Все ради игры

Дополнительные материалы
 Оглавление

1.Переводы всех ответов про Нила.

2."Каково это для Нила, когда он последний из оригинального состава Лисов в свой
выпускной год в Лисьей норе?" и история жизни девушки, которую взял под опеку
Эндрю, и по совместительству лучшей подруги Нила.

3.Откуда взялись имена Лисов?

4.Рассказ про новобранца, появившегося на втором курсе Нила — Джека.

5.Расставление всех точек над i, ответы на самые популярные вопросы по поводу

происходящего после окончания серии.

6.Ответы на несколько заданных фанатами вопросов, в которых рассматриваются

гипотетически возможные отношения Нила с Дэн и Мэттом и значение появления
Нила в жизни Эндрю.

7.Несколько мелочей

8.Что такого в Бетси, что на самом деле заслужило уважение Эндрю (а затем даже
Аарона)?

9.История Ники Хеммика в черновиках разного времени.

10.Что бы ребята приготовили для мальчишника Мэтта?

11.Первый год двоюродных братьев в команде лис глазами Рэне.

12.Перевод дополнительного материала из блога Норы, в котором описываются ее

планы на Аарона Миниярда. А также присутствует вырезанная сцена из третьей
книги.

13.Немного о жизненном пути Сета Гордона, а еще об их отношениях с Элисон.

14.Перевод дополнительного материала из блога Норы про нашу главную булочку с

корицей — Мэтта Бойда.

15.Вороны предложили Эндрю контракт, но он его отклонил. И сейчас они пришли,

чтобы лично выяснить - почему.

16. Первый день, когда Лисы вернулись в Южную Каролину для летних тренировок.

17.Дэниэль Уайлдс до Лисов, о ее встрече с Ваймаком и конфликте с Рене.

18.Перевод дополнительного материала из блога Норы, в котором от лица Рэне

рассказывается о нелегком жизненном пути Элисон Рейнольдс.

19.Перевод дополнительного материала из блога Норы, в котором она рассказывает

об увлечениях Кевина Дэя.

20.Так каковы были чувства Рико и Кевина по отношению друг к другу, когда они
были детьми и под конец их общения?

21.Как Рико сломал руку Кевину?

22.Ответ из блога Норы на просьбу рассказать подробней о том, что именно делал
Рико с Жаном.

23.Перевод дополнительного материала из блога Норы о Воронах. О том, что

случилось с ними после смерти Короля. Потому что, задумывались ли вы?

24.В этой работе будут собраны все ответы на вопросы в блоке «Эндрю» из блога
Норы.

25.Из дополнительных материалов Норы. Нил. Эндрю. Наручники.

26.Немного о Ники.

27.Балтимор глазами Эндрю.

28.Ответ на заданный фанатом вопрос: "Я уже жалею об этом, но... Что бы
произошло с Нилом, если бы Эндрю умер?

29.В конце концов, станет ли Нил разговаривать с Бетси?

30.Ответ на заданный фанатом вопрос: "Как отреагировал бы Эндрю, если бы Нила

на самом деле убил отец, когда того украли в Свите Короля?

31.Когда был первый раз признания Эндрю или Нила в любви к другому?

32.Как Эндрю *действительно* относится к Экси?

 Глава 1
• gganseyiii спрашивает: мне стало интересно, есть ли у вас какие-нибудь истории о жизни
Нила и его мамы в бегах? Жан упоминал три имени, принадлежавших ему раньше (Алекс,
Стефан, Крис), так что я подумал_а, может у вас есть какие-то истории, связанные с этими
именами?

✓ Окей, попытка #2, потому что я написала ответ на Тамблере пару часов назад и он сделал
эту странную штуку, когда Читать Дальше превращается в нерабочую ссылку.

Много лет назад я создавала карту, которая прослеживала путь Мэри и Натаниэля,
начинающийся в доме Стюарта и проходящий через Аризону. Я попыталась выбрать самую
простую дорогу, которую они только могли себе позволить и при которой оставались бы
незамеченными, но а) всё ещё были близки к контактам Мэри и б) могли говорить на одних и
тех же языках (например, переезд из Франции в Канаду). Я дошла уже до того, что вовсю
координировала места с временными рамками, когда файл просто... исчез. Это не первый
подобный случай, и он не будет последним, но тогда я впервые решила не пытаться
воссоздать утраченное.

У меня нет никаких историй о тех временах, потому что, по-моему, короткая история или
сцена не способны по-настоящему передать главного: монотонность, отчаяние, бесконечное
одиночество. Вместо этого я собирала отдельные кадры: короткие воспоминания, хранящиеся
в голове Натаниэля годами, какими бы обыденными они на тот момент ни казались. Эпизоды,
собирающиеся в калейдоскоп фарса, именуемого его детством.

Сгорбившись, ждал в пальто парома; пытался слиться с толпой в заполненном аэропорте;

учился водить посреди ночи в какой-то глуши с нетерпеливой Мэри над ухом. Мэри, сидя за
столиком, чистила свой пистолет, пока Нил сидел на кровати — стена рядом запачкана
кровью с того случая, когда Мэри оказывала кому-то услугу в обмен на свежие удостоверения
личности — пролитая кровь тогда ценилась больше денег. Учили новые языки, обращая
внимания на глаголы, интонации и спряжения и игнорируя тот факт, что Как прошёл твой
день? тоже может послужить темой для разговора. Растягивали продукты на много дней
вперёд, чтобы свести походы в супермаркет к минимуму, но старались появляться в
общественных местах достаточно, чтобы не привлекать внимание соседей своими
странностью и затворничеством.

Увидел похожее на знакомое лицо. Увидел знакомое лицо. Увидел, как Мэри убивала мужчину
так долго, как только могла, пока он не выдал, как их отследил.

Увидел Нейтана.

Кровь, и огонь, и песок.

Один.

….
• Праздновали ли Лисы когда-нибудь день рождения Нила?
✓ Ага! Мне всё кажется, что я писала об этом — не здесь, а где-то в другом месте — но не
могу найти. Но да, они устраивали сборища. Несмотря на "угрозы" Дэн, это не была какая-то
безумная тусовка — Нил такое не любит.

….
• Как развернулся бы разговор, если бы у Нила был шанс рассказать всем о своем прошлом до
того, как его похитили? Стали бы они относиться к нему иначе?
✓ Проблема с прошлым Нила в том, что большинство Лисов искренне не могут представить
себе его действительности. Если бы он рассказал им раньше и сознался в преступлениях
своей семьи, это были бы просто слова, очередная страшилка по типу безумств, на которые
способен Рико. Массовая стычка, похищение и готовность ФБР полностью стереть личность
Нила из их жизней заставили их раскрыть глаза.

Рене, Эндрю и Кевину было бы легче оценить всю жестокость правды, но остальные — они не
смогли бы полностью осознать, во что вляпались, и не прочувствовали бы должных... страха?
осмотрительности? к Нилу. Они чрезмерно опекали бы его, когда не надо, но в конечном
счете от их заботы не было бы никакого толку.

То, как они отнеслись к самому Нилу, во многом зависело бы от того, как рано он им об этом
рассказал. Если бы он начал год с правды, всё в принципе сложилось бы немного по-другому
— в основном из-за нежелания Эллисон и Аарона терпеть риски от его нахождения на их
поле, или из-за того, что Дэн и Мэтт были бы немного более осторожны в том, как они с ним
обращаются, и немного более готовы позволить Эндрю принять Нила в свою группу. Они не
стали бы просить Нила объединить старшекурсников и монстров, потому что решили бы, что
он не сможет и не захочет возиться с этим. Они бы отпустили его, а потом удивлялись
спокойной решительности Нила создать из них сплочённую команду.

Если бы Нил подождал с правдой хотя бы до середины или конца ноября, Лисам бы
понадобилось немного времени, чтобы пройти через шок, сомнения и немного страха, но к
тому моменту они уже нашли бы в своём сердце место для Нила, из которого не смогли или не
захотели бы его вытащить. Они бы решили защищать его несмотря ни на что, и если бы за
ним пришло ФБР, Лисы позволили бы Нилу самому принять решение, которое он посчитал бы
лучшим для себя.

Они бы не стали бороться за него, но и не желали бы отпускать, и, если бы он решил

остаться, крепко бы за него держались.

….
• На протяжении всей серии мы видим происходящее с точки зрения Нила, но каков он сам в
глазах Лисов?? В третьей книге Ники (?) спрашивает, кто кого очеловечивает в отношениях
Нила и Эндрю. Смотрят ли они на Нила так же, как на Эндрю? (Или он кажется им менее
жестоким?)

✓ Я думаю, Ники точнее всего описал отношение лисов к Нилу, когда сказал, что он
напоминает им бездомного кота. Не совсем понимающего, как он к ним относится, но всегда
скрывающегося где-то поблизости на случай, если ему захочется их компании. Иногда
немного очень недоверчивого, драного после слишком многих драк, но слишком упёртого,
чтобы помалкивать в тряпочку и притворяться невинным. Этот кот прячется под крыльцом и
смотрит на тебя, одним взглядом спрашивая Можно зайти с тобой в дом, пожалуйста? но

убегает, поджав хвост, как только ты пытаешься с ним подружиться.

….
• Как Ичиро относится к Нилу? Видит ли он в нём патологического лжеца, испуганного

мальчишку или просто кого-то, за кем нужен глаз да глаз?

✓ Короткий ответ: Нил — инструмент для достижения целей.

Ичиро относится к главной ветви, так что он знает, кем Веснински должны быть для его
семьи, и он уж точно знает, сколько Нил и его отказ подчиниться им стоили. Он готов сложить
часть вины на Мэри из-за возраста Нила на момент исчезновения и из-за того, что на его
стороне неплохие аргументы, например: Зачем мне было возвращаться в центр внимания,
если я не хотел, чтобы меня нашли? — но это вовсе не значит, что он готов простить Нила.
Он ни на секунду не верит, что Нил верен Мориямам так, как был верен его отец или как
следовало бы любому из Веснински. Нил коварен, но умён и может быть полезен.

Казалось бы, очевидное решение — избавиться от Нила. Несмотря на то, с какой легкостью
Ичиро выдвигает предложение, в то время ему бы это очень дорого обошлось, да и
организовать убийство было бы крайне сложно: Нейтан умер совсем недавно, ФБР дышит в
затылок, признания Нила записаны в трёх экземплярах. Убийство Нила помогло бы избежать
проблем в будущем, но не замести следы уже произошедшего. Если бы было очень надо и
если бы им повезло, его люди могли бы избавиться от улик, но Нейтан настолько большая
уловка, что Морияма ещё долго будут проводить зачистку. Ичиро может и не отвергает этот
вариант, но решает сохранить Нилу жизнь по двум причинам:

Первая: у Ичиро есть все основания рассматривать Нила в качестве ценного вклада,
поддающегося контролю. Он решил поступить в университет Пальметто, выставив себя на
всеобщее обозрение. Он решил вернуться к Лисам, когда ФБР должно было/могло включить
его в Программу Защиты Свидетелей. Он решил преклониться перед Ичиро, выдать все
проёбы Рико и отказаться от практически всего своего будущего заработка, что может
значить только одно: Нил совершил роковую ошибку и нашёл что-то, за что стоит бороться.
Теперь в распоряжении Ичиро как минимум восемь человек, которых он в случае
необходимости сможет использовать против Нила.

Вторая: по мнению Ичиро, Нил — не главная его угроза. Ичиро перестраивает империю так,
как считает нужным, беря всё под свой контроль теперь, когда Кенго наконец не стоит у него
на пути. Для человека, унаследовавшего бразды правления, он довольно молод — всего на
пару лет старше Нила — и хотя империя работает за счёт влиятельности определённых имён,
первые недели после восхождения на трон самые важные. Он должен предстать как сила, с
которой нужно считаться.

Что значит, что самая большая проблема Ичиро — Рико Морияма.

Рико был планом на случай непредвиденных обстоятельств, вторым сыном, запасным

вариантом. Отброс, который вытоптал себе другую дорожку ((не им выбранную)) вокруг
спорта, на который Ичиро было абсолютно наплевать. Рико, не знающий, где его место,
лезущий, куда не надо, узнал о связях семьи и полностью на них положился. Рико, который
тратил все заработанные в игре деньги на то, чтобы склонять на свою сторону врачей,
полицейских, адвокатов и проворачивать свои жалкие пакости, но который не знал, как
купить благоразумие.

К моменту встречи с Нилом Ичиро уже помолвлен, хотя это пока только тихая договорённость.
Скоро у него будет жена, а значит, и сын. Единственное, зачем ему может понадобиться Рико,
— деньги, но если Рико тратит их, вторгаясь в дела главной семьи, Ичиро не станет его
терпеть.

Нил даёт ему повод казнить собственного брата, возместив при этом будущие убытки, так что
именно это Ичиро и делает.

….
• Сохранит ли Нил свой естественный цвет волос после смерти Рико?? И видит ли он в зеркале
лицо своего отца до сих пор, даже если его собственное теперь покрыто шрамами???

✓ В будущем Нил оставит свой естественный цвет волос и глаз, да. После всего, что
произошло в третьей книге, скрываться не имеет особого смысла: все знают, кто он такой, а
ФБР и Морияма могут заподозрить неладное, реши он снова маскироваться.
Он всегда будет видеть в своём отражении частичку отца ((хотя да, со всеми шрамами и
ожогами это сделать сложнее)), но он учится принятию. Его отец мёртв, а он — нет, и у него
есть всё, о чём он когда-либо мог мечтать. Это месть, спокойствие или умиротворяющая смесь
обоих, и какой-то период Нил учится улыбаться этой злобной Пошёл ты нахуй улыбкой в лицо
своему отцу.

Но дайте ему время, и он перестанет подсознательно искать в отражении отца. После лет,
проведённых с Лисами и Эндрю, лет, которые он прожил для самого себя, он начнет видеть
себя.

….
• Привет! Мне интересно, что Нил сделал со своими пятью миллионами долларов? Спасибо!!

✓ Хей! К началу сюжета книги от пяти миллионов не так много и осталось. Какая-то часть
пошла на паспорта и документы, какая-то послужила расходами на проживание и транспорт.
Но в основном Мэри тратилась, пытаясь замести следы. В первый раз, когда люди Нейтана
оказались критически близко, она вложилась в союзников, заплатив им за молчание и
указание неправильного следа. Платить кому-то за ложь в лицо Веснински и, как следствие,
Морияма, — пипец как дорого.

Благодаря связям своей семьи она прокладывала ложные пути, приводящие к тупикам, и
покупала “чистое” оружие каждый раз, когда пересекала границу. Планировала она заранее:
оставляла небольшие заначки денег в маленьких тайниках на остановках и дорогах, куда
хотела вернуться. Не много, но достаточно на экстренные случаи.

Когда Нил приезжает в Государственный университет Пальметто, у него на руках четверть

миллиона и указания на местонахождения заначек. Он тратит добрые 80-100 тысяч на
машину Эндрю и немного денег на предметы первой необходимости: простыни, сигареты и
краску для волос. Согласно моей первой задумке Нил отдал остаток Стюарту и сказал ему
поставить всё на Лисов в финале. Он знал, что они выиграют, и предложил Стюарту вернуть
выигрыш Ичиру Морияме. Шансы были настолько высоки, что он решил таким образом
восполнить украденное им и его матерью. Это не помогло бы ему избавиться от долга, но
стало бы жестом доброй воли и умным способом начать всё с чистого листа.

Но в окончательной версии Нил оказался более... легкомысленным? Он проводит немного

времени в отпуске с Лисами и ещё немного — в автомобильных поездках с Эндрю.
((некоторые из них в итоге приведут его к тем самым заначкам, и Нил соберет то, что так
давно оставила его мама)). Он начинает покупать Лисам подарки на Рождество и дни
рождения.

На четвертом курсе ему приходится приобрести автомобиль, потому что Эндрю скоро
выпустится и возьмет Мазерати с собой. Нил собирается взять что-то практичное, типа
электромобиля или гибрида, который даст ему хороший пробег и не принесет много хлопот,
но совершает ошибку, приводя с собой в дилерский центр кузенов и Робин. По словам Ники,
вероятность того, что Эндрю сядет в Лиф¹, составляет меньше нуля, поэтому Нилу приходится
пересмотреть свои варианты.

Она вдвое дешевле машины Эндрю, но это самые большие деньги, которые Нил когда-либо
так беспечно тратил на себя, и ему понадобится время, чтобы разобраться с этим. Плевать,
что ФБР и Морияма притворяются, будто забыли о нем и уже год как его не трогали; плевать,
что у него остался один год в Пальметто и ему почти гарантировано место в
профессиональной команде сразу после выпуска. Есть что-то одурманивающее, почти
пугающее в обладании чем-то настолько большим. Как только гложущее чувство тревоги в
животе исчезает, автомобиль значит для Нила больше, чем он когда-либо мог себе
представить.
Подписав контракт с профессиональной командой и будучи уверенным, что первые чеки с
зарплатой скоро придут, Нил тратит всё, что осталось от денег его матери, на приют для
бездомной молодежи Балтимора. Это не одна из "благотворительностей" Ичиру.

….
✓ Как проходят тренировки Нила и Мэтта? Я видела только одно маленькое упоминание о
них, так что мне интересно, были ли они успешны. Если да, то стал ли Нил спарринговаться с
Рене и Эндрю? Мне хочется знать, насколько хорош стал мой дорогой Нил в надирании
задниц, потому что парню НАДО победить хоть в одной драке, ну правда же?

• Я чуть не поперхнулась своим вином, представляя Нила, пытающегося драться с Рене. Она
бы выбила из него всё дерьмо в десять раз быстрее, чем делает это с Эндрю. :D За
миловидной улыбкой кроется полная беспощадность.

Уроки Мэтта были предназначены для того, чтобы Нил мог вмазать Рико, не поломав при этом
себе большой палец, но они не окупаются вплоть до второго курса Нила, когда Нил и Джек
начинают собачиться так же, как в свое время Сэт и Кевин. В первый раз, когда Джека
надоумило замахнуться на Нила, тот опрокинул его на задницу быстрее, чем Дэн успела
пересечь поле и добраться до них. ((Мэтт был страшно горд, хотя ему пришлось проявить
дипломатический нейтралитет на поле. Будучи в общежитии, он осыпал Нила ЙЕЕ ЭТО МОЙ
БРО))

((Тренер отправил всех наматывать круги вокруг стадиона, потому что какого черта он
вообще подписался на эту нервотрепку, он мазохист, что ли, серьезно, почему почему почему
вся эта ебучая драма сваливается на его голову год за годом, черт подери))

….
✓ С кем из Лисов Нил ближе всего? Кроме Эндрю.
• Определенно с Мэттом. Впоследствие с Робин. Ники пристает к Нилу по поводу того, что тот
дружит с кем-то за пределами “семьи” Эндрю, но Нил хорошо научился закрывать глаза на
Ники, когда ему этого хочется. По большей части Ники просто преувеличивает свою ревность.
((Меньше всего ему нравится, естественно, Аарон. Ха))

….
• Какую одежду предпочтет Нил, после того как Ники подобрал ему несколько образов и у
него выработался собственный стиль?

✓ Если оставить Нила в покое, он продолжит одеваться так же, как и всегда: в простую и не
привлекающую внимание одежду, которая совсем его не украшает. Теперь, когда он выжил
год и может надеяться на попадание в Сборную, Кевин попытается принарядить его. Ему
нужно выглядеть подобающе перед многочисленной прессой, которая ждет его в будущем.
Между Кевином и Ники Нил в какой-то момент научится выбирать что-то сносное. Что
считается за сносное, я правда не знаю, потому что стиль находится настолько далеко за
гранью моего понимания, что я обычно даже не пытаюсь с ним разобраться.

Я представляю, что однажды Нил начнет замечать, какие наряды Эндрю обычно одаривает
долгим взглядом, а на каких не задерживается. Если Нилу хватит ума, он примет это к
сведению.

….
• Привет, Нора! Надеюсь, я не побеспокою вас. Ваши книги потрясающие, и я получила
огромное удовольствие при их прочтении. В общем, у меня возник вопрос касательно сцены
между Эндрю и Нилом в раздевалке в Короле Воронов, когда Эндрю вручил Нилу телефон, на
котором заиграла песня о беглеце. Этот рингтон основан на реальной песне? Большое
спасибо за уделенное время!

✓ Приветик! Большое спасибо за то, что дали Лисам шанс! Я очень рада, что вам
понравилось. Песня, которую я держала в голове, создавая эту сцену, — это, нравится вам
это или нет, “Runaway Train” группы Soul Asylum. Текст не соответствует тому, что, как Нил
подумал, он услышал, и это не то чтобы тот стиль музыки, который, как мне кажется, стал бы
добровольно слушать Эндрю, но как только она запала мне в голову, ее невозможно было
оттуда вытащить.

….
• И снова здравствуйте! Вы упоминали в недавнем посте, что Нил стал покупать Лисам
подарки на Рождество и дни рождения, так что мне стало интересно, что бы он подарил
каждому из них? Спасибо.

✓ Мне кажется, какое-то время он был бы просто ужасен в дарении подарков, потому что у
него нет никакого опыта в этом деле и никаких стоящих навыков общения. Так что поначалу
ему придется просить у остальных совета ((ему хотя бы хватает ума не спрашивать Ники. С
Мэттом в этом плане поспокойнее.)) Он ищет маленькие и практичные вещи, как, например,
лосьон для рук для Элисон, или чай для Рене, или рюмки смешной формы для Ники. К тому
моменту, как у Лисов появились дети, он понял, что онлайн вишлисты* — божий дар, и
просто стал пользоваться ими.

*вишлист (список желаний) — это список вещей, которые человек хотел бы получить в
подарок. люди могут отмечать галочкой, что каждый из них выбрал из этого списка и подарит
человеку. это помогает избежать повторяющихся или ненужных подарков.

….
• Плачет ли Нил когда-нибудь? Будь то в одиночестве, или в присутствии Эндрю, или,
возможно, Ваймака?

✓ Если вы подразумеваете, плакал ли он когда-нибудь, кроме тех моментов, когда над ним
издевались Лола и Рико, то да: Он плачет, когда получает телефонный звонок: он мертв,
мертв, тренер мертв.

….
• Каково Нилу было в свой последний год в Пальметто, когда он единственный остался из
оригинальных Лисов?

✓ Я думаю, мы упоминали об этом только мимоходом. Единственное спасение Нила в том, что
Робин присоединилась к команде на пятом курсе Эндрю***. Робин и Нил в том году
становятся лучшими друзьями, потому что Нилу нужен кто-то, с кем можно было бы провести
время. Тем не менее, это не значит, что отсутствие кузенов не сбивает его с толку. Он,
наконец, начинает чаще использовать свой телефон и даже отвечает на видео-звонки от Ники
из Германии, когда часовые пояса позволяют. Немного улучшает ситуацию то, что Эндрю
время от времени возвращается в город, когда ему становится скучно от своих новых
сокомандников.
После выпуска Мэтта Нил начинает вести еще одну папку: он навсегда избавляется от своей
святыни Рико и Кевина и начинает еще одну. Эта будет отслеживать его выходящих в мир
Лисов. Она не ограничивается Экзи: у него есть короткие статьи из журналов моды, в
которых упоминают показы Элисон, или копия текста о первой работе Дэн, или рукописные
заметки о/от других, например, "Контракт Мэтта был подписан сегодня xx/xx/xxxx".

Робин думает, что это довольно крутая идея, поэтому однажды ночью она направляется в
раздевалку и снимает все фотографии первых Лисов. Она вручает Нилу стопку фото, чтобы
добавить их в его коллекцию.

*** короткий ответ про Робин для тех, кто вообще дошёл до этого места, потому что ответ про
нее вышел из-под контроля: Робин Кросс была выбрана в команду Эндрю, и она начала свой
первый год во время последнего года Нила/Эндрю. Она единственная попала в “семью”
Эндрю. Она была создана, чтобы решить указанную вами проблему: что будет делать Нил,
когда Лисы оставят его?

….
• Случается ли с Нилом такое, что он чувствует себя подавленным? Не то чтобы паническая
атака, а ощущение, будто всего слишком много и он не справляется? Испытывает ли он такое
часто, и если да, то что делает Эндрю, чтобы помочь ему?

✓ Второй и третий курсы Нила тяжеловато ему даются, потому что ему приходится
справляться с вице-капитанством, а затем и капитанством, дополнительным стрессом из-за
продолжающегося расследования ФБР, враждебностью Джека и Шины и выпуском девочек.
Тем не менее Эндрю не его основная поддержка. Нилу помогают в основном Мэтт и Кевин.
Кевин — спасательный круг во всем, что касается игры, а Мэтт помогает держать Лисов в
строю. ((Абсолютное почтение, с которым он относится к Нилу, помогает упрочить идею, что
на поле всем заправляет Нил)). Мэтт чаще остальных подходит к Нилу и спрашивает «Ты в
порядке?», когда маленькие Лисы не слышат. К весне второго курса Нилу намного лучше.

….
• Испытывает Нил симпатию к своим сокомандникам в профессиональном экзи? Под
симпатией я подразумеваю просто находить их привлекательными и иногда задерживать свой
взгляд. И замечает ли Эндрю?

✓ Честно говоря, не могу себе такого представить? Нил способен отличить внешне приятного
человека от не-такого-уж-приятного, но он относится к асексуальному спектру. Демисексуал?
Кто-то здесь когда-то употреблял этот термин, но я выпила слишком много рома, чтобы
помнить, кто именно из вас, дорогие, это сделал. Это идеально подходящее для него слово. У
Нила никогда и ни с кем из своих сокомандников не будет настолько особенной связи, чтобы
он мог почувствовать к ним влечение, по крайней мере,
романтического/сексуального/физического характера.

Они все для него просто люди. ((Если честно, с намного большей вероятностью ему бы
понравился кто-то из оригинальных Лисов, учитывая, насколько крепкой была их связь, но он
был настолько по уши в Эндрю, что в нем просто не осталось места для влечения к кому-то
еще))

Но если бы это было возможно, то да, Эндрю точно бы заметил. Эндрю наблюдает за Нилом
достаточно, чтобы для него все стало ясным как день. Однако к тому моменту, как они
оказались в профессиональной команде вместе, Эндрю был бы достаточно уверен в их с
Нилом отношениях, так что он скорее всего просто называл бы людей, понравившихся Нилу,
уродливыми, действуя Нилу на нервы и сводя его симпатию на нет.
 ….
• Станет ли Ичиро когда-нибудь угрожать Нилу и напоминать ему, что жизнь Нила фактически
принадлежит Ичиро, а также стоять на волоске от того, чтобы совершить что-то безумное?
Просто чтобы напугать Нила или вернуть его на место, но при этом ничего фактически не
предпринимая. (И если все-таки будет, что именно он сделает?)

✓ Нет, для Ичиро это была бы пустая трата энергии. Ичиро предельно ясно изложил свои
ожидания Нилу, а Нил согласился с его условиями. Если Нил сделает неверный шаг, Ичиро
незамедлительно ответит. Время от времени Нил получает вести от Мориямы, но это скорее
простое поддержание связи — Нилу нужно изменить место получения своих пожертвований,
или предвестие перед смертью Стюарта, и всё в таком духе.

Глава 2

✓ Я определенно рекомендую просто пропустить этот пост (только если вам действительно
скучно), потому что я буквально села и написала ответ из 2300 слов о персонаже, которого
вы никогда не встретите, кроме как упомянутой в предыдущем ответе. Во всём виноват_а
coldsaturn, задавший/ая вопрос: "Но кто такая Робин?". Знание или незнание ее ничего не
меняет в книгах AftG - она персонаж, который не появится еще несколько лет, но я
воспользовалась шансом поболтать о пустяках.
Робин Кросс началась как ответ на вопрос: "Что произойдёт, когда даже кузены закончат
университет, а Нил останется один в Пальметто?"
Но как только у неё появилось имя, ей нужна была история, потому что я хотела узнать,
какой человек может стать таким же важным для Нила, как его Лисы. Она не единственная
будущая Лиса, чье имя я знаю, но она единственная, в кого я эмоционально вложилась.
Она также занимает уникальную позицию, будучи ужасно важной только для одной
половины команды — она приходит после того, как старшеклассники выпустились, поэтому
единственные, кого она действительно знает, - это три двоюродных брата и Нил. Остальные
Оригинальные Лисы - это просто имена и лица для нее, люди, которые относятся к ней
любезно, потому что она Лиса и потому, что она важна для их друзей.

Робин - вратарь, которая поступает в Пальметто, когда кузены начинают свой пятый, а Нил -
четвертый год. Конечно, у Лис уже есть второй вратарь, но Эндрю в его последнем сезоне
пришло время обеспечить и подготовить себе замену.
Робин не первый их выбор. Технически она вообще не выбор, потому что она не проходила
Первый Отбор и никто не представил её резюме Ваймаку, чтобы предупредить его о её
существовании. Единственная причина, по которой Ваймак узнает о ней — и поэтому он
решает нанять её, несмотря на работу, которая потребуется, чтобы довести её до уровня, на
котором она должна быть — Эндрю выделяет её.

Давайте вернёмся к прошлому.

Когда Робин было пять, её украли с детской площадки в Ньюарке, пока её мать отвлеклась на
телефонный звонок. ((Это был горячий спор о ценных бумагах, и её мать отвернулась, чтобы
попытаться скрыть свое очевидное возмущение от дочери)). Тело Робин так и не нашли,
потому что ее новый “отец” Стивен не собирался её убивать. Бо́льшую часть детства она
провела взаперти в комнате с заколоченными окнами. Её выпускали из комнаты только на
ужин, а ее одержимый Экзи похититель всегда включал игру, пока они ели. Таким образом,
Экзи стал ассоциироваться со свободой для девушки, которая забыла, что такое свобода на
самом деле.
Когда Робин было одиннадцать, Стивен использовал ее как приманку, чтобы заполучить
нового, младшего ребенка. Стивен с ребёнком сбежали, а Робин нет. Её поймал добрый
самаритянин, когда она пыталась убежать. Робин воссоединилась со своей настоящей семьей
и подверглась множеству неудачных терапий. В течение нескольких месяцев она переживала
паническую атаку каждый раз, когда её мать пыталась уговорить ее выйти из дома, поэтому о
возвращении в школу не могло идти и речи. После борьбы со страхом позволить незнакомцам
находиться рядом с дочерью, её мать, наконец, позвала пожилую женщину из церкви для
домашнего обучения Робин.

Именно эта женщина узнала о тетрадях Робин: от корки до корки заполненных рисунками
ракеток и талисманов Экзи, кропотливо воссозданных по памяти. Робин рисовала их, когда ей
было страшно, когда она была на грани панических атак, когда этот мир был слишком
большим, в нем было слишком много людей, и она скучала по своей крошечной тюрьме и
сомнительной защите Стивена.

Сын учительницы был тренером в местной средней школе, поэтому она узнала все, что могла,
об Экзи, чтобы поддержать его страсть. Когда все школьные задания Робин за день
заканчивались, они вдвоем сворачивались калачиком на диване и смотрели игру. Четыре
месяца спустя учительница уговорила Робин выйти из дома, чтобы посмотреть один из
школьных матчей. Робин дважды пыталась повернуть назад по дороге туда, но всё-таки
осталась и была вознаграждена беспрецедентным волнением живой игры.

”Знаешь, ты могла бы играть", - сказала ей учительница, и Робин знала, что если она играла
бы, то была бы вратарем: со стеной за спиной, достаточной броней, чтобы защитить её от
мира, и дистанцией между ней и остальными игроками на площадке.

Учительница поговорила с родителями Робин об этом, затем поговорила со своей церковной

группой, и вместе они собрали достаточно денег, чтобы купить Робин ракетку вратаря. Робин
начала таскать её с собой повсюду, и пока она у неё была, она могла выходить из дома. Она
следовала за своим отцом на прогулках, за мамой - по дороге в продуктовый магазин и на
играх - за своей учительницей. Её наградой за эти успехи были книги о том, как играть в
Экзи, и сын учительницы начал приходить по вечерам, чтобы тренировать её. Однако она все
еще не хотела бегать одна, поэтому её отец поставил беговую дорожку в подвале рядом с его
гантелями.

Когда Робин попросила поступить в местную среднюю школу, ее родители плакали и плакали,
потому что их девочка может быть в порядке после всего, что с ней было. Робин прошла
пробы в команду Экзи и стала вторым вратарем. Её отец начал работать дома, чтобы иметь
возможность отвозить её в школу и из школы, с тренировок и с игр, потому что ее родители
боялись, что что-то может произойти на автобусной остановке, но это была жертва, которую
он был готов принести, чтобы его дочь снова могла жить.

В то же время, когда Робин сделала этот огромный шаг к исцелению, Эндрю поступил в
Пальметто и начал видеть Бетси Добсон на еженедельной основе. Мать Бетси была из
Ньюарка, а Робин была в местных новостях. Бетси смутно помнила, когда Робин пропала без
вести, но хорошо помнила, что ее нашли; услышав, что она пошла в государственную школу
из-за Экзи, Бетси хотела поделиться этим с Эндрю. Она говорила о восстановлении после
трагедии, о спорте как средстве реабилитации, о стойкости человеческого духа. Эндрю,
будучи Эндрю, был абсолютным маниакальным мудаком обо всем этом и сорвал разговор так
быстро, как только мог.

Но Эндрю не забыл, потому что Эндрю ничего не забывает.

Робин должна была быть просто именем, средством выведать из Эндрю больше, чем он был
готов дать Бетси, но Эндрю помнил ее, потому что “отец” Робин разделял то же имя, что и
один из его приемных отцов. Это были два разных человека, но ассоциация застряла, как и
знание, что этот человек ушел. Он держал и издевался над Робин в течение шести лет, а
затем успешно использовал ее для получения младшего ребенка. Что касается Эндрю,
восстановление, о котором говорила Бетси, было глубоким самообманом.

К концу младшего года Эндрю замена Робин была найдена мертвой в реке, а третья девушка
числилась пропавшей без вести. Февраль выпускного года Эндрю: полиция наконец-то
получила наводку на Стивена, и Стивен совершает ошибку, направляясь к канадской
границе. Он задержан пограничным патрулем и его младшая дочь возвращается домой к
благодарной семье. Это вызывает много шума, но даже если Лисы видят репортажи, то это
ничего для них не значит — у них нет никакой ассоциации с этим человеком, и к тому же они
заняты чемпионатами. Эндрю, как единственный Лис, не сходящий с ума по Экзи,
определенно замечает новости.

Эндрю врывается в квартиру Ваймака на следующую ночь и оставляет имя Робин на столе -
рукописную записку из двух слов, удерживаемую бутылкой Уокер Блю. Ваймак смотрит на нее
утром. Сначала он находит новости, а потом - информацию об её успехах в Экзи. Ваймак
сожалеет о том, что она пережила, но его не удовлетворяет её выступление в качестве
вратаря. Он все равно звонит Эндрю и спрашивает, не тратит ли он дыхание, спрашивая,
Почему она. Эндрю говорит, что у Ваймака вошло в привычку набирать скучных людей за
последние несколько лет, и что она, по крайней мере, может быть интересной. Это самое
жалкое подобие обоснования чего-то во всём мире, но Эндрю делает усилие, и это является
достаточным основанием для Ваймака отказаться от всех других потенциальных вратарей,
которых он видел. Он звонит тренеру Робин и устраивает встречу.

У Робин уходит месяц на то, чтобы решиться, потому что, как бы она ни хотела этого шанса,
мысль о том, чтобы уехать так далеко от дома, ужасает. В конце концов, она подписывает
контракт и в июне переезжает в Лисью Башню.

Это сто процентов настолько ужасно, насколько она и ожидала. Лисы - шумная и агрессивная
команда, у нее впервые в жизни есть соседи по комнате, университет слишком большой, и
она находится в нескольких часах от дома. Она отступает, и это худшее, что она может
сделать. Она является легкой мишенью и разочаровывает Лисов, особенно своим первым
выступлением на воротах. Эндрю наблюдает за ней издалека в течение нескольких недель,
пытаясь понять, не сломается ли она, и игнорирует колкие взгляды Ваймака, когда тот время
от времени отправляет его разобраться. Нил заходит туда, куда Эндрю не стал бы, но он не
может быть там, чтобы защищать ее все время.

В первый раз, когда Эндрю и Робин оказываются одни, Эндрю говорит: "Я предполагаю, что в
конце концов ты будешь сопротивляться" - и Робин отвечает, что она не знает, как драться.
Позже в ту же ночь он берет её на крышу Лисьей башни, ведет ее до самого края и говорит,
что он скинет ее, если она не ударит его. Он почти должен выполнить эту угрозу, когда она
паникует и замахивается на него. Эндрю затаскивает ее обратно в безопасное место, говорит,
что она в паршивой форме, и оставляет ее там без каких-либо объяснений.

В следующую пятницу Эндрю отвозит её в Колумбию. Он пропускает часть с наркотиками и

предоставляет ей решать, хочет ли она взять какие-либо напитки с подноса (она не хочет).
После того, как Ники и Аарон исчезают на танцполе, а Нил понимает намек и идёт поболтать с
Роландом некоторое время, у Эндрю и Робин идёт длинный и ужасный разговор. Эндрю
затрагивает такие темы, которых Робин не хочет касаться: девушка, которую она помогла
Стивену захватить, которая жила в течение многих лет в этой крошечной комнате, прежде
чем он заменил её и сбросил её тело в реку. А потом Эндрю рассказывает ей о шести детях,
которых Касс забрала после того, как он ушел. О шести приемных детях, когда должно было
быть ноль.
((Эндрю не чувствует себя виноватым за то, что случилось с этими шестью — он считает, что
им было больно из-за предательства Лютера, а не потому, что он не смог выступить против
Дрейка много лет назад. Лютер обещал поговорить с Касс и убедить ее не усыновлять кого-
либо еще. Эндрю доводит это до сведения Робин, потому что это то, с чем Робин никогда не
могла столкнуться; уродливая правда, которой она не могла противостоять, потому что она не
могла простить себя. Она отдала чью-то малышку Стивену, зная, что с ней произойдет; она
косвенно ответственна за смерть этой девочки. Эндрю не первый человек, который обсуждает
эту вину с Робин, но он первый, кого она слушает. Эндрю понимает разницу между виной и
ответственностью, и в этом различии Робин отчаянно нуждается, если она когда-либо по-
настоящему станет двигаться вперед))
В субботу утром Робин переезжает к кузенам, которые снова живут вместе после выпуска
Мэтта и Кевина прошлой весной. В комнате нет пяти кроватей, но Эндрю отдает ей свой
верхний этаж и спит с Нилом. Аарон и Ники немного смущены этим резким вторжением в
семью, которая не увеличивалась с момента прибытия Нила, но они принимают её по
указанию Эндрю и освобождают место для неё в своей жизни.

В понедельник у Робин появилось новое место в раздевалке: третья подушка на диване,

который делят Эндрю с Нилом. Эндрю дает понять, что он убьет Лис, если они поднимут на
неё руку. Лисы все еще не особенно добры к ней, но издевательств становится меньше.
Эндрю много тренирует Робин в конце дня и учит её, как использовать ножи Рене. ((Он
оставляет ножи с ней, когда заканчивает учебу, так же, как Ники оставляет ей ключи от дома
в Колумбии. Они ему больше не нужны.))

Её важность для Эндрю - это то, что заставляет Нила смотреть на нее больше, чем на просто
еще одну борющуюся Лису, и когда она всё время рядом, трудно не привыкнуть защищать её,
а затем и привязаться к ней. Аарон представляет Робин Кейтлин, которая быстро делает
Робин своей новой лучшей подругой. Восторженного одобрения Кейтлин достаточно, чтобы
даже Аарон умудрялся быть добрым по отношению к Робин. Робин процветает под их опекой,
и к тому времени, когда кузены заканчивают учебу, она чувствует себя лучше, чем когда-
либо.
В следующем году остались только Нил и Робин. Нил никогда не был в университете
Пальметто без Эндрю, и потеря последнего из его первоначальной команды оставляет его на
произвол судьбы. Робин не знала кузенов так долго, как он, но она привыкла иметь их
поддержку. Они сближаются по необходимости, и вскоре эта связь становится неразрушимой.
Они везде ходят и всё делают вместе. Ваймак утверждает, что такой болтливый ребенок, как
Нил, влияет на Робин хуже, чем Эндрю когда-либо, но он привыкает видеть, что они
постоянно находятся бедро к бедру.

Группа Эндрю собрала Робин как личность и научила её, что это нормально - бороться против
жизни и мира, и их опекунство и год в Пальметто сделали Робин более хорошим спортсменом.
Но именно Нил в их отсутствие продвигает ее на следующий уровень в Экзи, потому что
Робин не может проводить каждую секунду с ним и его одержимостью и не принять этот
вызов. К концу второго курса она, несомненно, спортсмен первого класса. Ваймак делает ее
вице-капитаном на третьем курсе, а на четвертом и пятом она становится капитаном.

Глава 3
• Если я правильно помню вопрос, в нем спрашивалось о том, как я придумала Лисам имена, в
частности фамилии.

✓ Дэн и Нил всегда были Дэн и Нилом, столько, сколько я вообще помню. Я всегда хотела
мальчиковое имя для Дэн и мне нравилось это Дэниэль-Дэн сочетание. Забавный факт: Дэн,
Нил и Рико - единственные три героя во всей книге, которые были тут с самого первого дня и
у которых остались их оригинальные имена.

(("которые были тут с самого первого дня" - важное замечание, потому что в первом
черновике Лисы были командой из шести человек. Я начала комикс снова, чтобы перевести
место действия из Японии в Америку, и во втором черновике я расширила команду до десяти
человек, с которых и начинается книга))

Эндрю и Аарон были первыми близнецами, с которыми я на своей памяти встречалась, и

Миньярд были семьёй, которая жила с нами в жилом комплексе.

Сэт был одним из моих бывших. Я считала, что он был пустой тратой воздуха, так что я
нормально себя чувствовала, используя его имя для такого грубого персонажа. ((К счастью,
настоящий Сэт подрос с тех пор))

Большинство имён было выбрано случайно - просто те, которые нравились мне, потому что не
были супер часто используемыми. Фамилии были взяты или с одноклассников, или с
заголовков новостных статьей. Я перескакивала, рассматривая их, до тех пор, пока не
находила те, которые хотела; которые звучали бы достаточно необычно, чтобы
заинтересовать меня, но не были настолько редкими, чтобы казаться, будто есть только один
человек с такой фамилией на целые Соединенные Штаты. Я использую этот метод часто,
когда пишу о людях за рубежом, и я просто надеюсь, что имена, которые я беру, не
устаревшие или реально специфические для того народа.

Глава 4

• Кто такой Джек из нового состава? И что с его отношением к Нилу?

✓ Джон-которого-называют-Джеком — это нападающий, избранный Кевином. Он очень
хорош, у него есть многолетний опыт, и он в общем-то с самого начала решает, что Нил не
стоит земли, по которой он ходит. Ему не нравится, что дилетант стал вице-капитаном, ему не
нравится, что Нил получает больше времени на поле, ему не нравится, что Кевин больше
заинтересован в Ниле, чем в Джеке, ему очень не нравится история Нила, и ему особенно не
нравится (когда он узнаёт об этом), что Эндрю и Нил вместе.

Если спросить Джека, то всё в Ниле является просто непростительным, и он изо всех сил
старается сделать жизнь Нила как можно труднее. Он груб, он язвителен, он отказывается
сотрудничать каждый раз, когда считает, что это сойдет ему с рук, и он постоянно напоминает
Нилу, что Нил недостаточно хорош для внимания и престижа, которые якобы были брошены к
его ногам. Тот факт, что у Джека есть помощница, только усугубляет ситуацию — он и Шина,
другая новобранка, отлично ладят, и они по очереди играют в игру Кто быстрее заберется
под кожу Нила. Его поведение улучшится со временем, после того как Нил силой завоюет его
уважение, но это медленный процесс и они никогда не станут друзьями.

((Во времена, когда должна была выйти четвёртая книга, Джек и Шина были практически
главными антагонистами))

….
• Окей, но что насчёт реакции Эндрю на Нила, который мудохает кого-то? Как внешне, так и
внутренне.

✓ Эндрю реагирует намного позже, и всё, что он говорит, — «Долго ты», обращённое к Нилу.

….
• А как же Кевин? Он выбрал Джека, поэтому да, возможно, он хорош, но его поведение того
не стоит. К тому же, это плохо влияет на отношения в команде. Так что же Кевин по этому
поводу думает/делает?

✓ О боже, вы слишком высокого мнения о Кевине, если думаете, что чьё-то дурное поведение
станет препятствовать тому, чего он хочет на поле. Это не остановило его ни с Нилом, ни с
Эндрю. Ну типа, он вырос вместе с Воронами. По сравнению с ними, Джек — безобидный
младенец.

К тому же, у Джека нет никаких проблем с Кевином: Кевин чемпион, легенда, звездный
нападающий, совершивший невероятный камбэк. Джек хочет учиться у Кевина: он задаёт
толковые вопросы и обращает внимание на ответы; весьма очевидно, что он пытается учесть
любой совет Кевина, несмотря на то, что тот высокомерен. Так что Кевин нормально
относится к Джеку. Но это не значит, что Кевин не в курсе проблем. Да, он отчитает Нила за
то, что тот вовремя не приструнил Джека, но он с такой же вероятностью потеряет терпение к
Джеку.

Нил стоял лицом к лицу с Рико и Эндрю; он слишком глуп, чтобы кто-то мог его запугать, так
почему же он не может контролировать своих собственных игроков? Он вице-капитан или
нет? Ему нужна эта должность или нет? ((Этот аргумент очень слабо влияет на Нила, что
неудивительно, но в тот год они наименее сдержанны в своих перепалках))

Но прежде чем вы станете называть Кевина предателем или как-то ещё, знайте: Кевин не
собирается сражаться в битвах Нила за него самого, и он не собирается отказываться от
таланта Джека только потому, что Джек — мудак, но он поставит его на место, как только тот
начнет зазнаваться. Джек не раз спрашивал Кевина, почему Нил, и Кевин без колебаний

отвечал: «Потому что на поле он стоит больше, чем ты когда-либо сможешь».

….
• Мне не нравится Джек... Я хочу, чтобы он оставил Нила в покое. А ещё я хотел_а бы
знать, как Джек относится к Эндрю. Я имею в виду, если он превратил жизнь Нила в ад, то
почему не стал трогать его парня? (Опуская наличие инстинкта самосохранения.) И что
Эндрю думает о Джеке, как он реагирует на этого маленького... Джека?

✓ Кроме Шины, никто не питает особых симпатий к Джеку, ха. Хотя он никого не достаёт так,
как Нила, и обычно хорошо ведёт себя в присутствии Ваймака.

Джек знает, что лучше не нападать на Эндрю напрямую, хотя это не мешает ему время от
времени отпускать едкие замечания в тех случаях, когда он уверен, что это сойдёт ему с рук.
Эндрю он кажется невпечатляющим и неинтересным. Он действительно однажды предлагает
Нилу место, где можно спрятать тело Джека, то самое место, где он когда-то собирался
похоронить Нила ((на строительной площадке в кампусе, чтобы новые фундаменты и здания
скрывали его труп целую вечность)).

Но как только Нил говорит: «Я справлюсь с ним», — Эндрю решает не вмешиваться.

Глава 5
О четвертой книге: кажется, только один или двое из вас упоминали об этом, но, извините,
четвертой книги не будет. Я знаю, что могла бы наскребать достаточно сюжета для нее, от
долгожданного судебного процесса Аарона до сложностей с новыми завербованными, но
честно? Не думаю, что оно того стоит. Жизнь Нила продолжается, но его история закончена, и
я счастлива просто отложить ручку, оставив его там, где он есть. Он должен двигаться
дальше, а я должна отпустить его.

О побочных историях: большинство дополнительных сцен и побочных историй, которые вы

так и не увидели, - это истории, которые больше не актуальны. Многие из них были написаны
еще где-то три черновика назад, когда отношения и сюжетные линии были немного иными.
Все, что относится к текущему положению дел, вам уже известно, так что, к сожалению, с
побочными историями мы закончили. Но, хоть продолжения серии и не будет, я могу ответить
на некоторые вопросы о будущем Лисов!

О смерти Рико: нервы Лисов, когда они узнали, что произошло, конечно, ещё как
потрепались, и они были более чем счастливы притвориться, что это самоубийство. Учитывая
того, кто имеет ко всему этому отношение, они были осмотрительны в своих публичных
заявлениях и местах, где их могут подслушать. В Лисов полетела какая-то отвратительная
критика из-за сломанной руки Рико, однако, учитывая обстоятельства, вскоре она исчезла.
Кевину понадобится пара лет, чтобы выйти из-под тени Рико. Ещё годы сравнения, вопросы и
проявления сочувствия будут преследовать его, и Кевину придется играть свою роль как
можно лучше. "Самоубийство" Рико и отставка Мориямы помогают решению Эдгара Аллана
закрыть Воронье гнездо стать окончательным. Последуют обычные публичные дискуссии о
цене совершенства и одержимости, испуг из-за такой бессмысленной траты человеческой
жизни, но в конце концов все они утихнут.

О воронах: изначально тренером для команды была поставлена Микаэла Доусон, бывший
Ворон, которая продолжила тренировать профессиональную команду Нью-Джерси. Учитывая
все споры, не утихающие в Эдгар Аллане, и их потребность изменить свой имидж, Микаэла
стала неподходящей заменой. Вместо нее Вороны получили хорошо квалифицированного
тренера-аутсайдера, стремящегося справиться с большой и профессионально работающей
командой (не понимающего, во что он ввязывается). Даже когда Мориямы нет, Вороны
ядовиты и коварны. Старшекурсники были в той атмосфере слишком долго, так что подкупить
их новым тренером не получается. Первокурсники же разрывались на куски от паники между
грязью старшекурсников и более здоровым подходом их тренера. Понадобились годы, чтобы
вывести из них яд. В это время калифорнийские Троянцы стали доминирующей командой в
NCAA.

О сопутствующих проблемах: когда дело Нила стали проверять, Пруста нашли и казнили.
Очистка Окленда заняла немного больше времени, учитывая судебное разбирательство и
множество людей, копающихся в прошлом Дрейка, но достаточное количество поддельных
доказательств говорило о профессионализме адвокатов. Судебный процесс Аарона состоялся
в начале лета. Кэсс Спир пришла на суд, но не смогла взглянуть в глаза ни Аарону, ни Эндрю,
потому что они абсолютно идентичны, а Аарон - человек, который убил ее единственного
биологического сына. Она может ненавидеть то, каким был ее сын, и ненавидеть то, что он
делал, но он все еще был ее сыном, и она страдала от потери. Она не была готова простить
Аарона и сваливала часть вины на Эндрю за то, что тот никогда не говорил ей и позволил
всему зайти так далеко. Пройдут годы, прежде чем она сможет написать Эндрю письмо.
Эндрю никогда не ответит на него, а она никогда не попытается снова.

О Лисах: принятие в команду шести новобранцев является неизбежной и необходимой

ошибкой. Лисы прошли через ад в прошлом году, и это наконец объединило их. Теперь в
компанию добавилось шесть незнакомцев, видевших только часть реальной истории по
новостям, и это, естественно, вызывает проблемы. Старшекурсники, конечно, более охотно
протягивают руку, а группа Эндрю предсказуемо держит дистанцию. Нил должен быть мостом
между ними, но даже у него есть соблазн закрыться, учитывая, сколько проблем у него с
двумя новыми игроками. В конце концов они доберутся туда, где им нужно оказаться, и Нил
вырастет в своей новой позиции вице-капитана. Он становится капитаном, когда Дэн
выпускается, хотя приказывать Кевину на поле часть не из приятных.

О том, что после выпуска: Жан заканчивает университет с троянцами и становится

профессионалом, когда выпускается. Он никогда не стремился в Сборную и никогда не
проходил отбор, но у него есть солидная карьера и много консультаций у психологов на этом
пути. Только четверо из Лисов продолжают играть после университета: Мэтт, Кевин, Нил и
Эндрю. Они подписывают контракты сразу после окончания учебы, но сначала никто из них
не попадает в одну и ту же команду. В конце концов Нейл оказывается в команде у Эндрю.
Кевин - первый, кто попадет в Сборную. Эндрю получит предложение вторым, но в первый
раз откажется. Нил - последний, кого пригласят, несмотря на то, что с него не спускали глаз с
тех самых пор, когда он выиграл в финальной игре против Воронов в свой первый год. Пару
черновиков назад Рене поступила в Корпус Мира¹, где она встретила другого добровольца по
имени Эмилио. Они были вместе в течение нескольких лет, прежде чем пожениться. Каким-то
образом им удалось вырастить пару детей, несмотря на сложность их работы. Конечно,
окончательная версия серии является первой за многие годы, когда Жан выживает после
"Свиты Короля", поэтому я думаю, что этот вопрос висит в воздухе. Что бы Рене ни делала со
своей жизнью, я знаю, что она будет счастлива и она сделает людей вокруг нее счастливыми.
Ваймак и Эбби никогда не поженятся, но они начинают жить вместе в выпускной год Нейла.

Об Эндрю и Ниле (и Аароне): Аарон был достаточно умен, чтобы сделать свой ход в
среду, на одном из их с Эндрю общих приёмов у Бетси Добсон. К этому моменту он понял, что
Эндрю еще не рассказал ей о Ниле, и надеялся, что встреча с ней даст ему преимущество в
споре. Нет нужды говорить, что Эндрю все еще был зол на следующий день, когда ему
пришлось затащить Нила в библиотеку и встретиться с Кейтлин. Отношения Эндрю и Нила не
лишены проблем, но они прочные. Они понимают друг друга и учатся разговаривать друг с
другом, не ведя счет. Они не боятся указывать друг другу на недостатки или обращать
внимание на глупые вещи, которые они делают. Их открытость и доверие делают их
стабильными. Их отношения не секрет для команды, но нечто личное - они не из тех, кто
делится вещами друг о друге с кем-то посторонним (за исключением Рене, время от времени,
так как доверие Эндрю к ней и понимание Эндрю делают ее хорошим кандидатурой на
доверенное лицо).

Глава 6
• Что бы делал или чувствовал Эндрю, если бы Нейл предпочёл ему Дэн и Мэтта?
✓ Эндрю не отпустил бы Нейла, но он бы стал относиться к нему так же, как к Аарону.
Технически он обещал Нейлу только год, так что он мог бы просто игнорировать его и
заниматься своими делами. Нейл дал Эндрю якорь и фокус для жизни, то, за что стоит
бороться, ради чего просыпаться.

Если забрать у него это, ничего больше не останется, и Эндрю в очередной раз убедится, что
желать чего-то не стоит прикладываемых усилий. Эмоционально он бы воздвиг вокруг себя
стены, сломать которые никто бы уже не смог. Как только его маленькая группка наконец
выпустилась бы из университета, а каждый из них пошёл бы своей дорогой и освободил
Эндрю от ответственности за них, он перестал бы как-либо с ними взаимодействовать. Он бы
плыл по течению, отсчитывая секунды существования, как и всегда до этого.

Скорее всего, он оказался бы в Колумбии, работая с Роландом в Райских Сумерках.

Выживший, но не живущий, направляющийся домой в одиночестве, где только алкоголь
составлял бы ему компанию.

….
• Если бы вы создавали какой-нибудь тройной пейринг (Эндрю&Кевин&Нейл не в счёт), из
кого бы он состоял?

✓ Поставить какую-нибудь другую тройку вместе? Наверное, Дэн&Мэтт&Нейл. Всё пошло бы

совсем иначе. Мне кажется, было бы очень интересно поработать с этим.

….
• Я знаю, что буду постоянно думать об этом, если не спрошу, поэтому расскажите,
пожалуйста, как бы всё происходило в отношениях Дэн&Мэтта&Нейла? ✓ Началось бы всё с
Мэтта: Нейлу ведь запрещалось слишком долго смотреть на девушек. Мэтту и Дэн достаточно
комфортно друг с другом – они знают, что привязаны друг к другу, – поэтому они бы на самом
деле сели и поговорили об этом и стали бы думать о том, как лучше всего вплести Нейла в их
отношения. Дэн дала бы Мэтту зелёный свет на то, чтобы флиртовать с Нейлом, а чуть позже
Мэтт стал бы обсуждать с Нейлом его проблему с влечением к женщинам, помогая ему ее
преодолеть.

Процесс раскрытия Нейла перед ними проходил бы намного дольше, чем это было с Эндрю,
но они заслужили бы его шаткую честность и признания своей привязанностью и нежностью.
Потому что, ну вот правда, в этом ведь и есть ключевая разница между отношениями Дэн и
Мэтта и Нейла и Эндрю, согласны? Для Дэн и Мэтта характерны случайные проявления любви
и ласки, которые они не пытаются скрывать, и к Нейлу они бы относились с тем же
обожанием и преданностью. Дэн без сомнений целовала бы Нейла после игры, а Мэтт,
замечая, что Нейл встревожен чем-то, спокойно бы вкладывал его руку в свою. Ещё они...
спокойнее? стабильнее. Я не могу найти правильного слова для их описания без того, чтобы
это каким-то образом не стало звучать так, словно отношениям Эндрю и Нейла чего-то не
хватает. У каждого из них совершенно разный уровень эмоциональной зрелости и
способности к подобной мягкости. Нейлу понадобится много времени, чтобы понять, что в
этих отношениях он не третье колесо, но вы только представьте его через пару лет, после
всей теплоты, что они так долго ему давали.

У Нейла появилась бы шумная и любящая тёща в лице Рэнди Бойд и, конечно, почти свёкор в
лице тренера Ваймака. Когда Лисы перешли бы к Дэн, Нейл в свободное от командных
тренировок и игр время бывал бы в Южной Каролине и познакомился бы с будущими Лисами
и новой семьей Кевина поближе. Представьте Дэн, узнающую о своей беременности и не
заботящуся об отцовстве, ведь отцами станут они оба. Представьте их детей.

И так как это становится немного слишком мягким и приторным для меня: теперь представьте
Эндрю, которому Нейл предпочел Дэн и Мэтта.

Глава 7
• Некоторые из фанатов стали называть Эндрю такими вещами, как "малыш" и "фасолинка".
Как Эндрю отнесется к прозвищам? Я спорил насчёт того, будет ли он просто игнорировать
это, терпеть это от определенных людей или перейдет прямо к угрозам и насилию.

Если честно, Эндрю действительно плевать на прозвища, пока они не являются...

преуменьшающими? например, называть его "монстром" прекрасно, потому что монстр
подразумевает, что он проблема, опасен и т. д. и т. д., но если вы назвали его "маленьким
ребенком", он откажется отвечать. Он не стал бы ругаться с вами из-за прозвища, потому что
это означает, что вы добрались до него, значит, будто он должен поддерживать какой-то
имидж, что есть больное место, надавив на которое, можно получить реакцию, так что он бы
просто проигнорировал это и продолжил заниматься своими делами.

Единственным исключением из этого правила является Эй Джей, потому что ЭйДжей - то, на
что он пошел, когда жил с Касс ((это буквы: Эй-Эндрю и Джей-Джозеф)), и то, как Дрейк
называл его, давя на него, поэтому если кто-то окажется настолько глуп, чтобы назвать его
так, Эндрю ответит ножом.

….
• Невзирая на его травму, Эндрю когда-либо шел дальше, чем минет (по обоюдному
согласию)? ✓ Эндрю никогда не позволил бы кому-либо что-нибудь с ним сделать – несколько
парней, с которыми он связывался все эти годы, были пассивными партнёрами, и все, кто не
хотел мириться с этим, отбрасывались с любой долей жестокости, которую Эндрю только
считал необходимой. Эндрю не будет заниматься сексом¹ со своими партнёрами, но будет
делать все остальное. Они с Нилом достигнут этой точки в конце концов, но это займет

некоторое время.

….
• За что арестовали Эндрю?
✓ Исповедь: я не знаю !!!!!!!???????????

В основном потому, что за последние два десятилетия было около полудюжины вещей, и в
последний раз это было похоже на взлом c проникновением?? но я никогда не вдавалась в
подробности. Некоторое время это был поджог, но это привело к спору/дебатам о подходящем
времени для преступления, и я просто отказалась от выяснения специфики. ((Я
предупреждала вас, что я ленивая, не так ли? Но я также полагала, что Лисью Нору будут

читать пять человек и поэтому детали не были особо важны))

….
• Что подумал Эндрю, когда впервые увидел Нилово "святилище" Кевина и Рико?
✓ У Эндрю была пара идей, хотя он не был уверен, на какой из них остановиться. Самым
простым подозрением было то, что Нил был одним из соратников Рико. Все это казалось таким
удобным: Дженни пытается покончить с собой, а потом этот ничего-не-знающий предстает их
вниманию, этот мальчик, который готов идти в бой всякий раз, когда Кевин обращает свой
взгляд в его сторону, который так бездарно и безумно одержим Экзи так же, как Кевин и

Рико, который врет врет врет про все и вся, у кого в комнате спрятана вся общественная
жизнь Кевина и Рико. Эндрю не знал, кем может быть Нил, кроме еще одного питомца,
которого заставили сделать грязную работу Рико. Но он в любом случае определенно не был

впечатлен дотошной одержимостью Нила.

….
• Лисы часто упоминали, как плохо однажды Эндрю отходил от своих таблеток, и говорили,
что не позволят этому повториться. Поскольку это происшествие не было упомянуто в книге,
не могла бы ты рассказать нам, что произошло? Спасибо большое!

✓ Я должна была рассказать об этом инциденте в Son Nefes, истории от лица Рене о первом
курсе кузенов, но этого не произошло. (Лень, наверное). Короче говоря, Эндрю сильно
заболел, а затем очень рассердился из-за этого и начал неистовствовать против своей семьи,
раздевалки и (почти) команды, с которой они играли. И ещё несколько раз сильно заболел.

Ваймаку пришлось загнать его в угол, прежде чем все вышло бы из-под контроля .
….
• Почему Эндрю тестирует Лис, основываясь на крекерной пыли и напитках? Что зависит от
того, примут их [наркотики и алкоголь] добровольно или нет?

✓ Тест заключается не в том, примут они пыль и алкоголь добровольно или нет. Весь смысл
этих ночей в том, чтобы распознать, кто эти люди на самом деле, зачем они здесь и будут ли
они большой проблемой для Эндрю. Напитки и крекерная пыль просто облегчают выуживание
из людей этой правды. Участие группы Эндрю во всем нужно для того, чтобы гость чувствовал
себя... хотя бы немного в безопасности? относящимся к ним? Кроме того, реакция
сокомандников на все эти вещи помогает Эндрю судить о них.

….
• У Эндрю есть другие слова, которые он терпеть не может? И ещё. Я читала кусочек, где
тренер встречается с ним в первый раз. Странный бутерброд¹ (прим. переводчика: он состоял
из хлеба, салата и острого перца халапеньо) Эндрю заставил меня задуматься... какие у него
привычки в еде?? И у Нила тоже, если на то пошло.

✓ Последнее такое слово для Эндрю - "семья", поэтому он так спешит исправить Ники, когда
тот хочет заявить, что они ею являются. "Семья" - это волокита с оформлением документов,
тяжелые руки и горячие рты, это боль и голод, еда, к которой ему запрещали притрагиваться,
и ложные надежды, это Тильда, принимающая Эндрю за Аарона и избивающая его до
синяков. "Семья" - это токсичное оправдание для вещей, с которыми люди мирятся, причина,
по которой мы принимаем трагедии и неудобства, навязанные нам.

Иисусе, пожалуйста, не спрашивайте о питании Эндрю, потому что оно отвратительное?? как
будто он живёт на одном сахаре и запасает углеводы так, словно они нужны ему, чтобы
выжить. хлеб? паста? пицца?? да. Он не ел много овощей или фруктов в детстве, так что все
еще кидает косой взгляд на них и отказывается прикасаться, если это не неизбежно. С мясом
у него все нормально, но на самом деле оно не является необходимой частью его жизни,
поэтому, если есть вегетарианские блюда, он сначала выберет их ((хотя он технически не

вегетарианец? Ему просто всё равно на вкус мяса))

Но и острые блюда тоже классные, ведь Эндрю не будет Эндрю, если он не полон
противоречий.

Эндрю - большой поклонник вещей, которые можно есть маленькими кусочками, а если они
не разделены на маленькие кусочки, он сделает это сам, например, сэндвич, который он
измельчил в истории про встречу Монстров с Ваймаком. Фраза "Ему не нравится месиво"
кажется странной, учитывая, что он берет одну вещь и превращает ее в тысячу, но он считает
логичнее проглатывать маленькие кусочки, чем долго пережёвывать пищу.

Нил рос поедая много объедков, потому что его мать не любила часто выходить на улицу,
находясь в бегах. Она делала много супов, покупала много консервов, собирала ингредиенты,
которые она могла бы использовать снова и снова (например, бобы и тортильи). Это одна из
причин, по которой Нил предпочитает фрукты овощам – фрукты были более доступными,
поэтому у Нила их было больше, в то время как мысли об овощах редко появлялись на

задворках его сознания, и он так и не привык к ним.

Глава 8
У меня нет оправданий за то, как долго пришлось ждать этот ответ, боже мой. Я чувствую, что
это не то чтобы ответ, а просто мое БИ БИ БИ. Бетси справилась с Лисами отчасти потому, что
она настоящая, а отчасти потому, что она очень, очень хороша в том, что делает. Она не
анализирует Лис, пока они не попросят ее; она ведет их к самоанализу и помогает им
разобраться в результатах. Нет ничего, что бы вы сказали ей и за что она бы осудила вас, и
она искренне считает, что все заслуживают спасения. Аарон никогда не будет любить ее, но
ему нужно, чтобы она достучалась до Эндрю, и к концу Свиты Короля он, по крайней мере,
относится к ней с уважением. (Бетси плакала над смерью Сета, но ей надо было разобраться с
этим в течение нескольких дней, потому что, когда она получила новости, она знала, что ей
нужно добраться до Эллисон, добраться до Эллисон немедленно, прямо сейчас, помочь ей
собраться, прежде чем горе разорвет ее на части. Бетси знала больше, чем кто-либо, как
сильно Сет любил Эллисон; она знала, что он пытался, она знала, что он так старался, но всё
было просто слишком сложно иногда, чтобы не раскачивать лодку и балансировать, и можем
ли мы попробовать другой препарат, тот, который делает меня лучше, или тот, который убьет
меня быстрее, мне плевать, Док, просто дай мне что-нибудь, чтобы я мог спать)

Что приводит нас к Эндрю.

Это забавно, потому что "уважение" - не первое слово, которое приходит на ум, когда я
думаю об Эндрю и Бетси, но у меня действительно нет ни одного другого, чтобы
охарактеризовать их отношения. К концу Лисьей Норы есть два человека в мире, которых
Эндрю не может позволить себе потерять. Нил - один из них, Би - другой. Кажется, этот ответ
будет разделен между тем, как обстоят дела сейчас, и тем, как мой хэдканон всегда будет
помнить Бетси, поэтому извиняюсь заранее.

Би никогда не будет Касс для Эндрю, но это хорошо — Касс была мечтой, за которую нужно
было платить трагедиями и секретами, и чем старше Эндрю становится, тем больше он
понимает токсичность всей ситуации. Увидеть Касс на судебном заседании Аарона немного
помогает начать разбирать этот дом на кирпичики, но ему потребуется время, чтобы
смириться с этим. Би - это реальность, и хотя Эндрю начинал как немногим больше, чем ее
самый интересный пациент, всё быстро выросло до её обожания своего любимого
проблемного ребенка.

Мама Би играла большую роль в книгах, но мне пришлось вырезать кучу ее сцен и позволить
Рене взять на себя больше ее личности и экранного времени. (Вероятно, к лучшему, потому
что в последний раз, когда у нее была главная роль в третьей книге, Эндрю был почти
уничтожен, и Бетси пришлось снова собрать его по крупинкам и осколкам, и это было плохо,
плохо, плохо) я даже написала три побочных истории с Би и Эндрю только потому, что их
отношения очаровали меня, ха-ха.

Я не помню, касался ли этот последний черновик квалификации Бетси. До того, как начать
работать с государственным университетом Пальметто, она провела годы, работая с системой
правосудия. Она сосредоточилась на заключенных юношах, которые, как все думали, прошли
реабилитацию, а это значит, что у нее большой опыт работы с наркоманами, нестабильными
пациентами и детьми, которые пытались несколько раз нанести ей серьезный физический
вред. Она вроде как уже повстречалась со всем этим на своем пути к тому времени, как дело
Эндрю оказалось у нее на столе.

Эндрю не ожидал многого от коренастой сорокатрехлетней женщины с морщинами от смеха и

бесконечным запасом шоколада и уж точно не ожидал, что она останется с ним – он уже
пережил 12 разных психиатров и более чем один заявили, что они не собирались позволить
ему работать с женщинами никогда больше – но он быстро понял, что нет ничего, чтобы он
сказал и сделал, что может смутить ее. Он все еще не был заинтересован в том, чтобы
открыться ей, но довольствовался разговорами с ней о чем угодно и обо всем остальном, что
на самом деле не имело значения. Честно говоря, ему не нужно было говорить о важных
вещах, потому что Би поняла их по дырам, которые они оставили в темах для разговоров. Она
в первый же день заметила, что Эндрю не будет говорить об Аароне, и она определенно
заметила, когда Эндрю перестал упоминать Нила на своих сеансах.

Бетси дала Эндрю свой личный номер на их первом сеансе, но он не начал использовать его
до тех пор, пока Кевин не стал работать в качестве помощника тренера. Однажды у Эндрю и
Кевина случилась перепалка, в результате чего Эндрю сносил все на поле и отказался играть
в течение нескольких недель. Он позвонил Бетси в тот же день на достаточное количество
времени для того чтобы произнести: “Надо было прикончить его, Би!" - недружелюбное
проявление эмоций, но бесспорно поворотный момент. До тех пор у Бетси не было имени в
глазах Эндрю; она откликалась на “Эй, ты”. (сокращенная версия Hey You and the Moo Cows
из-за футболки, которую она носила на своем первом сеансе).
Когда Эндрю перестал принимать лекарства, он решил продолжать встречаться с Би. Это была
настоятельная рекомендация его адвоката, но окончательное решение было за ним, и он
выбрал ее, зная, что отсутствие его медикаментов изменит ситуацию. Часть его должна была
увидеть, будет ли она смотреть на него по-другому без этой улыбки на лице. Если бы она
оступилась на этом первом сеансе, он никогда бы не вернулся в ее офис, и тогда кто знает,
что было бы с отношениями Аарона и Эндрю, но Би не может ошибаться, когда дело доходит
до Эндрю.

Би также имеет сомнительную честь быть единственным человеком, на которого когда-либо

кричал Эндрю. Где-то через год после событий Короля Воронов у нее случается что-то вроде
сердечного приступа в Реддин. Врачи должны дать ей время, чтобы открыть закупорки в
артериях, и Эндрю проводит день, сидя тихо и неподвижно у ее постели. Это не то, с чем он
может бороться ради нее, это не то, от чего он может ее защитить. Это урок беспомощности,
которого он не ожидал и никогда не хотел. Когда Бетси просыпается после операции и Нил
спрашивает ее, как она себя чувствует, она глупо говорит, что она в порядке. Ошибка.

"Ты не в порядке, и это не в порядке, и если ты когда-нибудь снова съешь еще один
гребаный кусок шоколада, пока ты жива, я, блять, убью тебя".

Излишне говорить, что он обыскивает как ее офис так и дом и конфискует каждый кусок
нездоровой пищи, который только нашел. Он также заручился поддержкой Эбби, чтобы она
выписала диету и физические упражнения для Би. Эндрю время от времени сопровождает
Бетси в тренажерный зал, и он позволяет ей уговорить его на пятикилометровую пробежку
вместе с ней.

Когда Эндрю заканчивает учебу и переезжает, он и Би поддерживают связь при помощи

телефонных звонков, СМС, штук типа Фейстайма и Скайпа.

Глава 9
Николас Эстебан Хеммик - единственный сын Лютера (Баптистский служитель) и Марии
(визажист-консультант в Macy) Хеммик. Его родители познакомились, когда Лютер работал
волонтером в Энсенаде, Мексика. Ники родился и вырос в Колумбии, штат Южная Каролина.

Мария учила Ники испанскому, как только он пошёл в среднюю школу, но Ники
переключился на немецкий в его первый год в старшей школе. Он медленно смирялся со
своей сексуальной ориентацией, и ему нужен был безопасный способ выразить смятение и
страх. Он начал вести свои дневники на (ломанном, с ошибками, наполовину неразборчивом)
немецком языке и хранил страницы как школьный проект на случаи, когда родители
спрашивали его.

Ники провел свой старший год средней школы по программе обучения за рубежом в
Штутгарте, Германия, где он встретился и влюбился в своего хост-брата¹ Эрика Клозе. Ники
вернулся в Соединенные Штаты на достаточно долгое время, чтобы закончить школу и
рассказать родителям правду об Эрике и его ориентации. На следующий день он летел
обратно в Германию.

После того, как тетя Тильда умерла, Ники вернулся в Штаты, чтобы посматривать за своими
кузенами. Когда тренер Ваймак попытался завербовать его в Лисы, Эрик дал зелёный свет,
так что Ники подписал контракт с государственным университетом Пальметто. В течение
трилогии Никки - второкурсник, но его перерыв между средней школой и колледжем
означает, что он самый взрослый игрок в команде в свои двадцать три.

ТОГДА: В первой (комикс) версии Ники не был в команде и даже не был связан с близнецами.
Он был единственным другом команды из шести человек, не находящимся в ее составе. Он
должен был быть потенциальным ухажёром Нила и составлять конкуренцию: Ники постоянно
боялся, что Нил забудет или будет избегать его, проводя всё больше времени с Лисами.
ПОЗДНЕЕ: Ники присоединился к команде, когда комиксы перешли в формат книги. Эрик был
придуман еще несколько проб назад, но до нынешней версии Эрик всегда умирал раньше,
чем разворачивались действия книги.

В этих версиях Эрик переехал в Южную Каролину с Ники, чтобы помочь взять опеку над
двоюродными братьями в средней школе (чтобы работать над своим английским и иметь
преимущество при обращении в международные юридические фирмы).

В книге Ники говорит, что на него напали в "Райских сумерках". Эндрю вмешался, когда
охрана вызвала его, и почти забил преступников до смерти, заложив основу для сделки, из-за
которой ему и пришлось начать принимать медикаменты.

В оригинальной версии Ники и Эрик спрыгнули, когда какие-то пьяные гомофобы увидели их
целующимися. Ники выжил, а Эрик умер в больнице. Эндрю убил виновных во время
рождественских каникул и принес Ники газетную вырезку в качестве доказательства.

Ники носил кольцо Эрика на цепочке до конца своего обучения в университете. После
выпуска он переехал в Германию, чтобы работать в PR-фирме, и получил место в летней
команде высшей лиги в Мюнхене. Через пять лет после окончания университета он встретил
на новогодней вечеринке продавца "бизнеса для бизнеса" по имени Джон и снова влюбился.

Глава 10
Дело в том, что на мальчишнике Мэтта они совершают ошибку (?), поручая Ники планировать
всё, потому что Аарон ничего не знает об устраивании вечеринок; Нил понятия не имеет, с
чего начать; Кевин просто путается под ногами, а Эндрю не удосужился ни на что, кроме
того, чтобы признать, что идёт свадьба.

Итак, Ники планирует мальчишник, а Нил финансирует, и они оказываются в Вегасе. Мэтт
был в Вегасе пару раз – в основном, чтобы посмотреть бои своей матери, - но Дэн было не так
важно, где всё произойдет, как ему***, так что это идеальный повод вернуться и
повеселиться.

Единственный вклад Нила в планирование - это установление "никаких стриптизерш"

правила, когда Ники впервые упоминает об этом ((из уважения к Дэн)), и Аарон соглашается,
потому что не уверен, что Ники не наймёт мужчин-стриптизёров. Но Ники находит лазейку,
над которой даже Дэн будет смеяться позже, и он нанимает Снежных Звёздочек ((прекрасные
дамы, с которыми Дэн раньше работала)) в качестве ночного развлечения. Девушки
останавливаются в гостиничном номере для шоу, а затем идут по своим делам на
заработанные на Лисах деньги.

Затем мальчики проводят остаток ночи, смотря шоу, выпивая и разыгрывая смехотворные
суммы в интернет-казино ((и скачках)). Ники решает сбежать из дома и присоединиться к
цирку дю Солей, а Эндрю бросает Аарону вызов: подняться в клетку Льва. ((Аарон настолько
пьян, что на самом деле ищет вход)). Они ходят по танцевальным клубам, когда ритм
затягивает их. Ники делает триллион фотографий на телефон, Кевин умудряется быть
счастливым пьяницей, Нил действительно получает удовольствие, Мэтт спрашивает: "Я
ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛЮБЛЮ ЕЁ ТАК СИЛЬНО???" сто тысяч раз на каждом перерыве в разговоре,
даже Аарон немного веселится, и Эндрю удается пасти их из точки А в точку Б, не теряя
никого.

Позже, когда они все довольно набухавшиеся, Мэтт, Аарон и Кевин всё говорят и говорят об
удивительных дамах в их жизнях. Нил и Эндрю наблюдают за ними с балкона с сигаретами и
напитками в руках, а Ники притворяется, что это худший разговор, который ему когда-либо
доводилось слышать, и переваливается с ноги на ногу, чтобы упасть в обморок на полу в
ванной комнате. Похмелье на следующее утро абсолютно ужасное, но стоит каждой секунды.
 Глава 11
Месяц, предшествовавший первому дню Эндрю, был самым коротким летним отдыхом,
который могла вспомнить Рэне. Вероятно потому, что она потратила половину времени,
успокаивая Дэн. Элисон приложила все усилия, чтобы собрать каждый клочок сплетен,
которые она могла найти относительно своей новой линии защиты. И хотя она не была в
средней школе достаточно долго, чтобы забыть, как злобные подростки с богатым
воображением могут быть жестоки со своими слухами, она действовала быстро, чтобы
распространить все, что она нашла, на остальную часть их команды. Многочисленные
попытки Рэне удержать ее она встретила, притворившись глухой.

Они знали, во что они ввязались; знали с того самого момента, как Ваймак заставил их
голосовать за контракт Эндрю, но чем скорее приближался июнь, тем легче было забыть,
почему они согласились на это. Неожиданное молчание Ваймака и Эбби по этому поводу
помогало мало. Эндрю, Аарон и Ники переехали в дом Эбби через несколько недель после
окончания средней школы. Эбби отказалась распространять недоброжелательное мнение на
остальную часть команды, предложив остальным определиться самим по этому поводу, а
Ваймак опроверг лучшие попытки Дэн вмешаться. Рэне была уверена, что у Уайлдс не было
полноценного ночного сна в течение нескольких недель.

К тому времени, когда Ваймак созвал свою команду в Государственный университет

Пальметто для летних тренировок, лисы были тревожным, сердитым беспорядком. Ожидание
появления двоюродных братьев только ухудшало их отношения. Ваймак сказал, что он хотел,
чтобы все его лисы пришли прежде, чем он приведет первокурсников, но последний из них
явился почти час назад, а двоюродных братьев все еще не хватало. Рэне была слишком
втянута в чтение, чтобы вспомнить ожидание, но она не могла упустить растущую
напряженность в комнате. За последние пятнадцать минут Дэн проверила свои часы десять
раз. В одиннадцатый быстрый взгляд Рэне наконец потянулась, чтобы ободряюще сжать руку
Дэн, но не оторвалась от книги.

— Расслабься, Дэн, — пробормотала Рэне. — Они придут.

— Они опаздывают, — сказал Хуан.

— У нас нет целого дня для этой ерунды.

— У них еще две минуты, а потом я ухожу отсюда, — согласился Дуэйн. Не было никакого
намека на то, что он действительно бросил вызов Ваймаку, уходя раньше времени, но Дэн все
же кинула на него сердитый взгляд и огрызнулась:

— Ты никуда не уйдешь, сядь и заткнись.

Рэне подняла взгляд от своей книги и посмотрела на ее ворчавших товарищей по команде.

Сет, Дуэйн и Дэмиен сбились на диване. Реджи и Хуан заняли два кресла. Рэне и Дэн
расположились на двух подушках на другом диване, а Мэтт сидел на подлокотнике около Дэн.
В животе Рэне поднялось волнение, когда ее взгляд остановился на единственном
второкурснике команды. Мэтт был вторым самым высоким из лисов, отставая от Сета на
полдюйма, но в прошлом году он выглядел таким маленьким. Целый месяц и общение с
матерью выпрямили его плечи и зафиксировали его положение, но Рэне подумала, как долго
он может продержаться до того, как его товарищи по команде сломают его снова. Она не
знала, сможет ли выдержать еще один год, когда Мэтт спал на полу их спальни.

Цокот шпилек по полу ознаменовал возвращение Элисон из туалета. Шесть пар глаз
уставились на кромку ее невероятно короткой юбки, когда Элисон пересекла комнату к
дивану. Она опустилась на пустую подушку со стороны Рэне и стрельнула беглым,
презрительным взглядом на открытые страницы книги Уокер.

— Они все еще не пришли? — спросила она.

— Что за хрень.

— Видишь? — потребовал Дуэйн.

— Терпение — это добродетель, — ответила Рэне.

— Кому она нужна в наше время? — спросил Дэмиен.

— Они не достали тебя так, как достали меня, верно? Дэн подвинулась, чтобы встать:

— Я позвоню…

Наружная дверь хлопнула в коридоре, и лисы быстро обменялись взглядами. Реджи, самый
прямолинейный старшекурсник, выступающий против вербовки двоюродных братьев, немного
попятился, чтобы скрыть то, насколько он был в ярости. Сет пихнул локтем его бок за такую
очевидную реакцию, и они оба нахмурились, глянув друг на друга в преувеличенной досаде.
Никто не успел сказать и слова, прежде чем Ники Хеммик проплыл через дверной проем.
Его приезд переместил настроение в комнате на две ступени на что-то неприятное, а
ухмылка Ники от уха до уха сказала, что он ожидал подобного выражения на их лицах. Его
облегающая черная футболка была украшена радужными буквами «GET THIS STRAIGHT—I’M
NOT*», и это притягивало каждый взгляд в комнате. На его правом запястье было много
спутанных браслетов, покрывающих треть его предплечья, а ослепительно-желтые
солнцезащитные очки откидывали от лица непослушные черные волосы. Он с интересом
обследовал своих новых товарищей по команде, и небольшой рывок его подбородка говорил
о том, что он нашел, по крайней мере, одного из них в своем вкусе.
— Я знал, что это не будет полной потерей, — сказал он.
Рэне не могла не восхищаться его мужеством. Ники не смотрел на нее, но, может быть, у него
было шестое чувство, чтобы поднять взгляд на дружеское лицо. Он повернулся к ней, и она
улыбнулась, а он кивнул в знак приветствия. Стук двери провозгласил чужой приезд, и Ники
заговорил, повернувшись через плечо:
— Я уже познакомился с Дэн и Мэттом. Для остальных вас: я Ники. В этом году я буду одним
из ваших защитников, потому что Господь знает, мне нравится вид на заднюю часть.

Сет издал шум, похожий на то, что он блевал. Реджи изобразил яростный жест, но не смог
выразить словами свое возмущение. Хуан был единственным, у которого не хватило ума
говорить, и все, что ему удалось сказать, было ядовитым:

— Тренер не сказал, что он завербовал нам пидора.

Если взглядом можно было убить, когда Дэн повернулась к своим товарищам по команде, ее
взглядом можно было снять кожу с их костей.

— Достаточно блять.
— Все в порядке, капитан. — Ники пожал плечами.

— Если я позволю каждому мудаку доставать меня, у меня никогда не будет хорошего дня.
— Как ты меня назвал? — переспросил Хуан.

— Он назвал тебя мудаком, — раздался скучающий ответ, и один из близнецов подошел к
Ники. Судя по прохладному взгляду на его лице, этот был Аарон. Ники быстро опустил руку
на его плечо, и Аарон не попытался скинуть ее. Он с невозмутимым взглядом встретил
рассерженного Хуана и сказал:

— Это не новость для тебя, верно?

— Это Аарон, — сказал Ники. — Иногда он немного груб, но, по крайней мере, он честен. Ты
помнишь Аарона, верно, Дэн?
Взгляд на лице Дэн сказал, что она хорошо его помнила и то, что он сказал о лисах, когда
Ваймак позвал кузенов. Рэне слышала об этом не один раз.

— Привет, снова, — сказала Дэн, но Аарон даже не взглянул на нее.

Это должно быть потрясающе, немного печально подумала Рэне. Она закрыла свою Библию,
взяла ее под одну руку и поднялась на ноги. Она пересекла комнату навстречу к кузенам и
протянула руку. Аарон глянул на неё один раз, прежде чем обратить свое внимание на другое
место, но Ники отступил от Аарона, чтобы взять руку Рэне, тепло и уверенно пожав её.

— Рэне Уокер, — сказала она.

— Приятно познакомиться.

— Стартовый вратарь, — проговорил Ники.

— Ненадолго, — ответил Аарон.

Улыбка Ники просила прощения за отношение его кузена, и он указал на Библию.

— Какая вера?

— Католик, — ответила она.

— Ты верующий?

— Иногда, — сказал Ники. — Папа — баптистский министр. Пока ты не пытаешься спасти меня
от моего греха любить мужчин, я прощу тебя за принадлежность к неправильной церкви.
Сделка?

Рэне улыбнулась: — Звучит справедливо. Почему бы вам не пройти и сесть?

— Да, давайте покончим с этим, — сказал Дэмиен. — Вы, ребята, дохрена опоздали.

— Да, точно, — Ники не стал объяснять причину, а направился к оставшемуся свободному

стулу. Аарон пересек комнату вместе с ним, но никуда не сел. Он занял место за стулом, а
Ники развернулся вполоборота. Следующие слова, произнесенные им, были не на английском
языке. Аарон покачал головой в ответ Ники и сказал что-то, что звучало явно недружелюбно.

Мэтт переместился в немного неудобной позе, и Рэне не знала, был ли этот дискомфорт
вызван вопиющим интересом от взгляда Ники или того, как его соседи по комнате посылали
его, чтобы подслушать Хеммика. Вместо этого он спросил:

— Это немецкий?

— Конечно, — подтвердил Ники. — Мейкон предлагал только испанский и немецкий языки, а

зачем нужен испанский? — Он отмахнулся от того, насколько для него был очевидный выбор.
— Так как мы все его изучали, то можем спокойно общаться на двух языках. Я не могу
позволить себе прекратить практиковать немецкий, пока нахожусь в Штатах. Но как насчет
тебя? Ты хорошо владеешь своим языком?

Мэтт не ответил на это, косо глянув на Ники. Однако Дэн не испытывала никаких проблем,
предъявляя свои претензии и переплетая пальцы с пальцами Мэтта. Ники усмехнулся и
поднял руки в порядке самообороны:

— Полегче, сестричка. Смотреть, но не трогать — я понял. Ты же не против, если я буду

смотреть, да? Хороший, хороший вкус.

Фраза на немецком со стороны Рэне заставила ее сердце чуть ли не остановиться. Она не

могла вспомнить, когда в последний раз кто-то успешно подкрадывался к ней, но к тому
времени, когда ее плечи напряглись в инстинктивном предупреждении, Эндрю уже был у ее
локтя. Девушка знала, что усыпление ее бдительности было здоровым развитием; с момента
ее принятия она не должна была быть слишком осведомлена о своем окружении. Несмотря на
это, смятение при испуге заставило ее сердце колотиться. Рэне придётся поработать над
выработкой ненадлежащей реакцией позже. В этот момент она рассматривала нового вратаря
команды.

Снаружи было около тридцати семи градусов, но Эндрю появился в черной рубашке с
длинными рукавами и в джинсах. Кепка была опущена низко на лицо, почти скрыв брови, а
его руки были спрятаны в задние карманы. Он широко раскрыл глаза, уставившись на своего
двоюродного брата, по-видимому, не обращая внимания на остальных собравшихся лисов, и
сказал что-то еще. Ники махнул рукой и ответил, и Эндрю улыбнулся во все зубы.

Скрип двери, открывшейся в последний раз, заставил Эндрю и Рэне одновременно оглянуться
в сторону коридора. Эбби и Ваймак вошли вместе. Эндрю поприветствовал их взглядом, а
затем взглянул на Рэне, как будто заметил ее впервые. Уокер искала ложь в его выражении и
кротко подошла к нему.
— О, как нерешительно, — сказал Эндрю.

— Прости? — переспросила Рэне.

Эндрю кивнул и усмехнулся:

— Итак, я слышал.

Была огромная вероятность, что ее только что оскорбили, но Рэне предложила ему свою руку
и улыбку. Эндрю отбросил руку не колеблясь и проплыл по комнате к своей семье. Он
опустился в кресло, которое они оставили, и тотчас же начал обдирать нити на одном из
своих нарукавников. Рэне направилась к своему месту между Дэн и Элисон и была на полпути
до того, как Ваймак и Эбби вошли в гостиную.

— Отлично, — сказал тренер.

— Мы все здесь…

— Наконец-то, — пробурчала Дэн.

Ваймак махнул рукой: — …так что давайте отбросим все скучное дерьмо в сторону.
Назовитесь по очереди.

Эбби занялась бумажной работой, пока лисы разговаривали. Дэн пошла первой, так как она
была капитаном, и один за другим они представились друг другу. Речь Уайлдс была самой
длинной. Так как в комнате были двоюродные братья, остальные лисы ограничились
приветствием, называя свои имена и позиции на поле. Эндрю был последним, кто пошел
знакомиться, и все, что он сказал, было:

— Другой Миниярд.
— Нам не нужно три вратаря, — произнес Реджи, присаживаясь на диван и сердито глянув на
двоюродных братьев. Дэн устало потерла переносицу, пытаясь успокоиться. Элисон была
менее терпеливой в своем раздражении, но ее досада не имела ничего общего с
неспособностью Реджи отпустить этот аргумент. Лисы поставили деньги на то, как долго
Реджи будет молчать, прежде чем произнесет подобную фразу. Элисон изменила свою ставку
в последнюю секунду и поставила на другие варианты. Десять баксов были не такими
большими деньгами, но Элисон не хотела быть проигравшей.

— Мы говорили об этом, — сказал Ваймак.

— Нам не нужно три вратаря, — настаивал Реджи.

— О-о, такой унылый вид, — сказал Эндрю, и изобразил то, как он смахивает
несуществующую слезу. — Не беспокойся! Я здесь только ради боевого духа.

— Мы облажаемся, — проговорил Хуан.

— Это что-то новенькое, — ответил Сет с нескрываемым сарказмом.

— Тренер сказал, что вы подписали его, — вмешался Ники. — Единогласно, не так ли?

Сет указал пальцем в сторону Ники и глянул на Ваймака:

— Забавно, что ты рассказал им все о нас и забыл предупредить нас о педике. Я не

переоденусь при нем.

Ваймак кивнул ему на дверь.

— Убирайся. Ты можешь провести остаток этой встречи в моем офисе. Как и сейчас,
Гордон, — сказал он, когда Сет просто уставился на него в гневном замешательстве. — Ты
был здесь достаточно долго, чтобы знать, что я не потерплю оскорблений в этой раздевалке.
От кого угодно, — добавил он, обведя холодным взглядом остальную комнату. — Я взял на
себя ваши проблемы с гневом добровольно, но никто не платит мне, чтобы я мирился с
вашими предрассудками.

Сет выглядел так, будто он сейчас начнет спорить, но наконец он поднялся на ноги и
безмолвно ушел, с грохотом закрыв за собой дверь.

Ваймак повернулся к остальным старшекурсникам, которые оживились, глядя куда угодно, но

не на него. Ники поднял руку.

— Если это поможет, большинство из вас слишком неприятные, чтобы быть в моем вкусе.
— Заткнись, — посоветовал тренер.

Ники закатил глаза и обиженно сказал что-то по-немецки. Аарон косо глянул на своего
двоюродного брата, уныло и не находясь в особом восторге, но Эндрю рассмеялся. Что бы
Эндрю ни сказал в ответ, Ники не посчитал это интересным. Он щелкнул пальцами своему
маниакальному кузену, прежде чем взглянуть на нерадостные выражения лиц старших
товарищей по команде.
— Но, эй, тренер, никаких проблем, верно? — сказал Ники. — Вы рискнули, подписав нас, так
что давайте сделаем вам одолжение взамен. Давайте будем использовать вашу раздевалку по
очереди, сначала мы, потом они. Все выигрывают.

— Да, — согласился Дуэйн.

— Нет, — сказал Ваймак в то же время.
Эндрю рассмеялся и наклонился вперед на своем стуле. — О тренер. Это так скучно:
смотреть, как кто-то негодует от нашего присутствия! Будь умнее, хорошо?
Ваймак наблюдал за ним минуту, очевидно, подозрительно относясь к мотивам двоюродных
братьев, а затем сказал: — Мы поговорим об этом позже.
Это не было согласием, но этого было достаточно, чтобы успокоить старшекурсников и
немного напрячь улыбку Ники. Довольный, что его команда была временно напугана, тренер
вернулся к повестке дня. Рэне слушала его речь об академической успеваемости и летнем
расписании вполуха. Она слышала это все уже дважды, так что не было ничего плохого в том,
чтобы отвлечься.
Большая часть ее внимания была отдана новым членам команды, и она мельком глянула на
них. Ники выглядел искренне очарованным всем, что говорил Ваймак, в то время как Аарон
казался только смутно заинтересованным в бумагах в его руке. Эндрю кинул свои документы
на пол, когда Эбби передала ему бумаги, и теперь сидел со скрещенными ногами с руками на
лодыжках. Его большие пальцы выбивали неровный, быстрый ритм.
Рэне знала лучше, чем кто-либо, как обманчива может быть внешность, но Эндрю, сидящий в
раздевалке, выглядел неспособным к зверствам, с которыми его связала Элисон. Часть этого,
несомненно, была приписана его медикаментам — все знали, что Эндрю находился на
лечении и что он сделал, чтобы получить эти таблетки. Даже если никто не мог назвать или
объяснить его наркотики со стопроцентной уверенностью. Кто-то догадался, что он слишком
маниакальный, чтобы быть жестоким. По словам остальных, непринятие таблеток делает его
немного человечным. Может быть, это было неправдой; может быть, это было и то и другое.

Это был лишь вопрос времени, когда Эндрю застанет Рэне наблюдающей за ним. Она
улыбнулась; он ответил молниеносной зубастой ухмылкой и не отвернулся. Рэне знала, что на
нее было не так интересно смотреть, кроме как на ее разноцветную прическу. Уокер лениво
задавалась вопросом, проверял ли он ее, чтобы она отвела взгляд первой. Это была простая
силовая игра («По-детски», — сказала бы Дэн, потому что Дэн никогда не поймет), и Рэне не
видела причин побеждать. Она удерживала взгляд Эндрю с минуту — достаточно долго, чтобы
принять его вызов, прежде чем бросить свой взгляд на документы, разложенные на коленях.
Когда она снова подняла глаза, внимание Эндрю ускользнуло и он не смотрел на нее до
конца дня.
….
В эти выходные Ники явился в комнату девочек и пригласил Дэн на ужин. Это был
совершенно неожиданный жест, но Уайлдс была не настолько глупой, чтобы отказаться от
шанса поближе познакомиться со своими новыми товарищами по команде. Она приняла
пожелания удачи от соседок по комнате и последовала за Ники в коридор. Элисон хотела
дождаться ее, не очень-то доверяя двоюродным братьям свою подругу, но Рэне верила, что
Дэн сможет постоять за себя. Они пришли к общему решению не спать до полуночи, проведя
одну часть времени за просмотром фильма, а вторую — сравнивая свое осеннее расписание.
Девушки уснули до того, как пришла Дэн, и обнаружили ее крепко спящей на диване на
следующее утро.
Она проспала до самого вечера и проснулась с жалобой, что это было самое худшее
похмелье в ее жизни. Элисон проигнорировала ее страдания и тут же набросилась на нее с
расспросами, но Дэн едва могла вспомнить прошлую ночь. Она попросила отложить этот
разговор, больше заинтересованная в воде и лекарствах, которые ей предложила Рэне, и
Элисон пришлось сдаться. Только через несколько дней Дэн призналась, что ее воспоминания
о той ночи были все еще неясными. Она не знала, что, как или почему она делала, но
поскольку ничего не изменилось между ней и двоюродными братьями, она сообщила Рэне, что
не будет беспокоиться об этом.
Мэтт переехал в комнату для девочек в следующую пятницу. Элисон появилась в его поле
зрения с одной стороны, опускаясь на диван с другой, совершенно не удивленная его так
называемой слабой волей. Мэтт молча слушал ее лекцию, отказываясь оправдываться,
уставившись на ковер под ногами девушки. Дэн выглядела так, будто хотела что-то сказать,
но держала рот на замке. Рэне отправилась вытаскивать запасные подушки и одеяло из
своего шкафа, и когда она вернулась, соседки по комнате втроем принялись наблюдать за
тем, как Мэтт сооружал своеобразное гнездо на диване. После того как он расположился,
девушки заперлись в спальне, чтобы шепотом обсудить сложившуюся ситуацию. Дэн хотела
привлечь Эбби, в то время как Элисон думала, что это было бы неправильно.
— Неправильно, — в недоумении повторила Дэн. — Неправильно? Как это, — она указала
пальцем на стену, отделяющую их от гостиной, — может быть правильным?
— Да брось ты! — сказала Элисон, вызывающе упирая кулаки в бока. — Это не значит, что ты
должна присматривать за ним все время.
— Проблема не в том, где он остается. Проблема в том, что они с ним делают.
— Они не преследуют его с иглами и бонгами*, — ответила Рейнольдс.
— Они не настолько глупые, чтобы делать все эти вещи вокруг него! Это его комната тоже!
— Так что они должны прекратить просто потому, что это ранит его чувства? — Элисон
выгнула бровь, сочувственно глядя на Дэн.
— Пусть они делают то, что им нравится. Это никому не повредит.
Дэн помрачнела:
— Как это не повредило Йену и Кирку?
Рот Элисон превратился в одну жесткую линию:
— Это совсем другое.
Йен и Кирк начинали играть вместе с девушками, но они оба погибли в автокатастрофе в
конце их первого года. Школа потеряла семерых спортсменов в одно мгновение и причиной
этого стали вождение в нетрезвом состоянии и карпулинг* от одной вечеринки к другой.
Реакция Ваймака не заставила ждать, и он провел длинную воспитательную беседу со своей
командой на следующий день после похорон. Отчасти они говорили об ответственности, но в
основном о том, как удержать Лисов в безопасности. И он, и Эбби были готовы впустить
команду в их дома для празднований, и они оба были только рады стать временными
водителями для ребят, вне зависимости от того, какое было время суток и где они
находились.
Однако наркотики были опасной темой. Официально, Ваймак не хотел, чтобы кто-то из его
игроков принимал вещества, и Эбби, вероятно, оторвала бы им уши, если она когда-нибудь
поймает их за этим делом. Несмотря на это, тренер предупредил их:
— Я не одобряю наркотики, так как я видел, что они разлучают огромное количество хороших
семей. Тем не менее, вы можете сказать то же самое про алкоголь, и никто в мире не заставит
меня протрезвиться. Каждому свое, кто-то согласится, а кто-то нет. Просто будьте в
безопасности, не причиняйте никому вреда и не смейте попадаться. Как только вы нарушите
одно из этих трех правил, я перестану игнорировать происходящее.
Это было разрешением делать что им хочется, так что Лисы следовали этому совету.
Большинство парней употребляли травку и обезболивающие, но Реджи и Дэмиен баловались
кокаином при любой возможности. Для девушек это не играло огромной роли. Элисон не
возражала против запаха травки, а у Дэн и Рэне не было причин видеть парней вне
тренировок. Мэтт был совершенно другой историей. Он страдал неконтролируемой
наркотической зависимостью в течение многих лет, благодаря своему богатому,
злоупотребляющему веществами отцу. И он не был на реабилитации достаточно долго, чтобы
столкнуться с зависимостью своих соседей по комнате.

— Они напрашиваются на неприятности, — наконец сказала Дэн.

— По крайней мере, они здесь, где мы можем следить за ними.
— И где они причиняют боль Мэтту.
Элисон нетерпеливо постучала ногтем по лбу и медленно выдохнула через сжатые зубы.
— Повторю еще раз, — сказала она. — Один против большинства. Ты не можешь попросить
их прекратить только потому, что это будет вредить твоему маленькому реабилитационному
проекту, видеть каждый раз, когда они надираются. Скажи ему, чтобы он повзрослел. Разве
ты не замечаешь, как мрачнеет Рэне каждый раз, когда видит следы Мэтта?
Дэн стрельнула взглядом в Рэне, чтобы увидеть, как она отреагирует на такое
завуалированное обвинение.
— Каждый реагирует на зависимость по-разному, Элисон, — сказала Рэне. — Вера помогла
мне выкарабкаться, она поддерживает меня, когда я думаю, что слишком слаба. Мэтт еще не
нашел свой якорь, поэтому это так сложно для него: держать себя в руках, когда они играют
в «адвокатов дьявола»*. Я не буду, — она подняла руку, призывая замолчать, когда
Рейнольдс собиралась начать спорить с ней, — просить их прекратить. Мы все пережили
ужасные вещи, и нам приходится находить собственные лекарства, чтобы справляться. Я не
буду отнимать это у них. Я сочувствую Мэтту за его неудачное положение, вот и все.
Стук в дверь комнаты прервал их спор. Они слышали через стену, как скрипнул диван, когда
Мэтт поднялся, чтобы открыть. Дэн вышла из комнаты, готовая встретить гостей и полная
рвения к сражению, а Рэне с Элисон последовали за ней. Они ожидали увидеть Реджи или
Дэмиена, насмехающихся над отступлением Мэтта. Эти двое были настоящим адом для
трезвости Бойда. Они находили его легкой мишенью, на которой можно было выместить свои
неудачи и внутренних демонов.
Несмотря на это, когда Мэтт открыл дверь, перед ним стоял Ники. Хеммик выглядел немного
шокированно, увидев Бойда здесь, но ему понадобилась лишь секунда, чтобы вернуть свой
былой вид. Его довольная улыбка говорила о том, что он не имел ничего против
неожиданностей.
— Добрый вечер, — весело проговорил он. — Я не помешал?
— Не совсем, — ответил Мэтт.
— Нет? Ну, это скучно, — сказал Хеммик. — Сегодня вечер пятницы, ты в курсе?
Он посмотрел на девушек, а потом прошел мимо Мэтта к дивану. Он цокнул языком, изучая
импровизированную кровать, затем покачал головой и вновь повернулся к Бойду:
— Это выглядит как участь похуже смерти. Как насчет рыцаря, который спасет тебя?
— Я что, действительно похож на того, кого нужно спасать? — спросил Мэтт, указывая на
компанию девушек.
— Какой ответ ты хочешь получить? Честный или вежливый? — Ники вернулся в дверной
проем и поманил парня за собой. — Давай же. Мы уезжаем из города, чтобы опрокинуть пару
стаканчиков. Ты должен поехать с нами.
— Мы? — переспросил Бойд.
Аарон и Эндрю появились сзади Ники, одетые с головы до ног в черное для их ночной
вылазки в город. Эндрю полностью проигнорировал Мэтта в пользу рассматривания комнаты.
Он широко улыбнулся и постучал тыльной стороной руки по плечу двоюродного брата.
— Ох, Ники, Ники, — проговорил Миниярд. — Это не заняло много времени, не так ли?
Думаю, он забыл взять с собой тормоза — мог бы использовать их, когда все выйдет из-под
контроля!
Мэтт ощетинился на насмешливый тон Эндрю.
— Что не заняло много времени?
— Ты прячешься здесь, — сказал Аарон.
— Мы думали, что ты продержишься, по крайней мере, хотя бы недели две. Оказалось, что
нет.
— Я не… — начал Мэтт.
Эндрю не позволил ему закончить.
— Мы уходим сейчас же!
Он исчез за дверью, но Аарон и Ники не последовали за ним. Аарон облокотился плечом на
дверной косяк и выжидающе уставился на Мэтта. Бойд отвернулся, все еще выглядя немного
обиженно тем, как легко они раскусили его и начал возвращаться к дивану. Ники поймал его
за локоть, чтобы остановить. Он все еще улыбался, как будто в том, что сказали его
двоюродные братья, не было ничего грубого.
— Ты ведь идешь, не так ли? — спросил Ники.
— Сейчас, Мэтт, — сказал Аарон.
Это был первый раз, когда он удосужился назвать кого-либо из них по имени на этой неделе.
Возможно, именно это и скрепило сделку, потому что Мэтт оглянулся на Аарона. Спустя
мгновение он уже похлопывал по своим карманам в поисках кошелька.
— Не беспокойся, — сказал Ники, безошибочно угадывая жест. — Это мы взяли на себя.
Никто не потребует у тебя удостоверение личности там, куда мы едем. Окей? Идем отсюда.

Он отпустил Мэтта, а Аарон развернулся и ушел. Бойд глянул на Дэн в последний раз,
прежде чем последовать за ними. Ники развернулся следом, но Дэн пересекла комнату в одно
мгновение и схватила его за плечо железной хваткой.

— Будь осторожней с ним, — сказала она тихо, но ее голос нес в себе ярость.
Улыбка Ники не была добра, но, по крайней мере, сочувствовала девушке:

— Полегче, сестричка. Мы в курсе, окей? Аарон приглядывает за такими людьми, как Мэтт.
Доверься нам.

— Кто бы смог? — поинтересовалась Элисон. Дэн не могла быть такой неосторожной:

— Не дай мне повода не доверять вам.

— Как преданно! — Ники легонько постучал по ее руке, пока она не поняла намек и не
отпустила его.

— В любом случае, как давно вы встречаетесь?

— Четыре месяца.

— Четыре, да? Тогда мы позаботимся о нем специально для тебя.

С этими словами он круто развернулся и отправился в коридор. Дэн выглядела так, как
будто она уже сожалела об этом, но наконец она закрыла дверь и заперла ее.

***

В следующий раз, когда они увидели Мэтта, он был бредящим беспорядком на полу гостиной
Эбби. Его руки и лицо были покрыты свежими царапинами, нанесенными им самим во время
ломки, а кожа была бледной и блестящей от пота. Эбби с трудом справлялась с тем, чтобы
удерживать его. Ее лицо было покрыто синяками в шести местах от беспорядочных локтей
Мэтта, но она держалась настолько решительно, насколько это было возможно. Бетси Добсон,
психотерапевт команды и лучшая подруга Эбби, удерживала Мэтта с другой стороны. Она
спутала свои ноги с ногами парня, вероятно для того, чтобы он не пинал ими никого из них.
Рэне не могла понять, что он говорил; это было жуткой смесью истерии и отчаяния, чтобы
вообще быть вразумительным.

Дэн, плача, бросилась к парню и практически забралась к нему на колени, пытаясь

удержать его. Удушающее чувство вины в ее голосе заставило сердце Рэне болеть. Дэн
доверила Ники Мэтта прошлой ночью, и вот как двоюродные братья отплатили ей за это. Рэне
знала, что ярость придет позже, и она знала, что должна быть рядом, когда Уайлдс сорвется.
Сейчас же Дэн будет держать себя в руках ради Мэтта.

Одной из женщин нужно было освободить для нее место, так что Эбби осторожно выпуталась
из хватки Мэтта. Дэн быстро заняла ее пространство, пропуская волосы Бойда через пальцы и
устраивая его голову на своем плече. И парень так крепко обнял ее, что Рэне увидела, как
покачнулась Дэн. Мэтт все еще говорил, но теперь рубашка Уайлдс заглушала большую часть
его слов. Тем не менее, его голос все еще дрожал, и Рэне с трудом протолкнула ком, стоящий
в ее горле.

Эбби и Бетси обменялись быстрыми взглядами, и Эбби пересекла комнату, чтобы вывести
Рэне из комнаты. Вместе они прошли по коридору прямо на кухню. Эбби открыла дверцу
шкафа и попыталась достать с нижней полки чашки, но ее руки слишком сильно дрожали.
Одна из них выскользнула из ее хватки и отскочила от стойки. Рэне поймала чашку, когда она
уже падала на пол и забрала вторую у Эбби, прежде чем она могла уронить ее тоже. Эбби
захлопнула дверцу шкафа, затем открыла ее и снова захлопнула, чтобы таким образом
успокоиться. Рэне поставила чашки и успокаивающе сжала ее руку.

— Присядь, — мягко сказала она, и Эбби послушалась ее, усаживаясь за стол. Рэне собрала
достаточно чашек для остальных, а потом наполнила их все водой. Три из них она оставила
на стойке; остальные же поставила на стол. Она протянула одну руку Эбби и отхлебнула от
чашки. — Что произошло?
— Спидболы*, — охрипшим голосом ответила Эбби. — Они подсадили его на крекеры и
спидболы.

Рэне прикрыла глаза, чтобы в полной мере все осознать. Страх и ужас камнями легли на ее
грудь, не давая ей возможности дышать. Крекеры были сладким наркотиком, пользующимся
спросом у тусовщиков, ищущих быстрый и временный кайф. Они вызывали лишь легкое
привыкание, но даже они могли бы стать причиной слабой воли Мэтта. Только вот после
употребления спидболов нельзя было быстро прийти в себя. Рэне все еще помнила, на что
они были похожи. Более того, она помнила, как сложно было соскочить с них. Мэтт будто
начал все сначала, после всего, чем он пожертвовал, чтобы хоть немного, но выкарабкаться.
— Пожалуйста, скажи мне, что сможешь находиться в той же комнате, что и он, — попросила
Эбби, и Рэне снова открыла глаза. — Я не хочу усложнять это для тебя, но ты единственная,
кто был в той же шкуре и смог избавиться от зависимости. Ты единственная, кто может
понять, через что он сейчас проходит. Дэн может дать ему все, что у нее есть, но им
понадобится твоя помощь. Сможешь ли ты это сделать?

— Я сделаю все, что в моих силах.

— Прости.

— Не надо, — сказала Рэне.

— Прости, — повторила Эбби снова, потому что они обе понимали, как много она просила.
Она устало потерла лицо и отвела взгляд. — Как он мог быть таким глупым? Как они могли
быть такими жестокими?

Рэне не смогла ей ответить. Лучшее, что она могла сделать, это потянуться через стол и снова
взять Эбби за руку. Она уверено сжала ее и встала на ноги. Когда Эбби посмотрела на нее,
Рэне улыбнулась, желая, чтобы она поверила ей, желая, чтобы все они поверили в Мэтта.

— С ним все будет в порядке, — сказала Уокер. — Мэтт силен. Он не позволит этому сломать
его.

— Хотелось бы, чтобы все было так просто, — ответила Эбби, но ее руки уже больше не
дрожали. Вдвоем они перенесли все пять чашек обратно в гостиную. Дэн не хотела пить, а
Мэтт был не в себе, чтобы заметить что-либо, но Бетси с благодарностью приняла свой
стакан. Больше они ничего не могли сделать для Мэтта, кроме того как быть рядом с ним,
если он вообще понимал, что они находились здесь.

….
Ваймак появился на пороге у Эбби во время обеда. Прошло некоторое время с тех пор, как он
выглядел таким измученным. С тех пор, как умерли Йен и Кирк, подумала Рэне. Она
поставила чайник на кухне, и чуть позже к ней присоединились Эбби, Бетси и Ваймак. Эбби
глянула на Рэне и перевела взгляд на дверь, таким образом тихо прося ее об уединении.
Уокер покинула комнату, но далеко не ушла. Мэтт уже спал, но вскоре он опять проснется,
когда организм настигнет следующая стадия ломки. Дэн пыталась отдохнуть, и Рэне не стала
беспокоить ее. Вместо этого она заняла позицию недалеко от кухонной двери.

— Где они? — спросила Эбби.

— Они на стадионе, — ответил Ваймак.

— У них было два варианта: спать там или снять номер в гостинице. Я не позволю им
вернуться в общежитие в ближайшее время, и они, черт возьми, не могут остаться здесь.
Думаю, мне нужно позаимствовать у тебя свободную спальню. Рэнди Бойд звонила, чтобы
сообщить, что она приземлилась в северной части штата. Я предложил забрать ее из
аэропорта, но она сказала, что возьмет автомобиль напрокат.

— Ты рассказал ей?

— В этом не было необходимости, — ответил Ваймак. — Вероятно, Эндрю раздобыл ее номер

из личного дела Мэтта или что-то в этом роде; он позвонил ей из бара, чтобы сообщить, что
он собирается с ним делать. Она сказала, что он действовал с ее согласия, поэтому не хочет
их наказания.

— Не может быть, — решительно возразила Эбби.

— Она извинилась за любые неудобства, которые могли возникнуть из-за нынешней
реабилитации Мэтта, — заметно находясь на грани, сказал Ваймак, — и обещала возместить
команде и Бетси причиненные трудности. Я ответил ей, что это не так важно и никто из нас
не нуждается в ее деньгах, но она сказала, что мы можем потратить эти деньги на
благотворительность.

— Деньги не исправят этого! — воскликнула Эбби.

Возникла короткая, резкая пауза. Рэне представила, как Ваймак пытается успокоить Эбби,
прежде чем она привлечет внимание остальных лисиц.

— Ничто не исправит это, — наконец проговорил он, — но мы должны поверить, что она
знает, что делает.

Рэне услышала достаточно. Она прошла по коридору — настолько тихо, насколько это вообще
было возможно — и присела, облокотившись о стену возле дверного проема гостиной. Мэтт
стонал во сне, и шуршание одеяла говорило о том, что вскоре этот звук разбудит Дэн. Рэне
оперлась локтями об колени, сплела свои пальцы вместе и обхватила ими лоб. Она
сосредоточилась на каждом значимом воспоминании о Мэтте. Начиная от его легкой улыбки
во время их первого знакомства и заканчивая его агрессивным стилем игры перед ночью,
когда он наконец рискнул предложить Дэн начать встречаться. И она молилась и молилась, и
молилась.

Через некоторое время ее прервал звук дверного звонка. Рэне поднялась на ноги и
отправилась открывать. Мать Мэтта выглядела как профессиональный боксер, практически
соответствуя высокому росту своего сына. Она была одета в джинсы и легкую куртку, на ее
плечо был закинут рюкзак. Увидев Рэне, она кивнула ей в знак приветствия.
— Доброе утро, — сказала Рэнди Бойд.
Рэне даже не осознала, когда взошло солнце, но поздоровалась в ответ:

— Доброе утро.

Ваймак, Эбби и Бетси вышли к ним на звук звонка, но они держались на расстоянии, пока что
ничего не говоря. Тренер указал на гостиную, и Рэнди проскользнула мимо Рэне для
дальнейших разбирательств. По-видимому, дверной звонок разбудил Мэтта, и даже в своем
ужасном состоянии он узнал мать. К тому времени как Рэне вошла к нему в комнату, Мэтт уже
умолял Рэнди о чем-то, убитый горем, отчаявшийся и нуждающийся. Женщина растянулась на
диване рядом с ним, спрятав его между своим телом и подушками. Бледная и измученная Дэн
наблюдала за ними, находясь всего в нескольких шагах.

Рэне подошла к Уайлдс и взяла ее за руку. Она немного сопротивлялась, но девушка

повернула ее лицом к себе:

— Пойдем со мной, Дэн. Я отвезу тебя обратно в общежитие, тебе нужно поспать.

Дэн застыла на месте, но ненадолго, и Рэне быстро вывела ее из дома не оглядываясь.

Арендованный автомобиль был припаркован позади машины Ваймака на обочине; машина
Дэн же все еще находилась на проезде недалеко от авто Эбби. Рэне взяла ключи от машины
подруги и, прежде чем завести двигатель, подождала, пока та устроится на пассажирском
сиденье.

Они были на полпути к общежитию, когда Дэн ударила дверцу со своей стороны. Рэне не
спускала глаз с дороги. Дэн прохрипела что-то грубое и непонятное и набросилась на дверцу
вновь, методично колотя ее, пока Рэне не подумала, что таким образом она переломает себе
все кости в своей руке. Она не останавливалась до тех пор, пока Уокер не припарковалась
около общежития, а затем обе девушки сидели неподвижно, пока Дэн не смогла начать
дышать нормально, не задыхаясь от гнева.

— Я собираюсь убить их, — осипшим голосом сообщила Уайлдс.

— Рэнди одобрила произошедшее, — сообщила Рэне.

Дэн пришла в ужас, с недоверием глянув на подругу: — Нет.

— Тренер сказал об этом Эбби и Бетси, — ответила Рэне, неотрывно глядя на лобовое стекло,
тоже пытаясь осмыслить это. — Эндрю сообщил ей, что он собирается дать Мэтту, и она
разрешила сделать это. И теперь она не хочет, чтобы кто-то из нас наказывал его.

— Пошла она нахер, — горячо возразила Дэн. — В следующий раз, когда я увижу Эндрю, я
скручу ему шею и тебе лучше даже не пытаться остановить меня.

Рэне перевела на нее взгляд, взвешивая услышанные слова и раздумывая над тем, что можно
сделать в этой ситуации. Она думала о прощении, о становлении лучшим человеком, о
доверии благим намерениям окружающих, даже когда в это было сложно поверить. Но затем у
нее перед глазами всплыла картина окровавленного лица Мэтта и убитой горем вины Дэн,
поэтому Рэне выбрала более удобную религиозную формулировку.

— Как гласит Левит*: око за око, — сказала она.

— Возможно, ты не сможешь потребовать раскаяния от Эндрю, но, может быть, ты получишь

возмещение. Я позволю попробовать тебе, Дэн. Выражение лица Уайлдс переменилось на
хладнокровную решительность.

— Хорошо, — согласилась она, а потом покинула машину, захлопнув за собой дверцу.

….
Дэн выловила удачный момент через два дня, когда последними, кто должен был приехать на
дневную тренировку, оставались двоюродные братья. Ваймак ждал их вместе с остальными
старшеклассниками в раздевалке, но прибывшие работники обслуживания нуждались в нем
сейчас и не собирались временить. Тренер не очень-то и хотел оставлять своих лисиц без
присмотра, но все же последовал за персоналом на стадион, чтобы сообщить о возникшей
проблеме с билетами. Он ушел примерно за тридцать секунд до того, как в раздевалку
заявились первокурсники.
Дэн все это время пребывала в напряженном состоянии, накапливая в себе ярость и ожидая
спускового крючка. Она двинулась с места, как только Миниярд появился в ее поле зрения.
Все остальные понимали, что происходило в данный момент времени, и хоть им было
наплевать на ситуацию сложившуюся с Мэттом, они радовались завязавшейся драке. Хуан
подорвался со своего стула с боевым кличем, и раздевалка превратилась в самый настоящий
хаос.
Рэне какое-то время оставалась в стороне, довольствуясь ролью судьи. Ее пристальный
взгляд следил за движениями Эндрю, запоминал то, как он дрался. Его стиль борьбы был
неприятным и явно недисциплинированным, вероятно полученный при сложных
обстоятельствах. Рост Миниярда был серьезным недостатком, но он отточил свои боевые
навыки так, чтобы компенсировать это: он делал акцент на то, чтобы быть быстрым и
разрушительным.
Рэне поняла, что он собирается выиграть этот бой. Единственной причиной, почему он еще
не сделал это, были мешающие ему тела остальных, которые не давали возможности
сразиться им с Дэн наедине. Было даже нечестно, что сначала он смог поступить так жестоко
с Мэттом, а потом победить Уайлдс и ее команду в бою. Рэне пришлось сосредоточиться на
этих мыслях и наконец вмешаться в драку.
Элисон находилась к ней ближе всего, поэтому Рэне оттащила ее за локоть в сторону.
Девушка попыталась отпихнуть того, кто схватил ее, но увидев, кто это был, моментально
отступила в сторону. Рэне перехватила кулак Сета, прежде чем он попал ей по лицу, и
предостерегающе сжала его. Гордон хмуро уставился на нее, но он никогда бы не ударил
женщину. Он вырвал свою руку и облаял своих соседей по комнате самыми грязными
ругательствами. Никто из них не прислушался к нему, но у Рэне не было времени ждать. Она
надавила на болевые точки каждого, которые она только могла найти, чтобы расчистить себе
путь. Наконец она добралась до нужного ей места, встав между Дэн и Эндрю.
Эндрю сразу же двинулся на нее, забавляясь подобным несвоевременным перерывом. Дэн
попыталась отодвинуть Рэне в сторону, но девушка не позволила ей этого сделать, схватив ее
за запястья. Она оттолкнула Уайлдс за спину, тем самым выведя ее из зоны досягаемости
Эндрю. Дэн изо всех сил старалась высвободиться из хватки, но Рэне всегда была сильнее ее.
В конце концов, она сдалась, все еще продолжая ругаться через плечо подруги.
— Хватит, — громко сказала Рэне, оглядывая своих взъерошенных товарищей по команде. Ее
взгляд остановился на улыбающемся лице Эндрю.
— Я обращаюсь ко всем вам. Довольно!
— О, ладненько, — Эндрю пожал плечами и развернулся, чтобы уйти.
— Пошел нахуй! — закричала на него Дэн. — Ты не имеешь право делать подобную херню!
— Разве? — дерзко ухмыльнулся Ники, несмотря на то, что у него была рассечена губа. —
Мама Мэтта решила иначе. Тренер уже рассказал тебе обо всем, не так ли? Так что в этом нет
никакой проблемы.
— Никакой проблемы?! — воскликнула Уайлдс.
Эндрю развернулся и приложил палец к своим губам:
— Я не хочу, чтобы он перебивался на твоем диване, капитан! Я не хочу, чтобы он
бездельничал на линии обороны! Это убивает весь настрой! Чертовски раздражительно.
— Ты… — начала говорить Дэн.
Эндрю не дал ей закончить:
— Мэтт был в этом дерьме прежде, да? Если захочет, то выкарабкается! Если ломка не убьет
его, он навсегда запомнит, почему он выбрался из этого в этот раз. Для команды, которая
любит делать ставки, вы просто ужасно боитесь играть. Даже забавно!
Подобное заявление застало всех врасплох. Первой не выдержала Элисон:
— Ты думаешь, мы поверим, что ты сделал это ради него?
— О, нет! — отмахнулся Эндрю. — Я сделал это для себя. Он делает жизнь вокруг слишком
проблемной.
— Мы не держали его силой, приставив к виску пистолет, — добавил Аарон. — Мы
предложили ему, и он согласился. Он был слаб. Тебе повезло, что мы были рядом, чтобы
убраться за ним.
— Повезло, — зло повторила Дэн. — Катись к черту!
Ники положил руки на плечи двоюродного брата и задвинул его за спину Эндрю.
— Думаю, это значит, что мы выиграли право переодеться здесь первыми. Увидимся на поле!

Рэне дождалась, пока в коридоре хлопнула дверь, и только потом отпустила Дэн. Девушка
направилась в самый дальний угол раздевалки, гневно измеряя шагами комнату. Уокер
решила тихонько улизнуть, оставляя ее со своими мыслями, и отправилась переодеваться в
форму. Она уже была одета и заканчивала завязывать шнурки, когда к ней присоединились
Дэн и Элисон. Уайлдс вернулась не для того, чтобы разыскать Рэне, — в следующее
мгновение она уже сердито принялась рыться в своем шкафчике, швыряя одежду прямо на
пол.
— Ты бы с ним не справилась, — сказала Рэне так мягко, как только могла. — Я не могла
позволить ему выиграть.
Дэн проигнорировала ее, снимая футболку через голову. Ее бока и живот были окрашены
в темно-красный цвет практически на большинстве участков кожи; каждый шаг на
тренировке будет причинять ей боль, и позже эти кровоподтеки превратятся в полноценные
синяки. Элисон выглядела получше, так как между ней и двоюродными братьями было много
других парней, но один скользящий удар все же оставил синяк на ее скуле.
В конце концов, физический дискомфорт не имел ничего общего с разъедающим
напряжением между лисами. Тренировка прошла ужасно, и потребовалась большая часть дня,
прежде чем Дэн вновь заговорила с Рэне. Она отказалась принимать двоюродных братьев в
принципе, впервые ставя личную обиду выше команды. Ваймак мог бы вызвать ее на допрос
— все знали, что Дэн сделает что угодно для него. Но в итоге тренер выбрал наказание для
всей команды. Их драка привела лишь к утомляющей тренировке, которая завершилась
марафоном: шесть миль вокруг студгородка.
Рэне не была уверена, что Дэн простила ее, но она нагнала подругу, когда они пробегали
мимо парковки. Если бы Уайлдс решила вырваться вперед без нее, Рэне послушно отступила
бы. Но этого не произошло. Сет и Элисон оказались единственными, кто находился рядом с
ними, так как одно из того, что девушка ненавидела больше пробежек, было выглядеть
медленней парней в их команде. Остальные лисы тянулись за ними длинной оборванной
нитью.

Рэне пробежала первые пять миль в тишине, а затем оглянулась через плечо, выискивая
взглядом двоюродных братьев. Неудивительно, что они плелись где-то в самом конце.

— Увидимся на стадионе, — сообщила она. Дэн вопросительно глянула на нее, но Рэне только
махнула ей рукой на прощанье и замедлилась до обычного прогулочного шага. Уокер
проигнорировала взгляд, которым наградила ее нагнавшая Элисон, и язвительные
комментарии остальных парней, когда они настигли ее через несколько минут. Она ждала,
пока Аарон и Ники уйдут вперед, прежде чем поравняться рядом с Эндрю.

— Как неожиданно, — заявил Миниярд.— Чем обязан такой чести?

— Я хочу, чтобы ты извинился перед Дэн и Мэттом, — не стала долго тянуть Рэне.

Он засмеялся.

— О, нет. Миниярды не извиняются. Это не в нашем стиле.

— Возможно, ты сделаешь исключение хотя бы раз, — попросила девушка. — Благие

намерения не отменяют всего ужаса твоего поступка. Извиниться было бы правильным
решением.

Он вздернул бровь, глянув на Рэне:

— Плак-плак, я прямо-таки рыдаю над их задетыми чувствами. В самом деле, Рэне! С чего бы
мне заботиться о том, чтобы поступать правильно?

— Для внесения разнообразия в свою жизнь? — предложила она, улыбнувшись. — Тебе может
понравиться это чувство.

Он снова рассмеялся и кивнул своему двоюродному брату:

— Ники, ты слышал ее? Какой странный, странный ребенок среди нас.

— Она милая, когда немножко наивная, — сказал Ники. — Думаю, она мне нравится.

— Какая ты потерянная, — снова обратился Эндрю к Рэне. — Какая прямо-таки ужасно

неуместная.

— Ты так считаешь? — поинтересовалась девушка.

— А должен ли? — спросил Миниярд в ответ.

— Серьезно, — сказал Ники, оглядываясь на нее. — Как кто-то типа тебя попал сюда?

— Божьей милостью, — ответила Рэне.

— Фу, неправильный ответ! — Эндрю отмахнулся от ее слов, будто они неприятно пахли. — Я
презираю христиан. Такие слепые существа как вы не имеют права раздавать другим советы.

— Прости меня, конечно, за излишнее любопытство, но что мы тебе сделали? —

поинтересовалась Рэне.

Миниярд просто улыбнулся, но Ники ответил вместо него:

— Не принимай это на свой счет. Эндрю ненавидит всех.

— Но ты можешь оказаться забавной. По крайней мере, на некоторое время, — проговорил

Эндрю. — Еще увидимся, черная овечка*.

Сказав это, он превратился в выстрел, пробегая так быстро, будто он еще не добил
практически все шесть миль. Рэне наблюдала за тем, как он достиг максимальной скорости,
всего за пару шагов и задумалась о том, чтобы присоединиться к нему. Но все же она решила
пробежать оставшиеся четверть мили в одиночестве. Ее мысли стали ее единственной
компанией, даже если она пока не знала, что с ними делать.

….
Рэне не была особо удивлена, увидев Ники на пороге их с девушками комнаты в пятницу
вечером. К счастью для него, Дэн была в доме у Эбби, присматривая за Мэттом, а Элисон
выпивала в соседней комнате с Сетом. Лисы столкнулись в драке только в понедельник, но
оставшуюся неделю они все еще чувствовали себя раздраженными. Так как рядом с ними не
было ни Ваймака с Эбби, ни агрессивных двоюродных братьев Ники, была огромная
вероятность, что он может оказаться в больнице после своего визита в общежитие.

Если Ники и знал, как рисковал, придя сюда, он никак не показывал этого.
— Хей, — весело поздоровался он. — Там, куда мы пойдем, будет очень жарко. Какие-нибудь
возражения, а, правильная христианская дочь?

— Мне нужно кое-что сделать, если ты не против подождать.

Рэне кивнула ему, чтобы он вошел, и закрыла за ним дверь, повернув замок. Она оставила
Ники слоняться по гостиной, пока сама направилась переодеваться в свою комнату во что-то
более нарядное, чем простая серая толстовка. Девушка принялась шарить по шкафу,
рассматривая и отклоняя каждую вытащенную рубашку. Дэн практически ничего не помнила
о той ночи, за исключением того, что они тусовались в клубе Колумбии. Не было гарантии,
что они повезут Рэне туда же, но крекеры и спидболы, которые они протащили с собой для
Мэтта, было легче припрятать в подобном месте.

Уокер редко когда гуляла, но обычно привозила с собой несколько нарядных рубашек на
всякий случай. Она разыскала их в нижнем ящике своего комода около зимней пижамы.
Сначала она натянула на себя шелковую розовую майку. Х-образные лямки на спине не
скрыли красочных следов на ее лопатках, но она выкрутилась, накинув сверху черную куртку
с короткими рукавами. Рэне вытащила один из пустых бумажников со дна ящика, где у нее
были уложены носки и нижнее белье, и переместила карточки и жвачку в него из своего
основного кошелька.

Ники быстро отложил на стол фотоальбом, который он рассматривал, пока не появилась Рэне.

— Готова?

— Готова, — кивнула она, улыбнувшись.

Рэне заперла за собой дверь, выглянув в коридор, проверив закрыты ли остальные комнаты,
и только потом последовала за Ники вниз по лестнице. Его двоюродные братья ждали их на
улице. Аарон оперся на капот, а Эндрю сидел на багажнике. Несмотря на предупреждение
Хеммика одеться подобающе, сам Эндрю был одет в очередную черную рубашку с длинными
рукавами. Это было постоянной одеждой Миниярда, с тех пор как девушка его встретила. Он
играл с пачкой сигарет, подбрасывая ее, но заметив Рэне и Ники, поймал и спрятал в карман.
— О, прекрасно! Привет, — Эндрю соскользнул с багажника и поднял руку в приветствии.
— Мы все, конечно же, в восторге от того, что ты согласилась присоединиться к нам сегодня
вечером. Ники не думал, что ты согласишься.

— Спасибо за приглашение, — поблагодарила Рэне. Эндрю отмахнулся от ее слов и

развернулся в сторону машины.

— Мы уезжаем!

У Ники были ключи, а Эндрю занял пассажирское сиденье, поэтому Рэне разместилась сзади с
Аароном. Аарон даже не удосужился пристегнуться и полностью проигнорировал приветствие
со стороны Уокер. Он подпер локтем подлокотник и, устроив подбородок на своей руке,
уставился в окно, как будто был здесь совершенно один. Рэне подумала о том, стоит ли ей
продолжать разговор, но взвесив плюсы и минусы, решила промолчать.

Ники включил радио, прежде чем выехать из парковки, и послал Рэне извиняющуюся
ухмылку через плечо:

— Не думаю, что в это время по радио будут крутить Евангелие.

— Все в порядке, — заверила девушка. — Я не фанатик.

— Какой неожиданный сюрприз, — пробормотал Аарон.

— Нет? — поинтересовался Ники. — Что же ты тогда слушаешь?

— Сейчас это оркестровые пьесы, — сказала Рэне. — Инструментальные саундтреки,

наподобие тех, которые мы слышим в трейлерах к фильмам. Я думаю, многие называют это
эпической музыкой? — задала она риторический вопрос и, пожав плечами дополнила: — Мне
нравится музыка, которая ощущается.

— Хм, — Ники уставился на стерео, а потом принялся крутить каналы, в поисках достойной
замены. На третьей попытке он наконец нашел нужную радиостанцию и ощутимо прибавил
громкость. Продолжить разговор при таком шуме было бы просто невозможно, но скорее
всего в этом и был смысл. — Ну как, хорошо?

— Спасибо, — кивнула ему Рэне.

Ники широко улыбнулся и сосредоточился на том, чтобы вывести их из города. Им

потребовалось больше часа, чтобы добраться до Колумбии, и они остановились у битком
набитой закусочной, как только доехали до нее. Ники едва успел вытащить ключ, как в
следующее мгновение Эндрю открыл дверцу и высунулся из машины. Без музыки было легко
услышать, как судорожно он кашляет и давится рвотой. Ники и Аарон не выглядели
удивленно или обеспокоенно, поэтому они вылезли из машины с другой стороны. Рэне же
вышла со своей стороны, захлопнула дверцу и повернулась к Эндрю. Только побелевшие
пальцы, вцепившиеся в двери, удерживали его от падения. Уокер была достаточно близко,
чтобы увидеть, как потряхивало его плечи. Ники пытался поговорить с ней, расписывая
всевозможные прелести мороженого, которое они планировали заказать, и, радуясь тому, что
ему удалось найти удачное место на парковке в это время ночи. Рэне вежливо отвечала ему,
но все еще не сводила взгляда с Эндрю.

Миниярд сплюнул пару раз на асфальт, пытаясь избавиться от мерзкого привкуса во рту и
наконец вышел из машины. Он захлопнул за собой дверцу с такой силой, что мог бы с
легкостью ее выломать, а когда он повернулся к Рэне, то она уже приготовила для него
жвачку. Эндрю остановился и перевел взгляд с упаковки на Уокер. Сердце Рэне пропустило
удар, когда она увидела его лицо, потому что впервые с тех пор, как она встретила его, он не
улыбался.

— Она не содержит сахара, — сказала девушка. — Полезней для твоих зубов.

Эндрю принял из ее рук жвачку, разворошил упаковку и дал ее содержимому и фольге упасть
в беспорядке к его ногам. Он не задержался, чтобы увидеть реакцию Рэне, и прошел мимо
нее. Аарон подождал, пока брат подойдет к ним, чтобы направиться следом, и Ники замедлил
шаг, поравнявшись с Уокер. Она ничего не спрашивала об Эндрю, да и Хеммик не спешил ей
что-либо объяснять. Вместо этого они принялись говорить о летних каникулах.
— Северная Дакота? — опешил Ники, когда Рэне рассказала ему, откуда она родом. — Зачем
ты выбрала школу подальше от своего дома?

— У меня не было выбора, — сказала девушка, с благодарностью кивнув, когда Хеммик
придержал для нее дверь. — Штат Пальметто единственный был готов предложить мне место.
Но если бы у меня был выбор, я бы все равно приехала именно сюда. Я верю в тренера
Ваймака и в то, что он пытается сделать с нашей командой. А ты разве нет?

— Как быстро все клюют на подобный рекламный трюк, — сказал Эндрю, но его
издевательству не хватало энергии и радости, которые он излучал последние две недели. Он
скосил взгляд в сторону Рэне, а потом принялся закидываться крекерами. Она не знала, как
он вообще мог проглотить что-либо так быстро после того как его вырвало. Но Эндрю уже
оприходовал около шести пакетиков, прежде чем его позвала официантка.

— Тренер Ваймак хороший человек, — заговорила Рэне, осторожно следуя за Ники, пока
официантка вела их всех к свободному столику. — Он не может обходить стороной рекламные
трюки, но он не обманщик. Он бы никогда не поставил программу выше проблем лис.

Эндрю отмахнулся, как будто прогонял назойливую муху, и забрался на свое место. Рэне
заняла место напротив него. Она ожидала, что Ники сядет рядом с ней, но он расположился
рядом с Эндрю, вновь оставив Аарона рядом с ней. Официантка раздала им меню, но Хеммик
снова собрал его и положил перед собой. Он сказал Рэне, хоть она и не спрашивала:

— Мы заказываем одно и то же каждый раз. Традиция.

Под традицией подразумевалось ванильное мороженое. Официантка расставила перед ними
четыре чаши с широкого подноса, а затем поставила стопку салфеток перед Эндрю. Как
только она ушла, Миниярд провел рукой по стопке, разложив ее как колоду карт. Свет
переливался на пластиковых упаковках, которые напоминали обертки от презервативов. Рэне
понадобилась секунда, чтобы увидеть внутри бесцветный порошок. Эндрю молниеносно
вытащил остальные пакетики. Большинство из них он рассовал по своим карманам, а
последний открыл и закинул содержимое себе в рот.

Рэне задавалась вопросом, должна ли она прокомментировать такое вопиюще наглое

употребление наркотиков прямо перед ней. Это казалось слишком предсказуемым, пусть и не
честным. Она знала, что у двоюродных братьев был доступ к наркотикам, и они в свою
очередь знали, что она была в курсе этого. Рэне выглядела бы глупо, притворившись
удивленной или сделав вид, что ей некомфортно. Вместо этого она съела еще одну ложку и
сказала:
— Это очень вкусно.
— Не так ли? — подтвердил Ники. — Найти это место было настоящей удачей. Я работал
здесь, когда переехал в Колумбию пару лет назад. Попробовал работать официантом, но я не
мог контролировать себя. То, что в уме, то и на языке. Это было… — Хеммик изобразил
жестом полный провал. — Я нравился менеджеру, поэтому он позволил мне устроиться на
полный день в качестве того, кто будет провожать посетителей на свободные места. Он не
вышвырнул меня на улицу.

Ники продолжил болтать дальше, но это продлилось не долго. Медленно, но верно он

переводил разговор в сторону Рэне, фокусируясь на ее жизни. Она сразу поняла, что
происходит и спокойно улыбнулась. Ники заколебался, возможно, чувствуя, что что-то пошло
не так, но так и не смог разглядеть мягкое предупреждение в ее выражении лица. Он
продолжил, и Рэне аккуратно отклонила его лучшие попытки любопытных расспросов. Ей
потребовалось всего пять вопросов, чтобы вернуть разговор в прежнее русло и Ники не мог
сменить тему, не выглядя при этом подозрительно. Хеммик выглядел раздосадованно, а после
— неловко.

— Не могу поверить в это! — наконец вмешался Эндрю, отбрасывая ложку в сторону и
двигаясь, чтобы Ники встал. — Никогда не думал, что встречу того, кто сможет заговорить
Ники.

Рэне снова улыбнулась, но в ее взгляде больше не было ничего милого и доброго, когда она
встретила жесткий взгляд Эндрю:

— Ты можешь просто спросить.

В ответ Эндрю сдвинул счет через стол Аарону и встал на ноги. Ники поспешил за ним, но
Аарон не поднялся, пока не оставил стопку двадцаток в центре стола. Наконец он
подвинулся, чтобы выпустить Рэне, и вчетвером они покинули закусочную. Движение на
дороге немного усилилось, но их следующая остановка была недалеко. Ники затормозил
перед зданием, слишком невзрачным, чтобы понять, куда направлялась такая длинная
цепочка автомобилей. Близнецы и Рэне вышли из машины, и Аарон забрал пропуск у одного
из вышибал. Ники опустил стекло у одного из окон, чтобы его двоюродный брат мог бросить
пропуск на пассажирское сиденье. Ники двинулся дальше, и Аарон постучал по дверце в
молчаливом требовании, чтобы Рэне направилась следом за Эндрю внутрь здания.

Был и второй вход, охраняемый вышибалами, и Рэне мысленно поблагодарила того, кто
установил звукоизоляцию в стенах. Она услышала только далекий гул между двумя входами,
но как только вторая дверь открылась, музыка заревела под ее кожей.

Эндрю был слишком низкий, а его черная одежда только способствовала тому, чтобы
потерять его в толпе. Рэне дважды упустила его из виду, пытаясь следовать за ним вокруг
возвышения, а затем снова нашла его по чистой случайности. Миниярд разыскал свободный,
липкий столик с одним стулом около него. Он не глядя отпихнул стул в сторону, особо не
заботясь, задел ли он им кого-то.

Как только Аарон оказался около Рэне, он толкнул ее, чтобы она следовала дальше за Эндрю.
Было легче идти за ним к барной стойке, и бармен, приветствующий их, был действительно
рад подобному визиту. Рэне задалась вопросом: знал ли он двоюродных братьев достаточно
долго, чтобы не бояться их или же это была просто самоуверенная улыбка поставщика
наркотиков? В любом случае видеть то, как кто-то чувствовал себя так комфортно рядом с
Эндрю, было обнадеживающе.
— Мы немного побудем здесь, — сообщил Миниярд.

— Что, правда? — шутливо поинтересовался бармен и, не дожидаясь ответа, широко

улыбнулся Рэне.

— Есть особые пожелания?

— Что-нибудь баночное и газированное, пожалуйста, — попросила Рэне.

— Содовая? — предположил он, и Рэне улыбнулась ему в ответ.

— Баночное, — повторил Эндрю, когда бармен ушел, принявшись за заказ.

— Сила привычки, — извиняющимся тоном ответила девушка, пожав плечами. — Пожалуйста,

не принимай на свой счет; существует очень мало людей, от которых я бы приняла открытый
напиток.

— Полагаю, ты также не принимаешь сладости от посторонних.

— Перед сладостями тяжелей устоять.

Эндрю отмахнулся от этого, и остаток времени они ждали напитки в тишине. Бармен вернулся
с полным подносом. На нем было все, начиная от шотов и заканчивая красочными
коктейлями. Бармен скользнул с ним в сторону Миниярда, захватив по пути содовую из
холодильника. Рэне приняла напиток, кивнув в знак благодарности, и принялась наблюдать
за тем, как Эндрю с видом профессионала поднял поднос до высоты плеч. Он был еще
слишком молод, чтобы работать в «Райских Сумерках», где ему пришлось бы заниматься
алкогольными напитками, но, возможно, он помогал Ники в закусочной, работая официантом.
Хотя у Дэн не было никаких проблем связанных с работой в «Снежной Звездочке» несколько
лет назад, когда она была недостаточно взрослой для этого.

Рэне расчистила им путь обратно к столу и обнаружила, что Ники наконец догнал их. Он,
казалось, утратил желание к безостановочной беседе, но Уокер была счастлива просто
наблюдать за тем, как быстро братья могли выпить два десятка разных напитков. Они
опустошили половину подноса до того, как Эндрю вытащил наркотики из закусочной. Ники
взял один пакетик, наблюдая за реакцией Рэне, вглядываясь в ее лицо в поисках осуждения.
Девушка в ответ просто улыбнулась.

— У тебя весьма широкий кругозор как для христианина, — выдал он.
— Как и у тебя, — ответила Рэне. — Вера — мое лекарство, но я знаю, что оно не является им
для всех. Если наркотики — твое, то я не буду осуждать тебя. Я здесь, чтобы понять и
поддержать тебя.
— Даже мою грешную сторону? — в шутливом тоне спросил он, но улыбка не коснулась его
глаз.
— Сердце всей веры это любовь, — серьезно сказала Рэне. — Это то, чем должна быть
религия: принятие, мир и забота друг о друге, несмотря на наши различия. Я не знаю, почему
кто-то может ненавидеть такое прекрасное чувство, как любовь. Страх вряд ли оправдывает
жестокое насилие или дискриминацию в наши дни.
— Очаровательно, — восхитился Ники. — Эндрю, она милашка. Мы можем оставить ее?
Хоть Эндрю ничего не ответил, его взгляд говорил сам за себя. Ники ухмыльнулся и ткнул
своим пакетиком в Рэне:
— Я знаю, насколько будет очевидным ответ, но, по крайней мере, было бы грубо вообще не
предложить. Хочешь крекерную пыль?
— Спасибо, — отказалась Уокер, — но пока я воздержусь.
Ники кивнул, и втроем они открыли свои пакетики. Они опрокинули наркотик в себя так
быстро, что говорило о долгой практике, и запили крекерную пыль шотами. Так же быстро
они прикончили оставшуюся часть выпивки на подносе, и Аарон ушел, как только поставил
последний стакан на стол. Эндрю сложил пустые стаканы на поднос и исчез. Ники уже не
смотрел, как он уходит, его внимание привлекал танцпол. Он барабанил пальцами по столу в
такт музыке, но, судя по всему, даже не собирался вставать и оставлять Рэне одну.
Девушка кинула скучающий взгляд через плечо, чтобы убедиться в том, что Эндрю скрылся в
толпе с барменом. И только тогда положила руку на плечо Ники. Он обернулся к ней с
улыбкой на лице. На этот раз Рэне не ответила тем же, но Хеммик был слишком пьян и
накачан веществом, чтобы заметить подобную перемену.
— Неделю назад вы привели сюда Мэтта и дали ему спидболы, — сказала она. — Почему?
Улыбка Ники дрогнула, но он не выглядел виновато.
— Эндрю уже ответил на этот вопрос, разве нет? В последний раз, когда ты спрашивала его,
он сказал правду.
— Я не понимаю, почему зависимость Мэтта была проблемной для Эндрю.
— О, — Ники понимающе кивнул. — Это из-за Аарона. Я говорил тебе! Хотя, я говорил Дэн.
Или нет? — он заколебался думая об этом, но, в конце концов, забил. — У Аарона особые
взгляды на людей наподобие Мэтта. Он тоже реабилитируется, понимаешь? У Аарона есть
крекерная пыль и Эндрю, чтобы направлять его на правильный путь, но нельзя поместить его
и Мэтта в одну команду и ожидать, что все будет в порядке. Это может сработать как
спусковой крючок. У Эндрю нет терпения для этого всего.
Она понимала даже больше, чем он говорил. Понимала, каково это держать себя в руках,
наблюдая за чужой борьбой. Но сейчас было не то время и не то место, чтобы обсудить это с
Ники. Вместо этого она сказала:
— Если это правда, то Эндрю искренне верит, что Мэтт сможет выкарабкаться. Ники
энергично закивал.
— Если Мэтт потерпит неудачу, он потянет Аарона за собой. Эндрю не стал бы так рисковать,
если бы думал, что Мэтт не выкарабкается. Это было бы неудобно.
Рэне немного обдумала сказанное им в тишине, задаваясь вопросом, говорил ли Хеммик
правду или просто пересказывал свою версию происходящего. Поверить ему, означало
поверить в хорошего Эндрю, хоть все признаки указывали на обратное, да и огромное
количество психотерапевтов списало его со счета. Даже если Миниярд сказал о том, что не
заинтересован совершать правильные поступки. Возможно, потому что он не судит о вещах
как о правильных или о неправильных, задумалась Рэне. Он просто действует, не беспокоясь
о последствиях или сопутствующем ущербе. Совершал ли он неправильные поступки ради
благих намерений?
— Не каждый может быть праведником, — разорвал тишину Ники.
— Праведником быть скучно без возможности изменить кого-то, — сказала Рэне.
— Да-а-а, удачи, — проговорил Хеммик. — Если ты преуспеешь в этом, я последую за тобой в,
хм, как католики называют то, когда их люди становятся святыми?
— Канонизация, — подсказала Уокер.
— Да. Именно. О, привет.
Рэне проследила за его рассеянным взглядом вовремя, чтобы увидеть, как Эндрю опять
подошел к столику. Он опять принес поднос, заставленный тем же огромным количеством
напитков. Ники одобряюще присвистнул, но вместо того, чтобы потянуться за бокалом, он
похлопал Рэне по плечу, поощряя или поддерживая. В следующий момент он наконец
направился на танцпол к Аарону. Рэне перевела взгляд на Эндрю, который расставлял
стаканы по подносу, как будто было что-то неприемлемое в их нынешнем расположении. Как
только он закончил с этим, он начал пить. Уокер потягивала свою содовую, мысленно
подсчитывая, сколько шотов он оприходовал. После четвертого, Эндрю наконец глянул на
нее.
— Любопытство до добра не доведёт, — сказал он, предлагая ей пятый шот.
Она думала отказаться от этого, ведь как уже говорила, не принимала открытые напитки у
многих людей, и Эндрю, конечно, не был исключением. Однако в следующее мгновение она
приняла выпивку из его рук и сделала небольшой глоток. Эндрю опустошил то, что от него
осталось, когда Рэне передала ему стакан обратно.
— Скажи мне, что у тебя есть причина быть здесь.
— Ты думаешь, я оказалась здесь случайно? — спросила Рэне с улыбкой.
— Я думаю, что ты не та, за кого себя выдаешь.
— О, это звучит не очень приятно.
Он отмахнулся от ее толкования, как будто не считал это проблемой. Рэне рассматривала его,
сомневаясь, сможет ли она узнать о его мотивах, если расскажет правду о себе. Эндрю не
заслужил ее доверия, но, возможно, он сможет сделать это в будущем? И было то, что она
понимала — он был тем, кого она понимала. Да спасет их обоих Бог, если даже часть слухов,
касающихся его, окажется правдой. Они были похожи, и знание этого, вера в это, заставили
Рэне расслабиться. Она отставила содовую в сторону и потянулась к подносу.
— Могу ли я?
Если Миниярд и был удивлен ее просьбой, то не показал этого. Он только предупредил:
— Они накачаны наркотиком.
То, что он признался, понравилось Рэне. — Крекерная пыль? — спросила она, и когда он
наклонил стакан в ее сторону, подтверждая это, она выбрала напиток наугад.
Она не знала, сколько всего выпил Эндрю, но сейчас ей бы хотелось получить его внимание.
Даже если первый заход напитков не был накачан наркотиками, оставалось загадкой, сколько
крекерной пыли уже было в организме Миниярда. То, что подобное количество алкоголя и
веществ никак не отразились на его состоянии, говорило о том, что он уже знал свой предел.
Это показывало, насколько сильнодействующими были его препараты, раз они могли
подействовать на него, а алкоголь и наркотики — нет. Рэне предполагала, что огромное
количество выпивки вперемешку с крекерной пылью усиливали эффект его лекарств, но все
равно это выглядело поражающе.
— Тогда мне не о чем беспокоиться, — заявила она, приподнимая рюмку, якобы
провозглашая тост, а потом осушила ее содержимое в один приход. Алкоголь был знакомым
огнем, начинающим гореть в ее горле, а позже добравшись и до желудка. Она поставила
пустую рюмку между ними, проводя пальцами по ее краям, и посмотрела прямо на Эндрю.
— Меня зовут Натали Шилдс, и я родилась в Детройте.
Она рассказала ему свою историю более подробно, чем рассказала ее Дэн. Уайлдс вряд ли
когда-либо хотела знать о ней такие жестокие вещи, а Эндрю не оценил бы облегченную
версию ее рассказа. Миниярд молча слушал ее с все тем же неизменным выражением лица.
Было немного жутко встретить такого невпечатлительного слушателя. В то же время, это
обнадеживало. Рэне никогда не говорила так много о своем прошлом, так что сейчас наконец
был ее шанс исповедаться. Эндрю не был священником, но девушка чувствовала себя так же
возвышенно, как в церкви. Это не было душевным очищением, заточенного в монастырь
молчания; это была она, дающая волю темным призракам прошлого в переполненном клубе,
и неважно, что никто, кроме Эндрю, ее не слушал.
Миниярд подождал, пока она закончит, а потом вернулся к своим напиткам. Рэне взяла свою
содовую и наконец позволила газировке и сахару сжечь вкус алкоголя с ее языка. Она могла
почувствовать, как крекерная пыль бурлила в ее венах, делая ее беспокойной. Уокер
оставалась в здравом рассудке только благодаря силе воли; она выросла несокрушимым
бойцом, и это держало ее на плаву каждый раз, когда она чувствовала угрозу.
Эндрю опустошил половину подноса и отодвинул его в сторону. Рэне наблюдала за тем, как
он засунул руку под один из своих рукавов и вытащил оттуда короткий, тонкий нож. Эндрю
держал нож за лезвие, когда протянул его Рэне, и она осторожно взяла его за рукоятку.
Миниярд наблюдал за тем, как она обращалась с оружием, вероятно, оценивая достоверность
ее истории по тому, как естественно выглядел нож в ее руке. Рэне провела кончиком лезвия
по пальцам и кивнула, видя, как легко рассекает острие ее кожу даже при малейшем
прикосновении.
— Ты хоть немного хороша в этом?
— Сейчас на месте судьи нахожусь не я.
— Мне не нужно твое христианское целомудрие, — сказал Эндрю. — Подобные вещи мне уже
давно наскучили.
Рэне предполагала, что тонкость ее ответов утомляла бы кого-то вроде Эндрю, но было
трудно сказать правду, не звуча так, как будто она хвасталась. Она взвесила варианты
ответов и наконец сказала:
— Я никогда не проигрывала, — Уокер медленно перевернула нож, наблюдая за тем, как огни
ночного клуба отражались на лезвии. Если бы она немного наклонила его, то могла бы
увидеть на нем отражение Эндрю.
— А что насчет тебя?
— Это не первый мой опыт.
Рэне протянула ему нож и ждала, пока он возьмет его, прежде чем предположить:
— Ты слишком низкий, чтобы иметь полезный охват. Еще ты сможешь быстро отступить, когда
нет возможности закончить бой против более крупного противника. Спасибо, что не
использовал нож против Дэн в понедельник.
— Мне не нужен нож, чтобы победить ее, — равнодушно ответил Эндрю. — Нужно ли мне
использовать его против тебя?
Рэне знала, что могла бы и отказаться, но решила говорить правду.
— Да, но не могу обещать, что для тебя это закончится хорошо.
Эндрю медленно улыбнулся, только вот Рэне ни капли не поверила в его улыбку.
— Покажи мне.
— Боюсь, я перестала сражаться.
— Еще одна причина, по которой религия презренна. Она порождает скучных прислужников.
 — Могу ли я спросить, какая была первая причина? — вежливо поинтересовалась Рэне, но
Эндрю просто молча смотрел на нее.
— Религия очень сложное явление, не так ли? Честно говоря, государственная религия
временами дает почувствовать себя ограниченно и неполноценно. Для меня важнее всего
сама вера — способность верить в добро, искупление и загробную жизнь. Мне нравится
верить, что мы не одиноки в этом.
Эндрю склонил голову к плечу и задумчиво рассмотрел ее.
— Ты боишься смерти.
— Да, — согласилась Рэне. — Я была близка к ней достаточно много раз, чтобы бояться того,
что ожидает нас на другой стороне. Вера помогает мне смириться с этим, но смирение —
очень медленный процесс. А что насчет тебя?
— Какая пустая трата времени и сил, — скучающе ответил Эндрю.
— Страх или страх смерти? — уточнила Уокер.
— Смерть неизбежна, — проговорил Миниярд и снова спрятал нож под рукав.
Рэне наблюдала, как исчезло оружие, и мысленно предположила, что Ваймак не знал о
хранении ножей у Эндрю. Она хотела бы думать, что он решил взять их с собой только
сегодня вечером, а не то, что он носил их с собой на регулярной основе. Но она чувствовала
себя обязанной предупредить об этом Ваймака. Даже если Миниярд намекнул ей, что он
использует нож только против того, кто умеет пользоваться им, подобное угрожало
безопасности, которую она не могла игнорировать.
— Сколько ножей у тебя с собой?
— На один больше, чем у тебя, — сказал Эндрю. — Сражайся со мной.
— Я не могу.
— Хм, а сможешь ли ты, если я скажу, что не буду использовать нож против твоих товарищей
по команде? — поинтересовался Миниярд.
Рэне подняла взгляд с его рукава на его лицо. Эндрю взял оставшиеся два напитка с подноса
и поставил один из них перед ней. Свой же стакан он взял в руки, но пока не пил. Он
наблюдал за реакцией Рэне, но они оба уже знали ее ответ.
— Не сегодня, — наконец согласилась она. — Я не буду сражаться с тобой, когда ты пьян и
накачан крекерной пылью.
— В воскресенье, — предложил Эндрю.
— В воскресенье, — согласилась Рэне. — На цокольном этаже в общежитии находятся
рабочие кабинеты. Они устелены покрытием, в них нет камер или окон для любопытных
свидетелей. Защитное покрытие, — объяснила она, так как Эндрю не выглядел так, будто он
понял, о чем речь. — Грубый слой над бетоном. Не совсем борьба на улице, но похожа на нее.
— Сойдет, — решил Эндрю. Он опрокинул свой шот, вытащил сигареты из кармана и оставил
Рэне одну, охранять столик.
Рэне проследила за ним взглядом, пока он не исчез в толпе, а затем глянула на напиток, с
которым он ее оставил. Она прошлась языком по зубам, разыскивая намек на остаток
крекерной пыли или виски, но ничего не нашла. Через мгновение девушка поставила стакан с
алкогольным напитком обратно на поднос и решила допить свою содовую, пока двоюродные
братья не вернутся к ней.
….
Рэне хранила ножи в обувной коробке на верхней полке своего шкафа, за пустыми ящиками.
В них она складывала фотографии и хрупкие украшения, которые потом надевала на занятия.
В наборе было пять ножей, коротких и тонких, аккуратно сложенных в футляр с защитным
пластиковым покрытием. Остальные хранились в ножнах, завернутые в плотную ткань. Рэне
не прикасалась к ним ровно с тех пор, как подписала контракт Ваймака для игры в команде
Лис. Но сейчас она сделала то, что сделала той ночью: она села на колени посреди спальни и
осторожно принялась разворачивать каждый из ножей. Дэн вновь была у Эбби, а Элисон
заснула в постели Сета в комнате парней, так что рядом не было никого, кто увидел бы ее с
оружием и перед кем ей бы пришлось оправдываться.
Рэне по очереди переворачивала каждый из ножей в своих руках, проверяя их на наличие
крови, которую она уже смыла много лет назад. Она ожидала, что почувствует что-то.
Возможно, разочарование, из-за того, с какой легкостью она говорила о своей борьбе, или
какую-то боль, чувствуя знакомый вес оружия в своих руках много лет спустя. Рэне думала об
этом около минуты, зная, что у нее еще есть немного времени, прежде чем она должна будет
спуститься вниз. Было ли хорошим признаком то, что ее прошлое больше не преследовало ее
сейчас, или было слишком рано для нее, чтобы получить искупление?
У нее было много мыслей для размышления, но свободное время подходило к концу. Поэтому
девушка сосредоточенно выбрала себе оружие и сложила все остальное обратно. Рэне
осторожно спрятала обувную коробку на место и прикрепила ножны к своей голени. Она
прикрыла оружие, натянув сверху штаны, и влезла в изношенные кроссовки. Обведя комнату
взглядом, она обнаружила ключи на подушке. Прихватив их с собой, девушка наконец
спустилась на цокольный этаж.
В студенческом городке на летние каникулы осталось около ста студентов, и только одна
команда уже заселилась в общежитие. Но Рэне на всякий проверила все кабинеты на
цокольном этаже, чтобы избежать лишних свидетелей. Она нашла Эндрю в самой последней
комнате. Он уже приготовил их «поле боя», сдвинув все столы к стенам. Стулья были
перевернуты и сложены друг на друга и отодвинуты в угол комнаты. Рэне осмотрела кабинет,
в котором им придется сражаться, в конце концов, решив, что он прекрасно для этого
подойдет. Осталось только рассмотреть своего противника, но Уокер почему-то медлила.
Эндрю пришел в футболке с коротким рукавом, но его руки все еще были скрыты от
посторонних взглядов. Лисы предполагали, что это была обычная рубашка с длинным
рукавом, но оказалось, что от запястья и до локтя обе руки Миниярды покрывали
нарукавники. Возможно, там он прятал свое оружие, но ведь ранее он сказал, что у него был
всего лишь один нож. В пятницу Эндрю сообщил ей, что у него на один нож больше, чем у
нее, то есть предположил, что она пошла с ними в клуб безоружной.
— О, она пришла! — восторженно воскликнул Эндрю. — Женщина своего слова, вот это что-
то новенькое!
— Честность или честные женщины? — уточнила Рэне.
— Да, — неопределенно отмахнулся он.
Рэне улыбнулась и позволила ему ускользнуть от ответа. Перед тем как прийти сюда, она
натянула сверху майки кофту на замке, чтобы не выставлять напоказ свои плечи, пока она
направлялась сюда по коридору. Но сейчас Уокер сняла ее и сложила на один из стульев в
углу комнаты. Эндрю покачивался, стоя на носочках, когда Рэне повернулась к нему, и
покрутил пальцем около виска, когда она остановилась.
— Как неожиданно. Давай посмотрим на это еще раз.
Она послушно повернулась к нему спиной. Неравномерные шрамы вдоль верхней части ее
лопаток были слишком блеклыми, чтобы привлечь его внимание через всю комнату, поэтому
она знала, что он заметил края ее татуировки. В пятницу вечером ее открытая майка
продемонстрировала бы больше рваных линий, но Рэне не снимала свою куртку на
протяжении всего времени, пока была с двоюродными братьями. Эндрю зацепил пальцем
вырез ее рукава на плече и потянул его к центру спины, чтобы лучше разглядеть участок
открытой кожи. Уокер подумала о том, что, наверное, ей нужно было снять майку, чтобы он
увидел изображенное на спине в полной мере, но в конце концов решила, что Миниярд все
рассмотрит и так. Зазубренные крылья больше походили на крылья дракона, чем ангела, ведь
были нанесенные на ее кожу рукой неопытного мастера. Иногда Рэне думала, что подобная
татуировка подходила ей как никому другому. Это было несоответствием между тем, кем она
была, и тем, кем она хотела бы стать, навсегда отпечатанным на ее коже.
— Тюремные чернила? — уточнил Эндрю.
— Почти, — ответила Рэне. — Одна из Гончих* набила ее мне. Тогда это казалось неплохой
идеей.
Эндрю отпустил ее и отшагнул в сторону, так что Рэне повернулась к нему лицом. Он больше
ничего не сказал, поэтому девушка продолжила.
— Я думаю, что должна предупредить тебя: я не дерусь честно. Я буду больше уважать тебя,
если ты отобьешь мой лучший выпад, чем замедлишь все, будучи осторожным противником.
Подозреваю, ты не против драки с женщиной?  
— О, нет, — широко улыбнулся Эндрю. — Нисколько.
— Какое облегчение, — ответила Рэне, разве что с небольшим намеком на ее привычную
милую улыбку. — Тогда это может быть действительно интересно.
Девушка не была уверена в том, кто из них двинулся первым. Возможно, они сделали это
одновременно. Она не думала, просто двигалась, и после нескольких ударов уже знала, кто
из них победит.
Рэне не привыкла сражаться с тем, кто был ниже ее, и Эндрю был значительно быстрее под
действием препаратов в своем организме, но она практически сразу приспособилась к его
стилю. Она не знала, научил ли кто-то драться Миниярда или ему пришлось научиться самому
из необходимости. Но агрессия в его стиле говорила о том, что в первую очередь он
использовал насилие для разрешения споров и отстаивания позиции лидера.
Шесть лет в Детройте с опасными людьми под боком стали для Рэне бесконечной борьбой за
выживание. Они сражались друг с другом, чтобы снять стресс и тренироваться для защиты и
отвоевания территорий. Уокер защищала свое тело и репутацию практически всю жизнь. Она
была медленнее, потому что она была терпелива и потому что она знала, сколько ударов
могла принять, прежде чем действительно оказаться в проигрыше. Рэне не собиралась
отступать.
И она не думала, что Эндрю привык проигрывать, поэтому решила напомнить ему, на что это
похоже. К несчастью, неудивительно, что Миниярд тоже не собирался отступать, когда стало
очевидно — он не сможет справиться с ней. Рэне была единственной, кто мог бы положить
этому конец. Она загнала его к стене, наблюдая за тем, как он достал нож. Когда Эндрю
понял, что в ловушке, было уже слишком поздно.
Рэне сделала это не просто так — теперь стулья были в зоне ее досягаемости. Она швырнула
один из них в сторону Эндрю, выбив ногой нож из его рук. Удар локтем в подбородок
впечатал затылок Миниярда в стену, и Рэне опять заехала в него стулом с такой силой, что
могла бы вывихнуть им плечо парня. Эндрю еще кое-как пытался инстинктивно двигаться, но
Уокер уже через мгновение уложила его на лопатки, прижав коленом его горло, а кроссовком
удерживая его запястья. Она высвободила свой собственный нож и приставила лезвие к его
паху.
— Достаточно, — сказала она.
Рэне дала ему мгновение, чтобы ответить или хоть как-то отреагировать. Он ничего не
сказал: ни принимая свое поражение, ни глупо бросая ей вызов. Но Уокер все равно кивнула
и отпустила его. Как только Эндрю стало легче дышать, он начал смеяться. Она спрятала свой
нож, прежде чем сесть рядом с ним, скрестив ноги. Миниярд наоборот поднялся с каким-то
невообразимым толчком и уставился на нож в своей руке. Казалось, он слегка удивился,
обнаружив свое оружие.
— У тебя неплохие задатки, — обратилась к нему Рэне, — но, возможно, ты хотел бы
сразиться вничью.
— Пожалуй, против кого-то другого! — Эндрю замахнулся ножом и отшвырнул его в сторону.
Он улыбнулся, но Рэне увидела угрозу в его оскале. Для него она была опасностью, и ему это
совсем не нравилось.
—Как ты уже говорила, эта безделушка служит мне только для подстраховки.
— Ты мог бы выбрать себе оружие, с которым тебе будет удобней, — предложила Уокер.
— Это имело смысл в то время, когда мне нужно было победить его, — равнодушно ответил
Эндрю, пожав плечами. — Ему нравились ножи, а мне нравилось причинять людям боль с
помощью их собственного оружия.
Рэне перестала дышать. Ей потребовалось несколько ударов сердца, чтобы снова заставить
работать легкие, но даже тогда она не доверяла своему голосу. Она почти спросила, кто
такой «он», но это было не ее дело. Кроме того, было не так важно «кто», было важнее, что
сделал этот человек. Эндрю склонил голову к плечу, вопросительно вздернув бровь, глядя на
нее. Это говорило о том, что что-то в ее выражении лица выдало ее эмоции.
— Ой, в чем дело, заинтересовалась? — спросил он. Рэне взвешивала варианты действий.
Она знала, что должна была выбрать, — знала, в чем она нуждалась.
— Ты не станешь лучшим бойцом без надлежащей тренировки. Сразишься со мной снова?
Конечно, уже не сегодня, но, может быть, позже. Даже если мы выделим на это время раз в
неделю, подобная практика повлияет на тебя лучше, чем глупая борьба с призраком.
— Дай мне одну причину, чтобы поменять свое мнение, — спокойно проговорил Эндрю.
— Знаешь, почему я научилась обращаться с ножами? — сразу же спросила Рэне. Он только
равнодушно пожал плечами и развернулся, чтобы отправиться на поиски ножа. Однако она
предположила, что он все еще ее слушал. И она оказалась права. Следующие сказанные ею
слова заставили Миниярда замереть на месте, с протянутой рукой на полпути к лезвию.  — В
ночь посвящения в Гончие, меня изнасиловало восемь офицеров. Традиция, —
непринуждённо проговорила Уокер, хоть и не чувствовала себя так спокойно. — После этого
большинство из них оставили меня в покое, но один проявил ко мне особый интерес. Он был
старше, больше и сильней меня, поэтому мне пришлось найти способ бороться с ним. Ему
нравились ножи, — добавила она, и Эндрю кинул на нее быстрый взгляд, который она не
смогла расшифровать, — поэтому я решила использовать их против него. Я тоже хотела
победить его с помощью его собственного оружия.
Эндрю присел на корточки, чтобы заглянуть ей в лицо. Он был близко, когда положил руку
ей на плечо и с силой сжал его. — Но в твоей истории есть упущение, не так ли? В пятницу ты
сказала, что провела с Гончими шесть лет. Но ты находилась в Северной Дакоте два с
половиной года, так ведь? Или ты очень стара, или тогда ты была очень молода. Может быть,
и то, и то сразу?
— Мне двадцать два года, — честно ответила Рэне. — Будет двадцать три в сентябре.
Эндрю сосчитал все в уме быстрее, чем она ожидала, — она не думала, что он вспомнит все
нюансы рассказанной ей в пятницу истории, но он сложил все цифры вместе, выводя их
своими пальцами в воздухе.
— В двадцать один год ты стала первокурсницей. В девятнадцать ты начала младшую лигу в
Западном Джексоне, в восемнадцать ты переехала в Северную Дакоту. Еще два года ты
провела в приемной семье. Значит, ты стала Гончей в десять лет, Натали Рэне Шилдс Уокер.
— Да, — тихо подтвердила Рэне.
— Расскажи конец этой истории для меня, — потребовал Эндрю. — Ты убила его?
Он больше не улыбался. Рэне отчетливо ощущала, что ее ответ был важен для него, но она не
была уверена почему. Периодические странные комментарии, которые Миниярд вставлял в их
разговор то тут, то там, заставляли ее думать, что он был немного женоненавистником, но
напряжение в его взгляде отбросило эти подозрения. Может быть, было слишком рано для
того, чтобы поверить в него, но в данный момент Рэне была готова сделать это. Он не был
хорошим человеком — вероятно, никогда не был и никогда не станет — но он не был
бездушным, сумасшедшим монстром, о котором ходили слухи.
— В итоге да, — кивнула Уокер. — Я знала, что он убьет меня, если я проиграю. Поэтому я
ждала, пока не стану уверенной в том, что смогу победить его. Но да. Когда пришло время, я
выиграла, и он умер. — Она потянулась к крестику на шее и зацепила пальцем тонкую
цепочку. — Я жду, чтобы почувствовать сожаление за содеянное, но спустя много лет я все
еще не могу покаяться. Вместо этого я храню ножи, которыми я убила его, чтобы помнить,
кем я позволила себе стать. Конечно, у меня нет постоянных тренировок, но я помню
достаточно. Так ты хочешь стать моим спарринг-партнером?
— Ты самый странный христианин, которого я когда-либо встречал, — заявил Эндрю,
освобождая ее личное пространство и вскакивая на ноги, вцепившись в свой нож. Рэне
наблюдала за тем, как он прятал свое оружие под левый нарукавник. Миниярд одарил ее
маниакальной улыбкой, когда вновь повернулся в ее сторону.
— Возможно, это не самый умный выбор!
Уокер пожала плечами: — Ты сказал мне, что нож — твой последний способ защиты и что ты
не будешь сражаться с ним против кого-то, кто не достаточно силен, чтобы заслужить это. Я
хочу верить в то, что ты не позаимствуешь мои собственные приемы и не используешь их
против моих же друзей. Если я права, то предлагаю тебе опять стать моим спарринг-
партнером.
— Ты слишком доверчива.
— Правда? — с легкостью поинтересовалась она, и Эндрю растянул губы в широкой улыбке.
Так что вскоре девушка уже встала на ноги. Движения напомнили ей, насколько сильно она
была ранена в процессе их борьбы. Она тщательно массировала свое пульсирующее болью
плечо, не пытаясь скрыть то, как она морщилась. — Думаю, у меня будет синяк.
— Я прямо-таки рыдаю из-за причинённых неудобств, — Эндрю стер большим пальцем
воображаемую слезу в углу глаза. Уокер улыбнулась, несмотря на боль.
— Ты поговоришь с Мэттом и Дэн?
— Мне нечего им сказать.
— Ты хотя бы заскочишь к Эбби, проверить его прогресс?
— Бессмысленно! Он поправится и без моего наблюдения.
Кто-то другой на ее месте мог бы сдаться, столкнувшись с подобным упрямством. Рэне на
мгновение серьезно задумалась, а затем вспомнила историю, рассказанную ей Ники в
пятницу.  
— Мне нужно увидеть его сегодня, — проговорила она. — В последний год с Гончими я была
наркоманом; моя зависимость стала причиной, по которой я совершила ошибку и в конце
концов была арестована. Я прекрасно понимаю, с чем сейчас борется Мэтт, поэтому, думаю,
что смогу провести его через это. Но Эбби и Бетси переживают, когда я прихожу к нему. Они
знают, что нуждаются во мне, но боятся, что Мэтт снова спровоцирует у меня тягу к
наркотикам. — Вдруг Рэне просияла, будто ей в голову пришла восхитительная идея.
 — Поехали к нему вместе. Я поеду ради Мэтта, а ты ради меня. Ты ведь не оставишь меня
лицом к лицу с таким ужасающим соблазном?
Эндрю изобразил то, как перерезает себе горло воображаемым ножом.
— Я больше никогда не оставлю тебя наедине с Ники.
— Так значит, он рассказал правду?
— У правды слишком большой ценник, чтобы так просто ею разбрасываться, — объяснил
Эндрю и преувеличенно грустно выдохнул. — Эх, Ники никогда не поймет этого. Он немного
глуповат в подобных вопросах.
Но через мгновение он направился к выходу, скрывшись за дверью. Какое-то время Рэне
молча сверлила взглядом пустой дверной проем, а потом, опомнившись, схватила кофту и
побежала догонять его. На улице было слишком жарко для такой одежды, и кофта вызывала
бы дискомфорт на ее нагретой, потной коже. Но Рэне все же не собиралась демонстрировать
окружающим свою татуировку. К тому времени как она нагнала Эндрю, ее тело уже скрыла
кофта. Миниярд привел ее на парковку и разблокировал дверцы машины, как только она
появилась в его зоне видимости. Девушка осторожно опустилась на пассажирское сидение,
так как каждое движение тела отзывалось болью. Эндрю, похоже, не страдал от последствий.
Рэне не знала: специально ли он напустил на себя выражение подобного равнодушия или же
дело было в лекарствах, которые заставляли его игнорировать количество полученных
ударов.
— Мне жаль за то, что я сделала с твоим лицом, — нарушила тишину Уокер. Она разбила его
губу локтем, а красноватые пятна на его скуле и подбородке превратятся в ужасные синяки
на следующий день.
— А мне не жаль, за то, что я сделал с твоим, — ответил Эндрю и включил радио, чтобы
избежать дальнейших разговоров.
Около дома Эбби было припарковано несколько машин; ее собственный автомобиль и
автомобиль Ваймака находились около въезда во двор, а авто Дэн расположилось перед
арендованным транспортом Рэнди на обочине. Эндрю пришлось припарковаться около
соседнего дома из-за отсутствия других вариантов. Когда Рэне вышла из машины, то сразу же
направилась через двор к дому Эбби. И хоть он был как всегда не заперт, все же вежливо
постучалась перед тем, как войти внутрь.
— Это я, — крикнула Рэне, чтобы Эбби не пришлось выходить из комнаты и выяснять, кто к
ней пожаловал. Эндрю зашел в дом следом за ней, так что девушка прикрыла дверь и повела
его в гостиную.
Все присутствующие в комнате одновременно перевели взгляд на дверной проем, чтобы
поздороваться. Но приветствия застыли в воздухе, как только они увидели, кого Рэне привела
с собой. Девушка внимательно осмотрела комнату, посылая остальным немое
предупреждение. Рэнди была единственной, кто не узнал Эндрю, поэтому она только кивнула
в знак приветствия и повернулась к своему сыну. Ваймак выглядел удивленно; Эбби же
замерла на месте. Бетси одарила их внимательным взглядом, но она даже не двинулась с
места, оставаясь спокойной и заинтересованной. Дэн напряглась, ближе прижимаясь к Мэтту,
а ее лицо побелело от гнева. Самой важной реакцией оставалась реакция Бойда: он замер,
увидев Эндрю, но его лицо не выражало страх или гнев.
Миниярд подпер плечом дверной косяк и широко улыбнулся Мэтту: — Что за безобразие!
— Эй, — вмешалась Рэне прежде, чем Дэн открыла рот. Она пыталась говорить как можно
мягче, пересекая комнату и направляясь к Мэтту.
— Мы решили остановиться и проверить, как ты.
— И «вы» притащились сюда, избивая друг друга в мясо? — уточнил Ваймак, показав на свое
лицо.
— Он тебя ударил? — требовательно спросила Дэн.
— Я ударила его первой, — весело отозвалась Уокер.
— Не, нифига, — возразил Эндрю, затем на мгновение задумался и исправился: — Возможно.
Рэне присела перед Мэттом и осторожно дотронулась до его колен. Мэтт не посмотрел на нее,
но сразу же напрягся от прикосновения. Девушка ободряюще улыбнулась ему, желая, чтобы
тот отвлекся от присутствия Эндрю, и в конце концов он сдался, глянув на нее.
— Как ты себя чувствуешь?
— Лучше, — наконец ответил Мэтт после долгой паузы.
— Наверное?
— Когда я долгое время ничего не принимала, я постоянно злилась абсолютно на все и
всех, — поделилась Рэне, ее губы дрогнули. — Вот, что я думаю. Дом Эбби слишком мал,
чтобы выдержать подобное. Возвращайся на тренировки и выплесни свою агрессию на поле.
— Я не могу! — возразил Мэтт. Его голос стал сиплым, но здесь было нечего стыдиться.
— Нет, можешь, — ответила девушка, тихо, но настойчиво.
Мать Мэтта использовала спорт как оружие против наркотиков. Ему нужно было заменить
таблетки и иглы чем-то полезным. Перед тем как вообще попасть в экзи, он научился
боксировать, так как это позволило ему выпускать свою боль и беспокойную ярость. Рэне не
была уверена, что подобный трюк сработает и в этот раз, но ей пришлось поверить. Более
того, ей было нужно, чтобы поверил и сам Мэтт.
— Ты еще слишком неокрепший, чтобы справиться в одиночку, — продолжила говорить
Уокер. — Теперь доверься нам. Ты не сможешь навредить нам на поле. Это самое безопасное
место, которое ты только сможешь найти. И ты почувствуешь облегчение, очистившись от
ярости.
— Поспеши, — вклинился в разговор Эндрю. — Твои товарищи по команде такие
агрессивные, пока тебя нет рядом.
— Эндрю, — резко окликнула его Эбби.
Его имени было достаточно, чтобы привлечь внимание Рэнди, и она послала ему
выразительный взгляд через всю комнату. Она подвинулась, будто собираясь встать, но
Эндрю решил больше здесь не задерживаться. Он отмахнулся от предстоящей лекции Эбби и
скрылся за дверью.
— Доберешься обратно самостоятельно! — сообщил он Рэне, прежде чем скрыться совсем, а
потом хлопнул дверью, окончательно покидая дом. Как только он ушел, Дэн накинулась на
Рэне:
— Он ударил тебя?!
— Один или два раза, — пожала плечами девушка.
— Кто победил? — поинтересовался Ваймак.
— Я, конечно же, — удивленно ответила Уокер, поражаясь, почему тренер вообще
спрашивает ее об этом.
Это было немного грубо с ее стороны, но она получила реакцию, которую хотела. Мэтт
засмеялся:
— Хотел бы я это увидеть.
— А я рада, что вас всех не было рядом, — проговорила Рэне. — Я далеко не честный боец, и
никакая вера не изменит этого во мне. Кроме того, не думаю, что Эндрю одобрил бы публику.
— Поделом ему, — мрачно сказала Дэн.
Рэне перевела взгляд с Дэн на Мэтта, взвешивая слова, чтобы они не звучали так, будто она
принимает чью-то сторону.
— То, что он сделал, разумеется, неправильно, — сообщила она. — И мне жаль, что вы
никогда не услышите, как он извиняется за содеянное. Но я верю, после разговора с ним и
Ники, что он действительно хотел помочь тебе. Возможно, не тем способом, которым нам
хотелось бы, но он практически снял тебя с наркотиков.
Она поведала им рассказ Ники об Аароне, а затем добавила: — Сам по себе Эндрю
зависимый, но он не может отказаться от своего наркотика. — Она постучала пальцем по
виску, обозначая лекарства, которые прописал суд для Эндрю.
— У него нет иного выбора, кроме как продолжить принимать его, пусть он и нашел, как
смягчить свою зависимость. Не думаю, что он наслаждался твоей борьбой больше, чем Аарон.
— Девушка убрала руки от коленей Мэтта и удобно опустилась на пятки. — Только вот все это
чисто мои предположения. Не думаю, что Эндрю признался бы нам во всем содеянном, если
бы мы спросили его. Я не пытаюсь оправдать его действия. Я пытаюсь разобраться в них.
Дэн выглядела так, будто хотела что-то сказать, но Мэтт опередил ее.
— Я помню, — медленно произнес он, замешкавшись, будучи не уверенным в достоверности
своих воспоминаний о той ночи. Он напряженно сгибал пальцы, сжимая и разжимая их в
кулак. Рэне взяла его руку в свою и сжала ее так сильно, как только могла. Это стало
разрешением сжать ее руку в ответ и молчаливым обещанием того, что она сможет справиться
с его болью. — Он сказал — он сказал я смогу выкарабкаться или провалиться. Последний
стаканчик на дорожку — вот как он назвал это.
— Почему ты пошел у него на поводу? — спросила Эбби.
— Мне жаль, — грустно ответил Мэтт. — Я… извините. Я не знал, как сказать «нет».
Дэн сжала его в коротком и яростном объятии, но ничего не сказала. Бойд прикрыл глаза,
судорожно вздохнув.
— Простите, простите, простите…
….
Мэтт появился на тренировке в понедельник утром. Если бы Эндрю не пришел примерно в то
же время, остальные парни наверняка бы сказали что-то грубое Бойду о его проблемах. Плюс
ко всему, Миниярд зашел в раздевалку через десять секунд после Мэтта, поразив всех
темными синяками на своем лице и горле. Бойд тоже был в синяках после борьбы с самим
собой во время ломки. У Рэне было больше следов, чем у него, но остальные парни ни за что
бы не поверили, что она могла подраться с Эндрю.
Уокер и Уайлдс не сводили глаз с Мэтта на протяжении всей тренировки, а он каким-то
странным образом держал себя в руках. Дэн наконец заговорила с двоюродными братьями, и
хоть беседовали они в основном об экзи, подобное уже было достижением. К концу недели
Мэтт чувствовал себя достаточно хорошо, чтобы Рэнди отправилась домой.
А однажды, ближе к концу июля, Бойд догнал Сета после дневной тренировки и сообщил:
— Я хочу вернуться в общежитие.
Рэне практически почувствовала, как рядом напряглась и затаила дыхание Дэн. Сет пару
мгновений задумчиво рассматривал Мэтта и только потом спросил:
— Кто тебя останавливает?
Тем же вечером Бойд собрал свои вещи и съехал с дома Эбби. Во время его отсутствия, Хуан
подселился к Сету и Дуэйну и теперь отказывался покидать нагретое местечко. Только вот
никто не хотел, чтобы Мэтт переезжал к Реджи и Дэмиену. Сет и его друзья в основном
баловались травкой, но Реджи и Дэмиен не стесняли себя в употреблении веществ различной
тяжести. В конце концов, Дуэйн и Хуан перетащили двухэтажную кровать из комнаты Реджи и
поселились в спальне Сета. Последующая неделя была немного напряженной, ведь
старшекурсники вновь приспосабливались друг к другу.
Но жаркие августовские дни продолжались, и парни постепенно входили в колею, занимаясь
своими привычными делами. И Мэтт – скрепя сердце – чувствовал себя лучше, чем когда-
либо. Рэне видела, как теперь он развивается в правильном направлении. Наркотики больше
не были барьером между ним и его соседями по комнате. Как-то она даже обнаружила его
смеющимся с остальными парнями – теперь они не могли сбить его с верного пути. Только вот
не все проходило так гладко.
Команда срасталась заново и разрывалась одновременно. Мэтт пришел к перемирию со
своими соседями по комнате, но им пришлось отдалиться от Реджи и Дэмиена. Братия Эндрю
все еще оставалось такой же асоциальной и не желала идти на контакт, а девушки держались
обособленной группкой. Элисон периодически разрывалась между подругами и Сетом, но она
никогда не ладила с остальными парнями.
Когда начался учебный год, команда была разделена на части, но их было меньше, чем за
все время присутствия Рэне здесь. Подобные тонкие нити могли хоть немного объединить их
во время первого матча в игровом сезоне. Уокер уловила проблеск надежды, увидев, как
Мэтт, Ники и Аарон решили выполнить вместе какую-то сложную комбинацию на поле. Бойд
не дружил с двоюродными братьями, но на поле он был не против взаимодействовать с ними.
Они были той самой сплоченной линией защиты, которая была нужна Ваймаку: пока что не
такая мощная, но полная энтузиазма и решительности. Дэмиен был выносливее, чем Аарон
или Ники, но его не интересовала игра с новичками. Реджи, стоя на воротах во время первого
тайма, только ослабил линию, так как они с двоюродными братьями на дух не выносили друг
друга.
Первые пятнадцать минут второго тайма показали Рэне, какой должна была стать команда: с
лучшими друзьями в виде Сета и Хуана на линии нападающих, с жесткой и сильной Дэн на
позиции подающего нападающего, с Мэттом и Аароном, защищающими ворота. Между ними
все еще чувствовался некий раскол, но когда нападающие были готовы играть друг с другом
и защитники пребывали на одной волне, когда Дэн перехватывала мяч и Рэне уверенно
отбивала его, у нее перехватывало дыхание.
Ох, тренер, думала Рэне Уокер, улыбаясь так широко, что у нее болело лицо. Дай нам еще
год или два, и ты увидишь, на что мы действительно способны.
К середине сентября Лисы столкнулись с проблемой. Пристрастие Дэмиена к наркотикам
иногда настолько выходило из-под контроля, что он частенько начал прогуливать лекции и
заваливать всевозможные тесты и контрольные задания. Если его средний балл упадет еще
ниже прежнего, то он запросто может лишиться стипендии и места в команде. Ваймак и Эбби
по очереди пытались вразумить Дэмиена, но их предупреждения и беседы не дали никакого
эффекта. Конечно, первое время парень пытался взять себя в руки, только в конце концов
снова и снова запускал ситуацию. Реджи мог помочь ему больше всех, но почему-то он не
приложил и половины усилий. А Эндрю, который принял такие решительные меры, чтобы
вытащить Мэтта и Аарона, даже не планировал вмешиваться.
— Ему по барабану, — эмоционально ответил он, когда Рэне спросила у него об этом наедине.
— Он сам не хочет выбираться из этого.
К концу месяца Дэмиену назначили испытательный срок под наблюдением суда и пригрозили
исключить из команды. Рэне сожалела, что Дэмиен выбрал такой путь, но когда она пыталась
помочь ему, он оттолкнул любые ее попытки. Дэн, будучи капитаном команды, пыталась
достучаться до него, только вот увидев, что его отсутствие сделало с линией защиты,
перестала вмешиваться. На этот момент Мэтт был самым мощным защитником в команде Лис,
и все могли видеть, какой эффект он оказал на Ники и Аарона. Им вдвоем пришлось знатно
поднапрячься, чтобы выйти на его уровень. И постепенно, игра за игрой, пропасть между
ними начинала уменьшаться.
В октябре Эндрю впервые вышел на поле. Лисы играли против Брекенриджа и проигрывали
им с ужасным счетом четырнадцать-три. Рэне не знала, что нападающие Шакалов сказали
Реджи, но могла себе представить, так как с трудом вытерпела их невыносимые насмешки в
первой половине игры. Что бы это ни было, этого было достаточно, чтобы Реджи покинул
ворота. Он в мгновение ока оказался около одного из ближайших нападающих, и в
следующую секунду на поле завязалась драка.
Это была уже шестая драка на этой игре, и, очевидно, после шестой, терпение судей подошло
к концу. Можно было сбиться со счета, сколько раз игроки получали красные карточки в ходе
дальнейших разбирательств на поле. В течение последних нескольких минут, Ваймак нервно
кромсал незажженную сигарету, но в конце концов разломил ее на множество кусочков и
бросил их в стену.
— Бесполезные идиоты. Все, что я хочу на Рождество, это хоть как-то, блять, не подпустить
противника к нашим воротам. — Он посмотрел через плечо на Рэне, а потом его взгляд
скользнул мимо нее, на коротышку вратаря, который дремал на скамейке запасных. —
Разбуди его.
Его слов было достаточно, чтобы вывести Миниярда из состояния полудрема. Он лениво
оценил побоище, устроенное на поле. Из-за синдрома отмены он выглядел немного вялым.
Эндрю находился здесь только в качестве запасного вратаря. Он подписал контракт с
Ваймаком прежде, чем его успел завербовать кто-то еще. И тренер был человеком слова: он
гарантировал трезвость Эндрю в ночи перед играми, несмотря на то, что он все еще не стоял
на воротах. Рэне до сих пор не понимала, зачем Миниярду нужно было просто так мучиться
из-за синдрома отмены каждую пятницу, но парня, кажется, все устраивало.
— Вперед, — потребовал Ваймак. — У вас есть Жанна Д'Экзи, — вяло отбился Эндрю. — Я
сказал сейчас. Попытайся отработать свое место в команде. Эндрю покинул скамью запасных.
Он приходил на игры в полном снаряжении, хоть они с Ваймаком и не ожидали, что ему
придется играть. Чтобы Миниярду было удобно отдыхать на скамейке запасных, он стягивал с
себя шлем и перчатки. Но сейчас ему вновь пришлось нацепить все это на себя и достать
массивную ракетку вратаря.
Судьи почти закончили наводить порядок на поле к тому времени, когда Эндрю был готов,
Ваймак подошел к двери, чтобы выпустить своего подопечного. Когда драка закончилась,
зрители заметили, кто выходит на замену Реджи. Реакция не заставила себя долго ждать.
Толпа принялась громко скандировать. Реджи покинул поле в сопровождении троих судей. Он
даже не глянул на свою низкорослую замену и просто стащил с головы шлем, отшвырнув его
в сторону. Ваймак и судьи последовали за ним, выговаривая ему за ужасное поведение, и
Эндрю воспользовался моментом, чтобы занять свою позицию на поле.
Рэне подошла как можно ближе к стене. Тренер показывал Лисам запись игры Эндрю со
средней школы, чтобы они согласились принять его в команду. Но никто еще не видел, как
Миниярд играет вживую. Когда последний из разбирающихся судей покинул поле, за ним
наконец закрыли двери. Команды выстроились для пенальти по воротам Лис. Эндрю крутанул
ракетку, ощущая новый вес в своих руках, как только зазвонил зуммер, оповещающий о
начале игры. Нападающий Шакал не стал дожидаться, когда Миниярд приготовится к игре —
как только сигнал сообщил о том, что он может забить, он сделал это, с таким рвением, будто
хотел пробить в воротах дыру.
Эндрю не прекращал крутить ракетку в руках. Но кручение в одно мгновение превратилось в
ровный, широкий размах, и Миниярд отправил мяч обратно, откуда он и прилетел.
Нападающий ожидал подобного поворота меньше всего, даже не замедляя бег, поэтому мяч
врезался ему в шлем. Он споткнулся, удивленный и потрясенный, запнувшись о собственные
ноги. Аарон мигом очутился рядом, уводя у него мяч и посылая его обратно в своего брата.
Эндрю пробил по нему точным ударом через все поле.
Аарон и Ники знали, чего ожидать еще до того, как Эндрю ударил по мячу, поэтому сразу же
кинулись за ним. Остальные Шакалы и Лисы оказались чуточку медленнее, чтобы быстро
отреагировать, но двоюродные братья быстро отвели мяч от собственных ворот. Мяч, отбитый
Эндрю, попал в дальнюю стену, в шести футах над головой вратаря Шакалов, и отскочил с
глухим звуком. Команды настигли его, когда он отскочил обратно к середине поля, и до
последнего сигнала за него завязалась ожесточенная борьба.
Аарон и Ники были слишком молоды и неопытны, чтобы взять на себя линию нападения
Брекенриджа, но у Лис не было замен. Они боролись не на жизнь, а на смерть, чтобы
удержать линию, и Эндрю вроде как пытался сделать это вместе с ними, маяча на воротах.
«Вроде как» хорошо описывало роль Миниярда в этой игре, потому что его ленивая попытка
охранять ворота замедлила стремительное падение Лис до неторопливого. Реджи и Рэне
пропустили четырнадцать голов за свои шестьдесят пять минут на поле. В последней четверти
игры Эндрю пропустил только четыре.
— Разве ему не все равно? — поинтересовался Мэтт, наблюдающий за происходящим рядом с
Рэне.
— Нет, — покачала головой Уокер.
— Не думаю. Мэтт говорил это, Ваймак говорил это, все вокруг неустанно повторяли это, но
все равно было что-то раздражающее в том, насколько лучше пошли дела команды с Эндрю
на воротах, которому было плевать. Он пропустил мяч только потому, что ему было лень
отбить его и все равно, чтобы хотя бы попытаться. Рэне разрывалась между изумлением и
разочарованием.
— Это неприятно, — наконец сообщил Мэтт.
— Это грустно, — возразила Рэне. — Я не могу понять, как можно быть настолько
равнодушным к жизни. Никогда не быть взволнованным или счастливым, или готовым
рисковать всем — сплошное бесцветное существование. Как можно просыпаться и продолжать
двигаться каждый день, если ничего не получать от того, чтобы быть живым?
Мэтт пораженно уставился на нее, видимо не думая о такой интерпретации происходящего, но
девушка не могла отвлечься от Эндрю, чтобы посмотреть на него в ответ. Наконец Бойд вновь
принялся следить за событиями на поле.
— Это по-прежнему неприятно, — повторил он. Рэне поступила мудро, ничего не ответив.

В следующее утро пятницы Лисы встретились на стадионе в девять тридцать. У них была
выездная игра в Вирджинии этой ночью — это означало, что они должны были оказаться в
дороге уже ближе к десяти. Вместо того чтобы позволить своей команде спокойно собрать
вещи, Ваймак ожидал ребят в раздевалке. Эбби стояла рядом с ним с уверенным выражением,
которое никогда не обманывало никого из Лис. Рэне перевела взгляд с нее снова на Ваймака,
задавшись вопросом, что испортило ему настроение с самого утра. Ответ не заставил себя
долго ждать.
— Формально, наша команда первоклассная, — заговорил Ваймак, когда все расселись. — Мы
получили свой ранг из-за моего авторитета. Потому что я узнал об экзи от Кэйли Дэй и
оргкомитет подумал, что подобная игра чего-то стоит. — Он барабанил пальцами по боку
кофейной кружки, глядя мимо команды на дальнюю стену. — Как вы уже знаете, мы на
полпути к четвертому сезону в команде. До сих пор мы выиграли только десять игр. Ваймак
сделал паузу, дав остальным понять весь ужас подобного расклада. Поразмышляв вместе с
остальными, Рэне поняла, к чему ведет их тренер.
— Да, мы совершенствуемся, но наше начальство теряет терпение. Сегодня утром мне
позвонили из оргкомитета. Они рассматривают возможность понижения нашего статуса в
декабре. Поверьте мне: если нас понизят до второго класса, мы больше никогда не станем
первым классом. Нам понадобится идеальное количество очков, чтобы добиться повторного
рассмотрения. И даже тогда не будет гарантии, что мы сумеем выиграть дело. Оргкомитету
будет легче оставить нас вторыми из лучших, чем предоставить еще один шанс.
— Я собираюсь рискнуть, — наконец завершил свою речь Ваймак и окинул команду
пристальным взглядом. — Хотелось бы мне верить, что я не требую от вас многого, но я все
же попрошу: помогите мне. Последнее, чего я хочу, чтобы мы потеряли звание первоклассной
команды, но в этой ситуации я бессилен. Борьба на вас, поэтому начинайте бороться. Вам
нужно сделать больше, чем просто появиться на поле и отыграть матч. Вам нужно начать
верить в себя и друг друга. Вы должны выиграть. И вы должны продолжить выигрывать
дальше.
Старшекурсники обменялись косыми взглядами, как будто подобная перспектива насмешила
их, но они оказались достаточно умны, чтобы промолчать по этому поводу.
— Хорошо, тренер, — кивнула Дэн, потому что остальные ничего не ответили.
— Хорошо, — устало выдохнул Ваймак. — А теперь собирайте свои вещи. Если вы не
притащитесь в автобус через пять минут, я оставлю вас всех здесь.
Лисы несли его мечты и его карьеру на своих плечах, но многие из них не понимали до
конца, как сильно тренер был предан своему делу. Сердце Рэне сжалось от печального
сострадания к Ваймаку. Когда девушка встала, она глянула на Элисон, надеясь увидеть, что
думает она из-за сложившейся ситуации. Но Рейнольдс не вернула взгляд, более
заинтересованная в передвижении Сета по раздевалке.
Тогда Рэне перевела свой взгляд на Эндрю, но он в свою очередь крепко спал. По пятницам
он сдвигал свой прием лекарств, чтобы быть в относительном порядке на самой игре. Рэне не
совсем понимала всех тонкостей его расписания, но догадывалась, что он должен был
принять таблетки после первой половины матча. Иначе второй тайм для него пройдет в
неясном беспорядке. Уокер решила, что сейчас Миниярду действительно было лучше в
отключке; все равно слова Ваймака вряд ли составляли для него какую-то ценность.

Единственное, что в результате смогла сделать Рэне, — это помолиться. Так она и поступила,
проведя в уединении с Богом большую часть поездки в Вирджинию.
Толпа в Вирджинии встретила их шумом и едва ли дружелюбными лицами. Мало кто из
студентов Пальметто приезжал к Лисам на выездные игры, особенно за пределами штата.
Ведь большинство из них уже знали, как закончится матч. Рэне избегала смотреть на стадион,
забитый людьми под завязку, но громкие и грубые комментарии в сторону команды было
очень трудно проигнорировать.
Разминочная пробежка частично отвлекала их от царящего хаоса, и вскоре судьи запустили
Лис на поле для оставшихся упражнений. Как только они вновь покинули пределы поля,
Реджи и Дэмиен тут же удобно устроились на скамейке запасных. Красная карточка Реджи с
прошлого матча означала, что он был отстранен от этой игры, а Дэмиен все еще пребывал на
испытательном сроке. Рэне не увидела на их безмятежных лицах и капли беспокойства за
команду, поэтому сразу отвернулась от них. Дэн и Элисон отвели Сета в сторону, чтобы о
чем-то побеседовать с ним перед игрой. Хуан и Дуэйн болтали с Лисичками — командой
поддержки Лис. Ники и Аарон переговаривали с Эбби около стеллажа с ракетками. А Ваймак с
Эндрю находились в отдалении от остальных и, судя по серьезному выражению лица тренера,
он рассказывал Миниярду о возможной угрозе понижения класса команды.
Эндрю сразу заметил, что Рэне наблюдает за ними, и махнул ей, подзывая присоединиться к
их беседе. Уокер отложила шлем и подошла к ним, встав около Ваймака. Эндрю оскалился,
видимо насмехаясь над ее моментальным повиновением, и повернулся к тренеру. Он поманил
его поближе, но не стал ждать, пока он наклонится, чтобы сказать:
— Назови мне число от одного до десяти и приготовь бутылку Уолкер Блю.
Ваймак непонимающе уставился на него, не зная, следует ли вестись на его игру. В конце
концов он сдался и ответил:
— Пять.
— Пять, — кивнул Эндрю, и указал на Рэне: — Сегодня ты не выйдешь на поле. Рэне не
ожидала такого решения, поэтому в немом удивлении переводила взгляд от тренера к
Миниярду. Прежде, чем она задала вопрос, и прежде, чем Ваймак мог отреагировать на него,
Эндрю рассмеялся над их непониманием и объяснил:
— Сегодня на воротах стою я. Мы не сможем выиграть игру, если ты пропускаешь мячи,
отдавая баллы противнику, как будто это Рождество, не так ли? Обрати внимание, тренер! Я
сделаю это один раз и только для тебя.
— Может ли кто-то, кто не заботится о победе, действительно защитить ворота? —
поинтересовалась Рэне.
— Так мало веры, — оскалился Эндрю и покинул их. Рэне смотрела ему вслед, а потом
обратилась к Ваймаку:
— Ничего страшного, со мной все в порядке, тренер. Всегда хотела увидеть чудо
собственными глазами.
— Да, — сухо ответил Ваймак. — Я тоже.
Он легонько сжал ее плечо, то ли благодаря за ее реакцию, то ли извиняясь, и направился
вводить остальных Лис в курс дела. Он сообщил, что Уокер не выйдет на поле во время
первого тайма, но не добавил, что она не выйдет сегодня на ворота вообще. Дэн немного
нахмурилась из-за подобного решения, но не стала сомневаться в выборе Ваймака.
Начальный состав вызвали на поле по одному человеку, а Рэне с тренером заняли место
возле стены, чтобы наблюдать за ходом игры.
Рэне попыталась привлечь Реджи к ним, но он был больше заинтересован разговором с
Дэмиеном на скамейке запасных. Ваймак позволил ему ускользнуть от наблюдения, потому
что парни, судя по всему, обсуждали ранг, который они могли потерять. Хотя Реджи стоило
бы присмотреться к игре: Эндрю без особых усилий заменил собой обоих вратарей команды.
Прошло тридцать минут первого тайма, счет был пять-три — затем Галки перестали забивать.

Они прорывали линию защиту Лис снова и снова, но Эндрю как будто специально поджидал
их. Каждый удар, который они отправляли в ворота, он с легкостью отбивал в сторону. Он
отбивал мяч за мячом в дальний конец поля, тем самым отгоняя Галок от ворот с неутомимой
энергией. Через какое-то время им просто надоели подобные трюки, но чем злее они
становились, тем легче было Эндрю играть с ними. Когда раздался звонок, провозглашающий
перерыв, Лисы сравняли счет. Теперь он был пять-пять.
Во время перерыва Ваймак рассказал команде о своем решении. Первый тайм прошел так
хорошо, что старшекурсники и девушки даже не подумали спорить. Возражение пришло
оттуда, откуда его ожидали меньше всего. Аарон бросил на Эндрю проницательный взгляд, но
ничего не сказал. А вот Ники изумленно запротестовал:
— Вы не можете так поступить! Эндрю не сможет отыграть полный матч.
— Я могу делать все, что захочу, — отмахнулся от него тренер.
— Но он… — Ники запнулся, осекшись, так как Эндрю послал ему злобный взгляд. Улыбка
Миниярда давно исчезла, и осторожные движения, которые он совершал, не имели ничего
общего с нагрузками во время первой половины игры. — Хм, я имею в виду…
Аарон сказал что-то по-немецки. Ники поморщился и ответил, но Эндрю заткнул их обоих
чем-то, что звучало очень жестоко. Хеммик сразу же прервал разговор и принялся пить воду,
а Аарон отшагнул от близнеца, оставляя между ними больше пространства. Эндрю заметил
внимание Рэне и холодно посмотрел на нее. Рэне сохраняла спокойствие, не желая, чтобы он
принял ободряющую улыбку за издевательство или жалость, и Эндрю в конце концов снова
отвернулся.
Весь второй тайм Уокер была как на иголках. Она прижала руки к стене, чтобы попытаться
скрыть возбужденную дрожь, но она чувствовала это дрожание даже в животе, наблюдая за
сражением Эндрю.
В течение сорока пяти минут Галки атаковали его так усиленно, как только могли, но с самого
начала было ясно, что все это было бесполезно. Эндрю отреагировал на синдром отмены,
рассердившись, и он выражал эту ярость в каждом движении.
Это уже не был просто Эндрю — вратарь-коротышка вдохновил свою команду. Теперь Лисы
двигались с удвоенной энергией и решимостью. Уверенность Галок пошатнулась, и Лисы
воспользовались этим как могли.
Игра закончилась со счетом десять-пять — лучшим результатом команды за всю историю
существования. Лисы принялись праздновать свою победу прямо на поле. Казалось, Эндрю
был единственным, кого не впечатлил результат. Вместо того чтобы присоединиться к
небольшой вечеринке посередине поля, он отшвырнул свою ракетку в сторону и отправился к
выходу. Мэтт начал идти за ним, взволнованный неожиданной победой, но Ники схватил его
за руку, чтобы остановить его.
Оставшиеся Лисы ждали, пока судьи откроют дверь, чтобы присоединиться к команде.
Поэтому Рэне оказалась прямо перед Эндрю, когда он покинул поле. Плотные решетки и
маска на шлеме вратаря затрудняли обзор на лицо Миниярда. Но Уокер смогла разглядеть
достаточно, чтобы понять: Эндрю был в ужасном состоянии. Он проскользнул мимо нее, не
замедляясь, и немедленно отправился в раздевалку. Рэне заколебалась, разрываясь между
ним и командой. Но Элисон нетерпеливо дотронулась до ее плеча, взывая ее присоединиться
к ним. Поэтому девушка направилась к своим друзьям на поле, чтобы в следующее мгновение
броситься в ожесточенные объятия Дэн.
Казалось, они были единственными, кто праздновал на всем стадионе, но Лисам было все
равно, сколько людей было против них. Они стукнулись ракетками и обнялись посреди поля,
шумные и возбужденные. А затем наконец обменялись рукопожатиями со своими
противниками. Галки не сказали ничего хорошего об их игре, но Лисы перебывали в слишком
приподнятом настроении, чтобы обращать на них внимание. Они покинули поле и собрались
вокруг Ваймака.
К тому времени, как они добрались до раздевалки, Эндрю уже переменился в лице. Реджи и
Дэмиен пошли вперед, чтобы переодеться, но другие не решались рассмотреть человека,
который сделал их победу реальной. Миниярд стянул с себя форму, но все равно натянул на
себя грязную майку. Она была на три размера больше него, так как у вратарей было больше
защитной одежды, чем у кого-либо еще. Эндрю сидел в середине комнаты, на полу, скрестив
ноги, положив руки на лодыжки и прикрыв глаза. Если его уже стошнило, то это мало помогло
его состоянию. Он все еще был слишком бледным, чтобы выглядеть в порядке.
— Это было невероятно, — подала голос Дэн — первый комплимент, который она сказала
Эндрю за весь год.
— Подобного не повторится в ближайшее время, — хрипло ответил Эндрю из-за
накатывающей тошноты. — А теперь свали-ка отсюда, ладненько?
Дэн ощетинилась, но направилась в душ, больше ничего не сказав. Ее уход подтолкнул
других двинуться с места, и Лисы разделились между раздевалками. Двоюродные братья и
старшекурсники все еще переодевались по очереди, поэтому Аарон и Ники остались с Эндрю.
Когда Рэне вышла из раздевалки, она услышала, как Ваймак спросил:
— Что, если бы я назвал цифру "один"?
— Что, если? — легкомысленно ответил вопросом на вопрос Эндрю, и Рэне услышала улыбку
в его голосе.

Прошедшая игра создала несколько непредвиденных осложнений. Лисы были хорошо

известны в мире ассоциации студенческого спорта экзи в основном как объект насмешек, но
то, что сделал Эндрю, было достаточно, чтобы вызвать неподдельный интерес людей по всей
стране. На игры к Лисам стало приходить больше людей, поэтому попечительский совет
оказал большое давление на Ваймака. Тренер отбивался от своих боссов со сварливой
уверенностью человека, привыкшего делать все по-своему. Он никогда не показывал, что
нуждался в чьей-то помощи, но сейчас понимал: нужно пойти на уступки.
Эндрю, бесспорно, был лучшим вратарем команды, и Ваймак нуждался в нем на воротах, но
ввести его в игру означало вывести одного из своих оставшихся вратарей. Реджи был
очевидным выбором, так как у него была более слабая статистика, чем у Рэне, и его
уединённый стиль игры вредил линии обороны. Реджи был выпускником, но впереди еще
стояло семь игр. Более разумный тренер проголосовал бы за общий успех своей команды, но
Ваймак просто не мог смотреть на свою команду и не видеть поврежденных молодых людей,
которых он выбрал, чтобы поверить в них. В конце концов, он принял решение чередовать
Рэне и Реджи в каждой игре.
Удерживать Эндрю на воротах было не так просто, как казалось, из-за секретной сделки
между ним и Ваймаком. Синдром отмены был достаточно жестоким зрелищем даже без
дополнительного стресса перед игрой. Команды, с которыми столкнулись Лисы, были
талантливыми и жестокими, и даже когда Эндрю только пытался держаться, он сжигал свои
запасы энергии с угрожающей скоростью. Ваймак выделил для Миниярда первый тайм, чтобы
команда не потеряла свой ранг. В перерыве он уже должен был принять свои лекарства.
Потребовалось отыграть несколько матчей таким образом, чтобы Эндрю наконец перестало
рвать после первого тайма. Он смешивал крекерную пыль и алкоголь, желая продлить свою
так называемую трезвость в Колумбии, но это были неприемлемые способы замены. Эндрю не
мог позволить себе оплошность в то время, когда за ним наблюдало такое множество людей.
И борьба того стоила, потому что Лисы сделали все то, о чем их попросил Ваймак. Они
выиграли шесть из оставшихся семи игр, а тот, который проиграли, закончился счетом с
минимальным отрывом. Команда закончила сезон с рекордом десять-пять. Впервые они
выиграли больше игр, чем проиграли, и этого было достаточно, чтобы отпраздновать.
Радость от победы полностью уничтожили опубликованные осенние семестровые оценки,
потому что Дэмиен провалил все свои предметы. И у Ваймака не оставалось другого выбора,
кроме как исключить его из команды. Дэмиен съехал из Лисьей Башни той же ночью и на
следующий день вернулся домой. Рэне огорчило то, что он упустил такой шанс. Она знала,
что Ваймак чувствовал себя ответственным за произошедшее, но в какой-то мере Дэмиен сам
сделал свой выбор.
Новости, которые они услышали спустя два дня, значительно приподняли их настроение:
команду пропустили на весенние чемпионаты. В чемпионаты распределяли частично по
количеству побед, частично по набранным очкам. И Лисы хорошо постарались, чтобы
отхватить себе четвертое место для весенних игр. Когда Ваймак впервые сообщил им об этом,
они не поверили. Тогда он продемонстрировал им официальное приглашение, и раздевалка
взорвалась в удивленном, возбужденном хаосе. Дэн радостно воскликнула и прыгнула на
Мэтта, Ники схватил Аарона для ликующего объятия, а старшекурсники наконец выглядели
действительно счастливыми.
— А что насчет нашего ранга? — спросила Дэн, когда общий гомон немного поутих. — Что с
нашим статусом?
— Мы заработали себе еще немного времени, чтобы остаться первоклассной командой, —
ответил Ваймак, так широко и искренне улыбаясь, как еще не улыбался никогда. — Так что,
Лисы, чертовски хороших вам выходных!
….
В этом году Рождественский банкет проводила Вирджиния. Поэтому Лисы забили отсек для
хранения под автобусом праздничной одеждой и отправились в шумную поездку на север.
Двоюродные братья предсказуемо устроились в конце автобуса, игнорируя остальных, но
старшекурсники болтали между собой, находясь в приподнятом духе. Они прошли через
финалы, квалифицировались на весенние чемпионаты и были в одном шаге от недели зимних
каникул. Даже Реджи и Хуан, у которых не было возможности поехать куда-то на
рождественские каникулы, кроме как к Эбби домой, находились в приподнятом настроении.
Их настроение испортилось, когда автобус заехал на парковку.
Теперь атмосфера между Лисами превратилась в смесь чего-то вызывающего и беспокойного.
Ожидалось, что команда появится на банкете, поскольку их пригласила организация
студенческого спорта, но они прекрасно понимали, что им не будут рады. Маловероятно, что
их противники могли что-то сделать с ними в окружении тренеров и персонала, только вот
ехидные комментарии и пренебрежительные взгляды всегда будут преследовать их даже
здесь. С такими вещами было сложнее иметь дело на подобных банкетах, чем на поле; по
крайней мере, во время игры Лисы имели возможность воспользоваться силовым приемом
против недоброжелателей.
Однако сегодня все было по-другому, впервые с дебютного осеннего банкета Лис. Небольшая
команда наконец восстановилась, и их победной полосы во второй половине сезона было
достаточно, чтобы остальные пересмотрели свои взгляды на них. Некоторые команды
держались в стороне, не желая налаживать отношения из-за проигрыша Лисам в этом году, но
остальные попытались наверстать упущенное. В итоге Рэне и Дэн провели большую часть
праздника с четырьмя девушками из Уилкс-Мейерских Шершней, Мэтт переходил от одной
группы к другой, чтобы его могло увидеть как можно большее количество людей, а Галки
оказались достаточно смелыми, чтобы отыскать двоюродных братьев.
В целом, банкет не был провалом, которого ожидали Лисы. И впервые в истории
существования команды они не ушли с него раньше положенного времени. К тому времени
как Ваймак забрал их после окончания банкета, они были обессилены и сонно зевали. Рэне
замедлилась, выйдя с поля, затем протерла глаза, чтобы хоть немного согнать сонливость, и
посмотрела уже свежим взглядом. Она устала, но не настолько, чтобы упускать очевидное. На
Ваймаке была уже другая одежда — не та, в которой он приехал на банкет. Куртка на нем
была все та же, но белую футболку он заменил чем-то синим. Это было достаточно странно,
только вот Рэне решила все же промолчать, увидев, что Эбби куда-то запропастилась. Самый
древний спор Лисов состоял из вопроса: спали ли Ваймак и Эбби или нет?
Но все же что-то было не так. Рэне решила это после еще одного взгляда на тренера.
Выражение его лица было спокойным, но тело было явно напряженным. Он пытался как
можно быстрее увести их с банкета, несмотря на то, что он не торопил их. Уокер решила не
замедлять его, спрашивая о причинах происходящего, вместо этого помогая ему ускорить
передвижение пьяных товарищей по команде в сторону парковки. Ваймак не открывал двери
автобуса до тех пор, пока все не загрузили дорожные сумки в отсек, а затем зашел в
транспорт первым, остановившись перед водительским сидением.
— Давайте, заходите, — сказал он, и Рэне не понимала, к чему он ускорял их, пока не
сделала еще один шаг внутрь автобуса. Здесь пахло кровью. Дэн покачнулась, остановившись
на одной из ступенек, но Ваймак опустил руку на ее плечо и легонько толкнул ее, приглашая
войти внутрь. — В автобус, все вы. Сейчас же.
Эбби стояла с одной стороны у входа в автобус, заставляя Лисов протискиваться через нее,
чтобы зайти внутрь. Она прикрывала собой вид на первые сиденья. А в следующее мгновение
Дэн шокировано уставилась на Эбби и Ваймака, усаживаясь во втором ряду. Рэне поняла ее
реакцию, когда поднялась следом и увидела скорчившегося человека на первом сиденьи.
Эбби уже переоделась в джинсы и свитер, и платье, которое она надела для сегодняшнего
мероприятия, прикрывало их неожиданного избитого гостя с головы и до пояса. Рэне
проскользнула к Дэн, но, даже проходя рядом, не могла увидеть лицо спящего человека.
— Давайте, заходите, — повторил Ваймак вновь, потому что каждый Лис, который заходил в
автобус, замирал у входа, чтобы поглазеть на первый ряд. — Мы должны свалить отсюда
прямо сейчас.
Наконец до команды дошло, что от них требовалась срочность, и в течение нескольких минут
все расположились на своих местах. Обычно они рассаживались по одному человеку в ряд, но
сегодняшняя ситуация заставила их изменить обычный расклад и сейчас они устроились по
два — любопытство было сильнее привычек. Единственными, кто не изменил своим обычным
традициям, были двоюродные братья. Ники остановился, заколебавшись, но Эндрю
подтолкнул его вперед, и втроем они устроились в задней части автобуса, будто ничего
странного не происходило. Ваймак закрыл дверь, когда все расположились на своих местах и
сам встал в проходе между рядами. Ему не пришлось долго ждать; все устремили на него свои
взгляды, в гробовом молчании ожидая объяснений.
Ваймак расстегнул куртку и стянул ее с себя. Под ней была синяя футболка, которую тренер
захватил с собой для поездки обратно домой, но она вся была измазана темными полосами
крови. Дэн вскочила на ноги в одно мгновение, в панике, задушенно воскликнув. Ваймак
покачал головой, пытаясь успокоить ее и, возможно, заверить, что кровь на футболке была
вовсе не его. Уайлдс прикрыла рот ладонью, подавив то, что хотела сказать, и с силой
вцепилась в руку Рэне, пытаясь успокоиться. Ваймак же передал свою куртку Эбби, и та
набросила ее на ноги их гостя.
— Послушайте, — наконец заговорил тренер, — то, что я собираюсь сказать, не обсуждается,
и я не собираюсь повторять это дважды. Мы, — широким жестом он обозначил свою команду,
— не будем рассказывать о случившемся никому, ни при каких обстоятельствах. Друзьям,
семье, друзьям с привилегиями, мне плевать. Если кто-то из вас проговорится хоть одним
словом, пострадает огромное количество людей. Скажите, что вы меня поняли.
Они закивали, но Ваймак не продолжил говорить, пока не услышал «да, тренер» от каждого.
Когда даже Эндрю расщедрился на слишком уж веселое утверждение, тренер посмотрел на
Эбби. Он задержался на ней недолго, прежде чем глянул на помятого человека,
съёжившегося на сиденье.
— Произошел несчастный случай. Сейчас мы единственные, кто в состоянии помочь ему,
поэтому у нас будет посетитель на некоторое время. Ваймак притих, подбирая правильные
слова. Его выражение лица изменилось — только на мгновение, но этого было достаточно,
чтобы у Рэне перехватило дыхание. Это не было недовольством; это было горем. Чем бы это
ни было, это было личным, но Уокер и не думала, что Ваймак так близко знал кого-то за
пределами своей команды.
— Тренер? — осторожно позвала она.
— Это Кевин Дэй, — наконец сказал Ваймак. И, будто этого было недостаточно, чтобы
шокировать Лисов, добавил: — Его левая рука сломана.
Потребовалась секунда, чтобы до каждого дошел смысл сказанного тренером. Первым шоком
было имя, одна лишь мысль, что Кевин Дэй — Кевин Дэй! — находился в одном автобусе
вместе с ними. Кевин учился на втором курсе в университете Эдгара Аллана, а еще был вице-
капитаном команды первого ранга. Он играл в четырех разных командах, включая
национальную сборную, он был рожден, чтобы играть, без преувеличения − его мать, Кэйли,
и тренер, Воронов Тедзуи Морияма, изобрели экзи вместе много лет назад.
А затем до них дошло и остальное: Кевин играл левой рукой.
— Боже мой, — воскликнула Дэн, ужаснувшись.— Боже мой!
— Ты, блять, издеваешься что ли? — озадаченно поинтересовался Сет.
Хуан подскочил со своего сиденья в одно мгновение и направился к первому ряду, чтобы
посмотреть на покрытое тело Кевина. Эбби отошла в сторону, чтобы он мог рассмотреть его
получше. Через секунду рядом с ним уже оказались Сет и Дуэйн. Троица старшекурсников
была грубой и резкой компанией, но они все еще были нападающими. Кевин не был образцом
для подражания, но он был невозможной мечтой, к которой хотели стремиться многие.
— Ну почему он тогда один? — задался вопросом Дуэйн.
Хуан задвинул ему локтем, но Рэне посчитала его вопрос вполне уместным. Она не особо
разбиралась в статистике Кевина, в отличие от нападающих, только вот любой, кто знал его
имя, понимал: он не должен был находиться здесь один. Кевин был половиной несокрушимой,
непобедимой пары. Его вторая половина была чуть более популярным Рико Мориямой,
племянником Тецудзи и капитаном команды Воронов. Рико и Кевин выросли вместе, разделяя
одну комнату на двоих. Они играли в тех же четырех командах, ходили на одинаковые
занятия в одно и то же время и давали интервью и фотосессии только в паре.
— Его рука ведь не на самом деле сломана? — уточнил Сет. Ваймак начертил невидимую
линию на тыльной стороне своей левой руки.
— Эбби вправила кости обратно.
Сет свирепо мотнул головой, собираясь опровергнуть сказанное, но тренер возразил:
— Я еще не в курсе, что произошло с ним на самом деле, но знаю, он хочет побыть один. Вы
знаете, что случится, если все поймут, где он находится. Мы не готовы отвечать на вопросы;
не уверен, что когда-нибудь вообще будем. Так что мы приютим его у нас, пока ему больше
не придется прятаться.
— Да, — согласился через минуту Хуан.
— Да, без проблем, тренер.
— Спасибо, — кивнул Ваймак, и все медленно вернулись на свои места. Тренер ждал, пока
они устроятся, прежде чем занять сиденье водителя, и поездка обратно домой прошла в
полной тишине.

Рождественские каникулы завершились так же быстро, как и начались. Поэтому Лисы,

разъехавшиеся по домам, сейчас возвращались в Лисью Башню. Все они внимательно
следили за новостями во время каникул, но от Эдгара Аллана все еще не было никаких
официальных заявлений по поводу травмы Кевина. Подобное немного пугало, ведь, в конце
концов, кто-то должен же был отправиться на его поиски? Но Тедзуи ничего не говорил,
Вороны ничего не говорили, а Рико вообще не появлялся в новостях.
С началом весеннего семестра воссоединившиеся Лисы принялись сплетничать. Сплетни
стали подобием клея, временно связавшим старшекурсников, но его не было достаточно,
чтобы заполнить разрыв между ними и двоюродными братьями. Ники оживлялся каждый раз,
когда Лисы начинали обмениваться ужасными теориями о случившемся, но он редко
присоединялся к ним. Они с Аароном определенно говорили об этом, хоть Рэне и не понимала
немецкого, она могла услышать имя Кевина в их разговорах.
Единственным, кого не волновал такой ажиотаж вокруг Кевина, был Эндрю. Рэне как-то
попыталась затронуть эту тему вместе с ним, когда во время дневной тренировки они пили
воду из питьевого фонтана, но Миниярд с легкостью сменил направление разговора. Ваймак и
Эбби сообщили, что сейчас Дэй живет у тренера и по-прежнему нуждается в не огласке.
Прошло несколько дней, когда Рэне наконец поняла: это было все, что им могли сказать на
данный момент. Ваймак верил в то, что Лисы сохранят все секреты, но Эбби заметно
разнервничалась, когда ее завалили вопросами. Поскольку даже Элисон не смогла вытянуть
из нее информацию, Рэне сделала вывод, что Кевин все еще не рассказал, что с ним
произошло.
Первая игра чемпионата была назначена на вторую неделю семестра, поэтому у Лисов было
еще немного времени для отдыха. Учебная неделя завершилась пасмурной, противной
погодой, а ночью синоптики обещали самую настоящую бурю. Подобная погода идеально
располагала для гуляша, поэтому, как только команда вернулась в Лисью Башню, Рэне
приступила к готовке на кухне. Элисон вызвалась помочь ей, но Уокер уже закончила.
Поэтому, поужинав, Дэн отправилась к Мэтту, а Рейнольдс решила помыть посуду, пока Рэне
делала домашнее задание у себя в спальне.
Она обложилась учебниками и уже даже начала читать одну безумно скучную книгу, как
вдруг Элисон прервала ее.
— Твой ручной монстр здесь, — раздраженно заявила она, когда Рэне удивленно посмотрела
на нее. Девушка указала большим пальцем через плечо на дверь: — Уведи его из моей
комнаты.
Рэне отложила книгу в сторону и поднялась с кровати. Элисон отодвинулась от дверного
проема, дав возможность подруге выйти из спальни, но осталась стоять на месте, не желая
возвращаться к своим обязанностям, чувствуя угрозу в Эндрю. Рэне обнаружила ждущего
Миниярда в гостиной. Она не слышала, как начался дождь, но с пальто парня стекала вода на
ковер. Он не потрудился надеть головной убор, поэтому насквозь мокрые волосы прилипли к
его лбу. Вода стекала по его лицу к подбородку. Рэне задалась вопросом, как долго он стоял
под ливнем. Хотя более любопытным было то, что привело его сюда.
С их первого прошлогоднего боя в июне, Эндрю и Рэне встречались раз в две недели для
тренировок. Иногда Миниярд приходил на их своеобразные занятия якобы трезвым. Все
остальное время он находился в состоянии маниакального веселья. Эндрю перехватывал ее
после учебы или после тренировок на поле, чтобы они могли вместе решить, когда смогут
встретиться. Он никогда раньше не приходил к ней в комнату, и Рэне не думала, что Эндрю
мог бы позвать ее драться в таком состоянии. Миниярду было настолько холодно, что можно
было увидеть, как его потряхивает.
Рэне заглянула ему в лицо — увидела явное отсутствие привычной широкой улыбки — и не
стала весело здороваться с ним. Вместо этого она тихо кивнула и проскользнула мимо него на
кухню. Наполнив две кружки водой, Уокер бросила в каждую из них пакетик чая и на пару
минут поставила их в микроволновку. Эндрю замаячил в дверном проеме, но взгляд, которым
он окинул кухню, не выражал абсолютно никаких эмоций. Микроволновка издала звуковой
сигнал, оповещающий, что вода нагрелась, и Рэне вытащила обе кружки, сразу протянув одну
из них Эндрю.
— Пальто, — сообщил Миниярд, приняв кружку. Рэне послушно отложила свой чай и прошла
мимо него. Элисон все еще стояла в ее спальне и нахмуренно уставилась на подругу: — Он
все еще здесь, — с явным намеком в голосе проговорила она.
— Это ведь и моя комната тоже, — мягко возразила Рэне, чтобы не начинать ссору.
— Если ты можешь приглашать к нам Сета, то я могу приглашать Эндрю.
— Только вот я встречаюсь с Сетом, — поправила ее Элисон. Но даже в своем раздражении
она не изменяла принципу прямолинейности, поэтому она добавила: — Время от времени. Ты
ведь не передумала, не так ли?
— Нет.
Несколько месяцев назад Лисы начали делать ставки на то, начнут ли они с Эндрю
встречаться. Иногда терпеть подобную многозначительность в их сторону было просто
невыносимо. Рэне знала, почему их отношения с Миниярдом были невозможны, но это был не
ее секрет, чтобы поделиться им с окружающими. Поэтому она стойко выдерживала ехидные
замечания от парней и многозначительные взгляды, которые Дэн и Мэтт посылали друг другу,
думая, что она их не видит. Только Элисон поверила ей, когда Рэне сказала, что этого не
произойдет. Элисон верила, что Рэне была такой же честной, как и она сама.
— Отлично, иначе ваши отношения стоили бы мне целого состояния, — сказала Элисон. Она
наблюдала за тем, как Рэне натягивает на себя пальто и поинтересовалась:
— Ты же не уходишь с ним прямо сейчас? Ты не видела, что творится на улице?
— Я скоро вернусь, — ответила Рэне и улыбнулась, увидев вопиющее неодобрение на лице
подруги.
Эндрю все еще ждал ее на кухне. Он передал ей ее кружку, чтобы Уокер не пришлось снова
проходить мимо него, так что она повела его в коридор. Бок о бок они шли к лестнице и так
же бок о бок спустились по ней на первый этаж. Рэне услышала шум дождя и накинула на
голову капюшон. У Эндрю его не было, но он даже не замешкался, выходя на улицу. Рэне
прижала горячую кружку ближе к груди и последовала за ним. Они прошли через парковку
по одной из проселочных дорог.
К тому времени, когда они сошли на тротуар, Рэне промокла насквозь. Эндрю сделал еще
несколько шагов, прежде чем остановиться, и Рэне послушно встала рядом с ним. Он ничего
не говорил, поэтому девушка сделала глоток — чай остывал быстро из-за холодного
порывистого ветра и дождя. Она наблюдала за Эндрю через край кружки, изучая, как
полумрак и дождь сделали черты его лица нечеткими. Он рассматривал свой напиток еще
минуту, а потом перевернул кружку, выливая содержимое к их ногам. Чай забрызгал их
обоих, но все, что почувствовала Рэне, было мимолетным тепло на ее голени.
— Я собираюсь позволить ему остаться.
Ей потребовалось мгновение, чтобы осознать: он имел в виду Кевина. То, что брошенный
нападающий стал причиной плохого настроения Эндрю сегодняшним вечером, знатно удивило
ее, поэтому она опустила кружку, чтобы получше рассмотреть его лицо.
— Это станет проблемой?
— Да, — незамедлительно ответил Эндрю.
И он рассказал ей о разделенной семье Морияма: о Тедзуи, одном из создателей экзи и самом
влиятельном человеке в спорте, о Кенго, миллиардере и главе международной торговой
компании. О жестоком Тедзуи, который был контролирующим тренера Воронов Эдгара
Аллана, и о главе преступной империи Кенго, которую он переместил в Нью-Йорк много лет
назад. Он рассказал ей о Рико, втором сыне Кенго, эгоисте, который не состоял в иерархии
якудза, но все равно унаследовал жестокий психоз. Он рассказал ей о месте Кевина в
садистской головоломке, а затем рассказал ей, как и почему Рико сломал руку Кевина. Рэне
слушала все это в тишине, пока сердце бешено колотилось в ее груди.
— Рико придет за ним, — подытожил Эндрю. — Кевин уверен в этом.
— Ты веришь ему.
— Если бы он был только собственностью, он все равно был бы ценным, несмотря на травму,
— ответил Миниярд.
— Он − это лицо и имя, а еще репутация, заработанная годами. Но он не просто товар. Он
второй Рико, и он знает больше секретов о Морияме, чем стоило бы.
— Я собираюсь защитить его, — продолжил он, говоря медленно, будто только-только
привыкая к подобному раскладу. — Его и своих. Они, — добавил он, имея в виду остальных
Лисов, — не моя забота. Понимаешь?
С такого расстояния Рэне не могла видеть Лисью Башню, но она все равно посмотрела через
плечо. Она думала о том, чего будет стоить их команде, связываться с ярыми фанатами
Эдгара Аллана и смертоносным влиянием семьи Морияма. Она отчетливо представила, как
беда подкрадывается к ним после принятия Кевина в команду, но быстро откинула подобные
мысли в сторону. Им придется рискнуть, потому что других вариантов просто-напросто не
было. Выпускать Кевина из их поля зрения было бы слишком жестоко.
— Предоставь защиту о них мне, — наконец сказала Рэне. — Я все поняла.
— Ох, я надеюсь на это, — кивнул ей в ответ Эндрю.
Уокер забрала у него пустую кружку и передала ему свою, все еще наполненную до краев
чаем. Наверняка он уже остыл, но Эндрю все равно отпил. Рэне внимательно наблюдала за
ним, задаваясь вопросом, были ли тени на его лице от ночи и непогоды. И почему-то она
сомневалась.
— Ты не забыл поспать, занимаясь спасением окружающих? — поинтересовалась она.
— Для грешников нет покоя.
— Ох, так значит, ты спишь крепким сном младенца?
Эндрю окинул ее внимательным взглядом:
— Буду ждать тебя завтра утром на цокольном этаже.
— В семь? — уточнила Рэне. Они выбрали такое раннее время, потому что было легче
бороться, пока остальная часть общежития спала. Он вернул ей вторую кружку и, ничего не
сказав, пошел прочь, вскоре скрываясь в шторме. Поэтому Рэне поспешила вернуться в Лисью
Башню в одиночестве. С каждым шагом по лестнице ее обувь хлюпала, и в итоге она оставила
за собой мокрый след на ковровой дорожке, ведущий прямо к двери комнаты. Дэн и Элисон
ожидали ее, расположившись на диване. Рейнольдс недовольно цокнула, возведя глаза к
потолку, в поисках терпения, но Уайлдс вскочила на ноги в одно мгновение.
— Ты вся промокла! — воскликнула она, быстро забирая кружки из окоченелых пальцев Рэне.
— Ты что, хочешь умереть от пневмонии или типа того? Бегом принимать горячую ванную! Не
хочу видеть тебя до тех пор, пока ты не перестанешь походить на зомби.
— Хорошо, Дэн, — покладисто согласилась Уокер, но для начала ей нужно было пробраться в
собственную спальню. Там она села на колени у комода и открыла нижний ящик, не обращая
внимания на то, что вода, стекающая с нее, могла намочить сложенную одежду. Она нашла
то, что искала в самом заднем левом углу: единственный нож, который Эндрю оставил ей,
конфисковав обувную коробку с остальными еще в июне прошлого года. Рэне покрутила нож
в руках, проверяя, не затупилось ли лезвие, а потом спрятала его под подушку. Когда она
обернулась, то увидела, что за ней наблюдает Дэн.
Рэне подошла к ней и с серьезным видом проговорила:
— Я не позволю, чтобы с тобой что-то случилось.
— Что он сделал? — не поняла Дэн. — Что произошло?
— Он не тот, кого мы должны бояться, — сказала Рэне. — Но это долгая история. Поговорим
об этом, когда я выйду из душа, хорошо?
Дэн помедлила, но потом все же отошла с пути подруги.
— Горячая ванная, — подчеркнула она. — Плохие новости могут подождать.
— Плохие новости могут взять талон и подождать своего часа в очереди, — крикнула Элисон
из гостиной.
— Если бы, — вздохнула Дэн.
Рэне закрылась в ванной и, пока набиралась горячая вода, вглядывалась в свое отражение в
зеркале. Она стянула с себя мокрое пальто и оставшуюся одежду, пока не предстала перед
зеркалом голой и дрожащей. Ее пальцы настолько онемели, что когда она сжала свою
цепочку, то даже не почувствовала серебро. Ее нервные окончания пытались вспомнить,
какой была на ощупь цепочка, но все, что она чувствовала, было лезвиями ножей.
Позволь мне быть достаточно сильной, чтобы защитить их, молилась Рэне. Позволь мне быть
достаточно сильной, чтобы не дать кому-то обидеть их.

Лисы проиграли первую игру сезона, отставая от команды противников всего на несколько
очков. Они остались недовольны подобным раскладом, но особо не волновались, ведь для
первого раунда нужно было выиграть две из трех игр, чтобы пройти дальше. Если они смогут
взять себя в руки для оставшихся двух игр, то, по крайней мере, смогут добраться до матча
смерти. А если нет, то увы, зато они впервые зашли так далеко, не так ли? В понедельник
после полудня Лисы собрались в раздевалке — им не требовалось лишнее напоминание, ведь
там их ждал Кевин Дэй. Стол, за которым он сидел в зале, был забросан документами:
графиками игр, распечатками игровой статистики с разных сайтов и копиями индивидуальных
файлов Лисиц.
Команда была слишком шокирована, чтобы хоть как-то отреагировать на присутствие Кевина,
но он, казалось, только этого и ждал, чтобы незамедлительно разнести их в пух и прах. Не то
чтобы им впервые устраивали подобную взбучку, только вот тот факт, что это делал
национальный чемпион, привносило некое разнообразие. И Лисам однозначно это не
понравилось. Команда замерла на полпути в комнату, слишком ошеломленная внезапной
резкостью Дэя, чтобы сесть рядом с ним и выслушать остальные недовольные комментарии.
Кевин жестко требовал ответов за проигранную ими игру, но не давал им и малейшей
возможности оправдаться или перебить его.
Видимо, он наблюдал за их матчем по телевизору Ваймака в пятницу вечером, а потом провел
выходные оскорбленный их провалом. Эндрю хватило только на первую часть его лекции,
потому что потом он заметно заскучал и направился в саму раздевалку. Кевин отреагировал
сразу, повернувшись в его сторону на стуле и зафиксировав на нем свой мрачный взгляд.
— Куда ты уходишь? — требовательно спросил он. — Я тебя не отпускал. И признаем честно,
ты здесь облажался больше всех.
— Ой, скажи это кому-нибудь, кому не плевать! — радостно отозвался Эндрю и в следующее
мгновение исчез в коридоре.
Ваймак вмешался в их беседу, когда Кевин уже собрался идти за ним. Оказывается, он уже
давно наблюдал за ними, сидя в углу зала возле телевизора и наблюдая за
разворачивающимся спектаклем с озадаченным выражением лица. И теперь, когда Кевин
отвлекся на равнодушие Эндрю, наконец заговорил:
— Лисы, Кевин Дэй. Кевин Дэй, познакомься с Лисами. — Ваймак приподнял брови, кивнув на
свою ошеломленную команду. — В обмен на наше гостеприимство, Кевин вызвался стать моим
помощником этой весной. Я ожидаю, что вы окажете ему такую же учтивость и послушание,
как и мне.
Кевин едва дал ему закончить, прежде чем поинтересоваться:
— Как вы вообще прошли на чемпионаты?
— Хм, мы… — неуверенно начала говорить Дэн.
— Мы начали играть лучше, — сердито пробурчал Дуэйн.
Кевин ничего не ответил, но ему и не требовалось. Выражение его лица говорило само за
себя, и Рэне, безусловно, ощутила, насколько шокированы его поведением ее товарищи по
команде. Впрочем, от шока они быстро перешли к упрямому неповиновению.
О Боже, подумала она. Это будет тяжелая неделя.

Рэне явно преуменьшала, думая, что последующая неделя будет просто тяжелой. В свои годы
Лисы сталкивались с огромным количеством критики и грубых комментариев, но никогда им
не приходилось выслушивать подобное от кого-то в своем близком окружении. По мнению
Кевина, Лисы все делали неправильно.
Команде потребовался всего один день, чтобы привыкнуть к тому, что национальный чемпион
решил помогать им, и оскорбиться его высокомерным, снисходительным отношением.
Немудрено, что в конце концов они взбунтовались. Но Кевину было плевать, что они его не
выносили. У него не было проблем с тем, чтобы огрызаться в ответ на их дерзкие возражения.
Его левая рука все еще находилась в гипсе, а правая была свободна, поэтому с ее помощью
Кевин сгреб команду в свое управление. Это была та сторона Дэя, о которой не знали газеты:
безжалостный и упорный, отказывающийся видеть что-либо, кроме идеальных результатов на
поле. Здесь не было места для уверенных комментариев и готовых к вспышкам камер улыбок;
здесь подобная фальшивость отбрасывалась в сторону.
— Смиритесь с этим! — не вытерпел Ваймак, когда Лисы уже в девятый или десятый раз
потребовали снять Кевина с должности помощника тренера. — Если вам не нравится, что он
говорит вам, то заткните его, становясь лучше. Докажите ему, что он неправ.
Это был не тот ответ, на который надеялась команда, но другого они и не получили. Кевин не
мог присутствовать на их второй игре, так как ему до сих пор приходилось скрываться, но он
следил за ней по телевизору в квартире Ваймака. Лисы победили со счетом шесть-четыре и
провели выходные купаясь в лучах самодовольства вперемешку с облегчением. Дэй испортил
их настроение в понедельник, когда предоставил им целый список вещей, которые они
сделали неправильно во время игры.
— Но мы же выиграли, — возразил Реджи, видимо устав от оскорблений Кевина.
Кевин потер переносицу здоровой рукой:
— Просто убирайтесь с моих глаз долой, все вы.
Лисам не требовалось повторять — они воспользовались бы любым поводом, чтобы не видеть
его. Поэтому они оставили Кевина Дэя кипящим от злости в одиночестве в зале.

Эндрю был единственной причиной, из-за которой Лисы еще не избили или не задушили
Кевина подушкой во сне. В то же время, его лекарства поспособствовали тому, что он не
побеспокоился об этом самостоятельно. Кевин относился со всей жестокостью ко всем Лисам,
но он был абсолютно беспощаден к Эндрю. Миниярд выслушивал его ругательства с широкой,
насмешливой улыбкой на губах, при этом совершенно не желая идти ему на уступки. Лекции
Кевина влетали ему в одно ухо и вылетали из другого — кажется, за их стычками следила вся
команда.
— Ты быстрее научишь камень дышать, — пошутил Мэтт, обращаясь к Кевину.
С ним согласилась даже Рэне, но Дэя это не останавливало. Его существование вращалось
вокруг экзи, так что, будучи столь одержимым игрой, он не мог смириться с отношением
Эндрю. Миниярд растрачивал свой потенциал, находясь в состоянии вечной апатии. Кевин
хотел, чтобы Эндрю стал лучшим, он нуждался в этом, как умирающий, нуждающийся в еще
одном глотке воздуха, но тот все равно не шел у него на поводу. Чем сильнее Эндрю
сопротивлялся, тем сильнее был напор Кевина, и наоборот — чем сильнее Кевин хотел
подстроить Эндрю под себя, тем сильнее его отталкивал Эндрю. Дэй не прекращал атаковать
его, а Миниярд не прекращал опасно улыбаться, но Рэне чувствовала напряжение постепенно
растущее между ними.
Он сломался две недели спустя в недельном промежутке между третьей игрой Лисов и матчем
смерти, на который они чудесным образом квалифицировались. Команда прошла уже
половину упражнений на очередной тренировке, когда Кевин резко прервал их. Без каких-
либо предупреждений он направился в самую гущу событий. Дэн быстро остановила
тренировку, и Мэтт опустил ракетку, которой уже замахнулся для размашистого удара.
Казалось, Кевин не замечал происходящего вокруг — он шагнул к Эндрю. Одним сильным
движением он вырвал из рук Эндрю ракетку и швырнул ее в сторону. Она с силой ударилась
об землю и откатилась практически к самой стене.
Рэне находилась на другой половине поля, отбрасывая мячи, угодившие к ней, остальным, но
увидев зарождающиеся неприятности, направилась к своим товарищам по команде. Она все
еще находилась слишком далеко, чтобы услышать, сказал ли что-нибудь Кевин, но он сделал
всего несколько шагов к воротам, прежде чем Эндрю последовал за ним. Миниярд не стал
ждать — спустя мгновение он неожиданно налетел на Кевина, сбивая его с ног, и,
воспользовавшись его замешательством, сразу же выскочил за дверь. Дэй прижал гипс к
животу, пытаясь удержать равновесие. Ему потребовалось несколько размашистых шагов,
чтобы догнать Эндрю, и когда он это сделал, то схватил его за плечо, чтобы с силой
повернуть его к себе лицом.
— Вернись на ворота, — рявкнул он.
— Отъебись, — угрожающе ответил Эндрю.
Дэн послала Рэне быстрый испуганный взгляд, когда она поравнялась рядом с подругой.
Уокер не посмотрела на нее в ответ, слишком занята, пытаясь разглядеть выражение лица
Эндрю через его громоздкий шлем. Она знала, что он находился под действием лекарств, —
присутствие Кевина означало, что он должен быть более осторожным в том, когда и как часто
он будет пытаться находиться в трезвом состоянии. Рэне никогда не слышала о том, чтобы
Эндрю потерял хладнокровие во время лечения, но на то, какими жестокими рывками он
стянул с себя перчатки, было страшно смотреть.
— Мы еще не закончили, — настаивал Кевин.
— На сегодня мы закончили, — проговорил Эндрю, следом за перчатками снимая шлем. Он
улыбался, но в его улыбке не было ничего приятного. Это была улыбка сумасшедшего клоуна
прямо перед тем, как он откроет огонь по смеющейся толпе. — Если ты еще хотя бы раз
прикоснешься ко мне, то я пересмотрю свое решение о том, можно ли тебе остаться здесь.
Проваливай. Слышишь меня? Проваливай. Иди, поиграй с остальными игрушками. Мне это не
интересно.
Кевин открыл рот, чтобы начать спор, но, обдумав что-то, все же решил промолчать. Он
расстроенно проследил за тем, как Эндрю покидает поле. Тот с силой захлопнул за собой
дверь, и вскоре Рэне увидела, как они с Ваймаком о чем-то ожесточенно спорят. Кевин тем
временем со злостью вырвал у Мэтта мяч и отшвырнул его в стену. Его прицел был сбит, но
он ударил достаточно близко к месту, где находилась голова Эндрю, чтобы тот понял намек.
Реакция Миниярда не заставила себя долго ждать: он бросил свой шлем в ответ, и его удар об
стену эхом отразился по всему полю. В конце концов Кевин грязно выругался и вернулся к
Лисам.
— Начинайте заново, — потребовал он. — И на этот раз проведите тренировку с пользой.
Команда обменялась понимающими взглядами и молча вернулась к упражнениям.

Тем же вечером Лисы узнали, почему Кевин пребывал в плохом настроении. После того как
он принял защиту Эндрю, он дал добро Ваймаку переговорить с тренером Морияма. Морияма
выразил сочувствие и поблагодарил Ваймака за опеку над Кевином. А потом рассказал
историю про то, как Дэй сломал руку, катаясь на лыжах с Рико. Тренер сделал вид, что верит
ему, и они закончили разговор, даже не выяснив, какое будущее ожидает Кевина.
Правда в течение января им пришлось созвониться еще несколько раз, так как у Воронов
начались чемпионаты, только вот без Кевина и Рико в составе команды. В середине месяца
Морияме все же пришлось провести пресс-конференцию, чтобы наконец поделиться
произошедшей историей с взволнованными журналистами. Он призвал всех быть терпеливее
и пообещал в скором времени поделиться большим количеством информации. Если Морияма
планировал опровергнуть любые слухи, его слова воспроизвели совершенно другой эффект.
Его неточные ответы об обожаемых и знаменитых нападающих привели преданных
поклонников в состояние возмущения и паники.
В тот день, когда между Кевином и Эндрю произошла стычка, все узнали о поломанной руке
Дэя. Ваймак взял столько кредитов, сколько мог, и выкупил Кевина у Воронов Эдгара Аллана.
Он отправил деньги им в бухгалтерию вместе с письмом, в котором объяснил это как
возмещение спортивной стипендии Дэя. Ваймак не скрывал своих действий, так что приемный
секретарь прочел письмо и был слишком шокирован, чтобы не поделиться сенсацией с
остальными. К обеду новость звучала отовсюду: Кевина Дэя отстранили от спорта из-за
сломанной руки. Он был не в состоянии играть, так что его контракт с Воронами был
расторгнут, а, возместив свою стипендию, он ясно дал понять, что не вернется обратно в
команду. На очередной пресс-конференции Морияма подтвердил, что Кевин утратил
возможность играть ведущей рукой и больше никогда не будет играть вообще. А затем он
добавил, что Дэй покинул не только Воронов: ему пришлось выйти из состава остальных
четырех команд.
Казалось бы, два месяца назад Кевин Дэй был восходящей звездой с мировой популярностью.
Сейчас же он лишился всего, у него не было ничего, кроме неофициальной должности
помощника Ваймака. Рэне также смотрела прямую трансляцию с пресс-конференцией
Мориямы, и ей было обидно за Кевина, несмотря на то, что он не сделал ничего, чтобы Лисы
его полюбили. Остальная часть команды не была так отходчива, особенно, когда Дэй встретил
их с таким же кислым выражением лица и на следующий день. Возможно, подобные
отношения между ним и Лисами были к лучшему; Кевин, похоже, не был способен на
симпатию к чему-то или к кому-то, кроме экзи.
Если Рэне считала, что ее товарищи по команде были злопамятными, то у нее не было даже
малейшего предположения, отчего Эндрю так ненавидел Дэя. Миниярд отказался выходить на
поле, пока там находился Кевин. Он явился на тренировку вместе с остальными Лисами,
переоделся и даже выполнил некоторые упражнения, но он не прикоснулся к своей ракетке и
мячу. Ваймак отозвал его в сторону, чтобы обсудить с ним происходящее. Они стояли
слишком далеко, чтобы Рэне могла услышать их разговор, но судя по жестам тренера и
чересчур энергичным ответам Эндрю, в ход пошла тяжелая артиллерия, состоящая из резких
аргументов.
Позже она жалела, что не подслушала их разговор, так как Эндрю каким-то образом
умудрился настоять на своем. Она ожидала, что Ваймак загонит Миниярда обратно на поле.
Это не было проблемой: несмотря на постоянную насмешку и веселое пренебрежение, Эндрю,
как правило, всегда слушался Ваймака. Однако на этот раз все было по-другому. Тренер
позволил Миниярду отбиться от остальной части команды.
У Рэне не было возможности разузнать что-либо, пока Ваймак не объявил перерыв. И во
время него она смогла уговорить Эндрю прогуляться с ней вокруг поля. Как только они
отошли на большое расстояние от Лисов, Рэне окинула Миниярда любопытным взглядом.
— Я думала, лекарства, которые ты принимаешь, контролируют твою злость.
Эндрю отмахнулся от нее.
— Ох, Рэне! Это не злость. Это самосохранение, — как бы это ни было связано, он не
собирался вдаваться в детали, а лишь одарил ее радостной улыбкой. — Он заявил, что
сможет спасти меня от самого себя! Одни и те же пустые обещания, спустя столько лет. Кто-то
должен дать ему новый сценарий.
— Он хочет, чтобы тебя волновала игра, — предположила Рэне. В принципе, это не было
секретом.
— Он хочет, чтобы я стал им, — раздраженно ответил ей Эндрю, будто даже сама идея этого
оскорбляла его до глубины души. — Очередным безмозглым трутнем, у которого больше нет
причин, чтобы жить. Можно подумать, ему чем-то помог такой образ жизни, учитывая, чем это
обернулось для него! Знаешь, а я ведь предупреждал его, что он облажается. Он не захотел
меня слушать. И теперь вместо того, чтобы учиться на собственных ошибках, он упорно
продолжает настаивать на своих бредовых идеях. Что я обязан, — он изобразил в воздухе
кавычки, — оправдать свой потенциал.
— Он немного драматичен, — мягко проговорила Рэне. — Но разве прислушиваться к нему —
это плохо?
— Ты понятия не имеешь, — отрезал Эндрю. — Во мне осталось так мало трезвости, Рэне! Я
не отдам ему свои остатки здравомыслия, чтобы он и их угробил.
— Достаточно справедливо, — согласилась Рэне и позволила ему сменить тему.
В стиле типичных Лисьих неудач, им выпал жребий встретиться с командой Пенсильвании в
матче смерти. Львы штата Пенсильвания входили в «Большую Тройку» лучших команд экзи
вместе с Троянцами и Воронами. Львы и Троянцы постоянно боролись между собой за второе
и третье место в чемпионатах после почетного первого места Воронов. Когда Кевин узнал о
распределении, он как обычно не сказал ничего вежливого. Но часть его гнева вытекала из
предвзятого отношения: Кевин был огромным фанатом Троянцев, поэтому он ненавидел
Львов.
Лисы не проиграли матч смерти только потому, что «проигрыш» подразумевал наличие шанса
на победу. На самом деле, когда они появились на поле, они столкнулись с такой
несокрушимой силой, что после окончания матча они приехали домой, чувствуя себя ужасно
и сломленно в течение очень долгого времени. На этот раз Кевин ничего не сказал об их игре.
Возможно, он считал, что счет девятнадцать-ноль говорил сам за себя. Каким-то образом его
молчание заставило Лисов чувствовать себя еще хуже, поэтому они разошлись по своим
комнатам, принимая поражение в одиночестве. Их сезон был официально закончен, и он
закончился на самой худшей ноте.
В распоряжении у команды был остаток февраля, но их отдых был совсем не спокойным.
Кевин больше не мог прятаться в квартире Ваймака, так что ему пришлось наконец раскрыть
свое местонахождение. Фанаты Воронов приняли эту новость так, как и подозревали Лисы.
Они приняли жестокое и безумное возмездие поклонников так стойко, как только могли.
После множества беспорядков на территории университета, после испорченных автомобилей
и полицейских облав, поклонники Воронов в конце концов успокоились.
Лисы должны были вернуться на поле в марте. Весенние тренировки были необязательны
для выпускников старших курсов, поэтому никто из троих старшекурсников не удосужился
появиться на них. Сет, который подписал контракт на пять лет вместо четырех, был
единственным из них, кто все же добрался до стадиона. Так как теперь ему было не с кем
делить диван, он занял один из стульев. Элисон покинула свое привычное место вместе с Дэн
и Рэне, чтобы занять соседний стул рядом с ним, а Мэтт занял ее место со стороны Уайлдс.
Двоюродные братья заняли освободившийся диван старшекурсников, и Никки сел между
близнецами.
А в следующее мгновение к ним присоединился Кевин, облокотившийся на стол с ракеткой в
правой руке. Сет первый понял, что он держал ракетку явно не для украшения и, ткнув
пальцем в его сторону, требовательно спросил:
— Ну и что это?
— Мы не можем играть только с одним нападающим, — сказал Ваймак так, будто это было
очевидно.
— Но он же левша, — возразила Элисон.
— Был, — проговорил Ваймак.
— В то время, пока вы не просыхали весь остаток февраля, Кевин был здесь и тренировался
со мной. А сейчас нам нужно вернуться обратно в форму, поэтому пошевеливайтесь.
— О, это будет незабываемо, — протянул Сет, вставая на ноги.
«Неловко» стало лучшим термином, чтобы описать происходящее, ведь с самого начала было
ясно, что Кевин играл своей слабой рукой. Его упорство было поразительно, но он все еще
действовал осторожно. Он был достаточно груб, чтобы связаться с Мэттом, и не боялся
бросать вызов Ники с Аароном, поэтому, по крайней мере, он помогал тренироваться,
контролируя защиту. Только вот нападающий, который не мог забить, ничего не значил для
игры.
Сет считал, что от такой тренировки больше вреда, чем пользы, и он не постеснялся выразить
свое мнение об этом пару-тройку раз, но Ваймак проигнорировал его, а Кевин грубо
раскритиковал его стиль игры в отместку. Дэн никак не комментировала подобные перемены
ровно до тех пор, пока она не вернулась в комнату девушек, и только там согласилась с
позицией Сета. Казалось, теперь тренировки длились бесконечно. Команда потихоньку
приспосабливалась к отсутствию старшекурсников и неожиданному прибавлению в лице
Кевина. А затем произошло немыслимое: в пятницу Кевин забил Рэне, используя правую
руку.
— Просто повезло, — не придал этому огромного значения Сет.
После этого Кевин забил еще раз. В тот вечер за ужином девушки с надеждой смотрели друг
на друга и перешептывались:
«Что если?».
И, в конце концов:
«Почему бы и нет?».
В понедельник Эндрю вновь вернулся на поле и Кевин начал все заново. С каждым днем он
играл все лучше и лучше, хоть он все же далеко от формы, в которой был, играя левой рукой.
И он еще не был готов забить Эндрю. Вместо того чтобы раздражаться из-за своего
положения, Дэй неожиданно притих. Он перестал срываться на своей команде и смягчился во
время перепалок с Сетом. Он был слишком сосредоточен на Эндрю. Концентрируясь на игре,
Кевин и сам не замечал, как мрачнело его лицо, и таким образом Рэне могла наблюдать за
каждым ходом его мысли. Даже во время перерыва он рисовал невидимые линии на стенах,
подыскивая лучший способ, угол для удара, и разбирая детали, о чем никто даже и не
задумывался в пылу игры. Эндрю игнорировал его общество в пользу прогулок с Рэне, и
девушка мудро не стала интересоваться, почему Миниярд опять тренируется с ним.
Кевину потребовалось семь недель: три наедине с Ваймаком, одна против Рэне и еще три
против Рэне и Эндрю. Семь недель, и после них Дэй совершил невозможное, забив Эндрю
правой рукой. Лисы были в таком ступоре, что даже не знали, как им реагировать, когда
ворота окрасились в красный цвет. Наверное, Эндрю выглядел самым удивленным, хоть
выражение его лица больше выражало обиду, которая его явно забавляла, а вовсе не шок. Он
обернулся, рассматривая ворота, склонив голову к плечу в неверии или просто чтобы лучше
рассмотреть, и застучал ракеткой по земле в взволнованном ритме.
Кевин не смог забить следующие четыре раза, но даже Эндрю знал, что он делал это
специально. Кевин рисовал крест вокруг цели: ударяя то слишком высоко, то слишком низко,
то по обе стороны от линии ворот. Казалось, он прицеливался этими ударами. Во время пятой
попытки он молниеносно двинулся и забил гол, прежде чем Эндрю успел отреагировать.

Затем он сделал это снова и снова.

— Чувак, ты позволишь ему так себя унизить? — поинтересовался Мэтт, и Эндрю ударил по
нему следующим мячом, который он уже отбил.
Бойд отбросил мяч обратно, и Миниярд перенаправил его в Кевина. Тот перехватил его,
бросил в направлении лица Эндрю. Он поймал его руками в перчатках и уставился мимо мяча
на Кевина. Дэй тоже молча и неподвижно смотрел на него в ответ. Рэне ощутила, как старое
напряжение вновь затрещало между ними, и замерла, ожидая очередной их схватки. Но все,
что сказал Кевин, было: — Давай сыграем. Эндрю разразился удивленным смехом.
— Ты отвратителен.
— Я? — возмутился он.

Эндрю широко улыбнулся в ответ на подобный упрек. Он разжал пальцы и опустил взгляд,
рассматривая мяч на своих ладонях. Наконец он безразлично пожал плечами и бросил его
Дэн. А она в свою очередь заставила остальную команду двигаться, быстро подав мяч
дальше. В следующий раз, когда Кевин ударил по воротам, Эндрю перехватил мяч. Миниярду
удалось защитить ворота в следующие четыре раза, но на пятый Кевин опять забил. Рэне
увидела, как Эндрю улыбнулся, обнажая зубы. Это больше походило на насмешку, чем на
что-либо еще, но на одно небольшое мгновение подобная улыбка изменила выражение лица
Миниярда.
Только вечером Рэне окончательно поняла, что она увидела. На одно мгновение, впервые за
весь год, Эндрю выглядел очнувшимся. Заинтересованным.
Оживай, камень, оживай, подумала Рэне и скрестила пальцы на удачу.

На следующий день, в четверг, Ваймак лично отвел каждого из Лисов в сторонку, чтобы
поговорить с ними о Кевине. Тренер хотел подписать с ним контракт, но, как и с Эндрю, ему
нужно было посоветоваться об этом с остальной частью команды. Кевин принес со своим
приходом много проблем, начиная от репутации и заканчивая фанатами, вместе с угрозой от
Мориямы. Ко всему этому прибавилась его травма и знание того, что Дэй был не в самой
лучшей своей форме. Ваймак отдал его судьбу в руки команды и услышал в ответ их
возражения и личные проблемы.
Сет не хотел повторения выговора как это однажды случилось в раздевалке с появлением
двоюродных братьев, поэтому он присоединился ко мнению Рэне, Элисон, Дэн и Мэтта. Сет
отчасти пожалел Кевина в ту ночь, когда они впервые встретились, но с тех пор он буквально
возненавидел его. Трудно быть хорошим нападающим, когда Дэй находился рядом, хоть он и
вкладывал большую часть своей энергии в тренировки с Эндрю. Так что, несмотря на свое
кипящее возмущение, даже Сет согласился на принятие Кевина Дэя в их команду. В пятницу
утром Ваймак отдал Кевину его контракт.
Ему потребовался целый день, чтобы принять окончательное решение, и вечером он
нацарапал свою подпись на последней странице. На данный момент он все еще был
неоплачиваемым помощником тренера. В июне контракт вступит в силу и Кевин Дэй станет
нападающим сборной университета Пальметто. Его ожидал долгий путь, чтобы пробраться
обратно к прежней форме, но это было единственный вариантом, чтобы попасть на поле. И
Кевин прекрасно понимал это.
Ники нагнал Кевина после очередной тренировки, и только Эндрю с Рэне были достаточно
близко, чтобы услышать его слова:
— Отличный повод для небольшого праздника! Мы собираемся отвезти тебя в Колумбию
сегодня ночью, хорошо? Полагаю, у тебя нет ничего подходящего, в чем бы поехать в наше
привычное место для тусовок. Но не волнуйся, мы что-нибудь захватим с собой, прежде чем
зайдем за тобой в девять.
Рэне удивленно взглянула на Эндрю:
— Тренер остановит тебя.
— Тренер знает, что не может сделать это, — ответил Эндрю, пожав плечами. Он скосил
взгляд в сторону Рэне и ухмыльнулся. — Если бы я уже не был алкоголиком, проблемы
Кевина с выпивкой загнали бы меня в могилу. Возможно, в следующем году тренер завербует
для нас тихого, спокойного ребенка, который никого не побеспокоит.
Рэне улыбнулась, зная, что Эндрю вряд ли хотел именно этого.
— Тогда нам было бы скучно, не так ли?
— Ох, ты права, — согласился Эндрю. — Забираю свои слова обратно.
Он отсалютовал Рэне, чересчур радостно прощаясь, и направился к своему двоюродному
брату и Кевину. Рэне оставила их в распоряжении друг друга, а сама отправилась на поиски
своих друзей.

Когда Рэне зашла в раздевалку в понедельник днем, развернувшееся перед ней зрелище
заставило ее замереть на месте. Кевин больше не стоял, как обычно прислонившись к столу,
теперь он сидел рядом с Эндрю. Сидеть вчетвером на небольшом диванчике было однозначно
неудобно, но Дэй занял пространство между близнецами, будто бы был рожден для него.
Эндрю подпер рукой плечо Кевина и активно жестикулировал, глядя в путеводитель, который
листал парень. Миниярд болтал о жаре и о замке Монтесума, когда в раздевалке появились
остальные Лисы.
Кевин нахмурился, не обращая внимания на то, что вся команда уставилась на них, и сказал:
— Мой фотоаппарат остался в Западной Вирджинии. Придется купить новый, прежде чем мы
уедем.
Это настолько отличалось от их привычного поведения в прошлом месяце, что даже Рэне
была сбита с толку. Она глянула на Дэн, но она тоже находилась в замешательстве. Мэтт
перехватил ее взгляд, возвышаясь над Уайлдс, и весь его вид выражал немой вопрос: какого
черта?
— Ты заходишь или как? — нетерпеливо поинтересовался Ваймак.
Дэн открыла рот, чтобы потребовать объяснений, но быстро обдумала что-то и закрыла его
снова. Рэне понимала причины ее сдержанности. Каким-то образом Кевин прокладывал
дорожку в мир Эндрю. Как, почему и когда ему удалось это сделать — было неизвестно, но
пока у него получалось.
— Что в Аризоне? — уточнила Рэне, следуя за Дэн и Мэттом на диван.
— Какой-то профан нападающий, которого Кевин хочет завербовать, — заявил Эндрю. Он
блеснул в сторону Рэне злой улыбкой. — Тренер отвезет нас к нему на этой неделе. Может,
мы задержимся там подольше?
— Нас, — в ступоре повторил Мэтт.
— Кевина и его нового телохранителя, — сухо объяснил Ники. — Представьте: этот ребенок
играет только год. Год! Вы вообще воображаете, как люди будут реагировать на весь этот
цирк? Громила Сет, ханжа Кевин и какой-то невежественный новичок из города с
водонапорной башней. Сет пораженно уставился на него:
— Ты издеваешься надо мной?
— Если это можно так назвать, — вмешался Аарон.
— Не может быть! — Сет перевел возмущенный взгляд на Ваймака. — Тренер…
Ваймак развел руками, небрежно пожав плечами.
— Кевин убежден, что он нам нужен.
— У него, блять, не все дома, — проговорил Сет.
— Да, а кто здесь вообще адекватный? — спросил Мэтт.
— И это все в мой выпускной год, — обреченно пробормотал Сет.
— Кевин поручился за него, верно? — попыталась подбодрить всех Дэн. — Это же должно
чего-то стоить. Может, подобное пойдет нам на пользу.
Рэне собиралась смириться с этим только потому, что Ваймак не возражал против этого
решения. Либо он доверял выбору Кевина, либо у него больше не было времени. Последний
новичок, которого он завербовал в команду, пытался покончить жизнь самоубийством пару
недель назад и сейчас все еще находится в больнице под наблюдением врачей. Сейчас уже
был апрель, и большинство хороших игроков уже разобрали к себе более крупные и богатые
команды.
Сет лишь нахмурился и ничего не сказал. Элисон вздохнула и протянула ему руку, а он
переплел их пальцы, лишь на мгновение замешкавшись. Рэне рассматривала их соединенные
руки, а затем медленно подняла взгляд, осмотрев новые невидимые связывающие линии в их
команде. Без остальных старшекурсников пропасть между ними была еще меньше. Сет был
связан с ними через Элисон, а появление Кевина в группе Эндрю будет направлять
двоюродных братьев на правильный путь. Они все еще не были единым целым, но сейчас они
были ближе друг к другу, чем когда-либо. Один неизвестный нападающий не мог испортить
их связь, особенно учитывая, что Кевин неистово настаивал на его вербовке.
— О, Дэн, — прошептала Рэне. — Следующий год будет таким веселым.

Глава 12
Аарон — сложный персонаж, чтобы говорить о его роли в предстоящей книге. Пока я могу
сказать лишь самую малость о том, кто он сейчас, не углубляясь в происходящее, учитывая,
сколько будет рассказано о прошлом Ники в «Короле Воронов». Это оставляет нас с фактами
похожими на «что если» и частичным разбором перед окончательным результатом.

Изначально Аарон и Эндрю были неразлучны. За время написания их навязчивая преданность

друг другу послужила фундаментом для истории Лисов. Их братская любовь была частично
разрушена эволюцией характера Эндрю — чем больше он развивался, тем меньше оставалось
места для Аарона — и в основном была обречена из-за их разрушительной матери.

В самом начале Аарон был защитником, предоставляя себя в качестве цели, вместо своего
неуравновешенного брата-близнеца. Ближе к середине продумывания проекта, он стал
предателем, принимающим сторону матери и сознательно вычеркивающим Эндрю из своей
жизни. В окончательной версии вся вина вернулась к Тильде, но Эндрю и Аарон были уже
слишком сломлены для мгновенного воссоединения.

Вырезанная сцена из третьей книги, очищенная от любых потенциальных спойлеров

(возможно). Мать Мэтта — Рэнди, приехала в город, чтобы посмотреть игру, и двоюродные
братья (с Нилом), наконец, встретились с ней. Сцена была вырезана, когда я решила
отправить братию Эндрю в Нью-Йорк в конце «Короля Воронов», а этот разговор должен был
произойти во время первой встречи с Рэнди. Так что, в конце концов, они встретились с ней
за кадром в декабре.

Аарону потребовалась большая часть четверга, чтобы набраться смелости, но после

тренировки он все же подошел к Рэнди, собираясь поблагодарить ее за оплату залога.
Сегодня была очередь Нила отвечать за стойку с ракетками и ведра с мячами, но он
намеренно замедлил свою работу, чтобы подслушать. Благодарность Аарона была
неестественным беспорядком человека, не привыкшего признавать свою неправоту.

Рэнди выглядела немного озадаченной, но затем достаточно овладела собой, чтобы

подчеркнуть:

— Ты вернул мне моего сына. Понимаешь? Нет того, что можно было бы сделать, чтобы
отблагодарить тебя в полной мере.

Аарон был достаточно честен, когда сказал:

— Это было не мое решение.

Рэнди протянула к нему руку, но Аарон вздрогнул при первом же прикосновении пальцев к
своим плечам. Он быстро взял себя в руки, но ущерб уже был нанесен. Улыбка Рэнди исчезла,
и взгляд, которым она окинула Аарона, был достаточно тяжелым, чтобы заставить Нила
чувствовать себя некомфортно, находясь в десяти футах от них. Прошлым летом Джостен
отшатнулся от Ваймака почти так же, будучи уверенным, что ему сделают больно за глупый
проступок. В течение нескольких месяцев у него скручивало живот, когда тренер повышал
голос на тренировках.

Еще совсем недавно, в январе, Нил упрямо подумал, что беспокойство о Ваймаке в гневе
было вызвано страхом перед взрослыми мужчинами. А страх, как известно, был отличным
мотиватором, чтобы Джостен снова погряз в своих кошмарах и мыслях. Только сейчас Нил
понял, что человек может так же бояться и старшей женщины. Его собственная мать била и
кричала на него, но она всегда была на его стороне. В первую очередь она всегда оставалась
его матерью.

Он знал, что мать Аарона была жестокой, слышал еще от Ники, а Эндрю подтвердил это в
ноябре. Джостен сам заявил об этом Аарону в лицо, зная, что ему будет больно слышать
подобное, но почему-то он не думал, что его проблемы такие же, как проблемы Аарона. Он не
мог представить себе мир, где матери вправду не были матерями. Нил, наконец, понял, хоть
он не знал, была ли это глупость или предубеждение, не дающие ему в полной мере осознать
всю ситуации. Касс Спир когда-то могла стать матерью Эндрю. Сейчас же он полагался на
Бетси Добсон. У Аарона, напротив, никогда не было человека, который бы заполнил эту роль.
Он не впускал в свою жизнь остальных Лисов из-за Эндрю, но он не мог впустить в нее Ники,
потому что не знал как. Он протянул так долго в одиночестве, выживая на силе воли и чистом
отчаянии.

На мгновение Нил подумал, что Рэнди обидится на реакцию Аарона и уйдет. Вместо этого она
медленно подняла руки к его лицу и обхватила его щеки ладонями.

— Эй, — позвала она, более подавленно, чем до этого, но с твердой уверенностью, — я так
горжусь тобой. Ты меня слышишь? Я так горжусь тобой. Ты сделал то, что должен был
сделать, чтобы защитить свою семью, и завтра ты сделаешь все возможное, чтобы защитить
нашу семью. Хорошо? Все будет в порядке.

Аарон молча уставился на нее, застыв. Рэнди кивнула, увидев какое-то особое выражение на
его лице, и попробовала медленно обнять его. Он не отшатнулся от нее, и Рэнди не отпускала
его, пока он, в конце концов, не расслабился.

Глава 13
Сет Гордон был одним из первых Лисов, подписавших контракт с Государственным
университетом Пальметто. Родился и вырос в Бирмингеме, Алабама. Был четвертым из семи
сыновей. Его родители никогда не были женаты, а отец однажды ушел посреди ночи, когда
Сету было восемь. Сет, названный в честь отца, перестал быть Брайаном с этого момента.
После резкого исчезновения Брайана старшего, его мать (Ребекка, никогда Бекки) начала
называть Сета его вторым именем. Его мать перешла от одной работы к трем, чтобы свести
концы с концами. Она держала свою семью на плаву, но однажды начала все время
отсутствовать, оставляя детей под присмотром старшего сына (Джереми, которому
исполнилось 12 лет на то время).

Старшие дети не могли справиться с исчезновением своего отца и частым отсутствием матери,
так что неудивительно, что хозяйство в доме превратилось в хаос. Издевательства стали
основным способом, чтобы младшие дети слушались старших во всем, и иногда это выходило
из-под контроля. Вскоре Сет начал вымещать разочарование и стресс на своих
одноклассниках. Остаток начальной школы он проводил оставленным после уроков, в
кабинете директора или у психолога. В середине пятого класса к Сету обратилась его
учительница миссис Эверетт. Она представила Гордона своему мужу, тренеру экзи в местной
средней школе, пока Сэт был оставлен после уроков. Эверетты думали, что Сету нужна была
здоровая физическая разрядка, поэтому направили его заниматься спортом.
Он начал заниматься экзи в «Юношеской христианской ассоциации» во время обучения в
средней школе. Сет садился в автобус и ехал на поле и с поля каждый день, чтобы
практиковаться. Спустя какое-то время он продемонстрировал значительное улучшение.
Эверетты оставались на связи с Гордоном до его девятого класса – после тренер Эверетт
занял должность в другом штате, не сказав об этом никому из своих игроков. Сет больше
никогда не слышал о них, и его отношения с остальными ухудшились. Сет подписал контракт
с Лисами, потому что это было единственным разумным выходом, но он переехал в Южную
Каролину, полагая, что это не продлится долго. Сет был уверен, что тренер Ваймак рано или
поздно откажется от него, поэтому отказался полностью принять участие в плановой
программе.

СЕТ & ЭЛИСОН

Сет и Элисон никогда не встречались более двух месяцев. Его неуравновешенный характер,
циклическая депрессия, боязнь серьезных отношений и слишком честная, надменная природа
характера Элисон заставляли их ругаться так часто, как они занимались любовью. Сет боялся
ее, того, что он чувствовал к ней, как легко она проникла в его жизнь, чтобы вывернуть ее
наизнанку, и как сильно она влияла на его поведение и принятие решений. И он ненавидел,
что она заставила его чувствовать себя подобным образом. Сет ненавидел быть в стороне, но
и терпеть не мог настоящие отношения.

Первые два раза, когда они переспали, произошли после того, как они отправились на
студенческую вечеринку за пределами общежития (Элисон тогда была на первом курсе, а Сет
на втором). Из-за своего конкурентного характера Рейнольдс слишком много выпила в
компании пьяных незнакомцев. Она напилась так сильно, что находилась в состоянии между
отключкой и беспамятством и парочка братьев из студенческой общины решили помочь ей
подняться в спальню, чтобы она могла «поспать». Сет проходил мимо них, спускаясь из
туалета, а когда он достиг первого этажа, принял окончательное решение и вернулся, чтобы
спасти ее. Он затеял две драки, чтобы вытащить девушку из этого подозрительного дома, но,
в конце концов, ему удалось вывести ее оттуда и посадить в такси. Водитель помог дотащить
ее до лифта в Лисьей Башне, и Сет оставил ее под наблюдение Дэн и Рэне.

Впервые Гордон был кем-то, кроме крикливого агрессивного идиота, и Элисон изо всех сил
уцепилась за эту возможность. Девушкам нужно было получить внимание остальной
несговорчивой части команды, так что Элисон подумала, что Сет сможет хотя бы частично
объединить их. Пару месяцев они провели, препираясь друг с другом, а остальные пару лет в
кроватях друг друга.

СЕТ & НИЛ

Сет носил оригинальный номер Нила, когда в первоначальной версии Лисов было всего
шесть, у Джостена была шестерка.

В предыдущих черновых вариантах, когда Нил был более разговорчив, а у старшекурсников

было больше реплик, у Джостена и Сета было несколько совместных сцен, где они
прогуливались вокруг общежития или в центре города. Нил был решительно настроен,
понимая причины поведения Гордона, и решил направить его на правильный путь. Он убедил
его отпустить обиды прошлого и перестать портить все, что он делал.

ЛИСЫ, 2006

— Он не делал этого! — отрывисто проговорила Элисон. — Он звонил мне. Он звонил мне

около двух часов назад! Он был пьян и говорил бессвязно, но он был счастлив впервые за
несколько недель. Он рассказал о том, что с выпускным, наконец, все будет хорошо, что он
хочет поступить со мной на магистратуру. Он хотел устроиться на социальную работу и
помогать людям. Она снова заплакала, но продолжила говорить:

— Я поддразнила его и спросила, сколько он выпил. Он пообещал, что прекратит, после того,
как мы оставим его там. Он сказал, что поговорил с Нилом, сказал, что, может быть, он не так
уж и плох, и на этот раз у нас будет успешный сезон. Он хотел, чтобы я стала его парой на
осеннем банкете. Он не может просто… он не может просто лежать здесь и не просыпаться.
Он не может, не тогда, когда он, наконец, хочет по-настоящему начать жить. Зачем ему
было… Эбби, скажи ему, что он бы этого не делал! Офицер полиции выглядел так, будто был
готов провалиться сквозь землю.

— Мисс Рейнольдс, доктор сообщил, что причиной его смерти стала передозировка.

— Нет! — пронзительно закричала Элисон. Нил вздрогнул и сгорбился в своем пальто, желая
исчезнуть. Он боялся даже глянуть на нее, видеть дикое горе на ее лице.

— Я знаю, что он хотел умереть! Все знают, что он хотел умереть! Каждый раз, когда он
говорил, что покончит с собой, я уходила от него, а потом он возвращался ко мне. Впервые он
захотел жить. Он собирался бросить пить и принимать наркотики, и, возможно, позволить мне
сделать из него честного человека. Он сказал мне, что если выпьет еще, то сделает мне
предложение. Не говори мне, что он никогда не проснется! Я не верю тебе!

Глава 14
В первый раз, когда девушки увидели Мэтта без рубашки, они настолько отвлеклись, что
даже забыли тему своего разговора. Все парни в команде были хорошего телосложения,
благодаря напряженным ежедневным тренировкам, но у Мэтта было тело того, кто посвятил
жизнь занятию фитнесом. Он весь состоял из бесконечных твердых краев и мышц, восьми
кубиков пресса и идеально накаченной груди. Все это без единой унции жира на его
идеальном теле. Если он и понял, что своим появлением заставил сердца девушек
остановиться, то не показал этого. Он легко улыбнулся им в знак приветствия и, не
замедляясь, прошел мимо.

Элисон едва позволила ему выйти из комнаты, прежде чем слишком громко воскликнуть:

— Боже мой.
Дэн могла бы ответить, но она не доверяла тому, что хотела сказать.

Мэттью Донован Бойд должен был стать ответом на неизбежную, надвигающуюся проблему: а
именно, неудачный брак Рэнди и Дональда. Сначала Рэнди сопротивлялась этой идее,
опасаясь, что роды повлияют на ее тело и, следовательно, на ее боксерскую карьеру, но все
же решила рискнуть после разговора с коллегами-женщинами и соперницами о своих
проблемах. На самом деле ни Рэнди, ни Дональд не думали о том, как Мэтт должен был спасти
их, если они не вырастили его сами. Мэтт провел свои ранние годы под присмотром няни,
чтобы его родители могли работать.

Рэнди и Дональд перестали пытаться ладить, когда Мэтт учился в четвертом классе. Слишком
многое изменилось в них и между ними с тех пор, как они поженились; они больше не были
совместимы даже как друзья и разлюбили друг друга. Даже их социальные круги больше не
пересекались; приземленные друзья Рэнди ненавидели привилегированных компаньонов
Дональда. Когда Рэнди съехала, она оставила Мэтта: не потому, что не хотела забрать его, а
потому, что это было разумно. Дональд был немного снобом, но он мог обеспечить хорошее
образование и стабильную семейную жизнь. Рэнди слишком много путешествовала, чтобы
каждый раз брать с собой ребенка, который бы путался под ногами.

Все могло бы обернуться хорошо, если бы друзья Дональда не втянули его в более серьезные
тусовки во время отсутствия Рэнди. Дональд уволил няню Мэтта и начал приносить в дом
алкоголь и наркотики. Он поощрял Мэтта пробовать все, что он хотел, и его сын ухватился за
это предложение как за средство связи с отцом. Они годами вертелись между зависимостью и
трезвостью, медленно балансируя на пути к более тяжелым наркотикам. Мэтт прошел путь от
марихуаны до кокаина и героина за пару лет.
Он начал пропускать школу с разрешения отца и потерял девственность с проститутками,
которых Дональд нанимал на вечеринки. Когда его отца не было рядом, а у него самого было
достаточно наркотиков в организме, он позволил друзьям Дональда трахнуть его тоже. (По
сей день Мэтт не считает это изнасилованием, несмотря на то, что он был слишком пьян,
чтобы дать настоящее согласие — мужчины спрашивали его, и они не были жестокими или
требовательными. Мэтт не жалеет об этом. Он принимает то, что он сделал, как побочный
эффект, и он знает, что он натурал. В этот инцидент посвящена только Дэн.)

Няня Мэтта узнала о наркотиках, когда случайно столкнулась с ним на улице, и обратилась за
помощью к Рэнди. Рэнди немедленно взяла отгул и вытащила сына из Нью-Йорка на
реабилитацию. После этого они с Мэттом наконец-то начали общаться. Они нашли общий
язык, даже не ожидая этого, и быстро сблизились. Рэнди нашла более здоровые вещи для
Мэтта, которые могли бы отвлечь его, вернуть его в спорт, от которого он отказался, когда
наркотики встали на его пути, и научить его всему, что она знала о машинах.

Мэтт научился боксировать и выбрал фитнес в качестве борьбы с наркотиками. Подписание

контракта с Лисами Штата Пальметто должно было стать своего рода наградой Мэтта,
вознаграждением в конце долгого и трудного восстановления. Бойд не заботился о репутации
команды; он заботился о том, чтобы его жизнь вернулась в нужное русло. Он больше не
употреблял, он собирался получить хорошее образование, и он собирался играть с командой
первого класса. Мэтт не был готов к проблемам своих товарищей по команде или к потерям,
которые он понесет, чтобы быть с ними.

Меньше всего он был готов влюбиться в Дэн.

Мэтт провел рукой по волосам, пытаясь выглядеть небрежно, и ему почти удалось сделать
это.

— Я просто хотел спросить, не хочешь ли ты как-нибудь поужинать.

Дэн сложила руки на груди, не желая, чтобы он видел, как ее сердце колотится сквозь
рубашку, и дерзко задрала подбородок.

— Зря тратишь время. Я не встречаюсь.

Он выглядел испуганным, затем облегченным, и Дэн почувствовала, как ее защита сгорает в

одно мгновение.

— Нет, это... это хорошо, — сказал он, и будь он проклят, если это прозвучало не так. Он
снова потянулся к своим волосам, но, должно быть, понял, что нервничает. Вместо этого он
сунул руки в карманы. — Я еще не готов к таким отношениям. Я просто хочу провести с тобой
время. Я хочу узнать тебя получше. Думаю, ты потрясающая.

— Почему я должна тебе верить? — Поинтересовалась Дэн. — Почему я должна верить, что ты
отличаешься от любого другого парня?

— Не верь мне на слово, — посоветовал Мэтт. — Узнай сама, выделив для меня один вечер.

Глава 15
− Это действительно то, ради чего мы приехали сюда?

Удивительно, как он вообще расслышал слова в раздевалке, где царил хаос. Руки Аарона
замерли на шнурках, и он поднял взгляд от пола. Небезызвестный Кевин Дэй каким-то
образом вырвался от Мейконских Орлов и теперь толкнул Эндрю к его шкафчику. Эндрю в
ответ широко ухмылялся, и было неясно, что он находил таким забавным: явное отсутствие
инстинктов самосохранения Кевина или его плохо скрытую ярость.
− Третья попытка и две первые не в счет? – любезно поинтересовался Эндрю.

− Прекрати быть невыносимым.

− О, я еще не начинал быть невыносимым. Подожди немного и сам увидишь, − Эндрю
закинул ракетку на плечо и махнул рукояткой в сторону Кевина. − Знаешь, ты мог бы уберечь
себя от инсульта, если бы слушал, когда я говорил тебе, что не заинтересован. Твоя тупость –
это твоя проблема, не моя.

− Но твоя – моя, – нетерпеливо возразил Кевин.

− Я думаю, он только что назвал меня глупым, − проговорил Эндрю, оглядываясь по сторонам
с широко распахнутыми от притворного удивления глазами. – Дай мне минуту, чтобы прийти в
себя. Давненько мне не было так стыдно, – он облокотился о свой шкафчик и шикнул на
Кевина, когда тот попытался заговорить снова. – Я сказал, минутку. Приятно наблюдать за
тем, что твои проблемы со слухом не меняются. Слишком много мячей ударило по твоему
шлему? Тебе нужно уйти на пенсию, пока эта проблема не стала хронической.

Кевин ударил рукой по шкафчику в миллиметрах от лица Эндрю. В раздевалке замолчали;

неловкое напряжение сменило взволнованную атмосферу. Заинтересованные взгляды
товарищей по команде стали тяжелым грузом на плечах Аарона и тем, на что он не мог не
обращать внимания. Он рискнул оглянуться назад, разыскивая вторую половину Кевина, и
нашел Рико в самой дальней стороне комнаты. Легкая улыбка Рико исчезла; он наблюдал за
Кевином, полуприкрыв глаза. Аарон переключил свое внимание на брата, прежде чем
Морияма заметил на себе его взгляд.

− Тебе должно быть стыдно за то, как ты сегодня играл, − тихо, но сердито сказал Кевин.

Он заговорил тише, чтобы оградить остальную часть Орлов от разговора, но Аарон сидел
достаточно близко, чтобы разобрать его слова.

– Скажи мне, что это действия препаратов. Скажи мне, что станешь играть лучше, если мы
снимем тебя с этих наркотиков.

− Если что? – испуганно спросил Аарон, вмешиваясь в разговор.

− Глухой и обманутый, − восторженно проговорил Эндрю. – Знаешь, это не недельная

программа лечения. Это на постоянной основе.

− Нет, если мы не захотим, чтобы это было так, − ответил Кевин. – Мы можем отменить
постановление.

− Пара автографов для судьи, фото с адвокатами…

− Рико всегда получает то, что хочет. Я тоже.

− Вот она – пресловутая высокомерность Воронов, о которой мы так наслышаны! − Эндрю

ослабил хватку на своей ракетке достаточно, чтобы поставить ее на пол и наклониться
вперед, врываясь в личное пространство Кевина. Он просунул пальцы в решетку ракетки и
посмотрел на Дэя через нее.

– Я видел чирлидерш с большей скромностью. Знание того, что ты лучше всех помогает тебе
спать спокойно по ночам?

− Как ты спишь по ночам, если ты – неудачник? − бросил Кевин в ответ.

Эндрю постучал пальцем по виску: − Я считаю овец.

Кевин расстроенно отмахнулся от него и опустил руку. − Я отказываюсь брать тебя с собой,
если ты собираешься играть в свои игры, как ты это сделал сегодня. Тебе нет места с
Воронами, если ты не хочешь быть лучшим.

− Что за лицемер, − возмутился Эндрю. – Учитывая, что ты построил свою карьеру, будучи
всю жизнь на втором месте.
Аарон наблюдал, как они смотрят друг на друга, недоумевая, так ли это, и Кевин, наконец,
поймет намек. Он вновь наклонился, чтобы дернуть за шнурки, но все равно удерживал свой
взгляд на стоящих рядом с ним парнях. Эндрю перестал ждать реакцию Кевина раньше, чем
Аарон отвернулся. Он ввел комбинацию цифр для своего шкафчика, чтобы открыть его, и
уронил замок рядом с ракеткой. Он уже собирался закрыть шкафчик, когда Кевин заговорил
снова.

− Ты достоин этого. Это было сказано шепотом, но Эндрю все равно услышал его. Кевин дал
ему секунду, чтобы ответить, прежде чем настойчиво продолжить: − У тебя есть огромный
потенциал, но ты растрачиваешь его почем зря. Ты можешь стать величайшим вратарем экзи.
Ты можешь добиться многого, но ты даже не хочешь попытаться. Вместо этого ты вредишь
себе на каждом шагу. Меня тошнит от наблюдения за твоим наплевательским отношением к
игре и к тому, кто в ней выиграет.

− Мы закончили, – резко сказал Эндрю. − Уходи.

− Нет, пока ты не скажешь мне почему. Мне нужно это знать. Посмотри мне в лицо и скажи,
что тебе плевать. Эндрю послушно повернулся к нему лицом:

− Мне плевать.

− Ты не можешь так говорить. Ты не можешь играть так хорошо и ничего не чувствовать, −

Кевин щелкнул пальцами, привлекая внимание Аарона.

– Скажи ему, что я прав.

− Смысл? – Аарон разулся и отшвырнул обувь в сторону. – Он всегда знает, когда я ему лгу.
Тебе не пойдет на пользу, если ты втянешь меня в это.

− Это не ложь. Он…

− … он Миньярд, – сказал Аарон, – а Миниярды не поднимаются выше дна. Теперь оставь нас
в покое. Кевин смотрел на него так, будто бы не был уверен, на кого он смотрит, а потом
повернулся к Эндрю.

− Пятнадцать минут. Проведи на поле пятнадцать минут со мной. Если ты все еще захочешь,
чтобы я ушел после этого – я уйду. Тренер Фельдер, − позвал он, отворачиваясь, прежде чем
Эндрю успел ответить, − я одолжу ваше поле и вашего вратаря, но вы должны дать мне
форму. Я не взял ничего своего.

− Я сказал тебе уйти, − проговорил Эндрю. – Если ты заставишь повторить меня это в третий
раз, то тебя просто вынесут отсюда на носилках.

− Помни о манерах, Миньярд! – одернул его Фельдер.

− Тренер? – спросил Аарон.

− Другой Миньярд, − Фельдер щелкнул пальцами. – Уберись за собой и сделай это быстро, −
он резко глянул на Эндрю, − подними эту дорогую ракетку с пола и шуруй на поле. И если я
поймаю тебя за неуважительным отношением к школьной собственности, то будешь сидеть на
скамейке запасных.

− Только не на скамейке, тренер, − стирая воображаемую слезу рукой в перчатке и

отправляя ее в ракетку, захныкал Эндрю. – Все что угодно, только не это!

Фельдер приложил огромное усилие, чтобы проигнорировать его сарказм.

− Поле в твоем распоряжении, Кевин. Если что-то еще понадобиться, то скажи.

− Я заберу с собой защитника, – Кевин двинулся к Аарону. – Надень свою обувь обратно.

− Не указывай мне, что делать, – огрызнулся Аарон.

− Он сказал обуться, − повторил Фельдер. Аарон нахмурился, но сделал, что ему сказали.
Потребовалось несколько секунд, чтобы надеть обратно гольфы, обувь и застегнуть
наколенники. Он схватил ракетку и последовал на поле за Эндрю. Неудивительно, что
остальные Орлы направились следом за ними. К тому времени как Аарон добрался до поля,
команда расселась на скамейках, чтобы поглазеть. Эндрю облокотился о ворота в ожидании,
поэтому Аарон занял свое привычное место. Кевину не потребовалось много времени, чтобы
присоединиться к ним. Он принес с собой ведро с мячами.

− Начинаем, − сказал Кевин и приступил к их уничтожению.

Аарон знал, что Кевин был хорош. Было трудно играть в экси и не знать имени и репутации
Кевина. Однако Аарон никогда не видел, как он играл раньше, и он не был готов встретиться
с ним на поле. Когда первоначальный шок сошел, он вложил в борьбу каждую каплю энергии.
Это не принесло никаких результатов. Кевин пробивался через него время от времени, и
Кевин забивал на каждом ударе, когда нацеливался на гол.

Аарону никогда не было наплевать на экси. Он понимал это, потому что игра вытащила его из
дома и держала вне досягаемости от его матери. И он держался за экзи, потому что он был
хорош в игре. Ему не должны были нравиться его товарищи по команде, и слова, которые его
тренер любил бросать, — командная работа, страсть, преданность — были всего лишь
словами. Они ничего не значили. Но на одно небольшое мгновение, Аарон был впечатлен. Он
задавался вопросом, чувствовал ли Эндрю то же самое, но он отбросил эту мысль так же
быстро, как она сформировалась. Это не имело значения. Это не имеет значения.
Безразличие, за которое цеплялся его брат, не могло продолжаться вечно, потому что Эндрю
начал пробуждаться и защищать ворота. Миньярд пропустил восемь голов, прежде чем он
отбил один из мячей Кевина прямо в него. Синий подшлемник Дэя спас его от ушиба горла,
но силы удара было все еще достаточно, чтобы парень немного споткнулся. Это было больно,
но его рот на миг скривился в быстрой, ожесточенной улыбке. Игра быстро набрала обороты,
как в насилии, так и в скорости, но близнецы не были достаточно сильными. Рико стоял во
внутреннем дворе за воротами, и он ударил по стене, когда их время истекло. Кевин поймал
мяч во время следующей отдачи и отбросил его в сторону. Аарон притормозил и потер
больное плечо, но Эндрю сразу же покинул поле. Кевин перехватил его и зацепил пальцем
решетку на шлеме Эндрю.

− Ты все еще сдерживаешь себя. Почему бы тебе просто не показать мне, на что ты способен?
− Все еще проблемы со слухом или горизонтальная кривая обучения? – Спросил Эндрю. −
Вернись к той части, где мне все равно. Кевин не ударил его, когда Эндрю откинул его руку,
но он сказал:

− Разве тебе не весело?

Миньярд немного подумал об этом, а потом ответил:

− Нет. Ничуть.

Он приложил два пальца к виску в издевательском салюте и ушел. На этот раз Кевин
отпустил его. Аарон собрал разбросанные мячи со всего поля и вернул их обратно в ведро. К
тому времени, как он вернулся наверх, Эндрю уже был в душе. Аарон убрал свое снаряжение
и обмылся так быстро, как только мог. После этого не было никаких причин, чтобы
оставаться. Аарон отметился у Фельдера на всякий случай и получил сварливое
освобождение.

Эндрю уже пересек половину парковки, когда Аарон покинул раздевалку. Он догнал его в
машине. Ники ждал их на сиденье водителя с работающим двигателем и включенным
обогревателем. Он округлил глаза, когда они оба устроились на заднем сидении.

− Я уже собирался отправить спасательный отряд, − сказал Ники. − Почему тренировка была
так поздно?

− Ой, ну ты знаешь, − ответил Эндрю. Ники нахмурился на этот бесполезный ответ и поехал.
Остальные Орлы торчали вокруг, преследуя Кевина и Рико, поэтому было легко выехать из
парковки и на дорогу.

− Хорошо, что у меня сегодня нет работы, а то я пропустил бы начало своей смены. Скажи
своему тренеру, чтобы он предупредил меня в следующий раз, когда захочет пробить дыру в
расписании людей, ладно?

− Следующего раза не будет, − ответил Аарон. − Ники, скажи Эндрю, что он ужасный лжец.
− Во-первых, этот испорченный телефон устарел около десяти месяцев назад, − сказал Ники.
− Во-вторых, почему я должен сказать Эндрю то, что он уже знает? Эндрю говорит
возмутительную ложь, потому что она забавляет его, а не потому, что он думает, что он кого-
то обманывает. Я так думаю. Но могу ошибаться. Я не понимаю всех тонких нюансов этого
помешательства, − Ники покрутил пальцем возле уха, чтобы указать на сомнительное
здравомыслие Эндрю и ухмыльнулся брату в зеркале заднего вида. – Я пропустил что-то
интересное?

− Нет, − сказал Аарон. − Не особо.

− Просто обычная бессмыслица, − добавил Эндрю. − Не ревнуй, Ники!

Ники принял это без аргументов:

− Кстати о ревности, Роланд звонил ранее и...

Аарон направил Ники в нужное русло, чтобы молча наблюдать, как картинки мелькают за
окном. Было уже достаточно поздно, уличные фонари время от времени бросали свое
отражение на стекло.

Аарон изучал очертания его лица, кривые и углы, которые у них с Эндрю были общими. Они
были близнецами, хотели они этого или нет, и это было настолько благословением, как и
проклятьем. Детство порознь ничего не значило, и наркотики Эндрю не имели значения.
Аарон все еще видел себя в каждом дюйме кожи брата, в незаметных жестах, которые они
разделяли. Он всегда знал, когда Эндрю лгал. Он никогда раньше не видел, как Эндрю лгал
самому себе.

− Аарон? – позвал Ники. – Ты вообще слушаешь, что я тебе рассказываю?

Аарон скосил взгляд на сидящего рядом Эндрю:

− Ничуть.

Глава 16
Дэвид потянулся к выключателю, пройдя через дверь, но его рука остановилась на полпути к
нему. В зале уже горел свет; кто-то вломился к нему домой. У Эбби и Нила были ключи от его
дома, но они предупредили бы его, прежде чем зайти. Оставался только один вариант, только
вот тишина не предвещала ничего хорошего. Дэвид запер за собой дверь и пошел по
коридору в поисках своего незваного гостя.

Эндрю сидел, скрестив ноги на диване, руки сжимали лодыжки до побелевших суставов. На
кофейном столике стояла полупустая бутылка виски и пакетики, точно не с сахаром, а с
крекерной пылью. Несмотря на то, что Эндрю подавлял свой организм, чтобы отвлечься от
синдрома отмены, его рот был напряжен – через несколько секунд ему станет плохо. Он
скользнул мрачным взглядом по Ваймаку, остановившемуся в дверном проеме.

− Ты безмозглый идиот, − сказал Дэвид.

− Заткнись, − ответил Эндрю, но он не мог звучать угрожающе, говоря сквозь стиснутые

зубы.

Дэвид покачал головой и исчез на кухне. Отсутствие грязной посуды на стойке заставило его
в раздражении бросить свою почту на стол. Эндрю прекрасно понимал, что делал, смешивая
алкоголь с крекерами, и он определенно сделал это на пустой желудок. То, что он натворил, в
любом случае было неописуемо глупо и вполне предсказуемо, и Дэвид подавил соблазн
придушить Эндрю. Он отнес свои вещи в кабинет, перед тем как начать делать сэндвичи. Он
сделал четыре, положил их на две тарелки и вернулся в гостиную. Дэвид сел на журнальный
столик лицом к Эндрю и поставил одну из тарелок на подушку рядом с ним.

− Ты убираешь это место, перед тем как уйти, − сказал Ваймак. – Оставишь пусть даже одно
пятнышко пыли в моей квартире − и у тебя будут серьезные проблемы.

− У нас и так уже есть серьезные проблемы, − ответил Эндрю.

− Сначала поешь, а потом можешь жаловаться.

Прошла почти минута, прежде чем Эндрю достаточно ослабил хватку, чтобы приняться за
еду. Он раскромсал свой сэндвич на куски, а затем медленно начал поедать каждый кусочек.
Он осилил три четверти сэндвичей и в итоге, сдавшись, снова принялся за виски. Эндрю
сделал несколько глотков прямо из горла, и это было знаком, что он был чертовски зол на
Ваймака. До переезда Нила в мае, Эндрю привык раз в две недели вламываться в квартиру
Дэвида. Большую часть времени он пил прямо из бутылок алкоголя тренера, но после
десятого визита начал использовать чашки.
Эндрю пил, пока у него не перехватило дыхание, а затем спросил:

− Какого цвета его глаза?

− Зеленого.

Эндрю посмотрел на Ваймака, как на идиота:

− Я говорю не про Кевина.

− В кои-то веки, − Дэвид отложил свою тарелку.

− Кого ты пустил в мою команду?

Это было не совсем то обвинение, которое ожидал услышать Дэвид. Он предполагал разборки
по поводу сегодняшнего собрания с Лисами и той «бомбы», которую он сбросил на них. Дэвид
не имел ни малейшего понятия, как Нил превзошел Воронов в списке Эндрю.

− Кевин выбрал его. Я только согласился с ним.

− Ошибочка. Он не может остаться. Если ты не прогонишь его, это сделаю я.

− Оставь его в покое, − сказал Дэвид. Эндрю не ответил, но снова потянулся за виски. Дэвид
отобрал бутылку и поставил ее обратно на стол. – Эндрю. Оставь его в покое. У него такое же
право находиться здесь, как и у любого из вас.

− Он очень быстро теряет это право, − ответил Эндрю. – Меня тошнит от его лжи.

− А я уверен, что его тошнит от твоего «дружелюбного» отношения.

− Мы кое-что упустили, − пробормотал Эндрю, пропуская слова Дэвида мимо ушей. – Я не

знаю как. Я не знаю где. Что-то не складывается. Понимаешь? Единственную правду, которую
он говорит − правда про экзи. Но этого недостаточно, и я не позволю этому продлиться
слишком долго. Он не может проводить каждую секунду, каждый день рядом с нами, не
раскрывая свое истинное лицо. В его истории начинают появляться трещины. Ты знаешь, что
он скрывает?

− Это не мое дело, за исключением того, если он не сделает его моим.

− Ты видел, как он смотрел на Кевина.

− Ты тоже ненавидел Кевина, − напомнил ему Дэвид.

− Кевин не очень-то общительный человек.

− Я не потерплю открытых концовок, − наотрез отказался Эндрю. – Не в этом году. Не с Рико

неподалеку. Кевин не в безопасности.

− Ты вообще пытался поговорить с ним?

− Как разговаривают политики, – отмахнулся Эндрю. – Фальшивые улыбки и прочее дерьмо.

Пустая трата времени. Нет. У него был шанс расколоться, и он его проигнорировал. Я
поговорю с ним в Колумбии в эту пятницу.

− Не смей.

− Ты не можешь остановить меня.

− Но я могу покончить с тобой, − сказал Дэвид. – Со всеми вами. Если ты сделаешь с ним то,
что сделал с Мэттом, я вычеркну каждого из вас со своего списка.

− Ты даже не знаешь, кого защищаешь.

− Лиса, − ответил Дэвид, − как и любого из вас.

Эндрю не двигался, но Дэвид знал, что он победил. Он бы не подумал дважды, прежде чем
вычеркнуть себя и своих родственников со стипендии, только вот Кевин был совсем другой
историей. Дэвид не стал бы вычеркивать Кевина, не тогда, когда он был сыном Кейли и не с
Рико, маячащим на горизонте как угроза, но Эндрю никогда не поверил бы в его блеф.
Последствия неправоты были слишком серьезны, чтобы Эндрю принял их.

На всякий случай Дэвид дал ему еще несколько минут, но наконец, Эндрю переключил свое
внимание на виски. Ваймак принял это за отступление и поднялся на ноги. Он взял с собой
тарелки и провел остаток вечера, работая в своем кабинете. Он выкурил полпачки сигарет за
то время, которое ему понадобилось, чтобы организовать поездки для выездных матчей.
Телефон Эндрю, идущего по коридору, отвлек его от экрана компьютера. Дэвид проверил
часы и отлучился, чтобы вытащить запасное одеяло из бельевого шкафа.

Крышка была плотно прикручена к бутылке виски, поэтому Дэвид бросил одеяло в Эндрю
прямо с дверного проема. Эндрю в тот же момент подцепил его ногой с пола. Дэвид ожидал,

что он уйдет, но тот натянул одеяло до подбородка.

− Ты не вычеркнешь Кевина, − сказал Эндрю.

Дэвид проигнорировал его и вернулся обратно в кабинет. Он уставился на экран, но не мог
сфокусироваться на словах. Его мысли переключались с Эндрю на Нила до тех пор, пока он,
наконец, не достал досье Джостена из ящика. Он изучал его фотографию, начиная от его
бесстрастного выражения лица и заканчивая его настороженным взглядом. Дэвид думал про
пятницу и размышлял, сможет ли он контролировать Эндрю, но потом он подумал про Кевина,
Рико и Кейли. Дэвиду нравился Нил. Этот ребенок был недоверчив, пытался собрать себя
заново по кускам, но он был в порядке. Только вот Дэвид любил Кейли, и он не хотел
потерять ее единственного сына. Кевин – все, что она оставила ему после себя.

− Прости, − сказал Дэвид и спрятал досье Джостена.

Глава 17
День прошел, сливаясь в шум из звонков и гудящих разговоров. Дэн провела половину
занятий, стараясь не заснуть, а остальную часть, рисуя стратегии предстоящей игры на полях
книг. Обычно учителя не делали ей замечаний. Они никогда не выясняли, была ли у нее
врожденная неспособность к обучению или ее воспитание ставило ее в невыгодное
положение по сравнению с остальными одноклассниками. Но судя по всему, они были более
чем снисходительны, выставляя ей отметки. Учителя видели, что для нее жизнь и так не была
сахаром, так что не усложняли ситуацию еще больше. Они испытывали облегчение, что Дэн
продолжала учебу – она была единственным ребенком из трейлерного парка, который
продолжал посещать государственную школу. Остальные просто-напросто отказались в
пользу обучения на дому. И Дэн честно понимала, что должна была стараться, но ее энергия

для посещения школы закончилась много лет назад. Теперь значение имел только экзи.

— Какая самоотверженность, — любил повторять тренер Фрэнсис. — Какой энтузиазм.

«Какая ложь», — думала Дэн, но никогда не произносила этого вслух.

Она сможет выбраться из Хантер-Пойнт. Если она будет достаточно терпеливой, то сможет
собрать достаточно денег, чтобы уехать отсюда. Как только Джоанна подрастет, Кэти
вернется на работу, и Дэн больше не придется материально помогать им. Она сможет
переехать в мегаполис и, наконец, жить, как хочется ей. Она так сильно к этому стремилась,
что практически могла почувствовать вкус приближающейся свободы.

Экзи стал ответом на все. Этот вид спорта был ее единственным билетом на свободу и шансом
на высшее образование. Ведь ее оценки были далеки от идеала, чтобы получать регулярную
финансовую помощь. У Дэн не было много свободного времени, но каждую выделенную
минуту она посвятила оттачиванию своего мастерства. И теперь после четырех лет игры в
средней школе, с командой, которая благодаря ее тяжелому труду третий год проходила в

чемпионаты, она молилась, чтобы все старания окупились ей в будущем.

Она отправилась на дневную тренировку с решительным настроем и заставила команду

держаться наравне с ней. Медведи Хантер-Пойнт в пятницу играли против своих величайших
соперников: Волков Западного Джексона. Две школы располагались всего в пятнадцати
милях друг от друга, и соперничество между их спортивными командами растянулось чуть ли
не на сто лет. Западный Джексон первыми собрали команду для игры в экзи, а Хантер-Пойнт
сформировал ее в ответ. Так как города были маленькими, с только сформированными
командами, их навыки были практически на одном уровне. Но жители обоих городов все
равно посещали матчи с почти религиозным рвением.

Дэн было плевать на ненависть, основанную на многолетних обычаях. Ее неприязнь имела

личный характер и сконцентрировалась вокруг нового вратаря Западного Джексона.
Прорваться через нее к воротам было бесполезной тратой времени. Команда Уайлдс
проигрывала каждую игру Волкам в течение двух лет. Проигрыш их команде в этот раз
означал, что они не пройдут на чемпионат. И Дэн потеряет свой последний шанс попасться на
глаза вербовщикам. Страх заставил провести ее на тренировке больше времени, чем обычно,
так что в итоге домой ей пришлось практически бежать.

Когда Дэн вернулась, первым делом она увидела Кэти, сидевшую за кухонным столом.
Выглядела она бледно и измученно. Она подняла голову на звук открывающейся двери, но
почти сразу опустила глаза.

— Как дела в школе?

Это уже было подозрительно, потому что ранее Кэти никогда не спрашивала ее о таких
вещах. Только вот у Дэн не было времени, чтобы заниматься ерундой сегодняшним вечером.

— Нормально.

Она заперла за собой дверь и поспешила в свой уголок, который составлял всего четвертую
часть от всего трейлера. Штора служила ей вместо двери, поэтому, отодвинув ее, Дэн бросила
рюкзак на одеяла, служащие ей кроватью. Она приняла душ так быстро, как только могла, и
поспешила в свою «комнату», чтобы переодеться. Порывшись в ящике, разыскивая одежду
для сегодняшнего наряда, она засунула скудные куски ткани в карман куртки и надела ту же
одежду, что и в школе. По привычке Уайлдс проверила замок на небольшом сейфе, хоть и
понимала, что он был пуст, а потом собрала свои длинные волосы в высокий хвост.

— Дэнни, — позвала Кэти. — Нам нужно поговорить.

— Позже, — отмахнулась Дэн. — Мне нужно идти на работу.

— Это не может ждать.

— Подождет, — повторила Уайлдс.

Она отложила расческу, застегнула куртку до горла и похлопала по карманам. Она никогда не
приносила с собой кошелек — она не была настолько глупа, чтобы пронести свое настоящее
удостоверение личности в «Снежную Звездочку». Ее босс прекрасно понимал, что ей еще не
было восемнадцати, но до тех пор, пока у нее был реалистичный кусок пластика, он закрывал
на это глаза. Ведь Дэн была хорошей и прибыльной работницей. Это все, что его волновало.

— Дэнни, не нужно сейчас выяснять со мной отношения, — подала голос Кэти. — Я слишком
устала, чтобы справляться с этим.

Уайлдс дернула занавеску и уставилась на нее тяжелым взглядом:

— Ты устала?

Кэти открыла рот, чтобы начать спор, но они обе знали, что она не сможет победить. Поэтому
она опустила глаза на столешницу, не сказав и слова, а Дэн вышла из трейлера через
несколько секунд. Она затормозила только для того, чтобы закрыть за собой дверь, а затем
принялась спускаться по лестнице. Она еще даже не успела спуститься, как дверь открылась,
и слова Кэти заставили кровь в ее жилах застыть.

— Дэнни, я беременна.

Дэн остановилась так быстро, что чуть не вывернула левое колено. Но она не оглядывалась
назад. Она не могла. Они так и стояли в тишине бесконечно долгую минуту, а затем Кэти
попросила:

— Скажи что-нибудь.

Уайлдс выпалила первое, что пришло ей в голову:

— Избавься от этого.

Кэти ничего не ответила. Но Дэн не стала ждать. Она не была уверена, что сможет
удержаться на ногах, только вот все равно ушла. К тому времени, как она достигла конца
трейлерного парка, она уже бежала. Если она не могла дышать, то она не могла и кричать, а
если она не могла кричать, она не плакала. Она думала о деньгах, которые она спрятала в
своем чемодане прошлой ночью. Она думала о памперсах, бутылочках и больничных счетах, и
о своей мечте выбраться из Хантер-Пойнт.

Возможно, отребье навсегда останется отребьем, и все это время она лишь обманывала себя
ложными надеждами.

Автобус высадил ее в десяти кварталах от клуба. Рядом со зданием уже собиралась толпа, но
пока она была не такая большая, как будет через пару часов. Дэн направилась к заднему
входу «Снежной Звездочки», который состоял из двери без ручки. Она постучала и принялась
ждать ответа. Один из вышибал беспрепятственно впустил ее внутрь, и Уайлдс прошла по
коридору в раздевалку. Клуб нанял на работу девятнадцать стриптизерш, несмотря на то, что
по расписанию за одну ночь едва набиралось восемь девушек. Входная дверь в «Снежную
Звездочку» открывалась в восемь тридцать, а значит, сегодняшние танцовщицы еще
отдыхали в служебном помещении. Вышибалы не заметили ничего необычного, но «сестры по
сцене» сразу взглянули на лицо Дэн, когда она вихрем влетела в раздевалку. Девушки сразу
поняли, что с их младшей танцовщицей что-то случилось.

— Привет, Хен, — Скарлетт повернула голову в сторону вошедшей Уайлдс, когда увидела ее
отражение в зеркале.

— Что за унылый вид?

Дэн покачала головой, но Дестини не удержалась. Она обвила руками ее плечи и притянула
к себе для объятия.

— Ты выглядишь так, как будто кто-то переехал твою любимую кошку, — проговорила она. —
Не очень подходящий вид для нашей милой маленькой сестрички.

— Все нормально, — соврала Дэн, но даже она услышала ложь в своем сиплом голосе.

Дестини вздернула бровь, требуя объяснений, но Уайлдс лишь упрямо мотнула подбородком.
Старшая танцовщица грустно вздохнула и поцеловала девушку в висок.

— Ладно. Переодевайся и давай сделаем что-нибудь интересное с твоими волосами.

Дэн сняла куртку, свитер и джинсы и спрятала их в одном из пустых шкафчиков.

Переодевшись из обычного нижнего белья в более откровенное и яркое, она позволила
Дестини усадить себя перед одним из больших зеркал. Дэн умела укладывать волосы, но
было что-то утешительное-уютное в том, чтобы позволить своим сестрам заботиться о ней.
Дестини больше всех понимала это, и как только закончила с французской косичкой, начала
делать Дэн макияж.

— Давай станцуем сегодня вместе, — сказала Уайлдс, пока подруга проверяла проделанную
работу.

Дестини с удивлением глянула на нее. Сценические выступления, когда две девушки

танцевали вместе, не были редкостью, но Дэн практически в них не участвовала. Ей было
удобней работать в одиночестве. Когда она находилась в непосредственной близости с
другими танцовщицами, она остро ощущала свою неопытность. Ведь они были прекрасны и
грациозны, с многолетним опытом работы за плечами, а она была всего лишь мусором из
трейлерного парка, слишком молодой, чтобы беспрепятственно пройти через входную дверь
клуба. Чаевые за такое шоу были втрое больше, чем за одиночное, поэтому Дэн была готова
чувствовать себя глупо.

— Ты уверена? — переспросила Дестини. Уайлдс едва улыбнулась:

— Да. Нужно оплатить счета.

— Спасибо, что напомнила, — сварливо проговорила Джинджер. Она осматривала себя в

зеркале, поправляя ниточку стрингов.

— За аренду нужно будет заплатить через два дня, так что сегодня я должна осилить шесть
танцев на коленях.

— Говорю тебе, надень свой синий прикид, — Честити щелкнула в нее фисташкой. Джинджер
сердито посмотрела на нее в отражение, а потом направилась к шкафчику, копаясь в
сценических нарядах. Честити победоносно ухмыльнулась и с кошачьей грацией соскользнула
со стула.

— Ты не хочешь Хеннеси, я возьму ее, — заявила она Дестини. — Я не возражаю против

дополнительной налички.

— Ни за что, Хен — моя, — Дестини по-собственнически обняла Дэн. — Я заставляю ее

чувствовать себя очень хорошо рядом со мной.

— Было бы неплохо, если бы для начала она просто расслабилась, — легкомысленно

протянула Скарлетт.
— Например, можешь отвести ее в подсобку на минутку.

— Всего на одну минуту?! — притворяясь возмущенной, воскликнула Дезир. — Ого, ты такая

жадная.

— Возможно, это моя сильная сторона, — скучающе ответила Скарлетт, рассматривая свой
кроваво-красный маникюр.

Джинджер грубо фыркнула, надевая голубую юбку. Ее бюстгальтер был немного больше, чем
полупрозрачная голубая кисея, которая была слишком маленькой для ее выдающейся груди.
Джинджер ненавидела этот наряд и постоянно жаловалась на него, но девушка понимала — в
подобном виде она заработает еще больше денег. Танцовщицы умели идти на компромиссы,
когда знали, что сорвут куш. Через пару минут в дверь постучали и Морис вывел девушек в
основной зал. Они со скучающим видом устроились около стены, ожидая, пока вышибалы
откроют главный вход в клуб для посетителей. Дэн стояла рядом с Дестини, когда в
помещение начали просачиваться первые клиенты. Сцена располагалась посередине зала с
маленькими стульями вокруг нее. Высокие стулья находились под стенкой — для тех, кто не
успел занять ближние места. Анджело у микрофона поприветствовал ночных посетителей и
огласил основные правила. Девушки улыбались своим клиентам, позволяли им занять
выгодные места, прежде чем начать пробираться через толпу. Заиграла музыка, медленный
ритм, который был типичным для выступлений Джинджер, и рыжая первая отправилась на
сцену.
«Промой, ополосни, повтори», — угрюмо подумала Дэн.

Первые полчаса слились в единую суматоху света и музыки: девушки по очереди выходили
на сцену, пока остальные обрабатывали публику. Дэн прислушивалась к своему имени, пока
она флиртовала и поддразнивала мужчин в зале. Скарлетт заканчивала свой танец, когда она
услышала, как ее вызывают на сцену:

— Хеннеси, приготовься.

Извиняясь, она улыбнулась мужчинам, с которыми разговаривала, и начала спускаться ко

сцене по ступенькам. Она уже была почти на месте, когда Анджело провозгласил:

— О, посмотрите-ка, да у нас сегодня девичник! Дамы, дамы, добро пожаловать, пожалуйста,

чувствуйте себя как дома.

Улыбка Дэн была более естественной, когда она остановилась рядом со Скарлетт. Девушки
были нечастыми посетителями «Снежной Звездочки», но танцовщицы не возражали против их
присутствия. Женщины, как правило, платили так же хорошо, как и мужчины (если не
лучше), и они наблюдали за шоу без того гложущего, голодного интереса, который заставлял
Дэн вздрагивать.

Спускаясь с лестницы, Скарлетт собрала доллары и одежду. Дэн подождала, пока она уйдет,
и после этого заняла ее место.

— Аплодисменты это конечно хорошо, но доллары лучше, — объявил Анджело, выручая для
Уайлдс время, чтобы она протерла шест. Ткань, которую она взяла с собой, была пропитана
алкоголем, чтобы стерилизовать шест и высушить его. Она не хотела соскользнуть с мокрого
металла во время танца.

— Давайте продемонстрируем нашу любовь самой свирепой Звездочке, Хеннеси! О, да ладно,

я же знаю, что вы можете лучше. Да, вот теперь это действительно отлично!

Дэн отбросила тряпку в сторону и приготовилась к танцу, когда заиграла музыка для ее
первого выступления. Она начала двигаться с одной части сцены, медленно продвигаясь к
другой, двигаясь в такт мелодии. Большинство ночей она отстранялась от толпы, уходя в
себя, довольствуясь мыслями об экзи. Сегодня вечером она сосредоточилась на толпе, чтобы
ее мысли не возвращались к проблемам Кэти. Она надеялась, что «девичник» будет сидеть
около сцены, но там уже не было места для них. Они все еще находились в тени, пили и
наслаждались шоу издалека. Дэн отмахнулась от своего раздражения, прежде чем оно смогло
поглотить ее целиком и сконцентрировалась на завершении своего выступления. Она почти
закончила со своим сольным выступлением, когда толпа, наконец, разошлась. Анджело
объявил приватный танец, после которого посетители обычно редели. Это освободило
достаточно места для «девичника», чтобы они смогли занять более выгодные места около
сцены, и Дэн улыбнулась их прибытию. Она улыбнулась, приближаясь к ним, но вдруг
заметила слишком знакомое лицо. Уайлдс споткнулась, но все равно сумела удержать
равновесие. Она продолжала двигаться, как будто ничего не произошло, и прикусила
нижнюю губу, чтобы продолжать улыбаться. Не было никакого смысла опять смотреть на
девушек, ведь она четко увидела ее. Она знала только одного человека с белыми волосами,
чьи кончики были выкрашены во все цвета радуги. Бесценный вратарь команды Западного
Джексона сидел около ее сцены.
«Невозможно», — ошарашенно подумала Дэн.
«Она недостаточно взрослая, чтобы находиться здесь».
— Итак, а сейчас к нам присоединяется Дестини, — сообщил Анджело.
Уайлдс ощутила, как к щекам прильнул жар. Она не знала, чувствовала ли она облегчение
или ужас от того, что вышла на сцену, когда соперник едва был вне досягаемости. Это было
хуже, чем обнаружить учителя в толпе. Взрослый мог бы, по крайней мере, понять, если бы
Дэн изложила все причины своего пребывания здесь. Но еще один подросток из школы-
конкурента? Уайлдс пришлось бы выслушивать слухи до окончания обучения. Дестини
прижала Дэн к одному из шестов и переплела их пальцы. А затем вытянула их руки вверх, и
прильнула к шее девушки, будто собираясь поцеловать ее. Толпа не могла этого увидеть, но
на самом деле поцелуи были невесомыми и совсем не касались кожи.
Пользуясь случаем, Дестини шепотом поинтересовалась:
— Что случилось, детка?
Дэн повернула к ней свою голову, минимально сокращая расстояние между их ртами и
выдохнула:
— Радужная блондинка. Я знаю ее.
— Я симпатичней, чем она, — заявила Дестини. — Просто смотри на меня, Хен. Смотри на
меня. Сейчас я единственная, кто имеет для тебя значение.
Этого было не так много, но, по крайней мере, достаточно для того, чтобы Дэн откинула
посторонние мысли прочь и сосредоточилась на танцовщице рядом. Она позволила Дестини
втянуть ее в танец с бедрами, с легкими касаниями и притворной близостью. Она
сфокусировалась на ощущении дыхания подруги на своей коже, соблазнительно выгибаясь,
будто ее тело действительно реагировало на подобные моменты. Толпа была в восторге, так
что к тому времени, как прекратилось выступление, сцена была завалена чаевыми. После
танца Дестини помогла ей одеться. Также она собрала деньги с женской аудитории, пока Дэн
разбиралась с долларами, которые засыпали сцену. Уайлдс ухмыльнулась мужчинам, собирая
свой заработок с их жадных рук, и встретилась с подругой уже на лестнице. Музыка,
гремящая в клубе, означала, что следующим будет сольное выступление Дестини. Но она не
спешила забирать свои деньги, а просто засунула их в лифчик Дэн.
— Оставь их себе, Хен.
— Это нечестно, — возразила Уайлдс. — Половина из них — твоя.
— Ну же, — поторопила ее Дестини лишь с намеком на свою озорную улыбку. — Думаешь, я
не смогу заработать столько же или даже больше самостоятельно? У меня есть такие навыки,
которые тебе даже не снились.— Дэн скептически выгнула бровь, глянув на нее, и Дестини
рассмеялась. — Убирайся с моей сцены, любитель, и позволь продемонстрировать, как
работают настоящие профессионалы.
Девушка без лишних споров сошла со сцены. Дестини направилась к шестам, чтобы
протереть их, а Дэн спрятала свои сбережения. После этого она решила проверить
«девичник», который собрался около сцены. Вратарь исчез.
«Стало слишком противно, чтобы остаться?» - подумала Дэн.
Вдруг она почувствовала прикосновение к локтю и сразу же испуганно глянула через плечо.
Радужная блондинка стояла у нее за спиной. Выражение ее лица было спокойным, не
торжествующим или насмешливым, она смотрела прямо в лицо Дэн. Такая безмятежность
была немного жутковатой, особенно учитывая, что Уайлдс привыкла к похотливым лицам
мужчин.
— Если хочешь, я могу уйти, — спокойно проговорила девушка.
— Уходи, — немедленно согласилась Дэн. Девушка кивнула и направилась к выходу. Не тратя
времени на раздумья, Уайлдс обхватила ее запястье. Помня о четырех вышибалах по всему
периметру зала, она проскользнула поближе к девушке, чтобы поговорить. Если вратаря
беспокоил ее полуобнаженный вид, она этого не показывала. Дэн пришлось улыбнуться,
чтобы Анджело или Морис не думали, что что-то не так.
— Никому не рассказывай, — попросила она. — Слышишь меня?
— Не угрожай мне, — предупредила девушка. — Это никого не касается. Особенно меня. И я
знаю это.
Дэн всматривалась ей в глаза, пытаясь найти причину, чтобы поверить ей. Но девушка лишь с
легкостью высвободила свое запястье, улыбнулась ей, будто они были давно потерянными
друзьями, расставшимися на хороших условиях, и прошла к остальной части «девичника».
Уайлдс наблюдала за тем, как она говорит что-то на ухо одной из девушек, обнимает
остальных, прощаясь с ними, и покидает клуб, не оглядываясь.
— Очнись, Хеннеси, — вполголоса позвала ее Джинджер.
Дэн оторвала взгляд от входной двери клуба и увидела, что Девон наблюдает за ней. Она
лучезарно улыбнулась администратору клуба, хоть и не чувствовала себя столь радостно, и
кивнула на негласный приказ вернуться к работе. Проверив наличные, она отправилась на
поиски очередного любителя полуобнаженных танцев.

По средам и четвергам у Дэн были свободные от работы дни. Кроме того, по четвергам у нее
были игры. Среда была единственным свободным днем, когда она могла заняться собой. Но
прошел уже час после окончания тренировки в среду, а Дэн все еще находилась на поле. Она
не разговаривала с Кэти с вечера понедельника и теперь готовилась к сегодняшним
разборкам. Когда она думала об этом, ее начинало подташнивать. Звон ключей сообщил ей,
что прошло уже достаточно времени с окончания тренировки, и тренер Фрэнсис, наконец,
закончил разбираться со своими документами. Дэн наблюдала за ним, когда он прикрыл за
собой вход на поле, а затем предстал перед ней.
— Держишься? — спросил он. Она задумалась о том, действительно ли он волновался за нее
или просто считал себя обязанным интересоваться.
— Просто думаю о завтрашней игре, — соврала она.
— Если мы проиграем, не произойдет конец света, — постарался утешить ее тренер. — Так
что не нужно уж слишком переживать.
Она ненавидела это в нем — готовность мириться с проигрышем, когда он еще не произошел.
Дэн догадывалась, что в этом заключался его способ утешить команду: он считал, что лучше
ожидать худшего и быть приятно удивленным, чем быть раздавленным неожиданным
проигрышем. Тренер не имел права быть таким пессимистичным. Она не хотела тренера,
который смягчит удар. Она хотела тренера, который поверил бы в невозможное.
— Я не могу позволить себе проиграть, — сказала она ему.
— Мне нужно попасть в финал, если я хочу получить предложение от спонсора.
В ее едких словах слышалось обвинение, и, судя по его хмурому взгляду, Фрэнсис это
услышал. В начале года она ясно дала понять, чего хотела. Спортивную стипендию.
Насколько ей было известно, он ничего не сделал, чтобы помочь ей. Он никогда не говорил
ни слова об отправке ее файлов или приглашении наблюдателей на игры. Она никогда не
видела их на стадионе. После всего, что Дэн сделала для него, она ожидала большего, и
почти ненавидела себя за то, что так сильно зависела от его поддержки. Весной она
отправила свои документы сама, но никто не собирался обращать внимание на отчаянную
саморекламу молодой студентки.
— Дэниэль, — сказал он наконец, — мне нужно, чтобы ты кое-что поняла.
— Я в порядке, — настаивала Дэн. — Я могу сделать так, чтобы меня заметили.
— Ты очень талантлива, — согласился он.
— Не читайте мне нотации, тренер

— Ты потрясающая, — продолжил он, игнорируя ее, — но им этого недостаточно.

Дэн пристально посмотрела на него, ожидая объяснений. Казалось, ему было плевать,
насколько бесстыдно звучали его слова. Больше того, он был будто сбит с толку и не ожидал,
что придется все разъяснять самому. Она знала, к чему он клонит, но ей нужно было, чтобы
он это сказал, нужно было услышать этот извечный предрассудок.
— Ты — девушка.
— Это ничего не меняет.
— Это меняет все в Национальной лиге, — сказал Фрэнсис. — Возможно, это несправедливо,
но это факт. Мужчины быстрее и сильнее, они могут сильнее ударить и бросить мяч дальше.
Никакими твоими стараниями этого не изменить. Если у тренера есть свободное место на
линии, и выбор стоит между между мужчиной и женщиной, он будет выбирать мужчину раз за
разом.
— В колледжах есть много женщин.
— Сколько можешь назвать? Дэн подсчитала их на пальцах.
— Лайла Эванс, Теодора Мулдани, Джессика Стэнсон, Эрика Смит, Жасмин Макон, Деандра
Уиллис ... — Она остановилась только потому, что Фрэнсис выглядел так, будто собирался
прервать ее. — Даже в составе «Большой тройки» есть женщины, так что не говорите мне, что
это невозможно. Разница в том, что их школы достаточно умны, чтобы не смотреть пол. Они
смотрят на статистику. Если придется выбирать между мной и каким-то парнем и моя
статистика окажется лучше, то я лучший выбор для команды.
— Я не говорил, что женщин нет, — сказал Фрэнсис. — Я лишь говорю, что они исключение.
— Значит, вы думаете, мне даже пытаться не стоит.
— Я думаю, что мечтать — это хорошо.
Дэн поднялась с места.
— Увидимся завтра.
Он пожелал ей спокойной ночи, невзирая на ее резкий выход и игнорируя очевидное:
сегодня вечером он сильно ранил ее своими словами. Дэн ушла оттуда с высоко поднятой
головой и миром, рушившимся под ногами. Ее пальцы сжимали ракетку до побелевших
костяшек и онемели, когда она добралась до дома, но девушка предпочла бы онемение
невыносимой боли, прожигавшей ее грудь и горло. Дэн стояла у входа в трейлер-парк,
смотрела на передвижные дома, прижатые слишком близко друг к другу, и ненавидела всю
свою жизнь. Искушение развернуться и просто уйти было почти непреодолимо, но Дэн не
могла уйти от единственного человека, которого еще могла называть семьей.
— Я достойна большего, — прошептала она.
Если она не будет верить в себя, то и всем остальным будет наплевать, но как долго могла
она продержаться в одиночку, когда все вокруг только и делали, что пытались выбить землю
у нее из под ног? Даже Кэти не удосужится успокоить расшатанные нервы Дэн. Она-то
устроилась в жизни и не видела ничего плохого в тупиковых работах и редких подачках. Она
не видела смысла стремиться к чему-то большему и сочувствовала желанию Дэн вырваться на
свободу. Теперь она тащила Дэн с собой и нисколько не жалела об этом. Дэн с трудом
проглотила злость и гнев и поднялась по ступенькам к трейлеру. У нее был ключ, но дверь
легко поддалась напору. Кэти снова забыла закрыть дверь. Дэн устала от этого спора еще
двадцать с чем-то раз назад, однако сейчас лекцию о безопасности придется отложить.
Незнакомый мужчина сидел с Кэти за крошечным кухонным столом, и прямо сейчас казался
бесконечно опаснее, чем абсолютное отсутствие у Кэти страха вторжения.
Дэн указала ракеткой на мужчину.
— Кто это, черт возьми?
Кэти нахмурилась.
— Следи за за языком.
— Убирайся отсюда сейчас же.
— Это мой дом, — выпалила Кэти. — Я могу приглашать друзей, если хочу.
— До тех пор, пока я плачу счета за эту дыру, это мой дом, — бросила Дэн. — Выпроваживай
его, пока я его сама за шиворот не выкинула.
Незнакомец оказался недостаточно сообразительным, чтобы понять намек, но ссора хозяек
его не заинтересовала. Он пробормотал что-то о возвращении позже и похлопал Кэти по руке,
поднимаясь с места. Дэн пристально посмотрела на него, когда он обошел стол и едва
сдвинулась с места, чтобы дать ему пройти. Как только он переступил через порог, она
хлопнула дверью и щелкнула замком. Кэти выглядела обиженной, когда Дэн повернулась к
ней лицом, и только благодаря своей выдержке Дэн не схватила ракетку, чтобы ударить свою
тетю по лицу.
— Ты не можешь так со мной разговаривать, — сказала Кэти.
— Ой, пошла нахуй, — прорычала Дэн на пути к своей спальне. — Смотреть на тебя тошно.
— Как будто у тебя есть право судить, — горячо возразила Кэти. — Ты такая же шлюха, как и
я.
Дэн бросила ракетку в занавеску, отделявшую ее угол от остальной части трейлера, чтобы
избавить руки от потенциального оружия и не сделать непоправимого. Она обхватила подол
своей рубашки обеими руками, развернулась, и одним легким движением сняла футболку и
спортивный бюстгальтер. Такая дерзость лишила Кэти слов, и Дэн указала на свою оголенную
грудь.
— Боже мой, — сказала Дэн, четко выговаривая каждое слово. — Видишь? Это называется
грудью. Я шлюха, потому что она у меня есть? Грудь? — Дэн указала на Кэти, а потом снова
на себя, и Кэти смущенно сжалась в своем кресле. — Это то, чем я занимаюсь. Я раздеваюсь,
я танцую, я работаю на сцене пять ночей в неделю, я танцую на коленях у извращенцев,
которым просто так никто не дает. Но я не позволяю им трогать меня. Я все еще зарабатываю
достаточно, чтоб мы держались на плаву. Что делаешь ты, кроме того, что сидишь дома и
ждешь моих подачек?
— Ты сама в эту грязь ввязалась, — сказала Кэти. — Ты сама решила, что хочешь играть в
команде. Все эти бесполезные часы на тренировках могли бы пойти на приличную работу,
ближе к дому.
— Где, в «Taco Bell»? «Food Mart»?
— «Food Mart» по крайней мере давал тебе скидку работника. Не нужно было увольняться.
— По крайней мере, у меня есть работа. Ты бы могла работать, если бы ноги свои не
раздвигала. Ты же даже не шлюха. Конечно, зачем платить за то, что ты и так бесплатно
дашь? А? Что собираешься делать, когда я уйду?
— Уйдешь, — глухо повторила Кэти, — серьезно, Дэнни! Тебе некуда уходить.
— Я так не считаю.
Кэти ничего не сказала, но ей и не нужно было. Выражение ее лица сказало достаточно.
— Да пошла ты, — сказала Дэн, затем громче, озлобленнее, — пошла ты к черту, мне
семнадцать! Я не гожусь тебе в матери!
— Никто не просил тебя быть моей матерью, — сказала Кэти.
— Я просила тебя быть моей. Спасибо, что проебалась так феерически.
От этой фразы Кэти заметно вздрогнула. Громкие шаги Дэн утихли в импровизированной
комнате, и Дэн задернула занавеску между ними. В тот вечер ни одна из женщин не сказала
больше ни слова. Дэн рано улеглась и заснула с ракеткой для экзи в обнимку.

Игра с Западным Джексоном была гостевой. Дэн смотрела в окно школьного автобуса, пока
водитель парковался, и едва ли слышала Фрэнсиса. Он стоял у ее сиденья, чуть впереди,
разглагольствуя о командном духе и стремлении к победе. Когда-то Дэн верила его
воодушевляющим речам. После разговора прошлой ночью, ей было больше не интересно, что
он думает или говорит. Как капитан команды Медведи Хантер-Пойнт, Дэн всегда выходила из
автобуса первой. Она остановилась в стороне и по головам подсчитала игроков, выходивших
за ней. Фрэнсис занимался тем же в паре шагов от Дэн. Убедившись в том, что номера
сходятся и все игроки на месте, он позволил охране отвести команду к гостевым раздевалкам.
Школы соперников находились всего в получасе езды друг от друга, так что Медведи
приехали полностью одетыми в игровую форму и прошли сразу во внутреннее кольцо
стадиона.
Западные Волки Джексона расположились на поле, а трибуны уже были полны фанатов.
Матчи между школами всегда отличались ажиотажем, но напряжение во время чемпионатов
сложно было сравнивать с обычными играми. Фанаты Волков приветствовали Медведей с
ревом, настолько громким, что Волки слышали его сквозь стены. Пара серых шлемов
повернулась, и Дэн подумала, не привиделся ли ей тяжелый взгляд вратаря.
Судьи остановили Волков, и Дэн повела свою команду на площадку для разминки. Она
наблюдала, как ее товарищи по команде сбрасывают напряжение и нервозность в резких
передачах и ударах. Это заняло пару минут, но они, наконец, расслабились в своем обычном
легком стиле. К тому времени момент их выхода на поле почти настал. Дэн проигнорировала
жест Фрэнсиса, чтобы она подошла поближе, и позвала товарищей по команде.
— Я хочу, чтобы каждый из вас посмотрел мне в глаза и сказал, мы сегодня победим, —
уверенно провозгласила Дэн, оглядывая их всех. — Я хочу, чтобы вы верили в это всем своим
существом. Не смейте слушать его, когда он говорит, что проиграть — это нормально. Не
верьте ему, иначе вы всегда будете принижать себя. Имейте веру в себя, в нас. Мы хорошая
команда, и мы заслужили победу в этой игре. Мы заслуживаем финала. Это то, чего вы
хотите, не так ли? Вы хотите победить. Так что держитесь за эту мысль всем, что у вас есть, и
не отпускайте ее. Мы можем это сделать. Мы сделаем это. Хорошо? Вперед! Сегодня мы
победим!
Медведи повторяли ее слова один за другим, каждый голос был громче предыдущего, пока
последний Медведь не закричал, и все они захлопали в ладоши. Дэн просунула руку в круг, и
остальные быстро сложили сверху свои руки в перчатках.
— Хантер-Пойнт! — выкрикнула она.
— Медведи! — они вернулись и побежали к открытым дверям ведущим на поле.
Фрэнсис ничего не сказал о задержке, но жестом подозвал свою команду выслушать
собственную версию ободряющей речи. Он предостерег их от травм и красных карточек и
напомнил, что веселье всегда важнее победы. Товарищи по команде Дэн нервничали до
конца, разрываясь между энергией, которой девушка подпитывала их, и преждевременным
утешением, которое предлагал Фрэнсис.
В конце концов, они встали на сторону Дэн и вышли на поле в первом тайме, наполненные
дикой энергетикой. Энтузиазм сделал их команду звездной в первой части игры. По большей
части счет оставался ровным, ни одна из команд долго не вырывалась вперед. Во время
перерыва Дэн чувствовала себя возвышенно, и ответила на веселые выкрики своих
товарищей по команде зубастой улыбкой. Волки первыми вышли на поле после перерыва, и
их вела Радужная блондинка. Дэн краем глаза видела, как вратарь с волосами цвета радуги
пересекает поле.
Нападающие Медведей тревожно переговаривались между собой, их уверенность в себе
померкла при одном ее виде. Дэн не думала, что можно ненавидеть другую девушку больше,
чем она уже ненавидела, но она быстро обнаружила в себе все новые и новые глубины
неприязни. Дэн просидела на скамейке первые двадцать минут второго тайма. Она ничего не
могла сделать, кроме как смотреть, как уверенность ее товарищей по команде начинает
рушиться. Вратарь Волков был слишком хорош для нападающих Медведей, поэтому они
начали паниковать. Они совершали одну глупую ошибку за другой в своих отчаянных
попытках забить, и сторонники Волков помогли им развалиться еще больше.
К тому времени, как Дэн снова вышла на поле, ее команда отставала на четыре очка, поэтому
девушка была так зла, что едва могла дышать. Ее настроение только все ухудшило. По
досадному совпадению, капитан Волков был также их подающим нападающим. Он был
крупным парнем, которому статус самого популярного ребенка в школе вскружил голову.
Хуже всего было то, что он был действительно хорош, поэтому его высокомерие было
простительным. Однако его отношение было непростительным.
Дэн, как могла, игнорировала его насмешки и выражала свое разочарование физической
агрессией. Она следовала за ним по полю, делая все возможное, чтобы дать своим товарищам
по команде преимущество. Отчаяние помогало ей снова и снова проходить мимо капитана, но
сколько бы раз она не передавала мяч своим нападающим, они не забивали вратарю Волков.
— Это жалко, — не выдержал капитан, когда Радужная блондинка отбила еще один мяч. — Я
не могу дождаться, когда буду играть за национальную сборную и столкнусь с реальными
соперниками.
— Эта сука-вратарь единственная причина, по которой вы выигрываете, — ответила Дэн. —
Без нее у тебя не было бы ни единого шанса против нас. Не пытайся забрать себе всю славу.
— А кому ее забирать? Вратарю что ли? — он презрительно посмотрел на Дэн. — Какой в этом
смысл? Никто не подпишет с ней контракт. Ее никто не возьмет, так же, как и тебя.
С Уайлдс было достаточно. Кэти имела право говорить ей такие вещи, потому что была
членом семьи. Тренер Фрэнсис мог думать, что ему захочется, так как он, предположительно,
знал больше, чем она, об экзи. Но какой-то богатый осел не старше ее пытался поставить ее
на место? Это оправдывало насилие.
Дэн вложила недельный запас ярости в кулак и сбила его с ног. Прозвучал звонок,
призывающий обе команды остановиться, но не было похоже на то, что кто-то нуждался в
предупреждении. Спортсмены почувствовали запах борьбы на поле, и они были слишком
счастливы, чтобы сцепиться друг с другом.
Единственными, кто не стал влезать в борьбу, были вратари, которые находились слишком
далеко от действия, капитан, который вряд ли встанет в ближайшее время, и Дэн, у которой
больше не было причин продолжать борьбу. Она молча стояла, наблюдая за его мятой
формой, и ждала, когда судьи подбегут к ней. Они вышвырнули ее с поля с красной
карточкой, но Дэн это больше не волновало.
Ее команда проиграла. Их сезон закончился. Она наблюдала за последними четырьмя
минутами игры со стороны и закрыла глаза, когда прозвенел последний звонок. Она не
хотела видеть, как Волки празднуют незаслуженную победу. У нее не было выбора, кроме как
встретиться с ними снова, когда она вывела свою команду на поле, чтобы пожать руки
соперникам.
Она держала свое выражение лица настолько бесстрастным, насколько это было возможно,
когда она жала руки врагам. Она отправила своих Медведей с поля впереди себя и осталась
на центральной линии. Она смотрела на табло и старалась не паниковать. Все в порядке,
предостерегала себя она. Всегда есть другой выход. Она могла бы взять больше смен в
«Звездочке» и получить дневную работу, как только окончит среднюю школу. Может быть,
она соберет достаточно денег, чтобы учиться в колледже, и через пару лет у нее будут
хорошие оценки, чтобы претендовать на финансовую помощь. Она может перевестись в
другую школу далеко отсюда и…
— Отец Баллестерос осудит меня за сказанное, но, видит Бог, этому парню просто жизненно
необходимо, чтобы его хотя бы раз избили до полусмерти.
Веселый голос выбил Дэн из ее безумных планов. Она опустила взгляд и увидела вратаря
Волков всего в десяти футах от себя. Они были последними на поле, и судьи внимательно
следили за ними, чтобы избежать еще одной драки. Дэн проигнорировала их, чтобы
пристально осмотреть вратаря. Она старалась не возненавидеть ее с первого взгляда, но это
было трудно. Радужная блондинка ярко улыбалась, как будто то, что произошло сегодня
вечером, было совершенно справедливо.
— Мы никогда не были официально представлены. Меня зовут Ренэ Уокер, — сказал вратарь.
Она протянула руку и, казалось, не беспокоилась, что Дэн не пожмет ее в ответ. Во всяком
случае, ее улыбка смягчилась.— Ты молодец. Я хотела сказать тебе это уже два года. Спасибо
тебе за игры. Я оценила вызов.
Это было признание и прощание, потому что теперь их соперничество ничего не значило.
Команда Ренэ проходила на весенние чемпионаты, но не имело значения, как далеко они
продвинутся. Дэн и Ренэ были старшеклассницами и девушками. Через пару месяцев они
окончат школу, и неважно, что когда-то они были лучшими игроками в своих командах.
Дэн задавалась вопросом, смирилась ли с этим Уокер. Не беспокоило ли ее то, как легко ее
использовали и выбросили? Может быть, эта игра ничего для нее не значила, может быть,
соперничество всегда было односторонним. Возможно, это было просто хобби, а не
единственный выход из тупика. Может быть, Ренэ поступит в колледж на деньги родителей
или на академическую стипендию, и она вступит в университетский женский клуб, будет
носить модную одежду, изучать медицину и будет готова к жизни. Может быть, она не
проведет выпускной вечер, рыдая в подушку, стараясь, чтобы ее не услышали.
— Почему ты со мной разговариваешь? — спросила Дэн, снова разозлившись. — Иди
праздновать победу со своими друзьями и перестань меня жалеть.
— О, они не мои друзья, — беззаботно отмахнулась она. — И я, конечно же, не жалею тебя.
Почему я должна? Ты вся пылаешь. Такая маленькая потеря не может погасить такое пламя,
верно? Думаю, что мы чем-то похожи. Нам обеим не нравится, когда нам отказывают.— Но ты
права, — добавила она и посмотрела на дальнюю стену. — Я должна поздравить их с
победой. Спокойной ночи, и удачи.
Наконец она отпустила руку и в одиночестве направилась к выходу с поля. Дэн смотрела,
как она покидает его, не зная, что только что произошло или что должно было произойти
дальше.
Все, что она осознавала, это то, что потеря не была такой болезненной, как мгновение назад.
Было досадно находить утешение в прощальных словах соперника, но Дэн все равно
цеплялась за них.
***

Дэн проснулась в клубке, состоящем из конечностей и тепла. Она слабо моргнула, глядя в
потолок, пытаясь понять, где она и что за ужасный привкус был у нее во рту. Головная боль
не давала мыслям зайти слишком далеко, и, в конце концов, она бросила попытки. Она снова
закрыла глаза и снова задремала. Когда она проснулась в очередной раз, то услышала тихий
гул голоса у своего уха. Она моргала, пока ее глаза, наконец, не сосредоточились, и
размытые фигуры вокруг нее не обрели смысл. Она свернулась калачиком посреди футона,
наполовину погребенная под подушками и одеялами.
Теплом за ее спиной оказалась Дестини. Старшая стриптизерша разговаривала со Скарлетт,
которая боролась с кофеваркой в углу комнаты. Скарлетт оглянулась, открыв рот, чтобы
ответить на предостережение Дестини умным замечанием, но остановилась, увидев открытые
глаза Дэн. Вместо этого улыбка скривила ее рот, и Дестини повернулась к Дэн спиной.
— Посмотрите-ка, кто проснулся, — сказала Скарлетт.
— Доброе утро, Хеннесси. Как твоя голова? Дэн застонала что-то бессвязное. Дестини
рассмеялась и накрыла голову одеялом.
— Мы сделаем из тебя чемпиона по выпивке, — пообещала она.
Она выпуталась из конечностей Дэн и соскользнула с кровати. Уайлдс подождала, пока у нее
пройдет тошнота, прежде чем сесть, но прошла еще минута, прежде чем она осмелилась
снова открыть глаза. Дестини принесла ей воду и несколько таблеток и смотрела, как Дэн
запихнула их в рот, жадно запивая.
— Полагаю, ты не хочешь завтракать?
От одной этой мысли у Дэн перехватило дыхание.
— О боже, нет.
Дестини пошла помочь Скарлетт с кофе. Дэн сосредоточилась на воде и воспоминаниях.
Встреча с Кэти после проигрыша в четверг была болезненной, но ее тетя на этот раз держала
рот на замке. Почему-то ее молчание заставило Дэн чувствовать себя еще хуже. Когда она
появилась на работе в пятницу вечером, она заявила Дестини, что не хочет идти домой. И
сестры взяли ее пить после того, как «Звездочка» закрылась, и они закончили здесь, чтобы
выспаться. Дэн не была уверена, в чьей квартире они находились и во сколько они
вернулись.
Она вспомнила, как ударилась ногой о лестницу, и кто-то упал в лифте, но все, что было
дальше, исчезло навсегда. Футболка, в которой она была, не принадлежала ей, но пахла
чистотой. Чего не скажешь о самой Дэн, но от других девушек пахло не намного лучше. От
них разило спиртным, сигаретным дымом и потом. Несмотря на зловоние, они бездельничали
с кофе почти до полудня, а затем Дестини, наконец, вызвалась принять душ. Дэн пошла
последней. Ей нечего было надеть, кроме того, в чем она была накануне.
Она уставилась на свое отражение, стараясь не чувствовать себя второсортной, и вышла в
гостиную к остальным. Она бы уехала, но к тому времени уже был полдень. Скарлетт и
Дестини рассудили, что нет смысла ехать домой только для того, чтобы через пару часов
вернуться на работу. Дэн позволила им уговорить ее остаться, не сопротивляясь. Они,
наконец, достаточно протрезвели, чтобы проголодаться, поэтому Дестини приготовила
жирный обед, который они съели перед телевизором.
Они провели остаток вечера смеясь и разговаривая, делясь историями о клиентах и
новостями от общих друзей и развлечениях. Они вышли из квартиры пораньше, чтобы
немного выпить перед игрой. Все вышибалы на Бродвее знали их, так что у них не было
проблем с пропуском в клубы и бары. Скарлетт купила первый круг выпивки, так что Дэн
приобрела второй на вчерашние деньги. Дестини купила третий, а Дэн выложила деньги за
четвертый. К черту счета Кэти, подумала Дэн, и одним глотком осушила «Jameson».
Когда они напились достаточно, чтобы начать радоваться жизни, они направились вверх по
улице к «Звездочке». У Дэн не было с собой чистой одежды, но некоторые девушки держали
запасную одежду под рукой на случай, если они передумают надевать то, во что они были
одеты раньше. Дестини удалось что-то переделать для нее, и Дэн пожала плечами в
заимствованной одежде с тихими извинениями.
— Как тебе удалось продержаться так долго? — поинтересовалась Уайлдс.
Дестини пожала плечами.
— Мне кажется, я с этим смирилась. Я еще не решила, чем мне заняться дальше, так что пока
этого достаточно. Оплачивать счета и покупать выпивку. Что мне еще хотеть?
— Будущее.
— Черт возьми, Хен, я еще молода, — сказала Дестини. — Я буду работать здесь еще
некоторое время. Почему я должна спешить разобраться, когда я могу получать удовольствие
прямо сейчас? — она посмотрела на выражение лица Дэн и осторожно приложила палец к ее
виску. — Найди одну вещь, которая делает твою жизнь прекрасной и держись за нее изо всех
сил, хорошо? Для меня это такие дни, как сегодня: жить с друзьями и не заботиться ни о чем.
Скарлетт хранит свою выручку, чтобы путешествовать. А ты? Ну, только ты можешь понять, за
что бороться.
Дэн ничего не ответила, но она думала об этом, пока вышибалы не пришли за ними. Когда
пришло время уходить, у нее все еще не было ответа, и болезненная вспышка паники
заставила ее цепляться за свой сейф. Ей не нужна была причина. Ей не нужен был ответ. Ей
не нужна была причина, чтобы привыкнуть к этой рутине. Она хотела чего-то большего, чем
это — и у нее закончились способы достичь этого.

***
Дэн вернулась домой около пяти утра в воскресенье, и когда она вошла в трейлер, то поняла,
что что-то не так. Для начала, трейлер был чистым, а Кэти никогда не была аккуратным
человеком. Кухонные столешницы были очищены и вытерты, стулья были аккуратно
расставлены по местам, а гостиная прямо-таки сверкала от чистоты. Удивление сменилось
гневом, и Дэн удивилась, для кого Кэти так стремилась убраться. Этого было почти
достаточно, чтобы перевернуть весь передвижной дом с ног на голову, за исключением того,
что дверь спальни Кэти была открыта, а это означало, что она была одна.
Кто-то постучал в ее дверь, и Дэн переосмыслила свои убийственные порывы. Она открыла
замки и дернула дверь. На углу стоял фонарь, так что было легко разглядеть нового
поклонника Кэти. Он был старше, чем Дэн ожидала — вдвое старше ее. Он не брился день
или два, и у него было две сигареты, одна зажата между губами, а другая надежно стиснута
между пальцами. Он был одет в рваные джинсы и свитер, видавший лучшие времена, и стоял,
обхватив папку.

— Я думаю, ты заблудился, — скептически отметила Дэн.

— У тебя хороший правый хук, — ответил он.
— Если ты хочешь еще раз взглянуть на него, я буду рада помочь.
— Может быть, через минуту. Ты пригласишь меня войти или как? Я тут яйца себе отморозил.
— Невелика потеря, — спокойно пожала плечом Уайлдс.
На мгновение он казался удивленным, а затем усмехнулся. Его губы медленно расплылись в
подобие ухмылки, и у Дэн возникло отчетливое впечатление, что он доволен. Она попыталась
захлопнуть дверь перед его носом, но он поймал ее руку. Она предупреждающе подняла
второй кулак.
— Отъебись.
— Две минуты, — попросил он.
— Она спит. Я не собираюсь ее будить.
— Я здесь не ради нее, — сказал он. — Она сказала, что ты вернешься примерно в это время,
так что я ждал.
— Ты реально подонок, не так ли? — требовательно уточнила Дэн. — Я не знаю, какого черта
она тебе предложила, но…
— Эй, я могу закончить? — прервал он ее. — Как насчет того, чтобы для начала говорил я, а
потом уже ты?
— Как насчет того, чтобы ты пошел домой и оставил меня в покое, потому что мне это не
интересно?
— Я прошу две минуты.
Она уставилась на него, борясь с желанием просто ударить его по лицу, и сказала: — Десять
секунд.
— Отлично, — он протянул руку, но не стал ждать, пока она ее пожмет. — Тренер Дэвид
Ваймак, Университет Штата Пальметто, Южная Каролина. Мне нужен кто-то, кто будет
капитаном моих Лисов в следующем году. Ты готова к сотрудничеству?
Последовавшая за этим тишина была абсолютной. Дэн не могла дышать; может быть, потому,
что ее сердце застряло в горле. Незнакомец посмотрел на нее, довольный оказанным
эффектом. Дэн тяжело сглотнула, но в ее голосе все еще была хрипота, когда она спросила:
— Ты только что жестко пошутил надо мной?
— Шутки не в моем стиле, — он перестал ждать рукопожатия и предложил ей свою папку. Дэн
рассмотрела ее содержимое дрожащими пальцами, глядя на официальные бланки и длинные
детали контракта. Были также брошюры Штата Пальметто и каталог курсов в конце.
Мужчина-тренер дал ей пару секунд, чтобы пролистать его, прежде чем он начал
рассказывать о некоторых более мелких деталях: полная стипендия в течение пяти лет в
Штате Пальметто. Она никогда о них не слышала, но, видимо, Лисы были командой первого
класса.
— Дэн — сокращение от Дэниэль, — глухо представилась Уайлдс. — Мой тренер сказал, что
университеты почти никогда не набирают девушек.
— Факт, — признал Ваймак.
— Но ты...?
— Нахуй их, — сказал он. — Пол для меня ничего не значит. Кейли Дэй научила меня играть,
и я уверен, что ей есть что сказать о предвзятой политике. Меня не волнует, чего хочет совет
— меня волнует, что нужно моей команде. То есть ты.
Ее губы дрогнули, но почему-то у нее не получилось говорить с первого раза. Он дал ей
минуту, чтобы она снова обрела голос, а затем спросил:
— У вас есть кофеварка? Нет? Тогда мы уходим за кофе. Этот разговор требует больше
кофеина.
Он развернулся и спустился по лестнице. Дэн задержалась еще на мгновение, разрываясь
между неверием и страхом, а затем побежала его догонять. Пять утра были одним из тех
редких часов затишья в закусочной Джелли — после того, как ночные пьяницы и ночная
смена, наконец, разошлись по домам, но до того, как большая часть обычной рабочей толпы
забила ее. Помимо официантов, Ваймак и Дэн были сами по себе. Ваймак занял для них
угловой столик и разложил на нем бумаги. Дэн махала рукой над кофе, чтобы он быстрей
остыл, но Ваймак сразу же осушил половину, как будто это не обжигало его язык. — Итак, —
начал он.
— Я скажу тебе, что мне от тебя нужно и что ты получишь, если добьешься успеха. Ты
можешь решить, если это достаточно честная сделка. Звучит хорошо? — она кивнула, и он
опустошил свою кружку. Взмахом руки он призвал официантку, чтобы та подлила еще, и
подождал, пока она уйдет, прежде чем снова заговорить.— Ты слышала о моей школе?
— Нет, — призналась Дэн.
— Хорошо, — кивнул он к ее удивлению. Он постучал пальцами по кружке, глядя вдаль,
задумавшись. Если он приготовил для нее речь, Дэн удивилась, почему ему так трудно найти
место, с которого нужно начать. Она хотела сказать ему, что неважно, что он скажет — он
предлагал ей выход отсюда. Она была готова смириться с чем угодно в обмен на это.
— Ганди говорил: «Если желаешь, чтобы мир изменился, — сам стань этим изменением», —
сказал Ваймак. — Я не думаю, что человек может изменить мир, но я знаю, что он может
изменить свой маленький уголок. Мой угол — Штат Пальметто. Лисья Нора — это больше, чем
стадион. Это второй шанс. Это реабилитационный центр для спортсменов, которым больше
некуда идти. Я вербую сирот, жертв, наркоманов и обедневших мечтателей и даю им пять лет,
чтобы они снова смогли жить вместе. Пять лет учиться самоуважению и уверенности в себе,
прислушиваться к окружающим. Я даю им средства, но не могу указать им путь. Это то, что
мне нужно от тебя.
— Я не могу предоставить тебе коллектив, кроме как на словах. Лисы — новая команда,
прошедшая осень была их первым сезоном. Как и следовало ожидать, у нас есть... проблемы.
— он подумал и выдохнул. — Я предлагаю тебе талантливых людей, у которых нет понятия о
совместной работе или доверии, и нет реального желания учиться. Я прошу тебя помочь мне
изменить ситуацию. Мне нужно, чтобы ты вдохновила их. Мне нужно, чтобы ты возглавила их.
Мне нужно, чтобы ты заставила их поверить. Это будет нелегко, — предупредил он. — Ты
будешь бороться со своей командой и репутацией своей команды, и потребуются годы, чтобы
заработать уважение.
Дэн лениво задавалась вопросом, спит ли она, потому что это было слишком странно, чтобы
быть реальным.
— У тебя уже есть репутация?
— Общее мнение заключается в том, что мы должны вывести нашу команду из национальной
лиги. Мы понесли значительные убытки в прошлом сезоне, включая два штрафа, когда
половина Лис решила, что они не хотят появляться на играх, — он вытащил из кармана
сигареты, запоздало вспомнил, что находится в заведении для некурящих, и бросил пачку на
стол. — Мне все равно, что говорят репортеры, или что говорит спортивный совет, или что
говорят наши соперники, но это я. Ты, как капитан команды, возьмешь на себя часть этого
бремени. Тебя будут преследовать за то, что ты женщина, за то, что ты Лиса, по тысяче
причин, которые ты даже не можешь себе представить. Мне нужно знать, что ты тоже будешь
в порядке.
Это был второй раз, когда он назвал ее капитаном. Дэн тяжело сглотнула.
— А как насчет капитана этого года?
— Он уходит, — весело отозвался тренер. — В прошлом году мы начали с одиннадцати
игроков. Двое ушли в декабре. Четверо дали понять, что уезжают в мае. Я предупреждал
тебя: у них свои заскоки. Он снова опустошил свой кофе, и у Дэн появилось ощущение, что
он хочет сказать что-то менее приятное и готовится к этому. — В этом году я набираю еще
шестерых: трех девушек и трех парней. Я также отредактировал контракт, чтобы игрокам
было сложнее уйти от меня.
— Почему я? — ей было необходимо это знать. — Ты даже не должен знать, что я вообще
существую.
— Вот тут нам с тобой повезло, — серьезно сообщил Ваймак. — Я был на твоей игре в
четверг, наблюдал за вратарем Волков. Я видел, как ты играешь, и мне понравилось. Я
провел пятницу и субботу, расспрашивая о тебе, получая мнения людей и одалживая кассеты
с записями. Твои товарищи по команде хорошо отзываются о тебе.
Дэн не ожидала ответа, и ей пришлось отвернуться. Она спрятала лицо в кофейную чашку.
Прилив, который она почувствовала, не был болью или гордостью.
— Ты действительно имеешь в виду то, что говоришь? — спросила она. — О своей команде, то
есть. Твоя маленькая приемная система это нечто.
— Каждое слово, — подтвердил Ваймак.
— Почему? — дожимала она. — А тебе-то от этого какая выгода?
Он задумался, чем вызвал у Дэн дополнительные баллы симпатии. Она позволила ему
обдумать свои доводы.
— Возможно, искупление, — наконец выдал он. — Способность спать по ночам.
Она упрямо подняла подбородок, смело встретила его взгляд и снова спросила:
— Почему?
Он ответил не сразу. Он изучал дно пустой кофейной чашки в поисках ответов и, наконец,
подозвал официантку, чтобы та снова наполнила ее. Он держал чашку, пока девушка
наливала, и рассеянно кивнул, когда она ушла.
— Я расскажу тебе одну историю, — сказал он, осторожно отставляя кружку в сторону, —
если ты потерпишь, чтобы я некоторое время говорил о себе. Это немного банально, но это
единственное, что у меня есть.
Дэн кивнула, но она не была уверена, было ли это поощрением или признанием того, что он
делился чем-то очень личным.
— Моей матери было пятнадцать, когда она родила меня. Она так и не окончила школу —
бросила выпускной класс, когда забеременела. Мой отец был на семь лет старше ее, и
родители с обеих сторон заставляли его жениться на ней. Когда они встретились, он был
паршиво пьян. К тому времени, как мне исполнилось восемь, он перешел к другим веществам
и потащил за собой мою мать: ЛСД, экстази, растворители и все такое. Когда мне было
двенадцать, он начал принимать таблетки. И это... ну, скажем так, он перешел от злости и
никчемности к насилию и безумию.
— Мне было четырнадцать, когда он выколол маме глаза штопором, — сказал Ваймак. Дэн
отшатнулась, открыв рот от ужасного протеста, для которого у нее не было воздуха. — Я
выбил из него все дерьмо и вышвырнул из дома. Не знаю, как я это сделал, — задумчиво
проговорил он. — Он был здоровым ублюдком, — он рассмотрел свои ладони, как будто искал
кровь отца на своих пальцах, потом пожал плечами, отбросив эту идею в сторону.
— В ту ночь я остался в больнице с матерью. На следующее утро, когда мы говорили о том,
что произошло и что мы собираемся делать дальше, она посмотрела на меня и сказала: — Не
волнуйся. Ты тоже никогда ничего не добьешься. Это были последние слова, которые она мне
сказала. Я съехал в тот же день и никогда не оглядывался назад. Я больше не видел ее до ее
похорон.
— Мне жаль, — произнесла Дэн онемевшими губами.
Он пожал плечами.
— Я переехал в Балтимор. Одно время жил на улице, оставшееся — в местных приютах. Я
хватался за случайный заработок и вернулся в школу, когда меня заставило начальство.
Занялся спортом и наконец нашел свое место. В предпоследние и последние годы школы я
помогал тренировать местные маленькие лиги. Я пошел в колледж, зная, что хочу быть
тренером, но только когда экзи попал в Штаты, я понял, на чем специализироваться.
— Я тренирую экзи уже около девятнадцати лет, — сказал он. — Я начал с соседских команд
в Нью-Йорке. Удивительные люди, но это не принесло достаточно денег, чтобы заплатить за
аренду. Работал в системе средней школы, и теперь я здесь, с командой Университета
первого ранга. И поскольку у меня есть шанс создать команду с нуля, я буду строить ее так,
как считаю нужным.
— Короче говоря, мораль монолога: я живое доказательство того, что успех не определяется
социально-экономическим статусом, — уверенно сказал он, ткнув пальцем в стол. — Я
доказательство того, что большие мечты не принадлежат тем, у кого есть самые простые
способы их достижения. Все, что требуется — это сердце, знание, чего ты хочешь, и наличие
силы духа, чтобы идти за целью изо дня в день, независимо от шансов. — Так скажи мне, —
бросил он ей вызов, — чего ты хочешь больше всего на свете?
Дэн на мгновение запнулась. Она так долго жила с этой болью, что знала слова наизусть.
— Я хочу, чтобы кто-то дал мне шанс. Я хочу, чтобы кто-то поверил в меня.
— Дэниэль Уайлдс, — медленно проговорил Ваймак, чтобы подчеркнуть серьезность своих
слов, — я никогда не откажусь от тебя.
Глядя ему в глаза, Дэн знала, что это правда. У нее не было причин верить ему, но она
чувствовала каждой клеточкой своего существа, что он настоящий. Ее зрение затуманилось.
Она моргнула, чтобы избавиться от пелены, и горячая слеза потекла по ее щеке. Она
нетерпеливо оттерла ее рукой и сглотнула, чувствуя, что у нее сжалось горло.
— Мне все равно, что говорят о Лисах, — хрипло сказала она. — Я хочу верить в
невозможное. Я хочу быть кем-то. Я хочу получить шанс изменить кусочек мира. Дай мне
свою команду, и я сделаю все, что ты захочешь.
— Да, — сказал он, изучая ее с отстраненным выражением лица. — Я думаю, что ты можешь.

***
Потребовалось два часа, чтобы съесть большой завтрак, который он заказал, и просмотреть
все документы, которые он привез с собой в Северную Дакоту. После этого Ваймак отвез ее
обратно в трейлер на арендованной в аэропорту машине и оставил ее со своей визитной
карточкой. Ему было все равно, насколько маленький или большой вопрос; если у нее вообще
были какие-то проблемы, он хотел, чтобы она обратилась к нему как можно скорее. Ни у
Кэти, ни у Дэн не было телефона, но Дэн знала, что она может одолжить телефон Дестини,
если ей нужно будет связаться с ним.
Уайлдс смотрела, как он уезжает, отогнала страх, что она все это выдумала, и вошла внутрь,
чтобы найти Кэти, сидящую за столом. Дэн не знала, что сказал ей Ваймак, когда впервые
зашел сюда в ее поисках, но выражение лица Кэти было выжидательным.
— Я собираюсь в колледж, — сказала Дэн. — В команду первого ранга с полной стипендией.
— Знаешь, это ничего не изменит, — равнодушно произнесла Кэти. — Все, что тебе нужно
сделать, это выиграть время. Когда все закончится, ты вернешься туда, откуда начала, и
тогда ты не сможешь жить с собой.
— Я ненавижу тебя, — тихо сказала Дэн. — После всего, что я для тебя сделала, ты не
можешь даже притвориться, что счастлива за меня?
— Ты уходишь от меня, — тоскливо ответила Кэти. — Что же мне теперь делать?
— Ты снова научишься заботиться о себе, — отрезала Уайлдс.
Она закрылась в своей комнате и забралась с ногами на одеяла. Она рассматривала папку
Ваймака, упорно сдерживаясь от злобы. Она не ожидала, что Кэти отреагирует по-другому;
она знала, что лучше не позволять ее эгоизму добраться до себя. Но горло все еще
сжималось, когда она, наконец, открыла папку и вытащила бумаги Ваймака.
ЛИСЫ УНИВЕРСИТЕТА ПАЛЬМЕТТО, гласила первая полоса глянцевого оранжевого цвета. Она
провела кончиками пальцев по буквам, прочитав обещание в этих трех словах, и ей удалось
улыбнуться. Занавеска слегка задрожала. Когда Дэн ничего не сказала, Кэти отодвинула ее в
сторону и внимательно посмотрела на нее.
— Когда ты уезжаешь?
— Тридцать первого мая, — ответила Дэн. — Он пришлет билет в мою школу, чтобы кто-
нибудь расписался за него.
Она нашла каталог колледжа и пролистала его, пораженная тем, сколько вариантов там
предоставлялось. Как можно остановиться только на одной теме? Штат Пальметто предлагает
все, от информатики до конного спорта и международной торговли. Она хотела взяться за все
понемногу только потому, что могла, но по пятам за этим пьянящим ликованием была
болезненная часть реальности. Кэти была права; оценки Дэн никогда не были хорошими,
потому что она никогда не старалась больше, чем она должна была в любом из своих
предметов. Одно дело заниматься не в полную силу, но Ваймак предупредил ее, что есть
минимальный средний балл, который нужно поддерживать на университетском уровне. Она
потеряет стипендию и место в команде, если не сможет поддерживать свои оценки.

Единственная надежда у нее была в программе академической помощи Ваймака, которую он

предлагал своим спортсменам. Дэн собиралась воспользоваться каждой из них. Это был шанс
начать жизнь сначала. На этот раз она собиралась все сделать правильно. Ей хотелось
прочесть каталог от начала до конца, но она слишком устала, чтобы оценить его по
достоинству. Вместо этого она взяла путеводитель и просмотрела его страницы. Фотографии
раскинувшегося кампуса заполнили все страницы, демонстрируя сочные сады и кирпичные
здания. Дэн никогда не выезжала за пределы Северной Дакоты. Она даже представить себе
не могла, каким будет юг. Теплым, конечно.
— Дай мне взаймы, — сказала Кэти.
Дэн недоверчиво посмотрела на нее через плечо.
— И не мечтай.
— На аборт, — нетерпеливо пояснила Кэти. Она ответила на шок Дэн упрямым взглядом. — Я
позвонила в планирование семьи после того, как пришел твой модный тренер. Есть
автобусный маршрут почти до клиники, но мне нужна плата за проезд. Я где-то здесь
записала номер. Что это за выражение лица? Не похоже, что ты оставила мне много
вариантов.
— Ты всерьез говоришь об аборте? — уточнила Дэн. — Если я достану тебе деньги, ты
позаботишься об этом?
Кэти фыркнула. — Ты даже можешь пойти со мной в клинику, если не доверяешь мне, скупая
шлюха.
— Скупая, — повторила Дэн. — Надеюсь, ты умрешь с голоду, когда я уеду. — Кэти указала
на нее, как будто эти холодные слова доказывали ее правоту. Дэн, в свою очередь, указала
на занавес. — Убирайся из моей комнаты.
Кэти нахмурилась, но ушла. Это было одно из немногих правил, которых они должны были
придерживаться, несмотря ни на что, если они хотели сохранить свой рассудок в таком
маленьком месте: всякий раз, когда их просили, они должны были покинуть комнаты друг
друга, независимо от того, что они были в середине спора. Занавес сделал многое, чтобы
предотвратить настоящие скандалы, и не позволял их случайным истерикам перерасти в
насилие.
Дэн подождала, пока она останется одна, прежде чем оглянуться на свои вещи, но Кэти
испортила ей хорошее настроение. Уайлдс аккуратно сложила все в одну сторону. Она не
потрудилась переодеться, прежде чем свернуться калачиком под одеялом, и заснула, думая о
своем будущем. Они с Кэти не сказали друг другу ни слова, когда Дэн снова проснулась. Она
приняла душ и переоделась на ночь, и они отдельно поужинали. Дэн захватила овсянку
обратно в комнату, чтобы рассмотреть брошюры. Один пакет разъяснял различные планы
питания, доступные для покупки. Ваймак обвел один из включенных в ее стипендию:
неограниченный доступ в столовые и право использовать отдельный обеденный зал
спортсменов, когда ей только хотелось. На странице напротив фотографий с видом на улицу
одного из залов было напечатано несколько образцов меню. У Дэн потекли слюнки, когда она
его рассмотрела.
Она ушла раньше, чем нужно, желая поделиться хорошими новостями со своими подругами.
Они ответили с нескрываемым энтузиазмом, который должна была продемонстрировать Кэти.
У них было достаточно времени, чтобы немного выпить. Волнение девочек только помогло
разжечь ее собственное, и эта ночь была самой легкой сменой, которую Дэн могла вспомнить.
Ее радость заставляла ее улыбаться ярче, а осознание того, что она была так близка к
свободе от всего этого, придавало ее танцу торжествующий, дерзкий оттенок.
Звездочки хотели забрать ее позже, но во время учебной недели Дэн нужно было
пересмотреть свои оценки. Она осталась на несколько кругов выпивки, а затем, извинившись,
была вынуждена покинуть веселую компанию.
— Не беспокойся, милая, — пообещала Честити, уходя. — Мы устроим тебе настоящую
прощальную вечеринку, когда ты будешь уезжать.
— Возможно, ты даже будешь что-то о ней помнить! — добавила Джинджер.
Дэн рассмеялась, оставив их в баре. Она стояла на тротуаре, не обращая внимания на толпу.
Было уже поздно, и это был долгий день, но она была взвинчена и беспокойна. Она никогда
не чувствовала себя такой живой. Она запрокинула голову и уставилась на небо в поисках
звезд. Улица была так хорошо освещена, что она могла видеть только одну, но одной было
достаточно.
— Загадай желание, — прошептала она и обняла себя на счастье.

***
У нее болела голова до пятого урока из-за двух часов сна и семи выпитых алкогольных
напитков, но ей было все равно. Вместо того чтобы спать в учебном зале, она просмотрела
свой последний табель успеваемости и запланировала финал. Экзи сезон окончился и теперь
освободил кусочек в середине дня. Дэн планировала добавить больше смен в «Звездочке».
Вместо этого она расставляла приоритеты в своих занятиях в зависимости от того, какие из
них были самыми тяжелыми, и выделяла время для учебы. Ее средний балл был 2.0, и его
было достаточно, чтобы претендовать на команду, но Ваймак сказал, что есть риск, что она
едва наскребла на него.
Прозвенел звонок, заставив ее собрать вещи, прежде чем она была готова, и она отправилась
на последние два занятия. В конце дня, когда президент студенческого совета делал
заключительные замечания, Дэн было выдано приглашение в офис тренера Фрэнсиса. Ей не
хотелось видеть уже бывшего тренера в ближайшее время, но она схватила сумку и
отправилась на мрачные поиски учительских кабинетов.
Кабинеты учителей были разбиты на группы по предметам. Фрэнсис преподавал геометрию в
течение дня, поэтому он был в одном из небольших залов с учителями математики и
астрономии. Миссис Дэвис подняла глаза от стола, когда Дэн вошла, но наклонилась к своим
отчетам, когда увидела, что посетитель не ее. Уайлдс проглотила автоматическое приветствие
и проскользнула мимо ее стола к Фрэнсису.
Она была всего в паре шагов от тренера, когда поняла, что у него уже есть гость: Радужная
блондинка сидела напротив него. Дэн остановилась рядом с другой девушкой, чтобы
понаблюдать. У Ренэ на коленях лежала раскрытая тяжелая книга, и ее палец скользил по
строчкам для большей внимательности. Она не подняла глаз, а подняла другую руку в знак
приветствия или просьбы о терпении.
— Поздравляю, Дэниэль, — сказал Фрэнсис. — Я уже слышал новости от тренера Ваймака.
— Спасибо, — сухо ответила она и скосила взгляд на Ренэ.— Поблагодари за меня своего
тренера.Тренер Ваймак никогда бы не нашел меня, если бы не искал тебя.
— К сожалению, мой тренер не имеет к этому никакого отношения. — Ренэ закончила стих и
закрыла книгу. Золотые буквы на обложке складывались в слово «Библия». Ренэ улыбнулась
Дэн, но какой-то хитрой улыбкой. — Он не считает, что женщины должны играть на
университетском уровне.

Фрэнсис обозначил расстояние между ними.

— Мисс Уокер хотела поговорить с тобой, поэтому я впустил ее. Мне нужно кое-что
проверить, если вам двоим больше ничего не нужно?
— Нет, спасибо, — вежливо сказала Ренэ, и он ушел.
Уокер поднялась на ноги и повернулась к Дэн.
— Прошу прощения, что так врываюсь, но я хотела поговорить с тобой. У меня не было твоего
адреса, но я знала, что найду тебя здесь. Как ты себя чувствуешь?
— У тебя хватает наглости появляться здесь, — сказала Дэн. — Две трети учеников с
удовольствием сравняли бы тебя с землей.
— Я уверена, что они хотели бы попробовать, — шутливо согласилась Рене. — Мне бы тоже
хотелось узнать тебя получше. Обещаю не отнимать у тебя слишком много времени.
— Тебе действительно нужно завести собственных друзей.
Рене улыбнулась, как будто нашла грубость Дэн милой.
— Дружба приходит позже сама по себе. Сейчас у меня есть причина уважать моего нового
капитана.
И тут Дэн осенило. Ваймак не сказал прямо, что он подписал контракт с Ренэ, только то, что
он пришел сюда, чтобы посмотреть на нее, и нашел Дэн. Она должна была собрать все
воедино и понять, что в этом году они будут играть в одной команде. Первой реакцией Уайлдс
было отрицание, потому что она не могла вытерпеть игру с девушкой, которую так презирала.
На хвосте этого было немного негодования. Она хотела доверять мнению Ваймака. Кроме
того, она предпочла бы, чтобы Ренэ охраняла ее ворота, а не ворота противника. Ренэ
восприняла ее молчание как поощрение.
— Пятнадцать минут?
— Хорошо, — неохотно согласилась Дэн, — но не здесь. Я не собираюсь быть тем, кто
сообщит тренеру Ваймаку о твоей смерти.
Однако утащить Ренэ с территории школы оказалось невозможно. С такой большой штукой,
как экзи, и Западным Джексоном, их величайшими соперниками, было, возможно, несколько
студентов, которые сразу же узнали Ренэ. Ее лицо было на мишенях в начале года в качестве
морального подъема, по крайней мере до тех пор, пока учителя не сорвали плакаты и не
начали искать виновника. Вскоре после того, как прозвенел последний звонок, в коридорах
тоже было многолюдно, поэтому Дэн пришлось пробираться сквозь группы студентов и тащить
Ренэ за собой. Она оглянулась назад раз или два, чтобы убедиться, что Ренэ не отстает, но
Уокер, похоже, совсем не беспокоилась о том, чтобы быть в центре внимания.
— Дэн, какого черта? — потребовал кто-то. Уайлдс по голосу узнала одного из защитников ее
уже бывшей команды.
— Это длинная история. Я расскажу тебе позже.
— Ты потерялась, Радужка? — отозвался кто-то другой. — Ты, блять, не на той стороне
города.
Теперь девушки не могли просто так двинуться дальше. Группа впереди них повернулась к
ним и отказывалась сдвинуться с места, огораживая путь к двери. Они не были в команде
экзи, но они были спортсменами из других команд, и они были готовы сплотиться против
девушки, которая стоила им чемпионата.
— Прочь с дороги, — потребовала Дэн, угрожающе шагнув вперед. — Я пытаюсь вытащить ее
отсюда.
— Ее изначально не должно было быть здесь.
— Эй-эй-эй, — учительница ворвалась в толпу и свирепо огляделась. — Что вы здесь
делаете? Прозвенел звонок. Вы в школе. Собирайтесь и идите домой. Здесь не на что
смотреть. Уходите, пока я не начала звонить родителям.
Она подождала, пока они начнут расходиться, затем жестом пригласила Дэн и Ренэ следовать
за собой и проводила их до двери. Дэн кивнула в знак благодарности, но учительница просто
развернулась и направилась обратно. Уайлдс пересекла пустую парковку.
— Ты такая глупая. Тебе не следовало приходить сюда.
— Я не пыталась усложнить тебе жизнь.
— Да? — потребовала Дэн. — А что ты думала произойдет?
— Я не думала, — призналась Рене. — Я была слишком взволнована, чтобы думать.
— Глупая, — повторила Дэн.
— Опрометчивая, — поправила ее Уокер, — из-за непростительного высокомерия. Но я
поработаю над этим, обещаю. Просто потребуется немного больше времени, чтобы научиться
смирению. Она улыбнулась растерянному взгляду Дэн и объяснила: — Это не так безумно,
как кажется. Я плохой человек, который очень старается стать хорошим. Там есть кривая
обучения, в которой я еще не полностью разобралась.
— Вовсе не безумно, — насмешливо проговорила Дэн. Ваймак говорил, что вербовал
проблемных детей, но она не думала, что он имел в виду психически неуравновешенных.
Ренэ получила слишком много ударов мячами по шлему. Они прошли полмили по дороге,
прежде чем Ренэ спросила:
— Дэн или Дэниэль?
— Дэн, — ответила Уайлдс.
— Тренер Фрэнсис — единственный, кто называет меня Дэниэль, хотя я уже много лет говорю
ему, что ненавижу это. Думаю, у него проблемы с обучением. По крайней мере, тренер
Ваймак понял все с первого раза. Она взглянула на Ренэ.
— Ты сказала, что твой тренер не просил за тебя, но как же тогда ты привлекла внимание
тренера первого ранга?
— Это была идея Стефани, — объяснила Уокер. — Я имею в виду мою приемную мать. Она
работает в газете и пишет про спорт. Она услышала о команде тренера Ваймака и, похоже,
подумала, что я подойду. Она пыталась уговорить тренера Льюиса прислать мое досье и,
когда он отказался, сама связалась с тренером Ваймаком. Она улыбнулась, обхватив Библию
руками и сказала: — Они не сдадутся так просто, не так ли?

Дэн подумала, что она имеет в виду приемную мать, но потом Ренэ оглянулась. Она
проследила за ее взглядом и увидела небольшую группу учеников, следовавших за ними.
Одна или две были из самой разгневанной группы в зале; остальные были братьями и
сестрами ее товарищей по команде. Быстрый подсчет сказал, что их было семь, что было
слишком много для Дэн. Мысль о бегстве никогда не приходила ей в голову; она предпочла
бы получить пинок, чем бежать перед парой хулиганов. У Дэн было очень мало черт
характера, которые она могла присвоить именно себе: гордость и мечтательность точно
входили в список.
— Иди вперед, — сказала Ренэ. — Если ты все еще хочешь поговорить со мной, я встречу
тебя, где захочешь.
— Что, ты собираешься проповедовать им мир? — спросила Дэн.
— Это всегда хороший вариант.
— Просто сделай нам обеим одолжение и держись подальше.
Они остановились и повернулись лицом к потенциальным нападающим. Улыбки исказили
лица некоторых парней, когда они поняли, что девушки не сопротивляются. Семеро подошли
ближе и образовали свободный круг вокруг них.
— Можешь идти, — сказала одна из девушек обращаясь к Дэн.
— Просто скажи, что это не твое дело, и все.
Дэн уперла руки в бока. — Почему бы вам всем не пойти нахуй?
— Это был твой единственный шанс, — сказал самый крупный парень, футболист по имени
Трей.
— У меня прям дрожат коленки, — проговорила Уайлдс. — Я должна тебя бояться?
Девушка бросила на нее злобный взгляд.
— Должна бы, когда теперь все знают, что ты предательница. Ты дружишь с Волками?
Трей кивнул.
— И давно ты это планируешь? Ой-ой-ой, все меня ненавидят, я никому не нравлюсь,
позвольте мне облажаться на чемпионатах. Ты это спланировала, не так ли? Ты специально
бросила игру.

— Скажи это еще раз, — предупредила его Дэн, — и ты пожалеешь.

— Ты пожалеешь, что не ушла, — Трей хрустнул костяшками пальцев. — Твое время подошло
к концу, неужели ты не видишь? Команда больше не нуждается в тебе, а значит, что никто не
нуждается. Никто не будет возражать, если тебе сломают пару костей на выпускном. —
Выбейте ей зубы, — посоветовала другая девушка.
— Они не нужны ей, чтобы быть такой же шлюхой, как и ее тетя Кэти. Так будет даже гораздо
проще отсасывать клиентам.
Дэн не осознавала, что она набросилась на девушку, пока Ренэ не схватила ее за рубашку и
не оттащила назад. Улыбка Уокер исчезла, но выражение ее лица было спокойным, когда она
оглядела группу. Дэн попыталась вырваться из ее рук, но вратарь, похоже, даже не заметил
ее борьбы.
— Извинись, — сказала Ренэ. — То, что ты сказала — ужасно.
— Ты собираешься заставить меня? — хмыкнул Трей, глядя ей прямо в лицо. Рене отпустила
Дэн.
— Я бы предпочла этого не делать.
Дэн услышала за спиной скрежет гравия, но Трей уже начал приближаться к Ренэ. Уайлдс не
стала медлить и толкнула Трея изо всех сил. У нее не было возможности догнать его, потому
что кто-то схватил ее за хвост. Ледяной жар пронзил ее шею, когда ее оттащили назад, туда,
откуда она пришла, а затем Стэн повернул ее и швырнул на землю. Дэн выставила ладони
вперед, чтобы не упасть целиком, поцарапав кожу об асфальт, и поднялась на ноги. Она
обернулась, подняла кулаки и, несмотря на неприятную пульсацию в руках, застыла на месте.
Стэн уже стоял на четвереньках и издавал ужасный удушающий звук. Ренэ схватила двух
других парней, со смехотворной легкостью уклоняясь от их захватов и отмахиваясь от их
размахивающих кулаков. Она ныряла и сплеталась между ними, как будто это было ничто, и
систематически молотила всю группу одной рукой. Девушки быстро поняли, что не хотят в
этом участвовать, и отступили с поднятыми руками. Ренэ проигнорировала их, отшвырнув от
себя Питера, хватая его за шиворот. Трей обхватил ее запястье и потащил за собой. И врезал
по лицу мясистым кулаком.
Ренэ пошевелила рукой, ослабляя хватку на Библии, так, чтобы она упала, и поймала книгу,
когда она достигла бедра. Она сильно прижалась к Трею, используя его хватку, чтобы
притянуть его ближе, ударила Библией по переносице. Дэн услышала, как хрустнули кости
под ударом, и Трей отпустил Ренэ, чтобы завыть себе в ладони. Уокер оглянулась, чтобы
посмотреть, готов ли кто-нибудь еще попробовать сразиться с ней, но ученики в гневе
таращились на нее. Ренэ кивнула и пошла мимо них к Дэн.
— Может, пойдем? — предложила она. Дэн уставилась на нее: сначала на сверкающее
ожерелье с крестом на шее, потом на окровавленную Библию в ее руке. Она посмотрела на
синяки на лице Ренэ, и на этот раз она действительно увидела. Она смотрела сквозь легкую
улыбку Ренэ в темноту бледного взгляда.
— Ты немного облажалась, — сказала Дэн.
— Я тебя предупреждала, — сказала Ренэ.
Ваймак намекнул ей, какую спортсменку подписал. Девушка, которой Дэн всегда считала
Ренэ, обеспеченный и уравновешенный ребенок, у которого было все, что она хотела, была
так далека от истины, что Дэн почти чувствовала необходимость извиниться.
— Мы с тобой одинаковые, — сказала Дэн. Ренэ узнала свои собственные слова, судя по
медленной улыбке, изогнувшей ее губы. Дэн посмотрела мимо нее на избитых учеников, а
затем пошла по дороге, как будто не произошло ничего особенного. Ренэ легко догнала ее и
вытерла окровавленный корешок книги о подол рубашки. Дэн наблюдала, как она это делает,
и сказала: — Довольно грязный боевой стиль для фанатика Иисуса.
— Спасибо, — сказала Ренэ.
Она не объяснила, как такое вообще было возможно, но Дэн пока не давила на нее. В конце
концов, они собирались провести следующие пять лет вместе. У нее было достаточно
времени, чтобы все понять.

Глава 18
Именно благодаря Рэне Дэн наконец узнала о третьей девушке, которую отобрал для Лисов
Ваймак. Ее звали Элисон Рейнольдс. Семья Рейнольдс всегда славилась огромным
количеством новостей для тех, кто следил за жизнью знаменитостей. Не только из-за
недавних скандалов, но и из-за их чрезмерного богатства. Их состояние было заработано с
помощью сети курортов для людей с огромным количеством денег, которые они с легкостью
могли выбросить на ветер. И хотя члены семьи Рейнольдс не были знаменитостями в
привычном смысле, они вращались в кругу влиятельных людей практически каждой отрасли.

Элисон была единственным ребенком в семье и, следовательно, являлась наследницей

семейного бизнеса и состояния. Она была современной принцессой, рожденной для жизни в
путешествиях и роскоши, если только она приняла бы корону и все последующие обязанности
на себя. К сожалению для ее родителей, Элисон не была достаточно благоразумной, чтобы
принять легкую судьбу. В тринадцать лет она обнаружила своего дедушку, одинокого
пожилого человека, который проживал отдельно, работающим уборщиком средней школы,
чтобы избавиться от скуки. А затем она провела остаток лета с ним под одной крышей. Ее
знакомство с экзи было неизбежным, так как она следовала за дедушкой, куда бы он не
пошел. Только вот желтая пресса была только рада, когда Элисон взяла в руки ракетку.

— Ее родителей это не устраивало, — сказала Рэне, отбивая мячи обратно, — но, когда они
попытались запретить ей играть, она начала позорить их на публике – затевала споры перед
камерами, отказывалась появляться на благотворительных приемах и раздавала журналистам
секреты семьи. В конце концов, проще и безопасней для всех было позволить ей
придерживаться своего пути, поэтому Элисон поступила в частную среднюю школу и
попробовала себя в команде. — Попробовала, — насмешливо фыркнула Дэн.

— Как будто кто-то скажет кому-то вроде нее «нет».

— Менее честный тренер сказал бы, — проговорила Рэне.

— Все знали, что ее родители были против. Кто же тогда встанет на сторону импульсивного
ребенка, а не на сторону ее влиятельных родителей? Это могло бы иметь последствия. Он мог
бы брать у ее родителей взятки, чтобы ставить ей плохие оценки. Но он подписал с ней
контракт и взял в свою команду.

— Звучит все еще не очень честно, — заметила Дэн.

— Она ничего не знала – сколько она играла в экзи, год? И она выбрала частную команду?
Может, он был недостаточно умен, чтобы требовать деньги у ее родителей, но у него
определенно были скрытые мотивы.

— Он хотел публичной огласки, так что это сработало, — объяснила Уокер. — Папарацци
буквально оккупировали школу и преследовали ее и остальных ребят из команды. Продажи
билетов выросли, но стресс и камеры негативно повлияли на них. На нее было много
давления. И не важно, преуспела она, потерпела неудачу, сделала что-то возмутительное…
без разницы.

— И что? — спросила Дэн.

— Она боролась, — Рэне оперлась об ракетку и обвела взглядом поле. — У нее был
потенциал, но, очевидно, она не могла придерживаться одного уровня с остальной командой.
И тогда люди сделали такое же предположение, как и ты, что ее родители оплатили ей место
в команде. Возможно, это была их месть за то, через что она их провела. Она становилась
публичной неудачей, и все думали, что она приползет домой, чтобы оправиться после
пережитого. А затем мир вокруг нее рухнул.

Уокер внимательно посмотрела на Дэн:

— Родители Элисон хотели идеальную дочь: тело для модных показов и лицо для обложек
глянцевых журналов. По-видимому, это было условие, которое они поставили перед ней,
чтобы позволить ей играть в экзи. Она должна была поддерживать свой имидж. Но со всеми
тренировками и матчами Элисон просто не могла этого сделать. Так что она заболела
булимией, пытаясь предотвратить рост мышц.

— Это глупо.

— Как мы можем осуждать ее? — спросила Рэне.

— Эм, это же булимия?

— Мы не знаем, каково это было для нее, — проговорила Уокер. — Мы не можем понять, как
сильно ее родители давили на нее, чтобы она вписалась в их идеальное представление. Ее
ценность измерялась искусственными стандартами и оценивалась судом общественного
мнения. Должно быть, было очень трудно — пытаться настоять на своем перед лицом такого
холодного неодобрения.

— Все равно, — мотнула головой Дэн.

— Это автоматическая реакция осуждения всех тех, кто родился с большим состоянием, чем
мы сами, — вздохнула Уокер. — Но это неправильно. То, что она не прошла через бедность,
как мы, не означает, что ее жизнь была легкой. Деньги не улучшают жизнь.

— Мою — улучшают, — заявила Дэн. — Я бы отдала Кэти долг и давным-давно ушла бы с

работы.

— Но Элисон не могла уйти, по крайней мере, без огласки в желтой прессе и журналистов,
следующих за ней по пятам. Она красивая, молодая, богатая и бунтующая — она была
сенсацией и регулярной темой для сплетен. Ей некуда было бежать.

Ее слова были похожи на резкий отказ Кэти, так что Дэн отвела взгляд. Рэне увидела, как
это задело Уайлдс за живое, и замолчала, ожидая, пока девушка разберется со своими
эмоциями. Наконец Дэн проговорила:

— Несмотря на это, ей удалось сбежать. Всегда есть выход.

— Ее выходом было саморазрушение, — продолжила Рэне. — Когда ее госпитализировали, в
прессе появилась информация – почему и из-за чего. Реакция окружающих сыграла ей на
пользу, так что Элисон быстро воспользовалась ситуацией. Она выбрала это, — Уокер
улыбнулась и махнула рукой, обозначив поле. — Она начала правильно питаться и заботиться
о себе, и к концу сезона она заработала свое место в составе.

Рэне хитро глянула на Дэн и добавила:

— Ходят слухи, что эта выходка стоила ей наследства. Но пока никто из ее семьи не
подтвердил эту информацию.

— Она отказалась от миллиона долларов ради спорта? — шокировано переспросила Уайлдс.

— Чистая стоимость активов ее семьи на самом деле составляет миллиарды, — с обманчивой
легкостью проговорила Рэне.

Дэн подумала, что ее сейчас стошнит:

— Она сумасшедшая.

— Или невероятно злобная, — предположила Уокер. — В любом случае не могу дождаться

встречи с ней. Должно быть, она неподражаема.

Глава 19
Небольшой список фаворитов Кевина:
Кевин любит историю, но поскольку экзи занимает большую часть его времени, ему
приходится находить свободные минуты в своем расписании, чтобы почитать. Он читает во
время обеденного перерыва или пока преподаватели проверяют его домашнюю работу, и он
держит книги на кровати под подушкой, чтобы он мог читать, пока пытается заснуть. Когда он
впервые приехал в Пальметто и попытался оправиться от жестокости Воронов, он не мог
сказать, что я не должен был уходить, или я скучаю по своей команде, или кто я, когда не
могу играть, поэтому он горько и долго жаловался на то, что все его книги остались в Гнезде.
Его соседи по комнате, будучи апатичными ублюдками, посоветовали ему заткнуться, чтобы

он больше не говорил об истории ни с кем из них.

Кевин также любит классическую музыку. Он слушает ее, когда учится, работает над
школьными заданиями или изучением экзи. Он вовсе не поклонник электронной
танцевальной музыки, которая играет в «Райских Сумерках», но он идет туда, куда идет
Эндрю, поэтому терпит ее из необходимости. Когда он уйдет на пенсию, он будет носиться с
идеей научиться играть на пианино, но он не начнет исполнять свою мечту, пока Амалия* не
пойдет в колледж.

Кевин — самый добросовестный едок в команде, но в прошлом году он прошел долгий путь.
Прежде чем он явился в Пальметто, он даже не пил; монстры вроде как испортили его в этом
плане. Он все еще предпочитает оставить сладкое на выходные. Повышенное потребление
Эндрю сахара заставляет его беситься, а привычки в питании Ники раздражаться. Однажды
он даже пытался составить план диетического питания для Лисов, но у Ваймака хватило ума

выкинуть его в мусорное ведро после его рассмотрения.

Кевин любит Тейю, но не так очевидно, как Дэн любит Мэтта или Аарон любит Кейтлин.
Изначально их отношения строились на напряженном физическом влечении и спортивном
уважении. Оно углубляется с годами, но экзи всегда будет стоять для них в центре всего.
Меньше всего они заинтересованы в романтике, концентрируясь на соперничестве в экзи. Но
у них все же присутствуют такие моменты, когда они уединяются в душе после тренировки
или же Кевин учится заплетать волосы Тейи. И чем старше они будут становиться, тем
очевидней будут их отношения для тех, кто их окружает.

В предыдущих набросках Кевин и Дэн были лучшими друзьями. Дэн была единственной, кто
защищал ужасное отношение Кевина, по крайней мере, пока к ней не подключился Нил.
Сейчас их отношения не такие тесные, но с годами они станут немного ближе. Ваймак важен
для них двоих: отец, которого одна никогда не имела и отец, которого другой учится
принимать. Большая часть изменений происходит после того, как Дэн становится главным
тренером Пальметто, и Кевин начинает стареть для игр. Он периодически заявляется в Южной
Каролине, чтобы навестить Ваймака и Эбби, с Амалией и без нее, поэтому у них больше

шансов поговорить и наверстать упущенное.

Глава 20
Я начала отвечать еще вчера, но, спустя день, я все еще не уверена, что смогу вложить в
свои слова достаточно смысла. Рико сделал правильно, предупредив Нила, что тот никогда не
поймет — в их отношениях с Кевином слишком много пластов, и самая большая проблема
заключалась в том, что некоторые из этих пластов конфликтовали. Хозяин и питомец, братья,
партнеры. Рико и Кевин никогда до конца не осознавали степень своих взаимоотношений,
поэтому до того дня, когда Морияма умер, придерживались привычной схемы ((Кевин в своей
роли второго, а Рико в свою очередь на его месте)).

Это, вероятно, неполный ответ, но это лучшее, что я могу придумать, и мне жаль:

Честно говоря, я не уверена, что смогу внятно раскрыть поставленный вопрос, ведь Рико и
Кевин испорчены и вовлечены в слишком много историй, чтобы быть последовательными, но…
Я попробую. Потому что, о боже, да, давайте поговорим о Кевине и Рико, о моих бедных
детях. Они любили друг друга до самой смерти и ненавидели друг друга с момента их
знакомства.

Знаете ли вы, что в первой части серии «Все ради игры», когда она была низкопробным
небольшим комиксом, происходящим в японской средней школе, вплоть до предпоследнего
наброска, они были любовниками? Главная драма в первом комиксе заключалась в том, что
Рико изменил Кевину с Жаном, и Дэй сбежал с разбитым сердцем, а Морияма пытался вернуть
его, прежде чем Кевин и Нил влюбились друг в друга. Ха! В конце концов, они выросли
вместе – невозможно было подумать, что они не могут влюбиться и вместе исследовать свою
сексуальность и одержимость. К сожалению, мне пришлось разорвать их отношения в то же
время, когда я вытащила Кевина из его навязчивых отношений с Эндрю и Нилом.

((Я видела пару комментариев о том, что я больше фокусируюсь на Эндрю и Ниле, когда
комментирую эту троицу, но, хоть у Нила и Эндрю было больше химии и времени в книгах,
Кевин и Эндрю были больше предназначены друг для друга и были источником опасности со
стороны Нила. Между Дэем и Джостеном даже завязывались споры о том, был ли Нил заменой
мальчику, отказавшемуся уделить Кевину время. Я только что убрала большую часть
навязчивого подтекста Эндрю и Кевина из их общих разговоров, потому что нет особого
смысла останавливаться на вещах, которые больше не существуют.))

Кевин пришел к Рико и Тетсуи подогнанный трагедией — преждевременной смертью своей

матери. Он был разрушен и замкнут, поэтому передать его Рико в качестве домашнего
питомца пришло в голову старшим не сразу. Дэй явился как спортсмен, и экзи было
единственной вещью, к которой мать привила ему любовь, с тех пор, как он мог сидеть перед
телевизором. Он цеплялся за Морияму так, как ослабевший человек цепляется за окрепшего,
нуждаясь в какой-то поддержке и стабильности, чтобы восстановить свою сломанную жизнь,
и, хотя он боялся жестокости Рико, он не понимал, насколько это было неправильно и
несправедливо. Это была просто жизнь, какой он ее знал, и какой будет ее знать в течение
следующих лет.
Сказать, что Рико и Кевин были друзьями, значит, солгать. Но сказать, что они ими не были —
будет ложью похуже. Они не могли быть друзьями, потому что Рико доставал Кевина своим
мышлением хозяин—питомец снова и снова, но они достигли баланса и понимания, так что
между ними просто не могло все быть по-другому. Короче говоря, Кевин и Рико были всем в
жизни друг друга. Это спасло Дэя от многих видов жестокости со стороны Мориямы, но Рико в
любом случае причинил бы Кевину боль, если бы, по его мнению, тот забыл бы свое место.

Экзи было конечной целью всего, что они хотели, целью, вокруг которой они строили свою
жизнь. Но их зависимость иногда доходила до абсурда. С того момента, как Кевин прибыл в
Гнездо, и до того дня, когда Рико сломал ему руку, они никогда не были в разных комнатах.
Они начали это с прибытия Дэя, пытающегося оправиться после смерти матери, и Мориямы,
пробующего себя в новой роли владельца питомца, но они так и не выросли из подобных
взаимоотношений. Не имело значения, собирались ли они на тренировку, на интервью или в
туалет — куда шел один, туда шел и другой.

Я говорю «куда шел один» вместо «куда шел Рико», потому что чем старше они становились,
тем больше уравновешивался баланс их отношений, который ни один из них не был на 100%
готов распознать или признать. Они нуждались друг в друге, потому что единственное в мире,
чего они хотели, это быть лучшими, и единственный способ быть лучшими — погрузиться в
жизнь бок о бок. Они были одержимы потенциалом друг друга, потому что знали, чего могут
добиться сообща.

Важным отличием было то, что Рико видел в Кевине подставку для ног, а Кевин видел в Рико
ошейник. Морияма отказывался думать, что Дэй был чем-то большим, чем средством для
достижения цели. И Кевину внушили, что Рико — порог, который он не мог ((под страхом
смерти, а не из-за неспособности)) превзойти. Тейя упомянула об этом первой, спросив у
Кевина, знает ли он, что лучше, чем Рико?

Отсюда началось ускоренное падение: слова Тейи были подтверждением грызущего чувства,
которое проникло в голову Кевина, независимо от того, насколько сильно он пытался изгнать
его. Потому что Рико был семьей, другом, похитителем, началом и концом, но единственное,
что могло иметь значение, в конце концов, для любого из них, было экзи. И как только Рико
пересек черту, Кевин начал раздражаться, стирая ограничения, наложенные на него. Может
быть, Дэй мог бы терпеть это еще несколько лет, может быть, нет — его никогда не
подвергали испытанию, потому что Рико непреднамеренно подтвердил каждое отчаянное
подозрение, которое у него было, сломав руку Кевина.

Кевин никогда бы не простил Рико за это предательство, но это возмущение/горе могло

только умерить его одержимость ненавистью. Кевин и Рико оставались одержимыми друг
другом до тех пор, пока Морияма не умер. Разница состояла в том, что Кевин узнал, как
сбалансировать свою потребность в Рико с его потребностью быть лучшим, и весы, наконец,
наклонились так, как ему было нужно.

Глава 21
Особенности произошедшего менялись несколько раз за прошедшее время, отчасти из-за
смены локации, в которой должна была произойти эта сцена, и отчасти просто потому что.
Первоначально Рико сделал это будильником, потому что в первом варианте Вороны уже
были заселены в гостиничный номер для приготовления к Рождественскому банкету. Морияма
подвинул что-то в сторону Кевина, подождав, пока тот потянется за этим предметом, и
использовал будильник как таран. Один раз, второй, с хрустом и треском, ударил в лицо,
когда Кевин осмелился закричать, когда он осмелился протестовать против этого
заслуженного наказания.
Какой-то промежуток времени Рико делал это своей ракеткой, но почему-то я сомневаюсь, что
пальцы Кевина пережили бы полноценный удар от чего-то подобного.

Совсем недавно он сделал это, превращая руку Дэя в месиво. Мастер рассказал им, что совет
говорил о Кевине, и привел их на поле для игры один на один. После того, как он отпустил их
на ночь, Рико не успел продвинуться дальше раздевалки, прежде чем его гнев взял над ним
верх. Он ударил Кевина по лицу шлемом, начав драку, и после нанесения достаточного
количества ударов, чтобы Дэй упал на колени, он просто начал избивать его в диком
исступлении.

Кевин попытался отстраниться после первого удара, попытался оттолкнуть Рико здоровой
рукой, попытался извиниться, попытался умолять, попытался что-то сделать, но... в общем,
против Рико нереально что-то предпринять, когда он полностью теряет контроль, особенно
если вы не привыкли сопротивляться. Рико оставил Кевина разбитым и вернулся в их комнату
один.

Забрать его позже было работой Жана, который серьезно посмотрел на выступающую кость и
сказал:

— Ты же знаешь, что больше никогда не сможешь играть?

Именно Жан попытался очистить Кевина от крови и хотя бы немного поправить положение,
потому что они оба знали, что не имели права обратиться в больницу. Именно Жан смотрел,
не проронив ни слова, когда паническая атака Кевина превратилась в полномасштабную
катастрофу. А затем Дэй сказал:

— Если ты когда-либо дружил со мной, выведи его из моей комнаты. Я не могу сейчас его
видеть.

И когда-то они действительно дружили, даже если это было давно, поэтому Моро сделал то, о
чем его попросили, и увел Рико в другое место. Если бы он знал, о чем думает Кевин,
возможно, он бы этого не сделал, потому что он ужасно страдал, когда Рико понял, что Дэя
нет. Но неосведомленность способствует сотрудничеству, поэтому Жан сделал, как его
просили. Кевин зашел в их с Рико номер, чтобы забрать бумажник и пальто. Он даже не
оглянулся, когда покидал Эвермор.

Глава 22
Есть два важных различия между Жаном и Кевином, с которых мы, вероятно, должны начать.

1. У Кевина было предназначение. У Кевина была цель. Он был частью плана, и Тетсуи хотел
заполучить его. Кевину и Рико было суждено стать Воронами, легендами, им было суждено
стать будущим экзи. Жан был собственностью, он был даже меньше, чем собственность —
обыкновенная вещь без каких-либо прав. Жан был второстепенным мальчиком с
потенциалом, не задействованным в грандиозных схемах Тетсуи. Он не соглашался на этот
кошмар. Все решила сделка. Он был платой за долг — Моро продал Жана Тетсуи, а Тетсуи в
обмен выплатил его долг Кенго.

2. Ни Кевин, ни Жан не приехали в Эвермор по собственному желанию, и что один, что

второй переживали не лучшие периоды в своей жизни, но Дэй пришел, страдая от горя, а
Моро пришел сердитый и преданный. Нет, злость — это преуменьшение. Заманите кошку в
обувную коробку, вытрясите из нее все дерьмо и посмейте снова ее открыть. Жан — это кот.
Вернее, Жан был котом, потому что представьте, как Тетсуи и Рико терпели его хреновое
отношение и царапающие ногти.

Тетсуи уже занимался советом, еще необустроенным полем, двумя вундеркиндами и

Воронами. У него не было ни времени, ни желания тренировать Жана. Это означало, что
ответственность за Жана легла на плечи Рико, хотя он все еще страдал от гнева Тетсуи, когда
его тренировки не проходили на высшем уровне. Так что работой Рико стало исправить
поведение Жана.

Это заняло некоторое время, потому что Моро еще мог дать отпор, а Рико все еще
испытывал, как далеко он может зайти, но глубоко в нем сидела жестокость, которой не было
у Тетсуи. Тетсуи беспощаден для определенной цели. Рико бессердечен, потому что ему это
нравится, потому что это доставляет ему удовольствие, потому что это отвлекает его от
ядовитого жара, лижущего его улыбку и раздирающего его грудь. Если бы я попыталась
перечислить все, что Рико сделал с Жаном за эти годы, я бы просто-напросто не легла бы
сегодня спать, поэтому нам придется довольствоваться случайными примерами.

Вот небольшие подсчеты для вас:

Шесть: количество пальцев, которые Жан ломал за эти годы.

Три: номер, который ему приказали набить для развлечения Рико.

Ноль: количество дней, в течение которых ему было позволено пропустить тренировки из-за
травм.

Четыре: столько раз Рико сталкивал Жана с лестницы в Эверморе.

Два: столько раз Жан не успевал группироваться и разбивал голову о бетон.

Двести шестьдесят шесть: общее количество швов, которые наложили Жану из-за Рико, не
включая те, которые он получил после смерти Кенго.

Десять: столько раз Рико пытал Жана водой. Один раз, чтобы убедиться, что это было так же
эффективно и травмирующе, как рассказывали в новостях. Еще девять раз, потому что это
действительно, действительно было так.

Шестнадцать: возраст Жана, когда Рико впервые приказал другому Ворону выебать его.
((Рико не будет заниматься чем-либо гомосексуальным сам, но он не против причинения
сексуальной травмы через других людей. См.: Дрейк. См.: Пруст.))

Пять: сколько раз Рико передавал Жана по кругу. «Только» пять, потому что четыре:
столько раз Жан шептал: «Пожалуйста, не делай этого со мной». Четыре: столько раз Рико
ударил его за неподчинение и проигнорировал его затравленный взгляд. На пятый раз Жан
не стал нарываться, сопротивляясь. На пятый раз он впустил другого Ворона в свою постель
без единого слова или видимого протеста, и это было чертовски скучно, поэтому Рико не стал
организовывать шестую встречу.

Один: количество черновиков, в которых Жан не совершает самоубийство.

Если бы Ренэ не украла Жана у Воронов, а Нил не купил бы его безопасность.

Сто: шанс, что Жан покончит с собой в выпускной вечер.

Глава 23
В пятницу они были богами.

В субботу они лишились тренировок, наград и, самое главное, капитана.

По отдельности они немыслимы, лишь вместе они непобедимы. Вороны все равно пытаются
тренироваться, но тренерский состав запер комнату с экипировкой, а их поле заполнили
незнакомцы, которые наблюдают за ними, когда они выходят из коридора беспокойными,
расстроенными парами.

Журналисты, с совиными глазами от переизбытка кофеина и недосыпа, то и дело вскакивают

с жестких пластиковых стульев, выстроенных в ряд около скамей, и требуют хоть каких-то
комментариев. У Воронов нет разрешения разговаривать с прессой без сценария или полного
контроля, поэтому они смотрят в ответ в неподвижном молчании, пока тренеры не окружают
их и не отправляют обратно в черное чрево Эвермора.

Трагедия – слово, которое они слышат чаще всего, шепот, который эхом отражается от стен,
как будто намеренно насмехаясь над ними. Реальная потеря на чемпионате: их репутация,
гордость, их победная полоса, их неоспоримое место на вершине иерархии экзи, но люди не
используют это слово по отношению к спорту. Они говорят о Короле, но смерть Рико не
трагична. Она ужасна.

Они не осмеливаются говорить об этом вслух, но все так думают. Это видно по пустым
выражениям на их лицах и по тому, как они напрягаются каждый раз, когда открывается
дверь. Смерть Рико – не самоубийство, но осмелятся ли они обвинять мастера даже в
сомнительной безопасности своих мыслей? Они помнят, каким он был после побега Кевина.
Тогда Рико превратился в один большой кровоподтёк, он провалялся без сознания целый
день, на грани смерти еще три. Каким-то образом он выжил.

Но в этот раз у него не получилось.

Мастер еще не приходил, чтобы проведать их, но они знают, что он приближается, и
постоянный страх перед ним держит их онемевшими и невесомыми. Если хозяин убил Рико за
проигрыш, за попытку прикончить выскочку Лиса на глазах у важных людей, то что он
сделает с ними? Они его Вороны, но они не Король, они расходный материал, в отличие от
Королевской Свиты.

Они должны тренироваться. Они должны показать свое раскаяние. Они должны показать
улучшение. Они не должны спотыкаться, не должны оступаться, не должны поддаваться
страху, ярости или панике, которые ураганами обрушиваются на их грудь. Они проходят
через него, как раньше проходили через боль и несправедливость, и они не думают, не
думают, не думают. Мышление придет позже, после наказания, когда реальность снова
начнет обретать смысл. Сейчас они должны действовать.

Но никто из них не может вскрыть замки, чтобы добраться до своих вещей, и каждый раз,
когда они приближаются к полю, в тени за ними следят слишком много глаз. В конце концов,
тренера охраняют выходы, чтобы удержать их на месте, и им больше не остается ничего,
кроме ожидания, пока расплата не настигнет их.

***

Их не приглашают на пресс-конференцию, но тренера окружают их и включают все три

телевизора. В Гнезде, где по факту не должно быть чужаков – чужаки, пятнадцать или
шестнадцать мужчин и женщин, стоящих вдоль стен в бежевых костюмах и белых рубашках.
Они не похожи на копов и не проявляют грызущего журналистского интереса, но они
встречают вызывающие взгляды Воронов с понимаем и спокойствием.

Вороны отводят глаза, потому что должны, потому что на экране портрет Рико. Трагично,
повторяет человек у микрофона, делая официальное заявление о вчерашней катастрофе.
Трагично, немыслимо, неожиданно. Он говорит о давлении, ожиданиях и соперничестве,
которое довело Рико до безумия. Слова – камни, сталкивающиеся в беспокойных желудках.
Они говорят о Короле в прошедшем времени, когда на самом деле Рико не может
действительно умереть.

Затем мастер появляется впервые и поднимается на сцену. Вороны видели, как он лгал сто
тысяч раз, и теперь они ищут ложь в его миллионом взгляде, которым он скользит мимо
камеры, в побелевших костяшках пальцев, которыми он сжимает трость, в которой на самом
деле не нуждается, в расслабленной линии его плеч. Они так напряженно ищут ярость,
которая должна быть под поверхностью, что они почти упускают слова, которые он говорит.
Тетсуи Морияма уходит в отставку.

Он называет это личной ответственностью, он называет это виной. Он говорит, что не может
вернуться в Гнездо, видя память о своем племяннике в каждой комнате и в каждом углу. Он
извиняется за свой внезапный уход, откладывает все решения относительно будущего
Воронов в университете и поздравляет Лисов с их неожиданной победой. Он говорит минуту
или год, но слова перестают иметь смысл только через несколько слов, а беспокойные
вопросы, которые журналисты бросают на сцену, превращаются в ревущий белый шум,
который заполняет раздевалку, как надвигающийся шторм.

Жасмин не выдерживает первой. Она с криком бросается к ближайшему телевизору и

сбрасывает его со стойки, обрывая шнур со стены и посылая паутину трещин через теперь
уже темный экран. Ударяя подошвой обуви по образовавшейся паутинке, она разбивает
стекло, обнажая сломанное оборудование, и продолжает брыкаться, пока один из тренеров не
оттаскивает ее за руку. Она начинает плакать еще до того, как переступает порог, чуть не
воя от горя, и один из незнакомцев, наблюдающих за ней, подпирая стену, отрывается от
черной краски и следует за ней.

Дверь за Жасмин захлопывается, и в комнате снова воцаряется гнетущая тишина. Наконец,

незнакомец выходит вперед, чтобы представить себя и свою команду психиатров. По его
словам, университет пригласил консультантов. В университет позвонили их родители.

Университет закрывает Гнездо.

Глава 24
▻ Вопрос: Ты можешь ответить коротко или более детально, но я действительно хотел_а бы
прочитать что-то о том, что происходило в голове Эндрю после того, как его сняли с лекарств
и он снова увидел все (раны Нила, причина, по которой они появились, новый баланс сил в
команде и т. д) *_*

↳ Ответ: Я чувствую, что с этим ответом меня занесло немножко не в ту степь.

Новый баланс сил в команде. Пока Кевин в безопасности, а Аарон не подружился с Лисами
в отсутствие Эндрю, Миниярд может обходить тему того, что еще становится командой. Его
безразличие к Лисам перевешивает только его интерес к тому, что Нил делает с ними —
нелогично и бессмысленно, что болтливый патологический лжец может заслужить всеобщее
обожание и доверие. Что абсолютно не в порядке и совершенно не смешно, так это власть,
которую он непреднамеренно предоставил Нилу над ним, и это само по себе оказалось
грубым пробуждением.

Раны Нила. Ники думает, что это бездушие, когда Эндрю отказывается признать травмы
Нила. Но Миниярду плевать на раны, потому что, по его мнению, они с Джостеном знали еще
несколько месяцев назад, что травмы появятся. Нил выставил себя мишенью, когда пообещал
защищать Кевина в отсутствие Эндрю. Почему он должен сожалеть о том, о чем Джостен
просил специально? Миниярд не верит в сострадание или сожаление, и он чертовски уверен,
что не начнет верить в них сейчас. До тех пор, пока Нил соглашается, что это повреждение не
было причинено его отцом, Эндрю может сосредоточиться на более важной проблеме
измененной внешности Джостена.

((Это совершенно другая история, когда Эндрю видит Натаниэля, и позвольте мне просто
сказать, как же чертовски хорошо, что Нил заставил Миниярда отменить свою защиту в конце
обратного отсчета. Если бы Джостен не заставил Эндрю отпустить его, а потом Эндрю не смог
бы защитить его от людей своего отца, их отношения никогда бы не восстановились. Миниярд
не смог бы с этим смириться.))

Тогда Нил говорит Пруст, и это проблема, потому что это так не работает. Если кто-то другой
принимает удары вместо него, значит, Эндрю не может принять их сам. Это призыв к суду
против того, кем он является и с чем он может справиться, и Нил — последний человек,
который должен совершить эту ошибку, когда дело касается Эндрю. Нил, который так глуп,
но одновременно с этим так умен, который готов сбежать при первой же возможности, но
отказывается покинуть поле, не имеет права предполагать, что Эндрю нуждается в защите и
судить его как слабого и беспомощного.

А потом случается «Если это означает потерять тебя, то нет».

И «Ты должен был оказаться побочным эффектом моих таблеток».

Это не должно было оказаться реальным, эта серьезная и бесконечная потребность,

наплевавшая на все, что пошло не так в жизни Нила, и видящая только Эндрю. Как будто он
может быть ответом на любые проблемы! Эндрю — это решение, похожее на кирку, потому
что она — тоже решение. Он — острый инструмент, чтобы расчистить путь, отогнать волков и
перерезать любого, кто будет достаточно груб, чтобы плохо с ним обращаться. Эндрю —
человек, выживающий на выполнении обещаний, ждущий своего часа, когда придется
умереть. Он до сих пор не может смириться с тем, как уныл мир без его лекарств, которые
развлекали бы его. Он забыл, как скучно существование, как раздражает необходимость
дышать и двигаться изо дня в день. Он просто будет существовать здесь, пока не умрет, и так
будет всегда.

Нил не должен был становиться ответом, этот двуличный ребенок, который просто был обязан
сломаться много лет назад, который пытается держать всех на расстоянии вытянутой руки, но
храбрится изо всех сил с ушибленными и окровавленными костяшками пальцев. Нил — это
еще не повод просыпаться, оглядываться на прошлое и стараться прикладывать немного
больше усилий. Одного человека недостаточно, чтобы жить. Эндрю знает, что лучше не
верить подобной лжи, чем думать, что этот взгляд может быть чем угодно, но только не
уловкой для получения большего количества выгоды и защиты. Он знает это точно, но...
….
▻ Вопрос: Как отреагировал Эндрю, когда получил письмо от Касс после суда над Аароном?
Он никогда так и не ответил на него, но помогло ли оно ему двигаться дальше?

↳ Ответ: Извините, что так долго не отвечала! Я все еще не совсем уверена, что получилось
понятно, но.

Честно говоря, к тому времени, когда приходит письмо, пути обратно уже нет.

Если Эндрю и было нужно оборвать привязанность к Касс, то, честно говоря, он сам не верил
до последнего, что это произойдет. Потому что он и Касс — запутанный беспорядок, а в
Калифорнии и после нее произошло столько событий, что у него возникал вопрос, а не
ошибся ли он*. Ответ был дан на суде.

Это произошло, когда Касс вошла в зал суда Южной Каролины. Когда Хиггинс давал
показания, и Аарону пришлось поведать свою историю. Когда Эндрю должен был рассказать
правду о случившемся. О том, что он опять не был достаточно силен, чтобы остановить
происходящее, о том, что он все еще не мог дать отпор, когда это больше всего имело
значения.

Конец наступил, когда Касс сидела молча и неподвижно, с покрасневшими глазами, но сухими
щеками, опустив голову, глядя на кого угодно и на что угодно, кроме близнецов, которые
проходили через свидетельскую трибуну. Конец наступил, когда Ричард посмотрел на Касс
вместо Эндрю, пытаясь убедиться, что она сможет пережить вылитую на ее сына грязь,
потерю и предательство, поддерживая, чтобы правда не могла разорвать ее на части перед
таким количеством наблюдающих глаз.

После суда Бетси отвозит Эндрю за молочными коктейлями, и они полчаса сидят в
закусочной, не говоря ни слова. В этот момент Эндрю понимает, по крайней мере, на каком–
то подсознательном уровне, что Касс не имеет значения. В его жизни нет места для нее и ее
заблуждений. ((Он заполняет ее пространство Би и Нилом, он заполняет ее пространство
обещаниями и утомительной, но смутно интересной командой))

Так что к тому времени, когда письмо наконец приходит, это просто слова на странице от
имени, которое он знает, но которое больше не имеет смысла, и Эндрю едва просматривает
его, прежде чем выбросить.
*((Эндрю придерживается мнения, что он так долго держался за Касс не из любви, а потому,
что она была предупреждением — единственный раз, когда он попытался жить для себя,
обернулся катастрофой. Касс — это та женщина, ради которой он практически добровольно
уничтожил себя, чтобы сохранить ее.

((Если бы не Аарон, он бы остался))

Касс — это предупреждение, мечта, окутанная ядом, и Эндрю держал это воспоминание при
себе, чтобы не повторять одну и ту же ошибку дважды. Эндрю больше не живет для себя. Он
медленно плывет по течению изо дня в день, участвуя в самом процессе жизни только потому,
что бездействие и смерть оставили бы его беспокойную семью незащищенной.))

((А еще есть Нил.))

….
▻ Вопрос: Видела ли Эбби шрамы Эндрю?
↳ Ответ: Я помню, как комбинировала этот вопрос с другим, потому что думала, они хорошо
сочетаются вместе, но на самом деле этот ответ кажется ходячим триггером. (Технически все
три книги нуждались в предупреждениях, но для этого уже немного поздно). Второй вопрос и
полный ответ будут ниже.

▻ Второй вопрос: Шрамы Эндрю были от попыток самоубийства или от селфхарма?

↳ Ответ: Эндрю не был особенно заинтересован в том, чтобы жить, пока не встретил Нила,
но и в смерти он тоже не видел ничего увлекательного. Эти шрамы — результат периода
самоповреждения, когда Эндрю пытался заявить свои права на тело, которые слишком многие
пытались у него отнять. Селфхарм был средством вернуть себе хоть какое-то подобие
контроля, и нанесение себе порезов позволило ему решить, сколько боли он хочет
чувствовать. Не все порезы оставляли шрамы, но даже те, что оставляли следы, не были
слишком глубокими. Эндрю не мог рисковать и повредить себе руки навсегда — это означало
бы, что он не сможет сопротивляться в следующий раз, когда кто-то заберется к нему в
постель.

Эндрю не скрывал шрамы, потому что не сожалел и не стыдился их; он похоронил их под
повязками, когда переехал в Южную Каролину, потому что знал, как люди будут смотреть на
его следы от порезов. Если кто-то увидит их и подумает, что он слаб, что он подавлен, что он
жертва, то ему придется закопать, по крайней мере, одно тело, а у Эндрю не было времени
искать подходящую могилу в незнакомой местности. Он был занят проблемами Аарона и
внезапным появлением Ники в его жизни. Поэтому он надел повязки, назвал их шуткой и
двинулся дальше.

((Нил увидел шрамы в Колумбии в самое неподходящее время, потому что Эндрю знал, что
Джостен найдет связь между изнасилованием и следами от порезов. Меньше всего ему
хотелось, чтобы кто-то вроде Нила сочувствовал ему. Он еще не понимал, что Джостен не
умел никого жалеть.))
Эбби узнала о шрамах Эндрю, потому что ни за что не позволила бы ему просидеть весь
медосмотр с закрытыми руками. Эндрю тогда находился под кайфом от своих лекарств, и в то
время его больше забавляло видеть ее реакцию на правду, чем принять ее помощь. Он даже
не колебался, когда она сказала ему снять повязки.

Конечно, она требовала ответов, потому что, если Эндрю был «неуравновешенным», ей нужно
было кого-то предупредить (например, Ваймака и Бетси). Миниярд лишь отмахнулся от ее
«преувеличенной попытки казаться обеспокоенной», но Эбби продолжала настаивать, пока
он не заставил ее взглянуть на шрамы поближе.
— Эй, Эбби, я тебе, ты мне. Ты же слышала, что они говорят о нас, да? Ты слышала, что они
говорят обо мне, и ты поверила, по крайней мере, некоторым из них. О, это так скучно, когда
ты пытаешься лгать! Я вижу это по тому, как ты смотришь на меня. Так скажи мне вот что:
неужели ты действительно думаешь, что если бы я хотел убить кого-то, будь то я сам или кто-
то другой, то я бы настолько невероятно облажался в этом так много раз? Как грубо.

В конце концов, Эбби поверила ему на слово, приняла его объяснения, что шрамам уже много
лет и в ближайшее время их никто не увидит, и решила пока не говорить об этом с Ваймаком.

Она позвонила Бетси, как только Эндрю ушел.

….
▻ Вопрос: Ты когда-нибудь поделишься дополнительной историей, которую ты написала об
Эндрю и Би, и уже ранее упоминала о ней в вопросе про них двоих?

↳ Ответ: Технически существует три дополнительных истории об Эндрю и Би. Одну из них
необходимо переписать, потому что она была из того времени, когда основным пейрингом
были Эндрю х Кевин х Нил ((та, где у Би есть собственные медицинские проблемы, и Эндрю
слетает с катушек вместе с ней)). Другая должна быть полностью переработанной, потому что
ей, вероятно, уже восемь лет ((та, которая касается первого сеанса Эндрю и Би)). И
последняя, когда-то значила больше всего, теперь совершенно неактуальна – объясняющая
прозвище «мама Би», в которой Рико почти сломал Эндрю, и Би пришлось снова собрать его
воедино – потому что эта арка Рико и Эндрю была стерта**.

[[Эта третья дополнительная история, кстати, называется «РАЗРУШЕННЫЙ», потому что в

значительной степени подобное происходит здесь с Эндрю.]]

̶[̶[̶Э̶т̶о̶ ̶ф̶и̶н̶а̶л̶ь̶н̶а̶я̶ ̶в̶е̶р̶с̶и̶я̶ ̶п̶е̶р̶в̶о̶г̶о̶ ̶ч̶е̶р̶н̶о̶в̶и̶к̶а̶,̶ ̶в̶ ̶к̶о̶т̶о̶р̶о̶м̶ ̶Э̶н̶д̶р̶ю̶ ̶н̶е̶ ̶з̶н̶а̶е̶т̶,̶ к̶ ̶а̶к̶ ̶п̶ла̶ ̶к̶а̶ть̶ ̶]̶]̶

Поэтому я думаю, что самое большее, что я могу предложить, – это этот кусочек, который не
был частью дополнительной истории, но сопровождал шквал повествования:

– Я не могу, – хрипло проговорил он. – Би…

ПОМОГИ МНЕ

Не слова, потому что его никогда не учили говорить подобные вещи. Потому что он никогда
не мог в них поверить. В последний раз, когда он просил кого-то о помощи, от него
отмахнулись, его предали.

Не слова, а чувство — порыв отчаяния, бьющейся паники, разрушающей гордости, которая

слишком долго была загнана слишком далеко. Оно пронеслось между ними, как молния,
темная буря в его глазах, какой она никогда раньше не видела, и она забыла об опасности,
забыла свой собственный страх. Ее руки, когда она протянула их, были надежными и
уверенными.

ДОВЕРЬСЯ МНЕ

Она не могла произнести это вслух, не тогда, когда его реакция на подобные слова была
насмешливой и отстраненной. Все, что она могла сделать, это сохранять равновесие, подняв
ладони вверх и ожидая. То, о чем она просила его сейчас, было чуть ли не хуже всего, что
Рико сделал с ним сегодня вечером, и она это знала. Это было единственное, что могло
помочь ему — и именно это разрушило бы его сегодня вечером, позволив кому-то поддержать
его, впустить кого-то в свое личное пространство.

Она не совсем понимала, почему он потянулся к ней. Когда он скользнул своими ладонями в
ее, то сжал их достаточно сильно, чтобы выдавить из них кровь.

– Я держу тебя, – прошептала она, молясь, чтобы он услышал ее сквозь сердцебиение,

бьющееся о ее ладони. – Я держу тебя.

**В этом черновике Пруст ничего не сделал Эндрю, кроме того, что накачал его наркотиками
до потери сознания. Но он доложил Рико обо всем, что узнал во время снятия Эндрю с
лекарств и его последующей терапии. Рико понял, что Эндрю — это костяк, позволяющий
Кевину и Нилу выводить его, поэтому он сосредоточился на Миниярде. Он обменял
безопасность Лисов в финале на ночь с Эндрю. Нил попытался предотвратить это, послав
вместо Эндрю Аарона, но Миниярд все понял и пошел за братом.

Он думал, что с ним все будет в порядке, но Рико чуть не сломал его.

Аарон ((с трудом)) удержал его от падения, и Би была той, кто собрала его воедино после
произошедшего.

... но на самом деле отвечу на твой вопрос: если бы я думала, что смогу отредактировать
любую из первых двух дополнительных историй между сегодняшним днем и Новым Годом, я
бы пошла на это, но третья история в значительной степени считается недействительной в
настоящее время.

Глава 25
Кажется, вопрос стоял примерно так: "Я подумываю о том, чтобы написать что-то о них, так
что поговорим о связывании. Было ли оно обычным делом?"

К счастью, в ночь, когда я работала над этим вопросом, я использовала Нотпад, а не Тамблер,
потому что ответ стал настолько огромным, что мне захотелось больше места для работы над
ним.

Прежде чем я стану отвечать (потому что я знаю, что это займёт много времени — а чего ещё

можно от меня ожидать), я хочу прояснить две вещи:

1. Это мой взгляд на ситуацию, но он ни на что не влияет. Каждый волен интерпретировать

персонажей так, как им хочется, и делать с ними всё, чего душа пожелает!

2. Я не хочу никого оскорбить тем, что здесь сказано. Людям нравится то, что им нравится, и
они нуждаются в том, в чем нуждаются, и они экспериментируют с тем, что им интересно, и
так далее и тому подобное. Это здорово, и нормально, и чудесно! Но мужчин, о которых мы
тут поговорим, нельзя назвать здоровыми, а поступки, которые я попытаюсь объяснить в этом
(бесконечном) посте, характерны именно им.

Вот короткая (на два предложения) версия моего ответа:

В моем видении они никогда не делали этого на постоянной основе. Для меня связывание -

это лишь результат эволюции их доверия друг к другу.

И эссе более длинный ответ, который вы все ожидали: Я бы не назвала это обычным, частым
делом, нет. Но так как мой ответ — нет, я хочу объяснить, почему это вообще всплыло в

другом вопросе и почему я считаю именно так.

В конце концов Эндрю поймёт, что время от времени связывать руки Нила — это нормально,
но я не вижу это как что-то, чем они занимаются регулярно. Нил — первый человек в жизни
Эндрю, которому разрешено его касаться, так что связывание Нила несправедливо и не даёт
Эндрю получать то, чего у него никогда раньше не было и чем он не мог наслаждаться. Путь
от точки, в которой они находятся в "Свите Короля", к той, в которой они окажутся после

свадьбы Ники, потребовал множество усилий и лет.

Так, давайте-ка я попробую разъяснить и придать этому какой-то смысл.

Роланд в шутку дарит им обитые внутри тканью наручники. Он ждёт конца лета, потому что
всю первую его половину Лисы заняты делом Аарона в суде и шестью новобранцами на поле.
Но в августе он протягивает Нилу коробку и говорит открыть её, когда тот будет один в
Лисьей Башне. Я не зла на Роланда: у него были добрые намерения. Просто он так рад, что
Эндрю наконец нашел кого-то, кто не оставит его. А еще он не понаслышке знает, до чего

Эндрю ненавидит чужие прикосновения.

Так что да, отчасти эти наручники — шутка, а отчасти — поддержка в стиле "Вперёд! Возьми
его, бро!". Он не придумал ничего лучше, и, на его удачу, Нил и Эндрю были слишком
поражены подарком, чтобы когда-нибудь честно высказать ему своё мнение. ((Эндрю
пытается выбросить наручники через закрытое окно их комнаты в общежитии. К счастью, их
веса не хватает, чтобы сломать стекло — лишь оставить трещину. Мэтт заменяет окно по

просьбе Нила, но никогда не узнаёт о причине поломки.))

Видите ли, в чём дело ((а вы все видите)): Эндрю — ненадежный клубок проблем, и им с
Нилом нужно ещё много над чем поработать после того, как "Свита Короля" кончается. Но
Эндрю доверяет Нилу. Он верит, что Нил остановится, как только Эндрю скажет, и он верит,
что Нил будет держать руки при себе, если Эндрю не захочет, чтобы его касались. Нил знает,

и понимает, и уважает тот факт, что с Эндрю Да сегодня не значит Да завтра: сегодня Эндрю
позволит Нилу касаться его спины, а завтра может оттолкнуть, и Нил знает, что дело не в
нём. Дело в зоне комфорта, в которую вторгались слишком много раз, и в Эндрю, который

пытается понять, что для него хорошо, а что — нет.

В конце "Свиты Короля" Эндрю говорит Нилу, что знает, что тот уважает его границы, поэтому
такой поворот и связывание Нила, по мнению Эндрю, ощущается как: "А нет, я пошутил,
нихуя не доверяю". Это превращает "Я доверяю тебе" Нила в "Я доверяю тебе, Эндрю, но это
нормально, если ты недостаточно доверяешь мне". Это превращает Эндрю в человека,
который надавил и не позволил нанести ответный удар. Эндрю не станет - просто не может

стать - таким человеком.

И честно говоря, на данном этапе своей жизни Нилу не намного легче думать о таких вещах.
До появления Эндрю Нил всегда бежал, потому что знал, что с ним будет, если его поймают.
И его поймали - дважды - и, как он всегда ожидал и боялся, перенесенные им пытки почти
сломали его. Последними людьми, надевшими на него наручники, были Рико и Лола, и они
причинили ему столько боли, что его руки покрылись шрамами от отчаянных попыток
вырваться. Может быть, следы вокруг его запястий не так впечатляющи, как то, что Лола
сделала с костяшками его пальцев, руками и лицом, но они здесь. Так что в ближайшее время
никто никого связывать точно не будет.

Но Нил не выбрасывает наручники, потому что видит переживания Эндрю за фасадом его
агрессии. Он осознаёт, что в какой-то момент им придется столкнуться с этой проблемой и
решить её. Он говорит Эндрю, что суд по делу Нейтана рано или поздно всё же состоится и
что ему нужно потренироваться над высвобождением из наручников. Это самое дурацкое
оправдание на всём белом свете, но он позволяет Нилу оставить их, так что Нил прячет
наручники в своем сейфе, где они не будут мозолить Эндрю глаза. Они еще долго лежат там.
Нил отодвигает их в сторону каждый раз, когда ему нужно достать деньги из байндера, и
никогда не протягивает к ним руки.

В следующий раз они по-настоящему появятся только на пятом курсе Кевина. Это последний
сезон Кевина с Лисами и именно тогда Нилу приходится лицом к лицу столкнуться с
осознанием, что в скором времени он их потеряет. Старшекурсники выпустились, теперь
настала очередь Мэтта и Кевина; значит, Ники и близнецы уйдут уже через год. Так что Нил
немного на нервах весь свой предпоследний курс - не улучшает ситуацию и то, что он и его
вице-капитан не особенно ладят.

((Джек очень, очень хорош и очень умен, но на протяжении всего второго курса Нила у них
были серьезные проблемы. Сейчас их дела получше, но "лучше" всегда очень относительно,
когда разговор идет об этих двух. Эндрю, называющий Джека Джоном, явно не помогает
ситуации))

((В Америке "Джек" – широко используемое прозвище для "Джонов", поэтому технически
Эндрю прав, называя Джека именем, данным ему при рождении. Он просто ведет себя как
мудак, отказываясь уважать выбор Джека (Джек не хочет, чтобы его звали Джоном). Просто
ребячество, тебя вообще зовут Эндрю))

Позже той осенью Лисы направляются в "Райские Сумерки", чтобы отпраздновать победу над
УЮК. Уточняю: в Соединенных Штатах два УЮК. В 90% случаев все имеют в виду тот, про
который вы читаете в книге - Университет Южной Калифорнии, за который играют Троянцы.
Долгие годы я была уверена, что УЮК - это обманка, потому что существует также и
Университет Южной Каролины. В данном случае мы определенно говорим про тот, что
находится в Южной Каролине с главным корпусом в Колумбии.

Лисы идут в клуб, чтобы хорошо провести время, но в самый разгар ночи натыкаются на
игроков из команды УЮК. Разгорается довольно напряженный конфликт, потому что обе
стороны (не считая Эндрю и Нила) в стельку пьяные. Кевин говорит что-то очень грубое, Нил
разозлён достаточно для того чтобы его поддержать, и в мгновение ока перебранка
превращается в настоящую драку в баре.

Охрана их останавливает, но кто-то уже успел вызвать копов, так что многих заключают в
наручники, уводят и бросают в вытрезвитель, чтобы дать остыть. Эндрю - будучи Эндрю -
высвобождается из наручников прежде, чем полиция успевает сделать это за него. Нил
вспоминает спрятанную им пару, с которой он поклялся тренироваться, но так и не сделал
этого. На следующей неделе он наконец достает их и начинает с малого, фиксируя только
одно запястье. Но его раздражает, что второй наручник свободно болтается, поэтому он
приковывает себя к одной из кроватей. Позже в таком виде его обнаруживает Эндрю.

Они немного ругаются, Эндрю указывает на все проёбы в логике Нила, а затем терпит его
тираду по поводу неудовлетворённости прошедшей тренировкой. Нил продолжает работать,
пока они говорят, и в какой-то момент решает, что сможет справиться с обоими запястьями.
Это намного больнее, чем он ожидал, потому что его руки отказываются двигаться так, как
ему того надо, и после нескольких неудавшихся попыток он сдаётся и просто разговаривает,
чтобы Эндрю не заметил и не отпустил комментарий о его никчёмности. Эндрю замечает, но
ждет наступления ужина, чтобы сказать, что не станет выпускать Нила. Нил сам во всё это

ввязался, так что пусть теперь торчит здесь и голодает, пока все остальные едят.

У Нила получается высвободиться, пока Эндрю нет, но той ночью он оставляет свои
тренировки. На следующий день Нил приковывает себя к Эндрю, чтобы тот не мог снова его
бросить. Эндрю уверен, что это противоречит всей цели эксперимента, но не снимает с себя
наручника.

Проведя какое-то время за практикой, Нил всё же начинает преуспевать. И это имеет
большое значение, даже если они не осознают этого полностью. Нил сможет высвободиться,
если он этого захочет. Это не зелёный свет, но это важно.

Зелёный свет, если это можно так назвать, загорается, когда убивают Стюарта Хэтфорда,
заменяя его на более молодого и успешного преемника. И да, Нил почти не знал Стюарта, но
он был членом семьи, был единственным родственником Нила во всем мире, был братом его
матери. Он узнаёт новости задолго до всех Лисов; кто-то из головорезов Морияма
предупредил его до того, как это успело произойти, потому что им нужно было знать,
принесет ли его реакция проблемы. Нил внутренне протестует, но он не в том положении,
чтобы как-то влиять на ситуацию, учитывая, что он уже связал свою жизнь контрактом с
Ичиро.

И Нил делает то, что Эндрю ему запрещал, — он лезет целоваться, когда его голова занята
совсем не тем. По крайней мере, у него хватает ума заранее предупредить: прижимая
наручники к рукам несговорчивого Эндрю, он выцеловывает слова в линию его подбородка. Я
сейчас не в том состоянии, чтобы знать, где проходят твои границы, но ты мне нужен.

Несколько лет назад Эндрю ни за что не допустил бы подобного, но то было тогда. Сейчас же
он приходит к пониманию: Да - это Да всегда до тех пор, пока я не скажу Нет. Так что он
берёт наручники, которые протягивает ему Нил, и толкает Нила вниз. Его вопросы могут
подождать до завтра; сейчас важен только безумный блеск в глазах Нила, слишком сильно
напоминающий о Натаниэле.

Пройдёт много лет, прежде чем они сделают это снова, и следующий раз не будет омрачён
эмоциональным давлением. Но со временем всё наладится. Однажды всё даже дойдёт до того,
что Ники сможет в шутку вручить Нилу подвязку, а Нил покажет ее невпечатлённому Эндрю в
их гостиничном номере и спросит Я что, должен был бросить её ему в лицо прямо в день его
свадьбы? и Нил прикинется, будто собирается надеть её на Эндрю, а Эндрю ответит
привязыванием Нила к спинке кровати. И никто из них не будет париться по этому поводу,
потому что они уже минули те времена, когда это могло быть проблемой.

Я не говорю, что они больше не будут делать ничего подобного, но у меня никогда не было
желания рассматривать вопрос дальше этого момента. Меня интересуют основные этапы их
отношений и то, как они дошли до каждого из них. Эта веха не существовала, пока я не
вырезала из последнего черновика некоторые отвратительные сцены. Мне было интересно,
изменит ли удаление этих кусочков определенные вещи, как, например, то, позволят ли они
себе подобные маленькие игры, поэтому я наметила свой путь вплоть до этой точки. Я узнала
о них то, что хотела узнать, я довольна и готова остановиться на этом.

Но не забывайте о первом пункте в самом начале! Ваш взгляд на вещи не обязан совпадать с
моим. Я хочу, чтобы вы получали удовольствие, чем бы вы ни занимались! Вперёд! Пишите! У
вас есть моё благословение. :)
Глава 26
Штука с Ники Хеммиком в том, что его счастье часто зависит от счастья людей, которые ему
дороги.

Он знает это. Он понимает, что это, вероятно, не самый здоровый способ существования. Не
то чтобы его это хоть капельки волновало.

Уезжая из Германии в Южную Каролину, чтобы позаботиться о близнецах, он выполнял свою

миссию. Он хотел спасти их. Он хотел показать им, что такое семья, любовь и безопасность.
Больше всего на свете он хотел избавить их от его родителей. Ники, как ему самому кажется,
всегда будет любить их. Это просто то, что делал бы хороший ребенок. Но он вырос с ними и
знал, в какой удушающей среде могут оказаться близнецы.

Он был уверен все время, пока собирал вещи. Он был уверен всю дорогу до аэропорта. Он
был уверен, когда проверял свои сумки. Он не был так уверен, когда повернулся, чтобы
попрощаться с Эриком. Он был так накачан адреналином и стремлением, что заблокировал
все мысли о самом сложном. Забота о двух старшеклассниках?

Просто замечательно. Сущая, черт побери, легкотня по сравнению с тем, чтобы стоять в
аэропорту, прильнув к человеку, с которым хотел провести остаток своей жизни. Он держался
за Эрика слишком долго, так что просто не мог не чувствовать безнадежность. Он зарылся
лицом в шею Эрика, вдохнул аромат его геля для душа и просунул ладонь под его рубашку.
Эрик напомнил ему, что это не навечно.

Теперь, когда он в Пальметто с близнецами, и теперь, когда он в США дольше, чем

предполагал изначально, он не уверен, когда и если он вообще сможет уехать. Принимая
Эндрю и Аарона, он дал себе обещание, что покажет им семью и поможет стать счастливыми.
Он уверен, что потерпел неудачу в обоих случаях. Так что он просто пытается держаться изо
всех сил, смеясь очень громко и улыбаясь очень ярко, надеясь, что время ещё есть.

Его главной заботой, конечно, был Эндрю. Он все еще хотел показать Аарону настоящую
семью, но у Аарона была Кейтлин. Аарон собирался стать врачом. У Аарона были лучшие
оценки из всех в команде, и Ники был уверен, что горечь и какой-то особый вид мести
мотивировали его на все это. Но это было хоть что-то.

У Эндрю был Нил. Теперь. Ники никогда не понимал, что о них думать. Их всегда видели
вместе, но никогда не видели вместе. Он был абсолютно уверен, что это лишь старый добрый
полный ненависти секс, который закончится, как только Эндрю станет скучно, но нет. Не
заканчивалось. Прошло два года, а они все еще... кем они там друг другу приходятся. Ники
все еще беспокоится. Каждый раз, когда у Эндрю плохой день, он чувствует ужасную
тяжесть. Она садится ему на плечи, заползает в горло и угрожает задушить его чувством
вины. Он может назвать дни, когда Эндрю захватывают воспоминания, видя пустой взгляд и
невербальные жесты. Потому что, вспоминая, он отключает все чувства. Сегодня плохой день.

Эндрю всё ещё был в постели, когда полдень уже настал. Точнее, это была просто шишка
размером с Эндрю с пучком светлых волос, торчащих из-под горы одеяла на верхней койке.
Ники пытался накормить его. Он пытался подкупить его мороженым. Он пытался вывести его
из себя. Безуспешно. Он покинул общежитие до того, как Нил вернулся с пробежки.

Он не мог вынести осознания своей абсолютной беспомощности. Его сердце не выдерживало.

Он хотел позвонить Эрику и сказать, что возвращается домой, потому что он никогда не
сможет помочь Эндрю и Аарону сплотиться. Он никогда не сможет помочь Эндрю встретиться
лицом к лицу со своими демонами. Он не сможет ничего исправить, и это разрывает его
изнутри.

Когда он возвращается в общежитие, чтобы забрать Мэтта, то почти чувствует облегчение,

видя, что ни Нила, ни Эндрю там нет. По крайней мере, Нилу удалось вытащить его на улицу.

Просто замечательно, думает он. Все должно было быть просто замечательно. Спустя
несколько часов ожидания и расхаживания из угла в угол, а также бесчисленные
оставленные без ответа звонки и сообщения, Ники начинает волноваться. Потому что его
тревожность любит мучить его. Он отправляется на поиски. Он проверяет поле, библиотеку и
спортзал. Мазерати до сих пор на стоянке, что значит, что они не сбежали в Колумбию.

Наконец, он пробует поискать на крыше. Он тихо поднимается по лестнице, не желая

напугать их на случай, если они всё же там, и, конечно, обнаруживает щель в дверном
проёме. Ники толкает дверь так медленно, как только может, чтобы избежать скрипа, и
оглядывается, чтобы увидеть, есть ли там Эндрю и Нил. Есть. И то, что видит Ники,
заставляет его колени подгибаться.

Нил и Эндрю сидят на земле, лицом к лицу, скрестив ноги и соприкасаясь коленями. Нил
держит Эндрю за руку и медленно массирует его ладонь. Глубокие поглаживания большим
пальцем успокаивают и расслабляют. Эндрю сидит, наклонив голову, закрыв глаза и глубоко
дыша. Нил бормочет слишком тихо, чтобы Ники мог расслышать, но это похоже на дежурный
разговор об учебе, экзи и дурацком фильме, который Мэтт заставил его посмотреть. Нил

медленно кладет руку Эндрю на свое колено. Его ладонь лежит на подбородке Эндрю.

— Да или нет? — спрашивает Нил.

— Да.

К удивлению Ники, Эндрю наклоняется первым. Поцелуй длится всего мгновение, но его
достаточно, чтобы понять, что за ним что-то стоит. Благодарность, наконец решает Ники.
Ники разворачивается и спускается по лестнице, пока его не поймали. Его ноги ватные, а
слезы катятся по лицу, и только тогда он понимает, что плачет.

Он пытается проанализировать и понять, почему это делает его настолько эмоциональным.

Если он будет действительно, по-настоящему честен с самим собой, то почувствует

крошечную долю обиды. Он хотел быть тем, кто сможет дотянуться до Эндрю, чтобы помогать
ему в трудные дни. Он хотел заботиться об Эндрю, видеть, как тот окончит университет, и
видеть, как он обнимет своего брата, когда они оба будут уходить туда, куда они в конечном
итоге решат уйти. Потому что он знает, что их пути разойдутся.
Но, оттеснив эту крошечную часть в сторону, он поймет, что по большей части это —
заставляющее дрожать облегчение. И такое глубокое счастье, что его грудь сжимается
настолько, что становится тяжело дышать. У Аарона была Кейтлин. Аарон собирался стать
врачом. У Аарона были лучшие оценки среди всех в команде.
И Эндрю. У Эндрю был Нил. И Ники был так рад, что наконец-то мог быть уверен в этом. Пока
этого достаточно. Все в порядке. Это на самом деле чудо. Просто замечательно.

Глава 27
Спасибо, ты потрясающий.

От этих слов мурашки пробежали по спине Эндрю. Никто раньше не говорил с Эндрю с такой
убеждённостью — по крайней мере, не в положительном свете. Всякий раз, когда приёмные
родители плевались на него ядом, Эндрю знал, что они говорят правду. У него всегда была
способность распознавать, когда кто-то лжет ему, и когда его приемные родители говорили,
насколько он бесполезен... он знал, что они не врут. И это было то, что он заслужил. Не
"спасибо", льющееся из уст, которые никогда раньше не передавали так много эмоций.

Эндрю был уверен, что заслужил нечто, противоположное благодарности. И Эндрю был зол,
потому что он не должен был позволять Нилу так сильно влиять на себя. Хуже всего было то,
что Эндрю, как он думал, никто никогда не благодарил. Они называли его монстром не просто
так, и не было момента, когда Эндрю не согласился бы с этой оценкой. Эндрю знал, когда
люди лгали ему, и он знал, что они были искренни, называя его монстром.

Эндрю знал, когда люди лгали ему, так что он знал, что те слова были самыми честными, что
Нил когда-либо говорил. Когда Нил прибыл в Лисью Нору, каждое его слово было ложью. И
Эндрю позволял ему лгать.

Но вот они стояли друг напротив друга в раздевалке после победы в тяжёлом бою, и Нил
вылил каждую унцию эмоций, которую только мог вместить в эти три слова.

Эндрю находился в полёте. Но Эндрю боялся летать. Нил вглядывался в лицо Эндрю, чтобы
найти ответ?

Но Эндрю мог только стоять там, застыв, глядя на Нила, пока Ваймак не сказал отправиться в
автобус. Нил обернулся и стал выходить, Мэтт последовал за ним. Эндрю не отставал. Было
тяжело видеть Нила рядом с Мэттом, но Эндрю собирался поговорить с Нилом.

Кишки Эндрю словно совершали кульбиты. Он вспомнил, как Бетси сказала ему, что нет
ничего слишком искреннего, но Эндрю знал, что благодарность Нила должна означать что-то
ещё. Было что-то, ускользающее от него. Он сядет рядом с Нилом в автобусе и спросит своим
самым мягким голосом, что происходит. Гнев заставит Нила замолчать. Эндрю не знал, почему
он был так зол. Печально известный лжец решает сказать правду, и это становится последней
каплей?

Эндрю должен был радоваться, что запутанные нити Нила Джостена распутывались прямо
перед ним. Сначала глаза, потом волосы, а теперь правда. У Эндрю было много вопросов. У
них была охрана впереди и в хвосте колонны, прямо на траве разворачивалась вечеринка по
случаю окончания игры. Там было так много алкоголя, что Эндрю чувствовал, будто плывет в
шоте. Он чувствовал жжение в животе. Чувствовал, как оно распространяется по всему телу
своими тонкими щупальцами.

А потом этот вопль. Вдоль аллеи стояли фанаты в море самого гнилого оранжевого цвета. Они
кричали и выкрикивали свои имена, но это не помешало Эндрю услышать то дерьмо, которое
кричали фанаты домашней команды. Все способы, которыми они их погубят. Пожелания
смерти.

Эндрю не хватило смелости сказать им, что он уже давно отказался от этого. Он удивился, что
никто ничего не сказал. В обычное время Нил и Кевин ответили бы мерзкой колкостью.

Рене и Эллисон протягивали бы руки к маленьким девочкам, утопающим в оранжевых

джерси. Ничего из этого не произошло. Даже Ники держал рот на замке, когда кто-то бросил
гомофобное оскорбление.

Ярость Эндрю возрастала, но были более важные вещи, чем победа в бессмысленной борьбе.
Эндрю передумал, когда полетели бутылки. Нет. Он передумал, когда бутылки полетели в его
брата. Если бы взглядом можно было убить. Был брошен ботинок. Еще одна пустая пивная
бутылка.

Полиция продвигалась в сторону лисиц, но было слишком поздно. Эндрю знал, что такое
погромы. Когда кулер, полный воды, летел по воздуху, он знал, что всё в хаосе. Он ударил
пьяного фаната со стороны лисиц. Толпа была в ярости. И тогда Эндрю не мог видеть никого,
кроме Аарона.

Он потянулся и ухватился за его джерси и нырнул под кронштейн, чтобы забрать Нила и
Кевина. Он не мог найти Нила, но Нил был беглецом. Единственное, о чем ему надо было
волноваться, так это о том, чтобы Нил, блять, не связался с одним из пьяниц. Естественно, он
не был настолько туп.

Это заняло у Эндрю больше двадцати минут, но он пробился сквозь толпу с помощью ракетки
для Экзи.

- Садитесь в автобус.

- Куда ты направляешься? - спросил Кевин.

Эндрю повернулся к двери, не отвечая.

- Не будь глупцом, он идёт искать Нила, - на этот раз Ники.

- Эндрю, не совершай самоубийство. Тебе больше не нужно его защищать! - а затем громче,
когда Эндрю не остановился. - Ты не знаешь, на что он способен!
Интерес возбудился, но не настолько, чтобы заставить его оставить Нила. Прошло еще
тридцать минут, прежде чем он вернулся в автобус с сумкой Нила и телефоном, засунутым в
боковой карман. Мир был похож на гигантский круглый аквариум. Эндрю был под водой, и
через стекло всё выглядело размыто. Волнующийся Ники бормотал себе под нос, но Эндрю
ничего не чувствовал.

- На что он способен? - спросил Эндрю.

- Ни... Нил более чем способен позаботиться о себе - это всё, что я имел в виду.

- Мы с Дэн собираемся начать обзванивать больницы. Кто-нибудь, позвоните в полицейский

участок, чтобы узнать, не забрали ли его, - указал Ваймак.

Никки сказал что-то об этом, но Эндрю всё ещё не слушал.

- Ответь мне.

- Эндрю, перестань. Это не мой секрет.

- Рене в Мерси Дженерал, но Нила нет, - крикнула Дэн.

- Скажи, блять, мне.

- В Бэлвью нет никого, кто соответствовал бы описанию.

- Эндрю, я не могу.

- Мэтта подобрали, они дали ему алкотестер, и он не останется в отрезвителе. Нужно, чтобы
кто-то забрал его.

У Эндрю не было времени ждать. Каждая минута, когда они не знали нахождения Нила, была
минутой, когда он снова мог пострадать, потому что Эндрю был невнимателен. Он бы ни за
что не оставил свою сумку, свою ракетку. Эндрю представлял себе все наихудшие сценарии,
и это было несложно, потому что он прожил все из них, по крайней мере, дважды (он узнает
позже, что правда была хуже, чем все, что он мог себе представить).

Эндрю сократил дистанцию и схватил горло Кевина. Аарон от шока вскрикнул. Но Эндрю
собирался выяснить всё, так или иначе.

….
Слова лились из Кевина без остановки. Что-то насчет отца Натаниэля. Насчёт убийства,
уловок и определенно пыток. В этот момент Эндрю перестал слушать. В мозгу закоротило, и в
одну секунду сжатые на горле Кевина пальцы выдушивали нужные ответы, а уже в
следующую прижимали телефон к уху.

- Мальчик, ты хоть представляешь, который сейчас час? Там, наверное, еще позднее.

- Хиггинс, - всё, что ответил Эндрю. Что-то в его голосе, должно быть, предупредило о
серьезности ситуации, потому что на другом конце линии был не ворчливый гражданский.
Внезапно, это был заместитель шерифа Патрик Хиггинс.

- Расскажи мне всё, сынок, - он не стал раздражать, говоря Эндрю, что может это исправить.
Мужчина перестал давать такие обещания своим ребятам много лет назад.

- Они забрали Нила, - выдохнул Эндрю. Хиггинс не знал, кем Нил являлся для Эндрю, но он
знал Эндрю, и он знал, что в истории человечества не было ни одного случая, когда он
добровольно звонил офицеру полиции.

- Я слушаю.

- По-видимому, отец Нила - убийца, и он взял Нила, чтобы закончить то, что должен был
одиннадцать лет назад. Я... - Эндрю прервался, делая короткий, отчаяния вздох. - Мне нужна
твоя помощь.
- Я звоню в ФБР.

- Если бы я знал номер гребаного ФБР, я бы пропустил этот шаг. Очевидно.

- Оставайся на линии.

Эндрю передал телефон тренеру, потому что сомневался, что сможет держать маленькую
раскладушку в руке, не разорвав её на куски. Его руки дрожали, когда он подошел взять
последнюю сигарету из пачки. Тупой гребаный кусок дерьма не загорался, и Эндрю был всё
ближе к срыву с каждом щелчком, не приводящим к пламени.

Ваймак говорил низким, настойчивым шёпотом, но Эндрю не хотел слушать. Вот что
произошло в единственный, блять, раз, когда он взял обещание обратно. Гребаный побочный
эффект. Эндрю бросил зажигалку на землю и присел на тротуар. Аарон подошел и вынул
сигарету у него из губ, и, когда он вернул её Эндрю, она была зажжена. Эндрю выкурил её с
рекордной скоростью, и прежде чем он смог потушить окурок, другая была протянута. Это
были Мальборо Блэк. Эндрю давился дымом, его глаза слезились. Это были сигареты Нила.
Эндрю хотел, чтобы Нил был там, чтобы он мог сказать ему, что Блэк - дерьмо и он должен
перестать тратить на них свои деньги. Эндрю хотел отказаться от своих Ред навсегда и курить
то ментоловое дерьмо, которое нравилось Нилу, просто чтобы вернуть его еще на одну
минуту. Чтобы иметь возможность взять его за руки и выцеловывать взгляд из его глаз, когда
тот сказал "Спасибо". Это будет преследовать Эндрю до конца его дней.

Эндрю совершенно механически курил. Он не сдвинулся с места, сгорбившись в задней части

автобуса, пыхтя дымом в открытое окно. Ваймак обычно запрещал сигареты в автобусе, но не
сказал Эндрю ни слова. Где-то около трех утра Мэтт появился с купленной для всех на
заправке едой. Он протянул Эндрю помятый банан и пачки красных и чёрных.

Эндрю плюхнулся на сиденье и сорвал пластик с Блэк. Он ел банан в перерывах между

сигаретами. На вкус было как пепел. Элисон и Рене забрали из Мерси Дженерал. Они
выглядели избитыми до полусмерти, и на этот раз Эндрю был слишком зол, чтобы защитить
друзей. Он сунул Рене один из своих ножей, и она кивнула. Она протянула руку и к другому
ножу.

- Я позабочусь обо всех них, Эндрю. Даже о Кевине.

Эндрю ненавидел расставаться с любым оружием, но он знал, что ему не понадобятся ножи,
чтобы добраться до Нила. Наконец человек, который был во всех отношениях скромно одет,
представился Федеральным агентом Куртом. Ники даже не пошутил про Курта Кобейна,
потому что впервые в его жизни даже мелочи, которые он использовал, чтобы справиться со
стрессом и тревожностью, не было достаточно, чтобы заставить его пошутить.
- Я Федеральный Агент Курт Гоггинс. Мы предлагаем Натаниэлю сделку в обмен на
информацию о его погибшем отце. Мы надеемся получить достаточно, чтобы посадить круг
его людей навсегда. Поможет, если Натаниэль даст показания в суде. Даже если это не
слушание присяжных, ни один судья не сможет посмотреть на этого бедного сукина сына и не
согласиться на все, что нужно, чтобы он снова выглядел более менее нормально. Я предлагаю
вам всем придерживаться своего маршрута и идти домой. Агент будет через несколько дней,
чтобы оповестить вас. Само собой разумеется, вы не можете говорить об этом деле прессе или
кому-либо за пределами этой комнаты.

- Мы не можем видеть Нила? - спросил Дэн, подчеркивая его правильное имя.

- Он не в состоянии принимать гостей. Ему повезло, что он не в реанимации. Честно говоря,

это только потому, что он ругался с работниками скорой помощи и кто-то, мы не уверены,
кто, спустил непристойную сумму денег, чтобы вытащить его из больницы.

Эндрю это достало. Он набросился на придурка, который говорил о Ниле так, будто он
скомканный и, к сожалению, не выброшенный кусок бумаги. Единственное, что спасло Эндрю
от тюремной камеры, было то, что Ваймак схватил молодого человека и крепко удерживал его
за грудь. Курт запоздало достал свое оружие.

Эндрю побледнел и был откровенно готов к выстрелу. Но его каким-то образом спасли от
этого. Единственным напоминанием служили наручники, соединяющие его с Ваймаком.
А потом они в гребаном автобусе, а не в отеле. Ваймак перепаркуется и Эндрю сидит,
неуклюже развернувшись в его сторону с протянутой левой рукой, так, чтобы Ваймак мог
водить.

- Я, блять, с ума сойду, - сказал Эндрю хриплым голосом.

- Вот почему ты прикован наручниками ко мне, а не сидишь в комнате с остальными, ожидая

Нила. Ты ведь понимаешь это, верно?

- Я просто так зол. Я ничего не могу с собой поделать.

- Эндрю, посмотри на меня, - Ваймак ждал, пока на него обратят внимание. - Если ты
думаешь, что я не так же зол, как ты; если ты думаешь, что я не готов задушить всех и
каждого, кто стоит между мной и Нилом Джостеном, или Натаниэлем, или кем бы он там,
блять, ни был, ты сумасшедший. Я не в курсе того, что происходит между тобой и Нилом, и не
хочу, но ты должен понять, что вы все мои дети. И никто, даже правительство, не навредит
моим детям.

- Я не…

- И если ты думаешь, что я позволю тебе все испортить для кого-нибудь из нас, прогнав кого-
то из моих детей, ты глупее, чем я думал.

- Нет, я все понимаю.

- Включая тебя, придурок.

Это было несмешно, но Эндрю фыркнул. Всё казалось сном. Как будто это был какой-то
кошмар, у него был сонный паралич, он не мог проснуться, но всё было реальностью, и
Эндрю никак не мог это исправить, не мог делать ничего, кроме как плыть по течению. Это не
означало, что он не станет делать что-то глупое в следующий раз, когда кто-то встанет между
ним и Нилом, но он предупредит Ваймака, прежде чем обезуметь. Это меньшее, что он мог
сделать.

….
Дверь в гостиничный номер с Нилом внутри была заперта. Ваймак нетерпеливо дернул за
ручку, но Эндрю был не в настроении позволять чему-либо или кому-либо остановить себя.
Он сделал шаг назад и заехал пяткой ноги в дверь рядом с замком. Дверь начала
раскалываться. Прежде чем Ваймак успел схватить его, Эндрю замахнулся для второго удара.
Ваймак стоял прямо за Эндрю, когда они ворвались в комнату. Чёртов Курт потянулся к
Эндрю, как будто отвращение Эндрю к нему отвлекло бы его и помешало добраться до Нила.
Как будто что-то настолько бессмысленное могло остановить его.

Прежде чем Эндрю смог дотянуться до ножей, которых там не было, Ваймак яростно толкнул
Курта, сбив его с пути Эндрю. Но Агент Браунинг был в комнате, и как любой хорошо
обученный агент, он потянулся за своим пистолетом, прежде чем попытаться уладить
ситуацию. Эндрю не беспокоился об этом. Пуля не остановит его. Нил всё же волновался. Нил
взмахнул обеими руками, грубо схватив Браунинга за руку и злобно дернув его. По-видимому,
это была очень плохая идея, потому что Нил тут же отпустил его и сгорбился, прижав
перевязанные руки к животу, зашипев от боли.

Нил начал учащенно дышать, воздух свистел сквозь стиснутые зубы. Эндрю дернул
наручником, чтобы Ваймак приблизился к ним. Эндрю протянул руку и на секунду замялся.
Он думал обо всем, что сказал ему Кевин, а потом он подумал обо всем, что сказал Браунинг,
когда Хиггинс, наконец, собрал все кусочки вместе для них. Человек перед ним был всем, что
сказал Браунинг, когда всё сложилось. Человек перед ним на каждый дюйм состоял из лжи.
Там не было ничего, что знал Эндрю. Мечта Эндрю разбивалась прямо на глазах. Внутри него
возникало чувство, и до этого момента Эндрю не давал ему названия. Эндрю был с ложью.

Выбрать этого человека значило выбрать того, кто был на сто процентов способен на ложь.
Но выбрать этого человека также значило быть с ним, несмотря на все ошибки, которые он
совершил. Нил Джостен был ложью, но сам человек - нет. Он был ужасной путаницей из
бинтов. Эндрю протянул руку и положил её на его затылок.

Он открыл глаза и попытался выпрямиться, чтобы посмотреть на Эндрю, но Эндрю схватил

его за плечи и заставил опуститься на колени. Этот придурок собирался навредить себе,
потому что он не мог просто сидеть на месте .

- Оставьте их, - приказал Ваймак.

Эндрю гордился тем, что у тренера хватило смелости командовать федеральными агентами с
оружием. Эндрю чувствовал себя в безопасности. Ваймак звучал так сердито, и это заставило
чувство внутри Эндрю усилиться. Эндрю критически посмотрел на человека перед собой. Он в
просьбе поднял руки и посмотрел на Эндрю.

Эндрю чувствовал, что его мир вращается. Он думал, что улетит с Земли, потому что не за что
было держаться. Ничего не было, но только Ничто и было. Ничто всегда было чертовой
проблемой. Эндрю протянул руку и схватил его за подбородок, повернув голову, чтобы свет
падал ему на лицо. Они изучали друг друга, казалось, целую вечность.

Его лицо было в ужасном мессиве бинтов, и Эндрю не знал, как к этому относиться. Было что-
то очень неправильное в том, чтобы видеть это. Невозможно было подавить эмоции где-то в
животе Эндрю.

- Они ведь могли тебе и глаз выбить, - сказал он Эндрю. Он, должно быть, имел в виду
синяки, которые покрывали лицо Эндрю. Случайный локоть, зарядивший Эндрю в лицо и глаз
где-то во время погромов, когда тот пытался довести Аарона до автобуса.

- Столько лет дерёшься, а так и не научился уворачиваться?

Эндрю только смотрел в ответ, крепче сжимая Ничто. Ему почти хотелось верить в бога, чтобы
он мог взывать к ним и умолять о помощи. Он отказался считать его Нилом, потому что он им
не был. Уже нет. Но разве? Помимо лжи, что в данной ситуации имела смысл, он был всё тот
же человек, которого Эндрю выбрал. Эндрю выбрал его. Выбрал Ничто. Выбрал Нила. Это
было так одурманивающе. Он был едва готов признаться в этом самому себе, но, честно
говоря, он не доверял Нилу только тогда. Возможно, не надолго. Как бы Эндрю ни хотелось
протянуть руку и дать Нилу свою защиту, он, блять, вообще не заслуживал этого.

Если бы Нил не солгал с самого начала, Эндрю мог бы подготовиться. Он мог бы быть готов и
он мог бы позаботиться о том, о чём нужно было позаботиться. Но Нил лгал, и лгал, и лгал, и
всё закончилось здесь. Или Эндрю просто пропал. Эндрю так ненавидел себя, но это было
единственное, на что он не мог согласиться, что он не мог преодолеть. Он давным-давно
пообещал себе, что потеряет всё, что ему придется потерять.
Если бы Нил был честен с тех пор, Эндрю убил бы этого ублюдка сам. Дайте мне больше
ножей, блядь. Эндрю отпустил лицо Нила, чтобы снять его капюшон. На лице была куча
пластырей, покрывающих чрезмерное количество марли. Эндрю лениво провел пальцем по
одному из них, петляя зигзагами по лицу Нила, ища край.

Он начал с левой стороны, обнажая три полосатые линии, оставленные ножом. Кожа вокруг
швов была красной и плотной, а порезы выглядели достаточно глубокими, чтобы Нил мог
почувствовать швы. Эндрю выбросил одну повязку. Воздух помог бы им исцелиться, теперь,
когда они зашиты. Эндрю пережил достаточно, чтобы знать это.

Пластырь на другой щеке Нила потянулся за чувствительную кожу. Эндрю застыл, рука
висела над лицом Нила, как будто это был какой-то странный деформированный коготь,
который появился из ниоткуда. Эндрю хотел кричать. Он хотел убить отца Нила. Но он этого
не показывал. Следующий, кто нёс всякое дерьмо, умрёт. Пятнистая кожа буквально
расплавилась на лице Нила. Грубые куски соженной кожи по краям. Это выглядело так, будто
гребаный машинный прикуриватель попал ему в лицо.
- Господи, Нил, - прошипел разозленный Ваймак. Эндрю согласился.

Кровать скрипнула, и глаза Эндрю поднялись, чтобы увидеть Мэтта, вставшего, чтобы
подойти к Нилу. Ваймак сделал жест рукой, прикованной к Эндрю, и сказал: - Не надо. - По
очереди, - напомнил им Браунинг. Или ты, блять, что, кусок дерьма.

Эндрю прижал два пальца к подбородку Нила, чтобы повернуть его голову. Нил был доволен,
а Эндрю был так чертовски зол, что Нил доверял ему, доверял кому угодно после того, что
случилось. Его отец был Балтиморским, блять, Мясником. Кевин рассказал Эндрю, что тот
человек делал с людьми. То, что он говорил, пока делал это. Эту повязку Эндрю аккуратно
положил на ногу, чтобы вовремя заменить.

Когда бинтов больше не было, Эндрю опустил руки, только чтобы сжать ими капюшон Нила.
Он не знал, как отпустить. Было так много сценариев, при которых эта встреча заканчивалась
тем, что Эндрю больше никогда не видит Нила, и он не мог решить, как к этому относиться.
Эндрю собирался сжечь мир дотла.

- Мне жаль.

Доверие Нилу сопровождалось некоторым пиздецом. Эндрю искал Нила всю ночь. Он душил
человека, которого клялся защищать. Он позвонил свинье Хиггинсу, чтобы вернуть Нила. И
все это было напрасно, потому что Эндрю был ебаным дебилом. В его груди сидело темное
облако, и он чувствовал жар. В комнате было душно и некуда было идти. Нил стоял перед
ним на коленях, и Эндрю знал, что он не сможет выйти из комнаты, пока кто-то не заставит
его.

Эндрю дёрнул кулак, толкая Ваймака к жесту насилия. Эндрю не думал, что сможет ударить
кого-то до смерти, но был момент, когда он готов был попробовать. Усилия, которые
потребовались, чтобы физически сдержать себя, были титаническими. Эндрю закреплял в
памяти каждый дюйм Нила, который мог видеть. Он всегда будет помнить его разбитое лицо.
Проклятая боль там, где должно было быть его сердце.

Эндрю не был тем, кто беспокоится; он всегда был тем, кто решает проблемы. Он либо
исправляет ситуацию, либо пробивает себе выход из нее, потому что это все, что остаётся. Он
отдал так много в своей жизни и чувствовал себя таким пустым, карабкаясь по дну.

Но последние остатки спокойствия покидали его. Мысль, что Нил думал, что, возможно, он
это заслужил. Что это было какое-то космическое возмездие за то, что он не признался
Эндрю. Единственное, что доставляло больше удовольствия, чем убийство такого тупого
наркомана, как Нил, так это сообщить Нилу, насколько он глупый наркоман.
Рука Эндрю медленно опускалась, но его голос был смертельно серьезным, когда он ответил:

- Скажи это еще раз, и я убью тебя. Нил слегка кивнул.

- Это последнее предупреждение, - сказал Курт с ядом в голосе, подходя к Эндрю.

- Если ты не научишься держать себя в руках и вести себя… Глаза Нила вспыхнули с большей
ненавистью, чем Эндрю когда-либо видел в своей жизни. Он посмотрел на Курта и плюнул:

— То что? Что ты сделаешь, мудила?

….
— То же самое касается и тебя, Натаниэль. Это твоё второе предупреждение. Ещё одна
ошибка, и всё это закончится. Помни, что ты здесь только потому, что мы позволили тебе.

Эндрю двинулся, чтобы встать. За много лет он привык к угрозам. Он знал, что люди,
поклявшиеся защищать и нести службу, бесполезны, когда дело доходит до этого. Видимо,
предложение агенту ФБР заткнуться нахуй с его отношением не было переведено для глупого
играющего с карандашом ублюдка, поэтому Эндрю как всегда должен был взять дело в свои
руки и заткнуть Браунинга сам.

Нил не трогал его, но Эндрю понял, что руки, обрамляющие его лицо, были просьбой —
физическим напоминанием о том, что Нилу нужно, чтобы Эндрю был там, только с ним,
немного дольше. Эндрю сказал бы что-то жалкое о том, как Браунингу повезло, что Нил
остановил его, но это звучало как строчка из плохого любовного романа. Внутри Эндрю
появилась тупая боль, потому что он никогда не будет жить как в любовном романе. Его
жизнь была больше похожа на хоррор-шоу, но руки Нила были нежными, хотя взгляд в его
глазах говорил, что каждый дюйм его тела пережил насилие.

Нил выглядел удивленным, поняв, что Эндрю слушает, и это было больнее, чем его опухший,
налитый кровью глаз.

- Не ври лжецу, - прорычал Нил. — Мы оба знаем, что я здесь потому, что без меня у вас
ничего нет. Кучка мёртвых тел не поможет вам закрыть дело или проследить денежный след.
И я уже говорил, чего вам будет стоить моё сотрудничество. Поэтому сними уже наручники с
Эндрю, убери своего человека и перестань тратить мои двадцать минут на своё тупое,
бесполезное позёрство.

Эндрю был слишком потрясен, чтобы действительно думать об этом, но если бы у него было
время, чтобы собрать всё в своей голове воедино…
Ледяные голубые глаза напротив Эндрю были так же холодны, как и тон их обладателя, и это
заставило табуны мурашек пройтись по позвоночнику Эндрю. Если его жизнь и была бы
романом, то это был бы очень хуевый роман, но, блять, Нил был таким чертовски горячим,
когда злился. Последнее, что стоит делать, когда ты закован в наручники, а ФБР дышит тебе
в спину - давать волю своим невероятно гейским мыслям, но Эндрю всё-таки сделал это. Что-
то зажгло Эндрю изнутри и заставляло его трепетать. По его скромному гейскому мнению, не
было ничего, о чем мечтал бы чистокровный американец больше, чем быть трофеем мафии.
Слова Нила о телах и деньгах были именно об этом. Прежде чем эта мысль была даже
обработана, Эндрю засунул ее куда подальше, потому что, несмотря на все его фантазии,
реальность была пиздец какой пугающей и совсем не горячей. Нил мог умереть, и Эндрю
ничего не мог бы с этим сделать. Он не мог даже развязать святой ад, потому что, похоже,
какой-то пиздюк с фамилией Хэтфордс уже позаботился об этом. Он бы просто получил э-
мейл или что-то такое же жалкое, в котором бы говорилось, что Натаниэль Веснински мертв,
и он, вероятно, удалил бы его, не зная этого имени. Мысль о том, что это могло быть его
реальностью, оставила свинцовую боль в его животе. Вот почему Эндрю не испытывал чувств.
Но потом он вспомнил, как нежные руки Нила почти ласкали его лицо, и Эндрю не знал, как
задушить огонь, который начался внутри.

Эндрю рассеянно размял руку. Наручники не были тяжелыми. Или были?

Наконец, он нашел слова, в которых было так много недосказанности и которые вообще не
заслуживали того, чтобы быть произнёсенными в тот момент, когда перед ним стоял
единственный за долгие годы человек, который заставил его чувствовать что-то, но они
выскользнули из его сжатых губ прежде, чем он мог засунуть их обратно.
- По крайней мере твой сложный характер не оказался очередной ложью.
Реплика каждого солгавшего, когда он думает о том, что сделал:

- Я собирался рассказать тебе.

- Перестань мне врать.

Это ранит меня. Я боюсь того, кем я стал. Я не знаю, кто я без тебя. Ты всего лишь сон.
Побочный эффект. Мечта. Ты лжец. Ты - ничто, и я так боюсь, потому что даже в свои самые
худшие времена я говорил себе, что ничто не может убить меня, и я наконец понял: я был
прав.

— Я не вру, - раздраженный тон Нила практически умолял Эндрю расслышать правду в его
словах. - Я бы рассказал всё ещё вчера, но они пришли в нашу раздевалку.

Чей-то голос задал вопрос, но Эндрю больше не находился в комнате в отеле. Он мысленно
вернулся в раздевалку и, имея эти новые знания, искал угрозы отвсюду и спрашивал себя,
как бы он мог защитить Нила, если бы знал. Если бы он знал. Блять. Далёкого от идеала
немецкого было достаточно, чтобы вернуть Эндрю из мира воспоминаний. Язык Эндрю и
Аарона все еще очень хромал, потому что нескольких уроков на бегу было недостаточно.

- Вчера за нами пришли не охранники. И они пришли не за нами, а конкретно за мной. Они
бы не пожалели никого из вас, чтобы вытащить меня оттуда. Я думал, что моё молчание
сможет защитить вас, я не знал, что они устроят это побоище.

— Что я говорил тебе про игру в мученика?

— Ты сказал, что меня об этом никто не просит. Ты не говорил мне не делать этого.

— Это подразумевалось.

— Я же тупой, помнишь? Мне нужно объяснять такие вещи по слогам.

— Заткнись.

— Я уже на девяносто четырёх процентах?

— Уже на сотне. Что случилось с твоим лицом?

— Автомобильный прикуриватель.

Эндрю думал, что неправильно перевел слова. Он практически готов был попросить Нила
перефразировать, но потом услышал ужасный звук, который издал Ники, и круги на лице
Нила стали обретать больше смысла. Он отчаянно хотел, чтобы это было неправильным
переводом. Он умолял, чтобы это был неправильный перевод, но Эндрю вспомнил урок
автомобильного словаря, который Ники дал ему, когда он впервые попросил выучить
немецкий язык. Не могло быть никакой ошибки.

Эндрю почувствовал, что может вот-вот упасть. Автомобильный прикуриватель. Блять.

….
Ники издал ужасный звук, и Эндрю резонировал с ним. Откровенно говоря, никто в комнате,
кроме ФБР, не собирался злорадствовать. По опыту Эндрю, эти вспыльчивые ублюдки любят
наблюдать за тем, как такие, как они, страдают. Дегенераты, сказали бы они. Плевав на них,
Эндрю всё же чуть не оказался на грани потери сознания из-за беспокойства о Ниле.
Гребаный автомобильный прикуриватель. Их больше даже не изготавливают. Матрас застонал
под двигающимся весом Аарона.

Его немецкий был хуже, чем у Эндрю, но, видимо, он всё понял, если его "Проклятие" было
как-то связано с этим. Он пересек небольшой проход между кроватью и стеной, чтобы найти
утешение у Ники. Эндрю не мог найти в себе силы остановить приливную волну ревности,
которая разорвала его кишки, когда он увидел это. Не было никого в тот момент, к кому
Эндрю мог бы обратиться так же. Его жизнь была гребаной шуткой. Ничего нового.

Остальная часть комнаты, должно быть, мельком смогла хорошо увидеть испещренную щеку
Нила. Кевин с тяжестью отшатнулся, в сочувствии хватаясь за свое лицо. Конечно, Эндрю
хотел увезти Нила в безопасное место, но даже самый послушный Мэтт имел убийственный
взгляд. Его девушка была, вероятно, единственным, что удерживало его у стены, и даже она
не могла смотреть Нилу в лицо. Она была чертовым трусом.

— Господи, Нил, какого хрена они с тобой сделали? - прошептал Мэтт, находящийся в
разбитом состоянии.

Даже изображение того, что могло вызвать эти отметины, заставило горячую вспышку
тошноты разорвать Эндрю, как ураган. Единственное, что могло вытащить его оттуда, это то,
что Эбби подошла к кровати с широко раскрытыми от беспокойства глазами. Она выглядела
точно так же, как все ебаные социальные работники, которые когда-либо были у Эндрю. В
тот момент он действительно хотел причинить ей боль.

Нет ничего хуже, чем смотреть в лицо, которое кричит "Я должен защитить этого ребенка" и
быть вынужденным понять, что никто никогда не защитит тебя. Эти лица, полные
беспокойства, в конце концов размылись в одно андрогинное существо, полное беспокойства,
и это, блять, была не шутка. Что они будут давать обещания такому маленькому ребенку
снова и снова, только чтобы ничего не делать в конце. Эндрю с самого раннего возраста
узнал, что если ты хочешь быть защищенным, ты должен защищать себя. Нахуй все
остальное.

Эндрю схватил Нила за лицо руками, делая это осторожно рядом с отметинами, и развернул
его. Что-то дикое закружилось внутри него, и его голос был слабым, когда он сказал: "Отойди
от нас". Я могу его защитить. Я не хочу, чтобы ты была здесь. Я не нуждаюсь в тебе. Мы не
нуждаемся в тебе. Как и любой другой благодетель в мире, никто из вас не делает ничего
хорошего. Ты только навредишь ему еще больше, а я уже чертовски боюсь потерять его.
Держись, блять, подальше.

- Эндрю, он ранен. Позволь мне осмотреть его.

Думаешь, я, блядь, этого не знаю? Я знаю это, понимаешь? Если кто и знает, так это я. Я так
чертовски осведомлен сейчас.

- Если заставишь меня повторить, не успеешь даже пожалеть об этом, - он вернулся к своей
безразличной позе. Он чувствовал себя двенадцатилетним мальчиком, который не мог
защитить себя или кого-либо еще.

Нил странно на него посмотрел. Эндрю желал, чтобы на него перестали так смотреть. Его
сердце кричало, что это имеет значение, и ничто не должно было иметь значения. Это
должны были быть чертовы наркотики. Побочный эффект. Он так охуенно облажался с этим
парнем. Самоконтроль Эндрю был в клочьях, и он просто знал, что к концу ночи он попадет в
Федеральную тюрьму, и все из-за этих проклятых голубых глаз. Блять.

Нил дергал Эндрю за волосы один, два, три раза, прежде чем Эндрю соизволил взглянуть на
него.

- Эбби, я только что вышел из больницы. Я чувствую себя так хорошо, как только могу
сейчас.

- Нил, - начала Эбби.

- Пожалуйста, - подчеркнул Нил.

Когда она отступила, Эндрю, наконец, нашел в себе силы, чтобы отпустить скулу Нила, на
которой, он уверен, его пальцы оставили крошечные следы от давления. Нил не дрогнул, он
просто продолжил держать одну руку в волосах Эндрю, а другую опустил, чтобы зацепиться
за бедро Эндрю.
Нил перешел на немецкий язык.

- Они сказали тебе, кто я?

- Им не пришлось, я буквально вырвал ответы из горла Кевина по дороге сюда.

Нил коротко улыбнулся, как ему казалось, неправильно построенному предложению Эндрю.

- Похоже, ты не был сиротой, - продолжал Эндрю. - Где сейчас твой отец?

- Мой дядя казнил его, - Нил прижал два пальца к груди Эндрю над его сердцем и
содрогнулся. - Я всю жизнь мечтал, чтобы он умер, но не думал, что это когда-нибудь
произойдет. Я думал, что он непобедим. Не могу поверить, что это было так легко.

- Легко ли? Кевин рассказал нам, на кого он работал.

Эндрю был достаточно умен, чтобы знать, что даже если ФБР не знают немецкий, он все
равно не должен использовать имена.
- Мой дядя сказал, что пошел к ним, чтобы попытаться договориться о прекращении огня. Я
не знаю, достаточно ли он силен, чтобы торговаться с ними, но я хотел бы думать, что он не
рискнул бы без реальной почвы под ногами. Обещай мне, что никто не рассказал ФБР о них.

- Никто не сказал им ни слова с тех пор, как они заявили, что мы не сможем увидеть тебя. - у
нас тут нет стукачей.

- Но почему? Я только и делал, что лгал им. Я подвергал их всех риску, чтобы иметь
возможность играть немного дольше, они пострадали из-за меня прошлой ночью. Зачем им
защищать меня?

- Ты лиса, - сказал он так, будто думал, что Нил был глуп, а может он и вправду был. Нил
опустил глаза и подвигал челюстью. Когда он заговорил, его горло будто бы было разодрано
в клочья.

- Эндрю, они хотят забрать меня. Они хотят записать меня в программу защиты свидетелей,
чтобы люди отца не смогли мне навредить. Я не хочу… — он остановился и начал заново. —
Если ты скажешь мне уйти, я уйду.

Эндрю схватил Нила за воротник его толстовки и дернул достаточно сильно, чтобы тот знал,
что за тем, что он говорил, был умысел.

- Ты никуда не пойдешь, - на этот раз по-английски, потому что это было время для
подстрекательства. - Ты остаешься с нами. Они не смогут забрать тебя.

- Забрать его? - спросила Дэн.

- Куда забрать?

- Мы говорим об отъезде на какой-то допрос или забрать типа навсегда? - требовательно

уточнил Мэтт.

- И то, и другое, - ответил Браунинг.

- Но вы не можете забрать его, - запротестовал Ники. - Он уже наш.

- Когда заинтересованные люди узнают о том, что он жив, они обязательно придут за ним.
Ему здесь небезопасно, и, пока он рядом, вам тоже грозит большая опасность. Будет лучше
для всех, если он просто исчезнет.

Все Лисы понимали это лучше, чем ФБР могли себе представить. Учитывая всё дерьмо с
Кевином и Рико, через которое им пришлось пройти. Эти слова не произвели никакого
впечатления.

- Какую часть фразы «и-ди-те к чёр-ту» надо повторить так, чтобы вы поняли? - уточнила
Элисон.
- Мы все здесь совершеннолетние. И мы приняли решение. Если только сам Нил не хочет
поехать с вами, верните его нам сразу после допроса, - естественно, Мэтт-золотой-мальчик
встал на защиту Нила.

- Нила вообще не существует, это не настоящий человек, - раздражённо заявил Браунинг, -

Это просто прикрытие, которое позволяло Натаниэлю уклоняться от властей. Пришло время
отпустить его.

- Нил, Натаниэль - да какая к чёрту разница, - вспылил Ники. - Он наш, и мы вам его не
отдадим. Нам что, надо проголосовать или типа того? Готов поспорить, решение будет
единогласным.

- Тренер Ваймак, постарайтесь образумить свою команду.

- Нил, скажи мне, чего хочешь ты?

Нил тяжело сглотнул. Слова выходили рвано, когда он, наконец, смог выудить их.

- Я хочу… Я знаю, мне не следует оставаться, но я не могу… Я не хочу терять всё это. Не хочу
потерять вас. Не хочу быть Натаниэлем. Просто Нилом столько, сколько вообще получится.

- Хорошо. А то пришлось бы убить кучу времени, пытаясь вместить «Веснински» на спине

толстовки.

- Можно вас на пару слов?

- По поводу?

- Для начала - по поводу вашей опрометчивой готовности подвергнуть опасности всю

команду.

- Отказ от Нила идёт вразрез со всеми нашими принципами. И я могу спорить с вами до
посинения, но только не в отведённое Нилу время. Это просто несправедливо. По отношению
ко всем им.

Эндрю потянулся к толстовке Нила и вернулся к немецкому.

- Избавься от них, пока я их не попереубивал.

- Им нужны ответы, - успокоил его Нил. - Им не удавалось выдвинуть обвинения против

Нейтана при его жизни. Но они надеются, что его отсутствие и моё присутствие помогут им
начать распутывать весь клубок. Я собираюсь рассказать им правду, столько, сколько смогу,
чтобы не натолкнуть их на мысль, что Мясник на кого-то работал. Хочешь поехать со мной и
послушать? Это та история, которую я должен был рассказать тебе ещё несколько месяцев
назад.

- Мне придётся поехать, - согласился Эндрю. - Я не верю, что они вернут тебя. Эндрю
отпустил его и встал на ноги.

Нил поднялся без посторонней помощи, после чего перевёл взгляд на Ваймака.

- Простите меня. Я должен был рассказать вам, но не смог.

- Не заморачивайся сейчас об этом, - ответил тренер. - Двадцати минут явно недостаточно

для такого разговора. Мы можем обсудить это на обратном пути в универ, верно?

- Да. Обещаю. Но сперва я должен поговорить с ними.

- Тогда езжай, - сказала Дэн.

Нил обернулся к ней и Эндрю подумал, что ему придется убить эту стерву, прежде чем она
подчеркнула.

- Только возвращайся к нам сразу как закончите, ладно? И мы вместе со всем разберёмся. Как
команда.
- Как семья, - попытался улыбнуться Ники, и Эндрю, блять, в тот момент любил его за это.

- Спасибо, - искренне ответил Нил. Элисон отмахнулась от благодарности.

- Что ты, это тебе спасибо. Ты только что закрыл нам три потрясающие ставки и подарил мне
в общей сложности пятьсот баксов. А на обратном пути я бы лучше послушала, как и когда у
вас всё закрутилось-завертелось. Всяко интереснее, чем эти ужасы. Ники раскрыл рот, словно
рыба. Нил повернулся к Эндрю.

- Готов?

- Жду только тебя, - боже, Эндрю такой гей.

- Его не приглашали, - напомнил Браунинг.

- Поверьте мне, - сказал Ваймак, - всё пройдёт значительно проще, если вы возьмёте их
обоих.

Браунинг выглядел взбешённым, но все, что он сказал, было:

- Идём. Прежде чем дверь закрылась, Ваймак добавил.

- Мы подождем тебя, Нил, хорошо? Столько, сколько потребуется.

Эндрю последовал за Нилом и Браунингом вниз по лестнице, прежде чем они сели на заднее
сиденье невзрачного внедорожника. Браунинг захлопнул дверь, когда он усадился, и Эндрю
был зол, что его роман становится дерьмовой полицейской драмой.

- Я действительно могу снова быть Нилом? - спросил Нил по-немецки.

- Я предлагал Нилу остаться. Похорони Натаниэля в Балтиморе, где-нибудь по соседству с его

отцом.

- Нил Абрам Джостен, - пробормотал Нил, впиваясь пальцами в запястье Эндрю.

Эндрю наконец-то нашел свой дом.

Глава 28
• Я уже жалею об этом, но… Что бы делал Нил, если б Эндрю умер?
✓ Если честно, это зависит от того, когда это произошло и кто стал тому причиной.

К примеру, давайте представим, что Эндрю умирает. Допустим, никто не виноват в этом, это
просто какая-то трагедия, вроде автокатастрофы, или инфаркта, или он напился до того, что
его тело отказало, и т.д. и т.п. В этом случае Нил справится лучше, чем Эндрю, потому что у
Нила есть группа поддержки, на которую он может положиться. Разумеется, он будет
морально подавлен, но позволит Лисам помочь ему справиться, соберется по кусочкам
воедино и научится двигаться дальше. Лисы не могут заменить Эндрю, но черная дыра в его
груди будет тянуть их глубже до тех пор, пока у Нила не закончится место для кого-либо еще.
Он так же станет капитаном Лисов и вступит в профессиональную команду. Он будет больше
разговаривать с Лисами, чаще видеться с ними, а также совершать одинокие вылазки в
маленькие города, курить и думать обо всех «что если». У него появится дом, но ему
понадобятся годы, чтобы перестать ненавидеть его за пустоту.

С другой стороны, если бы Эндрю был убит, скажем, как послание Нилу от Ичиро: “Я знаю,
что для тебя важно, и именно это я имел в виду, когда сказал, что могу всё у тебя отнять, так
что знай свое место”, о мой бог. Нил Джостен навсегда перестанет существовать, потому что
из места, куда Натаниэль должен отправиться, чтобы отомстить, пути обратно нет. Некоторое
время он будет терпеть, изображая испуг, склонив голову и играя роль, но внутри кипеть от
яда и выжидать лучшего момента для нанесения удара.
В таком случае Эндрю убили бы до финала, поэтому Лисы наконец оказались бы
дисквалифицированы из-за малочисленности команды. Теперь уже, когда сезон официально
закончился, Ваймак урежет тренировки и Нил посвятит освободившееся время обучению
битве на ножах с Рене. Она научит его всем тем ужасным приемам, которым сама когда-то
научилась, осознавая, что он планирует воспользоваться ими, и, будучи под давлением,
признается, что потребуются годы, прежде чем она сможет раскаяться за содеянное. ((Это
было бы пустословием, говорит Рене, потому что она всё еще не сожалеет о своем соучастии))

А еще он захочет отработать приемы с Мэттом, и Мэтт не станет препятствовать: он знает, что
Нилу необходимо преодолеть бездну гнева и скорби, и просто хочет помочь. В мае Нил
Джостен наконец исчезнет, и Натаниэль Веснински отправится прямиком к Прусту. Он еще не
рассказал бы Стюарту Хэтфорду о Прусте, поэтому похитит доктора у всех из-под носа. Нил
получит всю необходимую информацию и признания, а также узнает, как, почему, когда и
сколько всего Пруст сделал для Рико. Эта информация отправится прямиком в прессу и ФБР, и
в последующем хаосе Натаниэль Веснински исчезнет за границей.

Он начнет с Хэтфордов, но только в первое время, поскольку в тот момент Хэтфорды уже
принадлежали бы Ичиро. Вместо этого во всём, что можно было использовать против
Морияма, он положится на мамины контакты. Большинство из них будет держать рот на
замке, потому что, несмотря на свою изворотливость, они не заинтересованы в привлечении
внимания такой влиятельной семьи как Морияма. Рано или поздно он окажется в России – а
затем наконец в Японии, у семьи, которая изначально вынудила клан Морияма покинуть
страну. Морияма и Матсумото может и ненавидят друг друга, но у самого Натаниэля нет ни
влияния, ни денег, достаточных, чтобы нарушить баланс сил между ними и купить
расположение вторых.

Получается, что Натаниэль станет тем, кем всегда боялся стать, и заплатит за свою месть
кровью. Матсумото заберут его деньги и связи и воспользуются его исполненными насилия
услугами, а сам он больше никогда не покинет Японию. Он будет наблюдать, как за рубежом
Морияма терпят крах, увидит, как японские и американские суды ведут борьбу за то, кто и
над чем имеет полномочия, и будет терпеть периодические допросы и задержания японской
полицией.

Пройдет пять лет, всё уляжется, Дэн и Мэтт прокрадутся в Японию, чтобы навестить его под
предлогом празднования годовщины. Человек, которого они встретят, больше Веснински, чем
Джостен – почти ничего, кроме внешности, не осталось от парня, которого они знали, но его
привязанность к ним настолько же мучительна, насколько и погребена глубоко в душе. Это
шаг к исцелению и в то же время соль на рану, и хоть Натаниэль не сожалеет о пути,
которому последовал, и о жертвах, которые принёс ради мести, он наконец скорбит обо всем,
что потерял.

Глава 29
• Я только что перечитал_а всю трилогию, и у меня назрел вопрос: в конце концов, станет ли
Нил говорить с Би?

✓ Чем больше Нил осознаёт, насколько Бетси важна для Эндрю, тем больше он её уважает, но
не спешит раскрыть себя для психоанализа. Они учатся говорить о вещах, не касающихся
Экзи, а Нил перестает стравливать ей выдуманные истории, но разговор редко заходит о
мрачной действительности его покалеченной психики.

Ближе всего к обнажению своей души перед Би он подходит, когда должен свидетельствовать
против своего отца и чувствует, как открываются старые раны, и когда Эндрю выпускается и
оставляет Нила одного в Государственном университете Пальметто. Но единственный
честный, полный боли ответ от него Бетси получает, когда вот-вот должно состояться
судебное заседание по делу Аарона и Нил может думать только о том, что Эндрю снова
увидит Касс. Он просит Бетси быть рядом, для Эндрю, и говорит, что Эндрю сейчас нужна
мать, на что Би осторожно спрашивает про его маму.

- Я рад, что она мертва, - отвечает он, и по большей части действительно имеет это в виду,
потому что если бы она не умерла, где бы он был? Если бы она осталась жива, он никогда бы
не оказался в Аризоне, никогда бы не приехал в Южную Каролину, никогда бы не встретил
Лисов и не влюбился бы в Эндрю. Он продолжил бы убегать, прятаться и лгать, всё время
оборачиваясь назад, пока Нейтан не освободился из тюрьмы и не отправил своих людей за
Нилом.

Он умер бы так, как и ожидал – безымянным и забытым в каком-нибудь далёком уголке

Земли.

- У меня могла бы быть или она, или всё это, и я не отдам это за неё.

Бетси отложила своё какао и долго смотрела на Нила.

- Не думаю, что она просила бы тебя сделать выбор. Она сбежала, потому что хотела, чтобы
ты выжил, так ведь? Она сбежала, потому что хотела защитить тебя. Может быть, она не так
себе это представляла, но факт остаётся фактом: ты выжил, Нил. Я уверена, она, наконец,
спокойна.

Это стало облегчением, и Нил даже не знал, что ждал его, но он верит ей, потому что ему это
необходимо и потому что Эндрю доверяет ей всю свою жизнь.

Глава 30
О, привет, мне нравится этот вопрос, потому что время было выбрано идеально. Пока Нила не
похитили и не вернули, так что Эндрю действительно понимает, что пути назад его чувствам к
Нилу нет, но даже до этого, когда он чувствует, как в его животе всё сворачивается, что
означает, что он слишком близок к скользкому краю. И в самом конце, когда Нил говорит не
защищать его ((в тот же день, когда Эндрю согласился позволить Нилу защитить самого
себя!)), в самом конце, в той поездке на автобусе, когда Нил часами говорил о своей жизни и
смотрел на Эндрю так, словно Эндрю был ответом на все вопросы, Нил исчез? Нила убивают
до того как Хетфорд¹ пришел, чтобы уничтожить людей Нейтана?

Вы вообще знаете...?!

Эндрю мало во что верит, но тот маленький огонёк, который у него был, исчез бы в тот день.
Поместите одинокую чайную свечку² в темной комнате, и да, она не горит ярко, но как только
вы уничтожите и её, темнота станет бесконечна и непреклонна. Это заметно и стало бы
крайней точкой. Все видели бы, как этот свет погас в Эндрю, потому что это не был тот
эмоциональный удар, к которому он готовился.

В чём заключался ключевой внутренний спор: Эндрю обещал защитить Нила; Нил заставил
его отказаться от обещания. Эндрю обещал убить людей, которые пришли за Нилом; Нил
знал, что уходит навсегда, и даже не просил помощи или вмешательства Эндрю. Нила
забрали прямо у Эндрю из-под носа, и Эндрю знал, что что-то не так, когда Нил вышел из
раздевалки. Он знал. Он знал, но не был достаточно быстрым.
Эндрю никогда больше не позволил бы кому-либо или чему-либо войти в его жизнь, вы
знаете? Потому что он не может вернуть или возродить Нила. Нил был шансом, которым,
Эндрю знал, не стоило воспользоваться, был ошибкой, которую, Эндрю знал, не стоило
совершать, был желанием, которое, Эндрю знал, не стоило иметь. Эндрю бы отказался
чувствовать это снова; он бы просто закрылся ото всех вместо этого. Режим выживания.
Это разрушило бы отношения Эндрю почти со всеми в его жизни, вплоть до Бетси: он
откажется говорить о смерти Нила, и он откажется от ее тщательных попыток сочувствия,
потому что он откажется принимать тот факт, что ему больно, а отказ от признания или
исцеления означает, что с течением времени боль станет ядом. Бетси не смогла бы спасти его
от самого себя.

Единственное, что заставляло бы Эндрю переставлять ноги, было бы его обещание Кевину –
он все еще должен был защищать его. Таким образом, он все еще ходил бы на тренировки, и
всплески энергии на поле, чтобы привести их к финалу, сменялись бы абсолютной
ненавистью к спорту, потому что всё в Лисьей башне напоминало ему о Ниле, а затем
обостряло ненависть к себе за то, что он был настолько глуп, чтобы позволить себе испытать
такую боль. Затем - лишь вечная мерзлота, потому что он ничего чувствует, ничего не имеет
значения, ничего важного.

((Я искренне верю, что единственным человеком, который мог бы что-либо значить для
Эндрю после этого, был бы Ваймак. Трудно объяснить их отношения или сказать точно,
почему они работают именно так, но Ваймак может смотреть на то, как Эндрю взрывается, и
все еще быть плечом поддержки.))

Без живого Нила, который клялся бы в верности Ичиро, Жан бы вернулся к Воронам, как
только вылечился бы, и Эндрю стоял бы за спиной Кевина, приглядывая за ним всю
оставшуюся жизнь. Эндрю все равно играл бы в Экзи после окончания университета, но это
не было бы тем же самым. Он был бы там из-за необходимости всё время держать Кевина в
поле зрения, а не потому, что научился получать от этого удовольствие.

"Безрадостный" - так однажды Кевин назвал Эндрю, и именно таким Эндрю и будет - с
момента смерти Нила и до своей собственной.
Глава 31
• Когда Нил/Эндрю впервые признался другому в любви?

✓ Я не спешила отвечать на этот вопрос потому что кто-то уже писал об этом, но всё же.
Ответ, который никто не хотел услышать:

Они никогда этого не говорили.

“Я люблю тебя” – фраза на языке, на котором они не говорят; сантимент, который они
слышали от других, но никогда не в свой адрес и не из своих уст. Его не использовали ни
мама Нила, ни Касс. Мать Нила просто не была таким человеком, а Касс полагала, что
уважает потребности своего буйного приемного ребенка, избегая слов, которые заставят его
чувствовать себя так, словно он обязан сказать что-то в ответ.

Я люблю тебя – словно фоновый шум в их жизнях, неудачная попытка вместить слишком
много эмоций в расхожую фразу, дешевый рекламный трюк в День святого Валентина,
ванильная открытка.

И я не говорю, что они не любят друг друга – они любят, и рано или поздно оба это поймут.
Время от времени у них будут возникать проблемы, но они никогда не расстанутся, потому
что друг без друга они ничто.
Их Я люблю тебя в поцелуях, в доверии Эндрю, позволившего Нилу быть сверху*, в
совместной карьере до старости и уходе из спорта, в том как даже после этого они вместе,
потому что экзи – не единственное, что их связывает. Их любовь в ключах к совместной
квартире в Колорадо, в машине, записанной на оба имени, в котах, принесенных домой из
приюта.

Были моменты, когда Нил мог сказать это, но эти моменты разрушили бы сам замысел таких
слов: судебное дело Аарона, когда Эндрю пришлось рассказать всему залу суда о том, что
делал с ним Дрейк, и увидеть Касс впервые за несколько лет; приемная больницы, в которой
Бетси пережила свой сердечный приступ и Эндрю пришлось испытать на себе полную
беспомощность; долгожданный и очень затянувшийся процесс по делу Нейтана; тот раз,
когда они вступили в квартиру и поняли, что она принадлежит им и им одним; тот раз, когда
их команда победила команду Кевина; тот раз, когда сборная США выиграла золото и все они
стали мировыми чемпионами.
Я люблю тебя подошло бы кому угодно, но не им. Для них это мимоходом брошенная фраза,
неискренний но вынужденный ответ на эмоциональный момент.

Их Я люблю тебя в Останься, в Не уходи, в Добро пожаловать домой, в просунутых в петли

ремня пальцах, в долгих взглядах через всю комнату и они не променяли бы это ни за что на
свете.

Глава 32
Осторожно, много букофф: Экзи волнует Эндрю больше, чем тот хочет верить, но ему
требуется некоторое время, чтобы понять это. "Почему он, такой, мать вашу, длинный" ответ:

Мнение Эндрю об Экзи - это метания и муть, с которыми он до сих пор не разобрался. Первые
пару лет он играл просто чтобы хоть что-то делать, это был способ скоротать время. Жизнь
так скучна, особенно без его лекарства, дающего ему этот заоблачный кайф, и, по крайней
мере, Экзи разрушал монотонность повседневной ерунды, такой как дыхание и
существование.

Кевин был первым, кто дал подобным мыслям Эндрю встряску, потому что Кевин был так
полон решимости завербовать Эндрю для Воронов. Ему было все равно, что Эндрю отверг их;
он заставил мастера подписать (контракт?) лицом к лицу для него и Рико, потому что "мы не
можем позволить кому-либо забрать его, мы не можем позволить ему стать чьей-либо ещё
целью", но тогда Эндрю не оправдал ожиданий, и Кевин был так чертовски зол. Кевин
отреагировал так, как будто его предали, как будто он честно ожидал от Эндрю большего и не
мог поверить, что Эндрю целенаправленно подвел его. И это было немного интересно: кто-то
думал, что Эндрю может быть способен на что-то, кроме разрушения жизней других людей.

Одержимость Кевина, Нила и Рико Экзи не заставила Эндрю пересмотреть свое мнение в
лучшую сторону. Люди, которые хотели лучшего для Эндрю, уже доказали, что их отношения
с Экзи были нездоровыми, и они запутались в некоторых довольно отвратительных
последствиях из-за этого. Какого черта Эндрю стал бы давать Экзи шанс, когда он [спорт]
уже разрушил их жизни? Ему не нужна была помощь в самоуничтожении, спасибо. Но это не
значит, что ему не было любопытно, как что-то подобное может привести так много людей к
очевидному безумию.
Экзи также был тем, что, наконец, сломало цепь Кевина и освободило его от Ивермора, и
Экзи был тем, почему Нил начал бороться против своей неизбежной смерти. И разве это
неинтересно: как такая вещь могла дать такой стержень и озлобленность этим двум людям.
Эндрю не намерен попадаться в их же ловушку, но он должен, по крайней мере, понять, что
мотивирует этих людей жить, верно? Верно.

И Эндрю хорош в этом. Он мог бы быть лучше, он знает, он мог бы быть блестящим, по словам
Кевина и Нила, если бы он просто взял на себя обязательства, но он все еще хорош таким,
как он есть. Он очень умен, когда дело доходит до Экзи, даже если ему обычно не достаточно
не плевать, чтобы поделиться этими идеями с кем-либо еще в своей команде. В последнем
черновике была сцена, где Эндрю был отстранён от игры в течение нескольких недель
((оправляясь от своей стычки с Рико)), и он застрял, наблюдая за матчами в раздевалке, так
же, как Нил должен был в этой последней версии. После практики Ваймак попросил его дать
краткое изложение, и Эндрю дал ему безупречный анализ по памяти, так что даже Кевин
просто пялился на него.

((Мы когда-нибудь говорили об оценках Эндрю, потому что оценки Эндрю были бы
идеальными, если бы дело не было в участие в жизни класса и домашних заданиях. Парень
чертовски умён, и ему плевать на это))

Весна - это тот момент, когда начинают происходить изменения, потому что случается просто
куча всего. Эндрю не принимает свои лекарства и возвращается к ужасно скучному
существованию, Эндрю влюбляется в мальчика, который так бесится и увлекается глупым
спортом, он обещал Нилу, что защитит его до конца года и каким-то образом Экзи
оказывается впутанным во всё это ((он практически уверен, что Нил жульничает, но не знает,
как доказать это)), и - что, пожалуй, самое главное - Нил выживает после встречи с
Нейтаном.

Нил выжил, Нил продал свое будущее Ичиро, а это значит, что Нил не умрет. Нил будет жить,
и, черт возьми его глупое лицо, но Нил говорит "Всегда" и впервые Эндрю должен признать,
что будущее наступает, а у него ничего не запланировано. Просыпаться, дышать, есть, пить,
курить, спать. А теперь Нил? Нил и его "Всегда" и "Выбери нас". Нил, который освободил
Эндрю от защиты, но который ходячий магнит для убийств, если Эндрю когда-либо вообще
видел таких, [Нил], который говорит: "Я не хочу, чтобы все это заканчивалось". Выбрать
Нила означает выбрать Экзи, потому что Эндрю не может представить одного без другого.

Сделать этот выбор означает уделять внимание, означает прикладывать немного больше
усилий, означает на самом деле пытаться, и даже Эндрю не может уделять столько времени
чему-то, не чувствуя последствий. Его мнение об Экзи все еще будет неоднозначным
некоторое время, потому что как глупо, что этот спорт вербует так много людей, как
невежественно, что из-за таланта человека в игре все его прошлые преступления и проступки
могут так быстро проститься, как неприятно, что теперь, когда он подписывает
профессиональный контракт, людей не интересует ничего, кроме этого.

С другой стороны, если это то, из-за чего люди хотят сходить с ума (беситься), Эндрю может
разозлить тысячи людей, просто сорвав цель. Тогда это достаточно интересно, чтобы
компенсировать всё остальное.

В конце концов, это формирует слишком много в его жизни, Экзи и Нил, Нил и Экзи. У него
есть место, есть команда, разный город каждую неделю и сигареты и напитки между ними. И
однажды Эндрю поймет, что, возможно, даже ему немного весело.