***********************************************************************************

************
Only fools rush in
https://ficbook.net/readfic/12246404
***********************************************************************************
************

Направленность: Слэш
Автор: Crazy_yozhik (https://ficbook.net/authors/15940)

Беты (редакторы): abnepo

Фэндом: Stray Kids

Пэйринг и персонажи: Ли Минхо/Хан Джисон
Рейтинг: NC-17

Размер: 54 страницы
Кол-во частей: 3
Статус: завершён
Метки: Счастливый финал, Анальный секс, Минет, От врагов к возлюбленным, Секс без
обязательств, Нецензурная лексика, Hurt/Comfort, AU, Любовь/Ненависть, Спонтанный
секс

Описание:
Джисон крупно влип. Настолько крупно, что спасти его может только чудо. И когда он,
забравшись в первое попавшееся окно, чтобы скрыться от преследователей, оказывается
в квартире бывшего одногруппника, иначе чем чудом это не назовешь.

Они никогда не ладили, но лучше уж Хан самовольно заточит себя с тем, кого на дух
не переносит, чем умрёт от рук каких-то головорезов.

Посвящение:
Спасибо Лизе за то, что выслушивала и пинала до победного конца.
Спасибо Марине за то, что всегда читает то, что я пишу.

Публикация на других ресурсах: Уточнять у автора/переводчика

Примечания:
Это должно было быть пвп на 15 страниц, но что-то пошло не так.

Оп-оп
20.06 - 3 место в популярном по фд.

========== Shall I stay? ==========

Серые обветшалые здания, исписанные дешёвыми красками кислотных цветов,

единственных доступных в ближайшем магазине. Потрескавшийся частями асфальт,
переходящий, без какой-либо логики, в отколовшуюся от времени брусчатку. Затхлый
воздух, смешанный с пылью, наполняет лёгкие парня, который задыхается в попытках
отфильтровать из него хоть немного кислорода. Ему кажется, что он бежит целую
вечность, спотыкаясь и отбивая плечами углы домов, но погоня всё никак не
прекращается.

— Блять, держи этого сучёныша!

Раздается где-то у самого уха, и беглец в отчаянии хватается за ближайшую пожарную

лестницу. Адреналин растекается по венам, мышцы наполняются силой, и парень в два
прыжка оказывается у окна чьей-то квартиры на втором этаже. Оно приоткрыто, но
внутри кромешная тьма и тишина.

Выглядит безопасно.

В следующее мгновение он замечает, как из-за угла вылетает несколько мужчин.

Помедлив всего секунду, он надавливает на раму и проскальзывает внутрь.

Крошечный подоконник с облупившейся краской оказывается слишком скользким, чтобы

удержать равновесие, и парень с глухим звуком падает пятой точкой на пол. Шипит
что-то нецензурное себе под нос, потирая ушибленный копчик.

Комнату, в которой он оказался, освещает лишь тусклый фонарь за окном и тонкая

полоска света из-за приоткрытой двери. Комната довольно просторная: совмещает в
себе что-то типа столовой и гостиной. Мебель выглядит старой, местами покрыта
пылью; если бы не полнейший хаос - разбросанные вокруг вещи, стопки книг и дешёвых
журналов, кошачья шерсть, покрывающая огромный коричневый диван - парню показалось
бы, что тут никто не живёт.

Тихий скрип двери вырывает его из размышлений, сердце колотится как бешеное; всё, о
чём он умоляет сейчас - чтобы старушка, владеющая этой квартирой, оказалась
достаточно великодушной, чтобы не вызвать полицию.

— Какого… — раздаётся низкий мужской голос, и парень поднимает взгляд. Челюсть

медленно опускается вниз.

— Да ну нахер!..

В проходе стоит молодой человек в немного растянутых трениках, белой майке и

узорчатом халате, волосы выкрашены в яркий фиолетовый цвет. Эмоции со скоростью
света сменяются на его лице.

— Зачётный халатик, Минхо, — выдаёт сидящий на полу. — Вернулся со встречи одиноких

кошатниц за пятьдесят? Волосы, небось, каркаде выкрасил?

— Ты какого хуя тут делаешь, долбаёб?

— Ну, знаешь, я хотел спасти прекрасную принцессу наверху башни, но уже на втором
этаже наебнулся о твой подоконник…

Минхо некоторое время молча смотрит, недоверчиво сощурив глаза, потом делает
глубокий вдох.

— Джисон, выйди нахуй из моей квартиры как зашёл.

Повисает гробовая тишина. Самодовольная ухмылка сползает с лица парня.

Эти двое познакомились несколько лет назад ещё на дне открытых дверей для
абитуриентов единственного местного университета. Сложно было назвать их знакомство
приятным, а будущее общение - дружбой. Они даже приятелями не были. Хан Джисон всё
свободное время проводил в компании университетских торчков и ветреных девушек. Ли
Минхо же был из совершенно другой лиги: он тусовался с самыми влиятельными детьми
богатых родителей, был любимчиком преподов, и его совсем не интересовали… девушки.
Этот факт отдалял их вероятную "дружбу" куда-то в параллельную вселенную. Потому
что Хан Джисон не мог понять всего две вещи в этой и без того непростой жизни: кем
он видит себя в будущем и почему некоторые парни предпочитают чей-то член вагинам.
Впрочем, обсудить этот вопрос с Ли Минхо ему так и не довелось - он вылетел из
университета за прогулы раньше, чем запомнил хотя бы половину своих одногруппников
в лицо.
Как оказалось, самое важное лицо он всё же запомнил. Лицо, которое может прямо
сейчас спасти ему жизнь.

Джисон медленно встаёт с пола, одной рукой опираясь на всё тот же несчастный
подоконник, нервно сглатывает, от чего вся шея напрягается как при сильном спазме.
Минхо в недоумении наклоняет голову.

— Чел, тут такое дело, — он нехотя отрывает взгляд от пола и встречается с полными
непонимания глазами хозяина квартиры. — Я вроде как не могу уйти, — продолжает он
после секундной паузы.

— О, нет. Отлично можешь. Сзади окно, высовываешь свою охуевшую голову на свежий
воздух и пиздуешь отсюда. Сам. Или я тебя выкину, — голос его спокойный и ровный,
будто он предлагает Джисону выпить чашечку чая в непринуждённой атмосфере и
обсудить все те годы, что они не виделись.

Однако воздух вокруг него становится пугающе тяжёлым. Хан даже дышать начинает
тише, пытаясь собраться с силами и объяснить почему он ну никак не может покинуть
это место прямо сейчас. За окном вновь раздаются громкие шаги и неразборчивые
мужские крики. Рот Минхо снова открывается, кажется, он что-то говорит, но у
Джисона заложило уши, ноги предательски подкашиваются от страха.

— Не сдохни в моей квартире, ссыкло.

— А? — возвращается реальность Хан.

— В квартире моей не откинься или не обоссысь от страха. Даже не знаю, что хуже.

— Минхо… За мной гонятся, клянусь, они меня убьют нахуй. Не бери грех на душу, дай
побыть у тебя, пока всё не уляжется, и они не перестанут меня искать! Я в долгу не
останусь, клянусь! — Хан тараторит без умолку, активно жестикулируя руками и
боязливо поглядывая в сторону окна.

— Вау, — выдает в ответ Ли. — у тебя есть словарный запас. Я поражён, даже сказал
бы, обескуражен. Верно ли я уловил, что ты предлагаешь мне спрятать тебя в своей
квартире от каких-то головорезов и тем самым подвергнуть свою жизнь опасности?

Джисон замирает в абсолютном непонимании, как ему реагировать на вопрос. Нужно ли

действительно на него отвечать.

— Звучит как охуенная идея. Я в деле, — Ли хлопает в ладони, разворачивается на 180

градусов на пятках и выходит из комнаты, оставляя своего новоявленного сожителя
стоять с шокированно разинутым ртом.

Когда тело начинает отходить от шока и вновь приобретает возможность перемещаться в

пространстве, Джисон следует до двери, рядом с которой находится выключатель, и
комнату наконец-то заполняет яркий свет ламп.

Хан медленно окидывает взглядом пространство вокруг. Бардак стал ещё раз в десять
заметнее. Шкафы были под завязку набиты книгами, как и все поверхности столовой
части комнаты. В углу стояли две полупустые миски с кошачьим кормом. На тумбе
какое-то засохшее растение.

Что-ж… Отличное место, чтобы выжить и никогда сюда больше не возвращаться.

Джисон подходит к треснувшему зеркалу в тяжёлой деревянной раме и поправляет

растрёпанные волосы. Видок у него, конечно, не из лучших: разодранный свитер поверх
кофты, что была бежевого цвета до этой незапланированной быстрой прогулки по
пыльным улицам, и обтягивающие кожаные штаны вместе с массивными ботинками явно не
создавали образ, удобный для побега от верной смерти. Хан пару сотен раз проклял
свой вкус, пока бежал. Каким чудом он смог добраться до окна Минхо и не зацепиться
за железные прутья пожарной лестницы - тайна, покрытая мраком.
Большим пальцем левой руки Хан проводит по черной полосе на щеке и резко
подскакивает, испугавшись скрипа двери.

Хозяин квартиры уверенными шагами приближается к дивану, включает телевизор на

случайном канале, где какой-то ученый объясняет причины глобального потепления и
садится, вытягивая ноги на пуфик.

Джисон какое-то время медлит, затем устраивается рядом.

— Слышь. Спасибо, все дела, я очень благодарен, что позволил остаться. Я думаю, я
тут максимум на пару дней. Не могут же они вечно за мной бегать.

Минхо открывает банку пива, за которой, очевидно, уходил и переключает на другой

канал.

— Только знаешь, нам надо бы правила обсудить, по которым жить будем, - Хан не
замечает, как правый глаз Ли слегка дёргается. — Типа ты не подумай, я нормально
отношусь к таким как ты, но просто сразу хочу обозначить, что я не такой, и трогать
меня не надо.

Минхо молча делает глоток, а Джисон продолжает.

— Второе, спим в разных комнатах. Она же тут не одна? Я просто не выходил. А если и
одна, то ты спишь на диване, а я на полу. Мало ли чего. Я, конечно, провоцировать
не буду, но и с природной привлекательностью поделать ничего не могу…

Со стороны Ли раздается неразборчивое хмыканье, и Джисон косится на источник звука.

Лицо хозяина квартиры искажено в кривой усмешке, и на долю секунды непрошенный
гость чувствует, как холод пробегает вдоль позвоночника.

— Что-то не так?

— Нет, что ты. Меня полностью устраивают правила, по которым я буду жить в своей
квартире.

— Я свалю, но как только меня перестанут искать.

Минхо поворачивает голову и впервые за все время после возвращения смотрит Джисону
в глаза.

— А теперь слушай сюда, еблан, — хозяин квартиры неторопливо наклоняется ближе к

заткнувшемуся на полуслове нарушителю спокойствия. — Я надеялся, что когда вернусь
сюда с этой банкой пива, тебя здесь уже не будет. Думал, что достаточно четко
обрисовал свою позицию по твоему выходу в окно. Но ты какого-то хуя ещё здесь. Я
поражен твоей феноменальной тупостью настолько, что все ещё не выкинул тебя нахуй.
Так что закрой свой рот, засунь свои правила себе в жопу и благодари всех богов,
что я по какой-то невероятной, необъяснимой мне самому причине не свернул тебе шею
и не вынес тебя в мешке по частям. И я не собираюсь покушаться на твою мелкую
задницу, у меня есть вкус, — Ли растягивает губы в притворной улыбке, хлопает
ошарашенного Хана по щеке и отстраняется.

Джисон вновь позволяет себе сделать вдох, щека горит даже от лёгкого прикосновения,
а напряжение никуда не уходит. Он вдруг начинает сомневаться в том, что умереть от
рук преследователей - более страшная перспектива, чем оставаться под одной крышей с
Ли Минхо.
Он подписал себе смертный приговор. Дважды за один день.

✨✨✨

Хан действительно думал, что останется здесь максимум на пару дней.

Но он здесь уже ёбанные полторы недели.

Изо дня в день происходит одно и то же: он встаёт, звонит с телефона Минхо кому-то
из своих друзей или соседям узнать, приходил ли кто-то к его квартире, узнает, что
да, приходил, проклинает весь свет и идёт читать очередную книгу из миллиона
разбросанных по квартире.
Если Ли остаётся дома, то он подслушивает его бесконечные рабочие разговоры, затем
немного расспрашивает о сути новых проблем и они вместе обедают.
Если же Минхо работает из офиса, то Хан читает или спит большую часть дня.

И всё бы ничего, хозяин квартиры оказался приятным, хоть весьма и специфическим

парнем.
Джисон сравнивал его с пантерой - прекрасный и грациозный хищник, который молча
наблюдает за каждым твоим действием. Глаза блестят опасным блеском, и стоит тебе
задержать на нем взгляд, он тут же перегрызёт тебе горло. Невозможно угадать, какое
настроение скрывается под безразличным выражением лица, так что в момент, когда они
оказываются в одном пространстве, Хан на секунду замирает, выискивая хоть какую то
подсказку в поведении Ли.

И так всегда. Он то приносит Джисону новый кулинарный шедевр, то мешок бессвязных

оскорблений вплоть до описания того, что он делал с его мамой на прошлых выходных.

И казалось бы, можно и смириться, но у всего в этом мире есть предел.

Линия предела Хана обозначилась порогом ванной комнаты, в которую Ли зашёл на самом
пике его дрочки. И смотрел этими проклятыми кошачьими глазами, как тонкая паутина
спермы покрывает его ладонь.
Джисон был готов поклясться, что видел ухмылку на его лице, прежде чем тот хлопнул
дверью.

Ровно с этого момента его жизнь стала абсолютно невыносимой.

Каждый раз, стоило ему только подумать о самоудовлетворении, стоило только

коснуться своего члена, перед глазами вставало лицо Минхо с этой проклятой
ухмылкой. Это как рефлекс собаки Павлова. Как бы сильно Джисон не пытался
отвлечься, не представлял что-то другое - бесполезно. Этот прожигающий тёмный
взгляд отпечатался на его сетчатке, и ничто не было способно его удалить.

Именно это нервировало Хана больше всего.

Он часто наблюдал за Минхо во время работы или когда тот был увлечен готовкой, или
когда речь заходила о его котах, которые временно переехали к его родителям. Ли был
красивым. Очень. Даже со стороны убеждённого натурала Джисона.
У него был прямой ровный нос, пухлые губы и совершенно невероятные глаза. Тело
подтянутое, широкие плечи и объёмные бедра. Последнее настолько нетипично для
парня, что Хан позволял себе иногда задержать на них взгляд чуть дольше
положенного.

При такой красоте он просто обязан быть популярным у девушек. Так почему же…
Минхо снова спорит о чём-то с поставщиками около часа, а когда разговор окончен,
отбрасывает телефон в сторону и громко ругается.
Хан наблюдает молча, но не решается сказать и слова, чтобы не попасть под горячую
руку. Ли делает несколько глубоких вдохов и вновь берет в руки телефон, набирает
чей-то номер, один единственный гудок и пара фраз.

— Я чертовски устал сегодня, — короткая пауза. — Да, там же, где и всегда. Да. До
встречи.

Джисону очень хочется узнать, куда тот собрался, этот разговор по тону и содержанию
очень отличается от сотен разговоров, что он успел услышать до этого. Минхо не
пытается "держать лицо" или умело манипулировать собеседником. Нет. Он просто
открывает кому-то, что совершенно измотан. Это первый раз, когда звонок был скорее
дружеским, чем официальным. Мысль о том, что у Ли могут быть друзья, шокирует Хана
не меньше чем тот факт, что Минхо всё ещё позволяет ему оставаться в своем доме.

Хозяин квартиры выходит из комнаты, и через несколько минут Хан слышит звук
льющейся воды, затем топот, хлопанье двери, фен, и вот где-то минут через сорок Ли
вновь появляется перед Джисоном.

На нём тёмно-синяя рубашка, расстёгнутая на пару пуговиц, плотно обтягивающие

кожаные штаны и блядский чёрный чокер. Хан даже на секунду забыл как моргать. Он
переводит удивленный взгляд на лицо Минхо и с губ срывается опасное "блять".
Ли угрожающе поднимает бровь, Хан хочет как-то оправдаться, но слова застревают в
горле. Сказать, что Джисон никогда не видел мужчин с макияжем было бы ложью. Он и
сам иногда пользовался BB-кремом и гелем для бровей, но макияж Минхо был…
вызывающим. Нет, не в том смысле, что он выглядел эпатажно и развратно. Нет. Это
было красиво. Слишком красиво. Тени переливались на веках, а тонкие стрелки делали
взгляд более выразительным. Ему чертовски шло.

— Ты что-то сказал? - прерывает тишину Минхо.

— Я …эээ… выглядишь как гомик, если честно.

В комнате повисла абсолютная тишина, Джисону кажется, что она длится целую
вечность, прежде чем Минхо отвечает.

— Я не выгляжу как "гомик", я и есть "гомик", как ты выражаешься. В любом другом

случае я бы сломал за такое челюсть, но, клянусь, твой ангел-хранитель работает с
КПД в 110%. Однажды тебя пырнут ножом где-нибудь в подворотне, потому что ты не
следишь за своим языком. Ах да. Уже почти пырнули. Потому ты и здесь.

Хан не может не обратить внимание, что в нынешнем образе блестящие от гнева глаза
Ли кажутся ещё более завораживающими, и это отвлекает, заставляя забыть для чего он
вообще сказал эту фразу.

— Да я блять просто не понимаю этого и всё. Ты себя видел? Да на тебя красотки бы

толпами вешались, а ты реально предпочитаешь подставляться под какого-то мужика?

Джисон уже проклинает себя за свой длинный язык. Кажется, он никогда не был
настолько близок к смерти, насколько близок к ней сейчас. Минхо издает очередной
смешок и скрещивает руки на груди, от чего шелковая рубашка натягивается, и вырез
ещё больше обнажает ключицы.

— О, и кто тебе сказал, что я "подставляюсь под мужиков"? Сначала просишь меня не
трогать твой зад, а потом утверждаешь, что я не должен давать трогать свой. Никак
не можешь определиться, в какой позиции хочешь видеть меня в своих фантазиях, пока
дрочишь в ванной, даже не заперев дверь? Скажи, ты хотел, чтобы я туда зашёл?
— Нет! Блять, боже, просто заткнись. Нет! Давай просто закончим этот разговор, —
Джисон тушуется и пытается избежать продолжения этого диалога, но Минхо видимо не
намерен отступать.

— Или тебя так беспокоит этот вопрос, потому что тоже хочешь прогуляться до какого-
нибудь гей-клуба? Ах да, ты же ссыкло. Думаешь, твои дружки-головорезы тоже могут
ходить по таким местам?

— Нет, блять! Что за хуйню ты несёшь? Не хочу я никуда "прогуляться", — Хан

начинает инстинктивно пятиться назад.

— Конечно не хочешь, слизняк. У тебя нет смелости выйти из этого дома, что уж
говорить про места, где твоя жопа может оказаться в зоне риска. Я могу выходить
куда угодно, когда угодно и в каком угодно виде, потому что не трясусь от каждого
шороха и кривого взгляда. Так что заткни свой рот и не напрягай единственную
извилину попытками понять, куда я хожу и какую жопу я под кого подставляю.

Джисон опускает голову. В этой войне он определённо проиграл. Чувство того, что он
полез не в свое дело, накрывает с опозданием. Примерно в тот момент, как Минхо
покидает квартиру. Слова для ответа находятся ещё чуть позже, но он засыпает, так и
не дождавшись возможности их озвучить.

✨✨✨

Проходит ещё неделя, и напряжение между ними возрастает в разы. Отчасти это связано
с тем, что после той ссоры они не разговаривают.
Нет, они и до этого практически не общались, но теперь это стало ощутимо давить.
Минхо даже язвительные комментарии перестал отпускать по поводу и без.
Теперь, когда у Джисона появилось больше свободного времени для размышлений, ему
стало казаться, что он в чём-то восхищается Ли - в его жесткости и бесстрашии есть
определенный шарм. В том, как он говорит, когда кто-то не хочет принимать его
условия работы, в том, как поднимается его верхняя губа, когда он наигранно
смеётся.

В этом плане за неделю ситуация только ухудшилась.

И вот прямо сейчас он сидит на всё том же огромном облезлом диване, наблюдает за
пишущим что-то на листочке Минхо.
В голове как муравьи роятся множество мыслей, и он снова цепляется за тот проклятый
звонок, после которого Ли ушёл.

Хан неделю обдумывал эту ситуацию. Кто это был? Его парень?

Джисон окидывает взглядом комнату и понимает, что с таким состоянием квартиры

приводить сюда кого-то стал бы разве что слепой.
Парня точно можно отмести.
Друг? Сложно представить, что у Минхо с его-то гадким характером могут быть друзья.
Джисон сомневается, что даже мать способна его терпеть.
Скорее всего это кто-то типа секс-партнёра. Можно держать его на расстоянии
вытянутой руки - не слишком далеко и не слишком близко. Можно объяснить и
непринужденное общение, и полный бедлам в доме, и отсутствие встреч долгими
неделями.
Из размышлений Хана вырывает звонок в дверь. Ли нехотя отрывается от записей,
встаёт и накидывает халат, что висит на спинке стула.

— Я никого не жду, — бросает он, и всё внутри Джисона леденеет от ужаса.

Он слышит как щёлкает дверной замок. Голова кружится, и он не может разобрать

половины слов.

— Я живу один… Нет здесь никого такого… Какого хера ты мне телефоном в лицо тычешь?
Я не ебу, кто это.

Снова щелчок и Джисон вновь обретает способность двигаться. Минхо возвращается в

комнату, и Хан испуганно дёргается.

— Ой, да не ссы, — машет Ли в его сторону. — Долго же твои дружки до моей квартиры
добирались. Может расскажешь уже, что ты такого натворил, что тебя какие-то бритые
уголовники уже почти месяц ищут? Мне в целом похуй, но вдруг ты убил кого, и меня
потом прикроют за содействие.

— Единственное, кого я убил - свою возможность спокойно ходить по улицам. Да блин,

я работал на этих ребят и случайно спёр у них часть товара, — Хан трёт переносицу
руками, будто впервые задумался о реальных причинах своего месячного заточения.

— Случайно? — переспрашивает Минхо.

— Бля, ну ок. Это было осознанно, я просто не думал, что кому-то будет дело до пары
кг кокса.

— Пары кг? — челюсть хозяина квартиры отвисает. — Ты взял 2 килограмма и думал, что
никто не заметит? Того, что по грамму продают? Я бы спросил тупой ли ты, но и сам
знаю ответ.

— Блять, да я бы вернулся, но они меня даже слушать не хотят. Я ж ни грамма не

успел продать! Но я и слова не успею сказать, как меня пристрелят нахуй, — голос
Хана в конце срывается на крик и он закрывает лицо руками, откинувшись на спинку
дивана.

— Да они по-любому уже нашли в твоей квартирке или выпытали у твоих друзей, куда ты
всё припрятал, если ты конечно не носишь 2 кг кокаина в собственном очке всё это
время — отмахивается Ли.

Джисон кривится в ответ на слова Минхо, а затем гордо бьёт себя по груди.

— Я охуенно спрятал. Без меня не найдут, уж не сомневайся.

Ли недоверчиво осматривает Хана и пожимает плечами.

— Я не верю, что ты на такое способен. Они уже всё нашли.

— Не нашли. Я бы узнал. Я звонил ей каждый день.

— Ей?

— Да, маме, — Джисон прикусывает язык. Необходимость доказать свою правоту сыграла
с ним страшную шутку. Он не думал, что Минхо его сдаст, но и рисковать не хотелось.

— "Маме"? Ты подверг опасности свою мать? Она, конечно, отчасти виновата в том, что
роняла тебя в детстве и ты вырос идиотом, но это же твоя мать.
Хан делает глубокий вдох, понимая, что пути назад уже нет, и выкладывает всё как на
духу.

— Да не, это не моя мать.

— О, это всё меняет, ты вдруг стал более человечным в моих глазах, - язвит Ли.

— Это мать моего друга Чанбина, он перестал со мной общаться, как узнал, где я
подрабатываю. Не сразу, а как я сказал, что это дело не брошу, конечно. Но с его
мамой мы в отличных отношениях, я часто прихожу к ней в дом престарелых. У неё
проблемы с ногами, так что я спрятал всё в её комнате, в месте, куда она не сможет
добраться. Никто не будет искать меня через Чанбина, а если и будет, то его тяжело
запугать и получить информацию.

Минхо снимает свой халат и садится за стол. Отстукивает какой-то ритм по

столешнице. Он всегда делает так, когда о чём-то размышляет.

— Я не буду читать тебе морали, у меня нет на это сил. Но, судя по их поведению,
они действительно ничего не нашли. Если бы они просто хотели тебя наказать, то
дождались бы твоего возвращения домой, а не обходили квартиры, — пальцы ненадолго
замирают, и он прикусывает нижнюю губу. — Но они слишком легко отстали, когда
приходили ко мне. Когда меня не будет дома, не подходи к окнам, если кто-то
пролезет по лестнице - спрячься в шкафу. Переворачивать всё тут не будут, но могут
проверить, действительно ли я живу один.

— Ты будто каждый день людей в бегах укрываешь, - усмехается Джисон, на что Минхо
сверкает в его сторону глазами. - Прости-прости! И спасибо, что… Я не знаю…
Беспокоишься обо мне?

— Я беспокоюсь о себе и бедной старушке, которую ты подставил под удар.

Хан хочет что-то возразить, но закрывает рот и больше не решается продолжить

разговор. Впервые с момента кражи товара он задумался о том, как сильно могут
сказаться последствия его поступка на единственных людях, которые реально о нём
беспокоились. Когда он выберется отсюда и разберётся со всеми проблемами, первое,
что он сделает - извинится перед Чанбином и его матерью и скажет, что завязал.

Но пока он всё ещё здесь, остаётся только ждать и сохранять спокойствие.

Через пару дней, когда Хан наконец-то успокоился и относительно расслабился, Ли

отправляется на очередное очное совещание, которое проходит плюс-минус раз в
неделю.
Джисон берёт новую книгу по маркетингу, которую он вряд ли дочитает до конца и
разваливается на кровати хозяина квартиры, как он любит делать втайне каждый раз,
когда Минхо уходит. Диван, безусловно, удобный, но матрас этой кровати создан
руками ангелов на небесах.

Хан читает первый абзац и слышит тихие шаги в коридоре.

Ли точно так не ходит. Он даже дверь открывает так, чтобы все тараканы в округе
слышали, что он вернулся в свой дом.
Сердце Джисона разгоняется за секунду, он подскакивает на кровати и лихорадочно
оглядывает комнату, на цыпочках добирается до огромного шкафа, приоткрывает дверцу
и проскальзывает внутрь ровно в тот момент, как кто-то заходит.
Хан зажимает рот руками и пытается уговорить свое сердце биться чуть тише.
Минуты, что незваные гости расхаживают по комнате, кажутся часами. Джисон не может
перестать слышать отзвуки их разговоров и топота в собственных ушах. Он не может
сказать, сколько уже времени сидит тут, прижимаясь спиной к задней стенке шкафа и
действительно ли голоса - не часть его разбушевавшейся фантазии.

До тех пор, пока дверца шкафа не открывается и кто-то протягивает ему руку.

За окном уже стемнело, и Хан еле различает очертания в полумраке. Он хватается за

руку и оказывается лицом к лицу с хозяином квартиры. Вся тревога, что копилась
вырывается наружу вместе со слезами, что постыдно скатываются по щекам. Лицо Минхо,
кажется, искривляется и он подходит чуть ближе, ободряюще похлопывая по спине.

— Я так понимаю, они всё же приходили. Иди, отдохни.

Джисон напуган. Очень. Он пугается каждого шороха, больше не подходит к окнам и

даже поход в ванную комнату мимо входной двери даётся ему с трудом.
Всё это, в свою очередь, раздражает Минхо.
Хан бледнеет, худеет, синяки под глазами становятся темней, и сил терпеть всё это
совсем не остаётся. Джисон сам с трудом способен переваривать свою трусость,
дошедшую до пика, но физически не способен расслабиться, а через три дня, когда
терпение заканчивается и Ли берет в руки ключи от квартиры, напряжение будто
становится его второй сущностью.

Время слишком позднее для прогулки.

Минхо не вернётся до самого утра.

Джисон в панике сжимает собственное запястье, пока свет в коридоре не гаснет. Ком
застревает в горле. Нет сил даже встать и переместиться туда, где по его
собственному мнению будет безопаснее - комнату Ли.

Однако минут через 20 хозяин квартиры снова оказывается на пороге. В руках он

держит два пакета, которые с грохотом опускает на стол.

— Я купил твои любимые суши, — Минхо достает содержимое одного из пакетов.

— Что? — Хан с трудом понимает, что ему говорят.

— С угрём. И пиво твое стрёмное купил. Лови.

Джисон окончательно приходит в себя, когда что-то тяжёлое прилетает ему в плечо и
падает на подушку рядом. Он переводит взгляд. Это оказывается немного помятая банка
светлого пива.

— Только прямо сейчас не открывай. Здесь не ванная, чтобы ты опять все забрызгал, -
тон голоса Ли веселеет. Джисон понимает шутку не сразу, но осознав, громко
возмущается.

— Долго ещё будешь стебать из-за этого? Не смешно уже.

— Пока не свалишь из моего дома.

Минхо убирает часть банок с пивом в холодильник, берёт в свободную руку тарелку с
суши, садится на пол возле дивана и бьёт ладонью по месту рядом, приглашая Джисона
последовать его примеру. Тот, помешкав секунду, скользит вниз, попутно ломая часть
ногтя в попытках открыть банку.

Ли листает раздел с аниме на нетфликсе, и Хану происходящее всё больше напоминает

какой-то абсурдный сон. В котором Минхо - его добрый и понимающий друг, а банда
наркоторговцев не разыскивает его за похищение товара. Он делает первый глоток, и
горечь напитка напоминает о том, что всё это и есть реальность.

— Ты заебал трястись. Они больше не полезут сюда. Тебя здесь уже не нашли, но если
ты не расслабишься, не начнешь есть и пить, то сдохнешь прямо здесь, и меня
загребут сначала копы, а потом те, от кого ты бежишь. За сокрытие информации. Так
что ешь, — Минхо двигает в его сторону тарелку с суши.

Джисон всё ещё не определился с тем, как ему реагировать на то, что Ли запомнил,
какую еду и пиво он любит. Это значит, что они типа друзья? Или просто все геи от
природы более внимательные к мелочам, чем натуралы?

Минхо протягивает ему ещё что-то.

— Я не курю. У табака мерзкий привкус.

— Это марихуана. Возьми.

Глаза Хана выходят из орбит, а Минхо как ни в чем не бывало продолжает свои попытки
выбрать аниме на вечер.

— Я думал, ты против таких вещей, - Джисон забирает самокрутку из руки Минхо и

недоверчиво оглядывает её со всех сторон.

— Я и против. Это для тебя. Может, поможет расслабиться.

— Ты где её взял? В этом районе только одна банда этим промышляет. А вдруг они
узнают и всё же выйдут на меня?

— Заткнись. У соседа сверху дегенеративное заболевание мышц. Он пару раз мне

квартиру затопил, а я относился к этому с пониманием. Это медицинская марихуана. Он
к ней редко прибегает. Попросил одолжить. Сказал, что на работе тяжёлый день. Хотя
какого хуя я перед тобой отчитываюсь? На.

Минхо достаёт из кармана спортивных штанов спички и кидает у ног Джисона.

Тот все ещё с подозрением косится на хозяина квартиры, до тех пор, пока не делает
первую затяжку, и всё тело не окутывает приятная истома.
Ему и правда становится легче, все тревожные мысли покидают голову вместе с дымом.
Хан вдруг вспоминает все вопросы, что хотел задать Минхо каждый чертов день, а язык
развязывается как нельзя кстати.

— Чувак, вот скажи, как вышло, что у такого охуенного парня как ты никогда не было
секса с женщиной? Типа, почему на тебя парни ведутся, я ещё могу понять, но
девушки? Где они пропадали? Как они допустили это? — алкоголь немного заплетает ему
язык, но Джисон полагает, что достаточно ясно выразился.

— Ооо, — тянет Минхо. — можешь понять, значит…

— Да не. Вопрос не в этом. СЕКС с ЖЕН-ЩИ-НА-МИ, - повторяет по слогам Хан.

— Кто сказал, что у меня никогда не было секса с женщиной? Был.

Джисон хочет сказать, что не верит, но почему-то чувствует, как сердце больно
сжимается. Возможно, просто задета его гордость, потому что никаких других причин
для подобной реакции просто не может быть. Может, у Минхо их ещё и было больше, чем
у Хана, ведь ему так повезло родиться с восхитительной внешностью.

— Не загоняйся там и не додумывай. Это было в школе, я думал, что люблю её. Я и
люблю все ещё, она моя близкая подруга.

— О. Ясно, — всё, что Джисон способен выдавить из себя в этот момент.

Но ему ничего не ясно. Абсолютно. По мере того, как тело Хана расслабляется,
извилины в его голове напрягаются всё больше.
Как вообще могло выйти так, что кто-то, подобный Ли, не интересуется женщинами?
Тот, кому не надо и палец о палец ударить, чтобы любая оказалась с ним в одной
постели. В то время как Хану для каждого мимолетного перепихона приходилось
выкладываться на все 200%, что говорить о полном отсутствии нормальных отношений.
Чувство вселенской несправедливости накатывает с такой силой, будто на Джисона
вылили ушат ледяной воды. Каким образом вышло так, что Минхо интересуют мужчины?
Почему они интересуются им, Хану кристально ясно. Так очевидно, что проще
усомниться в том, что земля круглая, чем отрицать, что он безбожно привлекателен,
горяч и идеален. Почему такой совершенный Минхо выбирает спать с мужиками? Это
настолько особенные ощущения?

Джисон путается, сомневается в собственных размышлениях.

Всего один раз за его пока ещё короткую жизнь его поцеловал парень. В старших
классах. Это был одноклассник и, как Хан думал до этого инцидента, лучший друг. Это
страшные и неприятные воспоминания, которые Джисон предпочёл спрятать глубоко под
замком в подвале собственного сознания. Иногда они просачивались наружу с запахом
сырости и цветущих вишен.

Вот и сейчас, вместе с громким криком персонажа на экране, он вспомнил

прикосновение губ того парня.

Отвратительно.

Хан смотрит на пухлые губы Минхо, взгляд то и дело плывет, мешая сосредоточиться. И
всё, о чем Джисон думает, что возможно, если эти губы прикоснутся к его, ему не
будет противно. Возможно ему будет даже приятно. Они выглядят мягкими и вкусными,
словно клубничный зефир. И шея такая же красивая. Кажется, Хан замечает маленькую
каплю пота.

Интересно, а она такая же сладкая, как и его губы?

Джисон готов поклясться, что блуждает взглядом по груди Минхо исключительно потому,
что алкоголь сильно расфокусировал зрение. Он опускается ещё ниже, словно пытаясь
найти хоть какой-то изъян на теле Ли, но замирает.

То, о чём он старался не думать все это время, во всей красе в паре сантиметров от
его рук - сексуальные бёдра Минхо.

И он зависает. Окончательно и бесповоротно теряет счёт времени.

В комнате становится невыносимо душно. Джисон не может разглядеть собственные руки

из-за густого дыма, окутывающего всё пространство. Сознание настолько затуманено,
что он не может разобрать слов, которые, кажется, произнёс Минхо. Хан кое-как снова
фокусируется на его профиле: взгляд спокойный и расслабленный, на губах играет
лёгкая улыбка.

Какой же этот парень блять красивый.

Взгляд Джисона скользит обратно вниз, возвращаясь к бёдрам. Эти проклятые бедра,
что сводят его с ума всю последнюю неделю.

Если просто протянуть руку…

Он наконец-то сможет узнать какие они на ощупь. Такие же упругие как он

представлял?

Хан проводит языком по нижней губе и как в трансе опускает руку на бедро Ли. Тот и
бровью не ведёт. Продолжает так же заинтересованно смотреть фильм, ради которого
они, собственно, и собрались.

Это бесит. Кровь в венах закипает, адреналин ударяет в голову, и тормоза Джисона
начинают постепенно отлетать.

Он проводит рукой выше и несильно сжимает. Минхо медленно и громко выдыхает.

Хан, в полном восторге, позволяет себе ещё больше - рука выше и глубже, мизинец и
часть ладони касаются паха, и тут его резко хватают за запястье.

Джисон поднимает взгляд - Ли смотрит пристально, зрачки тёмные.

— Хватит, — отрезает тот, Хан только сильнее прикусывает губу и опускает глаза.

Минхо ослабляет хватку, отпуская его и возвращается к просмотру.

— Я просто хотел узнать, — шепчет Джисон, сжимает и разжимает кулак и снова

опускает руку на бедро Ли, сжимая сильнее. Кажется, у него вот-вот слюна изо рта
закапает - мускулистые ноги Минхо выше всяких похвал, в миллионы раз приятнее, чем
он мог вообразить .

Ли молча смотрит на то, как пальцы Хана разминают его мышцы.

— Я хотел узнать, если тебе так сильно нравятся мужчины. Секс с ними - это
действительно так приятно?

Минхо разворачивается всем корпусом, вплотную придвигаясь к Хану. Настолько близко,

что горячее дыхание обжигает его лицо. Глаза Ли полны похоти. Он скалится как дикое
животное, обнажая клыки, и Джисон чувствует, как холод пробегает вдоль
позвоночника. Он с нетерпением ждёт, когда хищник сделает свой шаг и нападёт на
жертву. Секунды ожидания кажутся бесконечной пыткой, прежде чем Ли открывает рот и
произносит:

— Хочешь узнать?

Джисон чувствует, как дрожит всем телом, голова начинает кружиться в десятки или
сотни раз сильнее, чем до этого. Он всё ещё смотрит прямо в глаза Минхо, они
засасывают, словно бездна. Хан тяжело сглатывает и делает то, на что хватает всех
его оставшихся сил - едва заметно кивает.

✨✨✨

Джисон действительно хотел узнать.

Поэтому оказался на этом ободранном диване, на котором привык проводить ночи в
полном одиночестве в тщетных попытках заснуть раньше, чем стихнет гул машин за
окном.

Оказался на нём, но уже не один.

Минхо прижимает его голову к спинке дивана. Его сбитое дыхание эхом отдаёт в ушах,
и Джисону кажется, что это самый лучший звук, который он когда-либо слышал.
Лицо Хана настолько плотно прижато к обивке, что шов отпечатался на натянутой коже
щеки, а губы просто физически тяжело сомкнуть, от чего маленькая струйка слюны
стекает вниз, оставляя мокрый след на диване. А Ли нещадно вбивается в него сзади,
удерживая одной рукой за плечо, а второй раздвигает ягодицы, и Джисон всеми силами
пытается повернуть голову чуть вбок, чтобы увидеть, как Минхо разглядывает его.

По какой-то причине мысль о том, что Ли смотрит, как тело Хана идеально принимает
его член, посылает волны жара по венам и заставляет и без того затуманенное
сознание окончательно покинуть его разум.

Когда же Джисону удаётся наконец-то повернуть голову, он сжимается ещё сильнее от

вида черных как смоль глаз, похотливо изучающих его тело.

И дальше следует звук, который действительно является самым прекрасным, что слышал
за всю свою жизнь Хан - низкий стон Ли, смешанный с тихим "Блять".
Джисон хнычет в ответ, когда ягодицы Минхо напрягаются, и он входит ещё глубже,
проходясь по его простате.
Член Хана истекает предэякулятом, пачкая футболку, что ему одолжил Минхо, и будь
Джисон чуть менее пьян, ему было бы ужасно стыдно за то, что он такой ужасно
твёрдый и мокрый из-за того, что какой-то мужик имеет его в зад. Но сейчас больше
всего на свете он хочет, чтобы они с Минхо кончили.

Тело Хана отдельно от его разума начинает двигаться в такт движениям Ли, меняя
собственное положение так, чтобы тот каждый раз попадал по простате. Джисон
опускает одну руку вниз, но едва успевает коснуться своего члена, как Минхо хватает
его за запястье и заламывает её за спину.

— Без рук, — рычит Ли, и Джисон может лишь проскулить в ответ что-то, что по его
мнению является словам.

Минхо хватает двумя руками Джисона за его нереально тонкую талию с такой силой, что
на ней остаются красные следы. Шлепки кожи о кожу становятся оглушительными, все
стоны и всхлипы Хана тонут в них, оставаясь лишь тонкой мелодией удовольствия.
Джисону кажется, что на самом деле месяц назад он умер, и эта странная пыльная
комната и есть настоящий рай.

Ли опускается корпусом на спину Хана, и он ощущает открытыми участками кожи

приятную прохладу дурацкого шёлкового халата Минхо. Под новым углом давление на
простату просто невыносимо: удовольствие паутиной расползается по всем
внутренностям, заставляет желудок скрутиться, и Джисону кажется, что он не
продержится больше и секунды.

Последнее, что он помнит, прежде чем сперма покрывает его торс, футболку Ли и часть
дивана - Минхо обжигает его ухо горячим дыханием, и шёпот, смешанный со стоном.

— Ну что, это действительно настолько приятно?

🎊🎊🎊
Хан просыпается около полудня в позе звезды. Солнце, пробивающееся через шторы,
определённо пытается лишить его зрения, а методичное постукивание чего-то за окном
- терпения. Он громко воет, закрывая подушку лицом, но ни один из раздражителей и
не думает исчезать.
Приходится собрать все силы в кулак, подняться на локтях, оглядеть комнату, чтобы
решить, настолько ли ему лень вставать с этого осточертевшего дивана, чтобы
смириться с шумом и ярким светом.
Первое, что он видит, посмотрев по сторонам - Минхо, мирно попивающего кофе из
своей любимой прозрачной кружки и листающего ленту в телефоне.

И Джисона накрывает.

Воспоминания подобно вспышке молнии за одну секунду возвращаются в его голову. Он

чувствует, как жар поднимается по шее, охватывает лицо, заставляет щёки покалывать.
Хан во второй раз протяжно завывает и закрывается подушкой.

Блять. Блять как же стыдно.

Ему очень хочется верить, что всё произошедшее - плод его фантазии или эротический
сон из-за долгого сухого периода, но нет. Ноющая боль в пояснице, лёгкое жжение и
пятна на футболке не дают и повода сомневаться.

Они переспали.

Они переспали, и инициатором всего это был Джисон.

Хан опускает подушку. Пока Минхо всё так же смотрит в телефон, не реагируя ни на
какие звуки, доносящиеся со стороны дивана.
Джисон какое-то время размышляет, нужно ли ему что-то сказать, но так и не подобрав
слов, решает отложить все расспросы и разговоры.

Он замечает на спинке дивана новые шорты и футболку, ещё раз косится на Ли, хочет
поблагодарить его, но, кажется, в контексте данной ситуации это не будет уместным,
а рисковать и провоцировать обсуждение Хан не хочет.

Он хватает сменную одежду и резко встаёт, намереваясь отправиться в душ, но

неприятные ощущения усиливаются, и он сводит брови к переносице, комично скривив
лицо. Впервые с момента его пробуждения Минхо реагирует: он отрывает взгляд от
телефона и склоняет голову. На его лице читается что-то вроде беспокойства? Джисон
не успевает понять, Ли вновь становится совершенно непроницаемым.

Всё то время, что прохладные потоки воды успокаивают тело и душу Хана, он
размышляет о предыдущей ночи. Под более тёплым душем он определённо умер бы от
перегрева. Его кожа сама по себе пылает как раскалённый металл. Он словно вновь
чувствует все прикосновения Ли, и низ живота невыносимо скручивает, пока Джисон
пытается сосредоточиться на любых других мыслях, от которых его член не будет
предательски твердеть.

Хану понравилось.

Нет никакого смысла врать самому себе, потому что себя он осуждать не собирался, а
больше и некому. Разве что Минхо. Но он сам принимал участие в этом процессе, так
что это не в его интересах.
С другой стороны, Джисон не понимает, почему Ли никак не отреагировал.
Может быть, он не хочет об этом говорить? Но почему?
Хан был готов поклясться, что Минхо понравился секс. Почти готов. Очень на это
надеялся. Но весь его предыдущий опыт отношений или же просто близости кричал, что
что-то пошло не так.
И Джисон догадывался, что именно. В середине процесса он заплакал. И нет, ему не
было больно, но из-за напряжения, которое копилось все эти полтора месяца, из-за
алкоголя, из-за того, что было невыносимо приятно ощущать с кем-то близость он не
выдержал. Хан не сомневался. Эта несдержанность привела к тому, что Ли воспринял
его слёзы на свой счёт. Теперь он наверняка думает, что плох в сексе.

Но это не так.

Джисон сжимает влажное полотенце в руках, кивает своему отражению в зеркале и

намеревается прямо сейчас покинуть ванную и вернуть несчастному Минхо уверенность в
себе. Он садится на стул рядом с хозяином квартиры и складывает ладони под
подбородком.

Ли не реагирует. Ну и пусть.

Хан не из тех, кто так легко сдается. Он продолжает гипнотизировать взглядом,

ожидая неминуемой реакции.

Но и через десять, и через двадцать минут никакой реакции не следует. Джисон

начинает заметно нервничать и подумывает сдаться, когда наконец слышит
долгожданное:

— Ну чего тебе?

Хан собирается с силами пару секунд, после чего выдаёт:

— Не переживай. Тебе не о чем беспокоиться. Ты правда классный парень и всё окей, —

он задерживает дыхание, ожидая ответа и тот не заставляет себя долго ждать.

— Чего блять? Ты себе в душе мозги отморозил?

Джисон не сдаётся, защитная реакция в виде отрицания - это именно то, чего он
ожидал. Минхо так просто его не одурачить. Он может лгать себе, но не Хану, который
на таком же самокопании собаку съел.

— Ты всё делал круто. Так что не надумывай, что ты плох в сексе. Мне всё
понравилось. Не бери на себя лишний груз. Это же я тебя соблазнил, — Джисон не
успевает договорить, поскольку его перебивает громкий смешок. Ли аж прослезился,
пытаясь сдержать хохот.

— Ты меня соблазнил?

Хан поднимает одну бровь, непонимающе оглядывает Минхо и утвердительно кивает.

Защитная реакция в виде смеха чуть менее ожидаемая, но сути это не меняет.

— Хочешь сказать, что своим необыкновенным шармом заставил меня тебя трахнуть? —
уточняет хозяин квартиры, наклонившись к Джисону максимально близко. Он опирается
подбородком на одну из ладоней и вызывающе улыбается, а в глазах проскальзывает
что-то такое, от чего Хан вдруг начинает сомневаться в своей стройной теории.

— Ты не первый, кто пострадал от моей неудержимой сексуальности.

— О… Ну ты уж постарайся держать её в руках, а то мало ли что.

Их разговор прерывает телефонный звонок и Минхо выходит из комнаты. Довольная
улыбка от уха до уха всё ещё украшает его лицо, и Джисон всей душой надеется, что
ему стало чуть легче после их разговора.

Возможно Ли и стало легче, а вот Хану стало только хуже. Их отношения явно перешли
на какой-то другой уровень. Минхо вел себя странно: он стал куда более
разговорчивым, чем до этого, стал более открыто выражать эмоции, а ещё он стал
значительно более тактильным.

Поначалу это выражалось в лёгких прикосновениях к его рукам или похлопываниям по

спине и плечам, но чем дольше Джисон терпел и старался их игнорировать, тем дальше
они заходили.

Поглаживания становились всё настойчивее, и участки тела, на которые они были

направлены, всё интимнее.

Дошло до того, что Джисон стал неосознанно задерживать дыхание, когда Минхо просто
проходил рядом. Всё тело напрягалось, а челюсть сводило от того, как крепко он
сжимал зубы.
Если Ли не подходил близко, Хан выдыхал. Сложно точно сказать, от сожаления или
облегчения.
В последнее время его чувства по этому поводу нельзя было описать иначе, чем
"смешанные".

Джисон никогда не переживал по поводу своих поступков, даже сейчас, когда он заперт
в чужом доме из-за собственной глупости и ему грозит опасность. Он волнуется за
свою жизнь, но особо большого раскаяния за содеянное не испытывает. Хана
действительно можно назвать везунчиком, и этот случай не станет исключением. Так он
ежедневно убеждал себя, повторяя перед сном как мантру, читая за обедом вместо
благодарственной молитвы и загадывая как желание перед сном.

Вот и в случае с Минхо он не испытывал дискомфорта или стыда лишь потому, что не
привык сожалеть. Да, он думал, что поцелуи с парнями, а уж тем более секс - не по
его части, но ведь ничего и не изменилось. Женщины нравятся ему куда больше парней.
Парни вообще его не интересуют. Просто новый интересный опыт. Да, друзьям не
похвастаться, но и краснеть не за что. Было и было.

Однако поведение Минхо беспокоило его всё больше и больше. Он не понимал этого
человека с самого начала, со времён университета, и не понимает сейчас. Он то ведёт
себя сурово, раздражается из-за каждого пустяка, то вдруг становится до
невозможности весёлым, стреляет глазами и язвит. Еще неделю назад к этим состояниям
добавлялось загадочное молчание вкупе с заботой, похожей на заботу о домашнем
питомце - накорми, одень, поиграй, и можешь заниматься своими делами.
Последнее подкреплялось ещё и одним из их разговоров, где Джисон полюбопытствовал,
почему Минхо всегда сидит с ним в одной комнате, хотя его рабочее место явно не
здесь - все бумаги, записи и рабочий компьютер были в другой части квартиры. На что
получил рассеянный ответ: "Я привык находиться там, где сидят мои коты".
Это было странно и мило одновременно, но Хану показалось, что Ли даже не понял, как
двусмысленно это звучит.

Но последнее состояние сошло на нет после их секса. Теперь Ли либо кричал и злился
на кого-то, либо был в приподнятом настроении. Больше никаких молчаливых подачек.
Он стал чаще спрашивать Хана, что ему приготовить, разрешил самому выбирать любую
одежду из шкафа и даже поддерживал разговор на отстранённые темы.

Вот прямо сейчас, например, Джисон в ярко-красной гавайской рубашке и коротких

белых шортах рассказывал Минхо о том, как в детском саду подарил девочке, которая
ему нравилась, кулич из песка, а внутри него оказалась маленькая многоножка,
которая заползла ей под рукав платья, и малышка долго плакала, после возненавидев
его.

Рассказывал, пока Ли усиленно массировал одной рукой его грудь.

Хан правда пытается игнорировать происходящее и рассказать историю до конца, но

выражение лица Минхо, напоминающее любопытного кота, что двигает лапой вазу к
самому краю, выводит из себя. Он резко замолкает посреди слова, но никакой реакции
в ответ не следует. Джисон ещё раз убеждается, что Ли вовсе не слушает, а увлечён
своей маленькой игрой.

— Что ты делаешь?
Минхо ненадолго замирает и вопросительно наклоняет голову.

Ну точно кот.

Хан вздыхает собственным мыслям. Из-за этого невинного жеста всё возмущение
улетучилось.

— Ты о чём? — Ли отвечает вопросом на вопрос и снова тычет пальцем в грудь Джисона.

— Об этом. Зачем меня постоянно трогаешь?

— Просто. Это весело, — пожимает плечами Минхо, и Хан начинает закипать.

— Нихрена это не весело. Я живой человек, а не твоя когтеточка.

Но хозяину квартиры, кажется, плевать. Он может держать Джисона за кого угодно:

хоть за когтеточку, хоть за подставку для ног. Это вызывающее поведение не
прекращается ни после первого, ни после второго и даже ни после сотого
предупреждения. Минхо раз за разом сминает части тела Хана в своих пальцах и,
кажется, не собирается останавливаться. От действий этого кота на пол летит не
хрустальная ваза, а самообладание Джисона, и если первую ещё можно поймать или, на
худой конец, склеить, то Хану уже ничего не поможет.
Мышцы рефлекторно сокращаются, а сердце начинает биться быстрее под горячими
ладонями Минхо.
Джисону плохо и страшно. Желудок скручивает от разочарования, когда за
прикосновением ничего не следует.

Минхо продолжает делать это.

Снова и снова. Снова. И снова…

У Джисона едет крыша. Каждая часть его тела уже помнит отпечатки ладоней Ли, каждый
изгиб, каждую крошечную мозоль.
Он уже даже оставил попытки понять почему это происходит. Ему просто хочется, чтобы
Минхо продолжил. Чтобы эти чёртовы руки оказались под его футболкой. Они точно куда
горячее, чем кажется через одежду. Джисон думает об этом каждую гребаную секунду
своей жизни. День, когда они переспали, слишком расплывчат в его памяти. Ощущения
прикосновений почти выветрились, и их просто необходимо восполнить.

И когда Минхо снова прикасается к нему, ведёт кончиками пальцев по бедрам, всё, о
чём мечтает Хан, чтобы эти руки снова оказались на его члене.
А Ли что-то мурлычет себе под нос, рисуя узоры на его ноге и определенно делает
вид, что не замечает, как сильно напряжён Джисон. И вот, когда Ли начинает
отстраняться, вместе с тем, как лёгкие наполняются воздухом, глаза расширяются от
испуга, Хан рефлекторно хватает его за запястье.
Они смотрят друг на друга мучительно долго. Джисон бегает глазами по всему лицу
Минхо, а рот приоткрыт в попытке выдавить хоть слово.

— Если начал, — в горле пересохло, и он с трудом сглатывает, чтобы суметь

продолжить. — то имей смелость закончить. Либо вообще не начинай.

Джисон надеется, что это было достаточно прямолинейно. Прямолинейнее будет только
"трахни меня уже", но это даже в его собственной голове пока звучит пугающе
откровенно.

Дальнейшее больше напоминает отдельные кадры, смешанные в голове: Хана прижимают к

дивану, руки Минхо оказываются под его одеждой, после чего она тут же летит на пол.
И вот он снова бьётся о подлокотник дивана головой, в то время как Минхо входит в
него снова и снова. И черт возьми, Джисон никак не может понять, для чего он
столько терпел, если получить это в конечном итоге оказалось так просто.

========== Would it be a sin? ==========

Мир полностью перестает существовать за пределами четырёх стен квартиры Минхо.

Джисон больше не звонит друзьям, чтобы узнать, ведётся ли слежка за его домом, не
звонит матери Чанбина, чтобы убедиться, что к ней никто не приходил. Это больше не
имеет никакого значения. Лишь ощущение тёплых губ Минхо на его шее становятся его
новой реальностью.
Он добился своего, теперь Ли действительно не прикасается к нему просто так, за
каждым касанием неминуемо следует появление новых отметин на смуглой коже Хана.
Иногда он часами разглядывает их в зеркале в ванной и не понимает, как его жизнь
стала такой.

Это происходит. В хорошем ли настроении Минхо, в плохом, или же просто пытается

снять стресс. Каждый раз он нависает над Джисоном, заставляет задыхаться и стонать
его имя. Можно было бы сказать, что Ли пользуется им, но Хана всё более чем
устраивает. Бесконечный порочный круг, в который он попал - скорее награда, чем
наказание. Его грудь, его спина помнят каждый сантиметр всех поверхностей этой
квартиры. Куда бы Джисон ни посмотрел, воспоминания волной цунами накрывают его,
заставляя краснеть и до боли прикусывать губы. Еда порой валится из его рта просто
потому, что он слишком долго задерживает взгляд на столешнице. Образ обнажённого
Минхо преследует даже во сне, будто Хану мало того, что происходит наяву.
Невозможно игнорировать то, как тело Джисона стало зависимо от секса с Минхо. Во
всяком случае, Хан был уверен, что всё дело в физической совместимости.

Пока это приносит удовольствие обоим, всё хорошо, не так ли?

Поэтому, когда Ли спустя пару недель поинтересовался, почему Джисон перестал

звонить своим друзьям, всё, что ему оставалось - соврать.

— Я звонил дня три назад, пока ты был в офисе, — Хан старается не смотреть в глаза
Минхо, потому что абсолютно уверен, что его разоблачат. Он не звонил никому и не
собирался этого делать, пока не сочтёт необходимым. — Мы договорились, что я буду
звонить им пореже, а то обстановка не меняется.

— О, — отвечает Ли. Джисон не смотрит, но Минхо звучит удивлённо. — Даже матери

своего друга?

— У них какая-то насыщенная программа в этом месяце, она сама попросила пока не
звонить, — снова ложь.

Зачем он врёт и почему возможное разоблачение пугает его? Джисон не готов думать об
этом прямо сейчас. Даже если он уйдет, можно предложить продолжать трахаться.
Скажем, по выходным? Как с тем парнем, что ему когда-то звонил. Просто стать парнем
на ночь 2.0. От подобных мыслей сердце Хана почему-то болезненно сжимается, и он
пока откладывает эти размышления в долгий ящик, переключаясь на более волнующие
мысли о том, почему Минхо задал вопрос о звонках лишь спустя две недели, хотя всё
это время был с ним дома.

Теперь они занимаются сексом практически ежедневно, за редким исключением тех дней,
когда Ли работает из офиса или же находится в слишком скверном расположении духа. В
дни, когда Хан остаётся один в квартире, он чувствует себя опустошенным. Сам не
понимая почему, маячит у порога комнаты Минхо, не решаясь войти. Словно порог
оградили солью от нечистой силы. Он смотрит на кровать Ли, хочет снова упасть на
мягкий матрас, окунув голову в подушки и вдохнуть тонкий аромат его духов, но
теперь подобный жест кажется ему до невозможности интимным. Так что Джисон просто
бродит по большой комнате, пытаясь найти себе место. Порой ему настолько скучно,
что он заглядывается на покрытую пылью пластиковую мышку с колокольчиком. Наверное,
именно так безучастно и одиноко чувствовали себя малыши Суни и Дуни, когда хозяина
не было дома.

Когда Минхо дома, ему намного спокойнее, напряжение от ожиданий уходит. Хан точно
знает, когда получит своё. Может вычислить по определённым движениям, взгляду и
даже тембру голоса. Более ценными становятся моменты, когда Ли просто сидит с ним
рядом, достаточно близко, чтобы это переросло в очередной секс, но ничего так и не
происходит.

И вот Минхо в очередной раз приходит с работы, отчего-то в приподнятом настроении,

что не типично для всех предыдущих трёх месяцев, что Хан живёт в его квартире. Ли
напевает себе что-то под нос и достает из пакета что-то, что в скором времени
станет их ужином. Возится на кухне, пританцовывая и возвращается уже с двумя
тарелками пасты, от аппетитного запаха которой у Хана сводит пустой желудок.

— Что делаешь? — интересуется Минхо, передавая тарелку Джисону в руки.

— Хочу аниме посмотреть.

— Фто за амниме? — Ли набивает пасту за обе щеки и заинтересованно смотрит на Хана.

— Про кулинарные бои. Хочешь со мной? Я думаю, тебе понравится.

Глаза Минхо заинтересованно блестят, и он кивает аж два раза. Джисон на удивление

молчалив, будто они поменялись телами или по какой-то причине Ли его отзеркаливает.
Это странно и непривычно, но Хану почему-то нравится видеть его таким.

Они довольно быстро покончили со своим ужином и безотрывно посмотрели половину

первого сезона. Громкий смех Минхо разливался по этой огромной комнате, эхом
отдаваясь в ушах. Лучшая мелодия, что доводилось слышать Джисону. Ли постоянно
хватал его за плечо, тряс, пытаясь привлечь внимание к какой-то сцене, словно не
сам Хан был инициатором совместного просмотра. И то сжимал его запястье, то
закидывал руку на плечо. А Джисону нравилось, что от этих прикосновений горит лицо
и дыхание тяжелеет. Но ещё больше ему понравилось, что за всем этим ничего не
следовало. Отчего-то в его воображении всё происходящее становилось более
чувственным. Если бы Минхо решил зайти чуть дальше в этот вечер, вероятно это бы
ранило Хана намного сильнее.
Его слегка беспокоит вопрос, что произошло такого, что заставило Ли быть таким
счастливым. И в голове вспыхивает воспоминание о человеке, к которому Минхо однажды
ушел. Вспыхивает и разрастается пламенем ревности, но тут же угасает, когда Ли
засыпает, опуская голову ему на плечо.
Он подумает обо всём этом позже, когда будет время, а пока есть более важные
вопросы, которые Джисон хотел бы изучить.
К тому, что Минхо его не целует, у Джисона не было вопросов, поскольку для него
самого поцелуй - нечто большее, чем сам секс. Поскольку он опасался, что это
запустит какую-то химическую реакцию у него в мозге, и тогда он непременно
влюбится. Поскольку его вполне устраивало, что губы Ли оставляют отметины на всей
площади его шеи. Но вот вопрос о смене позиции не выходил из его головы днями и
ночами.
Мысли о раскрасневшемся, извивающемся под ним, выкрикивающем в оргазме его имя
Минхо давно обосновались в голове Хана. Настолько прочно, что сдерживать порыв
попросить Ли быть снизу удавалось порой с титаническими усилиями.

Хан никогда не славился терпением, и разговор неминуемо происходит.

Минхо, ничего не подозревая, доедает свой салат из свежих овощей и тунца, пока
Джисон пялится на него, тыкая вилкой в пустую тарелку.

— Минхо, скажи… — вилка скользит по тарелке, издавая оглушительно скрежещущий звук.

— Ты только топ?

Ли давится салатом, откашливается и, с нечитаемым выражением лица, косится на

Джисона.

— Что?

— Ну… Ты только сверху или типа того? — Джисон продолжает ковырять тарелку.

— Убери эту вилку, — Минхо сердито стреляет глазами до тех пор, пока Хан не
выпускает прибор из рук. — Я знаю, что значит "топ", Джисон. Кажется, ты забыл, кто
из нас гей, — Ли усмехается и наблюдает за реакцией Хана - тот ожидаемо вздрагивает
всем телом и возмущенно смотрит на Минхо.
Джисон борется с желанием съязвить в ответ, да и слов особо не находится, поэтому
продолжает.

— Ну так что?

— Нет. Я не придерживаюсь одной позиции, — Ли делает небольшую драматическую паузу,

и прежде чем явно возрастающее радостное возбуждение Джисона успевает достигнуть
пика, продолжает. — Но снизу я только с теми, кто мне действительно нравится.

Сердце Хана обрывается и летит вниз, разбиваясь на тысячи мелких осколков.

Только с тем, кто ему нравится.

Он больше не решается продолжать этот разговор. Боится предложить и услышать отказ.

Спросить напрямую, нравится ли он ему и получить отрицательный ответ. Джисон
спокоен в своём неведении. Нет так нет. Он найдет другой способ увидеть, как Минхо
разваливается на части с его именем на губах.

Способ находится на удивление быстро.

Хан пустым взглядом смотрит в зеркало в ванной комнате и уже больше 15 минут лениво
чистит зубы. Его мысли где-то далеко за пределами этой комнаты, дома и скорее всего
страны, но никакой конкретной осязаемой формы не имеют. Так что определение
"звенящая пустота" подойдёт как нельзя лучше. Зубная щётка оттягивает его пухлую
щёку изнутри, взгляд Джисона фокусируется на этом движении, и его мысли во
мгновение ока возвращаются откуда-то из космоса обратно в голову.

Вот оно. Способ, который он искал. Ответ был прямо перед его носом. Или точнее -
скоро окажется перед его носом.
Для того, чтобы иметь над Минхо власть, заставить его умолять о большем, Хан должен
использовать свой рот.

Он уверен, что не упадёт в грязь лицом - у него мягкие губы и эластичные щёки.

Вода продолжает литься из открытого крана, щётка валяется в раковине, и поток воды,
ударяясь о нее, разлетается мелкими каплями. Пока Хан раздвигает свои губы и
поглаживает пальцами язык.
Он смотрит в зеркало, тянет нижнюю губу вниз и высовывает язык.

Становится до безумия неловко. Он поспешно закрывает ладонями лицо и тяжело

вздыхает.
Но и не думает отступать. Решение найдено, осталось приступить к его реализации.

Он долго размышляет о том, как можно преподнести свою идею Минхо. Прокручивает все
возможные ситуации. Такое тщательное планирование ему совершенно не свойственно, но
и ситуация такова, что ни в коем случае нельзя ударить в грязь лицом.
И вот, когда решение найдено, Хан переступает порог комнаты и уверенными шагами
приближается к ничего не подозревающему Минхо. Тот спокойно смотрит очередной
выпуск по Дискавери - на этот раз что-то о мимикрии животных - и настолько
расслаблен, что медленно сползает по дивану вниз. Он пару раз клюёт носом, прежде
чем чувствует руку Джисона на бедре, и вся сонливость тут же улетучивается.
Джисон резко опускается на колени и, гипнотизируя взглядом ширинку Ли, дрожащими
пальцами принимается расстегивать пуговицу на штанах.

Это первый раз, когда он является инициатором данного процесса. Обычно Хан просто
ждал, когда Минхо сам к нему прикоснется. Максимум на что он был способен -
усиленно намекать. Голодными глазами изучать всего Ли с ног до головы,
фантазировать о том, как всё пройдет. Порой фантазии заходили так далеко, и ждать
действий приходилось так долго, что когда Минхо наконец-то к нему прикасался, он
уже был болезненно твёрдым в своем бельё.

Но не в этот раз. В этот раз Джисон всё сделает сам.

Хан расстёгивает молнию и гладит образовавшуюся выпуклость. На душе становится чуть

легче. Ли реагирует. И даже не попыткой оттащить его за волосы в другой конец
комнаты. Хотя, конечно, Хан совсем не против, если это будет сделано в качестве
продолжения того, что он начал.

Джисон поднимает глаза и сталкивается с полным недоумения взглядом Минхо.

— Можно я тебе отсосу? — выдавливает он наконец и облизывает губы в ожидании

ответа.

— Может, надо было уже с моим членом во рту спросить? Хотя да, вдруг я бы отказал,
пришлось бы вынимать.

Джисон смотрит не моргая и не понимает ни слова из сказанного. Сейчас он способен

понять лишь один ответ, состоящий ровно из двух букв. Его руки уже забрались под
резинку трусов и обхватили в плотное кольцо член Ли, поэтому отвиснув, Хан
повторяет.

— Можно я тебе отсосу?

Минхо сдавленно стонет и откидывает голову назад.

— Да делай уже что хочешь.

И Джисон делает. Он стягивает с Ли штаны вместе с нижним бельем и устраивается

между его ног, мутными глазами уставившись на налитый кровью член Минхо.

Хан впервые смотрит на него так близко. Законно ли, что Минхо красивый даже тут?
Либо деформация восприятия Хана достигла таких небывалых высот, что ему кажется,
что это красиво.

Джисон придвигается ещё ближе. Его немного трясёт от перенапряжения и тщетных

попыток контролировать каждый мускул своего тела. Очень хочется посмотреть,
наблюдает ли за ним Минхо, но Хану страшно, что если он отвлечётся, тот может
передумать. А это ни в коем случае не должно случиться, сейчас, когда он так близко
к цели.

Джисон высовывает язык и проводит им по всей длине, так медленно, чтобы каждая вена
на члене Ли успела отпечататься.
Минхо реагирует низким стоном. Бёдра заметно напрягаются, и Хан улыбается,
довольный собой. Он ещё толком ничего и не сделал, а Ли уже настолько тяжело себя
контролировать. И почему он раньше до этого не додумался?

Самым большим жизненным упущением Джисона является то, что он не обратил внимание
на Минхо ещё в университете. Приходится навёрстывать упущенное время, стоя на
коленях в этой покрытой пылью комнате и самозабвенно посасывая головку его члена.
Хан увлечённо причмокивает губами, проникает кончиком языка в уретру, пытаясь лучше
распробовать новый для себя вкус предэякулята. Глаза закрыты, а ресницы дрожат,
когда он рвано выдыхает носом, пытаясь нормализовать дыхание.

Джисону нравится. Так сильно, что давление в собственных штанах становится

дискомфортным. Он тянется свободной рукой к собственному паху, прижимаясь ладонью,
чтобы обеспечить себе хоть какое-то трение и не свихнуться от возбуждения.

Хан открывает глаза, когда короткие пальцы Минхо путаются в его волосах и немного
тянут в сторону. От этого жеста низ живота ещё больше скручивает, но настоящее
безумие начинается, когда Джисон набирается храбрости посмотреть на Ли.

Он с опаской поднимает взгляд и видит то, что желал увидеть больше всего -
разваливающегося на части, возбуждённого Минхо: шея покрыта красными пятнами, уши
полыхают, грудь тяжело вздымается, а в глазах не отражается ничего, кроме Хана. Но
эмоции, которые он испытывает, отличаются. Они запутанные и непонятные. Ликование
скрывает за собой неясной природы тревогу и, прежде, чем Ли успевает полностью
разомкнуть губы и что-то произнести, Джисон возвращается к тому, от чего его
отвлекли и вбирает член Минхо до с самого основания.

— Блять, — Ли разрывает зрительный контакт и запрокидывает голову, — Как ты это

делаешь?

Хан очень доволен собой. Впервые за всю его жизнь отсутствие рвотного рефлекса
действительно оказалось нужным навыком.

Он самозабвенно качает головой, втягивая щеки и наслаждается тем, как частота

срывающихся с губ Минхо стонов увеличивается. Ли до больного сильно вцепляется в
его волосы, сдерживая покачивания бедрами. Джисону нравится думать, что это
своеобразное проявление заботы, и он так же пальцами свободной руки впивается в
мускулистые ляжки Минхо, чтобы удержать их на месте и не дать ему почувствовать
контроль над ситуацией.

Хан чувствует, как член ударяется о заднюю стенку горла, вызывая неприятные
ощущения, а челюсть сводит до боли. Рука на бедре постепенно ослабевает и сползает
вниз, опираясь о диван. Ли воспринимает это как сигнал к действию, напрягает
ягодицы и начинает бесконтрольно трахать рот Джисона. Тот на секунду теряет
возможность вдыхать воздух, глаза в панике расширяются, но он довольно быстро
привыкает и входит во вкус.
Член Минхо большой, и Хан рад, что может принять его полностью. Он сильнее
прижимает ладонь к своему паху, трётся об неё, а головой качает точно в ритм
движениям Ли.

Наверное потом ему понадобится длительный отдых, чтобы привести горло в порядок. Но
сейчас все неприятные ощущения затмевает мысль о том, как поступить, когда Минхо
кончит. Сделает ли он это прямо ему в рот или ему больше нравится, когда сперма
стекает по лицу?

Боже, когда Джисон стал таким? Почему он думает об этом? Почему стоит на коленях с
чьим-то членом во рту? Почему ему это так нравится?

Минхо резко дёргает Хана за волосы, заставляя выпустить изо рта свой член, тот
сопротивляется и что-то возмущенно скулит в ответ. Часть спермы успевает попасть
ему в рот, а часть пачкает торс Ли.

— Чёрт, я же предупреждал.

Джисон возмущён. Мало ли, что кто-то его предупреждал. Может у него были другие
планы. Хан продолжает поглаживать чувствительный член Ли, наклонившись, слизывает с
головки остатки спермы.

— Да блять ты успокоишься уже или нет? — Минхо накрывает глаза ладонями, в то время
как Хан проводит языком по животу Ли, намереваясь вернуть обратно в рот всё то, что
с самого начала планировал проглотить.

Глаза Минхо странно сверкают, но он продолжает наблюдать, не отталкивая.

Джисон отстраняется, когда собирает последнюю каплю.

— Вкусно, — он улыбается во все 32 зуба, на что Ли лишь закатывает глаза.

— Ты бы у врача проверился. Я точно знаю, что это не вкусно.

— Уверен? Может хочешь убедиться? — Хан поднимается, сокращая расстояние, и

останавливается ровно перед лицом Ли. Непонятно, что им движет в этот момент, но он
смотрит на красивые губы Минхо и думает, что должен сделать это сейчас или никогда.
Они так близко, что дыхание обжигает Хану лицо и вот, когда он наконец-то решается
сократить жалкие последние сантиметры, Ли отворачивается.

Хочется убежать, скрыться из виду, добровольно сдаться всем тем, кто его ищет, лишь
бы никогда больше не испытывать чувство, что прямо сейчас пронизывает его тело
насквозь, причиняя невероятную боль. Трудно понять, на что он рассчитывал, что
хотел доказать своими глупыми шутками и провокациями. Почему Минхо вообще должен
хотеть поцеловать кого-то вроде Джисона, да ещё и после минета? Но такой очевидный
отказ ранит. Может они ещё поговорят об этом позже, если в этом есть хоть какой-то
смысл.

Этой ночью Хан не может уснуть. Ворочается как заведённый и прокручивает все
возможные варианты событий, которые ждут его после того, как Ли все обдумает и
решит, что будет делать с ним дальше.
Но утром ничего не меняется, как и все последующие дни. Единственное, что теперь
выбивается из ежедневной рутины - Джисон все чаще оказывается на коленях.
Минхо не просит об этом напрямую, но бесконтрольно пялится на его губы, стоит им
оказаться рядом. Или когда всё привычно приближается к сексу, всё больше
прикасается к лицу: гладит скулы, оттягивает большим пальцем нижнюю губу, путает
пальцы в прядях волос.
Хан упивается властью, что получил. То, как Ли прогибается в пояснице, стоит ему
наклонить голову, сводит с ума. Он пользуется этим на полную, но никогда не
заигрывается и не обманывает ожиданий. Он не хочет разочаровать Минхо, он хочет,
чтобы тот разваливался под ним на части. Пока что хотя бы так.

В то время, как их сексуальная жизнь становится все интереснее, Джисон решает

позаботиться и о бытовой её части. Ему немного надоело жить в жутком беспорядке,
который, вероятно, шёл в комплекте с квартирой с самого начала, иначе объяснить
такое количество пыли было просто невозможно. И да, он никогда не славился особой
чистоплотностью, его собственный дом был похож на что-то среднее между притоном и
бесконечной стройкой, но Ли попросту не заслуживает жить в таком свинарнике.
Квартира должна соответствовать хозяину, а значит быть такой же красивой,
безупречной и сияющей, как сам Минхо.
Именно с этим мыслями в день, когда Ли работал из офиса, Хан 12 часов отмывал
каждый сантиметр всех комнат и раскладывал книги в алфавитном порядке, очищал от
шерсти одежду и мебель и, как вишенка на торте, выкинул все засохшие цветы с
подоконника. Он даже думал посадить новые, но вовремя вспомнил, что не по
собственной воле заперт в этом доме.

По возвращении Минхо был полностью ошарашен идеальной чистотой и как-то недоверчиво

озирался по сторонам, аккуратно ступая по чистому полу без валяющихся по углам
клубков кошачьей шерсти.

Кстати, вопрос домашних животных был одним из тех, что Хан планировал непременно
обсудить, ему казалось, что животные непростительно долго вдали от хозяина и не
понятно, почему тот не хочет их вернуть. Наверняка Ли очень соскучился, ведь он
довольно часто о них говорит, уж точно чаще, чем о чём-либо другом.
Джисон долго думает, как подступиться к Минхо с этим вопросом, ходит вокруг да
около, но однажды вопрос просто сам слетает с губ в очередной тихий вечер, когда
тот явно не в духе.

— Скажи, что с твоими котами?

— А что с моими котами? — непонимающе переспрашивает Ли; день был тяжёлым, и он
явно не настроен играть в шарады.
— Почему ты их не забираешь?
Минхо делает секундную паузу, отводит глаза и прикусывает нижнюю губу.
Хан находит его поведение странным. Неужели эта тема настолько болезненная, что её
нельзя поднимать? Может они больны или что-то случилось с самим Ли? Чем дольше
длится молчание, тем больше он себя накручивает, проигрывая в голове самые страшные
сценарии того, что могло случиться с домашними животными.

— Тебе то мои коты зачем? — прерывает тишину Минхо. — Умереть захотел?

Что?

Хан в полном недоумении. Неужели эти животные настолько агрессивные, что способны
поставить под угрозу его жизнь? В таком случае да, их возвращение крайне
нежелательно.

— Если бы я хотел умереть, то не прятался в твоём доме уже 3 месяца.

Минхо издает громкий смешок.

— Просто ты предпочитаешь умирать медленно и с удовольствием.

Джисон чувствует, как щёки розовеют от этого высказывания и одёргивает себя, пока
всё не зашло слишком далеко. Он прочищает горло и снова задаёт вопрос.

— Почему ты Суни и Дуни не возвращаешь?

Минхо демонстративно закатывает глаза, что ещё сильнее выбивает Хана из колеи.

Он что, издевается?

— Твоя тяга к смерти поразительна, но поверь, есть способы куда лучше, чем умереть
от отёка Квинке. Можешь сдаться преданным поклонникам, что пытаются получить твой
автограф уже 3 месяца.

Чего?

Джисон уже совсем ничего не понимает. В голове пустыня с перекати поле. Какой отёк
Квинке? Какая смерть? Минхо ходит не на совещания раз в неделю, а биться головой о
стену, из-за чего iq резко падает?
Хан хмурит брови и медленно разводит руками, застывая в немом вопросе.

— Понимаю, сложно выбрать между преданными фанатами и котами, меня бы тоже

разрывало.

Всё. Терпение Джисона лопнуло. Нужно как-то прояснить эту абсурдную ситуацию.

— Я действительно не понимаю, почему я должен умереть от твоих котов.

Ли сщуривает глаза и как-то недоверчиво косится на Хана, затем скрещивает руки на

груди и, делая большие паузы между словами, произносит.

— У тебя же аллергия на кошек.

Хан просто молчит. Мозг перерабатывает информацию преступно медленно. Наверное,

Минхо слышит как скрипят шестерёнки в его голове.

— Нет у меня никакой аллергии.

— Есть.

— От того, что ты говоришь, что она есть, она не появится.

— Ты на встрече первокурсников сказал, что у тебя аллергия на кошачью шерсть.

— О… — всё, что способен выдавить из себя Джисон.

Аллергия… Зачем он это тогда сказал? Точно. Кажется, его звали заниматься какой-то
абсолютно бесполезной активностью, они собирались в квартире старосты, или кого-то,
у кого точно была кошка. Вот он и придумал себе болезнь для того, чтобы поспать
лишний выходной день. Что более важно… Минхо реально запомнил этот бессмысленный
разговор? Его внимательности вообще есть какой-то предел?
В голову Хана невольно стали закрадываться мысли о том, что Ли не просто так
запомнил то, что именно он сказал. Но он тут же поспешил отогнать их от себя.

— Нет у меня никакой аллергии, я её для старосты придумал.

Лицо Минхо приобретает совершенно неописуемый вид, будто его ударили сковородкой по
лицу, и оно как в мультике растянулось в удивлённом выражении.
— Класс. Аллергию придумал, что парни тебя не интересуют, тоже придумал. Я вообще
хоть что-то о тебе знаю? Что ты не придумал? Может ты все же убил кого-то, и за
тобой гонится полиция? — Ли обиженно бурчит себе под нос, пока Джисон нетерпеливо
одергивает край шорт.

Ого. Он расстроился из-за таких мелочей.

Хану кажется удивительной такая реакция, до сих пор никому не было никакого дела,
говорит ли он откровенно или лжёт. Кроме Чанбина, может быть. Но его можно без
лукавства назвать самым близким человеком, который был в его жизни.
Джисон и сам не задавался вопросом, кто такой Ли Минхо и что он о нём знает.
Совсем немногое: что они вместе учились, что у него есть два кота, которые живут у
родителей, что работает он в компании, занимающейся грузоперевозками… Хан даже не
знает на какой должности, но догадывается, что Ли кто-то очень важный. Его мало
волновали подобные вопросы, было достаточно просто наблюдать со стороны и
раскрывать маленькие факты. Хан солгал бы, если бы не сказал, что получал от этого
удовольствие. Он мог напрямую спрашивать Минхо, что тому нравится в сексе, но
предпочитал каждый раз пробовать что-то новое и наблюдать за реакцией, делая
пометочки в голове, чтобы применить это и в следующий раз. Так и в повседневных
вещах, Джисон просто ждал мелких откровений - одно за другим слетающих с губ
Минхо, чтобы уловить что-то действительно важное и личное.

Он хотел этого, потому что..

Потому что просто хотел.

В вопросе о котах хозяин квартиры остаётся просто непробиваем, и Джисон решает, что
для Минхо признать, что он был неправ - выше всяких сил. Должно быть что-то ещё,
что может сделать его счастливым, пока Хан здесь. Что-то, что можно сделать не
выходя из комнаты.
Приходится поднапрячься и собрать все крохи информации о Минхо, чтобы понять, как
его можно впечатлить. Выразить благодарность не только… своим ртом.

✨✨✨

Дверь резко открывается, со всей силы ударяясь ручкой о дверь. Джисон аж

подпрыгивает на месте и настороженно смотрит на запыхавшегося Минхо.
Тот глотает ртом воздух и с трудом произносит.

— Пожар… Джисон… Вставай…

Хан опускает деревянную лопаточку на тарелку и с нее соскальзывает сгоревшая

яичница.

— Не такой уж и пожар, — дует он губы. — Совсем чуть-чуть пригорело.

Ли потирает сонные глаза и оглядывает комнату. Небольшая дымка всасывается мощной

вытяжкой над плитой, в раковине гора грязной посуды, а дверца холодильника не до
конца прикрыта, так что тот пищит как противопожарная сигнализация.
Джисон замечает его растерянный вид, кладет последний прибор на стол и тяжело
вздыхает.

— Я приготовил тебе завтрак. Я готовил первый раз в жизни, так что тебе придется
его съесть, даже если после этого ты умрёшь.
Ли кажется потерял дар речи, потому что, что бы не говорил ему Хан, тот только
бегал глазами от тарелки к лицу Джисона с совершенно ошеломлённым видом. Он
медленно подошёл к столу, проигнорировав орущий холодильник, сел и очень
недоверчиво ткнул вилкой в желток глазуньи.

— Ой да перестань, оно тебя не убьет, — фыркнул Хан в ответ.

Оно и не убило. Минхо спокойно ел, даже не скривив лицо. Хотя, когда Джисон сам
надкусил кусок яичницы, пожалел о том, что заставил Ли это есть.

— Зачем ты это сделал? — поинтересовался Минхо, дожёвывая последний кусок завтрака.

— Что?

— Еду.

— Ты всегда готовишь мне еду, — Хан пожимает плечами. — Я захотел сделать для тебя
то же самое.

— Почему?

Хороший вопрос, Ли Минхо. Если бы я только знал почему.

Джисон открывает рот, и слова сами выходят из него.

— Я думал, что тебе понравится. Хотел, чтобы тебе понравилось.

Минхо долго смотрит в глаза Хану кажется, что он напуган, похож на загнанную
дворовыми собаками в тупик кошку. Он молча встает из-за стола и уходит.

Теперь Ли много работает. Слишком много. Не появляется дома практически никогда. На

все попытки заговорить бурчит под нос "не сейчас" и уходит в свою комнату. Поначалу
Хан с пониманием относится к происходящему, у всех бывают завалы на работе и
хочется отдохнуть. Минхо не говорит, не ест и не прикасается к нему. Всё хорошо, до
поры до времени. Джисон игнорирует это как может, отвлекается на что придется. Но
когда дни превращаются в неделю, он начинает неприкрыто паниковать.

Яичница была настолько ужасна? Или он сморозил какую-то откровенную глупость и даже
не понял этого? И что, чёрт возьми, теперь с этим делать?

Но настоящий ужас скользит по его позвоночнику вверх, когда, стоя в душе, он

слышит входящий звонок на телефоне Минхо и короткое: "Я очень устал. Скоро буду".

Нет. Почему?

Джисон каменеет, взгляд направлен прямо перед собой, тёплая вода все ещё бьет ему
точно в грудь. Он не слышит ничего, кроме её шума. На заднем плане сквозь пелену
шока он различает громкий стук и ворчание Ли.

— Ты здесь не один. Ты там уже час сидишь. Хватит дрочить и свали нахрен.

Хан заторможено выбирается из душа, обматывает полотенце вокруг талии и отпирает

дверь. Вода стекает с него прямо на пол, Ли одной рукой отодвигает его в сторону и
захлопывает за собой дверь.
Прохладный ветер из открытого окна в гостиной ненадолго приводит Джисона в чувство.
Пока мокрые пальцы синеют от холода, в груди разгорается пламя ярости и обиды.
Хочется сломать, перевернуть всё, что попадется под руку, а после забраться на
диван, обхватить колени руками и горько заплакать.

Почему? Почему он хочет уйти к нему? Разве меня недостаточно?

Как заезженная пластинка, крутятся в голове эти вопросы, но на них просто не

находится никакого вразумительного ответа.

Что я сделал не так?

Это бесконечное самокопание ни к чему не приводит, и Хан двигается с места, когда

понимает, что шум воды стих, а он так и стоит посреди коридора в луже сбежавших с
него капель.

Минхо ненадолго заглядывает в комнату: на нем белые брюки и до безумия милая

розовая бархатная рубашка. Она выглядит настолько приятной на ощупь, что Джисон
подавляет желание подойти и потрогать. Ли сосредоточенно что-то ищет, нахмурив
брови, вертит головой, от чего длинная сережка ударяет по скуле. И Хан снова
чувствует острый укол ревности, когда понимает, что Минхо выглядит так для другого
парня.

Джисон тащится за ним в коридор, молча наблюдает, как тот надевает туфли, усиленно
уткнувшись в них взглядом. Минхо намеренно игнорирует Хана. В горле от обиды
образуется ком, и он не может сказать ни слова, только тяжело дышать чуть
приоткрытым ртом в немой просьбе остаться.
Ли опускает руку на ручку двери и Джисон не выдерживает. Он вцепляется в край
рубашки.

Действительно мягкая.

Перекатывает ткань в своих пальцах и закрывает и открывает рот, как рыба,

выброшенная на берег.

Минхо не смотрит на него, но и не отходит, не поворачивает ручку. Он явно чего-то

ждёт. И Джисон должен дать ему это "что-то".

— Не уходи, — шепчет он себе под нос. — Тебе не нужно туда идти, — голос дрожит
так, что половина слогов в слове превращается в несвязную кашу.
Ли всё ещё стоит к нему спиной, но рука обессиленно падает с дверной ручки.
Хан делает короткий вдох и продолжает.

— Тебе не нужно никуда идти. Ты можешь сделать здесь всё, что собирался делать там.

Ноги ослабли и приходится изо всех сил держаться, чтобы не рухнуть на пол. Джисон
наблюдает, как плечи Минхо опускаются, он разворачивается. В глазах читается что-то
среднее между разочарованием и теплотой. Он хватает его за руку и, отведя в свою
комнату, толкает на кровать.

Они в первый раз здесь. Они впервые собираются испачкать эти простыни?

Собираются же?

Джисон напуган куда больше, чем мог предположить. Не важно, который это раз. Важно
то, где и в каком контексте это всё происходит.
Он слышит, как щёлкает воображаемая щеколда, которая запирает его в этой комнате,
лишая возможности бежать.
Но он и не собирался этого делать. Как бы сильно не сковывал ужас, как бы пугающе
не сгущался воздух в комнате, Джисон не убежит. Он заставит Минхо остаться.
Хан приподнимается на локтях и наблюдает, как Ли достаёт из ящика бутылочку смазки
и презерватив.

Значит ты действительно уходил за этим.

Сердце Джисона пропускает удар, когда тот подходит ближе, кидает на простынь
презерватив и смазку, затем одним коленом встаёт на край кровати, наклоняется,
оказываясь в нескольких сантиметрах от лица Хана.

Минхо с нечитаемым выражением смотрит ему прямо в глаза, словно выжидая, но не

решается сделать следующий шаг.

Вдруг Ли просто испытывает его? Что, если он попробует поцеловать его и снова будет
отвергнут?

Джисон трясётся и сжимает плечи, пытаясь уменьшиться, как пойманная в западню

мышь, но взгляд будто примагничивает к пухлым губам Минхо, и он неосознанно
облизывается.
И это, судя по всему, становится последней каплей ожидания. Ли сам сокращает
мизерное расстояние и накрывает губы Хана своими.

Джисон в блаженстве закатывает глаза, жадно отвечая на поцелуй. Кажется, он ждал

этого всю свою жизнь. Он обвивает руками шею Минхо и наслаждается мятным вкусом его
слюны. Идеально, в нём всё абсолютно идеально. То, как язык скользит по нёбу,
исследуя его рот, то, как прикусывает и оттягивает его нижнюю губу.
Хан готов кончить только от этого. Он отчаянно целует, получая такой же отчаянный
ответ.

Минхо одной рукой опускается ниже, проводя по тонкому бедру Джисона, слегка сжимая,
и тот несдержанно стонет, разрывая поцелуй, чтобы отдышаться.
Не желая останавливаться надолго, он тянется к бархатной рубашке Ли, судорожно
пытаясь расстегнуть пуговицы. Получается плохо, они то и дело валятся из пальцев,
но Минхо слишком сосредоточен на его бёдрах, чтобы заметить неприкрытое волнение
Хана.
Когда с растёгиванием покончено, он наконец-то может провести дрожащими пальцами по
карамельной коже груди.
Они практически не занимались сексом лицом к лицу. Минхо трудно было назвать чутким
любовником. Он не был груб, но и нежностью это не назовешь. Они просто помогали
друг другу, и всех всё устраивало. Это был просто секс.
А то, что происходит сейчас… Это тоже просто секс? Или всё дело в том, что именно
таким сексом Ли занимался с тем парнем?
Джисон опять воспламеняется в считанные секунды, запускает пальцы в фиолетовые
пряди и с силой дёргает на себя, возобновляя поцелуй.
Минхо удивлённо мычит, поддевает пальцами резинку шорт Хана и тянет вниз, оставляя
его в одном белье с заметным влажным пятном от предэякулята.
Ли с невероятным усилием отстраняется, оглядывает Джисона и, прикусив губу, вновь
возвращается к ящику, достает небольшую баночку и вливает из неё что-то в маленькое
блюдце, затем достаёт из пачки мятный леденец и кладет себе в рот. Он возвращается
обратно, взбирается на кровать и вновь соединяет их рты в медленном поцелуе.
Конфета перекатывается между их языками, пока Хан случайно не проглатывает её. Ли,
кажется, разочарован, что их маленькая игра закончилась так быстро. Он проводит
костяшками пальцев по паху Джисона, от чего тот выгибается в спине и нетерпеливо
ёрзает по матрасу.

Все его чувства будто обострились в тысячи раз, и Хан не знает, связано ли это с
тем, что Минхо налил в блюдце, или же с тем, что теперь ему позволено его целовать.

Ли стягивает с него белье и некоторое время просто наблюдает за тем, как Хана
пробивает мелкой дрожью от не пойми откуда взявшегося стыда и предвкушения.
Затем берёт тюбик смазки, открывает и выдавливает немного на пальцы.
Джисон рефлекторно сводит колени, когда прохладная смазка касается его входа.
Минхо кажется более сосредоточенным, чем был в любой другой раз. Он аккуратно
вводит первый палец и тихо цыкает, когда Хан сжимается сильнее.
Свободной рукой Ли вырисовывает успокаивающие узоры на его талии, чуть наклоняется
вперёд и оставляет россыпь мелких поцелуев на его шее и ключице.
Джисон чувствует, как тело превращается в желе. А кожа горит в тех местах, где её
касаются губы Минхо. Он успокаивается, полностью расслабляется.
И вот он без проблем принимает первый, второй, а затем и третий палец.
Хан мечется по кровати, словно в агонии, когда Ли растягивает его, надавливает на
простату. До этого он никогда не был столь терпелив. Это настолько невыносимо, что
Джисон начинает дрожать, сам сильнее насаживаясь на пальцы, пытаясь не потерять
ощущение давления на то самое место.

Кажется, самообладание Минхо тоже подходит к концу, когда он в очередной раз

наклоняется, чтобы запечатлеть быстрый поцелуй и тянется за квадратиком
презерватива. Он стягивает с себя белые брюки, бельё и остаётся лишь в распахнутой
рубашке. Джисону нравится. Он хочет трогать её как можно больше, почему-то это
успокаивает.
Хан заворожённо наблюдает, как Минхо раскатывает презерватив по члену и тяжело
сглатывает. Ноги слабеют, а низ живота скручивает в предвкушении.

И вот уже Ли оказывается между его раздвинутых ног и приставляет головку ко входу,
медленно погружаясь до самого основания.
Хан сжимает его бицепсы и тихо хрипит.

Во время их секса впервые так тихо. Впервые Минхо не вбрасывает оскорбительные

шуточки, а Джисон не велит ему заткнуться. Это странно, более интимно и потому так
хорошо.

Ли начинает двигаться, и Джисон готов поклясться, что и без того прекрасное лицо
Минхо стало ещё прекраснее с зажатой между зубами губой, сдвинутыми у переносицы
бровями и испариной на лбу.

Он увеличивает темп, одной рукой поднимая бедро Хана и прижимая его к груди. Вторую
оставляет у его головы, видимо, чтобы Джисон мог заземляться, когда Ли с
невероятной точностью проезжается по его простате.

Хан был создан для члена Минхо. Других объяснений этим невероятным ощущениям просто
и быть не может. Он потратил многие годы своей жизни впустую, потому что Минхо не
раскладывал его прямо на этом матрасе, заставляя разваливаться на части.

Он близко. Он чертовски близко. Из его рта вырываются только бессвязные звуки и

"Минхо", тысячу раз "Минхо" - он состоит из этого имени.

Минхо втрахивает его в матрас с такой силой, что кровать скрипит и бьётся о стену,
угрожая разбудить всех соседей. Но Хан куда громче. Он уже не понимает, вслух или в
своих мыслях он умоляет вселенную навсегда запереть его в этом доме. И это не
важно. Важно то, как Минхо падает на локоть и у самого его уха стонет.

— Джисон…

Он тут же кончает и сжимается так сильно, что Ли падает ему на грудь. Ритм
окончательно сбивается, и их тела движутся навстречу друг другу в каком-то
совершенно нелепом танце сверхчувствительности после оргазма.

Минхо оставляет последний легкий поцелуй на его губах.

Хан остаётся лежать в постели, на него вдруг накатывает вселенская усталость - нет
сил даже вытереть весь беспорядок на собственном теле. Он погружается в сон и лишь
ненадолго приходит в себя, когда что-то тёплое и влажное касается его живота. Минхо
неловко улыбается ему в ответ, убирая полотенце и накрывая одеялом.

Вау, он сегодня такой молчаливый.

Джисону очень интересно, почему Ли так себя ведёт. Он хватает его за запястье и
думает, что очень не хочет, чтобы тот уходил. Он не хочет быть без него. Ему нужен
Минхо.

Сил совсем нет, Хан никогда не чувствовал себя настолько уставшим. Но пока
предательский сон окончательно не утащил его в свои сети, он должен сказать.

— Минхо, — язык еле поворачивается во рту.

Черт да что такое ?

— ...

Джисон может только улыбаться. Ведь сказать ничего не выходит. Но он поднимает

глаза на Ли и видит потрясение в его глазах, которое сменяется чем-то вроде
мягкости, смешанной с жалостью и печалью.

Только сейчас Джисон слышит собственный голос: «Я думаю, что люблю тебя.»

✨✨✨

Хан просыпается от сильной боли в теле. Вокруг кромешная темнота - ещё слишком рано
для пробуждения. Он пытается принять более удобную позу, но понимает, что не может
пошевелиться. Руки и ноги связаны, а темно не из-за того, что на дворе ночь. На его
голову что-то надето.

Джисона охватывает паника. Голова кружится от страха.

Они нашли меня. О нет. Что они сделали с Минхо? Где он?

— Минхо! — вопит он что есть мочи. — Где ты?!

У уха раздается тихий смешок.

— Что блять смешного?! Отпустите его! Он тут не причём! Он ничего не знал!

Хан надрывает голос. Он хочет плакать. Он готов променять свою жизнь на жизнь
Минхо, если это понадобится.

— А ты забавный, — произносит мелодичным голосом какой-то парень и снимает с его

головы ткань.

Джисон осматривает помещение и первое, что бросается ему в глаза - фиолетовая

голова парня в броском халате с драконом, бьющего клюшкой по жестяным банкам.

— Минхо… — неверяще шепчет он.

Ли отрывается от своего увлекательного занятия, подходит ближе к Хану и вытягивает
клюшку, поднимая ей его подбородок.

— О, Джисон! Какая встреча! Я тут хотел поделиться с тобой, что мы нашли всё, что
ты у нас украл. В комнате госпожи Со.

Если бы не клюшка, то челюсть Хана точно бы отвисла до земли. Трудно поверить, что
все происходящее не просто розыгрыш, который вышел из под контроля.

— Радуйся, что я оставлю тебя в живых, но лишь потому, что ты должен мне кучу денег
за содержание и моральный ущерб, — продолжает Минхо, опуская клюшку, — Как дела,
кстати?

Хан несколько раз медленно моргает.

Какого чёрта? Кто-нибудь объяснит, что тут происходит?

Почему-то происходящее злит. Страх полностью отступил, и теперь всё нутро Хана
просит нарваться на неприятности. Видимо такова его натура.

— Как у меня дела? — сверкает он глазами. — О… Знаешь, вчера у меня был

умопомрачительный секс.

Минхо давится воздухом и паникующе смотрит на парней вокруг.

— И я думал, что же в нем такого было? И пришел к выводу, что я целую людей во
время секса только тогда, когда они мне очень нравятся. И знаешь, тот парень,
кажется, такого же мнения, а он меня вчера столько раз поцеловал!..

Румянец пятнами выступает на коже Ли, из-за чего его подчинённые начинают
переглядываться.

— Почему ты мне это говоришь? — шипит Минхо, взглядом показывая, что ещё одно
слово, и Хан точно труп.

— А кому мне ещё говорить, а? Минхо?

Длинноволосый блондин слева от Джисона протяжно свистит. Ли бросает в него

убийственный взгляд.

— Как долго ты ещё собираешься выёбываться? Совсем не осознаешь, в каком положении

оказался?

— Действительно, как долго, Минхо? Сколько недель назад я рассказал тебе, что твой
товар у госпожи Со?

Перешептывания становятся невыносимо громкими. Вена на виске Ли яростно пульсирует,

он прожигает взглядом подчинённых вокруг и шум тут же стихает.

Лишь высокий темноволосый парень с усмешкой бросает:

— Может нам оставить вас наедине? Не уверен, что готов узнать детали этой
претензии.

— Иди нахуй, Сынмин, — плюёт он в ответ. — Да все свалите нахуй отсюда, — Ли машет
клюшкой в сторону выхода.

Когда последний член банды уходит и по складу раздается гулкое эхо хлопка двери,
Минхо вплотную подходит к связанному Джисону, наклоняется над самым ухом и шепчет.

— Что ты себе позволяешь, кретин?! Я могу снести тебе голову своей клюшкой, и никто
даже не будет искать твой труп.

Джисон дерзко приподнимает уголок губ в оскале. Кажется, он действительно не

понимает, что находится чёрт знает где со связанными за спиной руками.

— Удивительно, ведь меня так отчаянно искали каждый день на протяжении трёх с
половиной месяцев.

— И чего ты хочешь? Мне прощения попросить? Благодари Бога, что тебя занесло именно
в моё окно, и у тебя есть шанс уйти отсюда живым.

Джисон прикусывает губу.

Нет. Ему не нужно никакого прощения. Ему нужно нечто иное - то, что, очнувшись
здесь, он потерял.

Минхо обходит его сзади и проводит клюшкой по веревкам.

— Надеюсь, ты усвоил урок и больше не приблизишься к моему товару. Иначе тебя

затянет в круговорот искупления. Никому не везёт дважды.

Хан слышит в его голосе что-то странное, он хочет повернуться и посмотреть Минхо в
глаза, чтобы распознать эту эмоцию, но тот будто специально выбирает слепое пятно.

Нет. Ни черта Джисон не усвоил. И не собирался усваивать. Он готов убегать от сотни

бритых головорезов, если в конечном итоге окажется на той самой пожарной лестнице с
открытым окном. Если каждый раз это будет перерастать в лучшие три с половиной
месяца его жизни. Позволит ли Минхо? Плевать. Он целовал его слишком много раз для
того, чтобы просто усыпить и привезти сюда.

Да. Джисон - непроходимый идиот, но даже он понимает, что не было никакого смысла
держать его целый месяц в своём доме после того, как вся правда вышла наружу.

Хан поворачивает голову настолько, насколько это возможно и громко, так что голос
эхом звенит по всему помещению, произносит.

— Приближусь. Украду. Спрячу. И попробуй меня поймать, — он делает вдох и

продолжает. — Мне есть, где спрятаться, и даже если в конечном итоге я опять
окажусь здесь, каждый день, проведённый в этом доме того стоит.

Он слышит лязганье металла. Минхо встаёт прямо перед ним. Он выглядит растерянно и
взволнованно, кончики ушей покраснели, но даже свист за дверью, куда ушли парни из
банды, не способен переключить его затуманенный взгляд. Хан невольно улыбается.
Больше всего на свете ему сейчас хочется взять его руку, переплести пальцы и стоять
так на этом самом месте до скончания веков.

— Боже, ты такой идиот, — шепчет Ли и накрывает ладонями лицо.

Липкое счастье заполняет всё нутро Джисона, когда он замечает, как полыхают щёки
Минхо.
Комментарий к Would it be a sin?
Если кому-то надо, выложу еще экстру со стороны Минхо.
Всем, кто дочитал и оставил отзыв любви как у Минсонов.
========== Cause I can’t help falling in love with you ==========

Комментарий к Cause I can’t help falling in love with you

Это спешл
У Ли Минхо всё под контролем. Абсолютно. И он определённо гордится этим. Своего
высокого положения и безопасности бизнеса он достиг благодаря феноменальной
способности управлять ситуацией. Он только что закончил очередную сделку, и работа
настолько налажена, что не понадобилось даже личное присутствие.

Но успех - плохой учитель, и первая трещина в идеально выверенной жизни Минхо

появляется когда что-то тяжёлое падает в соседней комнате. Возможно, какой-то
уличный кот проник в открытое окно и сбил давно засохший цветок на подоконнике.
Минхо встаёт из-за стола и направляется в сторону шума. Его удивлению нет предела,
когда в тёмной комнате он застаёт какого-то парня. Какого-то очень знакомого парня.

— Какого…

Трудно описать весь спектр эмоций, что испытал в этот момент Ли, но ощущение того,
что он полностью влияет на ситуацию, сыпалость, как песок сквозь пальцы.

На полу сидел его бывший одногруппник. Один из тех, кто поступают в вузы, чтобы как
можно дольше сидеть у родителей на шее, но вылетают после первой-второй сессии. Тот
самый тип, которого ты запоминаешь даже если ни разу с ним не говорил, потому что
он вечно в эпицентре какой-то движухи.

Очевидно сейчас Хан Джисон тоже находился в самом её эпицентре. За окном отчётливо
можно было различить мужские крики.

Его ищут.

Хан трясся как осенний лист на ветру. И это раздражало. Раздражало так сильно, что
когда Ли вышел за дверь, в надежде, что когда вернётся, Джисона там уже не будет,
он едва удержался, чтобы не пробить стену кулаком.

Это его район. А значит, либо за ним бегут его парни, либо кто-то, кто окончательно
потерял страх. Сделав пару глубоких вдохов, Минхо берет себя в руки. Джисон не
уйдет, Ли уверен, что как только он зайдет обратно, его на коленях будут молить
позволить остаться. Но ему пока и не нужно уходить. До тех пор, пока Минхо не
разберётся в ситуации и не выяснит кому и зачем сдался Джисон.

✨✨✨

— Хёнджин, ты совсем ебанулся? — шипит Ли, пока длинноволосый блондин, скрестив

руки на груди и нервно дёргая ногой, пытается подобрать слова для ответа.

— Я думал, мы уладим это дело за день, и не придётся тебя беспокоить.

— Если ты испытываешь трудности с рациональным мышлением, попроси помощи у Сынмина,

а не твори хуйню.

— Да мы бы его поймали, если бы ему не приспичило лезть именно в твоё окно, —

цокает блондин, закатив глаза.

Как оказалось, Джисон каким-то непостижимым образом умудрился украсть у одного из

его ребят два килограмма товара и уйти незамеченным. Незамеченным в ближайший час.
Но этого хватило, чтобы припрятать награбленное и вернуться домой с верой в то, что
его там никто не ждёт. Видимо весь интеллект этого парня с лихвой компенсируется
удачей и скоростью бега, потому что никто из подопечных Хёнджина даже близко не
сумел угнаться за Ханом.

Теперь эта головная боль добралась и до Минхо. Самым простым способом было бы прямо
сейчас вернуться домой, припереть Джисона к стенке и силой выбить местоположение
товара. Но… к нему никак нельзя прибегнуть. Парень не должен узнать, какое
отношение ко всему этому имеет Ли Минхо. И надо же было додуматься принять
шестеркой его бывшего одногруппника!

— Какого хуя вы вообще не проверили кто это, и что он со мной учился?

— Мы проверили, — в дверях появляется встревоженный парень с растрепанными черными

волосами. — Но он вылетел после первого же семестра, так что… Мы упустили этот
момент.

Минхо массирует двумя пальцами лоб и борется с непреодолимым желанием придушить

этих двоих прямо здесь.

Главное помнить - выход всегда есть. Думай, Ли Минхо, думай.

Ответ приходит в голову на удивление быстро. Нужно просто сделать так, чтобы Джисон
сам ему всё рассказал. На то, чтобы втереться в доверие, понадобится время, ведь
сейчас на вопросы Хан не отвечает, лишь трясётся от страха и хватается за голову,
стоит Ли только затронуть эту тему.

Скажем, на всё про всё у Минхо уйдет неделя. И ни днём больше.

Это было ошибкой. Полагать, что Хан сдастся так быстро. Неделя пролетела как один
день, но ни одного ответа так и не было получено.

Вместо этого Минхо узнал кучу ненужной херни: какое аниме любит Джисон, какое пиво,
какую пасту, что он не любит фильмы ужасов и что боится высоты. На кой чёрт ему эта
информация, Ли не понимал, но мозг всё обработал, а рот выдавал информацию схожего
характера в ответ. С Ханом было легко болтать, молчать тоже было легко. Более того,
он удивительно точно чувствовал моменты, когда можно молчать, а когда трещать без
умолку. Вряд ли в другой жизненной ситуации они смогли бы стать друзьями, но
отвращения Ли уж точно не испытывал. Скорее наоборот… Джисон - его тип. Чисто
внешне, но всё же… Он горяч, и наивность почему-то прибавляет ему очков
привлекательности. Вероятно потому, что Минхо любит контролировать.

Вообще вся эта ситуация подогревает его эго. Ли чувствует, какую власть имеет над
Ханом и это будоражит.

Как и то, что Джисон неприкрыто на него пялится.

Интересно, он не понимает или думает, что я не замечаю, как он прожигает взглядом

дыру на моих бёдрах?

Это веселит. Даже когда Ли стоит к нему спиной, он физически чувствует, как Хан
исследует его тело глазами. Ещё более весёлым это становится, когда Минхо заходит в
ванную комнату в момент, когда Хан кончает.

Это была вторая трещина на уже слегка треснувшей идеально выверенной жизни Ли
Минхо.

Он только что прошептал губами его имя? Или это просто разыгравшееся воображение?
Забавно. Джисон забавный. И, о чёрт, зачем Минхо вообще увидел эту картину?
Смущённый, с полыхающим лицом, напуганный парень, пробуждает в Ли просто животные
инстинкты. Если бы он нагнул его прямо над раковиной, стал бы Хан сопротивляться?
Нет. Он просто не может себе этого позволить. Ни в коем случае.

Но сдерживаться всё сложней: следующая неделя проходит под эгидой "все силы в
самоконтроль", где Минхо старается не представлять, как имеет Хана на всех плоских
поверхностях своего дома. Выходит плохо и потому он прибегает к проверенному
способу - звонок другу.

Феликс всегда рад слышать его голос и это абсолютно взаимно. У Минхо не так много
друзей, да и вообще людей, рядом с которыми он может позволить себе расслабиться.
Раз в пару недель они зависают в их любимом клубе, ища краткосрочных знакомств. Для
Минхо секс на одну ночь - своего рода спасение: никто не будет задавать лишних
вопросов и совать нос куда не просят. Ему не нужны отношения - это слишком
обременительно. Ему не нужен секс друг, потому что в какой-то момент они начинают
хотеть большего. Случайные связи - вот, что идеально. Мотивация Феликса отличается,
он здесь для того, чтобы забыть о безответной любви, но в конечном итоге, главное,
что цель с Минхо у них одна.

Они договариваются об очередной встрече, Минхо надевает свою любимую шёлковую

рубашку и пару минут покрутившись у зеркала, добавляет узкий чёрный чокер. Когда он
заходит в большую комнату, его встречает изучающий взгляд Джисона. Он не дышит
несколько секунд, и Минхо понимает, что скорее всего в данную минуту мысленно на
всех поверхностях имеют именно его.
Когда Хан все-таки открывает рот, из него льётся то, что за секунду приводит Ли в
ярость.

— Я …эээ… выглядишь как гомик, если честно.

Никто и никогда не говорил подобного Минхо. А если и говорил, то вряд ли этот

человек ещё жив. В груди бушует настоящий вулкан. Что-то внутри издает гулкий
щелчок и самообладание сыплется.

Джисон точно не тот, кто имеет право критиковать Минхо за его ориентацию. Ли знал,
что из себя представляют такие как Хан. Отчаянные собиратели всех юбок на своем
пути, кичащиеся успехами на любовном поприще. Они так отчаянно отстаивают свою
хрупкую гетеросексуальность, что становится смешно. Такие чаще всего заканчивают
где-то под Минхо.

Он выплёвывает на Джисона весь запас яда, что приберёг на подобный случай и уходит.
Ли видел сожаление в его глазах, но слишком поздно раскаиваться, он уже всё для
себя решил.

Снять парня на ночь впервые не удается. Все потому, что тот, который Минхо более
или менее приглянулся, слишком похож на Хана. А он так низко не опустится. Нет.
Феликс пытается вытащить из него хоть немного информации о том, что послужило
причиной таких резких перемен в поведении, но Ли непробиваем. Прежде всего, потому,
что сам едва ли расставил все по полочкам в голове.

— Серьёзно, в чём дело? — Феликс размешивает в стакане свой напиток и сверлит

раздражённого Минхо взглядом. Хорошо, что в клубе достаточно темно, и он с
лёгкостью может выдержать хоть миллион пронзительных взглядов друга.

— Ни в чём, — холодно отрезает он.

— Ты весь вечер пялишься на парня у бара, а когда он подходит, три раза меняешься в
лице и отшиваешь так, словно у вас с ним личные счёты. До этого шоу я думал, у тебя
на работе проблемы.

— Феликс, ничего не произошло. Просто один человек немного меня разозлил, но я уже
решил, как разберусь с этой проблемой. Просто… — Минхо мнётся, пытаясь понять, что
имел в виду под этим "просто".

— Просто? — Феликс наклоняется чуть ближе, в свете прожекторов видно, как блестят
его глаза.

— Просто я разочарован.

— У тебя были на этого человека какие-то другие планы?

Брови Ли взлетают до линии роста волос, на что его друг лишь загадочно улыбается
так , будто он понимает Минхо лучшего его самого.

— Не было у меня никаких планов.

Ли даже думать не будет о том, что только что произошло, и на какие откровения его
пытался спровоцировать Феликс. Потому что как только мысли начинают течь в эту
сторону, Минхо наполняется таким сильным раздражением, что ему едва удаётся держать
себя в руках.

После сорванного отдыха Минхо окончательно убеждается в том, что со всем этим пора
завязывать. Он ищет подходящий момент и способ. Было бы неплохо припугнуть Хана и
заставить таким образом проболтаться. Он знает, что его ребята следят за его домом,
но это слишком далеко, чтобы не чувствовать себя в безопасности.

А вот если… если они придут прямо к Минхо домой… Это может сработать.

Он просит Сынмина организовать пару ребят для этой клоунады и едва сдерживает смех,
пока орёт на них в коридоре.

Это работает даже лучше, чем Ли ожидал. Джисон выпаливает всю информацию, попутно
углубляясь в историю всей своей жизни.
Только вот для Минхо этого недостаточно. Хан просто дал информацию, но не
расплатился за то, как посмел себя вести. Вторая часть плана куда более жестока, но
он ощущает физическую потребность загнать Хана в ещё один шкаф.

— То есть ты просто приказал им влезть через окно и обшарить каждый угол кроме
шкафа, где и спрячется твой "сожитель"? — Сынмин крутит в руках связку каких-то
ключей и задумчиво надувает губы.

Минхо раздражает клацанье металла и он прикрывает один глаз, пытаясь хоть как-то
отгородиться от надоедливого звука.

— Верно.

— А почему он спрячется именно там? — парень прекращает крутить ключи и

вопросительно смотрит на Ли.

— Потому что я ему так сказал, — пожимает плечами Минхо, будто говорит самую
очевидную вещь на свете.

— Тебе не кажется, что это подозрительно, что только в шкаф они и не полезут?
Сынмин прав. Это подозрительно… Было бы, если бы он не знал, насколько легко
напугать Джисона, и что когда он напуган, совершенно не умеет сопоставлять факты.
Так что Ли абсолютно спокоен; сейчас более важная задача - забрать товар у госпожи
Со осторожно, чтобы только Хан понял, кто приходил.

— Это уже мои проблемы, Сынмин, я знаю, что делаю. Давай о деле. Отправьте в дом
престарелых что-то типа "клининговой службы", пусть наведут там порядок и скажут,
что их заказал Хан Джисон.

— Это ещё зачем? — парень делает заметки и прерывается, чтобы убедиться, что всё
верно понял.

— Когда он позвонит, старушка станет благодарить его за уборку, а когда он начнёт

уточнять, то она обязательно скажет, что приходившие сами сказали, что от него.

— Ого, вот это стратегическое мышление, — с ноткой сарказма в голосе комментирует

Сынмин, — не боишься, что что-то пойдет не так, как в твоих киношных фантазиях?

— Не боишься так неприкрыто хамить боссу? — скалится Минхо в ответ.

Сынмин пожимает плечами и издает звук, чем-то напоминающий смешок.

Джисону ни в коем случае нельзя узнать, кто есть Минхо на самом деле. Ради этого
приходится выворачиваться наизнанку и прикладывать лишние усилия там, где в ином
случае они бы не понадобилось. Может что-то и могло пойти не так, но только не в
идеальном плане Минхо.

Ли возвращается домой ближе к ночи, но свет всё так же выключен, а за порогом его
встречает звенящая тишина. Лёгкая паника расползается по телу, добирается до груди
и заставляет сердце пропустить пару ударов. Его парни точно ничего не сделали с
Ханом, но вдруг он набрался смелости и сбежал раньше, чем того хочет Минхо?
Не снимая ботинок, он быстрым шагом направляется в свою комнату. И даже не включив
свет, замирает у огромного старого шкафа. Резко распахивает дверь и обнаруживает
сидящего в самой глубине зажимающего двумя руками рот Хана. Взгляд его потерян и
затуманен. Лёгкая паника перерастает в огромный ураган страха, что едва удается
сдержать в трясущихся руках. Минхо протягивает ладонь и Джисон тут же отчаянно
вцепляется в неё, словно ища спасения. Ли тянет на себя и Хан буквально жмётся к
нему всем корпусом, сотрясаясь от плача.

— Я так понимаю, они всё же приходили. Иди, отдохни.

Минхо чувствует себя паршиво. Он думал, что действительно сломал его. Он сожалеет о
том, что зашёл так далеко из-за жалких гомофобных комментариев Хана. Особенно если
учесть тот факт, что Джисон испытывал явный интерес к Ли, и он был далеко не
платоническим. Он переживает из-за того, что натворил.

Хан не звонит госпоже Со. Хан не ест. Хан просто лежит накрывшись одеялом все дни
напролет.

Нужно как-то помочь ему расслабиться, чтобы он снова почувствовал себя в

безопасности.

Почему-то Минхо без проблем вспоминает обо всём, что способно поднять Джисону
настроение, а также созванивается с Хёнджином и просит притащить ему один косяк
марихуаны. Ли против употребления как такового, в банде стоит строгий запрет даже
на лёгкие наркотики. Товар для продажи, а не продавца. Однако при крайней степени
нервозности, такой, как сейчас наблюдается у Хана, марихуана - необходимое
лекарство.

Когда Ли собирается выйти из дома, Джисон резко бледнеет, а его зрачки расширяются
от страха, линия губ становится настолько тонкой, что Минхо едва не поддаётся
импульсивному порыву обнять его и гладить по голове, пока весь страх не покинет
напряжённое тело.

Но это не то решение, которым можно привести ситуацию в норму, и Ли это понимает.

Хан точно сможет прожить эти 20 минут без него.

Когда Минхо возвращается домой со всеми покупками и тем, что принес ему Хёнджин, он
застаёт Джисона всё в той же позе.

— Я купил твои любимые суши.

Поначалу реакция очень слаба, но алкоголь и марихуана делают свое дело и потихоньку
Хан расслабляется, язык развязывается. Он опять задаёт какие-то вопросы про
сексуальную жизнь Минхо.

Серьёзно, почему он так зациклен на этом?

Видимо дым и алкоголь действуют и на Ли тоже, потому что когда Джисон оказывается
вплотную к нему, когда неприкрыто изучает его лицо и тело, когда его дыхание
становится настолько тяжёлым, что у Минхо кружится голова, он не отодвигается ни на
миллиметр, а просто сосредоточенно смотрит в одну точку на экране телевизора, делая
вид, что понимает хотя бы одно слово из тех, что говорят персонажи.
Он с нетерпением ждёт следующего шага, хочет узнать, как далеко всё это может
зайти. И когда Джисон наконец-то опускает свою ладонь на его бедро, шумно и с долей
облегчения выдыхает.

Минхо не контролирует ситуацию и ловит от этого минутного порыва, переворачивающего

всё с ног на голову, невероятный кайф. Хан продолжает более настойчиво и отчаянно
прикасаться, Ли слегка прикрывает глаза от удовольствия, но тут же распахивает их в
удивлении и поворачивает голову к Джисону.

Хан касается его члена, и Минхо немного трезвеет, а абсурдность происходящего

становится очевидной. Он хватает Джисона за запястья и пытается вернуть свое
хвалёное самообладание. Но Хан, кажется, читает похотливое желание в его глазах.
Ли приказывает ему остановится, но, судя по всему, Джисона невозможно
контролировать. И рука Хана вновь оказывается на его бедре.

— Я хотел узнать, если тебе так сильно нравятся мужчины. Секс с ними - это
действительно так приятно?

Это какое-то магическое заклинание, не иначе. Потому что ровно после этих слов все
остатки самообладания Минхо летят к чертям собачьим. Какой-то демон вселяется в
тело и контролирует разум. Он наклоняется ближе и с тёмным блеском в глазах шепчет.

— Хочешь узнать?

Секс с Джисоном - это невероятно. Его тело выше всяких похвал, и вот, фантазия, что
преследует Минхо ещё с универа, становится реальностью. Эта тонкая талия, упругие
ягодицы и глубокая ямочка на пояснице - всё в его власти. Хан настолько тугой, что
у Ли кружится голова, он волнуется, что может сделать ему больно, но, когда где-то
в середине процесса Джисон начинает плакать…
Это разрывающие на части чувство: Минхо и нравится, и он это ненавидит. Хан стонет
сквозь слёзы и умоляет Ли не останавливаться.
Минхо ломает изнутри, он рассыпается на мелкие части, просыпаясь сквозь небольшие
щели старого пола, и ничто не сможет придать ему прежний вид.

Когда Хан вырубается, Ли накрывает его тёплым одеялом и оставляет рядом с диваном
чистый комплект одежды. Завтра Джисону непременно станет настолько стыдно, что он
поспешит покинуть этот дом, и воспоминания об этой ночи постепенно размоются в
памяти Минхо.

Когда же Хан просыпается и с огромным трудом преодолевает каждый метр комнаты,

чтобы доползти наконец до душа, Минхо чувствует лёгкие уколы совести. Он либо
переборщил с интенсивностью ритма, либо плохо его подготовил… Но ничего, в этой
ситуации ему это только на руку, думает он…

Пока Джисон не выходит из ванной комнаты и не начинает доказывать какую-то

несусветную чушь.

Про то, кто кого соблазнил и кому из них двоих не следует переживать. Ли громко
смеётся над сказанным, но спорить не собирается. Не важно, как видит это Хан.
Важно, какое влияние это на него окажет.

Вопреки ожиданиям Минхо, Джисон никому не звонит. Вообще ничего не делает, и даже
когда Ли подключает дополнительную маленькую игру и начинает трогать во всех
дозволенных и недозволенных местах, он не спешит сбегать. Забавно наблюдать, как
Хан замирает, подобно сурикату, с огромным напряжением в каждой частичке тела, но…
Не останавливает.

Может он просто думает, что не имеет права что-то сказать, пока находится в моём
доме?

Справедливо было бы заметить,что Джисон стал чувствовать себя более раскрепощённо.

Больше трепать языком, задавать больше вопросов. Иногда Минхо на них отвечал, но
большую часть времени даже не слушал бубнеж Хана, особенно когда он рассказывал о
очередной своей "бывшей".

Боже да сколько у него их? Он правда думает, что непопулярен?

Вот и сейчас Джисон, размахивая руками, воодушевлённо вещал о какой-то девушке,

которой он что-то там подарил, что-то такое, из-за чего та даже разрыдалась. И
вроде как они после этого и расстались? Впрочем, Минхо был слишком увлечён, тыча
пальцем в грудь Хана под разными углами для того, чтобы понять, с какой стороны она
более упругая.

Интересно, эта девушка…Он с ней спал?

Мысли не успевают до конца сформулироваться и увести его в какую-то ненужную

сторону, как до ушей всё же доходит возмущенный писк.

— Что ты делаешь?

Действительно, что Минхо делает? Какой в этом толк, если ожидаемый результат так и
не наступает? Ему следует начать вести себя более агрессивно, заявить права на
каждый сантиметр тела Джисона. Чтобы стоя в душе, он оттирал от себя отпечатки
пальцев Ли и плакал в бессильном отвращении. На сколько же его хватит?
Минхо увлёкся. Он получает нереальное удовольствие от того, что делает. Гладкая
кожа Хана как наркотик, заставляет желать прикасаться к ней снова и снова. Эти
милые выпуклые родинки внизу живота, словно шрифтом Брайля написанное "похоть". Ли
уже молится о том дне, когда терпение Джисона подойдёт к концу, и он оттолкнёт его
руку. Но вместо этого… Его зрачки становятся темнее с каждым движением,
сердцебиение учащается, а рука сжимает запястье Ли, не желая отпускать.

— Если начал, то имей смелость закончить. Либо вообще не начинай.

Этот глупый вызов — всё, что было нужно, чтобы отключить разум. Минхо даст Хану то,
что он так отчаянно просит. То, что сам не менее отчаянно желает получить.

Теперь они делают это постоянно. На каждом сантиметре большой комнаты, в коридоре,
в ванной; единственное нетронутое место - спальня, но Минхо не готов разгребать
бардак, который они могут там устроить. Он не может насытиться. Не может
контролировать это в себе. Оно превращает его в дикое животное, движимое только
инстинктами. И то, как легко Хан принимает это, будоражит ещё больше. То, как
стремится открыть все грани внутреннего монстра Минхо, отрыть и усмирить. Ли
немного пугают собственные желания и мысли, иногда он уходит из дома просто чтобы
дать Джисону передохнуть. Он всегда выглядит так, будто умоляет Минхо не давать ему
эту передышку, но Ли страшно, что он не сможет остановиться даже тогда, когда это
будет необходимо.

В один из своих дней с "совещанием в офисе" Минхо просто сидит в кабинете Сынмина и
нервно покусывает губы. Он считает минуты до того времени, когда сможет вернуться
домой.

— Слушай, — неуверенно начинает длинноволосый парень, — а что с твоим временным

сожителем? Он так и не пытался ни с кем связаться?

Ли наконец-то перестает мучать свои губы.

— Хёнджин, как думаешь, если бы он попытался, то всё ещё жил бы у меня?

Голос подаёт Сынмин, который сидит за соседним столом и скрестив руки на груди
наблюдает, как Ли просиживает место в его кабинете без какой либо причины:

— Есть миллионы способов выгнать его из дома. Да ты мог бы даже заставить его
позвонить. Ты хоть что-то сделал?

Минхо в глубоком потрясении открывает рот и прижимает ладонь к груди.

Нет, Сынмина точно надо как-то приструнить. Что он вообще себе позволяет?

— Я спросил, звонил ли он…

— И?.. — в один голос вопрошают Хенджин и Сынмин.

— Он сказал, что звонил…

Минхо не понимал, почему Хан врёт ему, но и разоблачать его маленькую ложь не
входило в его планы. Джисон всегда может уйти из его дома и никогда не
возвращаться, не обязательно торопить его. И почему ребята так наседают?

Сынмин выглядит странно, он бегает глазами по лицу, шее и рукам Ли, после чего
задаёт не менее неуместный вопрос.
— Ты давно виделся с Феликсом?

Минхо отвечает быстрее, чем успевает подумать

— Месяц назад, может чуть больше, — Ли прикусывает язык и сразу начинает

обрабатывать в голове кучу оправданий. Он знает, что Сынмину известно о том, что их
встречи проходят примерно раз в неделю и имеют определенную цель

— О… — тянет парень, в его голосе и взгляде нет и намека на насмешку, но Минхо

знает, что его разоблачили.

— Я просто устал и у меня не было времени, — бросает он раздражённо.

В их разговор вмешивается ничего не понимающий Хенджин.

— Минхо, а чего ты тогда сюда приходишь и тупо сидишь? Звони Феликсу и сходи
расслабься.

Ли сверкает в его сторону глазами, а Сынмин издает какой-то мерзкий смешок, из-за
чего Минхо начинает багроветь от злости.

Он не даст свои подчинённым насмехаться над собой. Он обязательно докажет и им, и

самому себе, что всё, что происходит между ним и Джисоном - его собственная
инициатива, абсолютно подконтрольная, и он с лёгкостью может отказаться не только
от любой коммуникации, но и от секса.
Решив для себя, что этот вечер он проведёт спокойно без каких либо посягательств на
тело Хана, Минхо уже затемно покидает кабинет Сынмина и уверенной походкой движется
в сторону дома.

Все идёт просто замечательно, они с Джисоном едят вкусную пасту и смотрят какое-то
громкое и забавное аниме про поваров. Минхо отлично держит себя в руках и даже
внутренне аплодирует своей стойкости.

Единственное что… Всего этого правда до невозможности мало.

Ли жизненно необходимо касаться Хана. Нет, он не испытывает потребности разложить

его прямо на этом диване, но жгучее желание просто прикоснуться испепеляет изнутри.
Он то и дело закидывает на его плечо руку, гладит пальцы или, в приступах слегка
преувеличенного смеха, бьет по бёдрам. Он испытывает чистое наслаждение от всего,
что происходит этой ночью в этой пыльной комнате: вкусная еда, интересный сериал,
смешные комментарии друг друга и такой невообразимый Джисон. Минхо даже точно
сказать не может, что именно он делает такого, что дыхание порой перехватывает, а
лицо искажается в глупой улыбке.

Сегодня он просто позволит этому чувству выйти на передний план.

А завтра он вновь похоронит его за пределами осознанности.

***

— Ты только топ?

Минхо аж поперхнулся от этого вопроса.

Не то, чтобы он никогда не думал об этом. Наоборот, он думал об этом слишком часто.
Среди бесчисленного множества его фантазий, эта занимала особое место. Ли
представлял как Джисон нависает над ним, как его бицепсы напрягаются, когда Минхо
впивается в них своими короткими ногтями. Как маленькая капелька пота стекает со
лба Хана, завершая свой путь на кончике носа, и как кончая, он обессиленно падает
ему на грудь, прижимая свои искусанные губы к губам Минхо.

Но эта фантазия была запретной, особенно последняя её часть. Если вероятность того,
что однажды Ли окажется снизу, нельзя было отмести полностью, то поцелуи… Поцелуи -
это строгое табу.

И дело не в том, что Минхо целует только тех, в кого влюблён. Нет. Дело в том, что
он не целует только тех, в кого боится влюбиться. Он подсознательно чувствовал и
потому опасался, что если позволит себе этот маленький интимный жест, то пути назад
просто не останется. Он будет вынужден заточить Джисона в этом доме до конца его
дней.

Минхо как-то отшучивается в ответ на вопрос про то, какую позицию предпочитает, в
тайне надеясь, что Хан будет настойчивее.

"Я снизу столько с тем, кто мне действительно нравится.”

“Но я ведь тебе нравлюсь?”

И Ли шутливо согласится, что в каком-то плане точно да, и часть фантазий

осуществится.

Но вместо этого он видит в глазах Хана растерянность, панику и разочарование.

Последнее, скорее всего, заметно и на его собственном лице.

Однако Джисон, судя по всему, по природе своей не умеет расстраиваться долго. И он

довольно скоро находит способ, как компенсировать одно из невыполненных желаний, а
заодно и свести Минхо с ума.

Он опускается на колени, оказываясь лицом прямо напротив его паха, стягивает шорты
и просит разрешения. Ли, кажется, подбирает язвительные слова для ответа, но это
удаётся ему с большим трудом. Как и удерживать свои бёдра на месте всё то время,
что красивые губы Джисона обхватывают его член. Этот мелкий воришка, этот
непрошенный гость слишком хорош во всём, что делает. Он будто понимает все желания
Минхо без каких либо слов, идеально считывает язык его тела. И это подкупает.

Подкупает настолько, что Ли всё больше и больше лжёт подчиненным, друзьям и даже
самому себе. Врёт, что его ничего не беспокоит.

Так оно и есть до поры до времени. Но чем больше Хан вторгается в его личное
пространство, тем больше тревоги зарождается в его сердце.

Джисон наводит порядок в его доме, пытается воскресить его засохшие цветы и даже
затрагивает тему его котов.

Минхо обожает Суни и Дуни больше всего на свете, и самым тяжёлым в решении оставить
Джисона хотя бы на пару дней была необходимость продлить разлуку с любимыми
питомцами. Минхо знал, что у Хана аллергия. Запомнил ещё в универе вместе с другими
бесполезными фактами: какой его любимый цвет, сколько девушек отшило его за первый
семестр, на какие конкретно пары и сколько раз он не ходил. Ли не отрицал
определенной заинтересованности в Джисоне в студенческие годы, но их совместное
обучение закончилось так быстро, что всё это тут же выветрилось из головы, как он
совершенно искренне полагал. Пока не встретил его, сидящем на полу под открытым
окном своей квартиры.

А сейчас оказалось, что аллергия была ложью. Минхо чувствует себя преданным и
обманутым. Внезапная вспышка ярости искажает черты его лица, пока голос становится
писклявым от возмущения. Да, в действительности, здесь только один настоящий лжец,
но почему-то Ли был уверен, что информацию о Хане даже не нужно проверять. Уверен,
что ему можно доверять.

Доверять вору. Прежний Ли Минхо посмеялся бы над таким собой, но он потерялся где-
то за пределами этих трёх с половиной месяцев.

✨✨✨

Минхо просыпается в холодном поту. Сквозь лёгкую дымку сна он отчётливо различает
аромат гари и слышит мерзкий писк пожарной сигнализации. Он моментально приходит в
себя, подскакивает с кровати и пулей вылетает в коридор.

Нет-нет-нет. Джисон, только не умирай.

Ужас заполняет всё его тело, когда он хватается за ручку, толкает дверь внутрь и
обнаруживает в комнате Хана… Готовящего завтрак. Минхо впадает в такой ступор, что
едва способен разобрать вкус еды и понять о чем они разговаривают.

Зачем Джисон делает всё это?

Минхо вдруг понимает, что то, что происходит между ними - ненормально. То, как
сильно Джисон старается "просто потому что хочет", то, как легко Ли это принимает -
не то, ради чего все это затевалось. А хуже всего, что даже не смотря на то, что у
яичницы невероятный привкус углей, Минхо всё ещё думает, что это вкусно.

Становится кристально ясно, что натуралы не занимаются каждый день сексом с другими
мужчинами, не отсасывают им просто от безысходности и не готовят для них хренов
завтрак.

Джисон влюблен.

Самое очевидное объяснение, которое только может прийти в голову. И почему-то оно
такое пугающее, что Минхо предпочитает начать прятаться: пропадать целыми днями
непонятно где, запираться в спальне, обходить Хана за несколько метров в
собственном доме. Как маленький ребенок накрывается одеялом с головой, чтобы монстр
из под кровати не утащил его и не сожрал, когда в комнате выключают свет, так и Ли,
прячется от того, что скрыто в темных углах его собственного сознания, пока оно не
выползло наружу и не поглотило без остатка. Единственное спасение - заставить Хана
исчезнуть. Запугать настолько, чтобы он сам выбрал бежать и никогда не
оглядываться.
Даже если единственный способ организовать всё это - раскрыть свою настоящую
личность, даже если ему до конца жизни выслушивать возмущения Сынмина о том,
насколько это было опасно, даже если Минхо будет сожалеть.

Ли неделю мечется в сомнениях, покупает сильнодействующее снотворное с приторным

ароматом мяты, чтобы подсыпать его Джисону в еду, но так и не может подобрать
момент, чтобы усыпить и запугать.

Минхо пытается доказать себе, что всё делает верно и что выход действительно лишь
один. Он договаривается с Феликсом о новой встрече, тот определённо рад слышать его
впервые за долгое время, но на самом деле Ли никуда не хочет уходить.

Непрекращающийся шум воды из ванной комнаты очень раздражает, он колотит по двери,

громко ругаясь на Джисона за то, что тот торчит там слишком долго.

Минхо злится всё время, что принимает душ, одевается, наносит макияж. Злится на
самого себя по неведомой ему самому причине. Он видит, настолько разбит Хан. Его
совершенно бледное лицо и посиневшие от холода пальцы. Он как побитая собака
тащится за Ли до самой двери и просто молчит. Это настолько давит, что у Минхо нет
никаких сил даже поднять на него взгляд. Он кладет руку у на ручку двери и мысленно
считает до трёх.

Если после того, как я скажу "три"...

Но Минхо не знает, что значит это "если", он просто даёт ещё один шанс чему-то, что
больше никогда не повторится. Он знает, что когда поговорит с Феликсом, всё
изменится. Феликс скинет его безопасное одеяло и заставит посмотреть в лицо монстру
под кроватью.

Раз. Два.Тр…

И Джисон хватает его за край рубашки.

Этого достаточно. Достаточно, чтобы Минхо кинул его на кровать, чтобы до

беспамятства целовал его такие желанные губы. Он словно восполнял потраченное
время. Так отчаянно сплетал языки, будто пытался высосать душу Джисона и соединить
её со своей, чтобы хотя бы так остаться с ним рядом навсегда.

Минхо хотел быть с ним одним целым в этот момент, моментом позже и до скончания
времён: смеяться вместе, вместе плакать, смотреть дурацкие сериалы и есть вкусную
еду. Он хотел этого так же сильно, как выкинуть это выбивающее из колеи
бесконтрольное чувство подальше от своей жизни.

— Кажется, я люблю тебя…

Произносит Хан, прежде чем таблетка окончательно его усыпит.

— Кажется, я тоже, — одними губами шепчет Ли и понимает, что его решение верное. Он
не может позволить себе это чувство.

Машина едет как-то слишком медленно, не смотря на то, что Минхо полностью вжимает
педаль газа. На заднем сиденье со связанными за спиной руками сопит Джисон.
Грунтовая дорога, по которой они едут последний час, трясёт машину так, что все
органы в теле перемещаются в какую-то кашу, а Хан то и дело бьётся головой о дверь.
Но это совершенно не способствует его пробуждению. Ли выбрал достаточно сильное
снотворное, чтобы не пришлось придумывать, какого чёрта они едут в Богом забытом
направлении вдвоем в машине, и почему на запястьях Джисона верёвка.

Когда они доезжают до пункта назначения, и весь реквизит для запугивания готов, Хан
начинает потихоньку приходить в себя. Это занимает чуть больше времени, чем
планировалось, но, благо, никто не рискует задавать вопросов о том, что тут
происходит. Даже Сынмин, который первоначально разнёс этот план в пух и прах.
Видимо он смирился с тем, что это всё же произошло.
Минхо делает глубокий вдох и готовится покончить со всем этим в ближайшие двадцать
минут, но первое, что делает Джисон, когда открывает глаза - произносит его имя.

Руки вдруг начинают неконтролируемо трястись, и Ли сильнее сцепляет пальцы на его

любимой клюшке для гольфа.

Когда связанный, с мешком на глазах, даже не понимающий, где находится Хан вдруг
начинает умолять отпустить Минхо… Выражения лиц всех, кто находится в помещении
искажаются в недоумении. Сынмин, кажется, пытается одним взглядом заставить Ли
покаяться во всех смертных грехах. А когда Хёнджин всё же срывает ткань с головы
Джисона, ни у кого вокруг не может остаться и капли сомнений.

На лице Хана шквал эмоций сменяет друг друга от облегчения до недоумения и злости.
Он скалится, огрызается и бросает вызов. Вызов, которого Минхо никак не мог
ожидать.

Его план с треском провалился, потому что вместо желания убежать и больше никогда
не появляться рядом, Хан говорит совершенно обратное.

— Каждый день, проведённый в этом доме, того стоит.

Джисон видит Минхо насквозь, он понимает, зачем его притащили в это паршивое место
и потому не боится.

Почему он хочет вернуться? Почему ему не страшно?

Хан определённо понял, что именно испытывает Ли и мертвой хваткой вцепился за

возможность остаться рядом.

Что-то внутри Минхо, что ещё сопротивляется, настолько мелкое и ничтожное, что его
жалкие писклявые крики невозможно различить в громком биении сердца.
Клюшка выскальзывает из его рук и со звоном ударяется о пол.

Всё происходящее здесь напоминает какой-то цирк. Все возмущения Сынмина вдруг
становятся кристально ясными. Минхо не хотел запугать Джисона по-настоящему, весь
этот спектакль он устроил скорее для себя. В глубине души он тайно желал, чтобы Хан
выбрал его будучи полностью свободным, но боялся даровать полную свободу. И вот
сейчас, когда все его глупые уловки не сработали, он совершенно точно был счастлив.

Когда его маленькая ложь была обличена им самим, Минхо капитулирует. Окончательно и
бесповоротно. Он признает, что не может контролировать Хан Джисона и самое главное
- не хочет этого делать. Этот элемент хаоса - то, что смогло сделать его жизнь по-
настоящему счастливой, и Ли не хочет прощаться с этим раздражающе прекрасным
чувством.

— Боже, ты такой идиот…

Пока его лицо полыхает под холодными ладонями, а губы Джисона растягиваются в
победной улыбке, Минхо позволяет сердцу решить, какой его жизнь будет дальше.

✨✨✨

Прямо сейчас Минхо думает о том, что нужно сменить кровать.

Она скрипит так громко, что заглушает шкрябанье за дверью, а что самое главное -
красивый голоса Хана. Его волосы растрёпаны, часть чёлки прилипла ко лбу, и он
тяжело выдыхает, когда ритм сбивается.

Минхо нравится, когда Джисон вот так нависает над ним, когда прижимает его бедро к
своей груди и медленно входит, задыхаясь от напряжения.
Минхо нравится сжимать его бицепсы пальцами и неторопливо двигаться навстречу,
наблюдая, как это ломает Хана изнутри.
Минхо нравится, когда Джисон обессиленно падает на него, прижимается горячими
губами к шее и лениво покрывает её мелкими поцелуями и отметинами.
Минхо нравится, когда Хан обнимает его во сне, уткнувшись носом в загривок и шепчет
что-то неразборчивое о том, какой Ли невероятный.

Минхо нравится все, что между ними происходит.

Когда Джисон на самом деле влез в его окно после того, как его отпустили - это
стало ежедневным ритуалом. В какой-то момент Ли даже постелил коврик для обуви
прямо в том месте, куда обычно приземлились ноги Хана.

Он занимал всё больше и больше его личного пространства, перетаскивал вещи из своей
квартиры, пока окончательно не оккупировал всю территорию.

— Ну и что это такое? — возмущённо разводит руками Минхо, пока промокший с ног до
головы Джисон спускается с подоконника. — Ты научишься уже пользоваться дверью?

— Я не могу так рисковать, — Хан отряхивает куртку и присаживется, чтобы снять

ботинки. — Мой парень очень опасный человек, настоящий криминальный авторитет, если
узнает, что хожу по чьим-то квартирам - убьёт.

Минхо закатывает глаза и скрещивает руки на груди.

— Хорошо, что я совершенно свободен и могу ходить через дверь.

— Ну, я бы так не сказал, — улыбается ему широкой улыбкой Джисон и достает что-то
из-под кожаной куртки.

"Что-то" издает жалобный "мяу", и мурашки пробегают по всему телу Минхо. Хан
протягивает мокрый серый комочек в его руки и ждёт, пока трясущиеся от волнения
ладони Ли расслабятся, после чего отпускает.

— Что это? Кто это? — Минхо разглядывает комочек с теплотой в глазах, пока тот
изредка издает жалобный писк. У его ног заинтересованно крутятся два рыжих кота.

— Это наш новый кот. Дори. Его подбросили под двери моего старого дома.

Ли кладет малыша на кошачью лежанку и направляется на кухню за мягким кормом.

— Старого? Ты нашёл себе новый дом? — он делает вид, что не понимает жирных намеков
Хана, лишь потому, что боится, что всё не так понял.

Он выкладывает небольшое количество корма в миску, когда руки Джисона обвивают его
талию, а подбородок находит своё место на плече Ли.

— Давно.

Комментарий к Cause I can’t help falling in love with you

Спасибо, если вам это было надо.
Каждый комментарий восстанавливает хрупкое сердце автора и делает счастливым одного
котика.