Гордость - Это Не То Слово, Которое я Ищу Pride is Not the Word I'm Looking For

гордость - не то слово, которое я ищу
Тоссавари
Краткие сведения:
Шан Цинхуа идет, чтобы снисходительно взглянуть на своего маленького сына-героя, и
получает пинок в сморщенное сердце за свои проблемы. Он отказался от мысли изменить
историю много лет назад! И все же он обнаруживает, что все равно помогает приемной
матери своего сына-героя. Только одно это изменение не будет иметь большого
значения, верно?
Одно небольшое изменение ведет к большему. Шан Цинхуа никогда не хотел об этом
беспокоиться, но он вкладывается в то, чтобы его новая семья выжила в надвигающемся
заговоре. С изменениями в мире, происходящими вокруг него, с его позицией
предателя, который тянет его между своей сектой и неким ледяным демоном, и с тем,
что главный герой так быстро взрослеет, как один перемещенный автор должен
гарантировать, что все получится хорошо?
История расхождения между канонами до Канона.
Примечания:
Привет! На самом деле это просто потворство своим желаниям, вдохновленное моим
членством в различных клубах фанфиков "Разлучи маму". Я не всегда возвращаюсь к
мелким деталям канона, поэтому, пожалуйста, воспринимайте все дыры в сюжете и
ошибки непрерывности как трещину, к которой относятся серьезно, или юмористические
изменения вселенной, пожалуйста! Я потакал своим прихотям в построении мира и
некоторых альтернативных интерпретациях персонажей, просто чтобы рассказать эту
историю.
Я не ищу конкрита, если вы позволите; просто хочу поделиться своим весельем.
Эта фикция разделена на разные части, и я отметил несколько точек останова на этом
пути. Часть 1 взята из глав 1-8 (примерно 60 000 слов). Часть 2 взята из глав 9-17
(примерно 74 000 слов). Часть 3 взята из глав 18-31 (18-22-это примерно 34 000
слов, 23-31-это примерно 85 000 слов). Часть 4 начинается с 32 и далее. Часть 4-
самая длинная часть fic, но в ней тоже есть части и некоторые точки останова (32-
38-это примерно 46 000 слов, 39-50-это примерно 111 000 слов).
ПРАВКА: Тег "Оригинальный сочувствующий Шэнь Цинцю" есть, потому что позже с ним
будет сюжетная линия. Он все еще мудак, но Шан Цинхуа тоже мудак, так что между
ними есть сочувствие. (В конце концов, SQH нравится Мобей-Джун.) Я не увлекаюсь
избиением персонажей и обычно предпочитаю склоняться к более добрым интерпретациям
всех персонажей, поэтому я пытаюсь взвесить чрезвычайно разные представления и
интерпретации различных персонажей (особенно вечно вызывающего разногласия Шэнь
Цзю) и тщательно относиться ко всем им.
2-е РЕДАКТИРОВАНИЕ: Мошанг-большая часть этой выдумки, но эта выдумка есть... Я не

знаю, как это выразить... Семьи по выбору-самые важные отношения в этой фантастике.
Этот вымысел, на мой взгляд, не столько вымысел Мошанга, сколько вымысел, в котором
есть Мошанг. Так что, если вы здесь не для платонических отношений и просто хотите
сосредоточиться исключительно на романтических отношениях, эта выдумка может быть
не для вас. Хотя, опять же, Мошанг-большая часть этой выдумки!
3-е РЕДАКТИРОВАНИЕ: Шпаргалка для порядка пиков и пиковых лордов и неканонических

пиков и пиковых лордов, которые я использую.
4-е РЕДАКТИРОВАНИЕ: Наконец-то все готово! Всем, кто только недавно взял в руки
ПИНТВИЛЬФА, тогда, надеюсь, вам будет весело! Мне нравится, когда люди посещают или
пересматривают мои "старые" истории (в конце концов, я время от времени перечитываю
и перечитываю свои собственные сочинения, так как, эй, мне нравится то, что я
написал), так что не стесняйтесь здороваться в любое время. Даже несколько раз! На
каждой главе, если хотите! Это никогда не устареет.
Эта история изначально была написана еженедельными частями, поэтому не забывайте

делать перерывы, если они вам понадобятся.
Наслаждайтесь! 😘💕❤️
(Дополнительные примечания и другие работы, вдохновленные этой работой, см. в конце

работы.)
Глава 1: Отпуск Шан Цинхуа

Примечания к редактированию: Эта глава содержит около 7500 слов.
(Дополнительные примечания см. в конце главы.)
Текст главы
У Шан Цинхуа не было опыта звездного переселения. Довольно дерьмово, на самом деле,
если вы спросите его! Но никто никогда не спрашивает его об этом, потому что никто
не знает, что он переселитель, а его строгая, скупая, в основном молчаливая Система
не очень-то разговорчива.
Самолет, летящий в Небо Во втором детстве, был нехорошим. Это не было похоже на
мультяшную трагедию или что-то в этом роде (например, детство главного героя), это
было просто... всепроникающе несчастливо. Он всегда чувствовал себя не на своем
месте в своем собственном теле, в своей собственной голове, среди своей собственной
семьи, в этом мире в целом, и поэтому Шан Цинхуа был странным ребенком.
Как раз в тот момент, когда он, возможно, начал осваиваться, его годы физической и
психической дисфории достигли кульминации, наконец, сознательно вспомнив свою
прошлую жизнь как автора в современном мире. На самом деле, автор этого мира. И
тогда люди вокруг него действительно начали замечать, что он знал вещи, которые ему
действительно не следовало знать, помнил вещи, которых не было, и говорил
чрезвычайно странными способами. Им это не понравилось. Шан Цинхуа это не
понравилось. Никому это не нравилось.
Он не был близок со своей второй семьей.
Что на самом деле прекрасно. Шан Цинхуа тоже не был близок со своей первой семьей.
А потом было его время, когда он был учеником Пика Дин! А потом его время в
качестве главного ученика Пика Ань Дин! Ни одно из тех времен не было веселым. Пик
Дин на самом деле был не для лодырей - ни один из пиков Горной секты Цан Цюн не был
для лодырей; этот мир слишком серьезно относился к механике культивирования рук
Самолета-и у этого трансмигратора никогда не было возможности уйти, когда
становится трудно. Нет, это был Повелитель Пика Дин или провал для него! Его
дерьмовая Система так сказала!
Итак, Шан Цинхуа (на тот момент еще не Цинхуа) работал как проклятый. Он сделал
больше, чем несколько вещей, которыми он не гордился и о которых не говорил, чтобы
получить свое положение (саботирование пирожных товарища-ученика, честно говоря,
является наименьшим из его преступлений). И теперь он может с нетерпением ждать
возможности надрывать свою задницу на службе у Цан Цюна, пока тот не умрет, не
вознесется или каким-либо иным образом не уйдет в отставку в качестве Лорда Пика
Дин.
Аааа, теперь Шан Цинхуа понимает хобби своего вознесенного мастера-искать верные
способы подделать их смерть! Это не только чрезвычайно полезный навык для
культиватора, но на самом деле это может быть единственным способом, которым Шан
Цинхуа когда-либо разорвет цепь, удерживающую его прикованным к столу, заполняя
формы навсегда. Без того, чтобы, например, просто на самом деле быть убитым,
зарезанным или убитым. (Есть разница между этими тремя способами быть убитым,
согласно мудрому и измученному бывшему вознесенному мастеру Шан Цинхуа, и Шан
Цинхуа видит их точку зрения. Убийство мотивировано личными мотивами, убийство
политически мотивировано, а резня-это просто… как... безличная смерть от рук
бессердечного повелителя демонов или что-то в этом роде.)
И, конечно (говоря о демонах), во времена Шан Цинхуа, когда он был учеником Ань
Дина, он обнаружил наиболее вероятную причину того, что его однажды убьют, убьют
или убьют: Мобэй-Цзюнь, будущий Король Северных Демонов.
Кстати, он выглядит даже лучше, чем я когда-либо себе представлял! Поклонники-

художники заплакали бы, увидев такое идеально вылепленное существо! Что за путь
предстоит пройти!
Будучи учеником-подростком, оказавшимся в ужасающем (своего рода одностороннем)

столкновении сил на выездной миссии, Шан Цинхуа (не тогдашний Цинхуа) вцепился в
бедра будущего Северного короля, почти умоляя предать Секту Горы Цан Цюн, чтобы
спасти свою собственную жизнь, наблюдал, как убивают его соучеников, неожиданно
спас жизнь Мобэй-Цзюня и выполз из всей этой неразберихи, держась за кожу своих
зубов! Определенная строгая, скупая Система свалила на него миссию без
предупреждения и с чрезвычайно высокими шансами умереть, если он не сумеет залезть
в карман Мобей-Цзюня, а затем Шан Цинхуа был предоставлен чрезвычайно напряженный
вариант: он убрал своего любимого персонажа и своего будущего убийцу, а затем он
очень, очень глупо этого не сделал. С тех пор Шан Цинхуа был верным слугой Мобэй-
Цзюня, тайным шпионом и время от времени боксерской грушей.
Теперь Шан Цинхуа-Повелитель пика Ань Дин, и ему нужен перерыв.

Ему так сильно нужен перерыв, что он бы абсолютно симулировал свою смерть, если бы
думал, что Система позволит ему уйти, отказавшись от заговора! Или если бы он
думал, что Мобэй-Цзюнь не выследит его каким-то образом, а затем не насадит его
голову на пику за попытку сбежать со службы! Шан Цинхуа уже некоторое время
является Лордом Пика Дин, и ему нравится думать, что у него это неплохо получается.
Но это слишком много работы! И работа никогда не прекращается! Каждый раз, когда он
заканчивает свою неблагодарную работу, он оборачивается, есть только еще более
неблагодарная работа!
Идеальный образ элегантного и грациозного несравненного бессмертного культиватора,

стоящего выше земных забот, был навсегда разрушен для него. Мало того, что Шан
Цинхуа каким-то образом стал “несравненным бессмертным”, несмотря на то, что он
довольно откровенный самозванец, но он обнаружил, что всеми остальными вершинами
большую часть времени управляют жадные, неблагодарные, мелочные и гордые дети! Или
так кажется в большинстве дней! Он предвзят, он знает. Но он пристрастен, потому
что его работа-следить за тем, чтобы все их припасы, товары и даже мусор попадали
туда, куда нужно, вовремя! Ох уж эти истерики! О, эти изящные, изящные,
красноречивые ссоры!
(О, если бы Шан Цинхуа мог избавиться от одной вещи в этой своей второй жизни, это
был бы Шэнь Цинцю. Не говоря уже о повелителе демонов, который, скорее всего,
когда-нибудь убьет Шан Цинхуа. Не потому, что Шэнь Цинцю-будущий подонок-злодей,
которому суждено пытать главного героя. Но потому что Шан Цинхуа иногда так
чертовски близок к тому, чтобы убить человека за кражу специальной бумажной партии
с другого пика или какую-то другую чушь.)
(Юэ Цинъюань! Чжанмэнь-Шисюн! Братан! Ты не можешь и дальше позволять этому

человеку безнаказанно делать такие вещи!)
Конечно, у Шан Цинхуа есть горная вершина, полная учеников, как маленьких детей,
так и опытных культиваторов, чтобы помочь ему с логистикой горной секты Цан Цюн. Но
большую часть времени ученики Ань Дина чувствуют, что выполняют гораздо больше
работы, чем они того стоят!
Маленькие ученики теряют форму и не могут выполнить элементарное сложение!

Коридорные препираются из-за несообразных стилей ведения бухгалтерского учета!
Менеджеры складов и хранилищ кричат друг на друга из-за установки систем контроля
температуры! Бегуны на побегушках и посыльные, которые не могут следовать
указаниям, чтобы найти свою собственную задницу! Сопровождение караванов и
чванливые инспекторы, которые наживают врагов своим мирским поставщикам и внешним
ремесленникам! Торговцы и дилеры, которые почему-то не могут покупать, продавать,
вести переговоры, получать комиссионные или обмениваться без присмотра, независимо
от того, двадцать им лет или почти двести!
(Ладно, ладно, некоторые из его коллег-культиваторов Пика Ань Дин и даже некоторые
из его учеников фантастичны и, вероятно, единственная причина, по которой Шан
Цинхуа не утонул под свитками бюрократической ерунды. Но некоторые из них совершат
короткое путешествие с высокой скалы, если не смогут должным образом понять, что
означают делегирование полномочий и обеспечение качества поставщиков.)
Шан Цинхуа теперь может заниматься боевыми искусствами и математикой!
И это вроде как того не стоит!
Перерыв! Перерыв! Ах, ему так нужен отпуск! Нынешняя цель Шан Цинхуа в жизни
состоит в том, чтобы организовать операции Ань Дина так хорошо, чтобы он мог
исчезать на месяцы без предупреждения, а Горная секта Цан Цюн будет продолжать
пыхтеть без него! Он хочет создать систему делегирования полномочий с системой
сдержек и противовесов, настолько эффективную, что он сможет инсценировать свою
смерть и никто не заметит по крайней мере в течение года! Он сделает это, даже если
это убьет его! Если он не может изменить сюжет мира, он, по крайней мере, изобретет
и внедрит единственную достойную систему регистрации!
Это будет его настоящим наследием. Его известное длительное влияние в этом мире,
учитывая, что никто не знает, что он Автор, в которого Бог неохотно переселился,
когда его, наконец, повесили, вытащили и четвертовали за то, что он был вероломной
крысой благодаря своей дерьмовой, никуда не годной Системе.
К сожалению, даже когда Шан Цинхуа удается выкроить для себя время, остается
вопрос: куда он должен пойти?
После того, как изо дня в день он был Господином Пика Дин, когда у Шан Цинхуа
чудесным образом не было работы, которую он должен был сделать немедленно, он вроде
как просто хочет вернуться в свой Дом отдыха и ничего не делать. (О, интернет. О,
как он скучает по Интернету.) У него есть это замечательное новое хобби-что-то
вроде пропавшего письма, а также то, что он часто не может написать ни одного
предложения художественной литературы из-за страха, что его творения станут
реальностью. Несомненно, он отлично использует свое драгоценное свободное время!
Но если кто-нибудь знает, где он, его неизбежно прервет какая-нибудь чрезвычайная
ситуация! Например, нападение бандитов на торговый караван, предназначенный для
пика Цяо Цао, неурожай урожая, предназначенный для пика Цзуй Сянь, или специальное
собрание лорда пика, которое неизбежно станет “Людьми, жалующимися в часы пика
Дин”.
Бу-ху, неужели его ученики не могут хоть раз справиться с последствиями

демонического тайфуна без него? Кого волнует, если нашествие монстров означает, что
им придется искать новые караваны или ремесленников? Кого волнует, если растения-
людоеды означают, что их местные фермеры не могут выполнить квоту? Кого волнует
уровень смертности охотников на монстров? Кого волнует, если они потеряют
специальную партию цветов-противоядий "трахни или умри" для пика Цянь Цао? Только
не Шан Цинхуа!
За исключением того, что ему не позволено не заботиться. Блядь.
Если Шан Цинхуа хочет по-настоящему отдохнуть, ему придется покинуть свой пик.
Никаких ограничений для него! Чтобы обрести настоящую тишину и покой, он должен на
самом деле спуститься с горы и куда-нибудь пойти. Вероятно, глубокой ночью. После
того, как отказался сказать кому-либо, куда он направляется.
Лю Цинге делает это все время вроде как! (Что, на самом деле, действительно
раздражает Шан Цинхуа, потому что он должен убирать большое столовых Лю Qingge
оставляет позади и, по какой-то причине, люди ожидают его как начальника тыла,
чтобы иметь возможность отслеживать блуждающих Бай Чжань бога войны, когда человеку
на самом деле для чего-то нужны.) Если Лю Цинге может сойти с рук то, что
равносильно тому, чтобы выбить окно в ванной, чтобы уйти с дерьмовой вечеринки, то
и Шан Цинхуа может сойти с рук!
Шан Цинхуа делает мысленную пометку, чтобы убедиться, что его ученики не подумают,
что его похитили или что-то в этом роде, если он попытается покинуть Дин. Он делает
еще одну мысленную пометку, чтобы убедиться, что Мобэй-Цзюнь не думает, что он
предал его или что-то в этом роде. Это должно охватить все его базы, верно?
Но все же, куда должен пойти Шан Цинхуа?
Он-Бог-Автор этого мира! Он точно знает, что есть много великих чудес и внушающих
благоговейный трепет чудес, которые может увидеть человек, сам придумав концепции
для большинства из них! Он мог бы бродить по миру, видя реальные, физические,
функциональные версии мест, растений и существ, созданных из монохромного текста
веб-романа (или даже просто смутных мечтаний) своей прошлой жизни!
Многие культиваторы старшего поколения Горной секты Цан Цюн - нынешнего поколения
владык пика или старше - покидают горный хребет Тянь Гун исключительно для того,
чтобы испытать просветление путешествия. Здесь есть много несравненных
достопримечательностей, которые можно увидеть! Даже если, гм, многие из этих
фантастических достопримечательностей изначально были изобретены для целей папапы
или для того, чтобы служить фоном для сцен папапы, они все равно прекрасны! Даже
если они были созданы для того, чтобы стать фоном для ужасных планов мести главного
героя-тирана и мирового господства, на них все равно приятно смотреть! Очень
драматично!
К сожалению, многие из этих направлений также очень опасны. Даже смертельно.

Немалое число культиваторов, которые покидают секту горы Цан Цюн, чтобы
преследовать великие чудеса, охраняемые ужасными монстрами, или внушающие
благоговейный трепет чудеса, кишащие плотоядными ужасами, никогда не возвращаются,
потому что их жестоко убивают. Или, вы знаете, они поднимаются или где-то оседают и
забывают писать, но приличный процент праведных культиваторов попадает в руки
различных демонов, которые очень серьезно относятся к негласным правилам ЗАПРЕТА НА
ПРОНИКНОВЕНИЕ. Возможно, это связано с тем, что Самолет злоупотребил идеей о том,
что Ло Бинхе - его прекрасный, деспотичный сын - главный герой-был единственным
человеком, который когда-либо что-то переживал, потому что это делало его главного
героя более впечатляющим по сравнению с ним.
Даже Лю Цинге иногда возвращается в секту горы Цан Цюн только благодаря своим
зубам! Саморазрушительная привычка, которая, по-видимому, заставляла владыку Пика
Цяо Цао Му Цинфана обходить повороты и подниматься по стенам с тех пор, как они
были учениками!
Шан Цинхуа - “несравненный” бессмертный культиватор, который может и пережил какое-

то дерьмо, но… он все еще не воин. По крайней мере, он не добровольный воин. Ему
это не нравится, и там есть какое-то очень реальное дерьмо. Он не хочет тратить
свой с трудом заработанный отпуск на борьбу с ужасными монстрами только для того,
чтобы взглянуть на фоновый набор папапы! Даже если эти волшебные чудеса природы,
по-видимому, заставляют людей плакать от радости просветления перед их красотой!
Шан Цинхуа почти уверен, что он написал то же самое о члене своего главного героя.
Послушайте, Гордый Бессмертный Путь Демона был не лучшим произведением литературы,

и Самолет знал это! Он знал это и сожалел об этом, поэтому ему не нужно было, чтобы
антифаны и ненавистники говорили ему об этом! Ему нужны были деньги, и он потерял
свой первоначальный план! Кто на самом деле был дураком в этой ситуации? Бесстыдный
автор, который писал дерьмовую, раскупаемую, дрянную эротику, используя тяжелую,
шаблонную чушь, или бесстыдно возбужденный читатель, который продолжал платить за
нее? Состояние этого мира на самом деле не его вина!
Возможно.
С надеждой.
Шан Цинхуа придерживается своего мнения, что любой, кто решил создать реальный мир
на основе своего веб-романа, - сумасшедший, если это то, что здесь произошло, и это
все их вина.
Говоря об этом, на самом деле в этом мире есть только одна вещь, которую Шан
Циньхуа отчаянно хочет увидеть: его сын.
Не член главного героя! Ему это не нужно и не хочется видеть! Нет, спасибо!
Он хочет увидеть самого главного героя: Ло Бинхе.
Шан Цинхуа уже несколько десятилетий находится в своем переселении, и только совсем
недавно Тяньланг-Цзюнь, Император Небесных Демонов, был запечатан под горой Байлу.
Они все еще находятся здесь в предварительном каноне! Они еще даже не начали
заговор! В лучшем случае они находятся в пояснительном абзаце первой главы! (Не то
чтобы Шан Цинхуа даже отдаленно помнил содержание своей первой главы на данный
момент.) Шан Цинхуа несколько раз разражался настоящими слезами из-за того, что они
все еще застряли на стадии подготовки.
Почему он должен жить полной предысторией персонажа, а? Давай же!
В любом случае! Заключение Тяньланг-Цзюня в тюрьму означает, что главный герой

наконец-то родился. Поскольку Небесный Демонический отец главного героя был
навсегда запечатан год назад, его мать-культиватор Су Сянь к настоящему времени уже
давно сбежала из подземелий Дворцовой секты Хуань Хуа, родила и умерла от яда,
который должен был убить ее ребенка. Главный герой был брошен на произвол судьбы в
ледяной реке, чтобы быть найденным, названным и воспитанным скромной прачкой,
которая в конечном итоге заболеет и умрет, тем самым оставив молодого главного
героя снова сиротой, бездомным, без кого-либо, кто любил бы его или заботился о нем
во всем мире.
Действительно, классика.
А Шан Цинхуа... вроде как любопытно посмотреть на главного героя? Отчаянно

любопытно увидеть своего главного героя, правда! Это его сын! Это мальчик, который
вырастет, чтобы навсегда изменить Мир Людей и Демонов! Кто будет править всем как
император! Благодаря настойчивости поклонников романа "жеребец", которые требовали
этого супер-мелкого финала.
Шан Цинхуа хотел бы получить реальное подтверждение того, что сюжет в конечном
итоге произойдет, спасибо! Он даже не успел увидеть Тяньланг-Цзюнь вообще!
(Черт возьми, спасибо тебе за это, правда!)

Иногда Шан Цинхуа честно забывает, что окружающие его люди изначально были
персонажами, и что всем им суждено когда-нибудь быть облажавшимися из-за дерьмового
сюжета его веб-романа "жеребец". Даже если он разговаривает с довольно значительным
персонажем, он забывает! Слова на странице не могут сравниться с реальными людьми
здесь! Все его персонажи-настоящие, живые, дышащие, думающие, растущие люди! У них
удивительные глубины, индивидуальность, которую он никогда не исследовал, и
собственный разум! Все они! От самого низменного безымянного пушечного мяса до
второстепенных персонажей! Это просто... это простопо-другому, когда у них у всех
есть лица, и иногда Шан Цинхуа забывает закалить себя.
Шэнь Цинцю, например, - это многое из того, о чем писал ему Самолет, Летящий в
Небо, а именно: мудак. Но он также часто бывает непредсказуемым коллегой-мудаком
Шан Цинхуа! Который часто кажется слишком умным и элегантным, чтобы быть полным
подонком-злодеем! Даже Мобэй-Цзюнь, вместо того, чтобы зарегистрироваться в
качестве поддерживающего повелителя демонов в "Гордом бессмертном пути Демона",
обычно является либо боссом-мудаком Шан Цинхуа на расстоянии, либо очень реальной,
очень непосредственной угрозой.
Они слишком реальны!
Система Шан Цинхуа чертовски жестока и строга, как ад, но на самом деле большую
часть времени она молчит. Если он теряет себя изо дня в день, управляя " Дин " и
обслуживая Цан Цюна, он иногда может забыть, что когда-либо был Самолетом, Летящим
в Небо. Мир слишком сложен, люди слишком автономны, и Владыка Пика Дин Шан Цинхуа
забывает, что все они несутся навстречу судьбе, как когда-то неосознанно
диктованной им: Богом-Автором Гордого Бессмертного Пути Демона и несчастным
переселителем.
Система на самом деле не может вызвать никаких возражений, если Шан Цинхуа просто
хочет… например... взглянуть на его сына, верно? Он хочет увидеть, как его великий
главный герой превратился в человека из простого текста на экране! Если он просто
быстро посмотрит, его Система не будет вводить никаких протоколов наказания, верно?
Верно...?
"...Система? Братан?" - думает Шан Цинхуа.
Ха-ха, никаких возражений! И все же! Наверное, это хороший знак!
Шан Цинхуа будет входить и выходить как молния - этот годовалый главный герой
никогда не узнает, что он когда-либо был там! Он увидит чистое детское личико
белого лотоса полудемона, который перевернет мир из мести за его страдания, и тогда
он будет доволен, клянется он! Он сразу же вернется к работе после того, как
поймает заслуженный взгляд на человека, о котором написал буквально тысячи глав
контента.
Он вроде как умер за этого ребенка!
Его могут снова убить, организовав важные события в истории этого ребенка!
Он заслуживает того, чтобы увидеть своего маленького сына!
Шан Цинхуа организует для себя отпуск и говорит всем, что отправляется на задание.
На самом деле это не ложь. Это просто... самоназначенная миссия. Это имеет
значение.
Все верят ему на слово. Шан Цинхуа действительно (серьезно) не злоупотребляет своей
властью Лорда Пика Дин, если он может помочь, в основном потому, что он знает, что
сложится, как мокрая бумага, если кто-нибудь когда-нибудь столкнется с ним по этому
поводу, и он абсолютно не хочет рано навлечь на себя коварную смерть крысы своего
персонажа.
Некоторые из его учеников и современников, особенно учителя залов и старшие

культиваторы Ань Дин, ругают его за то, что он ушел в трудную минуту. Как будто
Пика Дин не существует в состоянии постоянной потребности. Никогда не бывает
времени без необходимости! Кто-то всегда умирает. Тем не менее, некоторым людям
почему-то кажется возмутительным, что Шан Цинхуа не будет на горе, в то время как
другие люди учат “как определить мошенника, который наполнит ваши мешки с рисом
песком”, и в то время как другие люди решают незначительные проблемы с наводнениями
в некоторых подземных хранилищах своего Пика.
“Почему лидер Секты Юэ не может поручать миссии верховному лорду, у которого нет
реальной работы?” - жалуется ученик, что одновременно и приятно, и весело.
В некотором смысле это также разрушительное заявление о построении мира Самолета,

которое эта реализация его веб-романа сделала все возможное, чтобы настроить и
заполнить намного больше, чем он мог когда-либо мечтать. Хотя, честно говоря, он
вроде как думает, что если его построение мира действительно отстой, то на самом
деле не его вина, что настоящие люди здесь просто не починили его. (Его прогресс в
расхождении канонов ограничен дерьмовой Системой, которая с ним почти не
разговаривает. Какого хрена все остальные оправдываются?)
Некоторые ученики Шан Цинхуа пытаются бежать за ним с бланками, которые они не
хотят ждать неделю, пока он подпишет, вместе с посланниками с других вершин, других
сект и многочисленными торговыми партнерами Цан Цина, но Шан Цинхуа перепрыгивает
через несколько стен и прячется в кустах. Для этого и нужны его помощники! Иди и
найди нужные отделы!
Ань Дин знает, что его не похищали! Мобэй-Цзюнь не может спонтанно решить (ну, на
самом деле, он может), что Шан Цинхуа предал его, если он случайно зайдет с
незапланированным визитом, особенно когда шпионские отчеты Шан Цинхуа были в
основном безупречны! Он молодец, что пришел сюда!
Он уходит!
Он ушел!
Ах! Вкус свободы! Он забыл, на что это похоже.
Шан Цинхуа действительно не помнит всех подробностей Пути Гордого Бессмертного

Демона. Да, он Бог-Автор этого мира, но он сделал наброски (которые затем были
трагически утеряны) не просто так! Он написал сотни и сотни глав содержания!
Миллионы и миллионы слов! Он больше не может просто приводить свою собственную
опубликованную работу и искать по ключевым словам, чтобы ссылаться на нее, что
является настоящей занозой в заднице, в которой он яростно обвиняет свою скупую
систему.
И, честно говоря, реальные, физические, автономные люди, демоны, существа, растения

и другие существа в этом мире взяли его (по общему признанию, несколько
непоследовательное, размашистое и надуманное) мироустройство и управлялись с ним.
С тех пор как Шан Цинхуа полностью восстановил свои воспоминания о прошлой жизни и
был проинформирован о том, что он был переселителем холодной и неумолимой Системой,
он постоянно удивлялся тому, сколько дыр в сюжете было заполнено и сколько
изменений было внесено в его вселенную. И не всегда приятно удивлялся. Мимо всех
растений и монстров, о которых он никогда не слышал, искривленных, чтобы
сформировать нечто, напоминающее функциональные и устойчивые экосистемы, он
столкнулся с множеством полноценных культурных традиций, социальных ритуалов и
других социальных причуд, которые он никогда не думал себе представить. Людям
приходится жить с его бесцеремонным драматическим дерьмом.
Э-э-э, неудачная часть этих социальных причуд, как ни странно, связана со всеми
устройствами papapa, которые здесь работают в диком режиме. Если половая пыльца и
яд суккуба являются профессиональной опасностью в мире, люди, по-видимому,
придумают практические способы борьбы с этим!
Автор Шан Цинхуа "Знание бога" - это… эх... иногда вроде как бесполезно! Этот
несговорчивый мир продолжает развиваться и делает некоторые его знания немного
устаревшими. У него все еще есть преимущество с большим количеством заговоров с
золотыми пальцами в рукавах, большим знанием внутренней политики и самых глубоких и
темных секретов людей, но он действительно не помнит их всех. Некоторые из них были
чем-то вроде одноразовых линий, ясно?!
К счастью, он почти уверен, что город, где Ло Бинхэ жил со своей приемной матерью,
не переедет! Если только на него случайно не напали демоны-мародеры или он не
оказался втянут в какой-то другой фантастический конфликт, связанный с
культивированием, что... к сожалению, возможно. Надеюсь, что нет, хотя!
Шан Цинхуа на самом деле помнит название этого места: город Линьлуо.
В основном потому, что он бессовестно и использовать повторно Ло Binghe чрезвычайно

трагическое детство для легкой тоски, после того, как он смирился с тем, что его
первоначальные планы для гордого Бессмертного демона способ быть по-настоящему
хорош был убит много лет назад, так что главному герою было больше, чем несколько
безбожно сердце-дергая речей, начинающиеся с ним говорил, “в маленький, бедный
городок, где я вырос... на Luochuan реки..."
Да, Самолет обвинили в том, что он был шаблонным хакером, злоупотребляющим тропами,
но эй! Если он не сломался, не чини его! Если вы написали его один раз, почему бы
не использовать его снова? Особенно с вашей арендной платой и деньгами на еду на
кону!
Возможно, в какой-то момент он также заставил своего почерневшего взрослого

главного героя вернуться в город своего детства, а затем, возможно, очень бесстыдно
использовал легкую тревогу визита и какую-то шаблонную, тропическую сюжетную линию,
чтобы обеспечить своему главному герою другую жену. Ах, кто был в тот раз негодяем-
отбросом? Что-то о женщине типа злой мачехи, злоупотребляющей демоническим
артефактом, чтобы достичь вечной молодости без необходимости выполнять тяжелую
работу по самосовершенствованию? Он не может вспомнить. Он даже не может вспомнить,
кем оказалась его жена; возможно, какой-нибудь невинный персонаж-падчерица или
персонаж, стремящийся к справедливости. Но он определенно помнит, что антифаны,
особенно давние читатели, были чрезвычайно разгневаны предполагаемой “приманкой для
ностальгии” и “приманкой и переключением” всего этого.
Одна из последних и самых ярых анти-фанатов гордого Бессмертного демона образом,

так называемый "несравненный огурец", вместо того, чтобы писать несколько ужасающе
долгих комментарии критикуя самолета для его взломать предложениями таких отелей,
как ожидалось (дополняя общий вид-граф и комментировать-количество веб-роман,
который было важно), на самом деле написал всего три предложения: “я не могу
поверить, что я на самом деле думал, что ты мог бы отправиться куда-нибудь
приличное с этим. Мне так противно, что я даже не могу сейчас печатать. Глупый
автор".
В любом случае! Да, Шан Цинхуа помнит, где найти малышку Ло Бинхэ.
Во всяком случае, он всегда мог просто следовать по реке Луочуань вниз по течению
от ближайшей точки к секте Дворца Хуань Хуа, а затем продолжать расспрашивать, пока
кто-нибудь не укажет ему в направлении нужной бедной прачки и ее подкидыша. На
самом деле ему все равно придется поспрашивать, когда он доберется до нужного
города. В аду нет ни малейшего шанса, что Шан Цинхуа вспомнит, где именно он
поместил дом детства Ло Бинхе.
Неужели в конце концов он разрушил его из-за легких моментов страха? Может быть?
Ах, черт. Он действительно не может вспомнить.
Итак, Шан Цинхуа расспрашивает окружающих. Он пытается быть деликатным в своих

расспросах. Он старается не привлекать ненужного внимания к бедной старой прачке и
ее подкидышу. Он не одет как повелитель пика, вместо этого на нем маскировка,
которая должна позволить ему сойти за обычного странствующего земледельца.
Вокруг бродит множество культиваторов! Множество мелких сект! Некоторые связаны с

великими сектами, а другие нет! Но вокруг полно демонов, монстров и призраков, так
что обычные граждане привыкли к тому, что через них проходят культиваторы.
Шан Цинхуа не был воспитан в благородной семье или вообще в благородной семье, и он
проходил обычные выездные миссии в качестве ученика Ань Дина. (И он переселитель из
скромного происхождения.) Итак, он привык иметь дело с не-культиваторами. Сейчас он
немного отвык от практики, учитывая, что Повелитель Пика Ань Дин обычно управляет
своими важными торговыми партнерами, но он думает, что ему удается скрыть
большинство фигур речи и манер, которые могли бы сделать его лордом пика!
Он не преминет уловить легкое отвращение и презрение, которые он испытывает, когда,

наконец, сталкивается с людьми, которые точно понимают, о ком он спрашивает.
“Как-то странно!” - думает Шан Цинхуа. "Почему ты так высокомерен по отношению к

скромной прачке, мастеру-фермеру по выращиванию редиски и мадам Плетущей Корзины?”
Что бы ни сделала приемная мать главного героя, это, похоже, отражается и на Шан
Цинхуа, исключительно в силу того факта, что он ее ищет. О-о-о! Это, наверное,
нехорошо! Это что, интрига? На протяжении многих лет у Шан Цинхуа было несколько
незначительных миссий от Системы - проблемы, которые, похоже, были вызваны тем, что
его персонажи внезапно стали реальными людьми, которые не согласны с его
оригинальными персонажами и выбором сюжета. Это самые худшие задания.
На самом деле ему никогда не нравилось ни одно задание, которое давала ему Система,
но это не имеет значения.
Когда Шан Цинхуа находит дом детства своего сына-героя, он…
Он останавливается.
Он пристально смотрит.
Когда он описал его как лачугу, никто не должен был воспринимать его слово как
Бога-Автора всерьез! Дом действительно совсем не выглядит пригодным для
человеческого жилья. Да, он живет на живописном горном за последние пару
десятилетий, так что, возможно, его перспектива искажается, но это определенно то
место, что бы сделать самолет съемки к небу, посмотреть вокруг своей дерьмовой,
тесен апартамент и думаю: “ну, по крайней мере, я не бедная прачка в историческом
фэнтезийном мире.”
"Черт", - думает он.
Шан Цинхуа стоит на тесной и пыльной улице на окраине города вдоль реки Луочуань,
смотрит на лачугу, зажатую между двумя другими лачугами, и пытается набраться
храбрости, чтобы постучать в дверь. Он-повелитель пика! Праведный земледелец!
“Несравненный” бессмертный! (Система заставила его сделать это, но в конце концов
он сделал это!) И все же ему все еще требуется добрых десять минут, чтобы набраться
храбрости, сделать глубокий вдох и постучать в тонкую дверь.
Это занимает минуту, но дверь открывает женщина. Она сначала выглядывает на него,
как будто использовала бы глазок, если бы он у нее был, просто чтобы убедиться, что
он явно не демон или что-то в этом роде. Шан Цинхуа видит, как ее глаза
расширяются, а лицо вытягивается.
Но потом дверь широко открывается, и она улыбается ему.

И... она даже отдаленно не так стара, как думала Шан Цинхуа.
По общему признанию, Самолет не дал приемной матери Ло Бинхе реального возраста.

Она была просто одинокой, одинокой прачкой, которая усыновила главного героя, а
затем внезапно и трагически скончалась из-за постоянной болезни, и подразумевается,
что основная причина - переутомление под жестоким и угнетающим влиянием бедности!
Вот и все! Больше не нужно описывать, на самом деле, для простых моментов страха!
Он почти уверен, что подразумевал, что она была старой, но неважно!
Женщина, стоящая сейчас перед ним, - подросток.
О, нет.
О, это плохо.
Серьезно, Шан Цинхуа не шутит: приемная мать Ло Бинхэ-невысокая, худая молодая

женщина. На самом деле, если бы Шан Цинхуа встретил ее на улице, он, вероятно,
подумал бы о ней как о девушке, а не как о женщине. Может быть, он дерьмовый в
оценке возраста (в условиях культивирования легко быть дерьмовым в оценке
возраста), но он не настолько дерьмовый в оценке возраста, думает он. Это же
ребенок!
Она, по крайней мере, подросток постарше, наверное. У нее бледная кожа - на самом
деле она немного слишком бледна - и темно-каштановые волосы, собранные в узел на
затылке. На ней простое желтовато-коричневое платье и фартук. Она, может быть, и
симпатичная, с большими карими глазами, лицом в форме сердечка и веснушками, но в
основном она просто выглядит усталой, худой и слишком, слишком молодой, чтобы быть
матерью. Какого хрена! Какого хрена! Какого хрена!
Несколько истерично Шан Цинхуа предполагает, что молодой главный герой практически
не сможет судить о возрасте своей приемной матери. Восемнадцать лет действительно
кажутся полноценным взрослым, когда тебе пять лет или меньше! Все взрослые выглядят
как настоящие взрослые, когда в тебе всего два фута роста, наверное!
“Приветствую тебя, Мастер-Культиватор. Чем я могу быть вам полезен?” женщина -

говорит девушка.
"...Ах...”
Шан Цинхуа путается во всех своих тщательно продуманных оправданиях и лжи.
Каждый из них до единого.
Если сложить его первую и вторую жизни, то у него за плечами уже довольно много
лет! Несколько десятилетий! Технически, считая обе жизни, он более чем достаточно
взрослый, чтобы быть отцом этой девочки. Она выглядит так, словно могла бы быть
одной из его учениц-подростков! Одень ее в униформу на пике Дин, и Шан Цинхуа
действительно не смог бы выделить ее из толпы, честно говоря!
Какого хрена! Какого хрена! Какого хрена!
"Д-нужно ли мыть этого мастера-культиватора для его путешествий?” - спрашивает

девушка.
“О, нет”, - удается сказать Шан Цинхуа, чувствуя, что его душа собирается покинуть
тело и снова переселиться. “Я, э-э, я не нуждаюсь ни в одной из этих услуг,
спасибо. Мастер Гао из Дома Омоложения сказал, что я могу найти тебя здесь, и... э-
э... ну...”
Лицо девушки на мгновение дрогнуло, но затем она снова улыбнулась.
“Пожалуйста, зайди внутрь", - говорит она.
Затем она берет Шан Цинхуа за руку, втягивает его в свой дом и закрывает за ним
дверь. Как будто она боится, что кто-то увидит его стоящим на улице, почти?
Лачуга не… все не так плохо, как он боялся внутри. Здесь довольно уютно. Это явно
дом бедной прачки - большая часть пространства отведена для стирки, намокания,
развешивания или складывания, - но были предприняты усилия, чтобы сделать его
домом. В здании всего две комнаты. Шан Цинхуа сейчас стоит в большой главной
комнате, среди всей прачечной, маленькой кухни и... о, черт, ребенок спит в
кроватке у дальней стены.
Там очень отчетливо виден годовалый ребенок в кроватке, завернутый в одеяло, мирно
спящий рядом с шитьем, над которым, вероятно, только что работала его мать. Шан
Цинхуа не может видеть лицо ребенка под этим углом, но любая надежда на то, что он
ошибся домом, только что умерла быстрой и жестокой смертью.
Главный герой! Его сын!
Это маленький кулак главного героя, вцепившийся прямо там в одеяло! Когда-нибудь он
пробьет людям грудь и вырвет их сердца! В переносном и буквальном смысле! Но прямо
сейчас эта маленькая детская ручка-одна из самых крошечных, самых маленьких, самых
маленьких вещей, которые когда-либо видел Шан Цинхуа.
“Ах, сюда, пожалуйста, мастер-Культиватор”, - говорит девушка, все еще улыбаясь.
Она увлекает Шан Цинхуа в другую комнату: маленькую спальню. “О, она, вероятно,
просто хочет поговорить наедине, не будя своего ребенка”, - думает часть Шан
Цинхуа.
Другая часть Шан Цинхуа думает: “Ты, блядь, издеваешься надо мной, братан? Ты
серьезно, братан? Ты что, дурак, братан? Останови свои ноги! Остановите свои ноги,
если вам придется сломать их, чтобы сделать это! Ты действительно понятия не
имеешь, блядь, что здесь происходит, братан?” - Эта часть вопит в знак протеста,
когда девушка осторожно закрывает тонкую дверь спальни, но Шан Цинхуа слишком
ошеломлен видом главного героя и молодостью этого второстепенного персонажа, чтобы
слушать.
А потом девушка начинает снимать с себя платье.
И Шан Цинхуа думает: “Подожди минутку здесь...”
И тут раздается щелчок.
“Подожди! Подожди! Я здесь не для этого! Я здесь не для этого!” Шан Цинхуа
немедленно вырывается из спальни, длинная цепочка подсказок встает на свои места, и
поднимает руки, защищаясь, между собой и девушкой.
Он не знает, пытается ли он отразить нападение или пытается вымолить у нее

прощение, потому что прямо сейчас он чувствует, что еще одна плохая вещь отделяет
его от попыток пресмыкаться у ее ног, как будто она так же опасна, как очень
сердитый Мобей-Джун. Слишком поздно он вспоминает, что самолет, взлетающий в небо,
неоднократно подразумевал, что любящая приемная мать главного героя, возможно,
обратилась к “более отчаянным” методам зарабатывания денег, чтобы поддержать своего
бедного сына.
Как он мог это забыть???
Система! Никто не должен был следовать этому смутному намеку до самого

отвратительного из возможных выводов! Какого хрена!
На самом деле это был всего лишь намек! Который… он неоднократно использовал… для
легких точек страха…
О, его сейчас стошнит.
Девушка быстро натягивает платье, покраснев от смущения.
“О, черт, все в этом городе думают, что я странствующий земледелец, ищущий
шлюху”, - думает Шан Цинхуа. О черт! Он действительно должен был это понять!
"Я ... я ... Приношу свои извинения за неприличное предположение, М - Мастер-

Культиватор!”
"Нет, э - э, это не ... Я должен был ... ”
Громкий крик прерывает заикание Шан Цинхуа.
О, главный герой проснулся! Девочка, все еще раскрасневшаяся от смущения,

пересекает свой скромный дом, чтобы утешить испуганного ребенка. Она выпутывает его
из одеяла, гладит по волосам, издает тихие звуки, как… Нравится… как это делают
любящие матери.
Любящая мать, которая, согласно классической трагической предыстории главного

героя, должна умереть по вполне предотвратимым причинам менее чем через десять лет.
Любящая мать, которая из-за ненужных моментов главного героя обратилась к секс-
работе, чтобы прокормить себя и ребенка, которого она не могла позволить утонуть
или замерзнуть в ледяной реке. О, Шан Цинхуа действительно чувствует себя сейчас
худшим человеком в мире по многим причинам, наблюдая эту трогательную сцену матери
и ребенка, одинаково покинутых и одиноких во всем мире.
Главный герой перестает плакать на руках у своей приемной матери, но не похоже, что
его собираются снова успокаивать, чтобы он заснул. Он прижимается к своей матери,
положив маленькую головку ей на грудь, и смотрит прямо на Шан Цинхуа,
необыкновенного Бога-переселителя.
О, боже.
Шан Цинхуа никогда по-настоящему не был уязвим для милых младенцев. Он почти все
дни не любит людей, а дети - это просто липкие, плачущие машины для какашек, верно?
Он никогда не испытывал Детской лихорадки, ни в этой жизни, ни в прошлой! В этой
жизни он слишком занят тем, что его избивает неумолимая, холодная Система, чтобы
думать о личной жизни или даже о сексуальной жизни, поэтому брак в принципе
полностью исключен. У него уже слишком много нуждающихся учеников и дерзких
торговых партнеров, с которыми нужно иметь дело! Кому нужен собственный малыш,
чтобы устраивать беспорядки, когда у них есть работа по уборке после таких, как
Шэнь Цинцю, Лю Цинге и девять других пиковых лордов, каждый со своим уникальным
вкусом дерьма и дерьма?
Малышка Ло Бинхэ, однако, самая милая, блядь, которую он когда-либо видел в жизни.
Черт возьми.
Это его сын!
Черные кудрявые детские локоны! Большие карие детские глаза! Пухлые детские щечки!
Если бы кто-то, делающий фотосессию для компании по производству подгузников,
увидел этого прекрасного ребенка, он бы сказал: “Вау! Этот ребенок вывел из бизнеса
всех других детских моделей! Этот ребенок "сломает Интернет новым вирусным мемом",
милый! Уволь этого другого ребенка прямо сейчас! Вышвырните их за дверь! Я никогда
больше не хочу смотреть ни на какого другого ребенка!”
О, черт, главный герой сейчас грызет свой маленький детский кулачок. Даже его слюни
милые? Это нечестно! Ореол главного героя этого ребенка слишком ОП! Это уже
слишком! Если ореол главного героя становится только сильнее по мере того, как кто-
то взрослеет, то весь мир абсолютно облажается, когда вырастет Ло Бинхэ.
Эй, вообще-то, если подумать, именно это и произошло.
О, Шан Цинхуа только что понял, что он как-то странно смотрит на ребенка этой
девушки в тишине. Она смотрит на него так, словно боится, что он может оказаться
здесь подонком по мерзким причинам, что в некотором роде вполне обоснованно. Ее
глаза на самом деле устремляются к кухонному оборудованию, как будто она мысленно
выбирает одно из них, чтобы ударить его по голове.
”Ах... простите меня за то, что я раньше четко не сформулировал свою цель!" -
говорит Шан Цинхуа, стараясь выглядеть как можно безобиднее.
Обычно у него это неплохо получается! Если он сам так скажет! И он это делает! Тем
не менее, он обычно просит, чтобы его недооценили несравненные бессмертные
праведные культиваторы, которые могли бы надрать ему задницу, или чудовищно
могущественный повелитель демонов, который без проблем мог бы наступить на него (и
Шан Цинхуа, вероятно, поблагодарил бы Мобэй-Цзюня). Поступок Шан Цинхуа “ты мог бы
вылить суп мне на колени, и я бы извинился перед тобой, пожалуйста, недооценивай
меня, чтобы я мог ударить тебя в спину” не оказывает такого же эффекта на обычную
девочку-подростка с уязвимым ребенком, в чей дом он случайно вторгся с неизвестной
целью. Он, наверное, кажется ей очень, очень страшным.
“Я полагаю, что знал родителей вашего сына, которые родились поздно, ага!” - быстро
говорит Шан Цинхуа. “И я надеялся либо вернуть останки их сына для погребения, либо
убедиться, что за ним хорошо ухаживают, если он чудом пережил свое путешествие вниз
по реке!”
Глаза девушки становятся еще шире. “К-его родители?”
"да! Его родители! Я знал их!”
Точнее будет сказать, что Шан Цинхуа знал о Тяньланг-Цзюне и Су Сянь, но самолет,
летящий в Небо, возможно, знал их! Шан Цинхуа немного удивлен, что его строгая,
скупая Система еще не появилась, чтобы наказать его за эту легкую катастрофу.
Потому что оригинальный Шан Цинхуа действительно не должен знать, где найти
будущего главного героя. Или что есть будущий главный герой.
Девушка крепче сжимает своего ребенка, сидящего у нее на бедре. “Они мертвы?”
“Ах, да, боюсь, что так”, - говорит Шан Цинхуа, что на самом деле наполовину ложь,
но, по его мнению, менее проблематично. “Мы не были семьей и не были близки, но я
всегда относился к ним с большим уважением! Мне жаль, что приходится говорить вам,
что у вашего сына не осталось родной семьи, которая могла бы присмотреть за ним в
этом мире”.
“О-о", - говорит девушка. “Ч-как их звали?”
“Я... не могу тебе сказать", - настаивает Шан Цинхуа. “У них было, э-э, много
врагов”.
Это еще мягко сказано. Тяньланг-Цзюнь вышел в спираль разбитого сердца, которая
оставила широкий след разрушений в Человеческом Царстве и огромный вакуум власти в
Царстве Демонов, последствия которого Горная Секта Цан Цюн, другие праведные секты
и Царство Людей будут страдать в течение очень, очень долгого времени. Су Сянь была
настолько уважаема миром культивирования, что Мастер Дворца Хуань Хуа использовал
ее фальшивое похищение в качестве объединяющего момента против Императора Демонов,
но этот Мастер Дворца пытался заставить ее отравить своего ребенка-полудемона, и
он, вероятно, попытался бы сделать это сам, если бы знал, что ребенок выжил!
Глаза девушки снова скользят по телу Шан Цинхуа, задерживаясь на его мече, который
явно очень хороший меч.
Она кланяется, насколько это возможно с ребенком на бедре, несправедливо мило

слюнявя его кулак.
”Спасибо, что разыскали нас, чтобы сообщить нам об этом, мастер Культиватор“.
“О, это не проблема!”
На самом деле это своего рода проблема, но это удел Шан Цинхуа в этой жизни! По
замыслу!
” Могу я узнать имя мастера-земледельца, который проделал такой долгий путь, чтобы
обеспечить благополучие моего сына? " - спрашивает девушка, все еще слегка
поклонившись.
"А...”
Шан Цинхуа действительно следовало бы назвать вымышленное имя, но ни один из его

подготовленных псевдонимов, похоже, не хочет вылезать из его горла. Маленький Ло
Бинхэ сейчас дергает свою приемную мать за волосы, ерзая от дискомфорта из-за ее
легкого поклона. Девушка смотрит на Шан Цинхуа сквозь ресницы, подросток, очевидно,
полностью смирившийся с тяжелым трудом и без посторонней помощи.
Все это происходит потому, что так сказал Шан Цинхуа - потому что так сказал
Самолет, - и он снова чувствует тошноту от Бога-Автора внизу живота, которую он
обычно просто резко отодвигает в сторону, вместо того чтобы размышлять о своей
личной роли в превращении этого мира в дерьмовое, дерьмовое место. Чувак, он
действительно худший человек, который когда-либо существовал, да?
"...Понятно", - наконец говорит девушка, выпрямляясь. “Могу ли я, ах, узнать, есть

ли у моего сына имя, данное ему при рождении его прародителями, если Мастер-
Культиватор знает такую вещь?”
“Ах… Я не знаю”.
Если Тяньланг-Цзюнь занимает себя под своей горой, составляя списки детских имен
для ребенка, о котором он не знает, Шан Цинхуа не собирается вытаскивать его, чтобы
узнать, что это такое. Если Су Сянь назвала своего сына до того, как бросила его в
реку, имя, которое она дала ему, умерло вместе с ней.
“Какое бы имя вы ему ни дали, это единственное имя, которое у него есть”, -
извиняющимся тоном говорит Шан Цинхуа.
“Ло Бинхэ”.
“П-простите?”
” Это Ло Бинхэ", - говорит девушка, снова немного розовея. “Его имя”.
"...О...” - отстраненно произносит Шан Цинхуа. “Это... это хорошее имя. Очень
хорошее имя.
О, черт, это мать его сына.
Это мать его сына! Она здесь настоящий человек! Существование Шан Цинхуа в этом
мире-настоящая чушь, которую он обычно игнорирует, и прямо сейчас он не может ее
игнорировать. Эта девушка назвала своего сына “Ло Бинхэ”, потому что Самолет
сказал, что она будет, и... она так явно любит его, как Самолет сказал, что она это
сделала. Шан Цинхуа не пропустила слабое облегчение в ней от того, что никто не
заберет ее ребенка.
"Меня зовут... меня зовут Ло Цзяхуй", - с достоинством кивает девушка.
Шан Цинхуа поспешно кланяется в ответ.
Либо так, либо снова упасть в обморок, вспомнив, что на самом деле он никогда не
называл приемную мать своего главного героя! В конце концов, ей не нужно было имя,
чтобы трагически погибнуть до того, как начался веб-роман! Ей не нужно было имя,
чтобы вызвать жалость к бедному осиротевшему главному герою!
Шан Цинхуа уже ходит вокруг, изо всех сил стараясь игнорировать тот факт, что
горной секте Цан Цюн суждено сгореть в огне. Изо дня в день он игнорирует тот факт,
что большинство, если не все, его учеников умрут. Он регулярно смотрит Юэ Цинъюаню,
Лю Цинге и Шэнь, блядь, Цинцю в глаза и совершенно отказывается думать: “Я точно
знаю, как ты умрешь. Я написал твою жестокую и мучительную смерть в другой жизни. И
честно? Я, наверное, просто позволю этому случиться снова. Извини, братан. Это не
личное.”
Он мысленно сбрасывает свою скудную совесть с горы каждый раз, когда она
возвращается, принюхиваясь к Дингу, и он нисколько об этом не жалеет! Нет! Какими
бы реальными ни казались вещи, в конце концов, это всего лишь история, на самом
деле! Они все просто персонажи! Дополнительные услуги! Пушечное мясо!
Эта девушка не будет тем, что сломает его!
Блядь.
Как и многое в жизни Шан Цинхуа, этот отпуск был ошибкой.
- Я вроде как хотел изучить тот факт, что Брату-самолету (если вы считаете обе
жизни) должно быть по крайней мере 50 или 60 лет к тому времени, когда появится
Шэнь Юань. Он здесь уже несколько десятилетий! Может быть, Шэнь Юаню двадцать с
чем-то лет? Братан-самолет почти наверняка вдвое старше Брата-Огурца! Он окружен
детьми!
- Я также хотел написать что-нибудь, в чем Шан Цинхуа настроит себя на нечто,
напоминающее мораль, и на самом деле ему удастся значительно изменить канон в
одиночку, благодаря эффекту домино, спасшему только одного человека.
- Я знаю, что приемная мать Ло Бинхе не была молодой женщиной в каноне! (И я не
думаю, что ее заставили заниматься сексом из-за отчаяния. Мир грез, построенный на
ненадежных воспоминаниях, дает НЕКОТОРУЮ свободу действий, но на самом деле не так
уж много. Все равно!) Это альтернативная интерпретация персонажа! Я просто пытаюсь
заставить Шан Цинхуа чувствовать себя настолько ужасно в этой ситуации, насколько
это возможно. Я также играю на его очевидной авторской привычке делать вещи
настолько смехотворно сентиментальными, насколько это возможно, особенно в
отношении трагического детства Ло Бинхе. Что бы ни сделало PIDW реальным, оно
приняло твои оскорбительные намеки и сбежало с ними, Братан-самолет!
- Здесь нет Шан Цинхуа/Ло Цзяхуя! Совершенно платонически. Может быть, немного
позже.
- ПРАВКА: Хорошо, да, нет, позже определенно будет Мошанг.
- Обновление снова в следующую среду! Пока! 😘💕❤️
Глава 2: Разыскиваемый Гвоздь

В которой Шан Цинхуа меняет всю историю.
Более потворствующее своим желаниям построение мира и изменение вселенной, а также
борьба Шан Цинхуа с моралью! Название главы и общая концепция fic из знаменитой
пословицы "За неимением гвоздя": en.wikipedia.org/wiki/For_Want_of_a_Nail.
Мягкое предупреждение за подразумеваемую/упоминаемую несовершеннолетнюю проституцию

снова, а также мертворождение.
Шан Цинхуа проводит следующие полдня или около того, расхаживая по городу детства
Ло Бинхе, разговаривая сам с собой, выглядя как сумасшедший. Он отчасти говорит со
своей строгой, скупой Системой, которая пытается не дать ему ничего в этой жизни,
кроме плохих заданий, наказаний и молчаливого обращения, но местные жители,
бросающие на него обеспокоенные взгляды, этого не знают.
Шан Цинхуа не думает, что их недоверие и беспокойство будут устранены, если он

серьезно объяснит концепцию переселения душ. “Эй, братан!” - говорил он. “У тебя
когда-нибудь раньше был экзистенциальный кризис, братан? Нет? Ну, а ты хочешь его
завести? К черту все это, я, наверное, могу дать тебе два!”
В любом случае! По большей части он разговаривает сам с собой, бормоча что-то

похожее на то, как пар выходит из чайника. Он всегда так делал, в обеих жизнях,
имея слишком много мыслей, чтобы держать их все в своей голове без переполнения.
Самолет всегда был таким раздражающим! Пик Ань Дин и горная секта Цан Цюн только
что привыкли к раздражающим причудам Шан Цинхуа! Владыкам Пика позволено несколько
эксцентричностей!
Местные жители, непривычные к его выходкам, не подозревающие о его положении,

видят, как он бормочет что-то себе под нос и торопливо переходит улицу. Очень
понятная реакция, правда! Шан Цинхуа их нисколько не винит. Как он может винить их?
Когда все - абсолютно все и все - в этом мире, возможно, его гребаная вина?! Какого
хрена! Какого хрена! Какого хрена!
Шан Цинхуа, возможно, запоздал со своим последним экзистенциальным срывом,

связанным с переселением душ. Извините, город Линлуо, дом будущего главного героя
Ло Бинхе! Придется смириться с тем, что обеспокоенный культиватор некоторое время
ходит кругами и дергает себя за волосы! До тех пор, пока Шан Цинхуа либо не задушит
свою глупую совесть обратно в подчинение - обратно к смерти, на самом деле, он не
знал, что она у него все еще есть, - либо не поймет, что, черт возьми, он должен
делать с приемной матерью-подростком своего сына-героя, обреченной умереть молодой!
Он, честно говоря, просто хочет опубликовать эту дилемму на онлайн-форуме и

позволить жителям Интернета бороться с ней в комментариях. “Как невольный
переселитель Бога-автора, обязан ли я содержать ребенка приемной матери-подростку
моего сына-героя, иначе обреченной умереть молодой от предотвратимых причин? Да или
нет?”
Он знает, что у него были антифаны, которые утверждали бы, что это только то, чего
он заслуживает за свою дерьмовую распродажу!
Он знает, что есть бессердечные обитатели Интернета, которые будут утверждать, что
на самом деле это вина матери в том, что она бедна и усыновила ребенка, о котором
она не могла заботиться.
Он даже знает, что некоторые люди - на редкость приятный и продуманный интернет-

жители, да благословит каждый жалкий онлайн форум своим спокойным присутствием и
разумные слова, как бы долго они продержатся там - возможно, более аккуратно
утверждают, что самолет не предназначен для гордого Бессмертного демона образом ,
чтобы быть реальное место, и поэтому он не ответственен за все страдания в нем. Он
просто хотел платить за квартиру и покупать продукты за счет своей писанины! Дело
было не в качестве, а в выживании, и это нормально, даже если изначально у него
были другие планы! Шан Цинхуа как бы отчаянно цепляется за эту перспективу
отпущения грехов каждый день своей второй жизни. Он не это имел в виду! Он не
согласился на то, чтобы его история была реализована! Это не на нем!
Ноги Шан Цинхуа начинают болеть от хождения кругами по этому городу.
Но это только первая проблема. Он уже разобрал свои моральные обязанности по

кусочкам за годы неохотного обдумывания своей дерьмовой ситуации, пытаясь и не в
силах заснуть по ночам. Если он заставит себя полностью ожесточить свое сердце, он
знает, что сможет это сделать! Он может заставить себя видеть всех здесь как слова
на странице! Проблема вторая заключается в том, позволит ли Система ему помочь,
если... скажем… он решает на самом деле что-то сделать с этой удручающей
предысторией главного героя.
Смотри.
В самом начале, когда Система впервые пришла в голову Шан Цинхуа и его несчастное
детство, она сказала ему, что он был здесь отчасти для того, чтобы “сделать Гордого
Бессмертного Демона лучшей историей”. Но, честно говоря, что, черт возьми, это
вообще значит? “Лучшая история”?! Разве это не полностью субъективно?! Как в:
полностью уникальный для отдельных читателей?!
” Кто именно здесь является аудиторией? " -Шан Цинхуа в течение многих лет пытался
требовать от своей стремящейся быть односложной Системы. Каковы их вкусы? Может ли
он, по крайней мере, создать раздел комментариев для работы? Какие-нибудь отзывы?
Являются ли они грузоотправителем, который хочет, чтобы Ло Бинхэ был моногамным и
влюбленным в любимую жену? Кому должен потворствовать Самолет, чтобы спасти этот
мир и свою жизнь? Он определенно не выше продаж, он в конечном счете практичный
парень, но ему нужна обратная связь! “Лучшая история” может означать все, что
угодно!
Меньше комедии? Еще больше комедии? Меньше трагедий? Еще одна трагедия? Меньше
реализма? Больше реализма? Меньше папапы?! ЕЩЕ папапа?! Шан Цинхуа понятия не
имеет!
И его никуда не годная Система совсем не помогает!
В любом случае, таким образом, Шан Цинхуа вроде как отказался от реального
изменения сюжета этого мира, как только понял, насколько строгой, скупой и
совершенно бесполезной была его несговорчивая Система. У него хватило наглости
сказать ему, что он здесь для того, чтобы сделать “лучшую историю”, а потом это на
самом деле не позволило бы ему изменить что-то большое! Это не дало бы ему ничего,
с чем можно было бы это сделать!
Когда Шан Цинхуа, будучи ребенком, пытался развить идею о том, чтобы не становиться
культиватором и пройти через всю эту тяжелую работу и опасности, его Система не
одобрила полное удаление Шан Цинхуа из основного сюжета подобным образом. Когда он
попытался развеять идею присоединиться к секте культивирования, которая не была
горой Цан Цюн, тем самым не полностью оставив сюжет позади, Система сбила его с
ног! Тяжело! И когда он пытался попасть на любую другую вершину, его Система не
позволяла ему присоединиться ни к кому, кроме Дина! Это была забота о логистике или
наказании! Главный ученик или бюст! Пиковый лорд или крах! Он был назначен на роль
"Шан Цинхуа", и от этого не было никакого выхода!
Как ученик, Шан Цинхуа считал, что, возможно… пытаешься поговорить с Су Сянь? За
исключением того, что он не мог даже взглянуть в сторону дворца Хуань Хуа без того,
чтобы его Система не напомнила ему, что потенциальное вмешательство в существование
главного героя приведет к суровому наказанию. Итак, у Шан Цинхуа не хватило
смелости обратиться к Секте Дворца Хуань Хуа или ее главному ученику с советами
“Как встречаться с Императором Демонов”! А-а-а, слишком рискованно!
Он мог бы приблизиться к Тяньланг-Цзюнь после того, как Су Сянь была похищена своим
бывшим хозяином, а Небесный Демон был обвинен в подлом поступке, когда она
определенно уже была беременна главным героем. Но Система снова пригрозила
потенциальным наказанием! Ло Бинхэ не разрешили воспитывать его биологические
родители даже в этой "лучшей истории". Как могло произойти драматическое раскрытие
его демонического наследия позже в этой истории, если только Ло Бинхе не был
воспитан обычным и неосведомленным? Даже если бы трагические судьбы Су Сянь и
Тяньлан-Цзюня были предотвращены, в соответствии с требованиями железной Системы,
им все равно не “позволили” бы воспитывать собственного сына в этом мире.
Шан Цинхуа на самом деле не заботился о них. На самом деле он никогда с ними не
встречался. Это тот Гордый Бессмертный Демон, в котором иногда было какое-то
действительно плохое дерьмо! Он не хотел умирать за то, что был шпионом-подонком,
и, если бы ему удалось избежать этой сюжетной линии, у него могли бы быть большие
неприятности, когда Горная секта Цан Цюн была уничтожена! Если Су Сянь и Тяньланг-
Цзюнь будут вместе, подарят Ло Бинхэ счастливое детство, это действительно может
сохранить стабильность в мире! Шан Цинхуа должен был хотя бы немного заботиться о
судьбе этого мира, так как теперь он был одной из бедных несчастных душ, которые
жили в нем. Так что, да! Он подумывал о том, чтобы измениться и избежать всей этой
проклятой истории, надеясь вместо этого на что-то вроде мирной жизни.
Но относительный порядок в Царстве Демонов все равно должен был нарушиться, чтобы
главный герой в конечном итоге победил и снова объединил его. Итак, Шан Цинхуа
взвесил свои возможности, оценил свою скудную храбрость и позволил Императору
Демонов упасть именно так, как было написано в Самолете, Летящем в Небо. (Или, как
вы знаете, упоминалось, в случае его отброшенных сюжетных линий Тяньлань-Цзюнь.)
Некоторые основополагающие сюжетные моменты, казалось, просто нельзя было изменить.
Шан Цинхуа мог бы потратить свое время на беготню, пытаясь предотвратить или
уменьшить столько трагедий и недоразумений, сколько он мог вспомнить, для всех
своих других персонажей. По доброте душевной он мог бы это сделать! Система,
похоже, не возражала против того, чтобы Шан Цинхуа помогал будущим женам Бинхэ или
вмешивался в жизнь персонажей, не являющихся женами, в ограниченной степени.
Некоторые элементы сюжета были предметом переговоров подобным образом! До тех пор,
пока они оставались в пределах того, что Система считала “разумными границами
развития для canon”.
Но у кого было на это время? У кого были для этого ресурсы? Только не Шан Цинхуа!
Ближе к дому, в юности, он играл с идеей предотвратить катастрофическое присвоение

Юэ Цинъюанем своего духовного меча или предотвратить очернение Шэнь Цинцю, но он
был молод и слаб… и все равно никто бы его не послушал… и он был в ужасе от
возможных последствий за то, что вошел в пещеры духов без разрешения или сбежал в
поместье Цю. Он не мог позволить себе, чтобы его выгнали из Цан Цюна! Он добрался
до положения главного ученика за кожу своих зубов! Его жизнь была зависело от
победы над всеми остальными конкурентами за титул повелителя пика - и это было
настоящее соревнование, жестокое, потому что у Шан Цинхуа не было ореола главного
героя! Он даже не смог отключить блокировки OOC (которые не были приятным
дополнением к его второму детству), пока не выполнил заданный Системой квест, чтобы
быть принятым на Вершину Дин!
Прямо сейчас, ну… он занят. Он-повелитель пика! Он не может реально бегать вокруг,
вмешиваясь в случайные обрывки демонической и человеческой политики, просто чтобы
дать некоторым будущим женам своего сына-героя менее трагические предыстории! Он
мог так умереть!
И... ну… он действительно слишком труслив, чтобы пытаться что-то вроде

подталкивания Юэ Цинъюаня и Шэнь Цинцю к починке заборов сейчас. Они не хотят
выбираться из своих пылающих эмоциональных мусорных куч! Шан Цинхуа не хочет
обжечься! Они взрослые люди! Они оба несравненные мастера бессмертного
культивирования! Его боевые братья могут оторвать свои задницы и исправить свои
собственные трагические дуги характера, если они такие несчастные!
Если Шан Цинхуа когда-либо создавал какие-либо расхождения в канонах, помимо

исправления дыр в сюжете строительства мира в течение дня изо дня в день, это почти
наверняка было случайным. Ничтожество! Слишком незначительно, чтобы оказать какое-
либо реальное влияние на сюжет! Так что Системе было либо все равно, либо она не
хотела говорить ему об этом. Незначительное-это то, как Шан Цинхуа нравится в наши
дни! Тогда, надеюсь, никто не заметит, когда он инсценирует свою смерть после
выполнения своих последних неизбежных, совершенно не подлежащих обсуждению
требований к сюжету. Желательно, чтобы никто не расследовал внезапную, прискорбную
смерть трусливого пушечного мяса, ничтожного Шан Цинхуа!
Главный герой... не так уж и незначителен.
"Система, если я... дам Ло Цзяхую деньги, меня накажут?”
【Нет.】
Отлично! Итак, Шан Цинхуа может просто подарить Ло Цзяхую здоровенный кошелек с
монетами! Тогда она сможет позволить себе лучшее качество жизни, получит лучшую
работу и, надеюсь, сможет позже оплатить лекарства. Проблема решена! Самолет
заплатит ему алименты на ребенка и покончит с этим! Он тоже не против того, чтобы
послать Ло Цзяхую щедрую стипендию! Это противоречит идее заставить главного героя
страдать как можно больше, и все это для того, чтобы сделать его "сильнее", но,
возможно, это заставит Шан Цинхуа чувствовать себя менее дерьмово.
Конечно, бедную прачку можно было бы ограбить, если бы кто-нибудь увидел, что у нее
большая куча денег… и Шан Цинхуа не может вспомнить, видел ли замок на двери ее...
лачуги, это определенно была лачуга…
“Черт", - бормочет он.
Что, если Ло Цзяхуя ограбят из-за денег и убьют? Что, если Шан Цинхуа, сделав ее
легкой мишенью, убьет ее до того, как главный герой сможет самостоятельно добраться
до горной секты Цан Цюн? Что, если Ло Бинхэ умрет?
【Ранняя смерть главного героя приведет к последствиям.】
“...Что… каковы будут последствия?”
“Система?! Что это значит?” - встревоженно думает Шан Цинхуа. “Последствия?! Это
очень расплывчато!”
Перед Шан Цинхуа появляется системное окно, в котором перечисляются потенциальные

последствия, которые смерть раннего главного героя окажет как на него самого как на
переселителя, так и на мир в целом. О, это очень длинный список последствий. Ах,
это слишком много деталей!
“...Почему ты разговариваешь со мной только тогда, когда перечисляешь возможные

наказания, если я провалю твои дерьмовые миссии?” -тихо, бессмысленно спрашивает
Шан Цинхуа и трясущейся рукой закрывает всплывающее окно. "Система, братан, это
действительно не по правилам, ты же знаешь!”
У него самая плохая Система! Для него нет никаких наград! Никаких улучшений!
Никакого повышения уровня! Никаких диаграмм навыков! Никаких льгот! Никаких
ускорителей! Нет, это просто чертовски тяжелая работа! Шан Цинхуа пришлось самому
учиться математике и боевым искусствам! Логистика, сам по себе! Совсем один! Он
заработал свое золотое ядро кровью, потом и слезами (и, э-э, некоторыми редкими,
небольшими усилениями от некоторых предметов с золотым пальцем, возможно, но все
же). Он клянется, что его Система имеет он никогда не нравился ему и, на самом
деле, намеренно оказывал ему холодное отношение в высшей степени с тех пор, как ему
наконец удалось отключить официальные замки OOC.
“Что произойдет, если просто Ло Цзяхуй умрет?” - спрашивает Шан Цинхуа.
【Никаких последствий.】
“Итак, если Ло Бинхе усыновит кто-то другой, это нормально? Эти... последствия
действительно в конечном счете касаются только главного героя, да?” - говорит Шан
Цинхуа.
Система, вероятно, считает вопрос излишним и не отвечает.
“Что произойдет, если Ло Цзяхуй выживет?” - пытается Шан Цинхуа.
【Никаких последствий.】
"Что, в самом деле?”
Система, конечно, отказывается повторяться.
“Но Ло Бинхэ все еще должен присоединиться к секте Цан Цюн и все такое?”
Система ничего не говорит, но Шан Цинхуа определенно понимает: "Очевидно, идиот".
”Будут ли последствия, если Ло Бинхэ не присоединится к секте Цан Цюн?" -

спрашивает Шан Цинхуа, просто чтобы быть уверенным.
Почти сразу же он почти лицом к лицу попадает во всплывающее окно другой системы,
перечисляя множество последствий, от которых пострадают все, если главный герой не
присоединится к Горной секте Цан Цюн. Последствия такого огромного расхождения
канонов, фактически требующего совершенно другого актерского состава, неудивительно
серьезны. Не такие серьезные, как последствия случайной смерти главного героя без
завершения основного сюжета, но… ух… определенно, все еще не очень хорошо для Шан
Цинхуа!
Блин, у него самая плохая Система! Самое дерьмовое руководство по переселению душ!
Не годится!
“Пошел ты”,-бормочет Шан Цинхуа и закрывает всплывающее окно.
Он почти слышит, как руки его любимых антифанов хлопают по клавиатурам и экранам
телефонов, готовые предать его огню за то, что любимая мать главного героя жива или
умирает, по-видимому, не оказывая решающего влияния на основной сюжет. “О,
смотрите!” - говорили антифаны. “Еще один женский персонаж без реального
повествовательного воздействия!”
В любом случае, кто ищет хорошо развитых женских персонажей в продаваемом романе о
жеребце с почерневшим главным героем?! В этом нет никакого смысла!
“Пошел ты", - снова бормочет Шан Цинхуа.
Краем глаза он видит, как случайный местный житель бросает на него возмущенный
взгляд, но он игнорирует их. Шан Цинхуа может быть полной шуткой для ОП праведных
культиваторов и супер-ОП повелителей демонов, так он предполагает, но средний
обычный человек с любым здравым смыслом обычно не желает связываться с каким-либо
полусерьезным культиватором. Шан Цинхуа на самом деле не соответствует ожидаемому
описанию “Несравненного Бессмертного Лорда Пика”, как Шэнь, блядь, Цинцю, но ему
нравится думать, что он попадает в некоторые флюиды “этот братан-настоящий
культиватор” для некоторых людей.
"Система, будут ли последствия, если Ло Бинхэ вырастет в другом городе?”
【Нет.】
”Будут ли последствия, если Ло Бинхэ вырастет в городе или деревне вдоль горного
хребта Тянь Гун?"
【Нет.】
“Будут ли последствия, если Ло Цзяхуй и Ло Бинхэ переедут в город Санджяо?”
【Нет.】
Шан Цинхуа никогда не слышал, чтобы голос робота звучал так недовольно. О, ему
вроде как хочется танцевать! Это первая часть реального расхождения канонов,
которую он смог обнаружить, которая действительно кажется выполнимой! За
десятилетия! До сих пор он действительно не мог ничего сделать, чтобы повлиять на
сюжет! Все остальное было слишком рискованно или требовало больших усилий!
【Очки будут вычтены за то, что Шан Цинхуа знал о местонахождении сына Тяньланг-
Цзюня и Су Сянь и заботился о нем.】
Шан Цинхуа замирает.
Что, вероятно, хорошо, потому что танцевать в одиночестве на окраине города, уже
бросая на него странные взгляды, может подтолкнуть этих местных жителей к их
собственному краю. Вероятно, слишком современный победный танец Шан Цинхуа,
несмотря на годы культивирования, несомненно, будет объективно странно выглядеть.
Кто-то может закричать “одержимость демонами”, если он сделает шаг сюда, а затем
все пойдет под откос.
“Дерьмовая система!” - думает Шан Цинхуа. “Хоть раз будь братишкой! Ты до этого
додумался!”
Последнее системное всплывающее окно висит там очень самодовольно.
Шан Цинхуа вздыхает.
"...Сколько очков?” - устало спрашивает он.
Появится другое системное окно, чтобы показать ему цифры и... они не плохие?
Серьезно! Шан Цинхуа теперь знает свои цифры! Он знает, как заставить их танцевать.
Иногда он так увлекается бухгалтерией, что думает об обычном письме как о “числах
людей”. Он знает, как оценивать инвестиции, и, в то время как Ань Дин и Цан Цюн
иногда терпят некоторые убытки из-за плохой оценки, Шан Цинхуа не просто так стал
высшим начальником отдела логистики!
Помимо того факта, что он абсолютно точно использовал какую-то коварную тактику в
своем восхождении.
Это был пиковый лорд или крах! Все честно, если пытаешься не умереть!
Шан Цинхуа считает, что очко потеряно.
Каковы его самооправдания мотивы характера здесь? Почему его безжалостная Система
не полностью пронзает его за это?
Он слуга повелителя демонов Мобэй-Цзюня, будущего Северного короля, поэтому у него

больше инвестиций, чем у большинства культиваторов, в будущее Царства Демонов,
поэтому для него вполне разумно искать каких-либо ублюдков Тяньлань-Цзюня, не
передавая ребенка демона праведной секте. Он также является верховным лордом Горной
секты Цан Цюн, поэтому для него вполне разумно интересоваться любыми слухами о
местонахождении Су Сянь или о том, что с ней случилось, в целях политического
давления или чего-то еще. Персонаж Шан Цинхуа изначально был и все еще шпион -
вдобавок к тому, что он бесстыдный трус, готовый вцепиться кому угодно в бедра, а
затем вонзить нож в спину, чтобы остаться в живых или продвинуться вперед.
В этом мире есть множество магических артефактов, которые могут дать слабаку,
жадному до власти, такому как Шан Цинхуа, представление о будущем. Будучи верховным
лордом Ань Дина, Шан Цинхуа, на самом деле, находится в довольно хорошем месте,
чтобы заполучить в свои жадные руки один из этих магических артефактов. Или
множество этих волшебных артефактов, предсказывающих будущее! Разве не так поступил
бы хороший шпион и в целом амбициозная змея?
Особенно шпион, служащий повелителю демонов, который с большой вероятностью

пресытится им и в какой-то момент убьет его? В то же время служа секте праведного
культивирования, которая с большой вероятностью казнит его за то, что он в конечном
итоге предал их? Конечно, Шан Цинхуа, очевидно, хотел бы знать, как спасти свою
собственную задницу от этих бомб замедленного действия! И как лучше спасти
собственную задницу, чем бесстыдно цепляться за золотые бедра главного героя,
который однажды победит всех остальных повелителей демонов и все праведные секты?
Следовать за Ло Бинхэ-значит быть в команде-победителе эндшпиля!
Шан Цинхуа снова просматривает цифры всплывающего окна, касающиеся потери очков.
Правда, то, как именно он выследил ребенка-полудемона Су Сянь, когда Мастер Дворца
Хуань Хуа потерпел неудачу, - это небольшая дыра в сюжете, но остальное можно легко
объяснить с помощью небольшого творчества!
О, остальной мир культивирования не знал, что Су Сянь беременна? Ну, Шан Цинхуа-
скользкий, подлый шпион, который, конечно, догадался бы, что женщина-культиватор
может внезапно исчезнуть вот так на несколько месяцев из-за тайной беременности! И
учитывая, что репутация Су Сянь была связана со страстно саморазрушительным
Тяньланг-Цзюнем… Ладно, он может чувствовать ярость против фанатов из-за этого
слегка сексистского мышления, но оно остается в силе! Он стоит!
Теперь Шан Цинхуа просто должен... на самом деле решить... хочет ли он взять на
себя потерю очков, чтобы спасти жизнь приемной матери своего сына-героя, Ло Цзяхуи.
Так вот, если бы он стал что-то менять только потому, что ему было как-то не по
себе, он бы уже много чего сделал! Он регулярно вмешивался бы как в демоническую,
так и в человеческую политику, чтобы предотвратить трагические предыстории для
стольких будущих жен своего сына!
Он бы точно рассказал Шэнь Цинцю, почему Юэ Цинъюань, похоже, не вернулся за ним,

просто чтобы встречи не были ужасно неловкими. Видеть, как его коллега-мудак и его
босс - полудурок болезненно дисфункциональны, и точно знать, почему-это не веселый
опыт! Но на самом деле это не его дело! Его сердце ожесточилось здесь!
Что в этом для него, на самом деле? Спасти Ло Цзяхуя?
Помимо того факта, что это может заставить его недавно ожившую совесть заткнуться?
У него есть полубезумие просто уйти, на том основании, что ничего хорошего не может
получиться из такого питания его совести! Чувство вины и жалости не должны
включаться в это соображение!
Ну, во-первых, Ло Бинхе любит свою приемную мать. Даже будучи полностью почерневшим
главным героем, его покойная мать занимала особое место в его ожесточенном сердце,
не тронутом никем другим и никогда не обсуждавшемся серьезно. Если Шан Цинхуа
поможет приемной матери главного героя, если он получит ее лекарство и предотвратит
ее полностью предотвратимую смерть, то он, по сути, сделал это в своей второй
жизни. Он будет в хороших книгах главного героя! Главный герой будет в неоплатном
долгу перед Шан Цинхуа из сыновней любви и благочестия!
О, это довольно веская причина.
Это очень веская причина.

Очень эгоистично! Очень похоже на подлого шпиона Шана Цинхуа!
И, конечно, если почерневший главный герой Ло Бинхэ когда-нибудь каким-то образом

узнает, что Шан Цинхуа имел возможность помочь своей приемной матери и не сделал
этого... тогда…
О.
Шан Цинхуа почти чувствует, как зеленеет.
О, это было бы нехорошо.
Приняв решение, набравшись скудного мужества, Шан Цинхуа возвращается в лачугу Ло

Цзяхуя. Очевидно, он помогает ей по очень эгоистичным причинам! Не потому, что его
вырвало в переулке раньше при немыслимой идее о том, что девочка-подросток
занимается сексом, чтобы поддержать ребенка, которого он называет “своим сыном”!
Да, этот инцидент произошел по совершенно не связанным причинам! Его сердце
ожесточилось, чтобы воспринимать людей в этом мире как что угодно, кроме слов на
странице.
В любом случае, теперь ему просто нужно убедить Ло Цзяхуя последовать за ним к
горному хребту Тяньгун.
И... пусть он поселит ее в доме в городе Санджао или еще где-нибудь.
По “причинам”.
Черт, у него действительно нет хорошего объяснения, подготовленного для этого.
Хорошее объяснение не приходит, чтобы спасти его - вся его многочисленная ложь не
приходит в порядок - к тому времени, когда Ло Цзяхуй снова открывает дверь. Она
смотрит на него так, словно он с таким же успехом может быть переодетым демоном.
Она выглядит так, словно боится, что он все-таки вернулся, чтобы поддержать ее
прежнее предположение. Она выглядит такой, такой юной.
"Госпожа Ло”, - неловко начинает Шан Цинхуа, кланяясь ей, стараясь казаться как
можно более почтительным. ”Я не могу с чистой совестью оставить вас и вашего
подкидыша, не предложив свою помощь".
О, плохое начало. Ах, Ло Цзяхуй явно видит в этом что-то плохое.
“Я клянусь, что не причиню тебе вреда", - быстро обещает Шан Цинхуа. “Н-но это
разговор, который я не думаю, что будет разумно вести на улице! Могу я войти?”
Очень неохотно Ло Цзяхуй кивает.
Она отступает в сторону, чтобы впустить Шан Цинхуа обратно в свою лачугу, где
маленький Ло Бинхэ сидит на своей койке, проснувшись и жуя деревянный брусок. (Ах,
прелесть его сына все еще слишком велика! Шан Цинхуа действительно даже не любит
детей!) Однако Шан Цинхуа быстро отворачивается от своего сына, потому что он не
думает, что более случайный жуткий взгляд каким-либо образом успокоит Ло Цзяхуя. Он
с благодарностью принимает стул, который предлагает ему Ло Цзяхуй, как только она
закрывает дверь своего дома.
Как только она осторожно устраивается на перевернутом тазу, он начинает… ух… не

мягко.
”Я Шан Цинхуа, Повелитель пика Ань Дин, из Горной секты Цан Цюн".
Чтобы доказать это, Шан Цинхуа залезает в свою мантию и достает свою личную
духовную печать, небольшой, но богато украшенный знак с символом Цан Цион на одной
стороне и символом Ань Дин на другой, слабо светящийся духовной энергией. Золотые
украшения на жетоне из белого нефрита специально отмечают его как Владыку пика Ань
Дин. Что для большинства людей довольно важно!
Горная секта Цан Цюн-самая известная секта культивирования в известном мире, и Ло

Цзяхуй не преминул узнать это название. Ее карие глаза весело расширяются, и она
вздрагивает так сильно, что чуть не падает со своего импровизированного сиденья. В
этом есть смысл! Шан Цинхуа почти уверен, что приемная мать Ло Бинхэ-это та, кто
изначально поощряла его присоединиться к Горной секте Цан Цюн и сделать что-то из
себя! (По крайней мере, в основном уверен! Может быть, на 40% уверен, на самом
деле!)
Осторожно Шан Цинхуа передает духовную печать Ло Цзяхую. Ее руки дрожат, а глаза
расширяются еще больше, его сияние отражается в ее взгляде, когда она ощущает тепло
и жужжание его духовной энергии на своей коже.
Все вершины обладают способностью создавать духовные печати, но большинство
официальных духовных печатей, как правило, изготавливаются Пиком Ван Цзянь, и они
свидетельствуют о том, что человек пользуется поддержкой своей секты. Личная
духовная печать Шан Цинхуа представляет его полномочия говорить от имени Пика Дин и
даже всей Секты Горы Цан Цюн - по крайней мере, до тех пор, пока Лидер Секты Юэ
Цинъюань или другой Лорд Пика не появится, чтобы осудить его слова. С его помощью
Шан Цинхуа может запрашивать поддержку и материалы у аффилированных культиваторов и
сект. Если у него закончатся деньги на миссии, он может помахать своей печатью
кому-нибудь, сказав, что Горная секта Цан Цюн подойдет для этого, а затем
использовать печать, чтобы поставить печать на свитке, который нелегко подделать,
который торговец может использовать для выставления счета Горной секте Цан Цюн (на
самом деле через пик Дин).
Как духовные предметы, печати не могут быть воспроизведены и не могут быть украдены
(без отзыва или самоуничтожения). Цан Цюн жестко обрушивается на любого, кто
пытается его подделать. Большинство сект используют ту или иную их форму и согласны
с тем, что самозванцы должны быть сурово наказаны. У большинства старших
культиваторов и даже у некоторых старших учеников Цан Цюна есть такой, и
злоупотреблять им ради собственной выгоды означает, что Ань Дин выследит вас, Шан
Цинхуа прибьет вашу задницу к стене (не сексуально!), а затем быстро, бесстыдно и
радостно обрушьте на себя весь гнев Юэ Цинъюаня и любого Лорда Пика, чья репутация
и доверие только что были жестоко оскорблены.
О, боже. Побочное примечание. В прошлом году этот пьяный культиватор Цин Цзин,
человек нынешнего поколения Лордов Пика, в порыве победоносной щедрости после своей
последней миссии попытался использовать свою личную духовную печать Цан Цюн в
борделе, чтобы купить себе и каждому другому клиенту “раунд”. Не для целей спасения
жизни, связанных с папапой, на которые у Цан Цюна было некоторое ограниченное
пособие, а исключительно для удовольствия. Права на хвастовство. О, боже, это было
плохо. Шэнь Цинцю был взбешен. Юэ Цинъюань должен был войти сцепление, чтобы спасти
жизнь этого бедного глупого дурака и член - или так Шан Цинхуа предполагает, что
именно это Чжанмэнь-Шисюн помешал Шэнь Цинцю принять, потому что Шан Цинхуа не
пытался встать на пути Шэнь Цинцю после того, как сообщил новость об этом
законопроекте.
Этот дурак больше не культиватор Цин Цзин или Цан Цюн.
Шан Цинхуа почти уверен, что этот дурак все еще расплачивается за это дерьмо, на
самом деле.
В любом случае! Духовная печать-довольно веское доказательство того, что он тот, за

кого себя выдает! Ло Цзяхуй, вероятно, узнает знак Цан Циона. Может быть, Ло Цзяхуй
никогда раньше не видела духовной печати культиватора секты или клана, но она,
вероятно, слышала о них.
Если ее дрожащие руки и являются какой-то подсказкой, то она определенно никогда
раньше их не держала.
"М-Мастер-Культиватор", - заикается она, беспомощно глядя на него. "Я ... это ... ”
“Пожалуйста, позвольте мне объяснить! Я тайно пришел сюда, чтобы найти вашего сына.
Я чувствую… ответственность перед ним, после того как его родителей постигла такая
печальная судьба. И хотя очевидно, что его хорошо любят в вашем доме… твой дом...
это...”
“Это гребаная лачуга", - не говорит Шан Цинхуа.
Глаза Ло Цзяхуя наполняются слезами, хотя он еще не оскорбил ее дом напрямую.
О, нет.
”Ну, э-э, я имею в виду..."
Ло Цзяхуй задыхается, лицо искажается от усилия не заплакать.
“Твой дом мог бы быть лучше... Это все, что я хочу сказать. Э-э...”
Ло Цзяхуй разражается слезами, беззвучно дрожа от силы своего расстройства.
“О, черт", - непреднамеренно говорит Шан Цинхуа.
"Я делаю все возможное, чтобы п-п-накормить его!” Ло Цзяхуй рыдает, держась за
духовную печать, как за спасательный круг. “Я всегда ... я всегда м-стараюсь есть,
чтобы я мог хорошо его накормить! П-П-пожалуйста, не забирай у меня привет. Я не
могу ...
“О, нет. Нет, нет, нет”.

"Он о - он единственное, что у меня н-осталось, и я п-так сильно его люблю ... ”
“Я не собираюсь забирать его у тебя!”
Ло Бинхэ, чье маленькое личико тоже скривилось, тоже разражается слезами.

Повышенные голоса и слезы матери тоже расстроили его! Ло Цзяхуй чуть не бросает
духовную печать в Шан Цинхуа, чтобы она могла броситься через комнату, чтобы
подхватить своего ребенка, успокаивая его сквозь собственные слезы. Она раскачивает
его взад-вперед, крепко прижимая к себе.
О, ух ты, это как-то трогательно и душераздирающе! Ой!
Шан Цинхуа, не сумев поймать духовную печать, поднимает ее с пола и засовывает

обратно в свою мантию. Он просто сидит и ждет, честно говоря, не зная, что еще
делать. В конце концов Ло Цзяхуй возвращается и садится напротив него, укачивая
хнычущего младенца-героя на руках. Ло Бинхэ жует свой собственный маленький кулачок
и теребит свои собственные черные кудри, в уголках его глаз появляются крошечные
слезинки.
Ло Цзяхуй смотрит на него покрасневшими, полными слез глазами, подозрительно и

покровительственно. Вау, у нее самой есть ореол второстепенного главного героя до
канона? Может быть, это "Трагически обреченная Мать Главного героя Ореола"?
"Трагическая женская роль"? Как бы его ни называли, он очень хорош в том, чтобы
заставить Шан Цинхуа почувствовать себя самым подлым человеком на свете!
“Я не собираюсь забирать его у тебя", - беспомощно повторяет Шан Цинхуа.
“...Чего ты хочешь от нас?” - требует Ло Цзяхуй.
“Я… Я хотел предложить тебе другое место для жизни", - отвечает Шан Цинхуа.
На мгновение Ло Цзяхуй перестает дышать.
“Назовите это наследством Ло Бинхе от его покойных родителей, если хотите, в

благодарность за заботу об их сыне!” - отчаянно настаивает Шан Цинхуа. “Ты была бы
сродни вдове любимого, верного слуги! Из уважения к его отсутствующим родителям я
сочту за честь предоставить вам небольшой дом в городе Санджяо, одном из поселений
у подножия хребта Горной секты Цан Цюн, в котором вы сможете вырастить своего сына-
подкидыша”.
Ло Цзяхуй снова дышит, но, похоже, она не смеет радоваться. “Что… о чем бы ты
попросил нас...?”
“Ничего!” Шан Цинхуа пищит, его лицо словно горит, как будто он никогда не писал
сотни тысяч слов порно - миллионы слов извращенной, извращенной эротики. “Подарок
без каких-либо условий! Тебе вообще не пришлось бы работать! Ты мог бы
сосредоточиться на воспитании своего сына! Там было бы... ах… никаких моих визитов
в твою спальню! Вообще никаких посетителей, если хотите. Я...недоразумение,
случившееся ранее ... ”
Ло Цзяхуй тоже снова краснеет.
“Я… тебе не нужна м-любовница? - спрашивает она, просто чтобы убедиться.
Шан Цинхуа яростно качает головой. "нет! Нет!”
Возможно, это было бы в характере оригинального шпиона-подонка Шан Цинхуа-

воспользоваться такой молодой женщиной, возможно, но Самолет скорее прыгнул бы со
скалы без своего меча! Он не только абсолютно не хочет этого делать, но и главный
герой кастрировал бы его! Император демонов Ло Бинхэ, экстраординарный герой
почерневшего жеребца, превратил бы Шан Цинхуа в человеческую палку за то, что он
вот так прикоснулся пальцем к своей любимой матери!
В любом случае, ученики Ань Дина работают до изнеможения, и их пиковый господь не

исключение! Вовсе нет! Где бы Шан Цинхуа нашел время для любовницы? Все его
свободное время уходит на то, чтобы иметь дело с буйным повелителем демонов,
который вызывает его глубокой ночью и время от времени заходит в его Дом отдыха без
предупреждения, чтобы командовать им! И украсть его кровать!
"Или... или жена?” Ло Цзяхуй нажимает. "Ты не п-ищешь жену?”
"нет! Никакой любовницы! Никакой жены!” Шан Цинхуа обещает.
”Но..." Ло Цзяхуй прикусывает губу. “Что бы ты т-сказал людям? Что бы я сказал

людям?”
"О, э-э...” Шан Цинхуа думает об этом. “Может быть, то, что ты вдова моего младшего
брата? Я мог бы, э-э, привести вас в саму секту горы Цан Цюн, может быть, но пик
Ань Дин действительно не очень уединенный. Или тихо. И... ну...”
У многих людей в горной секте Цан Цюн есть семьи - супруги и дети, - но обычно
ожидается, что горы предназначены для культивирования. Любой, кто не занимается
самосовершенствованием, кто не был принят Лидером Секты в качестве ученика или
партнера по самосовершенствованию, как правило, не остается на вершинах. Горы
предназначены для семьи военных.
По крайней мере, вершины предназначены для семьи военных, а нижние склоны-это

честная игра. Семьи культиваторов горной секты Цан Цюн, если они у них есть, если
их семья живет поблизости, живут в одном из многих поселений вдоль горного хребта
Тянь Гун. Есть некоторые исключения по целому ряду причин, но они часто носят
временный характер и всегда означают сплетни. Большинство культиваторов, какими бы
достойными или выдающимися они ни были, сплетничают так, будто именно это формирует
их золотые ядра! Это означает, что Шан Цинхуа либо счастливо чувствует себя как
дома среди пикантных деталей, либо крайне напряжен из-за того, что какой-нибудь
любопытный ученик однажды поймает его общение с Мобей-Цзюнем.
Покрывать его встречи с повелителем демонов - иногда достаточно работы! Если Шан
Цинхуа приведет Ло Цзяхуя на гору, чтобы жить с ним, его немедленно поймают! Все на
горном хребте узнают о скандале к концу дня! Чжан Мэнь-Шисюн позовет его на чай и
бросит на него самый озабоченный и неодобрительный взгляд.
Если кто-то вроде Сянь Шу Пика Лорда Ци Цинци не придет, чтобы убить его супер
мертвым за то, что у него сначала была любовница-подросток.
“О, нет", - говорит Ло Цзяхуй, качая головой. “Я не мог оставаться на горе!”
Хотя она выглядит немного задумчивой.
"Н-но, какая щедрость!” Ло Цзяхуй продолжает. "Я н-не мог согласиться, не

работая ... ”
“Я настаиваю!” Шан Цинхуа прерывает его. “Я бы не посмел обращаться с тобой как со

слугой! Вам нужно присматривать за ребенком, мадам Ло! Кто будет присматривать за
вашим сыном, пока вы работаете? В секте Цан Цюн есть слуги с ограниченным
количеством слуг, которые все равно живут на горе! Ученики усердно трудятся, чтобы
развить в себе всевозможные навыки!”
У некоторых учеников Цан Цюна появилось легкое подергивание глаз при фразе: “Работа
по дому развивает характер!” Шан Цинхуа тоже мог быстро развить подергивание глаз,
просто поморщившись при мысли о том, что сделает определенный главный герой, если
Ло Цзяхуй переутомится на его службе.
"Боюсь, вы немного староваты для традиционных отборочных тестов Цан Цюн, мадам Ло!”
- говорит Шан Цинхуа с нервным смехом.
“О-о”, - говорит Ло Цзяхуй с еще одним слегка задумчивым, разочарованным взглядом.
“Ах. Большинство лордов пика Цан Цион предпочитают учить и воспитывать детей", -
извиняющимся тоном добавляет Шан Цинхуа. “Но ты мог бы начать практиковать базовое
культивирование самостоятельно, если хочешь! Я бы не стал ... Я не стану запрещать
тебе заниматься самосовершенствованием, если ты захочешь!”
Ло Цзяхуй снова широко раскрывает глаза. “M-me? С-культивировать?!”
“Если хочешь!”
Цан Цюн сейчас создает чрезвычайно простые руководства по культивированию для

начинающих для обычных граждан, которые в основном являются просто руководством для
начинающих по медитации и концепции духовной энергии. В них, конечно, нет никаких
сектантских секретов или стилей. Кто-то (Му Цинфан) жаловался на распространенность
поддельных руководств по культивированию, некоторые из которых активно вредны и в
основном советуют людям глотать яды, чтобы получить золотую сердцевину, и Шан
Цинхуа бездумно подумал: “Почему бы тебе тогда не сделать свое собственное
руководство "не делай этого дома"?” (Ошибка!) Так что теперь они это делают -
ученики Пика Цянь Цао копируют их в качестве наказания и все такое, - и Шан Цинхуа
в основном считается ответственным за удаление поддельных руководств по
культивированию и волшебных ядов для культивирования мошенников из обращения по
всему диапазону Тянь Гун. К черту его жизнь.
"Ч-кто-нибудь не обидится, если я это сделаю?” - спрашивает Ло Цзяхуй.
“О, нет!” Шан Цинхуа уверяет ее. “Вовсе нет!”
Ну, может быть, но эти культиваторы и секты культивирования-снобы и придурки. В

горной секте Цан Цюн, к сожалению, есть некоторые из этих снобов (Шан Цинхуа,
будучи из скромного происхождения, подвергался издевательствам со стороны них,
поэтому он знает), но официальная позиция секты заключается в том, что они считают,
что все люди, независимо от того, насколько они низки, имеют право на
самосовершенствование. Лидер секты Юэ Цинъюань чрезвычайно неподвижен в этой
конкретной позиции.
Оказывается, что культивирование самолетостроения в виде взмаха руки в Гордом

Бессмертном Демоническом Образе приводит к гораздо более случайному использованию
духовной энергии, чем он ожидал! Даже если большинство “мирских” людей, которые
пытаются немного научиться культивированию, никогда не образуют ничего близкого к
золотым ядрам - они никогда не летают на мечах, никогда не сражаются с демонами или
зверями, в отличие от сект культивирования, которые очень серьезно относятся к
своему искусству, - они все равно могут использовать одну или две очень простые
духовные техники! Если у них есть настоящий учитель и надлежащее усердие! Медитация
очень распространена!
Многие мастера - ремесленники в этом мире, в частности, владеют специализированными

духовными техниками, которые передаются от мастера к ученику, включая садовников,
поваров, художников и всех мастеровых, особенно тех, кто живет рядом с сектами
культивирования или служит выдающимся знатным семьям. Они гордятся своим особым
воспитанием!
Также выясняется, что, несмотря на то, что отборочные тесты Цан Цюна предназначены
исключительно для детей, полет самолета в небо никогда явно не устанавливал
возрастное ограничение на “когда люди могут научиться культивированию” и никогда
прямо не указывал "что мешает пожилым людям учиться культивированию, как и любому
другому жизненному навыку". Так поступают пожилые люди! Большинство взрослых
обращаются за этим в другие секты, а не в секту горы Цан Цюн, потому что им во
многих отношениях труднее, и процесс обучения совсем другой. Но иногда они подают
заявки, чтобы впоследствии учиться на различных вершинах Цан Цюн, особенно если они
являются мастерами своего дела, а иногда их даже принимают!
Затем вы заканчиваете тем, что старшие ученики, которым или которые выглядят на
шестнадцать, обучают младших учеников, которые выглядят на шестьдесят лет. Шан
Цинхуа находит это альтернативно очень забавным и очень раздражающим, потому что
иногда он действительно не может сказать, кто такие старшие ученики.
Ло Цзяхуй выглядит совершенно ошеломленным возможностью изучить любое

культивирование.
Она выглядит ошеломленной предложением в целом.
“Это... это уже слишком", - хрипло говорит она, сглатывая. "Я... Мастер-
Культиватор, это честь и подарок, которого я действительно не д-заслуживаю”.
“Чепуха!” - величественно заявляет Шан Цинхуа, чувствуя себя чрезвычайно
великодушным по поводу всего этого расхождения канонов в данный момент. Он мудрый и
доброжелательный мастер, спускающийся с высокой горы, чтобы помочь невинной молодой
девушке, страдающей от несчастья! “Любой, кто принял бы ребенка-сироту как своего
собственного, - добрый и праведный человек, который заслуживает награды за свои
добрые дела!”
Ло Цзяхуй пристально смотрит на него, затем снова заливается слезами.
О, черт.
Ло Бинхэ снова издает огорченные звуки, когда его приемная мать пытается успокоить
его и рыдает одновременно. Шан Цинхуа пытается успокоить Ло Цзяхуя, прежде чем все
в этой лачуге начнут безудержно рыдать, но это каким-то образом приводит к тому,
что вся история жизни Ло Цзяхуя выходит наружу. Шан Цинхуа не займет много времени,
чтобы снова почувствовать себя худшим человеком на свете из-за того, что этот мир
сделал с его авторским выбором и общим пристрастием к мелодраме.
Это то, что он понимает между всхлипываниями:
Ей девятнадцать.
(Что является… удручающе намного лучше, чем первоначально опасался Шан Цинхуа.)
Она спасла и усыновила Ло Бинхе, когда ей было восемнадцать.
В тот момент она уже работала прачкой, потому что ее выгнали из дома, от нее
отреклась семья и, по сути, с позором выгнали из родного города. И все за то, что
осмелилась забеременеть вне брака от “неподходящего” мужчины.
"Моя м-мама сказала, что мне больше не разрешалось использовать семейное н-имя!" Ло
Цзяхуй всхлипывает. "Но я не могла использовать мое ... мое ... имя этого человека!
И я не мог оставить свой Бингбинг без к-фамилии! И с-тогда я подумала, что ему было
бы одиноко, если бы это был только он, с-поэтому я тоже начала им пользоваться!”
“Это хорошее имя! Отличное имя!” Шан Цинхуа обещает. “Очень хорошее имя! Молодец!”
Это объясняет, почему ее зовут Ло Цзяхуй, но это не объясняет, где ее любовник или
что случилось с ее беременностью. Шан Цинхуа не спрашивает, но Ло Цзяхуй все равно
говорит ему. Неудивительно, что история становится все хуже.
Потому что нет ничего слишком трагичного для трагической предыстории главного
героя!
Ло Цзяхуй сбежала со своим любовником в семнадцать лет, после того как в ее родном
городе ее назвали изгоем, и в конце концов они оказались в этом городе на реке
Луочуань. Ее любовник некоторое время колебался вокруг этой темы, передумав, прежде
чем наотрез отказался жениться на ней. На самом деле, вскоре ее бросил ее гнилой,
никчемный, пожилой любовник, который, по-видимому, сначала соблазнил ее только ради
забавы и, хотя он утверждал, что развил в себе "сильные чувства" к ней, на самом
деле не хотел остепеняться и усердно работать, чтобы содержать семью в конце
концов. Беременная жена была более строгой и менее романтичной, чем он думал! Он
"любил ее, но не был в нее влюблен"! Прости!
Ло Цзяхуй родила в одиночку мертворожденного ребенка.
” Я думала, что умру от стыда и горя",-говорит она, теперь рыдая в тряпку из одной
из своих стопок белья, в то время как Ло Бинхе жалобно всхлипывает у нее на руках.
“Мой б-малыш Бингбинг спас мою б-жизнь!”
Шан Цинхуа очень, очень нежно похлопывает ее по руке.
Слушаю! Он знает, что женщины обычно хотят слушать, поэтому он это сделает!
Конечно, после сотен глав шаблонной, злоупотребляющей тропами ерунды Шан Цинхуа
знает, что сделал бы его почерневший главный герой, чтобы утешить обезумевшую
женщину! Но, опять же, Шан Цинхуа в буквальном смысле предпочел бы спрыгнуть со
скалы, чем соблазнить Ло Цзяхуя по целому ряду причин! Этого не произойдет! Этого
никогда не случится! Кроме того, Шан Цинхуа недостаточно хорош собой, чтобы
осуществить это! У него нет лица для тлеющего героя.
Здесь, ах, гораздо больше уродливых соплей, чем когда я писал эти сцены.
Он не думает, что когда-либо использовал мертворождение, чтобы вызвать жалость к

жене? Он, э - э, не совсем уверен в этом, но он почти уверен-нет, подожди, черт
возьми, определенно были выкидыши. Даже некоторые выкидыши на поздних сроках. Это
считается? Политика гарема! Я должен их любить! О, боже, он действительно чувствует
себя третьим самым подлым человеком, который когда-либо жил прямо сейчас.
Ло Цзяхуй, после того как ее неверный, незрелый любовник бросил ее, чтобы рожать в
одиночку, была в глазах этого города чем-то вроде “падшей женщины”. Что сработало
против нее, когда после усыновления Ло Бинхэ “добрый” мастер Гао, который нанял ее,
чтобы она постирала в известном и уважаемом доме отдыха и омоложения его семьи на
реке Луочуань, начал давить на нее, чтобы она предложила и некоторые другие услуги.
Ло Цзяхуй не могла отказать своему настойчивому главному работодателю, одному из
самых влиятельных людей в городе, и с этого момента ситуация только обострилась.
“Что за мразь!” - с готовностью заявляет Шан Цинхуа. “Вот так воспользоваться

тобой!”
“Все, о чем я п-могла думать, это о том, что он п-собирается забрать всю мою п-
работу! Что он собирался п-сказать всем н-не п-давать мне работу или продавать
мне!” Говорит Ло Цзяхуй. “Я уже был у него в-долгу! И мне нужно было п-покормить
моего ребенка!”
Было бы странно, если бы Шан Цинхуа предложила убить этого человека ради нее?
Потому что он вполне мог это сделать.
Это очень просто! Потрясающе просто, на самом деле. Он даже может сделать так,
чтобы это выглядело как несчастный случай!
Это то, что делают братаны!
“Тебе больше никогда не придется его видеть!” Вместо этого Шан Цинхуа обещает.
“Никогда больше никогда!”
Потому что он помнит, как писал о том, что у матери Ло Бинхе было мягкое сердце,
которое она передала своему сыну, который научился добродетелям прощения и терпения
у нее на коленях. (Так что, конечно, Ло Бинхэ может быть еще больше очернен, когда
уроки его покойной матери были жестоко раздавлены ногой Шэнь Цинцю.) Она, вероятно,
по-настоящему испугается, если Шан Цинхуа предложит убить человека для нее из-за
чистой авторской вины.
“Т-спасибо”, - искренне говорит Ло Цзяхуй, его глаза сияют.

“Это меньшее, что я могу сделать", - великодушно говорит Шан Цинхуа.
Конечно, именно в этот момент Система решает сделать вывод Шан Цинхуа. Он
поставляется с небольшим звоном! и все такое.
“Пошел ты!!!” - думает Шан Цинхуа.
Но, с другой стороны, это, вероятно, означает, что Ло Цзяхуй примет его
предложение.
Да! Успех!
Он на один шаг приблизился к тому, чтобы иметь главного героя в кармане! Когда
император Ло Бинхэ обрушит свою великую и ужасную месть на Секту горы Цан Цюн,
когда он встретит Шан Цинхуа на вершине Дин (если Шан Цинхуа к этому моменту еще не
инсценировал свою смерть, что является своего рода планом), любимый сын главного
героя Самолета, почерневший, скажет: “Нет, подожди! Остановись! Это мой дядя Шан!
Он спас жизнь моей матери! Я десятикратно воздаю за все добро, оказанное мне. Дядя
Шан, пожалуйста, приезжай жить в мой дворец навсегда, как моя любимая семья, где с
тобой будут обращаться как с королем, и тебе никогда больше не придется заглядывать
в бухгалтерскую книгу”.
Да, здесь чисто эгоистичные причины! Спасая собственную шкуру! Вот почему он это
делает!
Его сын идет в секту горы Цан Цюн!
- Братан-самолет сразу переосмысливает это и НА САМОМ деле не продумывает это до
конца. Может быть "никаких [неотъемлемых] последствий", если Ло Цзяхуй выживет, но
это не обязательно означает "никаких последствий", если она начнет менять основной
сюжет! Она окажет большее влияние на сюжет, чем ты думаешь, братан!
- Когда я стал старше, я решил, что мне часто не очень нравятся магические системы,
в которых только дети могут изучать магию! Или магические системы, в которых магия
совершенно недоступна обычному человеку! Лучшее время для начала обучения навыку
может быть десять, двадцать или пятьдесят лет назад, но второе лучшее время для
начала обучения-сегодня!
Итак, позвольте мне изменить мою вселенную AU, пожалуйста! В этой фантастике, в то
время как "мирские" люди определенно не летают по воздуху, как полностью обученные
культиваторы, я думаю, что немного странно, если в таком
фантастическом/сверхъестественном мире с таким "размашистым" культивированием
средний взрослый не может развить себя достаточно, чтобы успешно освоить хотя бы
один или два интересных салонных трюка. Вы знаете, если у них есть время, энергия,
целеустремленность и инструменты обучения, чтобы сделать это, я имею в виду.
Возможно, им будет труднее, но ИМО никогда не поздно начать учиться! Если самолет
может делать все, что ему нравится, то и я могу! Люди всех возрастов умны и
находчивы, и они собираются воспользоваться вашим непоследовательным построением
мира, Братан-самолет!
- Какой-то Снобист-Культиватор: "Мы не можем позволить простым людям культивировать

себя!"
Юэ Цинюань: *приятно улыбается* "О??? Почему нет? Пожалуйста, объясни."
- Хотя я не ищу согласия с этой выдумкой, пожалуйста, комментарии все равно

приветствуются! Если вы не знаете, что сказать, мне всегда нравится, когда люди
копируют и вставляют свои любимые предложения из главы. Скорее всего, мне тоже
понравилось это предложение!
- Обновление снова в следующую среду! Пока! 😘💕❤️
Глава 3: Встреча с семьей

В которой Шан Цинхуа забирает свою новую семью обратно в горы.
Ах, эта глава оказалась немного длиннее, чем ожидалось! Ну и ладно!
Той ночью Шан Цинхуа спит на полу у Ло Цзяхуя, а на следующий день неловко стоит в
стороне, пока она сворачивает всю свою жизнь в одну большую пачку и одно утро. Она
возвращает белье своим клиентам, обильно извиняясь в тех случаях, когда не могла
закончить, и бодро избегает всех любопытных вопросов соседей о том, куда она идет и
почему. Она улыбается, даже когда они откровенно противны ей в лицо! Даже когда они
заставляют ее вздрагивать от воздействия их слов!
Ух ты, неужели Шан Цинхуа… действительно относитесь к этому. Он чувствует эту

улыбку в своей душе.
Ему нравится думать, что с тех пор, как он стал лордом пика, он стал лучше
относиться к тому, что у него есть хребет, и это, кажется, доказывает это.
Случайные злые местные жители, возможно, были очень страшными на протяжении всего
его второго детства, когда он чувствовал себя среди них чужаком, но случайные
местные жители, ведущие себя так, словно они вот-вот устроят истерику у стойки
обслуживания клиентов, сейчас... немного смешны? По сравнению с божественными
электростанциями, которые в наши дни устраивают свои страшные, страшные припадки
из-за плохого обслуживания перед столом Шан Цинхуа, которые абсолютно заставляют
его вздрагивать, пресмыкаться и прятаться в укрытие, где это необходимо, эти
мирские дополнительные услуги являются… ух… просто больше не так пугающе. Если они
не могут уничтожить его или сообщить о нем кому-то, кто может полностью уничтожить
его, то кого это волнует?
Прогресс! Позвоночник самолета выровнялся от желе до дерева, может быть! Ура!
Шан Цинхуа изо всех сил старается выглядеть “устрашающе” на случай, если кто-нибудь
из других клиентов Ло Цзяхуя что-нибудь предпримет. Он пытается направить ледяную
ауру Мобэй-Цзюня “Я убью тебя и всех, кого ты любишь, если ты посмеешь слишком
громко дышать в моем королевском присутствии”, но он думает, что ему удается только
казаться слегка физически больным.
Если бы это был Путь Гордого Бессмертного Демона, как написано Самолетом, Летящим в
Небо, тогда было бы очевидно, что мастер Гао, богатый сутенер-трактирщик, был
ничтожным развратником с гнилым сердцем! У этого мужчины был бы взгляд-раздевающих-
женщин-своими-глазами! И руки, которые тянулись слишком часто и задерживались
слишком долго! Всевозможные сигнальные жесты, которые зоркий главный герой заметил
бы в одно мгновение. Он, вероятно, был бы по крайней мере подразумевается, что он
тоже старый и уродливый, потому что троп “естественная красота-признак добра” - это
способ использовать шаблонные, злоупотребляющие тропами хаки, особенно в крайний
срок. Курорт семьи этого человека, очевидно, был бы дешевым прикрытием для
незаконной или аморальной деятельности, а не по-настоящему прекрасным загородным
убежищем, состоятельным и ухоженным домом отдыха и омоложения.
Но мастеру Гао на вид меньше пятидесяти, и он неплохо выглядит. Мужчина очень

улыбчивый, с очень мягкими манерами, и нет никаких внешних доказательств того, что
он воспользовался ситуацией Ло Цзяхуи в качестве ее основного работодателя, кроме
заметного физического расстояния, которое Ло Цзяхуи держит между ними, пока она
объясняет, что уходит. Он даже делает вид, что обеспокоен тем, что Ло Цзяхуй и Ло
Бинхэ (на бедре у его матери) внезапно уезжают из города с незнакомым мужчиной. Он
спрашивает, не нужно ли ей больше работы или другой ссуды, чтобы помочь ей
ухаживать за ребенком. Он предлагает должным образом переселить их в поместье своей
семьи. Он недоверчиво хмурится на Шан Цинхуа.
Это почти убедительно.
За исключением вспышки гнева, которая проглядывает, когда Ло Цзяхуй держит Шан

Цинхуа между ними и вежливо отклоняет его “слишком щедрые предложения о помощи".
По коже Шан Цинхуа бегут мурашки. Он ловит себя на том, что размышляет обо всех
вещах, которые мог бы сделать его почерневший сын-главный герой в подобной
ситуации, о поэтической справедливости, которую мог бы совершить главный герой-
жеребец-мастер мести, но он не тот человек.
И Ло Цзяхуй явно просто хочет уйти.
Она откашливается и кладет руку ему на плечо, умоляюще глядя на него.
Таким образом, Шан Цинхуа не организует внезапную, трагически фатальную, совершенно

естественную медицинскую помощь для мастера Гао, подлого трактирщика, хотя это
действительно было бы очень просто! В душе он писатель, знаете ли! Он потратил
много времени на изучение убийств и “идеального убийства” по причинам написания,
еще до того, как присоединился к иногда очень сомнительному пику Ан Дин! Когда он
перевоплотился в роль скользкого, жадного до власти шпиона в своем собственном веб-
романе "жеребец", наполненном убийствами и драмами, что он должен был делать? Не
расследуете сложную логистику убийства из любопытства? И тоже на всякий случай?
Вместо того, чтобы использовать здесь все свои хорошие исследования, он передает
деньги, чтобы погасить долг Ло Цзяхуя, и получает небольшое удовольствие от того,
что духовная энергия, цепляющаяся за его пальцы, вызывает у мастера Гао жгучий шок.
Мужчина подскакивает и ругается.
“Ах, извините, извините", - неискренне говорит Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй возлагает... очень много надежд на Шан Цинхуа, чтобы он не обманул ее

здесь.
Чтобы не быть этим парнем.
Или тот другой парень.
Ха-ха, в третий раз самое интересное, верно?
Ло Цзяхуй впивается пальцами в руку Шан Цинхуа, ее вежливая улыбка становится

испуганной, когда она наблюдает, как хмурый Мастер Гао подбирает деньги с пола, и
внезапно Шан Цинхуа чувствует себя здесь подонком-злодеем. Ло Цзяхуй в последний
раз горячо благодарит мужчину за заботу, а затем выдергивает Шан Цинхуа обратно из
гостиницы. Она торопливо ведет их по улице, все время учащенно дыша, как будто они
сбегают из подземелья, полного демонов, а не из относительно модного курорта и
поместья.
Она ведет себя так, словно едва выбралась оттуда живой.
“Ммм", - хнычет Ло Бинхе.
“...С тобой все в порядке?” - спрашивает Шан Цинхуа.
“Отлично! Отлично!” - говорит Ло Цзяхуй, пронзительно и задыхаясь.
Она явно не в порядке! Совсем не в порядке! Но Шан Цинхуа недостаточно сведущ в

обществе, чтобы подтолкнуть ее к тому, что именно ее беспокоит, а затем утешить. Он
почти уверен, что просто случайно заставил бы ее снова заплакать, тем более что она
уже звучит так, как будто снова собирается заплакать! По крайней мере, теперь они с
Ло Бинхэ не будут расти под каблуком у человека, явно страдающего синдромом Большой
Рыбы В Маленьком пруду! Шан Цинхуа не помнит, что он сказал, что работодатели
приемной матери Ло Бинхе сделали с ними в точности, кроме отказа... э-э... предметы
первой необходимости, такие как еда и лекарства, но он почти уверен, что эта
высокомерная, скупая семья была первым шагом к разрушению веры его главного героя в
человечество.
Ло Цзяхуй и Ло Бинхэ будут в полном порядке теперь, когда эти люди навсегда ушли из
их жизни!
Они оба одинаково нервничают, смущенно пугливы, когда Шан Цинхуа, наконец,
перекидывает вещи Ло Цзяхуи через спину, поднимает ее в переноске принцессы, держа
Ло Бинхе, и уносит их из этого ужасного, никуда не годного, очень плохого города в
следующий приличного размера город. Шан Цинхуа почти чувствует себя героической
фигурой, мастером-культиватором, летящим по воздуху на духовном мече с девицей в
беде и ее невинным ребенком на руках, но на самом деле это просто утомительно. Это
действительно просто отстой.
Ло Цзяхуй все время напряжен и едва смотрит на него! Он едва смотрит на нее!
Неловкое молчание нарушается только тем, что малыш Ло Бинхэ плачет в отчаянии из-за
своего первого опыта полета. Или Ло Цзяхуй, жалко извиняющаяся за плохое поведение
своего ребенка.
Шан Цинхуа в панике проводит все время, внутренне спрашивая свою Систему: “Мы уже
там? Мы уже там? Мы уже там?”
Его Система, как обычно, не обязывает его отвечать! Насколько известно Шан Цинхуа,
у него либо нет функции карты, либо он категорически отказывается позволить ему ее
использовать. Это также не обязывает ни одну из его просьб хотя бы играть какую-
нибудь музыку для путешествий! Ах, у него действительно самая скупая Система! Если
слишком много просить, чтобы он вернул свою незаконно загруженную музыкальную
библиотеку или свою собственную специальную задирную музыкальную тему “Шан Цинхуа,
Повелитель Пика Ань Дин”, то переселение самолета все равно было бы на 110% лучше,
если бы у него был хотя бы базовый саундтрек!
“Будь братишкой, Система!” - тихо умоляет Шан Цинхуа, перекрывая настойчивый плач
ребенка. “Составьте плейлист настроек культивирования!”
Система пренебрежительно молчит.
Все испытывают облегчение, когда они снова приземляются в следующем городе. Шан
Цинхуа убирает меч в ножны и борется с желанием положить голову между колен, что
было бы полной противоположностью образу достойного лорда пика, чтобы побороть
пьянящее сочетание усталости и облегчения.
Он действительно не привык носить на руках другого человека, несущего извивающегося

ребенка. Он почти уверен, что один только стресс добавил еще один вес!
Они получают отдельную комнату с двумя кроватями в одной из лучших местных гостиниц
(не слишком приятной, имея в виду предыдущих дерьмовых работодателей Ло Цзяхуя),
потому что сейчас поздний вечер, и ни один из них не хочет путешествовать ночью.
Шан Цинхуа быстро с поклоном выходит из комнаты и оставляет Ло Цзяхуй приводить
себя в порядок и малышку Ло Бинхэ. Еще одна причина, по которой они должны
остановиться: оказывается, даже главный герой halo не может заставить детские
какашки хорошо пахнуть! Этот последний отрезок полета был совсем не веселым! Шан
Цинхуа действительно нужно изобрести или вложить деньги в талисман для освежителя
воздуха! Он почти уверен, что Цянь Цао делает противоядные маски, так что, может
быть, он закажет себе одну из них!
В одиночестве Шан Цинхуа нанимает посланника из местной секты, чтобы тот полетел
вперед к Цан Циону, потому что они более надежны, чем талисманы, которые он уже
отправил. Он не хочет возвращаться, чтобы обнаружить, что Ань Дин уничтожил себя
из-за борьбы за должность лорда пика, потому что они запаниковали и думали, что он
никогда не вернется. Он посылает сообщение “пожалуйста, не сжигайте пик дотла”
своему нынешнему заместителю и включает в себя гораздо более вежливое письмо лидеру
своей секты, объясняющее, что он задержался по делам.
Работа в качестве службы обмена сообщениями может быть довольно приличным бизнесом
для небольших сект культивирования и мошенников-культиваторов! Несмотря на
причудливое решение Airplane, принятое целую жизнь назад, свести классику
культивирования летающих мечей к минимуму в его реальной истории (к большому
замешательству и презрению как фанатов, так и антифанов), летающие мечи, тем не
менее, повсюду в этой реализованной версии его веб-романа. И, несмотря на то, какое
бы художественное видение ни переполняло его в другой жизни, Шан Цинхуа с тех пор
осознал ошибочность своих путей и выступил затрудно для горной секты Цан Цюн
поддерживать эти официальные секты посланников. (Экипажи и лошади все еще,
очевидно, намного лучше, когда дело доходит до комфортного путешествия большой
компанией, он поддерживает это, особенно для более слабых культиваторов! Кого
волнует, что это займет так много времени?!)
Своевременное общение жизненно важно для его работы! Талисманы для сообщений
ненадежны на дальних расстояниях! Ему нужно знать, когда дороги нуждаются в
ремонте, а когда бандиты задерживают поезда с продовольствием! Людям легче
обращаться к ним за помощью!
Юэ Цинъюань можно даже заставить запугивать Лю Цинге, чтобы он иногда посылал

отчеты “Я был здесь”! Чем удобнее странствующему богу войны посылать весточку, тем
меньше у него оправданий тому, что его совершенно невозможно найти! (Если, конечно,
Лю Цинге просто не мчится в полную пустыню, далеко от всего, что напоминает
цивилизацию, которая… такое часто случается.) И эти посланники очень важны сейчас,
когда Шан Цинхуа должен отправить свое собственное таинственное сообщение в стиле
Лю-Цинге “Я не мертв"!
Очень весело! Шан Цинхуа редко удается делать такие вещи!
Менее забавным является напоминание о том, что он рискует пропустить свою следующую
встречу с Мобей-Цзюнем, в зависимости от того, как быстро они смогут отсюда уехать.
Шан Цинхуа на самом деле не может думать об этом без желания закричать от ужаса,
поэтому его нынешний план состоит в том, чтобы просто пресмыкаться, как он никогда
раньше не пресмыкался - пресмыкаться, как никто никогда раньше не пресмыкался. Он
будет пресмыкаться так бесстыдно, так страстно и так жалко, что бессердечному
Мобэй-Цзюню будет так неловко общаться с ним, что он, надеюсь, просто уйдет!
Уходите, не спрашивая, почему Шан Цинхуа внезапно исчез и исчез с особой,
самоназначенной миссией!
Да, это сработает!
Система по-прежнему ничего не говорит, но Шан Цинхуа чувствует, что она осуждает
его.
Он утешает себя мыслью, что, возможно, этого одного доброго поступка Шан Цинхуа
будет достаточно, чтобы спасти Секту Горы Цан Цюн от будущего Императора Демонов Ло
Бинхэ! Может быть, он уравновесит мерзавца Шэнь Цинцю! Никогда не знаешь наверняка!
Ученики Шан Цинхуа могут смириться с тем, что пару недель бланки будут лежать без
подписи на его столе, в обмен на то, что Шан Цинхуа, вероятно, спасет их жизни
здесь! Они все увидят мудрость в том, чтобы заслужить благосклонность Ло Бинхе чуть
более чем через двадцать лет или около того!
"...Пожалуйста, перестань осуждать меня",-бормочет Шан Цинхуа своей нехорошей

Системе.
Это ни о чем не говорит.
Он разыскивает несколько местных ресторанов и магазинов, где продаются дорожные

принадлежности, решив оставить окончательное решение за Ло Цзяхуи, с тревогой не
желая делать предположения от ее имени. Даже когда дело доходит до ужина. Кажется
безопасным предположить, что, несмотря на его бесполезный статус Бога-автора, она
лучше, чем он, знает, что она хочет делать и что ей нужно.
Он даже не назвал ей имени... не говоря уже о предыстории.
Одна вещь, которую он покупает, - это простая, приятная кукла из ткани в милых
маленьких халатиках.
Упс.
Импульсивная покупка! Он увидел его, а потом вдруг оно оказалось у него в руках! У
нее нет острых краев и твердых кусочков, поэтому его сын не должен случайно
пораниться ею, и сбитый с толку продавец даже уверяет его, что кукла хорошо сделана
и что его ребенок случайно не подавится какой-нибудь случайной деталью или чем-
нибудь еще. “Да, - успокаивает его явно сбитый с толку продавец, - все дети любят
играть и обниматься с куклами! И это совершенно безопасно! Ни один из используемых
красителей не является тайно ядовитым или чем-то еще!”
Итак, он возвращается в гостиницу с игрушкой в руке, почти потея от беспокойства по

поводу поступка, который, как он знает, не так уж и важен, и который, как он знает,
вероятно, не обидит Ло Цзяхуя. И он случайно заходит к Ло Цзяхую, кормящему грудью.
Она смотрит на него в ответ с таким же широко раскрытыми глазами и беспомощным

выражением лица.
“О, черт!” - рефлекторно говорит Шан Цинхуа. “Извините! Прости! Я просто...!”

Он немедленно выбегает из комнаты.
Он продолжает устраивать несколько параллельных поломок, вежливо скрываясь с глаз

долой.
Во-первых, из-за того, что, о да, его сын-герой все еще достаточно мал, чтобы его
кормили грудью! Ло Бинхэ - это ребенок! Шан Цинхуа был слишком занят другим срывом,
чтобы обратить какое-либо внимание на закрытую дверь спальни Ло Цзяхуя вчера или
сегодня утром. Ло Цзяхуй периодически извинялась, и Шан Цинхуа не задавал ей
никаких реальных вопросов. Он просто сразу же сказал: “Конечно! Я буду ждать прямо
здесь!”, А затем, по сути, просто без паузы мысленно улетел, чтобы развлечь себя,
пока она не вернулась.
Во-вторых, из-за того, что большая часть его знаний о лактации связана с тем, что
он был бесстыдным поставщиком извращенного дерьма в другой жизни, что не является
хорошим источником информации. Так что, ого, он действительно ничего не знает о
детях, да? Как, черт возьми, он не подумал о том, как ест его маленький сын?!
В-третьих, по поводу того, решила ли эта вселенная, что Ло Цзяхуй должна родиться
мертвой, чтобы она не только была достаточно одинока и уязвима, чтобы усыновить
главного героя, но и смогла его накормить. Самолет не удосужился подумать о том,
как приемная мать Ло Бинхе кормила его, когда он был новорожденным подкидышем.
Молоко животных? Волшебный нектар, который служил детской смесью для выращивания
хака? Волшебное молоко животных? Он не думал об этом! Ни разу! Это не имело
значения! Не относящаяся к делу деталь истории! В лучшем случае, в какой-то момент
он выблевал одноразовую линию дерьма с размахиванием руками и больше никогда об
этом не думал.
Может быть, следующим отпуском Шан Цинхуа следует найти действительно высокий утес
и просто кричать на его вершине. Доступная терапия! Он этого заслуживает!
Он остается там, сидя на полу, пока Ло Цзяхуй нерешительно снова не открывает дверь
в их комнату. Она смотрит на него сверху вниз, как будто нашла что-то слегка
пугающее и неприятное на своем пороге, но ей ничего не остается, как смириться с
этим, если она не смирится с тем, что вместо этого воспользуется окном.
Шан Цинхуа медленно встает, чувствуя, как тысяча извинений снова клокочет у него в
горле.
“Бингбинг закончил есть, если вы хотите вернуться внутрь. Я прошу прощения, я ... ”
"ах! Нет, не нужно извиняться! Совершенно нормальное занятие! Ребенку нужно
поесть!” - поспешно говорит Шан Цинхуа. “Я ушел только для того, чтобы дать тебе
дополнительное уединение, на случай, если ты этого захочешь; дама с ребенком
получает комнату, ха-ха. Э-э, вот… Я... принес подарок.”
Он толкает куклу в сторону Ло Цзяхуя, как будто это может как-то компенсировать все
плохое, за что он может быть или не быть ответственным в этом мире.
“О, спасибо тебе! Как мило! Эм, почему бы тебе не прийти и не отдать его прямо
Бинбингу?”
Ло Бинхэ сидит на одной из кроватей, подпертый подушкой, и выглядит сонно-

довольным. Он потянулся к Ло Цзяхую, хлопая одной из своих маленьких ручек, широко
улыбаясь и что-то бормоча своей любимой приемной матери.
“Мма ма ма на ма", - говорит он.
Ага! Это все равно что получить стрелу привлекательности прямо в грудь!
Шан Цинхуа неуклюже подходит и вручает куклу Ло Бинхэ, надеясь, что он не похож на
испуганного слугу, предлагающего подарок в надежде убедить безжалостного императора
пощадить его жизнь. Это вроде как такое чувство! Совсем чуть-чуть! Ло Бинхэ
замирает и сначала неуверенно смотрит на куклу, и требуется много усилий, чтобы не
запаниковать и не истолковать это так, как будто этот очаровательный маленький
ребенок находится в трех секундах от того, чтобы приказать: “Долой его голову!”
Вместо этого Ло Бинхэ раскидывает свои маленькие ручки, неуклюже хватает свой
подарок и прижимает куклу к груди в объятиях. “Ма! Ma ma ma na na ma!”
Это так мило.
Затем Ло Бинхэ машет матерчатой куклой в сторону своей матери. “Ma ma muh ma!”
"Я вижу это!” - радостно говорит Ло Цзяхуй. “Я вижу твою новую игрушку, Бинге!
Какая милая игрушка! Ты должен сказать спасибо своему дяде Шангу за то, что он
подарил тебе такую милую игрушку!”
Ло Бинхе просто продолжает пытаться показать куклу своей матери.
И это здорово, потому что сердце Шан Цинхуа просто на секунду перестало работать.
Ха-ха, странно! Он никогда раньше не был ничьим дядей, так что это было немного
удивительно. В его первой жизни у него не было братьев и сестер. Шан Цинхуа не
видел ни одного члена своей второй семьи со дня своего отъезда, и все они,
вероятно, вздохнули с коллективным облегчением. "Слава богу, этот чудак наконец-то
ушел!" - наверное, сказали все они.
”Это... мне не следует говорить ему, чтобы он так тебя называл?" - нерешительно
спрашивает Ло Цзяхуй.
Шан Цинхуа выпрямляется по стойке "смирно", отводя взгляд от мощного ореола

главного героя ребенка. «Что? Ах, нет, это… это хорошо! Все в полном порядке! Мне
это нравится! Имеет смысл, чтобы он называл меня дядей Шангом, если он собирается
быть моим племянником, верно? Когда - если он когда-нибудь присоединится к Горной
секте Цан Цюн, тогда я все равно буду его шишу, наверное! Ха-ха!”
“Ты… ты действительно думаешь, что он мог бы стать земледельцем?”
“Я не понимаю, почему бы и нет!” Шан Цинхуа говорит, вместо того, чтобы

распаковывать какие-либо другие ответы, которые немедленно приходят ему в голову в
панике, особенно с предчувствием присутствия Системы, постоянно нависающей над ним.
Ло Цзяхуй выглядит таким обнадеживающим.
Она искренне кланяется. "Спасибо тебе, Шурин!”
“...Шурин?” повторяет он.
О.
Он кланяется в ответ и отвечает: “Невестка”.
Все еще нет никакого способа, чтобы люди (его боевые братья и сестры, его ученики и
вся Горная секта Цан Цюн, на самом деле) не подумали, что его “племянник” - его
незаконнорожденный сын, если они когда-нибудь узнают об этом, но это здорово! Шан
Цинхуа может притвориться, что, назвав Ло Цзяхуя женой своего младшего брата, он
обманет людей!
Ло Цзяхуй снова выпрямляется и улыбается ему, застенчивая и довольная.
“А, ужин?” Шан Цинхуа предлагает защищаться.
На следующее утро они покупают дорожные принадлежности и осла, потому что Шан
Цинхуа не может нести Ло Цзяхуя и Ло Бинхэ всю дорогу обратно в Цан Цюн. Ну, может
быть, он и смог бы, но не быстро, и его нервы с такой же вероятностью сдадут, как и
его сила и духовная техника! Шан Цинхуа не может больше проводить часы в ужасе от
того, что он может каким - то образом случайно уронить главного героя-это вредно
для его здоровья!
И, к счастью, Ло Цзяхуй не просит его об этом!
Путешествие пешком обычно не очень интересно (если не считать постоянных страхов

Шан Цинхуа быть атакованным чем-то на земле, в отличие от чего-то в воздухе, как
форма развлечения), но Ло Цзяхуй и Ло Бинхэ в этом плане гораздо лучшие попутчики.
Летающие мечи просто неудобны! Ло Цзяхуй наконец-то может расслабиться! И сын
Самолета, вместо того, чтобы быть бесконечно напуганным и несчастным, возвращается
к тому, чтобы быть потрясающе очаровательным и чрезвычайно (вероятно, ненормально)
хорошо себя вести, как настоящий главный герой белого лотоса перед почернением!
Хотя вполне возможно, что Ло Цзяхуй на самом деле способна успокоить его и
присмотреть за ним, теперь, когда она больше не боится, что Шан Цинхуа случайно
уронит ее. На земле гораздо больше места для маневра.
Они проходят первый этап своего путешествия в относительной тишине, мирно и

неловко, но в конце концов Ло Цзяхуй храбро пытается задать Шан Цинхуа вопросы о
горной секте Цан Цюн. Она выросла, слушая об этих легендарных бессмертных
культиваторах, об этой прекрасной и неукротимой секте, поэтому она очарована ими,
как и большинство обычных людей.
Шан Цинхуа более чем счастлив ответить на все ее вопросы! Учитывая его статус Бога-
Автора этого мира и Владыки пика Ань Дин, он может честно знать о секте горы Цан
Цюн больше, чем кто-либо из живущих! Он может поэтично рассказывать о том, что,
вероятно, было его лучшим местоположением и лучшим построением мира в Гордом
Бессмертном Демоническом Образе в течение нескольких дней. Ло Цзяхую не нужно
прилагать особых усилий, чтобы заставить его болтать о Шан Цинхуа и самолете,
Летящем в сторону любимой секты культивирования Неба! Обычно проблема в том, чтобы
заставить его заткнуться!
Ло Цзяхуй тоже приятная аудитория! Внимательный и заинтересованный слушатель! Она

ахает, охает и ахает во всех нужных местах, по-видимому, искренне. Она задает
дополнительные вопросы, которые показывают, что она уделяет пристальное внимание.
Это действительно заставляет Шан Цинхуа чувствовать, что он не просто болтает перед
незаинтересованной аудиторией, которая просто хочет, чтобы он ушел. Не просто
извергает чушь о потворстве ради аренды и денег на еду. Шан Цинхуа чувствует… почти
гордится собой, когда он заставляет Ло Цзяхуя хихикать, выливая немного грязи на
некоторых из этих бессмертных культиваторов. (То, что он может поэтически
отзываться о реализованной версии видения Самолета, не означает, что он может
удержаться от того, чтобы также не пожаловаться на некоторую чушь, которую эти
очень реальные люди вытворяют почти ежедневно!) Действительно, он чувствует себя
почти очаровательным, почти симпатичный, почти интересный. Не просто так, как
другой торговец пытается уговорить его заключить более выгодную сделку с Цан Цюном,
или другой культиватор пытается воспользоваться его положением.
Возможности в любой из жизней Шан Цинхуа заставить хорошенькую девушку хихикать и

цепляться за каждое его слово без явно скрытых мотивов были, э-э, довольно редки на
земле, понимаете? Так вот на что похоже быть социальной бабочкой? Пусть у него
будет этот усилитель уверенности в себе!
Они провели относительно счастливые три дня, путешествуя таким образом. Шан Цинхуа
не может говорить все время, особенно когда Ло Цзяхую нужно присматривать за Ло
Бинхэ, но тишина постепенно перестает казаться такой напряженной. Когда Шан Цинхуа
пытается вернуть разговор к Ло Цзяхую, она чаще всего возражает или отклоняется, и
он уважает то, что она не хочет говорить! Ее жизнь была довольно тяжелой! Он с
удовольствием рассказывает о том, как живут культиваторы, как они тренируются, как
они работают, и о некоторых менее впечатляющих событиях изо дня в день с Пика Дин.
Юные ученики по всей Цан Цюн создают множество юмористических анекдотов для своих
учителей! Большинство из которых становятся забавными только задним числом, после
того, как все пожары были потушены, и Шан Цинхуа преодолел раздражение от того, что
сейчас сделали эти коварные или глупые маленькие засранцы. На самом деле, у него
есть почти бесконечные истории о том, как будущие крутые культиваторы были
смешными, беспокойными детьми, которые ничего ни о чем не знают.
Он рассказывает Ло Цзяхую некоторые из своих любимых анекдотов, которые включают в

себя такие вещи, как “в тот раз самый маленький симэй принес домой детеныша
Двуглавого Невидимого Тигра, думая, что это обычная толстая кошка, и мама
Двуглавого Невидимого Тигра пришла искать своего ребенка”. А также “в тот раз они
все узнали, что Третий Шиди невинно не знал, что”курица-еда "каким-то образом
произошла от "курицы-животного"". Немного обогащающие подробности жизни безымянных
фоновых персонажей, которые, конечно же, никогда не превращались в Гордого
Бессмертного Демона!
Маленький Ло Бинхе хихикает почти каждый раз, когда это делает его мама. Он
действительно слишком мал, чтобы понять, почему его приемная мать едва может дышать
от смеха при мысли о том, что четырнадцатилетний ребенок (по общему признанию,
избалованный из благородной семьи) честно не знал, откуда взялось куриное мясо. Тем
не менее, сын самолета явно просто счастлив, что его мама счастлива!
Ах, как мило! Шан Цинхуа действительно надеется, что у него выработается иммунитет
к этому.
Он все еще на самом деле не хочет, например, обнимать своего сына или что-то в этом
роде, на самом деле, но ему нравится смешить ребенка! Это здорово. Дядя Шан-это та
роль, которую он может сыграть! Извините, невестка, здесь нет услуг няни! Дядя Шан-
переселитель-трудоголик, который не хочет детей!
Высоко оценив свой успех в этой теме, Шан Цинхуа заканчивает тем, что рассказывает
Ло Цзяхую все о самом последнем инциденте с Шен, Блядь, Цинцю, в котором мужчина
перехватил и украл посылку с бумагой-талисманом, предназначенную для пика Ку Син.
Пиковый лорд Ван Цинцзе, конечно, узнал об этом, но Шэнь Цинцю беспечно сказал
мужчине просто использовать бумагу-талисман, первоначально предназначенную для пика
Цин Цзин. В конце концов, это была всего лишь простая путаница, верно? Ничего
страшного не случилось, верно?
Вот только Ван Цинцзе сказал: “Нет, бумага Цин Цзин никуда не годится!”
И Шэнь Цинцю улыбнулся самой ужасной улыбкой и хладнокровно сказал: “О? Цин Цзин,
вершина ученых и стратегов, получает некачественную бумагу-талисман? Шанг-Шиди
должен объясниться".
И Юэ Цинюань сказал: “Очевидно, Шэнь-Шиди понадобилась бумага для чего-то важного,

и его нельзя заставить вернуть ее сейчас. Как удачно, что Ван-Шиди одновременно
терпелив и великодушен. Я уверен, что в ближайшее время будет организована еще одна
поставка. Шанг-Шиди, почему Цин Цзин получает некачественную бумагу-талисман?”
И Шан Цинхуа должен был проследить все до мелкого культиватора Ань Дина (шиди его
собственного поколения), который годами лелеял серьезную обиду на Шэнь Цинцю. (У
кого не было обиды на Шэнь Цинцю, честно говоря?!) Этот культиватор время от
времени вредил поставкам Цин Цзин назло! И он уже скрылся и испортил свой след,
потому что понял, что дерьмо попало в вентилятор, когда Шэнь Цинцю начал трахаться!
Поймать его и покончить с его годами дерьма заняло целую вечность!
И всей этой гребаной неразберихи, вероятно, можно было бы избежать, если бы Шэнь
Цинцю просто сказал: “Кто-то посылает мне дерьмовую бумагу-талисман, Шан Цинхуа,
пожалуйста, исправь это”.
“Я бы помог! Шэнь-Шисюн ужасен!” Шан Цинхуа жалуется.
Ло Цзяхуй снова хихикает над ним. “Как окольно!”
Что ж, по крайней мере, он извлекает из всей этой кутерьмы смех хорошенькой

девушки.
Шан Цинхуа в середине говорить гадости про своих коллег пиковые владыки - не
материться рядом с ребенком, а не, например, каких-либо тяжких говно (потому что он
знает некоторые свои глубокие, темные секреты, потому что он написал некоторые свои
самые сокровенные тайны, секреты), а более общие ежедневно мудак поведения, как
нервничаю, когда отгрузки их любимый чай не приедут вовремя - когда одного из
товарищей своих пиковых лордов сваливается с неба прямо перед ним.
“Срань господня!”
Бог войны Бай Чжаня, Лю Цинге, не выполняет классическую трехточечную посадку.
Потому что оказывается, что классические приземления в три точки ужасны для ваших
коленей! Шан Цинхуа усвоил свой урок! Настоящие крутые парни не делают жестких
приземлений на три точки, если хотят иметь рабочие колени.
Но Лю Цинге, тем не менее, приземляется со всей вопиюще несправедливой грацией и

крутой красотой законного несравненного бессмертного. Он приземляется так, что для
этого должны потребоваться хореография и электрические вентиляторы со
спецэффектами, чтобы его мантия и волосы развевались и оседали вот так! Перед ними,
в режиме реального времени, кадр действия, который должен был занять, по крайней
мере, десять дублей и немного экспертного редактирования, чтобы все получилось
правильно!
Несправедливо! Несправедливо! Братан, какого хрена?!
Шан Цинхуа ни разу в жизни не выглядел и вполовину так хорошо!

Лю Цинге хмуро смотрит на него, стоя посреди дороги со скрещенными руками. ”На пике
Ван Цзянь произошло чрезвычайное происшествие".
Шан Цинхуа опускает свой наспех вытащенный меч, пытается успокоить свое бешено
колотящееся сердце, и совершенно безуспешно пытается успокоить свое бешено
колотящееся сердце! Это не очень хорошая новость! Не то чтобы он ожидал, что
внезапное появление Лю Цинге станет хорошей новостью!
“Чрезвычайная ситуация?! Что случилось?!”
“Груз с пика Цзуй Сянь взорвался”.
“Цзуй Сянь...?”
Пик Алкоголя? Ладно, да, алкоголь-это не единственное, что они варят или делают на
Цзуй Сянь, они варят много чего, но это большая часть того, что они делают! Таким
образом, они приносят много денег в Цан Цюн! Ах, Лю Цинге, неужели это
действительно убьет тебя, если ты используешь больше слов и объяснишь, что
произошло, без подсказки? Почему твой бедный Шан-Шисюн должен каждый раз так
гадать?
"...Раствор Для Чистки Мечей Пожирателя Огня?” - говорит Шан Цинхуа.
Он думает, что прошло много времени с момента последней отправки этого, и это
кажется наиболее вероятным виновником взрывоопасной аварии между Цзуй Сянь и Ван
Цзянь. Вершина Ван Цзянь Господину Вэй Цинвэю не нравится, когда на его вершине
пьют спиртные напитки, полные острых предметов, особенно поблизости от его кузниц
или мастерских, по очевидной причине. Огонь + спиртные напитки + острый металл =
плохо.
Лю Цинге кивает.
“Есть ли большой ущерб?” - спрашивает Шан Цинхуа.
“Поверхностно", - коротко отвечает Лю Цинге. “Никто не умер”.

“О, хорошо! Эм... что это… тогда что у меня за срочное дело, Лю-Шиди? Разве это не
вопрос между Цзуй Сянь и Ван Цзянь? Я скоро вернусь...”
Зачем им нужно посылать Бога войны Бай Чжань вслед за Повелителем Пика Ань Дин для
этого?! Юэ Цинюань, разберись с этим самостоятельно в течение нескольких дней!
“Ань Дин доставил его", - говорит Лю Цинге.
Стук молотка по гробу был бы менее страшным звуком!
Черт! Судьба Шан Цинхуа решена! Он собирается навести порядок и расследовать

несчастный случай в качестве третьей стороны - решение было неправильно сохранено
каким - то идиотом младшим учеником, как он называет это сейчас, - в то время как
Вэй Цинвэй и Чжан Циньян кричат друг на друга! Юэ Цинъюань, пожалуйста! Этот шиди
знает, что ты занят управлением сектой и ее бизнесом с остальным миром, Шан Цинхуа
знает это лучше, чем любой другой Владыка Пика, но не можешь ли ты хоть раз
передать это кому-нибудь другому, Чжан Мэнь-Шисюн?
Ладно, ладно. Шан Цинхуа даже представить себе не может, что Лю Цинге заставили
справиться с чем-то подобным. Му Цинфан и большинство других лордов пика отказались
бы от участия по различным причинам “не по моей части”, некоторые из которых были
бы законными. И таким людям, как Ци Цинци и Шэнь Цинцю, действительно нельзя
доверять, если они не придумают жестоко эффективные решения, которые будут работать
очень хорошо, но никого не обрадуют, если они будут вынуждены вмешиваться в дела
других вершин. И это, должно быть, довольно плохая ситуация, если Юэ Цинъюань
послал своего местного бога войны, чтобы вернуть Шан Цинхуа, но, пожалуйста!
Пожалуйста! Смилуйся хоть раз, Чжан Мэнь-Шисюн! Будь братишкой!
“Вот дерьмо", - бормочет Шан Цинхуа.
Он смотрит на Ло Цзяхуй, которая выглядит так, словно отчаянно пытается не казаться

нервной.
Да, Ло Цинге-не очень обнадеживающая фигура! Потрясающе крутая? ДА. Странно

хорошенькая? Ага! Уютно и доступно? Абсолютно нет.
“Лю-Шиди, я боюсь, что не смогу уйти с тобой”, - признается Шан Цинхуа, довольно
смело, если вы спросите его. “Мой младший брат скончался! Это моя овдовевшая
невестка Ло Цзяхуй и мой н-племянник Бинхэ. Я обещал сопроводить их в новый дом в
городе Санджао.”
Глаза Лю Цинге расширяются, и его голова поворачивается к Ло Цзяхую и Ло Бинхэ,

которых ранее в основном игнорировали, как будто он никогда раньше не видел ничего
подобного. Он пристально смотрит на Ло Бинхэ, как будто пытается понять, как Шан
Цинхуа может быть связан с таким милым ребенком. Ло Бинхэ машет рукой в его
направлении, и Ло Цинге не машет в ответ. Даже несмотря на то, что это
действительно супер-пупер несправедливо мило!
Будь осторожен, Лю-Шиди! Это твой будущий шурин! Помаши в ответ!
“Он...очарователен, не так ли? Самый милый ребенок в мире!” - говорит Шан Цинхуа.
“Ага, мой младший брат был намного красивее меня!”
Некоторые люди определенно подумают, что Ло Бинхе-его незаконнорожденный сын, что

бы он ни говорил, но в конце концов Ло Бинхе станет старше, и станет совершенно
очевидно, что они никак не могут быть родственниками. Каждый, кто когда-либо
посылал Шан Цинхуа улыбку “Я тебе не верю” или хмурый взгляд “Я действительно тебе
не верю”, скажет: “О, вау! Этот супер красивый ребенок никак не может быть твоим! Я
действительно был неправ! Прости!”
Лю Цинге смотрит еще немного, затем кивает, как будто это имеет смысл.
...Правда?
“Лю-Шиди!” - с воплем думает Шан Цинхуа. “Тебе не обязательно так быстро верить в
ложь!”
Ну, по крайней мере, он знает, что Лю Цинге не сплетничает, каким бы стоическим

чудаком он ни был.
” П-приветствую тебя, Мастер-Культиватор", - произносит Ло Цзяхуй, сидя на осле.
Лю Цинге на удивление вежливо кланяется. “Мадам Ло", - говорит он.
Шан Цинхуа очень рад, что не возникнет подозрений в том, что его племянник не “Шан
Бинхэ” или что-то в этом роде. В мире Гордого Бессмертного Пути Демона существует
множество матриархальных семей! Результат построения мира, гм, по общему признанию,
отчасти из-за того, что самолет немного не соответствует его соглашениям об именах.
Также, э-э, из-за потворства различным видам извращений доминирования, тонко
завуалированным или бесстыдно вопиющим, и другим вещам, о которых не нужно
говорить!
На самом деле у Лю Цинге имя его матери! Шан Цинхуа не знал, что его мир был
заполнен именно таким образом, пока мадам Лю не пришла навестить Горную секту Цан
Цюн. Он очень, очень, очень надеется, что грозная госпожа Лю (бывшая ученица Сянь
Шу) больше не вернется, чтобы навестить своего сына-лорда пика. По сути, это
единственная вещь в этой жизни, в которой Шан Цинхуа и Сянь Шу Пик Лорд Ци Цинци
полностью согласны.
“Я могу нести их", - говорит Лю Цинге Шан Цинхуа.
Потому что он Лю, блядь, Цинге! И ему наплевать на то, что Шан Цинхуа или кто - то
другой будет выглядеть плохо по сравнению с ним! Всю дорогу обратно в Цан Цюн,
правда?!
“Ах, Лю-Шиди, это очень полезно! Но нам все еще нужно разобраться с ослом, так
что ...
“...Я тоже мог бы нести осла.”
Что?
Какого хрена?!
"Лю-Шиди, это... не похоже на хорошую идею”.
Мужчина просто пожимает плечами.
Это объясняет, почему ученики Бай Чжана иногда тащат туши монстров обратно в горы!
Срань господня! Люди просто иногда смотрят в небо и видят, как Лю Цинге пролетает
мимо, неся Питона-Носорога Черной Луны или что-то в этом роде? Неужели они думают,
что видят, как летает Питон-Носорог Черной Луны? Срань господня, Лю Цинге! Какого
черта?!
“Я не знаю, будет ли моя невестка довольна чем-то подобным...” - нерешительно
говорит Шан Цинхуа, глядя на Ло Цзяхуя в поисках мнения.
На самом деле он не хочет возвращаться в Цан Цюн, чтобы разобраться с последним

беспорядком раньше, но беспорядок, вероятно, не станет лучше, если он попытается
его избежать. (Он пробовал, что это почти никогда не работает!) На самом деле он не
хочет возвращаться к устоявшейся холодной войне между Ван Цзянем и Цзуй Сянем. Он,
вероятно, останется в плохих книгах Юэ Цинюаня по крайней мере на год, если сейчас
уйдет.
Но, э-э, он не собирается оставлять Ло Цзяхуя.
И он также не собирается заставлять ее позволять незнакомому мужчине нести ее.
“Это, эм, звучит так, как будто Шурин срочно нужен в своей секте", - говорит Ло
Цзяхуй, храбро поднимая подбородок. “Я не возражаю! Хм, Бинхе не очень любит
летать, хотя, и если мастеру Лю тоже нужно нести д-осла...”
Нести паникующего осла и годовалого ребенка одновременно-глупая идея! Все здесь это
знают! Осел, наверное, это знает! Это неизбежно закончится катастрофой. Извини, Лю-
Шиди, но Шан-Шисюн накладывает вето на твое предложение продемонстрировать силу
твоих рук для хорошенькой юной сестры!
“Почему бы нам не прогуляться вместе до следующей деревни?” Шан Цинхуа

предполагает, потому что, по-видимому, иногда Ань Дин-последний оплот разума в
мире. “Осел действительно слишком громоздок для Лю-Шиди, чтобы нести его, особенно
с невесткой и ее ребенком сверху, даже если он может нести их общий вес. Зверь
может запаниковать! Мы можем продать осла или поселить мою невестку в каком-нибудь
удобном месте, и по дороге она сможет получше узнать Лю-Шиди!”
“Т-это звучит хорошо!” Говорит Ло Цзяхуй.
“Мн", - говорит Лю Цинге, что, вероятно, означает "да".
Шан Цинхуа воспринимает это как "да"! Он не понесет никакого наказания от Системы,
если мир взорвется из-за того, что Лю Цинге бросит главного героя-младенца! Ни за
что!
Лю Цинге, присоединившийся к ним на дороге, означает, что Шан Цинхуа, к сожалению,
должен прекратить нести чушь - по крайней мере, о повелителях пиков и о других
Вершинах. Какой позор! Выгрузить всю грязь, которую он разгребает для несравненных
бессмертных, было своего рода облегчением! К сожалению, их нашел, например, один из
немногих культиваторов на Цан Цюне, который искренне презирает распространение
сплетен, какими бы горячими и вкусными они ни были. Ого! Как скучно, Лю-Шиди!
Очевидно, они вернулись к путешествию в неловком для них молчании!
“Мастер Лю?”
“Мм?”
“Шурин делился некоторыми юмористическими историями о м-неудачах своих младших

учеников”, - довольно храбро говорит Ло Цзяхуй. “Д-как Лорд Пика, у мастера Лю есть
какие - нибудь истории, которыми он может поделиться об уроках своих учеников?”
Действительно, как мужественно! Шан Цинхуа не ожидал, что Ло Цзяхуй попытается

завести разговор с Богом войны Бай Чжань. Судя по удивленному выражению лица Лю
Цинге, он явно тоже этого не ожидал.
“...Что за истории?” - спрашивает Лю Цинге.
Ло Цзяхуй нерешительно, но с улыбкой рассказывает историю о том, как Третья Шиди не

смогла узнать, откуда взялось куриное мясо, которое, похоже, является ее любимым.
Она довольно хороший рассказчик! Что имеет смысл, учитывая, что Самолет написал ее,
чтобы она была идеальной, любящей матерью, трагически отнятой у юного осиротевшего
главного героя!
Блядь.
Лю Цинге слушает эту историю молча. Он не смеется, но его глаза на самом деле
расширяются от кульминации, в которой недоразумение было, наконец, понято Шан
Цинхуа (тогда главным учеником Ань Дина) и всеми его боевыми братьями и сестрами.
“Один из ваших шиди не знал, откуда берется мясо?” - в ужасе спрашивает Лю Цинге.
Шан Цинхуа пожимает плечами. “Благородная семья?”
“Я из благородной семьи!”
“Испорченная благородная семья?” - беспомощно говорит Шан Цинхуа.
“О... Хм".
"Д-у мастера Лю есть какие-нибудь подобные глупые истории, которыми он может

поделиться с нами?” - снова спрашивает Ло Цзяхуй.
Из того, что понимает Шан Цинхуа: Лю Цинге почти ничему не учит своих учеников,
кроме того, как надрать им задницы, и также не был близок со многими своими боевыми
братьями и сестрами в качестве ученика. Этот человек-одинокий волк! Разрушительный
шар для одного человека, так что все остальные должны убраться с дороги! У Бай
Чжаня все еще есть мастера и другие старшие культиваторы, чтобы управлять Вершиной,
но Лю Цинге, как известно, предпочитает уходить подальше от своих гор.
” Моя младшая сестра", - наконец говорит Лю Цинге.
“У м-мастера Лю есть младшая сестра?” Подсказывает Ло Цзяхуй.
“Мн. Миньян. Ему три года.
“О, ничего себе!” - думает Шан Цинхуа, на самом деле не ожидавший, что Лю Минянь
будет таким старым. “Старше главного героя? Черт, я что, забыл указать ей
официальный возраст? Ну что ж, на этот раз ничего плохого не случилось, Братан-
самолет!”
По подсказке Ло Цзяхуя Лю Цинге рассказывает историю о недавнем визите в поместье

Лю одного из многочисленных друзей-земледельцев его матери. Эта посетительница была
грозной и элегантной дамой, которая носила шляпу и непрозрачную вуаль, закрывавшую
все ее лицо, которую она никогда не снимала за пределами своего собственного дома.
Маленькая Миньян, очевидно, была очарована красивой вуалью и женщиной-культиватором
в вуали.
Итак, Маленькая Миньян была полна решимости немедленно завести свою собственную
вуаль для полного лица, за исключением того, что она не знала, что непрозрачная
вуаль культиватора на самом деле была зачарована, чтобы быть прозрачной изнутри.
Маленькая Минянь сделала все возможное, чтобы получить свою собственную вуаль,
накинув на голову обычный кусок непрозрачной ткани, а затем вот так прошлась по
поместью Лю, не видя ничего, кроме своих собственных ног.
“О, нет!” Ло Цзяхуй задыхается, смеясь.
Лю Цинге улыбается, нежность на его лице такая же ясная, как небо над ними. “Она
вошла во многие стены и двери”, - говорит он. “Почти в пруд с рыбой”.
“Как удачно, по крайней мере, избежать этого!”
“Не из-за отсутствия попыток”, - забавно объясняет Лю Цинге. “Я поймал ее”.
Ло Цзяхуй снова смеется. “Настоящий герой! Какой ты хороший старший брат, мастер
Лю!”
Шан Цинхуа прищуривается. Это... Лю Цинге покраснела?
“Спасибо", - говорит мужчина.
"О, я не знаю, что я буду делать, когда мой Бингбинг начнет ходить!” - заявляет Ло
Цзяхуй, крепче прижимая к себе счастливого малыша, пока Ло Бинхэ жует свою новую
тряпичную куклу. “Жизнь стала такой трудной, когда он начал ползать! Он уже начал
вставать, и мне пришлось убрать так много вещей из его досягаемости!”
“Было легче наблюдать за Минянь, когда она не могла бежать”, - соглашается Лю

Цинге.
Ло Цзяхуй начинает весело расспрашивать Лю Цинге о вехах развития его младшей

сестры - о новых родительских вещах, предполагает Шан Цинхуа, - и Лю Цинге
удивительно хорошо осведомлен о детях! По мягкому выражению его лица и теплоте в
голосе ясно, что Бог войны Бай Чжань искренне, нежно и глубоко любит свою младшую
сестру. Большинство странствий Лю Цинге, теперь, когда Шан Цинхуа думает об их
маршрутах, хотя бы ненадолго приводят его мимо дома матери. Вероятно, для того,
чтобы он мог бесстыдно обожать свою любимую сестру.
Ух ты! Своего рода заставляет Шан Цинхуа чувствовать себя очень плохо из-за того,
что Лю Цинге умрет примерно через четырнадцать лет, чтобы продолжить трагическую
предысторию злодея-подонка Шэнь Цинцю и трагическую предысторию главной героини Лю
Минянь! Шан Цинхуа внезапно становится не очень по душе этот разговор.
Затем Ло Бинхэ бросает свою куклу на землю - совершенно случайно, он продолжает это
делать. Шан Цинхуа не понимает детей. “Ло Бинхе!” - думает он. “Тебе не нравится
подарок твоего дяди Шанга? Дядя Шан думал, что тебе понравилась твоя новая
игрушка!”
Лю Цинге бросается на помощь! Мужчина ловко ловит тряпичную куклу до того, как она
упадет в грязь, и возвращает ее Ло Цзяхую. Это острые рефлексы несравненного
бессмертного бога войны и преданного старшего брата!
Улыбка Ло Цзяхуя становится шире. ”Большое вам спасибо, мастер Лю".
"...Нет проблем".
"Бинбин, скажи спасибо своему герою!” Ло Цзяхуй настаивает.
Вместо этого Ло Бинхэ напевает и засовывает кулак обратно в рот.
Итак, Ло Цзяхуй берет свой второй детский кулачок и машет этой рукой Лю Цинге. ”
Спасибо тебе за спасение моей куклы, Герой Лю! " - говорит она сладким голосом,
притворяясь Ло Бинхе. Она так широко улыбается мужчине, ее глаза светятся
озорством.
Ладно, Лю Цинге сейчас определенно краснеет.
Какого хрена!
Когда они добираются до следующей деревни, они прощаются со своим верным ослом, и
Шан Цинхуа смиряется с возвращением на свою работу в качестве мальчика-швабры Цан
Циона. Однако, прежде чем они избавятся от осла, Шан Цинхуа обязательно отводит Ло
Цзяхуя в сторону.
”Ты уверена, что тебе хорошо лететь с ним?" - спрашивает Шан Цинхуа, в то время как
Лю Цинге расспрашивает местного жителя об их недавних проблемах с монстрами или о
чем-то подобном.
В этом мире, благодаря нескончаемой потребности Самолета в впечатляющих угрозах для

его главного героя, чтобы победить, везде всегда есть какие-то проблемы с
монстрами. Лю Цинге процветает на этом. Шан Цинхуа постоянно испытывает из-за этого
стресс.
Ло Цзяхуй прикусывает губу, краснея. “I’m… Со мной все будет в порядке. Я просто
беспокоюсь о Бингбинге! Я, эм, я буду в порядке, пока он... не узнает...”
Шан Цинхуа заполняет пробел. О.
“Мне нравится, как он относится ко мне, не зная”, - шепчет Ло Цзяхуй. “Я п-забыл об

этом”.
И снова Шан Цинхуа чувствует себя чем-то таким, что следовало бы соскрести с
подошвы ботинка. Это не его вина! Это действительно не его вина! Видение самолета
никогда не предполагалось, что его будут воспринимать слишком серьезно, особенно
после того, как он продался требованиям своей аудитории, а тем более воплотился в
реальность! Но черт возьми! Он и его чертовы последствия! Почему к этим
последствиям нужно было относиться так серьезно?
“Хорошо", - быстро говорит Шан Цинхуа. “Но мы можем остановиться в любое время!”
Ло Цзяхуй кивает.
Обратный рейс в Цан Цюн, к счастью, проходит быстро и без происшествий. Лю Цинге
несет Ло Цзяхуя с Ло Бинхэ на руках. Оказывается, Лю Цинге отправился в последний
город, чтобы найти способ привязать Ло Бинхэ к его матери, а затем привязать Ло
Цзяхуя к себе, просто чтобы Ло Цзяхуй чувствовал себя лучше в полете! Ремни
безопасности для летающих мечей! Способ продолжать без усилий выставлять всех
остальных в плохом свете, Лю-Шиди!
Им приходится несколько раз останавливаться, чтобы Ло Цзяхуй мог размяться, и когда

Ло Бинхэ становится беспокойным и его нужно накормить, но парить над всем намного
быстрее, чем по извилистым дорогам через сельскую местность внизу. На этот раз Ло
Цзяхуй занимает ужасно высокое положение и двигается ужасно быстро, как чемпион,
хотя Ло Бинхэ все еще огорчен этим опытом.
Когда они наконец приземляются в городе Санджяо, одном из поселений у подножия гор,
Ло Бинхэ спит, а Ло Цзяхуй явно измотан. Шан Цинхуа мягко проводит их в очень
милую, очень уединенную гостиницу, за которой следует Лю Цинге, и платит за очень
милую отдельную комнату с хорошим, прочным замком на двери. В то время как Лю
Цинге, по-видимому, берет на себя смелость запугать хозяйку гостиницы (женщину),
чтобы она хорошо заботилась о Ло Цзяхуэе и ее сыне, Шан Цинхуа оставляет Ло Цзяхуэю
остаток своего кошелька с монетами и обещает вернуться как можно скорее.
”Мне просто нужно потушить самые страшные пожары на Ван Цзянь, а потом я вернусь!"
Шан Цинхуа уверяет ее, стоя у закрытой двери ее снятой комнаты. “Вы можете послать
кого-нибудь на помощь, если возникнет чрезвычайная ситуация, и я немедленно приеду!
Или просто, если вам нужно больше денег! Я скажу своим ученикам, чтобы они следили
за посланием”.
“Я отправлю сообщение", - обещает Ло Цзяхуй, улыбаясь.
“Пожалуйста! И не стесняйтесь тем временем начинать поиски дома по городу без меня,
если я снова не приеду слишком долго. Не беспокойся о работе!”
“Хорошо”.
“А... что еще? Что еще? О, у пика Цянь Цао есть клиника в городе, если вам что -
нибудь понадобится, или они могут просто проверить, здоровы ли вы с Бинбином. Это
тоже бесплатно! Они, гм, даже... “ Шан Цинхуа, который помогает Му Цинфану
убедиться, что клиника хорошо обеспечена и поддерживается (чтобы ученики могли
получить некоторый практический опыт работы с не-культиваторами), понижает голос.
"Они делают контроль над рождаемостью и, гм, другие вещи, если невестке нужна такая
помощь”.
Ло Цзяхуй краснеет, но благодарно кивает.
Оказывается, контроль над рождаемостью и планирование семьи являются чрезвычайно

важной частью общества в мире, полном афродизиаков и других надуманных заговоров
папапы! Ха-ха, кто бы мог подумать? Не самолет, Летящий В Небо!
Иногда кажется, что работа Шан Цинхуа на самом деле состоит в том, чтобы просто
импортировать товары на пик Цянь Цао, а затем снова экспортировать лекарства с пика
Цянь Цао, и он знает, что некоторые из этих поставок являются различными видами
противозачаточных средств! Он также знает, что если Ань Дин испортит важные
поставки, связанные с контролем рождаемости и репродуктивным здоровьем, то лорд
Цянь Цао Пик Му Цинфан (который на самом деле не меньший мудак, чем остальные их
братья и сестры) должен нет проблем с тем, чтобы послать Сянь Шу Пика Лорда Ци
Цинци (у которого столь же сильные мнения по этому поводу), чтобы спросить Шан
Цинхуа, что, черт возьми, пошло не так. Это ужасно!
Иногда Шан Цинхуа забывает, что он переселился в мир веб-романа о культивировании,

который стал эротическим веб-романом о жеребце. Он будет заниматься своими
повседневными делами, а затем у него будет осознание, например: “Прямо сейчас я
разговариваю с гордым фермером-противоядием "трахни или умри", который унаследовал
свой респектабельный бизнес от своего отца, который унаследовал его от своего отца
до этого. Бизнес по лечению папапа-устройств-это реальная вещь здесь. Изготовление
лекарств от половой пыльцы-настоящая работа в этом мире. Теперь это моя жизнь".
“...Спасибо, Шурин,-тихо говорит Ло Цзяхуй, и искренность ясно читается на ее лице.
Сердце Шан Цинхуа как бы замирает здесь. Снова.
Ага, что это, блядь, было? Может быть, Шан Цинхуа нужно обратиться в местную
клинику? Вероятно, с ним что-то ужасно физически не так, и это было бы гораздо
менее страшно, чем то, что он испытывает искренние чувства по поводу этой ситуации!
“Ты… а... добро пожаловать,” удается Шан Цинхуа.
Может быть, он умирает! Чувак, он надеется, что умирает по совершенно не связанным

с этим причинам!
Лю Цинге стучит в дверь, а это значит, что пора уходить, и Шан Цинхуа стоит в
стороне, чувствуя себя чертовски неловко, слушая обещание Лю Цинге, что Ло Цзяхуй
тоже может послать весточку Бай Чжань, если ей что-нибудь понадобится.
“С-спасибо, мастер Лю", - говорит Ло Цзяхуй. "Но я н-не мог ... ”
“Это не проблема”, - настаивает Лю Цинге.
“О, хорошо, тогда я буду иметь это в виду! Большое вам спасибо, М-мастер Лю”, -
говорит Ло Цзяхуй, глаза снова блестят озорством, когда она поднимает спящего Ло
Бинхэ немного выше. “Спасибо, что заботишься о нас обоих, Герой Лю!”
“Мм", - говорит Лю Цинге, улыбаясь.
Действительно, Шан Цинхуа не представлял себе этого мужчину таким красивым!

Несправедливо!
Бедный Ло Цзяхуй становится еще розовее.
Ха-ха, вау, похоже, ни один из них понятия не имеет, что они оба должны трагически
умереть молодыми, чтобы продолжить мрачные предыстории других людей! Шан Цинхуа все
еще отчасти убежден, что Ло Цзяхую все равно удастся трагически умереть молодым,
потому что до сих пор его способности влиять на сюжет всегда не существовало, а его
Система-скупой, злобный кусок дерьма. Ааа! Совсем как он, правда! Они так подходят
друг другу!
Шан Цинхуа и Лю Цинге попрощались с Ло Цзяхуем, а затем взлетели на пик Ван Цзянь,
к взорванной пещере на склоне горы, которая все еще слегка дымится, хотя взрыв
произошел несколько дней назад. Ученики толпой входят и выходят, и повсюду вокруг,
надевая маски и маски для защиты всего тела, чтобы защитить себя. Обломки вокруг
пещеры для хранения впечатляют.
Вау, никто не умер? Действительно?
Повелитель пика Ван Цзянь Вэй Цинвэй и Повелитель Пика Цзуй Сянь Чжан Циньян кричат
друг на друга неподалеку, оба выглядят как дерьмо (настолько, насколько
несравненные бессмертные культиваторы могут выглядеть как дерьмо), а рядом стоит
столь же измученный Юэ Цинъюань. Все трое поворачиваются, чтобы посмотреть, как Шан
Цинхуа и Лю Цинге спускаются на землю.
“Ах, Шан-Шиди", - говорит Юэ Цинюань. “Спасибо, что наконец-то присоединились к

нам".
Чжанмэнь-Шисюн! Что это за натянутая, вымученная улыбка? Да, Вэй Цинвэй и Чжан
Циньян напряжены и срываются на вас, но почему вы должны так подчеркивать
"наконец"? Почему ты всегда должен быть таким пассивно-агрессивным?
Удивительно, но Лю Цинге делает шаг вперед с дерзким видом. “Он пришел так быстро,
как только мог”, - заявляет он. "Он помогал своей невестке”.
Что?
“А-а-а! Лю Цинге!” - в отчаянии думает Шан Цинхуа. “Почему ты должна вот так просто
делиться личными делами с мужчиной?! Серьезное нарушение кодекса братана! Им не
нужно было этого знать! Твой братан не хотел, чтобы они это знали!”
Юэ Цинъюань также явно удивлен поддержкой Лю Цинге Шан Цинхуа.
И, возможно, также, что у Шан Цинхуа есть семья.
” А", - медленно произносит он. “Мои извинения за то, что отвлекаю тебя от важных
семейных дел, Шанг-Шиди. Мы всегда очень благодарны вам за то, что вы так хорошо
заботитесь о своей семье военных, и надеемся, что вы сможете помочь нам разобраться
в этой ужасной аварии”.
"Конечно, Чжан Мэнь-Шисюн!” - говорит Шан Цинхуа, быстро кланяясь. “Спасибо, что
послали Лю-Шиди сообщить мне об инциденте и помочь мне в моей миссии! Э-э, я был бы
признателен, если бы мой семейный бизнес не зашел дальше этого, если вы не
возражаете! Моя невестка-очень скрытная женщина!”
Юэ Цинюань кивает. “Конечно, дальше этого дело не пойдет”.
Лю Цинге хмурится, но тоже кивает.
Вэй Цинвэй и Чжан Цинянь очень неохотно кивают, когда Юэ Цинъюань смотрит на них.
Шан Цинхуа на самом деле совсем не доверяет им, чтобы не сплетничать с кем-то.
“Спасибо”, - говорит Шан Цинхуа с достоинством, которого у него нет.
Ха-ха, но что это, черт возьми, было?
Лю Цинге? Заступиться за будущего крысиного предателя Шан Цинхуа? В каком мире?

“Шан Цинхуа!” - огрызается Чжан Цинянь, не в силах больше сдерживаться. “Я надеюсь,
вы сможете точно объяснить, что произошло после того, как мои ученики передали
вашим ученикам Раствор для Чистки Меча, Пожирающий Огонь, чтобы передать ученикам
Вэй Цинвэя, что стало причиной этого ужасного несчастного случая! Учитывая, сколько
рук касалось его после того, как он покинул мой Пик, я не понимаю, почему я виноват
в этом несчастном случае!”
“Твой пик сделал это!” Вэй Цинвэй плачет. “Он был неисправен!”
Юэ Цинюань вздрагивает и вздыхает.
“Ах”, - уныло думает Шан Цинхуа, его плечи опускаются. “Пора приниматься за
работу”.
- Я вроде как просто плыву по течению для этой фантастики, так что это сюрприз, Лю
Цинге! Я не ожидал флюидов Лю Цинге/Ло Цзяхуя (на самом деле у меня нет никаких
заголовков для его сексуальности, кроме "в SQQ|SY"), но я сохраняю их, потому что
считаю концепцию забавной! Я не знаю, действительно ли я в конце концов сделаю
небольшое сопряжение LQG/LJH, но мне так смешно представлять реакцию PIDW Binghe и
SVSSS Binghe, если бы они посетили эту вселенную и увидели это сопряжение!
СВССС Бинге: "Мама? Ты жив? Это похоже на сбывшуюся мечту!"

Ло Цзяхуй: "Любой Бинхэ для меня как сын! Пожалуйста, познакомься с моим мужем, Лю
Цинге!"
СВССС Бинхэ: "..."
СВССС Бинхэ: "На самом деле это кошмар".
- Я думаю, что я обманул возраст Лю Минянь здесь, сделав ее старше, чем Бинхе. Я
хотел рассказать милую историю о том, как Маленький Миньян был глупым и хвастался
тем, что LQG был любящим старшим братом! Может быть, она и была достойной скрытой
красавицей в PIDW, но когда-то она тоже была малышкой!
- Я, вероятно, собираюсь переключаться между латинизацией (например, шишу) и

буквальной терминологией (например, дядя-воин) в зависимости от того, что кажется
правильным для конкретной строки.
- Обновление снова в следующую среду! К сожалению, вероятно, после следующей главы

мы перейдем к обновлениям "каждые две недели". (Также, вероятно, твердо двинется в
направлении какого-нибудь мошанского контента! Я имею в виду, что MBJ в любом
случае был неизбежен! С тем же успехом можно!)
Пока! 😘💕❤️
Глава 4: Ты Ничего Не Знаешь

В которой Шан Цинхуа все-таки устраивает эту суперсекретную шпионскую встречу.
Ладно, все-таки собираюсь сходить за Мошангом. Участие МБДЖ было неизбежно.
Предупреждения: просто обычный подразумеваемый/упоминаемый канон-типичное насилие

здесь, я думаю?
Шан Цинхуа не сможет вернуться в Ло Цзяхуй в свой первый полный рабочий день, и ни
на второй день, ни даже на третий день. И каждый день, возвращаясь к повседневным
делам, его беспокойство растет из-за того, что он сделал.
Он что-то изменил.
Намеренно.
Возможно и, вероятно, значительно! Он не слишком уверен, как вселенная может

вращаться и поворачиваться, чтобы поддерживать сюжет в соответствии с каноном,
честно говоря, когда реальный сюжет "Гордого бессмертного пути Демона" (во всей его
распродаже, упущенных возможностях, потерянной славе) на самом деле еще не начался.
Он просто не знает. Он действительно, действительно не знает. Настоящего
расхождения канонов на самом деле никогда раньше не случалось! Это новая
территория! Новая и очень страшная территория! Все это может обернуться против него
в любой момент, насколько он знает, независимо от того, что говорит его Система.
Шан Цинхуа чувствует себя слишком уверенным в себе, когда занимается своими делами.
За эти три дня у него было много полноценных бесед, в которых он чувствовал себя
все менее и менее присутствующим. Он слишком хорошо осознает, какое тело он
занимает, из какой головы выглядывает, насколько хрупко его положение в этой жизни,
как будто он снова пробудившийся переселитель душ. Как будто он снова ждет, что
кто-то раздвинет шторы, оторвет панели и покажет ему провода под этим миром и всеми
его фальшивыми людьми. Как будто он ждет подвоха.
Авторский Бог? Трансмигратор? В совокупности эти термины образуют новое название

под названием “Универсальный рекордсмен по большинству экзистенциальных кризисов,
произошедших за один день”.
Весело!
Разбор инцидента между пиком Ван Цзянь и пиком Цзуй Сянь отнимает у него много
времени, из-за чего он слишком занят, чтобы по-настоящему нервничать. Он должен
точно расследовать, как произошел несчастный случай, в то время как лидер Секты Юэ
Цинъюань - братан среди братанов, действительно, Шан Цинхуа берет назад часть своих
прежних разговоров о дерьме-берет одного для команды, удерживая потрясенных,
разозленных и несчастных Вэй Цинвэя и Чжан Цинъяна из - под ног. Шан Цинхуа
позволяет Юэ Цинъюаню, их теплому и мудрому старшему брату, сообщить новость о том,
что вина за взрыв лежит на один некомпетентный ученик Ван Цзянь (Шан Цинхуа, блядь,
знал это), который не смог правильно сохранить и запечатать Раствор для чистки Меча
Пожирателя Огня.
Вэй Цинвэй находится на более высоком пике, чем Шан Цинхуа, Чжанмэнь-Шисюн! Это
было бы похоже на то, как если бы Шан Цинхуа пытался занять место Шэнь Цинцю! (Ну,
на самом деле, нет. Шан Цинхуа, пытающийся занять место лорда Пика Цин Цзин Шэнь
Цинцю, был бы намного хуже по целому ряду причин, но это похоже!) Определенно, это
тонкая дипломатия, которой должен заниматься их великий Лидер Секты, Владыка пика
Цион Дин, Юэ Цинъюань!
В свою очередь, Юэ Цинъюань дипломатично позволяет Шан Цинхуа заняться пересмотром

мер безопасности как на пике Ван Цзянь, так и на пике Цзуй Сянь, чтобы убедиться,
что нечто подобное больше никогда не повторится. Кто-то действительно может
умереть, если будет следующий раз, это правда! Но для этого потребуется… так долго.
Шан Цинхуа действительно не собирается спорить с людьми по поводу неудобств,
связанных с мерами безопасности на рабочем месте! Братан! Братан! Если почти
неубиваемые бессмертные захотят рискнуть жертвоприношение из-за высокомерия, лени и
причудливых идеалов культивирования умелого обращения, кто такой Шан Цинхуа, чтобы
приказывать им остановиться?
Помимо Владыки пика Ан Дин, непосредственно отвечающего за логистику секты.
Грандиозность задачи заставляет его хотеть свернуться калачиком, даже если он может
делегировать большую часть задачи Ань Дину, Ван Цзяню и Цзуй Сяню. Как он должен
устранить основную проблему “человеческой ошибки”?! Этого нельзя сделать! Он не
может задним числом добавить людям здравого смысла!
Наверстывание упущенного в горной секте генерала Цан Цюна и бизнесе на вершине Дин
отнимает у него все оставшееся драгоценное время. Шан Цинхуа громко всхлипывает,
когда видит стопку документов, которые скопились на его столе с тех пор, как он
ушел. Просто перекладывание тривиальной работы обратно на своих нерешительных или
коварных учеников, чтобы он мог найти работу, которая действительно достойна
высшего лорда, занимает слишком много времени!
Он посылает короткую записку с извинениями в гостиницу, в которой остановились Ло

Цзяхуй и Ло Бинхэ, внизу на горе. Он действительно намерен вернуться как можно
скорее!
Четвертый день больше похож на тот же, больше похож на ежедневное наверстывание
упущенного, по крайней мере, поначалу. В отличие от последних трех дней и ночей,
четвертый день испорчен страхом, который усиливается по мере того, как солнце
опускается все ниже и ниже в небе. В ту ночь Шан Цинхуа должен был тщательно
подготовиться к тайной встрече с Мобэй-Цзюнем.
Не пропустить его суперсекретную шпионскую встречу можно было бы считать хорошей

вещью! Но внутри груди Шан Цинхуа все равно скручивается в страшные узлы, как это
всегда бывает, потому что тайное предательское свидание с повелителем демонов,
который, вероятно, когда-нибудь убьет его, всегда вызывает стресс. Просто потому,
что ему не придется извиняться перед будущим Королем Северных Демонов за то, что он
бросил его, пресмыкаясь, как никогда раньше, у ног мужчины за то, что оставил его
висеть, не означает, что ситуация все еще не сложная и напряженная и иногда
граничащая с жизнью или смертью.
Эта встреча все еще кажется более сложной, чем когда-либо! Даже несмотря на то, что
Мобэй-Цзюнь не должен знать, что Шан Цинхуа вмешивался в заговор! Даже несмотря на
то, что повелитель демонов даже не должен знать, что существует заговор, в который
нужно вмешиваться!
Шан Цинхуа практически всегда боялась, что Mobei-июня будет как-то суметь запах
переселении на него - как-то заметил, что там что-то не так с ним, что есть что-то
от него, что есть что-то неестественное и ненадежным о нем - и в конечном итоге
решили, что этот вариант Шан Цинхуа-это свободный конец должен быть перевязан
скорее раньше, чем позже. Мобэй-Цзюнь просто скажет: "Мириться с этим парнем не
стоит!" И на этом все закончится!
Больше никакого Шан Цинхуа!
Сегодня вечером Шан Цинхуа, который неуклюже проходил каждый божий день этого часто
несчастного опыта переселения душ, не может полностью убедить себя в том, что
Мобэй-Цзюнь каким-то образом не узнает, что он сделал.
Шан Цинхуа надевает маскировку (в значительной степени меняя мантию Пикового Лорда
на обычную одежду) и выскальзывает из своего Дома отдыха, как человек, который
делал это сто раз раньше и делал это с тех пор, как был учеником. Он не обманывает
себя, думая, что горстка земледельцев Ан - Дина не подозревает - ни малейшего
подозрения, - что он иногда исчезает с горы по частным делам. Но как повелитель
пика он не обязан отчитываться ни перед кем из них. Если он не откроет свою дверь,
когда кто-то постучит поздно ночью, он мог бы просто принять снотворное и
вырубиться на своей кровати, насколько им известно! Если они когда-нибудь ворвутся
и обнаружат, что он пропал, то, насколько им известно, он просто свалит, чтобы
спуститься с горы и напиться.
Определенно не помогает его будущему делу “У меня нет тайной любовницы и ребенка”,
к сожалению! Но, честно говоря, хорошее заблуждение, если ему когда-нибудь
понадобится скрыть свою реальную деятельность!
Шан Цинхуа нравится думать, что за эти годы он довольно хорошо научился скрываться.
Теперь это почти вторая натура-проскользнуть в некоторые из полусекретных
транспортных и снабженческих туннелей Динга, затем спуститься по различным скалам и
проселочным дорогам, не встретив ни одной другой души. Он отвечает почти за всю
логистику всей Горной секты Цан Цюн. Итак, он знает, когда перемещаются все грузы;
он знает маршруты всех патрулей; он знает, когда различные павильоны и дворы должны
быть пусты! Он шпион! Он подлый шпион! Его извилистый маршрут через и вниз по
пустынным и необработанным районам Ань Дин и Цан Цюн столь же гладок, сколь и
остается возбуждающе напряженным.
Это ничем не отличается от любой другой ночи, но как он должен вести себя так,
будто это просто еще одно тайное предательское свидание? Есть ли хороший способ
“вести себя непринужденно”, предоставляя информацию о движениях человеческих сект и
знати могущественному повелителю демонов? Способ вести себя так, будто он не
вмешивался в воспитание Небесного Демона, тайного ублюдка недавно павшего
Императора Демонов? Как будто он не собирается слегка предательски обнимать золотые
бедра будущего босса своего нынешнего босса?
Если и есть способ оставаться хладнокровным и беззаботным, то это, вероятно, далеко

за пределами Полета самолета в небо, которому, вероятно, никогда по-настоящему не
удавалось вести себя непринужденно. Его небрежность вызывает тревогу. Это его
“случайность”!
Но опять же, его нервные тики не могут быть признаками лжи, если он всегда такой!
Оптимизм! Он иногда это пробует!
Как только он спустится с горы, покинет свою секту и уйдет от нее, это всего лишь
быстрый прыжок и прыжок через темную сельскую местность, мимо тусклых окраин
небольшой деревни за городом Санджао, в уединенное место в дикой местности. Петли и
повороты удерживают Шан Цинхуа от слежки, если у него есть последователи.
Регулярное изменение первоначального места встречи удерживает кого-либо от создания
засады. Все это очень тайно!
Шан Цинхуа ждет в темноте, прислушиваясь к жужжанию насекомых и отдаленным крикам

дикой природы, держа руку на мече, который он предпочитает не использовать в бою,
если может помочь. Ночь облачная, сегодня ночью за окном виден клочок луны.
“Знает ли Мобэй-Цзюнь?!” - внутренне умоляет Шан Цинхуа свою Систему. “Он
знает?!”
Его никчемная Система, конечно, ему не отвечает!
Мудак.
После вечности, которая, вероятно, длится всего несколько минут, рядом с ним
раздается гул силы, прохладный свист и треск портала, открывающегося в другое
место.
Мобэй-Цзюнь может просто ворваться в Дом отдыха Шан Цинхуа, когда захочет, и он
действительно делает это, он делает это слишком часто, но на самом деле они не
встречаются там официально или регулярно. (Также: проклятый самолет за то, что дал
Мобей-Цзюню такие впечатляющие, мощные и непоследовательные способности к
телепортации, как правая рука Ло Бинхе!) Шан Цинхуа никогда не приглашает
повелителя демонов заглянуть лично и потусоваться. Мобэй-Цзюнь никогда не звонит
заранее.
Мобэй-Цзюнь впервые появился на Канг Цюне без приглашения, без приглашения и

незапланированно, все эти годы назад, по-видимому, просто для того, чтобы напомнить
Шан Цинхуа, что он может и при необходимости убьет Шан Цинхуа во сне. Повелитель
демонов зашел, по-видимому, просто для того, чтобы дать понять, что защита Горной
секты Цан Цюн не может и не будет стоять между силами Мобэй-Цзюня и устранением
тех, кто осмелится предать его. А также то, что он мог бы, если бы Шан Цинхуа
когда-нибудь перешел ему дорогу, в любой момент разоблачить Шан Цинхуа как
предателя своей секты, что привело бы к тому, что Шан Цинхуа был бы казнен,
заключен в тюрьму или сослан (что означало бы потерю защиты Цан Циона, что
позволило бы Мобей-Цзюню выследить его и выпотрошить его еще легче). Это было
ужасно. Это никогда на самом деле это не страшно, хотя Шан Цинхуа вроде как
нравится думать, что он уже привык к неожиданным встречам.
Преодолев отупляющий ужас от того, что Мобэй-Цзюнь внезапно вторгся в его дом и (по
какой-то причине) занял его дерьмовую кровать ученика, достаточно сделать несколько
замечаний… В то время как Шан Цинхуа не осмелился бы предположить, что повелитель
демонов... нервничает… когда он находится на горе Цан Цюн, он может про себя
подумать, что Мобэй-Цзюнь определенно "на взводе", когда его окружают культиваторы-
люди и существует вероятность засады. Находящийся на грани Мобей-Цзюнь никогда не
предвещает ничего хорошего для Шан Цинхуа, уходящего со встречи, не испытав
некоторых страданий. чрезвычайно эффективное запугивание, просто чтобы убедиться,
что у него все еще есть страх перед будущим Королем Северных Демонов, глубоко
запечатленный в его сердце.
Как Владыка Пика, Шан Цинхуа, возможно, обладает силой держать своих учеников
подальше сейчас, когда Мобэй-Цзюнь неожиданно появляется и прыгает-пугает его до
смерти, но всем, как правило, удобнее, когда нет шансов быть пойманным. Шан Цинхуа
любит поспать! Чего он никогда не получает, когда Мобэй-Цзюнь появляется, чтобы
напомнить Шан Цинхуа, что он владеет им и всеми его вещами. Кроме того, Шан Цинхуа
был бы по-настоящему счастлив, если бы ему никогда больше не пришлось видеть
ледяное “пригласи того ученика, который стучится в дверь изнутри, и посмотри, что,
блядь, произойдет, смею тебя”, - сердито сказал Мобэй-Цзюнь. Как повелитель демонов
ОП с способностями к телепортации ОП, Мобэй-Цзюнь, вероятно, не умрет, если один из
боевых братьев и сестер Шан Цинхуа внезапно вышибет дверь, готовый грохнуть, но это
не так… это не 100%. Дерьмо пойдет прахом, если их поймают.
Если Тяньланг-Цзюня можно поймать и навсегда заключить в тюрьму, это может

случиться с любым другим демоном, и Шан Цинхуа, вероятно, мог бы организовать это,
если бы захотел. Если бы он хотел ускорить свою запланированную каноническую
смерть, то есть, черт возьми, чего он абсолютно не делает. В лучшем случае, в
котором Юэ Цинъюань чудесным образом считает Шан Цинхуа невинной жертвой, его Дом
отдыха и, вероятно, половина Дина все равно будут разрушены!
Итак, после слишком многих неожиданных визитов, когда он был главным учеником, Шан
Цинхуа нерешительно предложил организовать запланированные встречи вдали от секты,
в надежде заставить Мобэй-Цзюня перестать просто появляться в его доме. Он думает,
что это работает? Может быть? Так будет гораздо лучше.
Портал маленький, завораживающий и нервирующий своими подвижными синими и черными

краями, и холодный. Шан Цинхуа делает глубокий вдох, задерживает его и делает шаг
вперед.
Одна вещь, которую Самолет, Летящий в Небо, забыл ожидать от этого мира, - это
осознание присутствия. Духовная энергия-это вещь! Демоническая энергия-это вещь!
Духовная и демоническая энергия-это вещи, которые можно почувствовать в этом уже не
таком вымышленном мире, и там... там нет реального эквивалента из его прошлой
жизни. Культивирование и магия быть реальными-забавная идея, пока, о черт,
культивирование и магия действительно реальны.
Он забыл ожидать этого, потому что эта энергия не была такой уж большой частью его
второго детства, за исключением той части, где она у него была, и он изо всех сил
старался развить ее в соответствии со своим собственным любопытством и амбициями
оригинального Шан Цинхуа.
Он был далеко не так готов иметь дело с культивируемой духовной энергией других
людей, когда попал в Горную секту Цан Цюн. Порази его, как множество статических
разрядов! Иногда это все равно что наткнуться на стену холодной воды! С культурной
точки зрения более вежливо сдерживать свою духовную энергию, но в секте полно
несчастных случаев и споров. Есть много развивающихся учеников с ужасным контролем!
И некоторые люди просто выдают это аура сильных задир в любом случае, даже когда
они "сдерживают" себя, и Шан Цинхуа никогда не уверен, что это какой-то странный
“негативный космический” эффект подавления... или если эффект на самом деле
является просто целенаправленным скромным хвастовством, намеренным движением
власти.
В лучшем случае, нести на себе основную тяжесть чужой духовной энергии часто все
равно, что на тебя пристально смотрят и ты не можешь не осознавать этого. В худшем
случае? Люди в этом мире обладают силой, которая может исходить от них и
пронизывать кожу, как иглы, сияние, которое может обжигать, как кипящая кислота, и
кусать, как холод за пределами холода, присутствие воли, которое может заставить
человека захотеть упасть на колени и молить о пощаде.
Портал неприятен, вот что говорит Шан Цинхуа! Демоническая энергия, как правило,
плохо сочетается с праведными культиваторами; она ставит большинство людей на
грань, так как обычно принадлежит чему-то, кто активно пытается их убить. Это не
самое худшее чувство, когда-либо испытываемое, проходя через призрачные порталы
Мобэй-Цзюня черной, ледяной энергии! Но это также похоже на то, как будто тебя
раздавливают и растягивают по всему телу, тянут и толкают во всех направлениях,
проходя через морозильную камеру, температура которой составляет -40 градусов по
Цельсию. Шан Цинхуа очень благодарен, что это всегда короткий опыт.
Другая сторона портала открывается на… На самом деле Шан Цинхуа понятия не имеет,
где он сейчас находится! Что действительно добавляет ужаса всему происходящему!
Мобэй-Цзюнь согласился с предложением "встретиться где-нибудь в другом месте", но

он должен выбрать "где-нибудь в другом месте".
Это... не Царство Демонов, думает Шан Цинхуа, бросая взгляд на полностью затянутое
облаками ночное небо и зеленую листву вокруг него. Горный хребет, вырисовывающийся
вдалеке, состоит из снежных зазубренных вершин, устремляющихся в грозовые небеса.
Это не Тяньгунский хребет, а это значит, что он все еще далеко от дома. Он стоит на
холме, окруженный высокими соснами, и ему холодно. Ветер здесь резкий.
Мобэй-Цзюнь ждет его, его доклада, стоя прямо впереди.
Портал закрывается за ним, и на этот раз Шан Цинхуа храбро не вздрагивает!
Самолету, летящему в небо, не разрешалось поэтично отзываться о Мобее-Цзюне, правой

руке главного героя, в его веб-романе "Гордый бессмертный путь демона", по его
собственному личному правилу! Это отвлекло бы внимание от его главного героя-сына!
Превратил Мобэй-Цзюня в конкурента! Это также, вероятно, заставило бы читателей в
массовом порядке осознать, что Мобэй-Цзюнь был одним из любимых персонажей автора!
Его идеальный мужчина! Таким образом, Самолет сохранял свои описания позитивными,
но и максимально эффективными, как и сам стоический, апатичный правая рука.
У Шан Цинхуа сейчас нет легиона поклонников, оценивающих каждое его слово.
Все, что у него есть, - это скупая, упрямая Система, которая выслушивает все его
беды и причудливую чушь, нравится ему это или нет! И нравится ему это или нет.
Возможно, он застрял со своей Системой, да, и это может быть одно из самых подлых и
бесполезных существ, с которыми он когда-либо был вынужден делиться жизненным
опытом! Но! Это также означает, что его Система застряла с ним. Это тоже застряло у
него в голове!
Теперь он может сколько угодно поэтически отзываться о Мобэй-Цзюне.
И ух ты! Здесь есть о чем поэтично порассуждать!
Одно дело писать описания идеального мужчины в образе ледяного повелителя демонов.
Другое дело видеть изображение гигантского повелителя демонов в качестве
вымышленного персонажа. Совсем другое дело, когда этот мужчина абсолютно реален и
нависает над тобой, просто стоя там. Мобэй-Цзюнь высок, невероятно высок, вероятно,
около двух метров (Шан Цинхуа хотел бы измерить это, чтобы сделать все точно
правильно, но именно так он умрет, если попытается), и он абсолютно ничего не
делает, чтобы стать меньше. Он широкоплечий. Мускулистый. Гораздо толще, чем Шан
Цинхуа ожидала - большинство мужчин-свинцовый-материал, персонажей, по мнению
поверхностных стандартов самолет в мире, должны быть очень тонкими или, по крайней
мере, очень узкий в талии, режет, как супермодели Твигги или как подростковых поп-
звезд, но Mobei-июн-это не то, нет, не Mobei-июн - и несправедливо, что в
действительности делает его теплее.
Этот человек выглядит так, как будто он мог бы сразиться с любым демоническим
эквивалентом белого медведя в этом мире и победить.
Он мог буквально ударить кулаком по валуну, и камень разлетелся бы вдребезги.
У Мобэй-Цзюня холодный оттенок кожи, из-за которого он часто выглядит так, словно
был вырезан из камня или льда. Его длинные волосы такие темные, что иногда кажутся
синими. Шан Цинхуа не может уйти, просто глядя на жесткую линию челюсти мужчины,
мышцы его шеи, выступ ключицы, толщину его предплечий, длину его пальцев, без того,
чтобы Мобэй-Цзюнь не смотрел на него, но ему бы очень, очень хотелось, чтобы это
сошло ему с рук. Острота клыков повелителя демонов, тонкие кончики его ушей и
нечеловеческий блеск в его глазах немного более субъективны с точки зрения
сексуальности, но они тоже фигурировали в слишком многих странных снах.
Шан Цинхуа многое отдал бы, чтобы иметь возможность носить один из многочисленных
массивных меховых плащей этого человека, все из которых когда-то принадлежали
свирепым демоническим зверям, которых повелитель демонов, вероятно, убил голыми
руками. (Они выглядят такими уютными! Так тепло!) Все это Мобэй-Цзюнь носит
открытым, просто чтобы показать, что они ему не нужны; он просто знает, что они
делают его хорошо выглядящим.
“Мой король!” Шан Цинхуа приветствует и кланяется.
Мобэй-Цзюнь бесстрастно смотрит на него. Это почти то же самое, что стоять перед
тигром… или медведь... или что-нибудь еще на вершине пищевой цепочки, что может
убить его, если он будет двигаться слишком быстро. Быть в его центре внимания
всегда... напряженно.
” Докладывайте",-говорит Мобэй-Цзюнь тихо и скучающе.
Ах, он действительно слишком крут!
Шан Цинхуа проглатывает свое сердце и начинает говорить.
С тех пор как пал Тяньланг-Цзюнь, Мобэй-Цзюнь был… что ж, он стал выглядеть еще
острее.
Царство Демонов погрузилось в хаос, создавая бесконечный стресс для всех. Это
постоянный захват власти! Верные слуги набрасываются друг на друга! Великие короли
демонов и повелители демонов формируют себя в качестве следующего императора!
Потенциальные императоры вскоре обезглавливаются своими соперниками и получают удар
в спину от своих собственных детей! Кланы погружаются в междоусобицы и гражданские
войны соответственно! Жен и мужей крадут, как будто это игра в "передай посылку"!
Союзы распадаются! Создаются новые союзы! Старые договоры сжигаются! Новые договоры
пишутся кровью!
Там действительно дерьмовое шоу. И это распространяется на Человеческое Царство,

которое получило свой собственный урон от Тяньлань-Цзюня.
Многие демоны пользуются хаосом, чтобы совершать набеги на Мир Людей, когда им
заблагорассудится, особенно теперь, когда вокруг больше нет очарованного людьми
Тяньлань-Цзюня, который не одобрял бы их амбиции или веселье. Тяньланг-Цзюнь не был
доскональным исполнителем многого, но привлечь его внимание было определенно
нехорошо.
Некоторые человеческие секты, дворяне и изгои-культиваторы в последнее время сами
пытаются воспользоваться хаосом в Царстве Демонов, удаляя демонические влияния и
поселения со своих территорий, даже совершая небольшие вторжения в Царство Демонов.
Некоторые из этих нападений представляют собой массовую резню местных кланов
демонов, не все из которых стали помехой для близлежащих населенных пунктов.
Некоторые из этих нападений совершаются с целью извлечения демонических богатств и
сокровищ из жадности. Некоторые из этих миссий заключаются в том, чтобы вернуть
человеческих заключенных или украденные артефакты силы.
Шан Цинхуа, будучи в отличном положении, чтобы услышать о многом из этого и обладая
уникальным пониманием всех видов политики для экстраполяции, делится тем, кто кого
обезглавливал в последнее время и почему. Повелитель Демонов Такой-То хочет
территорию в Человеческом Царстве. Святая Демона хочет, чтобы кто-нибудь из воинов
Этой Человеческой Секты отомстил за нее Другому Клану Демонов. Благородный
Праведный Земледелец поклялся принести своей невесте голову одного из претендентов
на должность Западного Короля Демонов. Секта Как-Их-Там обнаружила новую банду,
занимающуюся торговлей крадеными товарами и похищенными людьми в Царстве Демонов.
Бла, бла, бла! Обычные вещи! Это никогда не кончится!
Шан Цинхуа передает свитки с наиболее важной информацией, чтобы его королю не
пришлось расшифровывать и запоминать всю его болтовню. Он все время забывает не
делиться более незначительными (но вроде бы случайными) подробностями о Том, как
Изгнанный Культиватор Вставил Имя-Вот потерянная сестра и Имя Принцессы-Плохой
каламбур, тайно будучи на четверть человеком.
“Пока что встреча проходит довольно хорошо!” - осмеливается оптимистично подумать

Шан Цинхуа. “Меньше демонического физического запугивания, чем обычно! Но я не
жалуюсь!”
Мобэй-Цзюнь протягивает руку, чтобы взять свитки, его плащ колышется, и затем Шан
Цинхуа замечает странные отметины, бегущие по шее мужчины.
“ ... так что ты, вероятно, не захочешь вмешиваться, если сын этого парня придет и
попросит твоей поддержки, мой ... мой король! Что это такое?”
Шан Цинхуа дважды делает дубль, а затем в тревоге замахивается, пытаясь поближе
рассмотреть завитушки, цветастые красные и черные отметины, бегущие по шее
повелителя демонов, а также выглядывающие из-за края рукава Мобэй-Цзюня. Это тоже у
него на руках! Какого хрена! О, черт! Это как раз тот вид хитрого недуга, который,
по мнению какого-нибудь хакерского автора, может выглядеть супер сексуально на
герое без рубашки, как до, так и во время какой-нибудь спасительной папапы!
Мобэй-Джун пристально смотрит на него, поправляя меха, чтобы снова скрыть рану.
“Это отравление Демоном Паслена Венеры?” - требует Шан Цинхуа, пронзенный паникой.
“Мой король? Ты все-таки втянул их клан в конфликт?! Они бы очень скоро двинулись
дальше! После того, как они накопили средства для переселения! Ваши территории
слишком негостеприимны, чтобы они могли остаться здесь навсегда!”
” Их принцесса была приглашена моим отцом, а затем попыталась насильно расположить

себя в мою пользу",-категорично говорит Мобэй-Цзюнь, как будто это вина Шан Цинхуа
за то, что он не предупредил его лучше.
Шан Цинхуа понятия не имеет, что значит “принудительно разместить”. Убийство?

Соблазнение? Шантаж? Ограбление? Все жены-демоны его сына-героя, как правило,
следовали определенной схеме: фигуральные, а иногда и буквальные людоеды! Демоны
Паслена Венеры-один из вариантов обычной плесени Ядовитого типа, и Шан Цинхуа не
сомневается, что они намного страшнее и менее безобидны, чем Гордый Бессмертный
Демон, каким он их изобразил, когда Ло Бинхе, классический главный герой жеребца,
связался с ними. Роковые женщины на самом деле не шутки в реальности!
” Я убил ее",-говорит Мобэй-Цзюнь.
“Голыми руками?!” Шан Цинхуа взвизгивает. “Мой король! Опять?!”
Ему как бы хочется дернуть себя за волосы!
Удивительная, но, вероятно, очевидная в ретроспективе часть этого соглашения

заключается в том, что он помогает Мобей-Цзюню избегать всех одиноких похотливых
демонов, охотящихся за могущественным мужем-повелителем демонов! Аааа, Ло Бинхе,
будущий главный герой, пожалуйста, быстро повзрослей, чтобы люди перестали пытаться
похитить Мобея-Джуна или подсыпать ему выпивку! Или соблазнить и поддержать
дерьмового дядю Мобэй-Цзюня, или младших кузенов, или что-то в этом роде! Это
обычно приводит Мобей-Цзюня в очень плохое настроение!
Люди умирают, Маленький Бингбинг! Поторопись!
"Ах, я же говорил тебе, что огонь лучше всего действует на ядовитых демонов
растений, мой король!” Шан Цинхуа жалуется. “Я знаю, что это нехорошо для тебя, но
разве ты не мог бы заплатить задаток, чтобы позаботиться об этом? Яд должен быть
должным образом обработан, прежде чем он причинит вред! Это может сделать тебя
уязвимым для влияния Демона Паслена Венеры и яда в будущем!”
Мобэй-Джун хмурится все сильнее.
Плохой знак! Плохой знак!
Шан Цинхуа в отчаянии начинает рыться в своих сумках с цянькунем в поисках одного
из чудодейственных лекарств, которые он все время старается держать при себе.
Половая пыльца и другие афродизиаки являются профессиональной опасностью в этом
мире, поэтому важно совершить набег на полки Пик Цянь Цао и быть готовым! Этот
Автор-Бог-переселитель пытается убедиться, что у него есть все эликсиры, припарки и
зелья, чтобы случайно буквально не умереть от сексуального расстройства в дикой
местности.
Или, знаете, яд или что-то в этом роде.
“А, вот и я! Мой король, это сущность Орхидеи Веры с Плоскими Листьями, редкого
растения из того же региона, что и Демоны Паслена Венеры!” Шан Цинхуа отчаянно
предлагает, как будто это лекарство сможет спасти здесь их жизни. “Они уничтожают
их с предубеждением из-за их способности противодействовать большинству их ядовитых
способностей! И большинство других ядов! Нескольких капель в ванне должно хватить!”
Шан Цинхуа протягивает маленькую красную бутылочку и, собрав все свои силы, не
думает о том, что Мобэй-Цзюнь возьмет на себя ведущую роль в сцене с превращением
ванны в папапу. нет.
Хотя он не очень силен.
К счастью, он почти уверен, что Мобэй-Цзюнь не может читать мысли, по крайней мере,
хотя бы потому, что он был бы абсолютно мертв прямо сейчас, если бы Мобэй-Цзюнь
знал хотя бы десятую часть чрезвычайно дерзких мыслей Шан Цинхуа о нем. К
сожалению, Шан Цинхуа определенно подумает о том, чтобы Мобэй-Цзюнь принял ванну
позже, к сожалению. Теперь это неизбежно. Ну и ладно! Он старался изо всех сил! Его
умственных сил просто не хватало! Мобэй-Цзюнь не должен был заставлять его делать
все эти ванны для него, когда они встретились!
Мобэй-Цзюнь смотрит на бутылку так, словно Шан Цинхуа предлагает ему еще яда.
О, черт.
О черт, о черт, о черт-
Мобэй-Цзюнь двигается, и Шан Цинхуа вздрагивает.
Но повелитель демонов делает паузу, прежде чем он сможет дотронуться пальцем до Шан
Цинхуа, чтобы задать ему вопрос или запугать его, его большая рука сдержанно
сгибается. Кружащиеся, цветастые следы яда искусно обвились вокруг некоторых из его
длинных пальцев.
Шан Цинхуа сглатывает, вспоминая, что (согласно правилам автора-хакера, пишущего

роман о продажном жеребце) Яд Демона Кошмара Венеры может проходить через
прикосновение, которое… способ действия самолета с обратной разработкой...
вероятно, удобно удерживал отравленного главного героя от обращения за помощью к
любой из его нынешних жен в то время.
Блядь.
Это не конец света, если Шан Цинхуа отравится. Он просто будет молить о пощаде Пика
Цянь Цао и придумает какую-нибудь жалкую ложь, которая ни в малейшей степени не
обманет Му Цинфана. Но это, вероятно, будет отстойно. Он действительно ни в коем
случае не стоик. На самом деле это не мужской свинцовый материал, как у тех, кто
может выдерживать сюжетные устройства, даже не морщась.
Мобэй-Цзюнь разжимает кулак и берет бутылку из рук Шан Цинхуа.
Не прикасаясь к нему.
Шан Цинхуа не может не испытывать облегчения. "Ах, спасибо тебе, мой король...”
Мобэй-Цзюнь прищуривает глаза, а затем внезапно нависает над Шан Цинхуа, все еще не
прикасаясь, но теперь излучая демоническую энергию так яростно, что у Шан Цинхуа
защипало в глазах. Если бы Шан Цинхуа, Богу-автору и неофициальному мастеру
пурпурной прозы, было позволено не быть поэтичным по поводу этого опыта, он,
вероятно, сравнил бы враждебную демоническую энергию с горением. Иногда бывает
жарко, иногда холодно, но это никогда не бывает удобно.
Это немного больно.

Иногда это очень, очень больно.
Сейчас не так уж плохо, на самом деле, но это может быть довольно плохо.
Шан Цинхуа-повелитель пика! В наши дни он может использовать самую парализующую

враждебную демоническую энергию, по крайней мере, для того, чтобы вырваться из
опасной зоны! Но были времена, когда, будучи учеником, он мог искренне плакать
только в присутствии младшего Мобэй-Цзюня, едва способный дышать сквозь ощутимый
гнев другого человека, даже когда он не был направлен на него. Вот это было
пресмыкательство!
Ах, Шан Цинхуа действительно не скучает по своей молодости! Он винит во всем

подростковые гормоны! Слава богу, что теперь они стали намного взрослее!
“Я тщательно проверю это твое лекарство”,-предупреждает Мобэй-Цзюнь тихо, опасно.

“Если это вредно, я буду рассматривать это как покушение на мою жизнь”.
” И оторви себе конечности за предательство",-Мобей-Цзюню не нужно было говорить.
Шан Цинхуа отчаянно кивает.
Он пытается заговорить, терпит неудачу, и ему приходится сглотнуть, чтобы

прочистить горло.
“Понял, мой король! Очень разумно! Так мудро! Я бы обязательно убедился, что любая
странная бутылка, которую мне кто-то передал, - это то, что мне сказали! Спасибо
вам за вашу снисходительность!”
Мобэй-Цзюнь не отступает, подозрительно рассматривая Шан Цинхуа и бутылку.
Шан Цинхуа снова бросает взгляд на бутылку, чтобы убедиться, что он дал Мобей-Цзюню
правильную. Он очень тщательно маркирует свою коллекцию чудодейственных лекарств и
золотых заговоров! Его память ненадежна! Ах, слава богу! Правильная бутылка!
“Вы можете спросить любого мастера-целителя, мой король!” Шан Цинхуа упорствует,
заламывая руки, чтобы случайно не прикоснуться. "Они скажут вам, что Орхидея Веры с
Плоскими листьями-это лекарство от всех видов ядов, конечно же! Особенно яды
Демонов Паслена Венеры! Полностью гарантировано! Действует на демонов, людей и
полудемонов одинаково!”
Мобэй-Цзюнь смотрит, не впечатленный.
Он наклоняется ближе, нависая над одним плечом, и... нюхает Шан Цинхуа.
Один из многих очень странных моментов, который всегда помогает Шан Цинхуа
вспомнить: “О да! Не человек! Совсем не по-человечески!”
Он остается очень неподвижным.
Супер неподвижно.
Так тихо, как только он может оставаться, в то же время заметно дрожа от нервов!
Он говорит себе, что Мобэй-Цзюнь ни за что не сможет учуять в нем Небесного Демона.
Шан Цинхуа никогда по-настоящему напрямую не прикасался к своему сыну-герою, если
бы мог помочь ему в их путешествии! Демонические силы его сына все еще глубоко
запечатаны! Шан Цинхуа прошел через эквивалент по меньшей мере восьми
дезактивационных ливней за последние четыре дня, осматривая взрывоопасную аварию на
пике Ван Цзянь. Он не должен сейчас пахнуть чем-то странным, правда! Ничего, кроме,
может быть, чернил!
Нет ни малейшего шанса - ноль, ноль, нада, ни единого шанса, - что Мобей-Джун
сможет почувствовать запах “ Дивергенции Канона” на нем прямо сейчас. Сегодня не
должно быть никакого определения “ Аромата близости к Главному герою Halo”!
Никакого запаха “Acqua di Transmigration”! Это было бы слишком ОП! И плохо!
Шан Цинхуа также был бы очень признателен, если бы Мобэй-Цзюнь вообще перестал его
обнюхивать. Это действительно странно! Он понятия не имеет, что это значит! Это
часто просто означает, что Шан Цинхуа слишком близко подходит к повелителю демонов,
своему королю, для утешения, что делает с ним некоторые странные вещи! Не нужно
вдаваться в подробности! Но да! Мобэй-Цзюнь силен и страшен, и, хотя Шан Цинхуа
хотел бы сказать, что этот человек слишком горяч, чтобы кто-то мог сохранять
хладнокровие, он буквально излучает холод, как ледяная статуя, и это тоже делает
некоторые странные вещи с Шан Цинхуа.
Независимо от того, сколько полезной информации Шан Цинхуа сообщает, чтобы угодить
повелителю демонов, независимо от того, как он помогает укрепить власть этого
человека в эти трудные времена, Мобэй-Цзюнь мог просто убить его здесь и сейчас, и
никто не мог его остановить.
"...Мой король? Должен ли я... продолжить свой отчет...?”
Мобэй-Джун откидывается назад.
“Нет", - решает повелитель демонов. “Свободен”.
Он отступает назад и, взмахнув рукой, открывает еще один портал позади Шан Цинхуа.
Если бы волосы у него на затылке уже не встали дыбом, прохладная сила портала прямо
за его спиной, безусловно, сделала бы свое дело!
Шан Цинхуа делает глубокий вдох.
Он вроде как хочет сказать что-то о лекарстве, которое держит Мобей-Джун. Что-то
насчет свитков, которые он передал. Что-то о... чем угодно.
Когда он обнимал бедра Мобэй-Цзюня все эти годы назад, предлагая свои услуги своему
далекому от дома и раненому королю, обещая следовать за своим королем всю жизнь, он
явно не предлагал конкретно продать секту горы Цан Цюнь. Он предложил использовать
свое положение в Цан Цюне в интересах Мобэй-Цзюня. (Таким образом, он определенно
предавал Горную секту Цан Цыонг прямо сейчас, и его потенциальная продажа Горной
секты Цан Цыонг полностью когда-нибудь сильно подразумевалась, но, по крайней
мере... прямо не указано.) В конце концов, есть много разных способов
интерпретировать "объединение Царств Демона и Человека"! Он сказал, что, по его
мнению, они с Мобэй-Цзюнем могли бы помочь друг другу. Он сказал Мобэй-Цзюню, что
ему нужна помощь повелителя демонов, чтобы повысить свой статус.
До сих пор это была, э-э, очень односторонняя помощь.
И это прекрасно! Шан Цинхуа на самом деле не хочет знать, как выглядит демоническая
версия “помощи”, поэтому он старается не выдвигать требований. Мобэй-Цзюнь,
сдерживаясь, чтобы не отнять конечности у Шан Цинхуа, может помочь! Решение не
убивать Шан Цинхуа в конце концов может помочь! Это тоже прекрасно!
Их отношения имеют… изменилось за эти годы… способами, которые Шан Цинхуа не всегда
понимает. Они оба стали старше. Мобэй-Цзюнь стал... и злее, и менее злым. Произошел
определенный сдвиг во власти, когда Мобэй-Цзюнь, который молод для повелителя
демонов, выступил вперед и взял на себя несколько обязанностей Короля Северных
Демонов от своего ненадежного отца. Произошел еще один невыразимый сдвиг, когда Шан
Цинхуа фактически стал главным учеником, а затем верховным лордом одной из самых
могущественных сект в мире, в чем Мобэй-Цзюнь открыто сомневался, что когда-либо
достигнет. Также произошел очень напряженный сдвиг, когда Тяньланг-Цзюнь "умер" в
Человеческом Царстве, и будущий титул Мобэй-Цзюня как Короля Северных Демонов стал
потенциально нестабильным (даже больше, чем просто наличие клана, полного
могущественных демонов, которые регулярно борются за власть).
Шан Цинхуа теперь вмешался в главного героя.
Должна быть еще одна смена.
Но Мобэй-Цзюнь понятия не имеет, что он натворил. Понятия не имею, что у Тяньланг-

Цзюня есть бастард, идеально сложенный ребенок-полудемон и получеловек. Понятия не
имею, что означает имя Ло Бинхэ для баланса сил в мире.
Шан Цинхуа вроде как хочет что - то сказать.
Но он тоже очень хочет жить!
Мобэй-Цзюнь предупреждающе смотрит на Шан Цинхуа. Честно говоря, Шан Цинхуа не

совсем уверен, что у Мобэй-Цзюня есть взгляд, который не является предупреждением.
Этот человек-живое предупреждение.
"Почему ты все еще здесь?" Мобэй-Цзюнь требует: "Иди".
Ах, он слишком долго пялился.
“Прощай, мой король!”
Шан Цинхуа низко кланяется и убегает от присутствия повелителя демонов, пережив

неприятный опыт портала, и выходит в другую часть сельской местности, чем та,
которую он первоначально покинул. Он осмеливается снова вдохнуть только после того,
как портал закрывается за ним, растворяясь в воздухе. Он оглядывается через плечо,
просто чтобы убедиться, что она исчезла, и конечно же! Все следы присутствия Мобэй-
Цзюня исчезли!
Ночь здесь теплее, спокойнее, и вид Цан Циона вдалеке приносит облегчение
трусливому сердцу Шан Цинхуа. Даже когда его ленивые ноги стонут при полете обратно
в горы, о том, как он украдкой тащится обратно в свой Дом отдыха, о том, как скоро
взойдет солнце и день за днем начнется снова. Он дышит на свои холодные, дрожащие
пальцы, потирая руки, чтобы вернуть их к жизни.
Мобэй-Цзюнь не знает, что он сделал.
Нет никаких великих и ужасных последствий для его канонических расходящихся усилий!
По крайней мере…
Шан Цинхуа немного истерично смеется про себя, совсем один.
По крайней мере, пока.
- ПИДВ Мобей-Джун, вероятно: "Мне нужен анти-ведомый".
ПИДВ Бинхе, всегда готовый снова жениться: "Я прикрываю твою спину, чувак".
- СВССС Бинге, разговаривая в основном сам с собой, наверное: "Ты когда-нибудь была
влюблена в мужчину, который НЕ имеет СМЫСЛА, типа, НИКОГДА?"
СВССС Мобей-Джун, с чувством: "Да".
- Мобэй-Цзюнь, могущественный повелитель демонов с проблемами доверия и долгом

жизни: *молча, сердито и отчаянно пытается разобрать, как сталкиваются сразу три
непознаваемых уровня культуры*
Шан Цинхуа, человек, переселитель тысячелетий, чрезмерно озабоченный Бог-автор: *ни
капельки не помогает*
- Шан Цинхуа @ его система: "Возможно, я заперт здесь с тобой, но это означает, что
ты заперт здесь со мной. А теперь пришло время для обновленной версии моей
разглагольствования о том, почему Мобэй-Цзюнь на самом деле идеальный мужчина. У
меня есть несколько новых пунктов, которые нужно обсудить".
Система: > >("Стоп".)
Шан Цинхуа: "Нет, пока я не получу какую-нибудь классную музыкальную тему. В любом
случае, его плечи ...
- Немного более короткая глава, чем у других! Это означает, что я снова буду
обновлять в следующую среду, и на следующей неделе перерыва не будет! (Однако
перерывы могут стать обычным явлением по мере продолжения осени!) Далее: много Ло
Цзяхуя и Ло Бинхэ.
Пока! 😘💕❤️
Глава 5: Дядя Шан Цинхуа

В которой Шан Цинхуа помогает своей новой семье устроиться в их доме.
Я перечитал все SVSS за выходные! Поэтому за последние несколько глав я внес
некоторые незначительные коррективы, чтобы сделать работу с canon немного более
плавной, но это действительно крошечные изменения, и на самом деле ничего не
изменилось.
Эта глава ускользнула от меня по длине, но что ж!
Шан Цинхуа требуется пара дней, чтобы прийти в себя после встречи с Мобэй-Цзюнем,
давая себе дополнительное время на случай, если повелитель демонов решит по прихоти
последовать за ним домой и вытолкнуть его из постели. Он использует эти дни, чтобы
разобраться с любыми делами в последнюю минуту, изо дня в день преодолевая Пик,
демонстрируя свою лучшую производительность: “Да, все нормально. Здесь не на что
смотреть. Принесите все свои самые нелепые проблемы этому парню прямо здесь, мои
ученики, потому что ему нечем заняться в своей печальной, лишенной тайн жизни,
кроме как учить вас разным вещам”.
Однако на седьмой день он опускает ногу, подавляет общее желание неконтролируемо

закричать (не по какой-то одной причине, просто потому, что ему так хочется) и
вешает табличку "Не беспокоить". У него есть другие дела, хочешь верь, хочешь нет!
Пришло время привинтить его мужество к месту и встретиться лицом к лицу с музыкой.
” Но Шифу... " - говорит с земли один из его самых молодых учеников, бесстыдно
цепляясь за край своей одежды, с блестящими слезами на глазах и множеством прыщей
на лице. “Если мне придется в одиночку осмотреть последние повреждения Бай Чжана, я
умру. Старшеклассники бросили меня...”
Шан Цинхуа довольно легко стряхивает их. Он дает им щедрые 7 баллов из 10 за

Опустошительные Слезы, но только 2 балла из 10 за Общее Несчастье и около 4 баллов
из 10 за Бесстыдную Мольбу, в основном из уважения к жалкой дрожи в их голосе. К
сожалению, у них всего 3 балла из 10 за Липкой прилипчивости, в основном из-за
того, что они оказались между ним и его Домом отдыха. Когда Шан Цинхуа был
учеником, по общему признанию, намного старше этого ребенка, ему удалось обнять за
бедра разгневанного повелителя демонов, пытающегося стряхнуть его! И он вышел из
этого живым! Новому поколению нужно работать гораздо усерднее!
Он нежно кладет руку на голову своего ученика. Он собирается назвать их Пятнами.
” Это звучит как ваша проблема, а не проблема Шифу", - мудро говорит Шан Цинхуа.
Затем он гладит Пятна по голове и безжалостно бросает их на произвол судьбы, какое

бы наказание ни обрушили на них старшие.
Или, ну, он пытается, но им удается выполнить очень хороший Проигранный Спад,

сопровождающийся особенно жалким Жалким Сопением.
Шан Цинхуа, честно говоря, не может сказать, подлинное это или нет. Черт.
Почти заставляет его чувствовать себя виноватым за то, что он бросил своих
учеников, чтобы вместо этого присматривать за своим сыном-героем, как какой-то
отсутствующий родитель, чей любимый ребенок, очевидно, новорожденный! Слишком плохо
для всех этих других детей.
Хотя на самом деле нет! Ло Бинхэ вырастет способным и готовым отрывать конечности
по прихоти, что делает его гораздо более важным клиентом! Что честно собираются
делать ученики и боевые братья и сестры Шан Цинхуа? Попытаться убить его? Свергнуть
его с должности, от которой он, вероятно, все равно когда-нибудь откажется, как от
бомбы замедленного действия? Ha!
Он вздыхает. “Вы пробовали украсть Овцу-Хамелеона с пика Си Цзяо и выпустить ее на

Бай Чжань?”
Ученик Пятен смотрит на него широко раскрытыми глазами в замешательстве. «что?»
Ах, Шан Цинхуа хочет ущипнуть их за прыщавые щеки и отругать их! Если кто-то
собирается быть трусом в этих вещах, то нет недостатка во взяточничестве и обмане,
которые можно и нужно предпринять, прежде чем доводить эти проблемы до Пика
Господа! Ученики пика Бай Чжань могут быть одними из худших, кого можно поймать,
когда они подлые, но сначала они должны поймать вас!
В наши дни у детей действительно нет творческих способностей. Шан Цинхуа, из

отчаянной тоски по своему потерянному Интернету, с горечью объясняет это полным
отсутствием видеоигр и телевидения в этом мире.
“Разберись в этом!” - говорит Шан Цинхуа.
Затем он надевает свою маскировку и соскальзывает с горы.
Это действительно удобно, как всем Владыкам Пика предоставляются эти супер
причудливые одежды и украшения! (За исключением тех случаев, когда они очень
неудобны, потому что его повседневная работа, когда он не прикован к столу, часто
состоит из осмотра ранчо, теплиц и всего остального, и поиск этой модной одежды и
украшений-совершенно отдельный кошмар неудобств для него лично.) Поскольку Шан
Цинхуа настолько среднестатистичен по внешнему виду для культиватора, люди обычно
не смотрят на него дважды без традиционных атрибутов владыки пика! Он попадает в
город Санджао, не опасаясь, что за ним последуют.
Ло Цзяхуй открывает дверь в свою комнату в гостинице и… Шан Цинхуа, возможно, это
только кажется, но он думает, что она выглядит лучше? Чуть менее бледный. Немного
меньше устал. Ее темно-каштановые волосы аккуратно зачесаны в пучок на макушке, без
каких-либо выбившихся прядей. Ее улыбка, когда она понимает, кто это, доходит до ее
карих глаз, оставляя ее лицо в форме сердца теплым и ярким.
“Привет", - говорит она.
На самом деле она намного красивее, чем сначала показалось Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй оборачивается и радостно кричит: “Смотри, Бинхе! Твой дядя Шан вернулся!”
В комнате Ло Цзяхуй расстелил одеяло на полу, и маленький Ло Бинхэ сидит на нем,

весь в пушистых черных кудрях и больших глазах, держа в руках свои игрушки. Его
изжеванный деревянный блок лежит у его ног. Рядом с ним сидит тряпичная кукла,
которую ему купил Шан Цинхуа.
“Му!” - говорит Ло Бинхэ, случайно опрокидывая тряпичную куклу.
“Вот именно! Дядя Шан, который подарил тебе твою любимую куклу! Скажи: "Привет,
дядя Шан!’”
“Na na na na!”
Ло Цзяхуй смеется и превращает свой голос в высокую певучую песню. “Привет, дядя
Шан!”
Если бы Шан Цинхуа был меньшим человеком - или, может быть, если бы он был большим
человеком - это было бы абсолютно жестокое комбо, нокаутирующее от
привлекательности! Ах, пожалуйста, дорогая невестка, он действительно не может
позволить себе заболеть особым видом сердечного заболевания, называемого “Иметь
эмоции, выходящие за рамки Основных инстинктов выживания”. У него уже достаточно
проблем с переработкой своих первоначальных планов, чтобы инсценировать свою
смерть! Это действительно хлопотно!
“Привет, племянник! Здравствуй, Невестка!” - храбро говорит Шан Цинхуа. “Как ты?
Извини, что мне потребовалось так много времени, чтобы спуститься с гор, ха-ха!”
“О, нет! Это было явно очень важно!”
“Это новая катастрофа каждые две недели для великой секты культивирования", - шутит
Шан Цинхуа, но это кажется слишком честным.
Почему, о, почему он создал так много “монстров недели” для своего сына-главного
героя?! Они гораздо менее “раз и навсегда”, чем их изобразил веб-роман!
Оказывается, в реализованной версии Пути Гордого Бессмертного Демона все эти
монстры, демоны, проклятия и артефакты существуют одновременно! Все время! В одних
и тех же пространствах! В реальной жизни плохих парней не перехитришь!
“Ах, в любом случае! Вы получили мое сообщение об охоте за домом?”
“Мы сделали это! Ах, просто, пожалуйста, дай нам несколько минут, чтобы собраться,
Шурин!”
“Нет проблем! Без проблем!”
Ло Цзяхуй выполняет сложное обертывание и завязывание узлов, которые прижимают

главного героя к груди, и они вместе отправляются в город. Быстро выясняется, что
Ло Цзяхуй не просто сидела в безопасности гостиницы, ценя свое время там за копейки
Шан Цинхуа, что подтверждается ее знанием планировки города и взаимодействием с
некоторыми местными жителями.
Сестра-продавщица цветов на углу останавливает их, чтобы поухаживать за Ло Бинхе и
подарить малышу бесплатный цветок для его куклы. (Ух ты! Дар главного героя к
женщинам действительно начинается с юных лет, да?)
Тетушка в чайном магазине дальше по улице приветливо машет Ло Цзяхую, вздрагивает,

а затем практически набрасывается на них, чтобы нетерпеливо спросить, является ли
Шан Цинхуа мужем и отцом, о котором она, по-видимому, задавалась вопросом. Она
слишком явно разочарована историей с обложкой “старшего брата покойного мужа”, но
она гладит Ло Бинхе по голове и желает им хорошего дня.
Старый дядя на углу продовольственного рынка машет им рукой, вытаскивая из-под

прилавка “специальную” корзину с локватами, утверждая, что он приберег лучшее из
добычи для своих любимых новых клиентов. Он щекочет подбородок Ло Бинхэ и
преувеличенно подмигивает Ло Цзяхую.
Шан Цинхуа искренне впечатлен. Может быть, тоже немного подавлен? Он, конечно, рад,
что Ло Цзяхуй обрел еще больше уверенности, но он действительно завидует! У него
никогда не хватало характера так быстро заводить друзей, вместо этого он всегда
говорил “слишком много” или “недостаточно”! Либо он забывает общаться, либо ведет
себя как саркастичный мудак (когда он не бесстыдно молит о пощаде и не ведет себя
жалко)! Она действительно извлекает максимум пользы из этого нового старта!
Он говорит ей об этом. По крайней мере, начать все сначала.
Ло Цзяхуй слегка краснеет и предлагает ему один из купленных ею локватов. “Никто не

знает, кто я здесь, и это облегчает дело”,-тихо говорит она, в то время как Бинге
грызет ее покрытые фруктовым соком пальцы. “Я, эм, мне нужно было, чтобы люди
спросили о поиске дома и... может быть… может быть, поработать...?”
Шан Цинхуа чуть не подавился речью. “Ах, тебе действительно не нужно работать, если
ты не хочешь! Я могу позаботиться обо всем; это действительно меньшее, что я могу
сделать, невестка”,-настаивает он, вспоминая, как почерневший Ло Бинхе отрывал по
одному пальцу за каждую мозоль на руках своей любимой матери. “У тебя очень важный
ребенок, о котором нужно заботиться! Это прекрасно, просто сосредоточиться на уходе
за своим ребенком! Он-самое главное!”
Ло Цзяхуй закусывает губу, но в конце концов кивает. "Бинхе-это самое важное...”
“Преуменьшение! Это еще мягко сказано!” - думает Шан Цинхуа, изо всех сил стараясь
скрыть свое облегчение.
Новая “невестка” Шан Цинхуа добилась довольно хорошего прогресса в своих поисках
хорошего, дешевого, хорошо расположенного жилья в городе Санджяо. У нее уже есть на
примете несколько домов! И она уже навела справки! Он не должен удивляться, что
“скромная, добрая, безоговорочно любящая прачка”, которая вырастила своего сына-
героя белым лотосом, созревшим для того, чтобы его растоптали, не просит дворец из
золота. У нее очень скромный список потребностей и столь же скромный список
желаний! Помимо дома, в котором, по крайней мере, четыре стены, крыша и дверь, Ло
Цзяхуй хотел бы иметь хорошую, хорошо проветриваемую кухню и небольшой сад, если
это возможно. В идеале она хотела бы жить недалеко от главного продовольственного
рынка и недалеко от местной клиники Цянь Цао.
“Звучит неплохо”, - соглашается Шан Цинхуа, радуясь, что здесь не нужно ничего
обдумывать! Она может принимать все решения! Он более чем согласен быть ходячим
кошельком! “Я хотел бы, чтобы половина моих учеников была такой же самодостаточной,
как ты! Некоторые из них ничего не могут сделать сами. А остальные просто делают
все, что хотят, даже если я сказал им не делать этого! Они слишком независимы! Ах,
проблемы воспитания, верно?”
Ло Цзяхуй смеется немного нервно, как будто она ожидала, что Шан Цинхуа скажет ей
выбрать другую дешевую лачугу с одной спальней и быть благодарной за то, что у нее
вообще есть такая роскошь, как камин.
“Правильно! Правильно!” - говорит она.
Когда-нибудь, размышляет Шан Цинхуа, Ло Цзяхуй станет любимой матерью императора!

Вероятно, у нее будет другой дворец на каждый месяц года! И ее сын доставит все,
что она захочет, одним щелчком пальцев!
Сегодня, к концу дня, они выбирают (Ло Цзяхуй выбирает, при безусловной поддержке
Шан Цинхуа) крепкий дом, нуждающийся в небольшом ремонте, но с двумя спальнями и
хорошей кухней. (И очень прочный замок на входной двери, который мало что даст для
электростанций, которые могут просто пробиваться сквозь стены или проходить сквозь
тени, но должен останавливать большинство обычных людей.) Это далеко от “центра
города” Санджяо, но все еще в нескольких минутах ходьбы от клиники Цянь Цао и
продовольственного рынка. Не так уж и плохо! Не слишком потрепанный! Определенно
намного лучше, чем дерьмовая квартира в колледже в Самолете!
Дом принадлежит седовласой бабушке, которая живет по соседству, старой вдове

покойного земледельца Цан Цюна, которая проводит свои дни, возделывая красивый сад
во дворе между двумя домами. Бабушке Сун явно не очень нравится Шан Цинхуа. Она
смотрит на него прищуренными глазами, как будто думает, что он что-то замышляет, и
это достаточно справедливая оценка.
Однако она воркует над Ло Бинхе, что здесь самое главное!

До тех пор, пока она не превратится в злую хозяйку, которая мучает бедных Ло Бинхэ
и Ло Цзяхуя, она может хмуриться на Шан Цинхуа сколько угодно! У него нет кожи со
спины!
В тот же день Шан Цинхуа помогает Ло Цзяхуи перевезти ее немногочисленные вещи в

свой новый дом, а затем дарит ей еще больше денег, чтобы обставить квартиру должным
образом, купить себе и Бинхе подходящую одежду и иметь достаточно денег на еду и
развлечения. (Маленький Бинбин, возможно, все еще кормит грудью, но Ло Цзяхуй
говорил о том, чтобы начать его кормить более мягкой пищей! Счет за продукты только
что вырос!) Ло Цзяхуй немного возражает, широко раскрыв глаза и неуверенно,
утверждая, что у нее все еще есть деньги, которые он оставил ей в первый раз, но
Шан Цинхуа настаивает! Он не позволит почерневшему главному герою когда-нибудь
заявить, что он был слишком скуп! Это бесплатные деньги! Кто отказывается от
бесплатных денег? Он не считает монеты, чтобы влезть к ней в долги! Никаких
обязательств, он клянется!
За исключением того, что продолжал присматривать за главным героем, что Ло Цзяхуй

собирался сделать в любом случае.
Кроме того...
Самолет помнит ужас от осознания того, что его первые родители на самом деле не
собирались заботиться о нем, как только их минимальные обязательства перед ним
закончились. Он помнит холодный страх перед тем, что у него не будет запасного
варианта - никакой подстраховки - на случай, если его веб-романы провалятся.
Одна из причин, по которой он никогда по-настоящему не хотел детей, может

заключаться в том, что он не знал, сможет ли когда-нибудь позволить себе их.
Например, может быть, если бы ситуация с Самолетом была совершенно другой, может
быть, если бы его родители окончательно не развелись (это заняло у них чертовски
много времени), а затем сразу же привели в его жизнь дерьмовых сводных братьев и
сестер и дерьмовых сводных братьев и сестер, у него было бы другое мнение о детях,
но его ситуация была отстойной. Сейчас? У Шан Цинхуа нет спутника жизни, и он
связан дерьмовым заговором, навязанным дерьмовой Системой Переселения душ, которая,
если она вообще способна испытывать эмоции, вероятно, ненавидит его. Он не может
понять, как успешно получить партнер, будучи связанным таким, какой он есть, тем
более намеренно втягивая в это дерьмо совершенно нового ребенка.
“Пожалуйста”, - говорит он Ло Цзяхую достаточно искренне, чтобы было больно

говорить, когда он предлагает деньги.
“...Шурин действительно слишком великодушен, - возмущенно говорит Ло Цзяхуй, глядя

на него так, словно пытается понять его, но не может этого сделать, и с
благодарностью соглашается.
Шан Цинхуа вздыхает с облегчением.
“Было бы… Шурин не хочет прийти на ужин?”
“Ах, что?”
“Если у него будет время! Мы знаем, что вы очень занятой человек!” Ло Цзяхуй
исправляется.
Шан Цинхуа действительно не ожидал этого, но он полагает, что на самом деле это не
так уж удивительно! Пригласить кого-то на ужин, чтобы проявить гостеприимство и
благодарность, - это нормальное социальное поведение. Как высший лорд, особенно Ань
Дина, он получает всевозможные приглашения о гостеприимстве от торговцев и мелких
сект, которые неизменно хотят, чтобы логистика Цан Цюна была изменена в их пользу,
или же, похоже, думают, что он является секретным путем к лидеру Секты Юэ Цинъюань.
Это было… Шан Цинхуа на самом деле не уверен, когда его в последний раз приглашали
на ужин без политики? Он сделал немного общения в качестве ученика… тусуются в
Домах отдыха других людей... в основном группами. Никогда не обращался конкретно к
нему, пока он не стал главным учеником и не стал достоин того, чтобы заискивать
перед ним, что вернуло политику в прежнее русло.
Получив это неожиданное приглашение, он чувствует странное тепло внутри. Он, честно
говоря, мог бы подумать, что Ло Цзяхуй захочет, чтобы он сейчас был на обочине ее
жизни! Благотворитель, который заглядывает, может быть, раз или два в год, но на
самом деле не участвует! Ах, она почти наверняка просто из вежливости! Он просто
купил ей дом и все такое…
Шан Цинхуа настаивает на том, что он не мог навязываться, вежливо.
Ло Цзяхуй вежливо настаивает.
“Ах, хорошо, если ты действительно настаиваешь, невестка!” Наконец, Шан Цинхуа

говорит, что после нескольких раундов подшучивания и хохота не дает ей понять, что
ей действительно не нужно приглашать его на ужин. Он любит бесплатную еду так же,
как и любой другой мужчина, но он не обидится, если она захочет занять свое место!
“На следующей неделе? В то же время?”
“Когда тебе будет хорошо, конечно! Мы всегда будем рады вас видеть!”
Шан Цинхуа обещает вернуться снова на следующей неделе, чтобы отправить сообщения,
если его задержат, и что он будет здесь сразу же, если Ло Цзяхуй отправит на пик
Дин за чем-нибудь. Ло Цзяхуй прощается и сердечно благодарит, наверное, в сотый раз
за этот день, когда видит его за дверью. Она даже заставляет сонного малыша Бинхе
помахать на прощание своему “дяде Шангу".
Это слишком мило!
Шан Цинхуа беспомощно машет в ответ, прежде чем уйти.
Он возвращается в Ан-Дин вприпрыжку, чувствуя себя слишком большим и слишком теплым

для своей собственной кожи, одновременно необычайно признанным и радостно
совершенным. Он изменил канон! Он спас и улучшил жизнь невинной молодой женщины! Он
положил глаз на главного героя! После всех этих лет мне кажется, что он наконец-то
придает своему переселению какое-то значение. Кого волнует, если в конце концов это
приведет к обратным результатам?
Вернувшись на пик Дин, к сожалению, к нему сразу же пристают обычные подозреваемые.
Он говорит одному из главных садовников, что она, черт возьми, сошла с ума, если
думает, что он импортирует деревья Поющего Девичьего Волоса, независимо от того,
как сильно Пик Сиань Шу хочет их, если только они не смогут найти источник, который
не будет взимать за них целое состояние. Он здесь не на деньгах зарабатывает! Они
могут довольствоваться Шепчущими Деревьями Девичьего Волоса!
Он говорит одному из своих современников, недавно назначенному управлять Пиком Си

Цзяо, что поглощающие вонь талисманы на провале кожевенного завода-это то, чем
человек должен заняться с Пиком Ку Син, который делает эти вещи. Не пик Цион Дин
первым делом, братан! И уж точно не пик Цин Цзин в качестве заменителя изготовителя
талисманов! Шэнь Цинцю либо будет очень оскорблен, либо станет совершенно
невыносимым из-за этого! Ван Цинцзе с пика Ку Син определенно будет оскорблен!
Он говорит одному из членов команды по очистке, назначенному на пик Ван Цзянь,

чтобы он отправился к Господину Вэй Цинвэю, если ученики этого человека не будут
держаться подальше от проклятых мастерских, пока Ань Дин проводит проверки
безопасности. Будь прокляты все проекты, над которыми они работают! И тогда, если
Вэй-Шисюн и пальцем не пошевелит, чтобы помочь, Шан Цинхуа подумает о том, чтобы
донести на него лидеру Секты Юэ Цинъюаню.
И так далее, и так далее!
Как только Шан Цинхуа удается уладить самые насущные проблемы и освободиться от
всего, что может подождать до завтра, он сталкивается с учеником, явно
переполненным желанием что-то сказать. Ах, Шан Цинхуа узнает эти яркие глаза и
прыщи!
Ученик Пятен опускается в глубоком поклоне. “Спасибо тебе за твою мудрость, Шифу!”
"А? Ах, точно...”
Что-то о пике Бай Чжань? Может быть?
Ученик замечает, как лучится на него. “Я привел Козу-Овцу-Хамелеона на пик Бай

Чжань на веревке и с завязанными глазами! А потом я отпустил это! И ученики Бай
Чжаня все время, пока я был там, соревновались в том, чтобы поймать его голыми
руками, потому что Лю-Шишу сказал, что им не позволено убивать его, иначе у них
снова будут проблемы с Тан-Шигу! И они меня совсем не беспокоили! Они просто
сказали мне держаться подальше, пока я работаю!”
“А", - говорит Шан Цинхуа. "верно. Хорошая работа.”
Человек, он очень, очень надеется, что Тан Цинлин не узнает, что он сказал одному
из своих учеников красть позаимствуй у ее пика. Хотя, на самом деле, заимствование
с других Вершин действительно является освященной веками традицией Горной секты Цан
Цюн! Все в хорошем веселье и соперничестве! У Мясника Си Цзяо тоже есть чувство
юмора, верно? Блин, он на это надеется.
Сияние пятен учеников увеличивается.
Шан Цинхуа, не понимая, чего они хотят от него сейчас, протягивает руку и гладит их
- тьфу, слегка жирную - голову. Он не совсем лишен сочувствия! Он помнит, каково
это было-страдать от лени и злобы своих старших учеников. (Он также помнит, каково
это было-пережить половое созревание (во второй гребаный раз) в окружении
светлокожих, несравненно красивых бессмертных. Блин, этот опыт действительно
повлиял на и без того дерьмовую самооценку!) Но потом… Шан Цинхуа тоже щиплет
своего юного ученика за прыщавую щеку.
“Не делайте этого слишком часто, иначе у людей возникнут подозрения! И этот трюк
потеряет свою эффективность!” Шан Цинхуа ругается. “Лучший способ выполнить свою
работу-это просто вести себя так, как будто ты принадлежишь этому месту и что ты
слишком занят и жалок, чтобы останавливаться из-за чего-либо! Не будь достаточно
интересным, чтобы они обратили на это внимание!”
Ученик замечает поклоны. "Да, Шифу!”
“Свободен! В следующий раз разберись в таких вещах сам!”
"Да, Шифу!”
Мудрость опыта, переданная молодым и впечатлительным, Шан Цинхуа бежит в свой Дом
отдыха, захлопывает за собой дверь и падает лицом вниз на ближайшую мягкую
горизонтальную поверхность. И все это за один рабочий день для трудолюбивого
переселенца! Теперь все, что ему нужно сделать, это пережить следующую неделю…
каждую неделю, пока он не умрет, не вознесется или не уйдет на покой.
Он просто собирается… полежи здесь немного… и ничего не делать.
Ах, по крайней мере, на следующей неделе у него будет семейный ужин, которого он
будет с нетерпением ждать.
Черт, он надеется, что его не ждут Неловкие Семейные ужины в 3-м раунде. Или это 4-
й раунд? Считаются ли собрания семьи военных и пиковых лордов в зале Цион Дин? Шан
Цинхуа тщательно решает не считать что-либо, связанное с сектой, “семейными
ужинами” - они определенно больше похожи на рабочие мероприятия, на которых
некоторые люди отчаянно пытаются и не могут убедить других и самих себя в том, что
они все семья.
А затем, задумавшись, с большим достоинством, Шан Цинхуа снова отключается в своей

гостиной.
Шан Цинхуа не может избавиться от ощущения, что он сделал что-то не так.
Не то чтобы это было для него необычно, но... более конкретно… чем дольше он
находится вдали от Ло Цзяхуя и Ло Бинхэ, тем больше он убеждает себя, что это
расхождение канонов-ужасная идея, которая обязательно каким-то образом отразится на
нем. Не хотел обидеть бедного Ло Цзяхуя! Кто действительно прекрасен! Но… что
должна делать Шан Цинхуа, если окажется, что мир и сюжет не позволят ей выжить? Он
уверен, что его никчемная Система не говорит ему всего!
Что, если большая система, управляющая этим миром, теперь уготовит ей еще худшую
участь? И все потому, что Шан Цинхуа, самый несчастный и безнадежный переселитель в
истории переселения, осмелился подумать, что он действительно может что-то
исправить и сделать “лучшую историю”?!
Он старается не думать об этом.
В основном он терпит неудачу.
Но это круто! У него много мыслей, которые ему не нравятся. Он к этому привык!
На следующей неделе он возвращается в дом Ло Цзяхуя на ужин и приносит красивое

растение в подарок на новоселье. Это то, что вы получаете от людей на их новом
месте, верно? У него, э-э, не очень хороший послужной список друзей в реальной
жизни. В своей первой жизни, занятый выкачиванием тысяч и тысяч слов мусора каждую
неделю, чтобы удержаться на плаву до своей безвременной смерти, он так и не достиг
той стадии жизни, когда он знал людей, чей уровень жизни мог быть морально нанесен
невинному растению.
А, колледж. Что за место.
Его растение для Ло Цзяхуя - прекрасное растение! Он с пика Цянь Цао (законного
происхождения и все такое, он его не крал), и из него получается хороший чай! Шан
Цинхуа, вероятно, был бы рад получить такое растение, думает он! (Он, вероятно,
забыл бы присмотреть за ним, но ему бы понравился этот жест!)
Ло Цзяхуй определенно рад получить растение. Это уже что-то!
Легче не предаваться неприятным мыслям о судьбе, предназначении и заговоре, как

только он вернется в дом Ло. Ло Цзяхуй действительно приложил все усилия, чтобы
сделать этот дом своим домом! Он говорит ей об этом, и она краснеет от гордости.
Гостиная теперь действительно уютная, она явно занималась ремонтом, а кухня
выглядит так, словно принадлежит другому дому! Получив наибольшее внимание,
тщательно вымытая и хорошо укомплектованная, кухня теперь кипит абсолютно
восхитительным запахи, которые заставляют Шан Цинхуа запоздало осознать, что он не
ел весь день и что на самом деле он голоден.
Ах, черт возьми, он снова работал во время обеда.
Маленький Ло Бинхе ползает по полу гостиной. Он взволнованно бормочет, увидев Шан

Цинхуа, и подходит поздороваться, что в основном состоит из улыбки и пускания
слюней на колени Шан Цинхуа, когда Шан Цинхуа садится на пол, чтобы присоединиться
к своему сыну-герою на полу. Мерзко! Мило, но мерзко!
“Привет, племянник", - пытается сказать Шан Цинхуа.
Ах, нет, все равно звучит странно.
“Ммммм!” Отвечает Ло Бинхэ.
Трудно поверить, что этот ребенок когда-нибудь будет править миром! Шан Цинхуа
нравится думать, что это так же просто, как если бы Демон и Человек одновременно
говорили: “Ах, этот ребенок такой милый! Мы определенно должны короновать его
императором всего!” За исключением того, что Шан Цинхуа, хорошо знакомый с реальной
политикой своего дерьмового веб-романа, знает, что для бедного главного героя это
будет непросто. Маленькому Бинбингу понадобятся все золотые ореолы и золотые
пальчики, которые он сможет достать!
Шан Цинхуа... не может устоять... и тянется, чтобы ущипнуть эти пухлые детские
щечки.
Ах, как мило!
“Ммнннн!” Ло Бинхэ возражает, отстраняясь.
Что ж, по крайней мере, Шан Цинхуа теперь может вычеркнуть это из списка! Он
ущипнул главного героя за детское личико! Оно того стоит!
Ло Цзяхуй подает Шан Цинхуа еду - изысканную еду, обильную еду, еду, которая
слишком велика для двух человек и годовалого ребенка,-и Шан Цинхуа не вдается в
свои протесты, что это действительно слишком много, прежде чем его язык предаст
его. Он откусывает один кусочек и тает. Он складывается, как мокрая бумага. Он
теряет почву под ногами, как лист во время тайфуна. Это, наверное, жалко, у него
определенно очень насмешливое выражение лица, но… черт возьми.
Святое дерьмо, еда такая вкусная.
Шан Цинхуа в шоке прижимает руку ко рту, потому что… как...? Может быть, это
лучшее, что он когда-либо пробовал? Традиционные диеты культивирования склонны к
более умеренному питанию, умеренному, чтобы соответствовать стремлению к
бессмертию, но есть много возможностей для снисхождения! Как Владыка Пика, Шан
Цинхуа не так уж трудно дается, когда дело доходит до еды. (Он заслуживает того,
чтобы тайком есть жареную дрянь и есть сладости, хорошо?!) Но, о боже, о боже, есть
стряпню Ло Цзяхуя-это как откровение: еда действительно хороша, на самом деле?!
Смысл жизни в том, чтобы есть лапшу, это точно!
Ах. Он забыл, что сделал своего сына-главного героя канонически одним из лучших
поваров в мире! Секретным оружием сына его главного героя для заключения сделки с
новыми женами была его стряпня! И разве Самолет не говорил что - то о том, что
кулинарные навыки Ло Бинхе связаны с его любимой приемной матерью?
“Это… действительно, действительно хорошо", - говорит Шан Цинхуа Ло Цзяхую.
“Шурин сказал, что он не ел весь день", - говорит Ло Цзяхуй, покраснев. “Он слишком
голоден и слишком добр”.
“Нет, правда! Это лучшее, что я когда-либо ел!”
Он, вероятно, не умер бы за эту лапшу здесь, но он бы подумал о том, чтобы убить за
них, может быть! Он, вероятно, даже подумал бы о том, чтобы присоединиться к гарему
для такой готовки! Конечно, он, вероятно, на самом деле не пошел бы на это, если бы
не было каких-то довольно значительных других преимуществ в жизни гарема, но он
определенно поддерживал бы эту идею достаточно долго, чтобы его обвинили в
необходимости пересмотреть свои приоритеты.
Ло Цзяхуй продолжает скромничать, но Шан Цинхуа осыпает его похвалами.
Ух ты! Какой аромат! Какая текстура! Серьезно!
“Невестка должна быть профессиональным поваром!” Шан Цинхуа настаивает.

“Сколько еды я могу положить в рот сразу, не выглядя при этом как хомяк? Вот в чем
вопрос”, - думает Шан Цинхуа, прежде чем замечает, что выражение лица Ло Цзяхуя
странно поражено. Она отворачивается, чтобы возиться с Ло Бинхе и порцией мягкой
еды для ребенка.
”...Ах, я сказал что-то не так?"
"нет! Нет!” Ло Цзяхуй настаивает. “Вообще ничего плохого!”
Аааа~! Шан Цинхуа был так сосредоточен на еде, что, похоже, он тоже засунул ногу в
рот! Черт!
В конце концов, Ло Цзяхуй признается: “Моя семья управляет рестораном”.
“О", - говорит Шан Цинхуа.
“Я встретил своего...” Ло Цзяхуй делает глубокий вдох. “Я познакомился с этим

человеком, когда работал в ресторане моей семьи. Если бы я... если бы я не встретил
его, я, вероятно, все еще работал бы там со своим… с моими отцом и матерью, со
старшим братом и младшей сестрой...”
Шан Цинхуа не знает, что сказать.
Кроме как проклинать себя, свою Систему и тех “читателей”, которые все еще есть в
этом мире.
Какого хрена, ты понимаешь?!
“Я скучаю по ним", - тихо говорит Ло Цзяхуй.
Затем она заканчивает вытирать кашицу со щеки Ло Бинхе и целует его в макушку.
Маленький Ло Бинхэ улыбается ей, причмокивает губами, как будто имитирует поцелуй,
а затем сразу же брызгает еще больше каши в рот и вокруг него своими маленькими
ручками. Ло Цзяхуй нежно улыбается ему, прежде чем переключить внимание на своего
гостя, который чувствует себя здесь очень чужим.
” Но я бы ни за что не вернулась и не променяла своего ребенка ни на что! " -
настаивает она. “Спасибо тебе, Шурин, за заботу о нас. Мы очень ценим новый дом!
Пожалуйста, ешь! И расскажи мне все свои любимые, чтобы я мог сделать их снова в
следующий раз!”
"...Конечно! Ха-ха, позвольте мне рассказать вам о том, что сделал один из моих
учеников на прошлой неделе!”
Шан Цинхуа быстро переводит разговор на проблемы учеников. Ло Цзяхуй отвечает

юмористической историей о том, как торговался за овощи с тетей, которая даже не
знала названия овощей, которые она продавала. Шан Цинхуа рассказывает ей о
культиваторах Ван Цзянь, которые предпочли бы использовать духовную энергию для
защиты своей кожи, чем носить защитные перчатки, Ло Цзяхуй испытывает
соответствующий трепет и ужас, а затем рассказывает ему, как бабушка Сун пригласила
ее вместе медитировать по утрам. Они проводят остаток ночи, притворяясь, что во
всем мире нет абсолютно ничего плохого! Так гораздо счастливее!
Ло Цзяхуй отсылает Шан Цинхуа той ночью с большим количеством еды, чтобы забрать ее
домой, очевидно, убежденный, что его не кормят в горной секте Цан Цюн. Шан Цинхуа
благодарит ее за гостеприимство и заканчивает тем, что ест пельмени со стрессом всю
дорогу до горы.
Единственный человек, с которым он сталкивается на обратном пути в Дом отдыха, -

это молодой ученик, подметающий лестницу с выражением повешенного, как будто кого-
то наказывают. Подобно тому, как с молодыми учениками обращаются как с животными,
они улавливают запах пищи прежде, чем замечают самого Шан Цинхуа, который честно
намеревался пройти мимо молодой девушки на бесшумных ногах, если бы ему это сошло с
рук. Забавно, как она вскидывает голову и нюхает воздух.
“Шифу!” - говорит ученик, кланяясь.
“Добрый вечер”, - отвечает Шан Цинхуа и наблюдает, как она извивается, пытаясь
обратить внимание на него, а не на еду, которую он держит. Он держит пакет немного
в стороне от своего тела, и глаза учеников сначала следят за едой, прежде чем она
почтительно переключается на него.
Но потом у нее урчит в животе, и, ах, Шан Цинхуа чувствует себя немного плохо из-за
нее.
Ученик краснеет.
“Шифу, мог бы… может ли этот ученик попросить... попробовать это?”
Ха-ха, ух ты! Дерзкий!
” Ах, этот учитель не знает, должен ли он прерывать ваше преждевременное изучение

инедии... " - шутит Шан Цинхуа, прежде чем все равно бросить ей упаковку оставшихся
пельменей. Он помнит, что был постоянно голодным учеником! Он может быть
милосердным! (Если он не избавится от еды сейчас, он сможет и съест ее всю сегодня
вечером.) Этих бедных учеников неплохо кормят, но у них определенно нет своих
матерей, которые болтались бы поблизости, чтобы приготовить им домашнюю еду.
Ученица неуклюже ловит посылку, широко раскрывает глаза от ее неожиданной щедрости,

а затем убегает, как щенок, защищающий свой приз, прежде чем он сможет передумать и
забрать его обратно.
“Всегда пожалуйста!” Шан Цинхуа кричит ей вслед.
Ах, посмотрим, сделает ли он еще когда-нибудь что-нибудь хорошее для своих

учеников!
Шан Цинхуа изначально намеревалась оставить Ло Цзяхуя, чтобы заняться своими

делами. Один ужин из чувства долга, прекрасно, но это было все! Но потом она
посмотрела на него своими большими карими глазами и теплой улыбкой и спросила, не
навестит ли он их снова на следующей неделе. И... Шан Цинхуа действительно не очень
хорошо умеет говорить людям "нет"!
Ну, нет, на самом деле он совершенно счастлив сказать большинству людей, чтобы они
отвалили, вежливо или как-то иначе, но есть исключения! Есть люди, которым он
просто не может отказать! Как ледяные повелители демонов, которые знают, где он
спит! Или страшные бессмертные культиваторы, которые могут сделать его жизнь
действительно трудной! И оказывается, что перспектива разочарования Ло Цзяхуя тоже
немного пугает, хотя он почти уверен, что она не сможет его уничтожить!
Итак, Шан Цинхуа начинает посещать нас каждую неделю.
Визиты, особенно обеды, определенно не похожи ни на какие семейные сборища, которые

у него были... ни в одной из его жизней. В его первой жизни его родители развелись,
и это было... не совсем дружелюбно. В своей второй жизни... ну, его родная семья не
была состоятельной, и он был странным ребенком, который своей странностью только
усугублял стресс в жизни каждого.
Со своей воинственной семьей…
Срань господня! Шан Цинхуа не может представить, чтобы Юэ Цинъюань заставлял Лордов
Пика устраивать еженедельный семейный ужин! Братан, даже не думай об этом! Да,
Горная секта Цан Цюн-это закрытый фронт против внешних угроз, конечно, и
связываться с любым из них-значит связываться со всеми ними. (Шан Цинхуа, вероятно,
на самом деле не стал бы рисковать собственной жизнью ради кого-либо из своих
боевых братьев и сестер, но он бы изрядно запачкал за них руки! Как братан!) Но
кто-то, вероятно, буквально умереть до того, как вынужденные еженедельные ужины
заставили всех лордов пика начать “ладить” за пределами мероприятий “никакой
политики, никакой работы, никаких разговоров в магазине, только выпивка”.
По крайней мере, кто-то начнет симулировать болезнь или травму, чтобы избавиться от
них. У какого Лорда Пика нет немного яда, лежащего вокруг для общих целей, ха-ха?
Он прав или он прав? (Он совершенно прав. Однако он не рассказывает эту шутку Му
Цинфану.)
Одной мысли о том, что горная секта Цан Цюн когда-либо проходила “упражнения на
доверие” или другие тренинги по сотрудничеству на рабочем месте, достаточно, чтобы
Шан Цинхуа вздрогнул. Братан, пожалуйста, не надо! Если вы оденете Шэнь Цинцю и Лю
Цинге в одну из этих рубашек с надписью “поладим” на двоих, то как минимум три
человека умрут! Не обязательно включая самих Шэнь Цинцю или Лю Цинге!
Хотя ужины с Ло Цзяхуем-это здорово! Дружелюбный! Добро пожаловать! Шан Цинхуа

узнает все о последних вехах Ло Бинхэ и о невероятных приключениях Ло Цзяхуя в
городе Санджяо. Ло Цзяхуй и Ло Бинхэ по-прежнему хорошо слушают, когда Шан Цинхуа
хочет рассказать о своей повседневной работе в секте культивирования. Ло Цзяхуй
корчит всевозможные смешные рожи, когда рассказывает ей об ученике Бай Чжаня,
который прошел кровью по всему радужному мосту, потому что они не знали, брать ли
конкретного зверя на пик Цянь Цао или на пик Си Цзяо для сбора урожая, а затем она
мягко ругает его за то, что он говорит о кишках монстра за столом, в то время как
Ло Бинхэ радостно и рассеянно месит мягкую кашу.
К сожалению, Шан Цинхуа почти никогда не испытывал этого раньше.
Каждый раз, когда он приходит в гости, независимо от того, будет ли официальная

трапеза или нет, Ло Цзяхуй обязательно накормит его и накормит едой, когда он
уйдет.
Каждый раз, когда он приходит в гости, он приносит ей какой-нибудь маленький
подарок в ответ. Он чувствует себя странно, если ничего не приносит с собой!
С тех пор как она начала учиться правильно медитировать с бабушкой Сун по
соседству, Шан Цинхуа приносит Ло Цзяхую столько руководств и брошюр, не
ориентированных на культиваторов, со всей горной секты Цан Цюн, сколько он может
найти. Создание их копий-довольно хорошее наказание для учеников! Но Му Цинфан
также однажды прокомментировал, что ему нравится заставлять своих учеников думать о
том, как эффективно общаться с мирскими людьми, которые не знают ни жаргона, ни
техник духовной энергии, или с культиваторами из других сект, которые используют
другую терминологию, что вызвало одобрение и восхищение Юэ Цинъюаня.
Шан Цинхуа на мгновение впадает в панику, когда понимает, что понятия не имеет,
умеет ли Ло Цзяхуй читать, но она уверяет его, что немного умеет читать! Она может
узнать больше! Это хороший подарок! Ло Цзяхуй настаивает на том, что она может
попросить бабушку Сун помочь ей, если есть вещи, которых она не понимает!
Ло Цзяхуй, поблагодарив его за то, что он поделился этими драгоценными знаниями,

широко и незаслуженно похвалила Шан Цинхуа за заботу о “простых людях”, как только
он признал свою случайную роль в происходящем. Шан Цинхуа просто хотел, чтобы Му
Цинфан перестал жаловаться на него и ушел! Если они не хотели, чтобы люди
попадались на удочку поддельных руководств по выращиванию, продавцов змеиного масла
и мошенников, маскирующихся под мошенников-культиваторов, почему бы просто не дать
людям достаточно информации, чтобы распознать, когда их обманывают?
“Ах", - говорит Шан Цинхуа и отчаянно отклоняется. “Все, что я сделал, это спросил,
пытался ли Му-Шиди рассказать людям, как помочь себе, чтобы они могли решить свои
собственные проблемы! Вместо того, чтобы культиваторы просто смотрели с гор и
качали головами! А теперь люди делают поддельные руководства по секте горы Цан Цюн
и пытаются их тоже продать! Чжанмэнь-Шисюн не хочет, чтобы люди платили за них!
Раздача их иногда приводит к неприятностям с другими сектами из-за того, что мы
вторгаемся на территорию других сект! И это не помогает людям, которые не умеют
читать!”
Ло Цзяхуй просто продолжает улыбаться ему, переполненный волнением, как будто он

просто издает случайные звуки. “Я никогда не думал, что мне удастся узнать что-
нибудь о настоящем культивировании! Даже если я никогда не смогу этого сделать, я
все равно смогу дать Бинхе лучшее начало, чем когда-либо раньше! Теперь я буду
знать, когда мне будут сильно врать!”
“А-а-а, это правда! Это правда!” Шан Цинхуа позволяет.
Он не знает, как заставить Ло Цзяхуя понять, что он на самом деле не хороший

человек, он просто эгоцентричный трус, который не может вмешиваться в дела других
людей, не будучи втянутым в это! Большую часть времени! Он сделал несколько мерзких
вещей, чтобы продвинуться вперед, и косвенно он сделал еще более мерзкие вещи,
чтобы вывести Мобей-Джуна вперед.
“Невестка, пожалуйста, не обманывайся! Я действительно человек, способный к

самосохранению!” - думает он.
Но он действительно не может вынести того, чтобы разорвать ее пузырь.
Когда Ло Цзяхуй смотрит на него яркими, полными надежды глазами… это уже слишком.
Ах, он действительно трус.
Когда Шан Цинхуа возвращается в Ань Дин той ночью, он замечает, что Ученик Вора
Клецок снова вернулся, подозрительно близко подметая свой Дом отдыха. На этот раз
ее плечи не поникли, как у кого-то наказанного. И ее сопровождает подруга, еще одна
ученица примерно того же возраста, у которой есть собственная метла, и она усердно
подметает. Похоже, ни одному из них не пришло в голову, что путь к его Дому отдыха,
очевидно, уже чист.
Они с надеждой смотрят вверх, когда приближается Шан Цинхуа.
Ах, дети! Они как дикие животные! Как вредители! Никогда не следует их кормить,
иначе они просто будут продолжать возвращаться за добавкой. Вот что дарит ему
милосердие: два ученика смотрят на его добычу с такой жадностью, что у Шан Цинхуа
появляется желание бросить еду в одном направлении и побежать в другом, чтобы они
не съели его вместо этого. Его боевые братья и сестры на Динге кормят учеников,
верно?!
Шан Цинхуа вздыхает и бросает им еду - это утка, и он уже съел достаточно для троих
в доме Ло - и радуется, когда они не забывают поклониться и поблагодарить его на
этот раз, прежде чем убежать, как вредители.
Затем он поспешно принимает ванну, чтобы избавиться от любых компрометирующих

запахов, используя этот специальный раствор для обеззараживания, переодевается в
другую маскировку, собирает свои свитки, заполненные информацией о движениях секты
людей и клана демонов, и пробирается вниз с горы для еще одной секретной шпионской
встречи с Мобей-Цзюнем.
Это очень похоже на большинство их секретных встреч для обмена информацией,
определенно на менее опасной стороне их встреч. На самом деле ничего необычного не
происходит. Без яда Демона Паслена Венеры, сдерживающего их обоих, Мобэй-Цзюнь без
колебаний хватает Шан Цинхуа за руку достаточно сильно, чтобы оставить синяки,
когда Шан Цинхуа осмеливается попытаться убедиться, что Орхидея Веры с Плоскими
Листьями сработала. Может быть, ему не следовало протягивать руку без
предупреждения, но он просто пытался проверить, исчезли ли метки! Ах, черт возьми,
иногда он забывает, насколько быстры рефлексы его короля!
Кроме того, ах да, лекарство сработало! Отлично! Фантастика! Ай, ай, ай! Холодно,
холодно, холодно!
“Мой король… пожалуйста, отпусти...” Шан Цинхуа хнычет. Серьезно?! Какого хрена,
братан?!
На этот раз Мобэй-Цзюнь отпускает его достаточно быстро. “Не будь таким фамильярным
без разрешения”.
Мобэй-Цзюнь больше не прикасается к Шан Цинхуа (Шан Цинхуа не осмеливается снова

приблизиться к нему), но он также не благодарит Шан Цинхуа за то, что он дал ему
лекарство от яда. Конечно, нет! Он, наверное, никогда в жизни не произносил этих
слов! На самом деле Мобэй-Цзюнь смотрит на него так, словно надеется найти предлог,
чтобы убить Шан Цинхуа! Как будто он зол на то, что Шан Цинхуа снова доказал, что
ему можно доверять!
Но он, кажется, не улавливает никакого запаха Ло Цзяхуя или Ло Бинхэ, хотя он снова
ненадолго делает странное обнюхивание, так что в конечном счете встреча выиграна!
Шан Цинхуа не рад, что ему грубо поручили забрать конкретный демонический артефакт
у одной из второстепенных сект, связанных с сектой горы Цан Цюн, но это… эх,
выполнимо, наверное… и далек от его худших опасений о том, что Мобэй-Цзюнь может
когда-нибудь попросить его сделать. Он не так уж плохо разбирается в кражах! Они
могут быть довольно забавными! К сожалению, Шан Цинхуа почти уверен, что Мобэй-
Цзюню на самом деле даже не нужен и не нужен артефакт, он просто хочет посмотреть,
сможет ли Шан Цинхуа на самом деле получить его! Ах, может быть, он надеется, что
Шан Цинхуа потерпит неудачу и получит оправдание для наказания его? Тьфу, почему
его король такой?
За пределами очевидного: потому что Самолет написал его таким образом.
Что ж, они увидят, как Мобею-Цзюню понравится, когда он станет правой рукой
племянника Шан Цинхуа! Тогда Мобэй-Цзюнь больше не сможет им командовать! Или
когда-нибудь снова обращайся с ним так, как будто у него демоническая выносливость
и демонический фактор исцеления, даже случайно! У Шан Цинхуа действительно нет
таких вещей! Он хлюпик!
Шан Цинхуа возвращается на пик Ань Дин измученный, чувствуя, что сегодня
определенно был один из тех дней, когда “едва ступаешь по воде”! Ах, почему он
снова сделал демонов такими ненадежными, недостойными доверия и жестокими? Тьфу,
эти синяки будут заживать несколько дней, учитывая, насколько отвлекаем Шан Цинхуа,
когда дело доходит до циркуляции духовной энергии. Ему действительно придется
поработать и над ними тоже, если только он не сможет захватить какую-нибудь мазь из
хранилища Ан Дин Пика. Будет лучше, если они уйдут к его следующему визиту к Ло
Цзяхую и Ло Бинхэ, особенно когда следующая встреча с Лордом Пика состоится
послезавтра.
К тому времени, когда Шан Цинхуа в следующий раз посетит дом Ло, синяки от Мобэй-
Цзюня уже давно прошли, и он привез некоторые редкие ингредиенты из поставок пика
Цзуй Сянь для приготовления Ло Цзяхуя. Ло Цзяхуй благодарит его, как всегда, за
подарки, а затем выходит, чтобы поговорить с бабушкой Сун о том, как их хранить.
Ло Бинхэ сегодня снова стоит на ногах! Это так волнующе! Он подпрыгивает, положив
руки на низкий столик, что-то напевает себе под нос, время от времени запихивая в
рот мягкие кусочки персика. Ах, он становится все ближе и ближе к прогулке каждый
раз, когда Шан Цинхуа приходит в гости! Его сын-герой, вероятно, вырастет и одним
прыжком перепрыгнет через высокие здания, прежде чем Шан Цинхуа узнает об этом.
Так мило!
Действительно заставляет Шан Цинхуа чувствовать себя немного плохо, ха-ха, это он
собирается когда-нибудь скормить этот невинный белый лотос подонку-злодею! Ло Бинхэ
должен присоединиться к Горной секте Цан Цюн, и это должен быть пик Цин Цзин,
согласно Системе. Вероятно, для того, чтобы Шэнь Цинцю мог правильно, безжалостно и
основательно разрушить представление этого прекрасного мальчика о себе и веру в
человечество!
Прискорбно!
“Buh buh buh buh!” - говорит Ло Бинхэ Шан Цинхуа.
"о?” - говорит Шан Цинхуа, более нетерпеливый, чем он ожидал, чтобы его отвлекли от
собственных мыслей. “В чем дело? Хочешь еще одну историю о храбром герое, Ло
Бинхе?”
Ло Бинхэ покачивается вверх-вниз, соображая, как согнуть колени.
“Buh buh buh buh!”
“Хорошо!” Шан Цинхуа хватает со стола тряпичную куклу. “Как насчет того времени,
когда отважный герой, Бинг-Ге, спас Принцессу Духов Деревьев от ужасного огненного
демона? Все началось с того, что однажды утром Бинг-Ге проснулся и увидел, что
рассветное небо за пределами его золотого дворца было красным, как кровь! Он сразу
понял, что что-то должно быть ужасно, ужасно неправильно! Он знал это еще до того,
как его з - друг, Женщина-Культиватор в Вуали, вошла, чтобы сказать ему, что
посланник древесных духов прибыл к его порогу, умоляя его помочь их прекрасной
принцессе!”
У Шан Цинхуа есть... много историй о “храбром герое Ло Бинхэ”, готовых к выходу.
Почему бы не использовать их?
Ах, он просто не знал, что еще делать, когда Ло Цзяхуй впервые спросил, может ли он
рассказать Ло Бинхэ сказку на ночь! Он запаниковал! Он, конечно, вынул всю папапу!
И вся эта жестокая месть и кровавые обрывки поэтической справедливости! И все
имена, кроме имени Ло Бинхе!
Ему повезло, что Ло Цзяхуй подумал, что это мило, а не странно!
Как и его мама, Ло Бинхэ довольно внимательный слушатель и продолжает нетерпеливо

подпрыгивать, пока Шан Цинхуа заставляет тряпичную куклу сражаться с незажженной
свечой, играя роль огненного демона. Ло Бинхэ даже вставляет случайные восклицания!
Большинство из которых-полная чушь, а некоторые находятся совершенно не в тех
местах! (Бинхе продолжает кричать в течение этого единственного момента, который
должен быть очень напряженным и тихим!) Но Шан Цинхуа всегда был благодарен
внимательной аудитории, особенно людям, которые оставляют много-много комментариев
и отзывов! Он катится вместе с ней!
“А затем, когда ужасный огненный демон был побежден и отправлен домой, чтобы
подумать о том, что он сделал, храбрый герой Бинг-Ге забрал Принцессу Духов
Деревьев обратно в свой золотой дворец, где она могла быть в безопасности и дружить
со всеми другими его друзьями! Она поцеловала его в щеку! Ух ты!” Шан Цинхуа
постукивает цветком, который он схватил из вазы на подоконнике, играя роль
принцессы, по тряпичной кукле.
Ло Бинхэ причмокивает губами, издавая свой собственный звук поцелуя.

“И храбрый герой, Бинг-Ге, устроил пир хуууге для всех своих друзей! И все они жили
долго и счастливо!” - заявляет Шан Цинхуа. “Конец! Ура!”
Ло Бинхе снова радостно вскрикивает. Ах, как громко!
Шан Цинхуа возвращает Ло Бинхэ свою куклу, которая быстро покрывается мягкими
персиками, и встает, чтобы увидеть, как Ло Цзяхуй снова наблюдает за ними в дверях.
Она не вздрагивает и не подпрыгивает, чтобы ее застали за прослушиванием, она
просто улыбается еще шире и входит, чтобы поставить на подоконник свои новейшие
горшки с растениями от бабушки Сан.
“Дядя Шан рассказал тебе еще одну историю, Бинбин? Скажи: "Спасибо, дядя Шан!’”
“Buh, buh, buh!”
“Ага, извини! Я просто не могу устоять перед аудиторией с таким хорошим вкусом!” -
говорит Шан Цинхуа.
”Шурин, я думаю, ты упустил свое призвание рассказчика!"
Самолет, летящий в Небо, не вздрагивает, но он действительно близко.
“Buh buh!”
Шан Цинхуа чувствует маленькие руки на штанине своих брюк.
"А?”
Шан Цинхуа совершил ошибку, стоя слишком близко к низкому столику, поэтому Ло Бинхэ
теперь переместился со стола на ногу Шан Цинхуа, вцепившись в нее своими мягкими
персиковыми руками. Отлично, теперь у Шан Цинхуа на одежде пятна ростом с малыша в
виде маленьких отпечатков рук! Ему придется лично постирать эту одежду или, по
крайней мере, постирать или испачкать ее ровно настолько, чтобы скрыть отпечатки
детских рук.
“Buh buh!” - говорит Ло Бинхэ, улыбаясь ему.
Ло Цзяхуй смеется. “Правильно, Бинбин! Это твой бобо! Это твой дядя Шан!”
“Buh buh!”
Шан Цинхуа, собирающийся беззаботно пожаловаться на своего сына-героя и фальшивого

племянника, размазывающего свое маленькое грязное личико по всей одежде, в одно
мгновение теряет все свои слова. Все его мысли исчезают, как дым от свечи на
сильном ветру! Ло Бинхэ все время издает много звуков “ма-ма-ма” в направлении Ло
Цзяхуя, и Шан Цинхуа сразу предположил, что это его версия "Мамы", но он не думал,
что… ему это даже в голову не пришло...
О, черт.
“Шурин!” - встревоженно восклицает Ло Цзяхуй. "Ты что...?”
“Нет, нет! Мне только что что-то попало в глаз!” - настаивает Шан Цинхуа, отчаянно
вытирая лицо.
“Ах. Могу я... принести тебе носовой платок?”
“Все в порядке! Все в порядке! Всего лишь немного пыли! Все в порядке!”
Ло Цзяхуй, ободряюще улыбаясь, все равно подходит, чтобы предложить ему носовой
платок и снять маленького Ло Бинхэ с ноги Шан Цинхуа. ” Твоему дяде нужно немного
места, Бингбинг", - мягко говорит она. “Пойдем умоем твое лицо и руки! И
переоденься тоже! Ах, посмотри, во что ты превратил себя, маленький демон!”
"Ма-ма - ма-ма!"
Блядь.
Это действительно что угодно, только не прекрасно.
- Никто не смотрит на КВХ, у него Эмоции!
- Отважный герой Бинг-Ге живет в золотом дворце со своими друзьями! Не жены!

Определенно не жены! И все враги Храброго героя Бинг-Ге попадают в тюрьму, уходят
куда-то еще или осознают свою ошибку после того, как Бинг-Ге отчитывает их за то,
что они плохие! Их определенно не убивают насильственно или не пытают! Нет! В этом
мире никогда не происходит ничего по-настоящему плохого! Все всегда живут долго и
счастливо, и никто ни в чем не виноват!
- Эта глава действительно оторвалась от меня по длине. Я действительно не знаю,

буду ли я обновляться в следующую среду! К сожалению, я, честно говоря, не знаю,
насколько буду занят на следующей неделе, поэтому не могу сказать! Если я не
обновлю в следующую среду (23/09/20), то я обязательно обновлю среду после
(30/09/20)!
- Пока! 😘💕❤️
Глава 6: Новая нормальная

В которой Шан Цинхуа уравновешивает свою новую семью с семьей военных.
Еще больше из семьи военных! Я был оооочень занят сегодня, так что это немного
позже, чем обычно!
Встречи с господом Пика казались совершенно нереальными, когда Шан Цинхуа был
учеником. Все эти возвышенные бессмертные мастера непревзойденного мастерства
собрались, чтобы поделиться своей мудростью и решить судьбу мира внизу, одетые в
свои элегантные одежды, со своими смертоносными мечами и причудливыми волосами! Это
выглядело так круто! Захватывает дух! Божественно! По-настоящему потусторонний!
Это было все, что когда-либо представлял себе Летящий В Небо Самолет, и даже
больше! Это было все, о чем когда - либо мог мечтать бедный студент колледжа с
грандиозными идеями стать писателем исторической фантастики, - за исключением
только лучшего! Как будто его сбили с ног высококлассные продюсеры, решившие не
жалеть средств, чтобы превратить Гордого Бессмертного Демона в лучшую драму всех
времен! Как будто они прилетели в лучшем из лучших для дизайна костюмов! Как будто
они потратили неограниченный бюджет на отмеченную наградами команду разработчиков!
При вводе в эксплуатацию реквизита не было потрачено никаких средств! Нежная и
яркая вышивка! Замысловатые слои ярких, высококачественных тканей! Богатый, но
тонкий орнамент! Сверкающие позолоченные ножны для мечей! Каждый костюм и место для
сидения уникальны для каждого Лорда Пика!
Казалось, что после того, как он споткнулся и пробрался на Вершину Дин, этот
Самолет действительно сделал что-то довольно крутое, приняв какое-либо участие в
создании поистине несравненной Горной Секты Цан Цюн и ее Двенадцати Бессмертных
Повелителей Вершин.
А потом, знаете ли, Шан Цинхуа понял, что встречи с господами на пике обычно были
довольно скучными. И что, несмотря на то, что эти встречи были прекрасными, но
скучными, он был обязан уделять внимание и делать заметки о деталях логистики для
своего учителя, вместо того, чтобы поэтично рассуждать о вышивке на мантиях
Повелителя Пика Цин Цзин. Если кто-то произносил номер или имя, ему нужно было это
записать! Когда вместо этого он мог бы рисовать благородное, но меланхоличное лицо
Юэ Цинюаня и мечтать обо всех тех дополнениях, которые ему так и не удалось
написать!
Это супер несправедливо! Он легко отвлекается, когда дело доходит до блестящих

вещей!
Теперь он повелитель пика, и ему все еще нужно делать заметки! У него есть
помощник, чтобы помочь с этим, конечно, спасатель, когда он не может не
отключиться, но ему тоже нужно делать свои собственные заметки! Потому что теперь
он отвечает за то, чтобы что-то делать со всей информацией, которую он записывает!
И у него все время остаются чернильные пятна на рукавах. Блядь.
Ах, оказывается, что Горная секта Цан Цюн, будучи лучшей и самой известной сектой
культивирования в известном мире, получает бесконечный шквал просьб, требований,
угроз и всего такого! Не только тогда, когда этого требует сюжет, в этой
реализованной версии веб-романа "Самолет", но и каждый чертов день. Пик Ань Дин и
пик Цион Дин сортируют большую часть корреспонденции, делегируя широкий спектр
запросов и миссий через вершины, в противном случае пишут вежливые отказы,
перенаправления и ссылки. В большинстве случаев не всем нужно иметь право голоса во
всем!
Но они все равно должны регулярно проводить собрания по всей секте. Шан Цинхуа
иногда подло любит думать, что это для того, чтобы другие владыки пика могли
притвориться, что они вообще участвуют в логистике горной секты Цан Цюн. Но есть
множество внешних и внутренних вопросов, которые требуют более широкого вклада и
решений на основе консенсуса.
Младшая секта 1 нуждается в некоторых лекарствах Пика Цянь Цао и очищающих

талисманах Пика Цзуй Сянь, чтобы справиться с чумой на водной основе, но местные
чиновники не хотят, чтобы секта горы Цан Цюн была вовлечена! Эти другие чиновники
из маленького городка хотят, чтобы культиваторы с пика Ван Цзянь или пика Ку Син
пришли и разобрались с проклятым мечом для них, но Младшая Секта 2 хочет, чтобы
Секта горы Цан Цюн держалась подальше от их территории!
Младшая секта 3 заражена монстрами и хочет, чтобы пик Си Цзяо или Пик Сиань Шу
справились с этим, и они устроят истерику, если появится кто-нибудь еще! Младшая
секта 4 хочет, чтобы Пик Цин Цзин проконсультировался по стратегии вторжения в
Царство Демонов, и они хотят, чтобы культиваторы Пика Бай Чжань присоединились к
ним! (Срань господня! Высокомерно, сильно?!) Тем временем, Младшая Секта 5 и
Младшая Секта 6 враждуют, и они хотят, чтобы лидер Секты Юэ Цинъюань, известный
своим спокойным самообладанием и успокаивающими манерами, будучи всесторонним
братом и задирой, лично выступил посредником в их дерьмовых пререканиях!
И так далее, и так далее, и так далее, и так далее!
И в значительной степени весь этот внешний бизнес нуждается в помощи Дин Пика,
чтобы произошло волшебство! Заказать необходимые принадлежности, организовать
детали путешествия, получить информацию о миссии! Некоторые высшие лорды
предпочитают лично заниматься большей частью материально-технического обеспечения
своих миссий, но всегда есть что-то, в чем они нуждаются. Это не всегда больше
работы непосредственно для Шан Цинхуа, но это делает пик Дин оживленным,
оживленным, оживленным местом.
Если бы Шан Цинхуа мог отправиться в прошлое и сказать своему прошлому “я "одну
вещь, он, вероятно, потратил бы ее на то, чтобы пробить Самолет, Летящий в Небо,
навсегда:" Хм, кто здесь заботится о еде и водопроводе? Ах, никто не хочет читать
об этих скучных видах логистики в своих романах о жеребцах! Пик Дин позаботится об
этом! Готово!”
Учитывая, что эта встреча в значительной степени не представляет угрозы для жизни,
Шан Цинхуа все еще удается достаточно расслабиться, чтобы снова начать лениво
рисовать на полях своих заметок.
Один или два раза, во время особенно скучных встреч, он лениво и случайно начинал
писать некоторые идеи для дополнительных материалов "Путь бессмертного демона" или
альтернативных сюжетных направлений. Затем он понял, что делает, что в жизни после
переселения равносильно написанию Фантастики о реальных людях о своих боевых
братьях и сестрах! Сильная паника поразила его боль, он сразу же поцарапал все, что
написал! Он не хотел видеть, какие ужасные последствия могут возникнуть, если он
осмелится написать больше материала для веб-романа, в котором он сейчас живет!
Он не хочет давать Системе никаких идей!

Второе худшее, что он когда-либо случайно делал от скуки,-это начинал рисовать
слегка однобокие и крайне компрометирующие фотографии Мобея-Джуна. Святое дерьмо!
Он скомкал эти записки и сжег их при первой же возможности! Ему пришлось сказать
своему хозяину, что он, э-э, потерял записи об урожае. Огонь съел его домашнюю
работу, Шифу! Прости!
Сегодня он продолжает рисовать маленьких принцесс духов деревьев и уродливых

огненных демонов.
По крайней мере, до тех пор, пока его глаза не начнут беспорядочно щипать при мысли
о вчерашнем дне.
Быстро! Переверни страницу! Переверни страницу!
“Пиковые встречи с лордами, вероятно, были бы намного менее отстойными, хотя!

Если бы все эти праздные фантазии о починке сбылись!”-думает Шан Цинхуа. Он бы так
сильно изменил Образ Гордого Бессмертного Демона сейчас, если бы мог, чтобы
получить лучший опыт переселения душ! Читатели могли бы спросить: “Почему этот
случайный фоновый персонаж живет как король, братан?”, Но тогда Самолет, вероятно,
оказался бы в другой и еще более дерьмовой роли пушечного мяса.
Встреча не так уж плоха, насколько это возможно. Могло быть и хуже! Как только они
вернутся к внутренним делам, Шан Цинхуа должен выступить с докладом о результатах
расследования инцидента на пике Ван Цзянь. Юэ Цинъюань с удовлетворением твердо
придерживается новых мер безопасности в отношении опасных материалов! Спасибо,
братан! Вэй Цинвэй и Чжан Цинянь не смотрят друг на друга, и это хорошо, но только
потому, что они отказываются смотреть друг на друга! Что не так уж и хорошо!
Как только встреча заканчивается, Шан Цинхуа начинает собирать вещи, делая
мысленные заметки о том, что рассказать различным подчиненным об усилиях по
восстановлению на пике Ван Цзянь. Будучи настолько рассеянным, он чуть не
подпрыгивает на фут в воздухе, когда кто-то прочищает горло прямо у него за спиной!
Он увидел, как Ци Цинци вышла из зала первой! Аааа, она научилась

телепортироваться, чтобы загнать его в угол по поводу проекта озеленения пика Сиань
Шу?! Любой страх, который испытывает Шан Цинхуа, находится между ним и его
Системой, и это не безосновательно! Его боевые братья и сестры обычно подходят к
нему только после встреч, потому что они чего-то хотят или потому что что-то пошло
ужасно, ужасно неправильно!
К счастью, это всего лишь Лю Цинге.

Шан Цинхуа прикладывает руку к груди и похлопывает по своему бедному, испуганному
сердцу.
“Держись там, Сердечный Братан! Просто держись там!” - думает он.
Вслух он говорит: “Ах! Привет, Лю-Шиди!”
Мужчина не оделся официально для встречи с Лордом Пика, но все равно остается без
усилий привлекательным и пугающим! Несправедливо! Лю Цинге скрещивает руки на груди
и, не будучи склонен к бурным приветствиям, просто говорит: “Шан Цинхуа”.
“О, черт, что сейчас сломалось на пике Бай Чжань? Вся горная вершина? Неужели на
этот раз вся чертова горная вершина?” - думает Шан Цинхуа.
Он как бы ждет этого дня!
Лю Цинге просто скажет: “Гора сломалась". А Шан Цинхуа скажет: “...Что?”, А Лю

Цинге скажет: “Гора сломалась. Приди и исправь это”. И Шан Цинхуа подойдет, и Пик
Бай Чжань превратится в груду дымящихся обломков, так что он по праву скажет: “Как,
черт возьми, это вообще произошло?!”, А Лю Цинге - старый добрый Лю-Шиди - просто
пожмет плечами.
Итак, тогда Шан Цинхуа пойдет к Юэ Цинъюаню и скажет: “Чжанмэнь-Шисюн?! Братан?! Я

должен сейчас создать новую чертову гору?!” И Юэ Цинюань улыбнется одной из своих
натянутых улыбок и натянуто скажет: “Похоже, что так. Заранее поблагодарив Шан-Шиди
за его тяжелую работу”. И тогда их уважаемый лидер будет вынужден пойти на контроль
ущерба репутации с другими сектами, которые все будут суперсудить о том, что секта
Цан Цион потеряла горную вершину, оставив Шан Цинхуа импортировать новую чертову
гору! Вероятно, в то время как их боевые братья и сестры сидят в стороне и делают
бесполезные комментарии!
Лю Цинге, в худшем случае, получит нагоняй и улетит в пустыню, чтобы избить кого-
нибудь, например, версию надувания губ бога войны.
...Вполне возможно, что у Шана Цинхуа были какие-то очень специфические кошмары,
связанные с логистикой, с тех пор как он переселился в свой собственный веб-роман!
(На самом деле, не все так странно или страшно, как в его ночных кошмарах!) Да,
может быть, это немного нереально! Но, учитывая невероятные события веб-романа
"Самолет", он бы сказал, что это не совсем так!
Невозможно сказать, просто взглянув на Лю Цинге, собирается ли этот человек
сообщить здесь кошмарные новости. Шан Цинхуа недостаточно хорошо знает, как
хмурится этот человек. Он в основном уверен, что Пик Бай Чжань в порядке, хотя бы
потому, что ученик Пика Цион Дин заметил бы это и прибежал бы, чтобы шепнуть
новость Лидеру своей Секты.
"...Могу я... помочь тебе, Лю-Шиди?” Шан Цинхуа задается вопросом.
Лю Цинге, никогда не отличавшийся хорошим зрительным контактом, кажется, пристально

смотрит на лоб Шан Цинхуа.
“Твоя невестка",-говорит мужчина.
“Не паникуй!” - думает Шан Цинхуа, уже впадая в панику.
“...Да? А как насчет моей невестки?”
”Ах, это и есть причина новых еженедельных исчезновений Шанг-Шиди?" говорит новый
голос, убийственно культурный и резкий. “Семейные дела?”
Шан Цинхуа снова вздрагивает. Лю Цинге хмурится все сильнее.
Ну, во всяком случае, Шан Цинхуа всегда будет знать, что пик Бай Чжань все еще
стоит, потому что Шэнь, блядь, Цинцю не сделал по этому поводу какого-нибудь
кривого комментария, чтобы разозлить Лю Цинге. Этот человек не хочет, чтобы кто-
нибудь еще начал копать первым!
Повелитель пика Цин Цзин скользит по нему, легко элегантный, прохладный и высокий,
действительно заставляя Шан Цинхуа чувствовать здесь свой сравнительно средний
рост! Мужчина одет гораздо более официально, чем Шан Цинхуа и Лю Цинге вместе
взятые, и он подходит так, как будто знает это, и как будто знает, что они это
знают. Он красавец! Он-Грейс! Он вызывает у Шан Цинхуа желание отказаться от своего
лица и выпрыгнуть в ближайшее окно!
Шэнь Цинцю, будущий злодей-подонок из этой истории, полностью игнорирует Лю Цинге,

когда останавливается рядом с ними. По замыслу, наверное! И, наверное, к лучшему!
Хотя Шан Цинхуа старается не дрогнуть под пронзительным, безраздельным вниманием
Шэнь Цинцю.
“Ха-ха, что-то в этом роде”, - говорит Шан Цинхуа, потому что это либо так, либо
его собственное сердце вываливается на пол. "Чем я могу быть полезен, Шэнь-Шисюн?”
Все в порядке! Итак, Шан Цинхуа проделал дерьмовую работу по сокрытию своих
исчезновений! Он все еще тщательно следил за тем, чтобы никто не последовал за ним
в город Санджао, но его регулярные продолжительные исчезновения были замечены, и он
вроде как… пусть это произойдет. Прятать их-это слишком большая работа! Скрыть их
не так просто или срочно, по сравнению с его гораздо более опасными и менее частыми
тайными встречами с повелителем демонов!
Шэнь Цинцю очень слабо улыбается - не настоящей улыбкой, - как будто он знает все,
что Шан Цинхуа не хочет, чтобы он знал. Ну, а он этого не делает! Шан Цинхуа точно
знал бы, если бы Шэнь Цинцю знал! Клянусь мечом Сю Я, пронзившим его грудь, если не
чем иным!
“Можно просто надеяться, что Шан-Шиди сознательно расслабляется после своей тяжелой
работы и делает все возможное, чтобы в свое личное время поддерживать наилучшие
интересы секты”, - говорит Шэнь Цинцю, и это звучит как угроза?
Это что, угроза?!
Ооо, как будто у Шэнь Цинцю есть место для разговоров о том, чтобы сбежать с горы,
чтобы расслабиться!
Глаза Лю Цинге сузились.
”Ха-ха, интересы нашей секты всегда на первом месте в моих мыслях!" - говорит Шан
Цинхуа, улыбаясь, стараясь не стиснуть зубы. (Не вмешивайся в это, Лю-Шиди!)
“Благодарю Шэнь-Шисюна за его заботу, как всегда! Как этот трудолюбивый, очень
занятой шиди может помочь своему трудолюбивому, вероятно, также очень занятому
шисюну?”
Шэнь Цинцю пристально смотрит на него, затем лезет в рукав и достает свиток.
“Улучшенные талисманы для вентиляции и контроля запаха для пика Си Цзяо",-объявляет

Шэнь Цинцю. “Разрушающиеся образования на их кожевенном заводе и других мастерских
имеют… в последнее время возникают ненужные трудности с концентрацией на пике Цин
Цзин. Демоническая природа сырья, скорее всего, виновата в частом ослаблении их
силы. Я приспособился к этому".
Шан Цинхуа принимает свиток и открывает его. Действительно, существует несколько

чрезвычайно красивых дизайнов талисманов, каждый из которых содержит подробные
объяснения их сложной конструкции. О-о-о, они такие милые! Шан Цинхуа довольно
хорошо разбирается в талисманах! Он мог бы долго и всхлипывающе разглагольствовать
о том, как красиво и функционально выглядят эти талисманы! Он такой завистливый!
Шэнь Цинцю-это много вещей, и образцовый ученый, к сожалению, одна из них. У этого
человека есть такая каллиграфия, которую западный человек сделал бы татуировку на
своем теле, полагая, что это какая-то часть конфуцианской мудрости, не зная, что на
самом деле это был просто список покупок! Это просто так красиво! У Шэнь Цинцю
такой талант к каллиграфии, что вам захотелось бы повесить его работу на стену
вашей гостиной, даже если бы он просто написал: “Трахнись с кактусом, придурок”.
Подождите, нет, Шан Цинхуа без всяких церемоний повесил бы этот текст на свою
стену.
Шэнь Цинцю достает из рукава веер, щелчком раскрывает его и хладнокровно говорит:
“Можно надеяться, что Шан-Шиди и его современники на пике Дин смогут проверить их
эффективность и доставить их Ван-Шиди на пике Ку Сюн для тиражирования?”
Ааа, блядь.
Шан Цинхуа перелистывает свитки, засовывает их под мышку, кланяется и говорит:

“Спасибо, что изо всех сил стараешься помочь своему шиди в решении этого вопроса,
Шэнь-Шисюн! Я уверен, что эти новые разработки будут очень эффективными!
Пожалуйста, примите мои извинения за любые нарушения в учебе Цин Цзин Пика от имени
Ван-Шиди и Тан-Симея!”
Внутренне он думает: “Пошел ты, пошел ты, пошел ты!”
Шэнь Цинцю слегка улыбается, как будто точно знает, о чем думает Шан Цинхуа.
Ван Цинцзе, владыка пика Ку Син, по сути, монах. Он лидер аскетического пика.
Культиваторы пика Ку Син практикуют строгий образ жизни, ориентированный на
самодисциплину и самоотречение для духовного совершенствования, и воздерживаются от
того, чтобы позволять земным желаниям или эмоциям влиять на их создание талисманов
и других духовных инструментов. Когда Шан Цинхуа впервые встретил Ван Цинцзе, он
сказал: “О, у этого парня нет выражения лица? Чумовая! Ладно!”
А потом на сцену выплыл Шэнь Цинцю, и Шан Цинхуа сказал: “О, я думал, что
"пульсирующие вены на лбу" - это преувеличение, которое все просто использовали в
письменной форме? Нет, по-видимому, это настоящая вещь! Аккуратно! Пожалуйста, не
хватай инсульта, Ван-Шиди!”
О, Ван Цинцзе будет так оскорблен этой помощью.
Но Шан Цинхуа не может отказаться от этих талисманов? Потому что неисправные

талисманы Пика Си Цзяо быстро становятся проблемой всей секты, и Тан Цинлиню будет
все равно, кто ее исправит, лишь бы она была исправлена! И Шан Цинхуа разделяет это
мнение! Он не рискнет разозлить Шэнь Цинцю только для того, чтобы спасти эго Ван
Цинцзе! И Лю Цинге, удобный свидетель, не будет лгать Юэ Цинъюаню, чтобы прикрыть
задницу Шан Цинхуа здесь, даже если это разозлит Шэнь Цинцю, потому что Лю Цинге-
братан, который не будет лгать!
"Я... доставлю это на пик Ку Син как можно скорее", - слабо говорит Шан Цинхуа.
Шэнь Цинцю наклоняет голову. ” Пик Цин Цзин потребует нового менеджера по логистике
с Пиком Дин", - объявляет он, почти лениво обмахиваясь веером. “Нынешний человек
объявил, что он уйдет из горной секты Цан Цюн”.
Шан Цинхуа на несколько секунд закрывает глаза.
Это уже четвертый за три года, Шэнь-Шисюн! Список добровольцев сокращается!
"Я... сделаю пометку", - говорит Шан Цинхуа.
Однако, когда он смотрит в свои записи, он понимает, что только что написал:
“ЧЕРТ”.
Да!
“Мои, ах, извинения за то, что не смогли найти культиватора, который мог бы должным
образом удовлетворить потребности нашего Пика ученых и стратегов!” -наконец говорит
Шан Цинхуа, пытаясь понять, кого он может запугать, чтобы занять предполагаемую
очень желанную должность следующим. Его осеняет вспышка вдохновения, навеянная
расспросами Ло Цзяхуя об охоте за домом. “Почему бы мне, э-э, не составить список
потенциальных кандидатов? И, возможно, Шэнь-Шисюн сможет сам побеседовать с ними,
чтобы узнать, подойдут ли они Пику Цин Цзин?”
Таким образом, после следующего срыва Шэнь Цинцю не сможет свалить всю вину на
него!
Шэнь Цинцю обдумывает это. “Это было бы приятно", - решает он на удивление быстро,
на удивление легко. “Завтра я пошлю ученика на вершину Дин за списком кандидатов".
Сказав это, Шэнь Цинцю поворачивается на каблуках и уходит так же внезапно и

элегантно, как и появился. Конечно, даже не кивнув и не оглянувшись на Лю Цинге!
Шан Цинхуа слишком рад, чтобы по - настоящему сомневаться в этом.
“Шэнь Цинцю действительно не похож на парня, у которого на прошлой неделе было

отклонение ци!” - думает Шан Цинхуа, с завистью наблюдая, как мужчина покидает зал
Цион Дин. Официальные одежды Шэнь Цинцю красиво развеваются, в то время как Шан
Цинхуа полностью упал бы лицом в пол и сломал бы себе нос. Мужчина не спотыкается.
Он не проявляет никакой слабости. Самое большее, он немного бледен, но нет никакой
видимой неустойчивости.
Шан Цинхуа не должен знать, что в последнее время культивирование Шэнь Цинцю снова
пошатнулось, но он знает, что самую последнюю миссию Шэнь Цинцю пришлось передать
Ци Цинци в последнюю минуту. Он также знает из своих собственных исследований по
выращиванию улучшающих и стабилизирующих культивацию растений, зелий и артефактов,
что Му Цинфан недавно должен был выполнить специальные заказы, связанные с лечением
нестабильности ци на уровне бессмертного мастера.
Шан Цинхуа-интернет-провайдер горной секты Цан Цюн! Если бы он хотел быть честным
по этому поводу, он бы назвал себя его телефонным оператором! Он-онлайн-корзина для
покупок! Модератор анонимного форума! Он знает все! Он может соединить точки!
"Шан-Шиди", - говорит другой голос.
Ах, точки соединились! Так вот почему Шэнь Цинцю заказал его отсюда вот так!
“Чжанмэнь-Шисюн!” - весело отвечает Шан Цинхуа. “Чем я могу быть полезен?”

Юэ Цинюань улыбается ему гораздо приятнее, чем их боевой брат, и Шан Цинхуа
серьезно желает, чтобы все его боевые братья не были глупо высокими. Он не
маленький! Но с такой скоростью он получит еще один шрам на шее! И Му-Шиди снова
будет ругать его за плохую осанку! Эргономичные настольные установки не так легко
найти в Гордом Бессмертном Демоническом Пути, Му-Шиди! Будьте благоразумны!
“В настоящее время я не нуждаюсь в дальнейшей помощи”, - любезно говорит Юэ

Цинъюань. “Я только хотел поинтересоваться самочувствием нашего трудолюбивого шиди
и еще раз поблагодарить его за работу на пике Ван Цзянь. Я уверен, что Вэй-Шиди
очень благодарна”.
Шан Цинхуа сомневается в этом, но ладно!
"Ха-ха, я в полном порядке, насколько это возможно, спасибо”.
"А как поживает невестка Шанг-Шиди? С его семьей все в порядке?”
“Очень хорошо! Очень хорошо устроился!” Шан Цинхуа соглашается более искренне, с
нежностью думая о восхитительных запахах дома Ло и уютном смехе. ”Ситуация была
немного нехорошей, ха-ха, так что я очень рад, что смог вырваться из секты и
благополучно привезти сюда свою невестку!"
Улыбка Юэ Цинюаня дрогнула на долю секунды, а затем стала заметно решительной.
” Как удачно", - соглашается он, все еще приятно.
Шан Цинхуа мысленно пересматривает то, что он только что сказал, и - о, черт.
О, черт!!!
В этот момент Юэ Цинъюань и Шан Цинхуа стоят там и принужденно улыбаются. Шан
Цинхуа точно знает, почему Юэ Цинъюань внезапно охватили эмоции, но Юэ Цинъюань не
знает и не может знать, что Шан Цинхуа знает о том, что этот человек не смог спасти
Шэнь Цинцю из их дерьмовой предыстории! На самом деле ничего не остается, как
стоять там и отчаянно желать, чтобы этого неловкого разговора никогда не было!
“Пожалуйста, дайте знать, может ли семья военных сделать что-нибудь, чтобы
уменьшить обязанности Шан-Шиди, даже временно”, - наконец говорит Юэ Цинъюань.
"Пожалуйста, извините меня, Шан-Шиди, Лю-Шиди, у меня сейчас есть дела, касающиеся
наших связанных сект”.
“Конечно, без проблем!” - говорит Шан Цинхуа. "Приятного аппетита, Чжан Мэнь-
Шисюн!”
Дерьмо. Это звучало совсем не естественно. Блядь.
К счастью, лидер Секты Юэ Цинъюань, настоящий братан и задира, бежит из зала Цион
Дин так же быстро, как и Шэнь Цинцю, вероятно, чтобы заняться своим собственным
мусорным пожаром неразрешенной личной истории! По крайней мере, Шан Цинхуа, снова
засовывающий ногу в рот, не восстанавливает глубокий эмоциональный ущерб своему
шисюну во второй раз! Возможно!
Лю Цинге все еще здесь.
“Ах, прости, Лю-Шиди… чего ты опять хотел?”
Шан Цинхуа на сегодня в значительной степени на пределе своих возможностей! Он на

своем гребаном пределе!
Пику Бай Чжань лучше бы все еще стоять!
Лю Цинге распрямляет руки, кладя одну руку на свой меч.
“Ло Цзяхуй и ее сын", - говорит он. “С ними все в порядке?”
“Очень хорошо!” Шан Цинхуа снова обещает. “У них новый дом, и невестка занялась
медитацией! Она много готовит и заводит много друзей. Я немного завидую, ха-ха! За
исключением того, что вчера Бинге впервые назвал меня "дядей"! Так что... это было
хорошо. Он тоже очень близок к тому, чтобы идти самостоятельно! Невестка думает,
что мы увидим его первые шаги когда-нибудь очень скоро! Что тоже хорошо!”
О, черт, что он делает?! Почему он это говорит?! Неужели он становится одним из тех
людей, которые ничего не делают, кроме как говорят о своих детях и бесконечно
публикуют в социальных сетях о том, какие они милые?! Его?! Самолет, Летящий В
Небо?! Кем он становится?!
Лю Цинге просто кивает. “Хорошо", - соглашается он.
“Должен ли ... ах, должен ли я сказать Невестке, что вы спрашивали о ней? Я уверен,
что ей будет лестно услышать, что Лю-Шиди спрашивал о ней и Бинхе!”
"да. Наилучшие пожелания им и их новому дому", - говорит Лю Цинге.
“Ага, тогда будет сделано! Может быть, ты сможешь иногда навещать меня!”
“Мн.”
После этого Лю Цинге уходит, последний раз кивнув на прощание, вероятно, чтобы
избить своих коллег-культиваторов Бай Чжань, а затем снова улететь в пустыню, и Шан
Цинхуа остается, по сути, один в зале Цион Дин. Все остальные Лорды Пиков ушли,
чтобы вернуться на свои собственные Пики или по каким-то другим делам.
Единственные, кто остался, - это несколько учеников Пика Цион Дин, убирающих личные
места, прибывающие со швабрами и метлами, чтобы вымыть полы.
Шан Цинхуа отходит в сторону, чтобы пропустить одного из учеников Пика Цион Дин,
явно озабоченного тем, чтобы прибраться после пика Дин. С сокрушенным вздохом Шан
Цинхуа отправляется на пик Ань Дин, мысленно готовясь к более позднему визиту на
пик Ку Син, чтобы испортить Ван Цинцзе день.
И все это за один рабочий день в Цан Цюне!
Шан Цинхуа, хорошо разбирающийся в инструментах улучшения культивирования, начиная

от успокаивающих плацебо и заканчивая прямым мошенничеством по всем стандартам,
делал заметки о том, что он может выдать за не вызывающие подозрений подарки Ло
Цзяхую. Чаи и специи для укрепления духовной энергии на ее кухне! Растения,
способствующие ясности в ее саду! Соли и лечебные мази для успокоения духовных вен
для ее ванн! Что-то в этом роде!
В конце концов, он не лишил бы никого в Горной секте Цан Цюн этих вещей, приведя их
в Ло Цзяхуй. У пика Цянь Цао есть все эти решения и многое другое! Некультиваторы
покупают эти вещи, чтобы чувствовать себя просветленными и мирскими! Если какие-
либо боевые братья и сестры страдают от нестабильного развития, из-за того, как
обида и стресс могут усиливаться вместе с силой, то это не вина Шан Цинхуа! Это
вина тех конкретных боевых братьев и сестер, которые, по-видимому, скорее упрямо
примут свои фатальные недостатки и воплотят полностью предотвратимую, тематически
значимую трагедию, вместо того, чтобы каким-либо образом унизить себя!
Во время следующего визита Шан Цинхуа в дом Ло последняя история храброго героя
Бинг-Ге посвящена этому очень важному жизненному уроку! Они говорят, что не следует
поджигать себя, чтобы согреть других людей, но также не следует разжигать огонь,
чтобы заставить других людей отступить! На самом деле не следует целенаправленно
загораться из-за чего бы то ни было!
"...И вот Юная Леди Света и Юная Леди Теней решили оставить все предательства и
недоразумения в прошлом! Потому что если бы они были слишком заняты борьбой друг с
другом и жестокостью друг к другу, то они не могли бы быть друзьями Храброго Героя
Бинг-Ге! И Бинг-Ге был очень хорошим другом! Даже такие демоны, как Юные Леди Света
и Тени, могли бы научиться отбрасывать глупые споры и учиться ладить, ты же
знаешь!”
Ло Бинхэ, сидящий на полу напротив него, слишком занят, сосредоточившись на укладке

своей растущей коллекции мягких деревянных блоков. Шан Цинхуа протягивает руку,
чтобы добавить еще один блок к башне, чтобы помочь, и Ло Бинхэ немедленно сбивает
его цепом. Шан Цинхуа вздыхает.
Да, похоже, эта моралистическая история выходит далеко за рамки понимания его
аудитории здесь! Слишком принужденно! На самом деле он никогда не был из тех, кто
проповедует мораль в своих веб-романах! Не из тех, кто пишет истории, в которых
люди признают свои ошибки и стремятся сделать мир лучше! Оригинальный Путь Гордого
Бессмертного Демона-это... довольно яркий пример этого! Очень похоже на историю
мести с печальными уроками, если там есть какие-то уроки, которые можно извлечь,
например: “чаще всего мир-это уродливое место, где” сила делает правильным “” и
"страдание не делает хороших и добрых людей". и “человек, у которого есть все, все
равно не может купить счастье”!
Извините, антифаны, здесь нет трогательных историй!
"...Демоны?”
Шан Цинхуа замирает, затем оглядывается через плечо.
Ло Цзяхуй стоит на кухне, переставляя полки, чтобы хранить новые духовно

успокаивающие свечи, которые Шан Цинхуа принес ей сегодня, и смотрит на него с
растерянным выражением лица. Шан Цинхуа чувствует такое же замешательство. Что-то
вроде непоследовательности, не так ли?
“Ага, а как насчет демонов, невестка?” - спрашивает Шан Цинхуа.
“Вы сказали, что Юные Леди Света и Тени были демонами", - говорит Ло Цзяхуй.
Шан Цинхуа мысленно перематывает назад, а затем думает: “О, черт!”
“Ну, э-э, демоны тоже могут научиться ладить друг с другом, верно?” наконец он
предлагает.
Только после того, как он это сказал, ему приходит в голову, что он должен был
просто заявить, что это была оговорка! Он должен был просто сказать, что его мозг
скормил ему не то слово! Черт! В последнее время он действительно не в своей
тарелке!
"...Они могут?” - спрашивает Ло Цзяхуй.
Она не выглядит враждебной, хотя на самом деле просто очень смущена.
“Я никогда раньше не встречал демона”, - признается Ло Цзяхуй.
“Я не думаю, что тебе следует это делать, ха-ха! Их репутация в большинстве случаев
вполне заслуженна!” - предлагает Шан Цинхуа, надеясь, что он не роет себе здесь
действительно глубокую яму. "Но... не все из них так уж плохи! Иногда они просто
другие! И они просто хотят жить своей жизнью, как все остальные! Некоторые из них,
э-э, просто злые, хотя… но то же самое можно сказать и о людях, да?”
Ло Цзяхуй задумывается об этом. “Не все люди хорошие люди", - медленно соглашается
она. "Но я думал, что демоны больше похожи на... монстров”.
“Некоторые из них есть, но некоторые из них неотличимы от нормальных людей”, -

говорит Шан Цинхуа, прежде чем понять, что это может быть полной противоположностью
уверенности. Демоны, гуляющие среди людей, определенно не утешают!
Поэтому он переключается: “Я почти уверен, что горная секта Цан Цюн действительно
торгует с демонами, вы знаете! Обычно через множество посредников, я думаю, и
иногда не задавая вопросов, потому что открытая торговля с демонами-это не лучший
вариант для любой праведной секты! Но есть некоторые вещи, которые мы можем
получить только в Царстве Демонов, и торговать с демонами намного проще, чем
посылать людей на поиски нужных нам товаров!”
Сейчас Ло Цзяхуй выглядит скорее заинтересованным, чем неуверенным. “Например,

что?”
“О, специальные части монстров для создания духовных инструментов, редкие растения
для лекарств, демонические шелкопряды для шелка и тому подобное. Не все из них
воины! Некоторые из них держат домашний скот, охотятся на монстров, добывают
полезные ископаемые, делают много того же, что и люди”,-отвечает он, с тоской
вспоминая все то забавное построение мира, которое он сделал для своего веб-романа,
прежде чем потерял свой план, таблицы и ссылки и просто сдался. Ах, возможно,
лучшее время, задолго до того, как он переселился в этот смертоносный, смертоносный
мир.
“Какого рода вещи демоны хотят от нас?” - с любопытством спрашивает Ло Цзяхуй.
“Человеческая плоть", - не отвечает Шан Цинхуа.
“О, того же самого рода вещей мы хотим от них! По-моему, в основном товары для
рукоделия! Растения и животные, которых они иногда не могут достать в Царстве
Демонов. Многие, э-э, торговцы вблизи границы не задают много вопросов о том, кому
они продают или у кого покупают, даже если им действительно следует задавать такие
вопросы. Ах, это напомнило мне… Мне все еще нужно поговорить с одним из моих боевых
братьев и сестер об этих бочках с кислотным дождем из Царства Демонов… Вэй-Сюн
хотел получить немного из восточных королевств, а не из южных… он так сказал на
собрании...”
Шан Цинхуа оглядывается в поисках своих бумаг, чтобы сделать пометку, а Ло Цзяхуй
берет их со своего обеденного стола и подходит, чтобы передать ему. “Шурин, сюда”.
“Ах, спасибо тебе!”
Шан Цинхуа записывает напоминание, и Ло Цзяхуй садится рядом с ним. Каракули

привлекают интерес Ло Бинхэ, и малыш - сын главного героя Самолета и поддельный
племянник Шан Цинхуа - подползает, чтобы попытаться схватить письменные
принадлежности.
“Ха-ха, пожалуйста, не надо!” - говорит Шан Цинхуа, поднимая свои бумаги за пределы
досягаемости.
“О, нет, Бингбинг! Пусть твой дядя Шан напишет!”
“Мм”, - говорит Ло Бинхэ и пытается заползти на колени Шан Цинхуа, чтобы продолжать
тянуться.
Шан Цинхуа понятия не имеет, что делать. Как правило, он не держит ребенка на
руках! Это к лучшему! Даже несмотря на то, что ему вообще нравится ребенок! Если он
не будет держать ребенка, то случайно не уронит его! Он также сможет лучше избегать
контакта со всеми неприятными жидкостями организма!
Бинхе-это… очень маленький.
”Вот, шурин, позволь мне отвести его..."
“Нет, все в порядке! Он не тяжелый!”
Шан Цинхуа снова протягивает руку, чтобы убрать свои бумаги подальше, освобождая
руки, чтобы помочь Ло Бинхэ перелезть через его колени. К сожалению, главный герой,
похоже, не хочет помощи! Как только Малышу Бинбину удается плюхнуться на колени Шан
Цинхуа, он понимает, что то, чего он хотел, исчезло, и начинает кричать. Ух ты! Ой!
Шан Цинхуа все больше привыкает к звукам плачущего ребенка, но он определенно не
научился любить этот звук!
“Ах, пожалуйста, возьмите его! Пожалуйста, возьмите его!”
Ло Цзяхуй берет своего ребенка на руки и начинает отвлекать и успокаивать его. “Ах,
Бинбин! Так вот как ты собираешься подружиться с демонами? Ведешь себя как один из
них?” - шутит она, неуверенно улыбаясь Шан Цинхуа. “Ш-ш-ш, ш-ш-ш, ты злишься, что
тебе не дают поиграть с письменными принадлежностями дяди Шанга! Ты просто хочешь
делать то, что делает дядя Шан, не так ли?”
Крик Бинхе снова перешел в детское ворчание.

Шан Цинхуа действительно не должен удивляться, что Ло Цзяхуй достаточно
непредубежден, чтобы поверить, что демоны могут быть хорошими людьми! Это как - то
сочетается с остальными чертами ее характера! Если она окажется закоренелой
демононенавистницей, то… ух… о, черт, это было бы действительно чертовски плохо?!
Но, по-видимому, это не так, так что... непредвиденный кризис легко предотвращен!
Мило!
Шан Цинхуа помнит только о том, что его остановил Лю Цинге на встрече с Лордом Пика
ближе к самому концу своего визита. Важно то, что он вообще не забыл передать
заботу и добрые пожелания Лю Цинге, верно? Правильно!
Ло Цзяхуй широко раскрывает глаза, раскрывает челюсть, а затем... как только она
исправляет выражение лица, слегка розовеет. “Это очень мило с его стороны!” -
пронзительно кричит она. "Я не ожидал - мастер Лю очень добрый человек, чтобы
беспокоиться о нас! Чего и следовало ожидать от такого преданного старшего брата и
сыновнего сына!”
“Ха-ха, да, конечно”, - говорит Шан Цинхуа, думая о последнем погружении Бога войны
Бай Чжаня в воду всех его учеников в начале этой недели. Ежемесячное избиение Бай
Чжана!
Он на 85% уверен, что видел рисунок фигурки-палки с конским хвостом, приколотый к

стене в кабинете Му Цинфана, из которого торчали иглы, по крайней мере дважды за
последний год. Увы! Просто невозможно спорить с дурацкими традициями пика Бай
Чжань!
“Я сказал ему, что, может быть, он мог бы заглянуть в гости, но ... ”
“Ты что?!”
Шан Цинхуа колеблется. "...он... не часто бывает в горах - Что?”
Ло Цзяхуй вскочила со своего места, подняла игрушки Бинхе с пола и бросила их в

свою спальню, прежде чем броситься осматривать содержимое своей кухни, как
одержимая молодая женщина. "Дом...! Я не...! У меня еще никого не было в гостях! Не
надолго! Никто, кроме Шурин и бабушки Сан! Я не...! Дом все еще обставляется
должным образом! Он еще не готов к визиту повелителя пика!”
“...I’m… Я повелитель пика?” - говорит Шан Цинхуа, слегка оскорбленный, уже снова
потерянный.
“Что… чем бы я ему вообще подал?” - требует Ло Цзяхуй. “У меня нет хорошего чая!
Это не ... Мне нужен чай получше! Мне тоже нужно сходить за покупками, чтобы купить
еще еды! Когда он приедет?! Он сказал, когда придет?!”
”А".
Шан Цинхуа поспешно объясняет, что Лю Цинге понятия не имеет, где живет Ло Цзяхуй,
Шан Цинхуа на самом деле не выдавал приглашения, и Лю Цинге, казалось, был открыт
для идеи получить приглашение в какой-то неизвестный момент в будущем. Не нужно
паниковать, невестка!
“О”, - говорит Ло Цзяхуй и осторожно кладет на место разбитое блюдо, которое она,
по-видимому, собиралась в панике выбросить в окно, чтобы не позволить Лю Цинге
увидеть это.
"...Лю-Шиди появился на собраниях лорда пика прямо с дороги с кровью в волосах", -

наконец говорит Шан Цинхуа. “Я не думаю, что он настолько разборчив в том, что он
ест или ест ли он это на шелковой подушке, невестка! Не все лорды пика такие
суетливые, ты же знаешь!”
Ло Цзяхуй, покраснев еще сильнее, озабоченно поправляет платье и волосы. “Ну что ж…
Шурин уже видел меня в… Шурин-исключение”.
Шан Цинхуа думает, что это комплимент! Это определенно заставляет его чувствовать
себя теплым и пушистым.
“Если бы это была мадам Лю, приехавшая в гости, я бы согласился с паникой Невестки!
Полностью! Ха-ха, вот это история! Но Лю-Шиди не будет судить Невестку или ее
дом",-обещает Шан Цинхуа. Затем он позволяет себе пошевелить бровями и сказать: “Не
хотела бы Невестка, чтобы я пригласил Лю-Шиди на обычный ужин должным образом?”
Ло Цзяхуй прижимает руки ко рту, очень похожая на подростка. ” Это было бы...
мило", - наконец говорит она. ”Я был бы признателен за возможность поблагодарить
мастера Лю за его сопровождение".
Итак, в следующий раз, когда Шан Цинхуа приедет в гости, он в конечном итоге
приведет с собой Лю Цинге! Повезло, что этот человек вернулся в горы, чтобы
доложить о своей последней миссии! Шан Цинхуа совсем не нужно работать, чтобы
убедить бога войны прийти на обычный ужин, мужчина сразу же соглашается, но ему
действительно нужно немного подольститься, чтобы убедить Лю Цинге быть немного
хитрым в этом! Лю Цинге - разработан для скрытности таким же образом, как
разрушающий шар предназначен для скрытности, то есть: скрытность ни в малейшей
степени не рассматривалась - в конечном итоге соглашается с тем, что Ло Цзяхуй
заслуживает уединения от потенциально любопытных учеников Пика Ань Дин!
Шан Цинхуа подумывает о том, чтобы прокомментировать новые украшения и посуду Ло

Цзяхуя, когда они прибудут, но она бросает на него удивительно смертоносный взгляд,
когда Лю Цинге не смотрит! Поэтому Шан Цинхуа вскидывает руки и, ухмыляясь,
оставляет все как есть! Если его фальшивая невестка хочет выставить себя в выгодном
свете перед милым Богом войны Бай Чжань, то Шан Цинхуа не разрушит это!
Лю Цинге - удивительно внимательный гость. Он приносит Ло Цзяхую корзину редких

фруктов - блестящих и похожих на звездные фрукты в золотой скорлупе, которые сразу
же очаровывают малышку Ло Бинхэ,-и она горячо благодарит его за заботу, прежде чем
подать экзотический и вкусный чай, который принес ей Шан Цинхуа.
Чайная смесь, которая так уж получилось, очень хороша для выращивания! Тоже очень
успокаивает! Что, ага, Шан Цинхуа считает, было бы очень полезно для его боевого
брата, который может умереть или не умереть от разрушительного отклонения ци
примерно через тринадцать лет!
Он также принес вино, которое также должно способствовать здоровым духовным путям!
Ло Цзяхуй ведет большую часть разговора, расспрашивая о приключениях Лю Цинге и

снова о Лю Минянь. Лю Цинге вскоре расслабляется так, как Шан Цинхуа... никогда
раньше не видел этого человека, вероятно, потому, что они на самом деле не…
проводите время вне собраний лордов пика (что, очевидно, отстой) и случайных миссий
(которые, если в них участвуют несколько лордов пика, почти наверняка чрезвычайно
напряжены или неприятны). Ло Цзяхуй действительно, по-видимому, прирожденная
хозяйка! Похоже, она не возражает против обычно резкой манеры Лю Цинге говорить,
особенно когда он хвалит ее божественную стряпню!
Лю Цинге уговаривают поделиться еще одной маленькой историей Минянь, которая очень
увлекательна!
По-видимому, сейчас, когда ей почти четыре года, Лю Минянь начала “читать”, когда
ей не хочется что-то делать! Она, конечно, ненадежно узнает лишь горстку
персонажей, но это не мешает ей переворачивать страницы и притворяться, что она
слишком занята для своих родителей! В последнее время она также стала придумывать
свои собственные истории, листая книги, в качестве дополнительного “доказательства”
того, что она читает. Поэтому Лю Цинге стал позволять своей младшей сестре “читать”
ему, когда он навещает ее. Хороший братан должен прикрывать свою маленькую
сестренку!
“Мама вошла, чтобы сказать Миньян, что пришло время позаниматься в саду, как
хорошая дочь. Я сказал ей, что Минянь была слишком занята чтением для меня, пока я
оправлялся от травмы, как хорошая сестра”, - говорит Лю Цинге с уже знакомой
нежностью.
“Что на это сказала мадам Лю?” - спрашивает Шан Цинхуа с искренним любопытством,
наливая еще вина себе и своему воинственному брату. (Невестка, все еще кормящая
грудью, не пьет.)
“Мама сказала: "О? Тогда давайте послушаем, как Миньян читает своему брату!”"
Ло Цзяхуй смеется. “О нет! Что она сделала?”
“Миньян открыла книгу и рассказала очень хорошую историю о том, как два журавля
поженились, пока у нее не закончились страницы”, - отвечает Лю Цинге. “В книге было
много иллюстраций с птицами внутри, все они пришли на свадьбу журавлей”.
“О чем это было на самом деле?” - спрашивает Шан Цинхуа.
“Это был один из дневников отца по наблюдению за птицами. Так было написано на
обложке.”
“О, дорогая! Что сказала твоя мать?” - требует Ло Цзяхуй.
“Она сказала: "Ах, чтение Миньян действительно улучшается! Теперь, когда она
закончила книгу для своего бедного, прикованного к постели брата, как хорошая
сестра, она может прийти поупражняться в саду, как хорошая дочь!”"
Ло Цзяхуй снова разражается смехом. Шан Цинхуа фыркает.

И в этот момент ему приходит в голову, что он навязывает своему воинственному брату
вино, улучшающее самосовершенствование, и теперь ему вроде как нравится Лю Цинге.
Этот человек создает так много работы на Пике Динга, это правда, но он надежен в
своих миссиях! И в конце концов прямолинейно рассказал о своих проблемах! И он
довольно хорошая компания, как только расслабляется! Шан Цинхуа, вероятно, придется
активизировать это и выяснить, как правильно спасти жизнь Лю Цинге, потому что
такими темпами Ло Цзяхуй будет опустошен, если этот человек умрет! И Шан Цинхуа
тоже будет немного грустно!
Этот парень не заслуживает того, чтобы стать кормом для злой предыстории!
Шан Цинхуа делает мысленную пометку начать доставку предметов, стабилизирующих

культивирование золотых пальцев, в секту горы Цан Цюн в двойном объеме! Если Ло
Бинхэ вырастет немного менее почерневшим, то жизнь Лю Цинге не будет проблемой для
сюжета, верно?
"Ах!” - объявляет Ло Бинхэ, протягивая пухлую руку Лю Цинге.
Лю Цинге, принимая еще вина от Шан Цинхуа, смотрит на руку главного героя.
“О, Бингбинг!” - говорит Ло Цзяхуй, протягивая руку, чтобы остановить его. "Мастер
Лю не хочет, чтобы ты ... ”
“Все в порядке”, - говорит Лю Цинге с той же легкостью, с которой он нетрадиционно

пригласил Ло Бинхэ сесть с ними за обеденный стол, как будто это действительно
хорошо. Он протягивает руку и принимает подношение Ло Бинхе, которое… похоже на
слегка размокший кусочек рисового крекера.
Мерзко!
” Спасибо", - очень серьезно говорит Лю Цинге.
Ло Бинхэ лучезарно улыбается ему и что-то лепечет своей неуверенной и смущенной

маме, и Лю Цинге немедленно кладет размокший кусочек рисового крекера обратно на
тарелку ребенка. Ах, очевидно, мужчина, знакомый с повадками младенцев! В конце
концов, бог войны Лю Цинге действительно способен на хитрость и обман, когда того
требует случай!
Ло Цзяхуй благодарно улыбается мужчине. Лю Цинге улыбается в ответ.

Ло Цзяхуй превзошла и переборщила с ужином для Лю Цинге, поэтому и Шан Цинхуа, и Лю
Цинге уходят, нагруженные дополнительной едой. Больше, чем обычно! Шан Цинхуа
отказался от попыток убедить Ло Цзяхуя в том, что Горная секта Цан Цюн
действительно кормит его! Ах, его фальшивая невестка могла бы просто взглянуть на
его не-гибкую фигуру, чтобы понять это, но она совершенно счастлива притвориться,
что внезапно временно ослепла, а также оглохла!
На полпути к горной секте Цан Цюн Шан Цинхуа и Лю Цинге расстаются на своих
отдельных горных вершинах с большим дружелюбием, чем, ну, они, вероятно, проявляли
друг к другу за все прошлые годы вместе взятые.
“Увидимся, Лю-Шиди! Пожалуйста, не ломай свою гору, ха-ха!”
Лю Цинге закатывает глаза, совершенно очевидно, а затем хлопает Шан Цинхуа по

плечу.
Ой.
“У тебя хорошая семья”, - говорит Лю Цинге.
“...Спасибо тебе?”
И мужчина улетает, совершенно не обращая внимания на то, что Ло Цзяхуй и Ло Бинхэ

на самом деле не являются семьей Шан Цинхуа, так же как он не обращает внимания на
постоянно вторгающийся заговор! Возникает запасной план: Шан Цинхуа прямо болтает
Му Цинфану, когда придет время, если это необходимо! Он примет потерю очков за дыру
в сюжете, если она есть!
Шан Цинхуа возвращается на пик Ань Дин один, не слишком поздно вечером, и не может
заставить себя удивиться, что Ученики Вора с Клецками и Друг Вора с Клецками
вернулись. Однако на этот раз они не притворяются, что подметают, а теперь открыто
ждут его. Пара маленьких нищих кланяется, по крайней мере, вместо того, чтобы прямо
напасть на него!
"Шифу, Ци-Шигу заходил к тебе в офис раньше!” Ученик Вора Клецок сообщает.
“Ах, фу ... Я имею в виду, ха - ха, она сделала это? Чего она хотела?”
“Она не сказала!” Друг Ученика Вора в Клецках рассказывает ему.
“Я думаю, она все еще там!”
Шан Цинхуа не ругается перед впечатлительными учениками - хотя он почти уверен, что
делал это раньше - и вываливает на них немного еды Ло Цзяхуя. Они принимают это с
готовностью.
“Хорошая работа!” - говорит он. “На этот раз принеси контейнер обратно в мой Дом
отдыха”.
"Да, Шифу!”
Поскольку ему просто любопытно, прежде чем они убегут, Шан Цинхуа ловит себя на
том, что спрашивает: “Вы двое действительно едите всю еду сами? Я помню, как был
голодным учеником! Я понял это! Но ты когда-нибудь делишься со своими боевыми
братьями и сестрами?”
Ученики обмениваются взглядами.
“Я иногда откладываю часть этого на взятки? Я попросил ученика Пика Цион Дин
сначала просмотреть документы моего шицзе, вместо того чтобы класть их в самый низ
стопки!” Друг Ученика Вора с Клецками предлагает.
“Это... что-то. Очень умно", - решает Шан Цинхуа. “Ах, пошел ты! Кыш!”
Он меняет курс из своего Дома отдыха в свой главный офис, не желая больше оставлять
Ци Цинци возле своего стола и определенно не желая поощрять ее появляться в его
доме в поисках его. Он не хочет иметь дело с Повелителем Пика Сиань Шу так поздно,
но он предпочел бы просто покончить с этим! Пока в нем еще есть немного жидкой
храбрости! Если это снова из-за проекта по благоустройству, он, вероятно, сойдет с
ума, но это нормально!
Он не ожидает найти свою младшую сестру по военным делам с ее руками - из всех его
документов - книжками с картинками, которые он планировал, в промежутках между
бухгалтерией. Голова Ци Цинци вскидывается, как у ученика, застигнутого за рытьем в
ящиках стола.
Шан Цинхуа молча смотрит на нее.
Ци Цинци выпрямляется, выражение лица нейтральное. "Я не знал, что ты написал, Шан-
Шисюн”.
“Я, э-Э, Я балуюсь”, - говорит Самолет, Устремляющийся В Небо.
“Я вижу”, - говорит Ци Цинци, прищурив глаза, и позволяет своим пальцам проследить

за упрощенными набросками огненных демонов и духов деревьев. “Для чего это?” -
спросил я.
"...Мой племянник", - признается Шан Цинхуа. “И моя невестка. Она… учусь читать”.
Он думает, что Ло Цзяхуй, возможно, немного преувеличила свои способности к чтению,

чтобы спасти свои чувства по поводу того, чтобы дарить ей книги! И это прекрасно!
Он видел бумаги, заполненные шаткими строчками довольно простых иероглифов в ее
доме, так что, похоже, она не лгала ему о том, чтобы приступить к работе, узнав
больше. Шан Цинхуа подумала, что это позор, что книги с картинками не так легко
доступны в этом мире, поэтому она могла попрактиковаться, читая своему ребенку,
и... да. Да!
“В любом случае! Чем я могу тебе помочь, Ци-Симэй?”
“Я нашел дендролога, который, возможно, сможет дать представление о текущих

проблемах озеленения”, - говорит Ци Цинци, указывая на новый свиток, лежащий на
столе Шан Цинхуа. Затем она вытаскивает другой лист бумаги из-под стопки. ”Я также
взял на себя смелость отредактировать вашу работу, пока ждал, чтобы поговорить с
вами".
"ой."
“У тебя есть привычка повторяться без необходимости”.

“Ах. Спасибо?”
“Пик Сиань Шу считает литературу важной частью культивирования".
“О, совершенно верно! Полностью! Очень важно!”
Ци Цинци и Шан Цинхуа еще немного пристально смотрят друг на друга. Очень неловко!
“Было ли это… все?”
“Пока", - разрешает Ци Цинци. "Добрый вечер, Шан-Шисюн”.
"верно. Э-э, спокойной ночи!”
Ци Цинци уходит, оставляя Шан Цинхуа одного в своем кабинете. Он ставит оставшиеся
контейнеры от Ло Цзяхуя внутрь и со смесью любопытства и страха просматривает
изменения, которые так аккуратно предложила Ци Цинци. Удивительно, э-э, нейтральное
суждение для Ци Цинци!
У самолета, Летящего в Небо, никогда в жизни не было редактора. Наличие редактора

потребовало бы а) друзей, готовых пожертвовать своим временем на редактирование
дерьмовых веб-романов "жеребец", или б) денег, чтобы нанять кого-то, кто будет
тратить время на редактирование дерьмовых веб-романов "жеребец". Он не очень много
редактировал сам, потому что, ну, этот процесс действительно отнял бы у него
слишком много времени на написание! Читатели всегда хотели большего, большего,
большего!
Шан Цинхуа чуть не выпрыгивает из своей кожи от неожиданного цифрового звонка!
“Черт!”
Перед его столом появляется системное окно.
Шан Цинхуа пристально смотрит на него. “Знаешь, у меня был довольно хороший день!
Давай, братан!”
Системное окно просто висит там.
“Уже слишком поздно для этого! Приходи завтра! Мы закрыты на весь день!” Шан Цинхуа
пытается.
Системные окна, во всяком случае, становятся немного больше.
Ах, дерьмовая Система!
Шан Цинхуа вздыхает, сдается и читает его как следует. Ну что ж! По крайней мере,
он его просматривает!
“Это одно и то же сообщение! Опять!” - жалуется он.
【Требуется Обновление Системы.】
【Из-за продолжительной близости к Главному герою Хост получил право на бесплатное

обновление системы. Настоятельно рекомендуется обновить систему, чтобы избежать
проблем с производительностью и улучшить непрерывность графика. 】
【Текущая модель системы: BKG CHAR 1.0. 】
【Требуемая модель системы: SPT CHAR 1.0.】
【Обновление сейчас?】【Обновление Позже?】
“Пошел ты", - бормочет Шан Цинхуа, глядя на всплывающее окно. “Почему "Не
обновлять" не вариант, а?! Братан! Что это за служба поддержки клиентов?
Функциональность никуда не годится! ‘Никогда не обновляйте’ должно быть вариантом!”
Он снова нажимает кнопку “Обновить позже?”.

Для появления одного и того же окна требуется около трех секунд! Еще раз!
Динь!

“Пошел ты! Почему ты такой, братан?!” - требует Шан Цинхуа. “Что, если я не хочу
"Более частых миссий" и "Улучшенной помощи в миссиях", и что бы там ни было, черт
возьми, "Бонусные достижения" и "Пути поиска в США"?! Что делать, если я не хочу
видеть "улучшенную" версию "Цель миссии: выжить"?! Почему мы не можем просто
придерживаться того, что вы отказываетесь давать мне льготы и дополнительные очки,
потому что” предоставление главному герою менее трагичной предыстории и
эмоциональной стабильности", по-видимому, "по своей сути нежелательно"?!"
Он нажимает “Обновить позже?” снова нажимает кнопку, на этот раз сильнее, и ждет.
Примерно через тридцать секунд, когда кажется, что Система на этот раз
действительно может стать братаном, он опускает плечи. Затем он садится за свой
стол и прижимается лбом к его поверхности.
Динь!
“Когда - нибудь я дам тебе худший отзыв, братан", - обещает Шан Цинхуа.
- Братан-самолет, будущая жертва драматической иронии: "Пик Дин заботится о
логистике, потому что я не хочу об этом думать! Это не моя проблема!"
- Ах, я понял, когда писал это, как сильно я скучаю по званым обедам! Спасибо всем,
кого, казалось, так же забавляла или развлекала пара Ло Цзяхуй/Лю Цинге! Я все еще
думаю, что отчим LQG очень забавный. Это будет медленный ожог, если это произойдет,
я думаю! Терпение, пожалуйста!
- Лю Минянь, который не умеет читать: "Я не могу выполнять свои обязанности по

дому. Я читаю своему брату".
Лю Цинге, немедленно: "Это правда. Мне читают вслух. Она не может выполнять свои
обязанности по дому."
- Поскольку осень продолжается, я буду очень занят! До сих пор я обновлялся каждую
неделю, но, возможно, мне придется делать перерывы; Я хочу обновлять как минимум
каждые две недели. Я не хочу держать людей в напряжении по поводу того, буду ли я
обновляться на этой неделе или нет, поэтому я буду публиковать ход обновления
каждый вторник в стороннем блоге, который я намерен использовать только для
написания обновлений для этой учетной записи AO3. Вы сможете проверить этот блог,
чтобы узнать, буду ли я обновлять его на следующий день или нет!
- https://tossawary.tumblr.com/
- Пока! 😘💕❤️
Глава 7: Моя сестра

В которой есть последствия для действий Шан Цинхуа.
Эта глава... слишком длинная. В нем около 10 000 слов. В нем есть три основные
части, которые начинаются с "Жизнь складывается по-новому", "Шан Цинхуа на самом
деле не любит напиваться" и "Каким-то образом Мобэй-Цзюнь не убивает Шан Цинхуа",
если вы решите, что хотите сделать перерыв на полпути!
Жизнь складывается по новому образцу - по новой норме - по-новому изо дня в день.
Шан Цинхуа выполняет свою работу на пике Дин для секты горы Цан Цюн, он выполняет
свою шпионскую работу для Мобэй-Цзюня, и он регулярно обожает свою фальшивую
невестку и племянника, исключая миссии или чрезвычайные ситуации в секте. Он
назначает нового генерального менеджера на пик Цин Цзин, организует визит
специалиста-дендролога для озеленения пика Сиань Шу и умудряется передать талисманы
Шэнь Цинцю Пику Ку Син без кровопролития. Ему также удается выторговать
демонический артефакт, который Мобэй-Цзюнь хотел получить от другой секты, вместо
того, чтобы просто украсть его. Он даже передает некоторые ягоды сюжетного
устройства в качестве экзотических фруктов Ло Цзяхуи для ее приготовления и
помогает ей установить новые полки на кухне.
Он продолжает говорить своей дерьмовой, никуда не годной Системе, чтобы она

отвалила со своими обновлениями!
Никогда не обновляйте, спасибо! До свидания!
Есть много маленьких достижений! Они накапливаются! Это довольно мило.
Со временем он обращает внимание еще на нескольких учеников, хотя на самом деле не

уверен, что назвал бы это одним из своих достижений. Не обижайтесь на этих детей,
но это одно из его неофициальных личных правил-не слишком хорошо знакомиться с
учениками или даже с кем-либо из культиваторов! В любом случае, почти все эти люди
унаследованы от его вознесенного учителя! Он не выбирал их!
К сожалению, вопреки планам Шан Цинхуа, Ученику Спотсу (также иногда известному как
Ученик Хамелеона-Козла-Овцы) взбрело в голову прийти к Шан Цинхуа из всех людей,
чтобы остановить случай издевательств. Попрошайничество мальчика ставит Шан Цинхуа
в действительно неловкое положение, что делает невозможным отмахнуться от ребенка
со слезами на глазах, эмоционально и этически, а также потому, что ребенок стал
лучше физически цепляться за ноги человека! (Ах, вот это настоящее
пресмыкательство! Этот ученик действительно усердно тренировался!) По-видимому, это
один изучителя издеваются, так что на самом деле не так много вариантов помощи,
кроме мастера пика!
Шан Цинхуа действительно очень хочется напомнить ребенку, что жизнь несправедлива!
Он тоже мирился с издевательствами и “дисциплиной” как ученик, и он пережил это! Он
должен пойти на еще один ужин со своей фальшивой невесткой!
Но потом Шан Цинхуа считает себя на мысли, “Аааа, Цзяхуй будет так разочарован,
узнав, что это какой же противный я на самом деле!” А потом дисциплинарной
ответственности один из его hallmasters для своих подонков поведения злодея, прежде
чем он действительно знает его, думая, “Аааа, вот и я теперь, прикинувшись добрым
хозяином, чтобы держать всех одурачил! Какой же я лицемер!”
Ло Цзяхуй, конечно, сразу же прощает Шан Цинхуа за опоздание. “Все в порядке, если
это ради благого дела, но не позволяй этому случиться снова!” - поддразнивает она.
Каким-то образом это доброе дело ведет к большему.
Это приводит к тому, что он поднимает Липкие Пальцы Ученика, после того как Вор-
Ученик с Клецками и Друг Вора-Ученика с Клецками приходят к нему с криками о том,
что их вещи украдены! (Разве эти дети не знают, как установить базовую ловушку?!) И
чтобы он подобрал Кроличьи Зубы Ученика, которого нашли рыдающим на пороге его
дома, потому что им нужно было (сюжетное устройство) чудодейственное лекарство для
их больного отца, а у Пика Цянь Цао его не было! (Шан Цинхуа, переселился автор
Бог, точно знал, где найти его.) И он поднял ученика сонными глазами и ученик
любопытных, которые, видимо, “родственные души” и “страстно влюбленный” (а также
шести-блядь,-подросток лет), и получить с ума мысль, что он может что-то сделать,
чтобы вытащить их из их браки! (Он может, наверное, это просто супер большая
проблема, чтобы вовлечь себя! Политика-отстой!)
На нем что, табличка?! Он думает, что у него, должно быть, на спине табличка с
надписью: “У меня мало дел! Пожалуйста, расскажи мне тоже обо всех своих
проблемах!” Конечно, он отплатил сочными сплетнями и вечной благодарностью, и эти
молодые проблемы иногда более милые, чем раздражающие, но все же! Как он может
перестать быть милым с этими сопляками?! Это действительно правда, что они говорят:
ни одно доброе дело не остается безнаказанным!
По крайней мере, проблемы его современников и старших культиваторов не

увеличиваются. В любом случае, их проблемы гораздо менее милы! На самом деле, Шан
Цинхуа мог бы почти сказать, что со старыми культиваторами легче иметь дело, чем
раньше, по причинам, которые он не может точно определить. Может быть, проще
позволить их неподчиняющемуся дерьму течь мимо него - течет гладко, как вода,
легко, как ветер, - зная, что позже он спустится с горы и поест хорошей еды в
уютном доме! Шан Цинхуа едва получает что-нибудь из культиватора Ан Дин Пик,
который в настоящее время разглагольствует перед своим столом о... тьфу… не
прерывая работу местных защитных ракеток? Монополии являются краеугольными камнями
местной экономики или что-то в этом роде?
Может быть, дело еще и в том, что у него развивается тихий голосок в затылке,
который очень похож на голос Ло Цзяхуи, когда она слушает, как он жалуется на
работу, который звучит так: “О, дорогая! Он не должен так с тобой обращаться!”
Что заставляет Шан Цинхуа подумать: “Ну... этот парень присоединился к Пику Дин за
пару лет до меня. Он тоже был внутренним учеником с самого начала".
И тоненький голосок говорит: “Но теперь ты повелитель пика! Только не он!”
Что заставляет Шан Цинхуа подумать: “О, да! Я-повелитель пика! Только не этот
парень!”
И тоненький голосок говорит: “Он не должен пытаться указывать тебе, что делать!”
Что заставляет Шан Цинхуа праведно подумать: “Нет, ему действительно не следует
этого делать!”
И тоненький голосок спрашивает: “Так что ты собираешься с этим делать?”

Что заставляет Шан Цинхуа решительно подумать: “Я собираюсь сказать ему, чтобы он
немедленно отвалил! Вместо того, чтобы уклоняться от этой высокомерной просьбы,
пока он не уйдет, а затем преследовать его, пока он в отчаянии не откажется от ее
выполнения! Спасибо тебе, абстрактный голос моей фальшивой невестки и мой
выровненный позвоночник!”
Очевидно, что это не работает на таких, как Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю! Но все равно,
прогресс! Если Шан Цинхуа продолжит шлифовать, может быть, он снова выровняет свой
позвоночник! С такой дерьмовой, никуда не годной Системой, как у него, он должен
сам придумывать себе льготы!
Итак, новый день изо дня в день продолжается с замечательными первыми сбоями! Может
быть, фаза медового месяца? Шан Цинхуа продолжает следить за тем, чтобы никто не
последовал за ним в город Санджао, и обеззараживается почти религиозно.
Двадцатый день рождения Ло Цзяхуя наступает почти раньше, чем он об этом узнает.
Серьезно! Почти до того, как кто-нибудь даст ему знать! Ло Цзяхуй не говорит ему,
что скоро ее день рождения, пока она не вынуждена застенчиво признаться, что одна
из ее подруг, тетушка из чайной, пригласила ее отпраздновать.
“Шурин уже приносит мне так много подарков, что я чувствую, что он не должен ничего
дарить мне на мой день рождения!” Ло Цзяхуй шутит. “Может быть, мне следует
поступить так, как поступают некоторые другие люди, и подарить ему подарок на мой
день рождения! Действительно, компании моего шурин на маленьком празднике было бы
более чем достаточно! Это не один из обычных дней посещений, но...”
“Нет, нет, я с удовольствием приду! Я буду там!” Шан Цинхуа обещает.
Внутренне он немного паникует, потому что он, Бог-Автор этого мира, на самом деле
не может вспомнить, какое значение придается здесь дням рождения! Видите ли,
Самолет, летящий в Небо, использовал дни рождения по-разному для разных сюжетов! Не
все из которых были дешевыми, утверждал он, так как он искренне пытался перепутать
детали, когда слишком явно склонялся к тому, чтобы быть шаблонным хакером!
Некоторые из этих интерпретаций различных празднований дня рождения, по его мнению,
были на самом деле довольно творческими и забавными! Это было культурное
мировоззрение!
Иногда речь шла о таинственных проклятых предметах, подаренных Ло Бинхе на его день
рождения вероломными вассалами! Иногда речь шла о жене, раздающей подарки другим
людям на свой день рождения, из-за ее личной культуры и вытекающей из этого
гаремной драмы! Иногда речь шла о специфических и смертоносных демонических обрядах
посвящения, чтобы главный герой мог доказать свою физическую силу, духовную мощь и
грозный интеллект! Иногда речь шла о странных пророчествах или проклятиях,
предсказывающих, что с женой случится что-то ужасное в особый день рождения, если
только главный герой не найдет какого-нибудь доброжелательного духа или
определенного золотого пальца, чтобы спасти ее! Иногда речь шла о древних
помолвках, или о тайном наследстве, или о сложных празднествах, или о чем-то еще!
Дни рождения могут быть очень полезны!
Так что, э-э, Шан Цинхуа понятия не имеет, что он должен делать здесь на день
рождения!
Он также, понимая, что Ло Цзяхуй может спросить, не может вспомнить, когда должен
быть его собственный день рождения. Он знает, когда был день рождения Самолета, но
он не помнит, когда день рождения Шан Цинхуа! Его вторая семья не была большой в
обычаях празднования дня рождения. Семья военных их не празднует. Если его жизнь
когда-нибудь будет зависеть от ответа на вопрос, в какой день года родилось это
тело, ему крышка.
К счастью, оказывается, что он переусердствует! День рождения Ло Цзяхуя-это в

значительной степени обычный ужин с некоторыми традиционными блюдами, в котором
большинство приглашенных гостей используют это как повод испортить Ло Цзяхуя.
Которая, по-видимому, сказала всем, что ей исполняется двадцать пять.
После того, как кто-то произносит это число, Шан Цинхуа смотрит на Ло Цзяхуя,
подняв брови. Ло Цзяхуй складывает руки вместе, когда никто больше не смотрит, и
произносит одними губами: “Пожалуйста?” Ах, маленькая белая ложь! Ладно!
Шан Цинхуа знакомится с друзьями Ло Цзяхуя, которых довольно много, потому что она
такой добрый и дружелюбный человек! Там есть несколько человек из местных
ресторанов и рыночных прилавков, в основном женщины без глупостей, и пара грубых
пожилых дядей (у одного из которых отсутствует рука), которые неоднократно говорят
Шан Цинхуа, что ему повезло, что у его невестки такой талантливый повар! (Он с ними
не спорит!) А также пара других молодых матерей, с которыми подружился Ло Цзяхуй (и
их собственные дети), одна из которых бесстыдно прямо спрашивает Шан Цинхуа, не
является ли он “одним из тех культиваторов Цан Цю”.
“Э-э...” - говорит Владыка пика Ан Дин.
” А-а-а, я бы не прочь получше познакомиться с некоторыми из этих культиваторов Цан

Цюн", - задумчиво говорит женщина, немного приподнимая малыша на бедре. “Они все
такие красивые! Я бы не возражала иметь одного из них вторым мужем!”
"Ах, вдова...?” - бормочет Шан Цинхуа, по-настоящему ошеломленный.
Женщина подмигивает ему и говорит: “Еще нет!”
А потом она и другая мама разразились кудахтающим смехом, который действительно

ужасает! Как очаровательно бесстыдно! Как нездорово смешно! Шан Цинхуа сейчас
спрячется в другом конце комнаты за спиной Ло Цзяхуя!
Ло Цзяхуи забавляет, что он использует ее в качестве щита.
“Ах, бедный Шурин",-поддразнивает она. “Кто может посмотреть правде в глаза и

увидеть хорошее в демонах, но должен прятаться за своей невесткой от матерей-
одиночек!”
“Мм! Так вот почему Невестка не попросила меня снова пригласить Лю-Шиди на ужин?” -
тихо и понимающе спрашивает Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй немедленно краснеет и успокаивает его.
Она также, к счастью, делает заявление своей подруги Ян Тинтинг немного менее
пугающим, рассказывая, что муж Тинтинг также никчемный бездельник, который очень
плохо обращался с ней, прежде чем уехать из города. Другая подруга матери -
одиночки, Цао Аньюэ, по-видимому, вдова-возможно, она “вдова”, как Ло Цзяхуй, но
Шан Цинхуа не просит разъяснений! Ему не нужно знать! Шан Цинхуа решает, что он не
находит ничего удивительного в том, что Ло Цзяхуй завел несколько очень необычных
новых друзей-матерей!
Он говорит им, что его зовут Шанг Хоухуа, когда Тингтинг нажимает на это, что на
самом деле не ложь! Так звали Шан Цинхуа до того, как он стал верховным лордом!
Таким образом, он все еще реагирует на него, даже если прошло много времени с тех
пор, как кто-либо им пользовался. Это имя он дал бабушке Сун и велел Ло Цзяхую
использовать его на публике, хотя она никогда не называет его иначе, как “Шурин”
или, иногда случайно, “Старший брат”.
Бабушка Сан, конечно, тоже здесь, на праздновании дня рождения, она качает на
коленях маленького главного героя. Она, вероятно, знает, что Ло Цзяхую нет двадцати
пяти, но она ничего не говорит об этом! Сегодня она пристально смотрит на тетушку
из Чайной.
Потому что тетушка из Чайной, их хозяйка, привела своих сыновей на ужин. Все ее
сыновья, как она громко заявляет, очень одиноки и стали бы очень хорошими отцами!
Ло Цзяхуй дружелюбен ко всем им - их трое, в возрасте от двадцати двух до
семнадцати лет-ни у кого из них, как Шан Цинхуа шепотом говорит Ло Цзяхуй, нет
одного и того же второго родителя! (Невестка действительно заводит скандальных
друзей, да?!) Но Ло Цзяхуй в конечном итоге держится довольно близко к Шан Цинхуа,
как человек, который не хочет, чтобы его застали наедине с кем-либо, что явно
немного раздражает тетушку из Чайной лавки.
Романтический отпугиватель, вот он кто! Может быть, он мог бы продавать эти услуги!
Произнесенная шепотом самоуничижительная шутка, по крайней мере, заставляет Ло

Цзяхуи хихикнуть, хотя она также шлепает его. “Любому очень повезло бы, если бы у
него был Шурин”,-тихо настаивает она. "Это, ах, просто легче заставить мужчин уйти,
если им скажет другой мужчина... А Бинхе сейчас самый важный человек в моей жизни!”
Шан Цинхуа давится своим напитком, потому что - он будет клясться (в чем - то, что
его на самом деле не волнует) неправдиво- без причины! Вообще без всякой причины!
“А-а-а”, - думает он. “Мужчинам будет очень трудно приблизиться к Ло Цзяхую после
того, как Бинхэ вырастет и почернеет! Вы будете отдыхать по частям, болваны! Но я
думаю, что сейчас это должен быть я!”
Шан Цинхуа не слишком удивлен, когда вскоре после этого, когда приходит время
праздновать день рождения Ло Бинхэ, Ло Цзяхуй не приглашает очень много людей. (Она
говорит, что позже устроит праздник для друзей, но сегодня-для семьи!) На второй
день рождения сына главного героя Шан Цинхуа в общей сложности три гостя: Ло
Цзяхуй, Шан Цинхуа и бабушка Сун. А бабушка Сун, которой, по словам Ло Цзяхуя,
больше ста лет, хотя на самом деле она не выглядит ни на день старше семидесяти,
рано ложится спать домой. Очень уместно! Очень понятно!
День рождения Ло Бинхэ-это день, когда Ло Цзяхуй нашел его в реке Луочуань. Не
ясно, понимает ли он до конца, что такое день рождения, но он все равно взволнован!
Аааа, Шан Цинхуа не может поверить, как сильно вырос его сын-герой!
Бинхе сейчас ходит и с каждым днем становится все лучше. Ло Цзяхуй шутит, что ее
ребенок в любой день будет намного быстрее ее. Лазание, прыжки и удары ногами еще
не так хороши, но они идут хорошо. И в последний раз, когда Шан Цинхуа приезжал,
бабушка Сун играла эрху для Луо, а Ло Цзяхуй пыталась научить своего сына
танцевать. Малыш Бинхе, к сожалению, был гораздо более увлечен, чем талантлив, но
это просто делало его очень, очень милым! ОП милый!
Словарный запас Бинге тоже улучшается не по дням, а по часам! Шан Цинхуа теперь
очень твердо “Бобо” для “Мамы” Ло Цзяхуя, и ничего себе, теперь ему просто
приходится вечно мириться с проблемами с сердцем. Что касается других плохих
новостей, Бинхэ узнал, что позвоночник Шан Цинхуа на самом деле не выдерживает
удивленного “Пожалуйста?”, И его новое любимое слово, конечно, “Нет!”
Теперь он также любит подшучивать над Шан Цинхуа. Его любимым может быть сказать:
“Пока-пока!”, когда Шан Цинхуа прибудет и поприветствует их, а затем сразу же
разразится хихиканьем. Шан Цинхуа склонен отвечать словами: “А? Уже пора уходить?
До свидания, Невестка! Прощай, Племянник! Прощайте!” А затем сразу же вышел за
дверь. Он, ах, не может не наслаждаться этим, когда Ло Бинхе ковыляет за ним,
кричит и цепляется за его ногу. (И чаще всего Бинге идет обыскивать свои карманы,
пока он этим занимается! “Жадный, нетерпеливый и лживый племянник!” Шан Цинхуа
будет обвинять.)
Ло Цзяхуй в шутку говорит, что она могла бы обойтись без того, чтобы ее ребенок
демонстрировал свои новые метательные способности, тоном матери-одиночки, которая
на самом деле не шутит. Она также позволяет Шан Цинхуа узнают из первых рук, Binghe
же наоборот веселый и яростный решимость попробуйте использовать столовые приборы
во время еды - “Вау!” Шан Цинхуа считает, потрясенные, ошеломленные, и вообще в
ужасе от этого процесса, “то, что демонстрация главного героя будущей
разрушительной доблесть!” - но она также дает ему платок, чтобы навести порядок
после зажравшихся на него.
Ло Бинхэ так быстро растет! Он завоюет мир прежде, чем они об этом узнают!
“Бинхе! Хочешь сладкого на день рождения?” Звонит Ло Цзяхуй.
"нет!” Бинхэ отвечает с колен Шан Цинхуа, с которыми главный герой беспечно
обращается, как со своим будущим золотым троном! Бинхэ смотрит на Шан Цинхуа и
приказывает: “Еще раз!”
Шан Цинхуа в отчаянии смотрит на книжку с картинками ручной работы, которую он

держит в руках. Это одна из первых книг, которую ему удалось вынести из своего
офиса - ну, такое чувство, что он пронес ее мимо Ци Цинци! У его боевой сестры
слишком много мнений о попытках Шан Цинхуа создать книгу с рифмами для малыша!
Малыши не отличат хорошую литературу от плохой, пытался настаивать он, или хорошие
стихи от плохих рифм! Но Ци Цинци просто настаивала на том, что очень важно, чтобы
чье-то первое знакомство с литературой было объективного качества! (Он также
пытался настоять на том, что на самом деле не просил редактора, но Ци Цинци впился
в него взглядом, поэтому его декларация независимости прозвучала как: “Мип”.)
В любом случае, эта книга-одна из любимых книг Бинге, и они прочитали ее пять раз…
Сегодня. Они читали его... много, много раз больше, чем в общей сложности.
“Бинхе! Пожалуйста! Твой дядя Шан может повторить эту книгу об охоте на Оленя
Тигра Белой Луны только по памяти сейчас! Теперь это выгравировано на внутренней
стороне моего черепа! Твой дядя Шан, наверное, бормочет эту книгу во сне!
Пожалуйста, пожалуйста, ПОЖАЛУЙСТА, можем мы хоть раз прочитать ДРУГУЮ книгу?! Даже
этому автору взлома нужно время от времени перепутывать формулу!”
“Дядя Шан только что закончил читать тебе эту книгу!” Шан Цинхуа жалуется. “Твой
бедный дядя так много читал, что теперь проголодался!”
Бинхе хмурится и говорит: “Пожалуйста?”
Ах! Слишком мило! Шан Цинхуа собирает все свои скудные силы, чтобы сопротивляться!
“Извините, но нет! Если твой дядя Шан что-нибудь не съест, его голос перестанет
работать!”
Главный герой с большим усилием убеждается насладиться сладостями на день рождения,

и Шан Цинхуа быстро прячет все книги с картинками, в то время как Ло Цзяхуй
уговаривает Бинхэ помочь приготовить стол. К тому времени, как они все садятся, Ло
Бинхэ, по-видимому, совершенно забыл о книгах! Он радостно лепечет на смутно
понятном языке маленького малыша, вместо этого говорит о сладостях, рынке и
кулинарии.
Он судит, кому какую сладость следует получить, со всем должным усердием

императора, решающего судьбу нации!
После сладостей Шан Цинхуа отвлекает Бинхэ новой куклой, которую он купил для него,
и они разыгрывают совершенно бессвязную версию истории Храброго героя Бинг-Ге (и
Нового друга), пока Ло Цзяхуй убирает. Ло Бинхэ заканчивает тем, что с
разочарованием берет обеих кукол и берет на себя повествование! Так что Шан Цинхуа
просто приходится сидеть сложа руки и смотреть, как он смешивает их вместе,
разбрасывает по сторонам и время от времени выкрикивает случайные слова.
Шан Цинхуа осмеливается думать, что все идет довольно хорошо, пока не слышит
сопение. Он резко поворачивает голову в сторону кухни, где Ло Цзяхуй рыдает в
носовой платок. Ах, что? О, черт! Что происходит?!
Ло Цзяхуй решительно качает головой, когда Шан Цинхуа подходит, чтобы спросить, в
чем дело. “Все в порядке! Все в порядке!” - настаивает она влажно. “Все так хорошо!
Вообще ничего не случилось!”
“Ах… Невестка... слишком счастлива?” Шан Цинхуа пытается.
Ло Цзяхуй сморкается сопливым носом в носовой платок, неэлегантно сигналя. “Каждый

год так драгоценен! Ради него я бы так многим пожертвовала, что иногда это пугает,
понимаешь? Я-весь его мир! Как он может не быть моим?”
”Мм". Шан Цинхуа деликатесно ведет Ло Цзяхуй обратно к обеденному столу и усаживает
ее, прежде чем сесть на место рядом с ней. Он может это сделать! Он может
предложить утешение! Теперь он знает, что делать! Он следует примеру Ло Цзяхуя и
держит ее за руку, которую она благодарно сжимает.
“Я так рада, что у меня есть столько лет, чтобы наблюдать, как он растет”, -
говорит Ло Цзяхуй сквозь слезы. “Я всегда буду ценить свою молодость - столько лет
впереди, чтобы провести их со своей семьей! Это могло быть так плохо для нас! Я
так...!”
А потом она обнимает Шан Цинхуа.
Она немного влажная, и Ло Цзяхуй дрожит, но Шан Цинхуа все равно обнимает ее в
ответ и похлопывает по спине. Наверное, довольно неловко! А потом Ло Бинхэ подходит
и забирается на колени Ло Цзяхуя, между ними, гладит свою мать и издает тихие
звуки. Они остаются в таком положении некоторое время, пока Ло Цзяхуй не появляется
снова, с красными глазами и покрасневшими от смущения из-за того, что снова
сломался.
“Все в порядке!” Шан Цинхуа быстро заверяет ее. “Все в порядке”.
“...Спасибо", - говорит Ло Цзяхуй.
Но, ах, она улыбается так, словно на самом деле ее сердце не при чем.
Шан Цинхуа на самом деле не любит быть пьяным.

Самолету тоже не нравилось быть пьяным.
Навеселе-это совершенно нормально! Особенно в социальных сетях, где все смеются и

хорошо проводят время! Как тот ужин в доме Ло Цзяхуя, когда Лю Цинге пришел в
гости! Когда он с другими людьми, это не так уж плохо. Он больше смеется, больше
прикасается к другим людям, если ему это позволено, и он склонен продолжать
пространные разглагольствования о ценности, которую снобистские критики придают
“подлинным” и “оригинальным” историям, которые на самом деле никому не нравятся
настолько, чтобы платить за них хорошие деньги. (Людям нужен дешевый мусор!) Потому
что алкоголь “позволял” такое поведение, даже если он не пил так много!
Или, ну, раньше это делал самолет. Шан Цинхуа на самом деле не доверяет никому
настолько, чтобы на пике Дин (подлецы, лжецы, грабители и попустители, их много!)
или в Горной секте Цан Цюн, если уж на то пошло, напиваться пьяными в кругу семьи
военных.
Пить в одиночестве, по его мнению, обычно просто грустно. Пить в одиночку, чтобы
напиться пьяным, еще печальнее. У него есть другие увлечения! А употребление
алкоголя обычно мешало этим увлечениям, таким как писательство, делая его неуклюжим
и неспособным сосредоточиться! Он предпочел бы выпить энергетический напиток
(святое гребаное дерьмо, неужели он скучает по энергетическим напиткам) вместо
этого и начать стучать по клавиатуре, чтобы хорошо провести время!
Но, что ж, сегодня вечером ему в кои-то веки больше нечего делать сегодня вечером.
У него есть специальный алкоголь от лорда Пика Цзуй Сянь Чжан Цинъяна - часть
неофициальной подарочной корзины за то, что он обнаружил, что вина за эту
взрывоопасную аварию лежит на учениках Пика Ван Цзянь, - хотя ни один из них не
может признать, что это подарок, чтобы Вэй Цинвэй не узнал и не заплакал о подкупе
или нечестной игре. Обычно Шан Цинхуа приберегал что - то подобное для взятки-да,
он даритель, еще одно преступление, которое нужно добавить в список, - но… ну, ему
вроде как любопытно, каково это-быть пьяным, пьяным, как бессмертный мастер.
И он все еще не может избавиться от тех сомнительно верных культурных идей, что
“выпивка, чтобы забыть, работает” и “выпивка делает тебя веселым”. В последнее
время у него слишком много эмоций! Он должен быть в состоянии утопить некоторых из
них! Стоит попробовать!
Ha. Стоит попробовать. Хаха.
Этот особый алкоголь по вкусу напоминает сок. Это также сильно опьяняет его.
Очень быстро.
Это своего рода “с тем же успехом”. Это импульс, о котором он потом обязательно
пожалеет! Но, ах, тогда он просто пожалеет, что выпил это намного позже!
Или так он думает, пока не понимает, что это гудение-не он, и за ним быстро следует
прохладный свист и треск открывающегося портала в его Доме отдыха. Появляется
гигантский темный силуэт! Порыв ледяного ветра проносится по дому!
Или... пьянство-это то, о чем он, блядь, сейчас пожалеет!
Ооооооое дерьмо!
Черт!
О нет, о нет, О НЕТ-
Мобэй-Цзюнь выходит в Дом отдыха Шан Цинхуа, выглядя так же потрясающе царственно и
красиво, как всегда, опасно! Такой же пугающе большой, как и всегда! Портал
закрывается за ним, и он осматривает Дом отдыха Шан Цинхуа, как будто для него это
лачуга. А затем его взгляд падает на Шан Цинхуа, который... ах… в основном сейчас
носит только эквивалент халата.
Волосы Шан Цинхуа все еще слегка влажные после ванны и распущены, потому что он был
слишком ленив, чтобы высушить их должным образом (и ух ты, он бы с удовольствием
снова сделал настоящие короткие волосы, но это, блядь, не вариант в этом мире), так
что они разлетелись повсюду волнами. Он сейчас босиком и тоже очень сожалеет об
этом! Его пальцы на ногах мерзнут с приходом ледяного демона! Он также просто
развалился на диване, где постоянно пил этот сок, который, как предполагается,
должен охлаждать людей, закусывал остатками закусок от своей фальшивой невестки и
жалел, что у него нет телевизора, чтобы он мог транслировать дерьмовые драмы, чтобы
ему не приходилось тусоваться со своим собственным мозгом.
Потому что это его Дом отдыха! Ему позволено быть на досуге!
Глаза Мобэй-Цзюня действительно расширяются.
Да, повелитель демонов и раньше заставал Шан Цинхуа в довольно неудобных позах! Но…
ааа… это… хорошо. На самом деле раньше не было так неудобно и комфортно! Шан Цинхуа
действительно должен что-то с этим сделать! Он действительно должен, блядь, что-то
с этим сделать!
О, черт, он действительно пьян, хотя.
Шан Цинхуа пытается подняться на ноги и сказать: “Мой король!”
Только на самом деле он говорит: “О, черт! Мой король!”
И когда он пытается встать, ему приходится вцепиться в диван, потому что его зрение
стало черным и пятнистым. У культиваторов не должно быть этой проблемы! Временное
ослепление из-за того, что он слишком быстро встал после нескольких часов лежания,
не должно быть делом бессмертных мастеров! Это чушь собачья, братан!
Когда его зрение проясняется, он поспешно поправляет расшнурованный халат и

выпрямляется.
Мобэй-Цзюнь все еще не сдвинулся с места! Это уже что-то!
“Ах, мой король, я… В данный момент я немного нездоров...”
Действительно трудно найти способ вежливо и подобострастно сказать: “Я очень пьян!

Я слишком пьян для этого! Уходи!” Особенно когда пьян! Бедный, замаринованный мозг
Шан Цинхуа не справится с этим испытанием на жизнь или смерть!
"...Я, ах, не думаю, что смогу хорошо послужить тебе сегодня вечером, мой король.
Если бы я знал, что ты придешь, я бы… было бы...”
Шан Цинхуа проглатывает свои слова, когда Мобэй-Цзюнь выходит вперед, почти нависая
над ним! Ах, этот персонаж действительно слишком хорошо вырисовывается!
Шан Цинхуа достаточно шаток, чтобы поднять глаза и рефлекторно попытаться

отступить, угрожая опрокинуть его, пока он не поймает себя. Он бы точно поклонился
и поскребся прямо сейчас, если бы не был уверен, что, если он позволит себе лечь на
пол, он, вероятно, не сможет снова встать!
“Возможно… если бы мой король мог сказать мне, чего он хочет… Я мог бы, э-э,
сделать пометку?” - отчаянно предлагает Шан Цинхуа. “И я бы позаботился о том,
чтобы его приказ был выполнен как можно скорее! Как только я был ... как только я
больше не скомпрометирован? Я знаю, что наше соглашение ставит меня в ваше
распоряжение, но, ага, я действительно никуда не могу уехать в этом штате! Это было
бы опасно! Я не думаю, что мог бы солгать, чтобы спасти свою жизнь прямо сейчас!
Это было бы очень, очень плохо, так что, может быть...?”
Мобэй-Цзюнь проходит мимо него, не говоря ни слова. Он садится в большое кресло

рядом с диваном, как будто это один из его тронов - ах, так несправедливо
величественно - с выражением повелителя демонов, который никуда не собирается
уходить.
Справедливости ради, Шан Цинхуа действительно думает об этом кресле как о “кресле
Мобэй-Цзюня”! Он не позволяет никому другому сидеть в этом кресле, которое является
одним из немногих предметов мебели в его Доме отдыха, в котором может с комфортом
разместиться мужчина такого роста, как Мобей-Джун, потому что Мобей-Джун морщит
нос, как будто может сказать, сидел ли кто-то еще в “его” кресле. Как будто они все
испортили! И испортил подушки!
Чтобы быть справедливым к Шан Цинхуа, это плохо! Он так пьян! Он не может сделать
это прямо сейчас!
” Сядь",-говорит Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа немедленно садится снова. Он едва не промахивается мимо дивана.
Он ждет, пока Мобэй-Цзюнь заговорит, но мужчина просто смотрит на него с хмурым

видом, который, по мнению Шан Цинхуа, может быть его “осуждающим” или
“подозрительным” хмурым взглядом. А это плохо! Слишком пристальное внимание Мобэй-
Цзюня! Пристальный взгляд Мобэй-Цзюня, как правило, вызывает панические сирены в
его мозгу, когда это продолжается слишком долго, и это всегда так.
“...Мой король, я… Я очень пьян, - жалобно говорит Шан Цинхуа.
” Да",-соглашается Мобэй-Цзюнь.
”А".
Взгляд Мобэй-Джуна скользит по алкоголю и закускам. Шан Цинхуа поспешно берет
закуски и предлагает их мужчине, прежде чем он полностью осознает, что делает. Еда
Ло Цзяхуя однажды заставила Ци Цинци перестать издеваться над ним и его
писательством и вернуться к своему собственному пику! Это заставляет его дерзких
учеников вытягиваться по стойке смирно, как собак после сочной кости! Шан Цинхуа
действительно мог бы сотворить чудо прямо сейчас!
“Еда, мой король?” - говорит Шан Цинхуа, как отчаявшийся, паникующий дурак.
Мобэй-Цзюнь смотрит на это так, словно Шан Цинхуа предложил ему тарелку буквального
дерьма.
"...Это... хорошо", - слабо говорит Шан Цинхуа, снова откладывая закуски. “Я, ах, у
меня есть еще алкоголь? Все в полном порядке! Или, может быть, мне стоит пойти
одеться? Я могу пойти одеться! В данный момент я не гожусь для того, чтобы меня
видели! Я буду ку-”
Шан Цинхуа снова пытается встать, чтобы одеться по-настоящему! Он недостаточно

силен, чтобы сделать это в одном халате! Только Мобэй-Цзюнь поднимает руку -
длинную руку - и толкает его обратно к дивану. Это довольно мягкий удар для Мобей-
Цзюня, а это значит, что Шан Цинхуа, с его мозгом, пропитанным алкоголем и паникой,
может рефлекторно, случайно, стряхнуть его собственной рукой. И он это делает!
Он автоматически огрызается: “Никаких ударов!”
И тут он запоздало осознает, что держит Мобэй-Цзюня за запястье.
И он просто использовал свой новый голос “Ругающий непослушных учеников и

непослушных малышей по имени Ло Бинхэ” в Мобэй-Цзюне.
О, черт!!!
И тогда он понимает, что Мобэй-Цзюнь действительно остановился?
Мобэй-Цзюнь на самом деле не делает никаких выражений лица, кроме хмурого или
скучающего, но теперь он выглядит немного удивленным и смущенным? Шан Цинхуа, как
бы он ни был пьян, мог бы подумать, что повелитель демонов тоже не знает, почему он
остановился? Шан Цинхуа никогда раньше так не срывался и физически не пытался
остановить его.
Шан Цинхуа отпускает холодное запястье демона, как будто это раскаленное железо, и
сразу же начинает пресмыкаться. “Ах, мой король! Я не хотел этого делать!
Пожалуйста, простите меня за вспышку гнева! Это просто вырвалось! Я не знаю, что на
меня нашло! Мой король, конечно, может делать все, что ему заблагорассудится, хотя
этот слуга был бы признателен, если бы ... ах, извините, извините! Пожалуйста,
смилуйся...!”
Он чувствует, как рука Мобэй-Цзюня касается его макушки, где он склонился, и

думает: “О, черт! Вот оно!”
Только Мобэй-Цзюнь, на этот раз чуть более решительно, но все еще странно мягко для
него, толкает Шан Цинхуа обратно к дивану. Шан Цинхуа с мягким стуком опускается
обратно на диван.
” Сядь",-снова говорит Мобэй-Цзюнь.
“Ах, спасибо, спасибо. Конечно, мне не следовало стоять ...
“Этот слуга был бы признателен за что?”
"...Что?”
Мобэй-Цзюнь смотрит на него прищуренными глазами, когда он снова откидывается на

спинку стула. ” Что, - невозмутимо спрашивает он, - оценил бы “этот слуга"?”
Шан Цинхуа испытывает большие трудности с запоминанием того, что он сказал, сквозь
туман и ужас от осознания своей потенциальной судьбы, но он понимает это скорее
раньше, чем позже! К сожалению, он слишком пьян, чтобы правильно ориентироваться в
снисхождении Мобея-Цзюня прямо сейчас! Он не может снова вставить фильтр лжи между
своим затуманенным мозгом и своим большим ртом!
“А? Этот слуга был бы… цените, чтобы вас не били... если это возможно?” - говорит
он, прежде чем броситься объяснять, как будто больше слов действительно поможет его
делу с человеком, который ненавидит разговаривать. "Люди гораздо более... мягче,
чем демоны, мой король!”
“Да”,-соглашается Мобэй-Цзюнь, как человек, который презирает все человечество.
“Конечно, мой король знает об этом! Мой король уже был очень, очень снисходителен к
разногласиям, но, ах, этот слуга был бы очень признателен, если бы его король мог
быть… снисходительный...э-э-э ... Ах, более снисходительно?” - предлагает Шан
Цинхуа, подпитываемый жидкой храбростью дурака. “В культуре демонов много ударов,
много, но этому слуге действительно не нужно это, чтобы быть лояльным! Серьезно! Я
уже знаю, что мой король полностью убьет меня, если я проявлю нелояльность! И,
например, почему? Когда в этом мире есть сыворотки правды и все такое. верно? Кроме
страха! Но когда нелояльные люди чего-то боятся, тогда они скажут все, что вы
захотите услышать, чтобы остановить плохое! Как пытка! Это просто не работает!”
"...Пытки",-повторяет Мобэй-Цзюнь.
Но Шан Цинхуа охвачен паникой и, вопреки ожиданиям, пропускает этот яркий

предупреждающий знак! “Если все, что есть у людей, - это страх, делающий их
лояльными, тогда им будет не так уж и важно, понимаешь? Если кто - то ... что-то
еще появится! Возможно, они даже захотят избавиться от вас, чтобы избавиться от
угрозы! Но, ах, в Царстве Демонов всегда есть другая угроза, так что...”
"Это... угроза?”
«что?» Затуманенное внимание Шан Цинхуа возвращается в настоящее.
Ах, время паниковать получше! Паниковать лучше!
Мобэй-Цзюнь выглядит разъяренным. По-настоящему разозлился! Супер злой! Самый злой!

Температура в комнате быстро падает, что действительно нехорошо, когда у Шан Цинхуа
мокрые волосы и он одет только в халат. Ах, как же он снова быстро протрезвеет?!
Есть ли вообще способ сделать это с помощью специального алкоголя "сделай
бессмертных культиваторов дерьмовыми"?! Он сейчас умрет!
"нет! Нет! Конечно, нет! Я бы никогда, никогда, никогда не стал угрожать, мой
король, ни в коем случае! Я очень предан! Верный-есть! Нет никого более
преданного ... э-э-э ... чем я!” Шан Цинхуа поспешно обещает. “Я просто немного
замечаю культурные различия! Существует множество культурных различий, вот и все!
Увлекательная штука! Я бы действительно никогда не стал пытаться угрожать моему
королю, ни в коем случае, или пытаться убить его в каких-либо планах! Никогда бы я
этого не сделал! Никогда!”
“Планы?” -повторяет Мобэй-Джун, выглядя не менее разъяренным. “Как такой человек,
как ты, мог попытаться убить меня?”
“А-а-а, что? Я бы никогда такого не сделал! Никогда!”
“Как бы ты поступил?”
“Я бы не стал!”
Холод, распространяющийся по комнате, становится все сильнее. Вероятно,

единственная причина, по которой Мобэй-Цзюнь не излучает болезненное количество
демонической энергии, заключается в том, что они находятся на Пике, а секретность
равносильна!
” Отвечай на вопрос",-приказывает Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа закидывает ноги на диван, чтобы сохранить пальцы ног. “Мой король!”
“Как бы ты убил меня?”
Это такая плохая ситуация! Из этого нет хорошего выхода!
“А-а-а, наверное, яд?” Наконец Шан Цинхуа вскрикивает. “Я не сравнюсь с демоном

твоей силы! Физически! Мне пришлось бы вывести тебя из строя физически! Или
заманить тебя в ловушку! Прежде чем я успел что-нибудь сделать!”
” Обман",-мрачно говорит Мобэй-Цзюнь. "Как Тяньлань-Цзюнь”.
“А, я полагаю?”
“Как бы ты этого добился?”

"Мой король слишком мудр, чтобы быть пойманным ... ”
"Каким образом?”
”Мой король, пожалуйста, здесь становится очень холодно!" Шан Цинхуа плачет.
По какой-то причине это действительно работает. Дом отдыха Шан Цинхуа перестает
превращаться в морозильную камеру, хотя выражение лица Мобэй-Цзюня остается таким
же холодным и зловещим.
Повелитель демонов все еще смотрит выжидающе.
Шан Цинхуа облизывает губы. “Дротик секты Дворца Хуань Хуа был, ах, очень
эффективным? При необходимости подобный яд можно было бы нанести на мою мебель! Или
в благовониях. Или в свечах. Есть, э-э, редкие растения, поедающие демонов, которые
могут временно лишить сознания даже сильных демонов своими ядами… которые можно
было бы разместить...”
“Продолжай”.
“Мой король иногда разрешает мне доступ к своей одежде?” - пискнет Шан Цинхуа. “Я
мог бы вставить или зашить талисман, отнимающий жизнь или парализующий... довольно
быстро. Я мог бы повесить талисманы на свои дверные проемы… или под кроватью... или
на потолке... или в подушку… так что в следующий раз, когда мой король подумает
сместить меня, он… ааа… был бы удивлен? Нижняя сторона чьих-то ботинок может быть
хорошим местом для отслеживания или захвата талисманов, даже когда они идут, если
вы правильно рассчитали время. И еще есть волшебные банки, которые могут заманить
человека в ловушку, если они прикоснутся к нему... И, ах, проклятые одеяла, которые
могут задушить людей до смерти...”
“Продолжай”.
Это и есть нездоровое любопытство?! Шан Цинхуа весь в поту!
“Я мог бы, э-э, позвать своих боевых братьев и сестер и устроить ловушку, используя
духовный огонь или проклятие кровавой лихорадки?” Предлагает Шан Цинхуа,
неспособный запомнить все случайные идеи, которые он придумал за эти годы, в
надежде спастись от подходящей судьбы своего подонка-персонажа! У него их было
много! “И использовать комбинацию вещей? Но, мой король! Я бы никогда этого не
сделал! Я бы никогда не смог пройти через это!”
Мобэй-Цзюнь, похоже, не впечатлен этим заявлением.
“Может быть, я мог бы это сделать, если бы действительно захотел, но я не собираюсь

этого делать! Я не делал этого раньше!” - выпаливает Шан Цинхуа, потому что
понимает, что это ничуть не лучше! О, если ему каким-то образом удастся пережить
сегодняшнюю ночь, то он больше никогда не напьется! Никогда, никогда! “Я обещаю,
что не хочу этого делать! Я бы не стал! Я не буду!”
Мобэй-Цзюнь молча смотрит на него, все еще напряженно хмурясь.
”Я действительно не угрожаю, мой король!"
“...Чего ты хочешь от этого соглашения?” - требует Мобэй-Цзюнь.
"А?”
Глаза Мобэй-Цзюня предупреждающе сужаются.
"Мой король, я... я действительно не понимаю вопроса?”
Выражение лица Мобэй-Цзюня теперь говорит: “Я убью тебя, если ты заставишь меня
повториться”.
"...Моя жизнь?” В конце концов Шан Цинхуа пытается.
О, нет! Это просто заставляет Мобэй-Цзюня снова выглядеть злее!
“И больше ничего?” - требует Мобэй-Цзюнь.
”Я очень высоко ценю свою жизнь, мой король!" Шан Цинхуа протестует. “Это очень
опасный мир снаружи! Люди очень мягкие! Я знаю, что ты мог бы убить меня без
проблем в одно мгновение! Моя жизнь-очень хорошая награда для меня! Если ты
позволишь мне следовать за тобой до конца моей жизни.”
Это все еще не делает Мобэй-Цзюня удовлетворенным.
На самом деле он выглядит так, будто кипит от ярости!
Что действительно должно быть знаком Шан Цинхуа, чтобы он заткнулся навсегда, но
это предупреждение, похоже, никогда к нему не прилипает! С его мозгом, пропитанным
плохим соком, все эти мысленные заметки ускользают еще быстрее, чем раньше! Ничего
не прилипает! Слова-это единственное, что у него есть!
“Я действительно не очень амбициозный человек, мой король! Действительно нет!

Повелителя Пика более чем достаточно! У меня нет никаких мечтаний о том, чтобы
править миром или что-то в этом роде! Я бы не хотел править миром, если бы кто-то
дал мне это право править! Блядь, нет! Я должен был бы вытащить это прямо сейчас!”
Шан Цинхуа настаивает. “Ах, все эти люди, которых нужно защищать, кормить и следить
за тем, чтобы они вели себя хорошо? Коронование - это действительно слишком большая
работа! Это гораздо больше, чем просто ползти на вершину холма мертвых тел, чтобы
кричать о том, какой ты великий! Все модные драгоценности, сокровища и дворцы в
мире не стоили бы того, чтобы быть императором мира! Я была бы так несчастна! И я
тоже боюсь за свою жизнь! Все постоянно пытаются меня убить или использовать! Я бы
предпочел просто быть счастливым вместо этого!”
Шан Цинхуа даже не любит знать имена своих учеников, когда есть так много вещей,
которые супер-пупер хороши в убийстве культиваторов. Во всяком случае, он считает,
что его послужной список как Бога-автора является очень убедительным аргументом в
пользу того, чтобы не ставить его во главе мира! Он даже не должен был отвечать за
Пик Дин, на самом деле!
"Проклятая Система! Тебе следовало быть братишкой!" - думает он.
Шан Цинхуа с тревогой смотрит на повелителя демонов в своей гостиной, который... на

самом деле больше не выглядит сердитым? Может быть? Он хмуро смотрит на Шан Цинхуа,
как будто действительно не может поверить, что Шан Цинхуа разрешено существовать,
может быть? На самом деле это не так просто сказать!
“Вы бы предпочли действовать через короля? Как трус?” - требует Мобэй-Цзюнь.
«что?» Шан Цинхуа слишком пьян, чтобы разобрать это сразу. “О, нет! Нет! Никто не
может сказать тебе, что делать, мой король! Определенно не я! Мобэй-Цзюнь-
единственный человек, который может решить, что правильно для Мобэй-Цзюня, это
точно! Все остальные просто должны смириться с этим, или он надерет им задницу!”
Мобэй-Цзюнь снова хмурится. “Даже короли не могут делать все, что им

заблагорассудится”.
“Ну, не все! Никто не может делать или иметь все, что хочет!” Шан Цинхуа быстро
соглашается. “Но это нормально, если это на самом деле никому не причиняет вреда,
верно? Вот где нужно провести черту. Тогда ты можешь сказать: "Мне плевать, как,
по-твоему, я должен жить!" Мой король мог бы тусоваться в барах с человеческой
лапшой, если бы захотел, и любой, кто пытался сказать ему, что это недостойно
повелителя демонов, вероятно, просто завидует! К черту их! Кого волнует, что они
думают? Что они когда-либо делали, чтобы их мнение что-то значило?! У тебя есть
достоинство, чтобы пощадить его, мой король! Нечего доказывать! Ты супер крут, что
бы кто ни говорил! Будь счастлива!”
Теперь Мобэй-Цзюнь снова выглядит смущенным.
"Аааа”, - говорит Шан Цинхуа, проклиная свой дурацкий гребаный рот в девятый раз за
последние десять минут. Он такой мертвый. “Пожалуйста, простите меня за дерзость! Я
сейчас же замолчу! Можно мне сейчас замолчать? Я действительно не угрожаю, клянусь!
Я бы этого не сделал! Зачем мне это?! Мы можем просто быть дружелюбными, не так ли?
Мы можем просто помочь друг другу, потому что мир-дерьмо, и надежную помощь трудно
найти, и я просто не хочу убивать тебя ... ”
Мобэй-Цзюнь очень внезапно встает на ноги.
Теперь Шан Цинхуа не мог бы говорить, даже если бы захотел! О, черт!!!
Повелителям демонов, которые такие высокие и мускулистые, нельзя позволять

двигаться так быстро! Это супер несправедливо! И действительно страшно! Он умрет,
потому что позволил себе быть не трезвым в свободное время!
Не пейте и не переселяйтесь, дети!
Вот только Мобэй-Цзюнь проносится мимо Шан Цинхуа и... уходит через портал, не
сказав больше ни слова, исчезая так же внезапно, как и появился, вместо того, чтобы
решить, что с него действительно хватит этого мерзкого персонажа-предателя. Вместо
того, чтобы убить Шан Цинхуа, он просто… листья.
Шан Цинхуа моргает в том месте, где сине-черная сила растворяется в воздухе.
Повелитель демонов не оставляет в своем доме ничего, кроме слабого холода.
Какого хрена? Какого хрена!
Серьезно! Какого хрена?!
“Он даже не сказал, чего он хотел”, - осознает Шан Цинхуа, напуганный до глубины
души. “Тогда ему лучше не злиться на меня, когда я этого не делаю! Я не умею читать
мысли! Ах, зачем я все это сказал?! Идиот! Глупо! Тупица! Я больше никогда не буду
пить! Теперь он действительно убьет меня позже! Я должен пойти и инсценировать свою
смерть прямо сейчас… Невестка полностью примет меня! Никаких вопросов! Я убегаю! На
этот раз по-настоящему!”
Каким-то образом Мобэй-Цзюнь не убивает Шан Цинхуа за его пьяную болтовню, пьяные
разглагольствования и пьяные планы убийства! Шан Цинхуа слишком труслив, чтобы
спросить повелителя демонов, почему бы и нет. Он может передумать!
В следующий раз, когда у них будет встреча, худшее, что произойдет,-Мобэй-Цзюнь

будет смотреть на него еще более пристально и даже более пристально, чем обычно
(что уже безумно напряженно и супер страшно). Повелитель демонов даже ничего не
говорит о том, что он заглянул к Шан Цинхуа выпить, что немного размыто, но на
самом деле недостаточно размыто для Шан Цинхуа!
Встреча происходит так, как будто они оба пытаются уехать как можно скорее.
Что ж, если повелитель демонов хочет забыть обо всем, что когда-либо происходило,
Шан Цинхуа прекрасно с этим справится! Совершенно нормально! Он бы полностью стер
это из своей памяти, если бы мог, потому что его лицо горит от унижения, а сердце
сжимается от страха, если он позволит себе думать об этом дольше двух секунд!
Его отношения с Мобей-Цзюнем, похоже, не ухудшились...?
Он надеется?
Ах, у него действительно была не очень хорошая неделя в целом.
Ученики и культиваторы Пика Ань Дин были очень нуждающимися, и никто, казалось, не
был доволен ни одним из его решений. К черту его за попытку посредничества! Склад
на пике Цянь Цао сгорел, потому что Самолет, Летящий В Небо (дурак, идиот и самый
глупый Авторский Бог, когда-либо живший), подумал, что было бы круто по какой-то
причине иметь самопроизвольно сгорающие растения! Лорд пика Ку Син Ван Цинцзе
неправильно применил талисманы Шэнь Цинцю на пике Си Цзяо, и Шэнь Цинцю пришлось
приехать, чтобы исправить их, и это никого не обрадовало. Это было одно плохое
событие за другим в течение последнего месяца, правда!
Шан Цинхуа все еще думает о катастрофическом неожиданном визите Мобэй-Цзюня, когда
он отправляется навестить дом Ло позже на той неделе. Он хотел бы перестать думать
об этом! Он не был так напуган тем, что Мобэй-Цзюнь случайно появится и убьет его
во сне, с тех пор как он был учеником! По крайней мере, повелитель демонов все еще
не знает о Ло Цзяхуи и ее сыне!
Шан Цинхуа следил за тем, чтобы за ним не следили в любом случае, и это включает в
себя любые странные запахи!
Сегодня Ло Цзяхуй оставила ему записку на входной двери, в которой говорится: “В

саду!” Он слишком отвлекся, чтобы осознанно отметить, насколько улучшился ее почерк
с тех пор, как она действительно начала практиковаться в чтении и письме.
Шан Цинхуа обходит дом, направляясь к общему двору, все еще погруженный в
сожаления.
Никогда больше не пью! Никогда, никогда! Алкоголь-это определенно зло!
“Спасибо тебе за урок, бабушка!” - бодро произносит голос Ло Цзяхуя, прорываясь

сквозь его жалкие, бормочущие мысли. “Попрощайся с бабушкой, Бинге”.
“Пока! Бе-е-е-е!”
” До свидания, Бинге", - тепло отвечает голос бабушки Сан. Прежде чем ее голос
станет, ах, гораздо менее теплым. "Твой шурин скоро приедет с визитом?”
“Да, нам нужно подготовиться, чтобы поприветствовать его. Не так ли, Бинге?”
”Мм".
” Этот человек очень часто приходит в гости", - настаивает бабушка Сун, и Шан
Цинхуа слышит, как она хмурится. “Странно, что шурин находится так близко. Разве у
какого-нибудь важного культиватора Цан Цюна не должно быть дел поважнее, чем
торчать рядом с тобой?”
"...Может быть", - тихо говорит Ло Цзяхуй.
“Что это ему даст, а?”
”А, ну что ж..."
Шан Цинхуа слышал, как говорили, что подслушивающие никогда не слышат о себе ничего
хорошего. В его долгой и позорной истории подслушивания это всегда было правдой.
Подслушивание по-прежнему очень полезно! Очень того стоит! Но, ах, слышать, что
другие люди действительно думают о нем, никогда не было для него хорошим опытом.
На этот раз это тоже правда.
“Я думаю, что он приходит, потому что ему одиноко”, - говорит Ло Цзяхуй.
Ах.
“Хм", - говорит бабушка Солнце.
Ло Цзяхуй снова прощается со своим соседом, и Шан Цинхуа приходится убегать, чтобы
он мог притвориться, что впервые приближается к входной двери своей фальшивой
невестки. Это своего рода рефлекс-не быть пойманным на подслушивании! Ло Цзяхуй,
подходя к ее входной двери, приветствует его широкой улыбкой.
“Смотри, Бинге! Это твой дядя Шан!”

Ковыляющий главный герой, который не знает ничего лучшего, с энтузиазмом
приветствует Шан Цинхуа. Шан Цинхуа очень привык улыбаться, когда ему на самом деле
не хочется улыбаться, и трудно не улыбнуться, когда такой яркий детский ореол
направлен в его сторону! Он приветствует своего фальшивого племянника со всем
энтузиазмом, на какой только способен.
“Привет, племянник! Я думаю, ты снова выросла! Ты уже выше меня ростом?”
“Я хочу тебе кое-что показать!” Ло Цзяхуй радостно говорит, что после того, как был
подан чай, была представлена новая книжка с картинками, которую он прочитал три
раза, и главный герой был уложен на послеобеденный сон.
“Ах, в чем дело?”
Ло Цзяхуй достает из шкафа свечу, ставит ее на стол и зажигает. Затем она садится
напротив него, хмурит брови и тычет указательным пальцем прямо в открытое пламя.
“Что?!”
Примерно через три секунды Ло Цзяхуй быстро убирает палец, а затем показывает его
ему, широко улыбаясь. “Смотри!” - радостно восклицает она. “Не сгорел!”
"о?” - говорит Шан Цинхуа. "О!”
“Теперь я могу использовать духовную энергию!” - говорит Ло Цзяхуй, переполняясь

волнением. “Я культивирую свою ци с бабушкой Сун каждый день, и она говорит, что
никогда не видела, чтобы кто-то улучшался так быстро! Я сказал ей, что все это,
наверное, благодаря подаркам моего шуринка!”
Шан Цинхуа, возможно, перестарался с улучшающими культивацию сюжетными устройствами

в качестве подарков! Только может быть! (Почти определенно! Черт!)
“Это здорово!” - весело говорит Шан Цинхуа.

“Дядя Хан учился на земледельца, но потом женился и вместо этого стал поваром! Он
может без проблем сунуть руку в кастрюлю с кипящим маслом!”
Шан Цинхуа вспоминает. “Это у дяди Хана не хватает руки?!”
“Это случилось, когда он был учеником культивирования!” Ло Цзяхуй протестует,

слегка покраснев. “Ему нужно быть очень умелым с той рукой, которая у него
осталась!”
Шан Цинхуа теперь очень сомневается в людях, с которыми общается Ло Цзяхуй (плохое
влияние!), Но сунуть палец в пламя свечи без вреда для себя все еще является
достижением, поэтому они празднуют. Ло Цзяхуй взволнованно рассказывает обо всех
своих новых друзьях-поварах и их личных кулинарных трюках, большинство из которых
являются обычными навыками, которым может научиться любой, некоторые из которых
являются скорее забавными трюками для вечеринок, чем практичными. Шан Цинхуа
окружает Ло Цзяхуя живой изгородью, проявляя большую осторожность в своем
воспитании, но она обещает ему, что бабушка Сун уже заставила ее дать много
обещаний об ответственности!
“...Я был… Я не думал, что когда-нибудь смогу что-то сделать”, - признается Ло

Цзяхуй. “Я думал, что, может быть, я мог бы использовать все учения и руководства
для обучения Бинхе, но я... Я, наверное, был слишком стар! И что моральные
загрязнения могут...”
Она замолкает и поспешно вытирает глаза.
“Больше не плачь!” - настаивает она. “Я и так уже слишком много плакала!”
Она больше не плачет, но Шан Цинхуа все равно похлопывает ее по руке, чувствуя, что
в конце концов он должен был сделать что-то плохое ее бывшему работодателю. ”
Плохие вещи, которые другие люди делают с ней, не делают Невестку плохим человеком!
" - быстро обещает он. “Это так не работает!”
Слава богу, блядь, что в этом мире так не работает! Самолет, стреляющий в Небо
непоследовательной и нетрадиционной механикой культивирования в Гордом Бессмертном
Демоническом Стиле, хорош для некоторых вещей!
“Это не твоя вина!”

Если в этом кто-то и виноват, то это Самолет, Летящий В Небо, виноват.
”Скоро Невестка станет великим земледельцем, и я ей ни для чего не буду нужен!" Шан
Цинхуа шутит. “Она сможет все сделать сама!”
Ло Цзяхуй усмехается, немного слабо.
Остальная часть визита проходит немного тише, по крайней мере, до тех пор, пока Ло
Бинхэ не проснется от своего сна. Шан Цинхуа втягивается в игру с куклами, и
происходит еще одно бессвязное приключение Храброго героя Бинг-Ге и его друга. Шан
Цинхуа подыгрывает, как может, но двухлетний главный герой продолжает менять
историю о нем! За этим нелегко угнаться!
Кроме того, что он развлекает своего фальшивого племянника, он, должно быть,
подозрительно тих.
"...Что-то не так, Шурин?” - спрашивает его Ло Цзяхуй.
"нет! Нет, конечно, нет, - быстро настаивает Шан Цинхуа. “Просто занят! Всегда
занят! Все в порядке.”
“...Хорошо, - говорит Ло Цзяхуй.
Он все время слышит ее голос, говорящий: “Я думаю, что он приходит, потому что ему
одиноко”.
“Конечно, Ло Цзяхуй на самом деле не любит меня!” - думает Шан Цинхуа, вернувшись
на гору. “Конечно, нет!”
Она просто вежлива с ним. Он вытащил ее из очень, очень плохой ситуации и все еще
помогает поддерживать ее, так что она должна быть с ним милой! Он должен был бы
сойти с ума, чтобы подумать, что ее приглашения в гости не являются чем-то иным,
кроме обязательств, на самом деле! Она просто хорошо притворяется, чтобы попытаться
сделать его счастливым, потому что она зависит от него, а он слишком сильно купился
на свою собственную ложь “дядя Шан”.
У него возникло бы искушение снова начать пить, если бы он не избавился от всего
алкоголя в своем Доме отдыха в приступе смущения и страха! Но пить, чтобы забыть,
вероятно, не сработало бы! С удачей проклятого Бога-Автора, цепляющегося за него,
Мобэй-Цзюнь, вероятно, появится снова, если начнет пить!
Когда он покинул дом своей второй семьи, чтобы пройти тест, чтобы присоединиться к
Горной секте Цан Цюн и сделать что-то из себя (или, скорее, из своего характера),
он подслушал, как один из его вторых родителей сказал другому: “Пусть попробует. По
крайней мере, это сократит наше бремя”. И когда самолет уехала в колледж, когда он
пытался плыть, чтобы остаться ни с его разведенные родители и их новые семьи, чтобы
сэкономить деньги, его отец приказал ему вчистую, “вы не хотите быть более, чем
паразит в чужом доме? Теперь ты мужчина!”
Очевидно, есть некоторые вещи, от которых человек не может избавиться! Жизнь за

жизнь!
В любом случае, он переселитель душ. Он всегда будет не на своем месте.
Шан Цинхуа шлет свои извинения в следующий раз, когда он собирается навестить Ло
Цзяхуя, утверждая, что он завален работой. Это оправдание имеет то преимущество,
что оно правдиво. Тем не менее, это все еще оправдание, потому что ему
действительно нужно начать дистанцироваться. Он, наверное, был настоящим мерзавцем,
навязывая свою нежелательную компанию такой молодой женщине, как эта! Должно быть,
поэтому он и не нравится бабушке Сан!
Через некоторое время он снова шлет свои извинения.
И в третий раз.
Он может быть бесстыдным, это правда! Но, ах, ему нравится притворяться, что у него
есть какое-то лицо, и то маленькое личико, которое он притворяется, не может быть
там прямо сейчас. Ло Цзяхуй слишком дружелюбна для ее же блага! Вместо этого у нее
много настоящих друзей, которые составят ей компанию.
На следующий день после того, как Шан Цинхуа в четвертый раз подряд не посетил Ло
Цзяхуя, Ученик Спотс заходит в его кабинет, чтобы сообщить ему, что у него
неожиданный посетитель. Шан Цинхуа мужественно сопротивляется желанию закричать: “О
черт! Что теперь?!”, А затем нырнет под свой стол, чтобы укрыться от того, кто
пришел, чтобы выгрызть его сейчас, и скажет своему ученику, чтобы он сказал, кто бы
это ни был, что он мертв. Мертвый-есть!
“Это женщина, которая не культиватор!” Ученик замечает отчеты. “Стражники у ворот
впустили ее, потому что у нее есть бумаги с вашей печатью! Она говорит, что хотела
бы поговорить с вами, если вы свободны, и что она подождет, пока вы будете готовы!”
Шан Цинхуа замирает.
Какого хрена?!
Ученик Спотс явно хочет знать все об этой таинственной женщине, которая пришла
навестить Владыку пика Ань Дин, но Шан Цинхуа просто говорит ему, чтобы он
немедленно привел ее в свой кабинет. Когда Ло Цзяхуй входит в дверь, одетая в свою
самую красивую одежду и выглядящая встревоженно решительной, Шан Цинхуа отпускает
своего ученика, закрывает дверь и активирует все талисманы уединения, которыми он
владеет.
“Невестка, что случилось?!” - спрашивает он.
Это не может быть сверхбольшой чрезвычайной ситуацией! Нет, если Ло Цзяхуй сказала,
что готова подождать его! Или может? Офис Шан Цинхуа - лучшее место для уединения
на вершине Дин, не отправляя их обоих обратно в город Санджао.
"Я надеялся, что Шурин сможет мне сказать”.
“Где Бинге?!” Шан Цинхуа понимает, что запаниковал. "Подожди, что?”
” Бинхэ с бабушкой", - говорит Ло Цзяхуй, высоко подняв подбородок. “Я попросил ее

присмотреть за ним, чтобы я мог прийти и поговорить со своим шурин”.
За все то время, что Шан Цинхуа знал Ло Цзяхуя, он ни разу не видел ее разлученной
со своим подкидышем. Она никогда не бывает дальше, чем в одной комнате отсюда. Она
не может идти больше пятнадцати минут, не проверив его. Она иногда проверяет его,
даже когда он дремлет, просто чтобы убедиться, что он все еще там.
“Я знаю, что ты хотел отделить нас от секты, но я хотел быть уверенным, что все
было правильно понято”.
“А", - говорит Шан Цинхуа. "хорошо."
Серьезный разговор! Похоже, это будет очень серьезный разговор!
Шан Цинхуа усаживает ее на одно из сидений перед своим столом, в то время как сам
сидит за столом, отчаянно пытаясь понять, что пошло не так. Люди приходят на
Вершину Дин с проблемами, которые он должен решить. Неужели Ло Цзяхуя ограбили?
Нужно ли ей, чтобы он посылал ей больше денег? Больше руководств по
культивированию? Он может их починить!
“...Что привело Невестку в такую даль, в горы?”
“Шурин перестал приходить в гости”.
“Ах”, - говорит Шан Цинхуа, не зная, что еще сказать. Черт!
“Я должен был снова спросить тебя, что было не так”, - говорит Ло Цзяхуй, как будто
это все как-то ее вина. “Я думал, что вас беспокоит важная проблема культиватора,
но ваши сообщения были слишком расплывчатыми! Они звучали неправильно! Поэтому я
начал думать, что, возможно, это было что-то, что я сделал, чтобы оскорбить тебя”.
“Нет, нет, ты ничего такого не сделал! Я просто очень занят!”
“Может быть, Шурин не любил, когда кто-то вроде меня занимался

самосовершенствованием? Но он принес мне все эти подарки! Может быть, Шурин был
раздражен чем-то, что сделал Бинге? Но он всегда прямо говорил об этом, когда Бинхе
плохо себя вел раньше! Поэтому я спросил бабушку Сан, что она думает… и она
сказала, что ей показалось, будто она слышала, как мой шурин крался вокруг, когда
мы разговаривали в ее саду в тот день”.
“А-а-а, я, э-э...” Черт.
“Поэтому я попытался вспомнить, что я сказал такого, что могло бы тебя обидеть! И я
вспомнила, как говорила, что думала, что мой шурин так часто навещал меня, потому
что ему было одиноко”.
Шан Цинхуа не вздрагивает, но, аааа, все равно больно слышать это снова.
Потому что, ах, это правда.
“И я подумала:” Может быть, Шурин подумал, что я имела в виду это как что-то
плохое! " -настаивает Ло Цзяхуй, снова с небольшой влагой вокруг глаз, очень
пристально наблюдая за ним. “Так вот что случилось?”
Шан Цинхуа отчаянно думает о том, как объяснить, что ей не нужно мириться с ним,
если она не хочет, чтобы он был в ее доме. У него нет возможности сказать, что это
не звучит супер грустно и супер-пупер жалко! Если бы у него была приличная Система
прямо сейчас, то он, вероятно, обратился бы к ней за помощью прямо сейчас, но его
Система, вероятно, просто дала бы ему худший совет назло. Блядь, блядь, блядь!
“Я… Я не думаю, что это так уж плохо-быть одиноким, не так ли?” Говорит Ло Цзяхуй.
“Мне одиноко”.
“...Ч-что?”
“Я скучаю по своей к-семье, хотя они и выгнали меня. Я скучаю по своим старым
друзьям, хотя они мне и не помогли. Я скучаю по своему родному городу и ресторану,
где я вырос”, - признается Ло Цзяхуй. “Мне нравятся некоторые из здешних людей, но
я еще не очень хорошо их знаю, и я не знаю, нравился бы я им по-прежнему, если бы
они знали обо мне все. Я не думаю, что когда-нибудь захочу им рассказывать.”
“Это... это прекрасно", - ошеломленно говорит Шан Цинхуа.
“Я не знаю, правильно ли я воспитываю своего ребенка, и иногда я не знаю, к кому

обратиться за помощью, потому что у бабушки нет детей, и мне всегда кажется, что
тетушки осуждают меня. Иногда Бинхэ-единственный человек, с которым я могу
разговаривать в течение нескольких дней”, - продолжает Ло Цзяхуй. “Иногда мне
бывает одиноко. Даже когда я иду в чайную или в городской сад со своими друзьями, и
меня окружают люди, я могу быть одинок - иногда, именно тогда я чувствую себя
одиноким больше всего".
О, Он знает, каково это.
”Итак, я подумал, что... Может быть, мой новый брат тоже может быть одинок?" -
говорит Ло Цзяхуй, крепко сложив руки на коленях и глядя на него сквозь ресницы.
“Он очень занят, ты знаешь, мой шурин. Он выполняет очень важную работу, которая
немного неблагодарна, и иногда кажется, что люди замечают, что он делает, только
когда он делает это неправильно. Эта работа ставит его выше большинства людей в его
жизни. И его боевые братья и сестры тоже все очень занятые люди. Он не женат. Я
никогда не слышал, чтобы он говорил о друзьях или семье, только об учениках,
помощниках, подчиненных и деловых партнерах”.
Ну... да... но…
Вот такой всегда была жизнь Шан Цинхуа! Не всегда точно так же, но: изолированный,
разъединенный и осиротевший в значительной степени покрывает это! Вот такой была и
жизнь Самолета, в некотором роде! Мужчина как бы просто привыкает к этому.
“Несмотря на занятость моего шурин, он каждую неделю спускается с горы, чтобы

навестить нас, если сможет. Он приносит нам подарки - слишком много подарков - и он
заботится о том, чтобы с нами все было хорошо”, - говорит Ло Цзяхуй с решимостью в
глазах, достойной главного героя. “Он души не чает в моем сыне. Он дает мне все, о
чем я прошу, но самое главное, без моей просьбы: он дал мне дом и никогда не судил
меня сурово за мои прошлые ошибки".
"Ах, я бы никогда ... ”
“Он рассказывает мне о своих обязанностях и о многих чудесах, которые он видел, и

он заставляет меня чувствовать себя мирским, знающим и интересным. Он сочиняет
самые милые и забавные истории за то малое свободное время, которое у него есть, и
показывает мне, как он их сочиняет! Он делает вид, что не знает, что я не очень
хорошо читаю. Он неустанно хвалит мое скудное воспитание, несмотря на то, что он
бессмертный мастер, и ведет себя так, как будто принял бы приглашение на мой
обеденный стол вместо приглашения императора. И когда он навещает мою маленькую
семью, когда он называет меня своей невесткой и ведет себя так, как будто он это
имеет в виду, я не чувствую себя такой одинокой”.
Ло Цзяхуй делает глубокий вдох. “Итак, если он захочет и сможет выкроить время, я
был бы очень признателен, если бы мой шурин снова навестил меня. Если я сделал что-
то не так, я хотел бы получить возможность загладить свою вину. Потому что я скучаю
по нему. И мой сын тоже скучает по нему. И моя маленькая семья без него уже не та,
что прежде”.
Шан Цинхуа не может говорить.
Обычно с ним такого не случается. Ему всегда есть что сказать: что-то глупое,
раздражающее и нежелательное, возможно, но что-то! Обычно слова не задерживаются,
но сейчас у него нет слов.
“Он вернется домой? Пожалуйста?” - спрашивает Ло Цзяхуй.
И она наклоняется вперед, протягивает руку через его стол и касается его лица.
Ах, черт.
Он снова плачет.
Пожалуйста, кто-нибудь, избавьте его от страданий здесь!
Шан Цинхуа кивает.
По крайней мере, это ему удается!
“Я не думаю, что это плохо-быть одинокой”, - говорит Ло Цзяхуй, и по ее лицу тоже

катятся слезы. “Я не думаю, что это плохо-хотеть не быть одиноким. Больно быть
отвергнутым людьми, которые не хотят твоей компании, но единственный способ не быть
одиноким-это продолжать искать нужных людей. Я думаю, что нашел одного из своих
нужных людей, поэтому я не собираюсь отказываться от попыток составить ему
компанию”.
Прошло много времени, прежде чем Шан Цинхуа смог выдавить: “Спасибо”.
“Хуа-Гэ очень приветствуется”, - решительно говорит Ло Цзяхуй и снова сморкается в

носовой платок.
В мире есть вещи и похуже, с которыми приходится мириться, чем быть незаслуженно
любимым.
- Шан Цинхуа, я собираюсь подарить тебе настоящие человеческие эмоции, нравится
тебе это или нет! Что это такое?! Последствия ваших действий?!
- Братан-самолет: *создает совершенно любящего и хорошего персонажа*
Братан-самолет: *принимает этого персонажа*
Этот персонаж: *принимает его*
Братан-самолет: "Подожди, какого хрена?!"
- Я получил имя "Хоухуа" из Второй части дополнительных материалов к самолету.

Самолет с тоской воображает, что живет как версия "Хе Хоухуа" в этом мире, поэтому
я украл ее.
- Я не знал, что на этой неделе была Неделя Мошанга! Я не склонен следить за тем,
что делает остальная часть фэндома! (Может быть, я смогу сделать один снимок к
концу недели???) Я полагаю, что эта сцена с выпивкой должна будет считаться моим
содержанием Мошанга. Мобэй-Цзюнь действительно такой... хорошо проводишь время
здесь. Возьми себя в руки, чувак, потому что Шан Цинхуа нельзя доверять в этом
деле.
- К сожалению, на следующей неделе я НЕ буду обновлять настоящую главу! Я опубликую

кое-что на следующей неделе, но это будет не настоящая глава. У нас будет перерыв
во времени. Кроме того, эта глава была более чем на 10 тысяч, и она завершает
первую часть этой фантастики! Эта выдумка забавна, но мне нужен перерыв.
- ОТРЕДАКТИРУЙТЕ ДЛЯ АКЦЕНТА: Это конец части 1 fic. Это хорошее место для отдыха.
Эта фикция все еще будет здесь после того, как вы выпьете немного воды, съедите
немного еды, воспользуетесь ванной, немного поспите или что-то еще, что вам нужно
сделать.
- Пока! 😘💕❤️
- РЕДАКТИРОВАТЬ: ❤️💕 ИСКУССТВО! 💕❤️
- Шан Цинхуа, Ло Цзяхуй и Ло Бинхэ на семейной прогулке, Пьяные!SQH и Мобей-Цзюнь

из Ch 7, и Маленький Ло Бинхэ и Маленький Минянь от Харперинка.
Глава 8. УСТАНОВКА ОБНОВЛЕНИЯ СИСТЕМЫ

СЕЙЧАС УСТАНАВЛИВАЕТСЯ запланированное обновление системы.
Это не "настоящая" глава. Тем не менее...

【Хост выбрал “Обновить позже”.】
【Теперь УСТАНАВЛИВАЕТСЯ запланированное обновление системы.】
【В настоящее время система устанавливает бесплатное обновление системы, чтобы

избежать проблем с производительностью и улучшить непрерывность сюжета. 】
【Предыдущая модель системы: BKG CHAR 1.0. 】
【Модель системы установки: SPT CHAR 1.0.】
【Преимущества обновления системы включают в себя: более частые миссии, улучшенную

помощь в выполнении миссий, улучшенный интерфейс, бонусные достижения, пути поиска
в США и другие специальные функции. Пожалуйста, обратитесь к Системным настройкам
для получения дополнительной информации о вашей обновленной системе после
завершения установки. Системные настройки в настоящее время недоступны во время
обновления системы.】
【Пожалуйста, не прекращайте работу во время обновления системы.】
Значок загрузки, Один счетчик, 10 секунд, вращение по часовой стрелке.
- Анимированные системные значки из моей новой коллекции системных значков.
- Спасибо вам за ваше понимание и терпение за мой перерыв на этой неделе! И спасибо
вам за все прекрасные комментарии к последней главе и всем главам до нее. Я рад,
что этот фильм о семьях по выбору находит отклик у людей! Я с нетерпением жду новых
этапов и новых вызовов в их жизни.
- У вас когда-нибудь был компьютер, который принимал "Обновление позже" при

планировании обновления (за исключением того, что они не предоставляли вам
возможности для планирования этого обновления, они просто решили, когда это
произойдет самостоятельно)? У меня есть.
- Этому фильму уже 2 месяца! Ура!
- Я пишу сценарий смены ролей AU (Демон SQH и человек MBJ) для Недели Мошанга 2020!
Я не могу устоять перед Сменой ролей AU, и мне тоже нравится Другая Первая встреча
AUs.
- это должно следовать, как ночь за днем
Резюме: Братан-самолет переселяется в свой собственный веб-роман только для того,

чтобы узнать, что Система испортила его мир! Шан Цинхуа - демон в этом мире! Все
персонажи, которые должны быть людьми, являются демонами в этом мире! И все
персонажи, которые должны быть демонами, это...?
- Пока! 😘💕❤️
Глава 9: Новая миссия

В которой новейший нормальный Шан Цинхуа получает неожиданную миссию.
Это были странные две недели, но мы снова здесь.
"Ах, черт, где же...?”

Кто-то берет стопку бумаг прямо из рук Шан Цинхуа, пока он отвлекается. Шан Цинхуа
схватил бы их обратно и сделал бы вид, что защищает их своей жизнью - потому что
он, блядь, не переделывает их, пошел ты, Чжанмэнь-Шисюн, братан по совместительству
среди братьев и нераскаявшийся мудак по совместительству-за исключением того, что в
этой засаде замешан второй ученик! Вторая пара рук решительно подталкивает его к
двери, прежде чем он успевает дать отпор.
"Что за...?!”
” Шифу, мы можем доставить их отсюда на пик Цион Дин", - говорит Линь Вэньцзяо за
его спиной, не выказывая абсолютно никакого уважения, должного Шан Цинхуа как
бессмертному мастеру и повелителю пика. Черт, она что, теперь выше его? Когда, черт
возьми, она стала выше его? По крайней мере, Пэн Хунпэн все еще высокого роста!
"Не все они идут в ... ”
Пэн Хунпэн плавно танцует с украденными бумагами, передавая некоторые из них

третьему ученику Пика Ань Дин и вероломному заговорщику. “Да, Шифу", - быстро
говорит он. “Первый стек идет самому Лидеру Секты или только Мастеру Ма. Вторая
стопка достается посланникам пика Цион Дин. Третья стопка идет Пику Цин Цзин,
конкретно на стол Шэнь-Сибо, но если не ему, то кому угодно, кроме той женщины,
которая продолжает "терять" бумаги. И этот маленький свиток отправляется Му-Шишу
прямо в его руки, а не остается на его столе, чтобы потеряться".
“Нет, это ... подожди, все верно", - удивленно говорит Шан Цинхуа.
Компетентность? На его пике Ан-Дин?! Это либо чудо, либо переворот. Шан Цинхуа
действительно не помешал бы еще один отпуск - настоящий отпуск, настоящий отпуск, -
так что он вроде как надеется, что это переворот!
Линь Вэньцзяо смеется, продолжая подталкивать его к двери.
” Мы только слышали, как ты сегодня сто раз пересказывал список дел, Шифу",-
беззаботно говорит Пэн Хунпэн, красные прыщи на его щеках шевелятся, когда он
неоднократно пытается и не может удержаться от улыбки. Культивирование в
направлении бессмертия должно дать людям безупречную кожу или что-то в этом роде,
но ученики все еще должны пройти весь путь полового созревания и фактически достичь
этой стадии, прежде чем это можно будет проверить, а этого прыщавого подростка еще
нет.
“Может быть, Шифу мог бы повторить это еще раз для этого скромного ученика? Этот
ученик притворится, что забыл, чтобы его учитель мог поделиться своей мудростью”, -
продолжает Пэн Хунпэн, все еще не в силах сдержать улыбку.
“Ах, нет, он тоже совершенно нелоялен”, - немедленно решает Шан Цинхуа.
“На этот раз принеси клецки с креветками, Шифу”, - настаивает Линь Вэньцзяо с
последним толчком.
Неужели другими владыками пика так же помыкают их коварные, юные ученики-подростки?

Шан Цинхуа сомневается в этом! Большинство других пиковых лордов культивировать
ауру, “я вам скинула гору, если вы смеете не уважать меня за то, что случайно
наступил на мою одежду.” Шан Цинхуа, к сожалению, закончилось выращивания воздуха,
“Если вы наступите на мою одежду, нарочно или случайно, я, наверное, падают на мое
лицо, и это будет очень забавно, как кто-то наступил на банановую кожуру или
грабли.”
Голова Чэнь Сюань резко поднимается при упоминании о еде, с того места, где она
разбирает бумаги Пика Цион Дин, которые дал ей Пэн Хунпэн.
“О-о-о, с красным соусом!”
Шан Цинхуа останавливается в дверях от этой возмутительной гребаной наглости! Даже

насмехающиеся современники Пика Ань Дин, которые пытались каким-то образом
расположить его занять его место, жадные культиваторы с других вершин, которые
пошли за его спиной, чтобы продать дерьмо секты, и скользкие аутсайдеры, пытающиеся
иначе свергнуть или причинить неприятности Горной секте Цан Цюн, не были настолько
вопиюще бесстыдны в своих интригах! Что, черт возьми, это за дерьмо? Шан Цинхуа
сталкивался с попытками убийства, которые не были такими дерзкими! Он смотрит на
них свысока.
” Бездельники и воры не имеют права делать запросы! " - огрызается он. “Вы ученики
Горной секты Цан Цюн, а не избалованные молодые мастера! Кем ты себя возомнил? За
кого ты меня принимаешь? Я здесь не управляю рестораном!”
“Свинина и капуста тоже хороши", - невозмутимо говорит Линь Вэньцзяо.
Аааа~! Если бы Шан Цинхуа мог вернуться на много лет назад и переделать хотя бы
одну маленькую вещь - если бы его дерьмовая, никчемная Система позволяла такое-это
было бы потакание ученикам! Учить их абсолютно бесполезно, потому что они учатся
только неправильным вещам! Или, по крайней мере, они используют их совершенно
неправильно! Получение большего количества из них на последних вступительных
испытаниях в секту горы Цан Цюн не помогло, потому что старшие заполняют головы
маленьких учеников нелепой ложью. Коварные, неблагодарные, наглые сопляки!
【Значок увеличения очков, мигающий блестящим зеленым знаком плюс. 】
"Шифу, я слышал от одного из моих знакомых с пика Бай Чжань, что ты должен
встретиться с Лю-Шишу, чтобы вместе спуститься с горы...?” Пэн Хунпэн говорит с
невинностью, в которую Шан Цинхуа мог только притворяться, что верит.
И все же... Ах, черт... У Шан Цинхуа нет другого выбора, кроме как проглотить
наживку.
“Хорошо, я ухожу! Я ухожу!” Шан Цинхуа плачет, вскидывая руки, оставляя этих
учеников наедине с последствиями их заговора. “Я сейчас ухожу с горы, ты понятия не
имеешь, куда я пошел, и меня нельзя беспокоить ни по какой причине! Что бы ни
случилось, не беги ко мне! Если кто-то умрет, спрячьте тело до того, как я вернусь,
потому что я не хочу знать. Ничто из того, что происходит в течение оставшейся
части дня, не является проблемой Шифу, понял?!”
“Да, Шифу”, - говорит Пэн Хунпэн с оскорбительно низким поклоном, который абсолютно
предназначен для того, чтобы высмеять его переутомленного, недооцененного,
преданного мастера.
“Быыыыыыыыыы, Шифууууууу", - кричит ему вслед Чэнь Сюань. “Хорошего тебе тиииииме!”
Шан Цинхуа точно знает, что его предали, когда он отправляется на пик Бай Чжань,
только для того, чтобы ожидающий культиватор сказал, что Лю Цинге не видели вблизи
горного хребта Тяньгун по крайней мере неделю. Неделю?! НЕДЕЛЮ?! Пэн Хунпэн должен
был это знать!
Культиватор пика Бай Чжань говорит ему, что их странствующий повелитель пика должен
вернуться сегодня или завтра позже, но затем она просто пожимает плечами. Потому
что… хорошо… это старый добрый Лю Шиди, так что кто, блядь, знает, что это на самом
деле значит? Этот человек может вернуться завтра. Он может вернуться через неделю.
Он мог бы вернуться еще через две недели, вероятно, таща труп какого-нибудь
демонического существа, которое, как предполагается, неубиваемо, оставил бы Лю
Цинге в покое, если бы он не вторгся в какое-то отдаленное и непригодное для жизни
место, и это иногда даже заканчивается тем, что начинается восхитительный спор о
территории между сектами для Юэ Цинъюаня, Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа, чтобы
наслаждаться общением вместе.
Шан Цинхуа гораздо больше озабочена тем, чтобы объяснить Ло Цзяхую, что
оскорбительно симпатичная скотина, которая ей вроде как нравится, бросила ее!
Какого хрена, Лю Цинге? Какой человек отказался бы от встречи с Ло Цзяхуем в пользу
борьбы с монстрами?! Шан Цинхуа поручился за своего младшего боевого брата, и его
доверие было разбито на тысячи осколков, и за что?! Конечно, может быть, это первое
преступление! Но невестка Шан Цинхуа заслуживает лучшего!
Шан Цинхуа пробирается в город Санджао, думая о некоторых очень недобрых мыслях о
своем заблудшем шиди и о чокнутых, слишком красивых спортсменах в целом. Аааа,
может быть, сварливые заявления Му Цинфана после катастрофической и невыразимой
миссии Шан Цинхуа и Лю Цинге все-таки были правильными.
” Если бы это был кто-то другой в мире, я бы обвинил их в том, что они специально
так часто попадают в логова суккубов", - бормочет Шан Цинхуа, пиная оскорбительно
расположенный камешек, воображая, что это голова бога войны. “Ну, может быть, это
нарочно! Кто знает? Он совершает воздержанный, безбрачный и благородный поступок
ради одной ужасной миссии братана со своим шисюном, они бам! Возвращается к ...
Подожди, Лю-Шиди не может действовать”.
Шан Цинхуа стоит на улицах города Санджяо и переоценивает.
“О, нет, что, если он опоздает, потому что он мертв?” - понимает Шан Цинхуа, думая
о неприятностях, в которые, как он точно знает, ввергает себя Лю Цинге. “Система,
братан, он, блядь, мертв?! Что, черт возьми, я собираюсь сказать Цзяхую?!”
Все эти попытки запихнуть успокаивающие чаи и новые техники медитации в глотку Лю
Цинге? ВПУСТУЮ! Дать Му Цинфану некоторые из тщательно отобранных и чрезвычайно
ценных сюжетных приемов Шан Цинхуа, чтобы помочь Лю Цинге и Шэнь блядь Цинцю
справиться с их соответствующими саморазрушительными тенденциями? ВПУСТУЮ! Эти
болезненные и унизительные Системные миссии? ВПУСТУЮ!
Добрый старина Лю-Шиди, вероятно, погиб, сражаясь с демонами-акулами в подводном

вулкане или в какой-нибудь другой чрезвычайно мясоголовой ерунде! Потому что именно
так он и катается! Блядь, блядь, блядь! Шан Цинхуа пытался помочь этому человеку,
но этого было недостаточно.
Шан Цинхуа чертовски близок к тому, чтобы взлететь обратно на гору и выбить дверь
Юэ Цинъюаня, чтобы позвать на помощь, когда он сталкивается не с кем иным, как с Лю
Цинге. Добрый старина Лю-Шиди, который... несмотря ни на что… еще не умер.
“Ааа~! Конечно!” - часть Шан Цинхуа понимающе кивает. ” Там не было достаточной
близости к Шэнь Цинцю".
Он не знает, если система будет пытаться форсировать события Лю Qingge смерти или
нет, который является основным источником стресса, что сидит аккуратно и среди всех
своих многочисленных других основных источников стресса, но он по крайней мере
знает, что это не лучшее время и место для сюжета, чтобы подтолкнуть трагедии, как
это случилось в гордого Бессмертного демона сторону.
“Ты опоздал", - говорит Лю Цинге.
Ах, похоже, Шан Цинхуа будет тем, кто убьет Лю Цинге в этом мире. Хорошо. Это
прекрасно!
Шан Цинхуа может многое сказать в ответ на это заявление, большая часть которого
включает в себя слова, которые ему не разрешается произносить, и жесты, которые ему
не разрешается делать на определенном расстоянии от дома своей невестки. Даже
несмотря на то, что он на 99% уверен, что умный маленький Бинхе знает гораздо
больше плохих слов, чем хочет, чтобы он знал, его мама, и что вина почти наверняка
лежит на бабушке Сан и тетушке Тингтинг.
В любом случае… "Серьезно?! Пошел ты, Лю Цинге! Этот переутомленный и недооцененный

шисюн на самом деле подумывал о том, чтобы расстроиться из-за твоей безвременной
смерти! Посмотрим, приложу ли я сейчас столько усилий, чтобы облегчить
многочисленные тяготы Му Цинфана!" - думает Шан Цинхуа.
“У меня была работа”, - говорит Шан Цинхуа. “Ты знаешь… работать?”
“Нет", - говорит Лю Цинге.
Шан Цинхуа бормочет, сбитый с толку. Какого хрена?!
“Ну, некоторые из нас действительно работают над своими вершинами! Каждый день, -
настаивает он, совершенно сбитый с толку. Что значит Лю Цинге "НЕТ"?!
На Лю Цинге это, похоже, не произвело впечатления. Он не впечатлен, как может быть

только человек, который добился своего положения, выбив дерьмо из своего
предшественника - и чьим преемником, как он считает, будет маловероятный ученик
Пика Бай Чжань, который справляется с невозможным и успешно выбивает из него
дерьмо.
“Если работа происходит каждый день, вы должны были быть готовы к ней”.
Шан Цинхуа снова чуть не брызжет слюной, прежде чем осознает, что… его шиди...
дразнит его?! Руки Лю Цинге могут быть скрещены на груди, но он очень слабо
улыбается, и Шан Цинхуа вдруг очень уверен, что его дразнят!
“Какого хрена! Лю-Шиди, прекрати это сейчас же! Тебе нельзя этого делать!” -
думает он, ошеломленный и разъяренный.
Как только Шан Цинхуа прищуривается, Лю Цинге позволяет себе широко улыбнуться, а
затем хлопает Шан Цинхуа по плечу. “Давай", - говорит он. “Я шел искать тебя. Я
привел еще одного гостя.”
“Что?!”
Шан Цинхуа потребовалось смущающе много времени, чтобы осознать это, но Ло Цзяхуй,
хотя и угодница людям (очень похожая на Шан Цинхуа) и человеколюбивая (совсем не
похожая на Шан Цинхуа), на самом деле не очень любит, когда в ее доме люди. Не без
“Шурин” или бабушки Сан тоже присутствует. Определенно не незнакомцы. И Лю Цинге
осмелился появиться пораньше и привести с собой какого-то случайного гостя?!
“Кто?” - с сомнением спрашивает Шан Цинхуа.
“Вот увидишь", - говорит Лю Цинге.
"ой??? Лю Цинге теперь научился не только дразнить, но и запутывать??? Это лишнее

не допускается! Кто учил его, как это делать?” - думает Шан Цинхуа. "Системный
братан, конечно же, это развитие персонажа незаконно, не так ли?!”
Единственный человек, которого Шан Цинхуа видит, входя в дом своей невестки,-это Ло
Цзяхуй, которая приветствует его так же тепло, как и всегда. Она откладывает в
сторону все, чем занималась, готовя еду, хотя в этом нет необходимости, и
приветственно обнимает его.
“Привет, невестка",-говорит Шан Цинхуа, обнимая ее в ответ.
Ло Цзяхуй похлопывает его по щеке и говорит: “Ты совсем перестал приносить еду на
гору? Ты слишком худая!”
“Ах, невестка-единственный человек в мире, у которого есть такое мнение, я думаю”,-

отвечает Шан Цинхуа, никогда полностью не уверенный, дразнит ли она его или говорит
совершенно серьезно, в любом случае, согретый.
“Это все тренировки, которые он проводит”, - произносит Лю Цинге.
"А?”
Шан Цинхуа определенно мог бы быть худшим практиком своих боевых и духовных
способностей - его липкие ученики вовлекают его во что - то, а панические атаки по
поводу будущего вынуждают его придерживаться графика тренировок, - но он
действительно и близко не подходит к стандартам кого-то вроде Лю Цинге! Откуда,
черт возьми, это взялось?!
Ах, Лю Цинге снова дразнит его!
"ой? Это из-за слишком усердных тренировок Хуа-Гэ так опоздала?” - со знанием дела
спрашивает Ло Цзяхуй, цокая на него. “Он должен проводить больше времени за своим
столом, выполняя свою работу!”
“Сегодня на меня нападают со всех сторон”, - жалобно объявляет Шан Цинхуа. "И если
кто-то в этом и виноват, так это Невестка! Когда она наконец откроет свой всемирно
известный ресторан, мои ученики станут ее самыми постоянными клиентами. До тех пор
мои жадные ученики только от отчаяния учатся своим техникам у нищих и пиявок”.
Ло Цзяхуй слегка розовеет. ” Я уверена, что это очень милые и послушные пиявки", -
ласково говорит она.
Лю Цинге фыркает.
“Ах, на самом деле это не так”, - соглашается Шан Цинхуа, глядя на мастера избегать
учеников с немалой долей зависти. Лукаво он говорит: “Невестке действительно стоит
как-нибудь спросить Лю-Шиди, как идут дела у его учеников”.
Ухмылка Лю Цинге тут же исчезает.
Ha! Возьми это, Лю Цинге!
"Итак, а, где этот гость, о котором мне рассказывал Лю-Шиди?” - спрашивает Шан
Цинхуа, не в силах видеть этого таинственного захватчика. "Лю-Шиди не сказал бы,
так что это должен быть кто - то очень страшный, чье имя заставило бы меня бежать
обратно, у-о, фу ... ”
“Не ругайся", - говорит Ло Цзяхуй.
Шан Цинхуа едва удается сдерживать свои проклятия внутри. Тем не менее, это
тесновато! Ему нужно изрыгать проклятия, чтобы освободить место для внезапного
подъема чистого ужаса внутри него.
“Ха-ха, мадам Лю здесь нет… это она?”
Он не готов иметь с ней дело! Он определенно не готов иметь с ней дело в режиме
потенциальной свекрови, что она определенно достаточно проницательна, чтобы
заметить, что здесь возможна ситуация. Шан Цинхуа почти уверен, что ему снились
кошмары именно об этой ситуации, но он откладывал подготовку, и теперь она
вернулась, чтобы укусить его! Ах, черт возьми, у него даже нет здесь Ци Цинци,
чтобы бросить ее на пути мадам Лю, чтобы на этот раз он мог убежать.
"Лю-Шиди, ты снова в списке дерьма за этот дерьмовый ход! Навсегда!" - думает он.
” Нет", - говорит Лю Цинге, снова ухмыляясь. “Но близко”.
“Близко?!”
“Иди посмотри", - говорит Ло Цзяхуй с гораздо более нежной улыбкой, поднося палец к
губам. “Но помолчи, пожалуйста. Осторожные шаги.”
“Близко?” - повторяет Шан Цинхуа отчаянным шепотом, но ни Ло Цзяхуй, ни Лю Цинге
не предлагают ему никакой пощады. Он, вероятно, не должен чувствовать, что они
подкрадываются здесь к ужасному зверю и намерены скормить его ему, но у него все
равно возникает это чувство, когда его беспокойное воображение предоставлено самому
себе.
“Невестка, пожалуйста! Ты же знаешь, что твой бедный фальшивый шурин не любит

сюрпризов!”-думает он, когда его молча тащат по дому.
Затем он думает: “О”.
В спальне Ло Бинхе на полу сидят двое детей. Две темные головы склонились над
книгами, разложенными по всему полу. Пушистую голову главного героя, конечно,
достаточно легко заметить, даже без видимого проявления золотого ореола. Другая
голова принадлежит ребенку гораздо выше ростом, с шарфом, повязанным на нижней
половине лица, но потребовалось бы гораздо больше, чтобы скрыть болезненное
сходство с Лю Цинге.
Старший ребенок очень внимательно читает вслух одну из старых книжек с картинками.
Ло Бинхэ также сосредоточен на этом занятии, но не настолько, чтобы не замечать,

что за ними наблюдают. Он поднимает глаза и просияет. Ах, с таким же успехом за его
головой действительно мог бы сиять золотой нимб! Это было бы так же ярко!
“Дядя!” Ло Бинхэ вскакивает на ноги, прыгает вокруг груды книг и бросается в живот
Шан Цинхуа.
Шан Цинхуа теперь очень опытен в обращении с детьми! По крайней мере, теперь он
достаточно опытен, чтобы знать, как подготовиться к удару. И Ло Бинхэ, которому
сейчас шесть лет, уже достаточно взрослый, чтобы понимать огромную важность цели.
Шан Цинхуа, по крайней мере, достаточно повидал детей, чтобы оценить эту улучшенную
цель.
Он ерошит завитки головы, спрятанные у него в животе, что является привилегией,

предоставленной ему таким глупым участием в заговоре раньше времени. И которая
также очень, очень пушистая, мягкая и приятная. Однажды его сын-герой больше не
будет таким маленьким, милым и не-супер-пупер-смертоносным, так что Шан Цинхуа не
сможет уйти от таких привилегий дяди, как поглаживание по голове. Но пока все
хорошо!
Ло Бинхэ улыбается ему.
“О, нет!” Шан Цинхуа плачет. ” Что случилось со ртом Бинге?!"
Ухмылка Ло Бинхе, которая и без того была очаровательна, становится шире. Он

отпускает Шан Цинхуа, чтобы оторвать нижнюю губу от десен, демонстрируя слегка
окровавленную дыру там. “Я потерял зуб!” - кричит он. “Но все в порядке, дядя! Все
в порядке! Не волнуйся! Мама сказала, что я получу новые!”
“Ах, Бинбин, не показывай это своему дяде", - говорит Ло Цзяхуй.
“О, это хорошо!” - говорит Шан Цинхуа. “Я думал, что моему племяннику придется
вернуться к употреблению мягкой пищи, и что нам придется кормить его, как птенца”.
Ло Бинхэ, который отпустил свою губу, в замешательстве морщит лицо.
Шан Цинхуа делает вид, что его тошнит на племянника.
Ло Цзяхуй хихикает. “Хохуа!”
Это занимает у главного героя секунду, но Ло Бинхэ выглядит довольным, когда

понимает. ” Отвратительно! " - заявляет он, но радостно. “Я не хочу так есть. Мне
нравится жевать пищу".
Лю Цинге снова фыркает.
"ой! О! Дядя Лю привел в гости свою сестру", - сообщает Ло Бинхэ. “Мы читаем
вместе. Миньян говорит, что у нее дома больше книг, чем у меня, но раньше она не
читала все мои книги, поэтому мы читаем их сейчас”.
“Читал все мои книги раньше”, - поправляет Ло Цзяхуй.
“Это то, что я сказал”, - настаивает Бинге.

【Значок потери очков, мигающий блестящим красным знаком минус. 】
Шан Цинхуа смотрит мимо своего поддельного племянника на свою будущую боевую
племянницу, которая поспешно складывает книги в стопку. Лю Минянь застенчиво встает
на ноги. Ах, ей, должно быть... сейчас девять лет? Может быть, лет десять? Она
выше, чем ожидал Шан Цинхуа, но это неудивительно, когда он думает об этом. Лю
Цинге довольно высокий. Она также на несколько лет старше главного героя. Сейчас
она приближается к возрасту ученицы.
Лю Минянь очень похожа на своего брата! У нее те же глаза, те же брови и та же

общая форма лица, хотя половина его скрыта под шарфом, который служит ей
импровизированной вуалью. Конский хвост и простая одежда не помогают уменьшить
семейное сходство.
Это... ааа… Шан Цинхуа сейчас чувствует себя очень странно!
Лю Минянь-не первая “жена”, о которой он слышал после переселения. Даже близко нет!
Она даже не первая “жена”, с которой он встретился лично. За последние несколько
лет, особенно после его крайне нежелательного обновления системы, у Шан Цинхуа были
некоторые близкие отношения со многими, многими любовными интересами его сына-
героя. У него никогда раньше не было проблем с тем, чтобы мысленно называть их
“женами”, но… прямо сейчас… Шан Цинхуа не может так думать о Лю Минянь!
Его племянник слишком мал, чтобы начинать все это! И она тоже!
Он также мысленно называл эту маленькую девочку одной из своих "дочерей" раньше,
задолго до того, как он каким-либо образом начал общаться с Лю Цинге, и он не может
с этим смириться, поэтому он не собирается этого делать!
Лю Минянь кланяется Шан Цинхуа. “Бессмертный Мастер Шан”.
“Ах, только не это, пожалуйста!” - быстро говорит Шан Цинхуа. “Дядя Шан более чем в
порядке от младшей сестры моего шиди и одного из моих немногих поклонников. Рад
наконец-то познакомиться с вами, юная госпожа Лю. Добро пожаловать, добро
пожаловать”.
Несколько лет назад Лю Цинге спросил, не может ли он одолжить одну из единственных

в своем роде книг Ло Бинхэ, чтобы показать, что Лю Минянь и Ло Цзяхуй согласились.
С тех пор Лю Цинге добросовестно выполнял просьбы о дополнительных рассказах о
Храбром герое Бинг-Ге и других историях от его обожаемой младшей сестры. Шан Цинхуа
сначала согласился с этим из - за ошеломляющей новизны - это было не слишком
сложно-а затем из надежды, что это заставит Лю Цинге быть немного менее... Лю Цинге
из благодарности. Что не сработало. Сейчас… сейчас… У Шан Цинхуа есть в некотором
роде еще один поклонник, и он действительно не знает, что с этим делать.
Еще один действительно странный поворот событий в нетрадиционном опыте переселения

Шан Цинхуа!
” Спасибо за книги, дядя Шан", - соглашается Лю Минянь.
“Ха-ха, как вежливо! Лю-Шиди, тебе следует учиться у своей сестры! Следуйте ее
примеру”.
Лю Цинге закатывает глаза.
“Почему бы нам не перекусить и не выйти в сад?” - предлагает Ло Цзяхуй. ”На улице

чудесный день".
"да!" - взволнованно говорит Бинхэ и тянет Шан Цинхуа за руку. “Дядя, я сегодня
приготовила закуски. Вы должны попробовать их! Я тебе его достану!” Он убегает на
кухню, очевидно, не в силах ждать.
“Ло Бинхэ, подожди всех, прежде чем подавать!” Ло Цзяхуй зовет его вслед.
“...Он сделал это сам?” - с любопытством шепчет Шан Цинхуа.
“В основном", - отвечает Ло Цзяхуй. “С помощью”.
“Ха-ха. Он так быстро взрослеет”.
Шан Цинхуа следует за Ло Цзяхуем на кухню. Позади себя он слышит, как Лю Цинге
извлекает свою младшую сестру из комнаты Ло Бинхэ и книги. Это проблема воспитания
детей, от которой не смог убежать даже Шан Цинхуа. Удачи с этим монстром, Лю Цинге!
"Миньян, ты не можешь оставаться здесь и читать все его книги”.
“Я почти закончил", - протестует Лю Минянь.
"Нет. Иди поешь и выйди на улицу.”
【Значок обновления, мигающая блестящая зеленая стрелка вверх. ОБНОВЛЕН ПРОФИЛЬ

ПЕРСОНАЖА: Лю Минянь.】
Лю Минянь отрывают от книг неохотно, но без физической силы, а закуски достаточно

вкусные, чтобы она довольно быстро перестала дуться. Некоторые закуски немного
кривоваты и быстро разваливаются, но они все равно очень хороши. Шан Цинхуа
обязательно говорит главному герою, что его кулинарные навыки развиваются очень
хорошо. Ему всего шесть, но Шан Цинхуа уверен, что его кулинарное мастерство быстро
улучшится, пока он не станет почти таким же хорошим, как его мать!
Ло Цзяхуй розовеет от похвалы. Ло Бинхэ сияет и кивает.
“Мама, этот чай оооочень хорош”, - в свою очередь настаивает Ло Бинхэ, как он делал
почти на каждом приеме пищи, который посещал Шан Цинхуа, с тех пор как научился
говорить. Похвала его матери, в ограниченном мировоззрении молодого главного героя,
является неотъемлемой частью приема пищи. “Спасибо за вкусный чай. Разве чай не
очень вкусный, дядя?”
“В этом доме всегда подают лучший чай, который я когда-либо пил”, - говорит Шан
Цинхуа, сразу соглашаясь с главным героем. “Никто не подает чай лучше, чем моя
невестка. Очень вкусно!”
Ло Бинхэ выжидающе смотрит на Лю Цинге и Лю Минянь.
“Очень хорошо", - соглашается Лю Цинге, забавляясь.
Лю Минянь вежливо кивает.

Затем наступает время игр в саду. Лю Минянь снова загорается, когда Ло Бинхэ идет
за мечами из мягкого дерева, среди других игрушек. Шан Цинхуа не удивляется, когда
Лю Минянь берет один из маленьких мечей и размахивает им, что у нее уже есть
заметная форма.
Ло Бинхэ замечает это и тщательно имитирует ее движения, нахмурив брови. Ах,

решительность начинающего главного героя!
Убедить Ло Бинхэ в том, что он еще недостаточно стар, чтобы иметь настоящий меч,
было… битва. Ему шесть лет! Он, конечно, может делать утренние растяжки и тому
подобное со своей приемной матерью и бабушкой Сун, но Шан Цинхуа не настолько
снисходителен, как дядя, чтобы уже сейчас начать обучать главного героя надирать
задницу. Он еще слишком мал! Слишком молода! У них еще много времени до начала
сюжета! Это вааааай слишком рано.
Шан Цинхуа уже почти умер, задыхаясь, когда около года назад пятилетний Бинхэ
подошел к нему и солгал ему в лицо, гордо сказав: “Мама сказала, что теперь у меня
может быть большой меч, дядя”.
Ло Цзяхуй мог многое сказать об этой схеме.
“Минянь, играй", - рявкает Лю Цинге.
Лю Минянь на самом деле топает ногой. Это восхитительно. Но она поворачивается к Ло

Бинхе и говорит: “Во что ты хочешь поиграть?”
“Мы можем сыграть одну из книжных историй”, - предлагает Ло Бинхэ.
Лю Минянь, похоже, заинтересовался этой концепцией. ” Хорошо", - говорит она,

кивая, а затем берет ситуацию под контроль с достоинством генерала. ”Мы разыграем
последнюю книгу. Ты можешь быть Храбрым Героем Бинг-Ге. А я буду Культиватором Леди
в Вуали”.
Самолет, Взлетающий В Небо, сейчас снова чуть не умирает, задыхаясь.
Лю Цинге сильно хлопает его по спине. Перестань помогать, Лю-Шиди! Это больно!
"Хуа-Гэ, с тобой все в порядке?” - обеспокоенно спрашивает Ло Цзяхуй.
“Я в порядке! Я в порядке! Я просто... глотнул воздуха... неправильно.”
Лю Цинге и Ло Цзяхуй сейчас оба смотрят на него с беспокойством. За исключением

того, что беспокойство Лю Цинге больше похоже на: “Это парень, отвечающий за
логистику Горной секты Цан Цюн? ЭТО тот самый парень? Действительно? Может быть,
нам стоит вложить деньги в запасного парня на случай, если этот парень забудет, как
дышать”.
“Я принесу тебе еще чаю", - решает Ло Цзяхуй.
Это оставляет Шан Цинхуа и Лю Цинге сидеть снаружи вместе, наблюдая, как Лю Минянь
декламирует придуманные строки, как будто она создает саму концепцию театра с нуля,
а также руководит столь же серьезным Ло Бинхэ по саду, чтобы убедиться, что он
правильно играет свою очень важную роль в истории. Ло Бинхэ всегда был очень
приятным товарищем по играм, насколько видел Шан Цинхуа, одинаково счастливым,
когда его ведут или когда им руководят другие дети.
Приятно вот так уйти от всей суеты и стресса секты.
“Итак, ах, твоя сестра все еще увлечена идеей вуали, да?” Шан Цинхуа комментирует.
“Мама находит продолжающуюся одержимость несколько глупой, но это делает Минянь

счастливой”, - отвечает Лю Цинге. “Миньян никогда не нравилось, когда люди
комментировали ее лицо".
“Все эти родственники, щипающие себя за щеки?”
“И незнакомые люди", - говорит Лю Цинге. Затем добавляет: “Это раздражает”.
Шан Цинхуа смеется, в основном от искреннего юмора. Он не хочет думать о том, как
часто кто-то пытался похитить Лю Минянь Способом Бессмертного Демона из-за слухов о
ее несравненной красоте. Лю Цинге определенно звучит здесь как заботливый старший
брат, но также…
"Ха-ха, неужели маленький Лю-Шиди заставлял людей щипать его за щеки и
комментировать его лицо тоже?”
“Да", - говорит Лю Цинге.
Шан Цинхуа снова смеется. “Такой быстрый ответ!”
“Это не прекратилось”.
“Ha! Ах, прости, Лю-Шиди. Это звучит очень сложно”, - говорит Шан Цинхуа,
успокаивая себя, уже не в первый раз по-настоящему благодарный за свое сравнительно
обычное лицо. Затем, из любопытства, он спрашивает: “Что вы думаете о вуали?”
Лю Цинге пожимает плечами. ”Это ее лицо".
“Хм. Лю-Шиди когда-нибудь думала о том, чтобы надеть его?”
Шан Цинхуа здесь слегка, может быть, болезненно любопытен! Он задавался вопросом,
как выглядел бы Бог войны Пика Бай Чжань, если бы он попытался одеться как
оригинальный Лю Минянь из "Пути гордого Бессмертного демона". Он много размышлял об
этом, когда впервые встретил Лю Цинге в качестве ученика, не имея другой системы
отсчета для одной из жен “Большой тройки” своего сына-героя, кроме как представить
Лю Цинге в вуали.
Лю Цинге бросает на него насмешливый взгляд. "нет."
“Ха-ха. Вполне справедливо.
На другом конце сада Лю Минянь делает паузу в своей драматичной, потрясающей мечом
речи, чтобы заставить Ло Бинхэ сделать несколько шагов назад, потому что он, по-
видимому, неправильно расположен, прежде чем она продолжит говорить. О, Шан Цинхуа
не нужно удивляться, откуда у нее такая властность.
“У, э-э, Миньян много друзей дома?” - спрашивает Шан Цинхуа.

Лю Цинге снова пожимает плечами. “Мама говорит, что она должна зарабатывать
больше”.
”А".
Еще одно упоминание о мадам Лю наводит Шан Цинхуа на ужасную мысль.
Это абсолютно ужасающая мысль.
От этой мысли ему хочется бегать кругами, визжа от ужаса.
"Лю-Шиди", - говорит он смертельно серьезно. “Мадам Лю знает, что у вас есть

сестра? Она знает, что ты привел Миньян сюда на свидание?”
“Отец сказал, что все в порядке”.
“А-а-а!” - думает Шан Цинхуа. “Какого хрена?! Это не ответ!”
Ло Цзяхуй возвращается с еще одним чаем и ставит его на маленький столик снаружи,
обслуживая их троих. Шан Цинхуа и Лю Цинге благодарят ее как раз вовремя, чтобы Лю
Минянь подошел к ним, а Ло Бинхэ последовал за ней.
“Геге, нам нужен огненный демон. Ты можешь быть огненным демоном.”
“Хорошо", - говорит Лю Цинге.
Проницательный взгляд Лю Минъяна скользит по Шан Цинхуа, считает его недостойным

(достаточно справедливым), прежде чем приземлиться на Ло Цзяхуя.
“Тетя Цзяхуй, ты можешь стать принцессой духов деревьев”, - заявляет она.
"ой? Хорошо, тогда, - соглашается Ло Цзяхуй, забавляясь.

“Огненный демон должен похитить принцессу духа дерева прямо сейчас”, -
инструктирует Лю Минянь далее. “Тетя Цзяхуй, тебе нужно притвориться, что ты
боишься Геге”.
“Боишься?” Ло Цзяхуй повторяет, садясь и улыбаясь Лю Цинге, который еще не встал,

чтобы улыбнуться в ответ Ло Цзяхую. ”Но мне он кажется таким милым огненным
демоном".
“Он не такой. Он очень злой, - авторитетно говорит Лю Минянь.
Ло Бинхе кивает. “Самый подлый!”
“Хм", - говорит Лю Цинге.
“И уродливый", - настаивает Лю Минянь, хмуро глядя на своего брата.
"Ты уверен?" Ло Цзяхуй снова поддразнивает. “Я думаю, он очень красивый”.
Шан Цинхуа-самый старый человек здесь, считая обе жизни, но он почти уверен, что у
него такое же выражение отвращения, какое, по его мнению, у Лю Минянь под маской.
Ах, флирт между его невесткой и младшим боевым братом? Странно! Все равно странно!
Никогда не бывает странным! Лю Цинге выглядит так, как будто он пытается оставаться
относительно бесстрастным, но он все еще улыбается, отчего Ло Цзяхуй сама немного
порозовела.
Ло Бинхэ неуверенно переминается с ноги на ногу, привлекая внимание матери.
” Но, конечно, не такой красивый, как Бинбин”, - быстро говорит Ло Цзяхуй,

протягивая руку, чтобы похлопать сына по носу. “Мой Бинхе, конечно, самый
красивый!”
Лю Минянь, очевидно, решает пропустить все это. ”Геге, ты должен похитить принцессу
духов деревьев сейчас, чтобы мы могли спасти ее".
“Зачем я это делаю?” - спрашивает Лю Цинге.
“Потому что она самая красивая принцесса в мире!”
“А", - понимающе произносит Лю Цинге. "Но принцесса духов деревьев говорит, что он
самый красивый в мире, так что не должна ли я украсть его вместо этого?”
Лю Минянь и Ло Бинхэ оба хмурятся. «что?»
И, прежде чем кто-либо успеет отреагировать дальше, Лю Цинге бросается вперед и

хватает Ло Бинхэ. Он легко перекидывает мальчика через плечо и убегает через сад.
Ло Бинхэ вскрикивает от удивления и роняет свой игрушечный меч, бесполезно
брыкаясь, в результате чего удары приземляются, но Бог войны Лю Цинге, похоже,
вообще не замечает ударов.
“ИСТОРИЯ ИДЕТ НЕ ТАК”, - воет Лю Минянь вслед своему брату. “ГЕГЕ, ОТПУСТИ ЕГО!”
“Приди и спаси его!” Звонит Лю Цинге.
Он подбрасывает Ло Бинхэ в воздух и снова ловит его, а затем взлетает, прежде чем
Миньян успевает пнуть его в голень с тем, что похоже на всю обиду в ее девятилетнем
сердце, в то время как Бинхэ кричит от того, что выглядит как перевозбужденный
восторг.
“Ах”, - с нежностью думает Шан Цинхуа, глядя им вслед. "Лю-Шиди действительно

любящий старший брат!”
Вслух он говорит: “Лю-Шиди хорошо ладит с детьми, а, невестка?”
Ло Цзяхуй хмуро смотрит на него. “Тише”.
“А, ладно! Ладно! Но вы должны включить это в” очень красивый "в свой список
хороших качеств, которыми он обладает", - настаивает Шан Цинхуа, а затем смеется,
когда хмурый взгляд Ло Цзяхуя только усиливается. “Ха-ха, просто шучу. Просто шучу!
В любом случае! Лю-Шиди спрашивал об этом, прежде чем привести в гости свою
сестру?”
“Он сделал это", - сообщает ему Ло Цзяхуй, все еще розовея вокруг щек. “Он спросил
меня несколько месяцев назад, все ли будет в порядке. Я сказал ему, что это так".
“О, хорошо", - говорит Шан Цинхуа. "Невестке следует, э-э, быть более осторожной,
если Лю-Шиди когда-нибудь попытается навестить свою мать, хорошо? Мне нужно какое-
то предварительное предупреждение для этого, пожалуйста. Столько, сколько ты можешь
мне дать.
Ло Цзяхуй снова выглядит удивленным. “Я буду иметь это в виду".
“Это, ага, не обещание, невестка",-указывает Шан Цинхуа.
“Хм. Это не так", - соглашается Ло Цзяхуй.
"Так жестоко!"
На другом конце сада Лю Цинге, наконец, бросает Ло Бинхэ, убедившись, что мальчик
твердо стоит на ногах, прежде чем увернуться от попытки сестры выпотрошить его
деревянным мечом. Ло Бинхэ, пошатываясь, пытается схватить Лю Цинге за ноги, чтобы
удержать его на месте. Но Лю Цинге перепрыгивает через него и хватает Лю Минянь
следующей, убегая с ней сейчас. Лю Минянь кричит. Ло Бинхэ нетерпеливо подхватывает
свой упавший игрушечный меч и бросается в погоню за ними.
Учитывая, что Лю Цинге регулярно берет на себя остальную часть пика Бай Чжань и
раздает всем их собственные задницы, у молодых Лю Минянь и Ло Бинхэ нет никаких
шансов победить его, но они стараются изо всех сил. О, очень амбициозно следующее
поколение, которое уже бросает вызов богу войны!
“На днях Бинхэ спросил меня кое о чем очень интересном", - говорит Ло Цзяхуй
немного неожиданно и слишком небрежно.
Это мгновенно приводит в состояние боевой готовности всех Шан Цинхуа, потому что
именно такой голос используют его ученики, когда собираются сообщить ему, что
затоплен очень важный склад или что вышла из строя целая куча систем контроля
температуры. Это тот же голос, который используют его современники, когда кто-то
только что доставил несколько тележек того, что может быть или не быть совершенно
бесполезным дерьмом, а торговец, который их доставил, удобно пропал. Это голос,
который используют его коллеги-Лорды Пика, когда они собираются сказать ему, что он
нужен им, чтобы снабдить их чем-то, что можно найти только на дне темной ямы,
которая находится на дне озера, которая находится под горой, которая находится в
Царстве Демонов.
“А... хорошо интересно?” - настороженно спрашивает Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй задумывается об этом.
О, нет. Она должна подумать об этом.
“Интересно", - повторяет она.
О, нет.
“...О чем он спрашивал?”
“Ну что ж… это произошло после того, как Бинге играл с детьми Тингтинга и Анью,
потому что они говорили о том, как рождаются дети”.
"о?” - говорит Шан Цинхуа, совершенно напуганный.
Он не объясняет “птиц и пчел” будущему главному герою жеребца! Нет! Он

действительно не может этого сделать по слишком многим причинам, чтобы перечислять
их! В любом случае, разве Ло Бинхэ не слишком молод для таких разговоров?! Ло
Цзяхуй действительно не может просить его об этом!
“Я объяснил Бинге, что для того, чтобы завести детей, нужны два человека”.
“Обычно”, - предлагает ему совершенно бесполезная часть Самолета, Летящего в

Небо, через подавляющее облегчение. Учитывая некоторые из многочисленных сюжетных
приемов и противоречивую механику "Пути Гордого Бессмертного Демона", детям не
всегда нужны два родителя. Иногда только один! Иногда три! Иногда даже больше!
Самолет, летящий в Небо, действительно имеет, ага, много странного дерьма, за
которое нужно отвечать в этом мире.
“Я также объяснил, что иногда биологические родители людей умирают или по какой-то
причине вынуждены уезжать”, - продолжает Ло Цзяхуй. “Итак, у некоторых людей есть
только один родитель... или нет биологических родителей. Так что за ними должен
присматривать кто-то другой. Бинхэ знает, что я нашел его в реке Луочуань”.
Ло Цзяхуй, похоже, хочет получить ответ на это.
“Да", - говорит Шан Цинхуа.
Ло Бинхэ, к счастью, никогда не казался обеспокоенным этим вообще! У главного героя

будет много сюрпризов в дальнейшей жизни, но, по крайней мере, ему не придется
иметь дело с внезапным открытием, что он тоже усыновлен. Он уже так много знает.
"...Бинге спрашивал о своих биологических родителях?” Шан Цинхуа понимает.
Дерьмо! Это на самом деле хуже, чем "птицы и пчелы"! Он тоже не понял, как вести
разговор “люди и демоны”! Шан Цинхуа даже не придумал, как рассказать правду о
Тяньланг-Цзюне и Су Сянь с Ло Цзяхуем, а тем более с шестилетним главным героем,
потому что, как бы он ни пытался написать сценарий, это просто непростая проблема.
Серьезно, что он должен сказать?! "Когда сексуальный Император Небесных Демонов и
сексуальный культиватор Дворцовой секты Хуань Хуа влюбляются в запретную любовь,
иногда они делают главного героя-полудемона и получеловека по имени Ло Бинхэ”.
Нет, он этого не говорит! Значит, он ничего не говорит!
Ло Цзяхуй качает головой. “Ах, еще нет. Бинге знает, что его биологические родители
умерли, и он еще ни разу не спрашивал о них”.
“О”, - говорит Шан Цинхуа, слишком обрадованный, чтобы не показать этого.
Ло Цзяхуй, внимательно наблюдающий за ним, определенно замечает это.
”Итак, ах, о чем он спрашивал?"
“Ну, Бинге знает, что бабушка Сан не моя родная мать и не твоя родная мать. Я
сказал ему, что она была просто другом семьи”, - запинаясь, объясняет Ло Цзяхуй.
“Каким-то образом Бинге взял это-… Бинге спросил меня, нашла ли меня бабушка Солнце
тоже в реке или она нашла меня где-то еще”.
Шан Цинхуа моргает, затем смеется.
Ло Цзяхуй улыбается.
“Ах, это слишком мило!” - говорит Шан Цинхуа.
“Он был очень разочарован, услышав, что бабушка Сун тоже не нашла меня в реке
Луочуань”, - соглашается Ло Цзяхуй. Однако ее улыбка быстро становится натянутой, и
она говорит очень серьезно и очень быстро: “Я хотела бы познакомить Бинхе с моей
родной семьей”.
Если бы Шан Цинхуа сделал глоток чая прямо сейчас, он бы точно подавился им. Это
был бы его конец, уж точно!
“Ага, что?”
К сожалению, Ло Цзяхуй не выглядит так, как будто она шутит.
Она выглядит очень, очень, очень серьезной по этому поводу.
О, черт.
【Значок предупреждения, красный восклицательный знак, который прыгает.НОВАЯ

МИССИЯ.Значок предупреждения, красный восклицательный знак, который прыгает.】
【Прошлое, настоящее и будущее Ло Цзяхуя.】
“Да пошел ты, Системный братан!” - тут же думает Шан Цинхуа. “Пошел ты, пошел ты,
пошел ты! Убирайся отсюда! Уходи! Отвали!”
【Важность миссии: Обязательно. Штрафы за неудачу.】
Шан Цинхуа не воспользовался бесплатным обновлением системы, которое было удобно

запланировано на середину ночи около четырех лет назад. Он проснулся на следующее
утро с всплывающим окном, сообщающим ему, что обновление успешно завершено, за
которым последовало другое всплывающее окно, приветствующее его возрожденный опыт
переселения и поздравляющее его с улучшенной ролью персонажа. В то утро он очень
громко кричал. Возможно, он тоже что-то бросил. И кричал еще больше. Тупая, блядь,
никуда не годная Система!
Системные изменения не... они не всегда были плохими. Иногда они просто очень,
очень странные. В основном, однако, они совершенно отстой.
Он набирает и теряет очки в странных количествах, случайным образом, по неизвестным

причинам. Ответы, которые дает ему Система, очень расплывчаты и не содержат никаких
реальных деталей! “Развитие отношений с персонажем”! “Расширение сюжетной дыры”!
“Развитие мотивации персонажа”! Разберитесь сами, что это значит, говорит его
никуда не годная Система, более или менее! Шан Цинхуа не очень хорошо отслеживает
уведомления или анализирует, что они означают. Он провел первый бит после
обновления, пытаясь не ПАНИКОВАТЬ по поводу возвращения чего-то, что было чертовски
похоже на возвращение гребаный замок ООК. Каждое всплывающее окно заставляло его
двигаться по спирали. Это было плохо.
Сейчас? Сейчас… он в основном сохраняет себя в здравом уме, говоря себе, что это
всегда очень небольшие сдвиги в очках и что в целом он, кажется, набирает больше
очков, чем теряет. Увеличение числа миссий помогает в этом. "Прогресс миссии" - это
простая задача для разработки.
Однако возросшее число миссий? Они отстой!
О, боже. “Тысяча и один цветок для Лю Цинге” ? Эта миссия определенно улучшила
неожиданный братский корабль Шан Цинхуа и Лю Цинге! С исчерпанным одобрением Шан
Цинхуа, предложенным, это продвинуло застенчивые отношения Лю Цинге и Ло Цзяхуя до
“не совсем не ухаживания"! Это улучшило отношения Шан Цинхуа с владыкой Пика Цянь
Цао Му Цинфаном и снискало некоторое уважение со стороны других Владык Пика! Это
принесло ему неплохое количество очков! Но также? НО ТАКЖЕ?! Это полностью оставило
Шан Цинхуа шрам на всю жизнь! Это отстой!
Какого хрена, Системный братан?! Не круто!
Затем были миссии по поиску артефактов и информации для Мобея-Джуна, который был…
странный. Различные миссии с различными Повелителями Вершин для Горной секты Цан
Цюн, которые, как правило, очень чертовски странные, вдобавок невероятно
напряженные. Были некоторые милые миссии ученика Пика Дин и не очень милые миссии
культиватора Пика Дин, которые едва ли менее напряженные. И пара миссий, которые
нужно выполнить с жителями города Санджао, которые являются друзьями Ло Цзяхуя, а
именно также напряженный - но обычно в виде отрезка жизни, что обычно лучше, чем
вопрос жизни или смерти, так что это уже что-то.
Есть также постоянная, обязательная, очень важная для сюжета миссия, которую он в
настоящее время выполняет прямо сейчас, помогая Юэ Цинъюань! Серьезно, какого
хрена, Системный братан?! Шан Цинхуа находится в середине военной семейной миссии!
Ему это тоже не нужно!
Некоторые люди говорят, что жизнь-это просто одна гребаная вещь за другой. Это
было, по общему признанию, очень верно в отношении первоначального Пути Гордого
Бессмертного Демона. Один шаблонный сюжет для фанатов за другим, один сюжет монстра
за другим, одна жена за другой, чтобы Самолет, Летящий В Небо, мог есть лапшу и
платить за аренду. Опыт переселения Шан Цинхуа, эта его вторая жизнь, не была
такой. Эти гребаные вещи накладываются друг на друга.
У него все еще есть все обязанности Верховного Лорда, которые были у него раньше!
О, вот что он получает за то, что осмеливается пожелать, чтобы у него был отпуск.
Вместо этого он получает задание.
Блядь.
Шан Цинхуа прочищает горло. “Цзяхуй, ты… ты уверена в этом?” - спрашивает он. "Ты
не ... я имею в виду...когда вы расстались ... ”
“Я знаю", - тихо говорит Ло Цзяхуй. “I’m… Я так уверен, как никогда не буду уверен,
я думаю. Даже с... даже с тем, как мы расстались, я ... все изменилось. Для меня
все изменилось. Так, может быть, для них тоже все изменилось? Я хочу снова
поговорить со своими родителями и посмотреть, смогут ли они когда-нибудь простить
меня за то, как мы расстались”.
Шан Цинхуа почему-то не думает, что Ло Цзяхуй-тот, кого нужно простить, но ладно!
Он знает, что во многих местах в этом мире (и в его последнем мире), в глазах
многих людей, это так не работает.
“Я прожил хорошую жизнь”, - решительно говорит Ло Цзяхуй. “У меня хороший сын.

Раньше мне не везло, но потом в мою жизнь вошел Шурин, и он мне помог. Даже если
мой… даже если мои родители все еще не хотят меня видеть, я хочу знать, что с ними
все в порядке. Я хочу снова увидеть своих братьев и сестер и убедиться, что они
счастливы и чувствуют себя хорошо. Я так долго не знал... И они тоже. Я скучаю по
ним. Я надеялся, что они скучали по мне. И даже если они этого не сделали, я все
равно хочу, чтобы они знали, что со мной все в порядке”.
Что ж, Шан Цинхуа может это отчасти понять! Он может понять победный тур “пошел
ты”. Он может уважать победный тур "пошел ты". Гордый Бессмертный Демонический
Путь, на самом деле, провел много победных туров" пошел ты". Однако Шан Цинхуа
почти уверен, что это будет не так. Он также почти уверен, что это не закончится
без того, чтобы все вокруг не заплакали. Он почти уверен, что плакать тоже будет
нехорошо.
“Если… Если невестка действительно хочет поехать",-говорит Шан Цинхуа.
Даже если бы Система не вспыхивала в его глазах, он... он не думает, что смог бы
сказать "нет". Он-... Шан Цинхуа на самом деле не уверен, что он когда-либо говорил
Ло Цзяхую "нет", когда она о чем-то прямо просила. Блядь. Ло Цзяхуй не просит
многого напрямую, вот в чем дело! У него не было никакой практики отказывать ей,
вот так, лицом к лицу! Шан Цинхуа сказал бы "да", даже если бы Система не
вмешивалась.
“Я должен попытаться", - настаивает Ло Цзяхуй, а затем улыбается. “Спасибо, Шурин.

Я ... я бы хотел, чтобы вы поехали с нами, если у вас будет время, чтобы
обезопасить нас в дороге и на случай, если… на случай, если дела пойдут не очень
хорошо.
Он действительно, действительно не думает, что все пойдет хорошо. Если бы все шло
хорошо, гребаная Система не участвовала бы в этом.
” Я, э-э, посмотрю, что я могу сделать! " - говорит он, уже обдумывая все меры,
которые ему придется принять, чтобы получить такое время для семейных дел. Он
думает, что может им махнуть! Но это может быть дорого, по-разному, и Юэ Цинюань,
вероятно, не будет этому рад.
Хотя сейчас лучше, чем в следующем году. Шан Цинхуа, вероятно, может пропустить
часть планирования мероприятий сейчас, если он поручит все нужным людям! Он может
извиниться перед Юэ Цинъюанем и, ах, перед Мобэй-Цзюнем.
Он может это сделать! Все будет хорошо! Это всего лишь еще одна миссия, которую
нужно выполнить!
“Как скоро Невестка хочет уехать?” - спрашивает он.
“Я бы хотел, по крайней мере, неделю, чтобы все знали”, - задумчиво говорит Ло

Цзяхуй. “Мои друзья, мои клиенты и ученики в клинике. Бабушка Сан говорит, что
присмотрит за домом. Но я хотел бы отправиться в путешествие, как только ты сможешь
подготовиться к путешествию, пожалуйста, Хуа-Гэ. Я не хочу больше терять время.
Время так дорого".
"Да. Хорошо, - говорит Шан Цинхуа, только немного слабо. "хорошо."
【Цель миссии: Познакомьтесь с семьей Ло Цзяхуя.】
“Спасибо", - говорит Ло Цзяхуй.
"Ах, для чего нужна семья, верно?" - весело и немного несчастно говорит Шан Цинхуа.
Из этого нет выхода.
Наконец они оглядываются на сад. Лю Цинге больше не носит ни одного из детей и

вместо этого сидит на краю крыши, выглядя чрезвычайно удивленным, в то время как
его младшая сестра кричит на него об обмане, а Ло Бинхэ размахивает своим
игрушечным мечом в знак согласия.
“Слезай оттуда, пожалуйста!” Звонит Ло Цзяхуй.
Лю Цинге делает сальто назад с крыши, потому что он такой мудак, а затем
подхватывает Лю Минянь и Ло Бинхэ на руки. Никакое количество извиваний, пинков,
хихиканья или криков не освободит ни одного из них от Бога войны пика Бай Чжань. Лю
Цинге только выглядит раздраженной и слегка обиженной, когда Лю Минянь начинает
грубо дергать его за волосы, как будто она пытается вырвать их.
“Мама, дядя, спасите нас!” Бинхе кричит.
“О, нет, похоже, нам лучше помочь”, - говорит Ло Цзяхуй.
“Эх, я не собираюсь вмешиваться в это!” Шан Цинхуа протестует. “Мне даже не дали
роли в этой истории! На этот раз все зависит от принцессы духа дерева, чтобы спасти
положение. Однако удачи тебе с этим ужасным огненным демоном!”
“Дядя, пожалуйста!”
Ло Цзяхуй укоризненно смотрит на него и говорит: “Он сказал”пожалуйста"".
“О, ну, если бы он сказал ‘пожалуйста’! Это все меняет!”
По настоянию Ло Цзяхуя Шан Цинхуа неохотно встает, чтобы пойти вместе с ней спасать
юного главного героя.
С таким же успехом можно наслаждаться возможностью делать это, пока это длится!
- Я полностью намеревался сделать правильный перерыв, и вместо этого я написал 26
тысяч для смены ролей в Moshang AU! По крайней мере, эта выдумка теперь закончена!
Это называется "это должно следовать, как ночь за днем". Я постараюсь больше так не
делать, хотя это было очень весело.
- Это прямо не сказано в тексте, так что... Пэн Хунпэн-Ученик Пятен, Линь Вэньцзяо
- Ученик Вора с Клецками, а Чэнь Сюань-Друг Ученика Вора с Клецками.
- Проблема с написанием Лю Цинге и Лю Минянь, у которых были милые и близкие

отношения, заключается в том, что тогда я вспоминаю, что случилось с Лю Цинге в
оригинальном PIDW, и думаю о том, каким, должно быть, был убитый горем Лю Минянь, а
затем я хочу лечь лицом вниз на пол и не вставать.
- Здесь много родственников и друзей. Впереди много нового.
- Пока! 😘💕❤️
Глава 10: Семейный отдых Ло

В которой Шан Цинхуа договаривается и отправляется в очередной отпуск.
Сегодня напряженный день!
Шан Цинхуа питает невероятную надежду на то, что что-то или кто-то ворвется и
остановит эту последнюю миссию, хотя раньше этого никогда не случалось. Даже если
произойдет чудо, аргументы, которые влияют на Систему, редки и на них нелегко
наткнуться. Даже если хозяева, которым он обязан, категорически запретят ему брать
что - либо, напоминающее отпуск-личный отпуск, он думает, что такой вид не -
отпуска называется-ему, вероятно, все равно придется выполнить эту гребаную миссию.
У самолета, Летящего в Небо, нет более великого, более жестокого, более неизбежного
хозяина в этой второй жизни, чем дерьмовая, гребаная, никуда не годная Система.
Съешьте свои сердца, Юэ Цинъюань и Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа сумел обсудить некоторые потенциальные наказания за уклонение от

выполнения миссии здесь, вне Системы, которая всегда неохотно говорила ему что-
либо, если только это не было жестоко по отношению к нему, как будто вечно
раздражалась, что она застряла с таким дерьмовым, гребаным, никчемным хозяином, как
он. Конечно, с отказом от этой миссии связана значительная потеря очков.
Максимальная потенциальная потеря очков, рассчитанная Системой, может уничтожить
пугающую часть с трудом заработанных сбережений Шан Цинхуа!
Он замечает, что Система не сообщает ему о минимальной потенциальной потере очков

за уклонение от выполнения миссии. Неважно, сколько он тычет и жалуется. Как будто
Система обеспокоена тем, что Шан Цинхуа попытается проложить свой путь по самому
ленивому маршруту, если это даст ему слишком много информации! Как и всего
несколько полезных подсказок, это скользкий путь к тому, чтобы Шан Цинхуа совершил
побег из тюрьмы, взломав свою систему Переселения!
Отлично! Система не ошибается, точно, Шан Цинхуа абсолютно взломал бы свою гребаную
Систему, если бы у него была хоть какая-то идея, как это сделать, но также: к черту
Систему за это ограничительное дерьмо! Это опыт переселения Шан Цинхуа! Он должен
делать все так, как хочет, особенно учитывая, что он Бог-Автор этого мира. Неужели
“Слово Божье” больше ничего не значит?! В любом случае, все это не канон, и все,
что он делает, не может быть ООК, когда он единственный Шан Цинхуа, который когда-
либо был в этом мире!
【Другие потенциальные штрафы за отказ от выполнения миссии включают: влияние на

способность ведущего зарабатывать очки в будущем.】
Ха-ха, какого хрена?
В своем долгом и грязном восхождении на вершину пика Дин Шан Цинхуа имел дело (и
продолжает иногда иметь дело) с теневыми торговцами, продавцами змеиного масла,
скользкими мошенниками, мошенниками, шантажистами, теневыми мошенниками,
культиваторами теневой секты, ворами, лжецами и любым количеством действительно,
действительно восхитительных людей. Сейчас он совершенно уверен, что Система
искажает истину, какой бы она ни была.
К сожалению, рычаги влияния Шан Цинхуа ограничены, если они у него вообще есть, с
самого начала, поскольку у Системы нет физической формы, из которой он мог бы,
блядь, вытянуть всю правду.
Его единственная надежда, действительно, хоть и слабая, состоит в том, что Ло

Цзяхуй передумает.
Миссия не может быть выполнена, если дающий задание заберет задание обратно, верно?
В любом случае, почему Ло Цзяхуй хочет навестить свою родную семью? Они отстой! Они
вышвырнули ее и бросили, когда она больше всего в них нуждалась! Шан Цинхуа еще
лично не встречался со своими поддельными родственниками, но он кое-что знает о
семье, которая считает, что благочестие-улица с односторонним движением, и,
конечно, он действительно оказал бы ей услугу, отговорив ее от этого.
Но, ах, с нависшей над ним Системой, Шан Цинхуа не может набраться смелости, чтобы
попытаться прикрутить ее к месту залипания. Особенно когда Ло Цзяхуй, кажется, так
нерешительно доволен его согласием. Она так надеется, что ее судьба действительно
изменилась к лучшему. Так благодарен за поддержку Шан Цинхуа.
Ааа, может быть, миссия пройдет не так уж плохо. Что, если Шан Цинхуа отговорит ее
от этого и отговорит от воссоединения с рыдающими, любящими родителями, готовыми
пресмыкаться перед ней за прощение? Даже если ее родители будут продолжать вести
себя дерьмово, что, если Шан Цинхуа отговорит Ло Цзяхуя от трогательного
воссоединения со своим старшим братом и младшей сестрой? Шан Цинхуа уже дважды не
везло с биологическими семьями, но он знает, что это не значит, что все они плохие.
Он знает, что у других людей иногда бывают хорошие, счастливые семьи.
Итак, Шан Цинхуа воздерживается от всех отчаянных мер, включая его нехорошую идею
обратиться за помощью к Лю Цинге. Ло Цзяхуй был бы действительно огорчен, если бы
Шан Цинхуа приблизилась к тому, чтобы рассказать другим о своем трудном прошлом, он
уверен, и старый добрый Лю-Шиди на самом деле не сталкивался ни с одной проблемой,
с которой он не хотел бы столкнуться лицом к лицу и ударить головой в лицо. Лю
Цинге не будет выступать за трусливый путь.
Даже когда трусливый маршрут объективно является гораздо более разумным вариантом,
этот человек упрям! У Лю Цинге просто слишком много чести, мужества и мастерства! В
качестве альтернативы это может сделать мужчину действительно отличным партнером по
квесту - просто укажи ему на плохих парней и отойди, никаких дополнительных усилий
не требуется - или худшим партнером по квесту когда-либо.
Итак, Лю Цинге и Лю Минянь уезжают, не будучи проинформированными о миссии

Семейного отдыха Ло. Лю Минянь, явно смущенная (и возмущенная) тем, что ее так
легко спровоцировал брат, тихо и с большой вежливостью благодарит Ло Цзяхуя за
гостеприимство. Ло Цзяхуй и Ло Бинхэ благодарят ее за то, что она пришла так
искренне, что она обретает достаточно уверенности, чтобы спросить Шан Цинхуа, когда
он собирается прислать ей еще одну книгу.
Шан Цинхуа изо всех сил старается не рассмеяться ей в лицо. Ha! Дело не в том, что
просьба супер возмутительна или нелестна, а в том, что читатели, по-видимому, не
меняются ни в одной вселенной! Обновление, обновление, обновление! Ах, какая
универсальная константа!
К сожалению, Шан Цинхуа сейчас слишком занят, чтобы писать, разрываясь между таким
же количеством жестоких и бесчувственных мастеров, как и он, и он вынужден
извиниться перед одним из своих трех поклонников в этом мире. Он хотел бы написать
что-нибудь для нее, действительно хотел бы! Но он просто сейчас так занят! Этот
трансмигратор больше не принимает никаких миссий!
Лю Минянь явно разочарован. Но Ло Бинхэ спасает положение, убегая в свою комнату и

принося одну из своих старых книг, одну из тех, которые, как он знает, у Лю Минянь
нет дома. После некоторого видимого беспокойства по поводу расставания с одним из
своих сокровищ главный герой великодушно объявляет, что Лю Минянь может одолжить
его. Лю Минянь принимает книгу и вежливо благодарит его за этот жест.
Ло Бинхэ лучезарно улыбается ей. Ло Цзяхуй улыбается им обоим.
Это, ах, не та же самая улыбка, не связанная кровью, как у них, но она тоже очень
похожа.

Шан Цинхуа рассеянно проверяет логику Системы, лежащую в основе этих точечных
изменений. Хм. "Расширение сюжетной дыры” и "Развитие отношений между персонажами”,
по-видимому. Но это такие незначительные сдвиги, как это часто бывает, что им
трудно уделить какое-либо внимание перед лицом новой миссии.
Прежде чем Шан Цинхуа последует за братьями и сестрами Лю, Ло Цзяхуй дает ему
выход.
“Я бы предпочел, чтобы вы пошли с нами, но… вам не нужно... и путешествие может

подождать, пока вы не будете так заняты”, - говорит Ло Цзяхуй, еще раз поблагодарив
его за поддержку. “Время очень дорого, но… этот вопрос кажется таким срочным только
потому, что я так долго откладывал просьбу. Это может подождать".
“Если мы подождем, пока я не буду так занят, то будем ждать вечно”, - шутит Шан
Цинхуа.
Ло Цзяхуй улыбается с явным облегчением.
“Я найду время", - обещает Шан Цинхуа. “Время, проведенное с семьей, драгоценно”.
Четыре года назад он определенно не смог бы сказать этого вообще, тем более с
серьезным лицом, но все изменилось. Если Ло Цзяхуй собирается сказать ему в лицо
неловкие и уязвимые вещи, то он может повторить некоторые из этих вещей ей в ответ.
Это не так уж и сложно! Аааа, ну, на самом деле это очень сложно, и он вроде как
ненавидит это, но Шан Цинхуа тренируется, и это того стоит, чтобы увидеть, как
улыбка Ло Цзяхуя вот так расширяется.
"Хуа-Гэ так добра к нам", - снова говорит она. “Спасибо вам за вашу помощь”.
“Все, что нужно Невестке, чтобы получить мою помощь,-это попросить",-настаивает Шан
Цинхуа.
Она обнимает его, прежде чем он уходит.
Всю обратную дорогу вверх по горе Шан Цинхуа игнорирует все, что эквивалентно
самодовольству, излучаемому Системой. Ну, он позволяет себе придумать столько
неприятных слов, сколько сможет придумать в течение двух минут, а затем снова
игнорирует это. Он действительно хотел бы, чтобы он согласился помочь своей
фальшивой невестке без участия Системы, игнорируя волю самого автора, чтобы
продвигать свой собственный сюжет.
На следующий день Шан Цинхуа отправляется в офис лидера секты на пике Цион Дин,
чтобы в частном порядке обсудить возможность отлучиться из секты по личным делам.
Первый из мастеров Шан Цинхуа быстро доказывает, что он не будет тем, кто будет
оспаривать решения Системы. Шан Цинхуа доходит только до упоминания “вернуться
домой, чтобы навестить семью и убедиться, что с нашими важными людьми все в
порядке”, прежде чем лидер Секты Юэ Цинянь кивает. Однако мужчина выслушивает
остальную часть болтовни Шан Цинхуа, все его многочисленные извинения за то, что он
покинул секту во время таких важных приготовлений.
Но Шан Цинхуа наблюдает за своим “Старшим братом” достаточно внимательно, чтобы

заметить правильные микровыражения - чтобы знать точный момент, когда Чжан Мэнь-
Шисюн решает разрешить Семейному отпуску Ло продолжить Миссию.
Он, ах, очень тщательно подбирал слова.
” Мы, конечно, можем на время освободить Шан-Шиди от его обязанностей, если ему
нужно заняться семейными делами", - говорит Юэ Цинюань, несравненный пример
бессмертной милости. Он даже улыбается, отстраненно и снисходительно, и говорит:
“Приготовления каким-то образом будут продолжаться без прилежного прямого надзора
Шанг-Шиди”.
“Ха-ха, ты уверен?” - говорит Шан Цинхуа, не успев ничего с собой поделать.
Есть проблема с водой на пике Ку Син, которая в настоящее время расследуется, и у

Шан Цинхуа есть предчувствие, что за его спиной все может быстро испортиться, хотя
он почти уверен, что в воде, по крайней мере, нет привидений. Пик Си Цзяо имеет
дело с буквальной проблемой дерьма - чудовищное дерьмо, для специальных зелий это
отвратительно, - которое может в конечном итоге вывести из себя некоторых довольно
важных деловых партнеров. Пик Сиань Шу находится в процессе смены давнего
поставщика. Пик Цянь Цао имеет дело с другой сектой, обвиняющей их в плагиате. Пик
Ван Цзянь нуждается в замене плавильного завода. И это только начало.
Улыбка Юэ Цинюаня слегка расширяется.
Шан Цинхуа возвращается к респектабельности, вместо того чтобы зацикливаться на

уродливых обязанностях и обязанностях, которые могут стать уродливыми только из-за
злобы . "Спасибо тебе за это пособие, Чжан Мэнь-Шисюн”.
“Семейное благочестие Шан-Шиди достойно восхищения”, - говорит Юэ Цинюань.
Они, конечно, должны обсудить некоторые меры, которые необходимо принять, если Шан
Цинхуа собирается отправиться на личную миссию в это время, например, кто будет
отвечать за то, что нужно отложить, как долго он будет отсутствовать и так далее.
Юэ Цинъюань, братан среди братьев, заходит так далеко, что предлагает
сопровождение, припасы и любую другую поддержку секты семье Шан Цинхуа, но Шан
Цинхуа настаивает, что это личное дело. Он возвращается к желанию своей невестки
уединиться в это трудное время. Юэ Цинюань почтительно соглашается, хотя и уверяет
Шан Цинхуа с улыбкой (лишь слегка натянутой), что есть члены Горной секты Цан Цюн,
которые не будут ни таращиться, ни сплетничать.
Ха-ха, Шан Цинхуа вроде как сомневается в этом. Шан Цинхуа испытывает искушение
спросить эти имена - он хотел бы знать имена, спасибо, дайте ему чертовы имена этих
мифических людей, - но воздерживается от того, чтобы удвоить свое предыдущее
заявление. Сейчас не время вступать в дискуссию о жестоко острых и злобно бездумных
виляющих языках мира культивирования. Многие из них глубоко недобры еще до того,
как в дело вступают политические мотивы.
“В отсутствие Шан-Шиди, если это необходимо, я позову наших боевых братьев и

сестер, чтобы помочь с подготовкой”, - говорит Юэ Цинюань, когда разговор переходит
к другой миссии Шан Цинхуа. “Возможно, личное внимание высшего лорда сыграет
большую роль в подавлении жалоб и недоверия наших друзей в других сектах”.
Ha! Шан Цинхуа определенно сомневается в этом.
Кроме того, он действительно не хочет, чтобы другие лорды пика прикасались к его
вещам, пока его нет? Есть равный шанс, что это будет означать для него меньше
работы и что на самом деле это будет означать для него больше работы, когда один из
его боевых братьев и сестер что-то испортит. Это бросок монеты!
Но, ах, мысли Шан Цинхуа тоже уходят в другое место, и его сердце сразу же
наполняется понимающей жалостью. Заявление лидера секты Юэ Цинъюаня было совершенно
нормальным, сказанным супер небрежным тоном, без каких-либо признаков личных
мотивов на его красивом лице. Но Шан Цинхуа также случайно узнал, что некий лорд
пика находится в одном из своих настроений “не говорить и не смотреть на Юэ
Цинъюаня без необходимости”, так что было бы логично, что примерно сейчас их лидер
секты, возможно, немного отчаянно нуждается во внимании.
Самолет, Летящий В Небо, знает, как это бывает.

“Это звучит хорошо", - говорит Шан Цинхуа, проглатывая свое жалеющее сердце.
Кабинет лидера секты-хорошее место. Это очень подобает бессмертному мастеру,

который ведет других бессмертных мастеров. Стол и полки указывают на то, что здесь
действительно кто-то работает, но это не загроможденное или загроможденное
пространство (в отличие от собственного офиса Шан Цинхуа в напряженные времена),
предполагая, что у знаменитого владельца все еще есть много времени для
продолжительных размышлений о тайнах вселенной. Рабочее пространство чистое и
открытое, элегантное в своих украшениях, изысканное в своей организации и просто
нужное количество шепчущего богатства, не переходящего в показное. Здесь спокойно и
уютно, но в то же время немного пугающе. Шан Цинхуа немного завидует. Эта комната
кажется без особых усилий всем тем, чем она должна быть, очень похожей на человека,
который здесь работает.
Шан Цинхуа чертовски ненавидит приходить сюда.
Потому что теперь он не может не видеть этого насквозь.
Он знает, откуда всего пять лет назад был заказан этот красивый письменный стол,
что артефакт на одной из этих полок на самом деле является декоративной копией, и
он может выбрать там по крайней мере одну книгу, которая, как он знает, была
написана шарлатаном (которого главный герой когда-нибудь выдаст за мошенника). Он
знает, где они берут благовония, которые использует Юэ Цинъюань, что ученики
используют для мытья полов здесь (специально установленный пол предшественником с,
по мнению Шан Цинхуа, дерьмовым вкусом в декоре), и какие бесценные украшения скоро
должны быть восстановлены. Он знает скучную бюрократическую чушь, написанную на
бумагах на столе Юэ Цинюаня. Юэ Цинъюань, как правило, скромный человек, но он
знает цену внешности, и атрибуты их высокой секты требуют ухода.
Шан Цинхуа тоже видит насквозь грозного, очень уважаемого человека, сидящего за
столом. Не как человек, который поддерживает этот мир в рабочем состоянии - с
относительной плавностью, как ему нравится думать, большую часть времени, - а как
человек, который изначально его построил.
Даже если бы у Шан Цинхуа не было веской причины для того, чтобы свалить на ровном
месте, возможно, Юэ Цинъюань все равно позволил бы это, просто чтобы втянуть
второго по величине лорда Горной секты Цан Цюн во все политические споры и
организационную логистику, происходящие прямо сейчас. Шан Цинхуа в последнее время
играет роль посредника, как он почти всегда делал, что, по сути, является его
работой, так что с Шан Цинхуа в отъезде на ужасной, ужасной миссии…
Шан Цинхуа действительно хочет что - то здесь сказать.

Труппа Shen Qingqiu была еще одна слабая Ци отклонение в начале этого года - как
мягкое, так как ци отклонение может быть на его уровне (хотя, надо признать,
самолет пробил в небо злоупотреблять Ци отклонение тропе так сильно , что есть
нелепого различные виды Ци отклонение в этом мире) - и, похоже, восстанавливается,
и поддержание его здоровья сейчас, делая вид, что все и всех он ненавидит не
существует. В то время как реализованная версия печально известного злодея-подонка
может быть искусным тактиком, грозным политическим игроком и искусным организатором
при правильных обстоятельствах… его способ ведения дел может оставить много
беспорядка, который Шан Цинхуа должен будет навести. Часто приходится много-много
успокаивать!
Много “О, да, Случайный Лидер Второстепенной Секты, Пиковый Лорд Шэнь Цинцю
определенно не имел этого в виду, когда намекал, что ты был полным гребаным идиотом
за то, что использовал огонь против монстра, известного тем, что огонь значительно
усилил его до такой степени, что он размножался экспоненциально. Мой шисюн, должно
быть, говорил о ком-то другом, возможно, о сопернике, которого ты ненавидишь. В
любом случае, я упоминал, что твое эго сегодня выглядит особенно красивым и,
осмелюсь сказать, сексуальным?”
Итак, ах, Шан Цинхуа немного обеспокоен тем, что, если Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю
будут слишком долго находиться в одном и том же пространстве, пока его не будет, он
вернется, чтобы снова взяться за всю свою работу, только чтобы обнаружить, что вся
его тяжелая работа в огне, их различные союзы и договоренности уже сгорели дотла, и
все в определенном радиусе взрыва, вероятно, эмоционально опустошены до такой
степени, что нуждаются в медицинской помощи. Потому что чувствовать себя слишком
грустно опасно в этом мире, потому что хак под названием "Самолет, летящий в Небо"
нуждался в гребаной драме.
В любом случае, может быть, ему стоит сейчас что-нибудь сказать Юэ Цинюаню?
Он мог бы что-нибудь сказать.
Ему не нужно проводить полное вмешательство, он может просто что-то сказать.
Но Шан Цинхуа ничего не говорит, как будто он никогда ничего не говорил, потому что
стол между ним и Юэ Цинъюанем кажется таким длинным, как широкий каньон.
Дружелюбная маска Юэ Цинюаня имеет высоту великой стены. Симптомы этой проблемы
могут быть проблемой Шан Цинхуа, но сама проблема таковой не является.
Итак, Шан Цинхуа смотрит Юэ Цинъюаню в глаза, заканчивает обсуждение логистики

секты, горячо благодарит его за потраченное время, терпение, щедрость и понимание,
а затем убегает, как гребаный трус, которым он и является.
Серьезно! Проблема является настолько очевидным , что единственная причина того,
что Юэ Цинъюань и Шэнь Qingqiu не решил ее сейчас - учитывая, что в это поняла
версия гордого Бессмертного демона образом, они опытны и мудры и наблюдательны
Бессмертного мастера - должно быть, потому что Шан Цинхуа ужасно старшие боевые
братья не хотят решать проблемы в их отношениях. Его вмешательство в дела после
стольких лет было бы не просто нежелательным и подозрительным, но, вероятно, и
бесполезным. У него нет доказательств того, что все не стало бы еще хуже, если бы
он по глупости вмешался.
Зачем разрушать и без того разрушенную вещь? В этом нет смысла!
Шэнь Цинцю, вероятно, все равно обречен, если только он не сможет собраться с
силами к тому времени, когда племянник Шан Цинхуа присоединится к секте, так что,
вероятно, это означает, что Юэ Цинъюань тоже обречен. Просто... принимая во
внимание опасные правила разбитого сердца в дерьмовом романе Шан Цинхуа о
культивировании. Извини, братаны, это не личное, но тебе пиздец!
Шан Цинхуа качает головой всю дорогу до пика Ань Дин.
Это отчасти помогает.
Ну, это не помогает, но до сих пор это работало, верно?
У него есть более важные дела, о которых нужно беспокоиться! Он успешно справился с
некоторым отпуском после миссии, которую он уже выполнял, в пользу этой миссии
семейного отдыха Ло. Теперь Шан Цинхуа просто должен получить отпуск от своего
другого мастера, который… ах… что ж, это не должно быть слишком сложно. Шан Цинхуа
на самом деле надеется, что это будет менее странно.
Между Шан Цинхуа и Мобэй-Цзюнем снова что-то изменилось. За эти годы их отношения
претерпели множество изменений - Мобэй-Цзюнь взял на себя часть обязанностей своего
отца, Шан Цинхуа стал верховным лордом, Шан Цинхуа тайно усыновил главного героя, -
но раньше Шан Цинхуа всегда хорошо понимал, почему. Мобэй-Цзюнь всегда бурен и
труден для чтения, но Шан Цинхуа лучше понимал общую форму их расположения до...
ну... до той ночи.
Мобэй-Цзюнь, вошедший к нему пьяным,-лучшая подсказка, которая есть у Шан Цинхуа,

когда дело доходит до разгадки тайны этого последнего, медленного изменения.
Отстой, что Шан Цинхуа тогда едва помнил суть разговора! Также отстой, что Шан
Цинхуа иногда отстой в загадках!
И что единственный способ узнать, прав ли он,-это спросить Мобей-Джуна.
Этого, э-э, никогда не случится.
Шан Цинхуа покидает Горную секту Цан Цион, чтобы встретиться с Мобэй-Цзюнем -
переодетым, извилистым маршрутом, удаляющимся от горы, затем через портал в другое
место - стараясь не переоценивать тот факт, что Мобэй-Цзюнь не посещал пик Дин в
течение целого года после Той Ночи. Повелитель демонов появляется гораздо реже, чем
раньше, даже сейчас! Что на самом деле здорово, потому что это уменьшает их шансы
быть пойманными любопытными учениками или чувствительными культиваторами, но Шан
Цинхуа не может не задуматься об этом.
Аааа, портал все еще отстой.
Выйти в отдаленное место, полностью потерянным, тоже все еще отстой.
Сегодня это темный и скалистый берег медленной реки, окруженный высокими, тонкими
деревьями с рисунком коры, напоминающим глаза. Это круто, потому что Мобэй-Цзюнь не
нагревается, но и не совсем холодно. Небо над головой чистое и звездное, со светлым
отображением красивой красной и фиолетовой ряби, что означает, что это, должно
быть, кто-то очень близкий к границе между Царствами Демонов и Людей. Шан Цинхуа
надеется, что они на стороне людей. Он думает, что это так.
Мобэй-Цзюнь стоит у кромки воды, на камнях, выделяясь на фоне ночи белым мехом
своего темного плаща. Он поворачивается и, ах, он все еще чертовски опасен во всех
отношениях. Это действительно нечестно! Также похоже, что сегодня будет один из тех
дней, когда глазам Шан Цинхуа не разрешается смотреть ниже шеи, потому что Мобэй-
Цзюнь решил сегодня носить свою мантию относительно открытой спереди. Шан Цинхуа не
может позволить себе отвлекаться на этот огромный сундук, выставленный напоказ.
Шан Цинхуа действительно хотел бы знать, что иногда происходит в голове повелителя
демонов.
“Мой король!” - приветствует он и кланяется.
” Шан Цинхуа",-говорит Мобэй-Цзюнь.

Эта штука с именем! Это, ах, одно из изменений, которое на самом деле признается и
рассматривается, даже если обычно это всего один раз! Раньше такого никогда не
случалось. Это не дружелюбно, это не радостно, и Шан Цинхуа не может не прочитать в
нем нотку предупреждения, подавляя дрожь, готовую пробежать по его спине, но это
все равно приветствие по имени. Некоторое время - ах, на самом деле несколько лет -
Шан Цинхуа не был полностью уверен, что Мобэй-Цзюнь действительно знал его имя.
Шан Цинхуа принимает это подтверждение как разрешение закончить поклон и начать
свой отчет, снова не в состоянии передать свою информацию в чем-либо, напоминающем
прохладную манеру. “Мой король, мне нужно многое тебе рассказать! Тот военачальник
в восточных землях Царства Демонов, который утверждает, что контролирует погоду -
тот, кто движется на север, к территориям вашего клана? Я верю, что она достигла
этого, обнаружив древнее оружие Небесного Демона, способное вызывать тайфуны ... ”
Видите ли, Шан Цинхуа всегда сообщал Мобей-Цзюню о таких отлучках: сначала он
делает себя полезным, а затем раскрывает, что секта “требует” от него сделать что-
то, что, к сожалению, сделает его временно недоступным. С этим ничего не поделаешь!
Это была не идея Шан Цинхуа! Слишком поздно, чтобы остановить это! Идея состоит в
том, чтобы привести Мобея-Джуна, который, вероятно, уже просто хочет, блядь, уйти и
спасти свои уши к концу их встреч, в достаточно хорошее настроение, чтобы ему было
насрать. На практике... совершенно неясно, хорошее ли настроение у Мобэй-Цзюня или
нет.
Мобэй-Цзюнь слушает сегодня. Похоже, он не в плохом настроении.
Хорошее настроение сомнительно, когда самое близкое, что Шан Цинхуа когда-либо
видел у молодого повелителя демонов, - это, вероятно, “жестокое издевательство".
Однако всегда было совершенно ясно, что у Мобэй-Цзюня определенно плохое
настроение.
“Эта техника нейтрализует оружие?” Мобэй-Цзюнь говорит потом.
“Я, ах, полагаю, что да, мой вид. Согласно моим исследованиям, эта методика должна
сработать! Это кажется очень логичным! Это копия свитка, который я нашел. Однако у
меня нет других источников, и вполне возможно, что военачальник нашел способ
компенсировать слабость оружия”, - отвечает Шан Цинхуа, немного разозленный всем
этим.
Во-первых, ему действительно нужно было найти свиток об этом конкретном оружии, что
было намного сложнее, чем написать свой собственный свиток и утверждать, что это
дело жизни какого-то умершего археолога. Так раздражает! Система намного строже,
чем была раньше на этом фронте, даже по мелочам, ссылаясь на пробелы в графике и
ошибки непрерывности. Иногда, гораздо чаще, чем ему, вероятно, следовало бы, честно
говоря, Шан Цинхуа просто терпит потерю очков, но Система всегда такая
придурковатая по этому поводу.
Во-вторых, он почти уверен, что речь идет о злодее из главы 500 с чем-то, которому
удалось откопать оружие из главы 400 с чем-то. Конечно, это оружие, которое
передавалось от демона к демону путем кровопролития, вместо того, чтобы быть
запечатанным в каком-нибудь древнем храме, так что вполне логично, что сейчас оно
вызывает проблемы на заднем плане. Но все же! Что, если военачальника убьют? Шан
Цинхуа не хочет терять больше очков, потому что какой-то мерзавец-злодей не мог
просто дождаться появления главного героя, от скуки начал копаться в сюжетных
линиях других людей и получил пощечину от Мобей-Цзюня! Серьезно, Системный братан,
какого хрена! Делай свою работу!
Мобэй-Цзюнь принимает свиток, который предлагает ему Шан Цинхуа, проверяет его,
затем кивает.
Шан Цинхуа обдумывает еще несколько пунктов, прежде чем, наконец, сообщить Мобэй-
Цзюню, что с ним не удастся связаться во время его последней миссии. “Мой король,
мне очень жаль", - уточняет он. “Я все время буду находиться в окружении других
людей, и я не думаю, что будет очень разумно пытаться ускользнуть. В самую
последнюю минуту! Я заглажу свою вину перед тобой, клянусь, мой король! Я вернусь
как можно скорее!”
“Что это за миссия?” -спрашивает Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа взял себя в руки, чтобы отреагировать, поэтому ему удается не
поморщиться. Он надеялся, что повелитель демонов проявит свою обычную апатию по
этому поводу, возможно, даже обрадуется перерыву от встречи со своим бессовестным,
трусливым человеческим шпионом. Но, ах, конечно, Мобэй-Цзюнь хочет знать, что
отвлекает Шан Цинхуа от текущих дел Горной секты Цан Цюн. В появлении такой новой
миссии есть намек на срочность и важность.
Мобэй-Цзюнь может быть резким, когда это неудобно!
Шан Цинхуа вздыхает. “Это очень мелочно, мой король! Хлопотная встреча с одним из
личных поваров пиковых лордов, которую никому другому нельзя доверять, чтобы
сгладить”, - жалуется он. “Сейчас на горе так напряженно! Я думаю, что лидер секты
хочет, чтобы я уехал в надежде сгладить отношения с одним из других лордов пика, у
которого, э-э, очень странный характер.”
Выражение лица Мобэй-Цзюня становится невозмутимым.
“Непривлекательная работа для владыки непривлекательной вершины", - ворчит Шан

Цинхуа. Прежде чем немедленно сменить тему на какие-либо новые задачи, которые
Мобэй-Цзюнь мог бы для него выполнить, он горячо извинился за любую возможную
задержку с выполнением приказа повелителя демонов, пообещав результаты как можно
скорее.
“Выполняйте задания, которые вам уже были даны, прежде чем просить о большем”,-
говорит Мобэй-Цзюнь. И это самое близкое, к чему, вероятно, когда-либо придет
повелитель демонов: “Мои злые приказы могут подождать, пока ты закончишь свое
бессмысленное дерьмо”.
“Ах, очень мудро! Благодарю тебя, мой король.”
Мобэй-Цзюнь смотрит на него пронзительно, как всегда, и Шан Цинхуа потеет, ожидая,
что повелитель демонов что-нибудь скажет. Он думает, что знает это холодное, пустое
выражение лица! Это то, что означает, что Мобэй-Цзюнь на самом деле намеревается
что-то сказать, но либо заставляет Шан Цинхуа потеть, потому что он может, либо
мысленно сокращает свое заявление, чтобы не превысить свой ежедневный лимит слов.
Или, ах, так всегда предполагал Шан Цинхуа.
“Вам больше не нужно подниматься в своей собственной секте”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
“Нет”, - соглашается Шан Цинхуа, неуверенный в том, к чему это приведет, уже
уверенный, что ему это не понравится. “Нет, если только лидер секты не умрет или
что-то в этом роде".
“Ты собираешься избавиться от своего лидера секты?” Мобэй-Цзюнь говорит с той же

деловитой небрежностью, с какой другие люди могли бы спросить: “Ты собираешься
съесть этот последний кусок торта?” или “Ты собираешься отправиться за покупками
позже на этой неделе?”
“Нет?” - говорит Шан Цинхуа. “Ах, нет, нет, нет!”
Во-первых, хотя он, возможно, мог бы убить Юэ Цинъюаня так же, как, возможно, мог
бы убить Мобэй-Цзюня, он понятия не имеет, как Система отреагирует на это!
Во-вторых, смерть Юэ Цинъюаня будет означать много неприятностей для горной секты
Цан Цюн. Так, так много. Пик Цион Дин сумеет управлять собой и выбрать нового
будущего лидера секты в соответствии со своей нынешней иерархией и
предопределенными традициями секты, но кто-то с реальной властью должен будет
возглавить секту и выполнять обязанности лидера секты до следующего поколения. И,
учитывая их нынешнюю обстановку, следующим повелителем высочайшего пика является
Шэнь Цинцю. Какая катастрофа!
В-третьих, Шан Цинхуа понятия не имеет, как и еще больше опасается того, как Шэнь
Цинцю отреагирует на смерть Юэ Цинъюаня. Ну, он сузил это до “плохо”, но у него
возникли проблемы с более точными прогнозами, чем это.
В-четвертых, даже если бы у Шэнь Цинцю не было, ах, опасной эмоциональной

привязанности и ему можно было бы доверять, что он не самоуничтожится, Шан Цинхуа
не сомневается, что основная часть работы действительно выпала бы на его долю!
Технически Шэнь Цинцю и Вэй Цинвэй могут быть выше его по рангу, но им
действительно нельзя доверять, чтобы они знали, что делают! Иногда Шан Цинхуа и Юэ
Цинъюань обмениваются взглядами, которые говорят: “Ты единственный другой ублюдок
здесь, который может ежедневно удерживать эту секту от распада, но, честно говоря,
иногда я даже не полностью доверяю ТЕБЕ, зная, что ты здесь делаешь”. Последнее, в
чем сейчас нуждается Шан Цинхуа, - это больше работы!
В-пятых, самое главное, Шан Цинхуа не хочет ускорять смерть Юэ Цинюаня, если это
вообще должно произойти. Чжан Мэнь-Шисюн-братан! Нераскаявшийся мудак, который
иногда приходит сюда, чтобы сделать эту чертову работу, да, но все равно братан!
Хороший парень! Шан Цинхуа действительно нравится этот человек, когда он не
чувствует себя невыразимо виноватым из-за вины лидера секты.
В-шестых... какого хрена!
Мобэй-Цзюнь выглядит не удивленным, возможно, особенно не впечатленным тем, что Шан

Цинхуа по-прежнему не строит планов убийства. Шан Цинхуа подозревает, что
отсутствие у него обычных амбиций по захвату власти в наши дни, с тех пор как он
стал лордом пика, делает повелителя демонов... подозрительным... может быть, это
подходящее слово для этого.
"Это твоя слабость сдерживает тебя?” -спрашивает Мобэй-Цзюнь.
“Ах, нет?”
“Вы бы попросили меня о таком задании?” - требует Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа не может скрыть своего шока. Он даже не может заставить себя задать
Mobei-июня, чтобы пойти чудо-лекарство-цветы собирают для него в Царство демона,
делал все возможное, чтобы коготь на вершине Дин пик используя свой ум и читы, а не
просить о помощи, и демон Господь спрашивает его, если он будет посылать будущего
Северного Короля Демонов на убийство, как он героем заказ вокруг его правой рукой?
Какая дерзость с такой просьбой!
Юэ Цинъюань против Мобэй-Цзюня… Шан Цинхуа на самом деле не уверен, кто победит!
Это была популярная дискуссия на форумах о Пути Гордого Бессмертного Демона -
гораздо более интересная, чем различные аргументы “Лучшей жены” или различные
разглагольствования о навыках письма (или их отсутствии) Самолета, Летящего в Небо,
поскольку было совершенно ясно, что главный герой может вытереть пол любым из них.
Шан Цинхуа никогда не видел, чтобы кто-то из них дрался в полную силу, и склонен
считать, что ему чертовски повезло, что он остался в стороне от событий! Все, что
могло доставить Юэ Цинюаню или Мобэй-Цзюню неприятности, убило бы его. Думаю об
этом сейчас… Шан Цинхуа не хочет знать, кто победит.
“Нет, я бы никогда не осмелился обратиться с такой просьбой, мой король!” Шан

Цинхуа настаивает. “Я вообще не хочу его убивать! Все, что это означало бы для
меня, - это горе и хаос, мой король, и это было бы… мой король, конечно, очень
силен, но Юэ Цинъюань участвовал в запечатывании Тяньлань-Цзюня, и такая встреча
была бы... взрывоопасной”.
Мобэй-Цзюнь, похоже, обдумывает это. Он не выглядит оскорбленным тем, что Шан

Цинхуа предположил, что Юэ Цинъюань просто может быть более ОП, чем он.
“Я считаю, что мне посчастливилось стать Повелителем пика Ань Дин сейчас”, -
продолжает Шан Цинхуа. “Воистину, это лучшее положение, в котором я могу служить
тебе, мой король. Если бы я был действующим лидером секты, за моими действиями
следили бы слишком пристально для нашей договоренности”.
“И чего вы хотите от этого соглашения?” -спрашивает Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа действительно хочет, чтобы повелитель демонов перестал, блядь,

спрашивать его об этом.
Он хочет жить! Разве этого недостаточно?!
Он определенно не передумал на этом фронте!
Шан Цинхуа кланяется. “Чтобы служить тебе всю оставшуюся жизнь, мой король”.
Реакция Мобэй-Цзюня на этот ответ меняется в зависимости от дня, места и, возможно,

погоды, насколько Шан Цинхуа, блядь, знает, и сегодня он, похоже, раздражен этим.
Как будто пожизненной преданности Шан Цинхуа ему недостаточно. Шан Цинхуа
вспоминает, что с самого начала повелитель демонов насмешливо усомнился в ценности
преданности такого человека, как он. Ему нравится думать, что к настоящему времени
он действительно доказал свою полезность!
Шан Цинхуа сохраняет свою почтительную позу и ждет.
Он ожидает, что Мобэй-Цзюнь уволит его, но вместо этого повелитель демонов

протягивает руку, и Шан Цинхуа не может справиться с паникой, которая пронзает его.
О, нет! Что, черт возьми, сейчас происходит?! Он ненадолго колеблется, но ему
удается оставаться мертвенно неподвижным, когда рука Мобэй-Цзюня касается нижней
стороны его подбородка, пока повелитель демонов не поднимает ее.
Кожа Мобэй-Цзюня холодная, и этот холод, кажется, быстро распространяет Шан Цинхуа…
или, может быть, это из-за паники.
Наверное, это из-за паники.
У Шан Цинхуа достаточно проблем с тем, чтобы выглядеть уважительно, без того, чтобы
Мобэй-Цзюнь форсировал проблему, спасибо! Взгляд Мобэй-Цзюня действительно слишком
пронзителен, особенно с близкого расстояния!
Физический контакт... редок между ними в наши дни.
Мобэй-Цзюнь ни разу за последние четыре года не ударил Шан Цинхуа - ни щелчком, ни

толчком, ни даже предупреждающим толчком, чтобы Шан Цинхуа упал на колени, чтобы
вспомнить свое место. Никаких ледяных сил, чтобы защитить личное пространство
повелителя демонов или заставить память Шан Цинхуа работать быстрее! Даже когда Шан
Цинхуа случайно дал ему плохую информацию о сопернике, а Мобэй-Цзюнь былявно
чертовски зол (хотя он все еще полностью расплющил этого неудачника), что полностью
убедило Шан Цинхуа в том, что повелитель демонов подумывает просто избавиться от
него и покончить с их соглашением, поэтому он изо всех сил старался удвоить свои
усилия в качестве верного информатора в течение следующих нескольких месяцев!
Это изменение, которое в целом полностью предпочитает Шан Цинхуа. Странная

дистанция Мобэй-Цзюня была довольно велика. Просто фантастика. Шан Цинхуа полностью
одобряет.
Если бы только он мог перестать ждать подвоха.

“И вы бы удовлетворились только этим?” -спрашивает Мобэй-Цзюнь.
Он ведет себя презрительно? Он хмурится и определенно звучит немного презрительно.

Хотя это вполне может быть связано с тем, что “презрение ко всем другим существам”
почти наверняка является состоянием бытия Мобэй-Цзюня по умолчанию.
Шан Цинхуа не может говорить сразу.
Ему бы действительно чертовски понравилось, если бы его жизнь могла продолжаться

так бесконечно, на самом деле. Он мог бы довольствоваться тем, что все разные
стороны его жизни никогда не встречаются. Никакого заговора, направленного на них
всех, чтобы разрушить все, что ему удалось заполучить для себя.
Хотя никакая дерьмовая, никчемная система не была бы отличной.
Никакой ледяной повелитель демонов, который, вероятно, выпотрошил бы свою секту

ради удовольствия, также не был бы хорош.
Мобэй-Цзюнь убирает руку, не дожидаясь больше ответа, который Шан Цинхуа не может
выдавить из себя. Невозможно сказать, что повелитель демонов делает из своей
неспособности ответить. Может быть, Шан Цинхуа истолковал бы это выражение как
большее раздражение?
“Ты можешь идти”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
” Спасибо, мой король", - тихо говорит Шан Цинхуа.
За его спиной открывается портал, по мановению руки Мобэй-Цзюня, и Шан Цинхуа

почтительно отступает. Когда он поворачивается, готовясь к тому, чтобы войти лицом
в чрезвычайно неприятное пространство, искажающее демоническую энергию, сквозь
треск и шипение энергии, он слышит звук… почти как трепет бумаги? Шан Цинхуа
оглядывается через плечо, задаваясь вопросом, не пробилось ли что-то сквозь листья
над ними, или Мобэй-Цзюнь плохо обращается со своими тщательно написанными свитками
(мужчине лучше, блядь, этого не делать, иначе Шан Цинхуа определенно подумает о
некоторых очень сильно сформулированных вещах).
Все, что он видит, - это повелитель демонов, бесстрастно стоящий там и наблюдающий,
как он уходит.
Шан Цинхуа проходит через портал, радуясь, что уходит.
“Это пошло… ну что ж", - осмеливается подумать он.
Шан Цинхуа распределяет обязанности, которые он не может отложить, между

менеджерами, покупателями, продавцами, учениками и ремесленниками, и говорит Пэн
Хунпэну и Линь Вэньцзяо заручиться помощью Ученика Липкие Пальцы для легкого
воровства, если кто-то начнет дерьмово относиться к передаче своих документов.
(“Кто, Шифу?” - говорит Пэн Хунпэн, явно притворяясь, что не знает, о ком говорит.
“Шуфэнь-Симэй, понял", - говорит Линь Вэньцзяо.) Потому что слишком многим
современникам Шан Цинхуа нравятся их дерьмовые маленькие поездки за властью.
А потом они уходят!
Если ничто не встанет у них на пути, Миссия Семейного отдыха Ло стартует до того,
как Шан Цинхуа действительно будет к этому готов. Однако он не шутил, когда сказал
Ло Цзяхую, что они будут ждать вечно, если подождут, пока он не будет готов к
этому. Кто когда-нибудь действительно был готов встретиться со своими
родственниками? Шан Цинхуа никогда раньше не встречался со свекровями! Учитывая его
послужной список и дерьмовую ситуацию, это могут быть единственные родственники,
которых он когда-либо встречал.
Он хочет сделать все правильно с первой попытки... ради Ло Цзяхуя и Ло Бинхе.
Ло Бинхэ не разделяет нервозности взрослых по поводу их поездки, хотя его мать была
осторожна, чтобы объяснить ему, что ее семья может быть не рада их видеть поначалу.
Ло Цзяхуй и Шан Цинхуа не строят повествование о любящих бабушке и дедушке, которые
страстно желали, чтобы внук испортился насквозь, решение было принято только одним
взглядом.
Ло Бинхэ, по-видимому, взволнован самим путешествием, а не местом назначения. Шан

Цинхуа спланировал их маршрут и отвлекает своего племянника, рассказывая ему об
интересных блюдах, которые, по его мнению, могут заинтересовать двух лучших поваров
во всем мире, о величественном мосте, построенном через реку Луочуань, по которому
они собираются пройти, и о других маленьких достопримечательностях, которые можно
увидеть (и запахи, которые нужно обонять, и ароматы, которые нужно попробовать) по
пути. Прошло много времени с тех пор, как Шан Цинхуа регулярно бывал в разъездах,
поэтому он не дает много конкретных обещаний, но он обещает, по крайней мере, один
приятный сувенир по выбору Бинге.
Если родители Ло Цзяхуя в конечном итоге не испортят маленького главного героя

насквозь, что на самом деле является единственно разумным выбором, то Шан Цинхуа,
очевидно, должен усилить своего дядю! И если они начнут портить маленького главного
героя, Шан Цинхуа не будет превзойден!
Когда они путешествуют, легче сосредоточиться на привлекательности главного героя,

чем томиться в сомнениях и страхе - хотя Шан Цинхуа очень хороший многозадачник,
если он сам так говорит, и вполне способен делать и то, и другое. Ло Цзяхуй,
похоже, сама использует эту технику “сосредоточения на уходе за ребенком”, в
которой она чрезвычайно искусна, если не мастер. Шан Цинхуа на самом деле он
удерживает себя от того, чтобы зацикливаться на встрече со своими родственниками,
как на нервном срыве, вместо этого будучи немного параноиком, высматривая признаки
того, что Система заманивает их в ловушку или что его собственное дерьмовое
мироустройство вот-вот испортит их семейный отпуск Ло.
Ло Бинхэ, сам того не ведая, помогает им обоим, будучи чрезвычайно очаровательным.

Даже его жалобы на то, что он скучает по собственной постели, по маминой стряпне и
по бабушке Сан, восхитительны. Даже его нытье, когда у него болят ноги, довольно
очаровательно! Милый маленький ребенок страдает! Шан Цинхуа измотал бы себя,
пытаясь нести их всех на мечах - чрезвычайная мера, они согласились, - но он
определенно достаточно силен, чтобы нести уставшего шестилетнего ребенка на своих
плечах. Крошечный главный герой все еще находится под лестным впечатлением от
“слишком большого” роста своего дяди.
Ло Бинхэ отвечает за свой собственный маленький рюкзак, который он упаковал сам, в

котором находятся только его куклы (привязанные к пакету бечевкой, благодаря Ло
Цзяхую), закуски и любые аккуратные камни или листья, которые он подбирает с
обочины дороги, и он заботится об этом так серьезно, как будто ему поручили
распоряжаться всеми их деньгами. Он оценивает потенциальные сувениры от уличных
торговцев, как будто решает, какое оружие заменить меч Синь Мо, его будущий золотой
палец! Что крайне не согласуется с тем, что он время от времени вежливо
представляется случайным незнакомцам - официанткам, продавцам, владельцам гостиниц,
уличным артистам, - а затем взволнованно рассказывает своему новому другу историю
своей жизни.
Уйти вот так из секты довольно приятно, пока Шан Цинхуа не думает о том, как много
работы накапливается в его отсутствие.
К сожалению, даже ореол привлекательности главного героя не может остановить рост

беспокойства Ло Цзяхуя по мере того, как они приближаются все ближе и ближе к месту
назначения. Она часто смотрит в пространство (очень уместно) и становится все более
(отчасти забавно) осуждающей еду, которую они покупают, в очень пассивно-
агрессивной манере. Она “лично не выбрала бы”, чтобы положить два определенных
овоща вместе в определенное блюдо. Соус к другому блюду “традиционно” не “почти
такой суповый”. Приправа к другому блюду “почти компенсирует остальную часть еды”.
Ло Бинхэ ничего не замечает; Шан Цинхуа, который достаточно разбирается в политике
между сектами и внутри сект, чтобы знать пассивную агрессию, определенно нет.
Пассивно-агрессивная критика переходит от еды к местам, где они останавливаются, к

местам, через которые они проходят, и веселье Шан Цинхуа превращается в
беспокойство. Он все еще находит комментарии забавными, чаще всего, чем нет, но это
его дерьмовый характер.
На самом деле это не характер Ло Цзяхуя.
Он действительно не может скрыть удивления и беспокойства на своем лице, когда

комментарий об одном из их трактирщиков становится совершенно подлым . К счастью,
Ло Бинхэ уже отключился на ночь, но Ло Цзяхуй замечает это выражение, и они
пристально смотрят друг на друга. У Ло Цзяхуи вид оленя в свете фар, прежде чем она
оседает, удрученная собственной недоброжелательностью.
“...Я веду себя неблагодарно и невнимательно по отношению к нашим хозяевам, - тихо

говорит она.
“Они не слушают. По крайней мере, я надеюсь, что это не так”, - шутит Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй выглядит еще более подавленным.
“Невестка в стрессе",-предлагает он. “Все в порядке”.
“Я должен быть более благодарен", - настаивает Ло Цзяхуй.
Шан Цинхуа колеблется, затем говорит: “Невестке не нужно быть благодарной, чтобы с
ней не обращались хуже”. И в тишине их одолженной комнаты до боли ясно, что он
говорит не только об их нынешнем хозяине.
Ло Цзяхуй бросает на него прищуренный взгляд. ” Шурин должен последовать своему

собственному совету”,-говорит она тихо, с вызовом, прежде чем явно немедленно
пожалеть об этом. "Мне очень жаль, я ... ”
“Не ошибся", - признает Шан Цинхуа.
Он садится на кровать и жестом приглашает Ло Цзяхуя сесть рядом с ним. Через

секунду Ло Цзяхуй подходит и наклоняется к нему. Шан Цинхуа обнимает ее за плечи.
Все места, которые они посещают, сразу предполагают, что Шан Цинхуа и его
поддельная невестка-муж и жена, путешествующие со своим маленьким сыном, и ни Шан
Цинхуа, ни Ло Цзяхуй на самом деле не потрудились исправить эти предположения. Так
будет меньше дерьмовых вопросов!
“...Когда я ушел из дома, я думал, что я более чем достаточно взрослый, чтобы
самостоятельно принимать все важные решения”, - бормочет Ло Цзяхуй. “Я думал, что
знаю так же хорошо, если не лучше, чем те, кто был намного старше и мудрее меня.
Мои родители. Мой брат. А теперь моей младшей сестре почти столько же лет, сколько
было мне, когда я уехал... И я не могу думать о ней иначе, как о ребенке”.
“Ты тоже был всего лишь ребенком. Твои родители должны были быть более
понимающими”, - неловко говорит Шан Цинхуа. “Даже если они на самом деле не
понимали, они должны были слушать. Мои родители… нам было неинтересно слушать.”
Родители самолета, Летящего в Небо, поощряли его искать способы развлечь себя, как
только он стал достаточно взрослым, чтобы не беспокоить их в течение длительного
времени, а затем не интересовался ничем из того, что Самолет находил интересным,
например дерьмовыми романами, дерьмовыми играми и интернет-форумами. Ему нравились
вещи, которые ни на что не годились, кроме пустой траты времени. Его родители
иногда пытались подшутить над ним в свои хорошие дни, но он довольно сильно витал в
облаках.
“Они думали, что я должен сосредоточиться на реальных вещах”, - говорит Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй издает пренебрежительный звук. “Теперь ты лорд пика. Это теперь выдумка?”
Шан Цинхуа тихо смеется. “Большинство вещей немного выдуманы”.
"Ну...” Ло Цзяхуй фыркает. “Для меня это все еще реально”.

Шан Цинхуа хочет рассмеяться, долго, громко и, вероятно, истерично, но вместо этого
берет за руку свою фальшивую невестку. “Ах, тогда это единственное мнение, которое
имеет для меня значение”, - говорит он.
Гордый Бессмертный Демон может быть трахнут. В любом случае, это написал идиот.
Проверяя последние заметки Системы на случай, если они окажутся в опасности, он

просматривает "Расширение сюжетной дыры” и "Развитие мотивации персонажа”. Ах, ну,
до тех пор, пока это снова не "Цель миссии: выжить", ему насрать. Он все еще не
простил Системе эту чушь, когда встретил Мобей-Джуна.
Ло Цзяхуй сжимает его руку.
"...Ты хорошая сестра”, - говорит ей Шан Цинхуа, имея в виду это больше, чем он
может сказать (вероятно, особенно учитывая нависшую над ним Систему). “И хорошая
мать. И очень хороший друг. И определенно лучший повар, которого я когда-либо
встречал”.
Ло Цзяхуй фыркает, немного влажно. “Шурин предвзят”.
“Ах, да. Но все равно прав", - настаивает Шан Цинхуа с хорошим юмором. “Если
некоторые люди не видят, что моя сестра хороший человек, то это их вина”.
Настоящий родной город Ло Цзяхуя достаточно хорош - идиллическая сельская

местность, ухоженные улицы, очень хорошее расстояние (далеко-далеко) от Царства
Демонов. Шан Цинхуа и Ло Бинхэ собираются потусоваться на рыночной площади, в то
время как Ло Цзяхуй сначала идет посмотреть, готовы ли ее родители или братья и
сестры к извинениям, просто на случай, если все станет плохо. Главный герой снова
сидит на плечах Шан Цинхуа, рассеянно дергая дядю за волосы, в то время как его
мать говорит ему, что просто вежливо дать людям знать, прежде чем приходить в
гости.
“Надеюсь, я вернусь очень скоро”, - говорит Ло Цзяхуй. “Веди себя прилично для
своего дяди, хорошо?”
“Хорошо", - говорит Ло Бинхе.

“Хуа-Гэ, ты можешь купить ему только одну конфету. Только один, хорошо?”
“Хорошо", - говорит Шан Цинхуа.
“Я серьезно. Не портите ему аппетит", - настаивает Ло Цзяхуй, вероятно, беспокоясь

о том, что ее сын может отказаться от еды ее семьи. “Позже будет много еды,
независимо от того, будет она или нет… где бы мы ни поели позже, там будет много
еды, хорошо?”
”Мы будем есть много еды и много хвалить нашего хозяина, верно, Бинхе?”
“Я знаю, что нужно быть вежливым", - раздраженно говорит Ло Бинхэ.
“Я знаю, ты очень вежлив, Бинбин”, - соглашается Ло Цзяхуй, протягивая руку, чтобы

похлопать его по спине. “Мой маленький джентльмен”.
Городской рынок сегодня днем достаточно активен, но не настолько переполнен, чтобы

им приходилось бороться за место. Ло Цзяхуй, зная дорогу, ведет их к месту, где она
намеревается встретиться с ними, и указывает на чайный домик, где она будет искать
их в противном случае. Шан Цинхуа как раз в середине пылкого обещания, что он не
сбежит с ее ребенком, не накормит его слишком большим количеством сладостей или
иным образом не испортит его до смерти в ее отсутствие, когда голова Ло Цзяхуи
поворачивается к чему-то, что она, должно быть, заметила краем глаза.
Шан Цинхуа проследил за ее взглядом и увидел женщину средних лет, идущую по рынку,
выходящую из чайного домика, на который только что указал Ло Цзяхуй, с седеющими
каштановыми волосами и знакомой формой лица. “Ах”, - думает Шан Цинхуа, поняв, что
эта женщина очень похожа на Ло Цзяхуя, только лет на тридцать старше.
Он бы понял, кто эта женщина, по потрясенному, испуганному выражению лица Ло

Цзяхуя, если бы не что иное.
Ло Цзяхуй заметно сглатывает, а затем идет перед женщиной.
О, это происходит сейчас? Это происходит сейчас, сейчас?

О, черт.
Женщина двигается, чтобы обойти Ло Цзяхуя, прежде чем сделать двойной дубль и
остановиться на месте, приняв такое выражение, как будто она увидела привидение.
“Привет, мама", - говорит Ло Цзяхуй. “Я бы… хотел бы извиниться и загладить свою

вину, если можно.”
Женщина моргает, затем отводит взгляд и начинает обходить Ло Цзяхуя.
Сердце Шан Цинхуа падает в желудок.
Ло Цзяхуй пытается снова встать перед матерью. ” Если мама не хочет, чтобы это
происходило на публике, тогда я буду рада навестить ее позже наедине и загладить
свою вину перед всей семьей”, - быстро говорит она. “Мне очень жаль, и я хотел бы
представить своего сына моей семье. Его зовут Бинге, и он очень хороший мальчик ...
“Я не дам тебе подачки", - заявляет женщина.
“Мама, мне не нужна подачка. Моя судьба изменилась и ...
Женщина оглядывается, затем сужается на семью своей дочери и бросает на Шан Цинхуа
полный ненависти взгляд - не самый худший, через который Шан Цинхуа когда-либо
проходил в этой жизни, тем более, что это не сопровождается какими-либо ужасными
угрозами смерти или попытками убийства, но все равно не очень приятно получать. Он
переодет, а это значит, что он не одет как повелитель пика. Но все же! Он не может
выглядеть таким бессовестным! Он знает это, потому что Ло Цзяхуй сегодня утром взял
за правило суетиться из-за того, как все выглядят.
” У меня только одна дочь и один внук",-заявляет мать Ло Цзяхуя с таким презрением,
что даже такие, как Мобэй-Цзюнь, могли бы быть впечатлены (если бы повелителя
демонов могло что-то впечатлить). “Я не знаю ни тебя, ни твоего ублюдка”.
Ах, так вот оно что.
На самом деле Шан Цинхуа удивлен больше, чем следовало бы. Это отстой.
- Мне нечего особо сказать после того, как я все это написал! Это были трудные
сцены.
- ПРАВКА: Да, мать Ло Цзяхуя ужасна. Однако, несмотря на жестокий характер SVSS, я
был бы признателен, если бы люди могли, пожалуйста, свести к минимуму пожелания о
графическом насилии в отношении семьи Ло Цзяхуя (и любых других подонков-злодеев) в
комментариях, чтобы избавить мой почтовый ящик. Мне это не очень нравится.
- Пока! 😘💕❤️
Глава 11: Потерянная Маленькая девочка

В которой дерьмовая миссия семейного отдыха Шан Цинхуа Ло каким-то образом
ухудшается.
Миссия семейного отдыха Ло на самом деле хуже, чем предполагает ее начало.
Именно здесь мы начинаем переходить от Подразумеваемого/Ссылочного Насилия,

Типичного для Канона, к Насилию, Типичному для Канона.
Примечания к редактированию: Эта глава содержит около 10 000 слов.
Конечно, ожидание плохого результата каждый раз означает, что Шан Цинхуа либо
всегда прав, либо приятно удивлен, когда есть хороший или не очень плохой
результат, но… ах, иногда быть правым действительно отстойно. Он хотел ошибиться.
Он очень, очень хотел ошибиться на этот раз.
До сих пор у Шан Цинхуа было две апатичные семьи, обе из которых он назвал бы
слегка дерьмовыми, но ни одна из них не была такой плохой, святое дерьмо! Он
действительно чувствует, что должен броситься на линию огня здесь. Не то чтобы он
раньше не играл роль жертвенной мишени для злоупотреблений случайных людей - Шан
Цинхуа, мастер логистики, рисует образный огонь людей, имеющих право жаловаться
менеджеру, как человеческие танки, подобные Лю Цинге, рисуют настоящий огонь в бою,
- но есть одна большая проблема…
“Дядя, кто это?” - спрашивает Ло Бинхэ.

ПЕРСОНАЖА: Фэн Хуэйянь.】
“Ах, кто-то, с кем твоей маме нужно серьезно поговорить!” Шан Цинхуа говорит ярко,
достаточно безрассудно, что ему, вероятно, грозит опасность случайно ослепить кого-
нибудь. “Это важный разговор для взрослых, так что нам нужно убраться с дороги!
Пойдем выпьем чаю и перекусим, а? Цзяхуй, мы собираемся пойти выпить чаю!”
Ло Цзяхуй улыбается сквозь ее пораженное выражение лица. “Веселись! Мама найдет

тебя позже, хорошо? Будь добр к своему дяде!”
Ужасная мать Ло Цзяхуя - бабушка Фэн, первоначальная фамилия Ло Цзяхуя была Фэн, -
пользуется этой возможностью, чтобы бросить на Шан Цинхуа еще один ненавистный
взгляд. Она должна быть частично слепой, великодушно предположит Шан Цинхуа, чтобы
не заметить ошеломляющую привлекательность молодого главного героя. Затем бабушка
Фэн быстро обходит свою дочь, делая еще одну попытку избежать этого
конфронтационного разговора. Ах, очевидно, отказ от правильного выбора-это
предпочтительная форма упражнений бабушки!
Боль на лице Ло Цзяхуи, ах, до боли очевидна, прежде чем она поспешит за своей
матерью, пытаясь заставить женщину посмотреть на нее, чтобы она могла должным
образом извиниться. Бабушка Фенг, кажется, просто задирает нос к небу.
Шан Цинхуа вроде как надеется, что бабушка наткнется на такую стену.
“Пока, мама!” Звонит Ло Бинхе.
Шан Цинхуа присаживается на корточки, помогая главному герою слезть с плеч, а затем
берет его за руку, чтобы повести в чайный домик. Да, время для чаепития! Это
прекрасно! Ло Цзяхуй может справиться сама без защитного экрана для обслуживания
клиентов. Она здесь босс, и она ясно дала понять, что работа Шан Цинхуа в этой
неразберихе-увести ребенка подальше от уродливого. Защити самое дорогое.
“Итак, чего хочет Бинге?”
“Я не хочу чая”, - задумчиво говорит Ло Бинхэ. “Нет, спасибо, дядя”.
“Ты можешь взять что-нибудь еще, если хочешь! Я уверен, что у них есть много
интересных вещей! Давайте спросим их, что у них есть, и расскажем маме о еде
позже”, - быстро говорит Шан Цинхуа, уже сожалея о своем обещании ограничить
сладости.
Черт! Он хочет купить этому ребенку все сладости и игрушки в этом городе!
Материальные блага могут заменить отсутствие длительной семейной привязанности,
верно? Он знает, что на самом деле не может восполнить убогую родовую семью, но
кто-то должен приложить здесь какие-то усилия, кроме Ло Цзяхуя. Это ведь не
повредит, правда? Вся эта ситуация, возможно, еще одна вещь, в которой, вероятно,
виноват Самолет, Летящий в Небо, поэтому он должен что-то сделать, чтобы
компенсировать эту дерьмовую участь в жизни.
“Это мамина мама?” - спрашивает Ло Бинхэ.
“Да", - говорит Шан Цинхуа, мысленно похлопывая себя по спине за то, что не сказал
“К сожалению, да”. Он определенно мог бы сказать намного хуже!
“Она употребила нехорошее слово”.
Шан Цинхуа кашляет. “Да, она сделала это, не так ли? Ей не следовало этого делать!”
Ах, он не хочет правильно определять “ублюдок” для Бинхе! Его племянник определенно
слышал это слово раньше, но он, вероятно, думает, что это просто очень грубый
способ сказать “не очень хороший парень”.
"...У мамы мамы сегодня плохой день”,-со знанием дела произносит Бинге, шестилетний
ребенок, который в своем преклонном возрасте, благодаря различным объяснениям своих
опекунов, понял ответы на вопросы о жизни, вселенной и обо всем. “Ей тоже нужно
извиниться за то, что она была такой злой”.
“Это было бы правильно", - неопределенно соглашается Шан Цинхуа.
Затем он говорит: “О, смотри! Ерунда! Давайте посмотрим на это!”
Шан Цинхуа делает все возможное, чтобы быть хорошим отвлекающим фактором, и Бинхэ,
доверяя своей матери заботиться обо всех проблемах в мире, соглашается с этим.
Шан Цинхуа просит Бинхэ оценить его чай, что юный главный герой делает с
достоинством опытного критика, сделав супер смешное лицо, выражающее чистое
отвращение. Аааа, иногда Шан Цинхуа действительно сожалеет, что в этом мире нет
камер или телефонов, чтобы записывать эти моменты. Бинхе забывает слово “тонкий” и
вместо этого называет его “подлым”, а затем царственно уточняет, называя его “чай,
притворяющийся водой”. Что является одним из подлых замечаний, сделанных Ло Цзяхуем
по дороге сюда, о которых Шан Цинхуа не знал, что его племянник слышал! Тебе
действительно нужно следить за тем, что ты говоришь в присутствии ребенка! Они
повторят все, что угодно! Но, ага, может быть, лучше пассивно-агрессивные отзывы,
чем ругательства?
Примерно через час беспорядочной болтовни и рассказов дяди Шанга Бинхе становится
неудержимо беспокойным и последние пятнадцать минут ходит взад и вперед между их
столиком и окном. Их коллеги-клиенты и серверы вовсе не скрывают своих подозрений и
неодобрения. Шан Цинхуа уверен, что эти любопытные соседи собираются позже
рассказать горячие, извращенные сплетни всем, кого они знают, особенно если бабушка
Фэн является покровительницей этого довольно посредственного заведения.
“Мамы не было очень долго”, - говорит Бинге, плюхаясь на стол.
Шан Цинхуа тоже очень хочет провалиться, но в его возрасте это гораздо менее мило и
без золотого ореола главного героя. “Иногда важные взрослые разговоры бывают
такими! Давай, пойдем по магазинам!”
Шоппинг хорош для того, чтобы больше отвлекаться.
Кажется, для главного героя действительно не имеет значения, встретится он со

своими приемными бабушкой и дедушкой по материнской линии или нет. С чего бы ему, в
самом деле?! По опыту Шан Цинхуа, большая семья переоценивается! У детей друзей-
мам-одиночек Ло Цзяхуя тоже нет бабушек и дедушек, у Бинхэ уже есть бабушка Сун для
его заботливых нужд старшего возраста, и никто не поощрял его с нетерпением ждать,
когда его испортят незнакомые люди, с которыми Ло Цзяхуй встречается сейчас.
“Когда мама закончит извиняться, мы снова пойдем домой?” - спрашивает Бинге.
“Ага! Мы снова вернемся домой после того, как закончим здесь.”
Это путешествие было веселым, думает Шан Цинхуа, но утомительным! Почти как
настоящий семейный отдых, включая материально-техническое обеспечение и уход за
детьми, но необходимость быть начеку почти все время определенно отстой! Шан Цинхуа
почти подумывает о том, чтобы взять учеников в любой настоящий отпуск, который он,
наконец, получит, хотя эта мысль заставляет его чувствовать, что он на самом деле
становится одним из тех избалованных бессмертных мастеров, которые выглядят такими
потусторонними только потому, что ведут себя так, как будто они слишком хороши,
чтобы заваривать свой собственный гребаный чай.
“Я скучаю по дому", - объявляет Ло Бинхэ уже не в первый раз. Главный герой никогда
раньше по-настоящему не покидал город Санджао, что поначалу было очень
захватывающе, но новизна поездки явно изматывает его.
“Я тоже", - вздыхает Шан Цинхуа.
Они ждут на рыночной площади. Ло Бинхэ сжимает свой новый сувенир (деревянный тигр
с конечностями и челюстью, которая может двигаться, любовно раскрашенный,
достаточно большой, чтобы обе его куклы могли оседлать зверя, если они хлюпнут) и
рассказывает своему дяде все, что он скучает по дому (своим друзьям), все, что он
планирует сделать, когда вернется (ест мамину стряпню), и все, что он не может
дождаться, чтобы рассказать всем (он потерял еще один зуб). Шан Цинхуа слушает...
эххх… в основном внимательно, полностью соглашаясь с энтузиазмом со всем, что
говорит главный герой.
Все великолепные достопримечательности прекрасного, фантастического мира не могут

соперничать со всеми удобствами и привычностью дома. Особенно когда этот
прекрасный, фантастический мир основан на его дерьмовом веб-романе "жеребец" и
поэтому наполнен множеством неоправданно смертоносного дерьма и другой странной
ерунды, которая существует в значительной степени только для того, чтобы быть
драматичной и жестоко убитой, совсем не подходящей для того, чтобы привести
шестилетнего ребенка куда-нибудь близко! И особенно особенно, когда ни одно из этих
взломанных, неуклюжих чудес не отменяет досадно обыденный риск быть ограбленным или
получить пищевое отравление! Аааа, возможно, там скопились кипы бумаг, напрягая
бедный стол Шан Цинхуа, который, вероятно, просил бы о пощаде, если бы только мог
кричать, но… эта вторая жизнь, которую он собрал вместе, не так уж плоха.
Когда они, наконец, оставят все эти дела с миссией позади, он будет рад, что все
вернется на круги своя.
Ло Цзяхуй возвращается через некоторое время после третьего часа ее отсутствия, с

красными глазами и розовым лицом, все еще собираясь с широкой улыбкой для бурного
приветствия Бинхэ. Она восхищается прекрасным новым тигром Бинге, когда он сует его
ей в лицо, предлагая множество комплиментов по поводу своего выбора. Когда Бинге
озабоченно похлопывает ее по покрытым пятнами щекам, она уверяет его, что просто
чувствует себя немного разбитой и ей нужно отдохнуть.
“Мама мамы извинилась за то, что была злой?”

"...Ах, еще нет”, - хрипло говорит Ло Цзяхуй, потирая спину сына, что, похоже,
успокаивает ее не меньше, чем его. “Сначала нам обоим нужно немного времени, чтобы
успокоиться. Мама собирается завтра снова поговорить с этими людьми”.
“Я хочу поскорее вернуться домой. Пожалуйста.”
Рука Ло Цзяхуя поднимается, чтобы расчесать его волосы. “Я знаю, Бинге. Еще один
день, чтобы поговорить с другими людьми... а потом мы все сможем вернуться домой.
Все в порядке?”
“Хорошо”.
Они находят гостиницу, ужинают, готовятся ко сну, рассказывают истории, и Ло Бинхэ

засыпает в окружении своих игрушек. Шан Цинхуа и Ло Цзяхуй, вероятно, слишком
широко улыбаются и слишком громко смеются во время всех ритуалов перед сном, но им
это как-то сходит с рук.
И тогда, только тогда, Ло Цзяхуй рассказывает Шан Цинхуа о том, что произошло.
Она последовала за матерью в дом своего детства. Ее отец был там и, как только
оправился от шока, встал на сторону своей ужасной жены, как хороший муж и
дерьмовый, дерьмовый отец. Ло Цзяхуй попыталась объяснить свою ситуацию, но
оказалось, что ненадежный бывший любовник Ло Цзяхуя проезжал через город около года
назад и наговорил много дерьма, чтобы прикрыть собственную задницу. Фэны теперь
полностью убеждены, что Ло Цзяхуй на самом деле ужасно бедна и борется, и во всех
отношениях решила бороться, оттесняя всех остальных, потому что она неблагодарна и
имеет на это право.
Они сочли версию Ло Цзяхуя невероятной. (По сравнению с подлой историей бывшего
любовника Ло Цзяхуя?! Ой, да ладно вам, бабушка и дедушка! Братан! Правда?!) Они
думают, что Ло Бинхэ-первый внебрачный ребенок их дочери или, в противном случае,
ублюдок от Шан Цинхуа, которого они сразу же приняли за ее любовника и, вероятно,
подонка. Шан Цинхуа определенно не настоящий культиватор, и, должно быть, это
какая-то некомпетентная дура, которую принимает их манипулятивная дочь.
У Шан Цинхуа могут быть личные споры с самим собой по поводу его легитимности как
культиватора, в зависимости от того, какие стандарты он использует, но для Фенгов
очень грубо делать все эти предположения! К черту их! Он Владыка Пика Ань Дин
Горной секты Цан Цюн, однако у него есть эта жизнь и это место, и это кое-что
значит, трахни их очень сильно! Он был бы совершенно счастлив сунуть им в лицо
духовную печать, чтобы доказать это, позволить Ло Цзяхуи совершить свой победный
тур “пошел ты” во всей его мелкой славе, хотя он почти уверен, что эти решительно
упрямые люди скажут ему засунуть свою поддельную печать себе в задницу.
Ло Цзяхуй горячо извинилась за то, что солгала своим родителям, тайно завев
любовника, за то, что забеременела вне брака, за неуважение к родителям после того,
как ее ложь вышла наружу, а затем за то, что бросила свою семью после того, как они
отказались принять ее выбор. (Шан Цинхуа все еще думает, что Ло Цзяхуй не должна
быть той, кто извиняется здесь в основном, но, насколько он знает, Ло Цзяхуй
оставила грубые жесты всем и проклинала их, и она может полностью извиниться, если
почувствует, что неправильно вступила в эту конфронтацию.) Но, извинившись, Ло
Цзяхуй, по-видимому, продолжала защищаться и отказалась отказаться от своих
претензий.
Хорошо для нее!
Но, в глазах Фенгов, Ло Цзяхуй так много лгала в подростковом возрасте, что они,
очевидно, все еще не могут доверять ничему, что она говорит сейчас. Особенно если
она отказывается вести себя должным образом, стыдясь себя, и продолжает “отвечать”
своим мудрым старшим.
“Они сказали, что не понимают, как кто-то, кого они вырастили, мог вырасти таким
неправильным и неблагодарным”, - рыдает Ло Цзяхуй. “Они сказали, что вырастили
умную, честную девочку”.
В конце концов, когда Ло Цзяхуй все еще не отступила, родители Ло Цзяхуя сказали,
что они могли бы простить ее, если бы она вернулась раньше, но теперь уже слишком
поздно. (Что звучит как полная чушь для Шан Цинхуа, должно быть.) Они, очевидно,
просто не могут понять, почему, если бы она потеряла своего первого ребенка и
своего любовника, она бы просто не вернулась домой, чтобы потом как следует
пресмыкаться.
Ло Цзяхуй снова извинилась и сказала, что ей было слишком стыдно возвращаться домой
после стольких ошибок. Теперь она кое-что сделала для себя, но поняла, что ждать,
пока она “достаточно хороша”, чтобы снова вернуться домой, было пустой тратой
драгоценного времени, и что она скучала по всем.
Ее мать , видимо, согласился с этим искреннее заявление с худшим чушь, но, говорят,
что они могут простить ее сейчас, если только она отдала ее новый любовник, ее
внебрачный ребенок, ее новый дом, ее новая жизнь, и пришел домой к тяжело работать
для своей семьи, чтобы доказать, что она означает ее извиниться перед ними. (Ага,
да, это, несомненно, доказывает Шан Цинхуа, что родители Ло Цзяхуя несут чистую,
порочную чушь. Старый маневр “передвинь стойки ворот”! Ха-ха, да, его первым
биологическим родителям это иногда нравилось. Это всегда отстой.)
Ло Цзяхуй, очевидно, категорически отказался это делать.
И, что удивительно, но не удивительно, Ло Цзяхуй рассердилась на свою мать за то,

что она даже предложила это. Ло Цзяхуй может быть очень снисходительным и
оптимистичным человеком, но у нее все еще есть инстинкты мамы-медведицы! Она
сказала бабушке Фенг, что не знает, как любящие родители, которые вырастили ее,
могли осмелиться предложить такое зло, как отказ от ребенка. Мать Ло Цзяхуэя
настаивала на том, чтобы Шан Цинхуа могла присматривать за “подкидышем” своей
дочери, который не был и никогда не будет для нее семьей, и разъяренная Ло Цзяхуэй
назвала свою мать бессердечной.
Мать Ло Цзяхуя назвала свою дочь “обидной и неуважительной, как всегда”.
“Это обидно, потому что это правда”, - предлагает Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй жалобно смеется.
Затем, по-видимому, они вступили в добрую старую перепалку матери и дочери.
“Я не понимаю, как кто-то может просто так перестать любить кого-то”, - задыхается
Ло Цзяхуй. “Я совершил ошибку! Я совершил много ошибок, но… Я бы никогда просто так
не перестала любить Бинхе, что бы он ни делал! Я знаю, что причинил им боль, но…
Мама сказала, что то, что я сделал, непростительно и что ее доверие разрушено
навсегда, но… неужели то, что я сделал, действительно было так плохо?”
"нет! Определенно нет!” - твердо говорит Шан Цинхуа. “Ни капельки!”
Его родные семьи, возможно, были не так плохи, как это, но ах, его интернет - семья
большую часть времени была полным отстоем. Шан Цинхуа знаком с тем типом людей,
которые будут изливать бесконечные похвалы до тех пор, пока самолет, взлетающий в
Небо, не примет решение о написании, с которым они не согласны, а затем будут
ежедневно посылать угрозы смертью за предательство автора. Он знаком в обеих жизнях
с типом людей, которые думают, что все, что они дают, - деньги, их супер
драгоценное время и их супер - пупер драгоценная обратная связь, в случае Полета
самолета в Небо-означает, что другие люди должны им все, что они хотят. Все
меньшее-предательство.
Это очень похоже на менталитет “око за око”. За исключением того, что это больше
похоже на менталитет “ты первым отнял у меня глаз, не спровоцированный, так что это
означает, что я могу отвести от тебя ДВА глаза, чтобы сделать это ДЕЙСТВИТЕЛЬНО
справедливым”. Этим людям нужно отплатить позором и страданиями. Это несправедливо.
Дело не в здравом смысле.
“Может быть, после семи лет гнев стал слишком комфортным”,-предполагает Шан Цинхуа,
будучи более щедрым, чем он хочет быть, хотя бы потому, что его фальшивая невестка-
такой щедрый человек. “Они не могут отпустить это".
“Возможно, мое появление было слишком неожиданным”, - говорит Ло Цзяхуй. Ее лицо

выглядит задумчивым, полным надежды, но затем она снова хмурится. “Я не собираюсь
бросать Бинге, даже на короткое время. Завтра… Я попробую еще раз… Я поговорю со
своими братом и сестрой, если они меня увидят… Я соберу все, что они позволят мне
взять на память… а потом мы снова поедем домой. Может быть… может быть, мы
попробуем совершить это путешествие еще раз через несколько лет”.
“Даже если бы это должно было быть тестом, это не нормально”, - соглашается Шан
Цинхуа. Потому что, черт возьми! Он ожидал бы такого рода проверки на верность от
повелителя демонов в Образе Бессмертного Демона, а не от матери самой доброй
женщины, которую он знает.
“Ах, бабушка Фенг! Ты уже опустился на самое дно и просто продолжал, блядь,
копать", - думает он, и в его груди закипает вполне реальный гнев на
несправедливость его собственного гребаного мира. Будучи ребенком развода, Самолет,
Летящий в Небо, сам никогда не отличался особой сыновней набожностью, и он думает,
что это могло бы немного повлиять на Путь Гордого Бессмертного Демона. “Дедушка, ты
тоже отстой! Вы будете есть все эти слова, когда главный герой однажды будет
править миром! Ты могла бы войти, когда он был таким милым и милым! Посмотрим,
посмотрит ли он на тебя еще раз, как ты захочешь, когда он станет старше!”
На этом на сегодня все должно закончиться, но пока они сами готовятся лечь спать,
приходит сварливый хозяин гостиницы и говорит им, что у них посетитель. Мужчина,
ожидающий их внизу, - мужчина лет тридцати, при виде которого Ло Цзяхуй ахает,
узнав в нем своего старшего брата.

ПЕРСОНАЖА: Фэн Ю.】
Фэн Юй-невысокий парень, выше Ло Цзяхуя, но ниже Шан Цинхуа, с каштановыми

волосами, слегка распущенными (как у его сестры), и поджатыми губами человека,
который хмурится с преданностью бессмертного мастера (как его мать). Он смотрит на
Шан Цинхуа так, словно пытается понять, кто этот случайный гребаный незнакомец, но
на пути кого-то, кто уже полностью решил, что, кто бы это ни был, черт возьми, они
почти наверняка отбросы земли.
“Эй, да пошел ты тоже, братан!” - думает Шан Цинхуа.
Брат Ло Цзяхуя делает хороший первый шаг, обнимая сестру и говоря: “Я так рад
видеть, что с тобой все в порядке”. Действительно хороший первый ход! Но затем
мужчина немедленно нарушает свою потенциальную комбинацию, обвиняюще говоря:
“Цзяхуй, почему ты подумал, что было бы хорошей идеей вернуться домой и накричать
на наших пожилых родителей, чтобы они простили тебя за то, что ты сделал?”
Ах, старый “полностью искажающий события в пользу вашей стороны истории” ход!
Классика!
“Это не то, что случилось!” Ло Цзяхуй протестует.
Брат Ло Цзяхуя выглядит откровенно недоверчивым. “Соседи услышали крики и

остановили меня на улице, чтобы спросить, все ли в порядке, когда я возвращался
домой! Мама и папа унижены!”
“Я повысила голос, потому что мама сказала мне бросить моего сына!”
”Мама говорит, ты сказала, что он даже не совсем твой сын".
“Он мой сын во всех отношениях, которые имеют значение!”
Возможно, брат Ло Цзяхуя, Фэн Юй, просто сбит с толку и пытается понять, что
произошло самым неуклюжим из возможных способов, но Шан Цинхуа думает, что этот
человек, должно быть, унаследовал все гены их матери” Я достиг дна, но я готов
копать". Но, ах, может быть, не все из них? Потому что мужчина, похоже,
действительно слушает, когда Ло Цзяхуй начинает свою часть извинений, объяснений и
последующего матча матери и дочери с криками.
Шан Цинхуа осмеливается думать, что это воссоединение семьи проходит не так уж
плохо, когда появляется еще один посетитель. Не бабушка и не дедушка, слава богу,
блядь! Последняя новоприбывшая-женщина, даже ниже ростом, чем Ло Цзяхуй, но
примерно того же возраста, с бежевой кожей, черными волосами и узким лицом,
лишенным семейного сходства. Кроме того, она явно беременна. Типа: “Пожалуйста, не
хлопайте, леди, я культиватор, а не врач” беременна!
“Qilan!” - встревоженно говорит Фэн Юй. “Ты не должен быть здесь!”

ПЕРСОНАЖА: Ли Цилань.】
Беременная женщина ковыляет внутрь, бросая на него сердитый взгляд. “Я не в

настроении, чтобы твои родители ворковали обо мне, как о своей единственной хорошей
дочери”.
“Подожди", - думает часть Шан Цинхуа.
“Маме и папе это не понравится", - говорит Фэн Юй.
“Мне будет не все равно завтра”, - категорично говорит ему жена, прежде чем
посмотреть на Ло Цзяхуя с неуверенной улыбкой. “Привет. Я много слышал о тебе.”
“А, привет", - говорит Ло Цзяхуй с такой же неуверенностью.
“Фанли с тобой?”
“О, нет”, - думает другая часть Шан Цинхуа.
“Фанли?” - повторяет Ло Цзяхуй.
“Я так беспокоился о ней. Она не с тобой?”
“О, ЧЕРТ”, - думает весь Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй пугающе бледнеет, прежде чем заметно сглотнуть. Затем она смотрит на
своего брата и говорит: “Фэн Юй, где Фанли?!”
”...Она не живет с тобой?"

Ах, нет, Шан Цинхуа знает этот оборонительный тон голоса. Это человек, который
знает, что он облажался. Это человек, который знает, что притворяться, будто он
считал, что все в порядке, на самом деле очевидная чушь, но все равно пытается,
потому что не знает, как еще он мог бы увернуться от своего провала.
“Почему она должна быть со мной?!”
“Она ушла, чтобы найти тебя!”
“Уехал?! Уехал?! Ей всего шестнадцать! Как она только что ушла?!”
” Так же, как и ты", - огрызается Фэн Юй, дергая себя за и без того напряженные
волосы. “Ей пришла в голову идея, она не хотела ее отпускать и вышла из дома наших
родителей, думая, что знает это лучше, чем кто-либо другой. Она сказала, что
собирается пойти и найти тебя. Вы ее не видели?”
"нет!” Ло Цзяхуй плачет.
Шан Цинхуа думала, что Ло Цзяхуй не плакала всю ночь, но, похоже, ее дерьмовая
семья действительно собирается это проверить. Сварливый трактирщик должен прийти и
сказать им, чтобы они, блядь, успокоили остальных гостей. Ло Цзяхуй делает глубокий
вдох, объявляет, что собирается пойти проверить, как спит ее сын, а затем вернется,
ожидая объяснений от своего брата.
Объяснение отстой.
Фэн Юй рассказывает это как человек, который знает, что его объяснение отстой.
После того, как дерьмовый бывший любовник Ло Цзяхуя вернулся, изрыгнул свои
оправдания, а затем снова сбежал из города, их младшей сестре взбрело в голову
найти бедную Цзяхуи и привезти ее домой. Родители Ло Цзяхуя несколько раз
отказывались это делать, и было много ссор. В конце концов, всего несколько месяцев
назад Фэн Фаньли бросила своих дерьмовых родителей и сбежала из дома, чтобы найти
свою старшую сестру.
Шан Цинхуа не назвал бы себя экспертом по родовым семьям, несмотря на то, что
помнит о них больше, чем большинство людей, и он также не сказал бы, что много
знает о воспитании детей. (Ло Цзяхуй делает всю реальную работу по воспитанию
главного героя.) Но ах, он думает, что разумно думать, что это действительно,
блядь, что-то говорит о воспитании Фенгов, что они теперь потеряли двух дочерей. Он
не уверен, что именно! Но это определенно что-то говорит о них. Если бы ему нужно
было угадать, он бы сказал, что это говорит о том, что они ужасны.
“Сначала мама и папа сказали мне, что она остановилась у подруги, потом они
сказали, что она убежала, и они не позволили мне пойти за ней”, - говорит Фэн Юй,
более защищаясь, чем когда-либо. “Уже слишком поздно. Сейчас работы больше, чем
когда-либо. Мама и папа становятся старше и нуждаются в помощи больше, чем когда-
либо”. Он смотрит на свою очень беременную жену, прежде чем беспомощно оглядывается
на сестру. “Я сейчас не в том месте, чтобы путешествовать”.
“Ей шестнадцать", - холодно повторяет Ло Цзяхуй. “Кто - то должен был уйти".
“Она не намного моложе, чем ты был, когда ушел, и тебе явно повезло”, - настаивает
Фэн Юй, прежде чем прочистить горло. “Я думаю, что это к лучшему, что ты
возвращаешься к своей новой жизни, Цзяхуй; у нас и без того достаточно проблем,
чтобы ты поднимал старые проблемы. Я найду способ сообщить, если мама и папа когда-
нибудь решат принять твои извинения или когда Фанли вернется домой.”
“Куда делся Фанли?” - требует Ло Цзяхуй, игнорируя его.
“Она, вероятно, поехала в город, где, по словам того человека, ты жила с ним. Река
Луочуань слишком далеко, чтобы я мог туда добраться. Мама и папа... они со многими
вещами больше не справляются. Все изменилось".
Ло Цзяхуй молчит, излучая огорчение, но Фэн Юй и Ли Цилань тоже молчат.
Здесь никто не счастлив.
“Тогда мы отправимся на ее поиски”, - заявляет Ло Цзяхуй.
Шан Цинхуа… а... не удивлен. Он ожидал этого с того момента, как узнал, что младшая
сестра Ло Цзяхуя пропала. Когда Ло Цзяхуй смотрит на него в поисках поддержки, он
быстро кивает, потому что он здесь, чтобы помочь! Что, черт возьми, еще он может
сделать на самом деле? Он так и не научился говорить Ло Цзяхую "нет"! Он не сможет
спокойно отдыхать, зная, что у него там потерялась младшая невестка, особенно когда
он знает, что Ло Цзяхуй не сможет спокойно отдыхать из-за этого!
【Значок усиления точки, зеленые большие пальцы растут и исчезают. Этап миссии
завершен.】
【Прошлое, настоящее и будущее Ло Цзяхуя - Часть 1: Познакомьтесь с родителями.】
【Значок усиления точки, мигающий блестящим зеленым знаком плюс. Значок усиления
точки, мигающий блестящим зеленым знаком плюс. Значок усиления точки, мигающий
блестящим зеленым знаком плюс. 】
“Ага, подожди", - думает Шан Цинхуа. “Подожди, блядь, минутку”.
【Значок предупреждения, красный восклицательный знак, который прыгает.Начало

следующего этапа миссии.Значок предупреждения, красный восклицательный знак,
который прыгает.】
【Прошлое, настоящее и будущее Ло Цзяхуя - Часть 2: Грязное белье.】
【Цель миссии: вернуться в город Линлуо.】
Шан Цинхуа, конечно, рад, что никто больше не может услышать неестественный звон
Системы прямо сейчас! Это действительно испортило бы момент! Действительно
испортите сцену, происходящую здесь! Все системные вещи безопасно происходят у него
в голове, точно так же, как и многие, многие проклятия, которые он в настоящее
время сочиняет для бесконечной ерунды Системы! К сожалению, если он сейчас выскажет
все свои чувства “какого хрена, какого хрена, что это за ХРЕНЬ”, он почти уверен,
что первым словом нерожденного ребенка Фэн Юя и Ли Циланя когда-нибудь будет
“ЕБАТЬ”.
Шан Цинхуа готов упасть на колени и завыть, думая: “Часть 2? Там есть гребаная
ЧАСТЬ 2?! Система! Братан! Самый худший и дерьмовый из братьев! ПОШЕЛ ТЫ! Ты не
можешь так поступить со мной, Системный братан! Тебе, по крайней мере, не нужно
превращать это в миссию! Сделать это миссией - все равно что пожелать нам самой
дерьмовой удачи!”
Фэн Юй и его жена явно слишком беспокоятся о Фэн Фанли, чтобы протестовать против
того, что Ло Цзяхуй воспользовалась слабостью своей дерьмовой семьи. Они не
пытаются отговорить ее от этого. Фэн Юй, в своей измученной благодарности, даже
обещает попытаться убедить их родителей образумиться и простить Ло Цзяхуй за то,
что она сделала. Шан Цинхуа не слишком впечатлен, честно говоря! И, судя по
неискреннему выражению благодарности и прощания Ло Цзяхуя, она тоже не слишком
впечатлена своим старшим братом.
После того, как родственники уедут, Ло Цзяхуй должным образом просит Шан Цинхуа о
помощи. Шан Цинхуа вслух заверяет ее, что, конечно, он ей поможет! Он тоже
беспокоится о своей младшей невестке! Действительно, он не мог отказаться помочь,
даже если бы захотел! Ну, ага, он мог бы, но были бы штрафы как со стороны Системы,
так и со стороны Ло Цзяхуя, так что он не отказался бы от этого дополнения к Миссии
Семейного отдыха Ло, даже если бы захотел!
Хотя он, конечно, не упоминает о штрафах или Системе в разговоре с Ло Цзяхуем.
Даже если бы последствия от Системы не были проблемой, она явно готова беспокоиться
о своей младшей сестре, работать сверхурочно, чтобы компенсировать своих дерьмовых
родителей, и, вероятно, винить себя в решении своей младшей сестры сбежать. Ей тоже
не нужно терпеть проблемы Шан Цинхуа!
Они ложатся спать позже, чем, вероятно, должны - позже, чем они оба хотят, - строя
планы на этот новый долгий путь домой. К счастью, город Линьлуо находится более или
менее на пути домой в секту горы Цан Цюн. Объезд определенно мог быть хуже.
Однако у Шан Цинхуа плохое предчувствие по поводу второго этапа миссии Системы,
поэтому он заставляет Ло Цзяхуи пообещать, что она отправится домой, если они
немедленно не найдут Фэн Фанли. Шан Цинхуа сам разыщет свою пропавшую младшую
невестку, если потребуется, но он действительно предпочел бы больше не
присматривать за своей семьей в дороге, особенно если возникнут какие-либо
проблемы. Ло Цзяхуй выглядит так, как будто она подумывает о том, чтобы быть
упрямой в этом - она полностью готова пойти на кого - то как мама-медведица, Шан
Цинхуа может сказать, - но в конечном счете она соглашается с тем, что опасное
путешествие или конфронтация-не место для молодого Бинхе.
На следующее утро Фэн Юй заходит, чтобы оставить некоторые вещи Фанли для целей
отслеживания, Ло Цзяхуй дает ему письмо со своей контактной информацией, а затем
они довольно быстро уходят. Время дорого! Не теряйте времени даром!
Ло Бинхэ явно смущен этим новым развитием событий, так как его мать объясняет, что
его юная тетя потерялась и нуждается в их помощи, поэтому они идут другой дорогой
домой, чтобы найти ее. “Я устал от приключений”, - упрямо заявляет юный главный
герой. “Мы уже все видели. Это все одно и то же. Я хочу домой".
Шан Цинхуа смеется, пораженный иронией. “Ах, - думает он, - мир становится намного
проще, когда тебе шесть, да?” О, снова быть молодым и не понимать всей, ужасающей,
пугающей глубины всего, что происходит вокруг тебя!
“Да, мы уже давно путешествуем, но теперь нам нужно убедиться, что с твоей тетей
Фанли все в порядке”, - настаивает Ло Цзяхуй. "мне жаль. Мама не знала, что ее
младшей сестры здесь нет, Бинбин. Если мы не сможем найти ее по дороге домой, то
поедем прямо домой, а твой дядя отправится искать сам, хорошо?”
Ло Бинхэ кивает, подумав об этом. “Хорошо. Главное, чтобы мы тоже поехали домой.
Одной из вещей, которую Фэн Юй дал им, была расческа с некоторыми волосами Фанли,
которая довольно хороша для отслеживания заклинаний! Не так хорошо, как кровь или
кости, конечно, но и не слишком потрепано. (Шан Цинхуа не может вспомнить, какое
место в этом списке занимают ногти, но зубы там, наверху, вместе с костями, думает
он. Кроме того, он чертовски рад, что Фэн Юй не дал им зубы, потому что это было бы
слишком странно.) К сожалению, Шан Цинхуа немного устал от создания такого компаса,
особенно в спешке на дороге. Гадание намного сложнее, чем просто установить на
кого-то маячок, особенно когда он никогда не встречал человека, которого
отслеживает.
Он, ах, не знает, хорошо это или плохо, что следящее заклинание, которое он,
наконец, начинает работать (немного покачиваясь), приводит их прямо в город, где
раньше жил Ло Цзяхуй.
С одной стороны, это совершенно хорошо! Шан Цинхуа был чертовски напуган тем, что
они могут найти сестру Ло Цзяхуя в канаве на обочине дороги, потому что это такое
ужасающее дерьмо, которое иногда случается с обычными людьми в этом мире. Это,
вероятно, оставило бы шрам на главного героя на всю жизнь! А также Ло Цзяхуй и Шан
Цинхуа тоже!
С другой стороны, ах, возвращение сюда после всех этих лет почти сразу вызывает у
него мурашки и широкий спектр других плохих чувств. Шан Цинхуа не может сказать,
действительно ли что-то не так с городом Линьлуо, или ему просто чертовски не
нравится, когда ему напоминают о том, какой была жизнь Ло Цзяхуя здесь. Ему
действительно не нравится думать о своем последнем отпуске. Ему не нравится думать
о том, как он почти повернулся спиной к Ло Цзяхую, как к худшему виду безразличного
Бога-Автора, о том, как он почти оставил ее на произвол дерьмовой интерпретации
сюжета Системы, и о том, как он почти позволил своему племяннику дважды стать
сиротой из-за страшного эгоизма. Все как у труса, которым он является в сморщенном
сердце!
Ло Цзяхую явно тоже не нравится здесь находиться. Выражение ее лица напряженное,

поза напряженная, и она смотрит на всех окружающих так, словно они могут стать
угрозой, если узнают ее. Даже если бы этот город не вызывал плохих воспоминаний,
выражение лица Ло Цзяхуя, вероятно, все равно было бы несчастным, обеспокоенным за
сестру, которая последовала ее примеру. Но, хм, Шан Цинхуа не сомневается, что
воспоминания об этом месте действительно плохие... и что они определенно не
помогают ей в этой дерьмовой миссии... и только хорошее похлопывание по плечу от
фальшивого шурин может их прогнать. Воспоминания Ло Цзяхуя об этом месте
определенно хуже.
Ло Бинхэ знает, где они находятся, только потому, что ему нравится отслеживать их
на карте Шан Цинхуа, поэтому он знает, как близко они находятся к следующему пункту
назначения или как далеко они находятся от дома. (Он очень разочарован тем,
насколько медленно продвигается их возвращение домой до сих пор. Он очень, очень
недоволен тем фактом, что они не возвращаются в город Санджао по прямой, что
кажется неразумным для его шестилетнего чувства логики.) Этот раскинувшийся город
на реке Луочуань почти ничего для него не значит.
Отслеживающее заклинание Шан Цинхуа предназначено для дальнего расстояния - все

остальные, которые он пробовал, испарились или лежали неподвижно, как мертвые, - и
оно становится немного нестабильным, когда они достигают города Линьло, неудобным в
обслуживании и трудным в управлении. Шан Цинхуа думает, что это означает, что Фэн
Фаньли находится поблизости. Либо это, либо следящее заклинание зацепилось за прядь
волос его младшей невестки, которая, возможно, валяется где-то здесь, вариант, о
котором он не упоминает Ло Цзяхую. Первая невестка Шан Цинхуа выглядит очень
похожей на буквально беспокоясь о том, что ее тошнит, и ее тошнит в тот момент,
когда они получают что-то похожее на плохие новости.
Они останавливаются у старой лачуги Ло Цзяхуя - все еще выглядит дерьмово, все еще
заставляет Шан Цинхуа чувствовать себя дерьмово, и это выглядит дерьмовее, чем
когда-либо, по сравнению с теплым и гостеприимным домом Ло Цзяхуя в городе Санджяо,
и эта мысль заставляет Шан Цинхуа чувствовать себя еще дерьмовее. На данный момент,
это игра любого, кого вырвет первым. Может быть, Шан Цинхуа сможет найти тот
переулок, который его вырвало много лет назад, после того как он впервые встретил
Ло Цзяхуя, и повторить этот опыт? Может быть, это будет ностальгия.
Никто не открывает дверь в лачугу. Шан Цинхуа осторожно толкает незапертую дверь.
Похоже, что кто-то, возможно, жил здесь недавно, но не в течение последних
нескольких недель, и ничто не указывает на то, что это был Фэн Фанли. Спрашивать у
соседей информацию не помогает. Очень немногие люди в этой части города готовы
разговаривать с незнакомыми людьми, хотя они становятся дружелюбнее, когда
понимают, что у Шан Цинхуа есть деньги, с которыми он готов расстаться за
информацию. Люди, которые поговорите с ними, скажите, что они никогда не видели Фэн
Фанли - так резко, что Шан Цинхуа не может сказать, являются ли они просто очень
грубыми честными людьми или они действительно что-то знают, но строго следуют
правилу жизни “стукачи получают швы”.
“Все кажется… здесь тише, - замечает Ло Цзяхуй, оглядывая свой старый район.
“Как тише?” - спрашивает Шан Цинхуа.

“Я думаю, что здесь меньше людей. Меньше нищих. Меньше бездомных", - замечает Ло
Цзяхуй. “Когда я жил здесь, в это время дня было шумнее, хотя… может быть, мне
только кажется, что некоторые из этих домов выглядят пустыми.”
Шан Цинхуа даже не может поверить, что им так повезло.
“Ах, Бинхэ", - говорит Ло Цзяхуй. “Пожалуйста, не играйте здесь на земле”.
Изношенное заклинание слежения выводит их на шаткий, тревожный путь к более

приятным районам города. Такие, как Мастер-фермер по выращиванию Редиски и мадам
Плетение Корзин, все еще там, все еще готовы уделить время случайному бродячему
культиватору, и, очевидно, они недостаточно хорошо знают Ло Цзяхуй, чтобы не
одобрять ее изменившуюся судьбу. Их уклончивые реакции на общие вопросы Шан Цинхуа
не обнадеживают, и они поспешно уходят, как отчаявшиеся люди, которые “оставили
свои растения включенными” или “нужно полить кошку”.
“Определенно странно!” - думает он, пытаясь спасти те немногие нервы, которые у

него остались, с помощью внутренней шутки с самим собой. "Почему у тебя такие
бегающие глаза и беспокойство из-за местной крупной рыбы, мастера-фермера по
выращиванию редиски и мадам Плетущей Корзины?”
Хотя он может догадаться, почему. Не " как " или "почему", точно, а "почему".
Везде одно и то же. Всегда.
"...Невестке не обязательно приходить", - тихо говорит Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй сначала побледнела, когда стало очевидно, рядом с кем могла оказаться ее
сестра, но ее настигла твердоглазая решимость встретиться лицом к лицу со своими
старыми работодателями. “Нет", - говорит она. “Фанли не должна была ждать, пока ты
сначала отвезешь нас домой”.
“Хорошо! Давай, э-э, тогда пойдем.”
Блядь.
Оказывается, большая рыба в городе переделала свою часть пруда. По - настоящему
прекрасный загородный дом, состоятельный и ухоженный дом отдыха, подвергся обширной
реконструкции. Отель inn-slash-resort теперь намного больше - определенно более
эксклюзивный курорт, чем humble riverside inn, - и, ах, Шан Цинхуа назвал бы его
безвкусным. Сейчас это как-то явно безвкусно. Если бы ему пришлось подвести итог
декорации в одной фразе, он бы назвал это: “Я могу заплатить за свою манию
величия.” Когда у людей есть деньги, но нет вкуса, и они пытаются создать
туристическую ловушку для людей, у которых еще больше денег и еще меньше вкуса,
происходит эта разросшаяся курортная фигня с особняками на новые деньги!
"Дом... из... из...” Ло Бинхэ читает вслух, щурясь на вывеску с золотой краской.
“Омоложение, Бинхэ", - натянуто произносит Ло Цзяхуй.
” Повторение",-повторяет главный герой, явно озадаченный.
“Похоже, это место принадлежит гораздо большему городу”, - размышляет Шан Цинхуа.
Это путешествие уже шло по тонкому гребаному льду, но при виде этого, что
действительно не выглядит неуместным для постановки сюжета "Путь гордого
Бессмертного Демона", они оказались на еще более тонком гребаном льду. ”Но, э-э...
Похоже, что семья Гао теперь привлекает своих клиентов отовсюду..."
Перед Домом Омоложения остановились три причудливых позолоченных экипажа, которые,

похоже, стоят почти столько же, сколько вся отремонтированная гостиница. В каждом
из них есть непрозрачные вышитые занавески, подходящие по цвету черные лошади с
красивыми уздечками и служанки в вуалях в красивых белых одеждах (с золотой
отделкой, но, ах, все еще немного навязчивые и мрачные, как призраки). Служащие в
белых халатах выгружают из вагонов багаж "никому не нужно столько сумок, если
только они не переезжают". Некоторые из местных горожан собрались, чтобы издали
поглазеть на эту экстравагантность, но Шан Цинхуа замечает, что некоторые
проходящие мимо люди, похоже, совсем не удивлены. Такие очень важные гости,
путешествующие далеко ради гостеприимства семьи Гао, не должны быть редким зрелищем
здесь в последние годы.
“Лошади!” - кричит Ло Бинхэ, сразу же очарованный. Ло Цзяхуи приходится крепко

держать сына за запястье, чтобы он не перевернулся, вероятно, чтобы вскарабкаться
на модные колеса какого-нибудь дворянина, если он думает, что ему это сойдет с рук.
"Мама, пожалуйста..."
Когда Шан Цинхуа, Ло Цзяхуй и Ло Бинхэ приближаются к Дому Омоложения, они видят
перед собой “состоятельных, но не безумно богатых богатых” посетителей. Есть
несколько хорошо одетых гостей, которых Шан Цинхуа назвал бы мелкими дворянами и
другими типами социальных альпинистов, толпящихся снаружи со своим багажом и
выглядящих очень недовольными. Поскольку в этом мире нет телефонов, в которые кто-
либо из них мог бы кричать, некоторые из них вместо этого выражают свое
недовольство своим слугам, демонстрируя эту, ах, печально известную грацию и
достоинство высокого класса.
Но это не то, что его беспокоит.
Там также стоит отряд молодых культиваторов, около полудюжины из них в одинаковых
золотых одеждах, которые не выглядят так, как будто они здесь в отпуске. Их
краснолицый молодой лидер спорит с преграждающей ему путь пожилой женщиной,
которая, должно быть, является сотрудницей заведения. Стайка суетливых учеников,
мечи и рюкзаки, все готовые к какой-то охоте, выглядят крайне смущенными... э-э...
изящным и достойным поведением своего лидера.
“Хуа-Гэ", - говорит Ло Цзяхуй.
"Секта дворца Хуань Хуа", - немного ошеломленно отвечает Шан Цинхуа.
Вау, красные флаги просто продолжают появляться, да? Он уже потерял им счет!
Заклинание слежения на большие расстояния теряет свою эффективность, но Шан Цинхуа
уверен, что это означает только то, что они находятся слишком близко для комфорта.
Все эти дополнительные вещи, конечно, могут быть просто совпадением, но Шан Цинхуа
доверяет Системе настолько, насколько он может ее бросить, и он, блядь, не может
бросить эту дерьмовую, нехорошую вещь.
О-о-о, это точно не чертовски хорошо.
“Мы не останемся", - говорит Ло Цзяхуй.
“Определенно не останусь", - соглашается Шан Цинхуа.
“Мы просто задаем вопросы, находим Фанли и уходим”, - говорит Ло Цзяхуй.
“Вход и выход”, - соглашается Шан Цинхуа. “Самое большее пять минут”.
Ло Цзяхуй делает глубокий вдох и идет вперед.

“...если бы нас послал лично наш хозяин! Я ... мы не вернемся к нему с пустыми
руками”, - громко жалуется ученик Дворцовой секты Хуань Хуа, его алый цвет лица,
очевидно, стремится к фиолетовому. "Слухи о том, что ... ”
” Мои извинения, молодой господин, но с прибытием госпожи Ся и ее слуг Дом

Омоложения не в состоянии принять ваше пребывание", - говорит слуга почтительно, но
быстро. Аааа, это определенно напряженный тон человека, который закончил этот
разговор менее чем через тридцать секунд после его начала.
“Это пребывание не для развлечения”, - бормочет ученик. “Это проверка!”
“Хотя мы благодарны за необоснованную, незапрашиваемую заботу высокочтимой Секты

Дворца Хуань Хуа, Дом Омоложения имеет честь предоставить нашим гостям абсолютную
конфиденциальность и не может принять это”, - ровно отвечает слуга. “Я боюсь, что
вам придется вернуться, чтобы поговорить с нашей госпожой в другое время, молодой
господин”.
Ученик напыщенно надувается только для того, чтобы один из “состоятельных, но не

безумно богатых богатых” гостей бочком подошел, чтобы внезапно встать перед ним.
Этому гостю от тридцати до сорока с чем-то лет, его одежда относится к категории
“видавших лучшие дни” состоятельных людей, и у него аккуратное, слегка озабоченное
выражение лица.
“Извините, я доктор Сюй, врач леди Дан? Несколько месяцев назад я отправил письмо
мастеру Гао об изучении необычайных омолаживающих свойств реки Луочуань и получил
ответ от госпожи Ху лично о том, чтобы договориться ... ”
“Мастер Гао недоступен", - перебивает слуга.
“Тогда мы поговорим с хозяйкой дома”, - заявляет ученик Дворцовой секты Хуань Хуа,
бочком проходя перед доктором, явно раздраженный его вмешательством. “Мой учитель
слышал об этих омолаживающих свойствах и ... ”
” Наша госпожа слишком занята, заботясь о нуждах госпожи Ся и ее слуг“, - снова

перебивает слуга, быстро и твердо.
“Река не обладала никакими омолаживающими свойствами, когда я каждый день совал в

нее руки”, - бормочет Ло Цзяхуй, оглядывая всех этих людей, жаждущих увидеть ее
бывших подонков-работодателей и их слуг. Не похоже, чтобы Фэн Фанли был где-то
среди них.
Ученик Дворцовой секты Хуань Хуа и доктор оба, похоже, озадачены грубостью слуги.
Шан Цинхуа прочищает горло и делает шаг вперед. "Извините, мы ... ”
“Это дело секты", - огрызается ученик секты Дворца Хуань Хуа. ” Иди своей дорогой".
Он окидывает Шан Цинхуа очень оскорбительным взглядом и усмехается.
Шан Цинхуа пристально смотрит на него. Конечно, он замаскировался под

неаффилированного культиватора, даже сменив свои обычные ножны для меча на что-то
более потрепанное, но на самом деле? Одежда и оружие этого культиватора Дворцовой
секты Хуань Хуа в золотых одеждах просто кричат: “Я богат и не от мира сего!
Пожалуйста, ограбьте меня и/или иным образом обманите меня!” Может быть, им следует
подумать о том, чтобы одеваться, когда они на заданиях! В любом случае, что
случилось с уважением к старшим, а?!
“Похоже, ваш бизнес в секте столкнулся с препятствием, которое может быть решено
только со временем”, - говорит Ло Цзяхуй так вежливо и мягко, что это… ах, довольно
остроумно. “Пожалуйста, мадам, я ищу свою сестру Фэн Фанли. Ты ее знаешь?”
” Нет, я ее не знаю", - немедленно отвечает слуга.
Ло Цзяхуй бросает взгляд на Шан Цинхуа, который слегка качает головой, в то время
как ученики Дворцовой секты Хуань Хуа пытаются вернуть внимание слуги.
“Мне сказали, что она пришла сюда”, - настаивает Ло Цзяхуй. “Может быть, она
использует другое имя? Она была бы шестнадцатилетней девушкой с каштановыми
волосами, очень похожей на меня, и приехала бы в город несколько месяцев назад”.
“В Доме Омоложения нет никого, кто соответствовал бы этому описанию”.
Красные флаги! Повсюду красные флаги!
Ученик Дворцовой секты Хуань Хуа теряет самообладание и требует, чтобы его впустили
внутрь. Доктор Сюй очень настойчиво обещает, что будет самым ненавязчивым
наблюдателем, с радостью заплатит за привилегию учиться. Слуга повторяет, что Дом
Омоложения нуждается в строгой конфиденциальности, настаивает на том, что их методы
не продаются, и говорит им, что они все должны уйти сразу, прежде чем нарушат покой
недавно поселившейся леди Ся. Дом Омоложения закрыт для бизнеса!
“Ах, пожалуйста! Мою госпожу не так легко потревожить, и она ничего так не любит,
как знакомиться с попутчиками", - говорит новый голос.
Одна из служанок в белых одеждах с вуалью-явно женщина, как и все остальные, - идет
к ним из Дома Омоложения. Белая вуаль покрывает всю голову высокой женщины и в
основном непрозрачна, пропуская только впечатление улыбающихся красных губ. Она
кланяется недовольным гостям в знак приветствия.
“Опытные культиваторы-особенно желанные гости, которым есть что нам предложить.

Госпожа Ся приносит извинения за это недоразумение и приглашает вас всех разделить
с ней чудеса Дома Омоложения, - громко говорит служительница. Обращаясь к служанке,
она говорит: “Пожалуйста, проводите этих людей в их законные комнаты”.
Слуга кивает, затем поспешно кланяется и убегает, чтобы собрать еще слуг изнутри,
чтобы выполнить команды слуги. Что, ах, заставляет Шан Цинхуа задуматься, почему,
черт возьми, сотрудники подчиняются приказам главного помощника какого-то гостя, а
не приказам своей собственной хозяйки. Это наводит на мысль о динамике власти,
которая заставила бы Шан Цинхуа нервничать, если бы он уже не был на взводе. Кто,
черт возьми, эта героиня леди Ся? Насколько “очень важен” этот очень важный
человек? Пытливые умы на грани крика должны знать!
У ученика секты Дворца Хуань Хуань явно нет таких вопросов, и он пользуется
возможностью смело пройти мимо главного служителя, а остальные шестеро его
товарищей в золотых одеждах спешат не отставать.
В то время как недовольные гости текут мимо них, молодой главный герой с интересом
разглядывает их мантии “посмотри на меня, я так же хорош, как старые деньги” и
украшения для волос “посмотри на меня, я совершенно ничего не компенсирую”, Шан
Цинхуа и Ло Цзяхуй наклоняются ближе друг к другу.
Шан Цинхуа позволил напряженному заклинанию слежения развалиться, шепотом говорит

он Ло Цзяхую, но он сможет повторить его на меньшем расстоянии, если у него будет
немного места и времени. “Тогда я просто войду, пойду прямо к твоей сестре, если
она здесь, и снова выйду", - говорит Шан Цинхуа. “Полегче! Очень просто!”
Он действительно чертовски надеется, что это будет так просто.

Техника “да, я должен быть здесь, и я по важному делу, так что не беспокойте меня”
- очень эффективная техника! Удивительно, что люди позволят тебе уйти, если ты
будешь выглядеть так, будто знаешь, что делаешь и куда идешь. Шан Цинхуа может быть
очень хорош в этом для кого-то, чье общее, неотредактированное впечатление,
вероятно, таково: “Я не хочу быть здесь, я не думаю, что я должен быть здесь, я не
знаю, куда я иду, и я определенно сломаю что-то важное, пока буду возиться”.
“Я тоже могу пойти”, - говорит Ло Цзяхуй.
“Ага, хотя тебе действительно не нужно этого делать!” Шан Цинхуа настаивает.
“Фанли может и не пойти с тобой”, - настаивает в ответ Ло Цзяхуй.
Ах, это действительно здорово, что Ло Цзяхуй чувствует себя готовой встретиться
лицом к лицу со всеми своими личными демонами в этой поездке - Шан Цинхуа
действительно гордится храбростью своей невестки в этой дерьмовой миссии семейного
отдыха Ло-но у Шан Цинхуа действительно не очень хорошее предчувствие по этому
поводу! Он почти уверен, что тот слуга лгал им о том, что не видел или не знал Фэн
Фанли. Он достаточно крупная рыба из довольно большой пруд, к черту этих людей, но
очень подозрительно, откуда семья Гао взяла все эти новые деньги, что они делали,
чтобы привлечь такую таинственную клиентуру, и у Шан Цинхуа нет с собой другой рыбы
из его пруда, чтобы помочь.
Человек, хотел бы он иметь возможность натравить некоторых из своих коллег-лордов

пика на этих людей (никто не может насмехаться над Шэнь Цинцю или успешно
блокировать Ци Цинци от того, чтобы куда-либо идти), но Ло Цзяхуй, вероятно, не
хочет, чтобы такие, как Лю Цинге, видели это.
Один из слуг - другой - подходит к ним, чтобы показать им их комнаты. Ло Цзяхуй

настаивает, что они здесь не для того, чтобы остаться, они ищут девочку-подростка
по имени Фэн Фаньли. Этот слуга также настаивает на том, что они не знают этого
человека, с такой же ненадежной быстротой, с явной тревогой в их манерах. Однако
Шан Цинхуа не может сказать, лжет ли она или просто у нее дерьмовый день, потому
что он сомневается, что Дом Омоложения добр к своим сотрудникам.
“Я хотел бы поговорить с вашей госпожой”, - снова настаивает Ло Цзяхуй.
“Моя госпожа примет вас как можно скорее, но сейчас позвольте мне показать вам ваши
комнаты”, - снова пытается слуга. “Позвольте мне устроить вас поудобнее, пока вы
ждете, пока она освободится”.
"...Хорошо", - наконец говорит Ло Цзяхуй. “спасибо”.
Ясно, что она не намерена останавливаться в любых номерах, которые им предложат.
Слуга проводит их внутрь Дома Омоложения, который быстро проводит всех недовольных
гостей и их слуг в нужные комнаты. Это так же безвкусно внутри, как и снаружи,
вероятно, нацелено на “красивое и мирное” и намного ближе к “кричащему и
преувеличенному”. Шан Цинхуа улавливает вспышку золотых одежд Секты Дворца Хуань
Хуа в конце одного коридора и замечает множество слуг в белых одеждах с вуалью,
достаточно, чтобы он мог оценить, что свита госпожи Ся насчитывает по меньшей мере
две дюжины. Кому это нужнодве дюжины личных слуг, когда они путешествуют?! А как
насчет охранников?! Где все охранники?
Ло Бинхэ поднимает голову, чтобы хорошенько все рассмотреть.
“Дядя, это похоже на лабиринт", - решает он.
“Ага”, - говорит Шан Цинхуа, достаточно хорошо отслеживая их путь. Если бы у него
были настоящие флюиды лабиринта, он бы, блядь, развернул их обратно, но он
полагает, что это похоже на лабиринт, когда тебе шесть лет, а владельцы дешевых
отбросов используют одни и те же безвкусные украшения в каждом коридоре.
Слуга показывает им их комнату, что не так уж плохо, хотя она не очень большая и в
ней всего одна кровать. Затем слуга обещает принести им чего-нибудь перекусить и с
поклоном выходит, закрыв за ними дверь.
” Правильно... время для этого нового заклинания слежения", - бормочет Шан Цинхуа,
роясь в рукавах. У него все еще осталось несколько волосков, завернутых в носовой
платок, и на этот раз ему не потребуется так много попыток, чтобы разгадать
заклинание слежения. “Найди младшую невестку, а потом мы пойдем. Найди младшую
невестку, а потом мы пойдем”.
“Мама, дверь заперта".
Шан Цинхуа и Ло Цзяхуй поворачиваются лицом к Ло Бинхэ, который с расстроенным

видом дергает дверь. Шан Цинхуа хочет думать, что это просто его племянник не
знает, как работает эта конкретная дверь, но… ему просто чертовски не повезло.
Ло Цзяхуй подходит и сама пробует открыть дверь. Нет. Крепко заперта.

Она оборачивается, чтобы посмотреть на Шан Цинхуа.
Блядь.
Он не ожидал, что все так быстро пойдет наперекосяк.
Немедленно перейти к “потенциально опасным для жизни”? Эти люди очень спешат!
“Почему дверь заперта?” - спрашивает Бинге. “Мы должны кричать?”
“Ага, еще нет", - быстро говорит Шан Цинхуа. “Дядя может позаботиться об этом.
Просто отойди в сторону и дай ему взглянуть, хорошо? Дядя откроет дверь, и мы сразу
же уедем.”
Ло Цзяхуй закусывает губу, но кивает в знак согласия.
“А как насчет маминой сестры?”
” Твой дядя будет искать твою тетю Фанли, но нам нужно идти сейчас”, - тихо говорит
Ло Цзяхуй. “Похоже, люди здесь не такие уж и милые".
“Она специально заперла дверь?”
“Да, и это очень подлый поступок, так что мы не собираемся здесь оставаться”.
Главный герой очаровательно поражен всей этой ситуацией, что было бы забавно, если
бы вся эта дерьмовая ситуация не была ужасающей.
Шан Цинхуа опускается на колени рядом с дверью и фокусирует свою духовную энергию
на механизме, который не кажется слишком прочным или слишком сложным, из обычных
материалов и изготовления, и на котором нет никаких соответствующих заклинаний на
двери. Либо это был несчастный случай (Шан Цинхуа действительно чертовски
сомневается в этом), либо это очень плохо продуманная попытка похищения для
использования на культиваторе. (Он похож на шарлатана? Ло Цзяхуй точно сказал бы
ему, если бы он выглядел как фальшивый культиватор, верно?) Любой культиватор,
достойный их внимания, мог бы взломать этот замок. Они делают Бессмертные Связующие
кабели и другие аксессуары для сюжетных устройств не просто так! (На самом деле у
Шан Цинхуа тоже есть кое-какие хитрости в рукаве для них, хотя он не собирается
читать этим людям лекции о том, как лучше его похитить.)
Он тоже мог бы просто выбить дверь ногой, чего ему никогда раньше не удавалось, и
это звучит захватывающе, но сейчас внимание кажется плохим. Вышибание двери
подразумевает желание пробиться наружу. На самом деле это не в стиле Шан Цинхуа!
Нет! Он больше похож на парня “улизнуть, когда никто не смотрит"! Кроме того,
пробиваться отсюда с невесткой и шестилетним племянником на буксире-плохая идея. Он
не героический Лю Цинге, извините!
Не то чтобы он видел кого-то, с кем они могли бы подраться на выходе.
“Что ты делаешь, дядя?” - спрашивает Бинге.
“Открываю замок с помощью духовной энергии. Шшш, дяде нужно сосредоточиться на

этом.”
“прости”.
Замок щелкает в течение пары минут, что не слишком потрепано, но также означает,
что Шан Цинхуа, вероятно, немного заржавел в использовании духовных струн и сил для
деликатной работы! Аааа, возможно, он проведет урок для его непослушных учеников,
которые, вероятно, неизбежно забрать мастерство, что бы он ни делал, служа им
смелые скрытый смысл, “не смей использовать это дерьмо на меня.” Это, несомненно,
не палка, и он об этом пожалеет, но он чувствует себя готовым быть очень щедрым,
если они выберутся отсюда живыми.
Бинхэ радостно восклицает, что радует и пугает, прежде чем Ло Цзяхуй хлопает себя
ладонью по рту.
“Ах, Бинге, мы ведем себя тихо, помнишь?” - шепчет она.
“прости”.
“Все в порядке. Мама причинила тебе боль? Мне очень жаль.” Ло Цзяхуй целует его в
голову.
“Бинхэ", - серьезно добавляет Шан Цинхуа приглушенным голосом. “Мы будем очень тихо
уходить, хорошо? Мы будем хитрить, чтобы нас снова не заперли. Супер подлые шаги!
Самые подлые шаги! Вы с мамой последуете за дядей и будете делать в точности так,
как он говорит, хорошо? Первое правило-быть как можно тише!”
Главный герой очень серьезно кивает, и Ло Цзяхуй снова целует его в макушку.
Шан Цинхуа ухмыляется (хотя и паникует, определенно все еще в панике, даже больше,
чем обычно, но он не может показать это внутреннее гребаное смятение молодому Ло
Бинхе), затем очень осторожно приоткрывает дверь и заглядывает в щель. Он никого не
видит и не слышит в коридоре. Поэтому он приоткрывает дверь чуть дальше и быстро
оглядывается. Берег чист! Он подзывает Ло Цзяхуя и Ло Бинхэ вперед, и они вместе
крадутся по коридору.
Сейчас в коридорах, ах, очень тихо, по сравнению с прежней суетой. Странный.
Шан Цинхуа выглядывает из-за первого угла и видит двух служанок госпожи Ся в белых
одеждах, которые оба… сняли с них вуали? Они оба в профиль, на достаточном
расстоянии, чтобы Шан Цинхуа не мог разобрать шепот их разговора, но… он видит
проблеск чего-то на их лбах, отчего его голова почти останавливается на груди. Это…
демонические метки?
О, черт! О, черт, черт, черт!
Это чертовы демонические метки! Двое из слуг госпожи Ся-демоны, а это значит, что
все две дюжины из них, вероятно, гребаные демоны, а это значит, что сама
таинственная госпожа Ся, вероятно, гребаный демон. Потому что именно так все
устроено в дерьмово построенном мире Гордого Бессмертного Демонического Пути,
реализованного в дерьмово построенном веб-романе, написанном хакером! Вот как это
бывает! Вот как обстоит дело в этом суковатом мире!
Шан Цинхуа явно не ожидал здесь правильного плохого исхода!
Его разум слишком охвачен паникой, чтобы как следует напрячь свою дерьмовую память,
но он готов поспорить на хорошие деньги, что леди Ся либо Гордая жена Бессмертного
Демона, либо тоже Гордая злодейка Бессмертного Демона. Который из них, к сожалению,
он понятия не имеет. Черт! Почему он не мог быть автором взлома с лучшей памятью?!
Прошли десятилетия, и от него нельзя разумно ожидать, что он вспомнит каждую
гребаную деталь своего проданного чудовища. Иногда ему действительно не помешала бы
шпаргалка. Что это за сюжетная линия? Главный герой не должен сталкиваться с
демонами в этом возрасте!
Демоны в конце зала заканчивают свой разговор. Один из них на мгновение исчезает из
виду и возвращается с телом, перекинутым через плечо.
Ах, черт возьми, это снова золотые одежды Дворцовой секты Хуань Хуа. Демоны уже
уничтожили культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа.
Шан Цинхуа вроде как хочет посмеяться.
“Эй, Система?! Эй, Системный братан, ты гребаный мудак?!” - истерически думает

Шан Цинхуа, поняв все это слишком поздно. “Ты вынудил меня отправиться на эту
дерьмовую Миссию по семейному отдыху Ло, потому что был очень реальный шанс, что Ло
Цзяхуй и Ло Бинхэ умрут без меня?! Мы рискуем здесь умереть?!”
【Прошлое, настоящее и будущее Ло Цзяхуя - Часть 2: Грязное белье.】
【Значок увеличения очков, мигающий блестящим зеленым знаком плюс. Значок

увеличения очков, мигающий блестящим зеленым знаком плюс. Значок увеличения очков,
мигающий блестящим зеленым знаком плюс. 】
“Ага, подожди", - снова думает Шан Цинхуа. “Не смей, черт возьми, смеять. Не
делай этого, блядь, братан.”

【Прошлое, настоящее и будущее Ло Цзяхуя - Часть 3: Несовершенное бессмертие.】
【Цель миссии: выжить.】

【Совет завершен, желаю вам удачи.】
- Счастливого Хэллоуина!
- "Цель миссии: выжить" выводит меня из себя почти каждый раз, когда я ее вижу.
- В Примечаниях автора к следующей главе будут некоторые предупреждения. До сих пор

этот вымысел был действительно пушистым, с некоторой тоской по вкусу, но теперь мы
увидим некоторые действия и типичное для канона насилие.
- Я создал пост для моей записи о смене ролей в Мошанге: "Это должно следовать, как
ночь за днем", если кому-то это понравилось. Сейчас я пытаюсь придумать идеи для
аналогичной анимированной обложки для этого фильма.
- Пока! 😘💕❤️
Глава 12: Дом омоложения

В которой Шан Цинхуа очень неохотно становится героем боевика и все время ненавидит
его.
Эй, я не знаю, как ты сейчас себя чувствуешь, читатель, но эта глава не очень
проста для чтения (по крайней мере, по сравнению с предыдущим пуха, имо это не так
уж плохо). У меня мягкое сердце, которое лично преуспевает в исправлении, поэтому я
могу пообещать, что у этой дуги будет счастливый конец для наших героев, но в
нескольких следующих главах это может показаться маловероятным. Эта глава по-
прежнему полна юмористического повествования Шан Цинхуа и практической перспективы,
но в ней также есть несколько недостатков.
Предупреждение за ссылки на каннибализм, ссылки на торговлю людьми, смерть

второстепенных персонажей на экране, кровь и кровь на экране, ссылки на массовую
кремацию и другие элементы насилия, характерного для канона.
Если вам нужно узнать судьбу Ло Цзяхуя, Ло Бинхэ и Фэн Фанли, прежде чем двигаться
дальше, вы можете найти этот спойлер здесь.
Заботиться. ❤️
Два демона-слуги находятся в конце зала, один из них с учеником Дворцовой секты
Хуань Хуа в золотых одеждах через плечо, демонстрируя ту легкую демоническую силу,
которая никогда не перестает нервировать.
Ах, Шан Цинхуа проходит через эту жизнь, не слишком часто крича, главным образом
потому, что просто не думает о том, сколько людей, которых он встречает, могли бы
пробить его грудную клетку голыми руками. Да, он тоже мог бы это сделать, может
быть, но… ааа… послушайте, он лично считает, что многим культиваторам было бы
намного лучше, если бы они были должным образом напуганы до чертиков относительно
худой женщиной, легко обнимающей взрослого мужчину, и тому подобное. Некоторым
культиваторам (кашель, Лю, блядь, Цинге, кашель) нужна здоровая доза страха
самосохранения в их жизни! Развивайте некоторые ментальные блоки! Подрежьте старую
самооценку, прежде чем эта уверенность, вызванная сверхспособностями, кого-нибудь
убьет!
В любом случае, эта ситуация отстой! Но затем служители демонов, все еще болтая
друг с другом, начинают идти по коридору в сторону Шан Цинхуа. Шан Цинхуа
скрывается из виду, прежде чем их головы тоже успевают повернуться вперед.
Нет! Нет, нет, нет!
Он подхватывает своего племянника, присаживается не слишком далеко позади него,

прижимая маленький кулачок ко рту, и хватает Ло Цзяхуя за руку. Шан Цинхуа мчится
(молча, молча) обратно в комнату, из которой они только что сбежали, ставит Бинхэ
на пол, отпускает Цзяхуя и закрывает за ними дверь (тихо, ТИХО). Молодой главный
герой явно сбит с толку тем, почему они идут вспять, но его приемная мать широко
раскрывает глаза, понимая, что что-то пошло не так.
“Демоны!” - шипит Шан Цинхуа. “Слуги госпожи Ся - демоны”.
Ло Цзяхуй прижимает собственный кулак ко рту, чтобы подавить вздох.
Шан Цинхуа абсолютно не спокоен по поводу этого дерьмового, блядь, развития в его
дерьмовой, блядь, катастрофе переселения в дерьмовый, блядь, мир, созданный тупым
хакером и управляемый сломанным роботом, которого кто-то должен был бросить в ванну
при инициации. Но он должен притворяться, что спокоен ради ребенка!
Поэтому он изображает, как поджимает губы перед Бинге, когда вытаскивает свой меч.
Бинхэ смотрит на него встревоженно, и Ло Цзяхуй спешит сесть рядом с ним на пол.
А-а-а, точно, здесь нет молний! Шан Цинхуа почти так же плохо разбирается в
современных жестах и речи, как раньше, во втором детстве, когда он впервые пытался
примирить две жизни и бесполезную Систему Переселения душ в одной голове, но он
никогда не мог полностью скрыть свою непоколебимую странность. Это выскальзывает в
самые неподходящие моменты!
С другой стороны, на самом деле проблема здесь не в том, чтобы застегнуть молнию.
Шан Цинхуа опускается на колени на пол, затем лезет в рукава и за пояс за своими
мешочками цянькунь. Параноик, который упаковывает вещи так, словно готовится
оказаться в ловушке в кишащей демонами гостинице,-дурак каждый день, кроме одного!
И этот один дерьмовый день очень важен!
У Ло Цзяхуи уже есть нож при себе, но Шан Цинхуа направляет на нее еще один. Потому
что, по его мнению, единственный раз, когда вы не хотите иметь при себе по крайней
мере два ножа, - это пройти через службу безопасности аэропорта, даже если это
вызовет у вас подозрения, если вас застукают в разгар расследования таинственного
убийства.
"Подкрепление”, - одними губами говорит он ей, и она кивает, держась подальше от

Бинге.
Шан Цинхуа с удовольствием использовал бы их обоих во всех когда-либо изобретенных

мерах защиты от демонов, за исключением того, что это... на самом деле не вариант…
по очевидным причинам в форме Бинхе.
Так что остается... больше… ах, наступательные методы.
О, в этой комнате, блядь, нет окон. Это чертовски подозрительно, и Шан Цинхуа не
может поверить, что он раньше не заметил отсутствие окон в этом месте. Когда они
вернутся домой в целости и сохранности, он больше никогда не войдет в комнату без
по крайней мере двух выходов и/или простого способа сделать дополнительный
аварийный выход. Какая-нибудь встреча без окон? Он просто свалит нахуй.
Черт, он ненавидит это. Он ненавидит это, он ненавидит это, он ненавидит это.
Шан Цинхуа прислушивается у двери к демонам-слугам, слышит, как пара шагов

неторопливо приближается. Приглушенные звуки складываются в приглушенные слова,
которые складываются в разговор о том, хватит ли еды, чтобы обойти вокруг, и стоит
ли им поворачивать назад.
Шан Цинхуа остается мучительно неподвижным.

Разговор проходит мимо них, за ним следуют шаги.
Он вкладывает духовную энергию в один из талисманов, разложенных на полу, и ждет...

Но разговор не прекращается, и шаги не останавливаются для использования духовной
энергии, вместо этого звуки отдаляются и снова начинают распадаться. Шан Цинхуа
делает жест своей семье, чтобы она оставалась на месте, затем осторожно, бесшумно
берет другие талисманы, которые он разложил, и бесшумно выскальзывает за дверь.
Он может это сделать! Он может это сделать!
Это так же, как и любая другая гребаная миссия-невидимка!
В зале никого нет, за исключением слуг-демонов, которые сейчас прошли мимо своей
комнаты, и Шан Цинхуа не позволяет третьей паре шагов достичь их ушей. Требуется
одно движение его руки, чтобы послать талисман каждому из них за спину, который
парализует их тела, что выводит их из равновесия.
Это действительно удивило Шан Цинхуа, когда он в первый раз парализовал кого-то
подобным образом! Существуют различные типы ловушек, которые могут полностью
заморозить человека на месте, в том числе некоторые , которые говорят: “К черту
гравитацию, мы не прислушиваемся к гравитации в этом доме”, но когда вы прямо
отмечаете человека в середине движения, как это, они, как правило, падают на лицо!
На самом деле это всегда трагически неэлегантно. Все люди, которых Шан Цинхуа
когда-либо видел падающими в обморок в изящной позе, с искусно разбросанными вокруг
них одеждами, были полностью фальшивыми. Типа: “О, вау, ты практикуешься в этом
дерьме?”
Реальные люди, по опыту Шан Цинхуа, склонны падать, как мешок с овощами.
Он уже движется вперед, когда активируются талисманы. Не теряйте времени даром!

Требуется взмах меча, чтобы обезглавить одного из слуг демона еще до того, как тело
упадет на пол.
Затем Шан Цинхуа свободной рукой хватает другую за заднюю часть ее одежды, позволяя
ученице Дворцовой секты Хуань Хуа соскользнуть с ее плеча и сначала упасть на пол,
а затем еще одним взмахом меча сносит голову и второму слуге демона. Он тихо
откладывает обезглавленное тело в сторону.

Послушайте, он никогда бы не добрался до положения лорда пика, если бы на самом
деле не был способен быть хотя бы немного опасным! По крайней мере, для некоторых
людей. Чтобы быть подонком-предателем, который наносит непростительный ущерб своей
секте в будущем, с надеждой выжить после этого, он должен быть способен нанести
какой-то очень буквальный, очень тонкий удар в спину.
Ах, конечно! Конечно! Эти бедные служители демонов могут быть невиновны, и это
может быть просто странным недоразумением, но Шан Цинхуа не доверяет этому
проклятому хак под названием Самолет, Летящий в Небо. Его дерьмовая Система
говорила “выжить”. Это довольно недвусмысленно! Он также почти уверен, что эти
служители демонов говорили о том, чтобы передать это “свежее мясо” на кухню… и он
сомневается, что они просто искали дегустаторов! Это чертовски странный мир, когда
каннибализм-самое разумное предположение, которое там можно сделать, но это мир, в
котором он живет сейчас.
Племянник Шан Цинхуа здесь, и он ничем не рискует, спасибо!
【Ранняя смерть главного героя приведет к последствиям.】
“Я знаю это, спасибо! Пошел ты!” - думает он.
Шан Цинхуа как бы желает, наблюдая за пролитой на пол кровью, чтобы убийство людей
было не таким… он не хочет говорить легко... но… вау, мир, блядь, просто позволяет
тебе это делать, да? Когда дело доходит до этого, Система даже не выдает ему
всплывающее окно, например: “Братан, ты, блядь, уверен, что хочешь, чтобы на твоих
руках была кровь?” Это просто происходит, как убийство любого другого животного.
Аааа, души подтверждены , что они существуют и сохраняются в мире Гордого

Бессмертного Демонического Пути, так что для этих дам все не так плохо, как всегда,
рассуждает он про себя. Он мысленно подталкивает Систему к справедливому обращению
с ними, когда они проходят через локальный цикл реинкарнации, и называет это своей
должной осмотрительностью здесь. Он извинится позже, если он здесь не прав!
Тела слуг демонов (и головы, тьфу) отправляются в ближайшую пустую комнату.

Кровососущий талисман оставляют, чтобы впитаться в лужу на полу в холле - любимое
блюдо мясников пика Си Цзяо, хорошее для хранения крови для последующего
использования, например, для зелий или приманки, также хорошее для очистки-хотя
слабое пятно может быть неизбежным. Шан Цинхуа запоминает демонические метки на их
лбах - это демоны низкого ранга, очевидно, они носят дополнительную краску вокруг
своих меток, чтобы показать свою службу конкретному демону высокого ранга.
Да, он уверен, что на самом деле никогда бы не получил такого удара по таким, как
Мобей-Джун. Хотя, по общему признанию, он никогда по-настоящему не пытался.
Быстрый осмотр тел не выявил на них ничего полезного.
“Я заслуживаю добычи, не так ли, Системный Братан?” - несчастно думает Шан

Цинхуа. “Это задание, да? Разве я не должен получить удобный набор мастер-ключей
или еще более удобную карту этого дерьмового уровня? Какая-то написанная от руки
записка, в которой я излагаю причины этого захвата демоном? Нет? Ну, и ты тоже
пошел на хуй, братан!”
Одна странная вещь: слуги демонов выглядят старше, чем он ожидал. Гордого
Бессмертного демона способ , как правило, к женщинам, которые выглядели вечно
девятнадцать (и были совсем не против papapa с жеребцом герой), но это поняла
версия взлома веб-роман наверняка не придерживаться строгих ограничений: “все
женщины или маленькие дети, девушки на выданье, злой мачехи, среднего возраста
матерей, или старых старух.” Но он по-прежнему поражает его странным, каким-то
образом, что эти демоны выглядят (по крайней мере по человеческим меркам) в начале
пятидесятых годов. Полностью “все еще пытаюсь выглядеть на двадцать” пятидесятых,
но все же.
Ах, что-то в этом хочет напомнить ему о чем-то другом, но он действительно не может
вспомнить, о чем именно!
В растерянности Шан Цинхуа подбирает кровососущий талисман, затем ученика Дворцовой

секты Хуань Хуа, а затем возвращается к своей семье. Ло Цзяхуй явно испытывает
такое облегчение, увидев его живым, что у него болит грудь. Ло Бинхэ открывает рот,
чтобы что-то сказать, но потом вспоминает, что нужно молчать, и вместо этого
неуверенно машет Шан Цинхуа.
Шан Цинхуа показывает племяннику поднятый большой палец и закрывает за собой дверь.
Шан Цинхуа кладет ученика на кровать. Молодой человек на самом деле не мертв,
просто сейчас без сознания и слегка окровавлен. Он даже не выглядит раненым, хотя
вероятность отравления или яда все еще витает в воздухе. Шан Цинхуа предполагает,
что демоны были… ааа… быть очень покладистым по отношению к тропе “демоны любят,
чтобы их еда была как можно более свежей".
У молодого человека светло-коричневая кожа, темно-каштановые волосы, и он… Шан

Цинхуа мог бы догадаться... Может быть, ему двадцать лет...? Может быть, ему всего
восемнадцать или девятнадцать, насколько он знает. Молодой братан из колледжа... с
обычным красивым лицом, которое сразу же было бы похоже на “У меня пять машин, и
это чудо, что люди еще не настроили их всех на дерьмо”. Хотя, по общему признанию,
возможно, Шан Цинхуа предвзят, основываясь на этом впечатляющем проявлении права и
плохом принятии решений снаружи. Если бы этот парень был учеником Пика Дин, Шан
Цинхуа, вероятно, назвал бы его “Брови Ученика Очень густые”.
В блаженной бессознательности это… действительно очевидно, что этот парень всего

лишь ребенок.
Шан Цинхуа дает малышу заряд духовной энергии. Легкий трюк! Супер полезно! Отлично
подходит для разрушения иллюзий и гипноза, для шокирования грубых людей при
правдоподобном отрицании в качестве статического шока, а также для пробуждения
страдающих похмельем культиваторов, растянувшихся под неправильным деревом, или
учеников, которые заснули за своими столами.
Ученик Дворцовой секты Хуань Хуа внезапно просыпается и сразу же набрасывается на

Шан Цинхуа. Неуклюже, однако, и слабо. Нетрудно схватить парня за руку, толкнуть
его обратно на кровать и прошипеть: “Мы не демоны. Я только что спас тебе жизнь.
Успокойся".
Ученик перестает сопротивляться и рассеянно оглядывает комнату. “Где… мой шиди...!

О, нет, мне нужно ... Они собираются ...
Шан Цинхуа снова толкает его обратно на кровать. “Сиди тихо. Со всеми демонами еще
не разобрались, - шепчет он своим лучшим Серьезным голосом Шифу. “Мне нужно, чтобы
ты точно рассказал мне, почему секта Дворца Хуань Хуа расследует это место, что ты
видел до того, как тебя вырубили, и все остальное, что ты знаешь”.
Ученик пихает его, шипя: “Я не обязан тебе отвечать ... ”
Шан Цинхуа отступает. Ученик, наконец, замечает Ло Цзяхуя и Ло Бинхэ и широко

раскрывает глаза, в то время как Шан Цинхуа пытается вытащить свою духовную печать
Горной секты Цан Цюн. Он протягивает его ученику, чтобы тот увидел, чтобы ребенок
мог еще больше, еще больше распахнуть глаза, когда он точно поймет, с кем он
разговаривает. Да, именно так! Кто-то важный!
“Я лорд Шан Цинхуа с пика Ань Дин горной секты Цан Цюн. Конечно, тебе не
обязательно отвечать мне, но если ты хочешь выбраться отсюда живым, ученик, ты
захочешь этого”.
"Я-Бессмертный Мастер Ш-Шан”, - заикается малыш, неуклюже кланяясь и почти падая

лицом в кучу золотых одежд вместо этого.
Упс! Может быть, перестарался с Серьезным голосом Шифу.
Шан Цинхуа поднимает ученика с пола, теперь желая, чтобы его шестилетнего
племянника не было здесь специально, чтобы он мог проклясть. “Не делай этого", -
шипит он, присаживаясь на корточки перед ребенком, надежно пряча свою духовную
печать. “Мне не нужно, чтобы ты кланялся и царапался! Бесполезно! Мне нужна твоя
помощь, а тебе нужна моя, так что давай вести себя очень спокойно и помогать друг
другу здесь, а?”
Ученик отчаянно кивает.
“Отлично. Мы на одной волне. Как тебя зовут?”
Ученика секты Дворца Хуань Хуа зовут Дуань Тянью.

ПЕРСОНАЖА: Дуань Тянью.】
Ученик также не знает, что именно здесь не так, только то, что Мастер Дворца
заинтересован в их способности, по слухам, “вернуть молодость даже обычному
человеку”, и обеспокоен слухами о потенциальной порочности в основе этого. Дуань
Тяньюю было поручено провести расследование и, если методы Дома Омоложения
достаточно опасны, конфисковать их инструменты или сообщить об этом своей секте.
Они понятия не имели, что можно ожидать демонов.
Шан Цинхуа мало что помнит о сюжетной линии “Возвращение в город Линьло” в
оригинальном Образе Гордого Бессмертного Демона, но он чертовски уверен, что в ней
не было демонов. Мерзкий злодей "злая мачеха", персонаж этой сюжетной линии, был
человеком! Персонаж" невинной падчерицы "или" культиватора справедливости",
которого должен был спасти главный герой, был человеком! Единственным демоном на
сцене был главный герой! Это определенно была одна из тех сюжетных линий “люди тоже
могут быть подонками и даже худшими монстрами, чем демоны, если захотят, каждый
может и, вероятно, будет эгоистичным, жадным и жестоким, так что никому не
доверяй”.
Ничто из того, что Дуань Тянью говорит ему сейчас, не объясняет, что, черт возьми,
здесь происходит с точки зрения сюжетных линий Пути Гордого Бессмертного Демона.
Очень бесполезно.
“Я ... я надеялся стать новым главным учеником”, - признается Дуань Тянью, его
глаза действительно блестят, а голос теперь хриплый. ”Я подумал, что если бы я мог
произвести впечатление на Мастера Дворца своим успехом здесь, то у меня было бы
больше шансов..."
“Он действительно еще не сменил своего главного ученика?” - спрашивает Шан Цинхуа.
Он немного удивлен, но и совсем не удивлен.
Дуань Тяньюй качает головой. “Официально нет. Но наш шицзе мертв уже более семи
лет, и… Я хочу, чтобы она гордилась своим пиаром… но вместо этого я привел нас в
зубы и когти демонов... ”
О, черт, ребенок действительно шмыгает носом, и это не похоже на крокодиловы слезы.

Что... неудивительно, когда этот ученик знает, что его ошибки в основном
преподнесли его младших боевых братьев и сестер демонам на блюдечке с голубой
каемочкой. Похоже, гордостью этого ребенка был этот большой раздувшийся воздушный
шар, который лопнул, особенно с “несравненным бессмертным” культиватором, который
был здесь, чтобы засвидетельствовать все его провалы.
"Ты не подумал провести здесь небольшую разведку?” - говорит Шан Цинхуа.
Конечно, он и здесь не проводил обширной разведки. Но в его защиту скажу, что они
просто пришли забрать одного человека и уехать. Пять минут, вход и выход!
”Шпионить за простыми людьми-это..."
"...что поддерживает в тебе жизнь”, - в ужасе говорит Шан Цинхуа. ” Святое дерьмо,
мои ученики бы ... “Шан Цинхуа хочет сказать” съем тебя заживо", но он обрывает
себя, потому что сейчас это кажется, ах, плохим вкусом.
Наконец Ло Цзяхуй выходит вперед, чтобы предложить расстроенному молодому человеку

носовой платок от слез, который он принимает с благодарностью, широко раскрыв
глаза. Шан Цинхуа улыбается своей невестке, которая проделала огромную работу,
чтобы заставить главного героя замолчать (за исключением момента, когда Ло Бинхэ
вежливо представился, а Дуань Тянью неловко поздоровался с маленьким мальчиком), а
затем щелкнул пальцами перед лицом Дуань Тянью. Не пялиться! Да, его невестка,
наверное, лучший человек в этом мире, но у них здесь есть работа!
“Расскажи мне все, что ты видел, прежде чем они вырубили тебя”.
Итак, похоже, что леди Ся и ее сопровождающие заняли главный зал Дома Омоложения.
Они не позволили Дуань Тянью и ученикам Дворцовой секты Хуань Хуа войти внутрь,
чтобы прервать ее лечение. Служителям удалось перенаправить учеников в другую
комнату, где, как они утверждали, хозяйка дома наблюдала за приготовлением
секретных лекарств (она не была), и служители демонов набросились на них там.
“Хорошо, мы пойдем в противоположном направлении и найдем кухню", - решает Шан

Цинхуа. “Найди служебную дверь, которая должна быть поблизости”.
“В чем дело?” Говорит Дуань Тяньюй.
“Местам, которые пытаются выглядеть модно, нужно место, куда можно принести
редиску, и место, где можно вынести мусор, не проходя через их модные залы и
входную дверь”, - объясняет Шан Цинхуа. “Мы будем высматривать демонов и любые
двери или окна здесь! Наружные стены или потолки тоже хороши. Давайте не будем
придирчивы к нашим выходам”.
Ло Цзяхуй понимающе кивает. Ло Бинхэ копирует свою мать.
Шан Цинхуа ерошит волосы племянника, как будто это действительно поможет подавить
страх, бегущий по его венам. “Кстати, хорошо поработал над тем, чтобы быть тихим!
Отличная работа до сих пор помогала дяде! Продолжай в том же духе!”
Дуань Тянью получает запасной меч и запасной нож. “У меня заканчиваются запасные
ножи, так что не теряй их, или я заставлю тебя купить мне новый”, - твердо говорит
Шан Цинхуа. Как и многие ученики Пика Ань Дин, которые обычно являются отъявленными
скрягами, малыш горячо кивает.
Позади него Ло Бинхэ жалуется своей матери на то, что у него есть собственный нож.
Все остальные получают по одному! Ло Цзяхуй шикнул на него.
Они возвращаются в зал и идут в противоположном направлении, следуя по пути,

которым шли слуги демонов, переступая через слегка запятнанный пол. (Острый нос
демона сможет распознать свежую кровь, но попытка скрыть это, вероятно, того не
стоит.) Шан Цинхуа возглавляет их маленькую вечеринку, находясь в состоянии
наивысшей боевой готовности, понимая с немалым количеством внутренних ругательств,
что это гребаная миссия сопровождения. Это миссия скрытого сопровождения!
Что за дерьмовое сочетание! Какая жестокая Система придумала это?!
Особенно когда вдалеке, где-то позади них, в гостинице, они слышат, как кто-то
колотит в дверь и кричит, чтобы его выпустили. Один из этих модных гостей наконец-
то понял, что их заперли в своей комнате.
Дуань Тяньюй немедленно бросается на помощь, но Шан Цинхуа сжимает плечо ребенка.
Черт, нет! Дуань Тянью выглядит растерянным и мятежным.
“У нас пока нет хорошего выхода, и они будут только мешать, пока мы этого не
сделаем”, - шипит Шан Цинхуа. Он не выполняет ничего похожего на роль обслуживания
клиентов для избалованных богатых людей в середине миссии скрытого сопровождения!
Он не так уж сильно ненавидит себя! “Они, вероятно, безопаснее заперты, чем бродить
здесь с нами, где демоны”.
Дуань Тянью неохотно кивает.
На этой ноте, в соседнем коридоре, Шан Цинхуа может слышать голоса из того, что
похоже на дверной проем кухни, который прикрыт разорванной висящей тканью, а не
настоящей дверью. Он видит мелькание длинных белых одежд. Он слышит звон кастрюль и
сковородок и шипение пламени. Он чувствует запах готовящейся еды и очень надеется,
что это еще не человеческая гребаная плоть. Хотя, наверное, ему не так уж чертовски
повезло.
Он возвращается и находит еще одну пустую комнату немного дальше по коридору, где
могут остановиться Ло Цзяхуй и Ло Бинхэ. Ни один из них не выглядит счастливым из-
за того, что его снова оставили позади, но Ло Цзяхуй сжимает руку Шан Цинхуа с
мрачным пониманием. Шан Цинхуа сжимает его в ответ, затем снова гладит пушистую
голову своего племянника, прежде чем тот выскальзывает, чтобы расчистить им путь.
Коридор, в котором они сейчас находятся, поворачивает направо в конце, с кухонной

дверью в центре второго коридора, а затем этот второй коридор снова поворачивает
направо, так что третий коридор проходит параллельно первому. Кухня находится в
конце этого крыла.
Еще один талисман из тайника Шан Цинхуа предотвратит большинство звуков,

доносящихся из кухни по первому коридору. Шан Цинхуа укоризненно машет им в
чертовски впечатленном лице Дуань Тянью, прежде чем посадить его, потому что это
элементарная вещь! Это базовый набор инструментов! Как кто-то может дожить до
позднего подросткового возраста, не изучив эти вещи? Секта дворца Хуань Хуа должна
научить своих учеников правильно шпионить и подкрадываться! Это позорно.
Ах, он действительно хотел бы, чтобы Пэн Хунпэн или Линь Вэньцзяо были здесь, чтобы
подать достойный пример своим старейшинам из других сект.
Из того, что может сказать Шан Цинхуа, пытаясь незаметно заглянуть через кухонные
занавески, внутри... по крайней мере, четыре демона-слуги… вместе с некоторыми из
слуг Дома Омоложения.
Хорошо. Все в порядке. Они могут с этим справиться.
Они должны с этим справиться.
Он толкает Дуань Тянью обратно по коридору и объясняет свой план, поднимая супер-
уродливую вазу и заставляя ребенка поднять один из столов в зале, ставя вазу на
стол, где сходятся первый и второй коридоры.
Затем Шан Цинхуа достает из своего тайника кое-что из... более подлого дерьма. Он
устанавливает пару Невидимых Проводов Смерти, бесшумно проскакивает мимо кухонной
двери, а затем смотрит в третий коридор. Хм, никаких демонов-слуг, только
отдаленный звук запертых человеческих гостей, стучащих в их двери. Он устанавливает
еще один шумоизолятор, чтобы звуки из второго коридора не распространялись по
третьему, затем устанавливает еще одну пару проводов примерно на уровне груди и
талии.
Затем он смотрит на Дуань Тяньюя в конце коридора, который храбро поднимает

подбородок и кивает.
Шан Цинхуа делает движение “вперед”.
Дуань Тянью пинает супер-уродливую вазу так, что она с грохотом летит по коридору,
разбив вдребезги пол, и Шан Цинхуа видит, как движение на кухне останавливается еще
до того, как Дуань Тянью кричит: “ТЫ НИКОГДА НЕ ВОЗЬМЕШЬ МЕНЯ ЖИВЫМ, ЖАЛКИЙ
ДЕМОНИЧЕСКИЙ ПОДОНОК!”
Парень не совсем дерьмовый актер, Шан Цинхуа даст ему это!

Дуань Тянью пинает стол в стену рядом, дешевое дерево раскалывается от удара, и
демоны в белых одеждах выбегают из кухни.
Два из них врезаются прямо в провода, которые Шан Цинхуа установил между кухонной
дверью и Дуань Тяньюем. Провода находятся… очень тонкий, но очень сильный и очень,
очень острый. Они чертовски дороги и чертовски опасны, их трудно эффективно
реализовать, но… ах, они могут работать действительно хорошо! Жестоко хорошо!
Эти два демона сами себе отрубают головы.
Третий демон, сразу за первыми двумя, едва успевает увернуться от первого провода,
испуская крик ярости и шока. Она бросается на Дуань Тянью и... в основном делит
себя пополам на втором проводе, установленном на высоте талии.
Четвертый демон носит кухонный нож и перерезает провода - это недешево! Она
собирается за это заплатить?! Затем она бросается на Дуань Тянью.
Ученик Дворцовой секты Хуань Хуа в конце концов доказывает, что он не слишком
некомпетентен, блокируя ее когти своим одолженным мечом, а затем сразу же вонзая ей
в сердце одолженный нож, который он держал вне поля зрения. (Может быть, помогает
талисман паралича, который Шан Цинхуа умудряется приземлить на спину?) Демон
издает... прерывистый выдох… а затем падает к ногам Дуань Тянью.
Пятый демон, который выходит из кухни, по понятным причинам гораздо более осторожен
в своих действиях, видя тела своих сестер, разбросанные перед ней. Она что-то рычит
на Дуань Тянью, прежде чем летающий меч Шан Цинхуа сносит ей голову сзади, с
другого конца зала.
Он вспоминает, как его клинок оказался в его руке, когда ее тело и голова ударились
о землю по отдельности, почти точно перед кухонной дверью. Разорванная занавеска в
дверном проеме кухни не доходит до пола, так что любой, кто еще находится внутри,
наверняка может увидеть по крайней мере один обезглавленный труп.
Мертвая тишина в этом коридоре, вероятно, иллюстрирует другие.
Дуань Тянью забирает свой одолженный нож, выглядя нерешительно и с надеждой.
Шан Цинхуа жестом просит его подождать.
Присев на корточки, он видит последнюю фигуру в белых одеждах, не решающуюся выйти.

Они делают шаг к занавесу, затем отступают, а затем... снова возвращаются.
“Сестры?” демон-служитель зовет.
Никто ей не отвечает.
Белые одежды отступают еще дальше.
”Выходи, земледелец, иначе я начну убивать слуг!"
Дуань Тянью колеблется вперед, но Шан Цинхуа снова жестом велит ему оставаться на
месте. После минутного раздумья он снимает провода со своей стороны коридора,
потому что оставлять их открытыми-значит напрашиваться на неприятности. Затем он
достает из рукава талисман и с мечом в руке заходит на кухню.
На кухне остался только один демон-слуга.
В углу сгрудилось около дюжины слуг Дома Омоложения, все они пытаются держаться
подальше от шагающего демона, собрались вокруг человеческой женщины, чей гораздо
более дорогой наряд... о, черт, ее наряд соответствует цветовой гамме этой
дерьмовой гребаной гостиницы. Это, должно быть, э-э, неуловимая хозяйка дома,
предполагает Шан Цинхуа! Он вроде как предполагал, что она мертва. Святое дерьмо,
эта женщина выглядит так, будто ей не может быть больше двадцати?

ПЕРСОНАЖА: Ху Цзыи.】
Это, наверное, плохо.
Демон-слуга, держащий еще один страшного вида кухонный нож, окидывает Шан Цинхуа
взглядом. Шан Цинхуа думает, что это она вмешалась снаружи, пригласив людей внутрь
от имени госпожи Ся, когда слуга у входной двери отчаянно пытался заставить всех
убраться к чертовой матери.
“...Бродячий культиватор...?” - говорит она.
Шан Цинхуа дрожит, держа талисман перед собой, как отчаявшийся, но решительный
человек. Это не неправда! Он отчаянный, но решительный человек! “Не подходи, демон!
Это редкий очищающий талисман от самой Горной секты Цан Цюн! Не заставляй меня
использовать это против тебя и твоих злых сил сейчас!”
Демон-слуга выглядит еще более невозмутимым и делает шаг вперед.
В панике Шан Цинхуа бросает талисман в демона, который использует нож, который она
держит, чтобы разрезать бумагу пополам. Всем известно, что самый быстрый способ
сделать большинство талисманов бесполезными-это разрезать их на куски, как
перерезают проволоку.
Есть люди, которые ставят ловушки в свои талисманы, настраивая их на взрыв в случае
неудачи, но это... эх… трудно хорошо реализовать и, как правило, нестабильны.
Большинство рациональных людей не хотят рисковать потерять половину своей задницы
из-за случайного износа карманов. Уничтожив множество “полностью предотвратимых в
ретроспективе или при надлежащем обслуживании” несчастных случаев в горной секте
Цан Цюн, лично у Шан Цинхуа нет гребаного терпения для пойманных в ловушку
талисманов культиваторами, которые думают, что они такие чертовски умные... или для
плохо сделанных талисманов, которые действуют как неисправные кухонные приборы,
решившие сжечь чертов дом дотла.
Однако один тип талисманов в значительной степени гарантирует взрывную реакцию на

разрезание, независимо от того, намеренно ли это или насколько хорошо сделано:
талисманы для хранения.
Демон-служитель разрезает кровососущий талисман, который бросил в нее Шан Цинхуа,

сложенное пространство распахивается с хлопком, вытесняющим воздух, и она получает
ослепительное лицо (и полный рот, фу) свежей крови демона. Шан Цинхуа уклоняется от
следующего дикого взмаха ножа и сносит ей голову, прежде чем она успевает моргнуть,
чтобы кровь отхлынула от ее глаз.
Грязно, но… хм... неплохо для такого короткого плана!
Он смотрит на слуг, которые выглядят потрясенными, но ликующими.
Шан Цинхуа чувствует то же самое, честно говоря! Он так чертовски рад, что это
сработало!
“Тааак… это все они в этой части гостиницы?”
Некоторые из них отчаянно кивают.
“Где ближайшая дверь наружу?”
Двое из них указывают на одну из дверей в другом конце кухни.
“Она заперта!”
“Демон забрал ключи!”
“Вот этот?” - спрашивает Шан Цинхуа, указывая на труп у своих ног, получая в ответ
еще несколько кивков. “Значит, это не проблема? Кто-нибудь, достаньте ключи, а
затем накройте тело. Я еще вернусь.”
Дуань Тяньюй маячит снаружи. Шан Цинхуа подтверждает, что берег чист, и хлопает
парня по плечу, потому что он проделал довольно хорошую работу, будучи приманкой
там! Шан Цинхуа говорит ему: “Хорошая работа”, и парень выглядит немного
шокированным, прежде чем просиять так, как никто никогда не хвалил его за двадцать
лет жизни.
Шан Цинхуа быстро упаковывает Невидимые Провода Смерти, которые не были перерезаны,
а затем бежит обратно по коридору, чтобы схватить Ло Цзяхуя и Ло Бинхэ.
Никто не прибежал на шум.
Он поднимает своего племянника и закрывает глаза юному главному герою, несмотря на

протесты Бинге, переступая через тела демонов, чтобы вернуться на кухню. Юный Дуань
Тянью протягивает бледному Ло Цзяхую руку, потому что, ах, трудно одновременно
смотреть, куда ты ступаешь, и не смотреть вниз. Она соглашается с вымученной
улыбкой.
Возвращаемся на кухню… ладно, Шан Цинхуа не совсем уверен, что, блядь, здесь
происходит. Слуги Дома Омоложения выглядят либо напуганными, либо взбешенными до
чертиков, либо просто рыдают . Мадам Ху стоит посреди всего этого, ее мужество и
достоинство быстро восстановились, держа слегка окровавленные ключи, которые она,
должно быть, стащила с трупа демона-слуги.
Что ж, по крайней мере, кто-то накрыл труп простыней. Кровь просачивается сквозь
нее, но большая часть ужасного зрелища скрыта.
“Она не позволит нам уйти”, - жалуется один из слуг Шан Цинхуа.
“Это мои ключи", - огрызается мадам Ху. “Никто не может уйти, пока эти культиваторы
не позаботятся о демонах в моем доме. Только тогда я отдам ключи”.
Она говорит так, как будто считает, что это достаточно справедливая сделка.
Шан Цинхуа все еще держит своего извивающегося племянника, прикрывая глаза Бинхе,
поэтому он не может просто выпалить “ты, блядь, серьезно???” на кончике языка.
Дуань Тянью смотрит… совершенно ошеломлен… как будто он наконец осознает, насколько
гребаным идиотом ты выглядишь из-за такого уровня прав. Ло Цзяхуй, стоящий рядом с
ним, дрожащий от ужаса всей этой дерьмовой ситуации, выглядит разъяренным.
Шан Цинхуа вполне может просто взломать замок или вышибить дверь, но прежде чем он
успеет сказать госпоже Ху, что ее план глуп, а ее рычаги-мусор, Ло Цзяхуй выходит
вперед. Нежная, добрая невестка Шан Цинхуа просто выхватывает ключи из рук мадам
Ху, и когда потрясенная мадам Ху пытается выхватить их обратно, Ло Цзяхуй заводится
и бьет женщину по лицу достаточно сильно, чтобы отправить ее на окровавленный пол.
“Как ты смеешь?!” Мадам Ху плачет, прижимая руку к покрасневшей щеке.

“Как ты смеешь?! ” Ло Цзяхуй огрызается в ответ.
Мадам Ху поднимается на ноги и, раскрасневшись от ярости, хватает кочергу с камина.

Срань господня! Шан Цинхуа быстро кладет своего извивающегося племянника на землю,
но не раньше, чем мадам Ху бешено замахнется им на его невестку. Дуань Тянью
двигается вперед слишком поздно, один из слуг кричит, чтобы их госпожа
остановилась, и Ло Цзяхуй просто... ловит горячую кочергу голой рукой.
Ло Цзяхуй не называет себя культиватором, она определенно не воин, и Шан Цинхуа

сомневается, что она когда-нибудь добровольно будет владеть мечом, но все эти
мошеннические бонусы и вся эта практика с бабушкой Сун явно окупаются. Шан Цинхуа и
раньше видел, как она опускала руки в кипящую воду, когда готовила. Рука Ло Цзяхуи
блестит тонким слоем духовной энергии, когда она решительно выдергивает горячую
кочергу из руки госпожи Ху. Хватка мадам Ху ослабла от шока.
Ло Цзяхуй отбрасывает горячую кочергу в сторону, затем духовная энергия

рассеивается, и нежная, добрая невестка Шан Цинхуа бьет жену своего бывшего босса
прямо в нос. Шан Цинхуа готов поспорить, что, когда мадам Ху уложат во второй раз,
бабушка Сун тоже научила ее этому.
”...Здесь есть какая-нибудь веревка?" - спрашивает Шан Цинхуа.
Один из слуг указывает им на часть их веревки - у Шан Цинхуа есть своя, да, но его
скромная натура пока не в восторге от расходов на эту миссию - и он быстро
связывает руки ошеломленной мадам Ху, прежде чем она сможет принять еще какие-либо
плохие решения.
Ло Цзяхуй берет связку ключей, подходит к двери и отпирает ее. Некоторые из слуг
сразу же выбегают на солнечный свет, но некоторые задерживаются, как будто хотят
посмотреть, что будет дальше, или им больше некуда идти. На самом деле Шан Цинхуа
это устраивает, потому что у него есть вопросы к этим людям.
Так же, по-видимому, поступает и Ло Цзяхуй, который возвращается к госпоже Ху и

спрашивает: “Где моя сестра? Где Фэн Фанли?”
“Ты все испортил”, - стонет госпожа Ху. “Я знал, что ты это сделаешь! Вы, глупые
девчонки...”
Задержавшиеся слуги шаркают ногами, как будто что-то знают.
Шан Цинхуа протягивает руку, чтобы коснуться руки своей невестки, прежде чем его
нежная, добрая невестка в режиме Ярости Мамы Медведя сможет задушить женщину.
“Цзяхуй", - тихо говорит он. “Я позабочусь об этом. Вам с Бинхе нужно идти сейчас”.
Это когда Бинге кричит.
Шан Цинхуа и Ло Цзяхуй оба оборачиваются.
Одна из служанок демона стоит в дверях, ее белые одежды пропитаны кровью из

открытой раны на груди.
Это не новый слуга демона. Это тот, кто перерезал провода, чтобы напасть на Дуань
Тянью, тот самый, которого пронзили ножом в сердце всего пять минут назад. У нее в
окровавленной руке нож, и она идет на Ло Бинхэ, а Шан Цинхуа движется чертовски
медленно, как будто мир замедлился в честь того факта, что он вполне может
взорваться, если нож этого демона попадет в грудь его племянника-
Значок предупреждения, красный восклицательный знак, который увеличивается и

исчезает, с черными скобками.
А затем здоровенный горшок падает с высокой полки и удобно попадает демону в

голову.
Поток времени снова устремляется вперед. Шан Цинхуа убирает своего племянника с
дороги, когда Дуань Тяньюй снимает голову демона. Шан Цинхуа, прикрывая своего
кричащего племянника от этого зрелища, выбегает через открытую заднюю дверь. Ло
Цзяхуй по пятам за ним. Когда Шан Цинхуа отпускает Бинхэ, мать и сын бросаются друг
на друга, Цзяхуй с криком облегчения, а Бинхэ просто… плачущий.
” Я не ва-хочу больше-никаких приключений",-это самая понятная вещь, которую Ло

Бинхэ всхлипывает в плечо своей матери. "Я хочу пойти-оооооооом”.
Ах, проклятие главного героя.

И снова Шан Цинхуа чувствует себя самым подлым человеком на свете.
“Пошел ты”, - думает Шан Цинхуа о Системе, хотя он никогда больше не соглашался с
тем, что полностью заслуживает потери очков.
Бинге - это ребенок! Система должна оставить племянника Шан Цинхуа в покое и
позволить его жизни сложиться самой по себе! Если Ло Бинхэ хочет когда-нибудь
открыть ресторан вместо того, чтобы быть Императором Демонов, он должен это
сделать! Система может просто смириться с резким изменением жанра! К черту романы о
культивации! Гордый Бессмертный Путь Демона теперь может стать комедией из жизни о
шеф-поваре-полудемоне! Никакой борьбы за власть, кроме как за меню на ужин! Никаких
подонков-злодеев, кроме торговцев, которые берут слишком много за дерьмовую
редиску! Никакой Вечной Бездны, кроме бесконечной очереди клиентов!
Сердце Шан Цинхуа чувствует, что оно вот-вот взорвется, если мир не взорвется.
Блядь. Это было близко. Это было чертовски близко.
Шан Цинхуа посылает талисман-послание секте горы Цан Цюн с небольшой надеждой на
то, что он переживет путешествие, и без надежды на то, что он доберется туда в
ближайшее время, и еще один-секте Дворца Хуань Хуа.
Он обещает Ло Цзяхую, что найдет Фэн Фаньли и докопается до сути, и он обещает Ло

Бинхэ, который также не хочет, чтобы Шан Цинхуа возвращался в Дом Омоложения, что с
ним все будет в порядке. Ситуация все еще очень дерьмовая, но, ах, с его семьей,
это немного менее дерьмово. Ло Цзяхуй обещает, что предупредит город и попытается
найти собственного посыльного, чтобы отправиться лично.
Дуань Тянью выглядит почти готовым разрыдаться от облегчения от того факта, что Шан
Цинхуа не просто бросает его сейчас. Шан Цинхуа, с другой стороны, имеет дело с
этим ребенком. Этого никогда бы не случилось, если бы Дуань Тяньюй поступил
безопасно и намеревался обезглавить!
“М-Мастер Шан… смотри”.

Дуань Тянью поднял простыню, наброшенную на служителя демона, которого Шан Цинхуа
убил последним. Голова демона-это… ну, он все еще выглядит мертвым... но он также
очень, очень медленно продвигается обратно к телу.
Срань господня.
Шан Цинхуа идет проверить место бойни за пределами кухни и... о, черт... да.
Изрезанные тела демонов там тоже пытаются медленно собраться вместе. Шан Цинхуа уже
чертовски ненавидел эту ситуацию, но он действительно ненавидит вещи, которые,
блядь, не умирают от обезглавливания.
Чушь собачья! Это какая-то оперативная чушь!
“Мастер Шан, что нам делать?” - спрашивает Дуань Тянью.
Шан Цинхуа делает глубокий вдох, тут же сожалеет об этом, а затем выдыхает: “Сожги
их, очисти пепел, а затем развей пепел".
“Это убьет их?”
“Если это не так, вероятность того, что весь этот пепел действительно снова
соберется вместе, достаточно мала, так что на самом деле это не имеет значения, так
что кого это волнует?” У Шан Цинхуа есть инструменты для кремации, но он пока не
хочет начинать сжигать дерьмо, поэтому он указывает на другую дверь, которая
выглядит так, как будто это может быть какая-то кладовая. “Что там внутри?” -
спросил я.
Слуга, на которого он смотрит, делает… лицо.
Шан Цинхуа подходит, открывает дверь и тоже корчит рожу. Ах, эта кладовая заполнена
еще большим количеством мертвых тел. Все в порядке. Шан Цинхуа привык к мертвым
телам в этой своей жалкой второй жизни, но это не значит, что он все еще не
ненавидит иметь с ними дело. Запах чаще всего отвратительный, чем нет.
Большинство тел, замечает он, выглядят так, словно с таким же успехом могли умереть
во сне от старости, за исключением того, что впереди. Прошло пять лет, и это
занимает у него секунду, но Шан Цинхуа узнает бывшего босса Ло Цзяхуя. Старый
добрый мастер Гао выглядит лет на двадцать моложе, а также выглядит так, будто пару
дней назад кто-то с очень острыми когтями разорвал ему горло. Все в порядке.
Хорошо.

ПЕРСОНАЖА: Гао Сян.】
Шан Цинхуа прочищает горло и, надеясь, что его не тошнит, говорит: “Давай пока
бросим головы сюда. Я пока не хочу поджигать это место. Мы оставим сжигание этого
места дотла на потом".
“Вы не можете этого сделать”, - возмущается мадам Ху, когда они идут вперед и
делают это.
“Не обращай на нее внимания", - говорит Шан Цинхуа Дуань Тяньюю.
“Мы не делали ничего плохого. Мы платили людям. Они были готовы", - плачет она.
“Это честь для слуги отдать свою жизнь за своего хозяина! Большая честь для жены
провести свою жизнь, служа мужу! Для дочери большая честь разделить часть своей
юности с матерью, которая в первую очередь отдала ей свою жизнь!”
Шан Цинхуа пытается не блевать, и это не помогает.
Дуань Тяньюю не удается успокоить свой желудок. Как только они бросили последнюю
голову демона в кладовку и закрыли дверь, ребенок хватает ближайший пустой горшок и
блюет в него. Шан Цинхуа похлопывает бедного ребенка по спине.
Затем он подходит и встает над кем-то, кто на самом деле может быть одним из самых
подлых злодеев во всем мире Гордого Бессмертного Пути Демона.
” Заткнись нахуй, - говорит он, - или я тебя тоже туда брошу”.
Он смотрит на задержавшихся слуг и замечает, что большинство из них склоняются к

тому, чтобы выглядеть так, как будто им под пятьдесят или больше. У него сейчас
много мыслей, которые он, блядь, не хочет иметь. Шан Цинхуа действительно хочет
просто выйти через открытую заднюю дверь прямо сейчас и никогда не возвращаться,
но... вместо этого он просит слуг рассказать все, что действительно чертовски
неправильно в этом месте.
Он проклинает свою дерьмовую память, когда слуги говорят ему, что Дом Омоложения
использует пару демонических артефактов, чтобы украсть молодость одного человека и
отдать ее другому человеку. Это его дерьмовая сюжетная линия! Он написал эту чушь!
Черт, он действительно не хотел быть правым насчет того, что здесь происходят
человеческие котлы. Он действительно хотел бы перестать быть правым в любое время
сейчас! В любое время было бы хорошо!
Пара слуг госпожи Ся, переодетых, пришли исследовать Дом Омоложения около месяца
назад, снова ушли как счастливые клиенты и теперь вернулись со своей госпожой и
целой стаей демонов для лечения. Горстка из них полностью заняла Дом Омоложения
всего пару дней назад, готовясь к приезду госпожи Ся, о чем Шан Цинхуа абсолютно
уверен, что не писал. Всего было двадцать слуг (сейчас их двенадцать, по подсчетам
Шан Цинхуа), плюс госпожа Ся, и большинство из них все еще должны были находиться в
главном зале.
“Они сказали, что мы должны повиноваться им, иначе они убьют нас”, - рыдает один из
слуг.
Жалость Шан Цинхуа здесь ограничена, когда он понятия не имеет, насколько эти люди
были замешаны в том, что делали их подлые работодатели до того, как появились
демоны.
”Здесь есть девушка по имени Фэн Фанли?"
“Нет", - говорит мадам Ху.
Не глядя, Шан Цинхуа предупреждающе направляет на нее свой меч.
” Да", - признается один из слуг, опустив голову. "Она заперта в одной из комнат в
дальнем конце гостиницы".
” Она не переставала беспокоить мастера Гао", - предлагает другой слуга. “Он не

хотел с ней разговаривать, он сказал ей уйти, но она продолжала возвращаться и
пытаться проникнуть внутрь. И затем… когда она узнала слишком много, она угрожала
ему! И мастер Гао знал, что ее сестра ушла с… ушел с культиватором...”
Шан Цинхуа закрывает глаза и проглатывает свое сердце.

“Черт", - думает он.
Он не знает, что еще он может сказать.
Почему ему не пришло в голову, что богатая семья, которой служил Ло Цзяхуй, и
богатая семья, которой главный герой помешает в будущем сюжетной линии “Возвращение
в город Линьлуо”, могут принадлежать одной и той же семье? Почему бы такому
подонку-злодею, который использует в своих интересах бедных прачек, и такой
подонке-злодейке, которая крадет молодежь, не жениться друг на друге? Шан Цинхуа
пока не видит потенциальной "невинной дочери или падчерицы" или жены-"культиватора
справедливости" в Доме Омоложения, но для этого есть пара десятилетий, не так ли?
Мастер Гао мог умереть, а госпожа Ху могла снова выйти замуж. Намек на то, что
персонаж злой мачехи убил ее первого мужа, звучит как его поступок.
“Эй, Система!” - думает он в глубине души. “Не будь дешевкой! Смешивание семей
подонков-злодеев, как это! Ты мог бы не скупиться на это, знаешь ли!”
Ему следовало убить Мастера Гао много лет назад.
Может быть, тот хак под названием "Самолет, летящий в Небо" был прав. Что дает тебе
милосердие?
Слуги могут предоставить ему фактическую планировку Дома Омоложения, сколько людей
находится в здании и где они все находятся, а также все полезные сведения, которые,
как первоначально надеялся Шан Цинхуа, мог знать Дуань Тянью. Это значительно
облегчает планирование следующих шагов здесь, в этой гребаной дерьмовой ситуации.
Двое из слуг, которые утверждают, что их недавно и неохотно привели в это место,
даже вызвались пойти с Шан Цинхуа и Дуань Тяньюем, когда они возвращались через Дом
Омоложения, пожилая женщина и пожилой мужчина, которых звали Цян и Бао. Шан Цинхуа
почти сразу забывает их имена.
Он и Дуань Тянью идут впереди, разведывая свой путь, устанавливая

звуконепроницаемые блоки в конце коридоров, в то время как слуги открывают двери и
направляют разгневанных гостей и их слуг обратно на кухню и к выходу. Шан Цинхуа
вспоминает первых двух демонов, которых он убил, которые должны были попытаться
собраться вместе в комнате, в которую он их бросил, на полпути к этому
спасательному мероприятию. Человек, которого они только что освободили из его
комнаты, доктор Сюй, вызвался помочь слугам немедленно решить эту проблему.
Шан Цинхуа обдумывает предложение, когда один пожилой джентльмен, который не может
прочитать чертову комнату, пытается пройти мимо Дуань Тянью в гневе, полный
решимости найти и поговорить с владельцами Дома омоложения об этой “абсолютно
ужасной услуге”. Этот человек отказывается слушать, как Дуань Тянью настойчиво
говорит ему, что он не может сделать это прямо сейчас, сэр. Поэтому в панике ученик
просто парализует парня талисманом, оставляя слуг джентльмена с широко раскрытыми
глазами уносить его.
Дуань Тяньюй смотрит на себя с ужасом, но Шан Цинхуа только смеется.
“Это именно то, что сделала бы половина моих учеников”, - говорит Шан Цинхуа,
скорее усталый, чем веселый. “Другая половина просто любезно сказала бы ему, что
мадам Ху, вероятно, можно найти на кухне. Важный урок там! Научитесь лгать, не
лгая! Ах, да ладно тебе, отсюда все снова идет под откос”.
Остальных учеников Дворцовой секты Хуань Хуа охраняют два демона-слуги, которые без
особого внимания относятся к своим пленникам, а не к тем, кто приходит их
освободить. Дуань Тянью получает мстительное удовольствие, заставляя слуг демонов
сожалеть о том, что он уже превратился в следующую еду госпожи Ся. Шиди Дуань
Тяньюя все вне себя от радости, что снова видят его, когда он освобождает их,
причем самый младший из них на самом деле плачет от радости.
“Это Мастер Шан, один из Владык Пика из Горной секты Цан Цюн. Он спас мне жизнь, и
мы эвакуируемся из гостиницы через кухню”, - представляет Дуань Тянью с немалым
почтением.
Все ученики Дворцовой секты Хуань Хуа смотрят на Шан Цинхуа со смесью шока и
благоговения, когда Дуань Тянью дает им краткое описание ситуации. Черт, это
печальная ситуация, когда Шан Цинхуа-самый впечатляющий человек в комнате. Либо его
стандарты были подняты слишком высоко, болтаясь вокруг стольких высоких Лордов
Пика, либо эти ученики Дворцовой Секты Хуань Хуа, падающие ниц, чтобы поклониться
ему прямо сейчас, слишком молоды и слишком легко поддаются впечатлению.
“Прекрати это", - устало говорит Шан Цинхуа. “Где твое оружие?”
Ученики сообщают, что они не знают, где были взяты их мечи и сумки. Шан Цинхуа не
впечатлен. Никаких скрытых ножей? Никаких запасных талисманов? Никаких проводов,
замаскированных под украшения? Никаких украшений для волос, которые можно
использовать как ножи? Жизнь на пике Дин так долго, несомненно, что-то изменила
стандартам изобретательности Шан Цинхуа, думает он, когда ученики Дворцовой секты
Хуань Хуа опускают головы от стыда за то, что могут давать только отрицательные
ответы.
Шан Цинхуа раздает несколько своих запасных ножей, дротиков и тому подобное. Дуань
Тянью обещает, очень красиво и искренне, что они примут мудрость Бессмертного
Мастера Шаня близко к сердцу для всех будущих начинаний. Шан Цинхуа борется с
желанием понюхать их и сказать, что поверит в это, когда увидит.
Мысль, которая заставляет его думать, “Бля, я тусовалась с ци Qingqi слишком

много.” Это просто совершенно дикая мысль есть сейчас, учитывая, что Ци Qingqi
первое впечатление о нем все те годы назад (которые сохранялись вплоть до недавнего
времени), казалось бы, “почему этот человек-образная крыса разговаривает со мной?”
Она все еще что лицо иногда.
О, теперь он немного лучше понимает своего вознесенного учителя. Конечно, вам нужны
ученики, которые просто счастливы быть там, благодарны за то, что они участвуют в
повседневной жизни. Но вам тоже нужны умные и хитрые, даже если большую часть
времени с ними трудно справиться, даже если они продолжают придумывать схемы
“настолько умные, что на самом деле очень глупые”, потому что у них действительно
больше шансов продержаться дольше в этом чрезмерно драматичном мире.
Главный зал Дома Омоложения имеет два уровня, что позволяет легко пробраться на
второй этаж и наблюдать за Боем с Боссом.
Госпожа Ся находится в центре зала, сидит на импровизированной кушетке, ее

сопровождают шестеро ее сопровождающих. Двое санитаров подстригают трехдюймовые
когти на каждой руке, двое растирают ее ступни и ноги, а двое расчесывают ее белые
волосы до пола. Леди Ся-это… Шан Цинхуа собирается выйти и догадаться, что она не
жена персонажа... потому что она старая.
Как... она похожа на сморщенный труп.
Она вообще жива?
Шан Цинхуа предполагает это, но, просто посмотрев, он не смог бы сказать наверняка.

ПЕРСОНАЖА: Старшая леди Ся.】
О, черт, он думает, что теперь узнает ее характер.
Она очень старый демон, который когда-то был чрезвычайно могущественным и хотел
жить и править миром вечно, за исключением тех случаев, когда она была
благословлена вечной жизнью, она также была проклята быть без вечной молодости. Или
что-то в этом роде, чем она явно сумела в какой-то степени поделиться со своими
слугами. Она хотела… хорошо… теперь она явно хочет снова стать молодой... так что…
Шан Цинхуа отчаянно мысленно прокручивает сюжетные линии “вечной молодости".
О! Она хотела, чтобы главный герой принес ей редкое растение, которое вернуло бы ей
молодость или что-то в этом роде! (Может быть, блестящий камень? Может быть, вода
из фонтана? Кто знает?!) Если бы к ней вернулась молодость, она могла бы
действительно быть достаточно могущественной, чтобы бросить вызов главному герою и
стать Императрицей Демонов.
Однако Шан Цинхуа на 100% уверена, что, как и в случае со всеми врагами Ло Бинхэ,
этот заговор закончился плохо для нее.
Вполне логично, что Старшую леди Ся привлекло бы такое место, как Дом Омоложения!
За исключением того, что она из совершенно другой гребаной сюжетной линии, так
какого хрена, если она сейчас здесь делает?
“Эй, Система? Братан? Неужели я действительно прошу слишком многого, чтобы вы

разделили сюжетные линии?!” - возмущенно думает Шан Цинхуа. “Действительно, пошел
ты на хрен! Делай свою работу! Не позволяйте сюжетным линиям ОБЪЕДИНЯТЬСЯ!”
Проклятие Системы, к сожалению, не поможет быстрее завершить эту дерьмовую миссию.

Шан Цинхуа осматривает оставшихся слуг демонов. Двое восхищаются золотыми масками
на столе в дальнем конце зала, в то время как остальные двое просто стоят и
разговаривают. Этих четверых, вероятно, можно убрать, но шестеро в середине с леди
Ся, вероятно, будут доставлять хлопоты.
Одного из слуг-демонов отправляют проверить, как там обедает леди Ся. Шан Цинхуа
явно хорошо обучил Дуань Тяньюя! Потому что ученик Дворцовой секты Хуань Хуа
демонстрирует очень хороший скрытый захват для своих младших боевых братьев и
сестер.
Какой-то шумный стук и крики о том, чтобы получить здесь какое-то чертово
обслуживание (лучший друг Дуань Тянью, по-видимому, имеет склонность к драматизму и
в другой жизни сделал бы карьеру актера озвучки), заставляют двух слуг-демонов
восхищаться золотыми масками, отправленными заткнуть грубых людей, нарушающих покой
леди Ся. Этот захват, к сожалению, не такой уж скрытный. Один из слуг-демонов
издает предупреждающий крик, который доносится до главного зала.
Это приводит оставшихся семерых в состояние боевой готовности. Блядь.

Один из слуг-демонов, расчесывающих волосы госпожи Ся, встает, чтобы посмотреть,
рядом с двумя, которые ухаживали за ее ногами. Шан Цинхуа вынужден спешно
спуститься вниз (тихо, ТИХО), чтобы поддержать прячущихся учеников Дворцовой секты
Хуань Хуа, которые, вероятно, не готовы иметь дело с тремя, и тратит несколько
своих хороших ядовитых дротиков, спасая их задницы. За ядовитыми дротиками,
которые, вероятно, могли бы оглушить даже Мобея-Джуна (по крайней мере, на пять
минут) , конечно, следует некоторое поспешное обезглавливание для хорошей меры. Он
собирается трахаться Секта дворца Билла Хуан Хуа, когда все это дерьмо закончится,
обещает он себе. Он собирается прислать подробный чертов счет, включая
эмоциональный ущерб и его личную плату за услуги няни за это.
Аааа, после этого он вроде как отказывается от совершенной скрытности, и вместо

этого заставляет учеников Дворцовой секты Хуань Хуа укрыться. Оставшиеся четверо
слуг госпожи Ся собрались вокруг нее, защищая ее, двое из них на страже, а двое
других успокаивающе похлопывают ее. К несчастью для них, у Шан Цинхуа есть бутылка
Раствора для Чистки Мечей Пожирателя Огня и коготь жар-птицы, и абсолютно никаких
проблем с разрушением украшений главного зала Дома Омоложения. Он опускает коготь в
бутылку, встряхивает, затем бросает бомбу на колени леди Ся внизу.
Приведет ли это к ошибке непрерывности позже? Неужели две более поздние сюжетные
линии никогда не произойдут сейчас, потому что госпожа Ху не сможет сохранить свой
бизнес, а госпожа Ся умрет? Действительно ли выполнение этой дерьмовой гребаной
миссии приведет к потере очков Шан Цинхуа в будущем?
Ему, блядь, все равно!
В качестве примечания, не странно ли, что он оценивает множество видов оружия и

трюков в зависимости от того, дадут ли они Мобею-Цзюню паузу или нет?
Последовавший за этим ГРОХОТ сотрясает здание. Шан Цинхуа, укрывшись, не видит

огненного шара, но чувствует его жар. После этого нужно спуститься в главный зал,
перешагнуть через пылающие подушки и разнообразный багаж и для пущей убедительности
провести несколько правильных обезглавливаний. Некоторые пожары необходимо
потушить. Честно говоря, довольно антиклиматично в том, что касается боев с
боссами, но это полностью предпочтение Шан Цинхуа.
Ученики Дворцовой секты Хуань Хуа в восторге от победы над демонами. Они, конечно,
благодарны Шан Цинхуа, но также молоды и охвачены собственным облегчением от того,
что выжили. Дуань Тянью ругает их и говорит, чтобы они приступали к работе, на
самом деле следя за тем, чтобы эти полубессмертные демоны оставались мертвыми.
"Дуань-Шисюн, маски!” - кричит один из учеников, обрадованный своим призом. Шан
Цинхуа замечает, что сопляк уже тянется к ним.
“НЕ ТРОГАЙ ЭТО!” - рявкает Шан Цинхуа.
Его серьезный голос Шифу, должно быть, становится довольно хорошим! Потому что все
ученики Дворцовой секты Хуань Хуа подпрыгивают и становятся немного прямее. Срань
господня! Шан Цинхуа действительно имеет что-то общее со своими учителями? Их очень
много! Почему " не трогай, блядь, неизвестное демоническое дерьмо” не вбили в их
маленькие головы?
Черт, он чувствует себя старым.
Дуань Тянью более осторожно подходит к замысловатым золотым маскам, которые были
сбиты на пол. Молодой человек осматривает демонические артефакты, не прикасаясь к
ним. У одной из золотых масок зловещее смеющееся лицо, в то время как у другой
пугающее плачущее лицо, и от обеих них по спине Шан Цинхуа пробегает дрожь.
Неодушевленный предмет, излучающий ауру угрозы, обиды, боли… хорошо… это настоящая
гребаная вещь в этом дерьмовом мире… и сейчас с этими штуками действительно
чертовски сложно.
Дуань Тяньюй топает по плачущему лицу, и оно раскалывается пополам.
Некоторые из других учеников Дворцовой секты Хуань Хуа ахают.
Дуань Тяньюй наступил на смеющееся лицо следующим, проделав с ним то же самое, и

все, о чем ошеломленный Шан Цинхуа может подумать: “Подожди, какого хрена?!”
“Эти ужасные вещи не должны существовать в мире”, - объявляет Дуань Тянью остальным
с какой-то шаткой решимостью. Он смотрит на Шан Цинхуа в поисках одобрения, в то
время как другие ученики смотрят с недоверием.
Самолет, летящий В Небо, кивает в ответ, немного беспомощно.
Этот ребенок не…

Что ж, он не совсем ошибается.
Далее следует то, в чем Шан Цинхуа не новичок: уборка. Он хотел бы, чтобы они с
уборщицей не знали друг друга так хорошо, честно говоря.
Ученик, который полон решимости быть самым быстрым летуном среди них, отправляется
сообщить Секте Дворца Хуань Хуа о том, что здесь произошло, чтобы они могли, среди
прочего, проследить за тем, чтобы госпоже Ху не сошло с рук все, что здесь
произошло. Оставшиеся ученики Дворцовой секты Хуань Хуа начинают выводить демонов
наружу, чтобы сжечь, а Дуань Тянью решил сжечь демонические артефакты Дома
Омоложения вместе с ними.
“Вам нужно будет убедиться, что никто не сбежит с имуществом демонов”, - говорит
Шан Цинхуа Дуань Тянью, который сейчас действительно делает заметки. “Кто-то всегда
пытается украсть его и продать, а потом кто-то неизбежно получает проклятие от
демонического дерьма, которое они купили в магазине старьевщика. Всегда. О, кто-то
должен пойти прямо сейчас, чтобы убедиться, что мадам Ху или слуга не уничтожают
никаких записей, хранящихся в Доме Омоложения. Вам понадобятся их книги, поверьте
мне! Если у них нет тщательной документации или их книги зашифрованы, вероятно, для
защиты их дерьмовых клиентов, вам захочется начать вести свой собственный журнал
людей, вовлеченных в это дело. Необходимо будет проинформировать семьи жертв.
Постарайтесь собрать всех слуг, если сможете, потому что слуги действительно много
знают! Всегда так делаю! И не позволяйте гостям просто уйти. Выясни, что им
известно.”
Здесь нужно будет распаковать много обид и провести очистительные ритуалы. Аааа, он
действительно не завидует Дворцовой секте Хуань Хуа за уборку! Он не думает, что Юэ
Цинъюань захочет бороться с ними за юрисдикцию, потому что это крушение поезда еще
до пересечения сюжетных линий, и он не думает, что он лично будет подталкивать Чжан
Мэнь-Шисюна к участию. Горная секта Цан Цюн слишком занята! Отстой быть тобой,
секта Дворца Хуан Хуа! Удачи!
Дуань Тянью выглядит совершенно ошеломленным, но на данный момент все... более или
менее в порядке, и ребенок не возражает против того, чтобы Шан Цинхуа наконец-то
помог человеку, которому он на самом деле здесь, чтобы помочь. “О, конечно, мастер
Шан! Ты и твоя боевая сестра, должно быть, ужасно беспокоитесь о ее бедной шимей! Я
не знаю, что бы мы делали без тебя ...
“Поешь”, - подсказывает бесполезный разум Шан Цинхуа.
"...но, конечно, я не могу оторвать вас от вашей важной секретной миссии!” Дуань
Тянью настаивает, хотя он продолжает изливать вечную благодарность, пока Шан Цинхуа
просто не встает и не убегает от лести.
Оставшиеся слуги все еще освобождают оставшихся растерянных, разгневанных и
напуганных гостей, уровень невежества которых здесь очень сомнителен. Один из
гостей пытается схватить Шан Цинхуа за “правильное объяснение”, и он говорит им,
чтобы они шли нахуй, что не столько удовлетворяет (обычно он любит говорить своим
клиентам, чтобы они шли нахуй), сколько просто горько, прежде чем попросить одного
из других слуг подтвердить данные ему указания.
Он культиватор с кабинетной работой, и сегодня ему пришлось выполнять слишком много

физической грязной работы! Вероятно, этим должен был заниматься кто-то другой.
По крайней мере, теперь все кончено.
В дальнем конце гостиницы Шан Цинхуа находит запертую дверь в маленькую комнату. У
него нет с собой ключей, но взломать замок несложно, хотя он чувствует себя
опустошенным. В комнате темно, на тюфяке свернулась фигурка маленького взрослого,
который шевелится, когда медленно открывает дверь.
Ах.
Пожилая женщина смотрит на него снизу вверх. Она выглядит почти на семьдесят лет,
хотя в этом мире трудно судить о таких вещах. Глаза старухи широко раскрыты и
испуганы и выглядят почти так же, как глаза Ло Цзяхуя.
Дерьмо.
Старуха садится и говорит: “Ге? Геге, это ты?”
Шан Цинхуа сначала предполагает, что это подсветка, и представляется, объясняя, что
он здесь, чтобы помочь, только для того, чтобы пожилая женщина бросила на него
крайне растерянный и встревоженный взгляд. Затем он говорит ей, что он друг Цзяхуя,
и старуха загорается. Это делает вопрос о ее имени еще более бессмысленным.

ПЕРСОНАЖА: Фэн Фанли.】
Он предлагает вынести ее, но Фэн Фаньли полна решимости встретиться со своей
сестрой своими силами. Однако она позволяет ему помочь ей подняться и цепляется за
его руку для поддержки. Она так долго искала свою старшую сестру, говорит она ему.
Она так рада, что ее старший брат наконец нашел ее, говорит она ему.
Все в порядке. Хорошо.
Шан Цинхуа похлопывает свою младшую невестку по руке и не поправляет ее.
Да, он худший человек в этом мире. Несомненно.
- Если вам нужно узнать окончательную судьбу Фэн Фанли в этой дуге, вы можете найти
этот спойлер здесь.
- Мне почти нечего сказать после такой длинной главы. Я дал SQH много Энергии
Уставшему папе в этой фантастике.
- Дуань Тянью и его приятели: "Бессмертный Мастер Шан Цинхуа-лучший! Самый крутой!
Так мудро!"
Кто-нибудь еще: "О чем ты вообще говоришь?!"
- Шан Цинхуа пакует вещи для миссии Семейного отдыха Ло: "Ладно, наверное, хватит
ножей! ...Хотя, может быть, еще один нож? И меч. Я имею в виду, кто не берет
запасной меч на семейное воссоединение? А что, если мне понадобится взрывчатка?
Обычно они не просто продают их по дороге!"
- Этому фильму уже 3 месяца! Ура!
- Пока, пока! ❤️
- ПРАВКА: на этой неделе я беру перерыв (неделя 11 ноября 2020 года), поэтому
вместо этого я опубликовал дополнительный снимок AU на один кадр для этой
фантастики, не относящейся к основному фильму, под названием "никогда не
задумывался, реален ли человек в луже".
Резюме: Благодаря хиджинкам о путешествиях по измерениям Шан Цинхуа из этой

фантастики (примерно из главы 6 или главы 7) встречается с постканоническим SVSS
Глава 13: Встреча миров

В котором, неудивительно, очистка занимает больше времени и является более сложной,
чем надеялся Шан Цинхуа.
Снова вернулся! Я не силен в перерывах, но практиковать их важно.
Каждый занят своим собственным побегом из Дома Омоложения, будь то жертва или,
возможно, подлый клиент, уделяя мало внимания какому - то случайному мошеннику-
культиватору и его младшей невестке. Шан Цинхуа на самом деле не может беспокоиться
о том, чтобы остановить чей-либо полет.
Ближе всех к тому, чтобы остановить их, стоит Дуань Тянью, который выглядит так,
будто за десять минут справился с изнурением на целый час, и явно испытывает
облегчение, снова увидев Шан Цинхуа. Шан Цинхуа слишком хорошо знаком с выражением
“о, слава богу, черт возьми, ты наконец-то здесь, чтобы решить все эти маленькие
проблемы, появляющиеся из ниоткуда, как цветы весной”. Он часто слышит это
выражение. В любом случае, потому что младшая невестка Шан Цинхуа... на данный
момент не очень быстро ходит… он очень ясно видит, как весь мыслительный процесс
ученика Дворцовой секты Хуань Хуа проносится по его лицу.
Нахмуренное замешательство в пожилой компании Шан Цинхуа.
Внезапное, расширяющееся, выпучивающее глаза осознание того, что, должно быть,

произошло.
Ужас " Я ОБЛАЖАЛСЯ, Я ТАК СИЛЬНО ОБЛАЖАЛСЯ”.
И краснолицая, пылающая, пристыженная решимость оставить в покое лорда Пика Шан

Цинхуа и его пожилую “младшую боевую сестру”.
“У Дуань Тяньюя очень выразительные брови”,-думает Шан Цинхуа, когда ученик в

золотом одеянии убегает, возможно, чтобы снова блевать в кусты или что-то в этом
роде. Потому что, ну, гораздо проще думать о таких бессмысленных вещах, чем думать
о том, что, черт возьми, происходит сейчас.
“Я так рада снова увидеть свою старшую сестру, прошло слишком много времени, и я
проделала такой долгий путь, чтобы найти ее. Самое время, - снова говорит Фэн
Фаньли, цепляясь за его руку для поддержки, когда они выходят в город Линьло,
решительно оглядывая площадь, где собравшиеся местные жители глазеют на свежую
катастрофу, изливающуюся из причудливых дверей Дома Омоложения. “Где она? Почему ее
здесь нет?
“Она ждет где-то в другом месте”, - тупо отвечает Шан Цинхуа. “Не здесь. Она не
хотела ждать здесь. Сюда, пожалуйста, сестренка. Это не так уж далеко.”
Ло Цзяхуй плачет, когда видит свою бедную сестру. Шан Цинхуа не нужно говорить ни
слова, даже несмотря на то, что его невестка ушла до того, как госпожа Ху и слуги
раскрыли истинное лицо Дома Омоложения без всякой надежды на неверное истолкование.
Иногда она слишком хорошо умеет соединять точки. Может быть, она видит что-то в
лице Фэн Фанли... или, может быть, она видит что-то в выражении лица Шан Цинхуа...
но в любом случае она делает правильное предположение.
Он видит облегчение, замешательство, осознание, а затем... слезы. Всхлипнув, Ло

Цзяхуй бросается вперед, чтобы обнять Фэн Фаньли, положить руки на преображенное
лицо сестры и заглянуть ей в глаза. Фэн Фанли тоже сейчас плачет.
“Фанли, что случилось?”
Младшая невестка Шан Цинхуа дрожит, ее возбужденное замешательство уходит в

глубокую яму страха и расстройства. “Я не знаю! Джиджи, я не знаю, они что-то
сделали, и это сделало меня слабым и забывчивым, как болезнь, пробирающая до
костей!” Старческое карканье Фанли нарастает, пронзительное и испуганное. “Они что
- то сделали с моими волосами - и с моими руками-и теперь мое лицо совсем не то!”
Вскоре Фэн Фаньли начинает трясти так сильно, что она с плачем падает в объятия Ло
Цзяхуя. Шан Цинхуа делает шаг назад, затем вперед, чтобы помочь (хотя его личный
инстинкт состоит в том, чтобы убежать от всех рыдающих людей), но Ло Цзяхуй бросает
на него панический взгляд, который бросается туда, где она сидела. Ах, точно!
Конечно!
Маленький Ло Бинхэ сидит на ступеньке с широко раскрытыми глазами, изо всех сил
держась за своих матерчатых кукол и своего нового деревянного тигра. Шан Цинхуа
опускается на колени перед своим племянником. Ах, неужели Бинге плакал? Похоже на
то! Он оглядывает мальчика, быстро расчесывая руками эти пушистые кудри и порхая по
розовым щекам, на всякий случай. Система вмешалась до того, как могло произойти
худшее, но действительно ли любимый единственный племянник Шан Цинхуа в порядке?!
Он слишком мал для сюжета!
“Видишь? Дядя вернулся! Он обещал, что будет, а дядя Шан всегда держит свои
обещания! С Бинхе все в порядке? Может ли он пошевелить руками? Может ли он
пошевелить носом, пожалуйста, чтобы его бедный дядя знал, что с ним все в
порядке?!”
Губы Ло Бинхэ дрожат, затем главный герой бросается на Шан Цинхуа, снова и снова
крича. Очень понятно! Это был супер страшный день! Самый худший семейный отдых в
истории, это точно! Шан Цинхуа крепко обнимает своего маленького племянника, а
Бинхэ сжимает его так, словно никогда не отпустит, и ему тоже хочется плакать.
Они все живы, что на самом деле является огромной победой.
Да. Великая, большая победа здесь.
Найти место для отдыха не так-то просто. Никто не хочет возвращаться в Дом
Омоложения, поэтому нужно немного поспрашивать, чтобы найти жителя города Линлуо,
готового снять им свободную комнату на несколько дней.
Бинхэ не отпускает Шан Цинхуа, даже когда у него, кажется, заканчиваются слезы, а
Фэн Фаньли еще хуже с Ло Цзяхуем. Их младшая сестра не перестает плакать, как будто
она держалась слишком долго и теперь, когда ей позволили потерять хватку всего на
мгновение, кажется, не может ее вернуть. Шок и травма-это адский наркотик! Под
всеми ее морщинами и седыми волосами, между приступами истерического плача, Шан
Цинхуа может видеть испуганную маленькую девочку, гадающую, что случилось.
Шан Цинхуа заканчивает тем, что выводит Ло Бинхэ обратно на улицу, чтобы Ло Цзяхуй
могла попытаться успокоить свою сестру, привести ее в порядок и переодеть в новую
одежду. Главный герой цепляется за него, как обезьяна. Он чаще всего смотрел на Фэн
Фаньли широко раскрытыми глазами, как испуганный маленький мальчик, который,
вероятно, не ожидал, что его тетя окажется безутешной старухой.
“Дядя, почему тетя старая?”
Шан Цинхуа действительно не хочет этого разговора. “А-а-а, это… это немного сложно!
Она, ах, должна выглядеть моложе этого, ты прав! Но некоторые очень злые люди
прокляли ее из эгоизма, вот почему она так расстроена”.
В Сети, вероятно, не помочь ему прямо сейчас, но он, типа, хочет он его обратно во
всяком случае, так он мог бы тип в: “Что такое возраст-соответствующего объяснения
для подонков негодяев, которые жертвуют другими, чтобы обмануть свой путь к вечной
молодости?” Конечно, он сомневается, что когда-либо были освещены в воспитании
детей форуме, но он уверен, что он мог бы найти некоторые подсказки о том, как
справиться с этим. Он возьмет все, что угодно! Сам по себе его мозг придумывает
что-то вроде: “И если мы не найдем способ это исправить, твоя тетя действительно
может умереть от старости, не дожив до семнадцати лет!”
Он не может сказать это ребенку. Он так много знает!

Ло Бинхэ, сидя на коленях Шан Цинхуа и вцепившись в его мантию спереди, явно
обдумывает откровение о том, что его тетя проклята. Шан Цинхуа гладит племянника по
спине, пока мальчик думает. Ах, он действительно надеется, что Бинхэ не встанет
внезапно, потому что его тепло и вес здесь определенно помогают Шан Цинхуа
справиться с действительно, действительно дерьмовым днем, который у него был до сих
пор.
Наконец, Бинхе смотрит на него и говорит: “Но дядя все исправит?”
А, черт.
Ух ты, слабое сердце Шан Цинхуа тяжело переносит это! Такое чувство, что она
трескается прямо посередине, на самом деле. Это действительно слишком, чтобы его
племянник смотрел на него так, как будто он может это исправить - как будто он
может исправить все и вся в мире - как будто это действительно так просто. Бинхэ
такой милый и невинный, что Шан Цинхуа просто хочется ущипнуть его за пухлые щеки и
заявить: “Конечно! Твой дядя позаботится об этом! Ты просто оставляешь все мне!”
Но это сложно.
Сюжетные линии “Вечная молодость” и “возвращение молодости” не были чем-то

совершенно необычным, но Шан Цинхуа не может придумать ни одной из них, которая
была бы жизнеспособной. Большинство из них требуют жертв. На самом деле, Шан Цинхуа
не может назвать ни одного, который не требовал бы какой - либо формы человеческой
(или демонической) жертвы-иногда это было даже массовое жертвоприношение.
Достижение бессмертия с помощью обмана в значительной степени является прерогативой
злодеев, и поэтому большинство методов, не связанных с культивированием бессмертия
и восстановлением молодости, являются соответственно злодейскими.
В любом случае, даже если бы они решили, что на этот раз быть злыми нормально,
потому что на то была веская причина, почти все методы восстановления молодости,
известные Шан Цинхуа, также недостижимы, за исключением таких, как главный герой,
его золотое тело и золотой палец. Для главного героя важно добиться успеха там, где
даже могущественные злодеи и их сотни приспешников из пушечного мяса терпят
неудачу! У такого болвана, как Шан Цинхуа, действительно нет шансов.
“...Дядя будет стараться изо всех сил, - задыхается Шан Цинхуа.
Ло Бинхэ выглядит слишком усталым, чтобы испытывать облегчение, но он кивает и

снова кладет голову на грудь Шан Цинхуа, как будто верит, что лучшего дяди здесь
будет достаточно. Шан Цинхуа продолжает похлопывать племянника по спине.
Через пару минут Ло Бинхэ резко отстранился и потянулся за своим маленьким
рюкзаком. Он роется среди своих кукол, своего тигра, одной из своих книг и пачки
печенья и достает сложенный носовой платок, перевязанный бечевкой. Он протягивает
платок Шан Цинхуа, который устало моргает, глядя на него. Ах, нельзя же ожидать,
что он будет все время читать мысли своего племянника вот так.
“Что это такое?”
Свободной рукой Ло Бинхэ оттягивает губу, демонстрируя часть десен, где белок едва
просвечивает. ” Мой зуб", - говорит он и протягивает его еще ближе Шан Цинхуа, явно
ожидая, что он возьмет его.
Шан Цинхуа делает это осторожно. “Ах, зачем? Разве Бинге это не нужно?”
“Чтобы ты мог найти меня, если я заблужусь”, - говорит Бинге.
“А", - говорит Шан Цинхуа.
“Тебе нужны были волосы, чтобы найти тетушку, но зуб-это хорошо, верно?”
“Хорошо, хорошо. Зуб-это очень хорошо! Бинге очень умен!” Шан Цинхуа ерошит волосы
племянника, затем очень осторожно убирает носовой платок, прежде чем притянуть
мальчика, чтобы он прислонился спиной к его груди. “Дядя позаботится об этом".
Это похоже на ложь.
Что произойдет, если он тоже введет это в Интернет? “Я не могу защитить своего
племянника от заговора, от которого он когда-нибудь пострадает, О котором я
НАПИСАЛ, и мне очень плохо из-за этого! Должен ли я заранее извиниться перед ним?
Если это поможет, это ситуация с испытанием огнем, так что после этого он будет
настолько силен, что никто никогда больше не сможет причинить ему боль!” Он почти
уверен, что единственный ответ, который он получит на подобный пост, будет что-то
вроде: “Братан, это пиздец. Что, черт возьми, такое твоя жизнь?”
В другой жизни он следовал правилу, что главный герой должен быть самым забитым
негодяем, чтобы их восхождение на вершину могло быть еще более удовлетворительным,
и озлобленные читатели могли жить опосредованно через героя, когда он топтал всех
людей, которые топтали его. Самолет, летящий В Небо, превратил детство его сына-
героя в несчастье... и Шан Цинхуа разрушил этот конкретный троп... но он не может
отменить все остальное.
Насколько он знает, вся трагедия, которую он вылил в детство Ло Бинхе, на самом

деле не могла быть просто стерта, и вместо этого ее свалили на бедного Фэн Фанли.
Для человека, которого технически можно назвать богом этого мира, он, конечно,
бесполезен, ха.
Ло Цзяхуи в конце концов удается уложить свою бедную сестру спать, после того как
так себе еда от их хозяина определенно не стоит тех денег, которые они за нее
платят, и настаивает на том, что Бинхе тоже не помешало бы вздремнуть. Ло Бинхэ не
согласен, но его мать не в настроении для споров, поэтому непобедимый главный герой
устраивается вздремнуть, нравится ему это или нет. Затем Шан Цинхуа вытаскивают на
улицу для разговора, нравится ему это или нет.
Ло Цзяхуй начинает их разговор с того, что, наконец-то оставшись наедине, садится

на землю и кладет голову между коленями. Что ей полностью позволено делать, если
она этого хочет! Она этого заслуживает! Шан Цинхуа неловко опускается на колени
рядом с ней, потирая ее плечо.
“Ты можешь сделать это лучше, верно?” - тихо говорит Ло Цзяхуй.
“Я могу попытаться найти способ”, - говорит Шан Цинхуа.
Его память не идеальна, и прошло много времени с тех пор, как он написал хоть одно
из слов, на которых был построен этот мир, но он создал этот мир, и он знает, что в
нем должно быть что-то, что может сделать все лучше. Может быть, обмен телами? Если
он не может понять вечную молодость, тогда он, возможно, сможет понять что-то
еще... Хотя, ах, все заговоры о смене тел, которые он может придумать, также
требуют какой-то жертвы. Блядь.
Почему, о, почему он выбрал вселенную типа “все имеет цену (и все хорошее обречено
пойти не так)"? Оглядываясь назад, он полностью должен был пойти на “жизнь на самом
деле супер хороша, и вот куча бесплатных вкусностей, чтобы доказать это”.
Вселенная. Вместо того, чтобы быть циничным, пессимистичным мудаком!
“Культивирование может помочь", - слабо предлагает он.

“Она не в том состоянии для этого”, - настаивает Ло Цзяхуй.
“Ах, может быть, но легенды гласят, что есть несколько великих мастеров, которые
начинали в свои зимние годы!” Шан Цинхуа настаивает. “Это не может быть слишком
больно”.
За исключением того, что он может. Это вполне возможно. Ло Цзяхуй права в том, что
ее сестра, похоже, действительно не в том умственном или эмоциональном состоянии,
чтобы пользоваться преимуществами культивирования, определенно не в ближайшее
время, независимо от того, сколько обманов Шан Цинхуа сунет ей в руки. Нестабильная
база культивирования может быть смертельно опасной. Удар по стабильной базе
культивирования тоже может быть смертельным! Но это также могло бы, по крайней
мере, продлить жизнь его младшей невестки и открыть еще несколько возможностей для
“исправления” ее дерьмовой ситуации-ну, может быть, это сработало бы для таких, как
главный герой или романтический интерес.
Ло Цзяхуй делает глубокий вдох, затем поднимает голову. “Что там произошло?”
Шан Цинхуа не вдается в подробности или кровь и кишки, но он быстро объясняет, кем
была старшая леди Ся и чего она хотела. Он объясняет, что у мастера Гао и госпожи
Ху была пара масок, демонический артефакт, который мог забрать юношу у одного
человека и отдать его другому. Он также упоминает, что госпожа Ху утверждала, что
их “доноры” были готовы и получили компенсацию, но…
“Если они сделали одно исключение, то, вероятно, есть и другие”, - пессимистично
говорит Шан Цинхуа, поскольку все остальные действия владельцев гостиниц по
отношению к сестрам тоже очень подлые, поэтому он не отдает им ни малейшего
уважения. ”И получить " да "не значит слишком много, если это от кого-то, кто
слишком напуган или слишком отчаялся сказать "нет"..."
Он замолкает, когда выражение лица Ло Цзяхуя меняется во что-то, что кажется… ах, у
него нет слов. Она уже была в ужасе, но это... как-то по-другому? Как будто
ужасающая вещь внезапно стала намного ближе.
"что это?"
“Раньше мастер Гао продолжал говорить о том, как я молод и что люди могли бы
относиться ко мне более серьезно, если бы я выглядел на десять лет старше. Он
говорил это как шутку, так много раз, и я думала, что он смеется над этим, потому
что знал, что никто не воспримет меня всерьез, независимо от того, сколько лет я
выгляжу”, - говорит Ло Цзяхуй, в ее голосе слышится отстраненность. “Он все время
спрашивал, что бы я сделал, чтобы дать моему сыну лучшую жизнь. Я думал, он имел в
виду больше того, что… из того, что я уже делал...”
У Шан Цинхуа здесь действительно, действительно дерьмовый момент осознания.
Это странный момент. Он видит логический вывод, к которому приходит его невестка.
Он может видеть, что могло бы произойти в другом мире, после многих лет спокойного
размышления о том, почему Ло Цзяхуй была намного моложе, чем он предполагал, но у
него нет самой мысли. Он определенно смотрит на эту мысль фигурально, но он не
позволяет себе на самом деле думать об этом.
Потому что, если он позволит себе так думать, его вырвет из сердца, а потом он
сойдет с ума, черт возьми.
Честно говоря, он все равно мог бы это сделать. Он мог бы просто пойти и сделать
это.
“Как люди могут это делать?” - хрипло спрашивает Ло Цзяхуй. “Просто смотреть на
людей так, как будто их можно использовать и выбросить?! Как будто их жизни и
каждый отдельный год этих жизней не важны?! Как будто в них нет смысла?! Почему они
думают, что им позволено тратить жизнь моей сестры на нее? Фанли не
одноразовый! ...Я... Она ничего не сделала, кроме как попыталась мне помочь.”
У Шан Цинхуа нет другого ответа, кроме: “Люди, блядь, отстой”.
Все, что он может сделать, это предложить утешение, несмотря на то, что чувствует,
что ему больше нечего дать.
Он не уверен, что именно предупреждает его о том, что что - то не так-в этой
ситуации уже очень много видов неправильного, так много видов неправильного, но это
неправильность, которая не является правильной среди них. В конечном счете,
вероятно, дело в том, что Шан Цинхуа и Ло Цзяхуй сидят на земле за чьим-то домом,
на открытом месте, даже если на этой глухой улице никого нет, и Шан Цинхуа не
хочет, чтобы страх и горе его семьи стали чьим-либо развлечением. Он ожидал, что
один из учеников Дворцовой секты Хуань Хуа прибежит за ним в любой момент, потому
что они пытались, они действительно пытались, но они, блядь, ни с чем не могут
справиться самостоятельно.
Фигура бросается на них с крыш, вспышка красного и белого в уголке глаза Шан
Цинхуа. Он мог бы увернуться, но не может, потому что его невестка прямо здесь.
Поэтому ему приходится довольствоваться тем, что он бьет набрасывающегося демона в
грудь, и в конечном итоге ловит острые когти на руке, тянущейся к его мечу.
Можно было бы подумать: “О, черт! У госпожи Ся БОЛЬШЕ слуг?!” , За исключением

всего красного... красные и коричневеющие пятна крови по всей передней части белых
одежд женщины-демона, а также кровавая линия поперек ее горла. Удар Шан Цинхуа в
грудь заставляет ее хрипеть и кашлять, как будто она умирает, свежая кровь капает с
шеи и спереди, вытекает изо рта и даже носа.
Здесь можно было бы сказать что-нибудь умное, например: “Разве я не обезглавил тебя
где-нибудь раньше?”, За исключением того, что Шан Цинхуа, вероятно, просто заплакал
бы что-то вроде: “Как, черт возьми, твоя голова снова встала?!”
Меч Шан Цинхуа вылетает из ножен в его раненую руку, а затем, с броском и сильной
болью, снова проходит через ее шею.
Ощущение, будто смерть дышит ему в затылок, заставляет его вспомнить о своем мече и
развернуться, чтобы встретить второго ожившего демона-слугу, столь же
окровавленного, прыгающего ему на спину. Шан Цинхуа приходится оттолкнуть ее когти.
Она предвкушает следующий меч и отскакивает назад, сплевывая кровь, а затем
невестка Шан Цинхуа вонзает демону в спину свой нож.
Ах, он хотел бы, чтобы она была немного менее храброй, пожалуйста!
Шан Цинхуа бросается на демона со своим мечом, но она переворачивается вперед над
его клинком и над ним. Очень необычный ход! Очень броско! К несчастью для демона,
это очень кинематографичное сальто также позволяет Шангу Цинхуа схватить
окровавленный рукав в воздухе свободной рукой и дернуть, потому что он гораздо
больше заботится о том, чтобы пережить это, чем выглядеть крутым. Она едва успевает
приземлиться на ноги, и меч Шан Цинхуа отрубает ей голову, прежде чем она успевает
приземлиться.
В то же самое время копье вонзает ее тело в стену дома и втыкает его туда. Ее
голова поворачивается в одну сторону, ее обезглавленное тело-в другую. Шан Цинхуа
чертыхается и отскакивает назад, волна ледяного холодного воздуха обдувает его
кожу, а по спине пробегает дрожь.
Это ледяное копье.

Третья демоническая фигура опускается рядом с ним, глубоко и ужасно знакомая.
Что, очевидно, плохо.
Но затем Шан Цинхуа поворачивается как раз вовремя, чтобы увидеть, как запасной нож
Ло Цзяхуя вонзается в руку Мобэй-Цзюня. Что, очевидно, является худшей вещью,
которая когда-либо случалась во всем мире. О, черт. Его невестка только что
зарезала его босса.
На самом деле нет ругательств для чего-то настолько плохого!
Шан Цинхуа недостаточно хороший писатель, чтобы изобретать новые, которые ему
нужны.
Мобэй-Цзюнь не то чтобы вздрагивает, но хмурится, как будто получить удар ножом в

лучшем случае неудобно для него. В этом ужасающая разница между приспешниками
пушечного мяса и оперативным лейтенантом главного героя! Мобэй-Цзюнь хмурится все
сильнее, когда Шан Цинхуа отрывает свою маленькую, потрясенную невестку от высокого
повелителя демонов, становясь между ними.
Шан Цинхуа складывает руки вместе, обхватывает меч и кланяется. “Мой король, этот
верный слуга должен просить у вас прощения за проступок своей невестки. Пожалуйста,
смилуйтесь!”
Он представлял себе эту битву раньше, тысячи раз, представлял тысячи различных
обстоятельств, и очень редко условия благоприятствовали какому-либо результату,
кроме того, что Шан Цинхуа был немедленно пронзен человеком, которому суждено было
убить его! Воображаемый Шан Цинхуа побеждал только с золотым пальцем в рукаве или с
Мобей-Цзюнем, потерявшим сознание от яда еще до того, как бой начался! Он рассеянно
задавался вопросом, что бы он сделал, если бы повелитель демонов когда-нибудь
наткнулся на его вмешательство в заговор и обиделся, но никогда так. Это было
слишком страшно, чтобы думать об этом.
Какого хрена Мобей-Джун вообще здесь делает?!
Рукава Шан Цинхуа пусты, и он не сможет вовремя дотянуться до пояса. Он всегда

гордился тем, что знает, когда и когда не следует вступать в драку, предпочитая
ошибаться на стороне "не". Человек может не выиграть ни одной битвы, если он будет
избегать ее, но и не проиграет! Конечно, человек может получить репутацию труса, но
он был бы живым трусом!
Это бой, который он не смог бы выиграть, даже если бы у него была тысяча попыток.
У него действительно нет другого выбора, кроме как умолять.
И это прекрасно! Все в порядке! Он довольно хорош в попрошайничестве, верно? За

исключением того, что, хотя сейчас он должен был бы болтать, он, похоже, не может
понять, с чего начать. Он чувствует, как кровь стекает по его раненой руке,
пропитывая ткань рукава. Он чувствует руки Ло Цзяхуя у себя на спине, чувствует
легкую дрожь в них. Однако она не двигается, и это самое главное. Он чувствует, как
его собственное сердце бьется как сумасшедшее, а голова пульсирует вокруг черепа. И
он не может вымолвить ни единого гребаного слова.
Мобэй-Цзюнь ничего не говорит.
Что характерно! Но в то же время и ужасающе!
После слишком долгого молчания Шан Цинхуа не может ничего с собой поделать и
смотрит вверх, отчаянно ища хоть какую-то зацепку. Нужно ли ему начинать плакать?
Нужно ли ему бросаться на бедра Мобэй-Цзюня и цепляться за них? Потому что он это
сделает. Он уже делал это раньше!
И, ах, если Мобэй-Цзюнь решит убить Ло Цзяхуя за то, что тот по ошибке ударил его
ножом, то у Шан Цинхуа есть ровно один шанс попытаться остановить его. Если ему
удастся вонзить свой меч в сердце или горло Мобэй-Цзюня, вложив в лезвие всю свою
духовную энергию, тогда, возможно, только возможно, он сможет спасти жизнь своей
невестки. Он определенно умрет в процессе, в этом нет сомнений, и, черт возьми, он
никогда не хотел узнать, готов ли он умереть за кого-либо или нет. Он все еще не
хочет это выяснять. Это должно быть просто фигура речи!
Ааа, что самое худшее, что может случиться? Может быть, он снова переселится?
Мысли Шан Цинхуа, мелькающие с каждой минутой, резко обрываются, когда он понимает,
что Мобэй-Цзюнь больше даже не смотрит ни на него, ни на Ло Цзяхуя. Мобэй-Цзюнь
смотрит в сторону, на заднюю дверь дома. Что...?
Задняя дверь приоткрыта чуть-чуть, и оттуда выглядывает маленькая фигурка.

О, нет.
О, нет, это худшее, что когда - либо случалось.
Маленький Ло Бинхэ смотрит на маячащего повелителя демонов из-за двери широко

раскрытыми глазами и открытым ртом, маленькие пальчики цепляются за раму, а Мобэй-
Цзюнь хмуро смотрит на него в ответ. Это не могло больше отличаться от того, как
эти двое должны были встретиться.
Человек почти может услышать, как часть сюжета ломается без ремонта.
Мысли Шан Цинхуа-это запутанный, вращающийся беспорядок из “о, черт возьми, как
долго он там был” и “срань господня, мир вот-вот взорвется” и “Я никогда больше не
поеду в отпуск ни за что в жизни”.
Он чувствует, как руки Ло Цзяхуи у него за спиной дают малейший толчок, на самом
деле только намек на толчок, и он следует ее безмолвной мольбе, даже не задумываясь
об этом. Шан Цинхуа бросает свою невестку, становясь между повелителем демонов и
маленьким мальчиком, который должен вырасти, чтобы вместо этого править миром,
разрывая взгляд между ними. Он снова кланяется, еще глубже, чем раньше.
“Мой король, пожалуйста".
Он не может сделать ничего большего, чем это. Он мог бы извергнуть тысячу просьб из
запутанного и крутящегося беспорядка в своей голове, но его также могло бы просто
вырвать. Серьезный риск! Очень серьезный риск прямо сейчас! В любом случае все
сводится к “мой король, пожалуйста”.
“Посмотри на меня”, - вот что означает этот тон голоса.
Шан Цинхуа поднимает глаза.

Выражение лица Мобэй-Цзюня хмурое, но у этого человека бесчисленное множество
хмурых взглядов, и Шан Цинхуа не знает этого. Повелитель демонов ужасающе спокоен
для того, у кого из руки все еще торчит нож.
“Мы поговорим об этом”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
И по взмаху руки повелителя демонов, той, что не была заколота, в воздухе с треском
открывается портал. Демоническая энергия бьет по-другому, когда его невестка рядом
с ним и племянник позади него-да, это определенно бьет хуже, когда Ло Цзяхуй
яростно вздрагивает, когда воздух наполняется холодом и потрескивает от силы. По
крайней мере, это короткий опыт, и Мобэй-Цзюнь ушел просто так. Как будто его здесь
никогда и не было, почти!
За исключением, ах, ледяного копья, все еще пронзающего обезглавленное тело к

стене.
Облегчение Шан Цинхуа настолько велико, что у него подкашиваются колени. Он не смог
бы устоять на ногах, даже если бы попытался. Он тоже не может разобраться в своих
мыслях, потому что все они тонут в чистой благодарности, радости и ужасе. Он вполне
приемлемого роста, но он все еще всего лишь один мужчина, и его маленькое сердце не
приспособлено для того, чтобы испытывать столько чувств сразу.
Звон, который прорывается сквозь все это, почти убивает его.
【Прошлое, настоящее и будущее Ло Цзяхуя - Часть 3: Несовершенное бессмертие.】

【Миссия завершена. Поздравления.】

Ах, черт. Черт! Блядь, блядь, блядь!
Он должен был понять, что должно было произойти что-то еще.
В конце концов, это еще не конец, пока чертова Система не заглохнет.
Шан Цинхуа остался в плохой ситуации. Там есть обезглавленное тело, прикрепленное к
стене ледяным копьем, его голова на земле, и еще одна голова, медленно пытающаяся
вернуться к своему упавшему телу. Одному из демонов удалось вцепиться в него
когтями, и его все еще кровоточащая рука чертовски болит. Там много крови. За свою
карьеру он сталкивался с довольно ужасным дерьмом, на самом деле это не самая
кровавая сцена, которую он видел, но именно личный подход здесь делает эту
конкретную ситуацию особенно ужасной.
Его невестка пытается втолкнуть племянника обратно в дом, бросая на него испуганный
и растерянный взгляд. Он понятия не имеет, как объяснить ей, что только что
произошло. Секреты, которые он хранил, всегда должны были когда-нибудь выплыть
наружу, он знал это и откладывал это уже долгое время, но сейчас слишком рано. Это
слишком рано! Это вообще не входило в его планы!
Честно говоря, тот факт, что Ло Цзяхуй и Ло Бинхэ оба видели Мобэй-Цзюня, кажется
гораздо большим, гораздо более важным беспорядком, чем кровь. Тела можно просто
похоронить или сжечь! Шан Цинхуа не может каким-то образом не заколоть повелителя
демонов ради своей невестки.
Почему Мобэй-Цзюнь вообще здесь?
Как вообще Мобэй-Цзюнь-
Приходит мысль. По прихоти Шан Цинхуа проверяет подошвы своих ботинок и находит на
одном из них тонкие клочки бумаги, запекшиеся в грязи, как будто там когда-то что-
то застряло. Время и путешествия стерли большую часть того, что там было, но что-то
там было. Как гребаная наклейка со штрих-кодом, которую невозможно полностью
соскрести. Ботинки для маскировки культиватора-изгоя Шан Цинхуа-это те же самые
ботинки, которые он носит, когда ускользает из горной секты Цан Цюн.
Блядь.
Он должен заняться контролем повреждений! Он должен взять ситуацию в свои руки!
За исключением пары учеников Дворцовой секты Хуань Хуа, прибежавших вскоре после
того, как все действия уже прошли. Он слышит, как они зовут его, прежде чем
завернуть за угол. Это Дуань Тянью, и тот, кого Шан Цинхуа назвал лучшим другом
мальчика и вторым в команде. Дуань Тянью бросает один взгляд на кровавое месиво и
опускается на колени перед Шан Цинхуа. Например, его лоб ударяется об пол с такой
силой, что кажется, будто ему больно.
“Знаешь что?” - думает Шан Цинхуа. "хорошо."
”Мастер Шан, пожалуйста, простите нам нашу неумелость!"
Другой ученик опускается не так сильно, но быстро следует указаниям своего

старшего, выглядя скорее испуганным, чем пристыженным.
“Что случилось?” - спрашивает Шан Цинхуа, хотя он уже может кое о чем догадаться!
Это первые два демона, которых он убил и бросил в случайную комнату, прежде чем
узнал, что эти демоны могут регенерировать. Черт, ему действительно следовало
поставить какой-нибудь блокиратор запаха.
"Доктор!" - торопливо говорит Дуань Тянью. “Доктор, который был гостем в Доме
Омоложения, доктор Сюй, который обещал позаботиться о том, чтобы тела не
реформировались! Он снова собрал одного из демонов воедино!”
"...Что?”
“Он снова собрал одного из демонов воедино! Из "профессионального любопытства", как

он сказал! Он утверждал, что ему жизненно важно изучить их регенеративные
способности!”
Шан Цинхуа не может, блядь, смириться с этим дерьмом.

Другой ученик осмеливается поднять глаза. “Демон избежал ограничений, которые он
наложил, собрал их спутника вместе, и мы поняли, что произошло, только когда
обнаружили тело одного из слуг, а затем доктора Сюя, раненого и без сознания в той
комнате”,-объясняют они, гораздо более связно рассказывая об этом монументальном
провале, чем Дуань Тянью. “Они пытались украсть тело Госпожи Демона Ся, но, к
счастью, мы уже начали сжигать куски! Отдельно, как вы нам и велели. Они потерпели
неудачу и сбежали, поклявшись отомстить".
Шан Цинхуа лично сделал куски Госпожи Ся, отчасти потому, что все ученики Дворцовой
секты Хуань Хуа слишком нервничали, чтобы приблизиться к ее все еще дергающемуся
телу. Если бы его тяжелая работа была просто так отменена, он бы потерял ее прямо
сейчас. Типа, действительно теряю голову. Вместо этого он просто закрывает глаза и
подавляет желание удариться головой о ближайшую стену.
"Мы потеряли их в погоне, пожалуйста, простите нас!” Дуань Тянью умоляет.
Шан Цинхуа полагает, что он не может обоснованно обвинять этих детей в действиях
идиота, особенно когда он, вероятно, должен был сжечь всех демонов лично, а не
делегировать полномочия. Но только потому, что ему на самом деле не хочется терять
голову перед аудиторией. На самом деле он сейчас не чувствует себя чертовски
щедрым! Он так сильно собирается выставить счет секте Дворца Хуань Хуа.
“Где сейчас этот доктор Сюй?”
“Сдержан и под наблюдением”, - сообщает другой ученик.
“Секта дворца Хуань Хуа позаботится о том, чтобы он встретил правосудие”, - обещает
Дуань Тянью. “Мы не позволим ему безнаказанно подвергать такой безрассудной
опасности жизни других людей! Он будет соответствующим образом наказан!”
Шан Цинхуа вроде как хочет сказать им, чтобы они просто бросили этого ублюдка в
огонь.
“Тем не менее, вы действительно показали им, мастер Шанг”, - говорит другой ученик,
теперь полностью садясь. Шан Цинхуа почти морщится, когда видит, что они особенно
восхищаются ледяным копьем. “Горная секта Цан Цюн действительно впечатляет!
Пожалуйста, как ты это сделал?”
“Чаонан!” - шипит Дуань Тянью.

“Специальный одноразовый талисман",-говорит Шан Цинхуа. “Очень редко”.
Технически, человек может утверждать, что это ледяное копье существует, возможно,
из-за талисмана.
Дуань Тянью и его друг Чаонань обмениваются взглядами, затем смотрят на ледяное
копье, а затем Чаонань кивает. “Мастер Шан действительно готов к любой ситуации и
использует все доступные ресурсы! Я постараюсь последовать вашему примеру!”
Шан Цинхуа чуть не рассмеялся парню в лицо.
Вместо этого он заставляет учеников Дворцовой секты Хуань Хуа приносить пользу,
перетаскивая тела обратно в Дом Омоложения для сожжения. Он обещает себе, что
оставит здешнему домовладельцу очень большие чаевые за беспорядок. Он обещает Ло
Цзяхую, наблюдающему из щели в двери, что скоро вернется, как только убедится, что
это безопасно.
“Хорошо", - тихо говорит Ло Цзяхуй. “А потом мы поговорим”.
“...А потом мы поговорим, - быстро, но все еще неохотно соглашается Шан Цинхуа. Как
будто все последствия, нависшие над его головой прямо сейчас, не обрушатся, пока он
на самом деле избегает говорить о только что произошедшей катастрофе. “Не здесь”.
“Не здесь", - повторяет Ло Цзяхуй.
Он приступает к работе.
После того, как он обмотал руку и принял быстрое чудодейственное лекарство на

случай отравления.
Он следит за тем, чтобы тела демонов были сожжены, чтобы мадам Ху не сбежала, и
чтобы этот персонаж Доктора Сюя тоже не сбежал. Он следит за тем, чтобы записи Дома
Омоложения сохранились, чтобы комнаты были должным образом обысканы и чтобы здание
снова было заперто до прибытия подкрепления. Он получает так много информации от
оставшихся слуг, которые отчаянно хотят наконец-то рассказать правду, что его
тошнит от этого. Он знакомится с несколькими местными чиновниками и почти сразу
определяет, что большинство из них либо были замешаны, либо каким-то образом
подкуплены, чтобы позволить этой схеме действовать.
Шан Цинхуа разослал еще одно сообщение для своей секты (приятное “ах, отбросить
последнюю сообщение, что ‘аааа, помогите, я умру, но также, пожалуйста, все-таки
приехать и сразу”) и, когда Дуань Тяньюй быстро летит Шиди прибывает туда, Хуань
Хуа Дворец секта должна отправить Цан Цюн горы секты посланник. Дуань Тянью
клянется своей жизнью, что на этот раз он будет по-настоящему держать ситуацию под
контролем, пока не прибудет подкрепление.
Итак, Шан Цинхуа возвращается к своей семье.
И он и Ло Цзяхуй на самом деле не могут нормально разговаривать, благодаря

присутствию Бинхэ и Фанли, и тому факту, что они все еще более или менее заперты
здесь, в городе Линьлуо. Это может быть хорошо? Или что-то очень плохое? В любом
случае, это очень напряженно! Ло Бинхэ решил, что будет сидеть на Шан Цинхуа до
дальнейшего уведомления, а Фэн Фаньли, как правило, беспокойна, несмотря на свое
истощение, нуждаясь в частом успокоении из-за ночных кошмаров и внезапных приступов
паники.
“Дядя, кто это был?” - тихо спрашивает Ло Бинхэ.
“А, кто-то, кого дядя знает по своей работе. Это очень секретно, так что нам не
следует об этом говорить, хорошо?” - говорит Шан Цинхуа.
И это самое близкое, что они могут сказать о Мобей-блядь-Джуне .
Вот так наступает ночь. Даже Ло Цзяхую в конце концов приходится спать.
Шан Цинхуа не так уж много нужно делать, кроме как оставаться бдительным и
анализировать свои выигрыши и убытки. (Время от времени он вспоминает тот факт, что
Ло Цзяхуй УДАРИЛ Мобея-Цзюня ножом, но он не способен обрабатывать эту информацию
дольше пяти секунд паники, поэтому он старается не думать об этом напрямую.) Во
время их путешествия было много обычных крошечных прибылей и убытков. Он набрал
много очков за успешное прохождение каждого этапа миссии, но он также потерял
значительное количество очков за то, что главный герой чуть не умер. Он также
потерял очки за то, что Мобэй-Цзюнь и главный герой встретились друг с другом на
десять лет раньше, чем следовало.
Шан Цинхуа утверждает, что не так важно, знает ли Мобэй-Цзюнь о существовании

Бинхэ, поскольку Мобэй-Цзюнь-будущий союзник, но он действительно не может спорить
с тем, что молодой главный герой чуть не умер от какого-то случайного демона. Пока
что эта миссия в целом кажется чистой нулевой.
В веб-романе, думает Шан Цинхуа, злодеев не существовало, пока он их не написал. То

же самое с женами, сюжетными устройствами, монстрами и всем прочим. Знаменитый
военачальник не будет упомянут до главы 500. Печально известная продолжающаяся
вражда не будет упомянута до главы 700. Легендарный мастер и герой не будут
упоминаться до главы 900.
Подстава? Какая установка? Предзнаменование? Какое предзнаменование?
Вещей не существовало до тех пор, пока они не понадобились Самолету, Летящему В

Небо!
Конечно, это оставило много ошибок непрерывности! Шан Цинхуа довольно рано
отказался от правильного отслеживания всего и сказал себе, что дыры в сюжете
помогают истории дышать! Фонтан чудодейственного лечения, о котором все знали в
главе 800, вероятно, можно было бы использовать для устранения ущерба от яда из
главы 400. Монстр из главы 600 должен был быть последним в своем роде, но затем в
главе 750 появится новый монстр. У персонажей внезапно возникнут отношения, о
которых они не упоминали в течение 300 глав. Вещи задним числом! Такова природа
серийного повествования, которое пишется по мере его публикации, братан!
С момента переселения Шан Цинхуа часто жаловался на нежелание всех ждать своей
очереди! Смертоносные монстры сражаются за территорию, потому что автор бездумно
поместил их в одну и ту же общую область, и это ужасно! Все равно что смотреть, как
крокодил дерется с ягуаром! Объективно, он должен был знать, что эти два зверя
могут пересечься, будучи соседями, но он просто не подумал об этом, поэтому он
немного шокирован! Впечатляет, как полуфункциональные экосистемы были построены из
его дерьма.
Враждебные повелители демонов сражаются между собой вместо того, чтобы терпеливо
ждать и выстраиваться в очередь, чтобы встретиться с Ло Бинхэ один за другим.
Нестареющие жены демонов, предназначенные жить в одном гареме, рвут друг друга в
клочья, вместо того чтобы ждать, пока кто-нибудь их спасет. Секты культивирования,
которые никогда не взаимодействовали в веб-романе, имеют соперничество, которое,
по-видимому, существует только для того, чтобы вызвать головную боль у Юэ Цинъюаня.
Города захлестывают бедствия, вызванные воюющими демонами, оскорбленными духами и
буйными монстрами, которым слишком не терпится дождаться сюжета. Шан Цинхуа
считает, что редкая птица, которую должен был поймать Ло Бинхэ, на самом деле могла
быть случайно кем-то съедена, поэтому либо Системе придется породить новую, либо
эта сюжетная линия просто больше не происходит.
Он не виноват в том, что кто-то или что-то решило создать мир, который едва ли
сможет существовать вообще, как только осознает это. Он не просил об этом!
Некоторые вещи просто не должны были существовать в одном и том же пространстве!
Шан Цинхуа думает о разбитых, горящих масках смеха и плача и с горечью думает:
“Знаешь, некоторым вещам вообще не суждено было существовать. Некоторые вещи
никогда не должны были быть реальными”.
Глубокой ночью мысли Шан Цинхуа пронзает внезапный укол демонической энергии, как
внезапная игла в ладонь. Он мгновенно приходит в себя, и через несколько минут
вторая голубая искра с треском проносится сквозь темноту их комнаты, проносясь к
задней двери в течение одной секунды, прежде чем исчезнуть.
Ах, правда? Сейчас?
Третья голубая искра, пробивающаяся сквозь чернильную черноту, вырывающаяся из

воздуха, настойчиво потрескивает прямо за дверью. Больше, чем у других. Резче, со
слабым дуновением холода. Достаточно неприятно, чтобы Ло Цзяхуй перевернулась во
сне с недовольным бормотанием. Как будто кто-то щелкнул пальцами.
Все в порядке! Сейчас же! По-видимому, это происходит сейчас!
Шан Цинхуа быстро проверяет защиту, которую он установил вокруг их арендованной

комнаты, затем выскальзывает через заднюю дверь. Другая крупная рыба города Линлуо,
почти наверняка коррумпированная, в качестве милого жеста послала нескольких своих
слуг навести порядок в прежнем беспорядке. Однако они пропустили несколько брызг
крови! И, ах, дыра от ледяного копья.
Темнота полуночи определенно не помогает новой супер жуткой атмосфере здесь.
Еще одна голубая искра мелькает на крыше.
Шан Цинхуа следует за ним.
Он идет по следу к изолированному переулку, который выглядит так, как будто им

пользуются исключительно серийные убийцы, где полный портал открывается, как пасть
монстра. Он проходит через нее, выдерживая жестокий холод этого нестабильного
пространства, и выходит в… ха, этот зеленый лес выглядит так, как будто он может
быть не слишком далеко от города Линлуо, на самом деле! Что хорошо, так как портал
снова закрывается за ним. Шан Цинхуа вроде как ожидал, что окажется на краю обрыва
над ледяным, бурлящим морем или чем-то в этом роде, в каком-нибудь удобном месте,
где Мобэй-Цзюнь сможет его вытащить! Где-нибудь, подходяще кинематографически
драматичное для противостояния такого масштаба!
Но это так мило! Это прекрасно!
Мобэй-Цзюня сначала там нет, что ужасно, но затем повелитель демонов выходит из
второго портала мгновением позже, и на самом деле его присутствие намного страшнее,
чем его отсутствие! Один пронзительный взгляд разрушает плотину, сдерживающую все
наихудшие сценарии, которые мозг Шан Цинхуа бесполезно выплевывал. Шан Цинхуа снова
быстро кланяется, отчасти потому, что не может смотреть в глаза.
Если он выберет здесь неправильные варианты диалога, это может закончиться тем, что
мир, возможно, взорвется! Ах, неудивительно, что у него такое чувство, будто в
горле полно стеклянных осколков. Пришло время подсчитать все, что он может
предложить, чтобы успокоить повелителя демонов и, тем самым, возможно, спасти мир.
"...Мой король, спасибо тебе! Спасибо вам за ваше вмешательство ранее".
“Ситуация была под контролем”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
Он, кажется, не сердится, что невестка Шан Цинхуа ударила его ножом в руку, что,
вероятно, хорошо? За исключением того, что в те времена, когда Мобэй-Цзюнь все еще
занимался физическим насилием и угрозами, иногда он случайно набрасывался на Шан
Цинхуа, даже когда тот, по-видимому, был в хорошем настроении. Даже когда Шан
Цинхуа думал, что он поступил хорошо и что повелитель демонов должен быть доволен!
Годы спустя Мобэй-Цзюнь не бьет Шан Цинхуа, даже когда он явно в ярости, но, ах,
все равно.
” У меня есть лекарство ... " - начинает Шан Цинхуа.
“В этом нет необходимости”.
“Конечно! Конечно! Я бы никогда не осмелился бросить тень на силу моего короля”,-

быстро соглашается Шан Цинхуа, видя, по крайней мере, что Мобэй-Цзюнь с тех пор
убрал нож. “Я только хотел загладить свою вину. Могу я... могу я спросить, какие
дела у моего короля в Человеческом Царстве? Может ли этот слуга предложить свою
помощь в этом вопросе...? Это была старшая леди Ся? .. ”
“Проклятому Бессмертному не рады на севере. Она была гостьей клана Бай на западе в
течение последних трех поколений.”
“Ах, да, конечно”, - говорит Шан Цинхуа, как будто он полностью знал это. Да, я
точно это знал.
“Что за дело было у Проклятого Бессмертного в этом доме?”
“Она хотела демонический артефакт, попавший в руки людей-трактирщиков, мой король,

который, как она верила, вернет ей молодость”, - быстро говорит Шан Цинхуа.
“Артефакт был уничтожен. Старшая госпожа Ся и все ее приближенные были обезглавлены
и сожжены".
“Ты убил их”.
“Ну, не все из них лично", - слабо протестует Шан Цинхуа, - “но, ах, да”.
“Хм”.
Этот разговор идет не так, как ожидал Шан Цинхуа! Волнует ли Мобея-Цзюня, что этот
злодейский персонаж умер слишком рано или вообще?! Он почти полностью уверен, что
Мобэй-Цзюнь здесь не из-за демонов, хотя было бы довольно удобно, если бы Мобэй-
Цзюнь просто был здесь, чтобы убить демонов, потому что старшая леди Ся оскорбила
его отца или что-то в этом роде. Такое ощущение, что они немного крутятся вокруг
того, о чем им на самом деле нужно поговорить, пока Мобэй-Цзюнь внезапно не
говорит:
“Ребенок. Он твой сын?”
"нет!”
Выражение лица Мобэй-Цзюня бесстрастно, что заставляет его казаться недоверчивым.
”Нет, мой король, это не так!" Шан Цинхуа говорит, потому что Ло Бинхэ на самом
деле таковым не является, если не считать технических деталей Бога-автора. “Он мой
племянник".
“Подкидыш”.
Шан Цинхуа на самом деле морщится от этого, потому что, о черт, как долго именно
Мобэй-Цзюнь наблюдал за ними, если он это знает? Шан Цинхуа и Ло Цзяхуй не делают
ничего, чтобы скрыть тот факт, что Ло Бинхэ усыновлен, если только человек не
прилагает усилий, чтобы рассказать об этом каждому встречному незнакомцу, и это
постоянно всплывает с тех пор, как они решили воссоединиться с семьей его фальшивой
невестки.
“Да, мой король”.
“Сын твоей невестки”.
“Да, мой король”.
“Который никогда не встречался ни с одним членом вашей семьи".
Шан Цинхуа на самом деле закрывает здесь глаза, потому что, действительно, черт
возьми. Когда у него и Ло Цзяхуи создалось впечатление, что они одни, они без
колебаний обсудили, какие отношения они могли бы представить ее семье.
"...Нет, мой король”.
Шан Цинхуа начинает взвешивать преимущества утверждения, что у него есть умерший
названый брат, но он и Ло Цзяхуй тоже упомянули ее дерьмового бывшего любовника.
Даже если повелитель демонов подслушал только один частный разговор, вероятно, было
предельно ясно, что отношения Шан Цинхуа с Ло Цзяхуем не имеют ничего общего ни с
братьями, которые у него могли быть, ни с любовниками, которые у нее могли быть.
Взгляд Мобэй-Цзюня невыносим.
Ему даже не нужно говорить следующий вопрос: “Почему вы защищаете женщину, к

которой не имеете никакого отношения, и ее подкидыша?” Вопрос висит над ними даже
без слов! Однако, поскольку Мобэй-Цзюнь на самом деле еще не задал этого вопроса,
Шан Цинхуа продолжает хранить несговорчивое молчание. Как, черт возьми, он может
это крутить? Он придумал кучу характерных рассуждений, когда впервые вмешался в
сюжет, и теперь каждое из них ускользает от его негостеприимного разума. У него
были оправдания! У него было много оправданий!
То, что Мобэй-Цзюнь говорит дальше, на самом деле хуже, чем этот следующий вопрос.
”В этом ребенке что-то есть“.
Шан Цинхуа все еще не открыл глаза снова. Он закрывает их еще крепче.
” Нечто большее, чем человек",-говорит Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа на всякий случай внимательно следил за демоническими качествами, и за

последние пять лет он не видел ничего конкретного. И все же Мобэй-Цзюнь может
просто сказать? Ну, а почему бы и нет?! Почему, черт возьми, нет?! Вероятно, это
потому, что Самолет, Летящий В Небо, однажды сказал что-то о том, что лейтенант
главного героя мог видеть что-то другое в этом полудемоне, который выполз из Вечной
Бездны, чтобы бросить вызов будущему Королю Северных Демонов. Что-то, чему персонаж
Мобэй-Цзюня не мог дать названия, потому что на самом деле ему пришлось описывать
такое мистическое внутреннее чувство, но которое, тем не менее, предупредило его
быть осторожным и отнестись к этому бою серьезно. Что-то, что заставляло главного
героя казаться особенно впечатляющим, а его могущественного лейтенанта-супер
проницательным по сравнению с пушечным мясом, которое почти всегда увольняло
главного героя, а затем платило за это ужасную цену.
Неохотно Шан Цинхуа поднимает глаза на повелителя демонов, который сейчас в

значительной степени стоит над ним.
Во всех отношениях, кроме физического, Шан Цинхуа сейчас полностью удерживается с

высокой скалы над ледяным, бурлящим морем. Блядь.
“...Ребенок-полудемон, мой король, - шепчет он.
Мобэй-Цзюнь не выглядит удивленным, как будто единственная отдаленно удивительная

вещь здесь заключается в том, что Шан Цинхуа действительно признал это. "И зачем
человеку-культиватору укрывать подкидыша-полудемона?”
Шан Цинхуа делает глубокий вдох. “Он невинный ребенок, мой король, который не
заслуживает наказания из-за вражды между людьми и демонами. Запретные отношения
между его биологическими родителями-не его вина".
Пронзительный взгляд Мобэй-Цзюня, как обычно, не утихает. "Почему этот культиватор-

человек приютил этого подкидыша-полудемона?” он перефразирует, неудобно
проницательно, человека, который знает, что Шан Цинхуа слишком близок к этой
маленькой семье, зашел слишком далеко с их пути, чтобы все это произошло из-за
простой жалости.
Как будто они оба знают, что Шан Цинхуа не сделал бы этого исключительно из идеалов
или сострадания - из чистой доброты своего сердца.
“...Он незаконнорожденный сын Тяньланг-Цзюня и покойный главный ученик Дворцовой

секты Хуань Хуа”, - признается Шан Цинхуа сквозь звон в голове. Отчасти образный
звон, вызванный страхом, а отчасти буквальный звон неодобрительной Системы.
Все не так уж и плохо! Отвали, Системный Братан! Если Мобэй-Цзюнь тайно знает с
самого начала, что главный герой-Небесный Демон, то у него будет больше причин
объединиться с ним позже! До тех пор, пока повелитель демонов не оставит главного
героя в покое. О, черт, о, боже, пожалуйста, пусть Мобэй-Цзюнь оставит маленького
Ло Бинхе в покое до тех пор. Этот персонаж должен быть таким супер апатичным!
Мобэй-Цзюнь на самом деле выглядит удивленным. По крайней мере, удивлен для него.
“Небесный Демон-полукровка", - говорит он.
"...Да, мой король”.
“Он предпочитает свою человеческую сторону”.
“Сила смешанных детей непредсказуема”.

“Чаще всего да, мой король”.
Комбинации демонов и людей, а также демонов, похожих на людей, и демонов,

совершенно не похожих на людей, не так уж редки, и все они существуют в одних и тех
же пространствах, могут встречаться друг с другом и, ах, экспериментировать... если
не влюбиться. И да, некоторые пары не так совместимы, и потомство... ах, на самом
деле для этого нет подходящего слова. Непредсказуемый на самом деле действительно
хороший термин по сравнению с другими вещами, которые говорят о "полукровках". Даже
с могущественными демонами иногда вся эта сила скручивается в узлы! И их бедные,
уродливые дети действительно не могут принадлежать ни к одному из миров.
Но главный герой - идеальное сочетание человека и Небесного Демона! Он унаследовал

все самое лучшее! Тем не менее, ах, Шан Цинхуа не собирается говорить: “Мой король,
этот шестилетний ребенок когда-нибудь вырастет, чтобы надрать тебе задницу”.
“С какой целью этот слуга разыскивает сына Тяньланг-Цзюня?”
"...Любопытство, мой король?”
“Любопытство”.
“Сначала этот слуга рассматривал потенциальные политические рычаги влияния в обоих

мирах, но… он… Я... я сожалел...”
“Сожалеешь?”
“Сожалею о том факте, что этот ребенок живет в мире, который будет жесток к нему не
по его вине”, - говорит человек, виноватый в том, что самолет взлетел в Небо.
“Небесный Демон не может жить человеческой жизнью”.
Шан Цинхуа действительно, действительно не нужно этого говорить. “Ах, возможно, не

навсегда, мой король, но… ему все еще может быть дано детство, свободное от борьбы…
и обучение человеческому воспитанию, пока он не обретет свои силы”, - настаивает
он, как будто это каким-то образом компенсирует дерьмовый, излишне драматичный
путь, который ждет молодого главного героя. Как будто он пытается убедить себя, что
так и будет. "Однажды он будет отвергнут по неведению, и ему придется самому
заботиться о себе в Царстве Демонов, это правда, и это было бы... жестоко… не для
того, чтобы подготовить его к предстоящим опасностям.”
Мобэй-Цзюнь молчит слишком долго. Иногда Шан Цинхуа думает, что повелитель демонов
делает это только для того, чтобы вот так поиметь его, пока он не будет готов
взлететь от предвкушения, растянувшегося слишком далеко. Это было ошибкой. Это было
ошибкой.
“Ты привязан к этому ребенку”,-наконец говорит Мобэй-Цзюнь.
Мобэй-Цзюнь снова замолкает, прежде чем сказать: “Есть много услуг, которые еще
предстоит оплатить”.
Полная непоследовательность, насколько это касается Шан Цинхуа! Он слишком смущен,

чтобы думать, чтобы ответить, что, похоже, раздражает повелителя демонов настолько,
что его следующее заявление еще более сбивает с толку и одновременно пугает.
“Дитя демона принадлежит к Царству Демонов. Что бы ты сделал, если бы я приказал

выпустить ребенка в Царство Демонов?”
Шан Цинхуа не может придумать, что сказать, кроме как: “Мой король, ему шесть лет!”
Даже если бы главный герой случайно не был убит одним из многих местных ужасов,
остальная часть его детства, несомненно, была бы наполнена страданиями.
“Он в основном человек, с запечатанным наследием демона! Для них он будет пахнуть
человеком! Он никогда не выживет в Царстве Демонов! Он слишком маленький!”
“Тогда отпусти ребенка в секту его человеческих родителей”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
“Во дворец Хуань Хуа?” - задыхается Шан Цинхуа. "Если бы они когда-нибудь узнали,
что он был наполовину демоном, он был бы...! Он был бы...! Они никогда не позволили
бы дитя наполовину демона жить! Они накажут его за все проступки его родителей!”
”Что, если я не хочу, чтобы мой слуга приютил сына Тяньланг-Цзюня?"
"...Я не могу бросить его, мой король”.
“Даже если я прикажу это сделать?”
"...Я не могу".
“Так что, если я прикажу это сделать?”
Шан Цинхуа молчит. Непокорное молчание.
“Шан Цинхуа”.
"...Я бы не стал”, - признается он так тихо и так хрипло, что его едва слышно.
“Ты бы предпочел этого ребенка своей присяге”,-говорит Мобэй-Цзюнь, на самом деле

звуча сердито. О, черт, он выглядит сердитым. Он и раньше маячил, но теперь, когда
от него исходит холодный воздух, демоническая ци гудит вокруг него, это в тысячу
раз хуже.
Шан Цинхуа должен сказать здесь что-нибудь умное. Он должен сказать что-нибудь
умиротворяющее и извиняющееся.
“Он мой племянник”, - вместо этого слабо говорит Шан Цинхуа. “Я не могу просто
бросить его".
Хотя, похоже, он все равно случайно бросит Ло Бинхэ, если Мобэй-Цзюнь доведет это
до конца и уберет его из истории еще до того, как сюжет начнется. Контроль
повреждений! Контроль повреждений! Если он отправит Ло Цзяхуй и ее семью в подполье
и больше никогда их не навестит, то он скажет Мобэй-Цзюню, что отправил Ло Бинхэ в
секту Дворца Хуань Хуа или что-то в этом роде, это сработает, верно? Он, наверное,
сможет это провернуть! Хорошо, это план действий! Если Мобэй-Цзюнь будет
настаивать, то Шан Цинхуа сможет заставить это работать.
Но затем хмурый взгляд Мобэй-Цзюня внезапно стихает, и нависшая угроза снова
успокаивается. Его гнев, кажется, испаряется вот так просто! И он смотрит на Шан
Цинхуа по-новому, так же непроницаемо, как и всегда, как будто, возможно, он обрел
внутренний покой, размышляя о том, как он собирается убить этого вероломного слугу
как можно болезненнее?
“Мой король, пожалуйста".
” Я не командую этим",-говорит Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа смотрит прямо на него, растерянный и испуганный, и, о черт, Мобэй-Цзюнь

проверял его? Это был тест? Святое дерьмо, это, наверное, был гребаный тест.
Этот засранец.
“Есть много услуг, которые еще предстоит оплатить”,-говорит Мобэй-Цзюнь, как будто
во второй раз это должно иметь больше смысла. Как будто Шан Цинхуа сможет лучше
понять это после того, как только что пережил весь ужас своей жизни. “И все же
слуга ничего не просит от своего имени. Возможно, если он не примет оплату от
своего имени, он может попросить защиты для своего племянника-получеловека и его
семьи”.
Шан Цинхуа, блядь, не может дышать.
“Стал бы слуга обращаться с такой просьбой?” Мобэй-Джун сдержанно нажимает.
Повелитель демонов подходит ближе и, кажется, ожидает ответа.
“...Слуга мог бы… если бы ему разрешили", - задыхается Шан Цинхуа.
“Тогда пусть он спросит”.
Это похоже на ловушку, только это не так. Это похоже на ловушку, вывернутую
наизнанку.
"Мой король...?” - говорит Шан Цинхуа.
” Спрашивай",-говорит Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа опускается на колени, низко кланяясь, и говорит быстро, послушно и так,
так отчаянно: “Мой король, этот слуга смиренно просит вас предоставить защиту его
приемному племяннику и его семье. Пожалуйста.”
“Согласен”.
И это чертовски хорошо, что он уже стоит на коленях, иначе он бы упал.
Что действительно неудобно, потому что следующее, что делает Мобэй-Цзюнь, - это
говорит ему снова встать.
“Мой король, прекрати эти игры!” - мог бы завопить он, если бы у него хватило для
этого дыхания.
Шан Цинхуа считается несравненным бессмертным, но все, что напоминает Грейс,

ускользает от него в данный момент от чистого шока от того, что происходит (что,
черт возьми, происходит). Мобэй-Цзюнь в конце концов хватает его за руку (ту,
которая не пострадала), чтобы поднять его. Шок от получения того, что кажется рукой
помощи, на самом деле ни в малейшей степени не помогает равновесию Шан Цинхуа, но
для повелителя демонов силы Мобэй-Цзюня поддержка Шан Цинхуа явно не требует
усилий.
Однако, как только он снова встает на ноги, Мобэй-Цзюнь все еще не отпускает его.
Он просто продолжает держаться. Хватка прохладная и твердая, но не болезненная. Ни
капельки. Шан Цинхуа чувствует, что может уплыть без малейшего дуновения ветерка,
но Мобэй-Цзюнь непоколебим.
“Когда Царство Людей отвергнет его, и твой племянник должен будет найти убежище в
Царстве Демонов, он может прийти в северные королевства”,-говорит ему Мобэй-Цзюнь.
“Небесного Демона, даже полукровку, можно воспитать. Он может стать хорошим слугой
или хорошим союзником, если его воспитают так, чтобы он знал, что демоны ему не
враги”.
Мобэй-Цзюнь излагает это будущее так буднично, что на мгновение Шан Цинхуа почти
подумал, что даже Система не сможет с ним поспорить. Мобэй-Цзюнь издает указ, и так
оно и будет! Вот так просто! И каким прекрасным было бы это будущее! Никакой Вечной
Бездны вообще нет! Нет необходимости главному герою пробиваться через Царство
Демонов, постоянно обманываясь и предаваясь из-за того, что он ничего не знает о
культуре или политике демонов, если у него с самого начала есть его главный
помощник и величайший союзник! Это почти мирный переход!
Шан Цинхуа так сильно хочет этого будущего, что у него болит от этого в груди.
”Мой король, я не могу ... я не могу отблагодарить тебя достаточно..."
” Хорошая служба и преданность должны быть вознаграждены",-говорит Мобэй-Цзюнь, как

будто он не совсем начинал думать, что Шан Цинхуа был хнычущим, подлым негодяем и
никчемным трусом, который никогда не достигнет ничего значимого. (Что, честно
говоря, было очень справедливой оценкой ситуации в то время и общего характера Шан
Цинхуа.)
Как будто это на самом деле так просто.
“...Спасибо, - снова говорит Шан Цинхуа.
Мобэй-Цзюнь наклоняет голову и на самом деле выглядит довольным. Почти. Его другая
рука поднимается, чтобы зависнуть над повязками на раненой руке Шан Цинхуа, прежде
чем он полностью отпустит Шан Цинхуа. Он пока не отступает.
“Я не буду мстить за ошибку твоей невестки”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
"Благодарю тебя, мой король”.
“Однако я буду ожидать еще большего служения в будущем, чтобы компенсировать это и
этот давний обман”.
“Конечно, мой король! Спасибо вам за вашу любезность".
“Если верный слуга обнаружит дальнейшие просьбы, которые он может сделать, после
того, как он исправит свои ошибки, он может спросить”.
Шан Цинхуа требуется целых пять секунд, чтобы понять это утверждение, которое
просто не похоже на то, что мог бы сказать Мобэй-Цзюнь. Повелитель демонов, который
ненавидит человечество, давая понять своему ненадежному шпиону, что он может
просить о чем угодно? Косвенно предполагая через выражение, которое на самом деле
является выражением, а также на самом деле неопределенно позитивным выражением, что
он может удовлетворить эти просьбы? Этого не может быть в оригинальной истории!
Если только это не произошло полностью, и первоначальный Шан Цинхуа не зашел
слишком далеко в своей щедрости.
“...Спасибо тебе, мой король”, - ошеломленно говорит Шан Цинхуа.
“Мы поговорим об этом дальше”.
"конечно."
Мобэй-Цзюнь вскоре после этого отправляет Шан Цинхуа обратно через новый портал,
отправляя его обратно в город Линьлуо, и Шан Цинхуа фактически проходит через
портал задом наперед. Наверное, не самая лучшая идея! Вероятно, важно смотреть в
обе стороны, прежде чем шагнуть в космический разлом! Но он не может заставить себя
отвести взгляд от повелителя демонов, смотрящего на него в ответ, чувствуя, что
между ними произошел еще один сдвиг, возможно, величайший за все долгие годы, что
они знают друг друга, и тот, которого он определенно не понимает.
- Я много размышлял над этой конкретной конфронтацией/разговором. Я думал об этом
время от времени с самого начала фантастики. Мои самые ранние наброски и заметки
имели гораздо более враждебный тон, похожий на спор, с множеством острых углов, но
это казалось неправильным, поскольку fic продолжал развиваться. Их отношения не
там, где они были в каноне SVSSS. Давайте исследуем другую динамику в этой
фантастике! Мобэй-Цзюнь больше похож на: "Мог бы пошалить с добротой и выяснить, к
чему это приведет".
Это СУПЕРЭФФЕКТИВНО!
В любом случае, поймай меня в вестибюле с НЕЖНОЙ презентацией powerpoint в стиле

МОШАНГ.
- Да, она ударила его ножом. Так или иначе, это ВСЕ ЕЩЕ лучшая встреча
родственников мужа, чем семья Ло Цзяхуя. Мобэй-Цзюнь обиделся, но, похоже, он тоже
может уважать рефлекторный удар.
- ПРАВКА: Я забыл объяснить это, но причина, по которой все предыдущие действия

происходили В Доме Омоложения? Если это происходит внутри, то Мобэй-Цзюнь не может
видеть, что происходит, и врывается внутрь. Это было моей отправной точкой, когда я
разработал весь основной конфликт "Побег из Дома омоложения": это происходит В
ПОМЕЩЕНИИ, поэтому Мобэй-Цзюнь не может видеть, что происходит.
- 2-е РЕДАКТИРОВАНИЕ: Мобэй-Цзюнь не становится возмутительно злым из-за Небесного

Демона, потому что Ло Бинхэ в настоящее время выглядит почти полностью человеком, а
Мобэй-Цзюнь смехотворно ОП. Он понятия не имеет, насколько мощным будет LBH когда-
нибудь. Никто этого не делает, кроме SQH. Вся эта часть "смешанные дети
непредсказуемы" связана с моей мыслью о том, что миксы "лучшее из обоих миров",
такие как LBH, чрезвычайно редки, и из-за предубеждения Мобей-Джуна против людей.
Если позже выяснится, что LBH является проблемой, MBJ предполагает (ошибочно), что
он просто отключит ребенка.
- Это миссия, которая продолжает давать. И это будет продолжаться и дальше.
- 100 тысяч слов! Черт.
- На прошлой неделе я написал мошанговский снимок о том, что у Мобей-Цзюня есть

рога, а Шан Цинхуа страдает соответственно! Очень пушистый и забавный для Мошанга.
Я также создал для этого пост на Tumblr, если вы находитесь на Tumblr и вам
понравился фильм.
- Рога
Резюме: Семнадцатилетний Шан Цинхуа, скромный внешний ученик Пика Дин, смотрит на
реализованную версию своего любимого персонажа, и у этого человека есть рога. Рога,
которых у него не должно быть! Потому Что Самолет, Летящий В Небо, не представлял,
что у Мобэй-Цзюня есть рога! Что это, черт возьми, такое?!
- Я также написал неканонический снимок AU, в котором SQH из этого fic встречается
с SQH из SVSSS! Я опубликовал это на прошлой неделе вместо главы, потому что у меня
был перерыв.
- никогда не задумывался, реален ли человек в луже
Резюме: Доканонический AU Шан Цинхуа встречается с постканоническим SVSSS Шан

Цинхуа. Как-то странно видеть, с чего он начал и чем закончил.
- Пока! 😘💕❤️
Глава 14: Отъезд из города Линлуо

В которой Шан Цинхуа отправляется домой.
Я думаю, что мне понадобится еще один перерыв на следующей неделе после этого.
У Шан Цинхуа никогда не возникало мысли: “Знаете ли вы, как было бы здорово начать
день? Иметь дело с сектой Дворца Хуань Хуа! Братан, мне просто чертовски нравится
проводить свое утро, споря о юрисдикции секты с моей любимой группой культиваторов.
Какой замечательной была бы моя жизнь, если бы я мог начинать каждый гребаный день
своей жизни именно так!” У него даже не было этой саркастической мысли, на случай,
если его никчемная Система решит воплотить ее в жизнь.
Шан Цинхуа не может назвать лидера подкрепления дворца Хуань Хуа “Культиватором
Хуань Хуа Мудаком”, потому что это прозвище подходит слишком многим
взаимозаменяемым снобам, которых он встречал на протяжении многих лет. Он называет
это “Культиватор, компенсирующий пряжку ремня”.
Первый приоритет культиватора, компенсирующего Пряжку ремня, здесь - самый важный

пункт в списке мысленных дел этого человека по прибытии на место горячего гребаного
беспорядка-по - видимому, потребовать знать, что лорд пика делает на их территории,
один и замаскированный под мошенника-культиватора. Это просто слишком удобно, что
Шан Цинхуа здесь! Очень подозрительно!
Ах, Шан Цинхуа ожидал такой реакции, потому что это секта Дворца Хуань Хуа, но он
все равно разочарован. Многие персонажи из горной секты Цан Цюн ничем не лучше,
честно говоря. Шан Цинхуа, конечно, “что-то замышляет” в любой данный момент, а
иногда даже больше, чем что-то одно сразу, но все равно очень грубо просто
предполагать, что он замышляет что-то нехорошее! Как будто ему достаточно насрать
на их секту, чтобы интриговать здесь! Типа: “Братан! Я слишком занят, шпионя за
своей СОБСТВЕННОЙ сектой! У меня тоже нет времени шпионить за тобой!”
“Я путешествую по личным делам”, - говорит Шан Цинхуа в n-й раз, отказываясь

вынимать свою духовную печать, чтобы снова подтвердить свою личность, потому что у
Пряжки ремня с чрезмерной компенсацией хваткие руки. Шан Цинхуа наполовину убежден,
что мужчина попытается укусить его, чтобы проверить в следующий раз, и он не хочет,
чтобы Хуань Хуа плюнул на него.
“Пиковый Лорд Шан был очень подготовлен к тому, чтобы заниматься личными делами”, -
говорит по крайней мере в третий раз Культиватор, компенсирующий Пряжку ремня.
Дуань Тянью и его друг Ю Чаонань, горячо выступившие в защиту Шан Цинхуа, воспев
его хвалу, что неудивительно, оказались противоположностью полезности! Любой, кто
поет дифирамбы Господину Пику Дин Шан Цинхуа как воину, выглядит просто супер
странно! Шан Цинхуа, переоцененный уборщик? Ни за что! Шан Цинхуа должен был
сказать им, чтобы они прекратили помогать и пошли помогать с уборкой, прежде чем
они нанесут еще больший ущерб его репутации.
“Это всегда помогало быть готовым! Ах, действительно, какая удача, что я только что
оказался в этом районе. Твои совершенно неконтролируемые юные ученики уже могли бы
стать пищей для демонов. Мы должны поговорить о компенсации за мои аварийные
запасы, если ты действительно настаиваешь!”
"Что, нет? .. ”
Культиватор, компенсирующий пряжку ремня,-это мужчина, которому на вид чуть за

сорок, хорошо зарекомендовавший себя культиватор, стремящийся доказать гребаному
миру, что мудрость не полностью гарантирована с возрастом. Культиватор О. Б. Б.
неоднократно в основном обвиняет Шан Цинхуа во лжи, едва избегая прямого обвинения
Повелителя Пика Цан Цюн в какой-либо форме шпионажа. Шан Цинхуа в основном делает
выговор Культиватору О. Б. Б. и секте Дворца Хуань Хуа за то, что им понадобилось,
чтобы Цан Цюн ворвался и спас их задницы здесь, без прямого выговора старшему
культиватору из другой секты. Это похоже на мини-конференцию по культивированию в
одном дерьмовом продолжительном разговоре!
Шан Цинхуа был бы в некотором роде рад отвалить, честно говоря, но он не полностью
доверяет им, чтобы они должным образом справились с уборкой без стимула другой
секты, наблюдающей. Посмотрите, что произошло в последний раз, когда он оставил
секту Дворца Хуань Хуа во главе! Он чуть не умер! Он оставил дерьмового бывшего
босса Ло Цзяхуя одного в тот единственный раз, и Фэн Фаньли пострадал за это! К
сожалению, на этот раз ему придется довести дело до конца.
В противном случае он бы просто похлопал этого парня по плечу и сказал: “Не

волнуйся. Я также очень не хочу, чтобы я был здесь”, - если бы он честно думал, что
это не приведет к драке.
Давление испуганных, возмущенных и глубоко увлеченных горожан города Линьло,

наблюдающих за происходящим, вероятно, помогает мотивировать Секту Дворца Хуань Хуа
на то, чтобы она тоже выглядела компетентной.
Культиватор, компенсирующий пряжку ремня, привел с собой около тридцати

культиваторов, которые, к их чести, доказав, что они не совсем бесполезны,
действительно приступают к работе, как только Шан Цинхуа услужливо (раздражающе)
“напоминает” им, какую работу на самом деле нужно выполнить здесь. И только с
незначительным ворчанием по поводу того, что на самом деле ни с чем не приходится
бороться! Даже несмотря на то, что никому не нравится фаза миссий “очистка вещей”
которые пахнут хуже, чем дерьмо".
Остальные гости и слуги Дома Омоложения тщательно допрашиваются вместе с местными

чиновниками, в то время как книги заведения (и невероятное количество шантажа, на
которое Шан Цинхуа мог бы поспорить, например, на солидные деньги, которые
содержатся в этих книгах) были защищены. Мадам Ху и этого сумасшедшего ученого
доктора утаскивают как можно скорее, очевидно, чтобы стать следующими главными
обитателями печально известных подземелий секты Дворца Хуань Хуа (о которых Шан
Цинхуа, предатель мира культивирования, обычно предпочитает не вспоминать,
спасибо). С телами жертв обращаются как можно лучше, в то время как культиваторы
проходят через страдания, пытаясь их опознать, хотя бы потому, что абсолютно никто
не хочет возвращаться сюда позже, имея дело с обиженными трупами. Пепел демонов и
демонические артефакты собираются для надлежащей утилизации, в то время как багаж и
экипажи демонов и все их вещи быстро упаковываются как “охотничьи трофеи”секты
Дворца Хуань Хуа.
Что, эй, чертовски раздражает, когда Шан Цинхуа сделал большую часть реальной
работы! Кроме того, годы и годы логистической работы наверняка придут в голову Шан
Цинхуа, потому что ему все время хочется топнуть ногой и заявить: “Эй, придурки!
Это неэффективное упорядочение задач! И твоя дерьмовая работа по укладке будет
иметь неприятные последствия позже! Вернись и сделай это снова!” Он становится
придирчивым и скучным в старости, уныло решает он.
Это дерьмовое утро, которое медленно превращается в дерьмовый день.
А потом появляется горная секта Цан Цюн. Не то чтобы все это. Но, ух ты! Это
немного большая вечеринка, чем ожидал Шан Цинхуа! Ну, он не знает, скольких он
ожидал - он ожидал, что сообщение потеряется или посланник “потеряется”, - но он
определенно удивлен двумя Лордами Пика и двадцатью взрослыми культиваторами позади
них.
Никогда у Шан Цинхуа не возникало мысли: “Ты знаешь, кто мог бы сделать этот
ужасный гребаный день лучше? Мой хороший брат, Шэнь Цинцю! Вау, я не могу
дождаться, чтобы увидеть мой хороший бро Qingqiu Шен и вовлекать его в свои
проблемы!” Как правило, он только рад, что Шен Qingqiu, когда 1) он знает, что он
не сделал ничего достойного мужского внимания в последнее время, 2) он знает, что
кто-то еще, совершенно не связанным с ним, и облажался по-крупному времени, и 3) он
в настроении, чтобы быть свидетелем словесного нападения. Но, ах, прямо сейчас он
вроде как хочет высунуть язык, как шестилетний ребенок, и позлорадствовать над
Чрезмерной Компенсацией Пряжки Ремня Культиватора! Типа: “Ха! Мой страшный шисюн
здесь! Я надеюсь, что он сделает словесный эквивалент того, чтобы разжать челюсть,
чтобы проглотить тебя целиком! Вы, ублюдки, теперь полностью в этом замешаны!”
Культиватор О. Б. Б. на самом деле выглядит немного нервным, когда приближается

Шэнь Цинцю, выглядя таким же элегантным и грозным, как всегда, и это правильная
эмоция! Чувство страха в ответ на то, что вы видите Лорда Пика Шэнь Цинцю, одетого
для смертельной миссии, в бронированных одеждах, которые увеличивают его плечи и
подчеркивают его рост, палец, постукивающий по рукояти его меча, является абсолютно
правильным ответом.
” Шан-Шиди, ты все еще жив", - очень сухо говорит Шэнь Цинцю. “Как удачно”.
Ух ты! Слишком много энтузиазма! Слишком много привязанности! Сбавь тон!
“Ха-ха, не из-за отсутствия других людей, пытающихся это изменить! Привет, Шэнь-
Шисюн, спасибо, что пришел!” Говорит Шан Цинхуа, задаваясь вопросом, специально ли
Юэ Цинъюань послал его (Братан!)… или если Шэнь Цинцю ухватился за первый предлог,
чтобы избежать планирования мероприятий обеими руками, а Чжан Мэнь-Шисюн просто не
сказал " нет " (братан!) . “И тебе привет, Му-Шиди! Я уверен, что секта Дворца
Хуань Хуа будет очень рада получить здесь опыт такого известного целителя!”
Му Цинфан, выглядящий еще более массивным в своей собственной бронированной одежде,

улыбается. “Я был бы рад помочь", - говорит он, по-видимому, искренне, потому что
он может вести себя как заботливый братан. "Сообщения Шанг-Шиди не содержали очень
много деталей, возможно, он мог бы объяснить текущую ситуацию?”
Ах, Му Цинфан-всегда хороший участник вечеринки! Очень разумно! У него есть эта
удивительная техника, когда он говорит: “Кто-то вызвал врача?” И затем каким-то
образом людям требуется половина его помощи или больше, чтобы понять: “Эй,
подождите, никто не вызывал врача? Кто вызвал врача? Доктор только что позвонил
сам? Ему позволено это делать?”
Шан Цинхуа резюмирует дерьмовую ситуацию здесь для своих боевых братьев и сестер:
он искал заблудшую девочку-подростка, он выследил девушку до Дома Омоложения, и он
нашел здесь действительно плохое дерьмо и положил этому конец. Шэнь Цинцю задумчиво
хмурится, когда слышит о демонах, которые захватили Дом Омоложения, чтобы Старшая
леди Ся могла снова стать молодой, а затем он, блядь, не дергается - у него вообще
нет чертова выражения лица - когда Шан Цинхуа описывает демонические артефакты и
семейную “технику омоложения”. Му Цинфан и откровенно подслушивающие культиваторы
Цан Цюн позади него (некоторые из которых, как замечает Шан Цинхуа, являются
культиваторами Пика Бай Чжань) все открыто в ужасе, некоторые выглядят так, как
будто они проглатывают физическую болезнь.
“Это ситуация, которая подпадает под сферу компетенции Секты Дворца Хуань Хуа”, -
протестует Культиватор, Компенсирующий Пряжку ремня, как только Шан Цинхуа более
или менее закончит делиться неудачами Хуань Хуа. "Участие секты горы Цан Цюн в этом
Доме Омоложения больше не является необходимым”.
“К счастью, в этом больше нет необходимости”, - соглашается Шэнь Цинцю.
О, ха-ха, ух ты! Это большое подергивание глаз у Культиватора О. Б. Б.!
“Секта Дворца Хуань Хуа, должно быть, в последнее время сильно поредела, если
отправила только горстку молодых учеников в одиночку расследовать учреждение,
которое, по-видимому, было причастно к исчезновениям десятков людей”, - замечает
далее Шэнь Цинцю с ядовитой ноткой сочувствия.
“Требуется всего одна обиженная смерть, чтобы создать опасную ситуацию”, -

соглашается Му Цинфан.
“Какой интересный выбор", - говорит Шэнь Цинцю далее.
“Лично я бы и не подумал сделать это", - снова соглашается Му Цинфан.
“И я тоже”.
А? Это неожиданная, но в то же время почему-то неудивительная команда! Очень

страшно!
“Возможно, секта Дворца Хуань Хуа просто была слишком занята ожиданием предстоящих
событий, чтобы заметить такую зловещую операцию у них под носом, учитывая
количество культиваторов, которые сейчас поспешили на место происшествия, чтобы
исправить распределение внимания”, - допускает Шэнь Цинцю с тем же ядовитым
сочувствием. “Тем не менее, Горная секта Цан Цюн благословлена возможностью
предлагать помощь нуждающимся меньшим сектам”.
Культиватор О. Б. Б., очевидно, этого терпеть не может, потому что он немного

надувается и говорит: “Секта Дворца Хуань Хуа в конце концов заметила бы эту
ужасную ситуацию без вмешательства Цан Цюна ... ”
"Ах, когда в конце концов была отправлена вторая команда для расследования
трагического исчезновения этих юных учеников, которых спас Шанг-Шиди?” - говорит
Шэнь Цинцю, кивая в знак согласия. “Но вы, конечно, рады, что этого не произошло.
Мы ценим вашу благодарность. Как удачно, что его участие теперь предотвратило такую
ужасную потерю для вашей секты”.
“Действительно", - снова соглашается Му Цинфан.
”Или, возможно, ситуация была бы раскрыта, когда эти демоны высосали жизненные силы
из этого несчастного города и успешно сумели восстановить молодость грозной
демонессы, чья сила военачальника, как говорили, соперничала с силой Небесного
Демона?” Шэнь Цинцю предлагает следующее. “Да, это было бы чрезвычайно заметно.
Секта горы Цан Цюн, конечно, польщена тем, что помогла Секте Дворца Хуань Хуа
предотвратить такое ужасное и заметное событие”.
Один из культиваторов Цан Цюн поблизости кашляет супер фальшивым кашлем.

А, то же самое, братан! Шан Цинхуа мог целыми днями наблюдать, как его шисюн
запугивает кого-то другого.
К сожалению, даже случайные придурки с чипом на плече в конце концов поймут, что
они здесь не в своей гребаной лиге. Культиватор, компенсирующий пряжку ремня,
поспешно отступает, бросив в них последнее “помощь Цан Цюна больше не нужна". Шан
Цинхуа великодушно допустит, что этот человек, вероятно, не в лучшей форме, после
того как весь день безуспешно пытался избавиться от одного очень раздражающего
Повелителя Пика Цан Цюн, каким бы лучшим он ни был. Шан Цинхуа, вероятно, немного
смягчил его!
Один из культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа, который на самом деле что-то
делал, по-видимому, затем узнает Верховного Лорда Му Цинфана и спешит пригласить
известного целителя осмотреть тела жертв, чтобы предотвратить ненужное
беспокойство, если ничего другого. (Доблестно игнорируя некоторые жесты “вернись
сюда” и “не делай этого, черт возьми” ее коллег позади нее.) Затем Пиковый лорд
Шэнь Цинцю приглашает себя осмотреть меры секты Дворца Хуань Хуа по сдерживанию
останков демона и тому подобное (к большому ужасу многих культиваторов Хуань Хуа).
Резким взмахом руки он приказывает культиваторам Цан Цюн, которые не следуют за Му
Цинфаном, обыскать окрестности на случай, если у Старшей леди Ся будет больше
последователей, и они разойдутся, как будто это гребаное соревнование.
Шан Цинхуа надеется ради тех нетерпеливых культиваторов Цан Цюна, что Мобэй-Цзюнь
определенно облажался, теперь, когда повелитель демонов раскрыл величайший
доступный секрет Шан Цинхуа, потому что это противостояние, которое не закончится
для них хорошо.
(Величайший секрет Шан Цинхуа, конечно, заключается в его статусе переселителя и

Бога-Автора этого мира, который, к счастью, недоступен.)
Теперь, когда прибыла Горная секта Цан Цюн, появилось новое ощущение шума и суеты -
желание появиться или произвести впечатление на давнего соперника так сильно,-но
Шан Цинхуа, как ни странно, остался без особых дел. Шэнь Цинцю и Му Цинфан оба
очень способные люди! Тоже очень любопытный! Довольно забавно сидеть сложа руки и
наблюдать, как некоторые культиваторы Хуань Хуа соперничают за вершинных лордов
(которые на самом деле выглядят как модные, грозные, несравненные бессмертные
культиваторы прямо сейчас) внимание, в то время как другие культиваторы Хуань Хуа
тонко пытаются вытащить этих любопытных культиваторов Цан Цюн из их гребаного
бизнеса. Чтобы быть немного справедливым по отношению к этим территориальным
культиваторам Хуань Хуа, Шан Цинхуа лично ненавидит другие секты, устраивающие
беспорядки на территории Цан Цюна, поэтому он это понимает. Он совсем не склонен
пытаться вызвать сюда своих боевых братьев и сестер, но он это понимает!
В конце концов он направляется к Дуань Тяньюю. Молодой человек сидит в стороне,

недалеко от других первоначальных учеников, трое из которых, похоже, свалились в
милую маленькую кучку щенков после их ночной работы. Дуань Тянью тоже выглядит
довольно измученным, но вместо того, чтобы так необходимо вздремнуть, он смотрит
вдаль, печально опустив плечи.
“А-а, мастер Шан”, - говорит молодой человек, когда замечает свою новую компанию.
“Не нужно вставать", - уверяет его Шан Цинхуа. “Я не знаю, сколько еще я здесь
пробуду, теперь, когда моя секта здесь, так что мы можем пропустить почтительные
поклоны! Я приму это как данность. Я пришел, чтобы убедиться, что вы, молодые
ученики, больше не попадете в неприятности без меня”.
"ой. Спасибо, мастер Шан.”
Друг Дуань Тянью, Ю Чаонань, поднимает голову между колен. “Мы рассказали им все,
что знаем сейчас, поэтому они сказали нам держаться подальше, чтобы мы случайно
больше ничего не испортили”, - уныло говорит он. “Нас, вероятно, скоро отправят
обратно во дворец. Может быть, завтра? Я хочу поспать, прежде чем мы куда-нибудь
полетим.”
“А теперь спи", - сочувственно предлагает Шан Цинхуа. То, что культиваторы могут
дольше обходиться без удовлетворения земных потребностей, не означает, что
принуждение к этому на самом деле не отстой!
“Я пытаюсь”, - соглашается Ю Чаонань. “Но я слишком устал, чтобы спать, правда?”
” Я не могу уснуть", - бормочет Дуань Тянью, прислоняясь головой к стене позади

него.
Ах, Шан Цинхуа думает, что он распознает такого рода юношескую тревогу, видя ее
достаточно часто в своих собственных непослушных учениках. Он полагает, что
человеку требуется немного больше времени, чтобы преодолеть чувство вины, если у
него нет какой-то практики проглатывать собственное сердце или выбрасывать свои
собственные досадные эмоции в переносном смысле.
"что не так?" - спрашивает Шан Цинхуа вопреки своему здравому смыслу.
Дуань Тянью бросает на него жалкий взгляд, который очень ясно требует: “Что НЕ
так?” Очень подростковое выражение лица почти вызывает у Шан Цинхуа ностальгию по
его собственным дерьмовым годам в качестве ученика. Не совсем. Но почти.
“Его отчитали за то, что он уничтожил эти маски”, - жалуется Ю Чаонань.
“Чаонан!”
«Что? Может быть, тебя не накажут, если Мастер Шан поддержит тебя”, - говорит
другой ученик. “Мастер Шан, я не думаю, что они поверили нам, когда мы сказали, что
вы сказали, что все в порядке”.
Шан Цинхуа чуть не смеется. “Ах, значит, в следующий раз меня обвинят в уничтожении
"собственности" Хуань Хуа?” - говорит он беззаботно. “Я не знаю, поможет ли вам
здесь мое доброе мнение, будучи из другой секты, но, ах, я не думаю, что вы
заслуживаете наказания за этот выбор. Может быть, решение было немного поспешным,
но не было ничего плохого в том, чтобы думать, что чего-то подобного не должно
существовать”.
“Но теперь мы никого не можем исправить”, - говорит Дуань Тянью.
“Попытка обратить все вспять была бы кошмаром логистики”, - говорит Шан Цинхуа,
морщась при одной мысли о том, чтобы попытаться справиться с чем-то подобным. “Кто
мог бы контролировать что-то подобное? Как бы мы могли убедиться, что действительно
исправляем что-то неправильное, вместо того, чтобы просто усугублять это? Ах,
конечно, есть некоторые хорошие вещи, которые можно было бы сделать с помощью такой
злой вещи, как эта, но соблазн такой силы велик, и, вероятно, к лучшему, что она
была написана - написана вне мира? Будучи, ага, фигуральным там...”
“Было бы намного проще, если бы это было похоже на проклятие, которое можно было бы
разрушить”, - предлагает Ю Чаонань.
“Это было бы так", - соглашается Шан Цинхуа.
Но самолет, Летящий В Сторону Небесного мира, так не работает!
“Один из наших старшеклассников сказал, что я, вероятно, разрушил свои шансы

попасть во внутренний круг Мастера Дворца, будучи таким импульсивным”, - говорит
Дуань Тянью, выглядя так, словно он действительно может разрыдаться. “Тем более на
такую желанную должность, как главный ученик".
Шан Цинхуа задается вопросом, не пришло ли сейчас время объяснить ребенку, что
искать одобрения такого персонажа, вероятно, даже немного не стоит. Кроме того,
высокие должности не так уж и велики! Шан Цинхуа пришлось побороть большую
конкуренцию за свое нынешнее место, а затем после его создания было много текущих
ремонтных работ. Он сделал некоторые вещи, которыми не гордится, чтобы сделать
Систему счастливой. Но, хм, он полагает, что этим ученикам не поможет поделиться с
трудом заработанной мудростью, например: “Эй, если вы думаете, что люди, говорящие
гадости о ваших способностях, обескураживают, подождите, пока вы не дойдете до
попыток саботажа, которые могут быть равносильны попыткам убийства! Вот тогда
политика сект становится по-настоящему веселой".
“Ах, будут и другие шансы”, - говорит Шан Цинхуа так беззаботно, как только может.
“Остаться в живых-это достижение, которое действительно помогает вашим шансам на
личное продвижение в долгосрочной перспективе, вы знаете. Высшие должности
нуждаются в том, чтобы ты был жив, прежде всего”.
Ю Чаонань фыркает, но Дуань Тянью не может по-настоящему улыбнуться.
“Я никогда не смогу должным образом помогать людям без лучшей позиции”, -

настаивает Дуань Тянью. “Я хотел - я хочу - этого для себя, но я тоже хочу помогать
людям и менять вещи. Но я не могу стать главным учеником и реально изменить мир к
лучшему, если все мои решения ужасны ... ”
Поблизости раздается резкий лающий смех, который Шан Цинхуа узнает, хотя это редкий
звук. Этот смех запечатлелся в его памяти как знак того, чтобы как можно скорее
покинуть комнату, черт возьми. Когда он смотрит за своим плечом, он одновременно не
удивлен и слегка напуган, увидев, как к ним подходит Пиковый Лорд Шэнь Цинцю.
Неужели этот человек уже закончил издеваться над культиваторами Дворцовой секты
Хуань Хуа?! Это немного слишком быстро, не так ли?!
Дуань Тянью и Ю Чаонань оба сидят прямее, в отличие от своего спящего шиди, затем
решают не рисковать обидеть, вскакивая на ноги и кланяясь в знак приветствия.
“Бессмертный Мастер Шэнь!”
Шэнь Цинцю смотрит на молодого Дуань Тяньюя сверху вниз с выражением, которое на
самом деле можно назвать только презрительным весельем. Иногда у этого человека
действительно создается впечатление, что он здесь, чтобы сказать вам, что вы
проваливаете все свои занятия, ваша девушка бросила вас ради кого - то, кого вы
считали своим другом, ваш дом сгорел дотла, и полиция выдала ордер на ваш арест-и
что говорить вам об этом-его привилегия и удовольствие. Он заставляет человека
сказать: “О, черт! Дерьмо собачье! Моя жизнь, какой я ее знаю, полностью
закончена!” Прежде чем человек вспомнит: “Ах, подождите, я больше не учусь в школе,
у меня никогда не было девушки, у меня нет дома, и я слишком скучен, чтобы за мной
по какой-либо причине охотились правоохранительные органы. Этого не может быть".
Дуань Тянью и Ю Чаонань, похоже, испытывают этот очень специфический страх.
“Высокое положение, - наконец заявляет Шэнь Цинцю, - не сделает вас лучше, чем вы
есть сейчас. По правде говоря, ты всегда будешь тем, кто ты есть сейчас”.
Блядь, ой.
Это даже не было направлено против Шан Цинхуа, и это все еще больно.
“Эй, они еще молоды!” Шан Цинхуа протестует. “У них есть много времени, чтобы
совершенствоваться! И вам даже не нужно быть молодым, чтобы попытаться стать лучше
в чем-либо”.
Шэнь Цинцю бросает на него медленный, опасный взгляд. “Можно всегда пытаться
развивать свои навыки, но сама душа не так просто изменчива. Это то, что есть. Это
всегда будет тем, что есть”. Он оглядывается на Дуань Тянью и говорит: “Титулы не
изменят правду о человеке больше, чем они изменяют правду о вещи”.
Дуань Тянью заметно сглатывает, но кивает.
Но Шэнь Цинцю еще не закончил, и, во всяком случае, его голос становится еще
холоднее. “Если вы ждете, чтобы действовать до тех пор, пока у вас не будет
положения, в котором никто не будет вас осуждать, тогда вы будете ждать очень
долго, и можно только сделать вывод, что вы на самом деле не заботитесь о тех, кого
вы считаете причиной своего роста. Если это все или ничего, без промежуточного, вы
всегда будете ничем. Вы должны найти способ действовать так, как вы сейчас, - как
бы вам этого ни хотелось. Все страдания в мире не будут ждать, пока вы лично не
будете готовы встретиться с ними лицом к лицу”.
“...Спасибо вам за вашу мудрость, мастер Шэнь", - говорит Дуань Тянью, хотя сейчас
в уголках глаз молодого человека определенно стоят слезы. О, нет, одна даже стекает
по его щеке. Ах, это жалко.
Шэнь Цинцю, похоже, не замечает, как он наклоняет голову в ответ.

Затем его голова внезапно поворачивается к Шан Цинхуа, фактически заставляя его
подпрыгнуть, и он говорит: “Шан-Шиди, на пару слов”.
Что почти заставляет Шан Цинхуа снова подпрыгнуть! Черт!
“Ах, конечно".
Шэнь Цинцю уходит, но Шан Цинхуа не сразу следует за ним. Он снова обращает свое
внимание на Дуань Тянью и Ю Чаонаня, когда Дуань Тянью опускается обратно на землю,
Ю Чаонань следует за ним, положив руку на плечо своего плачущего друга. Похоже, Ю
Чаонань тоже начинает плакать, быстро вытирая лицо рукавом, возможно, из сочувствия
к своему другу.
“Эй, не обижайся на этого парня”, - шепчет Ю Чаонань, - “Но в последний раз, когда
ты пытался действовать, прежде чем был готов, нас всех вырубили демоны, и нас
пришлось спасать, так что в следующий раз у тебя будет все необходимое время, а,
Тянью?”
Дуань Тяньюй бормочет что-то среднее между смехом и всхлипом.
Шан Цинхуа вздыхает и присаживается перед ними на корточки. “Ах, не пытайся

взвалить на себя всю тяжесть, ты создашь себе проблемы со спиной. Но моя шисюн… хм…
он прав в том, что высокие должности не меняют все сразу! Привычки трудно
выработать и трудно сломать! Я не думаю, что уничтожение этих демонических
артефактов было неправильным поступком, но в любом случае, возможно, было бы
хорошей идеей пресмыкаться, просто чтобы избавиться от Дворцового Мастера - хотя не
принимайте слишком много вины, особенно за то, чего вы не делали ... ”
“Пиковый лорд Шан!”
“Ах, черт. Ладно, мне пока нужно идти. Ищите то, что вы можете делать там, где вы
находитесь”,-говорит Шан Цинхуа и ерошит волосы Дуань Тянью, прежде чем он сможет
понять, что это, может быть, двадцатилетний относительный незнакомец, а не его
шестилетний племянник. Ну, черт возьми, он уже сделал это! Так что нет смысла вести
себя странно по этому поводу!
Он встает на ноги и идет посмотреть, чего хочет его самый страшный шисюн.
“Извините, что заставил вас ждать, Шэнь-Шисюн! Чем я могу помочь?”
Шэнь Цинцю смотрит в сторону культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа, которые
выглядят так, словно закончили загружать модные экипажи покойной Старшей леди Ся.
Шан Цинхуа подумывал о том, чтобы приставать к ним с просьбой дать ему один из них,
чтобы ему не пришлось нанимать собственный транспорт, чтобы отвезти свою маленькую
семью обратно в город Санджяо, но он действительно не хотел привлекать их внимание
к Фэн Фанли, Ло Цзяхую или Ло Бинхэ. Чтобы они могли продолжать вульгарные поездки.
“На многих вещах демонов изображены символы так называемого Западного Короля
Демонов", - наконец говорит Шэнь Цинцю. ”Вы ожидаете возмездия со стороны Царства
Демонов за их смерть?"
«что?»
Первый инстинкт Шан Цинхуа-закричать: “Какого хрена мне об этом знать?! Я не связан
с демонами! Может быть, ТЫ тот, кто связан с демонами!”, За исключением того, что
это очень плохой инстинкт, поэтому он раздавливает его, как особенно надоедливого
комара! Культиваторы Дворцовой секты Хуань Хуа уже поняли то же самое, и у Шан
Цинхуа в наши дни растет репутация человека, который прислушивается к земле,
теперь, когда он в некотором роде братан с некоторыми другими Лордами Пика в наши
дни (не Шэнь, блядь, Цинцю). Так что, если бы Шэнь Цинцю вел себя здесь в полном
неведении, это, вероятно, сделало бы его еще более подозрительным, чем он есть
сейчас!
“Смерть ценного знакомого так называемого "Западного Короля Демонов" может

потребовать возмездия. Секта Дворца Хуань Хуа, похоже, потеряла интерес к
отношениям, как только они определили, что лидер демонов, скорее всего, не посылал
ее лично за артефактом”, - замечает Шэнь Цинцю, как будто пытается решить, стоит ли
предупреждать другую секту о потенциальных ордах разгневанных демонов. Может быть,
он так и сделает, а может быть, и нет.
“О, э-э, да. Ну, ах, я не знаю, была ли эта Старшая леди Ся связана кровными или
брачными узами с этим кланом демонов? Но я слышал ... Ходят слухи, что есть
"Проклятый Бессмертный", который был гостем при этом дворе в течение последних
нескольких поколений", - предлагает Шан Цинхуа. “Так, а, может быть?”
Черт! Вау, если бы другая секта случайно разозлила повелителя демонов на территории
секты горы Цан Цин, Шан Цинхуа был бы очень зол из-за этого! Это может быть очень
плохо.
Рука Шэнь Цинцю сгибается, прежде чем он скрещивает руки на груди. ”Культиватор из
Тянь И Оверлука три года назад отнял голову у последнего так называемого наследного
принца Западного Короля Демонов".
“Я помню это! Вместо этого младшая сестра унаследовала, не так ли?”
Шан Цинхуа в основном помнит это, потому что после того, как пошли слухи о вендетте
этого культиватора, Мобэй-Цзюнь получил приказ своего отца тайно расчистить путь
для культиватора, после того как умирающий западный король, очевидно, решил
использовать оставшееся у него драгоценное время, чтобы бросить несколько давно
назревших оскорблений своим соперникам. Мобэй-Цзюнь был очень раздражен всем этим.
Он явно предпочел бы сразу убить своего собрата-наследника, вместо того, чтобы
организовывать убийство, но его отец, очевидно, хотел, чтобы смерть была совершена
человеком, поэтому это было особенно постыдно.
Персонаж Западного Короля Демонов определенно был парнем в Образе Бессмертного

Демона, а не женщиной, но многие из демонов (не являющихся женами) более высокого
ранга, как правило, упоминались только по титулам. Итак, Шан Цинхуа быстро
сообразил, что сын демонессы достигнет совершеннолетия или амбициозный родственник
организует еще одно убийство где-то в ближайшие пятнадцать-двадцать лет или около
того, прежде чем у главного героя запланированы расширенные сюжетные линии в этой
области. Об этом не стоило беспокоиться! Он написал вааааай, слишком много кланов
демонов-головорезов, чтобы впадать в панику каждый раз, когда на заднем плане
появляется еще один благородный демон.
“Хм, давайте надеяться ради Секты Дворца Хуань Хуа, что эта Старшая Леди Ся была
нежеланной для новейшего демона, чтобы заползти на вершину этой кучи”, - наконец
замечает Шэнь Цинцю. “Вместо того, чтобы посылать за ужасом от их имени".
“Ах, да", - соглашается Шан Цинхуа.
Вскоре после этого Шэнь Цинцю уходит, по-видимому, закончив разговор, и Шан Цинхуа
внутренне желает ему всего наилучшего, оказав свое присутствие культиваторам Хуань
Хуа. Не слишком болезненно, если говорить о разговорах с его самым страшным и
подозрительным шисюном! Ради будущей головной боли Юэ Цинъюаня, связанной с сектой
Дворца Хуань Хуа, Шан Цинхуа также надеется, что Госпожа Ся была здесь, потому что
нынешний Западный Король Демонов выгнал ее. Это отчасти объясняет, почему эти
сюжетные линии перепутались так рано.
А, подожди.
Ждать.
Леди Ся пришла в Дом Омоложения за демоническими артефактами. Госпожа Ся, может
быть, была здесь только потому, что нынешний лидер клана Бай выгнал ее, может быть?
Нынешняя Сифэн-Цзюнь носит этот титул только потому, что ее брат был убит
культиватором Тянь И. Брат был убит только потому, что Мобэй-Цзюнь расчистил путь,
потому что его отец сказал ему сделать это по прихоти. Отец Мобэй-Цзюня знал о
поисках человека-культиватора только потому, что Мобэй-Цзюнь рассказал ему. Мобэй-
Цзюнь знал о культиваторе-человеке только с вендеттой против любимого сына
покойного Западного Короля Демонов, потому что Шан Цинхуа рассказал ему почти пять
лет назад.
Нет... этого не может быть! Этого не может быть, что здесь произошло! Это
неправильно! Шан Цинхуа снова прокручивает в голове связи, потому что он уверен,
что упускает здесь что-то такое, из - за чего все это снова потеряет смысл. Но, ах,
нет! Человек, к которому мозг Шан Цинхуа продолжает возвращать его, - это он сам, а
не только из-за Самолета, Летящего в Небо!
Блядь.
Шан Цинхуа как бы в оцепенении, пока Му Цинфан не подходит к нему, спрашивая,

правда ли, что он защищает живую жертву демонического артефакта. Му Цинфан
способен, по крайней мере, держать все в секрете, и этот человек действительно
обязан только нарушить доверие Юэ Цинъюаня, который уже знает, что у Шан Цинхуа
есть невестка и племянник. Шан Цинхуа решает позволить Ло Цзяхую решить, впускать
или не впускать Му Цинфана.
Он действительно не ожидает, что его боевой брат сразу узнает свою невестку!
“Мадам Ло?”
“О, мастер Му!”
“Я мимоходом встретил мастера Му, когда работал волонтером в клинике в городе

Санджяо”, - объясняет Ло Цзяхуй Шан Цинхуа, быстро приглашая мужчину войти.
“Я хотел поблагодарить госпожу Ло за ее усилия по организации мероприятий,

направленных на то, чтобы побудить больше людей посещать клинику”, - объясняет Му
Цинфан в конце своего выступления. “Такие кухни трудно организовать последовательно
без местной помощи, хотя хорошая еда-это то, в чем больше всего нуждаются многие
наши пациенты. Ученики, укомплектовывающие клинику, достаточно заняты, практикуя
свои собственные навыки”.
“Ах, конечно!” Шан Цинхуа говорит, что на самом деле помог своей невестке с
некоторыми логистическими вопросами, связанными с очень дешевым питанием большого
количества людей. Они решили это вместе за столом Ло Цзяхуя. В свою защиту скажу,
что ему нужно обратить внимание на слишком много вещей, чтобы осознать эти вещи!
“Это не проблема!” Ло Цзяхуй настаивает.
Му Цинфан соответственно приходит в ужас, узнав, что жертва-не кто иная, как
младшая сестра Ло Цзяхуя. Этот человек не что иное, как добр к Фэн Фанли, которая,
похоже, сначала не знает, что делать с этой незнакомкой, задавая свои вопросы очень
мягким голосом и спрашивая ее, прежде чем он сделает какое-либо движение. Фэн
Фаньли в конце концов, кажется, решает, что с этим врачом все в порядке, хотя она,
очевидно, забыла его имя к концу осмотра. Он такой братан, пока не решит, что будет
немного мудаком в чем-то, связанном с логистикой.
Ло Цзяхуй явно провел очень утомительный день, ухаживая за расстроенным шестилетним

ребенком, который в настоящее время находится в объятиях Шан Цинхуа и отказывается
опускаться, и преждевременно состарившимся, травмированным подростком. Му Цинфан
явно хотел бы сообщить им обоим новости получше, чем то, что ущерб не будет
обратимым никакими известными ему методами.
Блядь.
“Хуа-Гэ собирается искать способ”, - говорит Ло Цзяхуй.
Му Цинфан не позволяет своим сомнениям проявиться - ну, слишком сильно - и говорит:

“Если такое лечение можно найти, то я буду рад помочь Шан-Шисюну, как только
смогу”.
На следующий день Шан Цинхуа организует транспорт для долгого пути домой в город
Санджао, так как летать будет слишком неудобно, и Му Цинфан вызвался сопровождать
их вместе с некоторыми доверенными культиваторами пика Цянь Цао. Ло Цзяхуй
принимает предложение до того, как Шан Цинхуа сможет принять то или иное решение.
Это облегчение, когда принимается как данность, что Шэнь Цинцю отправится коротким
путем домой со всеми остальными, чтобы сообщить о ситуации лидеру своей секты!
Один из культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа, по-видимому, решил подвести черту
и официально попросил, чтобы Секта Горы Цан Цюн оставила им вопрос о Доме
Омоложения. Они даже поумнели и связались с местными чиновниками города Линьло,
заставив местный голос заявить, что они хотят, чтобы секта Дворца Хуань Хуа помогла
здесь, и что они хотят, чтобы Секта горы Цан Цюн ушла сейчас, пожалуйста! Горная
секта Цан Цюн в основном должна собрать вещи и уйти, если только они не хотят прямо
заявить, что они имеют право игнорировать пожелания жителей и законных защитников
любой данной территории.
Шан Цинхуа никого не утруждает себя вопросом, можно ли отстранить Фэн Фаньли от
расследования, потому что, да, нет, к черту это! Секта дворца Хуань Хуа может
поскулить на него позже!
Подготовка к отъезду осуществляется эффективно и с энтузиазмом. Единственный

человек, который не на 100% уверен, что они хотят убраться отсюда уже и навсегда, -
это Фэн Фанли, которой постоянно приходится напоминать, что “возвращение домой” не
означает, что они забирают ее обратно к родителям. (Ло Цзяхуй сказал, что они все
возвращаются в город Санджао, и Шан Цинхуа не стал с ней спорить!) Мир младшей
невестки Шан Цинхуа может быть немного запутанным, она определенно не хочет
оставаться здесь, но она знает достаточно, чтобы бояться того, как ее родители
разозлятся на нее, и требует много заверений от Ло Цзяхуя.
Дуань Тянью и Ю Чаонань тайком покидают Дом Омоложения и Секту Дворца Хуань Хуа,
чтобы в последний раз поблагодарить Шан Цинхуа. Они неловко искренне попрощались с
ним. Шан Цинхуа заканчивает тем, что снова ерошит волосы Дуань Тянью (который,
кажется, ошеломлен этим), затем делает то же самое с Ю Чаонанем (который смеется),
потому что быть уважаемым Лордом Пика должно иметь некоторые преимущества! Он
обещает вскоре встретиться с ними на предстоящей конференции.
“Это при условии, что их хозяева согласятся, что им следует удостоиться чести
участвовать”, - объявляет Шэнь Цинцю, снова появляясь из гребаного ниоткуда.
“Шэнь-Шисюн! Я думал, ты уже ушел! Или все еще были заняты Хуань Хуа!” Шан Цинхуа
отчаянно приветствует его.
Если и был когда-либо Повелитель Пика, которого Шан Цинхуа не хотел видеть рядом со
своей маленькой семьей, так это он! Он так хорошо играл в "держись подальше", пока
Шэнь Цинцю не решил быть неудобно непредсказуемым, как сейчас. Ло Цзяхуй только что
увел маленького главного героя на последний перерыв в ванной, прежде чем они уедут,
слава богу, но они могут вернуться в любую секунду! Если ранняя встреча Мобэй-Цзюня
с главным героем была плохой в глазах Системы, то эта встреча определенно будет
хуже, и Шан Цинхуа не верит, что эта встреча удивит его таким же образом.
Но затем Шэнь Цинцю делает все еще хуже, говоря: “Приготовления все еще ведутся.
Мастер дворца Хуань Хуа Рен Хуайчжи прибыл и спросил, знаем ли мы местонахождение
пропавшей живой жертвы секты Дворца Хуань Хуа".
Шанг Цинхуа нуждается в ругательстве хуже, чем трахаться, честно говоря!
Дуань Тянью и Ю Чаонань убегают, как будто от этого зависят их жизни, когда Шан
Цинхуа увольняет их. Они оба машут через плечо, когда уходят, хотя это мило! Ха-ха,
Шан Цинхуа, вероятно, тоже не позволил бы этим наивным детям присутствовать на
конференции по культивированию.
“Ах, дети действительно не могут видеть стену сквозь краску, да?!” - говорит Шан
Цинхуа своему воинственному брату так весело, что это раздражает его собственные
уши. “Я чувствую, что мог бы сказать им, что я поместил солнце в небо, и они
поверили бы мне, по крайней мере, немного!”
“Им будет бесконечно лучше, если их детские представления о мире будут исправлены
как можно скорее”, - спокойно отвечает Шэнь Цинцю. Сегодня у него снова в руках
вентилятор, и он почти лениво обмахивается им, заявляя: “Они уже достаточно
взрослые, чтобы знать, что им следует знать лучше. Некоторые страдания неизбежны и
необходимы для полной перспективы, иначе этот ученик либо всегда будет дураком,
либо встретит плохой конец”.
Мм, Шан Цинхуа действительно ненавидит соглашаться с Шен, блядь, Цинцю!
“Э-э-э, может быть!” - говорит он, пожимая руку в таком-то жесте. (О, черт, он что,
не согласен с Шэнь Цинцю? КАКОГО ХРЕНА ОН ДЕЛАЕТ?!) “Однако им не нужно страдать
самим, просто чтобы знать, что нужно быть немного осторожнее!”
Шэнь Цинцю не согласен только из-за своего невозмутимого выражения лица.
“Я просто говорю, что было бы неплохо, если бы мы могли сделать так, чтобы у детей
все было лучше, чем у нас, и чтобы они были лучше, чем мы есть, понимаешь?!” -
говорит Шан Цинхуа еще более отчаянно, чем раньше. Ему действительно следует
прекратить болтать здесь! Ему нужно перестать, блядь, болтать! “Разве это не то,
чем мы все предположительно занимаемся? Оставить мир в лучшем месте, чем то, каким
мы его нашли?”
И перед некоторыми стоят более серьезные задачи, чем перед другими! С системами
Переселения, чтобы обеспечить это!
У Шэнь Цинцю определенно есть выражение “о чем, черт возьми, ты вообще говоришь".
Когда он говорит, он резко говорит: “Шан-Шиди, хватит. Где пропавшая живая жертва?”
Шан Цинхуа не отвечает, застряв между отвлечениями. Затем Шэнь Цинцю решает просто
пройти мимо Шан Цинхуа, за углом, который он и ученики Хуань Хуа использовали для
уединения, где Фэн Фаньли сидит в своем транспорте с Му Цинфаном и парой
культиваторов Цянь Цао, ожидая, когда они уйдут. Шан Цинхуа следует за ним,
чувствуя себя немного бесполезным и еще более отчаявшимся, и задаваясь вопросом,
объединится ли Му Цинфан с ним, чтобы сразиться с их самым страшным шисюном.
Шэнь Цинцю останавливается достаточно близко, чтобы Фэн Фаньли прищурился на него,
а затем сказал, может быть, немного так, как будто она догадывается: “Еще раз
доброе утро, доктор!” Даже несмотря на то, что Шэнь Цинцю и Му Цинфан на самом деле
совсем не похожи, что заставляет Шан Цинхуа действительно задуматься, не стало ли
ее зрение немного хуже и сейчас.
“...Доброе утро,” вежливо отвечает Шэнь Цинцю.
"Прекрасное утро, не правда ли?”
“Очень мило. Прошу прощения.”
Затем он поворачивается на каблуках, возвращается к Шан Цинхуа и говорит очень тихо

и очень категорично: “Сколько ей на самом деле лет?”
“Ах, почти семнадцать, я думаю?”
Шэнь Цинцю постукивает веером по подбородку, а затем говорит: “Какой позор, что
секта Дворца Хуань Хуа запретила нам оказывать им дальнейшую помощь в этом
вопросе”.
“Ах, какой позор?” Шан Цинхуа нерешительно соглашается.
"Хм".
А потом Шэнь Цинцю уходит.

Похоже, на этот раз все будет хорошо, по-настоящему, наконец-то, блядь, но Шан
Цинхуа все равно высматривает еще одну засаду, особенно когда Ло Цзяхуй и его
племянник вернутся. Шан Цинхуа не знает, как Гордый самый известный злодей-подонок
Бессмертного Пути Демона может превзойти два обезглавленных тела и две травмы рук
при преждевременной встрече с главным героем, и он не хочет трахаться и выяснять
это! Он не будет недооценивать возможности Шэнь Цинцю там!
Пора возвращаться домой.
Путешествовать-это прекрасно. Могло быть и хуже.
Му Цинфан-неплохая компания. Он не позволяет своим культиваторам Цянь Цао задавать

вопросы и напоминает им уважать частную жизнь Шан Цинхуа и после окончания
путешествия. Ло Бинхэ явно не очень нравится, что его новая тетя отнимает так много
времени и внимания его любящей матери, но он успокоен вниманием Шан Цинхуа и,
наконец, собирается домой. Шан Цинхуа и Ло Цзяхуй (когда она может) слушают и
внимательно кивают, когда Бинхе описывает все, что он пропустил, в перерывах между
приступами крайней скованности и немного тишины.
Шан Цинхуа не уверена, что Фэн Фанли все время помнит, кто такой Ло Бинхэ, но у
нее, похоже, в голове есть место для “Ребенка Цзе Цзе”, и он подходит туда чаще,
чем нет. Успокаивающее присутствие Му Цинфана очень ценится из-за продолжающихся
ночных кошмаров и случайных внезапных приступов плача в течение нескольких дней
путешествия.
Наконец-то вернуться в город Санджао-это слишком большое облегчение, чтобы его

можно было назвать. Ах, Шан Цинхуа действительно чувствует себя готовым навсегда
отказаться от отпуска после всего этого! Но, ага, когда они прощаются с Му Цинфаном
и его учениками, Шан Цинхуа не может избавиться от страха, пробегающего по спине,
когда они все ближе и ближе подходят к важному разговору, который он откладывал… он
откладывал этот разговор в течение долгого, долгого времени. Му Цинфан настаивает
на том, что Чжанмэнь-Шисюн будет ожидать, что Шан Цинхуа проведет по крайней мере
одну ночь со своей семьей, помогая им устроиться после их мучительного путешествия,
поэтому Шан Цинхуа действительно не может утверждать, что ему нужно спешить на
работу, если кто-то снова не взорвет часть их горы.
Не то чтобы он собирался это делать, конечно!
Бабушку Сун знакомят с Фэн Фаньли и вкратце описывают дерьмовую ситуацию, и она
сразу же заключает Ло Цзяхуя в еще более крепкие объятия, чем те, которые она
подарила Ло Бинхэ ранее. Ситуация настолько явно дерьмовая, что бабушка Сун даже
похлопывает Шан Цинхуа по плечу, а это значит, что сейчас он, должно быть,
действительно выглядит очень жалко.
Фэн Фанли проводят экскурсию, а затем поселяют в комнате Ло Цзяхуя, в то время как
Ло Бинхэ бегает по дому, пытаясь сделать все, что он делал раньше, одновременно
пытаясь поиграть со всем, что он оставил, пока Ло Цзяхуй не обратит внимание на
беспорядок, который он создает. В то время как Бинхэ делает нерешительную работу,
чтобы снова взять трубку, Ло Цзяхуй беспокоится о своей пустой кухне и обо всех
покупках, которые ей нужно будет сделать, пока бабушка Сан не принесет ужин. После
этого Шан Цинхуа читает своему племяннику, пока мальчик больше не может держать
глаза открытыми, затем, пошатываясь, выходит в главную комнату и практически падает
рядом с Ло Цзяхуем.
Он чувствует себя полностью готовым уйти на пенсию прямо здесь и сейчас, честно
говоря.
Он почти засыпает вот так, пока Ло Цзяхуй не тычет его.
”Хуа-Гэ, нам нужно поговорить".
Шан Цинхуа подавляет стон. ” Ах, я знаю". Он делает глубокий вдох и садится как
следует, прежде чем ему на мгновение понадобится положить голову между ног.
“Хорошо! Я проснулся! Я проснулся! Нам нужно провести этот очень важный разговор
сейчас, потому что это… очень, очень запоздало.”
Ло Цзяхуй делает глубокий вдох и кивает, затем ждет.
“Я не знаю, с чего начать”, - признается Шан Цинхуа.
“В самом начале?”
“Хотя есть пара начал”.
“Любое начало хорошо".

“...Я думаю, что мне, возможно, следует начать с тайны биологических родителей
Бинхэ", - решает Шан Цинхуа. “Я, ах, я на самом деле не знал их, так много, как я
знал о них, понимаешь? Я действительно не лгал, когда говорил, что у них было много
врагов. Биологическая мать Бинхэ была главной ученицей дворцовой секты Хуань Хуа,
женщиной по имени Су Сянь, но его отец был… его отцом был Тяньланг-Цзюнь, Небесный
Демон и Император Демонов, который был запечатан под горой".
Ло Цзяхуй все это время хмурилась, но теперь она резко вдыхает. "Бинге-это...?”
"Полудемон, да", - тихо говорит Шан Цинхуа.
Он позволяет этому осознаться, хотя часть его хочет бросить все сразу и убежать. Он
не собирается этого делать!
Ло Цзяхуй и так выглядит достаточно ошеломленным.
“Я просто… Я не знал, как тебе сказать.
"...Он рычал, когда был ребенком”, - наконец говорит Ло Цзяхуй.
“Ч-что?”
“Бинге иногда рычал, когда был ребенком”.
“А? Я никогда не замечал.”
“Он больше этого не делает. Я старался сделать так, чтобы он никогда не делал этого
рядом с тобой”, - признается Ло Цзяхуй. "Я всегда старался ... старался
убедиться,что он хорошо себя ведет ради тебя. Я ... я не хотел, чтобы ты думала,
что с ним может быть что-то не так, на случай, если ты решишь перестать помогать
нам или забрать его.”
“Я бы этого не сделал", - быстро говорит Шан Цинхуа.

“Теперь я это знаю”.
"хорошо. Неужели, ах, вы подозревали, что Бинхе может быть не... может быть
другим?”
Ло Цзяхуй прикусывает губу. “Я немного помогала воспитывать Фанли, но у меня не

было большого опыта общения с другими детьми. Я думал… может быть, это было потому,
что Бинге был мальчиком? Я не знаю, что я думал! Это было странно, но не настолько
же странно! Люди тоже могут издавать такие звуки!”
“Я думаю", - соглашается Шан Цинхуа, немного удивляясь.
Он ничего не знал о детях до того, как начал вмешиваться в детство своего сына-
героя, честно говоря, так что он мог бы подумать то же самое, если бы уже не знал о
полудемоне! Может быть, дети просто иногда рычат? Может быть, это важно до того,
как они научатся говорить и перерастут это? На самом деле это не самая странная
вещь, которую может сделать новый человек.
“Бинхэ совсем не выглядит и не ведет себя как демон”, - говорит Ло Цзяхуй,

возможно, немного защищаясь.
“Ах, это потому, что его демоническая сторона, по-видимому, в основном запечатана”,
- объясняет Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй, похоже, вовсе не находит это обнадеживающим.
“И Бинге все еще остается Бинге, конечно! Человек или демон, или они оба сразу, он
все еще он. Он все еще знает, что правильно, а что нет, как ты его учила, и он
любит тебя! Даже когда печать в конце концов сломается, он все равно будет нашим
Бинхе...”
По крайней мере, до Вечной Бездны, где все будет по-настоящему сложно, но до этого
еще много лет, так что Шан Цинхуа пока не собирается об этом думать! Он верит, что,
даже если все остальное изменится, даже если главный герой будет безнадежно
испорчен во всех других отношениях, любовь его племянника к матери не изменится.
Ну, он очень, очень на это надеется, потому что альтернативы нет... он не может
справиться с альтернативой.
Ло Цзяхуй кивает, выглядя тронутым, а затем решительно серьезным, и протягивает

руку, чтобы взять Шан Цинхуа за руку.
“Как запечатана его демоническая сторона...? Когда он сломается?”
“Ах, я точно не знаю”, - признается Шан Цинхуа. “Я думаю, что, возможно, это было
что-то, что Су Сянь сделал после его рождения, чтобы защитить его на протяжении
всего его детства, но не волнуйтесь! Уплотнение выглядит очень прочным! Я очень
уверен, что потребуется много времени, чтобы его сломать”.
Механика этого действительно для него загадка! Демоническое наследие главного героя
было удобно и прочно частично запечатано, пока оно не было удобно и взрывоопасно
раскрыто в самый неподходящий для мальчика момент! Самолету, летящему в Небо,
вообще не нужно было объяснять этот чрезвычайно популярный троп! Все это понимали!
Даже несмотря на то, что этот плохо спроектированный мир меняется вокруг них, Шан
Цинхуа чувствует относительную уверенность в том, что Система защитит главного
героя и такую ключевую сцену в Образе Бессмертного Демона.
“Тогда я хотел бы поблагодарить ее за то, что она так присматривала за ним”, - тихо
говорит Ло Цзяхуй. “Мне казалось таким везением, что он вот так пережил реку
Луочуань! А потом, когда тот демон попытался напасть на него в городе Линлуо, в том
Доме… ее любовь, должно быть, была очень сильной, чтобы вот так защищать его!”
“Должно быть, так оно и было”, - хрипло соглашается Шан Цинхуа.
Любой, кто переживает пытки в печально известных подземельях секты Дворца Хуань
Хуа, а затем пьет яд только для того, чтобы иметь шанс спасти жизнь своего ребенка,
должен был очень сильно любить либо ребенка, либо другого родителя ребенка. У Ло
Бинхэ были биологические родители, которые любили бы его когда-то, до того, как
жизнь и все ее проблемы встали на пути.
До того, как заговор и все его проблемы встали на пути.
Шан Цинхуа хотел бы, чтобы он мог приписать золотой ореол Ло Бинхе своей
биологической матери. Он хотел бы, чтобы он не думал: “Ах, на самом деле это
строгое, всемогущее существо, исполняющее неоправданно злобный сюжет, написанный
циничным мудаком, которому пришлось продать свое художественное видение за деньги
за аренду! Но то, что Су Сянь присматривает за ним, - очень хорошая мысль!”
"Если ... когда выйдет другая сторона Бинге и люди узнают, что он наполовину демон,
люди не будут так хорошо относиться к нему, не так ли?” Ло Цзяхуй говорит дальше,
как будто знает, что это преуменьшение.
“Ах, нет, наверное, нет”.
“Небесные демоны тоже особый вид демонов, не так ли?”
“Так и есть", - признает Шан Цинхуа. “Они очень могущественны. На самом деле, это
самый могущественный вид демонов, который только существует! Когда печать сломается
и Бинхе больше не сможет жить как обычный нормальный человек, его, вероятно, не
оставят в покое, если он не сможет защитить себя. Но он будет очень могущественным
и очень умным, так что я верю - он все поймет. Это у него в крови".
Ло Цзяхуй все еще не выглядит успокоенной, но Шан Цинхуа был бы очень удивлен, если
бы она это сделала.
"Если он когда-нибудь присоединится к вашей секте, не будет ли это... опасно для

него? Секты культивирования не принимают полудемонов… так ли это?”
“Ну, не сознательно”.
“Хохуа!”
“Если это Цан Цюн, то я могу немного присмотреть за ним, я могу присматривать за
ним, пока не покажется, что его печать может сломаться… или пока он сам ее не
сломает! Он может решить сломать его сам, когда будет готов отправиться в Царство
Демонов! Я могу помочь ему... уйти… если людей нельзя убедить просто отпустить его
и оставить в покое”.
“Почему он вообще должен вступать в секту?” - требует Ло Цзяхуй.
“Это был мой вопрос!” - внутренне ворчит часть Шан Цинхуа, потому что он задал
своей Системе Переселения точно такой же вопрос о своем собственном характере. Но
нет! Это была Горная секта Цан Цюн или крах! Пик или провал! И если ему не
разрешили заниматься своими делами в качестве полностью одноразового фонового
персонажа, он не думает, что главному герою тоже разрешат сделать перерыв.
“А, ну что ж… Я думаю, что он этого не делает”, - говорит Шан Цинхуа, чувствуя, что
Система делает виртуальный вдох, чтобы завизжать ему в уши. "Но он тоже человек -
такой же человек, как и все остальное, - и развитие себя как человека когда-нибудь
подготовит его, по крайней мере, немного, к Царству Демонов. Это помогло бы
уравновесить его, когда он станет старше. Цан Цюн-одна из лучших сект в мире. И я
могу присмотреть за ним там! И... ну, я действительно не могу просто оставить Цан
Цюна, чтобы самому учить его…. Может быть, я мог бы провести несколько месяцев в
уединении! Может быть, даже год, но… это было бы не то же самое.”
Главный герой, вероятно, все равно вырос бы, чтобы надрать задницу культиваторам,
которые годами тренировались изо дня в день, потому что именно так это работает для
главного героя, но Шан Цинхуа на самом деле не хочет рисковать! Что, если он
облажается? Что, если он навсегда испортит прогресс главного героя? И у него есть
работа, которую он не может просто так бросить! У него есть свои ученики! Если бы
он взял отпуск на год, чтобы “сосредоточиться на семье”, он, вероятно, захотел бы
надрать себе задницу за это дерьмо, поэтому он сомневается, что Горная секта Цан
Цюн отнеслась бы к этому совсем по-другому. Но вернемся к первому пункту:
тренироваться раз в неделю на заднем дворе со своим дядей, кем бы он ни был, на
самом деле, на самом деле не то же самое, что воспитываться в качестве ученика
великой секты.
Шан Цинхуа сжимает руку своей невестки. “Сейчас этого не происходит”, - говорит он,
и это главное, что заставляет его хоть немного успокоиться по поводу всего этого.
“Еще есть время. Завтра он не уедет ни в горы, ни куда-либо еще.”
Ло Цзяхуй сжимает его в ответ и кивает. “Ты… зачем ты пришел искать Бинхе?”
“А, ну, любопытство? Беспокойство?” Шан Цинхуа говорит и делает все возможное,
чтобы заверить ее, что у него действительно не было никаких намерений. Он просто
хотел знать, что случилось с ребенком бедной пары. Затем он должен заверить Ло
Цзяхуя, что никто больше не знал о ребенке Су Сянь или что у нее даже был ребенок
от Тяньлань-Цзюня, и, ах, что он не может поделиться тем, как именно он узнал.
“Почему ты взял нас к себе?” - спрашивает Ло Цзяхуй с болезненным любопытством и

спокойствием, которые хорошо понимает Шан Цинхуа. Такое чувство, что ее рука в его
руке между ними-единственное, что удерживает его от того, чтобы улететь.
“...Потому что ты не заслуживала такой жизни", - говорит ей Шан Цинхуа. “Ты не

сделал ничего, чтобы заслужить такую жизнь".
Все эгоистичные, подлые мотивы персонажа, которые он выяснил, могли быть искажены,
чтобы оправдать любой образ действий, включая оставление Ло Цзяхуя умирать, а затем
нападение, чтобы впоследствии заслужить лояльность осиротевшего главного героя.
Если бы он действительно хотел заботиться о себе и только о себе, ему, вероятно,
следовало оставить главного героя в покое. Он должен был убить Мобей-Джуна, когда
они впервые встретились много лет назад. Если он посмотрит фактам в лицо, то
получит честный ответ на вопрос, почему он сделал то, что сделал… это было для его
собственного спокойствия.
Он действительно собирался вернуться к тому, чтобы не заботиться и ожесточить свое

сердце после этого заговора. Доброе дело сделано!
Все, что последовало за этим, закончилось здесь и сейчас… он действительно не

хотел, чтобы это произошло.
“...Спасибо", - говорит Ло Цзяхуй.
“Я, ах, я бы пока не поблагодарил себя", - протестует Шан Цинхуа. "Есть... еще кое-
что".
“Последний демон”.
Шан Цинхуа делает глубокий, прерывистый вдох. “да”.
“Ты назвала его своим” королем"", - подсказывает Ло Цзяхуй, как будто она сама
несколько дней переворачивала сцену, и это все еще не имеет для нее смысла. “Он
пришел, чтобы помочь тебе, но… ты его боишься?”
“Это немного сложно", - беспомощно говорит Шан Цинхуа. “Этот демон… мы

познакомились очень давно, когда я еще был внешним учеником секты. Я... Я
путешествовал со своими товарищами-учениками, и мы столкнулись с ним, когда он был
ранен и один в Человеческом Царстве. Другие ученики умерли, но я не... и когда я
мог убить его, я... я этого не сделал. Вместо этого я отвез его в безопасное место,
чтобы вылечить, и я... Я обещал быть его слугой.”
Рука Ло Цзяхуя все еще теплая и успокаивающая, она задумчиво нахмурила брови. "но…
вы сохранили ему жизнь?”
“Он мог убить меня первым... или после”, - протестует Шан Цинхуа, потому что трудно
думать в терминах долгов, не вызывая воспоминаний о годах страха и обиды. “Это
сложно! Он… он сын Северного Короля Демонов. Он-будущий Мобэй-Джун”.
”Значит, он очень могущественный демон".

“Очень, очень могущественный", - соглашается Шан Цинхуа.
” Но ты же владыка пика“,-говорит Ло Цзяхуй, и он не может понять, имеет ли она в

виду” Ты тоже должен быть очень могущественным! “или она имеет в виду " Хуа-Гэ, ты
предаешь свою секту, служа ему?”.
Может быть, и то, и другое? Это может быть либо то, либо и то, и другое!
“Он все еще намного сильнее меня", - говорит Шан Цинхуа. “Ах, секта горы Цан Цюн не
знает и не была бы счастлива со мной, если бы знала, но… сейчас наши отношения не
так уж плохи. Иногда это очень полезно! Мне это тоже не раз помогало. Люди и демоны
могут быть хорошими союзниками, если немного поработать. И теперь я хорошо понимаю
характер этого человека, и ему нелегко отказаться от своего слова, так что не
беспокойтесь обо мне, хорошо? Я с этим разберусь!”
Ло Цзяхуй выглядит немного похожим на нее, когда он уверяет ее, что может
прокормиться сам и в последнее время ложится спать вовремя, что, вероятно,
справедливо!
Но Шан Цинхуа думал об этом, и, хотя он хочет быть осторожным в отношении этого
изменения в отношениях, он думает, что, возможно, был немного слеп к своим усилиям,
принесшим неожиданные плоды! Изначально он намеревался убедиться, что у Мобэй-Цзюня
никогда не было причин убивать его, ни за нелояльность, ни за бесполезность, и
теперь он думает, что, возможно, сделал слишком хорошую работу! Было просто трудно
отличить непреодолимый страх перед, казалось бы, неизбежным заговором от того
факта, что у Мобэй-Цзюня очень ограниченная мимика! Похоже, что этот Шан Цинхуа,
возможно, был... успешным на фронте миссии “спаси мою собственную жизнь”? Об этом
действительно странно думать, но... вау.
Ему потребовалось немного подумать, после того как шок той ночи немного прошел, но
он также думает, что Мобэй-Цзюнь действительно мог бы одобрить дядю, не желающего
бросать своего юного племянника! Шан Цинхуа обычно проклинает эту дерьмовую
предысторию всякий раз, когда кажется, что Мобэй-Цзюнь в плохом настроении, потому
что его семья снова становится убийственно неблагополучной, но теперь он вроде как
благодарен за это. Если то, что оба они племянники, создает дополнительную точку
соприкосновения между повелителем демонов и молодым главным героем, то Шан Цинхуа
не может на самом деле жаловаться на это. Он никогда не рассматривал этот угол, но
это хороший угол! Это очень приемлемый ракурс!
Шан Цинхуа, вероятно, теперь придется постараться выглядеть кем угодно, только не
дерьмовым дядей.
По крайней мере, Лингуанг-Чжун установил действительно низкую планку?
“Он не знал о Бинхэ, пока мы не столкнулись друг с другом в городе Линьло”,-обещает

Шан Цинхуа своей невестке. “Я не знал, что он сделал бы, если бы узнал, и я не
хотел рисковать. Но потом он заметил, что Бинге немного не человек, так что мне
пришлось сказать ему, и он сделал… действительно хорошее предложение.”
“Предложение", - без энтузиазма повторяет Ло Цзяхуй.
Шан Цинхуа снова сжимает ее руку. “Когда Бинхе нужно отправиться в Царство Демонов,
когда ему нужно научиться контролировать свою демоническую сторону, Мобэй-Цзюнь
сказал, что его семья будет воспитывать его. Это означает, что они защитят его от
других демонов и научат его защищать себя. Я не могу ... Я могу наблюдать за ним в
Цан Цюне, где он может развивать свою человеческую сторону, но я не могу помочь ему
с демонической стороной”.
”Но этот повелитель демонов готов помочь?"
“Когда Бинхе нужно будет уйти, а это будет не скоро!”
Шан Цинхуа на самом деле не может представить, чтобы кто-то был счастлив, услышав,
что повелитель демонов когда-нибудь заберет у них их ребенка, но ему действительно
хотелось бы получить какой-то знак того, что он правильно передает, насколько
хорошо это предложение! Как он сообщает, что Мобэй-Цзюню суждено стать союзником и
лейтенантом главного героя? Что Мобэй-Цзюнь иногда выступал в качестве раннего
проводника на самые высокие уровни демонической политики в Гордом Бессмертном
Демоническом Пути? Он не решается надеяться, но он действительно думает, что все
может обернуться просто замечательно! Ну, если это вообще возможно. Как он
сообщает, без того, чтобы его Система сняла как можно больше очков, что эта сделка
может быть их единственным шансом уберечь его маленького племянника от Вечной
гребаной Бездны?
“Невестка может подумать об этом",-говорит Шан Цинхуа. “Столько, сколько она

захочет! И она может задавать об этом столько вопросов, сколько ей
заблагорассудится. Может быть, это было не так уж хорошо, чтобы говорить тебе об
этом… когда сейчас действительно трудно с младшей сестрой... но твой шурин
действительно сделает все возможное, чтобы найти здесь больше решений, хорошо? Если
эта договоренность окажется неудачной, мы сможем придумать что”нибудь другое".
Ло Цзяхуй смотрит на него совсем недолго, но все равно кажется, что очень долго, а
затем кладет другую руку поверх их соединенных рук. “Я знаю", - твердо говорит она.
“Хуа-Гэ всегда присматривает за нами".
“Ну, он пытается", - шутливо говорит Шан Цинхуа.
“Я пока не знаю, что с этим делать”, - признается Ло Цзяхуй. “Я не знаю,

действительно ли я что-то из этого понимаю. Мне нужно подумать об этом, и у меня
будет много вопросов к вам позже, может быть, после того, как я должным образом
устрою Фанли и Бинге здесь. Но... даже если я на самом деле еще не понимаю всего,
что ты мне рассказал… Я тебе доверяю. Я сохраню это в секрете.”
Облегчение в Шан Цинхуа такое острое, что щиплет.
Несмотря на то, что он знал, что, даже если Ло Цзяхуй рассердится на него, ее
главным приоритетом всегда будет ее сын.
“Я хотел бы, чтобы ты сказал мне раньше", - признается Ло Цзяхуй, - "но если бы ты
сказал мне, когда мы впервые встретились, я не знаю, что бы я сделал; я думаю, что
тогда я был совсем другим человеком”.
"...Мы оба были", - отвечает Шан Цинхуа.
“Ну, человек, которым я сейчас являюсь, доверяет тебе”, - повторяет Ло Цзяхуй.

“Даже если бы я действительно хотел знать, даже если бы я не знал, изменило ли бы
это что-нибудь, человек, которым я сейчас являюсь, благодарен, что человек, которым
ты сейчас являешься, тоже доверяет мне”.
"я делаю. Я доверяю тебе”.
В этот момент он действительно хотел бы рассказать ей все. Он хотел бы сказать ей,

что он не из этого мира. Он хотел бы рассказать ей о Системе и объяснить, что его
выбор не совсем его собственный, чтобы она могла сказать ему, что его
самосохранение на самом деле простительно. Он хотел бы сказать ей, что написал этот
мир, когда был совсем, совсем другим человеком, и что он никогда не хотел, чтобы
боль, обида и ненависть, которые он вложил в свой веб - роман, стали реальностью.
” Я доверяю тебе", - повторяет ей Шан Цинхуа, потому что не может заставить себя
сказать что-то еще, например:" Ты заслуживаешь гораздо большего, чем я". Он кладет
свободную руку поверх ее собственной и просто говорит: “Прости”.
“Все в порядке”, - говорит Ло Цзяхуй, как будто она пытается сказать это всерьез.
Как будто она тоже пытается воплотить это в жизнь.
Возвращение на вершину горы Цан Цюн на следующий день не так увлекательно. Шан
Цинхуа должен отправиться на пик Цион Дин, чтобы подробно рассказать обо всей этой
ужасной миссии непосредственно лидеру своей секты, и обнаруживает, что он более
правдив в своих семейных трудностях, чем ожидалось (за вычетом, гм, всего Мобэй-
Цзюня и самых болезненных подробностей). Шэнь Цинцю и Му Цинфан уже сделали свои
отчеты, поэтому он не хочет случайно создать впечатление, что ему есть что скрывать
(потому что, ну, он это делает).
Юэ Цинъюань ведет себя как хороший брат, рассказывая о трудностях, с которыми

сталкивается семья Шан Цинхуа. Он сострадательный и понимающий. Он не сердится из-
за того, что Секта Дворца Хуань Хуа может бросить в него прямо сейчас из-за
беспорядка в Доме Омоложения. Он делает свое собственное вялое предложение о
помощи, говоря Шан Цинхуа сообщить ему, может ли секта что-нибудь сделать, что
более или менее означает (мысленно переводит Шан Цинхуа), что он добровольно
предлагает помощь Му Цинфану и что Шан Цинхуа, вероятно, может попросить больше
свободного времени, чтобы разобраться с дерьмом. Он также очень торжественно
извиняется за то, что это произошло, как бы предупреждая: “Я сожалею о вашей
потере”.
Шан Цинхуа предполагает, что Му Цинфан и Шэнь Цинцю оба сказали Чжанмэнь-Шисюну,
что лекарство от Фэн Фаньли вряд ли будет найдено.
“Лю-Шиди в настоящее время находится на задании, но как только он вернется, я

уверен, что он будет очень рад услышать, что все благополучно вернулись”, - говорит
Юэ Цинюань далее. “Какую бы помощь он ни предложил лично, я все равно ожидаю, что
секта будет проинформирована о ваших усилиях по поиску лечения”.
О, ничего себе, у Чжанмэнь-Шисюна есть номер Лю-Шиди, да? Шан Цинхуа понятия не
имеет, что этот человек на самом деле знает здесь о личных инвестициях Лю Цинге,
поэтому он просто согласно кивает. Он почти уверен, что прямо сказал Юэ Цинюаню,
что его неожиданная дружба с Богом войны Пика Бай Чжань не означает, что он может
каким-либо образом контролировать худшие импульсы человека или что он внезапно
понимает очаровательно непрозрачные мыслительные процессы этого человека. Но Юэ
Цинъюань, похоже, взял эту информацию, а затем целенаправленно удалил ее из своей
памяти.
“Все это говорит о том, что с возвращением, Шан-Шиди", - искренне говорит Юэ
Цинюань.
"Ах, сколько работы накопилось, пока меня не было?” - шутливо спрашивает Шан
Цинхуа, потому что он думает, что, возможно, потратил всю свою искренность на
оставшуюся часть года. “Должно быть, это много, чтобы получить такой теплый прием!”
Улыбка Юэ Цинюаня становится немного кривой. “Шанг-Шиди может уделить больше

времени себе и своей семье, если это необходимо”, - настаивает он. “Хотя это
правда, возвращение его опыта в области логистики было бы очень ценно, особенно с
учетом последних событий с сектой Дворца Хуань Хуа. Конференция "Возрождение
Бессмертного альянса", к сожалению, все еще отказывается организовываться".
“Эх, я думаю, что это как-нибудь обойдется без нас”, - немного отстраненно говорит
Шан Цинхуа. “Может быть, нам следует продолжать просто стоять в стороне и
посмотреть, произойдет ли это в любом случае”.
"Мы не узнаем, пока не попробуем", - с юмором соглашается Юэ Цинюань.
Как будто Шан Цинхуа просто шутит. Он вроде как шутит, это правда, но он также
вроде как совсем не шутит.
Ах, у их жизней никогда не было шанса остаться прежними.
- *сообщение поступает в секту горы Цан Цюн*
Шэнь Цзю, застрявший в планировании мероприятий с Юэ Цинъюанем: "Я ПОНЯЛ! БОЛЬШЕ
НИКТО НЕ ОТВЕТИТ НА ЭТОТ ВОПРОС".
- В SVSSS мы видим Шэнь Цзю в некоторые из худших моментов его жизни, поэтому я
придерживаюсь идеи, что Шэнь Цзю в повседневной жизни и ранний Шэнь Юань вели себя
достаточно аналогично (если прищуриться), что помогло сгладить принятие
первоначального "отклонения ци" для моей оригинальной интерпретации SQQ. И хотя у
Горной секты Цан Цюн могут быть свои проблемы, в то время как у Владык Пика могут
быть свои собственные претензии друг к другу, ничто так не сближает людей, как
погружение в кого-то другого.
- Шан Цинхуа: "Помнишь, когда у меня не было серьезных межличностных отношений? Ух

ты, это было совсем другое время! Ха-ха, мое сердце не создано для такого
количества эмоций. Все, пожалуйста, прекратите что-то делать".
- Сюрприз! Время конференции Бессмертного Альянса! Это была первоначальная миссия
Шан Цинхуа с Юэ Цинъюанем перед миссией семейного отдыха Ло. Я собираюсь
использовать "каждые пять лет" для моей интерпретации конференции Альянса
Бессмертных в этом АС, если это такое большое событие (канонически, я считаю, что
это происходит каждые четыре года), поэтому они должны происходить, когда Ло Бинхэ
будет 7, 12, а затем 17 лет. Я также собираюсь использовать "относительно недавнюю
интерпретацию конференции Бессмертного Альянса по возрождению/повторной
транспортировке" для более поздних сюжетных материалов.
- Пока! 😘💕❤️
Глава 15: Конференция Альянса Бессмертных

В которой возрождается конференция Бессмертного Альянса.
Мой перерыв был хорош! Это предпоследняя глава этой дуги. Изначально это должна
была быть всего одна глава, но она стала слишком длинной, поэтому я ее сократил.
"Может быть, мы пропустили урок предыдущего поколения”, - мрачно предполагает Шан

Цинхуа уголком рта.
Юэ Цинъюань не отвечает, не подавая виду, что он это слышал, приятно улыбаясь

различным сектам, входящим в них, диапазон которых, кажется, простирается от
неприятно яркого - например, “Мы поняли, братан! Ты чертовски крут, и мы все очень
благодарны, что ты решил почтить нас своим присутствием! Пожалуйста, достань
проклятый глушитель для своей личности!” - до жалкого ужаса, что немного жалко, но
также очень уместно и понятно, некоторые из этих сект крошечные. Двенадцать
Повелителей Вершин Горной Секты Цан Цюн, как ведущие организаторы мероприятия,
стоят в очереди, чтобы официально поприветствовать всех своих собратьев-
культиваторов на Конференции возрожденного Бессмертного Альянса.
Все удобно игнорируют тот факт, что Конференции Альянса Бессмертных были отменены
после той последней, на которой погибло много людей, по-видимому, задолго до
нынешнего поколения лордов пика в Горной секте Цан Цюн. Секта дворца Хуань Хуа и
клан Мобэй-Цзюня в значительной степени воевали друг с другом! И образовались
какие-то жгучие обиды! Но, ха-ха, конечно же, это больше не повторится!
Церемонии открытия и предварительные встречи запланированы на весь день, а это

означает, что еще несколько часов будет примерно таким же. Шан Цинхуа уже начинает
всерьез отчаиваться за расписание мероприятий и за себя в целом. Эти
суперформальные одежды и украшения для волос тяжелы, во-первых!
Во-вторых, вся суть конференции Альянса Бессмертных заключается в том, что каждая
секта приглашается к участию. Ах, Шан Цинхуа атаковал список гостей образными
секаторами и социальной жаждой крови, что, вероятно, принесло ему много врагов на
всю жизнь, но это все еще чертовски долго! Здесь слишком много конкурирующих
элементов! Он наполовину убежден, что все, что здесь будет достигнуто,-это показать
“эти злые демоны, сражающиеся за остатки власти после поражения Императора Демонов
от рук великих сект”, что праведные культиваторы Человеческого Царства ненавидят
друг друга до чертиков большую часть времени. Если бы это не было его событием, он
бы поставил реальные деньги!
“Как так?” Шэнь Цинцю со скукой перебивает его, что почти заставляет Шан Цинхуа
вздрогнуть. Типа, честно говоря, срань господня! Какого хрена?!
Шэнь Цинцю стоит между Шан Цинхуа и лидером их секты, как мастер второго по высоте
пика, и до сих пор так чертовски хорошо умел строго игнорировать их обоих, что Шан
Цинхуа был бессознательно убежден, что Шэнь Цинцю действительно совершенно
неспособен видеть его или слышать его бормотание. Теперь Повелитель пика Цин Цзин
действительно начинает разговор?! Теперь это неоспоримое доказательство того, что
это показ лучших нарядов в мире культивирования на взлетно-посадочной полосе
невыносимо скучен!
Шан Цинхуа действительно хотел бы, чтобы у него было место пика Ван Цзянь Лорда Вэй
Винвэя (3-е) по другую сторону Юэ Цинъюаня! Между Чжанмэнь-Шисюн (1-я) и Сянь-Шу,
Лордом Пика Ци Цинци (5-я), с лордом Пика Бай Чжань Лю Цинге (7-я) рядом с ней,
неплохо! Они ему нравятся! Он застрял между Шэнь, блядь, Цинцю (2-й) и Си Цзяо,
Лордом Пика Тан Цинлин (6-й), а Му Цинфан (8-й) только что прошел мимо нее.
Черт! Что он сказал? Что-то насчет пропущенного урока?
“Ну, ах, понятно, что между нашими предшественниками и различными старшими членами
других великих сект было слишком много старых обид, чтобы возродить такое...
дорогостоящее мероприятие до сих пор”, - отвечает Шан Цинхуа.
Потому что он знает, блядь, то, что предыдущий пик Лорд Дин не охотно плюют на Тянь
Йи выходят, если они платили ему полной сокровищ хранилища, что человек чуть было
не был “случайно” убит этот Чжао Хуа храм культиватор дважды, и что бы он продал
все Хуань Хуа дворец, и все в ней для аккуратной рок. Это новейшее поколение
Пиковых Лордов наконец-то освоилось со своими ролями, но они все еще достаточно
свежи, чтобы их список дерьма еще не стал хит-листом. Старые распри в
культивационном мире практически прекратились! Это новый век праведной
солидарности!
Или что-то в этом роде!

“Это сказано", - нейтрально соглашается Шэнь Цинцю.
“Я думаю, что, возможно, в этом примере был урок, - говорит Шан Цинхуа, - который
мы, возможно, не смогли понять! Хотя я еще понятия не имею, что это за урок!
Просто, э-э, у меня странное чувство.”
“Я уверен, что этот урок станет очевидным в течение долгих дней конференции”, -
категорично говорит Шэнь Цинцю. “Как приятно знать, что Шанг-Шиди уже предвидел все
потенциальные недостатки в организации своего мероприятия. Я с нетерпением жду
безупречного события".
"Ах, конечно... конечно”.
“Пошел ты, пошел ты, пошел ты, братан!” - думает Шан Цинхуа как бы по привычке.
Он был бы более изобретателен со своими проклятиями, но… хорошо… он устал! Он был

здесь на сцене задолго до того, как кто-либо из его боевых братьев и сестер
появился, чтобы сделать последние приготовления и поприветствовать помогающих
хозяев. Его память о последних двух неделях-это в значительной степени одно
огромное пятно строительных неудач, пробок на торговых вагонах, сбоев талисманов и
массивов, логистики вывоза отходов и повторяющихся споров с недовольными или
перевозбужденными местными жителями.
Им пришлось спуститься по веревке с долины, в основном, чтобы удержать эту чертову

штуку. Все свободные комнаты и дома в ближайших городах и изолированных лачугах в
пределах нескольких часов полета были сданы в аренду приезжим сектам. Секты-
организаторы, главной из которых является Цан Цюн, построили несколько совершенно
новых зданий, а также создали новые турнирные площадки и сцены, рыночное
пространство и многое другое. Недалеко отсюда находятся поля палаток, как будто
каждый гребаный цирк в мире приехал в город сразу, и по какой-то чертовой причине
кто-то велел всем клоунам прийти на Пик Динь, если у них возникнут проблемы с
соседями-клоунами-конкурентами! И каждый важный человек, конечно, пришел со свитой
слуг и учеников, которых тоже нужно куда-то поместить! Незваные (но не неожиданные)
культиваторы-изгои, люди, занимающиеся выращиванием, и обычные местные жители уже
несколько недель вливаются для потирания плеч, покупок и демонстрации мастерства,
вставая на пути Шан Цинхуа и бросаясь под ноги.
Пик Дин, кто? Шан Цинхуа не знает никакого пика Ань Дин. Конференция Бессмертного
Альянса - это теперь его жизнь!
Все церемонии открытия - это зрелище - очень, э-э, блестящее и блестящее, и много
всего сразу, - но Шан Цинхуа слишком занят, уделяя больше внимания тому, кто кого
презирает (очень важно для контроля ущерба позже), и нескольким заминкам, которые
происходят практически без остановки. Пушки с конфетти-это не вещь в этом мире
(слава богу, черт возьми), но если бы они были, ученик помогающей секты, вероятно,
нашел бы способ случайно оторвать голову другому ученику. Он реалист! Вот что
случилось бы! Не может быть, чтобы этого не случилось!
К тому времени, когда в ночь открытия состоится фейерверк, организованный небольшой

сектой, увлекающейся взрывчаткой и стремящейся покрасоваться перед всем миром, Шан
Цинхуа вроде как хочет сказать: “Отлично! Рад, что все закончилось! Давайте все
разойдемся по домам сейчас же! Конференция Бессмертного Альянса длилась менее
двенадцати часов, от начала до конца! Действительно хорошая работа, все! Может
быть, со следующим мы сможем сделать это быстрее и провести время еще лучше!”
Но конференция длится чуть меньше двух недель. Это тоже какое-то размытое пятно!
Покрытые побрякушками головы кивают, кивают, кивают и трясутся, трясутся, трясутся.

Бокалы поднимаются в тосте, и руки сердито хлопают по столам во время многих,
многих праздников, обедов и ужинов, которые способствуют “налаживанию дружеских
отношений в эту новую эпоху”, а также, по крайней мере, одной драке. Рукава
хлопают, веера трепещут, вино проливается на модные халаты, и люди попадают в такое
множество компрометирующих ситуаций, что из всех позиций можно было бы сделать
сексуальную книгу. Политика между сектами-вы должны любить их!
Люди устраивают всевозможные шоу даже за пределами турниров конференции и

официальных соревнований по мастерству, особенно секты, которым нужно
компенсировать менее чем впечатляющие боевые способности. Просто чтобы добавить
небольшой "музыкальный концерт из ада" поверх того, что по сути является
"спортивным событием из ада". Здесь можно увидеть бесконечные демонстрации оружия,
музыкальные и танцевальные представления, приручение и дрессировку зверей, а также
демонстрации древних артефактов и специализированных инструментов. Это довольно
аккуратно! К сожалению, Шан Цинхуа слишком занят, чтобы уделять настоящее внимание,
и, когда он может, его немного отвлекают мысли типа: “В следующий раз мы заставим
их заполнить гребаную анкету, прежде чем они смогут устроить шоу, и первым гребаным
вопросом будет: "Ты планируешь что-нибудь взорвать? Будь честен!" Следующий
гребаный вопрос будет: "Если взрывы не планируются, возможны ли они? БУДЬ ЧЕРТОВСКИ
ЧЕСТЕН”."
На всех шоу есть свои сообщения: “Пожалуйста, наймите нас! Пожалуйста,

присоединяйтесь к нам! Пожалуйста, инвестируйте в нас! Пожалуйста, приходите
учиться у нас! Пожалуйста, завидуйте и бойтесь нас! Пожалуйста, уважайте нас!”
Определенно есть некоторые выступления, которые говорят: “Пошел ты”. Шан Цинхуа и
наслаждается, и возмущается демонстрациями, которые так прозрачны: “Трахни ЭТОГО
МУДАКА в частности!” Как будто это довольно весело! Ух ты, эти сплетни-отличная
штука! Супер драматично! Какая-то часть его любит это! Но разве они не могут
посмотреть на свою соперничающую секту или бывшего боевого брата на мероприятии,
которым он не руководит? Прибереги это для следующего!
Шан Цинхуа тоже отвлекаться на такие мысли: “Ух ты, Ло Цзяхуй бы здорово!” И такие
мысли: “Binghe бы кричал не переставая, если бы он мог это видеть!” Если он не
работает, если их семья была в лучшем положении, Шан Цинхуа хотел бы, чтобы
показать своей семье, вокруг зрелищное мероприятие подобного!
Кроме того, ах, он также в ужасе от простого предложения привести Бинхе куда-нибудь
поближе к Конференции Альянса Бессмертных. Он не пойдет на такой риск. С таким же
успехом он мог бы сказать этой дерьмовой Системе, чтобы она просто записала его на
как можно больше страданий!
Ах, это чертовски отстойно быть “ведущим ведущим”, зная, что “ведущие-помощники”
будут требовать больше похвалы, чем им причитается, если мероприятие будет признано
успешным, и что в противном случае “ведущие-помощники” бросят неудачу на колени Цан
Цюна и сделают политический эквивалент выпрыгивания из движущейся машины. Шан
Цинхуа мог бы надеяться, что быть “помогающим хозяином” через пять лет станет
лучше, но он уже знает, что это не так! Секта дворца Хуань Хуа будет вся такая:
“Оооо... но вы сделали это в прошлый раз, вы обязаны помочь нам разобраться в этом
сейчас! Потому что теперь мы все здесь друзья! Друзья помогают друг другу!”
Шан Цинхуа уже мысленно строит планы ужасной болезни, которую он собирается
симулировать, чтобы избавиться от этого дерьма. Он даже рассматривает возможность
получения травмы в качестве запасного плана. Это радикально, но всегда хорошо иметь
дополнительные резервные планы!
По крайней мере, ученики, похоже, веселятся.
Шан Цинхуа только что закончил тушить пожар - в прямом и переносном смысле - на
территории кемпинга, когда он делает двойной снимок при виде Пэн Хунпэна и Линь
Вэньцзяо, пробегающих мимо с подозрительно большой сумкой денег. Каждый из них
показал себя достаточно хорошо - по крайней мере, не смущающе, что достаточно
хорошо в книге Шан Цинхуа - в различных соревнованиях для своей возрастной группы,
но недостаточно хорошо для любых призов, и любые ставки с братьями и сестрами по
боевым искусствам уже должны были быть убраны.
“Эй, откуда это взялось?!” - требует Шан Цинхуа.
Юные ученики-подростки виновато замирают, что является ошибкой новичка! Если они
украли это у кого-то, им следовало бы скрывать это получше. Кроме того, кто-то
собирается поднять шум из-за такой крупной кражи, и Шан Цинхуа больше не нужны
проблемы!
“Э-э... пари?” - говорит Линь Вэньцзяо.
"Поддерживая Лю-Шишу", - полирует Пэн Хунпэн.
Ах, точно! Сегодня завершился турнир для признанных мастеров!
“У вас есть много людей, чтобы поставить против легендарного бога войны”, -
замечает Шан Цинхуа, впечатленный и все еще подозрительный.
В духе дружеского соперничества Лю Цинге, блядь, уничтожил все доступные ему

категории. Вэй Цинвэй и Ван Цинцзе, а также некоторые старшие культиваторы Пика Бай
Чжань пытались дать ему возможность побегать за его деньги, но Лю Цинге ждал этого
события целую вечность и, чтобы показать свое уважение к своим боевым братьям и
сестрам, надрал задницы очень сильно. Это почти никого не удивило из горной секты
Цан Цюн. Честно говоря, что еще могло случиться?!
Юэ Цинъюань, в духе дружеского соперничества, не участвовал. Что, ах, с его

собственными проблемами, черт возьми, спасибо за это.
“Ну, ты же знаешь, что они говорят, Шифу!” - наконец говорит Линь Вэньцзяо.
“Я знаю?”
“Репутация Бога войны Бай Чжань, вероятно, сильно преувеличена”, - услужливо

подсказывает Пэн Хунпэн. “Вы знаете, как отчаянно эти так называемые "великие
секты" стремятся возвыситься над всем остальным! Если вы спросите меня, то Горная
секта Цан Цюн просто уже не та, какой была раньше, и они это знают. По крайней
мере, они хороши в распространении слухов.”
"Ах, все истории должны быть выдуманы, чтобы сохранить лицо!” - говорит Линь
Вэньцзяо, обмахиваясь веером. “Он выглядит таким молодым и гораздо менее страшным,
чем ожидалось! Я бы поспорил, что такого человека сразит первый же настоящий
культиватор, с которым он столкнется!”
“...Это сработало?” - говорит Шан Цинхуа.

“Эх, пока он не вышел на ринг в тот первый раз", - признается Линь Вэньцзяо.
“Это была всего лишь случайность”, - со знанием дела говорит ей Пэн Хунпэн. “Горная
секта Цан Цюн, вероятно, позаботилась о том, чтобы их бог войны с самого начала
получил легкую конкуренцию, чтобы убедиться, что он продвинется достаточно далеко в
турнире”.
Вау.
“Иди и проверни свои аферы где-нибудь в другом месте”, - говорит Шан Цинхуа,
несмотря ни на что впечатленный. Какие ужасные маленькие отродья! “Я ничего об этом
не слышал”.
Они оба лучезарно улыбаются ему.
"Да, Шифу!”
“Спасибо тебе, Шифу!”
Ах, снова стать молодым! Шан Цинхуа действительно теперь совсем взрослый, скучный и
ответственный, так что иногда весело жить опосредованно через молодых людей!
К тому времени, когда наступает заключительная ночь Конференции Альянса Бессмертных

и проводится банкет в честь победителей различных турниров и охот, Шан Цинхуа
внезапно восстанавливает больше энергии, чем у него было в прошлом месяце.
Типа, срань господня! Все почти закончилось! Это почти сделано! Он действительно
чувствует себя сейчас полностью компетентным Лордом Пика Дин, кем-то, кто полностью
заслуживает своего дерьмового положения и мог бы пробежать гребаные круги вокруг
соревнований! Какой кайф!
И ему не придется делать этого или чего-то даже отдаленно подобного еще пять лет!
Ну, реалистично, скорее всего, самое большее на четыре года, потому что
планирование должно начинаться далеко вперед, но кто считает? Только не он! Он
планирует забыть, как заниматься математикой, на несколько дней после этого, чтобы
отпраздновать! Что такое числа? Он не знает!
Он будет плакать, потому что все кончено, спасибо! Он будет плакать слезами
блаженной гребаной радости!
Конечно, будут небольшие конференции и саммиты по культивированию, ограниченные

конкретными регионами - для переговоров о торговле и территории, для празднования
старых и новых союзов и так далее. Но по сравнению с этим все это-кусок гребаного
пирога. В зависимости от того, насколько важны люди, даже несмотря на то, что все
они хотят, чтобы Юэ Цинъюань и все двенадцать Лордов Пика могли показать, каким
большим “влиянием” они обладают, Цан Цюн может сойти с рук, отправив делегацию
только с одним лордом пика! Или даже нет повелителя пика! А иногда вообще никого и
только приятная подарочная корзина!
Кроме того, другие конференции по культивированию не наполнят его глубоким,

безжалостным страхом.
С надеждой.
То немногое, что Шан Цинхуа удалось поспать за последний месяц, сопровождалось

трещинами, открывающимися в земле, от медленно растущих, шепчущих разрывов до
кричащих пропастей бесконечной тьмы. Шан Цинхуа мечтал о падении и о том, как будут
падать люди.
Он никогда в жизни раньше не просыпался в слезах. Оказывается, это чертовски

отстой.
О, чувак, Шан Цинхуа не может дождаться, когда ему станет легче игнорировать
тяжесть заговора, нависшего над его головой! И тяжелое давление Системы Переселения
Душ внутри его головы. Например, он знает, что на самом деле не может чувствовать
Систему, она не физическая, но в некоторые дерьмовые дни он может полностью
почувствовать, как эта чертова штука жужжит там. Ему действительно не терпится
снова засунуть голову в песок! Вау, он действительно скучает по этому занятию!
Он думал, что его сейчас вырвет, наблюдая за охотой учеников. Что было бы огромной
проблемой, потому что он не разместил никаких стратегических растений в горшках
вокруг или поблизости от смотровой площадки для всех лидеров секты.
Раньше ему гораздо лучше удавалось отбрасывать подобные мысли.

В любом случае!
Это вечеринка! Плохие мысли не приветствуются! Двигаемся дальше!
Шан Цинхуа по какой-то причине остался с Лю Цинге, единодушно признанным

несравненным победителем конференции, а это значит, что все подходили к ним, чтобы
поздравить, а затем выкинуть пустые крючки для приглашений на различные будущие
мероприятия. Отстой для них, что Шан Цинхуа очень искусен в уклонении от них! И что
они просто отскакивают прямо от старого доброго Лю-Шиди!
Шан Цинхуа явно является частью здешней крутой компании. Это очень здорово для его
уверенности в себе! Типа, эй, он действительно влиятельный лорд пика! Он тот, перед
кем стоит заискивать! Как минимум, потому что он на самом деле дружит с богом
войны!
Лю Цинге избит до полусмерти после своей победы, с отвратительными синяками по

всему телу и фиолетовой опухолью на половине лица, потому что все эти соревнующиеся
мастера действительно складываются после слишком большого количества раундов, но он
все еще излучает удовлетворение. Он на самом деле улыбается большую часть времени!
Му Цинфан в основном делает эквивалент выстрелов через всю комнату с Повелителем
Пика Цзуй Сянь в данный момент, по-видимому, не в состоянии справиться с тем,
насколько доволен собой их боевой брат после того, как добрался до кита и был убит
некоторыми из самых грозных культиваторов в мире. Но в то время как состояние Лю
Цинге определенно вдохновляет морщиться, Шан Цинхуа видел других парней, некоторые
из которых были лидерами секты, и никого из них даже сейчас здесь нет! Бедные
ублюдки.
“Тебе было весело?” - спросил Шан Цинхуа у Лю Цинге сразу после окончания
последнего боя.
Святое дерьмо, это была какая-то супер крутая и одновременно супер страшная штука!
Шан Цинхуа уже решила, что Ло Цзяхуй, вероятно, найдет дополнительное место в своем
безмерно щедром сердце, если красивое личико Лю Цинге никогда не восстановится.
Спрашивать что-то вроде: “Братан, какого хрена ты такой?!” было бессмысленно,
особенно с учетом того, что Лю Цинге довольно дерьмово объясняет вещи, которые он
считает супер очевидными.
“Это было не для забавы, это было для защиты репутации нашей секты”, - ответил Лю
Цинге, оскорбленный где-то под всей этой кровью и очень сломанным носом. (По
крайней мере, Шан Цинхуа предположил, что так сказал сумасшедший, где-то под всей
этой кровью, очень сломанным носом и рукой, которая также была определенно
сломана.)
“Да, но… тебе было весело?” - спросил Шан Цинхуа.
Лю Цинге явно подумал об этом, затем ухмыльнулся, весь широкий и уродливый от

крови, и сказал: “Могло быть и лучше”.
Му Цинфан, который в то время лечил этого человека, закрыл глаза, как будто ему
было невыносимо больно.
“О, я, блядь, чувствую это, братан", - подумал Шан Цинхуа.
Воспоминания Шан Цинхуа о чистом гребаном неверии (аааа, почему его бедная невестка
не может, как человек, более склонный к долгой жизни, эта семья не нуждается в
большем стрессе) теперь прерываются Ци Цинци, быстро проталкивающейся сквозь толпу
на банкете Победителя. Она выглядит очень мило! Удивительно розовые, фиолетовые и
блестящие! Определенно больше, чем сумма всех расходов, связанных с ее нарядом, от
одного воспоминания о котором Шан Цинхуа морщится. Она также выглядит… очень
решительно настроена?
Ци Цинци останавливается перед своими боевыми братьями, величественная, как

императрица, и шипит: “Спрячь меня”.
Что настораживает!
Общее эмпирическое правило Шан Цинхуа на всю жизнь состоит в том, что все, от чего
кто-либо еще хочет спрятаться, он, вероятно, тоже хочет спрятаться!
“Ци-Симэй? Что случилось?!”
Тот факт, что это Ци Цинци, вызывает дополнительную тревогу! Она не испытывает
страха, только отвращение! Шан Цинхуа страдал безмерно, с его боевым побратимам,
выступающие в качестве его редактора (или, по крайней мере, в качестве своего
личного критик), по-видимому, иммунный к тому, что 1) его Бин-Гэ и другие (тоже,
кхм, повторно использовать или нагло украл из другой жизни) книги не для публикации
и 2) он не попросил редактор. Иногда ему действительно кажется, что его здесь взяли
в заложники!
С одной стороны, это довольно забавно-снова иметь кого-то, с кем можно спорить о
литературе! Он скучал по этому! Даже если Ци Цинци больше нравится грамотно
исполненные классические тропы, а не интересные инверсии и подрывные действия! С
другой стороны, она страшная, а он занят! У него нет времени на то, чтобы над ним
издевался еще один человек в его жизни!
“Госпожа Лю здесь!” Ци Цинци шипит.
“Ахахаха, что?”
“Она здесь уже несколько дней”, - говорит Лю Цинге. “С друзьями”.
Головы Шан Цинхуа и Ци Цинци устремляются к их самому бесполезному и нелояльному

младшему военному брату в предательской синхронизации.
“Почему ты мне не сказал?” - спрашивает Шан Цинхуа.
Лю Цинге фыркает и спрашивает: “Почему?”
Как бы говоря: “Если ты не знал, что моя мать была здесь, то это на твоей совести.
Мерзавец, блядь, гуд, братан.” Как же он мудак! Шан Цинхуа должен был полностью
бросить свою задницу, чтобы пойти и сделать исторический фантастический эквивалент
выстрелов с Му Цинфаном и Чжан Циньянем!
“Но все же, почему она здесь?! Как она здесь оказалась?! Банкет Победителей
предназначен исключительно для лидеров сект и победителей турниров - неважно, это
глупый вопрос!” Шан Цинхуа может только предположить, что культиваторы Бай Чжань, в
настоящее время выступающие в роли вышибал, бросили один взгляд на приближающуюся
мать своего Господина Пика и бросились открывать ей дверь - либо это, либо они
мертвы, какая трагедия. "Ци-Симэй, просто выйди в другую дверь!”
“Я не могу", - говорит Ци Цинци сквозь стиснутые зубы. "Лиан, лидер секты,

слоняется там”.
”А".
Лянь Хэ-секта исключительно женского пола, затаившая злобу на пик Сиань Шу, потому
что… причины? Причины, первоначально придуманные, чтобы поддержать истинную причину
автора “кошачьи бои сексуальны”, вероятно! Было несколько жен и злодеев,
происходивших из этой секты Гордым Бессмертным Демоническим Способом, обычно с
обидой на любимую фанатами жену Лю Минянь. Ци Цинци определенно будет остановлена,
и ее нельзя будет поймать за “бегством” от грозной мадам Лю, не вызвав супер
раздражающих сплетен, даже если бегство от мадам Лю-совершенно разумный поступок!
Шан Цинхуа внутренне признает, что отчасти в этой неловкой социальной ситуации,
возможно, виноват он сам. Может быть. Если человек прищуривается, возможно, эта
ситуация может быть прослежена до него.
“Я сделаю это для одолжения", - говорит Шан Цинхуа.
“Что?” - спрашивает Ци Цинци.
"Ага, ничего в этой жизни не происходит бесплатно, Ци-Симэй”.
Ци Цинци выглядит так, словно собирается подарить ему бесплатный билет в следующую
жизнь.
“...Прекрасно! Но только если это что-то разумное!”
“Договорились!”
Ни один из них не потрудился обратиться к Лю Цинге. Это вообще не принесет ничего

полезного.
Шан Цинхуа останавливает своего ученика Чэнь Сюаня, в настоящее время выступающего
в качестве одного из официантов, и шепчет ей: “Ах, ученик Чэнь! Как жаль, что у
тебя будет чрезвычайная ситуация, из-за которой твоя воинственная тетя выйдет через
вторую дверь, и никто ее не остановит, особенно Лиан Хе.”
“Клецки с креветками в красном соусе", - немедленно говорит Чэнь Сюань.
“Ах, хорошо, хорошо”.

Чэнь Сюань заставляет свою учительницу гордиться собой, немедленно морщась и шмыгая
носом. Лю Цинге и Ци Цинци оба смотрят на плачущую девочку-подростка с легким
ужасом.
"Ци-Шигу, этому ученику нужна твоя помощь!” Чэнь Сюань всхлипывает, вытирая лицо
рукавом, явно делая все возможное, чтобы скрыть свое горе. “У меня проблема с
мальчиком из одной из этих сект на конференции, и мне нужна помощь женщины! О,
Шифу, этот ученик хотел сказать тебе раньше ... ”
“Ах, это звучит так, как будто ему нужно женское прикосновение”,-соглашается Шан
Цинхуа, без проблем вызывая выражение, выходящее за рамки моей гребаной глубины.
”Ци-Симэй, ты не мог бы помочь?"
“Конечно”, - с достоинством говорит Ци Цинци, кладя твердую руку на плечо девушки и

уводя ее.
Шан Цинхуа и Лю Цинге смотрят ей вслед. Некоторые соседние гости делают то же

самое, бросая на бедного ученика жалостливые взгляды, явно недооценивая силу
использования очаровательного ребенка в качестве щита в трудных ситуациях! Шан
Цинхуа научился этому мощному движению от своей невестки, которая постоянно
использует оправдание “о, извините, мне нужно присмотреть за ребенком”, чтобы
избежать всевозможных неловких разговоров! Даже когда Ло Бинхэ явно в полном
порядке! Даже несмотря на то, что мальчику сейчас семь лет!
За ребенком нужно ухаживать! Прочь с дороги!
Ци Цинци определенно чертовски обязана ему за это спасение, потому что мадам Лю
почти сразу же набрасывается на них. Это игра в жертву! Расплата за тот
единственный раз, когда Шан Цинхуа полностью бросил Ци Цинци под автобус, чтобы
избежать внимания мадам Лю!
Мадам Лю-грозный культиватор, поэтому она появляется в этой странной плавучей

области “мааааайбе сорок???”, и ее фактический возраст остается полной загадкой.
Культивирование действительно может сделать угадывание бабушки и дедушки, родителя

и ребенка в семье самой опасной игрой в мире! Шан Цинхуа почти каждый раз
ошибается, отчасти потому, что вызывающее головную боль количество культиваторов
получает больное удовольствие от того, что заставляет людей ошибаться! Как будто
это их единственная радость в жизни!
Мадам Лю также высокая, хорошо одетая, изысканно накрашенная и даже более красивая,
чем можно было бы ожидать от матери Лю Цинге и Лю Минянь, а это очень много! Ее
красота похожа на тупой гребаный инструмент. Так же, как и все остальное в ней.
Головы поворачиваются, чтобы следовать за ней, рты раскрываются, а глаза комично
расширяются, и Шан Цинхуа приходится отчаянно надеяться, что никто не начнет
никаких чертовых войн из-за этой женщины! Только не на его мероприятии! (Она с пика
Сиань Шу! Если начнутся какие-то войны, она без колебаний бросит их и закончит!)
“Где мой сын?” - говорит мадам Лю, глядя прямо на него, когда подходит к ним. “Где
победитель этого маленького турнира, который не смог сделать это и остаться целым и
невредимым? Я не вижу здесь знакомых лиц, только одно, о котором очень плохо
позаботились, если только владелец не намеревался выглядеть как избитый мешок с
овощами вместо чьего-то сына”.
“Мама", - беззаботно приветствует Лю Цинге.
“По крайней мере, ты выиграл”, - фыркает мадам Лю. “Что для некоторых больше, чем
можно сказать. Кто организовал этот маленький турнир? Как нелепо вот так, день за
днем, устраивать эти приступы один за другим. Я могу только предположить, что это
была попытка компенсировать отсутствие надлежащей конкуренции. Должно было быть
больше разделений".
Внимание мадам Лю переключается на Шан Цинхуа, который посылает молитву Системе,

чтобы дать ему хорошую следующую жизнь, проклятие в адрес Ци-Симэя за то, что он
снова не взял его в команду, и записку с извинениями в адрес Ло Цзяхуя за его
безвременную кончину. “Ах, подумай с нежностью о своем бедном дяде Шанге, Бинхе!” -
думает он.
Мадам Лю проводит следующие двадцать минут, услужливо рассказывая Шан Цинхуа обо
всем, что нужно сделать лучше в следующий раз, чтобы улучшить работу Горной секты
Цан Цюн и поддержать их репутацию лучшей секты культивирования в известном мире.
Много “было бы лучше, если бы ты сделал это”, и “делать это таким образом было
ошибкой”, и “ты сделал недостаточно того, что сделал правильно”. С очень короткими
перерывами каждый раз, когда Лю Цинге морщится от собственных травм, что побуждает
мадам Лю сделать некоторые обязательные “ты пытаешься разбить сердца своих бедных
родителей”, - замечает он.
Если бы это был кто-то другой, Шан Цинхуа просто пошел бы в свое счастливое место и
проигнорировал бы все это, но у мадам Лю есть удивительный талант заставлять его
чувствовать, что она будет расспрашивать его об этом позже. Он также, к сожалению,
парализован проницательностью Лю Цинге, которой поделился несколько лет назад, а
именно: “Это потому, что она заботится”.
“И все же я содрогаюсь при мысли о том, что кто-то другой предпринял бы подобное
усилие”, - наконец говорит мадам Лю. “Это было настолько удовлетворительно,
насколько реально можно было ожидать”.
“Срань господня, это комплимент?” - ошеломленно думает Шан Цинхуа. “КОМПЛИМЕНТ?!”
“У меня нет никаких надежд на следующую попытку”, - откровенно говорит мадам Лю

(это единственный способ, которым мадам Лю говорит). “Кто будет следующей сектой,
которая примет у себя?”
” Это, должно быть, секта дворца Хуань Хуа, мадам", - перебивает новый голос.

ПЕРСОНАЖА-】
“Используйте всплывающие окна, чтобы на самом деле предупредить меня о чем-то

ЗАРАНЕЕ или заткнитесь!” - с воплем думает Шан Цинхуа, отключая Системное
уведомление и поворачиваясь лицом к Мастеру Дворца Хуань Хуа, также иногда
известному как Бессмертный Мастер Чэнь, но в основном известному как Старый Мастер
Дворца.
Ах, Дворцового Мастера, по крайней мере, сопровождает Юэ Цинъюань, который потерпел

неудачу как братан, не выкрикнув предупреждение о бегстве, но, вероятно, ему можно
доверять, чтобы взять его для команды, снова утащив старика в какой-то момент. Шан
Цинхуа не удивился бы, если бы Чжан Мэнь-Шисюн увидел очень важного человека,
направлявшегося пообщаться с Лю Цинге и мадам Лю, и запрыгнул за чертов стол, чтобы
вмешаться! Шан Цинхуа бросил бы каждый предмет мебели, чтобы прервать это! Секте
горы Цан Цюн не нужен этот беспорядок!
“Секта Дворца Хуань Хуа имеет честь провести следующую Конференцию Альянса
Бессмертных, которая в настоящее время запланирована на пять лет вперед”, -
уточняет для нее Мастер Дворца, очаровательно улыбаясь, как будто она единственный
человек в комнате. “Мы надеемся улучшить эти первые, нерешительные шаги,
предпринятые здесь, и по-настоящему объединить весь мир культивирования. Надеюсь, в
следующий раз мадам будет по-настоящему впечатлена”.
Мадам Лю оглядывает мужчину с ног до головы, как женщина, на которую никогда в

жизни ничего не производило впечатления. “Только в том случае, если Секта Дворца
Хуань Хуа сможет совершить такой подвиг, не требуя, чтобы Секта горы Цан Цюн
закончила работу. Еще раз.”
Улыбка Хозяина Дворца из очаровательной превращается в едва сдерживаемую.

“Лидер секты Юэ", - бесстрастно приветствует мадам Лю. “Поздравляю с успешным
возрождением конференции Бессмертного Альянса. Никто из нас здесь не становился
моложе, ожидая, когда это будет сделано”.
“...Спасибо, мадам Лю”, - отвечает человек, который помог победить Императора

Демонов.
“Я должна пойти прокомментировать выступление секты Лянь Хэ на турнире", -

объявляет мадам Лю и извиняется, чтобы разорвать старого соперника на куски.
Услужливо. Она не ждет ничьего разрешения, чтобы уйти, и поворачивает голову, чтобы
следовать по своей тропе войны через банкетный зал.
Шан Цинхуа не ждет с нетерпением того дня, когда Лю Цинге наконец расскажет своей
матери о Ло Цзяхуе. Его бедной невестке действительно не нужна такая услужливая
свекровь!
Дворцовый Мастер довольно легко приходит в себя, снисходительно посмеиваясь. Любой,

кого так легко поколебать, никогда бы не смог так долго оставаться во главе секты,
тем более такой, как Дворец Хуань Хуа, одной из четырех великих сект своего
времени. Этот человек-воплощение достойного мастера почтенной секты, его золотые
одежды несравненно красивы, его осанка высокая и сильная, несмотря на седые волосы
и морщинистое лицо, а его улыбка безмятежна и понимающа. Ах, он действительно
невыносим! Шан Цинхуа хотел бы, чтобы он не был таким собранным!
Мастер дворца поздравляет Лю Цинге с победой на турнире, утверждая, что финальный

бой с одним из мастеров-культиваторов Хуань Хуа был близким. Он лукаво намекает,
что исход мог быть любым.
“Не совсем", - говорит Лю Цинге.
Шан Цинхуа обменивается взглядом с Юэ Цинъюанем, который дает понять, что Чжан
Мэнь-Шисюн не хочет, чтобы он делал снимки прямо сейчас. Вместо этого Юэ Цинъюань
явно желает, чтобы он никогда не приходил на эту вечеринку, чтобы вместо этого он
провел весь вечер в мирном одиночестве и чтобы к 8 часам вечера он со скукой лег
спать, чтобы хорошо выспаться. Шан Цинхуа находит это выражение чрезвычайно
уместным.
"Ах, Лю-Шиди, я думаю, Вэй-Шисюн машет тебе рукой", - лжет Шан Цинхуа.
“Пожалуйста, не позволяйте нам вас задерживать", - говорит Юэ Цинюань.

Даже Лю Цинге не может пропустить столь очевидный намек от лидера их секты! Бог
войны Пика Бай Чжань бросает на них обоих насмешливый взгляд, прежде чем скрыться.
"...Дерзка современная молодежь", - замечает Хозяин Дворца с еще одной

снисходительной улыбкой.
Это почти убедительно! Шан Цинхуа хочет сказать, что он не удивился бы, если бы
старик увидел, что остальные из них были детьми, о которых заботились и которым
потакали, за исключением того, что он также знает об одержимости этого человека Су
Сянь. Он также знает, что у старика, которого вполне можно было бы считать дедушкой
или даже прадедушкой или даже прапрадедушкой, есть дочь примерно того же возраста,
что и Бинге. У Шан Цинхуа нет ни малейшего гребаного желания знать, как нехорошая,
совершенно ненадежная Система построила мир вокруг этих подлых фактов.
Система явно склонна к творчеству! Это должно прекратиться!
“Пиковый лорд Лю считает, что вызов-это самая уважительная форма поощрения", -

более дипломатично говорит Юэ Цинюань. ”Непрямые подходы-это не путь пика Бай
Чжань".
“Да, ваша секта разделена таким образом”, - соглашается Мастер Дворца, как будто он
думает, что Горная Секта Цан Цюн на самом деле всего лишь двенадцать второстепенных
сект в плаще, притворяющихся более великой сектой, чем они есть на самом деле. Что
является относительно распространенным мнением тех, кто склонен смотреть свысока на
горную секту Цан Цюн!
Конечно, иногда, блядь, так кажется Шан Цинхуа.
“Пиковый Лорд Шан и его боевая сестра приложили все усилия, чтобы помочь в этом
бизнесе по Омоложению Дома, что было очень ценно”,-замечает Хозяин Дворца, слегка
кивнув в сторону Шан Цинхуа (как будто этот человек явно не считает Шан Цинхуа
немного лучше, чем выскочка-слуга), “только для того, чтобы Пиковый лорд Шэнь
вмешался в расследование. Очень беспорядочно.”
Выражение лица Юэ Цинюаня слегка смягчается, чего можно ожидать только тогда, когда
люди ходят, отбрасывая тень на секту горы Цан Цюн в целом и Шэнь Цинцю в частности.
Шан Цинхуа быстро извиняется, чтобы убедиться, что Лю Цинге действительно добрался
до Вэй Цинвэя, хотя бы потому, что Му Цинфан и мадам Лю были бы ужасно несчастны,
если бы этому человеку каким-то образом удалось заблудиться.
Остальная часть банкета не очень интересна. Эти вещи, как правило, все одинаковы,
честно говоря! Ты был на одном, ты был на большинстве из них! Шан Цинхуа кивает
головой и обращает внимание на последние оскорбления, купаясь в своем успехе,
который намного превзошел его цель “не самой худшей конференции в истории всего”.
Он возвращается к размышлениям о том, как лучше всего прогнать всех с территории и
быть очень благодарным за то, что в этом мире нет банок с газировкой, которые люди
могли бы мусорить (эти ублюдки сделали бы это, если бы только могли, он полностью
уверен в этом). Там все еще так много гребаного беспорядка, который нужно убрать,
но, по крайней мере, это есть.
Только когда вечеринка, наконец, начинает стихать, дымка политиканства прерывается

возвращением Чэнь Сюаня, который рассказывает ему, что молодая ученица Дворца Хуань
Хуа вложила ей в руку клочок бумаги, велела отдать его своему учителю, а затем
убежала.
В газете написано только: "Мы нашли его".
“Чжан Мэнь-Шисюн, пожалуйста, простите, что отвлекаю вас от темы”,-тихо говорит Шан
Цинхуа за завтраком, который начнется сегодня на церемонии закрытия, после того,
как были произнесены все ужасные речи. “Но мне нужно сказать пару слов, если вы
можете уделить мне время. Очень быстро!”
"конечно."
“Ах, спасибо тебе. Я наконец-то получил известие о местонахождении того, что мы

обсуждали. Конечно, я позабочусь о том, чтобы Конференция Альянса Бессмертных была
должным образом завершена! Учитывая, что мне все равно придется ждать, пока Лю-Шиди
выздоровеет! Но после этого я хотел бы уехать, как только будут сделаны необходимые
приготовления.”
Это не идеальное место для этого обсуждения, но Шан Цинхуа и Юэ Цинъюань не будут
находиться в одном и том же пространстве и у них снова будет что-то похожее на
свободную минуту до самого позднего вечера. Шан Цинхуа хочет начать некоторые
приготовления прямо сейчас, если сможет! Большинство его лучших людей уже здесь, на
конференции, так что он может идти, идти, идти, как только получит зеленый свет.
Но обычно дружелюбное лицо Юэ Цинюаня странно неодобрительно.
”Ах... если только с этим... нет проблем?"

О, черт! Что он упустил из виду сейчас? Есть ли конференция Бессмертного Альянса
после вечеринки, которую он должен был собрать или что-то в этом роде? Хватит с нас
вечеринок! Если происходит другая вечеринка, Шан Цинхуа отказывается помочь ее
организовать! Они должны быть скучными и пропустить вечеринку! Почему они не могут
быть скучными?
“Ваш предлагаемый план полон многих неопределенностей”, - деликатно говорит Юэ

Цинюань. Его тон тихий... и добрый. “Конечно, в это явно были вложены большие
усилия, но если усердие Шан-Шиди дало правдивые результаты, то опасность для вас и
Лю-Шиди будет значительной. Долг перед вашей сектой требует, возможно, большей
подготовки, прежде чем предпринимать такие амбициозные и личные усилия”.
Шан Цинхуа поворачивается, чтобы посмотреть прямо на лидера своей секты.
“Ага… ты не думаешь, что я смогу это сделать", - понимает он.
Который… странное чувство. С одной стороны, да, он бы тоже не доверил ему это
сделать! Это то, что требует главного героя операции, а не коварного
второстепенного персонажа! С другой стороны… какого хрена, братан?! Серьезно,
какого хрена, братан?!
Конечно, бустер Авторского знания о Боге определенно выглядит чертовски сомнительно

со стороны, но Шан Цинхуа провел здесь МЕСЯЦЫ, перепроверяя себя, исследуя сюжетные
устройства, восстанавливающие молодость. Он не пойдет сюда вслепую! Он знает, что
делает! Он накопил достаточно специальных предметов для подготовки к этому, чтобы
дождаться, когда появится Система и сообщит ему, что в его личном инвентаре больше
нет места. Шан Цинхуа так чертовски усердно строил козни по этому поводу, что,
вероятно, мог бы сразиться с кем угодно, кроме участников заговора, прямо сейчас! И
он делал это, помогая Юэ Цинъюаню с возрождением Конференции Бессмертного Альянса,
так что этот человек все это знает.
И Шан Цинхуа попросил Лю Цинге о подкреплении! Мужчина сразу же согласился! Даже не

нуждаясь в том, чтобы услышать, в чем Шан Цинхуа нуждался в помощи, на самом деле,
что было неприятно лестно и чертовски волнующе, так что, возможно, это все-таки не
очень обнадеживает. Но иметь бога войны на своей стороне-это очень хорошо!
У Юэ Цинъюаня есть сомнения по этому поводу?! Сейчас?!
Шан Цинхуа в последнее время все делает правильно. Он хоть раз в жизни поступил
наоборот, а не облажался! Он был неутомим и исполнителен! Он проделал эту гребаную
работу. Его ученики засвидетельствовали бы это! Культиваторы Цан Цюна по всей секте
подтвердили бы это! Культиваторы всех этих сект на этой дурацкой гребаной
конференции подтвердили бы это! Пять минут назад Шан Цинхуа уверенно сказал бы, что
Юэ Цинъюань, его брат среди братьев, подтвердил бы это!
“Я обеспокоен тем, что рвение Шан-Шиди может ослепить его... глубиной потенциальных
ловушек", - говорит Юэ Цинюань. “Этот Лю-Шиди также может быть слишком близок к
этой ситуации. Искушение пойти на неоправданный риск может быть непреодолимым, если
человек также не подготовил себя к разочарованию”.
Шан Цинхуа смотрит на него, не веря своим ушам.
О, он мог бы так чертовски много сказать на это.
“Секта разделяет все победы и поражения, Шанг-Шиди”, - говорит третий голос.
В этом третьем голосе так много опасной легкости, что все инстинкты Шан Цинхуа
кричат: “Немедленно ЗАЛЕЗАЙ ПОД СТОЛ”. Юэ Цинъюань на долю секунды выглядит слегка
пораженным, прежде чем снова наденет маску лидера секты.
Дело не в том, что кто-то из них забыл о человеке, сидящем между ними. Просто Шан
Цинхуа честно думал, что этот разговор уже закончится, и он умчится под зеленым
светом, который его брат должен был дать ему сразу же.
“Победа одного члена секты-это победа для всех нас”, - отмечает Шэнь Цинцю. “Это
было сказано много раз в ходе этого мероприятия, так что это должно быть правдой.
Аналогичным образом, из этого следует, что неудача одного должна быть бременем,
должным образом разделяемым всеми. Это привилегия лидера секты - наблюдать за этим.
Конечно, он не хочет, чтобы неудачи распространились по всей секте, так же как он
не хотел бы, чтобы один человек затмевал всех остальных своими успехами там, где
некоторые другие так неудачно потерпели неудачу”.
Шэнь Цинцю не смотрит ни на одного из них.
Шан Цинхуа понятия не имеет, как много Шэнь Цинцю знает о своей личной миссии. Шан
Цинхуа определенно ничего ему не сказал.
Может быть, Шэнь Цинцю просто воспользуется любой возможностью, чтобы назвать
лидера их секты трусом.
Юэ Цинъюань выглядит так, словно пытается скрыть тот факт, что его сердце только
что вырвали.
Даже несмотря на то, что все его инстинкты говорят держаться подальше от этого, Шан
Цинхуа не может позволить, чтобы еще один из этих споров разразился на его
конференции! Только не в последний чертов день! Было несколько незначительных
инцидентов, но они так близки к тому, чтобы выбраться отсюда без серьезных
происшествий! Поэтому Шан Цинхуа ныряет, чтобы прервать разговор, прежде чем он
может превратиться во что-то действительно чудовищное и унизительное для всех, кто
находится рядом! Забудьте о характере Шэнь Цинцю, характер Шан Цинхуа недостаточно
хорош, чтобы справиться с ним, если дела пойдут плохо!
“Ага, хорошая мысль! Чжан Мэнь-Шисюн, может быть, мы сможем обсудить это позже?”
"...Конечно”.
Остальная часть завтрака продолжается в опасной ледяной тишине, пока каждого из них
не потянут в разные стороны, с обещанием, что это продолжится позже, висящим над их
головами. Так или иначе.
Упс.
И еще, блядь, блин.
- Вернемся к семье военных за это! Осталось пройти всего одну главу, чтобы
закончить эту дугу.
- О боже, Юэ Цинъюань. Юэ Цинъюань-сложный братан.
- Шэнь Цинцю не собирается добровольно помогать. Он просто называет Юэ Цинюаня

ревнивым трусом.
- Спасибо вам за более чем 1000 похвал!
- Пока! 😘💕❤️
Глава 16: В глубину

В которой Шан Цинхуа отправляется в бездну (не в Бездну, а в бездну).
Через пару недель после окончания Конференции Альянса Бессмертных двое переодетых
мужчин встречают пару молодых мужчин, также переодетых, в лесу Машу, который очень
прочно расположен на территории секты Дворца Хуань Хуа. То, чего не знает Хозяин
Дворца, не причинит ему вреда! (Что, на самом деле, немного обидно!) Дуань Тянью и
Ю Чаонань, похоже, полностью согласны с нарушением границ, что является
единственной частью схемы, о которой они действительно знают, поэтому Шан Цинхуа
(вор-подонок, шпион-подонок, диверсант-подонок и мастер уклонения от моральных
вопросов, если он может помочь) называет это разрешение достаточным!
Приятно снова увидеть этих двух учеников Хуань Хуа. Им не разрешили присутствовать
на конференции Альянса Бессмертных в качестве наказания за неправильное обращение с
Домом Омоложения, что, конечно, полный отстой для детей, но означает, что для Шан
Цинхуа бесплатные скауты! Противная оставшаяся часть его мозга все еще говорит:
“Братан, не привязывайся к гребаным NPC". Но для этого уже немного поздно!
Молодые люди весело раскрывают рты, чтобы оказаться в присутствии Бога войны Бай
Чжань, Лю Цинге. Бедный, униженный Дуань Тянью говорит им, какая честь встретить
такого опытного воина в очень очевидной манере “о боже, почему я уже не могу
заткнуться на хрен”, которую Лю Цинге, похоже, воспринимает как еще один обычный
день его бытия. Тем временем друг Дуань Тянью Ю Чаонань выглядит так, словно
переживает какое-то чрезвычайно близкое, изменяющее жизнь “о, черт, он так близко,
достаточно близко, что теоретически я мог бы полностью коснуться этих мышц прямо
сейчас” пробуждение. (Шан Цинхуа никогда так не увлекался Лю Цинге, но он очень
хорошо знает это общее чувство.)
“Мы проверили библиотеку секты и нашли только старую картину без надписи,
изображающую тот же вход в пещеру, который вы нарисовали для нас, мастер Шан”, -
говорит Дуань Тянью, ведя их через лес.
“Однако в вашем рисунке не хватало некоторых деталей”, - добавляет Ю Чаонань.
“Ха-ха, да, мой был скорее рисунком чего-то, что мне лишь смутно описали. Никаких
рекомендаций или чего-то еще”, - говорит Шан Цинхуа, не обидевшись. Он просмотрел
так много бумаги, напрягаясь, чтобы вспомнить незначительную деталь из прошлой
жизни, которая явно была потрачена не зря, если они действительно нашли ее!
“...Мастер Шан, вы уверены, что вам не лгали?” Дуань Тянью пытается.

“Очевидно, достаточно уверен, чтобы поставить на это свою жизнь!” - говорит Шан
Цинхуа. “Итак, где эта дыра в земле? Да, да, это может быть не то, что нужно! Ты
это уже говорил! Но во дворце Хуань Хуа не может быть столько ям в земле,
заполненных древними руинами на их территории!”
“Больше, чем я ожидал! Но это единственное место, которое действительно

соответствовало описанию! И единственное место, в котором была разметка и лестница
внутри”, - подхватывает Ю Чаонань. “Во время поисков мы побывали во всевозможных
отдаленных и даже "запретных" местах. Тянью, что? Мы не спускались по лестнице или
что-то в этом роде! Мастер Шан, на самом деле мы не спускались ни в одну из
странных дыр с привидениями!”
“Тогда откуда ты знаешь, что внутри была лестница?” Лю Цинге растягивает слова.
Шан Цинхуа фыркает.
"...Ну, не слишком далеко”, - смущенно поправляется Ю Чаонань.
Дыра в земле, в которую ученики приводят их, - это все, на что надеялся Шан Цинхуа!
Это слегка заросшее отверстие в склоне холма, явно рукотворное, под величественным
древним деревом. Она достаточно широка, чтобы двое мужчин могли пройти в ряд, с
намеком на давно сохранившуюся, замысловатую резную конструкцию внутри. Это также
один из тех ужасных входов в подземелье, которые, кажется, дышат тьмой, подстерегая
людей, достаточно глупых, чтобы забрести внутрь и быть съеденными.
“Ах, да, вот оно что!” - весело говорит Шан Цинхуа.
О, черт, он действительно это делает, да?
Теперь Лю Цинге выглядит несколько заинтригованным. Дуань Тянью выглядит

испуганным.
Шан Цинхуа хлопает молодого человека по плечу. “Ага, не волнуйся, мы не собираемся

там умирать или что-то в этом роде! Мы точно знаем, чего там ожидать и как со всем
этим справиться. И если что-то пойдет ужасно, ужасно неправильно, наш совершенно не
удивленный лидер секты обвинит в этом нас, а не вас”.
Дуань Тянью поджимает губы, все еще расстроенный. Понятно!
“Что там внизу?” - спросил я. - с любопытством спрашивает Ю Чаонань.
” Мм, я не знаю, должен ли я тебе говорить",-говорит Шан Цинхуа, хотя его инстинкты
кричат, что неведение на самом деле не является блаженством в ситуациях жизни или
смерти. "Ах, если однажды ты окажешься там по какой - то нелепой причине - потому
что на кону чья-то жизнь, и ты исчерпал все другие варианты-я полагаю, что будет
лучше, если у тебя будет достаточно информации, чтобы, возможно, пережить это”.
“Я не хочу оказаться в такой ситуации”, - с готовностью говорит Ю Чаонань.
“...Я был бы признателен, если бы узнал немного больше, мастер Шан”, - признается
Дуань Тянью.
“Тогда ладно. На дне ямы не сражайтесь с говорящими статуями перед воротами.

Поговори с ними. Принесите свет, который, по крайней мере, может длиться долго…
аааа, я хочу сказать, по крайней мере, месяц, чтобы быть в безопасности, но лично я
бы поехал по крайней мере на год, просто чтобы быть в дополнительной безопасности -
о, и, может быть, принесу два? Тогда не сходи с дороги - не лети - и не
останавливайся, что бы ты ни увидел! Несмотря ни на что, хорошо? Это все просто
видения бездны. Мы надеемся, что там помогут какие-нибудь талисманы с
шумоподавлением. Рано или поздно взойдет солнце. Когда ты доберешься до воды, не
пытайтесь перелететь через него, возьмите лодку. Может быть, привезти свою
собственную лодку, чтобы быть уверенным? Когда вы доберетесь до сада, постарайтесь
быть любезным с его хозяином, но он ничего вам не даст, сколько бы испытаний вы ни
прошли, даже если это нарушит сделку. Его нельзя подкупить или купить. Вы хотите
просто взять растение с маленькими белыми цветами и шипами - вероятно, самое
скромное и уродливое растение там, честно говоря. После этого Он пошлет за вами
ужасных монстров, поэтому вам нужно уметь сражаться с ними и побеждать, но они
должны быть уязвимы для духовного огня. Тогда это просто долгий обратный путь".
Дуань Тянью и Ю Чаонань внимательно слушают, выглядя все более растерянными. Лю

Цинге, который уже много раз подвергался этой критике (потому что Шан Цинхуа твердо
решил, что это не будет похоже на ту гребаную миссию суккуба), не выглядит так, как
будто он обращает внимание.
“Это… очень подробно”, - говорит Ю Чаонань.
Что в основном является вежливым способом сказать: “Откуда, черт возьми, ты это
знаешь?” Или, может быть: “Ты знаешь, что ни один план на самом деле не выдерживает
контакта с врагом, верно?” Но Шан Цинхуа подозревает, что для этого молодого парня
это первое.
Лю Цинге даже не спросил, откуда Шан Цинхуа получил эту информацию. Ах, этот
человек живет так далеко на гребаном краю, что Шан Цинхуа действительно начинает
беспокоиться, просто зная его. Он надеется, что эти двое как-то уравновесят друг
друга: человек, который, возможно, никогда в жизни не испытывал беспокойства, и
человек, который никогда не испытывал какой-то степени внутреннего крика. Да, с
ними все будет в порядке!
“У меня есть способы выяснить эти вещи”, - говорит Самолет, Летящий в Небо.
“Трахнись", - думает Шан Цинхуа о своей Системе, а затем игнорирует ее. Эта штука
действительно все время взрывается! Он уже привык к этой ерунде, но это не помогло
ему справиться со стрессом во время конференции Альянса Бессмертных. На самом деле
это никогда не помогает его уровню стресса.
“По крайней мере, Юэ Цинъюань сдался”, - рассеянно думает Шан Цинхуа, пока они
медленно спускаются по древней лестнице в открытую, поглощающую тьму. Одной мысли о
том, что этот человек почти собирался стать лидером секты и старшим боевым братом
по этому поводу, а не настоящим братом, достаточно, чтобы наполнить Шан Цинхуа
негодованием и злобой. "Честно говоря, кто ты такой, черт возьми, чтобы говорить
Автору, что он ничего не может сделать, а?!”
Лестница ведет вниз длинным, ненадежным путем - это одна из тех “ах, это живописно”
и “но также, как, черт возьми, это все еще стоит”, часть задания. Он спускается
мимо конца лестницы под их ботинками, древние арки, через которые они проходят, и
драматические сцены, вырезанные на стенах, - все это излучает холод камня, который
никогда не видел солнечного света. Шан Цинхуа и Лю Цинге поднимают фонари в своих
руках, чтобы посмотреть на сцены, вырезанные на стенах, которые, по-видимому,
изображают возвышение великого мастера, возвышение секты, неодобрение
могущественного духа или бога, великий потоп, а затем позорное изгнание этого
великого мастера. Очень милое “подожди, кто, черт возьми, на самом деле это
сделал”, сценография!
“Большой братан, блядь, заслуживает того, чтобы ему понадобился новый чайный
сервиз”, - думает Шан Цинхуа, бесстыдно бросив своих учеников, чтобы справиться с
возродившейся напряженностью между пиком Цин Дин и пиком Цин Цзин. Тот последний
бой был... Ну, он его не видел и не слышал, но он знает, что это было плохо. Это
никогда не бывает плохо.
Му Цинфан будет в таком плохом настроении, когда они вернутся, пытаясь удержать
всех от разрушения их здоровья силой злобы и вины. Шан Цинхуа уверен, что
оригинальное сюжетное устройство леди Ся, восстанавливающее молодость, скрасит
перегруженные работой дни Му Цинфана.
На дне этой древней ямы находятся огромные ворота, которые выглядят так, как будто
они были построены великанами для великанов, с гигантскими каменными статуями по
обе стороны от них. Это достаточно пугающе, прежде чем земля загрохотит и каменные
статуи начнут двигаться, скрежещущий камень будет таким же болезненным, как гвозди
по классной доске.
Свободная рука Лю Цинге тянется к мечу.
Свободная рука Шан Цинхуа ложится поверх руки Лю Цинге, чтобы остановить его.
“О, что это?” - раздается теплый голос от одной статуи.
“Нарушители границ", - предполагает мрачный голос со второй статуи.
Лю Цинге стряхивает руку Шан Цинхуа, но не обнажает меч. Даже несмотря на то, что
это очень, очень нервирует, когда два каменных гиганта кружат вокруг них, их шаги
заставляют дрожать землю, их глаза смотрят немигающе.
С одной стороны, совершенно справедливо, что Юэ Цинъюань сомневается в способностях

Шан Цинхуа, учитывая, что он ничего не знает об Авторе-Боге. С другой стороны… Шан
Цинхуа-повелитель пика! Он сделал это! Возможно, другие кандидаты заслуживали этого
больше, но это не значит, что он полностью неквалифицирован. На самом деле, разве
это не говорит о том, что у Шан Цинхуа больше шансов на успех, если он знает все
свои слабости и активно работает, чтобы приспособиться к ним? Конечно, иногда
кажется, что он изо дня в день едва держится на плаву, а иногда ему действительно
просто насрать, но в последнее время у него все идет довольно хорошо, он думает!
Он устроил худшую конференцию по культивированию, которая когда-либо происходила, и

это было не так уж плохо!
Шан Цинхуа прочищает горло. “А, просто посетители", - поправляет он. “О, великие и
достопочтенные хранители, мы, скромные земледельцы, ищем аудиенции у первого
мастера Дворцовой секты Хуань Хуа”.
” Дворцовая секта, так это теперь называется? " - удивленно произносит теплый
голос.
“В конце концов все рушится”, - говорит мрачный голос.
"Почему вы ищете аудиенции?”
“Власть, без сомнения. Это всегда сила".
“На самом деле, это лекарство, которое мы ищем”, - говорит Шан Цинхуа.
“За смерть? Власть в той или иной форме, всегда”.
“Ага, вроде того", - говорит Шан Цинхуа.
Он не главный герой! У него нет ни серебряного языка, ни золотого нимба! Но он

делает все возможное, чтобы сыграть роль, в которой герой разыгрывает трагедию
квеста и умудряется растопить даже каменные сердца. На самом деле, жалостливо
просить милостыню-это в его духе! И он писатель, черт возьми! Он практически может
чихать на сопливую злобную чушь! У него даже было время придумать, как лучше всего
изобразить бедную невинную девушку, смертельно проклятую древним демоном, что
отчасти верно, если посмотреть на это под правильным углом и прищуриться, и звучит
намного лучше, чем сказать, что какие-то случайные человеческие придурки сделали
это из жадности, страха и общего дерьма.
"...О, чтобы спасти любимого человека от твоего любимого”, - наконец произносит

теплый голос, одобряя. “О, это гораздо более бескорыстно, чем большинство других.
Это очень благородно".
” По крайней мере, ты не пытаешься обратить смерть вспять", - неохотно говорит

мрачный голос.
“Определенно нет!” Шан Цинхуа соглашается, как человек, который полностью изучил
возможность обратить смерть вспять и в основном уверен, что смог бы справиться с
этим, если бы ему действительно, действительно пришлось пойти против естественного
порядка вещей. Честно говоря, иногда некромантия кажется намного проще, чем обычное
исцеление, что просто несправедливо!
Мобэй-Цзюнь, возможно, помог бы ему заполучить демонические артефакты, которые,
скорее всего, помогут в этом, что еще одно очко в пользу Шан Цинхуа! По общему
признанию, это еще одна вещь, о которой он абсолютно не может рассказать Юэ
Цинюаню, но он все равно сделал это! Он сделал это! Ему удалось быть достаточно
хорошим слугой, чтобы действительно было похоже, что Мобэй-Цзюнь не собирается его
убивать! Что повелитель демонов готов оказать своему очень полезному, очень
преданному слуге огромную услугу и неосознанно сражаться против воли Системы!
Человек, которому было суждено убить его, ясно дал понять, что может просить об
одолжении! Он все еще не может прийти в себя от этого! Он думал, что ему точно
пиздец, но ему каким-то образом удалось изменить судьбу своего персонажа! Это
возможно!
“Просто пропустите их уже", - говорит мрачный голос. “Ты всегда пропускаешь их,
когда это делается по любви. Я не знаю, зачем мы вообще утруждаем себя охраной этих
ворот.”
“Любовь создает лучшие истории”, - протестует теплый голос, когда гигантские статуи
двигаются вместе, чтобы открыть массивные ворота. Скрежет камня эхом отдается в
глубокой, поглощающей тьме. “Почему бы не позволить им попробовать, если только нет
шанса, что они могут преуспеть? Любовь - это единственный способ, которым они
смогут пройти через это. Никто не сможет увидеть бездну и выжить, если ему не будет
чего любить”.
” Или что-то, что они ненавидят", - предлагает мрачный голос, когда две статуи
садятся по обе стороны ворот и снова замирают.
Оставив Шан Цинхуа и Лю Цинге перед зияющими воротами.
“...Это сработало”, - говорит Лю Цинге с удивлением в голосе.
“Я же говорил тебе, что так и будет”, - бормочет Шан Цинхуа, потому что он это
сделал!
Он написал это, черт возьми, чтобы знать, как справиться с этой миссией! Он может
это сделать!

Они идут вперед, в самую страшную тьму.
Шан Цинхуа сказал Ло Цзяхую, что он сделает это. Он пообещал племяннику, что
вернется домой. Он даже сказал бабушке Сун, что не станет еще одним трупом, который
секта горы Цан Цюн не смогла принести домой.
Если он потерпит неудачу сейчас, действительно кажется, что он никогда не станет

никем иным, как эгоистичным мелким подонком, трусом, который убегает от всех своих
сражений, и предателем, которому суждено разрушить все хорошее. (И горький
переселенец, следящий за ходом сюжета, наблюдающий за персонажами, проходящими
через историю, которую он никогда не хотел писать, ищущий провода в стенах, которые
снова вернут его к реальной жизни.) Он больше этого не хочет! Ну, он никогда этого
не хотел, но раньше он не думал, что из этого действительно есть выход, и он
перестал пытаться его найти.
Раньше у него не было причин поправляться.
Он знает, что теперь ему может стать лучше.
"Эй, ты что, думал, я просто все выдумываю?!” - требует Шан Цинхуа.
“Нет", - говорит Лю Цинге голосом, который может означать “вроде того".
“Неужели это действительно так шокирует, что я иногда знаю, что делаю?! Это не так
уж и шокирует!”
“Хм”.
В отличие от последней миссии Шан Цинхуа, навязанной ему жестокой Системой (по
общему признанию, чтобы спасти Ло Цзяхуя и Ло Бинхэ от демона, которого столкнули
на их пути из-за старой ошибки Шан Цинхуа), на этот раз все действительно идет по
плану. Шан Цинхуа продолжает ждать подвоха! Он продолжает ждать, когда Система
выскочит и шлепнет его чем-нибудь действительно мерзким, но это, к счастью,
оставляет его в покое на этот раз!
Ему действительно везет.
Самое время! Он - творец этого мира! Ей следовало бы почаще подчиняться его

прихотям!
Сначала предстоит долгая прогулка сквозь сгущающуюся тьму, через подземную пустыню,
где даже каменные стены оставляют их. Дорога длинная, неприятная, холодная и
темная. Темноту действительно нельзя недооценивать! Шан Цинхуа принес много огней,
чтобы держать их, следовать за ними и даже направлять их - огни, которые не гаснут,
огни, которые, честно говоря, не могут погаснуть, - но даже огни, похоже,
притягивают их к себе для безопасности.
Это одно из тех дерьмовых мест, где, если ты один, единственное, что у тебя есть
для компании, - это звук твоего собственного дыхания, твое собственное сердцебиение
в ушах и твои шаги внизу.
Так что Шан Цинхуа очень благодарен Лю Цинге за то, что он с ним! Даже если Лю
Цинге не очень хороший собеседник! Шан Цинхуа может подхватить слабину этого
человека!
По крайней мере, сначала, пока не пройдут дни, достойные поглощения тьмы (может
быть, время здесь странное, трудно сказать, быть немного бессмертным иногда
странно), и они исчерпали бесчисленные истории о семьях, боевых семьях и
приключениях, и горло Шан Цинхуа хрипит от нервных попыток смеяться над страданиями
дороги. Именно тогда начинают появляться призраки бездны и... ну… это отстой.
Идея шумоподавляющих заклинаний Шан Цинхуа работает хорошо, по крайней мере,

сдерживая кошмарные крики и тому подобное! Но это мало что делает с ужасными
видениями. Им приходится держаться подальше от дороги, и им не нравятся огни, но
это не так уж много.
Возможно, он видел и похуже, но они все равно не выдерживают описания.
Ах, он не может поверить, что подобные задания должны делать людей "лучшими
версиями самих себя".
Ло Бинхэ стал императором, "превзойдя всех других королей", но не в хорошем смысле!
Бездны нехороши для людей!

Хорошо, что Шан Цинхуа хорошо подавляет дерьмо.
Компания Лю Цинге ценится даже тогда, когда они перестают разговаривать. Его
твердая рука лежит на плече Шан Цинхуа, на его руке, на его спине. Худшее, что он
делает в любом из видений бездны, - это гримасничает и фыркает, когда Шан Цинхуа
пытается сделать остроумные комментарии о дерьмовых зрелищах. Это делает
изнурительный марш через то, что, как Шан Цинхуа совершенно уверен, является
меньшим кузеном Вечной Бездны, немного легче, хотя все еще достаточно плохо, что
ему на самом деле надоедает проклинать Самолет, Летящий в Небо, за то, что он
включил более одной адской бездны в Образ Бессмертного Демона.
В конце концов, после прогулки, достаточно долгой, чтобы утомить даже бессмертных
мастеров, встает солнце.
Солнце восходит глубоко под землей.
Ну, восходит что-то похожее на солнце, освещая что-то, что выглядит точно так же,
как ярко-голубое небо над ними. Там нет никаких признаков каменных ворот, через
которые они прошли - или чего-то еще, на самом деле. Есть только длинная дорога, по
которой они шли, и глубокое зеленое море впереди.
Рядом с морем стоит лодка.
Они плывут через море в сад, более великолепный, чем любой сад в мире наверху,
наполненный украшенными драгоценными камнями деревьями, изгибающимися и
изгибающимися неестественно аккуратными геометрическими узорами, подстриженными до
совершенства. Цветы повсюду, размером от меньше рисового зернышка до больше
взрослого мужчины. Даже если бы Шан Цинхуа знал все свои цветы, он, вероятно, не
смог бы назвать их, и Самолет, Летящий В Небо, определенно не может претендовать на
реальную заслугу ни за один из них.
Ух ты! Система взяла фразу типа” неземная красота " и, блядь, побежала с ней, да?
Это также похоже на то, что сотня сигналов тревоги может сработать, если они чего-
нибудь коснутся.
За садом ухаживает старик с белыми волосами и почти белыми бледно-золотыми

одеждами, который определенно производит впечатление человека, который был
бессмертен так долго, что быть человеком-давно забытое воспоминание. Он встает со
своих цветов и властно приветствует их, требуя знать, с какой целью они искали
изгнанного мастера-основателя секты Хуань Хуа. Он смотрит на них так, словно они
пустые изнутри.
Шан Цинхуа отступает назад, чтобы Лю Цинге мог выполнить самую нелепую часть плана.
К сожалению, это требует, чтобы Лю Цинге действовал.
К счастью, это не сложная роль! Лю Цинге играет самого себя, ища способ вернуть
молодость невинной девушке, которая была проклята, а Шан Цинхуа-всего лишь
преданный слуга этого человека! Мастер сада, по-видимому, сразу же поверил в эту
историю. Вероятно, потому, что у Лю Цинге “одно из тех лиц” для героя, а у Шан
Цинхуа “одно из тех лиц” для неназванного статиста, которого ужасно убивают, чтобы
точно показать, в какой опасности находится героический главный герой. Ему нравится
думать, что его хорошо отработанные поклоны и поскребывания действительно помогают
продать бит!
Мастер сада-гордый, озлобленный парень, который немедленно требует, чтобы Лю Цинге

сначала прошел серию тестов, чтобы доказать, что он “настоящий” бессмертный. Лю
Цинге немедленно соглашается на это, заявляя, что он легко пройдет эти тесты.
Хозяин сада настаивает, чтобы его слуга не помогал ему ни при каких
обстоятельствах, и Лю Цинге приказывает своему “слуге” держаться подальше.
И Шан Цинхуа ускользает, чтобы украсть восстанавливающий молодость цветок, пока

Хозяин сада отвлекается.
Первый мастер Дворцовой секты Хуань Хуа ходил по земле еще во времена юности
госпожи Ся, и его мастерство в выращивании растений с чудесными свойствами было
хорошо известно. Когда Ло Бинхэ стал мастером Дворцовой секты Хуань Хуа, Старшая
госпожа Ся и ее слуги составили заговор, чтобы заставить главного героя забрать для
нее призовой цветок Мастера Сада, взяв заложника или что-то в этом роде. Вероятно,
предполагалось, что в двух древних мастерах, одном из Царства Демонов, а другом из
Царства Людей, должно было быть что-то поэтическое, бросающее вызов статусу
главного героя как императора обоих царств, заставляя его доказать это.
Шан Цинхуа на самом деле не может вспомнить, как проходила эта сюжетная линия, но
он помнит, что оба древних мастера пытались обмануть главного героя. Сад мастер
придумает испытание за другим Лю Qingge - без сна, без пищи, и тому подобное,
потому что человек, который не может победить сон или голод не можем надеяться
победить смерть - и никогда на самом деле решит что Liu Qingge доказал, что он
достоин цветка, что мужчина не используют и никогда не будем использовать . Этот
человек просто будет продолжать двигать стойки ворот! Как придурок!
Произнося бубнящие речи о том, как страдания улучшают характер или как ни один
подвиг не принесет вам тяжелой работы других, что, несомненно, является супер
приводящим в бешенство “жизненным уроком”, который можно получить от человека,
заставляющего вас просто проходить через обручи для удовольствия. Потому что он не
хочет, чтобы кто-то принимал его чудодейственное лекарство (особенно какой-нибудь
отвратительный полудемон вроде Ло Бинхе), а затем использовал его на ком-то, кто
должным образом “не заслужил” право не умирать.
Так что, да, Шан Цинхуа не чувствует себя плохо из-за того, что прямо ворует у
парня!
"Если ты собираешься быть мудаком, по крайней мере, не проповедуй об этом!" -

думает он.
Шан Цинхуа почти не заинтересован в том, чтобы торчать здесь в течение

неопределенного количества времени, с которым Ло Бинхэ мирился с дерьмом Садового
Мастера! Ему есть чем заняться! Места, где можно побывать! Фэн Фаньли не становится
моложе!
Он находит нужное растение - одни из самых простых, наименее впечатляющих, колючих

цветов в саду из - за банальных иронических тропов об обманчивой внешности-и быстро
переносит весь ряд в кучу горшков, которые он принес в своих мешочках цянькунь,
главный из которых он прячет в специальном кармане внутри своей внутренней одежды.
Действительно возвращает его к некоторым кражам, которые он совершал с пика Цянь
Цао в дни своего ученичества!
Затем он возвращается туда, где Лю Цинге проходит какое-то испытание на прочность,

и подает сигнал (большой палец вверх). Бог войны Бай Чжань быстро отбрасывает
испытание в сторону и закатывает невероятную истерику, крича, что выполнять черную
работу ниже его достоинства, и требуя сразиться с Хозяином Сада за приз, который он
ищет. Возможно, игра немного жестковата, но все равно довольно хороша! Ух ты! Шан
Цинхуа задается вопросом, черпает ли этот мужчина вдохновение у Лю Минянь, когда
она ведет себя дерзко, или у… ну, некоторые из его конкурентов на конференции
Альянса Бессмертных. Или, может быть, кто-то из их боевых братьев и сестер.
Он беспокоился, что Лю Цинге не пойдет на весь план “отвлечь его и украсть его
дерьмо, когда он не смотрит”, но Лю Цинге неохотно согласился на обман, если Мастер
Сада действительно не собирался выполнять свою часть сделки. Шан Цинхуа нужно было
только немного вытащить карточку “подумай о Ло Цзяхуе”!
Хозяин сада очень красноречиво говорит им, чтобы они отвалили, потому что они
недостойны плодов его трудов. Он предполагает, что мог бы проявить великодушие,
если бы только девушка, которую они пытаются спасти, пришла сама, но затем в
значительной степени заявляет, что любой, кто не может постоять за себя,
заслуживает смерти. После этого хмурый взгляд Лю Цинге определенно на 100% реален.
Да, Шан Цинхуа почти уверен, что Ло Бинхэ разорвал этого парня на части. Он не
может вспомнить подробностей, но он уверен, что это было супер кроваво!
Он почти уверен, что Ло Бинхэ отказался играть по чьим-либо правилам, силой забрал
растение, разрушил сад, а затем уничтожил все, что пыталось бороться с ним на пути
к выходу. У героя не хватало терпения, чтобы к нему снисходили два древних мастера,
особенно когда один из них был навсегда изгнан за свое высокомерие, а один из них
превратился в сморщенную тень их прежнего "я". Поэтому он уничтожил Мастера Сада и
провел всю дерьмовую обратную дорогу, планируя падение леди Ся. Больше не
притворяйся, что танцуешь под чужую дудку. Не в пропасти.
Шан Цинхуа делает вид, что умоляет своего “хозяина” сдаться и уйти домой, и Лю
Цинге неохотно позволяет себя уговорить и утащить. Хозяин сада смотрит им вслед с
большим достоинством и неодобрением, пока они не садятся в лодку и не начинают
грести обратно через зеленое море. Затем белые одежды мужчины исчезают за воротами
его поместья, возвращаясь внутрь.
“Черт, ладно, греби! Греби!” - шипит Шан Цинхуа.
“Он заметит, что ты их взяла?” - спрашивает Лю Цинге, насильно забирая одно весло у
Шан Цинхуа и сам начиная грести с двойной скоростью.
“Я, э-э, я занял почти весь ряд. Так что, вероятно?”
Лю Цинге фыркает.
Если Ло Бинхэ когда-нибудь придется спуститься сюда, Мастер Сада вообще не будет
восприимчив, но еще одна будущая сюжетная линия, которую сокращают, кажется не
такой уж плохой в общем плане вещей. Кроме того, племянник Шан Цинхуа сможет
забрать этого парня!
Они пересекают все зеленое море, ступая по дороге через подземную пустыню, которая
приведет их обратно к воротам, когда несколько огромных зверей, которые явно
изначально были выращены из растения, поднимаются из волн с серией оглушительного
рева. Что, с одной стороны, очень плохо! Однако, с другой стороны, это тоже очень
хорошо, потому что, к сожалению, все идет по плану! Шан Цинхуа планировал, чтобы
это произошло!
Вот почему он привел с собой бога войны.

” Наконец-то", - говорит Лю Цинге, вытаскивая свой меч.
Шан Цинхуа помогает, разжигая какой-то духовный огонь, который вскоре прыгает от
монстра к монстру, не боясь волн зеленого моря. Они оба одеты в снаряжение,
защищающее их от огня, поэтому ему не нужно беспокоиться о том, что Лю Цинге
загорится (кто-то должен, так как Лю Цинге, вероятно, не беспокоится об этом),
когда он бросает еще несколько заклинаний, чтобы отогнать зверей или предотвратить
отрастание конечностей. Но, ах, ближе к концу, он в основном просто стоит на
берегу, когда Лю Цинге счастливо уничтожает зверей Хозяина Сада. Очень похоже на
главного героя!
Неудивительно, что парню пришлось умереть за кадром!
Когда зеленое море наконец превратилось в суп из подергивающихся кусков

растительного зверя, Лю Цинге приземляется обратно на берег, выглядя очень
самодовольным. Шан Цинхуа потерял счет тому, скольких убил этот человек, потому что
потерял счет, когда некоторые из них начали размножаться, когда их порубили. (Он
думает, что Лю Цинге это понравилось.)
“Это было неплохо”, - заявляет Лю Цинге.
“Я не понимаю, как мы можем быть друзьями”, - честно говорит Шан Цинхуа, хотя и
предполагает, что это каким-то образом вина Ло Цзяхуя. Он приписывает большинство
друзей, которые у него сейчас есть, тому, что она так или иначе делает. “Но я очень
рад, что это так! Спасибо, что пришли! Серьезно! Я не хотел делать это в одиночку!”
Взрыв военачальника демонов (даже проклятого и древнего) сотворил чудеса с

уверенностью Шан Цинхуа здесь, но ему никогда по-настоящему не понравится это
дерьмо.
“Я обещал твоей невестке, что не отпущу тебя одну”,-признается Лю Цинге.
Ах, ничего себе. Хорошо.

Шан Цинхуа мог бы подумать, что это признак того, что Ло Цзяхуй не верит в него, но
он решает поверить в нее! Он тронут тем, что она потянула за те немногие ниточки,
за которые могла, чтобы присмотреть за ним! Шан Цинхуа примет это!
“Но я бы все равно пришел", - добавляет Лю Цинге. “Даже если бы это было не для
нее”.
Шан Цинхуа измучен, насквозь промок, ему кажется, что от него пахнет дымом, и он не
предвкушает долгой прогулки в призрачной темноте. Он действительно не ожидал
получить такое заявление!
“Я тоже тебя не понимаю", - прямо признается Лю Цинге.
“Ха-ха, да”.
Шан Цинхуа всегда так предполагал.
” Но мне не нужно понимать все", - говорит Лю Цинге дальше, очищая свой меч. “Я
понимаю важные вещи. Твоя невестка сказала мне об этом много лет назад. Она была
права.”
Шан Цинхуа в шоке смотрит на мужчину.
Что за братан!
Ааа, он действительно надеется, что ему удастся предотвратить смерть этого

человека! Учитывая то, как идут дела в последнее время, он почти уверен, что сможет
это сделать. Это его история! Действительно, самое время, чтобы все пошло по-его
пути! (Какая еще хорошая дружба может взорваться ему в лицо?)
Обратный путь через пустыню, обратно по этой длинной дороге, на самом деле не
становится легче на обратном пути, особенно когда подземное не-солнце садится и
снова оставляет их во всепоглощающей темноте. Но тьма не длится вечно. Ужасные
видения легче переносить, зная, что они преуспели в первой части своих поисков. Они
продолжают идти и в конце концов достигают каменных ворот, затем поднимаются по
лестнице, и в конце коридора Шан Цинхуа выходит ночью в лес Машу.
О, здесь, наверху, воздух совсем другой на вкус! Это небо выглядит намного лучше,
чем фальшивое небо внизу, в той бездне, которая казалась странно плоской в своей
вечности. Шан Цинхуа на самом деле не из тех, кто любуется звездами или луной, или
чем-то еще, но сегодня вечером он мог бы сделать исключение! Он, конечно, не
собирается этого делать, но ему кажется, что он мог бы!
“Прошло по меньшей мере две недели”, - замечает Лю Цинге, глядя на луну.
“Ах, время странно течет в бездне!” Шан Цинхуа отвечает, отправляя сообщение, чтобы
Секта горы Цан Цюн знала, что они не просто потеряли примерно 16% своих Владык
Пика. Возможно, позже он пошлет одного бабушке Сун, а другого Дуань Тянью и Ю
Чаонаню, чтобы успокоить молодых людей, которых они сейчас и навсегда не занесли в
список дерьма Юэ Цинъюаня за то, что они позволили двум его лордам пика спрыгнуть в
дыру с привидениями в земле.
Они едут домой!
Шан Цинхуа и Лю Цинге не заинтересованы в том, чтобы задерживаться. Шан Цинхуа

оглядывается только для того, чтобы убедиться, что ученики Дворцовой секты Хуань
Хуа не нарушили своего обещания и не разбили лагерь, чтобы подождать их. (Шан
Цинхуа заставил их улететь, прежде чем они с Лю Цинге упали.) Он не знает
наверняка, есть ли побочные эффекты у того, чтобы болтаться вокруг бездонного
отверстия, даже такого незначительного и, возможно, искусственного, но это не
кажется неразумной концепцией, и у этих детей должны быть дела поважнее, чем ловить
вторичные пары бездны!
“Мы уходим?” - спрашивает Лю Цинге.
“Да, хорошо идти", - соглашается Шан Цинхуа, кладя руку на пояс.
Шан Цинхуа измучен и устал от темноты - он почти уверен, что в ближайшее время ему
не удастся вытащить бездну из - под век, как бы глубоко он ни копал,-поэтому он
застигнут врасплох, когда что-то сильно сталкивается с ним.
Он летит на ближайшее дерево и изо всех сил пытается оттолкнуть нападавшего, что-то
большое, темное и отвратительное, мягкое и определенно не человеческое! Затем что-
то сильно сталкивается с его нечеловеческим нападающим, отбрасывая их. Лю Цинге
спешит на помощь! Нападающий рвет одежду Шан Цинхуа (плохо!), когда она улетает в
лес (хорошо!), особенно на его поясе (ПЛОХО!).
Лю Цинге пробирается сквозь деревья вместе с уродливым существом, немногим больше,

чем быстро движущаяся, болезненно сильная глыба в темноте, и Шан Цинхуа вскакивает
на ноги, призывая свой меч обратно в руку.
Он проверяет, нет ли мешочка, который висел у него на поясе.
Он исчез.
"Блядь!" Шан Цинхуа рефлекторно выругался.
Существо просто забрало свои легкодоступные магические фонарики, возможно, какие-то

другие разнообразные принадлежности, которых ему будет не хватать, но основная
сумка с большей частью цветов, восстанавливающих молодость, благополучно осталась
внутри внутренней одежды Шан Цинхуа. Все в порядке! Они все еще в порядке! Это не
заняло действительно важного места! Но это не меняет того факта, что 1) кто-то/что-
то знал, что есть что взять, и 2) кто-то/что-то знало, что ждет здесь, чтобы взять
это. Блядь, блядь, блядь!
Шан Цинхуа быстро следует за битвой через лес Машу, который уже повалил несколько
больших деревьев и проделал несколько глубоких борозд в земле, пока бог войны
борется с тем, что, черт возьми, представляет собой эта ужасающая капля. Он находит
Лю Цинге в конце тропы разрушения, выглядящего так, словно он катился по лесу, с
большой кучей... окровавленной плоти у его ног? Это пахнет демонически.
Черт!
“Существо соскользнуло с кожи", - с отвращением говорит Лю Цинге.
“Черт. Куда он делся?”
Лю Цинге хмурится все сильнее. “Это... разделилось. Я не знаю”.
“Мы улетаем отсюда", - решает Шан Цинхуа. “Прямо сейчас! Поехали! Никаких шансов!
Как жаль, что мы потеряли наш приз, но мы можем попробовать еще раз в другой раз!
Мы уходим!”
Лю Цинге явно хочет продолжить это, но Шан Цинхуа заставил его пообещать выслушать
своего шисюна и снова избежать этого фиаско с суккубом! Они улетают, оставляя лес
Машу далеко внизу, а затем далеко позади. Они следят за любыми преследователями и
не останавливаются, пока из-за горизонта не показывается рассвет, и Шан Цинхуа
немедленно накладывает несколько заклинаний, чтобы предотвратить подслушивание.
“Ученики", - говорит Лю Цинге.
“Ах, возможно, но нет никакой гарантии, что это было через них. Кто-то на пике Цянь
Цао или на пике Дин мог услышать достаточно, чтобы собрать воедино некоторые
подсказки. Не очень сложно собрать картину воедино, если у вас достаточно
кусочков”, - разочарованно говорит Шан Цинхуа. “Он не может подняться на вершину
Хуань Хуа, иначе они бы просто устроили нам засаду и увели нас в свои подземелья!
Эта штука, вероятно, последовала за учениками туда, так как только четыре человека
в Цан Цюне знают самые важные детали!”
И все эти четверо-Лорды Пика! Юэ Цинъюань-единственный человек в Цан Цюне, который

знает, что они собирались в лес Машу, потому что Му Цинфан не был проинформирован
об этой детали. Шан Цинхуа даже не сказал Ло Цзяхую ничего действительно важного!
Он пытался отследить, какие части там есть!
Может быть, у госпожи Ся есть какие-то давние союзники? Или, может быть,
затаившиеся враги?
Черт, он надеется, что Дуань Тянью и Ю Чаонань не мертвы.
“У них нет другого цветка", - говорит Лю Цинге.
“...Нет, я не говорил об этом ученикам, не так ли? Ах, ну что ж, если они не
мертвы, мне придется сообщить им об этом. Это было бы неприятным сюрпризом.”
Восстанавливающее молодость сюжетное устройство, спрятанное прямо сейчас на груди

Шан Цинхуа, является чудодейственным лекарством от “разрушительного воздействия
возраста”, но оно также смертельно опасно при неправильном использовании. Это не
прекращает восстанавливать молодость, пока человек... полностью не уничтожен. Он
должен быть использован с другим сюжетным устройством в нужный момент, чтобы
человек жил. В противном случае, сам по себе, это, по сути, супер эффектный яд.
Вот как Леди Ся умерла оригинальным Гордым Бессмертным Демоническим Способом. Шан
Цинхуа просто взорвал ее, что в то время казалось эффективным, но извращенный
главный герой редко упускал возможность затянуть чьи-то страдания! Настоящий Ло
Бинхэ заподозрил, что с цветами, восстанавливающими молодость, что-то не так,
благодаря некоторым подозрительным последним словам Мастера Сада, поэтому он
позволил госпоже Ся снова стать молодой, а затем позволил ей разорвать себя на
части, пытаясь предотвратить полное уничтожение. Главный герой, которому не о чем
было беспокоиться благодаря своей Небесной Демонической крови, отрицающей
большинство ядов, определенно мог бы спасти ее, но почему? Она была злодейкой!
Это дерьмовый способ умереть.
Шан Цинхуа и Лю Цинге переводят дыхание, а затем продолжают лететь обратно к

горному хребту Тяньгун, не останавливаясь. Нет покоя нечестивым! Так что это
означает, что никому другому, кто хочет выжить, не будет покоя, какие бы злые вещи
там ни творились! Да, именно это и означает это высказывание.
Сначала они приземляются на пике Цянь Цао, и Шан Цинхуа передает восстанавливающий
молодость цветок Му Цинфану (на всякий случай держа его в запасе при себе), который
обещает лично присматривать за растением, пока не будет получена вторая стадия
лечения. Шан Цинхуа смеется, возможно, истерически, обещая, что он сразу же
займется этим! Как только он вздремнет! Или, может быть, после того, как он проспит
три дня подряд, какая разница?!
Следующий бит будет для него сольным, к сожалению! Шан Цинхуа рассказал людям, что
у него есть тайный контакт с торговцем, который работает над следующим шагом, но
цветок, который он выбрал в качестве наиболее надежного противовеса первому
сюжетному устройству, растет только в Царстве Демонов! Шан Цинхуа осторожно
выяснял, как Мобэй-Цзюнь относится к тому, чтобы действовать в качестве его
помощника в такой миссии, учитывая способности повелителя демонов к телепортации, и
он так же осторожно оптимистичен. Мобэй-Цзюнь, казалось, смутно поддавался этому.
Это не значит, что ресурс не был бы хорошим для него, чтобы иметь его под рукой!
Попадание в засаду таинственного существа означает, что уверенности Шан Цинхуа был
нанесен небольшой удар, но он все еще уверен, что сможет заставить это сработать.
Никто не знает важных подробностей о Втором шаге, кроме него и Мобэй-Цзюня! И это
не похоже на то, что Мобэй-Цзюнь на самом деле с кем-то разговаривает!
“У нас было несколько добровольцев из старых слуг и рабов Дома Омоложения, чтобы
пройти потенциальное лечение”, - говорит Му Цинфан, прерывая заговор Шан Цинхуа.
"Это может... заверить мадам Ло в том, что ее сестра, скорее всего, не подвергнется
неопробованному лечению”.
“О", - говорит Шан Цинхуа. “Это хорошо. Вы поддерживали с ними контакт?”
Му Цинфан бросает на него странный взгляд. “Они тебе не сказали?”
Шан Цинхуа не нравится, как это звучит.
“Ага, очевидно, что нет”.
“Хм. Многие слуги и рабы Дома Омоложения - их” добровольные доноры "- решили уйти
во время расследования Секты Дворца Хуань Хуа по той или иной причине", - объясняет
Му Цинфан тоном человека, пытающегося объяснить, что это не все, что произошло.
“Шэнь-Шисюн быстро "раскрыл" некоторых из этих слуг и рабов в одном из городов
вдоль хребта Тяньгун. Мои ученики и я изучали их состояние и следили за их
здоровьем после перенесенных трудностей”.
“О”, - говорит Шан Цинхуа, вероятно, тоном человека, который понял, что это не все,
что произошло, спасибо.
Хм. Он действительно не знает, что об этом думать!
Итак, Шэнь Цинцю украл некоторых слуг Дома Омоложения из расследования секты Дворца
Хуань Хуа? Он не знал, что Шэнь Цинцю был способен на это.
"Как сказал Шэнь-Шисюн, они попросили нас о помощи", - криво усмехается Му Цинфан.
"Как мы можем им отказать?"
Шан Цинхуа был похоронен в организации Конференции Альянса Бессмертных и пытался

найти способ спасти жизнь своей младшей невестки, поэтому он держал фааааара
подальше от беспорядка в Доме Омоложения. Юэ Цинюань в какой-то момент дал ему
понять, что у секты Дворца Хуань Хуа было более чем достаточно доказательств, чтобы
похоронить госпожу Ху и других причастных к этому подонков-злодеев, и этого было
более или менее достаточно для переутомленного Шан Цинхуа! Дуань Тянью и Ю Чаонань
сказали ему то же самое.
“...Ты говорил им, что лекарство уже в пути?” - спрашивает Шан Цинхуа.
“Нет”, - многозначительно отвечает Му Цинфан, человек, который дал много клятв
держать миссию в секрете, насколько это возможно. “Мои ученики тоже не знают. Я
просто заявил, что любое потенциальное лекарство будет непроверено и поэтому может
быть опасным или даже смертельным, и некоторые из них все равно вызвались
добровольцами”.
“Это мило", - рассеянно говорит Шан Цинхуа.
После лечения у Му Цинфана, принятия столь необходимой ванны и переодевания, Шан

Цинхуа и Лю Цинге затем отчитываются перед Юэ Цинъюанем. Им не обязательно делать
это сразу, но Шан Цинхуа предпочел бы покончить с этим, с готовым оправданием “вау,
я очень устал!”, когда он, блядь, закончит разговор.
Человек немедленно принимает их и закрывает их всех в своем кабинете, где нет

никаких шансов быть подслушанным, и Шан Цинхуа дает ему краткое изложение самой
подземной миссии (он прямо не говорит, что они ее украли, а Юэ Цинъюань прямо не
спрашивает) и о странной засаде, которая последовала. Юэ Цинъюань соглашается с
тем, что засада вызывает беспокойство, но повторяет то, что Шан Цинхуа уже знал:
они действительно не могут посылать людей для расследования на территорию Хуань
Хуа. Взгляд Юэ Цинюаня определенно говорит: “Особенно если этот бывший мастер в
изгнании был "несговорчивым", и вы в конечном итоге просто украли его у него".
Шан Цинхуа делает свое лучшее выражение лица “Я не знаю, о чем ты, блядь,
говоришь".
Они “разберутся в этом, как смогут”, что бы это, блядь, ни значило.
Юэ Цинъюань добавляет, что, насколько ему известно, ученики Дворцовой секты Хуань
Хуа Шан Цинхуа живы и здоровы. И это приносит облегчение! Даже если молодые люди
могли отказаться от них, случайно или намеренно, Шан Цинхуа не хочет их смерти. Ему
придется разобраться в этом позже.
“Я рад слышать, что эта личная миссия увенчалась успехом, несмотря на некоторые
непредвиденные обстоятельства”, - говорит Юэ Цинъюань. Он искренне улыбается, но
затем выражение его лица становится более серьезным. “Шанг-Шиди, я должен еще раз
извиниться за то, что, похоже, сомневаюсь в твоих способностях и твоем отношении к
своей семье. Меня всегда беспокоила только очевидная опасность, с которой ты
столкнешься”.
“Ах, спасибо”, - говорит Шан Цинхуа, как будто он не провел значительное количество
времени в этой бездне, питаемой злобой конкретно на Юэ Цинъюань. Шэнь Цинцю может
что-то заподозрить! Это адский наркотик! “Ничего страшного не случилось! Это работа
лидера секты-беспокоиться об этих вещах”.
“Спасибо за ваше понимание”.
Невозможно было сказать, был ли Юэ Цинюань удивлен, услышав, что Шан Цинхуа
действительно преуспел в своей личной миссии. Шан Цинхуа не может не с горечью
задаваться вопросом, очень ли Юэ Цинъюань старается не казаться удивленным, просто
чтобы никто не обиделся.
Шан Цинхуа может только предположить, что здешний Старший Брат все еще очень не в
ладах с Шен Цинцю, который был очень зол на лидера их секты после конференции
Альянса Бессмертных. Может быть, хуже, чем когда-либо! Шан Цинхуа иногда
действительно жалеет этого парня. Только тогда он вспоминает, что эта дерьмовая
ситуация почти полностью создана им самим и может быть улучшена в любое время.
Тогда он просто жалеет его еще больше. И ему становится грустно от того, как этот
дерьмовый мир на самом деле может меняться, отдаляясь от жалкого сюжета, и все же
эти двое продолжают оставаться прежними.
“Неужели ты действительно никогда не станешь лучше, чем сейчас, братан?” - думает

Шан Цинхуа. “Потому что, хотите верьте, хотите нет, но все может стать лучше! Я
знаю, что этот мир был создан, чтобы соответствовать веб-роману, написанному
дерьмовым маленьким человеком, который в это не верил, и твоя жизнь по праву
достаточно отстойна, чтобы сделать твои нынешние нездоровые механизмы преодоления
наименьшими из них, но... братан, разве ты не хочешь стать лучше? Или вы не верите,
что ему может стать лучше?”
Хотя на самом деле это не дело Шан Цинхуа!
Он просто будет продолжать говорить себе это.
Шан Цинхуа, спотыкаясь, возвращается в свой Дом отдыха, с нетерпением ожидая

поездки в город Санджао и обмена хорошими новостями со своей маленькой семьей,
которой все отчаянно нужны хорошие новости.
Фэн Фанли... стала лучше, но она все еще не в лучшем состоянии. Шан Цинхуа, по
крайней мере, сумел убедить свою невестку обратиться за помощью, так как Ло Цзяхуй
была довольно властной, и ее младшей сестре это не нравится, что может закончиться
криком. Ло Цзяхуй попросила свою подругу-мать-одиночку Янь Тинтин составить
компанию младшей невестке. Бабушка Сун души не чает в Бинхе, но на самом деле она
не на побегушках у семьи, и общение с кем-то старым выводит Фэн Фанли из себя.
Младшая невестка гораздо лучше реагировала на более молодую компанию тети Тингтинг.
И Ло Бинхэ находит компанию в дочери Янь Тинтинга, которой примерно столько же лет,
что немного помогает растущему негодованию семилетнего мальчика на свою молодую
тетю за то, что она так плохо себя чувствует. Бинхэ настолько понимающий, насколько
это возможно, думает Шан Цинхуа! Маленький главный герой расстроен тем, что ему
приходится отказываться от того, чтобы быть в центре внимания своей любящей матери,
даже если он знает, что на то есть веская причина, и он бесконечно спрашивает Шан
Цинхуа, когда все наконец-то снова станет лучше. Никогда еще не было такой
напряженности между напряженным Ло Цзяхуем, который считает, что Бинхэ должен быть
более сострадательным, и Ло Бинхэ, который не раз кричал, что от него нельзя
ожидать “построения отношений” с кем-то, кто постоянно забывает его имя.
Шан Цинхуа видит обе стороны спора. И он сожалеет о том факте, что Конференция
Бессмертного Альянса мешала ему по-настоящему быть там для Ло Цзяхуя, помимо
коротких визитов! Честно говоря, он немного сомневался в своих визитах, не
собираясь рассказывать всем присутствующим, что ему еще не удалось все волшебным
образом исправить. Это слишком большое давление, чтобы давить на парня! Он
ненавидел видеть их расстроенные лица каждый раз, когда ему не удавалось вытащить
чудо из рукава.
Черт, он не может дождаться, когда снова увидит улыбку Ло Цзяхуя.
Только еще одно сюжетное устройство! Путешествие в Царство Демонов с Мобей-Цзюнем!

Нет проблем!
Или так думает Шан Цинхуа, пока не открывает дверь в свой Дом отдыха и не
обнаруживает, что его стол покрыт цветами. Действительно… действительно уродливые
цветы. Какой запах… о черт, они так чертовски плохо пахнут! Шан Цинхуа на самом
деле задыхается от дерьмового запаха, льющегося из открытой двери, настолько плох
запах цветов.
Хотя от него пахло еще хуже! Возможно!
Шан Цинхуа затыкает нос и упорствует, заходя внутрь, чтобы получше рассмотреть,
потому что он почти уверен, что этот сюрприз не относится к категории диверсий или
убийств. Он подходит к своему столу, где находит точный рисунок, который он как раз
собирался порыться в ящиках, чтобы уже лежал на нем, выцветшую схему колючего
цветка, точно соответствующую куче цветов, лежащих на его столе. (Святое дерьмо, он
надеется, что этот запах не прилипнет. Ему нравится этот столик! Он не колеблется!)
Это рисунок, который он вкратце показал Мобей-Цзюню, когда он тщательно выяснял,
как повелитель демонов относится к нему, возможно, попросив подвезти его, чтобы
получить это лекарство для его семьи.
Так, значит, он догадывается, что ему не обязательно отправляться в Царство

Демонов, да?
Хорошо.
Не то чтобы он хотел отправиться в опасное путешествие в Царство Демонов или что-то

в этом роде! Он определенно не ждал этого с нетерпением! Он чрезвычайно занятой
человек, и он не из тех людей, которым действительно нравится отправляться на
опасные задания, в отличие от некоторых других лордов пика. Это последнее задание
было чрезвычайно напряженным, хотя почти все прошло правильно! Именно так, как
планировалось!
Шан Цинхуа подходит к столу, нащупывая колючий лепесток одного из цветов со второго
шага. Он никогда в жизни не получал цветов. Он тоже никогда не дарил цветы, если не
считать поставок изо дня в день из отдела логистики секты, чего он не делает. Он
тоже не думает, что это имеет значение, но что-то внутри него все еще трепещет.
Наверное, от страха и растерянности! Только один человек знал здесь подробности.
Только один повелитель демонов мог сделать это.
Этого определенно не... ожидали, но это хорошо.
Очень хорошая вещь.
Его младшая невестка будет жить.
“...Хотя какого хрена, - бормочет Шан Цинхуа, потому что что еще он может сказать?
Он вообще больше не узнает этот мир.
Хотя это не такая страшная концепция, как раньше. Он, наверное, справится с этим.
- Конец второй части этой фантастики! Структура этого задания была очень слабо
основана на Эпосе о Гильгамеше, в частности на его поисках в подземном мире секрета
бессмертия. Гилагамеш, человек на треть смертный и на две трети божественный, вышел
из глубин более мудрым и сострадательным царем.
"Путешествие в бездну" - чрезвычайно распространенный момент во многих путешествиях

героя, обычных или нетрадиционных, в которых герой сталкивается с такими вещами,
как сама смерть или их собственные худшие страхи или душераздирающая трагедия, но в
конечном итоге появляется (умственно, физически, духовно и т. Д.) сильнее для
этого, "хозяин самого себя" и/или "хозяин двух миров". Мои собственные учителя
литературы предпочитали термины "катабасис" или "брюхо зверя" для этой
метафорической (или буквальной!) смерти и возрождения. (Я не собираюсь читать
лекции; я просто нахожу увлекательными моменты "героя в бездне" в художественной
литературе! Часто именно там происходит развитие персонажа.)
В любом случае! Я просто думаю, что забавно, что Самолет-один из тех людей, которые
говорят: "Эй, ты знаешь, что происходит, когда тебя бросают в темную яму с разбитым
сердцем, чтобы столкнуться с невообразимыми ужасами? Это убивает тебя! Или это
испортит тебе жизнь! На самом деле страдание не делает из тебя хорошего человека!"
- Нас ждет еще одно время-пропусти сейчас!
сделать.
- Я написал еще один снимок! Мне нравится Fusion AUs "Комфортная книга/фильм по
выбору", поэтому я попросил людей на tumblr поделиться некоторыми своими идеями в
области комфорта. Это "Хроники слияния Нарнии" AU. И на самом деле это первый раз,
когда я написал Шэнь Юань!
- Красный Шкаф
Краткое описание: Шэнь Юань отправляется погостить к дальнему дяде, находит тайный
мир, спрятанный в шкафу, и встречает там мальчика-полудемона.
- Пока! 😘💕❤️
Глава 17: РЕЖИМ ОЖИДАНИЯ СИСТЕМЫ ЗАВЕРШЕН

В настоящее ВРЕМЯ идет процесс интеграции персонажей.
【Завершение Работы Системы В Режиме Ожидания.】

【...】
【Режим ожидания системы завершен.】
【Требуется перезагрузка системы.】
【Перезапуск системы...】
【...】
【Инициализация системы...】
【Инициализация системы.】
【Назначена роль персонажа.】

【Процесс интеграции персонажей в настоящее ВРЕМЯ ПРОДОЛЖАЕТСЯ.】
Значок загрузки, Одиночный счетчик, ускорение, вращение по часовой стрелке.
- Счастливых праздников и замечательного Нового года всем! Еще раз спасибо вам за
ваше понимание в перерывах, которые мне нужно сделать, и я надеюсь, что каждый
сможет уделить себе немного времени, как в этом году, так и в следующем. Лично я
сегодня приготовил несколько пряников на тему SVSSS.
- Я очень рад перейти к следующей части этой фантастики. Спасибо, что остаешься со
мной!
- В дополнение к моей картине Narnia Fusion AU one shot, в которой Шэнь Юань
находит секретный мир в шкафу, я также написал книгу "Хорошие предзнаменования
Fusion AU one shot"! Самолет с огурцом, когда Кроули и Азирафаэль разбирались со
Случайным Перемещением Ребенка, был слишком хорош, чтобы сопротивляться. Знакомство
со средствами массовой информации, которые вдохновили этих людей, не требуется.
- Совершенно Невыразимо
- Резюме: Братан-Самолет, шпион Царства Демонов, возможно, случайно помог привести

в движение конец света и пришел к своему лучшему другу Огурцу-Брату, библиотекарю
секты горы Цан Цюн, за помощью в предотвращении этого.
- Пока! 😘💕❤️
Глава 18: Неизбежный заговор

В которой время Шан Цинхуа истекло и начинают тикать новые часы.
Еще один длинный, чтобы начать следующую часть истории!
Примечание для редактирования: Эта глава содержит около 12 500 слов.
“Шифу, ты закончил? Ты сказал, что хочешь уехать сегодня как можно скорее.
Шан Цинхуа приходит в себя и к вежливо-понимающему выражению лица Пэн Хунпэна.

Некогда прыщавый подросток теперь, технически, взрослый мужчина, у которого все еще
есть одно или два пятнышка на его имени, и он стал отличным учеником-соучредителем.
В эти дни у него очень достойный вид - отличное лицо для отрицания любых бесстыдных
поступков, которые он совершает для достижения своих целей, - как будто он никогда
в жизни не цеплялся за чьи-либо бедра или ноги.
”Пэн Хунпэн, ты никогда не ударишь меня в спину, чтобы продвинуться вперед, не так
ли?" - рассеянно спрашивает Шан Цинхуа, просматривая формы, которые он собирался
быстро заполнить.
Пэн Хунпэн даже не моргает. ” Шифу, я бы никогда так не поступил", - искренне

говорит он. “Это вызвало бы хаос во всей секте. Пик Дин был бы в руинах. Это
означало бы так много дополнительной работы".
“Верно, верно", - соглашается Шан Цинхуа. “А как насчет мести за всю ту работу,
которую я на тебя сваливаю?”
“Этот ученик, который, конечно, никогда бы не подумал о таком злодействе, верит,

что его мудрейший из учителей подготовит посмертный план мести за такое
злодейство”, - отвечает Пэн Хунпэн, не теряя ни секунды. “Я бы не хотел, чтобы мне
запретили посещать уважаемое заведение мадам Ло, например, зная, какой она друг
секты. Последствия этого нельзя переносить".
Шан Цинхуа похлопывает молодого человека по плечу, когда он встает. “Ах, как
всегда, рассудительно, мой верный ученик! Проследите, чтобы они попали в Сюэ
Яньсинь, чтобы отправиться в Хуань Хуа. Я бы предпочел, чтобы эти Кроличьи зубы
доставили кому-нибудь, кого мы знаем, любим и знаем, что он не "потеряет" нашу
почту. Остальные могут просто пройти через Цион Дин, как обычно”.
“Конечно, Шифу”.
Ах, он действительно потратил слишком много времени, тупо уставившись на работу

перед собой, когда ему действительно следовало ее сортировать! Предстоит еще так
много работы. Всегда нужно сделать так много работы. Обрывки, которые сейчас перед
ним, на самом деле ничего не значат, но сегодня огромная кульминация всего этого,
нависшая над его головой, каким-то образом усложняет решение каждой проблемы.
Шан Цинхуа чувствует себя так, словно стоит на краю пропасти.

“Вэньцзяо с нетерпением ждет появления новых младших боевых братьев и сестер”, -
комментирует Пэн Хунпэн, снова выходя из оцепенения, все еще с тем вежливо
понимающим выражением лица. “Особенно, если Шифу выберет кого-то лично в этом
году".
“Аааа, я верю, что уважаемые учителя нашего Пика сделают свой выбор без моего
участия, как обычно", - опровергает Шан Цинхуа. “Я просто буду там, чтобы
наблюдать".
Должен ли он попросить у Пэн Хунпэна какого-нибудь совета? Пэн Хунпэн, должно быть,
обладает большей проницательностью, чем этот старый Авторский Бог, относительно
того, как думают молодые люди в наши дни. Но Шан Цинхуа уже потратил неразумный
вопрос на шутку. Он также не может по-настоящему спросить ничего значимого без
того, чтобы его дерьмовая, никуда не годная Система не появилась, чтобы дать
понять, что не может быть известно, что затевается великий, ужасный и долгий
заговор. Он снова будет расширять дыры в сюжете!
Заговор наконец-то начался. Участки для завершения всех участков.
“Конечно, Шифу", - говорит Пэн Хунпэн.
Шан Цинхуа недостаточно хороший автор, чтобы придумать достойный способ сказать
что-то вроде: “Эй, маленький братан, мой бедный ученик, ты знал, что на самом деле
ни хрена не знаешь обо всем этом? У меня есть проблемы, о существовании которых ты
даже не подозреваешь. Ооо, я действительно чертовски хотел бы, чтобы у меня были
только те проблемы, о которых ты думал, что у меня были.”
“Ты сейчас уходишь, Шифу?”
Шан Цинхуа резко вдыхает: “Ах, да. Верно. Уже пора.”
Ресторан закрывается, когда Шан Цинхуа входит внутрь. Столы в столовой все еще
заставлены, освещены тусклым светом через закрытые ставнями окна, и единственным
признаком присутствия другого человека являются звуки рубки, доносящиеся из яркой
кухни. Шан Цинхуа останавливается в дверях и позволяет себе посмотреть.
За прилавком стоит юный подросток лет тринадцати-четырнадцати, все еще не достигший
своего взрослого роста (который будет выше Шан Цинхуа, факт, с которым он все еще
не готов столкнуться), все еще с юношеской округлостью в чертах лица. Шан Цинхуа
уже сотни раз видел его таким: вьющиеся черные волосы, собранные сзади, платок,
закрывающий голову, чтобы он не попадал в глаза, слегка пожелтевший фартук в тон,
аккуратно завязанный так, как учила его мать, и сосредоточенный на работе перед
ним. Его руки быстрые, нож острый и уверенный, и движения при приготовлении пищи
скользят друг в друга, как будто он делал это тысячу раз раньше.
Когда мальчик успел стать таким большим? Это произошло не сразу; он подкрался к
ним, подло прячась у всех на виду! Шан Цинхуа помнит, как его племянник едва
доставал ему до пояса. Черт, Шан Цинхуа помнит, как его племянник не мог ходить.
Что это такое? Кто позволил времени пройти так быстро?
Ло Бинхэ соскребает нарезанные овощи с доски и кладет в корзину рядом с собой,

прежде чем положить нож и обернуться. Он улыбается.
Шан Цинхуа никак не может сосчитать, сколько раз он видел это раньше.
“Дядя", - с нежностью говорит главный герой. “Ты здесь”.
“Ах, что с этим такое? ‘Ты здесь"? Где бы я еще мог быть точно? Тянь И Упускает из
виду? Или, может быть, Меса Цзи Юань? Я обещал, что буду здесь, не так ли?” -
жалуется Шан Цинхуа, улыбаясь в ответ. “Неужели ты думал, что я не успею вовремя
упасть с горы?”
“Я обязательно поблагодарю твоих учеников за то, что они подтолкнули тебя, дядя”,-
говорит Бинге, как ребенок, отступая назад, чтобы забрать корзину и убрать ее в
холодильник, пока она не понадобится позже.
Все равно забавно, что немного магии делает с сюжетной обстановкой! Близость к
секте культивирования имеет свои преимущества для простых людей, особенно для тех,
кто поддерживает отношения со своими местными культиваторами. Это не займет много
времени для обычного человека посмотреть на такие вещи, как талисманы охлаждения,
что Дин пик использует в таком изобилии и как бы говорят себе: “Эй, ты можешь
сделать холодильник из этого!” Хотя, Эр Шан Цинхуа лично, возможно, также смоченной
в вдохновением современными удобствами, чтобы испортить его сестра-в-закон на ее
дни рождения.
“Где твоя мать?” - спросила я. - спрашивает Шан Цинхуа.

“Мама в задней части, трижды проверяет доставку”,-отвечает Бинге, продолжая
откладывать свою работу по приготовлению пищи. “Старая тетушка сегодня не придет”.
”Не ... Если твоя мать не позволяет тебе безнаказанно заниматься этим, почему ты
думаешь, что я это сделаю?" - спрашивает Шан Цинхуа, не впечатленный. Даже крутым
дядям иногда приходится рисовать линии на песке! “Перестань ссориться со своей
тетей”.
”Это была ее идея не приходить".
“Конечно, конечно. Какую именно причину она назвала, чтобы пропустить обед?”
“Это была ее идея! Она сказала, что я могу оставить всех родителей себе в качестве
прощального подарка!”
“А... Хм".
Шан Цинхуа действительно не может с этим поспорить! Ло Цзяхуй неизбежно будет

разочарован тем, что ее младшая сестра не появилась, но он вроде как думает, что
это довольно продуманный жест, чтобы сегодня все внимание было приковано к ребенку
в семье! Либо так, либо его младшая сестра-в-законе видел побег и вырвал его только
потому, что она не хотела провести еще одну еду под благонамеренные атаку, парируя
больше касается старшего собрата вопросы о том, “как именно она получила свой
последний учебный синяки” и “почему она не может быть немного осторожнее с собой на
этот раз”. Может быть, немного и того, и другого!
“Я не мог ее остановить”, - бормочет Бинге тоном мальчика, который, вероятно, и не

пытался.
“Как тебе не стыдно, что ты не схватил свою тетю и не связал ее веревкой”, -

говорит Шан Цинхуа без запинки, потому что он крутой дядя. “Ах, предоставь мне
объяснить это твоей матери. Кто-нибудь уже объяснил это твоей матери? Я скажу, что
получил сообщение в последнюю минуту по пути вниз или что-то в этом роде”.
“Спасибо тебе, дядя!”
Шан Цинхуа внимательно наблюдает, как его племянник приводит себя в порядок.
Задания выполняются в строгом порядке. Ничто не является чем-то большим, чем
корректирующий толчок с правильного места. По мнению Ло Бинхе, всему есть место, и
мир по-настоящему хорош только тогда, когда все находится на своих местах. Он может
быть властным маленьким мальчиком, правда! Ло Цзяхуй поступает так же, когда
испытывает стресс.
"Как ты относишься к завтрашнему вступительному испытанию?” - спрашивает Шан

Цинхуа.
Ло Бинхе делает паузу.
"...Нервничаю", - признается он. “Но уверен в себе. И я знаю, что это не конец
света, если я не войду, дядя. Я продолжу работать в ресторане, или найду другую
секту, или найду какой-нибудь способ сколотить себе состояние”.
Шан Цинхуа сохраняет невозмутимое выражение лица, несмотря на рев Системы.
【Значок предупреждения, красный восклицательный знак, который появляется и

исчезает. ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ-】
“Спасибо тебе! Мне это было нужно, как дырка в голове!” - думает Шан Цинхуа о
Системе.
Ему действительно не нужно в миллионный раз повторять, что такое массовое

отклонение от канона повлечет за собой последствия! Он знает! Он набирает цифры уже
много лет, и много, и много лет! Это потенциальное отклонение-не тот холм, на
котором он намерен умереть. Он уже выбрал свой холм.
Бинхе звучит как ребенок, набирающийся столько зрелости, сколько он может собрать.
Это очень мило! Но он все еще нервно смотрит в сторону Шан Цинхуа, ожидая реакции,
явно надеясь, что сказал правильные вещи.
“Ах, это очень зрелый взгляд", - хвалит Шан Цинхуа, а затем подмигивает. “Ты
уверен, что не хочешь, чтобы я ввел тебя в секту без теста? Просто скажи слово, и
твой дядя обо всем позаботится! Не так уж много людей потрудятся притвориться, что
не одобряют кумовство! Все будет хорошо".
“Нет, дядя", - твердо говорит Бинге, но он улыбается.

“В любом случае, большинство сект там в большей или меньшей степени являются
семейными предприятиями”, - настаивает Шан Цинхуа. "Цан Цюн немного отличается, это
правда, но люди будут говорить, несмотря ни на что, так что вы могли бы также
воспользоваться широко распространенной традицией ... ”
“Нет, дядя”.
“Ты такой праведный. Откуда ты это взял? Будь проклят Лю Цинге.”
“Я собираюсь заняться своими собственными заслугами”, - заявляет Ло Бинхэ. “Когда

люди узнают, а дядя говорит, что они неизбежно узнают, им будет меньше о чем
говорить. Я собираюсь самостоятельно достичь новых и сложных горизонтов, как
Миньян”.
Шан Цинхуа не знает, как сказать, что Лю Минянь, вероятно, прошла вступительный
тест только потому, что хотела попасть в Пик Сиань Шу, и (вероятно, справедливо)
подумала, что Ци Цинци может каким-то образом уклониться от рекомендации мадам Лю
или Лю Цинге. Лю Цинге вызвался взять свою младшую сестру в качестве своей первой
личной ученицы, но Лю Минянь (разумно) сказала: “ЧЕРТ возьми, НЕТ”. Она надела свое
наименее яркое покрывало для лица, взяла лопату и сделала себе приманку для Сянь-
Шу-Пика. (Подлая и упрямая маленькая штучка! Шан Цинхуа не мог не одобрить это!)
Ци Цинци узнала, кого она только что выбрала для своего Пика, только потом, когда
Лю Цинге, ведя себя как необыкновенный мудак, каким он иногда может быть, с
усмешкой поблагодарил ее за то, что она взяла на себя его любимую младшую сестру.
Выражение лица их боевой сестры было... ах… очень смешно. Она была так зла.
“Ах, ну, я знаю, откуда у тебя эта ложь”, - размышляет Шан Цинхуа.
“Это не ложь! Это просто... не добровольно говорить правду, - возражает Ло Бинхэ,

все еще улыбаясь.
“Да, я точно знаю, откуда взялась эта черта. Я так горжусь".
С другой стороны, Шан Цинхуа предполагает, что сильное чувство справедливости

исходило от Ло Цзяхуя.
Он действительно не хочет рассматривать какие-либо другие источники черт характера

мальчика.
Иногда Шан Цинхуа немного нервничает из-за того, насколько хорошо Ло Бинхэ
отслеживает каждый маленький долг, у кого была какая доля чего, или каждый
маленький момент личного раздражения. Все на обеденном столе должно быть разделено
поровну, и он вспомнит, когда это не так. Маленький Бинхе в точности отмеряет
услуги, которые он оказывает своей тетушке. В кредитовании любых предметов прямо
отказано без обеспечения в качестве страховки. Насколько известно Шан Цинхуа, его
племянник все еще втайне лелеешь обиду на дочь Янь Тинтинга, раздраженно назвавшую
его стряпню “отвратительной” в разгар какого-то детского спора пять лет назад.
Нормальные детские штучки! Единственный ребенок, обладающий территорией! В этом нет

ничего необычного!
Это мило!
Но, ах, иногда Шан Цинхуа задается вопросом…
“...Дядя?”
"да?"
“Ты думаешь, меня не примут на другую вершину?”
Шан Цинхуа бросает долгий взгляд на своего племянника, где Бинхэ сделал паузу в
своей работе. Ах, что это такое? Разве он недостаточно ясно дал понять, что думает
(он знает), что его племянник может сделать все, что он решит? Он почти уверен, что
уже почти высказался по этому поводу, но он может сделать это еще раз, если
понадобится. (Столько "еще раз", сколько необходимо.)
”Я думаю, ты так и сделаешь, если мнение этого старика что-то значит".
Ло Бинхэ морщится. “...Ты хочешь, чтобы я вместо этого был на вершине Дин?”
“...Так было бы проще присматривать за тобой!” Шан Цинхуа признает. “Но, аххх, ты
достаточно слышал о том, что я делаю за эти годы, и я не удивлен, что это не
привлекает. После всех моих жалоб я был бы удивлен, если бы ты захотел приехать на
Пик Дин! Разве я недостаточно оклеветал это для тебя? Я могу жаловаться больше,
если вам нужно, чтобы я жаловался больше. Это совсем не трудно, правда!”
Гримаса его племянника снова превращается в сдержанную улыбку.
“Я действительно не злюсь и не разочарован тем, что вы хотите изучить другие

варианты”, - обещает Шан Цинхуа. “Ты добьешься успеха независимо от того, куда
пойдешь или не пойдешь".
“Я не буду тебя смущать”, - очень серьезно обещает Ло Бинхэ в ответ.
"я знаю. Но ты можешь, если захочешь!”
Бинге смеется. «что?»
“Ах, может быть, не просто для развлечения, если только ты не скажешь мне, чтобы я
мог хорошо рассмотреть лица людей. Но несколько ошибок здесь и там естественны! Они
полезны для души! Если бы не лицо. И нет такого позора, чтобы это заставило меня
разорвать все связи и перестать любить своего племянника, знаете ли. Даже если бы
он был худшим культиватором в мире! Мне бы просто пришлось покачать головой,
вздохнуть и сказать: "Ах, он член семьи! Он застрял со мной навсегда, бедный
мальчик! Как бы он ни пытался встряхнуть меня ... ”Ух!"
Объятия Ло Бинхэ в наши дни-тяжелая вещь.
Шан Цинхуа обнимает племянника в ответ и гладит его по голове, которая все еще
умещается у него под подбородком. “Что это? Не конец света, помнишь? Еще нет!”
Ещё нет.
Но он об этом не думает.
Он здесь взрослый! Ему нужно держать себя в руках!
“Спасибо, дядя", - бормочет Бинге.

“Всегда пожалуйста. Закончи прибираться, а я пойду проверю, как там твоя мама,
хорошо?”
Шан Цинхуа находит Ло Цзяхуи в задней части, где, по словам его племянника, она
будет делать примерно столько же работы, сколько Шан Цинхуа делал на горе. Она явно
выполняла работу. Только в какой-то момент работу отложили, чтобы Ло Цзяхуй могла
сидеть на ящике, обхватив голову руками. Понятно! И предсказуемо!
Мать испытывает больший стресс, чем сын. Он мог бы и сам догадаться.
“Ах, Хуа-Гэ! Ты уже здесь!” Ло Цзяхуй поспешно вытирает лицо, только чтобы со
вздохом сдаться, когда Шан Цинхуа садится рядом с ней, положив руку ей на плечо.
“Бинге уже закончил? Он настоял на том, чтобы сделать это сам сегодня, как всегда".
“Тебе не следовало прививать ему такую трудовую этику!” - ругает Шан Цинхуа. “Как
он должен справляться с такой вредной привычкой, как ответственность, отягощающая
его, Цзя-Мэй? Ах, да, да, он сейчас как раз убирает, скоро закончит. Пусть у него
будет последний день, прежде чем все изменится”.
Ло Цзяхуй наклоняется к нему, весь напряженный от напряжения. Шан Цинхуа кладет

руку на плечо своей невестки, чтобы вместо этого обнять ее.
“У него все будет хорошо”, - обещает ей Шан Цинхуа.
“Что, если он справится слишком хорошо?” - шепчет Ло Цзяхуй. “Что, если… что, если
эта печать на его другой стороне сломается раньше, чем позже?”
“Он сильный. И я буду присматривать за ним".
“...Я бы предпочел, чтобы он был твоим учеником, а не чьим-то еще.”
“Это его выбор”, - говорит Шан Цинхуа, хотя, если бы это действительно зависело от
него, он абсолютно точно оказал бы большее давление на своего племянника,
оказавшегося под крылом Шан Цинхуа на пике Дин. “Он хочет большего, чем я могу
предложить”.
Ло Цзяхуй вздыхает. ” Я все еще хочу, чтобы он мог просто остаться дома".
” Ему нужна тренировка”, - говорит Шан Цинхуа, как говорил один или оба из них
каждый раз, когда они проходили это. Они говорили об этом так много раз, что ему
кажется, что он мог бы сделать это во сне. “Он понадобится ему, когда печать
сломается".
” И он идет к твоему демону", - без энтузиазма говорит Ло Цзяхуй.
Ладно, это новое направление! Что, конечно, полностью соответствует теме, но

немного неожиданно. Шан Цинхуа и Ло Цзяхуй на самом деле не говорят о Мобэй-Цзюне,
если могут помочь. Шан Цинхуа не любит привносить эти действия (его преступления,
ладно, он может назвать это про себя, его преступления) в дом своей невестки, а его
невестка на самом деле не может задавать вопросы, когда в наши дни почти всегда
есть другой член семьи.
Шан Цинхуа не хочет проливать о том, как Mobei-июня вел себя с ним - он все еще
немного зол, что, в скрытой части груди он не позволит видеть дневного света, и Лю
Цзяхуй слишком хорошо тыкать в мягкие места - потому что это не поможет его сестра-
в-законе спокойствие. Он действительно не может просто сказать: “Да, этот
повелитель демонов был для меня полным придурком, и я честно думал, что он когда-
нибудь сломается и убьет меня в течение многих лет, но мы все равно должны отдать
ему твоего сына, чтобы он заботился о нем! К сожалению, это так же хорошо, как и
демоническая няня! Ему сейчас намного лучше, клянусь!”
"...Да”.
” Если он сдержит свое слово", - настаивает Ло Цзяхуй.
“Он сделает это", - настаивает Шан Цинхуа. "Цзя-Мэй, он сделает это”.
Ло Цзяхуй остается невозмутимым, неубежденным, недоверчивым. ”А что, если он этого

не сделает?"
“Он человек слова”.

“...Что ты сделал для него за такую услугу?”
“На самом деле, просто немного консультаций по политике и ресурсам”, - быстро

отмахивается Шан Цинхуа, вместо того чтобы признаться во всем, что он когда-либо
делал, что может быть истолковано как измена по отношению к человеческой расе. Это,
ах, действительно много! У них нет времени вдаваться в это. “И я спас ему жизнь,
помнишь? Это не значит, что он сам ничего не получает от этого; хороших союзников
трудно найти”.
Ло Цзяхуй только испытующе смотрит на него. “Будем ли мы в долгу перед ним?”
” ...Не совсем“, - отвечает Шан Цинхуа, хотя благодарность” Я мог бы заплакать от

облегчения", которую он иногда испытывает, напрашивается на другое. “Не после
всего, что я сделал. Я позаботился об этом, Цзя-Мэй, не волнуйся.”
Ло Цзяхуй улыбается, как человек, который будет волноваться, несмотря ни на что,

пошел ты.
Очень уместно! Шан Цинхуа крепче прижимает ее к себе.
“Я позабочусь об этом”, - повторяет он.
Сторона Мобэй-Цзюня в сделке-это не то, что беспокоит его в эти дни.
Они остаются такими до тех пор, пока Ло Бинхэ не приходит, чтобы найти их, выглядя
так, как будто он не совсем уверен, на что наткнулся или что с этим делать. Шан
Цинхуа и Ло Цзяхуй освобождают для него место между ними. Он подходит, чтобы сесть
между ними без споров, хотя это тесновато! Хотя племянник Шан Цинхуа также очень
небрежно говорит, что есть места получше, где можно посидеть, как будто он пытается
не отчитать их за то, что они странные.
“Вот и хорошо", - говорит Шан Цинхуа. “Что здесь не так? Посмотри на пейзаж!”
“Разве мы не обедаем?” Говорит Ло Бинхе.
“Немного погодя", - говорит Ло Цзяхуй, склонив голову на плечо сына.

Задняя комната ресторана невестки Шан Цинхуа-не очень хорошее место для
времяпрепровождения, на самом деле, но уйти-значит поесть в последний раз перед
началом конца. Уйти-значит начать. Шан Цинхуа мог бы остаться здесь надолго! Ло
Цзяхуй, похоже, испытывает похожие чувства.
Ло Бинхэ просто нетерпеливо терпит их.
“...Я мог бы просто остаться дома навсегда”, - наконец говорит Бинге, как
предложение.
“А ты бы стал? О, это было бы намного проще! Я все отменю, - с облегчением говорит

Шан Цинхуа. “Забудь все, что я тебе говорил о том, чтобы попасть в хорошие книги
других лордов пика. Знаешь, некоторые из них были важными секретами секты.”
Ло Цзяхуй тянется, чтобы предостерегающе похлопать его по колену. “Ты не должна

сдерживать себя только потому, что твои мама и дядя чувствуют себя
сентиментальными”.
“Мы переживем это", - лжет Шан Цинхуа.
“Я буду скучать по тебе”, - снова говорит Ло Цзяхуй своему сыну. “Я этого не

переживу”.
"я знаю. Я тоже буду скучать по тебе".
“И ты приедешь, когда сможешь?”
“Каждый день мне разрешают", - обещает Ло Бинхэ. Затем, через несколько секунд,
говорит очень серьезно: “Мама, пока я занят, чтобы дом был полон, ты должна убедить
дядю жениться и подарить тебе племянниц и племянников. В конце концов, теперь его
очередь.
Ха-ха, какого хрена?
Что?
Шан Цинхуа смотрит широко раскрытыми глазами на своего племянника. Бинге ухмыляется
ему. Одна из тех ухмылок "попался!" , которая ничего не делает, чтобы отменить тот
факт, что он только что вложил очень опасную идею в голову своей будущей матери-
пустышки с этой шуткой! О, плохой племянник! Злой, бессердечный племянник! Шан
Цинхуа и представить себе не мог, что предательство произойдет так быстро!
Ло Цзяхуй разражается смехом. ”Теперь его очередь, это правда!"
“У меня есть ученики для этого”, - протестует Шан Цинхуа. “Ей даже приходится
утолять их бездонные аппетиты и все такое! И ей за это так платят! Нет, нет, нет!
Дядя Шан слишком занят для романтики! Если кто-нибудь здесь начнет тосковать по
топоту крошечных ножек, они сами смогут с этим что-нибудь сделать, а? Давай уже
пойдем обедать!”
“Наконец-то!” - говорит Ло Бинхэ, поднимая их обоих на ноги.
По крайней мере, один из них радуется будущему.
Шан Цинхуа всегда позволял другим старшим культиваторам Пика Ань Дин выбирать более
крепких молодых людей из вступительных испытаний, чтобы они были самыми новыми
бегунами на побегушках. Например, те, кто на самом деле учит учеников каждый день!
(Хотя изначально решение было принято, потому что ему действительно было насрать. И
весь вступительный тест все еще достаточно нелеп, чтобы чувствовать себя
унизительно, поэтому он тоже избегал его из-за собственной гордости.) Он позволил
Линь Вэньцзяо (другому своему главному ученику) и Чэнь Сюаню присоединиться и
высказаться за последние несколько лет, когда они проявили интерес. У этих девушек,
похоже, хороший глаз.
Он не одевается как лорд пика, чтобы присутствовать в этом году. Он более или менее
неотличим от любого другого старшего культиватора Пика Ань Дин. Он надеется, что
таким образом это убедит большинство присутствующих культиваторов Горной секты Цан
Цюн в том, что Шан Цинхуа каждый год спокойно проходил вступительные испытания, и
они просто никогда не замечали его раньше - если они заметят его в этом году, то
есть, поскольку у него определенно нет лица или присутствия главного героя.
Лю Цинге также присутствует, неохотно пообещав позволить Ло Бинхэ привлечь чье-то

внимание, и проделав гораздо худшую работу, не обратив на мальчика никакого
внимания. Он тоже не одет, неотличим от других присутствующих культиваторов Бай
Чжань, но это не сильно влияет на его общую Лю-Цинге-ность! Люди обращают внимание
на бога войны, особенно на такого красивого!
Например, такие люди, как Шэнь Цинцю, хотя и не из соображений восхищения.
Хм. Блядь.
Это действительно происходит.
Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань оба присутствуют, каждый из них выглядит как часть самых
важных членов своей секты, наблюдая с возвышения, предназначенного для любых
присутствующих лордов пика. Есть горстка культиваторов пика Цион Дин, которые
передвигаются по испытательным площадкам, время от времени приходя поговорить с
лидером секты. Плюс один из личных учеников Юэ Цинъюаня, пятнадцатилетний мальчик с
распущенными волосами, чье имя Шан Цинхуа забывает половину времени, бегает между
ними в качестве посыльного.
Есть меньше культиваторов Пика Цин Цзин, которые в основном, похоже, находятся
здесь, чтобы пообщаться, и делают это вдали от своего Господина Пика, и один
молодой ученик Пика Цин Цзин внимательно ерзает рядом с возвышением. Эта ученица-
девочка, которая выглядит на двенадцать или тринадцать лет, с большими глазами и
большими петлями в волосах, и Шан Цинхуа никак не мог забыть ее имя. Даже не будучи
одним из главных героев "Пути гордого Бессмертного Демона", встреча с Нин Иньин-это
незабываемый опыт. Девушка всегда тревожно взволнована встречей с другим лордом
пика. Шан Цинхуа убежден, что Шэнь Цинцю просто нравится наблюдать, как
жизнерадостность Нин Иньин топчет его боевых братьев и сестер, которые не могут не
искать подвоха, потому что она так не похожа на своего шизуна, а также Шэнь Цинцю
не против использовать ее, чтобы заманить ничего не подозревающих боевых братьев и
сестер в неудобные ситуации.
Юэ Цинъюань, очевидно, слишком близок к Шэнь Цинцю, на взгляд этого человека

(Братан!), Судя по ядовитым взглядам, которые Владыка Пика Цин Цзин периодически
посылает лидеру своей секты, но Чжан Мэнь-Шисюн, по-видимому, решительно ничего не
замечает. (Братан...) Вероятно, потому, что здоровье Шэнь Цинцю снова пошатнулось.
Шан Цинхуа как бы задавался вопросом, что, черт возьми, произойдет, если Шэнь Цинцю
когда-нибудь будет слишком болен или иным образом не сможет выполнить ту роль,
которую он должен играть сегодня. Посещая злобно, не посещая злобно, это
действительно могло быть и то, и другое! Единственной верной вещью была злоба. Шэнь
Цинцю действительно не любит танцевать под чужую дудку. Был ли у Системы план
такого рода добровольного и нежелательного отсутствия сотрудничества?
Шан Цинхуа видит, как юная Нин Инь уходит с помоста, прежде чем ее резко окликают,
давая Шэнь Цинцю повод отойти от вечеринки на пике Цион Дин, чтобы отругать ее.
Ранее с Нин Иньин стояла еще одна ученица Пика Цин Цзин, коренастая молодая
женщина, которой на вид чуть за двадцать, которая в эти дни сопровождает Шэнь Цинцю
на многих собраниях лорда пика, и чье имя часто вертится на кончике языка Шан
Цинхуа, когда он вспоминает, что она существует, но она отступила в какой-то
момент, когда Шан Цинхуа не смотрел.
Затем Шан Цинхуа отвлекается на культиватор Long Sheng Peak, который, по-видимому,
опознал его (черт) и решил, что прямо здесь и прямо сейчас самое подходящее время
поговорить о проблемах (черт!), которые у них возникли с последними партиями
удобрений с пика Си Цзяо. Время и место! Время и место, придурок! Может ли Шан
Цинхуа не иметь пяти гребаных минут от ежедневного выхода с пика Дин, когда он
находится в горной секте Цан Цюн?! Очевидно, нет!
Итак, ах, Шан Цинхуа скучает по тому, как юная Нин Иньин выбирает Ло Бинхэ из всех
доступных кандидатов на ее новую шиди. Однако через плечо культиватора с пиком Лонг
Шэн Шан Цинхуа замечает, что Лю Цинге заметил это.
О, черт.
Шан Цинхуа резко поворачивает голову и видит, как Ло Бинхэ склонилась перед Шэнь
Цинцю, а рядом с ними подпрыгивает на цыпочках юная ученица Цин Цзин. Шэнь Цинцю
явно манит главного героя следовать за ними обратно на пик Цин Цзин.
Не нужно быть гением, чтобы понять, что происходит.
“Заговор! Чертов заговор!” - думает Шан Цинхуа, ошеломленный тем, что наконец-то
увидел, как это происходит у него на глазах, чувствуя, как по спине пробегает
холодная дрожь, а рука сжимает сердце. Дерьмо! Срань господня! Одно дело было
встретиться со всеми этими персонажами. Совсем другое дело было пережить падение
Тяньлань-Цзюня и все эти подставы. Но на самом деле увидеть, как его племянник и
Шэнь трахают Цинцю, неосознанно следуя сценарию, известному только ему?
Это что-то чертовски другое, вот что это такое.
Лю Цинге подходит, чтобы перехватить.
О, черт.
Шан Цинхуа сделал все возможное, чтобы убедить Лю Цинге в том, что Ло Бинхэ посетит
одну из самых... научных вершин… очень помогло то, что Ло Цзяхуй одобрила то, что
ее сын привнес в их семью немного культуры. Шан Цинхуа, возможно, следовало быть
менее осторожным в этом вопросе. Он думает, что Лю Цинге, который неохотно принял и
с гордостью уважал тот факт, что Ло Бинхэ хотел добиться успеха без помощи своих
семейных связей, возможно, решил, что это означало, что Ло Бинхэ направлялся на пик
Цион Дин (хорошо) или пик Ку Син (приемлемо). Лю Цинге однажды сделал заявление,
что Ло Бинхэ, такой же прилежный и умный, как он, также преуспел бы на пике Цянь
Цао.
Но Шан Цинхуа смотрит в сторону Му Цинфана, также стоящего на наблюдательном посту,

и он видит решимость этого человека не вмешиваться в то, что, черт возьми, должно
произойти. Чтобы спасти жизни, нужно сначала сохранить свою собственную жизнь!
Очень умно!
Ах, говоря о пике Цион Дин и смотровой площадке, Юэ Цинъюань ясно видит, как Лю
Цинге направляется прямо к Шэнь Цинцю. (Возможно, потому, что Шан Цинхуа отчаянно
пытается экстрасенсорно спроецировать: “БРАТАН! ОТОРВИ СВОЮ ЗАДНИЦУ И СДЕЛАЙ ЧТО-
НИБУДЬ!” на него, но, вероятно, нет.) Юэ Цинюань немедленно отходит от разговора и
пытается вмешаться.
“Лорд Шан, вы слушаете?” - спрашивает культиватор пика Лонг Шен.
“Ах, нет”, - честно отвечает Шан Цинхуа, испытывая сильное искушение столкнуть
мужчину в ближайшую яму и побежать через территорию.
Он мог бы это сделать! Он мог бы добраться туда вовремя! Он готов поторопиться!
Но он видит, как головы по всей территории поворачиваются в сторону катастрофы в

движении. Неверно говорить, что настоящее дурное предчувствие возникает над сценой
всякий раз, когда Шэнь Цинцю и Лю Цинге становятся слишком близки друг к другу - в
конце концов, они живут в мире, где духовная энергия-это настоящая гребаная вещь,
так что это дерьмо на самом деле происходит в реальных обстоятельствах жизни или
смерти,- но эффект тот же! Шан Цинхуа еще не знает, будет ли полезно или бесполезно
для его племянника добавить к этому четвертого Лорда Пика. Два - это обычный
бизнес, три (включая Юэ Цинъюань) - посредничество, но четыре?! Это какая-то жгучая
потенциальная сплетня!
Шан Цинхуа видит тот самый момент, когда Шэнь Цинцю понимает, что Юэ Цинъюань
направляется прямо к нему. Мужчина не останавливается, но он замедляется и
оглядывается через плечо, вероятно, в поисках пути к отступлению, где Лю Цинге
приближается, как гроза, с другой стороны.
Шэнь Цинцю на самом деле не делает таких выражений лица, как “о, черт”, поэтому он
не делает этого даже сейчас, но это чувство присутствует в том, как он приходит к
пораженной остановке.
Но он делает это таким образом, что предполагает, что первый человек, который
доберется до него, может на самом деле умереть.
Ло Бинхэ и Нин Иньин останавливаются рядом с Лордом Пика Цин Цзин, который сейчас
лежит в засаде. Нин Иньин просто выглядит смущенным, но Шан Цинхуа видит, как его
племянник замечает Лю Цинге и делает выражение “о, черт”.
Юэ Цинъюань и Лю Цинге одновременно добираются до вечеринки на пике Цин Цзин.
Лю Цинге игнорирует лидера их секты в пользу разговора с Шэнь Цинцю. Шан Цинхуа
находится слишком далеко, чтобы слышать, о чем идет речь, но Ло Бинхэ выглядит в
целом подавленным, так что Шан Цинхуа догадается, что Лю Цинге справляется с этим с
обычной грацией бога войны. (Что случилось с братом, который сдержал свое обещание
заткнуться на хрен?!) Шэнь Цинцю, как всегда дипломатичный, говорит что-то, от чего
у Лю Цинге волосы встают дыбом еще выше, чем раньше.
Юэ Цинъюань выглядит так, как будто он пытается заставить Лю Цинге отступить, в то

время как лорды пика Цин Цзин и Бай Чжань ходят взад-вперед. Наконец, Лю Цинге
выпрямляется, выпрямляет спину и щелкает чем-то, что заставляет Юэ Цинъюаня и Шэнь
Цинцю напрячься. (И Ло Бинхе тоже. Черт.)
Блядь, блядь, блядь!
И Юэ Цинъюань, и Шэнь Цинцю поворачивают головы в сторону Ло Бинхэ, который,

похоже, испытывает искушение броситься в ближайшую яму и похоронить себя.
Затем Шэнь Цинцю поднимает глаза и быстро приближается к Шан Цинхуа. Юэ Цинюань
смотрит на Шэнь Цинцю, затем следует за взглядом мужчины.
Шан Цинхуа борется с желанием нервно помахать им в ответ.
Шан Цинхуа думает, что они оба знали, что у Лю Цинге был кто-то, кого Шан Цинхуа
тоже знал, но он действительно надеется, что Лю Цинге не просто публично заявил,
что Ло Бинхэ, по сути, его приемный сын. Пожалуйста, пусть будет так, что Ло Бинхэ-
племянник Шан Цинхуа! Лю Цинге беспокоится от имени друга! Таким образом, контроль
повреждений будет проще! Юэ Цинюань давно знал, что у Шан Цинхуа есть племянник, и
Шан Цинхуа думает, что Шэнь Цинцю уже давно вынашивает эту идею. Пожалуйста, пусть
у них просто будет “святое дерьмо, тайный племянник Шан Цинхуа совсем на него не
похож, может быть, этот ребенок все-таки не его незаконнорожденный сын". Осознание!
Юэ Цинъюань прерывается первым и поворачивается к Шэнь Цинцю, говоря что-то, отчего

Повелитель Пика Цин Цзин выглядит разгневанным. Шэнь Цинцю отвечает чем-то таким,
что, похоже, больно слышать. Юэ Цинъюань не двигается, но Лю Цинге двигается, и
оба, Ло Бинхэ и Нин Иньин, слегка отшатнулись от словесного удара.
Лю Цинге снова вступает в драку, немедленно вызывая гнев Шэнь Цинцю.
Юэ Цинюань выглядит как человек, оказавшийся между молотом и наковальней! Или,

может быть, между мечом и острым языком? Шан Цинхуа сочувствует, но он также должен
думать: “Братан! Ты выбираешь быть там! Это на твоей совести! Покончи с этим
дерьмом!”
Шан Цинхуа действительно должен был схватиться с Лю Цинге, когда у него была такая
возможность! Он понятия не имеет, как все это будет происходить. Он, вероятно,
может принять на себя удар этого отклонения от канона, это на самом деле означало
бы, что в некотором смысле у него будет много забот, но впереди есть более важные
вещи. Они должны быть экономными.
“Ты должен выбирать свои битвы, Лю-Шиди!” - сердито думает Шан Цинхуа. “Перестань
выбирать их все хоть раз в своей жизни!”
Наконец, Юэ Цинюань поднимает руку, призывая к тишине, и поворачивается к Ло Бинхэ,

обращаясь непосредственно к мальчику. О, Шан Цинхуа может видеть, к чему это ведет.
Юэ Цинъюань собирается позволить Ло Бинхэ выбрать. Он может прочитать это по гневу
на лице Шэнь Цинцю от оскорбления. В том, как у юной Нин Иньин от шока отвисает
рот. В том, как Ло Бинхэ смотрит туда-сюда, туда-сюда, между добрым Юэ Цинъюанем,
жестким Лю Цинге и абсолютно разъяренным Шэнь Цинцю.
Это, э-э, неожиданно, но не удивительно.
Дерьмо! Шан Цинхуа чувствует, как Система бесполезно рушится!
Возможно, ему придется кое-что перепланировать!

Но затем Ло Бинхэ кланяется Лю Цинге, что-то говорит, а затем явно выбирает Шэнь
Цинцю.
Шан Цинхуа не знает, предложил ли Юэ Цинъюань ему выбор между Цин Цзин и Бай
Чжанем, или Чжанмэнь-Шисюн тоже включил Цин Дина в эту смесь, но ничего себе. Юэ
Цинъюань, Лю Цинге и Шэнь Цинцю все удивлены.
Нин Иньин, по крайней мере, выглядит довольной.
Лю Цинге что-то говорит Ло Бинхэ, который кивает, и Лю Цинге начинает отступать,

говоря что-то Юэ Цинъюаню и Шэнь Цинцю каждому и даже кланяясь. Шэнь Цинцю говорит
что-то, что заставляет Лю Цинге заметно ощетиниться, но на этот раз он не кусается
в ответ. Развитие персонажа!
Шэнь Цинцю уносится прочь, не сказав ни слова Юэ Цинъюаню, и Нин Иньин вскакивает,
чтобы увести Ло Бинхэ с ними. Старшая ученица из более ранних набегает, чтобы
присоединиться к ним - ее зовут Фу Что - то, думает Шан Цинхуа, но она настолько
ненавязчива, что теряется в остальной части шоу Горной секты Цан Цин-и некоторые
другие культиваторы Пика Цин Цзин также начинают просачиваться с испытательных
площадок.
【Значок усиления точки, мигающий блестящим зеленым знаком плюс. 】
Юэ Цинъюань говорит что-то Лю Цинге дальше, но Лю Цинге игнорирует его и топает к

Шан Цинхуа, который не ожидает последствий всего этого (одновременно испытывая
отчаянное облегчение от того, скольких системных последствий удалось избежать).
Культиватор пика Лонг Шэн внезапно решает, что их проблема может подождать еще один
день, в какой-то момент времени, когда на них не надвигается разгневанный бог
войны, и они уходят, не прося прощения за свое собственное выживание.
“Шэнь Цинцю", - с отвращением говорит Лю Цинге. “Шэнь Цинцю”.
“Давайте… иди куда-нибудь еще, - говорит Шан Цинхуа, беря мужчину за руку и
утаскивая его подальше от всех наблюдающих глаз испытательного полигона. “Что
случилось с тем, чтобы позволить ему быть выбранным естественным путем? Как он
просил?”
“Я не соглашался отдать его Шэнь Цинцю”, - бормочет Лю Цинге.

“Что, по-твоему, означало "любая другая вершина"? Послушай, если ему не понравится
на пике Цин Цзин, он всегда может просто уйти”, - отвечает Шан Цинхуа, игнорируя
неодобрительное мигание во всплывающем окне Системы. “Он найдет способ, чтобы его
выгнали или что-то в этом роде! Он находчивый! Тебе лучше быть готовой проглотить
свой язык и свою гордость, потому что я не думаю, что ты сделала для него что-то
лучше теперь, когда Шэнь Цинцю знает, кто он такой”.
Шэнь Цинцю, зная, что у Ло Бинхэ есть связи, могло бы быть хорошо, но Шан Цинхуа
собирался сначала позволить своему племяннику сыграть в “не добровольно говорить
правду”, чтобы посмотреть, пойдет ли это лучше. Правда, выходящая наружу, также
может обернуться плохо! Саморазрушительная злоба-это адский наркотик! Шэнь Цинцю-
упрямый гребаный ублюдок, которого превосходит в упрямстве (если еще не в
ублюдочности) только сам главный герой.
Лю Цинге скорчил гримасу сожаления.
Ах, Шан Цинхуа не может слишком сильно винить его! Ему действительно следовало
заставить этого человека недвусмысленно пообещать не вмешиваться, даже если Ло
Бинхэ будет выбран гребаным Шэнь Цинцю. Это на его совести! Лю Цинге нельзя винить
за то, что они увидели своего ребенка рядом с Шэнь Цинцю и перешли в режим матери-
медведицы!
“Ах, что мы собираемся сказать Цзяхую?” Шан Цинхуа вздыхает.
"...Черт", - говорит Лю Цинге себе под нос.
Они ни хрена ей не говорят!
Ну, они говорят ей, что выбрали Ло Бинхэ, так что она знает, что ее сын не пришел
сегодня домой по уважительной причине. Ло Цзяхуй очень рад это слышать! И они
говорят ей, что его подобрал Шэнь Цинцю, Повелитель пика Цин Цзин, потому что она
бы точно заметила, что что-то случилось, если бы они попытались не сказать ей, на
каком пике находится ее сын. Ло Цзяхуй очень рада слышать, что у ее сына будет
возможность изучать искусство и привнести в семью немного настоящей культуры. ("Эй,
что это значит для нас?"Шан Цинхуа спрашивает ее, скорее удивляясь, чем обижаясь,
только для того, чтобы она проигнорировала его, вероятно, намеренно.)
Ни Шан Цинхуа, ни Лю Цинге не начинают рассказывать какие-либо истории о Десяти

лучших моментах засранца Шэнь Цинцю! Им не нужно вызывать беспокойство Ло Цзяхуя,
когда этот человек на самом деле еще ничего не сделал! Самое близкое, что может
сказать Шан Цинхуа, - это то, что Шэнь Цинцю-человек с высокими ожиданиями и низким
терпением.
“Ну, мой Бинхэ-трудолюбивый и умный мальчик”, - оптимистично говорит Ло Цзяхуй. “Он

быстро учится. Я уверен, что он скоро произведет впечатление своим усердием!”
Лю Цинге, похоже, испытывает искушение стукнуться головой об обеденный стол.
"Ты... конечно, будешь присматривать за ним там", - говорит Ло Цзяхуй дальше.
”Конечно! " - воскликнул я. Шан Цинхуа соглашается.
Лю Цинге кивает. Они уже несколько раз давали это обещание раньше. Шан Цинхуа
делает мысленную заметку, чтобы Лю Цинге также пообещал держать свою задницу
подальше от пика Цин Цзин, чтобы больше не вызывать гнев Шэнь Цинцю. Он получит его
в письменном виде и заставит Лю Цинге прочитать его вслух, а затем подписать.
Возможно, это ни хрена не даст, но он может сказать себе, что пытался.
“Он мог бы просто приехать на пик Бай Чжань”, - говорит Лю Цинге раздраженно. “Он и
Миньян могли бы оба приехать в Бай Чжань в качестве моих учеников”.
Ло Цзяхуй сжимает губы, как будто кто-то пытается сдержать улыбку, и похлопывает Лю
Цинге по руке, а затем просто держит ее. “Ну, никто из них тоже не хотел быть
учеником Хоухуа", - успокаивающе говорит она.
"эй!” - говорит Шан Цинхуа, в то время как Лю Цинге расплывается в улыбке.
“Они хотели исследовать новые вещи, и мы должны принять это”, - продолжает Ло

Цзяхуй, как будто она пытается убедить саму себя. “Ты бы тоже не хотела, чтобы тебя
баловали, не так ли?”
“Нет", - признается Лю Цинге. “Но если Шэнь Цинцю не оценит его, то я все равно
возьму его”.
“Больше никакого браконьерства на пике”,-немедленно говорит Шан Цинхуа, подчеркивая
свою мысленную заметку, чтобы получить обещания от своего шурин. “Давайте не будем
начинать еще один раунд браконьерства на пике, если только это не чрезвычайная
ситуация. Это всегда становится некрасиво. Даже если это дружелюбно с обеих сторон,
все равно каким-то образом всегда получается уродливо!”
Выражение лица Лю Цинге говорит о том, что он готов к этому, и он победит.
Улыбка Ло Цзяхуя становится шире. ” Вам двоим скоро придется возвращаться в горы? "
- спрашивает она, меняя тему разговора, как чудо, которым она и является. “Чтобы
поселить твоих новых учеников?”
“Ах, Линь Вэньцзяо держит это в руках. Я встречаюсь с ними завтра”.
“Нет", - говорит Лю Цинге более просто.
У пика Бай Чжань есть относительно новые ученики, возможно, даже несколько новых в
этом году, которых взяли на себя другие мастера-воины Пика Бай Чжань, но все еще ни
один Лю Цинге не выбрал лично. Если мужчина, наконец, чувствует себя немного
неуютно из-за своих личных учеников, то, вероятно, ему помогло бы, если бы он
потрудился посмотреть на детей, которых он еще не знает.
Это более чем немного странно, что Бинге не сидит с ними за обеденным столом, но
каким-то образом они справляются. Ло Цзяхуй поднимает шутливое предложение своего
сына о том, чтобы Шан Цинхуа женился и завел детей, которое Лю Цинге, похоже,
находит скорее тревожным, чем забавным, что забавно. Но Шан Цинхуа мстит,
воспитывая некоторых других людей, которым давно пора жениться и завести детей,
если вокруг бросают камни. Этого почти достаточно, чтобы не обращать внимания на
пустое место за столом.
Когда Шан Цинхуа возвращается на пик Ань Дин, он находит Пэн Хунпэна, ожидающего
его с выражением, которое очень ясно говорит: “Шифу, какого хрена?!” Шан Цинхуа
может только предполагать, что сплетни, связанные с тем, что произошло на
вступительном испытании, уже несколько раз обошли все Вершины.
“Новые ученики устраиваются?” - спрашивает Шан Цинхуа.
“Да, хотя я продолжаю думать, что мы по какой-то причине упускаем одного из них,
Шифу", - отвечает Пэн Хунпэн, на этот раз выглядя удовлетворительно сбитым с толку.
“Хм. Странно.”
“...Должен ли я держать тебя в курсе событий на пике Цин Цзин, Шифу?”
“Если бы вы хотели. Очень полезно, спасибо”.
На следующее утро, когда Шан Цинхуа находится в своем кабинете, выслушивая краткое
изложение состояния секты после вступительного испытания от своих главных учеников,
врывается его младшая невестка. Это поразительно, но на самом деле не удивительно!
И своего рода долгожданный перерыв от рассказа обо всей другой (обычной ежегодной)
драме, которая разыгралась - такой-то выбрал ученика, обещанного другому пику,
родитель отвергнутого кандидата устраивает истерику, потому что их ребенка не
выбрали, один из учеников Шан Цинхуа подвернул лодыжку, упав в яму во время уборки
полигона (потому чтокто-то должен снова заполнить эти дыры), и так далее, и тому
подобное. Такое дерьмо случается каждый год.
"Да-Ге, я здесь!” Ло Фанли кричит в знак приветствия: “Где он? Я хочу видеть его в
униформе Ан Дин Пик! Я ведь не опоздал на инспекцию, не так ли?”
Линь Вэньцзяо быстро поправляет свою униформу и поправляет волосы, прежде чем
повернуться лицом к ученице Пика Сиань Шу с обаятельной улыбкой. Пэн Хунпэн,
напротив, достает из рукава что-то похожее на затычки для ушей и резко выходит из
комнаты. Грубо!
” Ты как раз вовремя, Ло-Симэй", - говорит Линь Вэньцзяо.
“О, хорошо!”
Ло Фанли очень похожа на свою сестру, только выше ростом, с более квадратным лицом.
Ей должно быть двадцать три или двадцать четыре года, но Шан Цинхуа считает, что Му
Цинфан, возможно, допустил ошибку, проявив осторожность, когда корректировал
возраст жертв Дома Омоложения. По его мнению, Ло Фанли выглядит ближе к двадцати.
Хотя, может быть, это потому, что в наши дни почти все кажутся ему детьми! Трудно
сказать наверняка!
В прошлом году он спросил Чэнь Сюаня, становятся ли младшие ученики моложе или что-
то в этом роде.
“Нет, Шифу", - тоном ответил его ученик.
Шан Цинхуа встает на ноги и говорит: “Ах, его здесь нет, ученик Ло”.
Ло Фанли хмурится. “О, значит, он все-таки отправился в Бай Чжань?” Затем она
улыбается, широко и, может быть, немного злобно. “Это все упрощает! Спасибо, Да-
Ге!”
” Это Шан-Шибо на горе", - бесполезно говорит Шан Цинхуа. Иногда он действительно

задается вопросом, слушает ли Ло Фанли, когда говорит ее племянник, хотя теперь он
понимает, что Бинхе, возможно, намеренно приурочил многие серьезные разговоры к
тому времени, когда его тети на самом деле не было поблизости. Коварное отродье! ”И
он на пике Цин Цзин".
“О, - удивленно говорит Ло Фанли. - ...Я не думал, что ты позволишь ему уйти так
далеко”.
Теперь Шан Цинхуа должен задаться вопросом, насколько глубоко его племянник был
мотивирован тем, что избегал младшей сестры своей матери.
Или доказать ей, что на самом деле он не был привязан к завязкам фартука ее сестры.
Шан Цинхуа первоначально назначил Фанли место на пике Сиань Шу, когда стало ясно,
что в доме его невестки скоро будет объявлена война, если кто-то что-то не
предпримет. Они все любили друг друга, но… хорошо… личности сталкивались самыми
разными способами! И лекарство для восстановления молодости оставило Фанли гореть с
немного большим количеством духовной энергии в качестве побочного эффекта! Это
было… громко! Очень громко! Он обратился в свою пользу к Ци Цинци, подумав, что
после тяжелого опыта Фанли она, возможно, не захочет быть рядом с мужчинами.
Оказывается, он смешивал своих невесток и что все наоборот; во всяком случае, Ло

Фанли не всегда так нравится находиться рядом с другими женщинами. Его ошибка! За
что Ци Цинци яростно и регулярно проклинает его! В эти дни Ло Фаньли проводит
половину своего времени на пике Бай Чжань, выполняя заказы Ци Цинци, в сравнении с
которыми Лю Минянь выглядит гораздо более образцовой студенткой. Оказывается,
младшая невестка Шан Цинхуа испытала, как ее собственное тело предает ее,
почувствовала, как ее собственная смертность падает, и все слабости старости, и это
наполнило ее желанием выбить дерьмо из вещей. Который… ладно! Ладно, все в порядке!
К счастью, Лю Цинге достаточно счастлив, чтобы услужить своей невестке, когда он на

горе. Ци Цинци, по сути, развела руками и заявила, что они оба заслуживают друг
друга. По крайней мере, это их отвлекает!
“Не вторгайтесь на пик Цин Цзин", - предупреждающе говорит Шан Цинхуа. “Шэнь
Цинцю не восприимчив к случайным посетителям с других вершин, которые заглядывают
туда, когда им заблагорассудится”.
Такого рода контроль за территорией никогда не сработал бы ни на пике Дин, ни на

пике Си Цзяо, ни на пике Лонг Шен, учитывая хаос их повседневной жизни, но пик Цин
Цзин может справиться с этим лучше, чем большинство! Шэнь Цинцю должен решать, кто
приходит и уходит. Этому человеку нравятся твердые границы и уважаемые позиции (и
лицемерное игнорирование всех остальных), вероятно, поэтому способность Юэ Цинъюаня
как лидера секты игнорировать все границы в секте заставляет его подниматься на
стену.
Ло Фанли скорчил гримасу и сказал: “Я знаю. Все это знают!”
“Хорошо! Держись подальше от его Пика!”
“хорошо”.
“Вашему Лю-Шишу, вероятно, не помешало бы отвлечься”, - предлагает Шан Цинхуа. “Иди

поругайся с ним вместо того, чтобы вышибать двери Цин Цзин Пика, и я пропущу
лекцию, которую я должен прочитать тебе за то, что пропустил "последнюю трапезу,
которую мы собирались провести всей семьей". Ваша сестра была очень разочарована,
вы знали об этом?”
Рот Ло Фанли, открытый, чтобы возразить, снова захлопывается.
Только для того, чтобы снова открыться и сказать: “Пик Цин Цзин, правда? Цин Цзин?”
Шан Цинхуа вздыхает, еще раз говоря себе, что это сюрприз для всех остальных! У
него были годы, чтобы привыкнуть к этому! Он знал, что Ло Бинхэ направлялся на пик
Цин Цзин еще до того, как родился его племянник! Все остальные не смогут так быстро
освоиться с этой сюжетной точкой (которая для них выглядит как поворот сюжета). Он
должен быть понимающим!
"Цин Цзин”, - говорит Ло Фаньли в третий раз с каким-то отвращением, в котором Шан
Цинхуа абсолютно точно обвинит Лю Цинге.
Прежде чем она повернется на каблуках и уйдет, не будучи отпущенной. Шан Цинхуа-
Повелитель Пика! Эти дети должны попросить его извинить! Кто - то должен им это
сказать!
"Пока, Ло-Симэй!” Линь Вэньцзяо зовет ее вслед, немного отчаянно.
Шан Цинхуа снова вздыхает. “Ты можешь проводить ее до Бай Чжань, если на обратном
пути заедешь в Цянь Цао и скажешь своему Му-Шишу, что они снова выплескивают свои
чувства”.
Ему не нужно повторять молодой женщине дважды, прежде чем Линь Вэньцзяо, спотыкаясь
о собственные ноги, выскочит за дверь вслед за своей младшей невесткой.
Около трех лет назад Ученица Вора с клецками жаловалась на то, сколько денег она
тратит на еду невестки Шан Цинхуа, с открытием ресторана Ло Цзяхуя, поэтично
отзываясь о своем любимом блюде. Ло Фаньли, снова разгромивший свой офис без веской
причины, посмеялся над горестями Линь Вэньцзяо и сказал: “Это нетрудно сделать. Я
могу сделать это так же хорошо”. Все голодающие ученики Шан Цинхуа при этих словах
выпрямились, как хищники, заметившие добычу. Затем Линь Вэньцзяо, коварное
создание, сглотнул и сказал: “Я смею тебе это доказать.” Ло Фанли, не обращая
внимания на то, что происходило на самом деле, доказал это.
Теперь соучредитель ученика Шан Цинхуа абсолютно сражен и ничего не делает, чтобы
удержать свою младшую невестку от пика. Он почти уверен, что Ученик Вора с
Клецками-это негативная помощь в том, чтобы загнать его младшую невестку (изо всех
сил старающуюся подражать определенному богу войны) обратно на пик Сиань Шу, на
самом деле.
Шан Цинхуа откидывается за свой стол и снова вздыхает.
У кого есть время для брака и детей?! Какую шутку устроил его вероломный племянник!
У Шан Цинхуа уже есть Система и сюжет, и его семья, и секта, и больше детей, чем он
знает, что с ними делать! У кого хватит сил?! Может быть, когда ему не нужно будет
шпионить за своим проблемным племянником ради его собственного благополучия, он
действительно будет думать о таких нелепых вещах!
Недели проходят без каких-либо впечатляющих происшествий с пика Цин Цзин.
Или вообще никакого инцидента.
Шэнь Цинцю на самом деле не может полностью удерживать культиваторы пика Дин от
пика Цин Цзин, особенно когда они изо дня в день выполняют работу, необходимую для
поддержания секты, такую как доставка предметов первой необходимости, проверка
складских помещений и удаление отходов. Культиваторам пика Ань Дин, конечно, не
разрешается совать нос во все, что им нравится, и беспокоить учеников, но они
постоянно посещают каждую вершину, останавливаясь, по крайней мере, у входов и
выходов, что дает много времени для сплетен с местными жителями.
Пэн Хунпэн сообщает, что Шэнь Цинцю был более строгим учителем на пике Цин Цзин,
чем обычно, возможно, снова проявив больший интерес к преподаванию, но что все
ученики кажутся достаточно здоровыми. Нет ничего, что указывало бы на то, что Ло
Бинхэ был выбран для насмешек или наказания. Никакого упоминания о дровяном сарае.
Возможно, между детьми есть небольшая напряженность, когда новые члены секты
устраиваются, но ничего необычного.
Шэнь Цинцю никогда не был из тех, кто позволяет пику Цин Цзин выглядеть плохо для
посторонних.
“Приятно это слышать", - небрежно говорит Шан Цинхуа.
Он предполагает, что даже злодеи, формирующие предысторию на уровне учебника, такие

как Мин Фан, нынешний (очень молодой) главный ученик нынешней группы младших
учеников Пика Цин Цзин, знают лучше, чем запугивать племянника лорда пика. Связь Ло
Бинхэ с Лю Цинге еще не была полностью выяснена, но по-прежнему очевидно, что этот
мальчик не просто грязный маленький сирота, а скорее кто-то со множеством связей.
На самом деле это идет вразрез с персонажами хулиганов Пика Цин Цзин, чтобы сделать
главного героя серьезным врагом в этом мире.
Инстинкты выживания там, где, как считалось, их не существовало! Это чудо!
Ло Цзяхуй весел, когда навещает Шан Цинхуа, как человек, который полностью пытается
притвориться, что не испытывает пустых чувств. Одно дело было отпустить Фанли в
секту горы Цан Цюн, когда девушка практически отскакивала от стен, чтобы прожить
как можно больше жизни, но Бинхе-это (и всегда будет) ребенок его невестки. Она
скучает по нему, хотя и маскирует это под то, что бабушка Сун спрашивает о нем, или
тетя Тингтинг, или дядя Хан, или тетя Чайная.
Он пишет ей каждый день, когда может, но это не одно и то же.
К сожалению, вершинам не очень нравится позволять своим младшим ученикам свободно

разгуливать по секте, а тем более спускаться в города хребта Тяньгун, чтобы
подвергать себя опасности или позорить себя. Особенно не совсем новые! Шан Цинхуа
понимает почему; если бы они позволяли детям делать все, что они хотят, они теряли
бы учеников, как кошки, сбрасывающие мех! Ло Бинхэ не может спуститься с горы в
любое удобное для него время, как это могут Лю Цинге и Шан Цинхуа. Ци Цинци
доверяет Шан Цинхуа и Лю Цинге безопасно доставить Ло Фанли и Лю Минянь вверх и
вниз по горе, когда они спросите у нее разрешения, но на самом деле у них нет такой
же договоренности с Шэнь Цинцю!
Ло Бинхэ лучше попросить разрешения посетить пик Дин, когда он почувствует, что
готов обратиться с эгоистичной просьбой к своему грозному Сидзуну, и Ло Цзяхуй
поднимется ему навстречу.
Он говорит, что работает над этим.
Шан Цинхуа наконец-то видит своего племянника примерно через два месяца после того,
как Ло Бинхэ поступил в горную секту Цан Цюн. Это посреди ночи на пике Цин Цзин.
Шэнь Цинцю понятия не имеет, блядь, что Шан Цинхуа в гостях, и они не собираются
сообщать этому человеку об этом! Они договорились о встрече еще до того, как Ло
Бинхэ ступил на испытательный полигон, чтобы Шан Цинхуа мог проверить своего
племянника (действительно проверить своего племянника), не проходя через кого-либо
еще.
Ло Бинхе смотрит… хорошо.
Племянник Шан Цинхуа выглядит совершенно нормально, на самом деле! Он мирится с

инспекцией, санкционированной Ло-Цзяхуем Шан Цинхуа. Форма пика Цин Цзин (которую
он носил, по-видимому, просто для того, чтобы покрасоваться) ему очень идет. Шан
Цинхуа клянется, что мальчик заметно вырос за то время, что его не было!
“Они тебя кормят? Твоя мама убеждена, что они тебя не кормят”,-говорит Шан Цинхуа,
передавая любовно завернутую домашнюю еду, которую он принес с собой. “Я, вероятно,
должен засунуть это тебе в глотку или что-то в этом роде, но не стесняйся
использовать их, чтобы подкупить своих боевых братьев и сестер или что-то в этом
роде вместо этого. Это очень эффективно".
Ло Бинхэ беспомощно улыбается, глядя на пакет с уходом. “Спасибо, дядя”.
Они сидят вместе в темноте, и Шан Цинхуа спрашивает с сердцем в горле (и Системой в
голове), как Цин Цзин Пик относится к своему племяннику.
"Это... другое", - отвечает Ло Бинхэ. “Это трудно. Но… Мне кажется, мне это
нравится.”
Его племянник, по-видимому, не часто видится с Шэнь Цинцю, который, конечно, очень
занят как один из лидеров их секты и преподает только изредка, чтобы следить за их
прогрессом. Для Шан Цинхуа (сам он не великий или часто встречающийся учитель, он
открыто признает это) это звучит так, как будто Шэнь Цинцю врывается, делает все
без усилий, безжалостно критикует нерешительные усилия своих учеников, а затем
бросает их (их обычным учителям), чтобы выяснить, как улучшить, прежде чем он снова
посетит или погибнет, когда он это сделает.
Если здоровье Шэнь Цинцю снова ухудшилось, он хорошо скрывает это от своих
учеников. Ло Бинхэ понятия не имеет, что его безупречно квалифицированный и
трудолюбивый мастер страдает от хронически нестабильной базы культивирования. Шан
Цинхуа ему не говорит. (Если Шэнь Цинцю снова заподозрит, что его “слабость” - это
сплетни секты, любая мысль о том, что Ло Бинхэ смотрит на него свысока, все станет
ужасно, и это то, чего они здесь пытаются избежать.)
“Я не сомневаюсь, что такой проницательный человек, как наш шизун, должен быть
очень хорош в том, чтобы замечать вещи, которые другие хотели бы видеть невидимыми
в высших кругах секты”,-дипломатично комментирует Бинге. "Он очень... ничто не
проходит мимо него”.
“Это делает встречи с господами на пике интересными", - соглашается Шан Цинхуа.
“Это тоже делает уроки интересными”, - бормочет Бинге.
В конце концов Шан Цинхуа возвращает свою линию допроса к месту проведения
вступительных испытаний. Для него это выглядело довольно плохо, но Бинхэ, похоже,
хорошо сделал для себя, выбрав Шэнь Цинцю. Это немного ошеломляет!
“Шизун хотел знать мои доводы в пользу поиска пика Цин Цзин, особенно когда были
явно доступны другие варианты”, - рассказывает Бинхе. “Я не знаю, удовлетворил ли
его мой ответ, но я думаю, что Шизун нашел его менее желательным, чем другие,
которые я мог бы дать? Я сказал, что не хочу, чтобы меня сдерживали мои
преимущества, даже если люди, делающие это, действовали из лучших побуждений,
поэтому я предпочел учителя, высококвалифицированного во многих искусствах, который
не принял бы ученика, который выбрал бы легкий путь”.
Шан Цинхуа обдумывает эту милую маленькую речь. “Ах, я думаю, что это оскорбление
по отношению к Лю Цинге, ко мне и, возможно, даже к Юэ Цинъюаню тоже", - говорит
он, впечатленный. “В этом комплименте нет пуха. И никакой фальши тоже. Хм. Ему
действительно это понравилось?”
Ло Бинхэ пожимает плечами (очень похожий на жест Лю Цинге). “Он принял это”.
Что ж, это лучше, чем то, как изначально шла история!
“Хорошо сказано", - говорит Шан Цинхуа.
“Спасибо, дядя”.
Это действительно звучит так, как будто Ло Бинхэ преуспевает на пике Цин Цзин! Шан
Цинхуа с трудом может в это поверить! Он не так искусен в различных искусствах, как
многие из его боевых братьев и сестер, особенно знатного происхождения, но он
крепкий, сообразительный, грамотный и дисциплинированный (и, конечно, имеет золотой
ореол главного героя, которому нужно только продолжать прилагать усилия, пока он не
взлетит высоко над всеми остальными). Похоже, он справляется с ревностью своих
боевых братьев и сестер к вниманию Нин Инь, помня о предложении Шан Цинхуа не
позволять себе оставаться наедине и изолироваться с кем бы то ни было, если он
может помочь этому, и быть вежливым, если не дружелюбным, даже если он предпочел бы
нажить врагов.
Если бы Шан Цинхуа был груб со всеми, кого он ненавидел, когда был учеником, у него
была бы очень короткая карьера культиватора! Шэнь Цинцю ненавидит ложь и
подозревает ее повсюду, но это не значит, что осуждающий племянник Шан Цинхуа
должен называть Мин Фана мудаком в лицо.
“Что, если это чрезвычайная ситуация?” - спрашивает Бинге.
“В какой ситуации тебе понадобилось бы называть своего шисюна мудаком в лицо?” -

спрашивает Шан Цинхуа, забавляясь. “Но, ах, конечно! Отлично! Если на кону жизни!
Иногда сисян действительно следует называть мудаком в лицо, это правда. Это,
наверное, хорошо для них”.
Шан Цинхуа возвращается на пик Ань Дин, испытывая приятное удивление, веря, что его
племянник не скрывает никакого ужасного обращения. (От своего дяди?! Лучше бы ему,
блядь, не быть таким, сопляком!) Все злодеи в гордого Бессмертного демона способ
имел свои моменты абсурдного идиотизма, невежества, забвения, забвения, и так
далее, но человек, который успешно стал вторым высокопоставленным членом одной из
самых могущественных сект в мире, пик Господь ученых и стратегов, видимо, не
настолько глуп, чтобы сделать козлом отпущения одного из членов семьи, чтобы два
других пика лордов. Бар здесь на полу, и Шан Цинхуа надеется, что мужчина продолжит
переступать через него, вместо того, чтобы копаться под ним!
У человека, Чей Самолет Летел в Небо, было только одно лицо, его несчастья были
ненаписанными и нераскрытыми, на них едва намекали, а затем неохотно хоронили.
Человек, за которым Шан Цинхуа пристально наблюдал последние семь лет, - это... не
добрый человек, не хороший человек, и довольно часто он тоже не совсем порядочный
человек.
Его действительно не следует подпускать к детям, честное слово!
Но в этой реализованной версии того плоского мира Шэнь Цинцю был там, когда Му
Цинфан вылечил других жертв Дома Омоложения. Он взял одну из бывших рабынь в
качестве ученицы - молодую женщину с Нин Инь на полигоне, на самом деле - и
заставил одного из других бывших слуг - подростка, который передавал сообщения там
- на Юэ Цинъюаня, которого не так сильно “заставляли”, и ему “не дали времени
спорить, а также не стали”. Шэнь Цинцю угрожающе завис, когда Шан Цинхуа нашел
хорошую работу для остальных жертв, и это было действительно очень страшно!
Он больше не такой мудак в направлении Шан Цинхуа во время встреч с господом пика,
но, к сожалению, он также, по-видимому, решил, что с Шан Цинхуа стоит поговорить по
сравнению с другими, поэтому общее количество придурков только увеличилось. Это
неприятно! Иногда забавно быть использованным в качестве живого щита, но иногда
просто неловко!
Они также сотрудничали без кровопролития несколько раз за последние семь лет! Хотя,
это так... честно говоря, вероятно, потому, что Шан Цинхуа просто выполняет почти
все приказы Шэнь Цинцю из страха. Если Шэнь Цинцю вдруг заявит, что сейчас они не
ведут никакой торговли с кучей случайных людей, то Шан Цинхуа просто должен вырвать
часть своих волос и смириться с этим! Он должен заставить это сработать или
умереть! Хотя, тьфу, если леди Дан или кто там сейчас в списке дерьма Шэнь Цинцю
был связан с Домом Омоложения, то этот человек, вероятно, прав, что Секта горы Цан
Цюн не должна давать им никакого бизнеса! Хотя бы потому, что совместное
разочарование и возмущение Ло Цзяхуя, Ло Фанли, Ло Бинхэ и Лю Цинге, если бы они
когда-нибудь узнали, вероятно, стало бы концом Шан Цинхуа.
Они каким-то образом удалось сотрудничать на это дерьмо даже когда Шан Цинхуа уже
рисковал своей жизнью, по болтать бесцельно о том, как он принимает все, что ему не
насрать на своих учеников, иногда, кто действительно его лучше, чем он когда-либо
делал, и, в прямом дух молодых людей, принимают это как должное большую часть
времени. Но такова жизнь, пожаловался Шан Цинхуа, и он записался присматривать за
ними! И Шэнь Цинцю не откусил ему голову за все эти жалобы! Это уже что-то, верно?
Конечно, может быть, мужчина просто откровенно не слушал вообще, но это все равно
что-то!
Конечно, мерзавец-злодей будет по-разному относиться к своему сверстнику и

подчиненному, так что, возможно, все это выдача желаемого за действительное со
стороны Шан Цинхуа, но… если вся эта дерьмовая история может измениться... если Шан
Цинхуа может измениться... тогда кто угодно и что угодно может измениться, если они
этого достаточно захотят. Нет никакого гребаного оправдания! Не совсем так!
Но, ах, "может" никогда не означало "будет".
Шан Цинхуа все еще думает о Проблеме Шэнь Цинцю несколько дней спустя, один в своем
Доме отдыха, с открытой и непрочитанной книгой на коленях. Такое чувство, что он
что-то упускает! Он просто, блядь, еще не знает, что именно! Пока все идет так
хорошо, что ему, должно быть, чего-то не хватает. Он действительно не может
доверять тому, что Система до сих пор довольна всеми этими отклонениями. Может ли
эта дерьмовая Система вообще чувствовать счастье? Он в этом сомневается!
Позади него слышится гул силы, прохладный свист и треск открывающегося портала,
слабое, поднимающее волосы предупреждение о демонической энергии. Шан Цинхуа
заканчивает задумчиво постукивать себя по лицу, смотрит на маячащую тень, стоящую
позади него, и улыбается.
“Привет", - говорит он.
Мобэй-Цзюнь просто смотрит на него сверху вниз и поднимает брови.
Шан Цинхуа откладывает свою книгу в сторону и встает, чтобы он мог сделать обычный
поклон, может быть, немного более драматично, чем необходимо. “Мой король, какая
честь! Пожалуйста, садитесь! Позвольте мне предложить только величайшее
гостеприимство, которое может оказать Горная секта Цан Цюн".
“Хм. Я ожидаю, что буду впечатлен”,-отвечает Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа отходит, чтобы принести соответствующие напитки и закуски, в то время

как Мобэй-Цзюнь снимает свой плащ, вешает его на спинку своего обычного стула и
садится. Шан Цинхуа вскоре возвращается с вином "Пик Цзуй Сянь", которое, как он
знает, любит Мобэй-Цзюнь, и едой из ресторана его невестки. Он не думает, что
повелитель демонов пробовал это конкретное блюдо раньше, но время от времени
пробовать что-то новое не убьет его.
” Возможно, не сразу, если яд действует медленно",-недовольно говорит Мобэй-Цзюнь.
“Пробуя новые вещи, которые я предлагаю вам, вы не убьете себя”, - поправляет Шан
Цинхуа, снова садясь на свое место. “Пожалуйста, не бери бесплатные образцы пищи у
случайных демонов, пришедших просить аудиенции при дворе твоего отца, мой король.
Этот слуга никогда бы не простил себе, что случайно организовал такую трагедию с
помощью плохо сформулированного совета!”
Вместо этого Мобэй-Цзюнь наливает себе вина. “Я подумаю об этом”.
Не должно быть трудно сосредоточиться на том, что повелитель демонов занимает много
места - много длинноногого, толсторукого, широкоплечего пространства-в своей
гостиной, но… ах, к таким зрелищам человек может привыкнуть! Это действительно
невероятно! Шан Цинхуа обнаруживает, что смотрит в свое вино, вместо того чтобы
наслаждаться видом. По крайней мере, до тех пор, пока повелитель демонов, которого
он случайно игнорирует, не окликнет его за то, что он отвлекся сегодня вечером.
“Мои извинения, мой король", - рефлекторно произносит Шан Цинхуа.
"что это?"
"...Мой племянник вступил в секту”.
Мобэй-Цзюнь хмурится, глаза сужаются, как будто он пытается сосчитать прошедшие

годы, вероятно, все еще представляя племянника Шан Цинхуа шестилетним.
“Он находится на другой вершине, под другим владыкой пика, по своему собственному
выбору”, - объясняет Шан Цинхуа. “Немного подростковой независимости и бунтарства,
понимаешь? Конечно, у меня есть люди, которые присматривают за ним на случай, если
что-нибудь случится, но… ах, беспокойство так просто не проходит. Особенно с этим
человеком в качестве мастера...”
“Мальчик мог попасть прямо в Царство Демонов”.
Шан Цинхуа пытается этого не делать, но ничего не может с собой поделать; он

смеется. "Тринадцатилетний мальчик-получеловек с запечатанными демоническими
способностями и без подготовки в Царстве Демонов, мой король? Спасибо за
предложение, но я действительно не думаю, что это пойдет очень хорошо!”
"...Возможно, и нет”,-соглашается Мобэй-Цзюнь.
“Обучение техникам культивирования человека поможет ему справиться со своей

расщепленной природой, когда печать сломается, и даст ему способ защитить себя”, -
рассуждает Шан Цинхуа, больше для себя, чем для повелителя демонов напротив него.
“Ему понадобится собственная защита, пока он не разовьет в себе природную
выносливость демона. Люди слишком мягки.”
“Неудивительно, что они такие коварные существа”,-комментирует Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа фыркает от удовольствия. “Ах, я действительно не сомневаюсь в защите

моего короля! Я обещаю! Но со всех сторон есть предвзятые и своекорыстные люди. У
него должно быть все доступное ему оружие. Я был бы плохим опекуном, если бы не
стремился убедиться, что мой племянник может защитить себя, не полагаясь ни на
кого, даже на меня, в случае...”
“На всякий случай?”
“На случай, если я когда-нибудь подведу его”, - признает Шан Цинхуа, хотя сегодня
это заявление больше похоже на неизбежность, чем на возможность.
Мобэй-Цзюнь не отвечает.
"...Это то, что в конце концов делают все родители, верно? Подвел нас немного? Даже
если они хороши, когда мы поймем, что они не могут делать все?” - говорит Шан
Цинхуа, чувствуя себя слишком жалко, хотя он только что выпил глоток вина. “Я
сказал ему, что на самом деле не могу удержать мир, но я не думаю, что он мне пока
верит”.
“К твоей чести”.
“...Благодарю тебя, мой король.”
Шан Цинхуа делает глоток и делает все возможное, чтобы избавиться от печального
настроения, которое он навлек на них без всякой на то причины. “Мой король, приношу
свои извинения за то, что отнял у вас время на мои собственные проблемы! Я еще не
спросил, зачем вы пришли и что я могу для вас сделать. Чем я могу вам служить?”
Мобэй-Цзюнь отвечает не сразу, просто смотрит на него, что заставляет Шан Цинхуа на
мгновение задуматься, есть ли вообще деловая причина для визита демона сегодня
вечером.
“Во всем Царстве Демонов растет недовольство последней конференцией Альянса

Бессмертных",-наконец говорит Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа стонет. “Конечно, есть! Ах, почему дворец Хуань Хуа должен был сделать
из этого такое представление? "Посмотрите, как едино Царство Людей, в отличие от
Царства Демонов! Падение Тяньланг-Цзюня-это только начало! " Хозяин Дворца
действительно мог бы просто лично отправить каждому повелителю демонов письмо, в
котором велел бы им идти к черту, если бы его целью было как можно больше разозлить
людей”.
“Дорогостоящее предприятие",-говорит Мобэй-Цзюнь.
“Верно, но все равно намного дешевле, чем вечеринка, которую он устроил!”
Это действительно было зрелище! Большое, вызывающее инциденты зрелище! Дворец Хуань
Хуа изо всех сил старался сделать вторую попытку на Конференции возрожденного
Альянса Бессмертных вдвое более масштабной, вдвое более продолжительной и в сто раз
более невыносимой, чем предыдущая. Приглашения были настолько плохими, что
некоторые демоны попытались атаковать мероприятие (полный провал; Шан Цинхуа почти
задавался вопросом, были ли они наняты для шоу) и людей, путешествующих на
мероприятие или с него. Союзы были поспешно заключены для защиты территории или
даже для нанесения ответных ударов.
Границы Царства никогда не были предметом разногласий, но они стали еще хуже после
второй Конференции Альянса Бессмертных в прошлом году.
“Секты Лянь Хэ и Цзи Юань формируют официальный союз, теперь, когда они отомстили
за резню в торговом караване”, - рассказывает Шан Цинхуа. “Если кто-нибудь даст им
прямой шанс на клан демонов, который это сделал, они его получат. Никаких вопросов!
"Альянс культиваторов-изгоев" в этом районе пытается привлечь внимание и уважение
людей, выслеживая сейчас смешанные семьи. Это полный бардак".
Шан Цинхуа был очень занят, как, к сожалению, влиятельная фигура в торговле
Человеческим Миром, и как человек, отвечающий за логистику Горной секты Цан Цюн,
поскольку они пытаются предложить всем, какую могут, помощь сразу. Шэнь Цинцю
должен быть занят анализом движений как демонов, так и праведных сект, отвечая на
мольбы о том, чтобы Цан Цюн проник в дерьмовый мир, который никогда, блядь, не
прекращается. Ах, хммм, этот человек, вероятно, совсем не наслаждается
дополнительным временем, проведенным с Юэ Цинюанем из-за этого. Надеюсь, он не
обернется и не выместит это на своих учениках, когда будет менее занят.
Шан Цинхуа желает, чтобы мир был безопасен для его племянника-полудемона, но это
предполагает, что мир в его нынешнем виде безопасен для всех остальных. Это
действительно, действительно не так.
Мобэй-Цзюнь имеет некоторое представление о демонической стороне вещей, особенно о

самых могущественных кланах демонов, которые достаточно обосновались после падения
Тяньлань-Цзюня, чтобы обратить внимание на Секту Дворца Хуань Хуа, кричащую во все
горло о том, что это начало конца для демонов. Шан Цинхуа действительно не
нравится, как это звучит! Внимание королей демонов не может быть хорошим! Но какую
информацию Мобэй-Цзюнь может ему предложить, полезно знать, даже если ему не
нравится это слышать. По крайней мере, он мог бы сообщить в "Оверлук Тянь И", чтобы
перенаправить явно разгневанного повелителя демонов, находящегося рядом с ними,
подальше от населенных районов.
Беспорядок с последней конференции Альянса Бессмертных поддерживает разговор между

ними в течение длительного времени.
Шан Цинхуа думает, что это означает очень плохие вещи для следующего.
(Но он уже знал это.)
Серьезно! Его работы в эти последние Бессмертного конференция Альянса не так уж и

плохо - он должен организовать транспорт и проживание для большого количества Цан
Цюн культиваторов, а также убедитесь, что Цан Цюн различные дары и пожертвования
были поставлены, но он, по крайней мере, не надо было устраивать эту чертову
штуку ,- но все это было еще так напряженно, что она почти чувствовала себя все
хуже. Единственной хорошей частью этого мероприятия была возможность снова лично
увидеть Дуань Тянью и Ю Чаонаня и их друзей из секты Дворца Хуань Хуа.
” Воссоединения в целом все еще ужасны",-говорит Шан Цинхуа, и Мобэй-Цзюнь, по
крайней мере, соглашается с этим. “Один из моих не-учеников женился. С каких это
пор молодые люди бросаются делать эти поклоны? Они слишком молоды для этого!
Нелепо”.
“Хм”.
“У меня где-то здесь есть недавнее письмо от него”, - вспоминает Шан Цинхуа, снова
вставая, чтобы пойти и найти его.
В письме Ю Чаонаня были некоторые важные детали, касающиеся Дворцовой секты Хуань
Хуа и Границ Королевства, по его мнению, а также очень дерзкий ответ на
первоначальный недоверчивый вопрос Шан Цинхуа о том, почему молодой человек когда-
либо женится, особенно так скоро! "почему? Потому что я влюбился, мастер Шан!” В
наши дни дети! Возмутительно! Оскорбительно! Как человек может спорить с такими
совершенно нелепыми утверждениями?
Прохладная рука на бедре Шан Цинхуа мешает ему уйти, чтобы найти оскорбительное
письмо. Шан Цинхуа смотрит на Мобэй-Цзюня сверху вниз, затем позволяет оттолкнуть
себя в сторону дивана.
Ну что ж, сейчас ему это письмо не нужно.
” Мой король, я думаю, что слишком много выпил, чтобы продолжать говорить о
политике", - в конце концов признается Шан Цинхуа, подавляя зевок. По крайней мере,
ему больше не нужно вставать ни свет ни заря для тренировок, как он страдал в те
дни, когда был учеником, тайно служащим повелителю демонов. ”Я, конечно, изучу
передвижения клана Сун и попытаюсь найти способ отговорить их от дальнейших
неприятностей в северных землях".
Мобей-Джун кивает. "А что с хозяином твоего племянника?”
«что?»
” Он вызывает беспокойство",-говорит Мобэй-Цзюнь с таким выражением, как будто он

действительно не понимает, как Шан Цинхуа с трудом поддерживает разговор.
"...Да", - медленно соглашается Шан Цинхуа. ”Но мой племянник, кажется, полон
решимости встретиться с ним лицом к лицу".
“Его можно убрать”.
Системе это действительно не нравится, что почти снова заставляет Шан Цинхуа
смеяться.
”Если бы я хотел его смерти, я бы сделал это сам, мой король, но спасибо тебе".
Системе это тоже не очень нравится, но… хорошо… к черту Систему!
Мобей-Джун снова кивает, ничуть не обидевшись.
“Я дам тебе знать, если передумаю, мой король”, - добавляет Шан Цинхуа, потому что
он действительно ценит это предложение! Это почти тактично для Мобей-Джуна!
Потребуется некоторая работа, чтобы участие Мобэй-Цзюня не вызвало больше проблем,
чем решило бы, но Шан Цинхуа действительно нравится иметь в кармане как можно
больше планов резервного копирования. ”Но сейчас, я думаю, я собираюсь посмотреть,
как все сложится".
- Шан Цинхуа: "Никто не говорит со мной о детях, если ты не заберешь мои руки. Ты
хочешь один? Хочешь две? Возьми один, и я дам тебе второй бесплатно! Я не знаю,
откуда взялись эти сопляки! Они продолжают размножаться!"
- Наверное, мне следовало сократить эту главу пополам! Но я этого не сделал! Упс! Я
думаю, что на следующей неделе сделаю перерыв.
- Трудно поверить, что я начал эту выдумку и этот аккаунт только в августе.
Окончательный подсчет составляет около 205 тысяч SVSSS fic в этом году! Вот этот
фик плюс за ним нужно следить, как за ночью день (Moshang Roleswap АС), никогда не
задумывались, если человек в луже реальна (это SQH соответствует SVSSS пост-канон
SQH), Рога (Moshang, в которой Международный аэропорт имени сангстера с рогами),
Красный шкаф (Хроники Нарнии АУ, в главных ролях Шэнь Юань), абсолютно невыразимое
(Добрые предзнаменования АУ, в главных ролях Cucumberplane дружбы и случайное
неправильное расположение ребенка), и моя система иконок коллекция. В этом году мне
было очень весело. А теперь я буду спать.
- С Новым Годом! 😘💕❤️
Глава 19: Свадьбы и похороны

В которой мир поворачивается так, как не предсказывали ни Шан Цинхуа, ни Система.
Я не знал, успею ли закончить эту главу вовремя, но, эй, для меня все еще среда!
Успех!
Возможно, это должно быть две главы, особенно из-за смены настроения на полпути.
Когда Шан Цинхуа сказал Мобэй-Цзюню, что ему не нужно, чтобы Шэнь Цинцю был убит,
это было не потому, что он думал, что все каким-то образом наладится, если он
просто сядет и ничего не будет делать. Это определенно было не потому, что он
планировал так называемое “идеальное убийство” и не хотел, чтобы повелитель демонов
испортил его планы. Проблема Шэнь Цинцю всегда была намного сложнее, чем: “Просто
избавься от парня, который потенциально может превратить жизнь моего племянника в
сущий ад". Вот почему это настоящая проблема!
Все бы взбесились, если бы Шэнь Цинцю умер. Что касается переселения, то Система,
вероятно, вышла бы из строя из-за такого отклонения, как потеря необходимого NPC, и
попыталась бы компенсировать это! Учитывая предыдущие усилия Системы по творческому
исправлению дыр в сюжете, Шан Цинхуа действительно не хочет видеть, что Система
будет делать дальше!
Что касается “это моя повседневная работа, и я ни хрена не бросаю”, то секте Пика
Цин Цзин и горы Цан Цюн пришлось бы бороться, чтобы компенсировать смерть
Повелителя Пика. Хозяин второй по высоте вершины! Вся сложная, сложная, требующая
обширного образования работа Шэнь Цинцю по анализу и предоставлению советов
обрушилась бы на ряды, как лавина, сокрушив таких, как и без того очень занятые Вэй
Цинвэй, Шан Цинхуа и Ци Цинци больше всего.
Шан Цинхуа также может только предположить, что Юэ Цинъюань станет почти полностью
невосприимчивым, так что... да... еще больше работы! Оооочень много работы! Вэй
Цинвэй и Шан Цинхуа станут совместными лидерами секты! Плохо!
Что касается “это настоящая жизнь, которой я живу сейчас, спасибо”, то Шан
Цинхуа... на самом деле не хочет смерти Шэнь Цинцю. Он знает этого человека уже
несколько десятилетий. У него есть претензии к этому человеку - о, братан, у него
есть какие - то гребаные претензии, - но Шан Цинхуа не может бросать слишком много
камней в свой стеклянный дом, честно говоря, и он должен ценить кого-то, кто будет
громко и непоколебимо вставать на его сторону вместо Юэ Цинъюаня на пиковых
собраниях лордов иногда. Не все время (определенно не каждый раз), но, по крайней
мере, это доказывает, что Шэнь Цинцю действительно слушает его на собраниях!
Конечно, может быть, Шэнь Цинцю просто случайно подходит к летучей мыши, потому что
ему нужен повод ударить ею Юэ Цинюаня, это возможно! Но кто иногда не чувствует
себя так же? Честное слово! Совершенно понятно! Шан Цинхуа может или не может все
еще лелеять свою обиду из-за приступов снисходительного беспокойства Старшего
брата! Да, конечно, этот человек должен быть относительно беспристрастным,
осторожным и дипломатичным по сравнению с остальными! Но, черт возьми, неужели
больно смотреть в лицо этому добродушно-недоверчивому, мягко-покровительственному
выражению и понимать: “О, да, верно, ты на самом деле не в моем углу, не так ли? Я
знал это. Блядь. Верно. Моя ошибка, братан! Это за мой счет! У меня не должно было
быть никаких ожиданий!”
Так или иначе, Шан Цинхуа на самом деле не знает, что делать с тем фактом, что
здоровье Шэнь Цинцю, по-видимому, снова ухудшается.
Это было не в Духе Бессмертного Демона.
Ну, он сделал много заявлений, которые подразумевали, что воспитание мерзавца -

злодея было не лучшим-это было топливом для неистовой ревности и зависти Шэнь
Цинцю! Множество заявлений, намекающих на то, как трудное восхождение сделало Шэнь
Цинцю горьким и жестоким! Которые, конечно же, были быстро похоронены снова, чтобы
главный герой не столкнулся ни с чем (поклонники романа "жеребец" запрещают) , мстя
при этом. Итак, похоже, что Система, возможно, снова отрабатывала глупые гребаные
последствия Полета Самолета в Небо, когда поняла этого человека.
“Му-Шиди, я не знаю об этом...” - наконец говорит Шан Цинхуа.
“Вы и раньше творили чудеса”, - говорит Му Цинфан, складывая этот комплимент в

изнурительно поставленный вызов. “Это не то".
“Нет", - соглашается Шан Цинхуа, снова просматривая список. “Тебе нужно… все это?”
’ Мне нужно заменить его систему культивирования“, - говорит Му Цинфан, и вау,

усталость делает старого доброго Му-Шиди чертовски тупым, очевидно. “Но я не могу.
Это были одни из самых успешных методов лечения за последние годы”.
Шан Цинхуа думает, что это действительно возможно, хотя ему пришлось бы провести
некоторое исследование и ударить себя по голове, пока его воспоминания о Боге-
авторе не встанут в очередь. Он думает, что процедура восстановления молодости,
вероятно, сделает свою работу, но он также думает, что Шэнь Цинцю, вероятно,
предпочел бы умереть, чем снова стать физически шестнадцатилетним или что-то в этом
роде (супер, блядь, понятно) и должен начать процесс культивирования с нуля (ах,
это было бы так раздражающе и неловко).
“Ну что ж, я сделаю все, что в моих силах”, - обещает Шан Цинхуа.
Он собирается предположить, что лидер его секты, по сути, выпишет ему пустой чек на
эти медицинские принадлежности, все из которых он уже получал в свои руки для Му
Цинфана и Пика Цянь Цао раньше. Шан Цинхуа не против, он просто... неуверен. Он не
знает, действительно ли это что-то изменит, тем более что Шэнь Цинцю, вероятно,
суждено выкарабкаться, но это выглядело бы действительно по-идиотски, если бы Шан
Цинхуа прямо сейчас сделал дрожащий жест рукой и сказал: “Э-э-э, с ним все будет в
порядке, вероятно. Действительно ли мы должны тратить деньги и прилагать усилия?
Разве Шэнь-Шисюн не может просто уйти?"
Хотя он не может заставить себя поверить, что эта дерьмовая, никчемная, коварная
Система справилась с этим. Шан Цинхуа так не доверяет! Он до сих пор помнит, как он
кричал ему о том, что молодого главного героя убили, хотя он дергал за ниточки,
чтобы предотвратить это во время беспорядка в Доме Омоложения. Система может
сделать только так много, чтобы все не выглядело подозрительно, как черт возьми -
есть разумное совпадение, а затем есть “это божий поступок, ты меня, блядь, не
обманешь” дерьмо. И если главному герою может угрожать реальная опасность быть
исключенным из истории, то любой и каждый подвергается очень реальному риску!
Му Цинфан уходит, а Шан Цинхуа продолжает думать об этой извилистой, запутанной

проблеме до конца дня. Он все еще думает об этом - по крайней мере, о том, как он
собирается выжать редкие припасы из некоторых своих более скользких контактов, не
получив слишком много их слизи на руки, - когда он отправляется навестить Ло
Цзяхуя.
Сегодня здесь только он и его невестка. Лю Цинге уехал на какое-то задание. В

прошлом месяце Бинхе удалось побывать на пике Ань-Дин, где Ло Цзяхуй встретился с
ним, но он все еще в значительной степени ограничен сектой. Насколько знает Шан
Цинхуа, нет никаких причин, по которым Фанли не может быть здесь, но он не удивлен,
что ее здесь нет. Это немного странно, что они были только вдвоем - у них почти
всегда был буфер из Бинге поблизости или друга семьи между ними.
Ло Цзяхуй, кажется, немного беспокоится о пустых местах за столом, но она заполняет

их как можно лучше, болтая о разнообразном ресторанном бизнесе. По крайней мере, до
тех пор, пока она внезапно не сделает глубокий вдох и не скажет: “Хуа-Гэ, я должна
тебе кое-что сказать”.
Шан Цинхуа замирает посреди глотка. Его бесполезный мозг немедленно бросается
угадывать наихудшие из возможных тем для разговора. Его невестка каким-то образом
догадалась, что он переселитель?! Его невестка решила, что ее сын ни при каких
обстоятельствах не отправится в Царство Демонов?! Его невестка знает Бинхе лучше,
чем он, и поняла, что молодой главный герой все-таки подвергается насилию?! О,
черт, в чем дело?
“Я выхожу замуж!” - затаив дыхание, объявляет Ло Цзяхуй.
“О”, - говорит Шан Цинхуа, сердцебиение ускоряется со скоростью звука. “Подожди,

что?”
“Ну, ты же знаешь, что я не был... заинтересован в поиске партнера, когда мне нужно
было присматривать за Бинхэ”, - серьезно объясняет Ло Цзяхуй. ”Он самый важный
человек в моей жизни".
Шан Цинхуа медленно кивает. “Да, конечно".
”И даже когда Бинге стал старше и начал хотеть быть немного более независимым,
внезапно появилась Фанли, о которой тоже нужно было заботиться".
“У тебя не было времени для себя”, - соглашается Шан Цинхуа, следуя за этим
разговором об очень очевидных вещах, которые он уже знал до сих пор. Тогда у него
тоже не было времени для себя, между организацией конференции и поиском лекарства в
дополнение к обычным ежедневным выходам из секты. “Ты действительно хорошо
поработал, присматривая за ними всеми в одиночку!”
“Они не всегда согласны с этим”,-говорит Ло Цзяхуй, улыбаясь, но самоуничижаясь.
“Ага, ну, они же молодые”.
Разногласия по поводу того, что было лучше для детей, заключаются в том, почему Шан
Цинхуа действительно должна была вытащить Фанли (которая не считала себя ребенком)
из дома любыми необходимыми средствами. Он был немного растерян, не зная, как еще
помочь. Она никогда не была частью Пути Гордого Бессмертного Демона! Даже в
качестве фрагмента предыстории, упомянутого вскользь! Шан Цинхуа иногда изо всех
сил пытается компенсировать этих лишних людей, которые никогда не были персонажами.
“Цинге был очень понимающим”, - говорит Ло Цзяхуй. "Но... ну… потом Фанли ушла, и я
был занят в ресторане, но это был мой собственный выбор... И что хорошего в том,
что мы действительно ждали? Это не обязательно должно было быть все или ничего.
Итак... мы поговорили… о том, чего мы хотели и чего... чего мы боялись ... и мы
решили двигаться вперед медленно”.
Шан Цинхуа снова кивает, потому что он знал это! Он видел все эти рукопожатия,
улыбки и теплые взгляды! Трудно это пропустить! Он видел все это, а также видел,
как Ло Цзяхуй нервно смотрит на него, явно беспокоясь, что он будет вести себя
странно из-за этого, поэтому он улыбнулся в ответ и сделал ей одобрительный жест!
Однажды он даже подмигнул ей, когда был почти уверен, что Лю Цинге осталась на ночь
у нее дома, и она стала чертовски ярко-розовой (очаровательной). Но он не знал, что
они зашли так далеко! Конечно, это было ... о, святое дерьмо, прошло уже много лет
(черт возьми, он старый), но когда они дошли до стадии женитьбы?!
Он мог бы ожидать, что руки Ло Цзяхуи побелеют костяшками вокруг чашки чая или края
стола, но сейчас она... на удивление расслаблена. “Либо я доверял Цинге, чтобы
попытаться стать партнером, либо нет. Бинхе он нравится, и он так помог Фанли.
Наличие дополнительного элемента в моей жизни не... на самом деле это не так
просто, но и не так сложно. Мне нравится время, которое мы проводим вместе, и то,
что есть кто-то, кому нравится проводить время со мной”.
“В этом есть смысл", - удается Шан Цинхуа. "Это ... это действительно хорошо".
“У меня было много сомнений!” Ло Цзяхуй говорит дальше, как будто спешит успокоить
его. “Что, если бы он осудил то, что я сделал? Что, если он отнимет у меня слишком
много времени, когда мне придется присматривать за Бинге, Фанли и рестораном? Что,
если он решит, что ему не нравится, сколько времени мы проводим вместе?”
Шан Цинхуа вспоминает, как однажды он сказал Лю Цинге, что одна из причин, по
которой он хотел сохранить свои отношения с Ло Цзяхуэем в тайне, заключается в том,
что люди неизбежно подумают, что она его любовница, а Бинхэ-его незаконнорожденный
сын. Добрый старина Лю-Шиди был очень понимающим. Затем Шан Цинхуа немного
поинтересовался, что Лю Цинге думает по этому поводу; мужчина просто пожал плечами
и сказал: “Люди-идиоты”. Не ошибся и не был недооценен, но очень разочаровал!
“И действительно ли я хотела попробовать завести отношения, когда я никто, а он...

он?” - продолжает Ло Цзяхуй. “Разве он не поймет рано или поздно, что он намного
лучше меня?”
- эй! Ему повезло, что ты подумываешь выйти за него замуж!”
“Вот что он сказал! И он сказал, что ему плевать на то, что говорят другие люди! Я
сказала, что ему было легко это говорить, когда он никогда не позволял всем
набрасываться на него, говорить гадости и отказываться даже смотреть на меня, как
будто я была слишком грязной даже для этого!”
Шан Цинхуа сразу же тянется через стол к ее руке, и она берет ее, как спасательный
круг. "Ах, он... он знает?” - тихо спрашивает он. "Насчет...?”
Ло Цзяхуй кивает, вытирая глаза свободной рукой. “Я сказал ему. Я сказал ему, что
ты знал человека, который причинил мне боль, поэтому и помог мне. Он знает, что я
никогда не была замужем за твоим братом.
“Ух ты! Лю-Шиди, ты ублюдок! Ты никогда не говорил ни хрена!” - думает Шан

Цинхуа.
"...И?”
“Он сказал, что сожалеет о том, что случилось со мной, но это совсем не изменило
его чувств”, - говорит Ло Цзяхуй, улыбаясь сквозь слезы. “И что он будет драться с
любым, кто скажет хоть слово против меня”.
“Ага, это похоже на него”.
По словам Ло Цзяхуи, если случится худшее и все узнают о ее прошлом, то Лю Цинге

готова справиться с этим вместе с ней (и неохотно воздержаться от крайне
одностороннего пинка под зад). Любой, кто плохо себя ведет, - это не те люди,
которыми он их считал, и ему все равно, что они скажут. И это все! Лю Цинге намерен
прожить свою жизнь для себя, а не для представлений других людей о том, кто он
такой.
“Ладно, может, и не ТАКОЙ уж ублюдок", - неохотно думает Шан Цинхуа.
“Даже тогда я все еще не знал, хочу ли я связать свою жизнь с кем-то, кто, кажется,
очень решительно настроен оборвать их отношения”, - объясняет далее Ло Цзяхуй. “Но
он пообещал не идти на неоправданный риск и убедиться, что у него есть поддержка, и
регулярно видеться с кем-то. То, что он так много пережил, означает, что ему нужно
больше медицинской помощи, а не меньше! Ему нужно учитывать всех людей, которые
заботятся о нем, когда он "живет своей жизнью для себя"! И он согласился. В
последнее время ему становится лучше... Не так ли?”
Черт возьми. Оглядываясь назад? На самом деле, да! Шан Цинхуа думал, что это был
просто счастливый и совершенно случайный побочный эффект того, что Лю Цинге
проводил больше времени с сестрами Ло, но они действительно поговорили об этом? Ух
ты! Может быть, ему следует просто оставить спасение жизни Лю Цинге на усмотрение
своей невестки, потому что, похоже, она уже заботится об этом.
Шан Цинхуа соглашается. Старый добрый Лю-Шиди был лучше.
Аааа, так вот почему Лю Цинге так защищал Ло Бинхэ? Не поэтому ли Бог войны Бай
Чжань наконец-то задумался о личных учениках? Вот что происходит, когда люди
начинают остепеняться, верно? Они все становятся кудахчущими!
Похоже, что Цзяхуй и Лю Цинге действительно все уладили. Они действительно

продумали это как взрослые! У них были все (или почти все) трудные разговоры (Ло
Цзяхуй говорит, что Лю Цинге все еще не знает о демоне, хотя)! Они пошли на
компромисс, сотрудничали и пришли к соглашению! И Шан Цинхуа… действительно не
заметил, что они зашли так далеко во всем. Они вели себя так... странно нормально
по этому поводу.
Он говорит об этом Ло Цзяхую.
Он вроде как подумал, что в этот момент, если они и собирались что-то сделать, то,
возможно, после всего… грядущая неразбериха в сюжете. Но Ло Цзяхуй и Лю Цинге не
знают о заговоре, не так ли? Все, что они знают, это то, что Ло Бинхэ ушел из дома
и растет! Сейчас самое подходящее время, чтобы связать себя узами брака!
Но где же страсть? Где же драма? Где же тут волнение?
Не обижайтесь ни на его невестку, ни на его младшего брата по военному делу, но

разве любовные истории не должны быть немного больше… огненный?
“Когда я был моложе, я думал, что влюбленность должна быть сплошным волнением и
страстью и невозможностью жить без кого-то даже на секунду”, - признается Ло Цзяхуй
с легкой тоской. “Я думал, что это должно было все время думать о них, не в
состоянии держаться подальше друг от друга и нуждаться в том, чтобы знать, что они
делали каждую секунду, когда их не было. Это было похоже на то, как если бы я стал
совершенно другим человеком. Я думала, что влюбленность-это когда один из нас
ужасно ревнует каждый раз, когда мы даже разговариваем с кем-то другим, делает то,
чего я на самом деле не понимаю, и меняет себя, просто чтобы он был счастлив, и
хранит секреты, и прячется, просто чтобы все не взорвалось. Потому что любовь-это
не способность помочь себе подобным образом, верно? Это больно, но оно того стоит,
верно?”
Шан Цинхуа сейчас действительно не может говорить.

Как будто кто-то перерезал ему гребаное горло.
И это прекрасно!
“Но для меня это закончилось очень плохо”, - говорит Ло Цзяхуй, нервно фыркая от
собственного преуменьшения. “Это было очень волнующе, но, оглядываясь назад, иногда
быть влюбленным в такого рода любовь было также очень страшно… и мне тоже было
немного одиноко... Быть влюбленной в кого-то, с кем я не могла по-настоящему
поговорить или доверять”.
Шан Цинхуа и Ло Цзяхуй на самом деле не говорят о ее бывшем любовнике. Фанли,

вероятно, знает об этом романе больше, чем он сам. По крайней мере, если
чрезвычайно “расстроенный и смущенный подросток” комментирует, что его младшая
невестка время от времени стреляла в Ло Цзяхуя во время споров, то это что угодно.
Ло Цзяхуй, похоже, винит себя, по крайней мере немного, за то, что оказалась
втянутой в игры какого-то мудака.
“Я действительно не знал, что делать, когда Цинге была не такой. Долгое время я
думал, что это означало, что ему было неинтересно или на самом деле было все
равно”, - говорит Ло Цзяхуй. “Что он просто был добр. Это не было скучно, но и не
было всеобъемлющим. Это вообще не было предметом историй. Это было просто... мило.
Он рядом, когда я в нем нуждаюсь, но он доверяет мне, чтобы я тоже заботилась о
себе, и он не хочет менять то, кто я есть. Я не обязана быть для него самой
счастливой и самоотверженной версией себя, и он не сердится, когда я не могу
уделить ему внимание. Я никогда не сомневаюсь, что я ему нравлюсь или он хочет
провести со мной время, потому что он говорит мне об этом, и он никогда не делает
ничего, чтобы заставить меня думать, что это не так.
“В первый раз, когда мы подрались, после того, как он чуть не погиб, сражаясь с
каким-то глупым монстром, когда я действительно разозлился на него, а он разозлился
на меня, я подумал, что это конец, когда он убежал! Все было кончено! Вот и все для
нас! Но потом он вернулся и извинился передо мной. Он сожалел, что причинил мне
боль, и пообещал, что постарается больше этого не делать. На мгновение я понятия не
имел, что делать!”
Ло Цзяхуй сжимает руку Шан Цинхуа и улыбается ему. “В последний раз, когда я был
влюблен, когда мне стало трудно, я продолжал говорить себе, что в конце концов все
снова наладится. Если бы я просто ждал и оставался сильным, тогда вся боль того
стоила бы. На этот раз легко подумать, что я мог бы провести так всю оставшуюся
жизнь”.
Что еще может сделать Шан Цинхуа, кроме как порадоваться за нее?
Он, конечно, рад за нее.
Он просто... тоже немного грустный... может быть.
Он всегда знал, что не будет ее, его и Бинге вечно! Почему его вдруг ошеломляют
люди, которые женятся?!
Ну, наверное, потому, что на самом деле у людей не было такой жизни в истории под
названием "Путь гордого бессмертного демона".
Кроме того, святое дерьмо, если Лю Цинге сделает свою сестру вдовой, Шан Цинхуа
найдет способ воскресить парня, чтобы снова убить его! Старому доброму Лю-Шиди
лучше бы этого не делать!
Все счастливо “черт возьми, течение времени реально, и люди вокруг меня не
парализованы сюжетом, висящим над их головами”, пока Шан Цинхуа не упоминает, что
он удивлен, что Лю Цинге здесь нет. Конечно, парень уехал на задание или что-то в
этом роде! Может быть, Ло Цзяхуй был слишком взволнован, чтобы держать эту новость
в секрете и ждать его возвращения! Но Шан Цинхуа как бы представил себе, как Ло
Цзяхуй и Лю Цинге усаживают его вместе, догадывается он, насколько он вообще
представлял себе это событие, меняющее жизнь.
“Цинге рассказывает своим родителям новости", - говорит Ло Цзяхуй.
“О, хорошо", - говорит Шан Цинхуа.
А потом он думает: “О, черт. О, черт. О, черт, нет”.
Но Ло Цзяхуй уже смотрит на него с умоляющим выражением, как будто теперь она может
читать его мысли поверх его эмоций. Как будто она пропадет без него. Как будто он
ее единственная надежда. В конце концов, формально Шан Цинхуа-глава их маленькой
семьи. Инстинкты, накопленные за годы дерьма Ань Дин Пика, сообщают ему, еще до
того, как Ло Цзяхуй это признает, что его любимая невестка только что подписала его
на планирование своей свадьбы с мадам Лю.
Блядь.
Он почти пытается убедить свою невестку просто “жить во грехе” или что-то в этом
роде, чтобы ему не пришлось этого делать, но Ло Цзяхуй… что ж, она заслуживает
заверения в браке, если хочет этого после своего последнего опыта с любовью!
Блядь.
Ло Бинхэ, по-видимому, уже знал, что его мать подумывает о браке, и, по сути, дал
ей свое благословение, чтобы задать этот вопрос Лю Цинге; Цзяхуй говорит об этом
Шан Цинхуа, когда спрашивает, кто должен рассказать об этом Бинхэ. Предательский
племянник! Злой, лживый, коварный племянник! Бинхе никогда не говорил ни слова!
Итак, Шан Цинхуа разрешается споткнуться о пик Цин Цзин и поделиться хорошими
новостями, которые он тоже теперь знает. (Шэнь Цинцю нет рядом, чтобы сказать Шан
Цинхуа, чтобы он убирался к чертовой матери со своей горы или что-то в этом роде.)
Юный главный герой очень рад за свою маму. Судя по всему, он все еще хорошо себя
чувствует. Он обещает, что если он не сможет получить разрешение посетить город
Санджао, чтобы поздравить ее, то он, по крайней мере, сделает саму свадьбу любой
ценой.
Шан Цинхуа на минуту задумывается о том, что самая жестокая вещь, которую мерзавец-
злодей из "Гордого Бессмертного Демона" может сделать с главным героем в этом мире,
- это помешать ему присутствовать на свадьбе своей матери. И/или, может быть,
наказать его за то, что он улизнул, чтобы присутствовать на свадьбе своей матери.
Это... это действительно странная мысль. Очень обескураживающе. Он действительно не
может выразить, как сильно он не думал, что все так обернется, когда сделал
спонтанный выбор изменить историю все эти годы назад!
Первый человек, которого он говорит себе, как ни странно, это Ци Цинци. Лю Цинге,
по-видимому, уже рассказал обо всем Лю Миняню и Ло Фанли перед уходом, поэтому Шан
Цинхуа направляется посмотреть, как девочки справляются с этим. (Кроме того, он
хочет выкачать у Лю Минянь информацию о мнении ее матери о свадьбах и браке, в
действительно жалкой попытке подготовиться к грохоту.) Он заставляет Ци Цинци
согласиться держать информацию при себе, прежде чем рассказывать, и она делает это,
как братан!
А потом он рассказывает, и она смеется ему в гребаное лицо! В конце концов, она
понимает, что он ищет сочувствия, он здесь не только для того, чтобы позволить ей
насладиться его страданиями, в качестве платы за все, что они с Лю Цинге причинили
ей. Затем она снова смеется над ним, еще громче.
Конечно, он бы тоже посмеялся, будь он на ее месте! Но только не ей в лицо! Грубо!

Она заглаживает свою вину, протягивая ему брошюру без пометки, которую, по-
видимому, конфисковала у некоторых своих учеников. Шан Цинхуа глубоко встревожен
тем, как пристально она наблюдает, как он открывает брошюру, которая… короткий
рассказ? Ну, он знает, что у Ци Цинци есть книжные клубы, так что, возможно, это
рекомендация - святое дерьмо, речь идет о его невестке и младшем брате по боевым
искусствам. Какого хрена?!
Шан Цинхуа быстро листает страницы и просматривает их. Это явно история любви.
Качество является… эх... наверное, хорошо... определенно склонен к причудливой
прозе, драматическому языку и... художественной свободе? Во-первых, Шан Цинхуа
никогда не видел , чтобы его невестка падала в обморок, тем более при виде крови!
(Она чертова кухарка. Она все время разделывает дерьмо. Она хорошо обращается с
ножами.) Кроме того, цветистые последствия! Повсюду есть чрезвычайно витиеватые, но
правдоподобно отрицаемые следствия! Ух ты!
На самом деле это неплохо, судя по тому, что он может сказать, просто листая. Явно
любительская работа, но он читает намного хуже. (Хотя, может быть, это и не о
многом говорит. Худшие вещи, которые он когда-либо читал, действительно плохие.)
Его главная проблема в том, что тот, кто написал это, очевидно, был в доме своей
невестки, что действительно сужает список потенциальных авторов.
Шан Цинхуа видит в этом свое собственное имя и... вроде как чувствует, что хочет
умереть. Черт возьми.
Шан Цинхуа снова смотрит на Ци Цинци.
Ци Цинци морщится.
“Ага, а есть еще такие?” - спрашивает Шан Цинхуа, полный ужаса.
” Насколько мне известно, нет", - говорит Ци Цинци таким тоном, который наводит на
мысль, что она была очень близка к тому, чтобы держать учеников за лодыжки и
трясти. (То, что иногда так чертовски заманчиво, правда! Иногда Шан Цинхуа бывает
очень, очень близок к тому, чтобы лишить карманных привилегий тех сопляков, которых
он называет учениками.)
Что ж, какое облегчение!
Рельеф не против немного душераздирающая, недоумение, осознание, “Святое дерьмо, я

должен отдать мою сестру в законе жених сестры-подростки очень серьезные
выращивания-установка версии интернет-безопасности и конфиденциальности разговоров
в отношении реального человека фантастики, который может быть очень опасен для
нашей семьи”. Это действительно, на самом деле не проблемы, что Шан Цинхуа думал,
что он будет иметь! Каждый день-это новый и часто утомительный сюрприз для детей!
Губы Ци Цинци подергиваются, она явно сдерживается, и Шан Цинхуа больше не может
сдерживать слегка истерический смех. Она права! Это действительно довольно весело!
Лю Минянь - начинающий писатель-фантаст из реальной жизни! Кто знал?!
Шан Цинхуа ожидал, что в это время в прошлом году он будет сосредоточен на сюжете с
помощью лазера! Он пообещал себе, что его внимание ни на йоту не отвлечется; он
будет на 100% предан тому, чтобы все, о ком он заботился, прошли через наименее
дерьмовую версию Пути Гордого Бессмертного Демона. Он собирался стать машиной-
трансмигратором! Никаких отвлекающих факторов! Все, чего он хотел, это чтобы его
семья прошла через самую быструю, наименее дерьмовую часть сюжета! И он собирался
добиться своего, черт возьми!
Вместо этого он обнаруживает, что планирует свадьбу своей невестки, и это отнимает
время, которое он, черт возьми, не знал, что должен был отдать. Конференция
Бессмертного Альянса, съешь свое гребаное сердце! Горная секта Цан Цюн? Он там
работал? Нет, он никогда не слышал об этом месте! Теперь он вершина планирования
свадеб!
А-а-а, он преувеличивает. На самом деле все не так уж плохо. Удивительно, но на

самом деле это совсем не плохо, поскольку неожиданные обязательства отнимают много
времени у того, кто уже очень занят, пытаясь объединить крупную секту
культивирования и тайно служить могущественному повелителю демонов.
Конечно, пик Лонг Шен заражен мелкими насекомыми! И пик Цзуй Сянь обнаруживает, что
один из их культиваторов пытается устроить побочную суету, избавляясь от своего
дерьма! И одна из тренировочных площадок пика Ку Син топчется, когда какой-то идиот
решает позаимствовать зверя с пика Си Цзяо для демонстрации (демонстрации того,
чего не следует делать при обучении)! Затем у пика Сиань Шу возникла повторяющаяся
проблема с дешевыми окрашенными предметами в их прачечной, у главного ученика Пика
Цион Дин “таинственным образом” обрушилась крыша, у Пика Бай Чжань возникла
проблема с инвазивными растениями из-за того, что какой-то мудак случайно вернул
его семена, и одно из хранилищ Пика Цянь Цао чуть не разрушилось из-за одной
проклятой банки! Но это просто обычный бизнес, более или менее, в горной секте Цан
Цюн.
Детское дерьмо, правда. Его ученики достаточно велики, чтобы справиться со многими
из них в наши дни.
Месяцы пролетают удручающе быстро.
Шан Цинхуа переживает из-за того, что мадам Лю наконец-то встретилась с Ло Цзяхуем
лично, по-видимому, без всякой причины. Госпоже Лю требуется всего одна чашка чая,
чтобы (несправедливо, но правильно) однозначно решить, что невестка Шан Цинхуа
никогда в жизни не делала ничего плохого и что она безоговорочно любит свою будущую
невестку. (Шан Цинхуа считает, что Лю Цинге на самом деле подготовил свою мать и
невесту к встрече друг с другом. Этот человек действительно приложил усилия!
Хорошая работа, братан!) Шан Цинхуа предполагает, что посредником, вероятно, был Ло
Цзяхуй, уговаривавший Лю Цинге позаботиться о его здоровье (“Ему нужно было подать
хороший пример Фанли”, - объяснил Ло Цзяхуа Шан Цинхуа), учитывая все обычные
резкие комментарии мадам Лю о том, что ее безрассудный сын делает все возможное,
чтобы разбить сердце своей матери.
Госпожа Лю и ее муж (тоже земледелец) также, похоже, довольны появлением

дополнительной невестки (Фанли) и внука (Бинхэ).
Это бесплатная дополнительная семья!
Отец Лю Цинге-чрезвычайно тихий человек, младший сын младшего сына из какой-то

влиятельной семьи, чьей большой страстью в жизни, кажется, является изучение
монстров, особенно птиц. Милый человек! Очень странно! Шан Цинхуа узнает, что Лю
Цинге унаследовал свою привычку исчезать в дикой местности от своего отца-
орнитолога.
На самой свадьбе Фанли говорит новому тестю своей сестры, что Бинхэ тоже очень
любит птиц, и племянник Шан Цинхуа проводит большую часть остального празднования
(и свое драгоценное время вдали от пика Цин Цзин), будучи заложником собственной
вежливости, слушая, как его новый приемный дедушка искренне рассказывает ему о
различных миграционных привычках демонических птиц.
Ну что ж! Лучше он, чем Шан Цинхуа, честное слово!
Шан Цинхуа слишком занят, присматривая за Ло Фанли, и с ним не разговаривает Лю

Минянь, которой сейчас восемнадцать лет, думает он, и все еще глубоко смущен тем
фактом, что он отчитал ее за выдумку о реальном человеке. (Он не хочет
препятствовать ее страсти к писательству! Она довольно хороша для ребенка! Это
довольно мило! Каждому нужны свои эскапистские увлечения! Он просто не хочет, чтобы
идентифицирующая информация о его семье распространялась свободно, даже если
характеристики пары... э-э-э… дико переосмыслено, и он не хочет тратить свое очень
ценное время на поиски новых незаконных вымыслов.) Трудно прочесть выражение ее
лица сквозь вездесущую вуаль, но… да, она все еще очень зла на него за этот
разговор.
Тьфу, подростки.
Бинхэ не разрешается приводить несколько сотен племянниц в жизнь Шан Цинхуа.

Просто... нет. Черт, нет.
У него даже нет пары, с которой он мог бы посочувствовать по этому поводу.
Это очень маленькая свадьба, только для семьи (дерьмовые родители Ло Цзяхуи не в
счет, и ее старший брат был вынужден отклонить приглашение), так что Ло Цзяхуи и Лю
Цинге могут сохранить свою частную жизнь. Мадам Лю раздражалась по этому поводу -
сражения, в которых ее уговаривали, были и великими, и ужасными, - но ее сын стоял
на своем! Конечно, люди могут когда-нибудь пожаловаться на то, что их не
пригласили, но самое замечательное в Лю Цинге то, что они могут более или менее
просто сказать: “Ну, мы не могли помешать ему делать все, что он хотел!” И люди
просто должны принять это, если они не хотят заявлятьони могли бы сразиться с Богом
войны Бай Чжан!
Худшей частью планирования свадьбы было то, что мадам Лю хотела, чтобы все было
абсолютно идеально для ее сына, в сочетании с Ло Бинхэ, желавшим, чтобы все было
абсолютно идеально для его матери. Они оба очень упрямые люди! (Через день мне
казалось, что Ло Бинхэ пробирается на пик Дин, чтобы проконсультироваться о
последних событиях! И поэтому Ло Фанли продолжала появляться, потому что не хотела
оставаться в стороне от того, что происходит!) Шан Цинхуа и понятия не имел, что у
его упрямого племянника так много мнений о свадьбах! Тот факт, что Лю Цинге,
вероятно, было бы, блядь, все равно, если бы единственным красным на его лице,
когда он женился, была кровь, и что Ло Цзяхуй, вероятно, провел бы весь день,
беспокоясь только о еде, почти не обращая внимания ни на что другое, казалось, не
имел для них значения! Бесполезная и не относящаяся к делу информация! Какое
значение имело мнение жениха и невесты на свадьбе?
Ло Бинхэ на самом деле не ревнует к тому факту, что его любимая мать выходит замуж,
о чем Шан Цинхуа ненадолго забеспокоился. Он волнуется за нее. Он признался Шан
Цинхуа, что рад, что у его матери будет кто-то еще, на ком можно сосредоточиться.
Ему нравится Лю Цинге. Лю Цинге нависал над их семьей с тех пор, как Бинхэ себя
помнит. Но свадебные украшения? Очевидно, он будет драться с мадам Лю из-за этого!
Сама свадьба прекрасна.
Это счастье.
Это так мило.

В этом нет никакой драмы. Никто не ломает двери поместья Лю, чтобы помешать счастью
пары.
Ло Цзяхуй выглядит такой счастливой, что готова лопнуть от счастья. Шан Цинхуа
никогда в жизни не видел, чтобы Лю Цинге выглядел таким довольным миром. Могут быть
или не быть какие-то слезы (Шан Цинхуа будет все отрицать). Мне совершенно кажется,
что это естественное, почти неизбежное развитие событий и что после этого каждый
просто продолжит жить своей жизнью.
Шан Цинхуа не ожидает, что вскоре после возвращения со счастливой и долгожданной

свадьбы его невестки ему торжественно сообщат, что здоровье Шэнь Цинцю только
ухудшилось за последние месяцы. Вау, это огромное разочарование.
Кроме того, он уже знал это? Он доставлял Му Цинфану все необходимые принадлежности
для лечения их шисюна. На самом деле он не отказался от своих обязанностей перед
сектой ради семейной свадьбы. Он знал, что Шэнь Цинцю заболел достаточно сильно,
чтобы нуждаться в уходе за пиком Цянь Цао в прошлом месяце, и Шан Цинхуа обдумал
это... хорошо... он счел это удобным временем для того, чтобы разрешение Бинхе
присутствовать на свадьбе его матери не было отозвано случайным образом. Может
быть, бессердечный! Но в то время у него было много других забот, о которых нужно
было беспокоиться, например, сообщить Мобэй-Цзюню, что его невестка выходит замуж,
и поэтому он ненадолго уедет, чтобы присутствовать на свадьбе.
Затем Шан Цинхуа говорят, что на этот раз Шэнь Цинцю не ожидается улучшения.
“О, черт, они действительно думают, что он умирает”, - понимает Шан Цинхуа.
Это действительно было не в Духе Гордого Бессмертного Демона.
"Брат, будь со мной откровенен прямо сейчас, Шэнь Цинцю умирает?” - спрашивает Шан
Цинхуа.
【Текущие прогнозы предполагают, что смерть неизбежна.】
Шан Цинхуа действительно чувствует, что его дерьмовая, никуда не годная Система
должна была предупредить его о том, что это происходит. Он действительно не знает,
как к этому относиться! К тому же плохо. Но “плохой” - это очень широкая и очень
расплывчатая категория! Неужели он должен вскочить и помчаться, чтобы все
исправить, прежде чем его посадят с какими-то незаслуженными последствиями?
”Разве... разве он тебе не нужен для сцены Вечной Бездны?"
Если бы Шан Цинхуа пришлось выбирать двух персонажей, абсолютно важных для истории
Пути Гордого Бессмертного Демона, это, вероятно, были бы Ло Бинхэ и Шэнь Цинцю!
Шэнь Цинцю-это формирующее начало! Злодей-подонок на самом деле сейчас ведет себя
совсем не как злодей-подонок, конечно, но... разве у него сейчас вообще нет роли в
этой изменившейся истории?
【Требуется характер Шэнь Цинцю.】
” Но ты только что сказал, что он умирает, брат", - чуть не плачет Шан Цинхуа.
“Есть ли… есть план на этот счет? Должен ли я что-то здесь делать? Может ли
персонаж по-прежнему играть формирующую и динамичную роль в истории, даже если он
скончался? ...Система?”
Шан Цинхуа так чертовски потерян.
Ему это совсем не нравится!
【Нестабильность характера была учтена.】
Что, черт возьми, это значит?!
Система на самом деле не будет вдаваться в подробности того, что, черт возьми, это
значит. У Системы даже не хватает порядочности пообещать Шан Цинхуа, что он не
пострадает от каких-то неприятных последствий, если Шэнь, блядь, Цинцю уберется из
этой истории, потому что он слишком, блядь, злобный, чтобы жить. Потеря этого
человека-довольно большое отклонение от сюжета! Это много лишней ряби, в которой
трансмигратор, изо всех сил пытающийся держать голову над водой, не нуждается в
своей жизни!
Шан Цинхуа действительно не может доверять тому, что Система со всем этим
справится.
Он отправляется на пик Цянь Цао, чтобы поговорить с Му Цинфаном о том, что можно
сделать. Он даже передает пару сюжетных устройств “чудесного лечения”, которые он
хранил в личном хранилище, хотя считает, что у них столь же высокий шанс прикончить
кого-то в хрупком состоянии, как и помочь хотя бы немного. Му Цинфан как бы смотрит
на предложения: “Спасибо, но, черт возьми, что я, честно говоря, должен с этим
делать?”
Каким-то образом это превращается в то, что Шан Цинхуа действительно навещает
пациента.
Шэнь Цинцю содержится в отдельной, тускло освещенной комнате в главных залах

исцеления на пике Цянь Цао, явно предназначенной для кого-то важного, с хорошей
кроватью и количеством места, вокруг которого могут собираться посетители. В данный
момент комната пуста, хотя Шан Цинхуа знает, что недалеко по коридору тихо
разговаривают две молодые женщины, главная ученица Му Цинфана и тот ненавязчивый
культиватор с пика Цин Цзин, который в эти дни всегда околачивается вокруг Шэнь
Цинцю. Шэнь Цинцю выглядит так, будто он спит, когда Шан Цинхуа входит в отдельную
комнату. Он бледен и слишком худ, и его покой выглядит скорее болезненным, чем
мирным.
Шан Цинхуа понятия не имеет, что делать.
Возможно, он мог бы что-то с этим сделать, но он этого не сделал. Он просто

позволил этому случиться.
Оказывается, Шэнь Цинцю не спит.
“...Вы здесь по поводу мальчика?” Голос Шэнь Цинцю низкий, скрипучий, и в нем
отчетливо слышна ядовитая нотка, сообщающая Шан Цинхуа, что его присутствие, блядь,
не приветствуется. В его глазах, когда он их открывает, та же самая нотка.
“Ах, нет", - отвечает Шан Цинхуа.
“Зачем спрашивать меня о моем собственном ученике?” - говорит Шэнь Цинцю почти
любезно. “В этом нет необходимости, поскольку все непрошеные посетители
"заглядывают" без всякой причины, кроме как искать его. В этом нет необходимости,
когда ваши люди шпионят за пиком Цин Цзин с тех пор, как прибыл мальчик.”
Вполне возможно, что Лю Цинге и Ло Фанли не очень хорошо справились со своими
гребаными делами. Шан Цинхуа был впечатлен их личным прогрессом! Но, ах, он не
удивлен, что Шэнь Цинцю не впечатлен.
Шан Цинхуа отчасти надеялся, что любое любопытство со стороны культиваторов Пика
Ань Дин будет объяснено жгучим желанием посплетничать.
Но Шэнь Цинцю все равно заметил? Это не слишком удивительно.
“Даже наш лидер секты иногда спрашивает о мальчике и его успехах”, - хрипит Шэнь
Цинцю, его голос становится все более и более обвиняющим. “Он так сильно
беспокоится о мальчике. Мы не можем допустить, чтобы такой любимый ребенок плакал
перед своей преданной семьей о том, что с ним плохо обращались или им пренебрегали,
не так ли? Как лестны эти предположения. Это заставляет мужчину задуматься, что
именно люди думают, что он собирается сделать с мальчиком”.
У Шан Цинхуа, возможно, где-то есть подробный список, честно говоря.
“Ах, я не могу говорить ни за кого другого”, - наконец говорит Шан Цинхуа. "Но,
пожалуйста, не принимай это на свой счет, Шэнь-Шисюн. Я действительно никому не
доверяю. За запертой дверью может случиться все, что угодно, понимаешь?”
Немного честного цинизма может хорошо подойти этому человеку.
Теперь Шэнь Цинцю горько смеется.
” Почти заманчиво что-то сделать, просто чтобы посмотреть, что бы вы все сделали,
если бы я все-таки доказал, что вы правы", - усмехается мужчина.
Вау, он действительно, должно быть, умирает, если собирается прямо сказать что-то
подобное.
Это было бы очень тревожным заявлением, но Шэнь Цинцю выглядит измученным больше
всего на свете.
” Твой главный ученик для этой партии иногда бывает хулиганом”, - предлагает Шан
Цинхуа в действительно жалком жесте “ну, это не ТОЛЬКО ты”. “Я знаю, что мне не
нужно говорить вам, что пиковая политика-это заноза в шее".
“Сейчас они должны были бы перерезать друг другу глотки на Цин Цзин", - размышляет
Шэнь Цинцю. "Если бы я был лучшим человеком, я мог бы пожелать вам удачи в том
беспорядке, который они устроят из-за работы, которую у меня отняли”.
“Ах, спасибо за мимолетное соображение”.
Да, Шан Цинхуа действительно не ждет с нетерпением того, что, черт возьми, случится
с пиком Цин Цзин. В конце концов это сработает, но сначала будет чертовски жарко.
Он думает, что пик Цин Дин и пик Сиань Шу в настоящее время выполняют большую часть
работы Шэнь Цинцю, в то время как пик Цин Цзин справляется сам без мастера. Бинхэ
сказал что-то об увеличении скрытого напряжения на пике Цин Цзин.
“Я не могу информировать вас о текущих событиях, если вы пришли именно за этим. Я

был обречен быть... украшением ради моего здоровья”, - с отвращением говорит Шэнь
Цинцю. “Мои доводы о том, что мне должно быть позволено тратить оставшиеся силы
так, как я считаю нужным, были в целом проигнорированы. Я даже не видел твоего
мальчика несколько недель".
“У меня есть ученики для этого”, - неловко говорит Шан Цинхуа. “Я… Я пришел
извиниться за то, что не пришел раньше. Я действительно думал, что ты скоро снова
встанешь. Я могу вам что-нибудь предложить?”
Это спонтанное предложение.
Этот человек действительно выглядит дерьмово, и доставать вещи для людей-это то,
что делает Шан Цинхуа. Это главное, что он делает.
Шэнь Цинцю думает об этом, между ними тянется тишина.
“Нет”, - наконец говорит Шэнь Цинцю, горько побежденный. “Годы этой слабости дали
кивающим головам и хлопающим ртам достаточно боеприпасов против меня. Наши боевые
братья и сестры сами испытывают недоверие и неприязнь, что только усиливает их.
Ничто из того, что я сделал на службе секте, в конце концов ничего не значит.
Ничего нельзя сделать, чтобы это унижение стало менее болезненным”.
“...Я могу заставить любого, кто попытается заявить, что хорошо тебя знал, пожалеть
об этом?”
Шэнь Цинцю снова горько смеется. “Пожалуйста. Если наш уважаемый лидер секты
попытается сделать из меня мученика, пусть этот грубиян ударит его по лицу”.
Да, Шан Цинхуа не думает, что Лю Цинге пойдет на это.
“Я бы предпочел, чтобы они изобразили меня худшим злодеем, которого когда-либо

видела эта секта”, - говорит Шэнь Цинцю, как человек, решивший больше не насрать,
человек, решивший казаться покончившим со всем. “Мужчина посещает несколько
чертовых борделей ради тишины и покоя, и, по-видимому, это будет концом секты. Как
будто это самое худшее, что я сделал в своей жизни!”
У Шан Цинхуа довольно солидный ярлык труса за то, что он был единственным
оставшимся в живых после резни в качестве ученика. Более приятные слухи рисовали
его жертвой ужасной ситуации. Худшее рисовало его как коварного, ненадежного
предателя идеалов секты, если не самой секты. Когда Шан Цинхуа взбирался на вершину
Дин, иногда было очень заманчиво посмотреть на этих людей и сказать: “О, братан,
это даже близко не самое худшее из того дерьма, в которое я вляпался”.
“По крайней мере, ты понимаешь, что значит, когда люди смотрят на тебя так, будто
ты никогда не будешь лучше, чем они думают”, - говорит ему Шэнь Цинцю с
сочувствием, которое все еще звучит немного как оскорбление. “Или как будто ты
совершенен, когда ты глубоко знаешь все свои недостатки, так что они с таким же
успехом могли бы создать человека из ничего”.
“Братан, тебе действительно не нужно приходить за мной вот так”, - думает Шан
Цинхуа.
Шэнь Цинцю всегда относился к нему с подозрением, всегда бросал на него такой
ужасающий взгляд, как " Я знаю, что ты фальшивый, придурок”.
Но то, как этот человек смотрит на него сейчас…
О, черт, значит ли это, что они почти друзья? Это... печально. Это действительно
чертовски грустно, честно говоря.
“Быть истолкованным и неправильно истолкованным-это жизнь, не так ли?” Предлагает

Это шоу. Это бесконечное количество историй, происходящих одновременно. Не так
аккуратно, как представлял себе Гордый Бессмертный Демон.
“Еще одна невыносимая часть его страданий”, - говорит Шэнь Цинцю, закрывая глаза.
”Ты, по крайней мере, знал, что лучше не позволять своей гордости вести тебя к
тому, чтобы пытаться быть чем-то большим, чем ты должен был быть... большую часть
времени".
Ах, это действительно звучит как оскорбление.
Это поражает Самолет, Летящий В Небо больше, чем Шан Цинхуа, хотя, глядя на этого
персонажа, которого он создал, который, по-видимому, на самом деле не может
существовать в этом мире. Это... это то, о чем он думает сейчас. Это своего рода
Самолет, Летящий В Небо По вине, не так ли?
Первоначально он хотел, чтобы злодей - подонок Шэнь Цинцю был размерным, сложным,
противоречивым персонажем - разбитым зеркалом для разбитого главного героя-в
волнистой, пронизанной сюжетными дырами, наполненной ошибками истории, которая
должна была сократить сложность в пользу количества контента. Первоначальная
концепция Шэнь Цинцю была вымышленным извращенным человеком, а конечный продукт
оказался почти карикатурой.
Когда Система осознала, что Самолет Летит К Небу, это дерьмо, она создала реальный,
полуфункциональный сверхъестественный мир, в котором люди могли жить. Эти NPC не
просто бродят случайным образом, пока не придет время возвращаться в свои дома; у
них есть жизни. Система должна была превратить всю драматическую, шлепающую по
лицу, фантазийную чушь о власти в правила. Самолет, летящий к Небу, дерьмо Собачье,
все, что он когда-либо публиковал, и все, что он никогда не публиковал, было
смешано вместе, прежде чем было расширено, сжато, обрезано и изменено.
Кое-что из этого работает. Некоторые из них вообще не работают. Кое-что из этого

превращается в новую кошмарную чушь, которую Шан Цинхуа никогда бы не смог
предсказать. Кое-что из этого создает нечто... не совсем неправильное, но полностью
излучает совершенно иную атмосферу, чем представлял себе Самолет, Летящий в Небо.
Итак, теперь выясняется, что Шэнь Цинцю на самом деле не работает на практике? По
крайней мере, не этот мудак, которому дали дерьмовое начало в жизни и поставили на
дерьмовый путь, чтобы он мог стать и всем, что когда-либо писал Самолет, Летящий в
Небо, и всем, чего он не делал. Система случайно установила правила жизни, которые
сделали так, что Шэнь Цинцю не смог выиграть игру. Он не может быть таким, каким
хочет его видеть Система. Может быть, он не может быть грозным лордом пика и
озлобленной развалиной человека одновременно; может быть, это не устойчиво за
пределами написанной страницы. Как еще Шан Цинхуа может истолковать это?
Вау, это пиздец.
“Это пиздец”,-говорит Шан Цинхуа вслух, потому что так оно и есть.
Шэнь Цинцю снова открывает глаза. “Такова жизнь", - говорит он, не возражая.
"...Юэ Цинюань был здесь?”
Лицо Шэнь Цинцю тут же исказилось в хмурой гримасе. “Он должен быть где-то
поблизости”, - отвечает он. “Он отказывается оставить меня умирать в покое… или, по
крайней мере, позволить мне умереть в том месте, которое я выберу.”
«что?»
“Я сказал ему, что предпочел бы умереть в борделе, чем в его присутствии”, -

небрежно признается Шэнь Цинцю. “У них хватило бы порядочности предложить
умирающему то, чего, по-видимому, не может сделать великая секта”.
Ну, это очевидно, но… “Обслуживание с улыбкой?”
“Немного гребаного уединения”, - устало говорит Шэнь Цинцю, снова закрывая глаза.
“Убирайся, если тебе нужно с ним поговорить. Я не хочу его видеть".
“Ух ты", - думает Шан Цинхуа, совершенно не впечатленный. “Большой Брат?

Чжанмэнь-Шисюн? Человек, о котором ты заботишься больше всего на свете, на самом
деле умирает - потому что я не могу разработать систему культивирования, чтобы
спасти свою гребаную жизнь, и, очевидно, Система тоже не может - и ты все еще не
можешь сказать гребаную правду?”
“...Это действительно не должно было быть предоставлено мне из всех людей

говорить”, - бормочет Шан Цинхуа, но он действительно чувствует, что должен Шен
Цинцю что-то за это. "Ах, Шэнь-Шисюн, человек не может не подслушивать за эти годы
и не складывать некоторые вещи вместе... особенно человек, который не доверяет
легко...”
Шэнь Цинцю не открывает глаз. “Выкладывай все, что, по-твоему, ты знаешь, если
должен”.
”Я знаю о поместье Цю".
Ага! Глаза Шэнь Цинцю снова распахиваются для этого, ищущие и немного дикие.
“...Это тебе сказал наш лидер секты?” - требует Шэнь Цинхуа.
"нет! Нет, он даже не знает, что я знаю, - быстро говорит Шан Цинхуа.
Шан Цинхуа доблестно игнорирует Систему! Вероятно, это просто говорит ему о том,
что он снова расширяет пробелы в сюжете.
Что ж, если это так, то это его выбор!
Шэнь Цинцю лает невеселым смехом. “Вот и все, что ему больше не нужно бояться
унижения за свое жалкое прошлое, когда я больше не являюсь ненужным грузом, висящим
у него на шее. Все это умиротворение за мое молчание, и ему все еще не удавалось
скрыть это. Хорошо”.
Ах, ничего себе. Еще одно действительно плохое вау. Юэ Цинъюань действительно
облажался так сильно, что Шан Цинхуа не может об этом пожалеть. Он слишком долго
терпел это! Ему действительно следовало сказать что-нибудь много лет назад, вместо
того чтобы пытаться лезть не в свое дело!
“Юэ Цинъюань облажался, заработав свой меч так сильно, что был вынужден на год
уединиться, чтобы его душа не истекла кровью”,-прямо говорит Шан Цинхуа, потому что
он слишком устал, чтобы придумать, как сказать это красиво. “Он был очень
нетерпеливым учеником, ты знаешь? Опасно волевой угловой резак! Люди любят шутить
об этом сейчас, потому что Чжан Мэнь-Шисюн был поспешным и безрассудным, когда был
молод, сейчас это забавная идея, верно?”
Шэнь Цинцю смотрит на него широко раскрытыми глазами.
“Они опубликовали историю о том, что уединение было добровольным, что лидер секты
предложил его из-за своего таланта, потому что это выглядело действительно плохо
для Пика Цион Дин, если бы все знали, что их самый многообещающий ученик был заперт
против его воли и пытался разорвать пещеры на части, чтобы выбраться".
Ах, он помнит, как люди восхищенно сплетничали о том, что кому-то столь молодому
была предоставлена такая привилегия! Действительно, это означало, что Юэ Цинюань
был предназначен для великих дел! Они все купились на это - крючок, леска и
грузило! Тем временем скромный будущий Шан Цинхуа знал правду и насмехался над
ложью. Он только немного расстроился, оставив Юэ Цинъюаня и Шэнь Цинцю на милость
их канонических предысторий, чтобы он мог позаботиться о своих собственных
проблемах.
“Когда он наконец покинул пещеры, одной из первых вещей, которую он сделал, когда
никто не смотрел, было бегство”, - продолжает Шан Цинхуа, испытывая почти легкую
ностальгию по этим старым секретам секты, всей лжи, которую сплетники съели сразу.
“Однако они притворились, что это была официальная миссия, потому что у старого
лидера секты не было учеников, почти столь же многообещающих, понимаешь? Он
собирался привести Юэ Цинюаня в форму или сломать его! Чжан Мэнь-Шисюна наказали,
когда они оттащили его назад, но ему, похоже, было все равно, он ходил так, словно
кто-то вырвал ему сердце, и он уже был мертв”.
Шэнь Цинцю остается неподвижным и молчаливым.
“Однако уединение не могло так много сделать для его меча. Меч Сюань Су все еще
высасывает его жизнь каждый раз, когда он вытаскивает его из ножен - вот почему он
такой мощный”, - добавляет Шан Цинхуа. “Я, э-э, тоже не должен этого знать… это не
было распространено повсюду, но у некоторых людей все еще есть идея… ты знаешь, как
сплетничают люди с пика Ван Цзянь? Некоторые из них подозревают, что особый и супер
знаменитый меч лидера секты имеет высокую цену. Большинство вещей, которые делают
сильные”.
Шан Цинхуа очень хотел бы, чтобы Шэнь Цинцю сейчас что-нибудь сказал.
Мужчина просто смотрит на него.
Шан Цинхуа не знает, как это закончить. Он мог бы сказать: “Клянусь, я не лгу”. Он
мог бы сказать: “Ему действительно следовало рассказать тебе все это много лет
назад. Что за мудак, а?” Он мог бы сказать: “Я здесь просто посыльный, ломающий
один корабль ради другого корабля, так что, пожалуйста, не убивай меня”.
“Иди и приведи его сюда”, - наконец говорит Шэнь Цинцю. "Сейчас".
“Да", - говорит Шан Цинхуа и практически бросается к двери.
Что ж, если Юэ Цинъюань все равно будет выведен из строя смертью Шэнь Цинцю, то
Шэнь Цинцю вполне может убить этого человека сам!
Му Цинфан очень “Эй, какого хрена ты только что сделал, чтобы взволновать моего
пациента?”, когда Юэ Цинъюань прибежал, но Шан Цинхуа держит губы на замке. Не
нужно быть гением, чтобы понять, что Шэнь Цинцю, добровольно оставшийся наедине с
Юэ Цинъюанем прямо сейчас, означает, что это дерьмо немного испорчено. Шэнь Цинцю
чертовски холоден, выглядит опасно сердитым, когда изгоняет Шан Цинхуа и Му Цинфана
из комнаты.
“...Это… ух… будет некрасиво”, - говорит Шан Цинхуа Повелителю пика Цянь Цао.
Му Цинфан поднимает брови, что является… в точку.
“Я имею в виду, уродливее, чем обычно”, - говорит Шан Цинхуа. "Просто... ах, может
быть".
Шэнь Цинцю начинает разговор, спрашивая, не хочет ли Юэ Цинъюань ему что-нибудь

сказать, поскольку он, по-видимому, умирает.
Что-нибудь вроде вынужденного уединения и меча, на который он тратит свою жизнь,

возможно?
Му Цинфан, великодушно позволив Шан Цинхуа подслушивать вместе с ним, смотрит на

Шан Цинхуа так: “Ты, блядь, не мог предупредить меня, что собираешься сделать это
со мной?”, Что... совершенно справедливо. За исключением того, что Шан Цинхуа не
знал, что он собирался сделать это со своим младшим боевым братом, который, как он
догадывается, знает о суперсекретной проблеме с мечом Сюань Су в его должности
главного целителя их секты. Шан Цинхуа действительно вообще этого не планировал!
С этого момента разговор на самом деле не становится лучше. Шэнь Цинцю в ярости, но
в ужасающе спокойной манере, по крайней мере, до тех пор, пока он просто не начнет
перекрикивать хриплые извинения Юэ Цинюаня, чтобы быть услышанным.
Шан Цинхуа, по крайней мере, видит лицо Му Цинфана, когда Шэнь Цинцю обвиняет
лидера их секты в том, что он позволил ему думать, что оставил его умирать. Как
Шэнь Цинцю кричит о том, что с ним обращаются как с нежеланным призраком, как с
потенциальным шантажистом, как с досадным разочарованием, как с мелким нарушителем
спокойствия, как с избалованным ребенком, как с проблемой, которую нужно решить, и
как с последним пятном на репутации Юэ Цинъюаня - что угодно, только не как с кем-
то, кому можно доверять проблемы Юэ Цинъюаня и с кем обращаются как с равным.
Юэ Цинюань пытается объяснить, что он не думал, что Шэнь Цинцю захочет услышать его
оправдания, и Шэнь Цинцю отвечает, что он скорее умрет, черт возьми, чем будет
умолять человека, которого, как он думал, забыл о нем, объяснить, когда именно его
не стоило спасать как можно скорее.
Юэ Цинюань пытается объяснить, что он не хотел жалости Шэнь Цинцю или заставить
мужчину быть благодарным за то, что он попытался.
Шэнь Цинцю говорит мужчине, чтобы он пошел к черту сам. Как может быть не больно,
когда кто-то, кого он любил, причиняет ему боль, а потом просто... проходит мимо
боли, как будто боль не была тем, кем они были?
“Весь мир мог бы поносить меня… отвергни меня… оставьте меня умирать... И я не
обращу внимания на их ненависть! Что они на самом деле знают о том, кто я такой? О
том, кто я такой?” - требует Шэнь Цинцю. “Но если бы Ци-Гэ могла меня вышвырнуть…
решите, что я просто больше не стоила хлопот, теперь, когда он вкусил лучшей
жизни... Тогда я действительно, должно быть, несчастна больше всего на свете в
корне! Если он поверил в это, тогда... тогда это должно было быть правдой.”
Му Цинфан явно не терпится положить этому конец, но это не тот разговор, в котором
есть хорошее место для остановки.
Шан Цинхуа отходит в другой конец комнаты, просто чтобы ему больше не приходилось
слушать плач лидера их секты.
Срань господня?! Это действительно не тот звук, который он когда-либо ожидал

услышать!
Ему следовало что-то сделать с этим много лет назад.

Черт, он, наверное, худший человек в мире. Он думал об этом раньше, и прямо сейчас
он чувствует, что снова приближается к тому, чтобы “мне нужно выблевать свои кишки
в переулке в жалкой попытке очистить себя от ощущения себя дерьмом”. Он надеялся,
что они сломаются первыми, но, похоже, Шэнь Цинцю сломался не так.
“МУ ЦИНФАН!” - кричит Юэ Цинюань.
Шан Цинхуа оборачивается и видит, как Повелитель Пика Цянь Цао исчезает в комнате.
Ах, это... это действительно не может быть хорошо.
У Шан Цинхуа на самом деле нет силы духа, чтобы следовать за ним.
Он и так причинил достаточно вреда.
Му Цинфан кричит Шан Цинхуа, чтобы тот привел своего главного ученика, и Шан Цинхуа
идет, радуясь, что его ноги уносят его от этого дерьма. Он приводит главного
ученика Му Цинфана в соседнюю комнату, который бросается в бой, посылая каскад
приказов через пик Цянь Цао. И это здорово! Они знают, что делают! Отлично!
Но это оставляет Шан Цинхуа беспомощно посторонним.
Он потирает голову, пытаясь снять напряжение, но становится только хуже. Это не ...
Это не головная боль? Это похоже на головную боль. Как будто головная боль-это
самое близкое, что есть в его мозгу, чтобы это ни было, черт возьми.
А потом Система чуть не сбивает его с ног громким предупреждением.

【ОШИБКА ПРОЦЕССА РАЗМЕЩЕНИЯ ТРАНСМИГРАТОРА.】

У Шан Цинхуа нет времени понять, что, черт возьми, это значит, прежде чем
всплывающее окно мигнет и его место займет другое.

【Значок системного запроса, синий вопросительный знак, который появляется и

исчезает. 】
【ВАЖНОСТЬ МИССИИ: ОБЯЗАТЕЛЬНО. ШТРАФЫ ЗА НЕУДАЧУ.】
【ЦЕЛЬ МИССИИ: ВЕРНУТЬСЯ В ШЭНЬ ЦИНЦЮ.】
- Лю Цинге и Ло Цзяхуй как пара придумали шутку "Отчим Лю Цинге", но потом я
подумал:"...Подождите, я могу использовать это, чтобы пристыдить и Мошанга, и
Цзыцзю!" Кроме того, это действительно подчеркивает разницу между тем, чтобы все
остальные говорили: "У нас впереди вся оставшаяся жизнь! Давайте принимать важные
жизненные решения и планы!" И Шан Цинхуа такой: "Но... сюжет...?"
- Хорошо, итак, я знаю, что объяснение Дойлиста для вступления Шэнь Юаня в историю
в этот конкретный момент заключается в том, что речь идет о том, что его бросили в
середине истории (и о чьем-то опыте переселения), который уже идет. На самом деле
родиться в другом мире как SQQ было бы совсем другой историей (историей SQH)! Это
все еще не мешает мне строить ватсоновские объяснения прибытия Шэнь Юаня и
отклонения ци Шэнь Цзю для развлечения и фанфики!
- Мне нравится играть с заголовком, что у PIDW и SVSS есть ваааааай больше
различий, чем просто у трансмиграторов. Мы знаем, что мир SVSSS PIDW был взят из
первоначального плана самолета и неписаного (или, по крайней мере,
неиспользованного) материала, поэтому я думаю, что было бы интересно, если бы мир
Bing-Ge PIDW вообще этого не делал. Если бы кто-то действительно присмотрелся
повнимательнее, возможно, мир Bing-Ge СТРОГО ограничен оригинальным текстом PIDW, а
мир SVSSS в целом больше склоняется к воображаемой версии истории Самолета (включая
весь этот неиспользуемый материал) и развивался по-другому благодаря
трансмиграторам и природе этой экспериментальной смеси. Я думаю, что это
интерпретация, которую я использую для этой конкретной истории, по крайней мере, в
отношении PIDW SJ против SVSSS SJ, просто потому, что это интересная возможность
для изучения.
- Я написал несколько мошангов и (вроде) Цзыцзю по одному снимку за выходные!
- тревога и кофеин устраивают петушиный бой в моем мозгу
- Резюме: У Шан Цинхуа болела голова, глаза слезились, и он начал, возможно,

думать, что создание экспериментального стимулятора, потому что он скучал по
неорганическому качеству энергетических напитков с неразумной страстью, было плохой
идеей. Только может быть! Даже ногти у него почему-то болели. Он не знал, что это
такое.
- способность оставаться трезвым и любезным
- Резюме: Шэнь Цинцю на протяжении многих лет использовал множество оправданий,

чтобы избежать присутствия человека, который теперь был лидером его собственной
секты, некоторые из которых даже были хорошими. Некоторые из них даже были правдой.
На самом деле, он очень предпочитал, чтобы его причины оправдываться (до того, как
бушующий огонь, всегда горящий глубоко в его груди, поднялся, съел его заживо и
распространился на всех вокруг него без разбора) были правдой. | Оригинал до Канона
Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань случайно были втянуты в разговор.
- Новый год, новые проблемы для Шан Цинхуа! Пока! 😘💕❤️
Глава 20: Другой ботинок

В которой их два.
"Тоссавари, ЧТО ты делаешь?"
Ерунда! Всякое такое!
Да, глава должна быть такой.
Когда его дерьмовая, никуда не годная Система Переселения говорит: “Прыгай”, Шан
Цинхуа думает: “Пошел ты, братан! Ты прыгай!” Но он все равно прыгает! Так или
иначе, он прыгает! Он никогда не радуется этому, но он прыгает! Система не отдает
приказы, не включив в них дополнительную сторону угрозы серьезных последствий за
невыполнение их, - а когда приходят приказы, обычно дерьмо, так что оставаться в
курсе ситуации-единственный способ остаться в живых.
Шан Цинхуа не утруждает себя закрытием всплывающего окна. Его голова гудит,
возможно, даже отключается от тела, внезапно охваченного паникой из-за того, что
означает “Ошибка в процессе размещения Трансмигратора”. Он бежит обратно в комнату
Шэнь Цинцю, уворачиваясь от присутствующих культиваторов Пика Цянь Цао и ученика
Пика Цин Цзин.
“Что, черт возьми, это значит? Что, черт возьми, это значит? Что, черт возьми,
это ЗНАЧИТ?” - думает Шан Цинхуа настолько, насколько вообще может произносить
слова. “Это НЕ МОЖЕТ означать то, что я думаю. Это не может означать ...
Шэнь Цинцю все еще лежит на больничной койке. Или это смертное ложе?
Только Шэнь Цинцю не мертв.
Он даже не без сознания.
Одна из светящихся рук Му Цинфана лежит на обнаженном животе мужчины, в то время

как другая лежит на его груди, и Шэнь Цинцю в агонии обнажает зубы. Му Цинфан очень
быстро обращается к окружающим его людям - голос резкий от настойчивости, брови
нахмурены от интенсивной концентрации - давая инструкции своему пациенту, своему
главному ученику рядом с ним и лидеру своей секты.
Юэ Цинюань стоит на коленях рядом с Шэнь Цинцю, сгорбившись, в отчаянии и с дикими

глазами, позволяя другому мужчине выжать все чувства из его пальцев, и они оба
держатся изо всех сил.

【ЦЕЛЬ МИССИИ: НАЙТИ ЗЛОУМЫШЛЕННИКА.】
"...Что?” - думает Шан Цинхуа.
“Иди", - рявкает Му Цинфан.
“Да, Шизун”, - повинуется старшая ученица, бросаясь головой вперед в данную работу
и бросая последний неуверенный взгляд в угол комнаты.
Шан Цинхуа проследил за ее взглядом.
Там кто-то есть, молодой человек, прижатый к стене, как будто он пытается проползти
через нее обратно. Шан Цинхуа не видел, как парень прошел мимо него через
единственную дверь, и, несмотря на весь его шок от дерьмовой ситуации, он думает,
что, черт возьми, заметил бы кого-то подобного среди культиваторов Пика Цянь Цао.
У молодого человека короткие волосы - короткие волосы - достаточно короткие, чтобы

кончики едва прикрывали верхнюю часть его ушей. Это одна из многих стрижек, о
которых с тоской думает Шан Цинхуа каждый раз, когда погода становится слишком
жаркой для модных длинных волос. Малыш поворачивается, чтобы посмотреть на Шан
Цинхуа, явно напуганного, с широко раскрытыми глазами за стеклами очков. Очки! Очки
без оправы в ярко-синей оправе! И в довершение всего, ребенок босиком и в одежде
пижама с рисунком, с пуговицами и нагрудным карманом, и одного их вида почти
достаточно, чтобы сбить самолет, Летящий в Небо, обратно на задницу.
Современные волосы. Современные очки. Современная одежда.
А потом ребенок мерцает - нет, ребенок, блядь, дергается, когда пытается медленно
продвигаться вдоль стены к двери . Это гребаный системный сбой. Его внешность
искажается вокруг него, когда он двигается, как кожа, не полностью прикрепленная к
раме под ним. Это всего на долю секунды, но этого достаточно!
Один из культиваторов Пика Цянь Цао спотыкается, другой вздрагивает, и ребенок тихо
вскрикивает и падает со стены на пол, в ужасе уставившись на свои дрожащие руки.

【ЦЕЛЬ МИССИИ: УДАЛИТЬ ЗЛОУМЫШЛЕННИКА ИЗ КОМНАТЫ.】
Нарушение привлекает внимание Му Цинфана, когда у Владыки пика Цянь Цао (который,
Шан Цинхуа может признать здесь и сейчас, на самом деле может иметь худшую гребаную
работу в секте) не остается ничего лишнего. Му Цинфан хватается за первую пару
свободных рук, которые он видит.
“Шан Цинхуа, позаботься об этом человеке!” - рявкает он.
Шан Цинхуа бросается вперед и хватает трансмигратора - святое гребаное дерьмо,

трансмигратор - за руки. Трансмигратор покачивается под руками Шан Цинхуа, отчего у
Шан Цинхуа мурашки бегут по коже от сочувствия, а также от ужаса “убери меня нахуй
от этой штуки”, но там есть что - то - в основном что-то-что нужно держать. Ребенок
борется, но он не сильный и не тяжелый, и Шан Цинхуа, возможно, немного больше, чем
человек на данный момент.
- эй! Отпусти!”
Шан Цинхуа вытаскивает ребенка из того, что становится операционной.

【ЦЕЛЬ МИССИИ: НАЙТИ ИЗОЛИРОВАННОЕ МЕСТО.】
Мимо культиваторов пика Цянь Цао, из здания и в сады за главными залами исцеления.
Пустая комната! Пустое здание! Ему нужно изолированное место, и ему нужно не
переставать думать о том, какого хрена ему нужно изолированное место или что, черт
возьми, он должен делать, когда найдет его.
“Система, братан, что это за хуйня?” - думает он. “Эй, Система?! БРАТАН?!”

【ЦЕЛЬ МИССИИ: ИДИТЕ НАЛЕВО.】
Ребенок спотыкается и дрожит, и чувствует себя так, словно что-то только на пути к
твердости под пальцами Шан Цинхуа, в то время как Система направляет его в пустой
дом для пациентов, примыкающий к садам зала исцеления. Эти дома предназначены для
долгосрочных пациентов или очень важных гостей. Этот еще не был готов для чьего-
либо использования, поэтому все закрыто ставнями, сложено и совершенно необитаемо.
Шан Цинхуа толкает другого переселителя внутрь.

【ЦЕЛЬ МИССИИ: ЗАКРОЙТЕ ДВЕРЬ.】
Очевидно, Система теперь превратилась в гребаный микроменеджер! Это ад!
Ребенок падает на пол и отползает на несколько лишних футов от Шан Цинхуа, глядя на
него снизу вверх, поглядывая на закрытую дверь, как будто кто-то задается вопросом,
не собираются ли их убить. Шан Цинхуа бесполезно и неуверенно смотрит в ответ.
Слова не могут собраться у него в голове, не говоря уже о том, чтобы вырваться из
его горла прямо сейчас. Это шокирует, понимаешь?! Это так много для восприятия!
Во-первых, у парня пирсинг в ухе.

Мозг Шан Цинхуа не может с этим справиться. Это уже слишком.
Система звенит в нем.

【ЦЕЛЬ МИССИИ: ОСТАВАЙТЕСЬ НА МЕСТЕ.】
Шан Цинхуа большую часть времени не смотрит на системные уведомления, если вообще
читает их краем глаза, но он полностью смотрит в это всплывающее окно. Пока он
наблюдает, появляется второе всплывающее окно, маленькое, со значком загрузки.
Значок загрузки, Один счетчик, 1 секунда, вращение по часовой стрелке.
А потом: динь! Динь! Динь! Динь!
Второе всплывающее окно переключает цвета с темно-синего на более светлый, слегка

зеленовато-синий, и множество других системных окон открываются из воздуха. Новая
цель миссии Шан Цинхуа остается на прежнем месте, поэтому он может четко сравнить и
увидеть, что эти системные окна и их шрифты выполнены в несколько ином стиле.
В одном окне написано:
【Код активации: “Глупый автор, глупый роман!”】
【Инициализация системы...】
Другой говорит:
【Добро пожаловать в Систему! Эта система основана на развивающейся концепции: “Ты

можешь встать, никаких проблем!” Мы надеемся предоставить вам наилучший возможный
опыт переселения. Мы искренне надеемся, что во время вашего опыта вы сможете
осуществить свое первоначальное желание:】
【Превратить кусок “глупого” письма в превосходную работу.】

【Мы желаем вам всего наилучшего!】
На третьем действительно изображен Гордый Бессмертный знамя Пути Демона.
【Добро пожаловать на ГОРДЫЙ ПУТЬ БЕССМЕРТНОГО ДЕМОНА .】
Хлоп.
Броский и привлекающий внимание? ДА. Возможно, преступление против графического

дизайна? Тоже да. Аааа, Самолет, Летящий В Небо, наверное, подумал, что это круто!
Но это было… эххх... несколько десятилетий в самом мире дали Шан Цинхуа некоторые
мнения и разные вкусы. Супер ностальгия! Но, например, в очень плохом, наводящем
ужас, “навязчивом образе из другой жизни” и “кто-то только что прошел по моей
могиле”.
В четвертом окне написано::
【Инициализация системы!】
【Привязка вашей роли персонажа: Шэнь Цинцю, Повелитель пика Цин Цзин горной секты
Цан Цюн.】
【ОШИБКА ПРОЦЕССА РАЗМЕЩЕНИЯ ТРАНСМИГРАТОРА.】
Оттуда окна в основном растворяются в потоке красных предупреждений и технической

тарабарщины. Много: “Ошибка! Ошибка! Ошибка!” Это... это чертовски страшно, честно.
Это похоже на то, как если бы кто-то открыл скрытую электрическую панель на дереве,
а затем немного повернул солнце назад, например: “Вау! Я действительно не знаю, с
чего начать с этого! Так что давайте не будем! Давай просто притворимся, что всего
этого никогда не было!”
“Какого хрена, братан”, - говорит Шан Цинхуа.
Он оглядывается на другого переселителя, который все еще смотрит на него.

“...Ты… ты-переселитель, - говорит малыш.
Разоблачение, безусловно, входит в Десятку худших преступлений при Переселении,

насколько Шан Цинхуа смог собрать их воедино из-за неодобрения его Системы. Но,
аааа, похоже, что собственная система Шан Цинхуа только что сделала это за него!
Что, черт возьми, такое правила или реальность больше?
“За мои преступления", - отвечает он.
Он всегда считал, что попал в такую дерьмовую ситуацию, потому что был автором.
Какие чудовищные преступления в Интернете совершил этот случайный человек, чтобы
его сбросили в Самолет, Летящий В Сторону Небесного столба?
Шан Цинхуа снова оглядывает ребенка с ног до головы.
“Ты был почти Шэнь Цинцю", - правильно понимает он. “Срань господня”.
Системное решение проблемы нестабильного персонажа, необходимого для самой важной

сцены сюжета, состояло в том, чтобы просто заменить его кем-то другим? Это холодно.
Это очень холодно.
Честно говоря, это просто пугает.
Парень хмурится при этом напоминании и встает на ноги, он ниже Шан Цинхуа примерно
на пять сантиметров или около того. “Говорит человек, который жил как Шан Цинхуа из
всех персонажей", - огрызается в ответ малыш. “Эта роль кажется ничуть не лучше!”
"А-а-а, ну, это правда...”
Парень вроде как держит его там.
"Итак! Вы читатель?" - спрашивает Шан Цинхуа. "Поклонник?"
"Я бы не сказал” фанат", - ворчит малыш, поднимая подбородок, все еще заметно
дрожа. “А какой другой вариант? Кто-то, кто не потратил слишком много дней своей
жизни на роман о жеребце, написанный кем-то, у кого нет вкуса и писательских
навыков ученика начальной школы? ‘Не читатель’?" Глаза парня сужаются. "Автор?"
Шан Цинхуа одновременно слегка обижен и неохотно впечатлен. “Ух ты, какая ты
сообразительная", - говорит он. “Значит, анти-фанат, да? Эй, все в порядке, мне
было вроде как все равно, правда".
Малыш моргает на него, явно удивленный тем, что оказался прав. “Ты… Самолет?”
“Эх, раньше я был таким. Ха, это очень странно слышать вслух, честно говоря,
особенно от кого-то другого. Каково было ваше имя пользователя? Мог бы я это
знать?”
"...Несравненный огурец", - признается малыш.
“Ха”, - думает Шан Цинхуа, на самом деле не ожидая, что узнает имя пользователя.
Желал ли он когда-нибудь такой участи придурку, который нечаянно и неосознанно
толкнул его сюда? Ах, наверное, он может быть таким мелочным и злобным.
“Приятно снова встретиться с тобой, Огуречный братан", - говорит он.
“Я не могу сказать то же самое”, - отвечает малыш, но он все еще дрожит и иногда

мерцает по краям, так что Шан Цинхуа не принимает это на свой счет. “Есть ли… есть
ли здесь другие переселители? Или дело только в тебе?”
“Ах, нет. Насколько я знаю, это только я”.
Он был здесь, один, в течение десятилетий. Если там будут еще трансмиграторы, Шан
Цинхуа будет кричать. На самом деле, это действительно несправедливо, что он сейчас
не кричит! Ему бы очень, очень, очень хотелось начать паниковать прямо сейчас! Он
проводит здесь целый день! За исключением того, что у ребенка в настоящее время
есть мяч “разрешено паниковать” прямо сейчас. Смерть (предполагает Шан Цинхуа),
переселение, почти превращение в Шэнь Цинцю и вместо этого сломанное переселение?
Это очень много плохих новостей в очень быстрой последовательности! Шан Цинхуа не
хочет выводить ребенка из себя или производить еще худшее первое впечатление,
испытывая заслуженный срыв.
Позже у него будет нервный срыв наедине, как у ответственного взрослого.

Прямо сейчас? Он ведет себя спокойно! Самый спокойный! Сейчас никто в мире не может
быть спокойнее его!
"Только я... а теперь ты", - продолжает Шан Цинхуа.
“Не по своей воле", - фыркает малыш. “Что это за переселение душ? Кто бы выбрал
Путь Гордого Бессмертного Демона для своего назначения? Или подлый злодей вроде
Шэнь Цинцю на роль персонажа? А потом это даже не сработало! Кому понадобилась
такая дешевая, дерьмовая сделка по переселению душ?”
Шан Цинхуа смеется, может быть, немного истерично, чувствуя себя очень уверенно.
Вот что он говорил! В течение многих лет! “О, только не я! Я не выбирал какую-либо
часть этого дерьмового опыта переселения душ. Ах, знаешь, я всегда подозревал, что
с моей Системой что-то не так, но это...” Он машет рукой над окнами, бормоча от
смущения. "Это ... это действительно что-то другое!”
Он просто наблюдал за своим… коллега? Коллега? Почти, мог бы-быть-другом? Он просто

наблюдал, как Шэнь Цинцю медленно умирает, задаваясь вопросом, что, черт возьми,
теперь произойдет с сюжетом, и теперь кажется, что они полностью потеряли его!
Малыш смотрит на него, как на человека, пытающегося оценить уровень сумасшествия.
Справедливо! Оскорбительно, но справедливо!
Шан Цинхуа проводит рукой по лицу. “Святое дерьмо, я не могу поверить, что Система
собиралась сделать тебя Шэнь Цинцю. Как, черт возьми, этот переключатель вообще мог
сработать? Не может быть, чтобы кто-то не заметил такой подмены… все бы так
сделали!”
Как бы Юэ Цинюань вообще отреагировал на это? Смотришь на Шэнь Цинцю и не узнаешь

его? Просить прощения не у того гребаного человека?
От одной этой мысли Шан Цинхуа хочется выпрыгнуть в окно.
Парень хмурится, но ... Нет, он смотрит мимо Шан Цинхуа.

“Что там происходит?” - спрашивает малыш.
Шан Цинхуа снова поворачивается лицом к системным окнам. Большинство из них все еще
плавают там, неподвижные, поэтому взгляд притягивают два новых всплывающих окна с
текстом, мелькающим так быстро, что Шан Цинхуа на самом деле не может ничего из
этого прочитать. Всплывающее окно, стилизованное под Шан Цинхуа, выглядит так, как
будто оно... допрашивает другое всплывающее окно? Святое дерьмо, это не может быть
тем, что он видит.
"Это... моя Система издевается над твоей Системой?” Шан Цинхуа задается вопросом.
"...Может быть?” - говорит малыш.
Это своего рода роман-видеть, как его дерьмовая, никчемная Система хоть раз в жизни
запугивает кого-то другого.
Не очень хороший роман, но все равно увлекательный!
"Ты собираешься... что-то с этим сделать?” - спрашивает ребенок
Он смотрит на всплывающее окно, в котором все еще отображается последняя цель

миссии: “ОСТАВАЙТЕСЬ НА МЕСТЕ”.
“Что я должен здесь делать?” - требует Шан Цинхуа.
“Разве у тебя не должно быть лучшего представления о том, как все это работает?” -
настаивает малыш, скрещивая руки на груди. Вау, возможно, это достаточно холодный
взгляд для Шэнь Цинцю, но после всего этого потребуется нечто большее, чтобы
запугать Шан Цинхуа. “Ты написал этот мир, не так ли? Ты здесь дольше, чем я!
Подожди, как давно ты здесь?”
“Э, скажем, около сорока лет”,-говорит Шан Цинхуа, наблюдая, как Системы - Системы
во множественном числе, святое дерьмо - сердито взаимодействуют друг с другом.
“Более или менее. Давайте не будем вдаваться в подробности! Мне не нравится думать
об этом, понимаешь?”
"...Я просто читал последние новости", - тихо говорит малыш.
Шан Цинхуа оглядывается через плечо и видит ошеломленное выражение лица. Ах, он
узнает это выражение! Это выражение лица человека, находящегося на грани
экзистенциального кризиса! Видите ли, именно поэтому Шан Цинхуа не любит об этом
думать. Если он начинает думать об этом, он начинает думать много плохих мыслей о
времени, пространстве и реальности в целом.
“Ах, ну, время странное в таких вещах", - говорит он.
Парню удается довольно хорошо прийти в себя, вместо этого направляя эти вызывающие
нервное расстройство чувства в другой ледяной взгляд. Очень похоже на Шэнь-Цинцю.
“Ну, тогда ты определенно должен знать, как все это работает сейчас”.
“Эй, у меня все работало просто отлично, пока ты не появился, братан! У меня был
план! Я со всем этим справлялся, пока ...
Динь!
"Ах, черт, что теперь?”
Два разных системных окна, которые были… беседуешь? Спорить друг с другом? Эти
всплывающие окна исчезли. Они были заменены новым Системным окном, маячащим прямо
рядом с Шан Цинхуа и нетерпеливо мигающим.

【Требуется Обновление Мира.】
【Мы приносим извинения за неожиданную ошибку переселения.】
【Из-за возрастающих отклонений графика Хост превысил рекомендуемое ограничение на

отверстия в графике и ошибки непрерывности. Настоятельно рекомендуется, чтобы Хост
активировал специальную функцию Ретроактивного исправления непрерывности, чтобы
сохранить текущие достижения, открыть новые пути поиска в США, избежать проблем с
производительностью и улучшить непрерывность сюжета.】
【Специальная функция Ретроактивного исправления непрерывности не является

бесплатной.】
” Все удалось, да? " - скептически повторяет малыш.
“Почему там никогда нет кнопки " отвали’?” Шан Цинхуа требует от своей дерьмовой
Системы. “Эй, этот большой Шэнь Цинцю облажался из-за тебя, братан! Или ... ну,
один из вас! Самое меньшее, что ты мог бы сделать, это сделать все, что, блядь, это
бесплатно! Аааа, я действительно купил дешевую систему, да? Какова цена? Очки?
Сколько их было? О, пошел ты, я не буду платить за это!”
“Сколько у тебя очков?” - спрашивает малыш.
“Достаточно,” неохотно признает Шан Цинхуа, - но я приберегаю их для важных вещей!

Моя кровь, пот и слезы не для того, чтобы спасать мою дерьмовую, никуда не годную
Систему от провалов!”
“Подожди! Ты должен сначала выяснить, что он делает, верно?”
Шан Цинхуа смотрит на ребенка, пытаясь объяснить ему, как пройти его дерьмовый опыт
переселения душ. Ах, черт. В решительном выражении лица ребенка заметен проблеск
страха - крайнее отчаяние в получении дополнительной информации и контроле над
ситуацией, что имеет смысл, учитывая дерьмовый опыт переселения ребенка до сих пор.
Шан Цинхуа не с любовью вспоминает второе детство, когда он чувствовал себя

инопланетянином по причинам, которые он не мог объяснить, только чтобы узнать, что
он был инопланетянином.
“Я думаю", - говорит Шан Цинхуа. ”Но я не трачу никаких очков".
“Если это какой-то патч, то там должны быть примечания к патчу", - настаивает
малыш, просматривая системное окно в поисках недостающих подсказок. “Попросите у
него примечания к исправлению!”
“А-а-а, прекрасно! Отлично! Системный братан, покажи мне примечания к исправлению,

и я подумаю об этом”, - говорит Шан Цинхуа. Он подумает об этом пять секунд, типа:
“Ого, я, блядь, этого не сделаю". И это будет еще одно " нет " от него, братан!
【Изменения вселенной Патча обратной непрерывности включают в себя:】
【Мигающий зеленый значок проверки. Исправление Ошибок Размещения

Трансмигратора.】
【Мигающий зеленый значок проверки. Исправление Нестабильности Персонажа.】
【Мигающий зеленый значок проверки. Исправление Дыр В Сюжете Предыстории

Персонажа.】
【Мигающий зеленый значок проверки. Исправление Нестабильности в Мире.】
【Мигающий зеленый значок проверки. Регулировка Мирового Отклонения.】
【Мигающий зеленый значок проверки. Требуемая Регулировка Отклонения Проекции Дуги

Графика.】
【Мигающий зеленый значок проверки. Прогнозируемая Окончательная Регулировка

Отклонения Дуги.】
【Мигающий зеленый значок проверки. Прогнозируемая Окончательная Коррекция

Отверстия На Графике Дуги.】
Шан Цинхуа вскидывает руки. “О, такой же прозрачный, как всегда, братан!”
Малыш хмуро смотрит в окно, как будто кто-то пытается выучить новый язык только
усилием воли. Предупреждение о спойлере! Это не сработает! Шан Цинхуа уже много лет
пытается понять свою дерьмовую, никуда не годную Систему Переселения душ, и
единственное, что она когда-либо по-настоящему проясняла для него, это то, как
сильно она ненавидит его, ненавидит этот мир и ненавидит свою работу по управлению
обоими этими вещами.
“Отказ от обновления звучит так, как будто это может плохо закончиться”, - наконец
говорит ребенок.
“Вероятно, нет, но я справлюсь", - решительно говорит Шан Цинхуа. До сих пор ему
это удавалось! Ему все равно, если Системе не нравится тот факт, что он пытается
уберечь бедного главного героя от Вечной Бездны, этого не произойдет, если он
сможет помочь этому! “Ты действительно хочешь в конечном итоге жить жизнью Шэнь
Цинцю, братан? Да, я так не думал!”
” Я тоже не хочу так оставаться", - огрызается малыш, указывая на свое собственное
тело, что на самом деле не работает, потому что в данный момент он не мерцает.
Тем не менее, Шан Цинхуа понимает, в чем дело!
“Время и место для вашего появления были неподходящими”, - признает Шан Цинхуа. “Но
я могу придумать что-нибудь для таинственной предыстории. Знаешь, у меня здесь есть
кое-какие связи. Вокруг валяется множество устройств для телепортации. Ты сбежал
откуда-то, спасаешься бегством… а, кое-что. Кто-нибудь, может быть! Эй, ты
притворяешься, что у тебя амнезия по поводу всего этого, и мы заканчиваем на этом!
Если нам повезет, ты заблудишься в этой суматохе!”
“Амнезия", - повторяет малыш, не впечатленный.
“Это клише, потому что это классика, Огуречный братан”.
“Я всегда хотел быть Гордым Бессмертным Демоническим фоновым персонажем с

потенциалом для интересной истории, но которого бросают в пользу сюжетных линий
папапы и он исчезает в небытие!”
“А-а-а, ну, хреново быть тобой, братан! Но на самом деле это не история, это моя
гребаная жизнь сейчас!” Шан Цинхуа огрызается в ответ. “Я живу здесь! Я не рискую
всем, над чем работал все эти годы, только потому, что Системе не нравится, как
идут дела, и она испортила переселение, о котором никто из нас не просил. Ты
действительно хочешь, чтобы тебя запихнули в тело незнакомца или вышвырнули из
этого мира черт знает куда?!”
Малыш испуганно делает шаг назад.
Что заставляет Шан Цинхуа чувствовать себя дерьмом из-за всего этого.
Он вздыхает. “Послушай, Несравненный Огурец, я что-нибудь придумаю для тебя.

Правда, я так и сделаю! Я найду тебе место, где можно спрятаться, и мы ускользнем
отсюда, и я расскажу всем, что ты исчез так же, как появился, хорошо? Лучше
случайно отброшенная сюжетная линия, чем полностью стертая или что-то еще творчески
дерьмовое. Поверь мне, братан, ты не можешь доверять Системе заботиться о том, что
тебя волнует, а не о том, что, по ее мнению, делает историю лучше”.
Ребенок, по-видимому, по крайней мере достаточно подкован в жанре или одарен

достаточным здравым смыслом, чтобы не слепо доверять Системе Переселения душ или
Шан Цинхуа, судя по его выражению. Разумно! Неудобно, но разумно! Честно говоря,
Шан Цинхуа примет это! Он возьмет это недоверие к Системе и побежит с ним!
“Эй, хочешь научиться культивировать? Ты можешь научиться самосовершенствоваться!”
"С твоей системой культивирования?” - спрашивает парень, не впечатленный и

настороженный, но он полностью обдумывает это.
Летающие мечи довольно заманчивы! Дети обожают летающие мечи!
Шан Цинхуа хочет сказать, что Система улучшила культивирование Пути Гордого
Бессмертного Демона - превратила его, по крайней мере, в нечто последовательное и
функциональное, - но того, что происходит с нестабильным фундаментом Шэнь Цинцю,
достаточно, чтобы эти слова застряли у него в горле.
Черт, он понятия не имеет, как сейчас дела у Шэнь Цинцю. Смогли ли Му Цинфан и Юэ
Цинъюань стабилизировать этого человека? Были ли наконец побеждены демоны его
сердца, или его сердце, наконец, не выдержит от чистого возмущения?
Системе действительно нужна опция “отвали навсегда” здесь. Отвали! Отвали! Отвали!
Забудь о сюжете! Забудь об этой истории! Забудь Гордый Путь Бессмертного Демона!
Система должна оставить его в покое, оставить в покое его племянника, оставить в
покое его семью и оставить в покое Шэнь Цинцю и этого бедного раздражительного
ребенка, который должен был быть Шэнь Цинцю! Больше никаких захватывающих
приключений!
Шан Цинхуа здесь не нуждается в помощи Системы. Он тоже этого не хочет.
Он точно не нажимает кнопку “Обновить позже”? снова кнопка! Он выучил свой урок в
последний раз. Если ему придется прожить остаток своей жизни, преследуемый
всплывающим окном в углу его зрения, то так тому и быть. С этого момента он будет
так жить! Хотя это было бы действительно чертовски раздражающе. Должно же быть что-
то, что он может сделать.
”Где кнопка "Отмена"?" Требования системы Шан Цинхуа. “Где кнопка”никогда больше не
показывай мне это, потому что мне все равно, насколько все сломано, я просто буду
так жить, спасибо", братан?"
Нехотя в правом верхнем углу окна появляется маленький красный крестик.
【Требуется Обновление Мира.】【Значок отмены, мигающий красным X.】
“Вот это уже больше похоже на правду!” - думает Шан Цинхуа.
Он нажимает на кнопку.
Он нажимает кнопку через долю секунды после того, как Система открывает новое
всплывающее окно под его рукой, заменяя кнопку X кнопкой “Обновить сейчас?”. Шан
Цинхуа почти сразу же отшатывается, но все равно слишком поздно. Кнопка “Обновить
сейчас?” изменила цвет под его рукой, цифровая имитация физического отступа.
Сердце Шан Цинхуа немедленно погружается в пучину ужаса.
【Хост выбрал “Обновить сейчас”.】
О, нет. О, нет, нет, нет ...
【Значок потери очков, мигающий блестящим красным знаком минус. Значок потери
очков, мигающий блестящим красным знаком минус. Значок потери очков, мигающий
блестящим красным знаком минус. 】
” Подожди, ты нажал на нее?! " - встревоженно спрашивает малыш. “Я думал, ты не

собираешься принимать обновления? Почему ты нажал на нее?! Что теперь будет?!”
“Я не знаю!” Шан Цинхуа огрызается в ответ.
“Тогда почему ты нажал на нее?!”
“Я этого не делал!”
“Ты совершенно ясно это сделал!”

“Система обманула меня! Вот о чем я говорил! Ненадежный, дерьмовый, никчемный кусок
дерьма-! Отмени! Отмените обновление! ОТМЕНИТЕ ОБНОВЛЕНИЕ! ОТМЕНИТЬ! Если бы у тебя
была кнопка включения, я бы прижал ее к твоему лицу, как подушку, ты, гребаный
мудак! Отмени!”
Система ничего этого не регистрирует.
Конечно, черт возьми, нет. Доказуемо, что это дерьмо при отмене уже запущенных
процессов!
"...Что со мной будет?” - спрашивает малыш.
Шан Цинхуа вынимает свое лицо из рук, чтобы снова посмотреть на ребенка.
Молодой человек явно напуган перед лицом неизвестности. Конечно, он держится как
можно выше, но малыш действительно не может скрыть тот факт, что это худший опыт в
его жизни до сих пор, и он почти уверен, что все станет еще хуже. Возможно, он
прав. Он также не просил об этом больше, чем Самолет, Летящий В Небо.
"...Система позаботится о вас", - говорит Шан Цинхуа.
Малыш прищуривается, глядя на него. «что?»
“Я лгал раньше", - лжет Шан Цинхуа. “Я просто не хотел делать обновление. Да, на
самом деле все будет хорошо. Все будет хорошо, брат.”
Теперь парень по имени Несравненный Огурец выглядит так, словно не знает,

радоваться ему или злиться; похоже, он довольно хорошо справляется и с тем, и с
другим одновременно. ” Ты здесь заботишься только о себе, не так ли? " - говорит он
ледяным тоном. “Как будто ты действительно Шан Цинхуа".
“Единственный и неповторимый", - соглашается Шан Цинхуа.
“Что же тогда произойдет?”

“Я ни хрена не понимаю", - не говорит Шан Цинхуа. “Я думаю, что скоро увижу, как
десятилетия работы пойдут насмарку, потому что твоя Система отстой хуже, чем моя,
братан, и моя Система решила стать конкурентоспособной в этом отношении.
Пожалуйста, не задавайте мне вопросов, я чувствую, что мой мозг буквально тает
прямо сейчас”.
“Давайте убираться отсюда”, - решает Шан Цинхуа, как будто у них есть хоть какой-то
шанс обогнать Систему. Как будто Система может честно пропустить их, если они
достаточно удалятся от сюжета и всех персонажей, необходимых для сюжета. “Подальше
от горной секты Цан Цюн. Поехали!”
“Что, почему?!”
“Ты не хочешь объяснить Юэ Цинюаню, кто ты и что ты здесь делаешь?”
"...Нет”.
Если он сможет доставить ребенка в город Санджао, возможно, Система оставит

Несравненного Огурца в основном в покое. Если Шан Цинхуа сможет держать всех, кто
ему действительно дорог, в одной комнате и не мигая наблюдать за ними, может быть,
ему удастся каким-то образом не дать этому котлу когда-либо закипеть. За этими
мыслями нет реальной основы, но Шан Цинхуа будет цепляться за нее, потому что ему
нужно чувствовать, что он все еще имеет некоторый контроль над историей, которую он
написал в другой жизни.
Ему нужно думать, что у него есть некоторый контроль над жизнью, которой он живет
прямо сейчас и живет уже несколько десятилетий. Это жизнь, которую он действительно
не хочет видеть, на самом деле ставшей дерьмовой историей, которую он написал.
Шан Цинхуа хватает ребенка за руку и направляется к

Глава 21: УСТАНОВКА МИРОВОГО ОБНОВЛЕНИЯ
Мировое обновление СЕЙЧАС УСТАНАВЛИВАЕТСЯ.
【Мировое обновление СЕЙЧАС УСТАНАВЛИВАЕТСЯ.】
【В настоящее время Система устанавливает рекомендуемое мировое обновление в рамках

специальной функции Ретроактивного исправления непрерывности. В свете развития
сюжета это обновление поможет сохранить текущие достижения, открыть новые пути
поиска в США, избежать проблем с производительностью и улучшить непрерывность
сюжета.】
【Преимущества исправления обратной непрерывности включают в себя: исправление

ошибок размещения трансмигратора, исправление нестабильности персонажа, исправление
дыр в сюжете предыстории персонажа, исправление нестабильности в мире,
корректировку отклонения в мире, требуемую корректировку отклонения от проекции
дуги графика, корректировку конечного отклонения дуги, корректировку конечного
отверстия графика дуги и другие изменения вселенной. Мы хотим предоставить вам
наилучший возможный опыт переселения душ. Мы искренне надеемся, что вы сможете
осуществить свои желания.】
【Пожалуйста, удерживайте во время обновления мира. Мы желаем вам всего
наилучшего!】
Значок загрузки, Двойной счетчик, 10 секунд.
Глава 22: Мир сдвинулся с места

В которой Шан Цинхуа чувствует толчки в измененном мире.
Шан Цинхуа стоит в садах за пределами главных залов исцеления пика Цянь Цао, сразу
за главными залами исцеления. Он понятия не имеет, как сюда попал.
Это пиздец по целому ряду причин.
Шан Цинхуа не из тех людей, которые попадают в незнакомые места, не помня, как он
туда попал. Иногда он оказывается в странных местах, не помня, зачем он туда
поехал, конечно; иногда он оказывается в странных местах, потому что напряженная
ситуация изо дня в день выводила его на скользкий путь со слишком большим
количеством остановок, чтобы идти прямо, конечно. Но на самом деле он не из тех,
кто “отключается где-то и просыпается где-то в другом месте”, братан. Он, в худшем
случае, “засыпает в гостиной и смутно просыпается в спальне, ах, должно быть,
проснулся в какой-то момент".
Пробуждение также обычно включает в себя отрывание себя от смутно горизонтальной

поверхности. Но Шан Цинхуа приходит в себя стоящим, полностью одетым и одиноким, но
способным видеть, как культиваторы Пика Цянь Цао, ученики и слуги занимаются своими
повседневными делами.
Он... сейчас сядет.
Шан Цинхуа опускается на ближайшую каменную скамью. На пике Цянь Цао их очень
много, особенно в их садах. Шан Цинхуа полагает, что люди, которые внезапно
оказываются неспособными стоять, - это обычная проблема Пика Цянь Цао. Как ни
странно, они не выставили никаких ведер для рвоты рядом со скамейками, так что Шан
Цинхуа может только предположить, что они не будут возражать, если вместо этого его
просто вырвет в кусты.
【Обновление мира ЗАВЕРШЕНО.】
【Специальная функция Исправления обратной непрерывности была успешно установлена.

Спасибо вам за вашу покупку. В качестве дополнительной функции, благодаря
примененным исправлениям и корректировкам, все точки, которые ранее были потеряны
из-за связанных ошибок непрерывности и отверстий в графике, были восстановлены.】
【Мы желаем вам удачи в вашем новом и улучшенном опыте Гордого Бессмертного
Демона !】

Шан Цинхуа пристально смотрит на всплывающее окно.
У него действительно нет слов для того, что он сейчас чувствует.
Ему нужно что-то похуже, чем: “Пошел ты”.

Солнце сейчас близится к закату, хотя едва перевалило за полдень, когда он

отправился навестить Шэнь Цинцю. Тени в саду становятся все длиннее и длиннее. Дует
прохладный ветерок.
Мир просто двигался вокруг него. Мир изменился, и он понятия не имеет, как это
могло измениться для него. Ну, на самом деле у него много идей, но все они отстой.
Они все ужасны до глубины души! Он не хочет жить Гордым Бессмертным Демоническим
Образом, как он это написал.
Если он просто останется на этой скамейке навсегда, ему никогда не придется
выяснять, что Система “исправила” в его жизни.

Пока он остается на этой скамейке, все будет хорошо.
Шан Цинхуа обхватывает голову руками и очень тихо говорит: “Черт”.

Шан Цинхуа не может вечно оставаться на скамейке запасных.
“Шанг-Сибо?”
Он смотрит на главную ученицу Му Цинфан, старшую девочку-подростка или молодую

женщину (он слишком устал, чтобы сказать, но молодую, это ясно по ее
неуверенности), которая выглядит так, как будто у нее был настоящий день. Последний
раз, как помнит Шан Цинхуа, он видел ее в комнате Шэнь Цинцю в середине отклонения
ци мужчины. Он не может прочесть судьбу этого человека в ее изнеможении сейчас.
Хорошие или плохие новости не написаны четко на ее лице.
“Юэ-Сибо хочет видеть тебя немедленно", - говорит она.
“Круто”.
"...Простите?”
“О, ах, я имею в виду, конечно. Я буду там, - говорит Шан Цинхуа, прочищая горло,
затем снова прочищая горло и поднимаясь на ноги. Стоять прямо сейчас кажется
настоящим достижением. “Где он сейчас?”
"У комнаты Шен-Шибо, Шибо", - говорит молодая женщина, все еще сбитая с толку.
"...Ах, и как там снова Шэнь-Шисюн?”
Молодая женщина слегка улыбается. "Состояние Шен-Сибо стабильное и многообещающее”.
“Это хорошо”.
У Шан Цинхуа нет возможности спросить: “Эй, так была ли заменена душа Шэнь Цинцю
или нет? Он все еще тот засранец, которого мы знаем, или новый? Можешь ли ты дать
ему пощечину, чтобы разбудить его и посмотреть, значит ли для него что-нибудь имя
"Несравненный огурец", просто для твоего старого доброго Шан-Шибо? Пожалуйста, не
говори Юэ Цинъюань или Му Цинфан!”
"Сюда, пожалуйста, Шан-Сибо”.
“правильно”.
Шан Цинхуа последовал за главным учеником Му Цинфана обратно в залы исцеления,

чувствуя, что теперь он понимает Юэ Цинъюаня больше, чем когда-либо хотел понять
этого человека. В нем есть какая-то странная пустота. Трещина прямо в середине его
души, где собралось много чувств, но он их еще не почувствовал. Мир все еще
продолжается, и он все еще живет в нем, хотя все, что в нем действительно имеет
значение, может исчезнуть, и это отчасти его вина.
Юэ Цинюань стоит у двери комнаты Шэнь Цинцю, выглядя дерьмово, но как человек,
который не так давно выглядел еще хуже и привел себя в порядок. Его волосы недавно
были переделаны в более простой стиль. У него новая верхняя одежда, которая не
подходит к остальной его одежде. Его глаза опухли и покраснели.
Его улыбка, когда он видит Шан Цинхуа, не что иное, как обида.
Шан Цинхуа слегка кланяется, но не уважительно. ” Чжан Мэнь-Шисюн,-приветствует он,

- я рад слышать, что Шэнь-Шисюн выздоравливает! Он проснулся?”
“Му-Шиди сейчас присматривает за ним", - отвечает Юэ Цинюань. “Он отдыхает”.
Ах, намеренно бесполезный отказ от ответа! Нехорошо! Юэ Цинъюань подобен

непреодолимой стене; это прохладное “он отдыхает” уже отрезало невысказанную
просьбу Шан Цинхуа встретиться с Шэнь Цинцю, поэтому повторять это вслух было бы
неразумно. Блядь.
“Кто в Шэнь Цинцю?” - Шан Цинхуа не кричит. Едва.
“Помощник Ма также попросил встретиться с Юэ-Сибо и Шан-Сибо в удобное для них

время", - говорит главный ученик Му Цинфана, стоя между ними. “Шизун объявил
постоянные тихие часы и ограниченный доступ в этот зал исцеления”.
Их выгоняет ученица, как будто она думает, что они начнут наносить удары. Аааа, это
довольно забавно, хотя бы потому, что Шан Цинхуа получил бы такой сильный пинок под
зад в той дуэли, что на самом деле это совсем не смешно.
"Если Шанг-Шиди выйдет со мной наружу?” Говорит Юэ Цинюань.
Поэтому они возвращаются на улицу. Шан Цинхуа идет рядом (и немного позади) со
своим лидером секты, когда мужчина ведет его через сады зала исцеления в полной
тишине. Шан Цинхуа требуется больше времени, чем следовало бы, чтобы понять, что
они направляются в тот же самый дом для пациентов, где он ранее принимал другого
переселителя
Один из помощников Юэ Цинюаня стоит прямо у дома и кланяется им обоим в знак

приветствия. Снаружи есть два культиватора пика Цион Дин, которые, похоже,
действуют как охранники, и еще двое внутри. Дом для пациентов был открыт и не
загроможден; там даже ученик Пика Цянь Цао все еще убирает пыль с углов, а другой
приносит корзину с припасами, и все это для человека, лежащего без сознания на
кровати в соседней комнате.
Шан Цинхуа не может не надеяться и…
Это из-за ребенка.
Несравненный Огурец!
“О, черт возьми, спасибо”, - думает он. “Ребенок не застрял в Шэнь Цинцю”.
Он все еще слишком зол и напуган тем, что происходит сейчас, чтобы думать о том,
чтобы поблагодарить Систему за все это дерьмо, но… святое дерьмо, это могло быть
так плохо. Это могло быть так плохо. Это вызывает у него желание схватить Юэ
Цинюаня за переднюю часть мантии и закричать ему в лицо. “Ты знаешь, как чертовски
плохо это могло быть, братан?” - кричал он. “Ты ВООБЩЕ ЗНАЕШЬ?!”
”Незваный гость уже проснулся?" - спрашивает Юэ Цинюань.
“Нет с тех пор, как я потерял сознание в объятиях Господина Шана ранее, лидер Секты
Юэ”, - отвечает культиватор Пика Цянь Цао, стоящая у кровати, женщина поколения Му
Цинфана, чье имя Шан Цинхуа в данный момент не может вспомнить. “Он представился
как Шэнь Юань, прежде чем рухнул в обморок. Лорд Шан предположил, что он, возможно,
искал семью, и что-то перепуталось.”
Шан Цинхуа совершенно не помнит, как это говорил, но ладно.
Ладно! Отлично! Все в порядке!
Юэ Цинюань пристально изучает лежащего без сознания молодого человека, как будто
ищет в нем какое-то семейное сходство. Очки ребенка куда-то исчезли (хотя пирсинга
в ушах нет), а его современная одежда была заменена на что-то более подходящее для
обстановки. По мнению Шан Цинхуа, с Шэнь Цинцю не так уж много сходства, если
вообще есть какое-то сходство.
“Есть какие-нибудь травмы?” - спрашивает Шан Цинхуа.
Культиватор пика Цянь Цао делает слишком долгую паузу. “Ничего очевидного", -
говорит она, что звучит не очень хорошо. “Я хотел бы услышать мнение лорда Му. Есть
кое-что… необычно в культивировании незваного гостя.”
“Он культиватор?” - спрашивает Юэ Цинюань.
“Похоже на то", - неуверенно говорит культиватор пика Цянь Цао.

【Линии, Которые Нельзя Пересечь.】
【Цель миссии: Выяснить происхождение таинственного злоумышленника.】
Никто больше даже не моргает при виде цифрового звонка или всплывающего окна. Никто
другой даже не знает, что он там есть! О, радость быть переселителем! Видеть то,
чего никто другой не может видеть, и притворяться, что не можешь? Ужасный опыт.
0/10. Вообще не рекомендуется. Аааа, Шан Цинхуа это, блядь, не нравится.
Но... по крайней мере, пока кажется, что ребенок в безопасности?
Хотя Шан Цинхуа не узнает в полной мере о том, что сделала Система, пока
Несравненный Огурец не проснется. Пока этот “Шэнь Юань” не проснется. Шан Цинхуа
задается вопросом, откуда взялось это имя. Ему не нравится очевидная связь с Шэнь
Цинцю, но это, вероятно, потому, что ему ничего не нравится в этом! Просто есть
вещи, которые ему не нравятся, и вещи, которые ему здесь действительно не нравятся!
Все это часть супер веселого опыта переселения душ! Все как-то отстой!
Юэ Цинъюань говорит культиватору Пика Цянь Цао держать его в курсе лично или
исключительно через выбранного им помощника, затем напоминает культиваторам пика
Цянь Дин, чтобы они не теряли бдительности. Того, кому удалось проникнуть в секту
горы Цан Цюн - в залы исцеления пика Цянь Цао, - нельзя недооценивать.
Шан Цинхуа как бы отстраненно передает приказы лидера секты своим подчиненным,
поглощенный разглядыванием другого переселителя, находящегося без сознания.

ПЕРСОНАЖА: Шэнь Юань.】
Он больше не одинок.
Святое дерьмо, он действительно не знает, как к этому относиться.
“Шан Цинхуа",” говорит Юэ Цинъюань.
Ах, пора уходить.
Солнце сейчас садится должным образом, отбрасывая настоящую тьму на пик Цянь Цао.
Шан Цинхуа ничего так не хочет, как бежать из темноты - бежать вниз с горы так
быстро, как только может нести его меч, так быстро, как только могут нести его
ноги, так быстро, как он может ползти, если ему придется ползти, - но Юэ Цинъюань
просит проводить его обратно на вершину Дин. Это одна из тех дерьмовых просьб, от
которых человек на самом деле не может отказаться, потому что другой человек
настаивает... и также является лидером секты Шан Цинхуа.
Шан Цинхуа не может просто сказать: “Эй, на самом деле, мне нужно быть где-то, чего
сейчас здесь нет”. Когда лидер секты настаивает на прогулке, преданному
культиватору внезапно не остается ничего лучшего, как прогуляться! Вот как это
работает.
Прогулка ужасна! Неудивительно!
На радужном мосту на закате немного оживленно: молодые ученики спешат отбить

комендантский час, а земледельцы неторопливо возвращаются на нужную гору с
напоминанием о солнце. Все они кланяются лидеру секты, когда он проходит мимо, и Юэ
Цинъюань улыбается и кивает им в ответ. Это не произойдет до тех пор, пока они на
самом деле не достигнут Пика Дин, пока у них не будет достаточно уединения, чтобы
Юэ Цинъюань наконец перестал мучить Шан Цинхуа и сказал то, что он хочет сказать.
“Понимая хронологию сегодняшних событий от Му-Шиди, можно было бы предположить, что

Шан-Шиди посетил его и беседовал до того, как здоровье Шэнь Цинцю было расстроено”,
- категорично говорит Юэ Цинъюань.
“Му Цинфан, ты чертов стукач", - думает Шан Цинхуа. Хотя, когда лидер секты
задает вопросы, на вопросы нужно отвечать, и если бы это был не Му Цинфан, это
всегда был бы кто-то другой. Ах, черт, Шан Цинхуа всегда знал, что эта конфронтация
рано или поздно произойдет.
“Был разговор", - неопределенно соглашается Шан Цинхуа, вероятно, тем же тоном,
которым другие люди говорили: “Просто разговаривать не противозаконно, братан”.
“Хм. По какому поводу?”
Шан Цинхуа действительно хочет сказать: “О, ты знаешь, братан, всякое такое”.
“Я думаю, о вещах, о которых следовало поговорить давным-давно”, - говорит он

вместо этого, не глядя на лидера своей секты, вероятно, говоря слишком громко, но
нуждаясь в том, чтобы как-то компенсировать сердцебиение, грохочущее в его ушах.
“Пока не стало слишком поздно вообще говорить о них".
Напряжение почти осязаемо. На присутствие Юэ Цинюаня действительно не стоит чихать,

особенно когда он зол, даже когда он пытается держать себя и свою силу под жестким
контролем. Давления почти достаточно, чтобы Шан Цинхуа начал потеть на месте.
“Я не знал, что ты знаешь эти вещи", - холодно говорит Юэ Цинюань.
"Секреты никогда не остаются такими секретными, как нам бы хотелось, особенно те,
которые состоят из множества маленьких секретов, до которых может добраться любой".
Честно говоря, если бы Шэнь Цинцю сразу не решил, что “Юэ Цинъюань втайне желает,
чтобы я остался мертвым”, был ответом за то, что человек не вернулся за ним, он,
вероятно, мог бы раскрыть секрет меча Сюань Су для себя. Шэнь Цинцю, вероятно, мог
бы получить все ответы, которые он хотел, просто убедив правильную горстку людей в
том, что Юэ Цинъюань, наконец, посвятил его в секрет - Му Цинфана, вероятно, Вэй
Цинвэя тоже, и, вероятно, некоторых пожилых культиваторов пика Цин Дин - так что
было безопасно поговорить с ним об их проблемах. Это было бы даже не так сложно.
Юэ Цинъюань останавливает их, и в поле зрения появляется Дом отдыха Шан Цинхуа.
“Это было не твое дело-делиться ими”.
“А-а-а, может быть, может быть".

“Это было не твое место”, - повторяет Юэ Цинюань, искренне злясь, заставляя Шан
Цинхуа, наконец, посмотреть на него и встретиться с ним глазами. “Такая изменчивая
информация, которой поделились, когда Шэнь Цинцю был в таком слабом состоянии, чуть
не убила его. Ты переступил через меня, ты переступил через Му Цинфана. Ты сегодня
своей неосторожностью вызвал у него почти фатальное отклонение ци!”
Шан Цинхуа пристально смотрит, а затем говорит: “Ты, блядь, серьезно?”
Юэ Цинъюань, изображение грозного земледельца в праведной ярости, на самом деле

моргает.
“Шэнь Цинцю уже умирал!” - кричит Шан Цинхуа. “Это не имело ко мне никакого
отношения! Но легче обвинить меня - о, неуклюжий и легкомысленный Шан Цинхуа, - чем
признать тот факт, что трещины в фундаменте Шэнь Цинцю, возможно, не смогли
заживить, потому что ты никогда не давал ему никакого разрешения относительно
своего прошлого!”
“Вы слишком остро отреагировали и переступили черту”, - твердо настаивает Юэ

Цинюань. "Ты причинил большой ущерб, думая, что знаешь, что происходит, когда на
самом деле ты ничего не знаешь о нашем прошлом ... ”
Самолет, Летящий В Небо, на самом деле смеется. Это так иронично, это действительно
больно! У него сейчас действительно болит грудь от того, насколько это неправда...
или, может быть, от того, насколько чертовски глупа вся эта ситуация, когда этого
никогда не должно было быть.
Хотя, насколько ему известно, Система изменила в нем все.
Так что, может быть, он ни хрена не знает! Кто знает?!
“Я знаю больше, чем ты думаешь”, - говорит Шан Цинхуа. "Ах, но почему ты вообще
слушаешь то, что я говорю? Шэнь Цинцю уже все там сказал. Вы слушали что-нибудь из
того, что он говорил? Я бы предположил, что нет! Поскольку вы не слушали все, что
он говорил, а тем более все, чего он не говорил, в течение многих лет. Если ты не
будешь слушать его, ты не будешь слушать и меня. Ты бы предпочел попытаться
справиться с ним, чем признать свои собственные ошибки, да?”
“Мои отношения с Шэнь Цинцю тебя не касаются, Шан Цинхуа, и ты, похоже, неправильно
понял, разозлившись необоснованно - даже опасно - из-за наших дел, когда тебе не
следовало этого делать. Это было н ... ”
“Хотя это отчасти так, поскольку это продолжает мешать выполнению работы, а также
потому, что, знаете, это большое недоразумение между вами чуть не убило моего
шисюна”, - возражает Шан Цинхуа, потому что, если у него здесь есть лопата, он мог
бы продолжать копать. У него есть годы накопленных накоплений! ”Я должен был дать
Шэнь-Шисюну понять, что была реальная причина, по которой ты никогда не приходил за
ним, чтобы он действительно мог быть уверен, что ты в конце концов не устанешь и не
предпочтешь секту ему, как он думал, что ты сделал в прошлый раз".
Юэ Цинъюань сейчас выглядит очень, очень сердитым, но самым несчастным из всех

возможных способов. “Что бы вы ни ошибочно полагали, что он должен был знать, все
равно было непростительно безрассудно делиться такой изменчивой информацией, когда
он был в таком слабом состоянии”, - говорит мужчина отрывисто. “Если наши дела
действительно так сильно тебя беспокоят, тебе следовало, по крайней мере,
подождать, пока он не окрепнет настолько, чтобы услышать такие вещи, а не
подвергать его такому риску”.
"Не было ... могло и не быть "позже"!” Шан Цинхуа плачет в отчаянии, зная, как
близко они подошли к тому, чтобы не быть позже. “Какое ‘идеальное время "
существует для подобных вещей? Это никогда не могло не навредить ни ему, ни тебе!
Но жить так еще хуже! Тебе ничто не мешало сказать все, что ты хочешь! Тебе никто
не говорит, как жить своей жизнью! Контролируйте, что вы можете или не можете
сказать! В любой момент ты мог бы решить, что больше не хочешь так жить и что ты не
хочешь причинять больше боли человеку, о котором ты заботишься, потому что тебе
было слишком стыдно признавать свои ошибки!”
Шан Цинхуа понятия не имеет, насколько сильно Система влияет на поведение людей
здесь, честно говоря, но он думает не так много, если вообще думает! По крайней
мере, до того, как он получил очередную информацию о нем! Система, очевидно, не
могла заставить Шэнь Цинцю вести себя по отношению к главному герою как полный
подонок - злодей, если бы этот человек решил, что хочет быть чем-то большим, чем
это, - и, очевидно, он это сделал! Точно так же, как Система не могла заставить
Самолет, Летящий В Небо, вести себя как оригинальный Шан Цинхуа!
Это должно было обманом заставить его “вернуть историю в нужное русло”!
Какое, блядь, оправдание есть у Юэ Цинюаня для всего этого?
“Вы принимаете эту ситуацию слишком близко к сердцу”, - холодно заявляет Юэ

Цинъюань с сильной ноткой окончательности, не обращаясь ни к чему из того, что
только что сказал Шан Цинхуа. “У вас очень упрощенное понимание очень сложной
ситуации. Не вмешивайся больше в эти дела. Не приближайтесь больше к Шэнь Цинцю,
пока он полностью не исцелится. Не говорите с ним о том, что, по вашему мнению, вы
понимаете из слухов, и снова рискуйте его выздоровлением”.
Ладно, теперь Шан Цинхуа понимает Шэнь Цинцю больше, чем когда-либо хотел понять
этого человека. Пристальное внимание Юэ Цинюаня действительно отстой.
Это так иронично, что его действительно может стошнить в ближайший куст. Или, может
быть, он действительно не знает, о чем, черт возьми, он здесь говорит! Может быть,
Система все подменила! Он понятия не имеет, что реально, а что нет прямо сейчас!
“О, что ты собираешься делать?” Шан Цинхуа требует от этого человека. “Уволишь
меня?”
Юэ Цинъюань явно не впечатлен этим возвращением.
Шан Цинхуа не может до конца поверить, что он только что это сказал.
“Не приближайся больше к Шэнь Цинцю", - спокойно повторяет Юэ Цинъюань. ”Я сообщу

Му Цинфану, что вам не рады на пике Цянь Цао в это время".
“Мудак", - думает Шан Цинхуа.
"Мы поговорим об этом подробнее в другое время", - решает Юэ Цинюань.
Шан Цинхуа не отвечает, вместо этого он обращает свое внимание на свет, идущий по
тропинке, который держит в руке один из его главных учеников. Пэн Хунпэн
замедляется, чтобы увидеть своего учителя в своего рода противостоянии с лидером их
секты. Молодой человек несет пакет и несколько важных на вид свитков под другой
рукой, потому что скрежет Пика Дин никогда не прекращается, и он очень медленно
подходит к ним, как будто кто-то приближается к месту действительно серьезного
дорожно-транспортного происшествия.
"отлично. Спасибо вам за эту продуктивную дискуссию, Чжан Мэнь-Шисюн”, - говорит

“Спокойной ночи, Шан-Шиди", - соглашается Юэ Цинъюань.
Мужчина уходит, не сказав больше ни слова и даже не кивнув. Шан Цинхуа определенно
не предлагает мужчине ничего, напоминающего поклон. Лидер горной секты Цан Цюн
вскоре исчезает в вечерней темноте.
Пэн Хунпэн издает низкий свист.
“Ах, только за это ты изгнан из секты", - огрызается Шан Цинхуа.
“О, пожалуйста, нет", - говорит Пэн Хунпэн, не смущаясь. “В любом случае, у меня
есть для тебя кое-какая корреспонденция, Шифу? Приношу извинения за то, что прервал
эту встречу, но вы сказали, чтобы я немедленно доставил вам следующую доставку из
дворца Хуань Хуа и не оставлял ее в офисе, чтобы она не покрылась пятнами жира и
соуса”.
Шан Цинхуа не помнит, чтобы говорил это, но это похоже на него. Он принимает
таинственную посылку, которая довольно легкая, в то время как Пэн Хунпэн хранит
свитки для себя, что, эй, меньше работы! Совершенно бессмысленное светлое пятно в
том, что в остальном является супер сильным претендентом на худший день в обеих
известных жизнях Шан Цинхуа! Он предполагает, что ему не понравится то, что
находится в этой посылке!
“...Пэн Хунпэн”.
“Да, Шифу?”
“На пике Цянь Цао в настоящее время лечится... ах, случайный нарушитель", -
задумчиво говорит Шан Цинхуа. “В одном из частных домов для пациентов рядом с
главными залами исцеления, в том, где яблоня краба растет прямо снаружи, под
охраной культиваторов Пика Цион Дин и лечится культиваторами Пика Цянь Цао. Я хочу
знать все, что происходит с нарушителем, но будьте осторожны, иначе вам тоже могут
запретить посещать пик Цянь Цао. Иди подружись с главным учеником Му Цинфана или
что-то в этом роде. Ах, и мне нужно, чтобы ты передал ему сообщение, как только он
проснется.”
Пэн Хунпэн моргает, услышав, что Повелителю пика Ань Дин больше не разрешается
находиться на пике Цянь Цао, но он кивает и с нетерпением ждет сообщения.
Дерьмо. Теперь Шан Цинхуа должен придумать сообщение.

“...Скажите ему: "Оставайся там, где ты есть. Все будет хорошо”, - наконец решает
У него сейчас нет сил придумать что-нибудь умное, ничего о самолетах, огурцах или
современных временах, тем более что он не знает, в каком состоянии будет ребенок,
когда он снова проснется. Самое важное сейчас-убедиться, что другой переселитель не
попадет в плохую ситуацию! Там очень опасный мир! И поскольку он тот, кто это
написал, все, что произойдет, будет в некотором роде на его совести, и ему не нужно
никакой вины или Системы на его заднице для этого!
“Ты можешь сказать ему, от кого это”.
“Да, Шифу”.
“Держи это в секрете. Только воры с клецками, если кто и есть.”
Ах, ничего себе, он видит жгучую решимость своего ученика выжать как можно больше
сплетен из учеников Пика Цянь Цао, чтобы узнать, что произошло. Удачи ему в этом!
Очень удачи ему в том, чтобы подружиться с главным учеником Му Цинфана или кем-то
еще! Шан Цинхуа нужен шпион на пике Цянь Цао!
Поскольку он застрянет, отправив Му Цинфану официальное сообщение завтра утром,

вероятно, с просьбой сообщить последние новости, вместо того, чтобы рассказывать
самому, Он также, вероятно, скажет Му Цинфану, чтобы он, пожалуйста, сказал Шэнь
Цинцю, что лидер их секты запретил ему посещать пик Цянь Цао, потому что у него нет
проблем с подобной болтовней о Юэ Цинъюань. Он хочет, чтобы мужчина знал: “Эй, я бы
лично извинился за то, что вывалил все это на тебя вот так, особенно с опозданием
на много лет, но один мудак-братан говорит, что я представляю опасность для твоего
здоровья”.
Технически это не “разговор” с мужчиной, Чжан Мэнь-Шисюн! Получайте удовольствие от

этого!
Шан Цинхуа отпускает Пэн Хунпэна и очень осторожно входит в его Дом отдыха, ища
признак того, что что-то изменилось. Все средства защиты, похоже, все еще на месте.
Не похоже, чтобы что-то сдвинулось с места. Еще… Шан Цинхуа не может чувствовать
себя спокойно, не зная, что еще он мог сделать, чего не помнит.
Не знать, как изменился мир вокруг него, - это очень много.
Он кладет посылку на стол, делает вид, что раздумывает, не открывать ли ее (да,

нет, он бы точно умер от любопытства, если бы оставил ее!), а затем открывает ее.
Это, по-видимому, от Дуань Тянью, который… странно, когда Шан Цинхуа подумал, что
Дуань Тянью на некоторое время поселился во дворце Хуань Хуа, чтобы немного
поучиться. Дуань Тянью прислал ему тщательно упакованную карту, которая выглядит
частично поврежденной, и письмо, в котором в основном просто говорится: “Мастер
Шан, я верю, что наконец-то нашел то сокровище, которое вы искали все эти годы".
“Годы? Годы?!” - недоверчиво думает Шан Цинхуа. Он не помнит, чтобы искал что-то
годами! Он определенно не помнит, как поручал культиватору Дворцовой секты Хуань
Хуа помочь ему найти его! “Что, черт возьми, происходит?”
Карта ведет к... э-э, может быть, где-нибудь у секты Тянь И Оверлук? Если бы чтение
плохо сохраненных, возможно, древних карт было так же просто, как это выглядело в
драмах, Шан Цинхуа мог бы сказать, но сейчас, когда все обстоит так в тусклом свете
его Дома отдыха, он понятия не имеет, что его должно здесь волновать!
В последний раз, когда он позволил высшим силам убедить его отправиться в

изолированное место, его обманом заставили заплатить за то, чтобы Система изменила
реальность на нем! Он ни за что не сделает этого снова! У него было достаточно
отпусков на всю жизнь, да пошел ты нахуй!

【Смерть автора.】
【Цель миссии: Путешествие в затерянный храм.】
Получить две новые миссии уже достаточно плохо, но Шан Цинхуа делает двойную оценку
названию этой новой миссии. Что, черт возьми, это за название миссии?!
Действительно ли это говорит о “Смерти автора”? Известие о том, что он потерял
способность читать, было бы действительно хорошей новостью прямо сейчас! “О,
братан, это у тебя галлюцинации”, - было бы супер хорошей новостью! Вот где сейчас
находится жизнь Шан Цинхуа!
“Какого хрена”,-громко говорит Шан Цинхуа всплывающему окну. "нет."
Всплывающее окно не отменяет миссию.
Худшее название миссии, которое он когда-либо видел, не меняется.
“Нет", - повторяет Шан Цинхуа громче. “Нет, ты не имеешь права, блядь, так
поступать со мной! Какого хрена я тебе вообще сделал?! Эй, я, конечно, делал кое-
какие дерьмовые вещи в этой жизни, но ты не можешь так поступать со мной, ты же
знаешь! Не сейчас! ‘Лучшая история"? ‘Превосходная работа"? Я-автор! Если это
ошибки, то я должен их исправить! Если кто-то и должен решить, что это значит, так
это я!”
Всплывающее окно закрывается. Убегаешь, как трус!
“Верни его обратно! Что бы ты ни сделал, измени это обратно! Я не хочу испытать
Гордый Бессмертный Путь Демона! Ничего из этого! Мне не нужна никакая версия этой
дерьмовой истории и ее тупых гребаных персонажей! Просто дай мне жить!”
Ничего.
Так много для обслуживания клиентов!
Так много для того, чтобы пережить этот дурацкий гребаный заговор со своей семьей в
целости и сохранности!
Шан Цинхуа так зол, что едва может дышать от этого. Это проявляется в опрокидывании
стула, опрокидывании крайнего стола, а затем в том, что блюдо разбивается о стену,
когда первые два недостаточно удовлетворяют. Оказывается, видеть разбитую керамику
на полу тоже не доставляет удовольствия! Это ничего не меняет!
Вот только теперь тарелка разбита. Это так, так намного проще сломать что-то, чем
что-то сделать, и Шан Цинхуа готов кричать из-за этого.
Миллионы слов! Годы его жизни! Годы обеих жизней!
Шан Цинхуа рухнул на ближайший стоящий предмет мебели в своей гостиной и снова
обхватил голову руками. “Неужели Система наконец избавляется от меня?” - думает он,
чувствуя, что в следующий раз, может быть, разобьется на миллион кусочков. Может
быть, следующим он просто бросится к стене! Посмотрите, как все пойдет! “Братан,
это все? Тебе надоело мое дерьмо? Достаточно того, что я изменил историю? Ты
заменяешь МЕНЯ не потому, что я тоже слишком нестабилен, чтобы существовать в этом
мире?”
Это нехорошие мысли.
Похоже, это последнее, что ему нужно, когда позади него раздается гул силы,
прохладный свист и треск открывающегося портала, слабое предупреждение о
демонической энергии, от которого волосы встают дыбом. Холодный ветерок наполняет
комнату и обвивает пальцы вокруг сердца Шан Цинхуа.
Шан Цинхуа заставляет себя подняться на ноги в то же время, когда Мобэй-Цзюнь

входит в свой Дом отдыха. Повелитель демонов всегда внушителен, но сегодня он
кажется пугающим таким образом, что пробуждает все старые воспоминания, которые Шан
Цинхуа тщательно, с благодарностью и обидой отодвинул на расстояние. Одежды Мобэй-
Цзюня более строгие и формальные, чем Шан Цинхуа видел более или менее когда-либо,
серебряные нити и голубые драгоценные камни на причудливых черных одеждах; его
волосы заплетены в сложные косы; он небрежно носит на себе больше сверкающего
богатства в украшениях и вышивке, чем большинство людей увидят за всю жизнь.
Возможно, на мужчине даже есть тени для век и другая косметика, но Шан Цинхуа не
настолько храбр, чтобы спросить.
Он почти выглядит совершенно другим человеком по сравнению с тем, когда Шан Цинхуа
видел его в последний раз. Настроение Мобэй-Цзюня тоже совершенно другое. Он
хмурится, когда заходит внутрь, поправляя мерцающую манжету, еще не глядя на своего
слугу-человека. Повелитель демонов не излучает гнев, чтобы заставить воздух гореть,
или отвращение, чтобы заставить воздух извиваться, слишком плотно сдерживаемый для
этого, но его недовольство все равно просачивается наружу.
Каждый далекий и давний страх, о котором Шан Цинхуа и не подозревал, все еще мучает
его, цепляясь за пространство, занимая всю комнату, грудь, горло и даже ноги.
Мобэй-Цзюнь наступает на разбитый кусок керамики и останавливается.
Выражение его лица становится пустым. Он поднимает глаза, и сначала его взгляд
падает на Шан Цинхуа, что заставляет Шана Цинхуа понять, что он на самом деле не
знает, как он выглядит сейчас - как человек, у которого был, по крайней мере,
очень, очень длинный день. Затем взгляд Мобэй-Цзюня скользит по Дому отдыха, по
опрокинутой мебели и открытой посылке, прежде чем снова приземлиться на Шан Цинхуа.
“...Что здесь произошло?” - яростно требует повелитель демонов.
У Шан Цинхуа нет ответа.
У него “Смерть автора” светится под веками каждый раз, когда он моргает.
Мобэй-Цзюнь внезапно делает шаг к нему. Слишком неожиданно! Слишком неожиданно!
Шан Цинхуа отползает назад, вне досягаемости.
Мобэй-Цзюнь останавливается вот так… с протянутой рукой. Его хмурый взгляд

становится еще более мрачным, если вообще что-то происходит, когда он сжимает и
опускает руку. Он снова осматривает комнату, но ничего не находит.
” У тебя идет кровь",-говорит Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа смотрит на свои руки. О, из-за разбитой тарелки. Его хватка сломала ее
еще до того, как он бросил ее. Теперь у него на пальцах один из тех длинных, почти
невидимых порезов, с которых капает удивительное количество красного.
Краем глаза он заметил какое-то движение.
Мобэй-Цзюнь делает шаг вперед, на этот раз не дотягиваясь, но Шан Цинхуа снова
отскакивает назад, дважды, его руки защитно прижаты. Мобэй-Цзюнь снова
останавливается.
Шан Цинхуа не знает, как объясниться.
‘Смерть автора” крутится в гребаной петле у него в мозгу. За эти годы между ними
многое изменилось, но теперь Система снова все изменила, и Шан Цинхуа не может не
помнить каждый кошмар, который ему когда-либо снился, о том, как должен умереть его
персонаж. Система не отменила годы, которые он провел, потея над тем, как легко
было бы повелителю демонов протянуть руку и убить его за то, что его было слишком
много или недостаточно.
Это не помогает сейчас, когда Мобэй-Цзюнь выглядит возмущенным.
” Шан Цинхуа, я не собираюсь причинять тебе боль", - скрипит зубами мужчина.
Он не делает больше ни шага вперед, но гнев, витающий в воздухе, все равно

заставляет Шан Цинхуа сделать еще один шаг назад!
Какое заявление! Какое обещание!
Он смеется, неохотно и неубедительно.
” Я знаю, мой король, я знаю! " - лжет он. "Это просто ... это ... у меня было ...
ну, у тебя было раньше”.
Ах, черт, он не хотел этого говорить.
Это явно оскорбляет возмущение Мобэй-Цзюня, хотя мужчина все еще хмуро смотрит на
него.
“Я имею в виду, ах, ты сделал это”, - отчаянно защищается Шан Цинхуа, используя
худшую из возможных в мире защиту. “В течение длительного времени. И ты никогда не
говорил, что не сделаешь этого снова, и ты никогда не говорил, что сожалеешь об
этом. Много ... много угроз было сделано моей жизни, на самом деле, без всякой
причины, и они так и не были отменены? Но я знаю! Я знаю!”
Мобэй-Цзюнь снова пытается выйти вперед, огибая опрокинутую мебель, и Шан Цинхуа
делает шаг в противоположном направлении. Он не может заставить себя сидеть
спокойно прямо сейчас! Он физически не может этого сделать!
” Перестань отшатываться",-рявкает Мобэй-Цзюнь.

“Да, конечно! Конечно! Просто ... на этом конце не так-то просто пройти мимо этого,
мой король!” - говорит Шан Цинхуа, его горло горит от чего-то, что может быть
страхом, а может быть паникой, а может быть яростью. “Этот слуга работал над тем,
чтобы понять все эти невысказанные и совершенно непонятные вещи! "Прости, что
причинил тебе боль! Прости, что унизил тебя! Прости, что обращался с тобой как с
дерьмом, потому что боялся, что ты тоже меня предашь! Прости, Шан Цинхуа, я сожалею
об этом и больше не буду этого делать". Конечно!”
Мобэй-Цзюнь перестает пытаться медленно обойти перевернутый стул.
Шан Цинхуа тоже останавливается, сердце бешено колотится. Он смотрит на свою

кровоточащую руку и понимает, что, возможно, просто получил немного по лицу, пока
говорил? Ах, это нехорошо. Это, должно быть, выглядит ужасно.
” Что с тобой не так? " - спрашивает повелитель демонов.
"...Все?” - предлагает Шан Цинхуа.
Мобэй-Цзюнь, похоже, не знает, что делать с таким ответом.
Это правда! Неудобно, но это правда!
“Шан Цинхуа, что случилось?” Мобэй-Цзюнь тихо говорит.
“Я не могу… Я не могу говорить об этом".
“что случилось?”
“Я действительно не могу!”
Мобэй-Джун резко выдыхает, стискивая челюсти.
“Я не могу этого сделать", - беспомощно говорит Шан Цинхуа. “Мой король, я не могу…
Я не могу сделать это прямо сейчас”.
«что?»
Шан Цинхуа жестикулирует между ними, делая такой глубокий вдох, который поможет
исправить любую часть этого продолжающегося дерьмового шоу. Он чувствует, что
разваливается на части. “Мой король, я не могу помочь тебе прямо сейчас. Мои
извинения, но я не в том состоянии, чтобы быть полезным, дела здесь сейчас плохи,
если только это не какая-то чрезвычайная ситуация...?”
Мобэй-Цзюнь долго смотрит на него.
Шан Цинхуа смотрит в ответ.
Он действительно не может говорить ни о чем из этого. Что он может сказать?
” Мой король, ты помнишь все то же самое, что и я? " - он не может сказать. “Мой
король, ты помнишь что-нибудь, чего не помню я? Мой король, ты снова меня
ненавидишь? Мой король, неужели тебя вернули на путь истории, которую я написал?
Неужели я собираюсь предать тебя? Ты собираешься убить меня? Мой король, ты раньше
чувствовал, как движется мир? Мой король, я написал мир, а теперь потерял над ним
всякий контроль. Мой король, пожалуйста, не становись вдруг кем-то другим для меня
после всех этих лет”.
” Нет",-наконец говорит Мобэй-Цзюнь. “Это дело может подождать".
Шан Цинхуа не может скрыть своего облегчения. "Благодарю тебя, мой король”.
Повелитель демонов, которого он впервые встретил - человек, который собирался его

убить, - никогда не был таким внимательным. Никогда не был таким снисходительным.
Этот человек даже не назвал его по имени. Если бы Шан Цинхуа снова встретился лицом
к лицу с этим человеком, если бы все… все было разрушено… он мог сойти с ума! Вот
так просто! Он бы не смог с этим справиться!
"Мой король, я... мне нужно побыть одному прямо сейчас", - хрипло говорит Шан
Цинхуа. “Пожалуйста, уходи”.
Мобэй-Цзюнь все еще не двигается.

"Пожалуйста", - повторяет Шан Цинхуа.
По-прежнему ничего.
"Пожалуйста".
"...Отлично”.
Бросив последний взгляд на затемненную комнату, Мобэй-Цзюнь открывает еще один

портал и уходит так же легко, как и появился. Когда последняя тень и искра исчезают
в воздухе, Шан Цинхуа падает на колени посреди своей частично разрушенной гостиной.
Это еще не конец, он знает! Это даже близко не конец! Мобэй-Цзюнь чего-то хотел!
Шан Цинхуа только что выпалил кучу вещей, которые он не должен был говорить, и ему,
вероятно, придется ответить за каждую из них позже! Проблема, с которой столкнулся
Мобэй-Цзюнь, вернется к нему только позже, он уверен, но, честно говоря, сегодня он
не может справиться с еще одной плохой вещью. Он действительно не может этого
сделать.
“Смерть автора”?! Что это, черт возьми, такое?!
Может быть, название ничего не значит, но теперь это две неожиданные миссии! Шан
Цинхуа понятия не имеет, с чего начать эти миссии, и ни хрена не знает, где они
закончатся! Это неизведанная территория! Секретные карты в сторону!
Если Мобэй-Цзюнь выполнял третью неожиданную миссию, к черту это!
Шан Цинхуа остается на полу в течение долгого времени после того, как большинство
людей согласится, что это нормальное количество времени, чтобы оставаться на полу.
Как правило, думает Шан Цинхуа, люди, которым внезапно приходится садиться на пол,
вообще плохо проводят время. Времени, которое у него есть, достаточно, чтобы
оправдать вечное пребывание на полу.
Но это не остановит кровотечение.

Или уберите разбитую керамику с пола или уберите перевернутую мебель.
Шэнь Цинцю все еще жив. Другой трансмигратор, кажется, в порядке. Шан Цинхуа
потерял немного времени, но его отношения с учениками, похоже, не изменились. Его
отношения с Юэ Цинъюанем должны были принять плохой оборот, как только он расскажет
Шэнь Цинцю правду. Его отношения с Мобэй-Цзюнем таковы… похоже, если между ними и
произошли какие-то изменения, то только что он сделал это сам. Блядь. Черт! Черт!
“Ах, могло быть и хуже", - позволяет себе подумать Шан Цинхуа.
А потом он замирает.
Шан Цинхуа вскакивает на ноги и выбегает из своего Дома отдыха в ночь.
Шан Цинхуа летит вниз с горы в город Санджяо. Или, может быть, он падает? Он летит
или падает! То одно, то другое! Если он падает, то не чувствует этого. Если он
улетит, это будет нелегкий побег. Ночь проносится мимо него, и он оказывается перед
домом своей невестки, не помня точно, как он там оказался.
Он стучит в дверь и входит внутрь, чувствуя, как по коже разливается облегчение,

когда дверь поддается, как это бывало тысячу раз раньше. Она не заперта для него!
Затемненный дом внутри не принадлежит незнакомцу! Это знакомо. Он все еще здесь.
Лю Цинге там с мечом Чэн Луань в руке. Его глаза сужаются при виде Шан Цинхуа,
поспешно закрывающего за собой дверь. “что случилось?”
“Кто это?” - спрашивает другой голос.
А-а-а, теперь молния пробирает его до костей.
Ло Цзяхуй протискивается мимо Лю Цинге, они оба явно только что вылезли из постели,
и ее глаза расширяются при виде него. “Хохуа!”
А потом его невестка оказывается в его объятиях, бормоча над пятнами крови.
“Это просто порез", - хрипло говорит Шан Цинхуа. “Ах, правда, это всего лишь порез.
Все в порядке".
Шанга Цинхуа заставляют сесть, чтобы его невестка могла обработать его порез и
умыться, в то время как Лю Цинге парит над ними, словно ожидая, что на них нападут.
У Шан Цинхуа нет истинного объяснения ни для одного из них.
Он не может сказать: “Я бы пошел проведать своего племянника, чтобы убедиться, что

Система не "исправила" годы семейной жизни, но Ло Бинхэ всегда был в порядке! Даже
если бы он вдруг не вспомнил, кто я такой, он все равно был бы там! Я мог бы с этим
поработать! Это было бы похоже на то, как будто кто-то вырвал мое гребаное сердце,
братан, но я мог бы как-нибудь справиться с этим!”
Он не может сказать: “Я должен был проверить, как ты, потому что ты мог просто
уйти”.
“Я случайно спровоцировал отклонение ци у кого-то, кто уже был нестабилен”, -

говорит он вместо этого. “Ну, ах, я сказал им кое-что, что заставило их завести
неприятный разговор с кем-то другим, что спровоцировало его. Я ускорил его? Они
чуть не погибли. Но теперь все в порядке! Теперь с ними все должно быть в порядке!
Это просто… ах, сегодня был действительно длинный день.”
Ло Цзяхуй и Лю Цинге оба смотрят на него так, словно знают, что он говорит им не
все, но они не обращают на это внимания. Они даже не обмениваются понимающими
взглядами. Лю Цинге сочувственно кивает, и Ло Цзяхуй сжимает (здоровую) руку,
которую она держит.
“Что я могу сделать?” - спрашивает Лю Цинге.
“Ах, я не думаю, что сейчас есть много дел, кроме как ждать".
“Я приготовлю чай", - решает Ло Цзяхуй.
“По крайней мере, в течение нескольких дней! Цзя-Мэй, нет никакой необходимости
оставаться на ногах ... ”
“Я завариваю чай”.
“Хорошо! Чай звучит неплохо!”
Невестка Шан Цинхуа заваривает чай, пока он осматривает дом в поисках какой-нибудь
мелочи, которой не место. Действительно, кажется, что даже Система не могла
коснуться дома Ло Цзяхуя. Медленно Шан Цинхуа начинает расслабляться. Его невестка
никуда не делась, его подруга и ее муж в порядке, его младшая невестка и племянник,
должно быть, сейчас мирно спят на горе. Они его не забыли.
Ло Цзяхуй подает чай. Она протягивает Шан Цинхуа чашку, а затем садится рядом с
ним, прижимаясь к нему, пока у него не остается другого выбора, кроме как обнять
ее. Лю Цинге сидит напротив них, положив меч на колено, и не сводит глаз с двери.
“Сегодня я совершил несколько довольно серьезных ошибок”, - признается ей Шан

Цинхуа.
“Все в порядке”, - легко говорит Ло Цзяхуй.
"о?”
“Мы их починим”.
“Ах, правда? Это большое облегчение", - говорит Шан Цинхуа. “Я так рада, что у меня
есть ты".
Его голос срывается на последнем слове. Он не может этого скрыть.
Ло Цзяхуй наваливается на него всем своим весом и протягивает руку, чтобы взять ее
за руку, лежащую на ее плечах. Лю Цинге сдвигает ногу так, чтобы она частично
опиралась на ногу Шан Цинхуа в небрежном, но теплом прикосновении. В конце концов
ему придется ответить на множество вопросов, они вытянут из него столько, сколько
он сможет дать, не вызывая предупреждающих клаксонов, но пока тишина остается,
чтобы отдохнуть, как одеяло.
Это... с этим можно справиться. Это просто две новые миссии и еще один
переселитель. А потом, может быть, еще одно задание после этого. Он может
справляться с новыми и странными миссиями. Он может справиться с этим Несравненным
ребенком-Огурцом. Это все еще его мир, не так ли? Даже если это больше не его
история, он живет здесь!
Однажды он все изменил! Он может изменить его снова, если ему придется! Если
Система хочет его смерти, ей придется сначала поймать его! И он может немного
унижаться, чтобы исправить все, что он испортил сегодня, в одиночку. Достоинство?
Какое достоинство? Гордость? Какая гордость? Самолет, Летящий В Небо, продавал эти
вещи в другой жизни! У Юэ Цинъюаня и Мобэй-Цзюня не будет другого выбора, кроме как
простить его за все, что он сказал в состоянии стресса, просто чтобы заставить его
заткнуться на хрен!
Все будет хорошо.
- Ха-ха, я заставил вас, ребята, ждать этого обновления две недели, но я не
настолько жесток, чтобы оставлять вас в таком затруднительном положении из-за
второго обновления подряд. Спасибо тебе за то, что потворствовал моему маленькому
озорству в течение нескольких часов!
- Итак, в фанфике больше, чем в каноне, я видел, как люди изучали идею 1) личной
Системы Переселения и 2) Системы Переселения с личностью. Что заставляет меня
задавать такие вопросы, как: 1) "В этом АС у Самолета и Шэнь Юаня разные системы?"
2) "В этом АС у систем есть личности?" 3) "Если ответ" да " на оба предыдущих
вопроса, есть ли у разных систем... например... мнения друг о друге? Они здесь как
коллеги?" Так вот какая линия мышления изначально вдохновила это направление на
развитие сюжета!
- Если вы очень обеспокоены изменениями в мире, вот вам некоторое утешение:

https://tossawary.tumblr.com/spoilers4. Там нет реальных спойлеров для того, что
изменилось, но это уверенность в том, что НЕ изменилось.
- Я написал Ша Хуалинг/Лю Минянь один снимок на прошлой неделе!
- но это нормально, потому что я люблю горячую кашу
- Резюме: Лю Минянь, несмотря на некоторые юношеские клятвы мести, не бросила все

другие занятия, чтобы сравниться с демонессой, которой не оставалось ничего
лучшего, как превратить себя в живое оружие. Тем не менее, она старалась бросать Ша
Хуалин вызов каждый раз, когда они дрались.
- 😘💕❤️
- Мобэй-Цзюнь, прибывший на поломку Шан Цинхуа в Ч 22, Ло Цзяхуй и Малыш Бинхэ, Ли

и Лю Цинге (и Маленький Минянь), и Малыш Бинхэ рисуют каракули по I-Drive-A-Nii-San
(также на Twitter & AO3)
Глава 23: Проглатывание Своего Сердца

В которой Шан Цинхуа ищет то, что изменилось, и находит почти то же самое.
Эта глава-10 тысяч пух и прах. Мы просто собираемся немного успокоиться с этим.
Шан Цинхуа проводит ночь в доме своей невестки, но он не может вечно прятаться.
Хотя точный путь, которым двигался мир, остается загадкой - хотя его худшие
опасения, к счастью, не сбылись - Шан Цинхуа не сомневается, что его дерьмовая,
никуда не годная Система не изменилась во время его утренних встреч. Он уверен, что
их оставили в покое, чтобы сделать милую маленькую вишенку страдания поверх
дерьмового мороженого его жизни, только для него!
“Подожди, это не обратный путь к Ань Дину”, - понимает Шан Цинхуа, который как бы
слепо следовал за Лю Цинге, чтобы сосредоточиться на том, чтобы кипеть в бессильной
ярости.
“Это путь в Цянь Цао”, - говорит Лю Цинге.
Ах. Должно быть, именно это на самом деле имела в виду Ло Цзяхуй, когда, нежно
попрощавшись с Шан Цинхуа, она посмотрела прямо на своего мужа и сказала:
“Проследи, чтобы он благополучно вернулся, мм?” Супружеским парам действительно
нельзя доверять! Они всегда строят козни против всех остальных! Устраивать
нечестные заговоры подушками и эти проклятые тихие разговоры!
“Ну, а, тебе весело с этим пунктом назначения! Мне нужно пойти в Ань-Дин, - говорит
Шан Цинхуа, поворачиваясь. "Лю-Шиди, увидимся позже!”
Только для того, чтобы Лю Цинге резко развернулся и встал прямо у него на пути. Вот
дерьмо! Шан Цинхуа слегка покачивается на своем мече от удивления, но остается
достаточно устойчивым, благодаря всем тем годам, когда он в качестве ученика
перевозил товары или сообщения. По какой-то причине сейчас ему напоминают о том
времени, когда над ним издевалась неоправданно разъяренная и очень территориальная
птица. (Такое случается со всеми, он уверен! У кого не было столкновения с деревом
или двух, когда они впервые учились летать? Вот почему смотреть сейчас первые уроки
пилотирования чертовски весело. Это комедия в движении.)
“Сначала ты должен пойти к Цянь Цао”, - настаивает Лю Цинге.

“А-а-а, в самом деле! Я сказал Цзяхую, что в этом нет необходимости”, - говорит Шан
Цинхуа. “Я очень рад, что она теперь поддерживает твое здоровье, подавая хороший
пример Фанли и Бинге, но я в порядке! Я покончил с этим! Я не какой-нибудь
непослушный ученик, который не знает лучше! И у меня сегодня много работы, так что
спасибо за заботу, но сейчас я просто обойду тебя и - ааа!”
Лю Цинге сбрасывает его с меча.
Поворот сюжета! Предательство!
У Шан Цинхуа нет времени оправиться от шока при такой атаке, прежде чем Лю Цинге
поймает меч без всадника в одну руку и перекинет всадника без меча через плечо. Бог
войны Бай Чжань летит на пик Цянь Цао со своим новым грузом.
Шан Цинхуа хлопает мужчину по спине и хрипит. ” Ты делал это движение раньше?! " -
требует он, потому что это было так чертовски гладко, что это оскорбительно. Это
действительно оскорбляет его! Он сейчас очень обижен!
"Минянь", - говорит Лю Цинге, как будто это все объясняет. “И Фанли”.
Это вроде как все объясняет.
У Шан Цинхуа нет надежды выиграть поединок по борьбе с Лю Цинге на земле, а тем
более в воздухе, так что нет смысла бороться. Однако он пытается вести переговоры!
Он хочет, чтобы кто-нибудь приехал на вершину Дин, чтобы проверить его! Он даже
будет стоять неподвижно для них в течение пяти минут! Может быть, даже десять
минут! Но все его супер щедрые сделки остаются намеренно глухими к ушам.
Он объяснил Лю Цинге расплывчатые подробности того, что произошло с Шэнь Цинцю, но

он не мог точно объяснить, что теперь ему нужно перепроверить каждую важную деталь
своей жизни, потому что реальность изменила его. Сейчас он тоже не может этого
объяснить. Даже если бы он хотел (а он вроде как хочет), он не может сказать:
“Прости, Лю-Шиди! У меня сегодня очень, ОЧЕНЬ длинный список дел, братан, и первое,
что в нем,-убедиться, что никто в Горной секте Цан Цюн не был заменен злым
двойником из альтернативной вселенной! Мне нужно идти!”
У Шан Цинхуа нет другого выбора, кроме как признаться, что его придется нести все
это время, потому что в данный момент ему технически запрещено находиться на пике
Цянь Цао.
“Му Цинфан никому не запрещает спускаться со своего Пика”, - отвечает Лю Цинге
голосом человека, полностью уверенного в том, что другой что-то неправильно понял.
“Даже те, кто, возможно, заслуживал этого”.
“Иначе весь Бай Чжань был бы запрещен, я думаю! Ха-ха! Ах, нет, это был Чжан Мэнь-
Шисюн... После некоторых моих слов он действительно не хочет, чтобы я говорил что-
то еще и делал все еще хуже! Ты же знаешь, какой он, когда дело доходит до...”
“Шэнь Цинцю", - соглашается Лю Цинге внезапно очень холодным тоном.
А потом он все равно отвезет Шан Цинхуа на пик Цянь Цао! Мужчине приходится
выбирать, подчиняться ли приказам одного из самых могущественных культиваторов в
мире или собственной жены, и Лю Цинге, по-видимому, решает вызвать гнев Юэ Цинюаня!
Держись, Большой Брат! Лидер секты может обсудить это нарушение с местным богом
войны, потому что Шан Цинхуа не имел никакого отношения к этой проверке. Его
заставляют обратиться к врачу! Он жертва интриг молодоженов!
“Ты испытываешь чрезвычайный стресс”, - сообщает ему Му Цинфан.
Шан Цинхуа не знает, что на это сказать.
” Да, ни хрена себе, братан! " - похоже, здесь это был бы плохой ответ.
Му Цинфан совершенно не удивился, когда Лю Цинге появился с похищенным

культиватором на плече, нуждающимся в лечении, но он был немного удивлен, что из
всех людей тело принадлежало Шан Цинхуа. Шан Цинхуа попытался уволить себя, лукаво
спросив, получал ли Му Цинфан в последнее время какие-либо важные сообщения от пика
Цион Дин, надеясь, что его отправят упаковывать вещи, но Му Цинфан просто сказал:
“Да. Я разорвал его. Дай мне свое запястье.”
Ладно! Квадрат х2, по-видимому, Большой Братан! Удачи тебе с этим, черт возьми!
Шан Цинхуа говорят, что ему нужно как лечение, так и отдых.
Попытка объяснить, что пропущенная работа для “отдыха” только сделает его еще более
чертовски напряженным, на самом деле, не работает ни на супер впечатленного Му
Цинфана, ни на хмурого Лю Цинге. Шан Цинхуа может потерять его, по крайней мере
немного, если он пропустит еще какие-то изменения в своей жизни! Ему нужно
присутствовать на встречах, писать письма, проверять племянника и постоянно
проклинать Систему! У него нет времени на отдых!
Каждый раз, когда Шан Цинхуа спрашивал свою Систему Переселения, изменились ли люди
вокруг него, изменились ли какие-либо его отношения, Система категорически
повторяла: “Все текущие достижения были сохранены”. Но Шан Цинхуа так не доверяет!
Только не после того дерьма, которое он только что натворил! Он собирается
перепроверить это дерьмо. Затем он собирается трижды проверить это.
В любом случае, его заставляют остаться на пике Цянь Цао.
Они находятся в другой части главных залов исцеления, чем та, где находится Шэнь
Цинцю, в другой отдельной комнате. Му Цинфан очень твердо говорит: “Пожалуйста,
уважай покой Шэнь-Шисюна, Шан-Шисюн. Если нужно сказать что-то важное, пожалуйста,
сообщите мне”. И он также говорит: “Я попрошу лидера секты не беспокоить никого из
моих пациентов". Супер страшно! У Шан Цинхуа нет другого выбора, кроме как
сложиться, как мокрая бумага, и его шиди отправит в тайм-аут.
Лю Цинге посылают сказать Пэн Хунпэну и Линь Вэньцзяо, чтобы они позаботились обо
всем, в то время как Му Цинфан лечит систему культивирования Шан Цинхуа от
“сильного эмоционального расстройства” или чего-то еще.
Ладно, может быть, на самом деле он чувствует себя намного лучше после лечения!
Оказывается, у него было больше узлов напряжения, чем мышц, и почему-то кажется,
что его кровообращение наконец-то восстановилось. Кроме того, его легкие вдруг как-
то прояснились? Вау, это то, что чувствуют нормальные люди каждый день? Но он все
еще был в полном порядке! Он наверняка мог бы справиться. Прошлой ночью он мало
спал, поэтому не может и не будет нести ответственности за то, что заснул в
середине лечения.
Шан Цинхуа снова просыпается и видит своего племянника, сидящего у его кровати с
озабоченным выражением лица. Ло Бинхэ почти ослепительно сияет, когда Шан Цинхуа
моргает, глядя на него. Ого, это всегда похоже на то, как у щенка поднимаются уши и
начинает вилять хвост.
“Дядя! Ты проснулся!”
“Ах, не сейчас", - хрипло говорит Шан Цинхуа, потирая рукой слезящиеся глаза.
“Крикни немного громче и помоги своему бедному дяде выбраться отсюда, хорошо?”
Шан Цинхуа садится, с какой-то совершенно ненужной помощью своего чересчур

нетерпеливого племянника, который, очевидно, теперь убежден, что он инвалид.
Передал ли Лю Цинге приказы Ло Цзяхуя Бинхэ? Это действительно похоже на то! Его
племянник должен быть на пике Цин Цзин и заниматься ученическими делами! Чем бы ни
занимались ученики Пика Цин Цзин весь день!
Не то чтобы Шан Цинхуа не был очень рад его видеть.
“Что бы ни сказал тебе твой шишу, это огромная ложь”, - сразу же говорит Шан
Цинхуа.
Ло Бинхэ одаривает его невозмутимым взглядом, настолько напоминающим Ло Цзяхуя, что

становится совершенно ясно, что самые важные вещи действительно выходят за рамки
крови. “Он сказал, что ты слишком много работаешь и берешь на себя слишком много
проблем других людей”, - обвиняюще говорит Бинге.
“Ага, ну, в этом нет ничего такого, что не исправило бы объятие племянника, верно?”
Ло Бинхэ все еще выглядит не впечатленным, но он все равно любезно доставляет

товар.
Такое чувство, что что-то возвращается на свое место в груди Шан Цинхуа. Он почти
слышит щелчок в глубине своей души - как будто, ах да, вот и недостающая часть. Он
снова нашел это.
Это похоже на то, как будто прошлой ночью Ло Цзяхуй был в его объятиях, настоящий и
твердый под его руками; нет ничего более успокаивающего, чем зарыться носом в
пушистые волосы Бинхе и крепко прижать к себе своего сына-героя. Он мог бы
оставаться в таком положении часами, думает он, даже несмотря на то, что угол
объятия неудобен - особенно с учетом того, насколько длинным и сильным становится
мальчик, немного отличающийся каждый раз, когда Шан Цинхуа видит его. Хотя он все
еще теплый и знакомый. Бинхе все еще похож на маленькую печь. Все самые важные вещи
остаются прежними.
Шан Цинхуа держится до тех пор, пока его сердце не готово разорваться, затем
прочищает горло, похлопывает племянника по спине и снова отпускает. Ничто не длится
вечно! Он не хочет создавать проблемы главному герою, заставляя его слишком долго
сидеть под напряженным углом!
“Ты же ни от чего не отказываешься, не так ли?”
Бинге качает головой. “Учитель сказал, что все в порядке. Я действительно не

упускаю ничего слишком важного. Теперь моя работа-следить, чтобы ты никуда не
уходил!”
“А, хуй Лю Qingge,” Шан Цинхуа считает, подозревая, что пик Цин Цзин культиватор
отвечает Binghe ученика группы в то время, вероятно, сказал что-то больше вдоль
линий, “Ну, я не могу остановить тебя.” Никого, кроме Binghe, Шан Цинхуа мог
красться без проблем! За исключением Ло Цзяхуя, конечно, и, может быть, Ло Фанли
тоже, так как она могла бы просто сесть на него.
Он может быть непоколебимым сторожевым псом с самыми открытыми щенячьими глазами,

но Бинхэ также приятная компания, пока он ждет, когда Му Цинфан снова придет в
себя. Шан Цинхуа откидывается на спинку стула и говорит: “Так что же происходит на
пике Цин Цзин?” Затем он наслаждается болтовней своего племянника, в то время как
Бинхэ сидит на другом конце кровати и предпринимает свои последние усилия, чтобы
завести друзей или, по крайней мере, не бить своего шисюна по лицу. Даже если бы
манипуляций Системы не произошло, Шан Цинхуа скучал по своему живому, умному
племяннику чаще, чем в наши дни.
“Мин Фан-хороший спарринг-партнер”, - говорит Бинге в рамках своей тирады, как

будто он в чем-то признается. “Но ему нужно оооочень много комплиментов, чтобы
успокоить свою гордость. "О, я сбила Шисюна с ног, потому что он такой хороший
учитель! Спасибо тебе, Шисюн, за то, что помогла мне попрактиковаться в этом
движении. Шисюн, я действительно восхищаюсь тем, как ты не позволяешь мелочам
беспокоить тебя, потому что ты такой уверенный и опытный". Я думаю, что сейчас ему
становится лучше, но иногда это все еще утомляет. Дядя, некоторые люди
действительно не могут вынести даже благонамеренной критики, не развалившись на
части".
“Ага, я знаю этот тип", - отвечает Шан Цинхуа. “Ходить на цыпочках вокруг их
достоинства-это ловкий подвиг! Это становится… ааа… это расстраивает, когда ты
понимаешь, что на самом деле они знают только того человека, за которого ты себя
выдаешь, и ему это нравится. Не... не будь фальшивым, если можешь помочь... слишком
фальшивым… ради твоего же блага, так что тебе не придется продолжать в том же духе
вечно.”
Бинхе разочарованно вздыхает. “Я не такой. Я тоже стою на своем! Он не… он уже не

так плох. Я бы вообще не спорил с ним, если бы это было так".
“Мм. Хорошо”.
“Теперь он действительно больше прислушивается к тому, что я говорю”, - допускает
Бинге. “Если бы мне все время приходилось изображать совершенно фальшивое лицо,
чтобы иметь дело с ним и его друзьями, это было бы похоже на крышку кипящего котла.
Я бы закипел! Я бы сделал что-нибудь гораздо худшее, чем назвал его мудаком в
лицо!”
“Ага, давай обойдемся без этого, пожалуйста”.
Помимо драмы пика Цин Цзин, Бинхэ также является достойным источником сплетен. То,
что происходит на пике Цянь Цао, обычно остается на пике Цянь Цао, но Бинхэ
любопытен и решителен, и у него большие глаза, которые могут неприятно блестеть,
когда он чего-то хочет, так что победитель ясен! Кроме того, похоже, что Шэнь Цинцю
был немного шумным с тех пор, как он снова проснулся, и что этот человек достаточно
здоров, чтобы принимать некоторых ограниченных посетителей.
“Нет… лидер секты?”
"Нет. Фу-Шицзе, конечно, пришла навестить меня, хотя она лечит врачей", -
признается Бинге. “Все знают, что Фу-Шицзе обычно не подходит к пику Цянь Цао, если
она может помочь, и что они могут прийти к ней, если не хотят идти, но я видел, как
она вошла после того, как услышал, как Шао-Шицзе и некоторые другие люди Цянь Цао
говорили о том, что Шизунь хочет вернуться на пик Цин Цзин как можно скорее”.
Да, Шан Цинхуа не думает, что это полетит с Му Цинфаном или Юэ Цинъюанем после
того, как Шэнь Цинцю чуть не умер накануне. Независимо от того, насколько лучше он
себя чувствует, этот человек действительно слишком пресыщен своим плохим здоровьем,
тяжелой трудовой этикой и предсмертным опытом! (Шан Цинхуа думает так из... э-э...
опыта.)
“Фу-Шицзе... это… хм… Фу Цин?”
“Фу Цян”.
“Хорошо, хорошо”. У Шан Цинхуа нет удобного способа спросить, является ли эта
молодая женщина бывшей служанкой или рабыней Дома Омоложения, которая в эти дни
большую часть времени околачивается вокруг Шэнь Цинцю, но он почти уверен, что
помнит правильного ученика. “Она заставила твоего шизуна немного успокоиться?”
“Я так думаю. Я не думаю, что она еще ушла, так что Фу-Шицзе, должно быть, сейчас
сидит с Шизуном. У нее это хорошо получается.”
Бинхэ говорит, что он также слышал, что сейчас здесь находятся люди с Пика Цион
Дин, в том числе первый помощник Ма (главный толкатель бумаг Цион Дина) и кто-то,
кого он назвал "Син-Шисюн", но он не знает, что они делают. Кроме того, по-
видимому, не так уж много произошло, пока Шан Цинхуа спал весь день напролет! Лю
Цинге зашел, вероятно, чтобы доложить своей коварной жене, которая в очередной раз
была полностью и смущающе права в отношении состояния Шан Цинхуа. Чэнь Сюань,
которого Бинхэ смущающе правильно определил как Друга Ученика Вора с Клецками,
заглянул, но только для того, чтобы сказать, чтобы он не беспокоился о том, как изо
дня в день проходит Пик Дин.
Это так неинтересно, что Шан Цинхуа странно разочарован.
И, конечно, испытал осторожное облегчение.
Действительно, что изменилось с обновлением мира Системы?
“У дяди много людей, которые беспокоятся о нем, так что он должен позаботиться о
себе”, - говорит Бинге со всем мягким кипящим гневом своей матери. ”Я знаю, что мне
не нужно говорить дяде, что многие люди полагаются на него".
Шан Цинхуа фыркает. “Ах, нет".
Бинхе кивает. “Да, очень, очень ясно, что дядя знает это слишком хорошо. Так что,
может быть, мне следует напомнить ему, что у него тоже есть много людей, на которых
он может положиться, когда дела идут плохо”.
К сожалению, не всеми проблемами Шан Цинхуа можно поделиться, к сожалению! Он не

может объяснить своему племяннику, что часть его проблем заключалась в том, что он
не знал, все ли люди, которые полагаются на него, были в порядке после манипуляций
Системы. Поэтому он просто раскрывает объятия для еще одного объятия племянника и
говорит: “Я знаю. Я постараюсь запомнить это в будущем".
Бинхэ сворачивается калачиком, обхватив себя руками и положив голову на живот Шан
Цинхуа, в то время как Шан Цинхуа гладит спину своего сына-героя.
Ах, черт. Шан Цинхуа должен будет спросить, начал ли Лю Цинге разговор со слов: “С
твоим дядей все в порядке, но он проходит курс лечения от стресса на пике Цянь Цао,
и ему не помешала бы компания”, или если мужчина просто сказал: “Твой дядя на пике
Цянь Цао. Поторопись.” Не оставляй это на волю воображения мальчика, Лю-Шиди!
Гордый Бессмертным Демоном, маленький Ло Бинхэ быстро смирился с тем фактом, что у
него не было защитников. Никто в его жизни не мог гарантированно остаться. Хорошие
вещи никогда не длились долго. Любые надежды найти новую родительскую фигуру были
безжалостно разбиты, и Ло Бинхэ научился по-настоящему ни на кого ни в чем не
полагаться.
Этот Бинге не усвоил этих уроков. У него всегда были мать и дядя в пределах легкой
досягаемости. Ло Цзяхуй и Шан Цинхуа всегда были там, и, учитывая, как устроен мир,
вполне возможно, что они всегда будут там. Шан Цинхуа наверняка не хочет, чтобы его
племянник получал такие уроки. Но он не уверен, что у него есть право голоса.
“Дядя всегда говорит мне, чтобы я не отдавал слишком много себя и не причинял себе
вреда ради других людей, так что, может быть, ему стоит прислушаться к своему
собственному совету”, - бормочет Бинге. “Что хорошего в том, чтобы быть вершинным
лордом, если ты не можешь заставить других людей работать на тебя?”
“Ха-ха. Правда. Верно.”
“Не заставляй маму беспокоиться о тебе”, - приказывает Бинге, как ребенок, который
обернулся и впервые в жизни не нашел никого из своих родителей там, где они их
оставили, в целости и сохранности. “Она только что вышла замуж. Она слишком занята
и счастлива, чтобы беспокоиться.”
“Ах, мы не можем этого допустить", - мягко соглашается Шан Цинхуа. “Что угодно,
только не это".
Возвращение на пик Ань Дин на следующий день странно. Он чувствует себя странно
расслабленным, странно легкоплечим, а затем неоправданно удивляется, обнаружив
небольшую развалину в своем Доме отдыха. “О... да… правильно”, - думает он про
себя, убирая следы своего незначительного срыва в мирском и унизительном свете дня.
Система, не будучи братаном, не помогает.
Черт, он действительно пока не хочет думать о последствиях этого.

Почему Мобэй-Цзюнь выбрал именно этот день из всех дней, чтобы нанести неожиданный
визит?! Совпадение? Или он выполнял третью ужасную и обязательную миссию Системы?
Почему он не мог заскочить днем раньше? Или послезавтра? Любой другой день был бы
намного лучше! О, черт, а что, если он действительно вернулся вчера, когда Шан
Цинхуа был на пике Цянь Цао? И обнаружил, что беспорядок все еще там, но Шан Цинхуа
исчез?
Очистив разбитую керамику и расставив мебель, Шан Цинхуа кладет посылку с миссией
“Смерть автора” на свой рабочий стол в Доме отдыха, в своем домашнем офисе, под
высушенным, прессованным и обрамленным цветком Царства Демонов, который давно
потерял свой неприятный запах.
Этот был одним из тех, что были отложены в сторону, чтобы кто-нибудь на пике Цин
Цзин мог сослаться на него, чтобы сделать несколько научных рисунков для
ботанических и медицинских текстов. Впоследствии они вернули его Му Цинфану в
память о его достижениях, и мужчина, в свою очередь, предложил его Шан Цинхуа и Лю
Цинге. Еще один цветок уже был сохранен для официальных ботанических записей пика
Цянь Цао, так что Шан Цинхуа мог сохранить этот цветок. Не имея к этому никакого
отношения, он повесил его.
Мобэй-Цзюнь долго смотрел на него, когда заметил, что он висит там.
У Шан Цинхуа нет назначенной следующей встречи с Мобэй-Цзюнем. Он понятия не имеет,

когда и появится ли повелитель демонов снова.
Если... если Мобэй-Цзюнь пришел по какому-то важному делу, то он должен скоро

появиться снова, не так ли?
Со дня на день. Может быть, в любой час.
Самым добрым вариантом здесь может быть то, что повелитель демонов вернется когда-
нибудь в ближайшие несколько дней и притворится, что всего этого взаимодействия
никогда не было. Шан Цинхуа скажет этому человеку, что это было по-человечески,
какой-то нервный припадок, и попросит прощения за его оплошность в представлении!
Ну, наверное, ему следовало бы, за исключением… на самом деле он не хочет этого
делать. На самом деле он не хочет говорить: “Мой король, мои извинения за
беспорядок! Позволь мне, ах, позволь мне просто проглотить все те слова, которые я
там бросил, просто прожевать их обратно, проглотить их в какой-нибудь жизненно
важный орган, чтобы они там сгнили навсегда, чтобы мы никогда больше не могли
говорить о них”.
Мобей-Джун, похоже, все еще остается его Мобей-Джуном, оглядываясь на это

противостояние задним числом, а не… не какой-нибудь другой Мобэй-Цзюнь. Люди в
целом, похоже, остались прежними, не считая того, что Несравненный Огурец вписался
в картину как некий таинственный злоумышленник. Все те годы службы, верности и
дружеских отношений, которые Шан Цинхуа помнит с Мобей-Цзюнем, не исчезли для него.
“Все текущие достижения были сохранены” и все такое!
Итак, часть его хочет сказать: “Итак! То, что я сказал! А как насчет них, а? У тебя
есть что сказать на это, мой король? Хоть что-нибудь?”
За исключением того, что Мобэй-Цзюнь вроде как держит жизнь Шан Цинхуа в своих
руках.
В порыве гнева и уязвленной гордости повелитель демонов мог отказаться от своего

предложения о помощи и обречь Ло Бинхэ на Вечную Бездну. Мобэй-Цзюнь также всегда
мог убить Шан Цинхуа или выдать его за предателя Горной секты Цан Цюн, угрозы,
которые нередко появлялись в первые несколько лет их соглашения. Шан Цинхуа почти
уверен, что он сможет достаточно легко выпутаться из последних двух последствий,
как он всегда делал раньше, но… первое находится на более шаткой почве.
Нет таких слов, которые Шан Цинхуа не проглотил бы для своего племянника, так что,
вероятно, к лучшему, что он начинает формулировать эти извинения и мысленно
готовится быть жалким! Он не гордый человек! Он никогда не был гордым человеком! У
него здесь нет рычагов давления, чтобы стоять на своем, если дела пойдут плохо, и в
любом случае он больше обнимает бедра.
Ах, черт. Было бы проще, если бы он мог вернуться под предлогом того, что был пьян.
Ну, напился чего-то, кроме Системной паники и стресса!
Впрочем, он сам во всем разберется. Он должен это понять.
“Хорошо, что ты серьезно не пострадал или что-то в этом роде, Да-Ге”, - говорит Ло
Фанли на следующий день, сидя за рабочим столом в своем офисе. “А это значит, что я
могу быть счастлива от того, что теперь Джиджи будет беспокоиться о тебе, а не обо
мне”.
“Это… хорошая сторона для тебя", - неопределенно соглашается Шан Цинхуа. "Кроме
того, это все еще" Шан-Шибо’”.
Его младшая невестка принесла ему немного супа для выздоровления, который она
приготовила сама и все такое, но она оставила его в соседней комнате со всеми его
учениками, поэтому Шан Цинхуа предполагает, что сейчас его ученики тоже жуют миски
и посуду, чтобы получить последние капли. Он полагает, что прожорливые нищие
заслуживают удовольствия за то, что не испортили все встречи и отчеты, которые они
сняли с его рук ради его здоровья. В наши дни они действительно преуспевают как
ответственные взрослые.
"Ты слышал, что Эр - Лю-Шишу пошел накричать на лидера секты из-за этого?” Ло Фанли
мечтательно сплетничает. “Миньян умирает от желания узнать, что произошло на самом
деле".
“Ha. Я уверен, она придумает что-нибудь хорошее.”
"Да-Ге, это намек для тебя, чтобы рассказать мне, что на самом деле произошло”.
"Ах, как жаль, что я тогда это пропустил”.
“Это было что-то действительно плохое?” Ло Фанли нажимает, откидываясь назад вдоль
своего стола, пока она практически не ложится на него.
Не в сексуальной позе или что-то в этом роде, просто в надутом виде, как усталый
ребенок, нашедший оазис в витрине универмага во время слишком долгой поездки по
магазинам, или малыш, которому отказали в конфетах, надув губы на полу продуктового
магазина. Его младшая невестка, которой чуть за двадцать и которая выглядит так же,
как сейчас, не очень заботится о достоинстве, к большому разочарованию своей сестры
и вечному разочарованию Ци Цинци. Она говорит, что жизнь слишком коротка для этого.
“Никто не умер”.
“И что это должно означать?”
“Ну, это значит, что все это пережили", - объясняет Шан Цинхуа.
“А-а-а! Это мне ни о чем не говорит!” - жалуется Ло Фанли, снова садясь. "У тебя
может быть худший день в твоей жизни - худшее, что когда - либо случалось с тобой
или с кем-либо еще-и знаешь ли ты, что произойдет, если ты не умрешь, Да-Ге? Всю
оставшуюся жизнь! Что угодно! Все! Это странно. Хммм, я хочу сказать, что все было
не так уж плохо, если ты сейчас здесь занимаешься бумажной работой, но Джиджи прав,
что беспокоится о тебе.”
“Я самая скучная и самодостаточная трагедия в мире",-соглашается Шан Цинхуа. “Это
очень печально. Будет еще печальнее, когда Ци Цинци обвинит меня в любых
обязанностях, которые ты пропускаешь. Прекратите прыгать с пика или, по крайней
мере, прыгайте с пика, чтобы ваш шурин не ввязался в драку с лидером секты. Ему не
нужно этого делать".
”Что, если я помогу ему сразиться с Юэ-Сибо?" Ло Фанли возражает. “Это звучит
веселее”.
Шан Цинхуа разражается смехом. “Если в этом дело, то ты объяснишь это своей сестре,
когда тебя выгонят из секты! Ааа, иди выбери кого-нибудь своего роста и запугивай
новых учеников Бай Чжана или что-то в этом роде”.
Ло Фаньли испускает самый многострадальный вздох, который Шан Цинхуа слышал в своей
жизни. Он слышит, как она общается с его помощниками, пока он заканчивает то, что
делал, но к тому времени, как он выходит из своего кабинета, ее уже нет. Чэнь Сюань
с улыбкой предлагает ему контейнер с супом "выздоравливай", оставленный для него Ло
Фанли, с все еще закрытой крышкой и все еще завязанной упаковкой.
“Все для тебя, Шифу!” Чэнь Сюань говорит так, как будто она не вполне способна
взломать почти любую посылку, а затем сделать так, чтобы она выглядела нетронутой.
За исключением того, что, когда Шан Цинхуа открывает контейнер для супа, он все еще
полностью полон. Никто из его учеников, которые очень, очень хорошо умеют вести
себя так, словно их никогда в жизни не кормили, не помогал себе даже попробовать.
Это большой горшок! Здесь есть куда пойти! Больше, чем Шан Цинхуа мог бы разумно
съесть в одиночку! И все же…
В последнее время его ученики были слишком добры к нему. Он чувствует, что должен
проверить свои карманы на предмет того, что у него украли, когда он не смотрел.
Заменила ли Система его непослушных учеников хорошими учениками из альтернативной
вселенной?! Он ненавидит это, спасибо!
“Все в порядке, Шифу! Я заставил Ло-Симэя пообещать научить меня готовить хотя бы
одно блюдо”, - мечтательно говорит Линь Вэньцзяо. “Мы собираемся провести так много
времени вместе. Я собираюсь приготовить так много еды. Я собираюсь оооочень
растолстеть".
“Ммм! И счастлива!” Чэнь Сюань соглашается. “Толстая и счастливая!”

"Шифу, скоро поправляйся, чтобы ты мог помочь съесть всю мою будущую тренировочную
еду!”
“Просто заставить младших съесть это?” Вмешивается Пэн Хунпэн, как будто это
отвратительно очевидно. “Ты же не хочешь отправить Шифу обратно на пик Цянь Цао, не
так ли?”
“Ну, это больше похоже на них”, - думает Шан Цинхуа.
Он по-настоящему успокаивается только после того, как делает вид, что наливает себе
миску супа и громко заявляет, что больше ничего не может есть. Бумажная работа-это
голодная работа! Его ученики и помощники нисходят на бесплатную еду, как… ну,
например, это действительно очевидная и неуклюжая метафора ловушек жадности или
чего-то в этом роде. Вау.
В течение следующих нескольких дней, Пэн Hongpeng по-видимому, стали хорошими

друзьями с Му Qingfang голову ученика, молодая женщина по имени Шао Цзин, и дает
отчеты о Эвана известный некоторым как Шэнь Юань, и Шан Цинхуа только как
несравненный огурец (который представляет собой супер веселый псевдоним, на самом
деле, ПРЯМО ДОМА у гордого Бессмертного демона способ читатели). Культиваторы с
пика Цыонг Дин и с пика Цянь Цао оба пытались понять, откуда взялся ребенок и что
он делает здесь, в горной секте Цан Цыонг. Проблема в том, что их таинственный
нарушитель, похоже, тоже этого не знает.
Травмы молодого человека и странная система воспитания, похоже, подтверждают какое-

то жестокое обращение, но Пэн Хунпэн не знает подробностей. Все, что он знает, это
то, что Му Цинфан лично занимался расследованием и что стражам пика Цион Дин было
нелегко пытаться обойти его. Ученику удалось передать послание Шан Цинхуа, по
крайней мере, другому переселителю!
В то время как Му Цинфан хочет, чтобы Шан Цинхуа, Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю (все еще
выздоравливающие на пике Цянь Цао и, по-видимому, добивающиеся отличного прогресса)
оставались далеко-далеко, фааааар друг от друга, Повелитель Пика Цянь Цао ничего не
имеет против того, чтобы Шан Цинхуа пришел навестить их таинственного нарушителя.
“Наш гость лично спрашивал о Шан-Шисюне”, - рассказывает Му Цинфан Шан Цинхуа в

своем офисе на пике Цянь Цао. “Шан-Шисюн, похоже, произвел очень хорошее
впечатление во время хаоса, вызванного прибытием нашего гостя”.
“А, может быть, запечатление?” Шан Цинхуа шутит. “Он просто показался мне
испуганным молодым человеком, вышедшим из плохой ситуации, поэтому я старался не
быть слишком страшным. Я не думаю, что смогу узнать что-то большее, чем выяснили
Чжан Мэнь-Шисюн и другие, так как он сам ничего не знает”.
“Мм, возможно", - соглашается Му Цинфан.
“У Чжанмэнь-Шисюна нет никаких... э-э-э… проблемы с моим пребыванием здесь?”
“Нет”, - говорит Му Цинфан и не вдается в подробности.
Пустое пространство, где должна быть мужская разработка, очень страшно! Возможно,
отчасти потому, что Шан Цинхуа не видел и не разговаривал с лидером их секты с тех
пор, как они расстались в плохих отношениях. Му Цинфан передал извинения Шан Цинхуа
Шэнь Цинцю, но Шан Цинхуа думает, что мужчина оставил отмененное изгнание при себе
и нарушил фразу “вы, гребаные нарушители спокойствия, все, блядь, отдыхаете друг от
друга ради своего здоровья, потому что я, блядь, так сказал” в более приятной
манере.
“Здесь нужно что-то сделать, и Шан-Шисюн такой же хороший представитель Цан Цюна,
как и любой другой”, - устало говорит Му Цинфан. ”Позвольте мне объяснить ситуацию
так, как мы ее понимаем".
Общее впечатление от посещающих культиваторов Пика Цянь Цао до сих пор, похоже,
состоит в том, что другой переселитель-очаровательный, хотя и колючий молодой
человек, который очень плохо представляет, что с ним происходит. Последнее, что
помнит этот персонаж “Шэнь Юань”, - это долгая и тяжелая темнота, а затем,
спотыкаясь, чтобы убежать от чего-то невыразимого, прежде чем оказаться на пике
Цянь Цао. Система, по-видимому, изменила ситуацию так, что “Шэнь Юань” появился
где-то еще на пике Цянь Цао, возможно, в садах зала исцеления, прежде чем случайно
наткнуться на комнату больного Шэнь Цинцю, а не просто появился из ниоткуда во
время прерванной сцены у смертного одра. Память их гостя до этого, говорит Му
Цинфан, считается разбитыми фрагментами того, что он считает счастливой и
нормальной жизнью.
“Тот факт, что это может быть актом, ни у кого не ускользнул от внимания", - криво
усмехается Му Цинфан. “Однако его тело и разум находятся под... подлинным
страданием… как мы обнаружили старые и новые травмы, которые подтверждают необычную
историю. Кажется маловероятным, что кто-то пошлет убийцу с едва функционирующей и
слегка неровной системой культивирования.”
“Слабые культиваторы все еще могут быть очень опасны", - допускает Шан Цинхуа.
“О, он не слабак”.
"...Что?”
Оказывается, золотая сердцевина этого персонажа Шэнь Юаня довольно сильна - на

уровне бессмертного мастера, пусть и молодого, еще не полностью развитого и
состоявшегося. (Ах, к черту дерьмовую механику культивирования самолета.) Однако
мощное ядро, которое не выровнено и работает со сбоями, чрезвычайно опасно. Шэнь
Цинцю-достаточное тому доказательство!
“Среди тех, кто лечил это необычное заболевание, существует несколько рабочих
теорий”, - говорит Му Цинфан. “Во - первых, наш гость - культиватор, который
получил тяжелую травму-несчастный случай или нападение, - повредившую его
культивацию вместе с памятью. Это наиболее вероятная ситуация”.
"Ладно. В чем... маловероятная ситуация?”
”Что золотая сердцевина нашего гостя, возможно, изначально не принадлежала ему".
”Ах".
“Срань господня", - думает Шан Цинхуа.
“Искусственная конструкция системы культивирования и имплантация иностранного

золотого ядра-смехотворное предложение", - признает Му Цинфан. "Для достижения
этого потребовался бы кто - то очень могущественный и очень порочный, чтобы даже
попытаться это сделать-по многим причинам, одна из которых заключается в том, что
шансы на выживание субъекта... мрачны”.
Учитывая, что это мир Гордого Бессмертного Пути Демона, Шан Цинхуа собирается
предположить, что маловероятная теория более вероятна, чем им обоим нравится. ” Ах,
Му-Шиди, - говорит он, - чудесные подвиги не всегда совершаются людьми с добрыми
намерениями“.
“Нет, это не так", - соглашается Му Цинфан. “В любом случае, это чудо, что наш
гость жив. Как я уже сказал, это маловероятная теория, хотя нам еще предстоит
собрать веские доказательства против нее. Мы обучали нашего гостя основам
культивирования, чтобы предотвратить катастрофу, пытаясь перестроить - или,
возможно, просто согласовать - его систему культивирования с его телом. Следя за
его прогрессом с медицинской точки зрения, а также с точки зрения самого учителя,
его неопытность и невежество кажутся совершенно искренними, хотя он прогрессирует
на удивление хорошо. Он проявляет талант к самосовершенствованию, от которого Цан
Цюн, возможно, был бы дураком, если бы отказался”.
“...Ты предлагаешь ему стать учеником?” - требует Шан Цинхуа.
На самом деле он не так уж и удивлен. Вот куда он думал, что все это приведет, вот
куда, по его мнению, было бы, вероятно, лучше всего пойти, но он как бы ожидал, что
аргументом в пользу этого будет он против всех остальных. Что ж, он рад, что ему не
придется самому делать это предложение!
Му Цинфан пожимает плечами. “Ученики и раньше брались из странных обстоятельств и в

гораздо более преклонном возрасте. Если отбросить в сторону его талант, нашему
гостю больше некуда идти. Наличие неподготовленного и несогласованного ядра на
такой продвинутой стадии убьет его, если его кто-нибудь не примет. На данный
момент, хотя его происхождение вызывает беспокойство, я считаю, что молодой человек
представляет угрозу для себя больше, чем кто-либо другой”.
Му Цинфан велел одному из своих учеников отвести Шан Цинхуа в дом для пациентов,
где остановился Несравненный Огурец. Что касается временного жилья, которое также
является своего рода тюрьмой, то частные долгосрочные дома на пике Цянь Цао не так
уж плохи, считает Шан Цинхуа. Сады главных залов исцеления прекрасны и спокойны!
Даже если лично Шан Цинхуа плохо себя чувствует, вспоминая, как внезапно оказался
здесь после принудительного обновления Системы.
Несравненный Огурец сидит на скамейке возле своего дома для пациентов, в

прилегающем огороженном саду, под яблоней. Он одет в простые светлые одежды,
которые Пик Цянь Цао предлагает своим пациентам, у которых нет других. Короткие
волосы и проколотые уши все еще очень странно видеть! Однако очки исчезли.
Несравненный Огурец хмуро смотрит на то, что выглядит как руководство по
выращиванию для начинающих, поднесенное ближе к его лицу, чем большинство людей
держали бы его.
В стороне стоит охранник в цветах пика Цион Дин, который кивает в знак приветствия
при появлении Шан Цинхуа.
“Ах, немного уединения, не могли бы вы?” - говорит Шан Цинхуа.

Охранник кивает и уходит на некоторое расстояние, на виду, но спиной к Шан Цинхуа и
другому переселителю. Однако Шан Цинхуа кладет талисман для дополнительной тишины,
на всякий случай.
Ух ты, Несравненный Огурец, кажется, не рад его видеть! С тех пор Шан Цинхуа не
испытывал такого ядовитого взгляда… ну, может быть, Шэнь Цинцю? Ладно, так что,
может быть, переключатель немного сработал бы! Но Шан Цинхуа все еще рад, что этого
не произошло, даже если Система испортила остальную реальность (каким-то образом
Шан Цинхуа до сих пор не понял, как именно) из мести за то, что ее собственный
дерьмовый выбор провалился.
” Где ты был? " - спрашивает Несравненный Огурец.
“Занят?” Отвечает Шан Цинхуа, подходя ближе, но не садясь. “Послушайте, Система

просто переписала на меня кусочки реальности из-за вашего неуклюжего прибытия,
наклонившего какие-то невидимые весы, и она не сообщила об изменениях. Мне нужно
было кое-что проверить, и все было немного политизировано. Я отправил тебе
сообщение.”
“В этом сообщении почти ничего не говорилось”, - говорит Несравненный Огурец, но с

меньшим ядом.
“Ага, да. Что ж, теперь я здесь.”
Несравненный Огурец выглядит расстроенным, но, наконец, подскакивает, чтобы Шан

Цинхуа мог сесть рядом с ним на скамейку. Шан Цинхуа осторожно садится, давая
ребенку место.
Шан Цинхуа сейчас очень спокоен за другого переселителя! Он здесь очень спокоен!
Самый спокойный!
” Что здесь происходит? " - спрашивает малыш.
“...В общем? Или ты хочешь быть более конкретным, чем это?”
Несравненный Огурец производит впечатление человека, который прошел несколько

раундов с дерьмовой, никуда не годной Системой.
Ах, ничего себе. Шан Цинхуа действительно имеет к этому отношение.
Кроме того, хм, все еще странно говорить об этом с кем бы то ни было.
"верно. История жизни! Хорошо. Я переселился сюда еще младенцем или, может быть,
даже раньше, я думаю. Я действительно не помню, потому что, знаешь, младенец. У
меня не было реального, постоянного доступа к моим воспоминаниям о моей прошлой
жизни до тех пор, пока позже, в моем очень странном детстве, я наконец не встретил
свою Систему Переселения Душ. Очень плохой опыт, честно говоря! Шан Цинхуа-это не
та роль, которую я бы выбрал в этом мире. Это был не самый приятный сюрприз".
Несравненный Огурец фыркает.
“Да", - соглашается Шан Цинхуа. “Система подтолкнула меня присоединиться к Горной

секте Цан Цюн и стать Повелителем Пика Ань Дин. Короче говоря, я это сделал. С тех
пор я борюсь с Системой, пытаясь провести всех через наименее жалкие голые кости
Гордого Бессмертного Демона, потому что это моя жизнь, и я не хочу переживать
историю, которую я написал”.
“Особенно потому, что Шан Цинхуа не живет", - догадывается Несравненный Огурец.
Шан Цинхуа почти морщится. “Да, и это тоже. Это определенно было частью
первоначальной мотивации для изменения ситуации. Но Системе не всегда нравятся
изменения, особенно те, которые отклоняются от истории, что дерьмово, потому что
некоторые из этих вещей-собственная гребаная вина Системы".
“...Например, что?”
Шан Цинхуа вздыхает. ”Хорошо, первое, что вам нужно знать, это то, что этот мир
намного - намного - сложнее, чем сериализованный веб-роман, который я написал".
“Я в шоке”.
“Ты просто воплощение удивления, братан, это точно. В любом случае, каждый элемент
истории, существующий одновременно, вместо того, чтобы выстраиваться один за
другим, создает большой хаос. Тем более, что Система включала в себя множество
вещей, которые я никогда не включал в конечный продукт. Кроме того, персонажи не
статичны. Они здесь люди, и они не всегда делают то, что хочет от них Система,
учитывая… все так, как есть. Они реагируют на изменения, и это меняет еще больше
вещей, и это строит и строит. О, кроме того, Система должна была создать
фиксированные правила для функционирования мира, и это тоже кое-что изменило".
“Последовательность и непрерывность изменили бы ситуацию”, - соглашается

Несравненный Огурец.
Шан Цинхуа игнорирует этот выпад. “Система сказала мне, что это была возможность
для меня создать "лучшую версию" моей истории. Как и у тебя, братан, у него есть
свое собственное мнение о том, что это значит. Между моими изменениями и системы
менее стабильной, плохо управляемая реализация этого мира, плюс система пытается
сделать повреждения контроля , чтобы убедиться, что некоторые версии неизбежны
ключевые моменты сюжета все-таки произойдет, то, видимо, вам почти замена Шен
Qingqiu, чтобы убедиться, что там Шен Qingqiu вообще”.
“...Что с ним случилось?”
“Ах, богатая и интересная предыстория, которую я никогда не включал для него,

случайно вызвала у него изнурительные проблемы со здоровьем в мире с отклонениями
ци”, - говорит Шан Цинхуа, неопределенно махнув рукой, вместо того, чтобы войти в
дерьмовую жизнь Шэнь Цинцю и таким образом разрушить доверие брата. “Я думаю. Это
сложно. Я не знаю, влияют ли и как на это влияют небольшие изменения, произошедшие
до сих пор”.
“У этого мерзавца-негодяя должна была быть глубина?”
“ Здесь все имеет глубину. Это отстой. В любом случае, Система думала, что он
умрет, но он этого не сделал, и ваша Система Переселения испортила ваше размещение
в последнюю минуту. Что склонило чашу весов на дыры в графике или что-то в этом
роде, так что моя система заставила этот патч, и теперь… у вас есть своя
оригинальная роль и совершенно новая сюжетная линия”, - резюмирует Шан Цинхуа.
”Кстати говоря, какова ваша предыстория здесь?"
” Я не знаю", - огрызается Несравненный Огурец, поднося руку к виску. “У меня есть

какое-то смутное воспоминание, похожее на видеоигру, в которой я бегу по какому-то
подземному лабиринту. Некоторые были похожи на коридоры, а некоторые-на
незаконченные туннели. Было холодно, и воздух был тяжелым. Я не знаю. Зачем тебе
понадобилось говорить”амнезия " там, где Система могла это услышать?!"
”А".
Это... кое-что, над чем Шан Цинхуа нужно будет подумать.
“Хм. У меня есть миссия под названием” Линии, которые нельзя пересечь", цель
которой-раскрыть ваше новое таинственное происхождение", - подсказывает Шан Цинхуа.
Несравненный Огурец фыркает. “У меня тоже есть это. Плюс несколько обучающих
заданий о том, как правильно культивировать, которых, я думаю, у вас нет. Мне лучше
извлечь хорошую сюжетную линию из этого ужасного опыта переселения душ”. Затем он
бросает на Шан Цинхуа косой взгляд, который... скорее неуверенный, чем несчастный.
“Если я завершу все свои миссии, Система действительно вернет меня домой?”
“О, черт", - думает Шан Цинхуа.
“...Моя система сделала меня каким - то расплывчатым… ух… заявления, которые можно
было бы принять за... имея форму обещаний на протяжении многих лет”, - наконец
говорит Шан Цинхуа. “Но моя общая миссия состоит в том, чтобы… весь Путь Гордого
Бессмертного Демона, я думаю, и я всегда знал, что это займет… действительно долгое
время? Прошло уже несколько десятилетий. Честно? Я действительно не думал об этом
много лет. Я, вероятно, не вернулся бы, даже если бы Система предоставила мне такую
возможность”.
Парень выглядит ошеломленным. “Тебе нравится жить в этом мире? Ты только что назвал
это беспорядком!”
“Я прожил эту жизнь дольше, чем свою предыдущую”, - беспомощно говорит Шан Цинхуа.
“И я оставил свою последнюю жизнь позади несколько десятилетий назад. Если бы я
вернулся туда сейчас, я бы просто скучал здесь. Я не листал туда-сюда, насколько я
знаю, я был единственным переселителем до тебя, так что я действительно не знаю,
есть ли вообще возможность вернуться”.
Несравненный Огурец замолкает.
Шан Цинхуа не знает, как утешить или утешить ребенка. Быть вычеркнутым из своей
жизни, вдали от всех своих друзей и семьи, вдали от всего, что ты знаешь, - отстой.
Добро пожаловать в совершенно новый мир! У тебя никого нет, и ты все равно ни с кем
не можешь поговорить о своем прошлом! Многие вещи будут пытаться убить вас здесь!
Если бы кто-то сказал ему смотреть на это как на растущий опыт со многими
положительными сторонами, на самом деле, он, вероятно, ударил бы их по лицу и начал
кричать. Нет! Это отстой! Самое меньшее, что кто-либо может сделать, это признать,
что это отстой!
У Шан Цинхуа были годы, чтобы смириться с этим. Годы, чтобы двигаться дальше. У
ребенка была... уже около недели? Это ерунда.
"Да, это отстой. Это действительно так, - наконец говорит Шан Цинхуа. "Хотя,
похоже, тебя примут в секту в качестве ученика, и это неплохо. Горная секта Цан
Цюн-неплохое место для проживания, пока вы разбираетесь с Системой. Они сказали
тебе, что случилось с твоим воспитанием?"
Несравненный Огурец кивает, затем делает паузу. "Что они тебе сказали?"
Хм. Умно.
Шан Цинхуа рассказывает другому переселителю то, что сказал ему Му Цинфан, о чем Му
Цинфан, по-видимому, также рассказал их “гостю”, поскольку все, по сути, называют
“странным как дерьмо”собственное здоровье ребенка. Несравненный Огурец, похоже,
воспринял новость об этой тайне в супер-восторженном ключе. Это... чертовски
странно. Хотя малыш действительно улыбается короткой - очень короткой - улыбкой,
когда Шан Цинхуа стонет с преувеличенным испугом (не это преувеличение, хотя,
какого хрена) о несправедливости Системы Переселения ребенка, дающей ему бесплатное
дерьмо, как высокоразвитая система культивирования.
“Я не получил никакого бесплатного дерьма", - жалуется Шан Цинхуа.
” Конечно, нет", - лукаво говорит Несравненный Огурец. “После ужасного романа,

который ты написал, единственное, что ты заслужил, - это долгая прогулка с
короткого пирса. Может быть, тогда ты бы нашел какую-то глубину".
Шан Цинхуа напускает на себя очень серьезное выражение “...Братан, ты сейчас честно
говоришь, что я заслужил смерть, потому что написал дерьмовый веб-роман, который
никто не заставлял тебя читать?”
Малыш выглядит немного сбитым с толку и, по-видимому, рефлекторно хмурится.
Шан Цинхуа смеется над ним. “Какого хрена”, - говорит он, беспричинно забавляясь.
Что за сопляк! Какой придирчивый придурок! Ах, все это так ностальгично. О, травить
людей через Интернет было довольно забавно, и он очень, очень скучал по возможности
поговорить об этих вещах с кем угодно. “Тебе нужна моя помощь здесь или нет,
братан?"
"...Прости”.
"Ах, я шучу, это не то предложение, которое я приму обратно из-за нескольких злых
комментариев о моей работе. Не волнуйся.”
Пока они разговаривают, Несравненный Огурец, по-видимому, получает новую

дополнительную миссию (которую Шан Цинхуа на этот раз не видит) о присоединении к
Горной секте Цан Цюн. Шан Цинхуа дает своему коллеге-трансмигратору краткое
описание Двенадцати Вершин. Шан Цинхуа почти уверен, что он мог бы дергать за
ниточки и оказывать старые услуги, чтобы привести ребенка почти к любому пику.
(Возможно, он был обречен на Пик Дин, но, по-видимому, ребенок волен выбирать!)
Единственные, которые подходят в качестве вариантов, - это Пик Сиань Шу (по
очевидным причинам), Пик Цин Цзин (он не дает никаких обещаний от имени Шэнь Цинцю,
и он почти уверен, что Юэ Цинъюань внутренне воспламенится от потенциальной
опасности для Шэнь Цинцю), и он не слишком уверен в своем личном влиянии на пик Цин
Дин в данный момент (по очевидным причинам).
“Я не думаю, что был бы против этого пика Си Цзяо", - размышляет Несравненный

Огурец.
“Эх, я думаю, это зависит от того, насколько удобно тебе обращаться с мясницким
ножом. Дело не только в укрощении зверей,-отвечает Шан Цинхуа, и ребенок корчит
рожу. “Но в любом случае плохо пахнет”.
В конце концов, ребенку приходит в голову спросить: “Где мы находимся в сюжете?”
“Ах, верно", - говорит Шан Цинхуа, стараясь осторожно затронуть эту тему и как бы
полностью ее игнорируя. “Ну, главный герой уже около года является частью Горной
секты Цан Цюн...”
“Год?!”
“Ха-ха, да”.
Несравненный Огурец в панике вскакивает на ноги, но ему некуда идти. “Но это так
поздно! Как теперь можно направить историю по менее разрушительному пути?! После
всего, что с ним уже сделали?! Если не… что ты с этим делал?”
“Ах, ну, это одна из вещей, которая отличается, на самом деле! Вот почему я
действительно, действительно не хотел, чтобы Система делала вещи более похожими на
Путь Бессмертного Демона. Главный герой в порядке! Его приемная мать все еще жива!
Его детство было хорошим! Шэнь Цинцю не издевается над ним… по крайней мере,
насколько я знаю, нет ничего хуже, чем быть супер суровым судьей во время случайных
уроков музыки”.
“О", - говорит малыш и снова садится. «действительно?»
“Действительно", - обещает Шан Цинхуа. “Я все уладил, брат”.
Или, ну, он так и делал, пока Система его не выебала. Но он снова с этим справится!
Краем глаза Шан Цинхуа видит культиватора Пика Цянь Цао, нетерпеливо стоящего рядом
с охранником пика Цион Дин. И... кто-то подпрыгивает на цыпочках в форме пика Цин
Цзин? Говори о будущем тиране этого мира, полудемоне!
“Похоже, нам придется продолжить это позже”, - говорит Шан Цинхуа.
“Мое назначение на вспомогательную медитацию”, - мрачно подтверждает Несравненный

Огурец, выглядящий так, как будто он никогда в жизни не испытывал внутреннего покоя
и не намерен добровольно это делать.
Шан Цинхуа снимает талисман, который он положил, и машет новым посетителям, чтобы
они подошли. Культиватор пика Цянь Цао - это женщина, которая лечила Несравненный
Огурец, когда Шан Цинхуа был у нее в последний раз. Она сообщает им, что начнет
обустраиваться в доме для пациентов, и собирается сделать именно это. Шан Цинхуа
сейчас действительно нравится такая прямая прозрачность.
“Шан-Шишу!” Ло Бинхэ радостно приветствует его.
“Ученик Ло!” Шан Цинхуа возвращается, встает. “Почему ты здесь?”
“Я слышал от Нин-Шицзе, что тебя видели сегодня направлявшимся на пик Цянь Цао,
поэтому Фу-Шицзе позволил мне передать тебе сообщение от Сидзуна”, - сообщает Ло
Бинхэ, откровенно осматривая Шан Цинхуа на предмет плохого самочувствия, прежде чем
передать свиток. “И Лю-Шишу говорит, чтобы он сказал, что у него есть миссия, но ты
все равно "не можешь пропустить ни одного приема пищи".”
“А", - говорит Шан Цинхуа, понимая.
Затем внимание Ло Бинхэ переключается на пациента, все еще сидящего на скамейке,

который, слегка нахмурившись, оглядывается на главного героя. Шан Цинхуа видит, как
глаза его племянника блуждают по коротким волосам и проколотым ушам. Бинхе удается
не таращиться, но только с трудом.
“Это… Шэнь Юань,” представляет Шан Цинхуа, когда встает другой переселитель. “Он
потенциальный будущий ученик секты. Шэнь Юань, это Ло Бинхэ, ученик пика Цин Цзин”.
Ло Бинхэ кланяется в знак приветствия, и Несравненный Огурец довольно хорошо

подражает ему!
"Тебе... нравится пик Цин Цзин, Ученик Ло?” - наконец говорит Несравненный Огурец.
“Мы обсуждаем варианты”, - добавляет Шан Цинхуа.
Ло Бинхэ быстро кивает, может быть, слишком часто. “Для меня большая честь учиться
у мудрых и высококвалифицированных мастеров пика Цин Цзин”, - искренне говорит он.
“Там тоже очень красиво - это одно из самых красивых мест в горной секте Цан Цюн,
многие так говорят, - и номера очень удобные. Пиковый лорд Шэнь Цинцю очень хорошо
осведомлен, и мои боевые братья и сестры были очень приветливы. Я очень благодарен
им за руководство”.
“...Я рад слышать о такой удаче, - отвечает Несравненный Огурец после паузы и
слегка улыбается. “Спасибо вам за вашу проницательность”.
Ло Бинхэ снова кивает. ” Я уверен, что Шэнь-Шисюн преуспел бы на пике Цин Цзин,
если бы присоединился к нам", - говорит он, определенно не выступая за своего
учителя в этом вопросе.
“спасибо”.
“Действительно с нетерпением жду возможности не быть новеньким, да?” - говорит Шан

Цинхуа.
Бинге делает что-то вроде "ах, ты меня поймал", пожимая плечами.
"...Это старшинство по возрасту, по порядку вступления в секту или по присвоенному

званию?” - спрашивает Несравненный Огурец, глядя на Шан Цинхуа в поисках помощи.
“Ах, это зависит от обстоятельств, но последние два имеют последнее слово, я

думаю?” Отвечает Шан Цинхуа. "Возраст с культиваторами... ненадежен”.
"Тогда разве ты не был бы для меня Ло-Шисюном?” Несравненный Огурец криво намекает
главному герою, который примерно на пять лет моложе его и все еще ниже ростом. (Му
Цинфан сказал, что их гость, похоже, считает, что ему недавно исполнилось двадцать.
Независимо от того, изменяет ли ребенок свой возраст вверх или вниз, Шан Цинхуа
решил, что он просто не будет, блядь, думать об этом факте.)
” Э-э", - говорит Ло Бинхэ, выглядя ошеломленным, а затем обращается за помощью к

Шан Цинхуа. Ха, он взволнован, что случается не часто. Это восхитительно ...
“...Может быть?”
Шан Цинхуа фыркает и остается бесполезным. Шан Цинхуа знает, что Нин Иньин на самом
деле примерно на год моложе Ло Бинхэ, но она была членом секты значительно дольше.
У Бинхе, возможно, скоро появятся шиди и шимей со следующим вступительным тестом, и
он был очень взволнован этим, но он явно не знает, что делать с “шиди”, который
ближе к возрасту его молодой тети, чем его собственный. Какие-то странные старшие и
младшие-это просто часть опыта секты, племянник! Привыкай к этому!
“Спасибо, несмотря ни на что”, - говорит Несравненный Огурец.
“Конечно", - быстро соглашается Бинге.
Тогда Шан Цинхуа прогоняет своего племянника, указывая, что они все будут
достаточно часто видеться в горной секте Цан Цюн. Сообщение, которое отправил Шэнь
Цинцю, по-видимому, не требует немедленного ответа. Несравненный Огурец смотрит,
как мальчик уходит со странным выражением лица.
"Он такой... счастливый”.

“Нет, благодаря усилиям Системы", - ворчит Шан Цинхуа.
Несравненный Огурец поворачивается к нему со странным выражением на лице. “Система

действительно могла бы… изменил все обратно к первоначальной истории?”
"...Я никогда не могу сказать с помощью этой штуки. Я не думал, что смогу рискнуть,
- признается Шан Цинхуа, а затем вздыхает. “Я был другим человеком, когда писал
этот мир, брат. И все по-другому, когда ты действительно живешь этим”.
“Хм”, - говорит Несравненный Огурец, когда Бинге наконец исчезает из виду. Шан
Цинхуа думает, что в этом звуке есть нотка понимания.
Шан Цинхуа обещает рассказать больше позже, но оставляет своего товарища-

переселителя, чтобы сосредоточиться на своем здоровье. У Несравненного Огурца явно
есть тысяча вопросов, которые нужно задать ему, но культиватор Пика Цянь Цао
настаивает на соблюдении графика лечения, поэтому малышу приходится
довольствоваться тем, что Шан Цинхуа хлопает его по плечу и обещает скоро навестить
снова.
“Ты здесь не один”, - говорит Шан Цинхуа, что звучит на удивление искренне, хотя он
как бы имеет в виду “так что не делай ничего чертовски глупого и не создавай больше
беспорядка, чтобы я мог его убрать”.
Избежать разговора по душам с Ло Цзяхуем никогда не произойдет. Она ведет этот

разговор, нравится ему это или нет. Она явно настроена на этот разговор, нравится
ей это или нет. Они не просто не говорят об этом. Ах, почему семья не может просто
позволить человеку пережить внезапный и необъяснимый срыв в покое?
Сегодня вечером только Шан Цинхуа и Ло Цзяхуй. Дети находятся на горе, а Лю Цинге
ушла на другую миссию, возможно, по приказу Ло Цзяхуя, чтобы она могла должным
образом выжать информацию из своего скользкого шурин.
История Шан Цинхуа настолько правдива, насколько он может ее представить.
Он думал, что его шисюн умирает, и поэтому поделился секретом, который ему не
принадлежал и который он не должен был знать, что привело к драке между его шисюном
и владельцем секрета, в результате которой у его шисюна было почти смертельное
отклонение. Таинственный злоумышленник прибыл в то же самое время, Шан Цинхуа было
поручено позаботиться о молодом человеке, чтобы убрать их обоих с дороги, и он
довольно внезапно привязался. После этого, когда никто не умер, но нервы у всех
были натянуты, как отчаянно брошенные спасательные тросы, Шан Цинхуа вступил в спор
со своим лидером секты из-за его превышения.
“Он собирался умереть”, - признается Шан Цинхуа.
“Похоже, ты спас его”, - осторожно говорит Ло Цзяхуй.
“Может быть”, - говорит Шан Цинхуа, хотя, возможно, Система всегда выходила из
строя в последнюю секунду. “Ах, может быть, он впал в умонастроение человека,
который ничего не видел впереди того же самого и не мог этого вынести? И нуждался в
шоке? Приятно думать, но мне все еще не разрешают с ним разговаривать! Или мой
лидер секты, на самом деле...”
“Тратить время и пространство на размышления не так уж плохо”, - допускает Ло

Цзяхуй.
“Может быть. Вот о чем я беспокоюсь, когда мы все вернемся!”
“Ну, тогда тебе, наверное, стоит начать думать о том, что ты на самом деле
собираешься сказать. И что ты хочешь, чтобы произошло дальше после того, как ты это
скажешь”, - многозначительно говорит Ло Цзяхуй, прежде чем вздохнуть. “Фанли и я
продолжаем отнимать " время’ друг у друга. А потом мы возвращаемся, и рано или
поздно один из нас злится на другого. Я слишком " властный’! И она все еще
безрассудна! Так что нам придется снова "отнимать время" друг у друга".
Шан Цинхуа часто наблюдал эту закономерность на протяжении многих лет.
“Я не хочу продолжать ссориться с ней", - фыркает Ло Цзяхуй. “Поэтому я пытаюсь

придумать, как быть менее "властным", но обычно я заканчиваю тем, что думаю о том,
как попытаться заставить ее быть более осторожной. Больше всего помогает то, что
Цинге сейчас выступает в качестве посредника и примера. Если они собираются быть
глупыми, они могут, по крайней мере, иметь кого-то с собой”.
“Похоже, это работает очень хорошо”, - соглашается Шан Цинхуа.
Он уговорил своего шурин согласиться не исчезать в духовных пещерах. В конце

концов, этот человек должен пройти обследование у Пика Цянь Цао (который он теперь,
в свою очередь, навязал Шан Цинхуа, большое, блядь, спасибо, Лю-Шиди)! И он не
может оставить свою жену так надолго, потому что она будет скучать по нему! Похоже,
Лю Цинге не суждено встретить свою каноническую судьбу, и Система неохотно
признала, что смерть Лю Цинге не является обязательным событием. Это одна вещь с
тарелки Шан Цинхуа.
” ...Я не знаю, чего я хочу от своего лидера секты и шисюна", - осознает Шан
Цинхуа. “Я точно хочу, чтобы они перестали быть такими! Однако мне не полагалось
знать подробности их проблем, поэтому я не знал, как им рассказать. Я не хотел,
чтобы все вышло вот так, но дело сделано! И что теперь, ты знаешь?”
“Ну, ты должен продолжать работать с ними, если только не уйдешь на пенсию, так
что, может быть, начнешь с этого”, - криво замечает Ло Цзяхуй. "Хоухуа, я думаю,
что ты был бы очень счастлив, если бы ушел на пенсию".
“Я думаю, что был бы очень обеспокоен тем, делали ли другие люди эту работу без
меня”, - возражает Шан Цинхуа, но с улыбкой. “А-а-а, вот и все, не так ли? Я могу
продолжать не разговаривать напрямую ни с одним из них - может быть, только с одним
из них - годами и годами... или мы можем поговорить об этом. Первый вариант звучит
гораздо проще. Мне нравится, как звучит первый вариант. Давайте сделаем это!
“Ммм, давай не будем”.
"Ах, ну, не говорить-вот что стало причиной этого, так что, возможно, это не такая
уж хорошая идея”.
“Нет", - соглашается Ло Цзяхуй и тянется через стол, чтобы сжать его руку. "Ваш
лидер секты и шисюн всегда казались замечательными людьми ... ”
“Неужели?!”
“С некоторыми общими недостатками", - допускает Ло Цзяхуй. “Но они известны своей

мудростью, своей праведностью и своим долгом, не так ли? И вы признались, что
иногда они вам нравятся, когда они "не нарочно вызывают неприязнь". Даже если они
не знают следующих шагов, первый шаг-это желание, чтобы между ними все было лучше,
чем сейчас, не так ли? Я уверен, что они очень близки к этому, если их там еще нет.
Ты можешь работать с этим, Хуа-Гэ”.
“Хм”.
” Ты очень находчив",-лукаво говорит его невестка.
“Я очень изобретательна”, - соглашается Шан Цинхуа и в порыве нежности тянется,

чтобы ущипнуть Ло Цзяхуи за щеку, как будто она Бинхе. “И у меня тоже есть самая
мудрая в мире и наименее властная невестка! Как мне повезло!”
Ло Цзяхуй со смешком шлепает его по руке, слегка розовея.
“По крайней мере, ты это знаешь!” - говорит она.
История Шан Цинхуа настолько правдива, насколько он может ее представить. Он не

может говорить о своих чувствах из-за того, что рядом есть еще один переселитель.
Он не может говорить о том, как он узнал, черт возьми, все о новой системе
Несравненного Огурца, учитывая происхождение до сих пор. Он не может говорить о
том, как размышления о различных способах интерпретации "Смерти автора" могут
немного успокоить его и заставить его еще больше взбеситься. Он не может на самом
деле говорить о том, как он послал людей, чтобы они рассказали ему о положении дел
рядом с сектой Тянь И Оверлук, потому что, честно говоря, похоже, что сначала ему
придется заняться заданием "Смерть автора". Тем не менее, история Шан Цинхуа
настолько правдива, насколько он может ее представить.
Это было бы неправдой, если бы он не поделился тем, что произошло после всех
семейных неприятностей военных. В конце концов, его невестка-единственная, кто
действительно что-то знает о его отношениях с Мобей-Цзюнем. Шан Цинхуа ничего не
видел и не слышал от повелителя демонов с тех пор, как он попросил его уйти, и ему
начинает казаться, что он стоит на замерзшем озере, наблюдая, как трещины
проносятся, как ползучая молния сквозь лед.
Он не упоминает, э-э, о том, чтобы поделиться старыми обидами. Нет, Ло Цзяхую не

нужно этого говорить! Просто он был в нервном состоянии и практически приказал
повелителю демонов уйти, возможно, разрушив годы хороших отношений в одиночку за
одну ночь.
“...Той ночью ты выглядела очень испуганной, - наконец говорит Ло Цзяхуй.

“Возможно, тебе это показалось бы хуже, чем было на самом деле. Если ваш демон не
может понять одну плохую ночь, то это… Я вообще не знаю, есть ли с ним какой-то
путь вперед”. Она делает решительное выражение лица и говорит: “Если какие-либо
предложения будут отклонены, мы прекрасно обойдемся без него. Мы скажем Цинге, и он
поможет. И Фанли тоже будет. Наша семья так легко не развалится. Хуа-Гэ не
обязательно заботиться обо всем и быть всем сразу для всех”.
Его невестка, похоже, не возражала бы, если бы Шан Цинхуа полностью порвал
отношения с Мобей-Цзюнем. Она несколько раз намекала, что не считает это столь
необходимым, как считает Шан Цинхуа. Что, хотя она и сама совершила несколько
прискорбных поступков, чтобы защитить своего сына, чем бы Шан Цинхуа ни пожертвовал
ради благосклонности повелителя демонов, это может того не стоить.
Шан Цинхуа так и не смог представить, как после всего этого времени разорвал связи.
Что бы он вообще сказал? “Мой король, я думаю, что наше соглашение подошло к концу.
Я обещал служить тебе всю оставшуюся жизнь, но это было тогда, когда я не думал,
что моя жизнь чего-то стоит”. Он не может видеть, что все идет хорошо! В любом
случае, на самом деле это никогда не было вариантом, так как Ло Бинхэ не может не
раскрыть свои демонические силы и не отправиться в Царство Демонов. Система этого
не допустит.
Мобэй-Цзюнь будет союзником или врагом. То одно, то другое.
“Если вы все еще думаете, что это лучший путь для защиты Бинхэ, тогда я вам
доверяю”, - повторяет Ло Цзяхуй. “Но если путь, по которому ты идешь, не сработает,
Хоухуа, есть другие пути вперед. То, как я думал, сложится моя жизнь, менялось во
мне так много раз, но… через большинство из них я уже прошел с тобой. У тебя тоже
есть я, понимаешь?”
“Я знаю”, - говорит Шан Цинхуа, желая, чтобы он мог рассказать ей все. Его жизнь
состоит из стольких частей, и ни одна из них не связана с одним человеком, и иногда
это разрывает его на части. Если бы только он не был Богом-Автором этого мира, он
осмеливается иногда думать! Если бы только не было Системы и не Было Самолета,
Летящего В Небо! Если бы только он был просто Шан Цинхуа, который каким-то образом
знал достаточно о будущем или прошлом, чтобы иметь эту жизнь для себя!
- Му Цинфан, который живет в мире, где его боевые братья и сестры могут как бы
убить друг друга, ранив чувства друг друга: "Сейчас у вас у всех тайм-аут. Юэ
Цинюань ошибался, но и не ошибался. Вы все наказаны".
- "Ло-Шисюн" был просто неловкой шуткой Шэнь Юаня, но, похоже, на этот раз он убил
Мальчика в "проверках" ровно через минуту. Хорошая работа, Несравненный Огурец. (Мы
определенно собираемся получить здесь немного LBH и SY, но, вероятно, не
фактические LBH/SY, учитывая разницу в возрасте (SVSSS Bingqiu не случался, пока
LBH не стал взрослым) в сочетании с запланированной временной шкалой этого fic
(короче, чем SVSSS), хотя я думаю, что страдания LBH очень забавны. Этот вымысел не
о них.)
- Материал снова начинает набирать обороты со следующей главой (SQQ и YQY и

материал "Смерть автора"). На данный момент? Объятия племянника и наставничество
нового переселителя. Учитывая, сколько времени требуется Саю, чтобы соединиться со
своими собственными чувствами в каноне SVSSS, я думаю, что он вел бы себя совсем
по-другому без элегантной, искусной и устрашающей брони Шэнь Цинцю. Честно говоря,
я думаю, что единственная причина, по которой Шэнь Юань справился так хорошо, как
справился, заключается в том, что он мог немедленно притвориться кем-то другим.
- ОТРЕДАКТИРУЙТЕ ДЛЯ АКЦЕНТА: Часть 3-это более длинная дуга в этой фикции. Это
хорошее место для отдыха. Эта фикция все еще будет здесь после того, как вы выпьете
немного воды, съедите немного еды, воспользуетесь ванной, немного поспите или что-
то еще, что вам нужно сделать.
- Художественные ссылки! Я их добавил! Мне следовало сделать это раньше, но...

уэлп, у меня никогда раньше не было фантастического искусства, так что это все
время ускользало от меня. Иди, распространяй свою любовь!
- Пока! 😘💕❤️
Глава 24: Видеть-значит верить

В которой Шан Цинхуа отправляется на поиски в неожиданной компании.
Время квеста! Забавно снова написать несколько экшн-сцен!
Первый разговор Шан Цинхуа с Шэнь Цинцю после... всего... был немного
разочаровывающим. Это произошло под непосредственным руководством Му Цинфана,
поэтому Шэнь Цинцю несколько категорично поблагодарил Шан Цинхуа за то, что он
поделился информацией, которая его касалась, и это было самое интересное, что он
сказал. Кроме того, там было много: “Как ты себя чувствуешь? Лучше? Отлично! Это
действительно хорошо! Рад слышать, что ты больше не умираешь! Вы хотите
поздравительную корзину с фруктами или красивую цветочную композицию или что-то в
этом роде? Эй, братан, я даже могу принести тебе ДВЕ корзины фруктов! Хочешь ТРИ
корзины фруктов? Я не поднимусь выше четырех!”
Разговор, которого у них не было, затем ждет, пока Шэнь Цинцю, наконец, не вернется
на пик Цин Цзин. К тому времени этот человек, судя по всему, находится на пике Цянь
Цао в довольно хорошем состоянии. (Хотя все они все еще как бы ждут непредвиденной
ловушки.) Му Цинфан даже заметил это! Почти полный поворот на 180°! Ух ты!
Шан Цинхуа в частном порядке подозревает, что исправление “исправления

нестабильности характера” Системы во время обновления Мира может каким-то образом
быть связано с этим экспоненциальным улучшением, но он никак не может сказать это
Шэнь Цинцю или Му Цинфану! Нет, внезапный сдвиг в прогрессе теперь негласно
объясняется большим открытием вещей, которые Шан Цинхуа не должен был знать, что
действительно, действительно не выглядит хорошо для старого доброго Чжан Мэнь-
Шисюна.
Знаменитый сектой Бамбуковый дом очень хорош, но его владелец явно не силен в
гостеприимстве. Однако у Шан Цинхуа там нет места для разговоров. Он лихорадочно
защищает свою личную жизнь с тех пор, как встретил определенного демона. Никто на
самом деле даже не видел внутренности его нынешнего Дома отдыха с тех пор, как он
стал Лордом Пика Дин.
В любом случае, Шэнь Цинцю пригласил Шан Цинхуа не только на чай, и они оба это
знают. Нет, Шэнь Цинцю хочет знать все. Он хочет знать, как Шэнь Цинхуа узнал о
мече Сюань Су, который, по утверждению Шан Цинхуа, появился из-за слежки и догадок.
Мужчина хочет знать, откуда Шан Цинхуа знает о поместье Цю, на что Шан Цинхуа
говорит “больше вынюхивания и догадок”, свободно и сильно подразумевая, что все его
подсказки были собраны благодаря дерьмовой дискретности различных культиваторов Цю
Дин и Ван Цзянь в то время. (Под автобусом проходит пик Цион Дин и Ван Цзянь! Шан
Цинхуа ни о чем не жалеет!) Этот человек тоже хочет знать что Шан Цинхуа знает о
поместье Цю, на что Шан Цинхуа отвечает: “Очень мало!"
“Я не стану утверждать, что знаю, что произошло внутри этих стен!” Шан Цинхуа
говорит: "Потому что Самолет, Летящий В Небо, оставил все как-то расплывчатым, и
кто, блядь, знает, что его последствия сделали на этот раз!" “На самом деле я знаю
только, что некоторые люди были там в какой-то момент... и не хотели там быть… и
что некоторые места могут быть очень хорошими для одних людей и очень плохими для
других. Это действительно так".
Пристальный взгляд Шэнь Цинцю действительно дает Шан Цинхуа несколько важных
сообщений “Если я убью тебя, секреты моего несчастного прошлого умрут вместе с
тобой?”. Страшно! Слава богу, черт возьми, что Шэнь Цинцю на самом деле не подает
чай! Шан Цинхуа не смог бы его выпить.
Он упоминает Шэнь Цинцю, что слышал, будто маленькая хозяйка разрушенного поместья
все еще жива. Шэнь Цинцю берет этот лакомый кусочек Цю Хайтана, не моргнув глазом.
Шан Цинхуа уточняет, что не знает, где она и что ей известно о секте горы Цан Цюн;
он просто намекает, что несчастное прошлое его шисюнов не умрет вместе с ним и
может на самом деле вернуться, чтобы трахнуть их позже, так что пусть они сжалятся
и позволят этому бедному любопытному шиди жить, чтобы помочь в другой день!
“Вы будете хранить молчание на эти темы”, - наконец говорит Шэнь Цинцю, как
человек, который только что решил, что убийство создаст слишком много работы, чтобы
беспокоиться.
“Конечно! Конечно!” Шан Цинхуа быстро соглашается, как и тогда, когда Шэнь Цинцю
обратился с той же просьбой на их последней встрече. “Я так долго держал все в
секрете, не так ли? Ага, еще раз извини за это. Я, э-э, у меня действительно были
только догадки, и я действительно не думал, что Юэ Цинюань будет ждать так долго,
чтобы сказать тебе...”
“Он стремится превзойти все ожидания”, - категорично говорит Шэнь Цинцю. “Как
иронично думать, что он смотрел на меня свысока, когда очевидно, что наш уважаемый
лидер секты вполне способен уничтожить себя без меня”.
“Ух ты", - думает Шан Цинхуа. “Действительно плохое вау”.
“А-а-а… Я думаю...”
Глаза Шэнь Цинцю сузились. “Вы также будете хранить молчание обо всем, что я сказал
вам по секрету, - заявляет мужчина, - когда поддержание моего достоинства будет
обеспечено”.… не совсем идеально.”
"конечно. Умирать-это… ах… уникальное состояние бытия".
“Человек пытается оставаться достойным”, - соглашается Шэнь Цинцю. “Поскольку нет

никакого смысла брыкаться и кричать о том, что такое бесчестие несправедливо”.
“Ha! Есть ли когда-нибудь?”
“По моему опыту, нет”.
“Да, это определенно не мило, когда я это делаю”, - шутит Шан Цинхуа.
Губы Шэнь Цинцю на самом деле дергаются от этого.
Успеха?!
“Есть ли еще какие-нибудь новаторские секреты, которыми вы хотели бы поделиться?”

Шэнь Цинцю подсказывает следующее, что немного пугает. “Я решил с пониманием
отнестись к вашему молчанию, учитывая роль других в этом вопросе, но если возникнут
какие-либо вопросы в будущем...”
”Давай сожжем этот мост, когда доберемся до него?" Шан Цинхуа пытается.
Только для того, чтобы получить по-настоящему ядовитый взгляд! Как будто Шэнь Цинцю
намерен пытать его за все его самые глубокие и темные секреты! Их там очень много.
Они будут здесь весь день. У Шан Цинхуа действительно нет на это времени.
“Ничего о тебе или Юэ Цинъюань, клянусь!” - быстро говорит Шан Цинхуа. “Это было
все, что я знаю! Я действительно не хотел, чтобы ты умер, поэтому я выложил все,
что у меня было. Ни в ком из других повелителей пика тоже не было ничего
новаторского. Просто обычные сплетни. У человека должны быть какие-то секреты для
себя, верно?”
"Можно было бы подумать... пока другие не начнут достигать”.
“Ха-ха, да. Итак, ах, кстати, как долго ты собираешься держать Юэ Цинюаня на
расстоянии вытянутой руки и над огнем из-за этого?”
"...Простите?”
“Вы знаете, что до сих пор мы просто заставляли наших помощников разговаривать друг
с другом? Это неудобно, но это выполнимо”, - говорит Шан Цинхуа, переходя к чуть
менее опасной и более отвлекающей теме. “Я не помогаю ему "помириться с тобой" или
что-то в этом роде. Не так уж трудно понять, как сказать: "Я был неправ; прости; я
больше не буду этого делать!" И я все еще злюсь на этого человека сама! Я не знаю,
когда я остановлюсь, честно говоря, так что если для тебя это то же самое, то все в
порядке. Просто... просто любопытно, какова здесь конечная цель… если он есть...?”
Краткая дискуссия между Юэ Цинъюанем и Шэнь Цинцю, которой способствовал Му Цинфан,

как понимает это Шан Цинхуа, была настолько лишена теплоты, что у человека
отвалились бы уши, если бы он попытался подслушать. Шэнь Цинцю, по сути, попросил
Юэ Цинъюаня оставить его в покое до дальнейшего уведомления.
“Что ты имеешь в виду?” - требует Шэнь Цинцю.
“Ах, ну, на ум приходят две "идеальные" ситуации: разорвать личные отношения

навсегда... или, ах, поговорить о том, как сделать лучше, и попробовать это. Вам не
нужно забывать или даже прощать, если вы этого не хотите! Но, ах... Должна же быть
разница между полным проглатыванием своего гнева и разрывом связей навсегда,
верно?” - неловко говорит Шан Цинхуа. "Если после этого... когда-нибудь будет что-
то хорошее...”
Шэнь Цинцю пристально смотрит на него в течение долгого времени, заставляющего

вспотеть.
“Ах, черт", - думает Шан Цинхуа.
“Извини", - говорит он. “Ах, я просто... думаю о том, что кто-то сказал мне... в...
в отношении некоторых моих собственных проблем. Не бери в голову! Не бери в
голову!”
” Собственные дела Шан-Шиди не нужно сравнивать с делами между мной и лидером

секты", - соглашается Шэнь Цинцю с фальшивой легкостью, все еще глядя так, как
будто он почти может заглянуть в душу Шан Цинхуа и уже твердо решил, что ему не
понравится то, что он там найдет. ”Если только он не тот, кто ищет совета у своего
шисюна...?"
Шан Цинхуа фыркает, не в силах сдержаться.
"Неужели Шанг-Шиди сомневается в моей мудрости?” Шэнь Цинцю удивляется с той же

фальшивой легкостью. “Мужчина может сильно обидеться на такой ответ".
“О, я не мог так обременять свою шисюн!”
“Мм... или ты не будешь”, - говорит Шэнь Цинцю.
“Ага, может быть".
Шан Цинхуа может видеть, откуда идет этот человек! Шэнь Цинцю похож на человека,
которому в последнее время надоело обнажать свою душу! Шан Цинхуа просто попросил
своего шисюна открыться немного больше, и ответ мужчины в основном такой: “Ты
первый, придурок”.
Шан Цинхуа понятия не имеет, какого хрена он должен спрашивать совета у Шэнь Цинцю
у всех людей. Этот человек... в некотором роде еще хуже, чем он!
“...Шэнь-Шисюн, могу я задать странный вопрос?”
“Я могу не отвечать”, - отвечает мужчина, что не является "нет", что в принципе

является "да".
“...Что делает человек, когда ему кажется, что наступил конец света, и то, что от
него осталось, против тебя?” - спрашивает Шан Цинхуа. “Ты знаешь… ах…
гипотетически.”
Шэнь Цинцю смотрит на него очень, очень долго. Или, может быть, это просто так
кажется? У Шан Цинхуа нет лучшего измерения, чем снова “вызывающее потоотделение".
“Продолжай", - наконец говорит Шэнь Цинцю.
"...И это все?”
“А какой еще есть вариант?”
“А, хорошая мысль”.
“...Я должен надеяться, что Шан-Шиди сообщит остальным из нас, если наступит конец
света”, - резко говорит Шэнь Цинцю.
“Ага, я думаю, люди и без меня заметят...”
“Как оптимистично”.
Шан Цинхуа вскоре спасается от этого мучительного и просто супер странного

разговора (он действительно должен избавиться от этой лопаты, чтобы перестать
копаться в подобных ямах, святое дерьмо) стуком и мягким голосом в дверь. По зову
Шэнь Цинцю в Бамбуковый дом входит молодая женщина в мантии Пика Цин Цзин, а за ней
по пятам следует озабоченный культиватор Пика Цянь Цао.
Оба они приветствуют лордов пика, которые пьют здесь частный чай. Ах, ничего себе,
лечащий врач Шэнь Цинцю действительно явно (и оскорбительно) рад, что им не удалось
взорвать себя просто разговором! Шэнь Цинцю явно думает о том же.
“Как вы можете видеть, слухи о моей смерти сильно преувеличены”, - говорит Шэнь
Цинцю. “Что означает это прерывание?”
Молодая женщина делает шаг вперед. Она действительно не очень примечательна на вид-
каштановые волосы, светло-коричневая кожа, круглое лицо, коренастое телосложение, с
ненавязчивыми манерами. Хотя у нее очень красивый бант! Очень элегантно! Ах, Бинхе
сказал ему на днях имя этого земледельца, что это было еще раз?

ПЕРСОНАЖА: Фу Цян.】
“Шизун, приношу свои извинения за то, что помешал, но я пришел спросить Шизуна, не
согласится ли он присоединиться к нашему сегодняшнему уроку музыки? Ученики
соскучились по его игре и горят желанием представить свои улучшения”.
“...Очень хорошо, если только кто-нибудь здесь не согласится...?” Шэнь Цинцю

смотрит прямо на культиватор Пика Цянь Цао, словно бросая ей вызов возразить и
умереть.
“Это отличное предложение!” - быстро говорит культиватор пика Цянь Цао.
Молодая женщина улыбается. “И, возможно, Шизун могла бы потом присутствовать на

уроке каллиграфии? Чтобы высказать свое мнение о моих успехах в качестве учителя?”
“Напрашиваться на комплименты неприлично", - сухо говорит Шэнь Цинцю.
“Подожди, что?” - думает Шан Цинхуа.
“Шанг-Шиди, ты можешь проводить себя. Немедленно".
“Правильно! Конечно! Тогда я пойду...!”
Шан Цинхуа собрал кучу личных учеников, но в основном по ошибке. Те, кто постарше,
которые сейчас молодые взрослые, в основном были выбраны учителями Пика Ань Дин, а
затем многие из них собрали его! Они заманили его в ловушку обязательствами! Пэн
Хунпэн физически схватил его за ноги и не отпускал, черт возьми! Шан Цинхуа не
ходит вокруг и не выбирает их внезапно нарочно. Его младшие личные ученики были в
основном выбраны похитителями клецок, Линь Вэньцзяо и Чэнь Сюанем. Поэтому
неудивительно, что все любимые ученики Шан Цинхуа на самом деле не знают, что
делать с прибытием Несравненного Огурца.
За исключением Пэн Хунпэна, который полностью прочитал надпись на стене до того,

как Пик Цянь Цао наконец отпустил своего таинственного гостя, и теперь немного
самодовольничает по этому поводу. Сопляк.
Му Цинфан, вероятно, оставил бы другого переселителя, хотя бы для того, чтобы

внимательно следить за здоровьем молодого человека, если бы никто больше не
интересовался, но Несравненный Огурец, очевидно, не мог достаточно быстро уйти из
залов исцеления! Все, что парень сказал о том, что он не интересуется пиком Цянь
Цао, было то, что у него здесь не было семьи, которая сказала бы ему, что он должен
стать врачом. У Шан Цинхуа возникло ощущение, что парню надоело, что над ним
издеваются.
Несравненный Огурец не решался идти на любую другую вершину. Парень, по-видимому,

не мог заставить себя посвятить себя какой-либо цели, поэтому Шан Цинхуа в конечном
итоге открыл Пик Дин своему коллеге-трансмигратору, позволив таким, как Му Цинфан и
Юэ Цинъюань, поверить, что они “сблизились” в течение этого напряженного дня.
В конце концов, как сказал малышу Шан Цинхуа, помимо очевидного таланта
Несравненного Огурца к выращиванию, он знает, что его товарищ-переселитель обладает
тремя очень важными навыками, которые хорошо послужат ему на пике Дин! 1)
Энциклопедические знания даже для кажущейся бессмысленной ерунды (что отчасти
лестно, честно говоря). 2) Готовность сражаться с совершенно незнакомыми людьми из-
за, казалось бы, бессмысленной ерунды. И 3) достаточно острый язык, чтобы победить.
Несравненный Огурец не находил эти моменты такими забавными, как Шан Цинхуа.
Ло Бинхэ был немного разочарован тем, что не получил нового шиди на пике Цин Цзин,
но он польстил Шан Цинхуа, воспев хвалу своему дяде, и отыгрался, пригласив
Несравненного Огурца как-нибудь еще раз навестить его. Между его зарождающейся
дружбой с Мин Фанем и получением разрешения от Шэнь Цинцю, Бинхэ предпринимал
больше поездок, чтобы посетить другие вершины, достаточно, чтобы хотя бы раз
посетить Несравненный Огурец на пике Цянь Цао и провести спарринг с Фанли на пике
Бай Чжань на прошлой неделе.
Представляя трансмигратора другим своим непослушным ученикам, Шан Цинхуа

обязательно бросает взгляд “не ешь, блядь, нового ребенка". Его ученики ведут себя
довольно хорошо! Линь Вэньцзяо и Чэнь Сюань очень приветливы, что имеет смысл,
потому что им нравится обращаться с новыми учениками. Пэн Хунпэн уже проявил
дружелюбие в своей роли посланника Шан Цинхуа. Но даже другие ученики, такие как
Вэнь Шуфэнь, держат липкие пальцы при себе! Сюэ Яньсинь рекомендует хороший чай,
которым теперь наслаждается его ранее больной отец!
Шан Цинхуа лично ведет Несравненного Огурца в свой новый Дом отдыха. Это на зависть
близко к резиденции Шан Цинхуа в качестве Лорда Пика для совершенно нового ученика
- хотя и не того, кого лично выбрал упомянутый лорд пика - и удобно близко как к
Пэн Хунпэну, так и к Линь Вэньцзяо.
Кроме того, он удручающе пуст.
Он далеко не так хорош и ухожен, как дом для пациентов на пике Цянь Цао, где его
коллега-переселитель жил уже больше месяца. Кто-то доставил свежие комплекты
униформы An Ding Peak и основные предметы быта, в комнате есть основная мебель, но
здесь отсутствуют все личные вещи и украшения, которые большинство учеников
возраста Несравненного Огурца накапливают или приносят с собой. У ребенка на самом
деле не намного больше, чем одежда на спине, подаренная ему Пиком Цянь Цао, стопка
руководств по культивированию (святое дерьмо, этот ребенок - быстрый читатель,
кстати), и небольшая стопка руководств по монстрам, которые Шан Цинхуа нашел для
него по его просьбе.
Черт, это грустно. Глядя на ребенка, стоящего в дверях его пустого дома, Шан Цинхуа
становится грустно, хотя сейчас у него действительно есть другие дела вместо того,
чтобы грустить.
Это заставляет его вспоминать много долгих, одиноких ночей как человека в теле,
которое не соответствовало всему, чем он был, застрявшего в совершенно другом мире,
и впереди у него не было ничего, чего стоило бы ждать с нетерпением. С одной
стороны, можно многое сказать о частных резиденциях! Если бы молодой Шан Цинхуа был
вынужден делить комнату с одним из своих соучеников, кто-то определенно умер бы!
Но… ах... с другой стороны, иногда было тяжело оставаться одному.
Иногда это все еще трудно, особенно ночью. Этот мир слишком тих.
К сожалению, было бы действительно странно, если бы он внезапно, случайно привел

очень подозрительного нового ученика в дом своей невестки! Также, хоть малыш теперь
знает, что Шан Цинхуа занял главный герой мать в качестве своей “невесткой”, и что
он близок к главному герою и его семье, и как жаль, как Шан Цинхуа чувствует
ребенка, он не хочет открыться всю свою жизнь и сказать: “все мое-твое, братан!”
“Это немного, конечно, но это твое", - наконец говорит Шан Цинхуа. ”Вы скоро
присоединитесь к классам талисманов, так что не пытайтесь ничего почерпнуть из
книги, а затем вам нужно будет заказать ремонт дома".
Несравненный Огурец кивает и кладет стопку руководств на стол.
“Как продвигается твоя учебная миссия?”
“Хорошо", - коротко отвечает малыш. “Ты уже нашел что-нибудь для другого?”
“Ах, еще нет".
Миссия, ставящая перед ним и другим переселителем задачу найти какой - то секрет
происхождения, который Система дала этому персонажу Шэнь Юаня - “Линии, которые
нельзя пересечь”,-сейчас в некотором роде тупиковая. Несравненный Огурец не дал ему
ничего, за что можно было бы взяться! Никто не дал больше подсказок! Шан Цинхуа
определенно не собирается делать портрет ребенка и посылать одного из своих
учеников со словами: “Привет, ты узнаешь этого страдающего амнезией?”
Это действительно пиздец, что Шан Цинхуа придется сначала заняться “Смертью
автора”. Это совершенно похоже на то, что это должна быть какая-то конечная миссия!
“...А как насчет твоей другой миссии?” - спрашивает Несравненный Огурец, потому что
Шан Цинхуа совершил ошибку, неопределенно пожаловавшись на это ребенку. “В какой-то
тайный затерянный храм, верно?”
“Ничто не выделяется так странно в этом районе", - отвечает Шан Цинхуа.
Он специально послал людей, чтобы собрать больше информации о ситуациях, связанных

с сектой Тянь И Оверлук, но нет! Ничего! Все, что он должен пойти на это, что
загадочные карты, что Система направила его через Дуань Тяньюй, с указанием
расположения какой-то секрет затерянного храма, со зловещей фразы, нацарапанные
глубоко выцветшими чернилами в углу: “в могиле истина”. И, в новых чернилами и
другим почерком, другой каракули, которая говорит: “Следуй за водой”. Менее
опасные, но все равно не успокаивает!
”А-а-а, похоже, мне действительно придется просто появиться и указать Лю Цинге на

проблему".
“Какой героизм", - сухо говорит Несравненный Огурец.
“Эй, я не главный герой”, - пожимает плечами Шан Цинхуа.
Его коллега-переселитель еще не встречался с Богом войны Бай Чжань. Он, похоже, не
до конца верит в тот факт, что Самолет, Летящий в Небо, на самом деле дружит с
таким легендарным (хотя и невидимым в Гордом Бессмертном Демоническом Образе)
воином! То, что такая добродетельная фигура вышла замуж за бедную приемную мать
главного героя (как Шан Цинхуа рассказал своему коллеге-переселителю), по-видимому,
более правдоподобно, чем дружба Шан Цинхуа с ним!
В любом случае, если миссия настолько провалится, Шан Цинхуа и Лю Цинге просто
придется покинуть помещение, а затем вернуться позже, вооруженные до зубов
взрывчаткой и прочим! Они проведут разведку и посмотрят, как они отнесутся к
миссии, когда доберутся туда.
“Могу я прийти?” Говорит Несравненный Огурец.
"...Что?”
“Я застрял здесь почти на два месяца", - жалуется малыш.
“Там действительно округление. Тебе ведь приходилось бывать на разных вершинах, не

так ли?”
“Да, но… люди продолжают смотреть на меня, когда я пытаюсь побывать здесь”.
“А-а-а, да, вот как устроены места”, - отвечает Шан Цинхуа. Он почти уверен, что
ребенок недостаточно интересен, чтобы вся секта жевала кусочек, чтобы поглазеть на
него; Му Цинфан держал сплетни при себе (собственные шпионские отродья Шан Цинхуа
не в счет). “Ты пытался с ними поговорить?”
“Я нахожусь в совершенно новом мире, и я едва успел его увидеть!”
"...Ладно, это справедливо, - говорит Шан Цинхуа, - но, братан, у тебя даже нет
меча. Если бы это была просто поездка с горы на продовольственный рынок, возможно,
но это серьезный квест. Это очень серьезный и, вероятно, смертельно опасный квест!
Ты можешь оказаться...”
Дерьмо. Шан Цинхуа нуждается в лучшем слове для “мертвого груза” здесь.
“Мертвый груз?” Несравненные запасы огурцов.
“Ах. Эй, это ты сказал, а не я.”
Динь!
“О, черт возьми, нет”.
【Значок предупреждения, красный восклицательный знак, который прыгает.АКТИВИРОВАНА

СОВМЕСТНАЯ МИССИЯ.Значок предупреждения, красный восклицательный знак, который
прыгает.】
【Цель миссии: Отправиться в затерянный храм вместе с Шэнь Юанем.】
“Черт”, - говорит Шан Цинхуа, побежденный.
Несравненный Огурец смотрит не на всплывающее окно, которое может видеть Шан

Цинхуа, а скорее на пустое пространство, его глаза двигаются взад и вперед по
воздуху, как будто он читает. Затем он смотрит на Шан Цинхуа с досадно
торжествующим наклоном головы, прежде чем его голова резко поворачивается к
невидимому всплывающему окну.
“Эта миссия называется” Смерть автора"?!"

"...Да”.
“Означает ли это, что… в литературном смысле… или...?”
“Я действительно не знаю, брат", - устало отвечает Шан Цинхуа. Он действительно

чертовски устал от того, что не знает наверняка, что его ждет, честно говоря. “Я
просто не знаю”.
Несравненный Огурец, похоже, сейчас сожалеет о своем желании вернуться!
“Аааа, настройка этого потребует больше работы”, - жалуется Шан Цинхуа, уже думая
обо всей дополнительной логистике. “Мне придется придумать, как тебя нести... Не
делай такое лицо! Мы собираемся лететь туда! Кому-то придется буквально нести тебя
туда и обратно!”
Несравненный Огурец выглядит равнодушным к такой перспективе. “Я мог бы быть очень

полезен на задании”, - настаивает парень, пытаясь взглянуть на светлую сторону
последнего способа, которым он непреднамеренно испортил жизнь Шан Цинхуа. “Ты сам
сказал: у меня " отличная память на бессмысленную чушь’. Я читал”Гордый Бессмертный
Демон " гораздо позже, чем ты."
“Эта миссия не является канонической”, - напоминает ему Шан Цинхуа. “Я не знаю,

какой истории здесь следует Система”.
“Ну что ж… вы также сказали, что Система на самом деле не изобретает вещи из
ничего, верно? Он использует вещи из других сюжетных линий для создания новых
вещей, так что это означает, что я смогу распознать элементы, которые он повторно
использует в истории”.
В этом есть смысл, но… “Как я должен объяснить, что взял тебя с собой, а?”
"Ну...” Несравненный Огурец начинает, прежде чем его голова дергается, чтобы
посмотреть на что-то невидимое. “Эта миссия может дать вам предмет, который поможет
в другой миссии!” - торжествующе объявляет он. "О, а что, если я пришел из этого
тайного затерянного храма?!”
"Срань господня, почему у тебя такая хорошая Система?” - бормочет Шан Цинхуа,
прежде чем вскинуть руки. “Отлично! Ладно, неважно! Давайте все вместе рискнем
нашими жизнями, я думаю!”
Система форсирует проблему! Как всегда!
“Если это моя первая большая миссия, она не может быть такой уж плохой, верно?”
Говорит Несравненный Огурец.
“...Ага, конечно.”
Шан Цинхуа не рассказал малышу о том, как он встретил Мобэй-Цзюня, только о том,
что он встретил повелителя демонов. Он вроде как хочет рассказать парню об этом
дерьме “цель миссии: выжить”, но… ааа… нет необходимости пугать ребенка еще до
начала квеста!
Черт, он действительно понятия не имеет, как Несравненный Огурец ведет себя в

стрессовой ситуации… парню лучше быть готовым ускорить свои тренировки по
выращиванию здесь!
【Значок предупреждения, красный восклицательный знак, который

прыгает.ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ.Значок предупреждения, красный восклицательный знак, который
прыгает.】
【ТАЙМЕР МИССИИ ЗАПУЩЕН.】
【Окно доступности этой обязательной миссии закрывается. У ведущего теперь есть

тридцать дней, чтобы выполнить задачу миссии.】
Система сбрасывает на него Несравненный Огурец в качестве компаньона по заданию, и

он делает все возможное, чтобы справиться с этим! Он действительно хочет! И что он
получает за это? Что дает ему эта дерьмовая, никуда не годная Система, чтобы помочь
в этом? Чертов таймер. Шан Цинхуа получает гребаный таймер, говорящий ему, что он
должен выполнить задание до того, как закончится время, иначе автоматически
потерпит неудачу!
Как, черт возьми, это дерьмо становится хуже?!
Шан Цинхуа выполняет всю необходимую логистику для миссии чертовски хорошо, если он
сам так говорит!
Он вкладывает Несравненный Огурец в руки наименее милосердного учителя Ань Дина и

его собственных подлых учеников, говоря им, что ему нужно как можно скорее
подготовить ребенка к миссии. (и, к чести ребенка, он бросается в это с головой).
Он организует свой и Лю Цинге отпуск из горной секты Цан Цюн, тушит как можно
больше пожаров и оставляет инструкции по работе с вещами, которые, по его мнению,
спонтанно загорятся в следующий раз. Он извиняется перед Ло Цзяхуи за то, что снова
одолжил ее мужа, но обещает ей, что это для чего-то, что может ему помочь (если
системе Несравненного Огурца можно доверять). Он прощается со своим племянником и
желает Бинхэ удачи в миссии, которую Шэнь Цинцю, возможно, скоро предпримет, чтобы
показать младшим ученикам Пика Цин Цзин основы работы культиватора.
Он пишет еще одно сообщение Мобэй-Цзюню, в котором говорит, что уедет на задание,
но, надеюсь, не дольше, чем на неделю. Он почти не посылает его, но стискивает зубы
и заставляет себя связаться, хотя бы ради племянника. К сожалению, это уже
четвертое послание, на которое повелитель демонов не отвечает.
Который… действительно что-то! Это действительно чертовски что-то! Шан Цинхуа даже
не знает, оставили ли его читать здесь!
В таком случае, когда Мобэй-Цзюнь вернется (если вернется повелитель демонов), Шан
Цинхуа, вероятно, скажет: “Эй, где, черт возьми, ты был? Мой король, я имел в виду
"уходи сейчас", а не "уходи навсегда"! Это был ОДИН плохой день!” Вместо его
отрепетированной речи, в которой он унижался из-за своего неподобающего срыва. Что
будет очень плохо.
Шан Цинхуа так много хочет сказать.
Ему так много нужно сказать, и с такой скоростью он просто назовет Мобея-Джуна
мудаком!
Это немного сводит его с ума, черт возьми!
В любом случае, несмотря на все его приготовления, Шан Цинхуа не может не

чувствовать, что он что-то забывает. Что-то важное! Как будто он оставил плиту
включенной! Или, может быть, его дом полностью в огне! Он не понимает этого, пока
не приходит время уходить.
“Ты приведешь Фанли?!” - кричит Шан Цинхуа.
Лю Цинге скрещивает руки на груди. “Ты приведешь ученика”.
Шан Цинхуа бросает взгляд на Несравненный Огурец, все еще спокойный перед лицом,
наконец, встречи с Богом войны Бай Чжань, сжимающим свой одолженный меч, как
спасательный круг. Шан Цинхуа не посылает ребенка за собственным мечом всего через
пару месяцев тренировок, независимо от того, какими способностями обладает ребенок
для развития или насколько высоко развита его Система-бесплатное золотое ядро!
“Она даже не твоя ученица, чтобы брать ее!” Шан Цинхуа пытается.
Лю Цинге хмурится, явно обиженный.
“Da-Ge! Невежливо!” - говорит Ло Фанли.
”Я не хочу, чтобы Ци Цинци злилась на меня за то, что ты вот так сбежала!"
“Я спросил разрешения", - говорит Лю Цинге.
"Шизун сказала мне, что если я не уберусь с горы и ее нервы, то она сама сбросит
меня с горы вслед за тобой!” - победоносно добавляет Ло Фанли. "Если ты приведешь
своего нового ученика, как сказал Линь-Шицзе, почему я тоже не могу пойти?”
Шан Цинхуа действительно окружен предателями!
У него нет другого выбора, кроме как должным образом представиться, но он мстит,
сообщая Ло Фанли, что если она будет сопровождать его в этой миссии, то все это
время она будет в основном выполнять обязанности няни. Это сказано, тыча большим
пальцем в направлении Несравненного Огурца.
Святое дерьмо, возмущенные хмурые взгляды, которые он получает за это от них обоих,
до смешного похожи.
Несравненный Огурец летит с Шан Цинхуа на первом этапе путешествия. Это позволяет
ребенку прошипеть: “Это Лю Цинге?!” прямо в ухо Шан Цинхуа.
Ах, теперь Шан Цинхуа узнает выражение лица своего собрата-переселителя! Это то же
самое ошеломленное выражение, которое сделал один из его не-учеников Хуань Хуа, Ю
Чаонань, при первой встрече с Богом войны Бай Чжань. Шан Цинхуа предполагает, что
Несравненный Огурец ожидал мужчину, который больше походил на мускулистого гиганта
и меньше походил на поп-идола (если у него удивительно мускулистые руки), что
является очень распространенным и никогда не смешным заблуждением людей о Лю Цинге.
“Брат одной из самых красивых женщин в этом мире, братан”, - весело напоминает Шан
Цинхуа своему коллеге-переселителю. Ага! Теперь яростная незаинтересованность
Несравненного Огурца в гаремных делах приобретает еще больше смысла, чем раньше!
Предположение Шан Цинхуа подтверждается на 100%, когда приходит время Несравненному

Огурцу лететь с Лю Цинге на следующий этап путешествия. Другой переселитель так
смущен и неловок из-за этого, что супер прямой шурин Шан Цинхуа спрашивает, все ли
в порядке с молодым человеком.
"...Прекрасно", - бормочет Несравненный Огурец.
“Я могу нести тебя, если ты устал”, - говорит Лю Цинге.
“В этом нет необходимости!”
“Хм”.
“Я просто… держись вот так”.
“Держись крепче, или ты упадешь”.

Ло Фанли хихикает. Что очень справедливо, потому что это смешно, но Шан Цинхуа все
равно шикает на нее, как хороший шифу своему ученику и хороший братан своему
товарищу-переселителю! Если Ло Фанли отпустит какие-нибудь неуместные шутки о том,
что ее шурин женат, Несравненный Огурец действительно может упасть!
На следующей части путешествия Фаньли летит рядом с Шан Цинхуа.
"Да-Ге, мы ищем особый предмет, верно?”
“Чтобы как-то помочь своему новому ученику?”
Шан Цинхуа искоса смотрит на нее. “А, может быть", - отвечает он. “Лю Цинге не
сказал тебе, потому что мы еще не совсем уверены, что это такое, так что не
спрашивай”.
Ло Фанли хмыкает, но не спрашивает.
Она задает другой вопрос.
“...Da-Ge?”
"да?"
“Почему ты взял этого парня в ученики?”
“Ему нужно было где-то остановиться. Воры с клецками платят тебе за то, чтобы ты
спрашивал меня об этом?”
"нет! Мне просто любопытно!”

”А".
Шан Цинхуа думает, что сказать. Он уже несколько месяцев думает о том, что сказать
здесь. Дерьмовая, никуда не годная Система, как всегда, была бесполезна в
придумывании объяснений, которые не выдают его за пришельца из другого мира.
“Он чем-то напоминает мне меня самого, когда я был моложе”, - наконец говорит Шан
Цинхуа.
Ло Фанли морщит лицо. "...Правда?”
Шан Цинхуа смеется.
Их путешествие блаженно без приключений! Шан Цинхуа может только предположить, что
Система пытается заманить его в ложное чувство безопасности или что-то в этом роде.
Он, наконец, понимает, почему Система запустила таймер, когда они добрались туда (с
целой неделей в запасе и всем прочим): они не единственные, кто ищет какой-то
особый предмет, который Система похоронила в этом храме.
Карта (или, скорее, копия, сделанная Шан Цинхуа с изящной оригинальной карты)
переносит их на зелено-серый пейзаж с покрытыми листвой деревьями, ползущими по
широкой сети высоких скал и глубоких ущелий. Журчащие реки прорезали извилистые
скальные образования. Шан Цинхуа не видит ни одной из этих рек на карте. Или эти
смертельно обрывистые овраги. Снаружи все это выглядит как естественный лабиринт
(святое дерьмо, там может быть так много монстров и смертельных ловушек!), и Шан
Цинхуа узнал бы эти золотые одежды, низко развевающиеся над висячими деревьями, где
угодно.
“Хуань Хуа", - бормочет Лю Цинге.
“Ты думаешь, они ищут то, что ищем мы?” - спрашивает Ло Фанли.
“Обычно так и бывает”, - говорит Несравненный Огурец, прежде чем Шан Цинхуа
успевает это сделать.
Их группа (одетая в одежды, которые не идентифицируют их как культиваторов Горной

секты Цан Цюн, пока они находятся на территории другой секты) наблюдает, как
культиваторы Хуань Хуа исследуют естественный лабиринт, оставаясь скрытыми в
листве.
Один из них отдает приказы лаем - мужчина, которому на вид около сорока, - и Шан
Цинхуа мог бы поклясться, что в нем есть что-то знакомое! Он не щелкает, пока он не
замечает блеск впечатляюще показного ремня. Культиватор, Компенсирующий Пряжку
Ремня! Ах, ничего себе, давненько не виделись! Шан Цинхуа уклонился от этого
человека на последней конференции Альянса Бессмертных (что является его политикой
для большинства культиваторов Дворцовой Секты Хуань Хуа, за исключением его не-
учеников), поэтому с тех пор они не разговаривали друг с другом… Дом бизнеса по
омоложению!

ПЕРСОНАЖА: Ву Ифэй.】
“...Я знал это, брат”, - думает Шан Цинхуа. “Возможно”.
"Да-Ге, что нам делать?” - спрашивает Ло Фанли.
“Обойди их", - решает Шан Цинхуа, откладывая свою копию карты. “На карте написано,
что мы здесь, но я нигде не вижу гигантской двери. Мысли? Предложения по поводу
того, что означает эта записка”следуйте за водой"?"
“Если культиваторы Хуань Хуа видели одну и ту же карту, возможно, они обыскивают
каждое ущелье по одному”, - предполагает Несравненный Огурец, выслушав жалобы Шан
Цинхуа на новый таймер. “Процесс устранения?”
“Ах, черт", - думает Шан Цинхуа. “Система, братан, ты кусок дерьма! Лучше бы тебе
не поручать Дуань Тяньюю украсть эту карту у Мастера дворца Хуань Хуа или еще
какого-нибудь дерьма! Лучше бы ты, блядь, не подставлял его за свои преступления,
братан!”
“Это много разных водных путей, по которым нужно идти”, - стонет Ло Фанли.
“Следите за этим вверх, а не вниз”, - говорит Лю Цинге.
«что?»
Лю Цинге постукивает по рисунку храма. “Найдите источник воды”.
"...Они действительно похожи на водопады”, - говорит Несравненный Огурец.
Шан Цинхуа прищуривается. ”Хм".
Путь через сеть глубоких ущелий коварен, так как они избегают внимания ищущих
культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа, но ползучая зелень, покрывающая скалы,
обеспечивает приличное укрытие. Они пропускают Несравненный Огурец между собой,
пробираясь по естественному лабиринту на своих мечах. Не раз вода исчезала под
землей, ручьи с бульканьем вырывались из-под земли, водопады лились со стен
оврагов, но в конце концов Лю Цинге надежно привел их к узнаваемой паре гигантских
дверей у основания ущелья.
К сожалению, гигантские двери были непроходимо разбиты!
Храм был построен на склоне массивной скалы - на самом деле вырыт из камня, - и
похоже, что он был построен великанами для великанов, с каменными статуями высотой
двадцать метров, вырезанными из камня по обе стороны от дверей. По меньшей мере
дюжина водопадов разного размера изливаются с этой высокой скалы, а затем выходят
наружу через сеть ущелий вокруг них. Один водопад вытекает прямо из верхней части
одной из статуй, стерев всю голову и теперь стирая все черты с верхней части тела.
Другой частично защищен навесом, но погода все еще утаивает большинство деталей.
Повреждения дверей еще хуже: кто-то когда-то обрушил часть скалы вокруг входа, по
сути, оставив видимой только верхнюю четверть полностью разбитых каменных дверей.
Теперь это стена, и так было целую вечность. Похоже, на то, чтобы раскопать завалы,
уйдет несколько дней. Кто-то даже очень услужливо вырезал “Эти двери никогда больше
не откроются” прямо над обломками.
“Думаю, нам придется войти как незваным гостям, а не как гостям!” - говорит Ло
Фанли.
“Что именно могло бы приветствовать нас внутри затерянного храма?” - неопределенно

спрашивает Шан Цинхуа, внутренне проклиная тот факт, что взрывные методы добычи
определенно привлекут внимание культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа, а также,
вероятно, обрушат на них весь утес.
“Нам нужно расчистить для нас только проход, а не всю дверь”, - оптимистично
говорит Несравненный Огурец. “Есть ли специальная техника для такого рода вещей?”
“Ага, не совсем”.
"ой."
“Почему бы нам просто не продолжать идти по воде?” - говорит Ло Фанли.
"...Как же так?” - спрашивает Шан Цинхуа.
“Некоторые из этих водопадов могут быть проходами внутри",-объясняет Лю Цинге,

потому что у него и младшей невестки, по-видимому, один и тот же мозг. Он уже
смотрит на водопад, разрушающий гигантскую статую слева.
"...Кажется, стоит попробовать?” Говорит Несравненный Огурец.
У Шан Цинхуа нет лучшего предложения, поэтому они запрыгивают на приглаженные плечи
статуи и осматривают устье водопада. К счастью и к сожалению, он едва ли вмещает
человека. Лю Цинге присаживается на корточки и проползает первым, а через пять
минут возвращается мокрый и кивает.
“Это путь внутрь”.
Лю Цинге снова идет первым, а Ло Фаньли нетерпеливо следует за ним, а затем

Несравненный Огурец придает Шан Цинхуа самое безразличное выражение, которое он
когда-либо видел у другого человека. Шан Цинхуа просто пожимает плечами, глядя на
ребенка.
“Брат, по крайней мере, у тебя все еще короткие волосы. Залезай в эту чертову
жуткую дыру.”
Несравненный Огурец пыхтит, но все равно ползет через водопад, а Шан Цинхуа
замыкает шествие. Вода чертовски холодная. Черный как смоль проход медленно
поднимается вверх и довольно прост; пока они не достигнут кармана, где вода стекает
из слишком маленького отверстия наверху, заставляя их полностью нырнуть под воду
через новый проход после Ло Фанли. Шан Цинхуа заканчивает тем, что проталкивает
Несравненный Огурец через него в похожий на пещеру бассейн, а затем тянет ребенка
вверх, к свету над поверхностью.
Ло Фанли держит свет, и Шан Цинхуа передает ей другой трансмигратор, одновременно

принимая руку Лю Цинге, чтобы помочь ей выбраться из воды.
“Ах, это было весело", - бормочет Шан Цинхуа.
Затем он замечает, что Лю Цинге достал и приготовил меч Чэн Луань. Шан Цинхуа
смотрит сквозь окружающую темноту, но видит только колонны и воду. На мгновение ему
кажется, что он что-то видит, крадущуюся тень в другом конце похожей на пещеру
комнаты, но он вытирает воду с глаз, и она исчезает.
Шан Цинхуа снова обнажает свой собственный меч. Фанли и Несравненный Огурец следуют
его примеру.
Они тратят время на то, чтобы обсохнуть и немного согреться, а Шан Цинхуа помогает
своему товарищу-переселителю и дает ребенку свой собственный свет, несмотря на все
то хорошее, что это принесет в полузатопленном, полуразрушенном храме. Вода теперь
капает с потолка, добавляя к потоку, из которого они только что выбрались, разрушая
все драматические сцены и другие детали, вырезанные на стенах.
“...Мы стоим на книжных полках?” - спрашивает Несравненный Огурец.
Используя свой меч для равновесия, Ло Фанли удается выудить глиняную табличку с
нижней стороны большой каменной полки, на которой они сейчас стоят, но вода смыла
большую часть надписей на ней. Она держит свой фонарь над бассейном рядом с ними,
который кристально чист, хотя полки отбрасывают странные углы темноты, и указывает
на пол далеко внизу.
“Я думаю, что на дне их целая куча”, - говорит она.
“Как ты думаешь, их стоило бы выловить?” - спрашивает Несравненный Огурец.
“Они выглядят сломанными", - замечает Лю Цинге.

Они оставляют таблички в пользу изучения остальной части храма, которая, кажется,
полна только темноты и звука бегущей воды. Похоже, раньше это было очень
впечатляющее пространство! Но теперь колонны и огромные каменные полки были
опрокинуты, арки и статуи разбиты вдребезги, и какой бы архив знаний это ни был,
теперь это просто темный, влажный, жуткий лабиринт. Они используют свои мечи, чтобы
медленно подняться по древней, гладкой от воды лестнице на следующий этаж.
“Лю-Шиди… что-нибудь из этого выглядит… вам это немного знакомо?” - спрашивает Шан
Цинхуа.
“Ммм", - отвечает Лю Цинге, его острые глаза блуждают в темноте.
“Ах, черт, это не может быть хорошо", - бормочет Шан Цинхуа.
На следующем этаже видны растения, растущие рядом с водой, стекающей по стенам,

зеленые усики, растекающиеся по потолку, как прозрачные лужи воды на полу вокруг
разбитых фрагментов глиняных табличек.
”...Ты слышишь это?" Несравненный Огурец шепчет.
«что?»
“...Мне показалось, я услышал рычание.”
Охранники Лю Цинге и Ло Фанли поднимаются еще выше, но сражаться не с чем.
Их исследование приводит их в другую похожую на пещеру комнату, полную разбитых

полок, но на полу всего около полуметра лужи воды. Потолок полностью покрыт
растениями - длинными, темно-зелеными, пятнистыми виноградными лозами и пурпурными
бутонами со зловещим белым свечением. Диаметр его, похоже, должен быть как минимум
двадцать метров в поперечнике, но похоже, что это все одно растение. Ах, черт, он
выглядит почти как инопланетянин.
Если бы Шан Цинхуа пришлось ограничить свою личную безопасность растений для
младших культиваторов одним советом, он, вероятно, сказал бы: “Никогда не
прикасайтесь ни к каким растениям. Предположим, что все растения плохие и убьют
тебя мгновенно, братан”. Если бы он мог добавить второй совет, это, вероятно, было
бы: “Определенно, блядь, не трогай те, которые светятся”.
Здесь наверняка есть демоническая энергия.
Еще одно низкое рычание прорезается в темноте, и Несравненный Огурец шаркает

немного ближе к Шан Цинхуа. Потому что это звучало чертовски близко, и все же Шан
Цинхуа все еще не может разглядеть то, что издает этот звук.
Он тоже не видит, как Лю Цинге бросается на него. Он только чувствует, как его
шурин толкает его в Несравненный Огурец, сбивая их в воду, подальше от чего-то, что
воет, когда Лю Цинге рубит его мечом. Шан Цинхуа скатывается с Несравненного Огурца
и поднимает глаза как раз вовремя, чтобы увидеть, как темная кровь разбрызгивается
по водянистому полу. Лю Цинге преследует нападающего вторым ударом, но на этот раз,
похоже, встречается только с разреженным воздухом.
” Он невидим! " - кричит Ло Фанли. "Блядь!"
“Позади тебя!” Лю Цинге огрызается и поворачивается, чтобы рассечь разреженный

воздух рядом с ним. Темные капли крови снова упали в воду, и что-то зашипело на
него.
Ло Фанли кружится и наносит удары, выискивая противника.
“Они отражаются в воде!” Лю Цинге кричит на нее, стоя на страже Шан Цинхуа, когда
он снова поднимается на ноги. “Прислушайтесь к их шагам и вокализации! Почувствуйте
демоническую энергию и перемещение воздуха!”
“Оставайся на месте!” Шан Цинхуа рассказывает о Несравненном Огурце с широко

раскрытыми глазами.
“Система, братан! Первая большая миссия!” - думает он. “Ты собираешься дать ему
врагов, которых он, блядь, даже не видит?! Это идиотский ход даже для тебя!”
Монстры, отражающиеся в воде, выглядят как живые тени в форме многоруких обезьян
ростом от одного до двух метров, с ярко-фиолетовыми, острыми как иглы клыками со
слабым белым свечением. Они очень враждебны, это ясно! Но, к счастью, довольно
осторожный! Но они также быстры, и их очень много!
Рукав халата Шан Цинхуа разрывается невидимыми когтями, прежде чем он успевает
вскинуть предупреждающий щит свободной рукой. Это чертовски нервирует-пинать что-то
очень твердое, чего ты вообще не видишь.
Сражаться, основываясь на отражениях в теперь уже рябящей воде, действительно

дерьмово! Шан Цинхуа продолжает защищать своего товарища-переселителя, в то время
как Лю Цинге танцует вокруг них, время от времени выкрикивая предупреждения Ло
Фанли, прокладывая себе путь к ним.
” Они не умирают! " - разочарованно кричит Ло Фанли. “Они все из меха!”
“Подожди, опиши мне их!” Несравненный Огурец кричит с того места, где он сидит на
корточках, щурясь на теперь уже рябую воду. “Я не могу разглядеть их достаточно
хорошо!”
"...Насколько плохи твои глаза?” Шан Цинхуа задается вопросом.
“Не так уж плохо! Я не просил терять мои очки!” Несравненный Огурец шипит ему в
ответ. “Я думал, ты знаешь! Разве люди, которых ты учил меня, не говорили тебе об
этом?”
“А... нет? Я был занят! Черт, мы поговорим об этом позже!”
Шан Цинхуа описывает монстров, а Лю Цинге и Ло Фанли добавили несколько кричащих

деталей. Это ни о чем не говорит человеку, который раньше был Самолетом, Летящим В
Небо, но после некоторого глубокого хмурого взгляда Несравненный Огурец оживляется
и кричит: “Я знаю это! Это Пауки-Волки из Пещеры Теней!”
"О, хорошо, по крайней мере, теперь мы знаем их имя!” Ло Фанли плачет.
“Воткни им нож в рот! В этом их слабость - в том-то и дело, как ты их убиваешь!”

Несравненный Огурец кричит ей в ответ. "Большинству людей трудно ударить, но ... ”
Лю Цинге, по-видимому, не нужно ничего большего, прежде чем он схватится с

ближайшим невидимым монстром и вонзит меч Чэн Луань прямо в небо его рта. Он
выдергивает меч и пинает теперь видимого монстра прочь, оставляя темный труп,
истекающий кровью в воде. Добрый старина Лю-Шиди такой ловкач!
“Это работает", - объявляет Лю Цинге, впечатленный, и берется за следующую.
"О!” - говорит Ло Фанли и следует его примеру.
Шан Цинхуа окружен такими сумасшедшими людьми! Но это хорошо для них! Это означает,
что он не должен делать такие вещи сам!
После этого шурин Шан Цинхуа и младшая невестка довольно быстро расправляются с
Пауками-Волками из Теневой пещеры. (Кроме того, это… имя… он, конечно, дал их.) Шан
Цинхуа милостиво оставляет им соревнование по количеству убийств и помогает
Несравненному Огурцу подняться.
“Ах, ты снова мокрый”, - замечает Шан Цинхуа, снова быстро вытирая ребенка, прежде
чем похлопать его по плечу. “Хорошая работа, вот так!”
” Я не могу поверить, что ты не знал, что мне нужны мои очки", - бормочет
Несравненный Огурец.
“Ага. Недооценил тупость нашего общего друга, я полагаю?”
“...Сейчас все только немного размыто. Большую часть времени все в порядке.”
"Сейчас не одно из тех времен, брат".
"Я не мог отступить, как только Система сделала это совместной миссией или потеряла
очки. Я не знал, что все будет так".
Шан Цинхуа борется с желанием сказать: "Я же тебе говорил, брат".
Потому что на самом деле! Он сделал это! Он также должен сопротивляться желанию
немного придушить этого ребенка за то, что он такой.
Вместо этого он говорит: "Ах, мы что-нибудь придумаем позже. Пока держись рядом."
Несравненный Огурец фыркает, затем говорит:“...Спасибо".
К тому времени, как Лю Цинге и Ло Фанли закончат, в комнате будет лежать две дюжины
призрачных трупов. Несравненный Огурец прыгает на меч Шан Цинхуа позади него, и их
отряд летит через храм, продолжая свой подъем.
Повреждения от воды становятся менее изнурительными по мере их подъема, больше

ограничиваясь полами, нижними стенами и местами, где вода просачивается через
потолок. Рост растений тоже становится гуще, виноградные лозы и почки ползут по
разрушенному храму, в некоторых местах их нужно срубить. Они встречают еще
несколько Пауков-Волков из Теневой Пещеры, но монстры довольно быстро встречают меч
Лю Цинге, теперь, когда он знает, как их обнаружить и убить. Он сообразительный
братан, чтобы быть на задании!
” ...Они едят цветы растений", - говорит Лю Цинге, указывая на место, которое

довольно явно было пережевано. “Они перестали избегать нас и напали, только когда
мы подошли близко".
“Не похоже на большой источник пищи", - говорит Ло Фанли. "что это?"
“Почему ты смотришь на меня?” Несравненный Огурец требует.
“Ты знал, что было последним”.
“Аххх, мы должны были привести Му Цинфана для этого", - жалуется Шан Цинхуа.
Лю Цинге фыркает и растягивает слова: “И оставить секту без присмотра?”
Шан Цинхуа смеется.

Несравненный Огурец и Ло Фанли косятся на них, очевидно, не до конца понимая шутку.
Шан Цинхуа быстро прочищает горло. “Двигаемся дальше! Двигаемся дальше!”
Поскольку вся вода движется вниз, некоторые фрагменты разбитых глиняных табличек
становятся более разборчивыми. Шан Цинхуа думает, что это могут быть какие-то
записи. Несравненный Огурец находит фрагмент, достаточно большой, чтобы
предположить, что в этом храме когда-то хранились исторические записи, после того
как он нашел отсечение о Вершинных Владыках горной секты Цан Цюн. Шан Цинхуа
останавливает своего товарища-переселителя от того, чтобы с любопытством собирать
каждый приличного размера кусок, который они видят после этого.
“Э-э-э… Da-Ge?”
«что?» - говорит Шан Цинхуа и поворачивается, чтобы увидеть, как Ло Фанли подносит
свой фонарь к одной из покрытых растениями стен, используя свой меч, чтобы сорвать
зелень в сторону.
Кто-то... сердито... или отчаянно… вырезал на стене кривобокое послание.
“‘Если я ослепну, то ослепнет и весь мир", - читает Несравненный Огурец.
"...Это, наверное, нехорошо”, - говорит Шан Цинхуа.
"Нееет...” Фанли соглашается.
Сообщения продолжаются по мере того, как они поднимаются, вырезанные на стенах,

потолках, полах. Большая часть его неразборчива. Кое - что из этого просто чепуха.
Некоторые из них выглядят как такие же исторические записи, вырезанные на разбитых
скрижалях. Некоторые из них выглядят так, как будто кто-то напал на стены после
прочтения того, что там было написано. На стенах глубокие выбоины и трещины,
которые подошли бы под руки великана.
“Вода очищает ложь", - читает Несравненный Огурец. “Я единственный, кто может

видеть". ‘Везде ложь, везде ложь, везде ложь". ‘Вода очищает зло". "У меня не
хватает слез". "Теперь все-ничто. Все напрасно”.
“Тебе действительно не нужно их читать!” Шан Цинхуа рассказывает малышу. “Все в
порядке. Все в полном порядке".
Несравненный Огурец хмуро смотрит на него.
В верхней части храма видна одна массивная комната, которая выглядит так, как будто
кто-то поочередно царапал стены своим безумием и вырывал куски из дизайна интерьера
голыми руками. Поверх обломков-этот жуткий нарост. На полу тонкий слой воды. В
центре всего этого находится невероятно огромный стол, расколотый пополам, за
которым сидит скелет в мантии, свесившийся сверху. Он немного великоват для
обычного человека.
Кроме того, его череп немного длинноват, вероятно, для размещения третьей глазницы
во лбу. В третьей глазнице что-то мягко поблескивает желтым.
"Неужели... у него из глаз капает вода?” - шепчет Ло Фанли.
"Похоже, что это...” Несравненный Огурец шепчет в ответ. "Как будто оно плачет...?”
“Все еще...? Он мертв или нет?”
“Срань господня", - думает Шан Цинхуа, чувствуя легкую тошноту. "Система, братан,
худший братан, которого я когда-либо знал, скажи мне, что мы все это время не
плавали в волшебных слезах нежити трехглазого скелета или что-то в этом роде”.
Дерьмовая, никуда не годная Система, что неудивительно, остается безмолвной.
“...Что теперь?” - спрашивает Лю Цинге.
“Ага, ну, я предполагаю, что та светящаяся штука в скелете-это тот предмет, который
мы ищем”,-говорит Шан Цинхуа своему шурин. ”Итак, я также предполагаю, что
произойдет что-то очень плохое, как только я приблизлюсь к этому плачущему
скелету".
”Мм".
“Я сделаю это", - вызвался Ло Фанли.
“Нет", - одновременно говорят Шан Цинхуа и Лю Цинге.
Ло Фанли хмыкает на них.
"...Я не собираюсь этого делать”, - говорит Несравненный Огурец.
Шан Цинхуа смотрит на своего товарища-переселителя. “Ты, э-э, узнаешь что-нибудь?”
Несравненный Огурец оглядывает комнату, затем неохотно признается: “Нет”.
“Ах. Это позор”.
В то время как Шан Цинхуа честно размышляет о том, чтобы использовать свой меч,
чтобы поднять череп на расстоянии, жуткое растение начинает шевелиться.
Несравненный Огурец тычет его локтем в живот (святое дерьмо, это какое-то чертовски
острое оружие, какого хрена), чтобы привлечь его внимание, как раз когда что-то
выползает из-под виноградных лоз.
Это... человек?
Это обычный человек с яркими фиолетовыми глазами, одетый в одежду, похожую на

одежду скелета, их длинные волосы покрыты пятнистыми листьями растения. Ооо, Шан
Цинхуа может только предположить, что это очень плохо.
“Что… что тебе нужно от Плаксы?” - спрашивает незнакомец. "Это... это Мастер послал
тебя?”
Мозг Шан Цинхуа пролистывает дюжину ответов и ничего не находит. Быть посланным
“Мастером” - это хорошо или плохо?
“Плакальщик мертв. Безопасно возвращаться из глубины", - добавляет незнакомец.

“Тот Плакса?” - осторожно повторяет Шан Цинхуа.
Незнакомец хромает через комнату к скелету, волоча за собой шлейф виноградных лоз.
“Ревнивец, который послал поток воды, чтобы навязать миру свою правду", - плюет
незнакомец. “Плакса сошел с ума после того, что они сделали с Хозяином. Они заперли
себя для мира и умерли во тьме со своими разрушенными историями, и никакие
очищающие слезы не остановили это. Теперь это безопасно. Это сделано".
Шан Цинхуа обменивается взглядом с Лю Цинге.
“Это, ах, Мастер Хуань Хуа?” - говорит Шан Цинхуа.
“Я ждал”, - говорит незнакомец. “Мастер сказал, что он будет прятаться только до

тех пор, пока Плакса не умрет. Теперь Мастер может быть писателем и хранителем
истины”.
В последний раз, когда Шан Цинхуа видел (и украл) Мастера дворца Хуань Хуа,
прячущегося в бездне, не было похоже, что у этого человека были какие-либо планы
уйти. Он думает, что это может быть “тьма становится только глубже, чем дольше ты
там остаешься". Этот человек думает, что он чертовски хорош для мира смертных,
который он оставил позади, или что-то в этом роде.
“Как ты пережил Пауков-Волков из Пещеры Теней?” - спрашивает Ло Фанли.
Незнакомец, защищаясь, сгорбился. “Эти пьяные звери!” - шипят они. “Они поднимаются
из глубины и пожирают бедные цветы! Они одержимы ими! Им нравится это безумие!”
Несравненный Огурец дергает Шан Цинхуа за рукав, чтобы прошептать ему на ухо. “Был
заговор, в котором убийство произошло из-за растения, которое кто-то подарил,
которое свело цель с ума своими особыми цветами”, - шипит он. ”Растение даже
приняло человеческую форму и продолжало убивать“.
“Ах, верно", - слабо говорит Шан Цинхуа. “Теперь я вспомнил”.
Лю Цинге слегка приподнимает меч Чэн Луань.

Незнакомец поворачивается, чтобы посмотреть на них как следует, прищуривая глаза.
“Мастер не посылал тебя”.
И тогда незнакомец - растение - нападает на них, конечно же! Конечно, черт возьми,
это так! Шан Цинхуа был бы удивлен, если бы этого не произошло! Виноградные лозы
растения поднимаются вверх и скручиваются вместе в массивный, похожий на руку
придаток, который бросается на них.
Шан Цинхуа хватает Несравненный Огурец и отскакивает в сторону от руки. Ло Фанли

прыгает в противоположном направлении. Лю Цинге атакует в ответ, рассекая руку так
же, как он уничтожил других зверей Хозяина Сада. К сожалению, на пути злых
растительных монстров виноградные лозы почти сразу же вырастают над раной и снова
атакуют, когда по всей комнате появляются новые отростки, похожие на руки.
Шан Цинхуа заканчивает тем, что тянет Лю Цинге и просто перебрасывает своего
товарища-трансмигратора через плечо. Ребенок костлявый и цепляется, но на самом
деле он совсем не много весит! Шан Цинхуа, вероятно, должен выяснить, достаточно ли
ест ребенок!
Лю Цинге бросается к незнакомцу - растению в человеческой форме? Продление? Бог

войны Бай Чжань стреляет в самую четкую цель и разрезает жуткого незнакомца пополам
по вертикали. Это супер крутой ход! Немного жутковато, но все равно круто! Две
половины фигуры, у которой ярко-зеленая и фиолетовая внутренности, падают на пол
отдельно, становясь инертными.
К сожалению, это только, кажется, делает остальную часть завода еще более злой.
Виноградные лозы растения закрывают вход и все остальное, не позволяя Шан Цинхуа
просто свалить отсюда! Как будто это какая-то чушь о битве с боссом!
“Это не сработало!” Ло Фанли кричит с того места, где она сражается.
“Ты сделай что-нибудь!” - кричит в ответ Лю Цинге, уворачиваясь от новой ярости

растения.
“Как, черт возьми, мы убьем эту тварь?” - требует Шан Цинхуа, уворачиваясь от
извивающейся руки растения, которую только что отрубил Ло Фаньли, ближе к потолку.
“Пожар?!” Несравненный Огурец кричит.
“Мы на верхнем этаже запечатанного храма, и ты хочешь сжечь то, что заставило
могущественное существо сойти с ума?!” - кричит в ответ Шан Цинхуа. "Если бы у нас
здесь были окна, конечно, возможно, мы могли бы применить механику "огонь бьет по
типам растений", но!”
“ Пригнись!”
"Блядь!" - говорит Шан Цинхуа и перепрыгивает через какие-то растительные руки,

пытаясь загнать его в угол.
Аааа, какого хрена эта комната так заросла? Нигде не безопасно!
“Это твоя миссия! Твой заговор!” Несравненный Огурец плачет.
“Я написал много глупых сюжетов”, - бормочет Шан Цинхуа. “Цинге! Есть какие-нибудь
идеи?!”
“Яд?” - кричит в ответ Лю Цинге, танцуя вокруг них. Он отбивается от большинства

растительных рук, пытающихся напасть на Шан Цинхуа и Несравненный Огурец.
“Черт! Не уходи! У меня немного не хватает средств для уничтожения сорняков!”
“Да-Ге забыл что-нибудь упаковать?!” - кричит Ло Фанли откуда-то с потолка. “Есть

что-то в мире, что Да-Ге не упаковал?! Неужели?!”
“Я не смешиваю те химикаты, которые у меня есть в запечатанной комнате!” - кричит

На него действительно нападают со всех сторон!
“Мы могли бы сделать окно!” - предлагает Лю Цинге. “Сейчас мы должны быть на

вершине!”
“Мне это действительно не нравится! Но может быть!”
“Решай быстро!” - кричит Ло Фанли.
“Нет, подожди!” Несравненный Огурец кричит. “У растения есть корень, похожий на его
сердце! Уничтожение корня убьет растение! Вот как Лу - вот как это было сделано л-!
Вот как это делается!”
“Это может быть где угодно в этом дурацком храме!” - кричит Ло Фанли.
Это могло бы! Это вполне возможно! Но Шан Цинхуа замечает, как виноградные лозы
растения внезапно скручиваются, чтобы накрыть причудливо выглядящий горшок рядом с
плачущим скелетом, снова и снова наслаиваясь на него, как щит.
“Лю Цинге!”
” Я вижу это! " - кричит мужчина в ответ.
Лю Цинге и Ло Фанли начинают двигаться к корню. Растительные руки вокруг комнаты

двигаются, чтобы остановить их, все поворачиваются к этой точке, теряя интерес к
Шан Цинхуа и его коллеге-переселителю. Шан Цинхуа осторожно снова кладет ребенка на
землю. Несравненный Огурец немного спотыкается, но его трудолюбивый хозяин
успокаивает его, прежде чем он сможет погрузиться лицом в волшебную слезоточивую
воду скелета нежити.
“Братан, чтобы запомнить такую деталь, ты действительно читал мой роман, да?”
“Отвали", - бормочет Несравненный Огурец.
“Нет, нет, это очень лестно!” Шан Цинхуа обещает ему. Это наполняет его странным
чувством гордости-знать, что кто-то действительно читал всю эту работу! “Ты читал
мою историю!”
“Я ненавижу эту историю”, - бормочет малыш, разрезая растрепанную виноградную лозу.

Это… менее лестно. Но это понятно!
Они знают, когда в корень растения вонзается нож, когда все извивающиеся лозы
внезапно замирают, прежде чем развалиться и вяло вернуться к прежнему.
Разрушающиеся конечности, похожие на руки, показывают Лю Цинге и Ло Фанли в гуще
всего этого. Меч Ло Фанли все еще вложен в причудливый горшок, а младшая невестка
Шан Цинхуа сияет.
“Да-Ге, я поняла!” - кричит она.
” Хорошая работа! " - отзывается Шан Цинхуа, одобрительно жестикулируя обоим своим
родственникам. “Действительно хорошая работа! Но все же не теряй бдительности
полностью!”
"я знаю. Что это была за штука?”
”Ах, ну, если я все правильно понимаю..." Шан Цинхуа оглядывает разрушенную
комнату, прежде чем указать на плачущий скелет. “Это оскорбленное существо, которое
вынудило к изгнанию первого мастера Дворцовой секты Хуань Хуа. Какой-нибудь
историк? И, ах, все это... - Шан Цинхуа широким жестом указывает на мертвое
растение. ”Это какое-то демоническое растительное существо, которое Хозяин Сада
послал, чтобы... заставить своего врага сойти с ума, а затем убить их".
"...Это тот человек, от которого ты получила один из моих цветов?”
“Это тот самый”.
"ой. Что за придурок.”
“Это тот самый", - соглашается Шан Цинхуа.
Он снова обращает свое внимание на плачущий скелет и осторожно приближается. Святое

дерьмо, это существо, должно быть, было около трех метров ростом, когда стояло,
когда было живым! Предмет, мягко светящийся желтым внутри его большого черепа, -
это хрустальный глаз, слегка затуманенный, примерно в два раза больше обычного
человеческого глаза. Вытащив ткань из сумки на поясе, Шан Цинхуа проникает в одну
из глазниц скелета и берет жуткий светящийся хрустальный глаз.
Ничего плохого не происходит, хотя Шан Цинхуа чуть не вздрагивает от звона Системы!
【Смерть автора - Часть 1: Око за око.】

“Что это такое?” - с любопытством спрашивает Ло Фанли.
”А-а-а... Ну..." - говорит Шан Цинхуа, пытаясь скрыть тот факт, что он
действительно ни хрена не уверен. “Я верю, что это какой-то... артефакт,
раскрывающий правду. По крайней мере, это то, что… все привело меня сюда, чтобы
поверить! Очень ценно! Хотя я еще не уверен, как это работает! Мне придется забрать
его домой и изучить”.
【Мигающий блестящий значок желтой звезды.Полученный предмет: Глаз плакальщика.】
Если у Несравненного Огурца и появляются подобные всплывающие окна, он этого не

показывает.
Шан Цинхуа складывает ткань поверх жуткого светящегося хрустального глаза и прячет
завернутый артефакт у себя на лице, задаваясь вопросом, что именно дала ему
Система. Что ж, он может удивляться этому дома! Он не задержится здесь дольше, чем
это необходимо! Особенно, если эта “Смерть автора” - еще одна миссия по частям!
Почему часть 2 еще не началась? Разве это не должно начаться сейчас?

К сожалению, чтобы убраться отсюда нахуй, им придется вернуться через храм. Но эй!
Это все равно намного лучше, чем длительная прогулка по подземной, населенной
призраками пустыне в темноте! Битва с теперь уже мертвым растением заставила его
рост извиваться вокруг храма. Виноградные лозы иногда нужно прорубать, когда они
путешествуют по комнатам с разбитыми полками и разбитыми табличками.
“Так много истории потеряно...” Несравненный Огурец бормочет.
"Он все еще думает о себе как о читателе - наблюдателе, посетителе, отделенном от
потока судьбы”.
Шан Цинхуа вздрагивает.
“О, черт, братан", - думает он, оглядываясь в пустую темноту. “Неужели?!”
"что это?" - спрашивает Лю Цинге, насторожившись на случай опасности.
Тепло просачивается из тайника рядом с сердцем Шан Цинхуа.
"Лю Цинге думал, что его никогда не удовлетворит мирная жизнь. В лучшем случае, он
навещал бы... до того дня, когда он не вернулся".
Шан Цинхуа стискивает зубы и выдыхает. “Братан", - думает он очень серьезно. “Мне,
блядь, не нужен еще один голос в моей голове! Не нужно этого! Не хочу этого! Кроме
того, я вроде как уже знал это! Это совсем не помогает!”
” ...Мы должны остерегаться большего количества этих Теневых Пещерных Паучьих

Волков", - наконец говорит Шан Цинхуа, поправляя свою мантию с таким усилием, чтобы
заставить замолчать новый раздражающий голос в его голове. “Завод сказал, что они
откуда-то пришли, верно? Их может быть много".
“Мн.”
“Пауки-волки из Пещеры Теней", - поправляет Несравненный Огурец.

Они продолжают двигаться и встречают еще несколько таких монстров, но большинство

Пауков-Волков из Теневой Пещеры, похоже, заняты тем, что пируют на мертвом
растении. Не то чтобы они могли что-то видеть, кроме темных отражений в лужах и
жутких цветов, сорванных с виноградных лоз невидимыми клыками. Это... это очень
жутко. Очень неприятная атмосфера. Крайне нервирует.
“Ты много знаешь о монстрах", - говорит Ло Фанли Несравненному Огурцу.
“...Немного, - осторожно соглашается Несравненный Огурец. “Они интересные”.
Шан Цинхуа борется с желанием напевать.
"Ого! Братан!" - думает он.
“Мы должны как-нибудь отправиться на охоту без стариков”, - предлагает Ло Фанли,

помогая малышу перелезть через упавшую колонну. ”Ты, я и Миньян".
“Мы не настолько стары”, - говорит Лю Цинге, забавляясь.
“Ага, ну, я не настолько молод, чтобы мне нравился звук этой поездки”, - возражает
Шан Цинхуа, вспоминая тот факт, что у его товарища-переселителя, по-видимому,
небольшие проблемы со зрением. ”Мне придется ответить перед Линь Вэньцзяо и Чэнь
Сюанем, если самый маленький Ань Дин Пик шиди отправится на охоту на монстров и не
вернется целым и невредимым".
“Может быть, когда-нибудь у тебя будет свой собственный меч", - неохотно говорит Ло
Фанли.
"...Может быть, тогда”, - неопределенно соглашается Несравненный Огурец.
” Может быть, мы приведем Линь-Шицзе или кого-нибудь, чтобы Да-Ге не волновался".

“Ей не суждено быть здесь, и она это знает. Она так же благодарна за свою жизнь,
как и обижена на то, что ей приходится быть благодарной”.
“А-а-а, извини! Беспокойство не подлежит обсуждению,” говорит ей Шан Цинхуа, снова

поправляя свою мантию. Он действительно подумывает о том, чтобы просто положить
этот жуткий предмет в одну из сумок у себя на поясе прямо сейчас.
Когда они достигают затопленной комнаты, в которую вошли, им приходится нырять

обратно в холодный бассейн, чтобы выплыть через темные проходы, которые после их
изгибов и поворотов превращаются в водопад, который выпускает их на солнечный свет.
О, после всей этой тьмы приятно снова увидеть солнечный свет! Шан Цинхуа вот-вот
готов распахнуть объятия, потянуться и издать приятный, долгий, громкий вздох
облегчения!
За исключением того, что Лю Цинге хватает его за руку, прижимает к скале и жестом
головы указывает вниз. Шан Цинхуа внимательно осматривает скалу.
Они стоят на вершине и немного позади плеч одной из двадцатиметровых статуй-

безголовой, благодаря водопаду,-по обе стороны разбитых и погребенных дверей храма.
Внизу, перед разбитыми и погребенными, находятся около дюжины земледельцев в
золотых одеждах. Похоже, они спорят о том, как попасть внутрь. Ага, ну, двое из них
спорят, в то время как некоторые стучат в двери, а другие неловко стоят вокруг.
Шан Цинхуа жестом показывает им, чтобы они улизнули как можно тише. Было бы очень
невежливо так плохо показывать своих собратьев по секте! Кроме того, он наверняка
предпочел бы, чтобы его не поймали за вторжением на чужую территорию соперничающие
нарушители!
Они так близки к тому, чтобы ускользнуть незамеченными, но они работают в

действительно неудобном положении, чтобы ускользнуть. Шан Цинхуа слышит страшное
“Эй! Эй, ты!” позади них и думает: “К черту все это!”
“Вперед!” - кричит он Фанли, которая бросается вперед.
Они все бегут за ней, Несравненный Огурец на спине Лю Цинге, а Шан Цинхуа замыкает
шествие, следуя за ней по извилистым скалам и ущельям. Они получают хорошую фору!
Шан Цинхуа может слышать далекие крики позади них, но полет слишком сложен, чтобы
оглядываться назад! Летающие мечи не поставляются с удобными зеркалами заднего
вида!
Ло Фанли ныряет в одно ущелье, и они следуют за ней, прячась там среди висячих
деревьев и позволяя культиваторам Дворцовой секты Хуань Хуа проходить над головой.
Оттуда их путь обратно из естественного лабиринта становится еще более осторожным и

напряженным, чем раньше, теперь, когда культиваторы Дворцовой секты Хуань Хуа
активно ищут их, а не храм. Это происходит медленно, напряженно и тихо, за
исключением тех случаев, когда Глаз Плачущего прижимается слишком близко к его
груди.
“Он боится, что если начнет кричать, то никогда не остановится”, - говорит ему
это, когда он смотрит на Несравненный Огурец с бледным лицом, когда они пролетают
над особенно смертельно выглядящей каплей.
“О, я тоже, братан!” - думает Шан Цинхуа. “Серьезно! Скажи мне что-нибудь, чего я
не знаю!”
Невезение приводит их в опасной близости от некоторых из патрулирующих

культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа, как раз в тот момент, когда они
приближаются к краю лабиринта. Из-за прикрытия деревьев Шан Цинхуа может даже
видеть, как Культиватор, Компенсирующий Пряжку Ремня, сердито жестикулирует в
сторону других. Этот человек потерял свой приз, и он это знает!
Группа Шан Цинхуа не сможет перейти от их нынешней листвы к укрытию следующего

оврага, не оказавшись непосредственно в поле зрения Культиватора О. Б. Б. Черт! Они
действительно слишком близки, чтобы рисковать этим! Это означает раздражающее
количество отступлений! Или ждет!
А потом Шан Цинхуа видит, как один из культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа
просто... падает со своего меча? Как будто в них попал какой-то невидимый снаряд!
Мужчина падает с меча, размахивая руками.
Культиватор О. Б. Б. пытается схватить другой культиватор, но промахивается.
Культиватор исчезает за деревьями внизу.
Шан Цинхуа на мгновение кажется, что он слышит пронзительные раскаты смеха. Он

слабый, но это тот звук, который выделяется в дикой природе!
Но потом деревья… У Шан Цинхуа нет для этого ни одного слова. Они сгибаются. Они
шуршат. Они трескаются. Шан Цинхуа видит, как верхушки деревьев дрожат, как будто
что-то огромное корчится в лесу. Изнутри раздается крик и грохот.
Культиватор О. Б. Б. ныряет вниз в трясущиеся деревья, чтобы встретить угрозу лицом

к лицу, а два других культиватора Дворцовой секты Хуань Хуа следуют за ним.
Шан Цинхуа пользуется этой возможностью! Их группа летит к укрытию следующего

оврага, а Лю Цинге передает Несравненный Огурец Ло Фанли, чтобы он и Шан Цинхуа
могли наблюдать за происходящим.
Потому что, если есть монстр, Лю Цинге не может с ним не бороться! Шан Цинхуа
неохотно предполагает, что оставить этих культиваторов Секты Дворца Хуань Хуа
умирать от рук какого-нибудь местного монстра будет плохим примером для детей, хотя
это действительно удобная возможность. Он действительно предпочел бы, чтобы они все
просто ушли! Но его шурин не в этом замешан! Ах, какие минусы путешествия с героем!
“...Я должен помочь", - говорит Лю Цинге. “Я пойду один. Ты уходишь”.
Шан Цинхуа стонет, но предполагает, что Несравненный Огурец, по крайней мере,

замаскировал бы Лю Цинге со спины. “Ты скажешь им, что выслеживал воров, которые
украли что-то у горной секты Цан Цюн", - быстро говорит он. “Правило смущения!
Признание того, что мы плохо выглядим в глазах соперника, звучит правдиво. Не
говорите им, что было украдено, и не обижайтесь, если они попытаются совать нос в
дела Цан Цюна. Я вернусь, как только вытащу этих двоих!”
Лю Цинге кивает и бросается вперед, в бой.
“Мы просто оставим его?” Несравненный Огурец говорит, что они делают именно это.
“Я переоденусь и вернусь "искать его по срочным делам секты", как только высажу вас
двоих в последнем городе", - говорит Шан Цинхуа. “Я действительно хорош в том,
чтобы действовать напряженно и растерянно, и в том, чтобы отчаянно нуждаться в
неудержимом блуждающем Лю Цинге, немедленно вернувшемся в горную секту Цан Цюн. А
теперь пошли! Поехали! Миссия еще не закончена!”
- В то время в SVSSS кричали, что у Шэнь Юаня был момент "о нет, он горячий" при
встрече с Лю Цинге, который в то время находился в середине смертельного отклонения
ци и блевал кровью.
- Вы знаете, что делают ученики Фанли и SQH? Друзья для Шэнь Юаня! Друзья его
возраста! Он самый младший в группе, но да! Друзья! Не то чтобы Cucumberplane тоже
не мог быть друзьями, но здесь динамика другая, и, учитывая достойную личность Шэнь
Цинцю, я получаю удовольствие от того, что позволяю Шэнь Юаню быть молодым (и
открыто монстром-ботаником) в этом AU.
- Это был веселый квест и веселая квест-вечеринка, чтобы написать. Теперь, когда мы
находимся в области сюжета SVSSS, я действительно не хочу просто просматривать
события SVSSS, особенно с учетом того, что Шан Цинхуа был где-то в другом месте для
большинства из них. Мир сдвинулся с мертвой точки! Новые вещи, о которых стоит
беспокоиться!
- Да, я играл и наслаждался игрой с жутким говорящим сердцем.
- Видишь? Часть 1 "Смерть автора" была не так уж плоха!
- Пока! 😘💕❤️
Глава 25: Дом, Милый Дом

В которой Шан Цинхуа возвращается в секту и обнаруживает, что все продолжалось без
него.
Сегодняшняя глава представлена вам в двух частях для удобства чтения! Сегодня их
так много!
Лю Цинге-человек, который сражается с монстрами, но этот неожиданный поворот в

миссии-это то, где сияет Шан Цинхуа! Он высаживает учеников в ближайшем городе,
переодевается в одежду, подобающую верховному лорду горной секты Цан Цюн, а затем
летит обратно, чтобы забрать своего шурин с подлинно измученным выражением лица.
Он находит Лю Цинге, стоящего с дюжиной культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа,

несколько из которых ранены, и никакого монстра в поле зрения.
О, он так рад, что этот человек не умер! Ло Цзяхуй был бы так расстроен!
Шан Цинхуа тоже может скучать по этому человеку, он может это признать.
В любом случае, ясно, что Шан Цинхуа должен сделать сейчас, чтобы спасти положение.
“О, Лю-Шиди! Я нашел тебя!” - кричит он. “О, ч - что здесь произошло?!”
Культиватор, Компенсирующий Пряжку ремня - У Ифэй, напоминает себе Шан Цинхуа, как
будто это честно заставит его вспомнить, - совсем не рад видеть другого повелителя
пика. Но это территория секты Тянь И! И у этого человека в волосах веточка, как
будто у него на макушке растет растение! Культиватор, компенсирующий пряжку ремня,
действительно не в том положении, чтобы сказать Шан Цинхуа или Лю Цинге, чтобы они
отвалили.
Его ненавистный хмурый взгляд поначалу вызывает глубокое подозрение, но Шан Цинхуа,
преследующий Лю Цинге или наоборот, знаком любому, кто присутствовал на конференции
Бессмертного Альянса! Или любое мероприятие, на котором присутствовали они оба! Шан
Цинхуа и Лю Цинге дружат уже... ах, черт возьми, около тринадцати лет? Шан Цинхуа
может работать с этим!
Шан Цинхуа восклицает по поводу всех травм и предлагает лекарства самым

снисходительным и отвлекающим образом, требуя знать, что произошло. (“Демон", -
отвечает Лю Цинге. “Сильный, который принял человеческую форму, когда я прибыл, а
затем вскоре убежал”.) Затем Шан Цинхуа громко ругает Лю Цинге за то, что он
забежал вперед и вмешался в дела другой секты, хотя он согласен с тем, что Лю
Цинге, очевидно, пришлось вмешаться, чтобы спасти жизни своих бедных товарищей-
культиваторов, прежде чем он затем провозгласит: забудьте о людях, за которыми они
гонялись! Их немедленно вызвали обратно в секту горы Цан Цюн!
Когда Культиватор О. Б. Б. пытается спросить, что здесь делают Лю Цинге и Шан

Цинхуа, скептически повторяя ложь, которую Шан Цинхуа скормил превосходно упрямому
Лю Цинге, Шан Цинхуа поспешно объясняет, что это очень, очень деликатный вопрос, и
о! У секты дворца Хуань Хуа тоже были проблемы с этими таинственными ворами-
культиваторами-изгоями? Шан Цинхуа выражает сочувствие, даже не получив ответа,
прежде чем впадает в беспокойство с оттенком страха.
Что эти воры забрали из дворца Хуань Хуа?! У Шан Цинхуа сложилось впечатление, что
знаменитая крепость дворца Хуань Хуа была совершенно неприступной! Их ограбили?!
Это очень страшно! Он слишком обеспокоен, чтобы выслушивать какие-либо исправления!
В любом случае, Шан Цинхуа так искренне раздражает себя, что культиваторы Дворцовой
секты Хуань Хуа не могут придумать, как вежливо сказать ему, чтобы он достаточно
быстро отвалил. Шан Цинхуа делает странные предположения о том, сколько существует
воров (по крайней мере, дюжина, он уверен, вероятно, вдвое больше) и какие методы
они могут использовать (специальные талисманы-невидимки, как он подозревает); Шан
Цинхуа неоднократно извиняется за то, что был слишком занят важными вещами для
Культиватора О. Б. Б. в последний Бессмертный Альянс конференции, а затем пытается
сочувствовать человеку, о том, чтобы сделать важные дела сделаны, не получая
никакого уважения к ним; Шан Цинхуа также с волнением чудеса, если они все должны
были прийти к Тянь Йи выходят раздел, чтобы сообщить, что здесь произошло, так как
есть беспокойного демона, а также некоторые подлый разбойник культиватор воры на
свободе сюда! Ему немедленно отказывают, но он заверяет всех, что, по крайней мере,
сразу же сообщит Юэ Цинюаню обо всем, что здесь произошло!
Лю Цинге в значительной степени просто стоит и молча хмурится все это время - он не
Шэнь Цинцю из-за откровенно угрожающих взглядов "Я могу и я разрушу всю твою
жизнь", но он все еще довольно устрашающий. Он отлично справляется с работой!
Никаких заметок!
Шан Цинхуа почти хлопает себя по спине, когда они с Лю Цинге уходят менее чем через
час после его прибытия. “Срань господня, я в порядке", - думает он, немного
опьяненный успешным извлечением. "Это умение, которым старый добрый Лю-Шиди никогда
не овладеет!”
Конечно, ему придется оставаться в курсе этой лжи, и это может вызвать у них
проблемы в будущем, но он почти уверен, что предпочел бы это, а не Секту Дворца
Хуан Хуа, зная, что он опередил их в жутком специальном предмете. Он не против
того, чтобы Горная секта Цан Цюн выглядела такой некомпетентной! Он придумает что-
нибудь, чтобы Чжан Мэнь-Шисюн знал, если это дойдет до Мастера Дворца Хуань Хуа, и
тогда Юэ Цинъюань сможет сделать то, что у него получается лучше всего: вежливо
оттолкнуть любого, кто попытается заставить его открыться, как будто завтра, блядь,
не наступит. И в кои-то веки в пользу Шан Цинхуа!
“Так, действительно, что это было?” - спрашивает Шан Цинхуа, когда они улетают.
“Демон в форме человека, как я уже сказал", - отвечает Лю Цинге. “Они пытались
оттащить один из культиваторов Хуань Хуа. Любой из них. У них был какой - то способ
лишить культиваторов сознания- возможно, яд. Сначала они выглядели мертвыми, но
позже проснулись без проблем, только одурманенные”.
“Чтобы иметь живую пищу на потом?” - неуверенно предлагает Шан Цинхуа. “Чтобы
продать кому-то другому? С кем поиграть? Чтобы поговорить? Чтобы использовать в
качестве приманки?”
“Не знаю”.
”Ах, мне это совсем не нравится... Действительно ли был только один демон?"
“Я больше никого не видел".
Все это настолько бесполезно, что Шан Цинхуа мог бы вырвать себе волосы! Он не
собирается этого делать, но он действительно мог бы!
Глаз Плакальщика также был очень бесполезен, когда он экспериментировал, прижимая

его ближе к груди, пока плел ложь для культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа. Это
ничего не говорило ему о том, почему они этого хотели или как они узнали об этом.
“Его место в этом мире изменилось", - показал Глаз Плакальщика. “Он гордится своим
вознесением и еще больше гордится тем, что не может говорить об этом. Его сжигает
желание не увести этих прихорашивающихся лордов в новые глубины и не показать им
что-то невыразимое”.
Шан Цинхуа, вероятно, мог бы и сам догадаться об этом. Конкретика! Он нуждается и

хочет конкретики, пошел ты на хуй очень сильно! Секта Дворца Хуань Хуа всегда что -
то замышляет-обычно что-то своекорыстное, иногда мелкое, а иногда и нет. Это в
значительной степени их определяющая черта как секты! Он создал это место когда-то
давным-давно! Он уже так много знает!
О, конечно, он действительно не хочет разбираться со всеми этими ужасными вещами

сразу и определенно не сейчас, но он действительно думает, что по крайней мере его
дерьмовая, никуда не годная Система могла бы здесь сделать, это дать ему правильное
расписание или что-то в этом роде для его новой загадочной ерунды.
Ло Фаньли и Несравненный Огурец очень рады видеть их, когда они наконец добираются
до гостиницы, где Шан Цинхуа оставил учеников. Они умылись и переоделись, но,
похоже, они впали в панику из-за того, что Шан Цинхуа и Лю Цинге исчезли на них,
поэтому Шан Цинхуа рад, что вернулся до того, как какие-либо опрометчивые попытки
спасения вышли из стадии планирования. Ло Фанли говорит, что они не собирались
этого делать, но она полностью лжет. Шан Цинхуа здесь не обманешь!
Он вкратце рассказывает им о том, что произошло, но, к его полному отсутствию

удивления, это, похоже, не удовлетворяет следователей, таких как его младшая
невестка и его коллега-переселитель. У них так много вопросов! И у Шан Цинхуа
недостаточно ответов на них!
Нет, он не знает, что знает или думает, что знает Секта Дворца Хуань Хуа. Нет, он
не знает, как они узнали об этом месте. Нет, он не знает, был ли монстр просто
местным оппортунистом, охотящимся на отвлеченных культиваторов, или чем-то более
зловещим. Нет, он не экспериментирует с жутким специальным предметом и не обсуждает
его здесь подробно. Нет, Ло Фанли и Несравненному Огурцу не разрешается тыкать в
жуткий специальный предмет!
Какого хрена он вообще позволил им это сделать?!

Все, что знает Шан Цинхуа, это то, что Ло Фанли и Несравненный Огурец должны съесть
свои овощи, а затем лечь спать! Потому что утром им всем предстоит долгий путь
обратно в секту! А также то, что словами не описать, каким болезненно старым он
себя чувствует, как только говорит это.
Лю Цинге явно считает этот допрос забавным. Придурок! Надо было дать ему сгнить!
Мужчина собирается рассказать Ло Цзяхую обо всем этом, и она будет безжалостно
дразнить его!
Путешествие обратно в горы Тяньгун блаженно скучно. Шан Цинхуа приземляется с

миллионом и одной гребаной вещью, которую нужно немедленно сделать - ему нужно
проверить операции на пике Дин, подтвердить ложь, которую он сказал Секте Дворца
Хуань Хуа, - но на один светлый момент он позволяет себе сделать глубокий вдох и
насладиться видом знакомых склонов.
Затем он провожает всех на пик Цянь Цао, потому что Му Цинфан, вероятно, убил бы их
всех, если бы их первой заботой не было их здоровье.
Шан Цинхуа не пропускает нескрываемое “о, здорово, некоторые из моих любимых

проблемных людей вернулись, вероятно, с плохими новостями”, когда они прибывают.
Человек совсем не впечатлен, услышав о накачанных наркотиками Пауках-Волках из
Пещеры Теней или о злом, смертоносном, вызывающем безумие растении, с которым они
сражались на своей миссии, но Повелитель Пика Цянь Цао неохотно, частично
успокоенный банкой трехглазых слез скелета, которую Шан Цинхуа супер заботливо
вернул для осмотра. Му Цинфан действительно любит свои исследовательские проекты!
Шан Цинхуа позволяет себе чувствовать себя немного хорошо по поводу этого подарка -
он человек, который добивается всего и добивается своего, - и игнорирует Глаза
Плакальщика, шепчущие в его голове: “Он смирился с безвременной смертью всех, кого
он знает”.
(Ух ты. О, Шан Цинхуа знакомо это чувство!)
“Возможно, Шан-Шисюн прав в том, что эта "очищающая" вода предотвратила укоренение
любых вредных последствий. Кажется, нет никаких травм или нарушений”, - наконец
решает Му Цинфан, хотя всем им дан строгий приказ следить за своим здоровьем, и
назначена встреча, чтобы в ближайшее время вернуться.
Му Цинфан также дает им знать, что в их отсутствие в секте было так же тихо и
спокойно, как и всегда, и это приятно слышать.
“Он знает, что не может спасти всех”, - говорит Глаз Плачущего. “Он знает, что
это не оправдание, чтобы не пытаться. Он позволяет себе разжигать надежду там, где
раньше этого не делал, - некоторые вещи уже не кажутся такими неизбежными, как
когда-то”.
Получив неопределенное разрешение от Му Цинфана, Лю Цинге встает, чтобы пойти в дом

Ло Цзяхуя, чтобы он мог заверить ее, что все благополучно вернулись со своей
миссии, и приглашает Ло Фанли сопровождать его. Он говорит, что Ло Цзяхуй будет
очень рада неожиданному визиту своей сестры.
“Раньше он не верил, что его смерть будет иметь большое значение”, - говорит Глаз
Плачущего. “Он только сейчас начинает в это верить”.
Ло Фанли волочит ноги, но смягчается, чтобы сопровождать его с меньшим количеством

жалоб, чем обычно. Вероятно, потому, что она знает, что заскочить сразу после
миссии предотвратит любые пассивно-агрессивные замечания о том, сколько времени ей
потребовалось, чтобы навестить ее, и Лю Цинге снова прогонит ее, когда все станет
неудобно. Фанли, кажется, больше всего нравится, когда их только трое: две сестры с
Лю Цинге, играющими в помехи.
“Часть ее ждет, чтобы узнать, где заканчивается любовь ее сестры. Она хочет
знать, где проходит линия, - говорит Глаз Плакальщика, все еще бесполезно, как
будто это действительно хреновое прощание. Шан Цинхуа снова поправляет свою мантию,
чтобы заглушить звук.
Шан Цинхуа околачивается поблизости и держит при себе без энтузиазма Несравненный
Огурец. Им нужно обсудить варианты коррекции зрения в условиях культивирования с
построением мира, которые, по общему признанию, могли бы быть лучше изучены! Были
ли где-нибудь на Самолете, Летящем В Небо, какие-нибудь анахроничные очки? Со всеми
этими странными процедурами духовной энергии, есть ли эквивалент лазерной хирургии
глаза в его дерьмовом мире? Кто-нибудь использовал негативные пространства,
созданные последствиями самолета, чтобы заставить что-то новое работать для них?
Му Цинфан и Шан Цинхуа обмениваются некоторыми потенциальными вариантами взад и

вперед, в то время как Несравненный Огурец в основном молчит, но окончательный
ответ Повелителя Пика Цянь Цао заключается в том, что ему придется изучить это.
Мужчина обеспечивает несравненный огурцы с некоторыми рекомендациями о том, как
компенсировать свою инвалидность - методам, которые должны, говорит мужчина с
суровым взглядом в них обоих, будут обсуждаться с педагогами на Дин-пик - и
некоторые имена культиваторов на Цан Цюн горы секты, потерявшие глаз, повреждены
или утратили зрение, или есть какие-то другие нарушением смысле благодаря многим,
многим ужасно, блядь монстров в этом мире.
“Ах, может быть, они могут предложить руководство”, - виновато соглашается Шан
Цинхуа.
Черт, и Му Цинфан действительно даже не собирается терять конечности здесь! Они

действительно не могут все быть Лю Цинге!
Затем Му Цинфан должен извиниться, чтобы заняться другими делами, но говорит Шан
Цинхуа, чтобы он встретился с ним позже.
Шан Цинхуа благодарит мужчину и вытаскивает оттуда Несравненный Огурец. Парень,

кажется, очень ошеломлен количеством информации, которую Лорд Пика Цянь Цао только
что вывалил на него! Ребенок также, похоже, не в восторге от того, что ему не
просто дали рекомендацию к окулисту. Или не просто отправляют домой.
“Тебе не нужно сразу выбирать курс действий, брат”, - заверяет Шан Цинхуа своего
товарища-переселителя, когда они прогуливаются по садам пика Цянь Цао на пути к
выходу. “Но здесь определенно будет легче справляться с делами, если ты будешь
знать, что тебя ждет, верно? Аааа, интересно, кто-нибудь собрал какую-нибудь
литературу по такого рода вещам? Или сняли все разные учетные записи с этих
отключенных культиваторов?”
“Я бы не знал”.
“Это может быть хорошим исследовательским проектом”, - размышляет Шан Цинхуа.

“Может быть, Му Цинфан сможет привлечь к этому кого-нибудь из своих учеников. Это
может быть очень полезно".
“Возможно”.
Шан Цинхуа вздыхает. Неужели ребенок действительно должен выглядеть таким

несчастным? Все могло быть намного хуже! Не то чтобы Шан Цинхуа произносил подобные
фразы вслух, потому что он полностью понимает, что находится в настроении, когда
человек готов ударить любого, кто скажет ему посмотреть на светлую сторону
дерьмовой ситуации.
“Впрочем, не бери в голову все это! Ты действительно хорошо справился с этой

миссией! Намного лучше, чем моя первая миссия”, - признается Шан Цинхуа самым
обнадеживающим тоном. “О, вы бы видели, как они там метались и плакали! Это было
уродливо! Ты держишься очень круто под давлением, братан.”
"Я сделал не так уж много", - протестует Несравненный Огурец. "Мне пришлось
буквально пройти через большую часть этого".
“Ха-ха, верно, но ты все равно помог. Вы избавили нас всех от многих неприятностей
- и, возможно, даже наши задницы - своими прозрениями. Я уверен, что вы быстро
научитесь летать с вашим талантом к самосовершенствованию. Я не выполнял подобных
миссий, когда только начал заниматься, ты же знаешь - это точно не учебник!”
“Эта миссия была худшей", - жалуется Несравненный Огурец.
Шан Цинхуа полностью подавляет желание сказать ребенку, что эта миссия на самом
деле была не так плоха, как он думал. Он готовился к гораздо худшему! Но он
пытается заставить другого переселителя чувствовать себя лучше во всей этой
дерьмовой ситуации, а не хуже.
"Я думаю, нам следует на некоторое время отказаться от совместных миссий, а?”
“Да", - с чувством соглашается Несравненный Огурец.
“Но когда ты еще немного потренируешься, братан, я действительно мог бы

использовать твою проницательность для будущих миссий и прочего - по крайней мере,
для исследовательской части, если ты не готов сразиться с монстрами. Хотя, ах, вы
должны держать меня в курсе таких важных вещей, как невозможность видеть!
Определенно не думайте, что я знаю все! Это не очень хорошее предположение.”
“Теперь я это понял", - говорит Несравненный Огурец, немного больше похожий на

самого себя. “...И ты тоже будешь держать меня в курсе, верно? По этому
специальному пункту и другим вашим заданиям? Справедливо есть справедливо.”
“Справедливо-это справедливо", - неопределенно говорит Шан Цинхуа веселым приятным

тоном. “В любом случае, хорошая работа, братан! Я серьезно говорю! Ты действительно
хорошо там поработал! Очень помог, даже если тебе еще предстоит кое-что прокачать.
Поздравляю с завершением вашей первой большой миссии".
“спасибо”.
“Ему никогда не бросали такого вызова. И теперь руки, которые всегда были рядом,
чтобы поймать его раньше, исчезли”.
” Святое дерьмо, почему ... " - бормочет Шан Цинхуа.
Несравненный Огурец бросает на него обеспокоенный косой взгляд, прежде чем его
глаза расширяются, и он шипит: “Это Шэнь Цинцю?”
«Что? О, черт ... ”
Это Шэнь Цинцю! Несмотря на то, что Шан Цинхуа почти уверен, что после длительного
пребывания этого человека из-за его предсмертного опыта он поклялся никогда больше
не ступать на пик Цянь Цао, если сможет этого избежать. Или так предполагал Шан
Цинхуа! Но Шэнь Цинцю сейчас идет к ним с явным намерением. О, нет.
“Шэнь-Шисюн! Что привело тебя на пик Цянь Цао?” Шан Цинхуа зовет страшного
человека, надвигающегося на них. "Мне жаль, что я должен сказать тебе это, но я не
забыл вернуть Лю-Шиди!”
Шэнь Цинцю не улыбается, что разочаровывает, но не удивительно.
Несравненный Огурец немного съеживается, когда к ним подходит Шэнь Цинцю, что тоже
неудивительно. Шэнь Цинцю, когда он не умирает, всегда выглядит так, как будто он
направляется на фотосессию для модного журнала о культивировании - и как будто он
здесь не только для того, чтобы хорошо выглядеть, он здесь для того, чтобы все
остальные тоже выглядели дерьмово. Непринужденно элегантно! Пугающе стильно!
Излишне высокий! Шан Цинхуа всегда чувствует себя лордом пика второго сорта,
стоящим рядом с парнем, и, ах, святое дерьмо, у Шен Цинцю, должно быть, почти
двадцать сантиметров на бедном Несравненном Огурце, который одет в очень простую
форму Пика Дин и все еще имеет длинные волосы. Бедный ребенок.
Взгляд Шэнь Цинцю скользит по коллеге-трансмигратору Шан Цинхуа, затем

отворачивается. Этот человек проявил практически нулевой интерес к знакомству с
новым учеником Горной секты Цан Цюн, если только он не оценивает угрозу
таинственного происхождения Несравненного Огурца. Даже с точки зрения потенциальной
семьи!
“Шанг-Шиди, на пару слов", - говорит мужчина.
“Ах, конечно".
Шан Цинхуа увольняет Несравненного Огурца, который без жалоб отправляется на
вершину Ань Дин.
Шэнь Цинцю смотрит, как ребенок уходит в направлении радужного моста.
“Я слышал, что у твоего необычного нового ученика есть несколько столь же необычных
шрамов", - наконец говорит Шэнь Цинцю. “Возможно, будет полезно, если он поговорит
с одним из моих старших учеников, Фу Цяном, который временно не желал оставаться в
Доме Омоложения. Если есть какая-либо связь с Домом Омоложения или с кем-либо из
его бывших покровителей или жертв, это потребует дальнейшего расследования”.
“О, братан, мне совсем не нравится, как это звучит”, - думает Шан Цинхуа.
“Конечно, конечно, мы можем это решить”, - конечно, соглашается он вслух.
“Некоторые вещи оставляют шрамы навсегда. Он всегда будет Шэнь Цзю, мальчиком-
рабом, что бы он ни делал”, - сообщает ему Глаз Плачущего.
“Заткнись на хрен!” - думает Шан Цинхуа.
"Но это ... как бы то ни было, я согласен! Не может быть, чтобы Шэнь-Шисюн нашел
время найти меня здесь, на пике Цянь Цао, из всех мест, как только я вернусь в
секту. Имеет… что-то еще случилось? Или Шэнь-Шисюн направлялся к Му-Шиди...?”
“Твой племянник", - говорит Шэнь Цинцю.
Ух ты! Глубокая паника, которую испытывает Шан Цинхуа, очень внезапна!
Как будто вся кровь отхлынула от его лица! Вот так просто! Он чувствует, как она
хлопает дверью, выходя!
Му Цинфан сказал бы что-нибудь, если бы Ло Бинхэ был ранен, верно? Шан Цинхуа не
может придумать ни одной веской причины, по которой этот человек ничего бы не
сказал!
И Система сказала бы что-нибудь, если бы Ло Бинхэ был убит или объявлен демоном!
Верно?! ВЕРНО?!
“Он жив", - говорит Шэнь Цинцю, не впечатленный.
Шан Цинхуа изо всех сил старается не провести рукой по лицу. “Веди с этим,
пожалуйста, Шисюн!” - жалуется он. “Ах, он не ранен, не так ли?”
” Не из-за отсутствия попыток с его стороны", - холодно отвечает Шэнь Цинцю, каким-
то образом умудряясь одновременно излучать ярость. У этого человека действительно
есть дар! “Существо, которому был призван противостоять Пик Цин Цзин, было демоном-
скиннером. Твой глупый племянник проявил необдуманную инициативу и был должным
образом похищен замаскированным существом. Он был ранен, но мои старшие ученики
сумели выследить его до того, как были нанесены какие-либо серьезные повреждения, и
существо было убито. С ним обращались, и он также был привлечен к дисциплинарной
ответственности”.
“Святое дерьмо”, - думает Шан Цинхуа, пытаясь вспомнить, случалось ли что-нибудь

подобное с Гордым Бессмертным Демоном. Черт, он не может вспомнить! Ему нужно
вернуть Несравненный Огурец, чтобы он был здесь своим переводчиком!
“...Спасибо, что рассказали мне об этом”, - говорит Шан Цинхуа вслух.
“Теперь мне сообщили, что, узнав, что вы вернулись и, по крайней мере, выполнили
обязанности, которые должны были заставить его задуматься о своих действиях, он
снова исчез”, - продолжает Шэнь Цинцю. “Это второе исчезновение вызвало у некоторых
других младших учеников новую панику, которая обеспокоила некоторых старших
учеников, что, по-видимому, стало причиной моего беспокойства”.
К сожалению, он знаком с цепями паники по всей секте. Это более продвинутая форма
цепочек сплетен, за исключением того, что они реже веселые и чаще еще более
раздражающие. Иногда с ними связана реальная чрезвычайная ситуация, иногда это
вообще не настоящая проблема, но чаще это какая-то “не такая срочная, как думает
какой-то младший ученик".
“Как у меня дела , требующие моего пристального внимания, я был бы признателен,

если бы Шан-Шиди могла найти своего заблудшего племянника как можно скорее и
верните его ко мне” Шен Qingqiu говорит, так многозначительно, что Шан Цинхуа на
самом деле должен вздрогнуть от тычка он, “так что мой пик может вернуться к
ясности и спокойствия, что он известен.”
"Конечно, ага, я займусь этим прямо сейчас, Шэнь-Шисюн”.
“Проследи за этим”.
Шан Цинхуа не нужно долго или далеко искать, чтобы найти своего племянника. Он
находит молодого главного героя, уныло сидящего на пороге своего собственного Дома
отдыха и шмыгающего носом в рукав. Несравненный Огурец из всех людей сидит рядом с
ним и составляет ему компанию.
“Сосредоточиться на жизни других людей легче, чем смотреть на свою собственную”.
“... думайте, что тонущий человек сначала должен спасти себя ... иначе он только
погубит людей, которых пытается спасти”,- говорит Несравненный Огурец.
Бинхе кивает.
Шан Цинхуа прочищает горло, чтобы привлечь их внимание. Оба ребенка (ну, молодой
подросток и молодой взрослый, но все же... дети) посмотрите вверх, а затем быстро
встаньте. Ло Бинхэ делает забывчивый шаг вперед, прежде чем вместо этого отвешивает
соответствующий почтительный поклон.
“Шан-Шишу!”
“Как нежно любят этого мальчика!” - мягко заявляет Глаз Плачущего в голове Шан
Цинхуа. “Больше, чем сама жизнь! Больше, чем сама смерть!”
“Ах, не обращай внимания на все это”, - говорит Шан Цинхуа и делает шаг вперед,
чтобы вместо этого быстро обнять племянника, стараясь не смотреть на него жутким
говорящим взглядом. “Ты немного опоздал, чтобы рассказать мне о своей миссии
раньше, чем это сделал твой шизун”.
Бинхе, который только что расслабился в неожиданных объятиях, замирает.
Шан Цинхуа понимающе похлопывает бедного молодого главного героя по спине.
“О, черт” - это правильно!
” Я провожу тебя до пика Цин Цзин долгим путем, и мы сможем поговорить о том, что
произошло", - говорит Шан Цинхуа, отстраняясь. “Твой сидзун ищет тебя - похоже, ты
напугал своих бедных шицзе и шисюна, да? Прекратите эти акты исчезновения! Ах,
просто позвольте мне поговорить с моим учеником здесь на секунду”.
Бинге кивает и делает шаг в сторону, прежде чем останавливается и кланяется

Несравненному Огурцу. “Спасибо вам за ваши добрые и мудрые слова совета!”
Несравненный Огурец быстро кланяется в ответ, нерешительно улыбаясь. "Я был рад
помочь, Ло-Шисюн", - говорит он с оттенком юмора.
Бинге широко улыбается в ответ. ” Прощай, Шен-Шиди! " - соглашается он.
Как только Бинхэ уходит, Шан Цинхуа предупреждает своего коллегу-трансмигратора,

что Шэнь Цинцю или ученик Шэнь Цинцю, возможно, хотят поговорить с ним о его
предыстории. Шан Цинхуа заверяет ребенка, что, похоже, они будут проходить через
него и что он расскажет ему о связи, которую они строят, но если сегодня все станет
еще более странным, Шан Цинхуа хочет, чтобы его коллега-переселитель знал, что он
может использовать его в качестве щита. Старый ход “О, извините, я бы предпочел
поговорить с вами в моем настоящем шифу!” есть в инструментарии его товарища-
трансмигратора!
“Это звучит как хорошая вещь", - говорит Шан Цинхуа, опуская “вероятно” на кончике
языка. “По крайней мере, это зацепка!”
” Через Шэнь Цинцю", - осторожно говорит Несравненный Огурец.
“Ах, ну, я тоже буду там на этом потенциальном воссоединении семьи, брат", -
заверяет его Шан Цинхуа. ”Может быть, мы наконец сможем докопаться до того, откуда
взялось это имя "Шэнь Юань"".
Несравненный Огурец делает странное выражение лица.
«что?»
“...Это мое имя.”
«что?» - повторяет Шан Цинхуа.
“Это мое имя", - снова тихо говорит Несравненный Огурец. “Это мое настоящее имя".
"ой."
“Ха”, - думает Шан Цинхуа, исходя из предположения, что Система придумала

название для своей таинственной предыстории. Что ж, это придает новые масштабы
критике Несравненного Огурца в адрес мерзавца-злодея!
“Ты можешь использовать это”, - говорит Несравненный Огурец с видом решительной

беспечности. “Все остальные делают это”.
“А, хорошо. Спасибо".
Шан Цинхуа обещает провести приятную долгую беседу со своим коллегой-переселителем

завтра утром, так как уже довольно поздно. Он посылает Несравненного Огурца - Шэнь
Юаня принять ванну, поесть, хорошенько выспаться и, может быть, поздороваться с Пэн
Хунпэном или Линь Вэньцзяо где-нибудь по дороге. Парень молодец! Он должен пойти и
отдохнуть как можно больше от бесконечного кошмара переселения душ, насколько это
возможно!
Затем Шан Цинхуа снова обращает свое внимание на своего племянника, терпеливо
ожидающего, который снова ныряет в объятия, как только Шан Цинхуа раскрывает
объятия. Они поселяются в красивом павильоне для медитации, которым Шан Цинхуа
почти никогда не пользуется, пристроенном к его Дому отдыха, вместо того, чтобы
сразу же возвращаться.
Как трясущимся голосом объясняет Бинхэ, произошло то, что группа Пик Цин Цзин
встретилась с каким-то важным человеком в городе в рамках своего расследования:
стариком, отчаянно желавшим позаботиться о безопасности своей наложницы-подростка
по имени Баттерфляй. (Шэнь Цинцю, по-видимому, был явно не впечатлен этой
ситуацией, о которой упоминает Бинхэ, чтобы подкрепить свое собственное
отвращение.) Шэнь Цинцю разослал младших учеников по группам, чтобы они
практиковались в поиске демонической энергии и других признаков демонической
активности - с условиями, которые они для него требуют или старший ученик
немедленно, если они что-нибудь найдут, и чтобы они придерживались общественных
мест.
Племяннику Шан Цинхуа, в образе настоящего молодого главного героя или гребаного
пушечного мяса, пришла в голову блестящая гребаная идея ускользнуть, чтобы
поговорить с наложницей по имени Бабочка наедине.
“Я подумал: а что, если она не хотела говорить при этом развратном старике? Что,
если она хотела убежать от него?” Бинге признается.
“Она была демоном", - догадывается Шан Цинхуа.
Бинхе кивает, голос срывается. "Это было... я был очень, очень глуп, дядя”.
“Ну, по крайней мере, ты это знаешь”, - вздыхает Шан Цинхуа и снова похлопывает
своего сопливого племянника по спине.
О, теперь он понимает, почему Шэнь Цинцю был чертовски зол. Шан Цинхуа вроде как
хочет начать кричать! Или, может быть, просто кричал, связно или как-то иначе!
Вот только крики сейчас мало чем помогут.
Шан Цинхуа слушает, как Ло Бинхэ рассказывает о том, как был схвачен демоном, а
затем проснулся связанным Бессмертными Кабелями - от такого ужаса, что едва мог
дышать. Его единственной надеждой было то, что Нин Иньин и Мин Фан расскажут о его
исчезновении, а старший ученик вовремя выследит его. Демон-скиннер, по-видимому,
чуть не убил Бинге, напевая над его молодой и красивой кожей, за исключением того,
что вмешалась вспышка теплого света и обрушила на них нестабильную часть потолка,
прежде чем они смогли причинить вред захваченному главному герою.
“Фу-Шицзе и Шизун прибыли после этого и к-убили его", - говорит Бинге. “Дядя, все
это было глупой удачей! Шизун сказал, что я должен был быть мертв, и что, несмотря
на мои усилия и усилия демона, он понятия не имел, как я не был! И он был прав! Это
было так близко! Если бы потолок не обвалился вот так...! Фу-Шицзе предположил, что
веревки могли быть неисправны, и это могло быть неосознанное использование духовной
энергии, но я ничего не сделал! Это был не я!”
Для Шан Цинхуа это звучит как Система, снова вмешивающаяся в решающий момент, чтобы
предотвратить преждевременную смерть главного героя. Одной мысли о том, как его
племянник был близок к смерти без его ведома, почти достаточно, чтобы вызвать
холодный пот! Шан Цинхуа не может говорить о Системе, поэтому все, что он
действительно может сделать, это продолжать обниматься! Продолжай держаться изо
всех сил и ничего не говори успокаивающего его плачущему племяннику!
“Я хотел, чтобы это было похоже на истории, которые ты рассказывал, дядя”, - хрипло
признается Бинге после того, как он почти закончил плакать. “Я хотел помочь ей! Я
просил ее остановиться, но ей было все равно! Я зашел так далеко в своих
тренировках и чувствовал себя таким сильным, но это не так! Я была такой глупой!”
"Это была ошибка - очень серьезная ошибка, - но все кончено, все в порядке, и
теперь ты больше не совершишь эту ошибку. Теперь все в порядке”, - говорит Шан
Цинхуа, чувствуя, что он должен был предвидеть это.
Молодые культиваторы часто чувствуют себя непобедимыми и становятся слишком

самоуверенными! Либо это, либо они слишком нервничают и готовы закричать и/или
упасть в обморок от чего угодно. Шан Цинхуа вроде как думал, что его племянник был
слишком умен и слишком осторожен, чтобы попасться на такое, но очевидно, что и
здесь он был гордым дураком. Он чувствует укол вины за все эти старые истории о
приключениях непобедимого Бинг-Ге в гораздо, гораздо более дружелюбной версии этого
мира.
“Ты не можешь быть всем сразу для всего”, - бормочет Шан Цинхуа. “Ах, я знаю - это
больно, когда не можешь помочь людям. Неважно, насколько ты станешь сильным,
неважно, как много ты знаешь, ты все равно не сможешь помочь всем. Это похоже на
меня. И для Лю Цинге тоже. И такие люди, как Му Цинфан, и твой сидзун, и все
остальные здесь. Мы продолжаем пытаться, но мы тоже совершаем ошибки. Мы просто...
стараемся не повторять их снова”.
Бинхе кивает, прерывисто дыша. “Я чувствую себя таким глупым", - снова шепчет он.
“Теперь все знают. Никто не позволит мне забыть об этом”.
Шан Цинхуа заставляет свой разум пропустить решения Гордого Бессмертного Пути
Демона, чтобы “убить всех” и “сделать что-нибудь похуже, чтобы скрыть это". Вместо
этого он продолжает похлопывать своего племянника по спине и уверять его, что все
остальные ученики, вероятно, гораздо больше обеспокоены своими собственными
ошибками. Ло Бинхэ размышляет о своей ошибке и движется вперед, и они тоже должны
это сделать.
“Он хочет иметь достаточно силы, чтобы никогда больше не пострадать”, - говорит
Глаз Плачущего, нежеланный шепот, когда Шан Цинхуа, наконец, встает, чтобы
проводить своего жалкого племянника обратно на пик Цин Цзин. “Он хочет, чтобы сила
никогда больше не позволяла причинять боль его близким. Одна только мысль подобна
открытой ране. Он любит свою мать. Он любит своего дядю. Он любит, он любит, он
любит... И это заставляет его так бояться”.
Шан Цинхуа бросает своего племянника в объятия плачущей Нин Иньин, сердитого Фаня
Мин, нескольких других болтающих младших учеников Пика Цин Цзин и выглядящего очень
облегченно старшего ученика.
Он делает мысленную пометку послать записку Лю Цинге и Ло Фанли, чтобы они пришли к
нему завтра по этому поводу, прежде чем они услышат об этом через цепочку сплетен и
до чертиков разозлят Шэнь Цинцю, вторгнувшись на пик Цин Цзин. На этой ноте Шан
Цинхуа с содроганием думает, что кому-то придется придумать, что сказать Ло Цзяхую.
Ах, может быть, Бинге следует сделать это самому.
Наказание Ло Бинхе за его первое исчезновение - вынужденное размышление во время

выполнения некоторых изнурительных и утомительных обязанностей, похоже, - уже, по-
видимому, продлится по крайней мере месяц. Шан Цинхуа посоветовал своему племяннику
искренне извиниться, хотя и не слишком жалобно и не долго, за это второе
исчезновение. Короткий и сладкий, наверное, лучше всего! Просьба об уменьшении
наказания, вероятно, только усугубит положение Шэнь Цинцю, а просьба об увеличении
наказания только заставит Шэнь Цинцю думать, что он самовредитель, сигнализирующий
о добродетели идиот.
Он видит, как Ло Бинхэ кланяется этому персонажу Фу Цяна. Мин Фан украдкой бьет
племянника по плечу, и молодая женщина ругает за это другого ученика, прежде чем
увести младших учеников. Нин Иньин свисает с рук Ло Бинхэ и Мин Фана, все еще
плача, заставляя мальчиков странно ходить, чтобы приспособиться к ней. Ха-ха, это
довольно мило. Какая хватка!
В любом случае, это все, что Шан Цинхуа действительно может здесь сделать! Он машет
на прощание своему племяннику и ученикам пика Цин Цзин, спускаясь по радужному
мосту к пику Ань Дин.
Он только на мгновение подумывает о том, чтобы броситься с моста, когда видит, что
Юэ Цинъюань идет с противоположной стороны. Он все еще обдумывает это, хотя и
видит, что лидер секты видел его - если бы Юэ Цинъюань просто наблюдал, как он вот
так выходит на свободу, он бы это сделал, но кто-то другой в секте горы Цан Цюн,
вероятно, увидел бы, как он это делает, и у него было бы мнение об этом.
“Владыки пика сражаются!” - одна из любимых тем сплетен, и Шан Цинхуа обычно
старается не подливать масла в огонь.
“Черт", - бормочет он. Этот день уже был таким долгим!
Шан Цинхуа и Юэ Цинъюань осторожно подходят друг к другу.
” Шанг-Шиди, я рад, что ты благополучно вернулся", - осторожно говорит лидер секты

с улыбкой, которая выглядит… менее наклеенный, чем мог ожидать Шан Цинхуа. “Я верю,
что ваша миссия была успешной”.
“Он устал улыбаться. Он устал поддерживать мир. Он устал".
” Очень удачно, спасибо, Чжан Мэнь-Шисюн", - соглашается Шан Цинхуа, надеясь, что
его собственная улыбка не выглядит такой оштукатуренной, как кажется. “Однако мы
должны договориться о встрече, чтобы поговорить об этом в ближайшее время”.
“Я все устрою”.
“...Спасибо тебе".
"Мм".
“Святое дерьмо, это так чертовски неловко", - думает Шан Цинхуа.
“Являются… ты направляешься на пик Цин Цзин?” - спрашивает он лидера своей секты,

потому что это действительно выглядит так. Шан Цинхуа не знает, должен ли он
поощрять это или спрашивать Старшего брата, не сошел ли он, блядь, с ума.
“У меня встреча с Шэнь Цинцю", - отвечает Юэ Цинъюань. “Поговорить”.
"ой."
“Срань господня", - снова думает Шан Цинхуа. “Срань господня!”
Мужчина выглядит полным надежды.
Он тоже немного принарядился, думает Шан Цинхуа.
“Другие дела", да? Ух ты!
“Ну что ж, удачи”, - говорит Шан Цинхуа, потому что он действительно не уверен, что
еще он может сказать об этом знаменательном событии. Ну, он мог бы сказать: “Срань
господня, братан, не облажайся” или “Братан, я надеюсь, что он оторвет с тебя еще
одну гребаную полоску”, но он решил этого не делать.
“Спасибо”, - говорит Юэ Цинъюань так, словно знает, что ему это нужно.
“Он с радостью провел бы свою жизнь с одним мужчиной”, - говорят Глаза Плаксы,
просто чтобы испортить этот гребаный момент. “Или на него. Он никогда не знал,
будет ли это эгоистично или бескорыстно”.
“...Не ставь себя выше него… или ниже его. Скажите ему, чего вы хотите, и
послушайте, чего он хочет, и не удивляйтесь, если все не изменится сразу”, -
советует Шан Цинхуа и, увидев взгляд Юэ Цинъюаня, быстро поднимает руки. “А-а-а,
это не мое дело, я знаю! Не мое дело! Я просто… Я надеюсь, что это сработает! Я
надеюсь, что вы двое получите что-то лучшее из этого беспорядка! Ага, сделай
собрания секты немного менее неловкими и... все такое”.
“Он никогда не знал, как выглядит лучше. Он всегда будет Юэ Ци, мальчиком-рабом.
Что бы он ни делал.”
“...Спасибо, - наконец задумчиво произносит Юэ Цинюань. “Я ценю твою… сдержанность

в этом вопросе… в последние месяцы.”
Ага, блин.
“Я также ценю вашу стойкость и советы”, - добавляет мужчина, слишком быстро, что
делает его более искренним и менее сдержанным. “Я рад, что он получил вашу
поддержку”.
Шан Цинхуа предпочитает не говорить: “Братан, тебе ЧЕРТОВСКИ повезло, что я сказал
что-то, когда ты бы этого не сделал, ты даже не знаешь”. Как хороший братан! Вместо
этого он говорит, что это было не что иное, как его удовольствие (полная ложь,
очевидная для них обоих), снова желает Юэ Цинюаню удачи и отступает в сторону,
чтобы мужчина продолжил свой путь к пику Цин Цзин.
Все не исправится само собой! Маленькие шаги или большие скачки вперед - каждая
мелочь имеет значение - и Шан Цинхуа не собирается останавливаться, как бы он ни
был раздражен.
“Черт, надеюсь, это сработает”, - думает он.
- В эти выходные я сделал несколько открыток на День Святого Валентина SVSS (+
Wangxian)! Еще раз спасибо всем, кто прислал мне эти отличные подсказки для них! Вы
можете найти их полную коллекцию в этом fic AO3 здесь. или в моем блоге Tumblr в
разделе mxtx валентинки.
- Итак, миссия Скиннера состоялась! Просто за кадром!
- Шэнь Цинцю, пытаясь собраться с мыслями с Юэ Цинъюанем, медленно и неосознанно

проходит через тот же процесс принудительного усыновления, через который прошел Шан
Цинхуа, с плачущими младшими учениками, цепляющимися за мантии, потому что Ло Бинхэ
отсутствует: "Это вина Шан Цинхуа".
- Подожди этого! 😘💕❤️
- ПРАВКА: Часть 2 этого обновления завершена!
Глава 26: Чего Вы Хотите

В которой Шан Цинхуа наконец-то беседует с неким повелителем демонов.
Сегодняшняя глава представлена вам в двух частях исключительно для удобства чтения!
Сегодня их так много!

Как только Шан Цинхуа возвращается в свой Дом отдыха, он позволяет себе
расслабиться и рухнуть лицом вниз на диван. Что за миссия! Так много всего
произошло! И ему кажется, что он понимает еще меньше, чем раньше! Ах, он
действительно надеется, что Система не будет кормить его слишком большим
количеством этих изнурительных новых миссий.
В безопасности своего Дома отдыха, в котором есть практически все средства защиты,
которые он мог бы поставить, чтобы все это не вспыхнуло пламенем, Шан Цинхуа,
наконец, достает Глаз Плакальщика из сумки в кармане у груди. Жутковато просто
смотреть на него, правда, как-то мутновато внутри и с медленно меняющимся желтым
свечением. До сих пор у него сложилось впечатление, что на самом деле это совсем не
так полезно. Его нервирующая проницательность в основном раздражает.
“И что мне теперь с этим делать, а?” - спрашивает он.

【Смерть автора - Часть 2: Секретный подвал Шан Цинхуа.】
【Цель миссии: Поместите Глаз Плакальщика на пьедестал.】
Шан Цинхуа медленно садится на свой диван. Он смотрит на всплывающее окно столько
времени, сколько требуется его мозгу, чтобы полностью перевернуться.
“У меня нет гребаного подвала?” - наконец говорит он.
Всплывающее окно системы не меняется, хотя у него тоже нет гребаного пьедестала.
Шан Цинхуа сразу же решает, что он не роет себе здесь секретный подвал! Нет!
Никакого ремонта в доме не происходит! Он тоже не покупает себе пьедестал!
Динь!
Шан Цинхуа оборачивается и видит еще одно всплывающее окно рядом со своей стеной в
другой комнате, над своим столом. Он очень маленький. На нем даже нет никаких слов,
только значок указателя
【Значок указателя, мигающая блестящая красная стрелка вниз. 】
Он указывает на высушенный, спрессованный цветок в рамке.
Система просто, блядь, ждет, когда он сделает первый шаг.
Шан Цинхуа осторожно слезает с дивана и подходит ко второму всплывающему окну.

Первое всплывающее окно с новой миссией ждет его в середине комнаты позади него.
Он не видит ничего особенного в самом цветке. Он понятия не имеет, какого хрена он

должен здесь видеть. Всплывающее окно системы просто продолжает висеть там, так что
Шан Цинхуа заканчивает тем, что снимает цветок, чтобы посмотреть на заднюю часть
и... ах, стену за ним.
Это… cliché.
Там есть круглая металлическая табличка с углублением в форме… Шан Цинхуа отходит,
чтобы забрать свою духовную печать - знак, который может отметить его как Владыку
пика Ань Дин, - и возвращается. Ага! Его духовная печать идеально подходит! Как
чертов ключ! Это практически щелкает!
Ничего не происходит, пока Шан Цинхуа не вложит немного духовной энергии в печать.
Возникает прилив духовной энергии, а затем Шан Цинхуа смотрит на гребаную дыру в
полу своего домашнего офиса! Часть его этажа исчезла, ее заменила лестница,
спускающаяся в темноту внизу, которой, он на 100% уверен, раньше не существовало.
О, теперь неожиданный ремонт дома?! Ладно!
Второе всплывающее окно исчезает, но первое продолжает висеть в другой комнате.
“Я не хочу туда спускаться”, - объявляет он, ни к кому не обращаясь.
Потому что он этого не делает! Он действительно этого не делает!

Кроме… если он сейчас не выяснит, что там внизу, это будет беспокоить его вечно.
Теперь он ни за что не сможет спать на крыше какого-нибудь секретного подвала, не
зная, что там находится.
Кроме… это новый этап миссии! Он не хочет заниматься этим сейчас! Он не хочет
узнавать, какие новые ужасные вещи Система приготовила для него там, внизу! Шан
Цинхуа устал и нуждается в своем прекрасном сне, во-первых, что в его случае
гораздо важнее, чем для всех этих несправедливо безупречных культиваторов,
плавающих вокруг.
Шан Цинхуа ходит кругами по комнате, затем по всему дому. Но окно миссии Системы
никуда не ведет, как и вход в его новый секретный подвал.
Шан Цинхуа направляет на него Глаз Плакальщика, как будто этот предмет защитит его.
“Братан, ты бы сказал мне, если бы там было что-нибудь жуткое, верно? Ты бы дал мне
лучшие предупреждения, чем "приготовься", и лучшие советы, чем "выжить", верно? О,
о чем я говорю? Конечно нет. Теперь, конечно, ни слова! Вы не делаете ничего
такого, что мог бы на самом деле использовать трудолюбивый трансмигратор! Нет, эта
система не раздает хорошую добычу!”
Шан Цинхуа прижимает Глаз Плачущего обратно к груди и хватает свой меч, чтобы
спуститься по лестнице. "Система, самый дерьмовый из братьев, - бормочет он, - если
ты устроил гребаную ловушку смерти в моем собственном гребаном доме, я что-нибудь
сделаю. Я тебя как-нибудь выебу. Это совершенно не в характере для такого
существования, ты это знаешь? Вычти себе несколько очков непрерывности, придурок.”
Под сектой горы Цан Цюн есть несколько странных и опасных пещер, поэтому Шан Цинхуа
не знает, чего он ожидает.
Он находит одну большую комнату с законченными стенами, законченным полом и полом

своего собственного Дома отдыха в качестве потолка. Не пещерная система, всего одна
комната: подвал. Вспышка духовной энергии освещает несколько висячих фонарей,
которые имеют мягкое голубое свечение, и Шан Цинхуа едва удается не вздрогнуть при
виде… хранилище? Кладовка? Это единственная комната, полная разнообразных духовных
артефактов, большинство из которых выглядят потрескавшимися или деформированными, с
верстаком и вторым столом сбоку.
Здесь, внизу, совершенно тихо и спокойно. Может быть, немного холодновато.
“Какого хрена”, - шепчет Шан Цинхуа.

На полу стоит широкая, почти плоская, тусклая металлическая чаша диаметром около
двух метров с демоническими символами по краю. Она треснула ровно пополам. Шан
Цинхуа обходит его, отмечая бюст статуи, у которого каким-то образом отвалилась
нижняя половина лица, сломанный панцирь черепахи, коробку с костями и когтями,
моток ниток, высушенные стебли тысячелистника на столе, монеты на весах, коробку из
разбитого хрусталя и крошечный бронзовый автомат ученого, держащего ручку, с
половиной шестеренок, аккуратно разложенных на ткани.
На стенах тоже висят карты - в основном астрономические и анатомические. Звездные

карты с астрологическими обозначениями. Диаграммы человеческой руки и различных
структур лица. Там тоже есть небольшая полка со свитками.
“Какого хрена”, - повторяет Шан Цинхуа.
Гадание имело свое место в Образе Гордого Бессмертного Демона, но Самолет, Летящий
в Небо, на самом деле был не очень высокого мнения об этой практике, и это могло бы
показать! У него тоже есть свое место в этом реализованном мире, но Шан Цинхуа
никогда не был заинтересован в поиске его реализации здесь, потому что… во-первых,
он уже знает общее будущее! Во-вторых, он скорее убежит от любого, кто утверждает,
что он ясновидящий, чем предложит им разгадать его многочисленные секреты. Нет,
спасибо! Ему не нужны и не нужны такие дополнительные проблемы в его жизни! Выгоды
не стоят риска!
“Ну, вот и пьедестал", - думает он. Там есть выщербленный деревянный пьедестал с
чашей для Глаз Плакальщика. Шан Цинхуа уже был более чем готов выбросить эту штуку,
но сейчас он чувствует себя как-то не так.
“Это заставляет меня выглядеть сумасшедшим, братан”, - жалуется Шан Цинхуа Системе.
“Это действительно так. Я уже должен быть осторожен в разговорах с секретной
Системой управления миром, которая живет в моей голове, и это? Это не делает меня
более стабильным! Откуда это взялось? Где, черт возьми, я вообще его взял?! ”
О, все складывается в голове Шан Цинхуа, и он не знает, действительно ли ему

нравится эта картина. С одной стороны, всегда приятно на самом деле иметь кого-то
или что-то, кого можно обвинить в трансмиграционных вещах за пределами этой
гребаной Системы. С другой стороны, он действительно не знает, как, черт возьми, он
должен спать по ночам с полированным серебряным зеркалом в полный рост в богато
украшенной золотой раме под своим домом.
Может ли он получить новый Дом отдыха? Он повелитель пика, он может это сделать, он
почти уверен. Он вполне может сказать: “Братан, я хочу второй дом. Сейчас я важен,
поэтому я заслуживаю и нуждаюсь в другом доме, просто чтобы сохранить свое эго. Я
собираюсь использовать средства секты, чтобы построить второй дом для моего
психического здоровья. Круто? Круто”.
Шан Цинхуа оказывается перед серебряным зеркалом, глядя на свое усталое отражение.
Может быть, ему следует отрепетировать, как он собирается объяснить это
Несравненному Огурцу, когда ему понадобится поспать на полу своего товарища-
переселителя? “Братан, мне приснился плохой сон", - может сказать он. “Ну, нет, на
самом деле, Система отремонтировала мой дом, чтобы я выглядел как человек, который
использует специальные благовония и прочую дрянь, чтобы навеять себе плохие сны о
будущем, так что теперь я не хочу оставаться в своем собственном доме”.
Он не вздрагивает при звуке очередного цифрового звонка, но вздыхает.
【Значок системного запроса, прыгающий синий знак вопроса. НОВАЯ МИССИЯЗначок

системного запроса, прыгающий синий знак вопроса. 】
【Смерть автора - БОНУС: В Зазеркалье】
【Важность миссии: Необязательно. Никаких штрафов за неудачу.】
【Цель миссии: Войдите в зазеркалье и понаблюдайте, что вы там найдете.】
“Ах, это... что-то новенькое”, - говорит Шан Цинхуа.
Что ж, путь вперед ясен! Там написано "необязательно"! Это значит, что он этого не
делает! Необязательный на самом деле означает “не делай этого, черт возьми”, все
это знают.
Он отворачивается от зеркала только для того, чтобы перед ним появилось второе
системное окно. Только... дизайн этого отличается. Знакомо, однако! Шан Цинхуа
требуется секунда, чтобы представить его как Несравненный Огурец - как Систему
Переселения Шэнь Юаня.
【 Пользователи не могут быть ранены, убиты или пойманы в ловушку внутри

зазеркалья! Пользователь не сможет прикоснуться или быть тронутым чем-либо внутри
зазеркалья! Пользователь будет возвращен из зазеркалья в течение тридцати минут
целым и невредимым! К этой бонусной миссии прилагается существенное вознаграждение
в виде очков. 】
“Верно", - говорит Шан Цинхуа.
Это второе всплывающее окно затем меняет цвета и безжалостно закрывается у него на
глазах. Ого, у Шан Цинхуа такое чувство, будто он только что видел, как здесь кого-
то убили.
"...Сколько очков?” - наконец спрашивает он, неохотно проявляя любопытство.
Он не в плохом положении для очков, точно. Обновление мира было дорогостоящим, но

система, возвращающая все те точки, которые были потеряны из-за дыр в графике и
ошибок непрерывности в течение многих лет после его исправлений, не сделала это
событие полной катастрофой на этом фронте. Тем не менее, с учетом того, что у него
впереди сюжет, плюс все, что придумали Системы, он, вероятно, сможет использовать
столько очков, сколько сможет получить здесь.
Однако он все еще не хочет входить в жуткое зеркало.
В нем есть трещина. Наверное, все это хреново.
Количество очков достаточно велико, чтобы быть заманчивым, хотя ему действительно
следовало бы знать лучше - несколько сотен очков за миссию, где его даже нельзя
трогать? Что это такое?! Шан Цинхуа опрашивает Систему. Его дерьмовая, никуда не
годная Система немного более откровенна, возможно, потому, что она не хочет, чтобы
другая Система снова вмешивалась и выполняла свою работу лучше, чем она есть. Нет,
зеркало не заставит его сойти с ума. Нет, он не будет одержим. Нет, это не
потребует такой цены, как его зрение, или его золотая сердцевина, или его душа.
Нет, никаких последствий не будет. Нет, Система не просто скажет ему, чего там
ожидать, но она очень, очень неохотно признает, что он выйдет из этого без единой
царапины всеми способами, о которых он может подумать, чтобы спросить.
Это, по-видимому, квест по созданию персонажа.
Шан Цинхуа снова смотрит в жуткое гребаное зеркало.
“О, я буду сожалеть об этом”, - говорит он.

По ту сторону зазеркалья есть дворец, после того как серебро под его рукой
расплывается, как странная липкая жидкость. Голубое свечение над темным подвалом
превращается в красно-золотую экстравагантность.
Будучи верховным лордом одной из самых известных и могущественных сект

культивирования, Шан Цинхуа не чужд показной демонстрации богатства, но это
украшение от пола до потолка ставит почти все остальное, что он видел, в позор. Это
чертовски роскошное место! Граничит с непристойностью! И все же он почти уверен,
что это просто какой-то случайный коридор.
Это также... это также имеет очень демоническую окраску. Зубастое чудовище в виде
скелета левиафана, свисающего с потолка, длиной не менее двадцати метров, в позе,
будто он прыгает через воду с открытыми ужасающими челюстями, действительно выдает
это. Но есть и другие детали, такие как позолоченные рога чудовища, переделанные в
легкие вешалки, настенные гравюры, совершенно не стесняющиеся своих изображений
насилия, и темный камень с водяным узором под его ногами. Как понимает Шан Цинхуа,
люди стараются изо всех сил, они действительно стараются, но Царство Демонов без
особых усилий опережает их в проявлениях личных завоеваний почти на каждом уровне.
Вау.
Шан Цинхуа чувствует себя так, словно оставил свое тело позади. Когда он смотрит на
свои собственные руки, он... э-э... выглядит каким-то нереальным, если он
прищурится?
Хм.
Когда он оборачивается, нет никаких признаков того, как он сюда попал, а это
значит, что нет ясного выхода. Его сердце выворачивается наизнанку от ужаса, прежде
чем он получает всплывающее окно.
【ТАЙМЕР МИССИИ ЗАПУЩЕН.】
【Смерть автора - БОНУС: В Зазеркалье.】
【У ведущего теперь есть тридцать минут, чтобы выполнить задачу миссии, прежде чем
он автоматически вернется в предыдущий мир.】

”Тогда могу я, э-э, получить более конкретную цель миссии?" -спрашивает Шан Цинхуа,
только для того, чтобы всплывающее окно закрылось за ним без ответа. “Думаю, нет!
Это прекрасно! Пошел ты, но это нормально. Я просто… оглянитесь вокруг этого
жуткого зеркального мира, это, наверное, какое-то странное видение будущего, да? Я
просто сделаю это...”
Шан Цинхуа честно подумывает о том, чтобы все время оставаться в этом коридоре, но
этот план срывается голосами, направляющимися в его сторону! Он спешит в
противоположном направлении, высматривая хорошее укрытие - за золотой колонной, под
столом, вырезанным из черепа гигантского монстра, он не очень разборчив, - хотя его
немного отвлекает пейзаж. Это место, конечно, зашкаливает, но ничего из этого не
выглядит по-настоящему плохо. В нем есть жуткая, часто угрожающая красота.
Это заставляет Шан Цинхуа задуматься о том, как выглядит Ледовый дворец.
Ему всегда было любопытно узнать об этом.
Он может быть Богом - Автором этого мира - если, конечно, это все еще его мир, - но
ему действительно нельзя приписывать все эти незначительные детали. Он был слишком
занят написанием ужасного порно и надуманных сюжетов для пощечин, чтобы писать
такие замысловатые макеты для Гордого Бессмертного Пути Демона. Читатели не платили
Самолету, Летящему В Небо, за его навыки украшения интерьера!
Дворец на самом деле состоит из множества дворцов, все они соединены, и кажется,
что он тянется бесконечно. на самом деле это похоже на лабиринт! Огромная и
красивая клетка! Шан Цинхуа случайно сталкивается с некоторыми слугами - некоторыми
меньшими демонами, некоторыми людьми, - но он не останавливается, и они проходят
мимо него, едва взглянув. Он бы действительно предпочел, чтобы они вообще его не
видели, но вести себя так, как будто он принадлежит этому месту, как будто у него
здесь есть настоящая цель, похоже, дурачит большинство тех немногих людей, от
которых он не может полностью увернуться. Плюс все остальные, двигающиеся вдалеке,
по длинным коридорам, через сверкающие сады, между комнатами с сокровищами и
трофеями.
Так много места, и, кажется, нет ни одного темного угла! Кто спроектировал это
место? Это очень неприветливо для скрывающихся и других злоумышленников!
У него есть представление о том, где он находится.
Эта идея кажется все более и более вероятной, чем больше времени он проводит здесь.
Он знает, что прав, когда уходит от какой-нибудь важной процессии, входя в соседнюю
комнату одновременно с кем-то другим, кто смотрит прямо на него и не отводит
взгляда. Шан Цинхуа застывает в дверях и не позволяет себе пялиться так долго, как
не может остановиться.
“О, нет", - думает Шан Цинхуа.
Перед ним стоит мужчина, высокий и широкоплечий, с нестареющей молодостью, но

острым взглядом и без юношеской округлости в чертах лица. Его вьющиеся черные
волосы были небрежно убраны с лица золотым украшением, но в остальном распущены, и
он носит свои богато украшенные красно-черные одежды хорошо и правильно, но как
человек с сотней других.
Мужчина щелкает сильной рукой по дверям позади Шан Цинхуа, которые с грохотом
захлопываются, как будто он делал это тысячу раз раньше.
Он недобро улыбается. ” Шан-Шишу", - говорит он, как будто пробуя название на вкус,
подумывая о том, чтобы разорвать его зубами. “Значит, это правда. Как любопытно.”
Шан Цинхуа не может сосчитать, сколько раз он видел это лицо раньше, но он никогда
не видел его таким. Этот человек похож на императора. Он похож на бога. Красная
метка Небесных Демонов горит, как корона, посередине его лба.
Шан Цинхуа неохотно делает шаг назад.
“Чего ты боишься?” - говорит настоящий Ло Бинхэ, все еще улыбаясь. “Мы просто
разговариваем”.
“Как может пресыщенный человек голодать? Он никогда не был сыт надолго”.
” Мне не терпится узнать, как Шанг-Шишу оказался здесь", - говорит Ло Бинхэ, все
еще не двигаясь, но все еще угрожающе. Свет в комнате мерцает. “Мобэй сказал мне,
что убил тебя. Мобей не из тех, кто лжет, но все бывает в первый раз. Ты мертв, Шан
Цинхуа?”
Честно? Ему вроде как этого хочется!

Шан Цинхуа не отвечает. Он слишком занят мыслями: "О нет, о нет, о нет. О, черт! О,
черт! О, черт!"
“Ты здесь, чтобы отомстить?” Следующим размышляет Ло Бинхе. "Мобеи здесь не для
того, чтобы тебя видеть”.
“Черт возьми, спасибо тебе за это!” - думает Шан Цинхуа.
"...Или ты незнакомец, который был настолько глуп, что позаимствовал не то лицо?”
Это... в некотором смысле не так уж и плохо.
Ло Бинхэ наклоняет голову. “Ты можешь говорить?”
Сердце Шан Цинхуа застряло в его гребаном горле, так что нет! Не совсем так!
Он ничего не говорит, и Самолет, Летящий в Сторону главного героя Неба,

неодобрительно цкает.
“...Я помню, что у Шан Цинхуа всегда была наготове история… так расскажи мне свою
историю, Шишу, - приказывает Ло Бинхэ, наконец вытаскивая меч из-за пояса. “Или же
сними свое украденное лицо и покажи мне, кто ты на самом деле”.
Самолет, летящий в Небо, написал много слов на тему меча Синь Мо. Никто из них не
воздает мечу по заслугам! Это действительно, ах, впечатляет, как ему удается
излучать угрозу в то же время, когда кажется, что он пожирает воздух вокруг себя!
Ло Бинхэ даже тратит время на то, чтобы наклонять меч то так, то этак, чтобы Шан
Цинхуа мог им как следует полюбоваться.
"Ты знаешь, что это такое", - говорит жест.
О, он был так прав, когда сказал, что пожалеет об этом.

“Ах, я... очень сожалею о вторжении”, - произносит Шан Цинхуа, поднимая руки в знак
милосердия. “К сожалению, это слишком длинная история, чтобы рассказывать, и мне
придется уйти, прежде чем я смогу даже начать. Пожалуйста, позвольте этому мертвецу
уйти тем же путем, каким он ... ах”.
Ло Бинхэ приставляет Синь Мо к горлу Шан Цинхуа.
“Стоит попробовать”, - думает Шан Цинхуа, хотя это никогда бы не сработало.
” Нет, - решает Ло Бинхэ, - Останься, Шишу. Пожалуйста. Не часто мне удается

развлекать призрачных гостей - если, конечно, ты не мертв....? В таком случае я
сниму для тебя это лицо… даже если ты настоящий Шанг-Шишу”.
"А-а-а...”
Улыбающееся выражение лица Ло Бинхэ обострилось до такой степени, что Шан Цинхуа
вообще не мог назвать это улыбкой, когда рычание намного ближе. "Я смотрю на лжецов
и предателей не лучше, чем Мобей, вы знаете, и, конечно, вы хорошо знаете мнение
Мобея о нелояльности. Шан Цинхуа, мой покойный предатель шишу, я действительно не
могу придумать никакой веской причины для того, чтобы верный слуга вот так шнырял
вокруг".
"А-а-а..."
"Просвети меня, Шишу, сколько тебе нужно от себя, чтобы рассказать свои истории?” -
спрашивает Ло Бинхэ почти непринужденно. “Мой шизун научил меня, что вообще не так
уж много нужно...”
Синь Мо опускается ниже и слегка прижимается к груди Шан Цинхуа.
Наконечник проходит сквозь него.

Через него без вреда.
Шан Цинхуа нельзя трогать.
“О, черт возьми, спасибо”, - думает Шан Цинхуа.
Выражение лица Ло Бинхе превращается в нечто отвратительное в своем удивлении,

прежде чем рычание быстро возвращается в форму улыбки. Он убирает Синь Мо и
начинает рисовать в воздухе рукой. Его глаза теперь тоже горят красным.
“Ни у кого нет его разрешения снова причинить ему боль. Ни у кого нет его
разрешения, чтобы иметь на это право”.
“Какие техники ты использовал, чтобы вернуть свою душу, Шишу?” - тихо говорит Ло
Бинхэ. “Просвети этого ответственного ученика. Некоторые прегрешения в этом мире
настолько велики, что они не могут быть вознаграждены спокойной смертью, Шишу,
когда справедливые наказания еще не отслужены в полном объеме. Хотя есть боли,
которые могут чувствовать даже мертвецы ...
Шан Цинхуа знает это! Он придумал большинство из них!
Он не ждет, чтобы узнать, что его полноценный, почерневший главный герой намерен
делать дальше. Его рука ныряет в дверь позади него, а затем он полностью
проваливается внутрь, поворачивается на каблуках и бежит по роскошным дворцовым
коридорам полным спринтом.
Значок загрузки, Один счетчик, 2 секунды, вращение по часовой стрелке.
Он слышит, как за его спиной с грохотом распахиваются двери. Он не может оглянуться

через плечо, но это звучит так, словно Император Демонов позади него просто, блядь,
сбил их с петель.
Шан Цинхуа проходит через закрытые двери и прочные стены. Он понятия не имеет, куда
идет! Прочь отсюда! В общем направлении коридора, куда его выбросила Система! На
таймере миссии не может быть так много времени, но здесь оно действительно
заканчивается недостаточно быстро!
Раздается грохот, похожий на разбитое стекло, а затем Ло Бинхэ оказывается перед
ним, используя какую-то технику, которая омывает Шан Цинхуа ослепительно белым
светом.
Это похоже на технику, которая должна причинять боль, просто чтобы увидеть, как ее
используют на ком-то другом, которая сжигает кожу, кости и душу, но она проходит
через Шан Цинхуа без вреда. Шан Цинхуа опускает руки, которые он поднял, когда
белый свет исчезает в ничто вокруг него.
Ло Бинхэ выглядит одновременно разъяренным и очарованным. “Так почему бы это не

сработало на тебе?” - обвиняюще спрашивает мужчина. “Шанг-Шишу, пожалуйста,
поделись с этим учеником. Что ты знаешь такого, чего не знаю я?”
Самолет, Летящий В Небо, не отвечает на этот вопрос.
Черт! Он был прав: Гордый Бессмертный Демонический Путь, как он написал, это
дерьмовый мир!
Ло Бинхэ поднимает Синь Мо, его глаза и лоб горят красным.
Шан Цинхуа снова убегает, и его главный герой следует за ним.
“Куда ты направляешься?” Ло Бинхэ кричит ему вслед со звуком, похожим на смех,

пробивая стену, не заботясь о замысловатых украшениях или бесценных сокровищах.
“Шан Цинхуа, отсюда никуда не деться! Я найду тебя! Расскажи мне, как ты сюда попал
и что тебе известно!”
Через дюжину стен, через пол в одной точке, а затем снова вверх, и затем Шан
Цинхуа, наконец, достигает коридора, в котором он прибыл. Его сердце стучит в ушах.
Это худшая миссия!
“Забери меня обратно", - шипит он. ” Забери меня обратно, ты, бесполезный кусок
дерьма!"
ТРЕСНИ! Двери в другом конце коридора распахиваются.
Значок загрузки, Один счетчик, 1 секунда, вращение по часовой стрелке.

” Давай поговорим", - зовет Ло Бинхэ, теперь уже уговаривая. “Перестань убегать и
поговори со мной, и, возможно, старые обиды можно будет простить. Все это
попустительство и предательство теперь так далеко в прошлом. Этот господь может
быть милостив, Шан Цинхуа. Просто скажи: сколько вещей ты скрывал...?”
Динь!
【Смерть автора - БОНУС: В Зазеркалье.】

Шан Цинхуа вываливается из дерьмового, никуда не годного, жуткого зеркала.
“Срань господня! Срань господня! Срань господня!” - думает он. Ему кажется, что
за ним все еще гонятся. “Братан, он, блядь, не может следовать за мной, верно?
Может, мне разбить зеркало? Я полностью разобью здесь стекло! Я лучше приму на себя
последствия этого, чем умру от рук своего собственного монстра!”
Шан Цинхуа делает несколько глубоких вдохов, чтобы успокоить свое бедное, слабое
сердце, и все равно чуть не падает на пол! Но он ловит себя на этом!
А затем большая холодная рука обхватывает его за руку, чтобы поддержать. Это холод
удерживает его от того, чтобы наброситься и, возможно, сломать себе руку. Вместо
этого он поднимает глаза, сердце все еще колотится в ушах, и смотрит в хмурое лицо
Мобей-Джуна.
“О, у тебя самое неподходящее время", - выдыхает Шан Цинхуа.

Выражение лица Мобэй-Цзюня дергается, и он отпускает ее.
"нет!” Шан Цинхуа преследует руку своей собственной, ловя ее, прежде чем мужчина
успеет уйти слишком далеко. “Мой король, я так рад тебя видеть! Спасибо, что
наконец-то пришли! Мне так много нужно сказать, - быстро говорит он. "Я ... ”
Прежде чем он осознает, что, по сути, сейчас без всякой причины держит Мобэй-Цзюня
за руку - ах, теперь это то, на что он никогда бы не осмелился двадцать лет назад -
и осторожно опускает ее. Он делает глубокий вдох, пытаясь унять панику, все еще
бурлящую в его венах. И тут же понимает, что Мобэй-Цзюнь здесь. Повелитель демонов
здесь, в этом секретном подвале.
Шан Цинхуа бросает взгляд на лестницу и открытую дыру в полу. “Ах, мой король,
неужели ты… спуститься сюда в поисках меня?”
” Да",-отвечает Мобэй-Цзюнь, оглядываясь вокруг острыми глазами. Похоже, он не

очень впечатлен тем, что видит. “...Что это за место?”
” Мой, ах, мой подвал", - отвечает Шан Цинхуа, опуская ту часть, где он даже не
знал, что у него есть такой примерно час назад. Система полна решимости выставить
его немного сумасшедшим, да? “Это просто... просто некоторые артефакты и
инструменты. Я не… Я действительно не часто сюда прихожу...”
Мобэй-Джун заканчивает изучать комнату, затем снова смотрит на него, его взгляд
более пронзительный, чем когда-либо.
“Будущее так сильно волнует тебя?” он говорит.
Шан Цинхуа полностью готов все отрицать, но формулировка этого отсекает любую
историю, которую он мог бы попытаться рассказать. Он оглядывает комнату, полную
этих сломанных, отчаявшихся, украденных вещей. Это... отражение.
"...Да", - хрипло признает он. Потом кашляет. “Я... мой король, мы должны… говори”.
“Но, ах, не здесь? Я не… мне здесь нравится.”
"да."
Шан Цинхуа оглядывается на серебряное зеркало, в котором отражается только его

собственное испуганное лицо, и говорит себе, что он ни за чем туда не вернется.
“Братан, там ничего не может пройти, верно?” - тихо спрашивает он. “Нет никакого
способа”.
【Нет.】
Рука на локте Шан Цинхуа заставляет его вздрогнуть.
Мобэй-Цзюнь быстро убирает руку.
“Хорошо, мой король, я иду! Я иду! Я просто должен...” Видя, как всплывающее окно
Системы возвращается к знакомому уведомлению о миссии, Шан Цинхуа шарит в своей
мантии в поисках Глаза Плакальщика, который он должен поставить на пьедестал в этой
ужасной комнате. "Я просто должен сначала оставить это здесь...”
Шан Цинхуа нисколько не удивляется, когда специальный предмет снова заговаривает,

как только он снова оказывается у него в руке.
В конце концов, с чего бы ему заткнуться сейчас?
“У него нет имени, кроме должности, которую ему обещали, и которую он может не
дожить до того, чтобы увидеть”, - говорит Глаз Плакальщика, который возвращает
взгляд Шан Цинхуа к ожидающему его повелителю демонов. “Его отец использует его как
инструмент. Его мать давно умерла. Его дядя хочет его смерти. Он давно знает, что
эти нарушенные обещания не могут быть отменены... но он знает, что новые обещания
еще могут быть даны. Возможно, у него еще есть что-то для себя”.
Мобэй-Цзюнь хмуро смотрит на хрустальный глаз в руке Шан Цинхуа, глядя между ним и
собственными глазами Шан Цинхуа.
Он одет не так, как в последний раз, когда Шан Цинхуа видел его,-никаких особенно
причудливых одежд, украшений или украшений. На этот раз он похож на самого себя.
”Если эти не будут сохранены, то для безымянного человека, который станет

королем, ничего не останется".
Шан Цинхуа не двигается.
“...Шан Цинхуа,-наконец говорит Мобэй-Цзюнь. “Я не причиню тебе вреда”.
Взгляд Шан Цинхуа отрывается от хрустального глаза в его руке и возвращается к

повелителю демонов, стоящему у выхода в этот секретный подвал.
” Мы будем говорить",-говорит Мобэй-Цзюнь торжественно, медленно, как будто кто-то

повторяет строки сценария. “Я хочу, чтобы вы меня поняли. Я не знал, как это
сделать. И все же я должен попытаться сейчас... своими словами... и вы должны
выслушать”.
Шан Цинхуа сглатывает.
Гнев - разочарование, прорывающееся в конце, больше похоже на человека, которого он

знает. Он почти уверен, что это должна быть просьба, но это звучит как приказ.
Он опускает Глаз Плакальщика.
Его действительно тошнит от этой штуки. Он не хочет носить его с собой все время.
В любом случае, это говорит ему только то, что он знает.

Шан Цинхуа следует за Мобей-Цзюнем из подвала, снимая духовную печать со стены, из-
за чего исчезает жуткий вход в подвал, а затем заменяет цветок, который его
прикрывал. Он нерешительно следует за повелителем демонов обратно в главную комнату
своего Дома отдыха. Он понятия не имеет, как внезапно встать и где встать.
Мобэй-Цзюнь выглядит очень решительным.
"Так, э-э, может, нам... присесть?”
” Нет“,-отвечает Мобэй-Цзюнь, а затем резко говорит: "Шан Цинхуа, тебе не нужно

меня бояться. Я не хочу причинять тебе никакой боли. Сейчас или в будущем”.
Шан Цинхуа смотрит на него широко раскрытыми глазами.
Это не... то, что он когда-либо ожидал услышать в явном виде.
Хорошо! Хотя это хорошо! Отлично.
Это здорово, правда.
“...Спасибо, - ошеломленно говорит он. “Я тоже не хочу причинять тебе боль?”
“Вы показали это очень хорошо. Много раз.”
Вероятно, сейчас не время для “Да, я же тебе говорил” в любой форме!

Вместо этого, пытаясь вспомнить все речи, которые он подготовил во время ожидания,
Шан Цинхуа говорит: “У тебя тоже есть! По-своему! Я просто... мой король, в
последний раз, когда ты был у меня... это был очень плохой день для меня. Я приношу
извинения за свое поведение! Я говорил с места ...
” Страх",-мрачно перебивает Мобэй-Цзюнь. “Вполне заслуженно”.
“Ты верил, что я причиню тебе боль в твоем состоянии”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
“Я был… это было очень плохое и запутанное состояние, мой король".
“...Ты мне не доверяешь".
Голос Шан Цинхуа иссякает в нем. Он бы так точно не сказал! Это звучит довольно
ужасно, когда сказано так прямолинейно. Они прошли через это, не так ли? Более
того, он доверяет разным людям разные вещи! Он верит, что Ло Цзяхуй будет Ло
Цзяхуем, а Лю Цинге будет Лю Цинге, а Мобэй-Цзюнь... будет Мобэй-Цзюнем.
” Я уже причинял тебе боль раньше",-говорит Мобэй-Цзюнь, глядя ему прямо в глаза.
“Из места страха… от гнева... от... непонимания. Я... прошу прощения за это. Я
больше не буду этого делать. Я был неправ, когда так обращался с тобой”.
Шан Цинхуа делает глубокий вдох… и снова вышел.
Черт, такое чувство, что у него горят глаза.
“Я вас уважаю”,-тихо, настойчиво говорит Мобэй-Цзюнь, не прекращая произносить все

эти слова в открытую. “Я вас уважаю. Я тебе доверяю. Тем не менее, я не показал это
так, чтобы вы поняли, поэтому вы не могли поделиться этим. Я потребовал от тебя
верности, не будучи того заслуживающим.
“Мой король”, - протестует Шан Цинхуа, делая шаг вперед. "Я был ... я должен был
сказать ... ”
“Ты сделал это. Много раз. Во многих отношениях. Я ничего не понял".
"Я тоже не очень ясно выразился ... ”
“Это была моя обязанность, чтобы быть ясным. Теперь я должен прояснить ситуацию.
“Теперь ты выражаешься предельно ясно", - быстро соглашается Шан Цинхуа. Если здесь
что-то прояснится, если будет сказано еще что-то из того, что они оставили
невысказанным, его сердце не выдержит этого. “Благодарю тебя, мой король. Это
значит - спасибо тебе".
Мобей-Джун кивает. Он выглядит успокоенным.
Шан Цинхуа знает, что культурные различия здесь чертовски важны, но то, что все
было понятно задним числом, не делало это чертовски болезненным. Это все еще
больно, даже когда он наконец получил извинения, о которых никогда не думал, что
получит.
"...Мы довольно плохо понимали друг друга, да?”
” Часто казалось, что нам не суждено было встретиться", - тихо говорит повелитель
демонов.
Шан Цинхуа, который не может представить себе, как он сможет пережить свое
переселение, не встретившись с этим человеком, размышляет над всей неосознанной
иронией в этом заявлении.
"...Может быть."
"Различия... значительны”.
Шан Цинхуа смеется, почти не веря своим ушам. “Это подходящее слово для этого!”
"Но не непроходимый".
"Ах… Я... надеюсь, что нет."
” Я никогда не знал, чего ты от меня хотел",-говорит Мобэй-Цзюнь далее, как

признание. “Твоя жизнь, ты говорил это снова и снова. Хотя я жив только по твоей
милости. Ты не требуешь от меня ничего из того, чего заслуживаешь.
” ...Я не думаю, что "заслуживаю" - хорошее слово для этого", - говорит Шан Цинхуа,
что, вероятно, не совсем правильно, но он действительно слишком ошеломлен, чтобы
придумать что-то лучшее. Он действительно не подготовился к правильному разговору
здесь. “Ага, прости, мой король. Это просто… Я не думаю, что мне больше нравится
думать об этом с точки зрения "долга". Между нами. По крайней мере... не похоже на
какой-то строгий баланс? Я делаю для тебя что-то хорошее, ты у меня в долгу. Если
ты сделаешь со мной что-то плохое, я причиню тебе боль. Нет… не так".
Мобэй-Цзюнь задумывается об этом.
"Извини, я действительно не знаю, что говорю ... ”
“Ты заслуживаешь лучшего, чем то, что я тебе дал”,-решительно настаивает Мобэй-
Цзюнь. “Я вас не понимаю. Я никогда не понимал тебя".
Шан Цинхуа чувствует то же самое.
” Но я бы хотел",-говорит Мобэй-Цзюнь далее. “Я бы сделал это, если бы вы

позволили”.
Мобэй-Цзюнь медленно поднимает руку и протягивает ее.
Шан Цинхуа думает об этом.
Он снова думает об этом.
Он тянется назад и кладет свою руку в руку Мобэй-Цзюня, которая, как всегда,
прохладна на ощупь, и осторожно проводит по его коже. Его хватка настолько легка,
что Шан Цинхуа мог бы разорвать ее без каких-либо проблем.
Они остаются там, вот так, глядя друг на друга.
Глядя на их руки, держащиеся без боли, после всего. Это такой маленький жест.
Это похоже на чудо.
“Чего ты хочешь, Шан Цинхуа?” Мобэй-Цзюнь говорит, повышая голос в конце, в самом
близком к тому, что человек может когда-либо прийти к беспомощности. “Чего ты
хочешь от этого?”
“Я...” Шан Цинхуа вытирает горящие глаза свободной рукой. Это как-то жалко. “черт”.
Мобэй-Цзюнь поднимает свободную руку и рукавом вытирает слезы Шан Цинхуа, как будто
его одежда для него вообще не важна. “Спрашивай", - говорит мужчина тоном обещания.
“Вам не нужно бояться будущего. Все, что я могу дать, - твое”.
Шан Цинхуа оставляет попытки заговорить и просто идет вперед, чтобы уткнуться лицом
в грудь Мобэй-Цзюня. Нахуй. Повелитель демонов, который должен был убить своего
персонажа, позволяет ему это сделать. Мобэй-Джун держится за него, руки тяжелые, но
все еще такие осторожные, грудь мужчины двигается со вздохом, похожим на
облегчение.
Это действительно было слишком много невысказанных вещей, чтобы, наконец, сказать
все сразу вслух.
Когда Шан Цинхуа чувствует, что он больше контролирует себя, он отступает

достаточно далеко, чтобы сказать: “Мой король, ты поцелуешь меня?”
Выражение лица Мобэй-Цзюня уже мягкое, по крайней мере по его стандартам. Его
взгляд закрывается, прежде чем он наклоняется, когда Шан Цинхуа наклоняется. Шан
Цинхуа берет лицо мужчины в ладони, чтобы поцеловать его. Это приятно, хотя и
неуверенно, с ощущением голода чего-то долгого, что придет в конце. В этом есть
годы, которых стоит желать.
Прошло так чертовски много времени с тех пор, как Шан Цинхуа кого - нибудь целовал.
Он прерывает поцелуй и вынужден сдерживать смех, цепляясь за переднюю часть одежды

Мобэй-Цзюня, которую мужчина никогда не закрывает должным образом, так что теперь
Шан Цинхуа никогда не сможет не думать о том, чтобы прикоснуться к ней. К этой
груди очень приятно прикасаться. Он знал, что так и будет.
Мобэй-Цзюнь слегка хмурит брови, его руки остаются на бедрах Шан Цинхуа.
«что?»
Ах, извините! Прости, мой король! Просто ... это такая нелепая деталь, чтобы
зацикливаться на ней, но твои губы какие - то холодные? Я, ах, я всегда немного
удивлялся”, - тихо признается Шан Цинхуа, на самом деле не собираясь этого
говорить. Святое дерьмо, он собирается обвинить в том, что сказал что-то подобное
после этого, тот факт, что у него был очень длинный и очень странный день. “прости.
Я действительно устал. Все в порядке. Это хорошо".
Мобэй-Цзюнь фыркает и снова целует его, как бы говоря: “Смирись с этим”.
【 Значок романтики, мерцающее блестящее красное сердце, 24 кадра 】
- В эти выходные я сделал несколько открыток на День Святого Валентина SVSS (+
Wangxian)! Еще раз спасибо всем, кто прислал мне эти отличные подсказки для них! Вы
можете найти их полную коллекцию в этом fic AO3 здесь.
- Бинг-Ге! Здравствуй, сынок! Я понял, что у меня есть возможность для сцены Bing-
Ge, и я воспользовался ею! Эй, я никогда не уточнял, КАКОЙ повелитель демонов
собирался появиться здесь! Вот два!
- И Мобей-Джун... наконец.
- На следующей неделе я беру перерыв! И, возможно, через неделю после этого тоже,
потому что это, вероятно, будет не очень хорошая неделя для меня, и мне нужно
поработать над другими вещами. Занята, занята, занята! Я много писал в этом месяце,
и мне самому нужен небольшой отпуск!
- Пока! 😘💕❤️

- ПИДВ Ло Бинхэ, СВССС Ло Бинхэ и Ло Бинхэ из этой фантастики реагируют на свои
совершенно разные отношения с Шэнь Цинцю от Харперинка.
Глава 27: Первый день

В которой Шан Цинхуа в кои-то веки переживает хорошие перемены в своей жизни.
О, это заняло некоторое время, но мне было весело с этим! Спасибо всем вам за
понимание моего перерыва!
Я повысил рейтинг с "Подростка" до "Зрелого", потому что слишком поздно понял, что
примерно в пятнадцати главах мне, вероятно, следовало сделать это с сюжетной линией
"Дом омоложения" и всем ее типичным для Канона Насилием. Я не думал о рейтинге с
главы 1, когда я не знал, буду ли я продолжать эту работу после событий главы 7.
Это не из-за сексуальной сцены (хотя я определенно напишу некоторые последствия в
этой фантастике).
Когда Шан Цинхуа наконец стал Владыкой пика Ань Дин, конечно, ожидалось, что он
изменит то, как все делалось вокруг пика Ань Дин. Также ожидалось, что он примет
некоторые особые меры относительно своего места жительства и своего гардероба -
подарок ему от самого себя в честь его вознесения. Все новые Лорды Пика должны были
сделать некоторые домашние ремонтные работы и заказать несколько новых нарядов,
наконец-то освободившись от своих хозяев, склоняющихся над их плечами и
предлагающих непрошеные мнения, чтобы чувствовать себя комфортно и создавать
правильные впечатления. Шан Цинхуа помнит все это достаточно хорошо, потому что он
отвечал за организацию и снабжение большей части этого.
Он помнит, что вырез платья Ци Цинци впечатляюще опустился и что в гардеробе Шэнь
Цинцю внезапно не хватило каких-либо смягчающих элементов, чтобы он выглядел менее
устрашающе. (Честно говоря, их груди и шеи выглядели чертовски потрясающе для
этого.) Ван Цинцзе с пика Ку Син стал очень разборчив в типах тканей! Юэ Цинюань
был настолько непривередлив, что это почему-то расстраивало еще больше! И заставить
Лю Цинге стоять неподвижно в течение пяти гребаных минут для оборванных портных An
Ding Peak было само по себе сотней сражений! И оооо, тогда Тан Цинлин с пика Си
Цзяо получил ее церемониальный наряд был залит кровью по какой-то гребаной причине,
примерно за день до какого-то события, как будто было просто слишком просить ее
переодеться в красивую одежду, прежде чем пререкаться с разъяренным монстром,
угрожающим невинным людям!
Ах, какой это был особенный ад! Шан Цинхуа сейчас почти с любовью оглядывается на
всю эту катастрофу. Они все были так молоды!
Хорошо. Они были молодыми ... э-э-э ...
Как бы то ни было, наконец-то получив полную власть над своим Домом отдыха, ремонт
Шан Цинхуа был… очень хорошо сознавая тот факт, что несправедливо крупный
повелитель демонов мог заскочить без предупреждения и время от времени красть его
мебель. (Эти ремонтные работы также объясняют, почему Шан Цинхуа на 99% уверен, что
до обновления Мира Системы не было никакого гребаного секретного подвала.) Шан
Цинхуа не мог допустить, чтобы Мобэй-Цзюнь ударился головой о низкие потолки или
что-то в этом роде! Это случалось и раньше, когда Шан Цинхуа был скромным внешним
учеником, застрявшим в сравнительно дерьмовом жилище, и этот опыт был ужасающим. Он
также не мог допустить, чтобы ноги Мобэй-Цзюня свисали с края кровати,
предназначенной для одного человека разумного роста. Это было бы недостойно! Шан
Цинхуа тогда был почти уверен, что может умереть за то, что не удовлетворит эти
потребности.
Итак... нынешняя кровать Шан Цинхуа подходит для короля.
Действительно специфический король.
По замыслу.
Прямо сейчас, глубоко в безопасности темноты, Шан Цинхуа думает о том, что на самом
деле он никогда не ожидал, что будет лежать в своей постели с Мобей-Цзюнем. Нет,
есть причина, по которой его диван достаточно удобен для сна! Это тоже было
задумано специально! Конечно, у Шан Цинхуа было много и много фантазий, связанных с
постелью, но он не ожидал, что эти фантазии когда-нибудь сбудутся. Он не смел
питать никаких надежд.
Это немного странно-лежать в постели с Мобей-Джуном. Определенно странно лежать в

его постели частично на Мобей-Джуне. Учитывая то, как развивались события, Шан
Цинхуа, по общему признанию, питал некоторые надежды относительно этих фантазий,
связанных с постелью, но он все еще не думал о том, чтобы мысленно подготовиться к
практическим деталям. Он действительно не был морально готов к мягкости волос
Мобэй-Цзюня, к толщине и весу рук мужчины или к прохладе его кожи на фоне тепла
одеял.
Черт, теперь Шан Цинхуа ни за что не сможет увидеть Мобэй-Цзюня с глубоким вырезом,
не подумав о том, чтобы прикоснуться к обнаженной груди мужчины. Это хороший
сундук! Теперь он прекрасно чувствует себя под руками Шан Цинхуа.
Он чувствует ровное сердцебиение под своими пальцами.

Он может чувствовать, как она мягко поднимается и опускается вместе с медленным
дыханием мужчины, когда его глаза удобно закрылись.
Шан Цинхуа никогда не видел Мобэй-Цзюня таким расслабленным.
“...Это то, о чем ты собирался говорить в прошлый раз?” - тихо спрашивает Шан
Цинхуа. “До того, как я, э-э, прогнал тебя своим паническим состоянием? Мы... вот
так?”
“Хммм?” -сонно говорит Мобэй-Цзюнь.
“Мне жаль, если ты пытался признаться в чем-то и тогда завел этот разговор”, -
уточняет Шан Цинхуа. “Ты просто… в тот день ты выглядел совсем по-другому, мой
король. Как будто у тебя было очень серьезное дело. Это было просто… ах, другой
взгляд не... помог мне успокоиться в тот день. Мне очень жаль, я ...
Мобэй-Цзюнь открывает глаза и хмурится. “Я не был”.
«что?»
“Я планировал поговорить с вами в какой-то момент о… это",-соглашается Мобэй-Цзюнь.

“Но в тот день я пришел к тебе не за этим".
“Ах, что… что же это было тогда?”
Мобэй-Цзюнь вздыхает. “Я пришел с собрания повелителей демонов, устроенного моим

отцом по их просьбе. Они вольно согласились, чтобы каждый внес свой вклад в атаку
на следующую конференцию культиваторов людей”, - объясняет он, очевидно,
раздраженный тем, что ему приходится просто вспоминать об этом событии. “Мой дядя
поощряет моего отца принуждать меня к участию. У него, должно быть, запланированы
неприятности... или он видит для этого возможность.”
Шан Цинхуа обдумывает это, затем резко выпрямляется в постели. “Что?!”
Мобэй-Джун хмуро смотрит на него.

“Существует демонический альянс, который нападет на следующую конференцию Альянса
Бессмертных?!” - спрашивает Шан Цинхуа, наклоняясь над повелителем демонов рядом с
ним.
"да."
”И ты ждал, чтобы сказать мне это?!"
“До этого события остались годы”,-отмечает Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа пристально смотрит на него.
Конечно! Но он чувствует, что должен начать планировать прямо сейчас! Он уже знал,
что будет какая - то атака демонов - печать на силах Ло Бинхе должна быть сломана,
- но участие повелителей демонов-плохая новость! Несколько повелителей демонов,
которые достаточно важны, чтобы общаться с отцом Мобея-Цзюня, - это еще худшая
новость! Повелители демонов, потенциально включая дерьмового отца Мобея-Джуна и
дерьмового дядю, - это худшая новость из всех!
“Ты должен предупредить своих людей”,-сухо говорит Мобэй-Цзюнь.
Да, ни хрена себе! Шан Цинхуа чувствует, что ему следует оттолкнуться от груди
Мобэй-Цзюня и пойти разбудить всех прямо сейчас, черт возьми! У него есть планы по
исправлению! Нужно работать!
Именно тогда Шан Цинхуа по-настоящему осознает, что Мобэй-Цзюнь говорит ему это не
для того, чтобы заставить его помочь, что больше соответствовало бы оригинальному
Способу Гордого Бессмертного Демона, а для того, чтобы Шан Цинхуа мог остановить
худшее из этого. Этот человек говорит Шан Цинхуа, чтобы он мог контролировать
ущерб.
“Ты меня предупреждаешь?!”
"да."
"Ты...?! Предупреждаешь меня, чтобы ... чтобы я рассказал своей секте?”
“Если хочешь. Только плохо подготовленное вторжение не будет ожидать

сопротивления”.
"Жалобы неизбежны, это правда, но - мой король! Неужели?!”
“Я не могу быть связан с этим предупреждением”,-предупреждает Мобэй-Цзюнь далее.

“Если мой отец узнает, что я заранее предупредил человеческую секту, он может
обидеться. Возможно, его даже удастся убедить убить меня. Мой дядя обязательно
использует эти отношения против меня. Однако, если некоторые плохо подготовленные
лорды случайно встретят кровавый конец, это их проблема".
Шан Цинхуа продолжает пялиться, не зная, как все это воспринять.
Мобэй-Цзюнь-это…
Мобэй-Джун шпионит для него?!
“Мой король, это так опасно", - говорит он. “Конечно, я не скажу своему лидеру
секты, откуда взялась эта информация, но все же! Это опасное положение для тебя!
Ах, ну, для меня тоже, общаться с таким демоном, как этот, но для тебя больше, чем
для меня!”
“Вы упомянули о беспокойстве за своего племянника-полудемона в связи с этими

событиями”,-говорит Мобэй-Цзюнь, даже не потрудившись оторвать голову от подушки,
очевидно, решив сменить роль. “Я обещал взять его под свою защиту. Он будет
достаточно взрослым, чтобы принять участие в предстоящем, не так ли?”
“Он сделает это, да, но... мой король, это действительно шокирует! Не веди себя
так, будто в этом нет ничего особенного! Я думал, что ты все еще не любишь людей!”
” Я этого не делаю",-соглашается Мобэй-Цзюнь, и прохладная рука снова украдкой

опускается на бедро Шан Цинхуа. “За редкими исключениями”.
Шан Цинхуа невольно фыркает от недоверчивого смеха, его собственная рука опускается
на ту, что у него на бедре. “Ага, спасибо тебе, мой король! Я тронут! Во многих
отношениях я тронут! Хотя я все еще обеспокоен!”
Мобэй-Цзюнь снова вздыхает и приподнимается, чтобы опереться на локоть, чтобы лучше

смотреть Шан Цинхуа прямо в глаза, затем убирает руку с бедра Шан Цинхуа,
переплетая их пальцы. “Я придал этому вопросу большое значение”, - говорит он.
“Сохранение твоей благосклонности стоит для меня больше, чем временное одобрение
этих непостоянных лордов. Ты бесконечно более ценный союзник".
“Вау, здесь вдруг стало жарко?” - думает Шан Цинхуа, держась за руки с ледяным
демоном.
"А... спасибо тебе?” Шан Цинхуа пытается. Его бедное сердце-это еще один кусочек
торжественной лести от того, что он его выдал! Его бедное лицо-это еще один
обжигающий взгляд от того, чтобы вспыхнуть пламенем! "Это действительно
несправедливо...”
Мобэй-Цзюнь прижимается губами к их соединенным рукам.
“Мой король… пожалуйста...”
Он чувствует, как губы Мобэй-Цзюня прижимаются к его пальцам.
“Это... такого рода вещи... действительно слишком много...”
” Я не буду жить своей жизнью слуги этих лордов, которые мало что значат для моего
отца и еще меньше для меня",-бормочет Мобэй-Цзюнь. “Вместо этого я буду жить в свое
удовольствие. И я обнаружил, что это невозможно, если вы не счастливы”.
"...Ах, ты действительно, действительно играешь нечестно”, - бормочет Шан Цинхуа,

прежде чем свернуться калачиком, чтобы спрятать лицо на груди мужчины, потому что
он больше не может выдерживать искреннего зрительного контакта. Прохлада кожи
ледяного демона действительно помогает ощущению жжения. “Мой король, что я должен
сказать на что-то подобное? Если ты будешь продолжать так говорить, я больше
никогда не смогу думать ни о чем другом!”
"хорошо."
“Хорошо?! У меня есть работа, которую нужно сделать! Ты просто дал мне больше
работы!”
” Не сейчас",-приказывает Мобэй-Цзюнь, неподвижно ложась на спину и увлекая за

собой Шан Цинхуа. Их руки все еще соединены, даже когда мужчина обнимает другой
рукой Шан Цинхуа за спину, снова закрывая глаза. “Позже”.
Шан Цинхуа неохотно садится обратно. Если он не сможет выиграть бой не на жизнь, а
на смерть с этим лордом демонов, то ему ни за что не удастся вырваться из рук этого
человека сейчас. Он кладет голову на очень, очень красивую грудь Мобэй-Цзюня. Через
некоторое время он экспериментально сжимает их соединенные руки.
Мобэй-Цзюнь издает ворчливый звук и сжимается в ответ.
Ах, Шан Цинхуа предполагает, что перспектива нашествия демонов все еще будет там
утром. И на следующее утро тоже. И каждое утро между сегодняшним днем и следующей
Конференцией Альянса Бессмертных, которую проводит секта Храма Чжао Хуа.
"Черт возьми, однако", - думает он.

【Вторжение Демонического Альянса.】
【Цель миссии: Принять участие в третьей конференции Альянса Бессмертных.】
Шан Цинхуа просыпается от звука стука в его входную дверь. Это резкие удары, как
будто он снова опаздывает на утреннюю тренировку. Шан Цинхуа шевелится, вспоминает,
что он не ученик и никто больше не может заставить его посещать занятия, а затем с
благодарностью зарывается поглубже в свою кровать. У него есть люди, которые
занимаются этим обучающим дерьмом для него.
Когда он снова засыпает, очередная серия резких ударов возвращает его в сознание.
Это не “срань господня, секта в огне” стучится! Так что нет никакого оправдания!
Один из тех коварных учеников, которых он не смог отпустить много лет назад,
справится с этим!
Кто-то другой! Кто-нибудь еще!
Человек у двери стучит в третий раз, и Шан Цинхуа чувствует, как человек рядом с
ним шевелится. Он чувствует, как перемещается немалое количество веса, низкое и
недовольное ворчание, и прохладная кожа соприкасается с его собственной, когда этот
человек пытается встать. Возможно, чтобы справиться с человеком у двери? Шан Цинхуа
здесь внезапно вспоминает многие важные детали о своей нынешней ситуации, из-за
которых потенциально горящая секта кажется не такой уж плохой чрезвычайной
ситуацией.
“Вторжение демонов”, - ловит себя на мысли Шан Цинхуа. “Мобэй-Джун. Черт.”
“Нет, нет, нет! Не вставай! Я принесу его!” Шан Цинхуа плачет, сбрасывая спутанные
одеяла и вылетая из кровати. “Я справлюсь с этим, мой король! Прости! Ааа, извини!
Я позабочусь об этом, ты можешь просто оставаться там, где ты есть ... ”
Шан Цинхуа, теперь стоящий на ногах, крепко прижимается к груди Мобэй-Цзюня. Он не

ожидает, что этот человек - очень, очень сильный и очень, очень упрямый повелитель
демонов - вернется под его руку без какого-либо сопротивления вообще. Это легкое
повиновение, эта готовность быть опущенным приводит к тому, что удивленный Шан
Цинхуа теряет равновесие и крепко хватается за грудь и плечи Мобэй-Цзюня.
Как будто Шан Цинхуа на самом деле прижимает этого человека.
Мобэй-Цзюнь смотрит на него снизу вверх, глаза опущены, и поднимает брови.
Ах.
Вау.
Шан Цинхуа собирается… что ж, он, наверное, будет думать об этом всю оставшуюся
жизнь.
Следующий стук в дверь одновременно милосерден и чертовски нежелателен.
"...Черт", - с чувством говорит он и снова отталкивается. “Я открою дверь! Я не

хочу открывать дверь, но я открою ее, просто чтобы заставить их заткнуться -! Ах,
почему кто-то пытается выломать мою дверь именно сегодня?! Что бы это ни было, это
не может быть так важно, как то, что я хоть раз останусь в постели - черт, где моя
одежда? Мой король, ты...? О, не бери в голову, вот оно что. Я скажу им, чтобы они
убирались, и если секта в огне, это их проблема!”
Шан Цинхуа спешит привести себя в достаточно презентабельный вид, чтобы сказать:
“Отвали”. Прежде чем он снова услышит резкий стук и поймет: “Ах, черт, это,
наверное, Огурец. Я сказал ему, что встречусь с ним утром. Черт, кажется, я тоже
сказал то же самое Юэ Цинюаню...? На его пути эти " другие дела’. Ах, если этот
человек снова все испортит, я сам убью его десятью тысячами стрел...”
Это действительно несправедливо! Разве Шан Цинхуа не может хоть на одно утро
отдохнуть от ежедневных прогулок по пику Дин и горной секте Цан Цюн?! Он только что
получил откровение всей своей жизни прошлой ночью! Прямо сейчас в его постели
мужчина его мечты! Неужели его коллеги и коллеги-переселители не могут проявлять
хоть какое-то чертово уважение к тайным тайным встречам, о которых он не хочет,
чтобы они знали?! По крайней мере, Шан Цинхуа нужно от пяти до десяти часов
пялиться в потолок, чтобы осмыслить эти вещи!
” Мой король, я так сожалею об этом, я ... " Шан Цинхуа замолкает, когда
оглядывается на кровать, потому что… что ж, он хотел бы найти кого-нибудь, чьи
слова не иссякли бы внезапно при виде Мобэй-Цзюня, лежащего на боку, приподнявшись
на локте, очень плохо одетого.
Ах, это тоже своего рода разрушение при дневном свете. Блядь.
"да?" Мобэй-Цзюнь подсказывает, возвращая взгляд Шан Цинхуа к лицу мужчины.
Это такое несправедливо, но по праву самодовольное лицо.
“...Я скажу им, чтобы они убирались?” Шан Цинхуа пытается, внезапно почувствовав
странное отчаяние, не обращая внимания на следующий стук в дверь. “Я скажу, что мое
путешествие было слишком трудным и что мне нужно время - много времени - для отдыха
и расслабления - для моего здоровья - и что меня не следует беспокоить...”
Мобэй-Цзюнь садится в постели, откидывает голову назад и расчесывает волосы
пальцами.
"Ах, где ... на чем я остановился? Я, э - э, скажу, что меня нужно освободить от
дел секты по крайней мере на два- три дня. В конце концов, я так много работаю, и
это вторжение демонов не произойдет еще много лет, ты прав! Иногда мне нужно
немного отдохнуть! Я не могу... ах.”
Слова Шан Цинхуа снова иссякают, когда Мобэй-Цзюнь спускает ноги с кровати и
потягивается. Мужчина поднимает руки и расправляет плечи. “Ух ты. Это... это
большое движение мышц”, - тупо думает Шан Цинхуа.
” Продолжайте",-подсказывает Мобэй-Цзюнь.
Голос мужчины звучит спокойно, но он явно наблюдает за лицом Шан Цинхуа.
“О, нет, ты делаешь это нарочно”, - понимает Шан Цинхуа.
Мобэй-Цзюнь просто снова поднимает брови. Этот человек слишком ОП, и он это знает!
Когда мужчина поднимает руку, чтобы почесать затылок, затем поднимает подбородок,
чтобы почесать нижнюю часть челюсти, единственное, что может сказать Шан Цинхуа,
это: “Ах, пожалуйста, смилуйся, мой король!” И он всего лишь шутит! Ему нужно
думать о других вещах!
Мобэй-Цзюнь опускает руку и фыркает от смеха. Смех! Губы мужчины на самом деле
слегка приподняты по краям, и из-за этого он выглядит намного моложе!
Несправедливо!
Снова раздается стук в дверь, который на секунду отвлекает Шан Цинхуа, и это все
время, когда Мобэй-Цзюню нужно встать и поцеловать его. Губы мужчины все еще
прохладные. Это все еще какое-то странное чувство, но Шан Цинхуа мог бы к нему
привыкнуть! Он может полностью посвятить себя работе, чтобы привыкнуть к этому
чувству! Это приятное чувство.
Мобэй-Цзюнь отстраняется, прижимаясь лбом к лбу Шан Цинхуа.

“Я пойду", - говорит он. ”Но я вернусь сегодня вечером".
"ой. А, ладно.”
Затем Мобэй-Цзюнь полностью отстраняется, чтобы поискать свою одежду.
“Я, вероятно, должен позаботиться о сектантских вещах, чтобы они не беспокоили меня
в любое время”, - неохотно соглашается Шан Цинхуа. “Убедитесь, что мои шисюны не
дали друг другу отклонений ци и не сделали этого ублюдка Вэй Цинвэя новым лидером
секты. Ах, я, наверное, должен показать Ку - Шен Юаню тот подвал, когда мы все
равно поговорим...”
“Не входи больше в это зеркало",-говорит Мобэй-Цзюнь.
«Что? О, да, нет! Нет, определенно нет, мой король!”
Шан Цинхуа не вернется через это треснувшее зеркало, что бы ни говорила его Система
или Система его товарища-трансмигратора! Он не рискует снова увидеть своего
почерневшего главного героя! Даже если это просто какое-то интерактивное видение,
риск того, что это не так, огромен!
“Шан Цинхуа”.
Шан Цинхуа вздрагивает. “Ах, да?”
Мобэй-Цзюнь снова встает прямо перед ним, пожимая плечами в верхней одежде, прежде
чем протянуть руку, чтобы коснуться подбородка Шан Цинхуа. “Многие сошли с ума,
пытаясь предсказать единственное истинное будущее. Не входи больше в это зеркало.
Ты только еще раз расстроишься, когда не будет причин бояться”.
Уверенность повелителя демонов почти успокаивает, и Шан Цинхуа не может возразить

ему вслух. Мобэй-Цзюнь не знает о заговоре, надвигающемся на них всех. Мобэй-Цзюнь,
вероятно, думает, что поломка Шан Цинхуа в прошлый раз была вызвана этим жутким
зеркалом, а не принудительным обновлением Мира Системы! Это то, что подумал бы Шан
Цинхуа на месте повелителя демонов.
Рука Мобэй-Цзюня перемещается с подбородка Шан Цинхуа на его шею. "Ты пахнешь как
я", - говорит он, нахмурившись. “Тебе придется что-то сделать, чтобы скрыть это,
если ты собираешься остаться в своей человеческой секте. Вам следует использовать
то, что вы использовали, чтобы скрыть запах вашего племянника.”
“Ах, ты мог чувствовать запах через это?”
” Нет, но это дало понять, что тебе есть что скрывать",-отвечает Мобэй-Цзюнь.
"ой. Спасибо за предупреждение, мой король.”
Шан Цинхуа не двигается. Как и Мобэй-Цзюнь. Шан Цинхуа не хочет ничего делать,
чтобы сбросить успокаивающую руку Мобэй-Цзюня, лежащую между его шеей и плечом, и
Мобэй-Цзюнь, по-видимому, не хочет ее убирать.
"...Гедонизм моего отца начинает сказываться на его здоровье",-резко говорит Мобэй-

Цзюнь.
Шан Цинхуа не знает, что на это сказать. Скатертью дорога?
“Мне очень жаль", - говорит он.
”Я уже много лет беру на себя все больше и больше работы от его имени".
“Особенно те, которые требуют путешествий”, - соглашается Шан Цинхуа, на протяжении

многих лет предлагавший советы и ресурсы для выполнения многих из этих задач и
обязанностей. Как этот человек стал правой рукой главного героя, понятно!
“Становится все хуже?”
“Это пока не очевидно для посторонних, но да”,-признается Мобэй-Цзюнь. ” Мой отец

могущественен и, следовательно, самоуверен и не видит причин ограничивать себя“, -
сердито добавляет мужчина, прежде чем приказать: "Не делись этой информацией со
своей сектой или любым другим существом. Мы не можем позволить, чтобы об этой
растущей слабости стало известно”.
“Конечно! Мои губы запечатаны".
Хмурый взгляд Мобэй-Цзюня смягчается, и его большой палец проводит по краю челюсти
” Однажды я стану королем", - говорит он, как обещание. “Когда этот день настанет,
больше не будет нужды в секретах. Больше не нужно прятаться. Больше не нужно
врать".
Шан Цинхуа поднимает руку, чтобы опереться на руку Мобэй-Цзюня.
“...Звучит неплохо, мой король, - мягко соглашается он.
Мобэй-Цзюнь в последний раз прижимает их лбы друг к другу, прежде чем отстраниться
и открыть портал другой рукой. Холод, который наполняет комнату, вдобавок к
демонической энергии, является еще более неприятным пробуждением, чем стук. Рука
Мобэй-Цзюня, протянутая за его спиной, наконец выскальзывает из пальцев Шан Цинхуа,
когда портал уже начал закрываться.
Шан Цинхуа тратит время на то, чтобы еще немного привести в порядок свою внешность
- избавиться от запаха “Я переспал с демоном”, - потому что, если мудак у его двери
так долго держался, они могут подождать еще немного. Оказывается, ему на самом деле
не нужно было беспокоиться, потому что это его коллега-трансмигратор и самый
упорный критик, Несравненный Огурец.
“Братан", - серьезно говорит Шан Цинхуа. “У тебя есть желание смерти?”
Несравненный Огурец - Шэнь Юань, Шан Цинхуа должен помнить, что нужно называть
ребенка его настоящим именем, - хмуро опускает руку."...Один из твоих учеников
сказал мне постучать в твою дверь и продолжать стучать, пока ты не ответишь”, -
защищаясь, говорит другой переселитель. ”После того, как я сказал, что ты сказал
встретиться с тобой утром".
“...Который из них?
“Вэнь Шуфэнь, я думаю?”
“Ах, только из-за этой шутки Липкие Пальцы будут в течение месяца таскать удобрения
для пика Лонг Шен”, - устало говорит Шан Цинхуа. “Брат, не верь и половине того,
что говорят тебе твои боевые братья и сестры. Они почти все лжецы, мошенники и
воры".
“Тогда зачем держать их здесь?”
“Ах, ну, иногда тебе нужен кто-то, чтобы лгать, обманывать или воровать”.
“...Знаешь, сейчас уже почти не утро.”
“Эх, я думаю, на этот раз ты получишь пропуск, так как я сказал тебе, что у нас
будет приятный долгий разговор о вещах завтра утром. Заходи”.
Странно, что он охотно принимает кого-то в своем Доме отдыха, учитывая прошлое и
нынешнюю ситуацию Шан Цинхуа с повелителем демонов. На протяжении многих лет он
довольно жестоко защищал свою частную жизнь! Шэнь Юань тоже выглядит как-то неловко
из-за этого, он идет осторожно, бесстыдно и непристойно, оглядывая все вокруг
внутри дома Лорда Пика. Дом Шан Цинхуа немного неопрятен, но все равно хорош! Это
не так показно, как могло бы быть, больше ориентировано на комфорт, чем на что-либо
другое, но намного приятнее, чем жилые помещения простого ученика.
Это, по крайней мере, более обжитое место, чем у Шэнь Юаня.
“Давайте начнем с этого артефакта из миссии", - решает Шан Цинхуа, ведя своего
товарища-переселителя в свой домашний офис. “Давай покончим с этим дерьмом. Братан,
ты знал, что у меня есть секретный подвал? Было ли это в Духе Бессмертного Демона?
Потому что до вчерашнего дня я не знал, что у меня есть секретный подвал”.
«Что? О чем ты говоришь?”
Шэнь Юань явно интересуется секретным замком за цветком, печатью, открывающей

секретную дверь, и лестницей, ведущей в секретный подвал. Его лицо озаряется
интригой всего этого! Что ж, по крайней мере, один из них развлекается подобными
вещами! Шан Цинхуа, вероятно, тоже подумал бы, что это было бы супер круто, если бы
это не было под его собственным чертовым домом.
Он объясняет другому переселителю, как Система направила его в этот секретный
подвал, который, он уверен, был добавлен с обновлением Мира. Он небрежно объясняет,
как Системы подкупили его очками и заверениями, чтобы он заглянул в волшебное
зеркало, которое показало ему будущее согласно Пути Бессмертного Демона. (Он не
вдается в подробности, кроме того, что это было немного страшно.) Шэнь Юань смотрит
на него как на идиота, когда говорит держаться, блядь, подальше от жуткого зеркала,
как будто ребенок думает, что он слишком хорош, чтобы принимать такое глупое
решение!
“Ах, я полагаю, что не так уж плохо иметь подвал, полный хлама, предсказывающего
будущее”,-признает Шан Цинхуа, потирая подбородок. “Это то, на что стоит обратить
внимание, когда люди поймут, что я знаю слишком много. Кому вообще нужно спать по
ночам?”
“...Что-нибудь из этого работает?” - спрашивает Шэнь Юань.
"Кроме того...?”
“Кроме зеркала”.
“Я не знаю", - признается Шан Цинхуа, потирая подбородок. “Я еще не проверял".
“Возможно, было бы неплохо проверить".
“Ах, верно, верно. Очень жаль, что я действительно, действительно не хочу

проверять”.
Шэнь Юань, похоже, не слишком впечатлен этим, но, по-видимому, он недостаточно

смел, чтобы в одиночку начать тыкать в какие-либо жуткие, надеюсь, сломанные
гадательные устройства. В конце концов глаза ребенка, естественно, останавливаются
на мягком желтом сиянии на вершине пьедестала.
“Могу ли я узнать, за что мы все чуть не погибли сейчас?” - требует Шэнь Юань.
“А, точно. Ну... согласно Системе... эта штука называется " Глаз плакальщика’. Хм,
может быть, сначала немного предыстории? Я не забыл рассказать тебе об этой другой
миссии?”
“...Расскажи мне еще раз".
Шан Цинхуа быстро подводит итоги путешествия через бездну с Лю Цинге, чтобы украсть
спасительное растение у изгнанного основателя секты Дворца Хуань Хуа. “Этот парень
был мудаком", - объясняет он далее. “Я украл из его сада, когда он не смотрел, мы
ушли, он послал за нами нескольких зверей-убийц, Лю Цинге порубил их, а затем мы
снова пошли домой. Ну, эта... чудовищная капля попыталась украсть наш приз почти
сразу, как только мы снова увидели небо, но она выбрала не тот карман, чтобы
забрать все, поэтому мы улетели, чтобы доставить товар Му Цинфану, прежде чем он
смог понять, что упустил”.
“Это снова было то существо в конце?”
“Я не разглядел хорошенько никаких неожиданных монстров ни в этот раз, ни в

прошлый. Ага, извини, братан. Это то, о чем я должен буду спросить Лю Цинге как-
нибудь позже. Я очень надеюсь, что нет!” Шан Цинхуа смеется, затем продолжает
объяснять, как он понимает, что Плакса вписывается во все это, в то время как его
коллега-переселитель кивает, потому что он был там для этой части.
Тогда Шан Цинхуа вынужден признать, что Глаз Плакальщика говорил с ним.
"Это было... разговаривало с тобой?” - встревоженно повторяет Шэнь Юань.
“Эй, я сказал "разговариваешь со мной". Есть разница. Я не отвечал, если только это
не означало, что он умолял тварь заткнуться на хрен. Вы действительно ничего не
слышали из того, что он говорил? Это никогда не звучало так, как будто он
разговаривал с тобой?” Шан Цинхуа будет чертовски рад получить подтверждение того,
что никто ничего этого не слышал и не был просто странно вежлив по поводу того, что
маленький голосок пересказывал им их личные чувства.
” Нет“, - очень уверенно сказал Шэнь Юань. " ...О чем это говорит?”
Шан Цинхуа снова смеется, еще более нервно. "Это, э-э, выражает...неудобные
наблюдения за людьми вокруг меня?” наконец он предлагает. ”Это какое-то устройство
для видения истины".
“Очевидно”.
"Да. Очевидно. До сих пор это было бесполезно и раздражало”.
Шан Цинхуа почти видит, как его коллега-переселитель борется с вопросом, который,
вероятно, звучит примерно так: “Но что он сказал обо МНЕ?” Относительно! Понятно!
Также очень, очень неудобно для Шан Цинхуа отвечать.
Он вздыхает. “Брат, все, что это действительно говорило о тебе, это то, что ты
находишь свой опыт переселения более напряженным, чем показываешь”, - обещает он.
“Ничего такого, чего бы я уже не знал, побывав там, где ты сейчас находишься”.
Шэнь Юань не выглядит умиротворенным, но Шан Цинхуа на самом деле не ожидал, что
этот чрезмерно подозрительный ребенок будет таким. (Хотя, ага, если честно! Можно
ли это на самом деле назвать паранойей, когда весь мир, возможно, действительно
хочет заполучить тебя?) Его товарищ-переселитель подходит к пьедесталу, чтобы
получше разглядеть Глаз Плакальщика в его маленькой чаше.
“...Он просто заговорил, когда ты прикоснулся к нему?”
“Не испытывал никаких надежд, когда держал его в руках”, - отвечает Шан Цинхуа.
После неловкой паузы он с усилием проглатывает собственный дискомфорт и
говорит:“...Братан, если тебе действительно интересно, ты можешь просто взять его
сам и посмотреть, что он шепчет тебе в голове обо мне. Он не кусается. Ага, ну, до
сих пор он меня еще не укусил.”
“Ах, что мне на самом деле нужно скрывать, кроме всего прочего?” - думает он.
Конечно, у него есть некоторые сожаления и некоторые вещи в его прошлом, которых он
стыдится задним числом. В его жизни (и в его прошлой жизни) есть много вещей, о
которых он не хочет рассказывать этому ребенку. Но ему очень, очень, очень
любопытно посмотреть, что это скажет его коллеге-трансмигратору, если что, и
ребенку явно не терпится прикоснуться к жуткому особому предмету. Какая комната у
Несравненного Огурца, чтобы вызвать его на что-нибудь здесь?
Шэнь Юань берет Глаз Плакальщика, осторожно придерживая его кончиками пальцев.
Шан Цинхуа действительно ни черта не слышит. В лучшем случае он думает, что жуткое
свечение может быть очень мягко пульсирующим, но, возможно, он просто воображает
этот эффект. Аааа~! Он, вероятно, придумал эту штуку, так что все, даже слегка
раздражающее здесь, отчасти связано с ним.Самое ясное, что он понимает, что
волшебный глаз этого трехглазого плачущего скелета может что-то сказать, - это
когда Шэнь Юань поворачивает голову, чтобы бросить на него неуверенный, испытующий
взгляд краем глаза.
“Что-нибудь интересное?” Подсказывает Шан Цинхуа.
Шэнь Юань кладет Глаз Плакальщика обратно в чашу на пьедестале. “Там было сказано:
"Этот человек винит себя за состояние мира. Он бы переделал все это, если бы мог.”
Если верить этому, у тебя сейчас лучший вкус в написании", - говорит он.
“Поздравляю”.
“Ага, спасибо. Однако не спешите судить о вкусах человека в жизни и литературе по

тому, что он пишет за деньги на еду”, - отвечает Шан Цинхуа, одновременно немного
нервничая и испытывая облегчение. “В основном это были такие вещи, да. Не слишком
полезно.”
Если верить ретрансляции сообщения Несравненного Огурца, то этот специальный пункт

мог бы сказать о нем что-то гораздо худшее! Его товарищ-переселитель, вероятно, уже
понял это для себя, если бы Шан Цинхуа не сказал парню об этом напрямую. Шан Цинхуа
почти уверен, что это едва ли считается секретом.
“Есть идеи, как это должно помочь в вашей миссии”Границы, которые нельзя
пересечь"?" Подсказывает Шан Цинхуа. “Как заставить его выдать настоящий намек?”
Шэнь Юань начинает пожимать плечами, прежде чем его глаза отводятся в сторону. Шан
Цинхуа, вероятно, предположил бы, что ребенка отвлекла новая мысль, если бы он не
знал о равной вероятности появления всплывающего окна Системы. Хммм, как-то странно
это видеть. Он хотел бы снова увидеть системные окна своего товарища-
трансмигратора, но он думает, что его собственная дерьмовая, никуда не годная
Система может сначала закатить истерику.
“Он находится в пассивном режиме”, - объявляет Шэнь Юань.
«что?»
“Новый предмет: Глаз плакальщика”, - говорит Шэнь Юань, как будто читает с экрана.
Затем он поднимает обе руки, сложенные чашечкой, чтобы создать круглые скобки,
которые Шан Цинхуа не может видеть. “‘Пассивный режим". Он находится в каком-то
пассивном режиме".
“Это его пассивный режим?” - в ужасе повторяет Шан Цинхуа.

Шэнь Юань бросает на него прищуренный взгляд.
“Эй, это достаточно неудобно, когда что-то шепчет непрошеное дерьмо в твоей голове,
независимо от того, что оно говорит”, - указывает Шан Цинхуа. Он оглядывается на
пьедестал. “Ах, я полагаю, мы должны как-то активировать его”.
"Каким образом?”
“Духовная энергия, вероятно. Ваша Система говорит что-нибудь еще?”
Шэнь Юань смотрит в сторону, ища. “...Нет”.
“Эх, моя дерьмовая Система, вероятно, душит его прямо сейчас. Хм.”
Шан Цинхуа должен подумать об этом. Он бы предпочел подумать о том, что он вообще
не хочет думать об этом. У него другие проблемы! У него есть вторжение демонов,
чтобы выяснить, как пробиться к своим страшным старшим боевым братьям! Он должен
пойти и убедиться, что его шишионы снова не испортили здоровье друг другу!
“...Ты собираешься попробовать активировать его сейчас?” - спрашивает Шэнь Юань.
“Хммм... нет, не сейчас”, - решает Шан Цинхуа, вставая с пыльного табурета, на

котором он сидел. "Огурец, братан, я просто недостаточно проснулся, чтобы заняться
чем-то серьезным прямо сейчас. Позвольте мне сначала собрать несколько текстов и
инструментов, чтобы правильно протестировать эту штуку, хорошо? Какое-нибудь
защитное снаряжение! Фартуки и щитки для лица! Толстые, огнеупорные перчатки! Я все
еще пытаюсь понять, как безопасно спросить Дуаня Тяньюя, что он знает об этой
карте, которую Система, по-видимому, заставила его отправить мне, когда он,
возможно, даже не знает, о чем, черт возьми, я говорю! Может быть, он сможет дать
нам какие-нибудь подсказки.”
“Кто?”
"Один из моих не-учеников Хуань Хуа", - отвечает Шан Цинхуа. “Я взял несколько
дополнительных заданий несколько смертоносных миссий назад. Они хорошие дети.
Теперь все выросли! Менее наивны, чем были раньше! Дуань Тянью сейчас преподает во
дворце Хуань Хуа, так что, возможно, именно мне придется отправиться туда под
каким-нибудь предлогом”.
Шэнь Юань согласен с тем, что получение как можно большего количества информации,
вероятно, является лучшим курсом действий. Шан Цинхуа выводит ребенка из своего
секретного подвала, и его товарищ-переселитель уходит достаточно легко. Шан Цинхуа
жалуется на свою дерьмовую, никуда не годную Систему на пути наверх за то, что
заставляет их делать всю работу самостоятельно.
“Он, должно быть, думает, что все более” подлинно", если я не знаю, что, черт
возьми, происходит", - предполагает Шан Цинхуа, снимая свою духовную печать и
заставляя дверь в секретный подвал исчезнуть. “Ах, я признаю, что на это довольно
круто смотреть”.
“Я думаю, мы должны найти что-то с Глазом", - объявляет Шэнь Юань.
Шан Цинхуа обдумывает это. “Да, это имело бы смысл”.
“Мои ‘потерянные воспоминания", - предполагает Шэнь Юань.
“Это хорошая идея", - снова соглашается Шан Цинхуа. Действительно, кто, черт
возьми, знает, что эта жуткая тварь сделает дальше? “Эй, братан, почему бы тебе не
попробовать и не посмотреть, сможешь ли ты вспомнить что-нибудь об этом Глазу, или
об этом скелете, или о первом мастере Хуань Хуа из "Пути Гордого Бессмертного
Демона"? Может быть, это поможет нам получить представление о том, с чем мы
работаем”.
“Это твой веб-роман”.
“Я написал это более нескольких десятилетий назад! Я тоже постараюсь вспомнить, но

у меня и так много всего происходит. Я должен пойти соврать лидеру секты о том, что
если Шэнь Цинцю не убивал его - ах, верно, мы должны в ближайшее время организовать
встречу с учеником Шэнь Цинцю”. Шан Цинхуа покидает свой домашний офис, составляя
свой последний список неотложных дел. “Ты все еще заинтересован в этом? Это может
дать нам еще одну зацепку.
“Это хорошая идея”, - вторит Шэнь Юань, все еще не проявляя энтузиазма по этому
поводу.
“Притворись, что это шпионская миссия", - предлагает Шан Цинхуа. Как один из
главных шпионов Гордого Бессмертного Пути Демона, он может засвидетельствовать, что
погружение в “прохладу” ситуации иногда помогает преодолеть край ужаса! Иногда!
“Я не разговариваю с Шэнь Цинцю”.
“Ha. Братан, тебе не обязательно разговаривать с Шэнь Цинцю. Я поговорю с ним. Я

отправлю ему сообщение и посмотрю, сможет ли он отправить эту женщину Фу Цян сюда
одну - я сделаю это, пока буду договариваться о встрече с Юэ Цинюанем. Хм, я должен
убедиться, что Линь Вэньцзяо не позволил всем младшим ученикам медлить, чтобы
преподать им сокрушительный и жгучий урок. Возвращайся к работе! Возвращайся к
работе! Это никогда не прекращается!”
“У тебя что-то на шее”.
«что?» Шан Цинхуа оборачивается.
Его коллега-трансмигратор щурится, затем на его лице появляется неловкое выражение,

которое он не может определить. Шэнь Юань, наконец, поднимает руку и постукивает
себя по шее, в месте чуть ниже и за одним из ушей. “У тебя что-то на шее. Это
синяк? Как - Это не от… Пауки-волки из Пещеры Теней или это растение, не так ли?”
"...О, черт”.
Шан Цинхуа тычет пальцем в указанное место и заканчивает тем, что использует
ближайшую отражающую поверхность - свой собственный меч - чтобы осмотреть засос
там. Большой такой. На мгновение он действительно запаниковал, но… он помнит, как
ему это удалось! На самом деле, он, э-э, получает вспышку тепла от воспоминания о
прохладном рте.
“Ага, это просто укус жука", - говорит Шан Цинхуа. “Все в порядке”.
“Укус жука", - скептически повторяет Шэнь Юань.
“У меня есть кое-что для этого! Все в порядке! Позволь мне просто прикрыть -
обработай это, и мы пойдем!”
Другого переселителя, похоже, не убедила история Шан Цинхуа. По общему признанию,

это далеко не лучшая ложь, которую когда-либо говорил Шан Цинхуа! Укус жука? Кто бы
поверил в это дерьмо?! Он бы тоже не поверил в эту дерьмовую историю с прикрытием!
Тем не менее, Шан Цинхуа изо всех сил цепляется за эту дерьмовую историю прикрытия,
надеясь, что явное упрямство и очевидное игнорирование любых других объяснений
спасут его задницу здесь.
"На пути Бессмертного Демона есть много опасных насекомых", - хладнокровно отмечает
Несравненный Огурец, когда Шан Цинхуа проходит контроль повреждений. "Может быть,
тебе стоит повидаться с Му Цинфаном. Сонливость может быть очень серьезным
симптомом".
"Ага. Сонливость?"
"Ты так долго провел в постели", - указывает другой переселитель.
"Хорошая мысль! Хорошая мысль! К счастью, я точно знаю, что это было за существо, и
оно не опасно!" Шан Цинхуа смеется. "Давай, братан, возвращайся к работе! Она
никого не ждет! Я видел Му Цинфана только вчера, и он убьет меня, если увидит снова
так скоро!"
Шан Цинхуа отводит своего чрезмерно подозрительного (и слишком остроглазого для

частично слепого) товарища-переселителя обратно к учителям Пика Ань Дин, снова
отчитывая ребенка за то, что он не держал его в курсе своих проблем со зрением.
Оставив там Шэнь Юаня, Шан Цинхуа направляется обратно в главный офис. Его
останавливают, как ему кажется, каждые три шага, чтобы услышать о том, как
последняя поставка лекарств из небольшой секты подверглась нападению демонических
птиц, как кто-то неправильно подсчитал оставшийся запас колес для фургонов в
прошлом месяце и отложил некоторые поставки сейчас, и как кто-то использовал
экспериментальное удобрение в одном из пещерных садов пика Цянь Цао, и в результате
заросли разрушили несколько близлежащих зданий.
“О, с возвращением, лорд Шан!” - не забывает сказать один из культиваторов, после

того как Шан Цинхуа отправляет ее за конкретным культиватором на пике Лонг Шен и
одалживает несколько культиваторов на пике Бай Чжань у Лю Цинге, чтобы помочь с
очисткой.
“Ах, спасибо", - говорит Шан Цинхуа, странно тронутый.

Изо дня в день из Горной секты Цан Цюн его сегодня не вытащить! Он чувствует себя
так, словно гуляет по воздуху! Конечно, работа никогда не прекращается, и впереди
еще много чертовски ужасных вещей, но в целом у него была очень успешная миссия! У
него только что был очень, очень успешный разговор с Мобей-Цзюнем! Вплетенный в
романтические отношения он и Мобей-Джун, и Мобей-Джун вплетенный в романтические
отношения, очень ясно дал понять, что ожидает от них романтических отношений… в
значительной степени на неопределенный срок!
” Больше никого нет",-сказал Мобэй-Цзюнь. “Больше никого не будет”.
Шан Цинхуа питал много надежд на протяжении многих лет! Больше надежд, чем он
чувствовал, что должен был разумно питать! И чтобы эти надежды неожиданно сбылись,
как это… действительно что-то! Это действительно, действительно что-то! Мобэй-Цзюнь
действительно не тот персонаж, чтобы говорить такое - говорить что - либо из того,
что он сказал, и ого, он сказал там много чего-не имея в виду это полностью.
Шан Цинхуа на самом деле не знает, что с этим делать.
Вечность-это долгий срок.
Он, конечно, понимает, что некоторые вещи действительно длятся невероятно долго.
Раньше он был почти уверен, что все любовные отношения в конце концов угасают - что
люди по - настоящему безумно влюблены... что люди искренне любят друг друга,
конечно... до тех пор, пока они неизбежно больше не перестанут-но теперь он не
может представить, чтобы Лю Цинге или Ло Цзяхуй когда-нибудь устали друг от друга.
Лю Цинге продолжает приносить Ло Цзяхую новые рецепты, чтобы попробовать, и редкие
ингредиенты, которые ее интересуют, чтобы она могла готовить блюда для них двоих
или для своей семьи в целом, и Шан Цинхуа легко может представить, что они вдвоем
делают это практически бесконечно.
Шан Цинхуа не может долго думать об этом, прежде чем ему придется сосредоточиться
на том, чтобы поприветствовать своих учеников (в данный момент здесь только Пэн
Хунпэн и Чэнь Сюань) и приступить к работе. ” Хорошие вещи длятся, пока они длятся!
" - решает он сейчас, потому что мысли о вещах, которые не длятся долго, заставляют
его чувствовать, что он умирает.
“Приветствую тебя, Шифу!” - покорно говорит Пэн Хунпэн.
“Поздравляю с тем, что ты больше не умрешь, Шифу!” - кричит Чэнь Сюань.
“Спасибо, спасибо, это талант”, - говорит Шан Цинхуа, отмахиваясь от своих

достижений. “Ах, прежде чем вы навалите на меня резервные копии документов, мне
нужно написать Юэ Цинъюаню и Шэнь Цинцю и договориться с ними о некоторых встречах.
Они все еще живы, верно? Кто-нибудь слышал какие-нибудь ужасные слухи о
безвременной смерти?”
“Я могу приготовить немного", - говорит Чэнь Сюань. “Или попроси Вэньцзяо

приготовить немного”.
” Они все еще живы, Шифу", - успокаивающе говорит Пэн Хунпэн. “Разве они не должны
быть такими?” затем он спрашивает, как будто смутно обеспокоен тем, что должен был
сделать это в отсутствие Шан Цинхуа.
“Ага, да, вроде того, но и нет", - думает Шан Цинхуа.
“Нет, нет, они нужны мне живыми для Конференций Альянса Бессмертных и всего
такого", - говорит Шан Цинхуа вслух, устраиваясь за своим столом. “И, кстати,
никаких слухов! Если мы их потеряем, Пик Вань Цзянь будет отвечать за все, и мы
застрянем, выполняя работу четырех вершин, не получив ни одного кредита”.
“О, как это было бы по-другому!” Чэнь Сюань плачет. “О, так по-другому!”
“Ха-ха, да, так что давайте сделаем все возможное, чтобы избежать этого”.
После выполнения всех срочных срочных документов (в отличие от несрочных срочных

документов и “даже немного не срочных, тот, кто назвал это срочным, должен получить
удар по голове” срочными документами), Шан Цинхуа насильно извиняется поздно
вечером, чтобы улизнуть в город Санджао.
Ему не нужно немедленно видеть Ло Цзяхуя. Он мог бы продолжать наводить порядок на

вершине Дин, а затем встретиться с ней где-нибудь завтра. Она знает, что он
неохотно занятый человек и что Горная Секта Цан Цюн, вероятно, развалилась бы без
него, просто назло ему за то, что он ушел, и она снова и снова прощает его за то,
что он не всегда навещал ее в первый доступный момент. Но… ах… он скучает по ней.
Шан Цинхуа, одетый так, как будто он никто более важный, чем дядя Хоухуа,
приветствуется в задней части ресторана своей невестки. Друг Ло Цзяхуя Янь Тинт и
кухонный партнер Однорукий дядя Хань дружески и непринужденно приветствуют его.
Служанка, дочь одного из других друзей Ло Цзяхуя, автоматически снует вокруг него с
рассеянным: “Привет, дядя!” Он почти уверен, что все они подозревают, что он
культиватор Горной секты Цан Цюн, но он почти уверен, что Ло Цзяхуй использовала
свои самые неодобрительные лица, чтобы они не упомянули ему об этом.
Ло Цзяхуй возвращается на кухню, и ее лицо загорается при виде него. Она

откладывает тарелки, которые держит в руках, чтобы обнять его, как будто пытается
прижать его к своей груди. Совершенно ясно, откуда у его племянника такие отличные
навыки объятий!
”Хуа-Гэ, что ты здесь делаешь?"
“Может быть, у меня позже назначена встреча, а сейчас у меня есть немного
свободного времени”, - говорит Шан Цинхуа. “Ну, ага, на самом деле я бросаю все
свои обязанности и убегаю, но никому не говори, или они пришлют кого-нибудь, чтобы
силой оттащить меня обратно”.
Ло Цзяхуй, сияя, похлопывает его по груди. “Иногда мне не помешали бы лишние руки
на кухне! Но не сегодня, хотя сейчас это немного медленно”.
Тетя Тинтинг и дядя Хан отмахиваются от Ло Цзяхуя, обещая позвонить, если она им
понадобится, чтобы они с Шан Цинхуа могли посидеть вместе. Ло Цзяхуй рассказывает
ему о том, как бабушка Сун была здесь раньше за чаем и как она тренирует некоторых
учеников Му Цинфана (с его разрешения) в местной клинике Цянь Цао Пик. Она также
рассказывает ему о вчерашнем визите Лю Цинге и Ло Фанли, который, по-видимому,
прошел достаточно хорошо, чтобы Ло Фанли предварительно согласилась как-нибудь
пригласить своих друзей на ужин.
“Я хотел бы, чтобы Бинхэ мог сделать то же самое”, - задумчиво говорит Ло Цзяхуй.
“Я слышал от Ученика Ту в клинике, что группа Пик Цин Цзин вернулась в секту".
"Оооо, у Цзя-Мэй теперь есть шпионы?”
“Я просто веду вежливый разговор", - упрямо настаивает Ло Цзяхуй.
“Ха-ха, вот что сказал бы тот, кто шпионит за сектой горы Цан Цюн!” Шан Цинхуа знал
бы об этом, будучи одним из них и имея нескольких учеников-шпионов. “Вчера я видел
Бинхэ, и у нас был приятный долгий разговор о его миссии, прежде чем я вернул его
его маленьким друзьям на Цин Цзин. У него был, ах, страшный момент, о котором он,
возможно, хотел бы поговорить с тобой и Цинге, когда сможет навестить. И, может
быть, без Фанли. Но с ним все в порядке.”
“что случилось?”
“Он совершил ошибку с добрыми намерениями и получил за это небольшую травму”, -

говорит Шан Цинхуа так успокаивающе, как только может. “Он в порядке! Правда, у
него из-за этого неприятности с его шизуном, но я посмотрю, что я могу сделать,
чтобы привести тебя к нему на встречу или привести его сюда как можно скорее. Я
сделаю все возможное, чтобы это произошло!”
Ло Цзяхуй наклоняется к Шан Цинхуа и признается: “Я скучаю по нему".
“Он скучает по тебе”.
“Я тоже скучаю по тебе", - добавляет Ло Цзяхуй.
"...Ах, извините".
“Все в порядке”,-тепло говорит его невестка. “Я бы скучал по тебе, даже если бы ты

навещал меня каждый день”.
Шан Цинхуа держит ее за руки, но кажется, что у нее есть еще одна, обернутая вокруг
его сердца. “Где этот твой муж? Разве он не спускается с горы каждый день? Должен
ли я отчитывать его? Извини, что я ненадолго сбежала с ним!”
“Какое отношение Цинге имеет к нам с тобой?” - требует Ло Цзяхуй. “Неважно, как
часто я вижу всех остальных, я все равно больше всего скучаю по тебе и Бинхе”.
“Хм, в этом-то все и дело! В этом-то и дело".
Что еще может сделать Шан Цинхуа, кроме как признать, что он тоже скучает по ней
больше всего?
Они немного так болтают, Шан Цинхуа описывает некоторые захватывающие пейзажи,
которые они проезжали во время своей миссии, в то время как Ло Цзяхуй рассказывает
о том, как Лю Цинге поднял возможность отправиться в путешествие со своими
родителями и сестрой. Неудивительно, что Ло Цзяхуй не слишком увлекается
путешествиями! У нее тоже есть плохой опыт в отпуске! Ей нравится быть поближе к
дому! Но она хочет быть увлеченной тем, что нравится Лю Цинге, и позволить ему
поделиться ими с ней. Она говорит, что ей нравится идея отправиться в какое-нибудь
прекрасное место со всеми людьми, которых она любит, поэтому она набирается
смелости.
“Может быть, если Хуа-Гэ сможет сначала убедиться, что все выглядит нормально”, -
предлагает она.
“Я могу это сделать! Да, я могу это сделать".
“Цинге сказал, что вы с Фанли тоже можете прийти, но я бы не хотел, чтобы Бинхэ
чувствовал себя обделенным”, - беспокоится Ло Цзяхуй. “Может быть, когда Бинге
разрешат больше путешествовать, мы все могли бы поехать куда-нибудь вместе. Как
семья".
“А, может быть".
“Напомни ему, чтобы он написал мне о своих проблемах”.
“Конечно! Сейчас ему немного стыдно, но я постараюсь доставить его к вам как можно
скорее”, - признается Шан Цинхуа. “Я как-нибудь вытащу его из лап его обеспокоенных
друзей для тебя! Ему не помешало бы обнять свою мать.”
“До тех пор тебе придется многое передать ему от меня”.
В конце концов, Ло Цзяхуй должна отказаться от притворства, что она не знает, что
Шан Цинхуа что-то скрывает от нее. Шан Цинхуа не может заставить себя рассказать ей
об этом секретном подвале, или о Глазу Плакальщика, или о той встрече с Бинг-Ге -
по крайней мере, пока. Кто знает? Может быть, теперь ему позволено рассказать ей
больше об этих вещах? Система не может объяснить ему, почему он что-то знает, а
затем не позволить ему рассказать об этом своей бедной невестке, которая очень
терпеливо позволяла Шан Цинхуа не отвечать на множество вопросов, которые она
вежливо притворяется, что у нее их нет. Но есть и другие вещи, которые он может ей
сказать.
” Хуа-Гэ спустилась с горы, чтобы сказать мне что-нибудь еще? " - тихо спрашивает
она.
Она так хорошо умеет задавать открытые вопросы, которые заканчиваются тем, что
прямо вонзаются в него!
Шан Цинхуа смотрит в сторону кухни, но, к сожалению, их никто не подслушивает! О,

нет! У него нет реального оправдания, чтобы не сказать Ло Цзяхуи то, что он как бы
трещит по швам, чтобы сказать ей!
“Я, ах, вчера меня навестил мой... друг", - признается Шан Цинхуа.
"ой? Наконец-то?”
Шан Цинхуа морщится. Ах да, он помнит, как небрежно упомянул своей невестке, что
ему не терпелось услышать от своего “друга”, после того как она подтолкнула его
поделиться тем, что его беспокоило, прежде чем перейти к другой теме. Ло Цзяхуй,
очевидно, вспомнил об этом! Почему она этого не помнит? Она всегда очень
внимательно слушает новости о повелителе демонов, который примет ее сына!
“Да, ага, оказывается, все в порядке”, - быстро обещает Шан Цинхуа. “Все более чем
прекрасно! Мы поговорили о некоторых недоразумениях, которые возникали у нас на
протяжении многих лет из-за, э-э, нашего разного воспитания. Это был хороший
разговор".
“Это хорошо”.
“И мы сделали больше, чем просто поговорили”.
Ло Цзяхуй ничего не говорит, вместо этого просто выжидающе смотрит. Пронзительно.
“Я думаю, что он влюблен в меня”, - слабо говорит Шан Цинхуа.
Произнесение этого вслух делает все это намного более реальным! Тихое заявление
повисает в воздухе перед Шан Цинхуа и Ло Цзяхуем, которые несколько секунд сидят в
тишине, обдумывая подобное невероятное заявление. Мобэй-Цзюнь не произносил этих
слов специально, но он произносил всевозможные слова, которые придают форму этим
словам, поэтому Шан Цинхуа не может сделать никакого другого вывода.
Доверять. Уважение. Уважение. Лояльность. Понимание. Желание. Удовлетворение.

Счастье.
Если бы Мобэй-Цзюнь прямо сказал “Я люблю тебя” и ничего больше, Шан Цинхуа,
вероятно, не поверил бы в это. Он не знает, доверял ли бы он вообще тому, откуда
исходили эти слова - он, вероятно, предположил бы, что повелитель демонов был под
каким-то Гордым Бессмертным проклятием Пути Демона, или ядом, или чем-то еще! Такие
слова на самом деле не в характере Мобэй-Цзюня.
“...Ты влюблена в него?” - наконец спрашивает Ло Цзяхуй.
Шан Цинхуа беспомощно смотрит на нее. Слова “Я не знаю” автоматически вертятся у

него на кончике языка, но как только они появляются, они кажутся недостаточно
правдивыми, чтобы сказать. Его история с Мобэй-Цзюнем более чем немного сложна,
охватывая дополнительную жизнь, о которой больше никто не знает.
Его невестка довольно хорошо понимает суть вещей, когда ей этого хочется! Это
действительно то, о чем здесь идет речь, не так ли?
За исключением тех случаев, когда речь идет также о сюжете, Системе, выживании его
семьи и будущем его племянника как тирана. Что Мобэй-Цзюнь говорит, что ему больше
не нужно бояться. Что является хорошим чувством, хотя и отчасти совершенно не
соответствует действительности!
“Я так думаю", - наконец говорит Шан Цинхуа.
Его голос немного хриплый. Вероятно, именно по этой причине произносить эти слова
немного больно.
Ло Цзяхуй, похоже, не знает, что делать с этим развитием событий.
“Я думала, ты его боишься", - говорит она.
“Я, ах, я был таким", - говорит Шан Цинхуа, но это тоже похоже на ложь. Он все еще
напуган, но по-другому. "Я... не понимал его. Я все еще не совсем понимаю его? Он
просто… в действительно хорошем положении, чтобы нанести большой ущерб моей жизни,
что страшно. Я не думаю, что он это сделает! Нет, я не думаю, что он сделал бы что-
то подобное! Больше... нет.”
Ло Цзяхуй, похоже, не в восторге от этого.
И это без того, чтобы Шан Цинхуа рассказал ей о том, каким придурком был Мобэй-
Цзюнь! Шан Цинхуа не думает, что фраза “Ты должна отдать своего сына, который
является светом твоей жизни, этому рычащему, непрозрачному мудаку, который иногда
бил меня”, хорошо подошла бы его невестке. Разумная реакция, но, к сожалению,
несовместимая с сюжетом! Трудно объяснить, насколько сложны его отношения с Мобей-
Цзюнем и насколько изменились его отношения с Мобей-Цзюнем.
“Мы часто неправильно понимали друг друга”, - пытается объяснить Шан Цинхуа.
“...Там, откуда он родом, все... по-другому", - неохотно говорит Ло Цзяхуй.
“Да, я, э-э, сделал много предположений. И он тоже. Но мы разобрались с этим

сейчас, и, ах, я, наверное, должен был понять это намного раньше. Я просто… У меня
было то, как я думал, что все должно быть, и... игнорировал то, как все было на
самом деле... между нами”.
Оглядываясь назад, на самом деле это что-то другое.
“Я рад за тебя", - наконец настаивает Ло Цзяхуй, сжимая его руку. “Если ты

счастлива, то я рад за тебя. Хоухуа, ты счастлива?”
Шан Цинхуа прочищает горло. “Да", - говорит он, и это не ложь.
Это похоже на свободное падение, ему хочется убежать, но это не похоже на ложь.
“Тогда я счастлив", - повторяет Ло Цзяхуй.
Шан Цинхуа в ответ сжимает ее руку. В знак благодарности.
“Я хотел бы встретиться с ним должным образом”, - решительно говорит Ло Цзяхуй. “Я

долго думал об этом: я думаю, что мне следует встретиться с ним, если он будет
присматривать за двумя моими самыми важными людьми. Хуа-Гэ может потратить
некоторое время на организацию встречи, но встреча должна состояться, если он
собирается стать частью нашей семьи”.
Она говорит это так, как будто запрещает Шан Цинхуа выходить замуж. Как будто, по
ее мнению, если что-то подобное происходит, то повелитель демонов женится, и у нее
не будет другого выхода. Шан Цинхуа на самом деле не знает, что делать с мысленным
образом Мобэй-Цзюня, сидящего за обеденным столом Ло Цзяхуя. Он думает, что у Лю
Цинге, вероятно, было бы свое мнение на этот счет. Ему, вероятно, следует выяснить,
какова сейчас позиция его дерьмовой, никчемной Системы в отношении того, что ему
разрешено рассказывать племяннику о своем демоническом наследии, потому что он
никогда не мог понять, как рассказать Лю Цинге, не сказав также Ло Бинхэ.
Теперь у них не так много времени, пока Бинге не узнает.
“Я организую встречу”, - обещает Шан Цинхуа. “Я, э-э, снова встречаюсь с ним
сегодня вечером”.
“Так что ты поговоришь с ним об этом сегодня вечером”.
“Я сделаю это. Я поговорю с ним.”
“Среди прочего", - говорит Ло Цзяхуй.
“Я ... ” - обрывает Шан Цинхуа, немного шокированный, в каком-то восторженном виде.

Его невестка слегка порозовела и больше не смотрит ему в глаза. “Ах, Цзяхуй! Это
то, о чем вы с Тингтингом и Ханом говорите на кухне вашего ресторана? Ваш муж знает
об этом? Может быть, мне стоит чаще спускаться и присоединиться к вам!”
Ло Цзяхуй с руганью ударяет его по плечу. “Я просто дразню", - говорит она. ”Может
быть, теперь мой шурин почувствует запоздалый вкус собственных шуток".
“О, нет, я об этом не думал”.
"Слишком поздно".
Шан Цинхуа, конечно, заставляет свою невестку пообещать пока никому не

рассказывать, и он снова обещает ей, что организует встречу между ней и Мобей-
Цзюнем как можно скорее. Он думает, что Мобэй-Цзюнь будет открыт для этой идеи! Эта
идея все еще более чем немного пугает, но теперь, когда Шан Цинхуа думает об этом,
у него на самом деле нет таких же веских причин считать ее ужасающей. Наиболее
вероятный худший результат, о котором он может думать прямо сейчас, - это то, что
Ло Цзяхую не нравится повелитель демонов.
В конце концов, Шан Цинхуа извиняется, ссылаясь на необходимость вернуться в секту.

“Цзяхуй, твои бедные работники, вероятно, поднимут мятеж, если ты оставишь их еще
ненадолго!” - говорит он, хотя сегодня в ресторане действительно неспешный вечер.
Ло Цзяхуй потворствует его оправданиям и обнимает его на прощание, говоря, чтобы он
передал это ее сыну.
Шангу Цинхуа все еще приходится отбиваться от какой-то работы, когда он

возвращается на пик Ань Дин, но в итоге он отклоняет большую ее часть и забирает
лишь небольшую ее часть в свой Дом отдыха. Его ученики действительно хорошо растут!
Он рад, что ему не удалось выгнать их все эти годы назад, потому что он не знает,
что бы он делал, если бы не мог свалить на них работу (свалить на кого-то другого).
Различные менеджеры и грузчики Пика Дин в наши дни находятся в довольно хорошей
форме, если он сам так говорит, хотя и не думает, что когда-нибудь сможет что-либо
сделать с неизбежными несчастными случаями, стихийными бедствиями и вспышками
гнева, которые все еще регулярно его преследуют.
У него есть ответы от Юэ Цинъюаня и Шэнь Цинцю, и он рассылает подтверждения им

обоим. Разбирая оставшиеся документы, он придумывает различные способы убедить Шэнь
Цинцю отказаться от своего основательно и по понятным причинам обоснованного
племянника. Он также ошибается в своей дерьмовой, никуда не годной Системе в
отношении того, что ему разрешено рассказывать Бинхе о будущем, пытаясь загнать это
в угол в виде прямого ответа и даже угрожая найти Несравненный Огурец, чтобы
побеспокоить свою Систему в поисках ответов.
Как он часто говорил себе за десятилетия своего переселения: да, он может застрять
в своей Системе, и это может быть одно из самых подлых и бесполезных существ, с
которыми он когда-либо был вынужден делиться жизненным опытом! Но! Это также
означает, что его Система застряла с ним. Это тоже застряло у него в голове! Он
тоже может пострадать за это!
Пока он занят составлением заговора вокруг заговора, за его спиной раздается гул
силы, прохладный свист и треск открывающегося портала, слабое, поднимающее волосы
предупреждение о демонической энергии. Шан Цинхуа заканчивает задумчиво постукивать
себя по лицу, смотрит на маячащую тень, стоящую позади него, и улыбается. Он вроде
как чувствует, что должен убежать, но сейчас уже слишком поздно для этого. Он
держался достаточно долго, чтобы сделать это слишком поздно для себя.
“Привет", - говорит он.

Мобэй-Цзюнь смотрит на него сверху вниз с выражением, которое, вероятно, показалось
бы холодным любому другому, но Шан Цинхуа больше не может принять его ни за что,
кроме любви. Шан Цинхуа откладывает свои бумаги в сторону и встает, готовый
поклониться, как обычно, ради традиции, если не чего другого, только для того,
чтобы Мобэй-Цзюнь поймал его раньше, чем он сможет.
- О, радость совершенно новых отношений! Когда я впервые сел писать это, я подумал:
"Я собираюсь сделать ТАК МНОГО сюжетных вещей в этой главе". И мои собственные руки
отвели меня в сторону и сказали: "Нет, ты напишешь Мошангский флирт, потому что они
счастливы и чувствуют себя как Брат и сестра". И я подумал: "Ну, с этим я не могу
спорить!"
- Так вот, э-э, вот почему Мобэй-Джун был таким шикарным в тот раз! Это несколько
иной взгляд на вторжение демонов на конференцию Альянса Бессмертных, которую я
создавал некоторое время, поскольку SVSSS (и PIDW) MBJ-злодейский персонаж, который
позже стал на стороне нашего (злодейского) главного героя, и я действительно не
хотел идти в этом направлении для этой фантастики. Мы не можем сделать следующую
конференцию Альянса Бессмертных слишком легкой для Шан Цинхуа! КВХ, приготовься
потенциально встретиться со своими демоническими родственниками!
- Шэнь Юань солгал, умолчав о том, что Глаз Плакальщика сказал ему о Шан Цинхуа.
"Этот человек винит себя за состояние мира. Он бы переделал все это, если бы мог. И
он может". Просто в связи с опасным количеством знаний и влияния SQH.
- Работы MXTX Remix 2021 были представлены в прошлые выходные, а создатели будут
представлены в ближайшие выходные. Анонимный автор (на данный момент) написал мне
прекрасный вымысел, вдохновленный моей ролью Демона SQH и Человека MBJ, с участием
Демона Лю Минъяна и Человека Ша Хуалинга! Это называется "демоны не пишут то, что
знают". Аноним, если вы читаете это, еще раз спасибо!
ПРАВКА: Спасибо, атаратах!
- 200 000 слов сейчас! Поздравляю меня!
- Пока! 😘💕❤️
Глава 28: Растущая семья

В которой Шан Цинхуа доверяет окружающим его людям.
Шан Цинхуа старается не волочить ноги. В конце концов, он не может назначить

встречу с лидером секты, а затем сбежать только потому, что чувствует, что его
сейчас стошнит! Что ж, он может. Он мог бы это сделать. Он вполне мог бы это
сделать, и это очень заманчиво. Но, к сожалению, это, вероятно, закончится тем, что
кто-то позвонит Му Цинфану, чтобы проверить, умер ли он, вместо того, чтобы Юэ
Цинъюань сказал: “Ах, ну, я все равно не хотел этой встречи. Двигаемся дальше”.
Шан Цинхуа любит, когда люди отменяют встречи, которые он не хотел проводить. Ему
действительно нравится, когда люди отменяют какие-либо встречи, потому что на самом
деле он никогда не хочет их проводить. По крайней мере, он любит каждую отмену,
если только не вспомнит - после того первоначального порыва облегчения - что ему
действительно, действительно нужно было провести эту встречу, на самом деле, и что
ему придется перенести ее как можно скорее. Ах, какой же придурок тот человек,
который вдруг отменил его тогда! Непростительно!
Он когда-нибудь на самом деле хотел встретиться с придурком, который поставляет им

пиломатериалы? Нет! Черт, нет! Ему все равно нужно встречаться с этим придурком,
чтобы на него не накричали мастера-строители Пика Дин? Да! Да, он знает!
“...Почему ты издаешь этот звук?” - категорично говорит Несравненный Огурец.
Шан Цинхуа смотрит на ученика пика Ань Дин, сопровождающего его на пик Цион Дин.
Несравненный огурец - Шэнь Юань - сегодня выглядит довольно нарядно! За исключением
коротких волос, которые только начинают отрастать, он очень похож на настоящего
ученика. То, как он смотрит на Шан Цинхуа, как будто он вдруг не слишком уверен, во
что ввязался, и вроде как хочет перейти на другую Вершину, очень похоже на многих
других личных учеников Шан Цинхуа.
“Ага, я издавал скулящий звук? Что ж, мой юный ученик, это потому, что... Я
действительно не хочу устраивать эту встречу. Будет так много неумолимых вопросов,
и у меня не так много ответов, которые я готов дать, так что это будет… очень…
очень... больно! Так больно! Но из этого ничего не выйдет!”
Шан Цинхуа - взрослый человек, важный взрослый, и иногда это означает, что он сам
себя загоняет в ловушку своих собственных обязанностей. Иногда это означает
сказать: “Ах, ну что ж, еще не так плохо”, - пока не станет слишком поздно убегать.
“В любом случае, о чем эта встреча?”
“Важные вещи повелителя пика”, - отвечает Шан Цинхуа, что он и сказал Линь
Вэньцзяо, когда она попыталась сунуть в это свой нос. Взглянув на своего товарища-
переселителя, Шан Цинхуа вздыхает. “Ах, братан, не делай мне такое лицо. Прямо
сейчас ты, наверное, хочешь по-настоящему выглядеть так, будто ни хрена ни о чем не
знаешь, понял?”
"...Отлично”.
Пик Цион Дин - красивое место. Каждая из вершин горной секты Цан Цюн имеет свою
собственную уникальную красоту, подобную этой. Пик Цин Цзин культивировал
непревзойденную задумчивую красоту, в то время как пик Ван Цзянь демонстрирует свои
острые линии мастерства, в то время как пик Бай Чжань обладает неукротимой
строгостью, и так далее, и так далее. Пик Цион Дин обладает неким почти
непринужденным, мирным величием-шепчущим богатством секты, которая была величайшей
в мире на протяжении многих поколений, - она намеренно в равной степени привлекает
и пугает.
Это редко приводит к тому, что Шан Цинхуа чувствует себя самозванцем! Это здорово!
Тот факт, что Шэнь Цинцю ждет их прямо за пределами офиса Юэ Цинъюаня,
действительно не помогает страху, который испытывает здесь Шан Цинхуа.
Ненавязчивая молодая женщина внимательно стоит рядом с сидящим Лордом Пика. Это
персонаж Фу Цян, один из любимых шицзе Бинхе на пике Цин Цзин, здесь, чтобы увести
Несравненный Огурец для беседы один на один о потенциальных отношениях другого
переселителя с Домом Омоложения. Или, может быть, дать ребенку урок по
восстановлению воспоминаний после травмы или что-то в этом роде! Шан Цинхуа точно
не знает, так как его не пригласили присутствовать.
“Шиди", - холодно приветствует Шэнь Цинцю.
” Приветствую тебя, Шэнь-Шисюн", - отвечает Шан Цинхуа, уже чувствуя себя потным,
но и странно кружащимся. Ему хочется подмигнуть, но он почти уверен, что это убьет
его. “Как ты? Ты очень хорошо выглядишь! Ага, как прошли те "другие встречи" на
днях? Встретиться с кем-нибудь? Хорошо провели время?”
Поверх своего элегантного веера Шэнь Цинцю сразу же бросает на него взгляд,
который, вероятно, мог бы убить меньшего человека - или, может быть, большего, как
у кого-то, у кого больше достоинства, стыда и чего-то еще, чем у Шан Цинхуа. Шан
Цинхуа не вздрагивает. Он предполагает, что встреча с Юэ Цинъюанем прошла хорошо! И
это здорово! Супер здорово! Если бы все пошло плохо, он почти уверен, что Шэнь
Цинцю сейчас даже не ступил бы на пик Цион Дин - или, по крайней мере, проецировал
бы “Я убью, чтобы выбраться отсюда, и я мысленно выбираю всех своих жертв”
достаточно сильно, чтобы отправить всех учеников и культиваторов Пика Цион Дин
прочь, как испуганных цыплят.
“Я не понимаю, что ты имеешь в виду”, - говорит Шэнь Цинцю, теперь уже совершенно
холодно. "Шан-Шиди, должно быть, снова уделял слишком много внимания глупым
сплетням”.
“Ах, конечно! Конечно! Моя ошибка, Шэнь-Шисюн. Пожалуйста, прости меня".
Шан Цинхуа затем смотрит на своего товарища-переселителя, чтобы снова представить

их, но обнаруживает, что Шэнь Юань делает очень странное выражение лица. Шэнь Юань
переводит взгляд с Шан Цинхуа на Шэнь Цинцю так, словно никогда их раньше не видел.
Его рот даже немного приоткрыт и все такое. Малышу требуется несколько секунд,
чтобы понять, что на него смотрят два лорда пика, и проглотить странное выражение
лица.
Шан Цинхуа прочищает горло. “Шэнь-Шисюн, ты помнишь моего ученика, Шэнь Юаня? Он
очень хорошо продвигается на Пике Дин!”
Его товарищ-переселитель поспешно произносит соответствующее приветствие. Шэнь

Цинцю не отвечает, только наклоняет голову, вместо этого окидывая взглядом Шэнь
Юаня, который стоит уморительно неподвижно, словно перед хищником, за исключением
того, как ребенок немного прищуривается, глядя на Повелителя пика Цин Цзин. Ha! Это
довольно бесстрашно слышать от кого-то, кто все еще так нервничает из-за человека,
который мог бы Гордиться самым известным злодеем-подонком Бессмертного Демона.
“Фу Цян", - наконец произносит Шэнь Цинцю. “Я проинструктировал Первого помощника

Ма выделить отдельную комнату для вашего обсуждения. Теперь ты можешь отвести туда
Ученика Шэня".
“Да, Сидзун”.
Другая ученица жестом приглашает Шэнь Юаня следовать за ней, и другой переселитель
поспешно подхватывает ее на это. Когда ученики исчезают, Шэнь Цинцю встает и, не
говоря ни слова, ведет Шан Цинхуа в кабинет Юэ Цинъюаня.
Шан Цинхуа предается пятисекундной фантазии о том, как он крутится на каблуках,

бежит по коридору, прыгает в первое открытое окно, которое он видит, и просто
видит, куда его ноги ведут оттуда, - прежде чем он резко вдыхает и заставляет себя
следовать за своим шисюном. Ах, может быть, здесь только он, но дверь лидера секты,
закрывающаяся за ним, кажется ему обреченной. Почему он должен был сказать, что
хотел бы снова встретиться и с Юэ Цинъюанем, и с Шэнь Цинцю, если это возможно?
Юэ Цинъюань приветствует его дружелюбно, как будто он искренне рад видеть Шан
Цинхуа и рад помочь. Шан Цинхуа приветствует мужчину таким же образом. Это мило!
Также кажется, что они оба притворяются, что последние несколько месяцев
неловкости, обиды и избегания никогда не было.
Все трое устраиваются на своих местах. Юэ Цинъюань настаивает на том, чтобы подать
им чай, что он делает небрежно и изящно, но у Шан Цинхуа возникает ощущение, что
мужчина очень, очень старается не быть странным из-за явно приятного присутствия
Шэнь Цинцю. На месте этого человека Шан Цинхуа наверняка подумал бы: “Не будь
странным. Не будь странным. Не будь странным”, - на самого себя. Большой братан
здесь напоминает Шан Цинхуа о человеке, который был благословлен присутствием
дикого зверя, и старый добрый Чжан Мэнь-Шисюн не хочет его отпугивать, а также не
хочет, чтобы ему оторвали лицо за какие-либо резкие движения.
“Молодец, братан”, - думает Шан Цинхуа, жалея, что его не было рядом, чтобы
засвидетельствовать этот разговор. Какой неожиданный рост характера! Какое развитие
отношений! Они только заставили его пройти через пару десятилетий дерьма и
абсолютно чертовски ужасающее обновление Мира из Системы, пока выясняли, как
исправить их дерьмо.
Он рад за них! Все еще очень зол, но счастлив. Он знал, что они смогут все уладить.
У них определенно не было гребаного оправдания тому, что они так долго ждали.
Юэ Цинъюань начинает с вопроса о миссии Шан Цинхуа, что имеет смысл.
“Ага, ну, на самом деле у меня плохие новости и новости похуже! По крайней мере, в
обоих есть немного хороших новостей, но, ах, в основном это плохие новости”, -
говорит Шан Цинхуа. “Миссия! Да, миссия! Это... менее плохие новости. Давайте
поднимемся наверх?”
Шан Цинхуа не объясняет деталей миссии - он не думает, что его шисюны будут слишком
впечатлены серьезным аспектом - просто им удалось найти секретный артефакт. Вместо
этого он объясняет, что они столкнулись с некоторыми культиваторами Дворцовой секты
Хуань Хуа после того, как ушли, и все потому, что кто-то (проклятый Лю-Шиди и его
героические наклонности) просто не оставил бы своих давних соперников, чтобы их
съели или что-то в этом роде. Шан Цинхуа признает то, что он обманул Хуань Хуа
Дворец секта культиваторов о том, почему они были в этом районе, изобретая
загадочные кражи изгоев культиваторы, так что если кто-нибудь спросит о том, что в
будущем, очень важно сказать: “мы предпочитаем не обсуждать этот вопрос в данное
время” и не скажут, “что ты говоришь?”
У Юэ Цинъюаня есть выражение “какого хрена ты так со мной поступаешь”, которое

лично Шан Цинхуа считает крайне лицемерным.
“Действительно! Считай, что тебе повезло, Большой Брат!” - думает Шан Цинхуа. “Я
тоже вполне мог бы солгать тебе об этом! Вместо этого я лгу только по недомолвке!
Сказать тебе это очень хорошо для меня, братан. Ты мог бы быть немного благодарен.”
”И какова ценность этого столь желанного предмета?" - проницательно спрашивает Шэнь

Цинцю.
“Ах, ну, кажется, это повышает уровень восприятия", - признает Шан Цинхуа. “Это
может быть полезно для того, чтобы узнать больше о моем таинственном новом ученике,
так как он сам мало что может рассказать нам о своей ситуации, и именно поэтому я
занялся этим. Я еще не выяснил степень особых способностей предмета, но я работаю
над этим!”
“Вы должны информировать нас о своих успехах”, - говорит Шэнь Цинцю.
“Ммм, конечно", - говорит Шан Цинхуа.
И в отчаянии смотрит на лидера своей секты, типа: “Братан, ты просто позволишь ему
говорить за тебя вот так? У вас здесь нет никакого вклада? Ты слишком ошеломлена
тем, что он говорит "мы"? Ах, вы, вероятно, сказали бы то же самое, но вы все еще в
целом гораздо более самодовольны, чем Шэнь Цинцю, и внезапно я испугался за свою
жизнь здесь”.
Большой брат все еще выглядит таким невпечатленным им.
“В любом случае! Настоящая причина, по которой я созвал эту встречу, это, ах,
худшие новости”, - говорит Шан Цинхуа, прежде чем Шэнь Цинцю решает выпотрошить
его, как рыбу, а Юэ Цинъюань просто протягивает мужчине нож. “Недавно я получил
предупреждение из очень, очень надежного источника о том, что несколько… очень
могущественные и очень важные повелители демонов недавно объединились, чтобы начать
объединенную - если не скоординированную, так как, вы знаете, конкурирующие демоны
- атаку на следующую конференцию Альянса Бессмертных. Они, ах - оказывается, им не
понравился первый, а потом последний глубоко их обидел. Кто бы мог подумать?”
Требуется все самообладание Шан Цинхуа, чтобы не выскочить из комнаты, в то время

как Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань смотрят на него. У него есть видения того, как его
атакуют сзади со стороны очень уважаемого лидера секты горы Цан Цюн и/или
достойного и элегантного Лорда пика Цин Цзин - если бы он попробовал эту чушь.
“Я, ах, я гарантирую, что это произойдет”, - продолжает Шан Цинхуа. “Я поклянусь
всем, чем ты захочешь! Кто-то должен сказать Храму Чжао Хуа, чтобы он отменил все
это”.
Системе это, конечно, не нравится, но Шан Цинхуа действительно хорошо умеет

игнорировать такие всплывающие окна. Он не упустил из виду тот факт, что это
обязательная миссия - что это обязательная миссия, большая, та, которую они все
ждали! Но каким бы он был практичным трусом, если бы, по крайней мере, не предложил
отменить строительство гигантской мишени?
Он должен быть в состоянии сказать “Мы же тебе говорили, брат” другим сектам позже,
когда все будет в огне. Он этого заслуживает.
“...Я понимаю, что храм Чжао Хуа уже начал подготовку участка ущелья Цзюе Ди”, -
наконец говорит Юэ Цинъюань с легким отчаянием. Шан Цинхуа мысленно переводит это
так: “Кто-то в храме Чжао Хуа собирается закатить нам истерику за это. У меня уже
начинает раскалываться голова, которая у меня скоро будет”.
“Я тоже это слышал", - говорит Шан Цинхуа. "Какой позор!”
“Они захотят увидеть существенные доказательства такого тревожного развития

событий".
“Ага, да, наверное".
“У тебя есть доказательства?” - категорически требует Шэнь Цинцю.
“Нет", - признается Шан Цинхуа. “Я даже не могу сказать вам, откуда я знаю, потому
что, ах, просто иметь эту информацию очень опасно - так как в этом замешаны очень
могущественные повелители демонов, а также очень злые - и я не хочу прерывать эту
линию связи. На самом деле, я был бы очень признателен, если бы никто даже не знал,
что это я тебе сказал! Но, ах, слово Цан Цюна имеет большой вес, не так ли? Это...
с чего начать?”
“...Смутное обещание, что на конференцию вторгнется значительная сила демонов?” -

холодно говорит Шэнь Цинцю. “С этого действительно стоит начать. Это все, что знает
Шанг-Шиди, или есть что-то еще, чем он предпочел бы не делиться?”
“Там есть… еще немного.”

Мобэй-Цзюнь рассказал ему, какие кланы демонов могут быть вовлечены - его
собственная семья, Клан Ша и клан Западного Короля Демонов, и это лишь некоторые из
них, - но это не распространяется на независимые группы, преследующие славу, и
странствующих воинов, которые могут вмешаться в последнюю секунду. Кто знает, какие
повелители демонов уйдут или будут свергнуты до этого? Кто знает, какие повелители
демонов присоединятся и приведут с собой еще больше монстров?
В любом случае! Перечисление последних повелителей демонов, которые могли бы

послать представителя или даже появиться сами, похоже, подталкивает Шэнь Цинцю и Юэ
Цинъюаня к тому, что “о, черт, это РЕАЛЬНО реально???” путь реализации.
Это действительно не так уж удивительно! Оба этих человека знают, что напряженность
между Человеческим и Демоническим Царствами сейчас-дерьмо. Они знают, что последние
две конференции Альянса Бессмертных были, со стороны многих людей, намеренным
“пошел ты” в общем направлении их древних врагов. Они знают, что участники
конференции возрожденного Бессмертного Альянса и раньше подвергались нападениям,
пусть и со стороны более независимых сторон, и что большего количества нападений
можно было только ожидать. Конференция Бессмертного Альянса должна была
состоятьсявозрожден из-за, вдобавок к некоторым грязным междоусобицам сект,
вторжения демонов, столь катастрофического, что оно отменило мероприятие на годы.
Все это неизбежно.
“Я знаю, что они, скорее всего, не отменят мероприятие!” - говорит Шан Цинхуа
скорбно и, возможно, тоже защищаясь. Ого, он быстро говорит, не так ли? “Кто-то
скажет: "Если бы храм Чжао Хуа претендовал на второе место, когда дело доходит до
формирования щитов, никто бы не посмел претендовать на первое место! Демоны даже не
смогут войти! "И кто-то скажет:" Мы не можем позволить этим демонам сделать из нас
трусов! Это позволит им победить! Мы должны противостоять им! Для меня не имеет
никакого значения, каких демонов я буду убивать!" И тогда кто-то со страхом скажет:
"На кого вместо этого нападут злые демоны, если мы уберем их цель?! Мы должны
объединиться, чтобы дать им отпор! " - и это хороший аргумент!
“И многие люди будут говорить: "Вы уверены в этом нападении?" на протяжении всего
пути! Ах, верно, и нас, конечно, обвинят в том, что мы пытаемся помешать другим
сектам получить какую-либо славу или деньги для себя! Итак, они будут спорить, а
затем проголосуют за это, и никто не захочет выглядеть трусом, так что все пойдет
своим чередом! Но в знак уважения к нашему предупреждению они скажут: "Ну, вы
можете уйти, если хотите, трусы. Любой, кто хочет, может отказаться, но мы будем
смеяться над ними за это". Но если мы просто уйдем с конференции, нас будут обижать
за то, что мы этого не сделалибольше, чтобы остановить это, когда все пойдет плохо.
И, ах, можем ли мы действительно просто не быть там для контроля ущерба - или
поддержки с моральной точки зрения, когда мы знаем, что в таком хаосе окажутся
неподготовленные невинные люди?”
Это не просто Система, которая не позволит Конференции Бессмертного Альянса не
состояться! Но, аааа, Шан Цинхуа все еще может мечтать о том, что им действительно
удастся убедить секту Храма Чжао Хуа и всех остальных отменить все это. Он может
мечтать!
У Юэ Цинъюаня такое страдальческое выражение лица, которое говорит: “Ты не

ошибаешься, но я бы хотел, чтобы это было так”. Этот парень знает, о чем говорит
Шан Цинхуа!
У Шэнь Цинцю есть такое выражение, которое говорит что-то вроде: “Я могу
критиковать точность вашей оценки только на том основании, что вы, возможно,
слишком высоко оцениваете наших коллег-культиваторов с точки зрения здравого смысла
и сотрудничества. Это меня безмерно раздражает".
“Вы вложили в это много мыслей", - наконец говорит Юэ Цинюань. “Вы получили эту
новость… когда именно… опять?”
“Ах, вчера утром?” Отвечает Шан Цинхуа.
” Находясь в постели с повелителем демонов", - он не вдается в подробности. Нет!

Не вдаваясь в подробности!
“Я знаю, что это не так - я постараюсь получить больше информации, но все еще
находятся на стадии планирования, и получить какую-либо информацию непросто!” -
говорит Шан Цинхуа, защищаясь. “Но, даже учитывая это, я подумал: "Ах, мои шисюны,
вероятно, захотят узнать прямо сейчас!" Кому-то нужно будет сказать Чжао Хуа, чтобы
он, по крайней мере, принял меры предосторожности?”
Юэ Цинъюань заметно приходит в себя и говорит: “Лучше узнать эти вещи как можно
скорее. Спасибо тебе, Цинхуа-Шиди, за это предупреждение”.
“Он очень хорошо разбирается в этих вещах”, - соглашается Шэнь Цинцю, но взгляд
мужчины похож на очень острую булавку, а Шан Цинхуа-всего лишь жалкое насекомое под
ней. ”Когда можно ожидать, что вы узнаете об этом больше?"
“Ах, мне придется связаться с… ах, некоторые люди, которых я знаю.”
Шан Цинхуа не хочет просить Мобэй-Цзюня подвергать себя опасности. Разве подобное
вмешательство в дела других повелителей демонов не противоречит его характеру? Он
на самом деле не социальное существо! Кроме того, Шан Цинхуа на самом деле не
знает, что нужно знать на данный момент! Различные вовлеченные кланы демонов,
вероятно, сейчас пытаются держать свои планы довольно близко к сердцу.
“Я думаю, мы должны, э-э, предупредить другие секты, особенно Чжао Хуа, о

возможности появления демонических шпионов?” - предлагает Шан Цинхуа. “Но тихо? Ах,
я действительно не знаю, как сообщить об этом другим сектам, не сообщив демонам,
что мы знаем?”
“Невыполнимая задача", - категорично говорит Шэнь Цинцю. “Однако, возможно, мы

могли бы позвонить Лидеру Секты Ву Вану и избранной группе других великих мастеров
в Храме Чжао Хуа, чтобы обсудить, как разумно обсуждать такие вещи. Мастер У Чэнь,
например, всегда очень мудро распределял свои слова".
“Это хорошая идея”, - говорит Шан Цинхуа, имея в виду именно это.
Мастер Ву Чен немного странник, поэтому он не всегда доступен, когда имеет дело с
сектой Храма Чжао Хуа, но старик великолепен! Он, блядь, почти не разговаривает! И
когда он говорит обстоятельно, обычно это делается для того, чтобы вежливо сообщить
людям, что они очень неправы, почему именно они очень неправы и почему они должны
немедленно прекратить делать то, что они делают совершенно неправильно. Это
действительно заставляет человека чувствовать, что он их слушает! Это также
заставляет человека чувствовать себя дерьмом.
“Я также... рассматривал преимущества уроков и между вершинами, чтобы поощрять как

сотрудничество, так и... навыки выживания", - говорит Шэнь Цинцю далее. ”Редко кто
становится мастером всех дисциплин - Двенадцать Вершин позволяют многим из нашей
секты стать специалистами, мастерами одного искусства, - но кажется неразумным не
овладеть основами стольких спасительных искусств, на которые способен".
“Разнообразие обучения может быть очень полезным", - немедленно соглашается Юэ

Цинъюань.
“Моя ученица, Фу Цян, за эти годы стала очень искусным медиком, хотя это было
сделано в надежде избежать посещения пика Цянь Цао после ее личных миссий. Главные
ученики Ань Дина, как я понимаю, стремились взять специальные уроки у Цянь Цао и
Сянь Шу и подружиться с ними, чтобы совершенствоваться".
“Ах, это объясняет, как Хунпэн шпионил за Несравненным Огурцом, когда маленький
братан все еще был в лапах Му Цинфана”, - думает Шан Цинхуа. “И, ах, Шэнь Бро, я не
знаю, как тебе это сказать, но Вэньцзяо ездит на пик Сиань Шу в основном для того,
чтобы любоваться красивыми девушками, особенно моей младшей невесткой”.
”Есть также пример самой разочаровывающей ученицы Ци-Симэй, которую регулярно
приходится оттаскивать от Бай Чжаня, но которая также, по-видимому, помогла
улучшить боевые способности своих коллег-учеников Сянь Шу".
"Ах, это один из способов заставить Ци Цинци позволить Ло Фанли и Лю Миньян

сражаться друг с другом, чтобы, надеюсь, измотать их обоих", - думает Шан Цинхуа.
“Даже если демоны не должны нападать, хотя только ограниченное число наших учеников
будет присутствовать на конференции Альянса Бессмертных, тем не менее было бы
полезно убедиться, что все ученики в секте хорошо подготовлены, чтобы оставаться в
живых до прибытия специалистов”,-заканчивает Шэнь Цинцю. “Шанг-Шиди, как один из
самых влиятельных членов нашей секты с хорошими связями, организацию такой
инициативы лучше всего оставить в ваших руках”.
“Чт -? Что ... нет, я ...
Шэнь Цинцю бросает на него взгляд.
Юэ Цинюань тоже сразу же бросает на него взгляд!
“...Это звучит очень разумно", - слабо говорит Шан Цинхуа.
Потому что ему не позволено разрыдаться и послать своего сисюна к черту.
Что, черт возьми, он должен на это сказать? Это хорошая идея! Это просто будет так
много работы! Слишком много работы! Му Цинфан одобрит, но также будет очень
недоволен, услышав, что ему приходится заставлять людей проводить резервные занятия
по оказанию первой помощи для всей секты или что-то в этом роде! Лю Цинге все еще
едва учит своих собственных учеников, а Шэнь Цинцю хочет натравить этого человека
на людей с мягких вершин?! Кто будет следить за этим беспорядком? Где это должно
произойти? Это наверняка будет логистический кошмар!
Кроме того, как, черт возьми, это исходит от Шэнь, блядь, Цинцю из всех людей?!
Юэ Цинъюань выглядит таким одобрительным, что у этого человека прямо сейчас могли
бы быть сердца вместо глаз. Это просто отвратительно! От него нет никакой надежды
на помощь. Шан Цинхуа действительно должен был ожесточить свое сердце и позволить
им обоим встретить трагический (но поэтический) конец, потому что теперь они
собираются объединиться только против него.
Встреча Шан Цинхуа с Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюанем-это одна из тех вещей, где
одновременно многое обсуждается и ничего по-настоящему не делается! Это
продолжается часами, пока один из помощников Юэ Цинюаня - у этого человека их по
меньшей мере шесть, и это самый младший, подросток, которого Шэнь Цинцю бросил в
лидера их секты после Дома Омоложения - не постучит в дверь, чтобы доставить какую-
то корреспонденцию.
Юэ Цинъюань должен отправиться на встречу с лидерами секты Храма Чжао Хуа. Шэнь
Цинцю, по-видимому, собирается пойти посмотреть, сможет ли он подтвердить
информацию Шан Цинхуа и провести некоторый анализ текущей политики демонов, чтобы
понять, как секты могут ослабить этот зарождающийся демонический союз. Шан Цинхуа
должен пойти поискать дополнительную информацию - он не такой, он знает по
пристальному взгляду Шэнь Цинцю, сорвавшийся с крючка, когда дело доходит до
объяснения того, как черт его знает, что он знает, а также что случилось с тем
артефактом, который он украл, - а также выяснить логистику совместных уроков, чтобы
он мог сделать большую презентацию об этом на следующей встрече повелителей пика.
“Спасибо за это, братан!” - думает Шан Цинхуа. "И еще, пошел ты на хрен!”
В любом случае, к тому времени, когда Шан Цинхуа выпустят обратно в дикую природу,
уже наступит закат.
Разговор Несравненного Огурца с учеником Шэнь Цинцю давно закончился, но, по-
видимому, его товарищ-переселитель не просто ушел после этого. Самый молодой
помощник Юэ Цинъюаня перехватывает, чтобы вежливо указать Шан Цинхуа на их
приемную. Шэнь Юань спит в кресле, на коленях у него лежит одно из открытых
руководств по культивированию. Судя по его позе, Шан Цинхуа догадается, что ребенок
пытался заняться какой-то медитацией и случайно задремал.
Иногда это случается с лучшими из них. Или, по крайней мере, так происходит с Шан
Цинхуа.
“Ах, я же говорил тебе не ждать меня. Давай, братан, я не хочу тащить тебя
обратно,” говорит Шан Цинхуа, толкая ребенка, чтобы тот проснулся. “Ты слишком
большой для этого. Мой племянник в наши дни слишком велик для этого. Просто потому,
что это вызвало бы у меня ностальгию - и просто потому, что я могу - не значит, что
я хочу таскать тебя повсюду, как мешок с овощами”.
Шэнь Юань мутно щурится на него, лицо его сморщено, а затем поспешно встает. Шан
Цинхуа великодушно быстро успокаивает малыша, прежде чем отступить, чтобы его
товарищ-переселитель не упал лицом вниз.
“Я не думал, что ты будешь так долго”, - говорит Шэнь Юань, защищаясь.
“Я говорил тебе, что это было серьезное дело повелителя пика”, - отвечает Шан
Цинхуа, когда они вдвоем направляются обратно к пику Дин вместе. “Тебе следовало
оставить меня здесь и вернуться к работе над своим воспитанием с учителями. Вам
нужно воспользоваться этим бесплатным золотым ядром, а также убедиться, что вы не
допускаете отклонения ци”.
Шэнь Юань закатывает глаза. “Это один пропущенный день. Вряд ли я когда-нибудь
стану таким же хорошим культиватором, как Лю Цинге. Что это за "серьезное дело
лорда пика", которое заняло так много времени? Это как-то связано с заданием?”
“Я тебе не говорю”.
"Ты сказал ... ”
“Я не говорю тебе здесь”, - устало поправляет Шан Цинхуа, потому что они все еще
слишком близко к пику Цион Дин. “И еще, братан, что? Ты не можешь противостоять Лю
Цинге. Он Лю Цинге. Если он-эталон, то я тоже не настоящий культиватор, и,
вероятно, никто не находится на Пике Дин. Тоже? Большая часть секты! Фанли начала
заниматься земледелием меньше семи лет назад, ты знаешь, и люди начинают называть
ее богиней войны.”
Конечно, у его младшей невестки был усилитель от этого восстанавливающего молодость

растения, которое может быть одним из величайших лекарств и бонусов Пути Гордого
Бессмертного Демона, за исключением всего “это смертельная ловушка, если ты не
знаешь секрета"! Это должно было снова превратить этот живой труп, Старшую Леди Ся,
в молодую, красивую и могущественную, как Небесный Демон! Но у Несравненного Огурца
здесь есть свой таинственный усилитель, поэтому Шан Цинхуа не хочет давать ребенку
возможность выкручиваться из-за этого спора.
“...Я просто хочу знать, какова ваша следующая миссия”, - настаивает Шэнь Юань
после недолгой прогулки в тишине. “Поскольку "Границы, которые нельзя пересечь",
быстро уходят в никуда, и мы только что завершили эту совместную миссию. Если ваша
встреча была действительно важной, то, скорее всего, она как-то связана с сюжетом.
Это так, не так ли?”
Шан Цинхуа вздыхает. ”Речь шла о конференции Альянса Бессмертных".
Глаза его товарища-переселителя расширяются. "Но это не для ... ”
“Они должны быть спланированы на годы вперед, ты же знаешь! Это нелегко! Аааа,
знаешь, я на самом деле немного рад, что это не за наш счет? Как главный ведущий, я
имею в виду. Я бы не хотел делать это снова, особенно с этим.”
"Это тот самый, где ... ”
"да."
"Что ты пытаешься ст ... ”
"да."
“Это будет с-?”
“Я не думаю, что власть имущие позволят его отменить”, - перебивает Шан Цинхуа. “И
нет, я не собираюсь рассказывать вам, что я запланировал на это, потому что я не
знаю, как это произойдет. Я работаю над этим. Тебе просто придется набраться
терпения и заняться самосовершенствованием. Иди и стань следующим Лю Цинге, братан!
Я верю в тебя. Тебе нужен, по крайней мере, твой собственный меч - и я не отправлю
тебя в эти дерьмовые пещеры, пока не буду уверен, что ты выйдешь из них целым и
невредимым, с бесплатным подарком или без бесплатного подарка.”
Шэнь Юань замолкает, хмуро глядя на него. Ах, какой обиженный взгляд.
“Я уже упоминал об этом? Многое из этого опыта на самом деле просто… спешу
подождать", - напоминает Шан Цинхуа своему коллеге-переселителю. “Ты уже попробовал
немного этого, пока чинил свой бесплатный подарок. Культивируй, культивируй,
культивируй, иногда получай сообщение от Системы, может быть, получишь миссию,
которая заставляет тебя желать, чтобы ты никогда не получал миссию, а затем
возвращайся к культивированию, культивированию, культивированию”.
"...Я не хочу культивировать в течение сорока или пятидесяти лет”.

“Ага, мы могли бы оказаться в одном из тех веб-романов, где люди регулярно
исчезают, чтобы культивировать в течение тысяч лет, братан. Прошло всего два года
или около того.”
Шэнь Юань бормочет что-то очень похожее на “Я не хочу заниматься

самосовершенствованием в течение двух лет”. Шан Цинхуа размышляет о том, что два
года, вероятно, кажутся многовато для того, кто даже не застрял в этом мире на
полгода.
Ах, нетерпение юности!
Шан Цинхуа немного устал от этого окольного разговора и решает вытащить большие
пушки: этому его научила его чрезвычайно могущественная невестка, которая без
особых усилий победила их местного бога войны. Он лично знает эффективность этой
техники, потому что Ло Цзяхуй много раз использовал ее, чтобы победить его. Он
делает самое озабоченное лицо, какое у него есть.
” Шэнь Юань", - серьезно говорит он, глядя парню прямо в глаза. “Я здесь не шучу
насчет того, чтобы не бросать заниматься самосовершенствованием. Это не всегда
будет весело - большую часть времени это будет довольно неловко и немного
болезненно. Братан, я был взрослым, застрявшим в подростковом теле, и мне регулярно
вручали мою задницу настоящие подростки. Это было ужасно. Но мне действительно
нужно, чтобы ты продолжал это делать, даже если ты не станешь следующим богом
войны, готовым бросить вызов главному герою, потому что я не хочу, чтобы ты умер.
Этот дерьмовый мир небезопасен. И если ты хочешь участвовать в этих миссиях, то мне
нужно, чтобы ты был в состоянии нести себя, иначе нас обоих растопчет какой-нибудь
операционный монстр, вышедший из продвинутой главы раньше, вместо того, чтобы что-
то исправить здесь".
Шэнь Юань с трудом встречается с ним взглядом. Он продолжает пытаться заставить

себя посмотреть на Шан Цинхуа, а затем автоматически снова отводит взгляд.
Шан Цинхуа использует еще один из чрезвычайно мощных приемов своей невестки: он
протягивает руку и кладет ее на плечо ребенка. “Я расскажу тебе кое-что, когда мне
будет что тебе рассказать и когда я смогу это тебе рассказать. Вы были очень
полезны, мне понадобится ваша помощь в будущем, но мне нужно, чтобы вы тоже были
немного терпеливы прямо сейчас".
Шэнь Юань кивает. “...Хорошо”.
Шан Цинхуа сжимает плечо своего товарища-переселителя, а затем отпускает.

“Спасибо", - говорит он. “Хотя, признаюсь, тебе придется иногда напоминать мне о
некоторых вещах! Я слишком занят для своего же блага! Напомни мне, но не торопи
меня, а? Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю просто дали мне так много дополнительной работы
на этой дерьмовой конференции. Ах, нет, не спрашивай меня. Мы сейчас слишком близки
к Развязке.”
Когда Шан Цинхуа, наконец, рассказывает своему коллеге-переселителю о новой миссии,

Шэнь Юань, кажется, немного не в восторге! В конце концов, он уже знал о вторжении
демонов, хотя, по крайней мере, кажется, справедливо встревожен его возросшими
масштабами. Шан Цинхуа шутит о том, что у его товарища-переселителя есть
дополнительная мотивация для продолжения его совершенствования, и в то же время
зарабатывает ему очень живой взгляд!
Что касается того разговора с учеником Шэнь Цинцю (когда Шан Цинхуа не забывает
спросить об этом), насколько может судить Шэнь Юань, у них нет ничего общего, кроме
нескольких слабых шрамов. В то время как шрамы Шэнь Юаня находятся на его груди и
животе - одна из подсказок, подталкивающих Му Цинфана к теории “перенесенной и/или
искусственно сконструированной системы культивирования”, - шрамы этого персонажа Фу
Цян, по-видимому, находятся на ее руках, особенно на запястьях.
Несравненный Огурец очень уверен, что скажет Шан Цинхуа, что никто не снимал
одежду, чтобы показать эти шрамы. Это довольно забавно.
Более серьезно, Шэнь Юань говорит, что молодая женщина сказала, что ее шрамы не
были нанесены ей самой. Ужасная хозяйка места, где раньше был Фу Цян - госпожа Ху
из Дома Омоложения, Шан Цинхуа, - по-видимому, интересовалась тем, что их
демонические артефакты делают с ци их жертв и любыми частично культивированными
ядрами. Шэнь Юань очень неловко передает небрежное и в то же время резкое описание
молодой женщины о том, что ее хозяйка хочет получить “все до последней капли
пользы”.
Фу Цян, по-видимому, в детстве прошла очень, очень незначительную подготовку по

культивированию от своей матери. Это в сочетании с восстановлением молодости-вот
почему она привлекла внимание Шэнь Цинцю, предполагает Шан Цинхуа. Однако, в
отличие от Шэнь Юаня, она должна была должным образом развить свое собственное
золотое ядро, достигнув горной секты Цан Цюн.
“Ничто из того, о чем она говорила, не показалось мне знакомым”, - говорит Шэнь
Юань голосом человека, пытающегося не казаться несчастным. “Я все еще ничего не
помню. Я бы хотел, чтобы у меня не было этой странной предыстории".
“Ага, да", - виновато говорит Шан Цинхуа. “Я тоже”.

"Шифууууу, что ты наделал?” Чэнь Сюань скулит, когда изо дня в день с пика Дин
берет на себя логистику организации уроков между Пиками.
Прошло более двух недель с момента его встречи с Юэ Цинъюанем и Шэнь Цинцю. Встреча
лорда пика приходила и уходила. Это дерьмо происходит потому, что так сказал Шэнь
Цинцю, и Юэ Цинъюань бросился бы со скалы, если бы этот человек сказал ему об этом.
Когда Шан Цинхуа рассказал своим личным ученикам об этой инициативе, все они
скорчили рожи, ранее невидимые человечеству. Линь Вэньцзяо даже пыталась уйти из
секты, но Шан Цинхуа просто посмеялся над ней. В настоящее время слухи
распространяются среди культиваторов пика Дин (и за его пределами), и Шан Цинхуа
бесстыдно сказал первому человеку, который спросил об этом, что он не знал, о чем,
черт возьми, они говорили.
“Шифу, это что, наказание? Это наказание для нас или для вас и, следовательно, для
нас тоже?” - спрашивает Линь Вэньцзяо. “Шифу, кто в этом виноват? Шифу, если ты не
дашь мне обвинить кого-то другого, тогда я обвиню тебя.”
” Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань", - говорит Шан Цинхуа, просматривая бумаги, которые она
только что передала ему, с описанием всех культиваторов Горной секты Цан Цюн.
К сожалению, ему нужно знать, сколько учеников этого поколения находится на каждой
вершине, культиваторы предыдущих поколений находятся на каждой вершине, а также
количество культиваторов, которые находятся в состоянии выздоровления, в уединении,
на миссиях, в отпуске, по сути, уехали в страну и назначены помогать другим сектам
или охранять различные аванпосты, и так далее и тому подобное. Срань господня, это
же куча народу! Слишком много людей! Шан Цинхуа никогда по-настоящему не нравилось
видеть это пугающее и неудобное количество NPC.
"Да-Ге, мне нужна услуга!”
“Нет", - автоматически отвечает Шан Цинхуа.
“Спасибо, Да-Ге! Я знал, что мы можем на тебя рассчитывать!”
"...’Мы’?”
Шан Цинхуа поднимает глаза и видит в дверях свою младшую невестку, обнимающую за
руку Несравненного Огурца. Пэн Хунпэн, который явно собирался стать сыновним
учеником, защищая своего нового незваного гостя, падает обратно на свое место перед
лицом проигранного дела. Чэнь Сюань просто машет самой маленькой шиди Пика Ань Дин,
которая неловко поднимает руку в ответ.
“А,” говорит Шан Цинхуа. “...В чем твоя услуга?”
Ло Фаньли отпускает Шэнь Юаня и загоняет Шан Цинхуа обратно в свой кабинет. “В этом
нет ничего особенного! Мне просто нужно, чтобы ты кое о чем поговорил с Шен-Шибо!”
«что?»
Шан Цинхуа избегал оставаться наедине с Шэнь Цинцю! Мужчина продолжает смотреть на
него так, словно обдумывает, как лучше всего содрать с него кожу! Это страшно!
С чем - то похожим на уединение - Шэнь Юань безжалостно ушел к помощникам Шан

Цинхуа в другой комнате-Ло Фанли говорит: “Итак, я знаю, что Бинхэ наказан, потому
что он был глуп в чем-то. Эр-Ге сказал мне не придираться к этому и не беспокоить
Шен-Шибо по этому поводу, потому что ты так сказал. Но ты можешь уговорить Шэнь-
Шибо отпустить Бинхе на некоторое обучение на Бай Чжане, чтобы он больше не делал
глупостей?”
Шан Цинхуа моргает, глядя на свою младшую невестку. Какая забота о ее племяннике!
Ло Цзяхуй был бы так рад! Как и Лю Цинге! Шан Цинхуа полностью дал бы разрешение на
подобные вещи, если бы это не означало пересечение границы Шэнь Цинцю!
“Ага, я не знаю. Почему у тебя тоже есть мой ученик?”
“Он сказал, что тоже хочет стать лучше в бою”, - говорит Фанли, как будто не может
поверить, что ей приходится объясняться. “И он мне нравится! Он много знает о
монстрах! И пусть никто не говорит, что лучшая тетушка Бинхе никогда не делает ему
ничего хорошего!”
«что?»
“Бинге он тоже нравится", - радостно говорит Фанли. ” Я собираюсь так сильно его
дразнить".
Шан Цинхуа чувствует, что он либо на двадцать лет старше для этого разговора, либо
у него нет нужных ушей и мозга, чтобы вообще это понять. "А... что?”
“Я поговорил с ним после его миссии - не волнуйтесь, я не беспокоил Шен-Шибо или

что - то в этом роде, я прокрался, - но все, что Бинхе хотел знать, как прошла моя
миссия с "Шен-Шиди". Он так ревновал к нашей миссии, ты знаешь, но я не была
уверена, почему до сих пор. Он тоже несколько раз посещал " Шэнь-Шиди’ на Цянь Цао,
верно? Я хочу это проверить. Кроме того, Да-Ге, разве ты не хочешь, чтобы я
проследил, чтобы этих двоих не убили?”
Шан Цинхуа не может ответить на вопрос прямо сейчас! Оставьте сообщение!
Он слишком занят воспроизведением всех случаев, когда он видел, как его племянник и
его коллега-переселитель взаимодействовали. Бинхэ действительно спрашивал о Шэнь
Юане каждый раз, когда они с Шан Цинхуа разговаривали, в то время как другой
переселитель был на Цянь Цао и после того, как он пришел в Ань Дин, но… Шан Цинхуа
просто подумал, что его племянник был вежлив и любопытен? Несравненный огурец
выделяется! Бинхе не вел себя по этому поводу слишком странно!
Ло Бинхэ должен быть главным героем-жеребцом с 600 женами!
Хотя… Племянник Шан Цинхуа никогда по-настоящему не проявлял никакого интереса к

такого рода вещам. Чему Шан Цинхуа был очень рад! Он не хочет иметь 600 племянниц в
законе! Он также не хочет этого для своего племянника!
Главный герой гарема Гордого Бессмертного Пути Демона был в основном змеиной ямой
драмы, отчаяния и разлагающихся фантазий. Для всех, кто мог читать между строк
пустой папапы, чтобы увидеть, как Самолет Летит в Небо, трагическую историю обиды и
мести, было бы неточно сказать, что тиранический, сломленный главный герой был
похож на черную дыру, затягивающую всех остальных на орбиту вокруг этого человека,
который никого по-настоящему не мог любить! Вы можете вытащить почерневшего
главного героя из Вечной Бездны, но вы не можете вытащить эту бездну из
почерневшего главного героя, верно?
Настоящий Ло Бинхэ не брал жен, потому что был влюблен. Он брал жен, потому что
мог! Потому что они были прекрасны, или могущественны, или полезны! Потому что он
жалел их! Потому что ему нравилось быть их спасителем! Потому что он не хотел,
чтобы они были у кого-то еще! Потому что ему нравилось быть объектом зависти,
желания и любви! Потому что этого от него ожидали, как от человека, которым хотели
быть все читатели, у которого должно было быть все, о чем только может мечтать
мужчина!
“...Ах, здесь есть... некоторые последствия”,-осознает Самолет, Устремляющийся В

Небо, вспоминая, насколько нерешительной была большая часть этой гаремной ерунды.
“Может быть, согнутый человек случайно написал своего рода согнутого главного
героя? Кто знает?”
“Da-Ge?” - говорит Фанли. “Да-Ге, разве ты не знал?”
"...Нет?” - говорит Шан Цинхуа.
Его младшая невестка выглядит такой равнодушной к нему. “Ребенок не останется

маленьким навсегда, Да-Ге”, - ругает она. “Такого рода вещи должны были произойти
рано или поздно".
Конечно! Но Шан Цинхуа в конце концов ожидал, что его племянник в конце концов
скажет ему, что Нин Иньин была довольно милой или что-то в этом роде, если уж на то
пошло! Отношения Бинхе с Лю Минянем, похоже, похожи на “того друга детства, который
сварил со мной” волшебное зелье "на кухне моей матери в рамках игры, но нас обоих
вырвало в саду моего соседа, и мы оба отчаянно желаем, чтобы члены нашей семьи
перестали воспитывать", поэтому романтика кажется неуместной. Он даже задавался
вопросом, решил ли его племянник полностью посвятить себя его воспитанию.
Первоначальный проект Ло Бинхэ должен был закончиться в полном одиночестве и
несчастье, так что полный отказ от жен не казался слишком возмутительным!
” Если это правда - если - если это окажется правдой, если это так - не пытайся
смутить их этим",-решает Шан Цинхуа, возвращаясь к тому, что, по его мнению, могла
бы сказать его старшая невестка. Когда вы сомневаетесь, что сделал бы Ло Цзяхуй? Он
не может думать об этом прямо сейчас, поэтому он просто обойдет эти мысли и
проигнорирует их. “Знаешь, ты можешь сделать их отношения странными и неудобными,
когда им обоим действительно нужно больше друзей. Особенно этот Шэнь Юань. Я не
уверен, что у него еще есть что-то из этого".
Фанли недовольно морщит лицо.
“В любом случае! К наказанию Бинхе нельзя относиться легкомысленно. Я никак не могу

вытащить его с пика Цин Цзин на специальную тренировку на пике Лю Цинге прямо
сейчас. Почему ты думаешь, что я мог бы уговорить Шэнь Цинцю сделать это?”
” Если кто и может, так это ты, Да-Ге", - говорит Фанли, пожимая плечами.
“Не будь польщен. Не будь польщен”, - думает Шан Цинхуа. “Это трюк, братан”.
"Ну...”
Фанли оживляется. “Ну и что?”
Шан Цинхуа садится за свой стол и строчит письмо. “Кому-то пришла в голову умная
идея попробовать специальные уроки выживания и командной работы между вершинами.
Передайте это Шэнь Цинцю через ученика по имени Фу Цян и скажите ей, что вы
надеетесь наблюдать или помогать в обучении Цин Цзин Пика, чтобы вы и Шэнь Юань
могли сообщить мне о различиях между обучением Ань Дин, Бай Чжань, Сянь Шу и Цин
Цзин. Скажи, что ты здесь, чтобы выяснить, как прошел бы общий урок ... ”
“Плохо”.
"...и...”
”Просто зажечь пик Цин Цзин в огне было бы быстрее".
“ ... и как вы думаете, может ли человек сделать так, чтобы все прошло не так
плохо”, - говорит Шан Цинхуа, хотя это отдаленная и маловероятная надежда. Было бы
быстрее просто поджечь секту. “Этот Фу Цян, вероятно, твой лучший способ добиться
того, чтобы что-нибудь случилось. Если вы не можете вытащить Бинхэ из Цин Цзина
прямо сейчас, может быть, вы двое сможете получить приглашение в Цин Цзин во имя
исследований. Не порти мне все это".
Фанли вздыхает и принимает письмо. "Я думаю, что могу оказать тебе эту услугу, Да-
Ге, только один раз, но ты должен мне за это”.
“Ага, спасибо, что не заставляешь меня умолять", - сухо говорит Шан Цинхуа.
Шан Цинхуа прогоняет свою младшую невестку из своего офиса, снова напоминая ей,
чтобы она ничего не делала, чтобы ей запретили посещать пик Цин Цзин. Она бодро
заверяет его, что если что-то пойдет не так, она обязательно скажет Шэнь Цинцю, что
Шан Цинхуа велел ей это сделать. Шан Цинхуа говорит ей, что есть более простые
способы организовать его смерть.
"Хотя, ага, я не могу припомнить, чтобы Шэнь-Шисюн когда-нибудь по-настоящему не
злился на меня, а я еще не умер. Иногда мне приходилось говорить очень быстро, но я
выжил! А теперь уходи.”
Когда Шан Цинхуа поднимает глаза, все его ученики смотрят на него. Все они выглядят
удивленными, за исключением Шэнь Юаня, который выглядит смущенным. Шан Цинхуа мог
бы догадаться, что кто-то пошутил, но это кажется неправильным.
«что?»
“...Шифу, как давно ты знаешь Шен-Сибо?” - спрашивает Чэнь Сюань.
“С тех пор, как мы были учениками? Ах, я думаю, он возненавидел меня с первого
взгляда.”
“Но теперь вы близки?” - выпаливает Линь Вэньцзяо.
“Кло эр", - осторожно соглашается Шан Цинхуа. Ему кажется, что прямо сейчас вокруг
него вынюхивают падальщики, но он не знает, чем именно они здесь пахнут. “Ага, не
думайте, что кто-то из вас может просить меня об одолжениях, связанных с Шэнь Цинцю
или Пиком Цин Цзин тоже! Этого не может быть! Ученик Ло, Шэнь, убирайтесь отсюда,
пока вы не подали моим ученикам еще какие-нибудь странные идеи”.
Ло Фанли снова обнимает Шэнь Юаня за плечи. "Пока, Да-Ге!”
“Если тебя забанят в Цин Цзин, тебя тоже забанят в Ань Дин!” Шан Цинхуа кричит ей
вслед, когда она уводит его товарища-переселителя. Покачав головой, он проверяет
свиток в своей руке, прежде чем отправить его на доставку. “Ван Цинцзе будет так
строг в этом вопросе, я знаю это, поэтому попросите его составить список условий и
положений, чтобы сохранить аскетическое образование его учеников сейчас, чтобы мы
могли выбрать, на какие из них наложить вето Юэ Цинъюань. Сделай это быстро! Я хочу
сделать много работы, чтобы хоть раз в жизни провести свободный вечер! У меня есть
планы! Чэнь Сюань, сходи к Ци Цинци и ... ”
Свиток, который должен был быть аккуратно пойман Пэн Хунпэном, с грохотом падает на
пол. Шан Цинхуа смотрит на своего главного ученика, который тупо смотрит на него,
прежде чем явно осознает, что только что произошло, а затем ныряет за свитком.
“Извини, Шифу, не мог бы ты… повторить все это?”
“Ты что, заболел или что-то в этом роде?” Шан Цинхуа требует прямо. Он не помнит,
чтобы Ученические Пятна когда-либо были такими неуклюжими, даже будучи младшим.
"нет! Нет, я просто... отвлекся.”
"...Чем?”
"Клянусь Ло-Симэем, который так блистает перед Шен-Шиди!” Линь Вэньцзяо замолкает.
“Это немного удивительно, Шифу! Мы просто не ожидали, что они так поладят!”
Шан Цинхуа не понимает, что в этом такого удивительного. Может быть, это выглядит
иначе с точки зрения людей, которые не являются переселителями?
“Это действительно заставляет нас задуматься о том, что произошло во время этой
миссии!” Намекает Чэнь Сюань.
“Ах, продолжай гадать!”
Шан Цинхуа отчаянно нуждается в свободном вечере, потому что сегодня тот день,
когда его невестка встречает его… его… его Мобей-Джун? Да, его Мобей-Джун. Как бы
он ни старался быть занятым в тот день, наваливаясь на работу, он не может
остановить панику, назревающую в глубине его сознания. Он хочет, чтобы все прошло
хорошо! Ему нужно, чтобы все прошло хорошо!
К тому времени, когда Мобэй-Цзюнь появляется в своем Доме отдыха, Шан Цинхуа
немного на грани! Честно говоря, он как бы с краю, свисает с очень тонкой ветки
прямо под краем обрыва, и эта тонкая ветка издает очень тревожные звуки! Конечно,
по крайней мере, повелитель демонов не опаздывает, но Шан Цинхуа внезапно
вспоминает, как устрашающе выглядит Мобэй-Цзюнь! Кроме того, он прибрался в своем
доме и знает, что его невестка знает, что он иногда бывает неряхой, но он так
уверен, что она все равно будет осуждать его работу по уборке! Что, если она
обвинит в этом Мобей-Джуна? (Она была бы права, если бы немного винила его! Этот
человек тоже иногда бывает ленивым и неряшливым! Он избалован!)
Прохладная рука на бедре Шан Цинхуа мешает ему ходить кругами, переставляя
непослушные подушки и оскорбляя столы. Шан Цинхуа смотрит на Мобэй-Цзюня, который
двигает рукой туда, где шея Шан Цинхуа встречается с плечом.
” Прекрати",-говорит Мобэй-Цзюнь.
“Ах, прости, мой король! Я просто… Я хочу произвести здесь хорошее первое - второе
впечатление!” Шан Цинхуа снова оглядывает наряд Мобэй-Цзюня, который хорош, но не
показной или что-то в этом роде, потому что невестка Шан Цинхуа определенно не
впечатлена простым богатством. Шан Цинхуа беспомощно делает шаг вперед, чтобы
поправить воротник мужчины. “Не то чтобы я думал, что ты не произведешь хорошего
впечатления! Мой король очень впечатляет и вежлив, когда хочет быть таким! Ах,
извините, я имел в виду, ах ... просто ... различия между людьми и ... ”
Мобэй-Цзюнь допускает такой уход. ”Я понимаю важность семьи".
“Это не просто семья!” Шан Цинхуа возражает. "Семья - это просто ... это кровь, и
что это значит? Ничего! Это не мешает людям быть... быть... эгоистичными и
ненавистными и говорить "уважай старших", когда они на самом деле ни хрена не
сделали, чтобы заслужить чье-либо сыновнее, блядь, благочестие. Ах, ты знаешь, что
я имею в виду!”
” Да",-говорит Мобэй-Цзюнь.
”А". Шан Цинхуа вспоминает соответствующую предысторию на секунду позже, чем

следовало, но Мобэй-Цзюнь смотрит на него сверху вниз без видимого гнева. “прости”.
Мобэй-Джун хмурится. “В этом нет необходимости”.
“Это просто… Цзяхуй-это… это не должно было быть так для нас? Я бы просто помог ей
добраться до безопасного места и оставил ее жить своей жизнью без меня, но она не
позволила этому случиться, хотя ее семья тоже не была хорошей, так зачем ей нужна
другая?” Шан Цинхуа пытается объяснить. “Она выбрала меня? Она присматривала за
мной. Она помогла мне понять многое. Хотя она, вероятно, могла бы выбрать кого-
нибудь другого. Я действительно не знаю, где бы я был сейчас, если бы она этого не
сделала? Ах, наверное… никогда ни с кем не разговаривал и никому не доверял? Ты
помнишь, как все было раньше.”
"да."
“Мне никогда по-настоящему не нравилась ни одна из сестер, которые у меня были
раньше”, - признается Шан Цинхуа. “Ах, но я им тоже не нравился, так что это
сработало. В любом случае! Для меня... важно, чтобы все получилось сейчас, потому
что...”
“Я не хочу выбирать", - не говорит Шан Цинхуа.
Вместо этого он прочищает горло.
“Цинхуа”.
Шан Цинхуа заставляет себя оторвать взгляд от своих рук, лежащих на воротнике
Мобэй-Цзюня.
” Я рад, что у тебя не было кого-то, кому можно доверять", - говорит Мобэй-Цзюнь,
хотя звучит так, будто это требует усилий. “Твоей сестре нечего меня бояться”.
Мобэй-Цзюнь уже дал это обещание, но приятно услышать его снова.
“Благодарю тебя, мой король. Я, э - э ... я должен пойти и забрать ее сейчас”.
Лю Цинге уже уехал на другую миссию - короткую ночную, чтобы компенсировать побег с
Шан Цинхуа; он вернется через день после отъезда, - так что Шан Цинхуа может
украсть свою сестру на пик Дин, чтобы встретиться с повелителем демонов. Ло Цзяхуй,
по какой-то причине, приносит еду, чтобы сделать ее полноценной едой. Еда,
настаивала она, когда сказала ему, что будет этим заниматься, очень важна, когда
знакомишься с кем-то. Кроме того, она, очевидно, не доверяет Шан Цинхуа готовить.
Что Шан Цинхуа может сказать о второй личной встрече Мобэй-Цзюня и Ло Цзяхуя? Он не
думает, что когда-либо видел, чтобы повелитель демонов или его невестка были так
болезненно вежливы с кем-либо раньше.
"Приятно наконец-то быть представленной", - говорит Ло Цзяхуй в рамках своего

приветствия. "Я так долго ждал".
Мобэй-Цзюнь на самом деле склоняет голову в чем-то вроде поклона.
Это странно.
Это так странно.
“Хоухуа, перестань волноваться и сядь”, - приказывает Ло Цзяхуй, занимая свою

кухню. “Я могу служить сам. Кто из нас приготовил эту еду?”
"Это мой дом, хотя ... Ах! Ладно! Ладно! Не смотри так! Я сижу!”
"хорошо. Как прошел день Хуа-Гэ?”
“Неплохо! Действительно, не так уж и плохо. Фанли заскочила с целью похитить Бинхэ

для специальной тренировки с моим новым учеником - Шэнь Юанем, тем, кто называл
его”шисюн", - но мне удалось отговорить ее от этого!"
Ло Цзяхуй многозначительно смотрит на Мобэй-Цзюня. "Твой... друг знает о Фанли?”
” Да",-натянуто говорит Мобэй-Цзюнь.
“Я, ага, я много говорю”, - говорит Шан Цинхуа. “Он слушает! Это он получил другой
цветок, помнишь? Тот демонический цветок, который нужно было использовать с
растением, восстанавливающим молодость, которое мы с Цинге собрали?”
“Ах. Большое вам спасибо за то, что помогли моему брату помочь моей сестре”, -
говорит Ло Цзяхуй.
Мобей-Джун кивает. “Живой воин", - говорит он.
Ло Цзяхуй напевает."...Спасибо тебе".

Это так, так странно видеть его человеческую невестку, сидящую напротив повелителя
демонов. Ло Цзяхуй-невысокая женщина, и в наши дни ее воспитание достаточно хорошо,
но она не воин. Видя различия в высоте и ширине бок о бок, вы делаете их
действительно очевидными! Мобэй-Цзюнь как минимум вдвое больше невестки Шан Цинхуа!
Он должен быть вдвое больше ее веса... возможно, втрое больше.
Когда Ло Цзяхуй ставит еду перед Мобэй-Цзюнем, Шан Цинхуа получает огромное
сообщение “Я смею тебе не есть мою еду"! Прошло очень много времени, прежде чем
Мобэй-Цзюнь, казалось, смирился с тем, что Шан Цинхуа действительно не
воспользуется каждой доступной возможностью, чтобы передать ему яд. К счастью,
однако, Мобэй-Цзюнь уже ел еду Ло Цзяхуя раньше. Шан Цинхуа поделился едой своей
невестки с повелителем демонов. Шан Цинхуа также заранее сообщил, что Мобэй-Цзюнь
должен съесть еду. Несмотря ни на что. Он не может проявлять такой дурной вкус.
Итак, Мобэй-Цзюнь ест еду, а Шан Цинхуа вздыхает с облегчением. Мобэй-Цзюнь даже
заходит так далеко, что говорит Ло Цзяхуи, что она хорошо готовит (помимо
социального взаимодействия! Также доставлено несколько неловко!), что его невестка
принимает с благодарностью (а также, может быть, немного по праву).
Ло Цзяхуй уже знает основы Мобэй-Цзюня: что он ледяной демон, сын Короля Северных
Демонов, и он собирается стать следующим Королем Северных Демонов. Она уже знает,
что он воин и что его время в основном уходит на выполнение своих обязанностей,
обычно от имени своего отца. Она даже знает, что семьи демонов могут быть в
некотором роде жестокими соперниками, и что семья Мобэй-Цзюня не является
исключением.
Поэтому, когда она наконец решает говорить серьезно, она говорит: “Мой брат очень
важен для меня. Я сказала ему, что если он счастлив, то я рада за него. Он сказал
мне, что вы очень важны для него”.
“Ах, это как-то неловко слышать вслух", - думает Шан Цинхуа. “Так прямолинейно!”
“Я надеюсь, что к этой важности отнесутся очень серьезно”, - добавляет Ло Цзяхуй.
“Слишком прямолинейно!” - встревоженно думает Шан Цинхуа.
Но Мобэй-Цзюнь просто снова кивает. “Шан Цинхуа очень важен", - говорит он, как
будто это разумная и нормальная вещь, чтобы сказать.
Ах, он действительно не может продолжать это делать! Рано или поздно это повредит
слабому сердцу Шан Цинхуа!
“Так и есть", - соглашается Ло Цзяхуй.
Шан Цинхуа может, по крайней мере, быть рад, что они о чем-то договорились? Может
быть?
“...Шан Цинхуа спас мне жизнь”,-говорит Мобэй-Цзюнь, и это первый раз, когда он
говорит без того, чтобы кто-то другой заговорил с ним первым. ”Много раз он делал
это".
Ло Цзяхуй ставит свою чашку, выжидающе прислушиваясь.
” Даже когда я не доверял ему, а он не доверял мне, Цинхуа всегда обеспечивал

убежище и безопасность",-медленно, торжественно говорит Мобэй-Цзюнь. “Лекарство,
когда я был ранен. Направление, когда я потерялся. Компания и лояльность. Это
большая редкость".
“Да", - соглашается Ло Цзяхуй.
“Доверие, которое я ему оказал, никогда не было предано”.
Шан Цинхуа вроде как чувствует, что он перегревается здесь - как будто, может быть,
его сердце тает! Мобэй-Цзюнь как персонаж всегда ценил верность превыше всего! “Я,
блядь, понятия не имел”, - думает он. “Честно говоря, как, черт возьми, я понятия
не имел, блядь?! Оглядываясь назад, это невероятно!”
” Я бы не предал его",-говорит Мобэй-Цзюнь, глядя прямо на Шан Цинхуа. “Моя жизнь

принадлежала ему с того самого дня, как мы встретились”.
Шан Цинхуа старается не растаять еще больше. Кто, черт возьми, говорит такие вещи?
Мобэй-Джун должен быть ледяным демоном! Что это, черт возьми, такое?! Это
несправедливо! Это так неловко! Это уже слишком!
"...Хорошо", - решительно говорит Ло Цзяхуй. “Я рад это слышать. Моему

трудолюбивому брату нужен кто-то, кто будет его лелеять”.
"да."
Шан Цинхуа удается не превратиться в унизительную кучу слизи на полу, хотя Ло

Цзяхуй и Мобэй-Цзюнь, по-видимому, делают все возможное, чтобы убить его. Он
присутствовал на переговорах между людьми, пытающимися убить друг друга, которые
сделали его менее напряженным, чем эта встреча.
Кроме того, на этой ноте Шан Цинхуа видел, как полностью обученные культиваторы
разваливались на куски при встрече с демоном силы Мобэй-Цзюня раньше. Ло Цзяхуй
немного нервничает, он это видит, но она очень хорошо старается этого не
показывать. Она просто наливает еще одну чашку чая и очень вежливо говорит
повелителю демонов: “Спасибо, что предложили принять моего сына и рассказать ему о
его наследии. Мы с братом испытали огромное облегчение".
Мобей-Джун кивает. ”Я не думал, что человек когда-либо будет заботиться о ребенке

демона".
Ло Цзяхуй слегка хмурится. "о?”
” Я восхищаюсь этим",-исправляется Мобэй-Цзюнь, хмурясь в ответ. “Я не знаю, как

воспитывают людей. Хорошо, что вашему ребенку никогда не приходилось сомневаться в
своей безопасности здесь".
“Совершенно очевидно, что вашего ребенка любят не только за его родословную".
“Конечно", - настаивает Ло Цзяхуй с обиженной ноткой в голосе. “Когда я нашел Бинге

в той реке, я не знал, что он наполовину демон, но я бы все равно взял его! Кем бы
ни был родитель, что бы он ни сделал, ребенок никогда не виноват. Даже если
родитель сделал что-то не так, дети не должны страдать из-за этого. Всех детей
нужно лелеять”.
Голос Ло Цзяхуи немного срывается, ее глаза становятся влажными. Шан Цинхуа

нащупывает носовой платок, чтобы предложить его невестке, которую она с
благодарностью принимает.
Ему интересно, думает ли она о своем мертворожденном ребенке. Она не очень часто
говорит о своем втором ребенке, но иногда говорит. Она как-то сказала ему, что
отмечает этот день. Это то, что она настаивает на том, чтобы делать в одиночку.
"...Я был оставлен в человеческом мире маленьким ребенком”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа вскидывает голову. Он это знает, но это потому, что он это написал. Он
никогда, никогда раньше не слышал, чтобы Мобэй-Цзюнь говорил об этом.
“О, нет", - говорит Ло Цзяхуй.
“Меня чуть не убили люди”,-сообщает им Мобэй-Цзюнь.
“О, мне так жаль", - говорит Ло Цзяхуй.
“Это дело рук моего дяди. Он хочет видеть меня мертвым”. Мобэй-Цзюнь говорит это
так, как будто это просто еще один факт жизни, даже не расстраивающий, что делает
это одной из самых печальных гребаных вещей, которые Шан Цинхуа когда-либо слышал
от этого человека.
“Это ужасно", - яростно говорит Ло Цзяхуй. “Как мерзко”.
Мобэй-Джун моргает, глядя на нее. Выражение его лица по-прежнему серьезное, но

пауза кажется удивленной.
Шан Цинхуа почти хочет пожать плечами. Да, его невестка точно такая же!
“Я обещал Цинхуа, что буду защищать твоего сына”,-говорит ей Мобэй-Цзюнь. “Я даю

тебе то же самое обещание сейчас”.
“...Спасибо тебе".
Сказав это, Мобэй-Цзюнь залезает в свою мантию, а затем кладет что-то на стол.
Шан Цинхуа и Ло Цзяхуй уставились на него.
Это нож.
Мобэй-Цзюнь пододвигает его к Ло Цзяхую, которая от удивления прижимает руку ко

рту.
Шан Цинхуа, прищурившись, смотрит на нож. "Подожди... это...?”
“Это принадлежит тебе”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
“Святое дерьмо", - бормочет Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй переводит взгляд с повелителя демонов на нож, которым она ударила его
много лет назад. Она осторожно протягивает руку, чтобы забрать нож обратно. ”
Спасибо, что вернули это", - говорит она немного неуверенно. “Я, э-э, прошу
прощения за то, что ударил тебя ножом".
“В этом нет необходимости. Ты защищал свою семью”,-говорит Мобэй-Цзюнь, и это

звучит так, как будто он пытается объяснить, что это комплимент.
Он, по-видимому, уважает легкие поножовщины!
Шан Цинхуа ничего не может с этим поделать. Энергия здесь такая странная! Он
смеется.
”Мой король, это было у тебя все это время?"
Мобэй-Цзюнь ничего не говорит, он просто хмурится.
“Очевидно, он ждал, чтобы вернуть его лично, Хоухуа", - предупреждает Ло Цзяхуй.

“Он не виноват, что вы так долго нас знакомили, иначе он, конечно, вернул бы его
раньше. Не прикидывайся невежливым.”
Мобэй-Цзюнь бросает одобрительный взгляд на невестку Шан Цинхуа.
“Я не был!” Шан Цинхуа настаивает. ”Это просто забавно. Тебе не кажется это
забавным?”
“...Это немного забавно", - признается Ло Цзяхуй. ”Но это все равно твоя вина".
” Да",-немедленно соглашается Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа снова смеется. “Ах, я сейчас не чувствую, что меня так ценят!”
Ло Цзяхуй протягивает руку, чтобы ущипнуть его за щеку, быстрый и смелый жест.
“Хорошо!” - поддразнивает она. “Когда Хуа-Гэ сделает нашу семью больше, он должен
дать мне знать как можно скорее! Пусть это будет уроком!”
Краем глаза Шан Цинхуа видит, что Мобэй-Цзюнь наблюдает за этим.
Мужчина улыбается.
Неделю спустя Шан Цинхуа находится в задней части ресторана своей невестки, его
попеременно угощают дополнительной едой и обвиняют в безделье. Ло Цзяхуй сегодня в
очень хорошем настроении. Ло Бинхэ был отпущен на день на попечение Шан Цинхуа -
благодаря этому Фу Цяну на пике Цин Цзин - и помогает своей матери готовить, как в
старые добрые времена. Они продолжают сиять друг другу.
Их глаза все еще немного красные. Они хорошо, долго плакали и обнимались в задней
комнате, когда Шан Цинхуа впервые приехал со своим племянником на буксире.
Шан Цинхуа прячется на кухне, потому что Ло Фанли находится в столовой со своими
друзьями - очевидно, по собственной воле, от чего Цзяхуй в восторге - и он не хочет
мешать детям получать удовольствие! Это Лю Минянь, Шэнь Юань, Линь Вэньцзяо, Чэнь
Сюань и Пэн Хунпэн. Кто хочет вот так тусоваться со своим шифу? Они выглядят так,
будто им весело!
Используя силу подглядывания, Шан Цинхуа, по крайней мере, смог увидеть удивление
Шэнь Юаня, когда он вошел и увидел, что Лю Минянь ждет их! Ло Фанли время от
времени поднимал тему Минянь, пока они выполняли свою миссию "Плачущий глаз",
болтая с Лю Цинге о том, что задумала его сестра, что закончилось тем, что Шэнь
Юань очень, очень тихо признался Шан Цинхуа, что он думал, что она была одним из
лучших персонажей Гордого Бессмертного Пути Демона. Шан Цинхуа на самом деле не
может сказать, взволнован ли его коллега-переселитель так же, как он волновался из-
за ее брата отсюда. И все же это забавно! Особенно зная, насколько отродьем может
быть Лю Минянь под той элегантностью, в которую она все еще превращается в наши
дни.
Ло Бинхэ продолжал пытаться заглянуть в столовую, по крайней мере, до тех пор, пока
его мать не спросила его, не хочет ли он подавать этим ученикам отвлекающую еду.
Когда он не сияет своей матери, племянник Шан Цинхуа полностью сосредоточен на
своей работе. Он такой серьезный! Человек действительно может подумать, что это
вопрос жизни и смерти!
Шан Цинхуа тоже в довольно хорошем настроении. Конечно, ему еще предстоит много
работы! Конечно, он все еще в ужасе от будущего! Но Mobei-Цзюнь сказал, что он
любил Шан Цинхуа сестра-в-законе (и не уточнял, но даже то, что “она мне нравится”
был какой-то невероятный прием к нему) и ЛО Цзяхуй, видимо, решил, что Mobei-Чжун
“очень хороший для демона” если "очень интенсивными". Шан Цинхуа чувствует себя
сейчас на вершине мира.
И иногда просто приятно потратить минуту, чтобы расслабиться, расслабиться и

посмотреть, как его ученики бросают вызов своему шиди, его коллеге-переселителю,
чтобы выпить самый острый суп в меню.
“Ах, дети", - говорит Шан Цинхуа Ло Цзяхую.
Ло Цзяхуй делает очень озабоченное выражение лица, когда ее сестра, главные ученики
Шан Цинхуа и даже Лю Минянь скандируют: “Пыхти! Пей! Пыхтение!” Посмотрите, как они
все вместе издеваются над его товарищем - трансмигратором-так мило! Да, Шан Цинхуа,
вероятно, должен остановить их! Но зачем ему это? Если кого-нибудь стошнит от
этого, он просто появится из ниоткуда, чтобы напугать их всех до усрачки, а затем
заставить их все убрать. Все в порядке. Он говорит об этом Ло Цзяхую.
“Они достаточно взрослые, чтобы знать лучше”, - говорит она, но сейчас она выглядит
ласковой. “Их шифу должен был научить их лучшим манерам, а?”
- эй! Только... четыре из них мои.”
Ло Цзяхуй тоскливо вздыхает. “Приятно, что здесь снова есть дети, даже большие,
которые теперь должны быть взрослыми. Я так горжусь тем, как вырос Бинге, но я
скучаю по тому времени, когда он был маленьким. Я скучаю по тому времени, когда я
мог бы поднять его и носить на руках. Вчера дочь дяди Хана принесла своего
новорожденного ребенка. Он был таким милым!”
“Ага, не кради ребенка, чтобы заполнить пустое гнездо, пожалуйста!”
Ло Цзяхуй бьет его. “Я бы не сделала ничего подобного!” - настаивает она, ее щеки

порозовели. Она прочищает горло. “Хуа-Гэ собирается в важную поездку через месяц
или около того? Как долго это будет продолжаться?
“Ах, я еще не совсем уверен. Это... сложное дело.”
Шан Цинхуа и Юэ Цинъюань отправятся в храм Чжао Хуа, чтобы обсудить вещи, которые,
вероятно, не понравятся тамошним старым мастерам. Возможно, там будут
присутствовать и некоторые другие лидеры сект. Юэ Цинъюань уже отправил чрезвычайно
хорошо защищенных посланников лидеру Секты Ву Вану, чтобы сообщить ему суть очень
плохих новостей о следующей конференции Альянса Бессмертных.
Ответ другого лидера секты, по сути, сводился к следующему: “Мы ожидали чего-то
подобного и готовимся к этому”.
Шан Цинхуа надеется, что встреча не будет дерьмовым шоу и что его секта не
развалится в его отсутствие. Если его ожидания будут такими низкими, возможно, он
будет приятно удивлен тем, как все обернется. А может, и не будет. Кто, блядь,
знает?! Но он чувствует себя довольно хорошо, так что, возможно, он будет приятно
удивлен.
“Удачи", - искренне говорит ему Ло Цзяхуй.
“Ах, спасибо. Мне это нужно”.
- Мем о том, что сейчас происходит с учениками Шан Цинхуа.
- Для тех, кто нечетко разбирается в деталях последних глав SVSSS (то же самое, я
сам ТАК НЕЧЕТКО разбираюсь в них на данный момент), Ву Чен-парень из Чжао Хуа,
который знает, что на самом деле произошло с Су Сянь, и отчитывает Тяньланг-Цзюня
за его поведение. Кроме того, когда SQH, SQQ и YQY вошли в комнату вместе, Му
Цинфан, вероятно, подумал: "У меня внезапно появилось плохое предчувствие".
Шэнь Цинцю: "Шан Цинхуа-скользкий маленький ублюдок, который слишком много знает".
Юэ Цинъюань: "Да, но он НАШ скользкий шиди".
Шэнь Цинцю: "Вот что я СКАЗАЛ".
- Ло Цзяхуй 🤝 Мобэй Цзюнь: "Шан Цинхуа спас мне жизнь, он лучший человек в мире, и
он заслуживает всего, чего хочет". (Если вы попытаетесь предложить им
конструктивную критику по этому поводу, они навсегда затаят на вас обиду. Они НЕ
являются объективными людьми. НАКОНЕЦ-то появился кто-то еще с ХОРОШИМ мнением.)
- Были выявлены создатели для события MXTX Remix 2021! Я написал вымысел под
названием "Эта точка бледного света". Это фильм о Звездных войнах / Космической
опере (знания о Звездных войнах не требуются!) в главных ролях Шэнь Цзю, Шэнь Юань
и Лю Цинге. Я сделал потрясающий ремикс и написал его. Ситуации по обмену телами
для Шэнь Цзю и Шэнь Юаня-это весело.
- Я признаюсь, что, честно говоря, не знаю, когда появится следующая глава. Это
может произойти через 1-2 недели, как обычно, или я могу отсутствовать весь апрель.
Спасибо вам за ваше терпение и понимание!
- ❤️💕 ИСКУССТВО! 💕❤️
- Шэнь Юань и Ло Бинхэ как ученики пика Ань Дин и Цин Цзин от Тоссавари
Глава 29: Звенящие колокола

В которой секта подвергается непредвиденному нападению, писал Шан Цинхуа в другой
жизни.
Спасибо вам за понимание моих апрельских обязательств.
Здесь упоминается о некотором закадровом типичном для канона насилии.
Шан Цинхуа мог бы провести последние пару недель дома на Пике Дин - беспокоясь о
своих коварных учениках, туша пожары изо дня в день по всей секте, снисходительно
проверяя своего любимого племянника и его младшую невестку и своего младшего
товарища-переселителя, навещая свою прекрасную невестку и ее мужа на ужин каждые
несколько дней и спя почти каждую ночь в объятиях красивого повелителя демонов. Это
мог быть он! Когда-то это был он!
Посмотрим, предупредит ли он кого-нибудь о чем-нибудь в будущем.
Вместо того, чтобы жить хорошей жизнью, он был в секте Храма Чжао Хуа, вынужденный
посещать множество важных встреч с великими мастерами и лидерами сект, и все это
для обсуждения грандиозного вторжения демонов, которое поставит под угрозу хрупкое
равновесие между Человеческим и Демоническим Царствами. Политическая чушь и все
такое прочее! Конечно, конечно, Шан Цинхуа знает, что многие люди убили бы, чтобы
попасть в эти комнаты для дискуссий! Люди убивали, чтобы попасть в эти комнаты
очень важных людей, Они были бы здесь с убийцей так быстро, если бы Шан Цинхуа хотя
бы намекнул, что это может быть для них делом.
Но Шан Цинхуа был слишком близок к убийству, чтобы выбраться из этого места.
Так, так напряженно и, почему-то, все еще скучно!
Это был только он, Юэ Цинюань, и не очень скромное окружение Цыонг Дина, подобающее
лидеру Горной секты Цан Цыонг. Шан Цинхуа и Юэ Цинъюань до сих пор не говорили ни о
чем личном (Шан Цинхуа надеется, что они никогда этого не сделают!), Но создание
единого фронта, а затем примирение с другими сектами, похоже, снова сблизило их.
Если бы Шан Цинхуа поддался своей идее принести фляжку аварийного вина в рукаве,
они могли бы устраивать игру в выпивку или что-то в этом роде каждый раз, когда
кому-то удавалось “случайно” упомянуть, что методы барьера секты Храма Чжао Хуа
были лучшими в мире. С таким выражением лица Юэ Цинъюань, сделанным после третьего,
душераздирающего часа прослушивания длинной очереди экспертов Чжао Хуа,
снисходительно рассказывающих им о мерах безопасности, которые, несомненно,
остановят вторжение демонов на их пути, Шан Цинхуа мог бы поспорить, что этого
человека можно было бы уговорить. Большой брат был бы подавлен, он уверен.
Только до тех пор, пока любой мужчина может слушать, как кто-то говорит о том,
насколько все абсолютно надежно или непроницаемо. О, конечно, проблема решена! Как
обнадеживающе! Это не похоже на то, что эти высокомерные заявления умоляют быть
взрывоопасно опровергнутыми!
Но все же... тусоваться с Юэ Цинъюанем, даже когда он снова вроде как братан, как
правило, не соответствует представлениям Шан Цинхуа о хорошем времяпрепровождении.
Особенно когда постоянно в компании старших мастеров Чжао Хуа, желающих поговорить
о политике, надутых помощников Юэ Цинъюаня, или охранников, или слуг, или какого-
нибудь другого любопытного мудака. Шан Цинхуа почти соскучился по компании Шена,
блядь, Цинцю, хотя бы потому, что этот человек действительно хорош в потрошении эго
и обеспечении своей личной жизни.
Некоторая часть высокомерия и оптимизма, свидетелями которых они были,

действительно нуждалась в том, чтобы лопнуть, как надувной шарик, и Шэнь Цинцю
живет ради этого дерьма.
Шан Цинхуа очень рад, что наконец-то снова возвращается домой. Им не удалось
добиться отмены конференции Альянса Бессмертных, да, но этот несчастный автор
никогда по-настоящему не ожидал, что это произойдет. Секта храма Чжао Хуа, по
крайней мере, настороже! Это уже что-то! Секта горы Цан Цюн полностью достигла
того, чтобы позже сказать “Я же тебе говорил, братан” после того, как все пойдет
прахом! Миссия удалась!
Юэ Цинъюань, по-видимому, так же стремится попасть домой, как и Шан Цинхуа. Их темп
путешествия на целый день опережает график, и Юэ Цинъюань вежливо посылает своего
самого молодого личного помощника вперед через летающий меч, чтобы предупредить
секту.
“Шэнь-Шисюну и Вэй-Шисюну понадобится время, чтобы скрыть беспорядок от всех

вечеринок, которые они устраивали в наше отсутствие”, - шутит Шан Цинхуа.
Юэ Цинюань смотрит на него с вежливым, но обеспокоенным недоумением.
“Ага, не бери в голову, я просто... пойду еще раз проверю последний отчет, который
мне прислали мои ученики”.
Никто из них не ожидает, что помощник, улетевший со всей энергией и рвением юности,
вернется лишь немногим более чем через час. Подросток покраснел лицом и тяжело
дышит. Он падает в обморок перед Юэ Цинъюанем.
"Шизун, я...! Я повернул назад, как только увидел - вдалеке-! Секта была в огне!
Пик Цион Дин был в огне!”
Юэ Цинъюань и Шан Цинхуа обмениваются потрясенными взглядами. Когда Шан Цинхуа

пошутил в начале их путешествия, что секта, вероятно, подожгла бы себя без них,
чтобы справиться с ущербом, он действительно только шутил! На нем слишком много
дерьма, которое он говорит, сбывается!
Полет обратно в секту горы Цан Цюн действительно отчаянный. Неудивительно, что
экипажи бросают, и за ними присматривает лишь горстка их свиты. Отдав свои приказы,
Юэ Цинъюань подобен падающей звезде, оставляя остальных в своей пыли, своих
охранников и Шан Цинхуа абсолютно не в состоянии идти в ногу со своей живой
легендой о лидере секты. Ух ты, вот он где! Срань господня!
Итак, Шан Цинхуа возвращается домой немного позже, окруженный охранниками Цион Дин,
в которых Юэ Цинъюань на самом деле не нуждается. Вид дыма над хребтом Тянь Гун,
поднимающегося с пика Цион Дин, действительно заставляет сердце сделать сальто! Тот
вид сальто, который, однако, не прилипает к приземлению. Такое сальто, которое
заканчивается хрустом.
Пик Цион Дин хаотичен, когда приземляется Шан Цинхуа, но Шан Цинхуа сразу же
распознает этот вид хаоса как последствия действия, на котором он обычно
специализируется. Повсюду есть культиваторы пика Цянь Цао, которые лечат учеников,
казалось бы, с каждой вершины. Бай Чжань и ученица Цин Цзин вместе таскают воду в
сторону дыма. Ученик Сянь Шу помогает ученику Цион Дин убрать сопутствующий ущерб с
пути каждого. Ученик Ван Цзянь несет ученика Цзуй Сяня на спине к целителям.
Там... также много трупов демонов. Ах, да, прямо там несколько очень мертвых тел.
Есть несколько культиваторов Бай Чжань и Ван Цзянь, стоящих на страже над телами и
демонически выглядящим оружием, которое все остальные обходят стороной.
Шан Цинхуа прищуривается. Это Вэй Цинвэй вон там...?
“Шишу!”
Шан Цинхуа поворачивается и берет в охапку племянника. Руки Бинге обнимают его, не
заботясь о повязке на одной из них, и теплое лицо Бинге утыкается ему в шею - он
теперь такой высокий - чтобы поделиться своими пятнами грязи.
Шан Цинхуа понятия не имеет, что делать. Он, конечно, хочет обнять своего очень
обнимающегося племянника, но перед таким количеством людей?! Он тоже не может
просто так оттолкнуть Бинхе! К счастью, Бинхэ, кажется, осознает свою ошибку
примерно через две секунды после контакта и отскакивает от Шан Цинхуа, кланяясь
достаточно глубоко, чтобы полностью скрыть свое лицо.
“Приношу извинения за то, что споткнулся, Шишу!”
Шан Цинхуа чуть не смеется. “Ах, ах, все в порядке. Все в порядке.”
В любом случае, это, вероятно, один из самых плохо хранимых секретов в секте.
Прямо по пятам за Бинхэ идут еще несколько учеников Цин Цзин: Нин Иньин и Мин Фан.
Мин Фан-единственный, кто помнит или потрудился поклониться. Нин Иньин просто
забавно опускает голову, а затем лучезарно улыбается ему, как будто его дочь из
другой жизни только что твердо решила, что он ее новый любимый человек в мире.
“Приветствую тебя, Шанг-Шишу! Разве ты не был в отъезде? Ты только что вернулся?”
“Ученик Нин”, - отвечает Шан Цинхуа, несколько озадаченный уровнем дружелюбия,

направленного на него, как лазерный луч. Такое чувство, что он рискует получить
солнечный ожог или что-то в этом роде, если слишком долго будет стоять прямо перед
ослепительной улыбкой друга своего племянника. Вау. "да. И, ах, да, еще раз. Что
здесь произошло?”
“Демоны вторглись в секту!” - слишком бодро сообщает ему Нин Иньин.
"Я могу... видеть это”.
Мин Фан делает уморительно страдальческое выражение лица при этой глухой речи.
Ло Бинхэ прочищает горло и вмешивается, прежде чем его друг может случайно убить
Шан Цинхуа добротой или чем-то еще. “Демон Ша Хуалинг и ее последователи напали”.
“О", - говорит Шан Цинхуа, немного расслабляясь.
“И это все?” - думает он. “Фу! Раньше, чем я ожидал, но ладно!”
“Все в порядке, Шишу”, - спешит добавить Мин Фан. “Трусливые демоны, которые напали
в отсутствие лидера секты, были полностью побеждены!”
“Ага, я тоже это вижу".
Объяснение, которое получает Шан Цинхуа, довольно запутанное, потому что все трое
этих учеников постоянно перепрыгивают друг через друга, чтобы лучше объяснить. Но
он понимает суть дела! Помогает то, что он написал другую версию этого события в
другой жизни.
Молодая демонесса Ша Хуалинг и ее лакеи напали на пик секты Цион Дин, в частности.
Они не только прорвали защиту от демонов, окружающую секту, но и разрушили радужный
мост по пути внутрь (по крайней мере, дюжина людей на нем получили серьезные
травмы), чтобы затруднить перемещение между вершинами.
Что в некотором роде настораживает! Шан Цинхуа признает, что на самом деле это
довольно тревожно теперь, когда он живет здесь, и он не просто пишет это! Как, черт
возьми, они это сделали?!
К несчастью для Ша Хуалинга и ее лакеев, они получили больше отклика, чем ожидали!
Шэнь Цинцю был далеко от пика Цин Цзин, но только потому, что этот человек был на
пике Цин Дин - возглавлял секту в отсутствие Юэ Цинъюаня, пытал старших
культиваторов Пика Цин Дин ради забавы и так далее. Лю Цинге мог показаться, что он
уехал на задание, но на самом деле этот человек был совсем рядом (в городе Санджяо
со своей женой), поэтому он услышал сигнал тревоги, который сработал, когда демоны
напали и бросились, чтобы обрушить гнев Бога войны. Ци Цинци была на радужном
мосту, когда он сломался, уходя на задание, поэтому она поймала себя в воздухе, а
затем поймала нескольких падающих учеников, а затем выстрелила на сцену, как только
увидела, что Му Цинфан уже был в воздухе, чтобы взять верх.
Шан Цинхуа догадывается, что Ша Хуалинг думала, что она и ее лакеи будут входить и
выходить слишком быстро, чтобы встретиться с какими-либо Пиковыми Лордами. Ах, ему
немного грустно, что он не увидел ее лица, когда Лю Цинге и Ци Цинци подъехали,
чтобы поддержать Шэнь Цинцю!
Чтобы прикрыть свою собственную задницу, Ша Хуалинг заявила, что они пришли только
для “дружеского обмена указателями” (Бинхе едва удается не назвать это “чушью
собачьей”, но Шан Цинхуа улавливает этот прерванный слог), а затем она предложила
“две лучшие из трех” серии боев один на один. Несмотря на то, что Горная секта Цан
Цюн могла бы сокрушить этих демонов, Шэнь Цинцю согласился на эту сделку.
Шан Цинхуа знает, что это то, что он написал когда-то, но теперь он не совсем
уверен, почему, имея такое очевидное преимущество, Шэнь Цинцю просто не нашел бы
какой-нибудь элегантный способ сказать Ша Хуалин, чтобы она засунула свое
предложение себе в задницу.
“Шизун принял первый бой”, - говорит Мин Фан, его глаза практически сияют, почти
дрожат от восхищения. Ах, нет, подождите, этот ребенок на самом деле дрожит от
восхищения. “Он был невероятен. Это было похоже на то, как будто он играл с
демоном. Один из этих Бай чжаньских хамов сказал, что он был слишком подлым и
трусливым, не просто столкнувшись с демоном лицом к лицу, но если бы это был обмен
указателями, конечно, Шизун продемонстрировал бы необычные методы самосохранения
-!”
“Сидзун вытягивал это, чтобы у Вэй-Шишу было больше времени, чтобы исправить
барьеры”, - прерывает Ло Бинхэ. “Он сказал это в лицо демонессе после второго боя".
"Ах".
Сама Ша Хуалинг вышла на второй бой, говорят ему дети, после того, как Повелитель
Пика Цин Цзин так смутил ее последователя. Ша Хуалинг несла какую-то чушь о секте,
очевидно, из-за гнева после этого унижения, поэтому Лю Цинге была полностью готова
выйти на ринг, чтобы научить ее некоторым манерам, что, по сообщениям Нин Инь,
заставило Ша Хуалинга сделать забавное лицо "о нет". Но Шэнь Цинцю размышлял о том,
что борьба закончится слишком быстро, если они позволят своему местному богу войны
избить маленькую девочку, которая не знала, что делает, - что, по сообщениям Бинге,
заставило Ша Хуалинга сделать еще одно смешное лицо, на этот раз возмущенное.
Это, по-видимому, побудило Лю Минянь и Ло Фанли одновременно стать добровольцами.
“Поначалу они выглядели так, будто собирались поспорить из-за этого или даже
подраться”, - говорит Ло Бинхэ. “Ци-Шигу и Лю-Шишу, похоже, не хотели позволять им
драться, но они просто проигнорировали их и почти начали быструю игру в руки, кто
будет сражаться. И тогда демоница сказала… она сказала... она...”
«что?» - спрашивает Шан Цинхуа.
Нин Иньин задирает нос к небу и заявляет: “Она сказала: "Если я получу право голоса
в этом, я хочу сразиться с красавицей в вуали, а не со старой леди!" Так грубо!”
"...Ах", - снова говорит Шан Цинхуа.
Это объясняет неловкую гримасу, которую сейчас делает Бинге.
“Лю-Шицзе и Ло-Шицзе замерли, затем Ло-Шицзе просто посмотрели на Сидзуна, Ци-Шигу

и Лю-Шишу", - продолжает Нин Иньин. “ Щелк! А потом стало по-настоящему тихо. А
потом Сидзун сказал:” Я позволю". И Ци-Шигу, и Лю-Шишу, и даже Лю-Шицзе ничего не
сказали".
“Конечно, нет! Шизун превосходит их по званию”, - говорит Мин Фан.
Как будто это когда-либо действительно имело значение для Лю Цинге или Ци Цинци.
“Итак, она должна была сразиться с демонессой”, - говорит Ло Бинхэ, как будто было
предрешено, что его упрямая тетушка получит то, что хотела. Кого это удивляет?
Только не этот многострадальный племянник!
“Хорошо для нее. Хорошо для нее. Ага, как все прошло?”
Никто не делает таких выражений, как смерть младшей невестки Шан Цинхуа, что
действительно отличная новость, просто супер потрясающе знать, но здесь все еще
есть неловкость, которая заставляет Шан Цинхуа быть уверенным, что Лю Цинге может
быть бедной несчастной душой, чтобы объяснить это решение Ло Цзяхую позже.
Ша Хуалинг выиграла свой первый бой против Лю Минянь, вспоминает Шан Цинхуа, так
как это время от времени всплывало во время драмы в гареме, и он знает, что
демонесса тренировалась практически с рождения, чтобы быть живым оружием. Даже если
она сейчас молода, Ша Хуалинг все еще опасна. И еще, мстительный! Кроме того,
творчески жестоко! Придется ли ему утешать свою младшую невестку за проигрыш?
Должен ли он приготовить подарки, чтобы побаловать ее за унизительное поражение
перед несколькими лордами пика?
“Она надрала задницу этой демонессе!” - визжит Нин Иньин.
“Нин Иньин!” Мин Фан шипит.
Шан Цинхуа фыркает. "ой? Правда?”
“Это было тяжело”, - говорит Ло Бинхэ, в то время как Нин Иньин и Мин Фан оба
становятся ярко-красными, понимая, что она только что сказала перед Лордом Пика.
Бинхэ, однако, полностью слышал, как Шан Цинхуа говорил намного хуже этого.
“Демонесса была действительно хорошей и действительно злой, и она продолжала
вставать даже после того, как ее ударили о землю, но в конце концов ее прижали, и
ей пришлось сдаться, чтобы сохранить голову. Фанли-Шицзе все еще в основном цела.
Она сейчас там с Му-Шишу и Лю-Шишу”.
Шан Цинхуа следит за пальцем племянника, затем морщится. Его младшая невестка
выглядит довольно потрепанной, ее лицо начинает опухать, и на ней много следов от
когтей, но она улыбается Лю Цинге. Лю Цинге выглядит совершенно нормально, если не
считать нескольких пятен крови, которые, должно быть, принадлежат другим людям, и
улыбается ей сверху вниз.
Му Цинфан выглядит менее чем восторженным по поводу всего этого, когда он лечит
травмы Ло Фанли от победы.
Ага, да, Лю Цинге определенно тот, кто позже объяснит это Ло Цзяхую.
“И потом, после второго боя, Shizun сказал, что он бы проявили учтивость и третий
бой, хотя раздел уже выиграл два боя, за исключением того, что прошло достаточно
времени, что Вэй-Шишу восстановил барьер повреждений, поэтому он просил их сдаться,
чтобы они могли быть взяты в плен вместо,” Ло Binghe объясняет. “Потому что теперь
для них не было выхода".
“Конечно, будучи демонами, они не поступили разумно”, - усмехается Мин Фан.
Один из последователей Ша Хуалинга набросился в панике или гневе, раненый Ша

Хуалинг попытался убежать, а затем все ставки были отменены. Снова разразилась
битва. Шэнь Цинцю пошел за Ша Хуалингом. К сожалению, один из самых крупных и
кровожадных последователей Ша Хуалинга, вместо того, чтобы убежать, как другие,
отправился за раненым Ло Фанли, чтобы отомстить.
"Но А-Ло прыгнул в воду до того, как мог произойти удар!” - говорит Нин Иньин,
имитируя жестокое нападение, чтобы подчеркнуть свое волнение. Она совершенно не
обращает внимания на тот факт, что Ло Бинхэ, по-видимому, предпочел бы, чтобы она
немедленно замолчала. “ Ух ты! Была эта огромная вспышка золотого света, а затем
оружие демона развалилось в его руке! Все это видели! Все остановились на
мгновение, как ух ты! Это было просто потрясающе! А-Ло, ты действительно должен
показать нам, как ты сделал эту специальную технику барьера позже!”
“Я не знаю, как я это сделал”, - слабо говорит Ло Бинхэ, как будто ему уже
приходилось повторять это слишком много раз.
Он умоляюще смотрит на Шан Цинхуа, но Шан Цинхуа понятия не имеет, что здесь
делать. Это произошло не в Духе Гордого Бессмертного Демона! Было ли это системным
вмешательством? Опять? Не слишком ли это очевидно? Система?! Братан?!
“Ты сломал свой собственный меч, делая это”, - говорит Мин Фан, гораздо менее
впечатленный, но, возможно, также тоном супер ревнивого подростка. “Очевидно, это
была ошибка!”
“Очевидно", - с несчастным видом соглашается Ло Бинхэ.
Шан Цинхуа хотел бы как следует обнять своего племянника! Немного взъероши эти
пушистые кудри! Ущипни одну из этих розовых щек! Бинхе выглядит таким расстроенным
из-за того, что его втянули в запутанные тайны, связанные с ролью главного героя.
“Демон был оооочень зол", - продолжает Нин Иньин. “Похоже, демон собирался
разорвать их голыми руками, А-Ло сделал все возможное, чтобы отбиться от демона
даже без своего меча - ха! Привет-да! Но потом Лю-Шицзе налетел и отрубил ему
голову сзади! Свист! Шен-Шиди с твоего Пика бежала вперед, и я тоже, и А-Минг тоже,
но она опередила нас всех! Это было так безупречно!”
” Это хорошо“, - говорит Шан Цинхуа, потому что он должен сказать что-то здесь, а
не просто:” Какого хрена, братан". “Хорошая командная работа, все. Тогда все демоны
были побеждены...?”
“В кратчайшие сроки!” Мин Фан заверяет его с высокомерной уверенностью ребенка без
единой царапины, который, возможно, ни хрена не успел сделать. “Шизун, конечно,
захватил демонессу и забрал ее в тюрьму. С Ци-Шигу. Лидер секты отправился на их
поиски, как только прибыл.”
“Отлично. Куда они делись?”
Мин Фан барахтается. “Э-э... куда-нибудь, откуда демонесса не сбежит?”
Шан Цинхуа смотрит на двух других. Нин Иньин смотрит на него совершенно безучастно.
Ло Бинхе только пожимает плечами. Ну что ж! Это не поможет! Но Шан Цинхуа
оптимистично предполагает, что кто-то здесь скоро скажет ему, что он опоздал на
вызов от своих шисюн, о котором ему на самом деле никто не говорил.
Он хотел бы остаться здесь, чтобы как следует утешить своего племянника. Бинхэ все
еще выглядит немного потрясенным и нуждается в руководстве любящего и мудрого дяди
(Шан Цинхуа сейчас немного растерян из-за всех этих изменений в сюжете, но он может
полностью притворяться, пока не сделает это). Шан Цинхуа также хочет спросить об
этом золотом свете. Он серьезно хочет знать, какого хрена его дерьмовая, никчемная
Система думает, что она сейчас делает.
Но сейчас не время и не место для проветривания такого рода белья.
Шан Цинхуа отправляет учеников Пика Цин Цзин в путь, хотя и не раньше, чем погладит
их всех троих по головам, потому что он не может отправить своего племянника ни с
чем. И это не значит, что он иногда не делает этого со своими собственными
учениками, так что все в порядке! Нин Иньин, кажется, довольна этим жестом. Мин Фан
делает растерянное и встревоженное выражение лица от прикосновения, как будто Шан
Цинхуа удалось нажать секретную кнопку “удалить все файлы” в мозгу ребенка.
“Я, э-э, еще увидимся, а?” - говорит Шан Цинхуа.
“Пока, Шишу", - соглашается Бинге, с долгим взглядом и тяжелыми ногами.
Ах, он такой тиран, который смотрит на Шан Цинхуа такими невинными щенячьими
глазами! Кто подарил главному герою такие овечьи глаза? Это действительно
несправедливо.
Вэй Цинвэй исчез, но Лю Цинге и Му Цинфан все еще здесь. Лю Цинге приветствует его
возвращение (слегка болезненным) хлопком по плечу и сообщает ему, что, за
исключением молодой демоницы, выступающей в роли лидера, все захватчики мертвы. Му
Цинфан сообщает ему, что у них довольно много тяжелых ранений, но жертв пока нет.
"Просто... много и много сопутствующего ущерба, а?” - в отчаянии говорит Шан

Цинхуа, разглядывая несколько разрушенных зданий и несколько кратеров в земле. Он
уже мысленно и эмоционально составляет формы, чтобы его люди исправили все это
дерьмо. “Эти, э-э, кратеры там случайно не были от того, что кто-то здесь
неоднократно швырял определенного демона в землю, не так ли?”
Он смотрит вниз на Ло Фанли. Его младшая невестка действительно выглядит так,

словно провела десять раундов с гигантской кошкой, у которой проблемы с гневом (или
Ша Хуалинг, как он догадывается). Она снова смотрит на него и говорит без стыда: “Я
не знаю об этом, Да-Ге. Это мог быть кто угодно. Держу пари, это был тот парень,
Бай Чжань, Бог войны”.
“Опять он? Ах, когда же кто-нибудь остановит этого парня?”
Му Цинфан на самом деле фыркает на это. Лю Цинге просто закатывает глаза.
Лю Цинге дает Шан Цинхуа неожиданные указания по поиску лидера секты: подземелья
пика Цион Дин. Секта горы Цан Цюн на самом деле не держит заключенных, но им все
равно нужно где-то содержать людей, прежде чем перевозить их куда-то еще для суда
или… хорошо… казнь. Исторически сложилось так, что в более ранних поколениях это
обычно была Дворцовая секта Хуань Хуа в любом случае.
Это место находится под землей и хорошо укреплено. Это далеко от открытого
спокойствия большинства сект - оно закрыто, освещено достаточно хорошо, но с этим
искусственным мерцанием, и Шан Цинхуа должен пройти мимо устрашающего количества
шепчущихся охранников. Некоторые из этих культиваторов полностью хотят отказать ему
во въезде, Шан Цинхуа хорошо знаком с выражением “Я немного напуган тем, что
происходит, и хочу быть осторожным, никого не впуская”, и “Я нахожусь во власти и
хочу выразить, что я выше этого жалкого Властелина Пика Дин”, но он все равно
превосходит их по рангу, и поэтому этим людям приходится смириться и отойти в
сторону. Это очень приятно.
По крайней мере, до тех пор, пока ему не придется перешагнуть через...

замечательное и очень свежее пятно крови.
“Святое дерьмо", - бормочет Шан Цинхуа.
Он находит Юэ Цинъюаня и Шэнь Цинцю перед камерой.
Внутри камеры находится… чертова девушка-демон, которая выглядит лет на пятнадцать

(может быть, на шестнадцать?), с темными волосами, заплетенными во множество
косичек, острым лицом и более острым взглядом, и одеждой, которая выглядит так, как
будто она была сделана из недостаточно шелковых лент. Ах, вау, это намного больше
кожи, чем Шан Цинхуа когда-либо хотел видеть у Ша Хуалинга. Но никаких украшений,
даже пояса. Ни ботинок, ни даже тапочек. Просто много брызг крови.
Обе руки и ноги Ша Хуалинга были связаны. Ей также надели намордник, хотя это не
мешает ей демонстрировать зубы в наименее счастливой улыбке, которую кто-либо
когда-либо улыбался. На зубах Ша Хуалинга кровь! Это кровь, размазанная вокруг ее
рта!
Ци Цинци тоже находится в камере, совершенно не впечатленная, следя за тем, чтобы

Ша Хуалинг был должным образом сдержан и даже лечил травму на бедре девушки. Демоны
довольно крутые, Ша Хуалинг, вероятно, был бы в порядке, но Шан Цинхуа полагает,
что они могут, по крайней мере, быть немного добрыми к бедному ученику, которому
позже придется мыть полы здесь.
“Так хорошо, что ты наконец присоединился к нам”, - говорит Шэнь Цинцю Шан Цинхуа.
Его голос, как обычно, сух, но, возможно, в нем не хватает самых острых граней?
Мужчина, кажется, доволен тем, что поймал себе демона.
“Ах, я не хотел показывать лидеру секты свою скорость", - отвечает Шан Цинхуа.
Это вызывает удивленный взгляд Юэ Цинюаня. “Давайте поговорим в другом месте”, -

говорит он, вежливо призывая всех заткнуться перед своим гостем. “Ци-Симэй?”
“Минутку", - говорит Ци Цинци.
“О, не оставляй меня совсем одну”, - говорит Ша Хуалинг, только слегка приглушенная
дулом, ее глаза расширяются и становятся испуганными. “Я буду хорошо себя вести!
Это действительно слишком много! Эти ограничения причиняют мне боль. Пожалуйста...
Мне трудно дышать, пожалуйста...”
Ци Цинци игнорирует ее и заканчивает свою работу.
Юэ Цинюань выпускает Повелителя Пика Сиань Шу, а затем закрывает камеру за собой.
Шан Цинхуа знаком с этими печатями, и да, очень мало шансов, что Ша Хуалинг
выберется оттуда самостоятельно. Демонесса громко жалуется на то, что ее оставили в
холодной и одинокой камере. Шан Цинхуа все еще может слышать ее вопли, когда Юэ
Цинъюань инструктирует охранников, главным образом, никого не впускать и не
принимать наживку Ша Хуалинга, какую бы ложь она ни говорила.
Если кто - нибудь “соблазнится” этой девочкой - подростком-трюк, который много раз
проделывал коварный Ша Хуалинг в Образе Бессмертного Демона, - Шан Цинхуа будет
очень разочарован. Удивлен? Не совсем так! Но все равно... удручающе разочарован.
Выйдя из подземелий, они встречают первого помощника Юэ Цинъюаня и Лю Минянь,

которая, как и ее брат, немного забрызгана кровью (вероятно, из-за обезглавливания,
которое она совершила, спасая племянника и младшую невестку Шан Цинхуа), но в
порядке. Лю Минянь кланяется владыкам пика и сообщает Ци Цинци, что она отнесла
вещи демонессы владыке Пика Ван Цзянь Вэй Цинвэю, который теперь переехал в свою
личную мастерскую с оружием захватчиков.
“Надеюсь, никто не отравился, перемещая оружие”, - говорит Ци Цинци.
“Как много у тебя веры", - комментирует Шэнь Цинцю.
К счастью, похоже, что никто не отравился, не был убит электрическим током или не
взорвал себя, перенеся оружие демонов в мастерскую Вэй Цинвэя! Потрясающе!
Когда они прибывают, Вэй Цинвэй осматривает обломки странно выглядящего копья,
которое действительно выглядит так, будто в какой-то момент взорвалось. На его
осколках повсюду демонические знаки, плюс треснувший кристалл в качестве
наконечника на одном конце, черно-синего цвета, зловеще и нерегулярно мерцающий,
как будто внутри него находится другой мир.
“Это то оружие, которое демонесса использовала, чтобы разрушить барьер и мост?” Юэ

Цинъюань спрашивает Шэнь Цинцю, потому что Вэй Цинвэй все еще погружен в свой
кабинет и, по-видимому, даже не заметил их.
“Она, казалось, очень гордилась этим”, - отвечает Шэнь Цинцю.
Температура, кажется, падает, когда Шан Цинхуа подходит ближе к столу, что дает ему
неприятное представление о том, откуда мог взяться этот кристалл.
"Шанг-Шиди, ты узнаешь что-нибудь из этих материалов?” Шэнь Цинцю спрашивает

дальше, как будто он сейчас читает мысли Шан Цинхуа! На него, похоже, не произвел
впечатления испуг Шан Цинхуа. “В конце концов, вы один из наших экспертов по поиску
источника таких странных вещей”.
“Ага, с моей головы слетело? Я не мог сказать! Но… Я бы заподозрил, что часть этого
оружия прибыла с далекого севера Царства Демонов...”
Вэй Цинвэй наконец поднимает глаза. “Я бы сделал то же самое предположение", -

говорит он, как настоящий братан. “Если бы только это оружие не сломалось, мы могли
бы проверить его пределы разрушения! Но там наши планы были сорваны… Я хотел бы
посмотреть, как нечто подобное будет противостоять различным типам барьеров”.
“Может быть, барьеры храма Чжао Хуа?” - предлагает Шэнь Цинцю.
Юэ Цинюань громко вздыхает.
“Конечно, они не захотят видеть доказательства того, что повелители демонов

готовятся вторгнуться", - ледяным тоном говорит Шэнь Цинцю. “Как неосторожно с моей
стороны забыть этот факт. Какая разница, если дочь повелителя демонов размахивала
ранее невидимым оружием, как любимой новой игрушкой ребенка?”
“Ах, пожалуйста, скажи мне, что нам не нужно разворачиваться прямо сейчас и
возвращаться", - в ужасе осознает Шан Цинхуа. “На нас только что напали! Мы не
можем уйти! Давайте заставим их прийти к нам на этот раз”.
Юэ Цинъюань выглядит соблазненной этим. “Я немедленно отправлю сообщение Лидеру
Секты Ву и посмотрю, какие могут быть приняты меры”, - дипломатично говорит он.
“У нас будет демон, чтобы показать им”, - говорит Ци Цинци. “При условии, что
больше не будет глупых ошибок, и мы сможем сохранить ее живой и сдержанной”.
“Это то, что… почему она так сдержанна...?” - спрашивает Шан Цинхуа с болезненным
любопытством.
“Я лишил ее сознания, но был вынужден защищаться от одного из ее приспешников”, -

резко говорит Шэнь Цинцю. “Таким образом, сдерживать ее было предоставлено другому.
Они только сочли нужным сдержать руки демонессы... И усвоили свой урок, едва не
потеряв глаза из-за ее ногтей на ногах, когда она вскоре проснулась.”
"А...”
“Поэтому я позаботился о том, чтобы ее ноги тоже были связаны”, - отвечает Ци

Цинци, так же защищаясь. ”Однако по дороге в камеру один из людей Юэ-Шисюна в
припадке гениальности решил попытаться запугать эту девушку, чтобы она вела себя
хорошо".
“Ей не нравилось, что он был любопытным”, - говорит Вэй Цинвэй.
Шан Цинхуа видит, к чему это ведет, и морщится. “Она укусила его за нос?”
Вэй Цинвэй сдувается от того, что его кульминационный момент разрушен. "Ах,
близко...”
“Она откусила ему нос”, - огрызается Шэнь Цинцю, глядя на Юэ Цинъюаня так, словно
во всем виноват лидер их секты.
Как будто они не все прокляты младшими боевыми братьями и сестрами и даже
культиваторами из поколения их предшественников, которые думают, что они крутые,
хотя такие, как Ша Хуалинг (святое дерьмо, девочки-подростки-демоны-это что-то
другое), могут тривиально обмануть их достаточно близко к ее лицу, чтобы откусить
им нос. Шан Цинхуа не может бросить здесь камень, не попав в одного из этих дураков
с пушечным мясом. Такова жизнь! Носы откусывают!
Да, Шан Цинхуа и близко, блядь, не подойдет к этой девчонке.
По возвращении на пик Ань Дин Шан Цинхуа рад видеть, что некоторые из его
менеджеров по снабжению и мастеров-строителей на самом деле уже обсуждают ремонт
пика Цион Дин. По крайней мере, до тех пор, пока эти ублюдки не набросятся на него
за новостями и информацией. Нет, он еще не знает, сколько дерева и камня им
понадобится, чтобы починить это! Нет, он не может вспомнить срез плитки или оттенок
необходимой краски! Он не обращал на это внимания! Иди и пошли людей туда, чтобы
они сами посчитали это дерьмо!
Он говорит своим личным ученикам держаться подальше, подальше от Ша Хуалинга, также

мертвых демонов и демонического оружия, но в основном от Ша Хуалинга. Первое, что
говорит на это его главный ученик Линь Вэньцзяо: “Я что, выгляжу так, будто хочу
потерять нос?” Она даже не приветствует его возвращение должным образом, как
подобает сыновней ученице! Она просто говорит что-то вроде: “Шифу, ты это видел?
Неужели он действительно просто исчез? Это было отвратительно?”
Итак, Шан Цинхуа может быть уверен, что цепочка сплетен Горной секты Цан Цюн все
еще функционирует после этого нападения! Слава богу, они этого не потеряли!
Единственным учеником Пика Ань Дин, который был где-то рядом с хаосом битвы (по
крайней мере, единственным учеником Пика Ань Дин, о котором заботился Шан Цинхуа),
был его коллега-переселитель Шэнь Юань, который снова тусовался с Фанли. Шэнь Юань
немного грязноват и даже имеет несколько пятен крови, но с ним все в порядке.
Чэнь Сюань уверяет Шан Цинхуа, что она ругала, ругает и будет ругать их самого
маленького шиди с одной стороны и с другой за то, что он сразу не убежал, как трус,
и Шан Цинхуа на 75% уверен, что это шутка.
Он гладит Шэнь Юаня по голове. “Я слышал, что ты пытался помочь Бинге и Фанли", -
говорит он. “Хорошая работа”.
“Шифу, неееет", - стонет Чэнь Сюань.
“Однако с такой скоростью ты разрушишь репутацию Ань Дина”, - исправляется Шан

Цинхуа, в то время как его коллега-переселитель хмуро поправляет свои взъерошенные
волосы. “Может быть, научишься убегать, чтобы ты мог жить, чтобы научиться
сражаться. Хаха. В любом случае, спасибо за попытку, может быть, когда-нибудь ты
исправишь нашу ужасную репутацию!”
"Как прошла поездка?" - требует Шэнь Юань, вероятно, обеспокоенный состоянием
сюжета. Он так беспокоится, что Шан Цинхуа собирается взорвать его или что-то в
этом роде.
"Все прошло так, как я ожидал", - отвечает Шан Цинхуа в надежде, что Несравненный
Огурец насытится до следующего обновления, запланированного на всякий раз, когда
они не будут окружены людьми, которые не являются переселителями. Такой настойчивый
поклонник!
Шан Цинхуа разворачивает это и спрашивает, как продвигается развитие Шэнь Юаня, и
все, что он получает, - это “отлично”! Ах, молодые люди! Как насчет того, чтобы
немного дать и взять здесь, а?
Несмотря на то, что он только что вернулся, Шан Цинхуа не может нормально сесть в
течение многих часов. Кто-то должен иметь дело с мертвыми телами. Кто-то должен
регистрировать повреждения и потребности в поставках. Кто-то должен выяснить, что
делать с партией припарок на пике Цзуй Сянь, которая упала на общежитие на пике Ку
Син, когда, среди прочего, сломался радужный мост, и кто-то должен перенаправить и
перенести все остальные грузы, которые должны были быть перемещены таким образом,
пока мост не будет исправлен.
Очевидно, всем нужен отчет обо всем.
Шан Цинхуа не все делает лично, но он несет ответственность за то, чтобы кто-то это
сделал, а затем знал, кто из людей, с какой Вершины это сделал.
Люди, услужливо снимающие с него проблемы, не говоря ему, что они это делают, на
самом деле действительно бесполезны! Это просто заканчивается тем, что Шисюн
сердито говорит: “Шан Цинхуа, где та важная улика, которую я велел тебе надежно
спрятать?” И Шан Цинхуа сказал: “Ага, похоже, его украли! Это нехорошо, да?” Тогда
каждый может потратить несколько часов, дней, а иногда и недель на поиски, бегая
вокруг, как цыплята с отрубленными головами, прежде чем кто-нибудь вернется и
скажет: “О, я убрал это в другое место давным-давно. Разве я не должен был этого
делать?”
Это своего рода чудо, что Шан Цинхуа удается не убивать этих людей. Это
действительно так.
По крайней мере, поскольку эта первая хаотичная неделя после их возвращения к

сорванному вторжению проходит мимо них, он оставляет общение с другими сектами,
такими как секта Храма Чжао Хуа, таким, как Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю. К сожалению,
это означает, что в ответ они сваливают на него большую часть другого дерьма,
например, помогают Вэй Цинвэю исследовать демоническое оружие, помогают Ци Цинци
справиться с “уходом и кормлением” Ша Хуалинга, помогают всем Владыкам Пика начать
улучшать защиту Горной секты Цан Цюн и планы реагирования на атаки. Вероятно, для
того, чтобы Шэнь Цинцю мог позже разорвать их идеи на части, как в подлом реалити-
шоу "Судья", о котором человек может только мечтать в другой жизни.
Шан Цинхуа прекрасно справляется со всем этим! Как он всегда делает, он справляется
с этим с таким изяществом, на какое только способен (и это не его проблема, если
его нет в наличии). Он просто про себя думает, что мог бы справиться с этим лучше,
если бы у него был определенный ледяной демон, с которым он мог бы расслабиться в
конце дня. Он не видел Мобей-Джуна уже почти месяц, и этот человек даже не оставил
записки, чтобы сказать, что он делает или когда вернется.
“Не так уж трудно написать записку!” - сердито думает Шан Цинхуа. Он в основном
уверен, что Мобэй-Цзюнь умеет писать! По крайней мере, он видел, как этот человек
читает, так что, вероятно, он может писать, так что у него нет оправдания тому, что
он оставил Шан Цинхуа висеть вот так! Придурок!
У Шан Цинхуа достаточно поводов для беспокойства! Это отвлекает!
В конце этой адской недели Шан Цинхуа, по крайней мере, будет вознагражден хорошим
семейным ужином. Его племянник не может быть здесь, но Шан Цинхуа и Лю Цинге
спускают младшую невестку с горы для осмотра Ло Цзяхуи. К этому моменту все травмы
Фанли либо заживают, либо заживают хорошо. Все скребли между пальцами ног и за
ушами с энергией преступников, которым есть что скрывать.
Ло Цзяхуй все еще задыхается, видя, как ее сестру избивают до полусмерти, и она
говорит: “О, Фанли”, - тем тоном, который, как знает Шан Цинхуа, ненавидит его
младшая невестка. Но объяснение Лю Цинге, должно быть, было довольно хорошим,
потому что Ло Цзяхуй решительно продолжает: “Я рад, что тебе удалось преподать урок
этой грубой маленькой девочке”.
Невестка Шан Цинхуа действительно старается здесь! Он гордится ею.
Что касается дуэлей с мстительными демонами, то находиться под присмотром трех

лордов пика, по крайней мере двое из которых вмешались бы до смертельного удара,
настолько безопасно, насколько это возможно! Ло Цзяхуй выглядит так, словно
мысленно повторяет это про себя весь ужин. Она, по-видимому, не может не напомнить
Фанли, чтобы она “подала хороший пример” Бинге, и немного расхохоталась из-за того,
что Бинге, по-видимому, в конце встал на защиту своей тети, но Фанли тоже старается
и сегодня вечером сохраняет спокойствие. Никаких споров или чего-то в этом роде, ни
одному Лорду Пика не приходится неловко бросаться на линию огня, поэтому Шан Цинхуа
называет все это победой.
Его невестка очень рада, что он вернулся в секту, и не стесняется об этом говорить.
Шан Цинхуа так же рад вернуться, подальше от очень серьезных конференц-залов с
чопорными старыми мастерами, и не стесняется отвечать тем же. Ах, это было почти
оскорбительно, сколько людей он пропустил, пока был в отъезде!
Ло Цзяхуй уже написала Бинхе о своей любви после вторжения демонов, но она никогда
не иссякает, поэтому она посылает Шан Цинхуа, чтобы доставить больше в виде
некоторых любимых блюд Бинхе. Шан Цинхуа должен напомнить ей, что это секретная
встреча, чтобы компенсировать тот факт, что Бинхэ все еще остается учеником на
относительно коротком поводке большую часть времени, и поэтому ей не нужно и,
вероятно, не следует нагружать его достаточным количеством любовно завернутой
домашней еды, чтобы накормить армию. Хотя он уверен, что соученики Бинге оценят это
по достоинству!
Ло Цзяхуй вздыхает."...Я просто скучаю по нему", - признается она. “Каждый день”.
“Ага, я знаю. Я тоже.”
Шан Цинхуа уезжает, чтобы отвезти Фанли обратно на пик Сиань Шу к Лю Цинге, а Ло
Цзяхуй шумит о том, что ее младшая сестра может остаться на ночь, и отправляется на
секретную встречу со своим племянником. В наши дни действительно не так много
возможностей поговорить с Бинге наедине, особенно без чьего-либо ведома, если
только они их не предоставят. Ах, действительно кажется, что все было бы намного
проще, если бы Бинхе навсегда остался маленьким.
Бинхе выглядит одиноким на том месте, где он спрятался. Главный герой, кажется,
погружен в свои мысли, погружен в себя, и его улыбка немного замедляется, когда он
поднимает глаза, чтобы поприветствовать Шан Цинхуа. Он терпит инспекцию Шан Цинхуа,
санкционированную Ло-Цзяхуем, принимает еду с более мягкой и искренней улыбкой, а
затем зарывается в объятия Шан Цинхуа достаточно долго, чтобы человек мог подумать,
что этого ребенка никогда в жизни не обнимали.
Это заставляет Шан Цинхуа чувствовать себя самым дерьмовым человеком в мире, совсем
чуть-чуть. Оказывается, чувство одиночества и тоска по дому не всегда улучшаются со
временем в одиночестве, думает он, иногда человек просто привыкает к этому. Это не
одно и то же.
Они сидят вместе в темноте, Бинге прислонился к его боку.

“Как твои раны?” - снова спрашивает Шан Цинхуа.
“Хорошо”, - говорит Ло Бинхэ, но это своего рода “хорошо”, которое говорит человек,
когда он, вероятно, вообще не в порядке. “Шизун сказал, что мне повезло, что я
снова жив. Он сказал, что Вэй-Шишу и Му-Шишу нашли следы какого-то яда, который
называется”Без лекарства", в осколках оружия демона."
Шан Цинхуа кашляет. “Шэнь Цинцю! Братан!” - думает он. “Нет никакой необходимости
говорить твоему юному ученику что-то подобное! Что хорошего в том, чтобы сказать
ему что-то подобное?!”
Он даже не может сказать своему племяннику, что все было бы в полном порядке, даже
если бы Бинге был отравлен, потому что Небесные Демоны обладают естественным
иммунитетом к большинству ядов, а также дерьмовая, никуда не годная Система,
вероятно, устроила бы истерику, чтобы остановить это. Хотя, хм, он не знает, что
подумает секта о том, что Бинхе не умрет, так что это было бы не совсем нормально.
Святое дерьмо, он рад, что этого не произошло.
“Это нехорошо”, - говорит вместо этого Шан Цинхуа, не желая представлять, как его
племянник страдает от любого из многих плохих путей, которые могли бы пойти. “Может
быть, применение такого редкого и смертельного яда, как этот, сделало оружие
слишком летучим, чтобы быть хорошим? Ах, я рад, что ничего плохого не случилось”.
Бинхэ кивает, но ничего не говорит, когда Шан Цинхуа сжимает его плечи.
” Твоя мама хочет, чтобы я снова сказал тебе, что она гордится тобой", - говорит
Шан Цинхуа, может быть, немного отчаянно. “Мне пришлось уговаривать ее не нагружать
меня больше, чем я мог унести. Как ты думаешь, экскурсия по кухням Цин Цзин убедит
ее в том, что они действительно кормят тебя?”
Бинхе смеется и уверенно говорит: “Нет, я так не думаю".
“Ага, я думаю, ты прав”.
Шан Цинхуа рассказывает своему племяннику об ужине, который он только что провел с
сестрами Ло и Лю Цинге. К счастью, Бинхе просто смеется и выглядит задумчивым,
услышав, как все прошло, а не выглядит грустным из-за того, что его дядя случайно
ткнул его отсутствие в лицо.
Затем Бинхэ делится некоторыми сплетнями о пике Цин Цзин. Нин Иньин, по - видимому,
чуть не обронила несколько ругательств перед учителями - возможно, она случайно или
не случайно узнала их от Бинхе, признает его племянник, и Мин Фан вне себя от
этого-и теперь все они как бы ждут того дня, когда она облажается прямо перед Шэнь
Цинцю. Они все знают, что рано или поздно это произойдет. Сердце Шан Цинхуа
согревается, когда он слышит, что у его племянника действительно есть здесь друзья.
Шан Цинхуа как раз жалуется на какие-то более широкие сектантские штучки, которые,
по его мнению, могут заинтересовать и позабавить его племянника, когда Бинхэ
говорит: “Дядя, ты действительно думаешь, что это был яд Без Лекарства, из-за
которого оружие так сломалось?”
"...Я сказал Ци-Симэю, что это не моя вина, если ... ах, что?”
“Просто что-то подобное уже случалось раньше, помнишь, дядя?” Бинге нажимает. “С
демоном скиннера? Тот же свет и то же теплое, почти обжигающее чувство! На этот раз
все было по - другому - это оружие не собиралось в меня попадать, я блокировал его;
я знаю, что блокировал его правильно- но это слишком похоже, не так ли?”
"Это... очень похоже", - медленно соглашается Шан Цинхуа.
“Система?! Братан?! Это ты виноват!” - думает он. “Какого хрена ты оставляешь эти
объяснения мне?! Если ты снимешь с меня баллы за что-либо из этого, ты, кусок
дерьма, я найду способ задушить тебя, клянусь! Упреждающе: отвали!”
Шан Цинхуа позволяет себе явно задуматься, пытаясь понять, что, черт возьми, здесь
сказать. Бинхэ смотрит на него снизу вверх, как будто пытается заглянуть в голову
Шан Цинхуа, чтобы увидеть, как сходятся его мысли. Это слишком большое давление,
чтобы внезапно оказывать на человека! Бинхе слишком умен, чтобы его можно было
легко обмануть слабой ерундой! Как мужчина должен придумать приличную ложь в таких
обстоятельствах?
“Ну, ах, это случилось, когда вы вступили в контакт с демонами, которые пытаются
вас убить, так что, похоже, это... какая-то уникальная реакция между этой
демонической энергией и вашей духовной энергией”,-наконец говорит Шан Цинхуа,
потому что это лучше, чем объяснять, что в предопределенный заговор вложено какое-
то дерьмовое, нехорошее богоподобие. “Странные вещи иногда случаются в ситуациях
жизни или смерти, вы знаете. Культиваторы иногда могут случайно совершить великие
подвиги, когда они в отчаянии или панике, не зная, как они это сделали”.
Бинхе не выглядит очень уверенным. Что имеет смысл, потому что многословный способ
сказать “Я не знаю, для меня это звучит как странный несчастный случай” на самом
деле не обнадеживает.
“Так сказала тетушка”, - бормочет Бинге.
“Не позволяй ей уговорить тебя проверить это", - быстро говорит Шан Цинхуа. “Не
подвергай себя опасности, чтобы попытаться выяснить это тоже! Ах, знаешь, твоя мать
убила бы меня своими слезами, если бы что-нибудь случилось. Просто продолжайте
работать над своим совершенствованием и построением стабильного фундамента, и,
может быть, все прояснится...”
“Ах, это действительно какое-то слабое дерьмо", - думает Шан Цинхуа.
“Это не отклонение ци или что-то в этом роде, не так ли?”
«что?»
“Мин Фан сказал, что это, вероятно, признак того, что мое развитие неустойчиво", -
говорит Бинге. “Он не прав, не так ли? Он взял свои слова обратно, но настаивал,
что это возможно. Фу-Шицзе сказала, что, насколько она могла судить, в моем
воспитании, по-видимому, не было ничего плохого. Должен ли я отправиться на пик
Цянь Цао?”
Шан Цинхуа на самом деле не может сказать своему племяннику, чтобы он избегал
медицинской помощи на тот случай, если кто-то узнает, что Ло Бинхэ-полудемон,
поэтому он говорит своему племяннику, что хорошо быть немного осторожным и делать
все, что заставит его чувствовать себя лучше. Затем он немного рассказывает о том,
как многие люди в этом мире развивают странные и уникальные методы культивирования.
(Хотя он не упоминает о своем источнике Гордого Бессмертного Пути Демона!) У Бинхе
впереди светлое будущее, и этот гордый дядя полностью уверен, что все получится.
Все это похоже на ложь.
Бинге выглядит немного успокоенным этим выводом, но не удовлетворенным.
“Спасибо, дядя”, - говорит он, несмотря ни на что.
Это заставляет Шан Цинхуа чувствовать себя самым дерьмовым дядей в мире.
Он хотел бы сказать Бинхе правду. Он хотел бы сказать своему племяннику, что он
полудемон и тоже Небесный Демон. Он не собирается говорить: “Эй, ты знал, что
судьба мира сосредоточена на тебе?” Здесь, но он хочет что-то подарить своему
племяннику. Все, что угодно, лишь бы Бинхе не выглядел таким потерянным и
неуверенным в себе!
За исключением того, что Шан Цинхуа принял решение позволить своему племяннику
немного попотеть, чтобы Система была довольна развитием событий. Время на них
уходит. Шан Цинхуа не хочет сейчас слишком сильно раскачивать лодку и выбрасывать
за борт свои с трудом заработанные очки. Если Бинхе придется немного заблудиться,
то это все равно лучше, чем потом затеряться в Вечной Бездне, верно? Бинхе не
должен ничего от него узнавать.
Шан Цинхуа даже не хочет намекать о Тяньлан-Цзюне или Су Сянь.
Хотя он не уверен, как Старший Демон Сна должен подкрадываться, когда Ша Хуалинг
был заключен в тюрьму. Шэнь Юань был тем, кто указал, что Ша Хуалинг была как-то
связана с этим, хотя ни один из них не мог вспомнить точных деталей того, как она
была замешана. Шан Цинхуа надеется, что Демон Старшего Сновидения все равно
подкрадется, чтобы узнать, что произошло, без необходимости Ша Хуалинга болтать
Царству Демонов о том, что произошло, чтобы Ло Бинхэ наконец смог узнать, что он
больше, чем человек.
Что чертовски глупо желать своему племяннику, это правда!
Но вся эта ситуация-полный пиздец.
“Спасибо за это, Системный братан!” - думает Шан Цинхуа, совсем не испытывая

благодарности. Он заставляет Несравненного Огурца копаться в своей собственной
Системе Переселения за подробностями, пока они ждут, как все пройдет, чтобы решить,
как и когда паниковать.
Бинхе снова вздыхает и отстраняется. “Уже поздно", - говорит он.
“Ага, да, куда уходит время, а?”
Это выбор, который сделал здесь Шан Цинхуа, это точно.

Через три дня после того, как Шан Цинхуа сознательно оставляет своего борющегося
племянника повешенным, Ша Хуалинг вспыхивает. Она вырывается ночью, так что он
узнает об этом только утром от паникующего посланника Пика Цион Дин. Конечно,
некоторые культиваторы пика Бай Чжань и Пика Си Цзяо отправляются на поиски, и вся
секта приходит в состояние боевой готовности, но нет никакого следа, по которому
можно было бы идти. Она только что ушла.
Первый инстинкт Шан Цинхуа-вернуться в постель. Это правильный инстинкт выживания,

потому что Ци Цинци и Шэнь Цинцю оба в ярости от того, что это произошло. Шан
Цинхуа мог бы вернуться в постель и пережить менее дерьмовые кошмары.
У Юэ Цинъюаня просто есть выражение “Я должен знать лучше, чем ожидать, что со мной
не случится ничего плохого” по этому поводу. (“То же самое, Большой Брат", - думает
Шан Цинхуа.) Они ожидали посетителей из секты Храма Чжао Хуа в ближайшее время, так
что тот факт, что они потеряли демона, которого поймали, выглядит действительно
плохо. Объяснять это другим людям будет неинтересно.
По крайней мере, у них все еще есть все демоническое оружие! Вэй Цинвэй совершает
ошибку, произнося это жизнерадостное заявление вслух перед Шэнь Цинцю и Ци Цинци.
Шан Цинхуа ценит человека, случайно взявшего его в команду.
В то время за камерой Ша Хуалинга следили два охранника, оба они были тяжело ранены
и в настоящее время находятся без сознания и в руках Му Цинфана. Никто больше не
видел, как кто-то приходил или уходил всю ночь. Никто даже ничего не слышал. Пришла
следующая смена и обнаружила сбитых охранников, дверь камеры сорвана с петель,
печати сняты, путы сломаны, а Ша Хуалинга нет.
Шан Цинхуа осматривает повреждения и думает: “О, черт”.
В конце дня Шан Цинхуа оставляет своих коллег-лордов пика (Шэнь Цинцю, Ци Цинци, Лю
Цинге и Тан Цинлин) спорить по кругу из-за холодных троп (Юэ Цинъюань застрял в
судействе, бедный ублюдок). Он возвращается в свой Дом отдыха и находит знакомого
ледяного демона, развалившегося в его гостиной и поедающего некоторые из его
закусок.
”Мой король, ты помог Ша Хуалин сбежать?!" - требует Шан Цинхуа.
“Она не внесла свой вклад”,-отвечает Мобэй-Цзюнь.
Мобэй-Цзюнь выглядит хорошо, как будто вломиться и выйти из Горной секты Цан Цюн
прошлой ночью для него не составило труда. С чего бы ему беспокоиться? В конце
концов, он делал это годами и годами, и его не поймали!
“Как тебе удалось так чисто обойти печати камеры?” - удивляется Шан Цинхуа,
откладывая в сторону какие-то бумаги и скидывая ботинки.
Двери камеры не были сорваны с петель, просто... сняты, как будто они никогда не
были прикреплены… что в сочетании с травмами охранников, связанными со льдом, плюс
тот факт, что злоумышленник проскользнул внутрь, как тень, и ушел тем же путем, как
бы выдало все это.
Мобэй-Цзюнь поднимает брови. “Ты показал мне много таких защит”.
“Ах... да… Думаю, я действительно это сделал.”
Вау, иногда глубина предательства Шан Цинхуа удивляет даже его самого. Если Шэнь
Цинцю и Ци Цинци когда-нибудь узнают, он обречен.
Однако шансы Ци Цинци случайно потерять палец просто сильно снизились! Это уже что-
то!
“Мой король, почему ты вмешался?”
“Цзючжун-Цзюнь умолял моего отца об этой услуге”,-объясняет Мобэй-Цзюнь, похоже,

недовольный тем, что его сделали мальчиком на побегушках в таких вещах. “Также было
опасение, что Ша Хуалинг откроет слишком много человеческим сектам, поэтому мой
отец приказал ей вернуться”.
“Ну что ж, скатертью дорога!” Шан Цинхуа решает.
Мобэй-Цзюнь фыркает от удовольствия.
“Честно говоря, ее присутствие было стрессом! Действительно напряженно! Я рад, что

она ушла! Скатертью дорожка. Она откусила мужчине нос! Кто это делает?”
“Она это делает”.
“Мн, да, а чего он ожидал? Я думаю, он как бы сам этого хотел”.
Шан Цинхуа сбрасывает последнее из своих неудобных одеяний, а затем подходит к

Мобэй-Цзюню, который наблюдает за его приближением, а затем, после нерешительной
паузы Шан Цинхуа, тянет его вниз рядом с собой. Мобэй-Цзюнь, как всегда, прохладен
и тверд на ощупь так, что каждый раз поражает Шан Цинхуа. Это странно. Он осторожно
прислоняется к мужчине, а затем поднимает глаза.
“Ага, я имею в виду, кто бы мог быть настолько глуп, чтобы приблизить свое лицо так
близко к демону? Есть только один путь, которым мы можем пойти, верно?”
Мобэй-Джун наклоняется ко мне.
” Мой король, пожалуйста, не кусай меня за нос", - быстро смеется Шан Цинхуа.
Мобэй-Цзюнь фыркает и, протянув руку, которую Шан Цинхуа не заметил, вместо этого
щиплет Шан Цинхуа за щеку. Это быстрый и укоризненный жест.
"А?”
“Откуда это взялось?” - недоуменно думает Шан Цинхуа.
Затем Мобэй-Цзюнь наклоняется, чтобы поцеловать его, и разговор на некоторое время

прекращается. О чем они говорили? Шан Цинхуа не может вспомнить, и ему все равно.
Наверное, это было не так уж важно! Он не видел Мобей-Джуна почти месяц, и у них
есть немного времени, чтобы наверстать упущенное.
Позже, когда разговор возобновляется, выясняется, что кристалл из копья Ша

Хуалинга, разрушающего барьер, был подарком от клана Мобэй-Цзюня ей. Кристаллы
растут вокруг некоторых глубоководных отверстий на крайнем севере и могут обладать
свойствами, деформирующими пространство. Они не долговечны, обычно они очень
хрупкие, но клану Ша Хуалинга удалось сделать их опасными.
“У них много мастеров, которые преуспевают в том, чтобы своими прикосновениями все
ухудшать”,-говорит Мобэй-Цзюнь, растянувшись на кровати Шан Цинхуа, как будто она
снова принадлежит ему. “Яды, взрывчатые вещества, все виды военного оружия. Они
слишком умны для своего же блага. Они будут использовать это последнее творение,
чтобы использовать свою собственную силу”.
"О... хорошо...” - без энтузиазма говорит Шан Цинхуа.
“Демонстрация Ша Хуалинга этого творения встретила одобрение многих”.
«Что? Она убила всех, кто был с ней!”
“Тем не менее, она успешно нарушила одну из самых могущественных человеческих сект
и жила, когда была еще ребенком”,-говорит Мобэй-Цзюнь. “Это приемлемая цена”.
“Этому сопляку нужны хобби получше”, - бормочет Шан Цинхуа.
"да."
“Она выжила только потому, что ты спас ее!”
”И теперь мой клан будет первым претендовать на все работы клана Ша".
“А-а-а, конечно. Держать ее рядом-значит напрашиваться на неприятности, хотя,

поверьте, это от кого-то, кто знает!”
Шан Цинхуа предпочитает смотреть на это с положительной стороны: с уходом Ша
Хуалинга ему не нужно беспокоиться о том, что она в любой момент вырвется на
свободу и начнет грызть лицо. С уходом Ша Хуалинга он почти уверен, что это
означает, что ему не нужно беспокоиться о том, что Демон Старшего Сна не появится в
ближайшее время. Это обнадеживает!
На самом деле, нет, знание того, что это было запущено, на самом деле просто
заставит его волноваться еще больше. Дерьмо. Это действительно беспроигрышный
сценарий, в котором он оказался, да?
Тут ничего не поделаешь.
Думая о ненужном беспокойстве, отчаянно желая сменить тему в сторону от

надвигающегося сюжета, Шан Цинхуа поднимает очень важную тему Мобэй-Цзюня,
возможно, возможно, если у него есть время, давая ему знать, когда его ждать, когда
он куда-то собирается и когда вернется. Он заговорил раньше, правда в основном в
“мой король, этот покорный слуга был бы очень признателен, если вы хотя бы
научились стучать, но если это слишком много, чтобы спросить, все нормально, все
нормально, не бери в голову, забудь, что я спросил” все на своем пути.
Он понимает, насколько дерзко это звучит, только после того, как произносит это! Он
всегда вроде как полагал, что гордый Мобэй-Цзюнь обидится на идею быть на
побегушках у Шан Цинхуа в любом случае. Зачем Мобэй-Цзюню понадобилось объясняться?
"почему?” Мобэй-Цзюнь даже говорит.
"...Почему?” - повторяет Шан Цинхуа, как бы надеясь, что ему не придется объяснять
то, о чем он просит. Мобэй-Цзюнь сказал, что он может просить о чем угодно, но он
тоже должен объясняться? Это действительно слишком много. “Я вообще не видел тебя,
пока меня не было! Я вернулся и не знал, когда увижу тебя снова, мой король".
Это дает ему еще один случайный щипок за щеку, но также и еще один неожиданный
поцелуй. Мобэй-Цзюнь, по-видимому, даже немного не обиделся на эту просьбу. Так что
все в порядке! По крайней мере, это одна вещь, которая действительно хороша.
- Ша Хуалинг, моя любимая ужасная дочь гремлина.
- Ло Бинхэ: "Блядь".
Нин Иньин и Мин Фан: *АХАЮТ*
- Я пропустил сюжетную линию "Без лечения", потому что мне было не очень интересно
ее переделывать.
- Я написал пару фантастических романов, пока мне нужно было отдохнуть от этого!
Один из них-постканонический снимок о тоске по дому и стрижках. Другой-это еще одно
расхождение / изменение вселенной до канона, в котором у Мобэй-Цзюня есть младший
брат, когда SQH спасает его жизнь.
- каждая стрижка, которая у меня когда-либо была, была плохой стрижкой
- Резюме: Конечно, Шан Цинхуа не мог не думать об удобстве современных стрижек,

которые он оставил позади! С его волосами, которые так раздражают весь день,
конечно, человек потратил бы много времени, думая о волосах! Шан Цинхуа не мог
удержаться от мысли о том, как это отстойно, что у него почти наверняка никогда
больше не будет такой удобной стрижки.
В конце концов, он сказал Системе, что не хочет возвращаться.
Итак, теперь он застрял здесь.
- Малышка в лесу
Резюме: Самолет, Летящий В Небо, ничего не помнил о том, что у Мобей-Цзюня был
ребенок! Он помнил, что у Мобей-Джуна были братья и сестры, конечно, но он был
почти уверен, что намекал на ужасного дядю Мобей-Джуна, делающего… покончить с
большинством из них. Означало ли это, что это дитя демона должно было... умереть за
заговор?
В которой, когда Самолет встречает Мобея-Джуна и спасает жизнь демона, он также

встречает и спасает младшего брата Мобея-Джуна. Прятаться и помогать двум
избалованным молодым повелителям демонов вдвойне труднее.
❤️💕 ИСКУССТВО! 💕❤️
- Портреты Ло Фанли и Ло Цзяхуя от Synthezizeher
- Обложка книги о храбром герое Бинг-Ге (и его 600 друзьях) по рассказу Харперинка
- Пока! 😘💕❤️
Глава 30: Поговори со мной

В которой Шан Цинхуа рассказывает своим близким о том, как прояснить сложные вещи.
Эта глава довольно насыщена разговорами. Это около 9000 слов.
"Это Мобэй-Цзюнь вытащил Ша Хуалинга?” - требует Шэнь Юань.
Шан Цинхуа чуть не подавился семенем дыни, совершенно не привыкший слышать, как
кто-то на самом деле произносит это название вслух. Шэнь Юань только что вернулся,
и это первое, что сказал ему ребенок? Он действительно не привык, чтобы кто-то знал
о существовании Мобэй-Цзюня! Даже Ло Цзяхуй, в тех редких случаях, когда ей или Шан
Цинхуа приходится упоминать его, в основном просто называет его “твоим демоном” или
“другом Хуа-Гэ".
Несравненный Огурец наблюдает, как он кашляет и отплевывается, не делая ничего,

чтобы помочь. Ах, это действительно возвращает Самолет, Летящий В Небо! Как будто
что-то подобное уже случалось раньше! К счастью, помощь его товарища-трансмигратора
не требуется, и Шан Цинхуа удается снова открыть свой воздушный поток.
“...К-как ты это узнал?” - хрипло спрашивает Шан Цинхуа, затем снова кашляет.
“Черт. ”
Шэнь Юань скрещивает руки на груди и говорит: “На обратном пути Пэн-Шисюн услышал
от Шао-Шицзе на Цянь Цао, что охранники Цыонг Дин, которые были там, когда она
вырвалась, получили травмы, связанные со льдом, и что они ничего не видели и не
слышали, прежде чем их накрыла большая тень. Есть ли там еще один персонаж,
обладающий ледяными способностями и темными транспортными способностями?”
"Ах, ну, я написал так много персонажей, братан, я должен был бы подумать ... ”
“Его нет", - перебивает Шэнь Юань.
“Хм. Приятно это знать. Приятно это знать.”
“Вы помогли ему?”
Шан Цинхуа на всякий случай оглядывает свой кабинет, но, к счастью, у Шэнь Юаня
хватило присутствия духа закрыть за собой дверь. Большинство личных учеников Шан
Цинхуа отправились на задания или по поручениям, но Шан Цинхуа все равно встает,
чтобы убедиться, что дверь должным образом запечатана. Дело не в том, что он не
доверяет культиваторам Пика Дин! Просто он может доверять им только как любопытным,
никчемным подслушивающим.
Шэнь Юань выжидающе смотрит на него. Ребенок был в командировке с Пэн Хунпэном и
некоторыми другими учениками Пика Ань Дин, когда вспыхнул Ша Хуалинг. Он явно не
рад, что пропустил важное обновление!
“Вроде того", - признает Шан Цинхуа. “Я не знал, что он собирался это сделать.
Хотя, эх, даже если бы я знал об этом заранее, я бы его не остановил. Хорошая
идея ... О, черт, кто - нибудь еще связал то, что с ним случилось?”
«Что? Нет, - быстро говорит Шэнь Юань.
"ой. Хорошо”.
“Но что, если они это сделают?”
“Кто им скажет? Никто его не видел. Никто даже не умер, и это действительно хорошо,
не так ли?” - указывает Шан Цинхуа, с предупреждающим взглядом садясь обратно.
“Брат, в чем дело? В чем проблема? Вы уже знали, что я все еще работаю здесь с
Мобей-Джуном. Это в некотором роде черта моего характера".
“Быть шпионом?” - прямо говорит Шэнь Юань.
Шан Цинхуа вздыхает. “Еще раз, в чем дело?”
"Что ты собираешься делать, когда они узнают?" его товарищ-переселитель требует.

"Ты предаешь здешнюю секту! Что подумает Шэнь Цинцю?"
“Он, вероятно, собирается попытаться убить меня?" Шан Цинхуа говорит, потому что на
самом деле нет другого реалистичного ответа. "Что за вопрос? .. Сейчас мы вроде как
дружим, иногда, я думаю, но это все еще Шэнь Цинцю. Надеюсь, Лю Цинге или Юэ
Цинъюань решат вмешаться, прежде чем он зайдет очень далеко, ха-ха! Я... хмм… Если
они не захотят слушать мои объяснения, тогда мне, вероятно, придется уйти жить в
Царство Демонов или что-то в этом роде. Ах, я не жду этого с нетерпением."
Он почти уверен, что Мобэй-Цзюнь будет не против, если он переедет. Шан Цинхуа
слышал, что слишком раннее совместное проживание может разрушить отношения, или что
полное совместное проживание вообще может разрушить отношения, но это... это более
поздняя проблема.
Лучший план Шан Цинхуа для того, чтобы Шэнь Цинцю узнал об этом прямо сейчас,
заключается в следующем: убедитесь, что Шэнь Цинцю не узнает. Если этот человек
все-таки узнает? Шан Цинхуа, вероятно, попытается объяснить и солгать, чтобы
выпутаться из этого, затем будет умолять, торговаться, возможно, угрожать и просто
убежит, если все остальное не удастся. Но до тех пор! Шан Цинхуа сделает все
возможное, чтобы лгать, обманывать, обманывать, обманывать и вводить в заблуждение
своих коллег. Это хороший план? Нет, не совсем так. Это все еще лучший дерьмовый,
никуда не годный план, который у него есть, с его дерьмовой, никуда не годной
Системой, не дышащей ему в затылок? Да, к сожалению! К сожалению, да... потому что
как он может доверять какому-либо плану, чтобы пережить первый контакт с заговором
Системы?
Шэнь Юань смотрит на Шан Цинхуа так, словно не может поверить в то, что слышит.
“...Система заставила тебя это сделать?”
“Системе, похоже, было все равно, жив Ша Хуалинг или нет, когда я спросил об этом”,
- напоминает Шан Цинхуа своему коллеге-переселителю. “Но для секты и истории,
вероятно, будет лучше, если она вернется в Царство Демонов. Что произойдет, если мы
будем держать ее здесь взаперти или кто-нибудь убьет ее? Любящий отец Ша Хуалинга
появился бы с настоящей армией демонов! Мы бы наверняка получили еще одно вторжение
демонов! И тогда многие люди определенно умрут, прежде чем Юэ Цинюань или кто-то
другой сможет его убить. И тогда Конференция Альянса Бессмертных, вероятно, была бы
еще более кровожадной из-за такого насилия, разжигающего старые обиды и
порождающего новые!”
Шэнь Юань явно думает об этом.
“Кроме того, я бы не стал откладывать в долгий ящик свою дерьмовую, никуда не

годную Систему, чтобы позволить Ша Хуалинг умереть, а затем вычесть очки за ошибки
непрерывности, потому что ее там нет, чтобы начать сюжетные линии, как в случае с
демоном сна”,-с горечью добавляет Шан Цинхуа. ”Если мне придется пройти еще одно
принудительное обновление или что-то в этом роде, я не знаю, что я буду делать".
Шэнь Юань морщится, затем решает: “Она одна из самых важных жен Ло Бинхе".
“Ха-ха, я не думаю, что это произойдет”.
«что?»
“В моем первоначальном наброске у Бинг-Ге не было романтического сюжета”, - говорит

Шан Цинхуа, главным образом для того, чтобы посмотреть, как отреагирует здесь его
коллега-переселитель. Он думает, что это будет забавно. Он ждал подходящего
момента, чтобы отказаться от этой информации, и теперь это хорошо отвлекает. “Он
был обречен исчезнуть, одинокий и неумирающий навсегда".
Шэнь Юань делает рот, как у рыбы.
"Ага, да, это довольно забавно", - думает Шан Цинхуа. "Мило".
“Разве ты сам не говорил что-то подобное в другой жизни? ”Какой счастливый и

удовлетворенный человек женится на 600 женах?"" Шан Цинхуа говорит следующее. “Мне
не нужны 600 племянниц в законе. Этот Бинхе, похоже, не слишком интересуется
подобными вещами, и я благодарен! Ха-ха, он, вероятно, был бы слишком обеспокоен
тем, что скажет его мать о том, что он привел домой девушку, которая откусила носы
и пыталась убить его тетю, чтобы даже подумать об этом!”
Шан Цинхуа до сих пор понятия не имеет, что думать о явном увлечении своего
племянника своим коллегой-переселителем. Может быть, Бинхэ просто интересует
необычный пирсинг в ушах Шэнь Юаня и странная стрижка? Ло Цзяхуй научила своего
сына быть добрым к нуждающимся, так что, может быть, Бинхэ просто решил, что ему
нужно присматривать за своим “шиди”, и завел друга? Это может быть просто так! Шан
Цинхуа очень любит свою младшую невестку, он действительно любит ее, он ценит ее
наблюдения и ее мнение, но он не может упускать из виду тот факт, что Фанли вроде
как любит ворошить дерьмо для своего “непослушного маленького” племянника. Пока Ло
Бинхэ ничего ему не скажет, Шан Цинхуа ни хрена не знает об этом дерьме!
“...Вы действительно продались, чтобы сделать читателей без вкуса счастливыми”, -

говорит Шэнь Юань. Он говорит это вовсе не как вопрос; это просто абсолютно
правдивая констатация факта.
“В каждой жизни вы должны расставлять приоритеты в важных вещах и принимать трудные

решения", - мудро отвечает Шан Цинхуа. “Ах, теперь я понимаю; братан, ты
беспокоился обо мне? Ты беспокоился, что со мной может случиться, если меня здесь
поймают?”
“Я беспокоюсь о том, как это заставит выглядеть остальных из нас”, - настаивает

Шэнь Юань.
“О, спасибо за вашу заботу. Это трогательно! Правда.”
Спокойствие Шан Цинхуа прямо сейчас по поводу возможной реакции его боевых братьев
и сестер на его предательство, на самом деле, только на поверхностном уровне, но он
не собирается терять свое дерьмо перед Несравненным Огурцом всех людей. Он думал об
этой проблеме в течение многих лет. Он может только так много планировать. Он
надеется, что приобрел достаточно доброй воли, чтобы объясниться, но очень
возможно, что он ничего не сможет сделать и ему просто придется бежать. Если он
слишком долго думает об этой неизбежной проблеме, желание закричать становится
почти непреодолимым, поэтому Шан Цинхуа старается не думать об этом.
Трудно было не думать об этом вчера, когда он приносил Вэй Цинвэю и Ван Цинцзе
ресурсы для разработки более безопасного сдерживания демонов.
Было действительно трудно не думать об этом за день до этого, когда ему почти
пришлось стащить Шэнь Цинцю с пика Цянь Цао, когда его допрос раненых охранников
стал слишком интенсивным. Кроме того, за день до этого, когда ему пришлось просто
сидеть и кивать в течение получаса Ци Цинци, которая просматривала инструкции секты
о том, как успешно сдерживать демонов, и писала свои собственные процедуры,
разглагольствовала ему о том, каким ужасным, коварным, жестоким, болтливым ребенком
был Ша Хуалинг в качестве заключенного.
Было очень, очень трудно не думать об этом за несколько дней до этого, слушая, как
Юэ Цинюань объясняла своим гостям из секты Храма Чжао Хуа, что они подозревали, что
могущественный ледяной демон вырвал Ша Хуалинга из ее камеры, возможно, используя
другой вариант этого нового оружия, искажающего пространство и разрушающего
барьеры. Передача информации Мобэй-Цзюня об источнике и качествах кристаллов Вэй
Цинвэю заставила Шан Цинхуа почувствовать, что это снова к лучшему, здесь нужно
поддерживать баланс, даже если его боевые братья и сестры об этом не знают, но это
не помешало ему чувствовать себя дерьмово на протяжении всего визита.
Шан Цинхуа снова вздыхает. “Братан, я не знаю, как ты, но я, например, буду спать
спокойнее, зная, что Ша Хуалинга здесь больше нет. Я уже говорил тебе, что мои
отношения с Мобей-Джуном в этом мире довольно хорошие. Действительно, это очень
хорошо! Он тот, кто рассказал мне об этом новом альянсе, который сделает следующую
Конференцию Альянса Бессмертных еще хуже, помнишь?”
“И в обмен ты помогаешь ему стать следующим Мобей-Джуном по-настоящему”.
“И он собирается взять Бинхе, чтобы тот мог перепрыгнуть Вечную Бездну”.
“Вот в чем надежда! Небесные Демоны-могущественные союзники", - соглашается Шан

Цинхуа. “Послушай, я знаю, что стоять в стороне и позволять Мобей-Цзюню помогать Ша
Хуалин в любом случае выглядит плохо - она ужасна, да? Но на то есть веская
причина. Это по нескольким действительно, действительно веским причинам, верно? И
просто подумай о том, в какие неловкие положения поставила бы тебя Система, если бы
ты действительно переселился сюда как Шэнь Цинцю”.
Шэнь Юань морщится от ужаса и отвращения.
“Точно", - говорит Шан Цинхуа, очень довольный этим выражением лица. “Теперь,
даже не поздороваешься со своим бедным, недооцененным шифу перед началом допроса?
Где здесь уважение? Как прошел ваш первый большой отпуск в стиле "Ань Дин Пик" с
Пэн Хунпэном? Не говори просто "хорошо". Поговори со мной: тебе было весело?”
“Весело?! Это было совсем не похоже на отпуск! Почему кто-то когда-либо называл это
так?”
“В этом-то и шутка”.
“Это ужасная шутка", - возмущается Шэнь Юань. “Это просто ложь”.
“Ха, это действительно так".
Несравненный огурец дает ему углубленное комментарий от всего плохого в своей

миссии, в том числе (но не ограничиваясь) в городе торговец, который невольно
сказал отдельных членов своей партии три совершенно разных мертвого мужа слезливые
истории в надежде получить скидку, местных ребят, которые пытались сбежать с их
тележки колеса , пока они ехали, и местный фермер отправив их вниз по дороге,
которая в настоящее время страдает от монстра, если предположить, что потому, что
они были культиваторами они не нужны предупреждения и надеялся, что они заботятся о
проблеме бесплатно.
Шан Цинхуа несколько раз с трудом сдерживается, чтобы не рассмеяться. Он согласен с

тем, что в том, что касается торговых миссий на Пике Дин, это довольно дерьмово,
хотя бы потому, что он почти уверен, что его разъяренный коллега-трансмигратор
начнет дышать огнем, если он даже в шутку скажет что-то вроде: “А, тогда как
обычно?”
Его коллега-трансмигратор немного успокаивается, чтобы признать, что встреча с

монстром была довольно крутой. По-видимому, это был не очень большой монстр, так
как сверхбольшие не часто приближаются к городам, поэтому им удалось позаботиться о
нем без особых проблем. Шэнь Юань слишком небрежно упоминает о признании сильных
сторон монстра и экстраполяции его слабостей на свои шисюны, явно очень гордясь
собой. Мертвого монстра не стоило возвращать в секту, поэтому они были временно
задержаны надлежащей утилизацией, что также, по-видимому, было довольно круто, если
также действительно грубо.
“Ты еще не умылся с дороги?” - спрашивает Шан Цинхуа, снова оглядывая ребенка. “Ты
прямо сейчас отслеживаешь пыль и кровь монстров в моем кабинете? Знаешь, мне
приходилось мыть эти полы для моего шифу, когда я был учеником! Это займет
некоторое время! Это не весело! Пожалей своих бедных боевых братьев и сестер,
брат”.
Шан Цинхуа прогоняет своего товарища-переселителя и обещает ему, что после ванны он
может говорить о крутых Гордых Бессмертных Демонических монстрах и других
вымышленных зверях все, что ему нравится. Это не значит, что его эго задевает,
когда он слышит, как его коллега-переселитель на самом деле с энтузиазмом относится
к своей работе и своему миру! И Шан Цинхуа вроде как нравится слышать, как кто - то
небрежно поднимает или небрежно ссылается на темы - драмы, видеоигры, мультфильмы,
литературу, - которые, как он думал, он оставил позади давным-давно. Даже если это
просто для того, чтобы его можно было обвинить в том, что он сорвал что-то, что он,
блядь, едва помнит.
“И иди тоже поешь чего-нибудь!” Добавляет Шан Цинхуа. Обычно ему не нужно говорить
своим ученикам, чтобы они что-нибудь ели, но Шэнь Юань такой тощий, и Шан Цинхуа
хочет выиграть себе немного дополнительного времени, чтобы закончить то, что он
делал.
Это заставляет его бесстыдно закатить глаза. “Да, Да-Ге", - неискренне говорит Шэнь
Юань.
Шан Цинхуа требуется мгновение, чтобы понять, что только что сказал его коллега-
переселитель. Он бы действительно ничего не подумал об этой реплике, если бы Шэнь
Юань внезапно не застыл, как будто его только что поймали за совершением убийства,
его глаза расширились от ужаса, что заставляет Шан Цинхуа понять, что это была не
просто шутка. Это был настоящий промах.
Шан Цинхуа и Шэнь Юань пристально смотрят друг на друга.
Шан Цинхуа смеется. "Я думаю, что ты околачивался вокруг Фанли ... ”
“Заткнись!” - рявкает Шэнь Юань.
“...немного чересчур. Это ... ”
“Заткнись! Заткнись! Заткнись!” - повторяет Шэнь Юань еще громче.

"Серьезно, это не ... ”
Коллега-трансмигратор Шан Цинхуа распахивает дверь и убегает от разговора, прежде

чем можно будет по-настоящему поддразнить. Шан Цинхуа смотрит ему вслед, затем
встает из-за стола. Ах, ничего себе, Несравненный Огурец действительно только что
сбежал от него, да? Ребенок уже ушел! Шан Цинхуа хотел бы, чтобы ему сошло с рук
просто сбежать от подобных неловких разговоров.
“Я просто дам Огуречному Брату остыть”, - думает он про себя, забавляясь. "А ПОТОМ
я буду смеяться над ним".
Но Шэнь Юань не возвращается весь день.
Шан Цинхуа получает несколько гонцов от Цюн Дин пик и Цянь ЦАО пик, посетите одного
из своих менеджеров для ZUI Сиань пик, который, видимо, чертовски близко к тому,
чтобы потерять ее (не все они), и учитель принес ему новости о младших учеников
прогресса, но нет, приятель transmigrator. Пэн Хунпэн появляется в середине дня,
чтобы дать ему отчет о миссии и наверстать упущенное. Возможно, Шан Цинхуа слишком
явно следит за своим коллегой-трансмигратором, потому что Пэн Хунпэн спрашивает его
ближе к концу дня, ждет ли он чего-то.
“Хм, не совсем, просто несколько приказов Цин Цзин", - врет Шан Цинхуа.
"ой."
“Это не срочно! Не нужно беспокоиться!”
Когда Шан Цинхуа уходит на весь день, Пэн Хунпэн останавливает его, чтобы неловко
сказать: “Шифу, я уверен, что плохое настроение Шэнь-Шибо из-за побега демонессы в
конце концов исчезнет”. Он говорит это не так, как будто действительно в это верит.
Пэн Хунпэн слишком умен, чтобы недооценивать, как долго Шэнь Цинцю может и будет
держать обиду.
“Ага, он скоро найдет какую-нибудь другую проблему", - соглашается Шан Цинхуа.
“Удачи, Шифу", - искренне говорит Пэн Хунпэн.

“Спасибо”, - говорит Шан Цинхуа, задаваясь вопросом, услышал ли его главный ученик
новый слух о том, что Шэнь Цинцю жаждет крови больше, чем обычно, или что-то в этом
роде. Это должен быть код для чего-то? Что ж, никогда не повредит быть слишком
осторожным! Ему всегда не помешает немного больше удачи!
Пик Дин-оживленное место, а его повелитель пика-занятой человек, поэтому для Шан
Цинхуа не так уж странно не видеть своего товарища-переселителя в течение
нескольких дней. Почти неделя с несколькими краткими наблюдениями здесь и там-это
как-то странно. Однако Шан Цинхуа оставляет все как есть; у него на уме более
важные вещи. Например, увидеть, что пик Ку Син получает нужный жир для изготовления
специальных свечей против демонов, убедившись, что у пика Сянь Шу не заканчивается
мыло (у него есть не хочу испытывать характер Ци Цинци прямо сейчас), и отправляю
команды экстренного пополнения запасов на некоторые культиваторы пика Бай Чжань и
пика Ван Цзянь на опасные миссии прямо сейчас.
Шан Цинхуа на самом деле не начинает беспокоиться о несчастном случае с “Да-Ге”,

пока его коллега-трансмигратор просто не появляется на собрании клуба, чтобы
обсудить Глаз Плакальщика.
Шан Цинхуа сейчас думает: “Срань господня, ребенка похитили, а я даже не заметил.
Он споткнулся со скалы и умер или что-то в этом роде на моих глазах. Я ужасный
учитель. Я самый дерьмовый братан на свете. Что, черт возьми, я скажу Фанли и
Бинхе?”, когда Чэнь Сюань заходит, чтобы сказать ему, что их младший шиди, который
прекрасно справлялся со всеми своими тренировками, уроками и домашними делами, по-
видимому, “внезапно плохо себя чувствует”.
"...Все же не настолько плохо, чтобы отправиться в Цянь Цао, а?” - наконец говорит
Чэнь Сюань пожимает плечами. “Просто передаю сообщение, Шифу”.
Шан Цинхуа испытывает искушение пойти в Дом отдыха Несравненного Огурца,

перевернуть кровать и сказать ребенку, что в его время ученики Пика Ань Дин ни из
чего не выходили, если только они не были мертвы! Что это, блядь, такое? Шан
Цинхуа, может быть, несколько раз притворялся больным учеником, и все еще иногда в
свое время, когда он был господином пика, но это было тогда, когда ему
действительно, действительно нужен был перерыв или... ну… это было как-то связано с
Мобэй-Цзюнем.
Хм, это были не самые лучшие дни. В целом, Шан Цинхуа не скучает по тому, что он
так молод, особенно после того, как сделал это дважды.
В конце концов, Шан Цинхуа просто оставляет своего товарища-переселителя в покое.

Быть просто переселителем-тяжелая работа, поэтому можно делать щедрые скидки. Он
шел, чтобы Огурец мог бегать и все такое прочее. Или, э-э, по-видимому, не бежать?
Кроме того, Шан Цинхуа действительно мог бы использовать это свободное время, чтобы
решить какую-то дерьмовую проблему, с которой сталкиваются мастера-строители при
ремонте общежития на пике Лонг Шен. Он посылает короткую записку Ло Фанли с
просьбой в ближайшее время навестить ее подругу, а затем возвращается к работе.
Может быть, она сможет приготовить всем суп или что-нибудь в этом роде.
Как это происходит, он понятия не имеет, потому что Юэ Цинъюань внезапно зовет его,
чтобы продолжить обсуждение потенциальной логистики предотвращения того, чтобы
обычные люди не приближались к следующей конференции Альянса Бессмертных, когда,
вероятно, соберутся огромные толпы, ожидающие демонстрации власти и большого
количества покупок, а также когда люди захотят привести своих друзей и семьи. Люди
будут так злы на них за то, что они “испортили” хорошую возможность зарабатывать
деньги и создавать сети! (Вместо того, чтобы быть в этом виноваты демоны?!) Но даже
если секты смогут удержать толпу подальше от самой конференции, они все равно
должны учитывать опасность для всех городов, поселков и деревень, окружающих ущелье
Цзюе Ди.
Шан Цинхуа думал, что последние две конференции Альянса Бессмертных были кошмарами
логистики - и он был прав! Этот следующий обещает большие вещи, однако, когда самые
громкие говорящие головы в секте Храма Чжао Хуа все еще совершенно уверены, что,
несмотря на демонстрацию Ша Хуалинга, это, честно говоря, “не будет так плохо”, что
они уже “полностью готовы к любым атакам”, и что этим молодым людям из секты горы
Цан Цюн нужно успокоиться, перестать преувеличивать и перестать предполагать
худшее.
В этот момент, если шисюн сломается, Шан Цинхуа полностью готов быть хорошим шиди и
помочь спрятать тела. Он что-то видел? Нет! Он ничего не видел!
Когда Шан Цинхуа, наконец, видит Ло Фаньли мимоходом несколько дней спустя, она
говорит, что Шэнь Юань не сказал ничего стоящего, когда она навещала его, и
отмахивается от этого, как от сварливого ее товарища-ученика. Его младшая невестка
в то время слишком занята, чтобы говорить больше, чем сейчас, ей поручено собрать
нескольких самых маленьких боевых сестер Пика Сиань Шу для какой-то совместной
тренировки с Пиком Ку Син, и у нее даже нет времени попрощаться с ним, прежде чем
убежать, чтобы разнять драку. Она даже не оборачивается, чтобы помахать.
Шан Цинхуа увидится со своим племянником, по крайней мере, через пару дней после
этого! Они с Бинхе по-настоящему не виделись с момента их последней личной встречи,
но было несколько сообщений. Однако в этих сообщениях не так много мяса, поэтому
Шан Цинхуа чувствует себя немного голодным и ... в конечном итоге все равно
остается неудовлетворенным и на этот раз. Бинхе просто передает сообщение, и ему
есть где быть. Когда вокруг другие люди, все, что получает Шан Цинхуа,-это
сдержанная улыбка и несколько дружелюбных, но пустых слов, хотя его племянник,
казалось, никогда раньше не испытывал проблем с широкой улыбкой при виде него.
Посещение его невестки в конце этой недели-это праздник для очень голодного
человека-и не только потому, что Ло Цзяхуй всегда накрывает безупречный обеденный
стол. Лучший столик в мире, по его мнению! Шан Цинхуа обязательно благодарит ее за
то, что она была рядом, чтобы поддержать перегруженных работой и недооцененных
братьев.
Она ласково и снисходительно гладит его по голове.
Ло Цзяхуй, по крайней мере, кажется, воспринимает историю о случайном промахе “Да-

Ге” как легкую историю, какой она и должна быть.
“О, нет”, - говорит она, но ее глаза блестят и танцуют.
“Это не значит, что этого не происходит!” Шан Цинхуа жалуется. “Это случается!
Несколько лет назад у нас был маленький шимей, который случайно назвал меня "Отцом"
по крайней мере три раза. Очаровательно, правда? Пэн Хунпэн заснул за своим столом,
а потом случайно назвал меня”мамой", когда я однажды разбудил его".
Ло Цзяхуй смеется. “О, неужели?”
“Он сделал то, что сделал бы любой разумный человек! Ученик Спотс утверждал, что
совершенно не помнит, как бормотал это, и придерживался этой слабой истории, как
будто от этого зависела его жизнь. Вы знаете, когда я был в секте Храма Чжао Хуа,
младший помощник Юэ Цинъюаня однажды случайно назвал его "Отцом" при мне? Я думал,
что этот ребенок выпрыгнет из окна от стыда, хотя держу пари, что наш надежный
лидер секты получает это все время! У кого не было ученика, который случайно не
назвал бы их"Отцом"?"
“Со мной такого никогда не случалось”, - перебивает Лю Цинге, нахмурившись.
Шан Цинхуа фыркает. “Ага, правда?"

"Никогда".
"Это странно. Я, ах, догадываюсь, что пик Бай Чжань просто устроен немного по-
другому, а?”
“Может быть, это просто что-то о Хуа-Гэ”, - уверяет Ло Цзяхуй своего мужа, даже
похлопывая его по руке, с небольшим озорством в глазах, когда она смотрит на Шан
Цинхуа. “Вот что он получает за то, что так их балует”.
“Хм, верно", - задумчиво говорит Лю Цинге.
“Ты снова объединяешься со мной”, - жалуется Шан Цинхуа.
“Просто женись", - говорит Лю Цинге.
Ло Цзяхуй разражается смехом. Лю Цинге выглядит чрезвычайно довольным собой за то,

что первым пошутил, после того как Ло Цзяхуй делал это много раз за эти годы. Ло
Цзяхуй делает глубокий вдох, бросает один взгляд на то выражение, которое делает
лицо Шан Цинхуа без его разрешения (что это за выражение? Он не знает!), а потом
смеется так сильно, что у нее начинается икота. Может быть, потому, что она тоже
все время пытается извиниться.
“Извините! Прости, Хуа-Гэ! Твое лицо было ... ик ... твое лицо было слишком
удивленным!”
“Теперь ты определенно объединяешься со мной”, - жалуется Шан Цинхуа, отбрасывая в

сторону всевозможные странные мысли, которые он не хочет иметь прямо сейчас. Или,
может быть, когда-нибудь.
Может быть, Ло Цзяхуй видит некоторых из них, потому что выражение ее лица
становится немного озабоченным. К счастью, она ничего не может сказать! Не раньше,
чем Лю Цинге вернется с небольшим количеством воды, чтобы она могла попить, что,
похоже, совсем не избавляет ее от икоты. Шан Цинхуа быстро меняет тему разговора,
возвращаясь к своему коллеге-отшельнику-переселителю.
“Я не знаю, как убедить своего ученика, что это действительно не имеет большого
значения”.
“Это не так", - соглашается Лю Цинге.
” Может быть, он - ик - тоскует по дому, и это напомнило ему об этом", -

предполагает Ло Цзяхуй. “Неужели все дело в такой глупой ошибке? Может быть, дело
не только в этом.”
“А, ну что ж… писать или посещать дом на самом деле не вариант для этого
ученика...” Шан Цинхуа говорит неловко, но в то же время так, что сразу становится
ясно, что он имеет в виду. Лица Лю Цинге и Ло Цзяхуя выражают понимание.
“Это сложная ситуация", - бормочет Ло Цзяхуй.
"Это действительно...”
Если не считать Систему Переселения Несравненного Огурца здесь (а Шан Цинхуа не

считает дерьмовые, никуда не годные Системы здесь), Шан Цинхуа действительно
единственный человек, который есть у ребенка в этом мире. Этот ребенок-единственный
человек, который тоже есть у Шан Цинхуа из его родного дома. Об этом действительно
странно думать. Кроме того, он просто случайный читатель, которому посчастливилось
переселиться в дерьмовый веб-роман "Самолет, летящий в небо" из всех мест, так что
это заставляет Бога-Автора чувствовать себя ответственным!
Хотя у него уже есть племянник, о котором нужно заботиться. И, похоже, сейчас у
него это не слишком хорошо получается. Ах, прошло много-много времени с тех пор,
как "эй, посмотри на эту блестящую штуку" было действительно достаточно хорошо,
чтобы снова вызвать у его племянника улыбку и нежность. Шан Цинхуа чувствует, что
он внезапно сильно отстал в таких вещах.
"Какую обнадеживающую вещь вы хотели бы услышать от своих родителей или учителей,

когда вы были молоды?” - в отчаянии спрашивает Шан Цинхуа. “Как ты думаешь, что на
самом деле нужно услышать молодому человеку, чувствующему себя немного потерянным?”
Ло Цзяхуй и Лю Цинге явно думают об этом. Шан Цинхуа действительно надеется, что у
них что-то есть, потому что он уже очень давно не молод, и ему трудно свободно
мыслить с такой дерьмовой, никуда не годной Системой, втиснутой в его голову. В
основном он надеется, что у Ло Цзяхуя есть что-то для него. Его невестка всегда
умела говорить ободряющие вещи. Она заставляет их звучать правдиво.
“Я бы хотела, чтобы мои родители сказали мне, что мои ошибки не имеют значения”, -
твердо говорит Ло Цзяхуй, как будто она отказывается позволить своему голосу снова
дрожать или икать. “Они находили ошибки во всем, что я делал. Они снова поднимали
даже самые незначительные вещи спустя годы и говорили так, как будто я хотел
пристыдить их и как будто я пытался заставить их страдать. Я хотел бы, чтобы они
сказали: "Вы-это не ваши ошибки. Я люблю тебя. Я всегда буду любить тебя, невзирая
на твои ошибки".
Лю Цинге успокаивающе протягивает ей руку, и она берет ее. Она улыбается ему.
“Я не думаю, что это то, что вы ищете”, - говорит она Шан Цинхуа, - “но это то, что
я хотела бы, чтобы мои родители сказали мне. Это то, что я пытаюсь сделать так,
чтобы Бинге и Фанли знали. Даже не смотря на... У нас с Фанли иногда возникают
небольшие проблемы.”
"Я уверен, что они знают", - уверяет ее Шан Цинхуа.
“Фанли знает”, - соглашается Лю Цинге.
Ло Цзяхуй кивает, а затем смотрит на своего мужа. “Что ты хотел услышать в детстве
от своего учителя? У тебя больше опыта в боевых семейных отношениях”.
Лю Цинге снова обдумывает вопрос, затем говорит: “Притормози. Быть сильным и

независимым-достойная цель, но будьте осторожны, чтобы она не оставила вас в покое.
Не отвергайте окружающих вас людей. В жизни есть нечто большее, чем следующая
битва”.
“О, это звучит хорошо", - соглашается Ло Цзяхуй, сжимая его руку.
“Мои учителя говорили мне об этом”, - сообщает им Лю Цинге.
"А? Они это сделали?” - спрашивает Шан Цинхуа.
"да. Но я не слушал, - отвечает Лю Цинге, но он улыбается, и это заставляет Ло

Цзяхуя смеяться. “Они не пытались навязать урок. Я был слишком высокомерен, слишком
упрям и слишком привык быть один". Это заставляет Ло Цзяхуя крепко сжать его руку,
и его улыбка становится шире для нее.
“Хм, похоже, это может быть полезно", - решает Шан Цинхуа. “спасибо”.
"Что бы ты хотел, чтобы тебе сказали, Хуа-Гэ?”
"А?”
“Фанли сказала, что ты сказал, что этот мальчик напомнил тебе тебя самого”.
“Разве я это сказал? Ага, я думаю, что сделал...”
Это очень неудобный вопрос по причинам, которые Шан Цинхуа не может объяснить своей
невестке и ее мужу. О какой группе родителей они здесь говорят? Все это становится
слишком глубоким и слишком неконтролируемым для такого крошечного промаха.
“Я хотел бы, чтобы мне сказали, что только потому, что хорошие вещи не случаются
мгновенно, с первого взгляда, или с первой попытки - или даже со второй или третьей
попытки - это не значит, что они никогда не случаются”, - наконец говорит Шан
Цинхуа. “Хотя, ага, я тоже не думаю, что стал бы слушать! Я бы определенно в это не
поверил".
Ло Цзяхуй протягивает свободную руку, чтобы переплести их пальцы вместе. “Это тоже
звучит как хорошая вещь, чтобы сказать этому мальчику”, - заявляет она. ”Хорошо,
что ты присматриваешь за ним".
Шан Цинхуа думает, что он и Шэнь Юань, вероятно, оба предпочли бы, чтобы это был
кто-то другой, но у них действительно нет выбора в этом, да? Он все еще думает о
странности этой дерьмовой, нехорошей ситуации, когда Ло Цзяхуй решает, что этот
тихий момент, когда они втроем вот так связаны ее руками,-хорошее время, чтобы
сделать важное объявление.
“Хорошие новости", - быстро заверяет она Шан Цинхуа.
"о?” - говорит Шан Цинхуа, совсем не чувствуя себя уверенным.
Шан Цинхуа нужно сообщить эту хорошую новость трижды. Он продолжает говорить: “Ах,
правда?” все более высоким голосом. Но важное объявление в конце концов проникает в
его череп, и это определенно новость! Конечно, это новость! Это одна из самых
больших новостей, которые он когда-либо слышал!
Его невестка и ее муж говорят о детях.
“Хуа-Гэ?” - озабоченно говорит Цзяхуй.
“Ах, поздравляю! Удачи тебе!” - быстро говорит Шан Цинхуа. “Я рад за тебя, Цзя-Мэй!
Цинге! Действительно, я такой! Я просто... очень удивлен! Ага, мне, наверное, не
следовало бы, не так ли? Ведь ребенок еще не родится, верно? Это просто
предупреждение?”
“Хорошо, что он уже сидел”, - комментирует Лю Цинге своей жене.
“Ребенка еще не будет”, - медленно уверяет Ло Цзяхуй Шан Цинхуа.
“Ах, хорошо”, - говорит Шан Цинхуа, испытывая сейчас так много эмоций, что кажется,
будто он вообще ничего не чувствует. Он… взволнован, думает он? Он рад за них! Он
также неуклюже пытается сосчитать количество месяцев между сегодняшним днем и всем,
что, как он знает, потенциально может пойти насмарку.
Ло Цзяхуй все еще выглядит обеспокоенным, поэтому Шан Цинхуа прилагает все усилия,
чтобы заверить ее и Лю Цинге, что он полностью считает это хорошей вещью. Он быстро
отпускает пустую шутку и умудряется заставить свою невестку снова улыбнуться. Ло
Бинхэ и Ло Фанли, по-видимому, еще не знают, потому что Ло Цзяхуй хочет сама
рассказать им в свое время, но Шан Цинхуа уверен, что они тоже будут в восторге от
этого! И что ребенок с Ло Цзяхуем и Лю Цинге для родителей будет самым счастливым
ребенком в мире.
В очередной раз Шан Цинхуа не попросит ее отложить свою жизнь из-за заговора, о
котором она не знает.
Отброшенный назад в повседневную жизнь Горной секты Цан Цюн, недавно расстроенный
вторжением демонов, с хорошими новостями его невестки, стучащимися в его голове,
действительно не помогает Шан Цинхуа сосредоточиться. У него слишком много дел, за
которыми нужно присматривать, когда у него всего два глаза! Ему нужно присматривать
за своим племянником в поисках признаков визита демона сновидения, в первую
очередь, о котором секта не знает и определенно не соглашается со всеми приказами,
которые все время пихают в его сторону, поэтому нет удобного времени, чтобы
оттащить Несравненного Огурца в сторону, сказать ему, что Шан Цинхуа здесь для
него, и спросить его, что, черт возьми, на самом деле здесь происходит.
Может быть, это и хорошо, что его коллега-переселитель продолжает избегать его,
хотя, хотя он действительно хочет сдержать свое обещание Ло Цзяхую и Лю Цинге пока
никому не рассказывать, Шан Цинхуа на самом деле едва сдерживается, чтобы не
схватить всех, кого встретит, и не закричать: “Срань господня! Я мог бы СНОВА стать
дядей! Я, может быть, снова стану дядей, братан! Я не знаю, смогу ли я справиться с
еще одним?! Братан, я не собираюсь этим заниматься! Я знаю, что этот новый будет
маленьким, милым и милым, но потом они вырастут! И они поймут, что мир какой-то
дерьмовый! И они перестанут со мной разговаривать! И они выйдут в мир и будут
делать опасные вещи сами по себе! Черт! черт! Неужели никто больше не понимает, что
там есть ЗАГОВОР?!”
Это сделало бы встречи о поставках редких жуков и поставках сектой медицинских

бинтов немного более интересными, конечно, но не в хорошем смысле. Это просто
закончится очень запутанным случайным культиватором и разозленной Системой
Переселения.
“Больше не надо ждать этого ребенка!” Шан Цинхуа принимает твердое решение.
Ах, ну, он вроде как бормочет это в свою постель. Он плюхнулся на живот здесь около
часа назад после возвращения домой и с тех пор по-настоящему не двигался, хотя и не
может перестать думать, черт возьми. Завтра. Завтра он заставит Несравненного
Огурца признаться в своих проблемах и/или прекратит нести чушь. Ученик в нужде даст
ему хороший повод заставить этого мудака из Тянь И Проглядеть разговор с менеджером
низкого уровня, с которым он должен разговаривать, а не с самим Владыкой Пика Дин.
“Хотя с ним так легко не разговаривать", - вздыхает Шан Цинхуа. “Так намного
проще”.
Он остается там, пока не почувствует знакомый шепот силы где-то в доме, затем
холодный воздух обдувает его, а затем рука опускается ему на спину, двигаясь вверх.
Шан Цинхуа переворачивается, когда Мобэй-Цзюнь ложится рядом с ним.
Мобэй-Цзюнь выглядит немного усталым. Шан Цинхуа протягивает руку, колеблется,

затем заканчивает, чтобы убрать волосы мужчины с его лица.
Шан Цинхуа вроде как хочет пошутить по-настоящему глупо.
“Мой король, давай убежим вместе", - мог бы сказать он.

Он так устал, что эта глупая шутка звучит почти как хорошая идея.
Вместо этого он понимает, что в волосах Мобэй-Цзюня есть какая-то засохшая слизь, и
его нос, наконец, доходит до всего остального. Шан Цинхуа заканчивает тем, что
говорит: “Срань господня, что это за запах?! Мой король, не ложись просто так!
Вставай! Вставай! Вставай!”
К счастью, это не чрезвычайная ситуация! У Мобэй-Цзюня только немного демонических

кишок или слизи в волосах и на одежде, как будто он смог немного привести себя в
порядок перед тем, как прийти сюда, но Шан Цинхуа все еще настаивает на ванне и
новых простынях. Эта работа по уборке недостаточно хороша для кровати Шан Цинхуа
теперь, когда он знает, что действительно имеет право голоса в этих вещах! Они
действительно подумывают о том, чтобы хоть раз принять ванну вместе, но ванны
Мобэй-Цзюня имеют тенденцию превращаться в ледяную слякоть, и Шан Цинхуа пока не
хочет проверять контроль ледяного демона. Еще нет! Даже если Мобэй-Цзюнь сделает
выражение, которое Шан Цинхуа истолкует как разочарованный хмурый взгляд. В любом
случае, помогать Мобэй-Цзюню мыться-все равно очень хорошее время.
После этого Шан Цинхуа садится, прислонившись спиной к спинке кровати, положив
голову Мобэй-Цзюня себе на колени, и расчесывает волосы мужчины. Это мило. Шан
Цинхуа заканчивает тем, что жалуется на своего несговорчивого товарища-
переселителя, пока он работает.
“Это тот, кто ходит с тобой в подвал”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
"Ага, да, он... ах… у него есть несколько… связанные с этим вопросы. Я думаю, вы
могли бы назвать его моим... черт, я не знаю. Особый ученик? Он не один из моих
главных учеников. Ни за что. Аххх, просто мысль о том, чтобы оставить Огурца во
главе Пика Дин, - это плохо, чтобы думать об этом”.
“Зеркало использовалось снова?”
«Что? Нет! Нет, мой король, я больше никогда не прикоснусь к этой штуке и никому
другому тоже не позволю к ней прикасаться. Мы не пытаемся заглянуть в будущее или
что-то в этом роде. Нет, определенно нет. Мы просто пытаемся понять тот артефакт, о
котором мне рассказал один из моих не - учеников, и почему Дворец Хуань Хуа мог
захотеть его. Но он уже дважды уклонялся от встречи со мной! Только потому, что он
случайно назвал меня "Да-Ге"?! Это так глупо".
“Хм”.
“Я думаю, что мой племянник, возможно, тоже избегает меня, но, может быть, все это
у меня в голове? Он не на моем пике, конечно, я не часто его вижу. Он знает, что
теперь у него есть какая-то особая связь с демонами. Я не знаю, что ему сказать”.
“Правду”.
Шан Цинхуа смеется. “Это звучит так очевидно, мой король! Моя проблема в том, как
мне сказать этим молодым людям то, что мне нужно им сказать? Особенно когда я даже
не знаю, что с ними происходит! Я даже спросила у своей невестки и ее мужа совета о
том, какие заверения они хотели бы услышать от своих родителей и учителей в
детстве”.
"И?”
“И...? О!” Шан Цинхуа повторяет слова Ло Цзяхуя и Лю Цинге Мобею-Цзюню, который,
похоже, очень внимательно их обдумывает. Даже Шан Цинхуа, хотя Мобэй-Цзюнь не
спрашивает, заставляет себя добавить: “Я сказал, что хотел бы, чтобы мои родители
сказали мне, что, поскольку хорошие вещи не происходят просто так, из ничего, это
не значит, что они никогда не могут произойти, но, ага, это потребовало бы, чтобы
мои родители были совсем другими людьми”.
Мобэй-Цзюнь сначала ничего не говорит, глядя на него снизу вверх. “Слова мало что
значили для меня”, - говорит он наконец.
"Мой король...?”
“Лжецы слишком распространены”.
Шан Цинхуа согласился бы с этим утверждением, но вместо этого он слушает.
“Мой дядя гораздо лучше владеет словами, чем я”,-медленно говорит Мобэй-Цзюнь. “Мой
отец небрежен с ними. Я видел много ложных и забытых обещаний. Я старался никогда
не делать этого лично”.
Ледяной демон все еще смотрит прямо на Шан Цинхуа, который просто моргает на него
во время этой паузы.
“Я не верю простым словам. Действия имеют гораздо больший вес",-продолжает Мобэй-
Цзюнь. “Ваши действия имели для меня большой вес, но поначалу ваши слова не имели”.
"А...”
“Однако сами по себе действия не всегда полностью поняты".
“Ага, нет".
“И не только слова. Я не знал слов, которые тебе были нужны, когда мы встретились”.
” Ты почти ничего не говорил большую часть времени, мой король",-соглашается Шан

Цинхуа, немного укоризненно, что заставляет Мобэй-Цзюня злиться на него.
“Я не всегда знаю слова, которые тебе сейчас нужны”.
“Ага, ты сейчас слишком хорошо в них разбираешься, правда. Иногда это немного
чересчур. Я не знаю, как ты можешь говорить некоторые из этих вещей с невозмутимым
лицом, мой король...”
” Важные вещи должны быть прояснены, пока не стало слишком поздно",-говорит Мобэй-
Цзюнь, теперь уже совершенно бесстыдно, протягивая свою прохладную руку к щеке Шан
Цинхуа. “Слова не должны быть искусными, их нужно только произнести”.
"...Это очень мудро, мой король”, - говорит Шан Цинхуа, немного шокированный.
Мобэй-Джун напевает, явно довольный собой.
Шан Цинхуа протягивает руку и прижимает ее к своей щеке. Он опускает их соединенные

руки так, чтобы они удобно лежали у него на груди. Сейчас уже довольно поздно. Им
действительно следовало бы лечь спать, но вместо этого они остаются в таком
состоянии дольше, чем, возможно, следовало бы, вообще ничего не говоря.
Спать действительно хорошо-это здорово! Не часто случается, что Шан Цинхуа спит всю
ночь и просыпается, чувствуя себя очень хорошо отдохнувшим. К сожалению, хорошее
самочувствие просто заставляет Шан Цинхуа ничего не хотеть делать, потому что его
список дел на сегодня дерьмовый, и он пока не хочет прекращать чувствовать себя
хорошо.
Но есть только такое понимание того, что Шан Цинхуа может ошибиться в разговоре, а
затем никогда больше не захочет ни с кем разговаривать. Это не похоже на то, что он
никогда не посещал этот магазин в течение двух лет, потому что он случайно открыл и
попытался съесть свою зубную пасту вместо шоколадного батончика, и кассир магазина
все это видел. Его коллега-трансмигратор не может постоянно выуживать у него
обновления, а затем поворачиваться и перестать с ним разговаривать! Что ж, он
может! Но он не должен был этого делать!
Шан Цинхуа просит Чэнь Сюаня отправить ребенка обратно в его Дом отдыха за какой-
нибудь случайной книгой, а затем загоняет его в угол. Может быть, а может и не быть
очень приятно видеть, как ничего не подозревающий Несравненный Огурец вздрагивает
при виде его в дверях.
“Привет”, - говорит Шан Цинхуа, закрывая за собой дверь. .
У Шэнь Юаня выражение лица человека, который чертовски сильно старается не

бросаться в глаза в поисках путей к отступлению. "Привет", - отвечает он,
невозмутимый, как гребаный огурец, пытаясь разыграть здесь невинность. “Что-то не
так?”
“Я надеялся, что ты сможешь мне рассказать”, - говорит Шан Цинхуа. “Братан, ты

избегал меня, пропускал встречи Клуба Трансмиграторов и все такое. Что случилось?”
“Все в порядке”, - говорит Шэнь Юань. “Извини, я сосредоточился на

самосовершенствовании. Это утомительно.”
“Мм, да, иногда это довольно утомительно”, - соглашается Шан Цинхуа, надеясь, что
выражение его лица передаст, насколько он не купился на эту чушь. Аааа, пытаться
быть милым и нежным по этому поводу-это так много работы! Как, черт возьми, Цзяхуй
это делает? “Но ты все еще собираешься на обследование в Цянь Цао, верно? С твоей
ситуацией там все по-прежнему в порядке? Все по-прежнему выглядит хорошо?”
"да."
“Это хорошо. Это хорошо".
Шэнь Юань кивает и ничего не говорит, с надеждой поглядывая в сторону двери.
“Братан, тебе не нужно смущаться из-за” Да-Ге", - прямо говорит Шан Цинхуа. “Это
была честная ошибка, и все действительно хорошо. Я даже не возражаю, если это был
не просто промах. Ты хочешь, чтобы я никогда больше не поднимал эту тему? Сделает
ли это тебя счастливым? Потому что я совершенно точно никогда не смогу снова
поднять эту тему, если это заставит тебя перестать избегать меня вот так и заставит
меня думать, что что-то действительно, действительно не так”.
“Все действительно, действительно неправильно”.
«что?»
“Все всегда очень, очень неправильно!” - рявкает Шэнь Юань, хлопая книгой, которую
он держит на столе рядом с собой. “Это не сделает меня счастливым; почему что-то
может сделать меня счастливым в этой ситуации?! Как ты можешь радоваться этому?”
"О", - думает Шан Цинхуа. "Огуречный братан совсем не остыл. Он просто кипятился.
Черт."
“Может быть, для тебя это какой-то маленький мир мечты об исполнении желаний! Может
быть, вам здесь нравится, потому что это ваш дерьмовый мир, поэтому вам нравятся
ужасающие миссии, и вам нравится культивировать в течение многих лет, ожидая, когда
что-то произойдет на самом деле! Но я не хочу продолжать так жить за счет твоей
благотворительности в твоем дурацком мире!” Шэнь Юань плачет, как будто он давно
ждал, чтобы сказать это. “Как долго это должно продолжаться?! У меня есть своя
семья, ты же знаешь! У меня была своя жизнь! Это было не ... может быть, это было
не очень много, но мне это понравилось! Мне все равно, если ты не возражаешь; это
не нормально! Я хочу домой".
Шан Цинхуа мало что может сделать, кроме как сказать: “Я не могу этого сделать”.
Шэнь Юань на мгновение выглядит пораженным, затем снова хмурится. “Я знаю!” -
говорит он. “Я знаю, что ты не можешь! Я знаю, что эта Система, вероятно, тоже не
сможет! Я просто ... я просто...”
“Да", - говорит Шан Цинхуа. "я знаю."
Это просто заставляет его товарища-переселителя сделать глубокий вдох, выглядя так,
словно он действительно хотел бы выдохнуть в него огонь. ” Знаешь, у меня был Да-
Ге", - выпаливает он. “У меня было два старших брата и младшая сестра... И мои
родители... и...”
"...И?”
“Я не хочу называть тебя "Да-Ге". Мне все равно, если ты не возражаешь. Ты не

такой".
“Ты не обязан, братан. Ты тусовался с Фанли, и она так меня называет; это была
просто ошибка, и это вообще ничего не должно значить”, - говорит Шан Цинхуа немного
раздраженно. “Я никого здесь не заменяю. Я ... ”
“Мне тоже не нравится называть тебя " Шифу’”.
"хорошо."
Это неуважение, вероятно, поднимет несколько бровей в секте, но Шан Цинхуа на самом
деле насрать. Это не похоже на то, что Пик Дин получает здесь наибольшее уважение с
самого начала, и это не похоже на то, что придурки, которые ему насрали, изменят
свое отношение только потому, что его ученики-дети или не дети.
“Ага, ну, если это только между нами, ты можешь просто называть меня "Цинхуа" или
"Хоухуа", я думаю", - решает Шан Цинхуа. “Или ‘Самолет’? Все это хорошо, правда.
Мне все равно”.
Шэнь Юань медленно кивает, но не выглядит удовлетворенным этим предложением.

“Братан, давай, садись”.
Поскольку Шан Цинхуа загнал своего товарища-трансмигратора в угол, у парня

действительно нет выбора, кроме как сесть рядом с Шан Цинхуа. Шэнь Юань, конечно,
мог бы попытаться убежать снова, но на этот раз Шан Цинхуа не прочь схватить его и
сесть на него верхом.
“У меня тоже была семья”, - говорит он. “Они мне не очень нравились, и я им тоже не
очень нравился, но у меня был один. Разведенные родители. Сводные братья и сестры и
сводные братья и сестры.”
Шэнь Юань просто выглядит подозрительно, когда ему сообщают эту информацию.
“У меня теперь тоже есть семья второго рождения; мы не близки, и я не видел их с

тех пор, как ушел в секту. Это было... просто слишком странно. Сейчас я могу
посмеяться и сказать, что ты привыкаешь к этому месту и что все становится лучше,
но это не меняет того факта, что это совершенно другой мир и что многое в этой
ситуации действительно дерьмо и действительно чертовски страшно. На самом деле я не
собираюсь заставлять тебя притворяться, что тебе это нравится, или изображать
благодарность за это. Я не был, так что, ах, было бы чертовски лицемерно, если бы я
ожидал, что ты будешь таким.”
Шэнь Юань открывает рот, затем снова закрывает его. Затем снова открывает его и
просто говорит: “Я не хочу к этому привыкать”. Как будто это единственное, что он
может вытащить.
“Ага, я знаю. Послушайте, я попросил нескольких человек помочь мне в том, что
сказать тому, кто чувствует себя потерянным, но дело в том, что никто на самом деле
не узнает, что вы здесь потеряли. Никого во всем этом гребаном мире. Кроме меня, но
даже не я, правда, а? Это по-другому для нас обоих. Я могу сказать вам такие вещи,
как то, что я постараюсь провести вас через это дерьмо, даже если вы полностью
откажетесь от своего совершенствования и просто будете сидеть и читать весь день -
и я буду, хотя я действительно чертовски надеюсь, что вы этого не сделаете - и что
в этом мире и в этом опыте переселения есть намного больше, чем следующий сюжетный
момент, и что то, что хорошие вещи не происходят сразу, не означает, что они
никогда не произойдут, но это действительно не меняет того факта, что вы никогда не
просили об этом, верно?”
Шэнь Юань медленно кивает, прищурившись на него.
“Исходя из собственного опыта, братан, избегай людей, пытающихся помочь тебе пройти
через это дерьмо, и просто сосредоточься на том, как сильно ты не хочешь быть
здесь… это просто сделает тебя самым одиноким человеком в этом проклятом мире", -
честно говорит Шан Цинхуа. “Случайное обращение ко мне " Да-Ге’ никого не заменяет?
Ты можешь ненавидеть то, что тебе в этом не нравится, и в то же время любить то,
что тебе в этом нравится, понимаешь? Черт, это звучит глупо. Хотя это все еще
правда. Это не обязательно должно быть одно или другое. Вам не нужно отказываться
от удовольствия, потому что "нелояльно" не грустить по этому поводу. Что это
делает?”
“Это не то, что я пытаюсь сделать”, - настаивает Шэнь Юань.
“Да, хорошо, я просто говорю. Это просто пример. Я не знаю, что и думать о том, что
с тобой происходит, когда ты вдруг просто перестаешь со мной разговаривать. Я не
знаю, какие слова вам здесь нужны, я просто знаю, что вам, вероятно, нужно что-то
услышать”.
Шэнь Юань стискивает челюсти. Ах, его действительно нелегко расколоть, не так ли?
“Теперь у меня есть семья, и мне потребовалось много времени, чтобы завести их, но
это не значит, что я тоже не был одинок в некоторых отношениях”, - говорит Шан
Цинхуа. “Я знаю, что часто жалуюсь на это обновление мира сюрпризов, но это была не
твоя вина, и я на самом деле не виню тебя за это, братан. Ах, это была просто
последняя капля того, что я долгое время игнорировал. Большинство моих проблем-это
проблемы, которые я решил взять на себя ради своей семьи. На самом деле, никто,
кроме меня, не виноват в том, что они у меня есть. И эта дерьмовая, никуда не
годная Система. В основном Система. Аааа, это, наверное, на 99% Система и на 1% я,
верно?”
Шэнь Юань фыркает.
Шан Цинхуа улыбается ему. “Я не знаю, говорил ли я это - я не думаю, что говорил, -
но мне действительно нравится, что ты рядом, брат. Я не знал, как сильно скучал по
некоторым вещам, пока не появился ты. Мне нравится тот факт, что ты так много
знаешь об истории, которую я написал, и что тебе вообще было на это наплевать, даже
после того, как она превратилась в шаблонную гаремную чушь. Мне не нравится думать,
что я вложил миллионы слов в свою историю, и никому не было до этого дела. Я так
много не могу вспомнить о своем собственном сюжете, и знаешь, это действительно
полезно, когда ты рядом! Мне нравится слушать, как ты рассказываешь о монстрах и
тропах и о том, как дерьмово не иметь удобных термостатов и других вещей в этом
мире. Если бы мне пришлось выбирать другого переселителя, я рад, что здесь вы, а не
кто-либо из людей, которые думали, что любая из папапы, которую я писал, была
хороша".
Шэнь Юань на самом деле смеется, хотя быстро обрывает фразу, явно удивляясь самому
себе.
“Мне нравится тот факт, что вы беспокоите меня из-за обновлений сюжета и что вам
небезразлично, что случится с моим племянником”, - бесстыдно говорит Шан Цинхуа
своему коллеге-переселителю. “Мне действительно нравится, что ты хорошо к нему
относишься, братан, особенно когда ему приходится нелегко в качестве главного
героя. Мне нравится, что ты дружишь с моей младшей невесткой, хотя иногда я немного
беспокоюсь, что она передает тебе свою осторожность, и что ты терпишь моих личных
учеников, хотя они вроде как лжецы, мошенники и воры".
“Это не так уж и важно”.
"Ага, а как насчет того факта, что ты не выдал меня за предателя секты?”
Шэнь Юань сейчас просто выглядит неловко. “Это для Бинге", - говорит он.
“Да, и я действительно рад, что ты заботишься о нем, прикрываешь мою спину и

знаешь, насколько на самом деле сложна эта ситуация. Ты знаешь, сколько моих
дерьмовых читателей сказали бы: "К черту Ло Бинхе! Теперь я буду главным героем!"?”
“Ты обслуживал такого типа фанатов”, - обвиняет Шэнь Юань, но он вроде как
улыбается.
“Я сделал это! Это было бы отчасти за мой счет!” Шан Цинхуа соглашается и не
начинает полусерьезно шутить о потенциальных решениях в подобной ситуации.
Улыбка Шэнь Юаня исчезает, и он снова выглядит неуверенным. “...Фанли сказала, что
ты велел ей быть со мной милой, потому что у меня нет друзей", - обвиняет он далее.
“Она сказала это как шутку, но потом сказала, что это правда”.
«что?»
“Ты это сказал?”
“Нет? Ах, ох, подожди, черт возьми.”
“Ты сделал это”.

“Я не знаю, что именно она сказала, но я сказал ей не дразнить тебя и Бинге тем,
что они друзья, и не делать это странным! Потому что… из-за разницы в возрасте и
разных пиков", - стонет Шан Цинхуа. “Потому что Бинге нужно больше друзей и потому
что ты… ты только что приехал сюда, зачем тебе еще столько друзей? Мою младшую
невестку не заставляют тусоваться с тобой, братан, у нее просто вспыльчивый
характер. У нее слишком сильный характер, чтобы ее заставляли делать что-то
подобное.”
"...Я огрызнулся на нее, что не хочу ничего из ее еды”, - виновато признается Шэнь
Юань.
“Ага, да, этого будет достаточно”.
“Я просто хотел, чтобы меня оставили в покое”.
“Она не казалась слишком сердитой из-за этого, когда я ее увидел. Иди извинись
перед ней, а затем попроси ее больше не говорить таких вещей", - говорит Шан
Цинхуа, а затем, после минутного раздумья, протягивает руку, чтобы взять своего
товарища-переселителя за плечо. “Я знаю, что ты не хочешь быть здесь, но я рад, что
это ты. Мне нравится, что ты рядом. Прекрати, блядь, избегать меня.”
Шэнь Юань кивает. Его глаза здесь немного блестят, но Шан Цинхуа считает себя
хорошим человеком и не упоминает об этом. Вместо этого он оглядывает Дом отдыха
своего товарища-переселителя.
“Знаешь, ты можешь поставить памятник своей семье или что-то в этом роде”.
«что?»
“Это твой дом", - указывает Шан Цинхуа. “Ты можешь делать здесь все, что захочешь.
Системы заставили нас пройти через достаточно дерьма здесь, братан, ты можешь
заставить их смириться с чем-то, чтобы почтить твою семью или что-то в этом роде. Я
знаю, что у тебя есть эта сюжетная линия амнезии, которая отстой, но скажи, что у
тебя вернулись какие-то ранние детские воспоминания или что-то в этом роде. Тебе не
нужно притворяться, что твоей семьи никогда не существовало. И если тебе иногда
нужен выходной для такого рода вещей, ты можешь просто сказать мне, знаешь ли”.
Ладно, Огуречный братан определенно сейчас выглядит немного заплаканным. Шан Цинхуа
отчаянно желает, чтобы его невестка провела его через такие вещи, но на самом деле
это может быть только он, да? Переселители должны присматривать друг за другом!
“Ты можешь плакать”, - говорит ему Шан Цинхуа, решив теперь стать еще лучшим
человеком. “Я не скажу об этом ни слова, ах, если хочешь. У меня нет места для
разговоров! Я был бы действительно лицемерен! Я плакала на плече своей невестки из-
за таких вещей. Ага, честно говоря, я много плакал из-за этого все эти годы; ты
просто опоздал и пропустил все эти жалкие рыдания. Все в порядке. Это действительно
прекрасно. Такое случается.”
“Заткнись", - говорит Шэнь Юань, но говорит это не сердито. Он также не стряхивает

руку Шан Цинхуа со своего плеча, когда вытирает глаза.
Убедившись, что его коллега-переселитель не собирается запираться в своем Доме

отдыха и оставаться там навсегда, Шан Цинхуа пропускает некоторые из своих дневных
встреч, чтобы пробраться в ресторан своей невестки. Ло Цзяхуй, конечно, рад его
видеть! Если немного смущен и обеспокоен тем, почему он там!
Ах, эти люди, которых только что поднял Шан Цинхуа, были бы так взбешены, узнав,
что он оставил их в руках простых учеников, только для того, чтобы он мог пойти
обнять свою невестку.
“Для чего это?” - спросил я. - мягко спрашивает Ло Цзяхуй.
“Разве в наши дни мужчина не может просто так прийти и обнять свою сестру? К чему
катится мир?” Шан Цинхуа говорит, но затем отвечает: “Я, ах, поговорил со своим
учеником, который избегал меня. Это сработало. У меня есть очень храбрая и мудрая
невестка, ты знал об этом?”
“Ах", - говорит Ло Цзяхуй немного смущенно, но она обнимает его в ответ.
- Лю Цинге, ты должен на самом деле тренировать своих учеников, чтобы они случайно
назвали тебя "папой".
- Шан Цинхуа и Мобэй-Цзюнь втянули себя во что-то, напоминающее эмоциональный

интеллект! Молодцы, ребята! Написание этого было довольно диким, потому что это
было похоже на: "Это было более 200 000 слов разработки и почти 15 лет истории. Я
могу заставить их говорить о своих чувствах, как взрослых, которые к настоящему
времени натворили много дерьма".
- Первое правило Клуба Трансмиграторов состоит в том, что вы не говорите о Клубе
Трансмиграторов. Второе правило Клуба Трансмиграторов состоит в том, что плакать
совершенно нормально, братан, это отстой, и никто тебя здесь не осуждает.
- Эта глава стала достаточно длинной, чтобы мне пришлось прервать ее здесь с Саем.
Так что есть еще кое-что с LBH.
- Пока! 😘💕❤️
Глава 31: Любить-значит выбирать

В которой Шан Цинхуа и люди в его жизни каждый делают свой выбор.
Эта глава ТАКЖЕ довольно насыщенна с точки зрения разговоров. Это около 10 500
слов.
Знание того, что Несравненный Огурец не был похищен, или одержим, или чем-то еще,
на самом деле является тяжестью с плеч Шан Цинхуа. На мгновение он действительно
забеспокоился, что его товарищ - трансмигратор мог упасть со склона горы или
споткнуться о дерьмовое сюжетное устройство или что - то в этом роде-дерьмо иногда
случается с учениками в этом Гордом Бессмертном мире Демонов-но, к счастью,
ребенок… ах… ну, с ребенком не все в порядке. Как может какой-либо трансмигратор
действительно быть в полном порядке в таком мире, как этот? Но, может быть, когда-
нибудь с Шэнь Юанем все будет в порядке. Это не кажется невозможным.
Шан Цинхуа осознает, насколько сильно ребенок отстранялся от всего, только когда
Линь Вэньцзяо на самом деле делает двойной дубль, когда снова видит его на улице в
течение дня. Они наблюдают, как младший ученик Пика Ань Дин подходит к Шэнь Юаню,
чтобы начать разговор, и, похоже, там все хорошо, когда Шан Цинхуа и Вор с Клецками
должны перейти к другим делам.
Итак, Шан Цинхуа действительно может перейти к… тысяча других вещей, которые он
должен сделать.
А, к черту его жизнь, да?
Вэй Цинвэй хочет получить действительно странное и редкое дерьмо из Царства Демонов
для некоторых экспериментов с барьерами, большинство из которых требуют
деликатного, авторитетного и слегка сомнительного прикосновения, с которым Шан
Цинхуа на самом деле не доверяет никому другому. Кроме того, обычно требуется очень
буквальное осторожное обращение, чтобы предотвратить взрывы, взрывы и некоторые
реальные проклятые глупости с такого рода вещами.
Эти другие лорды пика действительно просто отдают приказы, а затем ожидают магии от
Пика Дин! Неужели они думают, что у него на столе есть кнопка “сделать так, чтобы
предметы появлялись”?! Они не должны жаловаться, если узнают, что Шан Цинхуа
откровенно лжет им о том, сколько времени что-то займет честно или сколько это
действительно будет стоить. Иногда он честно не знает, хорошо?! Каждый раз все
может быть по-другому. Недостаточно многообещающая и чрезмерная реализация-хорошо
известная бизнес-стратегия, так почему же такой сюрприз? Иногда кланы демонов воюют
друг с другом, контакты на черном рынке исчезают, не оставляя за собой даже облака
пыли, и он ничего не может с этим поделать.
Шан Цинхуа честно подумывает о том, чтобы просто спросить Мобэй-Цзюня о чем-то из
этого. Повелитель демонов, по понятным причинам, довольно устойчив к идее работать
на Горную секту Цан Цюн в любом случае, поэтому он, вероятно, не собирается ничего
приносить Вэй Цинвэю из всех людей. Однако теперь, когда Шан Цинхуа размышляет об
их истории, Мобэй-Цзюнь, похоже, более чем доволен тем, что дает некоторые указания
или советы всякий раз, когда Шан Цинхуа задает вопросы, так что это вариант.
В любом случае, бесконечные проблемы Повелителя пика Ань Дин заставляют Шан Цинхуа
быть занятым, занятым и занятым в течение следующей недели.
Это такой позор, что он действительно может видеть только все больше и больше дел
впереди, как минимум, в течение следующих двух лет. Это просто не остановится, да?
Это похоже на нависшую перед ним гору! Или, может быть, больше похоже на гребень
волны! Шан Цинхуа, возможно, с нетерпением ждет возможности сказать себе, что ему
просто нужно пережить следующую неделю каждую неделю между сегодняшним днем и
Конференцией Альянса Бессмертных.
По крайней мере, Бинге, кажется, в эти дни в лучшем настроении.
Шан Цинхуа, конечно, все еще присматривает за своим племянником, но это не то же

самое, что на самом деле взъерошить волосы племянника, получить отличные объятия
племянника, возможность сказать что-то, чтобы рассмешить племянника, или получить
возможность попытаться компенсировать его дерьмовую уверенность, когда речь заходит
о тайнах того, чтобы быть молодым героем. Шан Цинхуа испытывает облегчение, когда
они снова могут поговорить лично, и улыбка Бинхе широкая и счастливая.
На этот раз они болтают достаточно долго, чтобы Шан Цинхуа действительно смог
сказать, что скучает по своему племяннику, и Бинхэ легко и искренне отвечает на это
чувство. Это восстановительные способности молодежи! На данный момент ничто не
может надолго сломить все еще оптимистичного молодого главного героя, верно?
“Мы должны скоро забрать тебя с горы, чтобы навестить твою мать, а?”
Бинхе колеблется, затем вздыхает и снова улыбается. “Мне бы этого хотелось, дядя",
- говорит он задумчиво. “Я скучаю по маме. Я не знаю, согласится ли Шизун на это в
ближайшее время, хотя, поскольку его настроение все еще...” Бинге морщится.
“...нехорошо”.
“Ха-ха, нет", - понимающе соглашается Шан Цинхуа. “Но если бы мне пришлось выбирать
между тем, чтобы твоя мать была счастлива, а твоя сидзун счастлива, мы знаем, у
кого из них действительно есть старшинство, верно? Ах, твоя мать не видела тебя с
тех пор, как напали демоны, и она не будет по-настоящему счастлива, пока не увидит
тебя своими собственными глазами и не услышит сама, что с тобой все в порядке. Дядя
посмотрит, что он может сделать!”
“Спасибо, дядя”.
“Дай мне знать, если... ах… все становится слишком плохо, или если что-нибудь
случится”.
Бинге кивает, даже не задаваясь вопросом, что может стать слишком плохим или что
может случиться, что стоит позвать на помощь. Затем он усмехается. “Я дам знать
дяде, чтобы он пришел спасти меня, когда Нин-Шицзе, наконец, случайно скажет плохое
слово в присутствии Сидзуна”.
“Ах, ты хочешь, чтобы я вмешался в это дело?! Отлично! Отлично! То, что я делаю для
своего любимого племянника!” - восклицает Шан Цинхуа, снова взъерошивая волосы
Бинхе. “Скажи своей матери, чтобы она послала своего мужа спасти меня, по крайней
мере, после того, как ты уйдешь, или отомсти за меня. Если я пойду вниз, я заберу
всех с собой".
Бинге смеется.
Несколько дней спустя Ло Фаньли возвращается со своей короткой миссии с несколькими

культиваторами пика Бай Чжань и, наконец, заходит на пик Дин достаточно надолго,
чтобы Шан Цинхуа смог ее поймать. Ло Фанли подтверждает со своей стороны, что она и
Шэнь Юань говорили о его попытке уединения и что все прошло хорошо. Она совершенно
не впечатлена тем, что ее даже слегка отругали за то, что она рассказала Шэнь Юаню
о том, что Шан Цинхуа сказал о том, что у него нет друзей.
“Я только говорила ему, чтобы он не отталкивал друзей, которые у него есть”, -

говорит она.
“Конечно, это хорошая мысль”, - соглашается Шан Цинхуа. “Просто будь осторожнее с
тем, как ты повторяешь подобные вещи, хорошо? Особенно то, что я говорю! Ага, я
приму то, что ты закатываешь на меня глаза, как”хорошо " здесь."
“Хорошо, Да-Ге”.
“Отлично! Как прошла ваша миссия?”
Шан Цинхуа и Ло Фанли болтают о том, чем она занималась в последнее время. В этом
нет ничего необычного: миссии, обучение, уроки, обязанности старшего ученика,
данные ей Ци Цинци, общение с Лю Минянь и ее друзьями, спарринги с Лю Цинге и
некоторыми культиваторами Пика Бай Чжань, и время от времени заглядывать на пик Цин
Цзин, чтобы побеспокоить Бинхе, или заглядывать на пик Дин, чтобы подружиться с
личными учениками Шан Цинхуа. Иногда она думает о том, чтобы навестить свою сестру,
признается она.
Лю Цинге, очевидно, сказал ей следить за демонами и демоническим возмездием после

ее боя с Ша Хуалингом, но Ло Фанли говорит, что она еще не видела ничего странного.
"На прошлой неделе мне приснился забавный сон - может быть, за неделю до этого, -
хотя. С демонами.”
Шан Цинхуа делает паузу в том, что он писал. «что?»
“Бинге был там".
«что?»
“Я тоже мечтал о Бинхе", - говорит Ло Фанли, скорчив гримасу. “И о Джиджи тоже. И

ты был там совсем недолго. Это были я и Бинге в мире, который был похож на какую-то
иллюзию. Хотя я проснулся до того, как это куда-то делось.”
“Ах… Ты говорил об этом с Бинге?” - спрашивает Шан Цинхуа.

“Да, но он сказал, что не знает, о чем я говорю. Миньян сказала, что это звучит
так, как будто это может быть что-то, но она также сказала, что это может быть
просто сон. Бесполезный. Почему? Да-Ге, как ты думаешь, что это значит?”
“Откуда мне знать? Это был не мой сон, - быстро говорит Шан Цинхуа. "Ага, странные
сны могут означать много вещей, в основном связанных с демонами сновидений или
пророческими снами, которые могут происходить по самым разным странным причинам,
так что, может быть, пришло время немного почитать на эту тему?”
“Eugh.”
“Хотя это может быть просто сон!”
“Eugh.”
“Небольшое чтение вас не убьет”, - настаивает Шан Цинхуа. Просто когда человек
читает "Путь гордого Бессмертного Демона" или анти-фанатские отзывы о "Пути гордого
Бессмертного Демона", по-видимому, происходят плохие вещи, такие как переселение
душ! “Это хорошо для тебя”.
Ло Фаньли выглядит примерно так же без энтузиазма в связи с перспективой

исследований, как ожидал (и, возможно, надеялся) Шан Цинхуа. Он откопает и направит
ее к каким-нибудь ресурсам позже, когда время будет немного менее подозрительным?
Он может это сделать. Он готовился как мог, что вызвало у него сильное желание
вернуться и придушить этот ублюдочный Самолет, Летящий в Небо, вероятно, за то, что
он написал предложение вроде: “Информация о демонах сновидений и их понимание очень
редки".
Во-первых, однако, он должен смириться с тем фактом, что Ло Бинхэ теперь знает, что
он наполовину демон . Во-вторых, Шан Цинхуа должен смириться с тем фактом, что
несколько дней назад он не мог сказать, что что-то не так, когда его племянник
улыбнулся ему.
Дерьмо.
Шан Цинхуа вроде как ожидал, что Старший Демон Сновидения все равно пойдет за Нин
Иньин в качестве спутника Ло Бинхэ во сне, потому что именно это произошло в Пути
Бессмертного Демона. Она прямо там, на пике Цин Цзин, с ним и все такое! Но у его
племянника в жизни больше людей, чем у Нин Инь в этом мире, так что это было
чертовски глупое предположение! Его ошибка!
В Доме отдыха Шан Цинхуа есть все виды защиты, в том числе некоторые, которые
предположительно работают против демонов сновидений. Однако, насколько он знает,
эти меры защиты, которые он (как и Самолет) мог бы объявить, существовали только
для того, чтобы “заставить людей чувствовать себя лучше” и на самом деле не
работают, или он однажды заявил, что Старший Демон Сна был слишком силен для таких
мелких подопечных. Тем не менее, Шан Цинхуа применил эти меры защиты к дому своей
невестки много лет назад, и Лю Цинге взял на себя их содержание теперь, когда он
живет там большую часть времени, как хороший муж.
Если бы Шан Цинхуа был демоном сна, даже древним и могущественным, он не захотел бы
выводить на сцену повелителя пика. Если бы он был демоном мечты, надеющимся
манипулировать уязвимым молодым полудемоном, он определенно не захотел бы выводить
на сцену кого-то столь же уверенного и своевольного, как Ло Цзяхуй.
Так что... Фанли! Вместо этого Старший Демон Сна отправился за Фанли! Ладно!
Система даже подтверждает это, когда он спрашивает.
【Значок усиления точки, зеленые большие пальцы растут и исчезают. Миссия

завершена.】
【Демон Сна.】
Он даже получил за это очки в какой-то момент? Когда он получил очки за то, что не
вмешивался в этот канонический сюжет? Когда он спал?! И еще, какой придурок! Почему
Шан Цинхуа вообще должен просить об этом подтверждении сюжетной точки? Ему нужно
просто сказать!
Шан Цинхуа теперь должен придумать, как сказать: “Привет, мой племянник! Я знаю,
что ты знаешь, что теперь ты наполовину демон! Давайте поговорим об этом!” Он думал
об этом уже давно, но это одна из тех вещей, которые никогда не звучат правильно,
независимо от того, как человек это говорит. Он всегда надеялся, что Бинге будет
тем, кто начнет разговор здесь, чтобы ему не пришлось делать это самому.
Ло Бинхе знает.
Он знает! Он знает! Он знает!
И Шан Цинхуа этого не заметил! Почему он думал, что каким-то образом сможет
увидеть, как его племянник наконец узнает? Как сотни… как и тысячи дураков, которых
он писал до него, он влюбился в эти большие глаза главного героя, и все в надежде,
что все еще немного продлится нормально, пока его племянник скормит ему старую
шутку и улыбку, чтобы заставить его отвернуться.
Не то чтобы его племянник никогда не делал этого раньше. Ло Бинхэ лгал ему и
раньше, конечно, так убедительно, что Шан Цинхуа полностью купился на это. Но в
основном для шуток, которые были раскрыты всего несколько минут спустя, верно? Не о
важных вещах.
Ло Бинхэ знает, что он наполовину демон! Он знает!
Шан Цинхуа чувствует, что ему следует броситься в бой после того, как он увидит
свою младшую невестку и побежит куда-нибудь. У него чешутся ноги, чтобы расхаживать
по комнате, а пальцы, кажется, не могут полностью удерживать письменные
принадлежности. Его язык кажется толстым и тяжелым во рту, давящим на челюсть. Его
сердце было опустошено, и теперь оно бьется о ребра, как птица в клетке, все
хрупкие кости и трепещущие крылья.
Блядь. Бинге знает.
Шан Цинхуа не может просто так сбежать на пик Цин Цзин без всякой причины. Ну, на
самом деле он мог бы это сделать. Он может сказать, что Фанли упомянул странный сон
и что он так сильно его встревожил, что ему пришлось немедленно примчаться, но что
тогда? Что, если его племянник притворится, что все в порядке? Что, если его
племянник спросит его, как он узнал, что это действительно был демон из сна, и
увидит, что его дядя знает, что он наполовину демон?
Что, если Шэнь Цинцю увидит что-нибудь из этого и потребует ответов?!
Нет, нет, Шан Цинхуа должен быть осторожен с этим.
Вот почему он возвращается к своему столу и делает вид, что возвращается к работе.
Ему даже удается немного поработать, в перерывах между притворством, что он
работает, хотя об этом не стоит писать ученикам или его боевым братьям и сестрам.
Ему требуется больше часа, чтобы прочитать одну страницу в одном месте. В течение
дня ему удается перекладывать какие-то бумаги с одной стороны стола на другую. Это
уже что-то, верно? Он берет сводку заказов на пик Цин Цзин в этом месяце, которые
он в идеале должен подписать сегодня, и все, о чем он может думать, - это его
племянник, улыбающийся ему, как будто в мире нет ничего плохого.
Итак, Шан Цинхуа уходит из своего офиса пораньше. Он Повелитель пика Ань Дин! Он
может иногда заставить Пик Цин Цзин прислуживать ему, если он этого не чувствует,
верно? Он может позволить последствиям этого свалиться на этого несчастного дурака,
Будущего Шан Цинхуа! Когда Линь Вэньцзяо странно смотрит на него, он говорит, какой
прекрасный день на улице, отличное время для прогулки и, возможно, даже для
медитации, и это просто заставляет ее смотреть на него еще более странно. Это, ах,
действительно не лучшее его оправдание, конечно.
“...Шифу, конечно, может их выбрать, - бормочет она, но отпускает его. Шан Цинхуа
предполагает, что его главный ученик воспримет слабину и/или подделает свою подпись
соответствующим образом.
Он проводит остаток дня в оцепенении и оказывается в павильоне для медитации,

пристроенном к его Дому отдыха, бездельничая, как будто ему нравится шутить, что
другие лорды пика, вероятно, проводят весь день, пока он не может больше ни секунды
не ходить кругами. Он никогда не использует это место для настоящей медитации,
поэтому никто не приходит искать его здесь, пока он не услышит конкретный стук в
дверь дома, в котором он в данный момент не проживает, после его следующей встречи.
“Ах, черт возьми, точно", - думает Шан Цинхуа. “Огуречный братан”.
Первое, что говорит ему его коллега-переселитель, это: “У меня была идея”.
“О, нет, разве это не опасно?” Шан Цинхуа комментирует, что вызывает у него
раздраженный взгляд. Он впускает Шэнь Юаня в свой Дом отдыха и следует за ним,
когда ребенок направляется прямо в секретную подвальную комнату. “Что у тебя за
идея, братан? Мне узнать об этой идее или ты просто даешь мне знать, что она у тебя
есть?”
“Я тренировался - практиковал некоторые техники духовного восприятия с другим

культиватором, которые призваны помочь компенсировать неспособность хорошо видеть",
- объясняет Шэнь Юань. "Поскольку у меня больше нет очков и ... в любом случае.
Чтобы Глаз вообще "говорил’, вам нужно прикасаться к нему, и вам - или ему - нужно
"видеть’ другого человека".
“Хорошо, я следую”, - говорит Шан Цинхуа, открывая секретный подвал.
“Но как Глаз”видит"?"

“Ах, каким-то образом через нас, верно? Так как он использует духовную энергию".
Они спускаются в секретный подвал. Шан Цинхуа очень, очень осторожно отодвинул
большую часть сломанного будущего, видя мусор в стороны и в сторону. Он привнес
лучший, более яркий и в целом менее жуткий свет. Он накрыл это ужасное гребаное
зеркало непрозрачной тканью и повесил табличку “ОЧЕНЬ ПРОКЛЯТО; НЕ ТРОГАЙ; ЭТО
ЗНАЧИТ, ЧТО ТЫ”, чтобы тоже почувствовать себя лучше, а также напомнить
Несравненному Огурцу, чтобы он не распускал руки или что-то в этом роде. К счастью,
с тех пор, как услышал, что есть убийственныйГордый Бессмертный герой Пути Демона с
другой стороны, Шэнь Юань всегда огибает это зеркало, как будто он никогда не хочет
иметь с ним ничего общего.
“Возвращайся наверх", - говорит Шэнь Юань.
«что?»
Шэнь Юань смотрит на него так, словно он нарочно медлит, его рука парит над
маленьким золотым шаром. “Мы должны проверить, нужно ли мне видеть вас своими
собственными глазами, чтобы заставить Глаза говорить, или я могу сосредоточиться на
вашей духовной энергии… или если это просто радиус, и он вообще не”видит "нас
насквозь".
“Ах. Все в порядке. Ты не мог сказать этого до того, как я спустился сюда?”
Шан Цинхуа поднимается обратно, чтобы побаловать ребенка, бесшумно расхаживая по

своему Дому отдыха, пока не слышит крик “Это работает!” из другой комнаты. Он
принимает это за разрешение снова спуститься в секретный подвал.
Блядь. Его товарищ-переселитель все еще держит Плачущего за Глаз и теперь смотрит
на него обеспокоенным взглядом. Шан Цинхуа почти не хочет знать, что там было
написано сейчас.
“Братан, положи его".
Шэнь Юань спешит положить странный артефакт обратно в миску. “Вам не нужно видеть
другого человека, чтобы Глаз работал”, - сообщает он. “Мне было интересно, когда ты
сказал, что тот первый Мастер Дворца Хуань Хуа отправился прятаться в бездну, почти
похожую на Вечную Бездну… почему пропасть? Почему бы не просто в обычной пещере или
на вершине горы? Но этот человек сделал врагом того, у кого было это - что - то,
что, похоже, создано для того, чтобы что-то выяснить, - тогда, возможно, он больше
нигде не мог спрятаться”.
“Ха", - говорит Шан Цинхуа. “А, это довольно умно”.
Шэнь Юань кивает. “Это не так уж много. На самом деле это простое наблюдение, -
скромно настаивает он. “Я все еще не знаю, как на самом деле активировать его или
что-то в этом роде, но теперь мы можем быть достаточно уверены, что Глаз работает
на восприятии, а не просто видит... или что он может видеть сквозь стены или что-то
в этом роде. Это все еще может быть радиусом, насколько нам известно.”
“Это все еще шаг вперед! Это хорошая мысль. Хорошая работа, брат”
Шан Цинхуа вроде как рад, что у него есть Несравненный Огурец, чтобы заняться этим
делом с Плаксивым Взглядом с какой-то настоящей преданностью, потому что он
постоянно забывает об этом со всеми другими делами, которые ему нужно сделать.
(Кроме того, он не любит слишком много думать о секретном подвале, а тем более
проводить здесь время.) Его коллега-трансмигратор до сих пор не уверен, из какой
сюжетной линии взят этот предмет, но это может быть потому, что эта вещь была
просто фоновой деталью в каком-то сюжете, связанном с женой, в Образе Бессмертного
Демона, на который ни один из них, автор или читатель, не обращал особого внимания
в другой жизни.
“Спасибо", - говорит Шэнь Юань. Затем добавляет: “Что... что-то не так?”
“Э, вроде того, но разве это не всегда так?” Отвечает Шан Цинхуа. ”Даже если что-то
не идет не так, как надо, все равно почему-то тоже идет не так".
“Что это значит?”
Признание даже не сорвалось с языка Шан Цинхуа, когда он бросил его, устав от
тяжести. "Сегодня я получил подтверждение - я также запросил у Системы
подтверждение для этого подтверждения, - что у Бинхе уже был большой ‘Сон Демона
мечты"”.
«Что? Когда?!”
“Оказывается, на прошлой неделе”.

Шэнь Юань растерянно оглядывается по сторонам, как будто перепроверяет, не снится
ли ему все это."...Я видел его два дня назад, - наконец говорит он.
“Он действительно хорош в том, чтобы сохранять лицо, когда хочет, да?” Шан Цинхуа
отвечает, затем дает своему коллеге-трансмигратору краткое изложение того, что
произошло через Ло Фанли. “Кто знает, что еще изменил Старший Демон Сна, когда он
передал Нин Иньин?”
“Что ты собираешься делать?”
“То, что я всегда планировал сделать! Ну, по крайней мере, то, что я планировал
сделать уже давно. Я собираюсь вытащить его перед его матерью и надеяться, что она
почувствует исходящее от него эмоциональное потрясение, а затем попрошу ее вскрыть
его, чтобы мы могли все исправить”.
Шэнь Юань, похоже, не особенно впечатлен этим решением.
Вероятно, потому, что он встречался с Ло Цзяхуй только один раз мимоходом, когда
посещал ее ресторан с другими учениками, а Ло Цзяхуй выглядит таким обычным и
простым для постороннего глаза. Хорошенькая, подумал Шан Цинхуа, когда впервые
встретил ее, но на самом деле ничего особенного. Теперь, из всех поразительных
культиваторов и других красавиц, которых он встречал, включая нескольких красивых
потенциальных жен, он считает, что его невестка выглядит лучше и более впечатляюще,
чем все они. Ее лицо имеет некоторые из его любимых черт во всем мире, потому что
оно принадлежит ей.
“Я не совсем уверен, как он воспримет новость о том, что он не может остаться в

секте навсегда, а я общался с демонами”, - признается Шан Цинхуа. “Кому нравится
предательство? Даже если это для их же блага?”
“Он очень умен", - предлагает Шэнь Юань.
“Слишком умен", - бормочет Шан Цинхуа скорее себе под нос.
“Неужели он не поймет? Если вы объясните это правильно, он поймет. Это...

предательство не так уж плохо. Нет никаких веских причин держать обиду, если вы
объясните это… это ничего не меняет между тобой и тем, что ты заботишься о его
будущем”, - говорит Шэнь Юань, но ребенок действительно звучит так, как будто он
тоже пытается убедить себя в этом.
“Мм, это возможно. Это возможно. Я делал все возможное, чтобы подготовиться к
этому”.
Этот другой переселитель-единственный человек в мире, который знает, насколько

хорошо Ло Бинхе может затаить обиду. В этом жанре, не обязательно сам по себе
Гордый Путь Бессмертного Демона, даже небольшое неуважение к главному герою может
быть убийственным преступлением - даже просто не упасть к ногам главного героя OP
сразу может вызвать у фанатов жажду крови или, по крайней мере, жестокое избиение
за это нарушение “естественного порядка”.
Однако Шан Цинхуа не ожидает, что его племянник вдруг захочет его смерти или чего-
то в этом роде! Нет, это просто смешно! Совершенно иррационально! Ло Бинхэ-добрый и
умный ребенок, Шан Цинхуа всегда был впечатлен его умом и щедростью, и он
действительно вырастает в замечательного молодого человека с добрым сердцем. Ло
Цзяхуй проделал отличную работу.
Просто... иногда Шан Цинхуа думает о том, как может иссякнуть доброта и щедрость Ло
Бинхе. Неужели его обманчиво воспитанный племянник просто мирится с дядей, из
которого он сейчас вырастает? Неужели семена обиды уже начали прорастать между ними
с расстоянием? Иногда Шан Цинхуа думает о зеркале под тканью, которое в этот самый
момент находится не так далеко от него, и почерневшем, улыбающемся императоре с
другой стороны. И хотя одно дело, когда на тебя так смотрит незнакомец из другого
мира, Шан Цинхуа не знает, что он сделает, если его собственный племянник посмотрит
на него так же. Он боится, что даже немного того же выражения лица может оказаться
для него слишком сильным.
Иногда любовь прекращается. Он заканчивается. Все выворачивается наизнанку. Это

просто происходит.
Как это делает человек... не делать этого?
“Все, чего он хочет, - это чтобы ты и его мать гордились им”, - настаивает Шэнь
Юань, его голос теперь тверже. “Он… он действительно боится разочаровать вас обоих,
ты же знаешь.”
Шан Цинхуа думает о своем племяннике, искренне спрашивая, была ли та золотая

вспышка силы во время вторжения Ша Хуалинга отклонением ци. Он думает о своем
племяннике, плачущем в своем павильоне для медитации, потому что он чуть не умер,
попытавшись протянуть руку помощи переодетому демону-скиннеру. Он смотрит на Глаз
Плакальщика, мягко светящийся на пьедестале, и думает о том, как он нашептывал ему
в ответ то, что он уже знал.
Он вздыхает. “А-а-а, ты, конечно, прав, братан. Ты прав.”
” Конечно, я", - отвечает Шэнь Юань, становясь выше. “Тебе даже не нужно это
слышать, после того, как ты прочитал мне лекцию о том, что я хандрю, не
разговариваю ни с кем, что не приносит никакой пользы. Ло Бинхэ простит тебя; в
конце концов, он еще не упал в Вечную Бездну”.
“Ха-ха, это правда”.
Ни один из них на самом деле не готов к дальнейшему тестированию Глаза Плакальщика

сегодня, поэтому они проводят остаток этой официальной встречи Клуба
Трансмиграторов, обсуждая проекты тестов для процесса исключения этого жуткого
предмета в активацию. Вместо этого Шан Цинхуа выводит их из секретного подвала,
чтобы поболтать в своей гостиной. Там гораздо приятнее! У него есть закуски! И нет
никаких пугающих артефактов, которые он не помнил бы, как собирал.
После того, как они закончили, с Шэнь Юанем, страдающим легкой головной болью от
такого большого духовного восприятия и не очень хорошо скрывающим это снова, когда
он показывает своего товарища-переселителя, сердце Шан Цинхуа плохо
переворачивается при виде одного из причудливых плащей Мобэй-Цзюня, наброшенных на
кресло повелителя демонов, как одеяло.
Дерьмо! Это было там все время?!
К счастью, Шэнь Юань, кажется, совершенно ничего не замечает. Все, что делает его
коллега-переселитель, когда он уходит, - это желает удачи Шан Цинхуа и неловко
протягивает руку, чтобы коснуться плеча Шан Цинхуа. Прикосновение слишком легкое, и
Шэнь Юань быстро отстраняется - это похоже на то, как он себе представляет, когда
маленькая птичка садится ему на плечо, - но Шан Цинхуа воспринимает этот жест так,
как он явно подразумевается.
“Спасибо, брат", - говорит он.
Тем не менее, Шан Цинхуа обнаруживает, что впервые за долгое время боится навестить
свою невестку. Он уверен, что Ло Цзяхуй действительно каким-то образом почувствует
на себе беспокойство и вину, и ему на самом деле не нравится лгать своей невестке о
сыне, который является любовью и светом ее жизни! Он действительно этого не делает!
Он добирается до дома Ло Цзяхуя, говоря себе, что снова будет беспокоиться о Шэнь
Юане. Его коллега - переселитель собрал что - то вроде семейного мемориала-или что-
то еще, чтобы вспомнить свою семью, поскольку на самом деле они не мертвы, - так
что оправдание достаточно веское. Шан Цинхуа не намерен вдаваться в подробности, и
Несравненный Огурец никогда не должен знать о том, что его здесь немного бросили
под автобус.
Шан Цинхуа может использовать это, чтобы сказать: “Ах, это тоже заставляет меня
беспокоиться о Бинхе! Хотя я знаю, что у него все хорошо! Мы должны найти предлог,
чтобы поскорее привести его сюда, просто потому, что эти проблемы с моими
тоскующими по дому учениками заставляют меня так сильно скучать по моему дорогому
племяннику!”
Он действительно не ожидает, что откроет дверь в дом своей невестки и обнаружит там
своего племянника. Бинхе здесь?! Как он здесь оказался?! Какое-то торопливое
моргание доказывает, что Шан Цинхуа это не мерещится, его племянник действительно
прямо здесь, перед ним.
“Бинхе?!”
“Он пришел с неожиданным визитом!” - объявляет Ло Цзяхуй, сияя рядом со своим

сыном. “Он говорит, что не хотел, чтобы кто-то надеялся, если он не получит
разрешения или если ему придется отменить визит!”
"ах! Ладно!” - говорит Шан Цинхуа, входя, чтобы должным образом поприветствовать
своего племянника.
Бинге широко улыбается ему. “Привет, дядя!”
Шан Цинхуа получает теплое приветствие и теплые объятия племянника, но этого

недостаточно, чтобы отвлечь его от того факта, что он все еще совершенно уверен,
что его племянника сейчас здесь быть не должно. Ограничения сект только усилились
после вторжения Ша Хуалинга. Неужели Бинге прокрался сюда без разрешения?! Это
кажется более вероятным, чем Шэнь Цинцю или даже та женщина Фу Цян, которая
позволила ему прийти сюда.
Шан Цинхуа и Лю Цинге обмениваются взглядами, которые убеждают Шан Цинхуа в том,
что этот человек не был тем, кто привел сюда Бинхэ, и это единственный способ,
которым Шан Цинхуа поверил бы, что Бинхэ мог попасть сюда. Ах, но если Лю Цинге
также подозревает, что этот ученик нарушает правила, чтобы быть здесь, он,
очевидно, счастлив позволить Ло Цзяхую быть счастливым сейчас, а затем сжечь Ло
Бинхэ за это плохое поведение позже. Если мужчина уже рассказал об этом Ло Цзяхую,
она, похоже, не очень возражает.
Что сделано, то сделано!
Ужин с Бинге после этих долгих отлучек - это радостное переживание, как дождь после
долгой и жаркой засухи или первый теплый и солнечный весенний день. Там много смеха
и улыбок. Шан Цинхуа не может не хихикать над некоторыми восторженными рассказами
своего племянника о его уроках на пике Цин Цзин, с драматическими голосами и дикими
жестами рук для акцента, но он также не может не чувствовать, что его угощают
очаровательным представлением, чтобы его можно было заманить прямо в ловушку. Ах,
нет, его милый племянник не стал бы, верно?
Это почти заставляет его думать, несмотря на все, что он знает, что странный сон
его младшей невестки, в конце концов, был просто странным сном. С одной стороны,
Бинхе просто кажется таким счастливым! С другой стороны, Бинхе просто кажется
слишком счастливым, чтобы так расстраиваться. Но Шан Цинхуа знает... его племянник
знает.
После того, как еда закончена и мытье посуды закончено, по дому разливается
успокаивающее золотое сияние хорошей еды, хорошего напитка и самой лучшей компании.
Шан Цинхуа немного болит от такого количества улыбок и смеха. Именно в этот момент
его хитрый племянник, чья яркая улыбка наконец-то начала немного сползать, делает
свой ход.
”Мама, мне было интересно..." Бинхе начинает небрежно.
"да?"
”Я хотел спросить о своих биологических родителях, знаете ли вы что-нибудь о них".
Глаза Ло Цзяхуя расширяются.
“Я знаю, что ты нашел меня плавающей в реке, но было ли со мной что-нибудь? Какие-
нибудь вещи?” Бинге мягко нажимает. “Есть одеяла? Как они выглядели?”
“Я... не помню", - медленно произносит Ло Цзяхуй. “Я… Я думаю, что одеяла были
просто простыми. Я не думаю, что качество было очень высоким. В них не было ничего
особенного или в том, на чем ты плавал”.
Молодой главный герой выглядит немного разочарованным. ” О", - говорит он.
Его мать бросает на Шан Цинхуа отчаянный взгляд, молча умоляя о помощи, и племянник
Шан Цинхуа не упускает этого. Он проследил за взглядом матери, чтобы затем
посмотреть на Шан Цинхуа. Бинхе ничего не говорит, он просто смотрит.
“Почему ты спрашиваешь?” Шан Цинхуа задается вопросом, как будто он уже точно не
знает. Он здесь просто совершенно нормальный заботливый дядя! “Что-то случилось?”
“Я просто хочу знать", - говорит Бинге.
Ло Цзяхуй раздраженно смотрит между ними, в то время как Лю Цинге хмурится рядом с
ней.
“Хохуа", - говорит она.
Это так же хорошо, как подтверждение того, что Шан Цинхуа что-то знает! Хорошо, что
он готовился к этому моменту! Хотя он действительно не готов к тому, как после
того, как глаза Ло Бинхе слегка сузились на его матери, его племянник оглядывается
на него и просто говорит:
“Дядя”.
Шан Цинхуа сейчас вообще не слышит приказа будущего тирана.
Перед ним всего лишь его племянник.
Это просто Бинхе, тот же самый человек, которым всегда был его племянник,
пытающийся быть твердым и... в основном просто выглядящий испуганным.
“Бинхэ действительно был найден в реке", - говорит Шан Цинхуа с небольшой дрожью в
голосе, несмотря на все его усилия. “Это правда! Цзяхуй нашла тебя в реке Луочуань,
когда ты был очень, очень маленьким, и она взяла тебя к себе как своего сына. Я
приехал в город только около года спустя, в поисках ребенка, о рождении которого
мне на самом деле не полагалось знать, но о котором я узнал, изучая все, что
произошло незадолго до того, как наше поколение стало лордами пика”.
Система дала ему секретный подвал с мусором, предсказывающим будущее, так что Шан
Цинхуа собирается им воспользоваться! Но только не хлам, предсказывающий будущее.
Святое дерьмо, нет, он больше не использует ничего из этого, что бы Система ни
предлагала в качестве взятки. Однако общая концепция подвала, полного сломанного
хлама, предсказывающего будущее? Он им пользуется.
Бинге наклоняется ко мне. "И?”
“Биологическая мать Бинхе была земледельцем по имени Су Сянь".
Краем глаза Шан Цинхуа видит, как Лю Цинге хмурится все сильнее, как будто кто-то
говорит себе, что знает это имя. Откуда они знают это имя?
“Су Сянь был главным учеником дворцовой секты Хуань Хуа", - объясняет Шан Цинхуа.
И Ло Бинхэ, и Лю Цинге выглядят удивленными.
”Но, ах, биологическим отцом Бинхе был демон, известный как Тяньланг-Цзюнь".
Если глаза Бинхэ здесь расширяются, то глаза Лю Цинге становятся шире.
“Что?!” - говорит Лю Цинге.
Ло Цзяхуй кладет свои руки поверх рук мужа. Он смотрит на нее, смотрит в ее
умоляющие глаза, а затем явно заставляет себя снова успокоиться. Хотя он смотрит
прямо на Шан Цинхуа и хрипло говорит: “Тяньлань-Цзюнь?!”
Бинхэ внимательно наблюдал за своей матерью-мужем, но он тоже снова поворачивается

к Шан Цинхуа. “...Император Демонов?” он тихо уточняет.
“Да, это… это сложная история", - настаивает Шан Цинхуа так легко, как только
может. “Полон многих недоразумений и ошибок. Но биологические родители Бинхе-Су
Сянь и Тяньланг-Цзюнь. Бинхе-полудемон и Небесный Демон.”
“Ты знал об этом? Ты все это время знал об этом?” - спрашивает Бинхэ, переводя
взгляд с Шан Цинхуа на Ло Цзяхуя. "Ты все это время знал, что я ... что я демон?”
“Твой дядя сказал мне об этом, только когда тебе было шесть”, - говорит Ло Цзяхуй.
“Ах, да, я знал", - признается Шан Цинхуа.
” Я не знал", - говорит Лю Цинге, все еще выглядя озадаченным. Когда Ло Цзяхуй

сжимает его руки с таким умоляющим взглядом, он сразу же говорит: “Это ничего не
меняет! Он все еще Ло Бинхе! Он все еще остается самим собой, человек он или демон,
или и то и другое вместе!”
Ло Цзяхуй лучезарно улыбается своему мужу. Бинхе выглядит немного шокированным. Шан
Цинхуа тоже чувствует себя немного шокированным, хотя и знает, что не должен быть!
Лю Цинге, в конечном счете, человек, который ценит справедливость и судит кого-то
по его собственным заслугам. Лю Цинге также знал Бинхэ большую часть своей жизни,
отставая от Шан Цинхуа всего на несколько дней, и этот мужчина любит мальчика.
Ло Цзяхуй не вышла бы за него замуж, если бы он этого не сделал.
“Это ничего не меняет”, - повторяет Лю Цинге, на этот раз глядя прямо на Ло Бинхэ,
на случай, если мальчик не слышал, как он только что чуть не прокричал это.
“Я всегда так чувствовал", - соглашается Ло Цзяхуй. “Бинге есть Бинге”.
Невестка Шан Цинхуа похлопывает мужа по руке, затем встает, подходит к своему сыну
с широко раскрытыми глазами и осторожно заключает его в объятия. Ее глаза полны
слез, как и всегда после первого заявления ее мужа.
“Ты мой сын", - говорит она влажно. “Если бы я знал с самого начала, я бы все равно
выбрал Бинхе из этой реки. Если бы Бинге был настоящим демоном, я бы сделал то же
самое. Ты мой сын. Человек или демон не меняет того, как я люблю тебя, если только
тебе не нужно, чтобы я любил тебя за это еще больше.”
После такой речи, что может сделать молодой главный герой, кроме как прижаться к
своей любящей матери? Шан Цинхуа видит, как глаза его племянника тоже начинают
блестеть, а затем мальчик плачет в плечо матери и прижимается к ней, как будто
никогда не хочет отпускать.
Ло Цзяхуй, конечно, тоже плачет.
Шан Цинхуа, возможно, тоже придется поспешно вытереть глаза.
“Все в порядке”, - бормочет Ло Цзяхуй, потирая спину сына. Сейчас он выше ее, но
это, похоже, не имеет значения ни для кого из них. - Все в порядке. Все в порядке.
Все в порядке.”
Шан Цинхуа некоторое время наблюдает за ними, прежде чем понимает, что Лю Цинге…
ах… Лю Цинге пристально смотрит на него? Ах, нет, этот человек свирепо смотрит.
Определенно бросается в глаза. Почему Лю Цинге так смотрит на него?
“Ты знал, что он был полудемоном, и позволил ему отправиться на пик Цин Цзин?!”
“О, черт", - думает Шан Цинхуа.
Ло Бинхэ и Ло Цзяхуй оба вздрагивают.
Лю Цинге встает на ноги и, ого, он выглядит таким злым.
“Шан Цинхуа!” - рявкает он. “Почему?!”
“Бинхе заслуживает некоторого выбора и свободы, прежде чем идти узнавать о своей
демонической стороне!” Шан Цинхуа плачет, потому что это лучшее объяснение, которое
он смог придумать, готовясь к этой конфронтации. “Разве он не заслуживает того,
чтобы попытаться проложить свой собственный путь, прежде чем его воспитание встанет
на пути? Разве он не заслуживает того, чтобы выбирать? Оставаться в секте
полудемоном на любой вершине не получится! По крайней мере, до тех пор, пока Бинге
тоже не овладеет своей демонической стороной! И... если только Юэ Цинюань не примет
его...”
Лю Цинге делает паузу, обдумывая это, и не выглядит удовлетворенным. “Шэнь Цинцю не

примет этого", - настаивает он. “Любая другая вершина была бы лучше”.
“Я не знал, что это будет пик Цин Цзин!” Шан Цинхуа лжет. “Я хотел позволить Бинге
выбирать. Бай Чжань был бы в большей безопасности, да, но он хотел идти своим
путем...”
Ах, называть пик Бай Чжань более безопасным вариантом кажется странным при любых
обстоятельствах.
“Ты не мог сказать ему” любая вершина, кроме этой"?!"
“Ага, хорошо… что я должен был делать после того, как Шэнь Цинцю лично выбрал его?”
“Что ты собираешься теперь делать? Теперь его реакция будет еще хуже!”
Ло Бинхэ и Ло Цзяхуй все еще держатся друг за друга, наблюдая, как Шан Цинхуа и Лю
Цинге спорят друг с другом. Бинхе выглядит немного слабым при мысли об опасности,
которой он скоро может подвергнуться со стороны своего собственного учителя и его
боевых братьев и сестер.
“Хоухуа придумал, куда пойти Бинхэ, когда сломается печать на его демонической
стороне”, - уверяет Ло Цзяхуй своего мужа. “Если Бинхе придется покинуть секту,
потому что они не принимают, есть демон, готовый принять его, обучить и рассказать
ему о его наследии”.
Гнев Лю Цинге снова сменяется шоком.
Ло Цзяхуй поворачивается к своему сыну, который тоже ошеломлен. “Я встречалась с

ним”, - говорит она Бинге. “Твой дядя давно его знает, и он обещал мне, что защитит
тебя”.
“Ты знаешь демона?” Лю Цинге требует от Шан Цинхуа.
“Ага, я знаю нескольких демонов, мимоходом, здесь и там", - говорит Шан Цинхуа
шутливым тоном, который не доходит до его собственных ушей. “Как ты думаешь, как
исполняются заказы на товары из Царства Демонов? Некоторые демоны просто хотят жить
своей жизнью и заниматься бизнесом. Я не задаю им никаких вопросов о том, что они
демоны, и они не лгут мне о том, что они не демоны! Ах, это... Но эти деловые люди-
не тот демон, о котором говорит твоя мать!”
“Кто этот демон?” Лю Цинге настаивает.
“Я… ты ведь никому не расскажешь, правда?” - спрашивает Шан Цинхуа. “Потому что,
ах, я не хочу, чтобы Юэ Цинъюань, или Шэнь Цинцю, или кто-нибудь еще знал об этом!
Они бы не очень-то восприняли такие вещи, тебе не кажется? Кроме того, я не хочу
подвергать его опасности! Демон, которого я знаю! Сейчас все довольно
напряженно...”
Лю Цинге хмурится.
“Он тот, кто рассказал мне о союзе между некоторыми важными кланами демонов, чтобы
напасть на следующую Конференцию Альянса Бессмертных! Это ставит его в очень
опасное положение!”
“...Ты привел его на встречу с Цзяхуи”.
“Она настояла!”
“Мне нужно было встретиться с человеком, предлагающим присмотреть за моим сыном и

братом”.
”И ... и твой брат?" - повторяет Лю Цинге.
Ло Цзяхуй смотрит на Шан Цинхуа, который чувствует, что, возможно, немного теряет
контроль над реальностью. Он готовился к этому разговору, действительно готовился,
только, похоже, это не принесло ему большой пользы. Он совсем не чувствует себя
подготовленным. Такое ощущение, что попытка подготовиться на самом деле сделала его
менее подготовленным.
“Он влюблен в Хоухуа”, - говорит Ло Цзяхуй. “Он собирается стать членом семьи”.
Лю Цинге полностью теряет дар речи. Хотя он явно пытается издать звук, переводя
взгляд с жены на Шан Цинхуа, кажется, ничего не выходит. Ло Бинхэ смотрит на Шан
Цинхуа, как будто ожидая, что он, возможно, будет это отрицать, а затем выглядит
еще более ошеломленным и смущенным, чем раньше, когда Шан Цинхуа вообще этого не
отрицает. Ло Цзяхуй, вероятно, единственное, что удерживает ошеломленного главного
героя в вертикальном положении. Лю Цинге, с другой стороны, тяжело садится обратно.
Шан Цинхуа на самом деле не из тех людей, которые краснеют, но если бы он был
таким, то определенно делал бы это прямо сейчас. Неужели его невестке действительно
нужно было просто так это сказать? Это, вероятно, важная информация, которая
заставит и Ло Бинхэ, и Лю Цинге чувствовать себя намного лучше из-за этого
случайного демона, конечно, но должна ли она была это делать?!
Ло Цзяхуй снова усаживает сына и усаживает его там, затем проверяет, как там ее
муж, а затем Шан Цинхуа вынужден немного объясниться.
“Когда я был учеником, я, ага, спас жизнь этому демону. Я помог ему, когда он
потерялся и был ранен, и... с тех пор он навещает меня. Мы, э-э, мы поговорили. Мы
разговариваем. Когда он узнал, что у меня есть племянник-полудемон - он мог сказать
это с первого взгляда, я не знаю как, - он предложил взять Бинхе, когда печать на
его демонической стороне сломается или исчезнет. Э-э, другая часть отношений...
новая.”
Ло Бинхэ и Лю Цинге смотрят на Шан Цинхуа так, словно никогда его раньше не видели.
Ло Цзяхуй ободряюще кивает.
“Он еще не в состоянии остановить атаку или заключить перемирие или что-то в этом
роде. Он, вероятно, был бы в большой опасности, если бы кто-нибудь узнал, что он
предупредил меня или что он был... связан с одним из лидеров человеческой секты”, -
быстро говорит Шан Цинхуа. “Итак, насколько тебе известно, я не знаю никаких
демонов, хорошо?! Ни одного! Но он сможет взять и обучить мальчика-полудемона, если
дела здесь пойдут плохо.”
“...Почему он предупредил тебя?” - требует Лю Цинге.
“Для Бинхэ", - отвечает Шан Цинхуа. “Для Бинге для меня? Чтобы я мог присмотреть за
своим племянником, когда придут кланы демонов. Хотя, ага, он также сказал, что если
кто-то из соперничающих повелителей демонов, стремящихся причинить неприятности, в
любом случае не ожидает серьезного сопротивления от собрания могущественных
культиваторов, это их ошибка”.
“Хм", - говорит Лю Цинге.

Шан Цинхуа истолкует этот хмурый взгляд как “неохотное одобрение”. Он думал, что
Богу войны Бай Чжань понравится простая логика: “Если люди идут в бой, не ожидая
битвы, это не моя проблема”.
“...Почему ты мне не сказал? - наконец требует Бинге.
"А...”
“Когда ты собирался мне сказать?”
Шан Цинхуа и Ло Цзяхуй обмениваются еще одним взглядом.
“Скоро", - настаивает Ло Цзяхуй. “Твой дядя подумал, что будет лучше, если ты не
будешь знать. Он беспокоился о печати, которую твоя биологическая мать наложила на
тебя, чтобы скрыть твою демоническую сторону. Я думал, что ты будешь… счастливее,
что тебе пока не нужно беспокоиться об этих вещах". Она тянется, чтобы обхватить
ладонью щеку Бинге. “Ты была так молода, когда я узнал об этом, и мне казалось, что
это слишком много, чтобы взвалить на твои плечи. Я... я не хотел, чтобы тебе
приходилось бояться... себя или других людей или будущего, которое тебя ждет.”
“До того, как мне пришлось это сделать", - говорит Бинге.
“Твой дядя сказал… Хуа-Гэ, ты объяснишь это, насчет баланса...?”
"Твоя демоническая сторона очень сильна, но ты также... очень уникален в том, что
касается полудемонов. Многие полудемоны больше похожи на одного или другого... или
их две стороны могут сочетаться странным образом, что иногда… ах... не очень хорошо
работает”, - объясняет Шан Цинхуа, протягивая руки, как будто он может
проиллюстрировать эти дисбалансы. "Ты, кажется, получил... все с обеих сторон. В
гармонии. Более или менее.
“Что означало, что… когда твоя демоническая сторона неизбежно проявилась-...

Небесные Демоны очень могущественны, поэтому казалось, что было бы... лучше, если
бы ты развивал свою человеческую сторону как можно лучше. Мы не могли обучить тебя
твоей демонической стороне! Но культивирование может помочь вам позже
контролировать свои демонические силы… и защитит вас от демонов со злыми
намерениями, а также от людей, которые ненавидят всех демонов сверх всякой причины,
когда… пришло время тебе узнать о своей демонической стороне. Где было бы лучше,
чем здесь? Одна из величайших сект в мире? Я не тот… Я не самый сильный культиватор
и не лучший учитель, но я мог бы присматривать за тобой здесь, в Цан Цюне".
Ло Бинхэ медленно отводит глаза от Шан Цинхуа, глубоко задумавшись, и рука его
матери теперь лежит у него на груди, между плечом и сердцем. Лю Цинге также
рассматривает ситуацию. Шан Цинхуа надеется, что это имеет для них смысл! Он
надеется, что они смогут увидеть, насколько ограничены были возможности его и Ло
Цзяхуя.
“Это была та сила, которая помогла мне, когда вторглись демоны?” - требует Бинхе.
“Это спасло меня от демона скиннера? Эта печать на моей демонической стороне?”
“Я... не уверен", - признается Шан Цинхуа. “Это выглядит именно так”.
“Это от моей биологической матери?” Бинге нажимает, снова глядя на свою мать.
“Мы... так думаем", - медленно произносит Ло Цзяхуй. “Хуа-Гэ?”
“Су Сянь был очень сильным культиватором и очень талантливым в обращении с печатями
и талисманами", - немного беспомощно соглашается Шан Цинхуа. “У тебя всегда было
это, и это, очевидно, защищает тебя. Я не знаю, кто еще мог это сделать. Работа Су
Сянь-это то, что позволило дворцу Хуань Хуа... запечатать Тяньлань-Цзюнь под горой
Байлу”.
“...Почему это произошло?” - спрашивает Бинге.
"Это сложная история - ах, я уже говорил это, не так ли? Ну, это правда. Версия
падения Императора Демонов, которую все знают, не совсем... … это правда”.
“Что есть истина?” - требует Бинхэ, его пристальный взгляд прикован к Шан Цинхуа.
Шан Цинхуа делает глубокий вдох и объясняет: “Су Сянь был амбициозным и
могущественным культиватором. Ты, ах, ты не станешь главным учеником такого места,
как дворец Хуань Хуа, если не будешь немного безжалостным, понимаешь? Где-то по
ходу дела она встретила Тяньланг-Цзюня, который был... немного странником... и
известен в Царстве Демонов своей любовью к человеческим вещам и человеческим
историям. Они продолжали встречаться, возможно, потому, что ее учитель приказал ей
приблизиться к последнему Небесному Демону и посмотреть, что из этого можно
сделать, только… Су Сянь и Тяньлань-Цзюнь влюбились друг в друга. И Су Сянь
забеременела тобой".
“А потом?”
“Мастер дворца Хуань Хуа чувствовал себя... преданным этим. Су Сянь была заключена
в тюрьму в подземельях дворца Хуань Хуа, а Тяньланг-Цзюнь была обвинена в ее
похищении, среди многих других преступлений, чтобы привлечь другие Великие Секты к
помощи ему в борьбе с этой угрозой. Работа Су Сянь и ее отношения с Тяньланг-Цзюнем
использовались для того, чтобы устроить ловушку для Императора Демонов, и...
конечно, Небесные Демоны плохо переносят предательства или нападения, вы знаете,
поэтому между Императором Демонов и Великими Сектами произошла великая битва. По
приказу предыдущего лидера секты Юэ Цинъюань лично сражался против Тяньлань-Цзюня.
А Тяньлань-Цзюнь был запечатан под горой".
"Но... не умер?”
Шан Цинхуа слегка пожимает плечами, желая знать наверняка. “Это неясно. Небесные
Демоны очень могущественны. Многие люди убеждены, что он мертв, но... возможно, что
он... все еще каким-то образом жив”.
“Значит, на него напали и посадили в тюрьму за то, чего он не совершал?”
"...Ах, ну, некоторые вещи, в которых его обвиняли, он, возможно, так или иначе
совершил, будучи Императором Демонов. Хотя очень вероятно, что правдивые истории
были искажены, чтобы представить его в наихудшем свете. Я действительно не знаю. Но
похищение и смерть Су Сянь? Нет... Нет, он этого не делал.”
Брови Ло Бинхэ нахмурены от гнева, руки беспомощно дрожат. “Кто-нибудь пытался с

ним поговорить? Чтобы посмотреть, действительно ли он мертв?”
“Никто не хочет рисковать, освобождая его. После своего предательства и

несправедливого заключения он, возможно, не захочет говорить или слышать какие-либо
извинения”, - беспомощно говорит Шан Цинхуа. “Что касается сект, то он был слишком
опасен и должен был быть уничтожен, независимо от того, был ли он невиновен хотя бы
в одном из преступлений, которые они против него совершили".
“После стольких лет заключения он, скорее всего, сошел с ума от обиды”, - говорит
Лю Цинге, глубоко нахмурившись.
“Тогда Су Сянь", - отчаянно требует Бинхе. “А как насчет Су Сянь?”

“Су Сянь сбежала из подземелий дворца Хуань Хуа, зная, что ее ребенок не выживет,
если она этого не сделает, но… ценой собственной жизни", - говорит Шан Цинхуа.
Раньше для него это была всего лишь история, всего лишь предыстория, но сейчас у
него болит сердце, когда он видит боль на лице племянника. “Она опоздала, чтобы
помочь Тяньланг-Цзюню. Она родила тебя, наложила на тебя печать, чтобы защитить, а
потом умерла, оставив тебя плавать по течению реки Луочуань, чтобы кто-нибудь
нашел”.
Бинхэ пристально смотрит на Шан Цинхуа, как будто печальная история, возможно,
изменится, если он просто достаточно сильно пожелает. Его биологические родители
оба мертвы или почти мертвы. Они были разлучены и оба несправедливо преданы. Эта
история произошла давным-давно, даже если она для него в новинку. Все уже кончено.
Сейчас ничего нельзя сделать, чтобы это изменить.
"...Откуда ты это знаешь?” - спрашивает Лю Цинге. "Почему ты?”
“Я был… заглядывая в правдивую историю... заглядывая в будущее и заглядывая в

прошлое с помощью специальных артефактов", - нерешительно отвечает Шан Цинхуа. “Я,
э-э, может быть, не должен был этого делать, но я сделал. К тому времени, когда я
был в состоянии что - либо с этим сделать - что угодно-было уже слишком поздно.
Единственное... что нужно было сделать, это поискать ребенка.”
Он снова смотрит на главного героя.
“Вот так я и встретил Цзяхуя", - говорит он. “И Бинге”.
Ло Цзяхуй явно хотела бы обнять своего сына и никогда не отпускать - или, по

крайней мере, оставить его на ночь, чтобы она могла продолжать говорить ему, как
сильно она его любит и всегда будет любить. Лю Цинге явно хочет продолжать
допрашивать Шан Цинхуа о его планах и о том, что он знает, до поздней ночи, хотя
его приоритетом также является дать понять Ло Бинхе, что быть человеком или демоном
для него не имеет значения.
Но когда кто-то делает мимолетное замечание о времени, лицо Ло Бинхе искажается

легкой паникой, и он признает, что сейчас его здесь быть не должно. Он покинул пик
Цин Цзин и горную секту Цан Цюн без разрешения.
“Мой шисюн прикрывает меня”, - признается Бинхэ, что никого здесь не удивляет. "Он
не хотел, но я сказал ему, что приеду навестить свою мать, чтобы убедиться, что я
не умру от какого-нибудь семейного проклятия из-за золотой вспышки... печатей? Я...
Я как бы вынудил его. Мин-Шисюн может взорваться от беспокойства, если я не вернусь
до того, как все остальные проснутся. А потом... потом Шизун, вероятно, узнает, что
я снова ушел.”
Перспективы гнева Шэнь Цинцю здесь достаточно, чтобы убедить всех, что Ло Бинхэ
должен пока вернуться в секту. Шан Цинхуа может, и он будет лгать своему Шисюну в
лицо об этом, но, вероятно, будет лучше, если у этого человека не будет даже
немного больше причин быть невероятно подозрительным в действиях Шан Цинхуа.
Им еще о многом нужно поговорить, но большая часть этого может подождать.
Ло Цзяхуй просит Шан Цинхуа забрать Ло Бинхэ обратно в секту и просит ее мужа
остаться, чтобы они могли поговорить. Шан Цинхуа определенно может ожидать, что Лю
Цинге загонит его в угол обо всем этом в ближайшее время - вероятно, завтра, первым
делом утром, Шан Цинхуа может ожидать, что в его дверь вломится чрезмерно
заботливый бог войны с множеством действительно неудобных и действительно прямых
вопросов о том, что произойдет дальше, - но он рад временному перерыву. Он примет
это! Шан Цинхуа более чем счастлив позволить своей невестке сразиться в этой битве
и смягчить мужчину для него.
После продолжительного прощания, включая яростные объятия Лю Цинге, Ло Бинхэ

неохотно вырывается из липких объятий матери. Он и Шан Цинхуа отправились обратно в
секту, чтобы протащить Бинхэ обратно на пик Цин Цзин.
Путь знаком, даже несмотря на то, что путь темный.
“...Я помню демона", - говорит Бинге.
“А, так ты думаешь?”
“Когда мы отправились на поиски тети и нашли ее в гостинице, полной демонов. После

того, как мы сбежали, и демоны в белом пришли искать нас, я помню… Я помню другого
демона, который появился. Высокий, смуглый и холодный, - говорит Бинге, его глаза
затуманиваются воспоминаниями. “Тот, кого ты сказал, что знал по секте, но держал в
секрете. Это… это… твой демон?”
”...Ты действительно помнишь это?" - слабо говорит Шан Цинхуа.

- Я был не так уж молод, дядя.
“Я думаю, ты не был... Да, это... это он”.
“И ты… ты любишь его?”
“Я, э-э, знаю его очень давно”.
Даже в темноте Шан Цинхуа может видеть выражение лица своего племянника, говорящее
о том, что это неприемлемый ответ. Это недостаточно информативно, да? Слишком
запутанно? Как будто “влюблен” само по себе не сбивает с толку! Это все еще звучит
так странно.
"...Да", - признает Шан Цинхуа.
“Это из-за него ты искал меня?”
"нет."
"...Почему ты пришел искать меня? Вы знали моих родителей?”
“Нет, я этого не делал. На самом деле я не знал ни одного из них. Я был главным
учеником Ань Дина, когда все это произошло, но я не участвовал в битве или в чем-то
подобном. Я был... ах, это может звучать не очень хорошо, но… Мне было любопытно",
- говорит Шан Цинхуа. "Я хотел... увидеть этого ребенка - увидеть тебя после всех
неприятностей, которые только что произошли с твоими биологическими родителями.
Дитя Небесного Демона определенно выросло бы, столкнувшись с множеством проблем”.
Бинге проглатывает это, глядя в сторону.
“Твоя мать была в… в плохом положении оказались и вы, - признается Шан Цинхуа. - И
на этот раз я мог бы чем-нибудь помочь. До этого я ничего не мог со всем этим
поделать, но… если бы твоя мать собиралась самоотверженно принять тебя и заботиться
о тебе, даже несмотря на то, что ее жизнь и так была тяжелой, тогда я мог бы, по
крайней мере, дать твоей матери лучшую жизнь”.
Бинхе молчит.
“Я этого не делал… Я не хотел становиться твоим дядей. Я подумал, что мог бы

предложить твоей матери некоторую помощь - я бы сказал, что она вдова моего
младшего брата, и именно поэтому я помогал, - а затем, что она хотела бы, чтобы я
оставил ее и ее ребенка в покое”.
"...Правда?”
“Я, ах, я еще не знал твою мать! Мы были совершенно незнакомы! Я не ожидал, что она
будет продолжать приглашать меня в гости… продолжать приглашать меня действительно
быть твоим дядей и быть ее шурин. До этого я не думал, что мне очень нравятся дети,
но… Ты мне нравился, даже несмотря на то, что ты кричал мне в ухо, когда я вывез
тебя и твою мать из этого дерьмового города. Я не ладил со своей семьей, но мне
нравилась твоя мать. Она... она нуждалась во мне... И, ах, оказывается, я тоже
действительно нуждался в ней”.
Шан Цинхуа никогда не должен был знать Ло Цзяхуя. В идеальном мире Системы они
никогда не должны были встречаться, а тем более помогать друг другу. Цзяхуй должен
быть мертв. Фанли тоже должен был уйти. Они только что прошли мимо судьбы Лю Цинге,
которая ушла из жизни как часть фона. Их маленькой семье никогда не суждено было
существовать.
“I’m… Я тот, кто убедил твою мать не говорить тебе, что ты был наполовину демоном”,
- говорит Шан Цинхуа. “Так что, ах, человек, на которого стоит злиться за это, -
это я. Только не она. Я подумал, что тебе будет безопаснее, если ты не будешь
знать.”
“...Будет знать… знание заставит печати сломаться или исчезнуть быстрее?”
“я не знаю. Я тоже не знаю, что это за золотые вспышки. Они не должны были
произойти - но, ах, может быть. Я не хотел случайно разбить их, но… Я думаю, что
наиболее вероятный способ сломить их-это схватка с могущественным демоном или
демоническим зверем”. Шан Цинхуа смотрит поверх серьезного лица своего племянника,
останавливая их на пустынной горной тропинке, хотя он не может видеть тюленей. “Я
не думаю, что осталось много времени до того, как что-то произойдет. Может быть,
пару лет.
“...И когда это произойдет?” - нервно спрашивает Бинге.

“Ты, вероятно, будешь в большей безопасности в Царстве Демонов, чем здесь. Тебе
нужно будет научиться контролировать свои силы, и... э-э... никто из нас здесь не
сможет тебе в этом помочь.”
” Итак, ты попросил демона взять меня к себе”, - говорит Бинге, скорее утверждая,
чем спрашивая. Племянник Шан Цинхуа выглядит скорее задумчивым, чем сердитым, его
брови нахмурены в замешательстве от всего, что он узнал сегодня вечером.
“... Я сделал. Я желаю… Я хотел бы, чтобы этот мир был лучше, чем для тебя”, -
беспомощно признается Шан Цинхуа. “Я хотел бы, чтобы этот мир был лучше, чем он
есть для всех нас, но… Это не. Люди так не работают. И люди, и демоны. Для всех
хороших людей в мире есть люди, делающие эгоистичный выбор. Это будет тяжело для
всех нас, что бы ни случилось. Я бы хотел, чтобы у меня было… исправил мир для тебя
до того, как ты вырос, я действительно это делаю, но… Я не могу. Один человек,
пытающийся исправить весь мир сразу, вероятно, просто сломал бы его еще больше.
Миры-это… на самом деле гораздо сложнее, чем может справиться один человек
самостоятельно, ты же знаешь”.
Шан Цинхуа слишком близко подходит к другой жизни, поэтому он отстраняется. “Ах,
дело в том, что… дело в том, что… дело в том, что я не знаю, что произойдет, но все
решения, которые я принимаю... Надеюсь, ты не слишком их ненавидишь. Я надеюсь, что
они хорошие. Выбор, который я делаю, состоит в том, чтобы попытаться сделать лучше,
чем могло бы быть в противном случае. Я выбрал быть твоим дядей, как твоя мать
выбрала быть твоей матерью, и этот выбор… этот выбор был лучшим выбором, который я
когда-либо делал”.
Глаза Бинхе снова увлажнились. "Если... если все узнают...”
“Тогда будут проблемы”, - признает Шан Цинхуа. “Ага, я всегда это знал. Даже когда
я стараюсь не думать об этом слишком много, я знаю это. Я никогда не смогу этого не
знать. Я с самого начала знал, что ты наполовину демон. Но… это не тот выбор,
который я сделал один раз, а потом застрял навсегда".
Шан Цинхуа протягивает руку и берет племянника за плечо.
“Каждый раз, когда я спускаюсь с горы, чтобы навестить свою невестку, я выбираю
быть там”,-хрипло говорит он, чувствуя, как горят его собственные глаза. “Каждый
раз, когда твоя мама уступает мне место за своим столом, это происходит не потому,
что у нас есть какие-то официальные связи, а потому, что она тоже выбрала меня.
Когда я почти решил держаться подальше, потому что думал, что она просто потакает
мне за то, что я помог ей, она решила найти меня и отчитать. Когда она нуждалась в
помощи, даже когда это было опасно, я решал быть рядом с ней и пытаться делать для
нее невозможные вещи. Ах, ты думаешь, что твоя мать решила любить своего мужа,
потому что он всегда облегчает ей жизнь? Ты думаешь, я выбрала быть с демоном,
потому что это было легко?”
Следующий вздох Бинхе превращается во влажный, брызжущий слюной смех.
“Трудные времена могут усложнить выбор, это правда. Но моя жизнь была бы… было бы
намного пустее, если бы я продолжал делать выбор, потому что это было легко. Так
намного пустее. Как будто живешь в этом мире, вообще не прикасаясь к нему", -
говорит Шан Цинхуа, почти содрогаясь при воспоминании. "Это было нехорошо. Каждый
раз, когда что-то сбивало с толку, или причиняло боль, или пугало, или было трудно
в любом случае, даже когда это был один из нас, кто все усложнял, мы решили
остаться вместе. Ни одно из них не должно было произойти, никто из нас не ожидал,
что это произойдет, но мы все равно решили это сделать. И мы тоже выбрали тебя".
"...Почему?”
“Потому что ты наш сын", - говорит ему Шан Цинхуа, крепко сжимая его плечи. “Потому
что ты был ребенком, который нуждался в нас. Потому что ты не просил, чтобы мир был
таким. Потому что ты храбрая, добрая и умная, и у тебя доброе сердце, и ты не
заслуживаешь его потерять. Потому что наша жизнь была намного лучше, чем была бы
без тебя”.
Бинхе всхлипывает, смахивая руками слезы, которые так и льются.
“Я знаю, что не всегда имеет смысл, почему люди выбирают тебя, когда кажется, что
ты только тянешь их вниз; кажется, что они делают это только потому, что чувствуют,
что должны выбрать тебя. Твоя мать знает. Я знаю", - обещает Шан Цинхуа. "я знаю. Я
знаю. Но из всех вещей, которые не имеют никакого смысла в этом мире, я просто буду
так рад, что эта тоже существует. Человек или демон... это имеет значение... это
будет иметь большое значение... это многое изменит... мы все совершим некоторые
ошибки, и все будет непросто... но мы все равно сделаем свой выбор. Потому что мы
хотим их сделать”.
С этими словами он заключает Бинхе в объятия и крепко обнимает его.
Бинге тоже держит его.
Шан Цинхуа не знает, что Бинхэ может сделать что-нибудь в этот момент, чтобы
остановить их чувства. Это было бы просто очень больно.
Когда приходит время продолжать, пробраться обратно в секту, чтобы избавиться от

проблем, вызванных этим выбором, который Шан Цинхуа сделал еще на некоторое время,
они отпускают друг друга. Однако, пройдя еще около дюжины шагов по темной тропинке,
Ло Бинхэ снова просовывает свою руку в руку Шан Цинхуа, как он часто делал в
детстве. Теперь Шан Цинхуа на самом деле не может вспомнить, когда они в последний
раз держались за руки. Рука Ло Бинхэ в эти дни такая же большая, как рука Шан
Цинхуа, теплая и сильная, когда Шан Цинхуа молча переплетает их пальцы и ведет его
вверх по горе, ночной воздух прохладен на их мокрых лицах.
- Я объявляю это концом части 3 этой фантастики! Это заняло достаточно много
времени! Теперь осталась только одна часть. Я думаю, что, вероятно, на следующей
неделе я сделаю перерыв, чтобы поработать над общим планом части 4, прежде чем
начать.
- Если Демон Старшего Сна смог обойти защиту домов SQH и LJH, я представляю, что
Мэн Мо бросил один взгляд на таких, как SQH, LQG и LJH, и решил, что все они были
плохими вариантами. Слишком могущественные и слишком много проблем по-своему, чтобы
появиться здесь на сцене. О, фу, этот эмоционально стабилен.
- Да, "наши" там были намеренно. Он их бууууу.
сделать.
- Пока! 😘💕❤️
РЕДАКТИРОВАТЬ: ❤️💕 ИСКУССТВО! 💕❤️
- Разговор Шан Цинхуа и Ло Бинхэ на обратном пути в секту горы Цан Цюн в Чх 31,
момент "потому что ты наш сын" от HarperInk
- Шан Цинхуа, Ло Цзяхуй и Ло Бинхэ обнимаются, а Шан Цинхуа держит Глаз Плакальщика
за пальцы ног
Глава 32: ДЕЙСТВУЮЩИЕ МИССИИ ПРИНИМАЮЩИХ СТРАН

Активные Миссии Хоста.
【Активные миссии Хоста:】

【Линии, Которые Нельзя Пересекать - Часть 1: Неуместно.】
【КООПЕРАТИВ: Смерть автора - Часть 1: Око за око.】
【Цель миссии: Отправляйтесь в затерянный храм вместе с Шэнь Юанем.】
【Мигающий блестящий значок желтой звезды.Полученный предмет: Глаз плакальщика.】
【Значок чека, зеленый чек растет и исчезает.】

【Цель миссии: Поместите Глаз Плакальщика на пьедестал.】
【Смерть автора - БОНУС: В Зазеркалье】
【Важность миссии: Необязательно. Никаких штрафов за неудачу.】
【Цель миссии: Войдите в зазеркалье и понаблюдайте, что вы там найдете.】
【Смерть автора - Часть 3: Человек, который знает все.】
【ВЫПОЛНЯЮТСЯ ТРЕБОВАНИЯ К ЭТАПУ МИССИИ.】
【Вторжение Демонического альянса - Часть 1: Начало конца.】

- Делаю перерыв на этой неделе, прежде чем приступить к части 4.
- Пока! 😘💕❤️
Глава 33: В дороге

В которой Шан Цинхуа отправляется на конференцию Бессмертного Альянса.
У меня был напряженный, напряженный день, но хороший.
ПРАВКА: Предупреждение для краткой ссылки на выкидыш в первом триместре за кадром и

проблемы с фертильностью. Изображена счастливая и здоровая беременность в третьем
триместре.
Там также есть мимолетная ссылка на гипотетическую пересадку глаз. В "шутке о чем-
то ужасном", похожей на всю эту историю с "Ша Хуалинг кусает носы".
Эта глава может показаться немного напряженной, в основном потому, что Шан Цинхуа
испытывает огромный стресс.
"Цзя-Мэй, может быть, ага, на самом деле было бы проще принести гору к твоему
дому?” - говорит Шан Цинхуа, оглядывая полностью преобразившийся дом для пациентов.
“Есть ли что-нибудь, чего ты не захватил с собой? Знаете ли вы, что на пике Цянь
Цао есть собственные кухни? Люди могли бы хоть раз приготовить для тебя!”
“Мм", - равнодушно говорит Ло Цзяхуй, явно беря пьесу из книги своего мужа.
“Только подумай об этом! Цзя-Мэй могла бы проводить свои дни как благородная леди,
не шевеля и пальцем, созерцая цветы целебных садов и пруды с толстыми карпами!
Чтобы подобострастные ученики приносили ей закуски и включали музыку для ее
развлечения!”
“Я понимаю. Я понимаю. Итак, это безделье-это то, чем Хуа-Гэ действительно

занимается в своей секте”.
“Нет, они работают на меня больше, чем кто-либо другой! Самое трудное! Но Цзя-Мэй-
гость, поэтому я просто даю понять своей сестре, что она действительно ничего не
должна делать - даже не должна ничего делать - например, управлять кухнями пика
Цянь Цао... или самим пиком Цянь Цао... или сектой горы Цан Цюн... с ее хорошей
кухней. Вся та тяжелая работа, которую я проделал, притащив сюда всю ее кухню,
могла быть напрасной, и это было бы прекрасно!”
“Мм”, - снова говорит Ло Цзяхуй, затем заканчивает сортировать свои специи и

сдвигается, чтобы встать, затем со вздохом откидывается назад. Шан Цинхуа уже
встает и бросается через стол, чтобы украсть у нее эту новую работу.
“Я уберу это! Где они тебе нужны? Просто скажите этому смиренному слуге!”
Ло Цзяхуй снова вздыхает, громче, но она никогда не стеснялась отдавать приказы,

когда дело доходит до ее кухни, и она в значительной степени отказалась от того,
чтобы все не выхватывали у нее из рук в этот момент. Шан Цинхуа колеблется и
спорит, действительно ли это удобное место, но она отвергает его. Затем она хитро
отвлекает его, говоря: “Хуа-Гэ, я хочу встать. Хохуа, я встаю".
Итак, у Шан Цинхуа нет другого выбора, кроме как отказаться от специй и лететь
обратно через дом пациента, чтобы помочь своей беременной невестке встать на ноги.
Когда Ло Цзяхуй и Лю Цинге сказали ему, что они пытаются завести ребенка, Шан
Цинхуа тщательно отсчитал месяцы между этим великодушным предупреждением и
следующей конференцией Альянса Бессмертных. Все казалось трудным, но выполнимым!
Это может сработать! “Еще есть время, - в отчаянии подумал он, - чтобы завести, а
затем родить нового ребенка и благополучно пережить” деликатный картофельный
"период, при условии соблюдения плотного графика". Он мог бы работать с годовалым
ребенком, подумал он.
Аааа... оказывается, Шан Цинхуа не учел, что Ло Цзяхую сначала пришлось прекратить
принимать противозачаточные препараты, что немного усложнило ситуацию. Он также не
учел шестинедельный выкидыш (без видимой причины, просто одно из тех естественных
несчастий), который опустошил его бедную невестку и действительно не помог ей не
беспокоиться о своей способности родить здорового ребенка.
Шан Цинхуа должен был задать Му Цинфану (а затем культиватору Пика Цянь Цао Му
Цинфану, к которому его направил Му Цинфан, который, по-видимому, действительно
знал кое-что об этом) так много неловких вопросов, чтобы быть достаточно
информированным, чтобы помочь его невестке лучше относиться к своим проблемам.
Теперь он знает ваааааай больше о сложном и разнообразном влиянии культивирования
на плодородие, чем Самолет, Взлетающий в Небо, когда-либо мог мечтать написать в
Гордом Бессмертном Пути Демона. Святое дерьмо, эта никчемная Система приняла его
гребаные последствия, непреднамеренные или нет, и снова побежала с ними, да?! Шан
Цинхуа не думает, что среднестатистический читатель его веб-романа был бы так
очарован влиянием культивирования бессмертия на менструацию, менопаузу и все такое
прочее. Честно говоря, он не думает, что среднестатистический читатель знал бы, что
такое менопауза.
Итак, теперь конференция Альянса Бессмертных не за горами, а Ло Цзяхуй-громоздкая

женщина на седьмом месяце беременности. Это настолько напряженно и неудобно, что
Шан Цинхуа всерьез подумывает о том, чтобы носить с собой мягкую подушку, чтобы
кричать в нее всякий раз, когда его мыслей становится слишком много. К сожалению,
это происходит очень часто. Слишком часто.
Однако его личные ученики носили бы с собой мягкие подушки, чтобы он мог это
сделать. Они все осудили бы его очень сурово за это, но они, вероятно, сделали бы
это! Они такие сыновние!
Шан Цинхуа берет свою невестку за руки и поднимает ее. Она тяжелее, конечно, и
немного неуклюжа, но он культиватор, и это действительно совсем не проблема. В
любом случае, в этот момент Ло Цзяхуй может просто решить отказаться от прогулок
куда угодно, и Лю Цинге, вероятно, будет носить ее на руках без жалоб, но она все
еще сердито фыркает, когда ее заставляют просто попросить помощи встать или
дотянуться до чего-то слишком высокого или слишком низкого.
"О!” - говорит Ло Цзяхуй, сжимая его руки, а затем опуская их ей на живот. Она
ощупывает Шан Цинхуа рукой, прежде чем положить ее на небольшой бугорок.
"О!” - эхом отзывается Шан Цинхуа. “Нога?! Или руку?”
Шишка исчезает, а затем резко возвращается. Ло Цзяхуй морщится.
“Я думаю, что это нога".
“Ах, опять пинаешь их мать? Как неуважительно! Второй племянник, тебе следует
замедлить свои тренировки и хоть раз отдохнуть”, - ругает Шан Цинхуа. “Это все
дурное влияние твоего отца, я уверен в этом! Эх, может быть, твоя тетя
виновата... ?”
“По крайней мере, это снова не икота", - ворчит Ло Цзяхуй.
Шан Цинхуа смеется, вспоминая, как в первый раз наблюдал, как живот его невестки
слегка подпрыгивал каждые десять секунд или около того, и как он честно, полностью,
искренне на 100% паниковал, что у нее начнутся преждевременные роды или что-то в
этом роде. Это было так неловко для него! В свою защиту скажу, что он действительно
не знал, что такое может случиться! Никто не предупреждал его, что там у младенцев
может начаться икота! Он не был готов ни к какой части наблюдения за ходом
беременности своей невестки; он еще даже не прошел реакцию “святое дерьмо, о, ЧЕРТ,
там есть что-то ЖИВОЕ”. В наши дни он, по крайней мере, стал воспринимать удары
ногами скорее как милые, чем тревожные.
“Черт возьми, однако", - думает он. “Там действительно есть что-то живое!”
Шан Цинхуа похлопывает свою нерожденную, доставляющую неприятности, бьющую по

мочевому пузырю племянницу или племянника (на самом деле, пока никаких намеков в
любом случае), затем уходит, хотя его невестка еще не отпускает его руки.
“Если Цзя-Мэй что-нибудь понадобится, пока нас не будет, она должна закатить
истерику, хорошо? Все, что она захочет! Кричать, плакать, швырять вещи-все это
хорошо! Дерзай на это!”
Ло Цзяхуй невольно смеется. ” Я не закатываю никаких истерик", - снова настаивает

она, сжимая его руки. ”Все, чего я хочу..." Она прочищает горло и продолжает более
мягким голосом: “Все, чего я хочу, это чтобы все вернулись домой в целости и
сохранности”.
"А...”
Он не может этого обещать.
Он действительно хотел бы пообещать это, но у него перехватило горло. Его первая

попытка ответить выходит ничем иным, как пустым звуком, хотя он уже несколько раз
слышал и отвечал на этот запрос. Ло Цзяхуй смотрит на него с такой понимающей
грустью, что на самом деле Шан Цинхуа чувствует себя здесь еще хуже.
“Бинге… Бинхе действительно… вероятно, больше не вернется, - наконец говорит он.
“Хуа-Гэ сказал это", - соглашается Ло Цзяхуй. “Я знаю, что это может произойти.
Если дела пойдут плохо и ему придется уехать, я могу еще немного подождать, пока он
вернется домой. Пока... пока он в безопасности там, где он находится... Это важно.”
"Мн, это... самое важное".

Шансы на то, что Ло Бинхэ вернется в секту после этой Конференции Бессмертного
Альянса, его тайна и его печати целы, настолько малы, что Шан Цинхуа знает, что его
дерьмовая, никуда не годная Система, дающая ему точное число (если бы она вообще
была готова дать ему что-нибудь здесь), просто удручила бы его. Шан Цинхуа сказал
об этом Ло Цзяхую. Шан Цинхуа сказал об этом Лю Цинге. Шан Цинхуа сказал об этом Ло
Бинхэ.
Но, аааа… это предупреждение (которое Системе совсем не понравилось), похоже,

ничего не сделало против решимости главного героя быть частью этого. Ло Бинхэ хочет
быть рядом со своими боевыми братьями и сестрами, нравится это его дяде, его матери
или мужу его матери или нет - и благородное упрямство главного героя в этих вещах
действительно не шутка! Если племянник Шан Цинхуа должен быть отправлен в Царство
Демонов в середине мероприятия ледяным демоном, говорит этот семнадцатилетний
племянник с бычьей головой, то так тому и быть.
Бинхе также пообещал сделать все возможное, чтобы быть осторожным. Шан Цинхуа
потребовалось абсолютно все, что было в его силах, чтобы не рассмеяться, пока он не
заплакал в лицо своему бедному, серьезному племяннику.
“Я знаю, что ты позаботишься о нем”, - говорит Ло Цзяхуй, как будто если они оба
скажут это достаточно много раз, они смогут воплотить это в жизнь. “Позаботься и о
себе тоже, хорошо, пока ты присматриваешь за всеми остальными? Постарайся не забыть
поесть и немного поспать, и, может быть,… может быть... я подумаю о том, чтобы
позволить этим ученикам готовить мне завтрак по утрам... после того, как я научу
их, как это делать правильно”.
"В самом деле? Ты бы сделал это? Это довольно выгодная сделка. О, я не думаю, что
могу позволить себе не заключить такую выгодную сделку”, - говорит Шан Цинхуа, хотя
он достаточно сообразителен, чтобы не поверить ни единому гребаному слову этого
предложения.
Он хорошо разбирается в проделках своей невестки! Он не сомневается, что, когда он

вернется с худшей миссии в своей жизни, когда за ее рестораном будут присматривать
дядя Хан и Янь Тинтинг во время этого спокойного декретного отпуска, Ло Цзяхуй
“случайно” реорганизует кухни Пика Цянь Цао (будет совершенно невинная экскурсия,
будут сделаны честные полезные предложения, а затем бам! Она будет управлять этим
местом), вступила по крайней мере в одну пассивно-агрессивную, праведную вражду с
кем-то важным на пике Дин или пике Цион Дин из-за продуктов или чего-то в этом роде
и обвела вокруг пальца небольшую армию постоянно голодающих учеников-подростков,
нуждающихся в том, чтобы разгрузить щедрость ее стрессовой кулинарии. Ах, Шан
Цинхуа так сильно любит эту коварную женщину.
Есть еще несколько вещей, которые нужно привести в порядок в строгой манере его
невестки. Шан Цинхуа принес ей несколько дополнительных подарков на новоселье и
бесстыдно использует эти предметы в качестве предлога для того, чтобы поднять все,
дотянуться и наклониться, но Ло Цзяхую часто приходится делать последний
корректирующий толчок, чтобы привести свой временный дом в порядок. Всему есть
место, и мир по-настоящему хорош только тогда, когда все на своих местах!
“Ах, черт, она ДЕЙСТВИТЕЛЬНО напряжена", - думает Шан Цинхуа, наблюдая за ней.
Через некоторое время они улавливают голоса снаружи и следуют на звук, чтобы найти
Му Цинфана и Лю Цинге, стоящих в саду перед домом. Дом для гостей/пациентов,
выбранный для Ло Цзяхуя, хороший, не слишком далеко от главных лечебных залов пика
Цянь Цао, но намеренно изолирован от общественных троп деревьями и кустарниками.
Это хорошее место для двух пиковых лордов, чтобы поссориться в саду перед домом.
Хотя, ах, это разногласие выглядит немного односторонним.
"Лю-Шисюн, опять же, некоторые из моих лучших культиваторов, которые, в отличие от

меня, специализировались на акушерстве, будут здесь, чтобы убедиться, что все
хорошо ... ”
“А как насчет культиваторов, которые едут на конференцию? Разве они не твои

лучшие?”
“Я отбирал культиваторов для этого мероприятия, которые, по моему мнению, будут

лучше всего подходить для задач, которые от них потребуют, исходя из предположения,
что на конференции Бессмертного Альянса практически не будет необходимости в
акушерах”, - категорично говорит Му Цинфан с выражением человека, который знает,
что на самом деле выиграть этот разговор невозможно.
”Я надеюсь, что в этом не будет необходимости, когда мы будем там!" Вмешивается Шан
Цинхуа. Потому что, ах, действительно, это звучит так ужасно.
“Мастер Му был очень полезен, но я очень счастлива с Мастером Хуаном”, - говорит Ло

Цзяхуй своему мужу, протягивая к нему руку, и Лю Цинге немедленно подходит, чтобы
предложить ей руку. “Мне действительно больше никто не нужен, только Мастер Хуан,
Ученик Ту и семья. Я думаю, что все стало бы слишком громко для меня, если бы было
слишком много людей”.
Этим Лю Цинге был аккуратно разоружен (на данный момент), и выражение лица Му
Цинфана явно выражает благодарность за (вероятно, временную) отсрочку от растущего
беспокойства будущего отца. Прости, Му-Шиди! Просто живое существо внутри другого
живого существа-это, по мнению Шан Цинхуа, действительно веская причина для
беспокойства!
“Еще раз спасибо вам за ваше гостеприимство, мастер Му", - говорит Ло Цзяхуй.
“Мне очень приятно", - отвечает Му Цинфан, по-видимому, искренне. Этот человек

знает и любит невестку Шан Цинхуа уже по ее работе в клинике в ее городе, а также
явно просто обладает хорошим и превосходным вкусом в людях.
Это действительно к лучшему, что Ло Цзяхуй остается здесь. (Юэ Цинъюань одобрила и
приветствовала ее пребывание лично! Шан Цинхуа даже не пытался запугать его или
что-то в этом роде! Нет, ага, он бы никогда такого не сделал!) Одна из причин этого
решения заключается в том, что Лю Цинге-их бог войны. Бог войны Бай Чжань не может
не пойти на Конференцию Альянса Бессмертных, когда должно произойти вторжение
демонов. Но если бы Лю Цинге пришлось думать, что его тяжело беременная жена была
совершенно одна в своем доме внизу на горе, он, вероятно, был бы так отвлечен, что
его бы убили, поэтому Ло Цзяхуй остается здесь.
И Лю Цинге уезжает. Он не в восторге от этого. Никто по-настоящему не рад этому.
“О, а вот и Фанли”, - говорит Ло Цзяхуй.
Шан Цинхуа поворачивается, чтобы посмотреть, и, да, это его младшая невестка! Что
за хмурый вид у нее сегодня! Какое грациозное топанье! И, ах, за ней следует второй
ученик, одетый в цвета Пика Дин, с кислым выражением лица, которое превращается в
слегка забавную тревогу при виде трех владык пика.
“Это смешно", - говорит Ло Фанли вместо приветствия.
Ло Цзяхуй выглядит так, словно собирается отчитать свою сестру за неуважение, но

Шан Цинхуа делает быстрый жест, чтобы отпустить ее. Му Цинфан уже знаком с этой
безрассудной пиковой прыгуньей и дерзкой богиней войны и решительно молодым
генералом-вредителем. Повелитель пика Цянь Цао сейчас выглядит просто удивленным.
Ах, этот спор? Опять?
“Кто-то должен остаться”, - говорит Лю Цинге.
“Я был бы более полезен, если бы пошел. Бинхе должен быть тем, кто останется”
“Было решено, что он поедет”.
Лю Цинге и Ло Фанли пристально смотрят друг на друга.
О, как Лю Цинге настаивал на том, чтобы Ло Бинхэ остался! Но это было решение Шэнь
Цинцю, каких младших учеников выдвинуть с пика Цин Цзин, и, к великому легкому
раздражению Шэнь Цинцю, Ло Бинхэ на сегодняшний день является самым способным
учеником своей возрастной группы на пике Цин Цзин. Вероятно, один из самых
способных учеников во всей секте.
Ах, еще одно доказательство того, что есть такая вещь, как быть слишком
компетентным!
Соревновательные мероприятия этой Конференции Бессмертного Альянса были значительно

сокращены - святое дерьмо, было так много жалоб на то, что люди без причины топчут
веселье людей, что человек может всерьез подумать, что невозможность ходить по
магазинам-это проблема жизни и смерти. И участники были безжалостно ограничены -
опять же, было так много жалоб от людей, которые хотят привести только одного
близкого друга, а также супругу своего друга, пятьдесят своих родственников и
какого-то случайного незнакомца, которого они встретили на улице три дня назад. Но
одно из главных событий, если не главным событием конференции по-прежнему остается
охотничий конкурс для молодых культиваторов.
Шан Цинхуа считает, что смутное представление, что это будет “совершенно безопасно”
если молодые люди - кто, очевидно, просто не может пропустить это “важная веха”,
даже если это подвергает их серьезной опасности умереть, чтобы демон вторжения
вполне реальна и не что-то Цан Цюн Горная секта это просто до хрена с людьми -
находятся под пристальным вниманием внутри барьера формирования, поскольку они
конкурируют, в то время как мастера и старшие культиваторы гвардии на поступающие
угрозы.
Лично Шан Цинхуа считает, что это чертовски глупо, но это было не его решение! Он
также не может правдиво отрицать - хотя в любом случае он определенно будет
отрицать, - что, вероятно, есть пятнадцатилетние подростки, которые способны
надрать ему задницу. Но они действительно могли бы с таким же успехом нарисовать
огромную гребаную мишень на этом главном и открывающем соревновании.
Он думает,что возрастной диапазон для этого конкретного соревнования составляет от

пятнадцати до двадцати одного года? Что-то в этом роде? В свои семнадцать лет Ло
Бинхэ-идеальный кандидат. В двадцать лет Лю Минянь тоже идеальна, хотя и едва
держится там. В двадцать семь лет, приняв участие в последней конференции и уже
надрав немало задниц, Ло Фанли на этот раз туда не попадет. В любом случае было бы
хорошо, если бы она была там в качестве более старшего культиватора! Она,
несомненно, полезна секте! Это просто... если Лю Цинге не может остаться, если Шан
Цинхуа не может остаться, если Шэнь Цинцю (и Система) тащат туда Ло Бинхэ… тогда
остается не так много людей, которые могут остаться с Цзяхуем.
Шан Цинхуа уже несколько месяцев рассматривает эти жалобы. Казалось, что он ничего
не мог сделать для Фанли, которому нужно было остаться. К счастью, однако, его
первая невестка намного умнее и намного, намного храбрее его. Она решила эту
проблему.
“Фанли, все в порядке”, - успокаивающе говорит Ло Цзяхуй. “Я спросил маму и папу

Лю, не могли бы они отложить другие планы и приехать к нам раньше, чем
планировалось изначально. Мы получили их согласие только сегодня утром, верно?”
“Мы сделали это! Я сделал это!” Шан Цинхуа соглашается, не в силах подавить нервный
смех. Он, э-э, возможно, забыл проинформировать... всех остальных лордов пика об
этом предложении. “Итак, ага, ты мог бы спросить своего шизуна о Конференции
Альянса Бессмертных или провести здесь несколько частных тренировок с грозной мадам
Лю? Много возможностей, да? Нет причин сердиться!”
Лю Цинге, Ло Фанли и Му Цинфан моргают, глядя на них. Лю Цинге выглядит задумчивым,

переходя к одобрению. Конечно! Почему он не подумал об этом раньше? Выражение лица
Ло Фанли меняется от замешательства к выражению, которое на самом деле можно
описать только как “черт, ДА”. Все ее мечты сбываются! Выражение лица Му Цинфана на
самом деле можно описать только как “о, черт, нет”, и это единственное выражение,
которое можно сделать, узнав, что мадам Лю пробудет на вашем пике по крайней мере
месяц, начиная почти сразу.
” Шан-Шисюн... " - начинает Му Цинфан, чертовски спокойно. О, он так зол.
“О, что это, ученик Шэнь? Я нужен на Пике Дин немедленно?” - громко говорит Шан
Цинхуа. “Извините, все, мне нужно бежать сейчас же! Очень важные вещи нужно сделать
для подготовки к конференции! Вот письмо твоей матери, Лю-Шиди! Очень жаль!”
Отговорки сделал, Шан Цинхуа хватает его собратьев transmigrator висит на спине, а
потом без зазрения совести бежит за ней. Лю Цзяхуй можете объяснить ситуацию му
Qingfang и тогда Лю Qingge и ЛО Фанли можешь заставить человека принять это
решение, и Шан Цинхуа может быть принято платить за вываливать это на Му Qingfang
позже, наверное, но это не похоже на будущее Шан Цинхуа проблема! У нынешнего Шан
Цинхуа и так достаточно проблем! Он не шутил насчет важных дел, которые нужно было
сделать для конференции!
Он слышит, как позади него смеются Ло Цзяхуй и Ло Фаньли. У них очень похожий смех,
честно говоря, хотя они не часто смеются одновременно, и это приятно слышать.
“Жалко использовать своего ученика в качестве щита подобным образом", - говорит
Несравненный Огурец, что менее приятно слышать.
“Дай мне это, братан”.
Шэнь Юань вздыхает так громко, как будто он самый многострадальный человек в этом
мире, но позволяет Шан Цинхуа снова утащить его с пика Цянь Цао. Малыш становится
настоящим братишкой, когда дела идут так туго!
Шан Цинхуа приходит в голову только на полпути к пику Ань Дин, что его товарищ-
переселитель, возможно, действительно был на пике Цянь Цао по какой-то причине,
поэтому он спрашивает об этом.
“Не совсем. Я думаю, Фанли, возможно, подумывала о том, чтобы попытаться каким-то
образом заставить меня занять ее место? Она продолжала утверждать, что все, что
нужно ее сестре, это чтобы кто-то побежал за врачом, если что-то случится, и она
сама не сможет позвать на помощь”, - отвечает Шэнь Юань, затем делает недовольное
лицо. “Я не хочу нести за это ответственность. Разве для этого нет учеников Пика
Цянь Цао? Если мадам Лю не сможет прийти?”
"Ах, может быть, но я думаю, что людям лучше иметь рядом кого-то, кого они знают и
кто им нравится в подобных ситуациях. Если Фанли не останется рядом, ты все равно
будешь приходить, чтобы присматривать за всем, верно, братан?”
"да."
“Спасибо", - говорит Шан Цинхуа, хлопая своего верного ученика по плечу. Он, честно
говоря, будет чувствовать себя намного лучше, зная, что кто-то, кто знает, в чем
заключается сюжет, будет здесь, чтобы удержать крепость; особенно Несравненный
Огурец, который может быть (ах, есть) даже лучше распознает элементы сюжета, чем
этот старый автор. “Ты также можешь просто зайти, чтобы поздороваться, знаешь ли.
Ей бы это понравилось.”
Шэнь Юань делает еще одно лицо, на этот раз с сомнением, хотя на данный момент он
никак не может притвориться, что он не является хорошим другом сестры Ло Цзяхуя и
сына Ло Цзяхуя. Каждый раз, когда ребенок начинает время от времени издавать звуки
“но я не должен быть в этой истории” и “Я не являюсь кем-то важным в этой истории”
в качестве оправдания для выхода из неловких социальных ситуаций, Шан Цинхуа должен
сопротивляться желанию дать своему коллеге-переселителю подзатыльник. Иногда Шан
Цинхуа не может устоять перед этим желанием, и ему наносятся несколько более
сильные, чем необходимо, поглаживания по голове.
Шан Цинхуа делает мысленную заметку, чтобы выполнить какую-нибудь небольшую задачу,
которая требует, чтобы Шэнь Юань действительно разговаривал с Ло Цзяхуем каждые
несколько дней. Доставлять книги? Доставка свежих ингредиентов для приготовления
пищи? Предоставление отчетов о свойствах редких животных и растений? Что-нибудь,
чтобы великодушно придать своему смешному собрату-переселителю маленькую мордашку!
“Если эта мадам Лю здесь, то мне действительно не нужно оставаться, не так ли?” -
говорит Шэнь Юань.
“Ага, ты слышал о планах резервного копирования и дополнительной поддержке, верно?

Мадам Лю теперь переселительница, братан? Ха-ха... о... черт, я просто сам себя
напугал. Ха, если там есть другие трансмиграторы, я сойду с ума, бро, это
обещание.”
Шэнь Юань просто закатывает глаза. “Я мог бы прийти”, - повторяет он. "Я мог бы
принести Глаз ... ”
“Нет", - немедленно отвечает Шан Цинхуа.
Шэнь Юань свирепо смотрит. ”Ты сказал, что я все равно буду просто удерживать
Фанли..."
Шан Цинхуа вздыхает. Ах, черт возьми, если бы он только знал, когда много лет назад
подобрал женщину, которая вытащила ребенка из реки, что дети действительно будут
слушать все, что он говорит. Несравненному Огурцу сейчас двадцать два, он был
взрослым столько, сколько Шан Цинхуа знал его, и он хорошо рос (этот молодой
человек даже немного выше и все такое, и его волосы, наконец, касаются плеч, когда
они распущены), но что касается этого старого переселителя, он окружен детьми.
Кто позволил этому младенцу читать его веб-роман, полный ужасного порно, и
приставать к нему?!
“Я ценю это, я действительно ценю это", - заверяет парня Шан Цинхуа, - “Но… Я все
еще не думаю, что это хорошая идея. Твои боевые навыки стали намного лучше, это
правда, и ты знаешь монстров лучше, чем я, брат, но… монстры и демоны-не
единственные вещи, о которых стоит беспокоиться в таких случаях. Видишь ли, там
тоже будут люди. Слишком много людей. Слишком много людей. Некоторые из них очень
крутые; некоторые из них самые дерьмовые люди, которых вы когда-либо встречали; и
иногда вы не знаете, кто это, пока не закончите разговор”.
“Может быть, ты бы вспомнил, если бы вспомнил своих собственных одноразовых
персонажей”.
“Есть гребаная причина, по которой они называют их "одноразовыми" персонажами,

братан. В любом случае, насколько я знаю, кто-то узнает тебя и, наконец, завершит
твою миссию по происхождению, и тебя похитят, когда я повернусь спиной, и я
попытаюсь сосредоточиться на том, чтобы безопасно вытащить Бинхе оттуда, потому что
никто из нас не знает, что искать”.
Шэнь Юань смотрит в сторону и вперед.
“Неучастие в опасной ерунде значительно увеличивает шансы человека не умереть, вы

знаете”, - напоминает Шан Цинхуа своему коллеге-переселителю. ”Особенно, когда
Система специально не заставляет вас идти".
” А как насчет смертности персонажей-наставников? " - огрызается в ответ Шэнь Юань.
"А как насчет ... чего?”
“Быть мужским примером для подражания главному герою точно не увеличивает шансы
человека не умереть, вы знаете. Ты слишком занят, чтобы прикрывать мне спину? Ты
тоже будешь слишком занят, чтобы прикрывать свою спину?”
Шан Цинхуа пристально смотрит на своего товарища-переселителя, который все еще

смотрит в сторону.
“Для этого у меня есть Лю Цинге”, - говорит он наконец. “И другие люди”.
Черт, это звучит слишком похоже на: “Ты мне не нужен, братан”.
“...Ты тоже собираешься в Царство Демонов, когда все взорвется?” - спрашивает Шэнь
Юань, теперь оглядываясь на него. Что это такое? Допрос?! Опять?!
“А, может быть. Может быть.”

Этот неутешительный ответ, похоже, совсем не впечатлил Шэнь Юаня. Что? Думал ли он,
что это изменилось бы с того момента, когда он спрашивал об этом в последний раз?
Шан Цинхуа может здесь только так много планировать! В любом случае, любые планы,
которые он строит сейчас, практически гарантированно взорвутся при контакте с
Конференцией Альянса Бессмертных!
"...По крайней мере, у тебя есть очки, чтобы уберечь Бинхэ от Пропасти", - решает
Шэнь Юань, как всегда недовольный.
“На самом деле это работает не так. Ха-ха, срань господня, хотел бы я, чтобы это
так работало”.
«что?»
Шан Цинхуа живет в этом мире десятилетиями, и он никогда по-настоящему не был тем,
кто “тратит” очки. Ну и что, что теперь будет трудно? Что, если они понадобятся ему
позже? Когда он встретил Ло Цзяхуя и Ло Бинхэ, он стал еще более скупым в этих
вопросах, глядя в будущее, которое он навлек на себя, вмешавшись. Итак, у него
много очков!
“Конечно, у меня достаточно очков, чтобы выдержать наказание за то, что главный
герой не прошел через событие, которое действительно делает его персонажем”, -
объясняет Шан Цинхуа с неудержимой улыбкой, такой широкой, что это как бы причиняет
боль его лицу. Ой. “Я не покупаю это мероприятие или что-то в этом роде. Я не
покупаю какую-то автоматическую отмену. Я не могу. Я никогда, никогда не мог ничего
выкупить. Это забирает очки после того, как все закончится. Просто это все
остальное? Это можно обсудить, так или иначе, конечно, но это... это единственная
гребаная вещь, которая делает или разрушает этот мир, будучи чем угодно как Гордый
Путь Бессмертного Демона. Ло Бинхе… Шэнь Цинцю... и Вечная Бездна... братан, это
единственная часть всей этой гребаной дуги происхождения, которая когда-либо
действительно имела значение”.
Теперь они остановились на полпути между тем местом, откуда пришли, и тем, куда
идут, одни на склоне горы. Шэнь Юань смотрит на него широко раскрытыми глазами.
“Итак, мы отправляем Бинхе в демонические тренировочные монтажи, и я беру вывод из

ада, и мы надеемся, что небеса и дерьмовая, никуда не годная Система, которая
переключит конец несущего нагрузку события на другое, не разрушит сюжет на нас,
когда мы попытаемся пройти через голые кости этого! Системы сказали что? ‘Пошел ты,
братан, но ладно, я думаю, если тебе это удастся". Это не значит, что они не
сделают все, что в их силах, чтобы отправить Бинхе на дно этой гребаной пыточной
ямы! Очки ни хрена не делают до тех пор, пока все не закончится и чертова Система
не зазвенит!”
Шан Цинхуа тяжело дышит к тому времени, как у него заканчиваются слова. Глаза Шэнь
Юаня только расширились. Черт, Шан Цинхуа на самом деле не хотел все это так
говорить. Он не хотел ничего этого говорить. Блядь.
Он делает еще один глубокий вдох, затем вздыхает и проводит рукой по лицу. “Братан,
я не могу быть везде сразу, я не хочу выбирать - я даже не думаю, что хочу, чтобы
Фанли уходила? И я думаю, что она могла бы надрать мне задницу. Если бы вы смогли
убедить ее остаться и тренироваться с мадам Лю, это было бы здорово, так что я бы…
действительно… очень признателен, если бы вы могли понаблюдать за моей невесткой на
случай, если появятся какие-либо ремиксы сюжетов. Время всего этого уже слишком
драматично. И если... если дела пойдут плохо… Ло Цзяхуй должен все еще быть здесь…
если дела пойдут...”
“хорошо”.
“...Спасибо. Ах, я этого не делал… Я не хотел так кричать ...
“Все в порядке”.
"Брат ... ”
“Все в порядке”, - упрямо повторяет Шэнь Юань.
После очень неловкого молчания Шан Цинхуа и Шэнь Юань нерешительно снова начинают
идти.
“Я волнуюсь", - говорит Шан Цинхуа через некоторое время.
"я знаю. Так и должно быть”, - говорит Шэнь Юань, но он говорит это не с ядом, и
Шан Цинхуа не принимает это на свой счет. Его коллега-трансмигратор на 100% прав в
этом утверждении в любом случае; на самом деле здесь разумный ответ.
На данный момент это просто больше не помогает.

“Спасибо, что беспокоишься обо мне, братан! Мое сердце согревается, когда я знаю,
что тебе не все равно!”
“Замолчи! Кто-нибудь мог тебя услышать.
“Я оставляю вам Пятна и Липкие Пальцы, но похитители клецок идут со мной, так что
вы можете передать им любые проблемы в последнюю минуту. Ах, я не мог оставить их
двоих здесь, пока Ло Цзяхуй остается в секте. Мне даже не пришлось бы им говорить,
и они все равно каким-то образом вынюхали бы ее и начали скрести в ее дверь...”
“Когда ваша сестра попросила вас написать ее родственникам?”
“Пару недель назад? Я не знал, пройдет ли это! Хотя… оглядываясь назад, я не знаю,
почему я так подумала; мадам Лю очень взволнована еще одним внуком. Ха-ха, не верь
тому, что люди говорят о ней! Она супер классная, братан, я обещаю! Самая
добродушная и милая женщина, которую ты когда-либо встречал ...
“Я уже не верю тебе”.
Дела слишком заняты, чтобы даже организовать последнюю тайную встречу в уединенном
месте на пике Цин Цзин. Изо дня в день нас оттесняют в сторону ради рабочего
графика, который, кажется, кричит: “Сколько дней мы можем вписаться в этот один
день? Три дня за один день? Пять дней за один день? Бро, мне нужно столько лишних
дней, чтобы сделать это дерьмо, я просто затолкать эти задачи в любом месте, где
они подходят, а я не думаю, что это ничерта не работает!” В следующий раз, когда
Шан Цинхуа видит своего племянника на всех в день, что Цан Цюн Горная секта оставив
для бессмертных альянса конференции.
Во-первых, он видит своего племянника издалека. Ло Бинхэ и его друзья прощаются со

своими товарищами-учениками, в том числе с некоторыми из их новых учеников. Нин
Иньин либо обнимает, либо душит какого-нибудь бедного, бьющегося шиди. Шан Цинхуа,
просто проходя мимо, видит, как Ло Бинхэ что-то говорит Мин Фаню, который прижимает
кулак ко рту, как будто пытается не рассмеяться. Затем Бинхе гладит рыдающего шимэя
(двенадцати лет? Самое большее тринадцать лет) по голове и присаживается на
корточки, чтобы поговорить с ней.
Во-вторых, он видит своего племянника на дороге, опять же мимоходом, когда Шан

Цинхуа и похитители клецок перемещаются между различными группами, давая указания,
чтобы все остановились в нужном месте на ночь. Бинхэ, по-видимому, ухаживает за
лошадьми кареты Шэнь Цинцю, хотя он на мгновение остановился, чтобы посмотреть на
что-то в своей руке.
Шан Цинхуа прищуривает глаза. Это сумка цянькунь? Это не похоже на мешочек
цянькунь, который он подарил своему племяннику, хотя… погоди, это все еще похоже на
один из мешочков Шан Цинхуа. Где, черт возьми, Бинге это взял?
Бинге поднимает глаза как раз вовремя, чтобы застенчиво улыбнуться ему.
Однако Шан Цинхуа не может остановиться, чтобы поговорить, прежде чем резкий голос
Шэнь Цинцю ударит его в спину, и ему придется пойти посмотреть, чего сейчас хочет
его страшный шисюн. По мнению Шан Цинхуа, только так часто они могут пристально
смотреть на массивы формирования и планы конференций, ища любую слабость, которую
можно было бы использовать, но Шэнь Цинцю не согласен! Мужчина продолжает (лукаво
или прямо) задавать ему опасные вопросы, такие как: “Шанг-Шиди, гипотетически, как
бы ТЫ совершил это преступление в этом сценарии?”
В первый раз, когда Шан Цинхуа случайно ответил на этот вопрос (по крайней мере,
сформулированный более красноречиво), его ответ был как-то связан с забавным
фактом, что некоторые демонические существа-ревуны способны кричать на частотах,
которые могут вызывать вибрацию и разрушение барьерных образований, о чем может
знать любой Автор-трансмигратор, Бог (особенно если бы они только что прочитали
Несравненный Огурец, взволнованно читавший им лекции об этом существе неделю
назад). Шэнь Цинцю смотрел на него прищуренными глазами, как на сумасшедшего, пока
Шан Цинхуа не попытался защититься, упомянув различные устройства для улавливания
звука, такие как магические раковины, которые потенциально могут быть использованы
для превращения крика существа в оружие… различные типы демонов, которые обладали
голосовыми способностями... и оружием с аналогичными вибрационными эффектами.
Следующее, что узнал Шан Цинхуа, это то, что Шэнь Цинцю затащил Вэй Цинвэя в
комнату. Теперь Шан Цинхуа не может доверять ни одному из них, чтобы не навязывать
ему невозможные проблемы либо для того, чтобы проверить его, заставить его каким-то
образом случайно уличить себя, либо просто для того, чтобы поиметь его.
Разве то, что мы с Шэнь Цинцю стали почти братанами, не должно означать, что Шан
Цинхуа может убежать от разговоров без последствий? У него есть видимость, что он
не предатель секты, которую нужно поддерживать! Шэнь Цинцю в режиме тактика не
помогает в этом!
И если проблема не в Шэнь Цинцю, то прямиком к Юэ Цинъюаню на очередную экстренную

встречу лорда пика в последнюю минуту! На данный момент, Шан Цинхуа действительно
искушение сказать: “Послушай, Большой Брат, если кто-то каким-то образом удалось не
обращать внимание на остальных заседаниях этой конференции, если их съедят или что-
то, что это их вина, не так ли?” Он думает, что Шен Qingqiu поддержал бы его на
этом.
Аааа, у Шан Цинхуа действительно нет ничего, кроме задниц для старших боевых
братьев.
Хотя младшие боевые братья и сестры тоже не очень-то удивительны здесь. До сих пор
на этом долгом пути к Цзюе-Ди-ущелье: кто-то ученик увидел паука и упал с лошади,
кто-то старший культиватор забыл свой собственный багаж, считая всех остальных,
кому-то другое хреново ученик ушел в последний город, чтобы сделать “шопинг” и
вернулся на пять часов позже, чем обещал, и на и на и на. Лю Qingge, например, в
настоящее время это чертовски близко , чтобы лететь назад в Тянь Гун горный хребет
просто, чтобы “проверить вещи” - и Ци Qingqi и Му Qingfang являются так чертовски
близок к тому, чтобы свалить все на него из-за этого. Это делает Шан Цинхуа отчасти
благодарным за то, что Ло Фанли все-таки с ними, чтобы поиграть в бога войны-
спорщика.
В любом случае, Шан Цинхуа в третий раз видит своего племянника, когда они уже на
полпути к Конференции Альянса Бессмертных. Требуется некоторая помощь воров клецок,
чтобы организовать встречу и украсть Бинхэ, но Шан Цинхуа действительно может сесть
и поговорить со своим племянником наедине, когда они останавливаются на ночь.
Бинге приветствует его широкой улыбкой и крепко обнимает.
“Ах, по крайней мере, кому-то в этой поездке весело. Как неуважительно!”
“Не совсем", - говорит Бинге, пожимая плечами, но все еще ухмыляясь. “Я думаю, что
Фу-Шицзе всерьез подумывал о том, чтобы привязать нас к одной длинной веревке,
чтобы лучше держать нас всех в узде и учитывать, даже культиваторов старшего
поколения, которые даже старше Сидзуна. Шизун сказал, что позволит ей сделать это,
если она захочет или если кто-то будет неуправляемым, и он свирепо посмотрел на
Старого мастера Яна, когда сказал это. Ты просто выглядел так, словно нуждался в
объятиях, дядя.”
"Хммм. Покажи мне кулон."
Бинхе послушно выуживает из-под мантии прохладный амулет - гладкий, резной каменный
кулон, висящий у него на шее.
Один только вид этого амулета приносит облегчение Шан Цинхуа, который гладит своего
племянника по голове. "Ах, ну и хорошо! Хорошо! Тогда, думаю, я могу простить тебе
то, что ты развлекаешься!"
"Спасибо, дядя", - снисходительно говорит Бинге, снова засовывая его под мантию.
Ло Бинхэ действительно так хорошо вырос! Шан Цинхуа теперь должен посмотреть на
своего семнадцатилетнего племянника, чьи плечи действительно начали расширяться и
который в эти дни набрал достаточно мышц, чтобы меньше походить на бамбуковый шест.
В наши дни он очень красивый молодой человек! Ло Цзяхуй вырастил очень хорошего
мальчика! Шан Цинхуа понимает, что его очаровательный племянник теперь иногда
собирает небольшие толпы поклонников, когда он прыгает с пика (обычно в компании с
Нин Иньин, что, по-видимому, помогает Шэнь Цинцю держаться подальше от них), чтобы
сразиться с Ло Фанли или одним из братьев и сестер Лю.
В эти дни у него даже есть свой собственный духовный меч, Чжэн Ян, на бедре. Это
красивый меч. Красивый меч для красивого мальчика! Шан Цинхуа надеется, несмотря на
себя, заговор и дерьмовую, никуда не годную Систему, что его племянник
действительно сможет сохранить ее.
Что касается демонической стороны вещей, Бинхэ признался своему дяде в своей
встрече со Старшим Демоном Сновидений, вскоре после того, как той ночью Шан Цинхуа
рассказал племяннику о своем прошлом, и Шан Цинхуа дал племяннику всевозможные
советы по борьбе с демонами сновидений, а затем... вроде как предоставил племяннику
решать, что делать с предложением Мэн Мо. Он решил, что… ну, он решил, что Бинхе
все еще может быть достаточно обеспокоен, чтобы взять Старшего Демона Сна в
качестве учителя. Если бы его племянник собирался связываться с демонами сна, по
крайней мере, он бы не делал этого за спиной Шан Цинхуа! Это... это не... худшее
воспитание на свете, верно?
Похоже, это, по крайней мере, сделало Бинге немного увереннее в своей демонической
стороне!
Бинхе теперь тоже снова встретился с Мобей-Цзюнем, очень коротко, но это был не
очень, э-э, многословный разговор. Мэн Мо может быть одним, но Мобэй-Цзюнь, скорее
всего, проверит эти странные золотые вспышки, которые заставляют Шан Цинхуа очень
нервничать. Кроме того, Система, казалось, не испытывала особого энтузиазма по
поводу всего этого, и это только еще больше нервировало Шан Цинхуа.
Во всяком случае, Бинге очень хорошо сохраняет свою восстановленную уверенность в

себе.
“Я скучаю по ребенку", - заявляет Бинге, когда они снова устраиваются рядом.
“Ребенок еще не родился”, - напоминает ему Шан Цинхуа.
” Я скучаю по их маленьким пинкам и ударам", - продолжает Бинге, намеренно

печально, игнорируя его. “Я скучаю по тому, чтобы отталкивать их назад. Я скучаю по
чтению им, пока мама не заснет. Я не хочу, чтобы они забыли звук моего голоса, пока
меня не будет”.
Это последнее утверждение звучит без какой-либо напускной скорби - оно просто
полностью, тоскливо правдиво. Бинхэ знает, что даже если все пройдет “хорошо” на
этом мероприятии, даже если его печати и его секрет останутся нетронутыми, Шан
Цинхуа все равно может (и почти наверняка) позвонить, чтобы он отправился в Царство
Демонов с Мобэй-Цзюнем. Все остальные, надеюсь, вернутся вовремя, чтобы встретиться
с ребенком, при условии, что ребенок не появится раньше.
Могло быть и хуже! Мобэй-Цзюнь все еще может легко вернуть Бинхэ, чтобы встретиться
с ребенком, без проблем, при условии, что все пройдет хорошо! Это просто... это
просто будет не то же самое. Что бы здесь ни случилось, после этого, вероятно, все
будет по-другому.
“Не волнуйся”, - говорит ему Шан Цинхуа так весело, как только может. “Есть так
много оставшихся книг о Храбром герое Бинг-Ге, которые нужно прочитать этому
ребенку!”
Бинге смеется, опустив голову. ” Это так! " - соглашается он, мягко улыбаясь и
глядя в никуда. “Дяде придется пообещать сделать все смешные голоса и все звуки… и
все действия своими руками тоже”.
“Я могу это сделать”.
На данный момент говорить больше не о чем. Шан Цинхуа пытался сказать все, что
нужно было сказать, и теперь он не уверен, что осталось. Это похоже на вызывающее
пот ощущение, что он случайно остался на сотне плит. Очень скоро все будет в огне.
“Как ты себя чувствуешь?” - спрашивает Шан Цинхуа.
"...Нервничаю,” довольно легко признается Бинге, “но уверен в себе. Я буду

осторожен. Если дела пойдут плохо, я найду выход. В конце концов, у меня есть ты. И
остальные члены семьи тоже, даже тетя, потому что она жаловалась, пока ей не
разрешили прийти.”
”Эй, если это сработает..."

Бинге закатывает глаза. “Вести себя как ребенок, потому что она боится состариться,
в конце концов, на что-то годится", - ворчит он. “Хорошо для нее”.
”Привет".
“Это правда”.
Шан Цинхуа согласен с этим, думает он, но он должен оказывать здесь хорошее
влияние. Он протягивает руку, чтобы ущипнуть своего непослушного племянника за
щеку, а затем трясет ее. “Это подло, и ты это знаешь! Твоя тетя здесь только
потому, что хочет помочь присмотреть за тобой, ты же знаешь! Ах, какой
неблагодарный племянник!”
Она сама так сказала, когда Шан Цинхуа попытался убедить ее, что, оставаясь с мадам
Лю, она получит лучшие бои и лучшую подготовку. Затем она сказала: “Не говори
дерзкому племяннику, что я это сказала”. (Шан Цинхуа не давал никаких обещаний.)
Главный герой вырывает свое лицо из хватки Шан Цинхуа, но его плечи опускаются,
вместо того чтобы возразить. Фанли и Бинге в эти дни довольно хорошо ладят. Шан
Цинхуа считает, что дистанция и независимость помогли. Ситуация немного улучшилась,
когда Ци Цинци уступил просьбам Фаньли приехать, причем Бинхэ придерживался мнения,
что долг Фаньли-присматривать за своей матерью и ребенком в их отсутствие,
независимо от того, приедут ли родители Лю Цинге погостить или нет. Перед тем как
они все ушли, произошел очень громкий спор.
Ло Фаньли относительно хорошо восприняла историю с демоном, когда ей сказали,

думает Шан Цинхуа. На самом деле впоследствии было забавно, насколько ее реакция
была похожа на реакцию Лю Цинге. Шан Цинхуа сначала немного беспокоился, что все
пойдет очень, очень, очень плохо, но в конце Фанли сказал что-то вроде: “Люди
делают те же плохие вещи, которые, по их словам, делают демоны, и утверждают, что
это нормально, когда они это делают. Я этому не верю. Если плохое-это то, что
каждый может сделать, то хорошее-это то, что каждый тоже может сделать”.
Это заставило Бинге снова заплакать. Фанли дразнила его за это.
” На самом деле она здесь только для того, чтобы убедиться, что мама вернет мужа",
- настаивает Бинге, но не сильно. Он потирает свою оскорбленную щеку и надувает
губы, как будто у этого любящего дяди не было много-много лет, чтобы выработать
защиту от надувания губ к настоящему времени!
“Ммм", - говорит Шан Цинхуа, совершенно не впечатленный, но все равно отпускает

это. “Итак! Что это был за мешочек, который я видел у тебя в руках раньше? Он был
похож на один из моих.”
Бинхэ сворачивается калачиком, защищаясь, таким образом, что Шан Цинхуа уверен, что
его племянник спрятал его где-то у себя на груди. Ах, глупый племянник, не делай
этого!
“Делать это все равно, что положить руку на свою сумочку сразу после того, как кто-
то скажет вам остерегаться карманников!” Шан Цинхуа ругает его. “Это говорит им
только о том, где деньги, когда они вас грабят! Не будь легкой добычей! Ах, неужели
вас, бедных учеников, ничему не учат на пике Цин Цзин? В любом случае, зачем тебе
это нужно?”
“Шен-Шиди дал его мне на удачу", - протестует Бинге.
”А".
“Этот маленький вороватый ублюдок", - думает Шан Цинхуа.
“Он взял с меня обещание не открывать его, пока я не покину ущелье Цзюе Ди после
окончания конференции. Он сказал, что поставил бы на меня, чтобы выиграть мое
соревнование, если бы он собирался, но так как его оставили позади, этот жетон
должен был бы подойти”.
Голос Бинхэ становится немного мечтательным, что заставляет Шан Цинхуа отчаиваться
в том, что он когда-нибудь получит эту очень ценную украденную вещь от своего
племянника. У него есть искушение забрать это обратно и посмотреть, что сейчас
сделал его коллега-переселитель, но… У Шан Цинхуа уже есть довольно хорошее
представление о том, что там внутри. В конце концов, он и своему племяннику подарил
такой же. Немного лишнего на всякий случай, наверное, не повредит.
“Хм, это мило с его стороны", - легко говорит Шан Цинхуа.
Вместо того, чтобы выглядеть смущенным или чем-то еще, как мог бы выглядеть хороший
и скромный племянник, Бинге просто одаривает своего дядю слегка дерзкой улыбкой.
"Это так и есть, не так ли?”
Лично Шан Цинхуа не понимает этой привлекательности, но привязанность его

племянника кажется... удивительно стойкой для того, кто должен был стать главным
героем романа о жеребце. К настоящему времени он уже успел спросить своего
племянника, что он думает о Шэнь Юане. Он набрался для этого мужества! И он, в свою
очередь, получил бурную вспышку - очень бурную, святое дерьмо, это было похоже на
удар камнем по лицу - о том, насколько “крут”, “загадочен”, “элегантен” и “мудр”
его коллега-трансмигратор в глазах Бинге.
Это заставило Шанга Цинхуа захотеть уйти: “Ты имеешь в виду парня, который валяется
в моей гостиной, ест мои закуски и крадет мои хорошие дрянные романы, одолженные
мне ЦИ ЦИНЦИ?! Он втянул меня в такое дерьмо с ней, когда я не мог найти то, что
она мне дала, и я не подумал спросить его об этом! Ты имеешь в виду парня, который
каждую неделю проклинает меня за свою таинственную предысторию? И чертовски
разозлился, когда я взбесился, потому что он предложил засунуть опасный артефакт в
его гребаную глазницу, чтобы посмотреть, что он сделает?! ‘Всего лишь
предложение"?! БРАТАН, ПРЕДВАРИ ЭТО СЛОВАМИ: "Мы не должны этого делать, и я
абсолютно никогда не собираюсь делать что-то настолько хреновое, НО..." Этот
парень?! ЭТОТ парень?! Этот гребаный парень "крутой’, "таинственный", "элегантный"
и "мудрый"?! Правда?!"
Он даже не думает, что Шэнь Юань заметил глубину восхищения Бинхэ.
Справедливости ради, даже Шан Цинхуа не может точно определить причину восхищения
своего племянника, и он в любом случае понятия не имеет, что с этим делать.
Лю Цзяхуй мудрый взгляд, чтобы просто оставить все, как есть, что есть много других
насущных проблем, заслуживающих внимания, и, что Binghe сам очень хорошо знает ,
что они сделали очень важные планы на будущее, что будет держать его очень занята
на ближайшие несколько лет - а потом она сказала, что Шен юань также кажется очень
хорошим мальчиком, поэтому все в порядке. Шан Цинхуа-послушный, но заботливый слуга
своей невестки в этом, наряду со многими другими вещами! Он неохотно предполагает,
что Несравненный Огурец уже здесь, на самом деле ему нравится характер Бинге, а не
его власть, и, вероятно, в целом меньше проблем, чем гарем из 600 племянниц в
законе. Возможно.
Например, если бы Шан Цинхуа пришлось выбирать между своим братом и Ша Хуалингом...
он почти уверен, что Шэнь Юань никогда никому не откусывал нос.
“Я бы хотел, чтобы он мог прийти”, - признается Бинге, теребя переднюю часть своей
мантии, - “но лучше, чтобы он не приходил, если все будет так… такими, какие они
есть".
Печальное выражение лица его племянника заставляет Шан Цинхуа, вероятно, понять,
что… ах, он никогда не говорил Бинхе, что Шэнь Юань знает, что он полудемон, не так
ли? Черт, разве он этого не делал?! Разве его коллега-переселитель не сделал
этого?! Насколько известно Шан Цинхуа, Шэнь Юань никогда не шумел о том, чтобы дать
Бинхе понять, что он знает. Дерьмо.
“Пошел ты, Несравненный Огурец", - думает Шан Цинхуа. "Иногда ты действительно
дерьмовый потенциальный будущий племянник, братан”.
“Нет, он не был очень рад остаться, но я уверен, что он будет рад снова увидеть
тебя, когда все снова уляжется”, - вместо этого говорит Шан Цинхуа, похлопывая
своего скорбного племянника по плечу. “По мнению этого очень мудрого дяди и
учителя, все будет хорошо с твоей дружбой с этим учеником”.
Бинге с надеждой смотрит на него. “Ты так думаешь?”
“У меня очень хорошее предчувствие”, - лжет Шан Цинхуа, но достаточно хорошо, чтобы
ему поверили.
Бинге улыбается и снова смотрит вперед. Это заставляет Шан Цинхуа чувствовать себя
немного лучше, хотя он как бы одновременно испытывает прямо противоположное хорошее
чувство прямо сейчас, и поэтому утверждать это-большая жирная ложь. Довольно
приятно знать, что у его племянника есть много вещей, которых он ждет в будущем.
Это как маленький огонек на фоне… огромный, темный, надвигающийся заговор.
...Или это огромный, темный, зияющий заговор? Пропасти и все такое.
Всего за несколько ночей до того, как вечеринка Горной секты Цан Цюн должна
пересечь конференц-зал Бессмертного Альянса, Шан Цинхуа находится в отдельной
комнате в высококлассной гостинице в одном из городов, ближайших к ущелью Цзюе Ди.
Он лежит полностью одетый на кровати, потому что, черт возьми, он не может сейчас
переодеться.
Если какой-либо ученик или любой другой взрослый, мол, взрослых, мастер-
культиватора так много, как думает получения повезло со случайным незнакомцем в
этой поездке - если кто-то осмелится честно думаю “Ух ты, наверное, никаких
реальных рисков, и нет ничего подозрительного в этом местный красавчик грубо
заигрывала со мной”, - Шан Цинхуа будет установить Qingqi Ци и Шэнь Qingqiu на них.
Он, блядь, это сделает. Он без колебаний сделает это. Он расскажет об этом Юэ
Цинюаню, он так серьезно относится к этому. Правило о чужой опасности действует в
полной мере! Ему все равно, насколько хороша какая-нибудь официантка! Ему все
равно, как трепетали ее ресницы! Если какая-нибудь красивая поклонница столкнется с
кем-нибудь из них во время остановки и начнет крутить их сочные волосы, говоря:
“Оооо, вы культиваторы? Это оооочень интересно”, - то, что нужно сделать, - это НЕ
УЧАСТВОВАТЬ.
Хорошо, конечно! Конечно! Шан Цинхуа из всех людей не имеет права читать людям
лекции о том, чтобы не предавать секту, влюбляясь в красивых демонов с первого
взгляда. Он даже не знает, была ли эта симпатичная девушка демоном! У него не было
никаких фактических доказательств того, что она демон, когда он в основном сказал
этому культиватору Пика Си Цзяо: “Откуда ты знаешь, что эта симпатичная девушка не
демон с зубами вместо гениталий, а также не хочет украсть твое лицо, братан?”
Но... по крайней мере, у него лучший вкус? Намного лучший вкус. Его демон, по
крайней мере, действительно чертовски горяч.
Образно говоря.
Как раз в тот момент, когда у него возникает эта мысль, мерцающие тени и беззвучный
гул-его единственное предупреждение, прежде чем раздастся прохладный свист и треск.
Шан Цинхуа настолько поражен, что начинает шарить и роняет ожерелья, с которыми
возился. Он, не колеблясь, вскакивает на ноги и встречает большую темную фигуру,
входящую в его комнату, с вытянутыми руками, как будто он может просто в панике
протолкнуть Мобей-Джуна обратно через портал.
Рука Шан Цинхуа ударяет Мобея-Цзюня в грудь, и это удар! Есть сильное воздействие!
Но руки Мобэй-Цзюня ударяют его по талии, и он просто сбивает Шан Цинхуа с ног и
назад - ноги Шан Цинхуа на самом деле отрываются от пола на секунду, святое дерьмо
- как гребаная непреодолимая сила. Шан Цинхуа снова в объятиях красивого повелителя
демонов, и это, конечно, приятно, но все, что он чувствует при этом неожиданном
визите,-это паника, от которой замирает сердце.
“Какого хрена ты здесь делаешь?!” - шепчет Шан Цинхуа.
Какого хрена он шепчет? Он проверил, нет ли жучков, установил звукоизоляцию и все

такое, прежде чем рухнул! Он тоже наложил обереги и прочее дерьмо! Но, о, да, что,
если один из боевых братьев и сестер Шан Цинхуа принес какую-нибудь пиявку,
чувствующую демона, или новый инструмент, чувствующий демона, о котором он не
знает?
Что, если ... о, черт.
“Что-то случилось, мой король? Что случилось? Что сейчас не так?”
"Нет. Ничего.”
"Твой дерьмовый дядя больше не лезет не в свое дело? Он что-то сделал?"
"нет."
«Что? Что же ты тогда здесь делаешь? .. ”
“Увидимся”.
"ой."
Шан Цинхуа чувствует, что он внезапно сдувается. Потом его целуют.
Поцелуй-это хорошо и все такое, но он все еще испытывает искушение сказать что-то
вроде: “Ах, это очень мило, мой король. Очень, очень мило. Впрочем, отвали.”
К счастью, никто не приходит ломать дверь Шан Цинхуа, пока он целуется с

повелителем демонов. Он почти уверен, что потребуется, по крайней мере, два удара,
чтобы сломать его, после того, что он к нему приклеил, так что Мобей-Джуну хватит
времени, чтобы снова убежать, верно? В любом случае, человек по соседству-Лю Цинге,
и он, надеюсь, просто нападет на Шан Цинхуа с совершенно невозмутимым видом. Все в
порядке! Наверное, это нормально, по крайней мере, на какое-то время.
Мобэй-Цзюнь снова отступает и поднимает руку, чтобы осмотреть ожерелья, которые

были зажаты между их грудями. Прохладный амулет - кулон из гладкого резного камня -
от самого Мобэй-Цзюня, подарок, предназначенный для работы, несмотря на любое
вмешательство знаменитых барьерных техник секты Храма Чжао Хуа, но второе ожерелье
предназначено для небольшого скромного мешочка.
“Что это такое?”
"А, это аварийный поиск племянника. Старый подарок. Мне это может понадобиться.”
Мобей-Джун кивает.
“Значит, на самом деле все в порядке? Никакой катастрофы в последнюю минуту? Мой
король, если все это было отменено и все повелители демонов разошлись по домам
вздремнуть, то я действительно хотел бы услышать эту новость, если это
действительно новости. Это такая хорошая новость, мой король.”
Губы Мобэй-Цзюня подергиваются. “Нет", - говорит он. “Они, скорее всего, уже там”.
“Ах, черт возьми”.
“Мой отец даже недавно поинтересовался моими планами по участию вместо него”.
“Нннх. Какой ленивый засранец".
"да."
Шан Цинхуа вздыхает и кладет голову на грудь своего короля. Это так круто и мягко,
что он действительно не может устоять, хотя ему следовало бы сказать мужчине, чтобы
он уходил.
"Черт, ты не потерял...?”
“Нет”,-говорит Мобэй-Цзюнь и сдвигает руку, чтобы показать амулет, обернутый вокруг

его запястья. Это гладкий резной камень, такой же, как тот, что висит на шее Шан
Цинхуа.
Мобэй-Цзюнь затем опускает руку, чтобы положить ее на затылок Шан Цинхуа, и этот
переутомленный переселитель вздыхает с облегчением. Его холод действительно творит
чудеса с головной болью, о которой Шан Цинхуа на самом деле не знал. Ну, он знал о
головной боли, но не обращал внимания на то, насколько она была сильной, так что
это очень приятно. Даже немного этого приятно.
"...Я не хочу этого делать”, - бормочет Шан Цинхуа.
”Теперь я могу забрать мальчика".

“...Это просто вызвало бы панику в данный момент”, - говорит Шан Цинхуа, хотя ему
действительно хочется сказать: “Мой король, это отличная гребаная идея. Я люблю
это. Ты гений. Давайте сделаем это и выбросим эту дурацкую Конференцию Альянса
Бессмертных на ветер прямо сейчас!”
Мобей-Джун напевает. Он слегка сжимает шею Шан Цинхуа, что тоже, блядь, отличная
идея. Совершенно потрясающе. Это действительно такая плохая идея для него быть
здесь прямо сейчас, но Шан Цинхуа всего лишь человек и к тому же слабый. Он
чувствует очарование руки Мобэй-Цзюня у себя на спине, сквозь одежду.
“Тебе лучше уйти", - все равно говорит он. “Мы все равно скоро увидимся, мой
король”.
Мобэй-Цзюнь не двигается.
“Как липко!” - думает Шан Цинхуа.
Возможно, он немного цепляется за переднюю мантию мужчины, но руки Мобэй-Цзюня

обнимают его, так что не разнимать сразу-это вина Мобэй-Цзюня.
“Это действительно подталкивает, мой король. Нет никаких причин быть здесь. Я в
порядке.”
“...Заткнись,-говорит ему Мобэй-Цзюнь.
“Ну, остаться так на некоторое время не так уж и плохо”.
Пока Шан Цинхуа не заснет, все в порядке, верно? Это было бы хорошо.
Мобэй-Цзюнь наконец шевелится, но только для того, чтобы перенести их на кровать.

“Но только на короткое время", - настаивает Шан Цинхуа.
“Хм”.
Только на короткое время, на это короткое оставшееся время. Тогда им придется

столкнуться с заговором в какой бы хреновой форме он ни был сейчас.
- Итак, это начинается с части 4, которая является заключительной частью этого
длинного фантастического фильма, который сам по себе стал таким длинным, что его
честно можно разделить на две части. Здесь начинается первая половина части 4!
Спасибо, что оставалась со мной до сих пор.
- 😘💕❤️
Глава 34: В третий раз

В которой Шан Цинхуа принимает участие в своей третьей конференции Альянса
Бессмертных.
Действие еще не начинается в этой главе, если кого-то это беспокоит! Это 10 000
слов, в которых я бросаю в тебя кучу имен, но это нормально! Я действительно не
ожидаю, что люди их запомнят. Вы знаете, когда ваш компьютер выдает вам так много
всплывающих окон, что вы как бы просто перестаете их читать, прежде чем закрыть?
Да.
Правка: Эта глава содержит около 10 500 слов.
【Вторжение Демонического альянса - Часть 1: Начало конца.】


【Вторжение Демонического Альянса - Часть 2: Демоны среди нас.】
【Цель миссии: Поиск демонов, вторгшихся на Конференцию Альянса Бессмертных.】
Эта Конференция Бессмертного Альянса находится в мире, далеком от предыдущей,

которая состоялась, когда Бинхе было двенадцать, а Фанли-двадцать два. Особенно с
тех пор, как последняя была организована сектой Дворца Хуань Хуа, и на эту
вечеринку не было потрачено никаких средств, даже когда ведомость расходов и все, у
кого есть чувство вкуса, просили о пощаде.
Исчезли дождевые ливни брошенных цветов! Исчезли серпантины и парады с ликующими

толпами! Как бы он ни был рад, что на этот раз ему не придется иметь дело с
обожающей публикой, Шан Цинхуа почти скучает по тому, что ему не нужно вырывать
лепестки и прочую дрянь из своих волос! Есть еще много красочных баннеров и тому
подобных вещей, которые оживят это место после величественного прибытия секты горы
Цан Цюн ко входу в древние и зеленые охотничьи угодья ущелья Цзюе Ди; баннеры висят
повсюду вокруг этого места. массивная, трехэтажная, одинаково широкая и невероятно
впечатляющая каменная арка и стена, которые секта Храма Чжао Хуа построила
специально для этого события. Это здорово! Но, хм, даже эти гораздо более изящные
украшения не могут полностью скрыть, как праздничный прием великих сект
культивирования был заменен в основном самым коварным, разрушающим волю к жизни
человеческим изобретением всех времен: линиями регистрации и театром безопасности.
Аааа, конечно, на последних двух конференциях Альянса Бессмертных было много линий
конференц-услуг (регистрация заезда, отъезда, регистрация на мероприятие, отсев с
мероприятия и, например, бедные, несчастные, жертвенные души в службах общей
помощи), но эти линии не являются необязательными и явно движутся намного
медленнее. Секта храма Чжао Хуа индивидуально проверяет каждого участника.
Как и следовало ожидать, у ворот даже кто-то громко спорит о том, чтобы быть личным
другом личного друга Лидера Секты Очень-Важного-Человека, что, по их мнению,
действительно так же хорошо, как приглашение! Почему публике нельзя позволить
попасть на это специальное мероприятие, вот что они хотят знать! На последней
конференции Альянса Бессмертных не было всех этих дурацких правил! Их нужно
немедленно впустить внутрь, чтобы поболтать и выпить, иначе они начнут топать
ногами в бессильной ярости и позовут менеджера!
Ах, ничего себе, Шан Цинхуа чувствует мощную связь с тем, что человек у ворот Чжао
Хуа морщится.
Но в этом году лучше они, чем он! Эта ситуация - полный бардак. Шан Цинхуа
оглядывается и морщится. Некоторые из этих гостей явно на взводе и прыгают от
теней, некоторые из этих гостей громко жалуются на задержку, потому что они не
думают, что демоны “осмелятся показать свои уродливые лица” в этот момент, а
некоторые гости просто выглядят усталыми. По дороге сюда Шан Цинхуа даже видит, как
какой-то случайный молодой панк-культиватор из Месы Цзи Юань обвиняет другую
горячую голову с детским лицом в культиваторе из стены Вань Тин в том, что она
переодетый демон. Начинается кулачный бой.
Это, по крайней мере, забавно наблюдать, пока Лю Цинге с отвращением не топнет,

чтобы покончить с этим дерьмом, и не утащит обоих мальчиков на поиски своих
учителей.
Ах, этот человек явно принял близко к сердцу недавние предложения Ло Цзяхуя о
“родительской практике” (либо это, либо “перестань парить, я люблю тебя, но ты меня
напрягаешь” для снятия стресса)! Никто не может утверждать, что этот бог войны не
тратит часы на тренировки. Особенно когда у него есть цель на уме. Прежде чем все
они ушли, Шан Цинхуа услышал от Пэн Хунпэна, что ученики Бай Чжаня плакали от
облегчения, что их временно избавили от новой страсти старого доброго Лю-Шиди к
преподаванию.
И конечно, конечно, эта охрана-не просто театр. Эти величественные ворота так
покрыты защитой, что светятся. Даже на этих декоративных баннерах есть защита.
У владык пика было так много встреч, на которых они отправляли планы и изучали
планы Секты Храма Чжао Хуа, совместно разрабатывая достаточные меры безопасности,
чтобы поймать любых заблудших злодеев, надеющихся просто войти. Лично Шан Цинхуа
считает, что они проделали довольно хорошую работу, пытаясь объяснить все, кроме
чистой оперативной ерунды. Шэнь Цинцю, Вэй Цинвэй, Ци Цинци и Ван Цинцзе так
усердно работали для этого! Действительно, они проделали такую хорошую работу! Шан
Цинхуа так гордится ими за то, что им удается работать вместе, не отрывая друг
другу головы.
Каждый, кто прибывает на эту Конференцию Альянса Бессмертных, должен быть сверен со
списком приглашенных, и у каждого должен быть кто-то, кто уже зарегистрировался,
чтобы поручиться за них. (Юэ Цинъюань сейчас лично приветствует один из ведущих
мастеров секты Храма Чжао Хуа, что приведет к началу вечеринки секты горы Цан Цюн.)
Каждый также должен прикоснуться к какому-нибудь забавному каменному артефакту,
пройти через ряд барьерных образований, вдохнуть этот особый аромат, от которого у
Шан Цинхуа чешется нос (черт, теперь ему действительно нужно чихнуть), и бла - бла-
бла. Много чего! Много хороших идей! Может быть, слишком много хороших идей? Он
надеется, что они не отменяют друг друга.
Но Шан Цинхуа… ах, позвольте в последний раз подчеркнуть, что всеми мерами
безопасности должен кто - то управлять. И это одно из его самых заветных личных
эмпирических правил, что человеческую ошибку нельзя недооценивать. Послушайте,
Самолет, летящий В Небо, пришел из мира мошеннических писем “ВВЕДИТЕ ДАННЫЕ СВОЕЙ
КРЕДИТНОЙ КАРТЫ СЕЙЧАС ДЛЯ БЕСПЛАТНОГО ТЕЛЕФОНА, ВОЛШЕБНЫХ ТАБЛЕТОК ДЛЯ ЧЛЕНА И
СЕКСА ВТРОЕМ С СЕКСУАЛЬНЫМИ ОДИНОЧКАМИ В ВАШЕМ РАЙОНЕ”. Назовите его циником,
прекрасно! Но он знает, как это дерьмо на самом деле работает.
Кроме того, это такой позор, что определенно будет какая-то чистая оперативная
чушь, чтобы все испортить.
Регистрация одновременно является мучительно напряженной и умопомрачительно

скучной. Безопасность еще хуже. Шан Цинхуа старается не вспотеть от собственной
гребаной кожи. “О, эти мешки, полные странного дерьма? Братан, это не мои! Там есть
демоническое дерьмо?! Я этого не знал! Какой-то случайный парень просто дал мне его
подержать, братан, клянусь”, - думает он про себя, когда служба безопасности
совершенно не в состоянии найти и обыскать его секретные сумки qiankun, полные
странного дерьма. Они даже не обыскали те, в которых он признался. Он-повелитель
пика! Есть преимущества в том, что люди боятся обидеть вас, задавая слишком много
вопросов!
К счастью, никого из секты горы Цан Цюн не поймали со странным дерьмом на них. Что
либо означает, что 1) люди действительно слушали, когда им говорили не приносить
контрабандное дерьмо, 2) основа безопасности здесь действительно “о, этот человек
не может быть предателем, братан; они просто сказали мне, что это не так”, и все
они дополнительно обречены. В любом случае, это маленькие победы!
Кроме того, еще одна маленькая победа: после того, как ему пришлось пройти через
последнее специальное формирование барьера, чтобы доказать, что он не демон и все
такое, Шан Цинхуа подслушивает разговор с каким-то сопливым культиватором из секты
Башни Бо Шань, который говорит: “Это возмутительно! Разве вы не знаете, кто я?!” И
какой-то молодой культиватор Секты Храма Чжао Хуа весело, вежливо, по-видимому,
совершенно искренне отвечает: “Нет, извините, я не знаю!” Ах, это музыка для его
ушей.
“Этот случайный ученик-мой новый любимый", - говорит Шан Цинхуа Линь Вэньцзяо и
Чэнь Сюаню.
“Шифу, я ранен", - говорит Чэнь Сюань, шмыгая носом, губы дрожат.

“Регистрация всех заняла так много времени, что я больше не могу испытывать
эмоций”, - говорит Линь Вэньцзяо, затем лениво указывает на зону регистрации и
безопасности. “Кроме того, Шифу, похоже, что наш великий лидер секты подвел нас.
Шен-Сибо, очевидно, нашел главу службы безопасности и решил пойти убить их или что-
то в этом роде за плохую работу, которую они выполняют”.
Шан Цинхуа делает паузу в подсчете учеников Горной секты Цан Цюн и бросает взгляд в
сторону надвигающейся катастрофы. Для него это все еще звучит как проблема Юэ
Цинъюаня!
“А-а-а, все в порядке. Что-то... что-то... о солидарности сект и поддержке старших

боевых братьев во всех их усилиях на публике, чтобы сохранить лицо? Спасение жизни
этого парня, вероятно, было бы неуважением! Пусть твой Шибо хоть раз проявит
энергию на ком-то, кто не я”, - решает Шан Цинхуа. “Может быть, это хоть раз
приведет его в хорошее настроение позже...?”
Это заставляет воров с клецками хихикать.
“Да, когда Большой брат Шен БЫВАЕТ в хорошем настроении?” - думает Шан Цинхуа.
Горная секта Цан Цюн прибыла на несколько дней раньше, чем планировалось. И это
тоже хорошо! Просто чтобы все устроились по своим местам, требуется слишком много
времени. На каждую вершину приходило от пяти до десяти их лучших учеников, затем на
каждого ученика приходилось по крайней мере еще два старших культиватора (иногда
больше четырех или пяти). Так что, ах, можно было бы подумать, что вокруг полно
нянь, и не должно быть никаких проблем, но это не так! Шан Цинхуа поставит этих
младших учеников во главе старших культиваторов, пытающихся улизнуть, чтобы
встретиться со своими сексуальными связями на конференции! Не испытывай его!
После того, как они более или менее освоились, лидер Храма Чжао Хуа, Ву Ван, берет
с собой избранных лордов пика Горной секты Цан Цюн (большинство культиваторов пика
Си Цзяо и пика Лонг Шэн уже сбежали, чтобы сразиться с монстрами на охоте, включая
Тан Цинлин и Сюэ Цинмин) на личную экскурсию по территории конференции. Большинство
владык пика уже посещали ущелье Цзюе Ди в какой-то момент за последние шесть
месяцев, в том числе Юэ Цинъюань, Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа, но с тех пор многое
изменилось!
Совершенно в отличие от кошмаров Шан Цинхуа за последние несколько недель,

Бессмертный Мастер Ву Ван на этот раз не тратит время на то, чтобы сказать: “Ах...
да… видите ли, мы лгали о нашем прогрессе. Мы ни хрена не сделали. Мы просто
хотели, чтобы ты перестал придираться к нам по этому поводу, а потом мы обленились,
и теперь нам на самом деле нечего тебе показать”. Фу!
Секта храма Чжао Хуа создала своего рода стену вокруг ущелья Цзюе Ди. Строительство
настоящей стены заняло бы слишком много времени и обошлось бы слишком дорого,
поэтому они создали четыре въездных ворота и шестьдесят сооружений, похожих на
сторожевые башни, которые будут служить опорами массивного магического барьера,
окружающего сейчас территорию конференции. Это огромный мерцающий пузырь. Он
тянется так высоко в небо, что при попытке прищуриться, чтобы увидеть его вершину,
у Шан Цинхуа чуть не свернулась шея.
Они останавливаются у одной из этих сторожевых вышек. У Вэй Цинвэя есть много
действительно технических вопросов по этому поводу. Лю Цинге больше беспокоится о
безопасности самих сторожевых башен. Ци Цинци хочет точно знать, где старшие
культиваторы Горной секты Цан Цюн и других сект будут вписываться в это соглашение
о безопасности и как они предназначены для защиты операторов барьеров. Мастера
храма Чжао Хуа стараются ответить на все эти вопросы с большим терпением, и в
основном им это удается.
Но Шэнь Цинцю никогда по-настоящему не встречал безмятежного бессмертного, которого

он не смог бы заставить дергаться глазом за десять минут или меньше. Сегодняшний
день не является исключением. Он не собирается позволять им упускать подробности о
том, выяснили ли они, как далеко под землей находится пузырь, насколько тщательно
они протестировали свою систему оповещения на предмет атак на слабые места между
сторожевыми башнями, и полностью ли они протестировали свои системы связи на
территории конференции, и достаточно ли они протестировали свои резервные системы
связи.
А? Уважаемый молодой мастер, ведущий эту сторожевую башню, не знает? Значит, они
лгали, когда всего пять минут назад сказали Шэнь Цинцю, что барьер абсолютно
непроницаем? Или они просто были настолько незаслуженно самоуверенны и поэтому
слепы, что даже не знали, что лгут в лицо лорду пика? Который из них?
"...Ну?” - говорит Лю Цинге после того, как молчание затягивается. “Ответь ему”.
Это один из редких случаев, когда Лю Цинге и Шэнь Цинцю находятся на одной стороне!
И это действительно вопрос, кто из них в последнее время был более вспыльчивым!
Ужасно!
Да, Шан Цинхуа и Юэ Цинъюань могли бы вмешаться и спасти этого парня, но… эх… они
слишком долго были в пути со всеми. Людям нужно размять ноги. Они подождут еще пять
- десять минут. Ах, нет, мастер Ву Ван выжидающе прочищает горло?! Шан Цинхуа
добровольно приносит Чжанмэнь-Шисюна в жертву! Иди, разряди это, Большой братан!
“Возможно, лидер Секты Ву знает, кто мог бы знать?” Юэ Цинъюань предлагает разумно.
“Надеюсь, они запоздало делятся своими знаниями со всеми остальными, чтобы все эти
приготовления не оказались бесполезными”, - резко отвечает Шэнь Цинцю. “Я
рассчитываю поговорить с ними по возвращении на главную территорию. Я с нетерпением
жду их ответов".
“Конечно", - говорит Юэ Цинюань мужчине. ”Я также с нетерпением жду возможности

услышать это позже. Однако, возможно, нам следует поговорить с ними после осмотра
аварийных убежищ, которые были построены на охотничьих угодьях?”
Глаза Шэнь Цинцю сузились в выражении “как ты смеешь так говорить".
Юэ Цинюань просто ждет, безмятежно бесстрашный.
“Шэнь-Шисюн ненавидит повторяться", - растягивает слова Ци Цинци.
“Медикаменты уже распределены по каждому приюту?” - спрашивает Му Цинфан. "Шан-

Шисюн, наш вклад был отправлен на несколько дней раньше нас, не так ли?”
“Да, на прошлой неделе! Я полагаю, что мои водители сейчас раздают вещи ... ”
“Очень хорошо”, - говорит Шэнь Цинцю, снова раскрывая веер. “Давайте продолжим".
Он и Юэ Цинъюань идут бок о бок к следующей части экскурсии. Они так хорошо ладили
в последнее время! Они действительно восстановили свои разрушенные отношения! Это
трогательно, и это также сделало их обоих слишком сильными. Довольно приятно для
разнообразия направить силу этой команды “НЕ СВЯЗЫВАЙСЯ С НАМИ, ЕСЛИ ХОЧЕШЬ ЖИТЬ”
на кого-то другого.
Шан Цинхуа понятия не имеет, спят ли они вместе или что-то в этом роде. Каждый раз,
когда он приближается к ним в эти дни, они наблюдают за ним вааааай слишком
пристально. Они знают, что теперь он кое-что знает! Шан Цинхуа в ужасе от того,
что, если он осмелится начать задавать интимные вопросы, Шэнь Цинцю сочтет это
открытым сезоном для него и ответит предубеждением.
Как бы то ни было, Лю Цинге, однако, все еще выглядит так, будто его так и
подмывает попытаться разрушить эту сторожевую башню, просто чтобы доказать секте
Храма Чжао Хуа, как легко, по его мнению, могут быть сломаны эти столбы. Юэ
Цинъюань многозначительно смотрит на Шан Цинхуа. А? Дерьмо! Шан Цинхуа прыгает
вперед, чтобы повести своего шурин на следующую часть тура! Лю-Шиди, пссст, такой
стресс вреден для ребенка! Как именно? Шан Цинхуа не знает, но он уверен, что это
правда!
“Не будь смешным", - говорит Лю Цинге, но все равно позволяет утащить себя.
Краем глаза Шан Цинхуа видит, как мастер храма Чжао Хуа поспешно посылает ученика
бежать обратно к главной территории. Вероятно, для того, чтобы кучка монахов могла
пойти потянуть соломинку, чтобы посмотреть, кого первым накормят эти голодные и
свирепые лорды пика.
Поиски захватчиков-демонов-это не шутка! Шан Цинхуа так сильно хочет сдаться,

отказываясь сдаваться, что кажется, будто он влез в долги! Это отстой. Эта
конференция Бессмертного Альянса была сокращена до размеров, конечно, но
недостаточно. Здесь все еще слишком много людей, и Шан Цинхуа не может просто
ходить и дергать их за лица, чтобы посмотреть, оторвутся ли они. Его руки
отвалились бы, наверное, перед любыми лицами!
Секта Тянь И Оверлука появляется на следующий день. Секта дворца Хуань Хуа
появляется на следующий день после этого. Вокруг этих прибывших появляется все
больше мелких сект. Кто-то действительно предпринял попытку пошатнуть регистрацию,
и это приводит к тому, что у Шан Цинхуа возникает ощущение, что он стоит в
поднимающейся воде. Каждый раз, когда он оборачивается, людей становится все
больше!
Это отчасти заставляет Шан Цинхуа сожалеть о том, что он не взял с собой Шэнь Юаня
и не пригласил мадам Лю с собой на всякий случай. Он необоснованно уверен, что
между ними двумя они будут знать все обо всех присутствующих. Он дал Несравненному
Огурцу список потенциальных гостей для этого беспорядка, и парень попытался сделать
для него заметки. Как этот бедный, одинокий автор должен узнать всех этих
персонажей с первого взгляда?
Здесь тоже не только обычные подозреваемые. В ответ на потенциальное вторжение

демонов некоторые секты вызвали специальное подкрепление.
Секта Тянь И Оверлук с гордостью приветствует на конференции своего бывшего

ученика, знаменитого героя Фан Ючэня и его жену Дин Ланьфэнь. Это человек, который
предположительно соперничает с богом войны Пика Бай Чжань в военном мастерстве,
красоте (“Эх, он хорошо выглядит”,-думает Шан Цинхуа) и даже предотвратил
трагические предыстории. Согласно Несравненному Огурцу: Фан Юйчэнь должен быть
мертв. Когда Фань Юйчэнь пообещал своей невесте голову любимого сына покойного
Западного Короля Демонов, он должен был погибнуть и оставить сиротой дочь, которую,
как он не знал, оставил позади, за исключением того, что Шан Цинхуа бездумно
рассказал Мобей-Цзюню сплетни, и мудак-отец Мобей-Цзюня сказал своему сыну
расчистить путь для героя-человека, чтобы убить сына Западного Короля Демонов. Так
Фань Юйчэнь жил!
(И принц демонов был убит. А его младшая сестра вместо этого заняла пост Западного
Короля Демонов. И эта сестра выгнала давнюю Старую леди Ся, Проклятую Бессмертную,
и ее последователей из своего двора. И вместо того, чтобы терпеливо ждать своей
сюжетной линии с Ло Бинхэ, Бездной Садовода и растением, восстанавливающим
молодость, которое должно было убить ее, изменив ее возраст, пока это не уничтожит
ее, Старшая леди Ся отправилась в Дом Омоложения. А потом Шан Цинхуа взорвал ее.)
Поделившись этой супер забавной историей, Шэнь Юань в безмолвном ужасе смотрел на
Шан Цинхуа в течение неоправданно долгого времени. Затем было много сердитых криков
в течение неоправданно долгого времени! Теперь у какой-то девочки-подростка
(персонаж будущей жены, очевидно, к счастью, не присутствующий на этой конференции)
есть живой отец, утверждал Шан Цинхуа, и как это действительно плохо?! Но это
только что заставило Шэнь Юаня начать кричать о том, что, согласно Пути Гордого
Бессмертного Демона, человеческий герой Фан Юйчэнь не является отцом! Именно это
Дин Ланфен и сказала своей дочери! Только для того, чтобы одержимая жаждой мести
жена позже узнала, что Западный Король Демонов (принц, которого обезглавил Фань
Юйчэнь) все это время был ее биологическим отцом.
"ой? О, черт. Ага, это... это похоже на меня”, - сказал Самолет, Устремившийся В
Небо. “Да, да, теперь, когда ты все это говоришь, братан, эта сюжетная линия
кажется действительно знакомой. Теперь я это вспомнил.”
А потом Несравненный Огурец уткнулся лицом в ближайшую подушку и закричал.
Веселые времена.

ПЕРСОНАЖА: Фан Ючэнь.】

ПЕРСОНАЖА: Дин Ланфен.】
Они кажутся достаточно милой парой! Шан Цинхуа был почти уверен, что этот парень
будет напыщенным мудаком, высоко ценящим свой собственный героизм, но Фан Юйчэнь,
по-видимому, дружелюбный, но тихий парень, еще один из тех сильных и молчаливых
типов. (Друг?! Друг для Лю-Шиди?!) Дин Ланьфэнь тоже земледелец, дама из какой-то
знатной семьи и дальняя знакомая госпожи Лю. Она говорит очень тихо, и у нее вечно
встревоженный вид. Фань Юйчэнь вежливо выражает разочарование тем, что на этот раз
он и Лю Цинге не могут скрестить мечи, в то время как Дин Ланьфэнь спрашивает о
родителях этого человека и признается, что ему не нравится разлучаться со своей
(тайной полудемоном) дочерью.
Немного поболтав, Шан Цинхуа чувствует себя в достаточной безопасности, оставляя Лю

Цинге в их компании под присмотром постоянного культиватора Пика Бай Чжань по имени
Цзи Цзюэ (заместитель Бай Чжаня, по крайней мере, в этой поездке), в то время как
он ускользает, чтобы посмотреть, чего сейчас хотят некоторые люди из отдела
логистики храма Чжао Хуа. Эй, если они закончили тем, что разместили помещения
секты Лиан Хэ где-нибудь рядом с помещениями секты Хай Мен, это их вина!
“О-о-о, нет, ты не можешь поставить Чжу Ляна из башни Бо Шань рядом с Ю Вэньбо на
завтрашнем банкете”, - надменно говорит Шан Цинхуа этому бедному, невежественному
дураку. “Ах, в каком странном фантастическом мире ты живешь? Стена Вань Тин также
является сектой Границ Царства! Они просто сложат плечи вместе и будут сидеть в
углу, убивая свою печень лучшим вином Цзуй Сяня и не разговаривая ни с кем другим
всю ночь, потому что они думают, что все, кто не живет на жалком краю Царства
Демонов, мягкие и избалованные дети, а не настоящие культиваторы. И в любом случае
вам нужно, чтобы кто-то встал между пирсом Хай Мен и плотиной Лиан Хе! Поставьте
Тао Цзяна из Цзи Юань Месы рядом с Ниу Мэйи, затем поставьте Ю Вэньбо в качестве
буфера, а лидера Секты Чжу Ляна поставьте рядом с Линь Шуй из крепости Фэн Фэн.
Лидер секты пустыни Лен Ху Лен Ли с другой стороны не сможет удержаться, чтобы не
подслушать их разговоры о добыче, и это означает, что любопытный скряга может на
этот раз оставить Тянь И Оверлука в основном в одиночестве”.
Это полный бардак! По общему признанию, если бы у Шан Цинхуа не было других причин
для беспокойства, он, вероятно, просто сидел бы в углу и смеялся над этим
беспорядком. Как он стоит, он пытается не быть втянутым в разговор с какой-то
придурок из “Альянса изгоев культиваторы” (Цан Цюн горы секты проголосовало не
приглашать эти лохи, зачем они здесь?!), поэтому он пропускает от Чжао Хуа храм,
чтобы выглядеть занятым и сохранить “поиск демоны”, как его системе сказала ему.

ПЕРСОНАЖА: Чжу Лян, лидер секты башни Бо Шань.】
"Системный братан, ты дерьмовый, никчемный надсмотрщик, зачем вообще давать мне

задание, если мне на самом деле не нужно искать демонов?!”-тихо (и бесполезно)
требует Шан Цинхуа, занимаясь своими делами на этой обреченной конференции. “Это
просто давление без всякой причины! Я бы все равно присматривал за демонами! Нет
никакой необходимости превращать это в официальную миссию!”

ПЕРСОНАЖА: Ю Вэньбо, лидер секты Стены Ван Тин.】
“Это все равно что сказать, что ты на самом деле не ожидаешь, что я найду
демонов, Системный братан! Это похоже на большое уведомление” пошел ты"", - думает
он, пытаясь избежать разговора с каким-то культиватором обсерватории Сюань Хуа,
который действительно, действительно, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хочет иметь дело с сектой горы
Цан Цюн. Этот человек с безумной улыбкой находится примерно в пяти секундах от
того, чтобы вцепиться в ногу Шан Цинхуа, а Шан Цинхуа примерно на секунду меньше,
чем от того, чтобы выпрыгнуть из ближайшего окна, чтобы избежать этого.

ПЕРСОНАЖА: Чжу Чжэнь, лидер секты обсерватории Сюань Хуа.】
“Это отсутствие веры причиняет боль! Мне действительно больно, ты, дерьмовый,
никчемный кусок дерьма! Мысль о том, что я действительно ничего не могу сделать,
чтобы это не произошло, тоже причиняет боль! Ты уверена, что не возьмешь очки,
чтобы просто отменить все это сейчас?” - думает Шан Цинхуа, указывая Ниу Мэйи в
направлении Ци Цинци, чтобы отвлечь женщину от того факта, что пирс Хай Мен меняет
жилье, чтобы уйти от нее. Ах, пожертвовать Ци Цинци таким образом-это, может быть,
и не поступок хорошего и заботливого шисюна, но он уверен, что Ци Цинци не узнает,
что это был он! Так что все в порядке!

ПЕРСОНАЖА: Ниу Мэйи, лидер секты плотины Лиан Хэ.】
“Что, если бы я действительно нашел всех демонов, а? Что тогда, Системный Братан?
Что тогда?!” - требует он, будучи представленным будущему лидеру секты Хай Мен
Пьера. Главный ученик Е Яньянь сменит лидера Секты Дон Минчжу в следующем году.
Старый Дон Минчжу хочет выйти на вершину своей игры, по-видимому, после того, как в
течение одного года сразился со Святой из клана Шэн, а затем уничтожил огненных
демонов клана Янь в следующем. Хорошо для него! Чертовски здорово для него!

ПЕРСОНАЖА: Е Яньян, главный ученик пирса Хай Мен.】

ПЕРСОНАЖА: Дон Минчжу, лидер секты пирса Хай Мен.】
“Что, если на эту дурацкую гребаную конференцию обрушится огромная гроза, которая
продлится неделю, и мероприятие отменят из-за погоды, и никто из демонов не
появится? Это может случиться, брат!” - настаивает Шан Цинхуа, отчаявшись даже для
своих собственных мысленных ушей.

ПЕРСОНАЖА: Тао Цзян, лидер секты Джи Юань Меса.】
“Что, если мы все получим пищевое отравление, а?! Что ... о, нет, черт. Демоны
все равно нападут, и тогда мы все умрем. Дерьмо. Значит, никакого пищевого
отравления! Это супер плохая идея! Не бери в голову никаких идей!”

ПЕРСОНАЖА: Линь Шуй, Лидер секты крепости Фэн Фэн.】
В какой-то момент один из культиваторов секты Храма Чжао Хуа, старый монах,
радостно сообщает ему, что сегодня утром они поймали нескольких переодетых демонов.
Они поймали пару демонов-скиннеров, очевидно, надеявшихся посеять хаос. Эти два
демона были быстро убиты и превращены в пепел, и Шан Цинхуа действительно не знает,
чего ожидали эти демоны, пытаясь войти в парадную дверь такой конференции по
культивированию! Шан Цинхуа также не знает, почему куча людей вдруг начинает ходить
вокруг да около, как будто проблема демонов решена!

ПЕРСОНАЖА: Лен Ли, лидер секты пустыни Лен Ху.】
Последняя конференция Альянса Бессмертных включала по меньшей мере дюжину подобных

независимых атак! Эта конференция Бессмертного Альянса имела… что? Три нападения?
Вань Тин Уолл сообщил о короткой стычке по пути сюда. Лидер секты башни Бо Шань
появился с головой какого-то случайного демона! Это было супер мерзко! Всего три
атаки сравнительных слабаков не означают, что беда уже позади! Если бы они не
знали, что могущественные кланы демонов собираются сорвать вечеринку, всего три
атаки были бы подозрительными, не так ли? Перестань расслабляться!

ПЕРСОНАЖА: Чжоу Ифэй, Мастер Гильдии Ночных охотников.】
“Системный братан, это просто означает, что все остальные слишком умны, чтобы
попасться, а? Я просто должен выглядеть так, как я выгляжу?” - слабо думает Шан
Цинхуа. “Только демоны, которые не участвуют в альянсе, сейчас пытаются проникнуть
внутрь. Все остальные, все по-настоящему опасные, ждут, чтобы нанести удар позже”.

ПЕРСОНАЖА: Ма Чандэ, лидер Альянса Рогу-.】
“Мастер Шан! Бессмертный Мастер Шан!”

Шан Цинхуа отрывается от бесполезных всплывающих окон Системы обо всех этих людях
(это даже не половина даже самых важных из этих ублюдков) и оборачивается, чтобы
увидеть знакомое лицо. На этот раз это знакомое лицо, которое он действительно рад
видеть! Это было слишком давно!
“Ю Чаонань!” - кричит он в ответ.

ПЕРСОНАЖА: Ю Чаонань.】
Он не видел этого культиватора Дворцовой Секты Хуань Хуа лично со времени последней
конференции Альянса Бессмертных. Ю Чаонань и Дуань Тянью все еще его любимые
ученики, которые на самом деле не являются его учениками - эти дети помогли ему
найти Бездну Мастера Сада и спасти Фанли - и, черт возьми, он действительно больше
не может называть их детьми, не так ли? Прошло десять лет! Ю Чаонань и Дуань Тянью,
должно быть, в эти дни перевалили за тридцать! Вау, это заставляет Шан Цинхуа
чувствовать себя старым.
Ю Чаонань хорошо выглядит. Он был длинным ребенком - длинное лицо, длинные

конечности, - но он вырос в свои тощие конечности и... кажется, пытается отрастить
бороду. Шан Цинхуа видел бороды и похуже в своей жизни. Сегодня он видел бороды и
похуже. Ах, ну, этот мужчина уже женат, так что ему не нужно привлекать мужа или
что-то в этом роде, а?
” Мастер Шан, я так рад вас видеть! " - говорит мужчина, сияя. “Ты совсем не
изменился!”
“Ha! Не собираешься упоминать, что я стал немного круглее посередине? Это потому,
что я не бегаю вокруг, собирая потерянных учеников Дворца Хуань Хуа!”
“Просто бегаешь по своим собственным таинственным делам, как всегда? Это, должно
быть, расслабляет по вашим стандартам, мастер Шан", - озорно говорит Ю Чаонань. “Я
боялся, что изнурю себя, пытаясь преследовать тебя в толпе. Здесь всегда так много
людей. Это лишь одна из многих причин, по которым я никогда не хотел, чтобы меня
назначали ответственным за что-то важное; я никогда не могу вспомнить все эти лица.
Я думаю, это может быть потому, что я просто не хочу”.
Шан Цинхуа смеется, может быть, немного слишком громко. “Ах, я прекрасно понимаю,
что ты имеешь в виду!”
Лучшей половины Ю Чаонаня, очевидно, на этот раз здесь нет, поскольку он один из
садовников дворца Хуань Хуа, а не воин, но мужчина в шутку говорит, что его “худшая
половина” здесь, как и было обещано.
“Тянью будет вне себя от радости снова увидеть вас, мастер Шан. Он сейчас занят
тем, что пасет наших учеников. Он живет в надежде, что они произведут хорошее
впечатление. По крайней мере, раз в месяц он говорит, что приобрел новое уважение к
тому, что вы для нас сделали, и я не могу не согласиться”.
“Преподавание-это действительно поучительный опыт для всех", - доброжелательно

говорит Шан Цинхуа. Он не чувствует, что ему нужно говорить больше.
Ю Чаонань уже встречался с большинством своих личных учеников. Ю Чаонань был

ограблен одним из его дерзких личных учеников на последней конференции.
“Это действительно так! Тянью вне себя от того, как быстро пролетело время. О,
кстати, о семье и детях, мастер Шан, ваша сестра-воин и ее сын здесь?”
«что?»
“Я никогда не встречался с ними должным образом в Доме Омоложения", - серьезно

объясняет Ю Чаонань. “Тянью упомянул, что младший сын вашей сестры по боевым
искусствам, возможно, достаточно взрослый, чтобы участвовать в главном турнире,
мастер Шан, на днях, когда он удивлялся течению времени. Я очень хорошо помню
младшую сестру твоей боевой сестры по последней конференции! Ободряюще энергичный!
Мне стало любопытно наконец-то познакомиться с молодым племянником на этот раз!”
“Ах, да, да, он здесь”, - соглашается Шан Цинхуа. "Он где - то здесь со своими
друзьями-он молод, хотя, надеюсь, не слишком молод, ха-ха. Его тетя тоже здесь.
Снова. Не желая, конечно, оставаться позади! Моя, ах, моя боевая сестра снова не
здесь на этот раз. Это действительно не в ее стиле. События на самом деле не ее тип
событий”.
“Это прискорбно. Тогда она произвела сильное впечатление на Тянью, поэтому я с

нетерпением ждал встречи с этим потрясающим культиватором, который помог спасти нас
от Дома Омоложения”. Выражение лица Ю Чаонаня дразнящее, он совершенно не обращает
внимания на сирены паники, звучащие в мозгу Шан Цинхуа.
Сестра? Какая сестра? У него нет никаких сестер! Особенно тех, кого следует
упоминать на конференциях по культивированию! Желательно, чтобы никто здесь не
знал, что у главного героя есть мать!
Шан Цинхуа отчаянно смеется. “Нельзя недооценивать заботливость матери! Мне

пришлось дать много обещаний, чтобы Бинхе разрешили приблизиться к этому событию! Я
дам ей знать, что ее хватились. Во всяком случае, ваши ученики! Скажи мне ... ”
“Культиватор Ю!”
Ю Чаонань вздрагивает. Шан Цинхуа морщится. Они оборачиваются и видят

надвигающегося на них культиватора, хмурого мужчину лет сорока с подушечками на
плечах, который надеется выглядеть более важным и устрашающим, чем они есть на
самом деле. Ах, Шан Цинхуа не узнает эту конкретную пряжку ремня, но он признает ее
ненужную величину и следует за поясом, чтобы увидеть, что Культиватор,
Компенсирующий Пряжку Ремня, на самом деле держит руку на своем мече. Когда
приближаешься к повелителю пика горной секты Цан Цюн? Правда?!

ПЕРСОНАЖА: Ву Ифэй.】
“Вы не должны говорить о таких вещах так открыто”, - говорит Культиватор О. Б. Б. с

угрожающим оттенком, прежде чем его глаза должным образом приземляются на Шан
Цинхуа, и выражение его лица искажается от осознания.
“О, это снова ты", - радостно говорит Шан Цинхуа. “Еще раз, как тебя зовут?”
Ю Чаонань неловко представляет их друг другу. С великой радостью и великим

огорчением Шан Цинхуа идет в атаку! Он спрашивает, все ли оправились от той атаки,
от которой пару лет назад пришлось спасать Лю Цинге. Помнит ли мастер У Ифэй то
время, когда его нужно было спасти? О, какой это был страшный опыт! Дворец Хуань
Хуа в тот день выглядел так неуместно! Шан Цинхуа так рад, что Бог войны Бай Чжань
был рядом, чтобы помочь, иначе все могло бы пойти очень плохо! Очень похоже на Дом
Омоложения, если подумать!
Культиватор О. Б. Б. вынужден стоять там соответственно и обиженно хмуриться -

снова убирая меч - до тех пор, пока он, наконец, не сможет притвориться, что ему
срочно нужно быть в другом месте, и оправдывается, чтобы, наконец, избежать
чрезмерной озабоченности Шан Цинхуа по поводу оружия.
"Мастер Хуань Хуа Рен Хуайчжи наконец-то прибыл из своих путешествий", - говорит
Культиватор О. Б. Б. "Поздно. Хозяин Дворца приказал, чтобы я поговорил с ним."
“Ах, да, продолжайте! Продолжай! Не позволяй мне задерживать тебя, если где-то что-
то вышло из-под контроля! Я надеюсь, что все в порядке!” - говорит Шан Цинхуа,
отпуская мужчину.
Он почти слышит, как скрипят зубы Культиватора О. Б. Б., когда мужчина уходит.
Ю Чаонань с большим облегчением смотрит, как мужчина уходит, прежде чем снова
недоверчиво уставиться на Шан Цинхуа. “Мастер Шан, на самом деле нет такой
ситуации, к которой вы не были бы готовы приспособиться. Я ... Ты часто так себя
ведешь ... часто?”
“Только при необходимости”, - мудро отвечает Шан Цинхуа.
“Я вижу… У мастера Шанга все еще есть так много специальных техник, которым он
может научить нас...”
Шан Цинхуа хочет быть по-настоящему уверен, что Культиватор О. Б. Б. действительно

снова сходит с ума, и пока он смотрит, как мужчина уходит, он замечает еще одно
знакомое лицо и фигуру, скользящую по конференц-залу вслед за ним. Ах, это...? Шан
Цинхуа уверен, что это новый любимый ученик Шэнь Цинцю и любимый шицзе его
племянника: Фу Цян.
Может быть, это просто совпадение! Может быть, она не следит за ним! Но… ее глаза
казались слишком острыми ... и эта молодая женщина-бывшая невольная жительница Дома
Омоложения. Должен ли Шан Цинхуа сказать Шэнь Цинцю, что его любимый ученик,
возможно, преследует дворцового культиватора Хуань Хуа? Или Шэнь Цинцю уже знает?
“Почему, ах, почему бы нам не перенести это в другое место?” - предлагает Шан
Цинхуа.
“Раньше этот человек не был кем-то важным”, - шепотом признается Ю Чаонань, ведя
Шан Цинхуа через конференц-зал. “Он разобрался с некоторыми беспорядками в Доме
Омоложения, с вещами слишком деликатными, чтобы позволить нам, ученикам,
справиться, а затем это, казалось, превратилось в выполнение множества других
частных поручений и дел для Старого Мастера Дворца, как тот Мастер Рен, о котором
он только что упомянул”.
"ой? Например, что?”
“Я не уверен. Мастер Рен в некотором роде дипломат? Работа мастера Ву заключается в

доставке специальной корреспонденции, выполнении конфиденциальных заданий для
друзей Старых Дворцовых Мастеров и тому подобном, я полагаю. Насколько я когда-либо
слышал, у него нет никаких реальных великих деяний, но он, безусловно, ведет себя
так, как будто он кто-то очень важный, и он обязательно использует свой авторитет,
чтобы затруднить людей, которые не согласны. Мы не должны”препятствовать его
бизнесу", и его бизнес, по-видимому, является тем, что он говорит".
“Ах”, - говорит Шан Цинхуа с большим пониманием. “Такого типа”.
“Именно такой тип. Похоже, он думает, что его так же хорошо, как назвали новым
главным учеником, хотя он и близко не подходит к тренировкам, и никто его по-
настоящему не любит”.
"...Неужели Старый Дворцовый Мастер действительно не назначил нового главного

ученика?”
Ю Чаонань качает головой и вздыхает. “Он говорит, что это было бы неуважением к
памяти нашего покойного шицзе. Ее очень любили. Честно говоря, я не очень хорошо ее
помню, но если наш единственный другой вариант-это тот мужчина или кто-то другой,
похожий на него… лично я предпочел бы, чтобы эта должность оставалась пустой,
мастер Шан.”

ПЕРСОНАЖА: Дуань Тянью.】
Дуань Тянью руководит тренировкой по спаррингу для некоторых молодых учеников

Дворцовой Секты Хуань Хуа, участвующих в главном соревновании по охоте, в одном из
специально отведенных для этого мест в огромных помещениях Дворцовой секты Хуань
Хуа. Мужчина старше и шире в плечах, одет в мантию опытного земледельца, а не
ученика, но эти пушистые брови точно такие, какими их помнит Шан Цинхуа. То, как
Дуань Тянью широко раскрывает глаза от тревоги при их неожиданном прибытии, тоже
точно такое же.
“Мастер Шан! Я не ожидал этого-! Хотя это приятный сюрприз, уверяю вас!” Дуань
Тянью настаивает. Первый и любимый не-ученик Шан Цинхуа приветствует его должным
образом, с большим уважением, если не считать взглядов, обещающих большое насилие,
брошенных в сторону ухмыляющегося Ю Чаонаня.
Преподавание, кажется, очень хорошо подходит Дуань Тяньюю, и Шан Цинхуа говорит ему
об этом. Конечно, он получал письма от Дуань Тяньюя о своем преподавательском опыте
за последние несколько лет, конечно, признаваясь в своих успехах и неудачах, но,
увидев человека, стоящего высокого и уверенного в себе на этих тренировочных
площадках, прежде чем Ю Чаонань прервал его, услышав, как он без колебаний
выкрикивает исправления и ободрения своим ученикам, действительно делает это
реальным. Его Дворцовая секта Хуань Хуа не-ученики действительно все выросли!
Теперь у них есть свои ученики! Теперь у него почти есть внуки-ученики.
“Мне нравится эта работа”, - говорит Дуань Тянью, безуспешно пытаясь не просиять от
похвалы. “Это трудно, но это очень полезно. Это... это ясно, что я меняю мир к
лучшему с такой работой, как эта. Я помогаю людям. Я искренне благодарен вам и
мастеру Шэню за то, что вы заставили меня понять, что восхождение на более высокие
должности-это не то, чего я действительно хотел или в чем нуждался”.
“Ах, не за что. Вы не первый человек, которого обманули ложные обещания очень

блестящих украшений для волос, и вы не будете последним! Это случается с лучшими из
нас!”
Чтобы справиться с Системой, вынуждающей его добиваться своего положения, Шан

Цинхуа сказал себе, что стать господином пика каким-то образом означало бы для него
меньше работы. Он смотрел на старого Владыку пика Ань Дин, проводящего время от
времени полдня, поедая лепешки в павильоне для медитации возле своего Дома отдыха,
и мечтал о том, чтобы соответствовать такому величию!
” Это не то, что я ... О, это шутка", - понимает Дуань Тянью, а затем смеется. “Я
говорю слишком серьезно, не так ли? Извините, мастер Шан. Тот день действительно
изменил мою жизнь. Я был бы признателен за возможность поблагодарить мастера Шэня
за его мудрость, если это возможно. Я знаю, что он, возможно, не помнит меня, но я
все еще ценю его слова с того дня”.
"...Правда? Я полагаю, что смогу это сделать. Не удивляйтесь, если он... ах…
занят.”
Дуань Тянью уже встречался с Шэнь Цинцю и даже был оскорблен Шэнь Цинцю. Он знает,
что это за человек! Это осознанное решение! Если Дуань Тянью хочет умереть именно
так, то кто такой Шан Цинхуа, чтобы остановить его? Культиватор Дворцовой секты
Хуань Хуа даже выглядит довольным, услышав о том, что эта неминуемая смерть может
быть устроена в ближайшее время.
“Мастер Шан, пожалуйста, познакомьтесь с некоторыми из моих учеников", - говорит

Дуань Тяньюй далее.
"Ах, только если они не собираются снова меня обокрасть”.
Дуань Тянью и Ю Чаонань оба смеются.
“Никаких обещаний”, - говорит Ю Чаонань.
В спарринге участвовало всего десять учеников, который был прерван из-за того, что
они бесстыдно пялились на лорда вершины Горной секты Цан Цюн, а еще дюжина учеников
разбрелась по окрестностям, очевидно, присоединившись только для того, чтобы
поболтать на траве или позагорать. Дуань Тянью, по-видимому, учил их всех в то или
иное время, но только пятеро из них являются “его” учениками. Шан Цинхуа узнает их
имена по письмам Дуань Тяньюя.
Там есть пара шестнадцатилетних девочек, очень хорошенькая пара близнецов, по имени
Цинь Ваньюэ и Цинь Ванрон. Шан Цинхуа также признает этих двух выдающимися женскими
персонажами, прежде чем Путь Гордого Бессмертного Демона превратился в размытое
пятно полностью взаимозаменяемых, в целом “горячих” женщин. Наконец-то встретившись
с ними лично, они кажутся милыми девушками! Очень вежливо! Очень, очень хорошо
справляется с попаданием в бедственные ситуации, если верить измученным письмам
Дуань Тянью.

ПЕРСОНАЖА: Цинь Ваньюэ.】

ПЕРСОНАЖА: Цинь Ваньрон.】
То есть восемнадцатилетняя девушка по имени Сун Цзин (если она еще жену персонажа,
то прошу прощения, но Шан Цинхуа не можете забрать ее из нашего стада) и
девятнадцать-летний мальчик по имени ГУ Чжань (который почти наверняка не будет
другой жены характер, хотя формально не вышел из игры благодаря различным
трансформации устройств там, Шан Цинхуа бесполезных мозг напоминает ему в точный
тон Шэнь юаня самые уничижительные голос по какой-то причине). Письма Дуань Тяньюя
приписывают им частую помощь близнецам в получении из любой бедственной ситуации, в
которой они оказались в этом месяце. И это хорошо!
Шан Цинхуа надеется, что мир продолжит развиваться таким образом, чтобы
компенсировать потенциальную потерю такого главного героя-жеребца, как этот, чтобы
бедный Бинхэ мог заниматься другими вещами в своей жизни!
ПЕРСОНАЖА: Сон Цзин.】

ПЕРСОНАЖА: Гу Чжань.】
И последнее, но не менее важное-красивый молодой человек, почти двадцати одного

года, по имени Гуньи Сяо. Гуньи Сяо искренне рад встрече с господином пика Горной
секты Цан Цюн, в то время как Шан Цинхуа искренне пытается не рассматривать этого
ребенка (который должен был быть одним из тех одноразовых “соперников”, которые
просто не могли надеяться оправдать силу главного героя жеребца) как версию своего
племянника “бедняка”. Гуньи Сяо действительно имеет мимолетное сходство с Ло Бинхэ,
но только мимолетное. Черты его лица гораздо мягче и менее бросаются в глаза,
особенно вблизи. Однако другая прическа и форма золотого ученика действительно
очень помогают.
“Для меня большая честь встретиться с Бессмертным Мастером Шангом", - настаивает

Гуньи Сяо.
“Ах, как приятно встретить ученика, которому его учитель поет дифирамбы”, -
отвечает Шан Цинхуа, отчего Гуньи Сяо краснеет, а затем лучезарно улыбается Дуань
Тянью, который лучезарно улыбается своему лучшему ученику. О, какая связь между
учителем и учеником. Это тошнотворно трогательно.

ПЕРСОНАЖА: Гонги Сяо.】
Гуньи Сяо в ответ поет несколько дифирамбов Дуань Тяньюю, прежде чем Дуань Тянью
смущенно удается утихомирить молодого человека. Гуньи Сяо-последний из учеников,
которые должны были быть представлены на спарринге, поэтому Дуань Тянью прогоняет
их, чтобы они закончили свои растяжки, а затем указывает на некоторых других
учеников-подростков, ошивающихся на тренировочных площадках.

ПЕРСОНАЖА: Qu Ruiyi.】

ПЕРСОНАЖА: Цзинь Цзинмин.】
Большинство из этих учеников не являются “его” учениками, но Дуань Тянью не
скупится на добавление действительно важной информации, когда она доступна. Типа
“вот кто сказал ‘мне интересно, что произойдет, если я вдруг попробую свою очередь,
очень резко во время полета очень быстро и в итоге узнав про обороты во время
полета в кустах” и “это тот, кто поправляет меня каждый раз, когда я говорю что-
нибудь о лекарственных растениях и забывают упомянуть все детали”. У Шан Цинхуа
тоже есть подобные истории.
"Это ... Ученик Чуй!” Дуань Тяньюй в отчаянии плачет. “Что случилось с твоей
формой?”
На краю тренировочной площадки сидит мальчик лет пятнадцати-шестнадцати,

прислонившись к дереву, и читает книгу. Он очень похож на Гуньи Сяо, его черные
волосы собраны сзади в такой же низкий хвост. Он одет в выцветшее красное вместо
золота секты Дворца Хуань Хуа.
“Ученик Чуй!” - эхом отзывается Гуньи Сяо, откуда он ведет время восстановления,
как хороший ведущий ученик... или попугай. ”Почему ты не носишь форму ученика
дворца Хуань Хуа?"
Наконец ученик отрывается от своей книги и видит, что все смотрят на него. Он
вздыхает и кричит в ответ: “Это слишком уродливо”.
Шан Цинхуа фыркает. Он ничего не может с этим поделать! Это заявление сказано так
серьезно! Рядом с Шан Цинхуа Ю Чаонань отворачивается, чтобы хихикнуть ему в плечо,
где другие ученики не могут видеть, в то время как Дуань Тянью и Гуньи Сяо смотрят
в обоюдном ужасе.
“Извините, но не могли бы вы повторить это?” Звонит Дуань Тянью.
“Это просто так уродливо", - торжественно повторяет Ученик Чуй. “Я больше не могу
этого выносить".
А потом ребенок возвращается к своей книге.

ПЕРСОНАЖА: Чуй Лю.】
“Ну что ж, он не ошибается", - бормочет Шан Цинхуа.
Ю Чаонань снова теряет контроль над своим лицом и вынужден снова развернуться,
чтобы засмеяться еще громче. Дуань Тянью просто вздыхает, как опытный учитель,
который знает, когда начинать свои сражения.
“Это не один из моих”, - бормочет он.
“Похоже, что Гуньи Сяо попытается позаботиться об этом", - говорит Шан Цинхуа.
Гуньи Сяо встал, чтобы поговорить со своим шиди от имени своего учителя, явно
готовый прочитать серьезную лекцию о важности внешнего вида, особенно перед другими
сектами. Ученик Чуй смотрит вверх с выражением где-то между изумлением и удивлением
от своего шисюна. Ах, на самом деле нет таких смутьянов, как те, кому просто все
равно больше!
“Гу Чжань однажды забыл свой меч”, - признается Дуань Тяньюй достаточно тихо, чтобы
его не услышали. “Это было несколько лет назад. Я послал его доставить послание в
ближайший город с помощью меча, и он был так взволнован, что ушел без него. Ему
потребовалось полчаса, чтобы вернуться за ним.”
“Это было так забавно”, - признается Ю Чаонань. “Мы все просто ждали там, пока он
не вернулся”.
“Ах, да, в этом и есть истинная радость преподавания”, - говорит Шан Цинхуа, как бы
передавая великое и драгоценное знание. “Это часть того, почему я оставляю большую
часть этого учителям на своем пике, вместо того, чтобы делать это сам. Это обычно
делает такие вещи их проблемой”.
Дуань Тянью смеется. “Как мудро", - говорит он. Затем он вздыхает и снова тихо
признается: “Получив ваше предупреждение, мастер Шан, я бы оставил их всех позади,
если бы у меня было хоть какое-то право голоса. Но до сих пор я никогда не встречал
некоторых из этих учеников. Ученики Дворцовой секты Хуань Хуа были выбраны по их
рейтингу. Учителями, которые даже не потрудились поговорить с большинством из этих
учеников! Тем более оценивать их навыки!”
“Черт", - с несчастным видом думает Шан Цинхуа. “Черт. Блядь. Черт.”
“...Ты сказал им оставаться вместе? Я говорил вам об этом, не так ли? Цан Цюн
организовал наших учеников в охотничьи группы. Им не разрешается "охотиться"
вместе, но они будут регулярно регистрироваться и держаться на расстоянии крика".
“Да, я... я надеюсь, что это сработает. Я убедил Гуньи Сяо в серьезности этого,
но...”
” Но", - соглашается Шан Цинхуа с тяжелым вздохом.
Ю Чаонань меняет тему, упоминая, что по дороге сюда они столкнулись с Культиватором
О. Б. Б., и выражение лица Дуань Тянью меняется с несчастного на чистое презрение.
“О, он", - говорит он.
Это приводит к тому, что Дуань Тяньюй довольно туманно спрашивает об артефакте,
который нашел Шан Цинхуа.
“Ах, я не думаю, что… На самом деле это было бы не так… помогите в этой ситуации”,
- так же неопределенно отвечает Шан Цинхуа.
Как Шан Цинхуа понял, что она за эти последние несколько лет, путем хеджирования по
этой теме, чтобы не упоминать система в мире обновить или отпустить на что он был в
неведении о таких вещах, он один из тех, кто Дуань Тяньюй ищете информацию о Плакса
глаз, после того, как он увидел резьбой с изображением плача и плача глаза на
стенах, когда направлялся вниз в сад хозяина Бездны. Что... конечно! Ладно!
Отлично! Шан Цинхуа догадывается, что это работает!
“Я все еще не знаю, почему он хотел того же самого, мастер Шан”, - говорит Дуань
Тянью. “Я до сих пор не знаю, как кто-то еще узнал об этом. Они, должно быть, нашли
какие-то другие документы, в которых упоминается предмет и его местонахождение”.
“Все в порядке”, - быстро заверяет его Шан Цинхуа. “Мне не нужно знать, как они
узнали. Тебе не нужно совать свой нос во что-то, пытаясь выяснить это для меня.
Пожалуйста, не надо.”
Дуань Тянью бросает на него обеспокоенный взгляд. “Как скажете, мастер Шан”.
“Я знаю! Я действительно, действительно, действительно ... ”

Громкий, пронзительный крик прерывает их разговор. “ТЫ!”
Шан Цинхуа поднимает глаза и обнаруживает, что стал невольной мишенью краснолицей
молодой женщины в розовом, которая несется через тренировочную площадку с мечом в
одной руке и хлыстом в другой. Он смотрит в обе стороны, но… ах, нет, она
действительно сосредоточена на нем. Как уважаемый вершинный лорд горной секты Цан
Цюн, Шан Цинхуа мужественно сопротивляется желанию бросить Дуань Тянью и Ю Чаонаня
перед собой в качестве щитов, прежде чем бежать за ним. Но только что.

ПЕРСОНАЖА: Чэнь Даньян.】
“Ах, братан, ты кусок дерьма, у меня есть… понятия не имею, кто это”, - думает

ПЕРСОНАЖА: Чэнь Даньян, “Маленькая Дворцовая хозяйка” секты дворца Хуань Хуа.】
“О”, - думает Шан Цинхуа.
“О, черт", - говорит он.
Маленькая Хозяйка Дворца-миловидное видение в мягких розовых одеждах и элегантных

золотых украшениях, украшенных нежными цветочными узорами, которые на самом деле не
сильно компенсируют то, как блестит ее металлический хлыст в ее руке. Она довольно
невысокая! Но Шан Цинхуа почти уверен, что это просто означает, что гнев и
ненависть более сконцентрированы! Он никогда не разговаривал с этой девочкой-
подростком! Они точно не вращаются в одних и тех же кругах! Какого хрена она так на
него злится?!
“Ты из Горной секты Цан Цюн, не так ли?!” - спрашивает Маленькая Хозяйка Дворца.
Она указывает на него пальцем. Должен ли он считать, что ему повезло здесь, что это
рука, держащая свернутый хлыст, а не меч? Это маленькие победы!
"Ах, да...?”
Дуань Тянью и Ю Чаонань застыли по обе стороны от него, очевидно, молча обмениваясь
криками: “Что, черт возьми, нам делать?! Дочь лидера нашей секты собирается убить
лорда пика!” Никакой помощи! Самое меньшее, что они могут сделать, - это броситься
перед этой угрозой, чтобы отплатить за то, что Шан Цинхуа спас их жизни!
” Где Ло Фанли?! " - рычит Маленькая Хозяйка Дворца.
“О-о-о, теперь это имеет смысл”, - думает он. А потом он думает: “Маленькая
невестка! Почему у тебя всегда так много гребаных проблем?! Я даже не знаю, как
тебе это удалось!”
“Ах, Маленькая Хозяйка Дворца, в последний раз, когда я видел, Ученик Ло был на
северном конце этих земель, рассматривая оружие, принесенное башней Бо Шань”, - Шан
Цинхуа лжет самым любезным тоном. “Могу я спросить, какое дело у Маленькой
Дворцовой Хозяйки к нашему ученику?”
” Я собираюсь бросить ей вызов", - объявляет Маленькая Хозяйка Дворца, поднимая

подбородок.
"Тогда, возможно, Маленькая Хозяйка Дворца могла бы попросить Сянь Шу Пика Лорда Ци
Цинци ... ах, нет, ты уже уходишь от меня. Хорошо. Люди делают это все время,
правда, это нормально”.
Это мстительное видение в розовом крадется, чтобы найти свою жертву, совершенно не
обращая внимания на то, что она идет в неправильном направлении.
В последний раз Шан Цинхуа видел свою младшую невестку на самом деле в южном конце
лагеря. Чэнь Сюань хлопала ресницами перед какими-то крепкими мужчинами на стене
Вань Тин, чтобы втянуть их в “дружеское” соревнование по армрестлингу с ней, Линь
Вэньцзяо, Ло Фаньли и Лю Минянь. Шан Цинхуа уверен, что в какой-то момент будут
“дружеские ставки". Это не его проблема, если некоторые плохо информированные
молодые люди хотят покрасоваться перед некоторыми учениками Пика Дин (если есть
что-то, что может сделать Пик Дин, это тяжелая работа) и двумя богинями войны.
Однако это будет его проблемой, если они поссорятся с Маленькой Дворцовой Хозяйкой.
“Я, ах, я думаю, мне нужно идти", - говорит Шан Цинхуа.

“Я думаю, что это, вероятно, хорошая идея, мастер Шан", - слабо говорит Дуань
Тянью.
“Мы примем прощание как данность, если тебе нужно начать бежать прямо сейчас”, -
соглашается Ю Чаонань.
“Спасибо тебе! Рад тебя видеть!” Шан Цинхуа обещает. “Мы поговорим позже!”
А затем он спешит прочь, чтобы не допустить, чтобы эта Конференция Бессмертного

Альянса погрузилась в хаос до того, как она должна превратиться в полную
катастрофу. Когда он идет, он слышит, как один из учеников Дворцовой секты Хуань
Хуа, парень по имени Чуй Лю, торжествующе говорит: “Она не носит форму!”
К тому времени, когда они наконец добираются до банкета открытия, Шан Цинхуа
чертовски устал. С него хватит этой Конференции Альянса Бессмертных. Он хочет
вернуться домой. Ему чертовски надоело повсюду искать демонов и не находить ни
хрена. Он не хочет этого делать.
Он также как бы пинает себя за то, что сказал одному демону, что если он осмелится
снова появиться посреди всех этих культиваторов, это будет иметь серьезные
последствия! Это действительно возмутительно, как легко человек может привыкнуть
делить постель. Когда они начали стелить такие большие и пустые кровати? Это
странно! Кроме того, у Шан Цинхуа снова болит голова, и это чертовски убивает его.
Если кто-нибудь спросит его, что, черт возьми, происходит с ледяным демоном в его
постели, он просто скажет: “Это мой личный пакет со льдом! Не лезь не в свое дело!
Иди и возьми свой собственный! Я начинаю бизнес по изготовлению подушек для тела и
принимаю предварительные заказы, но только если ты заткнешься на хрен!”
По-видимому, по словам Линь Вэньцзяо и Чэнь Сюаня, на последней конференции Альянса

Бессмертных младшая невестка Шан Цинхуа (которой в то время было двадцать два года)
чуть не пожала руку тринадцатилетней?! Тринадцатилетняя дочь хозяина дворца Хуань
Хуа?!
“Однако она вела себя как огромное отродье, Шифу”, - объяснил Чэнь Сюань.
Как будто это действительно что-то объясняло! Что ж, учитывая характер Ло Фанли,
Шан Цинхуа может понять, как это сработало, особенно если Маленькая Хозяйка Дворца
допустила ошибку Ша Хуалинга и пошла на оскорбление, связанное с возрастом. Чего он
здесь совершенно не понимает, так это почему его вероломные, нечестные,
предательские ученики не сказали ему, что его младшая невестка чуть не пожала руку
тринадцатилетней дочери Мастера Дворца Хуань Хуа на последней конференции Альянса
Бессмертных?!
“Ты уже казался напряженным, Шифу", - сказал Линь Вэньцзяо.
Ha! Как будто Шан Цинхуа не знает, что его главная ученица, вероятно, сложилась,
как мокрая бумага, как только Фаньли попросила ее сохранить все в секрете. Фанли,
вероятно, подкупил их едой, и они запихнули эти злые, нечестные, аморальные вкусные
клецки себе в рот, не задумываясь о своем бедном учителе! Даже Пэн Хунпэн (которого
на этот раз здесь нет) предал его.
Шан Цинхуа на самом деле не знает, волнует ли его, как Ло Фаньли вызвал пятилетнюю
обиду у Маленькой Дворцовой Хозяйки, это просто принцип. Ему пришлось совершить
действительно сложный маневр с участием Ци Цинци и лидера секты Лянь Хэ Ниу Мэйи, а
также самого Мастера Дворца Хуань Хуа, чтобы прервать этот многообещающий кровавый
матч-реванш. Что едва не обернулось против него! Этот хитрый, старый Мастер дворца
Хуань Хуа пытался добиться обещания посетите в какой-то момент горную секту Цан Цюн
или из нее, чтобы эти кровожадные молодые люди могли поиграть до смерти или что-то
в этом роде. К счастью, Шан Цинхуа-мастер уклоняться от нежелательных социальных
обязательств. Тем не менее, это решение явно носит временный характер.
Это еще одна вещь, о которой стоит беспокоиться.
“Дети действительно являются тем даром, который, блядь, продолжает дарить”, -

ворчит Шан Цинхуа. “Они должны были быть взрослыми. Почему никто не сказал мне, что
дети никогда по-настоящему не взрослеют? Когда они начнут ухаживать за мной в моем
преклонном возрасте?”
” Возможно, как только Шанг-Шиди успокоится достаточно, чтобы позволить это", -

предлагает мягкий голос.
Шан Цинхуа вздрагивает, проливая свой напиток, и оглядывается, чтобы обнаружить,

что рядом с ним таинственным образом появился лидер его секты. Юэ Цинюань
несправедливо забавляется страданиями своего младшего боевого брата здесь, с
улыбающимся выражением лица, которое доходит до его глаз, и его собственным, не
пролитым напитком в руке. Он слишком широк, а его мантия слишком модна, чтобы вот
так шнырять и пугать людей! Это просто несправедливо!
“Почему Чжан Мэнь-Шисюн не подвергается преследованиям со стороны своих коллег -

лидеров секты, как обычно?” - спрашивает Шан Цинхуа. ”С каких это пор у него есть
время так изводить своего бедного шиди?"
“Цинцю завладела разговором”, - говорит Юэ Цинъюань, жестом указывая на Шэнь Цинцю,
разговаривающего поблизости с будущим лидером секты Хай Мен Пьер, женщиной-
культиватором по имени Е Яньян. ”Я уволен до дальнейшего уведомления".
Похоже, он доволен этим. Ах, ну, кто же не хочет уйти от этих разговоров?
Шан Цинхуа щурится и шепчет: “Чжанмэнь-Шисюн пьян?”
Юэ Цинюань на самом деле смеется. “Нет", - обещает он. “Нет, Цинцю и я все еще
должны лично поговорить с Лидером Секты Тао Цзяном о том, потрудились ли они
"использовать" новые устройства для обнаружения демонов, которые мы им послали. Я
верю, что Цзи Юань Меса не посмел иначе...”
"Ах, Чжан Мэнь-Шисюн действительно оптимист”.
Это просто заставляет глаза Юэ Цинюаня морщиться еще больше. “Это то, что сказала
Цинцю”.
Шан Цинхуа в ужасе смотрит на Юэ Цинъюаня. Что это за ужасное сравнение?!
“Просто совпадение, я уверен!” - настаивает Шан Цинхуа, содрогаясь.
“Я уверен", - вторит Юэ Цинюань.
Они молча стоят в своем углу банкетного зала почти минуту. Шан Цинхуа предполагает,
что лидер его секты на самом деле просто использует его в качестве щита на
некоторое время, чтобы избежать разговоров с другими лидерами секты и их главными
учениками. Тот факт, что по какой-то причине может быть (будет) вторжение демонов,
не остановил таких людей, как лидер Секты Лен Ли, от попыток заставить таких людей,
как Юэ Цинъюань, признать, что он все еще одинок… и старшая дочь лидера Секты Лен
Ли тоже все еще не замужем... И разве это не очаровательно? Как интересно! Как
благоприятно!
Это все равно что наблюдать за крушением поезда. На самом деле это самый близкий
эквивалент того, что есть в этом мире для крушений поездов! Обычно это одна из
любимых ужасных вещей Шан Цинхуа, которую можно наблюдать на этих конференциях -
лучше Старший Брат, чем он, думает он с ликованием, - но не в этот раз. Он был
слишком занят размышлениями о неминуемой катастрофе.
“Это было… отрадно видеть, как Горная секта Цан Цюн объединилась перед лицом
нынешней угрозы”, - тихо замечает Юэ Цинюань.
“Ах, сватовство лидера Секты Лен Ли не ТАК УЖ ПЛОХО, братан. Просто отрасти
позвоночник или просто позволь Шэнь Цинцю уже вырвать позвоночник у человека”, -
думает Шан Цинхуа.
“Подожди, ты имеешь в виду демонов”, - понимает он.
Выражение лица Юэ Цинюаня становится вежливо озадаченным. “Что еще я мог иметь в
виду?” - спрашивает он, прежде чем покачать головой. “Не бери в голову".
"Конечно", - говорит Шан Цинхуа, радуясь, что ему не нужно объяснять свой
мыслительный процесс.
"Я, конечно, хотел бы, чтобы сектам не пришлось сталкиваться с такой потенциальной
угрозой, как эта, - продолжает Юэ Цинъюань, - но… когда наше поколение вознеслось,
я и представить себе не мог, что владыки пика могут собраться вместе таким
образом... И это, по крайней мере, приятно видеть”.
Шан Цинхуа думает об этом. Ах, да, он помнит, как Лю Цинге и Шэнь Цинцю вцеплялись
друг другу в глотки на каждой встрече. Он помнит, как Ци Цинци и Ван Цинцзе
смотрели на них всех свысока и действительно, действительно имели это в виду. Он
помнит, как Му Цинфан все время был очень измотан, очевидно, смирившись с тем
фактом, что его боевые братья и сестры неизбежно убьют друг друга или просто
исчезнут при загадочных обстоятельствах в один из этих дней. Он помнит, как
большинство других лордов пика, включая его самого, просто ждали первой возможности
вернуться к своим делам.
Ах, он никак не мог забыть все те годы, когда Шэнь Цинцю не желал находиться в
одной комнате с Юэ Цинъюанем дольше, чем это было необходимо. Вершины, которые
действительно зависели от работы с другими, такими как Ань Дин, Си Цзяо, Цянь Цао и
Лонг Шэн, могли претендовать на то, чтобы “поощрять дружеские отношения”, все, что
им нравилось! Но наличие двух лучших членов их секты, их путеводных звезд, по-
видимому, неспособных даже существовать бок о бок, на самом деле не помогало
моральному духу.
“Я думаю, наличие общего врага действительно помогает, да?” - говорит Шан Цинхуа.
Юэ Цинъюань выглядит разочарованной, затем печальной. “Похоже на то", - соглашается
он. “Шан-Шиди... Цинхуа-Шиди… Я хотел бы воспользоваться этой возможностью, чтобы
поблагодарить вас”.
«что?»
“Срань господня, ты УМИРАЕШЬ, Большой брат?!” - думает он. “Я умираю?! Какого

хрена?!”
“Только благодаря вашему усердию секта объединилась таким образом”, - говорит Юэ

Цинюань, как будто это нормальная вещь, которую можно сказать кому угодно! Взгляд
Юэ Цинюаня тверд и искренен. Его голос тот же самый. "Если бы ты не сделал выбор...
подтолкнуть нас таким образом, то… Я содрогаюсь при мысли о том, что могло бы
произойти”.
“Плохое дерьмо", - бесполезные мозговые ресурсы Шан Цинхуа.
А потом он думает: "Подожди, Большой братан говорит о...? Ах, ни за что! Ни за

что!"
“Ах, только… только выполняю свою работу.”
"Мой предшественник...” Юэ Цинюань продолжает, делая глубокий вдох. “Мой

предшественник внушил мне определенные идеи о том, как лучше всего руководить
сектой. Он верил в некую… личное отстранение... от дел и от других, и поддержание
определенной видимости. В этом была мудрость, и все же... под его руководством я не
верю, что секта могла объединиться таким образом. Предыдущий союз Великих Сект,
призванный остановить мощную демоническую угрозу, был... дезорганизован.”
Шан Цинхуа фыркает. Это один из способов поставить Юэ Цинъюаня, главного ученика
пика Цион Дин, лицом вниз к Тяньланг-Цзюню.
Он никогда не слышал, чтобы этот человек так говорил об этом событии.
Он не уверен, что когда-либо действительно слышал, как Юэ Цинюань рассказывал об

этом бое, хотя многие поклонники просили рассказать подробности.
“Когда кто-то был поднят так высоко, выше и отдельно от стольких других,
возникает... страх падения”, - тихо продолжает Юэ Цинюань. “Существует осознание
ущерба, который может быть нанесен даже самыми незначительными и благонамеренными
действиями. Поэтому большое облегчение-быть показанным, что ты не одинок. Этим
боевым братьям и сестрам можно доверять, они окажут поддержку и выскажутся, когда
увидят, что совершаются ошибки”.
“О", - говорит Шан Цинхуа. "конечно. Да, это… очень хорошо".
Улыбка Юэ Цинюаня снова становится шире. “Я рад, что Шиди чувствует то же самое по
поводу этого доверия, которое мы создали".
"да. Да, конечно."
"Цинцю и я надеемся, что наш боевой брат поймет, что мы с большим уважением
относимся к его предупреждениям и советам, если ему когда-нибудь понадобится
прислушаться”.
Шан Цинхуа снова прочищает горло. “Я буду… Я буду иметь это в виду. Спасибо тебе".
“Спасибо", - отвечает Юэ Цинюань. “Даже если нам так повезет, что завтра все будет
хорошо, защита жизней наших учеников, наших товарищей-культиваторов и невинных
людей, окружающих ущелье Цзюе Ди, гораздо важнее, чем погоня за славой. Наше
достоинство может принять все наши предупреждения напрасными. Было бы
безответственно сознательно идти на риск продолжения, как будто ничего не
случилось”.
“Ах, да. Я согласен. Я полностью согласен".
“Такой гребаный позор, что ничего определенно не произойдет", - думает Шан

Цинхуа.
Вскоре после этого Юэ Цинюань уходит, с радостью отвечая на зов Шэнь Цинцю, снова
зовущего его, забирая с собой его мягкую улыбку и его странную благодарность. Шан
Цинхуа полагает, что это признак хорошего лидера секты-стараться, чтобы все
чувствовали себя услышанными и оцененными по достоинству! Да, это определенно все,
что стояло за тем, чтобы Юэ Цинюань произнес эту гребаную речь в его адрес вот так!
Был... Неужели это он признал, что Шан Цинхуа был прав в некоторых вещах?
Шан Цинхуа в основном уверен, что никто этого не подслушивал, но, черт возьми.
Он никогда не ожидал, что это произойдет!
“Сейчас у меня будет небольшой сердечный приступ в углу”, - бормочет он, ни к кому
конкретно не обращаясь. Он спешит найти безопасное место с добрым старым Лю-Шиди,
снова болтая со специальными гостями Тянь И Оверлука Фан Юченем и Дин Ланьфеном,
подальше от знающих глаз беспокойных старших боевых братьев.
- На этот раз у меня действительно нет заметок. Это был долгий разговор! У меня
кончились слова!
- На прошлой неделе я написал фик о путешествии во времени из POV Мобея-Джуна! Это

было весело.
- мечты, которые никогда не сбывались
Резюме: Поиски Мобэй-Цзюня Шан Цинхуа привели его во многие странные места. Он
быстро исчерпал все более знакомые места. Он пришел в это последнее странное место
не потому, что Шан Цинхуа был странным человеком, который знал много странных
вещей, а потому, что… потому что… становилось очевидным, что если он не будет
искать странные методы, он никогда не найдет Шан Цинхуа, если не захочет, чтобы его
нашли.
Становилось очевидным, что Шан Цинхуа не хотел, чтобы его нашли.
В которой Мобэй-Цзюнь становится случайным путешественником во времени и получает

второй шанс на свою жизнь с Шан Цинхуа.
- На прошлой неделе я также рисовал несколько забавных наклеек / иллюстраций.
- Пока! 😘💕❤️
Глава 35: Демоны Среди нас

В которой начинается главное событие конференции Бессмертного Альянса.
Первоначально я планировал, что действие конференции будет содержаться в одной
главе, но... это заняло слишком много времени, и я не хотел ничего торопить. Итак,
эта глава заканчивается на незначительном обрыве. К сожалению, следующее обновление
закончится серьезным переломом. (Следующее обновление состоит из двух глав.) Если
вы плохо разбираетесь в клиффхангерах (или предпочли бы прочитать действие сразу),
я рекомендую вернуться к этой фикции в дальнейшем. Я сообщу вам, была ли устранена
проблема или нет, в начальных примечаниях следующих нескольких глав.
Предупреждения о типичном для канона насилии.

"Покажи мне кулон еще раз", - тихо говорит Шан Цинхуа.
Молодой главный герой послушно вытаскивает амулет из своей мантии, чтобы показать
Шан Цинхуа в последний раз. Шан Цинхуа берет его в руку, чувствуя прохладный,
знакомый, успокаивающий гул внутри этого гладкого резного камня, идеально
подходящего к тому, что висит на шее Шан Цинхуа, и в конце концов он снова кладет
его обратно под мантию своего племянника. Он пару раз похлопывает Бинхе по груди,
просто чтобы убедиться, что это отслеживающее ожерелье остается на месте.
“Не потеряй его", - говорит Шан Цинхуа. “Если ты его потеряешь, у тебя будут
большие неприятности, понимаешь?”
Бинге кладет свою руку поверх руки своего дяди и говорит: “Да, дядя. Я постараюсь
сохранить его в безопасности, пока выиграю охоту и принесу славу секте”.
Этот семнадцатилетний парень говорит с большим, почти раздраженным терпением в

ответ на предупреждения своего старшего, но у Шан Цинхуа сегодня нет терпения для
такого рода шутливой снисходительности.
Он гладит племянника по голове с большей силой, чем можно было бы назвать “нежным”,
тошнотворный жар бурлит между его сердцем и легкими. “Ха-ха, ничего подобного! Не
сегодня! Ты знаешь, как усердно я работал, чтобы все это произошло? Никаких шуток!
Никаких игр! Никому здесь не позволено проявлять чувство юмора, пока мы все не
вернемся домой! Особенно не какие-нибудь скромные ученики и особенно не ты из всех
людей”.
"Дядя...”
“Никакой тебе славы! И вообще, для чего тебе нужна слава? Это переоценено и
хлопотно; возьмите это у переутомленного лорда пика. Нет ничего постыдного в том,
чтобы знать, когда сдаться и притвориться мертвым!”
"Дядя...”
“Не пытайся прикинуться мертвым, хотя чаще всего это очень рискованный ход, и тебе
не следует выкладываться, как на бесплатной еде, но ты знаешь, что я имею в виду.
Ты присматриваешь за своими боевыми братьями и сестрами и уничтожаешь некоторых
монстров, конечно, но не будь героем. Если вы видите перед собой великое зло, как
молодые культиваторы, ваша задача-убежать и оставить большие дела на кого-то
другого. Ты не высовывайся и держись подальше от всего, что похоже на неприятности.
Ты остаешься в безопасности.”
К тому времени, когда Шан Цинхуа заканчивает трясти пальцем перед лицом своего
племянника, он дышит тяжелее, чем раньше. Другая его рука все еще лежит на груди
Бинхе; теплая рука племянника все еще лежит поверх его собственной. Шан Цинхуа
чувствует биение сердца своего племянника под своей ладонью, очарование,
заключенное между ними.
Выражение лица Бинхе изменилось от удивления с широко раскрытыми глазами до

разочарования.
Главный герой вздыхает, но кивает. “Да, дядя”.
“Хорошо", - говорит Шан Цинхуа. "хорошо. Это хорошо".
Сердцебиение Шан Цинхуа уже не такое ровное; оно бьется быстро, раздувая огонь
между сердцем и легкими, от которого у него потеют руки. Что он забыл? Что еще
остается сказать? Время почти истекло, последние несколько его кусочков утекают, и
он почти не может поверить, как много его было растрачено впустую, оставив ему так
чертовски мало, когда это имеет значение.
Так долго это было: “Еще нет. Ещё нет. Еще нет".
“Еще нет” наконец-то стало “сейчас”.
Прямо сейчас.
Сейчас.
Никакие мольбы или слезы этого не изменят. Никакие мольбы или рыдания ничего не
изменят. Он знает это, потому что он уже пробовал это на дерьмовой, никуда не
годной Системе бесчисленное количество раз. Он скулил, умолял и причитал! Но это
никуда не годится.
“Черт", - бормочет Шан Цинхуа.
Бинхе фыркает, а затем любезно предлагает: “Блядь”.
“Ах, кто научил тебя этому слову? Ты слишком молод, чтобы знать такие слова!”
“Держу пари, это была та самая Нин Иньин, не так ли? Я знал, что она плохо влияет
на тебя. В наказание за такое поведение Конференция Альянса Бессмертных отменяется,
и мы все отправляемся домой прямо сейчас”.
“Дядя”, - снова говорит Бинге, проглатывая смех, чтобы снова говорить серьезно.
“Теперь уже слишком поздно возвращаться домой. Я знаю, что делать. Если придет
время… когда придет время… Я пойду. Я буду держать голову опущенной, а потом уйду,
чтобы снова вернуться. Я готов к этому. Такое ощущение, что… Дядя, такое чувство,
что я всю свою жизнь ждал чего-то подобного”.
Шан Цинхуа грубо сглатывает. Кто засунул ему в горло наждачную бумагу? “Да, да, ты
был как бы создан для этого момента”, - не говорит он главному герою. “Да, весь
гребаный мир был как бы создан для этого одного момента”, - не говорит он главному
герою.
“Да", - хрипло говорит он. “Увидимся позже, а?”
Смотровая башня у главного входа в охотничьи угодья была сделана удобной, но

никакое количество удобных сидений, легких закусок или вентиляторов охлаждения не
остановит Шан Цинхуа от желания выпрыгнуть из ближайшего окна. Ему нужно спасти
племянника! Конференцию нужно прекратить! Светских бесед с другими лидерами сект
следует отчаянно избегать!
Единственное, что удерживает его от того, чтобы броситься с балкона, - это обзорные
экраны, показывающие им, что происходит в охотничьих угодьях ущелья Цзюе Ди.
Хуань Хуа Дворец секта имеет так щедро (громко убедившись, что все принял к
сведению, как они были в свое богатство, как, блядь, обычные) представила на
конференции со стаей около четырехсот хрустальными глазами Орлов, который не
настоящие птицы, а дорогие устройства с помощью специальных кристаллов придает
которые передают изображения на проекторы смотровой башни. Примерно двести из них
хрустальными глазами Орлов поедет вместе и будет приведен в действие сложная
система духовных проводов уже создана за охотничьи угодья. Эта сеть наблюдения
возможна только благодаря определенным улучшениям грозного барьера секты Храма Чжао
Хуа.
Кто-то предложил использовать настоящих птиц (обученных духовных птиц, но все же),
несущих эти хрустальные глаза, но это главное событие для учеников продлится три
дня подряд, поэтому они отвергли эту идею.
Первоначальная охота должна была продлиться семь дней. Ущелье Цзюе Ди-достаточно
большое и глубокое место для такой охоты, богатые лесные вершины и водные ущелья,
полные извилистых тайн и узких углов. Но Шан Цинхуа почти встал и закричал: “Ты,
блядь, издеваешься надо мной?! Я не собираюсь мириться со стрессом из-за этого
дерьма семь дней подряд!” И он был не одинок в том, чтобы поднимать шум из-за
вещей, учитывая их проблемы безопасности! Поэтому они сократили его вдвое.
Есть двенадцать отправных точек для участвующих учеников, по всему ущелью Цзюе Ди,
и в охотничьих угодьях есть тысячи монстров. Если ученики ранены, заметят что-то
подозрительное или просто испугаются продолжения, они могут вернуться в одну из
отправных точек или на любую другую сторожевую башню барьера, или они могут найти
одно из десятков аварийных укрытий, разбросанных по всей территории. Посещение
одного из аварийных убежищ означает, что ваша охота закончится рано, пути назад
нет, но, по крайней мере, они не просто оставляют там измученных или раненых
учеников, чтобы потенциально просто умереть, как предполагали некоторые люди.
“В реальном мире на охоте не будет таких безопасных мест, как это! Нам нужно
преподать нашим ученикам урок о том, как постоять за себя!” - утверждал какой-то
знаменитый пожилой мастер еще на этапе планирования этого дерьмового события, чтобы
положить конец всем дерьмовым событиям.
Шан Цинхуа пришлось прикусить язык, чтобы не спросить: “Эй, пропуская существование
гостиниц и прочего дерьма, быстрый вопрос: ты ненавидишь своих учеников? Честно
говоря, ты просто хочешь, чтобы они страдали? Искренне любопытно, братан!”
К счастью, Шэнь Цинцю вмешался и сказал что-то вроде: “О, вы думаете, что это ваше
место, чтобы преподавать уроки ученикам горы Цан Цюн? Если вы пренебрегли частью
образования своих собственных учеников, я с сожалением должен сказать, что мы не
будем обучать их для вас во время этого мероприятия, когда есть гораздо более
серьезные проблемы”.
Затем этот брызжущий слюной парень попытался возразить, что именно так всегда
действовала Конференция Альянса Бессмертных раньше, когда дело касалось подобных
охот, а не боевых турниров.
И поэтому Шэнь Цинцю хладнокровно сказал: “О, серия конференций Альянса

Бессмертных, которая закончилась катастрофической атакой демона? Включая ту,
которая, как говорят, потеряла для нас целое поколение перспективных культиваторов?
Тот, из-за которого эти великие конференции были отменены на десятилетия до этих
недавних пробуждений? Всегда следует стремиться учиться на примерах прошлого.
Пожалуйста, расскажите нам больше о том, как работала та предыдущая конференция,
чтобы мы могли лучше избежать их ужасных ошибок”.
На самом деле было немного неловко быть свидетелем. Кроме того, очень смешно. Ха,
этот парень так покраснел. Такие восхитительные моменты, как этот, на мгновение
заставляют Шан Цинхуа радоваться, что его самый страшный шисюн все-таки не был
заменен Несравненным Огурцом.
В любом случае, проекции кристаллов слегка искажены по краям, а также подвержены

вспышкам духовного вмешательства, но они дают наблюдательным башням довольно
хороший обзор учеников, готовящихся войти в охотничьи угодья. Ученики Горной секты
Цан Цюн все еще находятся в своих охотничьих группах, разбросанных по двенадцати
отправным точкам. Если Шан Цинхуа прищурится, он сможет увидеть, как Бинхэ болтает
со своими товарищами-учениками.
По какой-то причине церемонию открытия здесь проводит мастер дворца Хуань Хуа.
Вероятно, потому, что чрезвычайно богатая секта Дворца Хуань Хуа всегда так
чертовски щедра со своими пожертвованиями на эти мероприятия, что становится
чертовски трудно отказать им в их “маленьких просьбах”! “Маленькие просьбы”,
которые просто так случаются, подразумевают, что Секта Дворца Хуань Хуа является
лидером среди Великих Сект и мира культивирования. Иначе зачем бы старому
Бессмертному Мастеру Чэню произносить вступительную речь на мероприятии, главным
организатором которого является секта Храма Чжао Хуа? Помимо того факта, что лидер
Храма Чжао Хуа, Ву Ван, не наслаждается публичными выступлениями так же, как этот
одетый в золото и ясный голос, элегантный и красноречивый старый ублюдок, и Ву Ван,
вероятно, почувствовал, что легче поддаться этой “маленькой просьбе” здесь, чтобы
отклонить какую-то другую дерзкую “маленькую просьбу” где-то еще.
Шан Цинхуа на самом деле не слушает эту речь, эхом отдающуюся в системе связи между
сторожевыми башнями. Частью этой речи было еще одно краткое изложение правил, а
также золотых браслетов и бус, которые будут определять рейтинг, но теперь это
превратилось в обычное повторяющееся рассуждение о важности единства между сектами,
чтобы показать, что они не боятся больших, плохих демонов.
Чертовски приятно слышать это от старика, который устроил такую вечеринку “все
демоны-маленькие сучки, которые могут отвалить” на последней конференции Альянса
Бессмертных, что это убедило этих повелителей демонов послать некоторых людей,
чтобы разрушить это, но неважно! Это неважно!
Оглядев смотровую башню, Шан Цинхуа видит, как старый добрый Лю-Шиди совершенно не
слушает это, а затем старый добрый Шэнь-Шисюн смотрит на Хозяина Дворца так, словно
хочет задушить его своими словами. Юэ Цинъюань стоит рядом с Шэнь Цинцю с
терпеливым, добродушным, по-видимому, задумчивым выражением лица, которое, как
тайно знает Шан Цинхуа, означает, что Большой Братан полностью перестал слушать эту
чушь. Он знает Юэ Цинъюаня уже несколько десятилетий! Он разгадал код лица
Чжанмэнь-Шисюна, по крайней мере, настолько!
У большинства других лидеров сект есть выражения, похожие, по крайней мере, на одно
из этих лиц. Или еще заняты тем, что внимательно следят за экранами наблюдения.
Лидер секты Ву Ван из храма Чжао Хуа даже тихо разговаривает с культиватором,
отвечающим за сеть "Хрустальный орел".
Ах, хорошо, что ученики не могут видеть своих прославленных лидеров прямо сейчас,
а?
Черт, они могут? Шан Цинхуа знает, что на сторожевых башнях барьера есть несколько
обзорных экранов для их непосредственной близости. Если бы он работал в одной из
этих сторожевых башен и видел лидеров сект, бездельничающих с легкими закусками, он
бы так чертовски разозлился.
В любом случае, похоже, что старый Мастер У Чэнь действительно обратил внимание на
речь, о которой шла речь, пристально глядя на Мастера Дворца Хуань Хуа от имени
храма Чжао Хуа. Что немного странно? Впрочем, не слишком удивительно, поскольку
мастер Ву Чен-немного странник с репутацией честного и внимательного человека. Он,
вероятно, может видеть насквозь всю политическую чушь Дворцового Мастера.
взрыв.
Прежде чем Шан Цинхуа по-настоящему осознает это, взорвался фейерверк, и

мероприятие началось! Вот так просто! Ученики спешат в охотничьи угодья, чтобы
встретиться лицом к лицу с ужасными монстрами! Какого хрена?! Неужели они не могут
еще немного предупредить братана?! Его сердце чувствует, что здесь оно вышло из-под
контроля.
Он все еще не нашел никаких замаскированных демонов.

Сначала ничего не происходит.
По крайней мере, ничего необычного. Ученики начинают натыкаться на признаки

монстров, затем на самих монстров и бросаются в погоню или их преследуют. После
первых нескольких успешных встреч многие лидеры сект разделяют свое внимание, снова
переключаясь на закуски и напитки. Щелчок золотых бусин, появляющихся рядом с
именами учеников на рейтинговых досках, превращается в надежный фоновый шум,
который отчасти сводит Шан Цинхуа с ума, но это нормально.
“Лидер секты Донг, я не верю, что ты еще сделал какие-либо ставки. Или ты и сейчас
передал эту ответственность своему главному ученику?” Лидер секты Юй сухо говорит,
что вызывает некоторый смех и приятное бормотание о фаворитах на победу.
Азартные игры-неизбежная часть конференции Бессмертного Альянса. Большинство ставок

делаются на деньги, но иногда простых денег просто недостаточно для этих высоких
мастеров, которые хотят чувствовать себя живыми или просто выглядеть впечатляюще
перед всеми, кто кто угодно. Они приносят блестящие духовные артефакты, недавно
заказанные или вознагражденные каким-нибудь дворянином или снятые с трупа какого-
нибудь демона, которые варьируются от “ах, вау, это кольцо вызова огня довольно
круто, на самом деле”. "вау, этот сверхтяжелый кусок хлама, который якобы "слабо
светится в присутствии демонов", - это действительно то, чего я не могу дождаться,
чтобы позже передать другому лидеру секты".
Шан Цинхуа честно чувствует, что он вкладывает достаточно денег и надеется на эти
конференции для начала - эти ублюдки больше ничего от него не получат, они могут
поговорить с его учениками, если они так отчаянно хотят потерять деньги и другие
ценности, - поэтому он игнорирует “Вот! Позолоченный кусок дерьма!”-и вместо этого
продолжает наблюдать за экранами наблюдения.
Внутри смотровой башни, на нижних этажах, культиваторы (в том числе культиваторы An

Ding) выбирают, каких Орлов с Хрустальными глазами подключить к этим проекторам на
верхнем этаже. Лидеры сект могут руководить этим сами, и некоторые из них делают
именно это, подходя, чтобы положить руку на проектор, когда что-то бросается им в
глаза, но необходимость делать все самостоятельно, вероятно, помешала бы обычной
конференции по культивированию некоторых других лидеров сект-выпивке и азартным
играм в духе дружеского соперничества. Здесь все нормально, пока все ведут себя
так, как будто ничего не случилось, верно? Ха-ха! Вот как это определенно работает!
В любом случае! Смотровые экраны постоянно мерцают от вида спокойного, мирного

леса, чтобы следить за доступными действиями. Иногда ученики настолько отстают от
Орлов, что кажутся просто разноцветными точками. Честно говоря, это не очень
увлекательно, но все равно действует на нервы до зубовного скрежета.
“Успокойся", - говорит Лю Цинге.
Шан Цинхуа слегка подпрыгивает при внезапном появлении Бога войны Бай Чжань. Ах, он
предполагает, что его шурин никогда особо не заботился о пороках, происходящих там,
да? Еще до того, как он стал ответственным женатым мужчиной, все это было слишком
медленно, когда дело доходило до саморазрушения для старого доброго Лю-Шиди, да?
“Я спокоен", - настаивает Шан Цинхуа. “Ха-ха, о чем ты говоришь?”
Лю Цинге протягивает руку и силой разжимает мертвую хватку, которую Шан Цинхуа, по-
видимому, держал в руках на документах по планированию конференции, которые он
держал. Святое дерьмо, они были... раздавлены так, что теперь их уже не разгладить.
Кроме того, пальцы и запястье Шан Цинхуа слегка хрустят, когда он их растягивает.
“Успокойся", - повторяет Лю Цинге. “Переход к отклонению ци сейчас не поможет”.
“Ха", - говорит Шан Цинхуа.
“О, черт, вот до чего я докатился", - в отчаянии думает он. “Лю-Шиди, этот братан
из всех братьев, говорит мне успокоиться. И рассказывал анекдоты об отклонениях ци.
Ух ты, это действительно что-то! Мне это не нравится!”
На экране наблюдения Бинхэ эффективно снимает какого-то пернатого демона размером с

собаку, похожего на ящерицу, затем добавляет золотую бусину, которую он вытаскивает
из его тела, к своему браслету. Он сигнализирует об отсутствии травм другому
ученику Цан Цюна, который подходит, а за ним еще один член их группы. Бинге
жестикулирует между телом монстра и ближайшим ручьем, очевидно, пытаясь их в чем-то
убедить.
“Эти существа всегда путешествуют группами", - говорит Лю Цинге. “Возможно, их

будет больше”.
“Ах. Зависит от того, сколько из них мы привезли сюда, если только они не из тех,
кто родом из ущелья Цзюе Ди...? Некоторым людям Тан-Симэя приходилось ходить с
золотыми бусами, я помню, как они жаловались на местных ящериц... Или это были
демонические крабы?” Шан Цинхуа пытается разгладить бумаги, которые он держит в
руках, хотя это безнадежное дело. Несравненный Огурец написал ему несколько заметок
в списке монстров. У него есть это… э-э-э... где-то.
Он заставляет себя убрать руку с хрустального проектора, который переключается на
ученика Башни Бо Шань, который наткнулся на шипящую кошачью тварь с девятью
хвостами и девятью головами. Если он все это время будет пялиться на одного ученика
Пика Цин Цзин, люди обязательно заметят, а он, блядь, не может этого сделать, когда
поблизости группа мастеров в золотых одеждах поздравляет лидера своей секты с его
великолепной речью.
Лю Цинге комментирует этот новый бой, в то время как рассеянный взгляд Шан Цинхуа
скользит по другим экранам наблюдения. Когда не будет странно снова проведать
своего племянника? Десять минут? Пять минут? Он отсчитывает секунды!
“Мастер Шэнь, на что вы поставите?” - кричит кто-то немного позже.
Прежде чем он обернется, Шан Цинхуа мысленно и эмоционально успокаивает себя, чтобы
потенциально увидеть, как его самый страшный шисюн случайно оторвет кому-нибудь
голову. К счастью, Шэнь Цинцю сдерживается. Он просто смотрит на этого человека,
который, вероятно, думает, что они важны, как будто он хотел бы соскрести их с
ботинка своей жизни.
”Как зоркие глаза молодого мастера тактики горы Цан Цюн видят окончание этого
события?" этот мастер Цзи Юань Меса повторяет с добродушным вызовом, из-за которого
несколько человек вокруг них смотрят с любопытством. “На что поставит мастер Шен?”
Шэнь Цинцю постукивает закрытым веером по другой руке. “Тысяча камней духа”.
“О-тысяча?” - повторяет мастер Мезы Цзи Юань, в то время как восхищенный и

заинтригованный ропот разносится по смотровой башне. “В одном пари? Такая
уверенность, которая есть у этого поколения! По какому результату?”
“Что это событие будет прервано нападением демона”, - холодно отвечает Шэнь Цинцю.
"...Ах”.
Окружающие их люди выглядят потрясенными, испуганными, пристыженными или даже

удивленными. Шэнь Цинцю не обращает ни на кого из них внимания, возвращаясь к
наблюдательным экранам.
Юэ Цинюань, сидящий рядом с Шэнь Цинцю, более вежливо говорит: “Мы бы предпочли не
отвлекаться от возможности нападения в это время”. Очень гладко! Очень
дипломатично! Но затем мужчина снова смотрит на Шэнь Цинцю так, что Шан Цинхуа на
100% уверен: “Вау, я думаю, это так круто, когда ты полностью убиваешь настроение,
братан. Мне действительно это в тебе нравится”.
“Я считаю, что мне еще предстоит официально сделать свои собственные ставки”, -
внезапно объявляет им всем Мастер Дворца Хуань Хуа, явно пытаясь снова поднять
настроение. Затем он делает смехотворно большие ставки на свою собственную дочь и
нескольких других более старших учеников Дворцовой секты Хуань Хуа, включая Гуньи
Сяо. “Учитель должен проявлять некоторую веру в своих собственных учеников,
особенно в эти трудные времена”.
По комнате разносится нервный смешок.
“У Хозяина Дворца есть среди них фаворит?” - спрашивает кто-то.
Мастер дворца замечает, что молодой и красивый Гуньи Сяо кажется многообещающим, а
затем драматически вздыхает. “Когда у кого-то в течение дня столько важных дел, как
у меня, как бы того ни хотелось, остается мало времени, чтобы проводить время с
этими молодыми людьми. С таким же успехом можно пожелать снова стать таким молодым,
- добавляет он, снова снисходительно посмеиваясь.
Политика подталкивания и притяжения сект продолжается таким образом более двух

часов. Шан Цинхуа почти ничего из этого не помнит. Он вроде как хочет, чтобы Шэнь
Цинцю уже просто оторвал кому-нибудь голову. Юэ Цинюань, вероятно, позволил бы
этому человеку уйти безнаказанным.
В какой-то момент кто-то ворчит по поводу того, что ученики Горной секты Цан Цюн
путешествуют отдельными группами и регулярно общаются друг с другом, как бы
подразумевая, что Горная Секта Цан Цюн полна трусов, которые ничего не могут
сделать в одиночку. Ци Цинци язвительно отвечает на то, что в основном сводится к
тому, чтобы сказать: “О, мне жаль слышать, что у тебя нет друзей и ты никому не
нравишься". Гораздо вежливее! Но вот что получил от этого Шан Цинхуа! Это было так
красиво подано, что даже Шэнь Цинцю выдавил одобрительную улыбку, прежде чем
спрятать ее за веером.
Если случится что-то еще хоть отдаленно интересное, это сразу вылетит из головы Шан
Цинхуа, когда Мастер дворца Хуань Хуа заметит Ло Бинхэ. Воспоминания удалены, чтобы
освободить место для паники! Партия секты Дворца Хуань Хуа взяла под контроль
хрустальный проектор, чтобы просмотреть 100 лучших учеников, и Шан Цинхуа слышит,
как старик резко говорит: “Остановись”.
Ло Бинхэ на экране, он пинает дерево, чтобы опуститься на голову какого-то

демонического существа, а затем помогает паре учеников Дворцовой секты Хуань Хуа,
прежде чем он даже потрудится пойти за золотой бусинкой.
Такой хороший мальчик!
Но если Шан Цинхуа уже не планировал надрать задницу своему племяннику и отправить
его в Царство Демонов здесь, выражения лица Хозяина Дворца достаточно, чтобы
заставить его захотеть дотянуться до крутого очарования, скрытого на его лице прямо
сейчас, блядь. Да, пора уходить! Пора, блядь, уходить! Отправляйся в сравнимую
безопасность Царства Демонов!
Один из приближенных Дворцового Мастера называет имя лидера своей секты Бинхе и
комментирует его постоянный, но пока не особенно примечательный поток золотых
бусин, но Дворцовый Мастер просто продолжает выглядеть так, словно увидел призрака.
“О, теперь я потею еще больше", - думает Шан Цинхуа. “Это просто ЗДОРОВО".
Вот почему он сказал своему племяннику держаться на хрен подальше от Дворцовой

секты Хуань Хуа и всех, кто к ней принадлежал. Это, а также потому, что он был в
шутку-но-не-в шутку обеспокоен тем, что молодых, праведен, и не на секунду не
забывал главный герой мог бы попытаться убить Дворец мастер или что-то, учитывая
то, как Binghe лицо перекосило от злобы, когда Шан Цинхуа предупредили его, чтобы
пройти рядом с человеком, ответственным за заключение и смерть его биологических
родителей.
Если Бинхэ хочет убить Мастера дворца Хуань Хуа, когда он станет старше, тогда все
в порядке! Шан Цинхуа полностью поддержит его, если он захочет это сделать. Но
только когда он станет старше. Разве племянникам не должно быть по крайней мере
двадцать с чем-то, прежде чем они попытаются прикончить своего первого лидера
секты?
“...Посмотрим, что ты сможешь узнать об этом, - бормочет старый Дворцовый Мастер.
На самом деле, сейчас Шан Цинхуа испытывает искушение прикончить лидера секты прямо
здесь. Он более чем достаточно взрослый для этого. Он действительно мог бы
выдержать, чтобы выпустить пар, не так ли? На этой смотровой башне много лестниц,
по которым может упасть старик, если он не будет осторожен! Конечно, это будет
очень трагично, но секта Дворца Хуань Хуа могла бы, по крайней мере, сохранить
лицо, притворившись, что старик погиб, сражаясь с демонами во время нападения,
которое определенно произойдет, что, по мнению Шан Цинхуа, очень деликатно с точки
зрения убийств.
“Шан-Шисюн”.
"ах! Что?”
Тан Цинлин, Владыка пика Си Цзяо, повелитель зверей и мясников Горной секты Цан
Цюн, приближается к ним с глубоким хмурым видом. "В охотничьих угодьях водятся
пауки с человеческими головами", - говорит она. “И по крайней мере один Мстительный
Волосатый Демон. Их не было в списке, который мы одобрили. Я не видел, чтобы их
приводили.
«Что? Черт, правда?”
“В озере на восточной стороне есть Змея-Тень, Пожирающая Желания”, - говорит Сюэ

Цинмин, Повелитель пика Лонг Шен, появляясь из гребаного ниоткуда. “Храм Чжао Хуа
хочет знать, принесли ли мы его и забыли ли упомянуть об этом”.
“Ученики не должны бороться с этим”, - говорит Лю Цинге. ”Для этого нужно по

крайней мере четыре мастера".
“Это то, что я сказал”, - говорит Сюэ Цинмин.
“Разве ты не дрался с одним из них один раз?” - спрашивает Тан Цинлин,

нахмурившись.
“Кого это волнует? Зачем ты мне об этом рассказываешь? Иди и расскажи все это
Чжанмэнь-Шисюну!” - говорит Шан Цинхуа, но потом смотрит. Ах, Ци Цинци и Вэй Цинвэй
уже разговаривают с Юэ Цинъюанем и Шэнь Цинцю, и разговор не выглядит так, как
будто он полон хороших, несрочных новостей.
Отдаленный грохот прерывает все, что Шан Цинхуа планировал сделать дальше, как
сильный раскат грома, несмотря на то, что день ясный. Шан Цинхуа смотрит мимо
мерцающих обзорных экранов на верхнем этаже башни, на само ущелье Цзюе Ди, на самую
дальнюю сторону, где грозный барьер храма Чжао Хуа приобрел несколько кружащихся,
затуманенных пятен света, которые с такого расстояния кажутся маленькими.
Шан Цинхуа видит, что часть барьера внезапно вспыхивает белым, на мгновение
становясь почти непрозрачной, покрываясь рябью, как вода после брошенного камня.
Или как вода, которая просто отбросила брошенный камень назад? Сразу же следует
второй грохот, и воздух дрожит от этого звука, похожего на гром.
Затем раздается еще один сильный белый всплеск и третий грохот.
“Ха, это похоже на то, что кто-то стучит", - думает Шан Цинхуа.
Как раз вовремя, чтобы барьер вспыхнул белым, по охотничьим угодьям прокатился
четвертый грохот, подняв вверх густое облако черного дыма.
Шан Цинхуа оборачивается и видит, что Вэй Цинвэй занял ближайший проектор,
переключаясь между Орлами с Хрустальными глазами, когда помехи исчезают (некоторые
теперь просто полностью черные экраны, что действительно, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не
обнадеживает), приземляясь на изображение леса, покрытого танцующим белым пламенем.
Там есть почерневшая груда камня, которая, по-видимому, когда-то была одной из тех
причудливых новых сторожевых башен за барьерами, на строительство которых секта
Храма Чжао Хуа потратила так много времени.
Что-то вылезает из-под обломков.
На первый взгляд это зверь с темно-серебристыми полосами поверх белого меха, но

быстро становится очевидно, что это кто-то, одетый в шкуру Гигантского Снежного
Тигра с Мечом и зубами, его голова с пустыми глазами покоится на макушке их
собственной головы. Это мускулистая женщина с полосатыми руками и белой меткой
демона, горящей у нее на лбу. В одной руке она держит изогнутый меч, который все
еще дымится черным, а в другой-остатки коммуникационных устройств сторожевой башни,
которые она держит, как сердце, вырванное из груди врага.
"Святое дерьмо, это Сифэн-Цзюнь", - шепчет Шан Цинхуа.
Западный Король Демонов смотрит прямо на Орла с Хрустальными Глазами и поднимает

свой дымящийся меч. Позади нее двигаются большие белые фигуры, наполовину скрытые
черным дымом, но, чем бы они ни были, они явно чудовищны.
“ФАНЬ ЮЙЧЭНЬ", - ревет она. “Я ОТОРВУ ТЕБЕ ГОЛОВУ”.
Как и многие другие, Шан Цинхуа резко поворачивает голову, чтобы посмотреть на Фан
Юйчэня, героя и почетного гостя секты Тянь И Оверлук. Кроме того, как и многие
другие, Фан Юйчэнь и Дин Ланьфэнь оба смертельно побледнели при виде этого
мстительного демона.
ПЕРСОНАЖА: Сифэн-Цзюнь, Западный Король Демонов.】
Шан Цинхуа знал, что клан Бай, среди других важных кланов демонов, обещал каким-то
образом способствовать этому нападению, но… он ожидал, что они пожертвуют
нескольких действительно ужасных монстров и, возможно, нескольких достойных
приспешников в качестве представителей наезда и побега. Западный Король Демонов не
должен был появляться лично! Самый могущественный демон, который, как
предполагается, приблизится к этой Конференции Альянса Бессмертных,-Мобэй-Цзюнь,
как представитель своего отца, что имеет немного больше смысла! Особые способности
Мобэй-Цзюня означают, что он может приходить и уходить, когда ему
заблагорассудится! Может быть, даже не будучи замеченным, так что есть некоторый
потенциал “пошел ты, ты не можешь доказать, что это был я”, правдоподобное
отрицание, если Человеческое Царство попытается начать указывать пальцами!
Сифэн-Цзюнь, появляющийся вот так, совсем не так незаметен! Это также... очень,
очень, ОЧЕНЬ плохо. Она слишком хороша для этой сюжетной линии. Для нее это слишком
ранняя история. Вполне возможно, что она почти так же могущественна или так же
могущественна, как сам Король Северных Демонов.
И... косвенно Шан Цинхуа виновата в том, что она здесь ради мести.
Болезненно высокий звук прерывает личную паническую сессию Шан Цинхуа “о, святое
дерьмо, что ты наделал".
Мастера на наблюдательных вышках оглядываются, прежде чем кто-то указывает вверх, и

красный огненный шар сталкивается с верхней частью барьера, где некоторые могут
возразить, что барьер самый слабый. Раздается мощный, впечатляющий взрыв, похожий
на сотню фейерверков, взрывающихся одновременно, когда огненный шар ударяется о
барьер. Куски красного огненного шара падают сквозь хаос, напоминая угасающие угли,
пока самый большой из них не распространится… о, нет... самый большой из них
расправляет что-то похожее на крылья.
Все части красного огненного шара расправили крылья, кружась по воздуху в стаю, все
еще оставляя за собой след пламени, когда они следуют за своим лидером.
Шан Цинхуа не может дышать, наблюдая за ними.
К счастью, у Вэй Цинвэя хватает дыхания, чтобы выругаться. Повелитель Пика Ван
Цзянь открывает панель второго хрустального проектора и каким-то образом заставляет
одного из Орлов с Хрустальными Глазами перевернуться лицом к небу, а затем
оторваться от сети духовных проводов. Орел с Хрустальными Глазами взлетает вверх,
устремляясь навстречу стае красного огня.
Наблюдательный экран показывает им изображение высокой женщины с пылающими крыльями

за спиной, огненно-рыжими волосами, заплетенными во множество косичек, и горящей
красной меткой демона на лбу. Она держит массивный лук, пылающая стрела уже на
тетиве, и Орел с Хрустальными Глазами вспыхивает красным огнем, прежде чем обзорный
экран становится черным.
"Чиянь-Цзюнь", - хрипло произносит лидер Секты Ву Ван.

ПЕРСОНАЖА: Чиян-Джун, Южный Король Демонов.】
С каких это пор Западный Король Демонов и Южный Король Демонов ладят друг с другом?
Шан Цинхуа не знает! Кроме того, какого хрена Южный Король Демонов тоже делает
здесь лично? Разве она не должна ждать, когда главный герой постучится в ее дверь?
Разве она не участвовала в организации конференций Альянса Бессмертных в прошлый
раз? Шан Цинхуа сейчас бы точно рыдал, если бы только мог дышать. Почему эти супер-
ОП-демонессы не довольствуются ожиданием своих сюжетных линий?! Терпение-это
добродетель!
“Поднимите тревогу", - приказывает Юэ Цинюань, не оставляя места для разногласий.
Никто с ним не спорит!
Лидер секты Ву Ван кивает, и культиватор секты Храма Чжао Хуа сбегает по
ступенькам. Как раз в тот момент, когда другой культиватор секты Храма Чжао Хуа,
один из людей, отвечающих за мерцающую сейчас сеть Златоглазых Орлов, взбегает по
ступенькам смотровой башни, бросаясь к ближайшему проектору.
” Мастера! " - кричит мужчина, изо всех сил пытаясь создать правильный образ.
“Бессмертные Мастера, смотрите! В озере! В восточном озере что-то есть!”
Шан Цинхуа, блядь, не хочет смотреть, но все равно смотрит.
Звучит сигнал тревоги, тяжелый барабанный бой эхом разносится по ущелью Цзюе Ди, и
вспыхивают вспышки. Аварийные укрытия, разбросанные по охотничьим угодьям, зажигают
свои сигналы и посылают свои собственные сигнальные ракеты. Даже золотые браслеты
на запястьях каждого ученика теперь должны быть теплыми и светиться
предупреждением.
Этот третий захваченный обзорный экран показывает им длинное, скользкое на вид

чудовище в озере, настолько массивное, что оно пожирает Пожирающую Желания Теневую
Змею, о которой они беспокоились не так давно. Он чавкает этой штукой, как будто
это гребаная лапша. Он очень похож на жирного угря с ногами. Всевозможные
демонические звери убегают или выползают из озера, подальше от этой штуки, и Шан
Цинхуа уверен, что они абсолютно не привели и половины демонических зверей, которых
он там видит. Неужели это чудовище преследовало их здесь? Неужели люди просто не
проверили это чертово озеро на наличие всех этих вещей?
“Я думаю,… мы думаем, что он каким-то образом попал через одну из подземных рек”, -
беспомощно говорит культиватор секты Храма Чжао Хуа, теперь рухнувший на пол рядом
с проектором. “Там... там человек стоит на голове. Демон.”
Если Шан Цинхуа прищурится, он сможет увидеть кого-то на голове толстого угря-
монстра. Помогает то, что монстр из толстого угря заканчивает прихлебывать другого
монстра и пробирается через озеро, ближе к Орлу с Хрустальными Глазами, чтобы
отпустить демона. Мужчина насквозь промок, одет в зелено-голубую мантию, держит на
цепи оружие, похожее на гарпун, и метка демона на его лбу горит черным. Все
демонические звери, которых этот парень привел с собой, выбираясь из озера, обходят
его стороной.
“Янмэн-Цзюнь", - идентифицирует Шэнь Цинцю. “Восточный Король Демонов”.

ПЕРСОНАЖА: Янменг-Джун, Восточный Король Демонов.】
Тем не менее, Повелитель Пика Цин Цзин подходит к ближайшему проектору и кладет
руку на кристалл, листая доступных Орлов с Хрустальными глазами, пока не найдет то,
что ищет.
На обзорном экране они видят огромную темную рану, разорванную в самом воздухе,
сквозь которую проносятся холодные ветры, мгновенно замораживающие землю и растения
вокруг нее. Огромные демонические звери с огромными рогами и клыками топчут рану,
целая стая, оставляя за собой еще больше льда.
Сердце Шан Цинхуа как будто тоже замерзает прямо сейчас.
За демоническими зверями следует высокая демоническая фигура, одетая во все черное,

что разительно контрастирует с белоснежными волосами, развевающимися вокруг него.
Он держит серебряное копье, наконечник которого сделан из темного кристалла,
зловеще поблескивающего. Острый кончик оружия наносит небольшие черные порезы в
воздухе, как раз когда он идет, большинство из которых быстро заживают, но все
равно делают сильное заявление.
Шан Цинхуа не упускает сходства с причудливым копьем Ша Хуалинга, когда она

вторглась в горную секту Цан Цюн, которая все еще покоится в личной мастерской Вэй
Цинвэя. Это похоже на... это похоже на усовершенствованную версию.
Демон поворачивает свое лицо к Орлу с Хрустальными глазами. Его метка демона горит
синим. Лицо красивое, хотя и в возрасте, с белоснежными волосами, делающими этого
старого демона еще старше, но Шан Цинхуа не может не видеть фамильного сходства.
"Мобэй-Цзюнь”, - говорит Шэнь Цинцю, снова убирая руку с кристалла и поворачиваясь

лицом к потрясенным лидерам секты, которые молчат.

ПЕРСОНАЖА: Мобей-Джун, Король Северных Демонов.】
Линия Северного Короля Демонов является старейшей из всех ныне живущих линий
демонов, и с падением Небесных Демонов он, вероятно, самый могущественный из всех
королей демонов. Сила предков, передаваемая из поколения в поколение, оставалась
неизменной дольше, чем кто-либо может вспомнить. Шан Цинхуа спросил своего
собственного ледяного демона, как долго его семья правила северными королевствами,
как ледяное чудовище среди ледяных монстров, и лучшим (и самым тревожным) ответом
этого человека было: “С незапамятных времен”.
“Этого не было в плане”, - думает Шан Цинхуа. “Этого тоже не было в сюжете! Что
случилось с тем, что он послал МОЕГО Мобей-Джуна в качестве своего представителя?!
Что случилось с его слабеющим здоровьем?! Я не готова встречаться с потенциальными
родственниками! На самом деле я никогда не хотел встречаться с дерьмовым отцом
моего Мобея-Джуна! Система?! Братан?!”
【Вторжение Демонического Альянса - Часть 2: Демоны среди нас.】
【Цель миссии: Поиск демонов, вторгшихся на Конференцию Альянса Бессмертных.】


【Вторжение Демонического альянса - Часть 3: Царь царей.】
【Цель миссии: Найти Ло Бинхэ и увидеть, как он покинет конференцию Бессмертного

Альянса.】
Шан Цинхуа пристально смотрит на всплывающее окно.
В конце концов, сейчас на него никто не обращает внимания.
“Системный братан, я не знаю как, но когда-нибудь, так или иначе, я, блядь, убью
тебя”, - беспомощно думает Шан Цинхуа. “Я буду держать твою кнопку питания нажатой
с удвоенной силой, когда наконец найду ее, братан. Ты для меня мертв. На этот раз я
действительно, блядь, серьезно говорю".
Конечно, катастрофа на этом не заканчивается.
Пока Шэнь Цинцю искал Мобэй-Цзюня, Главный ученик Е Яньянь из секты Пирса Хай Мен
взял на себя управление проектором, чтобы проверить своих учеников, только для
того, чтобы на экране наблюдения было видно, как некоторые ученики Секты Пирса Хай
Мен срывают свои лица, чтобы показать зеленые метки демона Клана Шэн. Если кто-то
открывает рот, чтобы произнести героическую речь или просто закричать, это
прерывается тем, что Главная ученица Е Яньянь внезапно разворачивается и бьет
своего лидера секты по лицу. Она кричит: “Я знала, что ты заключил сделку со святой
Шэн против клана Янь, лживый ублюдок!”
Но этот жаркий гребаный беспорядок о том, как ворвались некоторые из меньших

демонов, прерывается лидером секты Лиан Хэ Ниу Мэйи, кричащим о том, как коробки с
демоническими зверями распахиваются по охотничьим угодьям, как будто кто-то оставил
их на гребаном таймере. Глядя в окно, человек может видеть, как вспыхивают густые
облака демонической энергии. Небо над ущельем Цзюе Ди-сплошное месиво дыма, тяжелые
удары барабанов и сигнальные огни из аварийных укрытий.
Если Шан Цинхуа напряжет слух, он может поклясться, что слышит крики.
Барьер каким-то образом держится. Даже точка, в которую ворвался Сифэн-Цзюнь, хотя
и была явно ослаблена без сторожевой башни, чтобы закрепить ее, снова закрылась.
Если они опустят барьер, чтобы выпустить всех учеников, они выпустят… они выпустят
так много монстров в сельскую местность. Если ближайшие города выживут после того,
как на них выпустят такое количество монстров, они никогда больше не простят секты
культивирования, и ученики Пика Дин в торговых миссиях, вероятно, смогут ожидать,
что их с энтузиазмом забьют камнями до смерти, если они когда-либо снова
приблизятся к ущелью Цзюе Ди.
“Все помнят, как я сказал, что мы определенно должны просто отменить это
мероприятие, верно?” - хрипло говорит Шан Цинхуа, хотя он говорит недостаточно
громко, чтобы кто-нибудь, кроме Лю Цинге, мог его услышать прямо сейчас. “Я так и
сказал. Все должны помнить, что я это сказал".
“Заткнись", - говорит Лю Цинге, но его лицо бледно.
Никто - никто - не ожидал, что сегодня здесь будут четыре короля демонов. В самом
худшем случае, они ожидали, может быть, пару принцев! Лорды, а не лорды! Монстры и
приспешники, а не монархи! Мобэй-Цзюнь должен был быть представителем его ленивого,
никчемного, отсутствующего отца, и только потому, что другой человек хотел затмить
другие кланы демонов. Другой, более пожилой Мобэй-Цзюнь не должен был появляться
лично! Почему они поменялись местами? Они поменялись местами? Где правильный Мобей-
Джун?!
Четыре короля демонов-это… это в значительной степени откровенная война, не так ли?
Это определенно откровенная война. Шан Цинхуа понятия не имеет, как еще секты
культивирования Человеческого Царства должны реагировать на подобную атаку. Если
сегодня не наступит конец света, то он наступит... по крайней мере, позже будет
много гневных криков.
"Я встречусь с Сифэн-Цзюнем", - заявляет Фань Юйчэнь, делая шаг вперед. “Она здесь
из-за моей головы. Сначала ей придется взять мой меч.”
” И мой", - говорит Дин Ланфен, делая шаг вперед вместе с ним.
Лидер секты Тянь И Оверлук делает шаг вперед и обещает: “Тянь И Оверлук окажет нашу
поддержку нашему бывшему ученику в этом начинании”. Они немедленно поворачиваются к
мастерам позади них, отдавая приказы собрать определенных воинов из их секты.
“Лю-Шиди", - говорит Юэ Цинюань. “Иди с ними”.
Лю Цинге приветствует лидера их секты.
” Уважаемые лидеры сект,-возражает Фан Ючэнь, - эта борьба ... ”
“Не твоя борьба в одиночку”, - перебивает Юэ Цинюань, повышая голос так, чтобы он
охватил всю комнату, и вау, Большой брат действительно звучит как самый
могущественный, уважаемый и восхищаемый культиватор в современном мире. Это... как-
то невероятно успокаивает, когда мир внезапно охвачен пламенем. “Сифэн-Цзюнь напал
на Конференцию Альянса Бессмертных. У всех нас есть ученики в охотничьих угодьях.
Здесь нет места личной вине, славе или вражде".
Затем он включает Ци Цинци и Ван Цинцзе. "Ци-Симэй и Ван-Шиди уничтожат Чиянь-

Цзюня. Выбери наших культиваторов для этой битвы так, как ты считаешь нужным, чтобы
уничтожить ее последователей". Он смотрит в сторону и добавляет: "Секта Дворца
Хуань Хуа известна своей военной доблестью и имеет мастеров, которые
специализируются на воздушных боях, мы будем рады их помощи в этом вопросе”.
“Мы, конечно, предложим все, что в наших силах”, - отвечает Хозяин Дворца.
Юэ Цинюань кивает. “Вэй-Шиди, Тан-Симэй и Сюэ-Шиди уничтожат Янменг-Цзюня и его

Дракона-Угря и других зверей с помощью Плотины Лянь Хэ и Стены Вань Тин, если они
дадут это. Му-Шиди возглавит нашу поддержку раненым. Остальные, большинство всех
наших культиваторов, сосредоточатся на обеспечении безопасности наших учеников в
аварийных убежищах и обеспечении безопасности сторожевых башен Храма Чжао Хуа, где
цель должна состоять в том, чтобы противостоять нападению в этих точках, пока не
придет помощь, а не бросаться в погоню. Если барьер падет, эти монстры будут
выпущены в сельскую местность, где они будут свободно нападать на простых людей”.
"...А Мобэй-Цзюнь?” - кричит кто-то, потому что не осталось незамеченным, что Юэ

Цинъюань никого не призывал сразиться с самым могущественным демоном из всех, кто
там был. Как мог Лидер Горной секты Цан Цюн просто забыть о Северном Короле
Демонов?
Юэ Цинюань смотрит на этого человека и просто говорит: “Я поеду на Север".
И, ах, кто действительно может с этим поспорить? Кто может спорить с парнем,
который в конце концов победил Тяньлань-Цзюня, когда тот был простым учеником?!
Никто из лидеров секты здесь не возражает против этого плана. Если Юэ Цинъюань
говорит, что сам встретится с Северным Королем Демонов, то лучшее и единственное,
что можно сделать, - это убраться к чертовой матери с его пути.
И последнее, но не менее важное: Юэ Цинъюань смотрит в сторону Шэнь Цинцю. "Шен-

Шиди будет направлять нас всех", - говорит он. “Укрытия и сторожевые башни будут
передавать его приказы через систему связи по мере ее выполнения. Шанг-Шиди поможет
ему".
Шан Цинхуа отдает честь, но это выглядит полным дерьмом рядом с изящным салютом
Выражение лица Шэнь Цинцю странное. Шан Цинхуа вроде как ожидает, что Шэнь Цинцю
разозлится из-за того, что Юэ Цинъюань вроде как прозрачно удерживает его от борьбы
здесь, заставляя его иметь дело с Мастером дворца Хуань Хуа и всеми этими другими
паникующими или сердитыми лидерами сект, но… самый могущественный культиватор в
мире, непосредственно передающий вам контроль над всеми сектами, - это… ну что ж,
это чертовски комплимент. Это... это большое доверие, которое можно проявить перед
всем миром, не так ли?
Взгляд Шэнь Цинцю скользит вниз, к мечам Юэ Цинъюаня. Знаменитый меч Сюань Су
приобрел компаньона за последние пару лет, второй клинок, который явно был заказан
лично для Юэ Цинъюаня, с элегантной зеленой кисточкой. Шан Цинхуа, ах, никогда не
удосуживался спросить, откуда он взялся. Это довольно очевидно.
Рука Юэ Цинъюаня опускается на этот второй меч, а не на Сюань Су.
А потом этот странный момент проходит, и Шэнь Цинцю отдает приказы другим лидерам
секты. Ну, они сформулированы как предложения и просьбы о помощи, но они… это
действительно приказы. Никто не осмеливается с ним не согласиться. Даже мастер
дворца Хуань Хуа и его окружение не возражают, когда Шэнь Цинцю рассказывает им,
как распределить свои силы по укрытиям и сторожевым башням. Это чрезвычайная
ситуация! На кону жизни! А неуважение к Владыке пика Цин Цзин сейчас означает
неуважение ко всей Секте горы Цан Цин, особенно к Юэ Цинъюаню, поэтому, когда Шэнь
Цинцю бросается прыгать, люди начинают прыгать.
Шан Цинхуа отскакивает, чтобы схватить Лю Цинге за руку, прежде чем Бог войны Бай
Чжань сможет улететь вслед за Фань Юченем, Дин Ланфеном и некоторыми мастерами
секты Тянь И. Он дергает своего шуринка вниз, чтобы прошептать ему на ухо какую-то
важную информацию.
Лю Цинге напрягается, услышав эту тайну. «что?»
“У Сифэн-Цзюня нет наследников", - шипит Шан Цинхуа в объяснении. Если Путь Гордого
Бессмертного Демона на данный момент чего-то стоит, то… "Она может отступить, если
узнает, что у нее есть тайная племянница".
“Это может разозлить ее еще больше”, - шипит в ответ Лю Цинге.
“Ах, черт, э-э, ее гнев, возможно, может быть перенаправлен на Короля Северных
Демонов? В качестве... в крайнем случае? Он расчистил путь для Фань Юйчэнь, чтобы
убить ее брата, потому что он ненавидел ее отца”.
Лю Цинге моргает, затем выглядит задумчивым.
“В крайнем случае", - говорит Шан Цинхуа. "Если, ах, если тебе это нужно”.
Эта конференция провалилась так, как он действительно не ожидал, и он, блядь,

понятия не имеет, что будет дальше. Ло Бинхэ где-то там, на охотничьих угодьях; Ло
Фанли укомплектовывает одно из аварийных убежищ. Лю Цинге собирается сразиться с
Западным Королем Демонов, и Шан Цинхуа не знает, что, черт возьми, он сможет
сказать Ло Цзяхую, если ее муж не вернется домой. Он не хочет этого делать.
” Я не буду", - говорит Лю Цинге, но он все еще выглядит задумчивым.
“Конечно, конечно, ты слишком крут, чтобы нуждаться в таких трюках, а?”
Лю Цинге закатывает глаза, затем в ответ хватает Шан Цинхуа за руку и откидывается
назад.
“Позвони", - тихо говорит он. “Уведи его отсюда”.

"Да, это... это то, о чем я думал”.
Там тысячи монстров, по крайней мере четыре супер-демона, и тысячи культиваторов

спешат им навстречу. Да, сейчас Ло Бинхе пора уходить. Эта часть истории главного
героя “нежное начало” официально закончена.
Лю Цинге сжимает руку Шан Цинхуа, затем бросается прочь и спрыгивает со смотровой
башни, приземляясь на свой меч в воздухе и взлетая на запад. Шан Цинхуа уже видит,
как Ци Цинци и Ван Цинцзе направляются на юг, где, по его мнению, находится Ло
Фаньли и, вероятно, готов взлететь вместе с ними. Он также может видеть, как
некоторые из его боевых братьев и сестер направляются на восток, к озеру, во главе
с лидером секты Ниу Мэйи из плотины Лянь Хэ.
Наконец, Юэ Цинъюань проходит мимо Шан Цинхуа. Мужчина даже хлопает его по плечу,
когда он проходит мимо, прежде чем отправиться на север, один.
Шэнь Цинцю не смотрит, как уходит человек, вместо этого он сосредоточен на

разделении сект между теми, где они нужны, и стабилизации экранов наблюдения и
систем связи. Он переступает через бессознательного (бывшего, на данный момент,
вероятно) лидера секты пирса Хай Мен и говорит: “Кто-нибудь, уже свяжите этого
дурака”.
Это еще даже не закончилось, и Шан Цинхуа морщится при мысли о предстоящей уборке.
“Шан Цинхуа!” - рявкает Шэнь Цинцю. “Иди сюда!”
“Ах, да! Я иду!”
- Прошло, наверное, больше тридцати глав с тех пор, как я в последний раз упоминал
эту фразу, но я действительно люблю "За неимением Гвоздя".
- Присутствие Мобэй-Цзюня было неожиданностью для Шэнь Юаня в SVSSS, так что...
время снова обостриться! Умножить на четыре! (MBJ на самом деле еще не является
"Мобей-Цзюнем" на данный момент в SVSSS, именно так его всегда называли Шан Цинхуа
и Шэнь Юань в своем повествовании.)
- Я предпочитаю темноволосого Мобея-Джуна, так что наличие седых волос у его отца-
хороший способ отличить их.
- Пока! 😘💕❤️
Глава 36: Поиск и спасение

В которой Конференция Бессмертного Альянса встречает Вторжение Демонического
Альянса.
О, эта часть истории стала такой длинной! Конференция Альянса Бессмертных открыла
еще одну главу! Эта глава заканчивается еще одним незначительным обрывом, и главный
обрыв, который я обещал, следует в следующей главе. Так что, если вы ждете, чтобы
прочитать все действие, а затем решение сразу, ожидание продолжается.
Однако хорошие новости! Сегодня вы получите обе эти захватывающие главы о действии!
Это двойное обновление!
Я думаю, что описал бы процесс написания этой книги так: “Ммммм, сексуальные бои с
демонами. О, подожди, что я делал? О! Правильно! Заговор!” В этой и следующей
главах много типичного для канона насилия и типичной для канона смерти фонового
персонажа.


Альянса.】
Самое большое преимущество того, что тебя оставили позади и поставили во главе
сетей связи и наблюдения, помимо того, что тебя держали подальше от бушующего поля
битвы, которое раньше было Конференцией Бессмертного Альянса, заключается в том,
что Шан Цинхуа получает представление обо всей ситуации с высоты птичьего полета.
Конечно, иногда Орлы с Хрустальными Глазами чернеют, потому что их только что съел
один из монстров... или сбил с неба Чиянь-Цзюнь или один из ее последователей...
или (насколько, блядь, может сказать Шан Цинхуа) просто ошеломлен столкновением
духовной энергии ОП, встречающейся с демонической энергией ОП, до такой степени,
что они просто сдаются и тают (что супер относительно). Но вид все равно довольно
хороший!
Он в курсе событий! Если бы это было не так, он, вероятно, полностью потерял бы
рассудок.
Ах, ну, он все еще как бы теряет рассудок прямо сейчас, понемногу, капля за каплей,
но если бы он остался здесь в полной темноте, его разум работал бы намного быстрее.
Есть (или, ах, были) двести Орлов с Хрустальными Глазами, летающих по охотничьим
угодьям на духовных проводах, но есть также еще около двухсот: пара Орлов с
Хрустальными глазами в каждом аварийном убежище, один внутри и один снаружи, и пара
на каждой сторожевой башне. Вот как они первоначально наблюдали, как ученики
входили в охотничьи угодья.
Обзорные экраны, конечно, и раньше определяли приоритеты действий! Не такие вещи,

как какой-нибудь бедный монстр, привезенный на охоту (сектами), неоднократно
ударяющийся о барьер на всем пути от Сторожевой башни Тридцать Девять на северо-
западном углу.
Хорошо иметь хороший обзор убежищ и сторожевых башен. Раздражающее непристойное

богатство секты дворца Хуань Хуа действительно работает в их пользу!
Они могут видеть, как ученики с широко раскрытыми глазами, иногда истекающие
кровью, заполняют убежища, ложатся в бункеры, а люди Му Цинфана и другие целители
там лечат раны. Они могут видеть, как размещенные там культиваторы создают слишком
много проблем для голодающих монстров, чтобы продвигаться вперед. Они могут видеть
подкрепление, достигающее укрытий и сторожевых башен, укрепление барьера и
культиваторов, отправляющихся собирать учеников, все еще запертых снаружи.
Большинство монстров отступают перед лицом мощных заклинаний и отправляются на

поиски более легкой добычи. Похоже, что многие монстры большую часть времени
нападают друг на друга. Их просто так много. Некоторые из них также просто… скрыть.
Значительное число из них явно были уморены голодом или доведены до исступления, но
другие монстры явно представляют для них большую угрозу и требуют большего
внимания, чем некоторые мягкие человеческие подростки. Многие из этих ужасающих
существ никогда не должны были существовать в одном и том же пространстве… или эти
ужасающие существа на самом деле разделяют окружающую среду, на самом деле не так
часто охотятся на культиваторов-людей, и Шан Цинхуа благодарен за то, что Система
создала экосистему и пищевую цепочку для всех них.
Это, э-э, в некоторых местах что-то вроде кровавой бани.
Ему даже удается понаблюдать за одним из монстров Янменг-Цзюня - может быть,

детенышем Зарывшегося в землю Дракона-Угря? Да, что бы это ни было, эта супер
уродливая тварь со слишком большим количеством зубов и одной слишком большой
челюстью устраивает засаду и съедает одного из демонов клана Шен, пытающегося
устроить засаду некоторым убегающим ученикам. Eugggggh! Это действительно
отвратительно!
Но дружественный огонь? Ладно! Если кланы демонов не собираются присматривать друг

за другом, это прекрасно! Супер хорошо! Этот пиковый лорд и все его боевые братья и
сестры не имеют никаких проблем с этим стилем управления вторжением!
Шан Цинхуа покинул верхний этаж смотровой башни с причудливыми креслами, подносами
с закусками и прекрасными видами, спустившись в башню, где культиваторы управляют
своими сетями, в том числе некоторые культиваторы An Ding Peak, и еще больше
смотровых экранов. Эти экраны меньше, и Шан Цинхуа подозревает, что лучшие
хрустальные проекторы ушли и остались на верхнем этаже, но на самом деле это не
проблема в его глазах. Ему действительно не нужно видеть, как ученики умирают в
высоком разрешении прямо сейчас.
Каждый обзорный экран кажется хаосом или вот-вот превратится в хаос. Каждый раз,
когда Шан Цинхуа получает еще один проблеск ущелья Цзюе Ди в целом, кажется, что
все больше его горит. Это полное преувеличение, сказать это, но… как будто там
больше дыма и горящей демонической энергии, чем воздуха.
Слишком часто он мельком видит тело в ярком одеянии, распростертое на камне или у
дерева, иногда молодое, но иногда нет, и один из культиваторов группы наблюдения
протягивает руку, чтобы предупредить кого-то о раненом и потерявшем сознание
человеке, нуждающемся в спасении и лечении. Только для того, чтобы понять на
середине предложения, что уже слишком поздно посылать кого-то туда за кем-то с
прозрачной дырой в груди, где раньше было сердце. Дерьмо.
Это дерьмо. Но они должны расставлять приоритеты в том, чтобы жить здесь.
“Скажи Лидеру Секты Тао, чтобы он взял небольшую команду в трех сторожевых башнях к
западу от него. Собаки Лесного пожара зациклились на этом моменте, и их не
прогонят. Посоветуйте ему поискать какую-нибудь подложенную демоническую приманку".
“Да, мастер Шэнь”.
"Приют Тринадцать должен отогнать эту Нелетающую Птицу Игуану на север, чтобы
покормить Ягуара с Каменной Челюстью, о котором они, по-видимому, забыли,
приближается к ним. Напомните им, что эта проблема чудесным образом не исчезла”.
“Немедленно, мастер Шэнь”.

“Кроме того, напомни Приюту Двадцать Один о существовании огненных заклинаний,
когда имеешь дело с Клыкастыми Ледяными Рогами. Заручитесь поддержкой учеников,
если это необходимо. Я вижу, что там укрылись некоторые ученики Пика Цзуй Сянь и
Пика Ван Цзянь, которые, несомненно, предпочли бы помочь, а не быть принесенными в
жертву из-за недостатков мастера одного трюка".
“Конечно, мастер Шэнь”.
Шан Цинхуа перестает жевать свой большой палец и кричит: “Шисюн, Сторожевая Башня
Четырнадцать поймала несколько Бурохвостых Пиявок-Духов на их участке барьера! У
них не хватает людей, чтобы послать их, чтобы отделить их! Если кто-то не избавится
от них, они будут появляться и размножаться со скоростью, которая может стать
большой проблемой! Если барьер ослабнет слишком сильно, мы можем потерять
наблюдение.”
Несравненный Огурец, блядь, возненавидел бы почти все в этом (Шан Цинхуа рад, что
здесь кого-то пощадили), но иметь этого ребенка здесь сейчас было бы так же хорошо,
как снова иметь Интернет.
“Лидер секты Линь ближе всех", - огрызается в ответ Шэнь Цинцю. “Свяжитесь с ним”.
"Шэнь-Сибо, зона Седьмого убежища свободна, и они близко”, - кричит Линь Вэньцзяо.
"Тогда пусть они пришлют небольшую команду”.
“Да, Сибо”.
“Напомните им всем, чтобы они тоже не использовали заклинания или духовные атаки”,
- говорит Шан Цинхуа. “Это просто заставит их лопаться быстрее”.
“Напомните им дважды, и, возможно, это проникнет в их толстые черепа”, - говорит

“Да, Сибо”.
“Шибо", - зовет Чэнь Сюань. “Есть несколько слабых демонов клана Цзянь, которые
решили сократить свои потери и пытаются выбраться обратно через сторожевую башню,
которую сломал Сифэн-Цзюнь. Что нам делать?”
Шэнь Цинцю обращает свое внимание на эту проблему, в то время как Шан Цинхуа снова
обращает свое внимание на перемещение Орлов с Хрустальными Глазами, чтобы следовать
за королями демонов. Эти оперативные ублюдки продолжают создавать им самые
дерьмовые помехи!
К счастью, самые могущественные демоны в охотничьих угодьях были втянуты в сражения

с некоторыми из их самых могущественных культиваторов, поэтому у них действительно
нет времени беспокоить учеников, укрывшихся в убежищах. Сражения действительно
смехотворны! Оскорбительно ОП! Шан Цинхуа лично оценил бы эти столкновения между
гигантами как нечто среднее между совершенно ужасающим и совершенно ужасающим!
Битва с Чиянь-Цзюнь и ее последователями, какими бы крылатыми они ни были,

пронеслась, нырнула и закрутилась по спирали по всем охотничьим угодьям. Короля
Южных Демонов нельзя оставлять одну ни на мгновение, потому что у нее самый острый
глаз из всех, кто там есть, и если она выстрелит из своего огненного лука в то, что
сейчас привлекло ее внимание, шансы на то, что она пропадет, очень, очень малы.
Какой-то ничего не подозревающий культиватор храма Чжао Хуа по какой-то причине
забрался на вершину сторожевой башни на северной стороне ущелья Цзюе Ди, и Чиянь-
Цзюнь ударил его головой с другого конца территории.
К счастью, Ци Цинци и Ван Цинцзе, похоже, справляются с задачей слишком сильно

беспокоить этого супер-снайперского демона-птицу для этих трюков со стрельбой.
Ван Цинцзе сам не склонен к барьерам, поэтому он спокойно может отклонять или
перенаправлять множество выстрелов Чиянь-Цзюня, и Владыка пика Ку Син с каменным
лицом, по-видимому, сделал своей главной целью в этом бою попасть между этими
выстрелами быстрого огня и любыми уязвимыми целями внизу. Он в обороне! Слава богу,
черт возьми.
Ци Цинци, вероятно, тоже не стесняется барьеров, но она также быстра. Святое

дерьмо, Шан Цинхуа понятия не имел, что его шимэй был таким чертовски
аэродинамичным... или способным быть таким раздражающим. Одной из первых вещей,
которые сделал Владыка Пика Сиань Шу, было заманить Чиянь-Цзюнь в ловушку, чтобы
она выстрелила в нее и, увернувшись в нужный момент в нужном месте, заставила
Южного Короля Демонов выстрелить в сердце одному из ее собственных ничего не
подозревающих последователей. Демон свалился с неба вместо Ци Цинци.
Чиянь-Цзюнь застыла в воздухе после того, как это произошло, а затем так чертовски
разозлилась, что волна демонической энергии взорвала ближайшего Орла с Хрустальными
Глазами.
С тех пор Ци Цинци добилась этого, по крайней мере, еще раз. Это так чертовски
круто и круто, что Шан Цинхуа мог бы отгрызть себе руку из ревности. Почему все его
боевые братья и сестры так чертовски круче, чем он?!
В воздухе вместе с ними находятся некоторые культиваторы Сянь Шу, Ку Син и даже Бай
Чжань Пик, а также некоторые мастера Дворцовой секты Хуань Хуа. Чиян-Цзюнь сумел
сбить по меньшей мере полдюжины из них, и, ах, вот еще один. Надеюсь, это не
убийства с одним попаданием? Шан Цинхуа видел, как по крайней мере один культиватор
Пика Ку Син добрался до убежища для оказания медицинской помощи из-за пылающей
стрелы, которую человек получил через плечо.
Ло Фанли и Лю Минянь (последний из которых, возможно, должен был где-то укрыться,

но, вероятно, был сделан исключением из-за того, что был двадцатилетним старшим
учеником) тоже находятся в воздухе там. Они работают вместе, отражая выстрелы
демонов в спину друг друга, загоняя последователей Чиянь-Цзюня в угол. Эти богини
войны хорошо следуют примеру своего учителя!
Лю Минянь заставила одного из последователей Чиянь-Цзюня пролететь прямо через

барьер секты Храма Чжао Хуа, заставив их преследовать ее, а затем нырнуть в нужный
момент, так резко потянув назад свой меч, что она перевернулась, а затем сложила
руки и ноги вместе (меч держала на боку), стреляя лицом к земле (прежде чем снова
перевернуться на свой меч и снова выстрелить). Демон ударился о барьер, как птица
может ударить в стеклянное окно.
Затем Ло Фанли прикончил этого крылатого демона, врезавшись им в спину, прижав их к

барьеру, как будто это была горящая стена, и пронзив мечом их шею, прежде чем снова
стартовать. Мертвый демон… скользнул... немного вниз по барьеру, прежде чем,
наконец, опуститься на землю.
Чему, черт возьми, Лю Цинге учит этих девочек?
К сожалению, похоже, что крылатые демоны немного отступили, опасаясь, что их

столкнут с барьером или чем-то подобным другим. Ло Фанли и Лю Минянь придется найти
новые приемы, когда они снова уведут бой от южного барьера.
Говоря о Боге войны Бай Чжань, у Шан Цинхуа есть только намеки на то, как идет
борьба его шурин.
Большая часть западных охотничьих угодий была затоплена, а в некоторых случаях

утонула в тумане. Иногда облако поднимается достаточно ненадолго, чтобы в поле
зрения появилось другое тело, но они часто снова исчезают. Убежища в этом районе -
Тринадцать, Четырнадцать и Пятнадцать - более или менее закрыты, черт возьми, из-за
того, что часто не могут видеть больше, чем на расстоянии вытянутой руки перед
своим лицом.
Помимо тех, кто сейчас охраняет убежище или сторожевую башню, большинство
культиваторов пика Бай Чжань и монахов секты Тянь И, которые сопровождали этих
героев, держались на окраинах нового облачного леса Сифэн-Цзюня. Ввод в него,
блядь, выглядит как рецепт мгновенной смерти. Лучше заманить монстров внутрь, чтобы
они вышли на бой.
Но Лю Цинге, конечно, в гуще всего этого! Конечно, черт возьми, это так!
Сифэн-Цзюнь привела с собой нескольких своих последователей и союзников - Шан

Цинхуа видела, как из дыма и тумана появляются следы по крайней мере трех разных
кланов демонов, которые явно путешествовали с ней, - но она также привела с собой
несколько Туманных Тигров с Мечами, которые являются вариантом снежной кожи,
которую она носит. Там также могут быть какие-нибудь Леопарды-Змеи, Дышащие
Облаками? Может быть, другие вещи? Трудно отличить самих зверей от вооруженных
последователей Сифэн-Цзюня, одетых в шкуры, скользящих туда и обратно, как
призраки, их мерцающие полосы и пятна, тянущиеся за туманом, сливающиеся с
меняющимся, хаотичным фоном!
Похоже, им всем чертовски нравится покров тумана, и Шан Цинхуа это ненавидит.
Сифэн-Цзюнь раньше ставила себя прямо перед камерой! Она, блядь, почти позировала
им раньше! Что с этим случилось? Почему ты так чертовски стесняешься камеры сейчас?
Их лучшие виды на Лю Цинге, Фан Юйчэня и Дин Ланьфэня открываются, когда один из
трех сталкивается с Сифэн-Цзюнем. Затем появляется вспышка, похожая на фейерверк,
прорвавшийся сквозь облака… или более мощная сотрясающая землю вспышка
диссонирующей энергии, которая временно рассеивает дым и туман. Если им повезет,
один из Орлов с Хрустальными Глазами увидит, что Лю Цинге все еще жив и здоров!
Скрещивание клинков с Сифэн-Цзюнем в окружении других Сифэн-Цзюней?! Шан Цинхуа

надеется, что это иллюзии, а не клоны! Или, может быть, это кто-то из ее
последователей, использующих иллюзии?! Они обмениваются ударами так быстро, что он
все равно не может сказать, сколько у них размытых конечностей на самом деле!
Лю Цинге отшвыривает одну Сифэн-Цзюнь, и она отлетает назад, исчезая в вихре белого
и черного, а другие Сифэн-Цзюни исчезают, но затем Лю Цинге приходится
развернуться, чтобы отбиться от набрасывающегося белого тигра размером с носорога с
полным ртом серебряных ножей. Лю Цинге каким-то образом удается оказаться рядом с
ним и под ним? Он произносит какое-то сильное, яркое, как молния, заклинание,
которое отбрасывает набрасывающегося Туманного Тигра с Мечом в сторону, и Фань
Юйчэнь появляется из гребаного ниоткуда, чтобы обезглавить зверя.
О, командная работа по меткам? Убийство с помощью ассистента?! Мило!
Но затем Сифэн-Цзюнь возвращается еще до того, как голова может приземлиться,

бросается на спину Фань Юйчэнь с ее изогнутым мечом, отведенным для казни, и,
похоже, она собирается отрубить голову этому герою, как и обещала!
Только для того, чтобы Дин Ланфен выпрыгнул из тумана! Женщина-культиватор

бесстрашно сражается с Западным Королем Демонов, чтобы спасти голову своего мужа.
Лю Цинге и Фан Юйчэнь прыгают за ними.
Затем их троих снова проглатывают.
Ах, конечно, эта драка выглядела бы так чертовски круто, если бы они только могли
видеть, что там происходит! Неужели кто-то потратил весь бюджет на эффекты на
дымовые машины? Если бы Шан Цинхуа не знал, что Лю Цинге может сражаться вслепую,
он бы сейчас превратился в лужу пота в слишком модной одежде.
Как бы то ни было, он все равно отчаянно вытирает лоб.
Борьба с Янменг-Цзюнем, на восточной стороне ущелья Цзюе-Ди, также довольно

уродлива. Дракон-Угорь этого человека в ярости, пожирает все на своем пути, в
основном других монстров, и он, по-видимому, небрежно едет, держа одну руку на
руле, если таковые имеются. Заклинания, кажется, отскакивают от толстой кожи
Дракона-Угря. Мечи, кажется, едва царапают его без какой-либо формы духовного
совершенствования.
Листва? Теперь расплющен. Деревья? О, ты имеешь в виду эти расколотые бревна под
его брюхом. Клыкастый Лось с Ледяным Рогом? Ах, вы, должно быть, говорите об этой
массивной ледяной туше, которую передают взад и вперед между скользящим лимузином
этого короля демонов из множества челюстей отвратительного разрушения.
Шан Цинхуа думает, что, возможно, он видел, как Вэй Цинвэй вонзил оба своих меча в
его жирную плоть, только для того, чтобы лезвия вошли внутрь, даже не повредив
кожу, как если бы он вонзил пару ложек в мягкую подушку. Он немного разочарован
тем, что не смог увидеть лицо своего сисюна, когда это произошло. Он уверен, что
Вэй Цинвэй делал то же самое лицо, что и Шан Цинхуа, наблюдая за этим, выражение,
которое сопровождает мысль: “Срань господня, это невозможно заколоть? Я ДАЮ ЭТОМУ
БОЮ 0 ИЗ 5 ЗВЕЗД. ДАЖЕ -1 ИЗ 5 ЗВЕЗД! ВСЕ ДОЛЖНО БЫТЬ В СОСТОЯНИИ КОЛОТЬ, КАКОГО
ХРЕНА?!”
Теперь, похоже, Вэй Цинвэй и другие медленно разрабатывают план противодействия

этой полной ерунде. Шэнь Цинцю и Шан Цинхуа посылали культиватор Пика Ван Цзянь
туда и обратно между убежищем и этой битвой, чтобы они могли предложить свои
предложения. Фраза “НЕ СМЕЙ ЗАПРЫГИВАТЬ ЕМУ В ГЛОТКУ И ПЫТАТЬСЯ УБИТЬ ЕГО ИЗНУТРИ!
КЕМ ТЫ СЕБЯ ВОЗОМНИЛ?! ЛЮ ЦИНГЕ?!” - было сказано или, ах, крикнуто здесь по
крайней мере один раз.
Все культиваторы отправляются разобраться с Восточной Король Демонов и его орда,

все, кроме Си Цзяо пик Лорд Тан Цинлин, лиан он лидера секты ню Мэйи, Ван Тин
лидера секты ю Вэньбо, заняты массовым норных угря Дракона и многих, многих других
слизистых, ползучих монстров Yangmeng-июня принес поделиться с партией. Им не
больше повезло иметь дело с Восточным Королем Демонов.
Янменг-Цзюнь злобен со своим оружием "гарпун на цепи", и у него и его самого

большого домашнего монстра тоже явно есть тема! Тан Цинлин сумел отрезать одну из
рук Янменг-Цзюня на ранней стадии, что казалось хорошей вещью! Отличная работа,
Тан-Симэй! Одно очко мяснику с пика Си Цзяо!
За исключением того, что эта рука превратилась в извивающегося карпа с зубами, а

также ногами сороконожки?! И еще больше шлепающих, похожих на насекомых вещей
вывалилось из гнезда руки Янменг-Цзюня?! А потом Восточный Король Демонов небрежно
отрастил гребаную руку?!
Шан Цинхуа знает, что в Царстве Демонов они поступают по-другому, но этого нельзя
допускать. Ни за что. Неприемлемый. Он ставит свою ногу как падший Авторский Бог
этого мира, не-а! Нет, нет, нет! Это должно быть против правил... чего-то! Что
угодно! Все! Система?! БРАТАН?!
Просто наблюдая, он бился в призрачном отвращении, когда Тан Цинлин изо всех сил
пытался отмахнуться от всех этих скользких, кусачих маленьких говнюков, и ему
пришлось отбиваться от этой штуки с рукой-карпом-сороконожкой. Линь Вэньцзяо
завизжал от ужаса. Даже Шэнь Цинцю скорчил гримасу отвращения и шока, которая
сказала: “АБСОЛЮТНО НЕТ”.
Половина учеников Пика Цин Цзин находятся в убежище к западу от центра ущелья Цзюе
Ди, Убежище Восемнадцать, недалеко от Янменг-Цзюня и его неистового Рыщущего
Дракона-Угря для комфорта Шан Цинхуа. Они не… они не совсем на пути этой битвы, но…
они могли бы оказаться на пути Восточного Короля Демонов и его поездки всего за
несколько поворотов и поворотов.
Укрытие Восемнадцать также не слишком далеко от воздушного сражения с облачным

лесом Чиянь-Цзюня или Сифэн-Цзюня. Все центральные убежища - Шесть на востоке,
Двенадцать на юге, Восемнадцать на западе и Двадцать четыре на севере - находятся в
незавидном положении. Приюты Один и Два, самые крайние восточные приюты, фактически
смогли отправить учеников к главной наблюдательной башне. Но аварийные убежища
посередине? Забудь об этом!
Ах, почему Бинге должен был оказаться в середине этого проклятого ущелья?!
Затем есть Юэ Цинъюань и Король Северных Демонов.
Этот бой-это… повсюду.
Это буквально повсюду, черт возьми. Это просто кошмар.
Оружие Северного Короля Демонов, похоже, работает во многом так же, как Мобэй-Цзюнь
- Шан Цинхуа Мобэй-Цзюня, ПРАВИЛЬНЫЕ портальные способности Мобэй-Цзюня. Это не
одно и то же! Это яркое копье-подражатель определенно далеко не так хорошо или
круто, как уникальные способности Мобея-Цзюня, оттачиваемые годами и годами
тренировок! Но это… это очень похоже… функционально.
Северный Король Демонов может использовать копье, чтобы прорезать черные раны в
воздухе, чтобы поглотить атаки Юэ Цинюаня или полностью увернуться от них, пройдя
сквозь них.
Юэ Цинюань не может следовать за ним через них. Пытаться было бы чертовски глупо,
потому что лидер их секты мог застрять там, в этом давящем, растягивающемся,
толкающемся, тянущем, замораживающем холодном пространстве между пространствами.
Даже просто находиться рядом с одной из этих открытых слез в космосе выглядит
ужасно. Иногда из них вырываются холодные, завывающие ветры, иногда они всасывают
воздух, как вакуум, и в любом случае они явно разрушают духовную энергию.
По крайней мере, со временем они исчезают. По мере того, как бой удаляется от этих
порталов, трещины в пространстве заживают. Что бы это ни было за заклинание, оно не
длится вечно! Но охотничьи угодья теперь усеяны ледяными шрамами. Обширные участки
леса были полностью заморожены. Ранее мирно выглядевшая река превратилась в
хаотическую спираль из высоких, зазубренных ледяных шипов.
Шан Цинхуа увидел, как один из этих порталов открылся рядом с каким-то неосторожным
монстром с огненной тематикой, который преследовал культиваторов Дворцовой секты
Хуань Хуа по лесу, и он погас на месте. Он потерял свое пламя и сразу же умер.
Именно так.
Он, блядь, понятия не имеет, как Юэ Цинъюань не умер. Он еще меньше понимает, как
Юэ Цинъюань на самом деле удается нанести ответный удар. Король Северных Демонов,
возможно, входит в эти порталы, чтобы поиграть с Лидером секты Горы Цан Цюн,
внезапно появляясь позади Юэ Цинъюаня или исчезая на полпути через ущелье Цзюе Ди
одним шагом, чтобы посеять еще больший хаос, но… ах… Северный Король Демонов,
возможно, тоже прыгает по охотничьим угодьям, чтобы перевести дух? Чтобы... чтобы
иногда… можно сказать, сбежал?
Юэ Цинъюань неумолим. Он быстр, часто быстрее, чем Король Северных Демонов, поэтому
внезапно прыгнуть ему за спину-это просто подойти достаточно близко, чтобы Юэ
Цинюань ударил первым. Холод, кажется, едва касается его. Его духовная энергия
сильна, она хорошо защищает его, когда он не может увернуться, и иногда заставляет
его светиться так яростно, когда он отбивается от этих ледяных демонических теней,
что лидер их секты иногда выглядит как падающая звезда, летящая по охотничьим
угодьям, преследуя Северного Короля Демонов до следующего места.
И он… он достаточно силен, чтобы, когда он и Король Северных Демонов обмениваются

ударами, Шан Цинхуа и Шэнь Цинцю иногда могут слышать это внутри наблюдательной
башни. Это звучит как гром. Это потрясает ущелье Джу Ди.
Срань господня, Большой братан такой охуенный. Пусть он никогда не будет нерфедом
абсолютно никогда.
Однако эта борьба выглядит изнурительной, и Шан Цинхуа должен задаться вопросом,
как долго Юэ Цинъюань и Король Северных Демонов смогут продолжать ее. Шан Цинхуа не
может сказать, был ли еще обнажен меч Сюань Су. Юэ Цинюань получил пару тяжелых
ударов, хотя он всегда быстро вставал.
Он знает, что здоровье отца Мобэй-Цзюня ухудшается, потому что Мобэй-Цзюнь прямо
сказал ему об этом.
“Гедонизм моего отца начинает сказываться на его здоровье”,-сказал Мобэй-Цзюнь
много лет назад, и Шан Цинхуа знает, что этот медленный отток не улучшился.
В течение многих лет Мобэй-Цзюнь брал на себя все больше и больше обязанностей
своего отсутствующего, а теперь отказывающегося от обязанностей отца, и Шан Цинхуа
помогал ему в этом! Мобэй-Цзюнь закрепил свое положение и готовился стать королем
на самом деле раньше, чем ожидал этот автор. Мобэй-Цзюнь должен быть более чем
готов принять Небесного Демона в обмен на “неоценимую” поддержку Шан Цинхуа. Он был
на подъеме в Царстве Демонов!
Этот неблагодарный старый воин-демон должен был бы отдыхать где-нибудь во дворце,

позволяя своему сыну делать всю работу! Неудивительно-атака на Конференции Альянса
Бессмертных!
Визуальные эффекты этого боя-дерьмо. Юэ Цинъюань и Король Северных Демонов

продолжают выпускать Орлов с Хрустальными Глазами и коммуникационную сеть, куда бы
они ни пошли. Когда Юэ Цинъюань и Король Северных Демонов вступают в новую область,
Шан Цинхуа должен сказать своим культиваторам, чтобы они немедленно предупредили
всех, а также убрали Орлов с Хрустальными Глазами подальше от боя. Почти легче
следить за Юэ Цинъюанем и Северным Королем Демонов с вершины смотровой башни,
наблюдая за вспышками духовной и демонической энергии, проносящимися через ущелье.
Всякий раз, когда возникает что - то вроде паузы - время между окончанием выдоха и
началом следующего вдоха, - Шэнь Цинцю смотрит на экран наблюдения, который
находится ближе всего к Юэ Цинюаню и Королю Северных Демонов.
“У Северного Короля Демонов одышка", - отмечает Шэнь Цинцю.
“Это его легкие”,-думает Шан Цинхуа, отчаявшись в своем нынешнем положении своего
рода тайного почти зятя здесь. “Какая-то легочная инфекция или что-то в этом роде.
Вызвано или усугублено каким-то рекреационным наркотиком с юга, популярным среди
повелителей демонов, включая Цзючжун-Цзюня. Он тоже стал еще хуже справляться с
жарой! Старые ледяные демоны всегда так делают. Кроме того, Лингуанг-Чжун пытался
убить его в течение многих лет, и, вероятно, там был какой-то яд. Тааак...”
“Должен… ах… может, нам попытаться найти кого-нибудь, кто расскажет Чжан Мэнь-
Шисюну?”
“Нет”, - отвечает Шэнь Цинцю, снова отворачиваясь. “Он знает. Кто-нибудь, скажите
Му Цинфану, чтобы он приготовился к наплыву пациентов с кислотными ожогами! Тянь И
доставляет еще больше раненых из Второго убежища”.
“Немедленно!”
"Пусть Сторожевые Башни с Сорок Третьей по Сорок Пятую немедленно отправят помощь в
Убежище Девятнадцать, чтобы разобраться с жестокими сыновьями клана Лин”.
“Да, мастер Шэнь”.
“Скажи лидеру Секты Чжу, что к северу от них нужно собрать еще несколько учеников”.
“Да, мастер Шэнь, прямо сейчас”.
”Мастер Шэнь, лидер Секты Чжу ранен и не может двигаться!"
“Тогда лидера секты Чжу можно оставить в приюте! Там есть целители. Пусть самый
старший ученик возьмет на себя руководство вместо того, чтобы заботиться о комфорте
своего лидера секты, потому что ученики там гораздо менее удобны”.
В любом случае, Шан Цинхуа может видеть здесь все поле большую часть времени, и это
здорово! Действительно здорово!
Самая лучшая ситуация, о которой он, вероятно, мог бы мечтать в таком дерьмовом
шоу, как это!
Таким образом, он знает, что большинство его собственных учеников находятся в

относительной безопасности в Восьмом Убежище, низко опустив головы, чтобы избежать
гнева Чиянь-Цзюнь и ее последователей.
Он увидел Дуань Тянью и Ю Чаонаня, которые стояли в Укрытии Двадцать Три,

разбираясь с еще большим количеством Клыкастых Ледяных Рогов.
Он знает, что юный Гуньи Сяо и другие ученики Дуань Тянью благополучно добрались до
Семнадцатого Убежища, хотя некоторые из других учеников Дворцовой Секты Хуань Хуа
не добрались с ними. Один из них решительно побежал не в том направлении, на запад,
а не на восток, и с тех пор мальчика никто не видел.
Он может видеть своего племянника прямо сейчас. Ло Бинхэ и его боевые братья и
сестры прекрасно добрались до одного из аварийных убежищ, и он действует как
запасной охранник у входа в убежище, что большую часть времени ставит его прямо в
поле зрения Орла с Хрустальными глазами. Шан Цинхуа мог бы обойтись без того, чтобы
не видеть лица своего племянника, когда он бросился вперед, чтобы помочь отнести
тело ученика секты Храма Чжао Хуа в убежище, но... нищие не могут выбирать.
Он может видеть своего племянника, и это хорошо.
Это тоже нехорошо. Что в этом нехорошо, так это то, что его племянник все еще
здесь.
Шан Цинхуа подал сигнал. Он может чувствовать ровный свет своего племянника сквозь
прохладный камень заклинания, связывающего их всех вместе. Его племянник, стоящий в
дверях убежища, помогая другим ученикам добраться до безопасного места, означает,
что он находится в довольно выгодном положении, чтобы быть таинственно похищенным
внезапно появившимся ледяным демоном. Это настолько идеальное положение, насколько
это возможно здесь!
Вот только Мобэй-Цзюнь не отвечает.
Шан Цинхуа нигде не видел своего Мобей-Цзюня - правильного Мобей-Цзюня.
Каждый раз, когда ему кажется, что он видит человека на экранах наблюдения, это
другой демон. Демоны клана Шуан! Демоны клана Чжи! Хотя чаще всего это дерьмовый
отец Мобея-Цзюня и снова это дерьмовое копье-подражатель, разрывающее пространство!
Это... это как бы... просто может быть… начинает казаться, что Мобэй-Цзюнь не
придет.
Сердце Шан Цинхуа действительно чувствует, как будто оно замерзает.
Что случилось с Мобей-Джуном?
“Система?! Братан?!” - мысленно воскликнул он, но встретил жестокое и

неудивительное молчание.
Мобэй-Цзюнь не входит в число защищенных персонажей.
Шан Цинхуа не любит слишком много думать об этом, и легко забыть об этом, учитывая,
насколько могущественным стал Мобэй-Цзюнь с тех пор, но Система действительно
позволила бы семнадцатилетнему Шан Цинхуа убить персонажа Мобэй-Цзюня в день их
встречи. Мобэй-Цзюнь не неуязвим. Мобэй-Цзюнь не отмечен как бесценный. Система не
считает его важной частью истории.
Шан Цинхуа должен остановить свои мысли на этом, потому что… затем его мысли
превращаются в спотыкающуюся петлю холодного ужаса, и его руки начинают дико
дрожать, и он, черт возьми, не знает, что он собирается делать.
Он не хочет начинать плакать посреди смотровой башни, даже если он не будет первым,
кто начнет.
Это не должно было быть так.
Так не должно быть. Этого не может быть. Этого просто не может быть.
Это нечестно.
“Где ты, мой король?” - думает Шан Цинхуа.
Ответа нет.
Шан Цинхуа вздрагивает от мощного, отдаленного грохота. Каждый отдельный обзорный

экран, кажется, расплывается или мерцает. Огромная часть из них на западной стороне
на мгновение чернеет, а пара из них больше не появляется.
“Что это было?! Чжанмэнь-Шисюн не...?”

” Северный Король Демонов все еще находится на южной окраине охотничьих угодий", -
огрызается в ответ Шэнь Цинцю. "Это Сифэн-Цзюнь”.
“О, черт возьми, Лю Цинге", - думает Шан Цинхуа. “Брат, не умирай сейчас!”
Вид на все ущелье Цзюе Ди с верхнего этажа смотровой башни показывает им высокую
вспышку демонической энергии, которая все еще угасает. Облака дыма и тумана
сдвинулись, поднимаясь почти как шторм, но они не рассеялись.
Ближайшие сторожевые башни сообщают о появлении некоторых последователей Сифэн-

Цзюня и монстров, но они снова полностью исчезают. Укрытие Пятнадцать, в середине
облака, стало совершенно черным. В течение мучительных десяти минут кажется, что
они только что потеряли целое убежище, просто так, пока Орел с Хрустальными Глазами
снова не подключается к сети, и связь снова прерывается.
К сожалению, они и все другие близлежащие приюты также понятия не имеют, что там
происходит.
Черно-белые облака клубятся и извиваются, пока, наконец,… наконец... на краю тумана

появляется фигура.
Шан Цинхуа вздыхает с облегчением.
Это Лю Цинге, с раненым Фань Юйчэнем на плече, как мешок, и Дин Ланьфэнь,
прихрамывающий позади него. Культиваторы Тянь И в приюте радуются при виде них,
пока Лю Цинге не делает им видимый жест, чтобы они заткнулись на хрен.
“Фан Юйчэнь не умер”, - хриплый голос Лю Цинге гудит в системе связи, когда он
подходит, чтобы поговорить с ними. "Но Сифэн-Цзюнь ... кажется ... ”
«что?»
“Сифэн-Цзюнь исчез”.
Шэнь Цинцю приказывает Богу войны Бай Чжань продолжать следить за ней, и Лю Цинге
не спорит. Это что, какой-то трюк? Похоже, это какой - то трюк! Очевидно, очевидно,
очевидно, что это какой-то подлый демонический трюк, чтобы она могла подойти к ним
сзади, когда они ослабят бдительность!
Но когда Лю Цинге прогоняет другого Туманного Тигра с Мечом, который крадется к

Пятнадцатому Убежищу и даже выгоняет одного из последователей Сифэн-Цзюня из
тумана, чтобы выпотрошить их, Западный Король Демонов больше не появляется.
“Лю-Шиди рассказала ей о своей племяннице?!” - задается вопросом Шан Цинхуа, но

он не может точно спросить об этом при всех остальных. Это было бы все равно что
крикнуть: “Эй! Смотри! Грязное белье!” Кроме того, Лю Цинге уже вернулся в поле,
поэтому все сообщения должны проходить через других людей, а Шан Цинхуа не хочет,
чтобы все в охотничьих угодьях узнали о сплетнях до конца дня.
Шан Цинхуа в ужасе от того, что Сифэн-Цзюнь появится немного восточнее в Убежище
Восемнадцать, но Ло Бинхэ продолжает действовать как наблюдатель и лечить учеников,
которые приходят без каких-либо признаков Западного Короля Демонов.
Тааак… Шан Цинхуа действительно нужно беспокоиться только о том, как Янменг-Цзюнь и
его Дракон-Угорь достигли центра охотничьих угодий, едва ли ближе к Шестому Убежищу
и восточному квадранту ущелья Цзюе Ди, чем кто-либо другой!
На самом деле он все равно будет беспокоиться об исчезнувшем Западном Короле

Демонов, но сейчас определенно есть более непосредственная, видимая угроза, на
которой нужно сосредоточиться.
Раздается еще один громовой раскат, их целая серия, и Восточный Король Демонов тоже
исчезает, когда их глаза и экраны темнеют.
Они снова видят его короткую вспышку, когда снова включаются Орлы с Хрустальными
глазами в этом районе, затем вспышки Тан Цинлин и Ниу Мэйи, преследующие его по
извилистым ущельям, но невозможно увидеть, что происходит на самом деле. Их
наблюдательная сеть, по-видимому, стала совершенно нестабильной в этом районе.
Вскоре они полностью теряют его след. Похоже, он направлялся на северо-восток.
Янменг-Цзюнь мог бы сейчас делать все, что угодно, а они бы и понятия не имели.
Что уже само по себе плохо, но Дракон-Угорь Янменг-Цзюня уходит… он совершенно

обезумевает от внезапного отсутствия своего хозяина. Шан Цинхуа и раньше считал
этого прожорливого монстра разрушительным, но теперь его избиение кажется в три
раза хуже. Он набирает скорость, хвост и голова безрассудно врезаются во все, до
чего они могут дотянуться, и это неистовство выглядит так, как будто он
направляется прямо в аварийное убежище на юго-западе, Убежище Восемнадцать.
“О, нет", - шепчет Шан Цинхуа.
Вэй Цинвэй и другим до сих пор удавалось не дать этому монстру забежать прямо в
какое-либо из аварийных убежищ, но теперь Дракон-Угорь слишком взбешен, чтобы его
можно было остановить или перенаправить.
“Эвакуируйте убежище", - говорит Шэнь Цинцю.
"Мастер - Мастер Шэнь...”
“Эвакуируйте убежище", - холодно повторяет Шэнь Цинцю. "Пошлите их на север, к

Укрытию Двадцать Два. Сейчас же. Если они не двинутся с места, то будут
раздавлены”.
Культиваторы вокруг наблюдательных вышек передают приказы, перекрикивая любые крики

или споры. Шан Цинхуа видит, как все укрытие вытягивается по стойке смирно, когда
культиватор Пика Цянь Цао у входа начинает кричать. Ученики неуклюже вскакивают на
ноги. Старшие ученики и старшие культиваторы спешат вперед с решениями для
пострадавших. Кого-то нужно оттащить от тела их друга, которое нужно оставить
позади.
Шэнь Цинцю приказывает культиваторам из всех близлежащих укрытий - Семнадцати на

западе, Двадцати двух на севере и Двадцати четырех на востоке - слегка развернуться
веером, чтобы защитить территорию. Культиваторы Приюта Двадцать Два должны начать
расчищать путь, чтобы встретить эвакуирующихся учеников и культиваторов на полпути.
Убежище Восемнадцать едва успело освободиться от кого-либо живого, когда Зарывшийся

в землю Дракон-Угорь пробивает ряд тонких каменных образований, чтобы пройти через
проход, а затем сокрушает аварийное убежище. Они видят, как заброшенный Орел с
Хрустальными глазами внутри страдает от образовавшегося обвала, прежде чем он будет
уничтожен им. Шан Цинхуа слышит, как один из культиваторов Ань Дин здесь, в
наблюдательной башне, вздыхает с облегчением или ужасом, или и тем и другим.
Однако сейчас на открытом месте собралась толпа учеников и культиваторов, некоторые

из которых серьезно ранены. Там все еще так много монстров, любезно предоставленных
Восточным Королем Демонов, и сам Янменг-Цзюнь все еще где-то поблизости. Зарывшийся
в землю Дракон-Угорь все еще на свободе.
“Пошлите Лю Цинге на восток, чтобы сразиться с Рыщущим Драконом-Угрем”, - говорит
Шэнь Цинцю. “Между ним и монстром находится Дикобраз с Ядовитым дротиком. Убей его
и отправь это ему в глотку. Он может подавиться этим".
"Но ... Сифэн - Цзюнь ... ”
“Дин Ланьфэнь может охранять голову своего мужа, если Сифэн-Цзюнь вернется”, -
огрызается Шэнь Цинцю. “Он казался достаточно готовым предложить свою шею, прежде
чем ему была навязана наша помощь. О, и напомни Лю Цинге, чтобы он не отравился в
процессе”.
Зарывшийся Дракон-Угорь продолжает двигаться на юго-запад, почти в противоположном

направлении от бегущих толп, так что Лю Цинге пойдет в ту сторону.
Ло Бинхэ направляется на север вместе со всеми остальными через охотничьи угодья,

кишащие монстрами. Это было бы идеальное время для того, чтобы некий ледяной демон
ворвался и похитил главного героя в Царство Демонов.
Вот только Мобей-Джуна... здесь нет.
Шан Цинхуа не знает, где сейчас Мобэй-Цзюнь. Он не знает… он не знает, будет ли...
будет ли здесь Мобэй-Джун. Он должен действовать в соответствии с ситуацией,
которая у него есть. Не та ситуация, о которой он мечтал.
Если вы хотите, чтобы что-то было сделано, вы должны сделать это сами.
“Шан Цинхуа!” - рявкает Шэнь Цинцю. "Посмотрите, смогут ли ваши люди вернуть Орлов
с Хрустальными Глазами, которых уничтожал Янменг-Цзюнь. Они нам нужны”.
"ах! Хорошая идея! Я сделаю это прямо сейчас!”
Шан Цинхуа хватает Линь Вэньцзяо и тащит ее на нижний этаж смотровой башни, где
больше доступа к их сетям наблюдения и связи. В Приюте Двадцать Четыре есть
культиватор An Ding Peak, напоминает он ей, и несколько культиваторов башни Бо Шань
в Приюте Двадцать Три. Они могут проложить укрепляющий духовный провод от
Сторожевой башни Пятьдесят Семь прямо до Укрытия Четыре, и это может вернуть часть
их потерянных глаз здесь, если им повезет.
“Я собираюсь посмотреть, что можно сделать для укрепления нашей связи с Третьим
Убежищем, может быть, добавить второй провод, чтобы передать его Четвертому и
Пятому”, - лжет Шан Цинхуа, прежде чем отправить своего главного ученика. “Иди!”
"Да, Шифу!”
Линь Вэньцзяо спускается по лестнице. Шан Цинхуа снова поднимается, но только для
того, чтобы вытащить свой меч, выбросить целенаправленно красочный верхний слой
своей одежды в пользу приглушенных цветов под ним, затем найти ближайшее окно и
выпрыгнуть из него, как ему не терпелось сделать еще до того, как все это пошло
прахом.
Ах, если он не умрет таким образом, Шэнь Цинцю точно убьет его позже.
Шан Цинхуа, конечно, никому не говорит, что уходит, но он посылает сигнал через
прохладный резной камень на своей персоне. Он посылает серию импульсов через
заклинание, которые означают: “Я иду за тобой. Приготовься.”
Он летит прямо к промежуточной точке между Укрытием Восемнадцать и Укрытием

Двадцать Два, которое находится более чем на полпути через ущелье Цзюе Ди, держась
достаточно низко, чтобы, надеюсь, избежать внимания Чиянь-Цзюнь и ее
последователей.
Ци Цинци, похоже, довольно хорошо справляется с этой ситуацией! В этот момент

неспособность уничтожить надоедливого Повелителя Пика Сиань Шу станет серьезным
ударом по гордости Южного Короля Демонов.
Полет быстрый, голова Шан Цинхуа гудит в ушах, но это тоже занимает чертовски много
времени. Быть полностью слепым, полностью отключенным, впервые на этой конференции-
это особый вид ада, думает он.
Единственное, что он действительно может видеть, происходящее здесь, помимо огней

воздушной битвы против Чиянь-Цзюня, - это еще одно тяжелое столкновение между Юэ
Цинъюанем и Северным Королем Демонов далеко к юго-западу от охотничьих угодий.
Когда он отчаянно приближается к месту назначения, он видит кровавую бойню,
вызванную яростью Дракона-Угря, и яркую вспышку молнии, которая, как он думает,
означает, что Лю Цинге присоединился к борьбе.
Шан Цинхуа говорит себе, что если... если он просто полетит достаточно быстро
здесь… тогда он не встретит по пути никаких монстров. Оглядываясь назад, можно
сказать, что это какая-то нелепая надежда!
Что-то со слишком большим количеством зубов бросается на него с деревьев, хотя

ублюдка ослепляет только вспышка, которую он держал наготове в руке. Какой-то
крутой демон с зеленой меткой пытается выстрелить в него. Он полностью
промахивается с помощью вспышки, которую он пытается отбросить в них, но пока они
пытаются ударить его, они заслуженно промахиваются по Ягуару с Каменной Челюстью,
подкрадывающемуся к ним.
Он летит так быстро, что кажется, будто с него содрали кожу с лица, и он кашляет от
дыма, который вдохнул, но в конце концов он замечает учеников, спотыкающихся в
лесу. О, он сделал это.
Теперь он просто… должен делать все остальное.
Блядь.
Еще один импульс через заклинание говорит: “Я здесь".
Шан Цинхуа следует за связующим звеном между ними, плавно присоединяясь к отставшим
в толпе, как просто еще один культиватор, не в своем уме. Он находит своего
племянника, несущего на плечах пару учеников Горной секты Цан Цюн.
Ло Бинхе смотрит… хорошо. Он выглядит прекрасно. Он выглядит измученным, покрытым

грязью и испачканным кровью, но его лоб обнажен, а походка тверда. Невозможность
увидеть его по дороге сюда, возможно, отняла бы у Шан Цинхуа десять лет жизни, но с
его племянником действительно все в порядке. Бинхэ поднимает глаза, и Шан Цинхуа
видит, как при виде него на лице молодого главного героя появляется открытое
облегчение.
“Дядя", - вздыхает Бинге.
Шан Цинхуа снимает одного из бессознательных учеников, того, что побольше, с пика
Цион Дин, с плеч своего племянника и перекидывает его через свои собственные. Ах,
ни за что на хрен его племянник не согласится уехать, не убедившись, что эти люди,
которых он взял на себя, окажутся в безопасности. Шан Цинхуа тоже не думает, что у
него хватит сил просто бросить этих детей в кусты и надеяться на лучшее.
Определенно не сегодня.
“Пойдем в следующее укрытие, а потом пойдем", - бормочет Шан Цинхуа.
“Дядя… Что случилось с твоим другом?” - шепчет Бинхе.
"...Я не знаю. Давай же.”
“Я так долго ждал. Неужели... ты думаешь, что-то случилось? .. ”
“Я не знаю", - хрипло повторяет Шан Цинхуа. “План меняется. Пошли.”
Благодаря Шэнь Цинцю путь вперед был в основном расчищен, и появились культиваторы,
чтобы заставить любого из монстров дважды подумать, прежде чем нападать на
эвакуированных. Шан Цинхуа приходится сделать паузу, чтобы снова поднять плачущую
ученицу на ноги, вложив ей в руки талисман-барьер, чтобы убедить ее снова начать
ходить. Затем он должен достать одежду другого ученика из каких-нибудь колючих
кустов. У третьего ученика подкашивается нога, и Шан Цинхуа поднимает свой меч,
чтобы они могли сесть на него, увлекая их за собой.
Бинхе делает то же самое с четвертым учеником.
Шан Цинхуа делал это с Бинхэ, когда его племянник был маленьким. Лю Цинге тоже это
сделал. Ничто не делало трехлетнего Бинхе счастливее, чем то, что его тащили по
саду бабушки Сан на летающем мече, парящем даже в двух футах от земли.
Эта мысль заставляет Шан Цинхуа подумать о Ло Цзяхуе.
Он пообещал своей невестке, что ее сын справится с этим.
Он…
Другие планы были смутно обсуждены, в основном потому, что у Лю Цинге были вопросы,
у этого человека было так много вопросов, но Шан Цинхуа никогда… он никогда по-
настоящему серьезно не рассматривал план, в котором Мобэй-Цзюнь не пришел бы. На
самом деле это был не вариант. Мобэй-Цзюнь не придет, когда Шан Цинхуа позовет на
помощь? Как нелепо! Какой абсурд! В каком мире это когда-нибудь произойдет?
Мобэй-Цзюнь-человек слова! Мобэй-Цзюнь дал ему обещание, а для мужчины важно не

давать обещаний легкомысленно, поэтому Мобэй-Цзюнь должен был иметь это в виду.
Этот человек не говорит того, чего не имеет в виду.
Шан Цинхуа не может вынести мысли о том, что Мобэй-Цзюнь не придет, потому что он
не может.
Шан Цинхуа не может вынести даже взгляда на крошечную, ужасную, настойчиво

навязчивую мысль о том, что Мобэй-Цзюнь, возможно, не придет, потому что он решил
этого не делать.
Нет, ага, это должен быть первый ужасный вариант. Так и должно быть.
Шан Цинхуа и его племянник замыкают эвакуацию в Убежище Двадцать Два. Уклоняясь от
Орлов с Хрустальными Глазами (он обратил внимание на то, где именно они находятся),
они передают учеников, которых они несут, ожидающим культиваторам снаружи, затем
Шан Цинхуа извиняет их перед занятыми охранниками у двери убежища, утверждая, что
остался отставший. Они сейчас вернутся! Хаоса здесь достаточно, чтобы никто по-
настоящему не взглянул на них, когда Шан Цинхуа и его племянник ускользают из
безопасности.
От Шан Цинхуа не ускользнуло, что длительное присутствие главного героя также может
нанести серьезный ущерб этому аварийному убежищу. Совпадение? Пошел ты, Системный
братан, ты кусок дерьма. Шан Цинхуа не болтается поблизости, чтобы увидеть другого
и посмотреть, как открывается Вечная Бездна в Убежище Двадцать Два или еще каком-
нибудь дерьме. Если он подождет еще немного, это произойдет, он чувствует себя
ужасно уверенным в этом.
Шан Цинхуа и Ло Бинхэ берут свои мечи и направляются на север.
Выражение лица его племянника выражало сомнение, он явно не хотел оставлять своих
боевых братьев и сестер вот так и уходить в лес самостоятельно.
“Дядя, что теперь будет?” - требует Бинхе.

“Я прорвусь через барьер, и ты пойдешь прямо в дом госпожи Лю”, - отвечает Шан
Цинхуа. “Люди там узнают тебя и спрячут. Оставайся там, пока кто-нибудь не придет
за тобой.”
"Почему бы мне просто не ... ”
"нет."
“Я мог бы остановиться в другом приюте и ... ”
“Этого не произойдет!”
“Если я вернусь на главную наблюдательную башню ... ”
“Где ШЭНЬ ЦИНЦЮ?!” - думает Шан Цинхуа. “Он убьет нас обоих в одно мгновение!”
"нет! Бинхе, ты обещал пойти, когда я сказал идти! мы идем!”
"Но ... ”
“Ты думал о том, что демоны и демонические звери могут быть привлечены к тебе
больше, чем другие?” - в отчаянии выпаливает Шан Цинхуа. “Когда я говорю, что вам
или им небезопасно оставаться там, я действительно это имею в виду! Это не шутка!
Ты обещал уйти, так что сдержи свое чертово обещание!”
Бинге явно не рассматривал такую возможность раньше. Он выглядит испуганным.
Шан Цинхуа мог бы возненавидеть себя за то, что вложил эту идею в голову своего
племянника, но ему нужно действовать эффективно! План изменился! Шан Цинхуа тоже не
в восторге от этого измененного плана, но это то, что происходит сейчас!
Редкие талисманы телепортации и такие удобные стратегии выхода не работают внутри

барьера секты Храма Чжао Хуа - это была попытка помешать людям войти, - но Шан
Цинхуа не входил в ущелье Цзюе Ди, не будучи уверенным, что сможет выйти, когда
захочет. Мир культивирования старался изо всех сил, но силы Мобэй-Цзюня (и
дерьмовое копье Северного Короля Демонов) работают по другим, более оперативным
направлениям. При правильном использовании прохладный амулет на коже Шан Цинхуа и
тот, что спрятан под одеждой Бинхэ, разрушат барьер ровно на столько, чтобы один
человек смог выскользнуть.
Если... если они потерпят неудачу… У Шан Цинхуа есть другие готовые варианты.
Неуверенный в надежности демонических связей Шан Цинхуа, даже несмотря на то, что
он неохотно пытался поддержать Ло Цзяхуя по просьбе, Лю Цинге предложил своим
родителям приютить Ло Бинхэ. Шан Цинхуа был так чертовски уверен, что в этом не
будет необходимости, настолько, что пригласил их на пик Цянь Цао, чтобы побыть с их
невесткой, но сейчас он цепляется за это. Родители Лю Цинге не знают, что их
приемный внук-полудемон, но они знают, что Ло Бинхэ может в какой-то момент
появиться в их доме в поисках убежища.
Шан Цинхуа готова вытащить Ло Фанли отсюда при первой же возможности, чтобы она
могла помочь их племяннику спрятаться там.
Ему не доверяет и не нравится этот план, честно говоря! Он хотел бы, чтобы
осуществился другой план! Плавный и легкий переключатель! Относительно небольшое
расстояние между ними и северной стороной барьера кажется таким далеким, и Шан
Цинхуа уверен, что что-то произойдет, но… он обещал Ло Цзяхую. Он должен
попытаться. Он не может больше ждать.
Он все еще проводит все путешествие, жалобно взывая к чарам.
- Подожди этого! 😘💕❤️
Глава 37: Царь царей

В которой Конференция Бессмертного Альянса подходит к концу.
Это двойное обновление на этой неделе! Вы видели последнюю главу?
Предупреждение об обрыве все еще действует.
Еще раз предупреждаю о типичном для канона насилии.

Альянса.】
Шан Цинхуа и его племяннику-главному герою удается вместе успешно увернуться от

Клыкастого Льдистого Лося. Там также есть демон с бледно-голубой меткой клана Шуан,
но Шан Цинхуа видит демона раньше, чем демон видит его, и у них есть время только
обнажить зубы, прежде чем дротик, который он бросил Ло Бинхэ, заставит их глаза
закатиться назад, когда они рухнут в грязь.
Их продвижение нелегко, но оно неуклонно, несмотря на то, что они изо всех сил
стараются держаться подальше от глаз Орлов с Хрустальными глазами.
Когда им везет, все меняется сразу.
Единственное предупреждение-внезапный завывающий ветер. Глаза Шан Цинхуа

расширяются, когда он видит черную рану, разрывающуюся в воздухе недалеко от них, и
он вытягивает руку, чтобы заставить Бинхэ остановиться, но промахивается всего на
волосок. Его племянник быстро отступает, но недостаточно быстро.
На самом деле у них нет времени прятаться, прежде чем Король Северных Демонов
выйдет из ледяного портала и посмотрит прямо на них.
“Эй, братан, ты дерьмово выглядишь”, - думает Шан Цинхуа, несмотря на

всепоглощающий ужас.
Плащ Северного Короля Демонов исчез, демонстрируя его некогда элегантную черно-
серебряную броню, которая явно получила несколько тяжелых ударов. Его длинные белые
волосы слишком часто развевались на ветру. Он тяжело дышит. Его осунувшееся,
морщинистое лицо выглядит так, словно позже у него будет синяк под глазом и такая
же яркая челюсть. У него под носом засохшая кровь, как будто кто-то ударил его по
ней раньше.
“Чертовски хорошо, Большой брат", - думает Шан Цинхуа.
К сожалению, нынешний (неправильный!) Мобэй-Цзюнь по-прежнему остается высоким и

грозным королем-воином. Это разрывающее пространство копье вблизи выглядит только
более опасным, его хрустальная головка сверкает темно и голодно. Поза Северного
Короля Демонов уверенна, его хватка сильна, и его глаза устремлены на них.
Шан Цинхуа медленно отступает, и Бинхэ следует его примеру.
Каждый раз, когда Король Северных Демонов прыгает на новое место (после того, как
его снова находит отчаянно ищущая наблюдательная башня), он либо отдыхает на
мгновение, оглядывая ущелье Цзюе Ди, как будто теперь это гребаное место
принадлежит ему, либо сеет как можно больше хаоса, прежде чем появится Юэ Цинъюань.
Например, если он уничтожит достаточно, прежде чем снова приветствовать лидера
секты, он победит.
Здесь можно было бы кое-что сказать! Шан Цинхуа мог бы здесь что-нибудь сказать!
Только он понятия не имеет, что сказать. Его язык налился свинцом. Ужас, от
которого у него сжимается грудь, на самом деле не помогает ему думать.
Единственное, что ему действительно хочется крикнуть, это что-то вроде: “Эй, скажи
своему сыну, чтобы отвечал на мои звонки!”
Или, может быть: “Где, блядь, твой сын, придурок? С ним все в порядке?! Ты вообще
знаешь?! В кои-то веки было бы удивительно, если бы ты действительно это сделал,
бездельник! Если ты что-нибудь с ним сделал, я тебя, блядь, убью! Это может занять
у меня некоторое время, но так или иначе, я это сделаю!”
Шан Цинхуа протягивает руку, чтобы обхватить запястье своего племянника, только для
того, чтобы вторая темная рана начала открываться позади них, швыряя их вперед. Шан
Цинхуа бросает вспышку в другой руке в лицо Северному Королю Демонов, едва
удерживаясь на мече. Яркий ВЗРЫВ отвлекает Короля Северных Демонов настолько, что
Шан Цинхуа и Бинхэ обоим удается увернуться от слепо выпущенной мощной,
замораживающей атаки, направленной в их сторону.
Но теперь они разделены, по обе стороны от Северного Короля Демонов, и старый

ледяной демон зол из-за того, что его ослепили. Черная и темно-синяя демоническая
энергия с треском выходит из него, разливаясь по коже, как десять тысяч ледяных
игл. Его холод кусает и обжигает.
Этого почти достаточно, чтобы мужчине захотелось упасть на колени и молить о

пощаде.
Шан Цинхуа и Ло Бинхэ спасаются бегством, снова хватаются за мечи и летят на

север.
Честно говоря, для них нет победы в этой битве. Не совсем.
Шан Цинхуа мог бы крикнуть что-то вроде: “Эй! Эй, не убивай меня, я трахаю твоего
сына! Я делаю это уже много лет! Разве это не делает меня частью семьи, правда?!”,
Но он почти на 100% уверен, что это просто заставит ненавидящего людей Северного
Короля Демонов убить его быстрее.
Король Северных Демонов следует за ними, снова становясь перед ними, ближе к Шан
Цинхуа, чем Бинхэ, и сразу же выпускает знакомый шквал ледяных стрел, прежде чем он
даже полностью вышел из новой дыры в пространстве.
Шан Цинхуа вызывает барьер, и быстро сформированные ледяные стрелы разбиваются о

него.
Бинхе менее готов, но ему удается взмахнуть мечом вверх, повернув клинок и себя
почти вертикально, чтобы использовать его в качестве щита. Ледяные стрелы ломаются
о его меч. К сожалению, это означает, что Бинхе начинает падать назад.
Король Северных Демонов немедленно улавливает уязвимость Бинхе и запускает в него

ледяное копье, полностью сбивая его с меча.
Шан Цинхуа бросается вперед, чтобы встать между своим падающим племянником и
следующим, еще большим ледяным копьем.
Его барьер блокирует атаку, перенаправляя ее в одну сторону, но сила удара проходит
весь путь вверх по его руке и пугает его. Дерьмо! Это больно! У него нет сил
блокировать это сто раз! Он даже не уверен, что сможет отразить такой сильный удар
всего в десять раз больше!
Бинхе удается вспомнить свой меч и поймать себя в воздухе, но Король Северных
Демонов проходит через новую дыру в пространстве под ними. Вторая атака заставляет
молодого главного героя отлететь назад на дерево.
Шан Цинхуа возился с сумкой на поясе. Прежде чем Король Северных Демонов сможет
двинуться на Бинхэ, Шан Цинхуа бросает в него что-то еще. Демон ловит снаряд в
кулак, который подскакивает, явно ожидая, что он взорвется, как вспышка, только для
того, чтобы облако газа вырвалось между его пальцами при соприкосновении. Там есть
пара ингредиентов, в том числе Очищающие Демонов Бобы Медовой Саранчи, но
большинство из этих ингредиентов являются лишь сильными раздражителями для
могущественных демонов, а не по-настоящему смертоносными. Большинство людей ожидали
бы, что Король Северных Демонов просто отмахнется от этого дерьма, без проблем,
отмахнувшись от него.
Но для кого-то с больными легкими, кто ненавидит принимать лекарства? Что в любом
случае плохо реагирует на такие комбинированные вещи, как это? Для короля демонов,
у которого может быть или не быть личной непереносимости Бобов Медовой саранчи,
если упоминание его сына несколько месяцев назад о сыпи, укорачивающей характер,
что-то значит?
Это совсем не хорошо.
Король Северных Демонов начинает сильно кашлять. Шан Цинхуа хватает своего
ошеломленного племянника и снова бросается бежать, как раз вовремя, чтобы увидеть,
как из угла его, когда они уходят, вырывается один из самых могущественных демонов
в мире.
Шан Цинхуа не сожалеет!
“Пошел ты!” - думает он победоносно.
Он почти уверен, что Северный Король Демонов замораживал газ, когда они уходили.
Так что, к сожалению, на самом деле неудивительно, что этот взбешенный мудак снова
догоняет их, в то время как Шан Цинхуа все еще ищет какой-то огонь, который
заставит самого крутого ледяного демона в мире отступить на хрен.
Шан Цинхуа слышит, как хрипит Северный Король Демонов, как раз перед тем, как мир,
кажется, взорвется поистине чудовищной, ледяной, черной, демонической энергией.
Шан Цинхуа теряет зрение. Он теряет свой меч. Он теряет контроль над своим
племянником.
Он бьет… на земле? Вероятно, это земля, в которую он врезается, а это значит, что
весь его мир на короткое время сводится к отношениям между ним и его сверкающим
зрением, звоном в ушах, колотящимся сердцем и землей, за которую он цепляется,
чтобы не упасть в небо или что-то в этом роде.
Святое дерьмо, он не может дышать.
Он снова слышит это хрипение и кашель, медленно приближающиеся, как раз перед тем,
как что - то приземляется на одну из его голеней - правую-и сильно давит. Раздается
громкий, мучительный ТРЕСК.
Все как бы... проходит на какое-то время.
Просто мне очень больно.
Он мог закричать? Может быть? Он все еще может кричать, насколько ему известно!
Когда Шан Цинхуа приходит в себя, слезы текут по его лицу, Король Северных Демонов
стоит над ним с убийственным выражением лица... и серьезная, похожая на пузыри сыпь
рана распространяется по его лицу. Старый демон все еще хрипит и даже снова
начинает кашлять, резко, даже истекая кровью. Ему явно трудно заставить себя
перестать кашлять.
Он все еще выглядит устрашающе! Знакомая синяя метка демона на его лбу ярко горит.
Его копье направлено в грудь Шан Цинхуа.
” Ты... не доживешь до того, чтобы пожалеть об этом", - хрипло обещает он. Хрипло и
так, так холодно.
Затем Король Северных Демонов снова начинает кашлять. Направленное на него копье
дрожит, но остается достаточно устойчивым.
Это, ах, действительно похоже на то, что Шан Цинхуа обменял смерть от рук одного
Мобэй-Цзюня на смерть от рук другого.
Дерьмо. Вероятно, он должен был предвидеть это.

Затем его племянник пытается ударить Северного Короля Демонов в спину.
Это не работает.
Король Северных Демонов отбрасывает меч Ло Бинхе и хватает его за горло. Или, ах,
Король Северных Демонов пытается схватить главного героя за горло. Золотой,
огненный свет вспыхивает там, где этот враг касается кожи главного героя.
Король Северных Демонов немедленно отпускает его, крича от боли.
Бинге не получает шанса поработать с этим до того, как Король Северных Демонов,
несмотря на то, что звучит так, будто он захлебывается собственной кровью, сбивает
Бинге с ног взмахом своего копья. Шан Цинхуа видит руку, которой Король Северных
Демонов схватил своего племянника, и она выглядит обожженной. Слабый золотистый
свет, кажется, цепляется за его кожу, жует его. Обожженная рука замерзает, чтобы
погасить эту энергию.
“...Кто ты такой?” - спрашивает Северный король.
“О, нет”, - думает какая-то часть Шан Цинхуа, та маленькая часть, которая сейчас
не просто болит. “О, нет, нет, нет, нет, нет! Система, это НЕ ТОТ МОБЕЙ-ДЖУН! Это
НЕ ТОТ ЧЕЛОВЕК! Пошли нам ПРАВИЛЬНЫЙ, ты, дерьмовый, никчемный кусок дерьма!”
Король Северных Демонов направляет кончик своего копья в лоб Ло Бинхе, провоцируя
золотой свет снова подняться, готовый встретиться с ним. Наконец, Шан Цинхуа может
видеть форму таинственных печатей на своем племяннике. Сложные, извилистые линии и
в основном неразборчивые символы светятся под кожей Ло Бинхе, извиваясь по всему
его телу, от кончиков пальцев до макушки, затем вверх по шее и достигая кульминации
в том, что выглядит как солнце, горящее на его лбу и на лице.
Самолет, Летящий В Небо, не помнит этого с Пути Гордого Бессмертного Демона.
Он встречает широко раскрытые глаза своего племянника с таким же испуганным

потрясением.
Король Северных Демонов сплевывает кровь, а затем выдвигает наконечник копья

вперед. Оружие истекает черной кровью. Свечение печатей усиливается, сопротивляясь
этому прикосновению, и Король Северных Демонов заставляет его двигаться вперед.
Когда кончик копья касается лба Бинхэ, мир становится ослепительно золотым и
теплым, почти горячим, и на мгновение Шан Цинхуа кажется, что солнце спустилось,
чтобы раздавить их всех.
Бинге кричит.
А затем мир снова взрывается чудовищной демонической энергией, отбрасывая золотую

энергию, но это уже не та чудовищная демоническая энергия, что была раньше. Это
вещество все еще черное, но оно также красное, как кровь. Он не ледяной, он даже не
прохладный, а наоборот, более горячий, чем был даже золотой свет. Золотой свет все
еще вспыхивает, но для затуманенных глаз Шан Цинхуа теперь он выглядит как молния в
середине извилистой вулканической бури.
Мне больно быть рядом.
Это звучит еще более болезненно, чтобы испытать.
В конце концов шторм разражается, и Шан Цинхуа на мгновение задумывается, не умер

ли он. Такое чувство, что он мог бы быть. Какая-то его часть, далекая от всего
этого, совершенно уверена, что он не может быть мертв хотя бы потому, что проклятая
Система еще не сработала. Разве это не даст ему знать? Он почти уверен, что его
дерьмовая, никуда не годная Система захочет самодовольно втереть это ему в лицо.
“Придурок", - думает он.
Его зрение затуманено, но оно достаточно проясняется, чтобы снова увидеть Бинге,
распростертого на земле. Золотистые линии на его коже медленно сходят на нет.
Наконечник копья Северного Короля Демонов теперь направлен на горящую красную метку
демона. Она тоже кровоточит. Кровь струится по лицу потрясенного молодого главного
героя, смешиваясь со слезами.
“Небесный Демон", - говорит Король Северных Демонов между кашлями. Его голос все
еще такой холодный, и у него даже не хватает гребаной порядочности, чтобы удивиться
этому. “Все эти дикие Небесные Демоны мертвы”.
Бинхе пытается стереть немного крови, но это совершенно бесполезно.

“Этот человеколюбец Тяньланг-Цзюнь мертв. Его сестра и ее змея мертвы. И все же они
продолжают жить в мальчике-получеловеке? Как жалко.”
“Так говорит человек, который, блядь, едва может говорить", - сердито думает Шан
Цинхуа.
Ло Бинхэ смотрит на этого короля демонов сквозь кровь.
Этот взгляд обещает: “Дай мне десять лет, и я вернусь, чтобы оторвать тебе все
конечности”.
Король Северных Демонов, похоже, не собирается быть таким великодушным. “Умри

вместе с остальными, полукровка, и с этими людьми”, - хрипит он. “Тебе не суждено
быть живым”.
Ледяная демоническая энергия начинает накапливаться вдоль копья.
И новое копье вонзается в плечо Северного Короля Демонов. Шан Цинхуа видит длинную
цепь, прикрепленную к концу этого копья, и затем понимает, что нет, это не копье.
Это гарпун. Это гарпунное оружие Янменг-Цзюня?!
Северный король кричит от боли и тянет копье другой рукой, явно намереваясь
уничтожить дурака на другом его конце.
Фигура летит вперед, но это… он недостаточно высок или широк, чтобы быть Восточным
Королем Демонов. Но когда две фигуры сталкиваются с грохотом , сотрясающим землю,
это Северный Король Демонов летит назад, а не гораздо меньшая фигура, все еще
держащая другой конец цепи.
Это подросток лет пятнадцати-шестнадцати, с черными волосами, стянутыми сзади в

низкий хвост, и очень широкой улыбкой, демонстрирующей все его зубы. Он одет в
золото секты Дворца Хуань Хуа, хотя и с трудом, оставив верхнюю одежду униформы
неправильно завязанной. Половина его покрыта кровью, но это… не похоже, что кровь
принадлежит этому мальчику. Он подпрыгивает на цыпочках, дерзко взмахивая волосами.
“Мобей! Наконец-то я нашел тебя! - кричит мальчик, его голос светится радостью.
Он поворачивает голову достаточно, чтобы взглянуть на Шан Цинхуа, давая Шан Цинхуа
увидеть его лоб. Там... там есть красная метка демона. Шан Цинхуа переводит взгляд
со своего племянника на этого новичка и обратно. Это та же самая отметина.
Бок о бок Шан Цинхуа наконец-то видит семейное сходство.
Новоприбывший снова быстро отводит взгляд, отмахиваясь от Шан Цинхуа как от кого-то
совершенно неважного.
Ах, это... как-то сразу оскорбительно и успокаивает.
“Ты второй-последний, кто узнает, Мобей!” - снова зовет новый Небесный Демон, идя
вперед, гремя цепью в своей руке, поднимая другую руку, чтобы показать знакомый,
почерневший изогнутый меч, который он держит. “Я добрался до этого нового Сифэна -
такая катастрофическая красота! - и сын старого Янменга наконец-то взошел на свой
трон! Я не смог связаться с Чияном, но вы передадите сообщение через Цзючжуна, не
так ли? Я все-таки не умер!”

ПЕРСОНАЖА: Чуй Лю Тяньланг-Цзюнь, Император Демонов.】
Шан Цинхуа вообще не может думать. Ему сейчас так больно. Он больше понятия не
имеет, что, черт возьми, происходит.
Это произошло не в Духе Гордого Бессмертного Демона.
” Похоже, у всех нас была одна и та же идея",-восхищенно говорит молодой Тяньланг-

Цзюнь. “Прерываю это собрание всех важных людей, чтобы сделать заявление. В
некотором смысле это делает вещи очень удобными для меня! Я думал, что просто дам
людям знать, но это воссоединение для всех, не так ли?! Как интересно!”
Теперь Король Северных Демонов выглядит удивленным. Он выглядит ошеломленным.
Он выглядит испуганным.
Он выкашливает еще немного крови.

” Хм. Фу. " Молодой Тяньланг-Цзюнь упирает руки в бедра. "Но ты же не пришел на
последнюю встречу всех вместе, не так ли, Мобей? Никто из вас этого не сделал. Как
тебе понравилось быть главным псом в Царстве Демонов? Очень хорошо, я слышу! И это
хорошо! Я надеюсь, тебе понравилось; ты больше не будешь этим наслаждаться”.
Король Северных Демонов вытаскивает гарпун Янменг-Цзюня из своего плеча. Рана

обильно покрывается льдом, прежде чем может начаться обильное кровотечение.
"Как...?”
Молодой Тяньланг-Цзюнь причмокивает губами, наклоняет голову и говорит: “Я думаю,

что это мне знать, а тебе догадываться! Давайте сосредоточимся на самом важном,
Мобей! Я вернулся! И ты здесь! Я действительно не ожидал, что ты будешь здесь.”
Король Северных Демонов ничего не говорит, все еще хрипя.
“И с новым оружием! Так необычно! На мгновение я почти подумал, что ты-это твой
сын, с этими причудливыми порталами, которые ведут тебя туда и сюда. О, Мобей, это
твой способ не отставать от молодого поколения?” Молодой Тяньланг-Цзюнь показывает
на себя, одетый в тело, которое, по-видимому, моложе главного героя, а затем
смеется. “Знаешь, есть лучшие способы сделать это. Что случилось с твоим лицом? Это
так некрасиво".
Северный Демон по-прежнему ничего не говорит. Он роняет гарпун.
“Я слышал такие хорошие вещи о вашем сыне!” Молодой Тяньлань-Цзюнь продолжает

разговор. “Так впечатляет! Его звезда действительно на подъеме, а твоя... нет”. Он
смеется. “Я помню, как ты напал на дворец Хуань Хуа и отменил эту конференцию
бессмертных! Они так боялись, что ты сделаешь это снова! Больше никогда, сказали
они. Но воспоминания исчезают, не так ли? Они вернули его обратно. Как
оскорбительно для тебя, Мобей, неудивительно, что ты чувствуешь ревность и
подавленность".
Король Северных Демонов хмурится. “Чего ты хочешь?” - хрипло спрашивает он.
“О, мы не можем наверстать упущенное?”

Молодой Тяньланг-Цзюнь говорит дружелюбным голосом, но между этими двумя демонами
явно нет дружбы. Король Северных Демонов не имеет лояльности ни к каким другим
повелителям демонов, особенно к странствующим императорам, которые (по мнению этого
короля демонов, по крайней мере, по словам его сына) получили то, что заслужили,
только за то, что так сильно любили людей. Почему этот Мобэй-Цзюнь помог Тяньланг-
Цзюню, когда Великие Секты Культивирования человеческого мира отвернулись от него
все эти годы назад?
Повелители демонов поднимаются в одиночку и падают в одиночку. Вот как это

работает.
Тяньланг-Цзюнь вздыхает, на его мальчишеском лице появляется притворное выражение.

“Ты что, совсем меня не слушал, Мобэй? Я хочу того же, чего хочешь ты. Я хочу
послать сообщение, которое люди запомнят надолго, надолго”.
Тяньланг-Цзюнь движется так быстро, что расплывается.
Демоны снова сталкиваются, с еще более громким и сотрясающим землю грохотом, чем
раньше, украденный изогнутый меч Сифэн-Цзюня против разрывающего пространство копья
Северного Короля Демонов. Они вместе проламываются сквозь деревья, оставляя следы
ледяной и огненной демонической энергии, разрывающей друг друга по очереди на земле
и деревьях, еще больше ее вспыхивает болезненно высоко, не достаточно далеко.
Порывы горячего и холодного воздуха. Деревья начинают падать с тяжелыми грохот.
Племянник Шан Цинхуа двигается неуверенно, как будто ему приходится заново учиться
пользоваться всеми своими конечностями, или как будто они ему больше не
принадлежат. Его ноги двигаются судорожно. Его лоб все еще слегка кровоточит. Его
лицо почти все в крови. Его рука дрожит, а затем его пальцы вцепляются в дерево,
которое он использует для равновесия с такой силой, что он ломает его.
Бинге смотрит на это с ужасом.
“Не обращай на это внимания", - хрипит Шан Цинхуа. “Возьми свой меч".
"П-дядя...”
“Возьми свой меч”, - решительно повторяет Шан Цинхуа, поднимаясь, несмотря на

боль в сломанной ноге. (Он сломан? Ах, он не целитель!) Это всего лишь маленькая
сломанная нога! Только один! Он не позволит этому помешать ему сбежать на хрен от
схватки между такими демонами. Выжить-тяжелая работа, и он слишком устал и ранен,
чтобы притворяться шокированным!
Он будет притворяться шокированным и кричать позже! Он прибережет это для
Несравненного Огурца! Он уверен, что его товарищ-переселитель оценит, что он его
ждал.
"Дядя, это был... это был мой... Тяньланг-Цзюнь?”
“Очевидно!”
"Что... Как он...?”
“Если бы я знал, мы бы никогда, блядь, сюда не пришли!”
”Он сражается против демонов".
” Он пришел сюда, чтобы передать послание сектам“, - огрызается Шан Цинхуа,

подползая вперед и протягивая руку к своему мечу. Она летит обратно к его руке, и
он использует ее, чтобы подтянуться на одной дрожащей ноге. Летающие мечи
действительно делают удивительные трости, если человек может правильно
сосредоточиться! “Черт! Дерьмо! Черт, черт, черт! Ой! Твою мать!”
Бинхе заставляет себя подняться на ноги, все еще пошатываясь, выражение его лица
напряженное. "Может быть ... ”
“Мы не знаем, что это за послание! Секты, вероятно, нападут на него, как только
увидят! И теперь они тоже нападут на тебя, как только увидят! Ты больше не можешь
быть здесь!”
"Но ... ”
Шан Цинхуа падает вперед, хватая племянника за плечо. Черт, он горячий на ощупь!
“Если ты останешься здесь, на тебя нападут со всех сторон! С этим вторжением они не
захотят разговаривать! Если они поймают тебя, они убьют тебя! Ты это понимаешь?! Я
не могу защитить тебя! Я не могу потерять тебя! Твоя мать не может потерять тебя!
Если ты не хочешь идти за мной, тогда иди за ней!”
Упоминание Ло Цзяхуя может быть ударом ниже пояса, но Шан Цинхуа не чувствует
стыда. Никакого стыда! Что такое стыд? Он никогда об этом не слышал! Он испытывает
слишком сильную гребаную боль и испытывает слишком глубокий страх, чтобы
чувствовать стыд прямо сейчас.
Эта конференция Бессмертного Альянса так далека от истории, но Тяньлань-Цзюнь вряд

ли был союзником в неиспользованном материале. Шан Цинхуа не знает, когда
Император-Демон выполз из-под горы Байлу, но он действительно был запечатан под ней
в первую очередь, и Шан Цинхуа не думает, что Лю Цинге был неправ, когда
предположил, что этот неизвестный, супер-оперативный фактор, возможно, сошел с ума
от негодования после его заключения. Это слишком непредсказуемо! Все это так
неправильно! Они не могут остаться!
Ло Бинхэ, дрожа, снова поднимает свой меч. Ему требуется две попытки, чтобы поднять
его, его окровавленные пальцы отказываются сотрудничать. Он наступает на нее только
для того, чтобы она упала, прежде чем сможет оторваться от земли на расстояние
вытянутой руки. Юный главный герой падает на землю, на четвереньки, с искаженным от
растерянности и боли лицом.
Золотые линии сломанных печатей снова мерцают под его кожей, как сломанная искра,
прежде чем снова погаснуть.
“Я не могу”, - говорит Бинге сквозь стиснутые зубы. “Дядя, я не умею летать. Я не

могу ... я не могу сконцентрировать энергию. Всего этого слишком много. Это... все
во мне разбалансировано. Как будто я сейчас развалюсь на части. Дядя.”
Бинхе всхлипывает, когда из него вытекает красная и черная демоническая энергия.
“А? Боли в росте?” - отстраненно думает Шан Цинхуа, вспоминая, как много лет
назад его племянник рыдал всю ночь, потому что у него болели ноги. Это выглядит
почти так же, как и раньше, странным образом. “Неужели это семнадцать лет страданий
роста почти все сразу? Дерьмо. Черт, черт, черт”.
“Ты, ах, не умеешь летать...? Тогда... Тогда я полечу с тобой.”
Бинге снова поднимает глаза.
“Ты держишь меня на мече, а я буду держать его в воздухе”, - говорит Шан Цинхуа.
Как будто это действительно так просто! Это не так!
Однако он не слышит никаких аргументов своего племянника. Не прямо сейчас! Больше

никаких споров! Конечно, их положение в воздухе неустойчиво. Конечно, их скорость
не так высока. Конечно, нога Шан Цинхуа испорчена, и он вообще не может на ней
стоять. Но они все еще движутся. Они уходят.
Не можешь ходить? Он не прочь прыгнуть или выползти отсюда. Летать тоже хорошо. Не
может стоять на своем мече на одной ноге? Он сядет в боковое седло, спасибо!
Проклятые героические традиции! Ему сейчас наплевать на то, чтобы выглядеть
героически!
Им нужно добраться до северной стороны барьера.
Им нужно уйти от этой битвы между вернувшимся Императором Демонов и Северным

Королем Демонов.
К счастью, барьер не двигается или что-то в этом роде!
К сожалению, борьба между Тяньланг-Цзюнем и старшим Мобэй-Цзюнем идет повсюду,

заставляя воздух дрожать и становиться похожим на песок на коже от чистой
демонической силы. Это... что-то вроде кошмара, чтобы покончить со всеми кошмарами.
Король Северных Демонов все еще кашляет, но явно набирает обороты, чтобы выложиться
по полной. Небо над ними стало яростно штормовым, и пошел снег. Лес покрывается
льдом, когда атаки Северного Короля Демонов прорываются через охотничьи угодья.
Ледяные копья размером с самого короля демонов летят по воздуху и врезаются в
каменные скалы.
Атаки Тяньланг-Цзюня не лучше. Одним взмахом украденного кривого меча Сифэн-Цзюня

Тяньланг-Цзюнь может срубить по меньшей мере дюжину деревьев, и все это только для
того, чтобы срезать доспехи Северного Короля Демонов.
Валуны и скалы разрушаются, уничтожая любые тропинки в лесу, которые существовали

раньше. Сражающиеся демоны прокладывают свои собственные пути.
Порезы разрывающего пространство копья все еще можно использовать для эффективного
поглощения атак молодого Тяньлань-Цзюня, но Император Демонов намного, намного
быстрее Короля Северных Демонов. Он тоже маленькая мишень! Трудно попасть!
Тяньланг-Цзюнь по-юношески танцует между бурей ледяных стрел и ледяных копий, пока,
наконец, не ловит одну из меньших голой рукой, просто выхватывая ее из воздуха.
Тяньланг-Цзюнь затем подпрыгивает, как будто он прикоснулся к чему-то невыносимому,

как ребенок, схвативший еду, которая просто слишком горячая или слишком холодная
для него, перекидывая ледяное копье из одной руки в другую. Вторая рука горит
красным, демоническая энергия действует как захват, и он смеется про себя,
встряхивая другую руку. Затем он отбрасывает ледяное копье назад с кажущейся
невероятной силой.
Король Северных Демонов поднимает обледенелую руку, чтобы создать щит. Ледяное
копье разбивается о его руку, но хрипящий Король Северных Демонов все равно
вынужден сделать два шага назад.
Шан Цинхуа пытается уйти от этого боя как можно быстрее, но это действительно
нелегко, когда Тяньланг-Цзюнь прыгает повсюду, чтобы показать, каким невероятно
молодым он стал, и когда Король Северных Демонов может создавать порталы, чтобы
танцевать вокруг своего врага. В один момент кажется, что они в безопасности, в
следующий момент Король Северных Демонов пролетает мимо них, и за ним следуют
пронзительные раскаты смеха Тяньланг-Цзюня.
Где в этом юмор? Это ни хрена не смешно.
Ло Бинхэ чувствует себя головешкой, прижатой к его спине. Его племянник серьезно
перегрелся. Его дыхание прерывистое и болезненное. Он плачет. У Шан Цинхуа,
вероятно, часть спины испачкана кровью и слезами его племянника.
Его собственное лицо все еще мокрое.
Северный Король Демонов был загнан в водопад. Огромные потоки воды замерзают у
скалы, выплескиваясь наружу в ледяном тумане, и он прорезает копьем огромную черную
рану перед собой. Из пустоты воет метель.
Шан Цинхуа и Ло Бинхэ, несмотря на расстояние, падают из воздуха от его силы,

приземляясь на вершине высокого холма, глядя вниз в это обледенелое ущелье. Нога
Шан Цинхуа кричит ему о своей ненависти, и его меч падает в овраг.
Он пытается сосредоточиться, чтобы сразу же вернуть его в свою руку, но... боль.
Молодой Тяньлань-Цзюнь вообще не меняет курса. Бинхэ ахает, когда кажется, что
другой Небесный Демон собирается улететь в ледяную пустоту, но Тяньланг-Цзюнь
просто поднимает оружие Сифэн-Цзюня и прорезает черную метельную рану. Портал
ломается. Тяньланг-Цзюнь проворно прыгает через пролом в портале, чтобы вступить в
рукопашный бой с потрясенным Северным Королем Демонов.
Каждый удар выглядит так, словно может сломать гору. Похоже, это чудо, что они не
ломают свое супер-оперативное оружие, когда они сталкиваются снова и снова, слишком
быстро, чтобы Шан Цинхуа мог последовать за ними. Он занят тем, что тянется за
своим мечом, который попал в ледяные брызги и теперь сопротивляется его гребаному
притяжению.
Король Северных Демонов отбрасывает меч Тяньланг-Цзюня в сторону и наносит удар,

который, похоже, должен был разнести маленького подростка на месте, с ТРЕСКОМ
разнесясь по охотничьим угодьям.
Голова Тяньланг-Цзюня запрокидывается и опускается, но он стоит на своем. Занимая

гораздо более низкое положение, Тяньланг-Цзюнь зацепляет разрывающее пространство
копье мечом Сифэн-Цзюня и выбивает его из руки Северного Короля Демонов, прежде чем
ударить гораздо более крупного демона в живот. Его кулак выглядит так, как будто он
должен сломаться о тело ледяного демона.
Вместо этого Северный Король Демонов сгибается почти пополам, его рвет кровью, и
Тяньланг-Цзюнь ловит его за руку, чтобы перебросить ледяного демона через плечо и
швырнуть на землю с еще более громким ТРЕСКОМ.
Затем молодой Тяньланг-Цзюнь отводит ногу и пинает павшего Короля Северных Демонов
в голову.
Ничего не ломается, но шум такой… это нехорошо.
Король Северных Демонов больше не встает, вяло развалившись.
Меч Шан Цинхуа, наконец, вырывается изо льда внизу и возвращается к нему.
“Мне нравится твое новое оружие, Мобей!” Тяньланг-Цзюнь плачет. “Что ты собираешься
делать без этого? Я надеюсь, ты не полагаешься на то, что твой сын придет и спасет
тебя! Я послал своего верного племянника, чтобы он был занят, чтобы мы могли
поговорить как мужчина с мужчиной!”
Шан Цинхуа вскидывает голову, с ужасом глядя вниз на юношескую ухмылку Тяньланг-
Цзюня. Ага, что это, блядь, было? Что, черт возьми, только что сказал Тяньланг-
Цзюнь?! Шан Цинхуа, вероятно, неправильно расслышал это из-за грохочущих облаков,
воя ветра и мучительной боли в ноге.
“ЗАЧЕМ ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ?!”
Голова Шан Цинхуа резко поворачивается рядом с ним, туда, где его племянник стоит
на краю их маленького холма, глядя вниз на слишком молодого Императора Демонов,
стоящего над Северным Королем Демонов. Он не может видеть выражение лица Бинге. Но
он видит гордость, удерживающую его пыльного, грязного племянника прямо и высоко.
Он видит, как кровь стекает по руке племянника, сжимающей его дрожащий меч. Он
может видеть медленное мерцание золотых линий под кожей племянника.
Подросток, которого, согласно Системе, зовут Тяньланг-Цзюнь, едва поднимает глаза.

Затем он делает очевидный двойной дубль, глаза расширяются, когда он смотрит на
Бинге, как будто он просто не удосужился посмотреть на метку демона мальчика до сих
пор.
“...Кто ты такой, чтобы допрашивать старших?” Тяньланг-Цзюнь перезванивает, но в

его шутливом тоне сейчас не так много юмора. Выражение его лица слишком напряжено
для этого. “...У тебя есть… очень знакомое лицо... Во многих отношениях.”
“Меня зовут Ло Бинхэ", - отвечает племянник Шан Цинхуа, в его голосе сквозит гнев.
"Если ты Тяньланг-Цзюнь, то я твой сын".
Тяньланг-Цзюнь открывает рот, затем сжимает губы вместе.
“Я немного молода, чтобы иметь сына твоего возраста, тебе не кажется?” наконец он
перезванивает, все тем же безрадостно-шутливым тоном.
С мечом в руке Шан Цинхуа снова медленно подтягивается, балансируя на здоровой

ноге. "Бинхе”, - отчаянно шипит он, но спина его племянника стала жесткой и
неподатливой, как гора.
“Или ты старше меня, или ты слишком молод, что из этого?” Бинге яростно плачет,
кричит так громко, что у него срывается голос. "Ты демон по имени Тяньланг-Цзюнь
или нет? Мою биологическую мать звали Су Сянь! Она не по своей воле предала тебя;
она сама была предана Хозяином дворца Хуань Хуа!”
Молодая Тяньланг-Цзюнь не выглядит убежденной. “...Это то, что она тебе сказала?”
Бинге качает головой. "Нет, я ... ”
“Слова, слова, слова! Я распознал гениальность и несравненное чувство стиля работы,

которая запечатала меня под горой на долгие годы”,-отвечает молодой Тяньланг-Цзюнь,
прежде чем рассмеяться. Смех тоже лишен юмора. “Я знаю руку и разум, которые их
нарисовали! Так хорошо со столькими вещами справлялась прекрасная Су Сянь! Слова
были лишь одним из них!”
Шан Цинхуа и Ло Бинхэ на самом деле ничего не могут сказать. Никто из них ее не
знал.
Кулаки Бинхе теперь сильно дрожат от разочарования, мерцающие золотые линии

расходятся с черной и красной демонической энергией, исходящей от него.
Это... вроде как больно стоять рядом с ним.
“У меня есть слова для Су Сянь!” Тяньлань-Цзюнь объявляет. “Где она?” - спросил я.
"...Она мертва", - холодно говорит Бинге.
Тяньланг-Цзюнь широко улыбается. ”Хорошо, если это правда, но почему я тебе не

верю?"
“БИНХЕ! НЕ НАДО...!”
Возмущенная демоническая энергия вспыхивает, неуклюжая хватка Бинхе, по-видимому,

ослабла, и племянник Шан Цинхуа прыгает в ледяное ущелье с мечом Чжэн Яна в руке.
Шан Цинхуа бросается вперед, чтобы схватить Бинхэ, но его больная нога делает его
слишком медленным. Его пальцы не касаются руки племянника. Но просто прикоснуться к
коже Бинхе-все равно что прикоснуться к огню.
Тяньланг-Цзюнь смеется пронзительным смехом горечи.
Земля ломается там, где Бинхэ приземляется с громким ТРЕСКОМ, и он бросается

вперед, чтобы скрестить клинки с Тяньланг-Цзюнем, который поднимает меч Сифэн-Цзюня
и бросается ему навстречу. Взрыв силы, когда они сталкиваются, разбивает весь лед
вокруг них. Вспышка подобна молнии. Вспышка демонической энергии настолько сильна,
что снова сбивает с ног шатающегося Шан Цинхуа, и ему приходится вонзать пальцы в
землю, чтобы удержаться. Блядь.
Когда он снова поднимает глаза, Тяньланг-Цзюнь и Ло Бинхэ обмениваются ударами,

разрывая землю и лед вокруг них, но Тяньланг-Цзюнь явно просто играет с главным
героем. Ло Бинхэ выглядит так, словно истекает демонической энергией, не в силах
контролировать ее или себя. Тяньланг-Цзюнь сбивает Бинхэ с ног, и это выглядит
легко.
“Твой контроль совсем не хорош!” Тяньланг-Цзюнь плачет, когда Бинхэ с трудом

поднимается на ноги. "У тебя это лучше, чем у моего бедного племянника - твоего
бедного кузена? - по крайней мере. Он такой уродливый! И такой упрямый! Это совсем
не очень приятно!”
Бинхэ снова бросается на Тяньланг-Цзюня. Его демоническая метка горит так ярко, что
на нее больно смотреть. Его глаза тоже светятся. Он выглядит диким.
Тяньланг-Цзюнь перенаправляет эти безрассудные атаки, затем разоружает Бинхэ

плавным изгибом меча Сифэн-Цзюня, выглядя так, словно хочет вздохнуть. Но Бинхэ тут
же поворачивается и бьет Тяньланг-Цзюня ногой в лицо. Тяньланг-Цзюнь, спотыкаясь,
отступает на несколько шагов.
Бинхэ снова пинает, и Тяньланг-Цзюнь ловит его, затем швыряет Бинхэ в ледяной
столб, который разваливается на части.
Бинхе изо всех сил пытается выползти из этого беспорядка.
“Ты тоже не очень симпатичный!” -говорит Тяньланг-Цзюнь, снова упирая руки в бедра.
“Разве дети не должны быть сыновними?”
“Пошел ты на хуй!”
“Почему у тебя так плохо с контролем? Нет причин так злиться!” Тяньланг-Цзюнь с
любопытством наклоняет голову, затем качает ею. “Я просто хочу отправить сообщение
сюда!”
”Су Сянь мертва, и она не предавала тебя!"
Тяньланг-Цзюнь вздыхает и признается. ”Это более приятная история, чем та, которую
рассказывают сейчас".
“Она умерла после того, как родила меня!”
"ой? Значит, она и тебя бросила? Не оставив после себя ничего, кроме милой,
неправдивой истории?”
Еще одна вспышка демонической энергии от Бинге, который вырывается изо льда,
спотыкается вперед и слабо сжимает свой меч. Требуется две отчаянные попытки, чтобы
вернуть ему меч Чжэн Яна. Тяньланг-Цзюнь настолько не впечатлен, что отводит взгляд
от Ло Бинхэ и смотрит на Шан Цинхуа.
Шан Цинхуа оглядывается в ледяном ужасе.
“Кто это?” - спросил я. -спрашивает Тяньланг-Цзюнь.
“Не смотри на него! Посмотри на меня!” - кричит Бинхе. “Послушай меня!”
“Ммм, нет".
Тяньланг-Цзюнь все еще смотрит на Шан Цинхуа и делает шаг к нему.
Бинхэ снова бросается на него, и Тяньланг-Цзюнь снисходительно блокирует несколько

ударов, прежде чем снова сбить Бинхэ с ног, а затем он выпрыгивает из оврага и
приземляется перед Шан Цинхуа. Шан Цинхуа отшатывается, удерживаясь от падения
только благодаря своему мечу. Он отчаянно колеблется. Тяньланг-Цзюнь выглядит
удивленным.
” У тебя нет примечательного лица",-отмечает юный Тяньлань-Цзюнь.
“А... ага… так мне сказали", - слабо говорит Шан Цинхуа. О, черт, он действительно
может упасть в обморок.
“Почему ты здесь? Посреди всего этого?”
Шан Цинхуа не знает, что сказать. Тяньланг-Цзюнь явно не хочет слушать правду прямо
сейчас, и Шан Цинхуа все еще не знает, какое сообщение Император-Демон хочет
отправить сектам или покойному Су Сянь. Какое волшебное сочетание слов он мог бы
произнести, чтобы вся эта неразбериха просто прекратилась?! Это уже совсем не
история Полета Самолета в Небо.
” Не каждый день можно увидеть человека-культиватора, путешествующего с

полудемоном",-замечает Тяньланг-Цзюнь, играя с мечом Сифэн-Цзюня, вращая его в
своей руке. “Особенно Небесный Демон”.
Тяньланг-Цзюнь делает шаг вперед. Шан Цинхуа отшатывается назад.
"А...”
“ШАН-ШИДИ!”
Шан Цинхуа смотрит вверх и в сторону, как раз вовремя, чтобы знакомая блестящая
фигура врезалась в Тяньлань-Цзюнь.
На этот раз Тяньланг-Цзюнь летит задом наперед, кубарем, вдоль холма,

возвышающегося над оврагом.
Юэ Цинъюань плавно приземляется рядом с Шан Цинхуа.
Он, ах, он выглядит не лучшим образом, но у него явно дела идут лучше, чем у
большинства. Причудливые одежды и доспехи Юэ Цинюаня получили минимальные
повреждения, хотя его волосы явно пострадали от ветра, и он даже потерял украшение
для волос. У него на боку красное пятно. Его кожа на шее и с одной стороны челюсти
выглядит болезненно пятнистой. Тем не менее, он-башня силы и света!
“Что ты здесь делаешь?!” - требует Юэ Цинъюань.
"Ага... а... доставить моего племянника в безопасное место?” - хрипло предлагает

Юэ Цинюань сейчас выглядит слишком обеспокоенной, чтобы быть должным образом

разочарованной, и совсем не удивленной. Шан Цинхуа ставит своего племянника выше
секты и всех других сект культивирования? Не слишком удивительно! Шан Цинхуа
рискует собой, чтобы спасти своего племянника из кишащего чудовищами ущелья?
Немного необычно, конечно, но совсем не удивительно.
Супер не в характере, но никто в этом мире этого не знает.
Что удивительно, так это то, что Тяньланг-Цзюнь с громким стоном поднимается на
ноги, в то же самое время, как Ло Бинхэ вылезает из оврага прямо перед ними. Их
соответствующие красные метки Небесного Демона хорошо видны.
Ло Бинхэ полностью выходит из своего гнева, останавливаясь, прежде чем он сможет

подняться до конца. Его глаза теряют свой демонический блеск и расширяются при виде
лидера его секты, что, вероятно, было бы забавно, если бы вся эта ситуация не была
такой очень, очень хреновой.
Глаза Юэ Цинюаня в ответ широко распахиваются.
“Мой племянник-сын Тяньланг-Цзюня и Су Сянь, которая была беременна, когда исчезла,

но не была похищена Тяньланг-Цзюнем. Мастер дворца Хуань Хуа заключил ее в тюрьму и
подставил его, хотя она умерла вскоре после рождения”, - быстро объясняет Шан
Цинхуа. “А это Тяньланг-Цзюнь, который по какой-то причине выглядит как подросток
и… больше не под горой... Под которой он был запечатан, очевидно...”
Юэ Цинюань продолжает смотреть на него своими широко раскрытыми глазами” какого

ХРЕНА".
По крайней мере, до тех пор, пока Тяньланг-Цзюнь не скажет: “О, это ты”.
Юэ Цинъюань и Шан Цинхуа оглядываются на Императора Демонов, который в настоящее

время выглядит как юный подросток. Тяньланг-Цзюнь откидывает часть волос с лица и
гримасничает в сторону Юэ Цинюаня всеми своими зубами.
“Мне нужно свести с тобой счеты".
"...Отведите себя и своего племянника в ближайшее убежище", - тихо говорит Юэ

Цинюань.
"А?”
Затем настает очередь Шан Цинхуа широко раскрыть глаза, когда Юэ Цинъюань уходит от
него к Ло Бинхэ, протягивая замерзшему главному герою руку. Ошеломленный Бинхэ
берет его, и Юэ Цинюань тащит его оставшуюся часть пути на холм, прежде чем мягко
подтолкнуть его к Шан Цинхуа. Затем Юэ Цинюань поворачивается лицом к Тяньланг-
Цзюню.
“Прошло много времени, не так ли?” Тяньлань-Цзюнь замечает. “Ты постарел”.
“И, надеюсь, также мудрее, хотя это никогда не гарантируется. Похоже, что есть
ошибки, которые нужно исправить”, - спокойно говорит Юэ Цинюань. “Нам нужно
поговорить”.
“Я думаю, что время для разговоров давно прошло, не так ли? В прошлый раз никто не
хотел разговаривать, не так ли? Никто вообще не слушал! В прошлый раз я был… как
мне сказать это вежливо… можно сказать, что в прошлый раз я шел легко”,-заключает
Тяньланг-Цзюнь, а затем тоскливо вздыхает. “О, то, что мужчина делает ради любви”.
Улыбка Тяньланг-Цзюня исчезает. ” О, ошибки, которые человек учится не совершать

дважды",-заканчивает он гораздо более холодно, снова вращая меч Сифэн-Цзюня.
"...Действительно", - говорит Юэ Цинюань.
Юэ Цинъюань обнажил только свой второй меч. Меч Сюань Су остается в ножнах или был
вложен в ножны на его боку.
Земля сотрясается с громким ТРЕСКОМ.

Шан Цинхуа цепляется за свой меч, чтобы удержаться на ногах. Бинге падает на
колени. И Тяньланг-Цзюнь, и Юэ Цинъюань должны сделать несколько шагов, чтобы
удержаться на ногах.
Внизу, в ущелье, Северный король снова выпрямился, хотя и с трудом. По его челюсти
стекает кровь, и он прислоняется к ледяному столбу. Он также извлек разрывающее
пространство пространство из того места, куда оно было брошено, которое выглядит
так, как будто оно сильно треснуло после его боя с Тяньланг-Цзюнем. Это искрящаяся
синяя и кровоточащая черная демоническая энергия, которая собирается у основания
оврага и открыла широкую, глубокую трещину в земле.
Раскол становится все шире, пока они наблюдают.
ТРЕСНИ! ТРЕСНИ! ТРЕСНИ!
"Мобэй, что ты делаешь?” Тяньланг-Цзюнь звонит.
“О, нет”, - думает Шан Цинхуа, видя зловещее свечение, исходящее из глубины
быстро расширяющейся трещины. Раздается шипящий звук, становящийся все громче и
громче, и что-то в глубине трещины издает отдаленный визг. “О, черт”.
” Бездна? " -смеется Тяньланг-Цзюнь.
Северный Король Демонов отстраняется, исчезая в другой черной ране в вихре белого и
черного, но трещина впивается в ущелье, очевидно, живя своей собственной жизнью.
Огромные столбы льда рушатся в его глубинах. Скала рушится вниз, когда Вечная
Бездна начинает раскрывать края ущелья, делая его длиннее, шире и глубже, чем
раньше.
Тень в проломе корчится, сливаясь с темнотой, но явно живая, как существо,

поднимающееся со дна моря.
Шан Цинхуа берет своего племянника - все еще истекающего кровью, все еще плачущего,
выглядящего совершенно отвергнутым и потрясенным - на свой меч и улетает. Большой
брат сказал им убираться отсюда, и сейчас, кажется, самое подходящее время, чтобы
хоть раз стать верным шиди!
Тяньланг-Цзюнь прыгает за ними, но Юэ Цинъюань встает у него на пути.
Вечная Бездна вырвалась из ущелья. Он начал поглощать деревья и скалы. Тени

пытаются выползти из него, но они продолжают падать, по мере того как край
продолжает осыпаться, чтобы Вечная Бездна могла жадно поглотить больше ландшафта. С
такой скоростью, похоже, что Вечная Бездна поглотит все ущелье Цзюе Ди! Или, по
крайней мере, так оценивает ужас Шан Цинхуа!
Юэ Цинюань и Тяньлань-Цзюнь противостоят друг другу, несмотря на то, что мир вокруг
них открывается.
Шан Цинхуа не падает из воздуха, когда они сталкиваются, только потому, что он
усвоил свой урок и готовится к нему.
Это похоже на молнию. Ошеломляющая яркость удара, невероятное давление духовной

энергии, обгоняющей демоническую энергию, заставляет его осознать, что Юэ Цинюань
определенно, возможно, наконец, обнажил меч Сюань Су.
Это похоже на то, как если бы шторм преследовал их во время землетрясения. Шан
Цинхуа и Ло Бинхэ не быстры, в то время как Юэ Цинъюань-это удар молнии, падающая
звезда, летящая между ними и темным, огненным облаком Тяньлань-Цзюня.
К сожалению, между ними и северным барьером разверзается Вечная Бездна, и Шан

Цинхуа не может лететь достаточно быстро, чтобы обойти ее и выбраться отсюда.
Призрачные, бездонные звери начинают выползать из Вечной Бездны, карабкаясь в Джу
Ди Джордж.
“Это не может продолжаться долго”, - в отчаянии думает Шан Цинхуа. Что-то здесь в
конце концов сломается, и это может быть он. Вероятно, это будет он или Юэ
Цинъюань. Особенность молний и падающих звезд в том, что они недолговечны, верно?
Меч Шан Цинхуа слегка дрогнул, опустив их слишком низко к дрожащей земле. Они
движутся так медленно, что в основном останавливаются, потому что кажется, что у
Шан Цинхуа все выйдет из-под контроля, если он будет продвигаться дальше. Ему нужна
всего... секунда. Ему нужна чертова секунда здесь. Если он задержится здесь на
секунду, они умрут, но ему это действительно нужно.
А затем вторая падающая звезда вспыхивает с неба и врезается в Тяньлань-Цзюнь,

когда Император-Демон скользит вокруг Юэ Цинъюаня.
Тяньланг-Цзюнь снова летит, поймав себя как раз на краю Вечной Бездны.
"...Ой", - жалуется Тяньланг-Цзюнь.
“Убери этот меч!”
"...Шизун?” - говорит Бинге.
“Черт", - бормочет Шан Цинхуа. “Блядь, блядь, блядь”.
Шэнь Цинцю приземляется между Юэ Цинъюанем и Тяньлан-Цзюнем. Он выглядит… он

выглядит таким собранным. Это совершенно чуждое зрелище после хаоса Конференции
Альянса Бессмертных, как будто этот человек из совершенно другого мира. Он вообще
не участвовал в битве, так что Владыка Пика Цин Цзин все еще несравненно элегантен
и безупречно чист, и в настоящее время он полон духовной силы.
Насколько известно Шан Цинхуа, у Шэнь Цинцю не было абсолютно никаких проблем со
здоровьем с момента его выздоровления после Обновления Мира, и этот человек все еще
был одним из самых могущественных, грозных и уважаемых культиваторов в мире раньше.
Он выглядит как грозный злодей, готовый сбросить молодого главного героя в Вечную
Бездну прямо сейчас, таким образом, что заставит молодого главного героя поклясться
разрушить Горную секту Цан Цюн камень за камнем и уничтожить весь мир
культивирования в отместку.
“Что ты здесь делаешь?” Говорит Юэ Цинюань.
“Чиянь-Цзюнь ушел", - холодно отвечает Шэнь Цинцю. “Лю Цинге наконец-то убил
Зарывшегося Дракона-Угря. Вэй Цинвэй и Ци Цинци вернулись на смотровую башню. Все
Орлы с Хрустальными Глазами в этом районе мертвы.”
"А...”
“Убери свой меч, дурак”.
Юэ Цинъюань не вкладывает меч Сюань Су в ножны. "Это Тяньлань-Цзюнь”.

Голова Шэнь Цинцю резко поворачивается, чтобы посмотреть на очевидного подростка,
который вытирает кровь с губы, а затем лениво машет рукой. Затем острый взгляд Шэнь
Цинцю останавливается на Шан Цинхуа и Ло Бинхэ.
"Сын Тяньланг-Цзюня, по-видимому, с Су Сянь”, - говорит Юэ Цинъюань.
“Это очень удивительно”,-соглашается Тяньланг-Цзюнь.
“Заткнись", - говорит ему Шэнь Цинцю, не отводя взгляда от своего ученика.

Выражение его лица выглядит… нехорошо. Он выглядит таким сердитым.
Он определенно выглядит так, как будто хочет сбросить их в Вечную Бездну. Похоже,
что, будь на то воля Шэнь Цинцю, Шан Цинхуа, по крайней мере, прямо сейчас нырнул
бы с головой в Вечную Бездну. Свободная рука Шэнь Цинцю сгибается, как будто он
хочет сделать именно это.
“Шан-Шиди, иди", - повторяет Юэ Цинюань.
И Шэнь Цинцю... не возражает. Он переводит взгляд с Юэ Цинъюаня на Тяньлан-Цзюня,

затем отворачивается от Шан Цинхуа и Ло Бинхэ. Если здесь нужно сделать выбор между
наказанием Ло Бинхэ за его простое существование и наказанием Шан Цинхуа за его
предательство... или стоять рядом с Юэ Цинъюанем против возрожденного и
омолодившегося Императора Демонов, то Шэнь Цинцю явно выбирает Юэ Цинъюаня.
Без колебаний.
Просто так, решающий момент упущен, и Шэнь Цинцю направляет блестящий меч Сю Я в
сторону Тяньлан-Цзюня.
” Я не помню твоего лица с прошлого раза",-размышляет Тяньланг-Цзюнь.
"Молчи", - предупреждает Шэнь Цинцю.
Шан Цинхуа больше ничего не слышит. Этого было достаточно для перерыва. Это был
больший перерыв, чем он когда-либо ожидал получить. Он оставляет Императора Демонов
своим старшим боевым братьям и снова улетает со своим трясущимся племянником.
“Хорошо! Ладно! Ладно, ладно, ладно!” - думает он истерически. “Срань господня!”
Звуки битвы возобновляются снова, и Шан Цинхуа не оборачивается, чтобы посмотреть.
“У них все не так уж плохо, не так ли?” - говорит Шан Цинхуа через несколько
секунд.
“Я… Я не могу сказать, - слабо отвечает Бинге. “Я думаю,… Шизун только что получил
удар?”
“Он такой сильный, и он вообще не сражается честно", - бормочет Шан Цинхуа. “Ага,
ему это понадобится. Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань сражаются вместе... Что за мир...”
Вечная Бездна все еще растет, но она замедляется. Похоже, заклинание, наложенное
Северным Королем Демонов, наконец - то достигает своего предела. Бездонные звери
вырываются наружу, пока еще могут, цепляясь друг за друга, многие из них сбивают
друг друга с ног в своей эгоистичной и отчаянной борьбе. Избегание их заставляет
переутомленное сердце Шан Цинхуа чувствовать, что оно сотрясает всю его грудь.
“Скоро появятся культиваторы", - говорит Бинге.
«что?»
Шан Цинхуа смотрит.
“А", - думает он. "Ах, Шэнь-Шисюн возглавлял атаку”.
Есть земледельцы, героически сражающиеся с бездонными зверями, как рассвет,

рассветающий над горами. Секты сплотились! С одной стороны, это хорошо! Больше
монстров в ущелье Цзюе Ди-это плохо, а земледельцы, пришедшие сражаться с ними, -
это хорошо!
С другой стороны, у Шан Цинхуа за спиной сидит полудемон-подросток, и это очень,

очень плохо! Похоже, они окажутся между миром культивации и Вечной Бездной!
Глядя… смотреть на эти культиваторы может быть ошибкой.
Это ошибка.
Одно из чудовищ бездны вскидывается с длинными челюстями и острыми зубами. Бинге

предупреждающе кричит и отбрасывает его назад с дикой демонической энергией, но его
защита выводит их из равновесия, и они снова падают с неба.
Бездонный зверь падает на спину. Шан Цинхуа удается изогнуться в воздухе так, что
его меч проходит через нижнюю часть челюсти, где рот встречается с шеей, и его меч
входит достаточно глубоко в череп, чтобы он смертельно дернулся и содрогнулся.
Остальная часть посадки будет трудной. Шан Цинхуа видит звезды от вернувшейся боли,
пронзающей ногу, которую облажался Король Северных Демонов.
Он не видит, где приземляется Бинге, что вызывает панику, но его племянник быстро
возвращается, чтобы помочь ему подняться и вытащить свой меч из бездонного зверя.
Они вместе спотыкаются о дергающегося бездонного зверя.
Вокруг них спускаются культиваторы в золотых одеждах.
Шан Цинхуа так устал.
Большинство культиваторов в золотых одеждах сосредоточены на животных бездны. У

того, которого только что убил Шан Цинхуа, по-видимому, было много маленьких вокруг
него, шипящий и призрачный рой монстров, которых нужно отбросить. Лидер
культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа, однако, не вступает в борьбу. Он смотрит
на них.
Культиватор О. Б. Б. хмурится, потрясенный и разъяренный, на Небесного Демона,

который прячется за спиной Шан Цинхуа. Затем он пристально смотрит на Шан Цинхуа.
Позади них потрескивает Вечная Бездна, но они не слишком далеко от северного

барьера. У Бинхэ все еще есть очарование, которое дал им Мобэй-Цзюнь, а Мобэй-
Цзюнь, по-видимому, не пришел, потому что не мог. Когда пришло время быть злодеем,
Шэнь Цинцю отвернулся. Бинхе может выпутаться из этого.
"Ага, У Ифэй, я ... не так ли?! Так рад, что ты здесь!” Звонит Шан Цинхуа.
“Такое чувство, что сегодня мы сталкиваемся со всеми подряд и их собакой”, - с

горечью думает он. “Системный братан, ты бросаешь ВСЕ на нашем пути?! У вас сейчас
заканчиваются препятствия?! Это все, ты дерьмовый, никчемный засранец? Пошел ты!”
“Отойди от демона", - говорит Культиватор О. Б. Б.
“А-а-а... нет. Это особый случай! Совершенно особый случай! Бизнес горной секты Цан
Цюн, ты же знаешь, так что иди своей дорогой", - пытается Шан Цинхуа. “Двигайся
дальше! Иначе лидер Секты Юэ Цинюань будет очень, очень расстроен тобой, ты же
знаешь".
Мужчина остается невозмутимым.
“Расстроен лично тобой", - настаивает Шан Цинхуа. “Кыш! Это очень важно!”
"Отвали!" - думает он. "Отвали! Отвали! Отвали!"
Некоторые другие культиваторы в золотых одеждах вокруг них сейчас наблюдают за

ними, в промежутках между отпугиванием зверей бездны. Никто из них не выглядит
сочувствующим. Некоторые из них выглядят совершенно ненавистными в присутствии
демона, даже если это испуганный подросток. Культиватор О. Б. Б. выглядит крайне
недовольным Шан Цинхуа. Кто в здравом уме защитит такого Небесного Демона, как
этот?
Секта Дворца Хуань Хуа имеет дополнительное предубеждение против Небесных Демонов,
так как они думают, что Тяньлань-Цзюнь похитил и убил их любимого главного ученика.
После встречи с Тяньланг-Цзюнем Шан Цинхуа... не лишен сочувствия. Этот парень

отстой.
“Как ты смеешь помогать демону? Сейчас?!” - кричит кто-то.
“Это недоразумение!” Шан Цинхуа плачет. “Большое, большое недоразумение! Если

хотите, вы можете взять нас в плен и доставить обратно в секту горы Цан Цюн, и все
будет объяснено! Это действительно не то, на что похоже!”
“Нет", - говорит Культиватор О. Б. Б. "Нет. Цан Цюн не нуждается в участии".
“Ага... ну что ж… как повелитель пика, я действительно не согласен!”
“Ты предал человечество”, - огрызается кто-то еще. “Справедливость очевидна!”
"нет! Решать будет Хозяин Дворца!” Культиватор О. Б. Б. щелкает.
” ...Бинхэ, ты должен бежать", - шепчет Шан Цинхуа, потому что его племянник быстр
и умен, и он может это сделать. Он может это сделать. Они так близки.
"Я ... нет ... ”
Шан Цинхуа отталкивает своего племянника. “Бинхе, УХОДИ! Иди!”
И он бросает еще одну вспышку в лицо Культиватору О. Б. Б., затем поворачивает эту
руку, чтобы взорвать культиватора, который пытается напасть на них в отместку с
помощью ослепляющего заклинания. Заклинание слабое, но его достаточно, чтобы
отвлечь его, чтобы он наклонился вперед, схватил их за переднюю часть одежды и
швырнул их в третьего культиватора в золотых одеждах, идущего на них-сила рук Шан
Цинхуа невелика, он проиграл бы любой и каждый матч по армрестлингу с королями
демонов, но это часто все еще удивляет людей - хотя он почти теряет равновесие и
вынужден полагаться на свой летающий меч, чтобы удержаться в вертикальном
положении.
Лучшая странная плавающая трость, которая у него есть! Если это будет утомительно!
Бинхе бежит. Он быстр, его толкает вперед демоническая энергия, которую он истекает
кровью, и он с легкостью отрывается от них всех.
Другие культиваторы в золотых одеждах должны сосредоточиться на бездонных зверях

или же держаться подальше от Шан Цинхуа, опасаясь нового нападения. Культиватор У
Ифэй очищает зрение, заслонив большую часть вспышки рукавом, и решительно смотрит
на Шан Цинхуа.
“Ты", - рычит мужчина.
“Я!” Шан Цинхуа отвечает со всем воодушевлением, которого он не чувствует и не

чувствовал задолго до того, как началась вся эта чушь. “Теперь, ага, я
действительно думаю, что ты не хочешь меня убивать. Ты действительно этого не
делаешь! Ты можешь оттащить меня обратно на смотровую башню. Я даже буду
сотрудничать с вами ...
“Ты", - повторяет мужчина. "Глаз...!”
“Я не понимаю, о чем ты говоришь”, - немедленно говорит Шан Цинхуа. “Твои глаза в

порядке, не так ли? Посмотри, как ты сейчас на меня смотришь! Это не значит, что я
навсегда ослепил тебя или что-то в этом роде! Разве ты не блокировал большую часть
этого своим рукавом?”
Этот человек его не слушает. Шан Цинхуа говорит здесь очень быстро, но он не
успевает закончить свой спор, как культиватор Дворцовой секты Хуань Хуа
замахивается на него мечом с намерением убить. Шан Цинхуа едва успевает увернуться
с дороги.
“Вы, люди, действительно не знаете, что происходит! И ты понятия не имеешь, как

разозлится Горная секта Цан Цюн, если ты убьешь повелителя пика!”
Культиватору О. Б. Б., похоже, все равно!
Земля под ними не кажется стабильной! Зачем драться?! Любой здравомыслящий человек
побежал бы!
“У хозяина Дворца будут вопросы, не так ли?!” Следующим пытается Шан Цинхуа.
Только для того, чтобы потерять дыхание, когда лезвие вонзается ему в бок.
Он даже не видит, кому принадлежит нож. Какое-то гребаное ничтожество. Кто-то

совершенно неважный, у которого, вероятно, даже никогда не было имени на Манер
Бессмертного Демона. Кто-то, кто появился на третьей странице главы 400, чтобы
передать сообщение, а затем больше никогда не показывал свое ничем не
примечательное лицо, вероятно, если они вообще были вписаны в историю.
Из всех гребаных персонажей, которых он встретил сегодня.
Меч Шан Цинхуа выдает его. Его единственная здоровая нога отказывает ему.
“Дядя!”
Шан Цинхуа смотрит.
Его племянник - его гребаный глупый племянник - вернулся. Он не слишком далеко от

земледельцев в золотых одеждах, выглядит испуганным, испуганным, злым. Истекающая
из него черно-красная демоническая энергия снова вспыхнула, превратившись в ожог.
Шан Цинхуа пытается отмахнуться от молодого главного героя, но, вероятно, это
больше похоже на неловкий рывок, и это движение заставляет зрение Шан Цинхуа плыть.
” Отойди от него! " - кричит Бинге.
Демоническая энергия поднимается, но… от этого земля под Бинге трескается.
Они слишком близки к Вечной Бездне.
Двое культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа бросаются вперед. Бинге удается
взорвать первого благодаря чистой, подавляющей силе, но это заставляет трещины под
ногами Бинге расширяться. Бинхэ наносит несколько ударов второму культиватору в
золотых одеждах, затем разоружает их и отбрасывает назад с такой силой, что они
летят назад в труп бездонного зверя.
По крайней мере, так думает Шан Цинхуа? Он занят тем, что пытается остановить
кровотечение, а также дышать, а также остановиться... погружаясь и выходя из всего.
Ему кажется, что все вокруг замедляется.
Земля под Бинге полностью обрывается.

Шан Цинхуа не видит, что происходит. Кто-то кричит. В одно мгновение его племянник
там, а в следующее мгновение его племянник падает, а затем Бинхе исчезает.
Бездонный зверь прыгает на отвлеченного Культиватора О. Б. Б., вцепляется в спину
человека, кусает его за плечо, а затем золотые одежды вокруг них дико спотыкаются в
темноте.
А потом все погружается во тьму.
- Мой мозг: "Название боя TLJ против старшего MBJ - "Бой плохого папы".
Я: "Правильно, но тоже нет".
- Я, мечтающий о сюжетных устройствах и будущих событиях примерно во времена дуги

Дома Омоложения: *представляет, как Чжужи-Ланг имеет дело с 6-летним Тяньланг-
Цзюнем* "Ну... теперь я не могу этого НЕ сделать".
- Пока! 😘💕❤️
- Комикс о том, как Шан Цинхуа (и Ло Бинхэ) пытаются сбежать с конференции Альянса
Бессмертных, призывая Мобей-Цзюня, в то время как Мобей-Цзюнь сражается с Чжужи-
Лангом с помощью И-Драйв-А-Нии-Сан.
Глава 38: ЭТАП МИССИИ ЗАВЕРШЕН

Этап миссии завершен.
Это не "настоящая" глава, потому что мне нужен перерыв. Предупреждение об обрыве
все еще действует.
Тем не менее...

Альянса.】
【Значок усиления точки, мигающий блестящим зеленым знаком плюс. Значок усиления
точки, мигающий блестящим зеленым знаком плюс. Значок усиления точки, мигающий
блестящим зеленым знаком плюс. 】
- ПРАВКА: Это середина части 4 fic. Это не самое лучшее место для отдыха, но это
место! Эта фикция все еще будет здесь после того, как вы выпьете немного воды,
съедите немного еды, воспользуетесь ванной, немного поспите или что-то еще, что вам
нужно сделать.
Глава 39: Такова жизнь

В которой просыпается Шан Цинхуа.
Скалолазание наконец-то закончилось! Далее мы переходим ко второй половине
Четвертой части!
【Значок усиления точки, зеленые большие пальцы растут и исчезают. Миссия- -

дополнить-
-Вторжение лянса - Часть - Королей.】
【 -Найдите Ло Бинхэ- -Совет Бессмертного Альянса-
-Значок усиления точки, мигающий блестящим зеленым знаком плюс. Значок усиления
точки, мигающий блестящим зеленым знаком плюс. 】
"...различия между людьми и демонами слишком велики ... ”

“...у меня нет разрешения умереть. Не надо ... ”
"...ты заставляешь меня уйти в худшей чрезвычайной ситуации в этом поколении ... ”
“Если кто - нибудь столкнет тебя с верхнего места, я помогу тебе забраться обратно.
Кроме того, не похоже, что это поколение собирается уйти в отставку в ближайшее
время ... ”
“-требования? Разве для этого не должна быть угроза? .. ”
“Его существование представляет угрозу".
“...действительно не знаю, что делать. Я... я не могу вспомнить, когда в последний

раз я действительно не знал, что делать вот так… раньше всегда было чем заняться.
Всегда есть над чем поработать, но сейчас… Шифу… о чем ты только думал? .. ”
“Цинхуа. Проснись".
В первый раз, когда он вспоминает, как проснулся, он ловит себя на том, что ему
хочется снова погрузиться в бессознательное состояние.
Никакого бодрствования, спасибо! Ничего для него, пожалуйста, спасибо! До свидания!

Мир тяжел, болезнен и несфокусирован. Его глаза не работают. Похоже, ничего из него
на самом деле не работает, но глаза действительно, действительно важны, потому что
перед ним явно лицо, а лица означают разные вещи.
Ах, подождите, он знает это лицо.
Это лицо Мобэй-Цзюня перед ним, смотрит на него сверху вниз. Холодное лицо мужчины
так же красиво, как и всегда. Хотя его темный взгляд более пристальный, чем Шан
Цинхуа видел за долгое время. Он выглядит усталым. Ему действительно следует пойти
вздремнуть или что-то в этом роде, не так ли? Он тоже выглядит расстроенным… по
крайней мере, в глазах Шан Цинхуа.
Ах, какой подонок мог заставить себя причинить боль такому лицу, как это? Это такое
милое лицо. Любой, у кого есть хороший вкус в лицах, должен был бы согласиться, что
это одно из самых красивых лиц на свете! Слабость Шан Цинхуа к этому красивому лицу
только усилилась, когда он узнал человека, у которого оно есть. Это лицо сейчас так
много значит. Ему так несправедливо нравится это лицо. Даже когда у него
расстроенное лицо, ему это нравится.
” Цинхуа",-говорит Мобэй-Цзюнь.
Иногда он думает о том, как чувствовал этот камень в своей руке.
Кажется, что эта встреча произошла больше, чем целую жизнь назад, сгоревший мост с
радостью похоронен или что-то в этом роде, но иногда ему все еще снятся эти сны. У
него есть эти навязчивые мысли, которые цепляются за него в спокойные моменты.
Например, как он был удивительно тяжелым, этот гребаный камень, и в то же время
удивительно легким - предположительно без каких-либо струн, но все еще завернутый в
такое-то количество.
Это сильно напрягает сердечные струны, когда думаешь обо всех плохих направлениях,
которые могла принять та дерьмовая встреча. Это тянет за собой сердечные струны,
когда думаешь о том, как все получилось, несмотря ни на что. Так много взлетов и
падений.
Ах, этих мыслей действительно слишком много. Такие жалкие мысли, как эти, могут
заставить даже самого взрослого мужчину с каменным сердцем разрыдаться! Возможно,
Шан Цинхуа уже сейчас плачет; это кажется вполне возможным, когда его зрение
внезапно затуманилось. Его дыхание прерывистое. Соленая вода стекает по его губам,
когда он открывает рот, чтобы заговорить.
“...Я мертв?”
Мне как-то так кажется. Здесь очевидный ответ: мертв или спит.
” Нет",-твердо отвечает Мобэй-Цзюнь.
Холодная рука протягивается, чтобы взять дрожащие пальцы Шан Цинхуа. Рукопожатие
Мобэй-Цзюня прохладное и знакомое, и он вытаскивает Шан Цинхуа из туманного
расстояния между ними. Вес мира, кажется, становится еще тяжелее. Боли становятся
все сильнее. Рука Мобэй-Цзюня успокаивается и немного слишком крепка, и здесь это
кажется очень, очень реальным. Это ужасно.
"ой."
Он грубо сглатывает. Потом еще раз. Затем, наконец,:
“В… конференция… Союз Бессмертных Совещается ... ”
Но выражение лица мужчины слегка меняется. Если бы Шан Цинхуа не знал этого лица -
если бы он не был так слаб для этого лица и всего, что скрывалось за этим лицом, и
не провел бы так много часов, глядя на него в почти безумном страхе или почти
безумном удивлении-он, вероятно, пропустил бы это подергивание. Это крошечное
изменение выражения лица этого человека ничего бы не значило... вместо того, чтобы
означать все.
"А-а...” - говорит Шан Цинхуа.
Мир снова внезапно стал размытым, и Шан Цинхуа слепо ощупывает все вокруг в поисках
очарования, которое он должен был бы иметь при себе, но его там нет.
Блядь. Блядь. Он в панике ударяет себя по ключице в поисках другой.

Вторая холодная рука хватает его неуклюжую руку, вдавливая прохладный резной камень
в его пальцы. Он вплетенный во второе ожерелье: маленький, скромный мешочек. Он
сосредоточен на первом амулете - подвеске, одной из трех, все вырезаны из одного и
того же камня, - но от нее нет постоянного света. Нет знакомого пульса. Заклинание,
которое было на этом камне, исчезло, как будто его никогда и не было, оставив этот
особый кулон не более чем мертвой связью.
Он беспомощно давится следующими словами, которые с трудом пробиваются ему в горло.
“...Мой к-король, я... я звонил… Почему ... почему ты не пришел?”
Хватка Мобэй-Цзюня крепче, и он ничего не говорит.
Если его лицо снова изменится, Шан Цинхуа этого не увидит. Если мужчина в конце
концов попытается оправдаться, Шан Цинхуа не услышит их из-за собственного громкого
и жалкого рыдания. Блядь. Блядь. Он не может остановить эти слезы.
Вторая прохладная рука касается пальцев Шан Цинхуа. Мобэй-Цзюнь позволяет Шан
Цинхуа прижать обе руки к груди и вцепиться в них. Но солидный вес Мобэй-Цзюня
против него - рука об руку, кожа к коже, неподвижный, живой и чертовски поздно -
просто заставляет Шан Цинхуа всхлипывать сильнее, как будто руки этого человека
отодвигают супер необходимый занавес, за которым он все прятал. Это просто
нечестно.
Шан Цинхуа плачет, пока, наконец, снова не теряет сознание.
Ах, как это жалко?
Когда Шан Цинхуа в следующий раз вспоминает, как проснулся, слепо вырываясь из
темноты бессознательного, как утопающий борется за воздух, рядом с ним появляется
лицо, принадлежащее молодой женщине. Она человек. Ее одежда даже указывает на то,
что она является ученицей пика Цянь Цао горной секты Цан Цюн.
Лица Мобэй-Цзюня нигде не видно.

“Ах, так это все-таки был просто сон”, - думает Шан Цинхуа, побежденный, снова
закрывая глаза. “Просто сон! Только какое-то отчаянное и жалкое лихорадочное
видение! Ладно! Это действительно, действительно не хорошо, но хорошо. Хорошо.
Хорошо. Это прекрасно".
Если он снова откроет глаза здесь, ему придется выяснить все, что произошло, пока
он был без сознания. Ему действительно нужно это знать. Сейчас. Вчера, если
возможно. Даже позавчера! В идеале, до конференции Альянса Бессмертных! Какая-то
его часть царапает себя изнутри, чтобы узнать, что за дурацкая, гребаная хрень
случилась с этим дерьмовым, дерьмовым миром, что он так вышел из-под контроля.
Другая часть его просто не хочет знать, было ли все, что произошло на Конференции
Альянса Бессмертных, действительно реальным. Еще меньше эта трусливая часть его
хочет услышать, чем закончилось это дерьмовое событие. Плохо, конечно! Конечно, все
закончилось плохо! Видишь? Он уже все в курсе. Он в курсе всех дел. Нет
необходимости посвящать его во все другие ужасные, ужасные подробности этого
несравненного кошмара, чтобы положить конец всем кошмарам. С ним все в порядке.
Он только что проснулся и уже измучен. Разве не мудро сказано, что неведение-это
блаженство? Он явно раненый человек. Одна из его ног приподнята и чешется в гипсе,
и все здесь. Ему и так уже более чем достаточно больно.
Но если он будет держать глаза закрытыми вот так, ах, он просто будет думать обо
всех ужасных, ужасных деталях, которые он должен был там увидеть, не так ли? Это
чистый лист, чтобы делать повторы из таких вещей, как короли демонов, монстры,
цепляющиеся за монстров, тела, разбросанные по ущелью, рукотворные гром и молния,
кровоточащие черные раны и раскалывающаяся земля.
Вау, ни с того ни с сего, ни с сего, его сердце внезапно начинает колотиться, когда
он просто пытается заснуть! Поэтому Шан Цинхуа снова открывает глаза.
Ученик Пика Цянь Цао у его постели, по-видимому, медитирует. Она выглядит немного
усталой. Ее волосы немного растрепаны. Ах, подождите, он знает этого парня. Эта
девушка-главная ученица Му Цинфана, не так ли? “Тихая молодая женщина", - смутно
припоминает он. “Подает свои документы вовремя. Дружен с Пэн Хунпэном.”
Шан Цинхуа уверен, что знает ее имя. Ах, еще раз, что это было?

ПЕРСОНАЖА: Шао Цзин.】
Он отшатывается от услужливого, блядь, всплывающего окна и тут же сожалеет об этом.
Все его тело пульсирует от мести. Особенно из-за испорченной ноги.
"Блядь!"
“Шибо! Не двигайся!”
У дерьмовой, никуда не годной Системы хватило порядочности или гребаного чувства

самосохранения, чтобы исчезнуть на нем, пока Шао Цзин, главный ученик Му Цинфана,
пытается вернуть его на место на кровати. Шан Цинхуа так чертовски больно (и
ненавидит), что у него действительно нет выбора, кроме как смириться с этим. У него
также нет другого выбора, кроме как подчиниться жидкостям, которые этот персонаж
Шао Цзин выливает в его пересохшее горло.
Эта кровать странно хороша, замечает он, пытаясь не делать таких вещей, как крик
ярости и не начать швырять все, до чего он, блядь, может дотянуться. Он тоже
большой. Пик Цянь Цао отличается от того, когда он был здесь в последний раз. Он не
помнит, как подписывался на реконструкцию...?
“Подожди", - думает он.
”Это не пик Цянь Цао".
Шао Цзин поправляет свою мантию на месте, прерывает расчесывание своих растрепанных
волос и вежливо говорит глубоко напряженным голосом: “Нет, Шибо. Это Царство
Демонов".
Шан Цинхуа пристально смотрит на нее.
«что?»
“Я полагаю, что эта крепость называется Беломорским дворцом”.
Шан Цинхуа уже бывал там - здесь раньше. Он был здесь раньше с-
Тени в этой большой и причудливой спальне дрожат, сопровождаемые прохладным свистом
и потрескиванием открывающегося портала. Шан Цинхуа почти снова отшатывается, но
это не похоже на те кровоточащие черные раны, прорезанные через ущелье Цзюе Ди.
Высокая темная фигура, которая появляется из ниоткуда, - та самая. Это то, что
нужно! Это-
“Мой король!”
Шан Цинхуа не может сдержать вспышку гнева.
Затем он не может не бросить встревоженный взгляд на Шао Цзина, хотя не может быть,
чтобы главный ученик Му Цинфана не услышал этого, сидя рядом с ним. Кроме того,
они, по-видимому, находятся далеко-далеко на севере Царства Демонов, что очень
очевидно. Игра окончена! Игра, по-видимому, встала и ушла, пока Шан Цинхуа был
занят тем, что пускал слюни в подушку!
” Оставь нас",-говорит Мобэй-Цзюнь Шао Цзину.
Шао Цзин кивает, почтительно кланяется и быстро выходит из комнаты. Она

действительно убегает. Шан Цинхуа, возможно, и не знает, что, черт возьми,
происходит прямо сейчас, даже немного, но, по крайней мере, он знает, что убегает,
когда видит это.
Он так растерян. Он не уверен, что Мобэй-Цзюнь когда-либо разговаривал с другим

членом Горной секты Цан Цюн! По крайней мере, такого он не видел за последние
двадцать лет их отношений. Шан Цинхуа действительно хотел бы знать, какого хрена
ученик Пика Цянь Цао, очевидно, перешел в клан Мобэй, но его отвлекает Мобэй-Цзюнь,
который подходит, чтобы сесть у его кровати, поэтому вместо этого он резко вдыхает.
"...Мой король...”
Мобэй-Цзюнь берет дрожащую руку Шан Цинхуа в обе свои. Прохладное прикосновение
успокаивает, немного слишком сильно и безошибочно реально.
Шан Цинхуа встречает взгляд Мобэй-Цзюня и хочет протянуть руку, чтобы коснуться его
лица, что он и делает. Мобэй-Цзюнь позволяет это. Дрожащие пальцы Шан Цинхуа
скользнули по щеке Мобэй-Цзюня, и мужчина просто медленно моргнул. Шан Цинхуа
проводит пальцем по одному из глубоких серых кругов, нарисованных под глазами
мужчины.
“Он выглядит слишком худым", - думает Шан Цинхуа. “Имеет… он был болен?”
Шан Цинхуа сглатывает и, наконец, спрашивает: “...Сколько времени прошло... с тех

пор...?”
“Почти две недели”.
“А-а”.
Он делает глубокий вдох. От этого вся его грудь содрогается.
"Бинхе действительно провалился в Бездну, да? .. ”
"...Да”.
В его груди, по-видимому, растет пустота, которая раскрывается все шире и шире с
каждым судорожным вдохом. Ах, но почему? Как неразумно! В конце концов, разве он не
знал, что это может произойти? Он знал, что это, вероятно, произойдет! На самом
деле это было скорее всего, чем нет! Он знал это.
” Я не знал",-говорит Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа моргает, глядя на него. "А?”
“Я не знал, что задумали короли демонов”.
"Я... не думал, что ты это сделал, мой король".
Они всегда знали, что все эти конкурирующие повелители демонов - иногда смертельные
соперники, даже когда они не ненавидели друг друга до глубины души - вероятно,
лгали друг другу о своих планах на конференцию. Если бы у них даже было больше
плана для своих неудачливых приспешников, чем “сбрось монстров, а затем не
стесняйся идти домой пораньше” или обычный план “появись и испорти какое-нибудь
дерьмо, а затем разбегись"! Строит козни или хвастается, но наверняка лжет!
Шан Цинхуа (и все его боевые братья и сестры, а также мир культивирования в целом)
никогда не предполагал, что так много знаменитостей Царства Демонов осмелятся лично
появиться на красной дорожке и перерезать горло правдоподобному отрицанию перед
всеми камерами.
“Я не знал о Тяньланг-Цзюне",-добавляет Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа не может сдержать горького смеха. “Кто-нибудь знал об этом парне?”
"...Нет”.
“Твой отец действительно не ожидал этого парня”.
"нет."
“...Ах… Я действительно тоже не...”
У Шан Цинхуа так много ужасных вопросов. Он понятия не имеет, о чем спросить в
первую очередь.
Он также понятия не имеет, сможет ли он выжить, услышав какой-либо из ответов. Это

неудобное место для жизни.
“Мой король… как я... здесь?”
Выражение лица Мобэй-Цзюня становится особенно холодным. ”Я нашел тебя у открытой

Бездны с культиваторами дворца Хуань Хуа”.
Лицо Шан Цинхуа искажается, пытаясь вспомнить.
“Они были ошеломлены. Они ... Я привез тебя сюда, чтобы обработать твои раны. Они
подумывали о том, чтобы оставить тебя.”
"ой. Теперь они мертвы?”
” Некоторые",-мрачно говорит Мобэй-Цзюнь.
Ах, это звучит плохо для тех людей, которые выжили. Им лучше надеяться, что они
никогда больше не встретят этого демона, и, возможно, избегать всех темных
переулков до конца своей жизни, просто чтобы быть уверенными. Хотя это не похоже на
то, что это проблема Шан Цинхуа.
У него и так в жизни более чем достаточно проблем.
"Являются ли... мои старшие боевые братья...?” Шан Цинхуа хрипит следующим,
прокладывая себе путь назад через хаос своих воспоминаний. “Мой король, Юэ Цинъюань
и Шэнь Цинцю вместе сражались с Тяньлань-Цзюнем. Как это... закончилось? Ты ... ты
видел, что с ними случилось?”
Шан Цинхуа действительно задавался вопросом, улетая от них после того, как они оба
не смогли отвергнуть главного героя-полудемона, означало ли это, что они обменяли
свою первоначальную трагическую смерть от Гордого Бессмертного Пути Демона на
другую трагическую смерть в защиту главного героя. Он может признать, что
Несравненный Огурец, по-видимому, был действительно прав, когда заговорил о судьбах
наставников в художественной литературе! Это нехорошо! Шан Цинхуа задавался
вопросом, было ли это то место в истории, где все хорошее для главного героя
заканчивалось именно так.
” Они живы",-говорит Мобэй-Цзюнь.
“П-правда? Лю Цинге? Ло Фанли? В секту?”
“Они выжили. Есть много мертвых, но человеческие секты выжили. Говорят, что
Тяньланг-Цзюнь покинул ущелье Цзюе-Ди вскоре после ухода четырех королей и закрытия
Бездны.”
Шан Цинхуа испускает еще один судорожный вздох, испытывая такое облегчение, что,
вероятно, мог бы потерять сознание от этого. Тяньлань-Цзюнь не разрушил мир? Или
даже все Человеческое Царство? Это хорошо! Это действительно хорошо. Этот ублюдок -
оперативник, который никогда по - настоящему не был Бессмертным Демоном и все равно
должен был застрять под горой, вероятно, мог бы сделать это дерьмо, если бы
действительно задумался об этом.
Который… ах... напрашивается вопрос о том, что Император-Демон решил здесь сделать.
Чего хочет от них этот невероятно юный ублюдок?
” Твой племянник",-начинает Мобэй-Цзюнь.
“У него есть припасы… на всякий случай, если что-то пойдет не так. У него есть его
меч. Он будет… он выживет", - говорит Шан Цинхуа. “Он умен и силен. Он выживет. Все
в порядке.”
Мобэй-Цзюнь молча смотрит на него.
“Заклинание работает?” - спрашивает Шан Цинхуа. У него явно нет при себе ничего из
его снаряжения с конференции; на его шее ничего не висит, когда он поднимает
поднятую руку к ключице, чтобы проверить, нет ли ожерелья, которые должны быть там,
но Мобэй-Джун, должно быть, все это подобрал, верно? "Может ли это...?”
"нет."
”А".
На самом деле неудивительно, что крутое очарование теперь является мертвой связью.
Где-то в раздутом тексте вещей этот ублюдок по имени Самолет, Летящий в Небо,
вероятно, написал что-то вроде: “Предметы, которые были потеряны или спрятаны в
Вечной Бездне, не могут быть найдены никем, кроме тех, кто уже там в ловушке”.
Вечная Бездна существует вне обычного пространства - это одна из тех вещей, которые
есть везде и нигде, хотя в некоторых местах их больше, чем в других. Даже Царство
Снов не может проникнуть в его глубины. В Царстве Демонов, особенно в северных
королевствах, есть несколько надежных бездонных отверстий, открывающихся и
закрывающихся по расписанию, которое может варьироваться от часа хаоса до столетий,
образующих пустоши, но их связи с Вечной Бездной также могут быть настолько
нестабильными, что люди с такой же вероятностью умрут, пытаясь пройти через них,
как и в самой Бездне.
“Энергия входа в Бездну, должно быть, разрушила заклинание, наложенное на эти

чары”,-объясняет Мобэй-Цзюнь, перемещая их соединенные руки обратно в область
живота Шан Цинхуа. ”Даже внутри Бездны притяжение исчезло".
Это не удивительно.
Нет причин чувствовать, что его сердце только что растоптали.
Хаос Вечной Бездны может быть опасен даже для таких, как Мобэй-Цзюнь, и он в
значительной степени бесконечен. Это яма, предназначенная для того, чтобы все
испортить. Развести их в стороны. Разбейте их на сотни тысяч неузнаваемых маленьких
кусочков.
Найти одного мальчика, потерявшегося на самом дне, с таким же успехом могло быть
невозможно.
Бинхе ушел.
“Ну что ж", - говорит Шан Цинхуа.
Мобэй-Цзюнь нежно сжимает его пальцы и говорит: “Я подвел тебя".
Его голос звучит в конце, ближе всего к тому, что этот человек может когда-либо
прийти к несчастью. Он смотрит прямо на Шан Цинхуа, как всегда. Мобэй-Цзюнь
открывает рот, а затем… закрывает его снова... видимо, снова не находя слов. Это
странно. Обычно, если Мобэй-Цзюнь не находит слов, он вообще не утруждает себя
попытками заговорить.
Шан Цинхуа некоторое время тупо смотрит на него. Он все еще держит лицо Мобэй-Цзюня
в другой руке. Один из его больших пальцев все еще потирает щеку Мобэй-Цзюня. Он
опускает эту усталую руку.
Мобэй-Цзюнь осторожно собирает его и тоже держит в руках. Он держит их вместе.
Шан Цинхуа наблюдает, как он это делает, а затем говорит: “...Мой король, на тебя
напал племянник Тяньланг-Цзюня, не так ли? Я слышал… Я слышал, как Тяньланг-Цзюнь
сказал это твоему отцу. Но ты же пытался, верно? Мы пытались! Мы столькому
противостояли, и теперь Бинхе просто... придется какое-то время постоять за себя…
но мы подготовили его как можно лучше. Все в порядке.”
Мобэй-Цзюнь сжимает руки Шан Цинхуа, кажется, что они становятся все крепче.
“Я больше не подведу тебя”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа мучительно долго смотрит на мужчину. Теперь его очередь теряться в
словах, да? Взгляд Мобэй-Цзюня снова стал самым пристальным, серьезным и искренним,
и жалкое, расплющенное существо в груди Шан Цинхуа на самом деле хочет снова
выползти наверх.
Это, ага, как-то глупо так.
Шан Цинхуа отводит взгляд и затем меняет тему.
“Все в порядке - Давай сначала поговорим о других вещах. Я все еще не знаю - две
недели-это так долго, и нужно многое наверстать, верно? Я все еще не понимаю. Что
произошло на той конференции, мой король? Как… как все это вообще произошло?”
Мобэй-Цзюнь не сразу заговаривает, продолжая смотреть тем же незаконченным

взглядом.
“Мой король...? Ты знаешь...?”
В конце концов Мобэй-Цзюнь обрывает этот странный, безмолвный взгляд и говорит:

“Цзючжун-Цзюнь и его дочь принесли подарок моему клану”.
«что?»
“Клан Ша создал новое оружие, используя материалы, предоставленные моим кланом”,-

объясняет Мобэй-Цзюнь, потирая большим пальцем тыльную сторону ладони Шан Цинхуа.
“Он обладал огромными возможностями пространственного искажения. Это копье должно
было стать моим подарком. Чтобы похвалить и даже усилить мои способности к переходу
в тень. И поблагодарить меня за то, что я вытащил Ша Хуалинга из подземелий Цан
Цион после ее глупого нападения.”
"ой."
Из того, что Мобэй-Цзюнь говорил раньше, после этого инцидента у Ша Хуалинга,
возможно, были проблемы с тем, что она выпендривалась, в итоге превратившись в
девицу, попавшую в беду, но ее отец был только благодарен за жизнь своей
неблагодарной дочери. В конце концов, Ша Хуалин, честно говоря, мог быть казнен до
того, как клан Ша смог бы снова вторгнуться.
“Мой отец взял оружие для себя”,-говорит Мобэй-Цзюнь далее.
“Да, я... мы заметили… его новая штука.”
“Ему не понравилось, что Цзючжун-Цзюнь, в своем стремлении разделить этот триумф,

заговорил первым со мной, а не с ним. Мой дядя услужливо указал нам всем на эту
ошибку. Мой отец тогда был не в настроении потакать неуважению Ша Хуалинга, когда
она дерзко пошутила, что я уже заменил его”.
"...Черт”.
” Мой дядя ... " Мобэй-Цзюнь произносит это слово с такой холодной ненавистью, что
от него, вероятно, можно было бы обморозиться. “ ... затем предположил, что мне все
равно не нужно такое оружие. Он сказал, что я казался "достаточно уверенным",
учитывая, что… Меня уже подговорили публично отказаться от его щедрого предложения
помощи. Мой отец согласился и отказался от оружия.”
“Придурки”.
"да."
Оттуда Мобэй-Цзюнь объясняет, как подготовка человеческой секты к вторжению убедила

его дерьмового отца не объявлять о своих внезапно изменившихся планах никому из его
окружения. Не его младший брат. Даже его собственный сын.
Мобэй-Цзюнь считает, что его отец, должно быть, каким-то образом подошел к Сифэн-
Цзюню или бросил ему вызов. Король Северных Демонов, по-видимому, недавно
наслаждался размышлениями о том, какие силы новая Сифэн-Цзюнь, как самый молодой из
королей демонов, могла бы послать на Конференцию Альянса Бессмертных, чтобы
доказать свою силу. Шан Цинхуа может видеть картину, которую Мобэй-Цзюнь рисует для
него здесь: Северный Король Демонов дает небольшой толчок, чтобы убедить Западного
Короля Демонов появиться лично и совершить долгожданную месть, пока она была при
этом.
В конце концов, Фан Юйчэнь-один из тех типов героев. Все, что нужно было сделать
Сифэн-Цзюню, это постучать в дверь и выкрикнуть его имя, и благородный воин
услужливо побежал прямо в туман и прямо в ее когти! Вот так просто! Она бы точно
оторвала ему голову, если бы не назойливый Лю Цинге.
В то же время, когда Северный Король Демонов снова вмешивался в дела Западного

Короля Демонов, Цзючжун-Цзюнь вполне мог передать послание Южному Королю Демонов
для них. Мобэй-Цзюнь говорит, что мать Ша Хуалинга была дочерью названой сестры
племянницы Чиянь-Цзюня. Это такой маленький мир!
Южный Король Демонов всегда смотрит вниз, в Царство Людей, которое граничит со
многими ее территориями, готовясь к тому дню, когда вечный хаос перерастет в войну,
так почему бы не нанести визит? Ее огненные крылья держали ее вне досягаемости даже
Тяньланг-Цзюня! По крайней мере, на время проведения конференции.
Как Янменг-Цзюнь был приглашен или предупрежден о вечеринке, неясно, но этот

человек уже пожертвовал так много монстров вторжению и…
“Если бы все остальные делали эту классную вещь...” - бормочет Шан Цинхуа.
"да."
“Черт", - говорит Шан Цинхуа. "Блядь!"
“Мой отец удивил меня. Я не знал, что планы изменились, пока не пришло время
уезжать. В последний момент он сказал мне, что пойдет лично и попросит меня
остаться”,-говорит Мобэй-Цзюнь, голос снова становится холодным от воспоминаний. -
“Я не собирался подчиняться ему”.
"Да. Да, я знаю, - быстро говорит Шан Цинхуа. “Я знаю, мой король. Я верю тебе”.
Ему не нужно представлять себе напряжение и панику этого момента. Сюрприз! Это
худший сюрприз в твоей жизни! Одна мысль об этом вызывает еще более горький смех,
прежде чем Шан Цинхуа недоверчиво пробормотал: “Все это из-за новой игрушки...?”
Сердитое выражение лица Мобэй-Цзюня каким-то образом становится глубже.

”Я недооценил ревность моего отца".
Шан Цинхуа отводит взгляд от потолка и снова смотрит на Мобэй-Цзюня.
“Ваши советы и помощь были для меня бесценны. С тобой на моей стороне, даже тайно,
моя сила значительно возросла за последние десять лет”,-торжественно напоминает ему
Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа кивает. Да, он был там для этого. Ему уже сказали.
Еще до того, как Мобэй-Цзюнь предложил принять Бинхэ, даже до того, как между ними
произошли такие перемены, на которые Шан Цинхуа и не думал надеяться или о которых
думал просить, Шан Цинхуа был заинтересован в успехе Мобэй-Цзюня! Если бы он был
достаточно хорошим слугой, сказал он себе, может быть, этот холодный повелитель
демонов не убил бы его когда-нибудь! Если бы он великодушно и глупо упустил
возможность убить своего любимого персонажа, думал он сквозь злобные слезы, то,
черт возьми, он точно не позволил бы никому другому сделать это! Ни за что! Больше
никому не разрешалось!
Мобэй-Цзюнь станет королем, если Шан Цинхуа что-нибудь скажет по этому поводу.
“И все же мой успех, очевидно, заставил моего отца и дядю насторожиться”,-

продолжает Мобэй-Цзюнь. "Даже... боюсь”.
"...Боишься?”
“Я верю - теперь я понял, - что мой дядя годами нашептывал яд на ухо моему отцу,
пытаясь заставить его увидеть во мне… соперник, которого нужно было поставить на
место, наказать или, в идеале, даже заменить”.
“Что?!”
Шан Цинхуа почти резко садится в постели, но Мобэй-Цзюнь, крепко держа его обеими
руками за грудь и живот, удерживает его, прежде чем он сможет еще больше испортить
свою испорченную ногу. Шан Цинхуа приходится довольствоваться тем, что смотрит
широко раскрытыми глазами.
” Только инсинуации",-говорит Мобэй-Цзюнь, его резкий тон даже немного не
обнадеживает. “Настойчивые инсинуации, масштабы которых я не осознавал. Я был...
занят. Я не ищу их общества. Я не осознавал, что оказался слишком амбициозным”.
Шан Цинхуа беспомощно вспоминает, как невероятно молодой Тяньланг-Цзюнь насмехался

над возрастом и болезнью Северного Короля Демонов. Он помнит, как Тяньланг-Цзюнь
упомянул, что слышал хорошие вещи о Мобэй-Цзюне, и спросил, чувствует ли себя
гордый Северный Король Демонов в тени. Как Тяньланг-Цзюнь спросил, не обиделся ли
Король Северных Демонов, что они больше не боятся его достаточно, вернув традицию
Конференции Бессмертного Альянса для нового поколения.
Шан Цинхуа знал, что Клан Мобэй стоял за нападением, которое отменило его все эти
годы назад, но он не знал, что именно отец Мобэй-Цзюня лично был причиной отмены
Конференции Альянса Бессмертных в течение стольких лет. Он предполагал, что эта
вражда была небрежно брошена на Пути Гордого Бессмертного Демона Самолетом,
Взлетевшим в Небо для аромата в какой-то момент, а затем никогда полностью не
задумывался о том, как Система могла принять такую заметку! Он не знал, что,
возвращая конференцию, они делали грубые жесты именно отцу Мобэй-Цзюня.
Повелителям демонов, вероятно, не нравится вид амбициозных сыновей, быстро и

совершенно независимо растущих, не так ли? Им, вероятно, особенно не нравится
внешний вид амбициозных сыновей, которые не питают любви и не имеют причин питать
любовь к своим дерьмовым, отсутствующим отцам. В конце концов, это то, что может
закончиться убийствами, не так ли? Или гражданские войны? Даже если это не
заставляет короля или императора по-настоящему ревновать или по-настоящему злиться,
принц на подъеме, вероятно, все равно, по крайней мере, заставляет их
насторожиться. Они замечают, что такое происходит, не так ли?
“Ах", - отстраненно думает Шан Цинхуа. “Это моя вина. Это все моя вина”.
Вероятно, этот урок он должен был усвоить давным-давно, но он его пропустил. Часть
его рвала здесь свои собственные внутренности, чтобы узнать, что за глупый,
гребаный блядь приключился с этим дерьмовым, дерьмовым миром, что он так вышел из-
под контроля? Это он. Он тупой, гребаный ублюдок.
Может быть, он просчитался здесь. Может быть, четыре короля демонов, появившиеся на
Конференции Альянса Бессмертных, косвенно не его вина! Есть много маленьких хитрых
кусочков, которые, вероятно, сбивают с толку все уравнение! Шан Цинхуа снова
пытается произвести вычисления в своей голове и получает тот же результат.
Потом еще раз.

Потом еще раз.
Но... нет... результаты на самом деле не меняются. Тем или иным необдуманным
способом, одним неосторожным путем или следующим, все это возвращается к нему;
Единственный и неповторимый Шан Цинхуа, которого когда-либо видел этот мир.
” После того, как я убедился, что ты в надежных руках, я вытащил своего отца
оттуда, где он застрял",-продолжает Мобэй-Цзюнь, хотя его голос звучит так, будто
он доносится издалека до звенящих ушей Шан Цинхуа. “Он находится в Ледяном дворце,
его сопровождают целители клана, так как он получил тяжелые ранения в битве с
Тяньланг-Цзюнем. Меня не вызывали к нему, но мне сообщили, что он, возможно,
никогда не поправится”.
"...Хорошо”.
Мобэй-Цзюнь наклоняется вперед, чтобы прервать отчаянный взгляд Шан Цинхуа,

устремленный в потолок. Шан Цинхуа моргает, глядя на него. Затем он понимает, что
это всего лишь один из слегка растерянных хмурых взглядов Мобэй-Цзюня.
“Я… Я наконец-то встретил твоего отца, когда пытался вытащить своего племянника из
охотничьих угодий, - говорит Шан Цинхуа и кивает в сторону его испорченной ноги.
“Не повезло, да? Он, ах, он пытался убить меня. США. Я даже не сказал ему, что знаю
тебя, мой король.”
Мобэй-Цзюнь крепче сжимает руки Шан Цинхуа. “...Что случилось?”
Поэтому Шан Цинхуа поспешно объясняет свою дерьмовую первую встречу со свекром:
пытается сбежать, разозлил гордого Короля Северных Демонов настолько, что заставил
его преследовать их, сломал ногу, наблюдая, как Король Северных Демонов ломает
золотые печати, удерживающие Ло Бинхэ от его Небесного Демонического наследия, а
затем появляется Тяньланг-Цзюнь, чтобы спасти день, а затем снова сделать день
хуже.
Шан Цинхуа старается не вдаваться в подробности. Теперь все кончено.

Нет смысла зацикливаться на глубине его провалов!
“Я, ах, я вроде как отравил твоего отца", - признается Шан Цинхуа. “Когда пыталась
убежать от него. Там, наверное, есть какие-нибудь противоядия от всех болезней? Он
может умереть, захлебнувшись кровью из своих испорченных легких или еще чем-нибудь
без них.”
"...Хорошо",-говорит Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа моргает, увидев там яд. Мобэй-Цзюнь снова осторожно ослабил хватку на
руках Шан Цинхуа, но блеск в его глазах убийственный.
Если Король Северных Демонов пытался продемонстрировать свою силу и заставить

своего, по-видимому, амбициозного сына немного отступить, взяв на себя руководство
Конференцией Альянса Бессмертных, он, очевидно, полностью облажался здесь! Это один
из тех случаев встречи со своим будущим на пути, выбранном для того, чтобы избежать
его! Несчастье Шан Цинхуа не возражает против небольшой компании здесь.
Впрочем, он, вероятно, мог бы найти какое-нибудь чудодейственное лекарство для

Короля Северных Демонов, если бы Мобэй-Цзюнь действительно захотел его. Если бы
Мобэй-Цзюнь попросил его о помощи, если бы выражение его лица просто правильно
дернулось, что говорило о том, что он втайне хотел, чтобы его отец прожил еще
немного, Шан Цинхуа мог бы и придумал бы что-нибудь. Он не хочет этого делать, но,
вероятно, сделал бы. Если Мобэй-Цзюнь действительно, действительно этого хотел. В
любом случае, и эта история, и будущее уже в некотором роде испорчены и не подлежат
восстановлению на данный момент.
Мобэй-Цзюнь не спрашивает.
Они остаются так некоторое время, держась за руки, и Мобэй-Джун, возможно,

замышляет смерть своего отца. Шан Цинхуа снова уставился в потолок. Не похоже, что
его чаша ужасных вопросов становится еще более пустой.
“Итак... ты можешь стать королем даже раньше, чем ожидалось”, - говорит Шан Цинхуа.
"да."
“И… Тяньланг-Цзюнь только что... ушел? Другие короли демонов...?”

“Они также вернулись в свои королевства”.
На данный момент, насколько Мобэй-Цзюнь может судить и говорит Шан Цинхуа, все
Царство Демонов знает, что Тяньлань-Цзюнь вернулся. Ужасные демонические существа,
которые живут в одиночестве в пещерах на дне кипящих морей, вероятно, знают, что
Император Демонов уже вернулся. Короли демонов и лорды, по-видимому, вернулись в
свои крепости, где они, вероятно, нашли прочные комнаты с одной дверью, а затем
заперлись внутри, направив всю свою огневую мощь на эту единственную дверь на
случай, если Тяньланг-Цзюнь постучится.
Никто не знает, что теперь делать.
Может быть, начнется война? Может быть? Секты культивирования людей могут отомстить
за вторжение на Конференцию Альянса Бессмертных? Может быть? Это может случиться!
Никто не уверен!
Все зависит от того, что сделает омолодившийся Тяньлань-Цзюнь дальше.
“Похоже, его бизнес связан с человеческими сектами”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
“...Он тоже не ожидал, что конференция пройдет таким образом”, - вспоминает Шан
Цинхуа. “Он так и сказал. Какие бы планы у него ни были, они тоже были сорваны.
Аааа, правда, что этот парень собирается теперь делать...? Чего он хочет от сект,
чтобы они так играли с нами?”
Он действительно слишком устал, чтобы разобраться во всем этом. Это все уже
слишком.
“Ваш ученик сможет предоставить больше информации”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа моргает, измученный. “...Мой что?”
Шан Цинхуа, по-видимому, проснулся в середине дня. Остаток дня в основном поглощен
скучным, раздражающим, болезненным и слегка унизительным медицинским дерьмом.
Неуместный главный ученик Му Цинфана, Шао Цзин, наконец-то объясняет ему свои
травмы.
Шан Цинхуа, конечно, слушает, но он немного рассеян, будучи невероятно впечатлен

тем, как эта усталая молодая женщина почти все время игнорирует существование
Мобэй-Цзюня. Мобэй-Цзюнь-большой, страшный повелитель демонов в большом, страшном
настроении! Мужчине, очевидно, нравится слышать о травмах Шан Цинхуа еще меньше,
чем Шан Цинхуа! Но этот персонаж Шао Цзин, по-видимому, решил разобраться с Мобэй-
Цзюнем, хмуро проходящим мимо, за неизбежным исключением широко раскрытых глаз и
очень быстрой речи, притворяясь, что их хозяина-демона на самом деле просто не
существует, когда он не разговаривает с ней напрямую.
В любом случае, травмы! Нога Шан Цинхуа определенно испорчена. Что нож, что
безымянный и безликий Хуань Хуа Дворец культиватор (культиватор мудак, Шан Цинхуа
решает, до дальнейшего уведомления) кололи ему что-то на нем, что, видимо, пиздец
его духовной энергии, который в сочетании с усталостью и других повреждений,
является частью того, что держал его в течение почти двух недель. Он будет жить, но
он не должен и не будет никуда ходить в ближайшее время.
Со все более пронзительным отчаянием в течение всего дня главный ученик Му Цинфана
продолжает говорить что-то вроде: “Надеюсь, Шизунь скоро сможет высказать второе
мнение” и “Шизунь сможет рассказать тебе больше, Шибо”.
Мобэй-Цзюнь уходит, в то время как Шан Цинхуа без энтузиазма кормят насильно: “Я
чудесным образом не умер, и все, что я получил, была эта паршивая питательная еда”.
Шан Цинхуа пытается вытянуть из Шао Цзина больше подробностей обо всем, ожидая его
возвращения, но она, по-видимому, знает не так много, о чем Шан Цинхуа не смог бы
догадаться сам, если бы немного подумал. Она была здесь, во Дворце Белого моря, с
тех пор, как ее притащил сюда друг, о котором она явно сожалеет. Она покинула
горную секту Цан Цюн еще до того, как первые посланцы вернулись из ущелья Цзюе Ди.
Судя по всем поступающим сообщениям, ущелье Джу Ди, что неудивительно, полностью
разрушено. Широкие участки охотничьих угодий были сожжены, раздавлены или даже
полностью реконструированы открытием (а затем закрытием, слава богу, блядь) Вечной
Бездны.
Третья конференция Альянса Бессмертных была бесцеремонно, бесспорно, единогласно

отменена. Шан Цинхуа надеется, что они никогда больше не возродят его и что по
крайней мере одному из его боевых братьев и сестер удалось где-то по-настоящему
хорошо сказать “мы, блядь, тебе так говорили”.
Секты культивирования потратили огромную часть времени, в течение которого Шан

Цинхуа находился в бессознательном состоянии и выходил из него, просто
восстанавливая раненых и восстанавливая тела. Некоторые до сих пор пропали без
вести. Если бы Шан Цинхуа наблюдал за уборкой всех этих обломков и руин прямо
сейчас, вместо того, чтобы быть одним из тех пропавших без вести, он, вероятно,
предположил бы, что эти бесследно исчезнувшие люди были жертвами копья Северного
Короля Демонов, разрывающего пространство, или Вечной Бездны, или чего-то
подобного.
Это своего рода трагическое событие, когда в какой-то момент числа как бы перестают
что-то значить.
Оставшиеся ужасные монстры, выпущенные в охотничьи угодья, были выслежены

способными мастерами-культиваторами.… по крайней мере, большинство монстров.
Возможно, есть какие-то отставшие, которые залегли на дно или иным образом
ускользнули от внимания. Секта храма Чжао Хуа осмелилась снять свой барьер только
через пять дней после того, как мероприятие пошло насмарку, но окрестностям нужно
будет оставаться начеку.
Люди, возможно, будут рыскать по ущелью Цзюе Ди в поисках останков только Орлов с
Хрустальными Глазами в течение следующих месяцев. Шан Цинхуа не удивится, если
через много-много лет кто-нибудь наткнется на осколки Орла с Хрустальными глазами.
Члены секты горы Цан Цюн, которые присутствовали на этой катастрофической

конференции, только что вернулись в секту. Шао Цзин, как хороший главный ученик,
явно невероятно беспокоится о том, что его не будет рядом, чтобы поприветствовать
Му Цинфан и предложить ей помощь. Она понятия не имеет, как позже она собиралась
объяснить Му Цинфану, что не было никакой чрезвычайной ситуации в семье, и она
хотела быть там, но ее как бы шантажировали, чтобы она убежала в Царство Демонов,
чтобы помочь воинственному дяде, которого все считают мертвым.
"...Не хочешь?” - предлагает Шан Цинхуа. "Просто не... делай этого?”
“Я ужасный лжец", - мрачно говорит Шао Цзин.
Шан Цинхуа великодушно решает не указывать этой молодой женщине на то, что в
зависимости от следующей таинственной прихоти Тяньланг-Цзюня, возможно, не будет
Горной секты Цан Цюн, перед которой можно было бы оправдываться позже. Если эта
продвинутая мысль еще не пришла ей в голову, то ей не нужно слышать это от него.
С этого момента Шан Цинхуа в основном предоставлен своим собственным ужасным

мыслям. Он измотан, но на самом деле не похоже, что еще один сон все исправит. Как
он может спокойно отдыхать, когда его племянник находится в Вечной Бездне? Как он
может спокойно отдыхать, когда все, кого он знает, вероятно, думают, что он либо
мертв, либо тоже в Вечной Бездне?
Он не может заставить себя даже взглянуть в том направлении, чтобы подумать о Ло

Цзяхуе.
В конце концов, Шан Цинхуа смутно помнит, что недавно у него уже был один вопящий,
рыдающий, сопливый срыв. Это означает, что он потратил свое пособие на совершенно
бесполезные, бесполезные приступы жалкого страдания в течение следующего короткого
времени. Раз и готово! Он должен быть бережлив в таких вещах. Все в порядке прямо
сейчас, не так ли? Что касается худших дней его жизни, то все могло быть и хуже.
Все в порядке. Все хорошо, хорошо, хорошо!
Тяньланг-Цзюнь вернулся и, возможно, стал более могущественным, чем когда-либо. Он

тоже выглядит как подросток. Шан Цинхуа понятия не имеет, как это произошло. Разве
это не дерьмовая, никуда не годная, тупая гребаная работа Системы-держать такие
сюжетные устройства, восстанавливающие молодость, восстанавливающие здоровье,
восстанавливающие силу, вне досягаемости антагонистов супер-ОП, которые так и не
добрались до официальной версии "Пути гордого Бессмертного демона"?! Он может
добавить этот жалкий полный провал к списку невероятно неудобных и тревожных
достижений своей дерьмовой, никуда не годной Системы. Это может быть прямо рядом с
“полным и прискорбным провалом в том, чтобы удержать королей демонов на правильных
сюжетных линиях”! Подходящий набор!
“...Братан, это дерьмо, наверное, тоже моя вина, не так ли?” - думает он. ”
Ничего не говори, если я прав, Системный Братан, ты бесполезный и кровожадный кусок
дерьма".
Единственная восстанавливающая молодость сила, которую его затуманенный разум может

вызвать прямо сейчас,-это растение из Бездны Мастера Сада, но он не понимает, как
оно попало оттуда в Тяньланг-Цзюнь под горой Байлу. Есть также маски из Дома
Омоложения, но Дуань Тянью уничтожил их более десяти лет назад, и это не объясняет,
почему Тяньлань-Цзюнь выглядит как подросток. Кому-то удалось украсть некоторые
растения, восстанавливающие молодость, с пика Цянь Цао, когда Му Цинфан проводил
лечение?
Тяньланг-Цзюнь упоминал о племяннике, не так ли? Ах, опять какой был этот
племянник? Шан Цинхуа на самом деле не может так хорошо это запомнить!
Он думает, что в какой-то момент составил список устройств, восстанавливающих

молодость, когда пытался спасти Фанли, но не может вспомнить, уничтожил ли он этот
список или нет. Если он не уничтожил этот список, то, вероятно, он похоронен где-
нибудь поблизости от его стола в его Доме отдыха. Прошло десять гребаных лет. Он
действительно ничего из этого не помнит.
Шэнь Юань, вероятно, смог бы составить список такого рода вещей с нуля.
“А-а-а, Братан-огурец сойдет с ума, блядь”, - думает Шан Цинхуа. Это одна не
совсем ужасная вещь, о которой стоит подумать: если они все каким-то образом
переживут это, его коллега-переселитель никогда не позволит ему услышать конец
этого сюжетного поворота.
Наконец Мобэй-Цзюнь возвращается, принося с собой некоего долгожданного, спасающего

жизнь ученика. Шан Цинхуа снова на грани того, чтобы задремать. Шао Цзин выходит из
своей медитации (дремлет? Уставившись в стену, гадая, во что, черт возьми,
превратилась ее жизнь?) чтобы помочь Шан Цинхуа правильно сесть, чтобы
поприветствовать Пэн Хунпэна.
Главный ученик Шан Цинхуа выглядит как дерьмо. Не то, что “Я пережил конференцию
Альянса Бессмертных, и все, что я получил, - это эти паршивые шрамы на всю жизнь”,
потому что Пэн Хунпэн не пошел на конференцию. Это больше похоже на то, что у
отдельных мест был один долгий день без какого-либо выходного дня на Пике Динга в
их отсутствие. Его усталое выражение лица заметно проясняется, когда он видит Шан
Цинхуа в сознании и частично в вертикальном положении, что, вероятно, было бы
трогательно, если бы сердце Шан Цинхуа было способно честно испытывать
положительные эмоции прямо сейчас.
“О, Шифу! Ты действительно проснулся, проснулся", - говорит Пэн Хунпэн и вздыхает,

как человек, который ожидает, что передаст тяжелую ношу тому, кто на самом деле
знает, как это исправить.
Очень жаль, что Шан Цинхуа не знает, как исправить это дерьмо. С его очевидным
послужным списком он, вероятно, только усугубит ситуацию.
Мобэй-Джун снова подходит к кровати. Шан Цинхуа поднимает глаза.
“Я должен снова уйти”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
“А", - разочарованно отвечает Шан Цинхуа.

Если дерьмовый отец Мобэй-Цзюня действительно потенциально медленно умирает в
Ледяном дворце, то этому человеку, вероятно, не следует проводить все свои часы,
сидя рядом с кроватью Шан Цинхуа. У Шан Цинхуа нет веской причины для того, чтобы
Мобэй-Цзюнь остался. У него нет веской причины не хотеть весело сказать:
“Развлекайся, занимаясь своим важным делом умирающего дерьмового отца, мой король!
Спасибо, что все-таки спас меня! Мне здесь будет хорошо!”
” Я вернусь",-обещает Мобэй-Цзюнь.
"хорошо."
Мобэй-Цзюнь протягивает руку, держа Шан Цинхуа за щеку, и Шан Цинхуа делает все
возможное, чтобы поглотить это прикосновение за те несколько секунд, что оно
длится.
Мобэй-Цзюнь затем отстраняется и снова уходит. Он даже не потрудился

воспользоваться дверью, просто выскользнул из воздуха в вихре тени и порыве
холодного воздуха. Это было бы здорово, если бы Шан Цинхуа был в настроении оценить
телепортацию или мог предвидеть, что когда-нибудь снова будет в настроении оценить
телепортацию.
Шан Цинхуа смотрит в сторону Пэн Хунпэна.
“Приветствую тебя, Шифу", - говорит Пэн Хунпэн.
“Ага, ничего из этого, пожалуйста. Что случилось?”
“Сегодня? Или с самого начала?”
“С самого начала”.
По словам главного ученика Шан Цинхуа, он занимался своими делами на пике Дин, и
кто-то недавно указал, что главное событие Конференции Альянса Бессмертных должно
было уже состояться, когда высокий, темный и ужасающий ледяной демон появился из
воздуха. Ледяной демон был тяжело ранен и казался неуравновешенным - при ближайшем
рассмотрении укусов на его теле, ледяной демон был явно взбешен,
“Ах. Что?” - резко спрашивает Шан Цинхуа.
Пэн Хунпэн и Шао Цзин обмениваются взглядами.
"Это означает " отравлен ядом", Шибо ... ”
“Я знаю, что это значит!”
“Это было обработано, Шифу”, - уверяет его Пэн Хунпэн. “И укусы и яд уже тогда были
частично обработаны. Фактически, используя свое собственное лекарство.”
Пэн Хунпэн жестом указывает на один из дальних столов в комнате, который Шан Цинхуа
ранее назвал медицинскими принадлежностями Шао Цзина. Прищурившись, он узнает один
из своих мешочков цянькунь. Ах, подождите! Подожди! Некоторые бутылки, банки и
пакеты на этом столе принадлежат ему! Он признает, что это из его личного запаса
“чудесных лекарств”. Эти любопытные ученики рылись в его вещах.
Ну, он предполагает, что Мобэй-Цзюнь сделал это первым.
Этот человек достаточно часто видел, как Шан Цинхуа рылся в этих мешочках на
протяжении многих лет. На протяжении многих лет мужчине достаточно часто предлагали
лекарства из этих мешочков. Шан Цинхуа рассказал ему о некоторых из них пару
месяцев назад, так что это означает, что Мобэй-Цзюнь действительно слушал его. Он
нашел Шан Цинхуа, несмотря на то, что был отравлен ядом, а затем вылечил себя,
прежде чем обратиться за помощью.
“Этот мудак, он ни хрена не сказал об этом", - бормочет Шан Цинхуа.
Неудивительно, что он выглядел так, словно был болен.
Пэн Хунпэн прочищает горло и продолжает свое объяснение: Мобэй-Цзюнь разыскал его,
чтобы помочь вылечить травмы Шан Цинхуа. У Пэн Хунпэна не было особого выбора,
кроме как быть увезенным из Царства Демонов, где он сделал все возможное для Шан
Цинхуа, а затем сделал все возможное, умоляя Мобэй-Цзюня забрать его обратно в
секту горы Цан Цюн, чтобы найти кого-нибудь получше. Потребовалось некоторое
убеждение, но Пэн Хунпэн-ничто иное, как настойчивость, когда дело доходит до того,
чтобы знать, когда просить.
Поэтому Пэн Хунпэн убедил Шао Цзина прийти ему на помощь и быстро инсценировал
чрезвычайную ситуацию в семье для нее и для него, чтобы помочь ей.
По-видимому, Пэн Хунпэн и главный ученик Му Цинфана сблизились после

катастрофического переселения Шэнь Юаня, когда Шан Цинхуа все время посылал своего
ученика на пик Цянь Цао, чтобы следить за ситуацией с Шэнь Юанем. Шао Цзин выглядит
так, как будто она пересматривает эту дружбу и очень сожалеет о том, что завязала
ее. Там вкратце упоминается об одолжении, и делаются неловкие гримасы, а Шан Цинхуа
не спрашивает. Что такое легкий шантаж в ужасных ситуациях между друзьями?
Лично Шан Цинхуа не считает, что это выглядит слишком хорошо, что два главных
ученика по сути исчезли, как только Конференция Бессмертного Альянса пошла прахом,
но Пэн Хунпэн бросает на него взгляд, когда он указывает на это.
Шао Цзин также бросает на него взгляд, которому она определенно научилась у своего
учителя, что, как всегда предполагал Шан Цинхуа, означает что-то вроде: “Боевые
дяди, которых зарезали при загадочных обстоятельствах, не имеют права иметь свое
мнение”.
Выражение Пэн Хунпэна ближе к: “Шифу, пожалуйста, я делаю все, что в моих СИЛАХ”.
Шан Цинхуа мог бы даже назвать это выражением “Я делаю все, что в моих силах, и
этого недостаточно, о черт, Шифу, пожалуйста, помоги мне и возьми верх”. Он уже
много лет не видел Пэн Хунпэна таким. Не с тех пор, как Пэн Хунпэн был ребенком и
физически, со слезами на глазах, цеплялся за ноги Шан Цинхуа изо всех сил, потому
что это был единственный способ хоть немного привлечь внимание человека, который
даже не потрудился узнать его имя.
Шан Цинхуа гладит молодого человека по голове. “Ах, мы все уладим”, - говорит он с
уверенностью, которая, вероятно, совершенно прозрачна. “Спасибо, что спас мне
жизнь”.
С тех пор как Пэн Хунпэн втянул свою подругу с Пика Цянь Цао в эту заваруху, она
была здесь, во Дворце Белого моря, с Шан Цинхуа, и Пэн Хунпэн ходил туда-сюда.
Мобэй-Цзюнь бросил невероятно, почти невероятно преданного ученика Шан Цинхуа в
горной секте Цан Цюн, чтобы Пэн Хунпэн мог проникнуть в секту и собрать информацию
о продолжающемся шоу дерьма.
Итак, у Пэн Хунпэна есть детали, ориентированные на человека, которых не было у

Мобэй-Цзюня! Главный ученик Шан Цинхуа также... просто... лучше передает
информацию, чем некий ледяной демон, у которого есть привычка забывать, что не у
каждого (Шан Цинхуа) есть справочная информация, которую он должен в совершенстве
понимать, что он говорит.
Во-первых, да, большая часть секты горы Цан Цюн в настоящее время находится под
впечатлением, что Шан Цинхуа и Ло Бинхэ либо мертвы, либо пропали без вести. Секта
Дворца Хуань Хуа, по-видимому, подтвердила раскрытие Ло Бинхэ как Небесного Демона
и его падение в Вечную Бездну, а также подтвердила, что тело Шан Цинхуа было
украдено злобным демоном клана Мобэй. Пэн Хунпэн говорит, что он еще не был уверен,
следует ли делиться информацией о выживании Шан Цинхуа, поэтому он практиковал
важный навык затыкаться на хрен об этом.
Во-вторых, было несколько... ах… поднялся шум из-за того, что один из учеников
Горной секты Цан Цюн оказался демоном! И притом Небесный Демон! И, по-видимому, ему
помогал один из лордов вершины Горной секты Цан Цюн?! Возмутительно! Люди не знают,
что там думать, но они определенно не думают и не говорят хороших вещей.
Пэн Хунпэн не посвящен в какие бы то ни было дискуссии, происходящие сейчас между

лидерами сект о том, стоит ли (поздно?) Шан Цинхуа - предатель. Если еще есть
убедительные результаты по этому аргументу, то Пэн Хунпэну ничего не сообщили, как
и ни одному из его источников! Он просто знает, что, когда другие владыки пика,
наконец, недавно вернулись в секту горы Цан Цин, одной из первых вещей, которые
сделал Шэнь Цинцю, был штурм Пика Дин и удар ногой (буквально, очевидно!) в дверь
Дома отдыха Шан Цинхуа.
Шан Цинхуа борется с желанием захныкать.
Ах, черт. Это звучит плохо.
“Шен-Шиди просил передать тебе, что они нашли твой подвал, Шифу”.
Шан Цинхуа моргает. “Шэнь Юань?”
“Он был там, когда прибыл ледяной демон”, - говорит Пэн Хунпэн. “В офисе были
только мы. Твой явно любимый ученик также просит передать тебе, что он забрал
оттуда важную вещь, прежде чем Шэнь-Сибо вернулся и выломал дверь”.
"ой."
Его товарищ-переселитель, знающий, что он не мертв и где он находится… что ж, это

все меняет. Шан Цинхуа должен потратить некоторое время, чтобы полностью
скорректировать свое понимание дерьмовой ситуации!
Может быть, Шэнь Юань уже сказал Ло Цзяхую, Ло Фанли и Лю Цинге, что Шан Цинхуа с
Мобэй-Цзюнем. И это хорошо! Может быть? Черт, его боевые братья и сестры, наверное,
сейчас наблюдают за Шэнь Юанем. Они, вероятно, задают много-много вопросов Лю
Цинге, Ло Фанли и Ло Цзяхую тоже. Они, вероятно, получают ответы на эти вопросы.
Ненавистный, знакомый звон! прерывает его последнюю панику.

【Цель миссии: Вернуться в секты и удовлетворить спрос на правду.】
Шан Цинхуа моргает, глядя на всплывающее окно через плечо Пэн Хунпэна, и испытывает
сразу столько эмоций, что они гасят друг друга. Эта дерьмовая, никуда не годная,
тупая гребаная Система! Он больше никогда не захочет видеть ни одно из этих окон!
Он уже много лет не видел такого рода миссий! Какого хрена он вернулся?
К счастью, окно исчезает до того, как Шан Цинхуа может поддаться желанию попытаться
задушить его. На самом деле он никогда этого не пробовал. Он должен попытаться хотя
бы раз, не так ли?
“Экстренная дискуссионная конференция была созвана для обсуждения ситуации с

четырьмя королями демонов и очевидного возвращения Императора Демонов”, - говорит
Пэн Хунпэн далее. "Это должно состояться в Цан Цион - на Цион Дин - на следующей
неделе”.
Шан Цинхуа морщится и закрывает глаза.
“Шифу, ты… ты ведь знаешь, что Император Демонов вернулся, верно?”
“Я был там для этого”.

"ой. Хорошо. Просто... хочу убедиться.”
Так много всего происходит, а Шан Цинхуа нет рядом для этого. Конечно, он не хочет
быть не на том конце меча Сю Я прямо сейчас или что-то в этом роде, но быть
полностью отстраненным от всего этого кажется странным и неправильным. Он должен
быть там!
“Итак... это всего лишь слухи”, - говорит Пэн Хунпэн.
Глаза Шан Цинхуа снова распахиваются.
”Но я слышал, что экстренная дискуссионная конференция проходит частично из-за

событий Конференции Альянса Бессмертных, но также и потому, что все Великие Секты
получили какое-то сообщение от Императора Демонов".
“...Что там написано?”
“я не знаю. Еще. Я еще не знаю, Шифу. Я пытаюсь выяснить, но… это нелегко, когда я
стараюсь, чтобы меня не видели неправильные боевые дяди. Я пытаюсь уговорить Шэнь-
Шиди поговорить с Фу Цян на Цин Цзин, чтобы она могла поговорить с Син Бао на Цин
Дин, но пока безуспешно. Я... ходят слухи, что Император Демонов выдвинул
некоторые... требования.”
“Какие требования?”
Пэн Хунпэн, похоже, испытывает искушение попробовать “вырвать себе волосы”, о

котором он слышал, чтобы посмотреть, поможет ли это что-нибудь. “Я не знаю! Все,
что я знаю, это то, что я слышал, что… если Великие Секты не смогут удовлетворить
требования, то… Император Демонов готов призвать обратно четырех королей демонов и
позволить им закончить то, что они начали, прежде чем он вмешается. Люди говорят,
что… он собирается объединить Царство Демонов и начать войну, если не получит то,
что хочет.”
Ученики, Пэн Хунпэн и Шао Цзин, оба выглядят испуганными. Они оба взрослые, оба уже
хорошо зарекомендовавшие себя взрослые, но сейчас они оба похожи на детей, которые
отчаянно хотят, чтобы Шан Цинхуа сказал им, что это неправда. Они выглядят так,
словно хотят, чтобы он сказал, что все будет хорошо.
Шан Цинхуа не может этого сказать.
Особенно, когда есть еще один проклятый звон!
【 Значок предупреждения, красный восклицательный знак, который прыгает. Начало

следующего этапа миссии. Значок предупреждения, красный восклицательный знак,
который прыгает. 】
【Вторжение Демонического Альянса - Часть 4: Война за прекращение всех войн.】
【Цель миссии: Предотвратить войну между Царствами Людей и Демонов.】
Всплывающее окно снова исчезает в ту секунду, когда Шан Цинхуа заканчивает читать,
но он все еще может видеть эту чертову штуку, плавающую у него за веками.
Предотвратить войну? О, никаких гребаных проблем! Он сразу же займется этим!
“СИСТЕМА! КАКОГО ХРЕНА?!” - внутренне воет он. “ВЕРНИСЬ СЮДА! А ЕЩЕ ЛУЧШЕ:
ПРИШЛИТЕ СЮДА СИСТЕМУ ОГУРЕЧНОГО БРАТАНА, ЧТОБЫ ОН ОТВЕТИЛ НА ВСЕ ВОПРОСЫ!”
Конечно, он ничего не получает.
Шан Цинхуа поспешно подтверждает Пэн Хунпэну еще кое-какие детали, например, когда
и где состоится эта экстренная дискуссионная конференция, но больше рассказывать
особо нечего. Горная секта Цан Цюн, по-видимому, смотрит в сторону пика Дин с
большим замешательством, подозрением и общим шоком. В таком дерьмовом шоу Юэ
Цинъюань и Шэнь Цинцю хранят самые пикантные подробности на основе необходимости
знать. Это раздражает, но это имеет смысл, когда Тяньланг-Цзюнь на свободе!
Пэн Хунпэн, по крайней мере, знает, что Ло Цзяхуй все еще в безопасности на пике
Цянь Цао. Лю Цинге и Ло Фанли благополучно вернулись и сразу же навестили ее. Пэн
Хунпэн, похоже, оставил семью Шан Цинхуа в качестве владения Шэнь Юаня, и он не
видел Шэнь Юаня во время своего последнего визита, чтобы шпионить за сектой, но он,
по крайней мере, знает, что все они в безопасности.
Шан Цинхуа вздыхает. Это уже кое-что. Это определенно что-то.

“Однако похитители клецок могут убить тебя, Шифу", - добавляет Пэн Хунпэн.
“...Тогда им придется сначала перебить очередь перед ними", - категорично отвечает

Его чаша вопросов, похоже, ничуть не опустела. Стакан все еще полон. Между его
ноющим телом и нечеткой головой, он ничего так не хочет, как потерять сознание
прямо сейчас, и какая-то часть его указывает, что нет смысла строить новые планы
сейчас, учитывая, что случилось со всеми его лучшими планами на Конференцию Альянса
Если бы Мобэй-Цзюнь не сумел прийти в конце концов, он определенно был бы мертв.
У Пэн Хунпэна явно есть свои собственные вопросы. Он так и говорит. Он говорит, что
понятия не имел, что Шан Цинхуа был связан с сыном Короля Северных Демонов, и
настаивает на том, что он, по крайней мере, должен объяснить все это. Мобэй-Цзюнь,
по-видимому, дал какое-то объяснение, но Шан Цинхуа предполагает, что оно было
ограничено одним предложением, а Пэн Хунпэн (и Шао Цзин, пытающийся и безуспешно
пытающийся не выглядеть слишком заинтересованным здесь) явно отчаянно нуждаются в
большем.
“Шифу, ты меня слышишь? Мне нужно объяснение этому. Я пришел в Царство Демонов с
ледяным демоном, чтобы спасти твою жизнь, потому что мне действительно нужно
объяснение этому”.
Шан Цинхуа издает неопределенный звук, который абсолютно не является обещанием.
“Подожди", - устало говорит Шан Цинхуа. “Подожди. Итак... Странный,

неуравновешенный ледяной демон появился на вершине Дин и потребовал, чтобы ты пошел
с ним ради меня ... ”
“О, сначала о тебе не упоминали, Шифу. Он просто потребовал, чтобы я пришел".
Шан Цинхуа на мгновение закрывает глаза, потому что, да, это похоже на Мобэй-Цзюня.
Это его демон! Справедливости ради, это был Мобэй-Цзюнь по отравлению ядом, и
Мобэй-Цзюнь, по крайней мере, сумел вспомнить, кто из личных учеников Шан Цинхуа
прошел дополнительное обучение на пике Цянь Цао, но все же. Какая часть этого
кажется заслуживающей доверия?
” ... Ты просто пошла с ним?!"
“Я почти этого не сделал”, - признается Пэн Хунпэн.
Если бы появился демон, требующий, чтобы он позволил похитить себя, Шан Цинхуа
нырнул бы под стол, выпрыгнул в окно или забил тревогу. Шан Цинхуа не представлял
Мобэй-Цзюня в офисе или что-то в этом роде. Он определенно не повесил на стену
портрет, на котором было написано: “ДОВЕРЬСЯ ЭТОМУ ДЕМОНУ”. Был ли Пэн Хунпэн
схвачен физически или он просто чувствовал себя особенно беспечным в тот день?
Пэн Хунпэн тихо фыркает, посмеиваясь про себя, и говорит: “Я почти не делал этого,
Шифу, я знаю лучше, чем это, но… что ж...” Пэн Хунпэн смотрит ему прямо в глаза и
говорит, как будто признается в чем - то тщательно охраняемом: “Он просил-он назвал
меня " Пятнами’”.
Что еще он может сказать на это? По крайней мере, что-то в этой неразберихе пошло
не так, как надо.
- Итак, я видел "Братан-самолет помогает Мобей-Джуну набирать силу
рано/быстро/значительно" в фанфикциях более нескольких раз, и отец Мобей-Джуна
часто в них в основном не является сущностью. (Что имеет смысл! Потому что
отсутствующий и небрежный отец Мобэй-Цзюня "появляется" только в дополнительных
эпизодах в самолете!) Но мне стало любопытно изучить небольшую обратную реакцию на
то, что Мобэй-Цзюнь получил власть ускоренными темпами благодаря помощи Шан Цинхуа.
Сын (который либо ненавидит их, либо, по крайней мере, определенно не любит их),
быстро набирающий силу, вероятно, заставляет большинство королей (особенно королей
демонов) говорить: "Хм, Мне Это Не Нравится".
- Шан Цинхуа: "Я просто... собираюсь отменить все заказы на эмоции на ближайшее
время. Верните отправителю".
- "Пятна" - это прозвище Шан Цинхуа для Пэн Хунпэна. Это то, что он называл PHP до
того, как узнал имя своего ученика. Мобэй-Цзюнь знает, что это не имя PHP, но это
то, что он запомнил в том состоянии! Хотя я полностью утверждаю, что в другом АС
SVSSS, учитывая правильные обстоятельства (и распущенные губы Шан Цинхуа), легко
может возникнуть ситуация, в которой Мобэй-Цзюнь искренне думает, что личное имя
Шэнь Юаня - "Огурец". Что он знает? Люди-странные существа.
- О, 300 000 слов. Неплохо.

- Пока! 😘💕❤️
Глава 40: Ни один Мужчина Не одинок

В которой Шан Цинхуа медленно выздоравливает, в то время как мир готовится сгореть.
12 000 слов! Я подумывал о том, чтобы разрезать это пополам, но решил, что пусть
это будет долго!
Дворец Белого моря-это крепость, которая находится в узком заливе на берегу моря,
что неудивительно, на крайнем севере земель клана Мобей. Воды неспокойны и полны
разбитого льда - белые брызги на черной воде и на острых скалистых берегах. Здесь
ужасно холодно почти круглый год. Этот дворец в основном, насколько может судить
Шан Цинхуа, является сторожевой башней для наблюдения за отверстиями в Вечную
Бездну, которые существуют на морском дне дальше на север, а также чудовищными,
"вау, это слишком много конечностей и зубов" существ, которые окружают эти
вентиляционные отверстия, и это также одна из самых близких вещей, которые есть у
клана Мобей, к пляжному домику для отдыха.
Мобею-Джуну здесь нравится. Его отец официально подарил ему изолированный дворец
более десяти лет назад, когда он тайно расчистил путь для Фань Юйчэня из секты Тянь
И Оверлука, чтобы забрать голову старшего брата Сифэн-Цзюня, но Мобэй-Цзюнь был
тем, кого постоянно посылали проверить это место задолго до этого, и поэтому все
слуги и местные жители лояльны к нему из-за его дерьмового, отсутствующего отца.
Кроме того, Мобэй-Цзюнь может просто заходить и выходить, когда ему
заблагорассудится, но для того, чтобы нанести визит членам семьи, требуется немалое
количество изнурительных поездок (им придется пробыть по крайней мере месяц, чтобы
это того стоило, так что никто не заскочит неожиданно просто на чай), и Мобэй-Цзюнь
может видеть, как они приближаются издалека, чтобы избежать их, поэтому они никогда
не утруждают себя тем, чтобы зайти и побеспокоить его.
В последний раз Шан Цинхуа был здесь на свой день рождения. Ло Цзяхуй спросил его,
планирует ли Мобэй-Цзюнь сделать для него что-нибудь особенное, Шан Цинхуа совершил
ошибку, небрежно упомянув Мобэй-Цзюню, что она спросила об этом, отшучиваясь от
этой идеи, и следующее, что он узнал, он был в неожиданном романтическом
путешествии в одно из самых несчастных мест в Царстве Демонов.
Это было весело.
Они не часто выходили на улицу (вот почему это было весело), но когда они это
сделали, было очень увлекательно увидеть Мобея-Джуна в его естественной стихии и
среди других демонов для разнообразия. Шан Цинхуа оказался на зимний пляж ни одно
человеческое существо никогда бы не хотел оказаться на (в середине чертова гроза!),
глядя на ледяной демон, который принес ему там, думая, что в унизительно образом,
“Ах, там еще очень много я не знаю о вас и вашем мире, да, мой король?” Здесь нет
героев, только люди! Только люди живут своей жизнью!
Одно дело думать: “Демоны живут в Царстве Демонов”. Это очевидно. Все это знают.
Другое дело видеть, что, ого, люди действительно здесь живут. Каждый день. Всю их
жизнь. Это их дом.
Пэн Хунпэн и Шао Цзин, похоже, не знают, что делать с демонами Дворца Белого моря.
Но это, кажется, прекрасно! Местные демоны, как правило, похоже, тоже не знают, что
делать с этими осторожными человеческими учениками, которых привел сюда их господь.
Стюард (капитан стражи? Генерального директора?) Беломорского дворца зовут Хун Хао.
Хун Хао-это… какой-то водяной демон? Он выглядит как человек средних лет, да?
(Вероятно, по меньшей мере несколько сотен лет?) Шан Цинхуа не спрашивал. У Хон Хао
пятнистая сероватая кожа и нос, как у тюленя-слона, и он выше и шире, чем даже
Мобэй-Цзюнь. Семья Хун Хао жила в бухте Дворца Белого моря с тех пор, как здесь еще
не было крепости, и попытка заставить их уехать с этих берегов, вероятно, казалась
действительно плохой идеей.
Здесь есть деревня, рыбацкая и китобойная деревня, также более древняя, чем
крепость, куда время от времени заходят торговые суда. Там живут люди Хун Хао. Как
и некоторые торговцы и ремесленники, поселившиеся здесь, из различных других кланов
демонов северных королевств. Как и некоторые дальние родственники из клана Мобей,
которые, вероятно, сказали себе: “Я ненавижу людей, и я ненавижу жару, и я ненавижу
остальную часть этой дерьмовой семьи и их политику. Мне нужно переехать в
изолированное место, где я смогу жить в хижине, и никогда больше не придется ни с
кем разговаривать или видеть это проклятое солнце”.
Во всяком случае, у Хун Хао теперь все время это новое слегка озабоченное выражение
лица, которое похоже на то, что большой водяной демон никогда раньше в своей жизни
не делал. Его лицо такое, как будто он думает, что эти бродячие люди, которых
привел его молодой лорд, слепо бросятся ему под ноги, а затем он случайно раздавит
одного из них, если не будет уделять достаточно внимания, а затем он попадет в
глубокое дерьмо за то, что сломал человека, когда молодой лорд специально сказал
этого не делать.
Шан Цинхуа понятия не имеет, что Хун Хао думает о нем. Большой водяной демон даже
не моргнул, когда Mobei-июня появились с ним в первый раз - видимо, этот человек
был каким-то образом “предупреждены” (Mobei-июня не использовать это слово, но он
также отказался рассказать, Шан Цинхуа что он ничего сказать, так что Шан Цинхуа
чувствует это было предупреждение). Ему нравится думать, что между ними существует
негласное взаимопонимание - как один логист с другим! Хун Хао принесет Шан Цинхуа
списки запасов крепости и торговых партнеров залива Белого моря, чтобы Шан Цинхуа
мог нацарапать скучные заметки, и если большой водяной демон выбрасывает их сразу
после этого, он, по крайней мере, делает это там, где Шан Цинхуа не может видеть,
чтобы не задеть его хрупкую гордость как (отрекшегося?) Повелитель пика Ан-Дин.
Шан Цинхуа больше нечего делать, пока он ждет возвращения Мобэй-Цзюня. Если бы у
него спонтанно возникло жгучее желание следовать программе тренировок Лю Цинге
“Отвратительно идеальные булочки”, чтобы вернуться в форму, Пэн Хунпэн мог бы
заплакать, а Шан Цинхуа, возможно, пришлось бы нанять Му Цинфана новым главным
учеником. Им даже не нравится, что он слишком долго смотрит на какие-то бумаги. Это
заставляет их дергаться.
Конечно, во Дворце Белого моря есть комнаты с участками стен, сделанными из

волшебного льда, чтобы показать вид, но Шан Цинхуа не может смотреть в окно на море
без ощущения, что он попал в ловушку какой-то грустной музыкальной сцены, в которой
он не хочет быть. Это слишком странно.
Пэн Хунпэн “составлял ему компанию”, время от времени, в течение последних полутора
дней, чтобы дать Шао Цзину передышку. Что в настоящее время означает, что Пэн
Хунпэн сидит на стуле напротив, тихо похрапывая в сложенные руки (в Царстве
Демонов! Шан Цинхуа вроде как впечатлен этим уровнем того, что ему больше плевать),
потому что шпионить за собственной сектой-тяжелая работа! Шан Цинхуа должен знать!
Ученик Спотс уже дважды выложил все, что знает, - по крайней мере, насколько может
судить его учитель, - и Шан Цинхуа действительно, действительно не нужно слышать,
как все плохо в третий раз.
Его дерьмовая, никчемная Система тоже имеет значение, верно? Это уже третий раз.
Взгляд Шан Цинхуа скользит между открытыми окнами миссии.
Один:
Аааа и два:

Да, он… он сейчас мало что делает для этого, не так ли? Отрицательный прогресс для
этого трансмигратора здесь! Вчера Шан Цинхуа предложил, возможно, рассмотреть
возможность возвращения в секту горы Цан Цюн (играя на то, чтобы доверять Большому
Брату Юэ Цинъюаню, чтобы удержать Шэнь Цинцю), чтобы справиться с ситуацией, но это
пошло ко дну вместе с толпой, как культиватор без меча.
“Шибо, я действительно не думаю, что это хорошая идея”, - сказал Шао Цзин.
“Шифу, я знаю, что это плохая идея”, - сказал Пэн Хунпэн.
Согласно Системе, на самом деле нет ограничений по времени для этих “худших миссий
всех времен". Шан Цинхуа мог бы сразу же вернуться в секту горы Цан Цюн на эту
очень важную чрезвычайную дискуссионную конференцию… или он не мог этого сделать.
(И не сталкивайтесь с сердитым Шэнь Цинцю или, вероятно, грустным и разочарованным
Ло Цзяхуем.) Это своего рода открытый подход к Системе. Это “в конце концов”.
Отсечение - крайний срок “вы все мертвы” - для второй миссии, вероятно, как раз
перед тем, как оскорбительно молодой Тяньланг-Цзюнь скажет что-то вроде: “Да, к
черту это дерьмо, я объявляю войну сейчас, круто? Круто. Мир вам, придурки!”
Мудак.
Шан Цинхуа не может придумать никаких способов предотвратить войну, кроме 1) дать
Тяньланг-Цзюню то, что он хочет (он еще не знает, каковы требования, но он
предполагает, что это недешево в любом смысле этого слова), 2) убить его (у сект
плохой послужной список с этим, и попытка может обернуться очень ужасно), 3) снова
посадить его в тюрьму и сделать это будущей проблемой (см. № 2) или 4) чудесным
образом убедить мстительного Императора Демонов быть менее мудаком в этом. Все это
кажется… очень маловероятно. Итак! Он должен сосредоточиться на другой миссии прямо
сейчас, а?
К несчастью… выживание в этой миссии "говорить правду" действительно зависит от

того, насколько сильны руки Юэ Цинюаня и насколько милосерден Большой Братан в тот
день. Шан Цинхуа тоже не может там много планировать.
Все более нервирующая тишина и покой Шан Цинхуа, к счастью, прерывается Хон Хао с
посетителем, который сначала кажется ужасным сюрпризом, но в конце концов
оказывается одним из любимых двоюродных братьев Мобэй-Цзюня. По крайней мере, Шан
Цинхуа предполагает, что юный Мобэй Чжао-любимый двоюродный брат. В последний раз,
когда они были здесь, Мобэй-Цзюнь на самом деле указал на другого ледяного демона и
сказал: “Мой двоюродный брат, Мобэй Чжао”, так что Шан Цинхуа должен думать, что
его королю нравится этот.
Особенно потому, что Хун Хао, вероятно, не впустил бы сюда этого дальнего
родственника сейчас, иначе, когда только самые преданные слуги должны знать, что
здесь есть люди. Они не кричали о своем пребывании в деревне или о чем-то подобном.
Мобэй Чжао очень похож на Мобэй-Цзюня, на самом деле, с такими же темно-синими

волосами и такой же нечеловеческой красотой. Плюс, конечно, та же ледяная синяя
метка демона. Этот молодой двоюродный брат ледяного демона, вероятно, такой же
высокий, хотя еще не такой широкий, и выглядит как молодой двадцатилетний, особенно
с учетом того, что он носит короткие рукава, святое дерьмо. Он тоже вроде как
пахнет рыбой? В отличие от своего старшего двоюродного брата, он также делает
настоящее выражение лица, и он выглядит льстиво рад видеть Шан Цинхуа сейчас.
Даже несмотря на то, что этот культиватор определенно не производит героического

или каким-либо образом впечатляющего впечатления прямо сейчас, лежа на диване с
задранной ногой и практически утопая под одеялами. Шао Цзин где-то спрятал свой
меч, и она еще не вернула его. Шан Цинхуа надеется, что его братан Му Цинфан
действительно чертовски гордится этим своим подлым учеником.
Юный двоюродный брат Мобэй-Цзюня почтительно ходит на цыпочках вокруг спящего Пэн
Хунпэна. Он бросает на ученика Шан Цинхуа долгий и любопытный взгляд, прежде чем
отстраниться и шепотом объяснить: “Я никогда раньше не встречал людей”.
Который… действительно странно это слышать.
Это не то, что человек слышит каждый день! Это не то, что Шан Цинхуа когда-либо
ожидал услышать, тем более вслух и совершенно искренне! Перед ним сидит человек с
заостренными ушами, клыками и нечеловеческим блеском в глазах, признающийся, что
никогда раньше не встречал человека. Это странно.
Вероятно, в какой-то момент существовал заговор в духе Бессмертного Демона,

связанный с Беломорским дворцом, чтобы эта крепость существовала. Шан Цинхуа не
смог бы выделить этот сюжет из всего этого дерьма, даже если бы попытался. Он
пытался, но нет! Ничего! Тем не менее, в какой-то момент Самолет, Летящий в Небо,
вероятно, сказал, что у клана Мобей был дом для отдыха на пляже рядом с морем,
полным бездонных монстров, и поэтому теперь перед ним этот молодой ледяной демон,
который провел всю свою жизнь в рыбацкой деревне демонов в этой по-человечески
невыносимой бухте, и сейчас так далеко от основного сюжета, что люди были скорее
смутной концепцией, чем реальностью.
” Люди, отличные от вас, лорд Шан",-быстро поправляет младший кузен Мобэй-Цзюня.
” Ах", - говорит Шан Цинхуа, понимая, в то же время деловито закрывая еще один
экзистенциальный кризис с опытом переселившегося автора, решившего пережить его
позже. Упоминал ли Мобэй-Цзюнь, что залив Белого моря никогда раньше не видел
людей? Если бы он это сделал, Шан Цинхуа считает, что об этом следовало бы
упомянуть с большим акцентом.
Мобэй Чжао сначала ничего не говорит, а потом наклоняется вперед и говорит очень
серьезно, как будто от этого вопроса могут зависеть жизни: “Господин Шан, как мне
заставить человека поговорить со мной?”
"...Что?”
Мобэй Чжао бросает взгляд в сторону Пэн Хунпэна, а затем говорит: “Этого почти все
время нет. Тот, другой. Другой не хочет со мной разговаривать.”
“Святое дерьмо, это твоя проблема? Ты действительно спрашиваешь меня об этом

прямо сейчас?! Маленький демонический братан, это твоя самая большая проблема в
жизни прямо сейчас?” - думает Шан Цинхуа.
Он бросает взгляд в сторону Хон Хао, слоняющегося в дверях, который не делает

никакого выражения лица, но так, как будто кто-то совершенно целенаправленно не
делает никакого выражения лица прямо сейчас. Ах, Шан Цинхуа воспримет это как
подтверждение того, что молодой двоюродный брат Мобэй-Цзюня действительно
спрашивает его прямо сейчас, как разговаривать с человеком. Это вопрос, который
действительно происходит с ним в этой жизни, когда омолодившийся Тяньлань-Цзюнь
может начать или не начать войну, чтобы положить конец всем войнам на (как кажется)
другой стороне мира прямо сейчас.
“...Мои ученики не привыкли к демонам, которые не пытаются их убить”.
Честно говоря, он понятия не имеет, видел ли Шао Цзин, будучи учеником Пика Цянь
Цао, демона раньше. Она, наверное, по крайней мере, видела демонического зверя
раньше, верно? Да, она, вероятно, по крайней мере, разобрала нескольких
демонических зверей на части раньше. Пик Цянь Цао всегда говорит: “Шан Цинхуа, нам
нужно больше ужасных трупов монстров для вскрытия! Садись на него!”
Она здесь не для того, чтобы он спрашивал ее. Шан Цинхуа почти уверен, что Шао Цзин
либо смешивает лекарства в своих комнатах (самая теплая комната во всем Дворце
Белого моря, так что это единственное место, где можно находиться, если только
человек не начнет карабкаться по стенам, если ему придется продолжать смотреть на
них), либо отключился лицом вниз на кровати. Из того, что Шан Цинхуа помнит о днях
своих учеников и их миссиях, он никогда по-настоящему не встречал старшего ученика
Пика Цянь Цао, который не мог заснуть за две минуты на любой смутно горизонтальной
поверхности. Они так поступают.
“Я никого не пытаюсь убить”, - очень искренне говорит Мобэй Чжао. “Я сказал ей

это”.
“Поздравляю! Я думаю, что это ставит тебя выше твоего двоюродного брата!” -
думает часть Шан Цинхуа. Остальная часть его думает о бедной Шао Цзин,
столкнувшейся с высоким и мускулистым ледяным демоном, пристально смотрящим на нее
и говорящим что-то вроде: “Не кричи. Я не собираюсь тебя убивать”. Это не
обнадеживает. Шан Цинхуа определенно закричал бы.
О, черт, Мобэй Чжао, вероятно, ожидает здесь какого-нибудь настоящего экспертного

совета, а? Что-то, что звучит вполне официально и мудро! Дерьмо! Шан Цинхуа-
плодовитый автор драматической чепухи, а также человек, но он как бы просто хочет
сказать: “Откуда, черт возьми, я должен что-то знать о людях?!”
Наконец, Шан Цинхуа говорит: “Самая верная тактика, когда дело доходит до общения
со страшными людьми - то есть людьми, которые не пытаются вас убить, а эти два
ученика таковыми не являются, поэтому мы обсудим только другую ситуацию - это
казаться слабым, милым и/или послушным”.
"...Мило", - повторяет Мобэй Чжао.
“Мило быть каким-то человеком или вещью, которая вызывает сердечную жалость или
защитные инстинкты”.
Шан Цинхуа чувствует, что он выплевывает здесь чистую чушь, но молодой двоюродный
брат Мобэй-Цзюня кивает, как будто это имеет для него смысл, и внимательно ждет
разъяснений.
“Если вы хотите, чтобы человек действительно понял, что вы не причиняете ему вреда,
то сначала вы должны казаться ему безвредным. Шао Цзин-целитель. Очень преданный
целитель. В этой ситуации, например, она, вероятно, не смогла бы устоять перед
раненым демоном, просящим ее помощи или совета эксперта. Как только она поможет
вам, тогда вы будете у нее в долгу, и если вы будете благодарны, тогда она поймет,
что вы, вероятно, не отплатите ей за помощь плохим способом”.
Этот разговор-не самый странный способ, которым Шан Цинхуа когда-либо проводил
десять минут, но он действительно ощущается там, где происходит все остальное. Он
не является ведущим мировым экспертом по отношениям демона и человека! Но, ах, если
бы его ученики не застрял в этой ситуации, он может, по крайней мере, передать
основную информацию в местные демоны, например, “нельзя бить по любой причине”
(Mobei Чжао утверждает, что он знает об этом уже, но тоже, кажется, очень, очень
смущает это понятие) и “за любовь все, что есть хорошего в этом мире, говорить свои
намерения ясно!”
” Я сделал это",-настаивает юный двоюродный брат Мобэй-Цзюня. “Я сделал это! Я уже

пробовал это! Это не сработало!”
В какой-то момент во время этого разговора, ближе к концу, когда молодой двоюродный
брат Мобэй-Цзюня становится настойчивым, Пэн Хунпэн просыпается. У него такой вид,
будто он не совсем уверен, в каком мире проснулся, но он явно полон решимости
больше не засыпать, и он щурится в сторону Мобея Чжао, сморщив нос. Ледяной демон
совершенно очевидно замолкает, очевидно, забавно напуганный сварливым главным
учеником Шан Цинхуа.
Итак, Шан Цинхуа неуклюже врывается в тишину со словами: “Что вы думаете о войне
между Человеческим и Демоническим Царствами?”
Пэн Хунпэн моргает, глядя на него. Шан Цинхуа уже слышал мнение двух нынешних
учеников о войне между Человеческим и Демоническим Царствами. Наконец-то! Очень
громко! Самый вежливый способ выразить это так: они, блядь, этого не хотят.
"...Я не знаю",-говорит юный двоюродный брат Мобэй-Цзюня.
“Вы бы присоединились к нему?” Пэн Хунпэн нажимает.
“Может быть, если бы это помогло мне убраться отсюда”, - говорит Мобэй Чжао тоном,
который мог бы превратить это в шутку. Это зависит от освещения. “Но моя тетя
никогда бы мне этого не позволила, и это будет остановлено, не так ли? Мобэй-Джун
слишком болен, чтобы больше сражаться, и мой двоюродный брат этого не хочет”.
Да, но Тяньланг-Цзюнь, вероятно, готов пройти через Мобэй-Цзюня, пока не найдет

того, кто не скажет ему "нет". Он гребаный Император Демонов. Он может выбирать и
выбирать таким образом. Если ему захочется, он будет давить на тех, кто называет
себя Королем Северных Демонов, пока они, наконец, не соберут армии, орды или что-то
еще, чтобы умереть в славной и почетной битве против сект культивирования людей,
честно говоря, без веской причины.
С одной стороны, это дерьмо действительно сводится к гребаным личным семейным

проблемам некоторых больших шишек. Кто хочет умереть за это? Иди на консультацию!
Просто развивайте проблемы с алкоголем! Не заставляй других людей воевать за тебя!
Шан Цинхуа предполагает, что средний демон в этой армии, вероятно, будет очень
похож на двоюродного брата Мобэй-Цзюня здесь: молодой и никогда раньше не видевший
человека. И тогда средний культиватор на другой стороне, вероятно, будет очень
похож на Пэн Хунпэна здесь, чья естественная среда обитания не столько побеждает
зло, сколько заботится о том, чтобы люди, которые обходите вокруг, побеждая зло, не
заблудитесь по пути туда, а также не закончите тем, что в какой-то момент
прибегнете к ограблению на шоссе за ужином (это, к сожалению, “случайно” произошло
раньше, и это было чертовски запутанно, чтобы решить проблему).
Столкновение больших армий звучит действительно впечатляюще, когда это просто слова
на странице.
Прямо сейчас, особенно после Конференции Альянса Бессмертных, все, что видят
Самолеты, Взлетающие В Небо, - это больше детей, которые не возвращаются домой в
конце войны, которую они не начинали.
Пэн Хунпэн, похоже, не слишком впечатлен ответом ледяного демона.
Раздается громкий СТУК в волшебные ледяные окна, завывающий порыв ветра со стороны
Дворца Белого моря, который заставляет Пэн Хунпэна вздрогнуть, а юного двоюродного
брата Мобэй-Цзюня оживиться. Когда Шан Цинхуа поворачивается, чтобы посмотреть, на
балконе лицом вниз лежит демон. По крайней мере, не мертв! Спасибо, блядь! Нет,
новый демон встает с юношеским хлопком, стряхивая снежинки.
“Шуан Юнь", - идентифицирует Мобэй Чжао.
Демон ветра по ту сторону окон проходит по балкону и исчезает. Хонг Хао исчезает в
том же направлении, но внутри, и через пару минут большой водяной демон
возвращается со своим посыльным, бьющим в окно. Демон ветра глубоко приветствует
их, с той вызывающей зависть, оскорбительно широкой грацией, которую человек мог бы
ожидать от демона ветра, сопровождаемого очень нежелательным, умирающим, морозным
бризом.
В Беломорском дворце есть различные магические средства связи, но они несколько
ненадежны. Прием-дерьмо в этой изолированной области северных королевств, особенно
с близлежащими бездонными жерлами, поэтому иногда лучшим средством связи
действительно является старомодный посыльный. Для дерьмового отца Мобэй-Цзюня, как
правило, это означает отправку его телепортирующегося сына. В противном случае, это
обычно означает одного из местных демонов ветра.
Северные королевства, очевидно, выращивают своих демонов излишне высокими и

красивыми! (Или это снова может быть вина Шан Цинхуа. Может ли этот красивый
посланник быть каким-то бедным соперником, которому суждено проиграть гонку и/или
жениться на главном герое? Шан Цинхуа не знает.) У этого демона ветра темные волосы
и темные глаза - острое лицо и еще более острая улыбка. Серьезно, очень острая
улыбка, полная ужасно острых зубов! Он вынимает послание из рукава, разрушает на
нем осторожное заклинание и преподносит его Шан Цинхуа с более возмутительно
невесомой грацией, которую любой должен знать лучше, чем так причудливо
демонстрировать перед человеком с испорченной ногой.
“Еще больше повелителей демонов и их последователей подтвердили, что вернулись в

Царство Демонов или пали на Конференции Альянса Бессмертных, лорд Шан", - спокойно
говорит Шуан Юнь.
Шан Цинхуа берет сообщение, открывает его и сканирует содержащуюся там информацию,
слушая только одним ухом другие отчеты демона ветра. По крайней мере, пока Шуанг Юн
упоминает, что Mobei-июня (Шан Цинхуа по Mobei-Чжун, право Mobei-июня) был совсем
недавно видели в Ледовый дворец, чтобы услышать, если он ранен и, возможно,
умирающего отца было слов для него, и, вероятно, вернется к Белому морю дворец, как
и планировалось в ближайшее время. Шан Цинхуа смотрит на это снизу вверх.
«Что? Где был...?”
Он обрывает себя, прежде чем успевает закончить фразу. Шуан Юнь не разговаривал
напрямую с Мобей-Цзюнем, Шуан Юнь, по-видимому, даже не был в самом Ледяном дворце,
так зачем демону ветра знать, где еще был Мобей-Цзюнь, если не в Ледяном дворце со
своим дерьмовым отцом?
Кроме того, демон ветра странно приблизился к Пэн Хунпэну и, по-видимому, очень
пристально смотрел на ученика Шан Цинхуа. Шуан Юнь выпрямляется по стойке смирно,
как только Шан Цинхуа говорит. Пэн Хунпэн, морщась, пользуется возможностью
подвинуть свое место поближе к Шан Цинхуа и подальше от посланника демона ветра,
говоря: “да, братан, это действительно не так тонко, как тебе, вероятно, хотелось
бы”.
Мобэй-Цзюнь возвращается вскоре после этого, в то время как Шан Цинхуа все еще
думает о том, что означает эта новая информация. Ах, не так уж много, по сравнению
с ситуацией в целом. Он хочет отмахнуться от всего этого как от второстепенных
деталей, но… хорошо… он уже совершал эту ошибку раньше.
Все демоны приветствуют Мобэй-Цзюня с большим уважением. Шан Цинхуа приходится

прикусить губу, чтобы не сказать что-то вроде: “Мой великий и могущественный
король, где, черт возьми, ты был?” или: “Мой несравненно красивый король, ты все
еще выглядишь дерьмово. Возможно, это все еще побочные эффекты от того яда, о
котором ты, очевидно, ЗАБЫЛ мне рассказать, ты, гребаный ублюдок?” Шан Цинхуа
делает своему королю огромное одолжение и держит рот на замке перед другими
демонами.
Аааа, кроме того, это довольно мило, как младшие демоны, Мобэй Чжао и Шуан Юн, оба
смотрят на Мобэй-Цзюня с настоящим благоговением и нетерпением. В целом, Шан Цинхуа
согласился бы, что это совершенно правильный взгляд на Мобэй-Цзюня!
” Кузен",-говорит Мобэй-Цзюнь другому ледяному демону, приветствуя и задавая

вопрос.
Ha! Шан Цинхуа знал, что этот дальний родственник был его любимцем! Это полностью
доказывает это!
“Я пришел только за советом к господину Шангу", - объясняет Мобэй Чжао.
Мобэй-Цзюнь сначала смотрит на Шан Цинхуа, который согласно пожимает плечами, а

затем Мобэй-Цзюнь кивает.
"Кузен, молодой демон, который собирался приехать на Белое море тренироваться...” -

добавляет Мобэй Чжао, пока у него есть возможность. “Они действительно не придут?”
Шан Цинхуа закрывает глаза.
"...Нет",-говорит Мобэй-Цзюнь.
“О", - говорит его юный кузен, явно разочарованный. “Я с нетерпением ждал этого”.
” Иди с Хон Хао",-говорит Мобэй-Цзюнь.

Шан Цинхуа снова открывает глаза и видит, как все остальные демоны покидают
комнату.
” Приготовьтесь уходить",-говорит Мобэй-Цзюнь Пэн Хунпэну, который кивает.
Затем Мобэй-Цзюнь снова смотрит на Шан Цинхуа.
Шан Цинхуа не может вынести взгляда этого человека.
Да, Ло Бинхэ должен был быть здесь. Этот изолированный дворец вдали от политики
клана Мобей, в компании с другими молодыми, заслуживающими доверия демонами,-вот
куда должен был прийти главный герой, если бы Мобей-Цзюню действительно удалось
вырвать его из пасти Вечной Бездны и этой дерьмовой, никуда не годной Системы. Им
не нужно об этом говорить. Они могут продолжать не говорить об этом. Это
общепризнанный факт! Здесь действительно не о чем говорить!
” Я вернусь сразу же после того, как доставлю твоего ученика",-говорит Мобэй-Цзюнь.
“Хорошо", - хрипит Шан Цинхуа. “Это звучит хорошо”.
Он уже знает, что скажет Мобэй-Цзюнь, если он сейчас предложит вернуться в секту
горы Цан Цюн. Мобэй-Цзюнь скажет “Нет”, как это сделали Пэн Хунпэн и Шао Цзин. И
Шан Цинхуа все еще не придумал веского аргумента против этого, хотя практически
любой разумный человек согласился бы, что это хорошая идея-иметь лучшую
мобильность, чем испорченная нога и все еще восстанавливающаяся система
культивирования, когда сталкиваешься с разъяренным Шэнь Цинцю.
“У тебя все есть?” Шан Цинхуа спрашивает Пэн Хунпэна.
“Да, Шифу. Я и так все ношу с собой.”
“Ах. Хорошо”.
Шан Цинхуа изо всех сил цепляется за одеяло на коленях, а также чтобы не забрать
письма, которые он дал Пэн Хунпэну, и не переписать их снова. Это одна из тех
ситуаций, когда все настолько плохо, что на самом деле нет хорошего способа сказать
это. Наверняка есть плохие способы сказать это! Но на самом деле нет никаких
способов сделать новости менее болезненными.
“Я не думаю, что когда-либо раньше чувствовал себя таким бесполезным", - размышляет

про себя Шан Цинхуа.
К сожалению, Пэн Хунпэн все еще в комнате.
Шан Цинхуа поспешно машет (шлепает) рукой. “Ах, не обращай на это внимания! Не
обращай на это внимания!”
Пэн Хунпэн делает такое лицо, как будто его функция “притвориться, что удалил это
воспоминание, чтобы сохранить и без того ограниченное достоинство моего учителя”
сегодня просто не работает.
“Шифу...” - говорит он.
Шан Цинхуа хлопает рукой с еще большим отчаянием. “На самом деле для меня это как
отпуск", - говорит он. “Я просто не привык к тому, что каждый день мне не
приходится иметь дело со стопкой бумаг выше моего роста, вот и все. Внезапный сдвиг
просто действительно заставляет человека чувствовать, что он стал опустошением
общества!”
“Шифу", - повторяет Пэн Хунпэн.
“Если бы вы были в секте прямо сейчас, вы все равно были бы ранены, и Му-Шишу и
Шен-Шибо не позволили бы вам никуда идти или что-либо делать”, - указывает Пэн
Хунпэн с очень оскорбительной и непрошеной рассудительностью. “И если бы они
позволяли тебе что-то делать, это все равно было бы давать ученикам вроде меня
такие же приказы, как эти. Так что на самом деле это не так уж и отличается, Шифу.”
Шан Цинхуа позволяет тому факту, что они сейчас находятся в гребаном Царстве
Демонов, говорить само за себя.
“Шифу, ты уже многое сделал. Теперь ты должен позволять другим людям делать что-то
за тебя”.
Этот ученик Пика Ань Дин - солидный и надежный молодой человек в наши дни, очень
порядочный молодой культиватор - выглядит слишком серьезным, чтобы Шан Цинхуа
испортил свою маленькую речь, сказав, что он на самом деле не доверяет другим
людям, чтобы все сделать правильно. Он не доверяет половине - честно говоря, больше
чем половине-секты горы Цан Цюн, чтобы правильно заполнить форму заказа на бумагу.
Он должен сидеть сложа руки, расслабиться и доверить им судьбу мира прямо сейчас?
Ах, черт возьми, вот и весь мир!
Он снова вздыхает.
“Ах, спасибо, Спотс", - говорит он. Насколько искренне звучит эта благодарность?
Шан Цинхуа понятия не имеет, поэтому он немедленно отвлекается, чтобы испортить
что-то вроде искреннего настроения: “Итак, этот посланник демона ветра, да?
Странно, правда?”
Пэн Хунпэн морщится. “Я... ах... Шифу...”
“Там, совсем близко".
“Когда он появился в первый раз, я запаниковал и сказал, что если он подойдет

слишком близко ко мне, я выколю ему глаза”, - быстро признается Пэн Хунпэн
напряженным голосом. “Шифу, я действительно устал. Я запаниковал. И теперь я думаю,
что он воспринял это как вызов, и теперь я не знаю, что мне делать, кроме как
избегать его”.
Шан Цинхуа чуть не расхохотался, потому что это довольно забавно.
Хотя сейчас ему не хочется смеяться.
“Ах, твоя ошибка, да?”
“Шифу… помогите...”
Оказывается, Шан Цинхуа действительно может предсказывать некоторые вещи о будущем.
Он вынашивает идею о том, что он скоро вернется в секту горы Цан Цюн - иш-иш-иш!
Ишь! В этом есть большая свобода действий! И Мобэй-Джун джут сердито смотрит на
него и говорит: “Нет”.
Ну, Шан Цинхуа вроде как отомстит позже. После того, как он вернулся в свои комнаты
с Mobei-июня, а во всех остальных демонов давно послал подальше, Шао Цзин в
соседней комнате, и Пэн Hongpeng обратно в секту, Шан Цинхуа случайно упоминает,
что все “сошло с ума на какой-то супер смертельный яд” , что Mobei-июня, видимо, не
найти достойных упоминания. Этот ледяной демон делает паузу - короткую, но он
делает паузу - таким явно виноватым образом, что Шан Цинхуа чуть не кричит от
победы.
Вместо этого он кричит: “Какого хрена, мой король?”
“Это было обработано”,-коротко говорит Мобэй-Цзюнь, прежде чем продолжить

подготовку ко сну.
Шан Цинхуа не позволит этому человеку уйти с таким оправданием! Если его король
чуть не умер, то он хочет знать! Не имеет значения, все ли теперь в порядке, он все
равно хочет знать! Мобэй-Цзюнь, вероятно, согласится сказать Шан Цинхуа в следующий
раз, когда произойдет что-то подобное (хотя, черт возьми, сейчас лучше, чтобы что-
то подобное случилось в другой раз), просто чтобы заставить Шан Цинхуа заткнуться,
потому что в конце концов ледяной демон плюхается в постель, как будто он вымотан
до костей.
“...Мой король”, - тихо говорит Шан Цинхуа, убирая выбившиеся пряди, которые не
попали в косу, с красивого лица Мобэй-Цзюня. “Что с тобой случилось?”
Мобэй-Цзюнь резко вдыхает и резко выдыхает.
Но он все же, в темноте и уютной тишине этой комнаты, объясняет сам.
Племянник Тяньланг-Цзюня, Чжужи-Ланг, напал на Мобэй-Цзюня, по сути, как только он,

наконец, вошел в ущелье Цзюе-Ди. Последовавшая за этим драка, по-видимому, была
такой неразберихой, что Мобэй-Цзюнь плохо помнит большую ее часть. Он думает, что
ранил Жужи-Ланга, но не верит, что ему удалось убить змеиного демона.
Попытка исказить пространство, будучи дезориентированным, была “кошмарной”, но в
конце концов, сосредоточенный и решительный, Мобэй-Цзюнь пробрался к Шан Цинхуа
рядом с Вечной Бездной и спас их обоих, используя припасы Шан Цинхуа. Так что они
как бы спасли друг друга.
Шан Цинхуа видит затяжные следы укусов на коже Мобэй-Цзюня. Тот факт, что они так
долго задержались на Мобее-Джуне из всех людей, очень беспокоит, даже если на
данный момент они в основном исчезли, но Мобей-Джун снова настаивает на том, что с
ними уже обращались и что с ним все в порядке.
“Ах, ну, извините меня за заботу", - говорит Шан Цинхуа.
Это заставляет Мобэй-Цзюня протянуть руку, ущипнуть его за щеку и потрясти. Это не
так грубо, но это раздражает! Шан Цинхуа хлопает мужчину по запястью, но хватка
Мобэй-Цзюня слишком сильна для него, поэтому он беспомощно смотрит, пока Мобэй-
Цзюнь не решает, что он закончил мучить его лицо.
Шан Цинхуа обиженно потирает щеки, протягивая руку, чтобы быстро ущипнуть Мобэй-
Цзюня за щеку в ответ. Этот глупый демон, вероятно, едва ли даже чувствует это, но
это мысль, которая имеет значение!
“...А как насчет твоего отца? Что сейчас происходит в Ледовом дворце?”
” Политика",-мрачно говорит Мобэй-Цзюнь.
”А".
“Мой отец сказал, что если он умрет, его сила перейдет ко мне хотя бы потому, что я
один из немногих, кто не ведет себя как стервятник, ищущий свою следующую еду”.
“Хм, я думаю, это выглядит очень непривлекательно с его точки зрения...”
“Я мог бы убить его”.
Шан Цинхуа бросает на Мобей-Цзюня долгий взгляд, прежде чем взглянуть на свою
испорченную ногу, а затем бросает на Мобей-Цзюня еще один долгий взгляд. Ну, на
самом деле он бы не возражал против этого! Он бы действительно не возражал, если бы
ему больше не пришлось беспокоиться о дерьмовом отце Мобэй-Цзюня! Есть… ах...
странное, но не пренебрежительное удовлетворение и здесь, в том, что Король
Северных Демонов, возможно, испортил себе ногу, но Шан Цинхуа трахает сына этого
человека, который готов убить его за это.
“...Это… подходящее время для этого, мой король?”
"...Нет”.
“А ты… хочешь это сделать?”
Мобэй-Цзюнь не отвечает на этот вопрос.
“Это что-то, что может иметь для нас ужасные последствия?” Шан Цинхуа нажимает.
Мобэй-Цзюнь тоже не отвечает на этот вопрос.
“Ах, ну, может быть, позже. Мы можем поговорить об этом после того, как Спотс
вернется с, надеюсь, большим количеством новостей”, - предлагает Шан Цинхуа. Он
сейчас такой зрелый, по его мнению, игнорируя горькую, кровожадную часть себя,
которая просто хочет сказать: “Убей ублюдка”.
Это, вероятно, повергло бы северные королевства в небольшой хаос, даже если бы оно
было успешным, а с возвращением Тяньланг-Цзюня уже происходит много хаоса. Этот
демон ветра, Шуан Юнь, постоянно занят тем, что порхает из крепости во дворец, из
города в город, чтобы быть в курсе новостей. Сейчас много посланников, вероятно,
говорят демонам северных королевств, чтобы они сохраняли спокойствие и не начинали
копить еду, как будто пришло время заняться длительной практикой зимней спячки,
если у них еще не было такого образа жизни.
“...Мой отец собирался начать войну”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
"Да, вокруг этого много чего происходит, мой король...”
"Даже если бы Император Демонов не вернулся, он мог бы умереть, и я унаследовал бы

войну с Царством Людей”.
"...Довольно дерьмово с точки зрения наследования", - соглашается Шан Цинхуа.
Выражение лица Мобэй-Цзюня, даже в темноте, особенно в темноте, напряженное.
“Мой дядя, возможно, вбивал себе в голову эту идею в надежде, что он погибнет в
войне против человеческих сект. Теперь мой отец... недоволен перспективой умереть
медленной и бесславной смертью в своей постели, а не на поле боя. Хотя он также
предпочел проигнорировать неловкость, вызванную тем, что Император Демонов отбросил
его назад.”
Шан Цинхуа в некотором роде может это видеть. Он чертовски ненавидит это, но он это
видит. Какой эгоцентричный, самодовольный повелитель демонов, одержимый собственной
ревностью, захочет выйти с грустным тихим всхлипом, когда они могли бы выйти с
треском?
Он так рад, что Мобэй-Цзюнь “конфисковал” украденное копье своего отца и спрятал
его.
“Ему все равно, что последствия его войны в значительной степени легли бы на
меня”,-говорит Мобэй-Цзюнь. ”И все же ему не приходит в голову, что я мог бы не по
своей воле вступить в эту борьбу за него".
Конечно, нет! Короли не спрашивают разрешения у своих наследников для своих

собственных тщеславных проектов! Если они хотят влезть в долги своей империи, чтобы
построить себе гигантские статуи, то они это делают! Если они хотят начать войну,
потому что им не нравится выражение лица этого парня, то их потомки тоже
подписываются и трахают их, если им это не нравится!
Шан Цинхуа пристально смотрит на холодное, почти ничего не выражающее лицо Мобэй-
Цзюня. Он не удивлен, что Мобэй-Цзюнь зол на своего дерьмового, ревнивого отца,
который пытался развязать войну за его спиной, но… ах… это очень далеко от молодого
ледяного демона, который когда-то преследовал цель завоевания Человеческого Царства
для себя. Шан Цинхуа точно не знает, когда это стремление исчезло. Вероятно, всякий
раз, когда Мобэй-Цзюнь понимал, что это будет совсем не весело, и, если бы он не
умер при попытке, быть королем мира определенно было бы намного сложнее, чем того
стоило для того, кто любит вздремнуть так же сильно, как Мобэй-Цзюнь любит
вздремнуть.
“Мой король… чего ты хочешь?”

Мобэй-Цзюнь слегка поворачивает голову, чтобы лучше смотреть прямо на него.
"Я... ах… Я не помню, спрашивал ли я когда-нибудь напрямую”, - говорит Шан Цинхуа.

"Если, ага, ты не хочешь войны с Человеческим Царством - и тебе лучше этого не
делать, мой король, потому что я не забочусь об этом для тебя или чего - то еще-
тогда… что тебе надо? Когда ... чего ты хочешь?”
"...Ты",-говорит Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа иногда мог бы дать пощечину этому парню! Он действительно мог!
“Не говори так!”
"почему нет?"
“Это нелепая фраза, чтобы сказать! Совершенно банально! Ты это откуда-то взял?”
"нет."
“А-а-а, ну, не говори этого. Это не ответ", - настаивает Шан Цинхуа и на мгновение
зарывается лицом в кровать, где бормочет: “У тебя все равно это уже есть. Это не
ответ. Это не считается, мой король. Попробуй еще раз”.
Когда его заставляют выйти на воздух, когда он смотрит на Мобэй-Цзюня, этот человек
делает что-то совершенно неуместное и неприемлемое своими глазами. Кем он себя
возомнил, чтобы так пялиться? Он выглядит нелепо. Это просто делает тяжелые серые
мешки под его глазами и нарисованные линии его усталого лица еще более заметными,
во-первых, так что ему определенно следует остановиться.
” ...Я хочу быть королем",-наконец говорит Мобэй-Цзюнь. “Хотя бы для того, чтобы
больше не находиться под властью моего отца. Я был рожден для этого. Моя жизнь была
такой, какая она есть, и все из-за этого”.
То, как он это говорит, заставляет Шан Цинхуа думать, что он имеет в виду: “Моя
жизнь во многих значимых отношениях была неудачной для этого, и поэтому, черт
возьми, в конце концов, это должно означать что-то хорошее”.
Мобэй-Цзюнь переплетает их руки. “Я больше не испытываю никакого интереса к

вниманию или одобрению моего отца. Когда я стану королем, у меня будет великая и
древняя сила”, - говорит он. “Возможно… недостаточно силы, чтобы уничтожить
Императора Демонов навсегда, но... если бы не он... достаточно силы, чтобы лучше
защитить то, что принадлежит мне.”
Шан Цинхуа снова закрывает глаза. А, ладно! Он все понимает! Нет необходимости
продолжать! Он снова слышит эту возвышенную нотку сожаления, и он уже слышит
остальную часть этого, так что они могут просто пропустить ту часть разговора,
которая у них уже была и больше не нужна.
Сейчас с этим ничего не поделаешь, и поэтому больше не о чем говорить.
“Ах, да, это звучит неплохо, мой король", - соглашается Шан Цинхуа.
“Цинхуа...”
“Говоря о защите, ученики чувствуют себя очень хорошо благодаря вашим

предупреждениям, но у Спотса все еще есть проблемы с посланником демона ветра. Он,
ах, похоже, случайно бросил ему вызов”. Шан Цинхуа быстро описывает щекотливую
ситуацию, как будто он плетет себе щит из слов.
Мобэй-Цзюнь сначала ничего не говорит.
Его молчание начинает по-настоящему беспокоить Шан Цинхуа.
Но затем Мобэй-Цзюнь сжимает его руку и говорит: “Твой ученик уже ударил Шуан Юня
ножом?”
"...Нет?”
“Демон Шуан пытается найти границу. Чтобы увидеть, насколько близко твой ученик
сочтет достаточно близко, чтобы выполнить свою угрозу”,-устало объясняет Мобэй-
Цзюнь, закрывая глаза, как будто он собирается наконец заснуть. Если он упадет в
обморок посреди этого разговора, так тому и быть. “Он уже подобрался ближе, чем
многие демоны позволили бы незнакомцу”.
Шан Цинхуа никогда не поймет демонов. Кто слышит паническую, вероятно, лишенную сна
угрозу от культиватора (культиватор тоже потенциально может выйти из-под контроля),
например: “Я выколю тебе глаза”, а затем ему становится любопытно, насколько
физически близко точно возникает угроза? Это безумие!
"Так... он не хочет драться или что-то в этом роде?”
“Я запретил это”.
“Это похоже на вызов”.
“Бездействие вашего ученика может показаться снисходительным”.
“П-позволительно?”
"да."
“Пэн Хунпэн еще не пытался заколоть этого парня, так что парень думает, что Пэн
Хунпэн хочет, чтобы он был так близко? Иначе он бы уже попытался его заколоть?”
"да."
У Шан Цинхуа начинает болеть голова. Это уже было больно. Большая часть его тела
уже немного болела, честно говоря, и он действительно хотел бы, чтобы последняя
доза обезболивающего, которую дал ему Шао Цзин, подействовала быстрее. Но попытка
проникнуть в голову демона делает все еще хуже.
“Срань господня, неужели он думает, что Пэн Хунпэн флиртует? Не первоначальная

угроза, но угроза плюс то, что вы не выполнили угрозу...?"
“Это возможно”.
Если бы Шан Цинхуа был способен смеяться прямо сейчас, он бы определенно
рассмеялся, но он слишком устал, чтобы вызвать даже шокированный и горький вид. Ах,
бедные Пятна Ученика! Его своенравный учитель действительно завел его так далеко в
сторону! Может быть, Шан Цинхуа следует использовать часть своего недооцененного и
нежелательного свободного времени здесь, чтобы придумать нехитрое руководство по
отношениям между демонами и людьми, прежде чем Пэн Хунпэн или Шао Цзин
действительно закончат тем, что зарежут кого-нибудь.
Вполне возможно, что юный двоюродный брат Мобэй-Цзюня уже пытался как-то объяснить
все демону ветра. Ага, Шан Цинхуа не уверен, что хочет знать, что молодой ледяной
демон на самом деле отнял у его потрясенного и поспешного совета. Хм.
С такой скоростью люди приобретут странную репутацию в районе залива Белого моря.
Дыхание Мобэй-Цзюня замедлилось. Если он еще не спит, то, вероятно, находится на

грани этого. Он выглядит таким усталым. Его дерьмовый и, возможно, умирающий отец,
вероятно, снова использует свои уникальные способности и заставляет его идти и
говорить людям, чтобы они не паниковали, хотя сейчас действительно есть над чем
паниковать как людям, так и демонам.
Шан Цинхуа очень осторожно переплетает их пальцы еще немного, держась.
“... Я думаю, Бинхе действительно понравилось бы здесь, - шепчет он.
Если Мобэй-Цзюнь проснулся, у него хватает порядочности притвориться, что это не

так, и не отвечает.
На следующее утро Мобэй-Цзюнь снова уезжает.
Остаются Шан Цинхуа и Шао Цзин, а иногда и Хун Хао. Снова.
Получить травму на самом деле совсем не похоже на отпуск. Это больно и скучно.
Когда Шан Цинхуа не холодно, он чувствует боль, а когда ему не холодно или не
больно, он потеет, или чешется, или что-то в этом роде. Дела делаются без него, и
это вызывает стресс. Он понятия не имеет, вернется он или нет после того, как все
“закончится”.
Первоначальный Шан Цинхуа в какой-то момент бросил Горную секту Цан Цюн, не так ли?
Ожидается, что этот Шан Цинхуа в какой-то момент вернется туда с некоторыми
объяснениями, но… возможно, после этого его не примут с распростертыми объятиями.
Дворец - довольно хорошее место, чтобы застрять. Шан Цинхуа не бывает неблагодарным
в этом отношении! Это очень роскошное укрытие! Это уж точно лучше, чем какая-нибудь
случайная хижина или пещера где-нибудь на склоне горы! Просто перспектива остаться
здесь на неопределенный срок вызывает у этого недееспособного автора желание
разбить голову о ближайшую причудливую стену, чтобы ему, по крайней мере, не
пришлось осознавать свое погружение в полную бесполезность, безвестность и
возможное безумие.
Хун Хао дает ему еще бумаги, чтобы он их переложил. Если большой водяной демон
делает это в стиле “вот, поиграй с этим”, он снова скрывает это от Шан Цинхуа.
Это уже кое-что.
Поскольку Шан Цинхуа скрывается, на самом деле, единственный человек, который может
навестить его,-это снова молодой двоюродный брат Мобэй-Цзюня. Мобэй Чжао, по
крайней мере, выглядит стильно. Под этим Шан Цинхуа имеет в виду: Мобэй Чжао
появляется с огромной (или, по крайней мере, очень театрально кровавой) раной на
руке, которая заставляет Шао Цзина визжать, как умирающую кошку, при виде. Он
выглядит таким чертовски довольным собой, когда Шао Цзин лечит травму, которую
нанес Шан Цинхуа… вроде как... велел ему убираться.
Тем не менее, молодой ледяной демон, по крайней мере, может поговорить с человеком!
Совет Шан Цинхуа не был такой уж ерундой, просто... плохой. В основном, с этим
идиотом-кузеном разговаривает обезумевшая женщина, рассказывающая ему, как
ухаживать за его раной, но он рассказывает какую-то историю о несчастном случае с
рыболовным крючком, в которую Шан Цинхуа не верит ни на секунду.
Шао Цзин, по - видимому, достигает своего порога от страха, и все это отменяется-
или же она понимает: “О, он похож на ученика Пика Бай Чжань”, и эта система отсчета
придает ей смелости.
Мобей Чжао, счастливый маленький (большой) демон, которым он является, также

получает второй разговор от человека, после того как Шао Цзин заканчивает увещевать
его быть более осторожным и найти более близкую медицинскую помощь, чем она (или,
по крайней мере, что-то сделать с капельницей по дороге сюда). Шан Цинхуа
недвусмысленно говорит молодому двоюродному брату Мобэй-Цзюня, чтобы он снова
намеренно не поранился, просто чтобы поговорить с хорошенькой женщиной. Согласие
ледяного демона раздражающе неискренне.
Молодые люди могут быть везде примерно одинаковыми, да?
Шан Цинхуа знает так много людей, которые сочли бы это забавным. Он почти уверен,
что Мобэй-Цзюнь найдет это достаточно забавным, чтобы даже фыркнуть и улыбнуться
(это субъективно) на секунду! Но… ах... никого из этих людей здесь нет, не так ли?
Кроме этого... больше ничего на самом деле не происходит.
Действительно.
Это невероятно обескураживает.
Шан Цинхуа точно знает, что в ущелье Цзюе-Ди погибло много людей. Там Император-
Демон выдвигает требования, которые вдохновляют на экстренную дискуссионную
конференцию сект культивирования. Короли и лорды демонов, вероятно, строят планы.
Там, наверное, будет война! Там назревает действительно, действительно большая
война!
И вот он, не сумевший должным образом одеться после самой неловкой и кропотливой в
мире ванны из губки, потому что его нога выебана, возможно, навсегда.
Следующее, что у него на повестке дня, - обед.
“Это чертовски глупо", - думает он.
Если бы жизнь Шан Цинхуа была совсем другой, он, вероятно, не возражал бы против
этой должности.
Большинство обычных людей, вероятно, находятся в очень похожем положении. Обычные

люди, вероятно, занимаются сельским хозяйством, стирают белье или занимаются
миллионом других столь же обыденных вещей. Они тоже ни хрена не могут сделать ни с
какой войной. Они, вероятно, даже не знают, что, черт возьми, происходит там, с
этими странными людьми, о которых они только смутно слышали.
“Ах, я думаю, что слишком привык быть кем-то” важным"", - думает про себя Шан
Цинхуа, борясь с удивительно глубоким унижением из-за того, что не смог одеться.
“Пребывание в комнате, где происходят события, заставило меня стать слишком большой
головой! Эта позиция сейчас, вероятно, намного больше моей реальной скорости, а,
Системный братан, ты ненавистный кусок дерьма?”
Может быть, ему стоит завести хобби.
Не пишу.
Когда Мобэй-Цзюнь наконец возвращается, два гребаных дня спустя, он выбрасывает Пэн
Хунпэна из портала, он просто бросает ученика к ногам Шан Цинхуа, а затем
немедленно снова растворяется в воздухе. Он, наверное, едва становится твердым!
Серьезно! Шан Цинхуа даже не успевает произнести “Привет, мой король!”, не говоря
уже о том, чтобы сказать “Пока, мой король!”.
Пэн Хунпэн вздрагивает и поспешно отряхивает свою мантию. Ах, призрачное ощущение
этой колючей демонической энергии, льнущей к тебе! Шан Цинхуа делал то же самое
много раз.
Ученик выглядит нормально, если он измотан и напряжен и, по-видимому, находится на

грани паники. Дерьмо. Что, черт возьми, сейчас пошло не так?
” Много", - хрипло говорит Пэн Хунпэн. "Просто... так много, Шифу”.
Шао Цзин услужливо хнычет, чтобы Шан Цинхуа не пришлось делать это самому.
“Никто не умер!” Пэн Хунпэн быстро исправляется. “По крайней мере, никого, кто не
был бы... уже мертв. Секта стоит на ногах! И война еще не началась, но новости...
не очень хорошие. Некоторые кусочки этого... почти хороши? Но это просто…
действительно нехорошо, Шифу.”
Некоторые не такие уж плохие новости: люди из других сект культивирования начали

прибывать в секту горы Цан Цюн на экстренную дискуссионную конференцию. Тоже в
безопасности! В том же количестве кусочков, в каком они остались! Секта Башни Бо
Шань, Секта Плотины Лянь Хэ, Секта крепости Фэн Фэн и вечеринки секты Дворца Хуань
Хуа-все это сделали. Когда Пэн Хунпэн ушел, прибывали еще люди.
“О, нет, куда они помещают этих людей?” - думает часть Шан Цинхуа. “Большой брат,
крыша лучшего большого гостевого дома все еще протекает! И половина из них должна
быть куплена за новую мебель! О, черт, персонал кухни и прачечной, наверное, сейчас
так чертовски зол”.
Хотя это не важно! Не важно!
Еще одна не такая плохая новость: Пэн Хунпэн смог довольно быстро встретиться с
Шэнь Юанем и доставить письма Шан Цинхуа другому переселителю.
Хорошая новость, честно говоря: у Шэнь Юаня уже были письма для Шан Цинхуа, которые
он ждал, и он сразу же передал их своему шисюну. Это не ответы на письма Шан
Цинхуа, у Пэн Хунпэна не было возможности их собрать, но это что-то. Они-это все.
Ученик Спотс достает из мешочка эти письма от Несравненного Огурца и отдает их
сейчас Шан Цинхуа.
Сердце Шан Цинхуа немного замирает, когда он видит аккуратный почерк Ло Цзяхуя на
письме сверху.
Она действительно так осторожна, когда пишет, как будто боится ошибиться.
"Я... прочитаю это через минуту", - говорит Шан Цинхуа.
Действительно хорошие новости, но очень пугающие: Пэн Хунпэн наконец-то узнал,

каковы требования Тяньлань-Цзюня. Полное содержание послания Тяньланг-Цзюня сектам
все еще не является общеизвестным, но на этот раз Ученик Спотс столкнулся с Син Бао
и убедил его поделиться конфиденциальной информацией.
"...Кто?” - говорит Шан Цинхуа.
Пэн Хунпэн и Шао Цзин оба моргают, глядя на него.
“Шестой помощник лидера секты”, - предлагает Пэн Хунпэн тоном, который определенно
означает: “Шифу, я видел, как ты РАЗГОВАРИВАЛ с этим человеком НЕСКОЛЬКО раз”.
“Ах, этот ребенок”. Да, Шан Цинхуа теперь помнит этого персонажа Син Бао! Конечно,
он знает помощника-подростка Юэ Цинюаня, который ловит каждое слово этого человека,
всего на год или два старше Бинхэ. “Он только что сказал тебе?”
“Потребовалось некоторое убеждение”, - говорит Пэн Хунпэн, слегка прихорашиваясь.

Прежде чем он признается: “Хотя и не так убедительно, как я ожидал. Он, очевидно,
чувствует, что в большом долгу перед тобой, Шифу. Он говорит, что вы спасли ему
жизнь.”
“Я сделал это?”
“Очевидно”.
Шао Цзин деликатно откашливается. “Шибо? Если можно...? Помощник Син Бао с пика
Цион Дин был первоначально доставлен в секту из...” Ее голос падает до шепота.
“...Дом Омоложения”.
“Ах. Думаю, я действительно спас ему жизнь.”
Син Бао также является учеником, которого Шэнь Цинцю в какой-то момент бросил в
сторону Юэ Цинъюаня, теперь он вспоминает, после того, как все они оправились от
шока, вызванного тем, что пожилой седовласый мужчина, с которым они имели дело, на
самом деле был мальчиком где-то в возрасте восьми или девяти лет. Шан Цинхуа-это
тот, кто закрыл Дом Омоложения, и именно он принес Му Цинфану лекарство,
восстанавливающее молодость, так что приятно, что это ценят, даже десять лет
спустя. Шан Цинхуа предполагает, что это может временно отменить всю историю с
“предателем секты".
“В любом случае! Требования Тяньланг-Цзюня", - продолжает Пэн Хунпэн. Выражение его

лица сейчас очень серьезное. "Шифу, они совершенно невозможны”.
”А".
Шан Цинхуа вроде как ожидал чего-то подобного извращенного. Это соответствует
характеру.
“Он говорит, что дворец Хуань Хуа выдвинул против него ложные обвинения все эти
годы назад, поэтому он хочет… Дворец Хуань Хуа, чтобы признать, что они были
сознательно неправы, что они лгали всем другим сектам, и извиниться перед ним.
Вместе со всеми сектами, которые им помогали”.
“Ах", - снова говорит Шан Цинхуа. Его внутренности уже превратились в скрученную
кучу страха, но от этого становится еще хуже, потому что этого требования никогда
не будет. Когда-либо.
“И он говорит, что ему все равно, если их заставят выплатить компенсацию”.
Ладно, значит, Тяньланг-Цзюнь на самом деле просто хочет, чтобы секты набросились
друг на друга! Особенно в секте Дворца Хуань Хуа! Ладно, ладно, ладно! Это... на
самом деле очень возможно, и Шан Цинхуа может видеть, что это происходит так легко.
“И он хочет Су Сянь”.
«что?»
“Бывший главный ученик дворца Хуань Хуа, которого он якобы похитил? Он говорит, что
не делал этого. И он хочет, чтобы Су Сянь ответила за это, Шифу.”
"...Но она мертва”, - ошеломленно говорит Шан Цинхуа.
“Да, Шифу. Люди говорили об этом. В сообщении Тяньланг-Цзюня говорится, что это...
хорошо, если это правда. Но в любом случае, он хочет увидеть женщину, из-за которой
был заключен в тюрьму... и он говорит, что Дворец Хуан Хуа должен знать, где она,
потому что она была с ними, когда они утверждали, что он похитил ее, или что они
должны начать поиски. Он говорит, что другие секты очень рады ворваться во дворец
Хуань Хуа, чтобы начать искать себя, если это необходимо”.
Шан Цинхуа закрывает глаза.
Хорошо. Хорошо. Конечно.
Блядь.
“Шифу...? Я не думаю, что вы знаете, где...?”
“На дне реки Луочуань?” - обиженно предлагает Шан Цинхуа. “В брюхе донного
кормильца? Она мертва уже семнадцать лет. Возможно, даже не останется тела, которое
можно было бы доставить в Тяньлань-Цзюнь. Она действительно, действительно мертва.”
Она ушла.
Она тоже никогда по-настоящему не была похожа на Бессмертного Демона.
Но, по-видимому, здесь она имеет гораздо большее значение!
Совсем как Ло Цзяхуй.
“Да, так что... это невозможно", - мрачно определяет Пэн Хунпэн. “Если только мы
все не нападем на дворец Хуань Хуа и не сожжем его дотла, а Император Демонов не
сочтет это достаточно забавным, чтобы прекратить войну”.
” Это хорошее резюме ситуации", - напряженно соглашается Шан Цинхуа, снова открывая
глаза. Его ученики так хороши в анализе дерьмовых ситуаций. Хотя бедняжку Шао Цзин,
похоже, сейчас вырвет. “Ты был прав. Новости плохие".
"Э-э, Шифу, я все еще не закончил".
“Черт”.
Еще одна плохая новость: у Шэнь Юаня было новое письмо, ожидающее Пэн Хунпэна, но
он не успел написать ответ на послание Шан Цинхуа, которое доставил Пэн Хунпэн,
потому что, как только Шэнь Юань оказался в поле зрения не того посетителя, Секта
Дворца Хуань Хуа объявила, что секта горы Цан Цюн укрывает одного из сбежавших
преступников. О, история с амнезией? Цан Цюн поверил в подобную историю? Кроме
того, секта Дворца Хуань Хуа быстро указала, что Шэнь Юань-ученик этого мертвого
предательского владыки пика, которого, по их мнению, все должны считать очень
подозрительным.
“Шэнь Юань из Хуань Хуа?” - повторяет Шан Цинхуа. “Это... удивительно, но только
самым неожиданным из возможных способов. Это соответствует нашей удаче. Теперь я
очень рад, что не позволил ему прийти на конференцию Альянса Бессмертных. Но в
самом деле?”
“Хозяин дворца потребовал, чтобы Шен-Шиди был немедленно взят под стражу ... ”
“О, черт”.
"Но Шен-Сибо... э-э-э ... … Я не был там для этого, так что это только то, что
сказал мне Вэнь-Симэй”.
“Что сказали Липкие Пальцы?”
“Вэнь-Симэй сформулировал это так: "Шэнь-Сибо сказал Старому Дворцовому Мастеру

засунуть это ему в задницу". Шифу, я не думаю, что это то, что на самом деле сказал
Шибо”.
Наверное, нет! Тем не менее, Шан Цинхуа внезапно отчаянно сожалеет, что пропустил
это
”А потом Сибо и Хозяин Дворца поссорились - очевидно, еще один спор - из-за тебя,
Шифу".
”А".
"Мастер Дворца предположил перед всеми присутствующими, что вы помогли демонам

вторгнуться на Конференцию Альянса Бессмертных и были в союзе с Тяньланг-Цзюнем,
так как вы помогали Небесному Демону сбежать из ущелья Цзю Ди ... ”
“Я? Тяньланг-Цзюнь был одет в форму дворца Хуань Хуа!” - возмущенно говорит Шан
Цинхуа. Он все еще хочет точно знать, как долго Тяньланг-Цзюнь был во дворце Хуань
Хуа (был ли там настоящий Чуй Лю?) и что делал этот чересчур молодой мудак, пока он
был там.
“Да, Шифу. Вот что сказал Сибо.”

"ой."
”Хотя это было частью его ответа, после того, как Мастер Дворца предположил, что
это было частью вашего заговора, направленного на подрыв и, возможно, уничтожение
сект культивирования".
Шан Цинхуа вздыхает. Да! Вот оно!
“Сибо сказал, что он не верит ничему из секты, чье слово было так сильно поставлено
под сомнение. Или, по крайней мере, чья компетентность сильно сомневалась,
учитывая, что печати на Тяньланг-Цзюне не были такими нерушимыми, как обещали, и
что тюрьма Императора Демонов явно также не охранялась должным образом. И что у
дворца Хуань Хуа хватило наглости напасть на еще больше членов Цан Цюна, как будто
это было их место, чтобы разогнать всю справедливость. А потом Шибо, очевидно,
сказал, что ты не был предателем и что ты не мог быть предателем, Шифу, потому что
если бы ты пытался уничтожить секты, то у тебя хватило бы порядочности сделать это
лучше”.
У Шан Цинхуа отвисает челюсть.
Что?
Что?!
“Шэнь Цинцю так сказал?”
“Липкие пальцы поклялись своей жизнью, Шифу”.
"...Ух ты”.
Какой комплимент! Ну, на самом деле это не комплимент? Но исполненное ужаса сердце
Шан Цинхуа отчаянно хочет воспринять это как действительно большой комплимент от
одного из самых суровых критиков в мире! Он действительно не ожидал чего-то столь
лестного, как это.
“Вау", - снова говорит он.

Шэнь Цинцю все еще может убить его позже, но Горной секте Цан Цюн нужно сохранять
лицо.
"Итак, Шэнь-Шиди как бы застрял на пике Цион Дин прямо сейчас, Шифу", - заканчивает
Пэн Хунпэн. “Чтобы он "случайно" не оказался в Водяной тюрьме Хуань Хуа или что-то
в этом роде”.
Динь!
【Линии, Которые Нельзя Пересекать - Часть 1: Неуместно.】

“...Эта миссия все еще продолжается?!” - думает Шан Цинхуа, в то время как Пэн
Хунпэн рассказывает о том, что за Шэнь Юанем сейчас слишком пристально наблюдают,
чтобы он мог снова вступить в контакт, и как на самом деле он столкнулся с самым
молодым и самым полезным помощником Юэ Цинъюаня.

【Линии, Которые Нельзя Пересечь - Часть 2: Скрытая Правда.】
【Цель миссии: Исследовать подземелья дворца Хуань Хуа.】

Шан Цинхуа берет назад каждую дерьмовую вещь, которую он сказал об этом
вынужденном-восстановительном-отпуске. Все его жалобы не означали: “О, пожалуйста,
Системный братан! Пожалуйста, дайте мне больше заданий!”
Кроме того, он действительно мог бы обойтись без осуждающего мигания Системы,

предполагающего, что он должен был быть на вершине этой миссии много лет назад. Это
ненужная функция. У него на уме было совсем другое дерьмо! Как и Огуречный Братан!
Они были заняты! В любом случае, это было своего рода миссией Шэнь Юаня в первую
очередь!
” И я тоже не смог... получить ответное письмо от твоей сестры, Шифу", - виновато

говорит Пэн Хунпэн.
«Что? Ах. Ах, ну, без Шэнь Юаня в качестве промежуточного ... ”
“Потому что кто-то пытался похитить ее".
О, сердце Шан Цинхуа просто перестает работать здесь.
“Пытался, Шифу", - подчеркивает Пэн Хунпэн. “Пытался. Не удалось".
Нет. Сердце все еще не работает.
“Лю-Шишу не было там в то время, но мадам Лю была там! Так что с твоей сестрой все
в порядке! Она сейчас на пике Цион Дин... на случай... если кто-то снова попытается
ее похитить.”
“Кто? Почему?!”
“Лю-Шишу пытается это выяснить, я думаю, Шифу, но… ах… насколько я могу судить… Я
не знаю, кто и… Я действительно не знаю почему, Шифу. Прости".
“Потому что она МОЯ сестра”, - в отчаянии думает Шан Цинхуа. "О, нет, нет,
нет...”
Но… Шан Цинхуа сейчас действительно так важен только потому, что его видели с
Небесным Демоном, которого он выдавал за своего племянника, и который, очевидно,
был тайным любовником Тяньланг - Цзюня и Су Сянь. Ло Цзяхуй-мать главного героя, и
это тоже очень важно. Но что, по их мнению, Цзяхуй знает или может сделать...?
Шан Цинхуа вскидывает голову.
“Срань господня", - говорит он. “Срань господня! Черт! Твою мать!”
“Шибо!”
“Шифу! Шифу, что...?”
“Они думают, что она знает, где Су Сянь!”
Шан Цинхуа нужно, чтобы Мобэй-Цзюнь вернулся во Дворец Белого моря, чтобы он мог
вернуться в секту горы Цан Цион прямо сейчас, блядь, просто чтобы своими глазами
увидеть, что Ло Цзяхуй жив и здоров. Ло Цзяхуй сейчас на восьмом месяце
беременности! Она действительно не нуждается и не заслуживает ничего из этого
дерьма в своей жизни! Ни единого кусочка этого!
Но даже после того, как снова наступает ночь, спустя много часов после того, как
Пэн Хунпэн съел целую кучу еды, а затем вырубился на кровати, Мобэй-Цзюнь больше не
появляется. Он просто доставил Пятна и исчез. От него никаких вестей. У Шан Цинхуа
тоже нет возможности связаться с ним.
Это, блядь, не может стать для них темой.
Конечно, Мобэй-Цзюнь очень занят своим, возможно, умирающим отцом, Царством

панических Демонов и другими паническими королями демонов! Приятно, что Мобэй-Цзюнь
вообще бросает Пэн Хунпэна! У Шан Цинхуа на самом деле нет веской причины так
злиться на Мобея-Цзюня за то, что его здесь нет - оставлять его одного в такой
пустой, темной тишине, - что он не может по-настоящему дышать этим прямо сейчас.
Но это действительно не может стать чем-то. Это просто не может продолжаться.

Единственное, что поддерживает компанию и уверенность Шан Цинхуа, - это эти письма,
написанные до всех плохих новостей, которые доставил Пэн Хунпэн. Итак, здесь нет
ничего о таинственных предысториях или таинственных похищениях.
Письмо Шэнь Юаня-это кто-то, кто пытается и не может не сказать: “Я же тебе

говорил”.
Но в нем также говорится что-то вроде: “Я рад, что ты жив” и “Мне жаль Бинге”.
Шэнь Юань объясняет, что Глаз Плакальщика с ним в безопасности, так как он не
хотел, чтобы их большой предмет квеста был конфискован, и что доступ в Дом отдыха
Шан Цинхуа теперь полностью заблокирован. Как уже объяснил Пэн Хунпэн, коллега-
трансмигратор Шан Цинхуа немного рассказывает о том, что люди сейчас говорят о Шан
Цинхуа (возможно, предатель, возможно, шпион и почти наверняка мертв), и о том, как
некоторые люди с пика Дин подвергаются допросу такими, как Шэнь Цинцю и Юэ
Цинъюань.
Шэнь Юань думает, что он правдоподобно симулировал, ничего не зная о подвале. Он

сказал им, что Шан Цинхуа казался “разочарованным” тем, что Шэнь Юань так и не
восстановил воспоминания о том, как он пришел в секту горы Цан Цюн.
Письмо Ло Цзяхуя таково… гораздо более удивительно.
Он говорит такие вещи, что Шан Цинхуа был отчасти ожидал, что, мол, “я так рада,
что ты в безопасности,” и, “я не виню тебя.” Просто потому, что он ждет доброе
сердце, как и его сестра-в-законе, чтобы сказать эти вещи, не значит, что он не
поколеблют его до костей, совсем немного. Шан Цинхуа не может смотреть на эти
тщательно написанные слова без того, чтобы уголки его глаз не горели.
Если в этой пустой, темной тишине и слышатся какие-то жалкие рыдания, то это его
дело, спасибо!
Возможно, было бы проще, если бы она обвинила его в том, что Бинге не вернулся
домой.
Но самое удивительное, что Ло Цзяхуй говорит, что она и Лю Цинге проявили

инициативу и рассказали Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань правду. Они сказали им, что с
самого начала знали, что Бинге был Небесным Демоном. Что они даже знали, что он был
сыном Тяньланг-Цзюня и Су Сянь. Что они и Шан Цинхуа решили не рассказывать людям в
надежде на то, что Бинхэ получит хорошую подготовку и нормальную жизнь.
“Я рассказала им, как спасла его, а потом как ты спас меня”, - говорит она.
“Они, казалось, вздохнули с облегчением, услышав, что ты жив”, - говорит она.
Она говорит, что даже рассказала им о Мобей-Джуне.
“Мы думали, что этот разговор, возможно, должен состояться”, - говорит Ло Цзяхуй
(“мы” означает ее и Лю Цинге, которая, по-видимому, говорила об этом), “в
зависимости от конференции. Мне жаль, Хоухуа, я знаю, что ты думаешь иначе, но я
решил, что они должны знать.”
Который… Хорошо. Это выбор. Наверное, она права.
“Я думаю, они хотели бы услышать это от тебя”, - говорит она, и Шан Цинхуа слышит
в ней нотку упрека, как будто она говорит это вслух.
Она определенно права. Она всегда такая.
По словам Ло Цзяхуя, Юэ Цинъюань пообещал, что Шан Цинхуа может вернуться в горную
секту Цан Цюн и что никто его не тронет. (Это хороший посыл, но Шан Цинхуа считает,
что Большой Брат, может, я переоцениваю себя здесь, особенно с Лю Цзяхуй чуть блять
похитил.) Шан Цинхуа можете вернуться и объясниться, он может даже принести Mobei-
июня с ним, и Юэ Цинъюань действительно будет слушать и пытаться сдержать Шен
Qingqiu из душить его. Большой братан либо устраивает фантастическую ловушку, либо
просто прощает. Шан Цинхуа не думает, что Лю Цинге согласится с тем, что это
ловушка.
Таковы, по-видимому, невероятные способности невестки Шан Цинхуа и ее мужа.
Ло Цзяхуй выражает, что она хотела бы, чтобы Шан Цинхуа вернулся домой, когда он
будет здоров и “когда это будет безопасно”. Но Шан Цинхуа думает о том, чтобы
вернуться без Бинхэ, действительно сделать это, и вроде как хочет физически
вздрогнуть.
Ах, физически вздрагивает.

Даже несмотря на то, что его невестка не винит его в заговоре, о котором она не
знает. Несмотря на то, что Ло Цзяхуй также пишет, что ученик Шан Цинхуа проявил
собственную инициативу и сказал ей, что с ее потерянным сыном все будет в порядке и
что он вернется домой, и этот Несравненный Огурец, по-видимому, звучал так спокойно
и уверенно в том, что Ло Бинхэ выбрался из Вечной Бездны, что Ло Цзяхуй решил
поверить ему.
“Ты говоришь вещи с разной степенью уверенности, Хоухуа, ты знал об этом? Я

научился прислушиваться к тому, что, как ты действительно веришь, произойдет. Он
так похож на тебя".
Шан Цинхуа пытается и не может написать новые письма, тем более, что эти письма
определенно должны будут сначала пройти через Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань, учитывая,
что Ло Цзяхуй и Шэнь Юань сейчас находятся на пике Цион Дин. Кроме того, ему
определенно придется написать письма Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюаню. С этими письмами он
доходит до того, что говорит: “Привет, Шисюн. Пожалуйста, не убивай меня...”, а
затем он совершенно теряет представление о том, что сказать дальше.
Если он просто напишет письмо, в котором не будет сказано ничего, кроме

“Пожалуйста, не убивай меня”, Шэнь Цинцю наверняка сочтет это очень жалким.
Шан Цинхуа должен звучать более впечатляюще, чем это. Ему нужно говорить так, как
будто он знает, какого хрена он делает, или, по крайней мере, действительно знал,
какого хрена он делает в какой-то момент своей жизни.
Все идет не так хорошо.
Шао Цзин сидит рядом, заботясь о своих лекарствах, как будто от этого зависит ее
здравомыслие. На данный момент Шан Цинхуа фактически передал ей свои мешочки с
чудесными лекарствами. Она спасла ему жизнь. Она может их забрать.
Пэн Хунпэн, также сидящий неподалеку, приходит в себя от новости о том, что в
ближайшем будущем ему, возможно, придется вернуться в секту горы Цан Цюн и
признаться Юэ Цинюаню и Шэнь Цинцю в том, что он шпионил за сектой для Шан Цинхуа.
Только на некоторое время. По понятным причинам он, похоже, не знает, радоваться
этому или нет. Похоже, он склоняется к тому, чтобы ненавидеть эту ситуацию.
Затем раздается громкий СТУК в волшебные ледяные окна, завывающий порыв ветра со
стороны Дворца Белого моря, и они (Шан Цинхуа и Пэн Хунпэн, Шао Цзин сейчас снова
находится в режиме “игнорируя почти все”) поворачиваются, чтобы посмотреть, как
демон ветра вскакивает на ноги на балконе. Шуан Юнь убегает из поля зрения, Хон Хао
отходит, чтобы впустить его, а затем они слышат приглушенные крики из нескольких
комнат.
“-назад! Он на пляже! Он может быть ранен!”
Шао Цзин замирает.
“Что теперь?” - стонет Пэн Хунпэн.
Шан Цинхуа сразу же выглядывает в окна.
Беломорский дворец возвышается высоко над остальной частью близлежащей деревни и

доками, но он может видеть две далекие фигуры, стоящие на коленях в ледяных волнах
ближайшего к крепости берега. Один из них-высокая и темная фигура, которую Шан
Цинхуа знает наизусть: это Мобэй-Цзюнь. Он знает этого человека по его фигуре и по
тому, как Мобэй-Цзюнь с трудом поднимается на ноги.
Другая фигура не так высока и намного, намного стройнее. Не ребенок, но…
Шан Цинхуа тоже знает эту цифру наизусть.
“Срань господня", - говорит он. “Срань господня”.
Он видит, как Мобэй-Цзюнь хватает вторую фигуру одной рукой, а другой открывает
портал, протаскивая их обоих внутрь. Шан Цинхуа оборачивается на гул силы позади
него, прохладный свист и треск открывающегося портала и слабое, поднимающее волосы
предупреждение о демонической энергии. Мобэй-Цзюнь, спотыкаясь, проходит, выглядя
грязным, измученным и, возможно, даже опаленным, таща за собой вторую фигуру,
которая выглядит еще хуже, но держит знакомый, не сломанный меч.
Шан Цинхуа вскакивает на ноги (по крайней мере, на одну ногу), прежде чем Шао Цзин
успевает его остановить. Не можешь ходить? Он не выше того, чтобы прыгать или
ползти туда, куда ему нужно. Теперь он прыгает вперед. Проклятые героические
традиции! Ему сейчас наплевать на то, чтобы выглядеть героически!
Вторая фигура падает, снова опускаясь на колени, когда портал закрывается, и Шао
Цзин бросается им на помощь.
Мобэй-Цзюнь выглядит так, словно тоже хочет упасть, но вместо этого делает шаг
вперед, чтобы поймать Шан Цинхуа, прежде чем он упадет лицом вниз или что-то в этом
роде. Шан Цинхуа благодарно падает в грязные объятия Мобэй-Цзюня, цепляясь за
мужчину в поисках поддержки, и мужчина цепляется за него в ответ. Шан Цинхуа
смотрит ему в глаза в поисках подтверждения.
“Срань господня. Ты вернул его обратно.”
Мобей-Джун кивает. ” Я дал обещание... " - хрипло начинает он.
“Ты вернул его обратно!” - перебивает Шан Цинхуа, полный таких чувств прямо сейчас,
что он может взорваться от этого. Он хватает Мобей-Джуна спереди, чтобы поцеловать
его в губы, а затем в основном кричит мужчине в лицо: “Я так чертовски сильно тебя
люблю! Срань господня!”
Это настолько шокирует Мобэй-Цзюня, что Шан Цинхуа действительно удается вырваться
из объятий мужчины рядом с Шао Цзин и ее новым пациентом. Шао Цзин визжит в знак
протеста против жестокого обращения Шан Цинхуа с его ногой. Дерьмовая нога Шан
Цинхуа тоже протестует против лечения! Но ему все равно! Ну, вообще-то это отстой,
но ему все равно!
Ло Бинхэ смотрит на него и улыбается сквозь усталость и грязь. “Привет, дядя”, -

говорит он, и его голос звучит напряженным шепотом, но это также самый красивый
звук, который Шан Цинхуа когда-либо слышал в этой жизни или в любой другой жизни,
которую он помнит.
Он хватает племянника за плечи. Они прочны под его руками.
“Ты здесь", - говорит он. “Святое дерьмо, ты здесь. Как, черт возьми, ты здесь
оказался?!”
Голос Ло Бинхэ слишком слаб, чтобы ответить, но Мобэй-Цзюнь опускается на колени

рядом со всеми ними и вытаскивает что-то из рукава. Шан Цинхуа наблюдает, как
Мобэй-Цзюнь показывает небольшой скромный мешочек, перевязанный ниткой, чтобы стать
ожерельем. Мобэй-Цзюнь даже открывает его и вытряхивает содержимое себе на ладонь,
чтобы Шан Цинхуа мог с душераздирающим изумлением смотреть на невероятно крошечный
зуб - детский зуб - покоящийся на ладони демона.
- Я подумал, что было бы забавно немного изучить Мобэй-Цзюня, у которого на самом
деле есть ПЛАН, куда пойдет Бинхе, где он останется и с какими демонами он будет
взаимодействовать. Как будто он не собирался просто махать рукой! Я также подумал,
что было бы забавно изучить совершенно разное понимание Шан Цинхуа и Мобей-Цзюня
слова "пляж", в котором они ОБА как бы смотрят на идеальные условия отдыха друг
друга и думают: "О, это чертовски непригодно для жизни".
- В любом случае! Много всего происходит в горной секте Цан Цюн! Большой беспорядок
ждет прибытия Шан Цинхуа!
- И поздравляю тех, кто позвонил ему с зубом.
- Пока! 😘💕❤️
- Воссоединение Шан Цинхуа с Ло Бинхэ после того, как Мобэй-Цзюнь спас его в Ch 40
от Харперинка
Глава 41: Последнее задание

В которой Шан Цинхуа получает посетителя и миссию, которая у него уже была снова.
Очевидно, некоторые люди полностью пропустили главу 40? Пожалуйста, вернитесь и еще
раз проверьте, что вы прочитали последнюю главу!
Примечания к редактированию: Эта глава состоит примерно из 9000 слов.
Несколько раз, будучи учеником и даже до этого, во время своего второго детства,
Шан Цинхуа испытывал, что грязь запекалась слишком долго, чтобы чувствовать себя
комфортно. Миссии на пике Динга могут быть грязной работой! Нет ничего лучше, чем
несколько дней таскать какие-то отвратительные помои с особыми свойствами
культивирования (предположительно), чтобы заставить человека почувствовать, что он,
возможно, никогда больше не будет чистым. Были некоторые миссии, в которых все они
в конечном итоге прыгали полностью одетыми в первую попавшуюся реку, столкнувшись с
каким-нибудь монстром, который оставлял их всех покрытыми слюной или еще хуже, и
вода уходила ужасными коричневыми и красными цветами.
Вода, которая используется для нападения на Бинге, становится черной. Там тоже есть
какие-то ужасные коричневые и красные цвета, но в основном они черные. Аааа, на
самом деле это не то, что самолет, Летящий в небо, имел в виду, когда персонаж
проходил через “почернение”, но он с радостью воспримет это изменение в истории!
Воду приходится менять много раз.

Запах такой… запах как бы заставляет человека задуматься: “Это ядовито? Братан, я
получаю урон от этого запаха? Такое чувство, что я получаю урон, просто вдыхая этот
запах”.
Бинхе выглядит так, словно сейчас заплачет от облегчения. Может быть, он и знает.
Он слишком рад, что снова стал чистым, чтобы даже смутиться тем, что их местный
целитель Шао Цзин энергично помогает убедиться, что все сделано правильно, и
осмотреть многочисленные травмы молодого главного героя. В этот момент Шан Цинхуа
действительно подозревает, что у учеников Пика Цянь Цао в какой-то момент возникает
чувство неловкости из-за того, что тела и функции организма были удалены
хирургическим путем.
Травмы... ах… Шан Цинхуа не любит на них смотреть, поэтому он может только
представить, как сильно Бинхе не нравилось их получать. Юный главный герой покрыт
царапинами, царапинами и даже укусами, которые варьируются от почти исчезнувших до
свежих кровотечений, когда их толкают и чистят. Одежда Бинге, по крайней мере, не
та, что была на нем на конференции, но она все равно совершенно не поддается
ремонту.
“Я пытался использовать припасы, которые у меня были, дядя, но… остановиться было
некуда",-хрипло признается Бинге, глядя на отвратительно выглядящую серию укусов,
которые превратили все его предплечье в красное и бугристое. “Не надолго. По
крайней мере… По крайней мере, демоны быстро исцеляются. Я продолжал двигаться.
Теперь все в порядке”.
Ага, видишь, теперь это вымученная улыбка, если Шан Цинхуа когда-либо видел ее.
Красная метка Небесного Демона на лбу Бинге сейчас слабо светится, иногда
пульсирует, когда Бинге издает низкий стон или заметно скрипит зубами. Бинхе все
еще неестественно теплый на ощупь, но подавляющее, дикое пламя от Конференции
Бессмертного Альянса, по-видимому, стабилизировалось. Та часть, которая так долго
была заперта от всего остального в нем, вернулась обратно.
После того, как его раны обработали, Binghe приходится на продовольствие при
условии дрожащими сдержанность, как будто кто-то, кто хочет , чтобы проглотить все
целиком, но, к сожалению, учитывая риск возникновения рвоты. Во время еды, Binghe
внимательно слушает Шан Цинхуа лепетать о текущем состоянии культивирования секты
(БАД) и, самое главное, своих близких (удивление хорошо, не считая хреново
родственниками и чужими рождения отцов). Молодой главный герой явно жаждет услышать
каждую деталь обо всем - его глаза и метка демона опасно вспыхивают при упоминании
подобных Королю Северных Демонов, - но Шан Цинхуа настаивает на том, что
выслушивание более подробной информации об этой чрезвычайной дискуссионной
конференции может подождать до позднего времени, потому что веки Бинхе выглядят
так, как будто они с силой пытаются сомкнуться на нем.
Время закрываться! Всем выйти!
Бинхэ быстро моргает, пытаясь держать их открытыми, решительно морщась, как будто
ему снова семь лет вместо семнадцати, пытаясь удержать Шан Цинхуа в доме Ло Цзяхуя
как можно дольше. Ах, некоторые вещи не меняются, да?
Шан Цинхуа снова попросил кого-то установить дополнительную кровать в его спальне.
Шао Цзин и Пэн Хунпэн, по-видимому, оба спали в его комнате (на отдельных временных
кроватях) до того, как он действительно проснулся, хотя с тех пор они оба переехали
в другую комнату, так что было нетрудно вернуть ее обратно. Шан Цинхуа, конечно,
предположил, что первая ночь Бинхе за пределами Вечной Бездны могла бы состояться в
самых роскошных комнатах Дворца Белого моря, делая все возможное для столь
необходимого ухода, но затем молодой главный герой посмотрел на него большими
глазами и сказал: “Дядя, я... Могу я поспать в твоей комнате?”
И, черт возьми, это все еще так же разрушительно, как когда ему было семь лет.
Что должен был сказать на это Шан Цинхуа? Нет?!
Нелепо! Абсурд! Невозможно!
Мобэй-Цзюнь уже там, очевидно, тоже поел, искупался и обработал свои раны. Большой
ледяной демон спит на животе на главной кровати. А, просто отключился, да? Он
шевелится, когда входят Шан Цинхуа и Бинхэ.
Шан Цинхуа быстро машет ему костылем (Шао Цзин наконец-то, наконец-то позволил ему
взять костыли). “Мой король, это всего лишь я! Это я. Возвращайся ко сну.”
Мобэй-Цзюнь моргает на них, затем переворачивается и, по-видимому, делает именно

это.
Шан Цинхуа тоже помогает своему измученному племяннику устроиться на ночлег. Это
требует некоторой работы, но в итоге он садится на кровать своего племянника,
потому что, очевидно, молодому главному герою нельзя полностью доверять, чтобы он
правильно лег спать в таком состоянии. Ему понадобится дополнительная рука от
статиста, чтобы справиться с одеялами!
Ло Бинхэ закатывает глаза, освобождает руку от одеяла, которым, по-видимому,
думает, что дядя душит его, затем тянется за ожерельем с маленьким мешочком,
которое наконец-то вернулось к Шан Цинхуа. Аварийный искатель племянников был
надежно спрятан обратно в сумку.
Мобэй-Цзюнь, по-видимому, взял его (и прохладный резной камень, который он дал Шан
Цинхуа), пока Шан Цинхуа был, ах, слишком в бреду и/или без сознания, чтобы
заметить. Он не смог заставить себя спросить, что было сделано с этими мертвыми
звеньями. Однако, в то время как заклинание на соответствующих подвесках, возможно,
разрушилось, когда Бинхэ упал в отверстие в Вечную Бездну, созданное Северным
Королем Демонов, наложение заклинания отслеживания на этот маленький зуб изнутри
этой кошмарной ямы, по-видимому, сработало достаточно для Мобэй-Цзюня.
“Ты действительно сохранил его", - бормочет Бинге, почти не веря.
Шан Цинхуа держит теплую руку, держащуюся за мешочек. “Ах, что еще я мог бы
сделать?” - спрашивает он своего племянника и тянется, чтобы взъерошить ему волосы
просто потому, что может. Он может, он может, он может. “Конечно, я присматривал за
ним. Мой племянник был так умен, что дал мне что-нибудь, чтобы найти его, если он
заблудится.”
Бинхе фыркает. “Мне было семь”.
“Ах. Шесть, еще не семь,” поправляет Шан Цинхуа. “И все равно это было умно".
Шан Цинхуа не хочет думать о том, где бы они были сейчас, если бы молодой главный
герой не решил дать ему этот молочный зуб сразу после беспорядка в Доме Омоложения,
следуя примеру волос, которые они использовали, чтобы найти Фанли почти слишком
поздно. Прямо сейчас Шан Цинхуа действительно нравится думать, что он все равно
попросил бы какого-нибудь другого экстренного искателя племянников в качестве
подкрепления.
Да, он собирается сказать себе, что это как-нибудь сработало бы.
Бинхэ отпускает ожерелье, и его рука опускается на живот Шан Цинхуа, мягко
приземляясь там, где какой-то случайный придурок ударил его ножом. Отметина на лбу
Бинхе слабо пульсирует. Он сглатывает.
"Ты действительно...?”
“Ах, я в порядке! Правда, я в порядке. Все в порядке”, - обещает Шан Цинхуа.
Его сердце сейчас так полно, что он мог бы дать любое количество грандиозных,
грандиозных обещаний. В конце концов, он на вершине мира! Предоставь все это ему!
Все будет хорошо! Если Бинге сможет выбраться из Вечной Бездны на пять лет раньше,
почти не почернев, ничего такого, что действительно хорошая ванна не смогла бы
снять худшее, тогда нет ничего невозможного.
Шан Цинхуа остается здесь до тех пор, пока его племянник не сможет больше держать
глаза открытыми и не заснет глубоким сном. Затем он осторожно убирает руку
племянника со своих колен и как можно тише поднимается на ноги, подтягиваясь к
главной кровати. Его подготовка ко сну сегодня вечером ограничивается снятием
нескольких слоев и сбросом их рядом с кроватью - в последнее время он в основном
все время носил пижаму, - затем заворачивается в свои одеяла, которые защищают его
(большую часть времени) от надежно замерзающих ног Мобэй-Цзюня.
(Эти ледяные демонические пальцы могут быть действительно неприятными сюрпризами

посреди ночи! Совместное использование одеял-это романтично и все такое, или что-то
в этом роде, но иногда мужчине нужны отдельные одеяла, просто чтобы немного поспать
ночью. Шан Цинхуа действительно не продумал эту часть своего идеального мужчины до
конца.)
Тот, кто принес кровать для Бинхэ, позаботился о том, чтобы поставить ее так, чтобы
Шан Цинхуа мог видеть в темноте тело своего племянника.
Когда Шан Цинхуа больше не может этого выносить, наблюдая, как его племянник тихо
дышит во сне, он поворачивается лицом к Мобей-Цзюню. Ааа! Он хочет изо всех сил
сжать щеки Мобэй-Цзюня из обиженной благодарности! Почему, черт возьми, его король
просто не сказал ему, что он это делает?! Придурок! Тупица! Он действительно
чертовски худший человек, которого знает Шан Цинхуа! Шан Цинхуа едва удерживается
от того, чтобы не наказать этого ужасного человека.
Вместо этого он наклоняется и целует ледяного демона в челюсть.
Возьми это!
Мобэй-Джун громко ворчит. Даже не открывая глаз, он поднимает сонную,

предостерегающую руку, которая в итоге просто похлопывает Шан Цинхуа по боку. Он
остается там даже тогда, когда Шан Цинхуа откатывается назад, чтобы снова
уставиться на Бинхэ. Она все еще лежит там, поверх одеял, когда он наконец
засыпает.
Это как бы ниже - далеко, далеко, фааааар ниже - таких, как Мобей-Джун, играть в
подобную службу такси.
“Конец света, каким мы его знаем”, - напоминает себе Шан Цинхуа. “Конец света,
каким мы все его знаем, братан”.
В любом случае, в отличие от большинства других королей демонов там, Mobei-июня не

хочет стать Tianlang-июня подчиненное и пойти войной на мужской каприз (другой
демон королей, вероятно, не очень крутой с придаточной части либо, Шан Цинхуа
означает, что они хотят войны, не прогибаться в какой-то самодовольный ублюдок,
который смотрит на всех гребаных пятнадцать). Отчаянные времена требуют таких
отчаянных мер, как это! Шан Цинхуа сделала все, чтобы выразить безмерную
благодарность Mobei-июня, кто честно до сих пор не проснулся от своего глубокого
погружения в вечную бездну, чтобы вытащить молодого героя из леденящие душу в ад из
адов (а также для сна по двадцать часов подряд, после этого), готов загнать Шан
Цинхуа глава-ученик, ставший шпионом вокруг.
Итак, Пэн Хунпэн отправляется с хорошими новостями о возвращении Бинхэ в секту горы
Цан Цюн - ну, по крайней мере, Ло Цзяхую, Лю Цинге, Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю. А Шан
Цинхуа остался присматривать за своим племянником.
Кто действительно должен отдыхать вместо того, чтобы пытаться заботиться о

состоянии мира культивирования и всех этих королей демонов! Бинхе только что
пережил мучительный опыт! Ему следует откинуться на спинку стула и расслабиться, а
не начинать задавать тысячу и один вопрос о грязной политике. Он должен доверять
другим людям, которые позаботятся о проблемах, и просто сосредоточиться на том,
чтобы хоть раз стать лучше.
Вместо этого этот беспокойный племянник, которого, по-видимому, уже тошнит от его
хорошей, удобной кровати, после того, как он потребовал выслушать требования своего
дерьмового отчужденного отца, говорит что-то вроде: "Так дворец Хуан Хуа будет
вынужден признать правду?"
Его глаза горят. Совсем чуть-чуть.
"ой. О, он злится", - тупо думает Шан Цинхуа.
“Другие секты собираются заставить их извиниться и признать правду сейчас, верно?”

Бинге нажимает. “Мама сказала Шизуну и Сибо правду, не так ли? Они знают. Теперь
они знают, что произошло на самом деле. Цан Цюн не может позволить им уйти с этим
сейчас. Они могут рассказать всем остальным!”
“Цан Цюн не может... на самом деле просто заставить остальной мир культивирования
свернуть себе шею… гораздо меньше кланяйся, - слабо говорит Шан Цинхуа.
Он почти уверен, что Юэ Цинъюань полностью готов извиниться перед Тяньлан-Цзюнем и

рассказать правду. Великий лидер секты Горной секты Цан Цюн, вероятно, был бы готов
признать свою ошибку (которая заключалась в подчинении решениям его учителя,
предыдущего лидера секты, когда человек сказал ему сражаться с гребаным Императором
Демонов), даже если бы на кону не было жизней. Юэ Цинъюань достаточно ОП, чтобы
принять этот удар. Он может даже просто извиниться, потому что это правильно или
что-то в этом роде. Большой братан такой хладнокровный.
Другие лидеры секты? Все эти другие заслуженные мастера? Некоторым из этих
придурков, возможно, вообще наплевать на правду, и они скорее умрут, чем извинятся
перед демоном. Они скажут: “Это дело чести! Это вопрос гордости! Мы никогда не
сможем поклониться Императору Демонов! Поступить так значило бы отдать ему Царство
Людей!” Или, может быть, они скажут: “Мы не сделали ничего плохого! Это
действительно вина Тяньланг-Цзюня за то, что он выглядел таким злым и был таким
распутным в первую очередь!”
Тяньланг-Цзюнь, вероятно, рассчитывает на это. Император Демонов, вероятно,

планирует вернуться с закусками, чтобы посмотреть, как секты культивирования
уничтожают себя, а не признают свою вину в любом случае. После этого ему не нужно
будет чувствовать никакой вины за то, что он пошел на войну! Если он дал им шанс, и
они плюнули ему в лицо, то они в основном сделали это сами с собой, верно?!
Бинхэ не был впечатлен, услышав, что (согласно шпионажу Пэн Хунпэна) нынешняя
позиция дворца Хуан Хуа заключается в том, что Тяньлань-Цзюнь лжет обо всем, чтобы
посеять раздор и разделить мир культивирования, когда им больше всего нужно снова
объединиться, чтобы победить его. Шан Цинхуа не был впечатлен (но и не удивлен),
услышав, что этот жесткий отказ, по-видимому, был воспринят многими культиваторами
как истина. Секта Дворца Хуань Хуа-хорошо зарекомендовавшая себя, влиятельная и
весьма уважаемая секта! Не у многих людей хватает смелости сказать Хозяину Дворца,
чтобы он пошел нахуй ему в лицо, даже если они знают, что он лжет.
Хотя Пэн Хунпэн действительно сказал, что также была выражена явная оппозиция.
“Самая большая обида Императора Демонов на Хуань Хуа, так что пусть они сами
разбираются с этой проблемой”, - резюмировал Пэн Хунпэн. “Я просто говорю, Шифу,
что я определенно не хочу идти на войну за Хуань Хуа. Это не похоже на мою
проблему”.
Бинге хлопает рукой по столу и вскакивает на ноги, расхаживая по комнате, как будто
это может сжечь энергию, кипящую под его кожей. “Но у Цан Цюна действительно есть
сила, чтобы разорвать дворец Хуань Хуа!” он протестует, проводя рукой по своей
метке демона и по волосам. “Сибо более чем достаточно силен, чтобы заставить всех
слушать! Чтобы объединить другие секты вместе и сделать их!”
“А, ну, может быть", - хеджирует Шан Цинхуа.
Если бы Горная секта Цан Цюн обратилась к остальному миру культивирования и

сказала: “Следуйте нашему примеру, иначе...”, тогда, возможно. Иногда эти шипы
могут быть жесткими и праведно непреклонными! Аааа, а иногда они могут провалиться.
Особенно, если это Шэнь Цинцю говорит следовать за лидером, выглядя при этом как
можно страшнее, но это... это также может закончиться очень, очень плохо для Горной
секты Цан Цюн.
“Нас также могут обвинить в сговоре с Тяньлан-Цзюнем”, - указывает Шан Цинхуа

своему племяннику.
Хотя он не указывает, что это его вина и существование Бинхе, которое можно было бы
считать “доказательством” этой связи.
Бинге свирепо смотрит на него. Но, ах, не совсем на него. В сложившейся ситуации.
Хотя это все еще немного нервирует. Юный главный герой теперь выглядит не только на
семь лет. Энергия в комнате не совсем горячая, но определенно довольно теплая. Нога
Шан Цинхуа внезапно по-настоящему зачесалась. И он действительно может вообразить
это здесь, но кажется, что Ло Бинхэ двигается по-другому, чем раньше, как будто
вес, который он несет, изменился.
“Разве Хозяин Дворца недостаточно солгал?!” - требует Бинхе, отворачиваясь, чтобы

продолжать расхаживать, жестикулируя с изнуряющей сдержанностью. “Разве он
недостаточно похоронил и недостаточно исказил правду?! Должен же быть какой-то
способ поймать его! Должно быть какое-то доказательство, которое можно привести на
эту чрезвычайную конференцию, которое он не может назвать фальшивым, или вводящим в
заблуждение, или неверно истолкованным, или любой другой гребаной ерундой!”
"А...”
“Тогда этот дерьмовый ублюдок поймет, что я не лгал, когда сказал, что случилось с
моей биологической матерью! Все должны знать! Он не может требовать встречи с ней,
когда она мертва. Может быть, если он услышит это от людей, которые заключили ее в
тюрьму и убили, тогда он поверит тому, что я ему сказал!”
Энергия в комнате сейчас накаляется, на грани потрескивания, иголочки
соприкасаются, как первые несколько капель дождя. Нога Шан Цинхуа сейчас очень,
очень чешется. Его бок странно слабо пульсирует.
"Ах, Бинге...”
“Это глупо! Это так чертовски глупо! Он собирается уничтожить мир только потому,
что он этого хочет, и он собирается пойти дальше и позволить миру вступить в войну
только потому, что он не перестанет лгать, чтобы получить то, что он хочет, этого
нельзя допускать! И все остальные согласятся с этим, потому что ... потому что что?
Они слишком чертовски напуганы, чтобы встать и остановить это?! Чтобы узнать, что
реально для них самих?! Им не следует позволять этого делать!”
“Верно! Это правда, просто иногда не так просто заставить что-то случиться ... ”
“Это так просто!” Бинге протестует, его демоническая метка теперь ярко горит. “Кто
поставил этих людей во главе судеб Человеческого и Демонического Царств?! Если они
собираются быть такими глупыми, как сейчас, они не должны быть такими! Кто-то, кто
не полный гребаный идиот, должен быть главным! Сибо и Шизун должны просто заставить
их прекратить это и хоть раз поступить правильно, иначе они могут просто… отвали и
сдохни, если они так сильно этого хотят! Они не должны втягивать в это всех
остальных!”
“Нет, ты прав! Вы совершенно правы, но ...
“Этот дерьмовый ублюдок почти прав! Если эти люди не могут признаться в том, что
среди них гниль, и проглотить свою гордость настолько, чтобы просто признать, что
они были неправы ради всего мира, то какое право они имеют так свысока смотреть на
всех остальных? Почему то, что он демон, делает его неправым, а всех остальных
праведными за то, что они пытаются его уничтожить?! Если власть решает, кто прав, а
кто виноват, то вот что происходит, когда появляется кто-то более могущественный,
не так ли? Они не могут внезапно удивиться тому, что так устроен мир!”
В очередной раз Шан Цинхуа глубоко благодарен за то, что меч Синь Мо, по-видимому,
остается погребенным глубоко в Вечной Бездне, нетронутым молодым главным героем,
чей оригинальный меч Чжэн Яна чудесным образом остается целым у него на бедре, но
ситуация все еще кажется довольно плохой без его разлагающего присутствия.
Очевидно, что не вся демоническая сторона Ло Бинхе прижилась. Все еще есть
некоторые проблемы с ростом! Она не находится под жестким контролем, который всегда
может удержать ее от того, чтобы она не выплеснулась наружу, сияющая, кипящая и
кусающаяся, неспособная протянуть руку и уничтожить всю несправедливость в мире.
В другом конце комнаты открывается темный портал, прохладный и знакомый.
Долгожданный перерыв в нарастающей жаре вокруг них! Ах, черт, Бинхе все же
вытаскивает меч Чжэн Яна! И он не сразу опускает клинок, даже когда видит, что это
Мобэй-Цзюнь (правильный Мобэй-Цзюнь, конечно) проходит.
Ло Бинхэ и Мобэй-Цзюнь молча смотрят друг на друга.
Ах, теперь температура здесь просто чувствуется… очень, очень странно. Энергия в
этой слишком маленькой комнате становится только хуже, если уж на то пошло, и Шан
Цинхуа не может не вспомнить Конференцию Бессмертного Альянса во всей ее ужасающей
боевой славе, и его тошнит. Совсем чуть-чуть. Как будто это каким-то образом
заставит его чувствовать себя лучше.
Мобэй-Цзюнь смотрит на Шан Цинхуа, который морщится, и его хмурый взгляд становится
глубже.
Наблюдая за этим, Бинхэ медленно убирает меч Чжэн Яна.
Однако он не убирает с нее руку.
Мобэй-Джун крадется через комнату, прямо к молодому главному герою, чья хватка на
его мече снова сжимается. Метка Бинге снова вспыхивает. Племянник Шан Цинхуа даже
на мгновение обнажает зубы, делая шаг назад. Неукротимая энергия в комнате
вспыхивает, как ... святое дерьмо. Мобэй-Цзюнь открывает еще один темный портал
позади Бинхе и просто толкает его через него, прежде чем шагнуть вслед за ним и
исчезнуть.
Они просто... ушли.
Неужели Мобэй-Цзюнь только что сбросил племянника Шан Цинхуа обратно в Пропасть?
Лучше бы он, блядь, этого не делал!
Горячая, холодная и в целом дерьмовая энергия комнаты требует времени, чтобы

исчезнуть. Шан Цинхуа позвал бы кого-нибудь сюда, чтобы открыть чертовы окна, чтобы
очистить воздух, если бы они сейчас не были, ах, на краю ужасного замерзшего моря
на крайнем севере Царства Демонов. Вместо этого он просто нянчится с затяжной
головной болью, которую приобрел с помощью некоторых техник духовной энергии, и
проглатывает слабое желание вырвать.
На самом деле это действительно распространенная реакция на сверхсильную, обиженную

энергию в этой реализованной версии Пути Гордого Бессмертного Демона? (Не так много
среди могущественных бессмертных мастеров, конечно, но Шан Цинхуа на самом деле не…
послушай, он просто не был готов к этому. Сейчас он не совсем на 100%. А его
племянник-Небесный Демон, черт возьми.) В любом случае, это определенно реакция,
которая встречается гораздо чаще, чем когда-либо писал самолет, Летящий в Небо.
Когда в воздухе слишком много энергии, человеческое тело может чувствовать себя
так, словно его отравили или что-то в этом роде, поэтому иногда быстрая реакция
организма на эту таинственную внутреннюю боль-вызвать у человека рвоту.
Аааа, Шан Цинхуа думает, что Гордый Путь Бессмертного Демона был бы намного,
намного смешнее, если бы прекрасные будущие жены, пораженные необычайно мощной и
мужественной аурой главного героя, непривлекательно блевали на него вместо того,
чтобы падать в совершенно элегантные обмороки. Ha! Читатели возненавидели бы это!
Вскоре снова открывается темный портал, и Мобэй-Цзюнь снова проходит через него,
заметно без племянника Шан Цинхуа.
Ах, Шан Цинхуа пошутил насчет того, чтобы бросить Бинхэ обратно в Вечную Бездну!
“Мой король, где Бинге?”
“Я отдал его своему двоюродному брату”,-отвечает Мобэй-Цзюнь.
Что на самом деле не очень освещает!
"...Почему?”
“Чтобы вывести его из себя”.
Ладно! Мобэй-Цзюнь только что бросил племянника-подростка-полудемона Шан Цинхуа с

(очень законными, честно говоря) проблемами гнева, черт знает где в Царстве
Демонов, только со своим двадцатилетним(?) двоюродным братом для надзора! Это...
решение. Это определенно какое - то решение. Хорошо это или плохо? Кто знает!
Мобэй-Цзюнь подходит и садится рядом с Шан Цинхуа. Он вроде как падает в обморок,
честно говоря.
"...Мой король, ты сказал Бинхе, что именно это и происходит?”
“Я сказал, что вернусь".
Это очень хорошо для Мобей-Джуна, правда!
”И ваш кузен готов иметь дело с подобными вещами?"
Мобэй-Цзюню требуется немного больше времени, чтобы ответить здесь, но в конце

концов он говорит: “Да”.
“Ах. Ладно.”
Если Мобэй-Цзюнь полностью готов выбрать нового любимого двоюродного брата, это
прекрасно! Хотя Мобэй-Цзюнь, по-видимому, намеревался, что молодой главный герой
будет тусоваться со своим молодым двоюродным братом, так что, возможно, Мобэй Чжао
готов справиться с Небесным Демоном-няней. Лучшие люди, которые могут научить
Бинхе, как справиться с его демонической стороной, - это другие демоны.
Шан Цинхуа, вероятно, должен предупредить об этом Шао Цзина.
Немного погодя, решает он. А сейчас он откидывается на спинку стула, переплетает

свои пальцы с пальцами Мобэй-Цзюня и желает, чтобы Ло Цзяхуй тоже был здесь.
Его невестка знала бы, что с этим делать. Она всегда так делает.
Мобэй-Цзюнь возвращается за своим юным двоюродным братом и юным племянником Шан

Цинхуа примерно через час. Бинхе и ледяной демон оба выглядят так, как будто они
сделали несколько слишком много кругов на пике Бай Чжань, слегка прихрамывая и
немного окровавленные, но в порядке. Возвращение Бинхе лучше всего можно описать
как “крадущееся”. С другой стороны, походку юного двоюродного брата Мобэй-Цзюня
лучше всего можно описать как “неспешную”. Например, ледяной демон неторопливо
подходит к Шао Цзину и объявляет: “Я ранен, пожалуйста, помогите мне".
Шан Цинхуа вроде как забыл предупредить ее до последнего момента, он вызвал ее

только после того, как Мобэй-Цзюнь ушел, но она даже не выглядит удивленной. Она
лечит их обоих. Бинхэ позволяет обращаться с собой в удрученном молчании и остается
после того, как ученик Пика Цянь Цао ушел, а Мобэй-Цзюнь отпустил своего молодого
двоюродного брата.
"...Прости, дядя", - говорит он.
“Ах, все в порядке. Все в порядке. Боли роста", - быстро прощает Шан Цинхуа,
протягивая руку, чтобы взъерошить и без того растрепанные волосы своего племянника.
Он кивает Мобэй-Цзюню, который кладет руку ему на плечо, затем следует за своим
молодым кузеном из комнаты.
Бинхэ наблюдает за уходом Мобэй-Цзюня острыми глазами и осторожно подергивающимися

пальцами. Меч Чжэн Яна снова у него на бедре. Он больше не тянется за ним.
“...С тобой все в порядке?” - спрашивает Шан Цинхуа.
“хорошо”.
“Ах, хорошо, это самое важное”.
Шан Цинхуа очень, очень хочет, чтобы Ло Цзяхуй был здесь.
Пальцы Бинге продолжают подергиваться.
Шан Цинхуа протягивает руку, чтобы взять их, потирая большим пальцем одну из
повязок, обернутых вокруг руки его племянника. Рука молодого главного героя теплая,
но уже не обжигающе горячая.
“I’m… Я тоже зол", - признается Шан Цинхуа. “Я зол из-за всего этого. Вы правы. Это
действительно глупо. Но - мы здесь прямо сейчас и - Лю Цинге позаботится о том,
чтобы все поступали правильно, ты не думаешь? И твой шизун! Он этого так не
оставит. Но мы не можем ... мы не можем провести еще одну Конференцию Альянса
Бессмертных. Нам нужно быть осторожными с этим, чтобы у нас не было еще одного...
этого.”
Бинге делает долгий выдох, в его глазах появляется блеск, затем он кивает. “Я знаю,
дядя", - говорит он хрипло, настойчиво. “Я ... я знаю, что это действительно
сложнее, чем… просто говорю всем, чтобы не были глупыми. Я не дура. Я это знаю".
“Я знаю", - говорит Шан Цинхуа. “Тиа - этот дерьмовый ублюдок форсирует проблему.
Это… Дворец Хуань Хуа - хозяин Дворца не собирается уходить от этого".
Шэнь Цинцю может быть гордым ублюдком, который, вероятно, скорее умрет, чем
признает, что он был неправ в чем-либо... но если это ради его собственного
выживания и выживания Юэ Цинъюаня? И ему придется сначала втоптать секту Дворца
Хуань Хуа в грязь? Ах, ну что ж, иногда можно сделать исключения из правила.
“...А как насчет твоих друзей из дворца Хуань Хуа? Они… тоже живой?”
“Я действительно не знаю", - признается Шан Цинхуа.
“Что с ними будет?”
"...Я не знаю”.
“Многие из них ничего не знают о том, что произошло”, - говорит ему Бинге. ”Я
разговаривал с некоторыми из них".
“Когда ты это сделал?”
"...На конференции Альянса Бессмертных”.
“Я же говорил тебе не делать этого”.
"я знаю."
Шан Цинхуа все еще немного удивлен тем, что его племянник-подросток не пошел дальше
и не убил Мастера Дворца прямо тогда и там (не убил, убийство политическое, и это
было бы личным), поэтому просто поговорить с некоторыми людьми из Дворцовой секты
Хуань Хуа не так уж удивительно. “Ах, ну и что же эти ученики Хуань Хуа могли
сказать в свое оправдание?”
“Большинство из них даже никогда не встречались с Су Сянь”.
“Ах, да”.
“Однако их хозяева "с любовью вспоминают ее". Они сказали, что она была
очаровательна.”
“Я это слышал", - вспоминает Шан Цинхуа.
“Она им понравилась. Они прокляли этого дерьмового ублюдка за то, что он” убил "ее,
еще до того, как узнали, что он вернулся, как будто им все еще не все равно", -
говорит Бинге, его голос снова напряжен. “Они, вероятно, не поверят, что он этого
не делал. Особенно когда он так себя ведет. Он просто заставляет всех ненавидеть
его еще больше".
“Нет, он не заводит друзей”, - соглашается Шан Цинхуа, потому что сейчас у него
определенно нет ничего похожего на теплые и нечеткие чувства к этому дерьмовому
ублюдку. “Но, ага, с другой стороны, если бы вас обвинили в похищении и убийстве
человека, которого вы любили, а затем напали на него и посадили в тюрьму за это,
были бы вы спокойны, вежливы и терпеливы, рассказывая всем, что они были неправы?”
К сожалению, как писатель, как писатель, он может видеть обе стороны этого.
"...Нет", - неохотно признает Бинге.
Шан Цинхуа похлопывает племянника по руке. “Скоро мы должны получить больше

новостей от горной секты Цан Цюн. Это будет... ах… вероятно, это снова будут плохие
новости! Но, по крайней мере, у нас будет лучшее представление о том, что делать
дальше! И твоя мама будет так рада услышать, что ты в целости и сохранности,
понимаешь? Ах, я, честно говоря, немного удивлен, что мы не слышали криков радости
отсюда, на самом деле ... ”
“Он спрашивал обо мне?”

«что?»
”Он... он вообще спрашивал обо мне?"
Шан Цинхуа моргает."...Твой шизун? Юэ Цинъюань? Лю Цинге? Конечно ... ”
“Нет, он".
”А".
Взгляд Бинхе влажный и блестящий, он прикован к земле.
“Насколько я слышал, нет”, - признается Шан Цинхуа. “Но, ах, мы на самом деле не
получили здесь всех подробностей. Когда Пэн Хунпэн вернется, мы узнаем ...
Бинхэ закрывает глаза, держась за пальцы Шан Цинхуа, как за спасательный круг, его
демоническая метка снова пульсирует.
“Я упал в Вечную Бездну”, - хрипит он. “И он даже не спросил, что со мной

случилось?”
Шан Цинхуа мог бы найти здесь много оправданий. Он мог бы повторить, что они
действительно не знают всех деталей здесь - что, возможно, Тяньланг-Цзюнь отправил
дополнительное сообщение Юэ Цинъюаню и Шэнь Цинцю о Ло Бинхэ, которое пропустил Пэн
Хунпэн. Шан Цинхуа также мог бы отметить, что безразличие Тяньлань-Цзюня в
некотором роде хорошо для них. На самом деле, вероятно, для них было бы чертовски
плохо, если бы Тяньланг-Цзюнь обратил хоть какое-то внимание на Ло Бинхэ прямо
сейчас или предположил, что ему наплевать на судьбу своего сына.
Вероятно, это больше похоже на то: что касается Тяньланг-Цзюня, покойная Су Сянь
однажды почти преуспела в организации его смерти, и он не собирается позволять ее
сыну закончить работу.
Шан Цинхуа не указывает на это.

Вместо этого он раскрывает объятия, чтобы племянник мог поплакать ему в плечо.
Он все еще убежден, что Ло Цзяхуй справился бы с этим лучше, но Бинхэ, похоже, пока
не возражает.
“Ах, следи за ногой! Следи за ногой!”
“Прости, дядя”.
“Все в порядке. Ладно, ты не в себе, можешь снова плакать”.
Бинхе фыркает от смеха. "Спасибо, дядя".
Когда Мобэй-Цзюнь вернется на следующий день из секты, в которую Шан Цинхуа не

разрешается (по крайней мере, согласно Пэн Хунпэну и Мобэй-Цзюню) возвращаться,
пока его шансы снова получить удар ножом в живот не достигнут приемлемого уровня
(так что... может быть, никогда? Вероятно, не раньше, чем уйдут другие секты, но,
возможно, и никогда), Мобэй-Цзюнь возвращается с двумя учениками Шан Цинхуа. А,
два? Это совсем другое дело! Шан Цинхуа моргает, чтобы увидеть своего товарища-
переселителя, внезапно стоящего посреди Дворца Белого моря.
Шэнь Юань моргает в ответ.
Он не исчезает или что-то в этом роде, так что он, по-видимому, не какая-то
странная галлюцинация, вызванная едой демона, или что-то в этом роде, поскольку Пэн
Хунпэн добросовестно доставляет корреспонденцию от Юэ Цинъюаня, Шэнь Цинцю и Ло
Цзяхуя, прежде чем приступить к новостям.
По словам Пэн Хунпэна, почти все представители других сект культивирования сейчас
прибыли в горную секту Цан Цюн, и все очень, очень напряжены. Люди, видимо, все-
таки в основном делится между “Tianlang-июня-лживый обманщик, кто лжет и должен
умереть”, и “подожди, у меня есть несколько вопросов по Хуань Хуа Дворец про этот
бред сивой кобылы.” (Или: “я действительно не наплевать на то, что на самом деле, я
думаю, мы должны просто дать демону императору то, что он хочет, чтобы нам не
умереть”.)
Шан Цинхуа кивает, все еще глядя на своего товарища-переселителя, пока Пэн Хунпэн
не дойдет до той части, где он, наконец, лично поговорил с Юэ Цинъюанем и Шэнь
Цинцю. Почти открыто говоря двум самым могущественным и страшным людям в секте:
“Привет, я шпионил за вами для моего вероломного учителя”.
“Ах, поздравляю с тем, что ты не умер", - предлагает впечатленный Шан Цинхуа.
“Спасибо, Шифу", - говорит Пэн Хунпэн.
После этой встречи Шэнь Цинцю, очевидно, бросил Шэнь Юаня в Пэн Хунпэна и велел ему
забрать его.
“Если он не хочет оставаться на одном месте, он может УЙТИ”, - очевидно, отрезал

” Я всего лишь пытался поговорить с некоторыми людьми и встретиться с Пэн-Шисюном",

- бормочет Шэнь Юань.
“Разве дворец Хуань Хуа не жаждет твоей крови?” - спрашивает Шан Цинхуа.
Шэнь Юань свирепо смотрит. “Они тоже охотятся за твоими”.
“Они вроде как думают - или надеются - что он мертв", - отмечает Пэн Хунпэн. "Но
если бы они знали, что он жив и где он, они бы сейчас жаждали его крови, Шиди, ты
прав. Извини, Шифу.”
“И именно поэтому я здесь, а не там… и вам не разрешается находиться там до...

дальнейшего уведомления?” -говорит Шан Цинхуа, оглядываясь в поисках Мобэй-Цзюня,
который, вероятно, не передумал позволять Шан Цинхуа приближаться к культиваторам,
а также... его здесь нет. “А, точно. На этот раз по-настоящему вернулся к постели
своего дерьмового умирающего отца. Может быть, моему королю действительно стоит уже
просто убить его, хотя сейчас не лучшие времена для передачи власти в Царстве
Демонов.”
Шан Цинхуа намерен прочитать письмо от Ло Цзяхуя самостоятельно - или с Бинхэ, - но

он открывает письма от Юэ Цинъюаня и Шэнь Цинцю, чтобы просмотреть их сейчас, пока
Пэн Хунпэн рассказывает о разных мнениях о Тяньлань-Цзюне и о дворце Хуань Хуа на
экстренной дискуссионной конференции.
Та, что от Шэнь Цинцю, написана самой подчеркнуто красивой каллиграфией, которую
Шан Цинхуа когда-либо видел в своей жизни, начинается словами: “Ты трус и дурак”.
Это действительно первая строка. Шан Цинхуа, честно говоря, ожидал худшего.
“Ага", - мудро думает он. “Шэнь-Шисюн, должно быть, приберегает худшее для личной
встречи”.
Шэнь Цинцю считает себя трусом и дураком по следующим причинам (неполный список):
1) усыновление ребенка Небесного Демона, 2) приведение этого ребенка Небесного
Демона в Секту Горы Цан Цин, 3) отправка этого ребенка Небесного Демона на пик Цин
Цзин, 4) приведение этого ребенка Небесного Демона на Конференцию Бессмертного
Альянса, 5) объединение с демоном и так далее и тому подобное. Бла, бла, бла!
Серьезно! Как будто Шан Цинхуа нужен старший боевой брат, особенно этот Шисюн,
чтобы сказать ему, что он принимает плохие решения. Он это знает!
“А”, - говорит он наконец.
“В чем дело, Шифу?” - спрашивает Пэн Хунпэн.
""Сейчас самое время обратить внимание на ваши связи с дворцом Хуань Хуа”, -
читает вслух Шан Цинхуа. “Ваш, ах, ваш сибо не уверен, что я должен показаться на
этой экстренной дискуссионной конференции, но пока Хозяин Дворца отсутствует, и я
не делаю "ничего другого", и я - блядь - поддерживаю компанию с демоном, "хорошо
обученным проникновению в великие секты"... черт.”
Шан Цинхуа надеется, что это не значит, что Шэнь Цинцю разгадал тайну Ша Хуалинга,
но не может быть, чтобы ему так повезло. Дерьмо. Блядь. Черт.
На самом деле письмо становится еще хуже по мере того, как оно продолжается.
” Ну, по крайней мере, он, похоже, не хочет твоей смерти, Шифу", - предлагает Пэн
Хунпэн, и в его голосе звучит оптимизм. “По крайней мере, напрямую?”
“Ах, конечно, нет”, - вздыхает Шан Цинхуа. ”Я все еще полезен".

Письмо Юэ Цинюаня и близко не такое злое. В основном он просто повторяет то, что
сказал в прошлый раз, что Шан Цинхуа может вернуться в Горную секту Цан Цюн, и они
его выслушают, хотя он не торопится сказать, что рад слышать, что племянник Шан
Цинхуа в безопасности и здоров. Однако Большой брат говорит, что если Шан Цинхуа
решит вернуться в секту, чтобы поговорить с ними или на экстренной конференции, он
считает, что для Бинхе было бы хорошей идеей некоторое время держаться подальше от
секты. На самом деле, до дальнейшего уведомления. Неудивительно! И разумно! Горная
секта Цан Цюн сейчас действительно не самое подходящее место для молодых, изгнанных
Небесных Демонов.
Пэн Хунпэн рассказывает свою часть, в то время как у Шэнь Юаня появляется кислое
выражение лица. Ах, что теперь? Это все плохие новости и утомительная политика?
Неужели Несравненный Огурец вспомнил какую-то ненавистную деталь о Гордом
Бессмертном Демоне, за которую, по его мнению, Шан Цинхуа уже недостаточно
поругали?
Он с тревогой смотрит в сторону Пэн Хунпэна. А, дело трансмигратора.
В конце концов, Шан Цинхуа прогоняет своего верного и фантастического главного

ученика с увольнением, которое звучит так: “Супер отличная работа! Потрясающая
работа! Иди отдохни немного или что-нибудь в этом роде. Я хочу кое-что спросить о
своей сестре.” Пэн Хунпэн, похоже, не слишком доволен тем, что ему велели оставить
их наедине, но он идет, вероятно, чтобы найти Шао Цзина.
“Итак, а, как поживает Ло Цзяхуй?” - спрашивает Шан Цинхуа, осторожно тыча пальцем
в письмо с кропотливо аккуратным почерком, который он еще не читал.
"...Устал?” Отвечает Шэнь Юань. Затем говорит: “Сначала грустно, - сказала Фанли,
но снова обрадовалась, услышав, что ее сын вернулся и в безопасности. Однако Фанли
все еще беспокоится, - сказала она.”
Видимо, Лю Qingge делает много готовить для них сейчас, когда он не на раздел
бизнеса (разнимая драки, сердито в раздел лидеров, пока кто-то другой не говорить,
и говорить людям, чтобы остаться в своих сраных линии, Шан Цинхуа предполагает, что
это очень важная работа на этих конференциях), или когда родители или Ло Фанли не
делают этого. Позволить Ло Цзяхую командовать ими на кухне прямо сейчас, вероятно,
единственное, что удерживает очень беременную невестку Шан Цинхуа от стресса,
готовя еду для всего горного хребта Тянь Гун. Несмотря на то, что она знает, что ей
не следует слишком много стоять на ногах!
“Бинге действительно вернулся?!”

Шан Цинхуа отрывается от писем.
“Да", - говорит он, не в силах сдержать улыбку. “Он действительно вернулся. Вот так
просто.”
"А Система...?”
“Похоже, ему насрать, братан”.
Ло Бинхэ был объявлен Небесным Демоном, так или иначе упал в Вечную Бездну, и
теперь он в Царстве Демонов, и, по-видимому, этого достаточно! Это определенно
достаточно хорошо для Шан Цинхуа! Система установила эти флажки и не установила
минимальное время для этапа Abyss, и это нормально!
Шан Цинхуа вроде как хочет закричать: "КАКОГО ХРЕНА, СИСТЕМНЫЙ БРАТАН?!"
Но он также не хочет слишком сильно сомневаться в этом!
Бинхэ вернулся, и если Шан Цинхуа слишком много думает об этом, он может заставить
свое сердце сделать сальто. Это как-то невероятно и неудобно. Он немного обеспокоен
тем, что, если это будет продолжаться, его сердце действительно может разорваться
на нем или что-то в этом роде. Он не был создан для того, чтобы сдерживать столько
эмоций.
Шан Цинхуа потерпел неудачу, а затем... Мобэй-Цзюнь исправил это. Он продолжал

пытаться, пока не починил его.
Потому что он обещал.
В любом случае, с Тяньланг-Цзюнем здесь вот так - рано даже для первоначального
плана, который является единственным местом, где он действительно существовал в
Образе Бессмертного Демона, - Шан Цинхуа мог всерьез подумать, что его дерьмовая,
никуда не годная Система Переселения пытается как можно быстрее запустить свой
неожиданный сюжет. Система хочет, чтобы все это дерьмо закончилось почти так же,
как, по-видимому, делает Шан Цинхуа!
Такого рода хладнокровное безразличие и есть... облегчение, ужас и разочарование, в
которые невозможно поверить? Может быть, Система решила, что Тяньлань-Цзюнь-
достаточно кошмарная проблема с заменой!
Он говорит об этом своему коллеге-переселителю.
Ответ Шэнь Юаня таков: “Какого хрена Тяньлань-Цзюнь здесь?”
И это справедливо!
“Святое дерьмо, я знаю, верно?” Шан Цинхуа стонет. “Что, черт возьми, происходит?!”
Шэнь Юань уже знал о смутном существовании оригинального наброска “Пути Гордого
Бессмертного Демона” и уже сетовал - много, много раз, - как самолет, летящий в
Небо, был распродан и написал роман "жеребец", полный "нарушенных обещаний на
каждом уровне", вместо того, чтобы следовать этому потерянному первоначальному
наброску. Но они никогда по-настоящему не говорили о Тяньланг-Цзюне! Никто из них
никогда не ожидал, что этот ублюдок выползет из-под горы Байлу! Коллега-
переселитель Шан Цинхуа особенно хочет знать, как, черт возьми, падший Император
Демонов снова стал молодым и могущественным.
“Ага, да, становись в очередь, братан", - говорит Шан Цинхуа.
“Ты написал слишком много глупых сюжетных приемов”, - говорит Шэнь Юань, скрестив
руки на груди, все еще не умудряясь выглядеть так же страшно, как мог бы выглядеть
другой Шэнь. “Большинство людей ограничивают себя только усилением женьшеня
тысячелетней давности и тому подобными вещами, вы знаете”.
“Я думаю, что это на самом деле свидетельствует об отсутствии креативности с их

стороны”.
“Чтобы не использовать и не копировать все подряд?”
“Ну, как кто-нибудь слышал о каком-то особом усилении, если там есть только один,
братан? Это просто не имеет смысла”.
Шэнь Юань издает звук отвращения и вскидывает руки. “Забудь об этом! До тебя просто
не достучаться! Что вы собираетесь делать с Тяньланг-Цзюнем и его требованиями, а
также с дворцом Хуань Хуа? Вы получили обновление миссии”Линии, которые нельзя
пересечь"?"
“Ах, та таинственная предыстория? Да, я это сделал. Я сделал. Итак, ты из дворца

Хуань Хуа, братан! Поздравляю и приношу соболезнования по поводу этой дерьмовой,
дерьмовой удачи. Как тебе это неудачное развитие сюжета?”
“Плохо", - усмехается Шэнь Юань. “Я все еще на самом деле ничего не помню".
“Это отстой”.
“И теперь Дворец Хуань Хуа говорит, что я опасен и, возможно, безумен, и что я
проник в Горную секту Цан Цюн, чтобы избежать своих преступлений. Ну, это то, что
сказала Вэнь-Симэй, но я думаю, что она преувеличивала”. Шэнь Юань бросает на Шан
Цинхуа неуверенный взгляд. “Это не может быть правдой, не так ли?”
“Ах, скорее всего, это не так”, - говорит Шан Цинхуа, ни хрена не понимая, лжет он
или нет. “Я думаю, они просто рассчитывали, что это будет их слово против твоего,
братан. Похоже, они сейчас в панике".
Шэнь Юань, похоже, почувствовал облегчение от этого заявления. “Я предложил, может

быть, просто позволить им отвезти меня обратно во дворец Хуань Хуа. Это может быть
способом завершить новый этап миссии, верно? Как только я оказался внутри, я мог бы
осмотреть подземелья или что-то в этом роде. Но когда я предложил просто пойти с
ними, этот неудачливый мерзавец Шэнь Цинцю просто посмотрел на меня и сказал: "У
тебя есть мозги? У тебя вообще есть мозги?!”
“Ага, приятное впечатление. Это довольно хорошо".
“Он сказал, что гора Цан Цыонг не обязана Дворцу Хуань Хуа почтением и не будет его
проявлять, поэтому я застрял на пике Цыонг Дин, ничего не делая”.
“Наверное, это к лучшему, братан. Я не знаю, сколько расследований вы действительно

смогли бы провести, находясь в тюремной камере. Если только ты не научился
вскрывать всевозможные замки и снимать всевозможные печати, когда я не обращал
внимания?”
"...Я даже не знаю, как добраться до дворца Хуань Хуа", - признается Шэнь Юань.
“Ах, в этом-то и проблема”.
“Поэтому вместо этого я пришел сюда. У тебя ведь есть план завершения миссии,
верно?”
“Брат, у меня есть… планирует иметь план?”
Шэнь юаня хмуриться углубляется, что Шан Цинхуа чувствует себя глубоко
несправедливо, от товарища transmigrator, кто не получил удар, кто не успел их ноги
трахал за их дерьмовый Король Демонов в законе, и чей план был, видимо арестовали
по Хуань Хуа дворец , чтобы попасть внутрь и начать расследование оттуда. Шан
Цинхуа сейчас не в секте, потому что его зарезал и увез его тайный союзник-демон!
Шэнь Юаня, по-видимому, выгнали просто за то, что он был слишком назойливым!
Это какое-то странное предложение мира от Шэнь Цинцю? Или этот человек просто
решил, что Шэнь Юань снова может стать проблемой Шан Цинхуа?
“Это ваша таинственная предыстория миссии", - добавляет Шан Цинхуа, защищаясь.
“Тяньланг-Цзюнь хочет Су Сянь", - медленно произносит Шэнь Юань, как будто Шан
Цинхуа пропустил эту часть. ”Если есть какие-либо доказательства того, что с ней
случилось, что-нибудь, что заставит его и всех остальных остановить превращение
этого в войну, то это будет во дворце Хуань Хуа".
Ладно, Шан Цинхуа может... вроде как признать, что все его активные миссии прямо
сейчас указывают ему на секту Дворца Хуань Хуа.
Письмо Шэнь Цинцю фактически заканчивалось тем, что он спрашивал, есть ли,
насколько известно Шан Цинхуа, у секты Дворца Хуань Хуа тело Су Сянь. Шэнь Цинцю
сказал, что, учитывая все остальное, Шан Цинхуа, очевидно, знает то, чего не знают
все остальные, он честно не видит причин, по которым Шан Цинхуа не должен каким-то
образом удовлетворить невыполнимое требование Тяньланг-Цзюня.
Мудак.
“Почему Тяньланг-Цзюнь думает, что Су Сянь все еще жива или что дворец Хуань Хуа
все еще должен знать, где она находится?” Шэнь Юань нажимает.
“Потому что последнее, что он знал, она была их главной ученицей, и она предала
его?” - предлагает Шан Цинхуа. “Братан, может быть, он думает, что она все еще жива
и поссорилась со своим хозяином из-за Бинге, и что эта драма напугает ее, заставит
спрятаться или что-то в этом роде. Кто знает, что думает этот человек, братан? Он
был похоронен под горой в течение многих лет. Он, наверное, немного сумасшедший. Я
не видел ничего на Конференции Альянса Бессмертных, что заставило бы меня думать,
что он был разумным и уравновешенным или что-то в этом роде”.
“Я слышал, что он занял место ученика Дворца Хуань Хуа и убил мастера Хуань Хуа,
прежде чем тот раскрыл себя. Может быть, он что-то знает.”
“Где ты это услышал?”
“...Я подслушал это.”
Шан Цинхуа бросает на своего товарища-переселителя долгий взгляд. “Братан”, -

говорит он наконец. “Где Глаз Плакальщика? Не может быть, чтобы ты, черт возьми,
оставил это позади.”
Шэнь Юань вздыхает, но лезет в рукав и достает мешочек с цянькунем. Еще один из
мешочков Шан Цинхуа с цянькунем. Ах, этот парень-переселитель действительно слушал,
когда Шан Цинхуа сказал: “Что мое, то твое”, а?
“Хозяин Дворца что-то скрывает”, - настаивает Шэнь Юань.
“Мы и так это знали”.
“Что-то насчет требований Тяньлань-Цзюня. Око сказало, что у Хозяина Дворца”такое

же сердечное желание " и "он думает, что наконец-то нашел его".
"да."
“Это... звучит не очень хорошо", - признает Шан Цинхуа.
Особенно когда кто-то пытался похитить Ло Цзяхуя. Это звучит очень, очень, ОЧЕНЬ
чертовски плохо, на самом деле!
"Но все равно, брат, я больше не могу просто так войти во дворец Хуань Хуа”. Шан
Цинхуа машет рукой на свою испорченную ногу и костыли для выразительности. ”Они,
наверное, заперли дворец на хрен прямо сейчас, когда Тяньланг-Цзюнь вернулся!"
Шэнь Юань пристально смотрит на него. Он открывает рот, чтобы возразить, в то же

время, когда кто-то врывается в комнату, уже разговаривая.
“Дядя! Пэн-Шисюн сказал, что есть письмо от...!”
Бинхэ прерывается сдавленным звуком, когда оказывается лицом к лицу с Шэнь Юанем.
Шан Цинхуа наблюдает, как они двое смотрят друг на друга широко раскрытыми глазами
в тишине в течение целых двадцати секунд. Он считается.
Бинхэ только что вернулся из своей экскурсии по Беломорскому дворцу с Мобеем Чжао,
которая, по-видимому, каким-то образом закончилась еще одной дракой? Это будет что-
то демоническое? Волосы племянника Шан Цинхуа в полном беспорядке. На его руках
видны новые повязки. На нем одежда немного великовата для него в синем цвете клана
Мобей, и он, очевидно, не потрудился должным образом починить эту позаимствованную
одежду после лечения, прежде чем бежать сюда.
Шан Цинхуа становится свидетелем прерывистого движения руки своего племянника, как
будто Бинхэ на долю секунды подумал, что он мог бы просто прикрыть свою метку
Небесного Демона, что забавно.
Ах, ему не терпится рассказать об этом Ло Цзяхую позже.
Шэнь Юань первым улыбается, хотя и неловко, и говорит почти шутливо: “Ло-Шисюн”.
Бинге улыбается в ответ. "Шен-Шиди", - удается ему. “Добро пожаловать в Царство

Демонов. Что... ты здесь делаешь?”
“Он вернулся с Пэн Хунпэном, чтобы сообщить последние новости из секты”, - отвечает
Шан Цинхуа, только сейчас осознав, что это означает, что Пэн Хунпэн сказал Бинхе,
что было письмо от его матери, а затем забыл упомянуть, что Шэнь Юань был здесь.
Ах, молодец, Пэн Хунпэн! Это очень забавно.
“Я рад, что ты в безопасности”, - предлагает Шэнь Юань.
“Спасибо за вашу заботу",-вежливо говорит Бинге, все еще явно чувствуя себя не в
своей тарелке. “И спасибо вам за дополнительные материалы для конференции
Бессмертного Альянса. Они были очень полезны в Вечной Бездне!”
“Не за что”.
Бинхе явно не хватает вежливых слов, чтобы сказать.
И именно тогда коллега-переселитель Шан Цинхуа, очевидно, решает выболтать

признание. “Я уже знал”, - говорит он. “Я уже знал, что ты демон до конференции, и
мне все равно".
Глаза Бинге снова расширяются. "Ты...?”
Он смотрит на Шан Цинхуа, и это разумная мысль! И также технически не ошибочен,

поскольку Самолет, Летящий В Небо, - это тот, кто изначально сказал Несравненному
Огурцу, что Ло Бинхэ был Небесным Демоном. Если веб-новеллы из другого времени
жизни считаются.
“Он мне не сказал”, - говорит Шэнь Юань, хотя Шан Цинхуа был бы в порядке, если бы
его вот так бросили под автобус.
Затем Шэнь Юань осознает свою ошибку, бездумно отказавшись от этого совершенно
хорошего объяснения, открывая и закрывая рот, как рыба. Тогда откуда он знал?
“Это как-то связано с моими собственными будущими знаниями и пониманием”, -

предлагает Шан Цинхуа, потому что он не может просто позволить своему ученику
утонуть у него на глазах, как бы это ни было чертовски смешно. Это слишком неловко,
чтобы продолжать долго. “Это, ах, одна из причин, по которой я изначально взял его
в ученики, потому что он знал некоторые деликатные вещи, подобные этому”.
“О", - говорит Бинге. “Тогда...? Когда ты узнал...?”
“С того момента, как мы встретились", - признается Шэнь Юань. “Более или менее”.
Шан Цинхуа теперь немного обеспокоен тем, что юный главный герой упадет на них в
обморок. Ло Бинхэ выглядит так, словно кто-то только что... сообщил ему последние
новости о мире. Неплохое обновление мира, если такое вообще существует! Это
определенно не несчастное выражение на лице его племянника! Но все равно это явно
большой сюрприз. Что это за странный новый мир?
Шэнь Юань первым отводит взгляд, обращая свое внимание (и, ах, опять этот взгляд)
обратно на Шан Цинхуа. ” Нам нужно исследовать подземелья дворца Хуань Хуа", -
объявляет он, поднимая подбородок и все такое. “Очевидно, что ничего хорошего не
вышло из того, что мы так долго ждали и ничего не делали. У нас осталось не так
много времени.”
Взгляд товарища по переселению Шан Цинхуа очень многозначителен. Ах, черт, его
Система дала ему график, или ограничение по времени, или что-то в этом роде?
Дерьмо. Черт, черт, черт!
И он делает это сейчас перед Бинхе!
“Удар ниже пояса, Огуречный братан!” - сердито думает Шан Цинхуа. “Низкий гребаный
удар!”
Бинхе сразу же ухватывается за эту перемену темы. “Подземелья дворца Хуан Хуа?” он
повторяет. “Дядя, что это за новости? Есть ли там доказательства?”
“Я так думаю", - заявляет Шэнь Юань, приводя сюда своего бедного, обиженного,
неуважаемого наставника по переселению душ. “Какие бы доказательства ни были, чтобы
удовлетворить требования Тяньлань-Цзюня, я уверен, что они там, внизу, в той или
иной форме. Будет ли когда-нибудь лучшее время, чем сейчас? В отсутствие Хозяина
Дворца?”

“Я не думаю, что станет легче, если начнется война”.
Шан Цинхуа сердито смотрит на тон своего товарища-переселителя. Он это знает!
“Черт”, - думает он, переводя взгляд со своего решительного племянника на своего

упрямого товарища-переселителя.
У него ужасное чувство, что если он сейчас же не отпустит Ло Бинхэ и Шэнь Юаня во
дворец Хуань Хуа, они найдут способ броситься навстречу опасности, что бы он ни
говорил. Он может пытаться заземлить их сколько угодно! Он может кричать что-то
вроде: "Никаких одиночных миссий ни для кого из вас, пока вам не исполнится
тридцать, и это окончательно!" Конечно, все они сейчас застряли в далеких-далеких
уголках северного Царства Демонов, но может ли он действительно верить, что это
остановит этих упрямых нарушителей спокойствия? Шан Цинхуа не знает, доверяет ли он
так!
Если он не приведет главного героя к действию, произойдет ли действие за главным

героем?
Почему Цзяхуи научила своего сына ходить? С тех пор от этого одни неприятности! Шан
Цинхуа с нежностью вспоминает те дни, когда он ползал. Конечно, это все еще было
неприятно, но все было далеко не так плохо, как эта чепуха! Кто дал Бинхе
разрешение быть таким взрослым?
“Хорошо", - говорит Шан Цинхуа. “Хорошо, мы что-нибудь придумаем! Черт! Отлично!”
Мобей-Цзюнь возненавидит это.
- И влюбленность Ло Бинхе в тот день выросла на три размера.
- Пока! 😘💕❤️
- Воссоединение Шан Цинхуа с Ло Бинхэ после того, как Мобэй-Цзюнь спас его в Ch 40
от Харперинка
Глава 42: Скрытая правда

В которой Шан Цинхуа отправляется на поиски доказательств.
Очевидно, некоторые люди полностью пропустили главу 40 и/или главу 41, когда
поднялись наверх? Пожалуйста, вернитесь и еще раз проверьте, прочитали ли вы
последние пару глав!
Эта глава составляет около 10 тысяч.
Примечания к редактированию: Эта глава содержит примерно 9500 слов.
Шан Цинхуа был на 100% прав: Мобэй-Цзюню это не нравится.
Однако этот человек не может просто встать и уйти или что-то в этом роде. Он не
может просто телепортироваться, чтобы еще раз проверить, мертв ли его дерьмовый
отец. Шан Цинхуа реализовал очень хитрый план, прежде чем сообщить эту плохую
новость о новой миссии своего племянника и его товарища-трансмигратора: он
прошаркал вдоль их общего места, а затем сел на колени Мобэй-Цзюня боком, чтобы он
мог смотреть на Мобэй-Цзюня и одновременно позволить своей больной ноге вытянуться
в сторону.
Ha! Этот человек теперь действительно в ловушке! Нет никакого спасения!
Мобэй-Цзюнь одной рукой обнимает Шан Цинхуа за спину, и мужчина сердито смотрит на
него поверх этой идеальной ловушки. Он не может просто оттолкнуть Шан Цинхуа или
что-то в этом роде, отчасти потому, что Шан Цинхуа тоже цепляется за переднюю часть
одежды Мобэй-Цзюня.
” Я знал, что тебе это не понравится, мой король“, - снова говорит Шан Цинхуа, - "
Но! Но! Нам всем, вероятно, еще меньше понравится, если Тяньланг-Цзюнь начнет войну
между Человеческим и Демоническим Царствами. Это не та проблема, которая просто
исчезнет, ничего не сделав! Кроме того, если твой дерьмовый отец взбесится, он
придет к тебе, и если увидит меня, то… хорошо… Я вроде как в жопе. Он видел меня и
Бинге вместе… на конференции Альянса Бессмертных... и он, вероятно, будет…
вопросы...”
Хватка Мобэй-Цзюня слегка, ненадолго, сжимается.
“Ха-ха, да, точно", - соглашается Шан Цинхуа. “Нехорошо. Так что, ах, похоже,
единственное, что нужно сделать, - это взломать дворец Хуань Хуа и посмотреть, что
выйдет".
“Они пытались убить тебя”.
“Э, только некоторые из них? Я не собираюсь больше приближаться к этим!”
"нет."
“Но мне нужно выяснить, живы ли Дуань Тянью или Ю Чаонань, а затем встретиться с
ними и выяснить, есть ли у них какие-либо идеи о том, что, черт возьми, делает
Мастер Дворца. Я буду в значительной степени спрашивать: "Эй, ты можешь предать
свою секту ради меня? Довольно, пожалуйста? " Но они вроде как в долгу передо мной!
И они, вероятно, не хотят умирать от рук вернувшегося Императора Демонов! Поэтому я
думаю, что стоит, по крайней мере, спросить их об этом”.
“А если они предадут тебя...?”
“...Надеюсь, до этого не дойдет, мой король”. Шан Цинхуа морщится при мысли о том,
что он проиграет соревнование в популярности со своими не-учениками между собой и
Дворцовым Мастером. Ах, одна только мысль об этом оскорблении немного мучительна.
“Если нет, что ж… может быть, они все равно пригодятся для взлома...”
Шан Цинхуа не хочет выбирать между подобными людьми. Он не хочет форсировать

события. Одно дело иметь явных фаворитов - у кого нет своих фаворитов, - но просто
думать о том, что тебя заставляют выбирать и выбирать, действительно чертовски
отстойно.
"Что бы ни было найдено в этом месте, вы уверены, что Тяньланг-Цзюнь может быть
удовлетворен?” Мобэй-Цзюнь говорит следующее.
Который… хорошая мысль. Дерьмо.
Шан Цинхуа думает об этом неудобном и ужасающем хорошем моменте.
“Нет", - признается он.

Он на самом деле не знает, что Тяньланг-Цзюнь - Шан Цинхуа может догадываться о
том, как работает разум этого человека, но он не может знать наверняка, по крайней
мере, в этом мире, который вышел так далеко за рамки истории, которую он написал.
Может быть, Тяньланг-Цзюнь действительно дает людям, которых он когда-то любил,
шанс искупить свою вину. Ага, но, может быть, Тяньланг-Цзюнь просто играет со своей
едой, прежде чем съесть ее. Кто знает? Не Самолет, Летящий В Небо!
Шан Цинхуа мог бы просто остаться здесь и не иметь с этим дела. Он мог бы бросить
секту. Шансы на то, что Тяньланг-Цзюнь когда-нибудь лично заберется так далеко на
север, на самом деле не так высоки, так что отсиживаться здесь, как трус, - это
вариант.
Когда-то давным-давно Шан Цинхуа ходил вокруг, усердно работал и легко игнорировал
тот факт, что Горной секте Цан Цюн было суждено сгореть в огне. Изо дня в день он
закрывал глаза на тот факт, что большинство, если не все, его учеников должны были
умереть. Он регулярно смотрел Юэ Цинъюаню, Лю Цинге и Шэнь, блядь, Цинцю в глаза и
думал против своей воли: “Я точно знаю, как ты умрешь. Я написал твою жестокую и
мучительную смерть в другой жизни. И честно? Я, наверное, просто позволю этому
случиться снова. Извини, братан. Это не личное.”
Где-то на этом пути мысленно сбросить свою совесть с горы стало намного труднее,
чем раньше. Вероятно, когда его совесть начала выглядеть и звучать очень похоже на
Ло Цзяхуя.
"Я не...” Шан Цинхуа прочищает горло и признается: “Знаешь, я думал, что однажды
просто оставлю свою секту позади?”
Мобэй-Цзюнь ничего не говорит, но он слушает, как всегда.
“У меня действительно нет проблем с тем, чтобы оставлять места позади, когда я
знаю, что я никому не нужен!” Шан Цинхуа продолжает. “Когда я был учеником, я
думал:‘К черту их! Им нужна моя преданность, они должны проявить ко мне еще больше
преданности!" Но это было… Я не могу просто привести сюда всех, на кого мне
наплевать, не так ли? Ну, это дворец, так что, может быть, но это не так просто, не
так ли?
“Давайте на секунду притворимся, что Бинхе и Цзяхуй согласились бы уйти или когда-
нибудь за миллион гребаных лет простили бы меня, если бы я заставил их уйти, верно?
Если я возьму Цзяхуя - и ребенка Цзяхуя - и Фанли, тогда мне тоже нужно взять
Цинге, а затем, по крайней мере, его сестру и его родителей. Цзяхуи будет так
расстроен, если мы оставим свекровей позади. И потом, есть еще мои личные ученики -
они просто дети. Ах, большинство из них уже не дети, они уже взрослые, но я знал
их, так как они были дети, так что они всегда будут дети, и они мало гадит в
половине случаев, да, но они не заслуживают того, чтобы умереть, потому что
некоторые мудаки они никогда не встречались начал гадить с демоном императора!”
“И потом, есть и другие люди, которые бы… также абсолютно никогда не уходи, даже
если бы я встал на колени и умолял их покинуть тонущий корабль! Ага, это хорошая
фантазия, но на самом деле это просто нереально, мой король”.
” Нет",-соглашается Мобэй-Цзюнь.
“Просто... сейчас слишком много людей… кто не покинет секту, потому что не хочет
видеть, как она сгорит в огне и… Я тоже не хочу видеть, как он сгорит в огне? Типа,
да пошел ты! Пошел ты! Я потратил годы своей жизни на то, чтобы поддерживать это
место в рабочем состоянии! Бессонные ночи, пока цифры не поплыли у меня перед
глазами! Я не хочу, чтобы вся эта тяжелая работа пропала даром.
“Мы только что закончили ремонт на пике Цзуй Сянь! И я достал Вэй-Шисюну его
дерьмовую модную руду, так что ему лучше заполнить ею этот заказ! О, черт, что Линь
Вэньцзяо сделал с этими специальными связующими кабелями, которые делал Сянь Шу? Их
отправили? Черт! Нам за них еще не заплатили ...
“Цинхуа”.
“Ах, верно, не в этом дело, мой король! Дело в том, что...! Дело в том, что...?
Дело в том, что я организовал сколько гребаных идиотских дискуссионных конференций,
вплоть до еды, рассадки и комнат для гостей, а у этих придурков не хватает
благодарности или порядочности, чтобы согласиться в одном: что мы не можем
сражаться с Тяньланг-Цзюнем?! Особенно если он объединит Царство Демонов против
нас? И Горная секта Цан Цюн может сгореть только потому, что, на самом деле, эти
два парня на самом деле просто такие эффектные придурки из-за женщины -!
“Это мой дом! Я построил половину его! Или перестроил половину? Я уберег большие
куски от падения на себя, так что это считается, верно? Это была тяжелая работа! Я
не хочу, чтобы он был уничтожен! И люди, которые мне небезразличны, встанут перед
ним и скажут такое дерьмо, как " Только через мой труп!", А Тяньлань-Цзюнь скажет:
"Это нормально". Это не нормально!”
” Цинхуа",-повторяет Мобэй-Цзюнь, его хватка снова сжимается в предупреждении.

“Заткнись".
Шан Цинхуа делает такой глубокий и внезапный вдох, что ему больно спускаться. Его
пальцы немного болят, когда он с силой ослабляет мертвую хватку, вцепившуюся в
мантию Мобэй-Цзюня спереди. Ах, это неприятно покалывает.
Мобэй-Цзюнь ослабляет хватку, затем протягивает свободную руку, руку, которая

лежала на бедрах Шан Цинхуа, и держит эту руку.
” Если ваши знания указывают на дворец Хуань Хуа, то я помогу вам найти его",-
говорит Мобэй-Цзюнь. "Если я не пойду на войну от имени своего отца, то я не буду
делать этого от имени Тяньлань-Цзюня . Я отведу тебя на встречу с этими учениками”.
"ой. Благодарю тебя, мой король.”
Мобей-Джун кивает и переплетает их пальцы, что приятно. Шан Цинхуа прислоняет

голову к плечу Мобэй-Цзюня. Губы мужчины касаются его лба. Некоторая напряженность
“О, черт, как я собираюсь убедить свою семью покинуть корабль и переехать в Царство
Демонов?” снова исчезает. На сегодня.
Его семья была бы так разочарована в нем. Особенно Цзяхуй и Бинхэ. Когда-то давно
он мог бы сказать: “Ну, братан, это не моя вина, что ты ожидал от меня большего,
чем я есть на самом деле!” Теперь он даже не может думать об этом, не морщась.
Он... он как бы оправдал их ожидания.
Он хочет соответствовать им.
” ...Я не хочу, чтобы мой племянник или моя сестра или ее будущий ребенок жили в
таком разрушенном мире, как этот", - говорит Шан Цинхуа, и его голос звучит слишком
тихо, чтобы принадлежать ему. “Я не хочу быть похожим на твоего дерьмового отца.
Или как дерьмовый отец Бинге.”
"нет."
“Я просто… Я просто хочу, чтобы это дерьмо прекратилось. Черт, я сам выпотрошу
Дворцового Мастера, если придется, чтобы остановить это, это нормально, но… Я
действительно устал, мой король.”
” Тогда отдыхай",-говорит ему Мобэй-Цзюнь. ”Я снова помогу твоему племяннику".
Шан Цинхуа вздыхает и переставляет свою больную ногу в более удобное положение,
чтобы он мог продолжать опираться на плечо Мобэй-Цзюня. Он не может описать то
облегчение, которое испытывает, услышав это! Он действительно верит в это, когда
Мобэй-Цзюнь говорит это, что так странно, что это кажется нереальным.
Этот человек не говорит того, чего не имеет в виду! Даже если для этого потребуется
пара попыток!
"...Ты хороший дядя моего племянника, мой король", - говорит Шан Цинхуа, вроде как
шутя, но не совсем. “Ах, по крайней мере, лучший дядя, чем я сейчас!”
Хватка Мобэй-Цзюня снова сжимается. Шан Цинхуа не может видеть выражение лица
мужчины под этим углом, но он чувствует, как Мобэй-Цзюнь сглатывает, прежде чем его
хватка сознательно ослабевает, и его большой палец поглаживает их переплетенные
руки.
“Нет", - говорит мужчина. “Мне не лучше”.
“Но выбрать кого-то из Бездны трудно, хотя”.
Мобэй-Цзюнь слегка качает головой, и Шан Цинхуа чувствует это на своей макушке.
“Это другое”, - говорит он уверенно, без дальнейших объяснений, и Шан Цинхуа на
самом деле не очень хочется спорить с ним.
“Ах, хорошо, если ты так говоришь, мой король".
Шан Цинхуа излагает свой нынешний “план, чтобы иметь план”, а также свои знания о
внутренней планировке и безопасности секты Дворца Хуань Хуа, собранные в результате
нескольких посещений на протяжении многих лет для конференций по культивированию и
торговых переговоров, которые проводились на протяжении многих лет. Это немного, но
с чего-то стоит начать!
Он все еще говорит, когда поступает запрос на вход. Шан Цинхуа, не раздумывая
дважды, зовет их войти, сразу же возвращаясь к объяснению слухов, которые он слышал
об обширных подземельях дворца Хуань Хуа.
Его племянник, его товарищ-переселитель и его главный ученик входят в комнату.

Почти сразу у всех троих такое выражение лица, как будто они только что вошли в
бар. Не версия для питейного заведения. Из тех, что бьют. Шан Цинхуа требуется
несколько секунд, чтобы понять, почему.
“О, черт", - говорит он.
Он пытается соскользнуть с колен Мобэй-Цзюня, но мужчина все еще обнимает его одной
рукой за спину, а другой кладет на бедра, и они не двигаются. Дерьмо. Этот хитрый
план обернулся против него! Теперь Шан Цинхуа-тот, кто попал в ловушку
возмутительного публичного проявления любви!
Он умоляюще смотрит на Мобей-Джуна.
Выражение лица Мобэй-Цзюня совершенно безжалостно.
Придурок! Шан Цинхуа должен был знать, что он будет мстить!
Ло Бинхэ первым приходит в себя, вероятно, потому, что он привык к тому, что его
мать и ее муж временами были смехотворно, но восхитительно ласковы, говоря почти
насмешливо: “Дядя, мы должны... вернуться?”
Что за сопляк!
Пэн Хунпэн приходит в себя только через секунду после этого, поднимая ногу, как
будто он более чем счастлив покинуть комнату, взмахнув рукой своего учителя. Шан
Цинхуа предпочитает не слишком задумываться о вещах, которые его главный ученик и
главный ученик Му Цинфана видели здесь, во Дворце Белого моря, и это мнение,
которое Пэн Хунпэн и Шао Цзин, по-видимому, искренне разделяют.
Еще один выброс-это коллега-трансмигратор Шан Цинхуа, которого этот автор знает
наверняка, он прочитал тысячу вещей в сто раз грязнее, чем то, на что он наткнулся
здесь, так что там с этим рыбьим лицом?
Конечно, так что, может быть, Шан Цинхуа на самом деле прямо не сказал
Несравненному Огурцу, что он трахает Мобей-Цзюня, но только потому, что он
действительно не хотел иметь дело с каким-либо суждением! Кроме того, Шэнь Юань
слышал, как Шан Цинхуа признавал, что Мобэй-Цзюнь-его любимый персонаж, так что
разве этот читатель не должен был понять это самостоятельно? Читай между строк,
братан! Проявите немного критического мышления! Или, по крайней мере, обратите
внимание на плащи, которые Мобэй-Цзюнь оставляет вокруг Дома отдыха!
"...Ты...” - начинает Шэнь Юань, его тон уже обвиняющий.
“Я”, - говорит Шан Цинхуа, решив позволить себе насладиться этим возмущенным
потрясением. Он этого заслуживает.
Ну да, он сидит на коленях у своего идеального мужчины и любимого персонажа! Он

тоже этого заслуживает, думает он!
”Я думал..." Шэнь Юань продолжает.
«что?» - спрашивает Шан Цинхуа.
Шан Цинхуа как раз успевает заметить, как улыбка его племянника сползает, а глаза
Пэн Хунпэна расширяются от бесстрашного непонимания его шиди, прежде чем Шэнь Юань
говорит:
“Ты и… Шэнь Цинцю...?
Вот тут глаза Шан Цинхуа расширяются, потому что... какого хрена.
Он давится собственным языком, пытаясь сказать именно это!
Он и Шэнь Цинцю?!
Откуда у его товарища-переселителя вообще взялась такая нелепая идея?!
И почему у Бинге и Спотса такие выражения, как будто они знали об этом абсурдном
впечатлении?!
Конечно, Шэнь Цинцю... на секунду отступает от роли Шэнь Цинцю... очень красивый...
но, отступая, он ужасен! Он такой страшный! И ему даже Шан Цинхуа так не нравится!
И Шан Цинхуа уже слишком глубоко вовлечен в его и Юэ Цинъюаня чушь, и гребаный
Шэнь, блядь, Цинцю определенно сделал бы все еще хуже!
“Братан", - в ужасе говорит Шан Цинхуа. “Неужели я выгляжу так, будто у меня есть
желание умереть?!”
Шэнь Юань просто продолжает пялиться.
"...Нет, Шифу", - преданно говорит Пэн Хунпэн.
Тем временем Бинхе поджимает губы точно так же, как это делает Цзяхуй, когда
пытается не рассмеяться. О, какое отродье! Такой непослушный племянник!
Шэнь Юань все еще смотрит на него так, словно это он выдвинул ужасающую идею о том,
что Шан Цинхуа связан с Шэнь Цинцю. Как будто Шан Цинхуа-единственный между ними,
кто совершил какое-то вопиющее и/или слегка раздражающее предательство,
заслуживающее выражения лица “братан, какого хрена".
” Шэнь Цинцю",-недоверчиво повторяет Шан Цинхуа, дергая Мобэй-Цзюня за руку,

которая сейчас как бы впивается ему в бедро. Хватка неохотно ослабевает. “Нет, ни
за что. Этого никогда не было".
На этот раз Бинге действительно фыркает.
“Конечно, нет, Шифу", - соглашается Пэн Хунпэн, протягивая руку и кладя ее на плечо
Шэнь Юаня. “Пожалуйста, извините меня, я вдруг вспомнил, что мне нужно помочь Шао-
Шицзе собрать вещи для ее возвращения на гору Цан Цюн. Шен-Шиди, ты должна прийти
на помощь. Извините нас, Шифу.”
И Ученик Пятнами тащит Несравненный Огурец из комнаты.
После того, как Шан Цинхуа объяснил свои отношения с Мобей-Цзюнем своему главному
ученику, реакция Пэн Хунпэна на отношения Шан Цинхуа с повелителем демонов была в
конечном счете неутешительной, вероятно, потому, что у Пэн Хунпэна было все время,
пока Шан Цинхуа был без сознания, чтобы привыкнуть к этой идее.
Также, вероятно, потому, что Шан Цинхуа не дать голову ученика какие-то пикантные
подробности, например, как он чуть не убил Mobei-июня, как Mobei-июня относился к
нему, как дерьмо в течение многих лет, и как они вместе только сейчас , потому что
Шан Цинхуа было пару поломок и Mobei-июня пришлось научиться использовать свои
слова. Нет, это не информация для невинных юных учеников! Или каких-либо учеников!
Шан Цинхуа в значительной степени просто сказал, что он и Мобэй-Цзюнь
познакомились, когда он был учеником.
Пэн Hongpeng реакция была сказать: 1) “заключения мира с демонами-это, наверное, в

целом намного дешевле и эффективнее, чем идти на войну с ними, Шифу, и союз между
Цан Цюн горы секты и будущее Северной Король Демонов может быть очень полезно,” и
2) “я буду счастлив, если ты счастлив, Шифу.”
И Спотс просто продолжал повторять эти чувства, как будто цеплялся за них изо всех
сил. Единственное, что еще Шан Цинхуа от него услышал, было: “Шифу, я не могу
поверить, что ты скрывал это так долго. Поздравляю”. В то время как выражение его
лица говорило: “Пожалуйста, пожалуйста, не заставляй меня иметь свое мнение по
этому поводу, Шифу. Мое мнение-это все, что не оторвет мне голову”. Что казалось
достаточно справедливым! Ооо, Шан Цинхуа абсолютно уверен, что Пэн Хунпэн знал об
этом!
Шань Цинхуа не знает, что делать, кроме как смотреть вслед своим явно бредящим
ученикам.
Бинге смеется, не в силах больше сдерживаться.
“Ты знал об этом дерьме?!” - требует Шан Цинхуа, но это только заставляет его
ужасного и злого племянника смеяться еще сильнее.
Он бы точно вскочил, чтобы ударить неуважительного и неблагодарного мальчика по

макушке за это, как он смеет скрывать такого рода сплетни от своего трудолюбивого и
любящего дяди, но Мобэй-Цзюнь ему не позволяет.
“Шэнь Цинцю", - в ужасе бормочет Шан Цинхуа. “Шэнь Цинцю”.
“Это казалось хорошим прикрытием для ваших отношений, дядя”, - говорит Бинге, снова
защищаясь за то, что не поправлял людей. По-видимому, его племянник услышал слухи и
“рассмотрел” их, но затем в основном отбросил их, а затем полностью отбросил после
того, как узнал о Мобэй-Цзюне.
“Почему ты мне не сказал?”

“Люди говорили об этом годами, дядя, я думал, ты знаешь”, - говорит его племянник с
совершенно прозрачной невинностью. Шан Цинхуа может сказать, что Бинхэ знает, что
он не знал! Маленький ублюдок наслаждается этим! Что за демон!
“Мы можем сосредоточиться?” - рявкает Шэнь Юань.
” Пожалуйста", - хрипло говорит Пэн Хунпэн.
Мобэй-Цзюнь отвез их в печально известный дворец Хуань Хуа - или, ну, в общем, в
место на горе, откуда открывается вид на дворец Хуань Хуа.
Пэн Хунпэн собирается передать сообщение одному из учеников Дуань Тяньюя, затем,
надеюсь, оттуда передаст сообщение и/или поговорит лично с одним из не-учеников Шан
Цинхуа, а затем оттуда они смогут организовать взлом или что-то в этом роде. Их
план по созданию плана находится в процессе выполнения!
Дворец Хуань Хуа-это огромное чудовище. Справедливости ради, горная секта Цан Цюн
также представляет собой разросшееся чудовище, занимающее огромный кусок их горного
хребта (Двенадцать вершин! Тысячи культиваторов!), но Шан Цинхуа нравится думать,
что они немного менее показны в этом отношении. Секта дворца Хуань Хуа обосновалась
в огромной зеленой долине, а “дворец”-это настоящий запретный город. Снаружи он
больше похож на дворец, который съел сотню других дворцов. Эта секта - отдельный
город.
Это... много людей, которые умрут, если Тяньлань-Цзюнь разрушит его.
Это также секта, насчитывающая по меньшей мере сотню садов. Некоторые деревья даже
торчат по краям стен. Находясь там на конференции по выращиванию, Шан Цинхуа смутно
помнит, как горячо спорил с каким-то старым мастером, специализирующимся на
грибковой флоре, по поводу выращивания грибов (важных в медицине и как источник
пищи!) в Вечернем саду у пруда с лотосами. В отличие от Сада с Ночным прудом Лотоса
или Сада с Дневным прудом Лотоса, очевидно!
(Если они говорят о временах, когда культиватор Дворцовой секты Хуань Хуа чуть не
убил Шан Цинхуа, они должны посчитать этот инцидент, святое дерьмо. Он просто
пытался получить разумную скидку! Нет причин так сильно обижаться, братан!)
Обширные, сверкающие, высокие здания секты Дворца Хуань Хуа окружены широкими
участками сельскохозяйственных угодий, используемых сектой для различных
сельскохозяйственных работ, и обычно ворота в высоких стенах секты широко открыты.
Обычно между этой великой сектой культивирования и большим городом на другом конце
долины постоянно движутся длинные вереницы повозок и экипажей, посыльные как пешие,
так и верхом, земледельцы на мечах или верхом.
Сегодня все устрашающие ворота в этих высоких стенах плотно закрыты.
По дороге все еще движутся повозки, но их гораздо меньше, и ряд из них застрял за
пределами секты, чтобы их осмотрели культиваторы, действующие в качестве
охранников. Тележки перенаправляются в некоторые внешние здания или иногда просто
отправляются в путь. Секта дворца Хуань Хуа сегодня не принимает посетителей!
С подзорной трубой в руке, инструментом, переданным его племянником, включенным в

сумку, которую Шэнь Юань дал ему для конференции, Шан Цинхуа может видеть
вооруженные патрули, движущиеся вдоль высоких стен. Он может видеть готовое оружие
вдоль укрепленных башен.
“Ах, ты уверен в этом, Спотс?” - спрашивает Шан Цинхуа.
” Не совсем, Шифу", - отвечает Пэн Хунпэн, но все равно уходит! Он вскакивает на

свой меч и катается между деревьями, направляясь в лучшее место, чтобы взлететь к
дворцу Хуань Хуа внизу, чтобы не выдать их укрытие.
Очень героично!
Шан Цинхуа переоделся бы в штатское и пошел бы сам, но… ах… во-первых, это
испорченная нога, а во-вторых, тот факт, что Мобэй-Цзюнь никогда бы на это не
согласился. И, что ж, лицо Шан Цинхуа в наши дни может быть более известным, чем он
когда-либо думал! Он не чувствует уверенности в том, сколько места занимает это “О?
Я выгляжу как Пиковый Лорд Шан Цинхуа? Ха-ха, я часто это понимаю! Хотя я вааааай
лучше выгляжу, правда?” поступок бы его убедил.
Шэнь Юань не может уйти. Они понятия не имеют, кто может знать его в лицо.
Бинхе абсолютно ни хрена не может уйти. У него на лбу метка Небесного Демона, и, в
отличие от хитрого главного героя "Гордого Бессмертного Демона", который всегда
играет свинью, чтобы съесть тигра, он все еще не умеет это скрывать. Кроме того,
секта дворца Хуань Хуа теперь знает, что сын Су Сянь выжил.
Шао Цзина здесь нет, он почтительно попросил не вмешиваться в подобные дела, что
было достаточно справедливо. Она сказала Пэн Хунпэну, что ему лучше не умирать в
этом начинании, хотя это почти то же самое, что пожелать человеку удачи среди
многих культиваторов. Шан Цинхуа решила воспринять это как то, что они получили ее
(и, как следствие, благословение Му Цинфана) на это.
Шан Цинхуа понял тогда, во время этих прощаний, что эти два ученика, вероятно, были
предметом, и решил не упоминать, что он, блядь, не знал, что у его главного ученика
была девушка. Вау, Пятна действительно заставили этого замолчать, да? Цепочка
сплетен горной секты Цан Цюн жестока, так что это умный ход! Шан Цинхуа обязан
своей жизнью девушке своего главного ученика, да? Это, безусловно, интересная
ситуация для того, чтобы оказаться в ней. Это делает его обязанным дать им свое
благословение.
Шан Цинхуа вздыхает и прислоняется спиной к дереву, на котором он сидит, затем

наклоняется боком к Мобей-Цзюню, расправляя рукав мужчины.
Его король сегодня выглядит очень красивым! Очень опасно! Он одет во все черное, в
сексуальные (по мнению эксперта Шан Цинхуа) одежды и доспехи, которые он должен был
надеть на Конференцию Альянса Бессмертных, прежде чем вмешался его дерьмовый отец,
и рядом с ним на траве лежит треснувшее серебряное копье, темный кристалл его
головки зловеще поблескивает, покрывая землю там, где он касается.
Шан Цинхуа бросил один взгляд на оружие, которое Мобэй-Цзюнь забрал у своего
дерьмового отца, и спросил: “Это... безопасно брать с собой, мой король?” И Мобэй-
Цзюнь сказал: “Да”. И Шан Цинхуа полагает, что Мобэй-Цзюнь знает лучше!
Однако он заметил, что Бинге очень старательно не смотрит на него.
Хм. Дерьмо.
Мобэй-Цзюнь ловит его руку и снова переплетает их пальцы. Шан Цинхуа в ответ
сжимает его руку. Он знает, что Мобэй-Цзюнь очень, очень не хочет быть здесь. У его
короля есть прошлое с сектой дворца Хуань Хуа.
Они вроде как встретились из-за Дворцовой секты Хуань Хуа, когда Шан Цинхуа думает
об этом. Может быть, он пошлет Дворцовому Мастеру благодарственную записку за то,
что случайно представил их друг другу? Когда-нибудь, прежде чем он в отместку
всадит нож в бок старому мудаку и, наконец, позволит своему племяннику обезглавить
этого человека, потому что Бинге заслуживает такой небольшой порчи? Или, может
быть, после? Ах, и то и другое хорошо!
Аааа, ничего не остается, как ждать сейчас!
Снова. Опять это ожидание.
“...Шэнь Цинцю", - повторяет Шан Цинхуа себе под нос через некоторое время.
Он определенно собирается заставить Несравненного Огурца (который все еще

отказывается смотреть на него, он отказывается смотреть на Шан Цинхуа прямо сейчас,
на самом деле, и, возможно, никогда добровольно не посмотрит на него снова)
объяснить доказательства этого предположения позже. Ах, черт, это тоже кое-что
объясняет. Блядь. Блядь.
Если Шэнь Цинцю узнает об этом, он не знает, что будет делать.
Пэн Хунпэн возвращается в сопровождении двух фигур, одна из которых-Дуань Тянью, а

другая, на которую Шан Цинхуа чертовски пристально смотрит, прежде чем понимает,
что молодой человек-всего лишь один из его учеников, не являющихся учениками. Ах,
еще раз, как звали того молодого человека? Гонги Сяо! Вот именно!
“Серьезно, однако, Системный Братан!” - думает Шан Цинхуа, обращаясь к своей

дерьмовой, никуда не годной Системе Переселения Душ, которая определенно не слушает
и никогда не придавала значения ни одной из его угроз. “Если этот ребенок окажется
еще одним переодетым Небесным Демоном, у нас будет еще одна гребаная проблема!
Кстати, сколько из них у нас сейчас? Мы уже достигли тысячи?!”
Он на самом деле помнит характер Гуньи Сяо, по крайней мере, смутно, как и
Несравненный Огурец, так что, наверное, все в порядке! Все в порядке!
Мобэй-Цзюнь и Бинхэ на мгновение скрылись из виду, чему ни один из них не рад. Но

они оба понимают, что эти культиваторы, возможно, еще не готовы помочь демонам
проникнуть в их собственную секту. Если Шан Цинхуа решит рассказать этим
культиваторам эту правду, то, по-видимому, лучше облегчить им это, чем пытаться
сразу же бросить этих лягушек в кипящую воду.
Молодой Гуньи Сяо поддерживает Дуань Тянью, который выглядит ненормально бледным,
когда они идут навстречу Шан Цинхуа и Шэнь Юаню. Когда они приближаются, Шан Цинхуа
понимает, что… ааа… правый рукав культиватора Дворцовой секты Хуань Хуа... пуст.
Правый рукав Дуань Тянью был сложен и заколот булавкой.
“Мастер Шан, вы живы", - говорит Дуань Тянью, когда подходит к ним. На его лице
немного недоверия и много открытого облегчения.
“Ах, да, слухи о моей смерти были сильно преувеличены! А теперь, пожалуйста,
садитесь! Сядь! Ты выглядишь дерьмово! Кто позволил тебе встать с постели?” Шан
Цинхуа подает пример, отмахиваясь от Шэнь Юаня и Пэн Хунпэна, которые тянутся ему
на помощь.
Дуань Тянью хрипло смеется, когда Гуньи Сяо тоже помогает ему сесть на траву. Он
действительно выглядит слишком бледным, но ободряюще похлопывает своего ученика по
плечу. Шан Цинхуа сейчас принимает приличное количество обезболивающих (и ему все
еще не совсем комфортно), но Дуань Тянью должен принимать их еще больше!
Гуньи Сяо, похоже, и сам не избежал травм. Одна из рук молодого человека обмотана
бинтами, которые исчезают у него в рукаве, даже доходя до того, что выглядывают из-
за самого края воротника на его шее. Он низко кланяется в знак приветствия,
встревоженно, и мгновенно падает, когда Шан Цинхуа машет ему, чтобы он сел.
“Я, ах, рад, что ты жив”, - говорит Шан Цинхуа.
И он говорит серьезно! Он действительно хочет! Здесь был очень реальный шанс, что
Пэн Хунпэн попытается передать сообщение только для того, чтобы ему сказали, что
не-ученики Шан Цинхуа мертвы, как и все их ученики.
Шан Цинхуа прочищает горло. "Как это...?”
“Ю Чаонань жив,” говорит Дуань Тянью, - и достаточно здоров. Один из моих учеников,
Гу Чжань, скончался. Другой, Цинь Ваньюэ, был тяжело ранен”.
“Мне жаль это слышать”.
“У остальных есть некоторые травмы, но… они живы". Дуань Тяньюй протягивает руку,
чтобы хлопнуть Гуньи Сяо по плечу. “Мой лучший ученик хорошо руководил ими".
Гуньи Сяо пытается выглядеть благодарным за похвалу, но на самом деле ребенок

выглядит просто несчастным.
"А что...?”
Дуань Тянью на самом деле улыбается и говорит: “Это была всего лишь царапина”.
“Братан! твоей гребаной руки больше нет!” - думает он.
Несчастное выражение лица Гуньи Сяо становится физически болезненным.
“Который почти сразу же начал гноиться так, что потребовалась ампутация”, -

продолжает Дуань Тянью, теперь, когда он повеселился. Он все еще улыбается, хотя,
по-видимому, больше доволен собой за свою маленькую шутку, чем повесил трубку из-за
потери.
"...Я не знал, что все будет так плохо", - говорит Шан Цинхуа.
Глаза Дуань Тянью скользят по испорченной ноге Шан Цинхуа и говорят: “Я верю тебе,
мастер Шан”, - говорит он. Более сухо он добавляет: “Я не верю, что ты был бы там,
если бы знал это”.
"Ага, это... правда”.
Вот тут тон Дуань Тянью снова становится серьезным. ” Мастер Шан, о том, что вы...
“ - Дуань Тянью замолкает, а затем просто говорит: "О вас говорят очень много
всего, мастер Шан”.
“Не комплиментарно, да?”
"нет."
"А-а-а, ну, это просто репутация”.

“Мастер Шан, пожалуйста. В частности, очень много говорится о том, что вы знали.
Или не знал. Это... говорят, что ваш племянник, ученик по имени Ло Бинхэ, является
Небесным Демоном. Это правда?”
"да."
Дуань Тянью сначала никак не реагирует. Глаза Гуньи Сяо слегка расширяются, как
будто он не ожидал, что Шан Цинхуа прямо признается в этом. Однако кажется, что
Дуань Тянью сегодня слишком чертовски устал, чтобы беспокоиться, потому что мужчина
(который уже не так молод, как когда-то) тянется и проводит рукой по лицу. Он
фыркает, не в силах по-настоящему рассмеяться.
“Все, что я помню, - это маленький мальчик, цепляющийся за юбки своей матери”.
“Ах, ну, вот кем он был”, - отвечает Шан Цинхуа. “Он тоже был таким”.
“И он… он действительно сын Су Сянь...?”
"да."
Шан Цинхуа принимает решение позвать Бинхэ обратно сюда, чтобы встретиться с ними.
Дуань Тянью смотрит на молодого главного героя так, словно видит привидение - хотя,
может быть, это просто так выглядит, потому что он все еще очень бледен и не должен
участвовать в тайных, предательских шпионских встречах, подобных этой.
Никто не произносит ни слова, когда Ло Бинхэ подходит и опускается на колени с

другой стороны от Шан Цинхуа.
“...Ты похожа на нее, - наконец говорит Дуань Тянью.
“Ты знал ее?” - спрашивает Бинге.

“Не очень хорошо, я был слишком молод, она иногда посещала наши занятия, но… все
знали ее", - отвечает Дуань Тянью, и Гуньи Сяо протягивает руку, чтобы поддержать
своего учителя, вероятно, потому, что действительно похоже, что мужчина может
упасть в обморок. “Мы все любили ее лекции-талисманы. Мы ... мы обычно ускользали,
чтобы посмотреть некоторые из ее тренировочных матчей с другими мастерами. Мы все
думали, что она станет следующим Хозяином дворца Хуань Хуа".
“Вместо этого ваш лидер секты был тем, кто заключил ее в тюрьму и подставил
Тяньланг-Цзюня за это”, - говорит ему Бинхе без сочувствия. “Он тоже тот, кто убил
ее”.
Ах, теперь, похоже, Гуньи Сяо может упасть в обморок.
“Я... это то, что мы слышали”, - говорит Дуань Тянью и смотрит на Шан Цинхуа.
“Послание Императора Демонов, казалось, имело… выскользнули из уголков всех ртов,
которые должны были его удерживать. Мастер Шан, если бы... если бы вы не были
замешаны, я думаю, я бы поверил людям, которые говорят, что он просто пытается
создать проблемы, но... вместо этого я не знал, что и думать. Это действительно
правда?”
“Это правда", - говорит Бинге.
“Однако Тяньланг-Цзюнь все еще может уничтожить секты", - добавляет Шэнь Юань.
Шан Цинхуа не нуждается в том, чтобы они говорили за него, спасибо!
Они должны последовать хорошему примеру Пэн Хунпэна и здесь ничего не говорить!
Хотя… это может быть связано с тем, что Пэн Хунпэн нервно оглядывается по сторонам
в поисках либо Мобэй-Цзюня, который перестанет скрываться и внезапно присоединится
к ним, либо засады культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа.
“Это правда", - повторяет Шан Цинхуа. "Тяньланг-Цзюнь говорит правду”.
“Тогда я понимаю, почему он злится”, - тихо говорит Дуань Тянью.
По словам Дуань Тянью и Гуньи Сяо, в отсутствие Дворцового Мастера, а также в

отсутствие половины его ближайшего окружения, всей его личной охраны и многих
старших мастеров, из-за чрезвычайной дискуссионной конференции на горе Цан Цюн,
культиватором, в настоящее время “отвечающим” за Дворцовую секту Хуань Хуа,
является У Ифэй. Шан Цинхуа не может поверить, что все дошло до того, что он
действительно признает это как имя Культиватора, Компенсирующего Пряжку ремня. Шан
Цинхуа тоже не может поверить, что этот ублюдок не мертв!
“Ранен, мастер Шан, но не слишком серьезно", - говорит Дуань Тянью, не звуча

особенно взволнованным по этому поводу. “Его плечо и несколько пальцев, я полагаю”.
Также, по словам Дуань Тянью и Гуньи Сяо, мнение о том, что “Тяньлань-Цзюнь-лжец,
который вернулся, чтобы разделить и уничтожить секты”, является сильным в секте
Дворца Хуань Хуа. Это чрезвычайно популярное мнение там. Тяньланг-Цзюнь-их давний
злодей, в конце концов! Все либо 1) очень, очень напуганы тем, что он вернулся,
либо 2) напуганы тем, что он вернулся, но притворяются, что они выше страха.
“Не будь таким самоуверенным! Юэ Цинъюань не гарантирует, что на этот раз будет
сражаться за тебя в этой битве, братан!” - думает Шан Цинхуа с легкой горечью. ”
Даже если он захочет снова сражаться, Шэнь Цинцю не позволит ему этого!"
Секта дворца Хуань Хуа, по-видимому, сейчас по существу находится под замком. Гуньи
Сяо встретился с Пэн Хунпэном за воротами, затем повернулся и помог Дуань Тяньюю
выскользнуть через секретный проход в одном из садов. Каждый член Дворцовой секты
Хуань Хуа был отозван с поля боя, и каждому человеку пришлось пройти тщательную
серию тестов “ты замаскированный демон”.
“Они не могли сделать это до конференции?” Шан Цинхуа жалуется.
Дуань Тянью смеется, но на этот раз это звучит горько.
Он объясняет им, что ученик Тяньланг-Цзюнь, которым притворялся, был личным

учеником Мастера Рен Хуайчжи, который представил “Чуй Лю” на Конференцию
Бессмертного Альянса и который сам был бывшим личным учеником самого Дворцового
Мастера. Расследования секты Дворца Хуань Хуа выявили, что мастер Рен также был
замаскированным демоном. Это было “раскрыто”, когда во время Конференции Альянса
Бессмертных мастер Рен, по-видимому, внезапно вырвался из их кожи и показал
гигантскую гребаную змею-демона, прежде чем ускользнуть в хаос.
Итак, теперь они почти уверены, что оригинальный Мастер Рен супер мертв. Вероятно,
в течение некоторого времени. Они понятия не имеют, был ли когда-либо оригинальный
Ученик Чуй Лю. Мастер Рен, по-видимому, был одним из тех путешествующих типов,
которые часто отправлялись на дипломатические миссии для Дворцового Мастера.
"Значит, Тяньланг-Цзюнь на самом деле никогда не был во дворце Хуань Хуа?” -
спрашивает Шэнь Юань.
“Похоже на то", - отвечает Дуань Тянью.
"В любом случае, во дворце был... тщательный обыск", - добавляет Гуньи Сяо. “Это
все еще продолжается”.
“Тестирование и патрули должны прервать его”, - бормочет Пэн Хунпэн.
Шан Цинхуа представляет, что это похоже на то, как если бы вам сказали, что в вашем
доме, возможно, был рой тараканов, ползающих по каждой поверхности, когда вас не
было дома. На самом деле, единственное, что нужно сделать,-это тщательно очистить
дом или сжечь его дотла и начать все сначала.
Шан Цинхуа также предполагает, что Тяньланг-Цзюнь действительно не хотел идти во

дворец Хуань Хуа после того, как в первый раз попал в ловушку их печатей. Дворец
Хуань Хуа-это лабиринт еще до того, как человек отправится на поиски каких-либо
подвалов. Множество людей попадают в подземелья, а потом просто не выходят оттуда.
Тяньланг-Цзюнь явно рад сидеть сложа руки и позволить сектам разнести дворец на
части, спасибо, или, может быть, он просто хочет, чтобы секта Дворца Хуань Хуа
сначала немного попотела. Может быть, он просто хочет, чтобы они знали, что он
придет.
Когда Шан Цинхуа объясняет, в какой помощи они нуждаются, и что у них есть
основания полагать, что доказательства, необходимые для того, чтобы заставить
Тяньланг-Цзюня отступить, находятся во дворце Хуань Хуа, Дуань Тянью и Гуньи Сяо не
выглядят удивленными. Ни капельки.
"...Тяньланг-Цзюнь попросил о встрече с Су Сянь", - говорит Дуань Тяньюй.
“Требовали, да", - соглашается Шан Цинхуа.
“И Мастер Шан теперь просит нас помочь проникнуть в подземелья нашей секты,
особенно в те места, куда разрешается входить только нашему Дворцовому Мастеру и
его ближайшему окружению”, - продолжает Дуань Тянью, его пристальный и все же
испытующий взгляд. "Мастер Шан, что... как вы думаете, что именно вы там найдете?”
”Ах, я думаю..."
Шан Цинхуа думает, как лучше сказать это, когда все эти глаза устремлены на него.
Его племянник, его товарищ-переселитель, его главный ученик, его не-ученик и ученик
его не-ученика-все смотрят на него! Однако он не хочет прямо говорить об этом. Ещё
нет.
“Я думаю, что там, внизу, есть что-то, что я не хочу находить”, - наконец говорит
Шан Цинхуа. “И что на самом деле ты тоже не хочешь, чтобы я нашел. Но, ах, кое-что
действительно нужно найти, прежде чем Император-Демон, который был похоронен
недостаточно глубоко, решит выкопать остальную часть правды для себя.”
Дуань Тянью выглядит еще более усталым, чем чувствует себя Шан Цинхуа. Он уже прямо
признался, что боится того, что война будет означать для его учеников и для его
боевых братьев и сестер. Шан Цинхуа немного жаль этого человека, когда он смотрит
вниз на траву, прежде чем его взгляд опускается на сложенный и заколотый рукав на
боку, а затем, когда он закрывает глаза и тихо вздыхает.
Гуньи Сяо снова протягивает руку, чтобы поддержать своего учителя, на всякий
случай, но Дуань Тянью отклоняется от поддержки, похлопывая своего ученика по руке.
Когда Дуань Тяньюй снова открывает глаза, его взгляд одновременно поражен и полон
решимости.
“Я хочу, чтобы моя секта выжила, но… это не так важно, как люди”.
“Ш -”, - говорит Гуньи Сяо.
Дуань Тяньюй обрывает его взглядом. “Иногда самое лучшее для сада-вырвать все с
корнем и начать все сначала”, - говорит он. “Я хочу, чтобы мои ученики и мои боевые
братья и сестры выбрались отсюда живыми. Какая бы гниль ни пряталась в нашем доме,
мастер Шанг, достань ее оттуда.”
Дуань Тянью и Гуньи Сяо точно знают, где найти входы в запретные зоны дворца Хуань
Хуа. Гуньи Сяо, возможно, стал одним из личных учеников Дворцового Мастера из-за
его прежней дружбы с Маленькой Дворцовой Хозяйкой, прежде чем вместо этого оказался
под крылом Дуань Тянью, поэтому он даже передавал сообщения между членами
внутреннего круга Дворцового Мастера. Гуньи Сяо, кажется, очень уверен, что сможет
протащить Пэн Хунпэна внутрь.
Как только Пэн Хунпэн окажется внутри, он сможет призвать остальных.

Попасть в секту Дворца Хуань Хуа на самом деле никогда не было проблемой здесь.
(Если бы нога Шан Цинхуа не была испорчена и у него было немного времени, чтобы
подготовить все, что ему может понадобиться, он мог бы сделать это сам! Он уже
бывал там раньше! Он знает, как проникать в разные места! Он мог бы найти способ!)
Проблема в том, что пункт назначения телепортации не будет 1) полон культиваторов
Дворцовой секты Хуань Хуа, вооруженных до зубов и готовых наброситься на что
угодно, отдаленно похожее на демона, которое появляется в поле зрения, и 2)
находится где угодно рядом с тем местом, куда им нужно идти. Для Мобэй-Цзюня
безопаснее иметь цель.
Шан Цинхуа на самом деле не объясняет часть Мобэй-Цзюня. К сожалению, дерьмовый

отец Мобэй-Цзюня еще не умер, поэтому, если кто-нибудь спросит, как они
телепортировались, это определенно был супер особый талисман, который они
использовали, а не сексуальный, шагающий по тени ледяной демон, делающий Шан Цинхуа
одолжение.
В ходе этого разговора становится ясно, что Дуань Тянью и Гуньи Сяо ожидают, что
этот взлом произойдет сейчас.
“О, например, сейчас, сейчас?” - говорит Шан Цинхуа.
“...Разве вы не планировали сделать это как можно скорее?” Говорит Дуань Тяньюй.
"Ну...”
“Мы могли бы сделать это сейчас”, - предлагает Шэнь Юань.
“Мы должны", - говорит Бинге.
Это правда, что здесь есть небольшая спешка, насколько она, честно говоря, зависит
от того, как Тяньланг-Цзюнь чувствует себя сегодня, где бы, черт возьми, сейчас ни
был этот молодолицый ублюдок. Тем не менее, Шан Цинхуа напоминает своему явно
кровожадному племяннику и коллеге-переселителю, чтобы он не слишком торопился
здесь!
За исключением этого Дуань Тянью и Гуньи Сяо обмениваются обеспокоенными взглядами.

"А как насчет леди Дэн?" Гуньи Сяо спрашивает своего учителя.
"...А, кто?” - спрашивает Шан Цинхуа.
Гуньи Сяо объясняет, что леди Дань-одна из многих благородных “друзей”Хозяина

Дворца. (Шан Цинхуа не думает, что этот ребенок имеет в виду этот акцент в стиле
“подмигивай, подмигивай, подталкивай, подталкивай, если ты понимаешь, что я имею в
виду, братан”, больше похожем на “это дружба, в которой обе стороны продадут друг
друга за аккуратный камень в плохой день”.) Леди Дан особенная, потому что она
также одна из тех “друзей”, которые, несмотря на то, что изначально не были
особенно богаты по стандартам смехотворно богатых людей или важны по стандартам
смехотворно важных людей, 1) посещают с замечательной, пунктуальной регулярностью
несколько раз в год и 2) по какой-то причине разрешен доступ в подземелья дворца
Хуань Хуа, запрещенный никому, кроме внутреннего круга Хозяина Дворца.
Она также, по-видимому, сейчас находится на пути в секту дворца Хуань Хуа.
Шан Цинхуа снова достает подзорную трубу и поворачивает ее на дорогу между

раскинувшейся сектой и городом на другом конце долины. По этой дороге идет...
чрезвычайно причудливо выглядящая процессия. Куча денег. Очень мало вкуса.
Он протягивает подзорную трубу своему племяннику и коллеге-переселителю. Бинхе

удается схватить его первым. Шэнь Юань не может по-настоящему сражаться с главным
героем за подзорную трубу, не раскрывая, возможно, специальный предмет наблюдения,
который он сейчас спрятал в рукаве, поэтому он просто стоит и хмурится.
“Она не должна была приходить в гости”, - говорит Гуньи Сяо.
“Известие о ее предстоящем прибытии пришло вскоре после возвращения с конференции

Альянса Бессмертных", - говорит Дуань Тянью. ”Многие такие люди пожелали посетить
дворец, когда новость о конференции распространилась, чтобы укрыться".
“Ах. В этом есть смысл".
“Большинство из них были отклонены", - сообщает им Гуньи Сяо.
Дуань Тянью кивает. “Леди Дэн-одна из немногих, кому не было отказано”.

"...Так что... ее присутствие потенциально может быть очень, очень плохим", -
говорит Шан Цинхуа. “Или это хорошо? Нужно ли нам попасть в подземелья до того, как
она это сделает, и, возможно, что-то скроет? Или ее прибытие в разгар изоляции
будет хорошим отвлекающим маневром?”
Дуань Тянью и Гуньи Сяо обмениваются еще одним взглядом.
“И то и другое?” Предлагает Гуньи Сяо.
“Ах. Все в порядке”.
Итак, Дуань Тянью и Гуньи Сяо возвращаются во дворец Хуань Хуа вместе с Пэн
Хунпэном. Они собираются протащить его обратно через секретный садовый проход, по
которому они выбрались сюда (очевидно, муж-садовник Ю Чаонаня ждет, чтобы впустить
их обратно), прежде чем протащить его ко входу в запретную зону подземелий.
Наблюдая, как они уходят, Шэнь Юань вытаскивает Глаз Плакальщика из рукава.
А позади них Мобэй-Цзюнь выходит из тени в порыве холодного воздуха, кладя руку на
плечо Шан Цинхуа. Шан Цинхуа наклоняется к нему. У него болит голова, Или, может
быть, это у него сердце. В любом случае, это помогает.
“Все прошло хорошо”, - с надеждой говорит он.
Шэнь Юань кивает, что почти так же успокаивает, как прикосновение Мобэй-Цзюня.
“Они говорят правду”, - задумчиво соглашается он. “Они хотят нам помочь. Они хотят,
чтобы их секта была лучше, чем она есть на самом деле. Если ничего не найдено,
значит, это правда. Если что-то найдено, то, по крайней мере, этот первый шаг к
этому был сделан”.
В этой фразе звучит шепот Плачущего.
“По крайней мере, положите эту вещь туда, где вы не сможете случайно уронить ее в
какой-нибудь драматический момент”, - говорит Шан Цинхуа своему коллеге-
переселителю. Его дядюшкины инстинкты говорят об этом! Его инстинкты учителя
говорят об этом! Его авторские инстинкты тоже говорят об этом! “Но, ах, спасибо,
что поделились. Это приятно знать! Приятно это знать.”
Шэнь Юань закатывает глаза, но услужливо прячет предмет в безопасное место.
“...Они действительно не знают”, - говорит Ло Бинхэ, все еще глядя вслед тем, куда
исчезли остальные. “Они действительно не знали о Су Сянь или Тяньланг-Цзюне... но
они знают, что у лидера их секты есть секреты… и им никогда не приходило в голову
раскрыть их раньше?”
“Эй, у горной секты Цан Цюн тоже есть секреты”, - говорит Шан Цинхуа. “Не такие,
как эти, насколько я знаю, но… Знаешь, считается сыновним долгом не совать свой нос
в личные дела твоего хозяина.
“Иначе мастер убьет тебя”,-бормочет Мобэй-Цзюнь.
“Ах, да, и это тоже".
У Дуань Тянью и Гуньи Сяо нет никакой защиты от заговора. Насколько известно Шан
Цинхуа, как и многим другим, Дуань Тянью должен быть мертв, будь то в Доме
Омоложения или в каком-то другом месте вдоль дороги, от которой Шан Цинхуа случайно
увел их всех. Если их поймают здесь, эти предательские культиваторы Дворцовой секты
Хуань Хуа будут в некотором роде в жопе. Их собственная секта (большая ее часть,
худшие ее части) обратится против них.
“Последний шанс отказаться от этого”, - предлагает Шан Цинхуа.
“Нет”, - сразу же говорит Бинге, яростно, как будто он готов бороться за это.
Шэнь Юань поднимает подбородок. “Нет, спасибо", - соглашается он.
Несравненный Огурец, очевидно, собирается вычеркнуть эту миссию из своего списка

дел, если ему придется идти одному! Он фактически запугал Шан Цинхуа, когда его
вышвырнули из Горной секты Цан Цюн в Царство Демонов и сказали: “Выполни эту миссию
со мной, или меня арестуют, чтобы я сделал это сам”, так почему, черт возьми, этот
переселитель вернулся из этого беспорядка, который он сам устроил сейчас?!
Мобэй-Цзюнь ничего не говорит, но снова сжимает плечо Шан Цинхуа.
“Поехали, Системный братан", - думает он. “Ты снова победил, придурок”.
【Значок усиления точки, мигающий блестящим зеленым знаком плюс. 】
“Пошел ты", - думает Шан Цинхуа. "Братан, ты сделал это только для того, чтобы
поиметь меня. Трахни тебя ТАК СИЛЬНО".
Вызов приходит в течение часа, едва-едва, что очень эффективно и к тому же ужасно
быстро.
“О, черт, я не готов к этому”, - думает Шан Цинхуа, все равно заставляя себя
участвовать в этой дерьмовой миссии.
Мобэй-Цзюнь исчезает первым, один. Он возвращается через несколько минут,

одобрительно кивая, и для всех них открывается портал. Он маленький, завораживающий
и нервирующий своими подвижными синими и черными краями, и холодный - все как
обычно. На этот раз, однако, Шан Цинхуа сбивают с ног (и костыля) и проносят через
него.
- эй! Эй, я умею прыгать! Вроде того!”
Мобэй-Цзюнь делает вид, что не слышит его.
Призрачный портал, как обычно, неприятный опыт, но короткий. Сделав три длинных
шага, быстрых и бесшумных, Шан Цинхуа оказывается совсем в другом месте.
Мобэй-Джун снова опускает его в полутемном коридоре. Это хороший коридор, красивые
полы и красивые стены, которые, вероятно, должны выглядеть теплыми при реальном
освещении. Однако температура на более прохладной стороне, и единственные источники
света находятся в дальнем конце коридора, постоянное, но слегка неестественное
свечение каких-то духовных фонарей, и здесь нет никаких украшений, кроме узоров по
краям стен. Так что коридор в основном выглядит просто... стерильно. Опасный.
В темном конце коридора есть несколько дверей, не смехотворно больших или

смехотворно богато украшенных, но вместо этого настолько чертовски обычных, что они
выглядят супер зловеще.
Пэн Хунпэн здесь. Дуань Тянью и Гуньи Сяо-нет.
Бинхэ и Шэнь Юань следуют через портал, при этом Шэнь Юань испускает дрожь всего
тела и облегченно выдыхает при выходе. А затем портал, который открыл для них
Мобэй-Цзюнь, просто растворился в воздухе, аккуратно запечатавшись, совсем не
похожий на кровоточащие черные раны, открытые на конференции.
Они внутри дворца Хуань Хуа.
“Мой король, иногда я думаю, что ты действительно слишком хорошо разбираешься в

подобных сектах культивирования", - шепчет Шан Цинхуа.
Мобей-Джун напевает. “У меня была практика”.
Он, блядь, точно это сделал!
Каким-то образом Шан Цинхуа удается не ударить своего короля за дерзость. Он вернул
свой меч! У него строгий приказ не использовать его, если здесь нет чрезвычайной
ситуации, но он думает, что для таких самодовольных выражений можно сделать
исключения!
Однако его отвлекает то, что Бинге слегка отходит от них всех и оглядывается по
сторонам. Если Шан Цинхуа знает своего племянника, и ему нравится думать, что,
несмотря на все, что он действительно делает, то это определенно слегка
разочарованное выражение. Как будто молодой главный герой ожидал от этой Великой
Секты (особенно от этой печально известной кричащей Великой Секты) немного
большего, чем достаточно симпатичный, но простой и темный коридор.
По очевидным причинам Ло Бинхэ никогда раньше не был в секте Дворца Хуань Хуа. С
одной стороны, горная секта Цан Цюн обычно не берет младших учеников для посещения
других сект, а с другой стороны, Шэнь Цинцю-один из лордов пика, придерживающийся
более строгого правила.
Теперь Бинхе знает, что это секта его биологической матери.
Су Сянь однажды ходила по этим залам. Вполне возможно, что, будучи главной ученицей
Дворцовой секты Хуань Хуа, она однажды ходила по этому залу.
Шан Цинхуа отводит взгляд. ”Ах, что случилось с...?"
“Шифу, ученику Гуньи пришлось вернуть Мастера Дуаня в его комнату для больных”, -
объясняет Пэн Хунпэн. “Эта часть дворца слишком далека от любых "лечебных
прогулок", на которые его могли бы взять. Мастер Пан показал мне дорогу сюда.”
"Кто? .. О, муж Ю Чаонань.”
“Да, Шифу", - терпеливо соглашается Пэн Хунпэн.
Затем он переворачивает свиток, который, как оказалось, является простой, но

драгоценной картой подземелий дворца Хуань Хуа и печатью, похожей на ключ.
“Для этих предметов был сделан небольшой крюк. Мастер Пан подумал, что они могут
помочь, хотя запретные зоны здесь не нанесены на карту, и он хотел бы еще раз
поблагодарить вас за спасение жизни его мужа. Кроме того, по-видимому, ученик Пика
Ку Син вмешался в решающий момент во время Конференции Альянса Бессмертных, чтобы
снова спасти Мастера Юя. Мастер Пан чувствует, что он в долгу перед сектой горы Цан
Цюн”.
”А".
Еще раз повторяю, полезно знать маленьких людей!
Шан Цинхуа спас жизнь мужу этого парня десять лет назад. Если бы он не спас тех
учеников Дворцовой секты Хуань Хуа из Дома Омоложения, то Ю Чаонань никогда бы не
вырос и не женился. Теперь он не просто получает помощь от этих персонажей
“пушечного мяса”, он, по-видимому, получает помощь от столь же безымянных, еще
более безликих статистов, которым на них насрать.
По-видимому, в этом мире кто-то там любит или будет любить ученика на заднем плане,
который однажды был упомянут в Образе Бессмертного Демона и никогда больше. Ах, как
этот факт продолжает так удивлять Шан Цинхуа?
Как бы то ни было, Шан Цинхуа признает это одним из центральных зданий секты, судя
по рисункам на стенах, что является местом назначения, которое им обещал Дуань
Тяньюй. Подвал, по словам Пэн Хунпэна. Шан Цинхуа также не удивлен, что подтвердил,
всего лишь взглянув на карту, что подземелья раскинулись под большей частью дворца
Хуань Хуа - не только этой башней, но и всеми дворцами и всеми садами. Как далеко
они уходят, неясно.
Они уходят глубоко, Самолет, Стреляющий В Небо, знает.
Он смотрит в сторону Шэнь Юаня и говорит: “Готов поиграть в гида?”
Его коллега-переселитель, похоже, прижимает руку к сердцу, примерно там, где сейчас
находится Глаз Плачущего под его одеждой. Шэнь Юань, нахмурившись, смотрит в
сторону дверей впереди. Его духовное чутье в эти дни хорошее, возможно, и,
вероятно, лучше, чем у самого Шан Цинхуа, и ему требуется несколько ударов, чтобы
оторваться от того, что он “видит”, и решительно кивнуть. Товарищ Шан Цинхуа по
переселению душ и Глаз Плакальщика готовы к отправке!
Маленький братан Шан Цинхуа действительно научился обращаться с этим жутким

артефактом! И ему даже не нужно было вставлять его в глазницу или что-то в этом
роде! Шан Цинхуа очень горд и чертовски рад, что отказался от этой идеи, даже если
это была просто шутка.
Приближаться к дверям в конце коридора страшно. Они действительно выглядят так

заурядно, кажется, что что-то должно пойти ужасно неправильно, но вместо этого они
открываются совершенно нормально. Сказать своим ученикам, чтобы они не спускались
сюда, по-видимому, является достаточной защитой для Дворцового Мастера!
Или, ах, что более вероятно, защита скрывается где-то в глубине, скрытой за дверью.
Зловеще обычная дверь открывается на широкую и еще более темную лестницу. По

крайней мере, вдоль стен есть еще несколько духовных фонарей, ближайший из которых
горит для них. Каким-то образом это просто заставляет глубины впереди казаться еще
темнее.
“Черт, черт, лестница", - тоже думает Шан Цинхуа.

Он оглядывается вокруг, чтобы оценить, насколько напуганы все остальные здесь. Он
обнаруживает, что в то время как его племянник и коллега-переселитель выглядят
только мрачно решительными, а Мобэй-Цзюнь все еще совершенно не впечатлен, Пэн
Хунпэн выглядит так, будто, если он сделает один шаг вниз по этой лестнице, он
наверняка умрет. Главный ученик Шан Цинхуа слегка дрожал, когда передавал карту и
ключ, которые муж Ю Чаонань украл для них. Пэн Хунпэн сейчас дрожит, хотя, будучи
уже взрослым, его подростковые годы уже на несколько лет позади, он хорошо
справляется с тем, чтобы не привлекать к себе внимания из-за этого.
“Ах, пятна", - говорит Шан Цинхуа.
"Шифу”, - отвечает Пэн Хунпэн, не так ровно, как он пытается.
"...Ты можешь идти. Тебе не обязательно приходить".
”В последний раз, когда я отпускал тебя одного, Шифу, ты чуть не умер".
“Это были совсем другие обстоятельства”, - утверждает Шан Цинхуа. Он делает свой
голос более серьезным. “Спотс, ты сделал свое дело. Возвращайся в секту. Пусть твои
шибо жалуются тебе на то, как сильно я им больше не нравлюсь. Скажи Линь Вэньцзяо,
что если она позволит Цион Дин Пику поселить кого-нибудь в гостевом доме”Голубой
кипарис", то у них будет много жалоб на пауков, если кто-нибудь наконец не решит
эту проблему".
Пэн Хунпэн фыркает от удовольствия. “Шифу, все в порядке, мне просто нужна минута,
чтобы смириться с тем фактом, что я действительно только что ворвался в Секту
Дворца Хуань Хуа, которая славится своим боевым мастерством… и убьет меня...”
“Иди домой", - снова говорит Шан Цинхуа. “Иди с Шао Цзин и докажи ей, что ты не
умер, как она велела тебе не делать. Она будет очень впечатлена.”
Пэн Хунпэн пытается сопротивляться, но это не так уж и много.
Последней каплей на самом деле является то, что Мобэй-Цзюнь просто долго смотрит на
главного ученика Шан Цинхуа, прежде чем сказать: “Иди. Ты сделал достаточно".
Мобэй-Цзюнь, немедленно использующий разрывающее пространство копье в руке, чтобы
открыть новый портал только для Пэн Хунпэна, также является довольно окончательным.
С этим не поспоришь.
Шан Цинхуа пытается добиться аналогичного выражения “проходи по своей собственной
воле или будешь брошен, братан". Он, конечно, далеко не так успешен.
Пэн Хунпэн не может скрыть своего облегчения. Это тоже отчаянное облегчение.
"Это начинает звучать как проблема Шифу, а не проблема меня",-говорит он.
“Рад, что ты это понял", - с любовью соглашается Шан Цинхуа. Он протягивает руку и
по старой памяти гладит своего ученика по голове. “Хорошая работа, Спотс. А теперь
уходи.”
“Удачи, Шифу". Пэн Хунпэн колеблется, но затем протягивает руку и сжимает руку Шан
Цинхуа. "Мы будем ждать тебя в Цан Цюне, так что возвращайся".
И с этими словами Пэн Хунпэн проходит через портал и исчезает. Портал аккуратно
закрывается за ним. Это оставляет Шан Цинхуа со своим племянником-полудемоном, его
коллегой-переселителем с проклятым артефактом и повелителем демонов, который
определенно собирается снова забрать его, чтобы спуститься по этой гребаной
лестнице.
Да, Мобей-Джун будет много таскать сюда, думает он.
“Кто-нибудь еще?” - спрашивает Шан Цинхуа, чтобы быть уверенным. Он спрашивал об

этом раньше, но он чувствует, что они все должны быть действительно уверены, вот!
Отказаться - это вариант!
Действительно, с силами Мобэй-Цзюня они могут уйти в любое время! Они могут просто
уйти, если дела пойдут плохо!
“Нет", - немедленно отвечает Шэнь Юань.
“Дядя, если ты хочешь уйти, ты можешь”, - говорит Бинге со злобной вежливостью.
Мобэй-Цзюнь, похоже, заинтересовался этим предложением.

“Ага, как будто я действительно позволяю тебе делать это без какого-либо надзора!”
- поспешно говорит Шан Цинхуа. Система поручила эту миссию Несравненному Огурцу и
ему! Он не собирается сидеть сложа руки, когда сможет, по крайней мере, взломать
несколько хитрых замков и когда у Мобей-Джуна будут отличные (действительно,
действительно удивительные) руки, чтобы провести его через это, по-видимому, давно
назревшее дерьмо. “Хорошо, хорошо. Больше не будем терять время. Мы все спускаемся
в эти ужасные подземелья, чтобы найти… ну что ж, думаю, мы узнаем об этом, когда
найдем.”
- Пока! 😘💕❤️
- ПРАВКА: Шэнь Юань поднимает недопонимание Шан Цинхуа/Шэнь Цинцю в главе 27, после
того, как Мошан соберется вместе.
Глава 43: Кто Сбежал

В которой, наконец, раскрывается какая-то таинственная предыстория.
В последнее время я публикую главы намного позже, чем обычно, что может каким-то
образом мешать или не мешать уведомлениям, поэтому, пожалуйста, убедитесь, что вы
попали во все последние обновления.
3000 похвал! Ура!
В этой главе рассматриваются некоторые вещи, очень похожие (типичное для канона
насилие) на Дом Омоложения, множество подразумеваемых/упоминаемых смертей
персонажей и некоторые кратко описанные медицинские ужасы.
Это также заканчивается незначительным обрывом. Хотя и близко не так плохо, как
скалолазы Конференции Бессмертного Альянса. Я просто подумал, что должен
предупредить об этом на случай, если люди предпочтут прочитать все действие сразу.
Примечания к редактированию: Эта глава состоит примерно из 8500 слов.
Шан Цинхуа мог бы почти сказать, что, по его мнению, эти запретные подземелья были
бы менее жуткими, если бы они больше походили на “заброшенные пещеры”. Очевидно, он
полностью справляется с этим лестничным пролетом, по которому его несут вниз, не
будучи прямо сейчас покрытым разбросанными человеческими костями, потому что это
было бы супер дерьмово! Отсутствие человеческих костей-это хорошо!
“Но, а-а-а, - думает он, - по крайней мере, тогда у меня было бы лучшее
представление о том, чего ожидать дальше, братан! По крайней мере, тогда мне не
пришлось бы ждать подвоха!”
Темный коридор у подножия лестницы в основном идентичен тому, что находится

наверху. Это мило. Он в хорошем состоянии. Здесь пусто, если не считать фонарей,
которые загораются, когда они проходят, но резные стены и гладкие полы здесь
выполнены с хорошим мастерством, и явно кто-то подметает эту запретную часть
подземелий секты Дворца Хуань Хуа. Здесь, внизу, довольно холодно, но этого и
следовало ожидать, когда они уходят все глубже и глубже под землю, как сейчас.
Это наводит его на мысль о храме… или в гробнице.
Ах, теперь, когда он думает об этом, это место напоминает ему вход в Бездну Мастера
Сада - весь камень, темнота, холод и пустота - и Дом Омоложения - все длинные,
чистые, причудливые коридоры - в одно и то же время. По какой-то причине он ожидал
увидеть больше похожего на Храм Плаксы.
Может быть, это потому, что Огуречный братан здесь. Может быть, это потому, что,
теперь, когда Шан Цинхуа был снова сел, его коллеги-transmigrator даже вглядываясь
через его плечо на карту, данными им ю активный, энтузиазм, терпеливый муж,
бессовестно вытягивать Шан Цинхуа запястья по слегка, чтобы лучше видеть, как он
искушал, чтобы вырвать его из Шан Цинхуа за руку, потому что он решил, что этот пик
Господа о логистике не может быть, читая это право.
Однако Бинхэ, толкающийся за вид с другой стороны Шан Цинхуа, - это что-то
новенькое. Бинхэ пытается наклониться, не испортив костыль Шан Цинхуа, и в основном
преуспевает, демонстрируя свой подростковый рост, но твердая рука Мобэй-Цзюня на
спине Шан Цинхуа здесь очень ценится.
Как сказал Пэн Хунпэн, эта карта “подземелья” на самом деле не отображает запретные
зоны. В основном на нем показаны такие вещи, как окружающие подземные склады и
другие виды сельскохозяйственных складов, а также некоторые туннели между зданиями,
которые действительно должны пригодиться ученикам и служителям секты в плохую
погоду. Здесь также показаны некоторые подземные сады - Шан Цинхуа помнит, как
когда-то несколько раз посещал некоторые грибные и рыбные фермы.
Все чернильные туннели, ведущие к запретным подземельям, уходят в пустоту. Он

знает, что знаменитые тюрьмы секты Дворца Хуань Хуа начинаются с внушительного на
вид здания над землей, одного из их центральных зданий секты-серьезно, это большое,
страшное, нависающее здание, которое они любят демонстрировать другим лидерам
секты, чтобы похвастаться своей непревзойденной безопасностью и вкладом в
общественную безопасность, - но пространство, которое должно отмечать подземелья
под этим зданием? Где, вероятно, должны быть длинные ряды камер с надписью “Водяная
тюрьма” или “Дворец, запечатывающий Демонов”? Совершенно пустой.
Но в этой пустоте есть информация для проницательного глаза. Все остальное, что
заполняется, действует как негативное пространство, создавая своего рода силуэт, и
Шан Цинхуа может видеть, что центр запретных подземелий находится в значительной
степени прямо под тюрьмами.
Это центральное здание секты, под которым они сейчас находятся, является главным
административным зданием, которое часто используется во время конференций. Это на
северном краю этих запретных подземелий. На противоположном краю, на южной стороне,
если Шан Цинхуа все правильно помнит, должна располагаться личная резиденция
Дворцового Мастера.
Шан Цинхуа указывает на это предположение своему племяннику, своему коллеге-

переселителю и повелителю демонов, склонившемуся над его головой.
“Было бы разумно, если бы здесь было специальное место для хранения вещей”, -
размышляет Шан Цинхуа. “Видите, как расположены обычные складские помещения здесь,
на северо-западной стороне? И если бы у них были какие-нибудь суперсекретные
теплицы, я бы разместил их здесь, на северо-восточной стороне, и все, что связано
со зверями, на юго-восточной стороне, просто чтобы людям не приходилось тащить
какие-либо припасы через всю секту от своих наземных коллег. Это дерьмо воняет. И
любая фальсификация, подобная кузницам, вероятно, была бы здесь, потому что они
будут для этого нужна вентиляция, и будет легче спрятать секретную дымовую трубу с
помощью несекретных”.
“Дядя, я думаю, мы ищем тюрьмы", - вмешивается Бинге.
“А, точно. Что ж… ага, заключенные, наверное, приходят с юго-запада? Потому что
ближайшие ворота к большому, кричащему входу в тюрьму-это вот эти, и они также
являются одними из действительно больших и страшных на вид".
“Эти ворота также находятся с правой стороны, чтобы люди могли приходить из города
на другом конце долины”, - бормочет Бинге.
“И это тоже", - соглашается Шан Цинхуа. “Ах, ну, тюрьмы должны быть примерно в
центре здесь, с наклоном к юго-западной стороне? Я полагаю? И мы... блядь, не на
той стороне для этого. Секта Дворца Хуань Хуа говорит, что у меня есть преступник
для ученика, так что, может быть, там будет что найти? Кроме того, всегда есть
личная резиденция Хозяина Дворца...”
Шан Цинхуа вроде как ожидал, что Шэнь Юань немного поворчит из-за того, что его
назвали преступником, но хмурый взгляд его товарища-переселителя опередил их. Он
снова прижимает руку к сердцу, где под его одеждой покоится Глаз Плачущего.
"Ах, заглядывая вперед...?” Шан Цинхуа задается вопросом. "Неплохая идея...”
Шэнь Юань не отвечает, очевидно, глубоко сосредоточившись, и даже делает несколько

шагов в сторону от них. В ответ загорается еще один фонарь. В конце темного
коридора перед ними тропинка, по-видимому, резко поворачивает направо.
“...В чем дело?” - спрашивает его Бинге.
“Я думаю, что впереди кто-то есть”, - бормочет Шэнь Юань.
“Приближается к нам?” - спрашивает Шан Цинхуа.
"...Нет. Они... что-то делают. Тянешься, чтобы... что-то исправить?”
Шан Цинхуа так рад, что его товарищ-переселитель украл Глаз Плакальщика, прежде чем
Шэнь, блядь, Цинцю вышиб дверь в его Дом отдыха и его секретный подвал, даже если
это означает, что этот любопытный сопляк теперь может видеть сквозь стены. (Это
совсем не похоже на “видение”, настаивал Шэнь Юань, и он прав, но Шан Цинхуа не
думает, что “чувство сквозь стены” звучит почти так же хорошо.)
Они идут по темному коридору, выглядывая из-за крутого поворота направо, за

которым, по-видимому, следует более короткий коридор, который резко поворачивает
налево. С левой стороны идет свет. Все фонари в этом районе уже зажжены, что можно
принять за признак того, что здесь кто-то недавно передвигался.
“Только один человек", - шепчет Шэнь Юань более уверенно.
Вглядываясь в свет, я вижу широкий холл, полный дверей, с табличками, которые с

такого расстояния не разобрать, но выглядят как какие-то складские помещения. В
этом широком зале, в дальнем конце, один старик осторожно вынимает увядшее растение
из открытого, пустого и теперь незажженного фонаря.
Это луковичное растение имеет несколько крупных, похожих на шары “цветов". Шан
Цинхуа на самом деле не знает, являются ли они технически цветами или нет, но он
почти уверен, что они называются Ночными цветами Пожирателей Моли или что-то в этом
роде. Секта дворца Хуань Хуа выращивает их, помещает в эти подвесные металлические
фонари с бумажными стеклами и использует их как возобновляемую форму света без
огня-особенно в их многочисленных садах, которые, очевидно, все очень огнеопасны.
Дворец Хуан Хуа выглядит чертовски эффектно ночью. Это так несправедливо.
У Шан Цинхуа никогда не было времени подумать о содержании (слишком занят,

размышляя о содержании своей собственной секты!), Но имеет смысл, что кто-то должен
присматривать за фонарями, очевидно, просто меняя мертвые цветы на новые. На пике
Ань Дин есть культиваторы, вся работа которых связана с освещением и поставкой
осветительных приборов для всей горной секты Цан Цюн. У этого мастера-хранителя
фонарей есть маленькая тележка, полная свежих, ярко светящихся цветов в горшках,
дополнительные фонари и настенные крючки, а также корзина, полная грустных цветов,
которые погасли или потускнели,-и он, вероятно, один из многих, кто бродит по этой
Великой Секте, изо дня в день выполняя эту единственную работу.
Кто еще будет выполнять эту работу? Хозяин Дворца? Конечно, нет! Нельзя ожидать,
что такой важный человек будет подметать полы или менять лампочки в своих
собственных запретных подземельях! Как возмутительно!
Шан Цинхуа вздыхает. А-а-а, они столкнулись с парнем из техобслуживания.
Один мастер-хранитель фонарей не так важен в том, что касается препятствий. Он

смотрит в их сторону в ярко освещенной комнате, проверяя увядшее растение, конечно,
так что, скорее всего, он увидит, как кто-то приблизится, прежде чем они смогут
добраться до него, но уничтожение пожилого человека само по себе не является
непреодолимой проблемой.
Но есть... другие проблемы, которые становятся очевидными здесь.
Во-первых, Шан Цинхуа не знает, что знает этот парень, находясь не слишком далеко в
“запретной” части подземелий, но это может быть ничем. Шан Цинхуа, вероятно,
почувствовал бы себя плохо, убив случайного парня по обслуживанию. Это то, на что
Ло Цзяхуй может нахмуриться и может огорчить Дуань Тянью.
Бинхе, вероятно, тоже будет чувствовать себя плохо из-за этого. Может быть, не
сейчас, когда он чертовски разозлился на секту Дворца Хуань Хуа и готов сровнять ее
с землей, прежде чем его дерьмовый биологический отец сможет получить удовольствие,
но позже. Мягкосердечный племянник Шан Цинхуа, в конце концов, не такой уж и тиран,
а?
И говоря о мягкосердечных…
”Как нам пройти мимо, не убив его?" - бормочет Шэнь Юань, даже не выглядывая из-за
угла и даже не глядя сейчас в нужном направлении. Кроме того, Шан Цинхуа, возможно,
воображает это, но за голосом его товарища-трансмигратора слышится слабый гул,
когда Шэнь Юань добавляет: “Все, что он делает, это зажигает фонари. Единственная
вина, которую он несет, - это сознательное невежество”.
Вау. Это как-то жутковато.
В любом случае! Ах, знать так много мягкосердечных людей-это так ограничивающе.
Во-вторых, Мастер-Хранитель Фонарей здесь стоит рядом с сигнализацией. Серьезно,

парень стоит прямо рядом с ним. Прямо рядом с ним! Прямо, блядь, рядом с ним! Это
самое дерьмовое совпадение, а также настолько чертовски предсказуемое для несчастий
Шан Цинхуа, что он мог бы закричать от неоригинальности.
Шан Цинхуа узнает систему сигнализации, когда видит ее.
Независимо от того, основаны ли они на талисманах, механических или смешанных

системах, хотя их установка чаще всего является занозой в заднице, сигнализация
спасает жизнь, когда положение человека вращается вокруг складов и дерьма, которое
не превращается в дым. Тот взрыв Пожирающего Огонь Раствора для Чистки Мечей на
пике Ван Цзянь все эти годы назад? Почти сразу после того, как Шан Цинхуа встретила
Ло Цзяхуя и ее ребенка? Это положило начало цепочке событий, которые в конечном
итоге привели к тому, что кто-то в Горной секте Цан Цюн сказал: “Знаете, эта широко
распространенная концепция пожарной сигнализации, о которой постоянно упоминает Шан
Цинхуа, звучит как отличная идея. Нам действительно следует расширить наши нынешние
системы сигнализации. Шан Цинхуа, иди и сделай это”.
Итак, во многих зданиях по ту сторону пика Дин теперь есть различные виды
сигнализации. У пивоварен высокого риска на пике Цзуй Цянь есть несколько, на пике
Си Цзяо всегда было много на случай, если их самые опасные звери вырвутся на
свободу, а на пике Ван Цзянь есть несколько на случай взрыва кузницы. И так далее!
Некоторые запускают духовные колокола на крыше здания, некоторые запускают
сигнальную ракету, что угодно, это действительно зависит от чрезвычайной ситуации,
но в целом, чертовски полезно просто иметь рычаг, за который любой может потянуть,
если что-то пойдет не так. Не нужно паникующему культиватору или (что еще хуже)
свежеиспеченному ученику-младенцу возиться с заклинанием вспышки.
Сигнализация рядом с главным хранителем фонарей здесь, вероятно, не является

пожарной сигнализацией. Это выгравированный металлический диск, вделанный в стену в
каменной раме, очень причудливо выглядящий, но с таким же успехом это могла бы быть
большая гребаная красная кнопка с надписью “ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ о ВТОРЖЕНИИ” для сильно
расстроенных глаз Шан Цинхуа. Похоже, что мастеру-хранителю фонарей достаточно
просто хлопнуть по нему рукой, просто стукнуть его чертовым локтем, и они в жопе!
Там тоже не так много места, чтобы телепортироваться за спиной парня.
“...Это заставляет мужчину задуматься, какого хрена им нужна такая пуговица, -

бормочет Шан Цинхуа, сворачивая за угол. “Как они думают, что здесь может пойти не
так, а? Вы не можете сказать мне, что у них просто на самом деле есть правила
безопасности на рабочем месте или что - то в запрещенных подземельях-нет, это
дерьмо подозрительно”.
“Мы могли бы просто подождать, пока он уйдет”, - предлагает Шэнь Юань, но без
энтузиазма.
Рядом с ним, одна из его рук уже дергается в готовности, Бинге морщит нос при мысли
о том, что ему придется быть таким терпеливым.
“Мы могли бы как-нибудь вырубить его?” - предлагает молодой главный герой.
Шан Цинхуа бросает взгляд на Мобэй-Цзюня, который поднимает брови, по-видимому,

полностью смирившись с убийством нахуй любого культиватора Дворцовой секты Хуань
Хуа. Шан Цинхуа пожимает плечами в ответ. Да, если бы здесь не был его племянник,
он, вероятно, счел бы концепцию Небесного Демона не совсем крутой с убийством
какого-то культиватора-человека только за то, что он оказался на пути, тоже немного
странной. Это поколение совсем другое.
“Ах, в любом случае, настоящий вопрос в том, что делать с телом? " - мудро
информирует этих детей Шан Цинхуа. “Связать его и оставить где-нибудь? Если его
найдут, кто-то другой немедленно ударит лицом по сигналу тревоги, чтобы все знали,
что кто-то бегает и вырубает людей".
Бинхе бросает взгляд на разрывающее пространство копье, которое прячет Мобэй-Цзюнь.

“Что, если… мы вырубили его, а потом куда-то высадили? Куда-нибудь на несколько
дней пути отсюда? К тому времени мы уже уедем, дядя, не так ли?
“Ах, надеюсь", - соглашается Шан Цинхуа, обдумывая эту идею. ”Хм".

Способности Мобэй-Цзюня искривлять пространство и проходить сквозь тени значительно
возросли в силе и/или мастерстве с тех пор, как Шан Цинхуа узнал его. И теперь у
него есть это оружие, открывающее Вечную Бездну, которое он отнял у своего
дерьмового отца. Это... может сработать хотя бы несколько раз? Это кажется вполне
выполнимым.
“Я думаю, мы должны сначала заставить его развернуться”, - шепчет Шэнь Юань. “Разве
это не та часть, где главный герой бросает камень или что-то позади себя?”
” ...Я не думаю, что это сработает", - ошеломленно говорит Бинге.
Плечи Шэнь Юаня слегка приподнимаются, и он бормочет: “Я сказал "или что-то в этом
роде"".
Мобэй-Цзюнь наклоняет голову, затем поднимает руку, в которой нет ужасающего копья,
разрывающего пространство. На их глазах предплечье мужчины просто... растворяется в
тени?
Когда он вжимается в стену?
Шан Цинхуа снова поворачивает голову за угол. На всем протяжении широкого зала, за
спиной мастера-хранителя фонарей, но не близко к нему, из стены высовывается темная
рука и вонзает свои бестелесные когти в один из фонарей. Свет внутри сразу же
гаснет.
Мобэй-Цзюнь убирает свою темную руку назад.
Мастер-хранитель фонаря должен краем глаза заметить изменение в освещении. Он

поворачивается, чтобы посмотреть на фонарь, отворачивается от них и тоже
отворачивается от золотого диска будильника. Шан Цинхуа не слышит, как старик
ругается, но он видит это во вздохе, который проходит по его телу. Ах, очевидно, он
думал, что только что исправил это! Сегодня как раз один из таких дней!
Мобэй-Джун проходит мимо них. То, как он двигается, даже Шан Цинхуа не в состоянии
полностью описать. Мобэй-Цзюнь делает шаг вперед, бросается вперед и скользит
вперед, быстрый и неприкасаемый, как тень птицы над землей, в мгновение ока
преображаясь позади рассеянного мастера-хранителя фонарей.
Разрывающее пространство копье уже раскачивается, когда Мобэй-Цзюнь реформируется.
Она прорезается под ногами жертвы, и старик проваливается в черный портал, который,
кажется, открывается и закрывается в одну и ту же безмолвную секунду.
Просто так культиватор Дворцовой секты Хуань Хуа исчез, как будто его никогда и не
существовало.
Надеюсь, однако, что он просто оказался выброшенным из воздуха посреди гребаного

нигде, практически не имея ни малейшего представления о том, что только что
произошло!
Мобэй-Цзюнь падает и сворачивает обратно в тень, а затем он снова стоит рядом с

ними. Он поворачивает разрывающее пространство копье обратно в небрежную хватку,
затем отводит наконечник от них, когда демоническая энергия, вытекающая через
трещины, которые сделал Тяньлань-Цзюнь, снова оседает. Мобэй-Цзюнь снова поднимает
брови, глядя на них.
“Святое дерьмо, это было так гладко", - говорит Шан Цинхуа.
Это просто делает этого повелителя демонов еще более самодовольным. Какая показуха!
Но Шан Цинхуа не может сказать, что Мобэй-Цзюнь вообще не прав, когда так смотрит.
Шан Цинхуа не... он даже не знал, что Мобэй-Цзюнь мог это сделать…
Ну что ж! Он знал , что Mobei-июня может делать вещи, как, что и, собственно, много
лет живущий в страхе под сведения, которые, по данным гордого Бессмертного демона
образом, в какой-то момент в будущем, Mobei-июня смог бы проникнуть человеку в
грудь и вытащить его все еще бьющееся сердце, не оставляя отверстие в его кожу на
героя команды. Не то чтобы знание того, развил ли Мобэй-Цзюнь этот навык или нет,
действительно многое сделало бы для шансов Шанг Цинхуа на выживание в целом. Но это
знание было трудно игнорировать. Среди многих других ужасных подвигов силы,
мастерства и скрытности.
И все же…
Срань господня.
Видеть это-совсем другое дело. Это так сильно отличается.

Это как-то очень страшно! А еще Шан Цинхуа вроде как хочет схватить этого
невыносимо самодовольного повелителя демонов за переднюю часть его одежды и начать
целоваться у стены прямо сейчас! Да, он действительно не возражал бы против того,
чтобы эти невероятно смертоносные руки касались его тела! Потому что это было...
Так! Блядь! Гладко!
За исключением того, что здесь его племянник и товарищ-переселитель.
Глаза Бинге так широко раскрыты, что кажется, будто они вот-вот выскочат у него из
головы. Рот Шэнь Юаня на самом деле сейчас приоткрыт, на этот раз он полностью
потерял дар речи. Крошечная часть мозга Шан Цинхуа, которая не охвачена
возбужденной похотью, находит эти потрясенные лица очень забавными.
Так что... это отказ от поиска своего собственного маленького темного уголка прямо
сейчас.
Несмотря на то, что глаза Мобэй-Цзюня светятся, как будто он точно знает, о чем
думает Шан Цинхуа, это не секретная миссия.
И это хорошо! Полностью! Им нужно сосредоточиться на миссии!
Но… это так несправедливо…
Сколько возможностей у человека есть, чтобы действительно выполнить скрытую миссию

в запретном подземелье врага?! Это не похоже на то, что часто случается.
“Ах", - Шан Цинхуа поспешно прочищает горло. “Это работает, мой король! Это
работает”.
“Главный герой круче, чем крутая правая рука, да?”-ошеломленно думает он.
Надеюсь, насколько любой прохожий предположит, если им случится забрести в эту зону
запретных подземелий, пропавший мастер-хранитель фонарей просто пошел облегчиться.
Нет необходимости нажимать какие-либо сигналы тревоги! Он скоро вернется, это
точно!
Когда первое препятствие так аккуратно (и сексуально) убрано с их пути, Шан Цинхуа
продвигается вперед в глубину.
Похоже, они проскользнули в бесконечный лабиринт бесконечных коридоров складских

помещений, на которых есть номера, но нет этикеток. Шан Цинхуа врывается в один из
них из жгучего любопытства. Если он не посмотрит, это в конце концов сведет его с
ума. Это необходимо для того, чтобы он сосредоточился на своей миссии.
Приоткрыв одну из дверей, мы попадаем в комнату, полную разнообразной керамики.
“Хм. Это разочарование и облегчение", - бормочет Шан Цинхуа. Прежде чем он дважды
попытается заметить плохо нарисованное смертельное проклятие, нацарапанное на
нижней стороне причудливой чайной чашки. “А”.
"...Улики?” - предлагает Шэнь Юань. “Вещи заключенных?”
“Возможно”.
“Это может быть взыскание долгов”, - предполагает Бинге, глядя на возмутительную

золотую чашу, отмеченную знаками кого-то, кто, вероятно, считает себя очень важным.
“Или долговое обеспечение?”
“Также возможно”.
” Военные трофеи",-подытоживает Мобэй-Цзюнь, не впечатленный.
“Не подходит для повседневного использования, но, возможно, все еще чего-то стоит”,
- соглашается Шан Цинхуа. “Действительно важные вещи будут находиться в настоящих
хранилищах, а все яркие трофеи будут наверху, где их кто-нибудь сможет увидеть!
Вероятно, это те предметы, которые застряли в этом липком месте между важностью и
неуместностью. Или, ага, может быть, это то, что они не хотели хранить и записывать
вместе со всем остальным".
Коридоры мелькают в размытом пятне одинаковых огней и одинаковых дверей. Холодный

пол начинает наклоняться вниз. Они проезжают еще несколько сигнализаций, эти
золотые диски, вставленные в каменные рамы, но больше никаких мастеров-хранителей
фонарей… или кто бы ни спускался сюда подметать полы… или кого угодно.
Ах, это действительно та ситуация, которая может обмануть человека, заставив его
думать, что он один во всем мире, не так ли?
Когда они подходят к развилке на пути, Бинге смотрит в сторону нераскрытых глубин
хранилища, разочарованно сжимая свой меч. Они в жутком подземелье, и там нечего
колоть! Там даже некого не зарезать!
“Дядя, это может продолжаться вечно", - жалуется он.
“У другого пути есть люди", - говорит Шэнь Юань. “Их много”.
Другой трансмигратор все еще выглядит так, как будто он пытается, наконец,
активировать Глаз упрямого Плакальщика одной лишь силой воли. Знать, что впереди
или на определенном расстоянии от них есть люди, - это очень полезный инструмент,
но… ах… они не могут по-настоящему использовать Глаз Плакальщика, чтобы что-то
искать, когда на самом деле не знают, что ищут. Это могут быть люди, которые им
нужны, или это могут быть случайные клочки бумаги где-нибудь.
Глаз Плачущего также на самом деле не простирается так далеко. Было бы неплохо,
если бы она тянулась дальше.
“Ах, это тревожно, но… Я думаю, что нам нужно идти навстречу людям”, - с несчастным
видом решает Шан Цинхуа. В конце концов, они всегда могут вернуться! И у него есть
такое внутреннее чувство, что его дерьмовая, никуда не годная Система, вероятно,
создала эту миссию, чтобы доставить им здесь больше проблем, чем просто один парень
по обслуживанию.
“Если мы ищем тюрьму, мы ищем людей”, - соглашается Бинге.
“Мы ищем неприятностей", - бормочет Шан Цинхуа.
Путь к другим людям, передвигающимся здесь в темноте, преграждает дверь. Запертая

дверь. С печатями, которые выглядят так, как будто они на самом деле могут быть
проблемой, поскольку они могут закатить истерику, если Мобэй-Цзюнь попытается
просто прорваться, но удобно (в кои-то веки! На этот раз!) эта дверь не
соответствует ключу, который муж-садовник Ю Чаонань стащил и подарил им через Пэн
Хунпэна!
Чувство направления Мобэй-Цзюня помещает их теперь на северо-восточную сторону
пустого пространства карты, немного ближе к центру.
Шан Цинхуа чуть не кричит, поняв, что они только что наткнулись на какие-то
подземные сады. Он был прав насчет логистики этих запретных подземелий!
""Если где-то есть ключ... где-то должна быть дверь”, - бормочет Шэнь Юань.
Точно так же, Шан Цинхуа быстро понимает, что в садах должны быть садовники. Без
садовников растения просто дикие. В этих коридорах горит больше света, чем нет, и
он слышит отдаленные шаги и неразборчивый разговор.
Дерьмо.
Пересечь эту область без Мобей-Цзюня, вероятно, было бы невозможно, но Мобей-Цзюнь

просто врезается в стену с разрывающим пространство пространством, открывая портал,
который одним шагом переносит их на другую сторону первого коридора. К сожалению,
по следующему коридору идет садовник, поэтому им приходится немедленно возвращаться
в первую комнату прямо за ними, которая является одним из этих особых садов.
Аааа, а здесь культиватор Дворцовой секты Хуань Хуа! К счастью, культиватор стоит
спиной к дверному проему. Они начинают оборачиваться, но Мобэй-Цзюнь делает шаг
вперед и прорезает еще один портал у них под ногами. Культиватор Дворцовой секты
Хуань Хуа успевает только ахнуть, как портал снова закрывается у них над головой.
Новый друг для мастера-хранителя фонарей, предполагает Шан Цинхуа!
Они прижимаются спинами к стене, чтобы садовник, идущий по коридору, мог пройти, но
им чертовски везет! Новый культиватор Дворцовой секты Хуань Хуа входит в эту
комнату и останавливается в нескольких шагах, когда видит, что их партнер исчез.
Может быть, пошел выпить чашечку чая?
Новый садовник поворачивается, чтобы оглядеться, и Мобэй-Цзюнь бросается вперед,

его рука обхватывает их лица, уже протягивая копье, чтобы прорубить еще один портал
позади них и протолкнуть их через него. Их удивление в основном заглушается рукой
Мобэй-Цзюня, но их ботинки все еще издают душераздирающий шаркающий звук, прежде
чем их поглотит портал. Что касается паники Шан Цинхуа, то вся секта Дворца Хуань
Хуа могла услышать этот шум, и они обречены!
Шан Цинхуа хватает Мобэй-Цзюня за руку, чтобы оттащить его назад.
Но никто не приходит.
Аааа, может быть, это просто прозвучало так, как будто кто-то споткнулся о
собственные ноги?
Сад здесь интересный, полный густых зеленых растений с листвой, со светящимися

камнями, вделанными в высокие потолки из незаконченной скалы. Сами растения тоже
имеют туманное свечение, что чертовски жутко. Шан Цинхуа ни за что на свете не смог
бы назвать растение, но он предполагает, что это что-то очень ядовитое или что-то
вроде сюжетного устройства, которое отправляет человека в годичную кому, чтобы
главный герой вылечился.
“Никто не трогает эти гребаные растения", - шепчет Шан Цинхуа.
“Никто не собирался "трогать гребаные растения", дядя", - шепчет в ответ Бинге.
Шэнь Юань, выглядящий так же ядовито из-за того, что с ним обращаются как с
ребенком, кивает в знак согласия, прежде чем снова уставиться сквозь стену.
Мобэй-Цзюнь сжимает руку Шан Цинхуа, прежде чем тот растворяется в тени и
выскальзывает обратно за дверь. Шан Цинхуа пытается оттащить своего короля назад.
По коридору раздаются еще одни шаги! Разве Мобэй-Джун не слышит этого?!
Ах, затем шаги внезапно оборвались, и Мобэй-Цзюнь вернулся через пару секунд, снова
удовлетворенно скривив губы. Да, этот человек прекрасно все слышал!
Остальная часть похода по секретным садам продолжается тем же путем. Есть небольшое
отступление, потому что они действительно, блядь, не знают, куда они идут здесь,
петляя вокруг этих подземных прудов с водяными цветами или рядов извивающихся
бледных саженцев, которые, возможно, никогда не видели солнечного света. Они
уворачиваются от садовников, когда могут, а когда не могут... Никаких проблем.
Вообще никаких проблем.
Мобэй-Цзюнь более чем счастлив стать единым целым с тенями и выйти за спины этих
ничего не подозревающих культиваторов. Или протянуть руку через комнату и погасить
еще один фонарь, окутав комнату тьмой, чтобы, когда садовник войдет (явно ожидая,
что свет включится автоматически!), его споткнуло копье, вонзившееся им в лодыжки,
они вошли прямо в ожидающий портал. Или прорубить портал под собой, чтобы он мог
спуститься с темного потолка и вытащить ничего не подозревающего культиватора
Дворцовой секты Хуань Хуа в пустоту. Рука Мобэй-Цзюня возвращается через портал, но
культиватор, который он держал? Ах, этот парень каким-то образом исчез по дороге
сюда.
Больше ни у кого нет шанса пошевелить здесь и пальцем. Это почти так же, как если
бы Мобей-Цзюню было что доказывать здесь этими скрытными атаками.
Кроме того, Шан Цинхуа видит эту злобную ухмылку, когда Мобэй-Цзюнь ловит двух
культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа, которые, по-видимому, просто проходили
мимо, схватив за лодыжку того, кто сзади, и потянув их вниз в портал, затем
внезапно появляясь за поворотом первого и пропихивая их через тот же портал.
Этот повелитель демонов наслаждается этим!
Здесь совершенно ясно, что в то время как дерьмовый отец Мобэй-Цзюня делал все
возможное, чтобы имитировать уникальные способности своего сына с помощью
украденного оружия, он как бы заставлял все работать с помощью грубой силы. Как
опытный воин, за плечами которого была мощь его предков, Король Северных Демонов
проделал довольно хорошую работу. (Что было очень, очень плохо! К черту этого
парня!) Но это оружие было создано специально для одного Мобэй-Цзюня. Мобэй-Цзюнь,
который вырос с этими способностями и действительно знает, как их использовать.
Это похоже на разницу между тупым ножом, который не столько режет, сколько
прорезает себе путь, и ножом настолько острым, что на нем можно порезать глаза. Это
как разница между днем и ночью. Это так чертовски гладко.
Шан Цинхуа так бесится из-за этой ерунды, что тянется, чтобы ущипнуть Мобэй-Цзюня
за щеку, дергает за его глупо самодовольное, невыносимо красивое лицо и шипит:
“Перестань выпендриваться!”
Мобэй-Цзюнь только фыркает, уголки губ приподняты. О, он будет отказываться

сотрудничать, да? Они установили, что сейчас действительно неподходящее время для
поцелуев! Вдобавок ко всему прочему, Шан Цинхуа сейчас слишком напряжен для чего-
либо сексуального, поэтому самое меньшее, что мог бы сделать этот идеальный
мужчина, - это немного облегчить жизнь этому жалкому, раненому мужчине. Мобей-Цзюнь
не должен так сильно компенсировать то, что произошло на конференции Альянса
“Э-э… Дядя?”
Шан Цинхуа поспешно отпускает лицо Мобэй-Цзюня и поворачивается, чтобы увидеть, как
Бинхэ медленно следует за Шэнь Юанем по боковому коридору, стараясь держать всех в
поле зрения и приближаясь к провалу.
Ах, что теперь?!
Мобэй-Цзюнь услужливо снова поднимает Шан Цинхуа и следует за беспокойным другим

трансмигратором несколькими шагами, в то время как Шан Цинхуа мирится с тем, что
его несут, потому что теперь это просто часть его жизни. Его больше беспокоит то,
как он может видеть блеск Глаз Плачущего под одеждой Шэнь Юаня и слышать знакомый
шепот, хотя слова все еще находятся вне его досягаемости.
Шэнь Юань не уходит далеко, только по следующему коридору и в комнату в конце его.
Шан Цинхуа замечает, что эта часть подземелий выглядит… ааа… немного старше? Со
временем изношенные по краям.
Эта комната больше похожа на пещеру, с незаконченными потолком и стенами, и это еще
один сад, но не большой. В основном это просто приподнятая платформа в центре
комнаты, с одним раскидистым растением, пойманным в ловушку за завесой падающей
воды. А. Шан Цинхуа узнает эти длинные, темно-зеленые, крапчатые виноградные лозы и
эти пурпурные бутоны со зловещим белым свечением.
Да, теперь это становится все больше похоже на Храм Плачущего! Это определенно тот
же тип растения, которое распространилось по всему заброшенному храму, стало
разумным и достаточно мощным, чтобы сформировать отдельное гуманоидное тело, и
заставило всевидящее существо, превратившееся в плачущий скелет, сойти с ума
настолько, чтобы нацарапать дерьмо на стенах.
Шэнь Юань вытаскивает Глаз Плакальщика из-под мантии, и эта штука практически
жужжит у него в руке. Шэнь Юань другой рукой сжимает висок, в то время как Бинхэ
нависает над его плечом, беспомощно глядя в сторону Шан Цинхуа, ища здесь какое-то
направление. В любом направлении вообще.
Шан Цинхуа понятия не имеет, что здесь делать! Почему он должен знать, что делать?!
Бинхэ, по-видимому, принимает свое собственное решение, Шан Цинхуа видит, как на
лице его племянника задумчивость сменяется решимостью, и считает, что лучшее, что
можно сделать, - это вынуть Глаз Плачущего из руки Шэнь Юаня. Шэнь Юань рефлекторно
сопротивляется тому, чтобы Бинхэ протянул руку, чтобы взять его. Рука Бинхэ
оказывается обернутой вокруг руки Шэнь Юаня, вокруг Глаза Плачущего, пытаясь
ослабить мертвую хватку пальцев Шэнь Юаня.
Вспыхивает короткая спичка, и Ло Бинхэ, и Шэнь Юань хмуро смотрят друг на друга, а
затем Глаз Плакальщика вспыхивает, освещая комнату золотом, ярким и внезапным, как
вспышка молнии. Шан Цинхуа вскидывает руку, чтобы прикрыть глаза. Раздается звук,
похожий на долгий выдох.
Когда пятна исчезают из поля зрения Шан Цинхуа, Глаз Плакальщика, все еще
заключенный в руках Шэнь Юаня и Ло Бинхэ, светится ярче, чем раньше. Бинхэ
осторожно убирает пальцы, чтобы Шэнь Юань мог разжать ладонь и показать им
артефакт. Внутри все блестит, как солнечный свет на ряби воды. Оба они подпрыгивают
от удивления, когда чернильно-черное пятно вырывается из сияющих облаков, чтобы
посмотреть на них, мелькая взад и вперед между ними, как зрачок.
【Мигающий блестящий значок желтой звезды.Активированный предмет: Глаз

Плакальщика.】
Шан Цинхуа едва успевает взглянуть на это полезное всплывающее окно из системы
своего коллеги-трансмигратора, прежде чем оно снова закрывается.
В один из этих дней дерьмовая, никчемная Система Шан Цинхуа действительно задушит
этого другого парня!
Свет немного рассеивается, но черное пятно продолжает оглядывать комнату. Вскоре он

приземляется на растение в центре комнаты, с пятнистыми виноградными лозами и
фиолетовыми бутонами, и снова издает ужасный шипящий и жужжащий звук.
Шэнь Юань, похоже, разрывается между собственным невероятным упрямством и очень,

очень сильным желанием швырнуть Плачущий Глаз как можно дальше. Он держит его как
можно дальше от себя. Рядом с ним Бинхэ неуверенно переминается с ноги на ногу и
снова смотрит в сторону Шан Цинхуа, ища направление, как будто Шан Цинхуа должен
был разработать план атаки за последние тридцать секунд. Нет! Он все еще не знает,
что делать! Он не знает, что здесь означает "активирован".
Знакомый шепот поднимается из Глаза Плачущего, как будто он снова шепчет на ухо Шан
Цинхуа, хотя он даже близко не прикасается к нему.
“Историю пишут убийцы”, - шипит он.
Бинхэ напрягается, и рука Мобэй-Цзюня сгибается там, где она лежит на спине Шан
Цинхуа. Ах, теперь ясно, что они тоже это слышат.
Шан Цинхуа не знает, есть ли способ утешить меня по этому поводу, например: “Да,
это действительно не так уж и важно, братан. Это почти всегда так жутко!”
“Это не так, как говорится”, - бормочет он.
“Что такое сад, как не подарок будущим поколениям? Этот меч ничем не отличается
от меча, передаваемого от мастера к ученику… покрытые кровью своих врагов", -
осуждает Глаз Плачущего.
Шэнь Юань также обращается за помощью к Шан Цинхуа.
"О, какая теперь разница, что случилось...?” - вздыхает Плачущий Глаз. "Это всегда
имеет значение. Когда в любой смерти была только одна жертва? Всегда найдется кто-
нибудь, кто снова докопается до правды...”
После этого Глаза Плакальщицы снова тускнеют. Не совсем темно, но вернулось к более
разумному свечению, и это чернильно-черное пятно снова исчезло в своих глубинах.
Шэнь Юань прочищает горло. "Это... это активно”.
“Ага, я заметил", - замечает Шан Цинхуа и протягивает руку.
На этот раз Шэнь Юань без колебаний отдает Глаз Плакальщицы.
Здесь, ах, теплее, чем помнит Шан Цинхуа.
“...Что его активировало?” - спрашивает Шан Цинхуа.

Но он уже смотрит на своего племянника, как и его коллега-переселитель. Шан Цинхуа
и Шэнь Юань годами пытались взломать эту штуку, хотя, по общему признанию, в
свободное время, но это происходит только тогда, когда Бинхэ прикасается к ней?
Кроме того, разве не разумно предположить, что это как-то связано с молодым главным
героем?
"...Я не знаю, что случилось, дядя”.
Мобэй-Цзюнь протягивает руку, струйки черной демонической энергии вьются от

кончиков его пальцев, как пар, и касается Глаза Плачущего. Артефакт сразу же
загорается ярче, когда Мобэй-Цзюнь прикасается к нему. Чернильно-черное пятно
выныривает из глубин, чтобы взглянуть на ледяного демона, затем снова исчезает.
“Мобей-Джун...” - шепчет Глаз Плакальщика, как гребаное приветствие.
Шан Цинхуа смотрит на мужчину и говорит: “Мой король, какого хрена?”
” Демоническая энергия",-объясняет Мобэй-Цзюнь, убирая руку. “Подобное признается

подобным”.
” О", - говорит Бинге, глядя на свои собственные пальцы.
Шан Цинхуа снова смотрит в Глаза Плакальщицы. Ах, значит, этот особый предмет
просто необходим… демоническую энергию активировать?! Это... имеет смысл. У того
плачущего скелета, у которого он его забрал, было три гребаных глаза, так что да,
демон кажется более вероятным, чем человек! Демоническая энергия для демонического
артефакта!
"...Оглядываясь назад, это вроде как очевидно", - недовольно говорит Шан Цинхуа.
“черт”.
Он видит, как его собственное раздражение отражается на лице Шэнь Юаня.
Шан Цинхуа не так искусен в использовании Глаза Плакальщика, как Шэнь Юань, и он не
практикует духовное восприятие так часто, как это делает его слабовидящий коллега-
трансмигратор, но он далеко не полностью бесполезен и в том, и в другом.
На этот раз взгляд Плакальщика простирается по крайней мере в десять раз дальше,
чем когда-либо удавалось Шан Цинхуа. Огни духовной энергии вспыхивают в темноте,
как ночной город. Шан Цинхуа мог бы пересчитать каждый фонарь в радиусе, если бы
захотел. Он может видеть длинные и извилистые очертания коридоров сквозь ряды
пойманных в ловушку луковичных цветов, висящих на стенах. Немногие культиваторы в
этой части запретных подземелий подобны сияющим маякам среди слабого свечения тысяч
растений здесь, в этих тайных подземных садах.
Жизнь секты над ними... почти ослепляет.
Шан Цинхуа выдыхает и качает головой, чтобы прочистить глаза, прежде чем вернуть
Плачущий Глаз своему товарищу-переселителю. “Ах, он... определенно активен сейчас.
Это полезно! Это очень полезно! Но, ах, зачем вы пришли этим путем?”
“...Я думал о храме, откуда взялся глаз”, - признается Шэнь Юань. Но затем он
оглядывается через плечо на пятнистые виноградные лозы и добавляет: “А потом Глаз
начал плохо реагировать на... это. Нам... просто оставить это здесь или...?”
“Поджигать его все равно плохая идея", - шутливо говорит Шан Цинхуа.
Шэнь Юань закатывает глаза.
Шан Цинхуа снова оглядывается через плечо. “Мой король?”
Мобэй-Цзюнь поднимает руку, затем медленно сжимает кулак. Завеса воды, содержащая
растение, убившее Плакальщика, поворачивается внутрь, а затем замерзает таким
образом, что растение разрывается на части. Лед потрескивает и громко стонет, но
Шан Цинхуа теперь точно знает, что в непосредственной близости никого нет.
Затем Мобэй-Цзюнь направляет на него разрывающее пространство, и открывается черный

портал, чтобы проглотить измельченную груду льда. Портал закрывается, и он
исчезает.
Больше никакой жуткой, вызывающей безумие лозы убийцы!
В руке Шэнь Юаня Глаз Плачущего снова ярко светится.

“Навсегда потерян в бездне, как и убийца, который ее вырастил”, - шепчет он.
Шан Цинхуа воспримет это как одобрение!
Блуждание по секретным садам с новым и улучшенным Глазом Плакальщика в руке-это не

немедленная пробежка на скорости. Шэнь Юаню, похоже, нужна секунда, чтобы освоиться
с приливом этого дополнительного чувства, которое набирается.
Тем временем Шэнь Юань как бы машет Глазом Плакальщика над растениями, мимо которых
они проходят, просто чтобы посмотреть, говорит ли это что-нибудь интересное. В
основном это смесь жутких забавных фактов (“Четыре разных мужчины и женщины умерли
молодыми, нежно ухаживая за этим ядовитым растением”) и действительно жутких
забавных фактов (“Этот фрукт лучше всего растет на человеческой крови”). Да! Супер
интересно!
Шан Цинхуа обходит это извивающееся растение стороной.
“Мне все еще нужно на чем-то сосредоточиться”, - настаивает Шэнь Юань. “Я что,
должен просто выбрать что-то наугад здесь? Мы действительно останемся здесь
навсегда".
“Ага, нет, мы не будем, и не выбирай что-то наугад! Я думаю!”
Шан Цинхуа нашел Ло Фанли в Доме омоложения, используя часть ее волос. Мобэй-Цзюнь
нашел Ло Бинхэ в Вечной Бездне с помощью зуба. Что у них есть?
“Это растение, которое отравило Су Сянь”.
Шан Цинхуа останавливается так внезапно, что на секунду забывает, что одна из его
ног в плохом состоянии, и чуть не падает на пол. Хорошо, что Мобэй-Цзюнь здесь,
чтобы поймать его сзади за мантию! Ах, какой герой!
Растения рядом с ними теперь кажутся чем-то вроде орхидеи. Это бледные и хрупкие на
вид вещи, как будто малейшее прикосновение может разорвать каждое растение на
куски.
“Это отнимало у нее каждый вздох, но никогда не касалось ее ребенка".
Лицо Бинхе здесь, ах, тоже бледное и хрупкое.
Однако, когда юный главный герой делает шаг ближе к этим цветам, цветы отклоняются
и начинают увядать. Это полная противоположность тому, как другие растения
поворачиваются к солнцу. Эти растения пытаются уползти подальше от Ло Бинхе,
который… ах… снова излучая теплую демоническую энергию, один из его сжатых кулаков
прижат к боку, и Шан Цинхуа может даже видеть слабый подъем золотых линий под кожей
своего племянника.
Шэнь Юань протягивает руку и кладет ее на плечо Бинхе, нежно сжимая, прежде чем
снова отпустить.
“Извини", - говорит Шэнь Юань. “Я не знаю, как искать Су Сянь”.
Плечи Бинхе опускаются, демоническая энергия рассеивается, и золотые линии

исчезают. Почти все эти смертоносные орхидеи в этой комнате теперь мертвы... а
остальные выглядят так, будто они умирают. Те, что ближе всего к Бинге, полностью
черные.
“Это не твоя вина", - говорит Бинге.
Шан Цинхуа прыгает вперед, чтобы обнять своего племянника. Бинхэ наклоняется к
нему, в то время как Шэнь Юань снова неловко теребит Глаз Плакальщика. Позади них
Мобэй-Цзюнь поднимает голову, затем снова исчезает, чтобы, вероятно, подарить еще
одному бедному культиватору Дворцовой секты Хуань Хуа неожиданный отпуск на всю
жизнь.
Очень, очень тихо, так тихо, что, вероятно, даже Шэнь Юань не может этого услышать,
Бинхе говорит: “Дядя, я хочу домой. Я хочу довести это до конца, но после этого...”
“Я знаю", - уверяет его Шан Цинхуа. "я знаю."
"...Так вот каким был Дом Омоложения?” - спрашивает Бинге.

“Это... очень похоже. Что ты помнишь из этого?”
“...Не так много, но… Мне это сильно напомнило только что… по какой-то причине.”
“Ах. Ну... Там не так уж много стоит запоминать.”
Шэнь Юань пытается подсказать очнувшемуся Плакальщику инструкции, но это так же

полезно, как Система Переселения душ!
“Все можно увидеть, но так часто можно найти только то, что нужно искать”, -
говорит им Глаз Плачущего.
“Системный братан, как, черт возьми, мы должны завершить эту миссию?” - думает Шан
Цинхуа. “Моя дерьмовая нога уже болит, ты же знаешь! Никому это не нравится! Хоть
раз будь больше похож на Систему Огуречного Братана! Дай нам подсказку!”
Краем глаза Шан Цинхуа появляется всплывающее окно.
“Пошел ты, это еще более бесполезно!” - думает Шан Цинхуа. "Ты просто повторяешь
задание!"
А потом он думает: “Подожди”.
“Эй, братан, посмотри сам", - говорит Шан Цинхуа своему коллеге-переселителю.
«что?»
“Нам нужно расследовать здесь две разные вещи из секты Дворца Хуань Хуа, верно? Мы
даже не знаем, здесь ли тело Су Сянь, не говоря уже о том, как его найти. Ты ведь
знаешь, на что похожа твоя собственная духовная энергия, верно? Поищи это”.
Шэнь Юань прищуривается на него, но затем его взгляд становится отстраненным, а

затем он отворачивается. Шан Цинхуа и его племянник наблюдают, как Шэнь Юань, не
двигаясь, явно следует за чем - то по подземному лабиринту-он не смотрит случайным
образом здесь, нет никаких колебаний, когда он обнуляет свет в темноте. Они
наблюдают, как Шэнь Юань напрягается, останавливаясь перед чем-то, чего они не
могут почувствовать.
Мобэй-Цзюнь возвращается, выходя из тени за плечом Шан Цинхуа, как раз вовремя,
чтобы услышать, как другой переселитель говорит: “Я нашел... кое-что”.
«что?» - спрашивает Бинге.
Шэнь Юань оборачивается, и выражение его лица становится мрачным. “Я думаю, что это
тело".
Никто здесь не удивлен, услышав это. Ни капельки.
“Ах, вот оно что", - вздыхает Шан Цинхуа.
“Путь вперед ясен",-говорит Мобэй-Цзюнь им всем. “Пойдем”.
Путь через запретные подземелья стал намного быстрее теперь, когда у них наконец-то
есть направление! Шэнь Юань сосредоточен на том, что он нашел! Шан Цинхуа сдается и
позволяет Мобэй-Цзюню снова нести его, теперь, когда они движутся так быстро,
практически бегут в темноте, и вместо этого вкладывает свою энергию в то, чтобы
задаться вопросом, почему это таинственное тело чувствует себя его товарищем-
переселителем.
“Срань господня, надеюсь, это не клоны”, - думает он. "Я не могу справиться
больше чем с одним Несравненным Огурцом".
Шан Цинхуа думал, что они будут двигаться больше к центру запретных подземелий, к
тюрьмам, и они идут, но, по-видимому, они идут больше на юго-восток. Подземные сады
остались далеко позади в пользу длинных, незаконченных туннелей и пустых пещер, а
затем снова длинных коридоров со множеством дверей. Это похоже на другое складское
помещение, похожее на то, в которое они впервые вошли, сначала думает Шан Цинхуа,
но комнаты здесь намного меньше.
Здесь действительно холодно. В воздухе чувствуется… странно тяжелый.
А потом Шэнь Юань останавливается у двери и говорит: “За этой дверью тело".
Однако он не делает никакого движения к двери.
"...Дверь заперта? Или в ловушке?” - спрашивает Бинге.
“Нет", - говорит Шэнь Юань, хмурясь. ”Нет, это не то тело, просто..."
«что?»
Шэнь Юань сглатывает. “Впереди много тел. Я... действительно не замечал их всех
раньше, но теперь, когда мы так близко... это… много. Некоторые из них... неправы?”
“Ах, это звучит не очень хорошо", - говорит Шан Цинхуа.
“Как это неправильно?” - спрашивает Бинге.
“Я не знаю, просто... неправильно", - бесполезно говорит Шэнь Юань. “Плохо. Впереди

тоже много людей, но они тоже чувствуют себя неправильно. Они не стоят между нами и
телом, которое... которое, по крайней мере, похоже на меня?”
“Продолжайте смотреть на эту светлую сторону", - предлагает Шан Цинхуа.
Они заглядывают в эту первую непустую комнату, потому что теперь Шан Цинхуа
любопытно, и он хочет знать, в какое дерьмо его занесут сюда. Предупрежден-значит
вооружен, и все такое дерьмо! Да, там есть тело. Как и сказал Шэнь Юань. В этом нет
ничего явно неправильного? Не то, чтобы кто-то из них подходил слишком близко,
хотя! Заглянув внутрь, он выглядит просто как мертвое тело, лежащее на каменном
полу, частично покрытое белой тканью, вокруг которой посажены какие-то охраняющие
талисманы.
Однако мертвое тело принадлежит демону, что интересно! Мобэй-Цзюнь идентифицирует
метку демона как принадлежность к меньшему клану в восточных королевствах, ближе к
Человеческому Царству, но говорит, что на самом деле они совсем не примечательны
или важны.
“Он даже не видел, что его ударило”, - говорит им Глаз Плакальщика. "Смерть от
упущенных возможностей".
Они продолжают идти.
“А, это что-то вроде морга?" Шан Цинхуа задается вопросом. Он предполагает, что
секте Дворца Хуань Хуа нужно что-то сделать с телами людей, которые спускаются в
свои тюрьмы и больше не поднимаются, но зачем их держать?
“Здесь погасло так много огней", - говорит Глаз Плачущего.
Шэнь Юань снова останавливается у другой двери и, приоткрыв ее, показывает, что,
вероятно, его остановил размер тела. Это человеческий ребенок. Шан Цинхуа быстро
закрывает дверь и толкает всех вперед, когда Шэнь Юань задерживается у другой
двери, бормоча: “На этот раз дитя демона”.
Здесь внизу пахнет химикатами. Это как ножи в гребаном носу.
Хрен знает, через что прошли эти этажи.
”Все больше и больше огней нужно опускать в темноту".
Наконец, наконец, они останавливаются перед “правильной” дверью. При ее вскрытии

обнаруживается еще одно тело. (По крайней мере, не ребенок! Святое дерьмо, какой
дерьмовый плюс!) Это тело принадлежит человеческой женщине, но сразу очевидно, что
это не Су Сянь, потому что эта женщина выглядит на пятьдесят и совсем не похожа на
племянника Шан Цинхуа. Шан Цинхуа не узнает ее.
”...Ты уверен, что это тот самый?" - спрашивает Шан Цинхуа.

“Да", - говорит Шэнь Юань, но в его голосе звучит неуверенность. "Это ... она
чувствует себя как я”.
”Собранный урожай, затем посаженный в ящики, чтобы сиять... или увядать и гнить".
Шан Цинхуа сглатывает, хотя знает, что никто здесь не будет слишком суров к нему,
если его вырвет на этой дерьмовой, бесполезной миссии. Но если его вырвет, то,
похоже, его товарища-трансмигратора вырвет, и это, вероятно, заставит Шанга Цинхуа
снова вырвать. У них здесь есть другие дела!
Мобэй-Цзюнь помогает Шан Цинхуа спуститься на пол, где, осторожно, чтобы не

потревожить талисманы сохранения, он стягивает ткань, покрывающую тело от плеч и
вниз. Это показывает несколько слабых шрамов вдоль груди и рук. Но это не боевые
шрамы! Это болезненно аккуратные, хирургически аккуратные порезы.
Один взгляд на лицо Шэнь Юаня говорит Шан Цинхуа, что они совпадают.
“Ах, ну, похоже, мы нашли, откуда взялась твоя золотая сердцевина", - говорит Шан
Цинхуа. “Это… то, что я предполагаю, произошло здесь”.
Му Цинфан будет чертовски напуган, услышав, что он был прав.
Шэнь Юань и Бинхэ сейчас выглядят довольно испуганными.
“Первый, кто останется в живых после этого”, - шепчет Глаз Плакальщика совершенно
невозмутимым тоном. “Единственный, кто потом сбежал".
Шан Цинхуа накрывает тело тканью.
”...Достаточно ли этого доказательства?" - хрипло спрашивает Бинге. "Не для ... не

для Тяньлань - Цзюня, а для сект? Это должно быть доказательством того, что слово
секты Дворца Хуань Хуа ничего не стоит. Что их слово стоит меньше, чем ничего”.
“А, может быть", - говорит Шан Цинхуа.

Но это что-то вроде Дома Омоложения, не так ли? У них нет никаких доказательств
того, что эта процедура не была согласована по обоюдному согласию! Конечно, каждая
часть сознания Шан Цинхуа кричит, что это должно быть незаконно! Такое чувство, что
это должно быть супер незаконно! Но законы в этом мире иногда могут быть немного
извилистыми, как в прошлом мире, в котором он жил, и Шан Цинхуа не может сразу
подумать о каких-либо законах, прямо запрещающих подобные вещи, если они были
согласованы и санкционированы лидером секты. Люди могут просто сказать, что какие
бы ужасающие эксперименты ни происходили между двумя людьми в частном порядке, это
их личное дело.
Кроме того, у них пока нет никаких доказательств того, что эту процедуру выполнила
секта Дворца Хуань Хуа. С тем, что у них есть сейчас, Секта Дворца Хуань Хуа могла
бы развернуться и сказать, что это сделал Шэнь Юань, и именно поэтому они назвали
его преступником! Да, во всем виноват Шэнь Юань!
“Это так хреново",-бормочет Шан Цинхуа.
Мобэй-Джун снова помогает ему подняться с пола. Ах, действительно, что бы Шан
Цинхуа делал без этого парня?
Стошнит, наверное!
Шэнь Юань все еще выглядит так, словно его вот-вот вырвет. Он шатается, как будто
хочет рухнуть на пол, но отказывается рухнуть на пол, как сейчас. Глаза Плачущего
снова потускнели в его хватке, когда он смотрит, смотрит и смотрит на тело.
Бинхе выглядит так, словно ему едва удается не врезаться в стену. Вместо этого
племянник Шан Цинхуа заставляет себя развернуться и выйти из комнаты.
Шан Цинхуа так рад, что Мобэй-Цзюнь поддерживает его прямо сейчас.
“...Дядя?”
Голос Бинхе вместо того, чтобы звучать сердито, звучит встревоженно.
Мобэй-Джун выносит их в коридор.

В другом конце этого коридора с дверями и фонарями находится пара культиваторов
Дворцовой секты Хуань Хуа, смотрящих прямо на них, потому что, очевидно, Шэнь Юань
был слишком отвлечен, чтобы продолжать играть в наблюдателя! Ах, ну, на самом деле,
только один из них явно является типичным, молодым культиватором Дворцовой секты
Хуань Хуа. Другой-мужчина лет сорока с чем-то, который на самом деле совсем не
похож на земледельца, одетый в аккуратную, но простую одежду и фартук, испачканный
в углу кровью.

ПЕРСОНАЖА: Доктор Сюй Чжэнь.】
“О, черт", - говорит Шан Цинхуа.
Культиватор Дворцовой секты Хуань Хуа бросается за сигнализацией, установленной в

стене всего в нескольких шагах от них, но Мобэй-Цзюнь уже отвел руку назад и метнул
ледяную стрелу. Ледяная стрела попадает культиватору в грудь. Культиватор падает
вперед, всего в нескольких шагах от сигнализации.
Доктор Сюй поворачивается и бежит.
- Шан Цинхуа: "Разве я, как и все, не заслуживаю секретных заданий?"
- Силы Мобэй-Цзюня крутые. Шан Цинхуа был действительно классным парнем.
- Каждый день Вэнь Цин как-то умудрялся не сходить с ума полным ученым, и это очень
впечатляет.
- Пока! 😘💕❤️
Глава 44: Золото Сверх Меры

В которой, наконец, раскрывается остальная часть таинственной предыстории.
Эта глава состоит примерно из 10 000 слов.
Еще раз предупреждаю о некоторых серьезных канонах-типичном насилии и концепциях.

“Мой король, этот человек нужен нам живым!” - кричит Шан Цинхуа.
Мобэй-Цзюнь делает паузу. Несколько ледяных стрел вылетают из воздуха и разбиваются

об пол с громким, скребущим треском, и доктор Сюй сворачивает за угол в конце
коридора, незаслуженно не замеченный ими. Мобэй-Цзюнь затем кивает, отпускает Шан
Цинхуа к ближайшей стене и снова бросается вперед, как тень, по земле, посылая
порыв холодного воздуха в лицо Шан Цинхуа.
Ах, ничего себе, демонические звери хотели бы наброситься вот так.
Тень Мобэй-Цзюня исчезает за углом, оставляя их наедине в коридоре с телом

культиватора секты Хуань Хуа, который осмелился броситься за золотым диском на
каменной стене.
“Кому вообще могла позвонить эта сигнализация?” - задается вопросом Шан Цинхуа. ”
Не может быть, чтобы Хозяин Дворца захотел, чтобы весь дворец Хуань Хуа спустился в
его запретные подземелья, чтобы посмотреть, что здесь происходит!"
Шэнь Юань выходит из комнаты, в которой он был, вместо того, чтобы просто высунуть
голову. На его лице появляется страдальческое выражение, но он быстро отводит
взгляд от тела. Между тем, выражение лица Бинхе все еще встревожено. Он настолько
расстроен, что его демоническая метка, кажется, на мгновение замерцала, его хватка
на мече бесполезно готова.
Им не нужно смотреть. Шан Цинхуа прочищает горло, чтобы привлечь их внимание.
“Вот дерьмо”, - думает он, как только получает это. “Я не знаю, что сказать”.
“Дядя, кто это был?” - требует Бинхе.
“Я думаю, что это был... врач, которого я встретил в Доме омоложения", - отвечает
Шан Цинхуа. “Доктор Сюй. Он был просто посетителем! Не, э-э, штатный врач. Но он
собрал некоторых из этих демонов - последователей как-ее-там, Старшей леди Ся -
вместе, когда никто не смотрел. Они могут измениться после того, как их разрежут на
куски...”
Племянник Шан Цинхуа и его коллега-переселитель сосредоточенно хмурятся. Бинхе,
должно быть, пытается вспомнить одно из худших событий своего детства, но нелегко
вспомнить подробности, когда его мать твердо стояла между ним и любым кровавым
зрелищем, пряча его за юбками или прикрывая глаза рукой.
Огуречный Братан, с другой стороны, вероятно, пытается вспомнить какие-либо важные

факты из Пути Гордого Бессмертного Демона. Удачи ему в этом! Нет никакой гарантии,
что отношение к этим сюжетным линиям означает полезность! Другой переселитель,
вероятно, понимает это довольно быстро, хмуро поднимая руку, держащую Глаз
Плачущего немного выше, в поисках... ах… Шан Цинхуа не знает, но он надеется, что
его маленький брат не почуял запах какого-то другого нового и страшного откровения.
бум.
Шан Цинхуа чувствует взрыв сквозь каменные стены так же ясно, как и слышит его. За
первым ударом о скалу следует осыпание и грохот оседающих обломков, щелчок и
щелчок, звучащие в течение нескольких секунд, как дождь после грома. Шан Цинхуа
видит, как демоническая энергия рассеивается по полу, как пыль.
Как будто когти обхватили сердце Шан Цинхуа и сжали его.
“Мой король!” - кричит он.
Рядом с ним Шэнь Юань согнулся пополам, шипя, свободной рукой схватившись за висок.
Бинхэ прерывает свой шаг вперед, чтобы броситься на Шэнь Юаня, прежде чем тот
успеет упасть на пол. Бинхе помогает своему товарищу - ученику спуститься более
мягко.
Шан Цинхуа не может оставить их, но он ничего так не хочет, как вскочить на свой
меч и полететь по этому проклятому коридору с безрассудным пренебрежением ко всему.
Когда знакомая фигура, высокая и темноволосая, появляется в конце коридора, только

тогда Шан Цинхуа может снова вздохнуть. О, Мобэй-Цзюнь в порядке! Все в порядке! В
мире снова все в порядке. Дыхание снова разрешается и поощряется.
Мобэй-Цзюнь поднимает разрывающее пространство пространство, и перед ними

открывается портал. Шан Цинхуа велит детям следовать за ним и сразу же прыгает,
падая в ожидающие руки Мобэй-Цзюня. Он оглядывается через плечо и видит, что его
удивительный и замечательный племянник закинул руку Шэнь Юаня себе на плечо и
послушно последовал за ним, а это значит, что он снова может сосредоточиться на
этом напряженном мудаке!
"Мой король, что ... о, святое дерьмо”.
За углом, немного дальше по этому второму коридору, находится... ах… то, что раньше
было грозными воротами. Посмотрите на эти толстые каменные глыбы! Посмотрите на эти
аккуратные и мощные гравюры! Эти огромные ворота, которые выглядят так, как будто
они были построены великанами для гигантов, по-видимому, только что взорвали, а
также разнесли на куски. Некоторые из них все еще испускают демоническую энергию,
поскольку какое бы заклинание ни было вырезано на этих вратах, оно исчезает.
” Он сбежал через эту дверь",-говорит Мобэй-Цзюнь, некоторое раздражение осталось

от разочарования, которое он выпустил на ворота, преграждающие ему путь. “За ним
есть более чем один путь, по которому он мог бы пойти”.
“Ах", - говорит Шан Цинхуа и смотрит в сторону их проводника.
Шэнь Юань морщится, заставляя себя снова выпрямиться.
"что не так?" - спрашивает Шан Цинхуа.
” Все в порядке", - настаивает Шэнь Юань, но его голос звучит почти как бормотание,
и как только его рука убирается с плеч Бинхе, он снова потирает висок. “Я просто
никогда раньше так долго не пользовался Глазом. Я в порядке. Я могу это сделать.
Мне просто нужно сосредоточиться".
"...Верно", - говорит Шан Цинхуа.
Это эквивалент духовного восприятия напряжения глаз или чего-то в этом роде. Они
сталкивались с этим несколько раз, когда тусовались в Доме отдыха Шан Цинхуа, но
игра с жутким артефактом обычно длилась не слишком долго, прежде чем Шан Цинхуа
прекратил это и сослал его обратно в жуткий подвал. Является ли активированная
версия хуже? Воздух здесь кажется тяжелым, здесь чувствуется резкий химический
запах того, что они используют для очистки, и здесь тоже много “неправильно
чувствующих” тел. Все это, вероятно, ни хрена не помогает.
Бинхэ смотрит на Шан Цинхуа так, словно ждет, что его дядя что-то сделает, но Шэнь
Юань делает еще один глубокий вдох и становится еще выше. Глядя на парня, вы
никогда бы не догадались, что ему, вероятно, очень больно - и, если подумать,
вероятно, уже долгое время ему становится все больнее. Шан Цинхуа, вероятно, должен
отчитать своего скрытного и упрямого товарища-переселителя за эту чушь. Он скажет:
“Ученики Пика Дин должны быть жалобщиками перед лицом малейшей боли, брат! Ты
неуважительно относишься к своему пику здесь с этим стоическим дерьмом! Ты
неуважительно относишься к своим старшим боевым братьям и сестрам! Ты проявляешь ко
мне неуважение!”
Но, говоря о людях, страдающих от боли, больная нога Шан Цинхуа уже некоторое время
сильно пульсирует (он принял так много обезболивающих, но явно принял недостаточно
обезболивающих), и его здоровая нога болит от усилий, хотя Мобэй-Цзюнь выполнял
большую часть работы при ходьбе. Он ничего так не хочет, как рухнуть на ближайшую
плоскую поверхность, к которой, он почти уверен, никогда не прикасалось мертвое
тело... так что… Нравится… в любом месте за пределами дворца Хуань Хуа.
Им нужно найти этого дерьмового доктора. Быстро.
Если Огуречный братан готов выстоять здесь, Шан Цинхуа не скажет ему "нет". Кроме
того, если он попытается сказать своему коллеге-переселителю " нет " здесь, на
него, вероятно, просто набросятся! Возможно, с зубами!
“Я нашел его”, - торжествующе говорит Шэнь Юань, все еще глядя вдаль.
“А, тогда показывай дорогу", - говорит Шан Цинхуа. “Бинхе, помоги ему
сориентироваться и проследи, чтобы он не упал и ни во что не врезался, хорошо?”
Бинхе выглядит готовым, но спрашивает: “...Как я должен...?”
“Держаться за руки? По крайней мере, положи руку ему на плечо или что-нибудь в этом
роде.”
Шан Цинхуа смотрит на своего ученика, чтобы обеспечить сотрудничество здесь. У него
есть обязательство как наставника по переселению, не позволять своему коллеге-
переселителю попасть в ловушку, и если это означает, что Огуречный Братан должен
мириться с тем, чтобы держаться за руки с главным героем в течение части миссии, то
так тому и быть! Он может быть благодарен, что Шан Цинхуа не предлагает, чтобы его
тоже несли!
Шэнь Юань даже не смотрит на него. Его товарищ-переселитель тянется назад, хватает
свободную руку Бинхе, когда она тянется к его плечу, и тащит его вперед через
сломанные ворота на бегу. Мобэй-Цзюнь и Шан Цинхуа следуют за ним.
Коридоры здесь все освещены, хотя коридор за воротами почти сразу же разбивается в
трех разных направлениях. Шэнь Юань без колебаний выбирает левый туннель. Стены и
полы здесь закончены, но потолки чередуются между законченной и незаконченной
скалой, длинной и извилистой дорожкой.
Похоже, доктор Сюй решил пойти по длинному пути… или, может быть, короткий путь!
Кто знает? Шан Цинхуа еще раз очень рад, что Мобэй-Цзюнь, особенно с разрывающим
пространство пространством, успокаивающе дает им как потенциальный быстрый выход,
так и потенциальную кнопку отмены.
Ах, как этот трансмигратор скучает по кнопкам отмены! Теперь они стали далеким
воспоминанием, концепцией, которую он не мог использовать в течение многих лет, но
Шан Цинхуа все еще иногда скучает по ним с убийственной жестокостью, когда он что-
то испортил чернилами.
Шэнь Юань берет их прямо на развилке.
Затем снова направо.
Затем прямо вперед.
Затем снова налево, вниз по узкому туннелю с недостроенными стенами и несколькими

фонарями. Через другую дверь, но эта не такая уж страшная. Мобэй-Цзюнь поднимает
разрывающее пространство копье и с легкостью прорубает в нем портал.
Похоже, они заблудились и заблудились еще больше, но Шэнь Юань, похоже, точно
знает, куда идет. Время от времени он оглядывается, бледный, но с мрачной
решимостью, а затем продвигается вперед с Глазом Плакальщика, сияющим, как звезда,
в его руке. Это так странно, что Шан Цинхуа сейчас действительно рад этому.
Узкий туннель резко расширяется в другой коридор с дверями, в котором все еще не
хватает этой полирующей детали на стенах и потолке, и без множества фонарей.
Шан Цинхуа замечает человека, стоящего посреди коридора. Что странно. Они стоят
перед случайно открытой дверью, отвернувшись, и на них нет мантий Дворцовой секты
Хуань Хуа. Глядя мимо них, Шан Цинхуа видит еще несколько фигур на темном участке и
еще много открытых дверей.
Шэнь Юань резко останавливается с громким и прерывистым вздохом. Он останавливается

так внезапно, что Бинхе приходится обойти его, прежде чем он сможет как следует
остановиться, и Шэнь Юань немедленно пытается оттащить Бинхе назад, используя их
соединенные руки.
Человек, стоящий перед ними, поворачивается и... они определенно “неправы". У Шан
Цинхуа тоже нет для этого подходящего слова.
Он почти уверен, что они мертвы.
Этот человек выглядит как обиженный труп, с характерными спутанными волосами и

слегка посеревшей кожей, покрытой темными пятнами и... о, черт ... черными когтями
и молочными глазами. Но главное различие между этой штукой и естественными ходячими
мертвецами - ах, Шан Цинхуа все еще дрожит при одной мысли о том, что это за мир, -
заключается в том, что у обиженных трупов обычно нет золотых линий, похожих на
вены, проглядывающих сквозь кожу.
Царапины? Конечно! Гниющие раны? Иногда! Золотые мерцающие линии? Нет!
Труп бросается на Бинхэ, который потерял равновесие из-за того, что Шэнь Юань
оттащил его назад, но умному племяннику Шан Цинхуа все же удается поднять меч Чжэн
Яна и выпустить панический всплеск демонической и духовной энергии. Даже испуганный
Небесный Демон все равно остается Небесным Демоном! Горящий красный, черный и
золотой взрыв разрывает рвущийся труп на дымящиеся половинки.
Атака Бинхэ освещает этот темный, широкий коридор, как фейерверк, открывая еще
больше открытых дверей и неуклюжих фигур, чем первоначально предполагал Шан Цинхуа.
К тому времени, как дымящиеся половинки первого трупа с влажными шлепками упали на
пол, почти все остальные трупы в комнате повернули головы, чтобы посмотреть на них.
Еще несколько выскочили из открытых дверей.
У некоторых из них есть золотые линии, некоторые ярче других, и Шан Цинхуа
понимает, что именно означает эта разница, когда один из отмеченных золотом трупов
поднимает руки, и их руки начинают светиться нестабильным заклинанием огня.
Огненный шар с ревом оживает, поджигая собственные светящиеся руки трупа, и
освобождается, снова освещая широкий коридор.
Шэнь Юань сумел оттащить Бинхэ еще дальше назад, но они все еще находятся прямо на
пути этого лесного пожара. Молодой главный герой снова поднимает свой меч.
К счастью, Мобэй-Цзюнь уже уложил Шан Цинхуа и бросился вперед перед учениками,
взмахнув разрывающим пространство копьем, чтобы открыть черную рану перед всеми
ними. Портал без усилий проглатывает массивный огненный шар и снова закрывается,
оставляя после себя только легкий порыв холодного воздуха.
“Вытащенный из спокойной тьмы в темноту, созданную человеком”, - комментирует

Глаз Плачущего. “Обида давно сожгла воспоминания о том, что значит быть живым”.
Очевидно, это означает, что эти ожившие и обиженные фигуры не знают, когда их
превосходят. Вместо того, чтобы бежать от повелителя демонов, обиженные мертвецы
бегут к ним. Или развалятся так быстро, как только смогут. Тот, кто только что
поджег свое собственное оружие, снова поднимает его, чтобы произнести еще одно
безрассудное заклинание.
За этой фигурой двое других изо всех сил пытаются поднять оружие с золотыми метками
и нанести свои собственные удары. Шан Цинхуа видит искру молнии над почерневшими
пальцами.
Мобэй-Цзюнь использует разрывающее пространство копье, чтобы вырезать кровоточащий

черный и потрескивающий синий круг в воздухе перед ним. Портал, который
открывается, огромен, и в нем нет ничего аккуратного. Неуправляемая демоническая
энергия этого портала хлещет вверх по каменному потолку, глубоко врезается в пол и
с яростной рябью выбрасывает ледяные ветры и лед.
Шан Цинхуа очень, очень, очень рад оказаться по эту сторону портала. Но просто
находиться в одной комнате с таким видом энергии невероятно неудобно, даже если
мастер Мобэй-Цзюнь очень хорошо направляет ее вперед!
Мобэй-Цзюнь снова вращает разрывающее пространство копье и ударяет рукоятью оружия

в заднюю часть огромного портала. При подключении раздается яркая вспышка и громкий
хлопок.
Затем пульсирующий портал начинает двигаться вперед.
Шан Цинхуа... не знал... что порталы могут двигаться.
Сначала это скользящее ползание, завитки вьющейся черной и потрескивающей синей
энергии волочатся по полу, а затем портал набирает скорость. Шан Цинхуа не знает,
как описать, какой звук он издает. Это похоже на концентрированную бурю с
непрерывным громом. Портал с ревом несется по коридору ходячих мертвецов,
непреодолимая сила.
Мобэй-Цзюнь тянет разрывающее пространство копье назад, все еще с наконечником,

направленным в сторону от заклинания, как будто портал прикреплен к древку
веревкой. Кажется, в этом притяжении есть физическое усилие. Движение начинает
закрывать ревущий портал. Когда кажется, что Мобэй-Цзюнь вытаскивает копье, портал
неохотно полностью закрывается с последним всплеском сине-черной демонической
энергии, как раз перед тем, как он может столкнуться со стеной в конце коридора.
Портал оставил после себя разбитые фонари, разорванную плитку на полу и трупы, либо
разбитые, обледенелые, либо замороженные, чтобы выглядеть как агонизирующие ледяные
скульптуры.
Это... ах… ужасно! Ужасно! Слишком ОП!
Мобэй-Цзюнь снова выпрямляется и поворачивает копье в сторону, острием вниз. В

коридоре сейчас почти кромешная тьма, если не считать некоторых затяжных
потрескиваний демонической энергии и золотых линий, так что круче, чем крутая
правая рука главного героя, сейчас больше всего напоминает живую тень. И Шан Цинхуа
ничего так не хочет, как испортить крутой момент, завопив от восторга.
“Срань господня", - выдыхает он вслух, потому что действительно не может

сдержаться.
Мобэй-Цзюнь поворачивается, чтобы посмотреть на него, и ухмыляется.
Поскольку все фонари в этом коридоре были разбиты или потушены, это невозможно
пропустить, когда на другом конце загорается свет. В двери в другом конце коридора
явно есть раздвижная панель. Внутрь проникает яркий свет. Затем голова фигуры
осторожно появляется в темном поле зрения, их личность скрыта светом позади них, но
вряд ли здесь есть тайна.
Вероятно, поняв, что обиженные трупы-это те, которые были полностью потрачены
впустую, панель в двери быстро захлопывается снова.
“О, этот засранец!” Шан Цинхуа плачет.
Шэнь Юань завершает заклинание света, которое он произносил, внезапное свечение

показывает, что пара новых обиженных трупов вышла из открытых дверей посреди
коридора. Эти, очевидно, пропустили оперативный портал Мобэй-Цзюня!
Мобэй-Цзюнь вызывает ледяную стрелу, массивную, по крайней мере, размером с его

руку, а затем прикасается к ней наконечником разрывающего пространство копья. Лед
становится черным, истекая демонической энергией, и Мобэй-Цзюнь снова раскручивает
копье так, чтобы наконечник разрывающего пространство копья ударил по ледяной
стреле и отправил ее в полет вперед.
Искореженная ледяная стрела проносится мимо новых обиженных трупов, мимо ледяных
скульптур, сделанных из других, и врезается в дверь в другом конце коридора в упор.
Дверь взрывается черно-синей демонической энергией.
Когда взрыв стихает, дверь частично искривилась, частично исчезла, приоткрылась, и

свет снова проливается в их темноту.
Мобэй-Цзюнь уже призвал больше ледяных стрел, поменьше, и послал их в сундуки двух
новых обиженных трупов. Один из трупов падает и остается лежать.
Второй труп спотыкается, но это один из отмеченных золотом, поэтому он ловит себя,
а затем бежит вперед, все еще держа ледяную стрелу в груди.
Мобэй-Цзюнь набрасывается со вспышкой демонической энергии, которая превращает всю

верхнюю половину трупа в лед. Труп падает, и у него отламывается рука. Ноги все еще
двигаются, что ужасно, но Мобэй-Цзюнь отвернулся и открыл портал рядом с ними.
Он смотрит на племянника Шан Цинхуа и говорит: “Ло Бинхэ, иди”.
В другом конце коридора Шан Цинхуа может видеть другую сторону этого портала,
зияющую там, где раньше была дверь. (И еще один труп, ковыляющий из одной из
открытых дверей.) Он кивает в сторону своего племянника, который готов и рвется
уйти, но все еще смотрит на него в поисках одобрения.
Доктор Сюй не мог уйти далеко!

Бинге прыгает через портал, держа меч наготове в руке.
“Смотри, куда ступаешь! Остановись, если дойдешь до развилки!” Шан Цинхуа плачет.
Мобэй-Цзюнь подхватывает Шан Цинхуа и следует за Бинхэ через портал, а Шэнь Юань
следует за ними. Бинхе уже бежит вперед по светлому туннелю, когда они выходят, но
остальные оглядываются на комнату с замерзшими трупами, с этой последней фигурой,
стоящей посреди темного, разрушенного коридора.
Они выглядят... ах… Шан Цинхуа сказал бы “мучительно потерянный”.
“Это последний”, - говорит им Шэнь Юань.
Мобэй-Цзюнь отходит от них, возвращается в коридор и на ходу призывает силу к

разрывающему пространство копью. Он заводится и выпускает мощный взрыв демонической
энергии, который разбивает все вертикальные замороженные трупы на куски, как и
другие, и разрывает последний труп пополам. Это не так кроваво, как могло бы быть,
учитывая лед, но Шан Цинхуа морщится, думая о запахе здесь позже.
Его взгляд скользит по трупу женщины, и что-то в лице возвращает его к

действительности. Глядя сквозь бледную кожу и сероватые пятна, в этом лице есть
что-то смутно знакомое, но Шан Цинхуа не может до конца понять, что это такое, и не
может держать свой желудок под контролем, если будет продолжать смотреть.

ПЕРСОНАЖА: Ху Цзыи.】
"...Ах", - говорит Шан Цинхуа.
По крайней мере, он может быть уверен, что об этом человеке из Дома Омоложения
теперь позаботятся. Святое дерьмо, он не знает, действительно ли он думал о
отвратительной мадам Ху все эти годы. Какая хреновая судьба.
Мобэй-Цзюнь возвращается, Шан Цинхуа прыгает ему на руки, а затем они отправляются
в туннель вслед за Бинхэ, Шэнь Юань и Глаз Плакальщика впереди. Шэнь Юань все еще
выглядит немного бледным, но таким же решительным, как и всегда! Может быть, даже
более решительным, чем раньше! Цель догнать молодого главного героя, преследующего
этого мерзавца-злодея, толкает их всех вперед по этому подземному лабиринту. Они
двигаются быстро, больше не встречая препятствий на своем пути.
Шэнь Юань выводит их из недостроенных каменных туннелей обратно в другой гладкий и

хорошо освещенный коридор с дверями, которые, по крайней мере, больше похожи на
хранилище, чем на камеры. Все еще нет никаких признаков Бинге. Шэнь Юань
концентрируется, а затем принимает их правильно.
Пробегая мимо, Шан Цинхуа замечает еще один золотой диск, вставленный в каменную
раму, за исключением… “Мой король, подождите минутку!”
Мобэй-Цзюнь резко останавливается и поворачивается, когда Шан Цинхуа сильно

наклоняется, чтобы лучше разглядеть сигнализацию. В отличие от всех других тревог,
которые они проходили с тех пор, как углубились в эти запретные подземелья, в
центре золотого диска есть свежее кровавое пятно. Мазок имеет примерно форму
частичного отпечатка руки, пальцы волочатся, прежде чем двигаться вперед.
"...Черт", - говорит Шан Цинхуа.
“Давай", - нетерпеливо говорит Шэнь Юань. "Что-то такое ... ”
На этот раз внезапный взрыв, который грохочет внизу и по коридорам, не так близок,
но Шан Цинхуа чувствует, как эти проклятые когти снова сжимаются вокруг его сердца,
независимо от расстояния.
“Бинхе в порядке!” - поспешно говорит Шэнь Юань. “Я думаю!”
Он поворачивается и бежит, не говоря больше ни слова, ведя их вниз по изгибам и

поворотам, пока они, наконец, не добираются до еще одной массивной двери. Похоже,
он был построен великанами для гигантов! И это также выглядит так, как будто его
только что уничтожил злой Небесный Демон-подросток! Бинхе проделал не такую
огромную дыру, как Мобэй-Цзюнь, но в середине есть огромная трещина, достаточно
большая, чтобы человек мог проскользнуть, и мерцающая защита, похоже, была
разрушена.
За этой дверью еще один поворот, а затем… они находятся в большой, ярко освещенной
комнате с высоким потолком. Это скорее большой зал, чем комната, с красивыми полами
и сверкающими, достигающими колонн. В центре этой высококачественной комнаты
находится высокая платформа, украшенная замысловатой резьбой и украшенная
светящимися талисманами, и Ло Бинхэ стоит перед ней, по-видимому, завороженный.
Доктор Сюй валяется у ног Бинхе, стонет, подняв руки, чтобы защитить голову от еще
одного удара, которого не будет. Шан Цинхуа видит пятно крови на одном рукаве.
Бинхе оглядывается на них через плечо, затем снова смотрит в сторону платформы. Он
переступает через доктора Сюя, как будто этот человек ничего для него не значит, и
как только Мобэй-Цзюнь выходит вперед и Шан Цинхуа по-настоящему смотрит на
платформу, он понимает, почему. Доктор Сюй? Да, кому теперь есть дело до этого
мерзавца-злодея.
На платформе лежит тело.
Только один.
Этот Очень Важный Человек лежит поверх мягкого поддона, и ткань, покрывающая их до
плеч, явно высокого качества по сравнению с простынями, наброшенными поверх других.
Этот человек-женщина. У нее внешность, возможно, тридцатилетней, хотя она может
быть и старше, потому что с культиваторами это трудно понять. У нее темно-
каштановые волосы, почти черные, и красивый профиль.
Это тоже знакомый профиль.
Шан Цинхуа притягивает Мобэй-Цзюня еще ближе, когда Бинхэ останавливается рядом с
платформой и просто стоит там, дрожа. Шан Цинхуа даже не нужно смотреть на своего
племянника, чтобы увидеть сходство. У них есть все общее - от формы носа до линии
челюсти, от линии губ до общей формы лица-это ошеломляет, даже если они не
полностью идентичны. Даже завиток и волна на волосах слишком знакомы.
Ясно, кому из родителей Бинге действительно симпатизирует.
“Су Сянь все-таки здесь...” - бормочет Шан Цинхуа.
Она смертельно бледна. Человек мог бы сказать себе, что она только спит, только
отдыхает, но ему не хватало бы нездоровой изможденности ее красивого лица, а также
талисманов сохранения и множества аккуратных бледных шрамов, едва заметных по
краям. Нет никаких сомнений в том, что эти аккуратные шрамы проходят под тканью,
покрывающей ее тело, и по всему телу.
Вдоль шрамов, также исчезающих под тканью, тянутся крошечные символы, тщательно
нанесенные золотой краской. Шан Цинхуа распознает аккуратный почерк в стиле “ах, я
знаю, что видел это раньше”, но он недостаточно близок, чтобы начать их
расшифровывать. Даже если бы он был близко, ему, вероятно, пришлось бы прищуриться.
У Бинхе перехватывает дыхание. Он протягивает руку, отодвигая ткань в сторону ровно

настолько, чтобы обнажить запястье, тоже покрытое шрамами и тщательно накрашенное.
Бинхэ обхватывает пальцами запястье Су Сянь, и у Шан Цинхуа не хватает духу
остановить его.
Секунды растягиваются в минуту.
У Бинхе снова перехватывает дыхание.
Позади них Шэнь Юань достал несколько Бессмертных Связующих Кабелей из сумки
цянькунь, но у него неловкий вид человека, который никогда раньше никого не
связывал. Шэнь Юань в неуверенном молчании переводит взгляд с Шан Цинхуа на Бинхэ.
Шан Цинхуа заставляет Мобей-Цзюня опустить его и машет рукой доктору, а Мобей-Цзюнь
идет помогать другому переселителю.
Проходит еще минута.
Время здесь драгоценно, но это момент, который осуждает прерывание.
Шан Цинхуа осторожно подходит к своему племяннику.
Бинхэ с мучительной нежностью опускает запястье Су Сянь.
"...Она мертва", - тихо говорит он.
Его глаза полны слез. Он слепо тянется к Шан Цинхуа, очевидно, не в силах оторвать
глаз от этого лица, которое так похоже на его лицо.
Шан Цинхуа берет племянника за руку и сжимает ее.
” Я... “Бинге замолкает, затем признается: "Я надеялся, что мы найдем здесь. Я
также надеялся, что... может быть...”
“Ах, я знаю”.
“Я знал, что это маловероятно”, - быстро говорит Бинге.
"Это не значит ... ”
“Я знал, что это больше похоже на невозможное".
"И все же ... ”
"Но если... если Тяньлань-Цзюнь был запечатан в ужасных условиях и выжил... и

каким-то образом стал еще сильнее из-за этого...? Тогда почему Су Сянь не могла
быть жива, но тоже заточена здесь?” - хрипло говорит Бинге. "Был... был шанс...”
“...Я знаю, - снова говорит Шан Цинхуа, и слова не могут быть более бесполезными.
” Но она не такая", - заканчивает Бинге срывающимся голосом.
Он смотрит на тело своей биологической матери с беспомощностью, которая могла бы

разбить сердце дяди. Его хватка на руке Шан Цинхуа неприятно крепкая, горячая и
неприятная, но рука Шан Цинхуа не отпускает. Это всего лишь небольшой дискомфорт.
Бинхэ отворачивается и на мгновение утыкается лицом в плечо Шан Цинхуа. Но затем он

поворачивает голову, не в силах надолго оторвать взгляд.
” ...Она действительно похожа на тебя", - говорит Шан Цинхуа.
Бинге влажно фыркает. ” Я похожа на нее".
“Ах. Это тоже правда".

О, черт.
Это действительно мать его сына.
Шан Цинхуа игнорирует трагедию Су Сянь большую часть времени, но сейчас он не может
игнорировать ее. Эта женщина выпила яд и позаботилась о том, чтобы он никогда не
коснулся ее ребенка, потому что самолет сказал, что она это сделает… и бросила его
на произвол судьбы в реке, как она и сказала... отчаянно желая дать ему хоть какой-
то шанс выжить. Это мать его сына! Она здесь настоящий человек! Или… ах… хорошо…
она была.
Живость и очарование могут казаться такими далекими, когда смотришь на мертвых. Они
такие тихие, такие торжественные и такие безмолвные. Но Су Сянь действительно так
похожа на Бинхэ, так что Шан Цинхуа нетрудно представить, как выглядело это лицо,
когда оно улыбалось.
“Не раз она колебалась в своем выборе", - говорит Глаз Плачущего.
Шан Цинхуа поворачивается, чтобы посмотреть на своего товарища-трансмигратора,

который выглядит так, словно сейчас отдал бы все, чтобы узнать, как вернуть этот
жуткий артефакт в беззвучный режим. Бинхе тоже поворачивается, чтобы посмотреть,
выражение его лица тщательно серьезное, даже когда его заплаканные глаза продолжают
выдавать его, и слеза стекает по его щеке.
“И все же она выбирала это снова и снова”.
Шан Цинхуа снова сжимает руку своего племянника. Если Глаз Плачущего скажет здесь
что-то действительно ужасное своему племяннику, он разобьет его! Он действительно
сделает это! Он был готов к этому в течение многих лет, так что все, что ему нужно,
- это дать ему повод!
“Кому, кроме одного мгновения, не позволено хотеть всего? О чем сожалеть? Чтобы
проклинать? Кого можно осудить хотя бы на мгновение за то, что он боится
последствий правильного выбора?”
От этого Шан Цинхуа только хуже себя чувствует.

Трудно сказать, что чувствует Бинхе, когда молодой главный герой уже плачет. Его
сердце, похоже, не разорвалось надвое, когда он узнал, что Су Сянь рассматривала
свои варианты. В конце концов, она выбрала его, верно? Снова и снова она решала
спасти жизнь своему сыну! Вот что имеет значение.
Племянник Шан Цинхуа делает несколько глубоких вдохов, которые делают его хватку
немного менее пылкой, затем оглядывает шикарную комнату, в которой они оказались.
Здесь есть нечто большее, чем просто платформа с телом Су Сянь.
Вдоль стен стоят полки с аккуратно наклеенными банками и коробками с костями,

когтями и сушеными растениями. Есть таблицы для медицинской работы, покрытые
аккуратными рядами инструментов для торговли, и анатомические диаграммы - мышцы,
кости, органы, нервы и многое другое, - которые покрыты пометками чернилами разных
цветов. Еще больше полок и ящиков со свитками отодвинуты в сторону.
Здесь есть еще три выхода, не считая коридора, через который они прошли. Один
короткий коридор, кажется, заканчивается лестницей. Одна дверь закрыта. Другая
дверь распахнута, открывая полутемную комнату, полную разных духовных артефактов и
устройств - статуэтки, посуда, чудовищные трофеи, и много, много кристаллов, один
из них, по крайней мере, вдвое больше человека, а есть куча мелких, которые были
установлены на ветвях миниатюрное золотое дерево - все сгрудились, смещенными в
сторону тайной коллекции.
С одной стороны, Шан Цинхуа может утешить себя сознанием того, что он не
единственный, у кого есть жуткий секретный подвал. На самом деле, его секретный
подвал, блядь, даже близко не подходит к этому! С другой стороны, Шан Цинхуа
никогда не хотел иметь ничего общего с Дворцовым Мастером Дворцовой секты Хуань
Хуа. Это не очень приятно.
“Мы забираем ее, верно?” - спрашивает Бинге.
"А?”
“Дядя, мы не оставим ее здесь!”
“Конечно, нет! Нет! Нет, мы не оставим здесь тело твоей биологической матери!” -
поспешно говорит Шан Цинхуа. “Мы должны идти! И скоро! Я просто смотрел на все...
вещи здесь, которые, вероятно, являются доказательством проступков секты Дворца
Хуань Хуа, и задавался вопросом… что с этим делать. Там... их очень много.”
Дуань Тянью попросил их найти гниль и вынести ее, но здесь ее очень много! Шан
Цинхуа чувствует, что было бы очень неловко вернуться к своему не-ученику и
сказать: “Брат, у тебя есть служебный лифт? Кроме того, я нашел это дерьмо, но я
действительно, ДЕЙСТВИТЕЛЬНО не хочу ни к чему прикасаться. Я уже собираюсь вымыть
руки, по крайней мере, через час".
Шан Цинхуа смотрит в сторону доктора Сюя, надежно защищенного, свирепо глядя между
ними всеми, но, очевидно, слишком напуганного Мобей-Цзюнем, чтобы попытаться
заговорить.
“Этот парень сам по себе является большим доказательством", - считает Шан Цинхуа.
Бинхэ выглядит так, как будто он действительно хочет убить этого мерзавца-злодея,
прямо здесь и прямо сейчас, но Шан Цинхуа знает, что молодой главный герой может
вести себя прилично.
У них нет времени неторопливо решать, что с ним делать. Тишина здесь, внизу, легко
нарушается, и Шан Цинхуа знает, что нужно прислушаться к перерыву, когда Бинхэ и
Мобэй-Цзюнь оба поднимают головы и смотрят в одном направлении. По лестнице
спускаются слабые шаги.
У Шэнь Юаня есть время только на то, чтобы сказать им, что их трое, прежде чем из-
за угла появляются три культиватора в мантиях секты Дворца Хуань Хуа.
Бинхэ сразу же идет за телом Су Сянь, не желая оставлять ее.
Шан Цинхуа снова тянется, чтобы взять племянника за руку, но промахивается. К

счастью, его поймал и удержал Мобэй-Цзюнь, который готовит разрывающее пространство
копье.
К несчастью, Шан Цинхуа действительно узнает мужчину впереди. Мужчина впереди тоже
явно узнает Шан Цинхуа! У Ифэй - Культиватор, сам Компенсирующий Пряжку ремня, -
бежит еще быстрее, чем раньше! Еще до того, как он ступит в эту шикарную комнату,
он поднимает на них грозно выглядящее оружие, какое-то устройство для запуска
дротиков, уже вооруженное дротиком, который выглядит как действительно плохая
новость.
Мобэй-Цзюнь застывает при виде этого сверкающего дротика фиолетового и золотого

цвета, что бы он ни планировал изначально, оно явно растворяется в одно мгновение.
Вот почему Шан Цинхуа уверен, что это оружие действительно очень, очень плохая
новость! Он почти уверен, что Мобэй-Цзюнь мог бы просто сбить его с ног, без
проблем, но этот дротик, выглядящий как операция, просто должен попасть в одного из
них в хаосе.
Культиватор О. Б. Б. останавливается прямо в комнате. Он тренирует метатель

дротиков между Небесным Демоном-подростком, повелителем пика Горной секты Цан Цюн и
ледяным демоном, и учеником Пика Ань Дин, которого мужчина ясно узнает с первого
взгляда. Выбор, выбор, выбор! Культиватор О. Б. Б. здесь может застрелить только
одного из них, прежде чем кто-то другой убьет его, но кого он выберет?
Хотя Культиватор О. Б. Б. может застрелить только одного из них, здесь нет никого,
кого Шан Цинхуа готов потерять.
Мобэй-Цзюнь справится с этим, он уверен!
Но… ааа… эта ситуация противостояния требует небольшой осторожности…
Два других культиватора за Культиватором О. Б. Б. вооружены только мечами. Они

выглядят довольно недовольными незваными гостями. Или, может быть, недовольны тем,
что злоумышленники вышли за пределы своего уровня силы, и, если эта борьба пойдет
не так, они наверняка станут пушечным мясом. Трудно сказать наверняка. Их лица
слишком хмурые, чтобы разглядеть нюансы, когда они встают на свои места позади
своего еще более хмурого лидера с поднятыми мечами.
Ах, Шан Цинхуа только что понял, что один из этих культиваторов Дворцовой Секты
Хуань Хуа мог быть тем человеком, который ударил его ножом на конференции Альянса
Бессмертных. Должен ли он спросить об этом? Ах, ну, поскольку они все равно входят
в его список дерьма, похоже, нет смысла придираться к деталям.
Сначала никто не произносит ни слова.
“О, это снова ты”, - наконец говорит Шан Цинхуа. “Еще раз, как тебя зовут?”
У культиватора О. Б. Б. при этом дергается глаз.
Это маленькие победы!

“Итак, вы в союзе с демонами”, - говорит Культиватор О. Б. Б.
Шан Цинхуа смеется со всем напряжением человека, который только что провел слишком
много времени здесь, в этих запретных подземельях. “Ха, я не думаю, что у тебя есть
право комментировать плохую компанию! Или этот Дворцовый Мастер не доверяет тебе
настолько, чтобы видеть все остальные трупы? Те, которые не такие приятные?”
Выражение лица Культиватора О. Б. Б. немного сужается.
“Я заметил, что вы совсем не удивлены, увидев здесь мертвое тело!” - говорит Шан
Цинхуа. “Даже немного не шокирован, увидев, как твоя покойная главная ученица сама
себя? Даже не притворяешься, что немного шокирована?”
Один из культиваторов позади мужчины сдвигается, но выражение его лица все еще
сердитое, не явно неудобное.
"Как давно у Хозяина Дворца было тело Су Сянь?” - требует Бинхе.
Всем культиваторам Дворцовой секты Хуань Хуа явно не нравится, когда к ним
обращается Небесный Демон. Или, может быть, дело в том, что их так неуважительно
допрашивает подросток. Шан Цинхуа не доверяет ни одному из этих ублюдков, чтобы
иметь функциональное представление о том, что правильно и что неправильно в мире.
“Кровь, взятая неохотно", - объявляет Плачущий Глаз комнате. “Она знала, что
спасения не будет, если она не сможет спрятаться с помощью силы, которой у нее не
было, или оставить свое тело позади”.
Шан Цинхуа бросает взгляд на тело Су Сянь, затем поверх рабочих столов, заваленных
медицинскими инструментами. Ах, Су Сянь действительно провела довольно много
времени в тюрьме, прежде чем наконец сбежала, не так ли? Почему бы Дворцовому
Мастеру не взять немного крови или немного волос, чтобы выследить Су Сянь, если бы
ей удалось вырваться на свободу? Это объясняет, как тело этой мертвой женщины
выловили из реки Луочуань.
Культиватору О. Б. Б. удается, впечатляюще, выглядеть еще более злым, когда он

замечает, что держит в руках Шэнь Юань. Коллега-трансмигратор Шан Цинхуа быстро
снова прячет Глаз Плачущего в рукав, но для этого уже немного поздно.
“Это тебе не принадлежит", - говорит мужчина.
“О, это не так? И он принадлежит тебе?” Шан Цинхуа отвечает, прежде чем снова
оглядеть комнату, чтобы подчеркнуть свою точку зрения. “Ах, мне кажется, что секта
Дворца Хуань Хуа практикует образ жизни "хранителей искателей" для меня! Хотя, хм,
может быть, ты купил что-то из этого. По - моему, сейчас не самое подходящее время
для аргументации "победителю достается добыча"!”
“Срань господня, надеюсь, у Мобей-Джуна есть план”, - думает он.
Культиватор О. Б. Б. явно решает, что он слишком ненавидит разговаривать с Шан

Цинхуа, чтобы вступать в контакт, просто требуя: “Немедленно отпустите доктора
Сюя”.
Шан Цинхуа бросает взгляд на мерзавца-негодяя, весь связанный Бессмертными

Связующими Кабелями, шлепнувшегося на пол, как дохлая рыба, и никто за него не
держится. Никто активно не мешает мужчине пошевелиться, если он хочет это сделать.
“Знаешь, если бы ты развернулся прямо сейчас и убежал так далеко, как только могли
унести ноги, держу пари, ты смог бы убежать от этого”, - говорит Шан Цинхуа.
Эти люди не обязательно должны быть пушечным мясом. Они могут сказать "нет". Они
могут уволиться.
Никто из них даже не выглядит соблазненным. Шан Цинхуа не может сказать, что он не
пытался.
” Вы находитесь в самом сердце дворца Хуань Хуа", - говорит Культиватор О. Б. Б.

очень злобно, как будто он искренне думает, что они настолько чертовски глупы, что
могли каким-то образом упустить этот факт. “Ты окружен”.
“Ага", - говорит Шан Цинхуа. "Ты хочешь привести сюда весь дворец Хуань Хуа?”
Там трое из этих парней и четверо из них.
“Ты хочешь, чтобы они увидели, что здесь внизу?” Шан Цинхуа нажимает. “Потому что я
не думаю, что все ученики, садовники и каждый последний хранитель фонарей знают то,
что знаешь ты! Я не думаю, что вы действительно можете говорить об этом своем
восхождении на должность "грязной работы" Мастера Дворца, не так ли? Я не думаю,
что они были бы так же горды, как вы, тем, что вы здесь сделали”.
Шан Цинхуа знает, что эти культиваторы, должно быть, были предупреждены
сигнализацией, которую доктор Сюй нажал во время своего бега, но пришли только трое
из них! Только трое!
“Где мы сейчас находимся? На южной стороне?” -спрашивает Шан Цинхуа, и Мобэй-Цзюнь

слегка кивает. “Не слишком далеко от личных резиденций Хозяина Дворца! Мне не очень
нравится этот парень, но я думаю, что он знает лучше, чем иметь систему, которая
вызывает все любопытные глаза во дворце, если возмущенный труп врезается не в ту
стену! Какой посторонний мог проникнуть так глубоко, не будучи замеченным до сих
пор? В конце концов, мы находимся в центре дворца Хуань Хуа!”
Никто из культиваторов ничего не говорит.
“Мне кажется, что более вероятно, что человек может ожидать, что любой незваный
гость, который проберется сюда, будет членом дворца Хуань Хуа, сующим свой нос не в
то место! Или, может быть, эта сигнализация действительно предназначена только для
тех случаев, когда обиженный труп умудряется выломать дверь!” Размышляет Шан
Цинхуа. "Знаешь, я думаю, что эта сигнализация предназначена для того, чтобы
держать людей внутри, а не снаружи".
Он смотрит этому человеку прямо в глаза.
“Я, э-э, я не думаю, что какое-либо подкрепление прибудет”, - говорит он.
“Так и есть", - опровергает Культиватор О. Б. Б.
Он не очень хороший лжец.
Конечно, Шан Цинхуа почти сразу же опровергается, потому что Шэнь Юань кашляет и
неловко говорит: “Приходит еще больше людей. Их было трое.”
Культиваторы Дворцовой секты Хуань Хуа, похоже, не очень обрадовались, услышав, что
приближается подкрепление. Культиватор О. Б. Б., однако, не двигается и даже не
осмеливается повернуться лицом к торопливым шагам, спускающимся по лестнице.
Вероятно, потому, что человек может сказать, что как только он больше не будет
направлять это оружие в их сторону, как только риск того, что оно может попасть в
одного из них, упадет достаточно низко, как только он позволит себе хоть немного
отвлечься, его жизнь будет потеряна, и Мобэй-Цзюнь насадит свою голову на копье.
“Кто это?” Культиватор О. Б. Б. лает на одного из своих товарищей.
Люди, идущие по коридору, не являются культиваторами Дворцовой секты Хуань Хуа, но

они явно воины. Там двое охранников в светло-фиолетовых одеждах и доспехах, обе
женщины, обе с мечами на бедрах, а та, что сзади, несет на руках третью женщину,
одетую в очень причудливые темно-пурпурные одежды, явно совсем не воин, и к тому же
совершенно без сознания.
” Леди Дан и ее охранники", - удивленно опознает коллега-культиватор.
“Мастер Ву! Мастер Ву!” - зовет охранница впереди, ее голос настойчивый и

испуганный. “Леди Дэн тяжело заболела! Мы должны немедленно увидеть доктора Сюя!”
“Отошлите их немедленно!” Культиватор О. Б. Б. щелкает.
"нет! Мы должны увидеть доктора Сюй - демонов?!”
” Уходите! " - кричит один из культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа, размахивая
рукой.
Стражница впереди обнажает меч. “Мастер Ву, мы поможем!”
Мобэй-Цзюнь напрягается, Шан Цинхуа чувствует эту подготовку только потому, что они
так близко друг к другу, но прежде чем повелитель демонов успевает сделать свой
ход, Шэнь Юань бросается вперед и хватает Мобэй-Цзюня за руку. Шан Цинхуа и Мобэй-
Цзюнь недоверчиво смотрят на другого переселителя. Шэнь Юань ничего не говорит, но
выражение его лица граничит с мольбой.
Культиваторы Дворцовой секты Хуань Хуа явно не хотят отказываться от другого меча и
явно не желают физически устранять охрану леди Дан.
Таким образом, ни один из них не может остановить охрану леди Дан, когда она
подходит к Культиватору О. Б. Б., затем бросает пусковую установку для дротиков на
пол и вонзает нож в шею мужчины.
Другие культиваторы вскрикивают от удивления.
Охранник леди Дан пинает культиватора, с которым она сталкивается, в живот, чтобы
дать ей достаточно времени, чтобы вытащить свой меч из человека по имени У Ифэй.
На секунду кажется, что ее вот-вот ударит в спину другой культиватор Дворцовой

Секты Хуань Хуа, но другой охранник уже уронил женщину, которую она держала, и
бросается на второго культиватора Дворцовой секты Хуань Хуа.
Второй охранник леди Дан бьет культиватора по голове, затем хватает их за одежды и
швыряет в стену! Звук отвратительный!
И, кроме того, Шан Цинхуа признает этот шаг! Он признает такую грубую силу!
Первый охранник леди Дан аккуратно расправляется с другим культиватором Дворцовой

секты Хуань Хуа, разоружая их и пронзая их грудь, в то время как второй охранник
выхватывает свой собственный меч и наносит удар ошеломленному (и, вероятно,
мертвому) культиватору, которого она ударила о стену. Поскольку все три
культиватора Дворцовой секты Хуань Хуа мертвы, две женщины смотрят на Шан Цинхуа,
Мобэй-Цзюня, Шэнь Юаня и Ло Бинхэ.
Эти двое выглядят по-разному с таким большим количеством макияжа.
“Шиджи?!” - сдавленно говорит Бинге, глядя на первого охранника.
” Фанли", - с облегчением произносит Шэнь Юань, глядя на второго.
Фу Цян, возможно, любимый ученик Шэнь Цинцю и любимая старшая сестра Бинхэ по
боевым искусствам, вежливо приветствует Шан Цинхуа, как будто они встречаются в
совершенно респектабельном и нормальном месте, а не в запретных подземельях дворца
Хуань Хуа. Где они оба вломились. Отдельно. Если сейчас рядом с Шан Цинхуа стоит
ледяной демон, этот воспитанный, уравновешенный ученик, очевидно, отказывается это
замечать! Или, по крайней мере, отказывается выглядеть удивленным по этому поводу.
Ло Фанли просто поднимает руку и шевелит пальцами.

"Привет, Да-Ге", - говорит она. “Привет, Бингбинг. Привет, Шен-Шиди. Привет, Да-Да-
Ге.”
“Что ты здесь делаешь?” - требует Шан Цинхуа.
“Сидзун послал нас расследовать секту Дворца Хуань Хуа", - говорит Фу Цян.
“Миньян тоже хотела прийти, но она слишком похожа на своего брата”, - говорит
Фанли, как будто это важная информация здесь. Шан Цинхуа все равно, расстроен ли Лю
Минянь из-за того, что пропустил секретную миссию, его младшей невестке нужно
подробнее рассказать о Шэнь Цинцю!
“О, значит, леди Дан была уловкой”, - говорит Шэнь Юань.
Фанли оглядывается через плечо на тело, которое она уронила. “Нет, это настоящая
леди Дэн", - говорит она. “Мы угрожали ей. Ну, я пригрозил ей, что заставлю ее
посетить дворец Хуань Хуа. Фу-Шицзе шантажировал ее.”
”...Она мертва?" - спрашивает Бинге.
“Нет, просто накачали наркотиками".
Шан Цинхуа чувствует, что это объяснение только больше сбивает его с толку.
“Госпожа Дан думала, что сбежит, передав нас секте Дворца Хуань Хуа по прибытии", -
возражает Фу Цян. “К сожалению, она "заболела" незадолго до того, как мы прибыли к
воротам. Когда ни одно из обычных методов лечения не сработало ...
“И мы видели, как этот сомнительный ублюдок убегал", - добавляет Фанли.
“ ... мы просто должны были немедленно разыскать доктора Сюя”,- заканчивает Фу Цян.
“В конце концов, он ее личный врач".
Шан Цинхуа все еще в замешательстве, но облегчение здесь очень сильное, и он тоже
начинает чувствовать себя очень впечатленным.
“Чем ты ее шантажировал?”
Фу Цян моргает, глядя на него. ” Мы с Шизуном присматриваем за бывшими

покровителями Дома Омоложения”, - говорит она, как будто это очевидно. ”Леди Дэн,
хотя и является всего лишь потенциальным покровителем, в течение некоторого времени
была одной из самых тревожных, но до сих пор не было подходящего времени для
отправления правосудия".
Шан Цинхуа… предположим, что это хобби? Это хобби для бывшего подонка-злодея,
догадывается он! Это то, что должен делать улучшенный Шэнь Цинцю, а не запугивать
молодого главного героя или подвергать других уязвимых учеников своим грубым
методам обучения! Это также… унизительно и страшно! Очень даже так! Шэнь Цинцю
"добивался справедливости" с бывшими покровителями Дома Омоложения, помимо того,
что просто сказал Шан Цинхуа никогда больше не иметь с ними дела?
Ах, ну, на самом деле сейчас не похоже, что секта Дворца Хуань Хуа отлично
справлялась с этим.
"Шишу, ты... тоже ведешь расследование?"
"Ага, да. Похоже, у всех нас была одна и та же идея", - говорит Шан Цинхуа. "Что за
место для такой встречи..."
“Я понял, что что-то происходит, и сказал Шен-Сибо, что если что-то происходит, то
я буду участвовать, нравится ему это или нет”, - говорит Фанли. “Теперь я
действительно рад, что настоял на том, чтобы прийти, потому что... Da-Ge! Ты здесь!
Ты жив! Я уже знал это, Джиджи рассказал мне о письмах, но как приятно это видеть!
И встретить вас здесь так неожиданно! Хотя я бы помог и в других вещах.”
Фу Цян кивает. “Сейчас мы должны сосредоточиться на миссии", - напоминает она

своему партнеру по миссии, как будто ей приходилось повторять это по крайней мере
десять раз за последние десять минут, и она делала это с тех пор, как миссия начала
следить за Фанли. "Пожалуйста, верните леди Дэн. Возможно, нам снова понадобится
заложница, и мы отвезем ее обратно в секту горы Цан Цюн, чтобы ответить на
вопросы”.
"Но..."
"Позже", - резко говорит Фу Цян.
Шан Цинхуа думает, что она очень похожа на своего шизуна.
Фанли вздыхает, но идет, чтобы поднять аристократку, которую она уронила, как мешок
с овощами, чтобы убить человека.
Они наверстают упущенное позже!
Шан Цинхуа бросает последний взгляд на ныне мертвого У Ифэя.
"Я был прав, братан", - думает он, позволяя себе лишь небольшой триумф. "У меня
больше друзей, чем у тебя".
Леди Дэн-пожилая женщина, у нее морщины вокруг глаз и рта, а в черных волосах
пробивается седина. Ее черты лица достаточно хороши, но Шан Цинхуа пока не может
составить о них полного мнения без какой-либо информации о ее личности, так как
ученик Шэнь Цинцю, очевидно, накачал ее наркотиками до слюнотечения. Он думает, что
это достаточно безопасно, чтобы предположить, что она, вероятно, тоже мудак.
Так много перемен в этом мире! Почему "подонки-злодеи, покидающие свои собственные
сюжетные линии и объединяющиеся", должны были быть одним из них?!
Доктор Сюй выглядит потрясенным всем этим.
“Что ты наделала?” - выдыхает он, когда леди Дэн полностью появляется в поле
зрения.
"эй!” - рявкает Шан Цинхуа. “Ты из всех гребаных людей не имеешь права так
говорить!”
Бинге на самом деле смеется, удивленный, хотя и превращает это в кашель.

Фанли и Фу Цян явно шокированы, увидев здесь на платформе тело Су Сянь. Все они
могут видеть, как две женщины смотрят между телом и Бинхе, видя сильное сходство
между матерью и сыном.
“Су Сянь", - подтверждает Бинхе.
"Она...?” - спрашивает Фанли.
“Мертв”.
"ой."
Доктор Сюй встает на колени, пытаясь получше разглядеть леди Дан. Когда вместо
этого он встречает взгляд Шан Цинхуа, он снова съеживается.
“Я думаю, тебе пора начать говорить”, - говорит Шан Цинхуа.
Губы доктора Сюя сжались еще крепче.
“Дворец Хуань Хуа не заслуживает твоей преданности", - огрызается Бинхэ. “Какого

хрена ты здесь делаешь? Что ты сделал с Су Сянь? Со всеми этими другими людьми?!”
“То, что они могли”, - говорит Глаз Плачущего.
Краем глаза Шан Цинхуа видит, как Фу Цян изучает ситуацию, прежде чем она
переворачивает свой меч и держит его над леди Дан в руках Фанли.
Глаза доктора Сюя расширяются, и его рот немедленно открывается.
“Я изучал бессмертие всю свою жизнь!” - выпаливает доктор Сюй.
“Его преданность другому типу клинка", - подтверждает Глаз Плакальщика.

“Но ни одна секта не позволит человеку без средств, образования или подходящего
покровителя изучать их методы", - с горечью говорит доктор Сюй. “У них так много
границ того, что можно и что нельзя изучать! Те, кто стремится бросить вызов
небесам, стремятся только наложить свои собственные ограничения на власть и тех,
кто может ею обладать”.
“О, святое дерьмо", - бормочет Шан Цинхуа.
Все почти так же плохо, как он думал.
“Леди Дэн, несправедливо обедневшая дворянка, была единственной, кто поощрял мои
набеги на эти новые области знаний. Когда Дом Омоложения был разрушен и меня вместе
с другими привели во Дворцовую Секту Хуань Хуа, леди Дан была той, кто пришел и
спорил ради меня, и убедил Мастера Дворца, насколько я могу быть полезен”.
“Леди Дань стала довольно важной персоной в определенных кругах", - комментирует Фу

Цян. “В последние годы она привела множество богатых и влиятельных людей со всего
мира, чтобы посетить секту Дворца Хуань Хуа”.
"...Исследования требуют покровителей", - отвечает доктор Сюй, но неуверенно.
“Что получают от этого посетители?” - требует Бинхе.
Губы доктора Сюя снова застегиваются.
Очевидно, что ответ плохой.
Но если этот человек не желает говорить, то здесь есть еще один, у которого нет
проблем поделиться ужасными новостями! Шэнь Юань делает шаг вперед, держа перед
собой Глаз Плакальщика. Он резко вдыхает, на мгновение поднося свободную руку к
виску, но заставляет себя стоять ровно, несмотря на напряжение.
Доктор Сюй отшатывается от Шэнь Юаня.

“Золото, которое до сих пор нельзя было купить за золото”, - говорит Глаз
Плакальщика. “Некоторые замерцали и погасли, как свеча на ветру, некоторые сожгли
вора изнутри, но для тех, кто выжил… возможность обрести власть, как они думали,
давно прошла мимо них. Они были готовы заплатить за это все, что угодно”.
“Золотые ядра", - хрипло произносит Шэнь Юань.
Это то, о чем они все думают.
“Не часто", - говорит доктор Сюй, защищаясь. “Не для кого попало!”
”Но тем, кому Хозяин Дворца был обязан особой милостью?" - с отвращением
предположил Шан Цинхуа. “Тем, кому Хозяин Дворца хотел оказать ему особую услугу? И
вы просто согласились с этим, чтобы продолжить свои исследования? Откуда взялись
ядра?”
Он может заболеть! Он действительно может заболеть здесь!
Он так рад, что Мобэй-Джун поддерживает его.
“Мертвые и умирающие! Больные!” Доктор Сюй отчаянно настаивает. “Те, кто уже был
осужден! Те, кого уже оставили в этих тюрьмах гнить вечно! Было бы пустой тратой
времени просто оставить их в покое!”
“Вы обнаружили, что многие культиваторы, которые просто случайно умерли в нужное
время в нужном месте, сделали это пожертвование?” - недоверчиво говорит Шан Цинхуа.
Доктор Сюй снова колеблется. “И те, кто был готов сделать пожертвование за
правильную цену”, - добавляет он, но слабо. Как человек, который зашел так далеко в
основном за счет того, что не задавал слишком много неудобных вопросов, поэтому ему
не нравится отвечать на них сейчас.
Шан Цинхуа думает, что сейчас самый большой запас свежих золотых сердцевин
находится прямо над их головами, но ему не нравится думать об этом. Ему совсем не
нравится думать об этом. Он хочет избавиться от этой мысли прямо сейчас, блядь.
“Сильный может охотиться на слабого, так почему бы и нет?” - спрашивает Глаз

Плачущего. “Могущество делает правильным в этом мире. Если бы их действия были
действительно подлыми, то кто-то должен был их остановить. Если бы их действия были
действительно злыми, то кто-нибудь остановил бы их! И их никто не остановил".
“Я был одним из них?” - требует Шэнь Юань.
"...Да", - говорит доктор Сюй.
“Откуда я взялся до этого?”
"...Я не знаю. Я не помню.”
"Ты не помнишь?!"
"Было ... было много таких, как ты..."
"Ты даже не потрудился вспомнить?!"
"Я действительно не знаю!"
Шэнь Юань выглядит очень расстроенным из-за того, что зашел так далеко и получил
более расплывчатые ответы. Он снова шатается там, где стоит, блеск Глаз Плакальщика
пульсирует в его руке, и Бинхэ выходит вперед, чтобы схватить Шэнь Юаня за локоть и
снова поддержать его. Шэнь Юань пытается выглядеть благодарным за руку помощи, но
вместо этого снова морщится. Шан Цинхуа не может винить его.
Где - то здесь может быть какая-то документация. Но... может быть, и нет.


Молодой главный герой смотрит на доктора Сюя сверху вниз с немалой долей
отвращения. Прямо сейчас на лице своего племянника Шан Цинхуа видит готовность
совершить любое количество ужасных поступков, совершенных с врагами Ло Бинхэ,
Гордым Бессмертным Демоном, если бы он вообще смог заставить себя прикоснуться к
этому подонку-злодею.
"Да-Ге, мы можем убить его?" - спрашивает Фанли.
Доктор Сюй отшатывается.
Фанли недобро улыбается ему. "Знаешь, я тоже побывала в Доме Омоложения", - говорит
она. "Мы прошли через разные двери".
"Ах, еще нет", - вмешивается Шан Цинхуа. "Еще нет".
“Как Су Сянь вписывается в это?” Бинхе требует следующего.
“Тело было сохранено за много лет до моего приезда”, - дрожащим голосом отвечает
доктор Сюй. “В обмен на мою жизнь и мою... под покровительством секты Дворца Хуань
Хуа я должен был использовать свои исследования в области золотых ядер и различных
форм бессмертия, чтобы восстановить тело и... и оживить женщину".
Шан Цинхуа уже догадался об этом. "И?”
“Ремонт имеет… это было трудно. Было бы проще, если бы мне удалось изучить Старшую
Леди Ся и ее последователей, когда представилась такая возможность ... ” Доктор Сюй
обрывает свою горечь, испуганно взглянув на Шан Цинхуа, который испортил ему эту
возможность.
“Пошел ты, братан", - думает Шан Цинхуа.

Он не говорит этого вслух только потому, что хочет, чтобы доктор Сюй продолжал
говорить. Ну, на самом деле он не хочет, чтобы этот подонок-злодей продолжал
болтать! Но Бинге явно хочет, чтобы этот подонок-злодей продолжал говорить! И
доктору Сюю явно есть что сказать!
“А пробуждение?” Бинге нажимает.
Доктор Сюй беспомощно смотрит в сторону комнаты с артефактами. “Я пытался! Много

инструментов было использовано в попытке воскресить ее! Бесчисленные устройства,
зелья, талисманы и многое другое! Кроме того, что ничего не работает!”
Похоже, это часто используемая защита.
“Душа просто не будет отозвана”, - настаивает доктор Сюй. “Даже с золотым ядром в
теле, которое, как мы думали, наконец-то может что-то сделать, ядра просто увядают,
а душа все еще не отвечает”.
“Может быть, он этого не хочет”, - холодно говорит Бинге.
“Были использованы методы, которые должны были заставить его вернуться! Даже если
бы душа была реинкарнирована, эти методы все равно должны были сработать, чтобы
вернуть ее в первоначальное тело! Душа не должна ничего помнить и поэтому должна
быть уязвимой, но все равно ничего! Таким образом, душа, если она где-то есть, либо
была связана или спрятана кем-то другим, либо была связана или спрятана самой
женщиной, либо сохранила воспоминания о своей прошлой жизни через реинкарнацию или
жизнь в качестве призрака, либо овладела новым телом”.
В этой комнате нет ни одного выражения, которое не выражало бы некоторую степень

ужаса, но доктор Сюй все равно продолжает говорить, как будто он, блядь, ничего не
может с собой поделать.
“Я все больше и больше убеждаюсь в том, что душа была уничтожена”, - говорит доктор
Сюй. “В конце концов, его нельзя вспомнить, если его не существует. Но Хозяин
Дворца, однако, все больше и больше убеждается в том, что душа каким-то образом
выжила. Что женщина стала постоянным призраком, или завладела новым телом, овладев
им, или даже переместилась в Царство Снов или в какое-то другое недоступное место.
“Но демон сна, который был нанят для поиска души, ничего не нашел. Похоже, что он
был найден и съеден этим самозваным принцем Царства Грез. С тех пор Дворцовый
Мастер потратил еще больше времени на поиски новых способов поиска пропавшей души,
но каждый из них только кажется более бесполезным, чем предыдущий. Или же... -
Доктор Сюй смотрит в Глаза Плачущего, затем бормочет: - Или же его украли у него
из-под носа.
"Пошел ты, братан", - снова думает Шан Цинхуа.
“Теперь, опять же, Хозяин Дворца думает, что наконец-то нашел тело, которым могла
бы обладать душа, но с какой целью?" Доктор Сюй продолжает бормотать. "После всего
этого времени не похоже, что эта новая женщина будет чем-то отличаться от любой
другой. Душа, скорее всего, была уничтожена… это самый очевидный ответ...”
“Какая женщина?” Шан Цинхуа и его племянник требуют одновременно.
Доктор Сюй снова смотрит на них с неуверенным испугом. “Какой-то неописуемый

культиватор, явно могущественный, но хорошо спрятанный, прячущийся под
распростертыми крыльями горной секты Цан Цюн. Даже не является официальным членом
секты.”
Все существо Шан Цинхуа, кажется, содрогается от ужаса.
“О, нет", - говорит он.
Все смотрят на него, но Шан Цинхуа смотрит только на своего племянника. Он видит
свой собственный ужас на лице молодого главного героя. Он сразу же, совершенно
точно знает, что Бинге осознал то же самое.
“Хозяин дворца не думает, что Цзяхуй знает, где находится Су Сянь”, - говорит Шан
Цинхуа за всех остальных. “Он думает, что она Су Сянь”.
【 Значок предупреждения, красный восклицательный знак, который прыгает. Начало

следующего этапа миссии. Значок предупреждения, красный восклицательный знак,
который прыгает. 】
【Линии, Которые Нельзя Пересечь - Часть 3: Тот, Кто Сбежал.】
【Цель миссии: Найти душу Су Сянь.】

- Я вернулся во время арки Дома Омоложения: "Я заставляю Ло Цзяхуи использовать
свои новые навыки культивирования перед учениками секты Дворца Хуань Хуа без всякой
причины. :) Хуань Хуа, зная, что Цзяхуй существует, будет в порядке. :) Все в
порядке. :)"
- Пока! 😘💕❤️
Глава 45: Лучший человек

В которой Шан Цинхуа возвращается в горную секту Цан Цюн.
Эта глава состоит примерно из 9000 слов.
“Джиджи не другая мать Бинге", - недоверчиво говорит Фанли. “Она не одержима. Я бы

знал, если бы кто-то другой заменил мою собственную сестру!”
Шан Цинхуа машет руками в пренебрежительной панике. “Это секта дворца Хуань Хуа!
Это великие секты культивирования Человеческого Царства! Благородные воины и мудрые
мастера, конечно, но дело все равно не в том, что правда! Речь идет о том, что люди
считают правдой!”
И что, черт возьми, происходит с этим новым этапом миссии? Окно закрылось, но его
слова все еще зловеще мигают в мозгу Шан Цинхуа: “Найди душу Су Сянь”. Как он
должен знать, где это?! Он уверен, что Су Сянь не могла обладать Ло Цзяхуем все это
время! Фанли права! Они бы заметили!
"...Верно?” - думает Шан Цинхуа. “Я бы заметил, верно?”
“Дядя, мы должны как можно скорее вернуться в Цан Цюн", - настаивает Бинхэ.
“Я знаю! Я знаю!” Шан Цинхуа дико оглядывает комнату, прежде чем снова наткнуться
на доктора Сюя. “Если вы проводили настоящее исследование, у вас будут для этого
документы! Если я и знаю что-то одно, так это то, что всегда есть бумажная работа!
У тебя должны быть записи обо всех твоих подлых поступках! Где они?!”
Доктор Сюй снова отпрянул, но его взгляд переместился на определенный стол с

книгами, свитками и стопками бумаги. Ага! У них есть цель!
Фу Цян, который также проследил за направлением взгляда мужчины, немедленно делает

шаг вперед.
“Шишу, позволь мне", - говорит она.
“Да, продолжайте! Хватай все это!” Шан Цинхуа соглашается.
Он на самом деле не в той форме, чтобы прыгать туда и делать это сам.
“Да, Шишу. Однако, если документы бесполезны, леди Дан, доктор Сюй и тело покойной
Су Сянь должны послужить достаточным доказательством. Есть ли у Шишу способ отнести
все эти доказательства обратно в секту горы Цан Цюн?”
Она мельком взглянула на копье в руке Мобэй-Цзюня, прежде чем снова опустить глаза.
Ах, она, должно быть, слышала об этом от кого-то, кто присутствовал на конференции
Альянса Бессмертных, возможно, от ее шизуна. Шан Цинхуа предполагает, что есть
более грубые способы намекнуть кому-то, чтобы он предложил подвезти его домой. Он
также почти уверен, что если он оставит Фу Цяна и Ло Фанли, чтобы самим выбраться
из секты Дворца Хуань Хуа, это закончится кровопролитием, хотя бы потому, что у
Шэнь Цинцю, Лю Цинге и Ло Цзяхуя возникнут очень громкие и очень, очень
расстроенные вопросы по этому поводу.
“Да, да, мы отвезем тебя обратно”, - вздыхает Шан Цинхуа.
“Спасибо тебе, Шишу”.
”Шэнь Юань, иди и помоги ей с этим".

Если Система дала им Глаз Плаксы в качестве обмана, чтобы завести их так далеко,
они могли бы также использовать его в последний раз, чтобы посмотреть, смогут ли
они выбрать правильные документы из этого беспорядка. Они и так слишком долго
просидели в этих подземельях.
Шэнь Юань поднимает глаза от того места, где он доставал из своей сумки еще один
набор Бессмертных Связующих Кабелей. “Для… Леди Дэн? - спрашивает он. “На всякий
случай?”
Шан Цинхуа смутно - смутно - помнит чрезмерно длинную тираду Несравненного Огурца о
том, что это очень нехарактерно для любого предположительно умного главного героя,
чтобы не убедиться, что его враги мертвы или в безопасности, и как поступить иначе
было так же хорошо, как попросить, чтобы его ударили ножом в спину. Поговорим о
дешевой драме, сказал он. Это было очень красочно. Очень смешно. Шан Цинхуа
считает, что скриншот этой конкретной тирады без какого-либо контекста тоже стал
частично вирусным.
В любом случае, приятно видеть, что этот переселитель иногда пытается оправдать его
критику! Иногда тратить слишком много времени на размышления о том, что бы ты
сделал в фантастическом приключении, окупается, да?
“А, хорошая идея. Бинхе, возьми это”.
Шэнь Юань передает переплеты, а затем, снова ненадолго поднеся пальцы к своей
нежной голове, следует за Фу Цяном к доказательствам. Молодая женщина уже очень
эффективно вслепую роет все бумаги там в свою сумку.
Бинхе быстро возвращает приз своей тете. Фанли укладывает потерявшую сознание леди
Дан обратно, чтобы они могли как следует связать своего подлого злодея-заложника.
Доктор Сюй наблюдает за всем этим с еще большей тревогой в широко раскрытых глазах,
как будто он думает о протесте, но Мобэй-Цзюнь небрежно крутит в руке разрывающее
пространство копье и предупреждающе смотрит на мужчину. Внезапно подлый злодей
доктор поступает разумно, пытаясь проглотить свой собственный язык, чтобы никогда
больше не говорить. Это очень хорошая идея.
Затем Мобэй-Цзюнь по-другому смотрит на Шан Цинхуа, все еще прижимающегося к нему.
Шан Цинхуа морщится. Он не думает, что лично он потерял бы сон, если бы позволил
Мобэй-Цзюню убить этого парня, как это явно хочется сделать повелителю демонов
после того, как ему пришлось выслушать все, что он сказал, но…
“Политика, мой король”.
“Дядя, что с ним будет?”
Оглянувшись через плечо, Шан Цинхуа видит, что выражение лица молодого главного
героя становится еще более убийственным, когда он связывает леди Дан. Бинхе также
шлепает Фанли по руке, все еще глядя на доктора Сюя, когда она пытается взять у
него завязывание узла. Фанли шипит на него за это.
"...Мы отдадим его на милость твоего шизуна", - решает Шан Цинхуа.
Бинге обдумывает это, затем кивает.
Шэнь Цинцю, по-видимому, является здесь приемлемым ужасным наказанием.
“Да-Ге, мне нужно поговорить с тобой позже”, - говорит Фанли со злобной веселостью,
но достаточно тихо, чтобы не вмешивать в это своего партнера по миссии и коллегу-
переселителя Шан Цинхуа. “Тебе действительно повезло, что Фу-Шицзе говорит, что мы
должны сосредоточиться на этой миссии по уничтожению мира прямо сейчас, потому что
ты заставил Джиджи плакать, ты знал об этом? Она так волновалась. Она много плакала
из-за вас обоих.”
Бинхе выглядит пораженным.
Шан Цинхуа не может не поморщиться. Почему его младшая невестка такая грязная
драчунья? Они уже срочно спешат обратно в Ло Цзяхуй! Нет никакой необходимости
заставлять его чувствовать себя хуже из-за того, что его чуть не убили, чем он уже
чувствует!
”Ах, Фанли, я тоже рад, что ты прошла конференцию Альянса Бессмертных".
"Не делай больше такого дерьма, Да-Ге”.

"Это действительно случается раз в жизни ... ”
“Da-Ge.”
“Мы постараемся этого не делать!”
Бинге, очевидно, решает, как он это часто делает, просто игнорировать свою тетю.
”Дядя, как нам привести...?" Бинхэ неловко кивает в сторону тела Су Сянь.
“Мы можем купить настоящую одежду в Цан Цюне… может быть, из моего Дома отдыха? Я
думаю, что моя одежда подошла бы...” Шан Цинхуа не может сказать прямо сейчас, но
он думает, что Су Сянь примерно его роста. "Ага, до тех пор, пока мой дом не был...
полностью вывернут наизнанку, пока меня не было...”
“И что потом? Дядя, мир может увидеть тело - если им действительно нужно это
увидеть - чтобы понять, что на самом деле произошло, но… этому мужчине нельзя
позволить иметь это".
Выражение лица Бинхе сейчас одновременно пораженное и убийственное!
“Мне все равно, даже если он Император Демонов”, - настаивает молодой главный
герой. “Каковы его намерения? Почему он должен получить тело? Он даже не ее муж! Он
никогда не был ее мужем, не так ли? Так какое же право он на самом деле имеет на ее
тело?”
"Ага, это... хорошая мысль...”
“Он Император Демонов, Бинбин", - говорит Фанли.
“Ее следует похоронить должным образом", - горячо настаивает Бинге. “С

достоинством. Я ее сын, так что я это сделаю. Поскольку, очевидно, никто другой не
собирается этого делать”.
“Я не думаю, что Тяньланг-Цзюнь заберет тело или что-нибудь с ним сделает”, -

поспешно говорит Шан Цинхуа, хотя, насколько ему известно, он действительно может
лгать. Если бы он мог предсказать Тяньлань-Цзюнь, они бы не попали в такую
переделку. “Я думаю, он просто хочет это увидеть, и чтобы это увидели все
остальные. Никто не захочет просто так передать ему тело Су Сянь”.
То, что они хотят противопоставить тому, чего хочет Тяньлань-Цзюнь, - это… ааа… к
сожалению, это не совсем бой с хорошими шансами! Шан Цинхуа морщится от одной мысли
об этом жалком противостоянии. Об этом действительно плохо просто думать.
Бинхе, должно быть, тоже это вообразил, потому что выражение его лица далеко не
успокоенное. Шан Цинхуа наблюдает, как его племянник смиряется со своей собственной
беспомощностью здесь, отсутствием направления для своего гнева на эту
несправедливость, и это причиняет боль. Бинхе более чем достаточно взрослый, чтобы
понять, что если сейчас закатить истерику, то это на самом деле ничего ему не даст.
Это расстраивает! Это действительно раздражает! Это часть жизни и взросления!
“Шишу, мы готовы к отъезду”, - объявляет Фу Цян.
“Хорошо! Меня действительно, действительно тошнит от этого места".
Если бы не паника по поводу предположений Дворцового Мастера о таинственной

женщине, воспитывающей дитя Небесного Демона, перспектива наконец-то покинуть эти
дерьмовые запретные подземелья, вероятно, показалась бы опьяняющей. Как бы то ни
было, это все равно кажется довольно невероятным! Шан Цинхуа тошнит от цвета
свечения этих проклятых фонарей, тошнит от резкого химического запаха, прилипающего
к полам, и тошнит от тяжелого холода, который давит на них все время, через поворот
за поворотом.
Шан Цинхуа бросает умоляющий взгляд, и Мобэй-Цзюнь немедленно поднимает разрывающее

пространство копье и быстро открывает новый портал перед ними всеми.
Пора возвращаться домой!
Шэнь Юань подает пример, прыгая первым, совершенно бесстрашно, а Фу Цян и Фанли
(несущие леди Дан) следуют за ним немного более осторожно. Фу Цян снова
приветствует Шан Цинхуа и Мобэй-Цзюня в знак благодарности, когда она проходит
мимо. Так вежливо! Так почтительно! Возможно, это не совсем искренне, но почему
младшая невестка Шан Цинхуа не может притвориться, что так его уважает?
Затем Мобэй-Цзюнь одной рукой хватает доктора Сюя за мантию сзади и просто бросает
испуганного человека вслед за ними. Шан Цинхуа вроде как надеется, что мерзавец-
злодей разобьет себе лицо при приземлении, но у человека не может быть всего.
Это оставляет их вдвоем наедине с Бинге.
Молодой главный герой, конечно же, снова стоит рядом с телом Су Сянь. Он делает
глубокий вдох, прежде чем осторожно берет тело своей биологической матери на руки и
поднимает. Это делается с таким уважением, что Шан Цинхуа почти чувствует, что ему
не следует это смотреть. Это личный момент.
Кроме того, есть что-то невыносимое в том, как развевается покрывающая ткань и
свисает голова Су Сянь.
Когда Бинге оборачивается, его глаза снова полны слез.
Шан Цинхуа вытирает щеку своего племянника, когда Бинхэ проходит мимо них, а затем
Мобэй-Цзюнь проносит их обоих через портал за ним. Это все еще похоже на то, как
будто тебя раздавливают и растягивают по всему телу, тянут и толкают во всех
направлениях, но цепляние за Мобэй-Цзюня определенно помогает! И Шан Цинхуа почему-
то больше всего чувствует это по влаге, прилипшей к его пальцам.
“Прощай, секта Дворца Хуань Хуа", - думает Шан Цинхуа. ” Ты дерьмовое место, и по
тебе никто не будет скучать".
Шан Цинхуа и Мобэй-Цзюнь выходят в Дом отдыха Шан Цинхуа, который… ааа… ну...
похоже, кто-то перевернул все с ног на голову. По крайней мере, он не был полностью
разграблен и опустошен! Вещи все еще здесь! Вещи не были злобно разбросаны по полу,
по крайней мере, насколько может видеть Шан Цинхуа. Просто все было вынуто,
вытащено на открытое место, осмотрено, а затем оставлено в стороне. Некоторые места
выглядят так, словно их раздели на части, чтобы убедиться, что там ничего не
прячется. Весь дом был перестроен.
Свет здесь очень тусклый. Шэнь Юань открывает окно, чтобы впустить ранний вечерний
солнечный свет. Это хороший шаг, который, к сожалению, только делает полностью
перестроенный дом Шан Цинхуа еще хуже. Его дом никогда еще не был так переполнен
беспорядком или людьми.
“...Дядя?”
"верно. Возьми из спальни любую одежду, которая тебе понадобится.”

Бинхэ несет тело Су Сянь так, как жестикулирует Шан Цинхуа. Когда он исчезает, Шан
Цинхуа жестом велит Фанли бросить леди Дань (на этот раз осторожно) и пойти помочь
с этим их племяннику. Фанли кивает. Выражение ее лица достаточно серьезное,
достаточно жалостливое, чтобы на этот раз Шан Цинхуа не чувствовал необходимости
напоминать своей младшей невестке, чтобы она была милой с их бедным племянником.
“Шишу", - тихо говорит Фу Цян. “Если вы подождете здесь, я найду культиватор Ан Дин
и пошлю за следующими приказами Шизуна. Чрезвычайная дискуссионная конференция
официально началась на пике Цион Дин. В секте полно посторонних".
Шан Цинхуа понимающе кивает. Да, в этом есть смысл! Как бы сильно он ни хотел
проникнуть на пик Цион Дин прямо сейчас, они не хотят, чтобы их увидел какой-нибудь
случайный лидер секты, который сделает еще более случайные выводы!
Затем он перестает кивать и говорит: “Ах, ты собираешься послать за ним сейчас?”
Сейчас?! Прямо сейчас?! Сейчас, сейчас?!
Эта миссия действительно происходит слишком быстро! Почему все так спешат все
время? Дуань Тянью подтолкнул их к немедленному вторжению, и теперь они уже
вернулись в горную секту Цан Цюн! Конечно, здесь может быть поставлена на карту
война между Человеческим и Демоническим Царствами, но разве человек не может
уделить всего несколько минут, чтобы отдышаться?
Неужели у мужчины не может быть нескольких часов - может быть, нескольких дней -
чтобы набраться слабого мужества и не убежать нахуй от своего самого страшного и
злого шисюна? Это то, что требует, по крайней мере, недели умственной подготовки! В
идеале-на всю жизнь!
“Шишу, Сидзун лучше всех знаком с нынешним порядком в секте", - очень разумно
говорит Фу Цян.
Это звучит очень похоже на: “Шишу, тебя не было, и ты, блядь, понятия не имеешь,
кого мы куда поместили. Ты заблудишься или тебя поймают.
И это правда! В кои-то веки этот трудолюбивый и недооцененный Повелитель пика Ань
Дин не участвовал в организации этой встречи, и у него есть лишь малейшее
представление (благодаря шпионажу Пэн Хунпэна), кто где проживает, где проходят
встречи и где проходят маршруты патрулирования. Он все еще может делать довольно
хорошие предположения, думает он! Логистика обычно осуществляется довольно логично!
Он знает, как его ученики думают об этих вещах!
Но… он даже не знает, где именно сейчас находится Ло Цзяхуй.
“Сидзун и Юэ-Сибо сразу же захотят узнать, что мы нашли”, - говорит Фу Цян дальше,
все еще такой рассудительный.
Это звучит очень похоже на: “Шишу, они только разозлятся еще больше, если ты не
скажешь им об этом как можно скорее. Я абсолютно точно собираюсь рассказать о тебе
здесь. Шизун мысленно подсчитает каждую минуту, которую вы потратили впустую, не
поздоровавшись с ним и не попросив прощения, и он будет держать каждого из них
против вас в виде меча Сю Я у вашего горла!”
"Ах, это правда...” Шан Цинхуа слабо соглашается. "Да... иди и сделай это...”
Фу Цян отдает ему честь и сразу же выходит из Дома отдыха. Вот она идет!
Отправляйся за личной гибелью Шан Цинхуа! Ну... поскольку он на встрече, Шэнь
Цинцю, вероятно, сначала отправит посыльного, или, может быть, Лю Цинге, или Ци
Цинци, или Вэй Цинвэй.
Шан Цинхуа действительно думал, что у него будет больше времени, прежде чем ему
придется начать шлифовать какую-то ерунду для своих старших боевых братьев. Он
собирался придумать для них что-нибудь действительно хорошее, сказал он себе! Что-
то невероятно хорошее, чтобы как-то сделать их менее раскаленными от ярости по
отношению к нему! Если ему повезет, у него есть, может быть, час, чтобы это
выяснить? Он не может торопиться с таким блеском.
Желание выпрыгнуть из окна и убежать очень сильное, но…
Ло Цзяхуй.
Ах, он только сейчас заметил, что его входная дверь была совсем недавно
отремонтирована. Это тоже явно срочная работа. Сейчас он недостаточно хорош для
личной резиденции Владыки пика Ань Дин, поэтому Шан Цинхуа определенно придется
заменить его, если его не казнят или не выгонят.
“Шен-Шисюн, братан, ты ДЕЙСТВИТЕЛЬНО вышиб мою дверь?” - думает он.

Говоря о Шенсе, Шэнь Юань отодвигает несколько книг в сторону, чтобы рухнуть на
диван Шан Цинхуа. Глаз Плачущего падает ему на колени, чтобы он мог держать руку в
своих руках, и это действительно выглядит так, как будто он может броситься в
ближайший неуместный предмет домашнего декора. Трудно сказать, является ли это
побочным эффектом жуткого артефакта или реакцией на раскрытие худшей предыстории за
всю историю. Это вполне может быть и то, и другое.
Шан Цинхуа наблюдает, как его товарищ-переселитель пытается одной рукой открыть
мешочек и убрать Глаз Плакальщика, но затем его внимание отвлекает рука, сжимающая
его бедро. Мобэй-Цзюнь отводит их обоих в сторону, ближе к дверному проему в
домашний офис Шан Цинхуа, подальше от лежащей без сознания леди Дан и скрюченного
доктора Сюя.
"Мой король...?” - тихо говорит Шан Цинхуа.
Выражение лица Мобэй-Цзюня здесь очень серьезное. “Вы присоединитесь к

конференции?”
“Я… Я не думаю, что у меня есть выбор...”
Теперь Бинге ни за что не согласится снова уехать.
“Мне нужно быть здесь ради моего племянника”, - шепчет Шан Цинхуа. “Мне нужно
помочь ему ухаживать за телом его биологической матери и помочь ему ориентироваться
в секте теперь, когда все знают, что он демон. Мне нужно проведать свою сестру. Я
почти уверен, что мои боевые братья и сестры действительно не убьют меня - я имею в
виду, они сказали, что не убьют, и Лю Цинге не позволит им заставить Ло Цзяхуя
плакать - и мне нужно убедиться, что Дворцовому Мастеру это не сойдет с рук, и что
секты соберутся вместе для Тяньлань-Цзюня...”
Мобэй-Цзюнь кивает, но говорит: “Было бы неразумно, если бы я присоединился к вам в

этом”.
“А? Ага, да. Очень неразумно.
Мобэй-Цзюнь всегда был чертовски ясен, что он не будет работать на горную секту Цан
Цюн. Все, что он здесь сделал, было личным одолжением Шан Цинхуа, от которого у
этого бедного переселителя немного кружится голова, потому что это довольно далеко
для таких, как он!
Кроме того, Мобэй-Цзюнь на самом деле не может позволить, чтобы весь мир знал, что
он вообще работает с сектой горы Цан Цюн. Особенно не сейчас, когда кучка
повелителей демонов с нетерпением готовится к войне, чтобы положить конец всем
войнам.
Однако Шан Цинхуа пока не хочет отпускать меня.
“Я вернусь в Ледовый дворец”,-тихо говорит Мобэй-Цзюнь. “Я должен определить, что

там должно быть сделано”.
Шан Цинхуа бросает взгляд на доктора Сюя, который определенно доказал, что не может
хранить чертов секрет, чтобы спасти свою жизнь. Плохая сторона этого: если этот
мерзавец-злодей обвинит Мобей-Джуна перед кучей лидеров секты или что-то в этом
роде, то, возможно, все просто посмеются над всем этим как над чепухой, но если это
каким-то образом вернется к Королю Северных Демонов, и дерьмовый отец Мобей-Джуна
поверит в это…
"Мой король, я знаю, что на самом деле ты не хочешь...”
”Я сделаю то, что должен".
В таком тоне нет места для споров! Ну, Шан Цинхуа, вероятно, мог бы освободить
немного места, но сейчас действительно неподходящее время или место для этого. Он
верит, что Мобэй-Цзюнь довольно хорошо знает политику своего клана. Он верит, что
Мобэй-Цзюнь знает себя довольно хорошо. Это выбор Мобэй-Цзюня.
“...Удачи, мой король. Я бы… Я бы пошел с тобой за моральной поддержкой и всем

прочим, но… хорошо… твой дерьмовый отец, вероятно, - определенно ненавидит меня, и
я, вероятно, - совершенно определенно только встану у тебя на пути”.
” Позвони, и я приду",-обещает Мобэй-Цзюнь.
“Надеюсь, храм Чжао Хуа не установит здесь препятствующий барьер, чтобы снова все
усложнить”, - шутит Шан Цинхуа, но выражение лица Мобэй-Цзюня совершенно лишено
юмора.
Ах, слишком рано?
Шан Цинхуа прочищает горло. “Мой король, если ты мне понадобишься, я сразу же
позвоню. Даже если все пойдет хорошо, я позвоню просто для того, чтобы рассказать
тебе, что произойдет. Даже если это продлится всю ночь, я найду способ извиниться,
чтобы ты увидел, что я еще не умер, и я могу убедиться, что с тобой тоже все в
порядке ... ”
” Не умирай",-говорит Мобэй-Цзюнь.
“Ха-ха, я постараюсь”.
” Шан Цинхуа",-предупреждающе повторяет Мобэй-Цзюнь. “Не делай этого”.
“Я не буду! Мой король, я действительно не буду.”
Шан Цинхуа не зашел так далеко, чтобы сдаваться сейчас! Он столкнулся с древними
военачальниками и их бессмертными последователями, бессмертными бездны и их
культивированными монстрами, королем демонов и императором демонов, а также выжил,
получив удар от какого-то гребаного случайного мудака, так что он действительно не
может позволить кому-то вроде Мастера Дворца получить удовлетворение сейчас. Этот
человек не заслуживает такого достижения!
Кроме того, Шан Цинхуа хочет жить.
Он всегда хотел выжить, но теперь он тоже очень, очень хочет жить.
Мобэй-Джун наклоняется и прижимает их лбы друг к другу.
“Ты слишком важен”, - тихо говорит мужчина.
” Ах, и тебе того же, - шепчет Шан Цинхуа. - Пожалуйста, береги себя, мой король”.
Вскоре возвращается Фу Цян, сообщая, что она отправила посыльного в конференц-зал

пика Цион Дин. Шан Цинхуа очень хочется спросить, не пошла ли культиватор Пика Цин
Цзин сама, потому что она обеспокоена тем, что он может сбежать от нее или что-то в
этом роде, но он уверен, что эта молодая женщина просто мастерски возразит ему,
если он пошутит.
Несмотря на то, что все прощания улажены, Мобэй-Цзюнь задерживается, чтобы

посмотреть, что будет дальше. Шан Цинхуа не думает, что вооруженные культиваторы
собираются окружить дом здесь, но он цепляется так долго, как может.
Мобэй-Цзюнь задерживается достаточно долго, чтобы Шэнь Юань снова встал, подошел и
смело попросил у повелителя демонов кусок льда. Мобэй-Цзюнь без слов вызывает кусок
льда размером с кулак и протягивает его, чтобы Шэнь Юань (который, по крайней мере,
очень вежливо благодарит его за это) мог завернуть его в запасную ткань и прижать к
голове в качестве импровизированного пакета со льдом. Шан Цинхуа забавно задается
вопросом, как долго его коллега-переселитель обдумывал и сдерживал эту просьбу.
“Ах, я знал, что ты будешь полезен в этой миссии, мой король", - шепчет Шан Цинхуа.
Мобэй-Джун пыхтит у виска.
Шэнь Юань возвращается на диван, чтобы полностью лечь. Краем глаза Шан Цинхуа
видит, как Фу Цян приподнимает бровь в ответ на полное отсутствие приличий у
Огуречного Братана перед его учителем и повелителем демонов.
Следующее, что знает Шан Цинхуа, это то, что дверь в его Дом отдыха яростно
распахивается, и Шэнь Цинцю входит внутрь.
Шан Цинхуа как бы перестает дышать. Он действительно думал, что этот человек
сначала пошлет посыльного или что-то в этом роде! Он моргает несколько раз, просто
чтобы убедиться, что у него нет галлюцинаций или он страдает от обмана вечернего
света или чего-то в этом роде, но, к сожалению, это не так! Это действительно Шэнь
Цинцю! Сюда! В его доме!
Он никогда не знал никого в этом мире, кто на 100% достиг бы этого несравненного
силуэта “о да, этот парень определенно грозный повелитель пика и во всех отношениях
лучше меня". И сегодня этот мерзавец-злодей, который мог бы съесть на завтрак
других мерзавцев-злодеев, выглядит особенно устрашающе. Может быть, даже более
грозный, чем он выглядел на катастрофической конференции Альянса Бессмертных. Эти
белые парадные одежды и элегантные серебряные доспехи, лишь с малейшими темно-
зелеными линиями, разделяющими их, создавали впечатление, достаточно острое, чтобы
повредить глазам даже при таком плохом освещении. Эти блестящие украшения для волос
выглядят как настоящее оружие.
Это тот наряд, который Шэнь Цинцю наденет на казнь Шан Цинхуа?! Если так, то это,
по крайней мере, немного лестно.
Пристальный взгляд, который падает на него, также может быть оружием.
Почему его братан такой?
“Шан Цинхуа", - холодно приветствует Шэнь Цинцю.
” Шэнь-Шисюн", - возвращается Шан Цинхуа, его голос звучит смущающе выше, чем
предполагалось. “Разве не происходит экстренная дискуссионная конференция?”
“Я ушел по более важным делам”.
Что за вещь можно себе представить! Срочный посланник прибывает в конференц-зал

пика Цин Дин, за которым следует Шэнь Цинцю, Лорд Пика Цин Цзин, второй из Секты
Горы Цан Цин, просто встает и покидает собрание, которое должно определить реакцию
сект на Тяньланг-Цзюнь... и тем самым определить судьбу Царств Людей и Демонов.
Неужели... неужели кто-то осмелился спросить Шэнь Цинцю, куда он направляется?
Сказал ли Шэнь Цинцю прямо в комнате, полной лидеров сект, что он должен “заняться
чем-то более важным”?! Но, пожалуйста, продолжайте без него!
“Святое дерьмо, братан, это такой мощный ход”, - думает Шан Цинхуа, впечатленный,
несмотря на собственный ужас. Он действительно хотел бы, чтобы он мог это увидеть.
Это было бы так чертовски забавно.
А потом Шэнь Цинцю смотрит на Мобэй-Цзюня, и Шан Цинхуа вспоминает, что на самом
деле он сейчас очень напуган. Трудно сказать, у кого здесь самое ледяное выражение
лица! Напряжение в комнате можно было снять мечом! Святое дерьмо, Шан Цинхуа
надеется, что никто не вытащит меч.
В этот затянувшийся момент действительно кажется, что здесь кто-то умрет. Похоже,
это может быть Шан Цинхуа от сосредоточенного стресса. Это плохая встреча! Это
действительно, действительно плохая встреча, которой не должно быть, ради любви ко
всему хорошему в мире! Шан Цинхуа обменивается широко раскрытыми глазами со своим
коллегой-переселителем, который, кажется, единственный здесь, кто действительно
понимает это.
Фу Цян делает шаг вперед, и даже на ее вежливом лице на этот раз заметно
напряжение. ” Шизун, это леди Дан", - говорит она, возможно, храбрее, чем любой
другой человек в этом мире и за всю его историю. “А это доктор Сюй. С помощью Шанг-
Шишу мы нашли и извлекли тело Су Сянь из глубин подземелий дворца Хуань Хуа. Мы
также обнаружили действия и записи об этих действиях, которые поставят Мастера
Дворца в достаточно сложное положение”.
Шэнь Цинцю отрывает глаза от демона, чтобы послушать отчет. Он осматривает их новых
заключенных и Шэнь Юаня (который, по крайней мере, сейчас снова сидит). Он бросает
взгляд в сторону спальни, где Бинхе и Фанли зажгли какой-то свет, чтобы помочь им
ухаживать за телом Су Сянь.
“Молодец", - говорит Шэнь Цинцю. Но он снова смотрит прямо на Шан Цинхуа, когда
говорит это, и, вероятно, есть пустыни менее сухие, чем эта похвала.
”Кроме того, культиватор, известный как У Ифэй, мертв".
Это снова привлекает внимание Шэнь Цинцю, на короткое время, с фактическим

поворотом подбородка.
Шан Цинхуа почти открывает рот, чтобы спросить, почему человеку не насрать, что
Культиватор, Компенсирующий Пряжку Ремня всех людей, мертв. Очевидно, что этот
человек был главным исполнителем поручений для самых отвратительных заговоров
Дворцового Мастера, так что имеет смысл, что Шэнь Цинцю знает этого человека по
имени? Но разве это не должно означать, что Шэнь Цинцю должен был хотеть его в
качестве еще одного заключенного? Что это за довольный вид?
В дверном проеме Шан Цинхуа рассеянно замечает пару фигур, неловко притаившихся
снаружи. Он узнает того, кто повыше, как Мин Фана, главного ученика возрастной
группы своего племянника на пике Цин Цзин, а того, кто в форме Пика Цин Дин, как
самого молодого помощника Юэ Цинъюаня, еще одного выжившего из Дома Омоложения.
Напомните, как его звали? Син Бао?
Вызванные новыми голосами, Фанли и Бинхе встают в дверях спальни. Они оба
приветствуют Шэнь Цинцю соответствующим образом, потому что у них обоих есть
инстинкты выживания! Бинхэ очень быстро кланяется, и Фанли следует его примеру под
настойчивым взглядом Шан Цинхуа, достаточно умным, чтобы понять, что сейчас не тот
момент, чтобы навлечь гнев одного из лидеров их секты.
Шэнь Цинцю смотрит на молодого главного героя, затем пренебрежительно отводит

взгляд, как будто Ло Бинхэ здесь не так важен, как пристальный взгляд на Шан
Цинхуа! Похоже, этого человека почти не волнует, что один из его наименее любимых
учеников оказался Небесным Демоном. Или как этот человек решил, что ответственность
Ло Бинхэ здесь меркнет по сравнению с недостатками Шан Цинхуа…
С одной стороны, это своего рода облегчение.
С другой стороны, это абсолютно, блядь, не так.
Шан Цинхуа собирает все свое мужество, смотрит на Мобэй-Цзюня и говорит: “Мой
король, у меня есть вещи отсюда”.
Хотя на самом деле у него ничего нет!
Мобэй-Джун пристально смотрит, затем кивает. Бросив последний взгляд в сторону Шэнь
Цинцю, которого мужчина встречает так, словно пытается заморозить ледяного демона
одними глазами и силой воли, Мобэй-Цзюнь поднимает разрывающее пространство копье и
открывает портал. Рука Мобэй-Цзюня, протянутая за ним, выскальзывает из пальцев Шан
Цинхуа только тогда, когда портал уже начал закрываться за ним.
Шан Цинхуа оглядывается на Шэнь Цинцю. Он напоминает себе, что фраза “Братан, если
ты собираешься меня убить, ты можешь просто сделать это уже сейчас?” здесь
неуместна.
“Мин Фан, принеси чистую официальную форму для наших своенравных учеников", -
наконец зовет Шэнь Цинцю. “Для Цин Цзин, Ань Дина и Сянь Шу”.
Мин Фан вздрагивает, затем поворачивается на каблуках и убегает.
Затем Шэнь Цинцю приказывает Фу Цяну и его другому приспешнику, Син Бао, немедленно
доставить новых заключенных в подземелья пика Цион Дин. Фу Цян и Син Бао
вскакивают, чтобы повиноваться. Увидев, как болтается голова леди Дан и
исцарапанное лицо доктора Сюя (по-видимому, мужчина неудачно приземлился), Шэнь
Цинцю велит своему ученику также привести одного из людей Му Цинфана. Фу Цян кивает
и уходит, чтобы покончить с этим.
“Мы не хотим, чтобы они умирали, когда они все еще полезны для нас”, - говорит Шэнь
Цинцю.
Только когда леди Дан и доктор Сюй определенно ушли, скрылись из виду и вне
пределов слышимости, Шэнь Цинцю наконец решился на убийство и сказал: “Итак, это
будущий Мобэй-Цзюнь, о котором я только недавно так много слышал”.
"Ах, да, у него есть... семейные дела, с которыми нужно разобраться...” - слабо
говорит Шан Цинхуа.
“Я представляю”.
Шан Цинхуа и Шэнь Цинцю, вероятно, могли бы заниматься этим весь день, так что
первым, кто вступит в это противостояние, на самом деле будет Ло Бинхэ.
“Шизун, пожалуйста", - говорит Бинге. “Моя мать... Она здорова? Она в

безопасности?”
Шэнь Цинцю-очень жестокий человек, потому что он ждет несколько секунд, прежде чем,
наконец, скажет: “Да. Госпожа Ло остается хорошо и хорошо охраняемой”.
Шан Цинхуа не единственный, кто вздыхает здесь с облегчением.
Ло Цзяхуй все еще в безопасности!
На данный момент, по крайней мере…
“Шибо, ты не поверишь, что мы там нашли”, - говорит Ло Фанли, бесстрашно позволяя

себе прислониться к дверному проему спальни. “Чего бы ты ни ожидал, когда посылал
Фу-Шицзе за грязью во дворец Хуань Хуа, все гораздо хуже. Это так, так намного
хуже, чем это".
“Мои ожидания действительно очень низки”, - категорично говорит Шэнь Цинцю.

“Как и мои", - бормочет Шан Цинхуа. "И все же...”
” Покажи мне тело", - приказывает Шэнь Цинцю и снова смотрит на Шан Цинхуа,
вероятно, просто для того, чтобы заставить его снова поморщиться. “Вы можете
попытаться удивить меня”.
Хромая в спальню, я обнаруживаю, что она находится в таком же плачевном состоянии,

как и остальная часть перестроенного дома Шан Цинхуа. Бинхе и Фанли расчистили
место на кровати для тела Су Сянь, которое они одели в пару слоев простых
внутренних одежд. Некоторые потенциальные варианты верхней одежды были отложены в
сторону.
Вместо того, чтобы начать кричать и никогда не останавливаться, Шэнь Цинцю молча
берет Су Сянь за запястье одной рукой. Пока мужчина делает то, что он делает, он
изучает аккуратные хирургические линии и золотые символы, нарисованные на ее теле.
На самом деле Бинхе-это тот, кто говорит большую часть, побуждаемый к признанию
грозным присутствием своего шизуна. Молодой главный герой говорит только с редкими
междометиями от Шэнь Юаня или Шан Цинхуа, чтобы добавить немного больше деталей.
Бинге очень кратко описывает подземные кладовые и сады, но почти сразу же переходит
к комнатам мертвых, которые они нашли, как ожившими, так и нет. Он описывает более
подробно, как в отчете о миссии, встречу с доктором Сюем и преследование человека в
комнате с телом Су Сянь.
Когда он доберется до прибытия Фу Цяна и Ло Фанли, Фанли кратко описывает

путешествие с несговорчивой Леди Дан в секту Дворца Хуань Хуа, а затем решение
последовать за У Ифэем в запретные подземелья, когда они заметили человека,
спешащего мимо (чтобы ответить на тревогу, которую поднял доктор Сюй). Она, Бинхэ и
Шэнь Юань все вместе делают все возможное, чтобы вспомнить точные слова доктора
Сюя, когда он во всем признался.
Фанли и Бинхе возмущены, возмущены и испытывают отвращение.
Шэнь Юань, как и Шан Цинхуа, в основном просто звучит устало.
Шан Цинхуа не нуждался в дополнительных доказательствах того, что Шэнь Цинцю-один

из самых упрямых людей на свете, но благодаря невероятному подвигу чистой решимости
мужчине удается не только не заболеть, услышав обо всем этом (услышав все это во
второй раз, Шан Цинхуа едва подавляет желание заболеть в ближайший контейнер и еще
больше испортить свой бедный дом), но и мужчине удается не выглядеть удивленным. Он
даже не вздрагивает! На неподвижном лице этого человека нет ничего, выражающего
чистое презрение!
“Это то, что… ах… хуже, чем ты ожидал...?” - спрашивает Шан Цинхуа.
У этого человека могло бы, по крайней мере, хватить порядочности вздрогнуть.
Брось хоть немного, братан! Это круто. Никто бы не осудил.
Шэнь Цинцю пристально смотрит на него и отказывается отвечать.
“Да-Ге думает, что Хозяин Дворца думает, что Су Сянь овладела моей сестрой”, -
говорит Ло Фанли далее. “Кому-то лучше придумать хороший способ рассказать Эр-Джи
об этой глупой идее, чтобы он не вскочил и не попытался убить человека за попытку
похитить ее таким образом. Я не знаю, смогу ли я удержать его, Да-Ге.”
“Я не хочу”,-вот что на самом деле говорит здесь младшая невестка.
Шан Цинхуа на самом деле не может ее винить. Ему бы очень хотелось, чтобы Лю Цинге
тоже этим занялся. К этому моменту мужчина, должно быть, жаждет убить кого-нибудь
из-за всего этого, им просто нужно указать ему правильное направление и отпустить
его. Вот для чего нужен постоянный бог войны!
“Ага, сначала мы должны, по крайней мере, разрушить некоторые репутации”, - говорит

Шан Цинхуа в шутку, но на самом деле не шутит. "Иначе это выставит нас хулиганами".
“Действительно”, - говорит Шэнь Цинцю и снова встает.
Он действительно... так хорошо вырисовывается.
Шан Цинхуа на самом деле не знает, что делать с тем фактом, что Шэнь Цинцю сейчас
не кричит. Он ожидал большего крика, чем этот! Гораздо больше воплей, чем это! Он
благодарен, что его уши не были разорваны в клочья и не опалены, конечно, но это
действительно ужасно-просто ждать такого извержения. Было ли у этого человека
достаточно времени, чтобы оставить свой гнев позади и сразу приступить к замыслу
тщательно продуманной мести? Это не может быть просто потому, что Юэ Цинъюань
попросил Шэнь Цинцю, пожалуйста, воздержаться от выпотрошения предателя Шан Цинхуа.
Но Шэнь Цинцю спрашивает только Бинхэ, Фанли и Шэнь Юаня о нескольких
дополнительных деталях. Например, то, что они могли заметить в телах, с которыми
столкнулись, и узнали ли они кого-нибудь из них или нет, или сколько тел Шэнь Юань
насчитал своим демоническим артефактом, остальные из них посчитали своими глазами.
Мин Фан возвращается с униформой, и Шэнь Цинцю приказывает Ло Бинхэ, Ло Фанли и

Шэнь Юаню привести себя в порядок. Его тон голоса не из тех, с которыми кто-либо
может или будет спорить. Он выпроваживает их из комнаты, и, ах, вот оно что… Шан
Цинхуа встал недостаточно быстро, чтобы не попасть в ловушку.
И Шэнь Цинцю, конечно, находится между ним и дверью.
“Черт возьми", - думает Шан Цинхуа.
Шэнь Цинцю, конечно, не торопится с этим! Сначала мужчина просто смотрит,

рассматривая Шан Цинхуа, возможно, как будто он нашел какое-то неприятное существо,
которое он не хочет видеть в своем доме, но не может наступить по какой-либо
причине.
"Итак... любитель демонов", - говорит Шэнь Цинцю почти непринужденно.
"Ну... э-э... не все демоны".
” И, по-видимому, гадалка-любитель", - перебивает Шэнь Цинцю, и Шан Цинхуа едва не

проглатывает собственный язык. “Человек многих преданных”.
Шан Цинхуа еще не видел, что случилось с жутким подвалом. Его чертова нога
пульсирует при мысли о том, чтобы спуститься туда, а остальная часть его дрожит при
мысли о том, чтобы спуститься туда сейчас, когда ему никогда даже не нравилось
спускаться туда раньше. Он не добавлял это дерьмо в свой дом. Он не делал этого со
своим персонажем.
“Разве вы не предсказывали во всех своих сложных работах, что мы, возможно, захотим
узнать некоторые из этих вещей? Что у нас может быть что сказать о ваших подвигах
от имени секты?”
"...Да?” - осторожно говорит Шан Цинхуа.
Это... отчасти поэтому он им не сказал?! Он не хотел, чтобы его казнили, изгнали

или на него кричали! Шэнь Цинцю, лучший и худший из братьев среди братьев, этот
убийственный взгляд-вот почему Шан Цинхуа до сих пор не раскрыл ни одного из своих
планов или секретов!
“Мне нужно многое тебе сказать”, - холодно начинает Шэнь Цинцю.
“Я, несомненно, заслуживаю этого”, - отвечает Шан Цинхуа.
"да. А у тебя есть.
“Хотя сейчас на самом деле не лучшее время для этого", - пытается Шан Цинхуа.
В соседней комнате дети! Ну... молодые взрослые, которые убивали существ... но все
же! Юные и невинные глаза!
Шан Цинхуа действительно думал, что Юэ Цинъюань будет здесь, когда он снова увидит
Шэнь Цинцю. “Большой брат!” - печально думает он. “Ты должен был быть моим щитом
здесь! Ты должен был броситься в эту убийственную ярость ради меня! Я никогда не
думал, что ТЫ будешь тем, кто предаст МЕНЯ вот так”.
“Нет, сейчас это довольно неудобно", - соглашается Шэнь Цинцю.
"Черт, это сработало?" - думает Шан Цинхуа.
“Итак... ах… и что теперь?”
“Теперь, - холодно говорит Шэнь Цинцю, - ты приведешь себя в приличный вид как лорд
Горной секты Цан Цюн и будешь спокойно сидеть в яме, которую ты вырыл для всех нас,
вместо того, чтобы наносить еще больший ущерб. Тем временем мы будем продолжать
притворяться перед миром культивирования, что все это время мы знали, что вы
привели Небесного Демона в нашу среду, и что вы сделали это с нашего явного
разрешения”.
”...Я могу это сделать".
“Как это снисходительно с твоей стороны”.
"А...”
Шэнь Цинцю врывается в гардероб Шан Цинхуа и швыряет в него одеждой, как будто
пытается убить его ею. “Одевайся. Это не послужит объединенному фронту Цан Цюна,
если один из наших лордов появится перед сектами культивирования в одежде, как
будто он недавно выпал из постели демона.”
Шан Цинхуа смотрит вниз. Верно. Он одет в заметно неформальную и демоническую

одежду в цветах клана Мобэй, точно так же, как Бинхэ до того, как Шэнь Цинцю уволил
его. С одной стороны, он хотел бы увидеть эти лица, если бы появился вот так! (У
него есть какая - либо преданность Царству Демонов? Ни за что! Нет, это называется
модой! Посмотри это, братан! Совершенно не связаны!) С другой стороны… это
действительно плохая идея.
Он снова смиренно одевается как Повелитель пика Ань Дин, в то время как Шэнь Цинцю
выбирает украшения и украшения для волос, как будто обдумывает, какое из них
использовать, чтобы перерезать горло Шан Цинхуа позже. Может быть, он выберет одну,
чтобы задушить его позже, если ему захочется.
Шан Цинхуа уже чувствует себя дерьмом по многим причинам.
В этом просто нет необходимости.
“Мне, ах, жаль, что ты так узнала", - предлагает он.
Это звучит жалко.
Это жалко.
Шэнь Цинцю относится к этому именно так.

” Это означает, что вы когда-либо намеревались позволить нам выяснить, каких
дураков вы из нас сделали", - ледяным тоном отвечает он.
Шан Цинхуа морщится. "Ага... это... достаточно верно...”
“Однако не думайте, что вы полностью удивили нас. Мы подозревали еще до того, как
твоя избранная сестра и ее грубый муж заговорили с нами, что ты знакома с демонами.
Очень вероятно, что по крайней мере один высокопоставленный демон.”
“Ах, ты это сделал?! Кто это "мы"?!”
“Юэ Цинъюань и я. Как еще вы могли бы получить информацию о Конференции Альянса

Бессмертных? Желая, хотя в конце концов это оказалось благодаря детским капризам
детских королей”.
"...Так вот к чему тогда клонил Большой Братан...”
“Ты действительно вообразил, что мы все совершенно забыли, как ты один пережил
резню в качестве ученика?” - спрашивает Шэнь Цинцю, не впечатленный.
“Ну, я вроде как надеялся, братан", - думает Шан Цинхуа, резко сглатывая.
“Я уже много слышал о ваших неправильных решениях и о том, почему вы могли их

принять, а могли и не принять", - сообщает ему Шэнь Цинцю. "У вас были стойкие
защитники в лице нашего местного бога войны и его жены. Если бы я верил, что у тебя
была хоть какая-то идея о том, что Император Демонов вернется, я мог бы похвалить
тебя за твой выбор разыскать его сына, но ясно, что ты не знал этого будущего.”
“Я бы поступил совсем по-другому, если бы ... ”
"Ты знаешь, что будет дальше?"
"Ах... нет".
“Что сделано, то сделано”, - категорично говорит Шэнь Цинцю.
“Это правда. Совершенно верно.”
“Теперь миру пришел конец, и то, что от него осталось, против нас”.
Шан Цинхуа сглатывает.
“Так что единственное, что нужно сделать, - говорит Шэнь Цинцю, - это продолжать и
извлечь максимум пользы из этого угла, в который вам так неуклюже удалось загнать
нас всех”.
“...Какой еще есть вариант?” Шан Цинхуа слабо соглашается.
“Не переставай одеваться”.
“Правильно! Правильно”.
Шэнь Цинцю несколько ужасных секунд молча разглядывает творение рук Шан Цинхуа, а
затем тихо говорит: “У меня есть еще один вопрос к Шан-Шиди, прежде чем он вернется
в мир живых”.
"...О?”
“Теперь, когда мы снова живем по прихоти Небесного Демона, что заставило тебя
поднять его и привести к власти? Зная, что это может быть? Что хорошего, по-твоему,
ты делал, когда делал такой выбор?”
Ах, этот человек никогда не будет задавать простых вопросов, не так ли?
"...Почему?" - настороженно спрашивает Шан Цинхуа.

"Ублажай меня", - говорит Шэнь Цинцю.
Шан Цинхуа не знает, как на это ответить.
Он ни хрена не понимает, что хочет услышать Шэнь Цинцю. Он как бы подозревает, что
нет такого ответа, который мужчина счел бы достойным.
Если не имеет значения, что говорит Шан Цинхуа, то это вполне может быть правдой.
"...Я хотел, чтобы все было лучше, чем было”, - беспомощно говорит он. “Я хотел,
чтобы все было лучше, чем должно было быть. Кем я был из всех людей, чтобы пытаться
вот так все изменить? Кроме… ах… человек, который там был?”
Шэнь Цинцю пристально смотрит на него.
“Я хотел быть лучшим человеком, чем я есть”, - добавляет Шан Цинхуа, который не
уверен, что когда-либо говорил это вслух раньше. “И что меня останавливало? Я
посмотрел на свои причины не пытаться что-то изменить, и они не были... они просто
не были настолько хороши. ...Она была просто ... Он просто мальчик, ты же знаешь.
Шэнь Цинцю пристально смотрит на него, затем говорит: “Я уже слышал более чем
достаточно об этом аргументе. Мне не нужно слышать это снова. Какая у вас гарантия,
что этому мальчику сейчас не станет хуже? В конце концов, он "всего лишь мальчик".
Если Тяньланг-Цзюнь протянет руку помощи, теперь, когда он знает, что у него есть
сын, что помешает мальчику взять ее и разориться? Меньшие искушения погубили
гораздо меньших людей”.
“Ну, он, ах, ему не нравится этот парень, во-первых”, - указывает Шан Цинхуа. “Во-
вторых, он действительно боится разочаровать тебя. И я. И его мать. И его отчим, и
его друзья, и Юэ Цинъюань. Ах, я не позволил ему подняться на твой пик, потому что
думал, что ты надуешь ему голову, Шисюн.”
Этот дерзкий комплимент просто заставляет Шэнь Цинцю смотреть еще пристальнее.
Этому парню действительно не угодишь!
Шэнь Цинцю подходит ближе, и Шан Цинхуа наблюдает за мужчиной в зеркале. Он снова
одет как лорд пика, вероятно, так же вычурно и официально, как он когда-либо
выглядел в своей жизни, если человек может игнорировать его явно недавнюю болезнь.
Это знакомо. Все равно похоже, что он только притворяется, особенно рядом с Шэнь
Цинцю.
” Вам безмерно повезло, что наше обладание сыном Тяньланг-Цзюня и Су Сянь может
принести нам большую пользу в этом ужасном беспорядке, оставленном нам нашими
предшественниками", - говорит Шэнь Цинцю и протягивает руку, чтобы поправить одно
из украшений для волос Шан Цинхуа с безжалостной (и болезненной) точностью. Охуеть.
“И что мы должны ударить, пока металл горячий. Если вы когда-либо были преданы этой
секте, кому-либо из нас, сейчас самое время доказать это”.
“Эй, я пошел во дворец Хуань Хуа и нашел все доказательства, которые нам нужны,
чтобы похоронить этих придурков навсегда, как ты вроде как сказал мне сделать ... ”
“Продолжай доказывать это, Шан Цинхуа. Работа еще не закончена. ”
"Я действительно хотел бы сначала увидеть свою сестру..."
"Потом".
Взгляд Шэнь Цинцю говорит о том, что если Тяньланг-Цзюнь решит убить их всех или
если секты нападут на секту горы Цан Цюн, он заберет Шан Цинхуа с собой, если это
будет последнее, что он сделает. Шан Цинхуа задается вопросом, рассматривал ли Шэнь
Цинцю возможность покинуть корабль, но… ах… этот человек никогда не мог оставить Юэ
Цинюань позади, не так ли? У Шэнь Цинцю есть свои собственные нити, связывающие его
с этой сектой. Они все здесь в одном и том же дерьмовом углу.
Так что, если Шан Цинхуа не поймет это правильно, его шисюн, вероятно, полностью
убьет его. Это... справедливо. Это также чрезвычайно мотивирует.
“Что тебе нужно, чтобы я сделал?” - спрашивает Шан Цинхуа.
“Мне нужно, чтобы ты был опорой", - огрызается Шэнь Цинцю.
"...Что?”
Ученики также привели себя в приличный вид. По крайней мере, по стандартам Шан
Цинхуа! Мин Фан смотрит с надеждой и страхом на одобрение своего шизуна за его
тяжелую работу с этими мундирами и за то, что он втягивает в них своенравных
учеников.
Но Шэнь Цинцю сразу же выбирает воротник, который лежит не идеально, узел, который
он требует немедленно завязать, и настоящие волосы не на месте. Они хотят, чтобы
секта горы Цан Цюн выглядела так, как будто они общаются с демонами?! Бинхе и Мин
Фан изо всех сил пытаются это исправить. Фанли и Шэнь Юань неохотно вносят
коррективы, когда Шан Цинхуа свирепо смотрит на них и хлопает в ладоши, чтобы
послушать их шибо.
Является ли это экстренной дискуссионной конференцией для определения реакции сект

на требования Императора Демонов и, следовательно, судьбы мира? Да! Неужели кто-
нибудь из нынешних лидеров секты действительно собирается в частном порядке судить
их, если их одежда не идеальна? Наверное, да! Хотя бы немного! Лучше не рисковать.
Они не хотят давать никому повода сказать: “Все это звучало очень важно, но я не
мог расслышать вас из-за звука той случайной нити, прилипшей к вашему рукаву? Не
могли бы вы повторить эту вещь об экспериментах на людях?”
Шэнь Цинцю объявляет о своих намерениях публично пронзить секту Дворца Хуань Хуа на
экстренной дискуссионной конференции. Он делает много замечаний, но самым важным,
кажется, является следующее: “Заткнись на хрен и говори только тогда, когда я тебе
говорю говорить. И когда ты будешь говорить, тебе лучше говорить только то, что я
тебе скажу”.
Ах, это похоже на то, что он и Юэ Цинюань не полностью доверяют им или что-то в
этом роде!
"Шизун...” - говорит Бинге.
Голова Шэнь Цинцю резко поворачивается так быстро, что Бинхэ отшатывается.
“Молчи", - шипит он. “Ты не будешь говорить. Вы не будете выдвигать обвинений или
требований. Даже если кто-то заговорит с вами напрямую, вы будете смотреть только
на меня. Ты не ответишь, пока я не заговорю с тобой. Ты не будешь его слушать”.
Шэнь Цинцю обиженно тычет пальцем в сторону Шан Цинхуа. Хотя это отчасти
справедливо.
Бинхе сглатывает.
“Эти лидеры секты немногим лучше бешеных собак, голодающих и загнанных в угол. Они
без колебаний разорвут нас всех в клочья, если почувствуют малейшую слабость в
наших рядах, если мы действительно пытаемся защитить Небесного Демона среди нас”, -
продолжает Шэнь Цинцю. ”Вы действительно думаете, что, как только ваша родословная
была обнародована, не было высказано большого одобрения, чтобы мы выследили вас и
приставили нож к вашему горлу, чтобы сдержать Тяньлань-Цзюня?"
Шэнь Юань в тревоге вздрагивает. Фанли издает возмущенный звук.
Шан Цинхуа... не удивлен. Пэн Хунпэн подразумевал, что говорилось нечто подобное.
Ужас, который вызывает Небесный Демон, особенно тот, кто вернулся из заточения с
вескими причинами, чтобы отомстить сектам культивирования, действительно не следует
воспринимать легкомысленно! Есть причина, по которой он хотел, чтобы Бинхе пошел с
Мобей-Джуном!
К сожалению, он знает, что его племянник сейчас не уйдет.
Не без того, чтобы убедиться, что обе его матери справятся.
“Ты проглотишь свой гнев", - приказывает Шэнь Цинцю. “Ты будешь контролировать свое
лицо. Ты будешь держать язык за зубами, если тебе придется кусать его до крови, а
потом проглотишь эту кровь, прежде чем позволишь хоть одной из этих собак учуять
ее. Если ты позволишь себе проявить ярость, если ты дашь им хоть малейший намек на
то, что ты безмозглый зверь, каким они тебя считают, что-то меньшее, чем
трогательная благодарность за то, что тебе позволили жить и быть полезным этим
людям, они убьют тебя”.
Глаза Бинге устремлены в пол.
“Не усложняйте проблему сохранения вашей жизни еще больше, чем она уже есть”, -
предупреждает Шэнь Цинцю. Шан Цинхуа вроде как ожидает, что следующий мужчина
заявит, что если Бинхэ облажается, он лично бросит его собакам, но вместо этого
Шэнь Цинцю просто говорит: “Ты понимаешь?”
Через несколько секунд юный главный герой кивает.

“Хорошо”, - говорит Шэнь Цинцю, как будто это слово имеет неприятный привкус во
рту.
Фанли переводит взгляд с племянника на своего воинственного дядю, недовольная тем,

что кто-то, кроме нее, издевается над ним, и несчастно говорит: “Сибо”.
“Тебе вообще запрещено говорить”, - немедленно огрызается Шэнь Цинцю.
Ах, Шан Цинхуа… к сожалению, он отчасти согласен с этим, потому что его младшая
невестка вряд ли самый дипломатичный человек, но есть более приятные способы
сказать это! Есть более приятные способы сказать все это! Но Шэнь Цинцю просто не
такой братан, особенно когда он уже в плохом настроении, и Шан Цинхуа чувствует,
что попытка объяснить, что это вроде как хорошо для него, никого не сделает
счастливым.
” Хватит об этом", - говорит Шэнь Цинцю, глядя на всех этих непослушных учеников, а
затем на Шан Цинхуа, который... непослушный шиди, как он предполагает. “Давайте
посмотрим, сможем ли мы спасти мир культивирования вопреки себе”.
Фанли-это тот, кто в конечном итоге несет тело Су Сянь. Шэнь Цинцю хочет войти со
своим учеником Небесного Демона и повелителем пика, которого считают мертвым, но
сохранить Су Сянь в качестве одного из последних гвоздей в гроб. Неудивительно, что
Бинге неохотно отпускает останки своей биологической матери.
Фанли поднимает руку и щелкает себя по лбу, прямо по своей демонической метке.
Он вздрагивает и хмуро смотрит на нее.
"Бинбин",” тихо говорит Фанли. “Она у меня”.
К своему удивлению, Бинге неохотно отступает и позволяет сестре своей приемной

матери нести тело биологической матери, которую он никогда не знал. Вероятно,
потому, что Фанли держит тело как драгоценность, двигаясь с нетипичной
осторожностью.
Еще более удивительно, по крайней мере для Шан Цинхуа, что тот, кто отрывает Ло
Бинхэ от его приемной тети, несущей его биологическую мать, - Мин Фан. Другой
ученик Пика Цин Цзин до сих пор, казалось, держался на определенном расстоянии от
своего шиди, как будто молодой человек не был полностью уверен, заразно ли быть
Небесным Демоном, но вот где он, по-видимому, находит в себе мужество взять Бинхе
за локоть и даже держать его, когда они идут.
Бинге выглядит удивленным этим жестом. Шан Цинхуа теперь уверен, что его племянник
заметил прежнюю осторожность своего шисюна, только притворяясь, что игнорирует
неловкость.
“После того, как все это закончится, ты должен остаться здесь, по крайней мере,
достаточно долго, чтобы объясниться со своим шиджи, понял?” Мин Фан что-то бормочет
своему непослушному шиди. “Иньин действительно беспокоилась о тебе, ты знаешь”.
Бинхэ приходит в себя достаточно, чтобы улыбнуться и вежливо сказать: “Конечно,

Мин-Шисюн”.
“Это меньшее, что ты можешь сделать”, - настаивает Мин Фан.
"Ты, как всегда, права, Мин-Шисюн”.
“Прекрати это”.
"Мои искренние извинения, Мин-Шисюн”.
“Фу”.
"Конечно, Мин-Шисюн”.
Мин Фан издает еще один громкий звук разочарования, но пока не отпускает Бинхе. Это
согревает какую-то часть сморщенного сердца Шан Цинхуа, когда он это видит.
Рука на локте Шан Цинхуа отвлекает его от наблюдения за племянником и другом

племянника. Это, конечно, его товарищ-переселитель! Шэнь Юань выглядит довольно
хорошо в официальной форме Пика Ань Дин, хотя его напряжение и усталость очевидны
по всем его краям. Аааа, как ученик, как учитель, сегодня!
Шэнь Юань тянет его вниз, чтобы прошептать ему на ухо, в то время как Шан Цинхуа
плывет на своем мече рядом с ним.
“Ты видел ту последнюю миссию?”
«Что? А, часть третья?”
“ Да. "Тот, Кто Сбежал".”
“Да, я видел это, брат”.
“Что мы будем с этим делать?!”
“Я не знаю”, - шипит в ответ Шан Цинхуа. “Разберись с этим позже, потому что меня
зарежут в спину, если я сейчас попытаюсь убежать. Чертовски надеюсь, что Тяньланг-
Цзюнь не появится и не потребует ее душу тоже, потому что я понятия не имею, с чего
начать поиски, потому что я этого не писал. Су Сянь не имела такого значения в той
истории".
“Ты думаешь, Су Сянь действительно в кого-то вселилась? Или это призрак? Или
перевоплотилась, но сохранила свои воспоминания? Или...?”
“Уничтожила свою собственную душу?” - шепчет Шан Цинхуа.
Шэнь Юань ничего не говорит.
“Это может быть любой из этих вариантов. Слушай, братан, мне нужно сосредоточиться
на этом. У тебя есть Глаз. Просто... ты подумай об этом и держи ухо востро, и я
тоже подумаю об этом, и я свяжусь с тобой по этому поводу, хорошо? Я просто…
Сначала мне нужно убедиться, что мой племянник и моя сестра здесь в безопасности.”
Шэнь Юань, конечно, не выглядит удовлетворенным, потому что когда этот антифан
когда-нибудь был чем-то доволен? Но он, очевидно, не может утверждать, что защита
Бинхе от сект культивирования не является достойным делом. Он также не может
спорить с тем, что Шэнь Цинцю, оглядывающийся на них через плечо, не является
угрозой, которую следует игнорировать.
“Линии, Которые Нельзя Пересечь”, пожалуйста, подождите!
Видимо, пришло время снова переключиться на “Смерть автора”!
Аааа, Шан Цинхуа все еще очень надеется, что это не буквально.
- Шэнь Цинцю: "Я бы убил тебя, но, к сожалению, мне снова нужно спасать задницу Юэ
Цинъюаня. Дождик".
Шан Цинхуа: "О, конечно, дождик. Я определенно позабочусь о том, чтобы избавиться
от тебя до этого, братан."
- Пока! 😘💕❤️
Глава 46: Люди и монстры

В которой истина вытаскивается на свет.
Эта глава запоздала, потому что в ней 11 000 слов! Кроме того, я только вчера
опубликовал главу!
Это бонусная глава к 1-летней годовщине этой фантастики!
Во всей этой хреновой ситуации есть один блестящий плюс. В этом беспорядке среди
беспорядков есть одно невероятное, замечательное преимущество. И то, что Дворец
мастер Хуань Хуа Дворец секты лицо чертовски славное зрелище, когда от Shen Qingqiu
скользит обратно в грандиозный зал заседания Цюн Дин пик, вместе с потерпевшим, но
очень не умер Шан Цинхуа и Luo Binghe в пик Цин Цзин форме с Своего Небесного
демона Марка голой для всех, чтобы увидеть и полюбоваться.
Шум, который поднимается, действительно грохочет по этому большому залу.
Кто-то действительно кричит.
Фу Цян присоединился к ним сразу за пределами зала, и Шэнь Юань тоже здесь, и Мин
Фан тоже, но большинство людей смотрят широко раскрытыми глазами только на Ло
Бинхэ. О, как у них отвисают челюсти! Это, ах, немного пугает то огромное
количество ужаса, которое эти благородные воины и великие мастера испытывают к
племяннику-подростку Шан Цинхуа.
Этот причудливый зал битком набит лидерами сект и их лучшими учениками, все они,
по-видимому, одеты в свои лучшие одежды и самые яркие украшения (или, может быть,
второсортные, так как есть большая вероятность, что их лучшие вещи были уничтожены
на конференции Альянса Бессмертных), все они вооружены страшными мечами и другим
духовным оружием, и почти у всех у них самые ненавистные или самые отвратительные
или самые каменные лица.
Некоторые из них действительно встают с того места, где их делегация сидела вдоль
этого длинного зала! Чтобы получше рассмотреть, Шан Цинхуа надеется! Большинство из
этих людей, которые вскакивают, чтобы посмотреть, что происходит, быстро опускаются
обратно другими членами их окружения.
Плотина Лянь Хэ, пирс Хай Мен, Стена Ван Тин, Башня Бо Шань... Каждая секта,
присутствовавшая на конференции Альянса Бессмертных, находится здесь, а затем еще
несколько. В конце концов, некоторые секты и независимые мастера действительно
прислушались и вышли из того обреченного события, когда Горная Секта Цан Цюн
закричала: “Демоны!” Теперь, когда Горная Секта Цан Цюн закричала: “Император
Демонов!”, они прибежали обратно.
Те, кто здесь с конференции Альянса Бессмертных… ах… Шан Цинхуа видит, что он не
единственный несчастный дурак, который не выбрался оттуда, не будучи растоптанным
демоном тем или иным способом. Он наверняка не единственный здесь с костылем. Он
может видеть сильно забинтованного культиватора секты Крепости Фэн-Фэн, у которого
недавно не хватало глаза, мастера Секты Пустыни Лэн Ху, которого разместили на
стуле со спинкой, чтобы оставаться в вертикальном положении, и воина Секты
Обсерватории Сюань Хуа с исчезающим знаком проклятия на одной щеке.
В дальнем конце зала находятся Великие Секты: Оверлук Тянь И, Храм Чжао Хуа и секта
Дворца Хуань Хуа. Шан Цинхуа узнает героя Фан Юйчэня и его жену Дин Ланьфэнь,
сидящих с лидерами секты Тянь И. Он видит Лидера Секты Ву Вана и Мастера Ву Чэня
перед группой секты Храма Чжао Хуа. И, ах, конечно… здесь хозяин Дворца.
“Братан, ты выглядишь так, словно кто-то засунул тебе дерьмо в глотку", - думает
Грозного старика окружает свита мастеров в золотых одеждах и несколько грозных

охранников, а рядом с ним сидит его дочь. Маленькая Хозяйка Дворца в нежно-золотом
и нежно-розовом, с суровым хлыстом на бедре, выглядящая так, словно ее глаза вот-
вот вылезут из орбит.
Шан Цинхуа так чертовски сильно хочет отшвырнуть их, когда они проходят мимо.
Но если его племяннику-полудемону удается пройти по этому залу, полному пристально

смотрящих, враждебных культиваторов, с высоко поднятым подбородком, устремленными
вперед глазами и лицом, гладким, как стоячая вода, то у Шан Цинхуа нет оправдания
для того, чтобы действовать. Он не может испортить благородное возвращение молодого
главного героя плохими ассоциациями.
Мысленно, однако, Шан Цинхуа определенно выводит этого ублюдка из себя. Обеими
руками. С дополнительными руками. Крича при этом: “Я выжил, придурок, и это вот-вот
станет самой большой ТВОЕЙ проблемой, с которой ты когда-либо сталкивался в своей
жизни!”
“Ах, может быть, Тяньланг-Цзюнь прав”, - думает Шан Цинхуа и едва удерживается,
чтобы не ударить себя по лицу перед всеми этими бессмертными мастерами.
В центре зала, конечно же, находятся ведущие этой чрезвычайной дискуссионной

конференции. На вершине большой платформы в длинной очереди сидят двенадцать
грозных мастеров! Ну, нет, их десять. Десять грозных мастеров в длинной очереди.
Потому что Шан Цинхуа пропал без вести в бою, а Шэнь Цинцю вышел из этой
межсекторальной панической сессии, чтобы заняться “более важными вещами”.
Но там двенадцать мест! Не десять мест. Не одиннадцать мест. Двенадцать мест!
“А, Большой брат, ты занял мое место?” - думает Шан Цинхуа.
Они даже не знали, появится ли он на этом дерьмовом шоу или нет, но они все равно
выставили его место! Повелитель пика Си Цзяо Тан Цинлин (6-е место) и Повелитель
Пика Цянь Цао Му Цинфан (8-е место), а также все остальные четные числа также не
просто сдвинулись на единицу в отсутствие Повелителя пика Ань Дин. Шан Цинхуа все
еще будет сидеть рядом с Шэнь Цинцю, который, конечно же, сидит прямо рядом с их
уважаемым лидером секты Юэ Цинъюанем.
Чья рука, очевидно, сломана.
Тем не менее, Чжан Мэнь-Шисюн все еще полностью похож на мудрого и внушительного
лидера горной секты Цан Цюн. У него не все острые углы, как у Шэнь Цинцю, но его
темные доспехи и черная мантия с пиком Цион Дин, с белыми и серебряными бликами,
делают его широким и твердым, как гора. Этот боевой воин может быть непреодолимой
силой или неподвижным объектом, если его призовут, без проблем. Просто спроси его.
Просто одна из его рук тоже оказалась на перевязи. Это... хорошая перевязь? Что
касается слингов? У Юэ Цинюаня высокая спина, как будто он просто решил сегодня так
держать руку, и все это для него лишь незначительное неудобство.
” Мастер Ма", - зовет Юэ Цинюань, глядя прямо на одного из своих гостей. “Мы уже
установили, что никого другого не касается, если секта горы Цан Цюн решит взять
ученика с необычным наследием, если ребенок хочет стать лучше и следовать праведным
путем. Убери свой меч или немедленно покинь эту мирную конференцию”.
Сзади по коридору доносится звук того, как кто-то торопливо убирает оружие в ножны.
Юэ Цинъюань улыбается улыбкой мастера-культиватора, полностью готового

продемонстрировать, что он действительно может надрать задницу одной рукой,
связанной за спиной. Или впереди, в данном случае! Потребовалось, чтобы Император
Демонов последовал за Северным Королем Демонов, чтобы испортить руку этому
человеку, и это предупреждающее выражение, которое никому не позволит забыть об
этом в ближайшее время.
Большой брат поворачивается, чтобы посмотреть в сторону следующего места Пика Бай
Чжань, потому что старый добрый Лю-Шиди, конечно, один из тех, кто вскочил на ноги.
Под пристальным взглядом их шисюна Лю Цинге неохотно убирает руку с меча Чэн Луань.
Затем Юэ Цинюань встает.
Все остальные повелители вершин Горной секты Цан Цюн поднимаются вместе с ним - за
исключением старого доброго Лю-Шиди, так как он уже стоит, и это немного портит
эффект. И все же! Девять бессмертных мастеров, поднимающихся вместе, очень
впечатляют!
Шан Цинхуа определенно очень впечатлен, хотя он действительно был там, когда у них
была та единственная встреча, много лет назад, когда они на самом деле говорили о
том, чтобы убедиться, что они продвинулись на следующую дискуссионную конференцию.
Все потому, что это заставило бы их выглядеть (перефразируя слова Ци Цинци в то
время) такими же едиными, какими они не были. Ци Цинци фактически заставила их
отрепетировать этот ход, и они убедились, что быстро сделали все правильно, чтобы
все могли поскорее прекратить это делать и сбежать из компании друг друга.
Однако она была права! Это всегда выглядело очень хорошо, когда их учителя делали
это. Теперь, когда Шан Цинхуа наблюдает, как это поколение делает то же самое
извне, он решает, что сейчас это тоже выглядит очень хорошо. Это хороший ход.
Ученики, сидящие позади повелителей пиков, тоже поднимаются, менее элегантно, не

совсем синхронно, но это тоже выглядит довольно хорошо. Это требует практики.
Здесь есть еще несколько ранений, разбросанных по мастерам и ученикам Горной секты
Цан Цюн. Руки Ван Цинцзе Ку Син Пика сильно забинтованы - Шан Цинхуа был бы
удивлен, если бы этот человек мог держать чертову чашку чая прямо сейчас -
вероятно, благодаря всем тем щитам, которые он бросал перед огнем Чиянь-Цзюня. Вэй
Цинвэй Пика Ван Цзянь выглядит так, как будто он серьезно болен, возможно, из-за
побочных эффектов отвратительного яда одного из монстров Янмэн-Цзюня, или же
страдает от действительно, действительно дерьмового похмелья.
Святое дерьмо, Шан Цинхуа не может поверить, что Лю, блядь, Цинге, возможно,
наименее ранен из лордов вершины горной секты Цан Цюн! Лю Цинге выглядит
встревоженным, увидев их, осматривает зал заседаний в поисках угроз своему
приемному сыну, но он выглядит нормально! Эти строгие синие с серебром доспехи
очень хорошо смотрятся на нем. Но серьезно, что, черт возьми, это за перемены? Как
это случилось?! Лю-Шиди, хорошая работа по тому, чтобы все твои боевые братья и
сестры выглядели плохо по сравнению с тобой!
“Должно быть, это дурное влияние Цзяхуя", - с нежностью думает Шан Цинхуа.
Но, ах, эта мысль заставляет его так сильно скучать по сестре, что на секунду он
забывает, как дышать. Он так близок к тому, чтобы снова увидеть ее. Он
действительно почти на месте. Просто сначала... есть это…
Обмениваются поклонами. Приветствую вас с радостью. Юэ Цинъюань проявляет больше

теплоты в своем приветствии, чем кто-либо мог бы разумно ожидать от великого лидера
секты, чтобы показать шиди, обвиняемому в предательстве его и ученика-полудемона.
Если бы Шан Цинхуа не знал лучше, он действительно мог бы подумать, что его старший
боевой брат был замешан в этом все время! Он искренне мог бы поверить, что это
легендарно щедрый человек, который сознательно пригласил Небесного Демона в свою
секту из чистой, сияющей доброты своего сердца.
За исключением упрека в улыбке Юэ Цинюаня, которая как бы выдает это, по крайней
мере, вблизи, и для кого-то, кто так же хорошо знаком со всеми политическими
улыбками Юэ Цинюаня, как Шан Цинхуа. О, да, Большой братан сейчас чертовски
напряжен! И, да, Шан Цинхуа определенно сейчас в списке дерьма этого человека! Как
только они перестанут обращать на них внимание, этот предатель окажется в беде.
Лю Цинге пробирается вперед, несмотря на предупреждающий взгляд Шэнь Цинцю, чтобы

хлопнуть Шан Цинхуа по плечу. Ему не удается добраться до Бинхэ, но он очень
сердечно кивает молодому главному герою, прежде чем объединенный взгляд Юэ Цинюаня
и Шэнь Цинцю заставит бога войны снова отступить.
И затем, теперь, когда его официально приняли обратно в лоно церкви, на глазах у
всех, Шан Цинхуа медленно, но верно (с помощью Шэнь Юаня) занимает свое место
Повелителя Пика Ань Дин. Ах, он может сказать, что никто не согревал для него
сиденье.
В то время как Бинхэ, Мин Фан и Фу Цян садятся позади Шэнь Цинцю, Шэнь Юань
устраивается позади Шан Цинхуа, рядом со своими старшими боевыми братьями и
сестрами. Пэн Хунпэн-один из них. Приятно видеть, что Спотс действительно сделал
это!
Линь Вэньцзяо и Чэнь Сюань - двое других присутствующих, и Шан Цинхуа бесстыдно
игнорирует воров, пытающихся проделать дыру в его спине. Он знает, что Пэн Хунпэн
передал слово, что он не был мертв, что, по его мнению, является его должной
осмотрительностью в отношении их хозяина. Он также знает, что если бы эта
дискуссионная конференция была хотя бы чуть менее серьезной, они бы сейчас
полностью скомкали свои заметки, чтобы бросить бумажные шарики ему в голову.
Прошло так много времени с тех пор, как он бросил их на Конференции Альянса
Бессмертных! Недели! Ближе к месяцу, чем нет! С тех пор произошло так много более
важных вещей, на самом деле, так что воры с клецками действительно должны были
пережить это.
Может быть, Шэнь Цинцю не убивал его, потому что этот человек намерен позволить Шан
Цинхуа быть разжеванным и выплюнутым его собственными учениками позже. Его братан
такой жестокий.
Во всяком случае, не слишком далеко Шан Цинхуа заметил Шао Цзина, сидящего позади
Му Цинфана, и Лю Минянь, одного из культиваторов пика Сиань Шу, сидящего позади Ци
Цинци. Однако молодой Син Бао, который помогал Фу Цяну сопровождать заключенных, не
является одним из культиваторов Пика Цион Дин, стоящих за Юэ Цинъюанем, и Ло Фаньли
исчез за кулисами, чтобы дождаться подходящего момента.
“Лидер Секты Юэ", - говорит Мастер Дворца, его голос торжественен и все же
пронзителен, прорезая любой настойчивый ропот по всему залу собраний. “Эти люди не
должны быть здесь".
Юэ Цинюань смотрит на мужчину с вежливым недоумением.
Рядом с ним Шэнь Цинцю говорит: “Среди нас есть преступники и предатели
культивационного мира?” Его голос становится еще более резким, когда он отвечает.
“Да, нам это стало ясно”.
Шэнь Цинцю позволяет залу продолжать шептать и бормотать в течение нескольких

секунд. Что собирается делать Горная секта Цан Цюн с этими обвинениями! Пытливые
умы умирают от желания узнать! Тем не менее, Владыка пика Цин Цзин достаточно
долго, чтобы один из мастеров секты Дворца Хуань Хуа открыл рот, очевидно, только
для того, чтобы он мог прервать их, прежде чем они заговорят.
”Действительно, теперь, когда некоторые члены Горной секты Цан Цюн наконец смогли
присоединиться к нам, давайте должным образом обсудим результаты нашего
расследования некоторых серьезных обвинений, которые были выдвинуты против
некоторых из нас после Конференции Альянса Бессмертных".
Кислое лицо Дворцового Мастера действительно хорошее. Ах, эти запретные подземелья
почти - почти - стоили того только из-за этого кислого лица сейчас, но впереди еще
так много всего! Мужчине лучше приберечь немного этой кислятины на потом.
Всю дорогу через запретные подземелья, после того, как они нашли Су Сянь, после
возвращения в секту горы Цан Цин, Шан Цинхуа думал о том, как выразить словами то
дерьмо, которое они там нашли. Мне было трудно думать о стольких других вещах! Но
когда он не был занят паникой или попытками не вырвать, он делал все возможное,
чтобы отрепетировать, как, черт возьми, он собирался объяснить все это Юэ Цинюаню,
Шэнь Цинцю и всем остальным.
Каким-то образом ему удалось впихнуть в это переживание внушительное количество

страха перед речами, которые, как он был полностью убежден, ему придется
произнести. Но теперь выясняется, что Шан Цинхуа на самом деле не должен делать так
много.
Секты культивирования собирались здесь в течение многих дней, так что большая часть
основы уже была заложена, в этом взад и вперед между сектой горы Цан Цюн и Сектой
Дворца Хуань Хуа. Работа Шан Цинхуа сейчас состоит в том, чтобы... не путаться под
ногами? Его работа, по-видимому, состоит в том, чтобы играть роль раненого,
преданного шиди, в то время как Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань (но в основном Шэнь Цинцю)
говорят сами за себя.
Раз - раз - за всю эту гребаную жизнь, кажется, Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюань полностью
разобрались во всем! Они готовы к этому! Шан Цинхуа может просто сидеть сложа руки
и наслаждаться шоу здесь.
Это чертовски странно. Это очень напряженно. Он не думает, что ему это нравится.
Мастер дворца Хуань Хуа выражает, что он действительно не думает, что Шан Цинхуа
(очевидный предатель мира культивирования), Ло Бинхэ (Небесный Демон) или Шэнь Юань
(сбежавший “преступник”) должны присутствовать на этой чрезвычайной дискуссионной
конференции. Он просто так обеспокоен тем, что их присутствие нанесет большой
ущерб. Выражение лица этого старшего мастера ясно дает понять, что он убежден, что
эти молодые и дерзкие лорды Горной секты Цан Цюн, это поколение, которое настолько
ниже его собственного, делают очень плохой выбор.
“Мы не согласны", - просто говорит Юэ Цинюань.
Всего два слова! Всего два слова, действующих как взмах ног!
“Если Мастер Чэнь закончил высказывать необоснованные опасения, которые мы уже

подробно рассмотрели, возможно, теперь мы могли бы перейти к более важному делу,
которое в настоящее время находится под рукой”, - говорит Шэнь Цинцю, очевидно,
поднявшись до публичного издевательства над лидером секты Дворца Хуань Хуа. “Я
хотел бы начать с заведения, которое было известно как " Дом омоложения’”.
“Это не имеет значения”, - говорит Хозяин Дворца.
Юэ Цинъюань улыбается улыбкой, которую Шан Цинхуа всегда в частном порядке называл
улыбкой “пожалуйста, сделай нам всем одолжение и заткнись нахуй”. Это не одно из
выражений Чжан Мэнь-Шисюна, которое часто видит дневной свет! Но когда это
появляется, дерьмо идет ко дну! Или, ах, очень неприятная встреча, по крайней мере,
имеет приличие быстро закончиться вскоре после этого, что всегда приятно.
“Мы не согласны", - повторяет Юэ Цинюань с предупреждающим дружелюбием. “Шиди,

пожалуйста, продолжай,” говорит он затем, звуча искренне заинтересованным и
чертовски пассивно-агрессивным, - и не позволяй никому из нас прерывать“.
Объяснение Шэнь Цинцю Дома Омоложения по существу. Двум владельцам гостиниц в
маленьком городке на берегу реки Луочуань удалось заполучить в свои руки пару
одинаковых демонических артефактов, которые украли молодость у того, кто носил одну
маску, и одарили ею того, кто носил другую. Он даже называет артефакты и (ныне
вымерший) клан демонов, из которого они изначально произошли. По-видимому, они
назывались “Лики Рассвета и Заката”.
“Приятно знать, братан!” - думает Шан Цинхуа.
Без эмоций Шэнь Цинцю объясняет, как эти мерзкие владельцы гостиниц похищали людей
с улиц, заставляли своих собственных слуг и помогали загонять слуг или других жертв
своих покровителей в ранние могилы в обмен на богатство. Выражения вокруг зала,
которые начались с замешательства или гнева, люди задаются вопросом, как это
связано с чем-либо, а затем большинство выражений (на лицах, которые сейчас вообще
демонстрируют какое-либо выражение) сменяются ужасом и отвращением от такой подлой
и злодейской схемы.
Шэнь Цинцю продолжает объяснять, что это привлекло внимание старшей леди Ся, делая
паузу, когда кто-то в зале действительно ахает от узнавания. (Сейчас не время Шан
Цинхуа думать о логистике найма лидера младшей секты, чтобы театрально ахать в
соответствующие моменты, но он считает, что в определенных ситуациях могут быть
преимущества… это очень полезно!) Шэнь Цинцю преодолевает растущий страх, сообщая
всем, что этот грозный бывший военачальник был быстро отправлен повелителем пика,
который нашел это место.
Затем Шэнь Цинцю знакомит с историей доктора Сюя, врача леди Дан, очарованного
бессмертием до такой степени, что он ускоряет реформацию побежденных демонов и
подвергает риску всех тех, кому удалось сбежать из извращенной гостиницы. Он
объясняет, как, несмотря на своевременную помощь Горной секты Цан Цюн, Дворцовая
Секта Хуань Хуа приняла дело о Доме Омоложения от Горной Секты Цан Цюн, чтобы
вершить правосудие.
Он смотрит Хозяину Дворца прямо в глаза и просит старика рассказать залу, что
случилось с доктором по имени Сюй Чжэнь.
Хозяин Дворца долго молчит. Шан Цинхуа распознает это молчание: спокойствие того,
кто не может придумать хороший ответ, чтобы скрыть плохой! Мастер Дворца, вероятно,
хочет сказать, что это снова не имеет значения, но один взгляд вокруг может сказать
любому, что эти лидеры сект и воины слишком заинтригованы этой ужасной историей, и
не отвечать будет выглядеть очень подозрительно.
По словам Дворцового Мастера, после того, как он прочистит горло и, наконец,

заговорит, заблудший Доктор Сюй находится в резиденции Дворцовой секты Хуань Хуа,
где за ним пристально следят, поскольку он исправляется и совершенствуется,
поскольку этот человек не был причастен к преступлениям Дома Омоложения. Кроме
того, Дворцовый Мастер не видит, как этот совершенно отдельный и совершенно другой
вопрос вообще имеет отношение к гораздо более важному вопросу о реакции мира
культивирования на Тяньлань-Цзюнь.
“Тогда я объясню", - говорит Шэнь Цинцю.
Он говорит это не очень вежливо. Это звучит совсем не обнадеживающе.
“Пожалуйста, сделайте это”, - соглашается Юэ Цинюань.
Да! То, что Шэнь Цинцю говорит дальше, не является ни приятным, ни обнадеживающим.
Во-первых, мужчина бросает откровение о том, что секта горы Цан Цюн недавно
обнаружила, что, находясь под бдительным присмотром секты Дворца Хуань Хуа, доктор
Сюй был замешан в краже и недобровольной передаче золотых ядер. Затем, прежде чем
кто-либо сможет остановить его, Шэнь Цинцю продолжает и бросает откровение о том,
что они также обнаружили, что леди Дан затем способствовала продаже некоторых из
этих золотых ядер тем, кто готов заплатить за них непомерные цены.
Неудивительно, что мысль о том, что кто-то может вырывать золотые сердечники и
продавать их каким-то жадным ублюдкам, которые не хотели на них работать, очень,
очень плохо воспринимается в комнате, полной культиваторов. Есть много
задыхающихся! Это обвинение настолько, блядь, выходит за рамки разумного, что один
из культиваторов секты Цзи Юань Меса фактически падает в обморок. Это тоже выглядит
совершенно искренне! Вовсе не подделка!
Лицо хозяина дворца теперь… ааа… это лицо мужчины, который только сейчас осознает,
что его, возможно, полностью трахнули. Раньше он начинал подозревать, но теперь,
когда на него обрушилось все сразу, он это знает! Как он вообще начинает врать,
чтобы выбраться из этого?
Особенно когда Шэнь Цинцю еще не закончил.
Во многих отношениях это похоже на наблюдение за жестоким буйством. Это странно

удовлетворяет.
Однако бедная Юэ Цинъюань выглядит искренне испуганной!

Некоторые из боевых братьев и сестер Шан Цинхуа выглядят так, как будто их сейчас
стошнит, на самом деле, особенно Му Цинфан, который выглядит так, как будто он
устанавливает рекорд для самого несчастного, кто когда-либо был, за то, что был
абсолютно прав в чем-то. Один из его учеников, не Шао Цзин, на самом деле тянется
вперед, чтобы поддержать его.
Лю Цинге широко раскрытыми глазами смотрит на Шан Цинхуа, ожидая подтверждения

того, что Шэнь Цинцю не просто окончательно потерял голову и не просто трахается со
всеми ними. Шан Цинхуа может только беспомощно поморщиться в ответ. Лицо Лю Цинге
бледнеет.
Лидер секты Крепости Фэн-Фэн поднялся на ноги. Культиватор секты Тянь И Оверлук,
сидящая ближе всех к делегации секты Дворца Хуань Хуа, выглядит так, как будто она
всерьез подумывает о том, чтобы сбежать. Кто-то в направлении секты Лянь Хэ Дам,
возможно, сама лидер Секты Ниу Мэйи, требует знать значение этого.
Хозяин дворца открывает рот, чтобы заговорить.
“Я еще не закончил”, - категорично сообщает ему Шэнь Цинцю.
И прежде всего культивирование миру, перед всеми, кто по-любому, это бывшая мразь
злодей поднимает свой голос выше всех конкурирующих DIN и показывает, что доктор
Сюй подлый научные исследования и Леди Дэн, возможно, даже scummier разбогатеть по-
быстрому был лично одобрен Дворец мастер Хуань Хуа Дворец секта сам, все в обмен на
доктора Сюй пытается возродить Су Сиюуань.
Это обвинение, которое на самом деле заставляет зал замолчать на несколько секунд,
пока все переваривают это. Большинство людей выглядят так, словно хотят немедленно
бросить его обратно. Или как будто они просто хотят вырвать в целом, но едва
удерживаются, потому что этот зал переполнен для этой чрезвычайной дискуссионной
конференции, и они определенно ударят кого-нибудь, кто обидится. (Замена мантий в
этом модном стиле стоит дорого!)
“Как ты смеешь”, - кричит один из культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа.
“Это тяжкие обвинения”, - призывает Ву Ван, лидер секты Храма Чжао Хуа, вероятно,
надеясь не допустить, чтобы все переросло в настоящее кровопролитие, а не в то, что
сейчас делает острый язык Шэнь Цинцю. "Какие доказательства у секты горы Цан Цюн
есть о таких злых вещах?”
“У нас под стражей доктор Сюй и леди Дан”, - холодно отвечает Шэнь Цинцю. “У нас
есть предметы одного из экспериментов доктора Сюя, а также его исследовательские
заметки и показания владыки пика, который обнаружил тела тех, у кого были взяты
украденные ядра, и некоторых экспериментальных оживших мертвецов в подземельях
секты Дворца Хуань Хуа”.
Шан Цинхуа не знал, что Хозяин Дворца может выглядеть еще более несчастным. Ах,
если бы взгляды могли убивать, Шэнь Цинцю был бы уже мертв прямо сейчас! (Ну, если
бы взгляды могли убивать, Шэнь Цинцю убил бы Мастера Дворца первым, на самом деле,
и многие другие люди тоже были бы супер мертвы.)
Несколько культиваторов за спиной Дворцового Мастера выглядят испуганными, но в

стиле “о, ЧЕРТ”, который заставляет Шан Цинхуа думать, что они знали о некоторых из
этих вещей, в то время как другие выглядят испуганными так, что становится ясно,
что на самом деле они этого не знали. Маленькая Хозяйка Дворца-одна из тех, кто,
очевидно, ничего этого не знал. Она выглядит так, словно хочет возмутиться, но то,
как внезапно напрягся ее отец, разделило ее внимание на неуверенность и
беспокойство.
“Возможно, у мастера Чэня были очень веские основания утверждать, что Пиковый лорд
Шан и один из его учеников являются предателями и преступниками”, - холодно
добавляет Шэнь Цинцю, “обвинениям которого не следует верить. Где его
доказательства?”
Шан Цинхуа делает все возможное, чтобы выглядеть жалко! Несправедливо преследуемый!
“Сейчас я действительно реквизит”, - думает он. “Это невероятно”.
Он действительно просто сидит сложа руки и наблюдает, как человек, который должен
был Гордиться самым главным злодеем-подонком Бессмертного Демона, злобно спасает
положение!
Какого хрена?! Что за мир!
Юэ Цинъюань кивает, глядя сверху вниз на секту Дворца Хуань Хуа, и говорит: “Это,
конечно, требует дальнейшего расследования”.
Иначе этот человек ничего не услышит, просто любой другой осмелится бросить ему
вызов!
Однако никто не хочет этого делать после того, как он только что сразился с
Северным Королем Демонов, а затем с Императором Демонов. Кто знает, скольких людей
убили бы оба этих повелителя демонов, если бы Юэ Цинюань не встал и не встал у них
на пути? Никто не хочет этого делать, когда рядом с ним находится Шэнь Цинцю. Не
после того, как Владыка Пика Цин Цзин вытащил задницы всех остальных из огня, а
затем тоже отправился сражаться с Императором Демонов. Секты культивирования
обязаны им, и они это знают.
Хозяин Дворца мог отрицать все. Отрицание всего-самый очевидный щит, пока человек
не сможет найти что-то получше, но, вероятно, это трудно, когда человек, должно
быть, пытается провести отчаянные расчеты о том, что именно видела Горная секта Цан
Цюн и какая именно грязь у них должна быть. Если у них есть леди Дан и доктор Сюй,
Шан Цинхуа почти видит, как вращаются шестеренки, у них тоже есть...?
Взгляд на Шэнь Юаня показывает, что его коллега-трансмигратор держится довольно

хорошо. Он выглядит мрачно решительным во всем этом. Это заставляет Шан Цинхуа
задуматься об обвинениях, которые Шэнь Юань выслушивал раньше.
Второй взгляд на Бинхэ показывает, что племянник Шан Цинхуа также переживает это.
Выражение лица Бинхе сосредоточено на полу, его кулаки сжаты на коленях, как будто
это единственный способ следовать приказам Шэнь Цинцю, казаться послушным и
безобидным. Это почти хорошо, что Шан Цинхуа не может физически дотянуться до него
прямо сейчас, потому что желание утешить молодого главного героя через это уродство
чрезвычайно сильно.
"Это не может быть правдой", - говорит лидер секты Тянь И Оверлук.
"Я боюсь, что это может быть", - говорит Мастер Ву Чэнь из секты Храма Чжао Хуа,
поднимаясь на ноги. "Могу ли я предложить свои собственные показания, лорд Шэнь? Я
верю, что, возможно, я последний человек, который видел Су Сянь живой, и ее история
сильно отличалась от той, которую рассказала секта Дворца Хуань Хуа".
Выражение раздражения Шэнь Цинцю из-за того, что его прервали, превращается в
интригу.
Несколько членов секты Храма Чжао Хуа в шоке смотрят на своего собрата-мастера, в
том числе лидер Секты Ву Ван. Мастер Ву Чэнь-известный странник, а также известный
своей честностью и справедливостью. Если этот мастер встретил Су Сянь до ее смерти,
почему он ничего не сказал до сих пор?
“Во что бы то ни стало”, - растягивает слова Шэнь Цинцю.

Если Секта Храма Чжао Хуа поддерживает Секту горы Цан Цюн в этом вопросе, то это
очень хорошо для них и очень плохо для секты Дворца Хуань Хуа.
Итак, Мастер У Чэнь рассказывает свою историю - и при этом рассказывает историю,
которую ему рассказала Су Сянь, то есть ту, которую Шан Цинхуа рассказал своему
бедному племяннику в ту же ночь, когда он сказал своему племяннику, что всегда
знал, что он демон. Су Сянь была предана. Она была заключена в тюрьму своим
собственным учителем, ей был предоставлен выбор: убить своего ребенка при рождении
или выпить яд, чтобы убить его раньше, отравленная по своему собственному выбору,
чтобы сбежать, а затем преследуемая своей собственной сектой, когда она защитила
своего ребенка от воздействия яда с помощью духовного трюка.
Это печальная история с плохим концом.
“Очень удобно, что эта история выходит только сейчас”, - комментирует кто-то
излишне громко. "Кто-то из секты пустыни Лен Ху", - думает Шан Цинхуа, выбирая
человека, который отступает, когда глаза поворачиваются к ним.
Мастер Ву Чэнь со стыдом опускает голову. “Госпожа Су взяла с меня обещание, прежде
чем мы расстались у реки Луочуань", - говорит старик. “Я бы не стал рассказывать
сектам правду о том, что произошло, потому что она увидела, что это слишком поздно
и слишком большой риск для ее уязвимого и невинного ребенка. Лучшая надежда на
выживание дитя Небесного Демона, сказала она, состояла в том, чтобы никто не знал,
что он родился”.
Шан Цинхуа рискнул еще раз взглянуть на своего племянника. Бинге, конечно, снова
красноглазый, не в силах сдержать несколько слез, стекающих по его щекам, но не
опускает подбородок и не поднимает руку, чтобы смахнуть их.
Мастер Ву Чэнь смотрит в сторону горной секты Цан Цюн. “Теперь, когда он был
раскрыт, причина моего обещания исчезла, и я больше не буду держать язык за зубами.
Не тогда, когда будущее сына благородной мадам Су снова подвергается
несправедливому риску из-за лжи и жадности одного человека.”
У Чэнь пристально смотрит на Дворцового Мастера.
“О, молодец, братан!” - думает Шан Цинхуа.

Это какой-то хороший позор!
“Мастер Ву, пожалуйста, скажите нам, - говорит Шэнь Цинцю, - что стало с Су Сянь
после этого?”
“Я не знаю", - говорит старик с великой печалью. “Мадам Су, похоже, не хотела,

чтобы я знал. Было достаточно трудно убедить ее вообще принять какую-либо помощь,
прежде чем она продолжила свой путь, когда она так недавно видела, как было
нарушено так много обещаний”.
Шан Цинхуа видит, как Шэнь Цинцю оглядывается на Фу Цяна. Культиватор "Пик Цин
Цзин" быстро ускользает за одну из боковых дверей конференц-зала.
Затем Шэнь Цинцю встает. "Мастер Чэнь, будете ли вы продолжать утверждать, что Су
Сянь была пленницей Тяньлань-Цзюня и что ее тело было потеряно?”
“Су Сянь, - наконец произнес Хозяин Дворца с большим достоинством, которого он не

заслуживал, - была глубоко заблуждающейся молодой женщиной, которая подверглась
жестокому обращению Императора Демонов, известного своими трюками и жестокостью.
То, что вы воображаете, что нашли, похоже на ловушку, расставленную Императором
Демонов в попытке дискредитировать мою секту за то, что она осмелилась выступить
против него ... ”
“Вы утверждаете,” повторяет Шэнь Цинцю, - что Су Сянь была потеряна? И что вы не
пытались воскресить ученицу, которая сбежала от вас, даже несмотря на то, что вы
солгали сектам культивирования, чтобы скрыть ее исчезновение?”
Хозяин Дворца не отвечает.
”Или тело, которое мы также недавно извлекли из подземелий Дворцовой Секты Хуань
Хуа, вместе с отвратительным вором Доктором Сюем, было еще одним ужасом, о
существовании которого, как утверждает Мастер Дворца, совершенно не подозревает,
существовало под его сектой?" - требует Шэнь Цинцю. “После того, как день за днем я
слышал, что требования Тяньланг-Цзюня невыполнимы, так как тело Су Сянь было
потеряно так много лет назад, может быть только то, что мастер Чэнь не знал об этом
плане или снова лгал нам всем”.
Шэнь Цинцю отворачивается, не дожидаясь ответа Хозяина Дворца, как раз вовремя,
чтобы направить взгляды всех присутствующих на Фу Цяна и Ло Фанли, входящих с телом
Су Сянь.
Ах, похоже, что окончательным выбором для верхней одежды был еще один слой белого,
который… очень уместно. Это хорошо контрастирует с ее темными волосами! Это
заставляет золотые отметины на ее лице и пальцах выделяться! Су Сянь выглядит очень
красивым, торжественным и очень мертвым. Зрелище настолько захватывающее, что Шан
Цинхуа едва замечает новый виток вздохов шока и ужаса.
Краем глаза он видит, что еще больше людей вскочили на ноги. Лидер секты Ниу Мэйи
из плотины Лянь Хэ вскакивает на ноги и снова кричит. Новый лидер секты пирса Хай
Мен, Е Яньянь, тоже вскакивает. Так же поступают Ци Цинци, Мастер Храма Чжао Хуа Ву
Чэнь, Фань Юйчэнь Тянь И Оверлука и Дин Ланьфэнь, а также большая часть делегации
секты Дворца Хуань Хуа, включая Маленькую Хозяйку Дворца, в то время как их лидер
остается неподвижным, как статуя.
Шан Цинхуа, конечно, все это замечает, но он снова смотрит на своего племянника.
Как и Лю Цинге с другой стороны, его вращение взад и вперед между телом Су Сянь и
молодым главным героем, которому приходится наблюдать, как тело его биологической
матери становится подобным зрелищем. Кого волнует, что душа Су Сянь где - то там
испытывает проблемы с тем, что происходит прямо сейчас? Бинхе этого не заслуживает.
Из другой боковой двери выбегает молодой Син Бао с другим учеником Пика Цион Дин,
несущим какой-то поддон, встречая Фу Цяна и Ло Фанли перед Юэ Цинъюанем и Шэнь
Цинцю. Су Сянь аккуратно помещена здесь. Ученики приветствуют своих лидеров секты,
а затем быстро отходят в сторону.
Такое чувство, что весь зал собирается ринуться вперед, чтобы дотянуться до тела Су
Сянь. Некоторые из этих людей, такие как Юэ Цинъюань, действительно сражались с
Тяньлань-Цзюнем, чтобы спасти эту женщину, и должны были довольствоваться неудачей!
Вау, Шан Цинхуа и раньше думал, что у него были широко раскрытые глаза и открытые
рты! Он может видеть, как некоторые из этих людей переводят взгляд с Су Сянь на Ло
Бинхэ, видят сходство между матерью и сыном, а затем некоторые из этих людей, один
за другим, бросают возмущенные хмурые взгляды на Дворцового Мастера Дворцовой секты
Хуань Хуа.
Шэнь Цинцю делает шаг вперед, чтобы встать рядом с телом Су Сянь, глядя прямо на
Мастера Дворца, возвышающегося с презрением. ” Если среди нас есть преступники и
предатели культивационного мира, мастер Чэнь, давайте начнем с вас".
Делегация секты Дворца Хуань Хуа выглядит так, словно собирается разорвать себя на
куски. Некоторые из участников выглядят так, как будто они подумывают о том, чтобы
сбежать. Некоторые из них смотрят на своего лидера секты так, как будто думают, что
он может спасти это.
Мастер Дворца смотрит Шэнь Цинцю прямо в глаза и говорит: “Трюки, которые Император
Демонов решил разыграть на этот раз, действительно жестоки”.
“Братан, я тебя чертовски НЕНАВИЖУ", - думает Шан Цинхуа.
Он действительно собирается все отрицать?! В этом есть смысл, потому что это
единственная карта, которую он может разыграть здесь! Но этот человек не может
продолжать уходить безнаказанным! Шан Цинхуа, блядь, отказывается смотреть, как это
дерьмо работает во второй раз! Только не перед его племянником! Мастер Дворца может
предстать перед правосудием сект культивирования сейчас или местью главного героя
когда-нибудь в будущем, выхода нет, и Шан Цинхуа не хочет, чтобы его племянник был
этим человеком.
Юэ Цинюань подходит и встает рядом с Шэнь Цинцю, плечом к плечу, повышая голос над
всем шипением и рычанием в зале.
“Тяньланг-Цзюнь мог собрать армию еще до того, как мы узнали, что он вернулся, -
говорит Юэ Цинъюань, - но вместо этого он только попросил, чтобы правда была видна
и известна. Он не тот, кто здесь утверждает, что наш единственный вариант-начать
войну, которая наверняка разрушит Миры Людей и Демонов, вместо расследования и
справедливого суда. Его требования не так уж невыполнимы”.
“Я рад, что ты так думаешь!”
Этот новый голос молодой и яркий, в нем есть что-то, что, вероятно, должно звучать
как радость. Большинство голов в этом зале резко оборачиваются, чтобы посмотреть на
новичка, неторопливо входящего на эту экстренную дискуссионную конференцию.
“О, черт", - думает Шан Цинхуа. “Брат, пожалуйста, только не снова”.
Новоприбывший выглядит как подросток лет пятнадцати-шестнадцати, с черными

волосами, собранными сзади в низкий хвост, и с очень широкой улыбкой,
демонстрирующей все его зубы. На этот раз он одет в черное, в очевидном
демоническом стиле, резко контрастирующем с красной меткой, горящей ясно, как
солнце, на его лбу. Он встряхивает волосами, крутя в другой руке знакомый
почерневший кривой меч.
Тяньланг-Цзюнь выглядит удивленным, когда один из присутствующих культиваторов на

самом деле кричит. Он смеется, когда другой культиватор, уже стоящий на ногах, на
самом деле осмеливается поднять на него свой меч, проходя мимо них, даже не
останавливаясь.
Император Демонов не одинок.
По пятам за Тяньланг-Цзюнем следует высокий и бледный демон, внешне похожий на

молодого взрослого, также одетого в черную мантию, с длинными черными волосами, чьи
большие глаза скользят по культиваторам, шарахающимся от них. Метка на лбу этого
демона похожа на метку Небесного Демона, но цвет не тот. Они довольно хороши собой!
У них очень поразительное лицо! Но они не улыбаются, что, вероятно, хорошо, потому
что у них пугающе широкий рот.

ПЕРСОНАЖА: Чжужи-Ланг】
Племянник Императора Демонов послушно следует за ним, и когда Чжужи-Ланг подходит

ближе, Шан Цинхуа замечает слабый блеск чешуйчатого узора на шее мужчины. Так много
гребаных вещей имеют большой смысл в этот момент!
Очень жаль, что Шан Цинхуа сразу же отвлекается на двух других демонов,
сопровождающих Императора Демонов и его змеиного племянника.
Первая-женщина, одетая в красные и черные шелка, передняя часть ее одежды разрезана

так же глубоко, как и у всех других демонов, рукава и задняя часть ее топа
полностью отсутствуют, демонстрируя невероятно мускулистые руки и большие, перистые
красные крылья, волочащиеся за ней, когда она идет. Ее золотые украшения и длинные
косы очень напоминают Шан Цинхуа Ша Хуалинга, а также Чиянь-Цзюня! Хотя эта женщина
явно старше первой и моложе второй. Она держит устрашающего вида лук, точно такой
же, как у огненного Южного Короля Демонов на Конференции Альянса Бессмертных.

ПЕРСОНАЖА: Чихао-Джун.】
Второй - самый страшный из всех! Шан Цинхуа видит эти сине-черные одежды, и
внезапно он едва может думать из-за всего этого ужаса, потому что это одежды
свекра. Черт! Блядь, блядь, блядь!
Этот демон выше всех остальных, с холодным оттенком кожи и длинными волосами,
такими темными, что они кажутся голубыми, с серебристо-белыми прядями. Знакомая
синяя отметина, светящаяся на лбу этого человека, является достаточным
доказательством родства, но Шан Цинхуа видит семейное сходство в длинном носе и
линии челюсти. Хотя ледяное лицо этого повелителя демонов немного тоньше, а опасная
фигура, которую он вырезает, также стройнее, чем у его брата и племянника.
ПЕРСОНАЖА: Лингуанг-Джун.】
Шан Цинхуа мужественно сопротивляется желанию захныкать. Дерьмовому дяде Мобей-

Джуна лучше бы не было здесь из-за его второй ноги! Это было бы худшее время, чтобы
звать своего короля, но Шан Цинхуа очень, очень, очень хочет плакать.
Тяньланг-Цзюнь жестом указывает своим спутникам, когда он идет вперед к короне

самого большого конференц-зала пика Цион Дин. ” Прекрасная племянница прекрасной
Чиян", - представляет он беззаботным тоном. “И прекрасный брат... менее прекрасного
Мобея”.
Лингуанг-Джун поднимает брови, но ничего не говорит. Чихао-Цзюнь не моргает.
” И мой племянник, Чжужи",-добавляет Тяньланг-Цзюнь, подумав. “Не обращай на них

внимания! Они беспокоили меня только по поводу определенных договоренностей,
поэтому я сказал им, что они могут пойти со мной, если будут настаивать. Ты даже не
заметишь, что они здесь!”
Шан Цинхуа не может этого не заметить. Это просто кошмар! Еще раз!
” Они передадут слово Янменгу, Сифэну и другим, вероятно, если потребуется",-

размышляет Тяньланг-Цзюнь, а затем останавливается перед делегацией секты Дворца
Хуань Хуа и красиво улыбается. ”Я здесь только для того, чтобы убедиться, что
принимаются правильные решения".
“Чушь собачья", - думает Шан Цинхуа.
Этот человек полностью здесь для того, чтобы наблюдать, как они все извиваются.
Насколько Шан Цинхуа помнит, Янменг-Цзюнь и Сифэн-Цзюнь-двое младших из королей

демонов, вероятно, не так хорошо знакомых с Тяньланг-Цзюнем. Чиянь-Цзюнь, возможно,
самая жаждущая войны из королей, так что, вероятно, именно поэтому она послала свою
племянницу получить некоторые ответы от Императора Демонов. Лингуанг-Джун... кто,
блядь, знает с этим парнем?! Лингуанг-Чжун, вероятно, здесь только для того, чтобы
вызвать как можно больше ссор между своим дерьмовым братом и его бедным
племянником.
Тяньланг-Цзюнь пока оставляет секту дворца Хуань Хуа в покое, к великому множеству
тихих вздохов облегчения по всему залу, наконец остановившись перед сектой горы Цан
Цюн. В частности, он останавливается не слишком далеко от Юэ Цинъюаня и Шэнь
Цинцю... и тела Су Сянь.
Шан Цинхуа действительно хорошо видит слишком молодое лицо Императора Демонов,
когда он смотрит на труп на платформе. Он видит, как улыбка Тяньланг-Цзюня
исчезает, и его лицо становится серьезным, но он все еще не может понять, что
происходит за этими темными глазами. Если здесь потеряна великая любовь, то Шан
Цинхуа не может этого видеть.
Взгляд в сторону Бинхе показывает, что молодой главный герой широко раскрыл глаза,
стиснул челюсти и впился пальцами в колени. Метка Небесного Демона на его лбу слабо
пульсирует впереди. Рядом с ним Мин Фан выглядит взволнованным.
“Добро пожаловать в секту горы Цан Цюн", - говорит Юэ Цинъюань.
Голос Чжан Мэнь-Шисюна такой ровный! Шан Цинхуа действительно хотел бы, чтобы он
был таким крутым.
“Это сюрприз", - добавляет Юэ Цинюань почти насмешливо.
Тяньланг-Цзюнь снова улыбается, шире, чем раньше.
“Так и есть!” - соглашается он. “Какой сюрприз!”
Шан Цинхуа действительно хотел бы знать, как, черт возьми, Император Демонов попал
сюда, за исключением того, что он почти уверен, что уже знает. Он уверен, что
Тяньланг-Цзюнь сделал ход, который Шан Цинхуа иногда называет “Маневром мадам Лю”,
в том смысле, что он, вероятно, просто подошел прямо к охранникам у входной двери и
сказал: “Откройте!”, А охранники у входной двери сказали: “Немедленно! Немедленно
заходите внутрь! Пожалуйста, не убивайте нас!”
Тяньланг-Цзюнь смеется. “Ты знаешь", - размышляет он, переминаясь с ноги на ногу,

глядя на Юэ Цинюань сквозь ресницы. “Я действительно собирался убить тебя на
Конференции Альянса Бессмертных. Я собирался совершить свою долгожданную месть… и
пошлите сообщение человеческим сектам… и все эти другие вещи… но...”
Взгляд Императора Демонов падает на Шан Цинхуа.
Такое чувство, что его сердце останавливается в груди. Эта улыбка не обнадеживает.
” Планы меняются",-просто говорит Тяньланг-Цзюнь.
Затем Император Демонов смотрит на Шэнь Цинцю рядом с Юэ Цинъюанем, весь такой
острый и возвышающийся с презрением, и снова говорит более веселым тоном: “Так
много других удивительных вещей произошло! Старые друзья! Новые друзья! Некоторые
из них гораздо приятнее отвлекают, чем другие.”
А потом Тяньланг-Цзюнь подмигивает.
У Шан Цинхуа чуть не отвисает челюсть. Вот человек с желанием смерти! Подмигивает
Шэнь Цинцю после небрежного упоминания планов убийства Юэ Цинъюаня, чтобы сделать
заявление?! Это демон, который действительно не знает, что такое страх!
Юэ Цинюань должен выхватить свою здоровую руку, чтобы помешать Шэнь Цинцю вытащить
свой меч и попытаться, будь прокляты все его предыдущие предупреждения, начать 2
раунд Конференции Бессмертного Альянса прямо здесь и прямо сейчас. Шан Цинхуа
чувствует на языке вкус намерения убить.
“Я рад, что вы приняли мое предложение обсудить эти вопросы более подробно”, -
спокойно говорит Юэ Цинюань, как будто прерванная попытка убийства не имеет
большого значения. Ничего страшного! Что такое небольшое покушение на убийство
между дружественными врагами? ”Было много недоразумений, и многое еще предстоит
прояснить".
” Ясно",-соглашается Тяньланг-Цзюнь, улыбаясь.
“Это встреча между сектами”, - холодно говорит Шэнь Цинцю.
Тяньланг-Цзюнь делает вид, что оглядывается по сторонам. “Похоже, что все тоже
сделали это! Прямо как на конференции Альянса Бессмертных! Я подумал, что это будет
удобное место, чтобы прийти за моими извинениями. Чтобы убедиться, что все идет в
правильном направлении, как я уже сказал: чтобы убедиться, что никто не
оборачивается...”
Когда он говорит это, взгляд этого свежеиспеченного Императора Демонов снова падает
на Су Сянь, как будто он не может не смотреть.
” Но я вижу, что я снова недооценил некоторых людей... " - размышляет он. “События
развиваются гораздо быстрее, чем я думал...”
“...Вы знали об этом?” - спрашивает лидер секты Тянь И Оверлук.
” О, да",-легко соглашается Тяньланг-Цзюнь.
Он снова оглядывает зал заседаний с очень раздражающим выражением лица, которое,

кажется, говорит: “Ты не знал об этом?! Ты действительно этого не сделал?! Как
забавно!”
“Пока я был... занят подготовкой к возвращению, я немного поспрашивал, чтобы

узнать, действительно ли кто-нибудь даже во дворце Хуань Хуа знал, что на самом
деле случилось с Су Сянь”, - громко объясняет Тяньланг-Цзюнь. “Было так трудно
найти кого-то, кто хоть что-то знал! Но в конце концов, в конце концов, я встретил
человека, который кое-что знал об этой маленькой схеме воскрешения их самого
любимого и несправедливо взятого ученика… женщина, которую, как они все еще думали,
я у них отнял...”
“Рен Хуайчжи",” сразу же думает Шан Цинхуа.
Тяньланг-Цзюнь, должно быть, имеет в виду того пропавшего мастера, о котором

упоминал Дуань Тяньюй, одного из наиболее много путешествовавших доверенных лиц
Дворцового Мастера, который вошел в личный ученик, оказавшийся переодетым
Императором Демонов, и который оказался переодетым демоном-змеей на Конференции
Бессмертного Альянса! Это заставляет Шан Цинхуа вспомнить миссию "Око
Плакальщика" ... когда этот монстр появился из ниоткуда только для того, чтобы
попытаться смахнуть культиваторов Дворцовой секты Хуань Хуа. Со сколькими людьми
“поговорил” Тяньланг-Цзюнь, прежде чем нашел нужного?
Мастера делегации секты Дворца Хуань Хуа, похоже, задают себе тот же вопрос. С той
стороны зала заседаний царит немалый ужас и ненависть к Императору Демонов. Лицо
Хозяина Дворца странно пустое, но Шан Цинхуа считает, что это потому, что этот
мудак обошел простой ужас, а также знает, что если он попытается покинуть “зону
вежливости” этого зала заседаний, Тяньлань-Цзюнь, вероятно, будет охотиться на
него, как на животное.
“Мои извинения готовы?” -насмешливо спрашивает Тяньланг-Цзюнь. “Теперь, когда
некоторые вещи стали ясны и были предприняты шаги, чтобы исправить старые
ошибки...”
Напряжение в этом зале заседаний сейчас чертовски велико. Некоторые из этих великих
воинов и мудрых мастеров выглядят так, как будто они предпочли бы заколоть себя
(хотя предпочтительно, чтобы они сначала закололи Тяньлань-Цзюня), а не склоняться
в любой форме перед волей Императора Демонов. Поклониться этому самодовольному
придурку подросткового вида, держащему мир в заложниках, потому что он может?! Ни
за что!
Последнее, что сейчас нужно Шангу Цинхуа,-это всплывающее окно из его дерьмовой,
никуда не годной Системы Переселения душ, но он все равно его получит. Он всегда
получал обновления из Системы, хотел он этого или нет.
“Должно быть правило, братан”, - в отчаянии думает он. “Ты должен взять это за
правило! По одной миссии за раз!”
А затем Мастер Ву Чэнь из Храма Чжао Хуа встает, кланяется и торжественно

извиняется перед Императором Демонов за то, что заставил его совершить
преступление, которого он не совершал от имени своей секты. Тяньланг-Цзюнь
наблюдает за этим со слегка озадаченным выражением лица, как будто он действительно
не ожидал, что это произойдет.
Затем мастер Ву Чэнь делает все возможное, чтобы принести личные извинения!
“...Для чего?” -спрашивает Тяньланг-Цзюнь.
И мастер Ву Чэнь снова рассказывает свою печальную историю. Теперь, когда он

рассказывает это во второй раз, это немного чище по углам, но это не менее грустно,
потому что это немного короче. Выражение лица Тяньланг-Цзюня снова становится
серьезным. Похоже, Император Демонов уже знал, что Секта Дворца Хуань Хуа трахнула
Су Сянь, но кому понравится слышать об этом снова?
Тяньланг-Цзюнь не признает ни одного из этих извинений.
Ну и ладно! По крайней мере, мастер Ву Чен может сказать, что он пытался!
Юэ Цинъюань сможет заявить то же самое, потому что мужчина следует его примеру! Он
приносит извинения за ту роль, которую Горная секта Цан Цюн сыграла в заключении
Императора Демонов. И когда лидер их секты склоняет голову, у других лордов пика,
включая Шэнь Цинцю, нет другого выбора, кроме как последовать его примеру и сделать
тот же жест. Шан Цинхуа немного пошатывается из-за своей испорченной ноги, но он
говорит себе, что главное-это мысль.
Лидер секты Тянь И Оверлук, теперь, когда храм Чжао Хуа и гора Цан Цюн сделали свой
выбор, поднимается сразу после этого и составляет большинство. Что очень приятно! К
сожалению, среди Великих Сект здесь остается секта Дворца Хуань Хуа, и когда
Тяньланг-Цзюнь поворачивается, чтобы посмотреть на них, и выжидающе поднимает
брови, никто не поднимается.
Хозяин дворца остается неподвижным, как статуя. В отличие от других лидеров секты,
этот человек не может утверждать, что его ввели в заблуждение! Это тот придурок,
который вводил всех в заблуждение! Если Хозяин Дворца сейчас извинится перед
Императором Демонов, даже если он заявит, что признал свою вину только для того,
чтобы избавить мир от войны, а не потому, что он сделал что-то из того, в чем его
обвиняют люди, кто потом ему действительно поверит? Если он сейчас хоть немного
согнется, на нем все сломается.
Тишина тянется, тянется и тянется.
"Как я горжусь...” -говорит Тяньланг-Цзюнь и неприятно улыбается.
” Черт возьми! " - думает Шан Цинхуа.
По всему залу заседаний поднимается тревожный шепот. Здесь есть много других сект,
но только одна имеет значение!
Чихао-Цзюнь, племянница Южного Короля Демонов, кладет свободную руку на тетиву

своего лука.
Лингуанг-Чжун слегка перемещает свой вес, выражение его лица все еще бесстрастно,
но готово к действию.
“Ты, по крайней мере, нашел ее?” -насмешливо спрашивает Тяньланг-Цзюнь. “Я слышал,
что ты искал ее душу… что ты отчаянно искал ее уже долгое время. В некотором
смысле, все еще кажется, что я был прав, это было еще одно несогласие по поводу
амбиций между вами, которое пошло не так. Надеюсь, ты не ждешь от нее извинений!
Очевидно, что культиваторы Дворцовой секты Хуань Хуа не очень хороши в этом”.
Хозяин Дворца все еще молчит. В каком-то смысле Шан Цинхуа почти понимает это. Этот
человек здесь в жопе, что бы он ни делал, так что, может быть, он просто решил, что
заберет с собой весь мир. Его дочь рядом с ним, выглядит вне себя, но старик здесь
вообще не обращает на нее никакого внимания.
Тяньланг-Цзюнь вздыхает и снова перемещает свой вес. “Похоже, у меня нет извинений
за причиненное мне зло!” - говорит он. “Это казалось такой мелочью, чтобы просить!”
Взгляд Императора Демонов снова обращается к телу Су Сянь. Краем глаза Шан Цинхуа
видит, как его племянника почти трясет от усилий не двигаться. Мин Фан и Фу Цян оба
выглядят очень взволнованными.
” Как неудовлетворительно",-говорит Тяньланг-Цзюнь.
Шан Цинхуа не может не думать здесь о том, что ему, возможно, следовало бы
прислушаться к своей дерьмовой, никуда не годной Системе намного раньше! Может
быть, ему следовало сразу же приступить к выполнению заданий, которые он ему давал!
Может быть, ему следовало остановиться и закончить одну миссию до конца, а не
отвлекаться вот так...!
“ПОДОЖДИ!”
Шан Цинхуа вздрагивает и чуть не падает, потому что крик очень, очень громкий,
вероятно, потому, что он раздается прямо у него за спиной! Он резко поворачивает
голову как раз вовремя, чтобы увидеть, как Шэнь Юань, возясь с сумкой цянькунь,
поднимается на ноги. Шан Цинхуа с ужасом и изумлением, но главным образом с ужасом
наблюдает, как его товарищ-переселитель переступает через Пэн Хунпэна, а затем Фу
Цяна, а затем и Мин Фана! Тянется к Ло Бинхе!
Бинхэ смотрит на него широко раскрытыми глазами, когда Шэнь Юань хватает его за
руку, поднимая и отрывая от кресла. Шэнь Юань тащит молодого главного героя к телу
Су Сянь. Бинхе спотыкается, но следует за ним.
Шан Цинхуа понимает, что Шэнь Цинцю мог бы сказать Бинхе и Фанли не разговаривать,
но мужчина забыл сказать Огуречному Брату, что ему не разрешили говорить! Большая
ошибка, братан! Ошибка новичка! Судя по возмущенному выражению лица Шэнь Цинцю, эта
невероятная оплошность, по-видимому, является величайшим сожалением в его жизни.
” Подождите, подождите, подождите! " - повторяет Шэнь Юань, протискиваясь мимо Шэнь
Цинцю и Юэ Цинъюаня, таща Бинхэ так, чтобы они оба упали на колени рядом с телом Су
Сянь. Все еще держа главного героя за руку, Шэнь Юань наконец достает из сумки
светящийся золотой артефакт: Глаз Плакальщика.
Тяньланг-Цзюнь поднимает брови, но Шан Цинхуа не может сказать, узнает ли

Император-Демон этот предмет каким-либо образом.
Чжужи-Ланг, Чихао-Цзюнь и Лингуанг-Цзюнь одинаково бесстрастны.
Шэнь Юань пристально смотрит в глубину Глаз Плачущего, сверкая до тех пор, пока из
золотого сияния не появляется черное пятно, а затем прижимает предмет к груди
Бинхе. Ло Бинхэ колеблется от удара, его свободная рука приземляется поверх руки
Шэнь Юаня, а затем остается там, очень неподвижно, как будто ничего не происходит.
Бинхэ бросает взгляд на Шан Цинхуа, который беспомощно смотрит в ответ, а затем на
Лю Цинге, который снова на ногах, рука на мече, готовый ко всему.
"...Ну?” -говорит Тяньланг-Цзюнь, разводя руками. “Я жду”.
Шэнь Юань хмурится, сосредотачиваясь, а затем глаза Бинхэ расширяются, когда он

недоверчиво смотрит на коллегу-переселителя Шан Цинхуа. Затем Бинхе обеими руками
сжимает руку, держащую Глаз Плачущего, и тоже фокусируется.
Золотые линии начинают подниматься из-под кожи Бинхе. И снова Шан Цинхуа видит
форму таинственных печатей на своем племяннике, как и все остальные. Возникают
сложные, извилистые линии и в основном неразборчивые символы, только… на этот раз
они выглядят сломанными. На лбу Бинхе, разбросанном вокруг красной метки Небесного
Демона, есть фрагменты золотого света, как будто там что-то разбилось. Свечение
начинает превращаться в яркий блеск.
Медленно кусочки золота отрываются от Бинге, один за другим, пронзая светящуюся

золотую сферу над ним. Похоже, что в воздухе висит маленькая звезда. Кажется, что
никто в зале не смеет дышать, боясь разбить его вдребезги.
Затем маленькие усики начинают выползать из золотой сферы, сплетаясь вместе,

вытягиваясь, как раскрывающийся цветок. Сначала медленно, но потом все быстрее и
быстрее, пока не начнется рост и мир не станет ослепительно золотым и теплым. Шэнь
Юань и Ло Бинхэ отброшены друг от друга.
Вспышка гаснет, и светящиеся очертания человека остаются позади, паря в воздухе,

тепло все еще сохраняется. У этого золотого призрака, который сидит перед ними
всеми, на лестнице, ведущей на платформу, нет лица. У него почти нет никаких
особенностей, кроме того, что он явно имеет человеческую форму.
И все же Тяньланг-Цзюнь делает шаг вперед, как будто он знает этого человека. Он
смотрит на это так, словно ему все равно, что делает взгляд на солнце с глазами.
Император Демонов протягивает вперед руку.
В конце концов призрак потянулся назад, вложив свою руку в его, хотя этот свет в
форме конечности вряд ли можно назвать твердым. Там, где золотая энергия
встречается с пальцами демона, снова вспыхивает новый свет. Шан Цинхуа может
чувствовать тепло связи отсюда. Он видит, как энергия обжигает руку Императора
Демонов, хотя Тяньланг-Цзюнь держит эту нематериальную руку в течение нескольких
секунд, прежде чем убрать свою горящую руку.
Тяньланг-Цзюнь смеется, напрягается и поворачивает свою горящую руку к свету, чтобы

осмотреть ожоги.
“Ах, любовь моя", - мягко говорит он. “Так холодно со мной”.
Шан Цинхуа замечает, как Шэнь Юань снова садится, держа в руке Глаз Плачущего,
светящийся той же золотой энергией призрака. Другой переселитель, по-видимому, еще
не закончил, потому что он берет артефакт и теперь решительно прижимает его к телу
Су Сянь. Бинхэ карабкается обратно, чтобы помочь, снова кладет свои руки поверх рук
Шэнь Юаня, вдавливая свою собственную энергию в Глаз Плачущего, так что золотые
отметины на теле Су Сянь тоже начинают светиться.
Призрак перед Тяньланг-Цзюнем втягивается, нитка за ниткой, в эти золотые отметины

и в тело Су Сянь. Как только исчезает последний фрагмент призрака, свечение
начинает угасать. Как только он полностью исчезает, Шэнь Юань и Ло Бинхэ
откидываются на спинку стула, неуверенно глядя друг на друга.
Затем тело Су Сянь делает глубокий, судорожный вдох.
И тогда Су Сянь открывает глаза.

Секты культивирования наблюдают, как Су Сянь с огромным усилием, практически ударив
одной рукой об пол, принимает сидячее положение. Бинге почти отчаянно тянется
вперед, хватает ее за свободную руку и тянет вверх до конца. Это ставит их лицом к
лицу. Они пристально смотрят друг на друга.
И тогда Су Сянь улыбается.
Шан Цинхуа смотрит на него широко раскрытыми глазами и с открытым ртом от

изумления. Су Сянь-это… ах… совершенно очевидно, что нет… живы так, как живы
большинство людей? Можно сказать, что она “по-другому жива”. Он считает, что общее
слово для этого - “нежить”. Цвет ее кожи очень бледный, она все еще очень худая, и
золотистая энергия мерцает не через нарисованные отметины на ее коже, когда она
двигается, а через аккуратные хирургические шрамы на ее лице и руках.
Но все равно это очень красивая улыбка.
Она действительно очень похожа на Бинге.
Бинхэ, конечно, снова плачет, но племянник Шан Цинхуа пытается улыбнуться в ответ.
Су Сянь смотрит в сторону, на всех мастеров культивации и их учеников, которые в

шоке смотрят на нее, и на удивительно молодого Императора Демонов и лордов демонов
с ним. Она оглядывается на Бинге и говорит низким и хриплым голосом.
“Помоги мне встать”.
Бинхе помогает подняться своей биологической матери. Есть что-то неестественное в

том, как Су Сянь двигается, напряженная, но, может быть, именно это и происходит,
когда ты мертва последние семнадцать лет! Может быть, именно это и происходит,
когда ты внезапно снова оказываешься в теле после того, как семнадцать лет просидел
в тюрьме! Как только Су Сянь встает, она выпрямляется во весь рост. Бинхе выше ее,
но она все еще высокая женщина, и ее, похоже, совершенно не волнует, что ее одежда
одолжена или что ее волосы распущены. Судя по тому, как она держится, обозревая мир
культивации перед собой, она с таким же успехом могла бы быть одета как
императрица.
Она спускается по ступенькам, Бинге помогает ей спуститься по первым нескольким, а

затем мягко отстраняется от него. Су Сянь ободряюще улыбается ему, и Бинхе неохотно
отпускает ее. Он остается на ступеньках, глядя ей вслед.
Су Сянь достигает подножия лестницы, а затем проходит мимо Тяньлань-Цзюня, как
будто его там даже нет.
Горящая рука? Какая горящая рука?
Император Демонов? Какой Император Демонов?
Кто-то действительно ахает. Это может быть Шан Цинхуа. Черт возьми.
Тяньланг-Цзюнь выглядит довольно ошеломленным.
Су Сянь выглядит так, как будто направляется к делегации секты Дворца Хуань Хуа, но
она останавливается, как будто застигнутая чем-то, и вместо этого смотрит в сторону
пирса Хай Мен. Новый лидер секты, Е Яньянь, стоит на ногах, с благоговением глядя
на Су Сянь. Су Сянь улыбается другой женщине.
“Яньян, ты так хорошо выросла”, - тепло говорит Су Сянь.
Су Сянь смотрит рядом с делегацией пирса Хай Мен, в сторону делегации Ван Тин
Уолла, и говорит: “Мастер Юй, это всегда приятно. Ваша дочь… с ней все в порядке? Я
помню, как спарринговал с ней, когда она была молода, по вашей просьбе, потому что
все великие мастера знают, когда монстр выше их сил, и такая сильная духом молодая
женщина, безусловно, одна из самых страшных. Она, должно быть, уже совсем взрослая.
Грозный мастер стены Вань Тин на самом деле заикается. "Она ... она вышла замуж", -
говорит мужчина немного недоверчиво. - Десять лет назад.
“О, я пропустила это", - печально осознает Су Сянь.
Она снова оглядывает зал заседаний с задумчивым выражением лица, прежде чем
наткнуться на своего сына на лестнице в конце зала.
“Я так много всего пропустила”, - говорит она.

Су Сянь смотрит еще на несколько сект - Месу Цзи Юань, крепость Фэн Фэн, плотину
Лянь Хэ - приветствуя лидеров сект и бессмертных мастеров по имени и по старым
воспоминаниям. Она кажется такой искренней, так рада видеть знакомые лица, что Шан
Цинхуа требуется секунда, чтобы вырваться из гипноза, который, кажется, охватил
комнату, и понять, что это дерьмо рассчитано. Так и должно быть! Это так искусно!
Какой бы искренней ни была печаль Су Сянь, она также, по-видимому, хороша для того,
чтобы небрежно обвести всю комнату вокруг ее пальцев.
“Фан Юйчэнь, ты теперь отец?” - дразняще говорит Су Сянь. “Что случилось с молодым
человеком, который запаниковал, когда потерявшийся ребенок так сильно вцепился в
его ногу, прося о помощи?”
Фань Юйчэнь и Дин Ланьфэнь удивленно смотрят на нее в ответ.
"И так много новых лиц тоже...” Говорит Су Сянь, прежде чем она, наконец, включит
секту Дворца Хуань Хуа. Ее улыбающееся лицо становится жестче, и она холодно
говорит своему бывшему хозяину: “И теперь все они знают, что ты с ними сделал: как
ты им солгал”.
Хозяин Дворца явно заблудился.
Что бы он ни думал, чего бы он ни хотел, когда пытался вернуть Су Сянь к жизни, он

явно не думал, что получит это.
“Ты использовал меня. Ты их использовал. Ты обманом заставил секты культивирования

пойти на войну ради своей гордости”, - осуждает Су Сянь. ”Есть много вещей, за
которые я никогда не прощу тебя, но вся эта смерть, весь этот конфликт, все эти
ненужные страдания, якобы ради меня, непростительны без слов".
Она не ждет, пока заговорит ее бывший хозяин, прежде чем повернуться к нему спиной.
Наконец, Хозяин Дворца, пошатываясь, поднимается на ноги. Как будто внезапная

потеря вновь обретенного внимания Су Сянь-это слишком для него.
Су Сянь уже, наконец, сосредоточилась на Тяньлань-Цзюне вместо этого.
"...Всему свое время”,-говорит Тяньланг-Цзюнь.

“Самые важные вещи напоследок”, - парирует Су Сянь, мягко улыбаясь, а затем
кланяется. “От имени Дворцовой секты Хуань Хуа, Тяньланг-Цзюнь, я приношу извинения
за то зло, которое мы причинили вам. Я приношу извинения за ложь, которую мой
учитель наговорил о тебе. Против моей воли именно моя работа заключила вас в
тюрьму, как и моя работа заключила меня в тюрьму, так что до сих пор я не мог
говорить своими словами и не мог исправить эти ошибки. Я прошу прощения за
ожидание. Я не смог бы помочь вам в трудную минуту".
Тяньланг-Цзюнь пристально смотрит на нее.
“Было бы неразумно с вашей стороны предъявлять большие требования секте Дворца

Хуань Хуа за эту несправедливость”, - продолжает Су Сянь, снова поднимая глаза, ее
голос просто сочувственный. “С твоей стороны было бы разумно отомстить. Но если за
это придется заплатить определенную цену, давайте больше не будем совершать ошибок.
Пусть его оплатят те, кто призвал его, и никто другой”.
Шан Цинхуа находится недостаточно близко, чтобы увидеть, что именно происходит.
Су Сянь смотрит на Тяньланг-Цзюнь, а Тяньланг-Цзюнь смотрит на нее в ответ.
Он слишком молод, а она вроде как мертва. В такой ситуации трудно читать выражения
лиц! Шан Цинхуа думает, что Су Сянь слегка приподнимает брови?
Следующее, что он помнит, Тяньланг-Цзюнь отводит руку назад и бросает, и меч Сифэн-
Цзюня летит вперед. Шан Цинхуа как бы забыл, что Император Демонов все еще держал
тот украденный меч! Он помнит о существовании меча, с которым очень быстро вошел
Тяньланг-Цзюнь, когда меч Сифэн-Цзюня пролетел в воздухе над плечом Су Сянь и
глубоко вонзился в грудь Дворцового Мастера в страшном порыве демонической силы.
Маленькая Хозяйка Дворца кричит, когда ее отец падает.
Су Сянь оборачивается, явно удивленная этим, и очень быстро, кажется, приходит в

себя и оглядывается на Тяньлань-Цзюня. Некоторые из делегации Дворцовой секты Хуань
Хуа пытаются спасти Дворцового Мастера, но после такого удара ничего нельзя
сделать. Человек, по - видимому, быстро умирает или уже мертв.
Есть много вздохов, много людей на ногах, но никто из них, по-видимому, не может
найти в себе силы обвинить Императора Демонов от имени Дворцового Мастера Дворцовой
Секты Хуань Хуа. Зал заседаний стоит наготове, но не желает.
По-видимому, никто не встанет между Су Сянь и Тяньлан-Цзюнем без прямого

приглашения сюда.
Шан Цинхуа не сделал бы этого без прямого приглашения.
В этом взгляде между этими двумя многое происходит, но, черт возьми, знает ли Шан
Цинхуа, что именно.
Наконец Тяньланг-Цзюнь вздыхает.
“Теперь, когда я свершил правосудие над человеком, который причинил мне больше
всего зла, я думаю, что приму эти милые извинения и уйду”, - заявляет Император
Демонов.
Никто по-настоящему не двигается.
Очевидно, что никто еще не знает, верить в это или нет.
Тяньланг-Цзюнь смотрит в сторону демонов, которые последовали за ним сюда. Через

мгновение Чихао-Цзюнь расправляет крылья и взлетает в воздух, пролетая сквозь
высокие потолки этого большого зала, а затем выходит за двери. Лингуанг-Джун
смотрит на него с невозмутимым выражением лица, затем достает кристалл из-под своей
мантии, который он сминает в пыль в руке, и ледяной демон, кажется, тает в воздухе,
когда пыль стекает с его ладони.
“...Будет ли война?” - спрашивает Су Сянь.
Она говорит так спокойно, что с таким же успехом могла бы спросить, будет ли дождь.
Тяньланг-Цзюнь, по-видимому, должен подумать об этом!
“Не сегодня", - решает Император Демонов.

О, какой вздох облегчения раздается на этой чрезвычайной дискуссионной конференции!
“Мы не будем теми, кто начнет это”,-добавляет Тяньланг-Цзюнь.
Однако выражение его лица говорит о том, что он прекрасно справится с этим. Это не
так успокаивает.
Су Сянь кивает и снова кланяется.
“...Возможно, в другой раз”,-говорит Тяньланг-Цзюнь.
“Возможно", - соглашается Су Сянь.
А затем Император Демонов поворачивается и уходит, оставив меч Сифэн-Цзюня все еще
вонзенным в Мастера Дворца. Чжужи-Ланг задерживается достаточно долго, чтобы
кивнуть Су Сянь, которую она возвращает, прежде чем демон-змея следует за своим
дядей из зала заседаний. Никто не осмеливается пытаться остановить этих Небесных
Демонов, когда они уходят.
- Поздравляю всех, кто позвонил, с тем, что Су Сянь является золотым ореолом
главного героя.
- Я долго обдумывал свои варианты с Су Сянь, а затем решил, что если одним из тегов
будет "Разлучить маму", я мог бы сделать его двойным!
- Поздравляю вас с 1-летней годовщиной этой истории! Один год ПИНТВИЛЬФА! Все
прошло так быстро...
- Пока! 😘💕❤️
Глава 47: ИЗМЕНЕНИЕ СТАТУСА МИССИИ

Статус миссии изменен на ЗАВЕРШЕННЫЙ.
попали во все последние обновления. Кроме того, это третья глава за три дня!
Проверьте, на чем вы остановились!



【Статус миссии изменен на ЗАВЕРШЕННЫЙ.】





【Поздравляю!】
【Важные вещи должны быть сказаны три раза!】
Это, вероятно, хорошее место для отдыха. Эта фикция все еще будет здесь после того,
как вы выпьете немного воды, съедите немного еды, воспользуетесь ванной, немного
поспите или что-то еще, что вам нужно сделать.
Глава 48: Просто Будь Здесь

В которой ожидание Шан Цинхуа закончилось.
Пожалуйста, убедитесь, что вы попали во все последние обновления! В последнее время
появилось много обновлений! Это еще одна бонусная глава, потому что я хотел бы
закончить эту фантастику как можно скорее.
Эта глава занимает около 8 тысяч страниц.
Проходит некоторое время, прежде чем кто-то, кажется, действительно верит, что
Император Демонов просто так уходит, не говоря уже о том, что он действительно
ушел. Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю одновременно поворачиваются и жестикулируют своим
подчиненным, и в итоге посылают Вэй Цинвэя и Ци Цинци в сопровождении нескольких
добровольных культиваторов из других сект, чтобы убедиться, что дверь не заденет
Тяньлань-Цзюня или любого другого повелителя демонов на выходе или что-то в этом
роде.
Шан Цинхуа смотрит им вслед, периодически вздрагивая от непрекращающегося крика

ужаса Маленькой Дворцовой Хозяйки. Му Цинфан и его ученики были отправлены на
сторону Дворцового Мастера, но это явно бесполезно, и крики становятся громче и
громче, когда Владыка пика Цянь Цао явно говорит что-то в этом роде.
Это ужасный шум, который, по-видимому, может продолжаться вечно, пока один из
охранников делегации секты Дворца Хуань Хуа не оттащит девочку от тела ее отца и не
попытается успокоить ее, и вместо этого он переходит в жалобные стоны. Шао Цзин
делает шаг вперед, чтобы попытаться помочь Чэнь Даньян, когда она падает. Шао Цзин
машет рукой ученице Пика Цион Дин Син Бао, очевидно, чтобы она и охранник Дворцовой
секты Хуань Хуа могли попытаться вывести Маленькую Дворцовую Хозяйку из комнаты.
Шепот в зале теперь перешел в оживленный разговор, люди спорят друг с другом, глядя
между открытыми дверями зала заседаний и хаосом, происходящим в его центре. Оружие,
как правило, отсутствует и, по-видимому, никуда не денется.
Шан Цинхуа слышит, как кто-то говорит: “Император Демонов только что убил Мастера
Чэня”, как будто все они каким-то образом упустили этот факт!
Или, может быть, они просто в шоке! Потому что кого, блядь, здесь нет?!
"...Он, по-видимому, имел полное право требовать этого”, - отвечает кто-то другой.
Лица присутствующих в комнате искажены, но Шан Цинхуа видит облегчение и усталость,

пробивающиеся сквозь гнев и шок. Если смерть одного человека является достаточной
справедливостью для Императора Демонов, говорят некоторые из этих лиц, то,
возможно, им следует считать себя счастливчиками! Похоже, Хозяин Дворца все равно
собирался умереть! Некоторые из них тоже смотрят на делегацию Дворцовой секты Хуань
Хуа с нескрываемым отвращением, как будто покойный Дворцовый Мастер должен считать,
что ему повезло, что он получил такую быструю казнь.
Многие взгляды останавливаются на Су Сянь, которая, по-видимому, наблюдает за

хаосом, происходящим в ее секте, как со спокойствием, так и с печалью.
” Что теперь? " - спрашивает Тан Цинлин, Владыка пика Си Цзяо, со своего места
рядом с креслом Шан Цинхуа. Она почему-то смотрит на Шан Цинхуа в поисках ответов,
и он может только пожать плечами в ответ на своего симэя, что заставляет ее
пристально смотреть на него.
“Похоже, - говорит Ван Цинцзе, владыка пика Ку Син, “что война окончена”.
Юэ Цинъюань должен согласиться, потому что он жестом велит Шэнь Юаню и Бинхэ
вернуться на свои места, а затем объявляет в зале заседаний: “Полное расследование
раскрытых сегодня преступлений остается перед нами, но в настоящее время Горная
секта Цан Цюн не будет преследовать Тяньлань-Цзюня за смерть Мастера Чэня”.
Это заставляет некоторых людей кивать. Некоторые лица выглядят немного застывшими,
как будто они прямо сейчас понимают, что если Юэ Цинъюань говорит, что он, блядь,
не сражается с Тяньланг-Цзюнем в третий раз, у них на самом деле нет хорошего
способа устранить угрозу возвращенного Императора Демонов. По их недовольству и
шоку человек может подумать, что их собственные мечи внезапно отказались работать и
сказали: “Я знаю, что я просто меч, просто инструмент для вас, но я решил, что
теперь я пацифист. Ты можешь обойтись без меня, а?”
Извините, придурки, Чжанмэнь-Шисюн бастует!
Лидеры сект как секты Тянь И, так и Секты Храма Чжао Хуа выходят вперед и каждый
объявляет о своем согласии, хотя они смягчают свое решение одним и тем же условием
“до дальнейшего расследования".
Другие секты быстро следуют их примеру! Некоторые из них охотно соглашаются с тем,
что преследование Тянь-Цзюня в настоящее время “не нужно". Некоторые из них все еще
просто ошеломлены и плывут по течению!.И некоторые из них едва сдерживая свое
отвращение на всю гнилую ситуацию, хотя Шан Цинхуа не могу понять, если это “один
выращивания самых давних и уважаемых мастеров был просто показан, чтобы быть
подонком злодей ” или “невероятно мощный и чрезвычайно раздражать демона просто
свободно гуляли” что их беспокоит.
Обойдя зал заседаний, вскоре остается только секта Дворца Хуань Хуа как
единственная секта культивирования, которой так или иначе еще предстоит сделать
заявление. Это имеет смысл для Шан Цинхуа, учитывая, что лидер их секты сейчас
супер мертв. Му Цинфан явно еще даже не осмеливается снять меч Сифэн-Цзюня.
Дочь покойного Дворцового Мастера была удалена из зала заседаний Шао Цзин, Син Бао
и ее охранниками, поэтому она не может говорить от имени секты.
Тем не менее, все остальные мастера и охранники делегации секты Дворца Хуань Хуа,
похоже, не знают, кто должен говорить вместо их покойного лидера секты или его
дочери. Некоторые из них явно все еще в шоке. Остальные обмениваются потерянными
взглядами, и никто не делает шага вперед. Из-за неуверенности? Смирение? Страх? В
конце концов, кто бы сейчас ни выступил вперед, он подвергнется пристальному
вниманию других сект культивирования, так что им лучше ничего не скрывать. Кто
хочет нести ответственность за то, что война за культивацию дважды вступила в
конфликт с Тяньлан-Цзюнем?!
“Похоже, что наш уважаемый дворец Хуань Хуа остался без главы”, - наконец говорит
Шэнь Цинцю, его голос отчетливо разносится по залу заседаний, его поза меняется на
преувеличенно задумчивую. “Можно подумать, что очевидного преемника нет… однако,
насколько мне известно, несмотря на восемнадцатилетнее отсутствие, мастер Чэнь так
и не заменил своего главного ученика”.
“Мудак, наверное, планировал жить вечно", - думает Шан Цинхуа.

А потом он думает: “Подожди”.
Головы поворачиваются к женщине, все еще стоящей перед делегацией секты Дворца
Хуань Хуа, которая смотрит на секту горы Цан Цюн так же спокойно, как и все
остальное.
“Су Сянь остается следующим в очереди на должность мастера Дворца”, - говорит Шэнь
Цинцю, указывая на очевидное, потому что этот человек, вероятно, не доверяет
навыкам критического мышления большинства людей в этой комнате. Вероятно, это не
так уж и неправильно, не слишком великодушно думает Шан Цинхуа. “Конечно, не может
быть никого более преданного тому, чтобы оставить позади порочный путь, по которому
пошла ее секта? Секта горы Цан Цюн с радостью признает вернувшуюся мадам Су новым
лидером секты Дворца Хуань Хуа”.
Если у Юэ Цинъюаня есть проблема с тем, что Шэнь Цинцю говорит от имени всей Горной
секты Цан Цюн подобным образом (в чем Шан Цинхуа сильно, сильно сомневается), то он
ничего не говорит. Противоречить Шэнь Цинцю на публике вот так?! У Большого брата
такое приятное выражение лица, как будто он никогда бы об этом не подумал! Если
Шэнь Цинцю заявляет, что их секта поддерживает женщину-нежить, значит, так оно и
есть. То, что говорит Шэнь Цинцю, идет своим чередом.
По залу заседаний снова разносится шепот. Не несчастные, думает Шан Цинхуа, просто
удивленные! Он получает от этого флюиды " срань господня, это разрешено???”.
Несколько мастеров секты Дворца Хуань Хуа выглядят так, как будто они внезапно
осознают, что в их секте нет никаких правил, прямо запрещающих нежити или
воскресшим людям становиться их лидером секты. Это явно не то, что когда-либо
возникало до сих пор. Никому и в голову не пришло на всякий случай заранее ввести
правило “никакой нежити, ведущей секту”. Ах, какая оплошность! Какая ошибка! Почему
никому не пришло в голову это сделать?!
На стороне секты Храма Чжао Хуа Мастер Ву Чэнь выжидающе смотрит на своего лидера
секты. Лидер секты Ву Ван бросает на своего шиди измученный взгляд, прежде чем
старик делает шаг вперед, чтобы заговорить.
“Похоже, что Су Сянь-следующий кандидат”, - соглашается он. “Если Секта Дворца

Хуань Хуа решит принять своего вернувшегося главного ученика в качестве следующего
Дворцового Мастера, то Секта Храма Чжао Хуа также признает это”.
“У госпожи Су есть сын от Императора Демонов”, - говорит лидер Секты Лен Ли из

Секты Пустыни Лен Ху, махая рукой в полном недоумении. ”Означает ли это, что у
секты Дворца Хуань Хуа когда-нибудь будет полудемон в качестве лидера их секты?"
“Ло Бинхэ является членом горной секты Цан Цюн", - говорит Юэ Цинъюань.
“Если должность передается по родословной, то это означает, что дочь старика-новый

Дворцовый Мастер", - усмехается лидер Секты Ниу Мэйи. “Нет, я думаю, что нет. Лянь
Хэ Дам признает Су Сянь новым Дворцовым Мастером еще до этого”.
“Тянь И Оверлук тоже узнает это!”
Шан Цинхуа наблюдает, как знаменитый герой Фан Юйчэнь, покинувший Тянь И, чтобы
жениться, прыгает вперед. У лидера секты Тянь И Оверлука на мгновение появляется
выражение “Парень, какого хрена ты делаешь?!”, прежде чем они снова берут свое
потрясенное лицо под контроль. Дин Ланьфэнь делает шаг вперед, чтобы поддержать
своего мужа, и, да, Шан Цинхуа замечает, что ни один из них не оглядывается на
пристальные взгляды и взгляды секты, за которую, по-видимому, выступает Фан Юйчэнь
без реальной власти.
“Тянь И, конечно, узнает Су Сянь, если она примет должность Дворцового мастера”, -
заявляет Фань Юйчэнь. “Мы все только что увидели, что нет никого более подходящего
для исправления этой несправедливости! Пожалуйста, мадам Су, примите это”.
Шан Цинхуа считает, что у Фань Юйчэня и Дин Ланьфэня есть какой-то скрытый мотив
для того, чтобы заставить женщину с сыном-полудемоном стать лидером секты одной из
самых могущественных сект в мире! Он думает, что их дочь, тайно являющаяся
племянницей Сифэн-Цзюня, делает их предвзятыми! Но их предвзятость сейчас работает
в его пользу, так что ему действительно все равно. Предвзятость внезапно стала
замечательной вещью.
Лидеру секты Тянь И Оверлук предоставляется дерьмовый выбор “прямо здесь, блядь,
прямо сейчас, братан”: либо согласиться с заявлением Фан Ючэня, либо публично
отречься от своего самого известного героя, который очень хорошо сражался от их
имени на конференции Бессмертного Альянса. С двумя другими Великими Сектами, уже
согласившимися, лидер секты сдается. Знаменитый герой Фан Ючэнь, вероятно, позже
окажется в глубоком дерьме со своим бывшим учителем, но сейчас он и его жена Дин
Ланфен сияют победой.
С согласием трех Великих Сект и участием большего числа других известных сект,
похоже, решение принято!
Самое близкое, что кто-либо может сказать против этого, - это сказать, что это
“явно внутреннее дело, которое должна решать только секта Дворца Хуань Хуа”, в то
же время глядя на не впечатленного Шэнь Цинцю за то, что он был любопытным
ублюдком, открыто вмешивающимся в такого рода вещи. Это довольно грубо, правда! Но
кто, черт возьми, теперь будет отчитывать Шэнь Цинцю?! Юэ Цинъюань?! Ha!
Су Сянь кланяется в знак признательности, выглядя тронутой. “Для меня не было бы

большей чести, чем вернуться в мой любимый дом секты Дворца Хуань Хуа и провести
его вперед через грядущие трудности", - спокойно говорит она. Затем с улыбкой она
добавляет с печальным юмором: “В конце концов, рябь жизни человека на водах мира не
заканчивается с его смертью”.
“Ясно", - соглашается Юэ Цинъюань.
Су Сянь поворачивается к своей секте и снова кланяется. “Продвигаясь вперед в

качестве Дворцового Мастера, я буду в значительной степени полагаться на мудрость
моих старших и силу моих боевых братьев и сестер. Туманные трагедии моего времени
отделились от секты… они оставили мне многое, что нужно переучить... и многое
запомнить. Тем не менее, я уверен, что Секта Дворца Хуань Хуа под нашим
руководством сможет подняться над гнилью, которую оставил Мастер Чэнь, и после
того, как она будет сожжена, мы скоро снова увидим новый, здоровый рост в Секте
Дворца Хуань Хуа".
Шан Цинхуа не знает, кто кланяется первым. Что на самом деле не имеет значения,
потому что он все равно ничего не вспомнит! Все, что он вспомнит позже, - это
оставшаяся делегация секты Дворца Хуань Хуа, кланяющаяся в ответ Су Сянь, которая
благодарно улыбается им в ответ, а затем поворачивается этой ошеломляющей улыбкой к
залу заседаний.
Вопрос: “Мадам Су, у вас есть какие-либо планы снова трахнуть Императора Демонов?”
определенно возникает здесь у Шан Цинхуа, но он этого не озвучивает! По многим,
многим причинам он этого не озвучивает! Если этот вопрос придет в голову кому-то
еще, кому, честно говоря, вероятно, не рассказали подробности того, как именно Су
Сянь забеременела, и, возможно, все это время они просто делали дикие и отчаянные
предположения, у них явно есть инстинкт самосохранения или стыд, чтобы держать этот
вопрос при себе.
Шан Цинхуа действительно не уверен, в каком состоянии сейчас находятся отношения Су

Сянь и Тяньланг-Цзюня. Не слишком хорошо это выглядело, похоже! Может быть,
романтика немного сгорает после почти восемнадцати лет заключения в различных,
вероятно, очень неудобных состояниях бытия? Должна быть хотя бы небольшая обида.
Много нерешенных вопросов. Но, ах, кто здесь сейчас осмеливается задавать такие
вопросы? Кто хочет узнать, может ли новый Дворцовый Мастер Дворцовой Секты Хуань
Хуа вернуть Императора Демонов сюда одним щелчком пальцев?
Сегодняшняя сессия экстренной дискуссионной конференции наконец-то заканчивается,
хотя на самом деле кажется, что сегодня ночью никто не сможет уснуть. Утром будут
еще встречи. Если Шан Цинхуа и уверен в чем-то одном, так это в том, что, как
только эти лидеры сект придут в себя, они захотят поспорить о каждой последней
мелочи того, что, черт возьми, только что здесь произошло.
Необходимо принять меры по поводу смерти Мастера Чэня (ах, Шан Цинхуа не завидует
задаче Шао Цзина по уходу за Маленькой Дворцовой Хозяйкой прямо сейчас) и провести
длительное расследование того отвратительного, злодейского дерьма, которым
занимался старик, когда был жив. Будут длительные дебаты по поводу нынешнего
состояния Су Сянь и нынешнего состояния ее отношений с Императором Демонов. Нужно
следить за Царством Демонов, за Императором Демонов, за всеми королями и лордами,
чтобы понять, действительно ли Тяньланг-Цзюнь имеет в виду это, когда говорит, что
войны не будет.
Есть еще вся уборка, связанная с Конференцией Альянса Бессмертных! Люди захотят
отомстить и получить за это компенсацию. Много смертей, много травм и много
повреждений, которые не исчезли просто потому, что сектам культивирования пришлось
провести экстренную дискуссионную конференцию, чтобы крикнуть друг другу: “КАКОГО
ХРЕНА ТЯНЬЛАНЬ-ЦЗЮНЬ ВЕРНУЛСЯ?!”.
Кроме того, какой-нибудь мудак гарантированно решит, что сейчас, возможно,

подходящее время для пересмотра какого-нибудь случайного торгового контракта или
чего-то еще вроде мелочей.
Но пока… уже поздно!
Это заседание чрезвычайной дискуссионной конференции продолжалось в течение

нескольких часов и ооооочень долго еще до того, как появился Шан Цинхуа и вся
последовавшая за этим драма. Юэ Цинюань опускает ногу. Большой брат вежливо, но
твердо отправляет капризных лидеров культивационного мира в их гостевые кровати для
некоторого отдыха. Кроме того, Шэнь Цинцю менее вежливо опускает ногу, чтобы
вывести действительно неохотных, и люди начинают элегантно выбираться из зала
заседаний, не желая дурачиться и выяснять, действительно ли Шэнь Цинцю имеет в виду
этот хитрый намек на то, что он может расследовать их “подозрительное” поведение
далее.
Лю Цинге что-то говорит Юэ Цинъюаню, который кивает, и Шэнь Цинцю что-то говорит в
ответ, а затем подходит Лю Цинге, и его шурин вытаскивает Шан Цинхуа из зала
заседаний. Он поднимает голову, чтобы увидеть больше нового разговора Юэ Цинъюаня и
Шэнь Цинцю с Су Сянем и Му Цинфаном, но у него не было сил сражаться с богом войны
до того, как его испорченная нога и этот самый длинный из долгих дней.
“А-а-а, притормози! Притормози! Наши шисюны сказали тебе, чтобы ты вытащил меня
отсюда как можно быстрее или что-то в этом роде?” Шан Цинхуа жалуется.
“Да", - говорит Лю Цинге.
”Ах".
Еще одна причина, по которой Шан Цинхуа идет без борьбы, заключается в том, что Лю
Цинге тянет за собой столь же неохотного, но принимающего Бинхэ. Куда бы ни пошел
Бинхэ, Шан Цинхуа пойдет прямо сейчас. Его бедный племянник, должно быть, так
растерян.
“Твоя биологическая мать все еще будет здесь утром! На самом деле, она, вероятно,
пробудет здесь какое-то время!” Шан Цинхуа уверяет своего племянника, который
оглядывается на него широко раскрытыми, неуверенными глазами человека, который
сегодня был эмоционально измотан. "Ты увидишь ее позже, наверняка - ааа!”
Добрый старина Лю-Шиди, в “о, да, верно”, заботясь о ноге своего бедного старшего
брата по боевым искусствам, только что подхватил его. Бинхе на самом деле смеется
над этим, удивленный, но искренне удивленный звук. О, вероломный племянник!
Предательский шурин! Шан Цинхуа поспешно говорит Лю Цинге, что в этом действительно
нет необходимости - его не нужно вот так перекидывать через плечо! И что на это
говорит этот человек?
“Это быстрее", - говорит Лю Цинге, совершенно равнодушный.
Бинге снова смеется.
Шан Цинхуа с сожалением предполагает, что его репутация среди охранников, слуг и
учеников пика Цион Дин в любом случае сейчас должна быть действительно чертовски
странной. Так что все в порядке, правда! Все в порядке, когда Лю Цинге выводит их
из зала собраний и ведет прямо в частную резиденцию лидера секты.
”Подожди, Чжан Мэнь-Шисюн не может действительно хотеть, чтобы я там был!"
Лю Цинге игнорирует его.
“Что, если он действительно разозлится из-за этого?”

”Он этого не сделает".
“Конечно, но что, если он это сделает?”
“Я бы ему не позволил”.
Шан Цинхуа приводят в очень красивые комнаты, осторожно ставят на ноги, осматривают
с ног до головы, а затем заключают в почти сокрушительные объятия!
"Ой...” Шан Цинхуа хрипит.
По крайней мере, атака быстро закончилась. Лю Цинге сажает Шан Цинхуа на стул,
поворачивается, затем раскрывает объятия, чтобы Бинхэ, поколебавшись всего секунду,
бросился в них. Юный главный герой цепляется за Лю Цинге и плачет в плечо мужчины.
Лю Цинге хлопает его по спине, а затем внимательно оглядывает Бинхэ, даже проверяя
одну из рук молодого главного героя, как будто он ожидает увидеть всевозможные
ужасные травмы на мальчике из Вечной Бездны, Царства Демонов и подземелий секты
Дворца Хуань Хуа.
“Я в порядке”, - повторяет Бинге несколько раз. “Я в порядке”.
“Я сделал все возможное, чтобы присмотреть за ним!” - обещает Шан Цинхуа.
Лю Цинге смотрит прямо на него и говорит с полной уверенностью: “Мы знаем".
А потом появляется Му Цинфан, очевидно, чтобы убедиться!
”Му-Шиди, разве у тебя нет более важных дел?" Шан Цинхуа спрашивает, а затем,
увидев испепеляющий взгляд мужчины, шутит: “Ах, я думаю, с телом мастера Чэня мало
что можно сделать, не так ли? Если никто не планирует больше никаких злых планов
воскрешения...”
Это только придает ему еще более испепеляющий вид.

Оказывается, Му Цинфан много слышал от главного ученика, которого похитил главный
ученик Шан Цинхуа, и этот человек очень, очень зол на него. По-видимому, не столько
из-за общения с демонами, сколько из-за того, что Шан Цинхуа бегал на больной ноге.
Ах, Пик Цянь Цао действительно нуждается в том, чтобы расставить свои приоритеты по
порядку!
“Иногда это сложно, Му-Шиди! Иногда тебе просто нужно прыгнуть, несмотря на больную
ногу, или засунуть сломанную руку обратно в гнездо и продолжить свою миссию,
верно?”
“Нет", - говорит Му Цинфан.
Такое неуважение к шисюну! Но Шан Цинхуа на самом деле не может быть слишком
неблагодарным за своего настойчивого шиди, потому что, что бы чудесное ни делал Му
Цинфан своими руками здесь, внезапно некоторые мышцы Шан Цинхуа чувствуют, что они
тают самым лучшим образом. По крайней мере, на несколько секунд. Это выглядит и
звучит так, как будто Му Цинфан не планирует убивать его, по крайней мере, до тех
пор, пока он не сделает “все, что может” для раненой ноги Шан Цинхуа.
“Полное выздоровление здесь может не состояться”, - предупреждает Му Цинфан.
“...Но мне это нужно, чтобы убежать от разъяренных боевых братьев и сестер”, -
слегка жалуется Шан Цинхуа, его сердце немного замирает, хотя на самом деле он не
удивлен. Это похоже на те звуки, которые Шао Цзин пытался и безуспешно не издавать
из-за этой травмы во Дворце Белого моря.
“Как жаль", - говорит Му Цинфан без сочувствия.
Кроме того, Шан Цинхуа не может быть слишком неблагодарным за своего настойчивого
шиди, потому что после его собственного осмотра Му Цинфан также осматривает Бинхэ и
заявляет, что он в добром здравии. Хотя, как и его главный ученик, этот человек
издает несколько недовольных звуков по поводу того, что у него нет хорошей системы
отсчета для демонов, а тем более для полудемонов. Бинхэ нервно подчиняется осмотру
своего шишу, но Му Цинфан ведет себя исключительно вежливо.
А затем Му Цинфан поворачивается к Лю Цинге и говорит: “Сначала их нужно как

следует почистить”. И эти два ужасных человека подвергают Шан Цинхуа и Ло Бинхэ
интенсивной стирке и еще одной смене одежды. Что ж, Му Цинфан принимает меры, а
затем оставляет фактическую ответственность в руках Лю Цинге, чтобы он мог заняться
любыми более важными делами, от которых его, вероятно, оторвали, чтобы присмотреть
за Шан Цинхуа и его племянником.
“Как поживает твой ученик?” - спрашивает Шан Цинхуа, прежде чем мужчина уходит.
“Хорошо”, - отвечает Му Цинфан, наконец-то немного потеплев, выражение его лица

становится по-настоящему нежным, когда он позволяет себе немного расслабиться. “Я
рад, что она вернулась. Я также рад, что она смогла спасти твою жизнь, Шисюн, хотя,
пожалуйста, в будущем никогда больше не похищай одного из моих учеников в Царство
Демонов".
“Это… разумный. Прости".
“Спасибо, что присмотрел за ней, Шисюн”, - вежливо соглашается Му Цинфан тоном,

который предполагает, что Шан Цинхуа было бы намного жаль, если бы он не вернул
ученика Му Цинфана в целости и сохранности.
Затем Му Цинфан заверяет их, что в последний раз, когда он видел Шэнь Юаня и Ло
Фанли, они были с Лю Минянем и Фу Цяном и, вероятно, сейчас получают аналогичное
лечение где-то еще здесь, на пике Цион Дин. Когда Шан Цинхуа благодарит его за
обновленную информацию, Му Цинфан мягко говорит: “Я только подумал, что мой шисюн,
возможно, захочет, чтобы его информировали о местонахождении его учеников”, - и
уходит.
“Это было немного излишне”, - говорит Шан Цинхуа.
“Но не незаслуженно", - отвечает Лю Цинге.
“Ах, тоже лишнее!”
“Но и не незаслуженно?” Бинхэ возражает, к большому самодовольству Лю Цинге.
Шан Цинхуа немного жалуется на эту тщательную процедуру обеззараживания, но он не

может сказать, что не испытывает облегчения от того, что наконец-то и полностью
избавился от опыта запретных подземелий секты Дворца Хуань Хуа. Бинге решительно
соглашается с этим утверждением. Они оба слегка вздрагивают, просто вспоминая об
этом! Итак! Много! Мертвые Тела! Лю Цинге безжалостно подчиняется этой тщательной
очистке, просто находясь рядом с ними вот так, что было бы труднее спорить об этом,
даже если бы Шан Цинхуа действительно возражал против этого.
“Не то чтобы я не рад быть чистым!” - говорит Шан Цинхуа, снова чихая на зелья,
которые оставил им Му Цинфан. “Я никогда в жизни не чувствовала себя такой чистой,
и это здорово! Кто, блядь, знает самое худшее из того, что там было? Но это
действительно не могло подождать до тех пор, пока мы не увидим Цзяхуи? Она ведь
здесь, верно?”
“Нет, это не могло подождать”, - отвечает Лю Цинге, закончив сушить свои мокрые
волосы, а теперь сушит и волосы Бинхе. “Да, она здесь. Не заставляй ее так долго
ждать. Ну же. Она слишком долго ждала встречи с тобой.
Ну, Шан Цинхуа действительно не может с этим спорить!
Он не думает, что смог бы.
Странно думать о том, как долго его не было. Он скучал по Ло Цзяхую во время всех
изнурительных, раздражающих путешествий, когда он просто добирался до Конференции
Альянса Бессмертных на этой огромной вечеринке. Он скучал по Ло Цзяхуи из-за их
прибытия на Конференцию Альянса Бессмертных и самого мероприятия, хотя оно быстро
оборвалось, и он был так отчаянно рад, что она не была рядом со всем этим
беспорядком. Затем было все его время без сознания из-за травмы, его мучительно
скучное и напряженное восстановление во Дворце Белого моря, а затем эта неожиданная
поездка во дворец Хуань Хуа! Все это долгое время он скучал по Ло Цзяхуй, чувствуя,
что в его гребаной груди образовалась дыра, и чувство, когда он входит в новую
комнату, чтобы увидеть ее, не поддается описанию.
“Подожди, это же ребенок", - думает Шан Цинхуа.
Он останавливается, потому что, черт возьми! Это же ребенок! Цзяхуй держит на руках
ребенка!
“Что?! Когда?! Как?!”
Ло Цзяхуй смеется, хотя ее глаза немного влажные, и говорит поддразнивающе: “Хуа-

Гэ, я думала, что ты объяснил эти вещи Бинхе”.
“Мама”, - говорит Бинге, не столько жалоба, сколько чистый шок.
Лю Цинге идет вперед, чтобы взять ребенка из рук Ло Цзяхуя, удобно поддерживая
голову с растущей легкостью практики. “Тебя не было какое-то время”, - говорит
мужчина, как будто он не знал все это время и не сказал им...!
“Все в порядке”, - заверяет их Ло Цзяхуй, похлопывая Лю Цинге по руке. ”Она пришла

немного раньше".
Шан Цинхуа чувствует, что мир движется вокруг него. “Как грубо", - говорит он
смущенно сдавленным голосом. “Ах, ну что ж, мы не будем винить ее за это”.
Ло Цзяхуй, очевидно, больше не может этого выносить и теперь, когда ее муж забрал
ребенка, бросается вперед. У Бинхе две рабочие ноги, поэтому он встречает ее
первым, и их столкновение неуклюже по своей интенсивности. Ло Цзяхуй крепко сжимает
своего сына, затем раскрывает объятия, чтобы тоже насильно заключить Шан Цинхуа в
объятия, очевидно, слишком нетерпеливая, чтобы бороться с ними по одному за раз.
Это неуклюже. Здесь слишком тепло, отчасти потому, что Бинге, по-видимому, снова
становится жарко от избытка эмоций. Это неловко, потому что беременный живот Ло
Цзяхуя не просто исчез, как только появился ребенок.
Но это хорошо.
Шан Цинхуа не рыдает, как некоторые здесь, но он не может сказать, что у него не
щиплет глаза.
Были, э-э, некоторые моменты во всем этом, когда он рассматривал возможность того,
что ему не удастся вернуться.
Ло Цзяхуй долго держит их обоих в этих объятиях. Шан Цинхуа был бы вполне доволен,
если бы оставался в таком состоянии столько, сколько захочет, но в конце концов его
сестра вырывается и с ужасом понимает: “Хуа-Гэ, твоя нога!”
А потом Шан Цинхуа сажают на кровать, суетятся и ругают, и это тоже очень хорошо.
Бинхе сидит рядом с ним, его лицо красное, и выражение его лица сияет, когда он
тоже суетится. Лю Цзяхуй говорит, что она “знает, что мастер му увидел их” , но что
она “знает, что вы преуменьшили упоминания о вашей травмы, чтобы не мучило меня” и
что она “знает, что ученик Шао сделали ее лучшей” , но что она “знает, что вы пошли
какие-то ужасно опасные места, поскольку тут” и что она “так волновалась”. И все
это время плакала и улыбалась им.
Это действительно ошеломляет.

Это потрясающе.
Ло Цзяхуй, явно расстроенный тем, что не может выполнить все части этого
воссоединения сразу, затем поспешно знакомит их с ребенком.
Шан Цинхуа думал, что он достаточно хорошо знаком с детьми, но теперь ему резко
напомнили, что его племяннику был уже год, когда они встретились. У молодого
главного героя был год, чтобы попрактиковаться в своей привлекательности. Этот
новый ребенок выглядит… намного, намного меньше! Слишком маленький, правда! И
значительно больше хлюпало! Что... ага... не так уж удивительно, на самом деле,
учитывая, где был ребенок и как они сюда попали.
Но, несмотря на то, что он слишком мал и немного раздавлен, бедная грудь Шан Цинхуа
пульсирует, когда она видит этот крошечный кулачок, вцепившийся прямо там в одеяло!
Ах, эти ногти определенно самые маленькие, которые он когда-либо видел. Но с таким
же успехом это могло бы ударить его в грудь и вырвать сердце. Черные пушистые
детские волосы! Большие карие детские глаза! Моргаю от этого сморщенного, пухлого
детского личика! Ребенок ничего не делает, только смотрит на них снизу вверх и
немного дергается, когда Бинхе осторожно, осторожно подталкивает крошечную ручку
одним пальцем.
“Как ее зовут?” - тихо спрашивает Бинге.
“Ло Цин", - отвечает Ло Цзяхуй.
Племянница! У Шан Цинхуа теперь есть племянница!
“Ах, Цзя-Мэй, хорошая работа. Ты проделала такую хорошую работу, - хрипло говорит
он.
“Спасибо", - говорит она и шмыгает носом.
Бинхе уклоняется от предложения подержать свою новорожденную сестренку. “Не потому,

что я этого не хочу!” - настаивает он. “Я просто… Я... мой контроль все еще не
очень хорош прямо сейчас...”
“Тогда я подержу ребенка", - решает Ло Цзяхуй. “И ты можешь обнять меня”.

Вот что происходит: Ло Цзяхуй сидит между ног своего сына, когда она держит
новорожденного ребенка, а он держит ее. Проходит всего несколько секунд, прежде чем
Бинхе снова тихо плачет, уткнувшись в плечо матери.
“Ты все еще моя мама", - говорит ей Бинге. “Ты всегда будешь моей мамой”.
“Конечно", - говорит Ло Цзяхуй. “Ты тоже всегда будешь моим ребенком”.
”Нет, это не ... это не..."
“Некоторые, э-э, удивительные вещи произошли на экстренной дискуссионной

конференции", - говорит ей Шан Цинхуа. “Биологическая мать Бинхе снова жива. Ах, в
основном.”
Глаза Ло Цзяхуя расширяются. «что?»
Итак, Лю Цинге и Шан Цинхуа рассказывают ей, что произошло на экстренной

дискуссионной конференции, полностью замалчивая детали планов Дворцового Мастера на
данный момент, не желая вносить такое уродство в эту комнату. Ло Цзяхуй узнает об
этом позже! Лю Цинге скажет ей, или Шан Цинхуа скажет, или Фанли скажет, или Бинхе
скажет, но не сейчас! Нет, не здесь и не сейчас.
Вместо этого Шан Цинхуа фокусируется на том факте, что он (и Мобэй-Цзюнь, и Шэнь
Юань, и Бинхэ) нашли сохранившееся тело Су Сянь в подземельях секты Дворца Хуань
Хуа, и что Шэнь Юань сумел вытащить душу Су Сянь из печатей, которые защищали Бинхэ
и подавляли его демоническое наследие. Биологическая мать молодого главного героя
была возрождена и, похоже, приняла недавно открытую должность Дворцового Мастера,
чтобы все исправить.
"...Значит, она действительно присматривала за тобой”, - говорит Ло Цзяхуй своему

сыну. “Давным-давно я сказал твоему дяде, что хотел бы поблагодарить ее за защиту,
которая благополучно доставила тебя ко мне вниз по реке. Ее любовь, должно быть,
так сильна”.
“Она едва взглянула на меня", - рыдает Бинге.
“...Я думаю,… Я думаю, она все еще пытается уберечь тебя”, - сказал Шан Цинхуа.
“Секта дворца Хуань Хуа, вероятно, является одной из самых опасных сект для сына
Тяньланг-Цзюня прямо сейчас, и ей действительно нужно много… работа… прямо сейчас.
И я думаю, что она пыталась держать тебя в стороне от происходящего.”
“Ты сможешь поговорить с ней”, - обещает Лю Цинге, как будто он сделает так, чтобы
это произошло.
“Она собирается уезжать! Она только что вернулась и собирается снова уехать".
“Не сразу", - говорит Шан Цинхуа, но слабо.
“Я уверен, что у нее есть причина”, - говорит Ло Цзяхуй гораздо более твердо.
В конце концов Бинхэ устраивается поудобнее, прижимаясь к матери перед собой, в то

время как Шан Цинхуа сидит по одну сторону от них, а Лю Цинге-по другую. Юный
главный герой наконец-то начинает выглядеть совсем измученным.
“Ты все еще моя мама", - снова говорит Бинге.
“Конечно", - соглашается Ло Цзяхуй. “У Бинге всегда было две матери".
“Она не будет моей матерью, если скажет, что ты тоже не будешь”, - говорит Бинхэ
решительно, как будто, насколько он обеспокоен, его единственный родитель-бывшая
прачка, которая вытащила его из реки Луочуань. Он полностью готов игнорировать
любых Дворцовых Мастеров нежити или слишком молодых на вид Императоров Демонов.
Ло Цзяхуй выглядит растерянной, выражение ее лица смягчается от любви и облегчения,

хотя она говорит немного укоризненно: “Ей пришлось сделать очень трудный выбор и
защитить тебя в меру своих возможностей. Бинге должен пойти и поговорить с ней, не
делая никаких предположений”.
Бинге шмыгает носом. “Я просто хочу, чтобы ты это знала”, - бормочет он.
"Я действительно знаю", - уверяет его Ло Цзяхуй.
В общем, Ло Цзяхуй решает, что она очень рада слышать, что у ее сына есть
возможность узнать свою биологическую мать, и что она еще счастливее слышать, что
биологический отец ее сына, по-видимому, не собирается начинать войну.
Шан Цинхуа спрашивает, как прошли ее приключения. Ло Цзяхуй настаивает, что ее

позиция не была очень интересной, но Бинхе говорит: “Мама, пожалуйста”, и все! Ло
Цзяхуй замалчивает грязные подробности рождения в пользу более нежных приключений.
Есть что-то очень успокаивающее в том, чтобы услышать все о том, как маленькая Ло
Цин попала сюда, все мелкие подробности ее жизни за пределами до сих пор, и как Ло
Цзяхуй и Лю Цинге справлялись, несмотря на различные трудности.
Не остается незамеченным, по крайней мере для Шан Цинхуа, что Ло Цзяхуй тоже
пропускает попытку похищения. Но он решает, что сейчас не лучшее время поднимать
эту тему!
В любом случае его отвлекает осознание того, что Фанли могла знать о ребенке и,
возможно, просто решила не говорить им! Ло Цзяхуй подтверждает это. Молчание Фанли,
вероятно, к лучшему, так как они бегали в очень опасном месте и околачивались там
среди множества подонков-злодеев, которые не заслуживали даже немного слышать об
идеальной маленькой племяннице Шан Цинхуа здесь, но все же! Младшая невестка Шан
Цинхуа действительно хитрая.
Ло Цзяхуй скоро должен покормить ребенка, так как маленькая Ло Цин становится
суетливой, что немного разрушает их нынешнюю установку. Бинге наблюдает, как его
младшая сестра ест с широко раскрытыми от изумления глазами. Шан Цинхуа сразу же
вежливо отводит взгляд, со смущенной нежностью вспоминая свою реакцию в последний
раз, когда его сестра кормила грудью, много лет назад.
” Ах, я должен позвонить Мобей-Джуну", - говорит он, теперь, когда его оставили в
покое. “Я должен дать ему знать, что все в порядке, и что войны не будет, и что его
дерьмовый дядя был здесь”.
С одной стороны, его старшие боевые братья, вероятно, не слишком рады случайным
приходам и уходам повелителя демонов, подобного этому. С другой стороны, Шан Цинхуа
обещал. Он обещал, и он имел в виду это обещание! Кроме того, теперь, когда он
действительно думает об этом, он снова начнет беспокоиться о том, как идут дела в
Ледовом дворце. Дайте ему всего пять минут, чтобы привести себя в порядок, и он,
вероятно, сможет убедить себя, что Ледяной дворец определенно загорелся, потому что
кто-то случайно оставил гореть огонь или что-то в этом роде.
“Не здесь", - быстро добавляет Шан Цинхуа. "В тех других комнатах... может
быть...?”
Лю Цинге выглядит без энтузиазма, но Ло Цзяхуй кивает.

“Я хочу поблагодарить его", - говорит она.
“Я передам это дальше!”
"Хоухуа”, - говорит Ло Цзяхуй, снова привлекая его внимание, прежде чем он сможет
полностью уйти. “Спасибо тебе за то, что ты вернул Бинхе, и спасибо тебе за то, что
ты тоже вернул себя. Нам еще так о многом нужно поговорить, но… Я так счастлива,
что моя семья в безопасности”.
Шан Цинхуа рад, что руки его сестры полны ее семьи, но это усложняет ситуацию,
когда он больше всего на свете хочет снова обнять ее или, по крайней мере, взять ее
за руку и сжать ее. Вместо этого он просто смотрит на нее, беспомощно влюбленный.
Сейчас больше, чем когда - либо, он уверен, что день, когда он встретил ее, был
самым счастливым днем в его жизни-самым счастливым днем в любой жизни, которая у
него когда-либо была, на самом деле.
“Я так рад вернуться", - говорит он.
Неохотно Шан Цинхуа извиняется, и неохотно его семья отпускает его. В конце концов,
вызывать Мобэй-Цзюня прямо в комнату с новорожденным ребенком-не самая лучшая идея!
Но Шан Цинхуа больше не может ждать, чтобы позвать своего короля и убедиться, что
Ледяной дворец действительно не сгорел или что-то в этом роде.
Комнаты, в которые Лю Цинге первоначально привел его, всего в нескольких шагах от

комнат Ло Цзяхуя, уже были убраны. Шан Цинхуа видел, как пара учеников Му Цинфана
организовала первоначальную уборку, войдя в комнату вскоре после того, как они
впервые покинули ее. Он действительно надеется, что они просто не пошли и не сожгли
модную одежду, которую взяли с собой! Шан Цинхуа вроде как нравился этот наряд.
У него есть окно из его Системы Переселения, открытое, когда он тяжело усаживается,
- открытое по его просьбе на этот раз, чтобы он мог снова изучить уведомления о
том, что эти три различные миссии наконец завершены. У него действительно не было
возможности поглазеть на это дерьмо в зале заседаний.
Много лет назад, когда мир узнал о нем, Система возложила на него эти три миссии,
и, несмотря на все недавние перипетии и повороты, увидеть, что они выполнены, -
это… ну, он, блядь, не доверяет этому, на самом деле, не совсем, но все равно это
облегчение. Это еще не кажется реальным, но это больше, чем что-либо другое,
почему-то заставляет Шан Цинхуа думать, что Тяньланг-Цзюнь имел в виду это, когда
сказал, что войны не будет. Дополнительная заметка из Системы Переселения Шэнь
Юаня, которую собственная Система Шан Цинхуа в кои-то веки оставила в силе, странно
убедительна.
【Важные вещи должны быть сказаны три раза!】
Однако самое странное во всем этом то, что Шан Цинхуа на самом деле не чувствует,
что он много сделал для этих последних этапов миссии. Мобэй-Цзюнь провел его через
эти запретные подземелья. Шэнь Цинцю-это тот, кто противостоял старому Дворцовому
Мастеру. Ло Цзяхуй и Лю Цинге-это те, кто каким-то образом вовлек Шэнь Цинцю и Юэ
Цинъюаня во все это в первую очередь, делая все объяснения и споры. Шэнь Юань-это
тот, кто нашел Су Сянь, а Ло Бинхэ был тем, кто нес ее. Тяньланг-Цзюнь отменил
войну, потому что… что? Потому что, в конце концов, его сердце было не в этом?
Они все просто взяли верх! Больше не нужна помощь Шан Цинхуа!
Шан Цинхуа зовет своего короля, все еще глядя в это окно с завершенными миссиями.
Он пытается сделать это очень спокойно и дать Мобэй-Цзюню понять, что ему не нужно
появляться с пылающей демонической энергией. В конце концов, здесь нет никаких
чрезвычайных ситуаций.
Он не ожидает, что портал откроется перед ним почти сразу. В трескучем свисте сине-
черной энергии определенно есть срочность! Порыв холода подобен пощечине! Тень
Мобэй-Цзюня входит еще до того, как портал открывается, пробивая себе путь.
"Мой король, войны не будет, в этом нет необходимости...!”

Шан Цинхуа замолкает, когда понимает, что Мобэй-Цзюнь явно не собирается вступать в
бой, его позиция не готова, и разрывающее пространство копье почти сразу же упало в
сторону. Ни один из них на самом деле не обращает на это внимания, но портал резко
закрывается за Мобей-Джуном. Мобэй-Цзюнь смотрит на него… Мобэй-Цзюнь смотрит на
него слишком широко раскрытыми глазами... и слегка приоткрытым ртом, открытым для
слов, которые не сразу придут.
"Мой король...?”
” Мой отец умер",-говорит Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа смотрит в ответ, затем протягивает руку. Мобэй-Цзюнь подходит к нему,
берет его за руки и опускается на колени перед кроватью, на которой сидит Шан
Цинхуа. Шан Цинхуа изучает неуравновешенное выражение лица мужчины.
"Мой король, я знаю, что ты не хотел...”
“Я этого не делал”.
Шан Цинхуа моргает, глядя на него. «Что? Я думал...”
“Моему отцу становилось лучше, настолько, насколько от него ожидали улучшения, а

затем он внезапно "скончался от своих ран". Причина его смерти неясна”.
"А...”
Шан Цинхуа не знает, что сказать. “Скатертью дорога!” действительно, действительно

неуместно, когда его король так смотрит на него. Хотя он испытывает глубокое
облегчение, услышав, что ему больше никогда не придется видеть придурка, который
наступил ему на ногу, и что его другая нога в безопасности от этого конкретного
зятя, счастье немного омрачено тем, что Мобэй-Цзюнь расстроен. Он вроде как знает,
каково это-долгое время плевать на своих родителей, только чтобы с ними что-то
случилось, а потом вдруг все это дерьмо, очевидно, снова имеет значение и причиняет
боль так же сильно, как и всегда.
“Я не думаю, что смерть была естественной”,-говорит Мобэй-Цзюнь.

«что?»
Мобэй-Цзюнь просто смотрит на него.
” Твой дерьмовый дядя был здесь с Тяньланг-Цзюнем", - говорит Шан Цинхуа. “Он и
племянница Южного Короля Демонов оба были здесь, действуя как посланники или
свидетели какого-то рода или что-то в этом роде, и они ушли, как только Тяньланг-
Цзюнь решил, что войны не будет. Между прочим, мой король, войны действительно не
будет! Все кончено! Но если бы Лингуанг-Чжун был здесь, тогда...?”
Мобэй-Цзюнь качает головой.
“А-а… как удобно для Лингуанг-Цзюня, что это произошло, когда он был в отъезде,
общаясь с Императором Демонов от имени своего клана", - говорит Шан Цинхуа,
внезапно поняв. “Как вовремя”.
“Истинных доказательств нет”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
"Неужели люди думают, что ты...?”
"Нет. Это связано с его травмами".
Шан Цинхуа не может не испытывать облегчения.
"Значит ли это, что ты...?”
Мобэй-Цзюнь кивает и говорит: “Да. Я буду королем".
"ой."
Шан Цинхуа не знает, что сказать по этому поводу! Он тоже не знает, что об этом
думать! Судя по выражению лица и молчанию Мобэй-Цзюня, этот человек чувствует то же
самое! Это результат, которого они ожидали, придет скорее раньше, чем позже,
конечно, но то, как это произошло, почему-то так неожиданно. Это цель, к которой
они шли годами и годами, но Мобэй-Цзюнь совсем не выглядит так, как будто это
победа.
Поздравления в этот момент кажутся неправильными.
Есть так много вопросов, которые нужно задать, но в конце концов Шан Цинхуа
задается вопросом: “Что… что ты собираешься делать со своим дядей?”
Мобэй-Цзюнь резко вздыхает и говорит, его голос в конце становится громче: “Я не

хочу его убивать".
"...Хорошо".
” Смерть моего отца не является для меня потерей... И все же..."
”Я знаю, что на самом деле ты тоже не хотел его убивать, мой король".
“Я был готов сделать это”,-настаивает Мобэй-Цзюнь.
“Но ты этого не сделал!”
Мобэй-Цзюнь, похоже, не видит большой разницы. “Я сказал себе, что не буду таким,
как они. Я бы не стал убийцей родственников, если бы меня не вынудили к этому. Мне
было бы лучше. Я был бы верен, даже если бы они не были верны. И все же я был готов
убить своего отца. И все же...”
Когда тишина затянулась слишком надолго, заговорил Шан Цинхуа.
“И все же?”
” И все же, без всякой причины, я в ярости от того, что мой дядя сделал это",-
говорит Мобэй-Цзюнь, его пальцы мягко сжимают руки Шан Цинхуа с подавленной силой и
расстроенностью. Он снова резко вдыхает и признается: “Я зол на себя”.
"...По крайней мере, ты этого не хотел”, - предлагает Шан Цинхуа.
Мобэй-Цзюнь закрывает глаза, затем кладет голову на здоровое колено Шан Цинхуа.
Точка соприкосновения прохладная и не такая тяжелая, как могла бы быть, а Мобэй-
Цзюнь все еще сдерживается, чтобы не навалиться на него полностью. Шан Цинхуа
обнаруживает, что склонился над ним, как будто он может каким-то образом
отгородиться от остального мира и не дать всему прикасаться к ним.
Может быть, Мобэй-Цзюнь тоже должен был позвонить ему! Шан Цинхуа был так
сосредоточен на своих собственных проблемах! Прямо сейчас Шан Цинхуа чувствует, что
он мог бы научиться телепортироваться одной лишь силой воли, если бы только знал,
что его король так нуждается в нем.
Этот мир действительно сменяет одно другое, не так ли?
“Они предали тебя первыми”, - яростно настаивает Шан Цинхуа. “Мой король, ты был
всего лишь ребенком. Они решили жить без истинной преданности друг другу или вам, и
защита себя от них не делает вас похожими на них. Ты не хотел этого делать. Ты
этого не делал. Ты не такой, как они.”
Он просто продолжает глубоко дышать.
“С нами так не будет, мой король", - обещает Шан Цинхуа.
Хватка Мобэй-Цзюня слегка сжимается.
В конце концов он высвобождается и решительно говорит: “Расскажи мне, что случилось

с Тяньланг-Цзюнем”.
И Шан Цинхуа более чем счастлив сыграть информатора и отвлечь внимание своего
короля. А также выразить некоторые из его многочисленных реакций на “что, черт
возьми, это было за дерьмо” по поводу поддержки Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюаня,
драматического прибытия Тяньланг-Цзюня, еще более драматичного воскрешения Су Сянь
и смерти старого Дворцового Мастера.
Кроме того, ему нужно поделиться тем фактом, что теперь у него есть племянница!
Племянница! Не второй племянник, а племянница! Она очаровательна! Сейчас она вроде
как визжащая шишка, но она очень милая визжащая шишка. Ло Цзяхуй и Лю Цинге
проделали такую хорошую работу, заставив ее. При одной мысли о том, как его
племянник смотрел на свою новую младшую сестру, Шан Цинхуа хочется немного
поплакать. Она, вероятно, будет самым жестоко избалованным, защищенным, любимым
ребенком, который когда-либо был, и это будет потрясающе.
“Ах, верно, моя сестра хочет поблагодарить вас за то, что вы вернули ей моего
племянника”,-говорит Шан Цинхуа, потому что Ло Цзяхуй каким-то образом узнает, если
он не передаст это (вероятно, в какой-то момент спросив Мобэй-Цзюня напрямую), и
она будет недовольна им.
” Не нужно",-говорит Мобэй-Цзюнь.
“Ага, ты можешь попытаться сказать ей это, мой король. Я не буду этого делать".
Разум Шан Цинхуа блуждает в мыслях обо всем, что должно происходить в Ледяном
дворце прямо сейчас в рамках подготовки к вознесению нового Северного Короля
Демонов. Есть ритуалы, которые нужно завершить! Необходимо принять меры! Шан Цинхуа
отчаянно хочет быть там и помочь, хотя он и не знает, хорошая ли это вообще идея.
Особенно когда здесь, в горной секте Цан Цюн, уже столько всего происходит. Он
настолько отвлекся на логистику всех этих изменений, что чуть не пропустил, как
Мобэй-Цзюнь снова заговорил, и почти не смог связать это с остальной частью
разговора.
“Нет необходимости в благодарностях между членами семьи”,-говорит Мобэй-Цзюнь.
Шан Цинхуа моргает, глядя на него.
“Ну, все равно приятно чувствовать, что тебя ценят”, - говорит он, не в силах
скрыть удивление в своем голосе. Это такая глупая фраза! Это такая банальная фраза!
Но иногда вещи являются клише по какой-то причине: потому что они работают. Он не
может удержаться от недоверчивой улыбки.
” Да",-соглашается Мобэй-Цзюнь. “Так и есть”.
"...Мой король, когда ты должен вернуться?”

“Скоро”.
“Это действительно важно. Ты можешь идти прямо сейчас… если бы тебе нужно было идти
сейчас.”
“Еще нет”.
Шан Цинхуа мог бы настоять на этом, но у него действительно нет силы воли, чтобы
заставить Мобэй-Цзюня уйти. Ему не нужен Мобэй-Джун здесь. Он в порядке, и, похоже,
с ним все будет в порядке. Но, может быть, Мобэй-Джун нуждается в нем. Ни для каких
миссий, ни для каких советов о секретах сюжета "Путь гордого Бессмертного демона",
ни для каких чудесных исцелений или других сюжетных устройств! Это все уже вроде
как сделано! Может быть, Мобей-Джуну он нужен просто для того, чтобы... просто
чтобы быть здесь вот так... после действительно долгого дня, подобного этому.
“Ах, ну что ж, я думаю, что завтра наступит достаточно скоро. Не нужно торопиться с
этим.”
- Пожалуйста, знайте, что я вижу комментарии и очень люблю их, я просто
сосредоточен на написании прямо сейчас.
- Пока! 😘💕❤️
Глава 49: Собственные слова

В которой Шан Цинхуа снова готовится покинуть свою секту.
Пожалуйста, убедитесь, что вы попали во все последние обновления! В последнее время
появилось много обновлений!
Эта глава содержит около 11 000 слов.
Вопреки всем ожиданиям, Шан Цинхуа спит в ту ночь. Конечно, это был очень длинный
день, наполненный множеством захватывающих вещей, но есть разница между
“захватывающими” вещами и “хорошими, расслабляющими и не постоянно преследующими”
вещами, поэтому он был полностью готов к долгой ночи, когда он смотрел в потолок.
Однако, по-видимому, потребовался бы более сильный и даже более встревоженный
мужчина, чем он, чтобы устоять перед прохладными и крепкими руками и мощной и
твердой грудью Мобэй-Цзюня.
Шан Цинхуа просыпается в свете раннего рассвета, проникающем через окно этих
гостевых комнат, когда Мобэй-Цзюнь встает с постели. Несмотря на зевок, от которого
хрустит челюсть, Шан Цинхуа заставляет себя сесть прямо. Он смутно наблюдает -
черт, снова зевая, - как Мобэй-Джун набрасывает плащ на плечи и застегивает его,
прежде чем вспомнить о разрывающем пространство копье.
Когда Мобэй-Цзюнь отступает к нему, он поднимает подбородок, чтобы мужчине было

легче обхватить лицо одной рукой. Мобэй-Цзюнь наклоняется, затем опускается на
колени, а затем нежно прижимает их лбы друг к другу. Это делает бодрствование в
основном стоящим того.
"...Три дня?” - бормочет Шан Цинхуа.
” Три дня",-подтверждает Мобэй-Цзюнь.
“Я буду там, мой король. Не важно, чего хотят секты, я найду способ ...
Мобэй-Джун целует его.
"...Да, к черту секты, они могут сгореть дотла, мне все равно”,-ошеломленно говорит
Шан Цинхуа после того, как Мобэй-Цзюнь отстраняется. “Мой король, ты уверен, что я
ничего не могу сделать? Приготовления, которые я должен сделать? Предметы, которые
я должен собрать - аааааах!”
Нежная рука Мобэй-Цзюня, прижатая к его лицу, внезапно превратилась в жестокое

ущипывание за щеку! Он даже слегка встряхивает захваченное лицо Шан Цинхуа! Это
настоящий сигнал к пробуждению! Кому нужна сигнализация? Непредсказуемые ледяные
демоны еще хуже!
” Мой король! " - жалуется Шан Цинхуа, отмахиваясь от его руки.
Этот повелитель демонов ОП позволяет так себя отгонять, а затем, несмотря на то,
что Шан Цинхуа потирает щеку и уже смотрит на него за его ужасные манеры у постели,
снисходительно похлопывает Шан Цинхуа по макушке пару раз. Его губы безошибочно
приподняты.
” Просто будь там",-говорит Мобэй-Цзюнь.
” ...Я могу это сделать", - соглашается Шан Цинхуа. “Три дня? Тогда семь дней?”
"да."
”Через десять дней ты станешь королем".
"да."
Это намного раньше, чем то, как это произошло с Гордым Бессмертным Демоном. Это
произошло намного раньше, чем Шан Цинхуа действительно ожидал, что это произойдет
здесь, даже зная, что дерьмовый отец Мобэй-Цзюня был на свободе. Он только что
вернулся, но ему нужно будет извиниться перед своей семьей и перед своей боевой
семьей, потому что он не может не быть рядом с Мобей-Джуном для этого. Его королю
нужен кто-то.
“Ах, может быть, на этот раз мои оправдания даже окажутся правдой”, - понимает
Ух ты! О какой странной вещи стоит думать! Возможно, здесь действительно больше не
будет необходимости в секретах. Больше не нужно прятаться. Больше не нужно врать.
Некоторые люди все равно узнают, что Король Северных Демонов в конце концов умер,
так что они могли бы услышать это от Шан Цинхуа сейчас, а потом… отреагируйте,
однако, они, наконец, отреагируют на то, что он находится в постели с повелителем
демонов…
Однако Шан Цинхуа определенно собирается держаться за какую-то ложь! На всякий

случай!
Дерьмо. Может быть, они ждут, чтобы изгнать его из секты, чтобы они могли заявить,
что выгнали его за “непримиримые разногласия”, не связанные с Конференцией Альянса
Бессмертных и вещами племянника Небесного Демона? Может быть, они хотят иметь
возможность пойти: “Шан Цинхуа? Изгнан за то, что был предателем? Изгнан за то, что
был в союзе со злыми демонами? Нет, нет, нет! Нет, мы уволили этого подозрительного
парня за кражу чернильниц и хорошей бумаги из офиса. Это совершенно не связано".
Его мысли прерываются последним, удивительным поцелуем Мобэй-Цзюня. Затем мужчина

открывает портал и исчезает в его темных глубинах, оставляя Шан Цинхуа одного в
этой тускло освещенной, чужой комнате.
Здесь можно вернуться в постель. Он даже ложится на некоторое время, уставившись в

потолок, подумывая о том, чтобы просто натянуть одеяло на голову - потому что до
тех пор, пока он на самом деле не встанет, ему не придется иметь дело с
последствиями дерьмового шоу, которое все еще культивирует мировую политику. Но,
ах, это ложь настолько жалкая, что он даже не может подумать об этом, не заставив
себя вздохнуть.
С огромным усилием Шан Цинхуа поднимается и, вооружившись костылем и летающим

мечом, каким-то образом умудряется преодолеть один ряд комнат.
Он и Бинхе, вероятно, должны были делить комнаты, которые он в конечном итоге делил
с Мобэй-Цзюнем. Вместо этого юный главный герой свернулся калачиком в постели,
очевидно, полностью вырубленный, со своей матерью. Лю Цинге проснулся, он тоже
лежит на большой кровати, хотя и на краю ее, приподнявшись в полусидячем положении
с другой стороны от Бинхе. Бог войны Бай Чжань вытащил свою новорожденную дочь из
кроватки и мирно спит у него на груди.
Лю Цинге кивает ему, как братану. Шан Цинхуа кивает в ответ.
А потом Лю Цинге снова уставился на свою дочь, как будто его сердце не могло
растаять достаточно быстро. Шан Цинхуа вроде как понимает это. Ах, теперь трудно
представить, что его племянник-подросток когда-либо был таким маленьким!
Это заставляет Шан Цинхуа думать о таком ребенке, как этот, плавающем в ледяной
реке. Это ставит Шан Цинхуа на грань крайне запоздалой паники. Очевидно, ему нужно
сесть и посмотреть, как его племянник спит в целости и сохранности рядом с
женщиной, которая спасла его на некоторое время, пока он снова не успокоится. Утро
медленно подкрадывается к ним, но пока в мире тихо, так что колотящееся сердце Шан
Цинхуа также должно быть добросовестным в отношении часа!
Бинхе слегка отворачивается от матери и вздыхает во сне. Шан Цинхуа думает, что это
первый раз, когда он видит, как его бедный племянник спит совершенно спокойно с тех
пор, как он вернулся из Вечной Бездны. Он почти уверен, благодаря уклончивому
комментарию о том, как все устроено, что Бинге до сих пор использовал какую-то
технику демонов сновидений, чтобы подавить или разрушить кошмары, окружающие
Конференцию Бессмертного Альянса и Вечную Бездну.
Тем не менее, мне кажется, что что-то возвращается на свое место в груди Шан
Цинхуа. Он почти слышит щелчок в глубине своей души - как будто, ах да, вот и
недостающая часть. Он снова нашел это.
Утро продолжается - маленькая Ло Цин снова начинает визжать, и Цзяхуи приходится
приподниматься, чтобы накормить ее, в то время как Бинхэ рассеянно оглядывает
комнату, прежде чем снова свернуться калачиком - с приглашением на завтрак, твердо
идущим впереди, непосредственно перед тем, как доставят одежду и другие утренние
повседневные принадлежности. Это одно из тех приглашений, Шан Цинхуа сразу
понимает, что это действительно вызов. Здесь нет выбора, чтобы ответить: “Спасибо,
но нет, спасибо, братан! Я действительно исключил из своего рациона еду с сердитыми
старшими братьями по боевым искусствам по соображениям здоровья! Но тебе и без меня
будет весело!”
“Не будь смешным”, - говорит ему Лю Цинге. “Пойдем”.
Итак, Шан Цинхуа оказывается протащенным через частную резиденцию лидера секты, а
затем лицом к лицу с Юэ Цинъюанем и Шэнь Цинцю, очевидно, мирно сидящими за столом
для завтрака. Это поистине ужасающее зрелище! Они оба уже одеты в официальную
одежду, которая будет необходима для того, чтобы позже сверкнуть глазами на своих
коллег-лидеров секты, хотя, по крайней мере, эти стили, возможно, немного менее
остры, чем вчера?
Они оба отрываются от чая, когда он и Лю Цинге входят. Юэ Цинюань очень вежливо
улыбается ему. Шэнь Цинцю этого не делает.
“Оооо, я так облажался", - думает Шан Цинхуа. ” Для этого еще слишком рано".
"Лю-Шиди, не могли бы вы?” - спрашивает Юэ Цинюань.
А потом старый добрый Лю-Шиди бросает его! Лю Цинге предает его как братана! Бог
войны Бай Чжань хлопает Шан Цинхуа по плечу, а затем оставляет его - просто встает
и, черт возьми, оставляет его - на милость своих старших боевых братьев за красиво
накрытым столом для завтрака. Здесь явно заранее была заключена какая-то злая
сделка, чтобы вот так обслужить Шан Цинхуа.
У Шан Цинхуа нет другого выбора, кроме как сесть и быть обслуженным.
“Хорошо ли спал Шанг-Шиди?” - спрашивает Юэ Цинюань.

"Ах... да?”
Вчера вечером Шан Цинхуа вернулся в комнаты Ло Цзяхуя, чтобы сказать людям, что
Мобэй-Цзюнь был здесь, и спросить, не нужно ли им где-нибудь быть. Лю Цинге сказал,
что, согласно последнему посланнику, отправленному всем лордам пика, их не следует
беспокоить до утра. И Шан Цинхуа поверил своему предательскому брату! Как дурак!
Ну, на самом деле Лю-Шиди говорил правду, но все же!
“Я рад", - говорит Юэ Цинюань, все еще улыбаясь. "Шан-Шиди выглядел взволнованным в

преддверии конференции Альянса Бессмертных”.
“Может быть, нечистая совесть?” Шэнь Цинцю размышляет, не отрывая глаз от своего
чая, как будто он вообще ничего не сказал! Если Шан Цинхуа что-то услышал и был
обеспокоен этим, то, очевидно, это не относится к Шэнь Цинцю! Шан Цинхуа, очевидно,
должен просто лучше следить за своими ушами!
“Вчера было очень тяжело", - продолжает Юэ Цинюань, как будто ничего не слышал. “Я
рад, что Шанг-Шиди смог найти некоторое утешение у своих близких”.
“Спасибо за внимание, Шисюн", - соглашается Шан Цинхуа.
Он ничего не говорит здесь, и Юэ Цинъюань ничего не говорит, но почему-то Шан

Цинхуа абсолютно уверен, что Старший брат знает, что его самый беспокойный младший
боевой брат прокрался демоном в его дом и гостевую комнату прошлой ночью. Лю Цинге
или Ло Цзяхуй, может быть, что-то сказали? Но, ах, прямо сейчас Шан Цинхуа
чувствует себя так, как будто прошлой НОЧЬЮ он “СПАЛ С ДЕМОНОМ В ТВОЕЙ ГОСТЕВОЙ
ПОСТЕЛИ”, - отпечаталось у него на гребаном лбу или что-то в этом роде.
Юэ Цинюань просто продолжает улыбаться.
“Теперь, когда все как следует отдохнули”,-говорит Шэнь Цинцю, наконец оторвавшись
от завтрака, - “Я думаю, что давно прошло время, когда наш странствующий Шан-Шиди
объяснялся своими словами, а не позволял другим сражаться за него”.
Шан Цинхуа старается не морщиться! Он не уверен, что ему это удастся.
“Братан, пожалуйста, зачем ты вообще здесь?!” - думает он. “Это даже не твой дом!
Разве у тебя нет собственного дома? Я знаю, что Юэ Цинюань просто позволит тебе
ходить по нему, но это не значит, что ты действительно должен это делать!”
“Ах, разве Лю-Шиди и моя сестра не проделали хорошую работу?”
“Да, они это сделали", - соглашается Юэ Цинюань. "И все же остаются некоторые
вопросы".
“Почему бы тебе не рассказать мне, что еще ты хочешь знать?” - предлагает Шан
Цинхуа.
“Нет", - говорит Юэ Цинюань.
Ах, это пугает! Шан Цинхуа немного напуган!
"...Хорошо", - говорит он.
Итак, Шан Цинхуа объясняет, что изучал дело Су Сянь и Тяньланг-Цзюня, как во время,
так и после этого, потому что оно показалось ему немного забавным. Это не совсем
неправда! Он отчаянно следил за сплетнями с лучшими из них в те дни, изо всех сил
пытаясь смириться с тем фактом, что сюжет, который он написал, по-видимому,
действительно происходил! Это не его вина, если Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю возьмут
эту фразу и подумают об этом жутком секретном подвале.
Это его вина, если Шэнь Цинцю затем задаст дополнительные вопросы, связанные с этой
невероятно полезной предысторией, которую дала ему Система. "И когда именно Шанг-
Шиди начал свое хобби-зацикливаться на прошлом, настоящем и будущем?”
"...А... всегда?” Шан Цинхуа пытается. "Я... вроде как всегда был таким”.
“Как жаль для тебя", - говорит Шэнь Цинцю.
“Цинцю",” говорит Юэ Цинъюань.
“Нет, нет! Я, ах, принимаю соболезнования? В любом случае! Потом я нашел Ло Цзяхуя
и Ло Бинхэ...” Шан Цинхуа заканчивает. “И все остальное… изменился.”
Трудно подобрать слова для того, что именно там произошло.
Шан Цинхуа не хочет объяснять свой извилистый мыслительный процесс и свои

извилистые оправдания, первоначальную вину, стыд и эгоизм, и он определенно не
хочет объяснять, что он был отчасти готов позволить этому очаровательному
маленькому ребенку вырасти, чтобы когда-нибудь уничтожить секту. Сейчас это не
очень актуально, не так ли? Такое чувство, что тогда он был совершенно другим
человеком!
Он не думает, что есть лучшие слова для того, что произошло. Он познакомился с Ло
Цзяхуй и ее сыном много лет назад, а потом… все изменилось.
Не все сразу, а постепенно, пока внезапно весь мир не стал другим.
На самом деле, думая об обновлении мира его дерьмовой, никуда не годной системы…
Нет! Нет, он сейчас чем-то занят! Он не думает об этом!
Шан Цинхуа прочищает горло, но его голос все еще звучит немного хрипло. “Я имею в
виду, я не мог просто позволить какой-то бедной женщине попытаться поднять
Небесного Демона без какой-либо помощи, подобной этой! Я должен был что-то
сделать!”
Юэ Цинъюань выглядит понимающе. Шэнь Цинцю этого не делает.
“Я думаю, что вы действительно знаете большую часть истории оттуда", - пытается Шан
Цинхуа. “Внезапно у меня появились сестра и племянник, и мне пришлось присматривать
за ними”.
"почему?” - спрашивает Шэнь Цинцю. “Они не были твоей семьей”.
“Семья-это не только кровь", - огрызается в ответ Шан Цинхуа.
Шэнь Цинцю пристально смотрит на него, очевидно, не ожидая, что на него

действительно так накинутся.
Шан Цинхуа беспомощно смотрит в ответ, не ожидая, что сорвется.
“Действительно", - говорит Юэ Цинюань. "Шанг-Шиди, пожалуйста, продолжай”.
Черт, Шан Цинхуа полностью потерял свое место. “А... э-э… ну, Лю Цинге встретил их
на обратном пути в Цан Цюн. У него с моей сестрой сразу же завязалась дружба,
потому что Лю-Шиди удивительно много знал о детях благодаря своей младшей сестре,
которая была… Я думаю, три или четыре за раз?”
“Лю-Шиди объяснил нам, как они познакомились”, - соглашается Юэ Цинъюань.
"Хм, говоря о таких вещах, пожалуйста, объясните нам: как в это вписывается будущий
Мобэй-Цзюнь?” Шэнь Цинцю требует, потому что он мудак, и его явно не так легко
подмазать или отвлечь любовными историями.
Итак, Шан Цинхуа вынужден объяснить, что он встретил Мобэй-Цзюня как ученика, и
подтвердить для своего самого острого и страшного шисюна, что именно во время этой
миссии погибли все остальные ученики. Однако даже он знает лучше, чем прямо
сказать, что он обещал быть слугой повелителя демонов и следовать за ним до конца
своей жизни! Черт, нет! Шан Цинхуа более мудро поступил, что с тех пор он и Мобэй-
Цзюнь “познакомились”, что является выбором слов, который заставляет глаза Шэнь
Цинцю сузиться в подозрении, но Шан Цинхуа поспешно спешит сказать, что он и Мобэй-
Цзюнь только стали “ближе” после того, как повелитель демонов узнал, что у Шан
Цинхуа был приемный племянник-полудемон.
И что в обмен на спасение Шан Цинхуа его жизни Мобэй-Цзюнь пообещал взять и обучить
племянника Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй и Лю Цинге действительно, должно быть, уже рассмотрели большую часть

этого. Тот факт, что ни Юэ Цинъюань, ни Шэнь Цинцю не выглядят даже немного
удивленными по этому поводу, кажется доказательством на этом фронте, что заставляет
Шан Цинхуа поверить, что они на самом деле просто делают это, чтобы заставить его
извиваться. Если они собираются изгнать его за то, что он поддерживал приход к
власти определенного демона и таким образом совал пальцы во все виды демонической
политики, то они уже должны это сделать! Почему они заставляют его есть с ними?!
Зачем этот особый вид пыток?!
“Уже было ясно, что мы бы очень предпочли, чтобы Шан-Шиди поделился с нами этими
решениями, которые он принял от имени секты гораздо раньше”,-наконец заявляет Юэ
Цинюань, потому что он тоже вполне способен быть пассивно-агрессивным мудаком.
“Должна быть веская причина для того, чтобы хранить такие секреты так долго. Почему
ты никогда ничего нам об этом не рассказывал?”
Шан Цинхуа переводит взгляд с одного на другого. “А... а, ну что ж… это...”
“Должна быть причина”, - говорит Шэнь Цинцю. “Не обязательно хороший”.
“Ах, послушай”, - отвечает Шан Цинхуа, не в силах сдержать легкое раздражение.

“Будучи здесь очень, очень честным, как меня просили мои сиси, вы двое не... ах…
ну, вы двое на самом деле не представляли собой... внушающий доверие фронт...
спокойной дискуссии и сотрудничества в течение очень долгого времени, понимаете?”
Шэнь Цинцю пристально смотрит на него.
Юэ Цинюань немного откидывается назад, закрывает глаза и вздыхает.
И тогда Шэнь Цинцю пристально смотрит на него.
Юэ Цинъюань снова открывает глаза и делает такое выражение, как будто он просто не
может отрицать, что Шан Цинхуа ошибается на этот счет. Извините, но он
действительно не может! Не честно! Этот человек не забыл катастрофические споры на
собраниях, или уродливые схемы избегания, или что-то в этом роде! Это было много
лет назад! Годы!
Выражение лица Шэнь Цинцю больше похоже на “Он ошибается, если я ГОВОРЮ, что он
неправ”.
“И затем, даже после того, как все, наконец, несколько разрешилось, что, ага, на
самом деле было совсем недавно, если вы помните, всего несколько лет назад, -
продолжает Шан Цинхуа, - все еще оставался факт, что… люди действительно не любят
демонов? Или даже полудемоны? Люди могут быть очень разумными в большинстве вещей,
но есть некоторые вещи, которые просто делают людей очень неразумными!” Он смотрит
на Юэ Цинюань и говорит: “Плюс у тебя была потенциально личная причина не
соглашаться с кем-либо, даже немного связанным с Тяньлан-Цзюнем”.
Тяньланг-Цзюнь пришел убить Юэ Цинъюаня только за то, что он был мечом Горной секты
Цан Цюн в той битве! Шан Цинхуа не был там для этого боя, но после всего, что
произошло, он действительно не чувствует, что человеку можно доверять, чтобы
справедливо судить Небесного Демона, если их единственный предыдущий опыт-Тяньланг-
Цзюнь.
Шан Цинхуа смотрит на Шэнь Цинцю и говорит: “А ты… ах… что ж...”
"Ты", - не говорит он.
” Действительно", - все равно говорит Шэнь Цинцю, когда наступает тишина.
“И, ах, может быть, я был бы готов прийти к тебе с правдой и за помощью во всем
этом, и рисковать жизнью и... ах...” Шан Цинхуа бросает взгляд на свою испорченную
ногу, затем продолжает: “...конечность, если бы это был только я. Но человеком,
который столкнулся бы с большинством последствий, возможно, с худшими
последствиями, здесь, если бы все пошло очень, очень плохо, всегда был бы Бинхе”.
Объяснил ли Лю Цинге, как Шан Цинхуа даже не хотел рассказывать ему обо всем этом?
Ло Цзяхуй был совершенно прав в том, что этому человеку нужно было знать, и Лю
Цинге был очень полезен, братан среди братьев до этого ужасного предательства, но
Шан Цинхуа даже не хотел делиться этим так далеко в то время.
“Есть некоторые люди, которыми ты просто... не можешь так рисковать”, - говорит Шан
Цинхуа.
Выражение лица Юэ Цинъюаня мягкое и понимающее, но подонок-злодей, который столкнул

бы Бинхэ в Вечную Бездну в другой вселенной, не так сочувствует тяжелому положению
Шан Цинхуа. Шан Цинхуа чувствует, что он получает здесь какой-то солнечный ожог от
силы этого невыразительного взгляда.
Тем не менее, когда Шэнь Цинцю откидывается на спинку стула и говорит (и Шан Цинхуа
предупреждающе морщится), мужчина говорит: “Конечным результатом этого неуклюжего
беспорядка, похоже, является то, что у нас есть сын Императора Демонов и новый
Дворцовый Мастер Секты Дворца Хуань Хуа. Похоже, в интересах горной секты Цан Цюн
сохранить мальчика”.
“Похоже на то”, - легко соглашается Юэ Цинюань.
Шан Цинхуа вроде как видит в этом их точку зрения, но на самом деле?! Правда?!
Это действительно происходит?!
”Ты не собираешься казнить или изгнать меня?" - говорит Шан Цинхуа.
Не то чтобы он хотел, чтобы его казнили или сослали сюда! (Не то чтобы он на самом
деле ожидал, что его казнят или выгонят отсюда! Иначе он бы сбежал с Мобей-Джуном в
какой-то момент раньше!) Это просто… он провел очень, очень долгое время, ожидая,
что секта потеряет свое дерьмо из-за того, что он был в союзе с демонами, а также
он не хочет продолжать ожидать, что это произойдет в любой момент, поэтому он хотел
бы быть уверенным.
Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю оба уставились на него.
"...Нет", - говорит Юэ Цинюань.
“Несмотря ни на что”, - говорит Шэнь Цинцю.
Юэ Цинюань бросает на мужчину еще один взгляд, который, вероятно, пытается быть
упреком, но на самом деле выглядит просто ласково, прежде чем прямо взглянуть на
Шан Цинхуа. “Шанг-Шиди прав в том, что семья-это нечто большее, чем просто кровь.
Речь также идет не только об ошибках. Вы... правы в том, что есть… определенное
лицемерие, если мы будем обвинять вас в том, что вы не доверяете свои секреты
другим”.
Шэнь Цинцю пристально смотрит на Юэ Цинъюаня за это.
“Вы правы, что Лю-Шиди и мадам Ло уже многое нам объяснили", - продолжает Юэ
Цинюань. “Они уже сделали это более или менее к моему удовлетворению".
“Более или менее", - повторяет Юэ Цинюань.
"А...”
Улыбка Большого брата здесь широкая и, по-видимому, искренняя. “Цинхуа-Шиди, даже
после всего, что произошло, факт остается фактом: только благодаря вашему усердию
секта объединилась таким образом. Если бы ты не сделал выбор подтолкнуть нас таким
образом, то я содрогаюсь при мысли о том, что произошло бы на Конференции Альянса
Бессмертных и после этого.”
“Плохое дерьмо", - автоматически думает Шан Цинхуа.
“Ты был бы мертв”, - категорично говорит Шэнь Цинцю лидеру их секты. ”Если бы тебя
не убили на Конференции Альянса Бессмертных, секты все еще делали бы все возможное,
чтобы скормить твою кровь клинку Тяньланг-Цзюня".
“Скорее всего", - дружелюбно соглашается Юэ Цинюань. “Это большое облегчение-быть

живым”.
Ах, Шан Цинхуа на самом деле не думал об этом с такой точки зрения? Он продолжает
думать, что если бы он не начал что-то менять, то короли демонов и, вероятно, также
Тяньлань-Цзюнь никогда бы не появились, и все пошло бы точно так, как шло в Гордом
Бессмертном Демоническом Пути. Но все должно выглядеть совсем иначе с точки зрения
Юэ Цинъюаня и Шэнь Цинцю! Вероятно, для них это выглядит примерно так…
Вмешательство Шан Цинхуа только что остановило войну?
” Король Северных Демонов мертв", - выпаливает Шан Цинхуа.
Что, конечно, заставляет Юэ Цинъюаня и Шэнь Цинцю снова взглянуть на него.
“Он умер прошлой ночью, вероятно, убитый своим братом", - уточняет Шан Цинхуа.
"...Как трагично", - говорит Шэнь Цинцю без сочувствия.
"Итак, ах...”
"Будущий Мобэй-Цзюнь теперь подошел к этому случаю?”
“Он сделает это! Через, э-э, через три дня он это сделает", - соглашается Шан
Цинхуа.
“Тогда мы должны передать вам наши наилучшие пожелания”.
“Мне нужно быть там”.
Юэ Цинюань поднимает брови.
"о?” Говорит Шэнь Цинцю.
“Я… Я сказал, что буду там… Это займет по крайней мере семь дней...?”
Юэ Цинюань обменивается взглядом с Шэнь Цинцю, который хмуро смотрит на него, но в

конце Юэ Цинюань говорит: “Похоже, что Цан Цюну было бы выгодно иметь представителя
на этом вознесении. Если есть способ положить конец конфликту между Человеческим и
Демоническим Царствами, мы бы предпочли, чтобы это было мирными средствами, а не
дальнейшим кровопролитием”.
"...Правда? Секты не... кричат о мести прямо сейчас?”
“Нет, это так”, - уверяет его Шэнь Цинцю.
“Тем не менее, у меня нет личного желания больше сражаться с повелителями демонов,
королями или императорами”, - говорит Юэ Цинюань с открытым юмором, слегка
приподнимая руку, которую он все еще держит на перевязи, для акцента.
Шэнь Цинцю вздыхает.
Это похоже на Шан Цинхуа, как его беспокойные шисюны… уже был и уладил здесь спор?
“То, что произошло на конференции Альянса Бессмертных, - это… трагедия, и мы не

позволим этому повториться", - продолжает Юэ Цинюань более серьезно. “В знак
уважения к этому событию мы хотели бы поставить условие, чтобы вы… продолжайте
действовать осмотрительно до тех пор, пока секта не окажется в лучшем положении для
переговоров о каком-либо официальном договоре или союзе с новым Королем Северных
Демонов”.
“Ему нельзя доверять, чтобы он сделал правильные приготовления”, - бормочет Шэнь
Цинцю, снова уставившись в свою чашку.
Ах, что это должно означать?!
“Конечно!” Шан Цинхуа соглашается, тактично игнорируя свою вторую шисюн. “Конечно,
никто не будет ничего кричать с крыш, особенно до того, как эта чрезвычайная
дискуссионная конференция будет должным образом завершена… и вся уборка перед
конференцией Бессмертного Альянса завершена… а потом, вероятно, будет расследование
порочных замыслов старого Дворцового Мастера… ах, просто так много работы нужно
сделать, да? Как у тебя дела? Это...?”
“Шан-Шиди не должен быть вовлечен ни в один из этих вопросов до дальнейшего

уведомления”, - прерывает Шэнь Цинцю. “В конце концов, у него есть другие
интересы”.
"А...”
Шан Цинхуа полагает, что имеет большой смысл в том, что откровение о том, что он в
союзе с демоном, вытолкнет его из подобных дел, особенно когда он вскоре снова
уйдет, чтобы продолжить быть в союзе с демонами. Эй, если они хотят взять на себя
всю работу, все в порядке! Это просто прекрасно! Это не похоже на то, что Шан
Цинхуа испытывает странное разочарование из-за того, что его исключили из всей этой
гребаной работы, которую он вообще не хотел делать!
“Шан-Шиди должен сосредоточиться на вопросе этого вознесения в интересах будущих

мирных отношений”, - соглашается Юэ Цинъюань. “Для него также может быть хорошей
идеей взять с собой племянника... до тех пор, пока секта не станет лучше
соответствовать идее ученика-полудемона”.
“По крайней мере, до тех пор, пока все остальные секты наконец не уйдут”, - говорит
Это хорошая мысль! Это также чувство, которое Шан Цинхуа понимает очень, очень
хорошо, и очевидно, что Юэ Цинъюань также очень сильно чувствует. Это первое, что
происходит утром, и их лидер секты уже выглядит измученным перспективой выгнать
других лидеров секты. Эта экстренная дискуссионная конференция на самом деле еще не
завершена и, вероятно, не будет завершена до тех пор, пока люди в основном не будут
удовлетворены тем, что Тяньлань-Цзюнь не вернется, и не договорятся о некоторых
следующих шагах.
Тишина, которая повисает между ними здесь, неловкая. Шан Цинхуа пьет немного чая,
чтобы заполнить пространство, и, что неудивительно, находит его совершенно холодным
и немного грубым.
Но эй! По крайней мере, его не казнят и не выгонят! Юэ Цинюань не собирается

пытаться уволить его как Лорда пика Ань Дин! Ло Цзяхуй и Лю Цинге, по-видимому,
действительно все уладили еще до того, как он вернулся (и старый добрый Лю-Шиди не
бросил бы его здесь вот так, если бы хоть на секунду подумал, что это может
произойти), но приятно, что это подтвердилось вот так.
Вау. Большой братан действительно такой мягкий на ощупь.
Завтрак заканчивается, Лю Цинге возвращается, чтобы убедиться, что они не убили

друг друга, а затем приводит остальных членов семьи по приглашению Юэ Цинъюаня.
Любопытное, а затем удовлетворенное выражение лица Ло Цзяхуя сразу же дает понять,
что она тоже знала об этом! Ах, это было двойное предательство! Шан Цинхуа должен
был сразу понять, что его коварная сестра приложила к этому руку, если ее муж
вообще был замешан в этом!
“Это сработало?” - прямо говорит Лю Цинге.
“Да, спасибо, Лю-Шиди", - соглашается Юэ Цинюань, вставая.
Шан Цинхуа смотрит на Ло Цзяхуй, чтобы выразить, как тяжко все это было для него -
тоже, он уверен, что там будет еще больше вопросов позже, - но она просто улыбается
ему и говорит, “Я так рад, что Хуа-GE может решить все проблемы со старших боевых
братьев, чье мнение он так сильно беспокоится не о чем.”
А затем сестра Шан Цинхуа подходит к Шэнь Цинцю, который тоже стоит, и говорит с
большим чувством: “Мне немного рассказали о том, что произошло вчера. Спасибо вам,
мастер Шэнь, за то, что вернули мне моего сына и моего брата и за то, что защитили
их. Это так много значит для меня".
Шэнь Цинцю натянуто кивает. “Добро пожаловать, мадам Ло”.
Вау, Шан Цинхуа действительно так сильно беспокоился о том, чтобы объясниться и,
возможно, попросить о пощаде... и, по-видимому, Ло Цзяхуй сделал большую часть
тяжелой работы с Юэ Цинъюанем и Шэнь Цинцю. Кроме того, видеть ее стоящей рядом с
Шэнь Цинцю, возможно, одна из самых странных вещей, которые он когда-либо видел.
Она намного ниже ростом, чем мужчина, который превратил бы жизнь ее сына в сущий
ад, но она смотрит на него с, по-видимому, совершенно искренней благодарностью, и
даже Шэнь Цинцю не может быть слишком придурковатым перед лицом такой улыбки.
По пятам за Ло Цзяхуем следует ее сын, который немедленно почтительно кланяется.
“Шизун", - тихо говорит Бинге.
Лицо Шэнь Цинцю, с самого начала не совсем теплое, снова становится холодным.
“Спасибо", - эхом отзывается Бинге.
Вместо того, чтобы принять искреннюю благодарность юного главного героя, Шэнь Цинцю
говорит: “Госпожа Су попросила снова увидеть ее сына”.
Бинхе застывает, глядя вверх широко раскрытыми глазами.
Юэ Цинъюань стоял рядом с Лю Цинге, очевидно, ему показывали ребенка и даже

предлагали ребенку помахать пальцем, но теперь мужчина быстро пересекает комнату
несколькими длинными шагами, чтобы встать рядом с Шэнь Цинцю.
“Мы, конечно, удовлетворили эту просьбу”, - заверяет их Юэ Цинюань.
“...Спасибо тебе, Шибо".
“Если вы получите предложение присоединиться к ней в секте Дворца Хуань Хуа, вы

откажетесь от него”,-говорит Шэнь Цинцю, как будто он думает, что его ученик-
полудемон достаточно глуп, чтобы сделать что-то, что, вероятно, приведет к его
немедленному убийству подобным образом.
Лю Цинге, похоже, испытывает облегчение, услышав это соглашение, и Ло Цзяхуй,

возможно, тоже, хотя в основном она просто нервничает из-за своего сына. Шан Цинхуа
тоже нервничает! Нервничаю за всех! Он с трудом поднимается на здоровую ногу,
чувствуя себя так, словно должен броситься между своим бедным племянником и тем
пристальным взглядом, который бросает на него Шэнь Цинцю.
Наконец, Шэнь Цинцю говорит: “По мнению тех, кто думает, что знает лучше всех, вам
было бы полезно провести время в Царстве Демонов, привыкая к своему наследию. Точно
так же, похоже, что вам было бы полезно провести время вдали от пика Цин Цзин,
поскольку ваши боевые братья и сестры привыкают к мысли о том, что среди них есть
полудемон. Секте горы Цан Цюн не годилось бы заявлять права на сына Императора
Демонов только для того, чтобы всего несколько дней спустя на него напал один из
наших, так как те, кто знает лучше всех, не сочли нужным позволить нам каким-либо
образом подготовиться к этим откровениям”.
"...Да, Шизун”.
Лю Цинге выглядит так, как будто он готов сражаться с любым количеством

культиваторов Пика Цин Цзин от имени Бинхэ, но Шан Цинхуа… ааа… он видит, что Шэнь
Цинцю прав! Он беспокоился о том же самом! Здесь их должен беспокоить не только пик
Цин Цзин.
Юэ Цинъюань выглядит так, как будто он может заговорить, но Шэнь Цинцю обрывает его
взглядом, который говорит: “Это МОЙ Пик. Ты НЕ имеешь права голоса в этом вопросе”.
Шан Цинхуа получает такой же острый взгляд и чуть не проглатывает собственный язык.
"Если...” - начинает Шэнь Цинцю, как будто это слово кисло у него во рту. ”Если за
один год вы овладели собой и сохранили навыки, которым мы на пике Цин Цзин пытались
научить вас, то, возможно, вопрос о вашем возвращении в более подготовленную Секту
горы Цан Цин можно будет пересмотреть".
Бинхэ выглядит сейчас таким обнадеживающим, что Шан Цинхуа на мгновение

действительно обеспокоен тем, что Шэнь Цинцю собирается объявить это розыгрышем из
чистой злобы, просто чтобы он мог растоптать мечты молодого главного героя. Но если
Шэнь Цинцю почувствует этот импульс, мужчина каким-то образом сумеет проглотить
его! Он даже терпит, когда Бинге снова кланяется, еще глубже, теперь практически
светясь благодарностью.
“Спасибо тебе, Шизун!”
Рядом с ним Ло Цзяхуй тоже буквально светится благодарностью. Настолько, что Шан
Цинхуа на мгновение действительно обеспокоен тем, что его сестра вот-вот бросится
вперед и попытается обнять Шэнь Цинцю! Он почти уверен, что это запрещено! Он даже
не уверен, что это возможно! К его огромному облегчению, он не видит, как это
проверяют, так как Ло Цзяхую каким-то образом удается не обнимать этого мерзавца-
злодея.
Юэ Цинъюань смотрит на Шэнь Цинцю с теплотой и гордостью. Шэнь Цинцю оглядывается с

раздражением, и Шан Цинхуа удивительным образом решает быть очень, очень
благодарным за то, что Большой Братан такой мягкий, и что Шэнь Цинцю, по-видимому,
достаточно заботится о том, чтобы не топтать здесь чьи-то мечты.
Они встречаются с Су Сянь в павильоне частного сада, пристроенного к резиденции Юэ

Цинъюаня. Аааа, дом лидера секты действительно по сравнению с Домом отдыха Шан
Цинхуа выглядит дерьмово, но Шан Цинхуа не может слишком сердиться из-за этого,
зная, что Юэ Цинъюань его не строил.
Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю любезно и без энтузиазма извиняются за дела секты, при
этом Юэ Цинъюань ссылается на первую встречу между лордами пика о том, как они
решают остальную часть сегодняшнего дня, которую Лю Цинге, по-видимому, пропускает,
а Шан Цинхуа, по-видимому, не приглашен присутствовать. Шэнь Цинцю явно предпочел
бы, чтобы эта встреча с Су Сянь проходила под наблюдением, но Юэ Цинъюань
напоминает мужчине, что вторжение на эту личную встречу означает оставить так много
других вопросов без присмотра, и Шэнь Цинцю неохотно убеждают уйти с высоко
поднятой головой, как будто он слишком важен, чтобы быть здесь.
Кто-то сумел найти Су Сянь подходящую одежду Дворцовой секты Хуань Хуа, вероятно,
позаимствовав ее у другого члена делегации, что имеет смысл, если она собирается
представлять их в качестве нового Мастера Дворца. По стандартам Дворцовой секты
Хуань Хуа, они очень скромные. (По чьим-либо еще стандартам... аааа... не так уж и
много.) Шан Цинхуа полагает, что “скромный”, вероятно, сейчас является хорошим
углом зрения для секты Дворца Хуань Хуа.
Одежда в основном золотая, остальное черное, а мантии украшены мягкими, элегантными

цветочными узорами. Черные волосы Су Сянь красиво уложены, с единственным золотым
украшением. Это поразительно хорошо согласуется с золотой энергией, которая,
кажется, все еще течет по ее коже - нарисованные отметины могут исчезнуть, но при
каждом движении этой воскресшей женщины сквозь хирургические шрамы пробивается
слабый блеск. Ее лицо, кажется, мерцает, когда она улыбается им в знак приветствия.
Это очень поразительно.
Су Сянь уже установила некоторые меры по обеспечению конфиденциальности, что, на

взгляд Шан Цинхуа, выглядит неплохо, и она сразу же настаивает на том, чтобы они
сели. ”Из-за беспокойства о ноге мастера Шанга, если не из-за чего другого, давайте
не будем придерживаться формальностей".
Так они и сидят. Бинге смотрит на свою биологическую мать с неуверенным голодом,
немного опережая остальных. Ло Цзяхуй бросает на Шан Цинхуа встревоженный взгляд,
когда Лю Цинге помогает ей и ребенку устроиться, и Шан Цинхуа нервно улыбается в
ответ.
“Хотя… конечно… есть некоторые формальности, которые необходимо соблюсти”, -

говорит Су Сянь далее, а затем осторожно прикасается лбом к полу. “Ло Бинхэ, я
приношу извинения за свое отсутствие в твоей жизни. Ло Цзяхуй, Шан Цинхуа, Лю
Цинге, я благодарю вас от всего сердца за ваше присутствие в жизни моего сына, за
заботу и любовь, которые вы оказали им, когда я не мог”.
” ...Мы были рады", - хрипло говорит Ло Цзяхуй.
“И я навсегда у тебя в долгу за это", - отвечает Су Сянь.
Она снова поднимается с таким достоинством, что единственная связная эмоция,

которую Шан Цинхуа может почувствовать сквозь свой шок, - это зависть. Он уверен,
что никогда в жизни не был таким грациозным и, вероятно, никогда не будет, особенно
благодаря недавним событиям. Требуется определенная сила гордости, чтобы так
согнуться.
“Я приношу извинения за то, что, похоже, мне снова придется отсутствовать”, -

говорит Су Сянь далее. “Я не могу позволить Секте Дворца Хуань Хуа продолжать свое
скатывание к подлым деяниям. В этом я могу только надеяться сделать мир немного
безопаснее для вас".
“Но мы все же увидимся?” - требует Бинхе. “Мы еще встретимся?”
Су Сянь снова улыбается. "конечно. Ничто не сделало бы меня счастливее, чем увидеть
тебя снова как можно скорее, столько раз, сколько ты захочешь, хотя, похоже, было
решено, что мы должны расстаться на время”.
“Могу я написать? Могу я написать тебе?” - спрашивает Бинхэ и смотрит в сторону Шан
Цинхуа.
“А", - говорит Шан Цинхуа. “Я не понимаю, почему бы и нет?”

“Я буду рад ответить", - обещает Су Сянь. “Я буду с нетерпением ждать этого".
Племянник Шан Цинхуа продолжает смотреть на свою биологическую мать с неуверенным

голодом. Что говорит молодой главный герой своей отчужденной биологической матери,
которая только что вернулась из мертвых?! Особенно такая крутая и собранная
женщина?! Такой сдержанный и отстраненный? Настолько непохоже на невысокую и
традиционно менее красивую женщину, сидящую рядом с Шан Цинхуа и держащую руку
своего мужа в чем-то похожем на мертвую хватку, что у Шан Цинхуа немного кружится
голова.
“Ты будешь в безопасности?” - спрашивает Бинге. “Во Дворце Хуань Хуа? Не будет ли
это очень опасно и для вас тоже? Некоторые люди, вероятно, не будут рады иметь
Дворцового Мастера, который раньше был мертв, и некоторые люди там определенно
помогли в планах воскрешения старого Дворцового Мастера и гнилых экспериментах
доктора Сюя”.
“Я знаю", - уверяет его Су Сянь. “Я готов к этому”.
“Но вчера вы сказали, что ваше время, проведенное в отсутствии, оставило вам много
нового для изучения и запоминания", - настаивает Бинге. “На некоторых из тех людей,
с которыми был старый Дворцовый Мастер, нельзя положиться в мудрости или
руководстве! Они должны были знать...!”
“Я знаю", - повторяет Су Сянь.
Шан Цинхуа потрясена, вспомнив, что, о да, Су Сянь вчера намекала, что у нее были
проблемы с памятью, связанные с “туманными трагедиями ее времени, когда она
рассталась с сектой”. Край улыбки Су Сянь сейчас, мрачная уверенность в ее голосе
не похожи на женщину с такими проблемами.
“Я помню каждое лицо, которое посещало меня, пока я была в тюрьме”, - обещает Су
Сянь своему сыну. “Я помню, какие члены ближайшего окружения моего учителя посетили
меня, чтобы позлорадствовать… осуждать... или умолять. Я помню их всех очень, очень
хорошо”.
“Ах”, - думает Шан Цинхуа. “Играешь в свинью, чтобы съесть тигра. Ладно.”
“...Некоторые люди просто захотят занять должность Дворцового мастера”, - пытается

Бинхе дальше.
Су Сянь просто продолжает улыбаться и говорит: “Я знаю".
Это улыбка, которая говорит: “Если они этого хотят, им придется убить меня за это”.
И это очень пугающая улыбка, которую можно увидеть на женщине, которая уже вроде
как мертва! Кроме того, женщина, которая может быть или не быть сейчас неубиваемой!
Шан Цинхуа не знает!
“Я знаю, что в секте Дворца Хуань Хуа есть много людей, которым нельзя доверять”, -
уверяет их Су Сянь более мягко. “И все же там есть много людей, которые ничего не
знают о гнили под их ногами. Еще раз, как зовут этих милых молодых людей? Дуань
Тянью и Ю Чаонань? Я уверен, что они и их ученики окажут нам большую помощь”.
Шан Цинхуа скоро должен отправиться в Царство Демонов. Если бы ему не пришлось
отправиться в Царство Демонов, он застрял бы здесь, в Горной секте Цан Цюн, и ему
разрешили бы уйти только тогда, когда Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю скажут об этом. Он
также вроде как никогда, никогда больше не захочет посещать секту Дворца Хуань Хуа.
Он бы многое, блядь, отдал, чтобы увидеть лица Дуань Тянью и Ю Чаонаня, когда Су
Сянь появится и скажет им, что они будут ее доверенными приспешниками.
“Я уверен, что они будут очень рады помочь", - говорит Шан Цинхуа.
Он, типа, на 95% уверен, что Дуань Тянью упадет в обморок.
Бинхэ не очень хорошо знает учеников Дворцовой секты Хуань Хуа Шан Цинхуа, но их
знакомство с его дядей должно быть чем-то хорошим. Племянник Шан Цинхуа слегка
сдувается, хотя все еще выглядит недовольным.
“Что… что ты помнишь из своего времени в печати Бинге?” - нерешительно спрашивает

Ло Цзяхуй. “Были ли вы… не спал все это время? Ты смотрела?”
“Проснулся-неподходящее слово для этого", - возражает Су Сянь.
“На что это было похоже?”
Су Сянь, кажется, задумывается об этом, прежде чем, наконец, сказать: “Это было
похоже на долгий и несфокусированный сон”. Она говорит это мягко, с улыбкой, как
будто ощущение того, что ты ни жив, ни мертв, было таким же приятным и спокойным,
как сон.
Шан Цинхуа не может сказать, лжет ли она. Она вполне могла бы лежать здесь, но если
это так, то он просто не может сказать.
Она не вдается в подробности.
“Ну, а как насчет дочери старого Дворцового Мастера?” Бинхе бросает следующий
вызов, хватаясь за соломинку, чтобы удержать свою биологическую мать от возвращения
в свою секту. “Что, если она попытается убить тебя за убийство своего отца? Что,
если она обвинит в этом тебя, а не Тяньлань-Цзюня?”
Вместо того, чтобы продолжать ободряюще улыбаться, Су Сянь выглядит грустной.
“Она может винить меня во всех своих бедах, это правда, но, возможно, есть способ
помириться между нами. Ее мать была моей шимей, ты же знаешь.”
Шан Цинхуа почти вздрагивает при этом внезапном упоминании предыстории. «что?»
“Когда я обнаружила, что, возможно, беременна, я искала… припасы из моего шимея…

который, как я знал, был в... такой же сложной ситуации, только немного дальше”, -
признается Су Сянь. “Я был слишком доволен возможностью того, что мой шимэй может
догадаться, что я оказался в такой же сложной ситуации. Я не знал, что отец ее
ребенка был нашим хозяином… до тех пор, пока она не предала меня ему.
“Какая драма!” - думает Шан Цинхуа. “Черт возьми, разве я это написал? Система?!”
Су Сянь снова улыбается, но печально. “Иногда действительно не стоит заводить

амбициозных друзей и окружать себя безжалостными людьми”, - говорит она. ”Я и
раньше был высокомерен, и я заплатил за это".
“...Это не твоя вина, что тебя предала твоя боевая сестра”, - настаивает Ло Цзяхуй,
но выражение лица Су Сянь говорит о том, что она вежливо не согласна.
“Я больше не позволю себя одурачить", - говорит она.

“Хорошо", - говорит Бинге. "А как насчет Тяньланг-Цзюня?”
“Когда он будет готов говорить, мы будем говорить", - говорит Су Сянь, снова слегка
улыбаясь. “Нам есть о чем поговорить. Я сожалею о том, как он обошелся с тобой. У
него есть свои собственные милые извинения за это".
“Я не хочу этого", - бормочет Бинге.
“Тем не менее, он должен это сделать, и было бы разумно подумать о том, чтобы
поговорить с ним. Я не верю, что он вернется, чтобы снова угрожать. Из него
действительно получается очень удобный злодей, а иногда и добровольный, но я не
верю, что его сердце когда-либо полностью стояло за этими людьми".
Шан Цинхуа предполагает, что если кто-то действительно может говорить о том, что
происходит в голове Императора Демонов, то это, вероятно, Су Сянь!
“Тогда ему не следовало их делать”, - настаивает Бинге.
“Нет", - соглашается Су Сянь, забавляясь. Она смотрит на юного главного героя с

явной нежностью на лице. “Ты действительно так хорошо выросла”.
Бинге поднимает подбородок. “Это благодаря моей матери", - говорит он. ”И мой
дядя".
“Действительно, я не могу отблагодарить их достаточно".
Су Сянь снова улыбается Шан Цинхуа и Ло Цзяхую.
“Я скоро отправляюсь в Царство Демонов”, - говорит ей Бинге. “По крайней мере, в

течение года? Но мы все равно будем иногда возвращаться и навещать тебя, не так ли,
дядя? Я не могу остаться на пике Цин Цзин, но я все равно мог бы вернуться на день,
чтобы повидаться со всеми. Для действительно важных вещей".
Шан Цинхуа почти уверен, что Шэнь Цинцю не был бы слишком доволен этим, но Юэ
Цинъюань, вероятно, позволит это. Ло Цзяхуй и Лю Цинге оба выглядят решительными в
этом вопросе. Если Юэ Цинъюань хочет сказать, что Бинхэ не разрешается возвращаться
только на ужин в дом своей матери, он может сразиться с Богом войны из-за этого!
“Конечно, конечно", - говорит Шан Цинхуа. “Мы можем это сделать”.
“Может быть, мы тоже сможем тебя увидеть”, - говорит Бинге своей биологической
матери.
“Я надеюсь на это”, - соглашается Су Сянь.
Молодой главный герой, по-видимому, отказывается от попыток убедить свою

биологическую мать не возвращаться в секту Дворца Хуань Хуа, и вместо этого
знакомит ее со своей новой младшей сестрой. Су Сянь любезно поздравляет Ло Цзяхуя и
ребенка Лю Цинге. Она даже поздравляет Бинхе с новой сестрой.
По-видимому, у Су Сянь вообще нет проблем с разделением титула матери с Ло Цзяхуем.
Однако Су Сянь, похоже, не особенно заинтересована в том, чтобы как-то

взаимодействовать с ребенком или даже по-настоящему смотреть на маленькую Ло Цин
больше нескольких секунд. Сначала Шан Цинхуа кажется, что она просто одна из тех
женщин, которые на самом деле не очень любят детей, прежде чем ему приходит в
голову, что она женщина, которая совершенно упустила возможность наблюдать, как
растет ее собственный ребенок. Ах, в таком случае, находясь рядом с ребенком, он,
вероятно, тоже почувствовал бы себя довольно неуютно! Это действительно трудно
сказать с этой женщиной и ее спокойным и внимательным лицом. Нет никакого способа
узнать, о чем она думает.
Шан Цинхуа думает, что у его племянника будет время узнать свою биологическую мать
в этом мире. Он действительно на это надеется. Возможно, Су Сянь думает, что
лучшее, что она может сделать для своего сына, - это держаться на расстоянии, но
Бинхэ явно не собирается этого допускать, и Шан Цинхуа верит в силу главного героя
в этом.
В конце концов Су Сянь вызывают обратно в делегацию Дворцовой секты Хуань Хуа, так
как она новый Мастер Дворца, и они как бы страдают от массового и супер публичного
скандала прямо сейчас. Она заботится о том, чтобы сначала попрощаться со всеми
ними.
” Я очень горжусь тобой", - говорит она Бинге, положив руку ему на щеку. "Это была
моя привилегия-защищать тебя".
Бинге, конечно, пытается снова не заплакать.
“Спасибо вам, мадам Ло, за все”, - говорит она Ло Цзяхую с улыбкой, такой же
теплой, как та, которую она подарила их сыну. “Ты растишь прекрасных детей”.
“Спасибо", - хрипло говорит Ло Цзяхуй.
Лю Цинге получает аналогичную благодарность.
Затем взгляд Су Сянь поворачивается к Шан Цинхуа, и он не уверен, что она видит, и
что она видела, и он действительно не может сказать, искренна ее улыбка или нет.
"Спасибо вам, мастер Шан, за все".
“...Вы знаете, что Святой Мавзолей, вероятно, мог бы совершить лучшее воскрешение?”
Предлагает Шан Цинхуа. “Настоящий”.
Улыбка Су Сянь становится шире. “Может быть, когда-нибудь”, - говорит она.
Ах, верно, это, вероятно, потребует разговора с Тяньланг-Цзюнем. Лю Цинге сказал

ему прошлой ночью, когда Шан Цинхуа на мгновение покинул Мобэй-Цзюнь, что Ци Цинци
и Вэй Цинвэй сообщили, что Император Демонов, по-видимому, просто исчез почти сразу
же, как только он покинул Секту горы Цан Цин. Его племянник исчез вместе с ним. Кто
знает, где сейчас этот ублюдок и когда он вернется, чтобы причинить еще больше
неприятностей?
Су Сянь явно намерена дождаться, когда он придет к ней.
По крайней мере, это то, что предполагает здесь Шан Цинхуа. Черт, он действительно
не может сказать.
Шан Цинхуа, по-видимому, временно отстранен от дел секты, но это не значит, что
некоторые члены секты не могут прийти к нему. После того, как Су Сянь уйдет, Шан
Цинхуа проведет некоторое время со своим племянником, сестрой, шурин и своей новой
племянницей, все немного неуверенные в том, что делать с биологической матерью
Бинхе, но в конце концов некоторые одобренные посетители приходят и стучат.
Одна из них-Ло Фанли, которая теперь, когда важные миссии и встречи закончились и
ей больше не нужно сдерживать свое обещание Фу Цяну вести себя прилично, чувствует
необходимость выразить, что она действительно чертовски зла на Шан Цинхуа.
"о?” - нервно говорит Шан Цинхуа.
“Чертовски сумасшедший”, - весело подтверждает Фанли. "Так зол, Да-Ге”.
Однако, из уважения к “тяжелой работе Шао-Шицзе”, младшая невестка Шан Цинхуа снова
сдерживается и слегка ударяет его в плечо за то, что он чуть не умер на них всех,
вместо того, чтобы избить его. Она говорит ему, чтобы он больше так не делал,
говорит, что она действительно рада, что он не умер, а затем обнимает его. Она
говорит: “Тебе действительно следовало больше доверять нам, Да-Ге”, и звучит так
похоже на ее сестру, что Шан Цинхуа на самом деле делает двойной дубль. И тогда
Фанли, очевидно, решает не придавать этому большого значения, а вместо этого
вернуться к тому, чтобы вести себя так, как будто ничто в этом мире не может по-
настоящему беспокоить ее очень долго. Как будто она неприкасаема, пока продолжает
так себя вести.
Шан Цинхуа понимает это.
С Фанли приходит кое-что новое и кое-какие сплетни, очень немногое из которых в

любом случае удивительно. Секты все еще нервно озираются по сторонам, ожидая, когда
Тяньлань-Цзюнь снова выскочит из-за колонны или занавеса, и не могут решить, хотят
ли они преследовать кого-либо или всех королей демонов на катастрофической
конференции Альянса Бессмертных. Большинство людей, по-видимому, относятся к
делегации секты Дворца Хуань Хуа так, как будто у них сейчас чума.
“Осторожно! Зло может быть заразным!” - насмешливо говорит Фанли.
Шан Цинхуа фыркает. "А Горная секта Цан Цюн...?”
“Что люди думают о нас? Как будто мы сумасшедшие, но Да-Ге, честно говоря, они
вроде как смотрели на нас так раньше”, - говорит Фанли, пожимая плечами. “Что люди
из секты горы Цан Цюн думают обо всем этом? Некоторые люди счастливы, некоторые
люди в ужасе, и в основном люди просто очень рады, что мы сейчас не Хуан Хуа”.
“Ах, я тоже".
“После всей этой драмы на пике Цион Дин, ты знаешь, что сделал Минянь, когда мы
наконец вернулись в Сиань Шу на ночь? Она была совершенно спокойна, как обычно,
потом закрылась в своих комнатах и закричала во всю глотку. Я думаю, что это может
вдохновить ее на всю оставшуюся жизнь”.
“О, нет".
"Я с нетерпением жду, когда она узнает о твоем демоне, Да-Ге, это будет так
забавно", - мечтательно говорит Фанли. “Хотя она может быть немного расстроена тем,
что ее предыдущие вещи совершенно неверны”.
“Она что теперь?”
“Ах, не бери в голову. Не бери в голову.”
Шан Цинхуа приходит в голову, что после того, как он отчитал сестру Лю Цинге за то,
что она написала о своем брате и Ло Цзяхуе - на самом деле он просто сказал ей
изменить имена и, по крайней мере, личные данные - она, возможно, просто стала
лучше скрывать это. Блядь. Он действительно не сошел с ума, чтобы посмотреть на ее
работу, будучи таким же занятым, как и он, но, может быть, ему стоит уделить время,
если она написала о нем что-нибудь, в чем она может ошибаться! Черт, черт, черт!
Не может быть, блядь, чтобы Ци Цинци не знала об этом. О, предатель шимэй!
“Нет, Фанли, правда, что это было?”
”Я ничего не говорил, Да-Ге, я не знаю, о чем ты говоришь".
У Шан Цинхуа нет возможности приставать к своей младшей сестре по этому поводу,
потому что она просто начинает громко говорить о том, как Лю Цинге, по-видимому,
совершенно поглупел из-за ребенка. У него тоже нет времени вытряхивать из нее все,
что она знает, потому что его следующие посетители готовы встряхнуть его.
Фанли пользуется этим и убегает в суматохе.

Линь Вэньцзяо и Чэнь Сюань действительно злы на него! Так зол, что один из
охранников пика Цион Дин на самом деле приходит сюда только для того, чтобы еще раз
проверить, что здесь никого не убивают! Нет, это просто ученики Шан Цинхуа кричат о
том, как они убили бы его, если бы это не означало для них еще больше работы!
“ТЫ БРОСИЛ НАС”, - кричит Линь Вэньцзяо.
"А... ну...”
"Шифу, ты бросил нас посреди Конференции Альянса Бессмертных! Ты бросил нас посреди
Конференции Альянса Бессмертных, когда Шен-Шибо узнал, что ты бросил его без
предупреждения!”
“Я думал, мы едем в диииие", - причитает Чэнь Сюань.
“Он был так зол! Он был так зол! Шифу, он был так зол, что я думал, что он убьет
всех в наблюдательной башне, а потом и себя от чистой ярости! Шифу, как ты мог так
поступить с нами?! Шифу, какого хрена?!”
Пэн Хунпэн отстраняется, позволяя ворам с клецками насладиться моментом.
“А потом мы вернулись, и Хунпэн исчез! А потом он шпионил для тебя?! А потом ты

забрал и нашего самого маленького шиди тоже?! Шифу, почему они твои любимые?”
“Ну, если подумать, разве это не своего рода комплимент, что я доверил тебе
присматривать за всем на Конференции Альянса Бессмертных вместо меня?!”
"нет!”
“Мы чуть не погибли!”
“Ты даже ни с кем там не сражался!” Шан Цинхуа протестует.

“ШЕН-СИБО!” Линь Вэньцзяо снова кричит. “ТАК ЗОЛ!”
“А потом ты пропал после конференции, и мы подумали, что ты сошел с ума", -

причитает Чэнь Сюань.
"И тогда Шен-Сибо был еще более зол!”
У Шан Цинхуа нет другого выбора, кроме как позволить ворам с клецками продолжать
какое-то время, пока они не выплеснут всю свою накопившуюся драму. Он пытается
сказать им, что очень гордится ими, но это просто заставляет Линь Вэньцзяо кричать
еще громче, чем раньше, и Чэнь Сюань разражается слезами, которые могут быть
совершенно реальными. В конце концов, в конце концов, Линь Вэньцзяо неохотно
признает, что Шэнь Цинцю на самом деле не убивал их и что Шан Цинхуа на самом деле
не умер, так что, возможно, они смогут пройти мимо вещей.
А затем Шан Цинхуа осаждают вопросами о том, где именно он был, и обо всех
подробностях о запретных подземельях секты Дворца Хуань Хуа, и обо всех
подробностях о Су Сянь и его племяннике-полудемоне. Он, конечно, не сообщает им
всех подробностей! Но он делится достаточно, чтобы его разъяренные личные ученики
не решили просто начать грызть его конечности или что-то в этом роде.
Отрадно слышать, что в его отсутствие его ученики нашли в себе силы продолжать
сражаться и выполнять свою работу! И также были защищены его собратьями-лордами
пика! Хотя его ученики, по-видимому, испытывали сильное давление со стороны этих
лордов пика, чтобы объяснить секретный подвал в Доме отдыха Шан Цинхуа, о котором
они ничего не знали, что, по словам Чэнь Сюаня, было очень шокирующим, но, по
крайней мере, делало “прикидываться дурачком” очень, очень легким.
“Пик Ань Дин съест тебя заживо, когда ты действительно вернешься, Шифу", - уверяет
его Линь Вэньцзяо. “Все хотят знать все”.
“Ах, слишком плохо для них”.
В конце концов Пэн Хунпэн выходит вперед, чтобы поделиться новыми новостями, такими
как тот факт, что Маленькая Хозяйка Дворца, по-видимому, заперлась в своих комнатах
и отказывается выходить, оставаясь глухой к мольбам охранников Дворцовой секты
Хуань Хуа и культиваторов Пика Цянь Цао, пытающихся ей помочь. Пэн Хунпэн также
делится тем, что Шэнь Юань находится здесь, на пике Цион Дин, но что коллега-
переселитель Шан Цинхуа страдает от головной боли всей своей жизни. Сам Му Цинфан,
по-видимому, говорит, что с Шэнь Юанем все будет в порядке, ему просто нужен отдых.
Шан Цинхуа позже навестит Несравненного Огурца и, из уважения к ужасной головной
боли своего брата, каким-то образом подавит желание крикнуть: “Поздравляю!
Поздравляю! Поздравляю!” Его маленький братан вроде как спас мир здесь! Это повод
для праздника! Празднование прямо сейчас, по-видимому, означает здоровый сон.
“Действительно полезно знать людей на пике Цянь Цао", - комментирует Шан Цинхуа.
Чэнь Сюань тут же скорчил гримасу. Линь Вэньцзяо кашляет.
"...Что?”
“Шифу, его бросили”, - шепчет Чэнь Сюань.
Пэн Хунпэн вздыхает, выглядя очень неловко, и говорит: “Это было взаимно!”
“Нет, это не так", - шепчет Чэнь Сюань.
“Ах, это было то, что Ученик Шао утащил Ученика в неизвестные и ужасающие места без
предупреждения?”
"...Я так думаю", - признается Пэн Хунпэн.
Шан Цинхуа с сочувствием смотрит на своего главного ученика. Пэн Хунпэн

действительно помог спасти мир здесь! И вместо того, чтобы заполучить девушку за
свой героизм, как обычно говорится в истории, его бросают? Ой. По крайней мере, Пэн
Хунпэн не кажется слишком расстроенным из-за этого? Он явно знал, что это
произойдет.
“Извините", - говорит Шан Цинхуа.
“Мы все еще друзья, Шифу", - заверяет его Пэн Хунпэн. "Кроме того, я вроде как
просто рад, что жив".
Тем не менее, Шан Цинхуа не забывает искренне поблагодарить Пэн Хунпэна за его роль
во всем. Он также горячо благодарит Линь Вэньцзяо и Чэнь Сюаня, потому что они
снова будут закатывать истерики по поводу фаворитов, если он их пропустит. Он не
знает, что бы он делал без этих детей! Которые определенно больше не дети! Ни
капельки, правда! Однако они все еще дети, потому что Линь Вэньцзяо говорит, что
без них Шан Цинхуа, вероятно, умер бы под горой бумаг много лет назад.
Возможно, она и не ошибается!
По мнению Шан Цинхуа, это воссоединение проходит очень хорошо. Его ученики на самом
деле рассказывают ему подробности того, что происходит вокруг Горной секты Цан Цюн
и экстренной дискуссионной конференции прямо сейчас, вместо того, чтобы сказать
ему, что это не его дело, и он действительно чувствует, что вернулся, услышав об
этом! Кроме того, он, блядь, знал, что протекающая крыша их лучшего гостевого дома
станет проблемой, и что техобслуживание не сможет туда попасть!
“О, черт", - говорит Линь Вэньцзяо.
”Тогда ты можешь послать уборщиков с каким - нибудь талисманом поглощения-что?" Шан

Цинхуа проследил за взглядом своего другого главного ученика. “О, черт”.
Шэнь Цинцю здесь?!
Мужчина взмахивает рукой, чтобы ученики Шан Цинхуа победили его.
”Ах, не надо..."
“Извини, Шифу", - говорит Чэнь Сюань.
“Расплата, Шифу", - говорит Линь Вэньцзяо.
Пэн Хунпэн просто отдает честь и молча предает его. Святое дерьмо, Пятна для него
теперь мертвы.
“Ага, Шэнь-Шисюн, что случилось? Я определенно не работал, ха-ха".
“Конечно, нет”, - говорит Шэнь Цинцю.

Шэнь Цинцю входит в комнаты, не дожидаясь приглашения, действительно ведя себя так,
словно он хозяин этого места! Что... так как это дом Юэ Цинъюаня… да…
“Что-то не так?” - осторожно повторяет Шан Цинхуа.
“Нет, я пришел только для того, чтобы прояснить некоторые вопросы”.
Черт, это та часть, где Шэнь Цинцю угрожает ему бросить секту горы Цан Цюн и
сделать вид, что он решил изгнать себя? Потому что это похоже на то, что это та
часть, где мужчина говорит все, что он не хотел говорить перед Юэ Цинюанем! И если
он не хотел говорить это при Юэ Цинюане, то это не может быть хорошо! Может быть,
этот человек здесь, чтобы убить его и обставить все как несчастный случай!
“Дышите нормально", - рявкает Шэнь Цинцю, закончив обеспечивать их уединение.
“Конечно! Конечно!”
Шэнь Цинцю устраивается напротив него и говорит: “Я должен скоро снова уехать.
Давайте не будем тратить время друг друга впустую. Я надеюсь, что вы усвоили урок,
чтобы больше не скрывать от нас информацию”.
"Да...?”
Пристальный взгляд Шэнь Цинцю превращается в свирепый взгляд.
“Да, определенно!”
“Почему-то я тебе не верю", - сухо говорит Шэнь Цинцю. ”Тем не менее, теперь, когда
нашего лидера секты нет, возможно, вы будете склонны ответить на этот вопрос:
только благодаря вашим попыткам разгадать информацию, вы также открыли секрет меча
Суань Су и мою связь с поместьем Цю?"
Так прямолинейно!
“Ах, ну, я кое-что услышал и получил… любопытно", - говорит Шан Цинхуа.
Это не ложь! Он кое-что услышал, а потом ему стало любопытно, как на самом деле в
этом мире произошли события, о которых он уже знал.
“Кто-нибудь еще знает?”
"нет."
“Кто-нибудь еще знает?”
"нет! Нет, это всего лишь я! Ну, Му Цинфан знает о секрете меча Сюань Су? И я
всегда думал, что Вэй Цинвэй что-то знает? И Лю Цинге знает, что у вас с Юэ Цинюан
какое-то трудное прошлое, но я ему этого не говорил, это всегда было вроде как
очевидно?”
“Даже твой демон не знает?”
Блядь. Шан Цинхуа не может вспомнить, но он почти уверен, что ответ "нет". Кроме
того, в любом случае, не похоже, что Мобэй-Цзюнь-большая сплетница.
“Нет, нет, мы не говорим о таких вещах!”
Шэнь Цинцю выглядит невозмутимым и говорит: “Имейте в виду, что вы принимаете нашу
щедрость и оптимизм в отношении этого разделения лояльности с благодарностью и
трезвостью, Шан - Шиди. Вы будете продолжать хранить молчание на эти темы”.
“Конечно! Конечно!”
“Очень хорошо", - говорит Шэнь Цинцю и встает, чтобы уйти.
“Подожди, это все?”

"Есть ли что-нибудь еще, чем Шанг-Шиди хочет поделиться?”
”Нет, в данный момент нет..."
Но какая - то часть Шан Цинхуа просто не может поверить, что это действительно
происходит-что Шэнь Цинцю принимает и защищает Ло Бинхэ вот так. Может быть, это
только потому, что Лю Цинге и Юэ Цинъюань (и Шан Цинхуа) будут закатывать истерики,
если он не поможет, но Шэнь Цинцю никогда по-настоящему не заботился о припадках
других людей, когда он решает закатить свой собственный припадок! Может быть, Шэнь
Цинцю и Юэ Цинъюань просто решили, что они обязаны Шан Цинхуа этим, но все же…
“...Почему этот вопрос нужно было задавать так срочно?”
Труппа Shen Qingqiu дает на него долгим взглядом, потом говорит: “Цан Цюн горы
секты должны были ответить на вопросы о нашей расследование Хуань Хуа Дворец секты
подземелья и будет продолжаться, придется ответить на неудобные вопросы о нашей
готовности делать что-то , пока остальные довольствуются просто сидите и говорите,
кто-то должен, вообще-то, друг на друга. Я верю, что вы и ваш племянник, если кто-
нибудь спросит на официальном слушании, согласитесь, что смерть культиватора по
имени У Ифэй была неизбежной. Что он не дал вам другого выбора в отправлении
правосудия. Если кто-нибудь спросит иначе, скажи им, что ты не можешь с ними
разговаривать”.
“Ах, конечно", - говорит Шан Цинхуа. “Он собирался убить меня. Должно было
случиться".
Шэнь Цинцю кивает.
“Шисюн… почему вы хотели, чтобы этот человек умер?” Шан Цинхуа спрашивает, потому
что Фу Цян как бы старалась изо всех сил сказать своему шизуну, что она убила его,
и Шэнь Цинцю сразу узнал это имя. Сейчас ему кажется, что Шэнь Цинцю сказал Фу Цяну
найти способ убить этого человека, даже если это не было необходимо или удобно.
Шан Цинхуа приходится выдержать еще один долгий и напряженный взгляд, но в конце
концов Шэнь Цинцю говорит: “Этот человек был двоюродным братом моего бывшего
учителя”.
"...Что? Пиковый лорд - о”.

"До секты горы Цан Цюн", - мрачно подтверждает Шэнь Цинцю.
Так… Шэнь Цинцю, очевидно, решил, что нельзя допустить, чтобы связь с его прошлым
осталась в секте Дворца Хуань Хуа? Особенно человеку, который уже занимался такими
мерзкими вещами? Шан Цинхуа может это отчасти понять. легко представить, что
сделала бы секта Дворца Хуань Хуа, если бы они соединили эти точки, так что выбор
имеет смысл. Он все понимает.
Кроме того, есть проблема в том, что у Шан Цинхуа еще больше и, следовательно, еще
худшая грязь на Шэнь Цинцю! Что очень страшно вспоминать после того, как ему
сказали, что его самый страшный шисюн, возможно, решил, а может, и нет, что кто-то
должен был умереть за то, что знал слишком много.
"...Шисюн, когда ты начал так расследовать дворец Хуань Хуа?”
“Убедившись, что я получил доступную информацию до того, как Секта Дворца Хуань Хуа
смогла скрыть ее от дневного света, я сразу же после Дома Омоложения заметил, что
Секта Дворца Хуань Хуа не преследовала правосудие с полным рвением”, - отвечает
Шэнь Цинцю. “Особенно когда дело касалось бывших покровителей заведения. В этом не
было ничего удивительного”.
“Ах, нет", - соглашается Шан Цинхуа.
“И все же один из моих новых учеников настойчиво требовал ответов”.
Это был бы Фу Цян, предполагает Шан Цинхуа.
“Поэтому я начал проводить некоторые собственные расследования, когда это позволяло

время”, - объясняет Шэнь Цинцю. “Эта ученица была более чем счастлива помочь в
отправлении правосудия для себя и для других жертв Дома Омоложения".
Шан Цинхуа с удивлением смотрит на мужчину. Много раз, за десять лет, прошедших с
момента создания Дома Омоложения, Шэнь Цинцю устанавливал закон о том, чтобы не
иметь дела с посетителями этого места и многими их знакомыми. Иногда Шан Цинхуа
приходилось много работать, но он полностью согласился с этим человеком в том, что
не стоит иметь дела с такими придурками. Как давно Шэнь Цинцю этим занимается?
Является ли вымещение своего гнева на этих придурках во имя справедливости одной из
причин, по которой Шэнь Цинцю не набросился на молодого главного героя? Имел ли
Шэнь Цинцю, отошедший так далеко от оригинальной истории, какое-либо отношение к
отклонению ци, которое чуть не убило его и заставило Мир Обновиться?
"После того, как вы рассказали мне, что Цю Хайтан жил и что прошлое может
воскреснуть в неподходящий момент, - продолжает Шэнь Цинцю, - связь между У Яньцзы
и этим персонажем У Ифэя, который посетил нескольких из этих бывших покровителей,
вскоре стала очевидной. Причастность леди Дэн к этой запутанной паутине начала
проявляться вскоре после этого.”
"А Цю Хайтан...?”
“Не твоя забота”, - резко говорит Шэнь Цинцю.
"Шисюн, это действительно заставляет меня думать, что она мертва”.
“Жить вдали от этих дел", - раздраженно поправляет Шэнь Цинцю. “И это не твоя
забота”.
“Хорошо! Ладно!”
Шан Цинхуа всегда думал, что Шэнь Цинцю был намного более эгоцентричен, чем это?
Зачем ему было стараться изо всех сил, чтобы проводить такого рода расследования в
таких вещах, как Дом Омоложения или планы доктора Сюя и леди Дан? Шан Цинхуа
спрашивает своего шисюна об этом, не включая “братан, какого хрена, я думал, что ты
слишком эгоцентричен для самосуда”. Эта часть остается невысказанной! Поступая
таким образом, надеюсь, что Шан Цинхуа останется незащищенным от своего шисюна!
Шэнь Цинцю отвечает не сразу.
“Моя ученица была исключительно настойчива в своих ожиданиях”, - говорит он

наконец.
"Ах".
И вдруг Шан Цинхуа как бы понимает это, потому что с ним произошло нечто очень
похожее: кто-то посмотрел на него после того, как он оказал им хорошую услугу, и
просто продолжал ожидать, что он что-то сделает. Потому что у них сложилось
впечатление, что он был человеком, который что-то делал! Ожидающий взгляд может
изменить вашу жизнь! Что должен был сделать Шан Цинхуа перед лицом такого взгляда?
Подвел Ло Цзяхуя, когда он мог что-то сделать? Подвел Ло Бинхэ, когда он мог что-то
сделать? Подвел Ло Фанли, когда он мог что-то сделать? Поэтому он продолжал что-то
делать.
Похоже, что этот персонаж Фу Цян, какой-то никто из Дома Омоложения, который вообще
не должен был иметь никакого значения, посмотрел на Шэнь Цинцю после того, как он
помог ей выбраться из этого беспорядка, и ожидал, что он сделает больше вещей.
Почему бы ему не захотеть продолжать что-то делать?
Шэнь Цинцю смотрит на него так, словно видит некоторые предположения, которые Шан
Цинхуа делает прямо сейчас, и ему не нравится ни одно из них. Шэнь Цинцю никогда не
любил, когда другие люди знали что-то о его истории.
“Помни, как тебе исключительно повезло, Шан Цинхуа, что мы решили не бросать тебя
собакам”, - говорит Шэнь Цинцю, но не холодно, скорее как кривое напоминание.
“Давайте все будем продолжать стремиться к лучшему будущему, чем то, которое мы
изначально предвидели для себя. Ибо, как вы сказали мне много лет назад, разве это
не то, чем мы все предположительно занимаемся? Оставить мир в лучшем месте, чем то,
каким мы его нашли?”
“Брат, я просто пытался заставить тебя оставить своих учеников в покое, а не

уговаривать тебя позволить своему ученику убить человека для тебя”, - думает Шан
Цинхуа, пораженный. "Даже если бы он был мудаком, обслуживающим огромных
отморозков".
“Шисюн… ага, я действительно не могу сказать, издеваешься ли ты надо мной или

пытаешься быть искренним.”
“Как жаль для тебя", - отвечает Шэнь Цинцю совершенно неискренне. "Тем не менее,
постарайся вспомнить, как тебе сегодня исключительно повезло, Шиди".
"Ха, я знаю это", - настаивает Шан Цинхуа.
- Шан Цинхуа, если ты сбежишь от них, то твои шисюны действительно могут убить
тебя.
- Я где-то сказал, вероятно, в одном из комментариев, которые я написал, или в

каком-то посте в блоге, что персонаж Ло Цзяхуя сильно отличается от Бинхе до
Бездны. Персонаж Су Сянь здесь немного напоминает Бинхе после Бездны.
- Осталась одна глава! Мы почти подошли к концу!
- Пока! 😘💕❤️
Глава 50: Последовательность Возвращения Домой

В которой это делает Шан Цинхуа.
Друзья, сегодня не среда, но я не собираюсь ждать! Это заключительная глава
"ПИНТВИЛЬФА".
Примечания к редактированию: Эта глава состоит примерно из 12 500 слов.
На третье утро после триумфального, испуганного и, честно говоря, немного сбитого с

толку возвращения Шан Цинхуа в горную секту Цан Цюн, он снова оказывается в тихом
саду частной резиденции Юэ Цинъюаня. Ло Цзяхуй сидит рядом с ним, помогая ему
правильно расставить руки, чтобы лучше удерживать озорную шишку, которую она
наконец-то может навязать другим людям. Ах, держать племянницу как-то сложнее, чем
он думал! Как приятно иметь с ним эксперта!
Ло Цин все еще выглядит немного подавленной в его глазах, когда она моргает ему в
ответ, но она все еще симпатичная. Она наверняка тоже станет только симпатичнее!
Шан Цинхуа серьезно сомневается, что Ло Цзяхуй и Лю Цинге произвели на свет что-то
меньшее, чем опасно очаровательное дитя. Он рассказывает эту мысль своей сестре.
“Она всегда будет для меня красивой, потому что она моя”, - с любовью говорит Ло
Цзяхуй. Хотя затем она наклоняет голову и признает после паузы: “Хотя вся семья ее
отца до смешного красива”.
“Она обречена”, - соглашается Шан Цинхуа. “Ах, какое несчастье”.
Улыбка Ло Цзяхуя становится шире.
” Хотя у Цзя-Мэй все еще одно из моих любимых лиц", - добавляет он, подмигивая. То,
что Лю Цинге несправедливо красива, не означает, что сестра Шан Цинхуа не вносит
здесь очень важный вклад. “Я надеюсь, что она похожа на тебя. Это сделает ее еще
более, еще более милой!”
Ло Цзяхуй слегка краснеет, что приятно и немного вызывает ностальгию, потому что
она делает это не так часто, как раньше в наши дни. ” Хуа-Гэ слишком добр", -
настаивает она, прислоняясь к его плечу.
Тишина и покой здесь приятны.
Также приятно, что они снова будут только вдвоем, плюс ребенок, так же виноват, как
эта мысль заставляет Шан Цинхуа чувствовать себя. Ему нравятся все остальные! Он
действительно хочет! Но иногда он как бы скучает, когда были только он, Ло Цзяхуй и
Бинхе, когда он был маленьким. В наши дни все кажется намного сложнее - намного
более загруженным - с их вниманием, разделенным на так много разных направлений.
Вчера Шан Цинхуа пришлось встретиться лицом к лицу с другими владыками пика без
того, чтобы все остальные секты наблюдали за этим. Все прошло лучше, чем он думал!
Он не умер и даже не испортил себе вторую ногу, хотя Ци Цинци выглядела так, словно
все это время хотела его задушить, а Ван Цинцзе выглядел так, будто от него пахло
дерьмом. Все они казались более чем довольными тем, что он выжил, хотя все еще
немного не доверяли его очевидным связям с Царством Демонов, хотя Юэ Цинюань,
вероятно, сказал им, чтобы они вели себя спокойно (плюс то, что сказал Шэнь Цинцю,
чтобы все встали в очередь), прежде чем Шан Цинхуа присоединился к собранию.
Единственным человеком, который действительно осмелился высказать какие-либо

возражения против того, чтобы Шан Цинхуа снова сбежал в Царство Демонов, был Му
Цинфан, который продолжает выглядеть измученным самим существованием Шан Цинхуа. Юэ
Цинъюань пояснил, что Шан Цинхуа видя своего небесного демона племянник поселился
безопасно в демона области в интересах секты, его спокойной, но твердой манере,
давая понять, что важно, необходимо, даже если время неудобное, и первый вопрос,
который кто-либо посмел голос Тан Цинлин к несчастью, спрашивая, “ли Шан-Shixiong
отправляясь в отпуск, как это значить, что я все еще действующего руководителя
Бессмертного альянса конференции очистки усилия?”
“Это не каникулы!” - хотел завыть Шан Цинхуа, хотя он почти уверен, что его шимэй
просто был саркастичен. Логистика-это такая тяжелая работа. Он уверен, что найдет
беспорядок, когда вернется, потому что его боевые братья и сестры просто не знают,
как все делать правильно, даже когда его в основном хорошо обученные личные ученики
управляют делами, но сейчас это дерьмо-их проблема на этот раз! Он заранее
поблагодарил Тан-Симэй за ее тяжелую работу, и она посмотрела на него так, словно
это было гораздо худшим предательством по отношению к ней, чем история с демоном.
У некоторых из них, похоже, сложилось впечатление, что он, возможно, какой-то

гениальный мастер-планировщик, который вытащил их задницы из огня дерьма секты
Дворца Хуань Хуа с Тяньланг-Цзюнем, что является мыслью с очень странным вкусом для
всех. Похоже, это никому не очень нравится. (Даже Шан Цинхуа! С одной стороны, Шан
Цинхуа отчасти польщен! С другой стороны, это совсем не правильно, и он не хочет,
чтобы люди думали, что он может выполнять такую работу!)
” Действительно, Шан-Шиди, - сказал Вэй Цинвэй с каким-то ошеломленным изумлением,
- твои навыки логики явно выходят далеко за рамки понимания остальных из нас”.
Потому что боевые братья и сестры Шан Цинхуа, по-видимому, великодушно не склонны к
убийству, но все равно все придурки.
Шан Цинхуа на самом деле должен внести представление на говношоу в этой встрече и
за весь день, даже встречался с некоторыми из его руководителей и учителей, на Дин-
пик, в основном, просто чтобы сказать им, чтобы продолжать делать то, что они
делают... или перестать делать то, что они делают прямо сейчас пойти и сделать все
правильно снова. Все его боевые братья и сестры обращались к нему за мнением, когда
обсуждали, состоится ли Второй раунд Конференции Бессмертного Альянса, даже если
они не совсем следовали его мнению.
Похоже, ни один из других сект даже подумывают об уходе еще минимум неделю - не
желая выглядывать из-за горы секты Цан Цюн юбки, пока они действительно,
действительно уверены, что Tianlang-июнь ушел, не желая уйти из театра, пока они не
видели всех развлечений там было от того, что происходит с Хуан Хуа Дворец, секта,
и/или не захотел бы показали на дверь, пока они видели какой-то справедливости для
людей, которые умерли в Бессмертного конференции альянса. По крайней мере, до тех
пор, пока Юэ Цинюань не вышвырнет их лично или что-то в этом роде. Похоже, что
многие из них все еще будут здесь, когда вернется Шан Цинхуа. Он не ждет этого с
нетерпением.
Тем не менее, отрадно снова услышать, что ни одна из сект, похоже, на самом деле не
хочет воевать с Царством Демонов. Месть определенному демону или клану за потерю
близкого человека? О, да, некоторые отдельные люди определенно хотят этого! Но
многие крупные ораторы до этого адского события, похоже, внезапно обрели внутренние
голоса, вероятно, из-за того, что они столкнулись с возможностью реальной войны с
вернувшимся Тяньланг-Цзюнем во главе вся мощь Царства Демонов действительно
объединилась на этот раз, что также означало, что внезапно возросла вероятность
того, что они могут проиграть эту войну.
В любом случае, сегодня Шан Цинхуа, возможно, придется встретиться с некоторыми из

своих любопытных боевых братьев и сестер один на один за то, что он раньше не
впускал их в свой бизнес, и высказать еще несколько политических и логистических
мнений, но его единственная реальная задача-дважды проверить, что Ань Дин не
подожгла себя, забрать дорожную сумку из своего Дома отдыха, а затем позвонить
Мобэй-Цзюню, чтобы забрать его и его племянника обратно в Царство Демонов. Чтобы он
мог провести немного времени, расслабляясь со своей сестрой и своей новой
племянницей вот так.
Вчера вечером он поделился своим изумлением по поводу того, насколько хорошо его
боевые братья и сестры воспринимают все. (Никакой казни! Никакого изгнания! Ни
малейшего увечья!) Лю Цинге и Ло Цзяхуй просто разочарованно посмотрели на него.
Теперь он снова разделяет это удивление своим собственным выживанием, потому что
все еще не может прийти в себя.
Ло Цзяхуй вздыхает и садится, чтобы бросить на него еще один разочарованный взгляд,
но нежный. “Ты должен больше доверять людям, которые заботятся о тебе”, - ругает
она. ”Я знаю, что ты не хотел рисковать Бинге, и это было хорошо, и именно поэтому
я слушал тебя и хранил эти секреты очень долго".
“Бинхэ слишком важен", - защищается Шан Цинхуа.
“Так и есть", - немедленно соглашается Ло Цзяхуй, затем снова вздыхает и

откидывается на его плечо. "Но иногда я не понимаю, как ты не могла видеть, как
сильно мы любим тебя и доверяем тебе, Хуа-Гэ. Может быть больно, когда это доверие
не возвращается”.
Шан Цинхуа морщится, думая о том, как долго он тоже что-то скрывал от нее.
"Знать такие вещи... ах, это тяжело, Цзя-Мэй", - говорит он.
“Я все равно предпочла бы помочь тебе донести их еще раньше”, - отвечает она. “Я
знаю, ты боялся, что твои старшие боевые братья могут поступить неправильно, но я
думаю, что они бы послушались. Это действительно меньшее, что они могли сделать
после всего, что ты для них сделал!”
“Ага, ты им это сказал?” - удивленно спрашивает Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй слегка краснеет и говорит: “Может быть”.
Шан Цинхуа решает, что он будет держать мысленный образ этой женщины решительно,
возможно, отчаянно, ругая Юэ Цинъюань и Шэнь Цинцю, дорогих его сердцу до конца
своей жизни. Ах, это прекрасная мысль, правда! Когда-нибудь ему придется спросить
об этом Лю Цинге. Он будет удивлен, если этот мужчина не почувствует желания снова
и снова просить ее выйти за него замуж прямо здесь и сейчас.
“Цзя-Мэй действительно самый храбрый человек, которого я знаю”, - говорит он.
Она шмыгает носом и говорит: “Хуа-Гэ явно нужно лучше думать о себе”.
Ло Цин, похоже, решает, что ей надоело находиться в объятиях дяди, и начинает

хныкать, поэтому Шан Цинхуа передает ее обратно матери. Он не будет винить свою
племянницу за то, что у нее есть предпочтения! Не с таким превосходным вкусом!
Он почти уверен, что Бинге провел почти весь вчерашний день взаперти со своей
матерью и своей новой младшей сестрой. Бинге и малыш, похоже, совершенно очарованы
друг другом. Ах, ну, по крайней мере, малышка, кажется, очарована меткой Небесного
Демона Бинге, достаточно, чтобы лежать там и удовлетворенно булькать, пока юный
главный герой сидит над ней с широко раскрытыми глазами и воркует. Шан Цинхуа
воспринимает это как еще одно доказательство того, что Ло Цин-человек мудрых
предпочтений и отличного вкуса.
Он полагает, что с возрастом она станет более интересной, чем раньше. Прямо сейчас
единственное, что может сделать его племянница, не имеющая отношения к основным
потребностям, - это пялиться, плакать, немного размахивать руками и быть любимой.
По крайней мере, пока она очень хороша в своих немногих жизненных навыках.
“Итак, а, Ло Цин?” он говорит. “В конце концов, не Лю Цин? Это хороший выбор! Мне
это нравится! Однако мадам Лю, должно быть, была немного разочарована. Неужели
Цинге пришлось вмешаться и отчитать ее за то, что она снова высказала слишком много
мнений?”
“Только один раз”,-отвечает Ло Цзяхуй, вероятно, снова проявляя великодушие по

отношению к своей грозной свекрови. “Она решила, что Миньян может продолжить
семейную фамилию”.
“Ха-ха, я уверен, что Миньян будет очень рад это услышать".
Лю Цинге и Лю Минянь носят имя своей матери, потому что в мире Гордого Бессмертного
Пути Демона оказалось много матриархальных семей, и Шан Цинхуа всегда считал, что
это результат его бытия… ах… немного несовместимо с его соглашениями об именах и
культурной динамикой, а также, возможно, с тем, что у него было слишком много жен
доминирующего типа, которые, конечно же, оказались во власти главного героя. Кто
знает?! Он действительно больше не считает, что о таких вещах стоит думать! Это то,
что есть!
“Когда мы поженились, - начинает Ло Цзяхуй с легкой дрожью в голосе, - он предложил

Бинхе взять его фамилию, понимаешь? Мы спросили об этом Бинге".
Ло Цзяхуй кивает. “Цинге был готов, и я... я был рад этому. Я был счастлив, что
Цинге был готов полностью принять его таким... и не мог отказать моему сыну в
возможности иметь имя, которое люди признают и уважают”.
Шан Цинхуа тупо обдумывает идею “Лю Бинхэ” в своей голове. Нет! Он не может
обмозговать это! Это слишком странно! Он все еще думает, что “Шан Бинхэ” звучит как
странная шутка, но “Лю Бинхэ” еще более странно, хотя это может быть просто
Самолет, Летящий В Небо, разговаривающий здесь.
“Ты знаешь, что сказал Бинге?” - спрашивает его Ло Цзяхуй.
«что?»
“Он сказал: "Но у меня уже есть фамилия. Мне нравится называть тебя одним именем".
Слишком легко представить это в голосе его племянника! И просто представив, как его
племянник говорит это, был ли он шокирован, или решителен, или неуверен, или упрям,
сердце Шан Цинхуа немного сжимается. Он уверен, что всего было понемногу. Этот
молодой главный герой действительно иногда бывает чересчур.
“Ах, этот мальчик", - с нежностью говорит Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй улыбается. “Цинге был разочарован, но… Я почувствовал облегчение. Я

понятия не имел, что почувствую такое облегчение! Разве я не должен хотеть, чтобы у
моего сына было имя с большей историей? Иметь такую дополнительную принадлежность к
лучшей семье?”
"Лучше не ... ”
“Это имя, которое я придумал! Сначала я взял это на себя только для удобства,
солгав только ради Бинхе, чтобы это звучало так, как будто мы действительно
принадлежали друг другу. Хуа-Гэ, я не думал, что это реально, пока внезапно не
понял, что это достаточно реально, когда Фанли тоже взяла его, а затем, когда Бинхе
решил оставить его себе”.
У сестры Шан Цинхуа слеза грозит скатиться по одной щеке, поэтому он нащупывает
какой-то носовой платок. “Цзя-Мэй! Дети не похожи на растения! Плач по ним на самом
деле не помогает им расти”.
Ло Цзяхуй влажно смеется. “Цинге сказал, что это был выбор Бинхэ, и это не изменило
того, что он принял Бинхэ в семью, и все было хорошо. А потом мы собирались завести
вместе ребенка, и я поняла, что мне не нравится мысль о том, что наша дочь будет
"настоящим" ребенком в нашем браке. Я знаю, что Бинхе не сильно возражала бы, если
бы она была Лю Цин, но мне... Мне понравилась идея о том, что оба моих ребенка
носят одно имя, которое стало так много значить для меня”.
“Это хорошая идея", - быстро соглашается Шан Цинхуа.
“Цинге это вполне устраивало. Он слушал меня, даже когда я на самом деле не
понимал, что говорю. Он сказал, что на самом деле ему все равно не очень нравится
носить семейные имена - что он больше верит в индивидуальные достижения человека и
связи, которые они создают для себя, а не в имена”.
“Ага, это похоже на него”.
“Он также сказал, что до того, как он встретил меня, до того, как мы подружились,
узнали друг друга и решили попробовать, он думал, что никогда не женится и не
заведет детей. Он думал, что его жизнь будет совершенно другой. Он сказал, что,
вероятно, без меня у него не было бы собственной семьи, поэтому ему понравилась
идея, что у наших детей будет мое имя”.
“О-о-о, Лю-Шиди", - с нежностью думает Шан Цинхуа. Хотя другая часть его помнит,
что без какого-либо вмешательства этот человек умер бы из-за отклонения ци много
лет назад, и что Бог войны Бай Чжань, казалось, вырезал своего рода одинокую
фигуру, прежде чем врезался в отклонение Шан Цинхуа от сюжета.
Ло Цзяхуй поднимает подбородок и заявляет: “Я горжусь своей маленькой семьей”.
“Это хорошая семья”, - обещает Шан Цинхуа. “Хотя уже не такая маленькая”.
Ло Цзяхуй снова смеется. “Нет”, - тепло соглашается она, глядя на дочь, которую она
качает на руках, которая, кажется, засыпает в самом безопасном и удобном месте в
мире. “Уже не так мало. Возможно, вначале это и не было реальным, но сейчас это
реально. Мы сделали это реальностью".
Шан Цинхуа думает, что его сердце может разорваться здесь, но что это за путь.
“Это самое настоящее, что когда-либо случалось со мной”, - говорит он.
“Это случилось из-за тебя, Хуа-Гэ. Возможно, я все еще злюсь на своего брата за то,
что он попал в опасность и не попросил о помощи, в которой он нуждается, потому что
он продолжает пытаться позаботиться обо всем, но я очень рад, что он вернулся,
потому что моя не такая уж маленькая семья действительно не такая, как без него".
“Плакать-это круто", - напоминает он себе. “Все в порядке. Это действительно

прекрасно. Такое случается, братан.”
“Я думаю, что моя сестра заслуживает похвалы”, - говорит Шан Цинхуа, прислоняясь к
нему спиной, теперь, когда ее ребенок устроился у нее на руках, и он обнимает ее.
”Все это действительно произошло из-за тебя, Цзя-Мэй".
Ло Цзяхуй шмыгает носом. “Мы можем разделить заслугу", - решает она. “Это случилось
из-за нас обоих”.
“Ах, ну, я думаю, это работает. Мы оба.”
“И Бинге”.
Шан Цинхуа смеется. ” И Бинге", - соглашается он. “Конечно, и Бинхе тоже”.
В конце концов, семья Лю Цинге приходит в гости, после того как все эти встречи
прошли в уединении, а также для того, чтобы мадам Лю могла некоторое время
пристально смотреть на Шан Цинхуа, прежде чем он уйдет. Она решает, что Конференция
Альянса Бессмертных явно будет беспорядочной, что бы кто-нибудь ни делал по этому
поводу, со всеми этими демонами, бегающими повсюду, и Шан Цинхуа решает принять это
как комплимент от нее.
Родители Лю Цинге, похоже, немного сомневаются в демоническом наследии молодого

главного героя, теперь, когда они наконец-то увидели его лично, хотя Ло Цзяхуй
сказал, что их сын уже говорил с ними об этом. Отец Лю Цинге, по-видимому, быстро
определяет, что Бинхэ все еще остается Бинхэ. В этой тишине, отчаянно нуждающейся в
разговорной теме, теперь, когда было установлено, что все присутствующие находятся
в добром здравии, мужчина вежливо спрашивает о тех вещах, которые Бинге намерен
сделать для обучения в Царстве Демонов. Мадам Лю, по-видимому, отказывается от
любых сохраняющихся возражений против того, чтобы иметь Небесного Демона в качестве
приемного внука, чтобы высказать свое мнение о том, как Бинхе должен заботиться о
себе и вести себя среди демонов. Она также слишком занята, выглядя раздраженной,
когда ее муж комментирует очаровательных зверей по всему Царству Демонов. Отец Лю
Цинге говорит, что, если у Бинхэ будет время, он действительно должен подумать о
поездке, чтобы увидеть эту действительно особенную демоническую птицу, которая
живет на этой горе…
Шан Цинхуа, все еще немного удивленный (в хорошем смысле, который кажется таким
чертовски странным) тем, что все идет так хорошо, даже если все немного напряжено,
отстраненно задается вопросом, что бы подумал Братан-Огурец о походе с семьей Лю
Цинге. Об этом довольно забавно думать. Аааа, его коллега-переселитель и отец Лю
Цинге, вероятно, очень хорошо поладили бы.
Когда Шан Цинхуа вынужден извиниться, потому что его ученики прибыли, чтобы утащить
его на вершину Дин, чтобы он мог осмотреть свое маленькое королевство, прежде чем
снова бросит его, госпожа Лю одобрительно наблюдает, как ее приемный внук держит
свою новую внучку. Затем мать Лю Цинге поворачивается к Лю Минянь и спрашивает свою
дочь, нашла ли она еще кого-нибудь, за кого можно выйти замуж. Это всего лишь
полезное мнение мадам Лю о том, что Минянь, в конце концов, была бы отличной
матерью, и кто-то должен продолжать фамилию.
Лю Минянь сердито смотрит на своего старшего брата за то, что он вот так бросил ее
под автобус. Однако старый добрый Лю-Шиди слишком занят болтовней со своим отцом,
чтобы заметить это.
“Он выглядит счастливым", - думает Шан Цинхуа.
Ло Цзяхуй бросает на мужа свой собственный нежный взгляд, и она ловит взгляд Шан
Цинхуа, когда он выходит. Они уже попрощались несколько раз на этом этапе, так что
нет необходимости повторять их. Кроме того, они скоро снова увидятся. И неважно,
как долго они будут в разлуке на этот раз, неважно, насколько большой станет их
маленькая семья, это ничего не изменит. Не о важных вещах.
Но Шан Цинхуа уже скучает по ней.
Шан Цинхуа вернулся на вершину Ань-Дин меньше суток назад, на самом деле он здесь
не для того, чтобы приступить к работе, и он скоро уезжает, но он уже более чем
готов бежать. Все в таком беспорядке! Особенно с таким количеством гостей на
экстренной дискуссионной конференции! Очевидно, у него недостаточно личных учеников
и компетентных менеджеров, чтобы швыряться всей этой ерундой, которая даже не
должна была прийти к нему, когда он снова уйдет сегодня. Разве Юэ Цинъюань и Шэнь
Цинцю еще не сообщили всем этим людям, что он ненадежен? Очевидно, нет!
Некоторые из этих людей, возможно, просто захотят поглазеть на человека, который
привел Небесного Демона в секту и выжил, чтобы рассказать эту историю. Шан Цинхуа
действительно не понимает, почему! Не то чтобы он вдруг стал очень интересным или
что-то в этом роде.
Он честно подумывает о том, чтобы позволить своим личным ученикам разразиться

действительно нелепой ложью, чтобы заставить некоторых из этих культиваторов уйти -
некоторые из них даже не с вершины Дин и даже не из Горной секты Цан Цюн, - когда
появляется кто-то, кого он действительно рад видеть. Фу Цян отняла время у своего
сидзуна, чтобы доставить к нему своего товарища-переселителя. Шан Цинхуа хватается
за эту возможность обеими руками и делает вид, что этим двоим нужно немедленно
оторвать его от всего остального.
В конце концов, кто хочет спорить с кем-то в форме Пика Цин Цзин прямо сейчас?
Особенно культиватор Пика Цин Цзин, которая, вероятно, могла бы прямо сказать, что
она любимица Шэнь, блядь, Цинцю, и ей это сойдет с рук? Даже Шан Цинхуа, вероятно,
дважды подумал бы, прежде чем прямо сейчас отвергнуть Фу Цяна, поэтому он
благодарен, когда она снисходительно позволяет этому бедному воинственному дяде
уйти, притворяясь, что она здесь, чтобы украсть его.
Шан Цинхуа благодарит ее за спасение! Фу Цян улыбается ему и говорит: “Я с

нетерпением жду встречи с тобой в ближайшее время, Шан-Шишу”, прежде чем она
извинится, и Шан Цинхуа не может не задаться вопросом, означает ли это, что Шэнь
Цинцю пошлет этого личного убийцу, чтобы выследить его, если он не вернется. Ах,
он, наверное, слишком много об этом думает!
” Братан",-говорит он своему коллеге-трансмигратору, освобождая себе место в кресле

Мобэй-Цзюня и опускаясь в него. “Ты вроде как спас там мир! Поздравляю! Поздравляю!
Поздравляю!”
Шэнь Юань закатывает глаза.
Они снова в Доме отдыха Шан Цинхуа, в котором все еще царит беспорядок, и Шан
Цинхуа не уверен, как его снова приведут в порядок. Он предполагает, что мог бы
впустить сюда для этого нескольких учеников. У него возникает искушение просто
оставить все как есть, пока его нога не почувствует, что может что-то с этим
сделать, но… ааа… очевидно, ему не нужно так крепко хранить свои секреты, как
раньше.
“Как твоя голова?” - спрашивает Шан Цинхуа.
“Хорошо", - отвечает Шэнь Юань.

Ему повезло, что Шан Цинхуа уже видел Му Цинфана сегодня и что оценка Лорда Пика
Цянь Цао подтверждает это утверждение, иначе Шан Цинхуа совершенно не поверил бы в
этот слабый ответ. Му Цинфан говорит, что Шэнь Юань только перенапрягся. Что-то
связанное с необходимостью регулировать свою духовную энергию немного
неестественным способом, чтобы использовать подобный демонический артефакт.
“Как ты узнал, что Су Сянь была в печатях Бинхе, братан?”
“Он всегда чувствовал себя по-другому”, - говорит Шэнь Юань. “Разве ты не заметил?”
“Ах, да, может быть, я думаю”.
“Я думал, это просто потому, что он был главным героем”, - признается Шэнь Юань,
что именно так и думал Шан Цинхуа. “Это выглядело так… почти скрытый слой энергии,
прилипший к нему, вероятно, был вызван тем, что он был одновременно человеком и
демоном, но потом мы нашли тело и... мне потребовалось немного времени… но в конце
концов я понял, что дополнительная энергия, исходящая от него, очень похожа на Су
Сянь”.
“Братан, я не жалуюсь; ты чертовски удачно выбрал время. Требуется мужество, чтобы

оттолкнуть Шэнь Цинцю и Юэ Цинъюаня в сторону и сказать самому Тяньланг-Цзюню,
чтобы он подождал секунду, чтобы ты мог воскресить его бывшую девушку”.
Его собрат-переселитель всего лишь… что? Двадцать два? Двадцать три-ишь? В этом
зале заседаний были культиваторы во много, много раз старше Шэнь Юаня, которые
выглядели так, словно их вот-вот вырвет, даже когда ни один из главных героев этой
сцены не посмотрел на них дважды. Это впечатляет.
Шэнь Юань выглядит смущенным, но, может быть, немного довольным. “Неужели он
действительно собирается просто так сдаться? Ты не поставил его в Положение
Бессмертного Демона.”
“Ах, я не знаю. Я так думаю, может быть. Я надеюсь на это”.
Шан Цинхуа немного рассказывает своему коллеге-переселителю об их встрече с Су

Сянь, новым Дворцовым Мастером секты Дворца Хуань Хуа. До сих пор неясно,
продержится ли она на этом посту, но Шан Цинхуа чувствует себя довольно
оптимистично. У женщины есть способ заставить человека почувствовать, что все ее
внимание приковано к нему, даже если всего минуту назад она обращала это обаяние на
кого-то другого.
Когда она сказала Тяньланг-Цзюню вершить правосудие над теми, кто действительно
этого заслуживал, она как бы велела Императору Демонов убить старого Дворцового
Мастера на глазах у всех, и, похоже, ей это сошло с рук! Люди, похоже, согласились
между собой, что она делала все возможное, чтобы быть грациозной в плохой ситуации,
и не могла знать, что Тяньланг-Цзюнь убьет старика просто так! Су Сянь согласна,
что все это произошло так внезапно. Конечно, это не могло случиться с более злым и
эгоистичным человеком, но все равно это было очень неожиданно.
Шан Цинхуа впечатлен неуверенно и испуганно! Последнее, что он слышал, Су Сянь и

Шэнь Цинцю спорили о том, как именно продолжить расследование дерьма секты Дворца
Хуань Хуа. Удачи Большому брату с необходимостью стоять в центре всего этого! Это
звучит очень опасно.
“Согласно Системе, леди Дэн должна была быть подонком-злодеем из какой-то сюжетной
линии” за деньги счастья не купишь, но, самое главное, за них нельзя купить
истинную власть", - рассказывает Шэнь Юань. “Она должна была в конечном итоге
превратиться в золото или что-то в этом роде мучительно болезненным способом”.
“Ах, правда? Это звучит... как-то знакомо.”
“И доктор Сюй, я бы запомнил его, если бы вы вспомнили достаточно, чтобы рассказать

мне о нем раньше, должен был достичь этого частичного бессмертия - этого
несовершенного или испорченного бессмертия - и оказаться злодеем в сюжетной линии,
которая изначально должна была произойти через сто лет”.
“Так что он очень, очень рано".
Все эти подонки-злодеи, существующие до того, как начнутся их сюжетные линии, по-
видимому, действительно опасны.
“Из-за всех изменений, которые вы внесли во все, даже не заметив, они, по-видимому,
каким-то образом встретились рано и объединились, чтобы создать еще больше
проблем”, - обвиняюще соглашается Шэнь Юань. “Ты действительно испортил историю”.
“Ага, да”.
“...Но я думаю, что все обернулось хорошо”.
“Братан, это что… Братан, это комплимент, который ты только что сказал?”
“Нет, это была констатация факта".
“Ух ты. Берегись, я могу стать невыносимым”.
“В этом нет никакого " возможно’”.
Шан Цинхуа смеется, но юмор как бы покидает его, когда он замолкает. Они как бы
танцуют вокруг одной из самых важных вещей здесь. Система его товарища-
трансмигратора действительно разговаривает с ним, не подвергаясь избиениям и
издевательствам, так что Шан Цинхуа действительно должен задать свои вопросы
сейчас.
“Ваша система считает, что история закончена сейчас?”
Шэнь Юань немного опускается и говорит: “Нет”.
"Ах, конечно, и не моя тоже, но я подумал, может быть, у тебя все по-другому…
теперь, когда ваша предыстория миссии, наконец, завершена...”
“Бинхе еще не Император Демонов или что-то в этом роде”.
“да”.
Когда Шан Цинхуа, наконец, осмелился ткнуть в свою дерьмовую, никуда не годную
Систему Переселения душ после завершения всех тех больших миссий, которые она
обрушила на него после Обновления Мира, она была чудесным образом тронута, чтобы
раскрыть:
【Сюжетные и характерные отклонения успешно стабилизированы.】

【Основное достижение Гордого Бессмертного Пути Демона первоначальный план остается
незавершенным.】
Шан Цинхуа все еще не совсем уверен, что это значит, потому что его Система
Переселения никогда не делает ничего подобного легким. Бинхе все еще подросток,
только недавно проявившийся как Небесный Демон, застрявший между двумя мирами,
которого тянет между разными силами и путями. Он думает, что это означает, что
молодому главному герою все еще нужно повзрослеть и решить, что будет дальше,
прежде чем Система решит, что эта новая версия сюжета достаточно завершена.
Он не может сказать, что его слишком беспокоят эти результаты. Он слишком

благодарен за то, что Система честно позволила сюжету вообще измениться, даже если
это, по-видимому, не продвинуло первоначальные конечные цели так далеко. Он может
сохранить новую жизнь, которую он создал для себя, - он может сохранить все, что
имеет значение, - и она кажется такой хрупкой, что он почти не осмеливается
взглянуть на нее. Сейчас ему кажется, что он встретит все, что последует дальше, с
изяществом и радостью, хотя на самом деле он знает, что, вероятно, встретит все,
что последует дальше, плюясь и жалуясь.
Однако он знает, что у его товарища-переселителя могли быть другие надежды на эти
большие миссии.
“Извини, что ты не получил то, что хотел, брат”.
“Все в порядке. Я...” Шэнь Юань вздыхает, а затем твердо говорит: "Я буду жить с
этим".
“Ах, правда? Если бы у меня была предыстория, подобная той, которую вам дала
Система, без каких-либо потрясающих призов, чтобы компенсировать это, я бы,
вероятно, прямо сейчас закатил истерику”, - шутит Шан Цинхуа. “Если бы ты хотел
разбросать вещи по моему дому или что-то в этом роде, я не думаю, что заметил бы
разницу. Ты заслужил это после того, как вот так спас мне жизнь.”
Шэнь Юань фыркает. "Я не собираюсь закатывать истерику".
“Ты хочешь чего-нибудь приятного? Я мог бы купить тебе что-нибудь хорошее, братан,
немного побаловать тебя за то, что ты терпишь это дерьмо. Все, что вы хотите от
Царства Демонов, просто назовите это, или - эй, как насчет роскошного отдыха в
Царстве Демонов? Бинхе, вероятно, будет в восторге, если ты навестишь его.”
“Может быть", - допускает Шэнь Юань, размышляя об этом. “я не знаю. Я думаю”что
мне, возможно, придется остаться здесь в качестве свидетеля в расследовании дела
секты Дворца Хуань Хуа".
“У Му Цинфана есть вся твоя информация, брат”.
“Я все еще хочу посмотреть, как все пойдет”, - настаивает Шэнь Юань.
"...Ты думаешь, что в предыстории твоего персонажа есть что-то еще?” - удивленно
спрашивает Шан Цинхуа. Это совершенно разумная мысль, но по какой-то причине он на
самом деле не думал об этом. Это было довольно оживленно.
“Нет", - говорит Шэнь Юань, наконец-то усаживаясь на диван. “Теперь, когда миссия
завершена, Система сказала мне, что ее нет”.
“Я думаю, это одно из немногих мест, где вы действительно можете уйти, не имея
никакого опыта до этого”, - бормочет Шан Цинхуа. Первоначальный план Системы
состоял в том, чтобы его коллега-трансмигратор заменил Шэнь Цинцю, поэтому он
предполагает, что на самом деле у него не было ничего другого, поэтому он просто
работал в Шэнь Юань, “появляясь из ниоткуда”, как только мог.
“Все в порядке”, - снова говорит Шэнь Юань. “Я не знаю, что бы я сделал, если бы
Система дала мне больше предыстории... или новую семью”.
“Ах, да, по моему опыту, это… действительно чертовски странно, - соглашается Шан
Цинхуа, вспоминая самые ранние дни своего переселения, так много лет назад.
“Наверное, это не обязательно должно быть плохо! Но это… это было чертовски
странно. Ха-ха, это было довольно плохо. Мне, ага, не очень нравилось, когда на
меня смотрели так, будто они не могли решить, заменило ли что-то другое их
настоящего ребенка, так что, да, может быть, больше никакой предыстории и никакой
замещающей семьи-это хорошо”.
Шэнь Юань кивает.
Одна из его рук переместилась на середину.
“Если ты хочешь довести дело до конца, брат, это твой выбор”, - говорит Шан Цинхуа.
”Постарайся не попасть в слишком большие неприятности здесь, в секте, пока нас не
будет".
“Если кто-то из нас попадет в слишком большие неприятности, это буду не я”, -
отвечает Шэнь Юань.
“Брат, мне от этого больно”.
Шэнь Юань снова фыркает, даже не морщась от шутки. Шан Цинхуа подумывает о том,
чтобы сделать еще одно приглашение последовать за ними в Царство Демонов, но решает
не настаивать на этом, потому что они еще не достигли тревожного уровня избегания.
Товарищ Шан Цинхуа по переселению будет здесь, когда он вернется.
“Вы действительно помогли нам пройти через эти миссии”, - говорит Шан Цинхуа своему
коллеге-трансмигратору, потому что ему не терпится сказать это. “Ты широко раскрыл
Секту Дворца Хуань Хуа - мы все еще могли бы блуждать по этому гребаному лабиринту,
если бы не ты и Глаз Плакальщика. Вы нашли для него биологическую мать Бинхе.
Дважды. Ты спас положение. Ты спас мир. Ты спас мою семью, брат. Я должен
встретиться со своей племянницей, а Бинге должен встретиться со своей младшей
сестрой, и если ты сейчас попытаешься сказать, что это не так уж важно, я брошу в
тебя чем-нибудь. Я, блядь, сделаю это".
“Тогда, блядь, сделай это”, - осмеливается Шэнь Юань, но теперь он улыбается.
“Я рад, что это ты, Огуречный Братан", - говорит Шан Цинхуа. Какая более
разрушительная ракета есть у него в арсенале, чем неудобный уровень искренности для
них двоих? “Я не шутил насчет того, чтобы купить тебе что-нибудь хорошее за это.
Что мое, то твое, и все такое, понимаешь?”
“...Я знаю”.
Похоже, его коллега-переселитель теперь волен сам строить свою жизнь, и Шэнь Юань в
основном выглядит потерянным перед лицом заговора, который был широко раскрыт.
Главный вопрос: "Что теперь?"
У Шан Цинхуа такое чувство. В целом он доволен этим, но его тоже охватывает ужас.
Он тоже переживает потерю, но как-то тускло и отстраненно. Требуется время, чтобы
прийти в себя. Иногда, даже сейчас, Шан Цинхуа обнаруживает, что все еще переживает
это.
“Я подумаю о том, чего хочу”, - обещает Шэнь Юань. "Я дам тебе знать, когда ты
вернешься".
“Придумай что-нибудь хорошее”, - говорит ему Шан Цинхуа, ухмыляясь в ответ.

“Никаких неправильных ответов, однако, и не торопитесь, если вам это нужно! Вы
знаете, это удивительно большой мир, из которого можно выбирать, и в нем есть много
возможностей для перемен”.
Шэнь Юань возвращает ему Взгляд Плакальщика. Другой трансмигратор, похоже,

испытывает искушение сохранить артефакт - это очень полезно, Шан Цинхуа может
признать, даже если это невероятно жутко, - но Шэнь Юань достаточно умен, чтобы
признать, что использовать его все время нехорошо для него. Коллега-трансмигратор
Шан Цинхуа также достаточно умен, чтобы избавиться от него, чтобы не поддаться
искушению. Несравненный Огурец знает свои тропы! Шан Цинхуа действительно гордится
своим коллегой-переселителем.
Шан Цинхуа подумывает о том, чтобы положить его обратно в жуткий подвал, но его Дом
отдыха уже не так безопасен, как раньше. О, на двери новый замок, и его личные
ученики заверяют его, что будут следить за ним в его отсутствие, но у Шан Цинхуа
нет времени, чтобы установить все личные средства защиты, которые Шэнь Цинцю и Юэ
Цинъюань забрали из его дома. Место, где Шан Цинхуа поставил бы свою духовную
печать, чтобы открыть секретный подвал, было… аааа... вроде разрушено, так что дыра
в полу, ведущая в секретный подвал, открыта.
Так что, да, Шан Цинхуа, вероятно, будет держать этот мешочек при себе, пока не
найдет место получше, чтобы положить его. Это не лучший вариант, но, к счастью,
Глаз Плачущего не может шептать ему изнутри этого. Он мог бы спросить Вэй Цинвэя об
использовании одной из кладовых Пика Ван Цзянь, но он мог бы просто спросить Мобэй-
Цзюня о том, чтобы найти что-нибудь хорошее в Ледяном дворце.
Тем не менее, после того, как Шэнь Юань извинился, Шан Цинхуа обнаружил, что
смотрит на вход в секретный подвал. Ах, ему действительно не нравится, что он не
может закрыть его снова. Не в силах больше терпеть собственное любопытство, Шан
Цинхуа хватает свой меч и использует его, чтобы спуститься вниз, просто чтобы
посмотреть.
Его секретный подвал тоже в некотором роде беспорядок, но более аккуратный, чем
тот, что над головой Шан Цинхуа. Это место просто слишком жуткое, чтобы трахаться с
ним небрежно, независимо от того, насколько зол человек! Или так думает Шан Цинхуа,
пока не замечает написанный от руки знак на полу, рядом с блестящим сломанным
краем, выглядывающим из-под покрывающей ткани. Шан Цинхуа осторожно берет край
ткани и затем срывает ее с места.
"...Черт", - говорит он, когда ткань оседает на пол.
То, что когда-то было полированным серебряным зеркалом в полный рост с богато
украшенной золотой рамой, теперь… жестоко уничтожен.
Шан Цинхуа теперь может видеть только фрагменты своей отраженной фигуры во всех ее
осколках.
Он задавался вопросом, привлекло ли это чье-нибудь внимание, особенно после его

разговоров с самым страшным шисюном. Теперь у него только больше вопросов.
Шан Цинхуа небрежно кладет ткань на место, покидает жуткий подвал и возвращается к
своим вещам. Когда он вернется, он думает, что собирается отремонтировать свой Дом
отдыха. Все в этой дерьмовой дыре либо уничтожается, либо хранится на каком -
нибудь другом Пике - пике Цион Дин, или пике Ван Цзянь, или, может быть, даже на
пике Ку Син, - прежде чем он потеряет душевное спокойствие. Это сыграло свою роль в
истории! Теперь пришло время двигаться дальше и избавиться от дерьма, которое ему
все равно никогда не принадлежало.
Вернувшись на пик Цион Дин, чтобы забрать Бинхэ, Шан Цинхуа обнаруживает, что Мин
Фан и Нин Иньин сумели убедить кого-то позволить им увидеть его племянника,
возможно, доставив некоторые вещи Бинхэ с пика Цин Цзин. Нин Иньин альтернативно
цепляется за Бинхе, плача и тыча пальцем в его метку Небесного Демона, чтобы
посмотреть, сойдет ли она или что-то в этом роде.
Шан Цинхуа знает лучше, чем лезть в это дело! Он дает детям время, а вместо этого
сосредотачивается на том, чтобы оставить Пэн Хунпэна и Линь Вэньцзяо с некоторыми
последними инструкциями по уборке конференции Бессмертного Альянса. Похоже, что
повелитель пика Си Цзяо Тан Цинлин, Повелитель пика Лонг Шэн Сюэ Цинмин и
повелитель пика Цянь Цао Му Цинфан вернутся в ущелье Цзюе Ди в ближайшие пару дней.
Некоторые культиваторы An Ding Peak отправятся с ними, чтобы освободить и укрепить
тех, кто все еще там.
“Похоже, башня Бо Шань и стена Вань Тин захотят, чтобы некоторые из наших людей
укрепили границы Королевства, поэтому мы, вероятно, некоторое время не сможем
полагаться на сопровождение пика Бай Чжань для определенных поставок”, - говорит им
Шан Цинхуа. ”Если кто-нибудь попытается слишком разозлиться из-за того, что
нештатные поставки откладываются или отменяются, с сожалением сообщите им о
событиях Конференции Альянса Бессмертных, как будто вы просто не можете поверить,
что они не слышали об этом или что-то в этом роде".
“О, извините, я не знал, что вы живете под скалой", - кивает Линь Вэньцзяо. “Понял,
Шифу. Как мне заставить людей понять, что мы не можем доставить вещи, которые Пик
Цзуй Сянь и Пик Ван Цзянь не делают прямо сейчас?”
“Ага, ты не можешь. Однако удачи тебе!”
Это страшный звук со стороны учеников Пика Цин Цзин - Мин Фан тот, кто пискнул,
думает Шан Цинхуа, - который предупреждает их о прибытии Юэ Цинъюаня и Шэнь Цинцю.
Шан Цинхуа немного тронут тем, что они, по-видимому, пришли лично проводить его вот
так! Он также не может удержаться, чтобы не уставиться на своего самого страшного
шисюна и не задаться вопросом, как именно он может лучше всего сформулировать: “Эй,
братан, какого хрена?!”
Прямо сейчас мне кажется, что Шэнь Цинцю должен ему новое жуткое зеркало! За
исключением той части, где Шан Цинхуа абсолютно не хочет нового жуткого зеркала и
чертовски рад, что оно разбито и не подлежит ремонту.
Со своей лучшей улыбкой он прощается со своими старшими боевыми братьями, которые

чудесным образом решили оставить его рядом. Он даже получает чрезвычайно необычный
хлопок по плечу от Юэ Цинъюаня, который, вероятно, пытается этим подражать Лю
Цинге, и Шан Цинхуа ценит его усилия. Даже несмотря на то, что Большой брат
заставляет его дважды повторить, что он действительно возвращается.
“Ага, это похоже на то, что ты мне не доверяешь или что-то в этом роде”, - шутит
он.
” Я просто гарантирую, что Шан-Шиди знает, что мы оба ожидаем и приветствуем его
возвращение в качестве ценного члена этой секты", - отвечает Юэ Цинюань, все еще
широко улыбаясь. ”Я бы не хотел, чтобы возникло какое-либо недопонимание места
Шанг-Шиди здесь".
Шан Цинхуа смеется, только немного нервно. Ах, шиди просит прояснить, будет ли он
казнен или изгнан за свои действия только один раз, и некоторые шисюны, по-
видимому, принимают это немного близко к сердцу!
"Ты так боишься моей сестры и Лю-Шиди, Шисюн?” - спрашивает Шан Цинхуа.
Он видит, как Шэнь Цинцю коротко ухмыляется! Он это видел!

"Возможно", - криво соглашается Юэ Цинюань.
Когда он уверен, что за пиком Дин будут продолжать присматривать в его отсутствие,
Шан Цинхуа говорит: "Насчет моего подвала..."
"Что насчет этого?" - прямо спрашивает Шэнь Цинцю.
Шан Цинхуа смотрит на Шэнь Цинцю, и Шэнь Цинцю спокойно смотрит на него в ответ.
Насколько известно Шан Цинхуа, Шэнь Цинцю яростно уничтожил этот особый предмет,
потому что он был зол, и он был там, и его гнев должен был куда-то уйти. Шан
Цинхуа, ах, все же сомневается, что ему так повезло. В конце концов, Шан Цинхуа
слишком труслив, чтобы спросить своего самого страшного шисюна, что, черт возьми,
случилось с жутким зеркалом в его секретном подвале. Некоторые вещи, говорит ему
взгляд Шэнь Цинцю, он не должен знать.
"Люди должны... люди определенно должны держаться подальше от этого, пока я не

уберу это", - слабо заканчивает Шан Цинхуа. "Я, ах... Я думаю, что избавлюсь от
этого. Я не думаю, что от этого будет больше пользы".
"Нет", - соглашается Шэнь Цинцю.
Если Шэнь Цинцю и видел что-то, что бы он ни видел, он, очевидно, решил не
действовать в соответствии с этим. Самолет, летящий в Небо, на самом деле не знает,
что с этим делать. Мир в зеркале-это совсем другое место, наполненное другими
людьми, и их мир не должен быть похожим на него, если они продолжают выбирать
иначе. Это не должно иметь никакого значения, если они просто решат, что это не
так, надеется Шан Цинхуа, может быть, немного отчаянно, но более уверенно, чем
раньше.
"Это звучит как мудрое решение", - соглашается Юэ Цинюань, как будто он просто рад
видеть, что они ладят.
"Ha. Я надеюсь на это".
” Поспеши вернуться, Шан-Шиди", - говорит Шэнь Цинцю, как раз перед тем, как они
расстаются, и это звучит как предупреждение, хотя это может быть просто потому, что
он это говорит, а Шан Цинхуа это слышит. “У нас будет для тебя работа, когда ты
вернешься”.
“Ах, теперь это заставляет меня не хотеть возвращаться”.
Какое это облегчение-позвонить Мобэй-Цзюню и попросить его ответить сразу же! Шан
Цинхуа и Ло Бинхэ неохотно оставляют Горную Секту Цан Цюн позади, уносясь на то,
что кажется другой стороной света, в дальние пределы Царства Демонов всего за
несколько темных и неудобных шагов.
Мобэй-Цзюнь выглядит хорошо. Напряжен по краям, но хорошо.
Ветры снежной пустыни, где они появляются, чувствуют, что режут кожу, как ножи. На
мгновение кажется, что Мобэй-Цзюнь унес их неизвестно куда, но затем перед ними из
земли поднимается ледяная конструкция. Он не очень причудливо выглядит и не пугающе
велик, но ледяные двери с грохотом открываются и открывают длинный лестничный
пролет, уходящий глубоко в землю. Туннель внизу огромен.
Шан Цинхуа, честно говоря, до недавнего времени не осознавал, насколько

всепроникающими были гребаные лестницы. Он вроде как просто смирился с этим, когда
Мобэй-Цзюнь снова поднимает его, чтобы отнести в эту ледяную крепость.
Место, где Северные Короли Демонов возносятся к своему титулу, не похоже на дворец
Хуан Хуа, из камня и металла, или даже на Дворец Белого моря, построенный на скале
штормовой бухты. По-видимому, весь путь вниз покрыт льдом. Лед на стенах и потолке
становится четче, когда они опускаются, превращаясь из сверкающего белого в почти
сияющий синий, больше похожий на безупречный кристалл. Широкие и волнистые стены
относительно гладкие, лестницы идеально вырезаны, но Шан Цинхуа смотрит на высокие
потолки и почти уверен, что это следы когтей, очевидно, оставленные чем-то, что
должно было быть таким же большим, как их гулкий туннель.
“...Что это за место?” - спрашивает Бинге.
“Именно здесь сила первого Северного Короля Демонов была поглощена вторым после их
долгой битвы в пустыне наверху”,-отвечает Мобэй-Цзюнь.
Да, Шан Цинхуа кажется, что они спускаются в логово, где что-то чудовищное может
утащить свою добычу! У подножия лестницы находится еще более огромная пещера,
большой зал с высокими ледяными колоннами, приспособленный потомками тех первых
Северных Королей Демонов, чтобы иметь гладкие полы, резные двери и стены, а также
дополнительные коридоры, расходящиеся в разных направлениях, освещенные белыми
кристаллами, вставленными в сложные ледяные столбы. Теперь это похожее на пещеру
логово больше похоже на дворец.
Рядом стоят несколько охранников и слуг в цветах клана Мобей.
Здесь чертовски холодно.
У Шан Цинхуа нет времени озвучить это, хотя, только чтобы вздрогнуть, прежде чем
прикосновение Мобэй-Цзюня исправит это. Холод уходит через их точку соединения. Шан
Цинхуа все еще может сказать, что здесь невероятно холодно, ощущение энергии Мобэй-
Цзюня, проходящей через него, странно и пока не совсем комфортно, но, по крайней
мере, это не “это убьет меня” невыносимо.
Затем Мобэй-Цзюнь протягивает руку Бинхе, который на мгновение осторожно берет ее,
и Шан Цинхуа видит, как его племянник слегка расслабляется от облегчения. ” Помни,
как регулировать свою энергию",-говорит ему Мобэй-Цзюнь, и Бинхе кивает.
”Дядя, мы действительно проведем здесь семь дней?"
“Да", - говорит ему Шан Цинхуа.
Бинхе скорчил гримасу, но лишь на мгновение, и это подростковое недовольство

заставило губы Мобэй-Цзюня дернуться в изумлении. Шан Цинхуа почти видит, как его
племянник говорит себе, что, по крайней мере, это не так плохо, как Вечная Бездна.
Это почти забавно отличается от того, как все шло по Пути Гордого Бессмертного
Демона.
Из одного из коридоров выходит еще один страж Клана Мобэй, демон выше и шире, чем
даже Мобэй-Цзюнь, с пятнистой сероватой кожей и носом, похожим на тюленя-слона. Шан
Цинхуа немного оживляется, чтобы узнать Хон Хао, водного демона, который отвечал за
управление Дворцом Белого моря, и второй взгляд по комнате показывает некоторую
фамильярность в охранниках и слугах, так что этот переселитель мог бы поспорить,
что эти люди тоже из Дворца Белого моря.
Это... определенно не произошло в Духе Бессмертного Демона, думает Шан Цинхуа.

Именно здесь был Ло Бинхэ, когда Мобэй-Цзюнь, наконец, вознесся, намного позже в
истории, как самый впечатляющий союзник демона и единственный человек, похожий на
доверенное лицо, хотя главный герой бесстыдно использовал вознесение, чтобы
увеличить свою собственную силу. Шан Цинхуа ничего не помнит о том, как Мобэй-Цзюнь
приводил своих людей подобным образом.
Хун Хао сообщает, что приготовления почти завершены, и вознесение начнется позже
сегодня вечером. Затем водяной демон уводит их от дверей в самые старые покои этой
подземной крепости, где, по-видимому, сейчас ждет дерьмовое тело отца Мобэй-Цзюня,
и вместо этого показывает им один из коридоров в гораздо более знакомый,
нормального размера (по крайней мере, для демонов из северных королевств) набор
комнат, включая спальню.
Мобэй-Цзюнь объясняет ритуал вознесения так, как он его понимает. Он не намерен

оставлять никого из охранников или слуг в старейших пещерах, только горстка, в
которой он уверен, что они полностью лояльны, останется на страже в вестибюле.
Только Шан Цинхуа и Ло Бинхэ могут пойти с ним в самые древние пещеры.
Для любого другого клана демонов эта подземная крепость могла бы использоваться как
могила для их предков, а также как место вознесения, но там не осталось никаких
костей предыдущих Северных Королей Демонов. Там не останется никаких останков,
которые можно было бы похоронить.
Не проходит много времени, как их прерывают, и из всех людей в комнату заглядывает

молодой двоюродный брат Мобэй-Цзюня, тоже из Дворца Белого моря. Мобэй Чжао
услышал, что Ло Бинхэ вернулся, и хочет утащить его на экскурсию - не покидая этой
подземной крепости, торопливо уточняет он, - перед ритуалом вознесения. Мобэй-Цзюнь
позволяет это. Шан Цинхуа пожимает плечами, глядя на своего племянника.
Ему приходит в голову, когда Бинхе осторожно следует за двоюродным братом Мобэй-
Цзюня (вероятно, в беду), что Мобэй-Цзюню пришлось найти надежных людей ради Бинхе.
Когда он сказал Шан Цинхуа, что защитит свою семью, создание места для племянника
Шан Цинхуа означало, что он должен был смотреть не только на свои силы, но и на
логистику привлечения уязвимых людей в свою жизнь. У Мобэй-Цзюня теперь есть
надежные люди.
Однако Шан Цинхуа все еще нервничает! Все еще очень нервничаю!
Он рассказывает Мобэй-Цзюню о положении дел в горной секте Цан Цюн. В свою очередь,
Мобэй-Цзюнь информирует его о положении дел с различными повелителями демонов и
королями демонов теперь, когда распространяется слух, что Тяньлань-Цзюнь отменил
любую войну с Человеческим Царством. По-видимому, есть небольшое разочарование!
Немного плача и причитаний о том, что крайнее насилие отменено! Немного смиренного
ворчания о том, что Тяньланг-Цзюнь снова вернулся к своей человеколюбивой ерунде.
До сих пор не было никакого движения из уголков Сифэн-Цзюня или Янменг-Цзюня,

поскольку Западные и Восточные Короли Демонов, очевидно, хотят прямо сейчас
спокойно зализать свои раны. Чиян-Цзюнь, с другой стороны, разозлился. Южный Король
Демонов, вероятно, был самым нетерпеливым из повелителей демонов к войне с
Человеческим Царством. Как один из старейших повелителей демонов, а ныне старейший
из королей демонов, она, по-видимому, одна из тех, кто изначально помог дерьмовому
отцу Мобэй-Цзюня сорвать Конференцию Альянса Бессмертных так сильно, что секты
культивирования отменили эти большие события на годы из-за (очень разумного)
страха.
“А как насчет твоего дяди?” - спрашивает Шан Цинхуа.
“Он вернулся в Ледяной дворец, но мы не разговаривали".
Да, Шан Цинхуа не думал, что они это сделали! Он был бы удивлен, если бы они это
сделали!
“Как ты думаешь, он попытается что-нибудь предпринять, мой король?”
” Это несомненно",-мрачно говорит Мобэй-Цзюнь.
“Хотя, никаких идей о чем?”
"нет."
Прямо сейчас Шан Цинхуа держит руку на ключице Мобэй-Цзюня, меховой плащ мужчины
брошен поперек кровати в этой одолженной комнате. Когда он кладет руку на сердце
своего короля, оно бьется ровно, но то, как руки Мобэй-Цзюня пробегают по бедру Шан
Цинхуа, вызывает беспокойство.
Мобэй-Цзюнь находится на грани того, чтобы получить все, чего он когда-либо хотел.
По правилам оригинального Пути Гордого Бессмертного Демона, поскольку он не золотой
главный герой, что-то в значительной степени гарантированно пойдет не так.
Следующее прерывание исходит от Хун Хао, который, к сожалению, сообщил им, что
двоюродный брат Мобэй-Цзюня и один из демонов ветра, по-видимому, использовали щиты
из оружейной, чтобы проехать на санях по некоторым коридорам и туннелям этой
подземной крепости ранее, и теперь Мобэй Чжао, возможно, пытается привязать Бинхе к
ней. Хун Хао считает, что это, вероятно, неуважение к чудовищным предкам Мобэй-
Цзюня, а также просто плохая идея в целом.
Шан Цинхуа вздыхает и откидывает голову на кровать. "Кто-то сказал ему, что на этот
раз мы не взяли с собой никаких симпатичных учеников Пика Цянь Цао, верно?”
Мобэй-Цзюнь только фыркает. “Он рад, что находится вдали от Белого моря”.
Тем не менее, они встают, чтобы положить этому конец. В защиту этих молодых людей и
их дерьма, это действительно звучит довольно забавно! Шан Цинхуа определенно слышал
о скучающих учениках горной секты Цан Цюн, которые вытворяли худшие трюки!
У учеников Пика Ван Цзянь есть эта штука для метания мечей и ножей, которую Му
Цинфан чертовски ненавидит, особенно с тех пор, как Вэй Цинвэй действительно хорош
в этом и считает это трюком для вечеринок, который никогда не устареет. Кроме того,
попытка прекратить случайные дерзкие гонки на мечах через нелепые полосы
препятствий была ужасной неудачей, пока Шан Цинхуа не сказал: “Почему бы просто не
сделать это официальным мероприятием секты?” (И быстро получил ответственность за
организацию этого дерьма.) Так что, по крайней мере, теперь это дерьмо большую
часть времени контролируется.
Когда они возвращаются в похожий на пещеру вестибюль, Шан Цинхуа кажется, что там
будет попытка перейти к спуску на санках по этой массивной гребаной лестнице. Бинхе
непреклонен в том, что это была не его идея и что он никогда бы не сделал ничего
подобного в таком священном месте.
Эх, Шан Цинхуа вроде как верит ему.
Взгляд на Мобэй-Цзюня показывает, что повелителю демонов так же трудно честно

злиться по этому поводу, как и Шан Цинхуа. Это просто слишком смешно.
По крайней мере, все это веселье и игры, пока снежный ветер не с воем не спустится
по массивной лестнице, ветер не закружит по вестибюлю, а снег на ветру не примет
форму человека. Высокая и резкая фигура Шуан Юня скользит по коридору, падает назад
и ловит себя рукой, затем снова поднимается, чтобы поклониться Мобэй-Цзюню.
Мобэй-Цзюнь объяснил это Шан Цинхуа: все демоны ветра быстры, но когда они
произносят свои заклинания, чтобы путешествовать со своей бестелесной скоростью, их
собственные рефлексы не могут угнаться за их невероятной скоростью. (Конечно, нет!
Это сделало бы их невозможными даже для главного героя, чтобы остановиться!)
Большинство демонов ветра путешествуют по заданным путям и запоминают, когда
начинать замедляться. Шуан Юнь молод и впечатляюще быстр даже среди демонов ветра,
упиваясь своим собственным превосходством, и, по-видимому, большую часть времени
считает более эффективным (и, по-видимому, совсем не смущающим) просто врезаться в
свою цель и затем исправиться.
“О, как ученики, узнающие об импульсе на собственном горьком опыте, когда они
учатся летать”, - сказал Шан Цинхуа после этого объяснения. Есть причина, по
которой каждый Пик должен преодолевать амортизацию для этих уроков!
“Лингуанг-Цзюнь здесь”, - задыхаясь, сообщает Шуан Юнь.
Это не удивительно! Но Шан Цинхуа все еще напрягается! Он тоже немного обижен,
потому что он почти уверен, что точно знает, какой подлый трюк собирается
испробовать этот злой дядя, и Лингуанг-Чжун просто входит в парадную дверь вот так.
Мобэй-Цзюнь сразу же призывает разрывающее пространство копье в свою руку.
“Никто не прогнал его?” -спрашивает двоюродный брат Мобэй-Цзюня.
“Он говорит, что он здесь, чтобы стать свидетелем вознесения”,-немного беспомощно

отвечает Шуан Юнь, подразумевая, что кто-то уже попросил Лингуан-Цзюня уйти, и ему
сказали, что они были слишком грубы, пытаясь отказать ближайшему члену семьи Мобэй-
Цзюня или что-то в этом роде.
“Ты собираешься заставить его уйти, верно?” - спрашивает Мобэй Чжао следующим,
глядя на своего старшего двоюродного брата. Шуан Юнь и Ло Бинхэ также смотрят с
надеждой и ожиданием.
Мобэй-Цзюнь ничего не говорит и смотрит в сторону Шан Цинхуа, который с тревогой

оглядывается назад. Они знали, что что-то подобное, вероятно, должно было
произойти. Лингуанг-Цзюнь, вероятно, собирался заставить Мобэй-Цзюня драться с ним,
чтобы заставить его уйти, полагаясь на нежелание Мобэй-Цзюня нанести первый удар,
чтобы заставить своего племянника отступить. Шан Цинхуа действительно чертовски
сильно ненавидит своих родственников.
Почему, о, почему Самолет, Летящий в Небо, не добавил строчку о том, что ритуал
вознесения клана Мобей не допускает зрителей?
"Он действительно пытается заставить тебя убить его, да, мой король?” - слабо
спрашивает Шан Цинхуа.
” Похоже на то",-соглашается Мобэй-Цзюнь.
“...Ты не можешь просто отослать его?” - спрашивает Бинге.
Мобэй-Цзюнь хмуро смотрит на племянника Шан Цинхуа. Они уже установили здесь, что
Лингуанг-Цзюня так просто не прогонят!
Шан Цинхуа отвлекается на человека момента, наконец-то появляющегося в поле зрения.

То, как Лингуанг-Цзюнь спускается по лестнице, этот небрежный подход, маскирующий
будущий обман, действительно заставляет человека (Шан Цинхуа-это тот человек)
хотеть стиснуть зубы. Почему Лингуанг-Цзюнь действительно должен форсировать это?
”Просто... Ты не можешь послать его подальше, если не хочешь его убивать?" -

бормочет Бинге. Краем глаза Шан Цинхуа видит, как его племянник протягивает руку и
щелчком разрывает пространство в руке Мобэй-Цзюня. “Как раньше?”
Глаза Мобэй-Цзюня слегка расширяются.
Лингуанг-Чжун спускается по лестнице, на его лице расплывается широкая улыбка,

вероятно, из-за очевидного дискомфорта племянника в его присутствии. Взгляд
Лингуан-Цзюня скользит по Шан Цинхуа и его племяннику в раздумье, от которого по
спине Шан Цинхуа пробегает новый прилив страха. А затем глаза Лингуанг-Чжуна
расширяются, и повелитель демонов вскидывает руки и щит демонической энергии.
Потому что Мобэй-Цзюнь отвел руку назад и бросил разрывающее пространство копье в
своего дерьмового дядю. Копье уже яростно потрескивает призрачной демонической
энергией, когда оно со свистом рассекает воздух. Оружие соединяется с поспешно
поднятым щитом Лингуанг-Джуна и взрывается яркой вспышкой молнии.
Когда свет рассеивается, Лингуанг-Чжун исчезает.
Лестница, на которой стоял повелитель демонов, тоже исчезла. Впечатляющая

сферическая пустота была вырезана в нижней части ледяной лестницы, вынимая большой
кусок пола и стен, оставляя только сгустки темной энергии, исчезающей… и сломанные
остатки разрывающего пространство копья, наконец, треснули за его пределами.
Точно так же, как хранитель фонарей Дворцовой секты Хуань Хуа или садовники,
которые стояли у них на пути, угроза дерьмового дяди Мобэй-Цзюня, очевидно, была
перенесена черт знает куда. Шан Цинхуа надеется, что его король бросил своего
дерьмового дядю и эти куски этой подземной крепости в каком - нибудь действительно
неприятном месте-где-нибудь, где другому повелителю демонов потребуются недели,
чтобы перетащить его жалкую задницу обратно в северные королевства. Лингуанг-Чжун
даже не смог рассказать о своем яде племяннику, с которым он так плохо обращался.
О, у Шан Цинхуа самый умный, блядь, племянник! Очевидно, Лингуанг-Чжун не ожидал,

что племянник, которого он так сильно ненавидит, сумел подцепить племянника в
законе, который не понимает, почему с этим могущественным повелителем демонов и
уважаемым членом семьи нельзя обращаться как с неудобным персонажем! Воистину, у
молодежи есть способы видеть насквозь то, как поступают старшие поколения!
Зачем вообще следовать оригинальной истории? Зачем делать то, что ты должен делать,
когда есть лучший способ?
Шан Цинхуа разражается смехом.
Мобэй-Цзюнь улыбается ему.
"Святое дерьмо, мой король, куда ты его послал?!”
“Что ж, это было очень эффективно!” - прерывает другой голос.
Шан Цинхуа поворачивается и видит, как еще одна фигура спускается по лестнице,
осторожно перепрыгивая через ступеньки, Мобэй-Цзюнь прорвался сквозь темную пустоту
со своим дерьмовым дядей. Тем, кто не знает лучше, новичок кажется подростком, но
Шан Цинхуа знает лучше!
Тяньланг-Цзюнь одет в черный меховой плащ, который выглядит слишком большим для
него, с распущенными по плечам черными волосами. Он улыбается им, выходя из провала
в полу, образованного разрывающим пространство взрывом копья. Шан Цинхуа
отстраненно думает, что в нем есть что-то... комковатое...? Честно говоря, это не
просто "немного" комковато. Торс и плечи Императора Демонов имеют огромную,
неестественную выпуклость, которая привлекла всеобщее внимание, когда Тяньланг-
Цзюнь пару раз хлопнул себя по массивной груди и распахнул плащ.
“Жужи, выходи", - говорит он укоризненно. “Там есть люди! Будьте общительны!”
Морда высовывается из-под плаща Тяньланг-Цзюня, несколько раз щелкнув раздвоенным

языком, прежде чем за ней следует остальная часть головы огромной змеи. Шан Цинхуа
видит, как неестественная выпуклость плаща медленно исчезает, когда змея
разматывается вокруг туловища Тяньланг-Цзюня и падает на ледяной пол. Как только
хвост опустился вместе с остальными чешуйчатыми кольцами, огромная змея
превращается в узнаваемого высокого и бледного демона в черном.
Чжужи-Ланг вздрагивает всем телом, но вежливо кланяется. Затем он складывает руки

на груди и хмуро смотрит на своего дядю, который расстегивает меховой плащ и
небрежно набрасывает его на голову змеиного демона.
Рядом с ним Шан Цинхуа чувствует, как Мобэй-Цзюнь приходит в ярость, особенно после
разоблачения Чжужи-Ланга, который устроил ему засаду на конференции Альянса
Бессмертных. Но, конечно, никто не двигается! Потому что это Император Демонов!
Тяньланг-Цзюнь может начинать войны или заканчивать их, как ему заблагорассудится,
даже прекращая их по прихоти.
” Ты", - говорит Бинге совершенно неприветливо.
“Меня пригласили”,-мягко говорит Тяньланг-Цзюнь, уперев руки в бока. “Мне было

любопытно, и мне нечем было заняться, так как мои первоначальные планы были
отменены, поэтому я принял приглашение. Не волнуйся, я не давал Лингуанг-Чжуну
никаких обещаний”.
Рядом с ним Жужи-Ланг возится, пытаясь накинуть плащ на плечи.
“Больше всего я хотел встретиться с молодым принцем, который так подозрительно

прыгал повсюду! Очевидно, мне следовало уделять тебе больше внимания, юный Мобэй.”
Мобэй-Цзюнь сердито смотрит на Императора Демонов. Не испугавшись, Тяньланг-Цзюнь

затем переключает свое внимание на Шан Цинхуа, и Мобэй-Цзюнь слегка сдвигается на
случай, если ему понадобится отхлестать Шан Цинхуа за спиной или что-то в этом
роде.
” Очевидно, мне следовало уделять вам больше внимания, лорд Шан",-говорит Тяньланг-
Цзюнь. “Извините за конференцию Альянса Бессмертных! Я бы поступил по-другому, если
бы знал, что это был ты, когда мы наконец встретились.”
“Ага, спасибо”, - говорит Шан Цинхуа. “...Ах... почему, хотя...?”
Тяньланг-Цзюнь машет рукой над своим слишком молодым телом. ” Это все благодаря
тебе! " - радостно говорит он, как будто это не одна из самых ужасных вещей,
которые когда-либо слышал Шан Цинхуа.
На самом деле, это не самая ужасная вещь, которую когда-либо слышал Шан Цинхуа,
особенно с тех пор, как список был пересмотрен совсем недавно. Честно говоря, это
не входит в десятку самых ужасных вещей, которые когда-либо слышал Шан Цинхуа. И
все же! Это нехорошо слышать! Особенно не сейчас! Шан Цинхуа был почти уверен, что
неестественная молодость Тяньланг-Цзюня каким-то образом была его виной, но не так
приятно слышать, что восстановление операции Тяньланг-Цзюня было так прямо его
виной.
“Мой племянник наткнулся - ну, скользнул... на ваши поиски способа вернуть себе
молодость и силу с этими учениками Хуань Хуа! Это была настоящая удача для нас! К
сожалению, мой племянник не слышал о побочных эффектах, поэтому я в итоге выглядел
немного моложе, чем предполагалось, прежде чем отрицать их, но время исправляет все
недуги, мм?”
“Ага, ты хорошо выглядишь для своего возраста”, - слабо соглашается Шан Цинхуа.
“Мой племянник снова посетил эту карманную бездну, но это не помогло”,-продолжает

разговор Тяньланг-Цзюнь. “Каким грубым маленьким человеком был этот мастер-
основатель”.
“Ты… вы встречались с ним?”
” Да",-отвечает Жужи-Ланг. “Я убил его”.
"...Ах”.
Шан Цинхуа на самом деле не знает, что на это сказать! Вау, Дворцовые Мастера
падают как мухи, да? Он не может сказать, что слишком расстроен смертью Хозяина
Сада, но он все еще ошеломлен. Демон-змея, который также является Небесным Демоном,
просто моргает в ответ на него. Глаза Жужи-Ланга большие и узкие, как у животного.
Его взгляд обладает пугающе бездонным качеством.
“Так много из этих культиваторов забывают, что” бессмертный "-это просто слово,
которое они решили взять для себя", - говорит Тяньланг-Цзюнь, забавляясь. ”Как бы
то ни было, похоже, что я в долгу перед тобой, Шан Цинхуа..."
Император Демонов бросает взгляд на своего сына.
"...Во многих отношениях, чем один”, - заканчивает он более торжественно.
“Я тебе не врал", - категорично говорит Бинге.
” По-видимому, нет", - соглашается Тяньланг-Цзюнь.
Они пристально смотрят друг на друга. Даже Жужи-Ланг неуверенно переводит взгляд с
одного на другого.
“...Ты собираешься извиниться?” - требует Бинхе.
“...Извиниться?” Тяньланг-Цзюнь повторяет.
Император Демонов говорит это так, как будто эта идея никогда не приходила ему в
голову - во всяком случае, не всерьез. Почему он должен извиняться, если думает,
что не сделал ничего плохого? Даже если он сделал что-то не так, он Император
Демонов. Извинения-это то, что люди делают с ним.
Бинге поднимает подбородок и стоит на своем.
Шан Цинхуа так гордится своим племянником, а также боится за него.
“Ты действительно сын Су Сянь”,-размышляет Тяньланг-Цзюнь.
Бинхе просто продолжает смотреть на него.
Затем Император Демонов вздыхает и говорит: “Мне жаль".
"Срань господня", - думает Шан Цинхуа.

Молодой главный герой действительно может достичь невозможного.
“...Спасибо, - говорит Бинге.
“ Я бы поступил по-другому, если бы знал правду", - настаивает Тяньланг-Цзюнь.
” ...Ты помешал Королю Северных Демонов убить меня“, - немного неохотно признает
Бинге, - " даже если ты не знал, что это был я. И если бы ты не решил силой вынести
все на свет, то, возможно, никто бы никогда не узнал, что сделал старый Мастер
Дворца Хуань Хуа, и мою биологическую мать никогда бы не нашли и не вернули к
жизни. Тебе не следовало угрожать всем, чтобы заставить их сказать правду, но то,
что случилось с тобой, было неправильно”.
Тяньланг-Цзюнь слушает своего сына с тем, что Шан Цинхуа считает забавной
терпимостью. “Спасибо", - немного криво говорит Император Демонов.
Бинхэ кивает, затем добавляет: “Меня вырастили мой дядя и женщина по имени Ло
Цзяхуй. Она моя мать."
"Эта незаслуженная щедрость твоего сына-все из-за нее!" - думает Шан Цинхуа,
соглашаясь. "Будь благодарен, придурок!"
"Я действительно не знаю Су Сянь", - добавляет Бинхе.
“Ее трудно узнать”,-говорит Тяньланг-Цзюнь.
” Она ждет, когда ты придешь поговорить с ней", - с надеждой говорит ему Бинге.
Тяньланг-Цзюнь с интересом поднимает брови. “Так ли это?”
Рядом с Императором Демонов Жужи-Ланг закрывает глаза и вздыхает. Тяньланг-Цзюнь с

удивлением смотрит на своего племянника, который, честно говоря, выглядит так,
будто мог бы сойти за отца своего дяди. У Шан Цинхуа есть сильное видение того, как
Чжужи-Лангу придется иметь дело с Императором Демонов, который выглядел еще моложе,
чем сейчас. Он держал пари, что это было интересно.
” Может быть, я забреду в секту Дворца Хуань Хуа и нанесу визит в какой-нибудь
момент", - решает Тяньланг-Цзюнь, прежде чем оглянуться на Бинхэ. ”Может быть, в
один из этих дней я спущусь в секту горы Цан Цюн и тоже нанесу там визит".
“Срань господня, Шэнь Цинцю ЭТО чертовски ПОНРАВИТСЯ”, - думает Шан Цинхуа, зная,
что мужчине это не понравится. Ни капельки. Все боевые братья и сестры Шан Цинхуа
будут испытывать чувства, совсем не похожие на любовь, если это произойдет, и все
они будут винить его за это.
“Я не собираюсь быть там какое-то время”, - говорит Бинге.
"о?”
“Я собираюсь быть здесь, в Царстве Демонов”.
“Ну... может быть, я снова нанесу несколько визитов в Ледовый дворец”,-решает

Тяньланг-Цзюнь, теперь глядя в сторону Мобэй-Цзюня. ”Прошло слишком много времени с
тех пор, как я был здесь в последний раз".
“Мы... мы будем рады видеть вас", - поспешно говорит Шан Цинхуа.
Приятная улыбка Тяньланг-Цзюня становится шире, когда он это слышит. ”Лорд Шан, вы
действительно можете говорить от имени Короля Северных Демонов?" - спрашивает он.
” Да",-решительно говорит Мобэй-Цзюнь.
” Очаровательно",-восхищенно говорит Тяньланг-Цзюнь. “Я действительно так много

пропустил! Каким интересным стал мир с этими новыми поколениями людей и демонов!
Нам всем придется когда-нибудь собраться вместе, чтобы поделиться всеми нашими
увлекательными историями… вместо того, чтобы позволять другим людям продолжать
рассказывать их за нас. В конце концов, если вы не расскажете свою собственную
историю, то, очевидно, кто-то другой возьмет верх и что-то придумает”.
“Очевидно", - вторит Шан Цинхуа.

"Однако я думаю, что пока не буду злоупотреблять вашим гостеприимством".
«действительно?»
Тяньланг-Цзюнь милостиво кивает. ”В качестве моего личного подарка тебе, юный

Мобэй, в ознаменование твоего вознесения, я буду держать твоего дядю подальше, если
ему удастся вернуться оттуда, куда ты его послал".
“...Спасибо", - говорит Шан Цинхуа.
” На данный момент я сыт по горло этими драматическими противостояниями",-решает

Тяньланг-Цзюнь, что делает Шан Цинхуа настолько чертовски недоверчивым, что сначала
он не может понять слов. О, Император Демонов покончил с драматическими
противостояниями, не так ли?! Он был сыт по горло подобной ерундой, не так ли?!
И все же! Если этот человек уходит, то Шан Цинхуа не остановит его!
Когда Тяньланг-Цзюнь, по-видимому, непочтительно прощается, Шан Цинхуа видит, как

он бросает на Бинхэ взгляд, настолько напоминающий Су Сянь, что это поражает. Ни
одна из этих легендарных фигур на самом деле не знает, что делать со своим сыном,
да? Они могут взять под контроль комнату, но один на один, это... как-то неловко.
Они уже столько раз подводили Бинге, даже если это не было (в некоторых случаях
спорно) их ошибкой. Как они убедятся, что на этот раз все пойдет правильно?
Из всех людей Шан Цинхуа странно напоминает себе Ло Фанли и ее поступок "Я
неприкасаема, если только буду так себя вести".
Чжужи-Ланг падает на пол грудой огромной змеи и снова обвивается вокруг груди
Тяньланг-Цзюня, как какой-то массивный живой шарф, в то время как Император Демонов
набрасывает меховой плащ на плечи и своего чешуйчатого племянника. Пожелав им всем
удачи, весело помахав рукой, Тяньланг-Цзюнь во второй раз осторожно перепрыгивает
через дыру в полу и начинает подниматься по ледяной лестнице обратно в снежную
пустыню наверху.
Император Демонов, покидая их, вырезает одинокую фигуру.
Как только он скрывается из виду, Шан Цинхуа опускается на бок Мобэй-Цзюня.

“Срань господня", - говорит он.
До вознесения осталось совсем немного времени, поэтому Мобэй-Цзюнь начинает

отдавать последние приказы. Члены клана Мобей, которые готовили тело его отца, в
том числе древняя демонесса с опасной элегантностью айсберга, какая-то
многозначительная тетя, управляющая другим наследственным участком, выходят из
центральных покоев. Шан Цинхуа пользуется возможностью, чтобы вывести своего
племянника на улицу, который выглядит… ах… может быть, лучше всего сказать
"поражен".
Бинге с благодарностью падает в его распростертые объятия. Шан Цинхуа похлопывает

юного главного героя по спине, в очередной раз удивляясь тому, как тепло Бинхэ, по-
видимому, бежит теперь, когда демоническая энергия, бьющаяся о печати Су Сянь, была
освобождена. Объятия племянника уже хороши, но демоническая сторона, честно говоря,
делает их еще лучше.
“Жаль, что твои биологические родители не... ах… чего ты и ожидал.”
“Все в порядке”, - бормочет Бинге. “Мама сказала, что отношения могут быть
неловкими, когда они новые, и что они могут стать лучше. Она сказала, что
потребовалось время и усилия, прежде чем вы и она перестали чувствовать себя
странно друг с другом.”
"Ах, конечно, твоя мама всегда во всем права”.
Бинхе фыркает. “...Я не знаю, хочу ли я познакомиться с этим человеком", -

признается он.
"Это... понятно”.
“Он совершил несколько ужасных поступков, даже если я не знаю, действительно ли он

убил кого-нибудь на Конференции Альянса Бессмертных. Он собирался это сделать".
“Ах, мы не те люди, о которых думали”, - напоминает ему Шан Цинхуа. "Хотя, ах, да,
он определенно убил некоторых людей до этого”.
“Но моя биологическая мать говорит, что я должна дать ему шанс”.
"Демоны... э-э... сложны", - напоминает ему Шан Цинхуа. “Они другие. То, как они
все делают, совсем другое. Я не понимаю, о чем думает мой король больше половины
времени, так что, возможно, некоторое время, проведенное с другими демонами и вдали
от всех этих... драматических столкновений, поможет всему встать на свои места”.
“Может быть", - с сомнением говорит Бинге.
“Хотя твой биологический отец немного странноват для демона”.
Бинхэ смеется и нежно сжимает Шан Цинхуа. “Все в порядке”, - говорит молодой
главный герой с растущей уверенностью. "На самом деле он мне не нужен”.
” В конце концов, дядя“, - говорит Бинге, отстраняясь и улыбаясь, - " Ты немного

странный для человека, но ты у меня есть”.
Сердце Шан Цинхуа делает сальто в груди, так что он чувствует, что это шутливое
оскорбление в искреннем комплименте! Он говорит себе, что это, вероятно, ужас от
того, что он явно соревнуется в воспитании детей с Императором Демонов. Тем не
менее, он улыбается в ответ своему племяннику.
"Да", - соглашается он и ерошит волосы юного главного героя. “За мои преступления!”
“Давай, давай покончим с этим вознесением", - устало говорит Шан Цинхуа. “Это и так
было достаточно напряженно! Слишком много сюрпризов! Я не могу поверить, что у нас
еще есть семь дней всего этого... … впереди нас.”
Бинге кивает, слегка морщась. “Дядя, когда ты женишься, тебе тоже не придется
ничего делать… странно, правда?”
“Ага, а кто говорил что-нибудь о браке?” - спрашивает Шан Цинхуа, пренебрежительно

махнув рукой. “Немного рановато говорить о таких вещах, тебе не кажется? Я
действительно не знаю, настолько ли все серьезно".
Бинхе резко останавливается. Из всех невероятных вещей, через которые прошел

молодой главный герой за последний месяц или около того, всю великую и ужасную
чушь, Шан Цинхуа не уверен, что он видел более неконтролируемое выражение ужаса с
широко раскрытыми глазами и открытым ртом у своего племянника. Это берет верх.
“Дядя", - говорит Бинге.
Шан Цинхуа хихикает и хлопает племянника по плечу. “Ага, твоя мама уже дала мне эту
лекцию! Несколько раз! Но сейчас происходит не это, - говорит он, одновременно
успокаивая, испытывая облегчение и чертовски встревоженный. “Еще нет”.
Юный главный герой подозрительно щурится, но говорит: “Как скажешь, дядя".
Шан Цинхуа проводит следующие семь дней, готовый ко всему, что может произойти,
поэтому он до смешного измотан, когда… на самом деле ничего не происходит. Мобэй-
Цзюнь, Шан Цинхуа и Ло Бинхэ проходят полные семь дней соблюдения, затем
потребление энергии предков, без дальнейших перерывов.
Лингуанг-Цзюнь не возвращается оттуда, куда его послал Мобэй-Цзюнь. Тяньланг-Цзюнь

и Чжужи-Ланг появляются не просто для того, чтобы раздражать, доставлять неудобства
и наводить ужас. Охрана и слуги Беломорского дворца никого не пускают внутрь.
Как бы ни был измотан Шан Цинхуа в конце концов (и Бинхэ тоже выглядит немного
оборванным по краям), ни один из них не так измотан, как Мобэй-Цзюнь. Необузданная
сила Мобэй-Цзюня, по-видимому, возросла во много раз, выскользнув из-под его
контроля в виде внезапных перепадов температуры и вспышек темной демонической
энергии, танцующей по его коже, как огонь. Его глаза ярки, как солнечный свет на
льду, в тон отметине, горящей у него на лбу, и его крепкая хватка за дверной проем,
чтобы не упасть, когда он проходит через него, разбивает его.
Шан Цинхуа очень благодарен своему верному племяннику за помощь в том, чтобы
вытащить Мобэй-Цзюня из палаты вознесения, как только он, кажется, снова овладел
этой новой силой, вернулся в прихожую и спустился по ледяным коридорам в набор
комнат с настоящей кроватью. Какой чудесной кажется сейчас настоящая кровать!
Стражники и слуги Дворца Белого моря, которым немногим из них не было приказано
убираться, в том числе таким, как Хун Хао, Мобэй Чжао и Шуан Юн, уважительно
держатся на расстоянии от нового Короля Северных Демонов.
Бинхе бросает Мобэй-Джуна на массивную кровать, затем падает на колени рядом с ней,
заваливаясь на бок, чтобы лечь на пол. Шан Цинхуа бьет своего племянника мечом в
ножнах. Конечно, в этой комнате могут быть настоящие ковры, но пол все равно сделан
изо льда! Ло Цзяхуй будет разочарована (не сердита, просто разочарована), если
узнает, что Шан Цинхуа позволяла своему сыну-подростку вот так лежать на полу!
Бинхе стонет и заползает на саму кровать, а затем плюхается так, словно собирается
никогда больше не двигаться.
“Дядя, это было отвратительно”, - бормочет он.
Шан Цинхуа снова бьет его мечом в ножнах, хотя молодой главный герой совершенно
прав. Затем он перепрыгивает на другую сторону кровати и садится на край. Он мог бы
заставить своего племянника пошевелиться, но эта кровать, по-видимому, была
построена великанами для великанов, и Мобей-Джуну, похоже, на самом деле наплевать.
Мобэй-Цзюнь дышит глубоко и осторожно. Он делал это в покоях вознесения и

продолжает делать это сейчас, просто лежа с закрытыми глазами и дыша.
Бинхе засыпает очень скоро.
В конце концов, дыхание Мобэй-Цзюня становится менее затрудненным, и он вслепую

тянется через кровать за рукой Шан Цинхуа. Шан Цинхуа сразу же отдает свою руку.
Прикосновение Мобэй-Цзюня сейчас заметно холоднее, чем обычно, но Шан Цинхуа
мирится с этим и протягивает руку, чтобы убрать волосы Мобэй-Цзюня с его лица.
Глаза Мобэй-Цзюня, когда они снова открываются, чтобы посмотреть на него, все еще
слишком яркие, но теперь они более сосредоточены.
Они действительно сделали это. Они сделали это.
"...Мой король", - гордо говорит Шан Цинхуа.
” Твой",-хрипло соглашается Мобэй-Цзюнь, потому что этот человек-гребаный придурок,

решивший уничтожить бедное, сморщенное сердце Шан Цинхуа.
Мобэй-Цзюнь сжимает его руку, едва заметно шевеля пальцами, особенно стараясь быть
нежным прямо сейчас, и Шан Цинхуа наклоняется, чтобы поцеловать тыльную сторону его
руки. Здесь тоже немного холодновато, но на самом деле Шан Цинхуа мирился и с
худшим. Он сейчас слишком счастлив, чтобы чувствовать это.
Они сделали это.
- Дуань Тяньюй, отчаянно позвал ученика: "я могу... помочь... вам?"
Tianlang-июня, отдыхая в саду дворца, здесь беспокоить Су Сиюуань в третий раз за
три недели, хотя она сказала ему, что он слишком молод для нее: "я провожу опрос:
что ваше личное определение некрофилии?"
Дуань Тяньюй: "...Разве ты не можешь просто быть здесь, чтобы уничтожить мою
секту?"
Тяньланг-Цзюнь: "Ха-ха, нет. Отвечай на вопрос".
- Какая поездка! 400 000+ слов за год и 10-12 дней! Я начал писать "ПИНТВИЛЬФ" 17
августа 2020 года, а первую главу опубликовал 19 августа 2020 года, и вот мы здесь.
Спасибо всем, кто следил за этой историей до сих пор, так как ваша поддержка много
значила для меня в прошлом году, и я действительно рад, что вы смогли поделиться со
мной этим опытом. Компания была фантастической в течение иногда трудного и
одинокого года в изоляции.
Всем, кто только недавно взял в руки ПИНТВИЛЬФ или после того, как он закончился,
тогда, я надеюсь, вам было весело! Мне нравится, когда люди посещают или
пересматривают мои "старые" истории (в конце концов, я время от времени перечитываю
и перечитываю свои собственные сочинения, так как, эй, мне нравится то, что я
написал), так что не стесняйтесь здороваться в любое время. Даже несколько раз! На
каждой главе, если хотите! Это никогда не устареет.
Пожалуйста, подумайте о том, чтобы оставить отзыв или комментарий, если вы еще
этого не сделали! ❤
- Сообщение Rec на Tumblr: https://tossawary.tumblr.com/post/663768235255201792

Сообщение Rec в Твиттере: https://twitter.com/tossawary/status/1443642369098887170
- Сейчас трудно поверить, что мое первоначальное намерение в этой истории состояло
в том, чтобы перейти примерно только к событиям главы 7 или около того, просто
семейный пух, никакого сюжетного сюжета, потому что какая-то часть меня была
убеждена, что история в основном о генах с таким выдающимся оригинальным персонажем
не получит большого отклика. Вау, я был неправ! Какая радость быть таким неправым!
У меня нет планов на продолжение, но я намерен написать еще пару. Или, может быть,
несколько больше. Следите за серией "Гордость-не то слово", чтобы быть в курсе этих
обновлений.
- Или подпишитесь на меня как на автора! У меня есть другие истории SVSSS (и
некоторые коллекции подсказок по искусству), опубликованные здесь, на AO3: Рога,
Малыш в лесу, это должно следовать, как ночь за днем, и мечты, которые никогда не
сбывались, просто чтобы назвать несколько из них. Вы также будете видеть меня в
этой части AO3 в будущем.
У меня есть история Бинглюшена, которую я должен закончить писать для MXTX Big
Bang, который выйдет в декабре 2021 года.
Я также надеюсь увидеть вас всех на Неделе Мошанга 2021 года, которая пройдет с 27
сентября по 3 октября, что очень скоро!
- Я сказал себе: "Я заставлю этого ужасного человека снова испытать какие-то
эмоции", и, наверное, я это сделал.
Пока, пока! 😘💕❤️

Гордость - Это Не То Слово, Которое я Ищу Pride is Not the Word I&#39;m Looking For

Загружено:

Сведения о документе

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Гордость - Это Не То Слово, Которое я Ищу Pride is Not the Word I&#39;m Looking For

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

гордость - не то слово, которое я ищу

История расхождения между канонами до Канона.

Я не ищу конкрита, если вы позволите; просто хочу поделиться своим весельем.

2-е РЕДАКТИРОВАНИЕ: Мошанг-большая часть этой выдумки, но эта выдумка есть... Я не

3-е РЕДАКТИРОВАНИЕ: Шпаргалка для порядка пиков и пиковых лордов и неканонических

Эта история изначально была написана еженедельными частями, поэтому не забывайте

(Дополнительные примечания и другие работы, вдохновленные этой работой, см. в конце

Глава 1: Отпуск Шан Цинхуа

(Дополнительные примечания см. в конце главы.)

Он не был близок со своей второй семьей.

Кстати, он выглядит даже лучше, чем я когда-либо себе представлял! Поклонники-

Будучи учеником-подростком, оказавшимся в ужасающем (своего рода одностороннем)

Теперь Шан Цинхуа-Повелитель пика Ань Дин, и ему нужен перерыв.

Идеальный образ элегантного и грациозного несравненного бессмертного культиватора,

(Юэ Цинъюань! Чжанмэнь-Шисюн! Братан! Ты не можешь и дальше позволять этому

Маленькие ученики теряют форму и не могут выполнить элементарное сложение!

Шан Цинхуа теперь может заниматься боевыми искусствами и математикой!

И это вроде как того не стоит!

Бу-ху, неужели его ученики не могут хоть раз справиться с последствиями

За исключением того, что ему не позволено не заботиться. Блядь.

Но все же, куда должен пойти Шан Цинхуа?

К сожалению, многие из этих направлений также очень опасны. Даже смертельно.

Шан Цинхуа - “несравненный” бессмертный культиватор, который может и пережил какое-

Послушайте, Гордый Бессмертный Путь Демона был не лучшим произведением литературы,

Он хочет увидеть самого главного героя: Ло Бинхе.

Почему он должен жить полной предысторией персонажа, а? Давай же!

В любом случае! Заключение Тяньланг-Цзюня в тюрьму означает, что главный герой

А Шан Цинхуа... вроде как любопытно посмотреть на главного героя? Отчаянно

(Черт возьми, спасибо тебе за это, правда!)

Они слишком реальны!

"...Система? Братан?" - думает Шан Цинхуа.

Ха-ха, никаких возражений! И все же! Наверное, это хороший знак!

Он вроде как умер за этого ребенка!

Он заслуживает того, чтобы увидеть своего маленького сына!

Некоторые из его учеников и современников, особенно учителя залов и старшие

В некотором смысле это также разрушительное заявление о построении мира Самолета,

Ах! Вкус свободы! Он забыл, на что это похоже.

Шан Цинхуа действительно не помнит всех подробностей Пути Гордого Бессмертного

И, честно говоря, реальные, физические, автономные люди, демоны, существа, растения

В основном потому, что он бессовестно и использовать повторно Ло Binghe чрезвычайно

Возможно, в какой-то момент он также заставил своего почерневшего взрослого

Одна из последних и самых ярых анти-фанатов гордого Бессмертного демона образом,

Ах, черт. Он действительно не может вспомнить.

Итак, Шан Цинхуа расспрашивает окружающих. Он пытается быть деликатным в своих

Вокруг бродит множество культиваторов! Множество мелких сект! Некоторые связаны с

Он не преминет уловить легкое отвращение и презрение, которые он испытывает, когда,

“Как-то странно!” - думает Шан Цинхуа. "Почему ты так высокомерен по отношению к

Когда Шан Цинхуа находит дом детства своего сына-героя, он…

"Черт", - думает он.

Но потом дверь широко открывается, и она улыбается ему.

По общему признанию, Самолет не дал приемной матери Ло Бинхе реального возраста.

Женщина, стоящая сейчас перед ним, - подросток.

Серьезно, Шан Цинхуа не шутит: приемная мать Ло Бинхэ-невысокая, худая молодая

“Приветствую тебя, Мастер-Культиватор. Чем я могу быть вам полезен?” женщина -

Каждый из них до единого.

Какого хрена! Какого хрена! Какого хрена!

"Д-нужно ли мыть этого мастера-культиватора для его путешествий?” - спрашивает

Лицо девушки на мгновение дрогнуло, но затем она снова улыбнулась.

“Пожалуйста, зайди внутрь", - говорит она.

Главный герой! Его сын!

“Ах, сюда, пожалуйста, мастер-Культиватор”, - говорит девушка, все еще улыбаясь.

А потом девушка начинает снимать с себя платье.

И Шан Цинхуа думает: “Подожди минутку здесь...”

И тут раздается щелчок.

Гордость - Это Не То Слово, Которое я Ищу Pride is Not the Word I'm Looking For

Гордость - Это Не То Слово, Которое я Ищу Pride is Not the Word I'm Looking For