УДК 94(100)

М. В. Аникиев *

ВЕЛИКАЯ ХАРТИЯ ВОЛЬНОСТЕЙ:

ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ

В статье рассматриваются общие исторические предпосылки, благодаря которым

смогла появиться на свет Великая хартия вольностей и другие подобные ей полити-
ко-правовые документы эпохи высокого средневековья. Особое внимание уделено
тому, как в тексте Великой хартии отразились наиболее важные тенденции развития
феодальной системы Запада.
Ключевые слова: Великая Хартия Вольностей, средние века, феодальная система
Запада.

M. V. Anikiev
Magna Carta: the historical context
The article examines the general historical background due to which Magna Carta
Libertatum came into existence as well as other similar legal-political documents of the High
Middle Ages did. The special attention is given to how the text of Magna Carta reflects the
most important features and trends in the development of Western feudal system.
Keywords: Magna Carta Libertatum, Middle Ages, Western feudal system.

15 июня 1215 г. случилось событие, знаменательное для английской

истории, а в некотором смысле и для всей Западной цивилизации: англий-
ский король Иоанн Безземельный, уступая требованию восставших вассалов
и подданных, скрепил своей печатью документ, который вошел в историю под
названием Великая хартия хольностей. Этому документу суждена была долгая
жизнь. Некоторые его статьи до сих пор составляют часть некодифицирован-
ной британской конституции, что позволяет многим историкам и правоведам
рассматривать Великую хартию как «библию британской конституции»,
«краеугольный камень храма английской свободы». Более того, в ней нередко
видят фундаментальный конституционный акт, в котором едва ли не впервые

*
Аникиев Михаил Владимирович — кандидат исторических наук, Русская христи-
анская гуманитарная академия, anikiev1038@gmail.com

198 Вестник Русской христианской гуманитарной академии. 2016. Том 17. Выпуск 2
в европейской истории были четко сформулированы важнейшие политико-
правовые принципы, легшие в основу современного либерально-демократи-
ческого общественного устройства. Однако, как я полагаю, эту точку зрения
можно признать справедливой лишь до известной степени и с серьезными
оговорками.
Дело в том, что такой взгляд на Великую хартию представляет ее как
уникальное, изолированное явление, не имеющее аналогов и прецедентов
в истории средневекового Запада. На самом же деле Великая хартия была
частным случаем общей для Запада политической практики, хотя и случаем
очень ярким и показательным, это надо признать. В силу самой специфики
феодального строя средневековые правители часто были вынуждены вступать
в соглашения со своими вассалами и подданными и жаловать им хартии, за-
крепляющие за ними определенные суммы прав, свобод и привилегий. Как
правило, этот компромисс достигался в результате мирного политического
торга между сторонами, несколько реже — в результате открытого конфликта
и вооруженного противостояния. Например, в 1213 г. феодальная знать Ара-
гона, угрожая неповиновением, вырвала у короля Педро II и его сына Хайме I
декреты, подтверждающие ее сословные права и привилегии. Точно так же
немного времени спустя, в 1222 г., феодальные магнаты и рыцарство Венгрии
принудили короля Андраша II издать Золотую Буллу, некоторые положения
которой имеют явное сходство со статьями Великой хартии вольностей. Харак-
терно, что иногда, в периоды политической нестабильности и династических
кризисов, западноевропейские монархи сами выступали с подобными публич-
но-правовыми инициативами, желая заручиться поддержкой всего подвласт-
ного им населения или же определенной его части. Так, в 1100 г. английский
король Генрих I Боклерк на своей коронации пожаловал англичанам хартию,
в которой обещал соблюдать их древние права и вольности (спустя 115 лет
многие положения этого документа почти дословно будут воспроизведены
в Великой хартии). Можно также вспомнить о том, что французские короли
Капетинги в борьбе с могущественными феодальными князьями старались
опереться на разные категории духовенства и третьего сословия, предоставляя
им — обычно за деньги — хартии с правами автономного самоуправления,
всевозможными торговыми и судебными привилегиями. Таким же образом
действовали в своих владениях и другие феодальные правители, рангом по-
ниже. В этих условиях обзавестись своими «хартиями вольностей» могли как
целые земельные области, так и отдельные города-коммуны, крупные сель-
ские общины, торгово-ремесленные корпорации, университеты, церковные
капитулы и монастыри.
Итак, для средневекового Запада регуляция отношений правителей с васса-
лами и подданными посредством заключения политико-правовых соглашений
была скорее нормой, нежели исключением. Некоторые такие соглашения имели
ограниченное, локальное значение, а иные обретали вид настоящих феодаль-
ных конституций, распространявших свое действие на территории целых
государств, как это было в случае с Великой хартией вольностей в Англии или
Золотой буллой в Венгрии. Однако все они были естественным порождением
феодальной системы и играли в ней важную структурирующую роль.

199
 Поскольку я акцентировал внимание на феодальном характере Великой
хартии вольностей и подобных ей документов, следует хотя бы кратко оста-
новиться на том, что же, собственно, следует понимать под самим термином
«феодализм», ибо в противном случае общая суть этих явлений может остаться
нераскрытой. На мой взгляд, лучшее из известных мне определений феода-
лизма дал замечательный петербургский медиевист Ю. П. Малинин в статье
«К тысячелетию Западной цивилизации» [1, c. 328–339], поэтому я ограничусь
сжатым пересказом его идей.
Феодализм — это своего рода конфедеративная социально-политическая
система, сложившаяся на договорно-правовой основе [1, c. 332]. В своих главных
чертах эта система оформилась к 1000 г., и можно без преувеличения сказать,
что она стала фундаментом, на котором выросла вся Западная цивилизация
в том виде, как мы ее знаем. В самом деле, все принципиальные, основопола-
гающие особенности современного западного общества ведут свое происхож-
дение от феодальных институтов, как то: необычайно развитое правосознание
и судопроизводство, свободные рыночные отношения, парламентарная форма
государственного управления.
Феодальная система состояла из множества персональных и коллектив-
ных носителей власти, и всякая вышестоящая власть, в т. ч. и королевская,
в отношении нижестоящих была четко ограничена. Например, по нормам
феодального права сеньор не мог самовольно конфисковать земельное дер-
жание (феод) у своего вассала, даже если тот как-нибудь нарушил вассальный
долг. Для вынесения судебного решения по этому поводу сеньор должен был
созвать феодальную курию — совет своих непосредственных вассалов. Если
этот суд пэров, т. е. «суд равных» по отношению к вассалу-ответчику, выносил
ему оправдательный приговор, сеньор волей-неволей должен был уступить.
Если же сеньор всё-таки решал настоять на своем, его действия расценивались
как произвол, нарушение норм феодального права, и вассалы могли отказать
ему в повиновении со всеми вытекающими последствиями.
Следует особо подчеркнуть, что отношения сеньора с вассалами стро-
ились на договорно-правовой основе, которая включала в себя взаимные
обязательства сторон. Наделяя вассала земельным или денежным держани-
ем, сеньор обещал оказывать ему покровительство, а вассал обещал сеньору
«совет и помощь» (onsilium et auxilium). Под «советом» подразумевалось
участие в заседаниях феодальной курии, где сеньор обсуждал со своими
вассалами важнейшие вопросы внутренней и внешней политики и выносил
вместе с ними судебные постановления. Решения, принятые сеньором без
таких совещаний, не имели действительной силы, поэтому он был именно
обязан спрашивать «совета и согласия» своих вассалов, а те считали своим
неотъемлемым правом и вместе с тем почетным долгом давать ему советы.
Под «помощью» подразумевалась военная служба, которую вассал должен
был нести для сеньора (как правило, она ограничивалась сорока днями в го-
ду), а также денежные выплаты в строго установленных размерах и случаях.
Сеньор не мог произвольно увеличивать срок военной службы своих вассалов
или требовать от них дополнительных выплат. Иначе его рассматривали как
нарушителя феодального права.

200
 Сеньор, грубо нарушавший права своих вассалов, рисковал утратить их
доверие и поддержку, а вместе с тем — влияние и власть. Если речь шла о се-
ньоре средней руки, например, графе или бароне, то его обиженные вассалы
могли апеллировать к суду вышестоящего сеньора — герцога или короля. Ес-
ли же нарушителем феодального права был сам король, то вассалам оставалось
лишь одно средство для восстановления справедливости — вооруженный
мятеж. Именно это и произошло в случае с Иоанном Безземельным, который
на протяжении всего своего правления посягал на жизнь, свободу, имущество
и честь своих вассалов.
Разумеется, такая социально-политическая система открывала широкий
простор для судебных споров, междоусобиц и военных конфликтов, но вме-
сте с тем она имела ясные принципы организации, которые довольно легко
конституциировались, получая документальное оформление [1, c. 333]. Это
в свою очередь способствовало развитию судебно-юридической практики
и быстрому росту общественного правосознания. Глядя на то, как феодальные
сеньоры в спорах между собой отстаивают и документально закрепляют свои
политические и имущественные права, на них стали равняться и представители
других сословий, прежде всего горожане. В ходе развернувшегося коммуналь-
ного движения городские общины добивались полной или частичной незави-
симости от своих феодальных сеньоров и таким образом сами превращались
в коллективных носителей власти, в «коллективных сеньоров», имевших свои
органы самоуправления — городские советы и суды. Новый свободный статус
городов утверждался путем принятия соответствующих политико-правовых
актов («хартий вольностей»), которые, помимо всего прочего, гарантировали
горожанам неприкосновенность личности и собственности. Все это, конечно,
служило мощным стимулом для дальнейшего развития товарного производства,
торговли и в итоге привело к возникновению свободной рыночной экономики,
распространившейся из Западной Европы почти на весь земной шар.
Наряду с вольными городами, еще одним естественным порождением фео-
дальной системы стала представительная форма государственного управления.
Как уже упоминалось выше, властные полномочия крупных сеньоров, включая
королей, были сильно ограничены нормами феодального права. По важнейшим
вопросам внутренней и внешней политики они должны были спрашивать «со-
вета и согласия» у своих непосредственных вассалов — светских и церковных
магнатов. Однако по мере того как городские общины и незнатное рыцарство,
стоявшее на низших ступенях феодальной иерархии, добивались признания
своих прав и приобретали все больший политический вес, их выборные
представители тоже стали участвовать в заседаниях государственных и реги-
ональных советов. Таким образом, в XII–XIV вв. в разных странах Западной
Европы возникли органы сословного представительства, что в конечном итоге
привело к установлению парламентарной системы управления, существующей
по сию пору. Как бы то ни было, важно помнить, что отправной точкой для
создания этой системы послужила именно феодальная курия (совет вассалов
при сеньоре), которая со временем просто расширила состав своих участников
за счет других категорий свободного населения — политически активных, об-
ладающих развитым правосознанием и правосубъектностью.

201
 Выше мы рассмотрели общие исторические предпосылки, благодаря
которым только и  могли появиться на  свет Великая хартия вольностей
и другие подобные ей документы. Теперь имеет смысл уделить внимание
отдельным статьям Великой хартии, в которых с наибольшей наглядностью
отразились все перечисленные особенности и тенденции западноевропей-
ского феодализма.
Целый ряд статей Великой хартии подтверждает традиционные нормы
феодального права и гарантирует их соблюдение в будущем как самим коро-
лем Иоанном Безземельным, так и всеми держателями феодов в Английском
королевстве. В частности, в статьях 2, 12, 15, 16 и 43 особо оговаривается, что
ни король, ни иной сеньор не может требовать от своих вассалов никаких
выплат и служб, помимо тех, что строго установлены феодальным обычаем
[2, c. 98–102, 108]. В статье 12 король признает, что любые дополнительные
поборы могут взиматься только по «общему совету королевства нашего». Да-
лее, в статье 14 прописан порядок созыва этого «общего совета королевства»:
по меньшей мере, за сорок дней до начала совещаний король должен известить
всех своих непосредственных вассалов, духовных и светских, о причине со-
брания и указать точное место его проведения [2, c. 102]. То есть речь идет
о собрании только высшей знати страны — церковных прелатов и баронов.
Никакого участия в обсуждениях представителей горожан и простого рыцар-
ства не предусматривается. Это еще не сословно-представительное учрежде-
ние, а традиционная феодальная курия, которую можно считать прообразом
палаты лордов будущего Парламента.
Особый раздел Великой хартии составляют статьи, посвященные отправ-
лению королевского правосудия. Две из них, 39-я и 40-я, до сих пор являются
частью действующей Британской конституции, и провозглашенные в них прин-
ципы считаются базовыми для современного правового общества, в котором
права личности и частной собственности надежно защищены от произвола
со стороны государственной власти. Приведем их полностью:
39. Ни один свободный человек не будет арестован или заключен в тюрьму,
или лишен владения, или объявлен стоящим вне закона, или изгнан, или каким-
либо [иным] способом обездолен, и мы не пойдем на него и не пошлем на него
иначе, как по законному приговору равных его [его пэров] и по закону страны. 40.
Никому не будем продавать права и справедливости, никому не будем отказывать
в них или замедлять их [2, c. 106, 107].

Относительно 39-й статьи в научной среде уже давно дискутируется вопрос

о том, кого в данном случае следует понимать под «равными» (пэрами) — пред-
ставителей феодальной знати или же любых свободных подданных короны?
Однако даже если согласиться с той точкой зрения, что речь идет исключитель-
но о феодалах, нельзя не учитывать, что декларируемая судебно-юридическая
норма в дальнейшем распространится на всё свободное население, найдя свое
конечное выражение в суде присяжных и конституционном акте «Habeas
corpus», запрещающем удерживать кого-либо под стражей без судебного по-
становления. Что же касается статьи 40, в которой провозглашается неподкуп-
ность и непредвзятость королевского правосудия, то она, безусловно, носит

202
универсальный, внесословный характер, что и позволило ей сохраниться без
всяких изменений в современном британском законодательстве.
Многие другие статьи Великой хартии, хотя и относятся к более узким
случаям судебной практики, также направлены на то, чтобы защитить от не-
законных посягательств частную собственность англичан, вне зависимости
от их социального положения. Например, в статьях 20–22 декларируется, что
судебные штрафы должны налагаться сообразно роду проступка и не остав-
лять подсудимого без средств к существованию, будь то купец, виллан, клирик
или знатный сеньор [2, c. 103, 104]. Та же цель — защитить частную собствен-
ность англичан от произвольных конфискаций — очевидно присутствует
в статьях 28–31, где специально оговаривается, что королевские чиновники
могут брать у свободных людей их имущество (хлеб, коней, повозки, строевой
лес и т. п.) только с их добровольного согласия и за соответствующую плату
[2, c. 104–106].
В отдельный и очень важный смысловой блок можно условно выделить
статьи, направленные на закрепление городских вольностей и свобод, раз-
витие экономической жизни страны, обеспечение свободного внутреннего
и внешнего товарообмена. Так, в статье 13 король декларирует, что
город Лондон должен иметь все древние вольности и свободные свои обычаи
как на суше, так и на воде. Кроме того мы желаем и соизволяем, чтобы все дру-
гие города и бурги, и местечки и порты имели все вольности и свободные свои
обычаи [2, c. 100–102].

Эти краткие упоминания о городских вольностях нуждаются в пояснении.

Дело в том, что к началу XIII в. примерно 80 английских городов приобрели
королевские хартии, утверждавшие за ними различные вольности и привилегии
(право ограниченного самоуправления, муниципального суда, беспошлинной
торговли и т. п.), однако ни один из них не добился полной автономии, как, на-
пример, города-коммуны Северной Франции или «вольные города» Германии.
Это было связано с тем, что после нормандского завоевания (1066) в Англии
сложилась система управления с очень сильной центральной властью, которая
не позволяла городам полностью выйти из-под ее контроля.
В статье 35 устанавливается единство мер и весов для всего королевства
Английского [2, c. 106], а в статье 41 подробно оговаривается право свободного
передвижения для иностранных купцов, торгующих с Англией:
Все купцы должны иметь право свободно и безопасно выезжать из Англии
и въезжать в Англию и пребывать и ездить по Англии как на суше, так и по воде,
для того чтоб покупать и продавать без всяких незаконных пошлин, уплачивая
лишь старинные и справедливые, обычаем установленные пошлины… [2, c. 108].

Статья 43 равным образом гарантирует свободу передвижения для всех

подданных английской короны:
Каждому пусть будет впредь дозволено выезжать из нашего королевства
и возвращаться в полной безопасности по суше и по воде, лишь сохраняя вер-
ность нам… [2, c. 108].

203
 Нетрудно заметить, что обе процитированные статьи прямо переклика-
ются с современными западными представлениями о свободных рыночных
отношениях и правах человека.
В статье 60 делается заключительное обобщение, которое превращает
Великую хартию в подлинно государственный конституционный акт: король
утверждает универсальность провозглашенных в Хартии принципов для всего
Английского королевства:
Все же те вышеназванные обычаи и вольности, какие только мы соблаго-
волили признать подлежащими соблюдению в нашем королевстве, насколько
это касается нас в отношении к нашим [вассалам], все в нашем королевстве,
как миряне, так и клирики, обязаны соблюдать, насколько это касается их к их
вассалам [2, c. 114].

В статье 61 указан социально-политический механизм, который должен

был гарантировать соблюдение Хартии королевской властью. Баронам пред-
писывалось избрать из своей среды комитет численностью в 25 человек с над-
зорными функциями. В случае нарушения Хартии королем или его служащими
бароны должны были потребовать от короля устранить все злоупотребления
в сорокадневный срок, по истечении которого они имели право вооруженным
путем противодействовать королевскому произволу. При этом все свободное
население должно было принести баронам присягу и занять их сторону в войне
против короля [2, c. 114]. Таким образом, Великая хартия узаконивала право
на восстание как средство правозащиты.
Разумеется, такой механизм ограничения королевской власти был не-
пригоден для решения проблем, стоявших перед английским обществом, уже
хотя бы потому, что бароны, вошедшие в комитет 25-ти, представляли лишь
феодальную аристократию и при этом не были подотчетны другим категориям
свободного населения. Речь шла о контроле над монархом со стороны барон-
ской олигархии, но о том, кто будет контролировать самих баронов, в Хартии
ничего не говорилось. В связи с этим стоит отметить примечательный факт:
комитет 25-ти начал свою деятельность с того, что постановил уступить королю
Шотландии северные английские графства — Нортумберленд, Камберленд
и Вестморленд [3, p. 225]. Несомненно, будь у Англии в тот период органы
сословного представительства, они отвергли бы такое решение, как противо-
речащее интересам английского государства.
В заключение этого обзора можно констатировать, что поскольку главной
силой восстания против короля Иоанна являлись светские и духовные феода-
лы, их интересы были защищены в Хартии в первую очередь. Однако другие
категории свободного населения тоже получили солидный законодательный
фундамент для дальнейшего расширения и утверждения своих политических
и имущественных прав.
Когда в июне 1215 г. Иоанн Безземельный скреплял своей печатью Великую
хартию, он даже и не думал ее соблюдать: его целью было лишь выиграть вре-
мя. Поэтому уже через несколько месяцев в Англии разгорелась гражданская
война, сопровождавшаяся французской интервенцией с континента. Однако
внезапная смерть короля Иоанна в октябре 1216 г. спасла страну от сползания

204
в хаос. Мятежные бароны присягнули на верность его девятилетнему сыну Ген-
риху III, а тот, по совету регента Вильяма Маршала, заново утвердил Великую
хартию, хотя и в несколько усеченном виде. Из нее были исключены статьи,
ограничивающие власть короля, в частности, 14-я — о созыве «общего совета
страны», и 61-я — о полномочиях комитета 25-ти. Таким образом, в отноше-
ниях короля с вассалами и подданными был достигнут определенный компро-
мисс. Однако вопрос о создании некоего органа, который контролировал бы
деятельность монарха, был не закрыт навсегда, а лишь отложен на несколько
десятилетий. В 1258 г. английские бароны и рыцари, возмущенные очередными
злоупотреблениями королевской власти, снова подняли мятеж, который вы-
лился в затяжную гражданскую войну. Итоги этой войны известны: с 1265 г.
в Англии начал действовать сословно-представительный орган — Парламент,
куда приглашались светские и церковные магнаты, а также делегаты от рыца-
рей и горожан.
Что касается Великой хартии, то до конца XIII в. она служила объединяю-
щим документом для всех общественных сил, недовольных королевским про-
изволом. Наконец, в 1297 г., столкнувшись с угрозой масштабного восстания,
король Эдуард I был вынужден включить Великую хартию в число статутов
королевства (т. е. придать ей статус государственного закона) и официально
утвердить право Парламента устанавливать налоги. После этого споры вокруг
Великой хартии стихли на целых три столетия. И только в начале XVII в. англий-
ские политические публицисты вспомнили о ней, чтобы превратить ее в яркий
идейный символ борьбы с абсолютизмом Стюартов. Это обеспечило Хартии
широкую общественную популярность, которая в дальнейшем лишь возросла
благодаря британской патриотической историографии и государственной про-
паганде. Конечно, при этом не обошлось без ретроспективной идеализации
и политического мифотворчества. Однако данное обстоятельство нисколько
не отменяет того факта, что Великая хартия вольностей действительно является
очень важным историческим документом, отражающим основные тенденции
развития западноевропейского феодального общества.

Л И Т Е РАТ У РА

1. Малинин Ю. П. К тысячелетию Западной цивилизации // Франция в эпоху

позднего средневековья. Материалы научного наследия. — СПб.: Изд-во С.-Петерб.
ун-та, 2008. — 452 с.
2. Памятники истории Англии XI–XIII вв. Русский и латинский тексты Великой
Хартии Вольностей и других документов / пер. и введение акад. Д. М. Петрушевско-
го. — М.: Соцэкгиз, 1936. — 240 с.
3. Danziger D.; Gillingham J. 1215: The Year of Magna Carta. — New York: Touchstone,
2004.