************
Выше нас только небо
https://ficbook.net/readfic/3275013
***********************************************************************************
************
Направленность: Слэш
Автор: tuuli-veter (https://ficbook.net/authors/924220)
Описание:
Новый учебный год в Хогвартсе. Драко, потерявший на войне всё и всех, больше не в
силах выносить издевки однокурсников. Но однажды об этом узнает Гарри Поттер и,
чтобы защитить его, сообщает всем, что влюблен в Малфоя. Несмотря на то, что Драко
изо всех сил отказывается принимать его помощь, она оказывается очень
своевременной, потому что вокруг них двоих начинает твориться что-то странное.
Учеба, отношения, любовь, дружба, ревность, преступление, надежда. Словом, сказка
для взрослых. :)
Посвящение:
Norton. Это был удивительный год
Примечания:
Здесь можно скачать в формате книги pdf (в стиле росмэновских)
https://goo.gl/iSbKJk
ООС и АУ поставлен во избежание придирок. Для нас-то происходящее самый что ни на
есть канон. :)
Все персонажи, вовлеченные в сцены сексуального характера, совершеннолетние.
Norton - без тебя бы ничего этого не было!
Sunnywitch - спасибо тебе за помощь! :)
Он свернул за очередной угол и увидел то, от чего руки сами собой сжались в кулаки,
а внутри зашевелилось что-то темное. Малфой, измученный, бледный, с кровавыми
потеками на лице, стоял с полузакрытыми глазами, прислонившись к стене. Казалось,
что от обморока его отделяют считанные минуты. Слизеринцы, среди которых Гарри со
спины узнал квадратного Гойла, высокого Нотта и щуплого Забини, что-то шипели
Малфою в лицо, а Нотт злобно тянулся к воротнику его мантии.
— Проваливай, Поттер!
— Рискнешь напасть на национального героя, Нотт? Давай, — в голосе Гарри был слышен
только азарт и еле сдерживаемая злость. — После этого ты уже вряд ли отмажешься от
Азкабана. И эти двое тоже.
— Стоять! — рявкнул Гарри на весь коридор, заметив, что руки у Малфоя пустые. —
Палочка его где? Вернули, живо!
Нотт оглянулся, злобно скривился, швырнул Драко под ноги его палочку и презрительно
сплюнул.
***
— Поттер, отвали. Я справляюсь, — в туалете Плаксы Миртл, куда Гарри его притащил
практически на себе, Драко сплевывал в умывальник кровь и трогал языком шатающийся
зуб.
— Я вижу, как ты справляешься, — Гарри тревожно разглядывал его разбитую губу. —
Дай залечу.
— Поттер. Какая именно буква тебе непонятна в слове “отвали”?
— Малфой, я хочу помочь.
— Рыжей своей в постели помогать будешь. Кончать.
И как Хорек всегда умудряется доводить его всего парой слов? Гарри схватил его за
воротник и впечатал в белый кафель. Но вместо привычного сопротивления Малфой
запрокинул голову и устало закрыл глаза. Он отреагировал на Гарри так же, как и на
своих преследователей. Казалось, что он просто сдался. Кровь сочилась из разбитой
губы и рассеченной скулы, темные сомкнутые ресницы надежно отделяли его от мира, а
восковая бледность лица была какой-то почти неживой. От страха, от жалости, от
чего-то непонятного внутри, сердце у Гарри болезненно сжалось.
Драко яростно дернулся из его рук, но Гарри снова поймал его. На этот раз он
удерживал его просительно, убеждающе, но крепко.
Малфой замер в его руках, покорно ожидая своей участи. Гарри растерялся. Ему было
страшно позволить своему давнему врагу уйти, но как правильно поступить в этой
ситуации, он не мог себе представить. Поэтому неловко пробормотал, глядя в пустые
серые глаза:
— Малфой. Драко. Я не знаю, что мне нужно сказать, чтобы ты не ушел. Правда, не
знаю. Но я не могу тебя отпустить в таком состоянии. Пойми.
Он внезапно обнял его, притянул светлый затылок к своему плечу и погладил ласково,
как котенка.
— Да пошел ты…
— …гриффиндорский выскочка, — Гарри закончил за него фразу и улыбнулся, разглядывая
близкие грустные глаза с серо-голубой радужкой. — Я знаю все твои слова и фразы,
которые ты можешь мне сказать. Изучил за семь лет. Может, мы наконец попробуем
общаться по-другому?
Внезапно он заметил, что до сих пор прижимает Малфоя к себе и отпускать его
совершенно не хочет. И, что самое удивительное, тот тоже стоит, прижавшись к нему
теплым боком, и почему-то не отстраняется. Гарри смущенно убрал руки, ощущая какую-
то странную пустоту. Драко тоже сразу неловко отшатнулся.
Странная смесь из восхищения бывшим врагом и страха за него заставила Гарри в два
шага домчаться до выхода и встать перед Малфоем, загораживая дверной проем. Тот
поднял на него утомленные непроницаемые глаза. Кровь на губе, которую он так до
конца и не смыл, запеклась тонкой струйкой, и от этого вид у бледного Малфоя был
какой-то вампирский и потусторонний.
— Малфой. Ты можешь мне говорить, что угодно, но я не позволю, чтобы с тобой что-
нибудь случилось, — внезапно его глаза задорно сверкнули, словно в голову пришла
блестящая идея, и он небрежно добавил: — Не хочешь со мной дружить, не надо. Я и
так разберусь.
Драко закрыл глаза и застонал. Он слишком хорошо знал Поттера и отдавал себе отчет,
что если какая-то идея завалилась в эту упрямую лохматую башку, то ее оттуда не
вытряхнуть никаким способом.
— Будь проклят тот день, когда ты впервые попался на моей дороге, Поттер. Будь
проклят тот день, когда я с тобой заговорил. Будь проклят… — но закончить свой
прочувствованный монолог он не успел, потому что в ответ на это проклятый Поттер
дружески хлопнул его по плечу, многообещающе подмигнул и исчез в коридоре, заставив
Малфоя смотреть ему вслед в бессильной ярости.
Гарри смущенно взъерошил волосы и сделал вид, что не понимает, о чем идет речь.
Голос Гермионы зазвенел от возмущения.
— Гарри Поттер, ответь мне, что происходит? Почему ты опять за ним следишь?
— Гермиона, пожалуйста, не начинай… — Гарри опустил глаза и очень натурально
покраснел.
— Ох, — она задохнулась от удивления. — Только не говори, что он тебе нравится.
— Я и не собирался, — пробормотал Гарри, зная, что Гермиона сама все додумает за
него.
— Я уже выбрал того, кто меня устроит, — небрежно бросил он в ответ, не отводя глаз
от маленького непокорного вихра на светлой макушке, и его голос снова смягчился: —
Так пойдешь, Драко?
— Конечно, пойдет, — злорадно ухмыльнулся Нотт. — Пойдет. И даст. Малфой скоро всем
даст!
Нотт с Гойлом переглянулись и громко заржали. Гарри почувствовал, как внутри него
шевельнулось что-то злое и темное. Он уверенно положил руку на плечо вскинувшемуся
Драко, мягко удерживая его от желания броситься на Нотта, и наконец-то снизошел до
остальных слизеринцев, которые тут же об этом пожалели. Медленно повернувшись,
Гарри окинул всех оценивающим взглядом, внимательно посмотрел на шутника и почти
приветливо поинтересовался:
— Может быть, кому-то еще что-то не ясно? Так я разъясню, мне несложно. Будет
Малфой со мной или нет — решать ему. Но я свой выбор уже сделал. И если я узнаю,
что кто-то из вас посмел до него дотронуться хоть одним пальцем… — его рука все еще
успокаивающе лежала на малфоевском плече, и Драко почему-то не спешил ее
сбрасывать.
— То что? — голос Нотта был по-прежнему глумливым, но в нем промелькнули тревожные
нотки.
— Вас придется собирать по частям. Это будет довольно… м-м-м… мучительно. Для вас.
И увлекательно для собирающего. Как пазл. Вы же понимаете, что в Аврорате
национальному герою охотно простят эту маленькую слабость по отношению к детям
Пожирателей.
— Ну так давай, удиви нас, гордость нации! — Нотт с издевкой посмотрел на него. — А
мы полюбуемся.
— Как прикажешь, — кротко согласился Гарри, как-то хищно улыбнулся и чуть кивнул.
— Так, я спрашиваю еще раз, всем всё ясно насчет Малфоя? — Гарри со скучающим видом
уставился на Нотта, демонстративно прикрывая ладонью небрежный зевок.
— Да… отпусти, — прохрипел тот, с трудом шевеля языком.
Гарри снова кивнул, и секунды через две давление прекратилось. Нотт упал с лавки и
обморочно подкатил глаза, а остальные в ужасе смотрели на него, разевая рты, как
выброшенные на берег рыбы. Гарри развернулся к ошеломленному Малфою и спросил своим
обычным тоном:
Тот молча кивнул, поднялся с места и, равнодушно перешагнув через Нотта, пошел за
Поттером к выходу. Когда они оказались в коридоре, Драко не выдержал:
— Чтобы меня все считали твоей подстилкой? Нет уж, спасибо. Обойдусь.
— А тебе не все равно, что будут о тебе думать эти ублюдки, Драко? Ты же всегда на
всех плевал. И неужели ты полагаешь, что они о тебе скажут хоть одно хорошее слово,
что бы ты ни делал? — он перевел на него вопросительный взгляд: — Пойдем, а?
— Зачем тебе это? — Драко упорно смотрел в стену.
И Гарри протянул ему крепкую ладонь. Драко не то чтобы сдался. Но он так устал быть
один. Эти упрашивающие глаза Поттера, который, как оказалось, безо всякой палочки
может вызвать чуть ли не ураган и заставить подчиниться любого, а с ним второй день
зачем-то возится и уговаривает. И эта рука, которую так отчаянно хотелось пожать в
какой-то другой жизни. И сам Поттер, который нравился. Слишком нравился. Но об этом
думать было нельзя, как и всегда. Лучше мечтать о Хогсмиде, в который он сможет
пойти в субботу вместе с Поттером. Вдвоем.
— У нас сейчас Чары, пойдем? — Гарри смотрел на него как ни в чем не бывало. — Я
вчера реферат едва успел сделать, пришлось у Гермионы списывать, хоть она и
ругалась. А ты сделал?
Драко проглотил застрявший комок в горле и снова кивнул. Поттер вел себя с ним так,
словно ему это нужно. Как будто ему не все равно. Драко уже отвык от этого чувства.
Поствоенное одиночество было невыносимым. Когда тебе восемнадцать, хочется мечтать
о будущей прекрасной жизни, дружить и любить, а не выть от ужаса и душевной боли на
руинах своего разоренного поместья. Но никого не волновала его беда. У остальных
были беды еще хуже.
Поттер, который особенно отчаянно бился в суде именно за их семью, сделал его своим
вечным должником, но и этим же оказал медвежью услугу. Их с матерью освободили,
отцу дали пожизненное, и это стало камнем преткновения для отношений с его бывшими
друзьями, целые семьи которых были расстреляны Авадами либо сведены с ума отрядом
дементоров сразу после суда. Сомнительного благополучия его родных оказалось
достаточно, чтобы объявить Драко на Слизерине врагом номер один. Бывшим приятелям
нужен был выход для внутренней злобы и раздражения, и Малфой, пострадавший после
войны меньше других, оказался подходящей мишенью.
Вначале рядом с ним держался Блейз, и от этого было как-то легче, но потом сдался и
он, и Драко остался совсем один на всем белом свете. Отец сидел в тюрьме, а мама…
Мама… Драко ссутулился и снова проглотил горький комок, стараясь изо всех сил
сдержать слезы. Об этом было лучше не думать. Он вообще последнее время старался ни
о чем не думать, просто жил, как получается. С каждым разом нападки становились все
сильней и изощренней, и в его положении лучше всего было жить одним днем — как
растению или насекомому: ничего не чувствовать, ничего не желать. Тогда, в ночном
коридоре, он уже приготовился к самому худшему, но, прямо как в паршивых бульварных
романах, именно в этот момент появился Поттер, спас его от позора худшего, чем
смерть, и, кажется, сам этого даже не заметил. Гребаный лохматый рыцарь в
сверкающей броне и дурацких очках. Его отчаянная давняя мечта. Драко покосился на
Поттера, словно боясь, как бы тот не подслушал его мысли, но Гарри всего лишь
улыбнулся ему открыто и искренне. Будто они и в самом деле друзья. Какие, к
Мордреду, друзья? Что у них может быть общего? Золотой Мальчик, чьего внимания
добиваются тысячи, и бывший Пожиратель с вывернутой наизнанку душой. Оставалось
лишь ждать, когда он наиграется. Потому что сам отогнать от себя Поттера Драко
просто не сможет.
Они вошли в кабинет, и Драко направился к своей парте, не сразу заметив, что Поттер
увязался за ним следом. Лишь когда он опустился на стул и поднял голову, то увидел,
что Гарри устраивается рядом.
Драко покосился на него и молча кивнул. За соседнюю парту уселись помрачневший Рон
и Гермиона.
Вчера вечером Драко был в мэноре и, видимо, задел рукавом очередную обгоревшую
стену, а теперь размазал эту сажу. Поттеровские слова обожгли, как огнем, напоминая
про “почетный знак” и всё остальное.
— Не твое дело, — грубо сказал Драко и дернулся, пытаясь спрятать обтрепанный край
мантии.
Драко смотрел на него, лишившись дара речи. Пока он подбирал слова для ответа и
готовил Поттеру гневную отповедь, за кафедрой появился профессор Флитвик и разрядил
обстановку, привлекая к себе их внимание. Весь урок Драко старательно делал вид,
что попросту не замечает того, что рядом сидит Поттер, хотя это было непросто. Тот
постоянно возился, изредка что-то ронял, толкал под локоть и пытался списать то,
что не расслышал, заглядывая через плечо так, что обжигал дыханием щеку.
Назойливый, шумный и какой-то очень теплый. Драко и сам не заметил, как немного
расслабился рядом с ним, позволяя себя тормошить и приставать с расспросами. Честно
говоря, ему бы хотелось, чтобы этот урок не кончался. Но прозвенел звонок, Поттер
радостно засобирался и потянул Драко за собой.
Рон с Гермионой угрюмо поджидали их в коридоре. Малфой, увидев их, снова мгновенно
замкнулся, но Поттера их хмурый вид мало впечатлил. Он помахал друзьям рукой, явно
собираясь пройти мимо, когда Рон шагнул вперед:
— Гарри, нам с тобой нужно поговорить, — буркнул он. — Только без этого, — он
небрежно кивнул на Малфоя.
Драко бросил на него презрительный взгляд и, не говоря ни слова, пошел вперед, а
Гарри нехотя остановился.
— Я ему нужен, — просто объяснил он, — а он нужен мне. Вам хорошо вдвоем, а мне
хорошо с ним.
— Это же Хорек, Гарри!
— Я это заметил, Рон. Но, спасибо, что напомнил, — Гарри усмехнулся и с вызовом
спросил у подруги: — Ты тоже хочешь что-то сказать?
— Да ты знаешь, что про вас с ним говорят все утро? — Рон, возмущенно порозовел. —
Меня просто тошнит от того, что я слышу! Я не понимаю, как тебе самому не противно,
когда про тебя несут такое?
— Рон, обо мне уже столько всего успели наговорить… Поверь, мне просто плевать. Я
должен его защитить, и я это сделаю, несмотря ни на что. Можешь тоже считать, что
он мне нравится, если тебе так проще.
Но Гарри посмотрел на Рона так, что тот осекся и испуганно прикусил язык. Обычно
ему не доводилось видеть, каким его друг бывает в ярости, и это зрелище ему не
понравилось.
Рон обиженно глянул на него исподлобья, пробормотал: “Не верю, что из-за какого-то
Хорька…” — и отвернулся к Гермионе. Гарри прохладно кивнул ей и пошел догонять
Малфоя.
Уходя, он слышал, как подруга что-то успокаивающе втолковывала Рону, но Гарри даже
не представлял, что она могла ему объяснять, если он и сам не понимал, что с ним
происходит. На войне все было просто. Там не надо было разбираться где свой, где
чужой. Но Малфой ведь так никогда и не стал чужим. Ни тогда, ни теперь. Он всегда
был хоть и гад, но какой-то свой, что ли. Тогда, в Адском пламени, у Гарри даже
мысли не возникло бросить его одного. Не возникало такой мысли и сейчас. Рядом с
Малфоем ему было как-то… правильно. Словно он наконец-то находился там, где должен
был быть всегда. Хотелось защитить, разговорить и снова заставить улыбаться. А
друзья… ну что ж, если они настоящие, поймут. А если нет — то ему просто надоело
оправдываться.
Гарри нашел Малфоя возле кабинета Трансфигурации. Он одиноко стоял поодаль группы
слизеринцев. Те злобно косились на него, но не решались даже заговорить.
— Давно не виделись.
— Не дергайся, я тебя почищу. Смотри, рукав грязный, в чем это он? Кажется, сажа, —
и Гарри потёр пальцами темную кромку.
— Поттер! — Драко зашипел так, что казалось, сейчас он не выдержит и просто ему
врежет.
Но Гарри лишь покрепче перехватил его запястье и провел по нему рукой, пытаясь
стереть серую копоть. Ему всегда почему-то казалось, что Малфой должен быть
холодным, почти ледяным — таким он всегда выглядел мраморным и неприступным. Но тот
был неожиданно теплым. После того, как Гарри дотронулся до него на уроке, почему-то
захотелось сделать это снова. Может быть, в этом была виновата кожа — тонкая,
бледная, но на ощупь похожая на теплый шелк, а может быть, просвечивающие под ней
венки — голубые, живые, бьющиеся.
Драко поднял голову, чтобы не смотреть, как Поттер колдует над его рукой, и поверх
его лохматой головы увидел прищуренный ненавидящий взгляд Нотта и ревнивый
Паркинсон. Отчаянно захотелось спрятаться за Поттера. Но тот уже выпрямился и
потянул его за собой в кабинет. Драко внутренне сжался, проходя мимо
одноклассников, но постарался принять надменный вид. Поттер положил ладонь ему на
плечо, словно защищая от неприятельских взглядов, и с любопытством посмотрел на
слизеринцев.
— Что, Поттер, нашел себе подстилку? — не выдержал Нотт.
— Ты снова хочешь поговорить со мной об этом? — тот усмехнулся и остановился. Нотт
вздрогнул и попятился. — Извинись, — спокойно приказал ему Гарри.
— Да пошел ты! — Нотт развернулся и попытался уйти, но невидимая сила сковала по
рукам и ногам.
— Я. Сказал. Извинись. И не заставляй меня повторять дважды.
— Ты можешь обзывать меня сколько угодно, — ровно сказал ему Гарри. — Но если ты
еще хоть раз обидишь моих друзей, я тебя уничтожу.
— Гарри, у вас проблемы? — подошедшая МакГонагалл внимательно оглядела их группу.
— Уже нет, профессор, — кивнул ей он и прошел за Малфоем в класс.
— Поттер, ты меня бесишь, — злобно сообщил он. — Зачем ты лезешь не в свое дело?
Драко криво улыбнулся. Он и сам бы в это ни за что не поверил, но Поттер всё время
умудрялся тормошить его так, что он снова начал улыбаться. Прошло уже три дня после
демонстрации поттеровской силы, и от него все полностью отстали. Правда, говорили
за спиной всякое, но Поттер был прав — изменилось только содержание, всё прочее
осталось прежним.
Все эти дни Поттер постоянно был рядом. Не опекал, не носился с ним с жалостливым
выражением лица, чего Драко больше всего боялся. А именно дружил, как с Уизли и
Грейнджер. Выпрашивал списывать, подсовывал для проверки свои домашние задания,
позволяя Драко снова почувствовать себя нужным, болтал обо всякой чепухе и таскал
летать на квиддичное поле.
Драко отчаянно покраснел. Так опозориться перед Поттером было просто нестерпимо. Он
молча развернулся и кинулся к замку, совершенно позабыв, что Поттер может
остановить его чуть ли не движением мысли. Но тот вовсе не собирался этого делать.
Он просто нагнал его сам, напрыгнул на спину сзади и уронил лицом вниз. Они
забарахтались в траве, стараясь подчинить один другого.
— Пусти меня, сволочь. Ты достал! — Драко вырывался, пытаясь побольнее ударить куда
придется. Ярость придавала ему сил, и он норовил треснуть приставучего Поттера
побольнее.
— Нет, ты никуда не уйдешь, — Гарри старался скинуть его с себя, одновременно
хватал руками за мантию и тянул вниз.
— Ненавижу тебя! И ты не смеешь мне говорить, что делать, — Драко в очередной раз
опрокинул его на спину и прижал оба запястья к земле, нависая над его лицом. — Тебе
ясно, придурок?!
— Смею! — Гарри извернулся и каким-то ловким движением перекинул его и мгновенно
подмял под себя. Теперь руки самого Драко оказались так же плотно вжаты в траву, а
поттеровское лицо склонилось над ним низко-низко, прожигая гневным взглядом. —
Смею! Потому что ты сейчас пойдешь и сядешь на эту чертову метлу, Малфой! И больше
никогда не будешь бояться.
Поттер был настолько близко, такой живой, яростный и настоящий, что после гневной
вспышки злость у Драко ушла так же быстро, как и появилась.
— Зачем тебе это? — тихо спросил он, глядя в зеленые требовательные глаза, горящие
воинственным огнем на перепачканном грязью лице.
— Ты должен летать, — также негромко ответил он. — Просто должен, и всё. Это важно.
Драко усмехнулся:
Драко неуверенно на нее посмотрел. Ему так и не удалось привыкнуть к мысли, что он
может без стеснения держаться за его горячую ладонь. Но Гарри, не дожидаясь, пока
он на что-то решится, сам ухватил его и рывком дернул на себя, поднимая с земли.
— Вначале будет сложно, потом легче, — уверенно пообещал он, подзывая метлу.
Она послушно зависла перед ними в воздухе, словно приглашая сесть. Драко неловко
застыл, парализованный ужасом. Он смотрел на метлу, а видел, как под ними бушует и
разверзает огненную пасть Адское пламя, слышал, как в ушах завывает ветер, а мантия
Поттера, в которую он вцепляется изо всех сил — единственное, что еще удерживает
его на этом свете.
— Дыши, Драко, всё хорошо, слышишь? Всё хорошо! Я держу тебя! Ты летишь!
Глубоко втягивая в себя теплый озерный воздух, Драко пытался выровнять дыхание.
Первый страх прошел, уступая место привычному восторгу: когда земля осталась далеко
внизу, а впереди только ты, ветер и небо. Он осторожно отстранился от Поттера и,
неуверенно кренясь на бок, полетел. Гарри тихо скользил чуть позади и сбоку, совсем
рядом, готовый в случае чего поймать и прийти на помощь. Драко чувствовал его
присутствие как самую твердую опору, и был благодарен ему за это. С каждым новым
виражом он летел всё смелей, всё уверенней. Драко даже не заметил, как Поттер
отстал и завис в воздухе, глядя на него снизу и счастливо улыбаясь. А он взлетал
все выше и выше, затем уверенно направлял метлу вниз, скользя, как на санках, и
снова взмывал в поднебесье.
— Есть! — покачиваясь на метле, Малфой победно вскинул кверху руку с крепко зажатым
в ней золотым трофеем.
Гарри подлетел к нему, и Драко с восторгом увидел на его лице смесь досады от
проигрыша и радости за него.
— Поздравляю! — улыбаясь, Поттер стукнул Драко по плечу так, что тот чуть не
полетел с метлы вниз.
Но это больше не было страшно — это было потрясающе здорово и весело, и Драко
толкнул его в ответ. Какое-то время они пихались в воздухе плечами, а потом Гарри
снова ухватил его за руку и потянул за собой. Плавно спустившись на землю, они
повалились в траву и улеглись рядом, откинувшись на спину и глядя на неспешные
облака.
С тех пор они тренировались каждый день. Драко нечасто удавалось вырвать приз из
цепких рук гриффиндорского ловца, но тем сладостней был миг триумфа. В эти
мгновения он даже не возражал против присутствия назойливых поттеровских поклонниц,
постоянно околачивающихся на трибунах. В остальное же время они его страшно
раздражали. Драко даже самому себе стеснялся признаться в истинной причине своей
злости. Хотя, чего уж там скрывать. Он отчаянно ревновал Поттера и боялся потерять.
Особенно сейчас, когда тот был к нему близок как никогда. Теперь, когда Драко знал,
как тот улыбается, хмурится, скучает; знал, какой у него странноватый сладко-
горький запах — жженой карамели и миндаля; какие теплые и уверенные ладони,
особенно, когда лежат на его плечах. Он старался не думать, что хочет от Поттера
чего-то большего, чем дружба, но до сих пор совершенно позорно никак не мог на него
наглядеться.
Исподволь наблюдая за стайками хихикающих фанаток, Драко каждую минуту ждал, что
Поттеру надоест это развлечение, и он просто развернется и уйдет к своей прекрасной
геройской жизни. Поэтому, как ребенок, испытывающий родительское терпение на
прочность, он пытался устраивать Поттеру скандалы, ругался, шипел, обзывался и
плевался ядом. К его абсолютному изумлению, у Чудо-мальчика оказался прекрасный
характер — он с легкостью переносил все малфоевские закидоны и перепады настроения.
“Можешь даже не пытаться, тебе никогда не удастся переплюнуть в этом Снейпа, у меня
иммунитет”, — радостно сообщал он сразу же после “шрамоголового придурка, мозг у
которого работает даже хуже, чем у горного тролля”.
Драко сам не заметил, когда разрешил себе поверить этим словам и перестал их
воспринимать как шутку. В пустом мире, где он остался совсем один, эти слова стали
его зацепкой за жизнь, последним островком надежды. А неугомонный Поттер, словно
чувствуя их необходимость, повторял их ему по несколько раз в день при каждом
удобном случае.
— Поттер! Куда ты суешь свои яйца?! Я тебе говорю, оставь их здесь! Они мне нужны
для другого, — злобно рявкнул он на Гарри, который незаметно снова попытался
подбросить их в зелье.
Именно в этот момент в классе воцарилась тишина, и его возмущенный возглас разнесся
по всем уголкам кабинета.
Это был первый раз, когда он смеялся после войны так беззаботно и легко, будто не
было потерянных родителей и разоренного мэнора, и словно впереди его действительно
ждало что-то хорошее.
До конца урока кто-нибудь из класса снова начинал хихикать, и тогда смешки легкой
волной перекатывались по классу от одного факультета к другому.
Уже перед самым звонком Гарри взмахнул палочкой, очищая котел, и обернулся к Драко,
собирающему разбросанные по столу ингредиенты:
В своем странном увлечении Малфоем он в эти дни и думать забыл про Джинни и очень
удивился, когда получил от нее записку с просьбой о встрече. Почему-то ему даже в
голову не пришло, что она может надеяться на возобновление статуса его девушки,
ведь всё уже было сказано, и не раз. Но, как оказалось, у Джинни были на этот счет
свои планы. Она поджидала его, сидя на подоконнике, в новой нарядной мантии,
тщательно причесанная и даже подкрашенная.
Джинни попыталась улыбнуться ему в ответ, но лишь скривила губы в жалком подобии.
— А ты знаешь, что про вас с Малфоем ходят странные слухи? — внезапно выпалила она,
не тратя времени на предисловия.
Гарри обреченно вздохнул и ухватился за ремень сумки. Значит, речь снова пойдет об
этом. Его уже начинала изрядно утомлять эта кутерьма.
— Знаю, Джинни, — ровно сказал он. — Но если это не волнует меня, почему оно должно
волновать тебя?
— Потому что я думала… я надеялась… — Джинни внезапно запнулась, залившись краской,
но собралась с духом и упрямо продолжила: — Что однажды мы с тобой снова начнем
встречаться. И эти слухи могут нам повредить.
Джинни вспыхнула:
— Джинни, он теперь мой друг. И я не брошу его, кто бы и что ни говорил. Как не
бросал никого из вас.
— Но меня-то ты как раз бросил, — она обиженно закусила нижнюю губу.
— Ты же сама знаешь, что это другое, — Гарри старался унять накатывающую тоску. Эти
девчачьи выяснения отношений “любишь-не любишь” были просто невыносимы и, как
показала практика, могли длиться часами. — Если тебе понадобится моя помощь, я
всегда готов…
— Мне не нужна твоя помощь, — выкрикнула Джинни с досадой и быстро стерла текущие
по щекам слезы. — Мне нужна твоя любовь! И твое сердце! — при этих словах Гарри
невыносимо захотелось поднять лицо кверху и немного повыть. Кто бы знал, как его
достали подобные разборки. Но Джинни не заметила его расстройства и продолжала
увещевать: — Гарри, ты же знаешь, я ради тебя готова на все. Давай снова будем
вместе. Помнишь, как хорошо нам было с тобой до войны. Мои родители так тебя любят…
— Джинни, я не могу! Этого больше не будет, — резко оборвал он ее на полуслове. Он
терпеть не мог, когда она начинала играть на его симпатии к Молли и Артуру. — Ты
должна понять. Ты мне как сестра! И давай на этом закончим.
Джинни отшатнулась от него так резко, словно он дал ей пощечину:
— И что теперь? — заорал ей в ответ доведенный до ручки Гарри. — Раз все так
говорят, я должен его бросить? А носки вам не постирать? Шнурки не погладить?
— Да ты понимаешь, что все вокруг говорят, что вы два… что вы два…
— Педика? — Малфой подошел к Гарри и, демонстративно обняв его сзади за талию,
сцепил руки в замок на его животе и положил подбородок ему на плечо. — Ты уж
договаривай, Уизли, не стесняйся.
Джинни расширенными глазами смотрела, как Гарри, просветлев лицом, внезапно накрыл
его руки своими, откинул голову назад и слегка потерся виском о светлые волосы.
Вспыхнув и стирая кулаком безостановочно текущие слезы, размазывая по глазам черную
тушь, она крикнула:
— Нет, ты как раз кстати. Зато теперь я надолго избавлен ото всех неудобных
вопросов, — Гарри уверенно кивнул ему, стараясь прогнать горечь от слов Джинни и
странное смутное желание снова ощутить крепкие малфоевские руки на своей талии, и
потянул его за собой. — Пойдем, Малфой. Раз уж наш с ней разговор вышел таким
быстрым, так и быть, провожу тебя на Прорицания.
— Я тебе что, девчонка? — тем не менее, он позволил Поттеру закинуть руку себе на
плечо и пойти рядом, оживленно делясь планами на сегодняшние полеты.
— Кто? — голос у него был хриплый и такой неприятный, что сидящие рядом слизеринцы
поежились, вспоминая недавний опыт.
— Поттер, отвали! — Драко попытался его отпихнуть, но Гарри держал крепко.
— Драко, кто? — требовательно повторил он.
— Поттер!
Гарри вцепился ему в плечи, быстро осматривая всю фигуру. Казалось, еще немного, и
он кинется его ощупывать.
Драко не мог на него даже злиться, таким жутко испуганным выглядел Гарри. Раньше он
только издали наблюдал поттеровскую заботу о друзьях, но никогда не ощущал ее на
себе. Это оказалось неожиданно восхитительно и приятно.
Гарри буркнул “угу”, мягко просканировал его лицо ладонью, пробормотал себе под нос
“Легилименс” и пошел вдоль рядов, удерживая на весу руку. Все с опаской и интересом
следили за его поведением, пока не понимая, чего он хочет. А Драко не уставал
удивляться его новой силе. Ну и что Поттер еще умеет? Разгрызать кирпичи зубами?
Ходить по отвесным стенам? Превращать дерьмо в золото?
Меж тем Гарри дошел до конца их стола, особенно долго задержавшись возле Нотта. Тот
съежился под уверенной рукой, но не посмел ничего возразить. Поттер постоял около
него какое-то время, выжидая, мотнул головой и пошел дальше. Судя по поттеровскому
поведению, слизеринцы оказались к этому не причастны. Рейвенкло и Хаффлпафф тоже. К
гриффиндорскому столу Гарри подходил, решительно закусив губу. Над головой Рона его
ладонь дернулась и замерла. Гарри остановился и пристально уставился другу в глаза.
Тот ответил ему хмурым вызывающим взглядом. Не говоря ни слова, Поттер рывком
поднял его со скамьи, поставил на ноги, размахнулся и безо всяких предисловий
врезал в тот же глаз, который был подбит у Малфоя.
Все ахнули.
— Ты. Меня. Из-за него! — Рон медленно поднимался с пола, неверяще глядя на Гарри.
— Я тебя предупреждал, Рон! — Гарри стоял напротив него, яростно сжимая кулаки. —
Совсем не можешь не пинать проигравших?!
— Ты бросил мою сестру! Чтобы быть с ним, — заорал Рон и кинулся к Гарри, нелепо
размахивая руками и стараясь заехать кулаком в лицо.
— Да твое какое дело? — завопил Поттер, в свою очередь пытаясь повалить Рона и
приложить головой об пол.
— Мистер Поттер! Мистер Уизли! Немедленно прекратите! — грозный окрик МакГонагалл
из-за преподавательского стола несколько охладил их пыл, но когда Рон подло ткнул
его в солнечное сплетение, Гарри не выдержал и набросился на него с удвоенной
силой.
— Агуаменти! — от потока вылившейся на них ледяной воды они мгновенно расцепили
руки, с трудом приподнялись и возмущенно уставились на того, кто посмел это
сделать. Но новый преподаватель по Защите от Темных искусств, совсем недавно
переведенный к ним из Дурмстранга, невозмутимо встретил их гневные взгляды. —
Успокоились? — насмешливо поинтересовался он. — Не слышу ответа!
— Да, профессор Драгаров, — злобно пробормотал Рон и попытался встать на
четвереньки в луже воды.
— А вы, мистер Поттер? — небольшие карие глаза прожигали Гарри насквозь.
— Успокоился, — процедил Гарри сквозь зубы, глядя на него исподлобья.
Холодные струйки стекали с волос на его лицо, висли каплями на кончике носа и
противно затекали под очки. Болгарин рывком поднял обоих парней за шиворот:
Он подтолкнул их к выходу, одним движением стер с пола лужу воды и небрежно убрал
палочку в рукав. МакГонагалл уже спешила к ним по проходу, торопливо накладывая на
обоих парней Осушающее.
— Благодарю вас, Дамир, — сказала она, чуть запыхавшись. — Нам повезло, что в
Хогвартсе появилась еще одна твердая рука. После войны с ними совсем никакого
сладу, — пожаловалась она и, обернувшись к парням, добавила: — Мистер Поттер,
мистер Уизли, что вы застыли? Вам нужно особое приглашение? Будьте любезны пройти в
мой кабинет! Живо!
Как раз в этот момент тяжелая дубовая дверь распахнулась, и появившийся на пороге
Драгаров кивнул головой, приглашая их войти. Его темные глаза быстро и цепко
оглядели проходящих мимо него парней.
Гарри, услышав высокомерный холодный голос, тут же развернулся и успел заметить еще
и небрежный кивок белобрысой головы. Который уже раз он поражался умению Малфоя
вести себя как наследный принц в самых заведомо проигрышных ситуациях.
Но тот не стал спорить, а лишь насмешливо приподнял бровь и убрал руку, пропуская
Драко внутрь. Они неуверенно вошли в круглую комнату, плотно заставленную
магическими приборами. МакГонагалл уже восседала за огромным столом в самом центре.
Пристроившийся за ее плечом Фоукс при виде Гарри радостно курлыкнул и захлопал
крыльями, но директор наградила его таким строгим взглядом, что он тут же притих.
Малфой даже забыл разозлиться, так он был поражен этой заботливой наглостью.
Пожалуй, это было слишком даже для безбашенного Поттера. Но к его удивлению,
МакГонагалл отнеслась к поттеровскому выступлению совершенно хладнокровно и вместо
того, чтобы его осадить, принялась внимательно изучать лицо Драко с проступающим
через замазку синяком.
— Мистер Малфой, я не знала, что дело так далеко зашло, — мягко произнесла она. —
Почему вы мне не сказали? Я обещаю завтра же поговорить с учениками. Вам нужна моя
помощь?
— Почему это одним все, а другим ничего, — возмущенно пробормотал Рон себе под нос,
но так, чтобы Гарри его услышал.
— Заткнись, Уизли, или я тебе снова врежу, — прошипел Драко.
— Заткнитесь оба, вы, идиоты, — сквозь зубы тихо рявкнул Гарри на них обоих,
испугавшись, что директриса сейчас передумает.
— Ну вот и отлично, — подытожила МакГонагалл, сделав вид, что не слышала их
перепалки. — Где бывшая комната профессора Снейпа, вы знаете. Вы проводите его,
Гарри? — она окинула взглядом просиявшего Поттера, хмурого Драко и покрасневшую
физиономию Рона и скупо улыбнулась: — Пароль на вход: “Плач мандрагоры”. Эльфы
помогут вам собраться и переехать, мистер Малфой. Все свободны.
— Наказание, — раздался сзади низкий голос Драгарова, про которого все снова
благополучно забыли.
— Ах, да! — спохватилась МакГонагалл и подпустила в голос суровости. — Пятьдесят
баллов с Гриффиндора за драку в общественном месте и отработка в четверг в восемь в
кабинете по ЗОТИ вам обоим. Мистер Уизли, я надеюсь, вы усвоили, что при подобном
поведении вам очень быстро придется распрощаться со школой? Или мне стоит сообщить
о произошедшем инциденте Молли и Артуру?
— Теперь еще эта отработка. Так некстати! У нас как раз в четверг новые отборочные
по квиддичу! — Гарри сердито несся по направлению к новой комнате Малфоя так, что
Драко еле за ним поспевал. — Откуда он вообще у нас взялся?
— Из Дурмстранга. Кажется, отец мне что-то говорил про него. Вроде бы играли друг
против друга на поле. Он отличный загонщик, но отец несколько раз его сделал.
Зануда и педант, но, по слухам, дело свое хорошо знает, — Драко наконец-то смог
нагнать возмущенного Гарри. — Поттер, ты не говорил, что боишься за меня по ночам.
Почему? — Драко ухватил его за край мантии, заставляя остановиться.
Гарри только молча кивнул и развернулся, чтобы идти дальше, но Драко снова удержал
его за рукав.
Было видно, что он стремится поскорее свернуть этот разговор, поэтому Драко только
кивнул и молча пошел следом за ним. Но не удержался и почти на самом пороге снова
задал волнующий его вопрос:
— Рон — мой друг. Я хочу быть с ним на равных, когда дерусь. И с тобой тоже, —
напряженно сказал он.
— И как ты такой получился, Поттер? — Драко внезапно улыбнулся ему и распахнул
дверь своей новой комнаты. — Тебе нимб случайно не жмет, спаситель? — с этими
словами он первым пропихнул его внутрь.
— Знаешь… — тихо сказал он. — Мне часто хотелось какую-нибудь другую жизнь.
Например, такую, как у тебя. Чтобы семья… чтобы меня любили. Хоть кто-нибудь, —
негромко признался он. — По крайней мере, у тебя остались воспоминания, а у меня
так и вообще ничего... — он криво усмехнулся и, словно стряхивая овладевшее ими
уныние, подчеркнуто бодро и радостно сказал: — А у меня теперь только ты, придурок.
Зови эльфов, будешь переезжать, а то до вечера не управимся. А нам еще на занятия.
Драко глянул на него с понимающим состраданием и шевельнул губами, словно хотел
что-то сказать, но вместо этого лишь хлопнул в ладоши, призывая домовиков.
Весь день Гарри помогал Малфою таскать вещи и обустраиваться. Отсидев положенное
время на уроках, после ужина они снова занялись переездом. Поттер настраивал на
вход Защитные чары; выселял мелкую замковую нечисть, прочно обосновавшуюся в
пустующей комнате; гонял хогвардских эльфов за сменным бельем. Но чем быстрее
приближалось время отбоя, тем больше Гарри замечал, что Малфой буквально не находит
себе места.
— Что случилось? — Гарри не на шутку встревожился, когда тот разбил третью колбу
подряд, и руки его задрожали. Казалось бы, теперь Малфой должен почувствовать себя
в полной безопасности, но на самом деле, с каждой минутой он все больше бледнел и
терялся.
— Ничего, — Драко равнодушно отвернулся к верхней полке, засовывая туда стопку
рубашек.
— Малфой, — Гарри подошел к нему почти вплотную и положил ладонь ему на плечо. —
Скажи мне! Ты же знаешь, что я не отстану.
— Поттер, скоро отбой, тебе пора, — Драко дернулся и сбросил дружескую ладонь.
— Драко!
— Не твое дело! Понял? — несмотря на злобный голос, его пальцы дрогнули и с силой
впились в толстую дубовую створку.
— Как это не мое? Ты же знаешь, я люблю тебя, — Гарри усмехнулся.
— Придурок, — Драко вспыхнул и громко хлопнул дверцей шкафа, все еще стоя к Гарри
спиной. — Можешь не стараться, сейчас тебя все равно никто не слышит.
— Но ты же слышишь и знаешь, — в довесок к своим словам смеющийся Гарри приобнял
его за плечи. Драко вздрогнул и попытался отстраниться, но Поттер держал крепко. —
Давай уже, колись, Малфой, все равно достану!
Драко понуро опустил голову и сдался. Он уже понял, что Поттер на самом деле просто
так не отвяжется.
— Я боюсь спать один, — наконец выдавил он признание. Каждое слово давалось ему с
трудом. — Мне постоянно снятся кошмары. Даже там было легче. Там я боялся хотя бы
людей, а здесь буду с этим один на один… Я уже давно совсем не могу спать.
— Поттер, ты знаешь, что в качестве друга еще больше невыносим, чем в качестве
врага?
Веселый голос Гарри раздался уже откуда-то из-за двери:
— Поттер, ты что, собрался спать со мной в одной постели? — когда Драко пришел в
себя, до него наконец-то дошел смысл действий Гарри.
— Угу, — тот радостно запрыгнул к нему и нахально растянулся рядом на животе.
— Я привык спать один, знаешь ли, — Драко выбрался из угла и переполз в самый
центр, заявляя о своих правах.
— Тогда можешь лечь на полу, здесь полно места, — Гарри широким гостеприимным
жестом обвел комнату и тут же получил тычок в бок острым локтем.
— Сам иди на пол, я тебя не звал, — Драко, разумеется, и не думал сдаваться и тут
же предпринял попытку столкнуть гостя вниз. Гарри не остался в долгу и оживленно
поддержал битву за спальное место. Со все возрастающим энтузиазмом они спихивали
друг друга с кровати, снова запрыгивали, ставили бесчестные подножки и подсечки,
сердито фыркали, огрызались, потом, не выдержав сосредоточенной возни, начали
хохотать. В упорной борьбе победил Гарри, который исхитрился завернуть Малфоя в
зеленое одеяло, сбросил смеющийся сверток на пол и сам рухнул за ним следом.
— Иди сюда, — когда они отдышались, Поттер помог поверженному врагу выпутаться и
снова затащил его наверх, попутно отмечая, какое облегчение ему приносит вид
заливающегося от смеха Драко.
Малфой, к его удивлению, на этот раз без возражений улегся рядом с ним.
— Когда у меня были кошмары, — Гарри смотрел в потолок и говорил спокойно, словно о
чем-то обыденном, — со мной почти постоянно кто-то был. Рон, Невилл… Даже Гермиона.
Они старались меня вовремя разбудить, чтобы выдернуть оттуда. Очень тяжело с этим
справляться в одиночку. И глупо этого стесняться.
— Тебе снились кошмары? — Драко заинтересованно повернул к нему голову.
— Еще какие. Как-нибудь поделюсь. Только не перед сном, — Гарри вздрогнул и
поежился. — Расскажи лучше, что тебя так мучает?
— Отец. Мама.
— Я знаю про твоего отца, Драко, — Гарри приподнялся на локте и заглянул ему в
лицо. — А что с мамой? Она отдыхает во Франции?
Драко поспешно перекатился от него на другой бок и снова умолк, уставившись в стену
и явно не собираясь отвечать на этот вопрос. Но Гарри молчал, не приставая к нему с
расспросами, и он внезапно решился.
— Мама сошла с ума. Уже после войны, когда меня пытал Сивый, — он покачал головой
на немой вопрос Поттера, показывая, что не хочет обсуждать эту тему. — Она во
Франции, в клинике для душевнобольных. Хорошо, что у отца остались там деньги. Об
этом никто не знает. Вот теперь ты.
Драко спорил только из принципа, больше не пытаясь сбросить его ладонь. С теплой
поттеровской рукой засыпалось значительно уютнее и спокойней. Гарри словно
почувствовал это. Притянул его поближе к себе, подоткнул зеленое одеяло и обнял.
— Всё. Спи.
— Тише, Драко, тише. Это всего лишь плохой сон. Я убил этого урода. Он больше
никогда не сможет тебя мучить.
— Сегодня снова у него будешь ночевать? — Рон морщился, глядя на блики на воде, и
было непонятно, что вызывает у него такую реакцию — яркое солнце или спятивший
друг.
Они с Гарри пришли на берег озера к большому дубу в попытке помириться и найти
общий язык. Но вместо этого стояли плечом к плечу, засунув руки в карманы брюк и
хмуро глядя на парочку визгливых синих пикси, гонявшихся друг за другом над водной
рябью. Общаться наедине было по-прежнему сложно. Гарри молча кивнул, не желая
развивать эту тему.
— Тебе не кажется, что это ненормально? — в голосе Рона не было даже осуждения,
осталась лишь какая-то усталая покорность судьбе.
— Но у нас с ним ничего… — Гарри внезапно замолчал и глубоко вдохнул прохладный
озерный воздух.
Он и сам понимал, что его отношения с Малфоем перешли за какую-то грань. Это уже не
была привычная его пониманию дружба. На самом деле, его смущало и немного пугало
то, что творилось у него в душе. Его затея казалась теперь не такой уж и забавной,
как в самом начале.
— Я не могу его бросить, Рон. Что бы вы там ни говорили. Я ему нужен, — тихо сказал
он.
— Ты… не подумай… Я просто не понимаю, что с тобой случилось, — Рон в надежде
повернулся к нему всем корпусом и испытующе заглянул в лицо: — Тебе ведь нравятся
девушки?
Гарри пожал плечами и снова кивнул. Разумеется, они ему нравятся. Вот Джинни,
например. Ну ладно, пусть не Джинни, ну эта, с Рейвенкло, так уж точно. Как же ее…
Красивая такая, с белыми волосами, почти такими же классными, как у Малфоя. Нет,
все-таки до его волос ей как до звезды. Что за черт! Он поежился и помотал головой.
Гарри шагал рядом с Роном по направлению к замку и уже в который раз пытался
разобраться в себе. "Это игра", — сердито думал он, — "всего лишь игра, которая
сейчас нужна нам обоим". В конце концов, если сам Малфой не возражает, кому какая
разница? Пусть всё идет как идет. Просто такая вот у них дружба. Такая особенная. А
свою девушку он еще встретит. Когда придет время. Торопиться ведь некуда.
— Ой, Гарри, — Луна проворно отложила в сторону живой гербарий, который увлеченно
разглядывала вместе с Невиллом, легко поднялась с дивана и подошла к нему поближе,
— не обращай внимания! Просто все давно хотят услышать историю вашей любви. Это же
так романтично! — она уютно устроилась рядом с ним на низеньком пуфике и подперла
подбородок рукой, приготовившись слушать: — Ну, рассказывай!
— К-какой любви? — Гарри запнулся и снова оглядел всех.
— Вначале ты на всю школу кричишь о своей любви к Малфою, расходишься со своей
девушкой, проводишь с ним вместе ночь, а потом удивляешься? — вызывающе усмехнулся
Симус. — Ты уж будь последовательным, что ли.
— Нам, конечно, этого не понять, но раз уж так случилось, будь мужчиной, признайся
и скажи всё, как есть, — выступивший вперед Дин смотрел на него с возмущением.
— Да нет у нас никакой любви… — Гарри растерянно смотрел на товарищей. — Это же
просто розыгрыш. Для слизеринцев, чтобы от Малфоя отстали. Ну вы чего? —
наталкиваясь лишь на насмешливые, недоверчивые взгляды однокурсников, Гарри
внезапно разозлился: — Да пошли вы все! — он раздраженно вскочил с кресла.
— О-о-о, так ты еще не готов… — разочарованно протянула Луна, нехотя поднимаясь
следом за ним. — А я так надеялась послушать на ночь хорошую сказку. Это было бы
намного лучше симусовых страшилок. Ну, тогда пойду к себе. Что-то у меня сегодня не
выходят из головы голубые единороги. Как ты думаешь, Гарри, у них бывают крылья? А
если бывают, то зачем? — она задумчиво и спокойно смотрела на рассерженного Гарри.
— Пойдем со мной! — внезапно Луна ухватила его за руку. — Ты расскажешь мне про них
по дороге. Потому что тебя уже полчаса ждет тот, кого ты как бы не любишь, и
думает, что ты сегодня не придешь.
— Соскучился? — усмехнулся он, швыряя сумку на пол, а мантию на стул, и прошел мимо
Драко с явным намерением завалиться на кровать прямо в одежде.
— Безумно, — процедил тот, прищурившись, и требовательно ухватил его за плечо. —
Так ты уберешь ее сам или мне тебя заставить?
— Малфо-о-ой! — Гарри вздохнул и покорно поплелся вешать верхнюю одежду на крючок,
как этого всегда требовал привередливый хозяин комнаты. — Знаешь, я искренне
сочувствую твоей жене, — проворчал он, пристраивая мантию на вешалку. Поттер был
так сосредоточен на процессе, что не заметил, как вздрогнул и сжался Малфой; он
обернулся и весело добавил: — Потому что ты кого угодно с ума сведешь своим
занудством!
— Поттер, если у тебя самого повадки вульгарного огра, это вовсе не значит, что все
люди такие же, — холодно отозвался он. — Я уж постараюсь найти себе кого-нибудь
поаккуратней, чем ты. Благо, это будет несложно.
Гарри растерянно смотрел на него, не понимая, откуда взялась эта резкая боль в
груди. Все правильно, однажды и он сам, и Малфой женятся. Только почему от его
слов, таких вроде бы разумных и правильных, стало так трудно дышать? Словно тот
собственной рукой вогнал ему в сердце толстую иглу.
Вечно измотанный Малфой заснул почти мгновенно, а Гарри всё еще сидел над книгой,
не в силах справиться со своими чувствами. Последние дни он очень старался, чтобы
Драко не заметил его ненормальной тяги к нему. “Это всего лишь мой идиотский
комплекс героя. Мне просто нравится его спасать. Мне важно, чтобы ему помог именно
я, а не кто-то другой”, — настойчиво объяснял себе Гарри. Ведь если хорошенько
подумать, то обнимать Рона, Невилла или Симуса ему наверняка не хочется просто
потому, что у них нет такого измученного вида, темных кругов под глазами и
потухшего взгляда. “А еще строптивого характера, шелковистых волос и теплой гладкой
кожи”, — ехидно подсказал внутренний голос.
Драко тихо застонал во сне, и Гарри тут же бросил все цифры, наплевав на Луну, на
Венеру и на их сочетание. Трелони обойдется и без его прогнозов, Малфою он сейчас
нужнее. Гарри торопливо разделся и нырнул в постель, заботливо обхватывая Драко
поперек груди. Тот мгновенно расслабился, уже привычно потянул на себя его руку и
задышал ровно и спокойно. “Игра, просто игра”, — в который раз сам себе твердил
Гарри как заклинание, вдыхая легкий цветочный запах его волос, и сам себе
совершенно не верил.
Вот и вчера вечером они с Роном два часа подряд усмиряли на чердаке школьных
боггартов, так что к концу отработки от полчища являющихся ему дементоров у Гарри
просто рябило в глазах. Рон вздыхал, как небольшое привидение, и непрестанно ныл,
что его тошнит от паучьих мохнатых лап и круглых тел.
— За что ты его так не любишь? — шепнул Малфой, глядя, как Драгаров демонстрирует
защитные блоки на Гойле. Толстая мишень только жалобно ойкала и неуклюже пыталась
отвернуться, когда очередное заклинание било его по уху.
— Он ваш декан, — прошипел в ответ Гарри, словно это все объясняло.
— И? — Драко недоуменно уставился на него.
— Он видел, что с тобой творится, но не счел нужным помочь.
— Это Слизерин, — неуверенно пояснил Драко. — Никто ни за кого не заступается, если
ему это невыгодно. К тому же, он нас толком не знает.
— Пора бы уже узнать. Почти полгода прошло. Снейп бы уже сто раз порвал их всех в
клочки за тебя.
— Снейп был моим крестным, — грустно усмехнулся Малфой, — и вообще, с каких это пор
ты записал его в свои любимчики?
— Он всех вас защищал, хоть и был слизеринцем, — горячо зашептал Гарри, грудью
бросаясь на защиту погибшего. Никто не подозревал, как ему было больно говорить о
мрачном профессоре, да разве он и сам мог представить, что будет тосковать по нему
больше, чем по Дамблдору? Гарри метнул раздраженный взгляд на нового преподавателя,
охватывая собранные в хвост длинные темные волосы, гибкую, как хлыст, фигуру,
четкий, излишне резкий профиль, и недовольно добавил: — А этот будто тебя вообще не
замечает.
— Малфой! Поттер! Ко мне! — словно опровергая его слова, Драгаров, прищурившись,
вызвал их к доске небрежным кивком. — Проверим, на что вы оба способны!
— Вот уж заметил, так заметил, — проворчал себе под нос Гарри, нехотя выбираясь из-
за парты.
— Поттер! Вам с нами, кажется, скучно? — гневный окрик преподавателя вернул его к
действительности.
— Нет, профессор, — покладисто отозвался Гарри, мечтая поскорее закончить это шоу и
вернуться на место.
— Ну что же, мистер Поттер, раз вы так затосковали с вашим партнером, возможно, вам
будет интереснее сразиться со мной?
Гарри пристально посмотрел ему в лицо, и в буравящих его карих глазах ему
почудилось что-то странное. Неуловимо неправильное. Мелькнуло и исчезло.
Реакция Гарри была мгновенной. Перед Малфоем вырос призрачный щит, а болгарин, как
тряпичная кукла, перелетел через два ряда учеников, впечатавшись в выбеленную стену
так, что с нее посыпались белые хлопья штукатурки. Неведомая сила распяла его под
самым потолком, пришпилив за руки, за ноги и крепко передавив горло. Все ахнули и
повскакивали с мест, стараясь разглядеть это зрелище получше. Драгаров неподвижно
висел в десяти метрах над полом, как приколотое к рамке большое грозное насекомое.
Драко дернул разъяренного Поттера за рукав, и тот медленно провел рукой по лицу,
словно пытаясь прийти в себя.
Тот лишь молча кивнул, всё еще держась за горло и не сводя с него странных
изучающих глаз. Не оглядываясь на возбужденно переговаривающихся однокурсников и
злобно шепчущихся слизеринцев, Гарри дернул за рукав ошеломленного Драко, быстро
сгреб их учебники в сумки и потащил за собой прочь из кабинета.
На душе было неспокойно. То, что профессор не стал накладывать на него взыскание,
еще ничего не значило. Почему-то Гарри был уверен в том, что ему это не сойдет с
рук просто так. Если не сейчас, так потом.
Гарри поднял голову. Из самой глубины зеленых глаз всколыхнулось и глянуло на Драко
что-то темное и звериное:
— Хочу сказать, что за тебя я просто убью, — глухо и ровно ответил он.
— Почему? — от растерянности Драко шепнул этот вопрос одними губами, словно не
надеясь услышать ответ.
— Не знаю, — Гарри снова прикрыл глаза ладонью, утихомиривая внутреннего демона, и
через несколько секунд отнял руку от лица и спросил как ни в чем ни бывало: — Мы
идем? У нас сейчас Травология.
В начале занятия на них всё еще продолжали коситься, но к середине урока, занявшись
своими делами, отстали все, кроме беспокойного Финнигана. Пока профессор Стебль
объясняла, как правильно выращивать аконит и выделять из него яд, Симус,
прикрывшись зеленым томом “Тысячи магических растений и грибов”, привычно доставал
Гарри:
Гарри метнул на Симуса быстрый оценивающий взгляд, явно примеряясь, запустить тому
корнем в лоб или пока повременить.
— Нет, но я умею делать невидимым того, кто меня сильно достал! — недовольно
отозвался он. — Так, что его потом ни один крап не найдет.
Гарри пытался сделать вид, что ничего не случилось, но на душе было неспокойно.
Мало того, что он не сдержался на ЗОТИ, и теперь все снова таращились на него и
показывали пальцами, так еще и приставала-Симус.
Драко ухмыльнулся:
Драко очень постарался, чтобы его голос прозвучал ровно и не выдал обуревавших его
эмоций. К Поттеру постоянно клеились все подряд: парни мечтали с ним дружить, а
девушки — заполучить в свои сети. Драко никак не мог взять в толк, почему тот до
сих пор возится с ним, когда мог бы выбрать себе любую или любого. Он каждый день
боялся, что именно сегодня Поттер уйдет насовсем, но странный герой, казалось,
вообще не замечал собственной славы.
— Погоди, ты не так делаешь, осторожней, — Гарри склонился над ним, чтобы поправить
листья, и коснулся пальцами его руки, щекоча шею и щеку теплым дыханием. Драко
склонил голову еще ниже, чтобы не было видно краски, залившей его щеки. Ну что этот
Поттер творит? Он же не маленький, должен понимать, как на него это действует. “Или
правда не понимает?” — с внезапной тоской подумал он. — “И все эти случайные и
неслучайные прикосновения для него совершенно ничего не значат?” Если того
интересуют только девушки, тогда всё происходящее между ними всего лишь плод его,
Драко, больного воображения.
Поттер выпрямился, словно невзначай проведя рукой по его плечу, и снова уселся на
место.
— Гарри, так что всё-таки между вами с Малфоем? — любопытный Симус снова спрятался
в своем импровизированном укрытии из учебника.
— Симус-с-с, ты меня дос-с-стал, — от злости Гарри прошипел это практически на
парселтанге, всё же не выдержал и с наслаждением запустил ему в лоб кусок
аконитового корня.
— Финниган, ты уж определись, что тебя интересует больше, — Драко мстительно
ухмыльнулся, не поднимая лица от мелких цветков. — А то у нас еще много снарядов
осталось. Только из горшка их повыдергиваем.
— Ну, допустим! — Симус рассеянно стряхивал с носа нападавшую с корня землю. — Если
у вас не любовь, тогда что?
— Симус! — Гарри метнул предупреждающий взгляд на слизеринцев, но те сидели на
другом конце класса и, кажется, ничего не заметили. Он пригнулся и раздраженно
прошептал: — Я же вам вчера объяснил! Нет у нас с ним ничего! Это игра, понял?! Для
слизеринцев. И прекрати уже задавать свои дурацкие вопросы, пока они тебя не
услышали.
Но Драко уже не слушал их перепалку. Он еще ниже склонился над растением, делая
вид, что сосредоточенно разглядывает листья.
Игра… Как не понять. Конечно, игра. В одни ворота. Только такой идиот, как он, мог
поверить в несбыточное. Драко резко втянул в себя воздух, которого внезапно стало
слишком мало, но буквально через несколько секунд взял себя в руки и снова
замкнулся в своем непроницаемом равнодушии.
Каким-то образом Драко удалось не выдать своих эмоций ни на Прорицаниях, где Поттер
что-то жалко лепетал про несделанный прогноз на неделю; ни на Зельеварении, где они
с Поттером старательно варили зелье из добытого в теплицах аконита.
— Кстати, МакГонагалл велела нам к ней зайти, — внезапно вспомнил Гарри, когда они
после занятий шли вдвоем по коридору.
Слизнорт остался очень доволен ими обоими, поставил высший балл и забрал их
аконитовое зелье себе в запасники. Поэтому Гарри весело шагал рядом с Малфоем и вот
уже десять минут кряду болтал о всякой ерунде, не замечая молчаливости Драко.
— Хорошо, пойдем.
Кажется, Гарри наконец что-то услышал в его голосе, потому что остановился на
полном ходу и, удерживая Драко рукой, внимательно посмотрел на него.
— Что-то случилось?
— Что могло случиться, Поттер? — Драко холодно усмехнулся.
— Ты… что с тобой? И не говори “ничего”, я же вижу! — Гарри взял его за плечи,
заглядывая в лицо, но Драко раздраженно сбросил его руки. — Да что происходит,
Малфой? — уже сердито спросил Гарри.
— А то, что ты достал меня, ясно?! — процедил Драко, не глядя на него. — Твое
участие, твои ночевки… вся эта твоя… игра, — Драко с обидой выдохнул последнее
слово, но тут же пожалел о вырвавшейся правде, поэтому торопливо добавил: — Меня
всё это достало. Мне надоело, понимаешь?! Я больше не могу! Вали назад в свою
башню, что ты за мной таскаешься? Оставь меня, наконец, в покое!
Он быстро развернулся и пошел прочь, но Гарри в два шага догнал его и ухватил за
руку чуть выше локтя.
Но вместо того, чтобы отпустить, Гарри внезапно рванул его к себе, обхватил рукой
за шею и притянул голову к самому лицу.
Парни чуть замешкались возле двери перед каменной горгульей, пытаясь вспомнить
пароль. Наконец Гарри с облегчением выдохнул “хвост виверны”, и оба они неуверенно
шагнули в сумрак высокого кабинета. Феникс радостно оживился, увидев Гарри, и
рванулся ему навстречу, раскачивая клетку. Сама же МакГонагалл оказалась настроена
менее приветливо. Она неспешно встала из-за стола и сцепила руки в замок.
— Мистер Поттер, мистер Малфой, — официально поприветствовала их МакГонагалл. — Я
позвала вас сюда, чтобы напомнить: в стенах Хогвартса молодые люди не имеют права
жить вместе, если они не состоят в браке или хотя бы не помолвлены.
Конечно же, до нее успели дойти слухи, что за прошедшие несколько дней Гарри
практически перебрался в комнату Малфоя. По крайней мере, ночевал он каждый раз там
и даже успел перетащить туда часть своих вещей. Несмотря на то, что Драко для виду
пытался сопротивляться его присутствию, на самом деле он быстро и благодарно
засыпал рядом с теплым Поттером. Гарри смутился:
— Но, профессор, мы же не парень с девушкой, — он растерянно оглянулся на
напряженного Малфоя.
Гарри всегда был уверен, что однажды женится на красивой, веселой девушке, и у них
будет чудесная семья. Как у папы с мамой. Смутная картинка с улыбчивой женой зыбко
колыхалась в воздухе, и перед внутренним взором нет-нет и снова возникали серые
упрямые глаза, светлая челка и запекшаяся кровь на нижней губе. От этого видения
всё внутри вздрагивало, сжималось от жалости, нежности и еще чего-то настолько
невыносимого, что Гарри каждый раз начинал задыхаться. Он прибавил шагу, словно
пытаясь убежать от собственных мыслей. Пусть его выбор был непростым, но когда его
ждали простые решения? Гарри был уверен, что…
— Гарри!
Он резко обернулся и увидел стоящую у окна взволнованную Джинни.
— Привет, — Гарри остановился возле нее, нетерпеливо переминаясь с ноги на ногу.
— Скажи мне правду, — девушка кусала губы и теребила рукав мантии. — Что у вас с
Малфоем?
Гарри внутренне усмехнулся. Хотел бы он и сам это знать.
— То, что у нас с Малфоем, касается только его и меня, Джин, — он нахмурился и
сделал шаг в сторону, явно порываясь уйти.
— Значит, у меня и правда нет больше ни единого шанса? И ты сделал свой выбор? —
она смотрела на него с такой тоской, что его замутило от жалости.
Но, глядя на ее отчаяние, Гарри внезапно понял, что на самом деле он давным-давно
всё решил.
— Прости, — он мягко провел ладонью по ее рукаву. — Но я действительно сделал свой
выбор.
Гарри повернулся и легко побежал вниз по ступенькам, а Джинни осталась стоять и
глядеть ему вслед, не замечая, как по ее щекам катятся крупные слезы.
* * *
— Скажи, как ты справилась? — спустя два часа в гриффиндорской спальне для девочек
грустная Джинни сидела на кровати, подоткнув под себя правую ногу, и требовательно
смотрела на Гермиону. — Рон, конечно, мой брат, и он замечательный. Но я ни за что
не поверю, что ты никогда не засматривалась на Гарри.
Гермионе в очередной раз стало неловко от этих вопросов. Она попыталась усесться
поудобнее на жестком подоконнике и бросила рассеянный взгляд в окно:
— Джинни, ты же знаешь, я тебе говорила. Он мне как…
— Да-да-да. Он тебе как брат, практически единоутробный и бла-бла-бла... — Джинни
горько усмехнулась. — Гермиона, вот только не надо мне сейчас ваших сказок про
братьев и сестер, — она незаметно смахнула с ресниц слезы и шмыгнула носом. — Скажи
мне правду хотя бы раз в жизни. Мне это очень нужно.
Уже давно настало время отбоя, и надо было попытаться уснуть. Поняв, что дальнейшее
ожидание бесполезно, Драко закусил губу, залез на кровать и быстро укрылся одеялом.
За окном стремительно темнело. Он старался дышать как можно ровнее, но из груди
вырывались лишь судорожные вздохи от страха, от обиды, от холодного одинокого
отчаяния. Тьма наступала со всех сторон и лезла в душу. Стоило закрыть глаза, как
из дальнего угла к нему снова тянул бледные костлявые пальцы Темный Лорд, мама
жалобно и надрывно что-то кричала проклятому оборотню, а отец смотрел, всего лишь
смотрел на своего сына, но в его взгляде была такая мольба о прощении, что сердце
не выдерживало и билось, как сумасшедшее.
Драко пытался заставить себя лечь, но страх не отпускал. Как ни крути, он скоро
снова останется один. Тугая пружина липкого ужаса, сжавшаяся внутри, не позволяла
распрямить тело. Он лишь тихонько отодвинул от себя подальше поттеровское одеяло,
чтобы не попасться с поличным. Вскоре Гарри вышел из душа, успокоенный,
разомлевший, привычно растянулся рядом с ним на кровати и позвал.
— Малфой, что ты там сидишь? Иди сюда.
— Поттер, что ты здесь делаешь? Тебе запретили, — Драко по-прежнему не двигался с
места.
— Точно! — Гарри хлопнул себя по лбу, метнулся к своей мантии, после чего мгновенно
оказался рядом с ним и снова зашептал. В темноте это почему-то казалось правильным.
— Совсем забыл с этими проклятыми котлами! Драко, я же в Хогсмид ходил, аппарировал
в семейное хранилище. Полдня на это убил. А когда возвращался, Филч меня застукал в
коридоре и назначил отработку. Завистливый мерзкий сквиб! — Гарри уже завладел
левой рукой Драко, которую тот растерянно позволил ему взять, и продолжал обиженно
сетовать: — Поймал меня и начал орать, мол, расскажет всем, как Национальный герой
нарушает школьные правила, и чем он занимается по ночам. И погнал меня котлы
чистить, — Гарри шептал жарко и быстро, поэтому Драко даже не успел заметить, как
гладкий металлический ободок скользнул на его палец. — Ну вот, — Поттер наконец-то
замолчал и довольно полюбовался тяжелым кольцом на изящной малфоевской руке. —
Красиво, — одобрил он и, пока Драко оглушенно молчал, оживленно добавил: — Драко
Люциус Малфой, ты выйдешь за меня?
— Поттер. Ты совсем сдурел? — Драко наконец-то отмер, вырвал свою руку из сильных
поттеровских пальцев и попытался снять кольцо. Но магия держала крепко.
— Оно не снимется, пока я этого не захочу, — удовлетворенно объяснил Гарри,
откровенно наслаждаясь происходящим.
— Поттер, сними его с меня немедленно, — Малфой старался открутить проклятую
железяку и чуть не плакал от злости.
Успокаивающая рука легла на его плечо, и Гарри просительно заглянул ему в глаза:
— Малфой, ну чего ты? Мы ведь в любой момент можем расторгнуть помолвку. Если
сейчас она дает нам возможность проводить время вместе и избавить тебя от кошмаров,
почему бы этим не воспользоваться?
Драко мог бы объяснить тупоголовому Поттеру, что для него это не просто кусок
металла. Это надежда, это символ, это обещание того, что у него снова будет семья,
что он наконец-то кому-то нужен, и в особенности этому утомительному очкарику.
Нестерпимо хотелось услышать, что это всё правда, и он нужен Поттеру, как никто
другой в этом мире, один раз и на всю жизнь. Но, конечно, всё это были пустые
мечты. Поэтому он сказал совсем другое.
— Поттер, придурок, сними это с меня! Быстро!
Вместо ответа Драко почувствовал, как в руку ему скользнуло второе кольцо.
— Надень мне тоже, — попросил непробиваемый Поттер.
Поскольку Драко сидел, не шелохнувшись, Гарри сердито фыркнул и подтолкнул его под
руку, поторапливая.
Разве он мог объяснить этому заносчивому снобу, этому вечно задирающему нос
аристократу, что МакГонагалл всего лишь заикнулась о возможности другой помолвки
для Драко, а у него в груди всё оборвалось и заныло, и он изо всех сил возненавидел
пока еще несуществующую невесту Малфоя. Что уже тогда, стоя в директорском
кабинете, Гарри понял, что никогда и никому его не отдаст. Что и сам не заметил,
как постоянное и насмешливое “я люблю тебя, Малфой” неожиданно превратилось в нечто
большее, чем просто слова. И что он не знает, как будет жить, когда ему станет
некого обнимать и утешать ночами. Но, разумеется, вслух Гарри только возмущенно
выдохнул:
— Малфой, я устал, и у меня нет сил с тобой препираться. Я не потащусь сейчас в
башню. Надень мне уже это чертово кольцо, и давай спать. А помолвку можешь
расторгнуть хоть завтра с самого утра, — и он снова нагло ткнул в нос Драко свой
безымянный палец.
Это была первая ночь после войны, когда Драко не видел кошмаров. Вместо плачущей
мамы и умоляющего взгляда отца ему снились синие горы, белые птицы и чувство
полета. Он летел, раскинув руки в стороны, взмывал в самое небо, касался крылом
горных вершин, купался в облаках, и жизнь его была счастливая и легкая, как такое
же облако. Драко приоткрыл веки, всё еще улыбаясь остаткам сна, и тут же наткнулся
взглядом на зеленые довольные глаза Поттера.
— Ты сегодня не кричал, — удовлетворенно сообщил тот. — Наверное, это защита
брачной магии.
Драко вспомнил вчерашний день, и настроение стремительно испортилось. Он вытянул
из-под одеяла руку с кольцом и сунул ее Поттеру под нос.
— Снимай!
Но Поттер потряс своей наглой лохматой башкой и улыбнулся:
— Не-а.
И откинулся на подушку. Обида, злость, отчаяние, ненависть к проклятому Поттеру
вперемешку с болезненной любовью к нему же, растоптанные надежды, одиночество и
чувство скорой потери затопили Драко. Плохо соображая, что делает, он схватил Гарри
за воротник, тряхнул так, что пижамная ткань жалобно затрещала, навис над ним
сверху и заорал:
— Снимай, сволочь!
Но Поттер продолжал молча смотреть на него, качать головой и всё так же нахально
улыбаться. Его глаза без очков были какие-то беззащитные и близкие. Утреннее солнце
подсвечивало каждый волосок его взъерошенной шевелюры, отчего она казалась не
черной, а золотой, и сам он был такой припухший и очаровательный со сна, что в
голове у Драко что-то помутилось.
Уже совсем не соображая, что делает, он быстро склонился над Поттером и впился ему
в губы жадным поцелуем. Драко терзал эти ненавистные обожаемые губы, ласкал их,
облизывал и кусал, вымещая все разрывающие его эмоции, которые он так долго
сдерживал. Драко наконец-то делал то, чего так нестерпимо хотел долгие годы, и ему
было плевать на всё, что будет после. Он целовал Гарри исступленно, отчаянно и даже
не сразу заметил, что тот ему отвечает. Отвечает так же горячо и требовательно,
крепко впиваясь пальцами в затылок, словно боится отпустить хоть на секунду;
раскрывает рот, впуская его глубоко-глубоко, расслабленно отдаваясь; и тут же
переходит в наступление, вылизывая его изнутри и жарко толкаясь внутрь языком. Его
личный ураган. Его помешательство. Его Поттер.
Казалось, больше нет ни времени, ни пространства — есть только страсть,
мучительная, сладкая, острая. Целовать, целовать его, только его, единственного —
пока не распухнут и не потрескаются губы, яростно сминать его рот своим, стукаясь
зубами, прикусывая и зализывая ранки, ласкаться языками, жадно обмениваясь слюной —
потому что всё пропало, потому что уже ничто не поможет. Это безумство не унять, не
избавиться. Невозможно так долго любить безответно.
И лишь когда Поттер застонал в его руках и выгнулся дугой, откровенно прижимаясь
крепким утренним стояком к его возбужденному члену, Драко ахнул и сделал жалкую
попытку очнуться:
— П-поттер... — испуганный силой своих чувств, он попытался отодвинуться, но
уверенная рука крепко сжала его шею и снова рванула к себе в очередной поцелуй, от
которого уже точно не было никакого спасения.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Драко пришел в себя. Опустошенный,
оглушенный, он не знал, как теперь себя вести. Как посмотреть на Поттера. Но тот,
как всегда, всё решил по-своему, не заморачиваясь на высокие материи и тонкие
душевные переживания.
— Малфой. Это было охренеть, как круто, — Гарри навалился на него сверху,
размазывая по животам и пижамам их липкую сперму и смешивая ее воедино. — И если
после такого ты еще раз заикнешься, что мы должны снять кольца, я тебя прибью. Ты
теперь мой, и точка! — и он снова потянулся к его губам, вовлекая ошеломленного,
пораженного Драко в расслабленный и нежный утренний поцелуй.
Жадно отвечая горячим поттеровским губам и ловкому языку, Драко наслаждался каждым
касанием. Огромная, невероятная любовь накрывала его с головой, топила в себе и,
улыбаясь, обещала, что теперь у него всё будет хорошо. И лишь в самой глубине
сердца тонкая игла предчувствия старалась протиснуться сквозь невозможное счастье и
намекнуть коварно и подло: “Рано радуешься, Драко. Слишком рано”.
Их близость изменила всё и не изменила ничего. Поттер был всё тем же Поттером,
веселым и доставучим. Уроки — всё теми же уроками, учителя — такими же занудами,
присмиревшие слизеринцы — прежними гадами. Изменилось что-то внутри. Горячее,
яркое, оно распускалось в груди у Драко как цветок — лепесток за лепестком,
доверчиво и неспешно. Наверное, это и называется счастьем? Малфой, всю жизнь
просуществовавший в тисках слова “должен”, впервые почувствовал радость быть там,
где хочешь, и с тем, о ком мечтаешь.
Пронзительный свист ветра в ушах, захватывающая дух необъятность неба, совместные
полеты, которые больше не пугали. Восторг от погони за золотым мячиком. Зеленые
глаза — смешливые, восхищенные, вызывающие на поединок. Сильные руки, утягивающие
его в очередную нишу. Теплое колено под партой, касающееся его словно случайно.
Неуверенный, но крышесносный секс, пока только одними руками, словно из страха
перейти какую-то черту. И поцелуи, поцелуи: быстрые и летучие — утренние;
торопливые и жаркие — дневные; долгие и жадные — вечерние. И всё это несмело,
трепетно, задыхаясь от чувств, захлебываясь от эмоций.
Конечно же, все на Гриффиндоре сразу заметили и оценили, что герой окольцован. Как
назло, первым уроком после солнечного утра была ЗОТИ, как будто им и так было мало
проблем.
— Гарри, что я вижу! — Финниган расплылся в довольной улыбке, ухватывая его за руку
и торжественно вскидывая ее вверх с таким лицом, словно выиграл в лотерею тысячу
галлеонов. — Смотрите все, Гарри Поттер помолвлен! — ликующе заорал он.
— Гарри, это же Малфой? Ну скажи, что это Малфой! Я же говорил! Я знал это! Гарри
обручился с Малфоем, — вопил на весь класс Симус, чуть не пританцовывая от
возбуждения. — А вы мне не верили!
Если в первый раз эту новость услышали не все, то теперь уже абсолютно все головы,
включая слизеринские, повернулись в сторону обрученных.
— Я тоже его ненавижу, если тебе от этого будет легче, — пробормотал Драко,
засовывая руки в карманы мантии как можно глубже.
Рон резко развернулся и, расталкивая толпу руками, быстро пошел прочь. Малфой
бросил тревожный взгляд на Гарри, но тот ему только задорно подмигнул.
— Вам всем нужно особое уведомление о начале урока? — раздался от двери недовольный
голос. — Что здесь происходит?
— Они обручились, профессор, — громко сообщил радостный Симус.
— Кто? — Драгаров подошел к ним вплотную и подозрительно уставился на Гарри.
Тот снова напрягся. После того самого занятия они практически не общались, находясь
в стадии вооруженного нейтралитета.
— Снимите его, Поттер, — внезапно потребовал он. — Оно будет вам мешать на занятии.
— Оно не снимается, профессор. Зачаровано, — Гарри продолжал смотреть на него с
мрачным вызовом. Он не понимал, зачем ему нужно злить болгарина, но тьма внутри
него снова подняла голову и начала закручиваться змеей в районе солнечного
сплетения, взывая к ответу.
Гарри подтолкнул Драко на их место, делая вид, что не замечает его благодарности.
Всё занятие профессор пресекал любые разговоры и шепотки в классе, полностью
игнорируя обоих парней, лишь изредка бросая на них быстрые взгляды. Гарри пихнул
Драко локтем и подсунул ему кусок пергамента. “Давай свалим в Хогсмид? Все равно
сегодня житья не дадут. Отпразднуем нашу помолвку, Малфой?” Драко усмехнулся и
кивнул.
— С ума сошел? Не здесь же, — Драко возмущенно отпихнул его, всё же не отказав себе
в удовольствии пройтись по его языку своим.
Драко смотрел в его глаза и чувствовал, что снова плывет, как сопливая
третьекурсница.
Драко смотрел на него во все глаза в ожидании ответа, а Гарри уже невольно
перенесся в страшный день процесса над Малфоями.
— Поттер!
— Уймись, Малфой! Я сам ничего не знаю, — отмахнулся он. — Твоя мать отдала их мне
и сказала, что это семейная реликвия, которую я должен беречь как зеницу ока. И
всё. Я думал, это ты мне расскажешь про всё остальное.
Но Драко только недоуменно смотрел на него.
Он и в самом деле ничего не понимал. Зачем мама отдала Поттеру какие-то кольца?
Конечно, еще в мэноре она каким-то шестым чувством догадалась про его глупую
влюбленность и, ни о чем не спрашивая, ничего не говоря, начала каждый день
тренировать сына в окклюменции, способности к которой он от нее же и унаследовал.
Когда Темный Лорд решил просканировать его мозг, Драко сумел спрятать свои чувства
так глубоко, что тот даже не заподозрил, что значит для него Гарри Поттер. Но всё-
таки, кольца? Неужели мама еще тогда надеялась, что всё так сложится? Мама, мама…
Теперь ее ни о чем уже не спросишь.
В уши внезапно ворвался сиплый похабный голос: “Кольцо! Говори, где кольцо, дура!
Или я ему башку оторву!” — и тут же следом всплыли видения свалявшейся серой
шерсти, душной псиной вони, когтистой лапы на голом плече и мамин невидящий
остекленевший взгляд, устремленный в никуда. Тошнота и ужас накатили с такой силой,
что Драко захлебнулся воздухом, невольно зажмуриваясь, но тут же почувствовал, как
его плечи обхватывают теплые сильные руки, и услышал встревоженный голос:
Драко позорно вцепился ему в мантию, уткнулся лицом в шею и глубоко вдохнул
знакомый горьковатый запах миндаля, отчаянно хватаясь за перепуганного Поттера, как
за последнюю опору в этой жизни. Гарри растерянно утешал его, целовал светлые
виски, согревал ледяные пальцы и баюкал, как ребенка, привычно нашептывая
успокаивающие глупости. “Я с тобой, слышишь? Драко. Я всегда буду с тобой. Всё в
порядке. Поверь мне”. И Драко на самом деле верил этим словам, цеплялся за них, как
за единственную ветку в топком болоте, и, наплевав на приличия, вжимался в своего
Гарри всё сильней.
После этой вспышки в трактире они стали практически неразлучны, словно ощутив
необходимость друг в друге на каком-то новом уровне. Теперь они старательно прятали
свои отношения от посторонних глаз, ведь то настоящее, что возникло между ними,
случилось с обоими впервые в жизни.
Новый день обещал быть длинным. Гриффиндор со Слизерином должны были пересечься
лишь после обеда на Травологии, и парни, уже как обычно перед разлукой, неосознанно
старались встать поближе и прикоснуться друг к другу, сцепляясь руками. Перед
входом в Большой зал Гарри быстро оглянулся по сторонам, притянул Драко к себе и
поцеловал в губы.
Сквозь гомон Большого зала Драко удалось только расслышать “Шаг’мбатон”, “Жюли”,
“учиться с нами”, и всё остальное утонуло в общем шуме. А еще в просветах между
закрывающими обзор спинами он успел заметить, как француженка, будто по
рассеянности, задержала поттеровскую руку в своей. Драко кольнула неосознанная
тревога, и в груди взметнулся ураган ненависти к очередной фанатке Национального
героя. “Похоже, я становлюсь параноиком”, — усмехнулся он и невольно погладил
кольцо, словно утверждаясь в своих правах на Поттера. В образовавшееся между
учениками пространство он увидел, как Гарри дернулся, разрывая рукопожатие, и со
смущенной улыбкой затряс кистью. Драко злорадно усмехнулся, наблюдая, как Грейнджер
накладывает Поттеру Заживляющее на пораненную руку, а девица, покраснев от
неловкости, извиняется за свои шипы.
Всё-таки пойманный Малфой незаметно водил пальцем по его ладони, и Гарри от щекотки
еле сдерживал смех. Но Гермиона выглядела очень обеспокоенной:
— Жюли. У нее словно радар на тебя настроен. Она на тебя явно нацелилась, и мне это
не нравится.
— Слушай, ко мне всё время кто-то клеится, — Гарри нетерпеливо дернул плечом. — Ты
же сама знаешь, что я давно привык и не обращаю внимания, — он пытался поймать
палец Драко, но тот с невозмутимым лицом все время его отдергивал. Гарри не
выдержал и фыркнул, тут же снова состроив подруге серьезную физиономию: — Гермиона,
ты извини, но мы и правда очень торопимся.
Его глаза были такими серьезными, что Драко внезапно до одури испугался того, что
он может сейчас произнести. А если Поттер решил со всем этим покончить? Драко был
не готов что-то менять. Он резко вырвался из сильных рук.
— Завтра, Поттер. Ты всё мне скажешь завтра, — торопливо пробормотал он, снова
притянул его к себе, провел рукой по ширинке, вызывая возбуждающий резкий стон, и
прошептал в доверчиво приоткрытые губы: — А сегодня нам есть, чем заняться, не так
ли?
Утром Поттер проснулся первым, что было на него совсем не похоже. Обычно Драко
приходилось его расталкивать и чуть ли не силой стаскивать с кровати.
Было приятно и немного неловко вспоминать их ночные жадные ласки. До сих пор они
так и не решались перейти к чему-то большему, доставляя удовольствие лишь руками,
но пока в этом и не было необходимости. Всё происходящее между ними было так
болезненно-остро, ярко, волшебно. За эту ночь они четыре раза подряд доводили друг
друга до одуряющего оргазма, бесстыдно изучая самые сокровенные места на теле
партнера, целовались до распухших губ, терлись, ласкались, вжимались, стонали,
невнятно умоляя о чем-то, и, наконец, заляпав всю постель мутными пятнами и
полностью обессилев, заснули в обнимку почти под утро.
— Пойдем.
Поттер мчался по коридору с такой скоростью, словно за ним гналась венгерская
хвосторога. Драко еле поспевал за ним, уже начиная сердиться. Перед Большим залом
поттеровское нетерпение еще усилилось.
С камнем на сердце Драко прошел к своему месту и устроился так, чтобы хорошо видеть
происходящее на другом конце зала. Хотя лучше бы ему было туда не смотреть.
Дальше все пошло совсем как в кошмарном сне. Жюли, очаровательно картавя,
продолжала громко тарахтеть так, что было слышно даже за слизеринским столом,
лукаво морщила носик и призывно хлопала ресницами, а сам Поттер уже практически не
сводил с девушки очарованных глаз. Драко, сердце которого сейчас словно распарывали
острым ножом на несколько неравных частей, невольно поймал на себе растерянный
взгляд Грейнджер, хотел высокомерно отвернуться — и не сумел. Хваленая малфоевская
выдержка отказала ему впервые в жизни. Он мог только сидеть и убито смотреть, как
бойкая красотка уводит у него Поттера, а тот ей послушно поддается. Жюли встала со
скамьи, грациозно отбросила за спину копну темных волос, хищно улыбнулась
вскочившему следом за ней Гарри и поманила его за собой. Поттер шел за ней как
привязанный, не оглядываясь по сторонам и не реагируя даже на недовольный возглас
Гермионы.
Лишь когда поттеровская спина исчезла в темном проеме, Драко смог отвернуться от
двери. Под многообещающим злорадным взглядом Нотта он подчеркнуто равнодушно
отложил вилку, поднялся и спокойно вышел из зала. Кто бы только мог знать, как ему
далось это спокойствие. Всего лишь час назад у него было счастье. Огромное,
неподъемное, невероятное. Его вымечтанный Поттер, согревающий, заботливый,
надежный. Любимый. С его нелепыми очками, дурацкими вихрами и зелеными глазищами,
от которых в груди щекотали крылышками легкие мотыльки. Но карточный домик
рассыпался в одно мгновение, как и положено несбыточным химерам, и Драко снова
остался один. Только теперь всё стало еще хуже, потому что сейчас он узнал, как оно
могло бы быть в какой-то другой безоблачной жизни. Жизни, в которой он был нужен
Поттеру. Но на деле Малфою досталась лишь реальность, в которой его просто бросили,
как ненужную вещь, на глазах у всей школы, даже не снизойдя до объяснений.
Но, как оказалось, беспокоился он зря. Гарри вошел в кабинет одним из последних и,
даже не глядя на него, последовал за своей вампиршей к свободной задней парте. Не
обращая внимания на шепотки, они устроились в последнем ряду, почти соприкасаясь
головами, и принялись болтать. Жюли весело рассказывала что-то про их семейные
виноградники, а Поттер восторженно смотрел на нее, кивал и поддакивал так
увлеченно, словно виноделие было его самым любимым занятием.
Виноградарь хренов. Драко заставил себя отвести взгляд от своего жениха. Или,
правильнее было бы сказать, бывшего жениха? Даже само кольцо сейчас неприятно
давило и натирало палец, словно намекая на скорый разрыв. Драко раздраженно
попытался его стянуть, но оно почему-то всё еще не снималось. Малфой уставился на
доску и поклялся себе, что до конца уроков даже не повернется в сторону поглощенной
друг другом парочки. И хотя он сдержал свое слово, это не мешало ему слышать
восторженные взвизги Жюли, восхищенное бормотание Поттера и озабоченный
неразборчивый шепот Грейнджер рыжему Уизли.
Только многолетняя выдержка позволила Драко досидеть до конца занятий, а потом еще
невозмутимо спуститься на ужин, делая вид, что ровным счетом ничего не происходит.
Правда, обед он все-таки пропустил, в оцепенении сидя в своей комнате и глядя в
окно. А слезы... Слезы не считаются, если их никто не видел. Впрочем, ослепленный
французской красоткой Поттер все равно даже не заметил его отсутствия. Всё
происходящее было настолько ужасно, будто все страхи Драко воплотились
одновременно. Как кошмар, от которого невозможно очнуться.
За всё время с самого утра Гарри ни разу не взглянул в его сторону, ни разу не
обратился к нему, ни разу не подошел — словно Драко никогда не существовало в
прекрасной геройской жизни. Вот и сейчас на ужине Поттер снова не сводил влюбленных
глаз с Жюли, так и не вспомнив про свою прежнюю игрушку. Драко, стараясь не
смотреть в сторону воркующей пары, ожесточенно терзал вилкой ни в чем не повинную
курицу. В конце концов, он не имеет права злиться. И Поттер тут совсем ни при чем.
Между ними с самого начала всё было игрой, и Гарри говорил ему об этом прямо. Драко
никогда не сомневался, что Поттеру нравятся девушки, поэтому сам был виноват в том,
что понадеялся на нечаянное счастье, размечтался и поверил в сказку. Хотя с самого
детства знал, что сказки плохо кончаются. Драко прикусил губу, чтобы подавить
рвущийся наружу судорожный вздох. Если Поттер встретил свою настоящую любовь, что
ж, он не собирается ему мешать. Пусть будет счастлив. Просто теперь ему нужно
придумать, как и ради чего жить дальше. Потому что существовать с такой дырой в
груди просто невыносимо.
Почти все уже давно разошлись из зала: ушел Поттер, целиком поглощенный своей
черноволосой красавицей, непривычно тихо разошлись гриффиндорцы, поднялся и
неспешно вышел из зала Нотт, поглядывая на Малфоя с гнусной зловещей ухмылкой,
следом за ним потянулись к выходу его прихвостни... А Драко всё сидел в тусклом
свете оплывающих свечей, уставившись на зеленую скатерть, выжидая, пока все они
наконец-то свалят и оставят его наедине с его болью. Он так низко склонился над
своей тарелкой, что даже не заметил, как кто-то подошел к нему и уселся за стол
напротив.
— Малфой!
— Ну? — хорошо, что это прозвучало достаточно вызывающе, потому что на большее
Малфоя бы просто не хватило.
— Приди в себя! Неужели ты не видишь, что Гарри под заклятьем? — она смотрела на
него почти возмущенно. — Ты должен нам помочь его освободить.
— Малфой, ты ведешь себя прямо как Рон. Он тоже мне постоянно твердит про ее
очарование и что Гарри наконец-то нашел себе нормальную девушку вместо
слизеринского придурка, — Гермиона нахмурилась, а Драко от этих жестоких слов
невольно вздрогнул и съежился. — Но я не понимаю! Если Рон давно мечтал вас
рассорить, то тебе-то это зачем? Я абсолютно точно уверена, что на Гарри наложили
какое-то заклинание. И сейчас только ты можешь нам помочь его спасти. И ты обязан
это сделать. Даже если тебе больно и обидно.
— Не твое дело, грязнокровка! — Драко буквально взвился с места. Да как она смеет
рассуждать о его чувствах! Злость клокотала в нем, и он сдерживался из последних
сил. — Мне не в чем вам помогать, разбирайтесь со своим Поттером сами! — злобно
выплюнул Малфой.
Драко резко обернулся и увидел нависающую над ним рыжую Уизли. Она смотрела на него
с привычной смесью ненависти и отвращения.
Но та ее не слушала:
— Что, Хорек, когда тебе была нужна поддержка Гарри, ты ее принял? А как ему
понадобилась твоя помощь, так сразу в кусты?
— Да пошли вы! Обе! — взбешенный Малфой снова вскочил на ноги, отшвыривая от себя
ее руку. — При чем тут помощь? Он влюбился! А сказать мне об этом духу не хватило.
Всё кончено! И нечего тут обсуждать. Он тоже имеет право на выбор! — в глазах Драко
дрожали непролитые злые слезы, но он их даже не замечал, охваченный тоской и резкой
болью в груди.
— Нет, Малфой. Он не такой. Даже когда мы с ним расстались, он сказал мне всё. Хотя
понимал, что делает мне больно. Он никогда бы не поступил так с тобой по своей
воле. Тем более, когда знал, что тебе нужна его помощь. Только не наш Гарри. Даже
если бы он в кого-то влюбился, обязательно сказал бы тебе и продолжал заботиться.
— Это неправда, — пробормотал он, переводя взгляд на Грейнджер, словно ища у нее
ответа.
— Сядь, и поговорим нормально, — попросила та и, видя, что он еще колеблется, с
досадой добавила: — Да садись же, Малфой!
— Вот только не надо мне тут говорить, что ты об этом не подозревал. Хотя Гарри и
сам все отрицал, но только слепой бы не заметил. Да он светился весь, когда вы были
вместе. Никогда его раньше таким не видела.
Джинни за спиной у Драко шумно втянула в себя воздух, и Гермиона бросила на нее
извиняющийся, расстроенный взгляд.
— Хорошо, пусть не так, — покладисто согласилась она. — Считай, что я ничего тебе
не говорила, и Гарри совершенно к тебе равнодушен, — она улыбнулась своим словам,
как удачной шутке. — Так все-таки… ты поможешь нам? И Гарри?
— Но что я могу сделать? — растерянно спросил Драко. Он очень хотел поверить ей, но
только всё никак не верилось.
— Мы понятия не имеем, что это за магия, — задумчиво рассуждала вслух Гермиона, как
будто между ними вовсе не было никакой ссоры, а она просто продолжала прерванный
разговор с приятелем. — Почти никто не знал про настоящую силу Гарри и про то, что
обычными средствами его не возьмешь. Кроме того, он отлично умеет сопротивляться
Империо. От приворотных зелий его защищает безоар. Но кто-то ведь сумел пробиться
через всё это и наложить заклятие, которое сработало. Я просто уверена, что это
очень мощная темная магия. Каким путем можно навести Управляющие чары или
приворожить?
— Через прикосновение? — спокойно предположила сидящая по правую руку от Малфоя
Джинни.
— Разве она его касалась? Я не помню, — Гермиона нахмурилась, припоминая.
— Когда знакомились… Уколола, — пробормотал Драко, отчаянно стыдясь того, что
наблюдал за Поттером.
— Оно мне будто жмет с утра. Давит и натирает, — он прикоснулся к золотому дракону
с обнимающей его змеей. — Черт! И как я сам не догадался?!
В душе Драко все запело и зазвенело от счастья: значит, это на самом деле всего
лишь приворот! Поттер не влюблялся в эту готическую дуру. Не зря кольцо не
снимается, он все еще нужен Гарри. И хотя Драко изо всех сил постарался сдержать
эмоции, но по его лицу разлилось такое облегчение, что обе девушки синхронно
усмехнулись.
— Только радоваться рано, — озабоченно продолжила свою мысль Гермиона. — Завтра нам
нужно будет определить, какое это заклинание, и выяснить, как его снять. И чем
скорее, тем лучше.
— А мы не должны сказать об этом кому-нибудь из учителей? — Драко недоуменно
посмотрел не нее.
Драко неуверенно кивнул и поднялся с места вслед за ней. Все вместе они вышли из
Большого зала и направились по извилистым коридорам в сторону малфоевской комнаты.
По дороге Гермиона успела ему рассказать, что вчера утром эту Жюли им привела
МакГонагалл и в двух словах поведала о каких-то давних знакомых, которые попросили
приютить на месяц в школе бедную девушку. Больше о ней никто ничего не знал. Так
что у них не было ни малейших идей, зачем ей мог понадобиться столь мощный
темномагический ритуал. К тому же, в приворот даже на их факультете толком никто не
верил: Жюли была мила, очаровательна и вовсе не походила на очередную помешанную
фанатку. А Гарри после разрыва с Джинни был откровенно одинок, если не считать его
странных взаимоотношений с Малфоем. Но Гарри ведь и сам постоянно всех убеждал, что
это всё несерьезно. Поэтому он вполне мог влюбиться по-настоящему, и большинство их
однокурсников, не вдаваясь в подробности, решили, что именно это и произошло.
Гермиона сердилась, что они не видят очевидного, но признавала, что с их точки
зрения всё выглядело вполне невинно.
За этими разговорами они уже почти подошли к малфоевскому жилищу, когда из тени
коридора им навстречу шагнул худощавый Нотт и решительно преградил дорогу.
— А кто тебе сказал, что я вообще буду с тобой разговаривать? Не-ет, красавчик, ты
меня обидел слишком сильно. Так что разговоров у нас с тобой не получится. К тому
же рот у тебя будет занят.
— Гарри еще никогда ни с кем не делился своей магией, в том числе и с ней. Ты
первый. И, думаю, единственный, — доверительно шепнула она ему и улыбнулась как-то
очень по-доброму: — Ну, теперь-то веришь, что ты для него особенный?
Драко, как ни старался, так и не смог скрыть счастливой улыбки, которая словно
осветила все его лицо изнутри. Он смог лишь выдохнуть:
— Может, не успел, а может, стеснялся, кто ж его знает? Наверняка сомневался, что у
тебя к нему что-то есть. Гарри — он же такой… — она искоса взглянула на Малфоя. —
Его ведь толком никто не любил по-настоящему. Каждому от него было что-то нужно. Он
до сих пор не верит, что его могут любить просто так, ни за что. Как мы с Роном ни
старались его в этом разубедить.
Драко смотрел на нее во все глаза. Поттер не верит, что его можно любить? Гарри
Поттер? Национальная легенда, к которой липнут все кому не лень? Его Поттер, от
которого у него самого позорно сносит крышу, темнеет в глазах, и без которого он
просто не может жить?
Драко рассеянно кивнул, всё еще не в силах ей поверить, и она снова резко перешла
на официальный поучающий тон:
— Чем больше жидкостей вы успели смешать после помолвки, тем больший уровень магии
ты от него получил. Слюна, сперма, кровь. Судя по произведенным разрушениям, вы с
ним успели намешать немало, — она не сдержалась и удовлетворенно хмыкнула. —
Кстати, я думаю, что его сейчас защищает то же самое. Несмотря на все старания
Жюли, Гарри не позволяет ей к себе прикасаться. А мы-то все гадали, почему.
Драко вздрогнул от острого желания срочно бежать и вырывать Поттера из лап хищницы
хоть зубами. Но Гермиона успокаивающе положила ему ладонь на рукав мантии.
Гермиона ободряюще ему кивнула, помахала Джинни, показывая, что им пора идти,
дождалась, пока за Малфоем захлопнется дверь, и потянула грустную подругу за собой
прочь по коридору. Джинни вздыхала всю дорогу до башни. Гермиона решилась прервать
затяжное молчание лишь перед самым входом на их факультет:
Гермиона смутилась:
— А Хорек за него свою жизнь отдаст? — она усмехнулась и крепко стиснула шершавый
поручень. — Хотелось бы верить, вот только не верится.
— Отдаст, — Гермиона постаралась убрать из голоса все эмоции, поэтому ее ответ
прозвучал почти равнодушно.
— С чего ты это взяла? — Джинни сердито нахмурилась. — Малфой никогда не упустит
своей выгоды. Вот я ему ни капли не верю. И Рон тоже. Одна ты почему-то взялась его
защищать. И нас заставляешь.
Гермиона вздохнула:
— Джинни, Малфой любит Гарри. Смирись с этим, — она в задумчивости теребила рукав,
продолжая смотреть куда-то вниз.
— Да ты-то откуда можешь знать, что такое любовь?! Если у тебя никогда и ни с кем
не было ничего серьезного?! Например, я всю жизнь любила Гарри! А ты… — она
осеклась и виновато посмотрела на вздрогнувшую от ее слов Гермиону.
— А я… не любила. И правда, что это я? — та подняла голову и растянула губы в
какой-то неправильной, мертвенной улыбке. — Ну, раз ты так думаешь… Я расскажу
тебе, Джинни, — Гермиона облокотилась о перила локтями и снова уставилась в темную
пустоту. — Когда ты спрашивала, кто у меня был… я тебе не сказала. Но он был. Один
человек. Он об этом не знал, конечно. Ведь это он у меня был, а не я у него, — она
судорожно сцепила пальцы в замок. — Так вот, это было как наваждение. Как Империо.
Когда ты хочешь с этим бороться, но не можешь. И ты понимаешь, что не только жизнь
за него отдашь. Жизнь — ерунда. Всю кровь свою сцедишь капля за каплей. Душу
продашь, лишь бы с ним всё хорошо было. Вот только нельзя. Неправильно. Невозможно…
И ты должна забыть, но вместо этого по-прежнему снова и снова подмечаешь его
малейшие черточки, различаешь оттенки настроения по голосу и мечтаешь. И иногда
тебе даже начинает казаться, что ты знаешь его намного лучше, чем он сам. Но ты так
никогда и не подходишь к нему, потому что боишься. Его, себя, всех. И уверяешь
себя, что сейчас ему этого не надо. Но что однажды… Что когда-нибудь настанет это
“однажды”, и ты все успеешь, — Гермиона быстро вытерла глаза рукавом мантии. — Вот
только “однажды” наступает совсем не так. Он… уходит отсюда… совсем уходит. А ты
ничего не успела. Вообще ничего. Но его больше нет и никогда не будет. И ты не
сразу понимаешь, что, оказывается, тебя тоже больше нет. Что незачем жить. И
приходится каждый день собирать себя по частям заново.
— Иногда те, кто ушли, должны оставаться там, где они есть. Чтобы другие могли
продолжать жить. Или делать вид, что живут, — она через силу улыбнулась Джинни. —
Кажется, нас уже совсем заждалась Полная Дама. Идем, Джинни? Завтра у нас с тобой
будет тяжелый день.
Драко взглянул на Грейнджер и увидел, что она кивнула ему головой, указывая на
дверь. Небрежно скомкав и бросив на стол салфетку, Малфой поднялся со скамьи
одновременно с гриффиндорской троицей, и они все вместе направились к выходу.
Поттер, разумеется, даже не обернулся вслед друзьям, внимательно слушая свою
ненаглядную Жюли. Драко чуть поморщился, подавив досадливый ревнивый укол в сердце.
Ничего, осталось совсем недолго.
— Не верю я, что мы здесь что-то найдем, — обронила она на ходу. — Это явно темная
магия. Нам нужно получить допуск в Запретную секцию.
— Постой, — Гермиона возбужденно смотрела в свой том и лихорадочно что-то
соображала. — Драко, мне нужно задать тебе несколько вопросов, — внезапно сказала
она, вскакивая с места. — Рон, Джинни, — обратилась Грейнджер к друзьям, делая вид,
что не замечает встрепенувшегося со сна Рона, — мы ненадолго отойдем с Малфоем. Я
хочу кое-что у него уточнить. Возможно, мы не там ищем.
— Что за секретность, Грейнджер? — удивился Драко, которого она проворно утащила за
собой за стеллаж.
— Просто не хотела, чтобы они услышали то, что я у тебя сейчас спрошу, — прошептала
ему Гермиона. — Рона это шокирует, а Джинни расстроит.
— Я не против. Только я должен тебя предупредить. Мой дом... он… — Драко проглотил
комок в горле и постарался усмехнуться. — Мэнор почти разрушен. Не ждите интересной
экскурсии.
— Мы ведь пойдем туда по делу, — мягко сказала она. — Нам будет некогда оценивать
интерьер, — Гермиона тепло ему улыбнулась и, деликатно отвернувшись, первая вышла
из их укрытия, давая Драко время прийти в себя.
— И что вы решили? — Рон смешно таращил на нее заспанные глаза, а застывшая за
спиной брата Джинни напряженно ждала ответа.
— Драко предлагает поискать в их фамильной библиотеке, — как нечто само собой
разумеющееся произнесла Гермиона, стараясь не обращать внимания на ошеломленные
лица друзей.
— В мэноре? Вы серьезно? — в голосе Джинни проскользнуло что-то неуловимое. То ли
восхищение, то ли презрение — Драко не разобрал, да и большого желания разбираться
у него не было.
— Совершенно серьезно, — он кивнул головой и принялся левитировать книги обратно по
полкам.
— Я не хочу ни прощать, ни забывать то, что они сделали со мной и с моей семьей. К
тому же я здесь больше почти не бываю, — сухо ответил он, резко отворачиваясь. — Ты
сама сказала, что вам нет дела до интерьеров. Сейчас нас должна интересовать только
секция Темной магии, — Драко остановился перед портретом пожилой чопорной леди,
шепча в ответ на ее вопрос Отпирающие заклинания, и первым шагнул в темный полумрак
потайной комнаты.
Гермиона вошла следом за ним и ахнула от восторга, задирая голову на книжные полки,
уходящие к самому потолку.
Гермиона с жадностью ухватила первый попавшийся, выбрала еще пару книг и протянула
их Рону и Джинни, рухнула на стоявшую тут же небольшую банкетку и с восторгом
первооткрывателя углубились в древние темные заклятия. Драко, посмотрев на нее с
изумлением, тоже взял в руки большой том и пристроился неподалеку. В течение трех
часов они перерывали рукописные фолианты, в которых хоть как-то упоминалась магия
на крови. У всех ужасно затекли ноги и спины, а руки уже просто отказывались
держать тяжелые старинные тома.
Драко с Гермионой оторвались от чтения и обнаружили, что Рон, подложив под голову
два тома, сладко посапывает в кожаном кресле возле журнального столика.
Рон выхватил из рукава свою палочку, а Малфой выдернул из кармана свою. Они
нацелились друг на друга и настороженно замерли в дуэльных позах.
Оба, не обращая больше внимания на пыхтящего сердитого Рона, склонились над книгой
и замерли, погрузившись в изучение загадочных символов. Джинни тоже подошла к ним и
заглянула на страницу через плечо Малфоя.
— Кажется, это действительно оно, — первой нарушила она молчание. — Но откуда Жюли
его узнала? — Джинни с сомнением уставилась на Малфоя. — Откуда на этом столе могла
взяться такая ценная книга, если, как ты говоришь, ты тут ни при чем?
— Я надеюсь, ты не меня подозреваешь в этом? — вскинулся Драко, раздраженно глядя
ей в глаза. — Совсем рехнулась?
— Откуда я знаю, что у тебя на уме? — Джинни вызывающе прищурила ореховые глаза. —
Гарри с тобой тоже слишком быстро стал встречаться. Совершенно внезапно он вдруг
оказался в тебя влюблен.
Драко нахмурился:
— А тебя я сейчас брошу наедине с этими двумя, чтобы вы могли разнести твой мэнор
по камешку. Ты этого хочешь? А Гарри тем временем пускай остается с Жюли. Кажется,
у них уже речь заходила о свадьбе.
— Это руны, — тихо сказала она из-за его плеча. — Кажется, скандинавские. Совсем
незнакомые. Ты сможешь это прочитать, Драко?
Он неуверенно кивнул:
— Наверное. Меня учили... Isas… naudis… — забормотал Драко, медленно водя пальцем
по строчкам, и нервно сглотнул. — Как бы проверить? Отец знал и мама... — он поднял
на Гермиону расстроенные глаза. — Даже если прочитать неправильно всего лишь одну
букву, заклинание может не сработать.
— И у тебя больше никого не осталось, кто бы знал? — сочувственно спросила она.
— По отцовской линии почти никто не выжил, — тихо ответил Драко. — По маминой —
бабушка умерла еще до войны. Были еще Розье, но дед тоже пропал в войну, а Эвана
убили. С Андромедой мы не общаемся, — Драко криво усмехнулся. — А про Бэллу ты и
сама все знаешь, — он подчеркнуто сосредоточенно уставился в текст. — Мне давно уже
не у кого спросить совета, — пробормотал он еле слышно.
— Это слишком опасно. Темная магия в таком объеме не должна покидать это помещение.
Здесь древняя защита.
— Тогда давай перепишем его себе. А в школе что-нибудь придумаем. Может быть,
спросим у кого-нибудь из профессоров, — предложила Гермиона.
— Какая вещь! — Гермиона постаралась сменить тему. — Даже не думала, что оно еще у
кого-то есть. Я считала, что такое только у Скитер. Почему ты не пользуешься им в
школе?
— Мне нравится писать самому. Я так лучше запоминаю, — пожал плечами Драко и
усмехнулся: — И вообще люблю учиться, если ты еще не заметила.
— Кажется, всё верно, — пробормотал он, протягивая его Гермионе для проверки.
— Да, верно, — она придирчиво изучила записи и вернула их Драко, а тот осторожно
сунул лист в карман мантии и скрылся в глубине библиотеки, бережно унося с собой
фамильную книгу.
Гермиона вздохнула, соглашаясь, и они поспешили в Большой зал, где ужин и в самом
деле уже подходил к концу. Драко уселся за слизеринский стол, как обычно, подальше
от остальных и украдкой бросил взгляд на гриффиндорцев. Поттер, к счастью, оказался
на месте. Он все так же не сводил глаз со своей паскудной вампирши, зато и не
приближался к ней ближе, чем на полметра. Драко постарался заставить себя съесть
хоть что-нибудь: сейчас силы были нужны как никогда.
— Спасибо, обойдусь.
— Если бы мог обойтись, уже летел бы к своему Поттеру на всех парусах и выкрикивал
это вслух на ходу, — она кивнула на листок, ухмыльнулась и тут же нахмурилась. —
Давай, Драко, не так уж и часто я готова бескорыстно предложить тебе помощь.
— Это-то меня и смущает, — признался Малфой, по-прежнему не двигаясь с места и
недоверчиво глядя на нее.
— Считай, что мне стало стыдно за то, как мы себя вели. Все же мы с тобой дружим с
детства.
— Не смеши меня, Панс, — Драко чуть приподнял левую бровь. — Как ты верно заметила,
мы знакомы с детства. Кому, как не мне, знать, что ты и стыд — понятия
несовместимые.
— Ну тогда считай, что мне по личным причинам нужно, чтобы Поттер вернулся к тебе.
Так будет понятнее? — ее лицо, неуловимо напоминающее морду грустного мопса,
страдальчески искривилось.
— Зачем? — Драко с сомнением смотрел на бывшую подругу.
— Тео страшно психует и злится на тебя. Похоже, он готов зайти слишком далеко. Меня
это не устраивает. С Поттером ты будешь в безопасности.
— И какое тебе до меня дело? — Драко взглянул на нее еще более подозрительно.
— Считай, что я возвращаю тебе долг за тот раз, когда ты спас меня от Долохова, —
ее лицо потемнело от воспоминаний, и она невольно обхватила себя руками. — Пьяная
похотливая скотина… как вспомню… — Панси поежилась, как от холодного ветра, и
снова потянулась за листом. — Не дрейфь, сейчас разберемся с этим по-быстрому, —
видя, что Драко все еще колеблется, она закатила глаза. — Да давай уже! Не тяни! Я
не слишком хочу, чтобы об этом узнал Тео. В неведении счастье, — она развязно
ухмыльнулась и выхватила пергамент из руки почти сдавшегося Малфоя.
— Драко, а нельзя ее как-нибудь отсюда убрать? Она действует мне на нервы. Уже лет
семь как.
— Нельзя, — ответил Драко, прежде чем Гермиона успела открыть рот, и неожиданно
развеселился. — Мы с ней вроде как дружим.
— Ну, кажется, всё? Мы готовы? — она вопросительно взглянула на Драко, который всё
еще пристально изучал пергамент, стараясь ничего не упустить. — Вставай… друг, —
она весело рассмеялась, увидев ошарашенные глаза Малфоя. — Пойдем искать Гарри!
— Лучше не зови меня так, Грейнджер, — предупредил Драко, выбираясь из-за стола, и
тоже невольно улыбнулся ей в ответ.
— Ну ты это сам сказал, я тут совсем ни при чем, — поддела его Гермиона. Она
остановилась напротив него, снова становясь серьезной и сосредоточенной. — Давай
всё с начала, Малфой. Ты колешь себя, потом Гарри, соединяешь вашу кровь и читаешь
заклинание. Повтори его, я проверю.
Драко послушно произнес резкие слова чужой речи, а Гермиона кивала в такт,
внимательно вслушиваясь в каждый звук.
— И вы ей поверили? Да она наврала вам с три короба! Я не понимаю, как вообще можно
верить слизеринцам!
— Иногда можно, — Драко обернулся и спокойно посмотрел на него, поглаживая в
кармане вилку, словно черпая силы в этом жесте. — Может быть, мы уже пойдем искать
Поттера? У нас не так много времени, — он решительно прошел мимо Уизли, увлекая за
собой Гермиону.
Рон явно хотел добавить что-то еще, но Джинни толкнула его кулаком в бок, и он
замолчал, устремляясь по коридору следом за остальными. Вообще-то они могли бы
долго блуждать по замку без надежды найти Поттера, если бы не счастливая
случайность. Пивз, решивший, что сейчас самое время повеселиться с кучкой
озабоченных гриффиндорцев, радостно спикировал на них сверху и принялся забрасывать
сухим совиным пометом.
Услышав ее просьбу, Пивз сделал вид, что задумался, потом весело перекувырнулся в
воздухе и истошно завопил:
— Я его сейчас прибью, — сквозь зубы выдохнул Драко, решительно выхватывая палочку
из рукава.
— Погоди, я знаю способ получше, — торопливо шепнула ему Гермиона. Она подняла свою
палочку и выкрикнула: — Остолбеней! — и Пивз так и завис над ними в воздухе с
высунутым языком и надутыми щеками, ехидно обводя троицу темными бойкими глазками.
— Ничего он нам не скажет, зря стараешься, — пробормотал Рон.
— Господин Барон! Сюда! К нам! Летите скорей! — закричала она и приветливо замахала
руками кому-то за спиной полтергейста. — Пивз вас уже заждался!
— М-м-мых, — Пивз испуганно замычал, пытаясь что-то сказать, в панике задергал всем
телом и бешено завращал глазами.
— Ну что, будешь говорить, где Гарри? — строго спросила его Гермиона, чуть ослабляя
магию так, чтобы перепуганный полтергейст смог угодливо кивнуть, звякнув
бубенчиками на шляпе.
— Поттер в пустом классе за углом. Но вам всё равно не успеть! Не спасти! Мчитесь
со всех ног, если вам дорог его рассудок! — и полтергейст щедро обсыпал их сверху
новой порцией сухого помета. — А это праздничный фейерверк в честь героя! — завопил
он и, кувыркаясь, помчался прочь по коридору в поисках Филча.
— Да чтоб тебя, — проворчал Рон, пытаясь вытряхнуть из волос серую гадость.
Но Малфой, Гермиона и Джинни его уже не слушали, изо всех сил спеша к нужному
кабинету. Рон чертыхнулся и поспешно ринулся вслед за всеми. Драко первым распахнул
тяжелую дверь, ворвался в класс и тут же наткнулся взглядом на примостившуюся на
окне пару. Оба были так поглощены друг другом, что даже не заметили их вторжения.
Жюли что-то ворковала, сексуально картавя, а Поттер с обожанием ей внимал. Гермиона
схватила остолбеневшего Драко за рукав и потащила к ним, стараясь подобраться как
можно ближе.
— Тогда я тебе сейчас помогу, — раздраженно сказала она. — Хватит тебе от меня
бегать! Ты мой! — она рывком прижала Гарри к стене и потянулась к его лицу,
несмотря на его сопротивление.
Драко, впервые увидевший вблизи Гарри, влюбленного в кого-то другого, почувствовал
такую сильную боль, что застыл на месте, ослепленный острой ревностью. Но на
Гермиону подобные мелочи не действовали.
— Гарри, стой! — крикнула она, подбегая к борющейся паре, с силой схватила Жюли за
плечи и заорала: — Малфой, коли! Драко, давай кровь! Помогите мне! Что вы все
стоите как истуканы?!
От ее криков все словно очнулись. Джинни кинулась к ней и тоже стала удерживать
брыкающуюся француженку, которая от их прикосновений словно взбесилась и, рыча и
воя, пыталась во что бы то ни стало добраться до губ Гарри, а Рон изо всех сил
удерживал Поттера, который тоже начал вырываться, чтобы прийти на помощь своей
возлюбленной.
“Коли… Плохо же она знает Малфоев. Никаких полумер!” — подбегая к Поттеру, хмыкнул
Драко, который наконец-то тоже пришел в себя. Он выдернул из кармана бывшую вилку,
которую по дороге успел трансформировать в большой охотничий нож, глянул на
невменяемого Поттера и, даже не поморщившись, решительно полоснул лезвием себе по
ладони. Алое пятно мгновенно расползлось по руке. Драко рывком развернул на себя
Гарри, которого Рон уже еле удерживал, дернул его ладонь и, чуть дрогнув, с силой
провел острым краем прямо по поттеровской линии жизни, и накрепко прижал его рану к
своей, сцепляя в прочный замок их окровавленные руки.
— Нет, ты мой, Поттер! Ясно тебе это?! — требовательно прорычал он, глядя в
безумные зеленые глаза. Драко отшвырнул нож, дернул Гарри за ворот мантии,
притягивая его к себе, и начал торопливо читать контр-заклятье, не сводя тревожного
взгляда с его лица.
— Ты мой, Гарри! Ты ведь только мой! Правда? — прошептал он, оторвавшись от него на
доли секунды и тут же принимаясь целовать его щеки, веки, виски и снова возвращаясь
к губам. — Гарри, ну же... Гарри, пожалуйста! — тихо и жалобно умолял Драко, сам
толком не понимая, о чем просит, и пытаясь заглянуть в отрешенные глаза.
И в тот момент, когда он на грани отчаяния, пытаясь подавить закипающие под веками
слезы, прощально уткнулся Гарри в плечо, тот внезапно судорожно вздохнул, словно
выныривая откуда-то из глубин темного озера, дернулся в его руках и застонал,
отчаянно обнимая его и дрожа всем телом. Драко, всё еще боясь поднять глаза,
внезапно почувствовал шершавую теплую ладонь на своей щеке и большой палец, ласково
погладивший скулу.
— Драко? Что ты… что случилось? Что вы все здесь делаете? — хрипло спросил Поттер,
изумленно оглядываясь вокруг и крепко прижимая Малфоя к себе. — Как я здесь
оказался?
— Драко, хороший мой, ну что с тобой? — теперь уже Поттер ласково целовал
малфоевское лицо и пытался заглянуть в мокрые глаза, но тот упорно жмурился и лишь
сильнее вцеплялся в него холодными пальцами.
— Пошли, надо ее доставить в больничное крыло, — подал голос Рон, кивая на воющую
Жюли.
— Гарри, ты можешь оторваться от своего Малфоя и помочь нам? А то мы уже не
справляемся, — пропыхтела Гермиона, помогая Джинни удерживать обезумевшую девицу. —
Ее нужно показать мадам Помфри.
Драко потянул Гарри за собой, всё еще не решаясь разнять их ладони, словно боясь
выпустить Поттера обратно в безумие. К его облегчению, Гарри больше ничего не
спрашивал, не делал попыток освободиться и лишь сжимал его руку своей.
— А теперь идите отсюда, вам пора отдыхать, и ей тоже, — кивнула она на мирно
спящую Жюли и, особо не церемонясь, подтолкнула парней в спины, пообещав завтра
“пригласить сюда Минерву, чтобы та лично полюбовалась на всё это безобразие”.
— Значит так, Малфой! — требовательно сказала она. — Несмотря на то, что ты сейчас
совсем невменяемый, тебе всё же придется меня выслушать! Нож куда-то исчез. Вполне
может быть, что его кто-то забрал неизвестно с какой целью. Возможно, ради нового
приворота. Но вы сможете это предотвратить. Смотри на меня! — сердито рявкнула она
на Драко, который снова попытался скосить глаза на Гарри. — Кровь сегодня была,
слюна была. Постарайтесь не затягивать и подключить третий компонент. Если вы
успеете сделать это до полуночи, тогда на вас перестанет действовать любая
приворотная магия. Ты меня понял, Драко?!
— А то бы мы без тебя не догадались, Грейнджер, чем нам заняться вечером, —
неприлично счастливый Малфой задорно ей подмигнул и отвернулся, ненавязчиво
выворачиваясь из ее захвата, и Гермионе оставалось только качать головой и невольно
улыбаться, глядя, как он торопится навстречу поджидающему его Гарри.
На улице уже совсем стемнело. Свежий озерный ветер врывался в комнату и заигрывал с
парусами штор, а рядом с окном громко хлопали крыльями и гулко ухали ночные совы.
Парни стояли в темноте, крепко прижавшись друг к другу, и отчаянно стеснялись своих
чувств.
— Прости, я не знаю, как так вышло. Прости, мой родной, — Гарри, которого тоже вело
от их близости, зарывался пальцами в шелковые волосы, терся носом о висок и любовно
целовал порозовевшие скулы. — Не представляю, что тебе пришлось пережить... Я помню
наше утро, потом Большой зал, дальше туман, а потом мы все вместе стоим в каком-то
классе, эта девушка орет, наши руки в крови, а я понятия не имею, как мы там все
оказались, — Гарри нежно поцеловал его в краешек губ. — Ты думал, что ты опять
один, да? Что я тебя бросил? — прошептал он, жалобно заглядывая Малфою в глаза. —
Драко?
Драко пытался сохранять независимый вид, но ему это плохо удавалось. Огромное
счастье душило его, мешая говорить, а от поттеровских извинений в душе что-то
дрожало и таяло.
— Поттер, не бери в голову, — неловко смог выдавить он. — Я же знаю, что однажды
это случится… Ты встретишь девушку, которая тебе…
Гарри запустил руку ему в волосы на затылке, легонько потянул, поворачивая к себе,
и тихо сказал:
Малфой замер. Сердце подпрыгнуло куда-то к самому горлу и там остановилось. Сейчас
эта фраза звучала как-то особенно лично и искренне. Словно это могло бы быть
правдой. Драко стиснул зубы. Нет, он не смеет, не имеет права надеяться. Иначе
потом будет слишком больно.
— Я тебе не верю, — выдохнул он, отчаянно молясь, чтобы это хотя бы на чуть-чуть
было правдой.
— Доказать? — Гарри провел губами по его шее, в очередной раз вызывая тонны
нежности.
— Докажи, — прошептал Драко, пропуская сквозь пальцы темные жесткие волосы.
После всего, что случилось, ему так были нужны любые доказательства! Гарри
улыбнулся, как-то неуверенно и застенчиво, потянул его за собой вглубь комнаты и
упал на кровать, роняя Малфоя сверху.
От вида опешившего Малфоя смешливый Поттер, как всегда, весело всхлипнул и зашелся
от смеха.
— Просто сделай это. Я так хочу, — прошептал он, все еще смеясь, и коварно добавил:
— Или слабо?
— Ну всё, Поттер, — Драко решительно навалился на него всем телом, захватом
прижимая руки к кровати, и жадно поцеловал смеющиеся губы. — Я тебя за язык не
тянул.
— А зря, — провокационно поддел его смеющийся гад, но ему мгновенно стало не до
смеха, когда Драко втянул его язык в рот и начал посасывать. Гарри застонал так
громко и откровенно, так искренне прижался к нему всем телом, что у Драко исчезли
последние остатки здравого смысла. Он жадно скользнул руками под рубашку и
торопливо провел ладонью по разгоряченной гладкой коже.
— Гарри… ты не можешь… — рядом с отзывчивым, порывистым Поттером не было сил
нормально соображать.
— Малфой, — Гарри, чуть отстранившись, смотрел на него рассеянным и беспомощным без
привычной стеклянной заслонки взглядом, от которого Драко просто вело. — Я
серьезно. Сделай это, — шепнул он. — Хочу тебя... внутри.
— Поттер-Поттер, прекрати, — возбуждение Драко нарастало болезненной сладкой
лавиной, с которой было невозможно бороться. Теперь уже Гарри с силой притянул его
к себе, поглаживая затылок чуть шершавой ладонью, и захватил его язык в плен, жадно
втягивая в себя, затем перешел в наступление, скользя по зубам, врываясь в рот и
вылизывая изнутри.
— Люблю тебя, Малфой, — шептал он, добравшись поцелуями до чувствительного уха, и
одновременно с этим развратно терся о него каменным пахом. — Так люблю... Я дурак,
что не сказал тебе этого раньше. Ты же сделаешь это? Да? До конца, Драко? Только
ты... Хочу, чтобы ты. Первый...
От его близости у Драко голова давно уже кружилась как на карусели, а в глазах
плавали звезды. А теперь еще и этот жаркий, порывистый шепот, от которого
перехватило дыхание и пересохло во рту. Первый... Мысли путались от бескрайнего
счастья. Неужели он у него… Неужели у Гарри тоже никого…
Он застонал и прижался к Поттеру, снова пытаясь поймать его губы. Все волнение этих
дней, его ревность, обида, безнадежная любовь, надежда и страх потери выплеснулись
в болезненное огненное желание, и Драко впился в его рот жадным собственническим
поцелуем, впечатываясь в тело Гарри все жарче, все сильней. Он так хотел его. Так
сильно хотел! Просто невозможно было терпеть. А Поттер, словно не понимая, как на
него действует, притирался к нему вплотную, ластился и целовал так, будто он,
Драко, был для него самым желанным, самым нужным на свете. Мерлин Великий! Ну разве
можно так сходить с ума от одного единственного человека? Он больше не вынесет. Он.
Больше. Не может.
Было так нестерпимо стыдно, что от позора Драко готов был удрать на край света. Вот
сейчас Поттеру самое время снова начинать ржать. Драко зарылся лицом в подушку,
соображая, как незаметнее добраться до ванной и там пересидеть, дожидаясь, пока
Поттер куда-нибудь свалит. А если повезет, то и вовсе тихо, неслышно сдохнуть всё в
той же ванной. Напряженный и красный от стыда, Драко не сразу заметил, что ласковые
уверенные руки проворно расправляются с его промокшими брюками, расстегивая
пуговицу и раздвигая молнию.
— Отвали от меня! — Драко, чуть не плача, дернулся что есть силы, но чертов Поттер
держал его крепко и надежно.
— Ну что ты... что ты? — тихо шептал Гарри и ласково и щекотно скользил губами по
бедрам, вслед за снимаемой мокрой одеждой. — Хороший мой, ну не глупи, это же я. Ты
же переволновался, я понимаю. Как ты со своим малфоевским гонором вообще меня
простил после такого? Я люблю тебя, помнишь? Драко!? — он уже стягивал с него трусы
с постыдным липким пятном и, не утруждая себя Очищающими, по-кошачьи слизывал его
позор с тонкой кожи и любовно целовал влажные отметки. — Люблю тебя. Я всё в тебе
люблю. Это же такая ерунда, ведь правда?
От его нежного шепота, от того, что Поттер вовсе не собирался над ним смеяться,
Драко стало немного легче, но мучительный стыд не проходил.
— Малфой!
Драко раздраженно дернул плечом, но Гарри рывком выдернул его из подушки, развернул
и прижал его к себе, голого, любимого.
— Если ты теперь считаешь, что я должен тебя бросить из-за какой-то ерунды, —
прошептал он ему на ухо, ласково отводя пальцами волосы, — то фиг тебе. Не
дождешься. Ты мой, Драко, и я тебя никому не отдам. Ты только мой, ясно?
— Так вроде бы никто и не претендует, — пробормотал ему в плечо несчастный Малфой,
и Гарри снова расхохотался.
Слушая его заливистый смех, Драко сам начал потихоньку улыбаться. Смущение
отступало. Поттер обхватил его руками, уткнулся носом в плечо и продолжал мелко
трястись, всхлипывать и хрюкать от смеха так забавно, что Драко сам не выдержал и
облегченно рассмеялся следом. Это же Поттер. Его Гарри Поттер, который вытирал
кровь в туалете, убаюкивал ночами, прогонял кошмары и защищал от врагов. Давно пора
было понять, что тот никогда не станет смеяться над его позором, разве что только
над его глупостью. Ну и пусть ржет, придурок. Сейчас Драко ему покажет, кто будет
смеяться последним. Он рывком опрокинул Поттера на спину и требовательно поцеловал
в припухшие губы.
Гарри действительно сразу посерьезнел и молча кивнул. Но в его глазах все еще
прыгали веселые чертики.
— У тебя уже было?.. Ну... с кем-нибудь... — Драко не мог отвести очарованных глаз
от его лица. Сейчас в темноте оно казалось особенно загадочным и прекрасным.
— Секс? — хрипло спросил Гарри и, дождавшись неловкого кивка, отрицательно помотал
головой. — Нет. Никогда.
— И ты... хочешь, чтобы я?.. — Драко никак не мог поверить, что национальный герой,
которого домогались все и вся, ни разу не воспользовался своим положением, а теперь
хочет, чтобы он...
— Хочу, — легким кивком подтвердил Гарри и, не выдержав его недоверчивого взгляда,
смущенно закрыл глаза. — Только тебя хочу. Чтобы ты первый... меня... — он тяжело
сглотнул, пытаясь успокоить взволнованное дыхание.
— Гарри, — Драко легко провел по его скуле подрагивающими пальцами, не зная, уже
совсем не соображая, что можно еще сказать. От любви, от желания, от страха, от
горьковато-миндального, какого-то очень мужского запаха его просто вело. — Гарри…
Но тот, явно не собираясь больше медлить, рванул Драко на себя, ловя его губы
своими, и принялся быстро и споро расстегивать, почти раздирать, замки, крючочки и
пуговицы на оставшейся на Малфое одежде. Его пальцы проскальзывали, промазывали
мимо петель, но он, так и не разрывая поцелуя, продолжал торопливо освобождать
Драко от рубашки, стягивал с шеи галстук и даже каким-то образом умудрился сбросить
с него ботинки и избавиться от носков. Не в силах больше терпеть, Драко принялся
ответно стаскивать с него рубашку и попытался дрожащими пальцами совладать с ремнем
на брюках.
Но когда его пальцы коснулись жестких коротких волос, Поттер внезапно закусил губу,
резко выдохнул и отвернулся к окну.
Драко почувствовал, как его заполняет бескрайнее воздушное счастье. Казалось, еще
немного, и он просто взлетит.
— М-м-м. Ты такой ревнивый, Поттер? — Драко повернул его лицо к себе, быстро
поцеловал в закушенные губы и умиротворенно посмотрел в обиженные зеленые глаза. —
Ты и правда такой ревнивый? Гарри? — спросил он с глупой улыбкой.
Внезапно всё стало легко и замечательно. Почувствовав, что Поттер напрягся и снова
собирается от него отвернуться, он усмехнулся, надавил на его затылок, заставляя
посмотреть на себя, и снова поцеловал его по-хозяйски и требовательно:
Это был странный диалог, но они понимали друг друга почти без слов.
— Я никого не хотел звать, — мягко сказал он. — Они мне не нужны. Ты первый, —
Драко, не в силах больше сдерживать переполняющих его эмоций, прижался губами к
гладкой коже на смуглой груди, прошелся по ней летучими поцелуями и лизнул
мгновенно затвердевший сосок, поэтому толком не расслышал тихий застенчивый шепот:
— Наверное, и последний.
— Что? — испуганно спросил он, поднимая голову и заглядывая Гарри в лицо. Это было
слишком хорошо, чтобы быть правдой.
— Ничего, — Гарри глядел на него с ласковой усмешкой так, что было неясно,
действительно ли он сказал это, или Драко просто почудилось. — Ты собираешься что-
нибудь делать, Малфой? Вообще-то, если ты не понял, мне немного страшно.
Драко растерянно смотрел на него, не зная, с чего начать, а Гарри лишь коротко
вздохнул и постарался расслабиться, сгибая ноги в коленях, словно приглашая.
Доверчивость и неопытность партнера сняли у Драко последние тормоза и окончательно
прогнали стыд. Поттер, так же как и он, отчаянно боится, так же не уверен в себе,
так же сильно хочет его и, вдобавок, сейчас будет принадлежать ему полностью.
Только ему одному. Первый раз в жизни. В ушах зашумело от накатывающего желания, но
Драко старательно сдерживал себя и успокаивал внутреннюю дрожь нетерпения, страшась
причинить Гарри боль.
Гарри неуверенно улыбнулся и призывно развел ноги в стороны, как будто этим жестом
разом позволял ему всё.
Драко взволнованно прикусил нижнюю губу, торопливо призвал на руку смазку, жадно
прижался к его губам и скользнул рукой вниз по горячему дрожащему телу, принимаясь
осторожно массировать вход и шепча Поттеру на ухо какие-то успокаивающие глупости.
Гарри тяжело дышал, тянулся к нему, стараясь снова поймать его губы своими, и
постепенно раскрывался под его ласками. Но когда Драко осторожно попытался ввести
палец внутрь, Гарри непроизвольно дернулся и зажался. Драко испуганно замер с
колотящимся от волнения сердцем. Какой же он сейчас взъерошенный, неуверенный.
Какой желанный. Чертово национальное достояние. Гребаный Поттер. Казалось, что
сердце сдавили тиски любви и нежности. Драко не шевелился, позволяя Гарри самому
принять решение. Но тот лишь растерянно и беспомощно смотрел на него, словно
извиняясь за свой страх, и Драко неожиданно для самого себя заговорил:
— Я тогда в поместье постоянно о тебе думал, — тихо сказал он, глядя в огромные
напряженные глаза, вновь начиная ласково поглаживать тугое колечко мышц. — Что ты,
чертов герой, придешь и всех нас спасешь. Ты же всегда всех спасаешь, Поттер, —
Драко, чувствуя, как под его пальцами всё потихоньку расслабляется и становится
податливым и мягким, продолжал говорить: — Было страшно, очень. Я готов был думать
о Мерлине, о Мордреде, о Моргане — о ком угодно, и уж тем более о тебе. Лишь бы нам
кто-нибудь помог. А в тебя ведь даже Дамблдор верил, — Драко легко поцеловал его в
губы, и его палец аккуратно проскользнул в тугое тепло, но Гарри словно этого даже
не заметил, завороженно вслушиваясь в его голос. — Знаешь, когда по твоему дому
бродит кучка полоумных психов, поневоле будешь думать о чем угодно, лишь бы
отвлечься и сбежать в свои мысли, — Гарри чуть сморщился, когда в него протиснулся
второй палец, и Драко быстро и нежно прижался губами к вспотевшему виску, утешая. —
Поэтому я и сам не заметил, как начал думать о тебе по-другому, — прошептал он,
принимаясь осторожно раздвигать рукой упругие стенки. — Внезапно я начал мечтать о
том, что смогу с тобой сделать, когда ты придешь и спасешь меня. Тысяча и один
вариант благодарности, Поттер. Тебе бы понравилось, — Драко, признаваясь в самом
сокровенном, шептал так тихо, что Гарри приходилось прислушиваться изо всех сил,
отвлекаясь от неприятных ощущений внутри. — Мне тогда было и стыдно, и липко, но
эти мысли помогали вынести то, что творилось вокруг. Поэтому я забил на всё и
позволил себе думать о том, что мне облегчало жизнь. О тебе. О нас. О нас с тобой.
Как это будет, если когда-нибудь ты на самом деле придешь ко мне.
Драко внезапно вспомнилось, как ждал он его тогда. Как мечтал о нем в этом кровавом
темном кошмаре. Поттер стал его надеждой, его шансом на нормальную жизнь, его
миром. Его отчаянным ожиданием и мучительной любовью… Но разве мог он тогда и
правда поверить хоть на миг, что это случится на самом деле? Тогда это были всего
лишь пустые мечты. Но сейчас… сейчас… Драко опустил глаза, возбужденно следя за
тем, как уже три пальца проникают внутрь тесного прохода, бережно растягивая и
готовя. Он снова тревожно взглянул на его лицо, но, казалось, Гарри уже ничего не
замечал, сосредоточенно слушая и глядя на него зачарованными глазами.
— А потом была битва, Поттер. И я понял, что если ты не вернешься, то моя жизнь
кончена, — продолжал шептать он, вгоняя в него пальцы до самого основания. — Вот
так просто, без всякого пафоса. Конечно, я бы выжил. Но мне пришлось бы выдумать
цель, ради которой стоило существовать дальше. Потому что я просто не мог понять,
зачем мне жизнь, в которой нет тебя. Так успел привыкнуть к тому, что жду тебя
каждый день, — подушечки пальцев неожиданно прошлись по упругому выступу, и Гарри
захлебнулся воздухом, выгнулся и застонал. Драко возбужденно смотрел на его
искаженное страстью лицо и пытался снова и снова нащупать то место, от которого
Поттера так вело, не прекращая говорить: — Но ты опять выжил, чертов герой. И даже
спас меня, вытащил на себе из Адского пламени. И я в тот раз почти поверил, что вот
сейчас ты мне скажешь... — Драко закрыл глаза и на секунду умолк, продолжая
настойчиво ласкать Гарри внутри. — Только тебе было на меня наплевать, Поттер.
Совсем наплевать…
Гарри цеплялся за его плечи и тяжело дышал, жадно вглядываясь в глаза и стараясь не
проронить ни звука, но не в силах сдержать жалобных тихих стонов.
Малфоевские пальцы наконец-то нащупали заветный узелок и снова прошлись по нему, и
Гарри вскрикнул и выгнулся на волне острого удовольствия, хватаясь за партнера изо
всех сил и оставляя на бледной коже розовые отпечатки.
Драко быстро поцеловал его приоткрытый влажный рот, мягкий, податливый, и осторожно
вытащил руку, вызывая протестующий стон.
— А у меня все было по-прежнему хреново, Поттер, — он навис над Гарри сверху,
прерывисто и тяжело дыша от волнения. — Хреново настолько, насколько это возможно.
И даже больше, — дрожащими руками Драко приставил головку к расслабленному горячему
отверстию и почувствовал, как Гарри двинулся ему навстречу, покорно раскрываясь. —
Я всё потерял, вообще всё, и от меня отвернулся весь мир. Но тут внезапно подходишь
ты и предлагаешь мне свою защиту. И дружбу, — его жаркий шепот и сбивчивое дыхание
отвлекали и успокаивали Гарри, тот смотрел на него мутными глазами и сбивчиво,
рвано дышал. — И только тебе есть до меня дело. Если бы ты только знал, каких мне
усилий тогда стоило отказываться от тебя и от твоей помощи, — медленно, понемногу
Драко входил в него, проталкиваясь в узкий пьянящий жар. Гарри прикусил нижнюю губу
от боли, но продолжал зачарованно слушать его внезапную исповедь, боясь пропустить
хоть слово и не сводя с Драко влюбленных умоляющих глаз. — И ты, как всегда,
настоял на своем, Поттер. И я снова был нужен. Но не просто кому-то. Я был нужен
тебе. И я был счастлив, — Драко протиснулся уже наполовину и остановился, позволяя
Гарри передохнуть, ласково поглаживая и расслабляя его бедра и ягодицы. Его руки,
удерживающие тело на весу, дрожали от напряжения, а по спине стекали холодные капли
пота. — А вчера я думал, что совсем потерял тебя. Навсегда. Я думал, ты по-
настоящему влюбился, а я так и не успел сказать тебе самого главного, — Драко
замер, впервые в жизни с восторгом ощущая вокруг члена пульсирующий обнимающий жар.
Гарри застонал под ним, ерзая спиной по сбившейся простыне и пытаясь насадиться
поглубже, и Драко склонился над его лицом, пристально глядя в огромные затянутые
дымкой желания глаза. — Я не сказал тебе главного, Поттер, — прошептал он,
придвинулся еще ниже и еле слышно выдохнул в самые губы: — Что я люблю тебя.
С этими словами Драко одним глубоким движением вошел в него до конца и замер, еле
сдерживаясь и тяжело дыша, давая Гарри время привыкнуть.
Мелкие бисеринки пота выступили над его верхней губой и висках, затуманенные
зеленые глаза светились желанием и любовью.
— И дальше не скажу. Поэтому слушай сейчас, Поттер, пока я добрый, — Драко, уже
совсем еле сдерживаясь, старался говорить ровно и спокойно, но сам дрожал от
страсти и неудовлетворенного желания.
Всё тело Драко прошила огненная молния. Он вскрикнул, лишь успев сжать член Поттера
рукой, и оргазм невероятной силы обрушился на него, как цунами, закрутил в
болезненных сладких спазмах, плотно накрыл с головой, стирая все лишние звуки и
чувства. Ничего не видя, не понимая, Драко исступленно выплескивался внутрь своего
любовника, шепча очередное “люблю”, ощущая, как пульсирует и бьется в ладони
изливающаяся плоть Гарри, и как волны магии проходят через них двоих, связывая их
воедино.
Драко согласно кивнул, не открывая глаз. Это было правильное слово. Невероятно.
Волшебно. Потрясающе. Шевелиться не хотелось. Даже дышать было лень. Гарри, видимо,
совсем очнувшись, завозился и расслабленно запустил руку ему в волосы:
Гарри рассмеялся и взлохматил ему волосы. Драко возмущенно фыркнул, но, скорее, для
вида, даже не пытаясь отпихнуть его руку.
Драко улыбнулся:
Гарри какое-то время недоуменно смотрел на него, затем внезапно понял и рассмеялся.
— Ты не против, что я не спросил тебя? Что сам всё решил за нас обоих?.. Просто… я
за тебя так боялся. Хотел защитить.
Он трогательно уткнулся ему в шею, а Гарри погладил его по голой спине, снова
взъерошил волосы и просительно шепнул в ухо хрипло, почти застенчиво:
— Люблю.
— Еще!
— Не жадничай, Поттер.
— Ну, пожа-алуйста, Малфой.
Белые занавески мерно колыхались на окне, далеко внизу стрекотали цикады, а совы на
соседней крыше угукали так вежливо и тихо, словно напевали жителям замка
колыбельные песни. Уставшие парни, крепко обнявшись, постепенно проваливались в
глубокий сон, радуясь тому, что наконец-то в их мире все стало хорошо и спокойно.
— А все-таки, кто она такая? — еле слышно пробормотал Драко, не в силах разорвать
сладкую дрему. — И зачем ей всё это было нужно?
Гарри привычным движением подоткнул его одеяло и положил на него сверху руку, как
будто защищая от всего мира:
Драко проснулся абсолютно счастливым. Ему снилось, что они с Поттером снова были
вместе, и всё в его жизни наконец-то стало так как нужно. Чем дальше отступали
обрывки сладкого сна, тем больше в сознание проникали события последних дней. Драко
прошиб холодный пот при мысли, что это мог быть всего лишь сон. Он в ужасе
распахнул глаза, резко повернулся и тут же наткнулся взглядом на черную голову на
соседней подушке.
Драко стало страшно. А вдруг Поттер сейчас проснется и опять посмотрит сквозь него
равнодушными оловянными глазами?
— Поттер! Просыпайся! — теперь он уже тряс его безо всяких церемоний. — Просыпайся
давай!
— Сколько времени? — прохрипел Гарри, не раскрывая глаз.
— Полшестого.
— Малфой, ты сдурел? — Гарри жалобно застонал, дернул плечом, сбрасывая наглую
дергающую его руку, и поуютнее замотался в одеяло, накрываясь с головой. — Еще раз
во столько разбудишь, убью! — сонно пообещал он уже из своего укрытия. — Полночи не
спали!
Пока Драко умывался, Гарри всё же умудрился сползти с кровати. Стоило Малфою выйти
из ванной, как тот подскочил к нему и прижал к себе, сминая пальцами тщательно
уложенную прическу:
— Читаешь? — он обвил шею Драко руками и ткнулся холодным носом в ухо. — Люблю
тебя.
— До завтрака еще куча времени, — довольно сообщил он. — Малфой, я понял! Ты,
скрытный слизеринский змееныш, будешь мне признаваться, что любишь, только во время
секса. Значит, им мы сейчас и займемся!
Драко даже не успел ничего сообразить, когда получил коварную подсечку и полетел
спиной на кровать, а нахальный Поттер уже возился рядом с ним и нетерпеливо
расстегивал его ремень.
Это было… Драко задохнулся от ощущений. Чертов Поттер… Драко всегда считал себя
холодным и сдержанным. Но проклятый гриффиндорец постоянно творил с ним что-то
неописуемое и будил в нем такие чувства, о наличии которых Драко у себя даже не
подозревал.
Пока Драко пытался прийти в себя от первых острых ощущений, ловкий язык осторожно,
словно изучая, долго и влажно лизнул его еще раз, затем прошелся по нежной головке,
забрался в расщелинку, поласкал ее самым кончиком и медленно и чувственно обвел ее
всю по кругу. Драко дернулся и всхлипнул от удовольствия, ощущая, как его
обволакивает и сжимает упругое кольцо губ. Мерлин Всемогущий! Ну почему они не
делали этого раньше? Перед глазами взрывались фейерверки и плыли круги. Всё тело то
заливало огненной лавой, то обжигало холодом. В паху мучительно сладко ныло от
удовольствия и отчаянно требовало добавки.
— Гарри… — прохрипел он, но лишь ощутил, как его плотно обхватывает уверенный рот и
скользит по стволу вниз, всё дальше и глубже, как его вбирает в себя бесстыжее,
мягкое, манящее тепло, и всё вокруг начинает гореть, пульсировать и двигаться
рваными толчками — быстрее, жестче, насаживаясь до самого конца.
Горло пересохло, в ушах звенело. Драко плохо помнил, что было дальше. Словно одно
невыносимое жгучее желание заполняло и разрывало его изнутри. Кажется, он стонал,
метался по подушке, о чем-то умолял, в чем-то признавался; вцеплялся руками в
жесткие волосы, беззастенчиво насаживая любовника глубже, сильнее, как того
нестерпимо хотелось. В мире не осталось больше ничего. Только одуряющий жар в паху;
этот влажный пошлый рот, который способен вытворять такое, и бесстыдная рука,
сжимающая яйца и настойчиво ласкающая вход. Драко с трудом разлепил веки и сквозь
ресницы посмотрел вниз, чтобы увидеть, как ритмично двигаются черные вихры и как
скользят вверх-вниз плотно сомкнутые на его члене губы. Нестерпимо, обжигающе,
хорошо. Как нестерпимо хорошо! Как невозможно… больше… терпеть…
— Не… могу… — прохрипел Драко и из последних сил попытался оттолкнуть его голову,
но Гарри только плотнее прижался к нему, вжимаясь пальцами в бедра, и Драко,
вздрагивая от наслаждения, от сладкой невыносимости, заскулил и начал изливаться
ему в рот длинными пульсирующими рывками, продолжая жадно толкаться в него, даже
когда семени уже совсем не осталось.
— А я сейчас буду накладывать на себя Очищающие. Потому что кто-то слишком громко
стонал. И теперь мне показываться в таком виде на завтраке не слишком удобно.
В Большой зал они примчались как раз к завтраку. Как ни уговаривал его Гарри, Драко
снова отказался сесть с гриффиндорцами, направляясь на свое привычное место. Он и
сам не мог понять, почему так сопротивляется. Как будто, сидя за столом своего
факультета, он удерживал тонкую ниточку, связывающую его с прошлым. Да и самого
Поттера вместе с рыжим Уизли вскоре увел за собой Драгаров готовить кабинет к
занятиям. Гарри скорчил Драко печальную рожу, жалобно развел руками и потащился
следом за мрачным профессором. Драко вяло доел свой бекон — вряд ли после такого
утра он был способен куда-то торопиться — и только успел потянуться за сумкой, как
услышал над головой знакомый бодрый голос:
— Привет, Малфой! Уже поел? Пойдем, мне нужно тебе что-то рассказать, — стоявшая
рядом с ним Грейнджер бесцеремонно потянула его из-за стола точно так же, как
всегда тянула за собой Гарри.
— А что они должны были сде…? — Джинни внезапно осеклась на полуслове, вспыхнула,
стиснула зубы и отвернулась.
— Ну хоть за это можно не волноваться, — Гермиона кинула быстрый встревоженный
взгляд на подругу и снова посмотрела на Драко. — Я вас прошу! Будьте осторожны! —
понизив голос, сказала она. — Непонятно, что здесь происходит, и кто и зачем всё
это затеял.
Гарри смотрел на него в таком же изумлении, как полчаса назад и сам Драко смотрел
на Грейнджер. Их лица были так близко, что они чуть ли не задевали друг друга
носами.
Драко утешающе пихнул его локоть своим. Если Поттер сейчас себе что-нибудь
надумает, потом замучаешься разубеждать. Упертый, как баран.
— Ты тут ни при чем! — яростно прошептал он, глядя, как Поттер мрачнеет прямо на
глазах. — Поттер! — повысил голос Драко и развернулся к нему всем корпусом. —
Прекрати немедленно!
— Я тебе уже сказал всё, что нужно. Не заставляй повторять тебе это сто раз! Люблю
я тебя, люблю!
— Правда любишь? — Гарри вскинул на него неверящие глаза и тут же снова опустил их
вниз.
— Поттер, отвали, — прошипел Драко, подавляя в себе острое желание прямо на уроке
поцеловать этого придурка, который сейчас выглядел таким несчастным, встрепанным и
милым. — Ну сколько можно?
— Так любишь, что выйдешь за меня? — Гарри поднял на него упрямый вызывающий
взгляд. — По-настоящему? Навсегда?!
Драко ошеломленно молчал. Однажды он уже слышал от него эти слова, но тогда они
были жестокой шуткой, а теперь… Теперь, кажется, всё было на самом деле. Сердце в
груди тяжело забухало, и рука предательски дрогнула, оставляя на пергаменте жирную
кляксу. Выйти за него по-настоящему... Быть с ним каждый день и каждую ночь всю
жизнь. Знать, что Гарри навсегда принадлежит только ему. Позволить себе быть
счастливым. Неужели это возможно?
— Поттер… я не…
— Малфой! Поттер! Если вы уже выяснили ваши отношения, возможно, настало время
уделить внимание уроку? А звон свадебных колоколов обсудите позже, — Драгаров,
непонятно как оказавшийся совсем рядом, навис над ними раздраженной грозовой тучей.
По классу пробежали оживленные шепотки и тихие вздохи.
— Малфой, марш к доске отрабатывать Разрушающие чары. А вы, Поттер, если всё
знаете, не мешайте другим. Иначе быстро вылетите из класса.
Какого черта? Он любит этого придурка больше жизни, и, кажется, Гарри его любит
тоже. Ну и пусть это неверно, нелогично и против правил. Его выбор никогда бы не
одобрил отец, и мама была бы в шоке. А еще есть его долг перед семьей, перед
предками, перед мэнором. И Поттеру он тоже испортит жизнь. Как ни крути, этот выбор
будет неправильным со всех сторон.
Драко снова поднял на него глаза. Черные встрепанные вихры, влюбленный взгляд,
припухшие губы, эти нелепые очки... Как же невыносимо он его любит! До боли, до
зубовного скрежета. Настырного, живого, настоящего. И как долго мечтал услышать эти
слова. Неужели он готов теперь всё это потерять? Ведь его семье уже всё равно, по
большому счету, никакой семьи давно уже нет. Да и его самого могли просто напросто
убить в войну… И не было бы сейчас ни его, ни вековых предрассудков. Но он остался
жив и теперь не сможет жить без Гарри. Не сможет, и всё. Драко еще раз взглянул на
полные обиженного отчаяния зеленые глаза и решился.
Как только прозвенел звонок, Гарри, не обращая ни на кого внимания, схватил Драко
за руку, выволок его из кабинета и запихнул в какую-то нишу за покрытые вековой
пылью старинные доспехи, которые тихонько лязгали то ли от сквозняка, то ли от
живущего в них боггарта. На этом его решительность кончилась, и он неуверенно замер
рядом с Малфоем, напряженно глядя на него. Драко демонстративно подкатил глаза к
потолку и насмешливо сказал:
Драко тяжело дышал, словно эта речь в конец его измотала, что, собственно, было
недалеко от истины. Но его порыв того стоил, потому что Гарри словно ожил,
засветился изнутри, притянул его к себе и зашептал в самое ухо сбивчиво, жарко:
— Я тоже, Драко… я так тебя... Не верил, что ты… Никого так не любил… Выйдешь за
меня? Правда, выйдешь? — он тревожно заглянул ему в лицо, покрепче обнял его и с
силой прижал к себе. — Я не прикалывался тогда… — порывисто выдыхал он вперемешку с
поцелуями. — Сразу мечтал, чтобы всё по-настоящему... только думал, тебе это не
надо… Как захочешь, где захочешь… Всё для тебя сделаю… Лишь бы с тобой… всегда.
Драко подставлялся под горячий страстный шепот, купался в нем, как в солнечных
лучах, и губы сами собой расползались в непрошеную радостную улыбку. Влюбиться в
своего врага, получить предложение руки и сердца под злобным взглядом профессора на
ЗОТИ, дать согласие на глазах у всего курса, клясться в вечной любви в узкой
пыльной нише под мерное лязганье доспехов и при этом чувствовать себя совершенно
счастливым — такое было возможно только с Поттером. И ни с кем другим.
Улыбающийся Поттер покладисто кивнул, еще раз быстро поцеловал его в губы и потянул
за собой как ни в чем не бывало. Щурясь с непривычки от яркого света, они
вывалились из укрытия и тут же наткнулись на поджидающую их Гермиону. Она стояла
посреди коридора, скрестив руки на груди.
— Знаешь, Малфой, пожалуй, с тобой управляться будет посложнее, чем с этими двумя.
Они меня слушались без разговоров и в споры не вступали.
— Значит, теперь тебе придется постоянно повышать свой интеллектуальный уровень и
не расслабляться. Как у тебя с ними вообще до сих пор мозги не засохли? —
поинтересовался он, оправляя на себе мантию и неспешно двигаясь по направлению к
больничному крылу.
— Эй! Я все слышу! — запротестовал Гарри, быстро нагоняя его, а двое предателей
переглянулись и фыркнули.
— Поттер, ты же не будешь спорить, что Грейнджер тебя умнее? — Малфой небрежным
жестом закинул руку ему на плечо.
— Ну… нет, — Гарри опасливо покосился на подругу.
— Ну а я умнее, чем она, — не обращая внимания на негодующий взгляд Гермионы, Драко
снисходительно похлопал его ладонью и коварно прибавил: — Значит, ты, Поттер, среди
нас самый тупой. Ну, возможно, Уизел еще тупее, если тебе от этого станет легче, —
насмешливо утешил его Малфой и под возмущенные возгласы обоих помчался вперед.
Гарри нагнал его только у самого больничного крыла, сгреб в охапку, чуть не уронив
при этом на пол, и прижал к стене. Он восхищенно смотрел на тяжело дышащего,
улыбающегося Драко: он сейчас был такой счастливый, такой живой. Идеальная прическа
растрепалась, челка рассыпалась по лбу неровными прядями, глаза сияли. Взгляд Гарри
снова невольно съехал к манящим губам — приоткрытым и влажным. Интересно, ему хоть
когда-нибудь надоест целовать своего Малфоя? Он зачарованно провел пальцем по
острой скуле.
— Гарри Поттер! А ну-ка убери от него свои руки! — запыхавшаяся Гермиона уже
подбегала к ним обоим.
— Что? — Гарри обернулся, поспешно отдернув ладонь от малфоевского лица, и смущенно
взглянул на подругу.
— Если я на вашей стороне, это еще не значит, что я обязана лицезреть ваши любовные
игрища! — сердито ответила та, гневно сверкая глазами.
Парни прыснули и тут же покорно расцепили объятия, нехотя отрываясь друг от друга.
Но Гарри уже шел вперед, изучая прикроватные тумбочки и не позволяя сбить себя с
толку радушным приемом:
— Мадам Помфри, мы пришли, чтобы спросить о вашей вчерашней пациентке. Что с ней?
— Мистер Поттер, — мадам Помфри поджала губы и распрямила спину, — не уверена, что
могу обсуждать с вами эту тему. Минерва велела никому…
— Мадам Помфри, мы и так уже знаем, что Жюли пропала и ее не могут найти.
Расскажите нам всё! Пожалуйста!
— Ну, хорошо! Ведь это вы ее сюда привели. Я вам скажу, — она невольно понизила
голос, — вы знаете… Это такая странная девушка! Она себя вела так, словно была не в
себе. Просыпалась и начинала куда-то рваться. Я проверила ее на возможные заклятия,
но всё было чисто. Но она так билась в истерике, что мне пришлось дважды давать ей
успокоительное. И хотя это не приветствуется по отношению к ученикам, но мне даже
пришлось на нее наложить Петрификус Тоталус! После полуночи я вышла вздремнуть на
пару часов и оставила за ней присматривать домовика. А когда вернулась, эльф был
без сознания, а она исчезла!
— А что говорит эльф? — вмешалась в разговор Гермиона.
— Мадам Помфри, но почему вы не сказали об этом нам, раз всё так серьезно? — Гарри
задумчиво положил сережку на столик. — Мы бы вам помогли! Ведь это мы вчера привели
к вам Жюли!
Мадам Помфри смерила его строгим взглядом:
— Во-первых, как я уже говорила, мне запретила Минерва. А, во-вторых, мне кажется,
ты уже и так навоевался за всех нас. В конце концов, ты всего лишь ученик, Гарри!
Пора бы предоставить взрослым волшебникам выполнять свою работу. А тебе нужно
отдохнуть! — она подошла к Гарри и положила руку ему на лоб, тревожно оглядывая с
ног до головы. — У тебя очень усталый вид. Полежи у меня недельку, подлечись.
Гораций только вчера мне принес изумительное мочегонное…
— Спасибо! Мне ничего не надо! — Гарри вздрогнул, отскочил от нее и поспешно
двинулся к выходу.
— Ты точно уверен, что у тебя ничего не болит? — заботливо крикнула ему в спину
медичка. — Ты какой-то бледный, и у тебя на шее жуткий синяк. Может быть,
останешься хотя бы на пару дней? — почти умоляюще добавила она, когда Гарри неловко
замялся на пороге. — Я хочу тебе предложить отличное средство! Чудесно снимает
общую интоксикацию организма! Клизма с ромашковым настоем! Ты не поверишь, но она
эффективнее любого Очистительного! Наши опыты в Мунго… Словом, через пару дней ты
сам удивишься! Прекрасный тонус, никаких синяков! Послушай меня, Гарри, оставайся!
— Вы же взрослые люди! Вы пережили войну! Неужели нельзя было сразу прийти с этим
ко мне? — она в волнении шагала из угла в угол.
— Мы не знали, кто еще в этом замешан. Простите, профессор, — Гарри упрямо взглянул
на нее.
— Что ж… мне сложно ругать вас за такую предосторожность. Но теперь из-за этого у
нас исчезла последняя ниточка. Я написала заявление в Аврорат, но не уверена, что и
они смогут что-то найти. Вчера мы обыскали и проверили каждый уголок замка,
расспросили всех, кого встретили, но не обнаружили ни следа. Девушка словно в воду
канула, — она тяжело оперлась руками о край стола. — Разумеется, мы усилим меры
безопасности в Хогвартсе. Но я прошу вас, будьте начеку. Я очень надеюсь, что вы
помешали преступным планам, и больше ничего не случится. Но расслабляться пока
рано.
Джинни метнула на Гарри испуганный взгляд и нахмурилась, видя, что он точно так же
встревоженно следит глазами за Малфоем. МакГонагалл тоже посмотрела на обоих
парней:
На Зельях все втроем уселись рядом. Им нужно было многое обсудить. Драко аккуратно
нарезал корень горечавки, Гарри помешивал в котле булькающее зелье, а Гермиона
торопливо пересказывала подсевшему к ним Рону всё, что они узнали.
— …и тогда МакГонагалл нам сказала, что никто не знает, откуда взялась эта девушка,
— сбивчиво закончила она.
— Скажу, что мне до чертиков надоели эти тайны. Я надеялся, что хотя бы после войны
мы сможем вздохнуть спокойно. И меня всё это не слишком интересует. Жюли пропала —
и скатертью дорога, вопрос решен!
— У тебя, Уизли, очень здравый подход к жизни. Ты ее не трогаешь, и она тебя тоже,
— в одобрительном голосе Малфоя прозвучала явная издевка.
— Что бы вы ни говорили, а это так и есть! — взвился Рон. — Ну скажите, кому в
школе еще доставалось столько испытаний, как нам? Словно мы их сами искали на свою
голову.
— Мы защищали Гарри, — пробормотала Гермиона.
— Да, и, видимо, тебе это так нравилось, что ты начала придумывать опасность там,
где ее нет. Играйте в эти игры без меня, а я больше не хочу, — Рон раздраженно
махнул рукой, рассыпав листья по полу зеленым веером.
Гермиона легким мановением палочки вернула их обратно, и он благодарно кивнул,
снова принимаясь за работу. — Подумаешь, девушка его приворожила! Да вы только
вспомните эту Ромильду на четвертом курсе! А сколько Гарри постоянно получает
подарков с приворотным? Хорошо, что МакГонагалл нас научила Распознающим чарам!
Иначе он бы каждую неделю ходил в кого-нибудь влюбленным. Да и вообще, неизвестно,
приворот это был или нет. Может быть, ему просто надоело встречаться с Хорьком, а
теперь он боится признаться? — Рон мстительно сверкнул глазами в сторону
остолбеневшего Малфоя.
— Рон! — возмущенный крик Гермионы повис в воздухе.
— Гарри, оставь его! — очнувшийся Малфой кинулся к Поттеру и заломил ему за спину
руку, чтобы оттащить того от горла Уизли. — Ну что ты, как полный идиот,
покупаешься на его дешевые трюки? Остынь, — прошипел он в ухо разъяренному Гарри.
— Молодые люди, что у вас случилось? — встревоженный Слизнорт торопливо пробирался
к ним через булькающие котлы.
— Он чуть не испортил мое зелье. Простите, профессор, — Гарри, тяжело дыша, пытался
справиться с собой и, стараясь не смотреть на Рона, нервно оправлял на себе мантию.
— Я, конечно, рад, что вы так близко к сердцу принимаете успехи на моих уроках,
Гарри, но, право, не стоило так горячиться, — Слизнорт любовно пригладил седые усы
и ласково посмотрел на Поттера. — Всё же впредь я прошу вас быть посдержаннее. Что
у вас здесь? — он опасливо заглянул в котел и тут же расцвел улыбкой. —
Великолепно, Гарри, просто великолепно! Национальной Легенде всё под силу! Мисс
Грейнджер, мистер Уизли! Браво! Наши юные герои хороши во всем! — он мельком мазнул
глазами по Драко. — Что ж, и мистер Малфой неплохо справился со своей задачей! По
двадцать баллов Гриффиндору и пять Слизерину.
— Все же насколько лучше стало без Снейпа, — пробормотал ему вслед довольный Рон и
снова склонился над разделочной доской. — Что? — через минуту напряженного молчания
он недоуменно поднял голову и оглядел всех троих.
— А что я такого сказал? Вы не можете не признать, что уроки без него стали куда
спокойнее. Ну все, кроме Малфоя, конечно, — Рон презрительно покосился в его
сторону. — Тот всегда был его любимчиком.
— Поттер, пожалуй, я пойду. А то сейчас настанет твоя очередь меня держать, —
сквозь зубы проговорил Драко.
— Ты совсем идиот, Рон? — Гарри смотрел на него удивленно, словно видел впервые в
жизни. — Зачем ты это делаешь?
— Да потому что я не могу смотреть на ваши с ним отношения! Меня уже тошнит от этих
ваших: “Ах, Драко!”, “Ах, Гарри”, — пропел он тоненьким противным голосом, картинно
закатил глаза и прижал руки к груди, впрочем, тут же наклоняясь вперед и сердито
выплевывая слова: — Мне противно, понимаешь?! Я ничего не могу с собой поделать. Он
меня бесит! И то, что ты до сих пор с ним… Я думал, у тебя это пройдет, и ты опять
будешь нормальным! А всё только хуже и хуже. Везде за тобой таскается, будто ему
тут медом намазано. Конечно, ты сейчас герой, а он просто…
Гарри молча склонился над котлом с яростно булькающим в нем зельем, судорожно
сжимая в руках черпак и стараясь подавить вновь закипающий гнев.
— А при чем тут Снейп? — тихо спросила за его спиной Гермиона, и Гарри удивился,
что голос его вечно бойкой подруги вдруг стал таким тихим и несчастным.
— Ну так, кажется, кроме него, здесь о Снейпе особо некому жалеть? Вы сами его
всегда терпеть не могли, — набычился Рон.
— Ты прав, Рон. Жалеть некому, — ровно сказал Гарри, бросая быстрый взгляд на
Гермиону. — Зачем сожалеть о том, кто спас всем нам жизнь, отдав взамен свою? Ведь
он нам больше не пригодится.
Друга ли? Последнее время они с Роном отдалялись друг от друга так стремительно,
будто у них не осталось ничего общего. Вот и сейчас внутри что-то предательски ныло
и щипало, а Рон даже не заметил, какую боль ему причинил. Почему-то Гарри не
рассказал ему про Омут памяти и увиденное в нем. Просто не смог. Да и Гермионе
толком ничего не сказал, словно это было только его, глубоко личное. Впрочем, по
его несвязным междометиям она тогда как-то сразу всё поняла и не стала особо
допытываться. Только крепко сжала его руку, и так они и стояли вместе над свежей
могилой в Запретном лесу, каждый думая о чем-то своем.
Гарри молча кивнул и снова склонился над зельем. Рон такой, какой он есть. Он
старается как может. И, наверное, если бы знал, как сильно сейчас дважды ударил ему
по больному, тоже бы извинился. Не его вина, что Гарри привык держать всё в себе.
Гарри бросил в варево аккуратно порезанные Малфоем корни и насладился тем, как
зелье меняет цвет с синего на нежно-розовое. Еле дождавшись конца урока, он едва
выдержал очередной шквал восторгов от Слизнорта, закинул учебники в сумку и выбежал
из класса, не оглядываясь на Рона. Он знал, куда ему нужно пойти, чтобы стало
чуточку легче.
На краю Запретного леса Гарри чуть замедлил шаг. Наверное, стоило найти Драко. Но
сейчас ему просто необходимо было побыть одному. Он решительно шагнул в заповедную
темноту.
Мрачные кроны деревьев сомкнулись над ним, надежно заслоняя солнечный свет. С
каждым шагом вокруг становилось все сумрачнее. Как и у него на душе. Все эти годы
каждая новая смерть словно вбивала очередной гвоздь ему в сердце и добавляла порцию
ноющей боли. Вот только со Снейпом дело обстояло еще хуже. К горькому чувству
потери примешивалось острое чувство вины.
Всё получилось так глупо. Но уже ничего не исправить. Если бы Снейп тогда выжил...
Если бы вовремя подоспела помощь… Гарри непременно бы сказал молчаливому
профессору, как понимает и как благодарен. За всё. Только теперь некому. И поэтому
он будет приходить сюда каждый месяц снова и снова и извиняться перед
бесчувственным камнем, успевшим обрасти бурым мхом.
Крупный филин, гулко ухая, сорвался с ветки, задев его своим крылом, и Гарри
невольно вздрогнул и поежился. И почему могилу расположили в таком странном месте?
А, впрочем, Снейпу подходит. Он и сам был такой же, как этот лес — угрюмый,
непредсказуемый и опасный.
Гарри шагнул в просвет между деревьями и внезапно увидел свою подругу.
***
Всё еще вытирая слезы, Гермиона стояла над могилой, облепленной мхом, заросшей
мелкими цветами, и гладила рукой грубый угловатый памятник. Глубоко уйдя в свои
мысли, она вовсе не замечала мрачной темноты Запретного леса, не слышала странных
звуков и шорохов за спиной. Все ее переживания и чувства были отданы холодному,
чуть шероховатому камню.
Если плотно закрыть глаза и неспешно вести по нему ладонью, то можно было
представить, что она гладит рукав черной поношенной мантии. Только сейчас ей было
лучше не думать о том, что когда-то можно было прикоснуться к живой руке...
почувствовать под пальцами теплую кожу с выступающими руслами вен... Пока еще была
такая возможность.
“Ты боялась”, — жестко сказала она себе. — “Всегда боялась. Грозного окрика,
ехидных насмешек, обидного недоумения друзей. Ведь всё это было так неправильно.
Поэтому теперь не смей ныть! Только ты виновата в том, что сейчас у тебя нет ни
одного воспоминания. Ни единого. Есть пустота. Навсегда. До конца жизни. А еще —
этот мертвенный, шершавый холод под пальцами. И Рон, такой привычный, до боли
знакомый, изученный вдоль и поперек. Невыносимо скучный и в чем-то жестокий. Но не
все ли теперь равно? Ведь не зря кажется, что кровь уже никогда не сможет закипеть
снова, и сердце не забьется быстрее.” Непрошеные слезы в который уже раз потекли по
щекам, и она торопливо смахнула их рукавом.
— Гермиона!
— Рон сказал… а ты… я… — Гарри поднял руку и бережно вытер пальцами текущие по
щекам соленые дорожки. — Я чего-то не знаю? — осторожно спросил он.
Гермиона улыбнулась ему сквозь слезы. Как здорово, что он у нее есть — надежный,
заботливый, настоящий:
— Не обращай внимания, — шмыгнув носом, сказала она. — Просто у меня всегда была
дурная привычка влюбляться не в тех мужчин.
— Но ведь Рон на самом деле хороший… — Гарри растерянно смотрел на нее, не зная,
чем помочь расстроенной подруге. — Ну и пусть мы с ним в последнее время не очень
ладим. Это ведь и неважно. Главное, чтобы у вас с ним всё было хорошо.
Гермиона тряхнула головой, благодарно сжимая теплые пальцы. Война закончилась. Всё
позади. И горькая любовь, и смутные надежды. Теперь всё хорошо. Если заставить себя
ни о чем не думать, а просто жить. Жить, как получится. Пускай получается пока
неважно.
Они неспешно вышли из леса и медленно направились к замку. Оба молча брели по узкой
тропинке, и каждый думал о своей невысказанной боли, которой не хотелось делиться
ни с кем. Но, несмотря на секреты, было так здорово ощущать рядом надежное плечо
друга.
Гарри обожал это в нем — каким-то шестым чувством Малфой всегда знал, когда нужно
промолчать, и от этого с ним было очень легко и комфортно. Наверное, это называют
тактичностью и учат с детства в аристократических семьях?
— Смотри, Гермиона!
Тот, неуверенно косясь на Поттера, на секунду задумался, потом поднял руку, неловко
взмахнул и опешил: предполагаемую голову крылатого облака неожиданно украсила
маленькая изящная корона. От изумления Драко застыл как вкопанный, а Гермиона
хлопнула в ладоши и невольно рассмеялась. Она смахнула с ресниц последние капельки
слез и радостно сжала его руку своей.
В мэнор Драко с Гарри договорились отправиться вечером после занятий. Поэтому обоим
казалось, что день тянется бесконечно долго. ЗОТИ была всего лишь вторым уроком, а
казалось, что прошло уже несколько часов.
Малфой, подперев щеку рукой, рассеянно наблюдал, как сражаются у доски Забини и
Лонгботтом, а Драгаров отпускает в их адрес язвительные замечания. Драко отчаянно
волновался и переживал. А вдруг Поттеру не понравится? Вдруг ему будет противно
смотреть на руины? Зачем он вообще это затеял? Ведь было всё нормально.
— Нотт меня заставил, — в его голосе послышались просительные нотки. — У него был
компромат на мою мать. Скажи ему, Драко!
— Первый раз слышу, — равнодушно отозвался Драко, собирая учебники и тетради.
— Что ему от нас нужно? — Гарри обращался исключительно к Малфою.
— Какого черта ты пожал ему руку? Ну вот какого? — Поттер так сильно нервничал и
очевидно переживал, что у Драко даже не было сил послать его к черту.
— Я тоже слизеринец, — вяло отбивался он от пышущего негодованием Поттера. — Я его
понимаю.
— Да ничего ты не понимаешь, Малфой. Ты не такой! — Гарри был возмущен до предела.
— Поттер, значит, ты меня совсем не знаешь, — Драко горько смотрел на него. — Я не
знаю, что бы я чувствовал, если бы моих родителей отдали на “поцелуй”, — он
вздрогнул и опустил глаза. — Скорее всего, я бы тоже ненавидел весь мир.
— И тоже бы преследовал того, кому повезло? — Гарри смотрел на него так, словно от
малфоевского ответа зависело какое-то важное решение.
— Я… не знаю, — Драко растерянно взглянул на Поттера, и внезапно его окатила волна
липкого ужаса при мысли, что тот сейчас просто уйдет. Навсегда. Он сделал шаг
вперед и невольно вцепился в его рукав. — Гарри…
Но Поттер только вздохнул, покачал головой и притянул его к себе:
Малфой с облегчением прижался к нему, чувствуя, как с плеч падает огромный валун.
Драко никогда не задумывался, каким бы он стал, если бы не Поттер. Соперничество,
ненависть и любовь постоянно заставляли его конкурировать, тянуться всё выше и
добиваться большего. Всё хорошее, что в нем было сейчас, во многом оказалось
заслугой этого лохматого придурка. Без которого он не мог себе представить
дальнейшей жизни. Драко ощутил ласковые горячие губы на своей шее и счастливо
вздохнул, подаваясь навстречу.
— У нас нет специального предмета, который учил бы вас это делать, — сухо ответила
она. — А после войны хорошие воспоминания ценятся на вес золота. Особенно, когда
только они и остались, — при этих словах на слизеринской половине класса воцарилась
полная тишина. Словно не замечая ее, директриса уверенно продолжала: — Поэтому
сегодня я научу вас извлекать их, хранить и видеть ваше прошлое в Омуте памяти. К
счастью, у меня есть такая возможность, и вскоре вам всем предстоит сюрприз. Но об
этом чуть позже. А сейчас… — МакГонагалл хлопнула в ладоши, привлекая к себе
внимание, и пошла по рядам вдоль притихших учеников. — А сейчас я хочу, чтобы
каждый из вас вспомнил что-нибудь самое дорогое. То, что вы хотели бы сохранить
навсегда.
...Ему всего пять... Отец подбрасывает его на руках в саду, солнце слепит глаза
сквозь резные листья старого вяза, а маленький Драко заливисто хохочет и просит:
“Еще! Papa, еще!” Драко кажется, что он взмывает высоко-высоко, к самому небу, но
ему так здорово, так хорошо и вовсе не страшно! Потому что он всегда уверен — что
бы ни случилось, его поймают крепкие надежные руки. А еще он знает, что когда
вырастет, станет таким же уверенным, сильным и умным, как отец…
...Мама рисует нарциссы... Отец фехтует на заднем дворе... Бабушка что-то колдует
над его кружкой с лекарством… Первая метла… Галоп на гнедой по осенним полям…
Утренний мэнор, залитый солнцем…
— Сегодня мы научимся все это сохранять, — мягко сказала она. — Но начнем мы всё же
с того, что ближе всего к моему уроку. Займемся трансфигурацией! Возьмите это, —
она взмахнула рукой, и по классу разлетелись самые разнообразные предметы.
Она пошла по рядам, наблюдая, как странные предметы превращаются в кособокие кривые
пузырьки. Со всех сторон послышались возмущенное бормотание, вздохи и тихие жалобы.
Никому не удавалось сотворить настоящий флакон с первого раза. Бурая склянка
Паркинсон лениво шевелила хвостом, несмотря на ее настойчивые возгласы “Фереверто!”
Забини неловко проткнул пальцем шуршащую хрупкую стенку своего пузырька, и ему
пришлось начинать все заново. Нотт горделиво оглядел свой почти что ровный бутылек,
попытался его открыть, но разочарованно выругался — тот оказался цельным куском
стекла.
Драко фыркнул, заметив, как Панси погрозила Финнигану кулаком и наконец-то смогла
удалить у своего флакона дрыгающийся хвост.
... Им по восемь лет. Забини стоит возле его метлы и со вздохом трогает гладкое
древко.
— Надо же… У тебя своя метла-а, — мечтательно тянет Блейз и восхищено теребит
идеальные ровные прутья.
— Осторожней, испортишь, — надменно роняет Драко и, глядя, как Блейз поспешно
отдергивает руку, высокомерно поясняет: — Отец говорит, чем лучше они подогнаны,
тем выше скорость.
— Везучий ты, Драко, — Блейз опускает голову, склоняясь над древком так низко,
словно хочет рассмотреть его как можно подробнее, но, не выдержав, грустно
добавляет: — А мой пятый отец, кажется, даже не помнит, как меня зовут.
— Хочешь, попробуй. Садись! — Драко и сам не понимает, что подталкивает его
протянуть Забини метлу, которой он дорожит, кажется, больше всего на свете.
— Правда, можно? — глаза Блейза загораются радостью, и он неуверенно кладет руку на
гладкое древко.
— Конечно, я тебя подстрахую! — Драко решительно заставляет метлу подняться в
воздух на уровень пояса и помогает Блейзу на нее усесться. Он думает, что Блейз
немного посидит и сразу же слезет, но тот делает какое-то неловкое движение,
неожиданно дергается и резко взмывает в воздух.
— Я лечу, Драко! — радостно орет Блейз откуда-то сверху и от восторга чуть не
валится с метлы. — Лечу-у-у-у!!! — он взлетает все выше и выше, и вот теперь Драко
становится по-настоящему страшно.
— Блейз! Спускайся! — истошно кричит он, когда видит, что метла зависла где-то под
самыми облаками.
Будто во сне оцепеневший Драко наблюдает, как его друг отчаянно дергает ногами,
пытаясь удержаться на весу из последних сил, растерянно оглядывается, не понимая,
что теперь делать, и с колоссальным облегчением видит, как от дома, не разбирая
дороги, огромными скачками мчится к ним по лужайке его отец, стремительно
направляет палочку вверх и хриплым голосом выкрикивает заклинание. Драко остается
только стоять и смотреть, как метла вместе с намертво вцепившимся в нее Блейзом
осторожно спускается вниз. И Драко, наконец, чувствует такую слабость, что без сил
валится на траву. Люциус в ярости разворачивается к сыну, глаза его мечут громы и
молнии, и Драко понимает, что пощады не будет. Но он всё же умоляюще смотрит на
отца, и тот, словно прочитав в его взгляде что-то понятное только им двоим, резко
отворачивается от сына и подходит к виновато притихшему Блейзу. Драгоценная метла
валяется неподалеку, но перепуганный Блейз даже не смотрит в ее сторону.
— Простите, сэр, я не хотел, — темная голова покаянно склоняется так низко, что им
видна лишь курчавая макушка. — Я больше не буду.
Драко ждет, что отец сейчас разразится гневной тирадой, выгонит Блейза домой,
запретит приходить в мэнор, но Люциус вместо этого внимательно смотрит на
угловатого мальчишку в чуть малой ему мантии, практически незаметным движением
заставляет метлу подняться и крепко сжимает древко уверенной сильной рукой.
На следующий день наказанный Драко проводит целых пять часов в темном чулане, а
верный Тикси таскает ему туда сладости, пытаясь утешить. Но Драко вспоминает
переполненные счастьем глаза Блейза, его первый настоящий полет под присмотром отца
и ни о чем не жалеет…
— А теперь, когда все справились, — МакГонагалл, которая уже стояла около своего
стола, снова откашлялась, привлекая к себе общее внимание. — Я хочу дать вам это.
— Это вам, — просто сказала МакГонагалл. — И здесь вы можете хранить самые дорогие
вам воспоминания. В конце урока я научу вас их запирать.
— Что это? — внезапно севшим голосом спросила у нее Гермиона, вскидывая на нее
изумленные глаза. — Это… этого же просто не может быть… Омут памяти — такая большая
редкость… Невозможно сделать так, чтобы…
— Альбус давно собирался опровергнуть это заблуждение, доказать, что это не так, и
бросить тем самым вызов магическому миру. Но, как видите, не успел, — она сцепила
пальцы в замок и поджала губы. — Это образцы, оставшиеся от его экспериментов.
Разумеется, это не полноценные Омуты, они не обладают полной силой, наверное, можно
их назвать “опытная модель”… Суть в том, что каждый образец способен хранить
определенное количество воспоминаний одного владельца. Я решила, что они смогут
принести намного больше пользы, если будут находиться у вас, нежели пылиться на
чердаке у мистера Филча, — она строго оглядела класс, но поскольку все ошеломленно
молчали, подытожила: — Ну раз вопросов больше нет, давайте обменяемся
воспоминаниями в парах. Слейте в ваш Омут то, что вам удалось добыть, и передайте
посмотреть партнеру.
— Она же могла их продать за безумные деньги, — пораженно прошипел Блейз, и Драко
усмехнулся.
— Нет, не могла, — отозвался он и сам удивился, что стал так хорошо понимать
гриффиндорцев. Более того, оказывается, за время, проведенное с Поттером, он и сам
уже отвык от слизеринской привычки мерить всё на деньги.
... Зеленые стены, приглушенный полумрак. Воспоминания совсем недавние. Блейз стоит
в их слизеринской гостиной. Нотт лениво развалился в кресле, а рядом с ним
нерушимой горой стоит Гойл. Небольшие прозрачные глазки Тео цепко впиваются в лицо
Блейза, ощупывают, похотливо раздевают, скользят по беззащитному горлу.
— Не виноват, что их обоих поцеловали дементоры? Что их души высосали черные твари?
Что я не могу их даже похоронить? Ты это хотел сказать, Блейз? Так договаривай, —
он резко приближает свое лицо почти к самому носу Забини и вцепляется пальцами в
его ворот.
— Малфой в этом не виноват, — упрямо повторяет он, и голос его звучит ломко и
сорвано.
— Тогда почему он один будто бы ни при чем? Да, его отец сидит в Азкабане, но
Люциус Малфой жив и здоров. А мамаша его и вовсе осталась на свободе и теперь,
говорят, развлекается где-то во Франции, — Нотт дергает пальцами и все-таки
переламывает сигарету пополам. — А еще я видел, как наш Драко смотрит на Поттера, —
добавляет он со злобной усмешкой. — И не верю, что наш герой заступился за него
просто так. Да твой Малфой просто продажная шлюха, — выплевывает Нотт и щелчком
отшвыривает поломанную сигарету в камин. — Поэтому сегодня ты пойдешь с нами и
накажешь его. За всё.
— Отвали, Тео, — взрывается Блейз и пытается отбросить тонкую цепкую руку, которой
Нотт по-прежнему притягивает его к себе. — Мне плевать, что у него с Поттером. Ради
своих родителей ты бы тоже лег под любого, скажешь, нет? Я не сделаю этого с ним. И
вы этого не сделаете тоже! Я скажу обо всем МакГонагалл!
Но вместо того, чтобы испугаться, Нотт внезапно сам выпускает воротник его мантии,
снова усаживается в кресло, расслабленно откидывается на спинку, и по его лицу
разливается гнусная ухмылка:
— Ну, как знаешь, Блейз. Только мне казалось, что ты больше привязан к своей
матери, — Нотт по-прежнему смотрит на него с торжеством сытого хищника. — Я
полагаю, она так же достойна “поцелуя”, как и наши родители.
— Что? — Блейз, который уже повернулся к нему спиной, чтобы уйти, резко
разворачивается и замирает.
— Письмо.
— Какое письмо? — Блейз и сам не замечает, что в волнении стискивает челюсти и
кусает губы.
...Блейз из-за угла наблюдает, как Драко стоит в коридоре, рыжая Уизли за его
спиной напряженно хмурится, а Грейнджер что-то шепчет ему на ухо. Малфой резко
вскидывает руку с палочкой, выкрикивает заклинание, и что-то резко толкает Блейза в
грудь, тащит по коридору, стукая головой об пол и стены, и давит на сердце до тех
пор, пока не наваливается беспощадная темнота.
Блейз приходит в себя первым, с трудом отрывает голову от земли и мутными глазами
пытается оглядеться. Нотт и четверо младшекурсников так и лежат без чувств, видимо,
Блейзу просто повезло, что заклинание ударило его по касательной. Блейз,
пошатываясь от слабости, приподнимается на руках, какое-то время растерянно смотрит
в пространство, а потом ползком на четвереньках подбирается к Нотту. Пока тот
валяется в отключке, Блейз жадно шарит дрожащими руками по его одежде, зная, что
Нотт никогда не оставит ценность без присмотра. Заветное письмо и правда
отыскивается в секретном кармане брюк, и Блейз, морщась от отвращения, вытаскивает
его оттуда, пробегает глазами, облегченно вздыхает и, торопливо нацеливая палочку,
поджигает его заклинанием. Улика сгорает, оставляя за собой горстку пепла. А Блейз
снова валится на пол совсем без сил…
— Ты мог мне сказать, Блейз, — прошептал Драко, глядя на Забини во все глаза.
— А ты бы мне поверил? — тот, неохотно возвращаясь в реальность, горько посмотрел
на Малфоя и пожал плечами. — Мы нечасто говорим друг другу правду.
Драко вполуха слушал ее объяснения. На сердце было так тяжело, словно туда положили
холодный острый камень. Отец, мама, Блейз, Нотт, солнечный мэнор… Всего этого было
много, слишком много. Судя по тому, как пришибленно выглядели другие слизеринцы,
это занятие непросто далось им всем. Еле дождавшись конца урока, Драко с
облегчением выскочил из класса. Поттер нагнал его в коридоре и по-свойски закинул
руку на плечо.
— Ты никогда не говорил об этом нигде, кроме суда, — выдохнул он. — Так, может
быть, этого и не было?
— Я тоже не люблю вспоминать про войну, — он крепко сжал его плечи, разворачивая
лицом к себе. — Что случилось, Драко?
От ласковой заботы в его голосе Малфой неожиданно выпалил мучавшую его правду:
— Они считают, что я под тебя лег! Поэтому ты нас так защищал.
Чертов Поттер! Драко чувствовал, как глаза снова начинает щипать. Как он может быть
таким… таким понимающим, таким заботливым, таким надежным. И как его можно любить с
такой силой? Драко казалось, что он сейчас просто взорвется от эмоций.
Гарри хрипло стонал и метался где-то над ним, неловко хватался за плечи, болезненно
вцеплялся в волосы, пытался отпихнуть, жадно толкался, хрипло рычал, жалобно
скулил, умоляюще просил о чем-то… Драко было всё равно. Он знал, что не отпустит
его, пока не высосет досуха, не сделает своим, не вберет в себя до последней капли,
не присвоит целиком, насовсем.
Услышав сверху надломленное “Не могу… больше… я сейчас... Дра... а-ах...”, Драко
еще сильнее впился пальцами в его бедра и, чувствуя, как его гланды обжигает
соленая терпкая горечь, сжал себя снизу, с облегчением кончая вместе с Гарри…
— Малфой.
Но неугомонный Поттер уже уткнулся ему в шею и обхватил его талию рукой.
— Придурок.
Гарри сполз ниже и пристроил голову у него на груди, уютно устраиваясь в кольце
рук.
Видя, как застыл Драко, Гарри обхватил его рукой за шею и притянул к себе.
— Я всё понимаю, поверь. Просто сделай это. И потом тебе будет легче.
— Покажи мне все. Расскажи, как здесь было раньше, — Гарри ткнулся носом ему в ухо
и потерся о светлый висок. Но Драко по-прежнему стоял как зачарованный, поэтому он
слегка подопнул его под зад коленом. — Не будь идиотом, Малфой. Давай, двигай!
— И где ты первый раз сел на метлу? — внезапно спросил он, с любопытством оглядывая
огромные зеленые пространства.
— За домом поле, отсюда не видно, — пробормотал Драко и неловко махнул рукой куда-
то вдаль.
— Сколько тебе было? — Гарри перепрыгнул через огромную кучу мусора, спеша за ним
следом.
— Семь.
— А сколько у тебя было метел? — Гарри, заглядевшись на расходящиеся дорожки,
споткнулся и, чтобы удержаться, вцепился в Драко руками.
— Как у всех. Одна детская, одна подростковая… Если ты считаешь, что родители меня
баловали, и у меня их было штук двадцать, то это не так, — обиженно ответил он и
тут же подозрительно прищурился. — Поттер, ты меня забалтываешь, что ли? Пытаешься
отвлечь своими дурацкими расспросами?
Гарри усмехнулся:
— Знаешь, Малфой, если бы ты вырос в чулане под лестницей, тебе тоже было бы
интересно, как проходило детство у нормальных детей. У тех, у кого были хотя бы
игрушки.
— В каком… чулане? — Драко застыл посреди тропинки и уставился на него во все
глаза.
Гарри ткнул его рукой в спину, снова подталкивая в сторону замка, но Малфой упрямо
не двигался с места, и Поттер сдался:
— Как… такое может быть? — неверяще спросил он. — Как же ты тогда такой получился?
— Какой? — Гарри продолжал улыбаться, забавляясь его замешательством.
— Ну... такой… — Драко пространно махнул рукой и недоуменно заглянул ему в глаза. —
Поттер, это что, правда? — дождавшись подтверждающего кивка, он требовательно
поинтересовался: — Почему ты мне ничего не сказал? Ни разу! — он смотрел на Гарри в
непритворном возмущении.
— О чем? О том, что меня никто не любил? Что всем было наплевать, жив я или нет?
Что у меня никогда не было ничего своего? — Гарри пожал плечами. — Я не люблю
вспоминать свое детство. По-настоящему счастливым я стал только в Хогвартсе. Это
был мой первый самый настоящий дом, — Гарри смущенно взглянул на остолбеневшего
Малфоя и, чтобы развеять панику в серых глазах, мстительно добавил: — Если бы не
один сводящий с ума белобрысый мерзавец.
Но Драко глядел на него с таким отчаянием, что Гарри стало его ужасно жаль. Он
протянул к Малфою руку, но тот горестно отшатнулся:
— Малфой, не заставляй меня сейчас утешать тебя за то, что ты доводил меня все эти
годы! Имей совесть!
— Драко. С тех пор, как у меня появился ты, мне больше не нужно ничего. Ты — мой
дом. Мне хорошо рядом с тобой, где бы мы ни были, — он снова улыбнулся. — Но я бы с
радостью посмотрел твой мэнор. Покажи мне его, пожалуйста.
Взявшись за руки, они медленно брели к дому по заросшей тропинке. Это было так
хорошо и в то же время глупо и по-девчачьи наивно, что оба, не сговариваясь, делали
вид, будто не замечают своих накрепко сцепленных ладоней, переплетенных пальцев и
дружеского тепла, от которого самое тяжкое горе переносилось чуть легче. Поднявшись
по оббитым ступеням, парни остановились перед высокой узорчатой дверью.
— Малфой, да у тебя тут круче, чем в Хогвартсе! — ахнул Гарри и медленно двинулся
вперед. Казалось, он вовсе не замечает следов разрушения. Осторожно пробираясь по
заваленному хламом коридору, Гарри зачарованно рассматривал высокие потолки,
разглядывал ажурные люстры и широкие двери, окидывал быстрым взглядом уцелевшие
картины. — Так красиво, — восхищенно прошептал он, и Драко почувствовал себя
неоправданно счастливым.
— Пойдем, я покажу тебе мою комнату? — внезапно произнес он то, что мечтал сказать
Поттеру с одиннадцати лет, и покраснел.
— Вот! — Драко широко распахнул дверь в свою комнату, поспешно врываясь внутрь и
внезапно резко затормозил.
Драко помотал головой, пытаясь проглотить противный комок, который упорно не желал
убираться из горла. Гарри неторопливо оглядывался вокруг.
— Там ты спал? — взмахом руки он указал на кровать со вспоротым матрасом.
— Не молчи, Драко! — приказал он хриплым шепотом. — Что хочешь делай: ори, бей,
реви, ломай, только не молчи! В этом нет ничего постыдного, когда от твоей прежней
жизни остались одни руины. Выпусти это из себя! Ну же, Драко! Хороший мой!
— Т-ш-ш, тише, мой родной, тише, — ласково шептал он, укачивая его, сжимая в руках,
укрывая собой от кружащейся белой взвеси. — Мы всё для него сделаем, всё, что в
наших силах… Восстановим, починим…
— Я… не хочу… нет… не надо, — еле слышно, жалобно всхлипывал Малфой и снова рыдал
отчаянно и жалко, цепляясь сознанием за осколки своей прошлой счастливой жизни,
словно пытаясь хоть так удержать неумолимое время. В каждой разломанной вещи здесь
были мама, отец, их дом, когда-то просторный и светлый, полеты, смех, вечерние
разговоры… Счастливые воспоминания не хотели уходить, прочно кружась перед глазами,
делая настоящее совершенно невыносимым.
Но Гарри крепко держал его, стискивал плечи, ласково гладил худую дрожащую спину,
белые шелковые волосы, намертво сцепленные руки и быстро шептал:
— Они живы, Драко, понимаешь? Живы. А раз так, значит, могут однажды вернуться. А у
тебя тут такой свинарник, ну как ты будешь перед ними оправдываться? И дом. Это же
твой дом. Он ни в чем не виноват. Мы обязаны ему помочь, залечить раны, ради тебя,
ради них, ради всех… — Гарри ласково целовал светлую макушку и говорил, говорил,
почти не понимая, что именно шепчет, но главное было то, что он видел, как от его
слов Драко становилось всё легче. Он начал понемногу успокаиваться, замирал в
надежных руках, и бившая его дрожь тоже потихоньку стихала.
Какое-то время они просто сидели, тихо обнявшись и слушая редкие звуки убитого
дома. Потом Драко последний раз всхлипнул, сердито оттолкнул от себя Поттера, резко
поднялся и отошел к окну, наскоро приводя одежду в порядок и заставляя себя
успокоиться. Стискивая зубы, он молча смотрел сквозь мутное стекло, а Гарри просто
сидел за его спиной всё в той же позе, не приставая с разговорами и не мешая.
Наконец, Драко постарался вытереть остатки слез и решительно обернулся:
— Поттер, если ты теперь думаешь… — холодно начал он. Его голос был до неприличия
высокомерным, как и всегда после проявленной слабости.
Но оказалось, что его порыв пропал втуне. Поттер за это время успел куда-то тихо
исчезнуть, и Драко, оставшись совсем один, растерянно огляделся по сторонам.
— Поттер! — громко крикнул он, почему-то отчаянно пугаясь.
Гарри мгновенно высунулся из-за двери и тут же направился к нему. Драко облегченно
выдохнул и обессиленно опустился на подоконник, крепко впиваясь пальцами в шершавое
дерево:
— Вот что я скажу тебе, Малфой, — деловито сообщил он, отряхивая на ходу руки и
подходя к нему почти вплотную, — я здесь всё осмотрел. И знаешь, что я обнаружил? —
Гарри доверительно наклонился к самому его уху, словно собираясь поведать важную
тайну, и Драко невольно пришлось задержать дыхание и прислушаться, настороженно
вглядываясь в него расширенными зрачками. Поттер какое-то время многозначительно
смотрел на него и, наконец, вполголоса веско произнес: — Здесь очень и очень
грязно!
Несколько секунд Малфой недоуменно глядел в пространство, будто пытаясь найти в его
словах скрытый смысл, затем перевел неверящий взгляд на невозмутимого Поттера,
ошеломленно приоткрыл рот и, наконец, не выдержав, прыснул и неудержимо
расхохотался.
Гарри, опираясь правой рукой о подоконник, легонько поглаживал его мантию и тихо
посмеивался вместе с ним.
— Хозяин Драко смеется! Тикси так рад! Тикси так счастлив, — домовой эльф внезапно
возник перед ними, умильно поглядывая на Малфоя и утирая старой наволочкой
подозрительно хлюпающий нос.
— Привет! — Гарри присел перед эльфом на корточки. — Значит, ты Тикси? А меня зовут
Гарри.
— Конечно же, Тикси знает, кто такой Гарри Поттер! — пролепетал он, задыхаясь от
восторга. — Тикси счастлив и рад приветствовать в прекрасном мэноре нашего
Спасителя, — домовой эльф молитвенно приложил свои сухенькие лапки к груди и
склонился в почтительном низком поклоне. — Чего желает наш незабвенный Гарри Поттер
от домовиков славного мэнора? Тикси готов сделать для отважного героя всё, что в
его силах!
— Знаешь, Тикси, кажется, я скоро буду здесь жить. Поэтому мне нужно, чтобы тут
стало чисто, — решительно объявил он эльфу, не обращая внимания на онемевшего от
изумления Малфоя. — Вы должны всё здесь прибрать! И начать нужно с завалов. Вы
справитесь с этим?
— Наш Спаситель будет жить здесь, в мэноре? — домовой эльф всё еще не мог поверить
в нежданное счастье. — Тикси может узнать, почему?
Эльф какое-то мгновение недоверчиво смотрел на кольцо, словно не веря, что всё
происходит на самом деле, затем издал торжествующий клич и принялся исполнять
маленький ритуальный танец вокруг ближайшей кучи мусора:
Домовик еще пару раз неловко подпрыгнул, брыкнул ногой и, наконец, остановился,
всхлипывая и быстро утирая счастливые слезы подолом грязной наволочки.
— Тикси обязан сообщить эту грандиозную новость всем остальным эльфам! — внезапно
вскинулся он, шмыгнул носом и низко поклонился. — Тикси всё сделает в лучшем виде!
Хозяин Гарри не должен беспокоиться!
И домовой эльф с громким радостным хлопком исчез прежде, чем Драко успел
возмутиться:
— Ну что? Нам пора? — Гарри, убедившись, что все эльфы заняты делом, обернулся и
выжидающе посмотрел на потрясенного всем происходящим Малфоя.
— Поттер, ты же можешь смести эту кучу одним взмахом руки, — прошептал ему Драко,
указывая на нескольких домовиков, которые старательно разгребали завал в дальнем
конце коридора. — Зачем ты заставляешь их самих это делать?
Гарри усмехнулся:
Драко кивнул и, благодарно обхватив его руками в ответ, перенес их обоих в Хогсмид
к уже заждавшимся метлам. До Хогвартса они добрались только к самому ужину.
Умывшись и переодевшись, парни неспешно брели в Большой зал, огибая разношерстные
стайки учеников.
Драко улыбнулся его энтузиазму и пожал плечами. Он давно уже не чувствовал голода и
заставлял себя есть буквально силой. Но объяснять это Поттеру, который тут же
кинется его перевоспитывать и заботиться, вовсе не хотелось. Сзади послышались
торопливые шаги, и их нагнала растрепанная Гермиона:
— Как слетали? — она бросила быстрый изучающий взгляд на Малфоя. Но тот выглядел на
удивление расслабленным и умиротворенным, поэтому она осторожно продолжила
расспросы: — Тебе понравился мэнор, Гарри? Он такой красивый.
— Очень, — Гарри подмигнул улыбающемуся Драко. — И надеюсь, скоро станет еще
красивей.
— А ты видел, какая у них библиотека? — Гермиона аж задохнулась от воспоминаний. —
До самого потолка! И такие книги! Гарри, я надеюсь, ты обратил внимание, какие у
них великолепные редкие книги?!
— Э-э-э, — Гарри замялся и смущенно покаялся: — Честно говоря, я не добрался до
библиотеки, Гермиона. Она ведь сохранилась в полном порядке.
— Наверное, мне стоило пригласить в мэнор Грейнджер вместо тебя, — нахально заявил
он. — Она в этом понимает!
— Кого-кого пригласить? — Гарри в притворном негодовании обхватил его рукой за шею
и резко пригнул белобрысую голову к коленям. — Ты хорошо подумал, Малфой?
Гермиона смутилась и опустила глаза. Как смешно Драко сказал свое: “Если бы я
увидел, как вы резвитесь с Уизли…” Она тихонько вздохнула, рассеянно поглядывая,
как Малфой накладывает на себя Очищающие. Рон и раньше-то никогда не был с ней
таким — хохочущим, беззаботным, любящим. А после смерти Фреда он словно совсем
выцвел изнутри: ничего не хотел, ни о чем не мечтал. С ним стало нестерпимо,
болезненно скучно, и их общение давно уже превратилось в тоскливую пытку. Рон стал
таким обычным, таким простым. Даже если не сравнивать. Вот только не сравнивать у
нее не получалось.
— Ты ведь и сама знаешь, что это не он, правда? — внезапно выдала она,
вопросительно вскидывая на Гермиону свои странные прозрачные глаза.
— Что? — Гермиона вздрогнула и отшатнулась.
— Иногда ты говоришь странные вещи, Луна, — Гермиона сумела выдавить из себя эту
фразу, несмотря на бешено прыгающее сердце.
— Что же тут странного? — Луна сосредоточенно порылась в сумке, затем достала
оттуда и зачем-то нацепила на нос бирюзовые очки без стекол. — В них лучше видно, —
пояснила она опешившей Гермионе и внимательно уставилась в потолок. — Ну вот, я же
говорила, что он тебя там ждет! — торжествующе заявила она, указывая пальцем то ли
на первую звезду в вечернем небе, то ли на дальнюю балку под самым потолком,
заставляя подругу тоже невольно задрать голову вверх. — Ты, главное, не сдавайся.
— Кто... ждет? — тихо выдохнула Гермиона, пристально вглядываясь в темную высь и
отчаянно пугаясь своих безумных надежд.
— Северус, — рассеянно пояснила Луна и добавила, не замечая, как вздрогнула и
захлебнулась воздухом ее подруга: — Это самая крупная летучая мышь-вампир в
Хогвартсе еще со времен Вильгельма-завоевателя, — она помахала в воздухе руками,
словно показывая большие крылья, пискнула, оскалила зубы и тут же весело
рассмеялась, снова становясь самой собой: — Так ты идешь? А то я ужасно хочу
рисовый пудинг — это любимое лакомство мышей-вампиров.
Гарри торопливо отвел глаза, словно обжегшись, чуть покраснел и низко склонился над
тарелкой:
— А о тебе я хочу всегда заботиться сам, — пробормотал он так тихо, что даже Драко
его едва расслышал.
— Он такой красивый… такой же, как ты, — мечтательно шептал в светлую макушку
Гарри, морщась и улыбаясь от щекотавших его нос мягких растрепанных волосков. —
Знаешь, если вычистить мусор, восстановить позолоту, починить картины… Я
представляю, как там хорошо было раньше.
— Очень хорошо, — Драко горько вздохнул.
— И снова всё так и будет. Не наказывай других за то, что жизнь сделала с тобой. Не
надо, — тихо сказал ему Гарри и провел ладонью по острой лопатке. — Мы всё там
исправим, и тебе самому станет легче. Вот увидишь, — он ласково погладил Драко по
плечу и уже совсем другим тоном мстительно прибавил: — И тогда ты, наконец, сможешь
пригласить в гости свою ненаглядную Гермиону.
Малфой протяжно вздохнул и снова обмакнул перо в чернила. Придется писать. Если он
собирается стать колдомедиком, в любом случае ему нужно детально понимать значение
этой капусты в составе Костероста. Эссе, так эссе, куда деваться. Это Поттеру,
можно сказать, повезло, потому что тот застрял где-то на очередной отработке.
Кажется, в этот раз наказание ему снова назначил Драгаров. И что ему все неймется?!
“Кому?” — одернул Драко сам себя и тут же усмехнулся: “Да обоим!” Вместе эти двое
представляли собой гремучую смесь. Внешне их отношения выглядели вполне
благопристойно, но на более глубинном уровне сложно было не заметить, что между
ними бушевал ураган невиданной силы.
— Ты даже со Снейпом таким не был, — однажды сказал Драко, глядя, как Поттер после
очередной ЗОТИ раздражено пихает учебники в сумку, но тот посмотрел на него таким
странным взглядом, что развивать эту тему дальше Малфой не решился.
Ничего он уже не может без Поттера. Ни-че-го. Привык к его постоянному обожанию, к
дружеским улыбкам и ласковым прикосновениям. И теперь словно душа не на месте,
когда того нет рядом. Оставалось только надеяться, что он не надоест Гарри в самое
ближайшее время и не исчезнет из жизни героя, оттесненный толпами почитателей.
Драко и так регулярно гнал его: то к друзьям, то просто так от себя — боялся
наскучить. Но без Поттера ему было невыносимо плохо и пусто, уж себе-то он мог в
этом признаться. Драко привычно погладил кольцо на пальце, решительно закусил губу
и снова склонился над пергаментом.
“Гарри Поттеру грозит смертельная опасность. Подробно написать не могу, боюсь, что
попадет не в те руки. Приходи через час в “Три метлы”, всё расскажу лично при
встрече. Никому не говори, будь один. Увижу рядом с тобой еще кого-то, сразу уйду,
и ты ничего не узнаешь.”
Драко растерянно скользнул глазами вниз и в самом углу увидел подпись: “Жюли”.
Но он уже и без подписи догадался, кто адресант, и сразу понял, что это не
розыгрыш: письмо было скреплено серьгой в виде клыка дракона, увенчанной
серебряными руническими символами, сестру-близнеца которой он держал в руках в
больничном крыле. Какое-то время Драко тупо смотрел на пергамент. Строчки плясали у
него перед глазами, а мысли разбегались в разные стороны, как проворные мыши. На
полном автомате он положил записку в справочник и резко захлопнул его.
Итак, она снова здесь. Эта ненавистная француженка в очередной раз врывается в их
жизнь, и ничего еще не кончено, как он ни надеялся. Скорее всего, она снова захочет
добраться до Гарри. Но тут же обжигающими залпами в голове начали вспыхивать новые
тревожные мысли: “А если она не врет? Если это не очередной план по захвату
Поттера? Вдруг ему в самом деле грозит опасность? Может быть, неспроста она исчезла
так внезапно?!”
Драко вскочил со стула, поспешно натягивая мантию. Что бы это ни было, он обязан
докопаться до правды и заставить эту девицу наконец-то оставить их в покое.
Врожденная осторожность шепнула ему, что это может быть ловушка и нужно кого-нибудь
предупредить, хотя бы Грейнджер, но Драко, гонимый животным страхом за Гарри, от
нее отмахнулся: “Три метлы” — людное место, особенно в это время суток. А с его
новой силой он запросто может раскидать нескольких врагов, даже не сходя с места.
Да и кому он нужен? У него давным давно уже нечего отбирать. А вот Поттер —
действительно желанная добыча для многих.
В это время Гарри вручную отделял сушеных тараканов от мокриц, недоумевая, кому
могло понадобиться в принципе собирать эту дрянь, как внезапно его сердце дрогнуло
и сжалось от дурного предчувствия. “Драко”, — он поднял голову, стараясь унять
накатившую панику. Ну что у него опять за паранойя? Он и так уже надоел Малфою до
чертиков своей гиперопекой. Он был так сильно влюблен и так за него боялся, что
готов был таскаться хвостом за своим Малфоем хоть целый день. И пускай тот
уничижительно фыркал, шипел и ругался, что Поттер его достал своим вечным
присутствием, требовал себе больше свободы и гнал от себя с завидным постоянством,
Гарри ничего не мог с собой поделать. Лишь когда Драко был рядом с ним, всё в его
жизни становилось хорошо и правильно. Гарри впервые влюбился по-настоящему и
впервые ему на самом деле было что терять.
Гарри понуро побрел за разборочный стол. Под пристальным взглядом кошачьих глаз он
высыпал содержимое мешка в большую кучу и, морщась от отвращения, принялся
раскладывать засушенные противные тельца по банкам. Странное волнение, стиснувшее
сердце, так и не отпускало. Драко. Как там Драко? Проклятый Филч отобрал перед
отработкой палочку, и теперь он не мог послать даже Патронуса. Гарри в волнении
привстал со своего места, и кошка тут же недовольно мявкнула, требуя вернуться
обратно. Он обреченно повиновался, падая обратно на стул. “Ну что с ним может
случиться? — успокаивал он сам себя. — Драко ведь собирался весь вечер сидеть в
своей комнате и писать эссе по Травологии”.
Миссис Норрис противно мяукнула, выражая свое согласие. Судя по выражению ее морды,
она бы сбежала от Поттера намного раньше. Гарри безрадостно ей кивнул:
— Знаешь что, не тебе меня судить! — внезапно обиделся на нее Гарри. — На твоего
хозяина вообще без слез не взглянешь!
— Поттер, ты опять заговариваешь мою кошку?! — перед его столом мгновенно, словно
из-под земли, возник разгневанный Филч, подозрительно поводя во все стороны длинным
рябым носом. — Наговор делаешь? Порчу наводишь? — он раздраженно подхватил
рассерженную зверюгу на руки. — Колдуны проклятые! Всё-то вам неймется! Пойдем от
него подальше, моя кисонька, — ласково прохрипел он разобиженной кошке, почесывая
ее между ушей. — А ты, Поттер, давай, проваливай отсюда! — завхоз торопливо махнул
рукой в сторону двери. — На сегодня свободен!
— А как же?.. — Гарри показал на всё еще рассыпанные по столу горстки сухих
насекомых.
Почему-то отчаянно билось сердце и дрожали руки, пока Гарри бежал глазами по ровным
строчкам. Дочитав, он отшвырнул пергамент в сторону и заметался по комнате. Эссе
лежало на столе недописанным, значит, Драко сорвался отсюда внезапно. Гарри
привычно потёр вспотевший лоб:
— Ну какое у тебя может быть семейное дело, Малфой, когда у тебя нет семьи? —
испуганно пробормотал он. — Куда же ты мог подеваться, скрытный придурок?
Гарри упал на кровать, пытаясь взять себя в руки и не паниковать раньше времени. У
Драко вполне могли быть свои дела. Возможно, домовик срочно призвал его в мэнор.
Гарри застонал. Вчера Малфой пообещал настроить защиту поместья так, чтобы она
пропускала Гарри в любое время, как члена семьи, но не успел. Значит, в мэнор ему
не попасть. Он сел и обхватил колени руками, преодолевая порыв куда-то бежать и
что-нибудь делать. Успокоиться. Нужно успокоиться. Он ведет себя просто неприлично.
Мало ли какие проблемы могут возникнуть у Драко без него. Стараясь подавить
очередной спазм липкого ужаса, Гарри набрал полную грудь воздуха и внезапно
вспомнил, что отдал Малфою часть своей силы. Он закрыл глаза и облегченно выдохнул.
Теперь с Драко так просто не справиться, где бы и с кем бы он ни был. Гарри
откинулся на покрывало и уставился в потолок. Несмотря на то, что Драко просил не
ждать, он его непременно дождется...
Три часа спустя Гарри уже просто не знал, что и делать. За это время он пробовал
читать, дремать, писать эссе, кидать о стену плюй-камни, разучивать заклинания и
колдовать, но все его усилия были обречены на провал. Лучше всего у него получалось
тупо пялиться в дальний угол и прикидывать, где сейчас может быть Малфой. Конечно,
Драко мог быть просто-напросто занят, но в это верилось плохо. Давно уже прошло
время отбоя — после войны на Хогвартс были наложены чары, не позволяющие ученикам
самостоятельно покидать замок в ночное время, и Поттер крыл себя последними словами
за то, что послушно сидел и ждал вместо того, чтобы отправиться на поиски Драко.
После очередной тщетной попытки чем-нибудь себя занять Гарри, наверное, в сотый раз
подошел к распахнутому окну. Несмотря на позднее время, во дворе постоянно кто-то
сновал. С громким уханьем мимо проносились деловитые совы. Судорожно метались в
воздухе летучие мыши. Хагрид с Клыком брели в свою хижину, а по дорожке к замку,
оглядываясь по сторонам, торопливо шел ненавистный Драгаров, что-то оживленно
обсуждая с мадам Стебль. Гарри вздрогнул от очередной мыши, скользнувшей мимо окна
черной остроугольной тенью, и полной грудью вдохнул холодный ночной воздух.
Окно! Он внезапно хлопнул себя по лбу. Какой же он идиот! Драко получил известие и
для этого открыл окно, значит, скорее всего, здесь была сова. Какая сова? От кого?
Им давно уже не от кого ждать писем. Гарри заметался по комнате, расшвыривая
предметы в тщетной попытке найти полученное известие. Неужели Малфой забрал его с
собой? Он снова заставил себя успокоиться. Сам Гарри швырнул бы письмо на пол. А
что вместо этого сделал педантичный Малфой? Гарри присел на его место у письменного
стола и попытался сосредоточиться.
— Профессор, его нигде нет. Пожалуйста, быстрее, — умолял он директрису, пока она,
нацепив на нос очки, бежала глазами по неровным строчкам. — Это какая-то ерунда!
Любовная записка… Я обязан его найти. Он может себе надумать все, что угодно. Он
сбежал от меня.
МакГонанагалл пристально посмотрела на него поверх очков:
Тот снова что-то курлыкнул и захлопал крыльями. МакГонагалл кивнула ему и сухо
произнесла:
— Дайте мне две минуты, мистер Поттер, чтобы собраться. Я сама пойду с вами. Кроме
того, Фоукс прав, я на всякий случай проверю пергамент на чары, — под нетерпеливый
возглас Гарри она взмахнула палочкой и насторожилась, заметив, как на пергаменте
одни буквы начали сменяться другими. — Постой, Гарри, что это такое? Это же совсем
не то, что было написано, — недоуменно спросила она, снова водружая на нос очки и
торопливо водя глазами по новым строчкам. — “Гарри Поттеру грозит смертельная
опасность… Приходи один...”
— Похоже, вы были правы, мистер Поттер. Всё намного серьезнее. Кто-то потрудился
чарами Иллюзии спрятать исходный текст письма, которое прочитал мистер Малфой.
Подождите меня, здесь, я сейчас соберусь. Нельзя терять ни минуты!
— Кто был убит, Астрид? — требовательно спросила она, буравя портрет глазами. —
Говорите немедленно!
— Придите в себя, мистер Поттер, — она сердито встряхнула его. — Еще ничего не
известно. Это может быть вовсе не он. Или ему может быть нужна ваша помощь. Эти
старые брехуны вечно все путают, — под возмущенные возгласы портретов она ухватила
Поттера за плечи, но он продолжал стремительно бледнеть. — Гарри! Гарри! Да что же
это такое?!
Она выхватила палочку и плеснула ему в лицо огромную порцию Энервейта. Гарри
непроизвольно отпрянул, с силой втянул в себя воздух и сипло закашлялся под
одобрительное бормотание портретов.
— Сейчас не время для страданий, мистер Поттер, — сурово пояснила ему МакГонагалл и
поспешно потащила за собой к выходу. — Мы должны как можно быстрее оказаться там и
всё узнать самостоятельно, — жестко сказала она и еле слышно добавила: — Я даже не
представляла, что он для тебя столько значит, Гарри.
Гарри, который наконец-то пришел в себя, набирал скорость так стремительно, что
теперь уже сама директриса еле поспевала за ним. Темная волна ненависти снова
поднималась в нем изнутри, била в грудь, мешала дышать и грозила захлестнуть собою
весь мир. С трудом удерживая разрушительную силу в себе, он на ходу повернул к
директрисе бледное лицо с потемневшими от ярости глазами и мрачно сказал:
— Всё, профессор. Он для меня значит всё.
Не дожидаясь больше МакГонагалл, Гарри со всех ног кинулся к ним. Двое дюжих парней
преградили ему дорогу, но, прежде чем он успел их расшвырять со своего пути,
Кингсли махнул им рукой, разрешая пропустить. Гарри лишь успел увидеть
перепачканные светлые волосы, лежащее в грязи окровавленное тело и больше уже
ничего не соображал. Он кинулся к нему и упал на колени:
— Драко!
Гарри лихорадочно ощупывал его руки, ноги, грудь, низко склонялся над посеревшими
губами, пытаясь уловить дыхание, и дрожащими пальцами искал на холодном запястье
пульс.
— Драко... Что с тобой, Драко? — исступленно бормотал он, сам не понимая, что
шепчет. — Скажи мне что-нибудь, ответь! Прошу тебя... пожалуйста.. Ты ведь жив?
Жив, да? Хороший мой…
Мысли путались при взгляде на безжизненное восковое лицо. Было больно дышать. Гарри
казалось, что и его жизнь тоже кончилась, прямо здесь и сейчас.
— Да жив он. Жив, но без сознания, — раздался над его ухом чей-то низкий
хрипловатый голос, и Гарри, даже не оглянувшись на собеседника, склонился над Драко
еще ниже, чуть не разрыдавшись от облегчения, поэтому толком не расслышал следующих
слов. — Зато она мертва.
— Что? — рассеянно бросил он, бегло осматривая Малфоя и так и не выпуская из
пальцев его бесчувственной руки.
Мерлин, спасибо тебе! Он жив. Жив!
— Гарри, он жив и здоров! Только без памяти, — подтвердил неслышно появившийся
сзади Кингсли. — А вот девушка убита.
— Девушка? Какая девушка? — Гарри неохотно поднял голову, с трудом отрывая взгляд
от малфоевского лица.
— Ваша пропавшая, — пояснил министр. — Убита Авадой. И мы полагаем, что это сделал
он.
— Ты сошел с ума, Шеклболт? — Гарри свирепо развернулся к нему, загораживая собой
Малфоя.
— Да. Это Жюли Арманд. Она пропала пару недель назад из Хогвартса. Я заявляла вам
об этом, — МакГонагалл, старательно сдерживая волнение и дрожь в голосе, подошла к
убитой и, присев рядом, скорбно посмотрела на неподвижное тело.
— Мы полагаем, это сделал он, профессор МакГонагалл, — Кингсли доверительно
наклонился к ней и кивнул в сторону безжизненного Малфоя, которого, оттеснив Гарри
плечом, осматривал подоспевший колдомедик. — Сын бывших Пожирателей… От них сложно
ожидать чего-то другого.
— Не мелите чепухи, мистер Кингсли, — резко сказала она, поднимаясь. Голос
МакГонагалл снова стал таким сухим и строгим, словно она отчитывала
проштрафившегося ученика. — Драко Малфой на это не способен. Я хорошо его знаю.
— После войны многие из них ведут себя неадекватно, — снисходительно пояснил он. —
Если бы вы видели столько, сколько повидал я, Минерва… У нас есть свидетели,
показания, улики. Всё ясно, как белый день.
— Я насмотрелась достаточно, уж поверьте, министр, — отрезала она, не снисходя до
дальнейших пояснений. — Я правильно понимаю, что ради своего удобства вы
собираетесь сделать невиновного юношу козлом отпущения? — МакГонагалл гневно
раздула ноздри и возмущенно уставилась на него.
— Ну зачем вы так? — мягко упрекнул ее Кингсли. — Разумеется, мы соберем все
необходимые доказательства, обоснуем и подтвердим его виновность в суде. Ну что
там? — вопросительно обратился он к подошедшему к ним худому высокому колдомедику в
бордовой мантии, который только что осматривал Малфоя.
— Обливиэйт. Скоро очнется, — хмуро пояснил тот. — Сам невредим, но на одежде следы
крови. Последнее заклятье в палочке — Авада.
— А она?
— Убита Авадой. А еще ей чем-то разбили голову. Эксперты скажут точнее, чем именно.
— Эти Пожиратели — сущие звери, — шепнул Кингсли на ухо МакГонагалл, и она
отшатнулась, прожигая его яростным взглядом.
— Я еще раз заявляю вам, что Драко Малфой не имеет отношения к этой истории! —
грозно сказала она.
— Ну, боюсь, разбираться в этом будем уже не мы, — Кингсли деликатно кашлянул и
попытался отойти в сторону.
— Я так вижу, вы все уже решили, министр? — остановил его яростный голос
МакГонагалл.
— Да, профессор?
— А теперь, господин министр, — она обернулась к напрягшемуся Кингсли, — будьте
добры повторить нашему Гарри Поттеру всё то, что вы мне только что сказали.
Расскажите, пожалуйста, про виновность Драко Малфоя его жениху.
— К-какому жениху? — Кингсли все-таки запнулся и мгновенно утратил часть своего
лоска.
— Как, Шеклболт, разве вы не знали? Мальчики помолвлены уже довольно давно, а наш
Национальный герой без памяти влюблен в Драко Малфоя, — ее голос торжествующе
зазвенел. — А теперь вы можете продолжать свой рассказ, министр, — невинно добавила
она.
— Гарри, это правда? — растерянно спросил Кингсли, настороженно поворачиваясь к
нему.
— Да, Шеклболт, конечно, — сказал Гарри, рассеянно скользя по нему глазами. Он явно
торопился поскорее от них отделаться. — Пожалуйста, можно я… — нетерпеливо
переминаясь с ноги на ногу, Гарри кивнул головой в сторону Малфоя.
— Министр утверждает, что это сделал Драко Малфой, и собирается его арестовать, —
сообщила ему МакГонагалл в спину. Она явно не планировала сдаваться и призывала на
помощь тяжелую артиллерию.
— Шеклболт, это правда? — Гарри резко развернулся, судорожно сжимая кулаки.
Гарри усмехнулся:
— Драко! — Гарри, мгновенно забыв обо всем, со всех ног кинулся к нему и упал
рядом. — Драко... Ты жив… — он смотрел в оживающее лицо и улыбался сквозь слезы,
застилавшие глаза.
— Гарри… — простонал Малфой с трудом фокусируя на нем взгляд. — Где я?.. Что со
мной?
— Всё хорошо, родной. Всё в порядке, — Гарри склонился над ним, бережно придерживая
его голову правой рукой. — Я с тобой.
— Что вы помните? — к ним тут же подоспел колдомедик, и Поттер окинул его
раздраженным взглядом.
— Гарри, я прошу тебя, успокойся и подумай сам. Все доказательства налицо! Авроры
установили, что его видели вместе с девушкой в этом пабе. Они ссорились. Потом
куда-то ушли вместе. В его палочке Авада, а на рубашке и мантии следы крови, хотя
сам он не ранен. Этих улик уже хватит даже на Поцелуй дементора, — он проворно
отшатнулся от Гарри, который в бешенстве попытался ухватить его за отворот мантии,
и раздраженно рявкнул: — Убери руки, Поттер! Не в твоих силах мне сейчас помешать!
Ты думаешь, здесь зря столько авроров? Ты и сам знаешь, что никто в магическом мире
не убивает с кровью, кроме Пожирателей, которые ловят от этого кайф! Твой Малфой
увяз в этом по самое не хочу.
— Шеклболт, я не отдам тебе его, даже не надейся, — Гарри постарался взять себя в
руки и сообщил это министру уже без эмоций, просто как факт.
Кингсли сердито посмотрел на него, тоже постепенно остывая:
— Гарри, я обещаю тебе, мы со всем разберемся. Ради тебя. Но мы обязаны его забрать
с собой. Да пойми же ты, мы сейчас просто обязаны это сделать!
— Он не виноват!
— Гарри, — министр устало вздохнул, — пожалуйста, не начинай всё сначала. Есть
закон. Есть подозреваемый. Есть улики. Мы должны действовать по инструкции. Потому
что если нарушить закон один раз, то потом пойдет цепная реакция. Ты ведь не хочешь
жить в мире, где царит беззаконие? После войны у нас всё и так слишком шатко. Я
обещаю тебе, как только нам удастся доказать его невиновность, мы сразу же выпустим
его. Я клянусь тебе в этом! — и, понизив голос так, чтобы его не слышали
окружающие, шепнул: — Ты знаешь, что я не стану тебе врать. Ты мне нужен, Золотой
мальчик, и для тебя я сделаю всё возможное, как бы цинично это ни звучало. Только
ради тебя у Малфоя будет чистая камера и даже без персонального дементора у входа,
а лучшие авроры будут собирать доказательства, которые помогут ему выйти на волю
как можно скорее. Ну что, мы договорились?
— Я ненавижу тебя, Шеклболт, — Гарри с отчаянием смотрел в темнокожее бесстрастное
лицо.
— Когда ты остынешь, ты поймешь, что я прав, — Кингсли отвернулся, показывая, что
разговор окончен, и Гарри схватил его за рукав.
— Но ведь на нем Обливиэйт. Кто-то же его наложил на него? — Гарри отчаянно
хватался за последнюю соломинку.
— Возможно, он сам его наложил. Мы не можем исключить эту версию. Прости, Гарри.
Улик против него слишком много. Мы должны выполнить наш долг.
— Я не отдам вам его, — Гарри помотал головой и закусил губу, борясь с оживающим
внутри темным зверем.
— Тогда мы обязаны будем арестовать тебя тоже, — виновато развел руками Кингсли и,
заметив его кривую вызывающую усмешку, поспешно добавил: — Но вообще я считаю, что
ты намного больше пригодишься ему на воле, если будешь искать доказательства его
невиновности. Гарри, я не шучу. Я предлагаю тебе сотрудничать с нами и найти того,
кто это был. И чем быстрее мы это сделаем, тем скорее твой Малфой выйдет на
свободу. Видит Мерлин, мне не нужны лишние проблемы с тобой, и я сам не рад, что
мне сейчас приходится выполнять свой долг.
— Боюсь, что этот раунд выиграли они, мистер Поттер, — тихо сказала она. — Но
следующий будет за нами.
— Я… не хочу… не могу… — Гарри чуть не плакал от безысходности. — Я не могу
отпустить его, поймите…
— Гарри, я так понимаю, ты можешь сейчас освободить Драко без проблем… и
собираешься это сделать? — она вопросительно вскинула на него глаза. Гарри мрачно
усмехнулся и кивнул. — Но ты ведь знаешь, что именно с этого и начинал Волдеморт? —
мягко добавила она и погладила его по рукаву, словно не замечая его раненого
взгляда. — Когда ты готов ставить свои интересы выше всеобщих законов, ничего
хорошего ждать не приходится. Формально они правы, сейчас и закон, и правда на их
стороне. И если ты освободишь Драко силой, он справедливо будет считаться беглым
преступником. Но если мы найдем настоящие улики, Драко выйдет на свободу с
полностью восстановленной репутацией. И мы с тобой сделаем всё возможное, чтобы это
случилось как можно скорее.
— Позволь им сейчас сделать свое дело, Гарри. Они в своем праве, и мы не можем его
защитить, как бы мы этого ни хотели, — она подбадривающе сжала его локоть и
виновато глянула на Драко. — А вы, министр… — она резко обернулась к Кингсли и
сурово посмотрела на него: — Я очень надеюсь, что ваш Аврорат как можно скорее
отыщет настоящего убийцу!
Кингсли бегло скользнул по нему глазами, молча кивнул и сделал знак окружившим
Драко аврорам, чтобы они расступились. Гарри кинулся к Малфою, сидящему на земле в
кольце авроров, обхватил его за плечи и, отчаянно прижимая к себе, жарко зашептал
на ухо:
— Драко, хороший мой, я клянусь тебе, я сделаю всё, что в моих силах, я скоро
вытащу тебя оттуда. Верь мне. Я найду того, кто это сделал.
— Ничего не выйдет, Поттер. Им нужен козел отпущения, мне оттуда не выбраться, —
обреченно сказал Малфой и внезапно обнял его изо всех сил, прижался губами к виску
и шепнул в ухо. — Не забывай меня, Гарри, ладно? Хотя бы ты…
— Сдурел? — Гарри отшатнулся от него, с отчаянием глядя в серые глаза. — Драко, не
смей даже думать такое. Я люблю тебя, родной мой… всегда буду любить. Я освобожу
тебя, клянусь всем, чем хочешь! Мы скоро будем вместе, обещаю!
Гарри прижался к нему еще теснее, жадно вдыхая в себя его запах:
— Драко…
— Время! — круглолицый аврор с прищуренными хитрыми глазами шагнул к ним,
решительно оттесняя Гарри плечом.
Малфой последний раз с нежной насмешкой посмотрел на него через смыкающиеся черные
спины, и спустя мгновение все они исчезли в вихре аппарации. Гарри рухнул на землю
и уткнулся лицом в колени.
— Не надо, профессор. Ничего не говорите. Я вытащу его, чего бы мне это ни стоило.
Если надо будет, сам сяду вместо него, но он выйдет оттуда любой ценой.
— Я знаю, Гарри, знаю, — она ласково потрепала его по плечу. — И я тебе непременно
помогу.
С самого утра Гарри сбежал из замка и торчал в приемной у Кингсли, меряя комнату
широкими нервными шагами. Министр, обнаруживший его под дверью своего кабинета,
устало подкатил глаза, но кивнул головой, приглашая войти. Гарри начал с места в
карьер без вежливых раскланиваний:
— Кингсли, я прошу тебя, я умоляю, выпусти его! Хочешь… что хочешь для тебя сделаю.
В твоей рекламной кампании буду участвовать, как ты просил, улыбаться буду, как
идиот, на всех фотографиях в обнимку с тобой позировать, как лучший друг… Ну что
тебе нужно? Хочешь, на колени встану?
— Гарри, Гарри! — министр поймал его за плечи, чтобы не ровен час тот и правда не
рухнул на пол, и тихонько встряхнул, приводя в чувство. — Выслушай меня! Мы
поместили его в камеру предварительного заключения. Там никаких дементоров, никаких
крыс... чисто и спокойно. Пересидит, пока мы со всем разберемся. Ну подумай ты сам
своей головой, ему же там безопаснее.
— Я защищу его… ото всех... — Гарри умоляюще заглянул ему в глаза.
Кингсли нахмурился:
— Гарри, приди в себя! Раскинь ты мозгами! Ты не смог защитить его этой ночью, и
дальше не сможешь. Потому что он не вещь — Малфой своенравный, упрямый, со сложным
характером, в точности такой же, как и его папаша, и делает он только то, что сам
посчитает нужным. Ты не уследишь за ним и дождешься того, что его и в самом деле
убьют. Поверь мне, здесь он будет в безопасности, пока мы сможем со всем
разобраться. Допустим, я и сам не очень верю в то, что это сделал он. Но улики! Все
улики слишком явно указывают на него. Кто-то очень об этом позаботился. Так кому и
зачем это было нужно? Ты знаешь? Или ты готов снова рисковать своим Малфоем? Лучше
помоги нам найти того, кто это был! Ты слышишь меня, Гарри?
Кингсли снова встряхнул его за плечи. Гарри обреченно опустил голову, соглашаясь с
правотой его слов. По иронии судьбы, оглядываясь на все те странности, что в
последнее время творились вокруг них с Малфоем, выходило так, что самым безопасным
местом для Драко сейчас и в самом деле был Азкабан.
Гарри ничего не оставалось, как снова покорно кивнуть. Кингсли притянул его к себе,
и прямо из кабинета они аппарировали во внутренний двор Азкабана.
По длинным тюремным коридорам Гарри почти бежал, едва поспевая за размашистым шагом
министра. Они миновали нескольких авроров, стороживших подземелья, и, наконец,
подошли к зарешеченным камерам. Драко заметил их издалека и, словно не веря глазам,
медленно поднялся с узкой кровати, и кинулся к двери. Тонкие, почти призрачные
пальцы впились в металлические прутья:
— Поттер?
Гарри, стискивая зубы, кивнул на решетчатую дверь, которая отделяла его от Малфоя:
— Открой, Шеклболт!
Аврор, стоявший в конце коридора, напрягся и сделал шаг по направлению к ним, но,
подчиняясь молчаливому приказу министра, тихо отступил и снова настороженно
вернулся на свое место.
— Драко…
Они молча смотрели друг на друга, не находя нужных слов. Кингсли стоял чуть
поодаль, деликатно от них отвернувшись, но вся его поза выражала напряженное
внимание.
— Гарри… я ничего не помню… — устало сказал Малфой и шепнул совсем тихо: — Может
быть, это и правда сделал я… Я так ее ненавидел.
— Нет! Даже думать так не смей! Придурок! Ты тут вообще ни при чем!
— Поттер…
— Ты не виноват, Драко! Ты не убийца! И я вытащу тебя отсюда, я клянусь тебе, —
чуть не плача прошептал ему Гарри одними губами и дотронулся пальцами до его
кольца, накрывая его руку своей.
Драко грустно улыбнулся и в свою очередь провел подушечками пальцев по его скуле.
— Драко, родной… верь мне... Ты же помнишь, что самый темный час всегда бывает
перед рассветом. Я освобожу тебя, и у нас все будет хорошо. Просто замечательно. Мы
скоро будем вместе, ты, главное, верь мне и ничего не бойся... Ты мне веришь?
— Это стихи. Древние, гэльские. Мне в детстве читал их перед сном отец, когда я был
чем-то расстроен, — негромко сказал он. — "Выше нас только небо... и бояться не нам
высоты..." — процитировал он и, запнувшись, поднял огорченное лицо и расстроенно
посмотрел куда-то вдаль. — Представляешь, а дальше не помню...
— Драко...
— Выше нас только небо... — горько повторил он. — Ты... не забывай меня, Гарри,
ладно?
— Драко!
— Гарри, время! — Кингсли требовательно вырос за его левым плечом.
— Я люблю тебя! — Гарри рванулся к губам Малфоя, жадно вылавливая ответное еле
слышное “я тоже”.
— Гарри, мы договаривались! — министр настойчиво дергал его за рукав.
— Иди, Поттер, иди! — Драко не сдержался и снова прощально-нежно прикоснулся к его
руке. — Да иди ты уже! — досадливо сказал он, видя, как Кингсли пытается оторвать
Поттера, умоляюще цепляющегося за решетку.
— Драко, — прошептал Гарри ему вслед. — Драко! — крикнул он, но Малфой так и не
обернулся, а Кингсли крепко ухватил его за локоть и потащил прочь по коридору.
— Поверь, Гарри, я сделал для тебя всё, что мог, — торопливо бормотал он. — Ты сам
видел: чистая камера, никаких дементоров, он под присмотром… И выйдет он отсюда
полностью оправданным, с восстановленной репутацией... Надеюсь, ты это вспомнишь,
когда придет пора выборов...
— Да, министр, я это вспомню, — процедил Гарри сквозь стиснутые зубы.
— Даже не представлял, что ты его так... — растерянно сказал он. — Значит, это все
правда? Про вас двоих?
— Этого ведь не было раньше, я прав? — и, увидев, как Гарри мотает головой,
внезапно добавил: — Тебе повезло, что это не проявилось на войне. Волдеморт
непременно бы ударил по твоему самому слабому месту, — Гарри вздрогнул, чувствуя,
как сердце сжимает запоздалый холодный ужас. — Никогда тебя таким прежде не видел,
— тихо добавил Кингсли. — Как подумаю, что мы могли бы из-за этого проиграть...
Ради него ты тогда пошел бы на все.
— Я и сейчас пойду на всё, Шеклболт, — Гарри, наконец, повернулся к нему, и Кингсли
увидел почти фанатичный блеск его глаз. — Предупреждаю тебя: я украду, нарушу,
признаюсь в чем угодно, я разнесу весь Азкабан по кирпичику, если понадобится. Но я
вытащу его отсюда. Я клянусь тебе. Пока ты на моей стороне и помогаешь мне в этом,
я тоже буду стоять за тебя. Захочешь обмануть — получишь непримиримого врага на всю
жизнь. Не доводи меня до греха. Мы поняли друг друга, министр?
Кингсли ощутил на себе жесткую волну давящей силы, невольно поежился и кивнул в
знак того, что его услышал.
Гарри вышел на солнечный свет, судорожно выдыхая из себя холодный затхлый запах
подземелий. Пора брать себя в руки. Своим нытьем он Драко ничуть не поможет.
Кингсли прав, нужно найти настоящего убийцу. Иначе Малфой так или иначе навсегда
останется под подозрением. Или, что еще хуже, под угрозой для жизни. Гарри отправил
Патронуса Гермионе в надежде, что подруга поможет ему привести мысли в порядок, и
аппарировал в Хогсмид, чтобы разузнать что-нибудь новое.
Гермиона нашла его в переулке, где произошло убийство. Место, где случилось
страшное происшествие, было всё еще оцеплено, и Гарри крутился рядом, прислушиваясь
к разговорам авроров и всматриваясь в траву и кусты. Уже знакомый круглоголовый
аврор с сержантскими нашивками неодобрительно косился на Гарри, но с места
происшествия его не гнал.
— Гарри, — Гермиона порывисто обняла его. — МакГонагалл нам всё рассказала. Как ты?
— Бывало и лучше, — честно ответил он, обнимая ее в ответ, и сказал: — Скорее
всего, мне понадобится твоя помощь. Я могу на тебя рассчитывать?
Гермиона замялась:
— Нам объявили, что у нас сегодня будут брать показания.
— Гарри, послушай! Ты должен быть готов к этому. Я не верю, что это сделал Малфой,
но…
— Рон… Симус… Лаванда… Слишком много улик против него. Они все обсуждают это в
гостиной. Тебе лучше вообще не ходить туда, чтобы не слышать, — торопливо закончила
она, глядя, как Гарри сжимает кулаки и стискивает челюсти. — Но только вот... Ты
сегодня тоже обязан присутствовать на допросе.
— Я пойду, — он сжал ее руку, — мне нечего скрывать, и я не собираюсь ото всех
прятаться.
По подземному ходу они вдвоем понуро брели в Хогвартс. Перед самым выходом Гермиона
заставила его остановиться.
— Гарри, я понимаю, каково тебе сейчас. Но, пожалуйста, держи себя в руках. Всех не
переспоришь. Ведь твоя главная задача — доказать, что Драко невиновен. И мы это
сделаем, — подруга ласково положила руку ему на рукав. — Береги силы, ладно? А
завтра я тебе помогу.
— Спасибо тебе, Гермиона. Ты лучшая, — искренне ответил ей Гарри и вдохнул побольше
воздуха, выбираясь на поверхность.
Перед портретом непривычно молчаливой Полной Дамы подруга сжала его ладонь своей, и
они уверенно шагнули внутрь. Все разговоры и перешептывания мгновенно смолкли.
Значит, говорили о них с Малфоем. О чем же еще? Утренний “Пророк” лежал на
ближайшем столике первой полосой вверх, и Гарри увидел на колдографии свою
несчастную физиономию и самоуверенное холодное лицо Малфоя времен их школьной
вражды. “Кровавые разборки в Хогвартсе! — вопил заголовок, и тут же шрифтом
поменьше уточнялось: — Последняя жертва бывшего Пожирателя”.
— Гарри, слизеринцы уже дали свои показания, — выступил вперед Симус. — Вся школа
теперь знает, что Малфой давно на тебя запал. Ему было не на что жить, а у тебя
были и деньги, и положение. Ему были очень выгодны ваши отношения, а она сильно
мешала. Согласись, что вполне в его духе было так поступить.
— Ударить камнем по голове безоружную девушку? — Гарри напрягся, и Гермиона
успокаивающе положила руку ему на плечо. — Послушайте, мне нечего вам сказать,
кроме того, что это полная чушь. Сейчас мне нужно доказать его невиновность, —
Гарри оглядел хмурые лица однокурсников. — Я всё понимаю, но если среди вас есть
хотя бы один, кто готов мне помочь, я буду очень благодарен.
Но все его друзья и знакомые только отводили глаза и молчали. Внезапно в полной
тишине раздался уверенный голос Невилла:
Прибывшие авроры проводили допросы быстро и умело. Гарри, бледнея от гнева, слушал
показания гриффиндорцев о том, как Малфой ревновал его, и о том, как Гарри был
безумно влюблен в Жюли.
— Да, Гарри Поттер влюбился в девушку. Вы бы только видели, как он на нее запал, —
слышался из дальнего угла высокий голос Симуса. — Но Малфой каким-то образом сумел
заполучить его обратно. Уж и не знаю, как ему это удалось. Тут явно не обошлось без
приворотной магии.
— Это был очень мощный приворот на крови! — слышался от окна убежденный голос
Гермионы. — Темная магия, мы это точно знаем. С тех пор, как мы его сняли, у Драко
Малфоя не было причин ревновать! Гарри снова стал самим собой. Спросите об этом у
директора, она знает.
— Было похоже, что она действительно пыталась его приворожить, — сухо констатировал
факт Рон. — Но не могу не сказать того же о Малфое. Гарри внезапно бросил мою
сестру, слишком быстро с ним сблизился и всего через несколько дней начал вести
себя как влюбленный идиот. А ведь до этого ему нравились только девушки. Он никогда
не проявлял интереса к парням. Наверняка Малфой применил запрещенные зелья или
темную магию. Он точно такой же, как и его папаша...
— Ой, ну конечно же, Гарри в нее влюбился, — это уже подавала голос Лаванда. — Ну
неужели вы думаете, я не вижу, когда человек по-настоящему влюблен, господин аврор?
На Малфоя Гарри никогда так не смотрел, да они вообще до этого всё время были
врагами. Я считаю, что Малфой подлил ему Амортенцию, иначе, как объяснить, что
Гарри вообще взглянул в его сторону, а потом еще и вернулся к нему?
Гарри обхватил голову руками. Как доказать им всем, что Драко даже не думал
применять к нему никаких зелий, не выдав при этом его личных тайн?
Гарри насупился:
— Сложно сказать... Против него слишком много улик. Ищи доказательства невиновности
своего друга. Его сейчас можно спасти только, если мы выясним, что это сделал кто-
то другой. Но, наверное, ты должен знать: мы проводили допросы в Хогвартсе, и по
всей деревне. И пока всё складывается совсем не в пользу твоего Малфоя. Он был
вместе с потерпевшей на месте преступления. Куча свидетелей видела, как они
ссорились. У нас есть их показания. А дальше всё банально: он выпил, алкоголь
ударил в голову, вышли на улицу — вот и всё. В таком состоянии можно много чего
натворить. А у него еще и не самое чистое прошлое.
— Драко не убийца, — сквозь зубы выдавил из себя Гарри. — Он никогда никого не
убивал.
— Все убийцы когда-то сделали это впервые. Однажды и он мог переступить черту, —
философски заметил аврор и поднялся, — я так понимаю, тебе больше нечего мне
сказать?
Гарри изумленно и благодарно взглянул на нее, но сержант лишь позволил себе чуть
усмехнуться:
— Милая девушка, осмелюсь заметить, после этого он был на войне. И никто не знает,
скольких людей он там убил. Возможно, его гуманность касалась только крыс. То, что
ему и его семье удалось избежать наказания — большое непонятное везение, — аврор
метнул быстрый осведомленный взгляд на Гарри. — А сейчас подозреваемый слишком
многое терял вместе с любовью Гарри Поттера. Поэтому парочка крыс, сдохших довольно
давно, ему никак не поможет. На его родном факультете несколько человек
подтвердили, что убивал он легко и не задумываясь. Он сильно ревновал мистера
Поттера к потерпевшей, всем говорил, что ему необходимы его деньги и слава, и
обещал с ней расправиться, если она снова встанет у него на пути.
— Послушайте, Гарри Поттер. Хотя наш министр сильно благоволит к вам, и вообще, вы
Национальный герой, но у нас есть инструкции, нарушать которые мы не вправе! Мы не
будем использовать дорогостоящее оборудование ради такой ерунды. Они сказали одно,
вы сказали другое — всё записано и задокументировано. Не нужно так волноваться.
Правда всегда выйдет наружу.
— Вы можете посмотреть их воспоминания в наших Омутах, — шагнула к ним Гермиона и
тут же осеклась, не зная, имеет ли право рассказывать о них аврору.
— В ваших чём? — насмешливо спросил аврор, даже не глядя в ее сторону. — Милая
девушка, шли бы вы заниматься и не мешали бы следствию, — он отвернулся к напарнику
и раздраженно процедил: — Всё-таки хуже нет, чем работать с назойливыми детьми.
Гермиона вспыхнула:
— Всё я понял, понял! Не ожидал, что у вас тут собственный драмкружок. Сдаюсь,
каюсь, посыпаю голову пеплом и приношу свои извинения нашему герою. Чего вы хотите
во искупление?
— Проведите это расследование, как проводили бы его для своего сына, сержант, —
тихо попросил он. — Я вас очень прошу.
Гарри уныло уронил голову на барную стойку. Неделя впустую. Раннее субботнее утро —
уже субботнее! — а они так ни на шаг и не приблизились к разгадке. От невозможности
вызволить Малфоя законными методами было невыносимо тошно. Даже витающий в “Трех
метлах” аппетитный аромат свежего хлеба, кофе, корицы и пирогов казался сейчас
слишком душным и приторным. Мадам Розмерта, ласково улыбаясь, поставила перед Гарри
кружку имбирного чая:
Гарри поднял на нее красные усталые глаза и попытался растянуть губы в благодарной
улыбке.
— Да по лицу сразу ж видать. Уж я-то на всяких тут насмотрелась. Только что гонору
в нем многовато, а так-то ведь и мухи не обидит, — подмигнув ему, она перешла к
дальнему краю стойки и принялась аккуратными ломтиками нарезать свежеиспеченный
пирог, который только что принесла пожилая домовиха в накрахмаленной наволочке.
Гарри вздохнул, машинально помешивая чай в кружке и следя глазами за тем, как
проворно мелькают в воздухе ловкие полные руки. Целую неделю они впятером
опрашивали всех, кого только могли, выискивали малейшие зацепки, десять раз подряд
обшарили место преступления в надежде обнаружить хоть какой-нибудь свежий след:
Невилл с Джинни и Луной, наверное, уже достали всех в замке своими расспросами, а
Гарри с Гермионой, кажется, не пропустили ни единого человека в Хогсмиде. Но все
было впустую. Каждая новая улика словно нарочно лишь подтверждала виновность
Малфоя.
С лица МакГонагалл все эти дни тоже не сходило выражение крайней озабоченности, как
она ни пыталась его скрывать. Директриса постоянно убеждала кого-то в Министерстве,
шепталась с портретами, в свою очередь мелькала с расспросами в Хогсмиде, но, судя
по ее расстроенному виду, продвинулась не дальше, чем они сами.
Свиданий с арестованным Кингсли больше не разрешал, мотивируя это какими-то
древними законами и сложной системой Охранных чар, любые передачи извне тоже были
под запретом, и Гарри оставалось только догадываться, что сейчас чувствует его
Драко в холодном сыром подземелье. МакГонагалл с Гермионой по очереди регулярно
уговаривали его подождать, не спешить с выводами и на время глушили шевелящуюся
внутри черную ненависть к обвинителям его Драко и глухую отчаянную тоску. И Гарри
снова ждал, искал и рыл, стараясь не думать лишний раз про Малфоя в камере, чтобы
не растравлять свои раны.
— Еще один чай, пожалуйста, мадам Розмерта! — Гермиона придвинула соседний стул
поближе к Гарри и уселась рядом с ним за стойку, дружески пихнув локтем.
Гарри, вспомнив свое только что данное обещание не орать, сдержался и лишь покачал
головой:
— Нет.
— Гарри, мы проверили все, что могли, — тихо сказала она. — Но пока все улики лишь
еще больше указывают, что именно он совершил убийство в пьяном виде и состоянии
аффекта. А что, если он это сделал под Империо?
— Это не он. Я уверен в этом. Я знаю, чувствую. Гермиона, я понимаю, что уже даже
ты начала сомневаться. Но это не он. Только не Драко и не таким способом.
— Послушай, — подруга накрыла его руку своей ладонью и заглянула ему в лицо. — Всю
эту неделю мы мотались, как бешеные, и разрывались между учебой и поисками улик.
Гарри криво усмехнулся. Ему сейчас дела не было до учебы, но МакГонагалл лично
предупредила его об ответственности. Она заявила, что после такого происшествия
Министерство начнет особенно пристально следить за дисциплиной в школе, и призвала
не вредить Малфою еще больше. Поэтому Гарри был вынужден ходить на занятия, и
времени, остающегося на поиски, у них было преступно мало. Гермиона, словно
прочитав его мысли, согласно кивнула:
— Сегодня выходной, и у нас есть возможность проверить одну мою теорию, — она
поймала заинтересованный взгляд Гарри и продолжила более уверенно: — Пока Невилл,
Луна и Джинни снова расспрашивают всех в замке, я предлагаю нам с тобой пойти с
самого начала.
— Что ты имеешь в виду? — Гарри развернулся к ней всем корпусом, и в его глазах
зажглись огоньки надежды.
Розмерта какое-то время водила глазами по потолку, затем внезапно просветлела лицом
и обрадованно кивнула на Гарри, недоуменно маячившего в дверном проеме:
— А ведь и впрямь вспомнила! Хотя народу в тот день полным-полно было! Ох, они меня
и загоняли. Я ж вдовая, помогать-то некому, кроме Кисси. А тут гоблин этот пристал
ко мне... привязался, ирод, мантикора ему в глотку: “Что-то эль у тебя
некачественный! Без жучков да без листьев, кто ж так делает?”. Нет, ну ты подумай,
вот я ему еще всякую дрянь в питье не кидала!
— Мадам Розмерта, — тихим голосом прервала ее Гермиона. — Так кто первым-то был?
— Так я ж и говорю тебе. Парень. Точно помню — он это был! В аккурат за этим
гоблином и вошел. Пооглядывался тихо так, поозирался да и сел вон туда, — она
указала подбородком на дальний столик в углу.
— Она, кажись, чуток попозже вошла. Я ж вначале на нее и вовсе не смотрела, пока
она в капюшоне была. Мало ли у меня тут таких ходит. Каждый второй лицо свое
прячет. А зачем? Как будто я его и так не узнаю за столько-то лет… Глаз-то у меня
давно наметан! — трактирщица самодовольно усмехнулась. — А потом как дева-то ваша
балдахин свой сняла, вот тут-то я ее и заприметила. Ее ж вообще сложно было не
заметить. Шипы эти ее, колючки, лицо белое, глаза чернющие от подводки — ну чистая
вампирша. Разумеется, все тут же на нее и уставились. Мужикам-то нашим только дай
поглазеть. Это я уж недавно вспомнила, что авроры-то прежде про нее всё
выспрашивали. А тогда запамятовала напрочь, словно морок какой нашел…
— А Драко? — осторожно спросила Гермиона.
— Да я и не видела его толком, всё на нее поглядывала. Помню только вот, как она к
нему подошла, — Розмерта кивнула, наблюдая, как Гермиона медленно двинулась по
направлению к Гарри. — Во-во, так же она и шла. Словно сомневалась в чем.
— А он?
— А он этак глянул на нее высокомерно, как на блоху. Ну, знаешь, как только он один
и умеет.
— Уж я-то знаю! — она осторожно опустилась за столик рядом с Гарри. — Жюли сидела
здесь?
Розмерта уверенно кивнула:
— Точно, здесь и сидела. Я вначале-то на них еще смотрела, уж больно парочка была
странной. Говорили друг с другом о чем-то тихо. Он ей что-то сквозь зубы цедил, а
она ему что-то доказывала. А потом этот чертов гоблин опять начал скандалить, что я
эль разбавляю. Представляете, это я-то?! Эль свой! Вот ведь морда остроухая! Ну я и
отвлеклась. Послала им выпивку, да и забыла про них на какое-то время.
— А что потом?
— А потом гоблин этот проклятый, наконец, отошел, так я и увидела, как парень ни с
того ни с сего с ней ругаться начал. Голос повысил, стал ей выговаривать что-то,
почти орал, — Розмерта задумчиво уперлась кулаками в стол. — Странно, конечно, так-
то он тихий обычно. Девица его за руку попыталась взять, так он ее отбросил.
— Вот так?
— Да ты не подумай, Гарри. Я разве что говорю? Красивый парень, как есть красивый.
И волосы такие... любая девушка позавидует. Только худысенький он у тебя… вот и
окосел слишком быстро, — она уже снова забралась за стойку и теперь деловито
протирала стакан полотенцем, избегая смотреть Гарри в глаза, и прилежно пыталась
еще что-нибудь вспомнить. — Значит, говорю, заорал он на нее. Вскочил из-за стола,
кулаком треснул, кружку разбил и даже не заметил. Мне-то что. Да у меня этих
кружек... пусть бьет, жалко, что ли? Репаро на всех хватит. А он вроде как даже
порезался и не заметил. Кровь прямо на стол каплет, а он и не видит. Это ж как
напиться-то нужно было, я вас спрашиваю?
— Ну! Я точно говорю, так всё и было. А она за ним подскочила, вроде как
успокаивать. Только он пьяный был сильно, качнулся, чуть не упал, и она его за
плечи удержала. Худющий же, как скелет, даже девчонка с ним сладит. А в мужчине
должна быть масса. Чтобы сильный да крепкий был, чтоб как сожмет в объятиях, так и
дух вон. Вот муж мой покойный…
— Ну, значит, она и повела его к дверям. Бери его, Гермиона, за плечи, давай, веди
туда! — скользнув взглядом по двум идущим в обнимку к двери фигурам, трактирщица
заметно оживилась: — Во! Вот так же они и пошли, как и вы! А уж как же вы хорошо
смотритесь вместе, ребятки! — расплылась она во внезапной улыбке и, поймав гневный
взгляд Гермионы, тут же исправилась. — Ну, в смысле, я говорю, правильно ты его
ведешь, почти тащишь! Тот тоже так шел, еле ногами двигал, даже голову свою
белобрысую ей на плечо пристроил, так набрался.
— Всё?
— Да вроде бы всё, — Розмерта разглядывала их обоих как-то неуверенно, словно
пытаясь что-то припомнить.
— Значит, всё… Не получился наш эксперимент, Гермиона, — Гарри обреченно вздохнул и
перевел глаза на трактирщицу: — Всё равно спасибо вам за помо… — он внезапно
осекся.
— Постой-ка, красавец ты мой. А ведь не пил он алкоголя-то, доходяга твой этот! Как
есть не пил! Я ж ему чай брусничный подавала с малиновым листом и голубикой.
Знаешь, в холод ничего лучше нет, коли согреться хочется. А если туда еще лимончика
дольку положить да меду капнуть… так и вовсе от простуды вернейшее средство...
— Мадам Розмерта!
— А ведь точно не пил, ребятушки! Нет, не пил! Это она пиво сосала, как вурдалак,
даром что женщина. А он только чай. Это все гоблин этот дурацкий мне голову
заморочил элем своим. “Настоящий эль, — говорит, — должен быть темным. А у вас он
цветом как моча молодого огра, да и на вкус такой же”. Ну вот где, я у вас
спрашиваю, где он мочу огра-то мог пробовать? Да еще молодого! Гадость-то какая,
тьфу, пропади он пропадом, прости Мерлин. Тоже мне эстет! А тот мне и отвечает… Ой,
Гарри! Чего это ты меня так трясешь?
Тут Гарри испустил такой отчаянный рык, что Мадам Розмерта испуганно моргнула и
дернулась из его рук:
— Так говорю же, чай только! — торопливо ответила она и уставилась на Гарри,
приоткрыв рот. — А ведь и впрямь странно, с чего ж ему косеть тогда, родимому?
Она снова задумчиво устремила глаза в потолок.
Но прежде, чем Гарри успел окончательно расстроиться, голос подала его подруга:
Но уже через секунду из кухни высунулась всё та же пожилая домовиха, своей хитрой
физиономией и впрямь напоминавшая кого-то из семейства кошачьих.
— Чем Кисси может помочь хозяйке Розмерте? — спросила эльфийка дрожащим голосом,
смаргивая с редких ресниц набежавшие слезы.
— Мне нужны осколки чашки с прошлой недели! — требовательно сказала она не терпящим
возражений тоном и словно не замечая умоляющего взора несчастных голубоватых глаз.
— Той, что пил молодой господин? — Кисси опустила в пол несчастный взгляд и нервно
затеребила подол опрятной наволочки в голубой цветочек.
— Ты опять подслушивала, негодная? — гневно воззрилась на нее Розмерта, и домовиха
покаянно повесила ушастую голову. — Впрочем, раз сама всё слышала, то давай, неси!
— приказала она и сурово добавила, увидев, что Кисси продолжает жалобно на нее
коситься: — Неси, говорю! В кои-то веки хоть польза есть от твоих дурацких
привычек, — Розмерта повернулась к Гарри и пояснила: — Всякий хлам собирает и тащит
к себе в каморку. Ни одному осколку не дает пропасть. А я ее иногда балую, — она
чуть понизила голос, кивая вслед понуро плетущейся на кухню эльфийке, — не применяю
Репаро, пусть забирает, жалко мне, что ли? Она у меня вообще-то хорошая.
— Гарри Поттер может взять это, — эльфийка присела в легком книксене, покорно
протягивая Гарри белые осколки, на сбитых стенках которых все еще виднелись
коричневые разводы. — Кисси ничего не трогала. Как всё было при молодом господине,
так всё и есть.
— Спасибо тебе огромное, Кисси! — Гарри взволнованно принял разбитую кружку из
дрогнувшей прохладной лапки.
— Я следующий стакан не буду склеивать, тебе отдам, — великодушно пообещала
поникшей домовихе Розмерта и, отмахиваясь от ее признательности, тут же обернулась
к сияющему Гарри: — Ну что, помогла я вам, ребятки?
— Еще как помогли! Спасибо вам! — от души поблагодарил он, бережно прижимая к груди
драгоценные осколки.
— Да чего уж там, — проворчала растроганная трактирщица и добавила ему на ухо
настойчивым шепотом: — А насчет девочки ты как следует подумай, Гарри! Хорошая
девочка, смышленая, ладная — и грудь, и попа — всё при ней. Не то что этот твой
тощий, смотреть не на что. Одни слезы! Эх!
В одиночной камере было холодно. Нет, не так. В ней было невыносимо холодно.
Впрочем, Драко часто мерз и прежде, но сейчас ему казалось, что никогда и нигде
холод не был таким, как здесь — промозглым и пронизывающим до самых костей.
Обхватив колени руками, Драко сидел в углу своей лежанки и тоскливо смотрел сквозь
решетку на далекий дрожащий свет факелов в коридоре. Он не успел еще потерять счет
дням, проведенным в Азкабане, отслеживая их по завтракам и обедам, но понимал, что
это продлится недолго. Скоро все его дни сольются в одну непрерывную серую массу,
сложенную из глухой тоски и отчаяния. И считать их будет попросту незачем. По
крайней мере, к запаху мышей, сырой земли и плесени он уже почти привык.
Драко тихо застонал и бросил обреченный взгляд на свое обиталище: ровные стены из
грубого камня без единой щели, унизительно позорное ведро в углу, которое охранник
каждый день брезгливо очищал взмахом волшебной палочки, и грубо сколоченная лежанка
с серым засаленным одеялом — это всё то, с чем ему теперь придется мириться до
конца своих дней.
Миска с глухим лязганьем упала вниз, расплескивая на пол коричневое месиво, а аврор
побрел дальше по коридору, левитируя перед собой скудные пайки.
Год... При этой мысли к горлу Малфоя подступила тошнота. Возможно, и не один.
Вместо улыбчивого влюбленного Поттера, родного мэнора, уроков в школе и полетов на
метле — теперь навсегда лишь вот это… Драко отвернулся к стене и закусил губу,
чтобы не всхлипнуть. А ведь где-то рядом находится его отец, которого он больше
никогда не увидит. Как же это должно быть забавно: смешно до истерики — сидеть с
ним, может быть, даже в соседних камерах и ничего не знать друг о друге. Драко с
трудом согнал с лица кривую нервную усмешку, больше похожую на гримасу боли.
— Выше нас только небо… Черт побери, как же там дальше… — пробормотал он, стараясь
привычными словами и ритмом заглушить невыносимые мысли, и уткнулся лбом в
перекрестье рук.
— Выше нас только небо... и бояться не нам высоты… Выше нас... только небо…
Вдалеке прозвучали удаляющиеся шаги его тюремщика, и сразу следом за ними снова
раздался обиженный тягучий вой и чей-то безумный смех. Драко подтянул колени к
груди, стиснул зубы, откинул голову на стену, и тихие злые слезы беззвучно
покатились по его щекам.
***
Зелье почему-то всё еще оставалось желтоватым, хотя, если верить учебнику, оно уже
давно должно было поменять цвет на изумрудный. Невилл быстро заглянул в книгу и
тоже склонился над котлом.
— А потому что, представь себе, моя дорогая, не ты одна хочешь помочь этому идиоту,
который застрял в Азкабане за то, чего явно не совершал.
Панси снова протяжно вздохнула и обреченно подкатила глаза к потолку. Видимо, это
был какой-то особый тайный язык слизеринцев.
Из-под взъерошенной челки она насмешливо посмотрела на потерявшую дар речи Гермиону
и проворно подтолкнула ее к выходу:
— Давай, давай, вали. И побыстрее. Через пару часов всё будет готово.
— Я очень надеюсь, что Малфою это поможет, — тихо сказала Гермиона, механически
водя рукой над зельем.
— Зачем тебе это нужно, Панси? — внезапно спросила Гермиона, рассеянно наблюдая за
маленькими водоворотами в котле.
— Кто тебе сказал? — негромко обронила она. — Пыталась... и не раз. Только он… Он
же всё равно не видел никого и никогда, кроме своего Поттера. Ненавидеть его готов
был, драться… лишь бы с ним. Не мог себе позволить его потерять, — Паркинсон
болезненно усмехнулась: — Помнишь, нос ему разбил в поезде на шестом курсе? Вы его,
дураки, за это проклинали. А он просто знал, что затевалось, и хотел, чтобы тот
уехал. Любой ценой. Орал, что ненавидит, а сам боялся за него до истерики. Уж я-то
хорошо его знаю, видела. А уж когда Поттер его из пламени на себе вытащил... —
Панси прикусила губу и скривилась. — Счастливый ходил, улыбался всё время, как
полный кретин. Прикинь, война идет, его поместье разбито в хлам, всюду кровь и
трупы, а он уставится со своей дурацкой улыбочкой в пространство и зависнет. Идиот.
— И ты ему всё-таки помогаешь? — неверяще уточнила Гермиона, но Панси безразлично
дернула плечом, словно уходя от вопроса. — Ты ведь, кажется, теперь с Ноттом?
Паркинсон снова скривилась и промолчала. Когда Гермиона совсем было решила, что уже
не дождется ответа, вдруг услышала тихое:
— Да у нас с Роном вроде бы все в порядке... — как можно ровнее ответила она.
— С Роном! Ну конечно же! Ты же у нас с Уизли! С кем же еще?! И как я могла забыть!
— Прекрати! — Гермиона постаралась сохранить самообладание. — Что с тобой такое?
— А что? Тебе можно лезть в мою душу, а мне в твою нет? — Паркинсон понемногу
успокоилась и снова склонилась над зельем, все еще всхлипывая от смеха.
— Что ты имеешь против Рона? — вяло поинтересовалась Гермиона, искренне не понимая
причины такого веселья.
— Так это не я, а ты против него что-то имеешь, не так ли? — Паркинсон, продолжая
посмеиваться, коварно метнула в ее сторону хищный взгляд. — Не такой харизматичный,
не такой уверенный, не такой умный и не такой острый на язык... Верно? Да и просто
не такой.
— Потому что у меня есть глаза. И не заметить это могли только твои тупоголовые
дружки.
— Никто… не знал, — Гермиона смотрела на нее почти испуганно.
— Ну а я знала, — отрезала Паркинсон и, немного помолчав, добавила: — Допустим, я
однажды сама спросила его об этом.
Гермиона под изумленным взглядом Невилла поспешно вытерла мокрое лицо и послушно
протянула ей пару черепков. Панси взяла один осколок в руку и осторожно капнула на
него из черпака. Зеленые капли, попав на остатки чашки, бурно вспенились и
зашипели, меняя свой цвет на темно-коричневый. Невилл торопливо подошел к девушкам,
и все трое склонились над происходящей реакцией, пытаясь распознать запах и
вглядываясь в цвет.
— Это хорошо. Это очень, очень хорошо, Гермиона! Но ведь это не снимает с него всех
обвинений, — он упал на кровать и жалобно посмотрел на подругу. — Кому это всё было
нужно, а? Не сама же она ему подлила зелье, чтобы он ее пристукнул.
— В этом деле вообще много непонятного, — Гермиона подошла к нему и устроилась
рядом. — Вначале она привораживает тебя. Причем очень мощным темномагическим
заклинанием. К тому же, контр-заклятие мы смогли найти лишь в книге, которая
находится в доме Малфоя. Честно говоря, если бы я не видела, как Драко к тебе
относится, я бы сама первым делом решила, что это его рук дело, — Гермиона виновато
покосилась на друга. — Потом она вызывает Драко в трактир, говорит ему, что ты в
беде, опаивает его и тут же сама погибает. А Драко сажают в тюрьму. Что-то здесь
сильно не сходится, Гарри. Нам нужно найти третьего.
— Третьего?
— Да. Причем, не случайного убийцу, как мы думали вначале. А человека, который
непонятно зачем все это затеял.
— Авроры побоятся выпускать его без приказа министра, Гарри, даже если мы притащим
им миллион доказательств. Слишком громкое дело получилось. Стараниями Скитер.
Гарри тяжело дышал, облокотившись о стену, и с такой силой возил ладонью по своему
шраму, словно собирался протереть в голове дыру:
— Гарри, — негромко сказала она. — То, что ты сейчас для него делаешь, может помочь
Драко выйти на свободу через три дня, а не через двадцать лет. Три дня, Гарри!
Осталось подождать всего три дня, и как только вернется Кингсли, мы убедим его
выпустить Драко на свободу. Давай лучше завтра опять слетаем в Хогсмид, может быть,
обнаружим что-нибудь еще, раз нам наконец-то начало везти. И снова порасспрашиваем
в Хогвартсе всех, кого можно. Теперь мы больше знаем, о чем нужно спрашивать, —
Гермиона заботливо заглянула ему в лицо. — А сейчас я тебя умоляю, ложись и
постарайся уснуть. Когда твой Драко выйдет на волю, ты не должен выглядеть как
жертва зомби-апокалипсиса. Согласен?
Гарри явно собирался с ней поспорить еще, но не смог не признать правоту подруги и
лишь неохотно понуро кивнул. Гермиона ласково подтолкнула его к ванной комнате и
мягко приказала:
— Вначале в душ, потом спать. Наберись сил. Утром я за тобой зайду. Я чувствую, что
завтра мы должны узнать что-то еще.
Намыливаясь под хлесткими струями, Гарри снова думал о Драко, впрочем, как и
всегда. У Малфоя сейчас, в отличие от него, не было возможности принять ни
расслабляющую ванну, ни теплый душ. Вместо ароматного мыла Драко достались стылая
комната, грязная постель, больше похожая на груду старого тряпья, металлическая
миска с алюминиевой ложкой и толстые прутья решетки. У его изнеженного, капризного
Малфоя, который принципиально отказывался мыться поттеровским шампунем, потому что
по его нахальному заявлению тот “вонял, как целый загон с драконами” — что,
впрочем, никогда не мешало ему любовно вылизывать Гарри во всех доступных местах,
несмотря на шампуневый запах — и обожал спать на шелковом тонком белье. Гарри
застонал от бессилия, стукнулся головой о кафельную стену и прибавил холодной воды,
чтобы отогнать от себя видения с несчастным любимым Малфоем.
— Не скажу, что ты первый красавец в мире, но, по крайней мере, уже не будешь
пугать людей своим потусторонним видом, — весело заявила она, проходя в комнату. —
Ты проспал до обеда!
— Как до обеда? — Гарри ошалело смотрел на нее, постепенно приходя в себя.
— А вот так! — Гермиона улыбнулась и вошла к нему в комнату. — Уже два часа! Иди
умывайся, и пойдем в нашу гостиную. Невилл и Луна наверняка нас там уже заждались.
“Ты ведь понимаешь, что это не он, правда?” — внезапно всплыли в памяти слова Луны.
Гермиона прислонилась лбом к холодному стеклу. Луна права: Рон просто не для нее.
Но дело было не только в этом. Оказалось, что Гермиона тоже была не для него: Рон
искал простой и понятной жизни, без ее вечных мудрствований, зауми и книг. Он хотел
дом, семью, уют и спокойствие. А она хотела… Гермиона опустила глаза... Она хотела
то, чего не может быть никогда. Они с Роном словно жили в разных вселенных, которые
однажды случайно пересеклись где-то в пространстве, а теперь с каждым днем все
больше неумолимо отдалялись друг от друга. Последнее время они, не сговариваясь,
практически не бывали вместе, и Гермионе казалось, что Рон от этого стал выглядеть
более счастливым.
Гермиона зябко повела плечами. Рон был такой привычный, такой близкий и свой.
Дружеская поддержка в не слишком знакомом магическом мире. Скоро закончится школа,
и ей нужно будет прокладывать дорогу самой. Искать квартиру, устраиваться на учебу
и на работу одновременно, потому что денег на жизнь у нее совсем нет. Или
возвращаться домой, к маглам, о чем невозможно было даже думать. Союз с Роном
обеспечивал ей защиту, крышу и семью. А она это благосклонно принимала. Гермиона
нервно накрутила на палец каштановый локон. Пора было взглянуть в глаза правде и
признаться себе: она оставалась с Роном лишь из страха перед одиночеством, что по
отношению к нему было попросту подло. Как она могла так низко пасть? Она должна
решиться и сделать это сегодня: порвать с опостылевшей связью и смело посмотреть в
лицо своему одиночеству. Но вдруг она не права?
Гермиона увидела, как Лаванда запрыгнула Рону на спину, и он, взбрыкивая как конь,
весело потащил ее к озеру, а Дин с Симусом, смеясь, припустили следом за ними, и
досадливо поморщилась. Нет, она все верно решила. Но было бы здорово получить
знамение свыше. Гермиона чуть не рассмеялась. Она всегда была такой здравомыслящей.
Но, кажется, откровения Луны очень заразны. Она зажмурила глаза и загадала: “Вот
сейчас мне будет знак, что я всё делаю правильно”. Внезапно на ее плечо легла
теплая ладонь, и она слегка вздрогнула — за своими мыслями она не заметила, как
тихо подошел к ней Гарри.
— Заждалась? — услышала она за спиной его голос. — Знаешь, а я ведь так и не сказал
тебе спасибо. Но хочу, чтоб ты знала: я так тебе благодарен за всё. Гермиона, ты
мой самый лучший друг, и что бы ни случилось, я всегда буду с тобой. Всегда буду
помогать тебе.
***
— Конечно. Ведь во вторник Драко выйдет на свободу, — певуче сообщила она дольке
лимона в своей чашке и попыталась проткнуть ее соломинкой. — Он радуется, потому
что не видит, что скоро перестанет быть самим собой, и тьма поглотит их обоих. Ведь
полная луна уже в шестом доме, и Зло точит острые зубы. Но ты ведь об этом еще не
знаешь, правда, Гарри?
Под рассерженное шипение Гермионы: “Лу-у-уна, ты опять?”, Гарри поежился и закатил
глаза. Иногда Луна бывала просто невыносима. Как будто ему было мало уроков
Трелони.
— Ну что ты, Гарри! Конечно же, нет! Вовсе не смерть. Перерождение! Ты же знаешь,
что все мы так или иначе живем вечно?
— Да-да, спасибо, я в курсе. Я стану рыбой, а Малфой будет чайкой, которая кружит
над волнами и пытается меня сожрать. Как-то так?
— Может, и так, раз так тебе хочется… Большой серебристой рыбой… Я думаю, тебе
пойдет чешуя, Гарри. Она так красиво блестит на солнце, — внезапно ее взгляд стал
очень внимательным и цепким: вначале Луна внимательно оглядела его уши и нос, потом
губы, а затем так пристально впилась глазами в его горло, что Гарри нетерпеливо
поежился. — Как ты считаешь, Невилл?
— Гарри симпатичный. Мне кажется, ему пойдет всё, — дипломатично отозвался Невилл,
который каким-то невероятным образом давно уже научился ладить со своей девушкой. —
И чешуя, и перья, и ласты, и шерсть.
— Что ты здесь делаешь, Миртл? Скучаешь? — Гарри понимал, что уходить сразу будет
невежливо, но о чем говорить с любвеобильным привидением, просто не знал.
— Скучаю! — обиженно взвыла она и подлетела к потолку, дуновением воздуха осыпая на
их головы старую штукатурку. — А ко мне никто не приходит! Никто! Все забыли про
бедную Миртл! Словно ее никогда и не было! — завопила она и, сделав сальто в
воздухе, снова оказалась перед их лицами. — Никто не заходит сюда! Ни профессора,
ни ученики! Я все время одна-а-а-а! — на последних словах Миртл заверещала так, что
у Гарри с Гермионой заложило уши.
— Но ты же можешь сама выйти к людям! Ты здесь не привязана, — Гарри, поморщившись,
потер оглушенное ухо.
Гарри зажал уши руками, а Миртл, визжа и стеная, принялась нарезать круги под самым
потолком.
— Потому что он угрожал девушке! Никто не может угрожать девушкам просто так!
— Какой девушке? — Гарри взглянул на Миртл с подозрением, пытаясь понять, не
выдумывает ли она.
— Потерявшейся. Которую потом все искали. Мне ее было так жалко, — она крутнулась в
воздухе и отлетела в сторону окна.
— Расскажи об этом всё, что знаешь, Миртл. Пожалуйста, — ласково попросил ее Гарри,
подходя к ней поближе и устраиваясь рядом с ней на подоконнике. — Ты такая умница,
мы бы без тебя ничего не узнали.
— Ну так слушай! Я всё знаю, Гарри, и всё-всё тебе расскажу! — она кокетливо
стрельнула в него глазами и затеребила волосы рукой. — Они стояли в большом
коридоре возле фонтана. А я затаилась на самой верхушке и ждала. Я думала, что
будет очень весело напрыгнуть на них, когда они начнут целоваться! Ведь они стояли
близко-близко, я и подумала, что они вместе. Я люблю пугать глупые парочки! — Миртл
смущенно захихикала, но тут же осеклась и понизила голос: — Но они даже не думали
этого делать! Он сказал ей: “Ты пойдешь и сделаешь это! Иначе сильно об этом
пожалеешь”. А она отказывалась и говорила, что не будет. Что все расскажет тебе,
Гарри, или директору МакГонагалл. А он вначале угрожал, а потом стал ее
уговаривать. Говорил, что вовсе не хочет причинить тебе вред. И что это было всего
лишь безобидное зелье, а на самом деле ему нужен какой-то там Драко Малфой…
— И вовсе нет! Он сказал, что иначе расторгнет их договор. И она ничего не получит.
— Кажется… за день до того, как она пропала. Потому что на следующий день все
принялись сновать по замку и искать ее. Ой, сколько шуму было!
— Ее сейчас нет в замке и не будет до вечера. Кажется, она тоже что-то ищет для
Драко. Расскажем ей завтра, сразу после занятий. Главное, его не спугнуть!
В пабе у мадам Розмерты было, как всегда в выходной день, тепло, уютно и
многолюдно. Им удалось найти свободные места только у самой стойки, где они и
уселись рядом друг с другом, склонив головы близко-близко и переговариваясь тихими
голосами. Мадам Розмерта весело им подмигнула и отправила по воздуху две кружки
сливочного пива.
— Драгаров наверняка виноват. Не зря я его терпеть не могу, — сбивчиво шептал Гарри
подруге. — Того, что видела Миртл, хватит на десять доказательств.
— Миртл могла ошибиться или все выдумать, — тихо отвечала ему Гермиона. — Для
серьезного обвинения нам нужно добыть еще хоть что-нибудь. Ты говорил, что
чувствуешь в нем что-то странное, это правда?
— Да. Зло. Какое-то очень сильное. Внутри. И что-то неправильное с глазами. Не могу
понять что именно, но это так.
— Гарри, а я ведь еще кое-что вспомнила, — заговорщицки сказала она, чуть подаваясь
вперед. — Даже хотела вечерком к тебе Кисси послать с сообщением.
— Что именно? — Гарри напряженно уставился на нее, с силой стиснув ручку бокала.
Розмерта вздохнула:
— Ты вот фамилию сейчас назвала, Гермиона. Так ведь видела я его здесь в тот вечер.
Тогда же и видела! Он в аккурат за этими двоими выскользнул. Вы как ушли от меня
после опыта-то вашего, так я весь день вспоминала. Голову себе сломала всю, но
вспомнила! Я ж тогда от двери-то пошла к стойке да на него и наткнулась. Учитель
ваш новый, странноватый такой, чернявый, верткий. Выходил как раз. Прошел мимо
меня, плечом толкнул и даже не извинился. Торопился, видимо. Я и забыла о нем
совсем. А вчера вот как-то разом и вспомнила.
— Мадам Розмерта, можно я вас поцелую? — хрипло спросил Гарри, всё еще не двигаясь
и не спуская с нее благодарного взгляда.
— Опять помогла, что ли? Ну так я и рада. А ты уж блондинчика своего целуй, когда
он на свободу выйдет. Ему оно нужнее.
Гарри глубоко вздохнул и уронил голову на стойку с таким стоном, что Гермиона,
потрепав его по плечу, тактично отвернулась.
— Профессор! Мы хотим вам сказать… — Гарри осекся, когда увидел, что МакГонагалл
сидит за столом, закрыв лицо руками.
— Агастус мне сказал по секрету, что подавляющее число министерских требуют от
Кингсли, чтобы он дал Малфою пожизненный срок, — она подняла на них смертельно
уставшие глаза. — Кингсли может не справиться один против всех, — она виновато
смотрела на Гарри.
Кошка внимательно ее слушала, пару раз ударила по бокам хвостом, потом кивнула и
растворилась в прыжке.
МакГонагалл удовлетворенно выдохнула и распрямилась:
— Теперь нам остается только ждать! — сказала она, направляясь к столу. — Но,
полагаю, Кингсли скоро объявится. Хотите чаю?
— Спасибо, профессор, нам пора! — она поднялась со стула, увлекая за собой друга.
— Спасибо вам, профессор! — Гарри не знал, как выразить переполнявшую его
благодарность, но МакГонагалл и так всё поняла.
— Идите, отдыхайте и набирайтесь сил. Я дам вам знать, как только что-то станет
известно. А пока постарайтесь поменьше об этом болтать, чтобы не спугнуть удачу.
Гарри с Гермионой неспешно брели на ужин. Говорить не хотелось. За все эти годы они
давно уже научились понимать друг друга без слов. В коридоре их обогнали Паркинсон
с Ноттом. Нотт, не оглядываясь, прошел вперед, а Паркинсон обернулась и
вопросительно подняла брови. Гермиона показала ей большой палец, и та,
усмехнувшись, одобрительно кивнула.
— Ты всё это время постоянно со мной, — Гарри так и не открывал глаз. — А как же
Рон? Ты по нему не скучаешь?
— Нет.
— То есть ты не…
— Я решила с ним порвать, — Гермиона печально улыбнулась. — И, предваряя твои
дальнейшие вопросы, скажу: ты узнал об этом первый.
— Но вы же… вам было хорошо вместе... — от растерянности Гарри не находил слов.
Гермиона усмехнулась:
— Просто поразительно, насколько ты бываешь ненаблюдательным, если дело не касается
твоего Малфоя, — она посмотрела на него решительно и прямо: — Нам не было хорошо
вместе, Гарри. Рону хорошо с Лавандой. А мне будет хорошо одной. Мы с ним слишком
разные, и у нас разные цели.
— Но это же изменит всю твою жизнь, — растерянно сказал он. — Я думал, вы после
школы поженитесь, пойдете учиться, потом работать... И ты всё время будешь с Роном.
Я даже не представлял вас по отдельности! — воскликнул он.
— Знаешь, Гарри, я тоже не представляла вас с Малфоем, — холодно отозвалась
Гермиона. — И что из того? Это твоя жизнь, и только ты принимаешь в ней решения.
— Пусть убивает. Главное, чтобы вернулся и всегда был рядом. А уж его шипение мы с
тобой как-нибудь переживем.
В Большой зал они вошли рука об руку, и Рон, который в это время, смеясь, что-то
шептал на ухо Лаванде, смутился и отодвинулся от нее как можно дальше.
— Как дела? — Невилл взял свою тарелку и заинтересованно пересел поближе к Гарри.
— Мне с тобой надо будет поговорить после ужина, — Гарри потянулся и положил себе
большой кусок пирога.
— Вижу, что о хорошем, — Невилл указал глазами на его огромную порцию. — Мне
кажется, или ты ешь первый раз за всю неделю без напоминаний Гермионы?
— Первый! — Гарри с аппетитом откусил от румяного бока и усмехнулся. — Я голодный,
как будто месяц не ел! — с удивлением сказал он.
— Что, Гарри, перестал страдать по Хорьку? Дошло, наконец, что он тебе не пара? —
Рон одобрительно смотрел на энергично жующего Гарри.
— Г-р-р-р, — рот у Гарри был занят, поэтому получившийся звук напомнил рычание
дворового крапа, у которого пытаются отобрать кость.
— Мне тоже надо будет с тобой поговорить, Рон, — неожиданно громко сказала
Гермиона, и Уизли вздрогнул от неожиданности.
— А что я такого сказал? — он втянул голову в плечи и уставился в стол.
— Рон сказал то, что думает! — внезапно встряла Лаванда. — И не смей затыкать ему
рот!
— Я думаю, мы с моим парнем сами разберемся, — холодно усмехнулась Гермиона. — Без
посторонних.
— Я ему не посторонняя! — Лаванда запальчиво вскочила с места.
— И кто же ты ему, если не секрет? — Гермиона смотрела на нее с высокомерной
жалостью.
— Ну что же ты, Рон? Помоги девушке, — Гермиона отвела от лица каштановую прядь и
насмешливо взглянула на своего парня. Точнее, бывшего парня. — Не хочешь? Ну так я
тебе помогу. Мы больше не вместе, и ты свободен, — Рон снова вздрогнул и растерянно
уставился на нее во все глаза. — Это, собственно, всё, что я хотела тебе сказать. И
было бы честнее, если бы ты мне сообщил об этом первый. Раз у вас, оказывается, всё
так далеко зашло.
Гермиона еще секунду постояла, ожидая от него ответа. Но Рон подавленно молчал,
пряча глаза. Тогда она бросила на него разочарованный взгляд, подхватила сумку,
развернулась и пошла к выходу. Гарри быстро взглянул на покрасневшего смущенного
Рона, снова посмотрел вслед Гермионе, сорвался с места и, догнав подругу уже в
самых дверях, притянул к себе за плечи успокаивающим жестом.