Таинства Исповеди и Причастия в храмах постсоветского пространства, к сожалению, практикуют очень мало

верующих. Какие пути решения этой проблемы? Какова практика Исповеди и Причастия в Греческой Церкви?
Актуальны ли их традиции литургической жизни для Церкви постсоветского пространства? Об этом говорили
с экзархом Вселенского патриарха в Украине епископом Команским Михаилом Анищенко.

Возможно ли использование нашей Церковью опыта Греческой церкви? Возможно ли мы должны

сформировать или возродить свою традицию? Не является ли перенятие опыта нападением на нашу
самоидентичность?

Я бы не пытался сочетать некоторые местные литургические особенности с самоидентичностью, потому что

природные свойства Церкви не зависят ни от политических, ни от национальных аспектов существования
общества. Я бы сказал, что да, они накладывают на нее определенный отпечаток, потому что в каждой церкви
есть какие-то свои особенности, но они внешние, не затрагивают ее фундаментальные основы, потому что
догматика, экклезиология, учение о таинствах и вообще устройство литургической жизни, в Церкви
неизменяемые и везде во всех странах, во всех обществах, всех народов они совершенно одинаковы.

Конечно, практика Исповеди и Причастия в греческой традиции несколько отличается от нашей. Однако
важно понимать, что отличие скорее заключается во внешних проявлениях, это даже не зависит от страны,
просто у людей во многом более осознанный подход к этому вопросу. Не знаю почему, но в нашем обществе,
по-моему, отношение более официальное. Не в том плане, что наши люди не верующие, наши люди
верующие, даже очень верующие и благочестивые.

Дело в том, что для греков – внутреннее восприятие Бога и Церкви, по моему мнению, более
непосредственное, скажем так. Церковь это часть их повседневной жизни, для большинства христианского
сообщества. Не просто посещение по праздникам и воскресеньям, а именно часть повседневной жизни. Я
допускаю, что в наших реалиях из-за атеистических последствий прошлого выработалось своеобразное
наследие, которое до сих пор влияет на нашу жизнь и накладывает свой отпечаток на церковность.

Из многих прихожан в храме, лишь несколько человек регулярно ходят к Исповеди и Причастию. Как Вы
считаете, почему вызвана такая ужасная ситуация и какие у нас есть пути решения?

На мой взгляд, это последствия не только советского прошлого, но и синодального периода. Именно оттуда
происходит мнение, что исповедь и причастие соединены во времени. Два отдельных таинства объединили.
Ведь существовала практика, что человек должен был принести справку на работу о «прохождении»
исповеди и причастия, а чтобы не разрывать это во времени, исповедавшись сразу и причащаясь. И с
течением времени выработалась концепция, что исповедь – это пропуск к причастию.

Поэтому вместо того, чтобы молиться на Литургии, многие наши верующие «выпадают» из молитвы на
Божественной Литургии, потому что стоят в очереди к исповеди или исповедуются. Это касается тех храмов,
где исповедь совершается во время богослужения. Однако важно понимать, что по самой природе Литургии
каждый на ней присутствующий и молящийся должен причащаться, а иначе он должен исходить из
оглашенных.
Так говорится в девятом апостольском правиле: «всех верующих, которые входят в церковь и слушают
Писания, но на молитве и святом Причастии не бывают, как таких, которые приводят к церковным
бесчинствам, следует отлучать от церковного общения». Существовала даже такая традиция, что архиереи,
находившиеся на литургии, но не причащавшиеся, выходили после чтения Евангелия, чтобы не попасть под
осуждение этого правила. Итак, в идеале все верные молящиеся на Божественной Литургии должны
причащаться на каждой службе, даже каждый день. И я верю, что при желании и соответствующих усилиях
мы сможем правильно готовить людей.

Разумеется, здесь есть и другая опасность, что люди начнут легкомысленно относиться к причастию Тела и
Крови Христовых. Ведь Евхаристия есть центральное, основное таинство, на нем базируется Церковь. Без
причастия нет ничего. Вот что главное, чтобы люди не стали к этому относиться легкомысленно, как к
обыденности, а это уже вопрос к духовникам, как они общаются со своим прихожанам и объясняют ли им
смысл таинств Церкви. И в частности, нельзя не упомянуть о важности воспитания с детства в христианском
духе, объясняя, что является грехом и почему следует приносить за него покаяние.

Глядя на Греческую Церковь, мы видим совсем другую картину. Неужели мы не можем организовать
активную литургическую жизнь в нашей Церкви? Может быть проблема в клире?

Не всегда есть разные общины, однако этот вопрос требует комплексного решения. Здесь нельзя говорить,
что только один какой-то фактор виноват в этом. Опять же здесь должно быть, так сказать, сотрудничество –
синергия духовенства и мирян. Все должны понимать, что центральным в жизни Церкви есть Христос. Не
умный священник, не архиерей, а именно Христос. Архиереи, священники, дьяконы они окружены почетом,
но это слуги Господни. Они поставлены для того, чтобы служить Церкви. Вести людей в Царство Божие, учить
и разъяснять.

Владыка, кто может быть духовником в Греции, какими качествами должно быть наделено это лицо и что
должно воспитывать в том, кто от него зависит?

Духовником в Греции, как и везде, технически может быть любой священник. Но всегда есть «но». Там,
непринята такая практика, чтобы священник после хиротонии сразу был отправлен исповедовать людей.
Должно пройти несколько лет, пока он наберется опыта. И тогда уже епископ, глядя на личные качества
священника, читает ему специальную молитву, именно для постановки на то, чтобы он имел право
исповедовать. То есть, технически он может исповедовать, конечно, как любой священник.

Но греческая практика делает такой разрыв во времени, после хиротонии к возможности исповедовать, чтобы
человек духовно созрел. Представим ситуацию, рукополагают человека 22-25 лет. Что она может сказать
пожилым людям? Он еще не имеет жизненного опыта, общения с людьми именно как священник, возможно
даже личного жизненного опыта, не говоря уже о духовном. Что он может сказать человеку 35, 45, 60, 80 лет.

Хотя еще здесь мы затрагиваем такую проблему, как «младостарчество». Она очень актуальна, потому что
должны признать, человек молодой, незрелый и если священник получил священный сан, это не означает что
на него восходит благодать и он сразу становится специалистом во всех областях жизни, что он будет
понимать человеческие проблемы и соответственно давать те или иные советы. Соответственно духовная
незрелость, неподготовленность становится фактором, который может принести много беды, даже
покалечить человеческую жизнь. Поэтому в Греции избегают рукополагать очень молодых священников. И
соответственно проходит много лет служения, прежде чем человеку, позволят исповедовать и это очень
полезно, по моему мнению.

Так должно быть и у нас или как Вы считаете?

Я считаю, это было бы хорошо, но я не могу говорить, как должно быть. Каждая Поместная Церковь живет в
своих условиях, но это было бы очень правильно и хорошо, это полезная практика. Для этого опять же
необходима серьезная подготовка священнослужителей к своему служению, к общению с прихожанами,
молитвенная личная жизнь. Вот почему я считаю, что абсолютно необходимо преподавать на достаточно
высоком уровне, в том числе и психологию в духовных заведениях, потому что приходят разные люди с
разными вопросами, ранены люди и ты должен всем помочь. Это все нужно решать священнику, и когда он,
со временем получает разрешение от епископа на исповедь – это в совокупности будет иметь большую
пользу для его паствы и для него в том числе.

Также очень привлекательна для наших христиан, есть практика Исповеди, как не обязательной части перед
Причастием, не может ли это по Вашему мнению быть камнем преткновения и соблазном для нашего
общества? Разве это не будет конфликтом с сложившейся традицией?

Да, это конфликт, но конфликт мысленно это прекрасно, потому что это вдохновит людей и побуждает их
думать.

Во-первых, одним из факторов, которые именно вызываются конфликтом, является привычка того, что многие
хотят снять ответственность с самих себя. Никто за них не будет решать, когда им причащаться, а когда не
причащаться. Священник не должен ни за кем бегать с палкой, чтобы запрещать или позволять причащаться.
Человек сам должен брать на себя ответственность, у всех есть разум и совесть, и понятно, что все мы должны
духовно развиваться, мы же не малые дети – все взрослые. Кроме случаев, когда человек получил церковное
наказание, предполагающее невозможность причащаться.

Во-вторых, человек призван подумать, сесть трезво оценить свою жизнь и решить. Я сегодня могу идти к
причастию, нужно ли мне исповедоваться? Чувствую ли я вину перед Богом или совесть мне позволяет идти к
чаше? Это учение для человека брать ответственность за свою жизнь, за свою духовную жизнь. Если говоришь
– я не могу причащаться, я не исповедовался. Тогда у меня вопрос – а как же ты живешь тогда, что ты не
можешь причащаться? Да, это нездоровая ситуация. Если человек не может причащаться, тогда как он живет?
Почему не исповедовалась перед службой?

Понятно, что мы не можем безгрешно жить, потому что в Священном Писании сказано – нет ни одного
человека без греха. Но обычные «бытовые» грехи (хотя они и грехи) не могут стать препятствием для Святого
Причастия. Если бы они препятствовали, тогда правила были составлены соответственно – так что
причащаться только после исповеди. И сразу из-под эпитрахили до причастия, а желательно сразу чашу под
эпитрахиль. Еще даже в процессе, чтобы уж точно ничем не согрешил, даже мыслью. Но правила были
составлены за значительные, большие проступки. И понятно, что даже эти правила, они призваны отрезвить
человека, для того чтобы мы спохватились, напомнить, что если мы поступаем неправильно, то должны
спохватиться и исправить свою жизнь. Это все. То есть здесь нет шаблонов, все зависит только от
ответственности человека.
Кроме того, практика исповеди имеет также свои особенности. В греческой традиции не практикуется,
позволю себе употребить слово «конвейерная» исповедь, когда к священнику стоит очередь людей и быстро
исповедуется. Исповедь происходит индивидуально, как беседа, и с каждым человеком может продолжаться
любое время. При таком способе человек может подробно обсудить со священником все вопросы, которые
его беспокоят и получить исчерпывающий духовный совет. Практика же всеобщей исповеди, это вообще –
нонсенс!

Какова практика Исповеди и Причастия прямо здесь, в Андреевской церкви?

У нас организовано так. Я разрешаю всем людям причащаться по тому факту, что они крещены православные
христиане. Если человек подходит и говорит, что он не исповедовался я приостановлюсь и спрошу у него –
когда он в последний раз исповедовался? Знает ли она вообще, что сейчас происходит? Если человек не
знает, я посоветую ему подойти к священнику, с ним пообщаться. Если человек хочет причаститься, а он
исповедовался, может, там неделю назад, месяц назад, но не чувствует за собой таких больших проступков –
я все равно допускаю. Я советую, дескать, может лучше подготовиться? Некоторые люди говорят, что нет мы
хотим причаститься. Я отвечаю – хорошо, я причащу, но вы должны понять, что вы берете на себя
ответственность. Сами Вы лично. Не священник – он вас предупредил. Спрашиваю – возможно, стоит больше
внимания уделить подготовке, размышлению над своей жизнью?

И некоторые люди говорят, спасибо, действительно, я лучше подожду, остаются после службы, беседуют со
священнослужителем для того, чтобы сознательно к этому подойти. А некоторые люди наоборот, говорят –
нет, я хочу причаститься. Ну, как человек пришел и хочет, то Христос говорил, что тех, кто приходит ко мне, я
не выгоню прочь. Человек верит, настаивает, он чувствует, что у него есть это желание, что именно сейчас ему
нужно причаститься. Предупредив, я еще раз спрашиваю, если человек желает, то пожалуйста, я причащу, он
же крестный, он же пришел на литургию. А остальная личная ответственность.

Ведь строгие месячные или недельные посты, как мы видим на примере Болгарии, не всегда приводят к
большему благочестию и более активной литургической жизни. Также у нас есть московская традиция,
которая убеждает нас, что без вычитки всех молитв, канонов прийти к Причастию невозможно, есть ли такая
традиция у греков?

Опять же, то, что у нас подается в книгах правил – это идеал. Ведь я считаю, что самое ужасное, что мы могли
придумать, это сказать, что мы должны «вычитать» молитвы. От одного термина «отчитать» веет
канцелярией. Если мы должны вычитать, то лучше уж вообще ничего не читать. Оно Богу не нужно. Это
зависит от того, насколько человек, каждый человек, приступающий к таинству, осознает важность этого.

Молитвы нужны не Богу, они нужны нам. И технически, если мы выполним правила, все вычитаем, без
искренней молитвы – это просто потеря времени. Молитвы написаны для того, чтобы мы осознали, куда мы
идем, к чему мы должны приступить. Я считаю, что даже если люди причащаются каждый день, то чтение
каждой из этих молитв помогает нам не относиться легкомысленно к общению с Богом. Иногда, если человек
часто ходит в церковь, постоянно причащается, я допускаю, чтобы он не читал все правило полностью. Чтобы
и она оскомину не набила. Не класть слишком большое бремя, это из моей личной практики.
Я допускаю, сколько душа просит пусть молится, тем более если она причащается, еженедельно или даже
несколько раз в неделю, когда служится Божественная Литургия. С теми людьми, с которыми я общаюсь, я
разрешаю по их собственному усмотрению, но это нельзя делать в целом. То есть, это вопрос между
духовником и его духовным чадом в каждом конкретном случае. Шаблонов нет.

Возможно ли у нас в Украине создание практики регулярного причастия всех членов общины? С кого нам
следует последовать примеру?

Смотрите, я бы не пытался все это ввести в такие жесткие рамки в виде прискриптов. То есть это не местная
практика. Этого не нужно придумывать, все оно записано в книгах. Соответственно, каждый
священнослужитель берет на себя ответственность и его прихожане берут на себя ответственность, насколько
они могут придерживаться этого, если могут, то пусть соблюдают. А организация церковной жизни в
конкретном приходе зависит полностью от них. Для этого не нужно писать указания или правила, как это
делать.

Иоанн Златоуст в своих произведениях часто пишет, что зря приносится жертва, потому что причастников нет.
Никто не причащается. Так кто же тогда все эти люди, пришедшие на богослужение? Выходит так, мы пришли,
стоим молимся. Все тексты молитв в служебнике возвышаются от церковной общины. Одна только молитва
возносится лично от священнослужителя о самом себе. Все остальное говорит священник от лица общины.
Все мы вместе это та местная Церковь, которая молится и просит Бога. И вот на литургии, Господь нам дал
Тело и Кровь Христову – некоторые причастились, а большинство сказали, спасибо Господи, я недостоин,
приду в следующий раз. А для чего ты тогда преподносил просьбу? Что ты здесь делал? Как ты живешь, что не
можешь сегодня причаститься? Или бы выходил после Евангелия, или не просил бы. Потому что это как на
гостинке, ты просил – тебе подали, а ты поблагодарил, не взял и ушел. Почему ты пришел? Даже просто
логично затрудняюсь ответить. Но это в идеале – реальность вносит свои коррективы.

Ведь в то время как греки призывают причащаться, как чаще всего, на местах сохраняется традиция причастия
три – четыре раза, и то только во время поста. На какую традицию нам, как христианам нужно опираться?
Какая из них полезна для нашей души? Какую традицию следует придерживаться? Причащаться, как советуют
московская традиция или как греки?

Нам нужно причащаться как христиане. Поймите, мы возвращаемся к вопросу, что понимание таинств,
экклезиология – они неизменны, независимо от исторических обстоятельств, ни от культурных особенностей,
ни от личного образования, они стали. Но в данном случае ответственность возлагается на
священнослужителя и лично на христиан. Как они ярко переживают это и искренне общаются с Богом?
Причащайтесь хоть каждый день, кто защищает?

Только не относитесь легкомысленно, не пренебрегайте святыню, живите соответственно – меняйтесь. Это

все связано. Не так, что в воскресенье нужно причаститься, а дальше не важно как жить, Господь простит, а
мне можно делать все, что я хочу. В этом, прежде всего, личная ответственность, а не коллективная. Поэтому,
я бы сказал, мы должны учиться причащаться как христиане. Кто-то, раз в месяц – ну и ладно каждый раз в
месяц, а кто-то раз в неделю и это тоже хорошо, а кто-то на каждой литургии и это тоже хорошо и правильно.