ВЕЧНЫЕ СТРАНСТВИЯ
ПОЛЛЕН
НЕПОКОРНЫЕ
Земля у кратера Пандора потрескалась и запеклась коркой -
она похожа на струпья вокруг старой раны. Вихри красной пыли
и мелких спор проносятся над мертвой пустошью. На месте
старых споровых полей выпирают на поверхность новые
кольца. Овраги и разрушенные города кишат пауками.
Ущельные сколопендры перерывают почву извилистыми
ходами, пожирая каждую травинку и каждое семя. Дальше к
западу земля неспокойна. Каждый месяц грунт то вздувается,
то оседает. Вдох, выдох. Забытые руины поднимаются на
паутинном тенте к поверхности и там дрожат, осыпаясь, пока их
снова не поглотит море паучьего шелка. На безжизненной
почве круглыми островками пробивается жизнь. За считанные
минуты вытягиваются побеги, бледные до прозрачности из-за
быстрого роста, и на них повисают гротескно большие плоды,
которые продолжают расти и после того, как их разжуют и
проглотят, - проникая из внутренностей в сосуды, прорываясь
сквозь кожные поры к солнцу. Там, где расцветает пустошь,
споровые поля гниют. Споры темнеют до густо-синего цвета,
прежде чем растечься в черную патоку. Кольца обваливаются.
Но поля не сдаются: пауки живым ковром подминают растения,
душат их паутиной. Сколопендры проедают плодородную
землю, минуя хваткие корни, которые пробуют спеленать их.
В Поллен столкнулись две природные силы, и поляне
выживают на стыке. Эти силачи с бычьими шеями полагаются
только на силу и кровные узы. Они перетаскивают пожитки от
одного оазиса к другому и, защищая свой дом, отбиваются
каменными топорами от психонавтов, спитальеров и
бесчестных апокалиптиков. Никто, кроме наступающей
пустоши, не может согнать их с места.
ПОЛЛЕН 87
ЛИШЕННЫЕ КОРНЕЙ
Был 2071 год. Каждый телескоп и спутник наблюдал за кровоточащими деснами и обмороженными руками. Холод и
астероидным полем, пытаясь определить его размеры и курс. голод заставили их взяться за дубины и камни.
Вычислительные кластеры непрерывно вбирали данные, Кланы этого ждали.
чтобы рассчитать приближенные векторы движения.То, что
Земля попадет под удар, уже было фактом, оставалось
определить зоны поражения. Над Европой загорались ЧУЖАКИ
красные мишени, окруженные эллипсами потенциальных
Группа переселенцев с востока вошла на равнины Поллен.
разбросов. В сотнях километров к востоку от Варшавы меток
Они кутали широкие плечи в черный мех, их женщины были
становилось все больше. Вероятности неумолимо
бледны и угрюмы. Ими верховодили рослые иссохшие
складывались в гарантию.
старики, пережиток былых времен. Истории о доверии,
Пока страх разжигал восстания по всему миру, Польша
предательстве и жестокости читались по их телам: у одних не
организовала переселение из опасного сектора. Были
хватало пальцев, у других - ушей или глаз. Старейшин
проложены маршруты эвакуации в Судеты и Высокие Татры.
покалечили задолго до Эсхатона. Но никто не спрашивал
Среди заснеженных хвойных лесов, на горных склонах и
большого Алеко о десятках имен на его левой руке или
берегах озер вырастали еще не обжитые города.
Анатолия - о значении крестов на груди. Дорогой в тысячи
Час пробил. Небо налилось темной синевой, воздух
километров они вели людей через ад, подавляли любой
вскипел, вспышка выжгла и плоть, и дерево на сотни миль
мятеж, затыкали умников, вершили суд и казнь. Кем или чем
вокруг зоны поражения. Астероид раздробил большую часть
они ни были в прошлой жизни, сейчас люди склонялись
Польши и утопил в красной пыли то, что осталось.
перед ними, опустив взгляды, целовали им руки и называли
Между горными вершинами Татры буйствовал шторм.
отцами.
Сотни тысяч глаз смотрели на багряно-серый хвост, повисший
Поляне были восхищены. В мире, полном
в небе, как пуповина из холодной утробы космоса.
неопределенности и угроз, сила притягивала выживших,
словно сияющая звезда. Эти чужаки воплощали ее, как никто
другой.
Но они не искали битвы. Не здесь, в Поллен. Они хотели
КОЧЕВНИКИ найти новый дом, и поляне предложили им свой, переняв
Из Брно и Вроцлава приходили вести о разрушениях - ямах культ силы и превосходства.
срасплавленнымкамнемимертвыхразвалинах.Разворачивая
карты, вестники указывали на города и безмолвно качали
головами. Но также они говорили об уцелевших лесах, о
неповрежденныхцерковныхшпиляхсредируин.Впылимогла ПИЯВКИ
сохраниться жизнь.
Облака спор проносились над землей. Разрушенные стены
Тысячи ответили на зов этой надежды: они хотели
обрастали белым пухом, и он тянул к кочевникам свои
вернуться домой, раскопать припасы, отыскать в пепле тех,
тонкие волоски, разрастался фрактальными узорами,
кто остался на родине.
приближался. Кольцо за кольцом расширялись материнские
Их манил призрак нормальной жизни, и они
споровые поля, плодоносили шишками - наростами
отправлялись в путь целыми семьями, оставляя борозды
размером с кулак, обтянутыми тонкой пергаментно-сухой
следов на ковре из пепла. Они выкапывали консервы и
кожицей в мелких прожилках. Их споры - Гарь - изменили
семена в руинах Лодзи, сходились во Вроцлаве или
полян. Дурман вызывал в них первобытную жаркую похоть,
направлялись на север, в Данциг. Весной они расчищали поля
превращал в искрящиеся нейроны гигантского организма.
и высаживали картофель, редис и капусту. Летом пересекали
Вернувшись в реальный мир, “огарки” лучше переносили
пустошь, искали, чем поживиться в руинах, и только к осени
холод, а лишайник становился для них питательным
возвращались на свою землю, чтобы собрать урожай.
угощением. Им казалось, что их плоть и душа стали единым
Все-таки надежда была. Но не для всех.
целым.
Не только зима отделила сильных от слабых. За каждым
Никто не обвинил Гарь или сепсис, когда у женщин
процветающим кланом тянулся хвост из дикарей и отбросов.
стали рождаться уродцы с удлиненными шишковатыми
Они набрасывались на засеянные поля, грабили схроны и в
головами и костными выступами под кожей. Они смотрели
конце концов слились в войско - люди с пустыми глазами,
сквозь родителей пустыми глазами, витая где-то в своем
собственном мире. Но все-таки им нужны были матери, и
они впивались в молочные груди, сосали, цеплялись за
теплую плоть маленькими руками и, ненасытные, не
останавливались, пока их не отрывали силой.
Поляне увидели в них новую человеческую породу -
крепче и приспособленней к миру, и порадовались за этих
детей: ведь их раны заживали с невиданной скоростью, а
холод ничуть не вредил им. В неприветливых землях
мутантам жилось бы гораздо легче, чем их родителям.
Но вскоре метаморфозы стали внушать полянам ужас.
На предплечьях младенцев росли костяные шпоры, на шеях
и ногах появлялись ребристые кожные складки. Гордость
сменилась тревогой. В некоторых кланах выродков стали
звать “пиявками” - по ночам те ползали от женщины к
женщине, требуя молока.
В годовалом возрасте они были ростом с трехлеток,
целыми днями насыщались или часами сидели в руинах.
Обычные дети держались от них в стороне или закидывали
камнями. Когда однажды они ушли и сгинули в пустоши,
кланы вздохнули с облегчением.
ДИССОНАНС
Для “пиявок” проведенное в кланах время было
личиночной стадией. В споровых полях они развились в
биокинетиков во всем их великолепии - жадно питаясь
сепсисом, отрастили зубцы и костяные наросты на головах;
их ребра срослись в панцирь, который ни один анабаптист
не пробил бы мечом. Одни остались в споровых полях и
раскинули паутину, чтобы следить за каждым движением,
- стали охранниками. Другие расплодили пауков в складках
кожи и бродили, распространяя сепсис. Самые
могущественные из них выросли в костяные башни,
покрытые массой плоти. Эфирный ритм чакры струился по
этим колоссам. Их руки и ноги врастали в землю, проникали
в подземные воды и глубже, к раскаленному сердцу
материка. В этом мире они были слепы, но в эфире -
всевидящи. Из-под их кожи просочились пауки, укутали
дрожащую плоть паутиной, защищая от дождей и ветра.
Волна за волной, психонавты следовали зову чакры.
Потом что-то случилось. Что-то сразило психонавтов от
Гибриспании до балханской глуши. Биокинетики кричали и
метались, истекая кровью из гениталий. Многие
зарывались в землю, бились о гладкий камень; их панцирь
крошился, а на телах разбухали шишковатые наросты.
Колоссы рухнули, испуская стоны неохватным горлом, пока
их могучая плоть высыхала, и кости лопались под ее весом.
Позже спитальеры дали случившемуся название
Диссонанс. Коллективное сознание психонавтов
столкнулось с сознанием психоворов; шоковые волны
разорвали связь между Чакрами и оставили психонавтов в
пустоте эфира. Первые биокинетики так и не сумели
оправиться. Они деградировали и все еще бродят по
полленской тундре, как безмозглые хищники.
В кланах родилось новое поколение биокинетиков, и
когда они установили связь со споровыми полями, все
началось заново.
Но кое-что еще сумело пережить Диссонанс. Глубоко
под землей дремал раздутый пузырь чистой жизненной
силы. Толстая кожистая трубка, которая питала его ихором,
распалась месяцы назад. Белковые молекулы,
переплетенные с человеческим ДНК, внедрились в гены
этого существа и переписали программу. Стволовые клетки
формировали фагоцитов или мозговую ткань лишь для того,
чтобы вскоре вернуться в первоначальную форму. Из
кальция и прочих минералов появились зубы и кости.
Процесс стал необратимым.
Ф Р А К ТА Л Ь Н Ы Е Л Е С А
Век за веком споровые поля неумолимо распространялись.
Спитальеры забрасывали их фунгицидными бомбами и
высаживали семена психоворов, чтобы вызвать
искусственный диссонанс. Анабаптисты, вооруженные
огнеметами, полосами выжигали сепсис или топили его в
элизийском пламени.
Земная чакра Поллен немедленно ответила иммунной
реакцией. На атакующих бросались орды психонавтов.
Участки диссонанса отсекались от споровых полей и гибли в
считанные часы. С каждой атакой иммунная система
реагировала все быстрей.
Прошло несколько лет, и первые споровые поля
расцвели рядом с Османом - еще немного, и под их
натиском пали бы городские стены.
Но что-то происходит на западе Поллен. Земля
трескается и медленно вздымается, словно делая глубокий
вдох перед неимоверным усилием. Психонавты падают на
четвереньки, оглядываются, наклоняют головы, словно
прислушиваясь. По споровым полям проходит дрожь, и они
взрываются клубами пыли. Их кольца разрушаются, начиная
с внешней части. Поля гниют. Долины покрываются буйной
порослью, трава пробивается из земли тонкими волосками,
одно за другим возносятся деревья с еще полупрозрачными,
бледными стволами. Корни змеями ползут по земле,
впиваясь в нее. Некоторые ветви, слишком тяжелые,
обламываются, падают и тают, растекаясь лужами.
ПОЛЛЕН 89
 ПАНДОРЦЫ
Кланы бывают враждебными, но даже вдали
от цивилизации они сохраняют искру
человечности. Пандорцы иные. Их плоть и
даже кости черепа вздуты из-за плотных
наростов сепсиса. Вооруженные каменными
дубинами, они охраняют логова
Глянцевые листья раскрываются и поворачиваются к солнцу.
Поросль насыщается цветом - от ярко-зеленого и желтого до
бурого. Стволы становятся прочнее и тверже; сначала по ним
струятся оттенки зеленого, потом кора темнеет до тускло-
коричневого.
Странные леса разрастаются по фрактальным линиям.
Если смотреть на них сверху, они образуют спирали с
отростками из спиралей поменьше. Другие растут в форме
звезд или россыпи кругов.
В центре каждого - бывшее споровое поле, от которого
ничего не осталось. Воздух пахнет влажной листвой и
переспелыми фруктами. Земля на ощупь теплая. В долинах
плывет туман. На деревьях можно заметить серовато-
голубых улиток с длинными закрученными рожками. Они
неподвижны, потому что выросли из ветвей и, словно
листья, со временем высыхают и улетают по ветру.
ЗАПРЕТНЫЙ ПЛОД
Фрактальные леса вырастают и начинают отвердевать за
считанные часы, но плоды появляются днями позже. Они
свисают с ветвей - налитые, красные, с соблазнительным
запахом.
Две зимы назад анабаптистский эмиссар Ветцель
Избранный вошел во фрактальный лес неподалеку от руин
Лодзи. Спитальеры хотели выжечь его, полагая таким же
злом, как и споровые поля, только в новом обличии.
Ветцель думал иначе. Что, если это был райский сад из
начала времен? Ребус Креститель не писал о таком, а в
эманациях не нашлось ни намека. Стоя перед деревом,
Ветцель осознал, как притягателен плод, притронулся к
шелковистой поверхности, растерев каплю росы.
Что было дальше, доподлинно неизвестно - записи
Ветцеля хранятся под замком в Кафедральном городе. Тем
не менее, многие анабаптисты теперь убеждены, что
фрактальные деревья происходят от древа познания.
Только крестители высочайшего сана едят их плоды.
Считается, что причащение ими вызывает глубокие,
непреложные откровения, которые ввергли в фагоцитарный орган. Клановцы предлагают ему кроликов,
экстатическое безумие многих анабаптистов,
отвернувшихся от Бога.
биокинетиков и нападают на каждого, кто
приблизится, рыча и топая, как животные.
Многие из них слепы - сепсис сделал их глаза
мраморно-белыми, но не лишил остроты
восприятия.
СИНЕРГИЯ
Фрактальные леса - места, полные чудес и опасностей. Их
важность для кланов неоценима: это и дом, и питание, и тепло
горячих источников. Клановцы жгут костры только на краю
леса, потому что кусты и травы мгновенно превращаются в
кристаллические шипы. Вся жизнь вытекает из них в землю,
чтобы напитать растительность по соседству. Остаются сухие
нити корней на бесплодной земле. Огонь в центре
фрактального леса может убить его, превратив в
кристаллическую ловушку.
Все, что клановцы собирают в лесу, нужно готовить
часами. Даже маленькие ростки смертельно опасны в сыром
виде. Они выстреливают корнями в желудок, пробивают
плоть, за минуты разрастаются и, пробив кожу, разбухают и
расцветают. К этому времени растение уже питается кровью из
легких и оплетает корнями хребет.
Пережить это невозможно.
Кланам известен риск. Если они предлагают страннику
угощение из корней, листьев и ростков на куске коры, это
просьба довериться. Можно ответить отказом - никого не
удивит подозрительность, но с таким человеком больше не
будут вести дела.
Клановцы избегают притрагиваться к плодам. Тех, кто
отважится на это, одолевают тягостные видения. Когда спустя
часы или дни они приходят в себя, то рассказывают о давящей
массе плоти, раздробленном разуме, лабиринтах влажной
тесноты. В некоторых кланах говорят, что фрактальный лес
изменяется, если отведать его плодов. Вырастают новые
деревья, старые гибнут, и фрукты меняют цвет.
Леса добры к клановцам, и те отвечают взаимностью:
прогоняют пауков, срывают паутину, выкапывают и давят
ущельных сколопендр; отбиваются от спитальеров и
апокалиптиков.
Но иногда лес требует большего. Земля расходится,
открывая капсулу в человеческий рост.
По внутренним стенкам из белых, похожих на плоть,
волокон пробегает дрожь, и отверстия в них пульсируют. На
дне плещется желтый пищеварительный сок: это
гендо, благословенных детей, вражеских воинов или
спитальерских пленников. Капсула обволакивает свою жертву,
и вскоре на месте разлома остается только трещина,
зарастающая травой.

Небо над Поллен мерцает, как замедленный
монохромный экран хронистов. Сходство
становится полным, когда серость облаков
сгущается в черно-белую статику. Сверху
волна за волной слетают пауки, кружась на
длинных нитях. Ветер подхватывает их, рвет
дрожащие шелковые струны, роняет на
землю. Эти пауки не опасны, но они
переносят сепсис. Паучий шелк липнет ко
П АУ Ч И Й Д ОЖ Д Ь
всему вокруг и развевается на ветру тонкими
прядями. Земля окутана белым коконом, за
подошвами на каждом шагу тянется паутина.
Там и тут пауки скользят по гигантской сети,
застывая, когда заметят вторженцев. Их
хелицеры сдвигаются и раздвигаются,
волосатое брюшко пульсирует. Биокинетики
захватили всю землю Поллен в окрестностях
споровых полей. Целые города, оплетенные
паутиной, навечно осталось в первозданном
виде. Старые высоковольтные вышки и
деревья покрыты шелковым саваном, в
котором гнездятся тысячи пауков. Ущелье,
запряденное паутиной, может стать
смертельной ловушкой, если нити лопнут
под весом идущего.

Со временем из фрактального леса уходит жизнь.
Деревья ломаются, плоды гниют, трава распадается на
жесткие волокна. Кланы благодарят лес и уходят. Они не видят,
как за их спинами лопаются бесчисленные капсулы - все, в
которые за эти годы вкладывали подношения.
Невредимый кролик выпрыгивает из ямы и умывается, как ни
в чем не бывало. Принесенные в жертву люди ни на день не
состарились.
Но они изменились.

ПОЛЛЕН 91

Чтобы добраться до эпицентра
катастрофы надо пройти сквозь
споровый пух и блестящий паучий
шелк к горе, которой нет ни на одной
карте. Склоны кратера Пандора
достигают 600 м в высоту и отмечены
П А Н Д О РА
сотнями колец споровых полей. Облака плавают крабы - Спитальеры узнали в
яростно сталкиваются с вершиной, них трилобитов - и еще не опознанные
громоздятся над обрывами. Из фрактальные звезды, выделяющие в
расселины на равнину течет белесая воду белковые нити.
вода, пенясь над заносами паутины и
скапливаясь в древних руслах. В ней

ВЕЧНЫЕ ОАЗИСЫ
Первый из описанных фрактальных лесов был открыт чуть
более шести зим назад к северо-западу от Вроцлава. Вскоре
послеэтогоспитальерызанеслинабумагуполноепреображение
спорового поля во фрактальный лес.
Но существуют и древние легенды о зеленой земле,
оазисах среди разрухи, где цветут деревья и колосятся поля,
несмотря на холод. Такие места встречаются возле рек или
прячутся за холмами вдалеке от споровых полей. Растения
на них вполне обычны, в отличие от поросли фрактальных
лесов.
Эти вечные оазисы, как их называют, веками были
основой богатства и власти в Поллен. Они засекречены и
ревниво оберегаются. Говорят, что вроцлавский Пяст владеет
тремя из них. Как еще Вроцлав с такой легкостью пережил
темные годы?
ПРИТОК
В Поллен ведут два альпийских прохода Гельветов. На западе
тоннели выходят на дневной свет неподалеку от Штайра.
Оттуда путь ведет вдоль западной границы Пражской
республики через местность, покрытую рытвинами и
ущельями. Путникам приходится следить за погодой. Когда
поднимается ветер, он приносит из Удара Жнеца серные
облака. Зная об этом, Гельветы устроили бункеры в скалах
вдоль маршрута, но Апокалиптики все чаще занимают их под
хранилища Гари, а из некоторых укрытий разит запахом
гендо.
Под конец западный путь разветвляется. Одна дорога
ведет к Осману, другая следует по пражской границе дальше,
до Дрездена. Именно там орды Изъеденного собрались для
последней атаки на Прагу. С тех пор Дрезден - город-призрак.
По ночам души жестоко убитых жителей бродят по улицам,
заваленным вздутыми трупами. Если им встретятся
клановцы, наутро со стен спускаются пропитанные кровью
флаги.
У просвещенных путников есть теории по поводу этих
слухов. По-видимому, за нападениями стоят уцелевшие
пражские архивисты, которые ждут подходящего момента,
чтобы вернуться. Но будь то призраки, архивисты или
клановцы-мародеры, город небезопасен. Любому путнику
стоит миновать его до темноты и как можно быстрее
отправиться дальше - к Вроцлаву. На востоке тоннели
Гельветов выходят к Терницу, из которого можно добраться
до Брно.

Клан Прях из восточной Поллен
бесстрашно собирает паутину в лесах и
развалинах. Женщины прогоняют пауков
факелами, срезают сети, скатывают их в
ворсистый ком и уносят на стоянку, чтобы
в чанах отмыть и отпарить от клея. Затем
они расчесывают нити и сплетают их в
ШЕЛК
длинные полосы. Ткацкие мастерские во
Вроцлаве хорошо платят за этот шелк.
Неоливийцы скупают вроцлавскую
ткань большими партиями, отдавая
взамен африканские ружья и пряности.
Они радостно потирают руки: на рынках
Триполя портные будут соревноваться за
каждый отрез этой материи. Шелк,
однако, высоко ценится и в самом
Вроцлаве. Оружейники используют его
для отделки доспеха дружинников -
стражи Пяста. Эта ткань очень прочна на
разрыв и легко отбивает ножи и стрелы.

ПОЛЛЕН 93
КОГДА ПРИДЁТ Т Ы С Я Ч А Л Е Т И Е
ВСЛЕД ЗА НЫНЕШНИМ
РЫЧАНИЕ СМЕРТИ РАСКАТИТСЯ ПО ЗЕМЛЕ КАК
ГРОМ
ВАРВАРЫ СМЕШАЮТСЯ
С ВОИНАМИ ПОСЛЕДНЕГО ЛЕГИОНА
БЕЗБОЖНИКИ БУДУТ ЖИТЬ В СЕРДЦАХ СВЯТЫХ ГОРОДОВ
ОДИН ЗА ДРУГИМ ВПАДУТ ОНИ В ВАРВАРСТВО,
НЕВЕРИЕ И ДИКОСТЬ.
НЕ БУДЕТ БОЛЬШЕ ПОРЯДКА, НЕ БУДЕТ ЗАКОНОВ

НЕНАВИСТЬ
СЛОВНО ОГОНЬ В СУХОМ ЛЕСУ
РАСПОЛЗЁТСЯ

ВАРВАРЫ ЛИШАТ ВОИНОВ ЖИЗНИ

БЕЗБОЖНИКИ ЗАДУШАТ ПРАВЕДНЫХ
ВС Я К И Й И ВС Я К П О Г РЯ З Н ЕТ В Ж ЕС ТО КО С Т И ,
И ГОРОДА
И С Ч Е З Н У Т.
[ И О ГА Н Н ВЕЗЕЛЕЙСКИЙ]

БРНО
Чернобог прокатился через Прагу волной жестокости и
разрушений. Заняв город всего на несколько дней, он
собственноручно уничтожил клан, усомнившейся в его
превосходстве, в Подлипянской резне и продолжил путь на
юго-восток.
В Брно Изъеденный оставался неделями. Его кланы
возвели в центре города трон из костей и оружия павших
врагов, но он не проявил к нему интереса. Крики “Чернобог!”
разносились по улицам, где он проходил. Местные женщины
предлагали ему детей, умоляя пощадить город. Он шел мимо,
не удостаивая их даже взглядом. Клановцы следовали за ним.
Кто мог, сбежал из Брно к Спитальерам и Гельветам в
крепость Шпильберг.
Наконец, Изъеденный двинулся дальше, и большая часть
кланов ушла за ним. Те, что остались, с тех пор сражаются за
право унаследовать город и убивают каждого, кто посмеет
взобраться на трон. Отставшие клановцы приносят из Праги
артефакты, оружие и книги, предлагая их Хронистам и
Апокалипктикам. Спитальерские Гиппократы пытаются
заключить пакт с главарями, но те слишком быстро сменяются.
Гельветы устанавливают в городе оружейные вышки,
чтобы обезопасить проход.
“Вычесать вшей из шерсти” - так они говорят про рейды
на территорию кланов.
ВРОЦЛАВ
Десятидневный путь отделяет Брно от Вроцлава, хаос от
порядка. Покрытые пылью неоливийские танкеры
выстроились вдоль крепостной стены; Бичеватели
вытягивают из грузового люка подвешенное на веревках
тело биокинетика, писцы в ярко-желтых одеяниях сбегаются
на площадь, расставляют столы и стулья, и африканский
мальчик приносит поднос с серебряным кувшином. С
укреплений доносится окрик. Танкер с урчанием

Ф РА К ТА Л Ь Н О Е Н АС ТО Я Щ Е Е
Фрактальные леса восхищают Хронистов. Похоже, капсулы-фагоциты - нечто вроде
доступа или интерфейса для процедур роста: даже незначительные добавления
вызывают реакцию.
Могут ли фрактальные леса оказаться всего лишь огромными биокомпьютерами?
 К О Н Т РА Б А Н Д А

В Поллен Гарь считается частью
повседневного рациона: она позволяет
лучше переносить холод, утоляет голод
и прекрасно лечит болезни.
Для Апокалиптиков здесь раньше
была плодородная нива - гарь Биона
продается лучше любой другой, и не
было места, где споровые поля росли
бы так беспрепятственно. Спитальеры
передвигались проторенными, хорошо
известными тропами и не представляли
угрозы для контрабандистов. Но теперь
споровые поля гниют. Апокалиптикам
приходится смещаться к востоку, чтобы
собирать крепкую Гарь. К тому же, что-
то разозлило биокинетиков - они стали
опасны собирающим шишки детям,
которых раньше не трогали.
Апокалиптики винят в этом
Спитальеров и их пособников,
Анабаптистов. В последние годы
доктора стали выкапывать шахты, брать
образцы почвы и закачивать в землю
яд. Определенно, с успехом.
Апокалиптики не собираются это
терпеть. Они охраняют споровые поля,
выжигают фрактальные леса и
устраивают Спитальерам засады.
На кону самый прибыльный рынок
контрабанды, и лучше не сердить Мать
Воронов в Юстициане.

просыпается, черный выхлопной газ шипит в открывшемся
боковом отверстии. Мальчик опускается на колени, ставит
кувшин на землю и, морщась, закрывает уши ладонями.
Башня танкера поворачивается, орудие поднимается с
дробным лязгом, потом чуть оседает. Дуло покачивается
вверх-вниз, застывает. Вспышка. Танкер вздрагивает, ствол
дергается назад, гася импульс. Мальчик встает и, щурясь,
вглядывается вдаль. В пяти километрах расцветает огненный
шар. На укреплениях восторженно кричат вроцлавские
стражники; Бичеватели, сидя на грузовом люке, смеются и
рукоплещут: биокинетика придется собирать по частям.
Неоливийцы считают Вроцлав местом для развлечений.
Они приезжают сюда, чтобы доказать охотничье мастерство.
Франкские фероманты неплохая добыча, душани с Балхан -
опасная цель, но чтобы убить биокинетика, стрелок должен
отправить пулю точно между костяных пластин и,
перезаряжаясь, стрелять до тех пор, пока бегущий на него
монстр не рухнет в пыль. Что до стрельбы по мишеням из
танкеров, то это просто зрелищная забава, прибыльная для
города.
Вроцлав получает от африканцев немалую выгоду.
Апокалиптики нанимаются в охрану, Сборщики предлагают
вылазки в руины Былых, кланы продают приезжим
козлятину и овощи, а кроме того, удовлетворяют свою тягу к
экзотике. Иногда Гарью, иногда девушками и юношами.
Пяст, терпеливый правитель, наблюдает за всем этим с
высоты своего трона. Он веками заботился о городе -
восстанавливал после Эсхатона и укреплял. Легенда гласит,
что смерть придет за ним только тогда, когда Поллен вернет
себе былую славу. По правде, не многие верят, что ему
больше пятисот лет. Должно быть, он происходит из тайной
династии, где в каждом поколении рождаются видные
лидеры. Дворцовый комплекс огромен - там и сады, и
хранилища, и библиотека; тысячи людей могут проживать в
нем без ведома жителей города. Только преданной
дворцовой страже, Дружинникам, разрешено видеть Пяста.

У нее черные глаза, черные зубы и
испещренная шрамами кожа.
Истории о Злой Карге рассказывают
в Поллен веками. Она - Женщина в
Черном, она бродит в руинах, от ее
воплей стынет кровь. Говорят, что
Старуха бессмертна, безумна и
больна, что ее терзает неутолимый
голод, что она проклята - обречена
З Л А Я К А Р ГА
жить до конца времен, чтобы легенда известнее этой - о Женщине
наконец свершить суд над в Черном впервые упоминают
предателями, которые бросили ее грубые стенные росписи за
среди развалин. развалинами Познани, за несколько
Кланы Поллен пугают ею детей. лет до Эсхатона.
Злая Карга приходит к непослушным Что же напугало полян так
в кошмарах и съедает тех, кто плохо
сильно, что история отпечаталась в
себя ведет. Едва ли найдется их коллективном подсознании?

ПОЛЛЕН 95
Они разносят его указы по городу, поддерживая ореол тайны
вокруг правителя.
Странность не только в этом. Вроцлав процветает, хотя
за его стенами ничего не растет. Голода нет ни в одном из
двенадцати кварталов, разделенных высокими стенами и
чугунными воротами. Неизвестно, сколько людей живет во
Вроцлаве. Спитальеры постоянно предлагают городу услуги
своих врачей, но Пяст отвечает отказом. Ни одному чужаку
не позволено выходить за пределы торгового квартала.
ДАНЦИГ
Завалы снега, выпадающие каждой зимой, уже не успевают
растаять за короткие летние дни. Данциг будет погребен под
Ледяной Стеной. Но Спитальеры и Анабаптисты еще не
оставили город. Горячий воздух струится по трубам в
госпиталь Данцига из двух больших обогревательных
башен, хотя докторам пришлось оставить верхние этажи и
спуститься под землю, где в емкостях на стеллажах хранятся
насекомые и трилобиты, конечности и органы биокинетиков
плавают в стеклянных цилиндрах, вскрытые психонавты
лежат в чанах из нержавеющей стали, а мозги, пораженные
спорами, рассечены и ждут консервации. Жестяные коробки
с находками из Пандоры уже опечатаны и ждут отправки в
борканскую Спиталь; вдоль стен выстроились лабораторные
столы с микроскопами и печатными машинками.
Лабораториями заведует Консультант Янссен и ее
исследовательская группа по изучению Праймера. Доктор
Янссен полагает, что Праймер может покинуть носителя и
вернуться к первоначальной форме метаорганизма, если
параметры окружающей среды - например, температура и
атмосфера, - находятся за пределами адаптивных
возможностей зараженного. Уязвимый носитель уже не
будет пригоден для Праймера. Таким образом, доктору
Янссен нужны живые биокинетики, которых она отмечает в
лабораторных отчетах как “тело” с указанием номера. Тело-2
сделалось ее увлечением: плоть, растянутая по лаборатории
наивысшего уровня безопасности, цепляется за углы и
складками свисает с потолка. Кости плавают на поверхности,
соединяясь хрящами и жилами. Вздутие размером с голову
появляется у дверного порога, разрастается - и исчезает. Что-
то темное продавливает пленку поверхности, прежде чем
исчезнуть во влажных недрах. Строго говоря, эксперимент
провалился, но он доказывает адаптивность биокинетиков.
Хоть Анабаптисты и помогают Спитальерам в битве с
Пандорой и охоте на биокинетиков, в Данциге они держатся
в стороне от залитых голубым светом лабораторий. Их
резиденция - церковь Былых, Хлад Св. Марии. Несмотря на
то, что все готовы к отбытию и спитальерская цепь
снабжения работает с перебоями, Анабаптистов это будто
бы не смущает. Пять циклов солнца назад они даже начали
реконструкцию старого здания: поставили строительные
леса, разобрали ветхую крышу, заменили стропила.

РА Й Д Л Я С Б О Р Щ И К О В
Земля вздымается и опадает. Города Почва с шелестом осыпается.
Былых, затканные пауками столетия Фрактальные леса расцветают и гибнут.
назад, поднимаются на поверхность, Паутинный шелк полотнами свисает с
проступают под старой паутиной, небоскребов и собирается в складки на
растягивают ее и наконец прорываются. низких зданиях.
 ИСТОРИЯ,
ПО БОЛЬШЕЙ ЧАСТИ, СОСТОИТ ИЗ НЕСЧАСТИЙ НАВЛЕЧЁННЫЙХ НА ЭТОТ МИР
ГОРДЫНЕЙ,
ТЩЕСЛАВИЕМ, АЛЧНОСТЬЮ, ОТМЩЕНИЕМ,
ПОХОТЬЮ,
ПОДСТРЕКАТЕЛЬСТВОМ, ЛИЦЕМЕРИЕМ,
НЕУЁМНЫМ РВЕНИЕМ,
И БЕСКОНЕЧНОЙ ЧЕРЕДОЙ БУЙНЫХ ЖЕЛАНИЙ.
ЭДМУНД БЁРК [ ]

Анабаптисты Данцига фанатичны, большая часть из них - зонах невозможно выжить без защитных костюмов.
Аскеты. Они не уступят Демиургу даже этого клочка ледяной Проделанный таким образом проход напоминает
пустыни, и Хлад Св. Марии стал крепостью, утверждающей пульсирующего червя - он съеживается при наступлении
решимость Кафедрального Города. Тем не менее, в битве с Сепсиса, который тут же встречает отпор спитальерских войск.
ледником ей не выстоять. Шесть лет назад взвод доктора Глуховского пробирался на
Не только мороз изводит докторов и Анабаптистов: под восток. Биокинетики обрушились на Крепость у него в тылу и
землей тысячами гнездятся споровые твари, образовав уволокли персонал в споровые поля. Пауки облепили
самую крупную колонию из всех известных. Спитальеры строение, и в проходе поднялись кромки молодых полей.
предполагают, что твари как-то связаны с городом, иначе Вышли из строя грузовики, на которых к Крепости подвозили
они давно ушли бы на запад. фунгициды.
Потребовались недели чтобы соединиться со
следующей Крепостью Разрушения. От Глуховской не
НА ПЕРЕДОВОЙ осталось никаких следов. Некоторые Спитальеры
считают, что он прошёл сквозь коридор и готовится к
Споровая Стена возникла в Пандоре и, подгоняемая ветром,
возвращению. Но на лицах большинства лишь
двинулась по самому удобному пути - на восток. К северу и к
искривлённый насмешкой оскал. За Споровой Стеной нет
югу Сепсис распространяется медленнее, но никто еще не
ни земли, ни надежды, говорят они.
препятствовал его первобытной мощи. Спешить некуда.
Когда пришли Спитальеры, уже было слишком поздно.
Споровые поля Поллен и сепсис Балхан встретились в бывшей
Украине, образовав неприступный заслон. Доктора из Бреста
пытались удержать закрывающуюся дверь: они
десятилетиями сражались за путь в Азию, отравляя и выжигая
почву, чтобы взять Сепсис измором. Полностью
автоматизированные Крепости Разрушения, великолепное
детище технологий Хронистов и Спитальеров, распыляют
фунгициды через заданные промежутки времени, и в этих

ЖИЗНЬ У ЛЕДЯНОЙ СТЕНЫ

Отроги ледника врезаются в землю,
метель хлещет ее осколками льда.
Руины городов покрыты шапками снега.
Для людей здесь не осталось ничего,
кроме смерти. Гарганти с этим не
соглашаются: они рассекают белую
пустыню на своих мамонтах, похожие
на медлительных призраков снежной
бури. Они даже переходят по льду Удар
Жнеца и порой попадаются на глаза
охране со сторожевых вышек Данцига
или встречаются Сборщикам на севере
Западной Борки.

ПОЛЛЕН 97