогресс, Лань Ванцзи показалось, что мальчик изменился за ночь; перемена была
очень тонкой, но она определенно была.
Прежде чем выйти из комнаты, он услышал, как Лань Сичэнь что-то говорит Цзян Яньли.
Он не обратил на это особого внимания, ему хотелось уже быть у врача. Только на
полпути он понял, что ему, вероятно, будет трудно что-либо объяснить. Что ж, теперь
делать нечего. Ему просто придется справиться так или иначе.
Глава 117
Вэй Вусянь соглашается пойти к врачу
Вэй Вусянь сидел на своем стуле, его желудок был приятно полон впервые за несколько
дней, он расслаблялся и наслаждался мирным моментом. Если он и был удивлен, когда
Лань Ванцзи дал ему первый кусок хлеба, покрытого медом, то он принял его без
колебаний, когда его учитель приготовил для него еще. Это было очень странное
чувство, когда его обслуживали вместо того, чтобы обслуживать, но он не жаловался.
Он не посмел, да и не хотел, так как Лань Ванцзи смотрел на него с ожиданием в

глазах, и когда он увидел, что Вэй Вусянь счастлив, он даже улыбнулся. Ни от кого в
комнате не было ни хитрости, ни насмешки; остальные просто завтракали. Если бы Лань
Ванцзи был доволен, а другие его хозяева не возражали, Вэй Вусянь не отверг бы их
доброту.
Он успокоился после своего первого куска хлеба и больше не плакал, ему

действительно было неловко за то, что он был таким эмоциональным перед всеми. И
самое главное, перед своей сестрой. Он знал, что она, вероятно, больше радовалась
за него, чем злилась на него за то, что он навязывался своим хозяевам, но он все
равно не хотел причинять ей неприятности, если его хозяева будут выговаривать ей за
его поведение.
Однако никто даже не упомянул о его странном поведении, его хозяева были
действительно слишком добры. Он будет очень скучать по этим мирным и блаженным
моментам, как только ему придется вернуться в поместье Пирс Лотоса или куда-нибудь
еще, куда его семья сочтет нужным отправить его. Он знал, что ему не следует даже
думать о том, чтобы не желать подчиняться воле своей семьи, в конце концов, ему
нужно было заплатить долг жизни, и он, вероятно, не смог бы этого сделать, даже
если бы усердно работал всю свою жизнь. Тем не менее, предательскую надежду уже
нельзя было стереть, как только она пробудилась.
Завтрак закончился раньше, чем он понял, и Лань Кирэнь уже вставал, показывая всем,
что утренняя трапеза закончилась и они должны приступить к своим обязанностям. Вэй
Усянь тоже быстро встал и поклонился своему уходящему хозяину. Он все еще немного
боялся, что Лань Кирен снова начнет кричать на него, и он хотел избежать этого как
можно больше, будучи вежливым и не давая ему никаких причин сердиться.
Все остальные тоже встали, и он выпрямился сразу же после того, как Лань Ванцзи
попросил его об этом. Вот оно снова, его имя при рождении. Никто так давно им не
пользовался, почему Лань Ванцзи снова так к нему обращается? Он чувствовал себя
очень счастливым и в безопасности, когда его вежливое имя не использовалось, в
конце концов, оно всегда было в неприятных ситуациях. За исключением горстки людей,
из уст которых это не звучало сердито и не сопровождалось никакими негативными
эмоциями, он научился сразу же насторожиться, когда было произнесено его имя.
Вот почему он был так благодарен Цзян Яньли за то, что она придерживалась детского
прозвища, которым она называла его, когда только была принята Цзянами. Это всегда
помогало ему расслабиться, он знал, что как только она назовет его "А-Сиань", все
будет в безопасности, и он сможет ослабить бдительность, по крайней мере, на
некоторое время. Она всегда снова использовала его вежливое имя, чтобы дать ему
понять, что ему следует снова начать быть осторожным.
Теперь казалось, что Лань Ванцзи придерживался аналогичного подхода. Или, по

крайней мере, Вэй Вусянь надеялся, что это так, у него не было другого объяснения
своему поведению. И тон, которым он шептал свое имя при рождении, был даже в
некотором роде милым. Вэй Вусянь больше не обсуждал, почему это заставляло его
чувствовать себя в безопасности и в тепле внутри, он был просто рад и благодарен за
это.
Наконец он вспомнил, что должен выпрямиться из положения поклона. Он забыл, что ему
не полагалось слишком часто кланяться; он мог, в свою очередь, раздражать других
своих хозяев. Было немного запутанно балансировать между этими двумя сторонами
медали. Он осмелился взглянуть на Лань Ванцзи и успокоился, увидев улыбку на его
губах вместо какого-либо выговора.
Он знал, что поступил правильно, выпрямившись. Ему придется не забывать в будущем

слишком часто кланяться в присутствии Лань Ванцзи. Даже если это заставит его
начать терять свои привычки, о которых он, скорее всего, пожалеет в ту же секунду,
как выйдет из поместья Облачных Глубин, это будет стоить того, если это
удовлетворит его конкретного хозяина.
“Пойдем со мной".
Вэй Вусянь был в таком оцепенении, что почти забыл, что должен идти выполнять свои
обязанности. Он и так уже достаточно потревожил своих хозяев. Он не мог продолжать
бездельничать каждый день, он должен был выполнять свою работу. Даже если его
хозяева были добры к нему и приглашали его присоединиться к ним за трапезой, это не
означало, что он должен забыть о своих обязанностях слуги.
Он был бы более чем счастлив помочь Лань Ванцзи, и это было то, что требовалось его
учителю в данный момент, когда он просил Вэй Вусяня следовать за ним. Однако он
внутренне содрогнулся, когда понял, что есть и другая, гораздо менее приятная
обязанность. Он должен был снова позаботиться о собаках; и, возможно, также о
других животных, он должен был пойти на кухню и спросить, кому сегодня нужна
помощь. Он не возражал бы против любого другого животного или всех их сразу, только
если бы в этом не было замешано собак. С этим ничего нельзя было поделать, это была
одна из его обязанностей, и он должен был выполнять ее в обязательном порядке.
А потом Лань Сичэнь сказал Лань Ванцзи остаться с ним на весь день. Вэй Вусянь был
сбит с толку. Должен ли он был выполнять свои обязанности, как обычно, но под
присмотром своего хозяина? В каком-то смысле это имело бы смысл, предположил он.
Ланы еще не знали его достаточно хорошо, поэтому они не могли быть уверены, что он
выполнит все в соответствии с их стандартами. Если это был именно этот мастер, Вэй
Вусянь нисколько не возражал.
Лань Ванцзи направился к двери на противоположной стороне столовой. Вэй Вусянь был
готов последовать за ним, как обычно, на два шага позади, чтобы не разозлить его.
Затем он вспомнил, что на самом деле должен идти рядом со своим учителем, как ему
было приказано. Он бросил последний взгляд на свою сестру, несколько сожалея, что
не может больше общаться с ней.
Однако прежде чем он успел поспешить и присоединиться к Лань Ванцзи, голос Лань
Сичэня остановил их обоих на полпути. Вэй Вусянь остался стоять на месте, ожидая,
пока его учитель продолжит идти, чтобы он мог следовать за ним. Он подумал, что
Лань Сичэнь хочет поговорить со своим братом, и был очень удивлен, когда с губ его
учителя сорвалось его имя.
Его рот почти открылся, когда он понял, что Лань Сичэнь на самом деле разговаривает
с ним прямо сейчас. И не только это, он снова приказывал ему обратиться к врачу.
Это было неслыханно. Кроме того, он не нуждался ни в каком лечении, его руки теперь
чувствовали себя намного лучше, чем вчера вечером, благодаря лекарству Мо Сюанью.
Они просто совсем перестанут болеть через несколько дней, его хозяевам не о чем
было беспокоиться.
Тем не менее, Лань Сичэнь выглядел совершенно серьезным, как и Лань Ванцзи, когда
Вэй Вусянь взглянул на него. Неужели они действительно хотели, чтобы он пошел
проверить свои руки? В последний день у него было достаточно сюрпризов на всю
жизнь, он не мог быть более сбит с толку, даже если бы захотел. Нет, у него больше
не было ни воли, ни сил отказывать своим хозяевам, тем более что он пошел бы против
прямого приказа.
Он смирился, он просто пойдет к врачу и покончит с этим. Хотя он все еще

чувствовал, что не заслуживает их доброты и беспокойства, и уж точно не каких-либо
дорогих лекарств. Но он больше не будет расспрашивать своих хозяев. Когда Лань
Ванцзи снова зашагал, он послушно последовал за ним, идя бок о бок с ним туда, куда
вел его учитель.
Глава 118
Убеждение
Лань Сичэнь сразу заметила, что Цзян Яньли не обрадовалась тому, что Лань Ванцзи
хотела забрать Вэй Вусянь до того, как у нее появится время поговорить со своим
братом. Для нее это, конечно, должно было выглядеть так, как будто они вообще не
собирались позволять ей разговаривать с ним. Она выглядела встревоженной и
печальной одновременно. Она даже сделала шаг в сторону двух мальчиков, но потом
остановилась.
Только сейчас Лань Сичэнь поняла, что ей, должно быть, было действительно страшно
снова видеть, как ее брата забирают. У него еще не было возможности объяснить ей
свой план или передать ей свое приглашение остаться в поместье Облачных Глубин так
долго, как она захочет. Так же, как и Вэй Усянь, она также находилась в хрупком
состоянии, и он предположил, что она, вероятно, быстро неправильно поймет их
действия, если не объяснит должным образом; оба приемных брата и сестры, к
сожалению, были одинаковыми в этом отношении.
Лань Сичэнь вспомнил и понял, что они никогда не обещали ей, что также помогут ей,
а не только Вэй Вусянь. Это было серьезным упущением с его стороны, которое он
должен был исправить немедленно, прежде чем Цзян Яньли начнет испытывать негативные
или сомнительные мысли.
Лань Ванцзи уже уходил вместе с Вэй Усяном, явно слишком торопясь. Его брат,
вероятно, хотел, чтобы руки мальчика как можно скорее осмотрел врач. Лань Сичэнь
также беспокоился, потому что был уверен, что мальчик не скажет им, действительно
ли ему больно или нет; либо он не хотел, чтобы они видели его уязвимым, либо он так
привык к наказаниям и боли, что не думал, что это что-то из ряда вон выходящее. Оба
варианта не были идеальными, и им также пришлось бы поработать в этой области.
Однако теперь, в первую очередь, он должен был остановить Лань Ванцзи и Вэй Вусяня,
чтобы они не ушли и не вызвали у Цзян Яньли чрезмерного стресса и беспокойства. Он
не знал, поняла ли она, что его брат ведет Вэй Вусянь к врачу, или она просто
предположила, что они не хотели позволять ей разговаривать с братом, несмотря на
то, что они обещали.
Как только Лань Ванцзи повернулся к нему, а Вэй Вусянь стоял рядом с ним, хотя и
смотрел в другую сторону, Лань Сичэнь заговорил. Когда у него была возможность, он
попытался сказать мальчику, что Лань Ванцзи собирается отвезти его на лечение рук.
Поскольку Вэй Вусянь все еще был очень спокоен и совсем не напряжен, Лань Сичэнь
подумал, что, возможно, мальчик все-таки правильно понял намерения Лань Ванцзи, но
никогда не мешало убедиться в этом. Особенно с кем-то вроде него.
Лань Сичэнь почувствовал облегчение от того, что Цзян Яньли тоже, казалось,
значительно успокоился после его слов. Для него не имело значения, было ли это
заверением в том, что она все еще сможет поговорить с Вэй Вусяном, или тем фактом,
что его раны вот-вот будут обработаны. Скорее всего, и то, и другое сразу.
После короткой паузы он снова обратился к брату: “Ванцзи, пожалуйста, останься

сегодня с Молодым мастером Вэем”.
Лань Ванцзи, казалось, нашел способ заставить мальчика чувствовать себя

непринужденно рядом с ним, и Лань Сичэнь был чрезвычайно благодарен за это, он,
конечно, не смог бы добиться успеха так быстро. Это было почти как чудо. Чудо,
которое он теперь использовал бы в своих интересах. Он хотел, чтобы его брат
остался с Вэй Вусяном на весь день или, по крайней мере, до тех пор, пока он не
закончит разговор с Цзян Яньли.
Таким образом, Лань Ванцзи сможет присматривать за мальчиком и, надеюсь, с ним

больше ничего плохого не случится. Вероятно, он также смог бы оставаться спокойным
и расслабленным. Пока они не разберутся в его привычках и не сломают их, им
придется вести наблюдение, чтобы убедиться, что мальчик не заставляет себя или не
напрягается. Лань Сичэнь хотел, чтобы Вэй Вусянь почувствовал себя желанным гостем
и как можно скорее забыл свою прошлую жизнь и статус слуги.
Скорее всего, им придется повторить это сто раз, чтобы мальчик действительно начал
верить им всерьез, но для этого им придется быть рядом с ним всякий раз, когда ему
понадобится напоминание. Лань Ванцзи, должно быть, понял это еще до Лань Сичэня,
потому что он мягко поправлял мальчика каждый раз, когда тот кланялся, когда в этом
не было необходимости. Лань Сичэнь улыбнулся про себя, довольный тем, что оставит
мальчика в умелых руках Лань Ванцзи.
Он повернулся спиной к уходящей паре мальчиков и увидел, что Цзян Яньли смотрит в
их сторону с беспокойством в глазах. Ее тело было напряжено и расположено так, как
будто она была готова бежать за ними в любую секунду. Она определенно не была
полностью убеждена его предыдущими словами.
” Мисс Цзян, - мягко начал он, - пожалуйста, не волнуйтесь, мой брат позаботится о
том, чтобы раны молодого мастера Вэя были должным образом обработаны. Даже если
твой брат, казалось, не хотел принимать нашу помощь.”
Цзян Яньли все еще не казалась убежденной, но ее плечи и поза немного расслабились,
она больше не выглядела так, как будто была готова немедленно последовать за Вэй
Вусяном и Лань Ванцзи. Успокоившись, Лань Сичэнь продолжил, когда он все еще
полностью завладел ее вниманием: “Не могли бы вы пройти за мной в мой кабинет? Я
хотел бы поговорить с вами о том, как мы могли бы помочь вашему брату и вам самим.
У меня есть несколько предложений, и я хотел бы услышать ваше мнение по ним”.
Цзян Яньли бросила последний взгляд на закрытую дверь, за которой исчез ее брат.
Затем она кивнула, выражение ее лица сменилось с беспокойства на решимость. Лань
Сичэнь не могла не восхититься ее силой. Ему было грустно, что она считала себя
такой ничтожной и, очевидно, винила себя в том, что не смогла помочь Вэй Вусяну.
Если бы Лань Сичэнь могла что-то сказать по этому поводу, он бы точно знал, что до
сих пор она старалась изо всех сил и многое сделала для мальчика; даже если сейчас
она не могла в это поверить.
Однако это была только одна из тем, которые он хотел обсудить с ней. Второй,
имеющий еще больший приоритет. Сначала он должен был пригласить ее остаться в
поместье Облачных Глубин, как для ее собственного блага, так и для выздоровления
Вэй Вусяня; она также будет незаменима во время его расследования домашнего
хозяйства Цзянов и их жестокого обращения с мальчиком.
Он снова улыбнулся, на этот раз, чтобы успокоить своего гостя: “Это не займет
слишком много времени. Как только лечение Молодого мастера Вэя закончится, вы
сможете поговорить с ним”. Цзян Яньли снова кивнула, на этот раз еще более
решительно и без прежнего нежелания и колебаний. Это хорошо смотрелось на ней.
Лань Сичэнь указал на дверь, через которую они должны были пройти, чтобы попасть в
его кабинет: “Пожалуйста, пойдем со мной”.
Глава 119
Размышления Цзян Яньли
Цзян Яньли была чрезвычайно счастлива, наблюдая, как ее брат мирно завтракает и без
каких-либо колебаний принимает кусочки хлеба, которые готовила для него Лань
Ванцзи, намазывая их толстым слоем меда. Она внимательно наблюдала за ним, пытаясь
определить, чувствует ли он себя все еще плохо или его лихорадка уже прошла. С тех
пор как Лань Ванцзи сказал ей, что Вэй Вусянь заболел, она хотела немедленно пойти
к нему и позаботиться о нем. Она не могла сделать этого в поместье на Пирсе Лотоса,
но здесь, в поместье Облачных Глубин, все было по-другому.
Да, по-другому, однако Вэй Вусянь по-прежнему оставался сдержанным и почтительным.

Когда все закончили есть и Лань Кирэнь встала, ее брат вскочил на ноги и поклонился
уходящей спине. Цзян Яньли вздохнул, хотя Ланы сказали ей, что они поговорили с Вэй
Вусяном и все объяснили, казалось, что он еще не готов отказаться от своих
болезненно усвоенных привычек.
Она предположила, что вполне естественно, что он не сможет так быстро измениться.
Что значили два дня по сравнению с почти десятилетним опытом работы? Ее брат также,
вероятно, не полностью поверил Лан, Цзян Яньли, конечно, не поверил бы, окажись она
на его месте. Обещания были приятными, но они также должны быть подкреплены
действиями. Вэй Вусянь всегда тратил много времени на то, чтобы начать доверять
людям, и это было понятно, учитывая, какой жизнью он жил до сих пор, и на этот раз,
безусловно, не будет отличаться.
Теперь, когда завтрак закончился, ей больше, чем когда-либо, хотелось поговорить с

братом. Она хотела как следует заверить его, что приехала в поместье Облачных
Глубин не для того, чтобы забрать его обратно. Хотя она уже сказала это однажды,
это было в напряженной и эмоциональной ситуации. Она должна была убедиться, что Вэй
Вусянь поверит ей и не побоится вернуться; Ланы пообещали, что он сможет остаться в
Поместье Облачных Глубин и ему не придется возвращаться к Цзянам, но у Цзян Яньли
были сомнения, поверил ли он им.
Более того, она должна была убедиться, что объяснит, что происходит, и все, что
касается ее разговора с Лань Сиченем. Хотя Вэй Вусянь казалась необычно
расслабленной и непринужденной прямо сейчас, она знала, что это может измениться в
любой момент просто из-за нескольких неправильно понятых слов или одного жеста.
Ее глаза расширились от удивления, когда ее брат послушно отвесил поклон Лань

Кирену, когда его спросили, и остался неподвижно стоять рядом с Лань Ванцзи. Это
было то, чего Цзян Яньли никогда не видел, чтобы он делал, обычно он уже кланялся
своим хозяевам и благодарил их за еду, а затем стоял на почтительном расстоянии. Он
никогда ни к кому не обращался, что было еще более верно для его так называемых
хозяев, самостоятельно.
Однако Цзян Яньли уже видел несколько таких случаев. Вэй Вусянь даже позволил Лань
Ванцзи подержать его за руку раньше! Она знала, что ее брат жаждал, чтобы с ним
обращались мягко и ласково прикасались, но в то же время он был очень напуган.
После всех этих лет избиений и толчков она была бы удивлена, если бы он
действительно был другим. Ее сердце таяло от счастья за него, потому что теперь он
был совершенно доволен тем, что к нему прикасались, по крайней мере, Лань Ванцзи.
Ее отвлек от счастливых размышлений Лань Ванцзи, попросивший Вэй Вусяня пойти с

ним. Ее плечи тут же поникли. Почему ланы уводили ее брата? У нее все еще не было
возможности поговорить с ним, и ей придется вернуться в поместье Пирс Лотоса скорее
раньше, чем позже. Она действительно не могла позволить своей семье начать что-то
подозревать.
Они наверняка потребовали бы, чтобы Вэй Вусянь немедленно отправили обратно, и
сразу же попытались бы скрыть свое позорное поведение. Тогда Лань Сичэнь будет
очень трудно провести свое расследование, и, возможно, в конце концов оно даже
провалится, оставив ее брата страдать от рук ее семьи. Она не могла этого
допустить.
Она была готова помешать Лань Ванцзи забрать ее брата, когда Лань Сичэнь
заговорила. Ей стало стыдно, что она раньше не поняла, куда они хотели отвезти Вэй
Вусяня. Во всем этом безумии она почти забыла о его руках и их предложении сходить
к врачу. Она разрывалась, не в состоянии сказать, что в данный момент было важнее:
отвезти брата на лечение или поговорить с ним.
Конечно, в конце концов выбор оказался довольно легким. В первую очередь, это был
просто ее эгоизм, который заставлял ее колебаться между двумя вариантами. Конечно,
было более насущно показать Вэй Вусяну, что это ненормально-быть раненым, и если он
когда-либо был ранен, то заслуживал такого же обращения, как и все остальные. Хотя
ей очень хотелось поговорить с ним и заверить его, что все, что сказали Ланы,
действительно правда, это может подождать, пока ему больше не будет больно.
Она немедленно встала, позволив Лань Ванцзи отвести своего брата к врачу, но все
еще смотрела в их сторону, когда дверь за ними закрылась. Она сомневалась, что у
нее будет возможность долго разговаривать с братом после того, как он вернется. Ей
действительно нужно было уехать как можно скорее, в конце концов, ей потребовалось
несколько часов в экипаже, чтобы добраться до поместья Лотос-Пирс.
Но о чем Лань Сичэнь хотела с ней поговорить? Что было настолько важным, что она
должна была отложить свой отъезд и рисковать тем, что ее семья начнет задавать
вопросы, на которые у нее не будет ответов? Ей было любопытно и в то же время
тревожно. Несомненно, молодой хозяин поместья Облачных Глубин также знал о
последствиях ее пребывания здесь.
Когда он указал на другую дверь, она последовала за ним, не задавая лишних

вопросов. Он расскажет ей об этом в своем кабинете, она не сомневалась в этом. Если
бы он сказал, что это в интересах Вэй Вусянь, она бы ему поверила.
Она была очень благодарна ему за все его внимание и обещание помощи, которое она
получила вчера вечером. Она уже видела, что ланы хорошо относились к Вэй Вусянь, и
даже если ее брату, вероятно, будет трудно поверить им и действительно доверять им,
в конце концов все, несомненно, будет хорошо.
Она не могла поверить, что не подумала о том, чтобы связаться с ними раньше. Вэй
Вусянь так долго без нужды страдала, если бы только она была достаточно храброй
раньше! Она только когда - либо пыталась поговорить с Цзинь Цзисюанем и его семьей,
где ее полностью игнорировали. После того единственного случая она никогда не
пыталась сообщить об этом кому-либо еще. Какой же глупой она была! Ланы были здесь
все это время, и их репутация опередила их. Она действительно должна была понять
все это раньше.
Она молча ругала себя всю дорогу до кабинета Лань Сичэня. Молодой хозяин поместья
Облачных Глубин тихо шел рядом с ней, сам погруженный в свои мысли. Когда они
приехали, он открыл для нее дверь и пригласил войти. Прежде чем начать их разговор,
он потратил некоторое время, чтобы налить им свежего чая. Вероятно, давая Цзян
Яньли некоторое время, чтобы подготовиться к тому, что он хотел ей сказать.
Глава 120
Замешательство Лань Сичэня
Лань Сичэнь был погружен в свои мысли всю дорогу, пока они шли в его кабинет.
Несмотря на то, что у него появилось множество идей о том, как оправдать
присутствие Цзян Яньли в поместье Облачных Глубин для Цзянов, он отбросил все идеи,
как только обнаружил их. Ни один из них не был хорош. Им нужно было, чтобы Цзяны не
заподозрили неладное, потому что это могло испортить начатое Лань Сичэнем
расследование или, по крайней мере, значительно усложнить его.
Когда они, наконец, подошли к его кабинету, он открыл дверь для Цзян Яньли, а затем
подвел ее к низкому столику, за которым они вчера разговаривали. Хотя это было
всего несколько часов назад, ему казалось, что с тех пор прошло уже несколько дней
или недель. Между этими двумя моментами произошло так много всего. Ему все еще было
трудно все переварить.
И так же, должно быть, поступили все остальные на самом деле, он не мог себе
представить, что они восприняли события спокойно или что это вообще не повлияло на
них. Должно быть, это было самое худшее для Лань Кирена. Он ясно видел, насколько
потрясен был его дядя после завтрака и как быстро он ушел, несомненно, чтобы
попытаться разобраться в своих мыслях и эмоциях. Лань Сичэнь тоже хотел бы побыть
наедине с собой, но сейчас было не самое подходящее время.
Сначала он должен был поговорить с Цзян Яньли и придумать правдоподобную стратегию,

чтобы оправдать ее в глазах ее семьи. Хотя то, через что она прошла, отличалось от
того, что пережила Вэй Вусянь, ее прошлое, тем не менее, все еще было травмирующим.
Лань Сичэнь хотел помочь обоим братьям и сестрам. Оба требовали разного подхода,
но, в конце концов, первый шаг был одинаковым: заверить их, что они смогут остаться
в поместье Облачных тайников и начать восстанавливаться.
Лань Сичэнь почти автоматически начала готовить чай. В прошлом ритуал всегда
помогал ему очистить разум, и он надеялся, что на этот раз он тоже пригодится. Его
руки повторяли знакомые движения, а бегущие мысли постепенно замедлялись. Он был
благодарен Цзян Яньли за то, что тот молча и терпеливо ждал, пока он закончит.
Наконец он не мог больше откладывать разговор, чай был подан, и он сел напротив
своего посетителя. На этот раз ему потребовалось некоторое усилие, чтобы ободряюще
улыбнуться, как обычно, в данный момент его разум был в слишком большом смятении.
Он глубоко вздохнул и посмотрел на Цзян Яньли. Девушка казалась спокойной, но все

же немного грустной. Он был удивлен, он предположил, что она была бы счастлива, что
они предложили помочь и ей, и ее брату, или, возможно, разозлилась, потому что Вэй
Вусянь пострадала от их ухода, но он никогда не ожидал увидеть печаль в ее глазах.
Что случилось?
Ему не пришлось долго ждать, чтобы понять и узнать причину. Выражение лица Цзян
Яньли изменилось на решительное, а ее глаза стали воплощением стали, когда она
обратилась к Лань Сичэнь.
“Молодой мастер Лан, я хотел бы должным образом поблагодарить вас за ваше

гостеприимство, как в отношении моего брата, так и в отношении меня. Я
действительно рад видеть, что он уже добился такого большого прогресса. Я уверен,
что он смог бы восстановиться здесь, в поместье Облачных Глубин. Я также хотел бы
помочь в меру своих возможностей. Хотя было бы трудно регулярно навещать меня, так
как это может насторожить остальных членов моей семьи.
Возможно, будут времена, когда я смогу приходить без забот, но я боюсь, что их
будет немного и они будут далеко друг от друга. Мне жаль, я знаю, это звучит так,
как будто я хочу взвалить всю ношу на тебя, но это не входит в мои намерения. Я
просто не хочу, чтобы моя семья начала что-то подозревать и потребовала, чтобы мой
брат вернулся в поместье Лотос-Пирс. Он не может снова думать о том, что у него
было в прошлом, это сломило бы его, я знаю это.
Единственное, чего я хочу, - это иметь возможность поговорить с ним минуту или две
после того, как ему обработали руки. Пожалуйста, позвольте мне побыть с ним
несколько минут, это все, о чем я прошу. Тогда я оставлю своего брата в ваших
умелых руках".
У Лань Сичэня было полно дел, чтобы не открыть рот, услышав слова Цзян Яньли. Он
был совершенно сбит с толку. Что говорила эта девушка? Это прозвучало почти так,
как будто она была готова уйти? Но куда? Конечно, она не имела в виду, что не
хотела оставаться в поместье Облачных Глубин, а вместо этого хотела только оставить
своего брата здесь и вернуться домой? Нет, это было так неправильно.
Почему Цзян Яньли подумал, что она не сможет остаться здесь? Хотела ли она вообще
остаться в первую очередь? Возможно, они возлагали на нее слишком большое бремя,
когда хотели, чтобы она осталась и помогла брату в его выздоровлении. Но вчера она
казалась такой счастливой, ее переполняла радость от одной только перспективы
поговорить с Вэй Вусянь; она просила об этом даже сейчас! Так что же было не так?
Почему у нее был такой грустный голос, когда она говорила об отъезде и помощи
своему брату на расстоянии?
Наконец, осознание ударило Лань Сичэня прямо в лицо. Ему действительно следовало
подумать об этом гораздо раньше. Это было то же самое, что и с Вэй Вусянь, Цзян
Яньли просто не мог поверить в то, что они предлагали, или, возможно, даже
неправильно понял, что их приглашение было только на одну ночь. Оглядываясь назад,
Лань Сичэнь на самом деле не могла найти ни одного момента, когда бы ей четко
сказали, что она может оставаться здесь столько, сколько захочет. Они только
заверили ее, что это было верно для ее брата, но они никогда не говорили, что это
распространялось и на нее.
Лань Сичэнь хотел ударить себя; он должен был знать лучше! Со всем его опытом, а
также с тем, как вел себя Вэй Вусянь, он действительно должен был понять, что Цзян
Яньли тоже будет нелегко. Он был действительно глуп, полагая, что она все поняла,
не проверив, было ли это на самом деле правдой.
Случай Вэй Вусяня, должно быть, повлиял на него сильнее, чем он думал, если он
совершал такие ошибки новичка, и неоднократно. Это случалось с ним всего несколько
раз, когда он только начинал свою карьеру следователя. Обычно он старался повторять
что-то до тех пор, пока другая часть не понимала правильно и не могла ему поверить.
На этот раз он несколько пренебрег важностью общения, сначала с Вэй Вусяном, а
теперь с Цзян Яньли. Это заставляло его чувствовать стыд.
В следующее мгновение он улыбнулся про себя. К счастью, девушка не казалась такой

уж счастливой от перспективы уехать, конечно, она согласится остаться в поместье
Облачных Глубин после того, как он все объяснит должным образом. Лань Сичэнь был
уверен, что Цзян Яньли сможет поверить его предложению, как только они прояснят
досадное недоразумение. Теперь оставалось только придумать хороший предлог, который
не слишком встревожил бы цзянов.
Глава 121
Предположения Цзян Яньли
Слишком скоро Лань Сичэнь закончил заваривать чай, и у Цзян Яньли больше не было
времени на беспокойство. Она знала, что молодой хозяин поместья Облачных Глубин
пригласил ее в свой кабинет, чтобы поговорить с ней, скорее всего, о ее возвращении
в поместье Пирс Лотоса. Он наверняка попросит ее вернуться как можно скорее, чтобы
не вызвать никаких подозрений у ее семьи, это может испортить все расследование,
которое должно было состояться.
Она и сама слишком хорошо это знала, но все же перспективы ее не радовали. Ее

семья, вероятно, уже заметила, что она ушла, и спросила бы ее, где она была, как
только она вернется. Вероятно, ей не следовало оставаться на ночь в поместье
Облачных Глубин, ей следовало вернуться вчера.
Когда она покидала поместье "Пирс Лотоса", она не думала о том, какое оправдание ей
следует дать. Единственное, что было у нее на уме, - это проверить, как там ее
брат, и умолять ланцев относиться к нему хотя бы немного лучше, чем ее семья и все
его предыдущие хозяева. Она просто хотела коротко поговорить с ними, а затем
вернуться, она никогда не ожидала, что останется на ночь. Это правда, что она
ничего не сказала своей семье, они вряд ли даже заметили бы, что она ушла, если бы
ее визит был всего на один день. Теперь, однако, они, должно быть, уже заметили,
что она отсутствовала за завтраком, единственной трапезой, которую вся семья когда-
либо непременно разделяла.
Она только сообщила своему личному слуге, чтобы он сказал Цзянам, если они когда-
нибудь спросят, насколько невнимательны они были к ней, если она не сделала что-то,
что они не одобряли. Она не говорила со своей семьей напрямую о том, что навестила
подругу и вернулась только поздно вечером. Теперь она могла только надеяться, что
ее горничная, которая была очень умна и больше походила на подругу или доверенное
лицо для нее, чем на служанку, поймет ситуацию и придумает хороший предлог, чтобы
дать.
После недолгих колебаний Цзян Яньли рассказал ей об истинной причине и цели своего
визита. Ее горничная была единственным человеком, с которым она могла свободно
говорить обо всем и обо всем, в том числе и о том, как она рассказала о деле своего
брата. Хотя у ее доверенного лица не хватило смелости напрямую помочь Вэй Вусянь,
она всегда помогала Цзян Яньли во время ее визитов, наблюдая и предупреждая их,
если кто-нибудь подходил слишком близко.
Цзян Яньли знала, что прямо сейчас поставила ее в незавидное положение. Но она была
уверена, что ее подруга сможет прикрыть ее, по крайней мере, до ее возвращения.
Если она покинет поместье Облачных Глубин через час или около того, то сможет
добраться до поместья Пирса Лотоса где-нибудь к полудню. Она могла просто сказать,
что с ее экипажем произошла небольшая авария или что она слишком устала, чтобы
вернуться в тот же день, и именно поэтому ее возвращение было отложено. Его семья,
скорее всего, не стала бы возражать против такой причины, и они бы ни в чем не
заподозрили.
Но она знала, что, если она еще немного задержит свой отъезд, вероятность того, что
ее семья задаст неудобные вопросы, будет намного выше. Лань Сичэнь, должно быть,
тоже это понял, и именно поэтому он пригласил ее поговорить с ним. Ради своего
расследования он хотел, чтобы она вернулась и сделала вид, что ничего не произошло.
Она хорошо все это понимала, однако все еще испытывала некоторую неохоту.
Хотя Ланы пообещали ей, что она сможет поговорить с Вэй Вусяном, когда он вернется,
терять время было нельзя, каждая минута могла нарушить равновесие между тем, что ее
семья не заметит и начнет что-то подозревать.
Что ей делать? Она не знала, сколько времени потребуется для лечения рук ее брата,
но ей очень нужно было поговорить с ним. Не только для ее собственного спокойствия,
но главным образом потому, что она хотела убедиться, что он понимает, что Ланы
действительно готовы помочь ему и защитить его, что ему никогда больше не придется
возвращаться в поместье Пирс Лотоса. Она должна была убедиться, что он не будет
переоценивать их предложение и волноваться напрасно, потому что знала, что ему
трудно доверять кому-либо после того, через что он прошел; она даже не была
уверена, что он полностью доверял ей все время.
Наконец, она решила, что убедить своего брата и, надеюсь, помочь ему чувствовать
себя более непринужденно в поместье Облачных Глубин было ее главным приоритетом.
Она просто придумает хороший предлог для своей семьи на обратном пути. Все
наверняка обернется хорошо, не похоже, чтобы ее родители действительно обращали на
нее какое-то внимание, возможно, они даже не спросят, где она была.
Прежде чем она смогла потерять свою решимость из-за всех сценариев того, что могло
пойти не так, она начала умолять Лань Сичэнь позволить ей увидеться с братом,
прежде чем отослать ее. Она поняла, что он был очень разумным человеком, когда ему
представили веские аргументы. Некоторые похвалы и обращения к нему тоже не
повредили бы.
Вот почему она начала с объяснения того, что очень хорошо понимает ситуацию, а
также свою роль в ней, и только тогда осмелилась по-настоящему начать умолять:
“Единственное, чего я хочу, это иметь возможность поговорить с ним минуту или две
после того, как ему обработали руки. Пожалуйста, позвольте мне побыть с ним
несколько минут, это все, о чем я прошу. Тогда я оставлю своего брата в ваших
умелых руках".
Она не хотела показаться неблагодарной или оказывать слишком сильное давление на

Лань Сичэня и его расследование, но это было сильнее ее. Когда она замолчала,
молодой хозяин поместья Облачных Глубин промолчал, только глядя на нее с печалью в
глазах. В них было что-то еще, но Цзян Яньли было трудно расшифровать эмоции Лань
Сичэня. Был ли это гнев? Волнуешься? Или, может быть, жалость?
Теперь она развлекалась идеей объяснить другой причины своей просьбы. Однако она не
была уверена, что он поймет. Не то чтобы она считала его неспособным помочь ее
брату; напротив, она думала, что не было никого более подходящего для этого. И
именно поэтому она боялась, что он попытается терпеливо объяснить ей, почему она
должна немедленно вернуться, а не безосновательно просить отложить ее отъезд.
Молчание становилось все длиннее и длиннее. Почему Лань Сичэнь ничего не говорил?
Разве он не собирался сделать ей выговор за ее просьбу и отправить ее домой? Чего
он ждал? Или, может быть, он решал, как мягко отказать ей? Она знала, что он был
милым; он, вероятно, не хотел, чтобы она думала, что он разочарован в ней за то,
что она была неразумной и не думала о том, к чему приведут ее действия.
Спасибо за ваши комментарии, мне нравится читать, что вы думаете об этой истории до
сих пор :)
Глава 122
Предложение Лань Сичэня
Лань Сичэнь увидел, что Цзян Яньли явно борется. То, как она умоляла о минутке со
своим братом, было чрезвычайно эмоциональным и жалким. Она действительно не
поверила им, когда они сказали ей, что она сможет поговорить с Вэй Вусяном, как
только о его ранах позаботятся. Она действительно, должно быть, неправильно поняла
их намерения, если думала, что ее возвращение было желательным курсом действий.
Правда, это могло бы помочь иметь кого-то на территории Цзянов, однако это не
стоило того, если этот кто-то явно не хотел возвращаться и выглядел таким
печальным. Нет, он не позволил бы ей вернуться, если бы она действительно не хотела
этого, в чем он сильно сомневался. Они всегда могли найти других свидетелей, он был
уверен в этом, Цзян Яньли не нужно было жертвовать собой ради брата.
Он постарался, чтобы его тон был мягким и ни в малейшей степени не выговаривал,

когда начал успокаивать ее: “Мисс Цзян, пожалуйста, не говорите так. Вам не нужно
умолять, чтобы поговорить с Вэй Вусяном. Мы уже пообещали, что вы сможете это
сделать, и мы не откажемся от этого предложения.
На самом деле, возможно, вчера мы недостаточно ясно объяснили, что все эти
откровения были для нас немного непосильны. Если вы хотите, мы будем рады
приветствовать вас в поместье Облачных Глубин на столько времени, на сколько вы
пожелаете остаться. Для Вэй Вусяня было бы полезно иметь рядом кого-то, кому он мог
бы доверять. И, я не хочу показаться претенциозным, но я верю, что вам также будет
очень полезно на некоторое время побыть вдали от остальной части вашей семьи.
Однако, если вы захотите вернуться, мы, конечно, не станем вас останавливать. Мы

предлагаем вам остаться, а не приказываем вам это сделать. Вы вольны решать сами.
Если вы беспокоитесь о том, чтобы повлиять на расследование, пожалуйста, не
беспокойтесь. Если мы придумаем благовидный предлог, чтобы вы уехали из поместья
Лотос-Пирс, проблем вообще не возникнет. Возможно, было бы достаточно сказать вашей
семье, что вы хотите учиться в нашей библиотеке...”
Лань Сичэнь внутренне поморщился, когда его голос стал неуверенным к концу
монолога, а затем совсем исчез. Он должен был уже подготовить дюжину лучших
оправданий; он должен был вступить в этот разговор, готовый предложить, как они
могли бы справиться с текущей ситуацией. И все же он был здесь, предлагая такую
откровенную ложь, будучи неуверенным в себе.
Он был почти уверен, что Цзяны сразу же заподозрят неладное, если Цзян Яньли скажет
им, что хочет переехать жить в поместье Облачных Глубин, потому что считает, что
библиотеку стоит изучить и изучить. Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань не были глупцами, они
ни на секунду не поверили бы своей дочери. Им сразу станет ясно, что она хотела
прийти только потому, что здесь был Вэй Вусянь.
Но что мог сделать Лань Сичэнь? Он ломал голову со вчерашнего вечера и все еще не
мог придумать ничего, что они могли бы использовать в качестве оправдания. Хотя ему
это и не нравилось, он знал, что им все равно придется солгать, так что все будет
хорошо. И все же в его голове не было никаких идей. Что они могли сказать цзянам? С
другой стороны, это должен был бы сказать им Цзян Яньли, иначе они поняли бы, что
это была уловка, если бы объяснение пришло от Лан.
Глубоко погруженный в свои мысли, он заметил, что выражение лица Цзян Яньли
изменилось. Это больше не было ни унылым, ни печальным, теперь она выглядела
задумчивой. Лань Сичэнь сразу же почувствовал стыд за себя. Он никогда не собирался
перекладывать бремя разговора на девушку, но она определенно сейчас напряженно
думала. Лань Сичэнь могла в значительной степени угадать тему; она, должно быть,
пыталась придумать оправдание получше, чем он только что выложил на стол.
Из-за того, что ранее он казался неуверенным в себе, Цзян Яньли, должно быть,
предположил, что именно она должна предложить другое жизнеспособное решение. Лань
Сичэнь чувствовала себя плохо, что он навязывает ей то, с чем сам боролся. Она не
была взрослой, чтобы нести такое бремя, хотя сам он едва достиг совершеннолетия,
она была на несколько лет моложе, на самом деле все еще ребенок.
Он хотел помешать ей думать, что она должна придумать что-то сама. На самом деле он
хотел только ясно дать ей понять, что она может остаться в поместье Облачных
Глубин, если пожелает. Он должен быть тем, кто предложит оправдание Цзянам. Цзян
Яньли должна сосредоточиться только на том, чтобы поправиться и забыть чувство вины
за то, что не смогла помочь своему брату. Если бы она осталась здесь, то,
несомненно, смогла бы быстро избавиться от чувства вины перед собой, так как
участвовала бы в выздоровлении Вэй Вусяня.
Она должна пойти поговорить со своим братом, и он начнет думать об оправдании и о

том, как начать свое расследование. Да, так оно и было. Он просто отправил бы ее
ждать перед лазаретом и удвоил бы свои собственные усилия. Он наверняка сможет что-
нибудь придумать до обеда, к тому времени им придется отправить посыльного, чтобы
сообщить цзянам еще сегодня.
Он был готов сказать своему посетителю именно это, на самом деле он уже переводил
дыхание, когда вместо этого заговорил Цзян Яньли: “Молодой мастер Лань, спасибо за
ваше любезное предложение, я очень рад. Я с радостью принимаю. Однако я бы не смог
так резко сказать своим родителям, что хочу учиться в поместье Облачных Глубин.
Поскольку я никогда раньше не упоминал ничего подобного, их бы не обманули. Однако
у меня есть другое предложение.
Я велела своей личной горничной сообщить им, что собираюсь навестить подругу,
которая живет не так далеко отсюда. Я время от времени навещал ее, так что было
неплохой идеей использовать ее в качестве оправдания. Хотя, если бы мои родители
захотели подтвердить, она бы не смогла, так как я не сообщил ей, что приеду, я
никогда не собирался этого делать с самого начала. Однако теперь, если бы я написал
ей письмо с объяснением ситуации, я уверен, что она смогла бы понять и помогла бы.
Если бы вы были так добры и послали посыльного, чтобы он доставил мое письмо, я бы
написал его прямо сейчас”.
Лань Сичэнь потерял дар речи. Он никогда не ожидал, что Цзян Яньли сразу же
придумает такой солидный план. Он весь вечер ломал голову и ни о чем не мог думать,
и вот она предлагает что-то, что определенно может сработать. Он был поражен ее
быстротой мышления, хотя она была молода, казалось, что у Цзян Яньли была хорошая
голова на плечах.
Прежде чем он успел отреагировать и поздравить ее с ее предложением, сказав, что он

полностью согласен, она продолжила, на этот раз больше для себя, чем для него: “Я
могла бы сказать своей подруге, чтобы она притворилась, что я застряла в ее доме,
заболев. Да, это было бы хорошо, мое здоровье никогда не было хорошим, поэтому у
меня часто бывает лихорадка, и путешествие на такое большое расстояние во время
вчерашнего шторма может доказать мою правоту. Тогда все было бы хорошо; мой
родитель сможет в это поверить. Не похоже, чтобы они действительно скучали по мне
или что-то в этом роде...”
Лань Сичэнь не был рад услышать от нее такие слова, это звучало так, как будто с
ней не слишком хорошо обращались в поместье Пирс Лотоса, как он и подозревал.
Наконец, снова обретя дар речи, он попытался вырвать ее из ее мыслей.
“Мисс Цзян, это блестящая идея. Спасибо, что предложили это. Я верю, что это может
сработать просто отлично. Если я потороплюсь с расследованием, я уверен, что смогу
получить первые результаты примерно через неделю. Такая продолжительная лихорадка,
несомненно, была бы правдоподобной. За это время мне придется собрать достаточно
доказательств, чтобы твои родители больше не смогли причинить вред тебе или твоему
брату. С остальным мы могли бы разобраться после этого. Пожалуйста, дайте мне
знать, как только вы подготовите письмо, я немедленно отправлю кого-нибудь с ним”.
Лань Сичэнь была очень благодарна Цзян Яньли, она действительно спасла ситуацию.
Теперь они смогут держать Вэй Усяня и его сестру в безопасности в поместье Облачных
Глубин, пока он будет продолжать свое расследование. Как только он докажет свои
подозрения относительно предательства Цзян Фэнмяня во время войны, он сможет
представить дело императору, тогда Цзян будет полностью дискредитирован и не сможет
продолжать оскорблять Вэй Вусяня, у них будут другие причины для беспокойства.
Глава 123
Цзян Яньли придумывает план
У Цзян Яньли чуть не отвисла челюсть, когда Лань Сичэнь наконец заговорил. Она
ожидала многого: резких слов, мягкого выговора или доброжелательного объяснения
тоном старшего брата. Однако ничего подобного не произошло. Вместо того, чтобы ей
велели немедленно возвращаться, ее пригласили остаться навсегда? Как это вообще
было возможно? Должно быть, она ослышалась.
Конечно, Лань Сичэнь понимал, на что он намекает и каковы будут последствия. Если
она останется, это может испортить все расследование. Ее родители попросили бы,
чтобы ее и Вэй Вусянь отправили обратно, как только у них возникнут подозрения, и
Цзян Яньли не питала иллюзий, что после этого они будут относиться к ее брату
лучше. Они, вероятно, просто отправили бы его к Венам, чтобы скрыть любые улики.
Как бы Лань Сичэнь ни старался, он не смог бы найти никаких доказательств, все дело
было бы скрыто под ковром.
Нет, очевидно, она не ослышалась. Лань Сичэнь, должно быть, заметил ее

замешательство и уже повторил свое предложение. По его решительным и ясным глазам
Цзян Яньли мог сказать, что он говорил искренне и от всего сердца. Может быть, он
просто не осознавал всех последствий? Невозможно; он сказал, что они должны
придумать оправдание. Он, казалось, очень хорошо понимал, что предлагает, и, по-
видимому, не собирался отступать от своего слова.
Цзян Яньли был поражен, молодой хозяин поместья Облачных Глубин был всего на
несколько лет старше ее, но все же он был непоколебимо убежден в своем собственном
выборе и был готов рискнуть, чтобы помочь другим, даже совершенно незнакомым людям,
таким как она и ее брат. Невероятно, так не похоже на нее. Ей потребовались годы,
чтобы набраться смелости даже попытаться помочь Вэй Вусянь, если бы она была на
месте Лань Сичэнь, она бы так боялась провала расследования, что, несомненно,
отослала бы любого, кто потенциально мог представлять опасность для результата, не
задумываясь.
И все же здесь был Лань Сичэнь, предлагавший ей остаться и провести время с Вэй
Вусяном, помогая ему выздороветь. Но она все еще не решалась согласиться. Каким бы
заманчивым ни было предложение, оно было слишком рискованным. Хотя…
Если бы они придумали правдоподобное оправдание ее отсутствию в поместье Пирс

Лотоса, даже временное, которое не вызвало бы слишком много подозрений, Лань Сичэнь
могла бы получить фору и, возможно, смогла бы завершить расследование без особых
трудностей. Это все еще была опасная авантюра, но решимость Цзян Яньли вернуться
домой рушилась, у нее не было желания встречаться со своей семьей и притворяться,
что все в порядке, когда она умирала бы от беспокойства о своем брате.
Возможно, это было бы возможно, если бы ее родители думали, что она остановилась в
доме своей подруги по той или иной причине. Хотя это было довольно близко к
поместью Облачных Глубин, оно все еще было достаточно далеко, чтобы они ничего не
думали об этом. Она могла бы объяснить ситуацию своей подруге, она бы наверняка
поняла и протянула руку помощи. Да, это был хороший план; Цзян Яньли даже позволила
себе на секунду гордиться им, это было более правдоподобно, чем предложение Лань
Сичэня.
Очень вежливо она рассказала ему о своем плане, с тревогой ожидая его ответа. Лань
Сичэнь не выглядел так, будто сразу же не согласился, выражение его лица было
задумчивым. Он, вероятно, думал о ее предложении. Цзян Яньли тоже прокручивала это
в голове. Это была хорошая идея-притвориться, что она была у своей подруги, но для
этого им все еще нужна была правдоподобная причина.
Затем она улыбнулась про себя, она нашла идеальное оправдание. Она была склонна к
лихорадке с самого детства. Долгое путешествие в дом ее подруги в сочетании с
сильным штормом, который бушевал вчера, при некоторых обстоятельствах могло
привести к тому, что она заболеет. На самом деле она делала это несколько раз в
прошлом, и семейному врачу ее подруги пришлось ухаживать за ней, откладывая ее
отъезд, так как он не советовал ей путешествовать в ее состоянии.
Обычно это длилось неделю или две, пока он не отпускал ее обратно; она только
надеялась, что у Лань Сичэня будет достаточно времени, чтобы начать расследование и
уже получить некоторые результаты. Она не знала, каким будет наказание для ее
родителей, но ей было все равно. Единственное, о чем она беспокоилась, - это чтобы
они больше никогда не увидели Вэй Вусяня, их нужно было держать подальше от
контроля над его жизнью. Теперь, когда угроза вернуться в поместье Пирс Лотоса
исчезла навсегда, ее брат мог наконец расслабиться и начать выздоравливать.
Довольная собой, она ждала, когда Лань Сичэнь выскажет свое мнение. Когда она
услышала, что он одобрил ее план и что недели ему хватит, чтобы обеспечить
безопасность Вэй Вусяня, она по-настоящему обрадовалась. Она была уверена, что
покраснела, услышав его похвалу. С ней редко случалось, чтобы ее мнение даже
принималось во внимание, не говоря уже о том, чтобы ее хвалили. Ее всегда просили
следовать идеям и образованию ее родителей, чтобы она могла стать идеальной леди;
никто не ожидал, что у нее будет собственное представление о чем-либо.
Довольная тем, что Лань Сичэнь согласился с ее планом и подготовит посыльного, она
поклонилась ему в знак благодарности: “Молодой мастер Лань, большое вам спасибо за
ваше гостеприимство и за то, что согласились на мою просьбу. Я вам очень
благодарен. Сейчас я извинюсь и пойду, немедленно подготовлю письмо для моего
друга. Чем раньше мы сообщим ей, тем меньше подозрений возникнет у моих родителей.”
Лань Сичэнь улыбнулся ей и жестом показал, чтобы она перестала кланяться. Она
немедленно выпрямилась, готовая встать и вернуться в комнату, в которой спала,
чтобы подготовить письмо. Она встала одновременно с Лань Сиченем и снова
поклонилась ему, ее благодарность и облегчение были настолько сильны, что она не
удовлетворилась только простым "спасибо".
Когда она подняла глаза, то была ошеломлена, увидев, что Лань Сичэнь в свою очередь
кланяется ей. Она не могла понять, зачем он это сделал, ему не за что было ее
благодарить, в конце концов, именно его предложение спасло ее.
“Мисс Цзян, спасибо, что согласились остаться в поместье Облачных Глубин. Спасибо
вам также за предложение этого плана, я уверен, что он сработает. Я пришлю
посыльного в вашу комнату через минуту, пожалуйста, не стесняйтесь тратить столько
времени, сколько вам нужно, чтобы сообщить своему другу. Я немедленно начну
расследование. Если вам что-нибудь понадобится, пожалуйста, не стесняйтесь,
приходите и поговорите со мной”.
Цзян Яньли теперь поняла, что Лань Сичэнь был именно таким человеком, и она
лучезарно улыбнулась, принимая его благодарность и предложение помощи. Она
извинилась и пошла в свою комнату, всю дорогу улыбаясь. Конечно, им еще предстоят
трудные времена, но она знала, что они смогут их преодолеть. С помощью Лансов ее
брат тоже выздоровеет и, наконец, сможет жить своей жизнью свободно. Будущее
выглядело светлым.
Глава 124
В лазарете
Лань Ванцзи остановился перед кабинетом врача поместья Облачных глубин. Ну, на
самом деле это было больше похоже на лазарет, так как к нему было пристроено
несколько комнат с кроватями для пациентов, которые по разным причинам не могли
выздороветь в своих собственных покоях. Несмотря на то, что Лань Ванцзи прекрасно
знал, где находится лазарет, он сам никогда там не был, он не был ни беспечным, ни
болезненным ребенком, поэтому ему не часто требовалась медицинская помощь. В тех
редких случаях, когда он это делал, доктор, пожилой мужчина из одной из ветвей
семьи, всегда приходил к нему.
Он понял, что это был его первый раз здесь. Хотя он знал доктора, он понятия не
имел, как обычно выглядят медицинские визиты. Что бы сделал доктор? Не задаст ли он
им несколько вопросов? Конечно, да, ему, скорее всего, нужно было бы знать, как Вэй
Ин получил свои травмы в первую очередь. Было бы понятно, если бы ему было
любопытно, предположил Лань Ванцзи. Хотя доктор заботился как о семье Лань, так и
об их слугах, он, вероятно, никогда не видел ничего подобного рукам Вэй Ина.
Не было ничего необычного в том, что принятые слуги, с которыми жестоко обращались,
приезжали в поместье Облачных Глубин с различными травмами. На самом деле это было
одно из первых дел, которые они должны были сделать, когда впервые пришли, их всех
попросили посетить врача и пройти полное обследование. У них часто были травмы и
ушибы, не редки были также плохо зажившие старые раны или переломы костей. Это
всегда зависело от ситуации, из которой их спас Лань Сичэнь.
Почему они не подумали о медицинском визите и для Вэй Ин? Это могло бы помочь им
узнать правду намного раньше, и, возможно, они могли бы вообще избежать всей
ситуации с Су Миньшан.
Конечно, Лань Ванцзи хорошо знал причину. Поскольку Вэй Ин приехал в поместье
Облачных Глубин из уважаемой семьи, предположительно будучи приемным сыном Цзян
Фэнмяня и Юй Цзыюаня, друзей Лань Кирэня, они просто предположили, что он в нем не
нуждается. Однако это не помешало Лань Ванцзи втайне ругать себя и своего брата за
то, что эта мысль должна была, по крайней мере, прийти им в голову, независимо от
происхождения мальчика.
Лань Ванцзи только прозрел, лучше поздно, чем никогда. Он не стал бы сегодня
подвергать Вэй Ина полному медицинскому осмотру, мальчик и так уже достаточно
нервничал из-за того, что ему просто сказали сходить к врачу и вылечить руки. Что
бы он подумал, если бы Лань Ванцзи сказал ему продлить свой медицинский визит? Нет,
это может подождать несколько дней, пока Вэй Ин не освоится и не начнет понимать,
что получать помощь и заботиться о нем-это не то, чего ему следует бояться.
Он посмотрел в сторону, чтобы посмотреть, как поживает его спутник. Мальчик стоял
всего в шаге от него, выглядя совершенно спокойным, хотя его поза снова была слегка
сгорбленной, а голова опущена. Похоже, он не слишком возражал против визита к
врачу, вероятно, он наконец принял это и был готов к лечению.
Единственное, что беспокоило Лань Ванцзи, так это то, что Вэй Ин снова опустил
голову. Он надеялся, что после его предыдущего поведения, когда Лань Кирэнь сказал
мальчику, что можно смотреть им в глаза, Вэй Ин перестанет это делать. Но это было
бы слишком просто, предположил он. В конце концов, избавиться от давней привычки
было сложнее, чем это. Неважно, он просто должен был бы заверить его, что все в
порядке, чтобы прекратить это его чрезмерно почтительное поведение, и что он боится
даже взглянуть на, ну, на кого-нибудь на самом деле.
Но теперь все это закончится, они убедятся, что мальчик поверил, что они
действительно хотят ему помочь, и станут менее напряженными вокруг них и постепенно
начнут терять свои старые привычки. Лань Ванцзи был уверен, что это займет
некоторое время, но при большой поддержке Вэй Ин, несомненно, сможет выйти из своей
скорлупы и стать ближе к себе старому. Скорее всего, для него было бы невозможно
быть точно таким же, как в его ярком и любознательном детстве, но Лань Ванцзи
осмеливался надеяться, что он, по крайней мере, сможет вести себя нормально, как
любой другой спасенный слуга до него.
И первым шагом для него было поверить в них. Лань Ванцзи повернулся к Вэй Ину и
попытался ободряюще улыбнуться, он был несколько горд собой, так как постепенно
перенимал обычаи своего брата и уже видел, что это не ускользнуло от мальчика.
Следующим был разговор; этот был более сложным, но он знал, что это был
единственный способ по-настоящему достучаться до Вэй Ина, поэтому он хотел сделать
все возможное.
” Вэй Ин, все будет хорошо", - заверил он другого и был вознагражден косым взглядом
мальчика, за которым последовал легкий кивок. Он воспринял это как знак того, что
Вэй Ин готов зайти в лазарет и вылечить свои руки.
Он выпрямился и постучал в дверь, ожидая, когда доктор пригласит их войти. Голос

изнутри сделал это достаточно скоро, и оба мальчика вошли.
Лань Ванцзи был удивлен сильным запахом лекарств, который встретил его. Когда
доктор приходил к нему в палату, от его халата всегда исходил странный запах, но
только сейчас он по-настоящему понял, откуда он взялся.
Он вежливо поздоровался с доктором, осторожно оглядывая лазарет. Как и следовало

ожидать от кабинета врача, в одной части комнаты находился рабочий стол и большая
библиотека. Что его удивило, так это еще один большой шкаф на противоположной
стороне, который был полон банок и контейнеров, разных размеров и цветов;
лекарства, заключил он.
В центре комнаты стояло что-то вроде высокой кровати. Во время его домашнего
обучения учителя говорили только о теоретических аспектах медицины, но никогда о
практической части лечения травм и болезней. Лань Ванцзи задавался вопросом, для
чего можно использовать этот предмет мебели.
Никогда не будучи слишком любопытным человеком, он отбросил свое изумление в

сторону и вместо этого обратил внимание на людей в комнате. Вэй Ин все еще кланялся
доктору, хотя оба других человека в комнате уже встали некоторое время назад,
оставаясь почтительными к недостатку. Казалось, мальчик снова был ошеломлен и не
знал, как реагировать, неизбежно возвращаясь к тому, что он знал как самое
безопасное поведение.
Прежде чем Лань Ванцзи успел сказать ему, чтобы он перестал кланяться, доктор уже
взял ситуацию под контроль, за что Лань Ванцзи был на самом деле благодарен. Он
предположил, что у другого было гораздо больше опыта общения с оскорбленными
слугами, чем у него самого, поэтому он оставит это ему и вмешается только в том
случае, если увидит, что Вэй Ин нуждается в нем.
Глава 125
Ошеломляющий доктор
Вэй Вусянь был поражен, когда вошел в комнату, куда его привел Лань Ванцзи. Его
никогда не лечил настоящий врач, даже не говоря о том, чтобы обратиться в лазарет.
Странный запах щекотал ему нос, и он боролся с чихом.
Когда они вошли, он первым заметил пожилого мужчину, который встал со стула и пошел
им навстречу. Он тут же поклонился ему, не стоило быть невежливым со старшим. Лань
Ванцзи, стоявший рядом с ним, сделал то же самое, как и пожилой мужчина, в ответ на
проявленное уважение своего хозяина. Оба других выпрямились, но Вэй Вусянь остался
в этом положении, не уверенный, что ему разрешили встать, когда перед ним был
важный человек. Хотя его хозяева велели ему не кланяться им, если Лань Ванцзи
проявлял уважение, несомненно, этот человек должен был быть важным.
Поскольку он никогда не был в лазарете, у него возникло сильное желание

осмотреться. Ему было любопытно посмотреть, как выглядит каюта настоящего врача.
Самой близкой вещью для врача, которого он когда-либо видел, была на самом деле
Цзян Яньли, которая всегда говорила ему, что хочет в будущем стать студенткой-
медиком. Она не сказала ему, почему, но он мог догадаться, по крайней мере, о части
причины; она, конечно, хотела иметь возможность лечить его при необходимости. Она
всегда была слишком добра; он не заслуживал ее доброты.
Теперь у него была прекрасная возможность все понаблюдать и рассказать сестре

позже, для справки. Однако он не осмелился этого сделать, так как боялся реакции
старика. Он знал, что Лань Ванцзи не будет возражать, если он осмотрится, он не был
уверен в другом человеке в комнате. Он не был знаком с ситуацией, в которой
оказался сейчас, и это заставляло его нервничать. Поэтому он мог делать только то,
что работало на него в прошлом, - погружаться в себя, опускать голову и ждать, что
бы ни случилось.
Все будет хорошо, он был убежден в этом; Лан Ванцзи был здесь, с ним, и это было
все, в чем он нуждался. Его учитель даже обещал, что раньше все будет хорошо, и Вэй
Вусянь теперь доверял ему не иначе как безоговорочно. Он все еще думал, что его
руки не нуждаются в большей медицинской помощи, чем они уже получили от Мо Сюанью,
но он не стал бы отказывать своим хозяевам. Если бы они хотели, чтобы он пошел к
врачу, он бы пошел.
Он был слегка удивлен, когда старший мужчина заговорил. Почему он обращался к нему,
а не к своему хозяину? Это было действительно загадкой для Вэй Вусяня. Голос
мужчины был приятен его ушам, добрый и не слишком громкий, даже несколько радостный
и успокаивающий, хотя в нем было и что-то еще. Что-то, что Вэй Вусянь не мог
определить.
”Молодой человек, пожалуйста, встаньте, нет необходимости кланяться". Когда Вэй

Вусянь сделал, как ему было сказано, мужчина продолжил: “Что привело тебя сюда? Я
взял за правило помнить всех своих пациентов, но я вас не знаю. Вы, должно быть,
здесь новичок. Как тебя зовут? Я не могу все время называть тебя "молодой человек".
Доктор казался несколько ошеломляющим. Теперь он говорил очень быстро, явно

взволнованный появлением нового пациента в своем кабинете. По какой-то странной
причине Вэй Вусянь сразу расслабился, он почувствовал, что этот человек не
представляет для него угрозы, но вместо этого хочет помочь ему. Это было такое
сильное внутреннее чувство, что он не мог сопротивляться ему с чистой совестью.
Он хотел бы сотрудничать с этим человеком. Однако он не мог сказать ему то, что
хотел знать. Он не знал, был ли он одним из своих хозяев или нет, и в любом случае
в комнате присутствовал Лань Ванцзи, так что он не мог говорить, даже если бы
захотел. Он снова поклонился, на этот раз извиняясь.
Это, казалось, насторожило его хозяина, который сразу же посмотрел на него с

беспокойством в глазах. “Вэй Ин?” он спросил.
Доктор немедленно вмешался, явно довольный тем, что теперь у него есть имя, которым
он может его называть. “А-Ин? Ты не возражаешь, если я буду так тебя называть?”
Вэй Вусянь был сбит с толку, его так называли только родители. Он знал это, так как
иногда мог слышать эхо этого знакомого имени в своих снах. Он не возражал, когда к
нему обращались подобным образом; это было намного приятнее, чем многие другие
имена, которые ему давали за эти годы. Если доктор хотел использовать это, кто он
такой, чтобы комментировать это? Он молчал, не подавая никаких признаков ни
одобрения, ни отказа.
Доктор, казалось, некоторое время пристально наблюдал за ним, выражение его лица на
мгновение стало менее ярким. Затем он улыбнулся и снова стал прежним веселым: “А-А,
значит, так оно и есть. Что ж, давайте не будем церемониться. Что тебя беспокоит,
А-Ин? Чем я могу вам помочь? Ни боли, ни травм, это слишком мало, чтобы не
заметить".
Вэй Вусянь снова почувствовал себя ошеломленным этим странным человеком, который,
по-видимому, действительно хотел ему помочь. Это сильно отличалось от того, как
другие Ланы предлагали помощь, а также от Цзян Яньли. Доктор ничего не сделал,
кроме как сказал несколько слов, и Вэй Вусянь уже чувствовала себя избалованной и
заботливой. Он не знал, откуда взялось это ощущение, но не собирался подвергать его
сомнению. Он никогда не чувствовал такой силы по отношению к другому человеку, Лан
Ванцзи.
Теперь, чувствуя себя очень непринужденно и нисколько не боясь, он осмелился

выпрямиться без явного приказа. То, как доктор разглядывал его, давало понять, что
он не собирался причинять ему боль. Для Вэй Вусяня все еще было в новинку уметь
расслабляться и не бояться каждой перемены настроения и каждого движения своих
хозяев. Это было совсем не неприятно, и он был чрезвычайно благодарен ланам за то,
что они подарили ему эти короткие мгновения облегчения.
Нет! Он был так счастлив прямо сейчас, что не стал бы снова думать о том, как было
бы больно возвращаться к своей прошлой жизни. Это было бы плохо, независимо от
того, насколько сильно он позволил бы себе наслаждаться своей нынешней жизнью и
добротой и заботой семьи Лан. Он отодвинул эти мысли в самый дальний угол своего
сознания, надеясь, что в будущем не пожалеет о своем выборе, и сосредоточился на
настоящем.
Поскольку он не мог ответить на вопрос врача о своих травмах, он был благодарен

Лань Ванцзи за то, что тот сделал шаг вперед и сообщил пожилому мужчине: “Травмы.
На руках у Вэй Ин.” Доктор немедленно снова повернулся к Вэй Вусяну, его брови
нахмурились с озабоченным выражением.
Послушно и без всякой просьбы Вэй Вусянь поднял руки и освободил их от рукавов.
Доктор взглянул на них только один раз, не рассматривая их внимательно, и
повернулся, направляясь к большому шкафу с различными контейнерами, занимающими всю
одну из стен.
Вэй Вусянь выдохнул, сам не зная, что задерживает дыхание, и взглянул на Лань
Ванцзи. Видите ли, в первую очередь им не нужно было идти к врачу, у него были в
порядке руки. Мужчине постарше потребовался всего один взгляд, чтобы понять, что
Вэй Вусянь уже знал. Это было не так плохо, как в другие времена, и у него также
был большой опыт работы с такого рода ранами, они перестали болеть через несколько
дней, а затем постепенно исчезли. Это не будет мешать его повседневной жизни; он
сможет выполнять свои обязанности, как обычно.
Он ждал, когда Лань Ванцзи поймет и выведет их из комнаты. Вэй Вусянь знал, что ему
не сделают выговор за то, что он поднял такой шум так рано утром, но это не
помешало ему внутренне ругать себя. Ему следовало бы получше объяснить своим
хозяевам, что с таким уровнем ран не о чем беспокоиться.
Глава 126
Первый медицинский визит Вэй Вусяня
Вэй Вусянь посмотрел на Лань Ванцзи, который остался стоять на том же месте, не
двигаясь вообще. Он был сбит с толку. Почему его хозяин не покинул комнату, когда
визит закончился? Он все еще чего-то ждал? Вэй Вусянь сделал что-то не так? Неужели
он все-таки переступил свои границы?
Но Лань Ванцзи не смотрел на него. Глаза его хозяина следили за доктором, когда тот
вернулся на середину комнаты и теперь стоял возле странно выглядевшей высокой
кровати. Доктор держал в руках две маленькие бутылочки и кивал головой с серьезным
выражением лица, хотя на его губах все еще играла улыбка. Он кивал головой, по-
видимому, самому себе. Затем он поставил две бутылки на столик рядом с кроватью и
похлопал одной рукой по простыне.
"А-Ин, пожалуйста, сядь на кровать, я применю для тебя какое-нибудь лекарство”.
Вэй Вусянь слегка удивленно поднял голову. Казалось, он ошибся, и доктор

действительно беспокоился о его руках? Хотя он не мог сказать этого по своему
голосу, выражение его лица убедило его. Он не хотел спорить ни с кем из
присутствующих в комнате, поэтому послушно подошел к высокой кровати и сел там, где
доктор похлопал по покрывавшей ее простыне.
Когда доктор сказал, что хочет применить лекарство, он вытянул руки, готовясь к
неизбежным вспышкам боли. Однако пожилой мужчина не сделал ни малейшего движения,
чтобы приблизиться к нему или коснуться его ладоней. Вэй Вусянь теперь начинал по-
настоящему нервничать, он больше не знал, что происходит и почему доктор все еще
колеблется.
Его рот открылся на секунду, прежде чем он вспомнил закрыть его, когда мужчина
спросил, его голос был таким же нежным, как всегда: “А-Ин, все будет в порядке,
если я коснусь твоих рук? Только твои ладони, ничего больше. Я только хочу
почистить их и применить лекарство".
Всего за несколько часов кто-то уже в третий раз спрашивал его, все ли с ним в
порядке. Даже если он испытал это раньше с Лань Сиченем и Лань Ванцзи, это все
равно оставило его в замешательстве, он вообще не привык, чтобы его спрашивали,
чего он хочет. Он просто сидел там, держа руки наготове, и ждал, когда доктор
продолжит. Даже если спрашивать было мило с его стороны, конечно, он на самом деле
не ожидал, что он ответит.
И поэтому он ждал. Но, видимо, напрасно, так как доктор оставался в двух шагах от
него и не подходил ближе, а только пристально наблюдал за ним. По какой-то причине
Вэй Вусянь не чувствовал себя хорошо под пристальными взглядами доктора и Лань
Ванцзи. Он также все еще держал руки перед собой, и это становилось утомительным,
они начали дрожать от напряжения.
“Вэй Ин?” тихий шепот Лань Ванцзи прорезал тишину, как острый нож. Вэй Вусянь был
поражен и вздрогнул, сразу же устыдившись себя за это. Там был его добрый хозяин,
который, очевидно, беспокоился о нем, и Вэй Вусянь не только не выказывал никакой
благодарности, он даже вел себя так, как будто боялся его. Он опустил голову еще
ниже, пытаясь извиниться.
Затем тишина продолжалась все дольше и дольше, по-прежнему никто не двигался.

Наконец, по прошествии, казалось, нескольких часов, доктор повторил свой вопрос:
“А-Ин, могу я коснуться ваших рук?”
Если он спрашивал снова, означало ли это, что он действительно ждал его согласия?
Точно так же, как Лань Ванцзи сделал вчера вечером? Это, конечно, было невозможно,
Вэй Вусянь не мог думать ни о какой причине поведения доктора.
Он взглянул в сторону своего учителя, пытаясь прочесть выражение его лица и

определить, следует ли ему отвечать. Лицо Лань Ванцзи было таким же непроницаемым,
как и всегда, только его глаза с надеждой смотрели на Вэй Вусяня. И ему больше не
требовалось никаких подсказок, было ясно, что его хозяин тоже ждет от него согласия
на лечение.
Пораженный, он кивнул головой, давая доктору свое разрешение. Только после этого
пожилой мужчина подошел ближе и очень медленно взял его руки в свои, внимательно
изучая ладони. Вэй Вусянь не думал, что он может быть более удивлен, но он оказался
неправ, когда врач открыл один из контейнеров и начал промывать его раны, как это
сделал Мо Сюанью накануне.
Однако лечение доктора было намного мягче и совсем не причиняло боли, будь то из-за
того, что травмы были уже не такими свежими, или потому, что у него было больше
опыта, чем у его друга. Вэй Вусянь выдохнул с облегчением, он ожидал многого, но о
нем не заботились так нежно. Боль, которую он чувствовал до сих пор, медленно
притуплялась, пока не стала вполне управляемой, то есть совсем не причиняла боли.
Это было не что иное, как чудо, изумился Вэй Вусянь.
Он даже не понял, что доктор закончил с применением лекарства и теперь давал ему
еще одну маленькую бутылочку. Вэй Вусянь неохотно взял его и в замешательстве
посмотрел на него. Что он должен был с этим делать? Почему он давал ему это,
несомненно, дорогое лекарство? Никаких объяснений в голову не пришло, и Вэй Вусянь
остался стоять, как вкопанный, с бутылкой в руках.
Доктор, должно быть, понял его горе и объяснил: “А-Ин, это лекарство для твоих рук.
Наносите его два раза в день, пока ваши руки больше не будут болеть. Если с ними
что-то не так или если вы чувствуете себя плохо каким-либо другим образом,
пожалуйста, приходите ко мне, моя дверь всегда открыта”. Затем он разразился
громким смехом, добавив в шутку: “Ну, они не открыты, как говорится, но достаточно
постучать”. И он подмигнул одним глазом.
Вэй Вусянь действительно не знал, что делать с этим человеком. Доктор был добр в
одну секунду, строг и встревожен в другую, а теперь он шутит? С ним? Что происходит
с миром? Он больше ничего не мог сказать, казалось, что чудесам не будет конца,
пока он остается в поместье Облачных Глубин.
Он поклонился этому странному человеку, выражая свою благодарность. Доктор только

отмахнулся рукой и снова рассмеялся: “Не стоит благодарности, А-Ин. Я был рад
помочь. А теперь иди, повеселись немного".
Сбитый с толку и потерявший дар речи, Вэй Вусянь последовал за Лань Ванцзи из
комнаты.
Спасибо вам за все ваши приятные комментарии, они сделали мой день :)
Глава 127
Борьба Лань Ванцзи
На самом деле у Лань Ванцзи не было времени вмешиваться, он всегда чувствовал, что
семейный врач принимает его спокойно, когда бы они ни пересекались, их встречи
всегда вызывали у него головную боль. И он полагал, что на этот раз все будет по-
другому. Доктор был ошеломляющим, и Лань Ванцзи беспокоился, как Вэй Ин отреагирует
на кого-то вроде него.
И, очевидно, его предчувствие оказалось верным, поскольку мальчик продолжал

кланяться после их первоначального почтения. Он был готов сказать Вэй Ин, чтобы она
встала, но доктор оказался быстрее. Лань Ванцзи был на самом деле приятно удивлен
тем, что Вэй Ин не проявил никакой бурной реакции, столкнувшись с этим чрезмерно
веселым и быстро говорящим стариком. С другой стороны, это было хорошо. Это было бы
гораздо труднее, если бы мальчик боялся его.
К счастью, у доктора был большой опыт лечения слуг, которых привел Лань Сичэнь, и
он, несомненно, уже догадался, что Вэй Ин был одним из них, только по этому
первоначальному приветствию. Он был счастлив, что нашелся кто-то еще, кто так
открыто беспокоился о мальчике и без колебаний предложил помощь.
Вэй Ин должен был понять, что то, к чему он привык до сих пор, никоим образом не
было нормальным функционированием мира. Им придется постепенно показывать ему, что
поддержка и помощь, включая медицинскую помощь, не являются чем-то исключительным.
Вместо этого Лань Ванцзи хотел, чтобы Вэй Ин узнала, что это право на доброе и
уважительное отношение.
Он был так глубоко погружен в свои мысли, что на секунду забыл, где находится и что
должен объяснить ситуацию доктору. Когда он оторвал взгляд от стеклянного шкафа
сбоку, на который бессознательно смотрел, он понял, что мальчик по какой-то причине
снова кланяется. Что случилось? Было ли это чем-то, что сказал доктор? Лань Ванцзи
уже некоторое время не слушал его, мгновенно пожалев о своей привычке игнорировать
этого человека, чтобы избавить себя от неизбежной головной боли.
Он отбросил всякие мысли о разговоре с доктором, это плохо кончится, и он знал это.
Ему уже было очень трудно вести нормальный разговор, даже не говоря о таком
человеке, как он, чей разум, казалось, функционировал странным и для Лань Ванцзи
непостижимым образом. Поэтому вместо того, чтобы попытаться понять, что могло
привести к такой ситуации, он побудил мальчика встать неумело.
Доктор, которым всегда был несчастный ха, взял имя Вэй Ина, как будто это не было
чем-то, чем можно дорожить, и просто начал называть его по имени, как будто мальчик
был маленьким ребенком. Лань Ванцзи сразу же разозлился; как получилось, что ему
пришлось всего несколько раз использовать имя Вэй Ина при рождении, а доктор уже
совершал богохульство, играя с ним?
И все же его гнев исчез сразу же после того, как он увидел, что это действительно
заставило Вэй Ин расслабиться и даже слегка выпрямиться, оно того стоило. Он
успокоился и подождал, пока доктор продолжит.
Когда мальчика спросили, что случилось, Лань Ванцзи увидел, как на мгновение
напряглись его плечи. Глупый он! Он забыл, что Вэй Ин не будет говорить и что
именно он сообщит врачу о травмах мальчика. Он почти бессознательно сделал шаг
вперед, желая встать между Вэй Ин и ошеломляющим доктором, но не осмеливаясь,
доктору нужно было осмотреть раны.
“Травмы. На руках у Вэй Ин.”

Это было жалкое оправдание объяснения, но, к удивлению Лань Ванцзи, оно все равно
сработало. Ну, с помощью Вэй Ина, он должен был признать. Как он и сообщил доктору,
мальчик был достаточно любезен, чтобы показать свои поврежденные ладони.
Лань Ванцзи мог видеть, как вся веселость и искорки покинули глаза доктора, хотя
выражение его лица не изменилось. Должно быть, ему было ясно, что Вэй Ин не просто
поранил себя. Но он был профессионалом, он не стал расспрашивать их дальше и пошел
за лекарством из стеклянной кабины на другой стороне комнаты. Или это было потому,
что он думал, что не получит никаких четких объяснений со стороны Лань Ванцзи? Что
ж, это тоже было возможно.
В конце концов, однако, не имело значения, что думал доктор или сделал вывод из
состояния рук Вэй Ина. Самым важным было то, что он обработает свои раны, как он и
собирался, когда вернулся к высокой кровати посреди комнаты и похлопал по
покрывалу, приглашая Вэй Ина сесть на нее.
Лань Ванцзи пристально наблюдал за мальчиком, когда тот сделал, как его просили. Он
мог только надеяться, что Вэй Ин не воспринял это как приказ, но скорее как
предложение сесть, однако он не был полностью убежден, что это действительно так.
Его лишь слегка успокоили, мальчик, казалось, не нервничал и теперь спокойно сидел
на кровати, свесив с нее ноги и вытянув руки перед собой, ожидая лечения.
Как и Лань Ванцзи накануне, доктор не сразу подошел к мальчику, но спросил его,
можно ли к нему прикоснуться. Это вызвало улыбку на губах Лань Ванцзи, это было
хорошее чувство, зная, что он не действовал совершенно необоснованно прошлым
вечером. Это был правильный подход-позволить Вэй Ину решать, когда он в порядке с
физическим прикосновением, а когда нет. Однако в данный момент он беспокоился,
потому что, если мальчик откажется от этого прямо сейчас, врач не сможет
позаботиться о нем.
В отличие от вчерашнего вечера, когда Вэй Ин кивнул только после короткой паузы,
сейчас он оставался совершенно неподвижным. Только его руки слегка дрожали, выдавая
его нервозность. Лань Ванцзи надеялся, что дрожь не была вызвана страхом, но он не
был уверен. Молчание затянулось, но мальчик все еще оставался неподвижным.
Лань Ванцзи больше не мог этого выносить, он слишком беспокоился за другого, и

доктор, казалось, не хотел вмешиваться. Это было больше похоже на то, что он ждал,
когда Вэй Ин согласится на лечение. Это, вероятно, сработало бы с кем угодно, кроме
него. Доктор не мог знать, через что прошел Вэй Ин, и тот факт, что он, конечно, не
решил бы для себя, чего он хочет или что ненавидит. Лань Ванцзи, однако, знал, что
мальчик вряд ли проявит к ним какие-либо признаки согласия на отказ.
Это не годилось, им нужно было, чтобы Вэй Ин осознал тот факт, что он мог решать
сам, но сейчас был не лучший момент, чтобы начинать учить его этому. Лань Ванцзи
мягко подсказал ему всего за секунду до того, как доктор повторил свой вопрос.
Он с облегчением увидел, что Вэй Ин кивнул; доктор тоже выглядел довольным, когда
начал мыть руки мальчика. Лечение закончилось прежде, чем он успел опомниться, и
врач дал своему пациенту маленькую бутылочку с лекарством от ран.
Вэй Ин, казалось, был очень смущен этим, ему, вероятно, никогда не давали никаких
лекарств, чтобы позаботиться о себе. Лань Ванцзи тут же торжественно заявил, что он
проследит, чтобы мальчик использовал его надлежащим образом, потому что он просто
знал, что Вэй Ин не сделает этого сам. Не потому, что боялся последствий применения
лекарств, а больше потому, что он не посмел бы их беспокоить. Осознание этого
сильно опечалило Лань Ванцзи, но он был более чем уверен, что на самом деле был
прав.
Они оба почтительно поклонились доктору и вышли из кабинета. Оказавшись снаружи,

Лань Ванцзи остановился и глубоко вздохнул. Его нервы и беспокойство постепенно
успокаивались, за что он был благодарен.
Он повернулся к Вэй Ину и задумчиво посмотрел на него. Теперь, когда с этим делом
было покончено, у них впереди был целый день. Лань Ванцзи хотел, чтобы мальчик
испытал и узнал так много вещей, которые он вообще не знал, с чего начать. Было так
много вариантов. И Лань Сичэнь даже сказал ему, что сегодня он не должен ходить на
занятия, а вместо этого должен оставаться рядом с Вэй Ин; таким образом, у них было
еще больше времени.
Глава 128
Цзян Яньли знакомится с кем-то новым
Цзян Яньли только что закончила писать письмо для своей подруги и отдала его слуге,
который ждал прямо за ее дверью. Она была вполне удовлетворена его содержанием и
почти уверена, что ее подруга сможет обмануть ее родителей без каких-либо усилий,
по крайней мере, на некоторое время. Крайне важно, чтобы Лань Сичэнь начал свое
расследование как можно скорее, они не могли использовать ее болезнь в качестве
оправдания в течение длительного периода времени, в конце концов это станет
подозрительным.
Она не стала вдаваться в слишком много подробностей в своем письме, особенно о

нынешней ситуации или о прошлом Вэй Вусянь или ее собственном. Она не хотела писать
об этом в письме, она предпочла довериться своей подруге лично. Вероятно, ей
следует навестить ее через несколько дней и должным образом объяснить, почему она
просила ее притвориться, не получив никакого предварительного предупреждения.
Больше всего ее успокоило то, что она знала, что ее подруга поможет ей с ее планом
и задаст вопросы только позже.
Она сообщила ожидающему слуге адрес своего друга, и выбранный посыльный заверил ее,
что собирается немедленно уехать. Она поблагодарила его и вернулась в свою комнату.
Об одном она позаботилась: теперь ей больше, чем когда-либо, хотелось поговорить со
своим братом. Он должен был знать, что она останется и что с этого момента все
будет по-другому, Ланы будут оказывать ему поддержку и защищать его.
Она только поняла, что не знает, где находится ее брат, как только вышла из комнаты
и задумалась, куда ей следует пойти, чтобы найти его. Лань Ванцзи сказал, что
отвезет его к врачу. Видя, что ей удалось написать письмо довольно быстро, они,
вероятно, все еще были бы в лазарете поместья Облачных Глубин.
Зная, что это место все еще ничем не помогло ей, однако, она не была знакома с
планировкой особняка, ей придется остановить кого-нибудь, чтобы показать ей дорогу.
Глупая она, она должна была спросить посыльного, когда у нее была возможность,
теперь никого больше не было видно. Теперь было слишком поздно сожалеть.
Она вздохнула и наугад выбрала одно направление, в котором начала двигаться. Это
был путь, который вел в столовую, Лань Сичэнь показал ей сегодня утром, и он также
был единственным, который она узнала. Она пошла по коридору, надеясь увидеть кого-
нибудь, кого она могла бы попросить помочь ей найти дорогу. Если бы она никого не
встретила, возможно, в столовой все еще кто-то был бы, и ей было бы жаль
заблудиться в особняке в свой первый день здесь.
Пока она шла, ей было интересно, как прошел первый день Вэй Вусяня в поместье
Облачных Глубин. Должно быть, ланы были так удивлены его поведением, поскольку оно
сильно отличалось от того, что можно было бы ожидать от обычного слуги. Она была
уверена, что они не ругали его за это и быстро поняли, что ему нужна помощь;
надеюсь, он не доставил слишком много хлопот, неправильно поняв их слова.
Он также казался довольно расслабленным ранее – за исключением инцидента с Су
Миньшанем, конечно, – так что ланы, должно быть, относились к нему по-доброму, если
он уже начал доверять им. Это были отличные новости, и она была вне себя от
радости, что Лань Ванцзи, по-видимому, взял на себя заботу о ее брате. Она не могла
желать ничего лучшего. Наконец-то у него будет немного покоя и тишины после целой
жизни страданий.
Цзян Яньли снова была взволнована, и ее слезы грозили пролиться от того, как она
была счастлива. Она провела рукой по глазам, чтобы вытереть их. Здесь никого не
было видно, но она все равно не хотела, чтобы кто-то застал ее врасплох, когда она
будет плакать посреди незнакомого коридора. Глубоко погруженная в свои размышления,
она, должно быть, где-то свернула не туда, она ничего не узнавала; она была
потеряна. Она снова вздохнула, так много для того, чтобы пойти в столовую и
спросить там.
Она остановилась и подошла к окну, ей хотелось хотя бы попытаться угадать, где она
сейчас находится, выглянув наружу. Пейзаж несколько отличался от того, что можно
было увидеть из ее окна, казалось, что она забрела в другое крыло особняка. Просто
ей повезло! Она хотела увидеть своего брата, как только он вышел из лазарета, и
теперь это произошло из-за ее неосторожности!
Внезапно она услышала голоса вдалеке. Сначала она не могла понять, о чем они
говорят, потому что они были слишком далеко, но они, казалось, приближались и
становились все более и более отчетливыми. Был мужской голос, и второй, который,
должно быть, принадлежал ребенку, его голос был высоким, а слова были восхитительно
невнятными. Они приближались.
“Быстрее! Поторопись!” - нетерпеливо требовал ребенок, а мужской голос отвечал со

скрытым весельем: “Да, да. Мы скоро будем там".
Цзян Яньли еще раз вытерла глаза и поправила свои одежды, она ждала их с улыбкой на
лице. Она не хотела удивлять их, но сделала это, несмотря на все свои усилия. Они,
вероятно, не ожидали столкнуться с незнакомцем прямо посреди поместья Облачных
Глубин.
Молодой человек – ну, возможно, лучшим термином был бы мальчик, так как он не мог
быть старше Вэй Вусянь, – который нес на руках малыша, резко остановился и
посмотрел на нее, сразу же, его губы приоткрылись в улыбке. На его лице было
удивление, но никаких негативных эмоций, кроме этого. Он очень напоминал ей ее
брата в прежние времена. Это несколько успокоило Цзян Яньли, он, несомненно, сможет
помочь ей найти дорогу в лазарет.
Цзян Яньли проявила инициативу, она не хотела, чтобы ее единственная возможность

ускользнула у нее между пальцев. Она вежливо поклонилась и обратилась к тому, кто
стоял перед ней: “Доброе утро, молодой господин. Прошу прощения, я, кажется,
заблудился. Не могли бы вы, пожалуйста, помочь мне найти дорогу в лазарет?”
Ей хотелось бы попросить, чтобы ее показали туда, она не собиралась снова

заблудиться, потому что не могла следовать его указаниям. Но она не могла этого
сделать; он носил маленького ребенка и, по-видимому, куда-то спешил, она не должна
задерживать его больше, чем необходимо. Она просто надеялась, что его описание пути
будет точным и ей будет легко следовать.
Несмотря на то, что он носил ребенка, мальчик поклонился ей как мог и улыбнулся в
ответ: “Доброе утро, мисс. Конечно, мне было бы приятно, пожалуйста, следуйте за
мной.” Затем он повернулся к ребенку, которого нес, и похлопал его по спине, шепча
ему: “А-Юань, этой мисс нужна наша помощь. Мы найдем Грустного Старшего Брата после
того, как покажем ей дорогу, хорошо?”
Цзян Яньли был приятно удивлен. Мальчик ни о чем не просил и только предлагал
помощь, это было больше, чем она просила и больше, чем она надеялась. Казалось, что
все в поместье Облачных Глубин были именно такими людьми, готовыми предложить
помощь и поддержку любому, даже совершенно незнакомым людям.
Малыш задумчиво посмотрел на нее, что было чрезвычайно очаровательно и в то же

время удивительно. Она бы не ожидала, что ребенок, которому было самое большее три
года из четырех, сможет сделать такое выражение лица. Казалось, его прежнее
нетерпение полностью исчезло, и теперь он был готов пожертвовать своим желанием, по
крайней мере на мгновение, чтобы позволить своему опекуну помочь ей.
Цзян Яньли улыбнулся малышу, не желая его пугать. Ребенок, по-видимому, был
удовлетворен тем, что он решил, и он широко улыбнулся, поворачиваясь к мальчику,
который нес его: “Мн, А-Юань будет хорошим мальчиком. Старшей сестре нужна помощь.”
Улыбка Цзян Яньли стала еще шире, и она с энтузиазмом поблагодарила их обоих.
Мальчик еще раз погладил малыша по голове и жестом пригласил Цзян Яньли следовать
за ним, когда тот направился в том направлении, откуда они пришли раньше.
Глава 129
Протягиваю руку помощи
Поскольку казалось, что А-Юань больше не мог ждать, чтобы пойти поиграть со своим
"Грустным Старшим братом", Мо Сюанью решил всего через час пойти и спросить, не
согласится ли Вэй Вусянь провести немного времени с малышом утром. Он давно понял,
что не должен был так волновать ребенка, теперь ему придется сдержать свое обещание
и отвезти А-Юаня к Вэй Вусяну. Он не мог вынести, чтобы малыш нетерпеливо
подпрыгивал там и сям еще секунду.
Поэтому он подхватил ребенка на руки и направился в столовую. Он не был уверен, что

Вэй Вусянь и члены главной семьи все еще будут там, но это было хорошее место,
чтобы начать их поиски. А-Юань значительно успокоился, что было хорошо, он все еще
двигался в своем трюме и время от времени возбужденно кричал, чтобы он поторопился,
но теперь это было управляемо.
Они не прошли и половины пути до столовой, когда Мо Сюанью остановил незнакомец. Он

был так занят тем, чтобы успокоить ребенка, что почти не обращал внимания на то,
куда именно он шел. Когда он понял, что перед ним стоит незнакомая девушка, он уже
почти столкнулся с ней. Он никогда не видел ее в поместье Облачных Глубин, хотя и
не был здесь так долго, чтобы знать каждого обитателя огромного особняка; она могла
быть новой служанкой или, возможно, гостьей Лансов?
Не имело значения, кто она такая, он был груб с ней, хотя и неосознанно, и ему
пришлось извиниться. Он поклонился ей в меру своих способностей, что на самом деле
было не так уж много, так как он все еще держал А-Юань. Похоже, девушка приняла его
извинения, когда поклонилась в ответ. Должно быть, тогда она была новой служанкой,
гостья хозяев поместья Облачных Глубин, конечно же, не стала бы кланяться такому
слуге, как он.
Он не очень удивился, когда она попросила его показать дорогу. Он ободряюще

улыбнулся ей, живо вспомнив, какими запутанными были для него первые дни и как
часто он терялся, прежде чем привык к новому месту.
Однако лазарет находился в другом крыле, а не в столовой, в том направлении, откуда

они с А-Юанем только что пришли. Если бы он только описал ей путь, он был очень
уверен, что она не смогла бы его найти, внутренняя часть особняка была похожа на
один большой лабиринт, когда человек не был знаком с его планировкой. Ему придется
пойти с ней и показать ей.
Хотя Мо Сюанью понадобилось сходить к врачу только один раз с тех пор, как он
приехал в поместье Облачных Глубин, для общего осмотра. На самом деле он был там
завсегдатаем из-за того, как часто ему приходилось забирать лекарства и припасы для
А-Юаня. Теперь он знал дорогу наизусть. Но в самом начале он несколько раз
заблудился и слишком хорошо понимал, что девушке нужны указания.
Он бы не колебался, если бы был один, но у него был ребенок, за которого он нес

ответственность в данный момент. Мо Сюанью посмотрел на А-Юаня сверху вниз. Малыш
был спокоен с того момента, как они познакомились с девочкой, и, казалось, он не
собирался требовать встречи с Вэй Вусяном снова, в данный момент его интерес был
подхвачен кем-то другим. Он, вероятно, не стал бы поднимать шум, если бы они
задержались на некоторое время.
Тогда проблема была решена, и он больше не колебался. Однако последняя проверка с

малышом не повредила бы. А также напомнила ему, что он должен вести себя хорошо;
это не помогло бы А-Юаню шуметь всю дорогу до лазарета. Он был рад, когда ребенок,
такой серьезный и чрезвычайно очаровательный, согласился отложить в сторону свои
собственные желания и помочь кому-то другому.
То же самое было вчера вечером и сегодня утром; желание А-Юаня помочь Вэй Вусяну
было сильным. Мальчик даже плакал, чтобы позвать на помощь своего нового друга! Мо
Сюанью все еще был поражен решимостью ребенка, тем более сейчас, когда малыш хотел
помочь другому незнакомцу.
***
А-Юань был неугомонен с тех пор, как Милый Старший Брат пообещал, что они пойдут
поиграть с Грустным Старшим Братом. Прошло уже много времени, но ему все еще не
разрешали выходить из своей комнаты. Почему Грустный Старший Брат не повел его
повидаться со своим новым другом? Наверняка уже пора было уходить, не так ли? Но
все его попытки выйти наружу были эффективно пресечены. Обычно Симпатичный Старший
Брат был любимым человеком А-Юаня. Однако сегодня он хотел пойти поиграть с
Грустным Старшим Братом. А также проверьте, чтобы его руки больше не болели.
Когда Славный Старший Брат на секунду отвел взгляд, А-Юань снова направился к
двери, решив на этот раз выбраться наружу. Но другой схватил его в объятия прежде,
чем он смог достичь своей цели. С него хватит, он больше не мог ждать. А-Юань начал
икать, и это не заняло много времени, пока он не начал откровенно плакать, умоляя
Милого Старшего Брата таким образом, так как слова подвели его.
Похоже, это сработало, потому что следующее, что произошло, был Милый Старший Брат,
сказавший ему, что они наконец-то увидят Грустного Старшего Брата. А-Юань
обрадовался и сразу перестал плакать, теперь он был рад наконец-то пойти поиграть.
Он прыгал вверх и вниз, не в силах сдержать свое счастье, и пытался заставить
Старшего Брата идти быстрее.
Он резко прекратил свои уговоры, когда они встретили кого-то, кого он никогда
раньше не видел. Старшая сестра перед ними действительно была очень похожа на
Грустного Старшего Брата. Даже при мысли, что на ее лице была улыбка, в ее глазах
не отражалось счастья. Ей тоже было грустно? Или ей было больно? А-Юань был смущен
так же, как и перед сном. У него было странное чувство в груди, когда он смотрел на
Грустную Старшую Сестру перед собой. А пока он решил называть ее так, потому что
она так сильно походила на ту подругу, с которой он познакомился вчера.
Затем она заговорила, и А-Юань сразу все понял. Да, все было именно так, как он и
думал, она тоже нуждалась в помощи; должно быть, поэтому она казалась такой
грустной и потерянной. Она не знала, куда идти. А-Юань прекрасно понимал, как
страшно оказаться в незнакомом месте, где нет никого, кого бы он узнал. Должно
быть, то же самое было и с Грустной Старшей Сестрой. Он хотел немедленно помочь ей.
Очевидно, такой же Милый Старший Брат, как и он, уже предлагал ей сопровождать ее.
Зачем он вообще спрашивал А-Юаня, может ли он подождать, чтобы поиграть с Грустным
Старшим Братом? Конечно, он мог, они не могли оставить никого потерянным, они
должны были помочь им снова обрести себя.
И поэтому он пообещал быть хорошим мальчиком и подождать, пока они поедут туда,
куда хотела попасть Грустная Старшая Сестра. Она снова улыбнулась, но, похоже, ей
этого не хотелось. Милый Старший Брат повернулся к ней спиной, и А-Юань все время
выглядывал из-за его плеча, пока они не прибыли к месту назначения.
Глава 130
Лань Ванцзи хочет, чтобы Вэй Усянь хорошо провел время
Только оказавшись за пределами лазарета, Лань Ванги смог снова вздохнуть свободно.
Доктор всегда был таким властным, и он никогда не знал, как с ним обращаться и чего
от него ожидать. Теперь, однако, он был благодарен ему за то, что в кои-то веки он
никогда не смог бы объяснить Вэй Ину все так ясно, чтобы мальчик даже не попытался
возразить ему. Казалось, что его подавляющий, но добродушный характер расслаблял
слуг.
Когда он искоса взглянул на Вэй Ина, желая увидеть реакцию мальчика, ему пришлось
улыбнуться про себя. Выражение лица его спутника было совершенно ошеломленным, и он
все еще держал пузырек с лекарством в руках, довольно далеко от своего тела, как
будто не знал, что с ним делать. Обычно любой другой положил бы лекарство в карман,
но Вэй Ин явно все еще обдумывал ситуацию и, казалось, не знал, что об этом думать.
"Хорошо, что мальчик не отказался от лечения наотрез", - подумал Лань Ванцзи.

Похоже, все это время он испытывал благоговейный трепет. Может быть, он не слишком
часто ходил к врачу? Сердце Лань Ванцзи болело за мальчика, он был уверен, что дело
не в том, что Вэй Ин никогда не был ранен или болен, а скорее в том, что ему,
вероятно, никогда не разрешали или не предлагали проконсультироваться с врачом.
Первое, к сожалению, более вероятно, чем второе.
Безусловно, необходимо было провести полное обследование всего тела. Это помогло бы
им понять, были ли у Вэй Ина какие-либо предыдущие травмы, требующие ухода, или
какие-либо старые, плохо зажившие, от которых врач мог бы дать ему какое-то
лечение. Хотя не было похоже, что мальчику было больно, и Лань Ванцзи уже узнал,
что он хороший актер, он бы не показал этого, даже если бы его действительно что-то
беспокоило. Точно так же, как с его руками сегодня утром или с его лихорадкой вчера
вечером.
Он был рад, что, даже если Вэй Ин этого не показывал, ему больше не было больно;
лекарство доктора каждый раз творило чудеса, Лань Ванцзи знал это по опыту.
Поскольку Лань Сичэнь велел ему провести весь день с мальчиком, Лань Ванцзи был рад
услужить, его брат, несомненно, уже сообщил обоим своим учителям и Лань Кирену о
его отсутствии во время учебы. Он мог бы предоставить Лань Сичэню всегда угадывать,
чего он хочет больше всего, и помогать ему в достижении этого.
Что он должен предложить Вэй Ину сделать сейчас? Он хотел показать ему так много
вещей и научить его, что он мог выбирать, чем бы ему хотелось заниматься. У него не
было больших надежд на то, что Вэй Ин действительно сможет сделать выбор, он
наверняка был бы ошеломлен этим. Но они должны были с чего-то начать. Было крайне
важно, чтобы мальчик перестал воспринимать каждое их слово как приказ и никогда не
говорил им, что ему нравится или что он предпочитает делать.
Поскольку у Вэ Ина только вчера была лихорадка, с его стороны было бы неразумно
перенапрягаться сегодня. Поэтому они должны начать с чего-то приятного и легкого.
Да, например, сходить в библиотеку и немного почитать. Вэй Ин, конечно же, не
получал слишком много свободного времени, связанного с книгами, накануне, в конце
концов, он был так измотан, что заснул на земле! И было похоже, что он был вне себя
от радости, когда Лань Ванцзи привел его туда в первый раз.
Хотя у него, вероятно, до сих пор не было слишком много свободного времени, Вэй Ин,
должно быть, наслаждался чтением, его глаза сверкали, когда он смотрел на ряды
заполненных книжных полок. Лань Ванцзи пришел к выводу, что спокойное утро в
библиотеке-это как раз то, в чем Вэй Ин нуждалась в данный момент.
Довольный своим планом, он забежал вперед и начал также думать о некоторых приятных
и приятных дневных занятиях. После вчерашнего шторма сегодня была хорошая погода,
так что они могли провести некоторое время на улице. Также было бы полезно для
здоровья Вэй Ина подышать свежим воздухом, было не слишком жарко и не слишком
холодно, просто идеальная погода для короткой прогулки по особняку.
Или, может быть, они могли бы пойти посмотреть на животных? Мальчику нравилось
играть с кроликами, и он также сам ходил в гости к собакам. Хотя это может быть
несколько утомительно для рук Вэй Ина, он, несомненно, наслаждался бы обществом
некоторых пушистых существ. Это также может помочь снять стресс и напряжение Вэй
Ин. Мальчику не нужно было бояться животных, они не были похожи на людей, которые
причинили бы ему боль без какой-либо веской причины, просто потому, что хотели
этого. Животные нападали только тогда, когда их провоцировали, и Лань Ванцзи знал,
что кролики и собаки в поместье Облачных Глубин были очень дружелюбны. Это не было
бы проблемой.
Они также могли бы устроить пикник на улице. Сам Лань Ванцзи никогда не был на
одном из них, семья Лань была не совсем открыта для таких экстравагантных
мероприятий, но он читал о них в книге и всегда хотел попробовать пойти на одно из
них. Если бы он был немного храбрее, то попросил бы Лань Сичэня устроить с ним
такое, но он подумал, что это была детская идея. Однако он был уверен, что Вэй Ин
будет вне себя от радости по поводу такого события. Они также могли бы пригласить
Цзян Яньли, это было бы так весело.
Лань Ванцзи стало немного стыдно за то, что он использовал мальчика в качестве
предлога для того, чтобы сделать то, что он давно хотел попробовать. Единственное,
что облегчало его совесть, было то, что это пошло бы на пользу Вэй Ину и помогло бы
ему выздороветь. Он уже мог представить удивленное и изумленное лицо мальчика,
когда тот предложит ему зажатого под теплым послеполуденным солнцем.
Нет, он должен был остановиться, теперь он действительно забегал вперед. В то время

как они могли бы попробовать все его идеи за один раз, они не должны делать все
сегодня, они также должны сохранить немного удовольствия на потом. Не похоже было,
что Вэй Ин куда-то собиралась в ближайшее время. Сегодня им действительно следует
начать с простого, просто с библиотеки, а затем, возможно, если мальчик не будет
выглядеть слишком усталым, немного прогуляться по помещению. Да, именно так они и
поступили бы.
Он хотел сказать Вэй Ин, чтобы она убрала лекарство, чтобы они могли отойти от
двери лазарета. Он не хотел, чтобы доктор вышел и снова начал с ними разговаривать,
полностью разрушив его план. А потом он понял, что забыл включить одно важное
занятие; мальчик, несомненно, с нетерпением ждал разговора со своей сестрой; и Цзян
Яньли тоже. Они действительно должны были сделать это первыми, и только тогда он
мог предложить что-то еще.
Его прежнее счастье несколько рассеялось, в конце концов, он не сможет так скоро
насладиться временем с Вэй Ин. Но все было бы хорошо, они действительно могли бы
пригласить Цзян Яньли провести с ними день, ее присутствие, безусловно, помогло бы
мальчику расслабиться, что могло быть только хорошо, учитывая беспокойные и
напряженные события, через которые он прошел с тех пор, как приехал в поместье
Спасибо всем вам за ваши прекрасные комментарии, мне нравится узнавать, что вы
думаете об этой истории :)
Глава 131
А-Юань нетерпелив и обеспокоен
А-Юань становился все более и более нетерпеливым, когда Милый Старший Брат
сопровождал Грустную Старшую Сестру, куда бы они ни направлялись. Хотя он обещал
быть хорошим мальчиком, это становилось действительно долгим. Ему все труднее и
труднее было не ерзать и не требовать, чтобы он уже пошел навестить Грустного
Старшего Брата. Он хотел поиграть с ним, но, что более важно, он хотел сначала
проверить, все ли еще болят его руки.
Внезапно Милый Старший Брат остановился. Неужели они наконец прибыли туда, куда
хотела отправиться Грустная Старшая Сестра? Могли ли они теперь оставить ее и
поспешить на поиски Грустного Старшего Брата?
Никто не двигался, и А-Юань действительно больше не мог этого выносить. Он

обернулся и посмотрел вперед, больше не наблюдая за Грустной Старшей Сестрой,
которая шла позади них. Он сразу же просиял, когда увидел, кто стоит перед ним. Это
было Грустно, Старший Брат! Он пришел, чтобы найти А-Юаня, чтобы поиграть с ним?
Обычно А-Юань протягивал бы руки к человеку, которого он хотел бы обнять, и знал

бы, что другой немедленно заберет его из рук Хорошего Старшего Брата. Он почти
сделал это, когда остановил себя. Нет, Грустный Старший Брат не мог его удержать, у
него болели руки. А-Юань должен был сначала проверить, все ли им еще больно; а если
нет, то он мог попросить, чтобы его подержали. Он почувствовал легкое
разочарование.
Однако это длилось всего мгновение, прежде чем он принял решение о другом плане. Он
был так взволнован, что начал прыгать вверх и вниз, забыв, что кто-то все еще
держит его. Милый Старший Брат крепче обнял его и посмотрел на него с
беспокойством. А-Юань немедленно прекратил извиваться и только взволнованно
потребовал: “Лежи, Милый Старший Брат. Вниз.”
Его желание было исполнено, и А-Юань бросился к Грустному Старшему Брату, желая
поприветствовать его. Он чуть не прыгнул на ногу и надежно приклеился там, подняв
взгляд, чтобы иметь возможность посмотреть на Грустное лицо Старшего Брата. Он
надеялся увидеть более счастливое выражение лица, чем до того, как заснул, и во
сне, но был разочарован. Грустный Старший Брат казался удивленным, но от этого
ничуть не менее грустным. Его руки, должно быть, наверняка все еще болели.
А-Юань начал всхлипывать, он не хотел, чтобы его другу было больно. Он ничего не
мог с собой поделать, ему было жаль Грустного Старшего Брата и хотелось как-то
помочь ему. Однако что он мог сделать? У него не было никакого лекарства; возможно,
у Хорошего Старшего Брата было немного, но если бы у него было, он бы наверняка уже
дал его Грустному Старшему Брату. Единственное, о чем он мог думать, это о том, что
делал Хороший Старший Брат, чтобы его боль ушла.
Он отпустил ногу Грустного Старшего Брата и хотел вместо этого схватить его за
руку. Он встал на цыпочки и потянулся вверх, насколько мог. Он был маленьким, но в
конце концов ему удалось дотянуться. Он взял Грустного Старшего Брата за руку,
стараясь при этом не прикасаться к той части тела, где раньше видел красное.
Он попытался разглядеть, но у него не было хорошего обзора. Несмотря на себя, он

начал всхлипывать сильнее, и на глазах у него выступили слезы. Он осторожно потянул
за руку, которую держал, надеясь, что это заставит Грустного Старшего Брата подойти
ближе и показать ему свои руки. Когда ничего не произошло, он потянул сильнее.
Никакой реакции.
Теперь он впадал в отчаяние и все больше и больше беспокоился о том, в каком

состоянии были руки его друга. Слезы, навернувшиеся на его глаза, теперь серьезно
угрожали вырваться наружу, и он делал все возможное, чтобы сдержать их. Он собрался
с духом для еще одной попытки. На этот раз он протянул обе руки и потянул за руку
Грустного Старшего Брата с такой силой, с какой, как он думал, не причинил бы ему
больше боли.
Когда он поднял глаза на все еще неподвижную фигуру, он заметил, что Грустный
Старший Брат смотрит на него. Если он видел его усилия, почему он все еще стоял?
Почему он до сих пор не спустился, как сделал бы давным-давно Хороший Старший Брат,
и не показал ему свои руки? А-Юань убедился, что его призыв был достаточно ясен.
Может быть, Грустный Старший Брат больше не любил его, поэтому не хотел, чтобы он
показывал ему свои руки?
А-Юань замер при этой мысли. Неужели Грустный Старший Брат действительно не любил
его? Но он был так добр к нему раньше, нашел его и защитил от Злого Старшего Брата.
Неужели он начал ненавидеть его? А-Юань был совершенно сбит с толку. Хотя он ничего
не сделал, чтобы навредить себе, он вдруг обнаружил, что у него болит грудь. Он
больше не мог этого выносить, и слезы, которые он все это время сдерживал, наконец
вырвались наружу вместе с громким криком.
Он не хотел, чтобы Грустный Старший Брат ненавидел его! Он снова поднял глаза и
увидел, что глаза его друга были встревожены. Они были как у Хорошего Старшего
Брата, а не как у Злого Старшего Брата, которым он иногда был. А-Юань почувствовал,
как что-то поднялось у него из груди, и боль исчезла. Грустный Старший Брат,
конечно же, не возненавидел его в конце концов. Так что же сегодня было не так?
Может быть, это как-то связано с тем фактом, что на этот раз они были не одни?
Грустный Старший Брат был добр к нему только тогда, когда они были одни, он больше
не разговаривал с ним, когда они были в его комнате с Милым Старшим Братом. И
теперь там был не только он, но и Грустная Старшая Сестра, а также Молчаливый
Старший Брат. Может быть, Грустный Старший Брат не хотел дружить с А-Юанем, когда
они были рядом?
А-Юань теперь чувствовал себя еще более сбитым с толку, он не мог понять, почему
Грустный Старший Брат так себя повел. Ни Грустная Старшая Сестра, ни Молчаливый
Старший Брат не были страшны, они не стали бы его ругать. Ну, А-Юань предполагал,
что Молчаливый Старший Брат может выглядеть строгим на первый взгляд, но как только
он узнал его получше, ему стало весело играть с кроликами вместе с ним. После этого
он больше не боялся его. Молчаливый Старший Брат говорил мало, но это было
нормально, ему не нужно было говорить, если он не хотел.
Так что же было не так? Почему бы Грустному Старшему Брату не поговорить с ним,
даже если бы он думал, что плачет, как в прошлый раз? Почему он не пришел, чтобы
утешить его?
Вместо этого его снова поднял Милый Старший Брат, теперь успокаивающе потирая ему
спину. А-Юань еще раз посмотрел на Грустного Старшего Брата. Когда он увидел, что
его друг даже не оглянулся на него, он уткнулся лицом в грудь Милого Старшего Брата
и продолжал плакать от всего сердца.
Глава 132
Вэй Вусянь решает осмелиться
Выйдя за дверь лазарета, Вэй Вусянь растерялся, не зная, что делать дальше. Он
крепко держал в руке маленькую бутылочку, которую доктор не должен был давать ему с
самого начала. Он был убежден, что его хозяев не следовало заставлять давать ему
лекарства от таких ран, как эти. Теперь они выходили далеко за рамки того, что он
счел бы нормальным, когда они обещали свою помощь.
Он также все еще не мог понять, было ли его наказание справедливым или нет. Он
верил, что Су Она дала ему только то, что он заслужил за проступки, которые он
совершил с тех пор, как приехал в поместье Облачных Глубин. Однако Лань Кирен
сказала перед завтраком, что Су Она не должна была этого делать и даже наказала его
вместо этого. У Вэй Вусяня кружилась голова, пока он не мог привести свои мысли в
порядок.
Он попытался выйти из своего более или менее ошеломленного состояния и оторвать

взгляд от маленькой бутылочки, чтобы посмотреть на Лань Ванцзи. Ему действительно
не следовало стоять здесь сложа руки, когда у него были свои обязанности, его
хозяин уже сделал все возможное для него. Однако он не осмелился просто уйти, он
должен был сопровождать Лань Ванцзи, если ему не скажут иначе. Но его учитель
просто стоял в коридоре, его глаза были расфокусированы и смотрели вдаль.
Он не хотел беспокоить его, поэтому остался стоять на месте, в то время как его
разум мчался со скоростью тысячи миль в секунду, думая о том, что он должен сделать
сегодня. Лань Ванцзи был назначен надзирать за ним, но не было похоже, что он
собирался прийти прямо сейчас. Что ж, Вэй Вусянь будет ждать его так долго, как бы
долго это ни было необходимо, он не мог просто уйти и позволить своему хозяину
стоять там одному.
Внезапно он услышал приближающиеся шаги и подумал, не должен ли был кто-то еще

пойти в лазарет. Поскольку он и Лань Ванцзи блокировали дверь, этот человек не смог
бы войти туда. Вэй Вусянь начал чувствовать себя неловко. Что ему делать? Должен ли
он все-таки беспокоить своего хозяина и привлекать его внимание к шуму?
Нерешительный и неуверенный, он наконец смог разглядеть, кто идет, и был удивлен.

Мо Сюанью приближался из-за угла с А-Юанем на руках, а Цзян Яньли следовал за ними.
Что они здесь делали? Разве его сестра не должна была уже покинуть поместье
Облачных Глубин?
Это не было похоже на то, что он не хотел видеть ее снова и не хотел, чтобы она
оставалась дольше – возможно, у него даже будет возможность поговорить с ней и
поделиться тем огромным счастьем, которое он испытывал с тех пор, как приехал сюда?
– но он боялся за нее. Он не знал, как отреагируют их родители на то, что она не
вернется как можно скорее. Если только это не они послали ее в Поместье Облачных
Глубин.
Но зачем им это делать? Она уже подтвердила, что была здесь не для того, чтобы
отвезти его обратно в поместье Лотос-Пирс. Они, конечно, послали ее не только для
того, чтобы проверить, как он. Для чего еще она могла приехать, чтобы остаться
здесь надолго? Должно быть, она просто проходила мимо и решила нанести вежливый
визит его новым хозяевам, возможно, даже без ведома их родителей.
Если это так, то ей действительно следует немедленно вернуться, он не хотел, чтобы

они сердились на нее. Он был рад, что она приехала в гости и он смог ее увидеть,
однако он не простил бы себе, если бы родители ругали ее из-за него. Он ненавидел,
что она оказалась в плохом положении из-за желания помочь ему, но в то же время
любил ее за это. Несмотря ни на что, она всегда тянулась к нему снова и снова.
Ход его мыслей был прерван тем, что А-Юань извивался и требовал, чтобы его
опустили, что Мо Сюанью и сделал через мгновение. Вэй Вусянь застыл как вкопанный,
когда ребенок совершенно неожиданно схватил его за ногу и, казалось, не хотел
никогда отпускать. Он смотрел на него широко раскрытыми невинными глазами, и Вэй
Вусянь был совершенно потрясен; доверие ребенка к нему было неоспоримым, а его
невинность-милой, но он не мог понять, почему малыш так неожиданно доверился ему.
Внезапно брови А-Юаня сошлись вместе, и он выглядел действительно несчастным. Вэй

Вусянь спрашивал себя, почему у ребенка изменилось настроение? Секунду назад он был
явно взволнован, а теперь расстроен. Что Вэй Вусянь сделал не так? Он предположил,
что это он был виноват, потому что больше ничего не произошло, и ребенок только
смотрел на него. Он напугал малыша своим выражением лица?
Если бы он был один в коридоре, только с А-Юанем, он бы попытался успокоить его так
же, как сделал это вчера. Ему пришлось бы говорить, чтобы малыш понял, но он уже
сделал это один раз, во второй раз это не могло быть намного сложнее. Конечно,
тогда ребенок не отпустил бы свою ногу, как он только что сделал, и не начал бы
плакать, дергая Вэй Вусяня за свободную руку; он все еще держал лекарство в другой
руке.
Грудь Вэй Вусяня сжалась, он пожалел, что заставил А-Юаня плакать, хотя все еще не
знал, какое из его поступков вызвало вспышку гнева в первую очередь. Ребенок все
настойчивее тянул его за руку, и Вэй Вусянь знал, что он хочет, чтобы он опустился
на колени и успокоил его. Он по очереди взглянул на остальных вокруг. Конечно, было
бы хорошо, если бы он спустился и помог малышу?
Он знал, что Мо Сюанью и Цзян Яньли не обидятся на его поведение, но как насчет
Лань Ванцзи? Будет ли его хозяин ужасно возражать, если он на мгновение позаботится
об А-Юане вместо того, чтобы помогать ему? Конечно, только до тех пор, пока ему не
придется идти выполнять свои обязанности. Они стояли там некоторое время до этого,
еще минута или две, конечно, ничего не изменили бы, не так ли? И в первую очередь
это была его вина, что ребенок сейчас плакал.
Он снова посмотрел на Лань Ванцзи и встретился глазами со своим учителем. В них не

было ни упрека, ни каких-либо признаков предстоящего выговора. Во всяком случае,
они казались обеспокоенными. Вэй Вусянь колебался лишь мгновение. Затем, вспомнив
все, что произошло с момента его прибытия в Поместье Облачных Глубин, он решил
попытать счастья и сделать то, о чем никогда бы не осмелился даже подумать в другом
доме и перед кем-либо, кроме Лань Ванцзи.
Он действительно осмелился бы открыто проявить неуважение к одному из своих хозяев,

сделав то, что они ему не приказывали. И, косвенно, но все же, он даже пошел бы
против своих приказов. Он предполагал это, по крайней мере, с тех пор, как ему было
поручено заботиться о Лань Ванцзи, и теперь собирался повернуться спиной к своему
хозяину, чтобы пойти служить кому-то другому. Было бы немного натяжкой называть
успокаивающее А-Юань служением ему, но любой другой, несомненно, подумал бы так.
Полный решимости и решимости не беспокоиться о возможном наказании, он снова

перевел взгляд на ребенка. Только для того, чтобы обнаружить, что Мо Сюанью уже
взял малыша на руки и теперь успокаивал его. Вэй Вусянь слишком долго принимал
решение, и теперь ему было стыдно, так как его другу пришлось разбираться с
беспорядком, который он устроил.
И все же он не жалел о своей решимости. Он чувствовал себя так, словно только что
пересек невидимый мост, который появился из ниоткуда и был построен над бушующим
миром его страхов. Он понял, что, когда дело дошло до Лань Ванцзи, он на самом деле
не боялся изменить свое поведение перед этим своим мастером. Он действительно мог
расслабиться в своем напряженном и чрезмерно осторожном поведении.
Несмотря на все его усилия, он почувствовал, как слезы счастья наполняют его глаза,
его сердце было переполнено благодарностью ко всем в поместье Облачных Глубин, и
особенно к Лань Ванцзи. Впервые за много лет он поверил, что кто-то будет
относиться к нему как к реальному человеку и что он, возможно, даже осмелится
иногда вести себя так.
Глава 133
Открытие
Лань Ванцзи как раз собирался отвести Вэй Ина в библиотеку, чтобы они могли
спокойно провести время вдали от всех отвлекающих факторов. Однако прежде чем он
успел это сделать, он услышал приближающиеся шаги и увидел, как из-за угла вышел Мо
Сюаньюй с А-Юанем на руках, а за ним Цзян Яньли.
Он почти забыл, что Цзян Яньли, конечно, не могла больше ждать, чтобы поговорить со
своим братом. Так прошло его время наедине с Вэй Ин. Как только эта мысль пришла
ему в голову, он молча выругал себя за эгоизм и невнимательность. И Вэй Ин, и его
сестра, должно быть, жаждали поговорить друг с другом, и вот он здесь, желая
монополизировать мальчика.
Он вздохнул, конечно, он пригласил бы Цзян Яньли пойти с ними в библиотеку, они

могли бы поговорить там, в тишине и в комфортной обстановке. Вэй Ину, похоже, вчера
очень понравилась библиотека, это было бы хорошее место, где он мог бы расслабиться
и насладиться временем, проведенным со своей сестрой. В данный момент было важнее,
чтобы он чувствовал себя хорошо в поместье Облачных Глубин, у Лань Ванцзи в будущем
будет достаточно времени, чтобы провести его с ним.
Когда он увидел Мо Сюанью и А-Юань, он предположил, что Цзян Яньли, должно быть,
попросила их показать ей дорогу в лазарет. Он встречался с Мо Сюанью всего
несколько раз, Лань Сичэнь привел его совсем недавно, и мальчик проводил свои дни с
А-Юанем, заботясь о малыше.
В следующее мгновение он был совершенно удивлен. У А-Юаня не было причин просить,

чтобы его опустили, и бросаться на ногу Вэй Ина, как будто он был его любимым
человеком во всем мире.
Лань Ванцзи знал, что именно так малыш проявлял свою привязанность, хотя он никогда
не принимал ее. Он не мог понять, почему ребенок вдруг так подружился с Вэй Ин. Он
никогда не проявлял такого большого интереса к незнакомым людям, он скорее спрятал
бы лицо на груди Мо Сюанью, чем обнял их за ноги. Даже Лань Ванцзи чаще всего
проявлял холодное отношение со стороны малыша.
Что изменилось на этот раз? Неужели А-Юань действительно понравился Вэй Ину сразу
же, как только увидел его в первый раз? Было бы это вообще возможно? По какой-то
причине Лань Ванцзи с трудом представлял себе этот вариант; ребенок всегда был
довольно застенчивым, особенно после смерти своего родителя. Тогда что же
происходило? Это выглядело почти так, как будто они уже встречались друг с другом,
как бы маловероятно это ни было.
Когда это могло произойти? Вэй Ин был в поместье Облачных Глубин всего два дня! С
другой стороны, Лань Ванцзи предположил, что эти два дня были очень напряженными, и
если мальчик мог встретиться с Су Миньшанем во время них, почему он не мог также
познакомиться с А-Юанем и Мо Сюаньюем?
Погруженный в свои мысли, он слишком поздно осознал, насколько опасной стала

ситуация. Это было опасно для психического здоровья Вэй Ина. А-Юань начала громко
плакать, дергая Вэй Ин за руку. Лань Ванцзи не нравилось это видеть, ладони
мальчика были повреждены и, вероятно, все еще болели, но он не мог винить ребенка,
А-Юань не знал ничего лучшего.
Теперь, однако, Вэй Ин, несомненно, чувствовала бы себя неловко в лучшем сценарии,
паникуя из-за слез малыша в худшем. И Лань Ванцзи подозревал, что именно
произойдет.
Он правильно угадал, что в следующий момент Вэй Ин посмотрел в сторону, и их глаза

встретились. Он увидел широко открытые глаза, полные мольбы и плохо скрытого
внутреннего смятения. Но было и еще кое-что, что Лань Ванцзи пока не мог назвать.
Он втайне немного злился на Мо Сюанью за то, что тот в первую очередь подвел
малыша, он должен был просто извиниться и отправиться в путь, почему они все еще
задерживаются здесь? Неужели у них не было ничего более важного, чем причинять
страдания Вэй Ин? Рационально, Лань Ванцзи знал, что он ни в малейшей степени не
был благоразумен, Мо Сюанью не мог знать, что его потакание ребенку вызовет
нежелательные проблемы.
Лань Ванцзи вздохнул и жестом велел опекуну малыша поднять его. Мо Сюанью, должно
быть, понял, так как в следующее мгновение он уже держал А-Юаня на руках и
успокаивал его. Однако успокоить ребенка было невозможно.
Он продолжал горько плакать, вцепившись в мантию Мо Сюанью спереди. Лань Ванцзи не

имел ни малейшего представления о том, что могло заставить ребенка разрыдаться,
хотя и был уверен, что Вэй Ин ничего такого не сделала. Однако у мальчика, о
котором шла речь, похоже, не было такого же понимания ситуации.
Когда Лань Ванцзи снова посмотрел на Вэй Ина, он увидел, что тот тоже почему-то
плачет. Он тут же внутренне запаниковал; ему потребовалось все, что у него было,
чтобы ничего не отразилось на его лице. Он начал протягивать руку к мальчику,
стоящему рядом с ним, чтобы попытаться успокоить его, он также прошептал очень
тихим голосом: “Вэй Ин?”
Его слова остались незамеченными, так как в то же время А-Юань сумел сказать между
своими причитаниями что-то, что заставило Лань Ванцзи понять: “Грустный Старший
Брат ранен”.
О! Наконец, остался последний кусочек головоломки, которого ему не хватало. Должно

быть, это Мо Сюанью узнал о проступках Су Миньшаня по отношению к Вэй Ину и
поговорил с Лань Сиченем. Присутствовал ли А-Юань в это время? Может быть, он все
видел? Если да, то Лань Ванцзи мог только надеяться, что скоро забудет, какими
жестокими могут быть люди, и сможет снова стать самим собой невинным.
Позже ему придется поблагодарить Мо Сюанью за то, что он раскрыл правду. Без его
вмешательства, кто знал, сколько времени им потребовалось бы, чтобы обнаружить, что
Су Миньшань издевался над Вэй Ин? Мальчик привык скрывать свои раны и болезни, так
что, вероятно, им потребовалось бы некоторое время, и за это время Су Миньшань
могла нанести даже какой-то необратимый ущерб. Вэй Ин уже с трудом верил им, что
они будут относиться к нему лучше, и хотел помочь ему, так как Су Миньшань тайно,
предположительно, наказывал его, доверие мальчика даже не начало бы расцветать.
Должно быть, Мо Сюанью, несомненно, потребовалось много мужества, чтобы решиться
поговорить с Лань Сиченем. Лань Ванцзи вспомнил, что, когда его привели, он вел
себя не так уж сильно иначе, чем Вэй Ин в данный момент. По крайней мере, в том,
что касалось травмы и проблем с доверием к ним и доверием к ним. Он определенно
должен поблагодарить его как можно скорее.
Глава 134
Неожиданный спрос
Однако теперь Лань Ванцзи должен был обратить свое внимание на насущный вопрос,
который успокаивал Вэй Ина и уверял его, что все в порядке. Младенцы все время
плакали, а иногда и без видимой причины, как только что делал А-Юань. Хотя он
прекрасно знал, какова была его цель, выполнить ее было не так-то просто. Даже если
бы ему уже неоднократно удавалось объясняться несколько лучше, он чувствовал, что
на этот раз этого будет просто недостаточно.
Или, может быть, все-таки была причина для суеты ребенка. Только теперь Лань Ванцзи
полностью понял, что имел в виду А-Юань, когда причитал о том, что Вэй Ин
пострадала. Должно быть, он хотел, чтобы кто-нибудь помог мальчику, чтобы ему не
было больно. Такой очаровательный и заботливый ребенок! Несмотря на то, что
ситуация была такой хаотичной, как сейчас, он не мог не улыбнуться. Его юный кузен
был поистине замечательным человеком.
И его восхищение ребенком только возросло, когда он заметил, что Вэй Ин, хотя в его
глазах все еще блестели слезы, поднял руки и показал их А-Юаню. Ребенок, к
сожалению, в данный момент не смотрел на него, если бы он смотрел, то наверняка
заметил бы, что руки Вэй Ина стали намного лучше, и успокоился бы.
Мо Сюанью понял первым и уже убеждал своего маленького подопечного отклеить лицо от
одежды: “А-Юань, смотри, руки Грустного Старшего Брата теперь в порядке. Ему больше
не больно". Он нежно погладил ребенка по голове и улыбнулся, продолжая с похвалой в
голосе: “Это потому, что А-Юань был достаточно храбр, чтобы рассказать мне о
травмах Грустного Старшего Брата и хотел помочь. Теперь все в порядке. Ты можешь
перестать плакать".
Лань Ванцзи на мгновение растерялся. Значит, это был А-Юань, который видел, что
случилось с Вэй Ин, а затем сообщил Мо Сюанью? Он был уверен, что Вэй Ин никогда бы
не рассказал об этом сам, но, возможно, когда был свидетель, он ничего не пытался
скрыть. Лань Ванцзи очень опечалило, что он не мог быть рядом со своим спутником,
однако в то же время он был рад, что А-Юань был рядом, готовый помочь по-своему.
Вняв нежному совету Мо Сюанью, ребенок повернулся к Вэй Ину и посмотрел на его
протянутые руки. Очевидно, удовлетворенный тем, что он видел, или, возможно, не в
состоянии сказать, но доверяя своему опекуну, он немедленно перестал плакать. Он
только шмыгнул носом еще несколько раз, а затем спросил, слегка нахмурив брови:
“Грустный Старший брат не страдает?”
Лань Ванцзи не мог поверить своим глазам. Чтобы ответить на вопрос ребенка, Вэй Ин
без колебаний яростно покачал головой. Казалось, он был более откровенен с малышом,
чем с остальными из них. Хотя у Лань Ванцзи были сомнения, поймет ли А-Юань его без
какого-либо словесного подтверждения, которое Вэй Ин, скорее всего, не сможет
предоставить.
Верный своему предсказанию, ребенок не выглядел убежденным, он все еще хмурился и

внимательно рассматривал руки перед собой. Лань Ванцзи с надеждой посмотрел на Мо
Сюанью, ожидая, что он снова успокоит малыша, когда Вэй Ин не смогла этого сделать.
Только тогда он понял, что тот, другой, не мог знать, что Вэй Ин не станет с ними
разговаривать, и, скорее всего, ждал от него объяснений.
У него было сильное желание побудить своего спутника ответить на вопрос ребенка. Он
надеялся, что в этих обстоятельствах Вэй Ин сможет говорить. Малыш никоим образом
не мог причинить ему никакого вреда, и он, должно быть, знал это. Возможно, если бы
они с А-Юанем были здесь одни, у него хватило бы смелости поговорить с ним, но Лань
Ванцзи понимал, что в присутствии большего количества людей это было бы слишком для
Вэй Ина.
У Лань Ванцзи не хватило духу спросить об этом мальчика. Вспомнив рассказ Цзян
Яньли о своем прошлом, ему стало ясно, что он вызовет еще больший стресс у мальчика
своей просьбой. Они не могли заставить его говорить, это должно было произойти
тогда, когда он будет готов выразить себя, когда он будет готов попытаться оставить
свое болезненное прошлое позади; когда он действительно начнет доверять им и не
будет бояться наказания за то, что просто открыл рот.
Молчание затянулось, и Лань Ванцзи напряженно думал, как бы ему успокоить малыша,
чтобы тот успокоился; он уже видел, что новая вспышка гнева неизбежна. Однако из-за
отсутствия у него навыков общения он уже мог предсказать катастрофу.
Неожиданно, это был Цзян Яньли, который заговорил, подойдя и встав рядом с ними, а
не в нескольких шагах: “А-Юань, не унывай. С моим братом все в порядке, спасибо,
что защитил его. Ему больше не больно из-за тебя".
Она тепло улыбалась ребенку, и А-Юань теперь отвечал на ее доброту своей широкой
улыбкой. Это было мило и несколько удивительно, как быстро могло измениться его
настроение. Бад Лань Ванцзи полагал, что это было вполне естественно, дети, как
правило, держали обиды и быстро забывали, быть безутешно грустным в один момент и
взволнованным и счастливым в следующую секунду было для них как вторая натура. Он
был искренне благодарен Цзян Яньли за то, что тот успокоил ситуацию.
Потому что именно это и произошло; ее слова, казалось, успокоили нервы А-Юаня, и
Вэй Ин, в свою очередь, больше не выглядела напряженной. Было ясно, что точно так
же, как Лань Ванцзи чувствовал, что должен успокоить ребенка, Вэй Ин, должно быть,
тоже был обеспокоен его криками. Теперь все вернулось к тому, с чего они начали.
Возможно, в конце концов, не совсем в этом смысле. А-Юань снова взволнованно

надеялся вверх и вниз в руках Мо Сюанью, но он больше не просил, чтобы его
подводили. Он все еще смотрел только на Вэй Ин, как будто забыл, что вокруг него
тоже были другие. Будучи так взволнован, Лань Ванцзи не мог просто отослать его и
Мо Сюанью прочь. Хотя ему было совершенно непонятно, почему они все еще
задерживаются здесь, ему придется подождать, пока они сделают то, ради чего пришли,
и только тогда они смогут продолжить свой день.
Он довольно скоро узнал причину их прихода, чтобы найти Вэй Ин. У А-Юаня не
осталось терпения, и теперь он протягивал руки к мальчику, радостно взывая к нему:
“Грустный Старший Брат, Грустный Старший Брат! Мы можем пойти поиграть сейчас?”
Лань Ванцзи только сейчас понял, что А-Юань все это время называл Вэй Ина "Грустным
Старшим Братом". Это был странный выбор имени, но он мог понять ребенка. Он знал,
что малышу все еще было трудно хорошо запоминать и произносить имена, поэтому он
придумывал свои собственные прозвища для людей, с которыми общался. Даже если бы
Лань Ванцзи не назвал Вэй Ин грустной, он предположил, что это было самое близкое к
тому, что ребенок мог понять по выражению лица своего спутника. Это было лучше, чем
когда его называли Испуганным Старшим Братом или чем-то подобным.
Подождите, он остановил ход своих мыслей, его разум был полон совершенно ненужных
вещей, и он опустил действительно важные. Это А-Юань, который просит Вэй Ина пойти
поиграть с ним. Что само по себе было бы неплохой идеей, конечно, мальчику было бы
хорошо и спокойно рядом с ребенком, но это означало бы, что он не сможет отдохнуть.
Лань Ванцзи знал это по опыту, малыш, казалось, обладал неиссякаемым количеством
энергии и требовал постоянного внимания.
Вэй Ин не мог сейчас перенапрягаться, он мог снова заболеть. Им придется объяснить

ребенку, что сейчас неподходящий момент для того, чтобы играть вместе, возможно,
позже, если Вэй Ин согласится на это.
Лань Ванцзи посмотрел на своего спутника, чтобы проверить, как он отреагировал на

требование ребенка. У него потеплело в груди, когда он увидел, что выражение лица
собеседника было необычайно мягким, а глаза смотрели на А-Юаня со скрытой
нежностью. Да, было очевидно, что Вэй Ин радовалась перспективам, если даже не
горела желанием. Лань Ванцзи понял, что не сможет отказаться от предложения и
разочаровать мальчика. Они могли бы заставить его расслабиться и отдохнуть после
этого, это стоило риска, если бы Вэй Ин получил удовольствие.
Без дальнейших колебаний он кивнул и улыбнулся А-Юаню: “Хорошая идея”.
Глава 135
Легче сказать, чем сделать
Сердце Вэй Вусяня действительно разрывалось, когда он слышал, как А-Юань так сильно
плачет из-за него. Он слишком долго колебался, и вот результат. Ему действительно
следовало меньше бояться, он мог вынести любые последствия и наказания, только не
душераздирающий плач малыша. Он эгоистично думал о себе, а не о ребенке, который
теперь был безутешен в объятиях Мо Сюанью.
Возможно, ему следует хотя бы что-то сказать, даже если его ответ придет слишком
поздно, возможно, А-Юань все равно будет удовлетворен? Что еще он мог сделать?
Малыш не понял бы ни малейших изменений в выражении его лица, ни кивка, ни
покачивания головой, ему нужны были слова. И это было единственное, чего Вэй Вусянь
на самом деле не мог ему дать.
Нет, это было неправильно. Не то чтобы он вообще не мог говорить, просто он был
слишком труслив, чтобы сделать это, боясь гнева своей семьи, если они узнают о том,
что он нарушил одно из первых правил, которые они попросили его соблюдать. Но
узнают ли они на самом деле о его проступке? Цзян Яньли была единственной, кто мог
им сказать, и Вэй Вусянь знала, что она этого не сделает. Даже когда ее прямо
спросили, она смогла солгать их родителю, просто чтобы защитить его, она уже
неоднократно доказывала это в прошлом. Так чего же он так боялся?
Это был глупый вопрос, он прекрасно знал, что ему мешает и не дает собраться с
духом и просто поговорить. Он хотел сделать это еще вчера вечером, чтобы
поблагодарить Лань Ванцзи за то, что он был так добр к нему, но в то время он с
треском провалился. Если он не мог сказать ни единого слова, когда был наедине с
самым доброжелательным мастером, который у него когда-либо был и которому он
доверил бы свою жизнь, он был в ужасе, что не сможет сделать этого сейчас, когда
был еще и Мо Сюанью.
У него не было проблем с разговором в присутствии Цзян Яньли, но его друг был
другим случаем. Вэй Вусянь задался вопросом, знал ли Мо Сюанью вообще, что он не
немой, так как он никогда не слышал ни единого слова, слетающего с его губ. Хотя он
верил, что Мо Сюанью ничего не скажет своему родителю, страх все еще был там, такой
плотный, что был почти осязаемым. Он знал более молодую версию своего друга и не
колебался бы, будь он все тем же человеком. Однако Мо Сюанью изменился сверхурочно,
и Вэй Вусянь больше не верил, что знает его.
Правда, его страхи были в основном иррациональными, и он, вероятно, только напрягал
себя, он слишком хорошо это знал. Однако он ничего не мог с собой поделать,
жизненный опыт научил его, что опасность может таиться повсюду и что даже самые
близкие ему люди могут предать его без раздумий, если поверят, что это пойдет им на
пользу.
Он уже видел это с Цзян Чэном, и этого было достаточно на всю жизнь. Брат, который
у него был, хотя он и получил после того, как жил один на улице, отвернулся от него
всего несколькими словами от мадам Ю. Когда она сказала ему, что он больше не
должен общаться с Вэй Вусяном, потому что он сын слуги и что это может помешать его
будущему быть известным тем, что он благоволит слугам, Цзян Чэн вообще перестал с
ним разговаривать. После того единственного дня в кабинете мадам Юй он приходил к
нему только для того, чтобы командовать им и показывать свой статус.
Вэй Вусянь понимал мотивы своего брата; было бы действительно плохо, если бы его
будущее стало менее светлым из-за него. Однако он не мог сдержать грусти каждый
раз, когда Цзян Чэн ругал его или ругал, чтобы он знал свое место, каждый раз,
когда он бил его, чтобы успокоить их мать, каждый раз, когда он игнорировал его
молчаливые мольбы, когда его обвиняли в чем-то, что Цзян Чэн сделал, чтобы показать
ему, что он может делать все, что хочет, и вопреки Вэй Вусяну вообще не страдал от
каких-либо последствий.
Вэй Вусянь знал, что его брат вел себя так, потому что хотел угодить мадам Юй и
доказать их родителям, чего он стоит. Он не винил его за это, если бы их позиции
поменялись местами, он, возможно, сделал бы то же самое с незваным гостем, который
внезапно заявил, что он его новый брат, затмевая его во всем, что они делали. Он
точно знал, как сильно Цзян Чэн ненавидел и презирал его за то, что он вошел в
жизнь его семьи, в конце концов, он говорил ему достаточно раз, чтобы тот понял
смысл.
И вот теперь он был здесь, боясь, что Мо Сюанью внезапно начнет вести себя по-
другому рядом с ним и, возможно, даже отвернется от него за то, что он снова вошел
в его жизнь. Какими бы иррациональными и вызванными страхом ни были его мысли, он
не мог просто сказать себе забыть их и посмотреть, что произойдет. Ему слишком
много раз причиняли боль, чтобы ожидать чего-то хорошего, пока ему не докажут, что
его страхи на самом деле необоснованны.
Он посмотрел на своего старого друга, грустный и пристыженный собой за то, что

сомневался в нем. Мо Сюанью был добр к нему, он даже обработал свои руки накануне!
Так почему же Вэй Вусянь не мог полностью поверить ему?
Он опустил глаза на ковер у себя под ногами. Нет, он просто пытался найти
оправдания и не обращал внимания на истинную причину, по которой не осмеливался
заговорить. Он знал об истинной проблеме; и это были не Цзян Яньли, не Лань Ванцзи
и не Мо Сюанью. Это все время был он. Он просто боялся, что если решится заговорить
и попробует, то не сможет, как вчера вечером. И это пугало его сейчас больше всего
на свете.
Никто, казалось, не заметил его внутреннего смятения, так как их внимание было
приковано к А-Юаню, который теперь сумел наконец сказать, что было у него на уме.
“Грустно, что Старший Брат ранен”.
Вэй Усянь застыл на месте. Может ли это быть правдой? Мог ли А-Юань просто
беспокоиться о нем? Разве он не плакал из-за того, что Вэй Вусянь сделала ему что-
то плохое? Он был поражен, он не мог понять, как это возможно, чтобы такой
маленький ребенок так сильно заботился о ком-то вроде него. Конечно, малыш все еще
был чист и понятия не имел о статусах или социальном положении, однако все равно
было невероятно, что он беспокоился о Вэй Вусяне, зная его даже не целый день.
Он был уверен, что его счастье, должно быть, отразилось на его лице, когда он
поднял руки, чтобы ребенок увидел, что они уже почти зажили. После того, как Мо
Сюанью подсказал А-Юаню посмотреть, малыш наконец перестал плакать, за что Вэй
Вусянь был благодарен.
"Грустный Старший Брат не испытывает боли?” - невинно спросил ребенок, очевидно,

желая быть действительно уверенным. Вэй Вусянь яростно покачал головой; его руки
больше не болели после того, как доктор применил лекарство.
Он почти забыл, что А-Юань не сможет сказать, что он имел в виду, только жестами.
Ему действительно нужно было поговорить, и прямо сейчас, когда ребенок уже шмыгал
носом и снова был близок к слезам. Он на мгновение закрыл глаза, желая, чтобы его
страхи рассеялись и позволили ему собраться с духом. Он говорил, он должен был
говорить, чтобы малыша наконец успокоили, а также поблагодарить его за то, что он
так сильно беспокоился о нем.
К сожалению, как он и опасался, это было легче сказать, чем сделать. Хотя его
решимость была непоколебима, негативные мысли все еще крутились в его голове, и он
чувствовал, что тонет в них. Дыхание застряло у него в горле, голова кружилась, а
сердце билось так, словно хотело выпрыгнуть из груди. Он боялся, что в любую
секунду может потерять сознание из-за нехватки кислорода. Он начал слегка дрожать,
чувствуя себя совершенно беспомощным и подавленным.
Цзян Яньли, должно быть, почувствовала, что что-то не так, потому что она
немедленно вмешалась и заверила малыша, что все в порядке. Когда А-Юань просиял ей,
Вэй Вусянь наконец смогла глубоко вздохнуть. Он никогда не сможет достаточно
отблагодарить свою сестру за ее своевременное вмешательство. Теперь А-Юань был
счастлив, и это было самое главное.
Глава 136
Своевременное (или нет) вмешательство
Мо Сюанью наблюдал, как А-Юань начал шмыгать носом, когда Вэй Вусянь не
отреагировал на его подсказку. Он понимал, что ребенок просто хотел увидеть руки
мальчика, чтобы проверить, все ли с ним в порядке, он дал это более чем ясно
понять. По крайней мере, так показалось Мо Сюанью, но, наблюдая за Вэй Вусяном, он,
возможно, не понял, что пытался сделать ребенок, так как не сделал ни малейшего
движения, чтобы показать свои руки.
Мо Сюанью собирался объяснить и попросить своего друга прислушаться к просьбе А-

Юаня, это не могло причинить ему никакого вреда, и поскольку Вэй Вусянь стоял перед
лазаретом с бутылкой того, что Мо Сюанью считал лекарством, Ланы, должно быть, уже
знали о его поврежденных руках. Или они этого не сделали? Не поэтому ли он не хотел
успокаивать ребенка? Он все еще скрывал тот факт, что был ранен?
Это было бы так же, как Вэй Вусянь, которого он знал. Но он уже говорил с Лань
Сиченем, так что ланы должны знать. Мо Сюанью был уверен, что молодой хозяин
поместья Облачных Глубин немедленно отреагировал бы на его откровение. Неужели он
ошибся? Нет, это, конечно, было не так, по крайней мере, он решил судить об этом,
основываясь на том, что он сам испытал во время общения с Лань Сиченем, который не
был из тех, кто позволяет кому-то пострадать, не вмешавшись немедленно.
Так что оставалось только две возможности: либо Вэй Вусянь на самом деле не
понимал, чего хочет от него А-Юань, либо он боялся возможных последствий, если
покажет свои руки. Мо Сюанью был уверен, что Лань Ванцзи не стал бы отчитывать
своего друга за что-то подобное, но он догадывается, что Вэй Вусянь не был так
уверен. Что ж, он мог бы, по крайней мере, перевести ему, чего хочет ребенок, и
посмотреть, какова будет его реакция.
Он опоздал всего на секунду, А-Юань потерял терпение и, вероятно, сейчас слишком

волновался, потому что Вэй Вусянь не хотел, чтобы он видел его руки, ребенок
разрыдался. Ну, вот и все. Мо Сюанью вздохнул и поднял малыша, успокаивая его,
похлопывая по спине. Теперь Вэй Вусянь точно неправильно понял.
Глядя на мальчика перед собой, он подтвердил свои подозрения. Вэй Вусянь выглядел
так, словно собирался опуститься на колени и признать свою вину за то, над чем он
не имел никакого контроля. Мо Сюанью чувствовал только жалость к своему другу. Ему
действительно следовало объяснить это раньше, даже если это означало бы раскрыть
состояние рук Вэй Вусяня Лань Ванцзи.
В конце концов, это могло быть только к лучшему, если бы второй молодой хозяин
поместья Облачных Глубин еще не знал, он, несомненно, начал бы действовать, узнав
правду. И если Вэй Вусянь разозлится на него за это откровение, что ж, очень жаль,
ему просто придется объяснить ему, как здесь все устроено, позже. Это было не то же
самое, что когда они были в поместье Башни Кои, здесь люди действительно заботились
об их боли и хотели им помочь. Он уже знал этот факт, и Вэй Вусянь тоже должен был
это узнать.
Он предпочел бы, чтобы это объяснение пришло в более подходящий момент, такое,
которое не было бы таким обостренным и с Вэй Вусянь не было бы таким огорченным, но
ничего не поделаешь. Возможно, ему следовало поговорить с ним вчера вечером, но он
решил, что это тоже было не самое подходящее время, так что теперь они вернулись к
началу.
Неважно, ожидание хорошей возможности было бы просто пустой тратой времени, если бы
Вэй Вусянь столкнулся с такими напряженными ситуациями из-за колебаний Мо Сюанью.
Ну, строго говоря, это должны были быть Ланы, чтобы все объяснить, в чем он был
уверен, что они это сделали, но, очевидно, его другу нужно было услышать это снова.
Никогда не было достаточно утешений; оглядываясь назад, Мо Сюанью также с трудом
верил, что он действительно был спасен и что никто не будет плохо обращаться с ним
в поместье Облачных Глубин. И у него даже не было Су Миньшаня, оскорбляющего его,
что, конечно, никоим образом не помогло Вэй Вусяну начать верить, что здесь все
действительно по-другому.
Мо Сюанью уже открыл рот, когда А-Юань, который все еще плакал у него на груди,
завыл: “Грустный Старший брат ранен”.
Что ж, вот вам и все тонкости. Малыш был честен до крайности. Но Мо Сюанью не стал
бы ругать его за это, просто таковы были дети. И, возможно, это было бы и к
лучшему. Лань Ванцзи нахмурил брови и посмотрел на них обоих с непроницаемым
выражением. Знал ли он уже о руках своего друга или нет?
Что касается Вэй Вусяня, то заявление А-Юаня, казалось, по какой-то причине

заставило его расслабиться. Его напряженное выражение лица почти сразу растаяло. С
другой стороны, Мо Сюанью понял, что причина, в конце концов, не была такой уж
загадкой. Вэй Вусянь, должно быть, понял, что, хотя А-Юань начал плакать из-за
него, это было вызвано не тем, что он сделал, а тем, что ребенок просто так сильно
беспокоился о нем. Затем он, наконец, поднял руки, чтобы малыш мог видеть.
Однако А-Юань сейчас не смотрел, он все еще уткнулся лицом в грудь Мо Сюанью, его
маленькие кулачки были крепко сжаты в мантии. Мо Сюанью в последний раз нежно
похлопал его по спине и предложил взглянуть на руки своего друга. Он также похвалил
ребенка за то, что он так стремился помочь кому-то, это было действительно
восхитительно, а также хорошее качество, которым он мог обладать в будущем.
После его подсказки А-Юань посмотрел на руки Вэй Вусяня и сразу же успокоился.
Казалось, он был доволен тем, что видел. Или, возможно, не так, как он спросил в
следующую секунду, очевидно, чтобы убедиться, что Вэй Вусянь действительно больше
не болит.
Мо Сюанью не знал, болят ли еще руки его друга или нет, но, поскольку они выглядели
лучше, чем вчера, он рискнул бы, если бы они были почти в порядке. Он не хотел
лгать ребенку, показывая ему плохой пример, поэтому он по очереди осмотрел руки и
выражение лица Вэй Вусяня, он хотел быть уверенным. Когда его друг кивнул, это было
все, что ему нужно было для подтверждения. Вэй Вусянь не выглядел так, как будто
ему было больно, и не притворялся, что ему не больно.
Он уже собирался успокоить малыша, когда сзади раздался голос. Он наблюдал, как
девушка, которую он сопровождал сюда, думая, что она новая служанка, подошла,
встала рядом с ним и теперь разговаривала с А-Юанем. Однако то, что она сказала, не
имело для него особого смысла.
Она утверждала, что является сестрой Вэй Вусянь. Но, несмотря на то, что он провел
с мальчиком почти целый год, он никогда ничего не слышал о том, чтобы у него были
братья или сестры. Была ли она в такой же ситуации, как и ее брат? Бад, она не
казалась такой напуганной всем на свете, и как получилось, что она оказалась здесь,
в поместье Облачных Глубин?
Присмотревшись к ней повнимательнее, он вспомнил, что уже где-то ее видел. Должно

быть, это было в поместье Кои-Тауэр, ему никогда не разрешали ходить куда-либо еще,
так что это наверняка должно было быть там. Однако он не мог припомнить, чтобы
видел ее где-нибудь в помещениях для прислуги. Где он встретил ее, если она не была
там служанкой?
Теперь он разглядывал ее еще внимательнее, изо всех сил стараясь вспомнить точный
момент, когда он увидел ее лицо. Вот! Наконец он вспомнил.
Однако он был немедленно застигнут врасплох. Девушка вовсе не была служанкой. Он

видел ее во время одного из банкетов в поместье Кои-Тауэр, сидящей за столом с
главной семьей. Теперь ему было ясно: девушка на самом деле невеста его брата.
Но это означало бы, что Вэй Усянь не был никем; если бы он действительно был ее
братом, это означало бы, что он был сыном хозяина поместья на пирсе Лотоса. Если
это было правдой, то что он делал, служа чем-то вроде боксерской груши и занимаясь
всем этим в бывшем доме Мо Сюанью? Был ли он действительно в такой же ситуации, как
и он? Нет, это было неправильно, для Вэй Вусяня все было намного хуже; мальчика
заставляли служить в доме другой семьи и там с ним жестоко обращались! От этого
откровения и его последствий у Мо Сюанью закружилась голова.
Он почти забыл, что все еще держит А-Юаня на руках, пока ребенок не начал
извиваться и двигаться. Ему было трудно держать его как следует. А потом малыш
исчез из его рук. Он запаниковал на долю секунды, прежде чем понял, что А-Юань
теперь надежно спрятан в руках Вэй Вусяня.
Спасибо за все ваши комментарии, я рад, что вам понравилась история :)
Глава 137
Лучше действовать, чем ждать, пока кто-то другой сделает то, что вы могли бы
сделать сами
Цзян Яньли видела, что ее брат с чем-то сильно борется. Должно быть, он был удивлен
плачем ребенка, но это не могло быть просто так. Все они не ожидали, что малыш
разрыдается всего через несколько секунд после того, как его опустили на землю и он
прильнул к ноге Вэй Вусяня. Она не знала, что произошло, но, глядя на своего брата,
была уверена, что по той или иной причине он считал себя виноватым в этом.
Она ясно видела, что он ничего не сделал с ребенком, как, должно быть, и все
остальные тоже заметили. Они, конечно, не стали бы винить его за все эти слезы,
верно? Это было последнее, в чем сейчас нуждался Вэй Вусянь. Поскольку Лань Ванцзи
и мальчик, который привел ее сюда, казались такими же удивленными, как и она, они,
вероятно, вряд ли успокоят малыша в ближайшее время.
Но что она могла сделать? Она совсем не знала этого ребенка. Сможет ли она
успокоить его в этом случае? Разве она не заставит его только испугаться ее и
начать плакать еще сильнее? Она знала, что дети, как правило, чувствуют себя не
слишком комфортно в обществе незнакомых людей. В таком случае, она должна позволить
смотрителю успокоить его. И чем скорее, тем лучше.
Она посмотрела на мальчика, который до этого держал ребенка на руках, молча

побуждая его поторопиться и поднять своего маленького спутника, чтобы успокоить
его. Вэй Вусянь не смогла бы вынести больше этого; и, по правде говоря, она тоже не
могла. Душераздирающие крики ребенка разрывали ее сердечные струны, заставляя ее
беспокоиться и желать прийти на помощь. Ей было интересно, так ли себя чувствуют
матери. У нее еще не было собственного ребенка, но она очень хотела иметь одного
или нескольких в будущем.
Наконец, мальчик, который привел ее сюда, взял ребенка на руки и начал успокаивать
его. Это было не слишком рано. Цзян Яньли перевела взгляд на своего брата и
увидела, что, к сожалению, он ни на йоту не расслабился. Все еще казалось, что он
внутренне паникует. И тогда они узнали причину недовольства малыша.
Сердце Цзян Яньли растаяло от понимания того, что ребенок не боялся Вэй Вусяня или
чего-то подобного, он на самом деле беспокоился о нем! Она не знала, как он узнал о
ранении ее брата, но сейчас это не имело значения. Тот факт, что был еще один
человек, который так глубоко заботился о Вэй Вусяне, был удивительным, а также
очень полезным. Возможно, ее брат наконец начнет понимать, что жизнь, которой он
жил до сих пор, когда каждая его боль, дискомфорт или беспокойство полностью
игнорировались, ни в малейшей степени не была нормальной.
Судя по тому, как все тело Вэй Вусяня застыло от удивления, ему придется сначала
привыкнуть к тому, что кто-то действительно заботился о нем. Цзян Яньли знал, что у
него когда-либо была только она, и это были лишь половинчатые попытки оказать
поддержку, теперь число людей, которые хотели ему помочь, резко возросло. Ее брат,
должно быть, был в растерянности, не зная, как принять всю эту ситуацию.
Но это было хорошо, она очень хотела, чтобы он привык к тому, что о нем заботятся и
балуют. Если бы он верил в это или нет в этот момент, его жизнь изменилась бы к
лучшему. Цзян Яньли позаботилась бы об этом изо всех сил.
Она смотрела, как ее брат показывает ребенку свои теперь уже более красивые руки
без каких-либо подсказок с чьей-либо стороны. Она была удивлена, она почти никогда
не видела, чтобы он делал что-то, чего ему не приказывали. Мне действительно
казалось, что он уже меняется. Она гордилась им.
Взглянув на ладони своего брата, ребенок, наконец, перестал плакать, к огромному

облегчению Цзян Яньли. Теперь он только шмыгал носом, прося заверения, что Вэй
Вусянь больше не испытывает боли.
Цзян Яньли посмотрела на своего брата в ожидании, сейчас было хорошее время, чтобы
он еще больше вышел из своей скорлупы и успокоил ребенка. Она предположила, что он,
вероятно, все еще не был готов говорить прямо сейчас, но, возможно, он мог бы, по
крайней мере, кивнуть или посмотреть на малыша. И, к радости Цзян Яньли, именно это
и сделал Вэй Вусянь. Он кивнул очень убедительно, никто не мог этого неправильно
понять.
С другой стороны, такой маленький малыш, скорее всего, все-таки нуждался в

словесной поддержке, так как он уже снова начал шмыгать носом, когда никто не
ответил на его вопрос. Цзян Яньли надеялся, что мальчик, держащий его, снова
успокоит его и переведет ему то, что имел в виду Вэй Вусянь.
Затем она услышала тихий вздох, доносившийся со стороны ее брата, и сразу же

повернула голову, чтобы посмотреть на него, совершенно забыв о ребенке. Что
происходит? Казалось, что Вэй Вусянь вернулся к своей прежней панике; нет, это было
неправильно, это было хуже, чем в первый раз. Неужели он был так расстроен тем, что
его попытка успокоить малыша не удалась, что теперь он едва дышал? Цзян Яньли мог
видеть, как отчаянно вздымалась и опускалась его грудь, и как начали дрожать его
руки.
Должно быть, ему было очень больно быть отвергнутым ребенком сейчас, после того как
малыш беспокоился о нем настолько, что начал плакать. Вэй Вусянь, должно быть,
неправильно понял, почему малыш собирался снова включить водопровод.
Как она могла ему помочь? Это не было похоже на то, что они вернулись в поместье
Пирс Лотоса, где она не сможет сказать ему ни слова, когда кто-нибудь будет рядом.
Теперь она действительно могла помочь. Но как? Что могло бы успокоить Вэй Вусяня в
этой ситуации? Вероятно, только то, что ребенок совсем перестанет плакать и снова
полюбит его.
Цзян Яньли оглянулся на мальчика, держащего малыша, побуждая его теперь более
настойчиво, чем раньше, заговорить и объяснить, что происходит с ребенком, в конце
концов, он только ждал заверения. Но мальчик продолжал молчать. Его рука несколько
рассеянно гладила спинку ребенка, но глаза были рассеянными, он казался погруженным
в свои мысли. Не похоже было, что он собирался вернуться к реальности в ближайшее
время.
Так что она не могла рассчитывать на него прямо сейчас, оставался только Лань
Ванцзи. Цзян Яньли сомневалась, что молчаливый второй молодой хозяин поместья
Облачных Глубин сможет поговорить с ребенком, но сейчас он был ее лучшим выбором.
Ребенок, несомненно, знал его, и даже одного-двух слов, вероятно, было бы
достаточно, чтобы успокоить его. Хотя, когда она посмотрела на него, она
подтвердила свои подозрения; Лань Ванцзи не стал разговаривать с малышом, так как
он пристально наблюдал за Вэй Вусянь и, казалось, не обращал внимания ни на что
другое.
И что теперь? Слезы уже снова блестели в глазах ребенка, и никто из тех, кого он
знал, не был готов что-либо с этим сделать. Она не могла допустить, чтобы ее брат
еще глубже погрузился в панику, это могло свести на нет весь прогресс, которого он
достиг до сих пор. Она должна была вмешаться немедленно. Последствия, конечно, не
могли быть хуже, чем если бы она позволила ситуации продолжаться без какого-либо
вмешательства.
Даже если это было немного рискованно, она сделала все возможное, чтобы улыбнуться,
и сделала шаг вперед, чтобы встать рядом с ребенком, чтобы он мог хорошо ее видеть.
Она немного прищурилась, чтобы их глаза были на одном уровне, и успокоила его: “А-
Юань, не унывай. С моим братом все в порядке, спасибо, что защитил его. Ему больше
не больно из-за тебя".
Она надеялась, что ее голос прозвучал достаточно бодро, чтобы ребенок не испугался
ее и что она правильно запомнила его имя. К ее облегчению, малыш сразу повеселел,
почему-то выглядя успокоенным и взволнованным. Она выдохнула, о чем до сих пор и не
подозревала.
Один взгляд на Вэй Вусянь убедил ее, что с ее братом теперь все в порядке, он
больше не дрожал и его ранее неистовое дыхание выровнялось. И когда ребенок
попросил его пойти поиграть с ним, он даже, казалось, был вне себя от радости. Это
было такое хорошее выражение на его лице! Цзян Яньли теперь почти хотелось плакать
от чистого счастья за него. Ее чувства только усилились, когда Лань Ванцзи
удовлетворил просьбу ребенка, и Вэй Вусянь взял малыша на руки, на его лице
расцвела легкая улыбка, когда ребенок просиял ему.
Глава 138
Захватывающие новости
Когда А-Юань попросил его поиграть с ним, Вэй Вусянь сразу же обрадовался
перспективам. Он любил детей, хотя у него почти не было возможности общаться с
ними. Он мог чувствовать себя непринужденно рядом с ними, они еще не были
жестокими, и их слова и действия были простыми, без всяких уловок.
Даже если дети иногда действительно могли быть жестокими, на самом деле они этого
не хотели, они только открывали для себя мир и искали реакцию на свои действия. Они
учились, повторяя то, что делали другие, а затем пробуя это сами, чтобы увидеть,
как все будут воспринимать их поведение. Дети в поместье Ночного Города иногда были
жестоки к нему, потому что видели, как другие делают именно это.
Однако Вэй Вусянь был уверен, что А-Юань получил другое воспитание и что не будет
никаких инцидентов, подобных тем, которые он пережил с детьми Вэнь. Если бы малыш,
беспокоившийся о нем до такой степени, что он плакал, не был достаточным
доказательством, Мо Сюанью, будучи его опекуном, наверняка был бы им. С семейными
правилами Лан ни один ребенок не мог быть ничем иным, как идеальным воплощением
доброты и мягкости. Вэй Вусянь верил, что даже Су Она когда-то была такой, прежде
чем он был запятнан жестокостью и несправедливостью этого мира.
Вчера он был в порядке, когда разговаривал с малышом, так что не похоже было, что
он действительно немой, хотя иногда он сам почти верил в это. Между тем, как он
произносил несколько слов, проходили недели или месяцы, каждый раз по чистой
необходимости, так как он боялся, что его услышит кто-то другой, кроме его
предполагаемого собеседника. Это всегда были простые вопросы о его обязанностях,
если им не объясняли их должным образом, и даже тогда, только спрашивали у других
слуг, которых он знал, не расскажут о том, как он разговаривал со своими хозяевами.
Однако в поместье Облачных Глубин все было совершенно по-другому. Всего за два дня
он уже дважды говорил, один раз в обычной обстановке, спрашивая о том, с какими
обязанностями он должен помогать. Но в другой раз это было с этим ребенком. Тоже
отчасти по необходимости, но это был его собственный выбор-вступить в разговор и
продолжать его, задавая дополнительные вопросы.
Раньше он этого не делал. А потом он даже хотел поблагодарить Лань Ванцзи, что один
раз было не по необходимости, просто его эмоции были слишком сильны для него,
поэтому он хотел поделиться ими с кем-нибудь. Однако в тот раз он не смог
произнести ни слова. То же самое было минуту назад, ему все еще было стыдно за
себя, что он не смог преодолеть свой страх, и А-Юань плакал дольше из-за него. К
счастью, его сестра спасла положение.
Он чувствовал, что теперь он был готов, но решающий момент прошел. Что ж, возможно,
в следующий раз, если таковой будет. Он надеялся, что ему позволят остаться в
поместье Облачных Глубин хотя бы на это время.
Он знал, что всего лишь пытается не думать о просьбе А-Юаня. Он сомневался, что
хозяин позволит ему возиться с ребенком, так как хотел проверить, как он выполняет
свои обязанности. Со стороны малыша все еще было мило захотеть провести с ним
немного времени. Это было намерение, которое имело для него наибольшее значение, он
был бы счастлив только от такой возможности, он не смел даже надеяться, что Лань
Ванцзи действительно будет настолько снисходителен к нему и достаточно
доброжелателен, чтобы позволить такому скромному слуге, как он, немного свободного
времени.
Но он уже делал это несколько раз раньше. Так что, возможно, только возможно, был
проблеск надежды? Мог ли Вэй Вусянь на самом деле позволить себе думать, что ему,
чисто гипотетически, разрешат сопровождать ребенка? Для него это было бы таким
блаженством; ему нравилось проводить время с животными, но каждое общение с ними
было ограничено, с ребенком было намного веселее и веселее играть.
Он больше не мог скрывать своего волнения, когда взглянул на Лань Ванцзи, желая
проверить, что его учитель сказал обо всей этой ситуации. Неужели он действительно
позволит ему исполнить его желание? Или он сказал бы, что не может играть с А-Юанем
и должен приступить к своим обязанностям? Вэй Вусянь принял бы любое из них; не
похоже, чтобы он действительно имел какое-то право голоса в этом вопросе.
И все же он осмелился вложить в свои глаза всю надежду, которая у него была, и даже
немного мольбы. Он знал, что Лань Ванцзи не станет ругать его за это, худшее, что
может случиться, - это разочарование и то, что он не сможет проводить время с
малышом.
Их глаза встретились, и Вэй Вусянь мог видеть только нежность и ободрение в глазах
Лань Ванцзи. Он растаял, когда его учитель объявил свой вердикт: “Хорошая идея".
Это означало, что ему разрешили, верно? Мог ли он воспринять это как разрешение и
побаловать ребенка, который теперь возбужденно извивался в объятиях Мо Сюанью и
протягивал руки к Вэй Вусяню, очевидно, прося изменить человека, который его
держал.
Он все еще толком не знал, как надежно держать ребенка, но мог просто подражать
тому, что делал его старый друг. Если бы это сделало А-Юаня счастливым, он бы с
радостью заключил его в свои объятия. Однако была одна проблема: он все еще держал
в руках бесценный пузырек с лекарством, который получил от доктора ранее. Он не
знал, что будет делать, если бутылка выпадет у него из рук, пока он пытался
пристроить ребенка. И в его мантии не было ни карманов, ни каких-либо других мест
для хранения вещей. Несколько удрученный, он пришел к выводу, что не сможет
удовлетворить просьбу малыша.
И снова Цзян Яньли пришел ему на помощь. Он действительно не заслуживал того, чтобы
кто-то вроде нее беспокоился о нем, но вот она здесь, готовая протянуть руку
помощи. Она осторожно взяла бутылку, которую он держал, и кивнула, указывая на
ребенка. Это было все, в чем нуждался Вэй Вусянь.
Он медленно протянул руки к извивающемуся А-Юаню, глядя на Мо Сюанью, чтобы

убедиться, что все в порядке, и он уже держал малыша на руках. Он даже не знал, как
ребенку удалось почти прыгнуть на него и крепко вцепиться, но он обнаружил, что у
него все хорошо, держа его. А-Юань был несколько тяжелее, чем он ожидал, но все
было в порядке, он был достаточно силен, чтобы не дать малышу упасть, даже несмотря
на то, как неожиданно ему удалось поймать его.
Вэй Вусянь поправил свой захват на А-Юане, чтобы он был более безопасным и удобным.
Он не мог поверить в свою удачу; на самом деле для него было нормально пойти
поиграть с ребенком. Он мог закончить свои обязанности позже, у него все еще был
целый день, и они не собирались проводить часы с малышом. Он почувствовал, как
уголки его губ приподнялись без его согласия, он был так счастлив.
Он осмелился отпустить А-Юаня одной рукой и погладить ребенка по голове, точно так
же, как он видел, как Мо Сюанью делал это раньше. Малыш посмотрел на него и широко
улыбнулся, явно такой же счастливый и довольный результатом, как и он.
Глава 139
А-Юань счастлив
А-Юань плакал, опечаленный тем фактом, что он все еще не мог увидеть руки Грустного
Старшего Брата и убедиться, что на них больше нет красного. Несмотря на то, что
Милый Старший Брат заверил его, что с ними все в порядке и они помогли другому, А-
Юань все еще хотел проверить сам. Но теперь он снова был в объятиях Милого Старшего
Брата и ничего не мог поделать, кроме как дать понять о своем разочаровании, громко
заплакав.
Он прижимался к груди Милого Старшего Брата; там было тепло, и ему не нужно было ни
на кого смотреть, включая Грустного Старшего Брата, который либо не понимал его,
либо не хотел показывать ему свои руки. Он не позволял себя успокоить ни
похлопыванием по спине, ни легким покачиванием. Он хотел, чтобы все знали, что они
должны помочь Грустному Старшему Брату, он больше не мог причинять боль; ему не
нужно было страдать и перестать все время быть таким грустным, это наверняка
помогло бы.
Как и вчера вечером, когда он отдышался между икотой и криками, ему удалось
сообщить всем: “Грустный Старший брат ранен”. Он надеялся, что теперь они поймут,
что он хотел им сказать, и убедят Грустного Старшего Брата показать им свои руки.
Он перестал плакать, когда Милый Старший Брат наконец сказал ему то, что он хотел
услышать. Его уговоры помогли, он был счастлив, что смог помочь Грустному Старшему
Брату хотя бы в этом. Теперь остальные будут знать, что они должны забрать его
боль, точно так же, как Хороший Старший Брат всегда делал для А-Юаня.
А-Юань оторвал свое лицо от груди, к которой оно до сих пор прижималось, и повернул
голову, желая проверить, заботятся ли они уже о руках Грустного Старшего Брата.
Никого не было. Но это уже не имело значения, так как А-Юань наконец-то смог
увидеть их сам. И на них больше не было красного, так грустно, что Старшему Брату
больше не было больно, верно?
А-Юань сразу почувствовал облегчение и приободрился. Он все еще немного сомневался,

хотя, поскольку Грустный Старший Брат не разговаривал с ним, и он сам не сказал,
что боли не было, поэтому А-Юань решил спросить.
Он не ожидал, что ему ответит Грустная Старшая Сестра. Она улыбалась, так что,
должно быть, имела в виду то, что говорила. Что она могла знать о грустных мыслях
Старшего Брата? Они были друзьями или что-то в этом роде?
Нет, она сказала, что они брат и сестра. Хотя у А-Юаня не было собственного брата
или сестры, он знал, кто такие братья и сестры. Тогда все было хорошо, Грустная
Старшая Сестра, должно быть, знала, в конце концов, они были близки. А-Юань широко
улыбнулся, довольный тем, что все уладилось, и Грустный Старший Брат, очевидно,
получил необходимую помощь. Теперь, когда его руки больше не болели, они могли
пойти поиграть!
“Грустный Старший Брат, Грустный Старший Брат! Мы можем пойти поиграть сейчас?”
Он даже не стал дожидаться ответа Грустного Старшего Брата; ему было ясно, что
теперь они пойдут играть вместе. Он протянул руки, чтобы дать другому понять, что
хочет пойти с ним, и начал извиваться в руках Милого Старшего Брата, когда тот не
отпустил его сразу. Он был очень нетерпелив, поэтому, когда Грустный Старший Брат,
наконец, протянул руки, чтобы взять его, он почти прыгнул в них и на этот раз
прижался ближе к его груди.
А-Юань был взволнован перспективой провести время со своим новым старшим братом. Во
что они должны играть? Ему нравилось играть в прятки, но он играл в них только в
своей комнате, так как всегда терялся в бесконечных коридорах за ее пределами. И
сегодня он был не в настроении проводить весь день внутри, ему хотелось выйти и
побегать на солнышке.
Было много игр, которым он хотел бы научить Грустного Старшего Брата, но, возможно,
это было не то, что нужно другому в данный момент. А-Юань должен был придумать что-
нибудь, чтобы подбодрить Грустного Старшего Брата. Он был уверен, что раз улыбка
его сестры была такой теплой, значит, и у него должна быть такая же. Но Грустный
Старший Брат не улыбнулся. Почему, А-Юань не знал. Но он был полон решимости
сделать Грустного Старшего Брата таким счастливым, каким он его сделает.
Он напряженно думал о том, что раньше всегда его подбадривало. Смотреть "цыпленка"
было одним из его любимых блюд, но он сомневался, что Грустному Старшему Брату это
понравится так же сильно, как ему. Что еще там было? Бежать за падающими листьями и
пытаться поймать их тоже было хорошим выбором для него, но сейчас не было осени,
листья еще не падали с проломов. А-Юань теперь ломал голову; у него заканчивались
идеи.
Затем, наконец, он нашел идеальное решение. Они могли бы пойти поиграть с собаками!
Все их любили, они были милыми и пушистыми, и было так весело бегать с ними или
прижиматься к ним, когда они дремали. Поглаживание их было очень успокаивающим, и
А-Юань часто ловил себя на том, что задремывает, делая это. Грустный Старший Брат
наверняка смог бы расслабиться и забыть обо всей своей предыдущей боли, он стал бы
счастливым и начал бы улыбаться.
В голове А-Юаня все было ясно, как им следует действовать. Это была такая
замечательная идея, что он хотел поделиться ею с остальными как можно скорее.
Несмотря на то, что он хотел играть только с Грустным Старшим Братом, он не
возражал бы, чтобы кто-то еще присоединился к ним, они могли бы повеселиться все
вместе. Он начал прыгать вверх и вниз, не в силах сдерживать свою энергию.
Грустный Старший Брат погладил его по голове, и он посмотрел на него снизу вверх.
Он ухмыльнулся еще шире, когда увидел, что Грустный Старший Брат, должно быть, был
так же счастлив, как и он; наконец-то он улыбнулся! Хотя это была не такая широкая
улыбка, как всегда дарил ему Милый Старший Брат, и не такая милая, как улыбка
Грустной Старшей Сестры, она была очаровательной. У А-Юаня от этого совершенно
перехватило дыхание.
А-Юаню потребовалось некоторое время, чтобы вспомнить, что он хотел рассказать

всем, что он хочет делать дальше. Поскольку все они уже позавтракали, они, конечно,
могли бы отправиться прямо сейчас. Он с нетерпением ждал их реакции, наверняка они
были бы счастливы, что он предложил такое забавное занятие.
Все еще глядя на улыбающееся лицо Грустного Старшего Брата, он заявил с волнением и
абсолютной уверенностью, что все будут в восторге от его идеи: “Грустный Старший
Брат, пойдем поиграем с собаками”.
Он не мог понять, что произошло, он был в замешательстве. Как только он это сказал,
улыбка Грустного Старшего Брата исчезла с его губ, и руки, которые всего секунду
назад нежно держали его, теперь сжимали его почти до боли. Грустный Старший Брат
тоже начал дрожать, может быть, ему было холодно? А-Юань смотрел в его глаза и
видел, как они стали менее яркими, и каким-то образом все счастье, которое он мог
видеть в них до сих пор, исчезло. Что не так с Грустным Старшим Братом?
Глава 140
Одна трудная для выполнения просьба
Вэй Вусянь совершенно замер, когда услышал просьбу А-Юаня. Все его прежнее
возбуждение и счастье исчезли, как будто он погрузился в ледяную воду. Вся сила
покинула его руки, и теперь он изо всех сил старался не уронить ребенка, которого
держал на руках. Это было для него таким шоком, что малыш захотел пойти поиграть с
собаками. Как может кому-то нравиться проводить время с этими злобными существами?
Но он полагал, что у каждого есть свои симпатии и антипатии, даже если другим людям
было трудно их понять. Каждый человек был счастлив или опечален из-за разных
событий, и Вэй Вусянь знал, что эмоции не так легко контролировать. У него самого
было довольно много для некоторых, несомненно, странных вещей, от которых никто не
поверил бы, что он может быть в восторге. Он сомневался, что другие поймут, почему
он был так благодарен своим хозяевам за самые простые вещи и мог радоваться только
одному слову.
Так что, даже если А-Юань любил собак, в то время как сам до смерти их боялся, это
был всего лишь еще один пример. К несчастью для него, такое, чего он не смог бы
объяснить ребенку. Он не хотел, чтобы А-Юань почувствовал разочарование или печаль,
если он отклонит его просьбу. Ему просто придется приложить все усилия, чтобы
успокоить его. Возможно, ребенок был бы доволен, если бы он наблюдал за ним издали?
Но тогда он действительно не смог бы с ним играть.
Сердце Вэй Вусяня разрывалось; всего минуту назад он был так счастлив, когда его
учитель позволил ему провести время с невинным малышом. Хотя сейчас он скорее пошел
бы выполнять свои обязанности, чем смотреть на собак. С другой стороны, в конце
концов, все равно, подумал он с острым уколом сожаления, который тут же прогнал,
его обязанности состояли в том, чтобы заботиться о существах, так что это все равно
не имело значения. Ему просто придется провести с ними немного больше времени, чем
он ожидал.
Он посмотрел на ребенка у себя на руках и тут же почувствовал себя виноватым. Лицо

А-Юаня стало печальным, все его прежнее волнение и счастье исчезли. Нет, он не
хотел разочаровывать ребенка своими собственными проблемами и страхами! Он должен
был немедленно позволить ему сделать то, что он пойдет играть с ним, куда захочет.
Да, все было бы хорошо, он мог бы это сделать. Если бы это означало, чтобы ребенок
был счастлив и улыбался, он бы постарался не показывать своего страха. Он уже был
вчера в питомнике, и это было терпимо, он даже подумал, что собаки Поместья
Облачных Глубин были несколько менее страшными и злобными, чем те, о которых ему
было приказано заботиться в Поместье Ночного Города. Все было бы просто прекрасно,
да, и это тоже ненадолго.
Собравшись с духом, он решил встретиться с ребенком лицом к лицу и показать ему,

что согласен пойти поиграть с собаками. Он надеялся, что А-Юань снова взбодрится и
будет счастлив. У них было не так много времени, Лань Ванцзи все еще ждал, чтобы
провести инспекцию работы Вэй Вусяня, он не мог позволить своему учителю слишком
долго наблюдать за ним.
В конце концов, он все еще был слугой, а слуги должны заботиться о своих хозяевах и
доме, в котором им разрешено жить. Даже если его нынешний хозяин уже дал ему
несколько возможностей расслабиться и отдохнуть от своих обязанностей, он не должен
забывать о своем месте. Однако час или около того никому не могли повредить.
Впоследствии он будет работать вдвое усерднее, чтобы наверстать упущенное время.
Он заставил свое тело снова начать слушать его и ослабил хватку на А-Юане. Только
сейчас он понял, что, вероятно, причинил ребенку боль тем, как крепко обхватили его
руки. Он был благодарен малышу за то, каким терпеливым он был; он не начал снова
плакать из-за него, когда у него было бы на это полное право, он, должно быть, был
напуган его реакцией.
Он попытался улыбнуться ребенку, чтобы успокоить нервы, но не знал, удалось ему это
или нет. Прошло так много времени с тех пор, как у него была достаточно ясная
голова, чтобы быть в состоянии кого-то успокоить. Он сделал это в самом начале,
когда Цзяны усыновили его, но он думал, что давно потерял этот навык. Через
некоторое время, особенно после того, как он вернулся из Поместья Ночного Города,
он понял, что больше не сможет убедить Цзян Яньли своей улыбкой. Хотя она никогда
ничего не говорила, он понял это по ее встревоженным глазам.
Но, возможно, у ребенка не было таких острых инстинктов и он не знал его достаточно
хорошо, была вероятность, что если бы ему действительно удалось изобразить улыбку
на губах, А-Юань больше не выглядел бы таким удрученным. Он старался изо всех сил,
молясь, чтобы результат был хотя бы наполовину таким убедительным, как он надеялся.
Чтобы придать своему поступку еще больший эффект, он тоже поднял руку и снова начал
гладить ребенка по голове.
Да, похоже, это сработало, А-Юаню потребовалась всего секунда или две, чтобы
перестать выглядеть грустным и вместо этого приободриться. Улыбка вернулась на его
детское личико, и в его глазах появились счастливые искорки. Вэй Вусянь
почувствовал облегчение, увидев реакцию малыша. Будучи таким молодым, он, вероятно,
многого не понимал, поэтому его было легко убедить. Каково было счастье ребенка по
сравнению с его коротким дискомфортом от необходимости приближаться к собакам? Он с
радостью сделал бы это и даже больше, просто чтобы увидеть улыбку на лице А-Юаня.
” Грустный Старший Брат, Грустный Старший Брат! " - взволнованно кричал малыш и
извивался у него на руках, чтобы его опустили. “А теперь пойдем. Отпусти нас!”
Было поистине восхитительно, как ребенок пытался убедить его немедленно уйти. Он
хотел повиноваться ему и отвести его посмотреть на собак, но пока не мог этого
сделать, нет, без одобрения своего хозяина. Он взглянул на Лань Ванцзи и с
удивлением увидел, что его учитель смотрит на него. Он ждал каких-либо признаков
освобождения, чтобы взять А-Юань и уйти.
Однако казалось, что Лань Ванцзи вот-вот будет готов отправиться с ними. Он подошел
и встал рядом с ним, молча глядя в ту сторону, где, как подозревал Вэй Вусянь,
находился ближайший выход наружу. Он действительно шел с ними? Это не было похоже
на то, что Вэй Вусянь будет возражать, и у А-Юаня, по-видимому, не было с этим
проблем, он действительно был странно взволнован. И как только ребенок насытится
игрой, они смогут без должной задержки возобновить свою предыдущую программу.
В то же время, однако, раздался несколько панический и настойчивый голос,

говоривший: “Остановись!”
Вэй Вусянь сразу же остановился, это был Цзян Яньли, который окликнул их вслед.
“Второй молодой мастер Лан, пожалуйста, подождите. Не тащи моего брата к собакам".
В ее речи была отчетливая пауза, а затем она добавила тихим, неуверенным голосом,
не более чем шепотом: “Он не умеет с ними обращаться”.
Спасибо за ваши приятные комментарии, они сделали мой день :)
Глава 141
Цзян Яньли спешит на помощь
Цзян Яньли со слезами на глазах наблюдала, как Вэй Вусянь подхватил А-Юаня на руки
и улыбнулся мальчику. Это был уже второй раз, когда она видела его таким счастливым
за один час. Она не могла в это поверить, она даже начала задаваться вопросом, не
снится ли ей сейчас все это.
Она уже много лет не видела, чтобы ее брат улыбался, это действительно было чудом,
что Ланы появились всего за пару дней. И, возможно, ребенок тоже имел к этому
какое-то отношение. Казалось, даже Вэй Вусянь не удержался и ответил широкой
улыбкой А-Юаня. Должно быть, он был по-настоящему обрадован перспективой пойти
поиграть с малышом. Ее брату было бы очень полезно хотя бы на мгновение забыть обо
всем остальном и просто наслаждаться жизнью.
Она надеялась, что он сможет сделать именно это и не будет слишком напряженным или
нервным. Она уже догадывалась, что Вэй Вусянь не будет чувствовать угрозы или
опасности из-за ребенка, и он, надеюсь, сможет расслабиться и хорошо провести
время. А-Юань также излучал своего рода веселую и счастливую атмосферу, что,
несомненно, было бы очень полезно. Она с нетерпением ждала возможности понаблюдать
за тем, как ее брат общается с ребенком.
Ей было интересно, чем бы они хотели заняться. У нее не было большого опыта общения
с маленькими детьми, поэтому она не могла сказать, что А-Юань понравится играть;
что касается ее брата, она предполагала, что подойдет все, что угодно. У Вэй Вусяня
никогда не было слишком много возможностей просто расслабиться и делать то, что ему
не приказывали, что чаще всего было неприятной или трудной для выполнения задачей.
Однако она пришла в ужас, когда малыш дал им понять, что именно он имел в виду:
“Грустный Старший брат, пойдем поиграем с собаками”.
Нехорошо. Это было единственное, в чем Цзян Яньли был уверен, что Вэй Вусянь не
получит ни малейшего удовольствия. Она знала, что он всегда боялся пушистых
существ, даже задолго до того, как приехал в поместье Пирс Лотоса. Хотя он никогда
не рассказывал ей всю историю, она вполне могла догадаться, что во время своего
пребывания на улицах он, должно быть, был с ними не в лучших отношениях.
Ее сердце болело каждый раз, когда она видела или слышала, что Вэй Вусянь была
назначена заботиться о них или каким-либо образом взаимодействовать с ними. Он
сильно дрожал, просто слыша, как они лают на расстоянии, даже не говоря о том,
чтобы увидеть их или приблизиться к ним. Это было одно из наказаний, которое она, и
она была уверена, что ее брат тоже, презирала больше всего. К счастью, ее мать и
Цзян Чэн пользовались им очень редко. Но когда они это делали, ей всегда было
трудно потом успокоить Вэй Вусяня.
Когда он был моложе, он всегда прятался в ее объятиях, дрожа всем телом и с широко
открытыми от страха глазами, а она гладила его по спине, пока он, наконец, не
засыпал прерывистым сном. После войны, казалось, он несколько лучше научился
скрывать свою панику и больше не позволял баюкать себя в ее объятиях. Она всегда
предполагала, что он замкнулся в себе, потому что ему не к кому было обратиться за
утешением за все время, что он провел в Поместье Ночного Города. С тех пор его
реакции были лучше скрыты, но ни в малейшей степени не стали менее
душераздирающими.
Так же, как и сейчас. Только услышав просьбу А-Юаня, Вэй Вусянь замер, и Цзян Яньли
увидел, как все его тело напряглось, а руки начали дрожать. Его взгляд стал
рассеянным, а дыхание участилось.
Это было плохо, он наверняка не смог бы за себя постоять и объяснить, что боится
собак и хочет заняться чем-то другим. Она взглянула на Лань Ванцзи, чтобы
посмотреть, заметил ли он реакцию ее брата. Второй молодой хозяин поместья Облачных
Глубин пристально наблюдал за Вэй Вусяном с растерянным выражением на лице. Но
этого, вероятно, следовало ожидать, ругала она себя, он, должно быть, не знал о
страхе ее брата перед собаками.
Вэй Вусянь тоже взглянул на него, и Лань Ванцзи теперь приближался к нему. Цзян
Яньли надеялся, что он собирается что-то сказать, чтобы заверить Вэй Вусяня, что,
если он не захочет, он может просто отказать А-Юаню в просьбе. Малышу, вероятно,
было бы грустно, так как он, казалось, с нетерпением ждал этого, но он наверняка
поймет, если они объяснят. Они могли выбрать почти все, что угодно, кроме как пойти
посмотреть на собак.
Или, возможно, ребенок не смог бы понять и был бы действительно разочарован любыми

признаками отказа. По крайней мере, так это выглядело, когда А-Юань на мгновение
посмотрел Вэй Вусяну в глаза, а затем начал шмыгать носом. Ах, это было плохо, он
снова собирался заплакать.
Затем произошло нечто совершенно неожиданное. Сердце Цзян Яньли сжала ледяная рука,
и на мгновение она не могла дышать. Было очень больно наблюдать, как Вэй Вусянь
явно заставлял себя пытаться улыбнуться, все еще глядя в лицо ребенка. Было более
чем ясно, что он не хотел разочаровывать своего маленького хозяина и, очевидно,
решил не обращать внимания на его страхи, чтобы утешить малыша.
Цзян Яньли так опечалил не тот факт, что Вэй Вусянь пренебрегал собой сам по себе,
а то, что она знала, чего это ему будет стоить. Он не смог бы наслаждаться игрой с
А-Юанем, он был бы слишком напуган и напряжен, чтобы расслабиться; вместо того,
чтобы хорошо провести время, это стало бы для него пыткой.
Похоже, Лань Ванцзи решила, что реакция ее брата означала, что теперь с ним все в
порядке, и все-таки хотела пойти поиграть с собаками, потому что они оба
повернулись к ней спиной и начали уходить.
Нет! Даже подумав, что она новичок в поместье Облачных Глубин и еще не знает, как
вести себя здесь, чтобы не обидеть хозяев дома, она поняла, что не может просто
позволить Вэй Вусяну покинуть ее в этот момент. Слишком многое зависело от того,
чувствовал ли он себя в безопасности, расслабился и начал верить, что теперь все
будет по-другому. Если бы он пошел к собакам, он, несомненно, немедленно бы
регрессировал, вероятно, предполагая, что это было какое-то наказание. Она не могла
этого допустить.
Решившись, она усилием воли заставила свой голос не дрожать, когда умоляла: “Второй
молодой мастер Лань, пожалуйста, подождите. Не тащи моего брата к собакам".
Лань Ванцзи остановился как вкопанный и повернулся к ней лицом, приподняв одну
бровь в явном вопросе. В этот момент Цзян Яньли внезапно засомневалась, правильно
ли она поступает. Возможно, Лань Ванцзи предпочел бы успокоить ребенка, которого
он, вероятно, знал и, судя по его предыдущему выражению лица, не любил слышать
плач. Кого бы он предпочел слушать?
Боясь возможных последствий, она выдохнула, почти слишком тихо, чтобы ее услышали,
надеясь на лучшее: “Он не годится с ними”.
Глава 142
Серьезная ошибка в предположении
Лань Ванцзи с восторгом наблюдал, как на лице Вэй Ин расцвела еще одна милая
улыбка. Это был уже второй за сегодняшний день, и он был безмерно благодарен тому,
кто или что заставило это произойти. Это было так хорошо смотрится на мальчике.
Совершенно бесценно. Он сделал бы все на свете, чтобы эта улыбка не исчезла.
А-Юань был гением, когда попросил поиграть с мальчиком и сделал его таким
счастливым. Затем Вэй Ин взглянул на него, очевидно, ожидая подтверждения, что ему
разрешили пойти с ребенком. Конечно, так оно и было, Лань Ванцзи ничего так не
хотел, как видеть, как он развлекается. И если все, что для этого требовалось, -
это провести некоторое время, играя со своим двоюродным братом, он ничего не имел
против этого.
Он вложил в свои глаза все ободрение, какое только мог, и попытался улыбнуться. Вэй
Ин вскоре отвернулся, очевидно, удовлетворенный тем, что увидел. Лань Ванцзи был
счастлив, что мальчик наконец-то вышел из своей скорлупы и осмелился просить о чем-
то. Это было такое огромное улучшение по сравнению с тем, что было два дня назад,
когда он выполнил бы любой приказ, который ему дали, не колеблясь ни секунды.
Лань Ванцзи был уверен, что А-Юань уже решил, что он хочет сделать, поэтому он
ничего не предлагал. Он предполагал, что все, чего может пожелать ребенок, будет
хорошо и для Вэй Ин. Поскольку у мальчика не было большого опыта в свободное время,
они могли пойти с чем угодно вообще. Он, конечно, хотел показать ему много вещей,
но у них было много времени впереди, и в другой раз он мог бы отвести его в
библиотеку или снова посмотреть на кроликов.
Наконец, А-Юань, казалось, сделал выбор, и он взволнованно прокричал то, что Лань
Ванцзи уже сам рассматривал как хорошую отправную точку. Игра с собаками,
несомненно, помогла бы Вэй Ину хотя бы на время забыть о своем травмирующем прошлом
и позволила бы ему быть счастливым. Они были такими хорошими и верными товарищами.
Мальчик даже вчера улизнул, чтобы поиграть с ними, он, должно быть, наверняка любил
их.
В своем ожидании он на какое-то время забыл обратить внимание на выражение лица Вэй
Ин. Когда его взгляд снова сфокусировался на лице собеседника, он встревожился.
Почему Вэй Ин вдруг снова стала грустной? Счастливые искорки полностью исчезли из
его глаз, и улыбка, которую Лань Ванцзи хотел сохранить для вечности, исчезла. Что
случилось? Неужели мальчик снова думает о чем-то ненужном и нервничает?
Зачем ему это делать? Неужели его не убедило молчаливое одобрение Лань Ванцзи? Это
была возможность, Лань Ванцзи уже не раз испытывал это с ним, мальчику нужно было
показать это действиями и словами, а не только жестами, он почти забыл об этом за
последние несколько минут. Это было так неосторожно с его стороны! Ему нужно было
приложить больше усилий, чтобы Вэй Ин всегда чувствовал себя непринужденно и
никогда больше не сомневался в своих намерениях.
Взволнованная подсказка А-Юаня, казалось, вернула мальчика к реальности, его улыбка

вернулась; хотя по какой-то причине она не была такой счастливой, как раньше. Лань
Ванцзи решил, что поверит в то, что Вэй Ин все еще был неуверен и нуждался в еще
большем заверении от него. Он медленно подошел к нему, чтобы показать, что он тоже
придет и что все в порядке, никто не собирается его ни за что ругать.
И Вэй Ин, и А-Юань, казалось, поняли, и мальчик повернулся, чтобы выйти на улицу.
Лань Ванцзи не жаловался на то, что в этот момент он пошел в собачью конуру, если
это было то, чего хотела Вэй Ин, то они могли пойти немедленно. Он автоматически
предположил, что Цзян Яньли и Мо Сюанью последуют за ними.
Однако его остановили, не успев сделать и двух шагов. Он оглянулся на Цзян Яньли и
был ошеломлен, увидев, что у нее было очень обеспокоенное и огорченное выражение
лица. Вэй Ин тоже остановился рядом с ним, но он не смотрел на свою сестру, он
только оставался на месте, а А-Юань пытался заглянуть поверх его плеча.
“Он не умеет с ними обращаться...” Цзян Яньли почти прошептал, и у Лань Ванцзи
перехватило дыхание. Он надеялся, что ослышался, но знал, что лучше не игнорировать
это заявление. У него также не было причин сомневаться в словах Цзян Яньли. Это
означало, что мальчику, должно быть, не понравились эти существа.
У него закружилась голова от всех мыслей, которые он делал одновременно. Вэй Ин не

умела обращаться с собаками, и Лань Ванцзи предположил, что это просто Цзян Яньли
пытается смягчить ее слова, должно быть, он их боится. Нет, наверное, больше похоже
на ужас, если судить по его предыдущей реакции. Но если это действительно так, то
почему Вэй Ин ничего не сказал и заставил себя пойти к ним?
Лань Ванцзи понял, что это, должно быть, потому, что он не хотел разочаровывать А-
Юаня, а может быть, и того хуже. Если бы он воспринял слова ребенка как приказ, то,
вероятно, не видел другого выхода, кроме как подчиниться. Лань Ванцзи было грустно,
казалось, что найти способ достучаться до Вэй Ина будет еще труднее, чем он думал
вначале.
Он был разочарован тем, что улыбка мальчика не была искренней и предназначалась

только для того, чтобы успокоить А-Юаня. В этот момент Лань Ванцзи мог только
надеяться, что предыдущие поступки Вэй Ина были не просто для того, чтобы успокоить
его, а вместо этого показали счастье мальчика. Однако он не мог быть уверен, и это
тяжело давило на его разум.
Еще один удар был нанесен, когда он понял, что жестоко ошибся. Вэй Ин определенно
был в собачьей конуре накануне, но это было не потому, что он хотел, он, должно
быть, думал, что кто-то приказал ему пойти туда. И Лань Ванцзи почти не сомневался,
кто мог это сделать.
Это был не он, или, по крайней мере, он был почти уверен, что мальчик не мог
неправильно понять его слова таким образом. Это не мог быть Лань Сичэнь, так как
Вэй Ин не общался с ним, кроме тех случаев, когда присутствовал Лань Ванцзи. В
таком случае, это могли быть только слова Лань Кирена или Су Миньшаня, которым
следовал мальчик. Его дядя, конечно, не сказал бы Вэй Ину прямо в лицо, чтобы он
пошел посмотреть на собак, но была вероятность, что мальчик неправильно понял
некоторые из его слов; в конце концов, был один раз, когда его не было там, когда
его дядя разговаривал с Вэй Инем.
Это было возможно, но Лань Ванцзи был более чем готов поверить, что на самом деле
Су Миньшань приказал мальчику сделать то, что он действительно возненавидел бы. Его
двоюродный брат, должно быть, знал о страхе Вэй Ина, иначе у него не было бы
никаких причин приказывать мальчику идти.
Гнев Лань Ванцзи, направленный на его двоюродного брата, снова вспыхнул с полной
силой. Он был рад, что Лань Кирэнь уже изгнал своего Су Миньшаня, теперь он
позаботится о том, чтобы это жалкое подобие человеческого существа никогда больше
не приблизилось к Вэй Ину.
Теперь, когда он понял, почему мальчику было так не по себе минуту назад, прежде
чем заставить себя улыбнуться ради А-Юаня, он не мог позволить ему продолжать. Он
должен был заверить другого, что не было никакой необходимости приближаться к
вольеру с собаками. Это, вероятно, сильно разочаровало бы А-Юаня, но это было
правильно.
Он глубоко вздохнул и повернулся к своему спутнику, который все еще стоял

совершенно неподвижно рядом с ним.
” Вэй Ин”, - тихо позвал он его по имени, чтобы привлечь внимание мальчика. Это
сработало, когда Вэй Ин повернулась к нему лицом всего секунду спустя. Он
напряженно думал, тщательно подбирая следующие слова. Он не хотел, чтобы мальчик
думал, что ему больше не разрешают играть с А-Юанем. Просто они не хотели идти
смотреть на собак.
“Никаких собак”. Это было слишком коротко, и он знал это, поэтому добавил, прежде
чем Вэй Ин или А-Юань могли неправильно понять: “Давайте сделаем что-нибудь еще”.
Он понял, что принял правильное решение, когда выражение лица Вэй Ина сразу стало
менее напряженным, даже его вымученная улыбка исчезла. Лань Ванцзи мог видеть
облегчение в самой его позе, и его глаза были менее затравленными и более
сосредоточенными на настоящем. Хорошо, на этот раз мальчик ничего не понял
неправильно.
Однако это не так А-Юань. Улыбка ребенка тоже исчезла, как только он неуверенно и с
намеком на неминуемые слезы в голосе спросил: “Мы не можем играть с собаками?”
Глава 143
Мо Сюанью удивлен
Мо Сюанью с гордостью наблюдал, как А-Юань сумел обвести Вэй Вусяня вокруг своего
мизинца. Ребенку даже удалось вызвать улыбку на губах мальчика! Нечто такое, чего
Мо Сюанью никогда не видел. Казалось, что Вэй Вусянь уже менялся к лучшему и мог
быть открыто счастливым здесь, в поместье Облачных Глубин. Этого и следовало
ожидать, он полагал, что это место просто предназначено для исцеления.
Тем не менее, он гордился А-Юанем, сознательно или нет, малыш очень помогал Вэй
Вусяну в его выздоровлении. Таким образом, у мальчика будет много возможностей
пообщаться с А-Юанем и, надеюсь, получить удовольствие. Мо Сюанью не мог
представить себе ничего приятнее, чем наблюдать, как малыш бегает и играет
беззаботно.
Но потом А-Юань пошел и все испортил, когда попросил пойти поиграть с собаками. Мо
Сюанью хотелось плакать, это было единственное, что ребенок не должен был выбирать.
Почему он выбрал этот вариант из стольких? Мо Сюанью предположил, что отчасти это
была его вина, он должен был объяснить своему маленькому подопечному, что Вэй
Вусянь раньше не любил собак.
Теперь ущерб был уже нанесен. Улыбка сползла с губ Вэй Вусяня, и мальчик начал
заметно паниковать. Это было бесполезно, Мо Сюанью должен был что-то сделать. Как
он должен объяснить малышу, что кому-то не может нравиться то же самое, что и ему?
Что все люди разные и что для них это нормально? Он боялся, что А-Юань был слишком
мал, чтобы понимать такие сложные понятия, и ему было бы грустно за Вэй Вусяня,
который не любил собак.
Мо Сюанью был погружен в свои мысли, когда заметил, что мальчик с ребенком на руках
и Лань Ванцзи уже уходят. Нет, он должен был остановить их немедленно! Он уже
открыл рот, когда мисс Цзян – теперь он знал, как звали девушку, он помнил ее со
времен пребывания в поместье Кои – Тауэр-сделала именно это. И, к счастью, Лань
Ванцзи остановился, и Вэй Вусянь отразил его неподвижность.
Второй молодой хозяин поместья Облачных Глубин на мгновение, казалось, пришел в
ужас, должно быть, для него было новостью, что Вэй Вусянь боится собак. Вероятно,
сейчас он также ругал себя за то, что побудил мальчика пойти поиграть с ними. Мо
Сюанью знал, что, должно быть, происходило у него в голове, он достаточно часто
испытывал это, общаясь с Вэй Вусяном. Чувство полной беспомощности по поводу того,
что он должен и не должен делать, когда он был рядом со своим другом, потому что
даже самые простые действия или слова могли быть неправильно поняты и причинить
другому боль.
Однако Лань Ванцзи, казалось, довольно быстро пришел в себя, и он повернулся к Вэй
Вусяню: “Никаких собак. Давайте займемся чем-нибудь другим”. Хорошо, он понял. Вэй
Вусянь тоже, казалось, повеселел, и его лицо заметно просветлело, должно быть, он
испытал облегчение, когда ему предложили выход.
Однако это не так А-Юань. Мо Сюанью увидел, как лицо ребенка стало грустным и
растерянным. Было более чем ясно, что малышу очень хотелось поиграть с собаками, и
теперь он был разочарован, что не может этого сделать, вероятно, пытаясь понять
причину этого. По правде говоря, это было чрезвычайно очаровательно, и Мо Сюанью
пришлось улыбнуться самому себе.
Наконец он нашел свои потерянные слова и подошел вперед, чтобы встать рядом с Вэй
Вусянь. Он протянул руку и погладил малыша по голове, убедившись, что ни у него, ни
у Вэй Вусяня не создастся впечатления, что он хочет снова взять ребенка на руки; он
был рад видеть, что его друг хорошо проводит время с малышом, он не хотел отнимать
его у него.
Когда ребенок поднял на него глаза, он начал объяснять: “А-Юань, ты знаешь,

Грустный Старший Брат не любит собак. Он не хочет играть с ними, точно так же, как
вы не хотели бы играть с лошадьми. Как ты думаешь, давай займемся чем-нибудь
другим?”
А-Юань, казалось, понял после мгновения молчаливого созерцания, Мо Сюанью мог

видеть свет понимания, сияющий в его глазах. Он был удивлен, он не думал, что малыш
поймет, но, похоже, он ошибся. Он недооценил своего маленького подопечного. А-Юань,
казалось, сейчас напряженно думал о том, что еще они могли бы сделать, его лицо
было сморщено в очаровательном задумчивом выражении, это было бесценно.
Всего через секунду Лань Ванцзи вмешался со своим собственным предложением:

“Кролики?”
Сердце Мо Сюанью растаяло, увидев, как улыбки А-Юаня и Вэй Вусяня стали еще ярче;
ну, для мальчика с самого начала было не так уж много, но ранее едва приподнятые
уголки его рта теперь немного приподнялись и образовали настоящую, безошибочную
улыбку. Они оба, казалось, были очень довольны этим предложением. И Мо Сюанью тоже,
он тоже хотел предложить это.
” Да, да, пойдем! " -закричал А-Юань, снова взволнованный. Затем он повернулся к
Вэй Усяну и спросил торжественным голосом: “Грустный Старший Брат любит кроликов?”
Мо Сюанью думал, что его больше нельзя трогать, но ребенок доказал, что он
ошибался. Предположив это в первый раз, он, очевидно, хотел проверить, все ли в
порядке с Вэй Вусяном. Казалось, сравнение Мо Сюанью с его неприязнью к лошадям
сработало, и ребенок мог представить, что чувствовал Вэй Вусянь, когда его
попросили пойти посмотреть на собак.
Мальчик, должно быть, был тронут тем, что ребенок беспокоился о нем, у Мо Сюанью не
было другого объяснения тому, что его друг сделал дальше.
Вэй Вусянь посмотрел А-Юаню в глаза, на его губах все еще играла легкая улыбка, и
кивнул головой. Это само по себе не было бы чем-то необычным, однако следующее
действие мальчика лишило Мо Сюанью дара речи. Его друг погладил А-Юаня по голове, а
затем опустил свою, пока его рот не оказался совсем рядом с ухом ребенка, частично
скрытым от глаз волосами малыша.
Мо Сюанью ничего не слышал, но с того места, где он стоял, он мог видеть, как губы
Вэй Вусяня двигались одним, почти незаметным движением. Он мог бы поклясться, что
они ответили " да’.
Мо Сюанью не мог поверить в то, что он только что увидел. Он всегда предполагал,
что Вэй Вусянь был немым, так как никогда не слышал, чтобы он произносил хотя бы
одно слово или вообще издавал какие-либо звуки. Но теперь ему казалось, что,
возможно, мальчик все-таки мог говорить, но по какой-то причине обычно он этого не
делал.
Он посмотрел на двух других, которые были с ними в коридоре. Поскольку ни Лань

Ванцзи, ни Цзян Яньли не казались удивленными, он предположил, что они ничего не
видели. Ну, они, скорее всего, не могли, то, что только что произошло, было скрыто
от них волосами А-Юаня. Он начал сомневаться, не померещилось ли ему все это, но А-
Юань, сияющий Вэй Вусяну и кладущий руку на щеку мальчика, был доказательством
того, что между ними действительно что-то произошло.
Хотя, говорил ли мальчик только что или нет, Мо Сюанью не следовало устраивать
сцену. Если Вэй Вусянь пытался скрыть свои действия, он, вероятно, не хотел, чтобы
другие видели. И поэтому Мо Сюанью решил, что он просто будет рядом всякий раз,
когда его друг захочет довериться ему, он ничего не скажет о том, что только что
видел.
Глава 144
Вэй Вусянь решает поговорить
Вэй Вусянь был счастлив, что его сестра вступилась за него, но теперь он боялся
последствий, которые может иметь для нее ее мужество. Рассуждая рационально, он был
почти уверен, что Лань Ванцзи не разозлится из-за того, что она прервала его, так
как он остановился, как только она заговорила, со сложным выражением на лице, но
его прошлый опыт преподал ему еще один урок.
Возможно, Цзян Яньли беспокоился о том, что ему придется приближаться к собакам, но
он смирился с собой и решил, что сможет это вынести. Конечно, он был бы счастливее,
если бы ему не пришлось этого делать, но он боялся, что если бы он отказался идти,
то больше не смог бы играть с ребенком. Он бы упустил эту редчайшую возможность. И
он бы тоже огорчил А-Юаня в этом процессе. Он просто не мог этого сделать, вот
почему он решил просто попытаться получить как можно больше удовольствия, когда у
него будет такая возможность.
И вот Цзян Яньли сказал Лань Ванцзи, что Вэй Вусянь не должен уходить, потому что
он был напуган. Это была не очень веская причина; кого когда-либо волновало, чего
он хочет или нет? В стороне для его сестры… это также был его учитель; как бы
невероятно это ни звучало, когда он облекал это в слова. Очевидно, Лань Ванцзи
действительно заботился об этом, поскольку он повернулся лицом к Цзян Яньли с тем,
что Вэй Вусянь мог определить только как беспокойство и шок.
Его хозяин не собирался ругать свою сестру, верно? Он тоже повернулся и с

беспокойством наблюдал, что будет делать его хозяин. Очевидно, и не так уж
удивительно, что Вэй Вусянь понял, что Лань Ванцзи действительно беспокоился о нем.
Теперь его хозяин посмотрел на него и решительно сказал, что им не следует ходить
ни к каким собакам.
Если бы это был кто-то другой, кроме этого конкретного мастера, Вэй Вусянь уже
предположил бы, что ему все-таки не разрешили играть с А-Юанем. С Лань Ванцзи,
однако, эта мысль пришла ему в голову, но он слегка усомнился в этом, ожидая, не
запретит ли его учитель ему идти прямо. Он не сказал, что пока не может уйти,
поэтому Вэй Вусянь надеялся, что Лань Ванцзи не примет его предложение обратно.
И он не был разочарован, что вызвало еще большую улыбку на его лице. Лань Ванцзи
продолжил и на самом деле предлагал сделать что-то еще. В конце концов, он не брал
свои слова обратно!
Вэй Вусянь почувствовал, что вот-вот взорвется от переполнявшего его грудь счастья,
которое он сейчас испытывал. Он осмелился надеяться, и его желания были исполнены,
это было такое чудесное чувство. Он не мог поверить во все происходящее. Если бы он
не держал ребенка на руках, он бы тут же поклонился Лань Ванцзи, чтобы
поблагодарить его.
Его вывело из счастливого оцепенения шевеление А-Юаня в его объятиях. Малыш, по-
видимому, был недоволен решением Лань Ванцзи, казалось, что он действительно хотел
пойти поиграть с собаками и не принял бы никакой другой альтернативы. К счастью, Мо
Сюанью пришел на помощь и объяснил ребенку, почему они не могут пойти и сделать то,
что он хотел.
На секунду Вэй Вусянь почувствовала себя виноватой. Именно из-за него А-Юань не мог
наслаждаться тем, что ему нравилось. Но потом его хозяин предложил пойти поиграть с
кроликами, что, казалось, успокоило ребенка и снова возбудило его.
Для Вэй Вусяня кролики были гораздо лучшим вариантом. Накануне он с огромным
удовольствием провел время в их вольере. Это был один из лучших моментов в поместье
Но потом он вспомнил, что Лань Кирен запретила ему входить в закрытый двор, где их
держали. Слезы выступили у него на глазах, он ничего не мог с собой поделать, ему
так сильно хотелось уйти. Но он не смог бы этого сделать, если бы не хотел
рисковать гневом Лань Кирена за неповиновение ему.
Но, может быть, просто может быть, если бы Лань Ванцзи предложил поехать туда, все
было бы в порядке? Он также слышал, как Лань Кирен запрещал ему общаться с
кроликами. Если он предлагал это сейчас, возможно, он уже получил разрешение своего
дяди? Несомненно, так оно и должно было быть. Вэй Вусянь так сильно хотел в это
поверить, что отбросил все остальные мысли, которые могли бы заставить его
усомниться. И даже если Лань Кирэнь рассердится на него, он не будет возражать
против наказания, если ему позволят хотя бы на короткое мгновение испытать счастье.
Снова приободрившись, он уже с нетерпением ждал поездки туда. А-Юань теперь

подпрыгивал вверх-вниз в своем трюме, тоже взволнованный. Внезапно он остановился и
посмотрел на него с серьезным выражением, которого Вэй Вусянь не ожидал бы от
ребенка возраста А-Юаня.
“А Грустный Старший Брат любит кроликов?”
О, так вот оно что. Очевидно, малыш снова беспокоился о нем. Это было так мило и
очаровательно, что согрело сердце Вэй Вусяня. Казалось, что после его первого
предложения, которое было отклонено, он хотел сначала проверить, согласен ли Вэй
Вусянь с этим следующим. Он хотел заверить малыша, что ему очень нравятся кролики и
что беспокоиться не о чем.
Он постарался улыбнуться и решительно кивнул головой. Только тогда он понял, что

ребенок не может его понять, А-Юань ни в малейшей степени не выглядел убежденным,
явно все еще ожидая его ответа.
Вэй Вусянь огляделся и увидел, что все в коридоре наблюдают за ним. Минуту назад у
него были сомнения, и он боялся говорить, но теперь он чувствовал себя таким
счастливым, что действительно хотел попробовать. Надеюсь, на этот раз все будет
хорошо, он сможет это сделать. А-Юань нуждался в том, чтобы он высказался вслух,
иначе ребенка это не убедило бы; если только кто-нибудь снова не заговорит за него,
но Вэй Вусянь больше не хотел беспокоить других.
Слегка дрожа, но полный решимости, он погладил ребенка по голове и наклонил его

лицо так, чтобы оказаться прямо рядом с ухом А-Юаня. Хотя он решил попробовать, он
все еще немного нервничал из-за неудачи и боялся возможных последствий, поэтому он
хотел поговорить только с ребенком, чтобы никто больше не знал. Он зарылся лицом в
волосы малыша и почти прижался губами к его уху.
Затем он почти выдохнул ответ на вопрос А-Юаня: “Да”.
Он был рад, что его голос действительно прозвучал, когда он этого хотел. Это было
такое облегчение после вчерашнего вечера, когда ему не удалось заговорить в
присутствии своего хозяина. Даже если он не говорил напрямую с Лань Ванцзи, его
учитель все еще присутствовал и потенциально мог услышать его. По какой-то причине
он чувствовал, что прямо сейчас может сделать все, что угодно, он был чрезвычайно
доволен собой.
Он не осмелился больше ничего сказать, не желая испытывать судьбу, так как

чувствовал, что его голос срывается даже при произнесении одного слова. Он знал,
что для него было бы почти невозможно продолжать, не прочистив горло, что,
несомненно, насторожило бы остальных. Хотя он был убежден, что они не будут ругать
его слишком сильно, иррациональный страх все еще был там, спрятанный глубоко и
полузабытый, но тем не менее присутствовал.
Он выпрямился и посмотрел на А-Юаня, проверяя, слышал ли его ребенок. Он знал, что

его голос был таким тихим, что малыш мог его не услышать. Казалось, что, к счастью,
он все-таки это сделал.
Лицо А-Юаня просветлело, и ребенок положил руку на щеку Вэй Вусяня, ухмыляясь ему:
“Я тоже очень люблю кроликов”.
Глава 145
В любом случае кролики лучше собак
А-Юань был потрясен до глубины души, когда Молчаливый Старший Брат сказал, что они
не могут пойти поиграть с собаками. Он не мог понять, почему другой сказал, что они
могут пойти, а потом, что они не могут? Для него это вообще не имело смысла. Он был
даже так потрясен, что забыл заплакать, или пожаловаться, или спросить, почему. В
данный момент он ничего не мог сделать.
И, похоже, Грустный Старший Брат чувствовал то же самое. Руки, которые держали его,
снова стали жесткими, и А-Юань почувствовал, как грудь Старшего Брата отчаянно
вздымается и опускается. Он, вероятно, тоже думал о том, чтобы пожаловаться и
отчитать Молчаливого Старшего Брата. Должно быть, он был так же зол, как и А-Юань.
Он поднял голову, чтобы посмотреть самому, но был застигнут врасплох Грустным лицом
Старшего Брата, так как на нем не было видно гнева. Вместо этого его лицо было
действительно напряженным, и у А-Юаня возникло отчетливое впечатление, что глаза
его друга вообще не смотрели на него. Что не так с Грустным Старшим Братом? Должен
ли А-Юань снова беспокоиться о нем?
Затем, к его огромному счастью, Молчаливый Старший Брат передумал и сказал только
выбрать что-нибудь другое. Нет! А-Юань хотел пойти поиграть с собаками, он был
уверен, что это было самое забавное, что он мог придумать, чтобы развеселить
Грустного Старшего Брата. Если бы они сделали что-нибудь еще, это бы не сработало!
Он хотел начать жаловаться, хотя еще не придумал, как объяснить Молчаливому

Старшему Брату, почему они просто должны пойти посмотреть на собак. Если он
объяснит, он был уверен, что все поймут; или, по крайней мере, Хороший Старший Брат
выслушает его и потом объяснит лучше.
Он посмотрел на своего обычного смотрителя и порадовался, что тот уже подходит

ближе. Хороший Старший Брат, безусловно, помог бы ему убедить всех, он тоже
заботился о Грустном Старшем Брате, судя по тому, что А-Юань видел вчера вечером.
Его надежды возродились только тогда, когда Милый Старший Брат ободряюще погладил
его по голове, как он всегда делал, когда показывал ему, что понимает его и что он
здесь, чтобы помочь.
Однако, к разочарованию А-Юаня, казалось, что Хороший Старший Брат сегодня не

собирался быть на его стороне: “А-Юань, ты знаешь, Грустный Старший Брат не любит
собак. Он не хочет играть с ними, точно так же, как вы не хотели бы играть с
лошадьми. Как ты думаешь, давай займемся чем-нибудь другим?”
О, так вот оно что. А-Юань сразу понял, что это не Молчаливый Старший Брат,
запрещающий им играть, а он, защищающий Грустного Старшего Брата. Если бы он не
любил собак, как А-Юань не любил лошадей, ему бы наверняка не понравилось играть с
ними. А-Юань мог спокойно находиться рядом с лошадьми, но большую часть времени ему
это не нравилось. Они были слишком большими и страшными. Хотя он не видел никаких
причин для того, чтобы Грустный Старший Брат боялся собак, он не стал бы заставлять
его делать то, что ему не нравилось.
А-Юань теперь жалел, что не понял раньше, что Грустный Старший Брат, возможно, не
наслаждался теми же вещами, что и он. Он чуть не совершил большую ошибку,
настойчиво прося его пойти поиграть с собаками. Он знал, что Грустный Старший Брат
был милым, он, вероятно, не отказался бы, но он был бы там против своего желания,
что полностью разрушило бы цель. Он действительно должен извиниться за то, что был
недостаточно внимателен, ему нужно исправиться в будущем.
Что им теперь делать? Ему нужно было быстро придумать что-нибудь еще, что могло бы
подбодрить его друга. Что еще там было? Он уже просмотрел все альтернативы, которые
мог придумать, а затем выбрал собак, и ни один другой вариант не казался ему
достаточно хорошим. Ему было грустно, что он не мог предложить ничего другого. Но,
может быть, у Грустного Старшего Брата появилась идея?
Он повернулся к другому как раз в тот момент, когда Молчаливый Старший Брат
предложил пойти поиграть с кроликами. Он сразу оживился. Да, это был отличный
вариант, о котором он не думал. Молчаливый Старший Брат был действительно умен. А-
Юань теперь был взволнован, он любил проводить время с белыми пушистыми существами,
хотя они часто имели тенденцию отскакивать от него.
Если только он не был там с Молчаливым Старшим Братом или Улыбающимся Старшим
Братом, который всегда ловил кроликов и держал их, когда гладил. Когда он садился и
успокаивался, они клали ему на колени кролика или несколько кроликов, и он мог
погладить их там. Единственная проблема заключалась в том, что он был недостаточно
терпелив и сидеть на месте не было его сильной стороной, поэтому животные довольно
скоро убегали от него.
Может быть, теперь они могли бы сделать то же самое для Грустного Старшего Брата?
Это, несомненно, сразу же взбодрило бы его, А-Юань всегда был рад поиграть с
кроликами. Он был удивлен, что не подумал об этом раньше, он рассматривал только
собак, но не других животных.
Но это уже не имело значения, так как Грустная улыбка Старшего Брата вернулась на
его лицо, и теперь его глаза внимательно смотрели на А-Юаня. Он был очень
взволнован, увидев это, конечно, Грустный Старший Брат был рад, что они не пойдут
туда, где ему не будет хорошо. Он хотел идти быстро, они уже потратили много
времени впустую, поэтому он побудил остальных двигаться.
Затем он резко остановился, осознав, что делает то же самое, что только что сказал
себе, что больше не будет этого делать. Что, если Грустный Старший Брат тоже не
любил кроликов? А-Юань не видел в них ничего страшного, но, возможно, не все думали
так же. Совершенно серьезно, он перестал кричать и решил на этот раз спросить,
согласен ли Грустный Старший Брат с этим предложением.
Он мог бы предположить это по тому факту, что его друг снова улыбался и выглядел
счастливым, но он видел, как он делал то же самое лицо и раньше. Он не верил своей
улыбке прямо сейчас, пока не проверил сам. Гораздо лучше было спросить, чем
предположить, что он понял другого: “Любит ли Грустный Старший Брат кроликов?”
Казалось, все было в порядке. Грустная улыбка Старшего Брата стала шире, а его
глаза теперь сверкали, он успокаивающе погладил его по голове, как это делал Милый
Старший Брат секунду назад. Но подождите, были ли слезы в глазах другого? Что было
не так? А-Юань сразу же встревожился; почему Грустный Старший Брат плакал? Неужели
он тоже ненавидел кроликов? Неужели сейчас он был так мил, что не хотел
разочаровывать его, говоря, что тоже не хочет с ними играть? А-Юань был совершенно
сбит с толку.
Все стало ясно, когда Грустный Старший Брат спрятал лицо в волосах А-Юаня и
прошептал ему на ухо: “Да”.
Тогда все было хорошо. Грустный Старший Брат любил кроликов и, казалось, был рад
пойти с ними познакомиться. А-Юань спрашивал себя, видел ли он уже, насколько
милыми были те, с кем они собирались играть. У него было несколько книг с
картинками кроликов, но ни одна из них не была такой очаровательной, как чисто
белые, которые были у семьи Лан. Никто не мог удержаться от улыбки, когда они их
увидели, конечно, Грустный Старший Брат тоже обожал бы их с первого взгляда.
Как только Грустное лицо Старшего Брата приблизилось к нему, в следующее мгновение
оно исчезло. Только несколько выбившихся волосков щекотали щеку А-Юаня. Он тихо
хихикнул, обрадованный тем, что Грустный Старший Брат казался уже гораздо менее
грустным, его план сработал.
А-Юань хотел обеспечить себе такое же утешение, какое он только что получил от двух
своих старших братьев, гладивших его по голове. Он хотел успокоить Грустного
Старшего Брата, что теперь все будет хорошо и что он больше никогда не попросит его
поиграть с собаками. Он не мог дотянуться до головы своего друга, но это не имело
значения. Он просто похлопал, где мог, по Грустной щеке Старшего Брата и объяснил,
что ему тоже нравятся кролики и что он ни в малейшей степени не возражает против
того, чтобы изменить их место назначения.
Как только он это сделал, Молчаливый Старший Брат спросил: “Нам идти?” Все разом
зашевелились, направляясь вглубь особняка и во двор, где держали кроликов.
Глава 146
Восхитительное зрелище
Цзян Яньли следовала за Вэй Вусянь и Лань Ванцзи, как в трансе, после того как она
положила маленькую бутылочку с лекарством в карман для сохранности. Какое-то время
казалось, что разыгралась драма, но, к счастью, все уладилось довольно быстро. И ее
брат даже разговаривал с ребенком! Это был поистине невероятный подвиг для него-
сделать это перед своим так называемым учителем. Даже несмотря на то, что она сама
его не слышала, она была уверена, что он сделал именно это, судя по тому, как он
спрятал свое лицо, а также по ответу малыша.
Она думала, что сейчас не может быть счастливее. Но только до тех пор, пока они не
оказались в каком-то закрытом дворе посреди особняка, и она не увидела кроликов,
прыгающих беззаботно. Вэй Вусянь поставил ребенка на землю и, бросив один взгляд на
Лань Ванцзи и кивнув ему, они оба пошли присоединиться к маленьким животным посреди
травянистого поля. Кролики были просто пушистыми белыми пятнышками посреди зелени.
Они начали играть с пушистыми существами, и это зрелище полностью растопило сердце
Цзян Яньли. Вэй Вусянь казался таким счастливым в этот момент, уголки его губ все
еще были слегка приподняты, и он совсем не был напряжен. Лань Ванцзи и ребенок,
должно быть, наложили на него какую-то магию, у нее не было другого объяснения
внезапной перемене в поведении брата. Это ни в коем случае не было плохо; она
просто была очень удивлена тем, как быстро все становилось лучше.
Лань Ванцзи присоединился к ним двоим посреди травы и теперь заманивал кроликов
поближе, чтобы Вэй Вусянь и А-Юань могли их погладить. Вэй Вусянь уже держал одного
на коленях, и его пальцы были зарыты в кроличью шерсть, он казался совершенно
спокойным.
Лань Ванцзи просто складывал все больше и больше животных на колени и колени А-
Юаня, а когда ребенок упал навзничь, ему на грудь. Малыш теперь был полностью
погружен в них, выглядел очень уютно и счастливо, он хихикал себе под нос,
вероятно, чтобы не спугнуть кроликов. Ей пришлось улыбнуться при виде этого, это
было так восхитительно, что ей захотелось просто продолжать сидеть там и делиться
своим счастьем.
И почему бы и нет. Она могла бы это сделать. Здесь не было никого, кто бы ругал ее
за это, она тоже могла немного развлечься. Она с нежностью наблюдала за
разворачивающейся перед ней сценой и позволила себе на некоторое время
расслабиться. После этого ей придется поговорить с братом, и она ожидала, что
разговор будет утомительным. Ей нужна была вся энергия и хорошее настроение,
которые она могла получить.
Затем Лань Ванцзи улыбнулась и посмотрела на Вэй Вусяня, назвав его по имени при
рождении, как он делал с тех пор, как она рассказала ему секрет того, как
достучаться до своего брата. Она была рада, что хоть немного помогла, но
подозревала, что Вэй Вусянь теперь доверяет ему по большей части по вине самого
Лань Ванцзи.
После того, как ее позвали, ее брат действительно полностью поднял голову, чтобы
посмотреть на второго молодого хозяина поместья Облачных Глубин, и улыбнулся еще
ярче, чем раньше. Это все еще было далеко не похоже на его детскую улыбку, но он
добивался этого не по дням, а по часам. Ее переполняло счастье, и она больше не
могла сдерживать слез.
Цзян Яньли поняла, что мальчик, который привел ее, чтобы найти ее брата, сидел
рядом с ней, только когда он осторожно коснулся ее руки. Она приняла компанию и
молчаливое утешение. Она крепко сжала его руку, и мальчик сжал ее в ответ. Цзян
Яньли опустила голову и теперь плакала без всяких сдерживаний.
***
Мо Сюанью был рад, что им удалось во всем разобраться. Он все еще был сбит с толку
тем фактом, что Вэй Усянь, по-видимому, мог говорить; и, вероятно, был в состоянии
все это время. Так почему же он предпочел хранить молчание даже в самых тяжелых
ситуациях, когда его слова могли бы помочь ему избежать сурового наказания?
Мо Сюанью не мог этого хорошо понять, но он предполагал, что это как-то связано с
его прошлым. Он лишь немного сожалел о том, что его друг не дал ему ни малейшего
намека на то, что он не немой. Но он не винил его за это. Вэй Вусянь, после всего,
через что он прошел, вероятно, не мог полностью доверять ему. Что было совершенно
нормально; хотя они были знакомыми, они никогда по-настоящему не сблизились. Мо
Сюанью всегда воспринимал Вэй Вусяня только как средство снятия стресса, он никогда
не пытался по-настоящему узнать его.
Однако все было в порядке, то, чего не было сейчас, могло быть в будущем. Ему
просто придется приложить все усилия, чтобы сблизиться с мальчиком, если он,
конечно, позволит ему это сделать. Казалось, что они очень хорошо ладили с А-Юанем,
поэтому Мо Сюанью предположил, что сейчас у них будет больше возможностей для
общения, чем когда они оба были еще детьми, служащими в поместье Башни Кои.
Он сильно повзрослел и сегодня знал, что обращался с Вэй Вусяном не так, как он
того заслуживал тогда, с этого момента он будет поступать лучше. Если бы Вэй Вусянь
был рядом с ним, когда он больше всего в этом нуждался, он сделал бы это для него в
настоящем. Он не смог осознать, как сильно он, должно быть, причинил боль другому в
прошлом, и он не повторит тех же ошибок.
Он с нежностью наблюдал, как А-Юань сумел очаровать своего друга, чтобы тот
открылся ему. Ребенок всегда был для него своего рода убежищем, и теперь, казалось,
он тоже был в глазах Вэй Вусяня. Мо Сюанью был рад за него. Он позволил Лань Ванцзи
присоединиться к двум малышам, одному большому и одному маленькому, игравшим на
траве, и сел рядом с Цзян Яньли.
Когда он услышал рядом с собой всхлип, он на мгновение встревожился, но когда он

взглянул на девушку, то увидел нежную улыбку на ее губах. Она, должно быть, плакала
от чистого счастья, подумал Мо Сюанью; и он мог ее понять, было действительно
восхитительно наблюдать, как все играют с кроликами. И особенно Лань Ванцзи,
который теперь складывал белые меховые шарики поверх А-Юаня, заставляя его при этом
счастливо хихикать.
Поскольку Цзян Яньли просто опустила голову, вероятно, стыдясь своих слез, он хотел
показать ей, что все в порядке. Вокруг никого не было, а у тех, кто был, были
другие дела. Очень медленно, чтобы не напугать ее, он протянул руку. Казалось, что
его молчаливое утешение было принято, когда Цзян Яньли сжал его.
Должно быть, ей тоже было тяжело смотреть, как ее брат живет той жизнью, какой он
был до сих пор. Ей, вероятно, тоже нужно было немного времени. И Мо Сюаньюй не знал
для этого лучшего места, чем Поместье Облачных Ниш.
Спасибо вам за ваши прекрасные комментарии, я рад, что вам нравится эта история :)
Глава 147
Куча кроликов
А-Юань был вне себя от волнения, они наконец-то собирались поиграть с кроликами! Он
больше не мог ждать, взрослые всегда тянули слишком долго, сначала разговаривали, а
потом шли так медленно. Он предпочитал бегать. Он хотел уже быть на стеклянном
поле, где держали маленьких животных, и показать их Грустному Старшему Брату. Это
был полный план, чтобы сделать его счастливым, и А-Юань не сомневался, что тот
мгновенно взбодрится.
Не то чтобы это было так уж необходимо сейчас, в прошлом это было более необходимо.
В данный момент Грустный Старший Брат больше не казался таким грустным. Он улыбался
и похлопывал А-Юаня по спине, когда они шли через особняк. Это было намного лучше,
А-Юаню очень понравилась Грустная улыбка Старшего Брата. Хотя она была не такой
яркой, как у Милого Старшего Брата, или такой же широкой, как у Улыбающегося
Старшего Брата, это все равно была очень милая и счастливая улыбка. Грустный
Старший Брат был симпатичным, с улыбкой на лице. Может быть, отныне ему следует
называть его "Довольно Большим братом"?
После вечности медленной ходьбы они наконец добрались до вольера для кроликов. А-
Юань сразу же попросил, чтобы его подвели, что Довольно Большой Брат и сделал. А-
Юань схватил его за руку и потянул, на этот раз другой последовал за ним без
промедления, А-Юань был рад этому, он хотел показать своему другу милых кроликов.
К сожалению, все они убежали, очевидно, он был слишком взволнован и отпугнул их. Он
поминутно хмурился, они не смогли бы их погладить, если бы прятались в своих
маленьких хижинах. Только сейчас он вспомнил, что и Молчаливый Старший Брат, и
Милый Старший Брат всегда говорили ему, чтобы он вел себя тихо и не убегал, когда
он хочет увидеть кроликов.
К счастью, похоже, Довольно Большой Брат знал, что ему следует делать. Он сел и
похлопал по стакану рядом с собой, подавая знак А-Юаню, чтобы тот прекратил бегать
вокруг. А-Юань сел и терпеливо ждал. Хотя он не знал, почему он должен оставаться
там и не идти охотиться на кроликов, если бы Симпатичный Старший Брат сказал ему
оставаться там, он бы подчинился.
И его терпение окупилось, так как кроликам даже не потребовалось много времени,
чтобы выйти самостоятельно и прыгнуть к ним, явно любопытствуя и желая увидеть, кто
пришел их навестить. А-Юань сразу повеселел и посмотрел на Симпатичного Старшего
Брата, который уже отражал свою собственную улыбку. А-Юань был счастлив, это был
большой успех, его друг больше не грустил, это было ясно как божий день.
Кролик только что запрыгнул ему на колени, и он нежно погладил его, прежде чем
поднять и положить на колени А-Юаня. Довольно Большой Брат был таким милым, он
знал, что А-Юаню всегда было трудно не отпугнуть кроликов и не попросить его
погладить их. Однако, как только кролик оказался у него на коленях, все стало
намного проще. Маленький белый меховой комочек уютно устроился у него под одеждой и
послушно позволил себя погладить.
После того, как он выпрыгнул из рук А-Юаня, он подполз ближе к Симпатичному

Старшему Брату и начал гладить того, кто сидел у него на коленях. Его друг отпустил
его и погладил по голове. А-Юань хихикнул, он не был кроликом, которого можно
гладить, как их, но если это доставляло удовольствие Хорошенькому Старшему Брату
играть таким образом, он не возражал.
Они оставались в таком положении еще некоторое время, пока к ним не присоединился
Молчаливый Старший Брат. Поскольку Довольно Большой Брат, казалось, был счастлив
просто погладить кролика, который в данный момент сидел у него на коленях и больше
не обращал на А-Юаня слишком много внимания, А-Юань пошел поиграть с новичком. Как
и раньше, ему дали кролика и начали его гладить. Молчаливый Старший Брат, однако,
не перестал давать ему маленьких животных всего после одного, он продолжал до тех
пор, пока А-Юань не был почти полностью покрыт ими.
Где-то в середине этого А-Юань плюхнулся назад и позволил Молчаливому Старшему
Брату сложить еще несколько кроликов себе на живот и плечи. Животные, казалось, не
возражали против своей новой игровой площадки и начали прыгать на него. Они не были
тяжелыми, так что это совсем не было больно. Вместо этого, это немного щекотало, и
это заставляло А-Юаня хихикать.
Внезапно Молчаливый Старший Брат тихо позвал: “Вэй Ин”. А-Юаню потребовалось
некоторое время, чтобы понять, к кому именно он обращается, так как вчера вечером
Хороший Старший Брат использовал другое имя. Когда он посмотрел на Симпатичного
Старшего Брата и поднял голову, ему все стало ясно.
Губы Симпатичного Старшего Брата теперь сложились в самую широкую улыбку, и А-Юань
немедленно вскочил, напугав при этом всех кроликов. Но он совсем не возражал.
Наконец-то он достиг своей цели! Довольно Большой Брат, казалось, уже полностью
приободрился, и А-Юань был вне себя от радости, зная, что это была его идея,
благодаря которой это произошло.
Он тут же вскочил на ноги и побежал к своему другу. Он вжался в него и позволил

себе упасть к нему на колени, где больше не было кроликов. Он посмотрел в лицо
Симпатичному Старшему Брату и спросил просто для уверенности, что не хочет
повторять свое недоразумение из прошлого: “Симпатичный Старший Брат больше не
грустит?”
Его друг вовсе не выглядел печальным, но услышать это прямо от него не повредило
бы. Он все ждал и ждал, когда тот заговорит, но ничего не происходило. А-Юань уже
начал беспокоиться, что снова ошибся. Как раз в тот момент, когда он хотел спросить
еще раз, Симпатичный Старший Брат, наконец, пошевелился и нежно погладил его по
голове, все время улыбаясь ему.
Ни слова не слетело с его губ, однако А-Юань полагал, что может воспринять эту
реакцию как ответ на свой вопрос. Симпатичный Старший Брат действительно имел это в
виду, верно? Его улыбка была яркой, и в ней не было ничего странного, его глаза
тоже улыбались. Теперь, когда А-Юань вспоминал, он был несколько встревожен, когда
Симпатичный Старший Брат улыбнулся, заверяя его, что они могут пойти поиграть с
собаками, как он предложил свою первую идею ранее. Что-то просто показалось мне
неправильным, но в тот момент А-Юань предпочел проигнорировать это. Теперь он знал,
что не должен был этого делать, это сильно ранило его друга.
Однако его нынешняя улыбка не имела ничего общего с его странной и, возможно,
фальшивой улыбкой. А-Юань решил, что можно доверять своим чувствам, и теснее
прижался к груди друга, радуясь, что его план все-таки сработал.
Он вдруг почувствовал себя очень усталым. Он бегал вокруг все утро, и ему было так
весело, что это вымотало его. Его глаза закрывались сами по себе, и он не хотел
бороться за то, чтобы они оставались открытыми. Ему было тепло и уютно в руках
Симпатичного Старшего Брата. Довольно скоро он уже ничего не знал о мире. Его мечты
были наполнены улыбкой его друга, и он был счастлив за него.
Глава 148
Безграничное счастье и благодарность
Вэй Вусянь сидел на траве с кроликом на коленях, он нежно гладил его и наблюдал,
как Лань Ванцзи играет с А-Юанем. Утреннее солнце уже начинало согревать все
вокруг, и было очень приятно просто оставаться там и отпускать все свои тревоги и
нервозность.
Ему так хотелось сделать именно это, что он не смог сдержать своего предвкушения,
когда Лань Ванцзи предложил пойти посмотреть на белые пушистые меховые шарики. Он
все еще держал в руках А-Юань и взволнованно шел по коридорам в закрытый двор,
который он уже знал. Если бы его шаги были немного поспешнее, чем следовало бы, его
учитель ничего не сказал об этом. Ребенок все это время уговаривал его
поторопиться, и Вэй Вусянь обнаружил, что не может отказать ему.
Он больше не боялся, что Лань Кирен снова отругает его за вторжение в вольер для
кроликов, Лань Ванцзи был с ним, так что все будет хорошо. Он только хотел как
можно дольше наслаждаться жизнью, он мог думать о том, что будет дальше.
Он только взглянул на своего хозяина, когда они добрались до внутреннего двора,

просто чтобы убедиться, что он все - таки не передумал. Но нет, Лань Ванцзи
улыбался и кивнул в знак согласия. Этого было достаточно для Вэй Вусяня, и он
поспешил сесть посреди поля с А-Юанем, стараясь не спугнуть кроликов. Они поиграли
некоторое время, прежде чем к ним присоединился Лань Ванцзи.
Теперь, похоже, его хозяин тоже наслаждался, играя с малышом. Как и Вэй Вусянь
ранее, он ловил кроликов и сажал их на колени ребенку, потому что А-Юань был
слишком взволнован и не мог долго оставаться на месте, поэтому животные всегда
сразу прыгали. Было очень приятно наблюдать, как терпелива Лань Ванцзи была с А-
Юанем.
Но Вэй Вусянь предположил, что этого следовало ожидать, он уже испытал, насколько
добрым и терпеливым был его учитель. Он защищал его, когда Лань Кирен ругала его,
он придавал ему мужества и утешения, когда он больше всего в этом нуждался, и все
это время заботился о нем, ничего не прося взамен. Для Вэй Вусяня это действительно
было что-то сродни сказке. Но он не сомневался, что все это действительно было
реальным и что он только что был благословлен самым добрым и доброжелательным
мастером, который только был.
Его сердце было переполнено счастьем, и он больше не собирался пытаться подавлять

его. Он с немалым удивлением обнаружил, что на самом деле все еще способен
улыбаться, даже если бы не смог поверить в это всего два дня назад. Его жизнь так
резко изменилась всего за несколько часов, это было невероятно, удивительно,
удивительно и многое другое, но это действительно казалось правдой. Конечно, это
было бы только временно, но он был бы благодарен за каждую секунду этого.
Он снова посмотрел на Лань Ванцзи. Именно благодаря этому конкретному человеку он

смог быть таким счастливым и непринужденным прямо сейчас. Он был многим ему обязан
и не был уверен, что когда-нибудь сможет отплатить ему. Его действия заставили Вэй
Вусяня поверить, что он не спит и что действительно есть надежда. Как он мог когда-
нибудь отблагодарить его за все, что он для него сделал?
Лань Ванцзи теперь укладывал все больше и больше кроликов на колени А-Юаня, но он
не останавливался на достигнутом, он продолжал, пока у ребенка не появилось по
крайней мере десять маленьких меховых шариков по всему телу, и он перевернулся
назад, счастливо хихикая.
Его учитель внезапно настроился на Вэй Вусяня и окликнул его: “Вэй Ин”. Вот оно
снова, счастливое трепетание в его груди вернулось, и он не мог удержаться, чтобы
не улыбнуться еще шире. Он все еще осознавал каждое мельчайшее движение уголков
своих губ, так как еще не привык к этому ощущению. Но улыбаться с каждым мгновением
становилось все легче и легче.
Забыв все, чему его учили в поместье Пирс Лотоса о том, что ему нельзя смотреть
прямо на своих хозяев, он без тени страха поднял голову, и его глаза встретились с
глазами Лань Ванцзи. Он совсем не мог сдерживаться, и его улыбка стала еще шире. Их
зрительный контакт длился довольно долго, и Вэй Вусянь попытался выразить всю свою
безграничную благодарность одним этим взглядом.
Хотя он все еще не мог выразить свою благодарность своему учителю устно, он
надеялся, что Лань Ванцзи поймет хотя бы таким образом. Конечно, ему тоже придется
попытаться поговорить с ним, но сейчас это все еще было для него невозможным. Он
уже пытался и потерпел неудачу, ему действительно придется преодолеть свой страх, и
быстро, прежде чем у него больше не будет возможности поговорить с Лань Ванцзи.
Нет, он не хотел сейчас думать ни о чем неприятном; он был слишком счастлив, чтобы
его блаженный момент был испорчен его неуверенностью и мыслями о неизбежном
будущем.
Он вернулся в реальность как раз в тот момент, когда Лань Ванцзи улыбнулась ему в
ответ. Ему действительно невероятно повезло, что рядом с ним был кто-то такой
добрый, отзывчивый и понимающий. Он был уверен, что там не было другого мастера,
подобного Лань Ванцзи. У него было такое чувство, что другой мог сказать, просто
взглянув на него, все, о чем он сейчас думал, и это было на самом деле то, на что
он реагировал.
Момент понимания и молчаливого общения был прерван тем, что А-Юань внезапно вскочил
на ноги и побежал к нему. Кролик Вэй Вусянь, которого все это время держал на
руках, спрыгнул с его колен только для того, чтобы его заменил малыш. А-Юань
посмотрел на него и спросил с такой искренностью и счастьем, что Вэй Вусянь
захотелось обнять его и испортить насквозь прямо здесь и сейчас: “Симпатичный
Старший брат больше не грустит?”
Нет, конечно, Вэй Вусянь не был, все его существо излучало счастье, и ребенок,
должно быть, тоже это почувствовал, потому что в следующий момент А-Юань улыбнулся
ему. Чтобы еще больше успокоить его, Вэй Вусянь нежно погладил его по голове, и
малыш прижался к его груди, тихо пробормотав: “Я рад".
В следующее мгновение Вэй Вусянь услышал вечернее дыхание ребенка, А-Юань просто
заснул у него на коленях, вероятно, устал от того, что был так взволнован раньше и
играл в свое удовольствие. Ему было интересно, почему ребенок изменил то, как он
обращался к нему, но он предположил, что это потому, что он, наконец, снова смог
улыбнуться. Долгое время у него не было никакой причины, однако он нашел ее прямо
здесь и сейчас.
Глава 149
Пусть начнется исцеление
Лань Ванцзи с восторгом наблюдал за Вэй Инем, который нес А-Юань, направляясь в
закрытый двор, где держали кроликов. Казалось, ему не нужно было показывать дорогу,
он, вероятно, уже запомнил ее с их предыдущего визита. Лань Ванцзи пришлось слегка
улыбнуться про себя, от мальчика исходило чувство возбуждения. Его шаги были
легкими и немного торопливыми, что было чрезвычайно очаровательно.
Это было гораздо лучшее зрелище, чем Вэй Ин, идущая в двух шагах позади него и
следящая за каждым его движением. Теперь это было больше похоже на то, что он шел
по собственной воле, только следя за другими, но не ведомый ими. Это ясно
показывало, что он уже добился огромного прогресса. И все это было из-за А-Юаня,
Лань Ванцзи мог сказать, что его спутник очень любил малыша.
Ему было интересно, что же произошло между ними, что привело их обоих так близко
друг к другу. Он уже раньше догадывался, что это был А-Юань, который видел мальчика
после того, как его изнасиловала Су Миньшань, но это, конечно, не могло быть всей
историей. Неважно, у них было время, рано или поздно он узнает причину.
Теперь было ясно, что Вэй Ин очень хотела поиграть с ребенком и кроликами. К
счастью, опасения Лань Ванцзи по поводу того, что он слишком нервничает или напуган
тем, что Лань Кирен ранее ругал его за то же самое, были необоснованными. Было
короткое мгновение колебания, когда Вэй Ин взглянул на него, когда они подошли ко
входу во двор, но одного его взгляда было достаточно, чтобы мальчик немедленно
вошел в него.
Не спрашивая другого разрешения, которое Лань Ванцзи счел не чем иным, как чудом,
Вэй Ин вывел А-Юаня на середину травянистого поля, и они оба сели, ожидая, когда к
ним подойдут кролики. Лань Ванцзи остался позади, на краю травы, вместе с Цзян
Яньли и Мо Сюанью, которые тоже последовали за ними, вероятно, чтобы понаблюдать за
малышом.
Он с большой нежностью наблюдал за взаимодействием между Вэй Ин и А-Юанем. Было

мило, как мальчик заботился о ребенке и дарил ему кроликов, когда их отпугивал
слишком возбужденный А-Юань. Атмосфера, которую они излучали, была счастливой и
чрезвычайно расслабленной. На них светило солнце, и Вэй Ин, казалось, наслаждался
собой.
Лань Ванцзи был рад за него, он не ожидал, что мальчик способен быть таким
беззаботным после всего, через что ему пришлось пройти. На секунду ему в голову
пришла неприятная мысль. Что, если Вэй Ин только притворялась? Всего несколько
минут назад он согласился пойти посмотреть на собак, хотя и боялся их. Но улыбка,
которая была у него сейчас, не выглядела вымученной, как тогда. Конечно, все было в
порядке, он тоже раньше играл с кроликами и выглядел при этом просто прекрасно.
Лань Ванцзи больше не мог ждать на боковой линии, он хотел присоединиться к двум
играющим на поле и поближе взглянуть на счастливую Вэй Ин. Улыбка мальчика
действительно была милой и очаровательной, и Лань Ванцзи решил, что в будущем ему
придется позаботиться о том, чтобы на лице мальчика больше никогда не было другого
выражения.
Он знал, что этого, вероятно, будет трудно достичь, так как у Вэй Ина все еще было
много нездоровых привычек, и было так много всего, чему они должны были научить его
о нормальной повседневной жизни. Но в конце концов все, несомненно, будет хорошо,
так как мальчик был готов и готов принять их помощь. Он позволил себе поверить, что
они не будут обращаться с ним жестоко, и даже начал доверять им за такой короткий
промежуток времени. Должно быть, он действительно изголодался по доброте и
мягкости. Это было жалко, но в то же время хорошая отправная точка для них, чтобы
работать с ним.
Медленно, чтобы не спугнуть ни играющую пару, ни кроликов, он вышел на стеклянное

поле. Он сел недалеко от них и пристально посмотрел на Вэй Ин. Его счастье было еще
более очевидным с такого расстояния, и его улыбка была поистине ослепительной. Это
все еще было не то ухмыляющееся лицо, которое он знал из прошлого, но казалось, что
это было лучшее, чего мальчик мог достичь в данный момент. И это уже само по себе
было невероятно, но если бы Вэй Ин смогла улыбаться еще больше, насколько это было
бы здорово?
Теперь к нему присоединился А-Юань, очевидно, ребенок решил, что он ненадолго

оставит Вэй Ина в покое. И Лань Ванцзи был благодарен за это, его спутник теперь,
казалось, мирно наслаждался солнцем и гладил кролика, которого держал на руках; он
знал, что ребенок иногда может быть подавляющим, поэтому было хорошо дать мальчику
немного передышки.
Он начал играть с А-Юанем, наваливая на себя все больше и больше кроликов, пока тот
полностью не покрылся ими. Это выглядело просто очаровательно, и он хотел показать
это своему спутнику, чтобы увидеть его реакцию, даже если это означало нарушить
спокойный момент. Очень мягко и тихо он позвал: “Вэй Ин”. Он не хотел слишком резко
выводить мальчика из блаженного состояния.
Он был вознагражден тем, что Вэй Ин поднял голову и посмотрел прямо на него. У него
совершенно перехватило дыхание. Он никогда бы не ожидал, что другой просто
откажется от своего страха быть наказанным, потому что это было именно то, что
только что сделала Вэй Ин. Когда Лань Кирен попросил его не опускать голову, было
ясно, что мальчик на самом деле не мог не думать о возможных, хотя и воображаемых,
последствиях. Это правило, казалось, было глубоко вбито в него, и Лань Ванцзи
подумал, что будет гораздо труднее убедить своего спутника отказаться от этой
привычки.
С другой стороны, он не должен самостоятельно приходить к каким-либо выводам.

Возможно, Вэй Ин был просто ошеломлен ситуацией и забыл, как он должен себя вести.
Была большая вероятность, что в следующую секунду он поймет свою ошибку и начнет
кланяться ему в знак извинения. Лань Ванцзи был полностью готов к такому повороту
событий, готовый немедленно сказать мальчику, чтобы тот выпрямился, но он был очень
удивлен, видимо, он в очередной раз ошибся.
Вэй Ин вообще не поклонился ему, вместо этого он поддерживал их зрительный контакт,

его глаза были полны счастливых искорок, и Лань Ванцзи увидел также целый океан
других эмоций. К счастью, он не расшифровал ни одного негатива в миксе, хотя и не
мог прочитать их все. Но он был уверен в одном: Вэй Ин показывала ему, насколько
сильно он доверяет ему прямо сейчас. И Лань Ванцзи сделает все возможное и даже
больше, чтобы заверить, что он никогда не предаст это о, такое драгоценное доверие.
Внезапно А-Юань вскочил и побежал к Вэй Ину, устроившись у мальчика на коленях.

Идеальный момент был прерван, но Лань Ванцзи не мог найти в себе сил, чтобы
отругать ребенка. Казалось, что малыш только что заснул на коленях у Вэй Ина,
счастливо улыбаясь из своих снов. Мальчик посмотрел на него сверху вниз, прервав
зрительный контакт с Лань Ванцзи, и начал нежно гладить малыша по волосам.
Все было хорошо, Лань Ванцзи знал, что в будущем их ждет много подобных и лучших
моментов. Вэй Ин только что сделал свои первые неуверенные шаги на пути к
выздоровлению. Лань Ванцзи хотел быть рядом с ним все время, подбадривая его и
поддерживая всякий раз, когда он спотыкался и начинал сомневаться в их намерениях.
Им еще предстоял долгий путь, но Вэй Ин уже шла по нему, делая огромные шаги и с
надеждой глядя в светлое будущее.
Глава 150
По одному шагу за раз
Лань Сичэнь постучал в дверь кабинета Лань Кирена и подождал, пока дядя пригласит
его войти. Поначалу он не хотел вмешиваться, но после долгих размышлений решил, что
это будет разумно. Лань Кирэнь выглядел не слишком хорошо после утренней стычки, и
Лань Сичэнь нуждался в том, чтобы он действительно понял, как ему следует подойти к
Вэй Вусяну. Случай мальчика был сложным, и его травма была глубже, чем у их обычных
протеже.
Им нужно было быть особенно осторожными, приближаясь к нему. Хотя казалось, что он
открылся им и начал доверять им раньше, особенно Лань Ванцзи, Лань Сичэнь знал, что
весь этот прогресс может быть слишком легко уничтожен одним неуместным и
неправильно понятым словом, жестом или действием. Ему нужно было, чтобы дядя понял
все это и избегал Вэй Вусяня, если думал, что тот не сможет спокойно встретиться с
ним лицом к лицу.
Однако после извинений, которые Лань Кирэнь принес мальчику, несомненно, лучших,
какие он мог принести, Лань Сичэнь меньше волновался. Похоже, его дядя был готов
прекратить клеветать на Вэй Вусяня и на самом деле начинал видеть мальчика таким,
какой он есть, и больше не был ослеплен его предубеждениями. Тем не менее, в любом
случае не помешало бы напомнить ему об этом.
И именно поэтому Лань Сичэнь теперь ждал приглашения в кабинет своего дяди. Он уже
постучал некоторое время назад, но приглашения все еще не было. Он начинал странно
нервничать. Разве Лань Кирена не было в его кабинете? Где он мог быть тогда?
Конечно, он не пошел искать мальчика, чтобы поговорить с ним, или он это сделал?
Это было бы катастрофой, которой опасался Лань Сичэнь. Даже несмотря на то, что
Лань Ванцзи в данный момент был с Вэй Вусяном, его брат не смог бы помешать их дяде
вызвать возможное недоразумение.
Его дядя и Вэй Вусянь начали не в лучших отношениях, и их отношения сначала нужно
было тщательно исправить. Не годилось бы, если бы их непонимание еще больше
углубилось. Возможно, Лань Кирену было все равно в любом случае, но для процесса
выздоровления мальчика было важно, чтобы он чувствовал себя желанным гостем. Что он
мог сделать только в том случае, если бы все в особняке относились к нему
доброжелательно и с уважением, которого он заслуживал.
Наконец, после того, что показалось вечностью, из-за двери донесся голос Лань
Кирена: “Кто это. Я сказал, что не хочу, чтобы меня беспокоили. В его тоне было
что-то странное, чего Лань Сичэнь не мог определить с уверенностью. Если бы он не
знал ничего лучшего, то предположил бы, что Лань Кирен была эмоциональна. Но это,
конечно, было невозможно, его дядя не одобрял открытого проявления эмоций перед кем
бы то ни было.
“Это Лань Сичэнь. Можно мне войти? Я хочу поговорить с вами о Вэй Вусяне”. Лань
Сичэнь колебался, действительно ли ему следует так открыто излагать свои доводы,
однако он думал, что его дядя заслуживает его искренности. Если бы он не хотел
говорить о мальчике прямо сейчас, они могли бы немного отложить разговор; но не
слишком много, время было очень важно.
“Входите”, - последовал ответ, и Лань Сичэнь открыл дверь.
***
Лань Кирэнь расхаживал по своему кабинету, напряженно размышляя о том, как ему
следует подойти к Вэй Вусяну и как извиниться перед ним. Ему было чрезвычайно
трудно придумать подходящее извинение, так как он редко в нем нуждался. Но мальчик
заслуживал и даже нуждался в том, чтобы он это сказал. В противном случае он
боялся, что они не смогут перевернуть новую страницу в своих отношениях.
У него уже болела голова от всех этих мыслей, и он решил, что ему нужно подышать
свежим воздухом. Он подошел к окну и открыл его. То, что он увидел снаружи, почти
остановило его сердце.
Поскольку он мог видеть двор, где держали кроликов, из своего офиса, теперь у него
был прекрасный обзор с переднего сиденья на то, что там происходило. Он не мог
поверить своим глазам. Вэй Вусянь сидел на траве вместе с Лань Ванцзи и А-Юанем и
мирно играл с маленькими меховыми шариками. И что было еще более непонятно, мальчик
действительно улыбался! Если бы Лань Кирен не узнал цвет одежды мальчика, он бы не
поверил, что это действительно он.
Как это удалось его племяннику? Какую магию он использовал? Вэй Вусянь теперь
выглядел таким счастливым и непринужденным, что это было почти чудом после того,
как он вел себя с тех пор, как приехал в поместье Облачных Глубин. Однако кто такой
был Лань Кирэнь, чтобы судить об этом, когда он видел мальчика всего три раза и
пугал его при каждой возможности?
Его сердце успокаивалось, когда он видел его таким. Даже если бы он никогда не
признался в этом, ему действительно нравилось видеть Вэй Вусяня таким веселым, как
в старые времена, когда он был еще ребенком, а Лань Кирэнь приезжала в поместье на
пирсе Лотоса. Он обнаружил, что на самом деле был счастлив за него.
Внезапно стук в дверь отвлек его от наслаждения зрелищем. Он сразу же несколько

разозлился, он действительно велел слугам не приходить за ним до обеда, так кто же
мог его побеспокоить? Голос Лань Сичэня донесся с другой стороны двери, утверждая,
что он хочет поговорить о Вэй Вусяне.
Лань Кирен не возражал; возможно, это и к лучшему, так как его племянник наверняка
сможет дать ему несколько советов о том, как подойти к мальчику. Он пригласил его
войти, все еще стоя у открытого окна. Когда Лань Сичэнь вошел, Лань Кирэнь жестом
показал ему, чтобы он тоже выглянул наружу.
Лань Сичэнь так и сделал, и сразу же на его лице расцвела улыбка. Должно быть, он
тоже был доволен тем, что происходило снаружи. Теперь, к огромному удивлению Лань
Кирена, мальчик действительно полностью поднял голову и посмотрел на Лань Ванцзи.
Он не сделал бы этого раньше, когда Лань Кирен разговаривал с ним, или, что более
вероятно, не смог бы. Это действительно было все из-за влияния Лань Ванцзи на него,
что он мог так расслабиться и осмелиться ослушаться приказов своих приемных
родителей.
Это была маленькая искорка надежды на то, что Вэй Вусянь действительно сможет
восстановиться со временем; возможно, не полностью, шрамы наверняка останутся после
всего, о чем он думал, но он уже добивался некоторого прогресса. Им придется делать
это медленно, шаг за шагом, и каждый должен будет помочь. Однако Лань Кирен был
уверен, что в данный момент для мальчика не было лучшего места, чем Поместье
Облачных Глубин. Казалось, что Лань Ванцзи был всем, что ему нужно, чтобы открыться
и начать хотеть отпустить свое прошлое.
Это была последняя глава книги. Я бы не смог этого сделать без вашей поддержки,
спасибо! Я очень рад, что вы сопровождали меня до самого конца!
Я знаю, что концовка оставлена несколько открытой и, вероятно, не слишком

удовлетворительной... Но, как следует из названия, все дело было в том, чтобы
заставить Вэй Усяня улыбнуться. Не волнуйтесь, я знаю, что еще так много нужно
закончить и развязать, я обязательно напишу продолжение после того, как закончу
историю, над которой я сейчас работаю. Если вам интересно, вы можете это проверить.
Если бы вы внимательно подсчитали, то получилось бы 150 глав, описывающих события

менее чем за три дня. Я сожалею, что затянул это. С другой стороны, не совсем так.
С одной стороны, было так весело писать эту историю с точки зрения всех вовлеченных
персонажей, но с другой стороны, это было также большой проблемой. Я очень доволен
тем, как сложилась эта история.
Хотя некоторые ситуации, возможно, были преувеличены и не произошли бы в реальной
жизни, я надеюсь, что это побудило вас задуматься о важности общения. Если это так,
то эта работа достигла своей цели.
Если вам так хочется, я был бы рад, если бы вы поделились со мной тем, что вы
думаете обо всей этой истории :)
Серия эта работа относится к:

Часть 1 из серии "Слуги больше нет"

Won&#39;t you smile for me Разве ты не улыбнешься мне

Загружено:

Сведения о документе

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Won&#39;t you smile for me Разве ты не улыбнешься мне

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

Оценка:

Английский не является моим родным языком, поэтому я заранее приношу извинения за

Надеюсь, вам понравится читать :)

Эта история теперь доступна на других языках:

- испанский, переведенный ZhanYing12, спасибо за перевод! -

Он встречал мальчика однажды во время публичного приема несколько лет назад в

С сегодняшнего утра их поместье готовилось принять семью Цзян и нового жителя,

Лань Ванцзи не мог дождаться, чтобы поприветствовать Вэй Вусяня в их поместье, он

Он слышал, что Ланы были строгой и традиционной семьей, но он также знал об их

Он сделал несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться и собраться с мыслями. Его

Его паника росла в геометрической прогрессии, даже если бы он в данный момент не

Он надеялся, что ланы не будут похожи на цзянов, которые использовали каждую

Несколько правил заставили его грудь затрепетать от зарождающейся надежды, что,

Он метнулся к двери и открыл ее, тут же низко поклонившись в знак извинения. Он

Он выпрямился только тогда, когда ему дали разрешение, и осмелился взглянуть на

Он все еще был в замешательстве, когда последовал за старшим мальчиком в обеденный

Но Цзяны ни в малейшей степени не вели себя подавленно, когда вошли во двор

В конце концов он поддался на уговоры племянника, он рассуждал сам с собой, что

Сначала у него возникло искушение немедленно предложить Вэй Вусяну встать с

Когда он заговорил, Вэй Вусянь немедленно встал, но по-прежнему не смотрел на него,

Он вошел в столовую и присоединился к своей семье за столом. Там уже был

Их биологический сын, Цзян Ваньинь, выглядел незаинтересованным, если не откровенно

Он забеспокоился, когда Вэй Вусянь направился к слугам, стоявшим в стороне от

Он снова позвал мальчика: “Молодой господин Вэй, пожалуйста, присоединяйтесь к нам

Сердце Лань Ванцзи болело, когда он обернулся, поприветствовав дядю и брата, и

Вэй Вусянь поклонился и нерешительно подошел к столу, явно нервничая и напуганный,

Он внимательно наблюдал за Вэй Вусянь, стараясь не слишком пристально смотреть.

Он осторожно положил ложку на салфетку, чтобы не испачкать скатерть, и позволил

Если бы он не знал, он не смог бы угодить своим хозяевам, и они, несомненно, снова

Он только закончил читать том, когда услышал стук в дверь. Основываясь на

Он собрался с духом, открыл дверь и поклонился.

Пресловутая последняя капля произошла, когда Лань Сичэнь, казалось, не испугался

Он подумал, что на этом разговор закончен, и снова направился к двери. Очевидно,

У него уже начинала болеть голова, и он сожалел о моменте слабости, когда

Он не знал, когда именно заснул, образы кланяющегося и испуганного Вэй Вусяня

Он резко сел, его глаза привыкли к утреннему полумраку комнаты, тянувшемуся к

Мальчик взял с туалетного столика таз с водой и полотенце и отнес их на кровать.

Он быстро, но спокойно сел и поклонился Лань Ванцзи, надеясь, по крайней мере,

Он подтолкнул младшего мальчика помочь себе. Ему хотелось нахмуриться, глядя на

С другой стороны, это не оправдывает никакого плохого поведения или нарушения

Убежденность Лань Кирена только зарождалась, когда он отложил в сторону последний

Лань Кирэнь посмотрел вниз на внутренний двор и, к своему огромному неудовольствию,

Как смеет неуправляемый нарушитель спокойствия бродить по всему поместью, когда он

Кипя от злости, он вылетел из своего кабинета и кратчайшим путем направился во

Мальчик опустил руки и выпрямился в подобающем поклоне, совершенно подавленный. На

А вот и оно. Он сам напросился на это, он был слишком жаден и недостаточно

Он тихо последовал за Лань Киренем в здание, он не хотел попасть в еще большие

Последовала короткая пауза, во время которой Лань Кирэнь выглядел задумчивым,

“Я сделал это", - последовал ответ Лань Ванцзи на вопрос Лань Кирена.

Наконец он повернулся и вернулся к мальчику, надеясь хотя бы мельком увидеть

Чувство страха распространилось в его внутренностях; мальчик не покинул бы двор

Внезапно он услышал сердитый голос своего дяди, доносящийся из входа в центральное

Не столько старейшине показалось, что он только вздохнул и продолжил ругань, на

Лань Ванцзи глубоко вздохнул и перевел взгляд на старейшину. Он попытался направить

Однако он не избегал его взгляда и не кланялся почтительно, как обычно, он смотрел

Лань Кирен не возражал против желания своего старшего племянника и нового

Через некоторое время он смирился с решением Лань Сичэня и позволил мальчику

Он вздрогнул от неожиданности и повернулся к Вэй Вусяну, который застыл на месте,

Теперь он подошел к мальчику с крайней осторожностью, стараясь не застать его

Возможно, физический контакт действительно успокаивал, по крайней мере, для

Сбитый с толку, он осмелился взглянуть сквозь ресницы на человека, стоявшего в

После этого осознания, по какой-то неизвестной причине, Вэй Вусянь расслабился. Он

Лань Ванцзи, доброжелательный и добрый мастер, которым он был – по крайней мере,

Но Вэй Вусянь все равно последовал бы за ним, он не стал бы рисковать настолько,

Won't you smile for me Разве ты не улыбнешься мне

Won't you smile for me Разве ты не улыбнешься мне