Ссылка на материал: https://ficbook.

net/readfic/5110448

О последствиях вечеринок
Направленность: Гет
Автор: SashaLexis (https://ficbook.net/authors/79842)
Фэндом: Naruto
Пэйринг и персонажи: Саске Учиха/Сакура Харуно, Гаара/Сакура Харуно,
Канкуро/Ино Яманака, Сай/Ино Яманака, Шикамару Нара/Темари, Наруто
Узумаки/Хината Хьюга, Киба Инузука/Хината Хьюга, Киба Инузука/Тен-Тен,
Канкуро/Ино Яманака/Сай, Рок Ли, Шино Абураме, Чоджи Акимичи
Рейтинг: NC-17
Размер: 72 страницы
Количество частей: 9
Статус: завершён
Метки: Любовный многоугольник, Нездоровые отношения, Невзаимные чувства,
Упоминания наркотиков, Алкоголь, Курение, Минет, Харассмент, Вечеринки,
Азартные игры, Первый раз, Драки, Протезы, Насилие, Инцест, Нецензурная
лексика, Групповой секс, Кинки / Фетиши, Романтика, Юмор, Драма, Полиамория,
UST

Описание:
Молодняк Конохи закатывает вечеринку по случаю окончания войны.
БЛЯДСТВО, РАЗВРАТ, НАРКОТИКИ.

Публикация на других ресурсах:

Уточнять у автора/переводчика

Примечания:
Девочки и мальчики, наркотики – зло! Не употребляйте.

За горячий фанарт спасибо osato <3 http://imgur.com/a/GQVKK

_____________________
Главы 1-3 написаны в соавторстве с Lnakso.
_____________________
В популярном:
№23 в топе "Гет по жанру PWP"
№26 в топе "Гет по жанру Первый раз"
 Оглавление

Оглавление 2
Глава 1 3
Глава 2 12
Глава 3 21
Глава 4 31
Примечание к части 39
Глава 5 40
Глава 6 49
Примечание к части 57
Глава 7 58
Глава 8 66
Глава 9 74
Примечание к части 81
Глава 1

- Эй, Наруто, все на месте?! – попытался перекричать оглушающие басы

Киба.
- Нет ещё! - заорал Узумаки в ответ, - Шикамару пошел гостей из Суны
встречать!
Киба и половины не расслышал, но все равно коротко кивнул и отвернулся к
столу, заставленному узорчатыми стаканами и бутылками с различными
горячительными напитками. Он растянул рот в недобром оскале, как следует
огляделся, потянул вздернутым носом, принюхиваясь.
Из кухни пахло чем-то жареным, аппетитным и, возможно, даже хрустящим, но
уже начавшим слегка подгорать. Сакура и Ино, ответственные за готовку,
наверняка снова отвлеклись на какую-нибудь очередную глупость, вроде
сплетен или болтовни о парнях.
- Эй, вы! Там, на кухне! – пролаял сквозь сложенные ладони Киба. – Вы нас без
еды хотите оставить?!
Непутевые кулинары тут же засуетились: хлопнули дверцей духовки, загремели
стальными противнями. Бесцельно слоняющийся по дому Сай, словно мотылек,
летящий на призрачный свет, почувствовал, где самый очаг веселья и движухи,
заглянул было в узкий дверной проем кухни, но ему там были явно не рады:
хлестнули по плечу прихваткой и под недовольные возгласы вытолкали вон.
Рок Ли, не привыкший сидеть без дела, вызвался помогать Хинате с сервировкой
стола и теперь подавал ей посуду с самым ответственным и внимательным
видом, сосредоточенно хмуря свои кустистые брови. Тен-Тен вздыхала, крутила
в пальцах кунай, скучающим взглядом буравила стоящую перед ней пустую
тарелку. Вздыхал и Чоджи, косо посматривавший на аппетитного вида мясную
нарезку, а чуть поодаль ото всех, разлегшись на диване, изображал из себя саму
незаинтересованность Саске. Киба внезапно поскучнел и отвернулся.
- Повеселишься с вами, ага… - пробурчал он и как можно более незаметно
выудил из нагрудного кармана маленький шелестящий пакетик с цветными
капсулами внутри. – Потом еще спасибо скажете.
Воровато оглядевшись по сторонам, Киба склонился над столом и разбросал
капсулы по стаканам, а затем с ловкостью заправского бармена наполнил их
разными напитками. Пришлось закусить нижнюю губу клыком, чтобы улыбка не
стала неприлично довольной.
- Ну что, выпьем? – заботливо предложил он друзьям.
- А как же остальные? – высунулась из кухни Ино, вопросительно изогнула
светлую бровь.
- Догонят! – невозмутимо заверил ее Киба и пихнул самый большой стакан в руку
как нельзя удачно оказавшейся рядом Хинате. – Ну что, на брудершафт?
Та вытаращилась на наполненный до краев стакан, несколько раз удивленно
моргнула – и щеки ее вспыхнули ярким румянцем.
- Киба-кун, - пискнула Хината, не зная, куда деть злополучную выпивку и себя
вместе с ней. – Может, не надо?..
- Надо, Хината, надо, - ободряюще приговаривал Инузука, попутно переплетая
их руки в локтях.
Под выжидающим, требовательным взглядом напарника Хината сдалась:
сделала глоток и тут же закашлялась, скривилась. Киба пил долго, медленными
тягучими глотками и все поглядывал на Хинату прищуренными хитрыми глазами
с узкими прорезями зрачков. А как только допил - с размаху брякнул пустым
стаканом о стол, небрежно вытер рот ладонью, подался вперед быстрым
слитным движением и ткнулся губами в чужую горячую щеку.
Промахнулся.
3/81
Несчастная Хината вдруг перестала дышать и побледнела: с лица ее разом
сошли все краски. Не в меру любопытная голова Ино, торчащая из дверного
проема кухни, высунулась еще дальше. Как-то резко перестали скучать Чоджи и
Тен-Тен. А Рок Ли дико выпучил свои и без того огромные глаза, разинул рот,
руки его разжались сами собой – тарелки, сложенные аккуратной пирамидкой
посыпались вниз, зазвенели, разлетелись по полу осколками. Тогда уже
проснулся и Саске: над спинкой дивана показалась сначала черная макушка с
беспорядочно торчащими во все стороны волосами, а следом - недовольно-
страдальческое лицо Учихи. Больше всего Саске напоминал сейчас нахохленного
сонного вороненка, которого мальчишки окунули в лужу.
Неловкую паузу нарушил скрип отворившейся настежь двери – на пороге возник
явно уставший Шикамару, навьюченный чужими сумками с вещами. Следом за
ним вошла и обещанная делегация из Суны. Музыка внезапно оборвалась: кто-то
очень вовремя нажал на «стоп».
- Привет гостям! – выкрикнул Наруто и, в два прыжка преодолев разделявшее их
расстояние, подлетел к Гааре, вцепился в его руку, принялся ее пылко
пожимать, трясти и чуть ли не лобызать.
Темари не удержалась и закатила глаза, бесшумно подошла к Шикамару со
спины, сдернула с его плеча свою походную сумку – Нара пошатнулся вправо,
чуть было не обронил остальную свою ношу, но на ногах устоял.
- А выпить есть? – нахально поинтересовался Канкуро, осмотрелся,
беззастенчиво шаря глазами по столам.
На периферии зрения мелькнуло до боли знакомое светлое пятно, и взгляд
Канкуро на мгновение прояснился, скулы дрогнули – на лице появилась и тут же
бесследно пропала улыбка. Ино тоже разглядывала его сквозь длинные
полуопущенные ресницы, смотрела пристально, изучающе. Дольше, чем
положено. А потом вдруг взяла и скрылась на кухне: в дверном проеме на
секунду мелькнул и исчез краешек лиловой юбки.
Оглушающе громкая музыка заиграла снова, зашумели сотрясающие стены
басы, и все как ни в чем не бывало вернулись к своим делам. Лохматая голова
Саске исчезла за спинкой дивана, Рок Ли, высунув кончик языка от усердия,
принялся собирать осколки тарелок с пола. Сай, совсем отчаявшись привлечь
чье-либо внимание, с досады опрокинул пару стопок горячительного подряд,
нетвердой поступью прошелся по комнате, спотыкаясь и попутно разглядывая
всех с таким неподдельным изумлением, словно видел впервые, а на исходе
третьего круга, пошатнулся, упал лицом в кресло и засмеялся. Чоджи все-таки
не выдержал и, сглотнув вязкую слюну, пухлой ручкой подтянул к себе тарелку
с нарезкой, но тут же позабыл о ней, потому как Киба, непонятно когда и
успевший пронырнуть на кухню, также неожиданно вынырнул оттуда с
подносом жареных куриных ножек, коих уже не преминул отведать: изо рта у
него торчала наполовину обглоданная кость. И только Хината никак не могла
отойти от произошедшего: то краснела, то бледнела, то искала кого-то глазами.
Шикамару неспешно прошелся вдоль стола, обвел внимательным взглядом
стаканы с алкоголем, взял в руку один из них, повертел, понюхал, раздувая
ноздри, пристально посмотрел на содержимое сквозь толстое стекло. Глянул
украдкой на Темари, стоящую рядом, случайно встретился с ней взглядом и
почти смутился. Нужно было срочно что-то сказать.
- Выпить не хочешь? – выговорил внезапно севшим голосом.
Темари покосилась на заметно поредевшие ряды стаканов, закусила щеку
изнутри.
- А что там? – спросила тихо и не без интереса.
Шикамару осмелел, приосанился.
- Виски с колой, если не ошибаюсь.
Темари засомневалась: смяла в кулаке край одежды, едва поджала тонкие губы.
4/81
Шикамару честно старался на это не смотреть. Получалось из рук вон плохо.
- Ай, к черту! Дай сюда, чего стоишь?
Он и опомниться не успел, как Темари буквально вырвала у него из рук стакан,
запрокинула голову, обнажив красивую шею, выпила все залпом и зажмурилась,
уткнулась носом в рукав. Под светлыми ресницами заблестели слезы, на скулах
проступил румянец.
Шикамару утратил дар речи окончательно.
- Гадость редкостная, - выдавила из себя Темари, отдышавшись.
Заметил ли он, что в их отсутствие кто-то добавил в выпивку наркотик?
Бесспорно. Осознанным ли был его поступок? Безусловно.
Сбоку кто-то присвистнул.
- Я смотрю, вы двое времени зря не теряете, - Канкуро обогнул их по неровной
дуге и уселся за стол, упер локти в скатерть, мечтательно сложил ладони под
подбородком. Слащаво вздохнул и расплылся в пьяной улыбке.
- Да уж, - произнесла Темари, смерив брата недовольным взглядом, и добавила
чуть тише: - Кто бы говорил.
Всеобщий гул на мгновение стих, когда дверь в кухню отворилась: Ино вышла
неспешно и почти величественно, неся на вытянутых руках противень с
жареным цыпленком. Цыпленок тот выглядел дивно: золотисто-румяная корочка
на спинке блестела от масла, на ножки были обуты белые папильотки. В воздухе
поплыли ароматы трав и запеченных овощей. Чоджи перестал дышать, тыльной
стороной ладони стер капли пота со лба. Вслед за Ино показалась и Сакура, кое-
как удерживавшая две салатницы растопыренными пальцами, - третью же
пришлось водрузить на сгиб локтя и придерживать подбородком.
Пока народ подтягивался с разных концов комнаты, а блюда расставлялись на
столе, Киба улучил момент и сделал музыку тише.
- Друзья-товарищи! Тост! – провозгласил он.
Все, как по команде, облепили стол и принялись разбирать стаканы. Наруто,
наступая на чужие ноги, протолкнулся ближе к Сакуре, внаглую втиснулся
между ней и Саске, за что получил тычок в ребра. Заулыбался, довольный собой.
Канкуро оказался позади Ино, вдохнул запах у самой ее шеи, случайно мазнул
пальцами по чужой раскрытой ладони. Яманака даже глазом не моргнула.
Перекинулась парой слов со стоящей рядом Сакурой, а потом вдруг
наклонилась, прогнувшись в спине, и потянулась за напитком через весь стол –
Канкуро рефлекторно скосил глаза вниз. Маневра он не понял, но зрелище
оценил.
- Просто и коротко: за нас! – торжественно произнес Киба, поднял стакан со
спиртным. Взгляд сам собой выискал Хинату в разноцветной толпе, и Кибе на
секунду показалось, словно тост был посвящен лишь им двоим. Хьюга мгновенно
залилась румянцем и отвернулась.
Под одобрительные возгласы все перечокались и на одном дыхании осушили
стаканы. Рок Ли втянул голову в плечи и сжался под грозным взглядом Тен-Тен,
послушно пригубил сока, закусил куриной ножкой. И только Сакура не спешила
пробовать свой напиток: сначала поднесла стакан поближе к глазам, пристально
разглядывая выпавший на донышке белый осадок, затем понюхала жидкость, с
опаской макнула в нее палец и сунула его в рот.
- Чего не пьешь? – удивился Наруто, почесал репу.
- Я вот не пойму… - начала было она, как внезапно стакан из ее рук исчез. – Эй!
Ты что делаешь?!
Не успела Сакура опомниться, как Узумаки в несколько глотков уничтожил
подозрительный напиток, небрежно вытер рот рукавом и швырнул пустой
стакан прочь: тот прокатился по столу, звеня.
- А я думал, ты уже не будешь, - пожал плечами он, и, чудом увернувшись от
подзатыльника, растворился в толпе.
5/81
- Как насчет того, чтобы сыграть? – вдруг предложила Ино, повертела в руках
пустую бутылку, обвела взглядом ряды товарищей, ища одобрения.
- А что, это идея! - обрадовался Киба, глаза его заблестели, зрачки хищно
сузились.
Все стали переглядываться, комната вновь наполнилась гулом.
- Вот ты и начинай, - Ино подмигнула ему, улыбнулась ободряюще. Бутылка
выкатилась на центр стола. – Правила все знают?
- По ходу дела разберутся, - Киба похрустел когтистыми пальцами, размял шею.
– Начнем!
Наступила тишина, и бутылка начала вращение.
- Кому же повезет? – оскалился Инузука, навис над столом, опершись на обе
руки – ладони оставили на скатерти влажные отпечатки.
Постепенно движение бутылочки замедлилось и сошло на нет. Рок Ли подавился
соком, принялся громко кашлять, разбрызгивая во все стороны капли. Горлышко
бутылки указывало на Сакуру.
- О, - только и смогла выдавить из себя Харуно сквозь вежливую улыбку. –
Весьма… неожиданно.
Киба, сидевший прямо напротив нее, вдруг хищно подобрался, сорвался с места
и, совсем по-звериному запрыгнув на стол, подкрался вплотную. Сакура подняла
бледное лицо, глянула на него снизу вверх очумелыми глазами, хотела было что-
то сказать, да не успела: скулу опалило горячим дыханием, и слова застряли
где-то в горле. Инузука заглянул ей в глаза, запустил руку в волосы, мягко
тронул за ухом и притянул за затылок. Сакура так и замерла с зависшими в
воздухе ладонями, веки ее дрогнули – и глаза закрылись сами собой. Киба сжал
розовые пряди в кулаке, потянул вниз, куснул Сакуру за нижнюю губу и,
воспользовавшись секундным замешательством, протолкнул язык в теплоту ее
рта.
В комнате стало жарко.
- Э, - еле выговорил Наруто, еще не совсем понимая, что происходит. Через
мгновение до него начало доходить. – Эй-эй-эй! Вы чего?!
Рядом сдержанно кашлянул в кулак Саске. Взгляд его потемнел, губы сжались в
нитку.
Ребята, наконец, оторвались друг от друга: между их ртами растянулась и
повисла тонкая леска слюны. Киба ухмыльнулся, обнажив верхние клыки, Сакура
пару раз сонно моргнула и, опомнившись окончательно, вздрогнула всем телом,
прижала пальцы к губам в неосознанном жесте.
- Ой.
- Что-то вы заигрались, - Ино рассмеялась и, хлопнув в ладоши, пихнула
разомлевшую Сакуру в бок. – Крути давай, лобастая! Сегодня твой день.
Киба отполз обратно на свое место, Сакура кивнула, несколько заторможено
вытянула руку перед собой и крутанула бутылку.
Над столом повисла напряженная, давящая тишина. Саске даже не заметил, как
в правом глазу его вспыхнул алым шаринган: вокруг зрачка зловеще
завращались запятые. Чоджи нервно поерзал на стуле, внезапно перестал
жевать. Рок Ли сложил руки в немой молитве. Бутылочка замедлилась и
остановилась, указывая на Гаару. Кто-то громко сглотнул.
Только вот, ко всеобщему удивлению, Казекаге даже в лице не изменился: лишь
молча поднялся со своего места, под гробовое молчание обогнул стол,
остановился в полушаге от Харуно и протянул ей ладонь.
Сакура покусала губу, незаметно стрельнула глазами в сторону Саске – тот
моментально отвел взгляд, погасил шаринган. Сакура рассердилась. Вложила
свои пальцы в руку Гаары, мягко улыбнулась ему и встала.
Повисла пауза. Все уставились на необычную пару.
Не сказав ни слова, Гаара взял Сакуру за плечи, повернул, загородив от
6/81
компании своей спиной. А потом наклонился и, приподняв ее лицо за
подбородок, поцеловал в самый уголок губ. Харуно непонимающе приоткрыла
глаза, взмахнула длинными ресницами - и Гаара перестал вдруг дышать:
приметил тлеющую искру любопытства в чужом взгляде. Губы снова прижались
к губам, на этот раз совершенно иначе: смелее, требовательнее и жарче…
совсем по-взрослому. Сакура почувствовала, что вот-вот упадет: голова ее
закружилась, ноги дрогнули и подкосились, а руки судорожно взметнулись
вверх и обвили чужую шею.
Канкуро издал какой-то радостно-ликующий вопль.
- Пф, подумаешь, - фыркнул Наруто, возмущенно надул губы и, подперев
кулаком щеку, отвернулся.
Темари осуждающе вздохнула, прикрыла глаза ладонью и продолжила смотреть
на происходящее сквозь пальцы. Слева от нее зашевелился Шикамару: облазил
все карманы своего жилета, выудил откуда-то деньги, обстоятельно их
пересчитал, развернулся и сделал шаг в направлении двери. Темари отняла руку
от лица и обернулась.
- Ты куда это? – прищурилась, глянула подозрительно.
- В магазин.
- Зачем?! – вцепившись в его рукав, зашипела она. Светлые брови взметнулись
вверх, во взгляде заплескалась паника. – В смысле, все же есть, вон стол
ломится, зачем идти?
Шикамару очень, очень удивился.
- За чипсами, сырными палочками, напитками, - перечислил он, отгибая пальцы
свободной руки. – Чоджи все это один не донесет.
Темари уставилась себе под ноги и замолчала. Шикамару смотрел на нее сверху
вниз, разглядывал порозовевшее лицо и уязвлено поджатые губы, а потом не
выдержал и спросил тихо:
- В чем дело?
И тут же почувствовал, как сжались, дрогнув, ее пальцы на его рукаве.
- Не уходи, - почти беззвучно шепнула она, не поднимая глаз.
Шикамару на мгновение показалось, что он ослышался, но румянец, ярче
прежнего вспыхнувший на чужих щеках, говорил об обратном.
- Это все из-за игры, да? – на всякий случай уточнил он.
Темари не ответила, отвернулась. Шикамару стоял напротив нее, видел, как
горит ее шея, слышал, как бешено стучит сердце в ее груди, все понимал и не
мог сдержать глупой счастливой улыбки.
- Я быстро, - склонившись к самому уху Темари, пообещал он и, совсем осмелев,
скользнул пальцами по ее запястью, взял за руку.
Темари вздернула подбородок – светлая прядь выбилась из ее прически,
коснулась щеки. Уголки губ дрогнули.
- Ладно, - выговорила она сквозь смущенную полуулыбку.
Шикамару крепко сжал ее ладонь в своей, а как только отпустил – исчез в
густом облаке дыма.
С полминуты Темари так и стояла, словно остолбеневшая, наблюдая за тем, как
растворяются в воздухе дымные клочья.

Когда она вернулась к столу, Гаара как раз запускал бутылку.

- До чего интересно, - восторженно выдохнула Тен-Тен, сидящая неподалеку.
Гульки ее растрепались, глаза заблестели то ли от выпитого, то ли просто от
возбуждения.
Темари ее восторгов по поводу игры не разделяла от слова совсем.
Тем временем бутылочка докрутилась и замерла, указывая тонким концом на
Канкуро.
Все разом замолчали и стали переглядываться. Никто не знал, что делать в
7/81
такой ситуации, ведь правила игры заранее не оговаривались.
- Гаара, ты бесспорно славный малый, но я не сторонник инцеста, - неловко
отшутился Канкуро.
Рядом с ним мигом встрепенулась Ино.
- То есть, тебя только это и смущает? – хохотнула она. - А ничего, что он
парень?!
Наруто покатился со смеху. Заржал и Киба.
Канкуро развел руками.
- Едва ли это меняет суть дела. Целовать я его не буду, - отрезал он.
- Поддерживаю, - подал голос с другого конца стола Гаара.
Ино цокнула языком, нахмурила тонкие брови – на бледном лбу залегла складка.
- Так и быть, - прищурилась Яманака и, обведя ряды товарищей внимательным
взглядом, добавила строго: – Но это будет первое и последнее исключение.
- Больше никаких поблажек! – рявкнул Киба.
Все притихли, переглянулись и один за другим принялись согласно кивать.
- Предлагаю выпить! – объявил Наруто, постучал вилкой по стеклянной боковине
стакана.
Узумаки уже чуть шатало от алкоголя, язык его заметно заплетался.
- Хорошая идея, - не особо весело поддержал Киба. Что-то начинало
настораживать его: многие уже успели опрокинуть по второй, а то и по третьей,
а наркотик все никак не действовал. Более-менее пьяным был разве что Наруто,
у остальных же наблюдалось лишь легкое нарушение координации и дикции. А
это было совсем не тем, на что Инузука рассчитывал.
Компания зашевелилась, зазвенели стаканы и бутылки. Сай, желая хоть как-то
втянуться в тусовку, принялся разливать напитки. Тен-Тен подозрительно
поглядывала на Ли, который явно скучал и, вероятно, уже был не прочь
сорваться и сделать глоток-другой. Саске, захватив с собой стакан, совершил
короткий променад по комнате и уселся в кресло. За ним последовал и Наруто:
плюхнулся в соседнее, пролил на себя спиртное, даже не заметил.
- Неплохо же он ее окучивает, - нарушил тишину между напарниками Саске.
- Что? – непонимающе моргнул Наруто.
- Инузука этот, - Учиха едва заметно кивнул в сторону Кибы, передававшего
очередной стакан Хинате.
- Что Инузука? – Наруто почесал затылок, сдвинул брови домиком.
Саске зло сверкнул глазами в его сторону.
- Нравится она ему, слепой что ли?
С добрую минуту Узумаки сидел неподвижно, смотрел в одну точку, едва
заметно шевелил губами, не издавая при этом ни единого звука. Саске даже
показалось, что он слышал, как со скрипом вращаются шестерёнки внутри
чужой черепной коробки.
- Хината? Нравится? – наконец, выдал Наруто.
Мимо проплыла на негнущихся ногах Тен-Тен, увидела ребят, обрадовалась:
- Наруто, Саске! Идемте дальше играть! – улыбнулась завлекающе, поманила
пальцем и тотчас исчезла в толпе, где кто-то уже произносил тост.
Саске поставил пустой стакан на пол, поднялся с кресла и двинулся к столу,
оставив бывшего сокомандника наедине со своими мыслями.
- Киба, Хината... – полушепотом повторил Наруто и нахмурился.

***
Пока тянулась пауза в игре, Ино улучила момент и проскользнула в кухню.
Внутри было не убрано: тут и там валялись пустые бутылки из тёмного стекла,
на столешницах возвышались горы немытой посуды. От настенного шкафчика
кто-то успел отодрать дверцу: та, чуть покачиваясь, висела на одном
единственном ржавом болте. Ино вздохнула, подвязала волосы лентой, отворила
8/81
со скрипом форточку, раздвинула выцветшие занавески – оборки на их концах
колыхнулись, раздуваемые сквозняком. Вечерняя прохлада коснулась лица,
рассыпала по коже мурашки.
- Давно не виделись.
Ино даже головы не повернула. Чужое присутствие она заметила с полминуты
назад. И знала заранее, кто это.
- Ага, - отозвалась бесцветно.
Канкуро проскользнул за спину бесшумной тенью, подошёл вплотную. Так
близко, что Ино лопатками почувствовала тепло, исходящее от его тела.
- Может, хватит уже? – спросил он. В низком голосе послышалась нотка
насмешки. – Не чужие же друг другу.
Ино на секунду зависла, думая, что ответить и стоит ли вообще. Так ничего и не
придумала. Сделала шаг в сторону, повернулась к заваленной доверху раковине,
дернула вентиль.
- С чего бы.
- Как с чего, - начал горячиться Канкуро, но тут же осекся, заговорил
шелестящим полушепотом, чеканя каждое слово: - У нас ведь было. Тогда, на
войне.
Ино взяла в руки глубокую миску со следами салата, подставила ее под струю
воды, протерла губкой.
- Ты про ту неловкую возню в палатке? – впервые за время их разговора она
удостоила его взглядом. Легкомысленно пожала плечами: - Ну, было и было. Не
жениться же теперь.
Лицо Канкуро побледнело, черты заострились и стали жесткими, на скулах
проступили желваки. Ино пришлось призвать всё своё самообладание и сжать
губы, чтобы те не расползлись в ухмылке.
Надо же, как взбесился.
- Чушь не неси, - прошипел Канкуро. В черных глазах мелькнуло что-то
нехорошее, почти злое. – Ты же весь вечер трешься возле меня.
Ино задохнулась от возмущения, аж миску из рук выпустила – та опасно
звякнула, чудом не разбилась.
- А ты не много ли о себе возомнил, чмо песчаное?!
И тут Канкуро не выдержал: шагнул к ней, грубо и бесцеремонно схватил за
руки – на пол полетели мыльные брызги.
- Заткнись, - процедил сквозь зубы.
- А то что? – сверкнула искрами в глазах она, – побежишь под юбку к сестре?
Сказала и тут же прикусила язык. Поняла, что сболтнула лишнего. Вспомнила,
что слабее. Страх пробежался холодом вдоль позвоночника, пробрался под кожу
и угнездился где-то внутри, меж рёбер. Сдавил грудь так, что не вдохнуть.
Через бортик забившейся раковины хлынула вода - на кафель натекла лужа,
ногам стало мокро. Канкуро молча протянул свободную руку и закрыл кран. А
потом внезапно рванул в сторону, увлекая Ино за собой, - та даже пикнуть не
успела – впечатал ее спиной в холодильник. На металлической дверце
образовалась вмятина, внутри что-то загрохотало.
Ино издала жалобный стон, беспомощно дернулась в чужих руках, мотнула
головой – лента в ее прическе развязалась и заскользила вниз – по плечам
рассыпалось золото волос, на глаза упала тень от длинной челки. Жесткие
пальцы схватили за подбородок и сжали так, что на секунду у Ино перед
взглядом все почернело. Канкуро склонился к её лицу, почти касаясь
приоткрытых губ своими губами. И замер. В живот его уперлось что-то холодное
и твердое.
- Дернешься – кишки выпущу, - голос у Ино дрожал, глаза блестели будто бы от
слёз.
Вспотевшая ладонь сильнее сжалась на обмотке куная – металлическое кольцо
9/81
переместилось выше, надавило на солнечное сплетение. Канкуро приподнял
уголок рта в кривой ухмылке.
- Вижу, тебе не терпится поиграть, - горячий выдох прямо в губы. – Я
предоставлю тебе такую возможность.

***
- Ну, крутите же, кто там следующий! – изнемогал от нетерпения Рок Ли.
- Я.
Канкуро протолкнулся к столу, обвел толпу цепким взглядом. Одного человека
по-прежнему не хватало, а это в планы кукловода не входило. Сам он не
собирался играть на удачу и был уверен, что многие из присутствующих, если не
все, жульничали. От Гаары он, конечно, такого не ожидал, но и тот отличился:
изнутри бутылка была покрыта едва заметным налетом песчаной пыли. Вот же
хитрый жук.
- Ты крутить вообще собираешься? – громко возмутился Наруто, откуда ни
возьмись появившийся рядом.
- Да кручу я, кручу. Отвали, - отмахнулся от него Канкуро.
Протянул руку, на автомате крутанул бутылку. И только потом вспомнил, что
смухлевать-то он забыл…
Чертов Узумаки.
Бутылка вращалась в центре стола, пугающе замедляясь. Канкуро неотрывно
наблюдал за ее движением и чувствовал, как с каждым оборотом всё сильнее
расширяются его глаза. Бутылочка описала последний круг, покачнулась и,
наконец, остановилась.
- Охренеть! - не сдержался треклятый Наруто.
- Вот это поворот, - осторожно прокомментировал ситуацию Сай.
Остальные же просто ошарашено замолчали: стало совсем тихо. Горлышко
бутылки указывало на Темари.
- И? – скептически приподняла бровь она.
- Что “и”?! Целуйтесь! – оскалил клыкастую пасть Киба.
Канкуро смерил его тяжелым взглядом, скрежетнул зубами.
- В жопу такие игры, - выплюнул.
- Сказал бы сразу, что просто струсил, - повел плечами Саске и замолчал в
ожидании реакции.
Уловка работала безотказно. Канкуро дернулся, аж дышать перестал.
- Повтори, - выдавил, едва приоткрыв рот.
- Слабо тебе, - смакуя каждое слово, произнес Учиха.
Канкуро вскочил на ноги – стул за его спиной с грохотом повалился на пол.
Шаринган в глазу Учихи засветился кровавым пламенем, в памяти замелькали
слабые и сильные стороны атаки противника. Мышцы потянуло в сладком
предвкушении драки.
- Прекратите! – крикнула Сакура, но голос ее потонул в охватившем комнату
всеобщем гуле.
Вопреки ожиданиям, разъяренный Канкуро остановился в метрах полутора от
Учихи. И в шаге от озадаченной Темари. Вздернул ее на ноги, притянул к себе
коротким рывком. Та рефлекторно схватилась за веер – послышался лязг
металлических пластин.
- Ты сдурел?! – зашипела она, выставила перед собой руку в протестующем
жесте.
- Да ладно тебе, это же просто игра, - сбивчиво и не очень убедительно
прошептал Канкуро, пытаясь унять ее.
- Только попробуй, - процедила Темари сквозь возмущенно стучащие зубы.
Веер за ее спиной зловеще раскрылся, сверкнув тремя лунами, да и
почерневший взгляд не обещал ничего хорошего, но Канкуро уже было не
10/81
остановить: он затаил дыхание и склонился к бледному лицу сестры.

11/81
Глава 2

Объятия внезапно приобрели эротический подтекст, теперь их едва ли

можно было назвать братскими. До соприкосновения губ оставались считанные
миллиметры…
И вдруг Канкуро застыл.
- И как это понимать? – густая тень в дальнем углу комнаты дрогнула – от нее
отделился силуэт Шикамару, вышагнул на свет.
Откуда ни возьмись перед ним нарисовалась Ино, подчеркнуто мило сложила
ладони, склонила голову набок и улыбнулась примирительно.
- Вот, играем, - попыталась сгладить ситуацию она.
- Да уж вижу, - Шикамару сощурился, повел черными глазами по сторонам,
зацепил боковым зрением какое-то странное, невиданное до сих пор выражение
лица Темари. Во взгляде то ли благодарность, то ли уважение, то ли еще что. Он
так и не разобрался. Сунул руки в карманы, обошел Ино стороной и направился к
столу.
Канкуро внезапно отмер, выпустил Темари из своих объятий, отшатнулся
неловко.
- Ну, извиняйте, - пожал плечами безо всякого сожаления.
Однако извинений брата Темари показалось недостаточно, и на его голову с
глухим грохотом обрушился веер.
- Предлагаю усложнить игру, - не теряла надежды сменить тему Тен-Тен.
- Ура! Новое испытание для силы юности! – пылко воскликнул Рок Ли. Его аж
затрясло от восторга.
Тен-Тен сокрушенно вздохнула, возвела глаза к потолку.
- Да-да, - протянула устало, но через мгновение встрепенулась, вновь
преисполнилась энтузиазма: - Так что, ребят? Играем?
Компания расшевелилась, плотнее скучилась вокруг стола и вся обратилась в
слух.
- В общем, - продолжила Тен-Тен, - игра называется «Семь минут в раю».
Наруто прыснул.
- Небось фигня какая-то девчачья, - высказал с умным видом.
Никто на его комментарий не отреагировал.
- Что за игра? – почти безучастно поинтересовалась Сакура. Сегодняшние драмы
ее изрядно вымотали, и снова ввязываться в сомнительные затеи не хотелось.
- Короче, - встряла Ино, - случайно выбранную пару закрывают в шкафу на семь
минут. Что там делать в это время – уже по их усмотрению.
- А трахаться можно? – осклабился Канкуро.
Хината тихонько ойкнула, приложила ладони к пылающим щекам. Тишину
взорвал звук звонкой затрещины.
- Заслужил, - от души припечатала Темари, размяла порозовевшие пальцы.
Добавила твердо: – Насчет игры: я пас. Мне и предыдущей хватило.
- А я за! – Ли все ещё надеялся на шанс: вдруг чудо все же свершится и ему
повезет залезть в шкаф с Сакурой. Целых семь минут наедине, в окружении
лишь пыли да изъеденных молью тряпок... для него это и впрямь было бы раем.
- Я в игре, - поддержал Киба.
- Все равно больше делать нечего, - равнодушно пожал плечами Саске.
Тогда уже и Сакура оживилась.
- Решено, играем! – кивнула утвердительно.

Из шкафа тянуло сыростью и нафталином. Вверху, на деревянной перекладине,

висели разномастные пустые вешалки. Киба сунулся внутрь, сгреб вешалки
лапами, сгрузил их на пол прямо возле отворенной дверцы.
12/81
- Готово, - постановил.
Для жеребьевки было решено использовать все ту же бутылочку. Быстро
смекнув, что к чему, Канкуро в наглую выхватил бутылку у зазевавшегося Сая,
водрузил ее в центр стола и лихо крутанул. Все замерли. Никто не ожидал, что
новая игра начнется так сразу.
На этот раз Канкуро сделал все как надо: от его руки к горлышку бутылки
тянулась тонкая, почти невидимая ниточка чакры. Легкое движение кистью,
мановение пальца – и бутылка замерла в нужном положении.
Проще простого.
Он поднял глаза и столкнулся взглядом с Ино. Лицо ее не выражало ничего.
Словно тонкая пленка маски легла поверх кожи: губы сомкнуты в неподвижную
линию, глаза как матовые стекла. На подбородке – плохо запудренный синяк от
его пальцев.
Канкуро аж дурно стало.
- Ну, чего стоите?! - воскликнул Наруто, ломая повисшую было тишину.
- Да идем уже, - мрачно отозвался Канкуро, поплелся к шкафу. Он уже сам был
не рад, что ввязался во все это.
Ино бесшумно шагнула следом за ним.
Едва ли в этом шкафу можно было поместиться в полный рост: пришлось бы
стоять все семь минут, согнувшись. Канкуро предпочел не париться и сесть на
корточки. Ино повторила за ним, расправила юбку на коленях – в разрезе
мелькнули сетчатые чулки.
- Не шалите, - в шутку пригрозила Сакура, усмехнулась и затворила со скрипом
дверцы.
Внутри шкафа стало темно и тихо. Совсем.
- Доволен?
Канкуро не ответил - лишь потянулся к ней и наугад коснулся лица, скользнул
пальцами вниз по щеке, наощупь нашел подбородок. Ино коротко вздрогнула,
но не отстранилась: некуда было.
- Болит? – поинтересовался полушепотом.
Ино оттолкнула его руку.
- Терпимо, - буркнула она. - Отвяжись.
Повисла пауза. Канкуро молчал и смотрел, как парят пылинки в узком столбике
света, сочащемся между дверец шкафа. Ино подтянула коленки к груди, обняла
их и уткнулась лицом в коленные чашечки – волосы ее с тихим шорохом съехали
с плеча, щекотнули концами раскрытую ладонь Канкуро.
- А я ведь у тебя первым был, - сам не понимая, зачем, произнес он.
- Да? – равнодушно спросила Ино, не поднимая головы.
- Да, - огрызнулся Канкуро.
Его бесила эта притворная отстраненность. Он никак не мог понять, почему она
ведет себя так, не мог разобраться, что это было: издевательство,
завуалированное кокетство или же простое равнодушие.
Он почти мучился от этого неведения. Хотелось раз и навсегда поставить ее на
место, показать, наконец, кто тут главный. Хотелось вцепиться ей в горло,
выбить дурь из башки. Или нагнуть раком и оттрахать. Или поцеловать эти
дерзкие, капризно поджатые губы... Канкуро окончательно запутался в своих
желаниях. Он не знал, что ему делать, но и не делать ничего он тоже не мог.
Молчание становилось невыносимым. Все то, что не давало покоя, все то, что
мучило его на протяжении месяцев, вдруг вырвалось наружу сплошным
безостановочным потоком. Слова вылетали из его рта и складывались во фразы,
прежде чем он успевал подумать, что вообще говорит.
- Я ведь тогда так и не понял, почему ты меня выбрала. Слонялся как
неприкаянный полдня. К ночи не выдержал, прокрался к твоей палатке. Стоял
там, как дурак, - Канкуро горько усмехнулся, - а зайти так и не решился. Только
13/81
наутро узнал, что вас еще вчера днем перекинули на фронт.
Голос его дрогнул, и он замолчал.
С полминуты Ино сидела неподвижно, казалось, даже не дыша. А потом
разлепила сухие губы и спросила тихо:
- Ты это серьезно?
- Куда уж серьезнее.
Больше Ино не сказала ничего. Лишь шелохнулась, протянув руку в вязкую
темноту. Пальцы ее были холодными и тонкими. В точности такими, как Канкуро
помнил. Они касались его шеи и ползли выше, к лицу. Очерчивали скулу,
дотрагивались до переносицы. Канкуро перехватил чужую ладонь, сжал ее
крепко и поднес к губам, обдавая теплым дыханием. А потом, уже совсем ничего
не соображая, вслепую подался вперед, стиснул Ино в жарких объятиях и
припер ее к стенке, практически навалившись сверху. Шкаф чуть покачнулся
под старческий скрип.
Снаружи послышались неразборчивые голоса и сдавленные смешки. Кто-то из
смелых даже в дверцу постучал.
- Выходите! Время истекло! – оповестил.
Отстраняться не хотелось, да и не было сил. Вдвойне сложнее, когда чувствуешь
боками мягкость внутренней поверхности чужих бедер, а в сантиметре от лица –
невидимая в темноте, но такая манящая и вкусно пахнущая шея…
Канкуро аж зубами скрипнул от этой вопиющей несправедливости. Ино под ним
зашевелилась, выгнулась, скользнула горячими губами по щеке. У Канкуро на
секунду перехватило дыхание.
Когда они выбрались из шкафа, растрепанные, с деланно безразличными
лицами, Канкуро мысленно поблагодарил всех богов за то, что на нём сегодня
не привычный балахон, а тесные брюки. Да и толстовка была достаточно
свободной и длинной, чтобы скрыть возбуждение. Правда, по ехидным рожам
окружающих вскоре стало понятно, что их с Ино смущение все же не осталось
незамеченным.
Сакура прямо-таки вцепилась в Яманака, взяла ее под руку и поволокла вглубь
толпы.
- Ты мне все-е-е расскажешь, - зашептала заговорщицки.
- Да не было ничего, - отмахнулась Ино. Щеки ее предательски порозовели.
Все дружно подтянулись к столу, и комната вновь наполнилась шумом.
- Кто следующий? – Наруто, похоже, окончательно потерял нить происходящего.
Он уже с трудом держался на ногах, периодически пошатываясь из стороны в
сторону.
- Я, - вызвалась Ино. Склонилась над столом и изящным, легким движением руки
придала бутылке вращение.
В толпе зашептались, а потом и вовсе притихли. Сай перестал вдруг черкать в
блокноте, прикусил кончик карандаша.
Бутылочка крутилась недолго и вскоре остановилась, указывая горлом на
Хинату. Та мгновенно вспыхнула и вжалась в спинку стула.
- Ну, девочки, вперед! – подзадорил Киба, - покажите класс!
- Размечтался, - Ино фыркнула, тряхнула волосами и, развернувшись на пятках,
прошествовала к шкафу.
За ней, подбадриваемая товарищами, несмело засеменила Хината.
Резные дверцы шкафа захлопнулись за девичьими спинами, и в комнате
воцарилась тишина.

- Хината, ты как? – донесся мягкий полушепот из темноты.

Не видеть лица собеседницы было до странного некомфортно. Пару секунд
Хината помялась, не решаясь нарушить правила игры, но все-таки активировала
бьякуган – мир вокруг сразу обрёл очертания, сделался черно-белым.
14/81
- Н-нормально, - ответила, чуть заикаясь от волнения.
- Мне показалось, или Киба действительно весь вечер глаз с тебя не сводит? –
взгляд Ино на мгновение замер, на темных радужках вспыхнули и погасли
белые искорки.
- Я не знаю… - Хината почувствовала, как от ног к голове поднимается
удушливо-жаркая волна красноты.
- А что Наруто? – продолжала осыпать вопросами вездесущая Ино.
- Что… Наруто?.. – эхом пролепетала Хината, не зная, куда ей деться от
смущения. Не выдержала и схватилась за пылающие щеки.
- Ой, да брось ты. Чтобы понять, чего хочет девушка, совершенно не обязательно
применять технику переноса сознания.
Хината окончательно уверилась в том, что Ино видит её буквально насквозь. И,
как ни странно, от этого на душе полегчало. Даже воздух в тесном шкафу будто
бы перестал давить со всех сторон.
- Я могу помочь, - Ино подалась чуть вперед, и Хината приметила озорную
улыбку в изгибе красивых губ, - если хочешь, конечно.
Хьюга зачарованно кивнула, толком не понимая, о какой именно помощи идет
речь.
Оставалась буквально пара минут до конца их заточения, когда дверцы шкафа
резко распахнулись. Внутрь ворвался ослепительный свет, а следом сунулась и
лохматая орущая голова Кибы.
- Ага! Что это вы тут притихли?! – от громкого выкрика аж в ушах зазвенело.
Хината вздрогнула, побледнела, моргнула испуганно. Ино замахнулась
раскрытой ладонью и влепила Кибе хорошего подзатыльника.
- Дурак, - сказала беззлобно.
Киба даже не отреагировал никак и вряд ли что-то понял. Почесал за ухом.
- Твоя очередь крутить, Хината, - дернул бровями он и, в лучших традициях
романтического героя, подал Хьюге руку.
Мгновение Хината поколебалась, но помощью напарника всё же
воспользовалась. Где-то в глубине помещения послышался звон бьющегося
стекла - все резко обернулись на источник шума.
- Случайно, - хмуро буркнул Наруто, сгреб ногой осколки стакана и замел их под
диван.
Хината смущенно отвела взгляд и, сопровождаемая Инузукой чуть ли не под
руку, приблизилась к столу.
В стороне, укрывшись от чужих глаз, шептались о чем-то своем Канкуро и Ино.

Бутылка плавно закружилась под пальцами – Хината тут же одернула руку,

прижала ее к груди, смяла в кулаке рюши своего выходного платья. Киба
поглядывал исподлобья то на нее, то на постепенно замедляющуюся бутылочку
в центре стола. И не смог сдержать злого утробного рычания, когда чертова
посудина, почти остановившись на нем, вдруг дернулась против всех законов
физики и, описав еще четверть круга, указала на Наруто.
Над Кибой разве что тучи не сгущались. Глядя на разом помрачневшую рожу
Инузуки, Канкуро едва удержался от глумливого комментария. Шевельнул
пальцами под столом, втянул нити чакры и с чувством выполненного долга
откинулся на спинку стула.
- М-м? – Наруто, увлеченно что-то жевавший, оторвался-таки от тарелки. На
испачканном едой лице отразилось искреннее недоумение.
- Иди давай, балда, - Сакура швырнула ему полотняную салфетку, добавила
вслед заботливо: - И вытрись!
Тот что-то недовольно пробубнил с набитым ртом, но губы все же обтер.
Хината, осознав, какая участь ее ожидает в ближайшие семь минут, качнулась
раз-другой на слабых ногах - белые диски бьякуганов дрогнули и медленно
15/81
закатились под отяжелевшие веки.
- Хината, не падать! – скомандовала Тен-Тен, подхватывая бледную Хьюгу под
руки и возвращая в вертикальное положение.
Наруто скрылся в шкафу, следом за ним туда буквально впихнули находящуюся
в полуобморочном состоянии Хинату.
- М-может, не стоит? Глупая какая-то игра… - только и успела умоляюще
пролепетать она, прежде чем дверцы захлопнулись прямо перед ее носом.
Наступила звенящая тишина.
Запах пыльного шкафа смешивался с тонким, едва уловимым ароматом
неизвестных цветов. Алкоголь кружил Наруто голову, путал мысли, заставлял
щеки пылать. Духота окончательно разморила тело - Узумаки кое-как нащупал
непослушными пальцами ворот своей одежды, потянул за тканевый край в
попытке хоть немного освободить шею.
- Не переживай, Хината, - еле слышно прохрипел он, - я тебя не трону.
Хината не могла понять, хорошо это или плохо.
Полоска света, пробивающаяся между неплотно закрытых дверей, ложилась на
лицо Наруто, отгоняя тьму. Черта за чертой в блекнущей темноте проступал
чужой силуэт: смутный контур запрокинутого подбородка, изогнутая линия губ,
лохматые кончики ресниц.
- В отличие от этого… - Наруто проглотил обзывательство. Стиснул зубы и
долбанул кулаком о стенку шкафа в непонятной бессильной злобе. Хината от
неожиданности аж на месте подпрыгнула.
- Наруто-кун… - шепнула невнятно.
У Наруто-куна жутким образом кружилась голова, а перед глазами так вообще
все плыло и размазывалось. Темнота периодически перемежалась
разноцветными осколками калейдоскопа, а язык намертво присох к небу и
отказывался шевелиться. Не то чтобы Наруто чего-то хотел от Хинаты, но
осознание того факта, что ее обхаживает нахал Инузука, причиняло ему
странный внутренний дискомфорт.
Отведенные им минуты тянулись бесконечной вереницей. Из угла, в котором,
вроде как, должна была находиться Хината, не исходило ни звука, ни шороха.
Наруто вдруг показалось, что ее там уже и вовсе нет. Он кое-как приоткрыл
один глаз и подслеповато сощурился в темноту – перед взглядом заискрило с
новой силой. Не видно ни черта. Позвать ее тоже не вариант: во рту так
пересохло, что он даже губ разлепить не смог. Оставался последний способ
удостовериться в чужом присутствии: Наруто сглотнул и протянул трясущуюся
руку в пространство. И очень удивился, когда под ладонью вместо ожидаемой
пустоты оказалась теплая гладкая коленка.
Хината тихонько ахнула, но не шелохнулась. Наруто облизнул потрескавшиеся
губы. Одна капля пота сбежала по влажному виску, другая – вдоль
позвоночника. Пальцы соскользнули вниз, сжали легонько икру. Хината,
кажется, потеряла сознание.
Откуда-то снаружи, словно издалека, долетали до слуха приглушенные хлопки
взрывов.

***
Вечернее небо взорвалось яркой вспышкой фейерверка – цветные всполохи
подсветили облака, в воздухе разлетелись тысячи горящих искр. Все как один
высыпали на задний двор и застыли в молчаливом, почти детском восхищении.
- Потрясающе! – Тен-Тен мечтательно возвела взгляд ввысь.
- Да-а-а… – согласно протянул Рок Ли.
Шикамару привалился к перилам крыльца, щелкнул зажигалкой, закурил. В
темноте загорелся еще один огонек: от тлеющей сигареты. Темари молча стояла
по правую руку. Как и всегда. Вот только раньше он этого не понимал.
16/81
Небо над их головами дрогнуло, расцвеченное новым залпом фейерверка, но
Шикамару этого не увидел. Зато заметил тронувшую чужие губы улыбку и
наивно-восторженное выражение, застывшее на красивом лице. Ветер колыхнул
светлые волосы, заставил трепетать ресницы.
Шикамару затянулся до тихого сиплого кашля.

- Красиво, - выдохнула Сакура куда-то в пространство.

- Угу, - негромко отозвались из-за спины.
Сакура растерянно, с удивлением обернулась, воззрилась на стоящего позади.
Саске смотрел в небо, отблески салюта тускло отражались на матовой черноте
его глаз.
В воздух с грохотом взмыл очередной сноп искр, разлетелся во все стороны,
осыпался гаснущими блестками.
Саске опустил голову и медленно перевел взгляд на Сакуру. Он не знал, что ей
сказать, да и стоит ли вообще говорить что-то. Сакура стояла в пол-оборота,
смотрела на него своими прозрачно-зелеными глазами в темной дымке ресниц, и
во взгляде этом он видел лишь стылое многолетнее смирение напополам с тихой
грустью. А где-то в глубине, в мутной сердцевине зрачка – едва тлеющий, еле
живой огонек надежды: а вдруг получится? Вдруг еще не поздно?..
Саске чувствовал на себе её взгляд чуть ли не с первого дня их знакомства.
Чувствовал, знал, но ничего не делал. Потому что не было ни надобности, ни
желания. Тогда думалось: само пройдет.
Не прошло.
Детство кончилось, отгремела война, а взгляд этот остался.
Десять лет назад Саске не сделал бы ничего. Пожал бы равнодушно плечами да
отвернулся бы прочь.
Саске не делает ничего и сейчас.
Прежде чем Сакура разворачивается и уходит, лицо ее озаряется последней
короткой вспышкой фейерверка. По отросшим розовым волосам скользят блики,
тени путаются в складках легкого платья.
«Всё равно», - говорит себе Саске. И провожает её долгим внимательным
взглядом.
Всё равно.

***
- Хината, - его губы едва шевелились, а голоса своего он вовсе не слышал. - Хин-
ната!
Оглушительный рев крови, стоявший в ушах, заглушал собой все. Наруто не
различал залпов салюта, не знал, откликается ли Хината на его зов. Он уже
совершенно ничего не соображал: голову накрыло горячим маревом, перед
глазами сгустилась чернота – и Наруто, почти теряя сознание, неловко подался
вперед, ободрал скулу о шероховатую поверхность дерева, нагнал под кожу
заноз - и рухнул на Хинату сверху. Та вскрикнула, приложилась затылком о
стенку и затихла. В душном шкафу было нечем дышать. Наруто накрыло, и
приход был жестким. Он не понимал, где он, не понимал, что происходит.
Просто хватал воздух открытым ртом, как выброшенная на берег рыба. Хината
лежала под ним ничком, чувствуя, как мокнет на груди платье: Наруто пускал
слюни, выдувал мокрые пузыри.
Дверцы шкафа с грохотом распахнулись – свет хлынул внутрь, на мгновение
ослепил.
- С-сука, - злобно рявкнул Киба, вцепился когтями в обмякшего Наруто,
распарывая в лохмотья его футболку, и вышвырнул наружу.
- Киба-кун… – шепнула дрожащими губами Хината, прежде чем голос все же
прорезался: - Не надо! Отпусти его!
17/81
- Сиди здесь! – прорычал Инузука.
А сам выволок вяло отпирающегося Наруто на улицу, швырнул его на землю как
попало. Привычно наглая острозубая улыбка Кибы стала кривой, словно лицо
рассекли катаной. Волосы на загривке вздыбились, глаза сверкнули хищно,
кровожадно.
И все поняли: если Инузуку вовремя не остановить, случится что-то страшное.
- Он тебе не соперник сейчас, - констатировал факт Саске, впрочем, не особо
надеясь образумить одичавшего Кибу.
- Отъебись, - пролаял не своим голосом тот.
На крыльцо выбежала запыхавшаяся Хината. Волосы ее растрепались и
спутались, на щеках горели лихорадочные пятна румянца.
- Стой! – крикнула она, и голос ее задрожал, скатился на жалкий шепот: - Не
надо, Киба-кун…
Киба передернулся. Вдоль спины словно током прошило.
Больно.
У его ног, полуживой-полумертвый, лежал лицом в землю Наруто. Смотрел прямо
перед собой невидящими мутными глазами, пускал слюни, вдыхал пыль и грязь
расквашенным носом: то ли упал неудачно, то ли Инузука не удержался и
наподдал ему по дороге.
Сзади бесшумно подошел Шикамару, тронул Кибу за плечо.
- Остынь, - сказал тихо. - Уж не знаю, что он там вытворил, но сомневаюсь, что
сделал он это нарочно. Сам видишь, в каком он состоянии.
Киба видел.
Внутри все клокотало от бессильной жгучей ярости, зубы скрежетали,
сжимались до тупой боли кулаки.
Над горемычным Наруто одна за другой склонялись девушки: вот Сакура
приподняла его за плечи и почти нежно перевернула на спину, вот Ино
взглянула на разукрашенную кровоподтеками физиономию, скривилась и
отпрянула; вот скромно присела рядом Хината, которая не знала, чем помочь, но
очень хотела просто быть рядом. Губы ее дрожали и поджимались, белые глаза
полнились слезами. Ладони осторожно касались чужого лица. Наруто ни на что
не реагировал, лишь изредка дергал слипшимися от крови ресницами.
Киба стоял рядом, смотрел на все это и чувствовал себя идиотом. До боли в
пальцах хотелось рвануть Хинату за локоть, поднять с колен и оттащить куда
подальше. Еще больше хотелось раскроить этому неудачнику череп.
Киба не сделал ни того, ни другого: сплюнул, молча развернулся и ушел.
- И это у вас в Конохе называют дракой? – притворно возмутился Канкуро.
- Уймись, - буркнула Темари. Сегодня ей было почти стыдно за брата.
Наруто поволокли в дом, уложили на диван, сунули подушку под голову и
укрыли каким-то тряпьем. Словом, устроили со всеми удобствами и
благополучно о нем забыли.
Постепенно атмосфера разрядилась, и недавнее малоприятное событие
изгладилось из памяти совсем.
- А давайте танцевать! – предложила вдруг Ино. Взяла под руку явно
смущенного Чоджи, потащила его за собой в центр комнаты.
Как ни странно, идею подхватили сразу же: музыка вдруг сделалась громче, а
свет приглушеннее. Стол наспех сдвинули в угол, стулья распределили вдоль
стен. Казалось, только диско-шара не хватало, но и его где-то откопали. Все как
один высыпали на импровизированный танцпол.
Быстрый зажигательный мотив буквально заставлял тело двигаться в такт. Огни
слепили, алкоголь кружил голову. Рок Ли выделывал па, стоя на руках. Тен-Тен
скинула обувь и танцевала босиком. Даже Киба, не любивший грустить подолгу,
не выдержал и, разом сняв с себя завесу мрачности, пустился в пляс.
Воздух стал сжатым до предела и раскаленно-жарким. Добавленный в выпивку
18/81
наркотик сработал, как бомба замедленного действия, медленно, но верно,
накрывая ребят взрывной волной: кого-то позже, кого-то раньше. С разной
силой, но одинаково неизбежно.
- А теперь конкурс! – заорал восставший из мертвых Наруто. Лицо его было
умыто и почти сияло, намокшие волосы топорщились, в глазах полопались
сосуды. – Конкурс на самый эротичный женский танец! Ай!
Полет фантазии Узумаки прервался, когда кто-то из девушек любезно треснул
ему промеж глаз.
- Чертов извращенец!
- Да щас, разбежался!
В толпе нарастало женское возмущение, а вместе с ним и подбадривающие
аплодисменты парней. Кто-то протяжно засвистел.
- Шикарная идея. Узумаки молоток! - Канкуро пошатнулся, вцепился в ладонь
Наруто и сжал ее, неосознанно вложив немало дурной силы: под таким нажимом
должна была треснуть кость, но Наруто даже не поморщился, лишь улыбнулся
придурковатой улыбкой.
Рядом стоящий Сай полистал какую-то сомнительную книжицу, поводил
пальцем по странице, оторвался от чтения и изрек:
- Внатуре. Четко.
- Давайте, девочки! – старый добрый Киба вернулся и теперь всячески подбивал
на свершения прекрасную половину тусовки. – Будет круто!
- А что, - Ино широким жестом откинула волну волос за спину, - я за.
Женские голоса разом стихли. Толпа взорвалась ликованием мужской половины.
- Да не смотри ты на меня так, - Ино повела плечами под вопросительным
взглядом Сакуры, сощурилась хитро: - Только не говори, что боишься мне
проиграть.
- Вот еще, - фыркнула Сакура, прекрасно понимая, что ведется на провокацию. И
все равно демонстративно отвернулась и объявила во всеуслышание: - Участвую.
Выражение лица Саске того стоило.
- Ну, тогда и я, - безо всяких ужимок согласилась Тен-Тен.
Шикамару украдкой покосился на Темари.
- Надеюсь, хоть ты не будешь принимать участие в этом безумии, - сказал
осторожно.
Нара знал: наркотик уже начал действовать на Темари. И происходящие с ней
изменения ему ой как не нравились.
- О чем ты вообще? - Темари уставилась на него с искренним недоумением в
воспаленных глазах. - Конечно, буду!
Канкуро подавился свистом и замолк.
- Хината! - Сакура вытянула Хьюгу на самый центр «танцпола», - давай с нами!
Хината сжалась, как брюшко слизня под острой палочкой.
- А… но… - мялась она, не зная, как бы поделикатнее отказать.
- Хи-на-та! Да-вай! Да-вай! – проскандировал Наруто сквозь сложенные рупором
ладони. - Впере-е-ед! Смелее, Хината!
То ли наркотик уже начинал действовать, то ли пламенная речь Узумаки
произвела такой эффект - Хината залилась краской до кончиков ушей и едва
заметно кивнула.
Словно по мановению волшебной палочки вдруг сменился мотив: из колонок
полилась чарующе-мелодичная песня. Ребята расступились, образовывая
некоторое подобие круга, зашатались в такт композиции. Ино даже не поняла,
как оказалась одна в самом центре этого движущегося кольца. Для того, чтобы
сориентироваться, ей понадобилась всего секунда. Тело начало двигаться
словно само по себе, и движения его были удивительно плавными,
соблазнительными. В сизой полутьме густые волосы казались почти белыми:
струились по изогнувшейся спине водопадом. В длинном разрезе юбки
19/81
показались стройные ноги: тонкие щиколотки, угловатые чашечки колен. А
затем оголились бедра в паутинках сетчатых чулок.
В толпе замолчали.

20/81
Глава 3

Ино вскинула руки вверх и опустила их тягуче-медленно: одной

скользнула по растрепавшимся волосам, другой – вниз по лицу. Тыльной
стороной ладони провела по щеке, дотронулась кончиками пальцев до
приоткрытых губ, спустилась на шею, расстегивая пуговицы топа. В
распахнутом вороте показался треугольник влажно поблескивающей кожи,
мелькнула черная бретелька бюстгальтера.
Сейчас на Ино были направлены все без исключения взгляды. Парни смотрели
пристально, неотрывно следили за каждым ее движением. Девушки начинали
слегка волноваться. Ино нравилось такого рода внимание. Голова чуть
кружилась от выпитого, взгляд туманился и плыл. Отчаянно хотелось вытворить
что-нибудь этакое.
Внезапно Ино замерла и томно прикрыла глаза. Не различая толком лиц в
сплошной толпе, наугад поманила пальцем.
Сай от неожиданности выронил блокнот, в котором что-то старательно
зарисовывал. Кто-то из добрых друзей вытолкнул его в центр круга с такой
силой, что он буквально налетел на Ино, едва не сбив ее с ног. Балансируя на
грани шаткого равновесия и рискуя в любой момент загреметь вместе с
Яманака, Сай рефлекторно схватился за всякие выступающие части девичьего
тела.
Компания заулюлюкала.
Ино в его объятиях едва ощутимо вздрогнула, двинулась – тепло ее дыхания
опалило шею, прядь челки вскользь щекотнула подбородок. Сай чувствовал, как
часто вздымается ее грудь, и даже когда отпустил Ино и отстранился, пряча
глаза, ощущение недавнего прикосновения осело притупленной пульсацией на
ладонях.
- Во дают! – все никак не стихали выкрикиваемые комментарии.
- Так, ну хватит, - рассердилась Ино, уперла руки в боки, - у нас тут конкурс или
как вообще?
- С таким перфомансом будет сложно конкурировать, - невесело пошутил
Канкуро.
Ино смерила его непроницаемым взглядом и промолчала.
- Ах, да! Конкурс! – очнулся вдруг Наруто, промямлил, еле ворочая языком: -
Приг-глашается следующая участ-тница!
Темари не нужно было ничье приглашение: она уже заняла свое место в центре.
Голова ее была чуть опущена, на румяных щеках лежали тени от густых ресниц.
Все взгляды устремились на сестру Казекаге. Мотив снова сменился: теперь он
не был ни быстрым, ни медленным. Музыка окутывала тело, завораживала.
Звуки в мелодии причудливо переплетались: плакали струны сямисэна, легкие
удары барабана цудзуми, казалось, сливались воедино с биением сердца.
Танец Темари начался. В нем не было ни намека на пошлость: только
естественность, простая грациозность и уверенные плавные движения рук.
Темари танцевала с глубоким чувством. Никто и подумать не мог, что
традиционный Японский танец может быть настолько волнующе-эротичным.
Напряженная рука взмыла вверх – и рукав кимоно съехал, обнажив кожу на
запястье. Вдоль белой шеи скатилась капля пота и, на мгновение задержавшись
на ключице, соскользнула в прямой вырез на груди. Шикамару вдруг показалось,
что в комнате стало душно. Он незаметно посмотрел по сторонам и почти
разозлился: парни буквально пожирали Темари глазами.
Дурацкий конкурс. Она должна была танцевать только для него.
Алый кушак испуганной птицей взвился вверх, коснулся потолка концом.
Кульминация танца наступила, когда Темари выхватила из-за спины два
21/81
сложенных веера сэнсу и, синхронно тряхнув руками, раскрыла их.
- Скукотища, - пробубнил Наруто. Едва подавив зевок, состроил скучающую
рожу.
Канкуро двинул ему с локтя – и Узумаки исчез за пределами круга. Тем временем
Темари резко подкинула веера в воздух – те одновременно перевернулись и
опустились точно в раскрытые ладони. Никто не мог оторвать глаз от столь
увлекательного шоу. Внезапно музыка замерла. А потом в абсолютной тишине
раздался первый удар цудзуми. Затем ещё один, уже громче. Сэнсу вращались
на указательных пальцах Темари в такт звукам ударов, постепенно набиравшим
силу и скорость. С каждой секундой интервал между нотами стремительно
сокращался, и сплошной гул давил на уши, нарастая, словно снежный ком.
Веера крутились с немыслимой быстротой, рискуя вот-вот слететь с девичьих
рук.
Гаара и Канкуро застыли с вытянутыми лицами. Они даже не догадывались, что
их сестра способна на такие вещи.
Танец завершился с последним жалящим щипком струны сямисэна. Темари
выпрямилась, сложила веера и чуть поклонилась. Зрители стояли в немом шоке.
- Кру-у-уто, - восторженно протянул Рок Ли, его глаза сияли таким искренним
благоговением, будто сам Ками только что спустился с небес и протянул ему
длань.
Темари лишь неопределенно пожала плечами и молча заняла свое место рядом
с остолбеневшим Шикамару.
- Кто следующий? – потер ладони в предвкушении Киба.
В центр круга решительно шагнула Тен-Тен. Непонятно, когда она успела
переодеться, но вместо привычных брюк на ней вдруг оказалась летящая черная
юбка, едва прикрывающая середину бедра. Внезапно музыка сменилась: новая
мелодия была совершенно другой, быстрой, дерзкой и зажигательной. Как раз
под стать танцовщице. Рок Ли крутанул громкость – в висках застучало, пол
завибрировал от басов.
Тен-Тен качнула бедрами, взмахнула руками и резко села, по-кошачьи
прогнувшись в спине. На секунду широко развела колени – ее юбка колыхнулись
и натянулась, опасно задравшись. В мягкой полутьме было мало что видно, но
разыгравшееся на фоне опьянения воображение парней услужливо
дорисовывало и приукрашивало недостающие части картинки. Все застыли чуть
ли не с открытыми ртами, завороженные столь зрелищным танцем.
Изящно запрокинутая голова Тен-Тен наклонилась к оголившемуся плечу, глаза
закрылись. Губы, дрожа, разомкнулись – и с них сорвался тихий полустон.
Канкуро невольно сглотнул. Ли украдкой вытер потные ладони о штаны. Даже
Шикамару не смог сдержать заинтересованного взгляда.
- Окосеешь, - недовольно буркнула себе под нос Темари. Шикамару внезапно
начал увлеченно разглядывать пол.
Когда Тен-Тен стала медленно подниматься, задирая края юбки все выше,
напряжение в воздухе сделалось почти осязаемым. На ее бедре темнели
маленькие ножны, похожие на подвязку. А потом Тен-Тен выпрямилась
окончательно и, не открывая глаз, быстро расплела гульки – заколки одна за
другой упали под ноги, волнистые волосы полились по плечам, закрыли
половину лица. Черные глаза распахнулись: их взгляд был бездонным,
таинственным. Чересчур соблазнительным.
Никто и опомниться не успел, как Тен-Тен резким движением выхватила из
ножен кунай: подбросила оружие вверх, подхватила, не глядя. Все замерли в
изумлении от подобного зрелища.
- Ты готовилась что ли? – открыто ухмыльнулся Киба.
Тен-Тен не ответила: смерила его цепким взглядом, приблизилась и дернула за
футболку – Киба шагнул к ней, и в центре круга они оказались уже вдвоем.
22/81
- Ты был очень плохим мальчиком, - жарко выдохнула ему в губы Тен-Тен.
Киба не знал, куда деть руки: до боли в пальцах хотелось положить их на чужую
гибкую талию, притянуть ближе к себе. Внезапно шее стало холодно: к коже, в
опасной близости от сонной артерии, прижался гладкий металл лезвия.
- Неужели я был настолько плохим? – немного нервно выдавил Киба сквозь
дрогнувший оскал. По виску его скользнула крохотная капля пота.
- Ребят, - осторожно сказал Шикамару, - а давайте мы все сейчас немного
успокоимся. Тен-Тен, убери оружие, пожалуйста.
Такахаши послушно спрятала кунай в набедренные ножны, толкнула Кибу в
грудь: тот пошатнулся, рефлекторно сделал короткий выпад назад, чтобы не
потерять равновесие.
- Вот же стерва, - не удержавшись, высказался Канкуро. И, пожалуй, все
присутствующие с ним согласились. Никто не ожидал, что под личиной милой и
приветливой Тен-Тен может скрываться нечто такое.
- Следующая! – заорал Наруто и, кажется, сам испугался громкости своего
выкрика.
Как ни странно, Сакуры в комнате почему-то не оказалось. Не обнаружилось ее
и на кухне.
- Диск... дискфавиликация! - сумничал кто-то особенно пьяный из толпы.
Все дружно воззрились на бледную, как бумажный лист, Хинату.
- Ну, вперед!
- Давай уже!
- Ты танцуешь или нет? - поторапливали со всех сторон.
Ино сжалилась над полуобморочной Хинатой, наклонилась к самому ее уху и
шепнула, спрятав губы за ладонью:
- Смелее. Не надо делать из этого шоу, просто покажи им пару движений, чтобы
успокоились и отстали.
Хината, кажется, все поняла, молчаливо потупила взор. А потом зажмурилась
крепко-крепко и шагнула на трясущихся ногах в центр круга. И тут же невольно
затаила дыхание: музыка была ей знакома, даже слишком хорошо. Хината знала
каждую ноту, каждое, даже самое незначительное колебание в мелодии,
каждый всплеск звука. Когда-то она танцевала под нее в одиночестве, а
теперь… мутило от одной лишь мысли о том, что все (и даже он!) сейчас
смотрят.
Глаз Хината так и не открыла.
Привычный мотив обволакивал, нежно укачивал, будто вплетаясь в пошедшую
мурашками кожу – тело двинулось против воли. Шаг, первое несмелое угловатое
движение, мягкий, сглаженный поворот на носке. Черно-белая рябь под
опущенными веками...
Только музыка и она, в идеальном симбиозе. А вокруг – гулкая пустота. Вакуум.
Руки во взмахе, пальцы в спутанных волосах. Сорванный выдох… Движения
Хинаты с каждой секундой становились все увереннее, в то время как остальные
застыли, кажется, даже не дыша, боясь спугнуть тот исчезающе-призрачный
образ, что смогли только что увидеть.
Наруто замер, как и все: взгляд, словно намагниченный, притягивался к
стройной, гибкой фигурке в центре неподвижного круга. Мерцающие блики на
коже, мимолетно изогнувшаяся тонкая талия и длинные волосы… Волосы везде:
в полёте вращения, на хрупких плечах. Глянцевая лента пряди вдоль влажной
шеи, волосы, темными ниточками прилипшие к маняще приоткрытым губам…
Наруто кое-как проглотил распирающий горло жаркий ком, его руки охватил
самый настоящий тремор, но он этого не чувствовал: лишь смотрел неотрывно,
жадно впитывая в себя каждое изящное движение.
Оголившаяся на долю секунды внешняя поверхность бедра. Дрожащие кончики
черных ресниц… и лицо: умиротворенное, молочно-белое, словно у фарфоровой
23/81
куклы. Лицо, слишком красивое, чтобы быть реальным.
То, что он видел, казалось ему каким-то несуществующим, чересчур волшебным.
Будто навеянным теплым ветром. В точности таким, как тогда… почти десять
лет назад, в темноте под холодными брызгами водопада.
Хината кружилась, воздев полусогнутые руки к потолку. Забывшись,
растворившись в музыке без остатка. Длинные волосы летали, летала и
невесомая ткань пыльно-розового платья в россыпи крошечных звездных
блесток.
Киба слышал сумасшедший стук собственного сердца, чувствовал, как каждый
его удар отдается жаркой вибрацией внизу живота. Сейчас он пожертвовал бы
всем на свете, лишь бы только на долю секунды ощутить гладкость чужой кожи.
В идеале – губами. Да даже кончиков пальцев хватило бы с лихвой…

Когда лунные глаза распахиваются, мелко дрожа ресницами, и смотрят в

невидимое ночное небо над головой, Наруто забывает, как дышать. А потом
Хината медленно-медленно поворачивает голову, ловит на себе его
завороженный взгляд и едва раскрывает бледные губы. И тогда Наруто
понимает, что пропал навсегда.

***
- А Сакура где? – Ино стрельнула глазами по сторонам.
Столь продолжительное отсутствие подруги начинало ее беспокоить.
Все, как зачарованные, смотрели на танцующую Хьюгу в центре зала, и,
казалось, до пропавшей Сакуры никому не было дела.
По запястью Гаары зазмеилось щупальце песка, растеклось иероглифом на
раскрытой ладони.
«Снаружи» - прочел Гаара и вмиг растворился, став ветром.
На улице его встретил ночной, не по-летнему стылый воздух. Из-за высокого
навеса почти не было видно неба, но Гаара знал, что серп месяца уже тает на
западе, а предрассветные сумерки начинают разбавлять темноту на востоке.
Сакура сидела на ступеньках крыльца, обняв себя озябшими руками.
Расстегнутые босоножки лежали возле голых ступней: наспех сброшенные,
повернутые каблуками в разные стороны. Рядом стояла полупустая бутылка.
Гаара подошел со спины, опустил кафтан на чужие дрогнувшие плечи, молча
сел рядом. Сакура повернула голову – тени скользнули по ее лицу, подчеркнули
осыпавшиеся комочки туши под нижними веками.
- Вам всем так весело, - в голосе хрипотца и усталость, - а я и не пила даже
толком. Вот.
Сакура сидела рядом с ним, пьяная, несчастная, прихлебывающая из горла. С
потускневшими в темноте волосами, с маленькими растопыренными пальцами
на босых ногах.
- К чему оправдания, - помолчав долгие полминуты, сказал Гаара.
Сакура неопределенно хмыкнула, оправила на себе платье, натянув ткань до
острых выступов колен.
- Тогда выпьем? – предложила.
- Выпьем, - согласился Гаара, принимая бутылку из ее рук.
Напиток был действительно крепким. Похоже, Сакура собиралась во что бы то
ни стало догнать остальных, не особо заботясь о завтрашнем своем
самочувствии.
Повисла пауза. Ветер донес до слуха гомон тусовки, хлопки аплодисментов,
фоном – ускорившуюся мелодию.
А Сакура внезапно качнулась на месте, сцепила пальцы в замок, как-то
преувеличенно весело рассмеялась, сотрясаясь в плечах - Гаара посмотрел на
нее с интересом.
24/81
- Ну и странный же вечер! Все эти игры, конкурсы. Поцелуи и прятки в шкафу...
- Будет что вспомнить, - негромко заметил Гаара. Тень намека в его голосе,
должно быть, была слишком явной.
Их взгляды встретились, и лицо Сакуры потемнело от смущения, дуги бровей
поползли вверх.
Алкоголь дал в голову, развязал язык обычно сдержанного, застегнутого на все
пуговки Казекаге.
- Я бы даже повторил, - сознался вдруг он.
Сакура смотрела на него в упор немигающими сухими глазами: ни одного блика,
ни единой искорки на радужках. А потом вдруг выдохнула:
- Ну давай.
Гаара заторможено протянул руку, ухватился за ворот своего же кафтана, в
котором уже успела пригреться Сакура. Дернул к себе.
Под ногами шелестел и извивался песок, опутывал девичьи лодыжки, гладил по
икрам, но выше не поднимался.
Поцелуй выходил смазанным, мокрым, каким-то неправильным. От него внизу
живота расползался постыдный сладкий зуд, на ногах поджимались пальцы.
Сакура не выдержала и отстранилась, порывисто заправила пряди волос за уши,
стряхнула со щиколотки ленту песка.
- Как-то все это странно, - сказала, пожевав припухшую нижнюю губу. – Даже не
знаю.
Гаара не был с ней согласен, но возражать не стал. Просто поднялся и подал ей
руку.
- Против танцев ты ведь ничего не имеешь? – уточнил. И Сакуре на мгновение
показалось, что рот его дрогнул в беззвучной усмешке.
Из дома тянулся жалостливый мотив медляка. В центре танцпола наблюдалось
всего несколько пар: Темари кружилась под рукой Канкуро, неловко
переминался с ноги на ногу Рок Ли в паре с явно скучающей Ино, Киба пытался
вытащить Хинату из объятий пьяного Сая. Наруто танцевал с Тен-Тен, но, судя
по выражению лица, мыслями он был сейчас не с ней.

Они останавливаются в отдалении ото всех, почти у самой стены: сюда не

дотягиваются серебристые отблески диско-шара, черты лиц размываются
приглушенным полумраком. Гаара перехватывает ее руку в мимолетном
движении танца, и неловкость на секунду отступает, вытесненная плавностью
поворота, тихим шорохом ткани. Незамысловатый квадрат из шагов, мазнувшая
по губам прядь волос, привидевшаяся улыбка. Его ладони на ее талии
сжимаются сильнее: так, что платье мнется под пальцами. Так, что неумолимо
сокращается расстояние. И когда лицо Гаары утыкается Сакуре в шею, вместе со
сбившимся горячим дыханием на своей коже она чувствует кое-что еще:
прожигающий спину ледяной взгляд черных глаз.
Саске смотрит. Не нужно даже оборачиваться, чтобы это понять. И Сакуре
становится вдруг так паршиво и так тоскливо, что хочется взвыть. Ноги
запинаются, гибкость тела пропадает без следа. Гаара подхватывает ее, держит
крепко, смотрит внимательно в глаза. И ловит лишь горячечный ускользающий
взгляд.
Гаара не дурак. Ему не приходится ничего объяснять.
И Сакура почти благодарна ему за это.

***
- Не мог видеть, как ты скучаешь со своим занудой, - Канкуро улыбнулся, легко
уводя Темари в танец.
- Вовсе он не зануда, - невнятно выговорила она, пряча глаза за отросшей
челкой, - и совсем я с ним не скучала.
25/81
Канкуро в ответ только ухмыльнулся и поудобнее перехватил ладонь сестры.

- Гай-сенсей дал мне несколько уроков танцев! – похвастался Рок Ли. – А вчера
мы отрабатывали новое движение и…
- Ага, - невпопад кивнула Ино, борясь с желанием скрыться от своего партнера
на второй космической.
А потом Ли резко прогнул ее назад в поддержке, склонился к лицу, почти
соприкоснувшись своим носом с ее, провел ладонью в бинтах по бедру… и так
же резко вернул Ино в изначальное положение.
У Яманака от удивления глаза на лоб полезли.

- Позволишь? – Киба деликатно отстранил Сая от Хинаты и уже хотел было

втихаря утянуть ее куда подальше.
- Гуляй отсюда, показушник! – взъерепенился вдруг Сай, кинулся на него чуть ли
не с кулаками. Глаза у него были пьяные и чертовски яростные.
И Киба впервые за весь вечер пожалел о том, что всыпал в выпивку злополучный
наркотик.

***
Сакура бухнулась на диван рядом с Учихой, подобрала под себя босые ноги, как-
то чересчур развязно привалилась к спинке. Розоволосая голова опустилась
Саске на плечо, и от этого ему стало почти не по себе.
- Я думала, ты глаза о нас сломаешь, - чужое проспиртованное дыхание обожгло
шею, - так пялился.
- Не понимаю, о чем ты, - равнодушно отозвался Саске.
Сакура фыркнула, как лошадь какая-нибудь. А потом вдруг вцепилась горячими
пальцами в его рубаху и неловко потянулась за поцелуем.
Саске отстранился, накрыл обе ее руки одной своей, сгреб и сжал в попытке
ослабить хватку. Сакура вздрогнула. Дыхание ее замерло, лицо помрачнело: от
былой окрыляюще-веселящей легкости не осталось и следа. Саске повернул
голову и совершенно случайно коснулся губами мочки ее уха. Сакура вздрогнула
еще раз.
- Ты пьяна, Сакура, - шепнул он чуть слышно, но достаточно четко, чтобы она
разобрала.
От Харуно пахло алкоголем, ее волосы щекотали ему нос и щеку. Саске
выпрямился, разом сбрасывая с себя все девичьи прикосновения.
Сакура пришибленно молчала, наверное, с минуту. А затем выговорила простое:
- Пошли.
- Что? – переспросил Саске, сузил раскосые глаза.
- Что слышал, - почти огрызнулась Сакура, требовательно дернула его за рукав:
- Вставай!

***
Спален на втором этаже было несколько. Самая дальняя оказалась меньше
остальных, с полуторной кроватью и одиноким окном, занавешенным плотными
серыми шторами. На прикроватной тумбочке зажегся ночник с надорванным
абажуром.
- Не думал, что ты так просто к этому относишься, - зачем-то признался Саске.
Сакура безо всяких прелюдий расстегивала на нем брюки. Подобный натиск
несколько напрягал Учиху, но виду он не подавал.
- А вот так, - с вызовом бросила Сакура, сдула назойливо лезущую в глаза прядь
волос.
Руки ее беспрестанно тряслись, путались сначала в завязках, потом в пуговицах,
но дело свое делали. Еще пара секунд, и Учиха остался бы без штанов.
26/81
- Подожди, - тихо сказал он. Большая холодная ладонь накрыла кисти рук
Сакуры, пальцы сомкнулись на тонких запястьях. – Незачем так спешить.
Сакура вскинула подбородок, глаза ее сверкнули желтовато-белыми искрами в
полутьме.
- А если кто-нибудь войдет?
- Не войдет, - спокойно заверил ее Саске, - я запер.
Между ними растянулась бесконечно долгая секунда молчания. А потом Сакура
шагнула вплотную, стирая и без того исчезающе-малое расстояние, подалась
вперед и прижалась к его шее теплыми губами: тронула языком над ключицей.
Скользнула ладонью по полуобнаженной безволосой груди. Саске не лапал ее,
не притягивал к себе под картинные вздохи. Саске и не шевелился-то вообще:
тупо смотрел на нее сверху вниз и подмечал незначительное, странное. В
розовых волосах запутались какие-то блёстки. А едва виднеющиеся между
прядями кончики ушей запылали. От Сакуры вообще можно было прикуривать.
А потом она сонно отстранилась и, не поднимая глаз, выдала задумчивое:
- Я ведь так и не станцевала.
«Ну, началось», - мысленно сокрушился Саске.
Вести с трезвеющей Сакурой полуночные душещипательные разговоры в его
планы как-то не входило.
- Так танцуй, - вырвалось против воли.
Сакура подняла на него порозовевшее от смущения лицо, коротко моргнула.
- Ты правда хочешь? – спросила неверяще.
Саске почему-то отвел взгляд, уставился на пошедшие буграми обои.
- Не откажусь.
Губы Сакуры поджались, сложились в подобие полуулыбки, кожа на скулах
будто бы наполнилась легким свечением изнутри. А потом не по-женски
сильные руки уперлись Саске в плечи, надавили, отталкивая – Учиха запнулся на
ровном месте и повалился поперек кровати. Матрас скрипнул пружинными
внутренностями, под головой взвизгнула и замолкла какая-то подушка-пищалка.
«Дурдом», - подумал Саске. Вечер обещал быть ну очень веселым.
Снизу доносились смутные обрывки мелодии, в тишине почти складывающиеся в
единую композицию. Сакура вдруг прислушалась и закрыла глаза – перед
взором зароились черно-белые мошки, голова пошла кругом.
Танцевать хотелось отчаянно.
Стройные ноги разъехались в стороны, задрожали в коленях. Поясница
призывно выгнулась, ладонь коснулась пола. Поворот шеи, взмах головой – и
розовые волосы взметнулись вверх, рассыпались по плечам. Саске приподнялся
на локте, чтобы лучше видеть происходящее. Платье Сакуры задралось
совершенно неприличным образом. Саске только сейчас заметил, что вдобавок
ко всему оно еще и безбожно просвечивало: отвести взгляд от кружевного
треугольника трусиков оказалось сложнее, чем выжечь гектар леса
посредством Аматерасу. Внутри всколыхнулась глухая злоба: неужели она
расхаживала весь вечер вот так? О существовании всяких там женских штучек
вроде съемных подъюбников Учиха, понятное дело, не догадывался.
Глаза Сакуры, спрятанные в тени длинных ресниц, медленно приоткрылись и
сощурились.
- Все еще пялишься, - констатировала факт она, и в голосе ее скользнула
победная нотка самодовольства.
Саске внезапно поймал себя на мысли, что ему даже и возразить-то ей нечего.
Да, он бессовестно пялился.
Да, ему почти нравилось то, что он видел.
Сакура как-то не особенно изящно выпрямилась, провела ладонью по лицу, а
потом подцепила большими пальцами рук шлейки своего наряда и потянула их в
стороны – невесомая ткань съехала с худых плеч, платье светлой тряпочкой
27/81
упало под ноги. Лифчика Сакура не носила. Колготок и чулок – тоже. Саске
смотрел на ее голые ноги, на мягкие полукружья грудей, на плоский живот,
мерно втягивающийся в такт дыханию, и хотел только одного: потрогать.
- Нравится? – голос Сакуры дрогнул. Саске оторвался от созерцания, поднял
блуждающий замутненный взгляд: чужое лицо было мертвенно-бледно, только
искусанные губы алели ярким пятном.
- Это все? – выговорил сипло.
Глазищи Сакуры сверкнули, что осколки бутылочного стекла на траве, алую
линию рта перекосило. Обнаженные ноги, запнувшись, переступили через
платье, руки кое-как подхватили нехитрую одежку - и Сакура рванула полуголая
к двери, бросила жалкое:
- Придурок.
Не то чтобы Саске хотел ее задеть или обидеть… но получалось это как-то само
собой.
- Стой, Сакура, - невнятно окликнул он. Сакура не слушала и буквально ломилась
в запертую дверь: истерично дергала ручку, даже не догадавшись для начала
разобраться с замком. Впрочем, смысла в этом особо и не было бы: ключ все
равно лежал у Саске в кармане.
- Да подожди ты, говорю, - послышалось совсем близко, прямо за спиной. Сакура
развернулась коротким рывком, ткнулась с размаху в его плечо, наверняка
ударилась.
- Ну, чего тебе?! – зыркнула зло и неприязненно сквозь слёзы.
Саске не ответил: просто положил свои руки ей на талию и сжал. Сакура
вздрогнула, сморгнула одинокую слезинку: правый бок обдало
противоестественным холодом. Взгляд сам собой устремился вниз, туда, где
ледяной металл протеза соприкасался с ее кожей.
Одной руки у Саске не было. А она и забыла.
Учиха проследил за направлением ее взгляда, шевельнул стальной ладонью –
промасленные шарниры пальцев пришли в движение, штифты фаланг
разогнулись.
- Почему не клетки Зецу? – на секунду профессиональное любопытство взяло
над Сакурой верх, заглушив обиду.
Саске повел плечами. Вживлять в свое тело подобную мерзость он с самого
начала не собирался. Объяснять ей сейчас не хотелось. Хотелось другого.
Когда он подхватил Сакуру на руки и понес, она не сопротивлялась. Почти.
Но когда он уложил ее в постель и, все еще одетый, лег рядом, Сакуре вдруг
стало до мурашек не по себе.
- Так нечестно, - пробубнила она, пряча покрасневшее лицо у него на груди.
- В смысле? – Саске перекатился, упер руки по обе стороны от ее головы и
приподнялся, нависая тенью сверху.
Сакура смутилась окончательно.
- Ты одет, - выдавила.
Саске еле заметно приподнял краешек губ. Или ей показалось?
- Так в чем дело, Сакура? Еще недавно ты порывалась стянуть с меня штаны.
Хмель почти выветрился из головы и больше не путал мысли. События вечера
одно за другим красочными картинками выныривали из памяти Сакуры. Щеки ее
вспыхнули ярко и жарко.
Саске внезапно сжалился над ней: опустился сверху, потерся носом о шею.
Услышал, как Сакура тихо сглотнула, ощутил тепло ее кожи на своей ладони.
Механическая рука упиралась в собравшуюся складками простынь, в сантиметре
от девичьего лица. Пряди розовых волос обвивались вокруг неживого запястья,
лохматые кончики касались сочленений пальцев. Саске видел все это, но не
чувствовал ничего.
А потом чужие руки легли ему на плечи, вцепились в ткань рубахи, дернули в
28/81
разные стороны – и Саске подался назад, выпутываясь из рукавов. Грудью к
груди, кожей к коже – дыхание Сакуры сбилось, стало частым и совсем
поверхностным. А Саске вдруг вспомнил, что до сих пор так и не поцеловал ее.
- Дурак ты, Учиха, - словно в подтверждение его мыслей, донесся до слуха
шелестящий шепот Сакуры.
И тогда Саске припал к ее лицу, жадно смял приоткрытые губы. Они целовались,
сталкиваясь то зубами, то носами, трогая друг друга за лица, за руки, за все, до
чего дотягивались. Ночник гаснул и снова вспыхивал: неверные тени скользили
по полу, по стенам, по складкам скомканного одеяла в изножье.

Хват металлической ладони - холод стальных пальцев на голом животе. И дрожь

во всем теле, но вовсе не от холода. Сакура под ним изогнулась, провела рукой
по брюкам, сжала член через ткань. С силой, до сладкой ноющей боли, до
жаркой пульсации в паху. Саске выдохнул с тихим присвистом, вцепился зубами
в чужую открытую шею, прикусил кожу у самого ее основания.
- У тебя есть? – спросила вдруг Сакура. Безо всяких томных придыханий,
спокойно и четко.
Саске замер, отстранился от нее с усилием, заглянул в абсолютно трезвые и
ясные глаза. У самого у него перед взглядом все еще стояла одуряющая
красновато-желтая пелена. Он даже не сразу понял, о чем его вообще
спрашивали.
- Нет, - сказал и не узнал своего голоса. – А у тебя?
Сакура отрицательно мотнула головой. У Саске под рёбрами заскреблось
нехорошее предчувствие скорого облома. Кисть протеза потянулась к
прикроватной тумбочке, провернулась вокруг своей оси. Пара бесконечно
долгих секунд поисков в верхнем ящике – и механическая ладонь показалась с
зажатым между узловатых пальцев заветным квадратным пакетиком.
Саске выдохнул с облегчением, уткнулся взмокшим лбом в костлявое девичье
плечо. От Сакуры больше не пахло выпивкой: пахло какими-то духами
непонятными, горькими травами и совсем тонко – пóтом. Трусики на ней
перекрутились, взъехали резинками выше бедренных косточек, потемнели
внизу. Здоровая рука потянулась туда как-то сама собой, пальцы коснулись
промежности, надавили, скользнув по влажной ткани – Сакура всхлипнула,
вздрогнула, бездумно вцепилась в его запястье, сжала с чудовищной силой.
Саске чуть было не лишился второй руки, но ладони своей не убрал.
- Полегче, - хрипло выдохнул сквозь стиснутые зубы.
Сакура еле разжала трясущиеся пальцы, уронила напряженную руку на
простынь. Красные губы раскрылись в беззвучном стоне, в надтреснутых
уголках заблестела слюна. Саске не пожалел ее, не дал даже отдышаться:
сдвинул в сторону кружево трусиков и запустил два пальца меж липких
складок. Сакура таращилась на него дурными-дурными широко распахнутыми
глазами, в мельтешащем взгляде – страх вперемешку с больным любопытством.
Пальцы протолкнулись глубже, тронули неровную заднюю стенку.
- Убери! – вырвалось жалобным скулежом.
Саске послушался, вынул из Сакуры мокрые фаланги, вытер их о ком одеяла. А
затем ухватился за край ее белья и безо всяких предупреждений дернул вниз –
трусики затрещали лопнувшими нитками, съехали с бедер. Стоило одной ноге
Сакуры выпутаться из разорванной ткани, как Саске тут же лег сверху. А
дальше – все как в тумане. Расстегнутая последняя пуговица на тесных брюках,
сорванный выдох освобождения. Попытка вскрыть презерватив, путаница с
руками: протез не слушался, вхолостую перебирал стальными пальцами.
- Помоги, - почти взмолился Саске, поднял на Сакуру разом побледневшее лицо:
пот стекал светлыми дорожками по вискам, черные волосы прилипли ко лбу.
Сакура поджала губы, со второй попытки отобрала упаковку у бионической руки,
29/81
помялась с секунду и надорвала рифленый уголок.
- Дальше ты, - промямлила невнятно, сунула скатанную резинку Саске в ладонь.
И отвернулась.
Саске кое-как натянул презерватив, путаясь в сторонах, чертыхаясь сквозь зубы.
Сакура, кажется, пыталась сдвинуть голые ноги, шептала ему на ухо что-то
неразборчивое. Саске уже было все равно: голова сделалась легкой и пустой,
язык намертво присох к небу. Яйца тянуло, окрепшим членом можно было
колоть орехи.
Речь Сакуры доносилась до его сознания куцыми обрывками, будто сквозь
многослойную ватную стену. Но главное он все-таки уловил.
«Первый раз…», - сказала Сакура. И Саске, сморгнув наваждение, увидел вдруг
ее лицо: залитое пятнами румянца, искаженное смущением, не особенно
красивое. Сакура лежала под ним, раздетая, растрепанная, с лихорадочно
сверкающими глазами, с алым абрисом горящих губ. И Саске сделал это:
скользнул языком в чужой рот, вжался бедрами меж разведенных ног и, помогая
себе дрожащей рукой, медленно втиснулся внутрь. Когда Сакура сдавленно
застонала и прикусила мякоть его нижней губы, по подбородку покатилась
кровавая капля. А следом еще одна – по внутренней стороне её бедра. Горячая
влажность обволакивала внизу, под ладонью вдруг оказалась обжигающая
округлость груди. Саске облизнул раненые губы, толкнулся глубже – перед
глазами все вспыхнуло, пожелтело. Сакура как-то тихонько, почти жалобно
вздохнула, обняла его за шею, потянула к себе.
- Еще, - попросила.
И Саске дал еще. Врубился в нее с оттяжкой, вдавил в кровать, сорвался куда-то
и заспешил. Внизу живота теплело слишком быстро, гнетущая волна жара
ширилась, расползалась, закручивалась в тугой водоворот. Сакура захлебнулась
вскриком, вскинулась, сжалась вокруг его члена особенно тесно – и Саске понял,
что вот-вот кончит. Подаваться назад было уже поздно: лицо утонуло в розовом
облаке волос, в паху толчками разлилось болезненно-сладкое. Сакура смотрела
куда-то в сторону, дышала в изгиб его шеи, едва касаясь губами кадыка. Саске,
не глядя, запустил руку между их телами, тронул скользкий ободок латекса и
вышел, придерживая член у самого основания. На ладонь натекло, один обрывок
порванной резинки пристал к пальцам, другой облепил кожу на мошонке.
«Блядь!» - внутренне передернулся Саске. До залетов и прочих глупостей ему
дела не было, почему-то больше пугала возможная реакция Сакуры.
- Щиплет, - как раз в этот момент пожаловалась она. Сморщила нос, но головы, к
огромному облегчению, не повернула.
Пока Саске судорожно соображал, что делать, из Сакуры начала вытекать
розовато-белесая муть. В воздухе остро смешались запахи спермы и крови. Не
придумалось ничего лучше, чем просто сдернуть с себя мокрые остатки
презерватива и зашвырнуть их под кровать.
Вроде бы, Сакура не заметила. А если и заметила, то не подала виду.
- Это все? – отплатила ему недавней фразой, растянула потрескавшиеся губы в
улыбке. Не мстительной, какой-то бесхитростно-насмешливой.
- Можешь считать, что это перерыв, - успокоил ее Саске.
Сакура прыснула, посмотрела на него из-под слипшихся ресниц: от ее глаз
разбегались лучики.
И Саске неожиданно для себя улыбнулся в ответ.

30/81
Глава 4

- Вскрываемся, - Киба обвел взглядом непроницаемые лица товарищей

и первым кинул веер из карт прямо на пол, - сет.
- Две пары, - надул губы Чоджи. Глаза его сделались едва приметными
щелочками на пухлом лице.
- Пара, - икнул стремительно трезвеющий Сай.
- А у меня каре! – Рок Ли возликовал, завертелся на месте и рассек кулаками
воздух над головой.
- А у меня нихуя, - буркнул Канкуро, небрежно швырнул глянцевые
прямоугольники карт в разные стороны.
- Аналогично, - невесело отозвалась Ино.
- Вы двое, - сидящая на раздаче Тен-Тен растопырила пальцы, указывая на пару
проигравших, - давайте-ка раздевайтесь.
Канкуро безо всяких возмущений и смущений стянул толстовку через голову,
бросил ее на диван. Руки и плечи у него были здоровенные, мощные. На груди
бугрился косой застарелый шрам. Ино зацепила краем глаза смутно знакомые
очертания фигуры, нервно поправила волосы. Она и так уже сидела без
нарукавников, обуви и даже без чулок. В картах ей не везло катастрофически.
Выбора не оставалось: лиловый топ распахнулся и через мгновение опустился
поверх всего остального – Ино гордо расправила плечи, отчего упакованная в
черный бюстгальтер грудь едва заметно колыхнулась.
Тишина в кругу игроков сделалась настолько звенящей, что на секунду
захотелось закрыть уши руками.
- Чего уставился? – злобно зыркнула Ино на притихшего рядом Рока Ли. Тот
моментально захлопнул рот и принялся увлеченно ковыряться глазами в
половицах.
- Заче-е-ет, - Киба расплылся в похабной острозубой ухмылке. Загорелый живот
его напрягся, кубики пресса вырисовались четче: десятью минутами ранее
Инузука тоже остался без майки.
Канкуро покривил тонкие губы, раздул ноздри. На Ино пялились все без
исключения: чертов собачник, бровастый, бледный пацан, имени которого он не
помнил, да даже ее толстый напарник косился исподтишка, не поворачивая
рыжей головы. И это неимоверно бесило.
Гаара опустился рядом с закипающим братом, сел в позу лотоса.
- Я с вами, - сказал.
- Отлично, - Тен-Тен улыбнулась ему, посмотрела украдкой сквозь темные пряди
челки. А потом сгребла карты в кучу и принялась их мешать.
- Я пропущу одну партию. Сейчас вернусь, - предупредила Ино, поднимаясь.
Взгляд Канкуро скользнул по ее обнаженным ногам, вперился в отдаляющиеся
ямочки под коленками. Он всё ждал, что Ино обернется, что подаст хоть какой-
нибудь знак. Но ничего такого не произошло. Только длинные волосы бесшумно
раскачивались в такт шагам, касались концами голой спины. Идти за ней или
нет, Канкуро не знал. Тен-Тен раздала карты, и все уже начали тянуть из колоды
по первой, а он никак не мог сосредоточиться на игре.
- Пропускаю, - бросил Канкуро и встал.
К своим картам он так и не притронулся.

В длинном коридоре второго этажа было тихо. Почти. Только в самой дальней
комнате кто-то беспрестанно возился, поскрипывая кроватью. Канкуро наугад
дернулся в несколько незапертых дверей – все они вели в темные спальни – и с
третьей попытки попал в ванную.
- Эй! – приоткрывшаяся было дверь тут же с грохотом захлопнулась перед его
31/81
носом, - занято!
Недовольный голос, без сомнений, принадлежал Ино.
- Это я, - негромко сказал Канкуро, поскреб деревянную поверхность ногтями.
- Я в туалете, вообще-то, - раздраженно напомнила невидимая Ино из-за двери.
- И что?
Судя по еле слышному возмущенному сопению, впускать его никто не
собирался.
- Ладно, подожду, - согласился Канкуро, подпер стену у входа.
Полминуты спустя послышался шум слива, затем – скрип крана, журчание воды в
раковине, тихий всплеск. А потом дверь в ванную отворилась, и полуголая Ино
возникла на пороге.
- Ну? – скучно, почти устало выдала она.
Канкуро шагнул к ней и молча притиснул к себе в неловком объятии – Ино
уткнулась лицом в твердую, мерно вздымающуюся грудь в жесткой поросли
темных волосков. У самого уха гулко бухало чужое сердце, губы коснулись
перекрученного, выпуклого наощупь жгута шрама.
- Ну чего ты? Опять за свое? – почти ласково спросил Канкуро, запустил руку под
волну ее волос, провел ладонью вдоль теплой спины. - Все ведь выяснили уже.
- Угу, - промычала Ино, поелозила щекой по его груди. Щекотно.
Абсолютную тишину нарушил сдавленный стон, донесшийся из-за двери дальней
спальни.
Канкуро почувствовал, как Ино усмехнулась: кожу опалил горячий выдох, чужие
губы растянулись в улыбке.
- Подружка твоя развлекается, как может, - не удержался от комментария он.
Вторая рука легла ниже девичьей поясницы, и пальцы сжались на ткани юбки,
смяли плоть до красных следов под одеждой. – Пойдем.
Ино даже не вздрогнула, не издала ни звука. Лишь подняла голову, посмотрела
куда-то сквозь него и произнесла задумчиво:
- Надоел покер. Снимать уже нечего.
Канкуро склонился к ней, прихватил зубами нижнюю губу. Оттянул и
издевательски-медленно отпустил, оцарапав зубами.
- А кто сказал, что мы идем играть в покер?

***
Добрую треть спальни занимала основательная кровать, застеленная линялым
пледом в цветочек. В изголовье пестрела россыпь подушек, выше на стене висел
пасторальный пейзаж в кривой рамке. Остальные комнаты имели еще более
непривлекательный вид, поэтому пришлось остановить выбор на этой.
- Мрак, - кратко резюмировала Ино, обведя взглядом убогое убранство спальни.
К постели даже притронуться было страшно, не то что лечь.
Канкуро ухватился обеими руками за края видавшего виды пледа и сдернул его
на пол – в носу засвербило от взмывшего в воздух облака пыли. К величайшему
удивлению, под покрывалом обнаружилось вполне себе приличное, чистое
постельное белье.
- Пойдет? – криво улыбнулся половиной рта Канкуро.
- Пойдет, - буркнула Ино, даже не глядя в его сторону.
- Вот и славно.
Он прильнул к ней со спины: горячие руки обхватили Ино поперек живота,
заскользили ладонями под пояс юбки. Канкуро был пьян, нетерпелив, дышал в
шею жарко и влажно. Его всего буквально потряхивало от возбуждения. Чужая
ручища забралась под ткань чуть ли не по локоть, грубые пальцы надавили
между ног. Ино подбросило в его объятиях, изогнуло дугой - красивое лицо
исказилось в мученической гримасе.
- Не надо! – вырвалось из бешено вздымающейся груди.
32/81
Канкуро замер: Ино лопатками ощутила, как затвердела линия его плеч, как
окаменели бугрящиеся венами предплечья, услышала, как сошло на нет его
дыхание. Чужая рука медленно убралась из-под ее юбки – прикосновения
переместились на шею.
- Ты ведь этого хотела, - сбивчиво зашептал ей в ухо Канкуро, облизнул
пересохшие губы, - этого. Не ври, я знаю. Ты же сама хотела... как в тот раз.
Ино развернулась к нему коротким рывком, задрала подбородок, не решаясь при
этом поднять глаза.
- Ну, считай, что я передумала, - произнесла делано небрежно. Плечи ее
предательски задрожали, зубы до ноющей боли прикусили губу изнутри.
Повисла настолько гнетущая пауза, что, казалось, напряжение в воздухе можно
было резать ножом. Ино не могла даже шелохнуться: страх скрутил
внутренности, сжал сердце стальной рукой.
- Что? – выдавил Канкуро. От его тихого севшего голоса тело покрылось гусиной
кожей.
Но Ино все-таки отважилась: стиснула кулаки, рванула зубами нижнюю губу до
лохмотьев кожи и встретилась с ним взглядом. Глаза Канкуро были черными от
расплывшихся пятен зрачков. Непроницаемыми, злыми и страшными. Ино
усвоила еще со времен экзамена на чунина: Суновцы все как один больные на
голову, а играть с ними – все равно что купаться в чане со змеями. Однажды
природное любопытство уже взяло верх над инстинктом самосохранения. А
расплачиваться за собственное безрассудство приходилось здесь и сейчас.
- Я не хочу, я отомщу, - предупредила Ино. Вышло до позорного жалко для
куноичи.
Канкуро не ответил. Только поморщился болезненно, будто от пощечины, сгреб
ее в охапку и кинул на кровать. А сам тут же навалился сверху, вцепился ей в
шею, как давно мечталось, сжал пальцы до сладкого онемения в мышцах.
- Думаешь, можно дразнить меня так просто? – чужое шипение казалось
жалящим, почти гадючьим. И Ино поняла: она уже в чане со змеями, и живой
извивающийся клубок оплел ее руки-ноги, угнездился в горле, мешая дышать. –
Решила поиздеваться?!
Ино замотала головой – золото волос расстелилось по одеялу, несколько прядей
коснулось подбородка Канкуро. Его пальцы свело судорогой – девичья кожа
постепенно отцвела, взгляд поплыл, потерял ясность. И Канкуро увидел вдруг
себя со стороны: с перекошенным от ярости лицом, с гадким оскалом рта, с
побледневшими ладонями, сомкнувшимися на тонкой шее. И увидел ее:
вцепившуюся в его запястья точно такими же белыми от напряжения руками, с
раздвинутыми ногами, с подтеком слюны у раскрывшихся губ, с жалобно
изломанными бровями… Со все теми же глазами цвета дождя.
- Дура, - выдохнул Канкуро, разом ослабляя хват. Резко сел в постели, пытаясь
отдышаться: перед взглядом стояла непроглядная пелена. Он попытался
сморгнуть ее – и по щекам соскользнули две капли, разбились о ткань одеяла.
Канкуро даже не понял, что это было.
Ино держалась за горло, хрипела и кашляла, поджимала трясущиеся ноги. А
потом вдруг засмеялась: тихо, истерично, до сипа.
- Ненормальная, блядь.
У Канкуро все дрожало: руки, губы... и что-то внутри дрожало, где-то очень
глубоко, под ребрами, в области сердца. Он даже не сразу осознал, что в
процессе всей этой возни у него встал. Зато это не укрылось от Ино.
- Ну иди сюда, чего ты разнюнился, - позвала она из-за спины.
Канкуро повернулся, не глядя, ухватил ее за голую ногу, подтянул к себе. Губы
Ино кривились в насмешливой полуулыбке, в водяной глубине глаз вспыхивали и
гасли крохотные искорки.
- Я задушить тебя мог, - голос у Канкуро тоже, ожидаемо, дрожал, - ты вообще
33/81
это осознаешь?
- Ага.
Канкуро с полминуты помолчал, посмотрел на нее долго и пристально. А потом
выдал:
- Ты меня нарочно спровоцировала, что ли?
- Отчасти, - спокойно ответила Ино. Примостила голову у него на коленях,
принялась рассматривать прядь своих волос, подула на кончики.
Канкуро уткнулся лицом в раскрытые ладони и шумно вздохнул, потер все еще
влажные глаза пальцами.
- Ебанутая деревня.
Ино прыснула – в уголках ее глаз собрались крохотные морщинки. А затем
перестала вдруг теребить свои волосы и потянулась вверх, обхватила чужой
теплый затылок руками. У Канкуро от ее перемен настроения начинала ехать
крыша.
- Так мы будем или нет? – не выдержал и спросил он.
- Будем-будем, - проворковала Ино и, как-то немыслимо извернувшись, рванула
его на себя.
В их поцелуе не было ни капли нежности: лишь жаркие, мокрые
соприкосновения губ и языков, да дыхание одно на двоих. Тихий шорох одеяла –
Ино упала на спину, потянула его за собой, не разрывая поцелуя. Канкуро и не
думал сопротивляться: вклинил колено меж её ног, чуть ли не насильно
раздвигая их, и придавил ее сверху. Не удержавшись, поерзал бедрами по ткани
задравшейся юбки и, только украдкой скосившись вниз, сообразил, что на Ино
нет трусиков. От осознания этого в паху разлилось сладкое томление, очертания
стен комнаты тут же смазались перед глазами.
Но этого было мало.
Его рука сама собой полезла под гладкую чашку лифчика, и горячая плоть
очутилась в ладони. Ино издала какой-то непонятный звук, то ли прося
прекратить, то ли намекая продолжить. Разбираться было некогда: Канкуро
хотелось сейчас только одного – вставить. Хотелось содрать с Ино эту чертову
юбку, зажать ее поганый рот рукой или хлопнуть по губам: с силой, звонко,
наотмашь… и пропихнуть в нее член. Грубо, безо всяких прелюдий, до
короткого, острого, как лезвие, вскрика, до капель испарины на их телах.
Хотелось сделать с ней все то, о чем раньше не смел даже думать.
Упругая тяжесть груди обожгла ладонь, горошина соска ткнулась между
пальцев. Ненавязчивое касание, едва ощутимый нажим - и Ино врезалась
затылком в мятое одеяло, почти встав на лопатки: глаза ее были зажмурены,
только ресницы трепетали, будто от ветра.
- Снимай штаны свои дурацкие, - шепнула она, прильнув губами к изгибу его
шеи.
- Сейчас, - Канкуро как будто только этого и ждал: сразу же завозился с
пряжкой ремня, мысленно проклиная начисто лишившиеся гибкости пальцы, -
сейчас…
Но к тому, что случилось дальше, он готов не был. И затуманенной наваждением
головой даже толком не понял, что произошло. Лишь запомнил, как Ино
подалась вдруг вперед, опрокинув его на спину, как нависла над ним недоброй
тенью, укрыв половину его лица волосами. И как перед взглядом мелькнул
острый кончик языка меж ровных рядов зубов… а затем ладони Ино мягко
опустились ему на глаза – и Канкуро провалился куда-то в темноту.

- Я извлекла бо’льшую часть яда… он вне опасности… - доносится смутным,

гулким эхом. Отрывки фраз ускользают от слуха, теряются в пустоте,
растворяются, так и не родившись. Канкуро знает, откуда они: их выдернули из
его подсознания, вытянули из самой глубины омута памяти.
34/81
- Пока еще рано расслабляться…
Его глаза еле-еле приоткрываются, взгляд не фокусируется, туманится. Но
бледное лицо в смазанном обрамлении розового он узнаёт почти сразу: четкость
зрения здесь и не нужна. Сакура наклоняется близко. Так близко, что он
чувствует ее дыхание на своей щеке.
- Расслабляться… - шипит Сакура, не открывая рта.
Голос доносится откуда-то сбоку, будто Сакура – лишь марионетка, а где-то в
тени притаился чревовещатель и дергает за ниточки.
Жутко.
«Прочь! Прочь из моей головы!», - мысленно кричит Канкуро, чувствуя, как кто-
то запускает руки по локоть в его воспоминания, копошится в них, словно
мясник в разделанной туше, перекручивает все, переставляет местами,
смешивает желаемое с действительным так, что не различить уже, где правда,
а где чужая больная фантазия.
Канкуро хочет ущипнуть себя, хочет шепнуть «кай», но не успевает: влажный
язык скользит по его губам, и руки дервенеют, а не успевшее вырваться слово
застревает поперек горла. Харуно Сакура целует его с закрытыми глазами,
впускает его язык в свой рот, вцепляется в его губы зубами и тихо вздыхает. А
Канкуро вдруг понимает, что он лежит на той самой кушетке, в той самой
комнате, в своей деревне, что ему по-прежнему семнадцать, и что шрам на его
груди – еще всего лишь незажившая алая расселина. А еще понимает, что
бинтов и брюк на нем нет. Нет вообще ничего. И что член его уже встал во всю
длину, вытянулся вдоль живота, вымазав вязкой каплей пупок…
На бедра опускается подозрительная теплая тяжесть – на мошонке сжимаются
горячие пальчики и оттягивают морщинистую кожу так, что внизу живота
завязывается жаркий пульсирующий узел. Канкуро громко выдыхает, с усилием
отрывается от губ Сакуры, кое-как приподнимает дурную голову, пытаясь
разглядеть хоть что-то… и замирает. Взгляд внезапно проясняется, теперь он
видит все до мельчайших деталей и почти жалеет об этом. Потому что та самая
стервозная шатенка сидит на нем верхом, абсолютно голая. Только темнеют на
загорелом бедре маленькие ножны с кунаем, да длинные волосы льются по
плечам, спадая на грудь. Тен-Тен смотрит ему в глаза, и Канкуро не может
отвести взгляда. Пялится на нее, как завороженный, когда она размыкает
накрашенные красным губы и облизывает их по контуру медленно-медленно.
Девичья рука незаметно перемещается выше, обхватывает член под уздечкой,
крепко сжимает – картинка на мгновение идет рябью, подергивается дымкой. А
потом чужой кулак резко движется вниз, полностью обнажая влажную головку –
и Канкуро вовсе забывает, как дышать.
- Да-а…
Веки тяжелеют, дрожат и смыкаются, в утробной темноте вспыхивают белые
искры. Канкуро чувствует дорожку из поцелуев Сакуры на своей шее, чувствует,
как болезненно-сладко натирает там, внизу, от быстрой дрочки.
- Еще…
Он уже не понимает, что делает, не осознает, что происходит: просто бездумно
вскидывает бедра, устремляясь навстречу чужим ласкам. Внезапно член
обволакивает шелковой, горячей теснотой. И становится мокро.
Слишком неожиданный, чересчур сильный контраст.
Канкуро открывает глаза и едва не кончает, но вовремя подается вниз, почти
выскальзывая из плена гладких стенок. Сидящая сверху Хината застывает,
бросает на него смущенный взгляд из-под густых ресниц, трогательно
прикрывает груди маленькими ладонями. На бледных щеках расцветают пятна
румянца, закушенная нижняя губа розовеет – и Канкуро не выдерживает: рыча,
хватает ее за бедра, впивается в ягодицы ногтями и с мучительным стоном
дергает Хинату вниз, натягивая на себя до конца. Все происходящее вокруг
35/81
окончательно теряет смысл. Пот застилает глаза, испарина собирается над
верхней губой в крупную каплю. Канкуро двигается в чужом теле бешеными
рывками, трахает так, что сиськи этой скромницы Хьюга подпрыгивают до
самого ее подбородка. Хината дергается на нем, чуть ли не плача от боли и
удовольствия. И стонет… так головокружительно-стыдливо стонет.
И когда остается всего пару толчков, когда Канкуро уже вот-вот готов спустить,
под ладонями вместо упругой плоти вдруг оказывается пустота, а жаркое
окружение члена бесследно пропадает - вдоль головки тянет холодом, яички
поджимаются и твердеют. Канкуро хмурит брови и не может сдержать тяжелого
вздоха разочарования. Ему даже глаза открывать теперь не хочется.
Но потом что-то касается его там. Что-то влажное и теплое оглаживает
проступившую венку на боку члена, лижет и ласкает.
- Вот так… Еще…
Начавший было опадать член снова крепнет, сочится прозрачной каплей,
которую тут же собирают языком. Бедра сами толкаются вверх, навстречу. И
вновь погружение: до развратного причмокивающего звука, до упершейся в
заднюю стенку горла головки, до мелкой дрожи во всем теле.
- Умница…
Его пальцы вплетаются в чужие волосы, гладят, натыкаются на заплетенные
хвостики.
Спину прошивает коротким электрическим разрядом – глаза распахиваются,
взгляд устремляется вниз. Туда, где его член нежится за щекой у сестры.
Канкуро буквально подбрасывает на месте – член выскальзывает изо рта
Темари, мажет раскрытой щелью по ее губам, оставляет влажный след на щеке.
- Нет.
Канкуро трясет с головы до ног, ему хочется накричать на нее, может быть,
даже оттолкнуть… да сделать хоть что-то! Но тело его вмиг становится
каменным, а голос пропадает. Темари смотрит на него почти удивленно, пару
раз непонимающе моргает, а потом снова наклоняется и, не отводя взгляда,
берет в рот.
- Нет-нет-нет! Неееет! – хочет взвыть Канкуро, но не может выдавить ни слова. А
вместо этого с ужасом понимает, что уже совсем скоро.
Темари выделывает языком что-то такое, отчего внутри мгновенно вздымается
волна постыдного удовольствия и мокнут ладони. Канкуро изо всех сил
старается не кончить, но когда его член неожиданно въезжает в узкое,
судорожно сжимающееся горло, сдерживаться становится попросту
невозможно. Сперма ударяет струями прямо в чужую глотку, льется на язык.
Канкуро выгибается, бьется затылком о кушетку, разевает рот в безмолвном
вскрике. Его ломает, как припадочного, пока Темари мелко сглатывает, не
вынимая его члена из теплоты рта. И пока она тщательно собирает подтеки
семени со ствола и своих же губ расслабленным языком – Канкуро ломает тоже.
Ему так хорошо, что от этого становится нестерпимо плохо. Хочется умереть вот
так, прямо здесь, в плену ненавистной иллюзии.
Темари улыбается ему, и подсыхающие белесые разводы стягивают кожу на ее
лице.

Его выдернули обратно в реальность точно так же внезапно, как погрузили в

дзюцу. Канкуро пришел в себя на мокрых от пота простынях, с сумасшедшей
одышкой, с обконченным животом. Голая Ино, кажется, сидела на нем.
- Надо же, - задумчиво изрекла она, приподняв двумя пальцами липкий
опадающий член, - в этот раз мне даже понравилось.
Канкуро очень слабо контролировал свое тело, но сил на то, чтобы спихнуть ее с
себя, у него все-таки хватило.
- С-сука, - еле-еле процедил он сквозь клацающие зубы, - гребаная ебанутая
36/81
мразь…
Ино, откинутая на противоположную сторону кровати, приподнялась на локтях,
села, потерла место ушиба.
- Ой, да признайся ты уже, что тебе понравилось. Тоже мне проблема. Ну стоит у
тебя на сестру, что тут такого?
- Заткнись, - оборвал ее хриплым полушепотом Канкуро, - и только попробуй
кому-нибудь ляпнуть.
Он был опустошен, выжат до нитки. Наваждение уже начинало потихоньку
отпускать: слабость в мышцах постепенно уходила, голова стремительно
прояснялась. Хотелось в душ и есть, но никак не устраивать словесные
перепалки с Яманака. Канкуро вообще не был уверен, что после случившегося
еще что-то с ней хочет.
- В моей деревне таких, как ты, раньше выволакивали за волосы на площадь и
забивали камнями до смерти, - зачем-то проинформировал он, вытер краем
одеяла лужицу на животе.
- Зануда, - надула губы Ино.
И Канкуро только сейчас рассмотрел ее как следует: молочно-белая грудь, чуть
отвисшая под тяжестью, маленькие ореолы розовых сосков и перекинутый через
плечо светлый хвост. Все вместе и по отдельности это показалось вдруг Канкуро
удивительно красивым. Он сглотнул ставшую вязкой слюну, спешно отвел
взгляд. Против воли, в паху снова зарождалось напряжение.

***
Наруто опустился на диван рядом с полулежащей Хинатой, чуть не расплескал
на нее выпивку.
- Будешь? – спросил.
Хинате и так уже явно хватало: Наруто даже на секунду показалось, что она
вырубилась, но голова в облаке спутанных черных волос вдруг слабо качнулась
на подушках. Хината еле разлепила дрожащие веки, сощурилась в его сторону.
Облизнула пошедшие сухой корочкой губы и едва заметно кивнула.
Наруто придвинулся ближе, передал стакан ей в руки. Пальцы у Хинаты были
ледяные.
Повисла пауза. В центре сумрачной комнаты полным ходом шло веселье: ребята
разной степени раздетости сидели прямо на полу, скучившись плотным кругом.
Блики диско-шара скользили по взволнованным лицам, поминутно во все
стороны летели возгласы, смешки, скомканные бумажки фантов и всяческие
предметы одежды. Разошедшийся Киба, облаченный в одни лишь черные
боксеры, явно нарывался на драку, причем со всеми подряд без разбору.
- Кто-о-о?! Кто это написал?! – с пеной у рта орал он, размахивая стиснутым в
кулачище клочком бумаги.
- Да тише ты, успокойся! - Тен-Тен повисла у него на шее, сжала ходящие
ходуном горячие плечи, потянула вскочившего было Инузуку вниз.
Тот побухтел что-то, скорее для виду, и, не сильно-то сопротивляясь, осел в ее
объятиях.
- А где все? – опомнился вдруг Рок Ли, повертел прилизанной головой по
сторонам. - Где Сакура-чан? Где Шикамару?
- Лучше бы тебе этого не знать, - вставил Чоджи в перерыве между хрустом
чипсами.
И правда, захваченные водоворотом пьяного веселья, они только сейчас
заметили отсутствие друзей.
- Пойду поищу их, - Сай поднялся с места, оправил на себе брюки, размял
затекшие ноги.
- Не нужно, - предостерегающе прошелестел ему вслед Гаара.
Он ведь догадывался, что Канкуро и Темари были сейчас не одни и занимались,
37/81
возможно, не самыми безобидными вещами. А Сай со своими дурацкими
поисками и бесцеремонностью наперевес вполне мог наткнуться на них и стать
свидетелем чего-нибудь этакого, в лучшем случае - просто пикантного. В
худшем – губительного для репутации деревни.
- На самом деле, я просто отлить шел, - не моргнув глазом, соврал Сай. Ни один
мускул не дрогнул на бледном лице.
Гаара промолчал и, кажется, даже поверил.

Хината пригубила напитка, тихонько сглотнула. Стакан в ее ладонях запотел,

покрылся матовой пленкой из капель.
- Спасибо, Наруто-кун, - шепнула она.
Наруто сделал какой-то неопределенный жест руками, почухал пятерней в
затылке, взлохмачивая недавно остриженные, все еще непривычно короткие
волосы.
- Да, пустяки…
Ему стало вдруг почти совестно за то, что он фактически снова спаивал едва
пришедшую в себя Хинату. К тому же, как он ни старался не глазеть на нее,
выходило это как-то само собой: белизну девичьих щек не разбавляла сейчас ни
единая капля краски, в чертах лица читалось усталое спокойствие, почти
умиротворение. Но больше всего притягивали взгляд чужие губы: припухшие,
будто обведенные светлым карандашом по контуру, отливающие влажным
блеском в полутьме.
- Классно ты танцевала, Хината, - завороженно вымолвил Наруто, не отводя
глаз.
Хината посмотрела на него: без тени смущения, без дурацкого перебирания
пальцами, без удушливой красноты на шее. Посмотрела, провела ладонью по
лицу и улыбнулась вдруг какой-то мягкой, неуловимой улыбкой.
- Хината, я…
- Хината! – окликнул приближающийся голос.
Головы они повернули почти синхронно: через всю комнату к ним шагал Киба,
явно спеша, на ходу натягивая на себя футболку. Наруто сжал зубы до щелчка в
челюстях.
- Хината! Пойдем скорее, мне нужно тебе кое-что важное показать, - сбивчиво
заговорил Инузука, утягивая Хинату за руку с дивана.
Наруто сам не понял, как вцепился в девичье предплечье, останавливая, как
стиснул пальцы на чужой коже. Хината ахнула, так и застыла между ними в
подвешенном состоянии, не стоя и не сидя.
- Не хочет она с тобой идти, - отчеканил Наруто, - и не пойдет.
Киба весь аж передернулся: напрягся обтянутый футболкой разлёт плеч, на
загорелых руках проступили вены, рот расползся в оскале – блеснули
обнажившиеся клыки.
- А с каких это пор ты за нее решаешь? – сейчас Киба был похож на взведенную
пружину, готовую в любой момент выстрелить. – Тебе же всегда было на нее
плевать.
Наверное, не стоило этого говорить.
Наверное, будь он полностью трезвым, он бы такого и не сказал.
Хината вздрогнула, будто от пощечины. Голова ее поникла, волосы закрыли
покрасневшее лицо сплошной завесой. Но Наруто успел увидеть, как из
открытых глаз покатились слёзы.
- Это неправда, – начал было он. Вместо связных объяснений получалось какое-
то невнятное бормотание. – Вовсе мне не наплевать, Хината, не слушай его! Ты
всегда была и будешь моим другом!
Он сказал это от чистого сердца.
Он так и не понял, почему Хината сотряслась вдруг в плечах, почему всхлипнула
38/81
и зашлась в беззвучных рыданиях.
- Пойдем, Хината, - успокаивающе зашептал Киба, осторожно потянул её к себе.
И Хината неожиданно поддалась: высвободила свою руку из хватки Наруто,
смахнула слёзы со щек тыльной стороной ладони, тихонько шмыгнула носом. И
встала.
Наруто сидел в немом ступоре, вперившись пустым взглядом в удаляющиеся
фигуры товарищей.
- Хината.

***
- Ты в своей Суне практиковался, что ли? – выдохнула Ино, уронила голову на
смятые простыни: волосы ее спутались до колтунов, прилипли ко взмокшему
лицу. – Сколько у тебя было?
Канкуро врезался в нее бедрами сильнее прежнего, перехватил чужие ноги под
коленями и закинул себе на плечи.
- До тебя или после? – с тихим смешком уточнил он, но в следующую же секунду
замолк, задышал часто, рвано: угол проникновения изменился, и толчки
сделались жестче, глубже. До давленных синяков на коже, до почти
болезненного упора головки в шейку.
- Всего, - проскулила Ино, буравя его лицо горячечным взглядом без капли
осмысленности.
- Нисколько, - честно признался Канкуро. Не глядя, словил пальцами голую
щиколотку, подтянул к лицу, провел языком по гладкой поверхности кожи,
царапнул косточку зубами. – А теперь хватит болтать, лучше встань на
четвереньки.
- А ты мне что взамен? – слабо ухмыльнулась Ино, сдула со лба мокрую прядь.
Канкуро выпустил ее ногу, подался назад, нехотя выскальзывая из
умопомрачительно-приятного, обволакивающего тепла. Пошуршал простынями,
устраиваясь меж чужих разведенных бедер. Ино с трудом приподняла голову,
сощурилась вниз с каким-то нездоровым любопытством. А потом Канкуро
опустил лицо – и сорванный стон разнесся по комнате.
Внезапно дверь в спальню со скрипом отворилась.

Примечание к части

За горячий фанарт спасибо osato <3

http://imgur.com/a/GQVKK

39/81
Глава 5

Только сейчас Канкуро спохватился, что забыл запереть дверь. Однако

было уже поздно.
- Жарковато тут у вас, - пожаловался переступивший порог Сай. Голос его
казался ровным, без тени удивления, лишь лицо выглядело чуть бледнее
обычного.
Не сказать, что Канкуро был рад его видеть. Особенно сейчас.
- Занято! – рявкнул он, дёрнул за угол мятое одеяло, кое-как прикрывая им себя
и внезапно притихшую Ино.
По всей видимости, Сай уходить не торопился, разглядывал их с интересом в
бесстыжих узких глазах.
- Тут не заперто было, - спокойно объяснил он, указав на дверную ручку
большим пальцем.
Канкуро от такой наглости на мгновение лишился дара речи. Ино под ним тоже
молчала и вообще старательно изображала мертвую.
Пауза становилась томной. Сай с места по-прежнему не двигался.
- Я сейчас встану – и ты ляжешь, - тихо пообещал Канкуро, свешиваясь с кровати
и нашаривая на полу скомканные штаны: набрасываться на другого мужика
голым было бы как-то не комильфо.
- А с ней-то ты что уже сделать успел? – Сай кивнул в сторону Ино, - до смерти
затрахал?
Канкуро не сразу понял, о чем он вообще. Перевёл взгляд вниз и передернулся
от ужаса: глаза Ино были неподвижны, расширенные зрачки оттеснили к краю
бирюзу радужек, сетка лопнувших сосудов пошла по белкам.
- Твою ж мать…
Ино едва дышала: её грудь почти не вздымалась, вдохи были совсем
поверхностными, а выдохи – редкими.
Канкуро знал, что в алкоголь что-то подсыпали, потому что сам не так давно
словил бледное подобие кайфа. Но, если ему эта доза – что слону дробина, то
хрупкую Ино, в которой насчитывалось килограммов сорок пять весу, накрыло
не по-детски: выглядела она так, будто не веселилась с друзьями весь вечер, а
только и делала, что пускала по вене.
- Ино!
У Канкуро вмиг голову паникой сдавило, руки бездумно вцепились в чужие
плечи, сжали, тряхнули что было силы раз, потом второй – голова Ино
безжизненно повисла, глаза закатились, из угла приоткрытого рта капнула
слюна.
И вот тогда Канкуро стало действительно страшно.
- Ты ее прикончишь так, - оттолкнул его невесть откуда появившийся рядом Сай.
Ловким движением пристроил под голову Ино подушку, смахнул спутанные
волосы с ее лица.
- На руки поднимать её нельзя, можем сделать только хуже, - сказал веско. А
потом вдруг обернулся и скомандовал: - Неси воду. Быстрее.
Канкуро мало что смыслил в оказании медицинской помощи, а чужие действия в
тот момент казались правильными и вызывали доверие. Оставлять Ино не
хотелось, но выбора не было. Впопыхах натянув брюки, он сорвался на бег.

***

- Ино, - позвал ее Сай, слегка похлопал по бледным щекам, не особо надеясь, что
это может сработать. - Ино, ты меня слышишь?
Вопреки ожиданиям, она внезапно встрепенулась, пару раз заторможенно
40/81
моргнула, приходя в себя. Медленно обвела комнату блуждающим
расфокусированным взглядом и в конце-концов уставилась на Сая в упор.
- О, - выдохнула, едва разлепив чуть посиневшие губы, - привет.
Сай смешался, но виду не подал и даже зачем-то отозвался.
- Привет, - диалог получался совершенно бредовым.
Ино слабо улыбнулась, подняла нетвердую, немного трясущуюся руку,
потянулась к чужому лицу.
- А ты красивый, - шепнула.
Повисла короткая пауза.
Может, Сай был бы и рад ответить благодарностью на комплимент, но дальше
произошло то, чего он предвидеть не мог: чужая ладонь плавно сместилась на
затылок, надавила, привлекая ближе.
И все случилось само собой.
Это сложно было назвать поцелуем. Губы у Ино были мягкими и холодными,
язык едва шевелился, блеск в широко распахнутых глазах казался откровенно
нездоровым. Вряд ли она вообще соображала, что делала.
Саю было как-то не по себе первые секунды три. А потом Ино простонала что-то
невнятное ему в губы, обвила его шею обеими руками, жарко потянула к себе – и
он сдался: рухнул на неё сверху, вмял в простыни, запустил язык в её
прохладный рот.
Целоваться с Ино было не просто приятно – крышесносно. Саю хотелось с ней
всего и сразу, да так, чтобы это не заканчивалось. Выпитое накануне все ещё
плескалось в крови, но чужая близость сейчас туманила голову куда сильнее.
Знаний по теории у Сая было хоть отбавляй: перед глазами так и мелькали
страницы то заумных книг, то спрятанных под кроватью пошлых журналов. А вот
с практикой как-то не складывалось до этих самых пор. Но почему-то сейчас,
когда Ино обхватывала его спину голыми ногами и настойчиво лезла ладонями
под майку, Сай догадывался, что её запала хватит на них обоих с лихвой.
- Ну круто, ребята, чё, - послышался леденящий голос откуда-то сбоку.
Канкуро стоял на пороге, таз в его руках был наполнен до краев — часть воды
расплескалась. На мрачном лице отпечатком застыл холод.
Поцелуй разорвался, и Сай кое-как приподнялся на локтях вместе с повисшей на
шее Ино: она не отпускала, все ещё держалась за него крепко.
Взгляд у Канкуро был страшный, гнетущий. Скулы затвердели, рот перекосило
от отвращения.
Сай вдруг вспомнил, каким капитаном он был на войне: удивительно жестоким,
с живым умом и целым арсеналом смертоносных техник. Меньше всего на свете
он хотел бы сойтись с ним в драке один на один.
- Знаете, ну вас нахуй, - таз громыхнул о пол, вода хлынула во все стороны,
докатилась волной до самой кровати. Канкуро развернулся и пошёл прочь –
каждый шаг сопровождался плеском лужи.
- Подожди! - окликнула его Ино, ловко выворачиваясь из-под Сая и удивительно
бодро сигая с постели.
Канкуро остановился лишь на середине длинного коридора, обернулся, смерил
ее недобрым взглядом поверх плеча. На Ино по-прежнему не было одежды. Она
стояла в полуметре от него: запыхавшаяся, неестественно бледная в
мерцающем электрическом свете ламп. С темнеющим на шее засосом, который
он ей поставил.
Красивая.
- Не уходи. Пожалуйста, - попросила она. В глазах – почти мольба, а в тихом
голосе – дрожь. – Прошу тебя, Канкуро.
У Канкуро руки тряслись. Он никак не мог понять, кому ему хочется вломить
сильнее: тому парню или ей.
Ино шагнула ближе, и Канкуро не выдержал – повернулся всем телом, грубо
41/81
ухватил ее за локоть, рванул к себе.
- Это уже слишком, - прошипел, нависнув над ней пугающей тенью. - Ты
перегнула, понимаешь? Всё! Приехали! - он долбанул кулаком о стену с такой
силой, что побелка облетела кусками им под ноги, - хватит с меня этой хуйни.
Канкуро понимал, что ещё немного – и он дойдёт до края. Только вчера он был
относительно нормальным человеком, а сегодня уже чувствовал себя
задёрганным, выпитым до дна, истощённым, как после кровавого боя.
Пора было с этим заканчивать.
Потому что оставаться с Ино – все равно что идти к оазису, ступая по зыбучим
пескам. Идти упрямо и безрассудно, даже понимая, что оазис, возможно, всего
лишь мираж.
Разом ломая все планы, Ино вдруг кинулась ему на шею, обвила руками,
зашептала горячо прямо в ухо:
- Ты мне правда нравишься. Очень, - Канкуро, секунду назад думавший
отстранить её от себя, застыл, как проклятый: тёплые упругие груди прижались
к его рёбрам, под ладонями очутилась гибкая талия. Сердце у Ино билось
громко и часто-часто. – Останься.
Одного внимательного взгляда оказалось достаточно, чтобы понять: она все
ещё под той дрянью. Глаза у Ино были полусонные, дурные, подернутые
влажной дымкой. На висках поблескивали капли испарины.
Её ноги подкосились от слабости — она пошатнулась и, цепляясь за руки
Канкуро, медленно сползла вниз с его груди, опустилась на колени.
- Пожалуйста, - попросила шепотом в последний раз. А потом облизнула
болезненно-блеклые губы и потянулась к поясу его брюк.
Ино умела уговаривать, нужно отдать ей должное.
Он не то что сделать - даже подумать ничего не успел. Пуговица расстегнулась
под напором, ткань беззвучно съехала с бёдер, к паху прижалось чужое лицо —
и Канкуро задохнулся от острого удовольствия, пронзившего его насквозь.
- Блядь, - прохрипел он, зажмурившись до черно-белой ряби под веками. И, уже
ничего не соображая, притянул Ино за затылок вплотную, бездумно и
безжалостно подался навстречу.
От обволакивающего жара чужого рта буквально крышу сносило, каждое
погружение отдавалось сладкой тяжестью внизу живота. Канкуро еле-еле
приоткрыл один глаз, подслеповато сощурился вниз: Ино не смотрела на него,
сосала старательно, глубоко. Он бы ни за что не поверил, что для неё это было
впервые. Её голая грудь тяжело вздымалась, ресницы слиплись от туши, по
подбородку покатилась слюна.
- Что ты делаешь со мной, - обреченно простонал Канкуро, не зная, куда себя
деть. Забормотал ересь, сгребая в кулак светлые волосы, толкаясь в
распахнутый горячий рот: - За что мне все это… что я тебе сделал? Почему я..?
В ватной голове все это время надрывался внутренний голос, орал сквозь
дурман что-то неразборчивое. И как бы Канкуро ни был поглощён вязким
наслаждением, смысл предупреждения он все же уловил: прямо сейчас кто-то
наблюдал за ними. Присутствие постороннего ощущалось совсем рядом, на
расстоянии метра: наверняка чужак использовал какую-то технику сокрытия.
- В комнату, быстро, - отстранить от себя Ино было равносильно пытке, для этого
понадобилась вся выдержка. - Ну же, Ино, вставай!
Она не реагировала, и Канкуро плюнул на уговоры, натянул кое-как штаны,
подхватил её на руки и понёс.

Сай стоял у самого входа, подпирая плечами внутреннюю стену спальни. У

Канкуро даже сомнений не было в том, что он все слышал. Благо, что не видел:
подсматривал за ними, очевидно, кто-то другой.
Дверь захлопнулась, звякнула щеколда, и в запертой комнате они очутились
42/81
втроём.
- Как она? – спросил Сай, отлипая от стены.
- Жить будет, - не оборачиваясь, бросил Канкуро. Прошёл вглубь спальни, ступая
по сырым от впитавшейся воды половицам, потоптался на месте и опустил Ино
на постель. Хотел было разогнуться, да не смог: она вцепилась в его
предплечье, не отпускала ни в какую.
Сай остановился рядом, посмотрел на всё это сверху вниз, помолчал. Вторая
рука Ино бесшумно скользнула в его ладонь: на коже осел знакомый холод
чужих хрупких пальцев. Ино тоже молчала, закусив губу, но взгляд её был
красноречивее любых слов: глаза горели лихорадочно, будто бы в бреду. Под
толщей воды пылал огонь.
- Слушай, а может… - Сай замялся, подбирая слова.
Канкуро поднял голову, глянул на него исподлобья: в глубине чёрных глаз
плескалась ненависть. Очевидно, надобность в объяснениях отпала: они отлично
поняли друг друга и так.
- Мне все равно, - чужое лицо сделалось жестким как камень, в низком голосе не
проскользнуло ни единой эмоции.
Но Сай-то понимал: это самое настоящее враньё, причём не очень-то хорошее.
Ложь, как и истинное чувство, всегда заметна в мелочах. Вот и Канкуро
прокололся на незначительном: на том, как старался держаться где-то
поблизости от Ино весь вечер; на том, каким взглядом смотрел он на неё,
танцующую и полураздетую; на том, как не смог сказать ей «нет» и уйти, хотя
стоило бы. И даже на том, как он нёс её на руках минуту тому назад: с, казалось
бы, несвойственной ему бережной осторожностью, протискиваясь боком в узкий
проем двери, только чтобы она не ударилась чем-нибудь ненароком.
Канкуро любил Ино.
Для Сая это было ясно как день.
Проблема крылась лишь в том, что и ему самому Яманака была небезразлична. И
вариант отказаться от неё сейчас, уступив другому, виделся Саю каким-то
неправильным, почти нечестным.
Пока он думал об этом, Ино приподнялась на локтях — тело плохо её слушалось,
всё ещё чуть подрагивало от слабости — тяжёлые пряди волос скользнули за
спину, полностью открывая лицо и трепетный изгиб шеи.
Она потянулась к Канкуро за поцелуем, тронула упрямый подбородок кончиками
пальцев, лизнула уголок тонких, плотно сомкнутых губ.
Сай видел, в каком ступоре находился в тот миг Канкуро. Видел, как испещрили
его переносицу крохотные складки, когда он едва заметно поморщился, будто
от укола, прежде чем всё же поцеловать её в ответ.
И, наблюдая за ними со стороны, Сай осознал вдруг кое-что: Ино в открытую
развлекалась с Канкуро, играла с ним в одной ей понятные игры, нарочно
выводила его на эмоции и упивалась этим. Наверное, её было слишком много в
его голове, слишком многое он к ней испытывал и хотел от неё — ожидаемо —
тоже слишком многого: того, что она никогда не смогла бы ему дать.
Потому что Ино не любила его.
Возможно, он даже не особо ей нравился.
И пока Канкуро целовал её, увлечённо, не открывая глаз, не замечая ничего и
никого вокруг, она косилась на Сая со смешливым интересом: меж опущеных
ресниц тлела маленькая хитрая искра.
- Я думаю, что это неправильно, - сознался вдруг Канкуро, отстранившись.
Взгляд его потемнел, граница между радужкой и зрачком совсем стерлась.
Ино усмехнулась ему в губы, шутливо щелкнула по носу.
- А ты меньше думай, - сказала.
И потянулась к ширинке на его штанах.

43/81
***
Он не знал, как всё будет, как именно это произойдёт, будет ли ему неловко.
Просто в какой-то момент они все вместе оказались на кровати без одежды,
разморенные отголосками опьянения, голодные и раздавленные усталостью,
жаждущие только лишь одного.
Ино лежала посреди постели, зажатая между их с Канкуро телами,
подставляясь под прикосновения и поцелуи, принимая двойные ласки,
поочередно обращая лицо то в одну, то в другую сторону.
Тонкая, гибкая и тёплая.
Будто стараясь никого не обижать, она делала всё одновременно для них обоих,
пока это было возможно. Её руки синхронно скользили по их разгоряченным
плечам, гладили мышцы на груди, спускались ниже по животам. Маленькие
ладони трогали, жарко обхватывали, с силой вели вверх и вниз — и их дыхание,
ставшее общим на троих, вдруг сбивалось, шло рябью, прорывалось тихими
стонами.

Они не договаривались, кто будет первым.

- Иди ко мне, - тихо позвала Ино, несильно сжала его пальцы.
И Сай пошёл без раздумий: перекатился, навис над ней, уперев руки по обе
стороны от её головы - Ино сразу оплела его спину ногами, прижалась теснее,
положила ладонь на затылок. И заглянула в глаза.
Сай на секунду замер, кажется, даже дышать перестал. Он так и не понял, что
поразило его больше всего: то, что Ино волновалась и кусала зацелованные
припухшие губы, или то, какой красивой она была, когда он смотрел на неё вот
так, близко-близко, сверху вниз... или что-то еще, робкое и трепетное, внезапно
поселившееся в его душе. То, чего он пока ещё не мог осознать.
И невзирая на всю внешнюю пошлость обстоятельств, на развалившегося рядом
левого мужика, и даже на то, что вторая рука Ино без остановки двигалась на
чужом члене, черт возьми, Саю нравилось всё то, что происходило сейчас между
ними.
- Ну же, давай, - она нетерпеливо заёрзала под ним, потерлась бёдрами.
Захныкала по-девчоночьи противно: - Вставь мне... я хочу.
У Сая от такого закружилась голова, во рту вмиг пересохло. Всё вокруг будто
ватной дымкой заволокло.
Он не запомнил, как пристроил к ней член, помогал ли себе рукой или наугад
ткнулся... Просто всё, что было до этого мгновения, потеряло вдруг смысл — и
остался только концентрированный тесный жар, обволакивающая влажность
проникновения.
Он помнил лишь, как Ино дернуло от неожиданности, как она ахнула и
вздрогнула в его объятиях, как поразительно исказилось её лицо и жалобно
надломились губы. Помнил, как следы от чужих ногтей остались на его шее
красными рытвинами.
Саю показалось тогда, что он не выдержит, вот-вот оступится и упадёт куда-то в
пропасть: спустит всего за пару толчков. Потому что это чувство было слишком
ярким, слишком чистым и большим, слишком новым...
Это было просто слишком.
Умопомрачительное тепло расходилось потоками, блуждало по телу и сливалось
воедино где-то внизу живота, закручивалось в тугой пульсирующий узел.
Ино горячо и сбивчиво дышала ему в ключицы, сжимала колени на его бёдрах,
взгляд её поплыл, заметался: она смотрела то на него, то на Канкуро, ища чего-
то, постанывая и изнемогая, не зная, куда себя деть.
Её ладонь на чужом члене опускалась и поднималась в такт движению их тел
так, будто Ино хотела бы, чтобы и он тоже был в ней.
Похоже, Канкуро не видел, просто не хотел видеть ничего, кроме её
44/81
измученного лица. Он не издавал ни звука, взгляд у него был болезненно-
мутный, совершенно нечитаемый.
Смотреть на это было неприятно.

И если поначалу Сай ещё пытался двигаться тягуче и размеренно, балансируя

на грани, чтобы всё не закончилось слишком быстро, то сейчас сил держаться
уже не осталось. Он сорвался, накинулся на Ино как сумасшедший, принялся
толкаться глубже, резче и до конца. Затянутый до предела узел внизу живота
поддался, ослаб, начал раскручиваться медленно и неотвратимо, обжигая
удовольствием, заставляя задыхаться. Сай уже был готов кончить, как вдруг
Ино под ним сдавленно вскрикнула, изогнулась, мазнула губами по его щеке: её
встряхнуло, выкрутило и распластало в мощном, накатывающем волнами
оргазме, передавшемся ему гулкой вибрацией.
И это стало последней каплей.

Когда Сай, опустошенный и обессиленный, рухнул на Ино, уронив голову ей на

грудь, его взгляд, блуждая и туманясь от усталости, внезапно встретился со
взглядом Канкуро.
Тогда Саю на секунду показалось, что тот собирается его убить: столько боли и
ненависти плескалось в темных глазах.
Канкуро ни за что бы не сдался и не упустил бы своего. Это было ясно сразу.
Просто так уж вышло, что Ино впутала их в очередную свою затею:
извращённую игру, правила которой они оба негласно приняли и не имели права
нарушать.
По крайней мере, до поры до времени.
Сай с горечью осознал, что его черёд прошёл.
Не дав им обоим даже отдышаться, Канкуро буквально выдернул Ино из-под
него, завалил её на живот и тут же набросился сверху, жадно и по-
собственнически укусил в плечо, мстительно оцарапал нежную шею.
Так, чтобы было больно и ей.
Ино понимала, что поделом, но всё равно обиженно сопела, уткнувшись
пылающим лицом в простыню, пока её приподнимали за бёдра и ставили на
четвереньки. А когда её грубо, безо всяких прилюдий и предупреждений
натянули на член - вскрикнула, дёрнулась, бездумно схватилась за чужую
жесткую руку, оставившую давленый отпечаток на боку. Светлые ленты волос
беспорядочно разметались по плечам, по спине, по лоскутному одеялу, из
прикушенной губы покатилась вишнёвая капля.
Сай никак не мог понять, хорошо ей сейчас или плохо. И это неведение было
единственным, что его мучило.
- Всё нормально? - не вытерпел и поинтересовался он, осторожно тронув её за
плечо со следами чужих зубов.
На короткое мгновение Ино слабо улыбнулась ему дрожащими губами, а потом с
них сорвался неприлично громкий стон, и всё её тело сотряслось в сладкой
судороге от мощного толчка сзади.
- Будь добр... съебись отсюда, - не очень-то ласково попросил Канкуро.
Слова давались ему с большим трудом: дыхание его было сбито, грудь и шея
лоснились от пота. Он вколачивался в Ино широкими, сильными движениями
бёдер — и девичье тело принимало его член с тихим похабным хлюпаньем.
Не то чтобы Саю нравилось на такое смотреть, но встал у него почему-то во всю
длину.
Ино сжалилась над ним: коснулась ладонью, растерла пальцем выступившую на
головке вязкую каплю. А потом просто подтянулась поближе на локтях и взяла в
рот: скользнула вдоль члена горячим языком, обхватила губами почти у самого
основания.
45/81
- Боже, - только и выдохнул Сай, у которого перед глазами всё вспыхнуло в
искрах и тут же погасло.
- Твою мать, - сдавленно простонал Канкуро. Его ладони сжались на бёдрах Ино
с такой силой, что побелели ногти.

***
С Темари было явно что-то не то.
Нет, Шикамару догадывался, конечно, что наркотик на неё ещё действует и
одним лишь конкурсным танцем дело не обойдётся, но к такому он оказался
совсем не готов.
Темари накрыло окончательно, когда они вдвоём вышли подышать на крыльцо:
видимо, свежий воздух ударил ей в голову и спровоцировал приход. Небо было
чистым, с редкими вкраплениями звёзд на безбрежной синеве. Свеча в одиноком
подвесном фонаре догорела, истекла воском и потухла — стало совсем-совсем
темно. Шикамару не видел лица Темари, различал лишь два тусклых отблеска её
глаз. Зато чувствовал тепло её руки в своей руке, ощущал кожей мягкость
пальцев.
И этого было достаточно.
Темари повернулась к нему в абсолютной тишине ночи, постояла неподвижно с
полминуты, дожидаясь, пока он докурит. И, стоило затушенной сигарете упасть
на дно пепельницы — подалась вперёд, тесно и жарко прильнула к нему в
объятии, влажно выдохнула в шею.
Шикамару ну никак такого не ожидал: он пошатнулся, ненароком скинул локтем
несчастную пепельницу — та сорвалась с перил, звякнув на прощание, и исчезла
в кустах — но Темари всё-таки удержал, обхватил её где-то чуть пониже талии
обеими руками, очень надеясь на то, что ему за это впоследствии не влетит.
Темари всю трясло, она двигалась резко, угловато, какими-то бессвязными
рывками. У неё были жадные губы и мокрый язык, её волосы кололись, слюна
отдавала жженым сахаром. Шикамару целовал её, схватив за дрожащие руки,
пригвоздив к решетке ограждения своим телом.
Он просто не смог бы её отстранить.
Не захотел бы.
Внутренний голос рассудительно напоминал, что она под кайфом и то, что он
делает, это как бы не совсем правильно. Или даже совсем неправильно.
Но Темари снова и снова тянулась к нему за поцелуями, так, что рот начинало
сводить. И все посторонние мысли как-то сами собой постепенно вытеснились на
задворки сознания, отошли на десятый план.
- Я тебя хочу, - шепнула вдруг Темари, на мгновение оторвавшись от его губ.
Шикамару опешил.
- Что? - глупо переспросил он, уверенный, что просто ослышался.
Глаза уже успели привыкнуть к густым сумеркам, и он видел её подёрнутое
серостью лицо и влажные раскрытые губы; чувствовал, как разбиваются о его
кожу чужие выдохи: частые и порывистые, нездоровые.
Темари не ответила. Просто ухватилась пальцами за рукав своего кимоно и
потянула его вниз, оголяя белое плечо и верхнюю часть груди...
Шикамару стиснул зубы.
Вот чёрт.
Всё оказалось куда серьёзнее, чем ему представлялось. Выбора не осталось:
задерживаться на улице было опасно, нужно было срочно увести Темари туда,
где её не смогли бы увидеть в таком состоянии.
- Хорошо, твоя взяла, - согласился, как ему казалось, лишь для виду Шикамару,
кое-как поправил на Темари одежду, предотвратив дальнейшее разоблачение. -
Только здесь прохладно, идём в дом.

46/81
***
Запертая дверь. Ещё одна. И из-за каждой доносились не самые приличные
звуки.
Шикамару уже успел мысленно обломаться и сокрушиться, как вдруг удача над
ним смилостивилась: очередная спальня чудом оказалась свободна.
Он шагнул вглубь комнаты, уложил Темари на постель, а сам отошёл запереть
дверь. С полминуты возился с хлипкой защелкой, а когда вернулся, то
обнаружил, что Темари сидит, подогнув под себя голые ноги. Полы её кимоно
разъехались, ткань спустилась с узких плеч и более не скрывала ничего.
- Ты... - Шикамару поперхнулся, закашлялся.
Не глазеть на неё было очень, очень сложно: взгляд притягивался как
намагниченный. Кто бы знал, каких огромных усилий стоило ему взять себя в
руки и отвести глаза.
- Что же ты делаешь? - тихо спросил он, подходя ближе и усаживаясь на самый
край кровати. - Будешь же жалеть. Если, конечно, вспомнишь.
На лице Темари отразилась какая-то странная эмоция. Губы язвительно
поджались, у корней ресниц сверкнула влага.
- Дурак, - еле выговорила она.
А потом протянула к нему обе руки, схватила за грудки и рванула к себе с такой
силой, что хрустнули запястья. Не удержалась, потеряла равновесие, рухнула на
спину — Шикамару по инерции упал на неё сверху, наверняка отдавил ей что-
нибудь.

Всё происходило слишком быстро, совсем не так, как должно было: подобный
поворот событий не укладывался ни в один из выдуманных им сценариев. Но
Темари не была бы собой, если бы не рушила все его планы в зачатке: так грубо,
безапелляционно и красиво, как могла лишь она одна.
Страшная женщина.

Её глаза горели, на высоких скулах выступили неровные пятна румянца. Её рот

был жарким, язык — с соленым привкусом крови; её хвосты ослабли и лезли ему
в лицо выбившимися прядями.
Шикамару освобождался от одежды, плохо соображая, что и зачем он вообще
делает. Сложно было сохранять ясность ума в тот момент, когда Темари лежала
под ним вот такая: с обжигающей кожей, с раздвинутыми ногами, совсем
раздетая.
Не успел Шикамару выпутаться из штанин, как его грубовато и настойчиво
толкнули в грудь, опрокинули на спину. Это опять шло вразрез с тем, что он уже
успел себе напредставлять. Ведь сверху должен был оказаться он.
- Эй, - возмутился было Шикамару, но сразу же замолк, шумно втянул воздух
сквозь зубы: Темари опустилась на его бёдра, прижалась кожа к коже, чуть
двинулась, задевая его член — и стало мокро. Очень.
- Ты мужчина или кто вообще? - она вскинула бледное лицо, и вместо манящих
порозовевших губ Шикамару на мгновение привиделся острый оскал рта. - Что
ты всё время мямлишь?
Боже, если бы только она хоть иногда молчала...
Шикамару тихо вздохнул, подался навстречу, проехавшись вставшим членом по
чужой мягкой промежности — вдоль позвоночника как током прошило, в голове
внезапно сделалось легко и пусто.
- Ну, знаешь, - неопределённо пробормотал он, облизнул вмиг пересохшие губы.
А дальше стало как-то не до разговоров им обоим.
Обычно Шикамару было слишком лениво брать на себя инициативу, но
облажаться перед Темари он себе позволить не мог.
Черты её лица дрогнули, рот раскрылся в немом вскрике, когда он втолкнулся в
47/81
неё наполовину и замер, часто дыша. Шикамару чувствовал, как она сжала его
со всех сторон, как причудливо и сладко переплелись для него теснота, упругое
давление там, внизу, и жёсткий хват чужих ладоней на его предплечьях.
Темари было больно: он видел это в её взгляде, в сошедшихся к переносице
бровях, в крохотной искристой капле пота, что сорвалась вниз с её виска. В том,
как на мгновение блеснули её сжатые от напряжения зубы, когда она резко,
упрямо опустилась, принимая его в себя до конца.
Реакция была сильной: его всего чуть тряхнуло, выгнуло навстречу в
неконтролируемом спазме.
- Чёрт, - не выдержал и ругнулся Шикамару.
Не помня себя, словил Темари в объятия, прижал её грудью к своей груди —
чужое сердце рвалось наружу сумасшедше-быстрыми ударами. Она как-то
придушено всхлипнула, ткнулась раскрытыми губами ему в подбородок,
скользнула языком в рот.
Мир вокруг них стёрся, потонул в омуте из духоты и влажных прикосновений. Не
осталось ничего, кроме гнетущего жара, спешки, смазанных движений и
сорванных стонов.
Это просто не могло длиться долго.
Темари извивалась, кусала его губы, стонала в поцелуи, её груди щекотали его
кожу затвердевшими сосками.
Выносить такое было мучительно, почти нереально.
Шикамару притянул её к себе за бёдра, толкнулся в последний раз и кончил с
шумным вздохом.
Секунды тишины сменяли одна другую, вязкое наваждение отступало медленно,
неохотно. И на смену ему постепенно приходила гнетущая неопределенность.
Темари лежала на нём сверху, оглушённая, рвано дышащая, спрятавшая
пылающее лицо в изгибе его шеи. Видимо, её уже отпустило: неконтролируемые
судороги прошли и чужое тело больше не колотилось под действием наркотика.
Зато стыд и неловкость, исходившие от Темари волнами, ощущались теперь
очень ясно.
Шикамару прикинул в уме, что же будет дальше, набросал несколько вариантов
развития событий, и понял, что большинство из них неизбежно сходятся к тому,
что его убьют.
«Ну и пусть», - мысленно решил для себя он.
Широко провёл обеими руками по чужой тёплой спине — огладил выступы
лопаток и позвонков — и притиснул Темари к себе, обнял её крепко.

48/81
Глава 6

На нижнем этаже сделалось заметно тише: как-то само собой сбавило

обороты веселье, не звенели больше стаканы и бутылки, не сотрясался смехом
воздух, лишь неясные отголоски музыки всё ещё доносились из колонок,
прикрученных до минимума. Народ рассеялся по дому, разбрелся кто куда, и в
самом эпицентре бывшей тусовки осталось всего несколько человек:
молчаливые Чоджи и Тен-Тен, моргающий слипающимися ресницами Рок Ли и
сидящий чуть поодаль Гаара. Все разговоры и забавы себя исчерпали, заняться
ребятам было откровенно нечем.

Гаара вытянул руку перед собой и поймал парящий в воздухе третий глаз,
скомкал его в ладони — тот раскрошился сухим песком, рассыпался в пыль.
Секундой позже выветрилось и само дзюцу. Привычное зрение возвращалось
медленно, через покалывания в нервах, и несмотря на то, что Гаара уже успел
убрать пальцы, прикрывавшие опущенное веко, перед взглядом всё ещё стояла
завеса темноты.
За братом Гаара следить и не планировал, это вышло случайно. Он вообще
затеял это лишь для того, чтобы удостовериться, не случилось ли чего с Темари:
уж очень надолго она скрылась из виду. Удостоверился, на свою голову.
Пока летал вокруг дома и заглядывал в окна, ещё и розовые волосы краем глаза
зацепил, и от мельком увиденного до сих пор стоял ком в горле. Уж лучше бы он
вообще ничего этого не начинал. Ещё никогда Гааре не хотелось развидеть что-
либо настолько сильно.
- Что делаешь? - угрюмо поинтересовался плюхнувшийся рядом Наруто — диван
уныло скрежетнул под ним пружинами, ощутимо просел.
Выглядел Наруто так, будто только с похорон вернулся: серый налёт тоски на
лице, взгляд потухший, смурной.
- Да вот в глаз что-то попало, - невпопад ответил Гаара, в последний раз
моргнул и понял, что зрение его окончательно пришло в норму. - А так ничего.
Наруто понимающе хмыкнул, уставился куда-то вниз, заскучав. Разговор не
клеился.
- Почему один? - негромко спросил Гаара. Без задней мысли, без особого
интереса, просто чтобы хоть как-то поддержать беседу.
Наруто перевёл на него потерянный взгляд, — Гаара только сейчас заметил, что
ресницы у него почти белые и длиннющие, как у девчонки, — неопределенно
качнул головой, повёл плечами, улыбнулся как-то совсем бесцветно.
И Гаара понял, что вопросом своим попал в точку. Наруто посидел, помолчал с
минуту, нервно поболтал ногами, поковырял пальцем поролон, вылезший из-под
обивки дивана. А потом его прямо-таки прорвало на откровения. Гаара слушал
его терпеливо, не перебивая, не вклиниваясь с уточнениями. И успевал лишь
удивляться тому, насколько менялось чужое лицо всякий раз, как звучало имя
Хинаты Хьюга.
- ...взяла и разревелась, представляешь? - Наруто разошёлся не на шутку: бурно
жестикулировал, говорил путано, сверкал глазами, - а этот взял её и потащил...
- Она тебе небезразлична? - внезапно оборвал его Гаара, подав голос впервые за
всё время чужих разглагольствований.
Он и сам не ожидал, что вообще о таком спросит. Может, хмель из головы ещё
не выветрился, а может, столь эмоциональный рассказ Наруто задел что-то в его
душе: их ситуации показались Гааре отдалённо похожими.
Наруто осёкся, задохнулся на полуслове. Опустил медленно руки, почему-то
отвёл взгляд.
- Наверное, - немного подумав, тихо сознался он.
49/81
- Так почему ты здесь сидишь? - вскинул невидимые брови Гаара.

***
Хината сдавленно всхлипывала, зажав рот мокрой ладонью: слёзы всё никак не
хотели иссякать, катились одна за другой по щекам, срывались с подбородка, с
кончика носа, падали и разбивались о шифон платья. Киба упорно тянул её
куда-то за руку, вёл за собой, и она шла: доверчиво, всплепую, совсем не
разбирая дороги из-за непроглядной, размывающей всё кругом пелены.
Когда они поднимались по лестнице, Хината с трудом переставляла ноги,
спотыкалась через ступеньку, и Киба, быстро замучившийся её раз за разом
ловить, не выдержал: сгрёб в охапку и забросил себе на плечо, обхватил под
коленями.
- Ой, Киба-кун... - неубедительно запротестовала Хината.
Висеть вот так, вниз головой, было жутко неудобно во всех смыслах: платье
задралось гораздо выше середины бедра, густой румянец затопил всё лицо
жарким приливом.
- Пожалуйста, поставь меня! Не нужно...
Её не слушали, всё несли и несли куда-то в безызвестность, а мир вокруг и не
думал переворачиваться обратно.

Все спальни оказались заняты. Кибе даже не нужно было ломиться в двери,
чтобы это понять: запах стоял такой, что хоть нос зажимай. В тонкостях этого
дивного букета Киба предпочёл не разбираться, но пахло отнюдь не
целомудрием: идея с подброшенными колёсами, определенно, оказалась
удачной.
Пустовала одна лишь ванная, однако и это было уже хоть что-то. Всяко лучше,
чем торчать на проходе, у всех на виду.
Не раздумывая долго, Киба ткнул локтем в клавишу выключателя, внёс Хинату
внутрь, сгрузил её на банный коврик, отороченный по краю неровной бахромой
из ниток. Хината шмыгнула покрасневшим носом, огляделась по сторонам,
неловко подобрала под себя босые ноги.
- Может, умыться хочешь? - заперев дверь, Киба опустился с ней рядом, мягко
тронул за плечо.
Хината не ответила, не убрала его руки, лишь отрицательно мотнула головой.
Вид у неё был глубоко несчастный: волосы потускнели в электрическом свете,
глаза воспалились, под нижними веками залегли тени.
- Иди, Киба-кун, - тихо сказала она, даже не взглянув в его сторону. - Спасибо
тебе. Дальше я сама.
У Кибы где-то внутри всколыхнулась обида, неприятно кольнуло между рёбрами,
в самом центре груди. Но виду он не подал, даже кое-как клыкастую ухмылку из
себя выдавил.
- Да брось ты, Хината, - отмахнулся беззаботно, - как же я тебя в таком
состоянии оставлю?
Он ободряюще потрепал её за плечи и увидел, как дрогнули в робкой улыбке
уголки чужих губ, словил потеплевший, на мгновение оттаявший взгляд
прозрачных глаз. И, словно завороженный, на чистом порыве потянулся к Хинате
всем телом, затащил её к себе на колени.
Она не издала ни звука, лишь вздрогнула в кольце его рук — тепло дыхания
легло Кибе на шею, длинные волосы коснулись концами запястий. Хрупкие
ладони упёрлись ему в грудь и замерли в нерешительности. Так, словно Хината
очень хотела бы оттолкнуть его, но боялась обидеть.
И в этом была она вся.
- Киба-кун... Т-ты... - почти беззвучно шепнула Хината. Голос её дрожал, дрожала
она сама. И Киба дрожал, но отнюдь не от волнения. - Зачем ты...
50/81
- Затем, что хочу, - хрипло, раздражённо оборвал её он.
И прежде, чем Хината успела что-то сказать или сделать, ухватил её лицо за
узкий подбородок, подался вперёд слитным рывком — прижался к
раскрывшимся на вдохе губам, раздвинул их языком, собирая соль.
У Хинаты не было зрачков, но Киба видел, как серебристый овал бьякугана вдруг
сделался матовым, налился темной каймой у самого края. Секунда - и Хината
дёрнулась от него, как от прокажённого, неловко качнулась назад, насколько
позволяла его хватка; рот её сжался в жесткую полосу, на висках вздулись и тут
же бесследно пропали вены.
- Н-нет! - выпалила она.
И Киба внезапно почувствовал, как разом выбило из его лёгких остатки воздуха,
как коротко вспыхнула грудь под чужими ладонями. Если бы он смог выдавить
из себя хоть звук, то заорал бы от боли, выжегшей всё внутри.
Хината выключила ему сразу с десяток тенкецу, Киба так и не понял, каким
таким чудом у него всё ещё не отказали руки.
Он просто-напросто озверел тогда. Захлебнулся от злого рычания и
неконтролируемого, беспросветного гнева — взгляд его заволокло кровавым
туманом.
Хината рвалась прочь, ползла на коленях, пытаясь забиться в угол — несчастный
коврик между ними поехал по глянцу плитки, сложился гармошкой. У неё не
осталось ни сил, ни чакры, её штормило и трясло от медленно наступающего
прихода, и Киба отчётливо ощущал её страх, ударивший в ноздри удушливой
липкой волной.
Он со второй попытки поймал Хинату за ногу, без особых усилий подтащил к
себе и, уже совсем плохо соображая от бешенства, кое-как поднялся с пола,
вздернул её вслед за собой. Голову моментально повело и накрыло жаром, от
резкого перепада высот всё поплыло перед глазами. Тело совершало движения
прежде, чем он успевал подумать: каждый раз мысли отставали на два шага.
Так, будто он сам вдруг оказался под наркотой.
Киба не помнил, в какой именно момент толкнул Хинату на стиральную машину
и нагнул её лицом вниз, заставляя вжаться щекой в светлый металл. Не помнил,
как завёл за спину обе её руки и сдавил запястья одной своей ладонью под
тихий обречённый всхлип.
Сквозь истончившуюся красную дымку он видел, как Хината кусала израненные
губы, как мелко дрожали её ресницы, слипшиеся от влаги. Её волосы
разметались рваными прядями, лицо казалось белее снега, и только едва
различимая паутинка нежно-голубых вен просвечивалась под тонкой, как
пергамент, кожей на скуле.
Киба ещё никогда в своей жизни ничего и никого так сильно не хотел. Это было
похоже на какое-то больное помешательство, на злое и страшное, почти
звериное желание: разум просто выключился, остались одни лишь голые
инстинкты. Его вдруг прошибло сверху донизу холодным потом, футболка
облепила взмокшую спину, горло высушило от жажды.
Платье Хинаты задралось выше некуда, и Киба не удержался: запустил ладонь
под пыльно-розовую ткань, задевая заострившимися ногтями, едва дыша от
нахлынувшего возбуждения. Хината издала какой-то непонятный жалобный
звук, тело её напряглось, обсыпалось мелкими мурашками — он готов был
поклясться, что чувствовал их под своими пальцами. У Хинаты оказалась мягкая,
без единого шрама кожа и умопомрачительно тёплые бёдра.
- Н-не надо, - взмолилась она сиплым полушёпотом, таращась на него своими
огромными льдистыми глазами. - Отп-пусти, прошу...
Хината не кричала, не звала на помощь, не пыталась его лягнуть, хотя ей
наверняка хватило бы на это сил. Она как будто всё ещё отказывалась поверить
в то, что её многолетний друг и напарник, её милый Киба-кун может сотворить с
51/81
ней такое.
А Киба мог. Мог ещё и как.
Уж это он очень хорошо осознавал.
И если прежде Хината лишь чуть слышно всхлипывала и вздрагивала от его
прикосновений, почти не стараясь вырваться, то сейчас она впервые
вскрикнула: по-настоящему, пронзительно и хлёстко, с отчаянием.
Киба тесно прижался к ней сзади, коснулся твёрдым членом, мучительно и
сладко потёрся сквозь бельё. Трусики на Хинате были бежевые, хлопковые,
совсем простые. Но одно лишь то, как плотно они облегали, как сместились
вверх, почти полностью обнажив бледные ягодицы, сводило с ума.
Он украдкой сглотнул скопившуюся слюну и подумал о том, как без спроса
отодвинет их в сторону и потрогает, как проведёт пальцами сверху вниз и
скользнет ими внутрь. Представил себе, как влажно и горячо будет у неё между
ног...
Он хотел её трахнуть так сильно, что в глазах начинало темнеть.
И, весь погруженный в свои мечтания, не слыша ничего, кроме оглушительного
шума собственной крови, Киба очень удивился, когда ему внезапно прилетел
удар в лицо. Если бы он тогда не уклонился в последний момент, ему бы
запросто свернуло челюсть, а так заряженный чакрой кулак прошёлся по
касательной, но его всё-таки откинуло — на ногах он не устоял, рухнул на пол,
ободрался о края плитки и обломки выбитой двери.
- Отвали от Хинаты! - взревел Наруто, чудом материализовавшийся из пустоты.
Он возвышался над Кибой, запыхавшийся, охваченный огненным сиянием, с
сумасшедшими яростными глазами. Куртка на нём оплавилась, отвалилась
тлеющими кусками: один лишь догорающий рукав остался.
- Какого хрена? - только и смог вымолвить Киба, ошалело ощупывая лицо. Щека
надулась и оплыла, кожа на месте удара слезла тонкими плёнками.
Он заметил, как за спиной у Наруто мелькнуло лицо Хинаты: полуобморочное и
испуганное, с отчетливым оттенком в синеву.
И это взбесило его окончательно.
Киба поднялся, отряхнулся от сора, вытащил вонзившуюся в плечо деревянную
щепку и швырнул её, окровавленную, в раковину. Размял шею с хрустом.
- Что ты хотел сделать с Хинатой?! - Наруто не говорил, а буквально выкрикивал
слова, да так, что в ушах звенело. - Отвечай!
- То, чего у тебя ещё не было, - Киба кривовато ухмыльнулся, показав клыки,
стёр кровь с угла рта. - Не переживай, ей бы понравилось.
- Ах, ты!.. - Наруто рванул вперёд и налетел на него, утянув вниз.
Завязалась драка, и они покатились по узкому отрезку пола, сцепившись. На
этот раз Киба был в состоянии дать сдачи: вывернулся из захвата и врезал так,
что у Наруто отчётливо громко щёлкнули зубы и дважды разбитый нос вновь
засочился сукровицей.
- Наруто-кун! Киба-кун! - слабо, жалко пискнула Хината. - Прек-кратите!
Киба лишь на мгновение отвлёкся на неё и тут же пропустил удар под дых —
перед взглядом вспыхнули и погасли звёзды. Он согнулся, временно выпав из
реальности, взвыл и, почти ничего не видя, со всей силы отпихнул Наруто
ногами, очень надеясь проломить тому грудную клетку. Проломить не проломил,
но пнул знатно: Наруто издал пришибленный стон, откатился от него и исчез с
концами. Кибе было так херово, что сознание его никак не прояснялось из-за
накатившей тупой боли. Он даже не понял толком, сколько прошло времени,
прежде чем до него вдруг дошло, что барахтается он теперь один, сам с собой.
Он сел и подслеповато озирнулся, выискивая, куда мог подеваться Наруто. Тело
его превратилось в один сплошной синяк, надорванный ворот футболки оголил
плечо, сбитые локти и колени саднили, а под рёбрами будто бы камень застрял:
каждый выдох и вдох давался через неимоверное усилие.
52/81
- Хин-ната... - послышалось совсем тихо у самого входа в ванную.
Киба машинально дёрнулся на звук и внезапно оцепенел, разобрав в севшем
голосе Наруто что-то отдаленно похожее на слезы.

Когда Киба увидел расслабленное и неживое лицо Хинаты, покоящееся на чужих

коленях, у него внутри что-то оборвалось. Он привык видеть на этом милом,
знакомом до каждой черты лице смущение или неуловимую улыбку, или
радость, или грусть, но теперь Хината обрела покой: и без того бледная кожа
лишилась даже следа румянца, крошечная морщинка между бровей
разгладилась, на щеки легли тени длинных ресниц, а губы сомкнулись и
застыли в неподвижности.
Киба похолодел.
- Она не дышит, - потерянно прошептал Наруто, крепче сжимая маленькую
обмякшую руку Хинаты в своих дрожащих ладонях. И повторил уже совсем тихо,
на грани слышимости: - Не дышит, Киба...
Киба молчал, подавленный и оглушённый. Все звуки внезапно отсеклись за
пеленой тишины, и для него осталось лишь мертвое, бесцветное лицо Хинаты
перед глазами и загнанный стук собственного сердца у самого горла.
Если бы только он знал, что сердце Хинаты не выдержит, что она вот так вот
загнётся от передоза на полу в ванной, на руках у Наруто... Если бы только он
знал...
Кибе хотелось обхватить голову руками и завыть от горя, хотелось повернуть
время вспять, чтобы попасть в тот самый момент, когда он вытащил из своего
кармана завёрнутые в полиэтилен таблетки, и двинуть себе же, идиоту, по лицу.
Но чем дольше он думал об этом, чем отчетливее осознавал, что это невозможно
и что нет на свете такого дзюцу, тем сильнее ему хотелось удавиться: затянуть
у себя на шее веревку и повиснуть между полом и потолком, в вечной пустоте,
чтобы всё это просто поскорее закончилось.
Потому что только он один был виноват в том, что случилось с Хинатой.
- Как же так? - глухо проговорил Наруто. Глаза у него были неподвижные,
стеклянные, нос распух, запекся коричневой коркой, волосы местами слиплись
от крови колючками.
- Это из-за меня, - Киба не выдержал, затрясся и накрыл лицо ссаженными
ладонями, чувствуя, как под пальцами становится мокро, как слезы отчаяния
душат его впервые за много-много лет. Он выкрикнул громко и зло, брызнув
слюной: - Из-за меня всё! Это я её довёл, я её угробил! Я!
Наруто сжал разбитые губы, медленно перевёл на него темнеющий взгляд:
обычно пронзительно-синие глаза внезапно стали вишнёвыми. Киба едва не
шарахнулся от него, но потом ему стало вдруг настолько всё равно, что он
подумал: пусть убивает, пусть вообще что хочет делает. Теперь уже без
разницы.
И в то мгновение, когда Наруто, казалось, уже готов был наброситься на него и
придушить до смерти, Хината едва заметно пошевелилась, качнула головой и
тихо застонала.
Киба инстинктивно отпрянул, Наруто тоже потрясённо вздрогнул, но тут же
взял себя в руки: подтянул Хинату повыше, устроив её голову на сгибе своего
локтя, и склонился над ней, почти коснувшись носом бледной щеки.
- Хин-ната?.. - неверяще позвал он, и голос его надломился — на светлых
ресницах выступила капля, блеснула и сорвалась вниз, разбившись о настил
рассыпанных чёрных волос.
Киба сидел ни жив, ни мертв и вообще, кажется, дышать разучился. Он смотрел
на Хинату, на её едва-едва порозовевшие скулы, на обмётанный приоткрытый
рот, на еле движущуюся от вдохов и выдохов грудь, в которой хрипело. И никак
не мог поверить, что всё это реально. Что самого страшного не произошло, что
53/81
всё действительно позади.
Последнее, что он видел — как едва раскрываются белые губы, шепчущие чужое
имя.

***
Сиреневое небо выцветало, расслаивалось градиентом, становясь отчетливо-
розовым на востоке. Мягкий лиловый свет просачивался сквозь ветви, красил
истертые половицы террасы и, скользя по очертаниям тонкой фигурки Ино,
завернувшейся в белизну простыни, делал её какой-то совсем
неправдоподобной.
Сотканной из пены и звездной пыли, выдуманной, приснившейся.
Канкуро долго смотрел на неё, сонную и молчаливую, с сияющей от бликов
кожей, с обнаженными угловатыми плечами и заплетенными в небрежную косу
волосами. Смотрел, пока глаза не начало слепить от лучей. Тогда он перевёл
взгляд на фиолетовую линию горизонта и подумал о том, что над пустыней
таких рассветов не бывает. Cколько ни жди, сколько ни ищи, никогда не
увидишь: с наступлением утра барханы неизменно охватывает ярко-красное
раскалённое марево грядущей жары.
Сейчас, когда они были только вдвоём, он испытывал почти облегчение. Сай
остался спать в комнате, он вообще отключился сразу же, как всё закончилось:
откатился на край постели, упал лицом в гнездо из подушек и забылся таким
крепким сном, что, даже если бы кому-то вдруг вздумалось его разбудить,
наверняка не проснулся бы.
- Смотри, что нашла, - что-то ткнулось Канкуро в локоть, и нить его мысли
оборвалась; он опустил взгляд и увидел, что Ино протягивает ему темный
прямоугольник сигаретной пачки. - Шикамару оставил. Думаю, он не обидится,
если мы угостимся.
- Ты куришь? - почему-то удивился он.
- Тебе дело? - раздраженно дёрнула бровью Ино.
Канкуро окинул её очень внимательным взглядом сверху вниз, сощурился, но не
сказал ни слова. Отобрал пачку из её рук, отщёлкнул большим пальцем
картонную крышку. И расплылся в едкой улыбочке: верхний ряд сигарет
полностью отсутствовал, зато его место занимала пара аккуратно сложенных и
втиснутых в образовавшееся пространство презервативов.
- А этот Шикамару не промах, - едва подавив смешок, выговорил Канкуро.
Ино покосилась на него с легким недоумением, но почти сразу же отвела глаза,
не выдержав встречного взгляда.
- Да, он такой, - пробормотала неопределенно, чуть рассеянно. Заправила в косу
выбившуюся из плетения прядь.
А Канкуро аж поперхнулся, когда на него разом обрушилось осознание, что
Шикамару - это тот парень, который весь вечер ошивался возле его сестры. И
ему как-то резко стало вообще не до веселья.
Морщась от гадких мыслей и подступающего бешенства, он небрежно
вытряхнул в ладонь одну единственную сигарету, захлопнул пачку и не глядя
швырнул её на плетёный стул.
- Эй, а мне? - громко возмутилась Ино.
- Тебе и половины хватит, - осадил её Канкуро, огляделся в поисках случайно
завалявшейся на террасе зажигалки или коробка спичек.
- Давай сюда уже, - Ино страдальчески закатила глаза и выхватила у него
сигарету, каким-то чудом не сломав её. Пощёлкала пальцами, высекая искру.
Канкуро даже и не догадывался, что она владеет огненными техниками. Рядом с
Ино он вообще слишком часто удивлялся: никогда не знал наверняка, оттолкнёт
она его в следующий момент или же жарко притянет к себе для поцелуя,
согреет смешинкой в прозрачном взгляде или окатит льдом равнодушия.
54/81
Наверное, в глубине души он любил её и за это.

Ино затягивалась долго, с наслаждением, так, что мелко дрожали опущенные

веки. Канкуро, доселе не горевший желанием курить, совершенно
бессознательно потянулся за сигаретой, перенимая ее из чужих холодных
пальцев, и опомнился лишь когда легкие наполнил терпкий дым.
- И что дальше? - выдохнул он. Вопрос повис в воздухе вместе с серым облаком.
- В смысле? - не сразу отозвалась Ино.
- Ну, с нами, - Канкуро повернулся к ней всем корпусом, скользнул взглядом по
бледному, абсолютно нечитаемому лицу, вернул сигарету. И, помедлив, все же
нехотя добавил: - С нами всеми.
С полминуты Ино не отвечала: делала бесконечно долгую затяжку, сбивала
щелчками пепел, всматривалась в размытую розово-фиолетовой акварелью
даль. А потом вдруг повела плечами так неопределенно и так небрежно, что
Канкуро стало почти физически больно от этого жеста.
Отмотай он время назад на несколько часов, верни он тот момент, когда между
ними все ещё было относительно несложно, он безо всяких сомнений ухватил бы
её за локоть, не грубо, но настойчиво притиснул бы к себе, обнял бы за эти
непокорные, обманчиво хрупкие плечи. И был бы уверен в том, что Ино всё это
понравится. Но сейчас... Он уже не чувствовал над ней власти. Более того, он
осознавал, что любое резкое движение, любой опрометчивый шаг с его стороны
может разрушить то немногое, что ещё осталось.

Обрывки тумана растворялись в утренней заре, сигарета путешествовала от

руки к руке в затянувшемся молчании.

- Пойдёшь за меня?
Ино закашлялась посреди вдоха, посмотрела на него с искренним удивлением в
слезящихся от дыма глазах.
- Ч-чего? В смысле?! – переспросила хрипло. - Замуж?! В Суну что ли?
Канкуро поймал её запястье, крепко сжал поверх пульса. Ино вздрогнула.
- Да хоть бы и в Суну, - проговорил он негромко, и лицо его сделалось совсем
серьёзным: - Я бы дом купил. Всё равно жалование не на что тратить.
Ино уставилась на него ошарашенно, когда до неё наконец дошло, что он не
шутит.
- Я буду о тебе заботиться, - сказал Канкуро. - Со мной тебе будет хорошо.

Наверное, впервые за всё время Ино смотрела прямо на него: не сквозь, не

искоса, не смазанно-скучающе - внимательно, глаза в глаза. Так, словно видела
намного дальше внешней оболочки из кожи, так, будто хотела снова влезть ему
в голову. Её зрачки сузились до толщины иголок, и на мгновение Канкуро даже
показалось, что в чужом пронзительно-бирюзовом взгляде сверкнула влага.
Время замерло, тишина летнего утра стала звенящей.
- Я бы, может, и пошла, - подумав, осторожно ответила Ино, - вот только как я
тут мать одну оставлю? Зачахнет же совсем. Ну, не могу я так.
- А мы и маму заберём, - расщедрился Канкуро, погладил большим пальцем
тёплый сгиб кисти.
Ино слабо, блекло улыбнулась ему дрогнувшими губами. И от этой печально-
вымученной улыбки у него что-то болезненно сжалось внутри.
- Согласится она, как же, - Ино поднесла ко рту едва тлеющую сигарету,
вдохнула и выдохнула, спрятав потускневшее лицо за дымной завесой. Молча
вернула жалкий окурок, Канкуро принял его не глядя.
Горло внезапно сдавило, тупая боль в груди начала разрастаться, ползти ниже,
оплетая жалящими щупальцами. И в какой-то момент к Канкуро пришло
55/81
понимание: это всё. Ничего не выйдет, нечего больше спасать.
Между ними всё кончено.

Его всего тут же окатило волной липкого холода, аж зубы застучали. Чужое
лицо размылось перед глазами, он не узнавал больше ни единой его черты:
принялся потерянно моргать, а потом и вовсе уставился куда-то себе под ноги.
Как дурак последний.
- Я навещать тебя буду, - виновато заговорила Ино и почти сразу добавила
ободряюще: - Хочешь, хоть в следующем месяце приеду! Ну, хочешь? Как раз
сезон песчаных бурь закончится и...
Канкуро мрачно посмотрел на неё исподлобья - Ино осеклась, вмиг стушевалась
под тяжестью его взгляда.
- Херня это всё, - припечатал он. - Бегать от деревни к деревне, записками
перебрасываться, в соколиную почту играть? Серьезно? Очнись, Ино! Нам же не
по десять лет.
Канкуро почувствовал, как напряглась, сделавшись жесткой и неподатливой,
чужая рука в хвате его ладони. Самого его неслабо потряхивало, каждое слово
давалось с трудом. Во рту горчило, в глаза будто горсть песка швырнули.
- Не надо меня лечить, - очень тихо проговорил Канкуро. - И жалеть не надо.
Нахрен всё это, себе оставь.
Ино вскинула на него свои глаза, - замутнённые, покрасневшие от усталости, но
все такие же бездонные, - и они долго смотрели друг на друга, не моргая, боясь
даже шелохнуться. Это не было похоже на их привычное противостояние.
И наверное, впервые за всё отмеренное им время они действительно понимали
друг друга. Потому что думали об одном и том же, просто никто из них не
решался это озвучить.
- Значит, всё? - наконец, нарушила скорбное молчание Ино.
- Всё, - подтвердил Канкуро, сдержанно кивнув.
Губы у Ино задрожали мелко-мелко. Она едва слышно всхлипнула, украдкой
стёрла катящуюся по щеке мерцающую слезинку. Канкуро не вынес этого
зрелища, отвернулся.
- Замёрзла? - спросил первое, что на ум пришло.
И, не дожидаясь ответа, онемевшими руками стянул с себя плед, набросил его
на поникшие девичьи плечи. Сам остался с голым торсом и, зябко поёжившись,
переступил босыми ногами по дереву половиц.
- Мне жаль, - прошептала Ино.
Канкуро поморщился. Он только сейчас вспомнил о почти докуренной сигарете у
себя в пальцах и от души затянулся, жадно глотнул дыма.
- Не поверишь, мне тоже, - выдохнул он и немного помолчал, набирая в легкие
как можно больше свежего воздуха.
Он решил, что лучше сказать ей это сейчас: оставить все слова здесь, чтобы не
пришлось нести их с собой обратно в Суну.
Чтобы больше никогда сюда не возвращаться.
- Знаешь, я ведь правда на тебе жениться хотел, - хрипловато выговорил
Канкуро. - После войны много думал: о жизни, о семье, о всяком таком. О тебе...
Мне волосы твои снились. Будто помешался...
Голос внезапно перестал его слушаться, и он замолчал, буквально оборвав себя
на полуфразе. Он понял, что наболтал какой-то скомканной фигни, что так и не
сказал самого важного, но злился на себя не из-за этого: из-за того, насколько
неуместно и глупо прозвучали даже те немногие слова, что он успел оторвать от
сердца и произнести.
Они, все до одного, теперь были ничтожны. В них больше не было смысла.

Канкуро повернулся и опять столкнулся взглядом с Ино: в её глазах читались

56/81
такое смятение и такая тоска, что он едва не передернулся, настолько гадко
защемило под рёбрами.
В глубине души он до последнего ждал, что она что-нибудь скажет, хоть как-то
ответит, но Ино не проронила больше ни звука. Просто молча стояла рядом:
одновременно такая близкая, - на расстоянии вытянутой руки, - и совсем
далекая. Словно отделенная от него стеклом параллельного мира.
Канкуро запрокинул голову и посмотрел в бескрайнее летнее небо. Подставил
лицо дуновению ветра и мягким сиреневым лучам, льющимся с высоты.
Сигарета в его руке догорела до фильтра - жар коснулся пальцев, но он этого не
почувствовал.

Как жаль, что над пустынями не бывает лиловых рассветов.

Примечание к части

Песня к прощанию Канкуро и Ино: Макс Корж - Тает дым

57/81
Глава 7

Утро Сакуры началось несколько странно. Внутренние часы

подсказывали, что проспала она всего ничего, каких-то два с половиной часа.
Ресницы слипались, голова гудела и кружилась от похмелья, безумно хотелось
пить, но поход на кухню за стаканом воды представлялся чем-то из области
фантастики: даже пошевелиться не было сил.
Сзади недвусмысленно прижалось чужое крепкое тело: прильнуло горячей
кожей, опалило дыханием плечо, щекотнуло волосами шею.
- Я сплю, - проинформировала Сакура, не открывая глаз.
- Спи, - согласился Саске за её спиной.
Широкая, чуть шершавая ладонь накрыла бедро, огладила бок и начала
настойчиво смещаться ниже. Сакура сжала ноги и протестующе застонала.
- Ты издеваешься? - обреченно промычала в подушку она, предпринимая вялую
попытку увернуться от прикосновений. - Это уже даже не смешно. Ты обещал,
что прошлый раз был последним!
- Я передумал, - тихо сознался Саске, стягивая с неё одеяло.
- Ну а мне-то что сделать?! - уже с отчаянием воскликнула Сакура, стремясь
отползти на самый край постели.
- Не ёрзай, - как-то уж очень буквально понял её вопрос Саске. - И ноги расслабь.
Между ними завязалась возня, сопровождаемая скрипом кровати, шорохом
простыней и возмущённым сопением. Сакура сопротивлялась и отпиралась до
последнего, но в какой-то момент Саске всё же затащил её под себя, придавил
сверху обнаженным большим телом.
- Пусти! - вскинулась в бессильной злости Сакура, пихнула его в грудь слабыми
ладонями.
Если бы ещё вчера ей кто-нибудь сказал, что Саске сам будет искать её
компании (а особенно - в таком извращенном формате), она бы точно
рассмеялась этому человеку в лицо.
И даже сейчас, когда Саске лежал на ней, вполне себе реальный, весь
встрепанный и помятый, немного небритый, но от того ничуть не менее
красивый, Сакуре с трудом верилось, что всё это происходит с ней на самом
деле. Саске перевёл на неё темный, тягучий, какой-то почти голодный взгляд - и
Сакура забыла, о чём только что думала: поплыла.
Ему ужасно шёл такой расхристанный, разрушенный вид: и зачатки румянца на
высоких скулах, и глаза эти полубезумные, и едва пробившаяся щетина на
подбородке, и... Сакура залипла на чужих губах: каких-то припухших, будто бы
искусанных.
Выматывающий, жадный взгляд по-прежнему жёг кожу, от него сердце
заходилось быстро-быстро, а щеки и уши горели так, что, казалось, могли
спалить к чертям подушку.
- Не смотри так, - не выдержала и мотнула головой Сакура.
- Как? - глухо спросил Саске.
- Так! - выделила голосом она, попыталась закрыть ладонями пламенеющее
лицо.
Саске перехватил её руки и отвёл их в сторону, прижался теснее, окончательно
подмяв Сакуру под себя. И, едва она открыла рот, чтобы снова запротестовать -
поцеловал в раскрытые губы, толкнулся внутрь мокрым языком. В груди
сделалось тесно и горячо-горячо, ледяные пальцы протеза коснулись между ног
- и этот невозможный контраст вышиб все мысли: в голове образовалась
волшебная пустота.

Саске нетерпелось.
58/81
Быть может, он и пытался сохранять самообладание, но Сакура-то видела, как
его привычное непробиваемое спокойствие облетало чешуйками, словно со змеи
- старая кожа. Он тяжело, загнанно дышал, сжимал её в объятиях чуть сильнее,
чем нужно, вены на его шее напряглись. Ещё секунда - и Саске жарко притянул
её к себе за бедро, навалился и двинулся так резко и глубоко, что Сакуру на
мгновение ослепило яркой вспышкой боли, выгнуло в неконтролируемом спазме.
Измученное за ночь тело оказалось к такому не готово, запротестовало каждой
своей клеточкой. Саске окончательно себя отпустил, толкнулся сильнее, жёстче
- и Сакура всхлипнула: её так скрутило от острого дискомфорта и усталости, что
сил терпеть это просто не осталось.
- Постой, - простонала она в поцелуй, бездумно вцепилась ногтями в чужие
твёрдые плечи. - Погоди же!
Саске весь будто бы окаменел. Он кое-как выровнял сбитое дыхание,
отстранился нехотя, через явное усилие, заглянул ей в лицо - и Сакура едва на
месте не подскочила, увидев шаринган: сумасшедшее вращение запятых поверх
алого свечения.
- Да что не так? - немного раздраженно спросил Саске. По виску его сбежала
капля пота.
- Больно, - едва дыша, выдавила Сакура, закусила губу. И добавила ещё тише,
пряча глаза: - Не знаю... Может, натерло.
Стыд накатил удушливой волной: лицу стало так жарко, словно в него кипятком
плеснули. Неловкая тишина, повисшая в комнате, всё длилась и длилась. А
потом Саске заторможенно моргнул - шаринган пропал без следа, сменился
чернотой сильно расширенного зрачка. И Сакуре вдруг показалось, что на самом
дне его мелькнуло разочарование - горло неприятно царапнуло, по рукам
побежали зябкие мурашки.
Саске подался назад, вышел из неё и, не сказав ни слова, откатился на свою
половину постели. Так, будто ему от неё, от Сакуры, с самого начала
требовалось лишь одно, и, не получив этого, он сразу потерял к ней всякий
интерес.
В тот момент Сакура практически ощутила, как разбивается её сердце.
Поначалу она ещё пыталась держать лицо, не подавать виду и не раскисать, но
вряд ли ей это удавалось. В конце концов не вытерпела, сдалась: бесшумно
потянула на себя одеяло, чтобы накрыться им с головой. Чтобы уже там, вне
досягаемости для жалящего взгляда Учихи, уткнуться лицом в ладони и крепко-
крепко зажмуриться.
Вот сейчас Сакура чувствовала себя по-настоящему отвратительно. И уязвимо, и
униженно, и раскрыто перед другим человеком. Которому была совершенно не
нужна.
Что ж. Она хотела Саске - она его получила.
Разве не чудесно?
- Эй, - негромко позвал её Саске.
Сакура не шелохнулась. Глаза запекло, на нижние ресницы набежали слезы
обиды.
Только этого не хватало.

***
Сакура вела себя странно. Опять.
Саске даже толком не понял, что такого он ей сделал на этот раз. Нормально же
всё было. Ну, больно ей стало, ну, слез он с неё, не насиловать же, правда.
Особенно когда в запасе оставалось ещё столько способов сделать друг другу
хорошо, и все их хотелось опробовать.
- Ты чего спряталась? - Саске придвинулся ближе, приподнял самый край
одеяла, заглянул под тканевый купол.
59/81
И очень удивился, разглядев в полутьме чужие слёзы и обиженно поджатые
губы.
- Теперь-то что? - озадачился он.
Сакура встрепенулась: откинула прочь одеяло, порывисто смахнула слезы с
пылающих щёк, украдкой пригладила наэлектризовавшиеся волосы.
- Теперь - ничего, - бросила она неопределённо, приводя Саске в ещё большее
замешательство.
А затем подцепила с пола мятое платье и, отвернувшись, принялась одеваться.
Саске словил дежавю.
Он рассматривал поникшие, чуть дрожащие плечи, пялился на тускло-розовые
волосы, к которым ещё недавно мог прикоснуться, облизывал взглядом
трепетный изгиб талии, мягкие очертания бёдер и испытывал острое желание
сию же секунду вернуть Сакуру на место. В идеале - под себя. Или на себя...
Саске сглотнул, выдохнул с присвистом. В комнате стало душно, и от этой
духоты шумело в голове. Член стоял крепко, подтекал крупной мутной каплей,
возбуждение достигло той критической точки, когда само уже не рассосётся: до
боли в пальцах хотелось себе отдрочить.
Сакура приподнялась, обтягивая платье: повела ткань вниз прямо по голой
коже, не надев белья. Саске прошиб холодный пот, его всего буквально
затрясло: он вспомнил, как ещё вчера порвал на Сакуре трусики, как втрахивал
её в постель, как сладко и тесно сжималась она на его члене, как стонала,
хватаясь за его руки. Картинки с распаленной, доведенной почти до истерики
Сакурой стояли перед глазами, всё ещё казались слишком четкими, были словно
вырезаны на сетчатке.
- Ты куда? - еле шевеля пересохшими губами, спросил Саске.
- Домой, - Сакура встала. Нагнулась, чтобы застегнуть босоножки.
И это стало последней каплей.

Когда Саске хватает её за локоть и настойчиво, неотвратимо тянет к себе,

Сакура удивляется, но уже не сопротивляется. Саске не говорит ни слова, но то,
как он к ней прикасается, как целует, какими глазами на неё смотрит, внезапно
прогоняет всю боль и обиду, заставляет сердце в груди снова трепетать и
замирать.

Когда всё заканчивается, то схлынувшая было усталость наваливается с новой

силой, затягивает в вязкую дрёму - и Сакура начинает отключаться. Она
засыпает в объятиях Саске, на его невозможной широкой груди, но снится ей
отчего-то совсем не он.

Ей снятся чужие руки, мягко сжимающие её талию и уверенно ведущие в танце.

Ей снится застывшее время, тёплый ветер дыхания на шее и серебристые
переливы диско-шара, медленно скользящие по бледному лицу. Сакуре снится
шелест песка и короткий, смазанный поцелуй в темноте.
Поцелуй, которого не должно было случиться.

Сакуре снится Гаара.

***
Киба не помнил, как его вымело из ванной. Он брёл, будто в тумане, цепляясь за
стены трясущимися руками, пошатываясь от шока и ноющей боли во всем теле.
Едва не навернувшись с лестницы, он спустился на нижний этаж, кое-как
доковылял до дивана.
- Ой-ей... - только и смогла вымолвить Тен-Тен, завидев полуживого Инузуку. -
Киба! Что с тобой случилось?
60/81
Заскучавшие было ребята тут же встрепенулись, обступили его, рухнувшего на
подушки, полукругом, принялись пытать вопросами.
- Что это был за грохот?
- Ты ранен?
- Может, аптечку притащить? - заботливо предложил Чоджи.
- Это Наруто тебя так отделал? - сияя огромными глазами, полюбопытствовал
Рок Ли, с искренним восхищением оглядел чужую рваную одежду,
множественные кровоподтеки и синяки.
- Кто ещё кого отделал! - огрызнулся Киба, более-менее успевший прийти в себя.
С остервенением содрал с себя жалкие лохмотья, некогда бывшие любимой
майкой, скомкал их в грязный клубок и швырнул в окно.
- О, Шино, - удивился он, приметив вдруг молчаливого напарника среди прочих, -
ты что тут...
И сразу же прикусил язык, сообразив, что за всей этой предпраздничной
суматохой просто-напросто забыл передать Абураме информацию о времени и
месте всеобщего сбора.
- Вновь пригласить меня не потрудились вы, - прошелестел в своей манере
Шино, укоризненно сверкнул очками на бывшего сокомандника: - Не ожидал
такого я предательства от друга.
- Ой, хоть ты-то не нагнетай! - раздраженно отмахнулся от него Киба, - и без
тебя тошно.
- Да-а-а, многое же ты пропустил, - сочувственно протянула Тен-Тен.
После её слов Шино, кажется, помрачнел ещё больше.
- И всё же, - не терял надежды докопаться до истины Чоджи, - что там наверху
произошло?
Киба развёл руками.
- Ничего не произошло, нормально там всё. Выбитая дверь в ванной и ноль
проблем. Дело закрыто, господин детектив! Блестящее расследование! - он
поплескал в ладоши, изобразив поддельный восторг.
Тен-Тен прыснула от смеха, сверкнула на него темными глазами, полными
озорства. Киба слегка удивился её реакции: вроде бы, не особенно смешная
шутка была.
- Ну, - сказал Чоджи, поочерёдно протянув ладонь для рукопожатия сначала Ли,
потом Шино, - тогда я пойду, пожалуй. Круто вам повеселиться, передайте мои
извинения всем, кого не застал.
- Как? Ты домой уже? - вмиг загрустила Тен-Тен. - Может, побудешь ещё?
Чоджи забавно замахал своими огроменными ручищами в трогательных
складочках.
- Не-не-не, и так засиделся. Пойду.
- Давай, - Киба кивнул на прощание, хлопнул пятюню, - счастливо.
- Пока, - расстроенно оглянулась ему вслед Тен-Тен.
Не успел Чоджи скрыться за дверью, как Рок Ли потянулся, встав на носочки,
потёр глаза кулаками и вкусно зевнул.
- Я спать! - объявил громко.
- Ты?! Спать?! - Тен-Тен уставилась на него во все глаза, - это что-то новенькое.
- Ну да, - пожал плечами Рок Ли и сходу пустился в объяснения: - Я много
тренировался сегодня, да и уроки танцев отняли кучу сил. Это оказалось не так
просто, как я думал! Зато я отточил своё коронное па! Показать?!
- Нет!!! - почти хором взмолились Киба и Тен-Тен, в то время как Шино
предпочёл просто распылиться жужжащим облаком и заново собраться где-
нибудь подальше от Рока Ли и его па.
- Иди уже спи, танцор, - вздохнула Тен-Тен.
- Спокойной ночи! Вернее, уже утра! - Ли подмигнул им, послав ослепительный
лучик, и в мгновение ока взлетел вверх по лестнице.
61/81
Воцарилась долгожданная тишина, и Киба внезапно осознал, что они с Тен-Тен
остались вдвоём. Он выдохнул было от облегчения, но тут же стиснул зубы в
оскале: боль внутри груди всколыхнулась с новой силой, рана на предплечье
воспалилась и теперь мерзко саднила.
- Боже, Киба! - ужаснулась Тен-Тен, - ты же весь в крови!
- Пустяки, - он попытался спрятать порез, зажав его дрожащей ладонью, - всего
лишь царапина.
- Ничего себе царапина! - почти рассердилась Тен-Тен, каким-то образом
очутившаяся рядом с ним на диване, - так и помереть недолго! Давай посмотрю.
Она взялась чуть повыше его локтя, чтобы повернуть больную руку к свету - и
Киба едва не заорал от внезапного прострела: скорчился, хлопнул себя по
колену, сморгнул выступившие слезы.
- Без аптечки тут точно не обойтись, - завершив беглый осмотр, постановила
Тен-Тен. - Нужно хотя бы повязку наложить.
- Класс! Ну хоть не руку ампутировать, и на том спасибо, - невесело пошутил
Киба, всё ещё пытаясь отдышаться.

***
- Она должна быть где-то здесь, - бормотала себе под нос Тен-Тен, хлопая
дверцами кухонных шкафов, один за другим выдвигая и задвигая гремучие
ящики.
В поисках аптечки Киба предпочёл не участвовать и взял на себя роль
стороннего наблюдателя: наспех расчистил одну из столешниц от горки
немытых тарелок, небрежно сгрузив их в раковину, а сам уселся на
освободившуюся поверхность.
Его немного отпустило, и вся эта ситуация с Хинатой не казалась теперь такой
уж страшной. Он тогда дико перенервничал, весь испсиховался, готов был
наложить на себя руки, и, скорее всего, у него в голове сработала какая-то
защитная реакция, направленная на самосохранение: сейчас сознание
подавляло тревожные воспоминания, всеми силами гнало их прочь. Киба
догадывался: потом непременно будет хуже, потом снова накроет, затянет,
придавит... но это будет потом. Не сейчас.
- Бинго! - обрадованно воскликнула Тен-Тен, извлекая с высокой полки
увесистый контейнер, начинённый лекарствами.

Зашелестела надорванная упаковка бинта, звякнула бутылка - в воздухе остро

запахло спиртом.
- Доктор, это излечимо? Я буду жить? - с наигранным трагизмом в голосе
вопросил Киба, моргнул совершенно щенячьими глазами.
Тен-Тен улыбнулась, спрятав взгляд.
- Будешь, если перестанешь меня отвлекать.
- Всё-всё, молчу. Как скажете, док, - обезоруженно поднял ладони Киба, и тут же
зарычал от пекучей боли, взорвавшей предплечье: - Ауч, бля!..
Он стиснул клыки, проглотив часть ругательства. Смоченная алкоголем ткань
холодила и жгла кожу одновременно, но касалась краёв раны осторожно, почти
нежно.
Киба сам не понял, как нашарил трясущейся рукой бутылку и приложился к ней,
жадно отхлебнув. Водка стекла жидким огнём, начала моментально согревать
изнутри.
- Мне кажется, или рана была больше? - с легким недоумением спросила Тен-
Тен.
- Тебе не кажется, - Киба вытер пылающий рот, сощурился на неё сверху вниз. -
На мне заживает, как на собаке.
62/81
- Везёт, - почти завистливо вздохнула Тен-Тен, убрала гадкую пекучую примочку
и потянулась за мотком бинта.
Киба наконец-то расслабился, привалился спиной к плитке кухонного фартука и
едва сдержал стон наслаждения: прильнуть горящей кожей к этой
восхитительной прохладе оказалось настоящим кайфом. Ещё больше
доставляли мимолётные прикосновения точь-в-точь таких же прохладных
пальцев к плечу. Руки Тен-Тен ловко сновали туда-сюда, кружили вокруг его
раны с бинтами: повязка ложилась слой за слоем, идеально ровно, как по
медицинскому учебнику. От нечего делать Киба принялся рассматривать Тен-
Тен: её открытое сосредоточенное лицо, чуть нахмуренные брови, почти детские
ямочки на щеках и, на очередном контрасте, - чувственные, пухлые губы.
Наверное, Тен-Тен каким-то женским чутьем ощутила на себе его прямой наглый
взгляд, потому что взмахнула вдруг длинными ресницами, подняла свои темные,
почти чёрные от расширенных зрачков глаза.
И в тот момент Киба готов был поклясться, что видел, как в них сверкнуло что-то
похожее на торжество.
Нужно было срочно разрядить обстановку.
- Ну, рассказывай, что интересного я пропустил, пока был наверху? - он отпил
ещё и почувствовал, как алкоголь мягко ударил в голову. На нервяк и пустой
желудок шло отлично.
Тен-Тен посильнее затянула бинты и на мгновение задумалась, поднесла палец
к красивым губам.
- Да как-то и рассказывать нечего. - призналась она. - Без тебя скучно было.
- Да? - Киба удивился. - Серьёзно?
Услышать это оказалось неожиданно приятно, он прямо-таки весь засветился от
удовольствия. Не думал ведь, что его отсутствие вообще хоть кто-то заметит.
- Угу, - немного смущённо кивнула Тен-Тен.
А затем выхватила откуда-то снизу кунай, провернула его на пальцах и обрезала
бинт, едва коснувшись кромкой лезвия: Киба офигел оттого, насколько
отточенным и непринужденным движением она это сделала. Пока он сидел и
завороженно пялился на её руки, Тен-Тен быстро вернула кунай в набедренные
ножны и завязала бантиком лохматые концы бинтов.
- Принимай работу, - сказала с улыбкой.
- Ага, - только и вымолвил Киба, окинув невнимательным взглядом свежую
повязку, - супер. Спасибо.
- Пожалуйста, - засияла Тен-Тен.

***
Киба смеялся.
После алкоголя голова стала легкой, как воздушный шарик: он потерял счёт
времени и не мог даже приблизительно сказать, ночь сейчас, утро или уже день.
Их с Тен-Тен так закружило водоворотом пьяной эйфории, что он и не заметил,
как они успели поменяться местами: теперь она сидела на столешнице, а он
стоял чуть ли не между её разведённых ног.
Её гульки расплелись, длинные волосы спадали на плечи, струились и
переливались, взвивались вверх, когда она мотала головой, давясь от
беззвучного смеха. Киба нёс всякие глупости, его шея пылала, ноги и руки
сделались невесомыми и гибкими. От ломоты в теле не осталось и следа, он
чувствовал себя так свободно и так чертовски, безумно хорошо... Потому что всё,
что происходило сейчас, было лучшим событием на этой гребаной вечеринке.
Тен-Тен что-то увлечённо, сбивчиво рассказывала, путалась в словах. А Киба
делал вид, что слушает, а сам не мог отвести глаз от её улыбки, от крохотных
морщинок в уголках губ, от голубого коктейльного зонтика, заправленного
между прядей волос.
63/81
- Подожди, дай... - Тен-Тен еле отдышалась и потянулась за их общей бутылкой,
случайно накрыла его пальцы, сжимающие горлышко - и Кибу от её
прикосновения словно током ударило.
Голова закружилась, картинка перед глазами дернулась, утратила на мгновение
чёткость. Чтобы не потерять равновесие, он вцепился в край столешницы, пару
раз моргнул, перевёл взгляд вниз. И перестал дышать.
Тен-Тен сидела, беззастенчиво широко разведя ноги, подол её юбки
подвернулся, обнажив загорелое бедро с дерзкой подвязкой-ножнами. И Киба
почувствовал, что чисто физически не может прекратить смотреть. Внутри
ширилось и росло возбуждение, отдавалось пульсацией внизу живота. Гнетущее
и предельно концентрированное, оно становилось похожим на пожар:
расползалось с немыслимой скоростью и сметало всё на своём пути.
Киба осознал, что если не отведёт сейчас взгляд, то просто не удержится,
потеряет над собой контроль. Он тряхнул головой в попытке отогнать так
некстати нахлынувшее желание, посмотрел украдкой на чужое лицо и понял,
что всё. Пропал.
Тен-Тен пила с наслаждением, запрокинув голову, выставив напоказ точёную
шею. Тёмные волосы стекали гладью, зажмуренные глаза трепетали ресницами,
губы обхватывали бутылочное горлышко так тесно и так сладко, что у Кибы
внезапно намокли ладони и начали колени слабеть. Голову наводнили пошлые
мысли, дышать стало невозможно: воздух будто бы загустел, сделался вязким,
как глицерин.
Тен-Тен шумно сглотнула, двинулась - маленький зонтик выпал из её волос,
тонкая прозрачная струйка полилась мимо губ, потекла по подбородку, по шее,
закапала на голые ноги...
И Кибе начисто башню снесло.
Он буквально набросился на Тен-Тен: притянул её к себе за бедра, припал
губами к беззащитной шее, провёл языком по мокрой коже, жадно собирая
потёки. Тен-Тен тихо, едва слышно ахнула, выпустила бутылку - та
перевернулась в падении, облив Кибе руку по локоть, оглушительно звякнула о
столешницу и откатилась прочь. Во рту горчило от спиртного, а на задворках
сознания билась одна единственная мысль, что Тен-Тен его сейчас оттолкнёт,
что вот-вот выхватит из ножен кунай своим восхитительно легким, отточенным
движением и всадит ему в печень. Возможно, поэтому Киба едва ли поверил,
когда чужие ноги сцепились за его спиной, а пальцы судорожно вплелись в
волосы, потянули, привлекая ещё ближе.
И прежде сильное возбуждение теперь накрыло такой волной, что он просто-
напросто не смог бы уже выплыть. Припертая к стене Тен-Тен рвано, шумно
вздыхала, льнула к нему бёдрами, подставляла шею под влажные укусы. Киба
хватался за неё, как за соломинку: его неслабо развезло, руки тряслись не то от
нетерпения, не то от выпитого. Перед глазами словно разноцветное конфетти
рассыпалось. Он чуть пошатнулся и, уже совсем плохо соображая, повёл языком
выше, к чужому рту: поцеловал на грани грубости, очень жадно, до саднящих
губ и сталкивающихся зубов. Ладони Тен-Тен соскользнули ему на плечи,
принялись гладить, трогать мышцы, обводить контуры ключиц... и это было так
волнующе и так невыносимо хорошо, что Киба просто плавился от кайфа. Чужая
кожа горела под его пальцами, спутанные волосы лезли в лицо, переплетение
запахов сводило с ума. Напряжение в паху из сладкого становилось
болезненным, и в какой-то момент он не выдержал этого томления: задрал на
Тен-Тен юбку, кое-как сдвинул в сторону насквозь мокрую ткань её трусиков,
прижался вставшим членом. И, захлёбываясь от мучительного наслаждения,
надавил, пропихивая внутрь, прямиком в тугую горячую влажность. Тен-Тен
дёрнулась, застонала ему в губы, сжала колени на его боках так, что стало
больно рёбрам, и Киба только сейчас увидел её глаза: широко распахнутые,
64/81
сумасшедшие, обрамленные слипшимися острыми ресницами.
В этот миг его как будто оглушили. На долю секунды разум прояснился, пьяная
пелена слетела со взгляда, и Кибу накрыло осознанием происходящего. Он
ощутил, как ледяной пот стекает по его спине.
Что же он, мать его, наделал?..
- Ну же, - жарко шепнула Тен-Тен, затягивая его обратно в наваждение, -
давай...
Она вцепилась в его плечи, двинула навстречу бёдрами - и грязное
удовольствие пронзило Кибу насквозь: он забыл обо всём на свете.

Когда они выпустили друг друга из объятий, задыхающиеся от изнеможения, все

мокрые от пота и разлитого алкоголя, то Кибе уже было всё равно. Не осталось
ни сил, ни мыслей, ни чувств.
Да и какая разница, если раскрытый голубой зонтик теперь лежал в его ладони?

65/81
Глава 8

Утро нового дня Шикамару встретил на крошечном полукруге балкона

под самой крышей, жмурясь от болезненно-яркого света, нервно отстукивая
пальцами по перилам, отчаянно мечтая о сигарете. Но вместо дыма легкие
наполнял воздух: прохладный, чистый и текучий, как вода в горном роднике. Что
тоже, в общем-то было неплохо. Неплохо было и то, что Шикамару вообще ещё
дышал: смертоубийства, как ни странно, не произошло. Он был рад тому, что по-
прежнему жив, и вместе с тем испытывал легкое разочарование в собственных
умственных способностях, ведь просчитать линию поведения Темари ему снова
не удалось. И это было странное чувство: двоякое, неоднозначное.
Проблематичное.
Помнится, тогда он не придумал ничего лучше, чем связать её своей тенью,
чтобы хоть немного отсрочить собственное убиение: Темари сидела на нём
сверху, он был всё ещё в ней, они оба тяжело дышали после случившегося - в
общем, сложно было представить себе ситуацию нелепее и затруднительнее.
- Темари, - как можно более осторожно начал Шикамару, вдумчиво подбирая
слова, ощущая себя сапером в окружении взрывных печатей, - я понимаю, что
всё произошло не совсем так, как должно было...
Темари вдруг дёрнулась в теневых объятиях, шумно и страшно задышала сквозь
зубы - Шикамару сглотнул, призвал на помощь все своё самообладание и
продолжил:
- ...или совсем не так, как должно было. В общем, суть не в этом, а...
- Помолчи, пожалуйста, - бесцеремонно оборвала его монолог Темари.
Шикамару послушно захлопнул рот, покосился на щекотно лезущий в лицо
пучок светлых волос.
- Вечно ты все портишь своим нытьём, - раздраженно проговорила она и, в
очередной раз попытавшись слезть с него, но в очередной же раз не сумев,
повысила голос, потребовав: - Да убери ты уже свою тень!
У Шикамару в голове россыпь деталек от паззла, наконец, начала складываться
в целостную картину: неожиданную и удивительную. Конечно, кое-где ещё
оставались незаполненные пробелы, но хотя бы в одном Шикамару не
сомневался: держать Темари дальше было не только бессмысленно, но и
небезопасно. Техника захвата ослабла, и, прежде чем развеять её совсем, он
все-таки позволил себе лишнего: напоследок скользнул тенями по обнаженным
девичьим ногам, чуть дольше положенного задержался на груди.
Темари сделала вид, что не заметила этого безобразия. Она снялась с его члена,
перекинула ногу, освобождая его бёдра от тяжести. А потом легла рядом,
вжалась горящей щекой в соседнюю подушку и выдернула из-под все ещё
слегка ошеломлённого Шикамару одеяло.
- То есть, - он решил на всякий случай уточнить, правильно ли сложилась
мозаика в его голове, нет ли какого-то подвоха, двойного дна или чего-то ещё,
что он упустил; не раскроется ли вдруг перед его носом веер, не налетят ли
марионетки с отравленными иглами, не обрушится ли сверху песчаная глыба. -
То есть, все нормально?
Темари посмотрела на него снисходительно, как на дурачка какого-нибудь.
- Тебе что-то не понравилось? - вопросительно вскинула бровь она.
Шикамару внезапно подавился слюной, тем самым ещё глубже загнав себя в
образ идиота.
- Шутишь? - выдавил он в перерыве между надсадным кашлем. Едва перевёл
дыхание и, чувствуя, как пылают кончики ушей, поправился, сказал тихо и очень
серьёзно: - Ничего лучше в жизни не испытывал.
Ему вдруг показалось, что эти слова застали Темари врасплох: лицо её чуть
66/81
вытянулось, разом растеряв всю насмешливость, а румянец на скулах
определенно проступил ярче.
- Ну, вот и кончай рефлексировать, - буркнула она, пряча взгляд. А затем едва
ощутимо тронула его за руку и, всё ещё не поднимая глаз, сказала: - Иди уже
сюда, а? Я одна спать не собираюсь.

Но заснуть Шикамару так и не удалось: за день накопилось столько

впечатлений, что взбудораженный разум просто-напросто отказывался
погружаться в сон, подкидывал все новые и новые мысли для обдумывания, и не
было им ни края, ни конца.
Так и вышло, что спустя полчаса он нашёл себя стоящим на холодном балконе в
одних лишь брюках, с помятым лицом, покрасневшими от недосыпа глазами и
сигаретной ломкой, отдающейся дрожью в озябших пальцах.
Где-то внизу хлопнула входная дверь, тяжелая неспешная поступь отсчитала
ступеньки крыльца - на дорожке показался знакомый тучный силуэт.
Шикамару негромко кашлянул в кулак, чтобы привлечь чужое внимание. Чоджи
обернулся, сузил глаза, обвёл внимательным взглядом фасад дома и, заметив
его, искренне обрадовался.
- Хэй, Шикамару! Так вот ты где! - широкая улыбка засияла на пухлощёком лице.
Шикамару невольно улыбнулся в ответ.
- Тише ты, - сказал вполголоса: за тонкими створками остеклённых дверей всё
ещё спала Темари, и будить её совсем не хотелось.
Чоджи, будь он неладен, сразу же всё понял: спохватился, хлопнул себя по
губам ладонью, затем сделал какой-то малопонятный стесненный жест руками
и, наконец, расплылся в улыбке от уха до уха, выставил вверх большой палец.
Шикамару беззвучно усмехнулся, почти смутился.
- Ты домой? - спросил полушепотом, перевесившись через перила балкона.
Чоджи отрицательно мотнул головой.
- Ещё на почтовую вышку нужно зайти, - он неловко переступил с ноги на ногу,
зачем-то запустил руку во всклокоченные волосы. - Письмо ведь само себя не
отправит.
Шикамару припомнил, как напарник однажды обмолвился о завязавшейся
переписке с девушкой из Кумогакуре.
- Каруи?
Чоджи кивнул, засветился от гордости. И, махнув ему на прощание, зашагал по
залитой рассветным сиянием дорожке.

***
Лестница круто вилась вниз, уходя ступеньками в темноту. Старый дом, за день
порядком уставший от гомона и веселья, теперь уснул и казался тихим, будто
вовсе нежилым. Ино старалась ступать мягко и бесшумно, чтобы ненароком не
разрушить это устоявшееся беззвучие скрипом половицы под шагом, случайным
шорохом ткани или неосторожным вздохом.
Лестница осталась позади - за спиной сомкнулась чернота, проглотила
маленькую завёрнутую в простыню фигурку. Поначалу в вязкой темноте было
мало что видно, но вскоре глаза привыкли к отсутствию света, и лишь тогда Ино
заметила присутствие постороннего: зацепила боковым зрением что-то
сгусткоподобное, темное и страшное, зависшее в углу, пожирающее её
взглядом. И вздрогнула, когда оно отделилось вдруг от стен, сделало вполне
человеческий шаг ей навстречу, обретая знакомые очертания.
- Ты меня напугал.
Канкуро молча приблизился, загородил собой путь, навис громадной плотной
тенью - сердце у Ино ухнуло вниз, упало куда-то в ноги.
От Канкуро веяло холодом и злой силой: скуластое лицо с остатками
67/81
размазанного грима казалось резким, почти отталкивающим, отлитые из
чёрного стекла глаза смотрели расфокусированно, пугающе неподвижно. Так,
словно Канкуро был под чем-то.
- Как неосмотрительно с его стороны, - он протянул к ней неестественно
длинную руку с неровным овалом ладони, - отпускать тебя одну.
У Ино предательски затряслись колени, она попятилась назад, едва переступая
онемевшими ногами - Канкуро медленно двинулся следом.
- Будь ты моей - я бы не отпустил, - чужие пальцы всё же добрались до неё,
небрежно подцепили растрёпанный кончик косы; взгляд чернильных глаз на
мгновение стал почти осмысленным, дрогнул жутковатым бликом. - Но ты не
моя.
Ино ощущала, что плавает где-то на грани слепой всеобъемлющей паники, но
пока еще могла держаться в более-менее здравом рассудке.
- Что тебе нужно? - вздернула подбородок она, стараясь изо всех сил, чтобы
зубы не стучали. - Мы ведь уже всё друг другу сказали, разве нет?
- Пожалуй, - согласился Канкуро, и в изгибе его губ мелькнула тонкая, зловещая
улыбка: - Но кое-что я для себя так и не прояснил.
- Что же? - выговорила упавшим голосом Ино.
А в следующую секунду врезалась спиной в стену. И поняла, что бежать ей
больше некуда.
Доигралась.
В полшага уничтожив разделяющее их расстояние, Канкуро припер её к бетону,
схватил жёсткими пальцами за лицо, не позволяя ни отвернуться, ни
вывернуться.
- Это всё из-за него, да? - зашептал прямо в капризные, брезгливо сжатые губы
напротив. - Признайся, дело в нём?
- Зачем ты?.. - жалобно спросила Ино.
По лодыжкам и запястьям зазмеились искрящиеся чакрой нити, стянули так, что
едва не пережали кровоток - Ино всхлипнула, забилась.
- Расскажи мне, - очень тихо попросил Канкуро, сузил глаза, - он хорошо тебя
трахал? Тебе было приятно? Лучше, чем со мной?
Ледяные пальцы ласкающе огладили скулу, заправили за ухо одинокую
отбившуюся прядку волос, заскользили вниз по усыпанной мурашками шее, по
груди... Ино оцепенела от ужаса.
- Расскажи, - повторил Канкуро. - Ты думаешь, я не слышал, как ты стонала под
ним? Или ты думаешь, я не видел тот твой взгляд?..
Спустившаяся ладонь отвела край простыни, скрылась под тканью, втиснулась
между трясущихся ног - и страх обрушился на Ино лавиной, погрёб её под собой,
набился колючим снегом в нос и горло, мешая дышать, не оставляя ни шанса на
спасение. Она в исступлении рванулась прочь, задергалась в чужих руках и
жалящих путах, свитых из чакры.
- Ты ненормальный! Конченый псих! - выкрикнула прямо ему в лицо.
- Да что ты, - шепнул Канкуро, грубо пропихивая в неё пальцы, срывая ещё один
вскрик.
А потом вытащил их и развёл в стороны, с больным интересом в глазах
наблюдая за тем, как растягивается склизкой паутинкой чужая сперма,
смешанная с его собственной.

- Ино! - её трясли за плечи. - Ино, проснись же!

Ино распахнула воспалённые, полные слёз глаза, села рывком в разворошенной
постели. Чья-то тёплая ладонь накрыла её колено - Ино издала самый настоящий
вопль, попятилась назад, ударилась затылком о спинку кровати.
- Тише, - бледное лицо склонившегося над ней Сая оказалось слишком близко. -
Дурной сон? Ты кричала и...
68/81
- Где он?! - перебила его Ино, затравленно озираясь, всё ещё не осознавая, как
очутилась в спальне и что вообще происходит.
Почему-то Сай сразу понял, о ком речь.
- Нет его, - сказал. - Ушёл уже.
Ино бросилась к нему, едва не опрокинув на спину: уткнулась влажным лицом в
его грудь, промочила насквозь футболку.
- Пожалуйста, не уходи! Не бросай меня! - взмолилась ломким голосом. - Вдруг
он вернётся!
Сай сделал медленный глубокий вдох, потом точь-в-точь такой же медленный
выдох, подавляя странное гнетущее чувство внутри, и приобнял Ино за
беззащитные, ходящие ходуном плечи.
- Не вернётся, - заверил её он, помолчал и добавил: - А если вернётся, я прогоню.
Ино всхлипнула, подняла на него зарёванное лицо: с неровными красноватыми
пятнами, с сухими потрескавшимися губами, с полустертыми стрелками и
потёками туши на щеках. Лицо, далекое от идеального, непривычное.
Настоящее.
- Обещаешь? - спросила она, шмыгнула ярко-розовым носом.
- Обещаю, - без раздумий отозвался Сай.

***
Гаара чувствовал, что с ним творится что-то неладное.
Его мутило, в висках оглушительно стучала кровь, сердце билось о рёбра
сумасшедше-быстрыми ударами. В какой-то момент он вообще перестал
осознавать, где находится, забыл, что делал секунду назад: память стерлась,
словно по щелчку пальцев. Воздуха в лёгких катастрофически не хватало, да и
тот, что был, казался раскалённым и сжатым до предела. Острый приступ
удушья сдавил горло - инстинкты сработали на опережение, и Гаара чудом
успел добрести до двоящейся двери, врезался в неё плечом, буквально
вваливаясь в объятия уличной прохлады. Он жадно пил воздух раскрытым ртом,
ловил трясущимися пальцами ветер и всё никак не мог насытиться и
надышаться.
Его не просто накрыло - размазало. Наркотическая эйфория обрушилась радугой
на голову, выкрасила галлюциногенным разноцветием всё, до чего дотягивался
глаз. Гааре вдруг захотелось бежать навстречу рассвету, гнаться за
ускользающей синевой ночи, рассекая лицом стылый воздух, отталкиваясь
прыжками от перевёрнутых, растущих из неба деревьев. Он уже на полном
серьезе намеревался сорваться с места и осуществить задуманное, но в
последний момент запнулся о щит из песка, рухнул коленями на хрусткий
настил: собственная техника защищала от всего подряд без разбору, так
чудовищно немилосердно отнимая, возможно, единственный в его жизни шанс
на полноценное веселье.
Но приход уже начал потихоньку отпускать Гаару, и состояние безудержного
восторга таяло с каждой секундой: идея подраться с собственным песком
теперь не казалась ему такой уж удачной. Вместо этого он кое-как поднялся,
отряхнулся от налипших песчинок и нетвердой поступью двинулся вглубь сада.
Среди стволов, крон и бесчисленных веток внезапно отыскалась маленькая
беседка с чужеродно-малиновой черепичной крышей: Гаара аж моргнул от
удивления - крыша стала ярко-зеленой.
«Понятно» - подумал он, заглядывая внутрь чуднóй цветопеременчивой
постройки.
По периметру беседка была опоясана щербатыми скамьями, образующими
многоугольник пустого пространства в центре. Вверху причудливо сходились
деревянные балки, на сиденьях пестрела россыпь подушек - стоило посмотреть
на них, как перед глазами всё смешалось, желудок предупреждающе сжался, и
69/81
Гаара поспешил отвести взгляд. Проигнорировав имеющиеся в наличии
удобства, он опустился прямо на пол, не глядя понадергал подушек, выудил из-
под скамьи какой-то залежалый вязаный плед, натянул его до подбородка и
завалился спать.
Но, как назло, со сном всё никак не складывалось: под смеженными веками то
плыли маслянистые круги, то вращались невидимые сюрикены. Отходняк разбил
Гаару похлеще прихода, и от него невозможно было скрыться, никакая песчаная
броня не спасала. Зябкое утро и ещё не выветрившееся наркотическое
опьянение вытянули из его души всё сокровенное. Гаара знал: от внутреннего
монстра не спрячешься. Не спрячешься и от себя самого.
Розовые волосы не шли из его головы.
Руки слишком хорошо помнили ощущение тонкой талии под пальцами.
Гааре было так плохо, что он даже не услышал чужие призрачные шаги на
тропинке возле беседки и очень удивился, когда в полуметре от его уха
скрипнула шаткая половица. А когда Харуно Сакура опустилась рядом с ним на
колени и скользким ласковым движением забралась к нему под плед - вообще не
поверил, списал всё на галлюцинации.
На очень правдоподобные и волнующие галлюцинации.
- Тш-ш-ш, - предвосхищая вопрос, Сакура накрыла его губы тёплыми пальцами;
прильнула гибким боком, устроила макушку на его плече.
Гаара опешил.
- Мне холодно, - пожаловалась шёпотом.
Колени и ступни у неё и впрямь были ледяные. Гаара неспешно моргнул раз,
другой, прогоняя морок - видение не исчезло, напротив, начало затягивать с
удвоенной силой, раскручиваться, обрастать цепляющими мелкими деталями:
абсолютно реальными прикосновениями, знакомым прохладно-травянистым
запахом кожи.
Сакура согрелась: бледность скул разбавил нежный румянец, капля краски
застыла на приоткрытых губах. Под пледом стало почти жарко: Гааре казалось,
что половина его тела, оплетённого Сакурой, превратилась в размятый
оплавленный воск. Он маялся от давящей, ставшей вдруг узкой одежды, от
впивающихся в лопатки острых краев досок, от внимательного, проникающего
под кожу взгляда ясно-зелёных глаз. Лежать вот так, вдвоём, на полу, упираясь
ногами в порог, было жутко неудобно, душно, тесно... Просто
умопомрачительно.
Рассвет заглянул в беседку, озарил сиянием её крохотный внутренний мир,
напитал солнцем и теплом растрескавшееся дерево.
Сакура двинулась в косых сиреневых лучах: обожгла дыханием мочку уха,
кусочек шеи, подбородок. Касание её губ к щеке вышло таким быстрым и
невесомым, что Гаара не был до конца уверен в его реальности. Да что там
говорить, он и в реальности самой Сакуры не был уверен.
Ладонь на его груди пришла в движение - едва слышно щёлкнула расстёгнутая
верхняя пуговица кафтана. Гаара, наконец, отмер: перехватил чужую руку, сжал
несильно. Не отстраняя, лишь удерживая на расстоянии сантиметра.
- Я видел тебя с другим, - тихо произнёс он. Без тени ревности, без желания
обвинить.
- Тш-ш-ш, - на этот раз Сакура не стала прикладывать к его рту свои пальцы -
коснулась шепчущими губами, опалила влажным дыханием. - Мы никому не
скажем.
И на вдохе подалась вперёд, втягивая Гаару в мокрый бесстыдный поцелуй,
вынуждая его окончательно сдаться в сладкий плен иллюзии.
Ему хотелось сделать хоть что-то, обнять или хотя бы провести ладонями по
узким плечам, по посветлевшим от бликов зари волосам, но руки сделались
слишком тяжелыми и неповоротливыми. Гаара так и застыл без движения:
70/81
целиком растворившийся во влажных соприкосновениях губ и языков, он даже
не заметил, как Сакура оказалась на нем сверху, и осознал это только когда она
тесно прижалась, потерлась через одежду, застонала что-то неразборчивое в
поцелуй. Ощущение было настолько ярким и пронзительным, что Гаару на миг
ослепило: не помня себя, он вскинул бёдра навстречу, упёрся стояком между
разведённых, почти не прикрытых платьем ног. Сакура содрогнулась всем
телом, выгнулась, едва не переломившись в спине, и Гаара словил вдруг её
взгляд, украдкой брошенный из-под намокших ресниц: потемневший,
совершенно поплывший.
Для него всё это было слишком. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Слишком
возбуждающе. Слишком много розового: розовые волосы, розовые пятна
румянца на скулах, розовая мягкость губ под подушечкой его пальца.
Разгорающееся, живое и трепещущее розовое марево рассвета на фоне: Сакура
словно была его частью, по ошибке сошедшей с неба.
- У тебя красивые руки, - сказала она, осторожно отводя его запястье от своего
лица, рассматривая переплетения линий на ладони.
Гаара как завороженный наблюдал за тем, как Сакура один за другим отогнула
и огладила его пальцы, как мазнула ими по своей шее... и как, секунду
помявшись, положила его руку себе на грудь. Под ладонью чувствовалось
сильное, настоящее биение сердца, и Гаару это быстрое гулкое “тук-тук”
вводило в состояние транса. Лёгкое платье заскользило с плеч, и Гаара на
мгновение убрал руку: только лишь для того, чтобы позволить ткани съехать
полностью и коснуться уже по-новому, кожа к коже, сжать пальцы и услышать
тихий всхлип.

- Ты уже делал это раньше? - спрашивает Сакура, пока Гаара укладывает её на

расстеленный плед.
- Нет, - сознается он и облизывает пересохшие губы.
У Сакуры неровное дыхание, упругие маленькие груди с затвердевшими сосками
и обжигающие бёдра.
Гаара неотрывно смотрит на неё сверху вниз, чувствует, как с каждой секундой
всё сильнее давит на голову возбуждение, и думает о странном. О синевато-
сером следе чужого поцелуя поверх тонкой ключицы, а ещё о том, как
неуместно, почти чуждо выглядит Сакура на незамысловатом фоне из рыхлой
шерстяной вязки: её красоте больше подошёл бы матовый шёлк простыней.
И прежде, чем накрыть её своим телом, Гаара делает то, о чем думал весь
вечер: протягивает руку, касается разметавшихся по пледу волос, мягких и
розовых, как опавшие вишневые лепестки, которых он отродясь не знал
наощупь. И эта стойкая, взявшаяся из ниоткуда ассоциация тоже кажется
странной.
- Ты такой белый, - сбивчиво шепчет Сакура, - твоё тело совсем не видит света...
Она обводит линию его челюсти, касается влажного от испарины лба, остужая
кожу - чертит кончиками пальцев поверх нарисованных штрихов иероглифа. В
её глазах - нетерпение, почти голод. И что-то ещё, неуловимое и
притягательное, чего он не в состоянии разобрать.
Сакура кусает израненные губы и кладёт ладонь на его голый живот, задевает
ногтями мышцы пресса, трогает ниже - и Гаара хватает ртом воздух, падает на
согнутые в локтях руки, вдавливая её в скрипучие доски. Горячие пальцы тесно
обхватывают, направляют его движения, помогая войти - Гааре сносит крышу,
ему кажется, он вот-вот выключится... сорвётся с обрыва и пропадёт. Он из
последних сил цепляется за реальность: за тяжелое шумное дыхание Сакуры, за
ощущение тугого жара внутри её тела, за каждый оттенок эмоции на
побледневшем напряжённом лице.
Взгляд Сакуры - засасывающая топь болота, губительная и беспощадная. И
71/81
Гаара тонет в ней, захлёбываясь, даже не пытаясь спастись.
Внутри восхитительно тесно и горячо: член скользит в плену гладких стенок, и
это ни на что не похоже. Сакура сдавленно стонет, бездумно хватается за его
плечи руками - и Гаара задыхается от болезненного восторга. Толчки набирают
скорость и глубину, становятся хлёсткими, несдержанными. Он врезается
бёдрами между раздвинутых ног Сакуры так, что её протаскивает спиной по
смятому пледу, по настилу из досок, впечатывает затылком в слежавшийся
бортик из подушек.
Он знает: Сакуре хорошо. Видит это в её лихорадочном взгляде, в мучительном
надломе искусанных губ, в нитях волос, липнущих к её лицу. В какой-то момент
она вздрагивает под ним, подаётся навстречу бёдрами, пытаясь насладиться
поглубже, коротко вскрикивает и зажмуривается - её ресницы трепещут. И это
настолько слишком, что Гаара ощущает, как к низу живота подкатывает сладкая
судорожная волна. Он слепо ловит губами губы Сакуры и кончает, не успевая
выйти: его долго и сильно ломает оргазмом, беспощадным, невозможным. И
когда, наконец, приходит долгожданное расслабление, оно затмевает собой всё.
Мозг отключается, и Гаара летит в пропасть, в черноту без намёка на проблеск
света.

Когда Гаара открывает глаза, Сакуры рядом с ним уже нет.

В воздухе вьются редкие клочья тумана, растворяются в молочной утренней
тишине.

***
Хината сидела на краю ванны, опускала в воду белые руки, вытягивала тяжелое,
напитавшееся влагой полотенце, отжимала его и встряхивала в облачках пара, а
затем скатывала мягким валиком и обтирала лицо Наруто махровой, тонко
пахнущей алоэ тканью - тот жмурился и задирал разбитый подбородок,
подставляя ссадины и царапины под приятное тепло.
Так уж вышло, что Хината оправилась от случившегося быстрее его самого, и
теперь было совершенно непонятно, кто кого приводит в чувство.
- Может немного щипать, - запоздало спохватившись, предупредила она.
Наруто рассеянно кивнул, на мгновение приоткрыв один глаз.
Повисло душное молчание, в воздухе бесшумно плыл пар, плохо завинченный
кран ронял гулкие капли в раковину. Круглое, не очень чистое зеркало на стене
запотело, пошло разводами.
- Спасибо, Наруто-кун, - тихо, задумчиво сказала Хината, убрав полотенце от его
лица и смяв его в ладонях. - Даже не знаю, что могло бы случиться, если бы не
ты.
Наруто, в отличие от неё, прекрасно понимал, чем всё могло закончиться, но
озвучивать этого не стал.
- Киба-кун, он ведь не плохой, ты не подумай... - залепетала она в странной
попытке выгородить напарника, - он очень добрый, и преданный, и...
- И пытался тебя изнасиловать, - всё-таки не удержался и закончил за неё
Наруто. - Знаю.
Хината вспыхнула, уронила скомканное полотенце себе на колени. Плечи её
грустно поползли вниз, взгляд заметался из стороны в сторону.
- Не говори так, пожалуйста, - попросила она шёпотом.
Наруто даже как-то не по себе сделалось: так растерянно и уязвимо выглядела
Хината. Всё же, не до конца ещё она отошла от свалившихся на неё потрясений.
- Не беспокойся, Хината, - он медленно встал, даже не поморщившись от
тянущей боли в мышцах; подал ей раскрытую ладонь: - Больше никому тебя в
обиду не дам.
Хината подняла голову, посмотрела на него снизу вверх крупными матовыми
72/81
жемчужинами глаз. И, неуловимо улыбнувшись, с осторожностью вложила свои
пальцы в его руку.

73/81
Глава 9

В безбрежной вышине над Конохой плескалось солнце, даря свет и

тепло всему, до чего могло дотянуться: оно пятнало бликами крыши, брызгало
на деревья, оседало водопадом тонких лучиков на улицах. Дом на окраине
деревни просыпался, разбуженный голосами, хлопаньем дверей и звоном
посуды: проголодавшаяся, всё ещё сонная молодёжь постепенно покидала
комнаты и подтягивалась на нижний этаж к завтраку.
У Сакуры маршрут был несколько иным, более длинным, и пролегал он через
ванную. Вооружившись чистым махровым полотенцем, небольшой косметичкой и
согревающей сердце мечтой о горячем душе, она шла по длинному полутемному
коридору, пока не застыла на пороге ванной в немом шоке: к стене у входа был
прислонен отломанный кусок двери, на пузатом боку раковины краснел
смазанный отпечаток ладони, на полу перемешались вместе щепки и кровавые
разводы. Над всей этой разрухой, стоя на расчищенном островке плитки,
возвышалась Ино, оккупировавшая единственное зеркало. Нежная мечта Сакуры
о том, чтобы спокойно привести себя в порядок, схлопнулась, как мыльный
пузырь.
- Кто проснулся, - усмехнулась Ино, растянув идеально накрашенные губы в
полуулыбке. - Ну и видок.
Сакура вяло отмахнулась, почесала нос. Ей даже думать не хотелось о том,
насколько паршиво она сейчас выглядела, особенно на контрасте с сияющей
безупречным макияжем подругой.
- Подвинешься? - спросила тихо, с надеждой.
Ино пнула ногой деревянные обломки и сделала шаг в сторону, милостиво
освободив кусочек зеркала и половину раковины.
- Иди уже скорее, хватит народ распугивать, - сказала она, со щелчком
захлопывая пудреницу.
Сакура с благодарностью протиснулась к раковине, кинула на полку свои
нехитрые принадлежности, принялась крутить вентили, настраивая
температуру воды.
- Что здесь было? - спросила она, явно имея в виду беспорядок вокруг.
Наклонилась, набрала полные ладони и плеснула в лицо со вздохом облегчения.
- Даже не спрашивай, - Ино увернулась от летящих брызг, придирчиво оглядела
собственное отражение, поправила челку, подтянула сползающие сетчатые
нарукавники, по которым пошли стрелки. - Я в этом акте вандализма не
участвовала, так что без понятия.
Сакура неопределенно хмыкнула и сунула в рот зубную щетку.
- Ну что, лобастая, осчастливил тебя Саске-кун? - Ино из зазеркалья подняла
утяжеленные тушью ресницы, игриво подвигала бровями.
Сакура до скрипа закусила гибкие щетинки, склонилась над раковиной так
низко, что едва не влезла зардевшейся щекой под струю воды.
- Не твоё дело, - выплюнула вместе с вязкой пеной.
- Ой, да ладно тебе! - Ино всё не унималась, разве что на месте не
подпрыгивала. - Ну, колись давай, как оно?!
Сакура наспех прополоскала рот, стряхнула влагу со щетки и упаковала её в
желтый пластиковый чехол.
- Нормально... наверное, - смущенно, чуть рассеянно отозвалась она, расчесывая
волосы мокрыми пальцами.
Окончательно позабыв обо всяких приличиях, Ино бесцеремонно схватила её за
плечи и рывком развернула к себе.
- Нормально?.. - оторопело переспросила она, заглядывая ей в лицо. - Наверное?!
Лобастая, ты головой, случаем, не ударилась?! Мы точно о Саске говорим?
74/81
Сакура кое-как выкрутилась из её цепких рук, отстранилась и подхватила с
полки расстегнутую косметичку вместе с полотенцем.
- Пойду-ка я, пожалуй, - сказала невесело.
Ино замерла, поражённая внезапной догадкой, у неё аж челюсть отвисла.
- У него там три сантиметра, да? - ошеломлённо проговорила она.
- Дура! - взвилась Сакура: лицо её мгновенно полыхнуло огнём.
- Сакура, - послышался низкий пробирающий голос где-то за спиной.
Её словно ведром ледяной воды окатили, сердце подскочило и затрепыхалось в
горле.
Ино вздрогнула, кинула быстрый оценивающий взгляд поверх её плеча,
округлила глаза и тут же припала к зеркалу, принялась увлечённо изучать
собственное отражение. Сакура опустила сжатые в кулаки руки и медленно
повернулась, уже зная, кого увидит в следующую секунду: Саске стоял в
дверном проёме, на фоне серой стены его профиль казался вырезанным из
бумаги. В недвижном тёмном взгляде невозможно было ничего прочесть.
- Жду тебя внизу, - тихо сказал он, и Сакуре на мгновение привиделись алые
всполохи в глубине его глаз.
Она коротко кивнула в ответ, чудом заставила себя улыбнуться сквозь
удушающую красноту, боясь даже представить, насколько жалкой и
неубедительной вышла эта улыбка. Саске не сказал больше ни слова: бесшумно
сдвинулся с места и растворился, слившись с сумраком коридора. Как только его
чакра отдалилась на достаточное расстояние, Сакура накрыла лицо ладонями и
несколько секунд умирала от стыда.
- Боже... - прошептала она, отчаянно желая не просто провалиться под землю, а
вообще никогда не рождаться. - Какой кошмар...
Ино сползла на пол и уткнулась перекошенным лицом в колени, задыхаясь от
смеха.

***
- Ну и ночка, - Рок Ли широко зевнул, даже не удосужившись прикрыть рот
ладонью. - И почему мы раньше никогда так не отрывались?
Из-за помятой дверцы холодильника выглянула Тен-Тен, резко и без
предупреждения пихнула ему в руки две миски - под прозрачной пищевой
плёнкой колыхнулся вчерашний недоеденный салат из помидоров и огурцов.
- Да уж, - без энтузиазма отозвалась она, морщась от очередного острого
приступа мигрени.
Голова у Тен-Тен буквально раскалывалась, глаза всё норовили закрыться:
стоило моргнуть чуть медленнее, чем нужно - и моментально начинало клонить
в сон, обволакивающий сознание, склеивающий ресницы, заполняющий уши
равномерным шумом. Впрочем, ничего удивительного, ей ведь даже не удалось
толком поспать: тогда, на кухне, ночные приключения не закончились. Они с
Кибой были с ног до головы мокрые, пропитавшаяся алкоголем и пóтом одежда
отвратно липла к разгоряченным телам, и их с Инузукой пропито-отбитый
тандем не придумал ничего лучше, чем завалиться вместе в душ.
Исключительно для того, чтобы помыться, повернувшись друг к другу спинами,
разумеется.
И это было фатальной ошибкой.
Сорванная с карнизом шторка, опрокинутые гремящие флаконы, раздавленные
насмерть тюбики, залитый лужами и присыпанный стеклянным крошевом пол -
масштаб разрушений в душевой был сравним с последствиями миниатюрного
смерча. Когда утром на приёмку заглянула хозяйка дома, маленькая сухонькая
старушка с клюкой, то пришлось бессовестно соврать и свалить всё на
напившегося Рока Ли, устроившего погром. Откуда же Тен-Тен было знать, что
ванная на втором этаже находилась в ещё более удручающем состоянии? В
75/81
итоге Ли схлопотал вдвойне, несмотря на все его неуклюжие попытки
оправдаться, а Тен-Тен ещё никогда в жизни не было так мучительно стыдно.
- Эй, - бедняга Ли пощёлкал пальцами в бинтах перед самым её носом, сверкнул
набухшей шишкой. - Что-то ещё нести надо, говорю?
Тен-Тен внезапно осознала, что залипла, стоя с протянутым блюдом куриных
ножек в руках. Она встрепенулась, коротко мотнула головой, не столько отвечая
на вопрос Ли, сколько пытаясь отогнать вязкий морок, и вроде бы даже
получилось. Но, стоило лишь закусить украдкой губу - и тонкий порез клыком,
едва начавший подживать, снова засаднил, рождая новый вихрь воспоминаний о
шальной ночи.
Как-то незаметно исчез Рок Ли вместе с блюдом, непонятно когда вынутым из её
рук, щёлкнула кнопка чайника, рядом затопали, где-то над головой хлопнули
дверцы шкафа, мимо пронеслась Ино, оттеснила её плечом, полезла вглубь
холодильника за напитками, принялась одну за другой вытягивать звонкие,
плещущиеся изнутри газировкой бутылки. Кто-то схватил Тен-Тен за локоть и,
прежде чем она успела опомниться, вытащил из этого громыхающего
продуктового ада в пустой безлюдный коридор.

- Ну привет, - сказал Киба, оперевшись о стену за её спиной.

Тен-Тен с некоторым удивлением отметила, что на нём надета клетчатая
фланелевая рубашка, немного старомодная, наверняка дедовская, откопанная в
каком-нибудь пыльном шкафу. При всём при этом Кибе она шла необычайно:
небрежно расстёгнутый ворот и подвёрнутые рукава творили чудеса. Его
дыхание пахло зубной пастой, а вид был точь-в-точь такой же подозрительно
потрёпанный, как у самой Тен-Тен: неприглаженные волосы, блеск в
воспалённых глазах, загадочно-придурковатая улыбка, едва угадывающаяся в
уголках припухших губ.
Сразу видно: у человека недавно был секс.
- Привет, - отозвалась Тен-Тен через паузу.
Киба по-собачьи склонил голову набок и окатил её с головы до ног таким
взглядом, что она почти смутилась.
- Ты как? - прищуренные глаза сверкнули золотом.
- Как видишь, неплохо, - с достоинством ответила Тен-Тен, сложила руки на
груди. - Жива, здорова. Даже по прямой ходить могу, ноги, вроде бы, не
разъезжаются.
Киба оскалился половиной рта, приблизился, обдав жаром и густым мятным
запахом с плохо заглушенной ноткой перегара.
- Я тут подумал, что мы как-то не с того начали. Может, сходим куда-нибудь?
Тен-Тен заморгала.
- Зачем? - удивилась она.
Киба застыл статуей, такого ответа он явно не ожидал: нагловатая
расслабленность осыпалась с него, оголив самое настоящее смятение. Куда-то
пропала зубастая ухмылка, загорелые скулы хищно заострились.
- Окей, - медленно и холодно протянул Киба, отстраняясь, - видимо, я не так всё
понял. Забей.
Он развернулся и сделал шаг по коридору. Тен-Тен не выдержала и прыснула со
смеху.
- Да стой ты, - сжалилась и поймала его за отворот рукава, возвращая на место. -
Видел бы ты своё лицо.
- Не смешно, вообще-то, - мрачно буркнул Киба, но почти сразу же
приободрился, осмелел, обнял её за талию когтистой ручищей и грубовато-
простым движением привлёк к себе. - Я уж было подумал, что для тебя всё это
ничего не значило.
Тен-Тен на мгновение отклонилась, почти коснувшись лопатками стены.
76/81
Тряхнула распущенными волнистыми волосами и заглянула Кибе в глаза.
- Только чтобы на свидании никакого алкоголя, - пригрозила в шутку.
- Договорились, - усмехнулся Киба и щекотно потёрся кончиком носа о её шею.

***
Заморачиваться с готовкой никто не посчитал нужным, а потому завтрак наспех
собирали из того, что осталось с вечера. В центре стола, накрытого свежей,
пахнущей крахмалом скатертью, торжествовало мясо в хрустящем панцире
панировки, окружением шли всевозможные салаты, россыпь гарниров, закуски,
напитки, с краю сиротливо ютились вазочки с соусами.
Сай сидел, уронив горящую с похмелья голову на сложенные руки, и ни на что
не реагировал. Саске молча опохмелялся, отодвинувшись ото всех подальше.
Шино аккуратно пил чай, изредка ловя на себе полные тоскливой ненависти
взгляды. Ино порхала вокруг стола то со стаканами, то с тарелками, то с
приборами: цветущая и щебечущая, она, как и Шино, мало была похожа на
человека, выпивавшего накануне. Хината, убрав волосы в высокий хвост,
старательно помогала с сервировкой.
- Наруто-кун, передай, пожалуйста, салфетки, - она мягко тронула его за руку,
посмотрела с улыбкой.
К Наруто, которому ещё секунду назад даже пошевелиться было невмоготу,
чудесным образом вернулись вдруг силы: он привстал со стула и, героически
справившись с подкатившей к горлу тошнотой, потянулся на край стола за
шелестящей пачкой. И пусть, едва он сел на место, виски вновь пронзила гулкая
пульсирующая боль – благодарность Хинаты окупала все неудобства с лихвой.
Наруто знал наверняка, что всё тепло её робкой улыбки предназначалось лишь
ему одному, и эта мысль маленьким трепетным огоньком грела его изнутри.
Ли в красках пересказывал Шино всё, что тот вчера пропустил, местами
приправляя рассказ собственными восторженными комментариями, местами
безбожно преукрашивая, местами недоговаривая лишь по причине того, что сам
многого не знал: ведь бóльшая половина событий вечеринки так и осталась
тайной, скрытой за дверями спален.
Шино выслушал его историю, ни разу за всё время ни жестом, ни словом, ни
поворотом головы не выказав собственной заинтересованности в ней. Молчаливо
допил чай, беззвучно поставил чашку на блюдце с синей каймой и задал
внезапный вопрос:
- Так чьей победой конкурс танцевальный завершился?
Все присутствующие ошалело переглянулись, даже Сай по такому случаю еле-
еле приподнял тяжёлую голову и подслеповато сощурился, пытаясь различить
лица товарищей, упорно сливающиеся в единое расплывчатое пятно.
- А это важно? - подал голос он.
- Конечно, важно! - мигом напустилась на него Ино. - Скажи ещё, что не я была
лучшей!
Завязалось бурное обсуждение, плавно перетекшее в перепалку, на шум
притащились взъерошенные Киба с Тен-Тен, кто-то кричал, кто-то потребовал
устроить голосование. Творился полный беспредел. И когда дискуссия, казалось,
уже готова была перерасти в самую настоящую драку, спасение пришло откуда
не ждали. Рок Ли не выдержал, залез с ногами на стул и, возвышаясь над всеми,
провозгласил в сложенные рупором ладони:
- Победила сила юности!
Только-только установившуюся тишину взорвал коллективный фейспалм.

***
Темари искала своих братьев, которых не видела с самого вечера. Вчера ей было
откровенно не до них, а сегодня они, как назло, куда-то запропастились: в
77/81
компании бесшумной тени Шикамару она обошла весь второй этаж, заглянула во
все комнаты и увидела каждую не заправленную постель, спустилась вниз по
лестнице, сунула голову в кухню, обмеряла шагами коридор, и, задумавшись, в
последний момент успела выловить едва не проскочившего мимо Гаару.
Выглядел он странно, малость неопрятно и, судя по всему, тоже только сейчас
её заметил: скользнул по её лицу беглым невнимательным взглядом, обронил
какое-то невнятное приветствие и собирался уже пойти дальше, но Темари
вовремя загородила собой его путь.
- Ты Канкуро, случаем, не видел? - сощурилась подозрительно.
Вместо ответа Гаара молча протянул ей сложенную пополам записку. Темари
выхватила её, спешно развернула, принялась бегать глазами по строкам, потом
на мгновение оторвалась от чтения и оглянулась в поисках настенных часов.
- Полдесятого, - терпеливо подсказал Шикамару.
Темари его и взглядом не удостоила, не то что благодарностью. Она несколько
раз сверилась с запиской, пожевала нижнюю губу и, наконец, воззрилась на
Гаару с плохо скрываемым бешенством.
- Ты это читал вообще? - спросила она, взмахнув листом бумаги, зажатым между
пальцев.
Гааре почему-то сразу вспомнился её вчерашний танец: с такой же небрежной
лёгкостью она взмахивала складными веерами.
- Разумеется, - отозвался он.
Темари скрежетнула зубами, по её потемневшим глазам было отчётливо видно,
что, не будь он Казекаге, уже давно отхватил бы хорошего тумака.
- Вообще-то, - сделав глубокий вдох, процедила она, - исходя из написанного, мы
уже полчаса как должны были встретиться с ним у ворот.
- Я занят, - с непроницаемым спокойствием ответил Гаара, прежде чем
деликатно отодвинуть опешившую Темари с дороги. - Иди, я догоню.
Шикамару едва заметно кивнул ему.
- Я провожу, - сказал он и осторожно, но достаточно настойчиво потянул за
собой задыхающуюся от возмущения Темари в сторону прихожей.
- Эй! - бессильно выкрикнула она вслед удаляющемуся брату.
Гаара не остановился, на зов не обернулся, а вскоре и вовсе скрылся за углом.
Шикамару мысленно приготовился держать оборону, и не просчитался, потому
что Темари быстро переключилась на своего провожатого, обрушив шквал
гневных вопросов на его многострадальную голову.
- Чем он занят? - кипела и возмущалась она, торопливо шагая рядом, - какие
такие могут быть у него здесь дела? Наверняка, у этих дел и имя есть! Кто из
конохских девиц успел задурить голову моему брату? Ты же у нас в гениях
числишься, вот и скажи!
- Оставь ты его, женщина, - поморщился Шикамару, отворяя скрипучую входную
дверь и пропуская Темари перед собой. - Он же не генин сопливый, как-нибудь
сам разберётся.
Темари шумно втянула воздух через нос, заставляя себя успокоиться. Сказанное
им загадочным образом подействовало: с минуту она молча шла рядом,
непривычно задумчивая, смотрящая куда-то себе под ноги. А потом медленно
подняла голову и проговорила с какой-то тихой, светлой грустью:
- Мальчик вырос.
И Шикамару увидел, как едва дрогнули её тонкие губы, сжавшиеся в складку. И
удивился тому, сколько теплоты и невысказанной заботы было в этих простых
словах.
Солнце встречало их мягкими ласковыми лучами, расчертившими ухабистую
каменистую дорожку под ногами.
В утро нового дня они входили вместе.

78/81
***
Гаара чувствовал себя как никогда странно.
День не задался с самого начала: вместо нормального полноценного сна он
провалился в какую-то безвременную дурноту, начисто лишенную сновидений, и
очнулся от резкого, бьющего прямо в глаза солнечного света. Щурясь и часто
моргая, Гаара сел на скрипучих досках пола, обвел расфокусированным
взглядом внутреннее убранство беседки и едва за голову не схватился, когда на
него сплошным потоком обрушились воспоминания. Яркие, полные жизни
образы, один жарче и развратнее другого наперегонки врывались в его
сознание: влажные прикосновения горящих губ к шее, стонущая под ним Сакура;
Сакура, выгибающаяся на мятом пледе; Сакура, задыхающаяся в его руках...
Сакура выдуманная. Привидевшаяся в бреду.
Всё ещё слабо соображая, что делает, Гаара трясущейся рукой откинул в
сторону плед и замер: расстёгнутый ремень, наполовину спущенные брюки
вместе с бельём и подсохший слюдяной след спермы. На ладонь правой руки он
даже смотреть побрезговал, и так чувствовал, что вся она обкончена: кожа
казалась стянутой, склеенной по линиям. Гааре стало дурно: перед глазами
потемнело, голова закружилась, во рту пересохло. Проклиная чертовы
галлюцинации, он с отвращением натянул на себя одежду, стараясь ничего не
испачкать. Кое-как поднялся, застегнул кафтан непослушными пальцами и не
досчитался верхней пуговицы: отогнутый угол воротника так и остался темнеть
пустующей петлей. В непонятной злости Гаара перетряхнул плед и все подушки,
заглянул под каждую скамейку, но ничего, кроме наметенных по углам сухих
листьев, не нашёл.
Беседку он покидал на ватных, плохо гнущихся ногах, с липким комом в горле.
Какой-то черт дернул его обернуться – и Гаара ощутил, как разочарование
холодным стальным обручем сдавило его грудь. Хрупкое волшебство развеялось
окончательно, не оставив после себя ни клочка розового тумана, ни крохотной
блёстки: крыша у беседки была самая обычная, выложенная скучной,
непримечательно-серой черепицей.
Гаара брёл по тропинке, ведущей к дому, и пытался упорядочить бешено
скачущие мысли. Он заставлял себя больше не вспоминать иллюзии,
нарисованные веществами, говорил себе, что ничего особенного, такого, чтобы
из ряда вон, не произошло. Он всего лишь напился, в пьяно-наркоманском угаре
завалился в беседку, словил глюк и подрочил.
Ничего не произошло.
Ничего.
Черт...

Ещё ничто и никогда не выбивало его из колеи настолько сильно. Он двигался,

словно в тумане, поднялся на крыльцо и подобрал подсунутую под дверь
записку от Канкуро, прочёл её по диагонали, не вдумываясь, не вникая в смысл
строк, машинально сложил листок пополам и затолкал его в карман. По
возвращении в дом он первым делом направился в душевую на нижнем этаже и,
даже не заметив хрустящих под ногами осколков и царящего кругом
беспорядка, вымыл руки: дважды, с остервенением оттирая засохшие пятна с
пальцев. Сладковатый с кислинкой запах лимонного мыла бодрил, помогал
немного отвлечься. Гаара, наконец, хоть чуть-чуть расслабился, отпустил
невеселые мысли, перевёл взгляд на своё отражение в зеркале и едва не
отшатнулся: по ту сторону стекла на него в упор смотрели шальные, нездорово
блестящие глаза. Даже за всю свою бытность чокнутым сосудом для Шукаку он
не мог припомнить за собой подобного. Чертовы наркотики, чертов алкоголь,
чертова вечеринка. Гаара крайне смутно представлял, как после такого
возвращаться в кресло Казекаге и руководить целой деревней, если он даже с
79/81
собственной жизнью справиться не в состоянии.
Какое-то время он просидел внизу, в гостиной, потягивая пустую воду, обводя
пальцем вышитые узоры на скатерти, отвлекаясь на болтовню за столом. Но,
несмотря на все свои усилия, Гаара никак не мог заставить себя принять
спокойный отрешенный вид. Состояние шаткого душевного равновесия
нарушалось всякий раз, когда раздавались чьи-то шаги на лестнице: он против
воли обращался в слух, пытался уловить в них знакомое, но раз за разом не
находил ничего даже отдаленно похожего.
Благополучно пропустив мимо ушей несколько адресованных ему реплик, Гаара
извинился, встал из-за стола и отправился бродить по дому, уже даже не
пытаясь убедить себя в том, что не ищет встречи. Все "зачем" и "почему" отошли
на десятый план, осталось лишь необъяснимое желание увидеться, Гаара просто
не мог сконцентрироваться ни на чем другом. Поспешив разминуться с Темари,
он прошёл насквозь коридор и только успел подумать, что занимается какой-то
ерундой, как совершенно случайно столкнулся с Сакурой, вывернувшей из кухни
– чашка в её руках покачнулась, звякнула о блюдце, чайная капля заскользила
по белизне фарфора. Сакура оторвала взгляд от его груди, вскинула легкие,
едва оттенённые тушью ресницы – полупрозрачная розовинка румянца тронула
бледные скулы.
- Доброе утро, - немного смущённо улыбнулась она.
- Привет, - выдохнул Гаара, завороженно уставившись на чужие губы.
Сакура растерялась под его прямым взглядом, порывисто заправила за ухо
короткую прядь волос. У Гаары дрогнули руки: в нём всё ещё жили
воспоминания о том, какие они на ощупь, эти розовые волосы.
Снующие мимо люди начали бросать на них косые любопытные взгляды.
Молчание затягивалось, постепенно становясь душным и неловким.
- Как спалось? - скорее из вежливости, чем из интереса спросила Сакура.
Гаара едва не поперхнулся. Его распаленная фантазия мигом услужливо
нарисовала Сакуру в таких позах и ракурсах, от одной лишь мысли о которых
начинал твердеть и наливаться тяжестью член. Будто бы назло, что в голове,
что на языке вертелись только какие-то пошлости, Гаара мучительно тупил с
ответом, Сакура смотрела на него с легким недоумением.
- Хорошо, - наконец-то хрипловато отозвался он и, сглотнув, добавил совсем
тихо: - Даже очень.
Кто-то врезался в Гаару острым плечом: он лишь сейчас осознал, что стоят они
на редкость неудобно, в узком проходе, фактически в дверях. Толкнули и Сакуру
– она пошатнулась, пролила половину чая на блюдце и почти влетела носом
Гааре в грудь, но тот подхватил её в последний момент: на чистом порыве, не
успев даже задуматься. И за то короткое мгновение, пока его ладони
удерживали Сакуру чуть повыше бёдер, он увидел в её широко распахнутых
глазах что-то такое, что заставило его перестать дышать.
Когда она отстранилась, разорванное прикосновение отдалось жжением на
кончиках пальцев и бесследно угасло. Но чужой взгляд, завораживающий,
пронзительный, словно видящий все тайны души, остался. Гаара не чувствовал
пола под ногами.
- Ну, я пойду?.. - нерешительно проговорила Сакура.
И эта вопросительная интонация сбила его с толку окончательно: он стоял и
молчал, как проклятый, боясь спугнуть то, что, как ему показалось, сумел только
что расслышать, рассмотреть и ощутить. Сакура закусила губу и медленно
повернулась, намереваясь уйти.
- Подожди, - не отдавая себе отчёта в том, что творит, Гаара схватил её за руку,
останавливая.
Сакура примёрзла к месту, вскинула на него круглые, совершенно офигевшие
глаза. Да Гаара и сам, мягко говоря, офигел.
80/81
- Мы ещё увидимся? - внезапно для самого себя выпалил он и крепче сжал чужие
тонкие пальцы, подсознательно оттягивая тот момент, когда всё-таки придётся
их отпустить. - Когда?
Сакура посмотрела на него странным немигающим взглядом. А потом вдруг
сделала то, от чего сердце Гаары пропустило удар:
- Скоро, - сказала Сакура, расцветая тонкой, неуловимой улыбкой.
И прежде, чем вытянуть свою руку, забытую в его ладони, оставила в ней на
прощание что-то маленькое и прохладное – Гаара был настолько обескуражен,
что сперва даже не придал этому значения. Улыбка Сакуры исчезла, исчезла и
она сама: уже через несколько шагов растаяла в глубине коридора, смешавшись
с шумной разноцветной толпой.
И только тогда Гаара опомнился: перевел взгляд вниз и разжал сведенные
судорогой пальцы. Поверх линий на его ладони лежал узелок пуговицы, дрожа
бликом на гладком ребре.

Конец.

Примечание к части

Спасибо всем, кто прочёл! Автор вас сильно-сильно любит <3

Не забывайте лайкать, оставлять комменты и подписываться на наш канал х)

81/81