Николай Курдюмов

Экодача – безопасный урожай.

Курс органического земледелия
для начинающих

Экологи жутко спорят с агрономами, но на рынке и те, и другие

хотят одного: всё сразу, послаще и задаром!

Много лет наблюдаю одно и то же: люди отчаянно хотят полной

экологической чистоты своих угодий, но при этом хотят сохранить от
наших многочисленных «сотрапезников» всё, что так старательно
посажено. Факт: ни один хозяин на моей памяти не радовался, когда
экологически нетронутая медведка выкашивала всю рассаду, или
экологически чистая совка дырявила половину томатов. Причём никто не
согласен обходиться устойчивыми полукультурками – все хотят
покрупнее и послаще, хотя оно как раз и болеет шибче, и для
вредителей вожделеннее. Отсюда ещё факт: ни один поборник
девственной экологии на деле не отказывается от вкусного душистого
яблока или фермерской картошки – ему достаточно услышать, что оно
«соответствует эконормам».
В общем, мы постоянно ищем разумные компромиссы между «чисто» и
«цело». Вот о них, и о своём опыте их применения, я и расскажу в этой
книге.

На практике быть и достаточно здоровыми, и вполне безопасными для

здоровья нашим растениям помогают три равно важных составляющих.
1 – ЕСТЕСТВЕННОЕ ПЛОДОРОДИЕ ЖИВОЙ ПОЧВЫ,
2 – БОГАТАЯ И УСТОЙЧИВАЯ ЭКОСИСТЕМА,
3 – УМНАЯ ЗАЩИТА РАСТЕНИЙ, в основе коей АГРОМЕТОДЫ
ЗАЩИТЫ, а уж когда её недостаточно – ТОЧНОЕ применение
ЭФФЕКТИВНЫХ и предельно безопасных препаратов.
Факт: третье не работает без двух первых.
Начнём по порядку.

Глава 1
Плодородие: наши сотки и гектары
Биоценология почвы
Стоит ли изучать отдельные виды микробов, если по отдельности
они не живут?..

Как метко сказал основатель функциональной экологии академик РАН

А.С. Керженцев, рассматривать почву отдельно от растительного
сообщества (фитоценоза) – то же, что изучать отдельно верх и низ
человека: верх только ест, а низ только испражняется. Оказывается, это
понимание пришло в науку давно. С начала 1970-х до конца 80-х в
нашем ВНИИ физиологии растений работала лаборатория почвенной
ценологии. Эти ребята смотрели на почву именно как на сверхорганизм.
Рис. 1. Микробиоценоз размножается на границе почвы и органики
Рис. 2. Любая живность активнее размножается на границе разных
сред

Они понимали: почва – прямой продукт растений, и её свойства

определяются именно видовым составом фитоценоза. В почвах нет
ничего, кроме неделимого, цельного, общающегося и генетически
взаимосвязанного МИКРОБИОЦЕНОЗА, и его расщепление на
отдельности мало что даст для практики. Они не изучали отдельные
виды микробов – они искали способы управлять их ценозом, как целым.
И они точно знали: этот ценоз управляем, причём очень простыми
воздействиями.
Вот одно из их открытий: микробиоценоз взрывообразно размножается
именно на границе почвы и органики (рис. 1 и 2). Там, где есть
пороговая разница по органическому углероду. Дёрн, лесная подстилка,
лепёшка, трупик. Оказалось, что и тут работает общий закон экологии:
любая живность в разы активнее на границе разных сред. От сгустков
органики волна активности и растущей биомассы микробов расходится
радиально. От мульчи – волна вниз. При этом в определённых условиях
численность азотофиксаторов временно растёт в сотни, даже в тысячу
раз.
Ещё одно открытие ценологов: не всякий богатый видами микробный
ценоз проявляет активность – включается. Его включают простейшие:
амёбы, инфузории, жгутиковые. Хищники, волки среди зайцев. Гоняя и
лопая бактерий, они кардинально стимулируют их размножение. Вот
почему многие проблемы почвы решаются не просто массой
растительных остатков, но грамотно приготовленным компостом: в нём
ещё достаточно органики, но уже сформирован готовый, активный
микробный биоценоз с простейшими.
И таких открытий было немало. Увы, в конце 80-х лабораторию закрыли.
Но ребята работали не зря. В России появились новые многовидовые
биопрепараты – по сути, модели микробных ценозов. И мы теперь знаем,
почему и как они работают. Я о них ещё расскажу. Но они – для полей. А
как нам, соточникам, быстро восстановить почвенные ценозы?

Огородное плодородие
Напомню: естественное плодородие – это активный круговорот
органического вещества. В огороде мы создаём избыточный
круговорот органики. Мы не просто возвращаем сюда всё, что тут
выросло + навоз от урожая. Мы сеем сидераты, добавляем компосты и
перегной, кухонные отходы, листву и ветки деревьев – всё что есть.
Да, сеять сидераты и вносить органику, поливая биопрепаратами – уже
не просто природа, а наш труд. Но как иначе? Нам ведь нужны не мелкие
горькие дички, а центнеры особо сладких и крупных плодов! Потому и
плодородие нужно не обычное, а усиленное. И круговорот органики –
усиленный. Но, получив органику, всё остальное почва сделает сама,
причём бесплатно. Такой вклад нашего труда – только на пользу.
Два слова о гумусе. Гумус – то есть стабильный, старый гумус –
исключительно ценная часть почвы. Он разуплотняет почву, повышает
влагоудержание и воздухоносность, создаёт наилучшую среду для жизни
почвенных организмов. Он фиксирует в себе токсичные вещества и
тяжёлые металлы. Он умеет удерживать растворы, накапливать азот,
ежеминутно поглощать и отдавать разные ионы и вещества.
Но подчеркнём жирной чертой: не гумус – их источник. Новые вещества
поступают в обменный гумусовый комплекс из новой органики.
Стабильный гумус – лишь свидетель и осадок бурной растительной
деятельности и высокого плодородия. Опыты И.Ю. Мишиной
(Тимирязевка) доказали: если тщательно выбрать органику
растительных остатков, плодородность гумуса падает в 7–9 раз, и даже
минералка её не восстанавливает. Что мы исключили, удалив органику?
Её живой распад. Мы прервали круговорот жизни.
Но и на грядки нельзя валить сколько есть чего попало!
Оказывается, в почве работают две закономерности.
1. УСТОЙЧИВОЕ микробное сообщество, ОПТИМАЛЬНОЕ ДЛЯ ДАННОЙ
ПОЧВЫ, использует энергию и вещество в разы эффективнее: из
меньшей массы поступающей органики оно извлекает более активный
углеродный обмен. Они берут качеством. Меньше органики, но больше
плодородия – вот чем отличается нормальный микробиоценоз от
мёртвой пахоты, заваленной соломой и залитой разными ЭМ и
вытяжками непонятно чего. Вот почему, завалив грядки органикой, мы
часто не видим соответствующего эффекта, а часто и наоборот.
2. Чем разнообразнее такое микробное сообщество, тем выше ЕГО
СОПРОТИВЛЯЕМОСТЬ ВОЗДЕЙСТВИЯМ, СТРЕССАМ И ПАТОГЕНАМ.
Именно поэтому так важно вводить в посев разные пожнивные,
подпокровные культуры, сеять сидераты – у каждой культуры своя
микрофлора. Почвенная экосистема страхуется на все случаи жизни.

И вот два вывода, стимулирующие мозги органиста.

Первый: дело не просто в огромной массе органики – дело ещё и в
качестве, в правильности микрофлоры.
Второй: для обеднённой почвы навоз или свежий сидерат – не
«глюкоза», а грубое сырьё и огромный трудовой фронт. Чтобы довести
это сырьё до ума, даже при наличии всех нужных микробов нужен целый
сезон. А микробов порой не хватает – к примеру, на бывших полях. Вот
почему хороший компост более удобоварим и эффективен, чем навоз
или солома: он не вызывает перекосов и сбоев в микробной системе, не
«взрывает» процесс динамического плодородия.
Итого: плодородие, способное к сверхотдаче – круговорот не любого, а
именно микробного углерода. И не абы каких микробов, а именно
полезных и активных в данном конкретном случае. Задачка совершенно
иного уровня!
Но нам, огородникам-любителям, спешить некуда. И кредиты над
головой не висят, и почвы у нас далеко не самые плохие – нормальные
микробы есть. В нашей ситуации «холь и лелей живность почвенную» –
вполне себе работающий принцип. И лишняя органика нам не повредит –
если её не хоронить лопатой, не закапывать солому, не сажать корнями
в навоз. Давайте посмотрим, что и как с ней делать.
Сначала – взгляд и опыт садовода-природника, эколога и микробиолога
А.И. Кузнецова.

Почвенная жизнь: очевидное невидимое

Ходжа рассудил: орехам логичнее расти на маленьких кустах, а
тыквам – на больших деревьях. Тут орех врезал ему по макушке.
– О, Аллах, прости дерзнувшего глупца!
Нет предела твоей мудрости и предусмотрительности! Воистину,
среди всех возможностей нет ничего выше того, что уже создано!

Факт Природы: на этой планете есть всего одна система земледелия,

способная вечно воспроизводить устойчивые растительные сообщества:
природная, или углеродно-круговоротная. Факт земледелия: или мы
грамотно копируем природную систему, воссоздавая процветание
биоценоза – или теряем почвы, пищу, здоровье и среду для жизни.
На самом деле, почва – это буквально: растение-минерало-микробо-
грибо-черве-несекомо-растения, бесконечно и циклично
использующие друг друга. Абсолютно неразделимая живая реальность:
непрерывное общение, обмен информацией, постоянный обмен генами
и веществами. Всё здесь влияет на других; фактически, все состоят друг
из друга. И только раздробленный ум учёного делит это на части. И мы,
начитанные огородники, увлечённо спорим о типе почвы, о минералах,
потом о корнях, об органических удобрениях, о червях, о микробах – и
никак не можем увидеть почву и её обитателей целиком!
Давайте попробуем. Глянем с высоты самого высокого дерева, прожив
несколько лет за полчаса. Проследим от начала до конца путь упавшего
листа – всё, что из него родилось и чем закончилось.
Начало начал жизни – зелёные листья. Тут, начавшись с глюкозы,
готовится пища для всех обитателей Земли. Годовой «урожай»
биосферы – около 240 миллиардов тонн сухой растительной биомассы!
Такова растительная жизнь: она кормит. Животная жизнь, разложив
органику обратно на воду и углекислый газ, высвобождает энергию
Солнца и пользуется ею для всеобщего радостного шебуршания. Все
остатки подбирает микробная жизнь – и разобрав всё на молекулы,
возвращает растениям 99 % всех изначальных веществ, прибавив ещё и
новые, из воздуха и горных пород. И растения снова их поглощают,
создавая всё разнообразие органических веществ.
Но как именно они питаются? Это – главный вопрос агрономии. И
представьте, он всё ещё открыт!
Читая учебники, мы просвещённо верим: всё просто, как в гидропонной
теплице. Мол, в растворе есть всякие соли, всосал, как насос – и вся
премудрость. Это было бы здорово! Увы, практика удобрений вовсе не
так однозначна. Во-первых, одни элементы тут же вымываются, а другие
прочно связываются и уже нерастворимы. Во-вторых, растворённые
соли конфликтуют и конкурируют – одни блокируют усвоение других. В-
третьих, и главное: отнюдь не солями едиными живо растение!
Из плодородной почвы оно получает кучу органических веществ:
углеводы, аминокислоты, органические соли и разные БАВ, вплоть до
гормонов. Где и как всё это взять?
В природе этих проблем нет. Все растения сами производят сырьё для
своего питания – органику. Но «в сыром виде» усваивать её не могут. А
вот в «варённом» – ещё как! Варят, то есть переваривают, органику
почвенные обитатели. Окончательно готовят её, сервируют и подают
грибы и микробы. А растения не просто едят, но и заказывают, платят и
управляют этим сервисом. Это – основной, динамический способ
питания растений. По сути, каждый корешок в естественной почве –
единый живой «корне-микробо-гриб». Этому симбиозу столько же
миллионов лет, сколько самой флоре. И пока симбиоз активен,
продуктивность растений оптимальна и бесконечна.

Кладовщики. Кислый и сладкий гумус

Как покормишь, так и поешь.
Первый закон природы

Не только мы отмечаем Праздник Урожая. Осенью вся накопленная

органика – листья, стебли, часть веток – падает на землю, а в почве
отмирает столько же старых корней. Потеплело – налетай, кто может,
энергию дают!!! И начинается пир сапрофитов – потребителей мёртвой
органики.
ПОЧВЕННОЕ ПИЩЕВАРЕНИЕ. Способ питания сапрофитов – сама суть
плодородия. Все сапрофиты всасывают питательные органические
растворы. Животные, в том числе и мы с вами – поверхностью
кишечников, а микробы и грибы – всей поверхностью клеток и грибниц.
Но чтобы всосать, надо сперва приготовить «усвояемый суп». Для этого
существуют ферменты.

Микробы с грибами выделяют их прямо наружу, буквально напитывают

ими всё вокруг себя. Растворилось – прошу к столу, супчик готов! Прочая
почвенная живность не отстаёт: выдаёт с помётом и ферменты, и новых
микробов. Представьте себе этот живой «бульон из желудочного сока»:
в каждом грамме почвы под мульчой – миллиарды едоков, и все, кто
может, переваривают всё, что доступно!
Вот тут, во время пира, растения и получают свою законную долю –
массу питательных и биоактивных веществ. И получают изрядно!
Специально для этого созданы поверхностные, питающие корни –
половина, а у деревьев, злаков и прочих мочковато-корневых – три
четверти корневой системы. Эти корни распластаны под мульчой,
простираясь далеко за пределы крон. Их задача – быстро всосать
пищеварительный микробный «бульон», ухватив каждую росинку, любой
дождик. В это же время глубинные, или водяные корнидостают из
подпочвы воду и толику минералов – их растворила и сохранила в
гумусе, опять-таки, поедаемая органическая мульча.
Плодородие – это активное почвенное пищеварение, поедание и
переваривание.
Итого: плодородие – это активное почвенное пищеварение,
поедание и переваривание. Почва ест – растения питаются и
процветают. Кончилась еда – плодородие исчезает. И корни вынуждены
довольствоваться «запасными консервами», в которых почти нечего есть
– гумусом. Выживание и какую-то урожайность он обеспечит. Но ведь
нам нужна высочайшая продуктивность!

ГРИБЫ И БАКТЕРИИ. 80–95 % всей природной органики

разлагают грибы.Это самые древние, многочисленные и удивительные
существа планеты. До сих пор мы изучили дай бог 5 % их видового
разнообразия! Самый мощный ферментный аппарат – у них. Самые
приспособляемые и изменчивые, самые устойчивые к холоду и жаре –
они. Питаться могут чем угодно, живут везде, где есть хоть какая-то
влага. Там, где освоился гриб, микробам достанутся только «объедки».
Разные грибы пронизывают почву и древесину, создают симбиозы и
паразитируют, развивают многотонные грибницы… Но как раз те, что
нужны растениям, живут только в естественной среде – плугов и
удобрений не выносят.
Бактерии проигрывают в мощности, зато берут числом и уменьем. У них
больше разных способов питания: окисляют и органику, и минералы,
могут и азот воздуха фиксировать, и фотосинтезировать. Больше разных
сред обитания: многие живут без воздуха. Чуть не половина
сапрофитных бактерий получает сигнальный корм от растений,
напрямую сотрудничая с корнями.
По ходу пира наши опавшие листья трансформируются в пространстве и
времени.
Прежде всего едоки сменяют друг друга по мере съедания и
«переваренности» корма. На свежачок опада сразу накидываются
любители растворимых сладких «компотов» – компания дрожжей,
бактерий-азотофиксаторов и низших грибов. За ними следуют едоки
крахмала, пектина, белков – более сильные грибы, бактерии и
актиномицеты. Съев удобоваримое, они уходят, оставив «за столом»
более медлительных, но более мощных разлагателей грубой клетчатки и
лигнина. В основном это сенные палочки, грибная «плесень» типа
триходермы, да разные шляпочные грибы типа опят. Они работают на
границе подстилки с плотной почвой. Тут уже одна труха, прожилки, но и
они будут съедены и просеяны ещё ниже.
В это же время в почве поедаются миллионы отмерших корней. У них
двойная роль: и пища, и структура. Именно их каналы – первые квартиры
и дороги для почвенной фауны, быстрые пути для новых корней, дрены
для воды и «трахеи» для газов. Эта сеть вкупе с ходами червей – та
самая истинная, функциональная, многолетняя почвенная структура,
которую невозможно создать с помощью машин.
Разлагая органику, сапрофиты располагаются послойно: чем глубже
слой, тем труднее переваривать его остатки. Едоки строго распределили
зоны кормёжки, и каждый знает свою часть работы. А корни знают
структуру едоков. Вот откуда столько неувязок, когда органику
закапывают или запахивают. И так мало пользы, когда её компостируют
в кучах.

КИСЛЫЙ ГУМУС. В самом нижнем слое подстилки – самые несъедобные

«объедки». Да и кислорода тут меньше. Грубые остатки органики, сама
грибница, продукты микробов, их ферменты – всё «выпадает в осадок»,
уплотняется, полимеризуется и темнеет. Это – первичный гумус
микробно-грибного происхождения, или «кислый гумус», «мор». Он
связывается с минералами, создавая тот самый «обменный», или
«поглощающий почвенный комплекс» (ППК), что описан в агрохимии, как
основа плодородия.
Реальный гумус – огромное вольное разнообразие полимеров.
Гуминовые кислоты, фульвокислоты, гуматы, фульваты – их выделяют
весьма условно. Для практики это совершенно не важно. Важнее вот что:
количество и качество гумуса зависит не от состава микробов, а от
климата, исходного «корма» и минеральной части почвы. Гумус
накапливается только в умеренном и холодном климате: здесь
сапрофиты и растения не успевают усвоить всю органику – зимой спят. В
сухих степях её оседает больше всего: там ещё и в засуху органика
почти не усваивается. В дождливых лесах Нечерноземья гумуса меньше:
изрядная его часть вымывается водой. В тропических лесах гумуса нет
вообще – всё разметается и переходит в тела и древесину, не успев
осесть.
В почве гумус живёт тысячелетиями – если, конечно, почву не
перелопачивать. Разлагать его прочные соединения могут только
«специалисты» с особо мощными ферментами – грибы (шампиньоны,
зонтики, навозники, говорушки, дождевики и пр.) и некоторые бактерии.
Но энергии тут уже почти нет, есть почти нечего, и охотников крайне
мало.
Фактически гумус – не источник пищи, а её осадок, «отстойник». Не
причина, а следствие, свидетель плодородия. Признак того, что здесь
долго разлагалась органика растений. Плодородие родится не в гумусе.
Наоборот, гумус родится в плодородии!
Гумусный слой – по сути, огромная многолетняя общая «какашка»
червей, грибов и микробов. Запасной, резервный, буферный – но не
плодородный слой. Для почвы это – общий буфер, склад-накопитель и
среда обмена минералов и некоторых БАВ. Растения получают из
гумусной кладовой очень немного. Гумус – такая же «пища» для них, как
для нас сухая трава: теоретически есть можно, но лучше в чай.
Но родившись в эволюции, гумус стал незаменимым для жизни. Сейчас
на планету сыплются «какашки человечества» – около десяти миллионов
видов токсичных веществ. Мы давно уже должны были бы отравиться,
задохнуться в собственных отходах. Но, к счастью, есть гумусный слой.
Именно он связывает и удерживает соли тяжелых металлов,
радионуклиды, нефтяные производные, пестициды и прочие яды. Гумус
– биологический фильтр земной суши. Не уничтожать, не расходовать –
создавать его надо!
А настоящая пища для корней – продукты переваривания органики,
поставляемые «кухней» сапрофитов. Наглядное доказательство –
влажные тропические леса. Здесь грибы и микробы активнее на порядок,
органика разлагается круглый год, и гумус просто не накапливается – не
успевает. Самая буйная на планете растительность – результат
бесконечного пира сапрофитов, а вовсе не гумусных запасов!
Итак, роль сапрофитов проста: расщеплять и поедать то, что дали
растения. Мульча – «откормочный цех» почвы, а в целом – система
возврата. Микробов и грибов тут плодится тьма-тьмущая. В лесу их
больше, чем червей: до 400 г на кв. метре, а в степи ещё вдвое больше!
Выделяя свои продукты и углекислый газ органики, сменяя друг друга и
сами становясь пищей, они постепенно отдают растениям всё, что от
них получили. И лишь крохотные остатки этой органики переходят в
состояние стабильного гумуса.
Кстати, давайте уточним кое-что о сапрофитах.
КУДА ДЕВАЕТСЯ МЁРТВЫЙ МИКРОБ? Судьбу «откормленных»
микробов агрономы разумеют по-разному. Например, Ю.И. Слащинин
пишет, что они массово гибнут, а их трупы – «перегной» – достаются
растениям. Другие пишут, что микробы массово поедают друг друга. Кто
же прав?.. На самом деле, в природе нет ни массовой гибели микробов,
ни массового взаимопожирания.
Не могут микробы просто взять и умереть. В природной почве такое
немыслимо. Здесь, при любом ухудшении условий, микробы уходят в
анабиоз: превращаются в споры, собираются в микроколонии,
окукливаются в цисты. В таком виде им нипочём десятилетия засухи или
бескормицы.
Съев весь корм, колония сначала растворяет своих же (ауто́ лиз), и на их
продуктах откармливает элитную зондеркоманду – продолжателей рода.
Те наелись – и опять же в цисты, в споры. Кстати, именно так многие
микробы-симбионты помогают корням: отработав, частично
аутолизируются – ешьте наш азот! А мы снова в «спорах» переждём. Так
и ждут разные микробы нового «приказа»: стоит появиться корму,
ффух! – и вот вам новая колония, как огонь вспыхнул.
Конечно, микробы-антагонисты часто травят друг дружку ядами, но это
скорее предупредительный контакт: корм отбить, территорию удержать.
Массовая гибель тут – большая редкость. В основном, микробы одного
типа питания сотрудничают, создавая дружественные ассоциации. Есть
в микромире и направленный паразитизм: одни могут поедать других,
чтобы впитать их сахара или белки. Однако и этого в почве совсем
немного: сапрофиты умеют отлично защищаться, а сами друг друга не
едят.
В общем, «труп микроба» в почве – раритет. Ну, конечно, если
вывернуть пласт плугом, многих бактерий убьёт ультрафиолет. Или
шарахнуть почву ядом типа нитрафена – тут уж сдохнет всё, что
попалось под руку с опрыскивателем. Но и тут, как только жизнь
оклемается, «трупы» будут кем-то съедены. В почве никакая органика не
лежит дольше минуты – всё тут же съедается! И микробные клетки в
первую очередь.
Растения, как уже упомянуто, «есть микробов» не могут: у них
ферментов для этого нет. Есть, правда, хищные растения – те и
насекомых переваривают, и даже лягушек. Но в наших садах они не
водятся.
Видимо, больше всего живых микробов поедает почвенная фауна.
Главные хищники микробов – инфузории, жгутиковые, амёбы и прочая
микрофауна. Этих жрут всякие ногохвостки и коловратки. Под мульчой
всё это перерабатывают разные черви, и большинство микробов
пройдёт через их кишечник. Часть, конечно, усвоится. Именно микробы –
главный азотный, то есть белковый, корм червей, основа почвенного
белкового обмена. Однако большинство выйдет наружу мало что
живыми – ещё и в компании новых сотоварищей.
В общем, в почве всё время пульсирует, целенаправленно множится и
тухнет постоянное сообщество микробов, их спор и цист. Нам важно, что
численность активных кадров и активность их ферментов зависит от
корма, влаги и тепла на данный момент. Это и есть главные условия
пищеварения. Они же – условия возврата азота и углерода. Эти же
условия определяют, в биологическом смысле, скорость общей
гумификации. Иными словами – активность динамического плодородия.

ПОЧВЕННАЯ ЖИВНОСТЬ. Итак, с микрофлорой ясно. Довершим

картину: есть ещё почвенные животные, и они – не последние гости на
пиру. Их вклад в распад органики в лесу – 10–15 %, в степи – до 25 %, а
в органических грядках ещё больше.
Главные животные почвы – черви. Затем насекомые, моллюски,
многоножки, мокрицы и всякая мелочь – клещи, ногохвостки, коловратки
и прочая мизерность, вплоть до инфузорий и амёб. Работают они так же
последовательно и живут так же послойно. Их кишечники – свёрнутая
внутрь наружная среда: здесь также работают микробы-сапрофиты, но
во многом свои. Свои у них и ферменты, и свой конечный продукт.
Представьте: миллиарды подвижных тварей постоянно запихивают и
пропускают через себя свою «внешнюю среду» – почву с органикой,
обогащая её микробами, ферментами и БАВ, а заодно перемешивая,
растаскивая и распределяя по норам. Вот она – живая архитектура
плодородия! Без этой «механики» почва не смогла бы ни дышать, ни
накапливать подземную росу, ни поддерживать и питать юные корни.
Наевшись, почвенная живность радостно ползает, лазает и роет
километры всяких ходов. И все выполняют одну главную
задачу: 3/4съеденного выдают в виде помёта, старательно обогащённого
микробами. То есть поддерживают белковый обмен почвы. Особенно
преуспели в этом черви. Фактически, они рассеивают микробов и по-
своему гумифицируют органику. Помогают им и мокрицы, и разные
личинки. После них образуется «сладкий гумус» – «мулль». Он
намного питательнее и биологически активнее, чем мор. Тут ещё много
энергии и питания для микробов и грибов – а значит, и для корней.
Поэтому его и называют «биогумусом».

Итого. Полноценное питание растений – это пищеварение почвы в

буквальном смысле этого слова. Оно же и есть плодородие.
«ГНОЙ». Странно, но факт: большинство учёных, да что там – даже сами
земледельцы-органисты до сих пор путаются с органической частью
почвы. Гумус, компост, перегной и даже навоз для них – как бы одно и то
же: «органика». Их отношение: «органика хороша любая, и нечего тут
усложнять». Это верно лишь в том смысле, что хоть какая-то органика
лучше, чем никакой. Однако в естественном плодородии органика
органике – рознь. Внесём ясность.
Гумус – конечный продукт ферментативного распада органики,
естественный предел её распада.
Компост (в переводе – «смесь, смешанный») – продукт естественного,
ферментативного, микробно-черве-грибного процесса гумификации. При
правильном компостировании получается аэробный продукт – органика
разлагается в присутствии воздуха. Углерод органики биологически
окисляется. Отсюда химический и микробный состав дёрна и подстилки,
комфортность для корней, и главное – санитарная чистота, отсутствие
патогенной микрофлоры. Кислород – главное условие нормального
почвенного пищеварения.
Навозы и помёты – совсем иное дело. Нигде в природе вы не найдёте
больших навозных куч!
Перегной, то есть навоз, перегнивший в куче – в основном
продукт анаэробногопроцесса: гниения или брожения. В анаэробной
среде совершенно иной состав микробов. Сначала куча «загорается» –
разогревается до 60–70 °C: работают термофильные бактерии, которым,
как и многим плесеням, жар не страшен. Мы радуемся: куча
обеззараживается! Да, многие патогены гибнут, но далеко не все –
большинство спор остаётся. Зато аэробные сапрофиты вымирают
массово. Гибнут и кишечные бактерии – защитники организма от
патогенов. Остаются плесени и гнилостные бактерии – поедатели белков
навоза. При этом выделяются токсичные и зловонные продукты
бескислородного полураспада органики: сероводород, метан, индол,
скатол и пр.
Конечно, потом, когда куча уже перестаёт «пахнуть», она начинает
постепенно дышать, и в неё прорастают сапрофитные грибы – с
поверхности начинается аэробный процесс. Но гнилостные микробы
никуда не делись. А среди них тьма всяких бацилл и кокков –
возбудителей раневых инфекций, гангрен и прочих бед. Буквально –
создателей «ГНОЯ». И возбудители грибных болезней – плесени и гнили
– тоже сохранились, потому что не было сапрофитов с их
антибиотиками.
В природе такое бывает редко и недолго – в трупах, в ямах с водой, в
болоте. Но для почвообразования гниение не характерно. И
«переГНОЯ» там нет и быть не может. Почва пахнет почвой – это запах
аэробных актиномицетов.
Конечно, слово есть слово. Обычно «перегноем» называют уже
полностью выветренный навоз, отлежавший минимум года два. Видимо,
главное тут не «гной», а «пере», в смысле «уже давно, с избытком
перегнил». Но и такой перегной, по сути, мало полезен: вся «кухня», вся
энергия и работа органики уже пропали даром! Есть один способ
природного внесения навоза: в виде мульчи, тонким слоем на почву, как
это делают все животные.

…Итак, чтобы произвести питательные вещества и гумус, нужны

сапрофиты и черви. А чтобы досыта накормить растения,
необходимы симбионты-снабженцы: прикорневые (ризосферные)
микробы и микоризные грибы. Это уже не накопители – наоборот, это
транспортёры, курьеры и доставка на дом. Их задача – отдать
накопленные запасы обратно растениям.
О них и поговорим.

Снабженцы: ризосфера[1]и микориза[2]

Как поешь, так и покормишь!
Второй закон природы

Факты, наблюдаемые уже лет сто, показывают: полноценное питание

растений в природе опосредованно. Его обеспечивают две группы
«снабженцев». Первая – прикорневые, или ризосферные микробы.
Вторая – грибы, образующие микоризу.
Активно стремясь выжить, растения реагируют, «думают» не столько
кроной, сколько корнями. Точнее, их юными растущими кончиками и
корневыми волосками. Именно волоски – активная зона обмена. Обмена,
а не только всасывания! Корни постоянно выделяют разные БАВ, сахара
и даже аминокислоты. В почву уходит до 40 % всех продуктов
фотосинтеза.Вдумаемся: природа не расходует зря ни одной молекулы,
а тут – почти половина всей энергии! Для чего? Так растения
целенаправленно привлекают и разводят нужных микробов и грибы.
Корешки растут буквально в чулке из симбиотических колоний.
МИКРОБЫ РИЗОСФЕРЫ изучены весьма детально. Это разные
сапрофиты – любители сахаров и прочей легкодоступной пищи. Кто-то из
них фиксирует азот воздуха, кто-то переводит его в простые соли, кто-то
растворяет фосфор и калий, кто-то поставляет микроэлементы, кто-то
ферментативно разлагает прочные гуминовые соединения. И все как
зеницу ока берегут своих кормильцев – растения – от нападения
патогенов, выделяя целые комплексы фитонцидов и антибиотиков.
Например, сапрофитный гриб триходерма производит до 60,
псевдомонада – до 40, а сенная палочка – около 80 «лекарств»! В
природе растения почти не страдают от корневых гнилей – в отличие от
«интенсивных» полей.
И вот самое важное: ассоциация ризосферных микробов тонко
управляется самим растением. Выделяя то или это, растение буквально
заказывает, что ему сейчас нужно. Например, нужен азот – выделяет
углеводы и сигнальные вещества для азотофиксаторов. Те съели всю
свою порцию, дали пайку азота – и сошли со сцены: ужались,
растворились, окуклились в цисты. Теперь нужен фосфор, и растение
чем-то кормит фосфомобилизаторов. Псевдомонадам – защитникам от
гнилей – нужен азот, и выделяются аминокислоты. И так весь сезон:
корни растут, и вокруг них всё время «дышит» состав и «качается»
численность обслуги. Иначе говоря, ризосфера – не просто поставщик,
но и дозатор.
Многие растения, первыми из коих были изучены бобовые, поселяют
симбионтов прямо в своих корнях. Прорастающее семечко «ловит»
нужных бактерий в почве, быстро прикармливает, поселяет и начинает
«доить». Иначе всходы развиваются крайне медленно и хило.
Многие идеализируют азотофиксацию, считая её чуть ли не
единственным источником азота. На деле её возможности ограничены:
плата азотофиксаторам очень недёшева! Посему в природе
используется более простое и малозатратное азотное питание: прямое
всасывание органических растворов. Высокий белковый обмен почвы
может давать на порядок больше, чем все азотофиксаторы. В том числе
и органического азота типа аминов и аминокислот. Как же их не
заметили? Да просто: такой азот агрохимическим анализом не
определяется.

МИКОРИЗНЫЕ ГРИБЫ. Факт: одна ризосфера вряд ли помогла бы

растительному царству завоевать все уголки планеты. Крохотным
бактериям и микрогрибкам, хоть их и триллионы, не доступен большой
окружающий объём. Сравните с ними шляпочный гриб: центнеры его
грибницы могут пронизывать сотни кубометров почвы. И представьте,
вся эта живая масса напрямую подключена к корням растений!
В добывании почвенных растворов и воды грибам, видимо, нет равных.
Всасывающая поверхность грибниц в сотни раз больше, чем у корней.
Некоторые грибницы расползаются на сотни метров и весят по нескольку
тонн! И если растения могут усваивать только «юный», подвижный гумус,
то сапрофитные грибы с их ферментным аппаратом – почти всё:
и фосфориты, и прочные гуматы, и клетчатку с лигнином, а уж органику
мульчи «глотают, не жуя».
По разным данным, до 95 % всех наземных растений могут создавать
микоризу с дружественными грибами. Их совместная эволюция
закреплена генетически: у растений давно найдены «микоризные» гены,
а у грибов – «растительные». Фактически, правильнее говорить о
микоризе, как об особой форме питания растений.
Для природных почв микориза – не исключение, а основное правило. А
вот в пахотных почвах эти грибы жить не могут: не выдерживают
разрушения. Немногие опыты показывают: микориза может значительно
увеличивать урожайность.
В отличие от микробного симбиоза, микориза – очень плотный контакт,
почти срастание. Грибница может оплетать корни, присасываясь, а
может врастать своими выростами прямо в клетки корневых тканей.
Здесь тот же взаимовыгодный обмен: растения грибам – сахара, а грибы
растениям – воду и свои растворы, как минеральные, так и органические.
Причём, судя по всему, в огромных количествах: подключившись к грибу,
многие растения даже перестают выращивать корневые волоски!
Фактически, образуется единый организм: грибо-растение.
Факт: почти все растительные семейства – микоризники. Некоторые
вообще без грибов жить не могут. Вспомните хотя бы вересковые,
брусничные, облепиху, орхидеи, лещину – те без своего гриба даже не
прорастают.
Если ризосферные микробы – специализированные магазины, то
микориза – гипермаркет. Видимо, обмен продуктами и питание она
увеличивает многократно. И прежде всего снабжение водой. Микориза
– настоящий насос. В природе она фактически исключает водный
дефицит, усиливая подачу воды часто на порядок. И вода это не простая
– растворы минералов, витаминов и других важных БАВ.
Особо важна поставка калия (К) и фосфора (Р), без которых нет
нормального развития и плодоношения. Их запасы в почве огромны, но
калий быстро вымывается, а фосфор, наоборот, очень трудно
растворить. Фактически, частый дефицит Р и К – результат отсутствия
микоризных грибов.
Однако прямой дефицит Р и К – только часть проблемы. Это простой
«стройматериал». А есть ещё и сами «строители»: гормоны развития.
Закладкой плодовых органов руководят именно они. И тут открывается
ещё одна, возможно, главная роль микоризы. Оказывается, сам гриб
может стимулировать свои растения, поставляя корням определённые
гормоны. Например, гиббереллины, растительные гормоны роста.
Основное питание – динамическое, за счёт почвенного пищеварения.
Дополнительное, запасное – гумусное. Как первое, так и второе в норме
– симбиотическое, и лишь при невозможности симбиоза – автономное.
И вот недавнее открытие: грибы создают «коммуникационные сети».
Опыты с использованием меченых атомов показали: гриб подключается
не к одному, а сразу ко многим растениям, связывая их в единую
систему. Фактически, с помощью микоризы растения и кормят, и
стимулируют друг друга. Как видим, сверхорганизм биоценоза – не
метафора, а буквальность. Он имеет даже «кровеносную систему»! Не
потому ли растительные сообщества так устойчивы?
Нам важно следствие этого общения: гриб интенсивно забирает
«лишнюю» глюкозу, давая растению всё для её нового синтеза.
Фактически, микориза стимулирует усиление фотосинтеза.
Страшно подумать: в копаных и паханых почвах все эти древние
природные механизмы убиты. Полезным грибам тут не выжить, фауны
крайне мало, а микрофлора наполовину патогенная. И вот это –
«агрокультура»! Может, потому и живут наши растения, как одинокие
путники в пустыне: страдают, болеют и плодоносят не каждый год?

Итак, вырисовывается более ясная картина растительного питания.

Основное питание – динамическое, за счёт почвенного
пищеварения. Дополнительное, запасное – гумусное. Как первое,
так и второе в норме – симбиотическое, и лишь при невозможности
симбиоза – автономное.
Иначе: растения питаются органикой так же, как и минералами – при
возможности. Но научная агрономия почему-то выбрала только
минеральную агрохимию.

Углеродное питание: воздух или почва?.

Менделеев жил в эпоху, когда людям ещё снились периодические
таблицы…

Можно ли вообще сомневаться в классических азах ботаники?

Например, в том, что растения поглощают углекислый газ из воздуха?
Это же ещё Тимирязев блестяще доказал! Однако современная
агрономия ставит это под большое сомнение. Поступление углерода в
растение идёт, видимо, разными путями.
Мы с коллегами продолжаем обсуждать этот вечный вопрос, и вот что
есть на сегодня.
Агрономия очень много говорит о минеральном питании. И создаётся
иллюзия, будто бы оно – главное. Но рассмотрим сухую массу
растений. Половина растительной ткани – углерод. Ещё 20 % –
кислород, 15 % – азот, 8 % – водород. Итого – около 90 %, собственно,
воздуха и воды. Ведь большая часть почвенного азота – тоже из воздуха.
И только 5–7 % растения – зола, минералы: фосфор, калий, кальций и
магний. Микроэлементов – сотые доли процента.
Налицо факт: самая важная часть растительного питания – углерод. А
его единственным источником классика Тимирязева считает углекислый
газ,СО2.
Растения лепят органику из СО2 и воды. Мы окисляем её обратно до
СО2 и воды. Так и обмениваемся: мы – все едоки органики – даём
растениям углекислый газ, а они нам – органику и кислород. Таков взгляд
классики.
Но вот проблема: углекислого газа в воздухе катастрофически мало –
всего 0,035 %. Культурным растениям, с их явно завышенной
продуктивностью, его не должно хватать. Летом, в солнечный и
безветренный день, вокруг листьев быстро создаётся «вакуум»
углекислого газа, и чем выше от земли, тем больше его дефицит. В
теплице, уже через шесть недель после внесения навоза, уровень
СО2 падает до 0,01 %! Установлено: при такой концентрации
СО2фотосинтез резко падает, а при ещё меньшей почти замирает.
Всё это как-то не вяжется с буйным процветанием растительного
царства. Разве могли растения миллионы лет так рисковать своим
выживанием?.. Например, высоко в горах, или на Крайнем Севере? Не
поспешил ли Климент Аркадьевич [3], приписав поглощение СО2 только
листьям?.. Если не листьями – как добывают растения столько
углерода?
Вот осмысленные мною рассуждения А.И. Кузнецова и ещё нескольких
опытников.

Углерод – да. Но откуда?

Пройдемся по графику, посмотрим, куда кривая вывезет…

Прежде всего: откуда берётся углекислый газ воздуха?

Энергия биомассы земных растений почти на два порядка больше, чем
дают сейчас все виды топлива. Людей ещё и в помине не было, а 0,03 %,
и даже в разы больше СО2 в воздухе уже были. Выходит, вовсе не наши
костры, не машины и ТЭЦ поставляют углекислый газ в атмосферу.
Такую прорву СО2способны «выдохнуть» только те, кто съел, окислил
всю растительную биомассу – обитатели почв и океанов.
Расклад такой. Треть углекислого газа дают океаны, остальное –
органическая мульча суши. Тундры его выделяют до 20 кг/га/сутки,
лесные почвы – до 300 кг, перегнойные луга и чернозёмы – до 600 кг. И
это – только в приземном воздухе. В самой же почве ещё на порядок
больше СО2, а в перегнойной грядке – максимум. До 80 % этого
углекислого газа дают микробы и грибы, и до 20 % – почвенная фауна.
Итак, источник СО2 – почва. Главный резервуар, хранитель – почвенная
мульча. Будь вы на месте растений, где бы вы стали добывать СО 2: там,
где его почти нет, или там, где он сконцентрирован?
Давайте немного порассуждаем.
Ночью листья выделяют СО2 – «дышат». Но днём, вместе с кислородом,
растения также выделяют углекислый газ, хотя он нужен для
фотосинтеза. Не говорит ли это просто об избытке СО 2 в тканевой
жидкости?..
Физически, обмен газов определяется их парциальным
давлением (ПД), а в жидкостях – их насыщением. Газ переходит оттуда,
где его больше, туда, где его меньше. Устьица не умеют вентилировать
активно. Кроме того, донести СО2 до хлоропластов можно, только
растворив его в воде. Но если он выделяется, значит, его насыщение в
цитоплазме клеток избыточно. Как же он может при этом поглощаться?..
Кстати, в инете не нашлось никаких исследований на эту тему.
Идём далее, и находим небессмысленную аналогию. Азот – химический
сосед, почти что родич углерода. В воздухе его – не доли процента, а
целых три четверти. Казалось бы – бери, поглощай листьями! Но
поглощается он только в виде растворов солевых форм – аммония,
нитратов, аминокислот. Тогда логично предположить: углерод также
усваивается в виде растворов. И действительно, почва просто пропитана
его растворами! Это сам растворённый СО 2, угольная кислота,
карбонаты, простые сахара и всевозможные кислоты. И корни,
разумеется, поглощают СО2 и угольную кислоту – этот факт отражён ещё
в энциклопедии 60-х. Вопрос вот в чём: основной ли это способ добычи
углерода?
По Тимирязеву, огромная площадь листьев нужна только и именно для
поглощения углекислого газа из воздуха. Но ведь листовое испарение
выкачивает почвенный раствор, добывая таким образом минералы.
Значит, испаряющая площадь листьев добывает из почвы и углекислые
растворы. Чем больше испарил и прокачал, тем больше СО 2добыл.
Никакого конфликта! Наоборот. Охлаждение листьев, добыча
минералов, воды и углерода одновременно, сразу, одним усилием, с
минимальными затратами – вот рациональность, свойственная
природе! Именно так растения и должны жить.
Хорошо. Но остаётся вопрос: сколько в почвенной воде СО 2? Хватит ли
его для фотосинтеза? Хватит, потому что не существует прохладной
воды, не насыщенной газами. Дождевые капли, ещё не долетев до
земли, превращаются в слабые растворы. Выпаренная дистиллировка [4],
оставленная открыто, уже через пару часов – раствор. А растворимость
СО2в 70 раз больше чем у азота, и в 150 – чем у кислорода. На два
порядка! Угадайте, каким газом насыщена вода больше всего?
И насыщенность эта тем выше, чем вода холоднее и чем больше в
воздухе углекислого газа. Расчёт показывает: в воздушных полостях
луговой почвы может накапливаться до 3 % СО2, и в раствор перейдёт
до 100 мг/л – это очень много. Конечно, такая концентрация опасна для
корней и микробов, и при этом почвенный раствор кислеет. Но
одновременно он нейтрализуется – угольная кислота освобождает
минералы из почвенных карбонатов, силикатов и гумуса. Это детально
исследовали ещё до Овсинского.
Есть и ещё аргументы в пользу углеродно-почвенной гипотезы.
Известно: добавка углекислого газа в воздух теплиц увеличивает урожаи.
Об этом защищена масса диссертаций, и вот что они сообщают. Рост
содержания СО2 вчетверо, до 0,12 %, усиливает фотосинтез вдвое и
прибавляет четверть урожая. Подъём до 0,3 % – в десять раз –
позволяет собрать полтора урожая. Дальнейшее насыщение воздуха
СО2 до 1 % урожай не увеличивает. А выше 1,5–2% урожай начинает
резко падать: фотосинтез прекращается.

В чём тут дело? По-моему, всё логично. Пока углекислый газ растёт до
0,3 %, он, с одной стороны, больше насыщает почвенную воду, а с
другой – ещё не мешает удалению СО2 из клеток. Поэтому, защищая
огород от ветра, ставя бродящие бочки или добавляя органику, мы
помогаем растениям. Но после критического уровня (1,5 %) доля СО 2 в
воздухе уже такова, что вообще не даёт ему выходить из цитоплазмы –
растение отравляется своим СО2. И тогда оно блокирует всасывание и
прокачку растворов – замирает, пережидая стресс.
Итого. Судя по всему, в богатых и живых почвах, при избытке
почвенного СО2, растения получают основную часть углерода из
почвенного раствора. И только на «культурных» почвах, когда
почвенный раствор вместо углерода перенасыщен солями, они
включают запасной, «пожарный» механизм – поглощение СО 2 из
воздуха. Видимо, это и наблюдал Тимирязев. Но, Господи, как же мало
углекислого газа должно быть в этих несчастных листьях, чтобы начать
всасывать его воздушный мизер!

Вода – тоже пища!

«Чай не пьёшь – откуда сила?..»
Восточная мудрость

О воде говорят всё что угодно: растворитель, плазма клеток, электролит,

проводник, среда биохимии и жизни, средство охлаждения и
терморегуляции, даже носитель информации… Но ещё одна важнейшая
роль воды необъяснимо замалчивается. Её чётко обозначил учёный-
агроном из Ново-Воронежа В.И. Каревский. Вода – питательное
вещество. Причём одно из основных!
Вдумаемся: абсолютно сухая органика распадается на СО 2 и Н2О. А
сахара так и называются: «углеводы», и доля воды в них даже больше,
чем доля углерода. Возьмите в руки кусок сахара или пряник: в них две
трети «воды»!
Вода – единственный источник водорода для всех органических
молекул. А водорода в сухой биомассе – 8 %. Значит, в килограмме
зерна 80 г водорода, на который переработано 640 мл химически
активной воды. Воды, как питательного вещества! Буквально, как если
бы это был сахар или нитрофоска, усвоенные целиком.
Кислорода в сухой биомассе – 20 %. Углеводы получают свой кислород
из СО2. А вот тот кислород, которым мы дышим – «водяной». И
поставляют его не столько растения, сколько сами молекулы воды,
распадаясь в атмосфере.
Добавим сюда фотолиз воды и получение протонов для самого синтеза
глюкозы, а также для синтеза энергетических молекул АТФ. Вот теперь
картина стала полной! Главное питание растений – три элемента:
углерод, водород, кислород. Точнее – СО2, растворенный в Н2О. А
вода – не просто «универсальный растворитель». Это один из трёх китов
фотосинтеза и одна из трёх составляющих органики.
Кстати, разлагая органику, сапрофиты возвращают почве её воду, и
среда вокруг них увлажняется. Конечно, воды осадков в сотни раз
больше. Но мы ещё не знаем: может быть, «органическая вода» –
особая, и играет особую роль в жизни растений.

Итак, проблема питания растений заметно проясняется. Но у нас же

книжка про здоровые растения? В этом смысле живая почва – первый и
главный универсальный санитар.

Почвенная вакцинация и иммунитет

Самый эффективный способ применения стимуляторов: берём
плодородную почву и устойчивый сорт…

Иммунные реакции растений ещё более разнообразны, чем наши.

Подавить патогена ядами – один способ. Другой: сначала
стимулировать, расслабить, накормить его – и потом прихлопнуть.
Третий, крайний способ – растворить, умертвить всю ткань вокруг
патогена. Смотришь, на здоровом листе мёртвое пятнышко. А это лист
запер грибка: лопай, но тут и подохни!
Но вот что важно: начало любого иммуннитета – встреча с
патогеном. Пока не столкнёшься, иммунные реакции не включатся.
Столкнулся, переболел – всё, дальше этот микроб уже не страшен.
Классика детства: переболел ветрянкой, корью – ура, больше не
заболеешь. Так же и у растений. Сейчас выясняется: механизм
узнавания чужаков у нас с ними во многом одинаков. И даже основные
сигнальные вещества одни и те же. То есть жизнь ещё на растения и
животных не разделилась, а иммунитет уже был!
Можно ли включить иммунитет у растений? Конечно. Метод
направленной иммуномодуляции развивается уже давно. Изучаются
сигнальные вещества-включатели, и на их основе разрабатываются
биопрепараты – индукторы иммунитета, или иммуномодуляторы (ИМ).
Это напоминает вакцинацию.
Заболеваемость, действительно, снижается. Но возникает немало
побочных эффектов. Ведь биохимия экосистемы – одна на всех!
Например, многие вредители «защищают» растение – подавляют его
болезнь. А многие ИМ, подавляя болезнь, привлекают вредителей! При
этом разные сорта по-разному реагируют на разные препараты. Часто
итог неясен, и общий эффект может уйти в глубокий минус.
Но в природе и иммуномодуляция давно отлажена. Кузнецов уверен:
природные растения получают отличную комплексную «вакцинацию», и
обеспечивают её именно сапрофиты.
Вспомним про десятки антибиотиков, выделяемых сапрофитами и
корневыми симбионтами. Что тут происходит с патогенами? Они
ослабевают. И растения получают контакт с ослабленными
возбудителями болезней – полноценную, универсальную
природную вакцину. Ослабленные паразиты создают постоянный
«напряжённый иммунитет» – и растения бодро сопротивляются
болезням.
Так в природе постоянно поддерживается баланс, равновесие между
болезнями-паразитами и защитниками-сапрофитами. Болезни нужны для
естественного отбора, эволюции, совершенствования иммунитета. Но
растения, общие кормильцы, должны быть целы – и сапрофиты
охраняют их от гибели, а болезни стараются не особо им мешать.

Природа не «убивает врагов» – она усиливает иммунитет и даёт

полноценное питание. Люди действуют наоборот – и результат
обратный. «Окультуренные» почвы – это сильные и закалённые
патогены при дефиците, а то и отсутствии сапрофитов. Не получив
вакцины, «раскормленные» растения сначала бурно растут, но потом
массово выбаливают и чахнут от любого стресса.

Усиливаем гумификацию: микробные

препараты
Чем, по сути, занята микробиология?
Она пытается понять то, до чего давно додумались микробы и грибы.

Чтобы растущая почва лучше кормила растения, в ней должны работать

оба блока микробов: и гумификаторы-накопители, и симбионты-
снабженцы. Многие микробные препараты и тех, и этих есть в продаже.
Всё это – взятая из почв дружественная микрофлора, весьма полезная в
качестве живой закваски.
Рассмотрим биопрепараты в ракурсе их работы и применения.

1. СИСТЕМА ПРИГОТОВЛЕНИЯ ПИЩИ– гумификаторы. Здесь три

сапрофитных группы: микробы, грибы и черви.
Из микробов могу назвать известные «ЭМ»: ушедший в прошлое
«Кюссей-ЭМ», его современные улучшенные аналоги «Фитостим» и
«Стимикс», агрономически полезные микробы «Сияние», производимые
в Новосибирске фирмой «ЭМ-Биотех», и разные их «родичи» вроде
«Байкала-ЭМ1» и «Стимулина».
Рассматривать отдельные препараты вряд ли стоит: качество их партий,
мягко говоря, очень разное. Да и применяют их настолько по-разному,
что сравнивать результаты нет никакой возможности. Тут ведь важен
опыт: понять микробов, приспособиться к ним – и дать им время
обжиться на вашем участке. Лично я сейчас уверен только в
«Стимиксах», «Фитостимах» и «Сиянии», но наши фермеры успешно
применяли и «Байкал-ЭМ1», и биоактивный препарат «Биовита-агро».
Определённо можно сказать о качестве жидких препаратов: хранятся они
недолго, а подделываются слишком часто. Если концентрат (пробирку)
можно хранить до года, то разведённый препарат (бутылка) портится
за пару недель: в растворе одни микробы быстро вытесняют других. В
сладких растворах ЭМ всё заканчивается молочнокислым, а потом и
уксусным закисанием. Поэтому не тратьте деньги, видя в продаже
бутылку с «готовым ЭМ»!
Гораздо надёжнее в этом смысле препараты «Сияние»: они сухие.
Специально отобранные микробы отлично хранятся на сухих отрубях.
Можно вносить их россыпью, а можно делать жидкие препараты.
Есть и специальные препараты для анаэробной ферментации органики:
выгребных ям, трубопроводов, отстойников. Например, я успешно
использовал «Санэкс». Но, по моим ощущениям, заметно лучше
показали себя биоактиваторы бельгийской фирмы «AGROSTAR». Эти
препараты – возможность сделать уличный туалет вполне экологичным,
а его содержимое – применимым. Разумно ли выбрасывать в реки
ценнейший источник азотной органики!
Из грибных сапрофитных препаратов у нас широко выпускается,
пожалуй, только триходермин. «Аппетит» триходермы используют даже
для быстрого «съедания» нижних листьев злаков, поражённых
пятнистостью: это останавливает болезнь. Неисправимый пока
недостаток живого препарата: хранится всего две недели. Вывод тот же:
лучше иметь свою триходерму – в мульче.

К сапрофитным относятся и защитные препараты.

«Фитоспорин-М» и «Бактофит» – препараты сенной палочки; «Планриз»,
«Псевдобактерин» и «Агат-25К» – препараты на основе ризосферных
псевдомонад – неплохо защищают от корневых гнилей. Только не нужно
переоценивать защитный эффект микробов. Никакой биопрепарат не
спасёт огурцы от пероноспоры или помидоры от фитофторы в
дождливое лето: такой вал инфекции на два порядка выше их
возможностей! У микробов иная задача: общее оздоровление ценоза и
активация почвы.
Как правильно применять живых микробов? В активе Кузнецова –
несколько лет вдумчивых наблюдений.
Прежде всего все микробы – не удобрения и не лекарства. Это всего
лишь живые ускорители, закваска для раскрутки круговорота. Крутят они
именно органику, нужны именно для её распада. И органики им надо
побольше! И обязательно влажной: без воды микробной жизни нет.
Кстати, это чётко прописано во всех инструкциях к ЭМ. Забавно было
наблюдать, как на заре нашей «ЭМ-эпохи» дачники послушно вносили в
грядки органику, а эффект наивно приписывали исключительно ЭМ-
препарату.
И ещё одно важное наблюдение: в первые годы, пока своя микрофлора
не наросла, эффект микробов определяется не концентрацией, а
регулярностью внесения. Лучше всего – раз в 8–10 дней. Чтобы
перестроить микробное сообщество, нужно время и терпение:
«старожилы» всегда сопротивляются «новосёлам». А внесёшь сразу на
порядок больше – лишние всё равно не выживут.
Итого.
1. Нету в почве пищи и воды – лейте хоть концентрат, никакого толку не
будет.
2. Внесли всего пару раз – не ждите никакого результата: сообщество не
изменилось.
3. Природные концентраты микробов – не хуже, просто медленнее.
4. Отдельные виды – хорошо, но ещё лучше готовые ассоциации
микробов. Слой свежего навоза, настой компоста и травы, особенно с
добавкой любых сахаров – естественные микробные ассоциаты.
О червях скажу главное. Возможно, «породистые» черви действительно
продуктивнее «диких». Но для улучшения почв определённо разумнее
разводить местных червей, и вряд ли нужно усложнять эту проблему.
Сам автор породистого «Старателя» профессор Игонин писал, что если
создать любому дикому червю идеальные условия, он сам становится
«культурным» – увеличивает прожорливость и плодовитость на порядок.

Глава 2
Как улучшить свою почву
Странно. Кашу маслом не испортишь, но масло кашей – обязательно.

Какую почву вообще нужно улучшать?

Мой друг в молодости жил в знаменитой станице Старочеркасской –
столице донского казачества. Пойма Дона, чернозёмы луговые,
двухметровые, мягкие. А его огород был к тому же на месте старых
полковых конюшен. Помню, он искренне жаловался: ну, сплошное
мучение урожай собирать! Картошка в бурьяне – чуть не ведро с куста,
свёкла – две штуки в ведро уже не влазят! Разумеется, такую почву
улучшать – только портить. Ей достаточно возвращать столько органики,
сколько на ней выросло. И копать её – преступление. Но таких
счастливых мест у нас немного. Моему другу просто повезло.
Нам же, простым суглинистым, чтобы достичь хорошего плодородия, с
почвой нужно поработать. И дабы не ждать годы, лучше сразу улучшить
грунт в грядках – первый и последний раз, но кардинально. Ох, сколько
раз я пожалел, что не сделал этого сразу!
 А. Кардинальное стартовое улучшение
почвы
Семь раз посей – один раз вскопай.

Если ваша почва – тяжёлый суглинок, то нужны перегной, песок, а при

возможности и мелкий отсев керамзита. Если это бедная супесь, нужны
глина и перегной. В обоих случаях треть нового объёма грядки должна
составлять органика, перегнившая в разной степени. И только для
торфяника нужна свежая азотистая органика: трава или сено, кухонные
отходы, негодное зерно или испорченный комбикорм. А также немного
глины и песок.
Во всех случаях в идеале нужны сложные микробные закваски –
препараты типа «Стимикс» и «Фитостим», а также «Биофит-1» или
«Геостим»: они за один сезон запустят гумификацию, превратят
безликую смесь новых материалов в цельное микробное сообщество,
свободное от инфекций. Помогут в этом и препараты «Сияние», и
«Биовита-агро», не повредят и двух-трёхвидовые биоактиваторы типа
«Байкал-ЭМ» или «Восток-ЭМ». Нет ничего – просто заквасьте в бочке
ведро старого компоста, добавив полкило золы и литр-два какой-то
сладости типа патоки. Встанет пена дней через пять – тут же
используйте: разводите водой в 10 раз и проливайте послойно грядки по
ходу наполнения. А если продуете воздух, готово будет уже через день-
два.

Итак. СНАЧАЛА РАЗМЕТЬТЕ СТАЦИОНАРНЫЕ ГРЯДКИ: вы будете

улучшать почву именно тут, не трогая проходов. Зачем делать лишнее?
Глубина улучшения – не более 35 см – ниже всё равно слишком холодно.
Затем запаситесь нужными добавками: перегноем, песком или глиной. А
затем – НЕ СПЕШИТЕ. Уверяю вас, создать две 8-метровые грядочки в
год – очень хороший темп. На это ведь здоровье нужно! Или же хорошие
помощники и деньги для них – по моему опыту, такое совпадение бывает
весьма нечасто.

Улучшаем состав грунта

Я делаю просто. Улучшая свою глинистую грядку песком и органикой,
самый плодородный верхний слой вынимаю и складываю с краю. В дно
вмешиваю добавки и возвращаю верхний слой на место, тоже что-то
вмешивая.
Верхний, самый органический слой вынут (на цветном фото 1 он слева).
Дно смешивается с песком и компостом. Верхний слой возвращается
также с песком.
Только так мне удалось радикально уменьшить плотность моей почвы.
Органикой обогащаю её уже много лет. Получился фактически чернозём
(рис. 9). Комфортная зона для корней углубилась почти вдвое. Остаётся
заново структурировать почву – этим займутся черви и корни.

Для влажных зон. Если не лень, создаём в дне грядки «деревянный

аккумулятор влаги». Углубляем дно траншейкой глубиною в штык
лопаты. В траншейку – брёвнышки или толстые ветки, в один ряд и в
один слой. Этот бурелом невредно слегка припудрить каким-то азотным
удобрением, увлажнить навозной болтушкой или содержимым
биотуалета – быстрее будет гнить. Полезно подкинуть немного свежих
сорняков – тот же азот. На сухом юге исключительно невредно
сыпануть гидрогеля (теравет, аквасорб, полиакриламид), по кружке на
квадратный метр.
Возвращаем вниз подпочву из траншейки, проталкивая её между
деревяшками. Засыпаем грядку вынутым верхним слоем вперемежку с
добавками (песок/глина) и перегноем.
Рис. 9. Обогащённый органикой грунт

Получается приподнятая грядка – выпуклый пологий вал. Выпуклость

добавляет растениям изрядно пространства и освещённости, а весной
лучше принимает лучи солнца. Для сырого Нечерноземья и Дальнего
Востока – идеальный вариант грядок. В степной зоне нужна хорошая
мульча и умный полив. О нём – в своей главе.
Результат нашего потения: грядка готова сразу дать приличный
урожай. Разница видна в первый же год.
Уже немало! Но это только начало. Почва ещё не населена живностью,
не оструктурена, не пробита корнями, не засеяна копролитами червей и
прочими какашками. Теперь мы ежегодно будем улучшать её
природными силами: растениями, червями, микробами и грибами. Но это
уже нетрудно. Наше главное занятие – кормить почвенных
тружеников сидератами и всяческой органикой. Другой важный труд –
не мешать им. Остальное они сделают сами. И уверяю вас – сделают
так замечательно, как вам и не снилось.

Б. Органическая мульча
Планета оголяет почвы только в пустынях и на полюсах. Мы – везде.
Странные люди!

Моя главная цель – естественное плодородие почвы. Посему моя

постоянная мульча – растительные остатки: солома, трава из косилок,
листва и измельчённые ветки. Кладётся она после прогрева грядок,
когда прижилась и встала рассада томатов-огурцов. Под них как раз
попадают выдранные при посадке сочные сорняки, остатки зелени и
редиски, свежая трава – подарок червям.
Мой выбор недавно подтвердила огородница из Новосибирска Анна
Сторожук. Она специально сравнивала эффекты разных типов мульчи.
Оказалось: под перегноем и компостом почва пересыхает, не накапливая
росы. Зато слой листьев или травы накапливает росу отлично – под ними
всегда влажно. Вывод: влагу собирают именно свежие растительные
остатки.
Их-то мы и используем.
Солому мы берём тюкованную. Она лучше прочих сдерживает сорняки.
Светлая, отражает свет и не нагревается – это важный плюс для юга.
Легко укладывается пластами, и при этом сохраняет почву влажной даже
после месяца засухи (рис. 10). Разлагается медленно, в течение года.
Хотите ускорить распад – сбрызните раствором сахара и мочевины, по
стакану на ведро воды. Это «топливо» для микробов, разлагающих
целлюлозу. В последние пару лет мы увлажняем солому Стимиксами.

Рис. 10. Соломенная мульча

Трава из бункера газонокосилки – пожалуй, самая идеальная мульча

для грядок (цветное фото 2). Она питательна и привлекает червей.
Быстро слёживается плотным слоем и отлично держит сорняки. Под ней
всегда сыро. Работает с апреля до конца сезона. За зиму распадается
полностью. Пополняется по мере покосов. Совершенно бесплатна.
После конца июля, когда тренированные косилкой свинорой, пырей,
ежовник и щетинник начинают в одну неделю выкидывать низенькие
колоски с семенами, трава больше не идёт на грядки – разбрасывается в
саду.
Измельчённые ветки – супермульча. Несколько лет радостно готовлю
её с помощью роторного измельчителя MTD, но узнал и оценил только
после знакомства с разработками канадцев, о которых ещё расскажу.
Оказывается, ветки лиственных пород тоньше 5 см наполовину или
больше состоят из коры, а кора – просто склад сахаров, пектина,
аминокислот и витаминов. Клетчатка древесины – бонус и материал для
создания особо долговечного, качественного гумуса. В самом деле,
лесные почвы очень плодородны. Теперь понятно, почему.
Я же мельчу в основном ветки плодовых, причём не толще пальца. В них
особенно много сахаров и белков.

Особенно хороши облиственные ветки от летних обрезок. Настоящий

склад питания! Но если ваш измельчитель роторный (центрифужный), то
перед измельчением листья нужно подвялить, иначе измельчитель
периодически буксует, забиваясь сочной массой.
Минус роторного измельчителя – постоянная нужда в заточке ножей.
Второй минус – им нельзя мельчить жёсткие сухие ветки: ножи быстро
тупятся. Этих недостатков лишены измельчители фрезерные, или
шнековые. Кроме того, они не вибрируют, не забиваются и сами
«заглатывают» ветку. Я приобрёл самый популярный – Makita UD2500, и
очень доволен (рис. 11). Мельчит всё: сухие ветки толщиной в палец,
ветки с сырыми листьями, бурьяны. Правда, кусочки по 1,5–2 см кажутся
крупноватыми, но это скорее плюс: дольше работают мульчой.

Сухая листва – то же, что и солома, но питательнее, и слёживается

плотнее – настоящее одеяло. Знающие люди запасают листву
кубометрами. Годится любая, кроме дубовой и грецкоореховой – этим
лучше с годик полежать в стороне: слишком богаты агрессивными
дубильными веществами. Под листвой грядки отлично зимуют.

Опилки. Известный алтайский садовод Александр Иванович Кузнецов

много лет создаёт в саду «чернозём», наслаивая свежие сосновые
опилки и поддерживая их влажность. В Сети масса его статей об этом.
Его опилочная мульча поедается грибами. И не просто грибами –
богатейшим грибным сообществом, микоценозом. Кроме микрогрибов,
здесь живут три десятка видов пластинчатых «древоедов» типа опят и
сыроежек, есть даже редкие весёлковые. Такому обществу едоков
всякие смолы нипочём. Жрут опилки – аж треск слышен! Через пару лет
это почти чернозём (цветное фото 3). Саженцы выкапываются с мощной
бородой неповреждённых корней (рис. 12). Многие грибы сотрудничают с
корнями растений, образуя микоризу. Растения говорят увесистое
спасибо. Но такие микоценозы – явление холодного климата. На юге это
вряд ли достижимо: слишком сухо и жарко.

Рис. 11. Роторный измельчитель Makita UD2500

Рис. 12. Неповреждённые корни саженцев

Годится для мульчи и шелуха риса и подсолнуха, и фруктовый жом. Вся

эта органика постепенно разлагается, съедается и затаскивается в
почву, где кормит и микробов, и растения, и в конце концов
гумифицируется. Для бедных азотом древесины, соломы и листьев это
очень медленный процесс – года на два-три. Лично я никуда не спешу.
Но можно вдвое ускорить съедание мульчи. Двумя способами: дав
стартовое сладко-азотное питание местным грибам-микробам, или же
привнеся новых, особо эффективных. О них мы уже знаем.
 В. Растения-почвоулучшатели
Если бы растения «истощали почву», их бы на планете просто не
было.

Любое растение улучшает почву просто тем, что живёт. В природе

это так всегда и везде.
Как уже сказано, плодородие – это круговорот поедаемой органики.
Растение выросло, умерло, упало на землю – и накормило собою
червей-грибов-микробов. В почве остались корни, они умерли и оставили
тысячи каналов – дома и пищу для почвенной живности. Гриб-микроб-
инфузория-амёба ЕДЯТ органику растения, потом друг друга, выделяют
органо-минеральные «какашки» – и тем самым КОРМЯТ растения.
Животные и насекомые кушают растение и превращают часть его тела в
ценные фекалии, насыщенные питанием и микробами – тоже кормят
растение. Кушая всё это, РАСТЕНИЕ КОРМИТ ВСЕХ – И ВСЕ ВНОВЬ
ДРУЖНО КОРМЯТ РАСТЕНИЕ, ЧТОБЫ И ВПРЕДЬ БЫТЬ СЫТЫМИ. И
всё это вшито во все геномы всех живущих.
Но растение – не просто корм, а ещё и созидатель условий.
Микроклимат, тень и безветрие, канальная структура почвы, мульча –
его эффекты. ЧЕМ БОЛЬШЕ РАСТЕНИЙ НА НАШЕМ ОГОРОДЕ, И ЧЕМ
ДОЛЬШЕ ОНИ ПОКРЫВАЮТ ПОЧВУ, ТЕМ ЛУЧШЕ. Умный огород зелен
с весны до морозов. И наоборот, голая почва – упущенное плодородие.
Любое растение улучшает почву просто тем, что живёт. В природе это
так всегда и везде.
Органика, по крайней мере её половина, может вырасти тут и сама,
заодно пробив почву корнями и свершив массу полезных деяний.
Поэтому я настоятельно рекомендую привыкать сеять сидераты.

Сидеральные сорняки
Сорняк: всё что угодно, от помидора до яблони, выросшее не там, где
нам нравится.

Для нас, огородников, сидераты – понятие обобщённое. Это всё, что

растёт, накапливает органику и наращивает корни. Прежде всего –
разнообразие всяких растений на грядках и между ними. Кущи всякой
зелени в смешанных посадках – наша летняя сидерация. Нигде не видно
голой почвы – значит, огород уже частично сидерируется. Если, конечно,
вы не выкинули на дорогу все сорняки, тщательно подобрав каждый
листик.

СОРНЯКИ – ТОЖЕ РАСТЕНИЯ, причём с особой живучестью. Это одни

из лучших сидератов. Неубиваемые, выносливые, с мощными корнями, и
сеять не надо. Что, любите порядок? Не настаиваю. Я тоже сорняки на
грядках не выращиваю. То есть вовремя убираю – просто не даю
обсеменяться. И каждый раз благодарен им за то, что нарастили
биомассу.
Покажу два способа их сознательного культивирования себе во благо.
Во-первых, способ омского мастера-огородника Олега Телепова: сорняки
– биомасса для проходов, а проходы – постоянные компостники,
прекрасно освоенные корнями. Олег – один из немногих, кто перерос
страх перед сорняками. Он их специально выращивает в проходах.
Забутонились – срезает и отдаёт растениям. Искренне жалуется:
сорняков стало слишком мало!
Во-вторых – сорняковые плантации как вид продуктивного газона. На
рис. 14 – первый урожай сорняковой мульчи на экоферме Андрея
Марченко под Шостками. Представьте, сколько биомассы дают такие
«полянки» за лето!
Рис. 14. Урожай сорняковой мульчи

Мой сад тоже весь задернён, и даёт траву для серпа трижды за сезон, а
для косилки – раз шесть-семь (цветное фото 4). Немало дают и
задернённые широкие проходы, и газоны у дома. На своей поляне
выкашиваю не всё – оставляю тень саженцам и дом букашкам-
таракашкам.
Уже к майским праздникам травища у нас стоит по пояс и выкидывает
бутоны. Самый хороший момент убрать урожай: она ещё нежная, легко
косится и рвётся. С квадратного метра – 3–4 кило зелени! Кладу под
кусты, на грядки, прижимаю камнями. Лучшей подкормки и «полива» не
придумать.

В общем, сорняки – вовсе не бескультурные растения!

Сидераты как культура

Для быстрого роста плодородия сорняков маловато. Тут нужны
сидераты, продляющие сезон на грядках: ранневесенние и
раннеосенние.
ВЕСНОЙ, сразу после схода снега, можно сеять все быстрорастущие
холодостойкие однолетники: горчицу белую, редьку масличную, рапс,
фацелию. Заморозков они не боятся. До высадки рассады могут и
зацвести. Но цвести им давать не надо.
Сеять и сажать рассаду хорошо прямо в сидерат, продрав лунки: здесь
есть защита и от солнца, и от холода.
Когда сидерат начинает мешать овощам, он выдирается и становится
первой питательной органикой. Теперь можно укрывать грядки соломой.
У червей будет праздник!
Итак, органику закруговоротили. Теперь – сезон овощей и мульчи. В дело
идёт и сидерат, и внесённая с осени органика, и соломенное «одеяло».
Но близится ОСЕНЬ. Когда нужно сеять осенние сидераты? В идеале –
за неделю-две до уборки овоща с грядки.
Вот конец августа – начало сентября. Закрутки сделаны, на кустах
остались немногие перчины и помидорины – через неделю-две их
убирать. Берите горчицу, рапс, редьку масличную (цветное фото 5),
фацелию, и разбрасывайте прямо между кустами. Слегка заделайте
плоскорезом, сбрызните из шланга. Пройдёт дождь – ещё лучше. Через
пару недель будете освобождать грядку – она уже зелёная.
Картошку копаете – раскидайте горчицу или рапс сразу перед выкопкой.
Потом останется немного выровнять граблями. До заморозков встанет
стена – хватит и почве, и курам с гусями!

КАКИЕ СИДЕРАТЫ ЛУЧШЕ? Честно скажу: лучше те, семена коих вы

смогли достать. Пока далеко не все доступны. Основных правил тут два.
1. Не сейте многолетники и озимые злаки: весной замучаетесь рубить. 2.
Не позволяйте сидератам обсеменяться: потом придётся полоть.
Разумеется, можно делать и наоборот – всё зависит от цели.
Проще всего работать с крестоцветными: рапс, горчица белая, редька
масличная. Раскидал перед уборкой гряд – к заморозкам вымахало –
зимой вымерзло. Весной притоптал и сажай рассаду. Из бобовых на
севере хороши люпины однолетние (узколистный, синий), на юге –
донник двулетний, посеянные с весны под покров основной культуры.
Многолетние клевер на севере и люцерну на юге сейте на 2–3 года
минимум.
Лучше посеять что-то, чем ничего. Сейте, что есть: кукурузу, горох,
подсолнух, некондицию сахарной свёклы. Начнут грубеть – рубите. Из
теплолюбивых злаков прекрасны суданка, сорго сахарное, чумиза – если
срезать зелёными. Рожь и её гибриды слишком аллелопатичны –
подавляют рост следующей культуры, поэтому в качестве весеннего
сидерата не годятся. Важно: если на севере может вымерзнуть и
пшеница, то на юге и овёс не вымерзает, и весною приходится с ним
возиться.
Кроме того, уже изучены и осваиваются новые, особо мощные кормовые
травы: тифон, сафлор посевной, сильфия пронзённолистная, амарант
метельчатый, мальва мелюка и мальва кольчатая, вайда красильная.
Все они – однолетники с огромной сладковатой биомассой.

Полеводы строго следят, чтоб сидерат не успел обсемениться: потом

вылезет сорняком. Если речь идёт о рапсе или фацелии, нам это только
во благо: весною сеять не надо. Но с многолетниками надо ухо востро
держать. Есть растения – жуткие агрессоры. Тот же окопник или горец
сахалинский лучше вообще оградить сплошным забором. Правило для
всех «гостей»: если оно расползается корневищами – не пускайте его
в огород! Я пятнадцать лет назад завёл тладианту – до сих пор
избавиться не могу. А горец сахалинский удалось вывести только одним
способом: залить бетонную стяжку и пристроить комнату. Жду, не
пробьёт ли кафель!

Г. Навозы и помёты
Если бы навоз был отходом, он не стоил бы таких бешеных денег в
Арабских Эмиратах.

Если они у вас есть, вам повезло. Ценнейшая форма органики! По сути,
концентрат продуктов микробного усвоения растительной массы.
Растворимые углеводы и аминокислоты, азот и минералы – всё тут уже
наполовину приготовлено, всё смешано с пищеварительными
микробами. Часть из них ещё поработает и в почве.
Поэтому навоз, помёт, фекалии – не просто органика. Это закваска,
запал для «биологического горения» соломы и прочих бедных азотом
материалов. И это «топливо» для свободноживущих азотофиксаторов.
Для этого их и придумала природа, для этого и предназначила их состав.
Наглядно это доказал известный эколог Аллан Савори (его видео есть в
Сети). Он установил: именно плотные стада травоядных – главное
условие восстановления и процветания травянистой растительности в
саваннах и полупустынях. Они производят три агроприёма, без которых
жизнь растений неминуемо деградирует вплоть до опустынивания:
стимулируют рост трав, съедая часть листвы; удобряют дёрн навозом и
мочой; втаптывают фекалии и растительные остатки в почву, разрушая
корку. Так что прав был уфимский учёный О.В. Тарханов – навоз
необходимо гранулировать и возвращать на поля!
Лучший навоз для огорода – пожалуй, конский. Он насыщен клетчаткой,
пористый и сыпучий. Прекрасны козьи и кроличьи «драже» – готовые
гранулированные удобрения. Коровий навоз хорош только вместе с
соломенной подстилкой. Свиной – самый проблемный и небезопасный.
Сейчас чего только нет в комбикорме! Если нет выбора, его нужно
обязательно смешивать с соломой, листвой, опилками, и компостировать
до прекращения вонючести.
НАВОЗ – сложная штука. Его вывозят на поля с осени и сразу
запахивают, чтобы сохранить азот. Но до апреля много азота
вымывается. К тому же запахать – значит разрушить почвенную
архитектуру. А весной вносить нельзя: аммиак – яд для корней. Поэтому
навозы компостируются – выдерживаются несколько месяцев в буртах,
которые дважды перемешиваются. В итоге 70 % органики, углерода и
азота уносятся ветром без пользы для растений. Перегной-сыпец –
жалкие остатки от навозного богатства.
Предлагаю два способа вносить навоз весной и даже летом с пользой
для сада и огорода.

1. КАК ПОДЛОЖКУ ДЛЯ МУЛЬЧИ – на поверхность почвы, после её

прогрева – в мае, слоем в 3–5 см, и сверху укрыть растительной
мульчой. В саду – под смородину, крыжовник и малину, под саженцы
деревьев. В огороде – под огурцы и капусту (но не вплотную к
растениям!), и на вновь создаваемые грядки. Это и корм, и биоактиватор.
Эффектов несколько. Почва особо надёжно укрыта от засухи. Под
мульчой навоз не сохнет и активно съедается. Взрыв червей и
микрофлоры обеспечен. Весь углекислый газ идёт в дело. Азот,
минералы и растворимая органика просачиваются в почву постепенно,
не вызывая отравления и ожирения. Почва структурируется,
наполняется всяческими фекалиями насекомых и копролитами червей.
2. В ВИДЕ ЛОКАЛЬНЫХ ЗАКЛАДОК. Напоминаю о труде В.К.
Трапезникова «Локальное питание». Обязательно скачайте и изучите.
Суть проста: в природе нет равномерно распределённых, смешанных с
почвой источников питания – там всё в виде сгустков. И корни это знают.
Найдя такой «склад», они соответственно меняют физиологию –
становятся высокосолевыми, органотрофными (поглощающими
органику) или водяными. Растение при этом имеет свободу
выбора и само решает, чего и сколько взять. И только так оно себе не
навредит.

Рис. 16. Полив и удобрения

Под деревьями и кустами, под периметром кроны, копаем ямки
объёмом с ведро-два – шурфики. Одну ямку – на пару кустов или
саженцев, а на взрослое дерево – штук пять-шесть. Наполняем навозом,
укрываем соломой или какими-то крышками. Сюда же и поливаем
(рис. 16). Сюда же можно и кухонные вёдра выносить. Но с конца июня
нужно прекратить и то и это: дайте деревьям остановить рост и вызреть
на зиму.

Можно делать проще: просто класть навоз кучками возле саженцев и

между кустами. Сверху – опилки, солома. Следующей весной такая же
кучка рядом. Так превратил свой песок в хорошую садовую почву
садовод из Боровичей Г.Ф. Распопов.
В грядке – копаем узкую траншейку с одного края, глубиной 15–20 см.
Наполняем навозом и слегка прикрываем почвой. У растений опять есть
выбор, а у червей есть, чем заняться. За лето навоз скомпостируется –
но именно там, где надо, на пользу почве и урожаю. Через год можно
копать траншейку с другого края. Потом – по центру. Потом снова с краю.
И так каждый год.

ПТИЧИЙ ПОМЁТ. От навозов отличается более высокой концентрацией,

прежде всего минеральных солей. Меньшей долей органики. И тем, что
его бывает немного. Если навоз для подкормочного полива разводят в
20 раз, то помёт – в 40: иначе можно сжечь корни. Посему и опилок-
соломы к нему нужно примешивать вдвое больше. В остальном
применяется так же. Но учитывая, что его мало, лучше растворять его в
воде, использовать как жидкие подкормки или как биоактиватор для
съедания соломы и опилок.

Уже лет тридцать, как в России разработаны технологии гранулирования

навозов и помётов. В Пушкине, во ВНИИ сх-микробиологии, профессор
И.А. Архипченко производила гранулированные навозные удобрения –
«Бамил», «омуг» и «пудрет». Все их эффекты были детально изучены её
кафедрой. Свою технологию запустил в конце 1980-х башкирский учёный
О.В. Тарханов – о его наработках я писал не раз, и теперь описал в
«Правде нашего земледелия».
Повсеместное производство навозных гранул позволило бы возвращать
на поля ВЕСЬ НАВОЗ СТРАНЫ и получать огромные выгоды. Увы,
никого из руководителей агропрома это не интересует. Ну а мы вполне
можем обходиться и простым «экскрементным сырьём» – не пропадать
же такому добру!

Не могу не упомянуть о НАВОЗНОЙ ЖИЖЕ. По сути, это концентрат

аммиака, мочевины и растворимой органики. Раньше использовалась как
жидкое азотное удобрение. Обладатели скотины лили её и в огороды. Но
лили осторожно, не под корень, и сильно разбавленную, чтобы не
отравить корни аммиаком.
Интересно то, что навозная жижа, судя по всему, была одним из главных
компонентов в агротехнике непревзойдённого огородника трёх веков
Ефима Грачёва. Секрет его сорокакилограммовой капусты и прочих
супер-овощей так и не раскрыт. По описанию очевидцев, весь его огород
был разгорожен заборами из плетня, а между приподнятыми грядками
были канавы, заполненные навозной жижей. Несомненно, она давала
много углекислого газа. Но растения могут поглощать листьями и аммиак
– это установлено. Так что нам есть, о чём подумать.

«ЧЕЛОВЕЧЕСКОЕ ЗОЛОТО». Раньше – лет 150 назад – общественные

туалеты в городах были торфяными. Фекалии называли «человеческим
золотом», а работников, обслуживающих туалеты – золотарями.
Считалось, что наш «навоз» на порядок удобрительнее навоза
животных. Это не удивительно: сахаров, аминокислот и прочих
усвояемых компонентов в нём действительно на порядок больше.
Возможно, кому-то это противно. Не сказать, что и мы совсем не
брезговали. Но с тех пор как обзавелись торфяным биотуалетом, эти
проблемы исчезли. Торф быстро поглощает неприятные запахи. Жидкая
фракция уходит, содержимое уплотняется и превращается в почти
однородную тёмную массу. Осенью кладу его локально под кустарники
или в грядки – в траншейки по краям, укрываю почвой и мульчой.

Микробные чаи и компоты

Чай не пьёшь – откуда сила?
Восточная мудрость

Одной из первых гуматно-компостных вытяжек, появившихся в продаже,

был «Гумисол». Затем в Коврове появилась более серьёзная вытяжка
червячного биогумуса – «Гумистар». Сейчас таких препаратов
несколько. Есть даже «Вермикофе». Все они хороши на бедных почвах.
Я видел огород на бедной супеси, где вместо навоза подкармливали
«Гумистаром» и были довольны.
Но я думаю, лучше всего делать собственные чаи, кофе и компоты.
Местная микрофлора всегда найдётся – под старой кучей растительного
мусора. Об АКЧ – «чае» с воздухом – я уже упомянул, и рекомендую
почитать статьи Г.Ф. Распопова.

Дикий эм-компот
Готовка «компота» описана в «Умном огороде в деталях». Напомню
рецепт. Точнее, его идеальную схему, которую можно соблюдать
приблизительно, по возможностям.
На 200-литровую бочку (или ванну) кидаем: ведро компоста, ведро-два
свежей травы, литр золы, стакан азотного удобрения, пару литров любой
дешёвой сладости. Если чего нету – не одумляйтесь, хуже будет не
намного. Обязательны только компост и сладость. Иногда помешиваем.
Срок готовки – не больше 5 дней. Всплыло, вспенилось и запахло
«квасом» – ждём ещё пару дней, потом разводим вдесятеро и поливаем
растения. Или разводим вчетверо, цедим и опрыскиваем. Это – «дикие
ЭМ». Не думаю, что они хуже «культурных». Главное, что микробов там
достаточно.
 Эм-бражка
Об этом хочу рассказать с предысторией: вспомнить приятно.
В конце 90-х на Кубань триумфально пришёл «Байкал ЭМ-1» – детище
П.А. Шаблина. Разумеется, я увлёкся и стал писать зажигательные
статьи о полезных микробах, помогая раскрутке препарата. Но со
временем стали появляться вопросы. В книжке «Надежда планеты»
обнаружились явные натяжки и противоречия. Серьёзные микробиологи
уверяли, что в «Байкале» есть только дрожжи и молочнокислые бактерии
– и больше ничего. Уже знал: эмщики шарахаются от микробиологии и
избегают анализов их препаратов. Пытался связаться с Шаблиным, но
его будто специально от меня скрывали.
И всё же судьба нас свела: как-то он позвонил, когда я как раз зашёл в
офис. Ничего не оставалось, как передать мне трубку. Я задал свои
вопросы, и сказал: мол, в препарате обнаруживаются в основном только
дрожжи, это как?.. И Пётр Аюшеевич, не лукавя, сказал: «Да если ты
просто разведёшь дрожжи на сахаре, получишь мощный толчок в росте и
развитии – дрожжи выделяют тьму стимуляторов».
«Опаньки!» – сказал я себе, озаряясь. И пошёл делать бражку – как раз
был май.
На трёхлитровую банку я всыпал стакан сахара и чайную ложку обычных
пекарских дрожжей. Подождал дня три. Заиграло – подождал ещё пару
дней, потом разлил по пол-литра на ведро воды и пролил треть опытной
грядки с растениями. Ещё треть пролил свежим «Байкалом ЭМ-1», и ещё
треть – водой. Результаты меня просто окрылили: на бражке растения
росли раза в полтора сильнее, чем на «Байкале»!
Вот с тех пор я и не одумляюсь, из чего и как варганить «компоты». Чем
больше всего, тем лучше. Остался сок от квашеных овощей, старая
простокваша или сыворотка – лейте и их. Главное, была бы сладость, а
дикие дрожжи есть везде. Хотите ускорить процесс – добавьте пекарских
или пивных. Но куда нам спешить-то?

Эм-силос бублика
Мастер огорода-саморода Борис Андреевич Бублик довёл идею
«компота» до совершенства – готовит «компот с фруктами», в его
транскрипции – «ЭМ-силос». Всё то же: зола, сладость, только бочку до
верха засыпает травой-бурьянами, зелёными листьями и веточками, и
только потом заливает водой. И в начале сезона для затравки добавляет
какой-нибудь «ЭМ».
Взбродило – побулькало дня три – вынимает гущу и раскладывает под
растения. Оставшуюся жидкость разбавляет 1:3 и выливает под них же.
Но не всю – пару вёдер оставляет в бочке на закваску. И снова
заполняет бочку зеленью, добавляя сладость. И так всё лето. Мульча
получается сверхпитательная. Такой «компот» отхаживает и поднимает
даже кусты, отравленные рожью.

АКЧ
Это истинный подарок огородникам: простейший метод домашнего
производства комплексных, ценологических «супер-биопрепаратов» для
любимых грядок и теплиц.
Сейчас в Австралии, США и Европе активно, часто фабрично готовятся и
используются АКЧ – аэрируемые компостные чаи. Компост нужного
состава в 20–50 раз разводят водой, добавляют патоку или любую
дешёвую сладость – стакан на ведро, и интенсивно пропускают воздух.
Нам годится большое ведро, обычный аквариумный аэратор и любой
зрелый перегной из-под кучи сорняков. В аэробном режиме в
подслащённом растворе взрывообразно разводится весь полезный
ценоз – всё аэробно-сапрофитное, вплоть до грибов и простейших. За
сутки концентрация микробов растёт в 200–300 тысяч раз. Цеди, разводи
в 20–40 раз и применяй. Только в тот же день: живое микросообщество
не хранится. Можно лить в почву, а лучше ещё и по листьям раз в две
недели давать.
Перед самым применением я предлагаю добавлять в ведёрко ещё
стакан сладости: это и быстрый старт для микробов, и гостинец для
корней. И снова О.А. Телепов уточняет: если давать разлагателям
«тяжёлой» целлюлозы «лёгкие» сахара, они с удовольствием становятся
сладкоежками, и прекращают трудиться над грубыми кормами, пока не
кончатся сладости. Называется это явление катаболической репрессией.
Но бояться её не стоит: съев сахара и изрядно на них размножившись,
микробы снова берутся за клетчатку – был бы азот, а в АКЧ и прочих
компостных вытяжках его достаточно, да и азотофиксаторов тоже тьма.
Так в природе и происходит: упал гнилой плод или какашка – микробы
спешат усвоить самое легкоусвояемое, «сжечь бензин». Кончилась лафа
– вгрызаются в клетчатку, лигнин и хитин, тратя больше энергии. Для
этого у всех сапрофитов есть разные типы обмена веществ.

АКЧ – отличная, прорывная идея для частников. Огородную почву можно

«улучшать в целом» с помощью разных АКЧ – вреда точно не будет, как
и от прочих разных водных фильтратов компоста или биогумуса. Но
полевая почва, особенно деградированная и заражённая, требует очень
конкретных и точных воздействий. У нас же пока нет в продаже нужных
компостных заквасок на разные случаи жизни. На Западе они
производятся и продаются, а мы будем разводить то, что есть, и
побочные эффекты непредсказуемы. К примеру, некоторые новые
инфекции обычными почвенными микробами не обезвредить. Были
случаи, когда подавление грибка вызывало вспышку бактериоза – он
кидался в освободившуюся нишу. Для тысяч га произвольный состав
препарата – большой риск. Но нужные биопрепараты уже есть, о них
речь впереди.

Ну, а теперь я обязан высказаться об искусственных удобрениях.

Обещаю разоблачить немало мифов.

Глава 3
Правда об удобрениях
Он питал иллюзии. Они растолстели и вытеснили реальность.

Невкусные «пластмассовые» овощи – это же от минералки? Или нет?..

Если нет – отчего?
Нитраты – главное зло? А если нет, почему о них так много говорят?..
Почему последователи А.И. Кузнецова, а также многие фермеры,
работающие по ноу-тилл, называют само слово «удобрения» иллюзией?
Питание есть, а удобрения – нету!
Давайте начнём сначала. Вообще, где граница между искусственными и
естественными? Есть ли она вообще? Нитрофоска – ясно, искусственна.
А вот сахара и аминокислоты?.. Патока и белковый гидролизат –
выходит, левые. А в виде арбуза или люпина – естественные. В чём тут,
собственно, разница?..
Попробуем разобраться.

Питательные мысли
Когда я ем, я ЕМ и ЕМ!
А. Щербак

Слушайте, а почему фекалии, сладости и разные «компоты» вообще так

удобрительны? Может, не только в микробах дело? Вспомним принципы
биоземледелия: растение умеет кушать как минералы, так и органику,
причём как корнями, так и листьями. Хотите подробностей? Их есть у
меня.
Вы, разумеется, давно заметили: минеральные удобрения в форме
простых солей отплывают в прошлое.
Сначала на их место пришли сложные комплексные составы на основе
хелатов – солей органических соединений. Они лучше усваивались,
поскольку друг с дружкой не ссорились. Но и это уже было вчера.
Настало время органо-минеральных коктейлей сложнейшего состава –
обогащённых вытяжек из водорослей, жмыхов и прочих отходов. Они уже
не просто питают с учётом фазы развития, но и стимулируют, причём
определённые процессы, на выбор.
Проверенная классика – препараты итальянской фирмы «Валагро».
Мегафол стимулирует стрессоустойчивость, радифарм – развитие
корней, бенефит улучшает плоды, кендал включает иммунитет.
Испанский препарат аминокат, помимо стимуляции развития, заметно
индуцирует иммунитет к болезням.
Появилось новое понятие – управление стрессом. Детали – в брошюре
Эрла Хаммерста. Чтобы стресс не навредил, надо в нужный момент дать
готовые вещества: сахара, аминокислоты и белки, нуклеотиды. Так
работают и мегафол, и грена, и украинский биоглобин, получаемые из
животных белков. И разные питательные среды, о коих дальше.
То есть агрохимия шла-шла и пришла к агробиохимии. И вот что
характерно: почти треть объёма упомянутых коктейлей – азотная
органика: аминокислоты, куски белков, сапонины, витамины, гормоны. И
с ними в изрядной дозе – разные сахара, как поли-, так и моно. И
заметьте, всё это усваивается растениями прямо и непосредственно.
Более того: наука говорит, что аминокислоты и сахара предпочтительны
в подкормках. Это готовая органика, её не надо синтезировать –
растение экономит массу энергии. Интересненько! Получается, будь у
растений сахара и аминокислоты, они только их и ели бы? Как мы?!
Кстати, вспомним об АКЧ. Если верить Институту Родейла, все аэробные
микроорганизмы и грибы – то бишь сапрофиты и корневые симбионты –
размножаются в 200 тысяч раз. Ого! Самый крутой и богатый по составу,
да к тому же свой местный, адаптированный «ЭМ» готов – фильтруй,
разводи в 10–20 раз и используй.
Это я вот к чему: растворимые сахара – начало любой микробной
пищевой цепочки. Это первое, что съедается, попав в почву. Даже
переваривать не надо – энергия в чистом виде. Взрыватель, «бензин»
любой пищевой волны. Не только мы тянемся к сладкому! Так же любы
микробам и аминокислоты – бери готовое и строй белок. Поэтому
знакомый многим природник Геннадий Распопов, оживляя свои бедные
новгородские супеси, добавляет в ведро АКЧ ещё и стакан муки из
комбикорма.
Дальше ещё интереснее. Оказывается, подкормки сахарами – давняя и
известная практика. В 1930-е годы её успешно применяли стахановцы в
теплицах. А сейчас продолжают применять цветоводы. В знаменитом
«Комнатном цветоводстве» Г.Е. Киселёва, изданном в 1956-м, сахарные
подкормки описаны как обычный стимулирующий приём. Особенно
хороша упомянутая сладкая «бражка» с дрожжами: на ведро воды – два-
три стакана сахара и 50 г сырых дрожжей. Использовать до начала
закисания. Для полива разводится в 10–20 раз. Я сам свидетель: такая
бражка стимулирует рост намного лучше, чем «Кюссей-ЭМ!»
Помнится, что-то подобное я когда-то описывал в «Умном огороде». Но в
систему так и не ввёл. Придётся снова понаблюдать! И кстати: если в
любой готовый «компостный чай», будь то АКЧ ли ЭМ-настой Бублика,
перед поливом снова добавить сладость и что-то белковое, эффект
отменно усилится – взрыв микрофлоры продолжится и в почве. Мы ведь
добавляем органику именно для микробов.
Или не только?..
Это вообще интересно. Вспоминая о непосредственно белковом рационе
хищных растений – а мы сейчас просто обязаны о нём вспомнить! –
профессор В.И. Палладин сто лет назад пишет: «Листья какого угодно
зелёного растения, при помещении их в темноте на раствор сахара,
начинают усваивать его и перерабатывают в крахмал. Через несколько
дней пребывания в темноте на сахарном растворе листья оказываются
переполненными крахмалом». Как при активном фотосинтезе. Мозги уже
закипают, чувствуете?..
Та же странность и у каллюса – массы однородных клеток, делящихся на
питательной среде. Мне попалась работа сотрудника ВНИИ физиологии
растений М. Смирнова, сделанная ещё в начале 60-х. Каллюс моркови
рос «на агаровой питательной среде Уайта, содержащей
микроэлементы, витамины, ауксины и кокосовое молоко». Так и рос три
года, ничего из себя не рождая. Но стоило добавить аминокислот и
нуклеотидов («кирпичиков» ДНК), как каллюс тут же «просыпался»
и рождал почечку, а из неё и растение!

Но рекорд питательной борзости бьют корни: годами растут в

питательных средах без всяких вершков! Смирнов описал эти
наблюдения в 1963-м. Отрезанные концы корней помещали в агаровую
среду очень простого состава: основные минералы, сахароза и три
витамина. И они росли, как ни в чём не бывало. Их снова стригли, снова
клали в ту же баночку – и они снова росли. И так пять лет, пока у учёных
терпение не кончилось. Вот и думай: что стали бы есть корни, будь у них
выбор?..
Скажете: кормить сахаром, чтобы добыть сахар?! Дичь какая-то! Но
позвольте, мы ведь кормим почву органикой, чтобы добывать органику.
Понимаем: чем больше растительной органики вернём, тем лучше
органика вырастет. Углеродный круговорот-с, батенька мой. Совсем
недавно и он был такой же дичью для агрономов, а интенсивщики и до
сих пор его в упор не видят. Но ведь всё логично. Сахар – просто начало,
стартовая часть органики, возвращаемой в почву. Абсолютно природная
часть. Разве мало сладких плодов и побегов падает на землю? И второе:
чем, позвольте спросить, минералка логичнее сахаров? По деньгам – так
патока дешевле, а по эффекту для почвы – лучше на порядок. А сколько
сладких арбузов и дынь гниют на брошенных бахчах? А сколько сладкой
мякоти выливается на землю при заготовке семян бахчевых – когда-
нибудь видели? В соке арбуза до 23 % сахаров! А отходы сахарной
промышлености, пропадающие даром?

Слава Небесам – похоже, эти идеи всё больше проникают в учёные

головы. Пример – работы британцев, проведённые в конце 80-х. Они
вводили 5 %-ный раствор сахарозы на глубину 20 см, чтобы
стимулировать деревья. И стимулировали изрядно! А потом
внимательно посмотрели, что в растении происходит. И оказалась там
совсем простая штука: почвенный уровень сахаров, как рычаг,
регулирует включение и выключение генов, определяющих режим
питания. Мало сахара в почве – активизируются гены фотосинтеза.
Много сахара – активизируются гены корней, те ветвятся, наращивают
массу и кушают сахар, подавая его вверх. А фотосинтез при этом
тормозится. И правильно: зачем вкалывать без нужды-то? Учёные
резюмируют: мол, сахара растворимы, работают мгновенно, абсолютно
экологичны и недороги – словом, вполне практичная штука. Вона как!
Предполагаю, что какой-нибудь белковый гидролизат показал бы схожую
картину.

В этой связи нельзя не упомянуть канадский проект RCW – веточная

древесная щепа. Он начат ещё в конце 70-х, и в начале 90-х доведён до
продуктивной технологии, спасающей истощённые почвы по всему миру.
Изучая, как рождается гумус в лесах, учёные обнаружили: главный
источник устойчивого гумуса – тонкие ветки лиственных деревьев.
Почему? Потому что в них содержится почти на порядок больше
сахаров, чем в древесине стволов, плюс белки в изрядном количестве. В
ветках, в отличие от соломы, идеальное соотношение азота и углерода!
С учётом прочих элементов, в них хранится 75 % всех питательных
веществ леса. А я-то думал: ну почему так люблю мельчить ветки на
измельчителе?
Только в Квебеке ежегодно скапливается 100 млн тонн веток, которые
приходится просто сжигать. А в мире – миллиарды тонн. В общем,
учёным оставалось придумать машины, правильно измельчающие ветки
тоннами в час, и отработать агротехнику. Машины придумали – шредеры
и мульчеры.
В основе самой агротехники – беспахотное смешивание 1-2-дюймового
слоя мелкой щепы с пятью верхними сантиметрами почвы. Через три-
четыре года урожаи на истощённых почвах растут в разы. А если
правильных микробов сюда добавить, ещё быстрее процесс идёт! Не
могу не заметить: мир давно выращивает плантации быстрорастущих
деревьев типа ив и павловний специально ради биомассы веток. Из них
делают биотопливо и просто брикеты для печей. Так или иначе –
энергия! Так почему бы не выращивать такие плантации ради
пополнения почвы веточной органикой? К тому же, их можно располагать
в виде лесополос, здорово улучшая ландшафт и микроклимат. Точто так
же выращивают плантации многолетних суперзлаков типа мискантусов.
Опыты и у нас были, и очень успешные. Пора нам внедрять этот
мировой опыт!
Сейчас и лес чистят иначе: всё, что не нужно, сразу превращают в труху.
Занимаются этим мощные широкозахватные роторные пилы – мульчеры.
Меня впечатлило! Пожелание одно: чтобы вот так хорошо, как мы
научились измельчать лес, мы бы его и выращивали.

Напоследок сам бог велел глянуть новым глазом на компостирование

навоза до перегноя-сыпца. И констатировать: из него ведь не только
аммиачный азот и СО2 улетучиваются. Главное – ни сахаров, ни
аминокислот не остаётся! Той самой основы динамического плодородия,
его первичного топлива – ноль. Так что прав Борис Андреич Бублик:
компостирование прямо на грядках – агроприём особый. Только не
сплошным закапыванием, а локально. И даже не просто в виде мульчи
или кучками, а прямо в почве, в мелких канавках или ямках, под тонким
слоем почвы. Для кухонных отходов лучшего места не придумаешь.
Вот такой вот получается круговорот сахара в природе, в голове и в
огороде!

А что же сказать касаемо NPK?

Минералка: да или нет?

Минеральные удобрения не виноваты, что мы их так извращённо
понимаем!

Ага, ну наконец-то!
Как нам, огородникам, относиться к минералке? Нужно ли против неё
дружить? Или у неё всё же есть своё место в огородах?
Тут моя позиция всё та же: знай и понимай как можно больше, а фанатей
как можно меньше.
Вся эта книга – о питании растений, но не об удобрении. Не путайте эти
вещи! От хорошего питания растения благоденствуют; удобрением
можно убить. Питаются растения сами, по потребности. Удобряем – мы,
по своему произволу. Чтобы вообще захотеть питаться, растению нужны
все оптимальные условия для роста. Мы же, сыпля и подливая
удобрения, у них не спрашиваем – нас интересует только доза. Напитать
– нужны и знания, и наблюдательность, и плодородие. Удобрить –
только деньги и ведро.
Ещё И.Е. Овсинский доказал: в почвах выше крыши любого
минерального питания – надо только не мешать корням и микробам его
растворять и вводить в оборот. А микробы ещё и азот фиксируют –
только дай им условия.
Тем не менее я никогда не призывал наложить на минералку
презрительное вето, за что порою бывал бит ярыми органистами. Но
органика для меня – не религия. В природе нет крайностей, не бывает
«или – или». Всё дело в цели, дозе и моменте. Понимая это, стараюсь
быть честным – вообще не создавать религий. Впасть в крайность легко:
достаточно крохотного ощущения, что ты умнее других.
Можно хаять гидропонику, как виновницу «пластиковых овощей,
напичканных жуткими нитратами». Но это как раз религия. Я-то знаю:
даже полвека назад, когда ещё не было органических солей – хелатов и
органоминеральных коктейлей, подобранные со знанием дела
гидропонные растворы давали урожай томатов, анализ коих не
показывал никаких изъянов, а вкус был лучше полевых. Можно «держать
и не пущать» в огород ничего, кроме «ЭМочек» – запретить даже соду,
ЛОК и мыло, марганцовку и йод. Можно придать анафеме всю минералку
вместе с микроэлементами. Но это уже фанатизм: принцип ставится
выше результата. Во многих случаях, на многих почвах эти вещества и
полезны, и безвредны, а часто и спасительны. И кстати, многие из них
официально разрешены в органическом земледелии.
Да и агрохимия не стоит на месте – на смену солям давно пришли
сложные составы биологически активных веществ. На смену «дозам» –
экспресс-анализ листьев и пофазные подкормки с тонкой коррекцией.
Фактически, агробиохимия так же занялась «усилением природных
процессов», и границу между «хим» и «био» провести всё труднее.
Сейчас, с появлением стимулирующих мегафолов, радифармов,
аминокатов, нутривантов и прочих сложных коктейлей, с развитием
аэропоники, с регулируемым освещением и фитозащитными
материалами нового поколения, картина, в принципе, изменилась.
Гидропонные плоды с израильских плантаций куда качественнее, чем с
кубанского поля, засыпанного навозом и залитого пестицидами. Это
факт, братцы мои. И если мы продолжаем хаять «минералку», то в
основном потому, что не понимаем её правильного значения и не хотим
знать о последних достижениях в этой области.
Я не призываю сыпать минералку. Сам использую только органику – у
меня её много. Но знаю: на фоне богатой органики минимальная
добавка минералки даёт максимальную отдачу урожая, улучшая и
качество. Мы что выращиваем: реальную еду или свои упёртые
принципы?
Факт: одна лишь органика – не всегда панацея, и не везде, и не всякая, и
точно не панацея для миллионов га. А минералка – не обязательно
ядовитый суррогат. Навозом можно накормить, а можно и отравить.
Эффект перегноя-сыпца съедают расходы на его транспортировку и
внесение. Солома, получившая 20 кг/га мочевины, разлагается вдвое
лучше, а это хорошо. Оптимальная доза минералки на бедной почве
может удвоить биомассу сидерата, тем самым повысив и плодородие.
Так что наши поля чисто органическими не будут. Хотим мы того или нет,
но будущее – за слиянием умной органики и достижений агрохимии.
По отдельности они проигрывают, но в симбиозе могут здорово ускорить
восстановление почв.
Роль и место искусственных удобрений в биоземледелии блестяще
выразил профессор ВНИИ органических удобрений М.Н. Новиков:
«Минеральные удобрения должны: а) исправлять недостатки
органических, и б) оптимизировать развитие и экологию
агроландшафтов». Иначе: сначала органика и оптимизирующий
ландшафт, и лишь затем, для их улучшения, если это нужно –
минералка.
Яркий пример – сад Геннадия Распопова в Боровичах, под Новгородом.
Это единственный сад колонок и компактов в такой холодной зоне. Он
живой и хорошо плодоносит больше 15 лет, хотя теоретически обязан
был вымерзнуть сразу. Почва – бывший песок. Даже сорняки росли
мелкие, чахлые и мало. Теперь, через 12 лет, почва под деревьями
почти чёрная, мягкая.
Установленный факт: удобрения намного эффективнее в виде
биомассы сидерата, их усвоившего. Что и делал Геннадий Фёдорович.
Всё это время он вносил под каждое деревце по ведру навоза. Клал его
в небольшие лунки, а потом и просто кучкой на поверхность. Но кроме
этого, он кормил минералкой сорняки в междурядьях – выращивал
сидеральную биомассу. Не жалел для них нитрофоски! Вырастут – косил
тут же, накапливал перегной. И накопил. Теперь сорняки и без
минералки растут ого-го – круговорот органики запущен. Но сначала ему
пришлось помочь, и минералка на тот момент и в тех условиях была
самым верным решением.
УДОБРЕНИЯ – НЕ ПИЩА, НО ЛЕКАРСТВО для агроценоза. Не заменять
собою круговорот органики – помогать ему. Не подавлять
азотофиксаторов – кормить их дополнительной клетчаткой. Сделать всё,
чтобы максимум питания давала биомасса, а удобрения только
усиливали этот процесс. Кормить не культуру, но тех, кто обогащает
почву и улучшает микроклимат – вот главная роль минеральных
удобрений.
Есть и другая важная роль: управляющая, корректирующая. Её
играют микроэлементы и листовые подкормки. Пример: мизерная доза
бора и магния по цветам – и томаты вяжут намного больше плодов. Цинк
и магний вкупе с калием повышают сопротивляемость болезням. Железо
снимает хлороз на карбонатных почвах.
Многие почвы объективно лишены каких-то микроэлементов. Дай их
один раз – и они включатся в круговорот на годы. Не дай из принципа –
весь круговорот буксует. Что лучше?
Кроме того, можно управлять урожаем, давая нужные вещества в
нужный момент через листья, как стимулятор тех или иных процессов.
Особенно это эффективно на зерновых: здесь управляющие подкормки
буквально вытаскивают урожаи из провала. Набрызгав на листья всего
10 кг/га карбамида, получаешь такую же прибавку, как от центнера
удобрения в почву! Но почва при этом не страдает, растения не болеют,
и качество зерна повышается. Кому плохо?
Братцы, не надо фанатизма. Не забывайте: культурные растения
намного требовательнее и прожорливее диких – их хозяева, видите ли,
требовательны и ой как прожорливы до урожая! Что ж тут поделаешь?
Давайте учиться применять всё, что помогает всему: экосистеме, почве,
растениям, нам.

«Ага, чтобы давиться пресными нитратными помидорами!» – слышу от

сертифицированных органистов.
Отлично! Давайте и в этом разберёмся.

О продуктах «органических» и
«агрохимических»
Главное – НЕ ФАНАТЕЙТЕ!
Николай Курдюмов

Вот вам, братцы, необходимое заключение в главу об удобрениях. Для

многих оно будет поучительным, а многих убеждённых природников
сильно разозлит. Ох, чую, побьют меня за неё. Но из песни слово не
выкинешь!

У знатока химии накипело

Нашлась в Сети статья, на которую очень захотелось ответить. Автор,
большой спец в химии, выпускник Израильского технологического
института (Технион, Хайфа), решивши более не сдерживать свою
образованность, весьма язвительно разъясняет нам нелепость
пресловутого термина «органические продукты». Ведь что это такое? По
его мнению, это продукты, выращенные не на минералке, а на навозе.
Вот его главная мысль.
Все думают: «минеральные» овощи – с нитратами, а «органические», то
есть навозные, – без нитратов». И это чепуха. Растение в любом случае
поглощает только минеральный азот – нитратный, амидный и
аммонийный (аммиак). В навозе всего этого – выше крыши. Аммиак
навоза бактерии также переводят в нитраты. Посему и навозом
прекрасно можно отравить – нитраты будут зашкаливать! С другой
стороны, точно соблюдая состав и дозы минеральных удобрений,
фермеры получают продукты высокого качества, свободные от нитратов.
Вывод автора: «Полезность или вредность овощей зависит главным
образом от степени грамотности и образованности овощевода! Это не я
так сказал. Это нам так объяснял профессор Техниона Ави Шавив,
известный и большой специалист по химии почв!» Слава богу, автор
снизошёл и согласился с устоявшимся термином «органические
продукты», означающим именно агротехнику, принятую в органическом
земледелии. Тут вообще спорить не о чем. Мы называем это природным
земледелием, кто-то – биоземледелием, но всем ясно, о чём речь.
Вот мои комментарии к статье.
Подтверждаю: Ави Шавив АБСОЛЮТНО ПРАВ. Закормишь навозом –
получишь много сочных, но жутко занитраченных огурцов или капусты.
Другие-то овощи навоз есть просто не могут – травятся аммиаком и
болеют.
Но автор статьи ошибается в трёх моментах – их я выделил особо.
Разберу эти ошибки, дабы уберечь читателей от слишком примитивного
видения вопроса.
1. НАВОЗ. Фермеры-органисты – народ грамотный, и НАВОЗОМ, как
удобрением, вообще не пользуются. Навоз в почву – химическая бомба и
жуткий перекос почвенной микрофлоры. Это не просто азотный
перекорм – это аммиачное, нитратное, а часто и фосфорное отравление.
На органической почве, и без того предельно плодородной, навоз
вообще не нужен. Эта почва тем и хороша, что её микрофлора не просто
богата, но и сбалансирована – там устойчивый микробиоценоз, и у
него устойчивые отношения с растениями. Как минералка, так и навозы-
помёты-фекалии бьют по микробному ценозу кувалдой – резко меняют
его состав, сшибают устойчивость. И пока они не усвоятся, не
обезвредятся (как минимум не выветрятся от аммиака), пока частично не
перегниют, почва переживает стресс, а корни питаются «фастфудом»,
усиливая болезненность растений.
Органисты это прекрасно знают, и используют навозы грамотно: или
вносят под зиму, когда растений уже нет, или КОМПОСТИРУЮТ. За зиму
навоз теряет аммиак и становится перегноем – наполовину
компостируется. А компост – концентрат того самого устойчивого
микробного ценоза. Биоактиватор, не вызывающий химических
перекосов. Тем он и ценен. Если же кто-то шурует под огурцы свежий
навоз, выжимая урожайность любой ценой – так он и минералку будет
сыпать как здрасте. Какой он, к дьяволу, органист?
2. НИТРАТЫ. Да, при азотном перекорме они накапливаются. Да,
нитриты, проистекающие из нитратов, вредны для крови. Но, во-первых,
тут мы безбожно хитрим, братцы. Если мы так боимся нитратов, то
почему продолжаем килограммами лопать колбасы, ветчину и буженину?
Все знают: красный цвет мяса в любом мясном изделии
стабилизируют нитритом натрия. В любой колбасе его столько, что
самый нитратный огурец обязан засохнуть от ужаса! И ничего –
трескаем, аж за ушами треск стоит.
Во-вторых: почему именно нитраты? Они – всего лишь один из сотни
показателей химической загрязнённости растительных продуктов. Есть
ещё и тяжёлые металлы, и избытки по прочим солевым удобрениям. И
есть пестициды, коих сотни. И есть пищевая химия – краски,
ароматизаторы, эмульгаторы, стабилизаторы, консерванты. И половина
этой поедаемой химии – канцерогены. Но определяют всего десяток
основных пестицидов и нитраты, причём весьма произвольно:
предельные допустимые концентрации (ПДК) больше зависят от
интересов и реалий производства, чем от обоснованных норм. К
примеру, если срок ожидания какого-то яда в поле – 20 дней, то для
теплиц – 3 дня. А куда деваться: там урожай каждые три дня собирают!
Да и само понятие ПДК – великое лукавство. Это не ограничение –
это разрешение применять вредную химию. Те же нитраты объективно
вредны уже тогда, когда их больше, чем в диком лесном огурце. Но тогда
урожай сильно занижен – а это убытки! Поэтому есть ПДК,
устраивающий всех. Пестициды вредны В ЛЮБЫХ КОНЦЕНТРАЦИЯХ.
Их не должно быть вообще: они в наших генах не прописаны. Но тогда
теряешь треть, а то и половину урожая. Так не пойдёт! И ПДК позволяет
применять пестициды «в пределах нормы». Всем хорошо – и пищевикам,
и… врачам, и фармакологам тоже. Кроме потребителей.
Поэтому смысл органического земледелия – жёсткое ограничение
ЛЮБЫХ химических удобрений и пестицидов. Поверьте, работать в
таком режиме жутко трудно и невыгодно. Но уверяю вас, в
цивилизованном мире это жёстко контролируется. Ведь «органические
продукты» – проект прежде всего коммерческий. Эти ребята мозгуют,
ищут, недобирают урожаи, но исхитряются обходиться без ядов и
минералки, потому что продают свои продукты втрое дороже. Им
критически важно сохранять это право. Их брэнд дорогого стоит, его
надо беречь – и его берегут.
3. Третья ошибка автора: КОРНИ ПИТАЮТСЯ МИНЕРАЛЬНЫМИ
ВЕЩЕСТВАМИ. Пардон за каламбур: про корни в корне неверно. Да,
получая минеральные соли, корни способны сами синтезировать всё
остальное, в том числе и органику. Но это не доказывает, что они
питаются только минералами.
Ещё в 50–60-х годах учёные многих стран детальнейшим образом
исследовали физиологию и биохимию питания растений, и доказали:
растение может поглощать как минералы, так и ценную для него
органику: сахара, аминокислоты, витамины, простые белки, гормоны и
сигнальные вещества, и даже гуматы. Причём как корнями, так и
листьями. Многие учёные считают растения ОРГАНОТРОФНЫМИ
(трофосзначит питающий). Достаточно вспомнить о разных росянках,
мухоловках и непентисах, переваривающих насекомых так же лихо, как
пауки! И это нормально. Было бы странно, если бы эволюция не
предусмотрела для растений всех возможных способов получения
нужных веществ.
Известны работы А.Л. Курсанова и М. Смирнова (ВНИИ физиологии
растений) об усвоении корнями углерода сахаров, а также о росте
изолированных корней (без вершков!) в питательных средах с
витаминами, сахарами и органическими кислотами. Есть работы,
показавшие сильное влияние таких веществ на проростки. Ещё до войны
была известна практика сахарных подкормок. Ваш покорный слуга лично
делал опыты – кормил проростки огурцов сахарозой. Ели, да ещё как!
Наконец многие современные удобрения для фертигации
(удобрительных поливов через капельные системы) – уже не просто
тонко и адресно подобранная минералка, а сложные коктейли с активной
органикой. Там есть сахара – прямое питание. Есть аминокислоты – не
просто питающие, а управляющие вещества с разным эффектом. Есть
гормоны и стимуляторы, гуматы, иммунные вещества и много ещё чего.
Вот, к примеру, состав ФЛОРОНА:

Свободные аминокислоты – 4 % (направленный комплекс)

Биостимулирующие и корнеобразующие факторы – 1,46%
Цитокинины – 0,03 % (гормоны – стимуляторы деления клеток)
Всего органического вещества – 8 %(ещё, видимо, есть сахара)
Всего азота (N) – 1 % (чисто символически!)
Всего фосфора (Р) – 10%
Всего калия (К) – 10%
Бор (В) – 0,25%
Молибден (Мо) – 0,20 %
Эффект флорона – выносливость, устойчивость к стрессам, а также
сокращение роста и длины междоузлий в пользу цветения и образования
плодов. Иначе – не откорм, а УПРАВЛЕНИЕ РАЗВИТИЕМ + ЗАЩИТА ОТ
СТРЕССОВ. В итоге – больше плодов с квадратного метра. Вона как! И
вот то, с чего мы начали: качество этих овощей – не придерёшься ни по
каким стандартам. О стандартах мы ещё поговорим – тоже момент
запутанный.
Так что не будем увлекаться теорией минерального питания. Она
пережила своё господство. Теперь она занимает своё законное место в
ряду факторов, из коих постепенно рождается теория УПРАВЛЕНИЯ
РАЗВИТИЕМ РАСТЕНИЙ. Любопытных отсылаю в Сеть.

Гидропоника и нитраты
У природников и органистов есть кредо: гидропонные овощи –
«пластмасса» по определению. Коктейль из нитратов с пестицидами. В
терминологии Б.А. Бублика – НЕ ЕДА. Это убеждение, переходящее в
веру, основано на аксиоме: ЕДА может вырасти только в природных,
естественных условиях. Что тут скажешь? Логично, позитивно, мило
сердцу и всё такое. Кто читал мои книги, знает, насколько это мило и
моему сердцу! Но истина всё-таки дороже: ЭТО НЕПРАВДА. Реальные
факты не оставляют от этой аксиомы камня на камне. Что с этим делать?
Признать: мы ещё слишком далеки от истины. Так ли много мы знаем о
растении, братцы мои? Что именно растению нужно в естественных
условиях? И почему в одних природных условиях оно процветает, а в
других природных же – чахнет? Может, есть какие-то особо важные
растению природные факторы, которые стоит усиливать искусственно? И
если в почве их усилить невозможно, то стоит пробовать как-то иначе?..
Может быть, растение не против?..
Вот вам четыре факта, известных мне на сегодня.
Факт первый. И наука, и практика постоянно доказывали и доказывают:
ПРАВИЛЬНАЯ добавка минеральных удобрений НА ФОНЕ ХОРОШЕЙ
ОРГАНИКИ не только повышает урожай, но и улучшает качество
продукции. То есть в плодах прибавляется сахаров, кислот, сухого
вещества, а вот нитратов – часто наоборот, убавляется. Собственно, это
и было одним из стимулов развивать агрохимию и применять минералку
на полях. На эту тему не писал диссертации только ленивый – так это
очевидно и повторяемо.
Природники и органисты принципиально не говорят о минералке. А вот
известный опытник Игорь Геннадьевич Дуничев взял и честно это
проверил. И подтвердил вышеозначенное. Цитирую:
«На трех одинаковых грядках разместил одни и те же растения. На
первой под основное внесение и в подкормках использовал только
минеральные удобрения, на второй – только органические, а на третьей
– комплекс органоминеральных удобрений.
ПРАВИЛЬНАЯ добавка минеральных удобрений НА ФОНЕ ХОРОШЕЙ
ОРГАНИКИ не только повышает урожай, но и улучшает качество
продукции.
Урожай, собранный с первых двух грядок, не очень отличался, а на
третьей размеры плодов были значительно крупнее. В итоге третья
грядка дала урожай в 1,8 раза больше первой и в 2,1 раза больше
второй.
Еще больше удивили анализы плодов. Самые низкие показатели
питательных компонентов и содержания витаминов оказались у овощей,
выращенных на органике! Чуть выше показатели у «минеральных»
плодов. А овощи, выращенные на смешанном питании, по составу и
содержанию витаминов оказались лидерами и здесь. Помимо этого,
они были вкуснее и дольше хранились.
Для себя я понял, что главное в удобрениях – это разумный баланс
органики и минералки, тогда они увеличивают не только урожаи, но и
повышают плодородие почвы».
На самом деле, органисты и природники ратуют не против самой
минералки, а лишь против ЕЁ ПЕРЕДОЗИРОВОК. Почему – понятно:
в традиционной агрономии как раз принято передозировать минералку
при резком дефиците органики в почвах. Минералку преподносят как
самодостаточное удобрение, как замену плодородию, что в корне
ошибочно. Именно этот перекос подавляет микрофлору, убивает почвы,
вызывает жирование и болезненность растений. Разумный же минимум
минералки на фоне полного возврата растительных остатков или навоза
был всегда во благо и урожаю, и почве.
Органика – это микробный комплекс, который не просто использует, но
и «приготовляет» минералку для корней – доводит до оптимального
вида и отдаёт растениям в виде богатейшего комплекса питательных и
биологически активных веществ. Но редкий фермер заботится о
биологической активности почвы. В этом и беда – а не в самой
минералке.
Это – выжимка. Все подробности вопроса – в книге «Плодородие или
удобрение?», которую я вам и предлагаю.
Факт второй. Будучи ещё студентом, в начале 80-х я с немалым
любопытством изучал малообъёмную гидропонику на Адлерской
опытной станции. Устройство весьма простое: в чуть наклонных желобах
из асбоцементных труб – торфяные кубики с растениями, и в них –
капельная подача растворов. Один бак раствора выкапал – потом три
бака воды. Излишки стекают в трубу и дозировано уходят на поля с
цветной капустой. Точно помню: удобрения использовались простые –
солевые, даже не хелатные. Азот, фосфор, калий, магний, кальций и
основные микроэлементы. Но составы и дозы растворов точно
рассчитывались и менялись по фазам развития растений. Кубики торфа
– те же, в которых выросла рассада, ими можно пренебречь. Хорошо, что
уже тогда я не расставался с фотоаппаратом (рис. 22 и 23).
Работал с малообъёмкой научный сотрудник Саша Смердов. Всё было
по-взрослому: точные рецептуры питательных растворов, анализ
урожайности и качества плодов. Большинство болезней и вредителей
связано с почвой, и Сашины растения почти не болели – это особенно
радовало. Радовал и урожай – на уровне лучших тепличных. При этом,
судя по анализам, гидропонные томаты были заметно качественнее,
чем полевые, растущие на той же станции, на хорошей почве и
«учёном» агрофоне. Подтверждаю: вкус у них был отличный.

Рис. 22. Капельная подача растворов в желобы с растениями

И подобных результатов тогда было очень много – гидропоника

переживала свой взлёт. Всё зависело от верного состава, концентрации
и режима подачи растворов. О хорошем качестве гидропонных овощей
можно было прочитать во многих книгах того периода. А тогдашняя наука
ещё не была коммерческой!
Факт третий: овощеводство Израиля или Голландии. Посмотрите в
ютубе «Сделано в Израиле» или похожие ролики. Свои пустыни «хитрые
еврэи» превратили в мировой оазис овощей и фруктов. Почвы – близкие
к песку и камню. Растения питают и поливают одновременно, подавая
растворы через капельные системы, путём фертигации. Там не до
органики, поверьте – она слишком дорогая. Но качество овощей по всем
мировым стандартам – высочайшее. Мой знакомый агроном, побывав в
кибуцах и изучив сей вопрос, констатировал: овощи вкуснейшие, едятся
с удовольствием, и организм благодарит за них повышением тонуса.
Недавно я специально пытал израильского коллегу: ну какими такими
чудо-растворами вы их кормите? Наверняка что-то органо-минеральное,
ещё покруче флорона? Он ответил, как есть, и дал ссылки. Оказалось –
никакой особой органики! Далеко не все могут себе позволить дорогие
удобрительные коктейли. Большинство фермеров используют
минеральные формулы. Но эти формулы а) подобраны под каждую
культуру, б) меняются в разных фазах и в разных условиях, в)
корректируются по реальной потребности растений. Последнее в
принципе немыслимо для агрохимии, зацикленной на почве. Через почву
потребность растений определить невозможно!
Даю наглядную картинку передовой агрохимии. В нужное время на
листья выборочных растений ставятся датчики. Они анализируют не
абстрактную почву, а клеточный сок – то есть реальное усвоение и
реальную потребность в разных элементах. Уже прорыв в
агрохимических понятиях! Результаты – у фермера на мониторе. Тут же
– какой рецепт дать в систему фертигации, и надо ли. Не удивлюсь, если
и это уже делают автоматы. Разумеется, есть такие же переносные
лаборатории в чемоданчике: вырезал из листа бляшечку – получил все
данные по клеточному соку. Их уже вовсю продают и у нас.
Рис. 23. Кубики торфа с рассадой в трубах

Растение в природе выбирает, что ему надо? Выбирает. Как узнать, что
ему надо? Посмотреть, что находится в его тканях. Сопоставить это с
его развитием, устойчивостью к болезням и с урожайностью. Соединить
всё в оптимальный эффект – исключить перекосы в физиологии.
Природно? Мне кажется, вполне. Этим и занята агрохимия у
продвинутых фермеров. Исключаются как перекормы, так и дефициты по
всем элементам, включая микро. Учитывается и органика, и гормоны.
Откуда тут возьмутся нитраты или прочая ерунда? Наоборот, тут бьют
рекорды по сахарам, витаминам и сухому веществу.
Защищённые кровлями и сетками, растения не перегреваются, не
калечатся ветром и градом, почти не болеют и не страдают от
вредителей. Тех, что всё же пролезли, израильтяне не травят ядами –
«выедают» хищными насекомыми. У них это направление в приоритете.
Так что и пестицидов – предельный минимум.
Ну, как вам «парафиновые муляжи»? Сравните их с нашими грунтовыми
томатами, под которые с весны раскидали навоз, шуранули полтонны
абы какой минералки, а потом каждую неделю обрабатывают ядами от
фитофторы и от совки. Почувствуйте разницу!
Факт четвёртый: АЭРОПОНИКА. Самое приоритетное направление
закрытого грунта во всём мире. Единственный реальный способ
размещать огороды и сады на крышах и балконах многоэтажек –
превращать города в «съедобные джунгли». И главное – новый прорыв к
высокому качеству продукции. Видимо, одним из первых это показал
донецкий изобретатель Анатолий Семёнович Алдокимов. Первые
результаты он получил ещё в конце 80-х.
В чём его прорыв? Он открыл новый важнейший фактор корневого
питания: гипераэрацию. Т. е. принудительную подачу воздуха к
корням. Ни в воде, ни в почве она невозможна. Но эффект превзошёл
все ожидания.
Оказалось: именно кислород, наряду с теплом – главный ускоритель
всей растительной физиологии. Именно он превращает сахара и жиры
в энергию– а это главный двигатель развития! Нехватка кислорода
тормозит переход нитратов в органические азотистые соединения –
потому они и накапливаются. Дефицит кислорода тормозит усвоение и
всех прочих веществ. А что мы имеем в почве? Пахотная –
переуплотнена. Органическая – перенасыщена углекислым газом. Мы
поём ему гимны, а про кислород забываем!
Алдокимов собрал приливную установку. Это примерно так: пять минут
корни в растворе – полчаса висят мокрые в сыром воздухе. Здесь корни
дышат лучше, но всё равно недостаточно – из-за малого объёма
контейнеров и лотков. Через 4–5 месяцев комок корней начинает
загнивать снизу. Но даже эта прибавка воздуха увеличила выход плодов
на 60–80 % при росте их качества.
Увеличив высоту и объём контейнера в приливной установке, в феврале
1987-го Алдокимов получил урожай огурцов, в котором нитратов было в
27 раз меньше допустимой нормы (ПДК), а прочих вредных остатков –
«следы». Вкус зеленцов был отменным. Заведующий лабораторией был
потрясён: «Огурцов с таким уровнем нитратов даже летом на всей Земле
не найдешь, а у вас зимой? На какой планете вы их выращивали?»
В 1991-м установка работала в квартире. За семь месяцев, с ноября по
июнь, с одного куста собрали 42 кг вкусных огурцов. Нитратов было в 20
раз меньше ПДК. Агрохимики не верили: так мало нитратов – и такой
огромный урожай, да ещё при дефиците света?!
В установке вырастили и лимон. За 11 лет бодрого роста деревце дало
120 плодов по 250–300 г. Рядом посадили такой же саженец в землю –
различия явные. Аэропонный лимон рос втрое интенсивнее, плоды
вполовину крупнее, урожай почти втрое больше. Плоды вязал кистями по
десятку штук. Они заметно вкуснее, в них больше сахара, кожура тонкая
– до 2,5 мм. Земляной лимон вязал обычные плоды по 100–120 г, с
толстой кожурой, по 3–4 в кисти.
Прорыв произошёл в новой установке, когда к корням, вместе с
раствором, стали принудительно накачивать воздух. Корни стали бурно
расти, наращивать объём – и вершки ответили тем же. Так появилось
объёмное мелкодисперсное набрызгивание на корневую систему.
Семь лет исследований показали: здесь развитие растений качественно
иное. Причём, чем тоньше распыл, тем лучше усвоение и интенсивнее
развитие. При этом болезни практически исчезали. Показатели нитратов
падали в десятки раз, а сухое вещество, сахара и витамины возрастали
на треть. Вкус и аромат были вне конкуренции. Плоды стали по факту
органическими. Или ещё лучше?
Сейчас аэропонные системы Алдокимова отвечают всем требованиям
экологической чистоты. Продукция – само собой. И даже растворы
никуда не сливаются – используются многократно в замкнутом цикле.
Человек захотел – человек сделал!
Это всё я к чему? Всё к тому же: «Полезность или вредность овощей
зависит главным образом от степени грамотности и образованности
овощевода!»

Да они же невкусные!!
Скажете: «Да ладно! Иди на рынок, купи турецкие томаты или клубнику –
они же невкусные! Твёрдые, пресные – «пластмасса» и есть!»
Полностью с вами согласен. Только эти томаты и на самой лучшей
органике вырастут такими же. Это не грех питания – это вкусовые
свойства гибридов. Вторая причина – уборка незрелыми. И только на
третьем месте – перекосы питания.
Поясню по порядку.
Сегодняшняя селекция обслуживает ВТО и прочую глобализацию.
Реалии таковы: а) мы покупаем ГЛАЗАМИ, б) всё выращивается там, где
его выращивать дешевле – и перевозится туда, где оно дороже.
Экономика! Посему и томаты, и клубника, и персики обязаны быть
прежде всего а) красивыми, б) транспортабельными. Вы возмущены их
жутким вкусом? Так не покупайте. Но вот незадача: вы как раз покупаете.
И именно красивые, чистенькие, крупные плоды. Так чего же вы хотите
от производителей, братцы мои?
Вы хотите роскошный, сладкий и нежный бабушкин помидор? А зачем
тогда в магазин идёте?! Такой ведь ни довезти, ни сохранить. Он
принципиально не для торговли. Такой плод можно вырастить только на
своём огородике. Чего я вам искренне и желаю – ну, не сейчас, так
потом. А гетерозисные (т. е. сверхпродуктивные) гибриды ведущих фирм
на органической почве становятся разве что чуть вкуснее. Проверил
лично. Отобрал самые вкусные гибриды от «Сакаты» и дозариваю на
кустах до полной спелости – тогда вполне себе ничего. Но со старыми
столовыми сортами не сравнить. Их мы лелеем с особым тщанием. Три-
четыре плода по 600–800 г на кусте, но каждый – праздник!
Дозаривание после съёма – первейший и самый распространённый
приём в логистике плодовой продукции. Процессы созревания вызывает
самый простой растительный гормон – этилен. В растении он
вырабатывается для регуляции прорастания, цветения, созревания и
старения тканей. Его вырабатывают многие зреющие плоды, и больше
прочих – яблоки. Под влиянием этилена за двое суток дозревает почти
всё, кроме винограда. Хотя и тут я не уверен. Сейчас даже тара и чуть ли
не бумага, в которую пакуют плоды, делаются с учётом дозаривания и
затем накопления углекислого газа – чтобы подольше сохранить
дозревший плод.
Те же томаты снимают даже не бурыми – зелёными, так везут, а перед
продажей быстренько дозаривают этиленчиком. Опасности тут никакой.
Но и вкуса – тоже. Зато всё красиво – и мы, непременно ворча на
«парафин», быстренько всё это скупаем.
Об ошибках питания, из-за которых якобы «получается пластмасса»,
могу сказать одно: от ошибок такой тяжести растения скорее помрут, чем
выживут. И о плодах уже говорить не придётся. Если же куст жив зело, то
нитратные плоды от экологически чистых вы на вкус не отличите. Тем
более что жуёте, морщась, всё те же гибриды, прибывшие из далёка
вовсе не прекрасного.
Исключение – видимо, только «белая жила», грубое продолжение
плодоножки в плодах томатов. Она может сильно увеличиваться из-за
недостатка калия, часто возникающего из-за избытка азота. Не все
знают: гетерозисные гибриды томата требуют втрое больше калия, чем
обычные сорта. Из «органических» удобрений тут поможет зола.

И теперь у любителей экологически чистого назрел вопрос: если даже на

гидропонике плоды – качественные, то какие же тогда – НЕ
качественные, в конце-то концов?!

Что значит – качественные и некачественные?

Я и сам немало изумился, когда осознал то, что сейчас вам сообщу. Вы
можете ВЕРИТЬ в природность овощей и фруктов, в их целебность,
органичность, первозданность и всё такое. Вам может НРАВИТЬСЯ их
вкус и аромат. Но объективных показателей, отличающих «ЕДУ» от «НЕ
ЕДЫ», нет. Их просто не существует. Более того: их не может быть в
принципе.
Единственный реальный показатель «не еды» – ядовитые вещества
выше нормы (ПДК). Но и он не объективен: в разных странах нормы
разные, и по требованию бизнеса могут многократно завышаться. Но
главное, службами контроля определяется мизер из всех вредных
веществ. Чаще всего – нитраты и три-пять основных пестицидов, причём
старых, типа ДДТ и дециса, которые уже почти не применяются.
Прибавьте сюда мизерность самой службы контроля и традиционную
покупку любой подписи – и «объективность» контроля рисуется
наглядно.
На этом фоне верхом лицемерия выглядит разрешённая по
ТУ обработка плодов после съёма: дозаривние этиленом, окуривание
фунгицидами, покрытие синтетическим воском, и главное – консервация
дифенилом. Дифенил – известный канцероген.
Единственный реальный показатель «не еды» – ядовитые вещества
выше нормы (ПДК).
Но если остатки ядов не превышают санитарных норм, то никто и никак
не сможет объективно оценить качество плодов или доказать их
превосходство над прочими. То есть вы никак не докажете, что ваш
органический плод объективно качественнее гидропонного.
Как так?! Ведь сейчас можно сделать любой анализ!
Ну, вперёд. Вот вам супер-лаборатория – оценивайте!
Первое. Плод состоит из тысяч веществ, и почти все они – биологически
активные. Что будем анализировать?..
А каждый анализ немалых денег стоит. Это второе.
Значит, нам остаётся выбрать десяток главных веществ. Они и выбраны:
сухое вещество, зола (минеральный остаток), сахара, крахмал, кислоты,
витамин С, протеины (общий белок). Но кто сказал, что именно сии
величины – признаки качества? Это просто самое очевидное – то, что
нашли раньше прочего. В тех же «пластиковых» томатах, которыми
можно играть в теннис, сухого вещества – рекорд. И что? Общая
зольность может зашкаливать как раз при перекормах минералкой.
Крахмал, протеины, кислоты, сахара, витамины – конкретно сортовые
особенности. В одном сорте много аскорбинки, но мало протеина, в
другом – наоборот. И что?..
Остаётся единственный «явный» критерий: сахара. Сладкое мы завсегда
ценим превыше всего! Но это – не достоинство плода. Это природа
нашего восприятия. Наш мозг, как и мозг любого всеядно-плодоядного
существа, запрограммирован на быстрые углеводы – единственный в
природе мгновенный поставщик энергии. Сладость нам вкусна
генетически. Но это вовсе не значит, что финик и арбуз целебнее
томатов и редьки!
Хочу особо сказать и о кислотах. Возможно, органические кислоты –
главные «витамины» для всех теплокровных. Именно они делают кровь
более жидкой и подвижной; подкисление крови резко усиливает отдачу
кислорода гемоглобином. Метод Бутейко основан на подкислении крови
углекислотой, таково же «рыдающее дыхание» Ю. Вилунаса и «дыхание
жизни» С. Лосева. О ведущей роли кислот для здоровья и
долгожительства написал свои удивительные книги Н.Г. Друзьяк. О них
же говорит и А.Т. Болотов. О них же говорили, и ратовали за обилие ягод
и фруктов Брэгг, Шелтон, Уокер, Джарвис и их последователи – хотя
называли это «ощелачиванием». Ясно видна особая значимость кислот в
природе: подавляющее большинство диких плодов – кислые, но не
сладкие! Для чего-то это нужно: природа не ошибается. Недаром йоги
советуют: хочешь долго жить – съедай по одному лимону в день.
…Но и это не значит, что лимон ценнее тыквы!
При особом желании можно определять и микроэлементы, и другие
витамины, и разную активную биохимию – флавоноиды, терпены,
триглицериды, антиоксиданты, всякие ресвератролы и ликопины. Но это
уже ой, как паки зело дороговастенько! А главное, смысла нет. Ведь
никто не знает, сколько их кому надо, и надо ли именно сегодня. А «чем
больше, тем лучше» – согласитесь, не критерий полезности. Любая
«полезность» становится ядом, если превысить дозу.
Кроме того, само наличие «целебного» вещества вовсе не означает, что
оно станет работать в организме. Их ведь изучают по отдельности, а
работают они только вместе со всем комплексом дружественных
веществ, в реакциях с коими и выполняют свою конкретную работу в
растении. В этом, кстати, и состоит главный тупик нутрицевтики и
главная причина общей бесполезности БАДов.
Протеины. В огурцах и томатах, землянике и арбузах их почти нет. И
что?..
Про микроэлементы много говорят. Мол, почвы обеднели, и теперь в
урожаях микроэлементов в разы меньше. Поэтому, говорят, покупайте
БАДы. Я не против хороших пищевых добавок. Но прежде всего
предлагаю восстанавливать почвенное плодородие. Лучшие источники
микроэлементов – зола, веточная щепа, сапропель, камыш-тростник и
морские водоросли. Направим их в почву – в плодах станет больше и
микроэлементов, и витаминов, и сахаров с кислотами, а в зёрнах –
больше масел и белков. И… тогда непонятно, зачем вообще определять
химический состав урожая – его качество и так гарантированно хорошее.
Ну, и как ваши анализы? Удалось выявить «самый лучший» томат? Но
главное: зачем? Мы что, одними томатами питаемся?.. Или вы хотите
запретить их промышленное производство?..
Но вы не сдаётесь. «И что, никто никак не оценивает качество
продукции?!»
Расслабьтесь. Скиньте белый халат, сварите в колбе кофею. Сварганьте
«врачебный коктейль» – спирт с глицерином, глюкозой и аскорбинкой. В
малых дозах – изумительный препарат, скажу я вам. Ну – за урожай!
Плод состоит из тысяч веществ, и почти все они – биологически
активные.
А про качество – смотрите ГОСТы. Это вам не хухры-мухры –
государственный документ, закон! Я просмотрел ТУ ГОСТ Р 51810,
принятые для плодоовощной продукции с 2003 года. Что там прописано?
Половина – про то, каким обязан быть ВНЕШНИЙ ВИД продуктов. Вторая
половина – требования к хранению, таре и перевозке. А про внутреннее
содержание плодов – только один маленький пункт:
«5.3. Содержание радионуклидов, токсичных элементов, пестицидов и
нитратов в томатах не должно превышать допустимые уровни,
установленные СанПиНом 2.3.2.560». Всё!
И это понятно. Нельзя установить нормы сахаров или кислот, витаминов
или ликопина: всё это – СОРТОВЫЕ ОСОБЕННОСТИ. К тому же они
сильно зависят от почвы, климата, погоды и агротехники. Как ни
исхитряйся, единого стандарта тут нет, и быть не может. Остаётся
ВНЕШНИЙ ВИД. Сегодня его гарантируют только химические обработки
– и они разрешены теми же нормами СанПиНа.

Самый верный критерий

Так что отличает еду от не еды? Если только яды, то достаточно не
покупать промышленно произведённых овощей и фруктов – брать только
у частников. Если бедность по сахарам, витаминам и микроэлементам –
ну, заешьте тот парафиновый помидор таблеткой витаминно-
минерального комплекса, и нет проблем.
Что, не согласны?.. Почему?
Потому что НЕ ВКУСНО. Не душевно, не радует! Вот это и есть,
братцы, наш главный и единственный критерий качества продуктов.
Он абсолютно субъективен – но столь же абсолютно значим для
конкретного человека. Мы ведь живые люди. Главное для нас –
приятные ощущения, счастье, радость. Поэтому мы ищем в продуктах
свои счастливые впечатления. И поэтому продукт привлекателен для нас
настолько, насколько мы ВЕРИМ в его добродетели.
Увы, всё это научились подделывать искусственно. На этикетках сплошь
– красивые пейзажи и волшебные слова о «натуральности», плоды
нарочито яркие и большие, маргарин подкрашивают жёлтым. Мы верим
– и начинаем привыкать к невкусному. Но это отдельная невесёлая
песня.
Что же нам остаётся делать? Вот вам мой совет.
Прочитайте книгу гениального журналиста Майкла Поллана «Философия
еды – правда о питании». И изо всех сил старайтесь не покупать овощи и
фрукты в супермаркетах, и даже у перекупщиков на рынке. Берите
только у бабушек с добрыми глазами или у знакомых честных фермеров,
умеющих сводить химию к минимуму. А надёжнее всего –
ВЫРАЩИВАЙТЕ КАК МОЖНО БОЛЬШЕ КУЛЬТУР САМИ.
И помогай вам Бог!

Почти всё дальнейшее – о силах ландшафта, то бишь экосистемы

вашего участка и района. Не надо их недооценивать! В них – ещё
третьздоровья ваших растений.

Глава 4
Устойчивая экосистема

Толпа естествоиспытателей
На тайны жизни пялит взоры,
А жизнь их шлёт к едрене матери
Сквозь их могучие приборы.

Агроландшафт – основа экосистемы

Нас учили: растительность и ландшафты приспосабливаются к климату.
На самом деле, столь же верно и обратное: климат по месту создаётся
ландшафтом. Эта основа агроэкологии описана ещё В.В. Докучаевым и
разработана В.Р. Вильямсом. А в удобном климате намного лучше
живётся нашим основным «агрономам» – хищным насекомым и
сапрофитным микробам с грибами. Это и есть устойчивая экосистема.
В итоге грамотный ландшафт – это 20–25 % экономии средств и
прибавки урожаев. Таков вклад ландшафтных сил – саморегуляции и
стабильности богатого биоценоза, смягчения климата, замедления ветра
и увлажнения воздуха, остановки оврагов и прекращения эрозии почв.
Отдельная выгода – улучшение среды жизни людей и новые промыслы
(пчеловодство, рыбоводство, лекарственные травы, лесозаготовки и пр.).
Напомню об энерголесах, лесосадах и лесопарках.

На самом деле, наши степные хозяйства начали устраивать ландшафты

ещё с 20-х годов. Развернул эту работу основатель травопольной
системы земледелия Василий Робертович Вильямс. Ландшафт был
одним из четырёх китов травополья. Эх, не дожил академик до своего
триумфа! Через восемь лет после его смерти, в 1947-м, вышло
эпохальное постановление правительства «О плане полезащитных
лесонасаждений, внедрения травопольных севооборотов, строительства
прудов и водоемов для обеспечения высоких урожаев в степных и
лесостепных районах Европейской части СССР». В нём была, по сути,
чётко прописана практика создания агроландшафтов для укрепления
экологии наших степей.
«…Необходимо всем колхозам и совхозам степных и лесостепных
районов приступить к планомерному и широкому внедрению…
травопольной системы земледелия, в которую включаются: «…посадка
защитных лесных полос на водоразделах, по границам полей
севооборотов, по склонам балок и оврагов, по берегам рек и озер, вокруг
прудов и водоемов, а также облесение и закрепление песков;
…правильная организация территории с введением травопольных
севооборотов и рациональным использованием земельных угодий;
развитие орошения на базе пользования вод местного стока путем
строительства прудов и водоемов».
План был разработан на 15 лет. Он включал восемь государственных
лесополос (ГЛП) с целью уменьшения силы ветров. Закладывались они в
три линии шириной до 100 м и длинной от 300 до 900 км, с подробным
указанием пород деревьев и кустарников, организации их разведения,
посадки, создания для этого нужной системы предприятий, назначения
сроков и исполнителей.
Кроме ГЛП, хозяйства должны были создать почти 5,7 млн га местных и
полезащитных лесополос. Указано было также обсаживать лесом реки,
озёра и пруды, склоны холмов и балок, залуживать низины и смываемые
участки.
Грамотный ландшафт – это 20–25 % экономии средств и прибавки
урожаев.
Облесить предстояло 322 000 га песков и голых степей. Сюда
предписывались сосны, ивы, абрикос, лох, шелковица, акация, вяз.
Интересно: для Крыма, Кубани и юга Украины рекомендовано было
разводить и эвкалипты. На песках указано сеять сорго-гумайный гибрид
и житняк – на сено. Для сих целей было предписано вырастить на 2 млн
га 200 млн саженцев, для чего создать дополнительно 120 питомников и
570 лесозащитных станций.
Кроме того, всем хозяйствам предписывалось использовать буквально
все ложбины и понижения рельефа, верховья балок и оврагов, истоки
рек и ручьи для создания систем водоёмов путём строительства
плотин и запруд.
Полное ощущение: нашим властям достаточно перепечатать это
постановление слово в слово – получится разумный, эффективный
«план возрождения нашего земледелия». Жаль, некому теперь ни
постановлять, ни исполнять.
А ведь многое было выполнено! У нас даже есть живые
Государственные лесополосы. Одна из них протянулась от Каменска-
Шахтинского до самой Пензы. Почти не прерываясь, геометрически
точно петляет по водоразделам тройная зелёная линия: три 80-
метровых лесополосы через 300 м друг от друга. А вокруг –
разноцветные четырёхугольники полей. Фантастическое зрелище со
спутника (цветное фото 6)!
Живо и несколько «лесных дач» – массивов искусственного леса по
нескольку квадратных километров. Искусственно облесен весь Крым от
Балаклавы до Судака – а ведь он был почти голым! Созданные полвека
назад, эти ландшафты приносят пользу до сих пор: снижают скорость
ветра, охлаждают воздух, накапливают влагу и гумус.
Есть у нас, слава Творцу, и хозяйства, где много лет занимались
улучшением ландшафта: создавали пруды, лесополосы и леса,
укрепляли овраги и берега рек. Со спутника хорошо видны системы
прудов, облесение оврагов и лесные насаждения. Представьте,
насколько тут улучшился климат, как прибавилось живности! И вот
результат: урожаи тут стали выше и дешевле, животноводство крепче, а
люди счастливее и здоровее.

Принципы эффективного ландшафта

Выращивая растения, выращивай почву.
Выращивая почву, выращивай ландшафт.
Выращивая ландшафт, выращивай себя.
Мудрствование автора

Сейчас многие наши экопоселенцы берут землю и пытаются сажать лес

посреди брошенных полей. Я тоже по мере сил окультуриваю 35 соток
своего солончака. Бывшего. Благородная цель и хорошая игра! Но
оценим её трезво: мы пытаемся создать одинокий крошечный узел на
пустом месте. Не стоит надеяться, что он станет настоящим лесом. Мы
создаём просто парк. Бесспорно, в нём будет лучше и легче жить, но лес
– это другое. Лес – неотрывная часть всех лесов края.
Большой раздел практической экологии составляют принципы
устойчивой среды. Думаю, нам нужно пытаться следовать им изо всех
сил. Если хотите, это и есть правила «пространства любви» глазами
природы. Приведу лишь главные из них, которые сам смог понять.
– ПРИРОДА ЗНАЕТ ЛУЧШЕ. Это значит: не выпендривайся,
привязывайся к местным реалиям!
Если вы на юге, посадка северных растений, за редким исключением,
закончится плачевно. Классический пример: самый морозостойкий
амурский виноград довольно беспомощен против кубанских оттепелей,
наледи и скачков температуры. Не исключено, что и кедровая сосна
ведёт себя так же: её ареал высовывается за Урал только на севере, и
только до Сыктывкара. Не будь к этому серьёзных причин, она росла бы
везде, как сосна обыкновенная.
Основа экосистемы может состоять только из надёжных, местных
растений и животных. Если вы в степи, степные ценозы тут устойчивее,
чем лесные. Значит, основой ландшафта будут луга, а леса – лишь
дополнением. И уж тем паче кедры. Степь для них – пытка. Тут они –
всего лишь экзот, и вера в их чудесные силы им не поможет.
Устойчивый сад, не требующий особо трепетного отношения, тоже
состоит в основном из надёжных видов и сортов, проверенных в этой
зоне.
– ОСНОВА УСТОЙЧИВОСТИ – МОЗАИЧНОСТЬ. Тайга или степь могут
занимать огромные территории: они устойчивы своим разнообразием.
Кроме того, их разные участки сильно отличаются и возрастом, и фазой
восстановления после пожаров, и составом видов. А для нас захват
больших площадей – ошибка: мы экологически беспомощны. Нам лучше
жить на небольших пятнышках «леопардовой шкуры». Это работает и
для небольших площадей. Например, сплошной массив леса на
небольшом участке будет расти хуже и пользы даст меньше, чем сеть
перелесков, лесополос и луговых полян. Думаю, умнее поступают те, кто
раскидывает заросли, луга и водоёмы по всей площади. Постройки и
огороды здесь ненавязчиво вкрапливаются в ландшафт.
Но это уже следующий принцип: ПРИРОДА И КУЛЬТУРНАЯ СРЕДА
ВЗАИМНО ПРОНИКАЮТ ДРУГ В ДРУГА. Жёстко разделять «природное»
и «неприродное» – ошибка. Смысл «гармонии» – жить в природе так,
чтобы она не страдала. В зелёных городках канадского севера живёт
масса зверья, в парках ходят олени и медведи, и люди берегут их. В
лесах стоят бесшумные ТЭЦ замкнутого цикла, и зверьё воспринимает
их, как обычные скалы. Надо стараться жить так, чтобы ни один самый
ранимый вид не почувствовал дискомфорта, оказавшись в нашем саду.
Редкая орхидейка посреди двора или радужная реликтовая жужелица на
ладошке – вот символы нормальной жизни на планете.
А вот ещё немаловажное правило для поселенцев: не игнорируйте
исторические традиции района.Вписаться в общество не менее важно,
чем в природу, иначе рискуешь стать отвергнутым. Как садовый
писатель, точно знаю: в любом районе есть люди, посвятившие жизнь
созданию садов, испытаниям новых растений, посадке лесов и парков.
Эти энтузиасты – кладезь добра и знаний. Есть масса хороших людей по
соседству. Они помогут вам, если им будут понятны ваши цели. Да и
власти поддержат только того, с кем говорят на одном языке.
Ух ты, вот размечтался-то! Но ведь всё хорошее начинается с мечты.

Лесополосы и обочины
Так вздыбим же полей сухие лысины
Расчёсками густых лесополос!

Даже я, южанин, остро жалею, что вовремя не посадил густую

лесополосу с юга, откуда дуют наши ураганные ветры. А уж сибирякам
или волгоградцам надо прямо с них и начинать! Благо, с луговинами у
меня всё в порядке: весь сад залужен.

ТРАВЯНЫЕ ПОЛОСЫ И ДЕРНОВЫЕ ОБОЧИНЫ – резерваты огромного

числа хищников. Отслежено: в любое время года их тут тьма, а
вредителей почти нет.
Учёные МГУ полюбопытствовали, как перемещаются по полю разные
хищные насекомые. Оказалось, нелетающие хищники ползут очень
медленно: всего на 100–150 м за месяц. А мелкие виды – всего на 20–
30 м. В защите же их роль очень заметна!
Вывод: чем меньше поле, тем больше в нём хищных насекомых. Полосы
дёрна нужны через каждые 60–100 м, а лесополосы – через 200–250 м.
Оптимально, если луговые полосы занимают 7–8 %, а лесные – 5–6 %
общей площади. Это только по хищникам. А для значимого ослабления
ветра лесополосы нужны через каждые 70–80 м. То есть наши участки
должны иметь хотя бы одну лесополосу на два-три сада.
ЛЕСОПОЛОСЫ – не только резерваты полезной фауны, включая и птиц,
но и активные регуляторы климата.
Можно совмещать: сажать деревья и кусты на широких луговых полосах.
Просчитано: в таком режиме и хищники, и влага, и климат, и гумус – всё
в оптимуме. И косить тут удобнее, и отдыхать тоже.
Луговая растительность образуется сама в результате частого покоса.
Просто косите сорняки – и через пару лет лужайку не узнаете. А пока нет
луговых полос, наш мэтр экозащиты В.Г. Коваленков советует применять
полосные посевы сои: сюда слетаются хищники со всех окрестностей,
создавая настоящий резерват – до сотни видов!
Для маленьких стран Европы такая агроэкология весьма предметна. В
той же Англии уже полвека работает закон, запрещающий пахать,
культивировать и обрабатывать гербицидами травяные обочины,
опушки, перелески и основания лесополос. Он же запрещает оставлять
поля пустыми, если сроки позволяют посеять сидерат. Подобные законы
есть во многих странах. Прогуливаясь по провинциальной Европе,
туристы умиляются не монументальными остатками чрезмерно щедрой
природы, а вполне культурными ландшафтами.

ЛЕСОПОЛОСЫ – не только резерваты полезной фауны, включая и птиц,

но и активные регуляторы климата. Эффективность как того, так и
другого прямо зависит от видового состава полос. Вот данные разных
учёных.
Для южных лесополос наши учёные рекомендуют: дуб, клён и липу
(самые ветроломные кроны), сосну (подавляет некоторые болезни),
ольху (помогает соснам). Осины и берёзы также помогают расти соснам
и елям, и лучше сажать их вместе. А вот ясень, бук, дуб и грецкий орех
нужно сажать по отдельности – они не дружат. Добавлю: с дубом
нормально уживается граб – у нас он неплохо чувствует себя в балках и
залесенных оврагах среди полей. Пишут, что жёлтая акация уменьшает
развитие фузариозов. А вот крушина и барбарис – напротив,
промежуточные хозяева ржавчины.
Обычно рекомендуют чистить лесополосы от сухих и гнилых деревьев,
дабы не разводить короедов, златок и усачей. Не думаю, что это
правильно: лесополоса – не просто «сооружение от ветра», а прежде
всего опорный биоценоз. «Древогрызы» – его неотъемлемая часть: на их
личинках растут и птицы, и наездники.
То же относится, например, и к тле. У нас больше сотни видов тлей, и
только треть из них вредит культурным растениям. Остальные –
фуражное стадо для муравьёв, ос, наездников и прочих хищников, а
заодно и поставщик пади – ценного корма для хищных насекомых. Живёт
невредная тля на клёне, липе, дубе, бузине, антипке (вишня
магалебская). Значит, их тоже нужно сажать в лесополосах.
Остаётся напомнить о пыльце и нектаре. Лесополоса – весенняя
кормовая база и для хищников, и для диких пчёл, и для домашней
пчелы. Вот медоносы, сажаемые в лесополосах степной и лесостепной
зон. Акациевые: робиния, жёлтая акация и гледичия. Признанные
медоносы – липы, из которых чаще сажают липу мелколистную. Богаты
нектаром лох узколистный, жимолость татарская и бирючина. Очень
важны и пыльценосы: дуб, берёза, лещина и тополь.
Другие медоносы менее засухостойки. Самые ранние из них – вяз, клён
остролистный, тёрн, боярышник. Ивы разных видов: белая (верба, ветла,
ракита), остролистная (шелюга, краснотал), плакучая – дают не только
нектар, но и массу пыльцы. Немного меньше дают рябина, черёмуха,
облепиха, калина, клён татарский (черноклён, неклен), явор (клён
ложноплатановый – «белый клён»), ольха, а так же все плодовые
деревья и кустарники.
 Микроклимат
У природы нет плохой погоды!
А плохая – только у людей…

Лесополосы в буквальном смысле создают свой климат на огромных

площадях. Прежде всего они могут свести на нет главную беду степей –
суховеи.
Полосатый ландшафт без поперечных перемычек усиливает продольный
ветер. Нужна мозаика: основные лесополосы, протянутые поперёк
главных ветров, соединяются меж собой поперечными, образуя
«шахматную доску» (рис. 25). Такая система гасит все ветры любых
направлений. Здорово, если соединительные полосы проходят по
горизонталям склонов, как влагозапасающие.
Важнее всего облесивать возвышенности – линии водоразделов,
гребни между оврагами, лбы холмов. Здесь ветра набирают
максимальную скорость, и ветроломы смягчают климат особенно
эффективно.
Рис. 25. Лесополосы

Лесополосы побеждают ветер не столько уменьем, сколько числом.

Расположенные даже через 200–250 м, они помогают друг другу.
Эффект замерили при ветре в 17 м/с. Первая полоса уменьшила
скорость ветра на 1–2 м/с, вторая – на четверть, третья – почти вдвое.
Слабое влияние этих посадок ощущалось на протяжении целого
километра с подветренной стороны. А посадить полосы через сто метров
– эффект будет ещё выше. Фактически, между такими лесополосами нет
суховеев!
В целом регулярные лесополосы тормозят ветер на 60–80 %. Это
создаёт массу эффектов. Зимой «полосатые» поля накапливают
полторы нормы снега. Летом и растения, и почва теряют на треть
меньше влаги, и на каждом гектаре сохраняется 600–800 тонн воды. В
жару среди лесополос на 1–5 °C прохладнее, а зимой на столько же
теплее – можно сажать более теплолюбивые культуры и сорта. Почва в
таком режиме работает лучше, удобрения усваиваются полнее, и урожай
всегда выше на 2,5–3 ц/га (В. Байтала).
Массу ценного материала по устройству умных ландшафтов собрал в
своём курсе «Основы биохозяйствования» Зураб Карбелашвили,
ведущий специалист грузинской ассоциации биологических хозяйств
«Элкана».
Прежде всего – плотность. Оказывается, очень плотный ветролом
(например, двойной ряд туй или елей, подбитый кустарниками) подобен
стене. Отсекая ветер на 30–50 м, дальше он рождает сильные
завихрения, и даже обратный ток воздуха. Полупроницаемый ветролом
(лиственные деревья, подбитые кустарниками) просто рассеивает
воздушный поток, снижая его скорость на расстоянии 100–120 м
(рис. 26).
Рис. 26. Ветролом
Рис. 27. Защита от ветра

Можно сделать защиту идеальной, продумав её линию с учётом всех

невзгод. Если вы в понижении, можно отгородиться от холодного воздуха
и заморозков, укрывшись дугой сверху (рис. 27, слева). Если важно
увеличить тепло и приток света, делается такая же дуговая «солнечная
ловушка»: с северной стороны деревья выше и гуще, к югу – ниже. Такой
же дугой можно надёжно укрыться от ветра на открытом, продуваемом
месте. Можно учесть главные ветра и окружить себя загогулиной,
отсекающей суховеи, но улавливающей прохладные ветры (рис. 27,
справа). Можно даже спрятаться в спираль, улавливающую самый
благоприятный ветер.
Чтобы защита давала эффект, она должна быть цельной, не очень узкой
и не слишком широкой, и не должна свободно продуваться снизу. Один
ряд или разрозненные группы деревьев эффекта не дают. Оптимум –
два-три ряда деревьев, подбитые кустарниками. Если в «стене» есть
брешь, сквозь неё будет сифонить особенно сильно.
Совсем идеально, если и внутри, вокруг зон участка насажены «вторые
эшелоны» защиты – ряды небольших деревьев или кустарников. С их
помощью можно добиться почти полной равномерности движения
воздуха.

Лесные массивы
Пока человек не засадил лесами пустыни, они были уникальными
экологическими резерватами…

Если лесополосы влияют в основном на ветер, то крупные лесные

массивы управляют водой. Это они рождают облака, дожди, ручьи и
реки!
Леса – главные накопители влаги осадков. За год с поверхности поля
стекает 35–40 % небесной воды, а из леса – всего 2–3 %. В лесу всё
просачивается в почву: подземный сток леса – до 45 %, а поля – всего до
18 %. Лесная подстилка удерживает в 4–6 раз больше воды, чем весит
сама, а испаряет в 5–7 раз меньше, чем полевая почва.
Запасая так много воды, лес и испаряет её изрядно. За лето лиственный
гектар «выдыхает» 2500 тонн пара. Поля и луга испаряют в полтора раза
меньше. Воздух в летнем лесопарке на 20–25 % влажнее и на 4–6ºС
прохладнее, чем в открытом поле. А большой лесной массив испаряет
столько воды, что создаёт над собой облака. В результате над лесами
выпадает на 15–20 % больше осадков, чем над безлесными
пространствами (В. Байтала).
Ручьи и реки равнин рождаются только в лесах. Исчез лес – исчезают и
они. Почва леса, особенно у поверхности, исключительно пористая. Это
лучший фильтр для воды: количество бактерий уменьшается на два
порядка, взвеси отфильтровываются полностью. Чище, чем в лесных
ручьях, воды в природе нет.
Хвойные считаются стерилизаторами воздуха. Считается, что в воздухе
хвойного леса в 250–300 раз меньше микробов, чем в городе. Выделения
хвои – лекарство, усилитель иммунитета для наших лёгких.
Что касается продуктивности лиственного леса, то она примерно равна
биомассе соломы хорошего кукурузного поля: 15–20 т/га опада за сезон.
Волгоградцы почти сорок лет исследуют почвозащитные севообороты в
лесных посадках. Только благодаря лучшему микроклимату на полях,
прилегающих к лесу, прибавляется 400 кг/га гумуса «сверх нормы». А в
самих лесопосадках накопление гумуса идёт ещё вчетверо скорее (Ю.П.
Князев, ВГПУ).
Лесные деревья и трава осаждают на своих листьях от 40 до 60 % всей
пыли. Хорошо очищают воздух вяз, шелковица, рябина и бузина. Больше
всего пыли осаждают посадки дуба и бука: гектар дуба – до 56 тонн, бука
– до 63 тонн в год. Хвойные фильтруют примерно вдвое меньше пыли.
Зато хвойные считаются стерилизаторами воздуха. Считается, что в
воздухе хвойного леса в 250–300 раз меньше микробов, чем в городе.
Думаю, воздух почти стерилен в любом лесу. Гораздо важнее сами
фитонциды хвойных. Выделения хвои – лекарство, усилитель
иммунитета для наших лёгких.
Однако в городах деревья и сами должны выдерживать дикую
загазованность. Тут есть свои уникумы. Например, учёный мир
поражается газостойкости, и вообще выносливости и неприхотливости
древнейшего реликта – гинкго двулопастного. Всем южанам рекомендую!
Семена всходят щёткой, растёт быстро. Когда врезало -38ºС и грецкие
орехи вымерзли по ствол, мой гинкго даже не ойкнул. Есть и
«современные» газоустойчивые деревья: канадский и бальзамический
тополя, клен американский, ива белая и липа мелколистная. Как раз они
дают кучу сеянцев и поросли, образуя непроходимые джунгли по
обочинам трасс. Я бы расширил эти лесополосы раз в десять – и пускай
себе воздух чистят!
А вот создавая личный лесопарк, я бы сначала выяснил, какие
деревья особенно агрессивны. Лучше всего тут помогает прямое
наблюдение. Постоянно вижу: некоторые тополя, упомянутый
американский клён, ясень, гледичия и дикая алыча здорово сорят
семенами и прорастают у нас, как сорняки. Сумах, осина, дикие сливы и
вишни, дички яблонь и груш, степной миндаль и лох, черёмуха и многие
акациевые, бирючина (легуструм) и шиповник захватывают территорию
обильными корневыми отпрысками. Пока их не трогают, жить ещё
можно. Но если вы зачем-то спилили часть дерева, берегитесь: поросль
встанет стройными рядами!
Трудно ли сажать деревья в степи? Да, нелегко. Сами они вряд ли
вырастут. Мелкие семена лучше прорастить в грядке, в высоких узких
контейнерах. Саженцы лучше сажать под бур, поглубже, заполняя низ
шурфика песком с гидрогелем – он здорово помогает в первые пару
лет. Первые два-три года придётся ухаживать за деревцами: толсто
мульчировать, а в засуху и поливать. Зато потом лесополоса начинает
настолько улучшать климат и почву, что хватает и себе, и соседним
участкам.
Из своего опыта могу сказать: на порядок надёжнее и вдвое быстрее
выращивать деревья из семян. Особенно крупноплодные: орехи всех
видов, каштаны, косточковые, клёны. За год сеянцы получаются такими
же, как купленные саженцы, но в отличие от них не загибаются, а
продолжают буйно расти. Стержневой корень сеянца – единственный
гарант хорошего роста при любой погоде.

Глава 5
Сказки о хищниках и паразитах
Чтобы вы представляли, зачем вам нужны шестиногие и восьминогие
хищники и насколько они полезны, вот вам учёные зарисовки об их
нелёгкой жизни и конструктивной деятельности. И сразу оговорюсь: всё,
что вы здесь прочтёте, – лишь малый пример могущества жизненного
разнообразия, расшифровка одной из «ландшафтных сил», с акцентом
на то, как ей помочь усилиться.

Вводная: почти все эти благородные твари имеют латинские названия.

Учёные, знаете ли, обожают давать заковыристые имена. Особенно
ботаники. Прочтёшь по слогам что-нибудь типа «ложновасилистник
скрытнотычиночковый», и ясно: автор был в творческом экстазе. Выход
тут один: не заморачиваться. Делайте, как я, – воспринимайте все имена
просто как музыку. Латынь – музыка и есть. Телено́мус, афели́нус,
эфе́друс – красиво звучит! Лизифле́бус, офи́диус, дигли́фус… Поэзия
жизни! «Порхая радужными крылышками, хрупкий лизифлебус (изящный
офидиус, крошка теленомус)… зверски убивает в день до тридцати
жертв». В общем, прелесть, да и только!
А чтобы оживить воображение, смотрите фотографии. С согласия
Виктора Шиленкова, автора сайта «Зоологические экскурсии по
Байкалу», привожу несколько фотографий из его энциклопедии
«Насекомые и паукообразные Прибайкалья».

Немного фабра
О, мои прекрасные насекомые!
Ж.А. Фабр

Жан Анри Фабр – один из тех великих энтузиастов, без которых мы так и
не поняли бы, что природа столь же духовна, как и мы сами. Свой
двухтомник он издал больше века назад, и до сих пор никто не
превзошёл этого шедевра. Искуснейший исследователь и великий знаток
энтомологии, блестящий ироничный рассказчик и удивлённая детская
душа в одном человеке – вот секрет таланта Фабра. Как и Дж. Даррелла,
и Дж. Херриота, и Н. Златковского, и А. Смирнова. Фабр – истинный
«Мольер» и «Шекспир» шестиногого общества. От души рекомендую вам
его «Нравы насекомых». Здесь же могу ограничиться лишь кратеньким
пересказом некоторых значимых для нас фактов из этой блестящей
книги.

Наездники и осы
Самые многочисленные и отъявленные убийцы насекомых – осы и
наездники.
Осы – это намного больше, чем те полосатые бестии, что лепят
«бумажные» гнёзда на чердаках и больно кусаются. Только в СНГ их
больше 10 000 видов. И подавляющее большинство – искусные,
расчётливые и умные охотники. «Мясом травоядных» они кормят своих
личинок. Живут в основном поодиночке, и кусаться почти не умеют:
защищать некого. Стилет (жало) хищной осы – скальпель хирурга, а
вовсе не копьё для обороны!
Наездники – близкие родичи ос. Их больше 30 000 видов. Это изящные
«осочки», часто с тонком стебельком вместо талии, в основном очень
небольшие, а некоторые яйцееды даже меньше миллиметра. Вместо
жала у них тонкий яйцеклад – «шприц», приспособленный для
протыкания жертвы, а часто и для просверливания её гнёзд. Их метод –
убийство яйцом. Самки просто впрыскивают яйца в личинок, куколок или
в яйца своих жертв. И личинка живёт внутри хозяина, как мышонок
Джерри в головке сыра.
Самые крупные осы – ско́лии. Некоторые больше четырёх сантиметров
от челюстей до жала! Охотятся на личинок разных жуков-хрущей:
майского, олёнки, бронзовок, хлебного жука, для чего могут энергично
рыть ходы в почве. А кого не поймают сколии, тех изловят и утащат
более мелкие тёмные осы – ти́фии.
Знаменитые своими жуткими укусами огромные шершни (цветое фото 7)
сами едят нектар, пыльцу и фрукты, а вот молодь выкармливают
исключительно «мясом». Отряд рабочих шершней постоянно
прочёсывают окрестности, добывая всё, что можно унести в гнездо.
Прямо как наши птицы!
Врождённое качество всех хищников и паразитов – хирургическое знание
анатомии жертв. Личинку надо обездвижить, но не убить! Мгновенный
точный укол в нужный нервный узел – и «мясо» готово. Парализованная
жертва затаскивается в норку и украшается яйцом, после чего вход
заделывается. Личинка осы – дипломированный патологоанатом с
рождения. Последовательно подъедая жировые ткани полуживого
полутрупа, она мастерски обходит важные органы и нервы: пока «мясо»
живо, оно не испортится! Тут, внутри, личинка часто и окукливается.
Осы це́рцерисы запасают жуков пачками. Один вид всегда кладёт
рядышком трёх златок и своё яйцо с краю. Личинка скушает всех по
порядку. Ещё восемь видов натаскивают в гнездо по нескольку
долгоносиков. Не остаются без внимания и «долгоносые» личинки – их
собирают осы о́динеры. Натаскивают целыми корзинками, по 20–30 штук
на одно дитё. Не отказываются и от личинок разных листоедов. Живут
сии санитары в полых сухих стеблях,которые мы обычно жжём
целыми кучами с чувством глубокого удовлетворения.
Осы эвме́ны кормят детишек разными гусеницами, которых складывают
в норке ровными рядками. Парализовать их можно лишь частично, и
гусеницы могут слегка ворочаться. Это может повредить яйцу, и мудрые
эвменихи подвешивают его к потолку на ниточке.
Оса аммофи́ла, или пескорой (цветное фото 8) придумала лучше:
точным уколом в брюхо она сворачивает гусениц в спиральку,
укладывает «бублики» в аккуратный «цилиндр» и венчает яйцом.
Красота! Охотится на пядениц и совок; озимую совку ищет под кустами
злаков, а найдя, свирепо выгоняет наружу.
Осы-поли́сты – как раз они лепят гнёзда на чердаках – тоже весьма
активны. Гнездо из десятка рабочих ос съедает за сутки три десятка
гусениц. Найдя выводок американской белой бабочки, выедают до
двухсот гусениц за три дня.
Сфексы и тахи́ты добывают крупную дичь. Сфекс парализует сверчков,
саранчу, кузнечиков и кобылок. Выбирает исключительно самок с
яйцами. Жертву вырубает тремя точными ударами в двигательные
нервные узлы. На время кладки сфексы образуют колонии: роют норки
рядом, в одном холмике. Потомки обычно прилетают на место
родителей.
Притащив сверчка, сфекс обычно не прячет его сразу. Сначала
совершает какие-то ритуальные действия: ползает вокруг, взлетает и
садится. Фабр мешал нескольким сфексам затаскивать в норку сверчка,
и вскоре «надрессировал» их прятать его сразу, без предварительных
манипуляций. Через год это умела делать вся колония!
Тахи́ты также ловят кобылок и кузнечиков. Тахит анафемский (вот уж
имечко, избави господи!) охотится даже на молодых медведок, ползая по
их ходам. Не чураются тахиты и бандитизма: часто захватывают набитые
«мясом» жилища сфексов и невозмутимо устраивают своё потомство за
чужой счёт.
Осы бе́мбексы ведут птичий образ жизни: постоянно таскают своим
детишкам свежих мух и слепней. За время кормёжки каждая натаскивает
по 60–70 штук.
Осы аста́ты охотятся на травоядных клопов. Пелопе́ й, аге́нии и пампи́лы
ловят пауков – не наши люди. Фила́нты охотятся на пчёл – тоже не наши.
А вот мушки тахи́ны и хризи́ды поступают вполне по-людски: пока оса
летит за очередной дичью, они успевают юркнуть в гнездо и отложить
свои яйца. Личинки мух выходят первыми, расправляются сначала с
личинкой осы, а потом и с её провиантом. Что ж, природа справедлива:
и на хищника найдётся хищник!
Наездников мы рассмотрим позже. Фабр упоминает трёх самых
героических из них. Наездник рисса (цветное фото 9) – микроскопический
сверлильный станок. Самка ползает по дереву, простукивает древесину
и на звук определяет, где сидит личинка дровосека или короеда.
Запеленговав её и отметив точку внедрения, она вцепляется лапками в
опору, загибает брюшко вниз и вертикально вонзает в древесину свой
сантиметровый яйцеклад. На конце орудия – сверлильная головка. За
полчаса-час сверло проходит полсантиметра древесины, находит
личинку и впрыскивает яйцо!
Точно так же сверлят гнёзда диких пчёл наездники левко́ писы и
монодонтоме́ры (сам Фабр чертыхается по поводу последнего имени).
Яйцеклады этих наездников – натуральные буры: дырявят даже
черепичные гнёзда пчёл-строителей, слепленные из глины, песка и
«цементной» слюны. А мы гордимся, что изобрели алмазный бур!

В траве сидел кузнечик…

Он ел одну лишь травку, мамой клянусь!
Не трогал и козявку, век воли не видать!!!
С особым трепетом Фабр описывает свои опыты с крупными хищниками:
жуками, кузнечиками и богомолами. Пересмотрев тысячи драк,
поединков и сцен пожирания в своих банках и садках, он ясно осознал:
«жестокость» хищника – всего лишь игра процветающей природы. Но
равнодушно смотреть на это всё же не мог.
Первые актёры для фильма ужасов – богомолы. Как у истинного монаха-
инквизитора, молитвенно сложенные «руки» богомола – боевая стойка
для броска на жертву. Ест он всё, что шевелится. Схватив насекомое, с
точностью патологоанатома выкусывает шейные нервные узлы, и
дальше уже обедает не спеша. Но богомолов у нас на порядок меньше,
чем кузнечиков.
Учебники зоологии – кто их помнит?.. То ли дело – песня! Вот выдал
Шаинский свой гениальный хит про зелёного кузнечика, и с тех пор мы
точно знаем: «он ел одну лишь травку, не трогал и козявку». Щщаз! Не
трогал, как же!
Кузнечики – истинные тиранозавры лугов и пустошей. К тому же
всеядные, как павианы. «Кузнечики – большие обжоры, они удивляют
меня своей прожорливостью. Всякое свежее мясо со вкусом саранчи или
кузнечика хорошо для моих хищников – лишь бы жертвы подходили по
размеру. Но ещё более кузнечики удивляют своими лёгкими переходами
от мясной пищи к растительной». Типический образ – распространённый
кузнечик бородавочный. Он с удовольствием грызёт недозрелые семена
злаков и других трав, а закусывает их своим братом – разными
саранчами, кузнецами и кобылками. В день убивает по 5–6 штук, причём
съедает почти без остатка. Таков же и бледнолобый кузнечик.
А зелёный кузнечик – ну совсем как огуречек – в три горла трескает
цикад, хрущей, саранчей и кобылок больше себя величиной! А
закусывает спелыми фруктами и ягодами. Нет фруктов – согласен и на
салат.
«Всякая цикада, встреченная сим кузнецом во время его ночного дозора,
погибает самым жалким образом. …Я пробую давать кузнечикам куски
груш, ягоды винограда, кусочки дыни. Всё оценено по достоинству и
найдено восхитительным. Я даю им хруща – и жук принимается без
колебаний: от него остаются лишь голова, надкрылья и ноги. Зелёный
кузнечик подобен англичанину: он безумно любит кровавый бифштекс,
приправленный вареньем».
Наконец жужелицы. Мы их тоже ещё коснёмся. Тут же достаточно
нескольких эпитетов Фабра. «Жужелицы – исступлённые убийцы, и
больше ничего, никаких талантов… Своими крепкими, как клешни,
челюстями они рвут слизняка на части и растаскивают по кускам… Я даю
небольшой золотистой жужелице жука-носорога – непобедимого,
казалось бы, великана. …При помощи повторных нападений жужелице
удаётся приподнять носорогу надкрылья и пролезть туда головой. С той
секунды, как её челюсти вонзились в нежную кожу, носорог погиб. …Кто
пожелал бы видеть ещё более страшную битву, пусть обратится к
красоте́лу – царю жужелиц и палачу гусениц. Его схватку с огромной
гусеницей павлиньего глаза можно посмотреть лишь раз, настолько это
ужасно. …Но предложите ему на другой день кузнечика, потом хруща и
носорога, и опять всё кончится убийством новых жертв: этот жук –
ненасытный кровопийца».
Остаётся добавить: личинки жужелиц – такие же хищники, хотя их дичь
существенно поменьше: разные мелкие личинки, гусенички, слизняки
ясельного возраста.
Остаётся добавить: зимуют жужелицы, богомолы и кузнечики в
поверхностном слое почвы, в норках или щелях под
растительными остатками. Вскопал – и почти все они вымерзли.
 Шестиногие защитники-профи
– А чё это у тебя вся капуста пожратая?
– А это я энтомофагов развожу.

«Профи» – это настолько продуктивные хищники, что биометод защиты

изучает и использует их на практике. Тут есть свои имена и брэнды!
Чем же отличается эффективныйхищник или паразит?
Прежде всего это гиперподвижное существо с тонким нюхом. Главный
его талант – борзость: быстро бегать и без промаха находить жертв,
даже если их мало.
Второе важное требование – специализация и тонкое знание жертвы.
Отражая, копируя и предвосхищая, спец достигает максимального
эффекта. Правда, если жертва почему-то массово окочурилась, спец
тоже проваливается. Но можно развести его искусственно, про запас, что
и делается.
Третье важное качество – способность быстро плодиться. Плодясь
вдвое-втрое быстрее жертвы, к концу лета хищник просто давит
вредителя численностью, создавая себе хороший задел на весну. И
четвёртое: хороший хищник работает везде, где может жить жертва.
Увы, далеко не все так неприхотливы. Многие привязаны к своим
растениям, климату или фитоценозу.
И таких тварей у нас есть!
Прежде всего таковы наездники. Их так и называют: «биопестициды».
Хищные осы и жуки рядом с ними – одинокие медведи в океане крыс.
Наездники могут выкашивать вредителей так же, как те выкашивают
листву – почти под ноль.
НАЕЗДНИКИ – несколько крупных семейств. Нам же достаточно
различать яйцеедов и личиночных паразитов.
Яйцееды используют чужие яйца в качестве инкубаторов для своих. Они
особо полезны: вредитель просто не рождается. Яйца отложила какая-
нибудь совка, а вылетают из них маленькие наезднички. Такие вот
фокусы.
Личинко- и куклоеды используют гусениц, прочих личинок и разных
куколок в качестве откормочных, а часто и зимовочных жилищ. Пока
живы, те успевают чего-то поесть, но это они уже паразита кормят.
Хрумкает гусеница, старается, а из её куколки – наездник вместо
бабочки. Такая вот жизнь!
 Яйцо в яйцо
О вкусах не спорят?.. Ах, деточка!
Только о них и спорят!
А. Никонов

ЯЙЦЕЕДЫ – самые крохотные наездники – делают половину всей

защитной работы. И яйцеед номер один – трихогра́мма. Её плюсы –
весьма широкие аппетиты и большинство самок в потомстве. Сама кроха
меньше миллиметра. Кладёт по нескольку яиц в яйцо хозяина, там
развивается, там и окукливается. За одно поколение хозяина успевает
наплодить внуков, а часто и правнуков. Каждая самочка заражает
несколько десятков яиц.
Две трети видов трихограмм предпочитают бабочек. На 40–70 %
выедают совок на капусте и других овощах, хлопковую совку на
хлопчатнике и томатах, кукурузного мотылька, плодожорок, листовёрток,
тлей, и даже корневую тлю. Другие виды бьют минирующих мух на
овощах и деревьях, пилильщиков в садах, жуков-листоедов и
долгоносиков. Зимуют прямо внутри хозяйских яиц осеннего
поколения, в растительных остатках.
Яйца яблонной плодожорки и листовёрток «оплодотворяют» два вида
трихограммы. Хорошие летуны, они равномерно заселяют цветущие
кроны. Вылетают рано, но если нет нектара раноцветущих трав,
алычи, тёрна и боярышника, массово гибнут. Правда, летом
навёрстывают: каждые две недели – новое поколение! И если кроме
плодожорки есть и другие бабочки, к середине августа могут так
окрепнуть, что выедают до 85 % плодожорочьей популяции. Но нам этого
мало, и мы льём яды, от которых плодожорка только чихает, а гибнут
наездники.
Уска́на, «кузина» трихограммы, заражает яйца разных бобовых жучков-
зерновок. Первое поколение усканы вылетает раньше, чем зацветёт
горох, и развивается на самом раннем жучке – эспарцетовой зерновке.
И если рядом нет эспарцета, люпина или люцерны, яйцеед массово
гибнет. А их, как правило, нет. Если же они есть, гороховые зерновки
могут выедаться на 60–70 %. Летом паразит накапливается, и на поздних
посевах гороха может выедать до 85 % зерновок – отличный задел на
весну! Но тут появляемся мы и запахиваем почти все заражённые яйца,
в которых ускана зимует…
Два десятка видов трихограммы контролируют практически всё, от крон
деревьев до овощных полей. Минус один: трихограмма не нацелена на
конкретного вредителя. Но если выпускать её в нужный момент и в
достаточной дозе, эффект вне конкуренции. Поэтому её и разводят
искусственно.
Наша трихограммная индустрия пережила пик в середине 80-х.
Благодаря работе В.Г. Коваленкова треть советских овощей и половина
хлопка защищались от хлопковой совки биологически. Трихограмму
разводили практически все районные биолаборатории. С перестройкой
эта система рухнула, а сейчас фактически умерла. Похоже, скоро мы
будем покупать трихограмму в Индии.

Индусы времени не теряли: построили огромные биофабрики и укрепили

сопровождающую науку. Сейчас Индия – один из главных мировых
поставщиков породистых трихограмм. Их там отгружают целыми
самолётами, десятками тонн. «Действующее вещество» – яйца какой-
нибудь зерновой моли с куколками паразита, готовыми вскрыться через
пару дней. Их помещают в бумажные капсулы и вносят с самолётов,
разбрасывателями и даже с помощью опрыскивателей. Прошла техника
– и пошустрили «крылатые сперматозоиды» искать свои яйцеклетки!
Столь же свирепа в своём жизнелюбии компания телено́мусов.
Например, полтора десятка видов обслуживают вредных клопов. За лето
теленомусы дают 4–8 поколений. Самки заражают по 100–120 клопиных
яиц, выкашивая половину, а в удачный год – до 90 % популяции.
Зимуют в растительных остатках, под кустарниками и в трещинках
коры. Весной вылетают рано и питаются на цветущих травах.
Другие теленомусы, а с ними и храбрый триссо́лькус, делают яичницу из
яиц шелкопрядов. Выедают до 80–90 %. Для весеннего питания нужны
зонтичные и розоцветные – боярышник с тёрном, а на юге алыча и
персики.
Ещё несколько теленомусов и их родич ценокре́пис – спецы по яйцам
долгоносиков. Зимуют личинки прямо в яйцах слоников, в мульче и
поверхностном слое почвы. В культуре без оборота пласта могут
выедать до 90 % свекловичного долгоносика. Вспашка сильно
уменьшает популяцию.
Над яйцами колорадского жука издевается эдо́вум, он же «яйцеед
Па́ттлера» – порода, выведенная в Колумбии. Отличается изощрённой
жестокостью: заражает только самые свежие яйца жука, а все остальные
прокалывает, чтобы откушать капельку сока. Убил – выпил, убил –
выпил. Истинный колумбийский мафиози. На круг умерщвляет до 95 %
бедных колораков. И никакой устойчивости не вызывает: против лома
нет приёма!
Итого: нет такого яйца размером хотя бы в полмиллиметра, на которое
не зарились бы десять-двадцать видов яйцеедов. Главное: почти все
они зимуют в растительной мульче, дёрне и коре; почти всем для
питания и полового созревания нужны нектар и пыльца разных
весенних цветков, особенно зонтичных и розоцветных.

Убийство яйцом
Одно внезапное движенье – и ты не бабочка уже…

ПОЕДАТЕЛИ ЛИЧИНОК И КУКОЛОК – огромная армия разных

наездников. Опишу для примера лишь самых заметных.
Славный род ихневмо́нов (на цветном фото 10 – один из них) – беда
гусениц. Исключительный нюх, проворство и плодовитость – вот их
девиз. За месяц жизни самочки кладут по 250–500 яиц, осчастливливая
своими личинками больше сотни гусениц. Почуяв на спине пришельца,
гусенички дико нервничают, дёргаются, извиваются – но на то он и
наездник! Мгновенный укол – и ты уже не гусеница…
Разные виды ихневмонов шприцуют практически всех совок, белянок и
молей, а так же личинок пилильщиков, долгоносиков и листоедов.
Выбивают 50–80 %. Обычно они милостиво позволяют хозяйской
личинке дожить до окукливания и сплести кокон: в нём, да ещё в шкурке
гусеницы, зимовать гораздо безопаснее! Но иные хозяева на зиму не
окукливаются – зимует личинка. Тогда и наездник ждёт – зимует прямо в
ней, и умерщвляет уже весной. И лишь немногие доедают гусениц сразу.
Например, экзеста́тес, эксперт по капустным белянкам. Заражённые им
гусеницы на глазах жухнут и безвольно ползут вниз, чтобы паразит мог
окуклиться в почве.
Практически все взрослые ихневмоны питаются на цветках зонтичных,
астровых и луков. Если цветков достаточно, плодовитость и срок жизни
самок растут почти втрое! Почти все зимуют в поверхностном слое
почвы под мульчой – там же, где и хозяин.
Столь же страшно для гусениц семейство бра́конов. Особой борзостью
и нюхом выделяется габробра́кон. Ну, просто габро-дракон! Заражая
взрослых гусениц хлопковой совки, он попутно парализует и капустных
совок – просто так, для интереса. Такой талант нам нужен! Габробракона
уже разводят искусственно.
Его братья апа́нтелесы давят гусениц числом: резерв самок – до 2000
яиц за месяц! В одну несчастную белянку до полусотни яиц натыкивают.
И при этом личинки умудряются дорастить гусеницу почти до куколки –
вот коллективное знание анатомии! А потом эта гусеница превращается
в продолговатую кучку маленьких коконов. Не брезгуют браконы и
гусеницами боярышницы, пядениц, листовёрток. Если апантелес
работает в паре с габробраконом, не надо химии: 85–90 % гусениц
бабочками уже не станут.
Офио́ны (цветное фото 11) – такие же искусные «гусеядные». Их личинки
долго выедают жировые ткани жертвы, и лишь полностью повзрослев,
доедают всё жизненно важное. Окукливаться и зимовать уходят в
лесную подстилку.
Главный эксперт по плодожоркам – эла́змус. Талант его в том, что он
равно увлечён всеми тремя главными плодожорками: яблонной,
сливовой и восточной. Не брезгует и цветоедом. Ценный комплект услуг!
Работает сей паразит на уровне лучших пестицидов. Только яблоки
остаются здоровыми.
А его брат дибра́хис непревзойдённо обезвреживает главный ужас и
кошмар винограда – гроздевую листовёртку. Выпускаешь осенью, и в
зиму уходит только 10–15 % листовёртьего поколения. А в сезон
добавляешь понемногу, и развернуться листовёртке уже не светит. Тихо
выживает, не поднимаясь до уровня вредоносности.
Все браконы питаются нектаром и пыльцой, почти все зимуют в
палой листве и мульче.
Упоминания достоин и рекордсмен по плодовитости – платига́стер. Это
убийца гессенской злаковой мухи. Самка заражает и яйца, и юных
личинок, откладывая за свою жизнь до 3000 яиц!
Агениа́спис – тоже оригинал. Настоящая осколочная граната! Яичко
втыкается в яйцо яблонной моли, но долго не развивается – мирно ждёт,
пока подрастёт гусеничка. И вот тут оно взрывается целой толпой
однояйцевых близнецов. Из съеденной гусеницы вылетает по 150–200
паразитов!
Особо надо сказать о сосущих: тлях, щитовках, червецах и медяницах.
Их лопают больше двухсот видов хищников, и почти все – живьём. Ещё
бы! Представьте себе каплю сладкого сиропа, обёрнутую в нежный
мясной белок. Тля – пирожное в буквальном смысле! Фабр досконально
подметил: «Куст, населённый тлями, это целый мир, заключающий в
себе одновременно коровник, зверинец, бойню, сахарный завод и
мастерскую консервов».
Сосущими занята тьма наездников, в основном из семьи афели́ н. Многие
из них эмигрировали из Америки – пришли вслед за хозяевами. Они
разные, но работают схоже: в каждую тлю (червеца, медяницу) тыкают
одно яичко. Тля разбухает, темнеет и превращается в «мумию». Обычно
наездники ищут небольшие колонии тлей, которые мумифицируют почти
начисто. Взрослые паразитки питаются сладкими выделениями тлей –
падью. Таковы афели́нусы. Все помнят рисунок из учебника биологии:
«наездник афелинус и кровяная тля».
Спец по калифорнийской щитовке – проспальте́лла – умудряется
засунуть яйцо под щиток. А под щитком – самка с яйцами, а то и личинки.
В общем, все умирают…
Но особо популярна специалистка по тепличной белокрылке – энка́рзия.
Очень прожорлива, вынослива к скачкам температуры и влажности.
Разводят её практически все серьёзные тепличные агрофирмы. Судя по
отчёту Лазоревской СтаЗР, выпуск энкарзии и хищного клопа на огурцы
снимает 85 % вреда и прибавляет до 2 кг/м 2 зеленцов, тогда как
пестициды едва сохраняют прежний урожай.

Итого: главное для наездников – нектар, пыльца и растительные остатки.

Ставропольцы обсевали картофельные поля укропом, петрушкой и
фацелией, заделывали в почву солому и рапс, ввели в севооборот два
года люцерны и использовали биопестициды. Вот их наблюдения.
На цветках активно кормятся хищные мухи-сирфиды, коровки и
наездники. На укропе всегда в 8–10 раз больше наездников, чем на поле:
до 15 особей на квадратном метре. А на фацелии – ещё больше.
Оказалось: эффект наездников – прямое следствие цветочного
корма, особенно у яйцеедов. Без нектара и пыльцы они гибнут за
неделю, часто не дожидаются выхода хозяев и не дают эффекта. А с
кормом живут всё лето и постоянно плодятся! Без нектара самки
рождают только самцов, а подкрепившись углеводами – массу самок. На
цветках рапса питалось столько наездников, что они заразили половину
рапсового цветоеда, чем погасили его мощную вспышку.

Прочие шестиногие хищники

«Мало ли, что эволюция» – приговаривал мастодонт, топча
неандертальцев.

МУРАВЬИ – самый мощный общественный интеллект и великая хищная

сила. Их у нас больше двухсот видов. Бо́льшая часть – завзятые
земледельцы и скотоводы: выращивают грибы на искусственных
субстратах, консервируют проросшие семена, разводят сахаристые
породы тлей и червецов, выращивают гусениц и добывают их «шёлк»
для своих гнёзд, заготавливают и хранят «мёд». Часть видов –
захватчики: завоёвывают и подчиняют других муравьёв.
Но есть и чистые охотники-собиратели. Они живут только тем, что найдут
и честно добудут. Таковы, например, муравьи-древоточцы (цветное
фото 12). Таковы и наши рыжие лесные муравьи из рода фо́рмика. С
голодухи они могут есть грибы и зелень, но с ранней весны до осени
активно добывают «мясо». Их десяток видов, и многие охотно живут в
садах природного режима, где почва не перекапывается, листья не
жгутся и много укромных мест типа лежачих камней, старых досок или
брёвен.
В лесу рыжие муравьи выедают больше насекомых и слизней, чем все
остальные хищники. Представьте себе маленьких острозубых
«жужелиц», живущих по сто тысяч в одном гнезде! Жрут всё, что пахнет
и шевелится, будь то яйца, личинки или взрослые насекомые. Охотятся
коллективно, нападают сообща – спастись почти невозможно.
Прожорливость их неподражаема: угодья одного муравейника – четверть
гектара! Часто несколько семей объединяются в клан, чтобы
контролировать более обширные владения.

ХИЩНЫЕ ЖУКИ – в основном коровки, жужелицы и стафили́ны.

Коровки – мобильная и эффективная армия убийц. Уж не знаю, при чём
тут «божьи»! Тридцать видов коровок лопают столько же видов сосущих:
тлей, червецов, щитовок и трипсов. Многие пасутся на яйцах
колорадского жука, выедают клещей в садах и виноградниках. Зимуют
они обычно колониями в коре, дуплах и разных полостях, в
подстилке лесополос и садов. Весной кормятся первыми тлями и
цветочной сладостью. Но яйца у самок зреют только на «мясе», и
минимальная доза для этого – 300 тлей. Если учесть, что в сутки жук
съедает по 100–200 штук, это не такая уж длинная работа! За месяц
самки кладут по 500 яиц. И каждая личинка, пока вырастет, слопает по
500 тлей. Пример – личинка коровки адонии (цветное фото 13).
Особо искусна коровка хилоко́рус – чёрный жучок с двумя красными
пятнами. Это главный спец по щитовкам. Самка щитовки, укрытая
прочным щитком, фактически неуязвима. Но личинки хилокоруса
нападают на незрелых самок: их щиток ещё не затвердел. Просто
прогрызают дыру – вскрывают, как консервы. Пока вырастут, вскроют по
300–350 штук.
В теплицах используются более продвинутые тропические виды коровок
с крокодильим аппетитом и продуктивностью до 2000 яиц. Зато наши не
боятся морозов. За всю свою жизнь, с момента вылупления, одна
семиточечная коровка может убить до 5000 сосущих. Но на деле коровок
у нас мало: они массово гибнут от пестицидов.

ЖУЖЕЛИЦЫ – около 60 видов «борзых и гончих» разной величины и

свирепости. Охотятся в основном ночью. Особенно много их в посевах
многолетних трав, на лугах и пастбищах. И чем старше дернина, тем
богаче их армия. В люцерне второго года находят до 30 видов жужелиц,
а через год их здесь уже полсотни. И у всех свои гастрономические
предпочтения.
Бегунчики и тускляки (ама́ры) – жучки цвета «металлик» и ростом, по
большей части, с пшеничное зерно – любят яйца долгоносиков. За ночь
умудряются схрумкать по 150–200 штук. А живут два года! На цветном
фото 14 – тускляк овальный. Все виды бегунчиков – а их около двадцати
– живут и зимуют в дёрне, непаханой стерне и растительных
остатках.
Колорадского жука, за неимением американских «специалистов», у нас
лупят тоже в основном жужелицы: красоте́лы, бомбардиры, головачи́,
кара́бусы, бегунчики – всего видов пятнадцать. Выедают и яйца, и
личинок – «яичница с беконом». Заодно ловят и других листоедов, и
юных травоядных клопов. Клопы, видимо, идут как пряность, вроде
кинзы. Или вроде коньяка.
Чёрный птерости́х адаптировался даже к обработанным почвам: живёт в
норках, а ночью ест личинок. Гусениц шелкопряда и пядениц на деревьях
выедают несколько видов красотелов и с десяток других жужелиц.
Крымская жужелица – любитель моллюсков: выедает молодь улиток и
слизней. «Перламутровые» быстряки не гнушаются никакой доступной
добычей (цветное фото 15).
Стремительные жуки скакуны носятся по открытым местам на
солнцепёке, загоняя свою дичь подобно гепардам (цветное фото 16).
Фотографировать скакуна – та ещё работка! Замирает на несколько
секунд, а потом снова несётся – пешком приходится бодренько догонять.
Только и успеваешь щёлкнуть, когда он занят обедом.
Самые крупные бегунчики, бомбардиры, карабусы и красотелы, как уже
подмечено Фабром, рвут и глотают разных гусениц: огнёвок, бражников,
совок, белянок – по два десятка за ночь. Жуки охотятся в поле, а их
личинки – в мульче и почве, выгрызая окукливающихся пилильщиков,
личинок хрущей и мух, проволочников, слизней и медведок ясельного
возраста. Кстати, медведки у нас в огороде почти исчезли. И
неудивительно: все соседские жужелицы у нас живут.

СТАФИЛИ́ НЫ на жуков мало похожи. Скорее они напоминают маленьких

двухвосток без хвостов. Это те самые мелкие, блестяще-чёрные с рыжей
поперечной полосой, подвижные и гибкие букашки, которых мы часто
видим, сажая что-то в грядках. Живут стафилины везде, где есть сырая
органика: в дёрне и лесной подстилке, в камнях и мхах, в соломе и
гниющей древесине.
И жуки, и личинки – ловкие хищники. Выедают яйца, клещей, гусениц и
самых разных личинок. Самый признанный стафилин – алеоха́ра, спец
по капустным, свекловичным и луковым мухам. Самки зреют, выедая
самих мух и их личинок. До конца жизни успевают слопать 2500 штук!
Созрев, раскидывают до тысячи яиц. Личинки вгрызаются в личинок мух
и в них живут. Итого – больше 3000 мух на каждого жука. В хороший год
выедается 80 % мух. Учёные ВИЗРа научились разводить алеохару
искусственно.

СЕТЧАТОКРЫЛЫЕ – малочисленный, но очень хищный отряд:

у большинства плотоядны и личинки, и взрослые.
Исключение составляют златоглазки (цветное фото 16). Их взрослые
особи – натуральные перламутровые «феи», и питаются, как феям и
положено, только на цветках. Зимуют в мульче, опаде, щелях и
полостях. Появляются рано и рады любым цветкам: для созревания
яиц нужны и нектар, и пыльца. Яйца подвешивают на тонких
стебельках. Личинка – подвижная «гусеничка» хищного вида – растёт
всего пару недель, но за это время успевает намолотить до 1000 тлей
или 2000 клещей! Не проходит и мимо медяниц, мелких гусениц и яиц.
До окукливания съедает 300 яиц колорадского жука. Несколько видов
златоглазок разводят для теплиц.
Здесь же применяют и родича златоглазки – микро́муса. Тлей едят не
только его личинки, но и взрослые, заедая их нектаром. Продуктивность
самок – до 2000 яиц, личинка свободно гуляет на 10–12 метров. Но
главное достоинство микромуса – неприхотливость: он процветает и при
15, и при 35 °C, и разводится в теплицах самостоятельно.
Родственны златоглазкам и скорпионовые мухи. Они часто попадаются в
тенистых местах, а порой и залетают в дома: полёт медленный и
неуклюжий, морда буквально «лошадиная», как у муравьеда, а у самцов
сзади – «жало скорпиона». Никакое это, конечно, не жало – тварь
абсолютно безобидная. Не лупите их тапочком: многие виды охотятся на
тлей и всякую мелочь.
Сетчатокрылым остро необходимы нектар и пыльца. Все они гибнут от
ядов и, к несчастью, послушно летят на свет.

ХИЩНЫЕ КЛОПЫ – весьма значимые санитары. Некоторых разводят

искусственно: по эффективности они близки к наездникам. Охота их
проста: находят жертву, втыкают в неё свой «трубко-клюв» и попросту
высасывают.
Прежде всего это спецы по колорадскому жуку, американцы пери́ллюс и
по́дизус. Активнейшие охотники. С виду похожи на клопа-черепашку: из
того же семейства щи́тников. Зимуют в растительной мульче, щелях,
трещинах коры. Юные клопики-личинки мирно питаются соком
растений, но постепенно звереют и принимаются за яйца, а потом и за
красненьких личинок. У одной клопихи больше двухсот детей, и за месяц
каждый может опростать по триста-четыреста будущих жуков. И чем
жарче, тем лучше аппетит. Выпусти одну самку на сотню колорак, и
популяция будет выпита на 95–100 %.
Особый герой – клоп макролофус: он выкашивает белокрылку, как
триммер – газон. Его родные братья, а́рма хищная и пикроме́ рус, с таким
же усердием выпивают разных гусениц. В Штатах и Мексике сии герои
живут постоянно. А у нас не получается: холодно, даже на Кубани
регулярно вымерзают.

Клопы-охотники – большой клан хищников с широкими аппетитами. Это

подвижные «звери» с длинными телами. Живут везде: в лугах, полях и
кронах деревьев. Зимуют в дёрне и опаде лесополос. Особо
распространён охотник серый, или на́бис. Настоящий волк полей! Не
брезгует ничем доступным, от яиц до гусениц.
Хищники-крошки – мелкие «зверьки» леса и сада. Охотятся на деревьях
и под ними, зимуют в палых листьях. Жертвы – тли, трипсы, клещи,
мелкие гусеницы и личинки жуков. Ещё больше в садах клопов-
слепняков. Эти овальные клопики с нежным телом чистят сад от тлей,
клещей, плодожорок, листовёрток, и нападают даже на американскую
белую бабочку.

ХИЩНЫЕ МУХИ, по-научному – двукрылые, отличаются особой

пронырливостью и разнообразием приёмов. Тут есть и паразиты вроде
наездников, и воздушные убийцы, подобные стрекозам, и обычные
уплетатели мелочи типа божьих коровок. Есть даже охотники на крупных
млекопитающих! А как же? Мошка́, мокрец, комары и прочий гнус – истые
хищники!
Начнём с самых нарочито хищных мух: ктыри́. Самые крупные мухи:
отдельные виды – до 3–4 см. Мало того, что их личинки, развиваясь в
почве, убивают личинок хрущей, щелкунов, хлебных жуков и вообще
всех личинок, которых встретят. Так ещё и сами мухи – истинные
ястребы! Даже сидячий ктырь выглядит помесью реактивного
истребителя с хищной птицей (цветное фото 17). И названия
подходящие: бекасницы, ястребницы … Так и есть: неподражаемые
летуны, они бьют добычу на лету. Хватают разных жуков, мух,
кузнечиков и кобылок, пчёл и клопов. Любят открытые места: есть, где
развернуть воздушный бой.
У прочих мух хищничают только личинки, а взрослые бандитизмом не
занимаются – мирно питаются нектаром и пыльцой цветов, падью и
прелыми фруктами. Искусство сих мирных сапрофитов – улучить момент
и отложить яичко в гнездо, на личинку или на самого хозяина.
Особо искусна коровка хилокорус – чёрный жучок с двумя красными
пятнами. Это главный спец по щитовкам.
Личинки пестрокрылых мохнатых мух-жужжал паразитируют и
хищничают на саранчовых, бабочках и других мухах.
Журчалки (сирфиды), которые любят бесшумно зависать на месте –
большие специалисты по сосущим: тлям, трипсам и цикадкам. Не
брезгуют их личинки и мелкими гусеницами. Чаще других встречаются
разные виды си́рфов. Сами сирфы питаются на цветках, а личинки косят
тлей. Некоторые виды – мастера галловых тлей: прогрызают галлу[5],
забираются внутрь и выедают население начисто.
Серебрянки – мелкие мушки с металлическим блеском – вкушают
больше тридцати видов тлей и червецов. Среди них есть спецы по
корневым тлям, личинки которых опускаются по корням на 30–40 см,
выедая по сотне тлей.
Но рекордсмены по тлям – хищные галлицы. Это мелкие комарики с
огромными загнутыми назад усами. Они весьма умны: кладут ровно
столько яиц, сколько способна прокормить тлёвая колония. Личинки
галлицы афидими́зы способны трескать почти всех наших тлей – более
60 видов! За это её искусственно разводят для тепличных хозяйств.
Выращивают прямо в теплицах, в ящиках с соей или бобами,
заселёнными тлёй.
Нельзя не сказать и о мухах тахи́нах. Это отъявленные паразитки. Их
личинки живут внутри самых разных гусениц, клопов, жуков,
пилильщиков. Яйцо просто приклеивается к хозяину, и личинка сама
ввинчивается внутрь. Или ещё хитрее: яичко кладётся на листик,
который хозяин ест – и попадает прямо в его желудок.
Этот способ довела до совершенства мушка изоме́ ра. Её яйца –
настоящие «семена»: мелкие и твёрдые, как песчинки, они сохраняют
«всхожесть» два месяца. Раскидала по листьям – никто и не заметил, как
проглотил. Ну, чистый пестицид! И вот ползает гусеница, жива и здорова
– а это уже не гусеница, а «шуба» для мухи.
Но особо знаменита своими талантами золотистая фа́зия – беда клопов
(цветное фото 18). Это ж как надо запудрить клопу мозги, чтобы
прилепить своё яйцо ему на глаз! Но и это – цветочки! Вбурившись
внутрь, личинка в первую очередь выедает половые органы. Клоп
думает, что окривел – а он уже кастрирован. Господи, это ж как надо
клопов ненавидеть!..
Её сестра, серая фазия, не лучше: так охмуряет клопа, что всовывает
яичко ему под крылья, прямо в мышцы. Но личинку-извращенку
интересуют вовсе не мышцы… И клоп может лететь ещё сорок
километров – чтобы прилететь на любимое поле и целый месяц умирать
там медленной, мучительной смертью. Или ещё хуже – успеть
устроиться на зимовку лишь для того, чтобы отогревать под сердцем
хищницу, о которой узнает лишь весной, когда будет уже поздно…
Представляю себе клопиный фольклор: «Встретишь мушку фазию –
сдвинешься по фазие!» Или: «Как дам в глаз яйцом, так не быть тебе
отцом!»
Практически всем взрослым мухам-хищницам нужны нектар и пыльца
зонтичных, астровых, розоцветных.При достатке этого
корма плодовитость самок увеличивается в три-четыре раза, а
эффективность работы растёт до 50–80 %. И зимуют они, ясное дело,
не на вспаханном поле.

Разные прочие не брезгующие

В Восточной Азии принципиально решена проблема защиты растений.
Вьетнамские генетики создали съедобные породы вредителей.

Травоядные насекомые и моллюски – огромнейшая биомасса ценного

белка, постоянно жрущая и лавинообразно плодящаяся почти всё лето.
Его столько, что хватает всем. И пауки с клещами, и ящерицы с
лягушками, и большинство птиц, и масса мелких зверьков
эволюционируют и процветают за счёт этого корма. То есть защищают
наши растения самым конкретным образом.

Начнём с осьминогих.
ХИЩНЫЕ КЛЕЩИ – самые массовые из хищной мелочи. Вообще, клещи
– 80 % микронаселения лесной подстилки. Их не видно: слишком
маленькие, меньше половины миллиметра. Большинство ест всякую
мёртвую органику. Эти исключительно выносливы и непритязательны:
могут долго обходиться и без воды, и без еды.
Вовсе не таковы растительноядные клещи: они ужасно прожорливы. По
сути, это «клешнятая тля». И так же мало двигаются, и плодятся так же –
взрывообразно. Какими должны быть клешнятые хищники у этих
сосущих? Подвижными, шустрыми, выносливыми, и чтоб молотили
вредителя быстрее, чем он плодится.
Таково семейство славного фитосе́йулюса. У нас их около двухсот
видов. Работают везде: в полях, садах и огородах. На яблонях – до 40
видов, на сливе – до 30, и до 20 видов на ягодниках! Охотиться начинают
уже при первых положительных температурах. В среднем, взрослеют на
десятый день после вылупления – как и жертвы. Повзрослев, начинают
класть яйца, подкрепляясь десятком клещей в день, и так целый месяц.
Многие виды выедают яйца тлей и трипсов.
Окультуренный фитосейулюс – знаменитый защитник теплиц – эмигрант
из тропиков. Самки взрослеют за неделю и живут месяц, каждый день
съедая по 25–30 паутинных клещей. Очистив один куст, быстро
перебираются на другой. Слопав всех, умирают уже на четвёртый день.
Говорят, от голода, но я думаю – от потери смысла жизни.
Есть и более крупные хищные клещи: краснотелки – ярко-красные, до 3
мм – едят яйца мотылька, тлей и медяниц; ани́сты – жёлтые и
фиолетовые – лопают клещей, мелких гусениц и яйца пилильщиков.
Ну, а те клещи, что кровь сосут – их очень немного, буквально капля в
клешнятом царстве.

ПАУКИ – во многом уникальные ребята. Живут везде, где можно, и даже

где нельзя. Только они – чистые, рафинированные хищники: ни одного
травоядного! Только они плетут ловчие сети. Только тут изобрели
гидравлические ноги. Только здесь умеют летать на собственном
планере – паутинке. Наконец, наружное пищеварение: впрыснул
ферменты – переварил – высосал уже готовое. Никакого гастрита! И всё
это культурно, незаметно и в полной тишине: ни хруста, ни жужжа, ни
чавка.
Охотятся все пауки по-своему. Тенетники плетут бесформенные
ячеистые паутины с домиком внизу, в котором ждут добычу. Лини́фы
натягивают широкие «батуты» с нитями, идущими вверх и вниз – их
жертва падает на сетку. Но подпрыгнуть уже не успевает. Кругопряды –
родичи знакомого крестовика – владеют искусством геометрически
точного радиального плетения. Агели́ны плетут густые шёлковые сети с
воронками внизу, откуда и выскакивают. Эти особо прожорливы.
Пауки-волки – например, тарантул – ничего не плетут, а роют норы, из
которых и выпрыгивают внезапно в точно рассчитанный момент.
Стремительные ночные охотники. Скорее уж леопарды, а не волки!
Пауки-бокоходы тоже охотятся без всяких паутин. Эти симпапушки,
похожие на крабиков, часто встречаются на цветках и листьях. В этом
семействе собрались завзятые мимикристы – мастера маскировки.
Зелёные – под листву, жёлтые и цветные – под цветки, а многие вообще
меняют окраску под фон, как хамелеоны.
Не надо недооценивать пауков. В садах их – до сотни видов, и даже в
полях больше двадцати. Многих вредителей, особенно летающих, они
регулируют весьма активно. Достаточно сказать: в лесу, в кронах
деревьев, 70 % видов – пауки, и только 30 % – насекомые. Пауки не
боятся холода, и первыми начинают работать весной – было бы чуть
выше нуля. Вот только размножаются всего один раз за лето. И от ядов
вымирают массово.

ЛЯГУШКИ И ЖАБЫ ценны тем, что питаются и ночью, когда хищники и

птицы спят, и едят всех подряд, и вкусных и невкусных. Выедают много
слизней. Жаба а́га специально разводится, как защитница сахарного
тростника.

ЯЩЕРИЦЫ, если их достаточно много, выедают столько же насекомых,

сколько и птицы. Лопают жуков, медведок, мух, бабочек, слизней и
разных личинок, в том числе и невкусных.
Особо хочу сказать о безногих ящерицах – веретеницах и желтопузиках.
Люди реагируют на них одинаково: благим матом орут «Змея!!!»
и хватают палку. А за что?.. У них и зубов-то нет! И спутать со змеёй
невозможно: у всех наших змей голова обособлена – у них есть «шея». А
у ящериц всё ровно.
Веретеницы, или медянки – медно-бежевые маленькие «змейки» –
встречаются под камнями, досками и прочими укрытиями. Живут в
мульче и почве, выедая личинок, слизней, а то и червей. Желтопузики
более устрашающие: светлые чешуйчатые «змеищи» длинной до метра
и толщиной с сардельку. Хвост толстый, обрубком. Дико пугают народ,
шелестя в траве. Любят солнышко, кузнечиков, кобылок и стрекоз, а
крупные ящеры лопают и мышей. Веретениц я берегу и лелею, а вот
желтопузикам у нас не жить: кошки, собаки, людно очень. Они этого не
переносят.

ЛЕТУЧИЕ МЫШИ, слава богу, ещё живут в сельской местности. Это

ценнейшие истребители сумеречных бабочек и жуков. Начинают
охотиться, когда дневные хищники уже спят, а ночные ещё не
проснулись. Выедают хрущей, совок, плодожорок, листовёрток, комаров
– сотнями за ночь. Им нужны самые глухие углы: чердаки, гроты, дупла и
старые деревья.

НАСЕКОМОЯДНЫЕ – ещё более прожорливый отряд. Землеройки за

ночь съедают втрое больше своего веса, иначе обессиливают от голода!
Добывают червей, слизней, всяких личинок и насекомых в листовой
подстилке и мульче. Ёжики, кроме этого, успешно ловят мышей. Для
жизни им нужны укрытия: старые дощатые щиты, подпол сарая, глухие
места с гнилыми стволами и кучами гниющих веток.

ПТИЦЫ – отдельная песня. Здесь же упомяну главное: все, даже

зерноядные выкармливают птенцов исключительно насекомыми. Каждая
мелкая птичка за сутки съедает их почти столько же, сколько весит сама,
и ещё половину детям отдаёт. Целая пригоршня! Там, где есть
лесополосы и кустарники, нетронутые заросли и дупла, где достаточно
деревьев в саду и не льют ядов, птицы – полные хозяева. У вас соловей
на участке есть? У нас – два. И воробьи регулярно тлю выклёвывают.

Конечно, нельзя забывать и о скворцах с дроздами, которые за час могут

убрать урожай черешни. И о воробьях, нападающих на хлебные поля, и о
воронах, в полдня опустошающих бахчи. Но ведь всё это – признак
нарушенного равновесия. Монокультура заполонила всё, а разнообразие
птиц исчезло. Кто останется? Налётчики. Что такое вороны? Воздушные
крысы – наше порождение. Почему скворцы собираются в стаи и обносят
сады? В нормальной среде они так не делают!
Ещё недавно, в начале 50-х, саранчу в Таджикистане заметно сдерживал
розовый скворец. Он знал всё о численности и миграциях своего корма.
Стотысячные стаи скворцов, заполонив небо, летели туда, где сонмище
саранчи обосновалось для размножения. Каждый съедал до двухсот
граммов в сутки! Но уже через двадцать лет картина изменилась:
сплошные хлопковые поля и дождь пестицидов. Сейчас розовый скворец
в Красной книге, а саранча – повсюду.
А кто хоть раз видел пернатых хищников? Они во многом определяют
поведение птиц. Зная о том, что рядом есть ястреб, скворцы не будут
беспечно чавкать вашей черешней! Я уж не говорю о том, что
большинство крючкоклювых постоянно охотится на мышей. Только совы
за ночь глотают по 10–12 мышек, а есть ещё дневные охотники –
пустельга, канюки, луни. Где они все? В чёрном списке – Красной книге.
Вместо того чтобы придумать, как уберечь от них цыплят, мы просто
постреляли их на фиг. А оставшихся потравили. Я сам дважды хоронил
сов, отравленных ядовитыми мышами.
Реально – всё связано, всё едино! И отсутствие совы – одна из причин
очередного налёта плодожорки. Уверен: мы начнём жить спокойно лишь
тогда, когда силуэт хищника в небе станет обыденным, как воробей на
дереве, а ёжик будет путаться под ногами так же беспечно, как
домашняя кошка.
 Глава 6
Наши противники – насекомые
Когда дядя Вася вышел в сад с ружьем, с одной яблони упало 3 соседа, а
с другой на 5 соседей больше…
«Задачник» Григория Остера

Вредитель для нас – всяк, кто поднял на наши растения лапу, зуб,
челюсть или яйцеклад, а так же клюв, копыто или руку с топором. Это
может быть клещ или насекомое, мышь, курица, соседская корова, сын
соседа или сам сосед. Например, самые злостные вредители нашего
огорода – куры да индюки соседей. Ох, перестрелял бы, гадов! То есть
кур, конечно. Но жалко. Пришлось расшибиться и поставить забор.
Аналогично: всех, кто ест не наше, мы вредителями как-то не
воспринимаем. И даже вовсе наоборот. Сожрал жук всю картошку у
соседа – так ему и надо, нефиг новые машины покупать. Вывели особо
зловредного долгоносика – для китайского риса. Какой же это
вредитель?.. Это оружие, над ним целый институт трудился! Реально,
все самые свирепые вредители и болезни созданы людьми – для
«безопасности» от соседей.
Как бы там ни было, но условия для своих вредителей создаем
исключительно мы сами.
Главная халява вредителей – наша монокультура. Главное счастье
– почти полная безопасность в смысле регуляции численности: мы
вытравили хищников.
Чтоб вы знали: пестициды, хотя и убивают, но численность регулировать
не могут! Они ее только наращивают. На языке тактики, мы
штрейкбрехерски поддерживаем передовые силы противника, уничтожая
союзные войска химическим оружием.
Любое естественное сообщество – это сотни видов растений,
рассеянных и перемешанных так, что только на поиск и заселение корма
насекомое тратит половину своих жизненных сил. Прибавьте сюда
«дикую вонь» и пугающие запахи других растений, тьму врагов и
полчища паразитов всех мастей. Удалось поесть – удача. Успел
спариться – счастливчик. Яйца отложил – ну ваще, герой! Это и
есть саморегуляция экосистемы.
И вот какой-нибудь степной клоп вдруг попадает на поле.
Представляете? Ну, это как нам – в пятизвездочный отель в Анталию,
навечно и на халяву. Бах – и кругом сплошная жратва, куча самок и
почти ноль врагов. Да он просто офонарел от счастья! Правда, пришлось
адаптироваться к химии и плугам, но это уже проза. Вот так, в блаженной
прострации, вредители у нас и живут. А в дикой природе они, как и
сорняки, мгновенно «вянут, жухнут и сваливают в сугроб»: отвыкли от
нормального окружения!
Основа сохранения урожая – отказ от монокультуры и от убийства
хищных насекомых. На плантации – защитная агрономия:
совмещенные посадки, мозаика посевов, смеси сортов [6], кулисы[7] и
полосы, приманочные посевы[8]. Вокруг полей – лесополосы, кормовые
посевы зонтичных, дикий дерн: оазисы для полезной фауны. И в основе
защиты – безопасные для этой фауны средства.
Дорого?.. Окститесь, братцы. За бесполезные попытки спасти
монокультурный урожай мы платим во много раз больше.

Вредители сада
Откусив яблоко и увидев червя, не криви рожу: ведь там могла быть и
его половина!

Чем больше узнаю о вредителях, тем четче осознаю: дело не в них –

дело в нас. В природе, то есть в реальном мире, такого явления –
вредители – нет.
Тем не менее о них надо сказать. Ну, давайте посмотрим, до чего мы
довели мирных насекомых, еще недавно щипавших свою травку и
грызших свои семечки ради блага отбора и всеобщего процветания!
Начнем с СОСУЩИХ: тлей, щитовок, медяниц и трипсов. У них много
общего.

Разные сосущие
Внимательно в траву гляжу.
О, мелькни среди листьев
Рыжий бок муравья!
Японская народная танка

Все сосущие – живые сепараторы[9]сахара. Едва родившись, втыкают

хоботки в сосуды растений – и сосут. Лишнюю воду испаряют – остается
сироп. Он же – падь. Сладкий, как мед! Откуда знаю? Да напробовался.
Режешь летом сливы, сплошь в тле – так и сам весь липкий, и за
шиворот, и в рот… В Мексике есть «медовые муравьи», хранящие падь в
своих раздутых брюшках. Их добывают, и этот «мед» весьма ценится.
Колония сосущих – сплошные самки, готовые плодиться уже через пару
недель. Самки рождают новых самок, а те – новых, штук по пятьдесят.
Пиков нет: десяток поколений сплошной лавины. Двадцать тысяч тлюшек
на вашей яблоньке, и каждые полмесяца – в пятьдесят раз больше.
Слава богу, их все время сушит жара, смывают дожди и косят хищники.
Представляете, сколько их гибнет?.. Вон, листья все закручены. Так это
выжившие единицы!
А вот для опрыскивателя сосущие трудно доступны: укрываются
загнутыми листьями, прячутся под щитки, обрастают «пухом», уходят в
почву, внедряются в почки. Эффективны системные
препараты (проникающие в сок растений), а контактные – только если
попал. Тактическая задача химзащиты – не дать расплодиться: чисто
снять первое поколение. Но это мало кому удаётся.

ТЛЯ. Заметно вредят два десятка видов, но особенно часто – яблонная,

сливовая и бахчевая. Они всеядны, могут жить на разных растениях.
Юные листья скручиваются, молодые побеги гнутся, а потом все это
вянет. Но самое скверное, что эти тли – домашний скот муравьев. Этому
животноводству миллионы лет. То, что мы видим сейчас – особо
продуктивные «падевые» породы, производящие в десятки раз больше
сиропа, чем нужно им самим. Многие виды тли просто не существуют без
муравьев. Например, не могут зимовать вне муравейника.

ПЛОДОВАЯ ТЛЯ. У «дикой» плодовой тли зимуют специальные

морозостойкие яйца – черненькие, блестящие, на концах приростов. У
«домашней» – еще и самки в муравейниках. Лучших оплодотворенных
самок муравьи хранят до весны. Только наклюнулись почки – выносят и
рассаживают по всем побегам. Равномерность заселения больших
участков кроны – почерк муравьев.
В мае самки рожают сразу маленьких тлей-личинок, и они тут же
окружают маму плотной толпой. Юные листики, проколотые хоботками,
начинают скручиваться, и тлюшки оказываются «в домике». Все это тут
же берется под охрану. Кроме птиц и наездников охраняемую колонию
никто не трогает – и она плодится, как ядерная реакция. Установлено:
вредоносность тлей зависит именно от скорости их размножения.
На своих растениях муравьи доят всех тлей – и своих, и диких. В июне
стада уже не помещаются на побегах, и к сахарному хозяйству муравьев
прибавляется мясное животноводство. Тогда рождаются крылатые
самки-расселительницы – «семена» колонии. Они летят на другие
растения и «прорастают» новыми самочками. И так до конца лета. В
августе из обычных самочек вдруг вырождаются крылатые самцы и
самки. Они спариваются, и самки мудро откладывают зимние яйца на
концах прироста: самые ранние и сочные побеги выйдут здесь.
Ахиллесова пята тли – жара. При 25 °C самки родят больше всего
личинок. Но чем жарче, тем больше приходится сосать, чтобы не
высохнуть. При 30–33 °C на это уходят все силы, и самки почти
перестают плодиться – к июлю тля исчезает «на перерыв». Листья
остаются целыми, и побеги продолжают расти. Но все, что скручено, так
и останется голым: ни почек, ни плодушек, ни веточек. Не успели снять
первую тлю – лучше срежьте все голое до здоровых листьев. Такая
«летняя обрезка» не вредна для сильных деревьев, надо только лишние
побеги потом вырезать. А волчки и жировики, обычно заеденные сплошь,
вырезайте совсем: дереву они не нужны. В конце лета тля снова
появляется: муравьи знают свое дело.
В промышленных садах по тле обычно не работают: там столько
обработок от цветоедов, щитовки и плодожорки, что тля успевает
дохнуть параллельно! А у нас в саду детишки бегают!
Можно ли сдерживать тлю опрыскивателем? Теоретически – да, но
только на юных деревцах, у которых не лень обработать каждый побег, и
только тогда, когда тля сидит открыто – в самом начале выхода побегов.
Лист закрутился – всё, тля в домике (цветное фото 19 прислал мне Е.
Кармин).
Способ один: по выходу почек осматривать деревца ежедневно. В тот
момент, когда юные побеги вышли на три-пять сантиметров, и
свеженькие самки сидят еще честно и открыто. Со всей тщательностью,
с двух сторон, обработать деревце (куст). Препаратом, безопасным для
прочей фауны (я использую биопрепарат «Фитоверм»). Не далее чем
через неделю повторить: «Фитоверм» не бьёт яйца. И ещё через
неделю снова повторить. По идее, это должно отвадить муравьёв
надолго. Но они вернутся, так что бдеть надо и дальше!

Настоящее решение проблемы – свести тлю к постоянному

минимуму. Для этого, естественно, придется изменить экологическую
нишу. А именно: а) не пускать на деревья муравьёв, б) пригласить
хищников. В огороде можно использовать растения-ловушки.
1. Не пускайте муравьев на деревья.Я давно пишу о разных скользких
юбочках, защитных поясах и распушенном синтипоне. Но рекорд по
простоте и эффекту пока держит пиретроидный мелок «Машенька».
Достаточно обвести неширокую полосу на стволе. Плюс: «Машенька»
обычно не подделывается и хорошо работает. Недостаток один:
рисовать надо регулярно, каждые пять дней. Но на деле достаточно
выдержать май – прироста выросло уже достаточно, а дальше тле всё
жарче.
2. Приручайте рыжих муравьев из рода фо́рмика. Большинство из них
не разводят тлю, зато активно хищничают. Вряд ли стоит приручать
крупных лесных муравьев этого же рода: эти тлю пасут. Правда, они
легко падают с самых простых «юбочек» из гладкой плёнки, и их
нетрудно сдерживать. А вот рыжих я никогда на дереве не видел. Живут
рыжие под теми же камнями, рубероидом и досками. Собственно,
достаточно их просто не трогать – охранять гнезда от детских лопаток и
папиного опрыскивателя. Тогда рыжие постепенно вытеснят тлёвых, и
муравьиная ниша в саду станет более «человеческой».
БАХЧЕВАЯ ТЛЯ заселяет три сотни видов разных растений, но
раскормленные нежные овощи для нее – просто находка. Зимует на
разных сорняках и плодиться начинает уже при 5 °C. Здорово, если
весной, после долгой оттепели и перед высадкой рассады, врезал
хороший морозец: тля дружно вымерзла и появится на месяц позже, а
там уже и жара.
Колония бахчевой тли – хитрый оборонительный организм, отличный
пример общественного разума. В центре – плодущая самка, вокруг нее –
растущие личинки, а по краям – уже бесплодные «старушки». Выполнив
свою материнскую миссию, они отправляются оборонять молодых
матерей. Унюхав колонию, хищник сначала натыкается на их
отвлекающий кордон, и пока они приносят себя в жертву, остальные
успевают вынуть хоботы и переползти подальше. Конечно, это не
спасает от летающих хищников – но какова логика!
Снять атаку бахчевой тли можно «Фитовермом» – на шпалере листья
огурцов хорошо простреливаются снизу. Если уж тля совсем заедает, то
годится «Актара». Вот как применять её предельно безопасно: а)
удалите старый, больной и скрученный лист, б) соберите все огурчики
вплоть до завязей, и в) аккуратно, мелко брызганите по листьям.
Проблема тли и болезней – во многом наша жадность. Экологический
факт: жирующие растения заселяются тлей в среднем вдвое
больше, чем нормальные. И болеют намного больше. У жирующего
листа тонкая кожица и большие сосуды – сплошной курорт для сосущих!
А наша любимая забота – как раз азотные удобрения, навоз и полив.
Темно-зеленые лопухи, быстрый рост и гигантизм – только таким овощам
мы и рады! Тут, конечно, не повредят биоактивные препараты,
усиливающие кожицу листьев и толщину клеточных стенок. Например, я
пробовал «Универсальный» (Краснодарский ГТУ), кендал и свит
(продукты фирмы «Агромастер»). Но главное – нормальное питание.
Минимум азота, достаток калия и перегной вместо навоза – и тли будет
меньше. Нам ведь нужен достаточный урожай без напряга, а не
максимальный любой ценой!

ЩИТОВКИ. Этих тварей у нас – больше двухсот видов, но вредят в

основном два: запятовидная и калифорнийская. Щитовки так же
всеядны, как и тли. Плотно засиживают не только ветки, но и листья, и
даже плоды. Кора трескается и отстает, побеги вянут, на плодах
остаются характерные пятнышки с красным ободком. Саженцы
высасываются до смерти за два-три года.
Щитовки – твари еще те. Летать умеет только одно поколение, ходить –
только самые юные личинки-бродяжки. А бо́льшую часть жизни под
щитком сидит жуткое нечто, без члеников и ног, без глаз и усов – один
рот, и тот на груди. Точнее, хобот, ввинченный в сосуд дерева.
Наевшись, это нечто откладывает кучу яиц, а само усыхает. Кошмар.
Вершина эволюции! И латинское называние подходящее:
квадроспидио́тус…
Зимуют личинки или яйца под щитками. В апреле у нас уже самки летят
– яйца раскидывают, штук по триста. В мае вылупляются бродяжки.
Дальше самое интересное: бродят они буквально несколько часов, а
потом втыкают хобот и тут же начинают плести щиток. Через пару дней –
привет родителям: никаким ядом уже не возьмешь. Вот это я понимаю –
«в домике»! И так дважды, а то и трижды за лето.
Никакой жары эти «танки» не боятся. Плодятся до самых холодов. Жрать
их крайне неудобно – мало кто из хищников прогрызает щитки. Очень
многие охотятся на бродяжек и младших личинок. Но времени у
хищников мало – значит, их самих должно быть очень много!
В промышленных садах щитовка – бич, и химичат её нещадно. Я же
уповаю на пестроту экосистемы. У себя щитовку ещё не видел.

Особняком стоят МЕДЯНИЦЫ, или листоблошки. Этакие мелкие «мухо-

тлюшки». Они весьма подвижны: летают и прыгают, а личинки ползают.
Их почерк – заляпать все липкими какашками, по-научному – медвяной
росой, от того и «медяницы». Весной личинки заползают в почки, где
надежно укрываются от опрыскивателей. Листики и бутоны выходят
кривыми и слипшимися. Потом личинки облепляют цветоножки бутонов и
черешки листиков, и какое-то время сидят открыто. Вот тут их и
стараются успеть грохнуть: дальше расплод идет сплошным валом, и
под листьями его не достать. Летом медяницы разлетаются по всему
саду и плодятся на прохладных сорняках, а в августе возвращаются на
деревья.
Особо противна и плодовита грушевая медяница. Ее вспышка – зрелище
не для слабонервных: сплошная липкая чернота. Листья и ветки сплошь
покрыты «сажей»: на медвяных какашках отъедается сажистый грибок. Я
не химичу: за всеми не уследишь. Но и медяниц у себя почти не видел.
ТРИПСЫ – что-то типа «крылатых вшей». Как и медяницы, они летают, а
их личинки так же прячутся в почках, бутонах и под всякими чешуйками.
От медяниц отличаются тем, что ничего не пачкают, а от тлей и щитовок
тем, что сосут не из сосудов, а прямо из клеток листьев и цветков.
Обычно ткань здесь отмирает и образуются мелкие дырочки. Живут на
всех плодовых, винограде, цветах и овощах, и даже в хранящихся
луковицах.

Все сосущие для химии практически неуязвимы. Яйца от стандартных

ядов не страдают, и популяция может восстановиться с нуля за пару
недель. На повторы «любимого» яда живо реагируют резким усилением
устойчивости. Повторите сию наивность на будущий год – совсем
потеряете хороший препарат. В общем, бороться с ними – только злить.
А вот биоценоз управляется легко. В естественной среде сосущие
практически не вспыхивают. И даже в кучи собираются очень редко. В
обычные годы их вообще не видно!

КЛЕЩИ. По сути, сосущая «микротля», плодящаяся со скоростью

быстрых нейтронов. Одни клещи живут открыто, образуя лежбища с
нижней стороны листьев. Другие внедряются в листья и плодятся внутри,
образуя вздутия – галлы.
У нас особо назойливы первые: паутинный, красный плодовый и бурый
плодовый. Паутинный часто искривляет, «мнет» листья самых разных
растений, драпируя вмятины паутинкой. Часто колонии сидят на нижней
стороне листьев – и листья высыхают, белея. Как и тля, не любят
толстой кожицы и опушенных листьев.
Взрослеют клещики пару недель, а летом – дней десять. Повзрослев,
самки кладут по сотне яиц. Прикиньте скорость ядерной реакции. Купил,
допустим, фитоверм, эффект выше крыши – 95 %. Обработал – все
клещи сдохли. А живые яйца остались – и через неделю популяция та
же! Посему работать надо каждые пять дней трижды. Я только так
спасаю свои притенённые растения.
Паутинный клещ часто искривляет, «мнет» листья самых разных
растений, драпируя вмятины паутинкой.
Ещё лучше – гормональные клещевые препараты, убивающие яйца и
стерилизующие самок, например аполло. Но работать надо грамотно –
не наслаивать обработки! Наслоение вызывает у клеща просто
нервический взрыв устойчивости – в 100–1000 раз за одно лето. Был
препарат – и нету.

МАЛИННАЯ СТЕБЛЕВАЯ ГАЛЛИЦА – мушка в пару миллиметров

ростом. Летит по цветению малины и откладывает по десятку яиц в
основания молодых зеленых побегов. Через месяц тут уже видны
вздутия (галлы): личинки растут. К осени галлы распухают и трескаются.
Следующим летом такой побег даст в лучшем случае какую-то мелочь. А
когда он зацветёт, из галл вылетят юные комарики, чтобы опять
отложить яйца.
Химия эффекта не дает. Садовая литература переписывает одно и то
же: вырезать и сжигать пораженные побеги. Но она же летает. Ну,
вырежешь ты свою, сожжешь – а она от соседа прилетит. Кажется, есть
способ лучше. Наш приятель Володя Антропов нашел галлицу в своих
светоловушках. Обычно малина выбивалась галлицей на треть. А в то
лето он нашел всего две галлы! И больше этой проблемы не было. О
ловушках – ниже.

Грызущие
А у вас есть что-нибудь от… гроздевертки и… этой… щитовидки?..

Переходим к грызущим и жующим. Особо зловещим лязгом челюстей тут

отличаются милые, нежные бабочки. Разумеется, в период своего
гусени́чества.

Плодожорки
На соискание Нобелевской премии выдвинуто эпохальное открытие
канадских ученых в области феромонологии яблонной плодожорки…

ЯБЛОННАЯ ПЛОДОЖОРКА. Все ученые мира говорят о ней одно: «О-

ох!». Значит, уважают. И есть за что.
Зимует бабочка. Лёт и кладка яиц стартуют в начале-середине мая, по
первым цветкам. И продолжаются, в большей или меньшей мере, до
августа. Раньше плодожорка послушно вылетала дважды, а на юге
трижды за лето. Ее тупо травили, и она с этим весьма не тупо
разобралась: теперь часть бабочек спит, сколько хочет, и просыпается,
когда заблагорассудится. По пикам уже не сработаешь, и у
химзащитников нервный тик: тот же «Сад-гигант» обрабатывает до 18
раз за лето, и половина обработок – от плодожорки.
Яйца раскидываются по одному, всего около сотни. Кладет всюду: на
листья, плодоножки, на завязь – так надежнее. Летние поколения
научились класть во впадинку плода возле плодоножки: и яд не достаёт,
и до семечек ближе. Семечки – любимая еда. Гусенички могут сначала и
листик пожевать, но быстро находят яблочко, ныряют внутрь и выедают
серединку. От этого яблочки быстро «созревают» и падают. Кусаешь – а
там розоватый червячок. Оказавшись на земле, гусеничка не теряется –
быстро ползет к стволу и лезет вверх, за новым яблочком. У того опять
выгрызает семечки, снова падает, и снова лезет вверх. Так она портит
три-четыре плода. И если бы только яблоки. Не брезгует и грушами, а с
голодухи и сливами, и абрикосами!
Отъевшись, окукливается неглубоко в почве. Раньше гусеницы, как
приличные люди, чинно ползли на окукливание вниз по стволам. Но мы
стали массово вешать ловчие пояса. И теперь в них попадает лишь 20 %
недоучек, прочие же мудро приземляются в своих яблоках. И
зарываются в почву за одну ночь.
Но я не сказал, что пояса не нужны! Лучше ограничить гусениц одним
яблоком. И кроме них, по стволу ползёт всё вредное – и прочие
гусеницы, и слоны-цветоеды, муравьи и даже тли. И пояса –
обязательный элемент защитной формы «номер раз».
Есть и грушевая, и сливовая плодожорки. Сливовая тоже кладет по
одному яичку на сливку, и так же умно растягивает кладку на месяц.
Дырочка, из которой течет камедь, да какашки вокруг косточки – вот
наши обычные сливы. Каждая гусеница червивит несколько слив –
потому все они и червивые. А потом гнилые: вслед за червяком идёт
плодовая гниль – грибок монилия.
Остальные плодожорки, коих тьма, вредят пока несильно: мы ничего не
выращиваем так много, как яблок и слив.
Благо, над плодожорками бдит огромная куча хищников. Съедаются и
заражаются яйцами и сами яйца, и гусеницы, и особенно куколки: под
листовой подстилкой их достать нетрудно. Не трогать бы залуженную
почву в саду, насеять зонтичных, дать хищникам жить! Но мы не можем –
боремся за урожай.
У химии есть буквально день-два, когда весенние гусенички массово
вылупились, но ещё не занырнули в завязь. Но это снимет только
первую волну. Микробные биопрепараты работают медленно – прежде,
чем сдохнуть, многие гусеницы успевают надгрызть плоды, а то и внутрь
залезть. Феромонные ловушки не в состоянии выловить всех самцов и
производят в популяции лишь легкий беспорядок.
Официально заявлено: Международная организация по проблеме
плодожорки (можете смеяться, но такая есть в Канаде!) пока не нашла
достойного биологического способа защиты. Ну, ветер им в парус!
Нам же, дачникам, проще: надгрызенное яблоко для нас – не брак, а
урожай, который часто девать некуда. Не жалко и четверть яблок ей
отдать – лишь бы не пыхала, как в промышленных садах. С этим
неплохо справляется нормальная толпа хищников. Факт: в заброшенных,
одичавших садах яблоки хоть и мелкие, но в основном чистые.
Нам не обязательно забрасывать сады. Достаточно их залужить,
посадить немного тёрна и зонтичных. А пока сад оживёт, мы сами можем
отлавливать плодожорок весьма успешно.
Первое: плодожорок привлекает запах кислого и бродящего плода. В
теплую, сухую весну они кучами набиваются в банки с киснущим квасом
или морсом. Практика известная, но непопулярная. Почему? Морс надо
обновлять, а лазить за подвешенными в кроне бутылками хлопотно.
Слазил раз, а потом решил: «Да черт с ней, пусть подавится».
Лучше раскидать по саду несколько пластиковых ведёрок или тазиков с
киснущей бражкой из старого варенья. Ставьте или вешайте под дерево,
на высоте в метр-полтора. Желтые или белые тазики привлекают
вдвое больше насекомых. В квас можно добавить немного чего-нибудь
ядовитенького, чтоб наверняка. Раз в пять дней прошёл, выкинул улов
шумовкой, и всё. Дождь собирается – накрыл фанерками.
Летом, когда массового лёта нет, картина меняется. Всё-таки «морс» –
приманка дневная. К счастью, вредные бабочки – в основном
сумеречные летуны, и главная их приманка – свет. Самый
эффективный способ защиты от плодожорок мы с вытаращенными
глазами увидели у мастера садовых дел Володи Антропова. Володя –
гений делания. Пока я думал, как бы изобрести хорошую светоловушку
«с отражателем и уловителем», он взял обычный таз, налил воды,
добавил отработанного масла и подвесил над маслом обычную
лампочку. Эффект удивил даже его: слой насекомых приходилось
выгребать через день. Отработку пришлось заменить растительным
маслом – и улов стали отдавать цыплятам. А к концу лета соседи
замучили: «Ну, чем ты брызгаешь!?» Деревья стоят зеленые, и битых
плодов немного.
Я сделал ещё проще: взял белую ванночку и добавил в воду немного
стирального порошка: кто упал – уже не вылез, а через день тихо утонул
(цветное фото 20). Лампочка в 25 Вт в 5–7 см над водой. Патрон с
лампочкой сверху герметично обмотан скотчем, чтобы дождевая вода не
стекала по проводу внутрь, сверху – абажурчик из плёнки. Ловушку
включал на закате, с мая до августа. Уловы поражали своей
наглядностью каждое утро. На фото 20 – улов одной ночи в начале июня.
Бабочки летели со всех окрестных участков! Но всё равно, падалицы
было меньше.

Немцы подсчитали: одна маленькая неоновая реклама за год убивает

треть миллиона разных насекомых. Но наша полезная фауна – в
основном дневная. Наездники, клопы, осы и мухи – дневные хищники, и в
сумерках уже спят. Жужелицы и разные хищные личинки просто не
летают. Зато плодожорки и листовертки, американская белая бабочка и
моли, медяницы и крылатые тли, стеклянницы, шелкопряды и даже
медведки – сумеречные летуны. Бог справедлив!
Думаю, в приусадебных садах светоловушки полезны. А сколько они
дают информации о вредителях – вся коллекция на виду, и без всяких
феромонов!

Прочие бабочки
– Отчего гусеница дохнет в банке?
– От тоски…

ЛИСТОВЕРТКИ и МОЛИ – невзрачные, пегие мелкие бабочки. Гусеницы

разными способами, и часто весьма творчески, грызут и скручивают
юные листики, бутоны и почки, а потом взрослые листья и завязи.
Большинство видов вспыхивает раз в несколько лет или вредит
несильно. Поколений – одно или два. Во всяком случае, рядом с
плодожоркой они – овечки божьи. (За сценой – саркастический смех
плодожорки.) Однако тут есть и свои финты. Например, многие моли
зимуют прямо на дереве, в виде взводов юных гусениц, укрытых общими
«панцирями». С виду – что-то типа огромной «щитовки», почти не
заметной на коре. А в мае, буквально в один день, вся голодная
«пехота» покидает свои ангары – и давай чавкать. Вот это номер, скажу
я вам! Видел, как работает горностаевая яблонная моль: два дня – и
двадцатилетняя яблоня стоит вся голая, вместо листьев – паутина!
Химичить тут надо было в первые три часа после вылупления, потом уже
без пользы. Просто делаю омолаживающую обрезку дереву, и всё.
Самая страшная жуть южных виноградарей – виноградная, гроздевая
листовертка. Ничего эта «гроздевертка» не вертит, а просто жрет грозди.
Зимуют куклы. В мае, когда виноград сформировал бутоны, вылетают
бабочки. Как и плодожорки, летают они в сумерках, и вечерами над
виноградником стоит мерцающий «туман из мотыльков». Яйца на
соцветиях видит только очень опытный спец.
Три поколения – три тактики. Гусенички-1 жрут цветки и маленькую
завязь, и окукливаются в гроздях, укрывшись паутиной. Гусеницы-2
морщатся, плачут, но жрут кислющие зеленые ягодки, не вылезая из них
наружу, пока все не сожрут. Гусеницы-3 – элита: вкушают зреющие
ягоды, вплоть до полного созревания. И то: на зиму сахар запасти не
помешает. Оба летних поколения ходят из ягоды в ягоду, практически не
высовываясь – попробуй, возьми! Опрыскиватели гонят по пикам лета,
которые длятся максимум три дня. Жесткая химическая защита
закономерно приводит к устойчивости и неимоверной численности,
выедающей почти весь урожай.
В защите от «гроздевертки» давно используется её половой феромон –
именно то вещество, единичные молекулы которого влекут самцов к
самкам. Однако при большой численности он – лишь средство
мониторинга: липкие феромонные ловушки переполняются за один
вечер.
Дачники могут гораздо более продуктивно использовать феромонные
приманки: можно закрепить трубочку с феромоном, вместо лампочки, а
лучше вместе с ней, над поверхностью воды с добавленным стиральным
порошком. Жаль, что феромонов нет в широкой продаже. Но кто ищет,
тот найдет – в институтах или на станциях защиты растений.
Усекли намек?.. Почти все вредные бабочки летят на свет.

СТЕКЛЯННИЦЫ. Изящные бабочки с узкими, прозрачными крыльями,

как у ос. Особо зловредна и красива смородинная стеклянница. Темно-
синее, с желтыми полосками, брюшко, и прозрачные крылья с рыжими
кончиками – это она. Вянут, сохнут, а потом отламываются трехлетние
ветки смородины – это её гусеницы постарались. Срежешь – а
сердцевинка черная, прогрызенная.
Бабочки летят во время цветения малины – они кормятся на её цветках.
Яйца кладут на летние побеги смородины, по одному, а всего штук
пятьдесят. Гусеничка вгрызается через почку и двигается вниз, выедая
сердцевину. Дошла до основания – бурит другие ветки. И так два года,
пока окуклится. Внутри никакой химией не возьмешь, а кладка растянута.
«Борьба» предлагается одна: удалять весной заражённые ветки. Этого
не избежать, но можно это делать умнее.
Первое: не жди, пока ветка погибнет. Пораженные ветки видны уже в
мае: короче прирост, явно мельче листья, слабее соцветия; мелкие
ягодки зреют раньше остальных. Не ждите, вырезайте такие ветки сразу
после цветения – кусту без них легче станет. Режьте как можно ниже:
возможно, гусеница ещё не дошла до основания куста. Пожалел,
промухал, срезал в августе – а пеньки уже с дырками.
Тогда второе: хорошенько протыкай все дырки спицей. Или проще:
пшикни в каждую дырку дихлофосом и залепи глиной.
И третье: масса гусениц в вырезанных ветках уже поражена
наездниками. Не спеши жечь ветки – пусть зиму в кучке полежат.
Наездники вылетят раньше бабочек, во время цветения смородины.
Отцвела – вот тут жги: через неделю-две вылетят и бабочки.
Но постоянно вырезать всё больное?.. Так можно и всё срезать! Не
забудем главную задачу: «зри в яйцо». Мы должны помешать бабочкам
отложить яйца. И это возможно. Кормясь на цветках малины,
бабочки неплохо ловятся на квас, проверено. Отцвела смородина –
поставьте приманки и тут. Вечером бабочки летят и на свет. По
наблюдениям В. Антропова, после лета со световой ловушкой
стеклянницы на его смородине поубавилось.
Кажется, я нашёл способ ещё лучше: укрыл ягодник мелкой
фитозащитной сеткой, типа маскитной. Провёл «каплю». Кровлю сделал
из карбоната – чтобы кусты не болели мучнистой росой. Теперь моя
смородина не страдает от жары и солнца, и стеклянница её не видит.
Мощь роста усилилась сразу втрое! Впервые за много лет кусты
вымахали по пояс за один год. Побеги толстые, листья огромные! А вот
крыжовник по сеткой не плодит – ему нужно солнце. Ну, так он и от
стеклянниц не страдает.

АМЕРИКАНСКАЯ БЕЛАЯ БАБОЧКА – всеяднейшая тварь из Северной

Америки. Особенно любит все плодовые деревья, шелковицу, клёны,
ивы, грецкий орех. У нас на юге даёт два-три поколения. Зимуют куклы,
прячась в разных щелях, а часто и в ульях. В середине мая самки кладут
на листья кучки из 400–600 яиц. К июню вылупляется выводок. Через
неделю он объедает и заплетает паутиной ветку, ещё через неделю –
сук, а потом расползается на другие деревья. Шесть-семь выводков на
дереве – и живых листьев не остаётся.
Лучший способ защиты – глядеть в оба. Юные гусенички строят гнездо:
собирают вместе несколько листьев и оплетают паутинкой. В это время
они уязвимее всего: сидят все вместе и мало двигаются. Срезал все
кубло и сжёг. Мы же, как тот Зоркий Глаз, видим только ветку, уже
съеденную целиком. Эти гусеницы уже подросли и хорошо бегают.
Резать надо осторожно: многие упадут и вернутся по стволу.
Когда ветрено, падают и возвращаются они массово, и кучами
скапливаются в ловчих поясах. Делать пояса рекомендуют из обычного
упаковочного картона, но я делаю из толстой плёнки. Вырежьте полосу,
обверните ствол пару раз и перетяните в верхней части так, чтобы
образовалась «юбочка». Можно внутрь и яду, только не на кору – на
синтипон. За несколько дней тут может набраться и сотня, и две сотни
гусениц. Промял, раздавил, и порядок.
Живет бабочка везде, но больше вредит в городах и поселках. Поэтому
препараты используют бактериальные: битоксибациллин (БТБ),
лепидоцид, энтобактерин. Опыт Ставрополья показал: одна обработка
БТБ с вертолёта снимает 70 % младших и средних гусениц. Но мечтать
об этом не приходится.
Большой плюс американки: она тоже летит на свет.

Жуки
ЦВЕТОЕДЫ – жуки-долгоносики, слоники. Самый вредный и
многочисленный – яблонный цветоед. Массово появляется раз в
несколько лет, как ясно солнышко – в ритме солнечной активности,
после теплых зим. Устойчивость по сей причине нарабатывает
медленно, и большинство ядов пока что эффективны.
Но уж если вспыхнул – туши свет. А лучше смотри в оба! Пока жуки не
очухались спросонья, они легко падают с деревьев – можно стряхивать
на плёнку. А если почки уже «плачут» – как бы наколоты, и из дырочек
капает сок – это проснувшиеся слоны завтракают в ожидании бутонов.
Вышли юные бутоны – полетели слоновьи самки. Их дело – отложить
сотню яиц в сотню бутонов. Управляются дня за три. Личинка ест цветок,
и бутон уже не раскрывается. В высохшем бутоне и окукливается. К
июлю вылезают жучки, немного дырявят листья, а потом находят
укромные места в щелях и листовой подстилке, где и устраиваются
спать до весны.
В промсадах для химии есть те самые три дня: накрыть самок во время
массового лета. Яйцо в бутоне – всё, яды опоздали. Деревья загущены –
эффект обработки вдвое ниже. Холод задерживает и растягивает кладку,
но дважды слонов бить накладно, и ждут обработку по плодожорке…
Посему с цветоедами лучше зрить в корень: слоны далеко не летают.
Если налетели – значит, тут и зимовали. Значит, много жуков ушло в
зиму. А почему? Потому что выесть их было некому. И личинки, и куклы,
и сами жуки – лакомые блюда для тьмы наездников, ос, мух и жужелиц.
И если сад залужен, рядом есть фацелия, зонтичные и прочее
разнотравье, а химии немного, охота на слонов длится все лето.
ЦВЕТОЕДЫ – жуки-долгоносики, слоники. Самый вредный и
многочисленный – яблонный цветоед. Массово появляется раз в
несколько лет.
Всё сказанное справедливо и для серого почкового долгоносика, и для
букарки, которая подгрызает бутоны и листья и вызывает «июньский
листопад», и для казарки, заражающей завязи слив и яблонь плодовой
гнилью – чтоб личинке вкуснее было, и для вишнёвого слоника,
выедающего косточки зреющих ягод.

КОРОЕДЫ – дальние родичи слоников. Вредят подло, незаметно для

глаза. Яйца кладут в мае, под кору яблонь и груш. Весь след – дырочка в
коре, будто от маленькой дробинки, обычно ниже колена. Кора остается
целой всё лето, лишь капелька бурой жидкости может выделиться. А под
не уже полость выгрызли. К осени кора над полостью еле заметно
вдавлена. Стукнешь – глухой, пустой звук. Но это ж стучать надо!
В наших садах мне чаще всего встречался многоядный короед. Его
личинки выедают довольно глубокие полости, буравя ствол по
окружности. Но не для того, чтобы древесину жевать! На древесном соке
они выращивают грибки и дрожжи, коими и питаются. Сока нужно
больше, посему выбирают нестарые, сильные деревья. Вскроешь кору –
все загажено и сочится. Камбий отмирает, рана не затягивается, и кора
начинает отгнивать. Объела личинка половину окружности – крона
ослабляется, объела вокруг – считай всё, дерево долой.
Способ борьбы один: вовремя заметить полость и вырезать острым
ножом всю отмершую кору. Всю гадость с личинками удалить, лучше
даже промыть. Рану денек подсушить и замазать смесью глины с
коровяком – кору подкормить, чтобы скорее затянула ранку. В конце мая,
да и потом, чаще разглядывайте стволы молодых деревьев. Увидели
бурую капельку – хватайте нож!

У-у-уфф…
Настал черед промыть кости вредителям огорода.

Вредители огорода
«Соберите полстакана жуков, отдавая предпочтение больным
особям, что значительно повышает эффективность отпугивающего
средства…»
Из журнала

Колорадо
Жука было столько, что на минуту я ощутил себя американцем из
Колорадо…

Этот жук традиционно открывает огородный список. Его знают все, и

говорить о нём особо нечего. На юге даёт два поколения. На пиретроиды
и фос-органику он уже чхать хотел – восемь обработок не помогают. А
что делать дачникам? Слава богу, есть фитоверм: бьёт и личинок, и
жуков лучше регента.
Но прежде всего – сама защита, то есть профилактика.
Конечно, смена места для картошки. Сдвигать плантацию лучше
подальше: жуки неплохо летают. Зимовать уходят глубоко в почву –
лопатой не достать. Многие жуки мудро спят два-три года, так что лучше
соблюдать «трехпольный севооборот». И главное – сделать всё, чтобы
как можно меньше жуков ушло в зимовку на новом месте. То бишь, не
расслабляться за неделю до выкопки – следить до конца!
Меньше бывает жука, если толсто прикрыть плантацию
соломой сразу после выхода ростков. Некоторые жуки не добираются
до поверхности, многих по пути истребляют стафилины и жужелицы.
Личинкам труднее уйти в почву на окукливание, и они окукливаются
прямо под мульчой.
В большинстве случаев помогает ранняя посадка ранних сортов.
Молодые побеги, видимо, вкуснее – жук массово уходит на участки,
засаженные позже. Это я наблюдал лично.
Что же касается замачивания клубней в водке, марганцовке, настое
чистотела и иже с ними, тут все как-то слишком индивидуально. У одних
работает, а у других нет. Рекомендуют также уничтожать пасленовые
сорняки. Это да, только странно думать, что жуки не прилетят с
соседских сорняков.
Самое эффективное – «зри в яйцо». Мы сами разводим жука! Тем, что
позволяем кладкам вылупиться, и тем, что сажаем не отобранные
вирусные кусты – самые для него вкусные.
Первое: снимем раннюю популяцию. За полмесяца до посадки сделайте
ямки, и в них – отбраковку, очистки, ростки и резаную картофельную
мелочь. Скопились жуки – фитовермом их, или просто дубиной.
Приманку освежайте. Пока взойдет картошка, тьму жуков можно
переловить. Думаю, пяти ям на сотку вполне достаточно.
Втрое: с первых дней выхода жуков неделю-две гуляй по плантации и
дави все кладки, какие найдёшь. Не поленишься – снимешь почти всё
первое поколение, и второго не будет. Отдельные пропущенные кусты с
красненькими личинками брызгай фитовермом.
И третье, самое трудное, но главное: никогда не оставляй на семена
кусты, тронутые жуком. Только те, что он не тронул! Вот они и есть
самые здоровые. Это за несколько лет чётко отследил омский мастер
картофеля О.А. Телепов.

Медведка
Ваше огородие, госпожа медведка!..
Для кого ты – добрая?..

Она же капустянка. Зверя сего уважаю за ум, красоту и силу. Храбростью

не уступит льву, спинной щит подобен панцирю викинга, а бицепсы
копательных лап ощутимо сопротивляются пальцам правой руки!.. Ой,
кажется, меня не поймут…
Лет двадцать назад, когда наш компостный огород ещё не устоялся,
базудин выгонял штук по 20–30 медведок из грядки. Тогда мы с кошкой
Фенькой дружно перелопачивали компостную кучу. И осенью, и весной
тут обнаруживалось до сотни медведок разного возраста. Фенька
хрустела, как чипсами, и наедалась до косолапости. Может, тогда она и
привыкла на них охотиться?.. Чуть мы за вилы – она тут как тут, вся в
интересе. Светлая ей память.
Потом в привычку вошла толстая мульча, и я заметил: медведки в
грядках всё меньше. Она ищет, где теплее. Даже тени не любит – валит
кусты над гнездом. А мульчу никуда не денешь. Сейчас у нас медведок –
единицы, несмотря на компост. Причину вижу простую: она лишилась
своей ниши. Мульча – не её среда. Да еще хищники: медведок ведь тоже
лопают все, от наездников до мышей и жужелиц. Больше проблем стало
с кротами!
Исходя из сего опыта, а также из опыта знакомых, я и писал о медведке.
Люди откликались и сообщали массу ценного.
Из механической защиты особо мне понравились многоразовые горшки
для рассады: нижние половинки бутылок, снизу продырявленные
раскаленной толстой вилкой. Рассада высаживается прямо вместе с
горшком – корни растут сквозь дырки.
Некоторые ловили медведок на мёд, некоторые на квас, но у других это
получалось плохо. В общем, всё описанное казалось мне вполне
нормальным.
Но вот книги прочли волжане – и я получил такую выволочку, какую
получает от старого шкипера салага, разглагольствующий о тайфунах.
Добрая женщина Люда просто рвала и метала, не в силах вынести мою
«наивную ложь»! Оказывается, у них там медведок – чуть не по сотне на
квадратном метре. Это их неискоренимая чума, злой рок и бич божий.
Они там косят всё подряд: картошку, горох, морковь и свеклу, спокойно
живет и плодится в чесноке – ну, разве что жрет его немного – только на
закусь. Луговые черноземы, однако! И все эти «стаканчики»,
«отливания», «мульча», «приманочные ямы» и даже базудин – не более,
чем лепет счастливого ребенка. Признаюсь: такого я не мог и
представить. Люда – опытный «медвежатник», и выжимка из ее рассказа
ценнее любых ученых рассуждений.
«…Мне бы столько медведки, чтобы такой ерунды боялась – да я бы
Бога благодарила за такое счастье!!! Счастливые вы, если такие советы
даёте… Представьте: внося компост на маленькую грядку, я больше
двадцати медведок выворачиваю вилами, а потом штук пять еще
граблями. И через два дня снова норы на этом месте. Человеку, который
никогда такого не видел, трудно уложить это в голове!
…Если условия для медведки подходящие, она рано или поздно
разведётся – и ничем уже не вытравишь. Если условия неподходящие,
то хоть ты её завози, она там жить не будет. Пример – два моих участка
в разных кооперативах. Один – мокрая низина. Медведки – стадами.
Другой – сухой косогор. Кооператив тоже очень старый, но медведок нет
ни у кого – хотя и навоз так же завозили, и медведок с ним. Сухо, и она
уходит.
Огородное искусство здесь, увы, ни при чём. Единственное, что ты
можешь сделать – это снижать её численность. И утешаться тем, что не
бывает на свете абсолютных невыгод. Медведка – плохо, зато на
влажном участке всё растет гораздо лучше.
…Я слышала о методе «выливания» неоднократно, еще советовали
стиральный порошок в водичку добавлять. Но там, где её действительно
засилье, вы можете вылить хоть цистерну – толку ноль. У неё там
система ходов такая, что она просто переходит в другое место и хохочет,
глядя, как вы упираетесь.
…О стаканчиках дырявых – увы и ах. Вы же не наденете цилиндр на
каждую морковку, горох или редиску с луком. А она и их косит – боже
помоги!
…Не то что в грядках, чесноком обсаженных, а и просто в чесноке она
спокойно роет свои ходы, устраивает личную жизнь, строит гнезда… Вот
разве что сам чеснок не трогает. Почти. Может быть, она плачет там
горькими слезами, скрежещет челюстями от злости – но никогда не
уйдёт. А уж многолетняя гвоздика – да она её в салат добавляет!
…Роет она вглубь, и прекрасно роет. Зимовать уходит глубоко в землю.
А весной лезет наверх уже из другого места. И если даже ты огородишь
грядку и каким-то чудом выберешь оттуда всех медведок, то весной
какая-то все равно сюда залезет. Сетку стелить, чтоб и снизу не
пролезла?.. В поисках территории медведка, во-первых, ходит и по
поверхности. Неохотно, в основном по ночам, но я и днём видела. А во-
вторых, умеет летать. И зайдет в грядку с воздуха. Когда зверь ищет
территорию, он залезет куда угодно!
…Все эти рубиты и базудины – тоже пройденный этап. Сколько-то
дохнет, но очень далеко не все! А затраты таковы, что задумаешься:
а стоит ли вообще овчинка выделки?..
Единственный способ, стоящий внимания при таком количестве тварей,
я узнала от знакомых, у которых ещё страшнее, чем у меня: дача на
острове. Там разве что земля не шевелится от медведки. Так вот, у
медведок сносит крышу от пива. Они лезут на пиво, забыв обо всём
на свете – даже личную жизнь забрасывают. Прут в зарытые бутылки
толпой, разве что гуськом не выстраиваются!
Итак, берем бутылки, можно и молочные, любые. Покупаем на базаре
самого дешевого пива. В каждую бутылку наливаем стакан. Бутылки эти
закапываем или в местах скопления, или там и сям на грядках.
Вкапываем наклонно, горлышко чуть ниже уровня земли. Делаем такую
воронку у горлышка: заходите, мол. Ямку эту прикрываем чем придется:
картонкой, фанеркой. Все!!! Дальше примерно раз в неделю ходим и
проверяем. Их там… По полбутылки иной раз набивается! И чем больше
пиво прокисает, тем больше их туда лезет. Если их много, вытряхиваем
улов и наливаем новое пиво. Только не выливайте куда попало! Выльете
на землю – медведка кинется на этот клочок, и тут уже выкосит всё до
тла. Надо выливать куда-нибудь на дорогу.

Лучше закапывать бутылки пораньше весной – прежде, чем у них

брачный сезон начнётся. Потому что потом самки расползаются строить
гнёзда, рассеиваются по всему участку и ловятся хуже. А вот перед
приступом личной жизни они собираются в стада, и настроение у них
буйное – всей компанией и идут пивка хлебнуть.
Тому, кто это придумал, памятник ставить надо, как неизвестному герою!
Способ экологически чистый – это раз. Никогда в жизни медведка не
привыкнет к нему, как привыкает к ядам – это два. Минимальные затраты
средств, времени и усилий – это три. Эффективность же превосходит
все остальные способы, вместе взятые – это четыре!
У меня этих бутылок 25 штук. В первый год больше трехсот медведок
попалось. А на следующий год – около сотни. Прогресс налицо! Но не
это главное, всех всё равно не переловишь. Главное вот в чём: как
только медведка почуяла пиво, мои морковки её уже не интересуют!
Жертвы, конечно, всё равно есть, но не массово. А пару горохов я ей, так
и быть, прощу».

Да-а! Воистину, прав был монах из фильма «Робин Гуд», сказавший:

«Так благословим Господа нашего за то, что он научил нас… варить
пиво!». Молодцы, волжане! Их опыт доказывает: способ умной защиты
найдется всегда. Похоже, скоро «Жигулевское» станет еще популярнее!
А мы можем сформулировать один из главных принципов умной
защиты: «а) Найди самую эффективную приманку. б) Придумай, как
её эффективнее использовать». Возможности тут, как видите,
огромны. Основа есть: свет, фруктовая бражка или пиво. А многие
насекомые – жрущие виноград осы, садовые муравьи, щелкуны – падки
на сладкое. Включайтесь в экспериментальный штурм этого метода!
Уверен: найдя хорошие решения, мы снимем все главные проблемы с
защитой. А уж обнародовать ваши находки – моя работа.
…И всё же рассказ Люды не отрицает, а во многом подтверждает мои
соображения. На моем участке ведь тоже прогресс налицо, хотя с
медведкой мы уже почти не боремся и бутылки не закапываем. Ведь
ландшафт, режим почвы, а значит и среду для неё устраиваем мы сами.
Люда это и подтверждает: «…У всех, как у людей, на шести сотках
разрослись деревья, между ними там и сям грядки, и медведке
развернуться трудно. А у меня эти шесть соток – сплошной огород, свет
с утра до вечера, и она сбегается ко мне со всех сторон. Тут ей раздолье
– ни деревьев затеняющих, ни кустов. Простор, одним словом. Да тут все
стоном от нее стонут!»
Итого: героям медвежьей войны пора задуматься, почему у них столько
медведки. В конце концов, никто не мешает нам создавать смешанные
огородо-лесо-сады. И сильная нужда в овощах – плохая отмазка. Рано
или поздно мы отберем медведок, равнодушных к пиву – мы уже этим
заняты. Единственное, к чему вредитель никогда не приспособится,
это неподходящая среда и хищники. Как ни крути, нам все равно
придется менять привычки!
Напоследок – пара скромных слов из опыта.
В мае, по ночам, медведки спариваются на поверхности и иногда летят
на свет светоловушки. Только из мелкой посуды они выбираются, в
глубокой – тонут. И воду лучше каким-нибудь ядом сдобрить – чтоб не
зря прилетела.
Медведка ищет там, где лучше. Вы купили навоз и весь его вывалили на
грядки? Вся медведка в грядках и окажется. Оставьте пару хороших
кучек навоза, а на грядки кладите перегной, причём в виде мульчи – и
большинство медведок предпочтут навоз.
Неплохо жрёт медведка и подслащенную вареную пшеницу, сдобренную
ядом, а потом и растительным маслом. Чтобы не травить птиц, лучше
класть в ямки: положил и прикрыл дощечкой. В конце лета и осенью
молодые медведки голодают и жрут приманки с особым удовольствием.
В теплицах и парниках медведки начинают работать уже с февраля,
стоит почве прогреться выше 11–12 °C. Аппетит у них в это время
зверский, и приманки тоже идут на ура.

Проволочник
– Как лучше всего убить проволочника?
– Разорвать пополам!
Моя жена Танюшка

ПРОВОЛОЧНИКИ – личинки жуков-щелкунов. Личинки жуков чернотелок

– «медляков» – тоже с виду проволочники, но вредят намного меньше. А
наша чума – щелкун темный. Небольшой черный длинный жучок,
перевернешь на спину – подпрыгивает щелчком. Личинки растут три-
четыре года, и чем старше, тем прочнее их рыжий панцирь. Живут в
верхнем слое почвы. Ползают быстро. От сухости и жары уходят вглубь,
потом поднимаются обратно. Жрут всё: семена, ростки, корнеплоды,
корни, молодые кусты злаков. Особую слабость питают к пырею. А когда
сухо, идут на сочное: на картошку и прочие корнеплоды.
Литература даёт тьму противоречивых советов. Главное, говорят, пахать
и культивировать. Но откуда бы тогда эта проблема на пахотных
землях?.. Нужно, говорят, уничтожать все сорняки, и особенно пырей! Но
оставшийся проволочник с голодухи ещё сильнее кидается на овощи.
Его ведь полно и там, где пырея нету. Говорят: вносите известь –
проволочник любит кислые почвы! И тут же рекомендуют вносить
аммиачные удобрения, которые как раз почву подкисляют, а в щелочной
среде не усваиваются!
Главной мерой считают севооборот. И это действительно мощный
метод. Да только жрет проволочник и гречиху, и бобовые! Да и кто будет
сеять их целых три года ради проволочника?..
Но есть и реальные наблюдения. Умнее не бороться, а просто
сдерживать численность щелкунов.
Главное для этого – развести в почве хищников. Юные личинки
щелкунов – добыча для очень многих из них. Их жрут жуки стафилины и
хищные мухи. Жужелицы убивают их даже тогда, когда уже сыты. До
куколки дотягивают немногие, и общий вред вполне терпимый.
Выходят жуки в апреле-мае. Выйдя, пару недель питаются на цветущих
сорняках. Как и дровосеки, короеды и хрущи, щелкуны летают в
сумерках и по ночам, и отлично летят на свет. Личинки тоже идут на
запах вкусного. Много их скапливается в ловчих ямках для колорадских
жуков, наполненных резаной картошкой. Можно ловить их и на морковку,
редьку и тыкву. Резать приманку надо помельче: залезут внутрь целиком
– неудобно ядом опрыскивать. Ямки лучше прикрыть соломой или
травой, тогда сюда залезут и взрослые жуки.
Двойной раствор актары в борозды и лунки, по одному прыску на
клубень, хорошо бьёт почвенных вредителей картошки. Сдохнет и
медведка, и даже колорадский жук не тронет кусты в первый месяц. Но
погибнут и полезные твари, оказавшиеся в почве.
Лучше применять химию и эффективно, и корректно: ловить
проволочников на «вкусные» семена. За полмесяца до посадки картошки
посейте в рядки семена кукурузы, гороха или ячменя, протравленные
хорошим инсектицидом: кинмиксом, конфидором, актарой. Семена
замачиваются в растворе яда и сеются подсушенными. Набросятся на
приманку многие – и потом уже не появятся. Если позже появятся
всходы, их можно частично оставить – как совмещённо-обогащающую
культуру.
В теплицах щелкунов ловят феромонными ловушками. Наползает по
тысяче жуков за три дня!
Есть эффективнейшее биологическое средство – хищные нематоды. В
ВИЗРе созданы препараты «Энтонем-F» и «Немобакт» – яйца
насекомоядных нематод. Микроскопические черви сии отлично живут в
почве и работают, как истинные профессионалы. Проникают в объект
через любую щель, от рта до дыхальца. Тут же впрыскивают своих
симбиотических бактерий – и насекомое заболевает с быстрым
летальным исходом. Труп нематоды и съедают, а потом, размножившись
до полумиллиона штук, выходят в почву и ждут новых жертв.
Можно опрыскивать нематодами лунки и рядки при посадке клубней или
луковиц. А можно набрызгать под кусты во время бутонизации –
нематоды двигаются по влажной почве. При хорошем раскладе они
съедают до 98 % личинок – проволочника нет и на следующий год.
Если опрыснуть нематодами поверхность почвы и траву, в садах дохнет
много плодожорок, медяниц и долгоносиков, а в огородах мрут совки,
молодь медведок, сверчки, огуречные комарики, минирующие мухи и
трипсы. Увы, я пока не видел этих препаратов в продаже. Ну, будем пока
своих разводить – природных.

Картофельная моль
– Зачем бабочке пятилетний план?!
– Ох, да вы бабочек не знаете…

Эта милая американская бабочка давно завоевала весь мир и часто

уничтожает половину томатов и картошки в США, Индии и Японии. В
1938-м попала к нам, в Аджарию, но тогда работать умели – задушили
очаг на корню. Бабочки не было сорок лет! А в 1980-м она попала в
Крым, и тут же – в Абхазию и на Кубань. Сейчас Крым всерьез готовится
закупать картофель с севера Украины, а в Сочи он давно привозной:
в хранилищах гниет до 60 % картошки. Популяция ширится до Ростова и
Астрахани, движется в Ставрополь. Утешает одно: севернее не пойдёт –
при пяти градусах мороза в почве вымерзает. Выжаривается и при жаре
выше 36 °C. По этой счастливой причине и у нас, на степном юге,
вспыхивает не каждый год.
Ест моль только паслёновые: баклажаны, перцы, плоды томатов, табак,
физалисы и дурманы. Но главная пища – картофель.
Зимуют гусеницы в верхнем слое почвы. Бабочки летают с апреля по
октябрь, и главную массу яиц кладут на молодые кусты. Сначала
гусенички вгрызаются в листья и побеги – и уходят от химии. Листья и
верхушки побегов в паутинке, быстро вянут – это их признак. Потом они
переходят на клубни. Дырявят их ходами по-своему: мякоть возле ходов
подсыхает.
За лето моль дает у нас до четырёх поколений. Но самое поганое – она
легко разводится в хранилищах. Если температура выше 3–4 °C – а у нас
она почти всегда выше! – к весне почти вся картошка превращается в
гнилую труху, а туча молодых бабочек летит на новые поля. Это вам не
колорадский жук – бесхитростный рыцарь поля!
Кишечно-контактная химия мало эффективна: гусеницы живут скрытно, а
популяции разводятся на диких пасленовых и табаке. И паслёновые
сорняки все не уничтожишь.
В целом защита сводится к четырем моментам. Вот где нужно стать
«огородником по Миттлайдеру» – быстрым и стремительным!
1. Удерживайте моль в минимуме. У гусениц и кукол масса хищников и
паразитов, многие завезены из Америки и прижились у нас. Главная
сила, сдерживающая моль – наездники. Для их жизни вокруг участка
надо сделать всё, что возможно: листовую подстилку и дёрн, кучки
соломы, заросли зонтичных, тёрна и прочих ранних цветков. Кроме того,
моль – сумеречный летун, и в апреле-мае могут здорово помочь
световые ловушки.
2. Предотвратите заражение клубней в почве. Если клубни высоко
окучены или хорошо заглублены, гусеницы достают их редко, а бабочки
не достают вообще.
3. Не дайте бабочкам заразить клубни во время уборки! Клубни,
лежащие в поле, заражаются яйцами за три-пять часов. Два-три клубня с
гусеницами, попавшие в погреб, могут свести на нет половину урожая.
Ботву нужно низко скосить и сжечь при пожелтении первых кустов – и тут
же начать выкопку. Вырытую картошку надо быстро сортировать, и
совершенно чистые клубни тут же прятать в мешках, а потом в
«герметичные», то есть изолированные москитными сетками,
хранилища. Моль кладёт яйца в глазки, рядом с почкой. Там, где она
свирепствует, лучше убить целый день, осматривая и протирая клубни,
идущие на хранение.
4. Не дайте моли жить в хранилище. Лучший вариант – бактериальные
препараты: битоксибациллин, лепидоцид, энтобактерин. На ведро – 100 г
препарата, клубни надо погрузить на 2–3 минуты, просушить в тени и
класть на хранение. Гусеницы, вылупившиеся в течение недели-двух,
погибнут от тяжкой хвори.

…А на деле погреба с картошкой окуривают бромметилом,

циперметриновыми и серными шашками. Как правило, окуривания надо
повторять. Потом надо снова перебрать картошку. А потом еще её
есть…
 Совки
Совки бывают: подгрызающая, надгрызающая, выгрызающая и
отгрызающая…

Бабочки это ночные, мохнатые, часто с «ушками» – маленькие «совы».

Их много: огородная, озимая, капустная и репная, люцерновая,
восклицательная и прочие. Все они – «подгрызающие». Но самая борзая
и «культурная» – хлопковая.
В начале 60-х эта совка злостно грызла наш хлопок. Средняя Азия была
жутким полигоном для испытания пестицидов. Чего только там не лили!
Потом, благодаря трудам В.Г. Коваленкова, стали применять биометод,
разводить трихограмму – и спасли хлопок от этой чумы. Но «чума»
успела здорово повзрослеть.
Сейчас она ест всё: хлопок, молодые початки кукурузы, молочные
семена подсолнуха, плоды томатов и перцев, гороха и тыквенных,
листья и стебли табака и люцерны; жрёт многие сорняки, особенно
паслён, дурман, канатник и щирицу. Дырки в помидорах любой зрелости
– её работа.
Прекрасно себя чувствует вплоть до Нечерноземья. За три поколения
успевает поменять три поля – накрыть сразу невозможно. Поколения
«размазаны» – летает постоянно. В мае-июне бесшабашно раскидывает
яйца прямо на поверхность листьев разных растений. И правильно:
«яичных» ядов у нас пока нет. Работать приходится чуть не каждые 8–10
дней, что фермеры и делают. За лето совки накапливаются, и самое
плодовитое поколение – августовское, его мы и видим, выбрасывая
треть битых томатов. Зимуют куклы, неглубоко в почве. В особо мокрые
зимы массово гибнут от сырости и болезней.
Численность совок и молей определяют в основном хищники – если они
есть. Например, хищные клопы просто высасывают гусениц своими
«клювами». Особо отличаются щитники и охотники (цветное фото 22).
Тут же пасётся целая армия наездников, хищных ос и мух. На почве
гусеницами закусывают жужелицы и стафилины. Для них это как
холодец.
Численность совок и молей определяют в основном хищники – если они
есть.
Крупные и вкусные яйца совок кушают златоглазки, разные коровки и
клопы, но особенно косят их яйцееды во главе с трихограммой. Два
выпуска трихограммы по пику кладки заменяют три-четыре
химобработки. Юные гусеницы мрут массами – от половины до 90 %. Их
высасывают клопы, рвут жужелицы и заражают наездники, особенно
ихневмоны и габробра́ кон. Всего 2000 самок габробракона на гектаре
томатов могут сохранить 90 % плодов. Дают эффект и микробные
препараты типа БТБ, но применять их надо регулярно.
Дачникам я бы посоветовал усилить биоценоз и укрепить нервы. На
нашем полудиком участке, без всякой защиты, совки обычно повреждали
треть уличных томатов, и нас это как-то не раздражало… До тех пор пока
я не переместил почти все томаты в нетхаус – сетчатую тепличку из
упомянутой фитозащитной сетки. Там я выловил совок на свет – и всё
лето не было ни одного дырявого плода! И клопов на перцах там были
единицы, мы их без проблем выловили руками. А на улице – там все
плоды были надколоты. Разницу ну очень почувствовали! Главное,
установить светоловушки пораньше, ещё в конце мая или в июне – тогда
все совки, моли и минёры точно будут ваши.

И вот тут пора сказать о нетхаусах и теплицах. Там, в идеальном

микроклимате, зверствуют сосущие. И самое страшное сосущее –
белокрылка.

Белокрылка
Располагать ловушки следует таким образом, чтобы они оказались в
центре посадок, поскольку белокрылка имеет обыкновение подлетать
сбоку…
Из журнала

БЕЛОКРЫЛКА – главная чума закрытого грунта. Эта маленькая

порхающая «тлюшечка» родилась в Бразилии, и помидоры американских
фермеров нашла ещё полторы сотни лет назад. Сейчас все теплицы
мира опутаны сплошным белокрылым… чуть не сказал «саваном»!
Кушает сие чудо триста видов растений, особенно томаты, огурцы,
баклажаны и многие комнатные цветы. Плодится сплошным валом со
скоростью клещей. Как большинство сосущих, выделяет много пади.
Самки кладут по полтысячи яиц под молодые листья. Личинки могут
полдня ползать по листу – искать место. Потом всасываются и
укрываются восковым колпаком. Так, не сходя с места, и окукливаются.
Лист хиреет, светлеет, мнётся. Из-за медвяной росы растение
покрывается сажистым грибком, от чего страдает вдвойне (цветное фото
23).
Снимать пытаются разными ядами. Льют почти каждую неделю, в том
числе и во время сборов. Найдя хороший препарат, все делают одну и ту
же ошибку: увлекаются, наслаивают – и теряют его. Чтобы полностью
освоить яд, белокрылке достаточно 7–10 поколений. Один сезон!
Лучшим препаратом была «Актара», но сейчас её эффект упал в разы,
да и не будешь брызгать по зреющим плодам.
Если регулярно выпускать хищников, можно сдерживать белокрылку без
всякой химии. Главный паразит – наездник энкарзия. Его популяции
давно формируются в теплицах, и энкарзия уже весьма устойчива к
ядам. Сотнями выедает личинок хищный клоп макроло́ фус. Яйца жрёт и
клещ фитосейулюс. Многие хищники контролируют белокрылку и за
пределами теплиц.
Мы же избавились от неё неожиданным, но известным способом –
упреждением на промежуточном хозяине. Оказалось, первое поколение
белокрылки и трипсов развивается на соседнем деревце церциса!
Ничтоже сумняшеся, трижды через неделю заливали его актарой в
двойной дозе. С тех пор три года белокрылки на наших томатах в
сетчатой теплице нет. Так что в мае смотрите в оба – на чём она живёт и
плодится?

ИТОГО. Вот оптимальная противовредительская политика: фон –

богатая фауна, на деревьях – пояса, а в саду – светоловушки, на почве –
приманки. И на этом фоне – биопрепараты, при нужде – биопестициды, и
только при очень острой нужде – эффективная химия в точный момент.

Ах, да! Еще же звери остались.

Прежде всего – мышки.

Мыши и кроты
«…Поставила бутылки: ну, изведу, проклятых!
Пришла, смотрю: в одной – 12 мышей, в другой – аж 15, и все дохлые! А
в третьей – всего два мыша, ещё живые. Пришлось выпустить:
жалко…»

Можете смело считать их крупными насекомыми: те же три поколения за

лето, та же геометрическая прогрессия, хотя и мышат всего по 6–8.
Многие популяции уже устойчивы к стандартным ядам. Важно:
вспыхивают по солнечной активности, раз в 3–4 года. С той же
частотой «проваливаются»: массово гибнут в сырые зимы и мокрые
вёсны. Распухшая популяция – критическая масса: мыши крупные,
ленивые, нервные и слабые. Сырость, болезни и бескормица
выкашивают их почти целиком. Остаются самые здоровые, тощие и
резвые мышки – они и возвращают за лето былую численность.
В сухое и жаркое лето мыши ищут воду, и с особым кайфом «выпивают»
картошку и корнеплоды. Не первый год наблюдаю, как крупный клубень
батата защищает все остальные кусты. Найдя его, мыши забывают обо
всем! Пока до шкурки не оприходуют, никуда больше не идут; тут мы
урожай и выкапываем. То же – с картошкой. Если по краям участка есть
топинамбур, пастернак или сахарная свекла, то корнеплоды на грядках,
скорее всего, не пострадают. Но и мыши – тоже. Лично меня это не злит.
Мне главное, чтобы урожай не трогали. Да и кошки наши – охотницы-
спортсменки. Все лето развлекаются на сафари, а осенью так просто
отъедаются.
Другое дело, когда по осени мыши лезут в дом. Этого я не люблю, и
кормлю их обычными отравленными приманками. А если их много, беру
самое лучшее средство: БАКТОРОДЕНЦИД. Раскладываю вокруг дома,
под пол, на чердак, в огороде под мульчу, возле компостной кучи. В
основе биопрепарата – бактерия Исаченко, мышиная сальмонелла. Для
нас она безвредна, а вот мышей выкашивает на 80–90 % в радиусе ста
метров – они потом сами друг друга заражают. Раньше продавалась в
любой районной санэпидстанции в виде зараженной распаренной
пшеницы. Потом кто-то её выкупил… Надеюсь, она к нам вернётся.
Из ловушек знаю две умных конструкции. Первая – для сараев и
кладовок. Просто ёмкость и тонкая дощечка на оси (рис. 38). Работает
автоматически. Мышка идет к приклеенной приманке, дощечка
опрокидывается – и мышка падает в гладкую ёмкость. Главное,
положение оси отрегулировать.
Вторая – из эпиграфа, для огородов и теплиц; работает с осени до
весны, но особенно хороша зимой. Устанавливать лучше на мышиных
тропках. Конструкция – как для медведок: бутылка с достаточно широким
горлом (у обычной бутылки можно срезать самый верх) вкопана под
наклоном, с удобным проходом внутрь, и прикрыта от снега (рис. 39).
Только наливается туда не пиво, а жареное растительное масло. Мыши
падают, а выбраться не могут: масло скользит. Осматривать надо
каждую неделю.

КРОТЫ. Формально – не вредят. Пишут, что они «даже приносят пользу,

рыхля почву». Знаете, пусть лучше черви почву рыхлят. А у кротов
дурная привычка: обязательно нароют там, где недавно с любовью и
надеждой посадили что-то ценное. Особенно обидно за цветы: подроют,
провалят, корни порвут – кусты вянут, приходится отхаживать. Да и
«пещеры» такой толщины почве совершенно ни к чему. Но главное –
червей жалко. Эти твари лопают их сотнями! Только по этой причине я и
отношу их к вредителям.
Рис. 38. Умная ловушка для сараев и кладовок
Рис. 39. Умная ловушка для теплиц и огородов

Конечно, когда не особо борзеют, мы их терпим. Органики для червей не

жалеем, и всех не пожрут. На газоне кучка выросла – раскидал граблями
и забыл. Ну, растения пересадишь иногда, поматеришься – и тоже
забыл. И всё же скажу о них главное – дам таблетку от наивности.
За сутки крот без усилий роет до десяти метров, а в мае, возбуждённый
свадьбами – до пятнадцати. Представляете систему ходов?.. Она
многоэтажная, с отводными каналами и вентиляцией – водой заливать
бесполезно, легче наполнить пруд средних размеров. Ходы нужны для
сбора червей – и их туда падает тьма, особенно под грядками. Каждые
полчаса крот может глотать по червяку, и сыт не бывает. Отравить
невозможно! Кроме живых червей и личинок, не ест ничего, гурман
чертов.
Слух – сами понимаете. Иногда видишь: земля шевелится, но стоит
двинуть рукой в сторону вил – его уже и след простыл. Майскими ночами
кроты вылезают на поверхность спариваться. Вот тут их иногда ловят
кошки. Милые женщины, поощряйте эту привычку. Когда ваш зверь несет
вам крота, не визжите, запрыгивая на стол! Видя такое «одобрение»,
уважающая себя кошка навсегда забудет о кротах. И о мышах тоже! Так
что берите себя в руки и награждайте сей подвиг: сразу же ласкайте,
кормите вкусненько. Мы знаем дачницу, добившуюся таким образом
феноменального результата: ее кошка весной вылавливает всех кротов,
сунувшихся на участок. И летом продолжает бдеть. А всю зиму
прекрасно живет в городской квартире.
Никаких пахучих растений кроты не боятся, не верьте. Карбид, тухлая
рыба и прочая гадость работают до тех пор, пока пахнут. Перестало
вонять – кроты возвращаются. То же относится и к разным пищалкам-
стрекоталкам: привыкают за месяц. Никакие «отпугивающие препараты»
им нипочем: просто зарывают эту часть хода и роют рядом обходной. Так
же поступают и с кротоловками, которые иногда продаются. Ловить
кротов кротоловкой – тяжкий труд и искусство: свежий ход найди,
правильно вкопай, правильно укрой, руки и ловушку можжевеловым
маслом намажь – чтобы железо не пахло… А они всё равно: зарыли и
обошли!
Я знаю один верный способ убить кротов. В свежую кротовину – шланг от
выхлопной трубы, остальные – затоптать, и гарно погазовать с полчаса.
Жестко, но эффективно. Мы же, если кроты достали, дожидаемся дождя,
и после него кладём в каждый свежий ход – он под кучкой – по таблетке
алфоса. В отличие от карбида он не просто воняет, но и отравляет. Если
обложить крота со всех сторон, он вылезает и умирает. Несколько таким
образом убили. Жалости не испытываю. А нечего было Дюймовочку
мучить!

Есть ещё суслики, сурки и слепыши. Нас бог миловал, и мне о них
сказать нечего. Есть воро́ны, скворцы и дрозды – они часто обносят
черешни и вишни, клюют виноград. Лучшее средство – низкие деревья и
сетка, накинутая сверху на время созревания ягод.

О-охх!.. Хватит о вредителях!

На очереди – сорняки.

Глава 7
Наши противники – растения
Светлой памяти светлого пути светлой борьбы посвящается…
Наша биосфера – реальный «коммунизм». У каждого вида – абсолютное
право и свобода жить, плодиться и питаться тем, что найдено и честно
добыто. А вот наш, людской идеал рая, воспетый в сказках – «военная
монополия». Несметные плоды и благоуханные цветы не имеет право
тронуть никто, кроме хозяина сего парадиза! Поэтические восторги и
грёзы о райских садах осуществимы при одном условии: вся окружающая
природа начисто стерилизована.
Давайте попробуем глянуть на наших противников, игнорируя сей
маниакальный синдром. Что такое сорняки, вредители и болезни?
Прежде всего статус. Едва вступив на присвоенную землю, мы тут же и
присваиваем этот статус, кому вздумается.
С другой стороны, все наши конкуренты – эксклюзивный продукт защиты
растений. Все патогены в их современном виде – результат активного
окультуривания, прямой итог беззаветного труда земледельца.
Фактически это – культурные сорта и породы.

Из школьного учебника мы помним: отбор бывает естественный и

искусственный. Естественный – в природе, искусственный – у нас, по
нашей доброй воле и потребностям. Прелестно! Только вот сорняки и
вредители, они из какого отбора? Никто их по заказу не отбирал. Значит,
отбор естественный? Но в природе таких тварей нет, это наша работа.
Значит, искусственный?..
Думаю, все намного проще. Отбор – он и есть отбор. Суть отбора –
приспособленность к среде. Важен результат: более успешное
потомство. А кто отбирает – мы, климат или хищники – популяции до
лампочки. В природе все отбирают всех. Муравьи отбирают тлю на
сахаристость, цветки – эффективных опылителей, корни – нужных
микробов, а те – друг дружку. И мы ничего нового собой не
представляем. Вся наша цивилизация с ее запросами, селекцией, наукой
и техникой – не более, чем очередные условия среды.
И вот мы одной рукой умилённо отбираем плоды на сладкость, крупность
и красивость, а другой рукой злобно отсеиваем противников на
устойчивость к нашей агротехнике и защите. Первое как-то осознаем, а
второе – ну никак.
А злобность, между прочим, энергичнее умиления. Насколько вьюнок
сейчас жизнеспособнее свёклы? На величину энергии, потраченной
людьми на спасение свёклы от клятого вьюнка.
Когда нужна особая жизнестойкость сорта, применяют именно этот
приём – напряженный отбор. То есть очень жестокий. Например, так был
получен алтайский виноград с исключительной морозостойкостью.
Получив массу гибридных семян, Р.Ф. Шаров просто кинул сеянцы на
выживание: вообще не укрывал, никак не ухаживал, и даже почву выбрал
самую плохую. Из тысяч выжили единицы – лучшие из них и дали новые
сорта.
Лопаты и плуги, мотыги, культиваторы и прочие машины, пояса и
ловушки, опрыскиватели и наукоёмкая индустрия пестицидов, феромоны
и трансгены – что это? Это беспрецедентно, фантастически жёсткий
отбор – методичный, разноплановый и комплексный. То есть
результативнейшая селекция. Такой отбор культурным растениям и не
снился! Селекция плачет, гибридизация в ауте! Сто лет все агрономы
мира ведут блистательную селекцию своих противников – и результаты
всё интереснее и блистательнее.
Рассмотрим же плоды сих доблестных деяний!

Сорняки трезвым глазом

Вы хотите буйства мощных растений, выносливости к стрессам,
устойчивости к болезням и вредителям?.. Так сейте щирицу и
ежовник!

Как уже упомянуто, сорняки – всё, что растёт не там, где нам нравится.
Но мы не обо всём, мы конкретно о сорных растениях. Теперь это особая
экогруппа растений, почти неуничтожимая в культурной среде, но в
дикой практически отсутствующая. В недавнем прошлом, т. е. до
изобретения сельского хозяйства, это были обычные растения. Ныне –
сверхвыносливые, суперустойчивые культурные формы с немыслимым
потенциалом выживания на обрабатываемой почве.
Сорняки – первопроходцы катаклизмов, команда быстрого захвата
внезапных пустошей. Такие растения называются рудеральными. Их
роль – спасти питательные вещества и наработать гумус при любом
разрушении почвы: пожар, сель, лавина, обвал, землетрясение, смыв…
или пахота. Обладая стремительным ростом, они быстро переводят в
свои тела освободившуюся массу питательных элементов – и тем
сохраняют её от вымывания и сдува, одновременно укрывая почву от
эрозии. Именно благодаря рудералам здесь начинается сукцессия –
смена фитоценозов, приводящая к восстановлению того сообщества, что
было до катастрофы.
Дом сорняков – только там, где почему-то нет иной устойчивой
растительности. Их главная жизненная форма – семена, то есть
законсервированные микрорастения. Десятки лет они лежат в земле и
ждут своего часа – обнажения почвы. Вот тут они первые! Мгновенно
рассеялись, пожили несколько лет, приготовили для многолетников слой
органики – и опять ушли под землю. Цепляясь за случайные кусочки
голой земли, прорастая и обсеменяясь раз в полсотни лет, они тем не
менее уверенно выживали в биосфере!
И вот настал их звёздный час: появился один сплошной катаклизм – мы.
Четверть суши оголяется постоянно, причём земля ежегодно
перемешивается, как по заказу. О таких идеальных условиях они и не
мечтали! Железо?.. Да чудесно! Летники быстренько сосредоточились на
сотнях тысяч семян, на быстроте всходов, скорости роста и
одревеснении корневой шейки – как раз там, где тяпка рубит. Вопрос
«кто – кого» был снят задолго до появления первых тракторов.
Многолетники, разумеется, тоже не растерялись: ушли вглубь,
увеличили число новых побегов и почек на корневищах, ускорили их рост
и укореняемость. Появились такие шедевры, как корневища хвоща и
осота на глубине в метр, или «железные» побеги пырея, каждый кусочек
коих за неделю даёт новый куст.
Нынешние сорняки процветают на любых почвах, растут вдвое быстрее
культуры и могут обсемениться за месяц. Не боятся ни холода, ни
засухи, ни тяпок, ни плугов. Дают десятки тысяч семян, которые всходят
постепенно, десятки лет. Игнорируют трёхкратный подкос и многие
гербициды. Маскируются под культуру и проникают в зернохранилища,
обманывая калибровочные машины; не теряют всхожести в навозных
кучах и кишечниках. Процветают везде, где хоть как-то нарушается
естественный почвенный покров.
Поистине, шедевры бессознательного отбора! Похоже, столь же
бессознательна и наша борьба с ними.

Во-первых, зря мы так их ненавидим. Сорняки – растения. А

бесполезных растений нет. Нам мешают не сами сорняки, а их
количество.
Многие сорняки – кормовая база полезных насекомых, дом для
хищников, а часто – отвлекающий корм для вредителей. В режиме
нулевой обработки (ноу-тилл) они – просто сидераты. В Аргентине, где
«нулёвка» давно обычна, есть специальные катки с лезвиями – крошить
и рубить ковёр зацветающих сорняков перед новым посевом.
Нынешние сорняки процветают на любых почвах, растут вдвое быстрее
культуры и могут обсемениться за месяц.
Полное отсутствие сорняков – это эрозия почвы, усиленные вспышки
вредителей, угнетение полезных насекомых, усиленный вред засухи. И
пока мы не научились постоянно укрывать почву культурными
растениями или мульчой, сорняки нужны. Южане знают: в жаркое лето
картошка родит только в сорняках. Родила бы и под кукурузой, и среди
фасоли, да руки не доходят подсеять…
В Европе, где давно изучают эти эффекты, принята разумная
тактика: не циклись на сорняках, а усиливай культуру, чтобы она
держала сорняки в минимуме. Смысл не в отсутствии сорняков, а в
урожае!
…А во-вторых, и главное: только мы сами их и разводим.
Главная халява сорняков – пахота с оборотом пласта, то бишь вскопка.
Прикинем. Один куст щирицы, выросший на одном квадратном метре,
плотно покрывает потомством полсотки земли, дав минимум 50 000
семян, которые будут всходить 20–30 лет. На наших реальных полях и
огородах сорняки обсеменяются ежегодно, дружной толпой.
Наша обычная реакция: а вот заделаем эту нечисть поглубже – пусть
попробуют, прорастут! Загоняем на поля плуги, хватаем лопату. И как-то
упускаем из виду: заделав сегодняшнее, мы аккуратно подняли
прошлогоднее. А заделанное послушно поднимем весной.
Если бы вспашка работала против сорняков, все поля были бы чистыми.
Но они зарастают сплошь, даже несмотря на гербициды. Потому что
пахота с оборотом пласта – родная и эксклюзивная экониша [10] сорняков.
Другого способа сделать их экологически неистребимыми просто не
существует.
Выход один: резко уменьшить число семян сорняков, способных
прорасти. В пяти верхних сантиметрах почвы их уже впятеро меньше,
чем во всем пахотном горизонте. Кроме того, именно здесь, в тепле и
влаге дождей, они постоянно вынуждены прорастать и легко
уничтожаются. Нулевики и минимальщики знают: отказавшись от
оборота пласта, численность сорняков удаётся постоянно уменьшать.
Всего за 4–5 лет они сходят к минимуму и перестают быть проблемой.

Что мы называем «борьбой с сорняками»

Зри в семя!!

К началу двадцатого века сорняки в основном приняли современный вид:

около ста значимых видов мешают вырастить до 30 % урожаев. И 3/4 этих
потерь – на совести 15–20 главных видов.
Устоялась и наша стратегия: полоть! То есть уничтожать сами
растения, но не их причину. Прошел век, а мы по-прежнему развиваем
только способы прополки: культивационную технику и гербициды.
Техника и в самом деле шагнула далеко впёред. Сеялки стали заодно и
культивировать. Бороны стали тонко специфичными: вычёсывают всё,
кроме всходов определённой культуры. Культиваторы и дискаторы
перестали забиваться комьями и остатками растений, точно
регулируются по глубине, идеально подрезают и выглаживают ложе,
самозатачиваются и носятся по полю со скоростью до 20 км/час.
Гербициды теперь любые: и сплошного действия и специальные, и
листовые и корневые. Устойчивые к раундапу трансгенные культуры
растут по всему миру.
И что же, исчезают ли сорняки? Отнюдь!
Заметьте, сколько знаний, науки, техники, денег – и на что? На то, чтобы
убить всего лишь явленную часть сорняков – уже взошедшие
растения. Иначе – только вершки срубить.
Братцы! Популяция сорняков – не зелень, так раздражающая глаз. Это
гигантский сверхорганизм из триллионов семян, обосновавшийся в
почве на десятки лет. Законсервированный потенциальный биоценоз
огромной мощности, способный пробудиться при первой же
возможности. Спокойно лежа в пахотном слое, он изучает нас, не рискуя
абсолютно ничем.

А что такое проросшие, явленные сорняки? Максимум сотая часть живой

силы – разведчики-ниндзя. И они знают своё дело! Ничуть не напрягаясь,
эффектно втирают нам очки, пудрят мозги, сеют панику, зверят и
скотинят нас тяжким трудом, а заодно собирают разведданные о наших
новых потугах, после чего успешно обсеменяются – отсылают
информацию в центр. А мы, как коровы, тупо видим зелень и ведёмся:
вот они, ату их, гадов! Разумеется, сколь бы усердно и наукоемко мы ни
брили эту щетину, подземный сорнякомонстр от этого только молодеет и
набирается ума.
Уважаемые коллеги! Мне кажется, в нашем случае курица начинается
всё же с яйца. Смотреть в корень уже недостаточно – зри в семя.
Предлагаю иную постановку научной задачи: прекратить само
прорастание сорняков. Прервать их размножение, изменив их
экологическую нишу в агроценозах.
Самое разумное в защите от сорняков – навсегда исключить
прорастание семян, запасённых в почве. Для этого нужно навсегда
прекратить ротацию пахотного слоя: заделку новых семян и поднятие
старых. Сорняки не уйдут, пока мы не перестанем их сеять!
Один из примеров экологического вытеснения сорняков – залежь. Самые
злостные сорняки исчезают там, где начинают жить многолетние злаки.
Исчезает даже амброзия. Она не боится ни тяпок, ни подкоса, травит
всех своими эфирами и глушит всех соседей, включая осоты. Но луговые
травы вытесняют и её. Как? Просто занимают её нишу.
Они могут – а мы, значит, нет?..

Как ужиться с сорняками

«…Брал дачу при коммунистах, с единственной целью – чтобы там,
на этом каторжном труде, воспитывать физически крепкое
подрастающее поколение. С тех пор и крепну на ней сам, в
одиночку…»

За редким исключением, хороший урожай с буйными сорняками

несовместим. И дело тут не в питании и влаге: сорняк забивает культуру
и на компосте с капельным поливом. Главный вред – отнятие
пространства. Даже под самой лучшей капустой, даже под укропом
ничего не вырастет! Очень сильна и химическая агрессия. Растения-
конкуренты весьма активно травят друг друга – как над землей, так и в
почве.
Как же нам жить с сорняками?

1. ДАВАЙТЕ ЗАЙМЁМ СВОЮ ЭКОНИШУ

…А на экологической грядке – идиллия: кивает головками осот,
раскрыл цветочки вьюнок, ощерилась щирица…

Звучит парадоксально, но мы свою эконишу до сих пор не заняли.

Пахотная монокультура – огромная ниша, постоянно создаваемая
специально для сорняков. Прополка при таком раскладе – занятие
забавное. И чем она усерднее и хитроумнее, тем курьёзнее сама идея.
Я вижу три способа занять эконишу собственного поля.

1) ЗАХОРОНИТЬ СОРНЯКИ.
Как и любая живность, растения дают в тысячи раз больше семян, чем
нужно для выживания популяции. Но, несмотря на хитрые способы
рассеивания, быстрое прорастание и даже ввинчивание в почву,
выживают единицы. Почему? Просто потому, что никто не вкапывает их
про запас.
Поверхностная органическая мульча – единственное место, где семена
всерьёз уязвимы. Именно здесь, в тепле и дождевой влаге, прорастают
все семечки, способные прорасти. Именно здесь на них, а потом и на
проростки, набрасываются грибы и насекомые. Здесь их находят
грызуны и птицы. Поверхность – ад для семян, наказание господне! Вот
почему на лугу и в лесу сорняки не жильцы.
На поверхности беспахотного поля им тоже ничего не светит: та же
живность, да культура глушит, да и полоть мы, как-никак, умеем. Через
несколько лет остался минимум, заносимый ветром и птицами, ниже
которого не прыгнешь. А «сорнякомонстр», если его больше не трогать,
так и будет лежать в почве, пока не умрёт. И пусть себе лежит: кому он
там мешает?..
Можно так до конца жизни работать. Одного надо бояться: обязательно
найдется умник, который пошлёт вас подальше и попрёт на поле с
плугом, «землю окультуривать». Или просто заглубит дискатор на 8–
10 см. Все, туши свет! Разбуженный сорняк тут же встанет стеной. А этот
«эксгуматор» скривится и скажет: «Ну, что я говорил? Засорил ты поле
своими фокусами!»
Думаете, теории развожу?.. Поезжайте к любому фермеру-беспахотнику,
увидите это сами. Я видел поля Н.А. Кулинского – их нереальная чистота
поражает. А.И. Шугуров заезжим иностранцам предлагал на спор
доллары за найденный крупный сорняк – никто не нашёл. И таких
фермеров – десятки. Но гербициды и культиваторы – миллиардный
бизнес, поэтому их опыт будут замалчивать до морковкина заговенья.
2) УПЛОТНЯТЬ И ПРОДЛЯТЬ ПОСАДКИ.
Суть проста: не оставлять сорнякам по возможности ни пространства,
ни времени. На лугу ведь им этого не оставляют! Проще и благодарнее
всего – продлённые посадки.
Все мы знаем: пустая земля в конце лета или осенью – безраздельная
вотчина сорняков. Обычно тут два варианта: или мы гоняем технику и
старательно махаем тяпкой, или сорняки обсеменяются. Умнее третий
вариант: мы работаем со второй культурой или заделываем сидерат,
заодно уничтожая и сорняки.
В книгах по земледелию очень много пишут о том, что всходы сорняков
эффективно подавляют, например, рожь, гречиха или кукуруза. Раньше
их густые посевы применяли специально для очистки почвы.
Мы же, огородники, можем засевать убранные участки салатными
овощами: редиской, салатами, листовой горчицей, кориандром, укропом,
петрушкой. На юге пойдут и пекинская капуста, и зимний редис, репа,
горох, а то и морковь – бывает, тепло стоит до середины ноября. В
качестве санитарно-обогащающих сидератов годится всё, кроме
невымерзающих злаков и многолетников: горох, рапс, редьки и сурепки,
овёс, подсолнечник и гречиха «на зелень». Пока оно растёт, всходы
сорняков жухнут (цветное фото 24). Всё это лучше оставить в зиму:
и снег накопится, и почва прикрыта.

Смешанные посадки – искусство для увлечённых. Его осваивают

немногие. В основном это дачники или фермеры-органисты. Но известны
и полеводы. Есть знаменитые советские бригадиры, совмещавшие две
культуры и получавшие двойные урожаи. Их отметили на ВДНХ[11],
наградили медалями – и облегченно забыли.
Рис. 41. Зелень в смешанной рассаде

Варианты совмещений каждый находит для себя, исходя из своих

условий и целей. Мы пришли к двум простым вариантам.
Во-первых, рано весной по краям грядок сеем зелень: редиску, салаты,
кресс, листовую горчицу, укроп, кинзу. К моменту посадки рассады
половина уже съедена (рис. 41 и цветное фото 25). В августе, когда
шпалерные растения освобождают низы, стараемся снова сеять на
свободные места все то же. Успеваем редиски поесть, зелени пожевать,
прополоть ещё разок. Запоздавшие салаты, кинза, горчица могут
перезимовать, и весной созревают первыми. А не посеяли – укрываем
грядки соломой.
Во-вторых, многое сеем пятнами: по одному погонному метру грядки. И
защитный эффект есть, и совмещать проще, и менять культуру удобнее.
И конечно, мы толсто мульчируем почву. И это третий способ занять
свою эконишу.

3) ВЕЗДЕ КЛАСТЬ МУЛЬЧУ.

Не всякий сорняк доползет до середины мульчи… Особенно, если это
прессованная солома толщиной в три пальца. Не будем сейчас
повторять про органику, сохранение влаги, активизацию микробов. Мы о
сорняках.
Луговой дёрн по весне – это слежавшийся войлок прошлогоднего
травостоя. Только злак в состоянии проколоть его своим всходом-
иголкой. А двудольному сорняку с его лопухами-семядолями [12] – куда
там! В лесу и того хуже: слой листвы слеживается в такую дерюгу, что
пробивают её только многолетники. Ну, они и асфальт пробить могут.
Я и не представляю, что бы было на наших грядках без мульчи. Как
только зелень убрана и рассада посажена, мы стараемся укрыть всё.
После этого видим в основном отдельные выползки пырея да вьюнок, с
большим опозданием пролезший к свету. Ну, эти где угодно пролезут –
не сержусь, уважаю. Дёрнул, и нету. Даже взрослые кусты лебеды и
щирицы из мульчи выдёргиваются элементарно. Мульча всех
обманывает: притворяется природной почвой. На самом деле застели
огород фанерой, так все сорняки по поверхности корни и распустят. Чую,
из этой идеи можно вытрясти что-то интересное.
…Итак, наша экониша больше не вывернута наизнанку – занята нами же.
Предельно уменьшена сама причина сорняков – и они явно скромнеют.
Вот теперь прополка – дело оправданное и разумное. Тут нужны
хорошие орудия: меньше сил и времени уйдёт. А в особых случаях и
гербицид не повредит.

Прополка без радикулита

«…Наконец купила полольник! А муж увидел, бритву снял, ушки
разогнул и сделал… швабру. Родненький мой, позаботился! Ну, я уж
молчу…»
Рекорд по умности здесь все еще ставит плоскорез Фокина (рис. 43).
Но, оказывается, и его можно улучшить. Например, потомственный
опытник И.П. Левин из русской Гвоздевки, что под Воронежем,
затачивает лезвие не кверху, а книзу, на заглубление. Клин заточки
широкий и узкий, как на лезвии секатора. Заточка – со всех сторон, и на
вертикальной части лезвия тоже. Для большой однообразной работы
удобнее сделать подвижную фиксируемую рукоятку, вроде тех, что на
рисунке 44.
Среди полольников самым эргономичным, на мой взгляд, остается
«ручной культиватор», производимый в Воронеже, с отрезанными
зубчатыми колесиками. Он описан в «Умном огороде» как «тяпка-
бритва». На рис. 45 показано, как нужно отпилить колёсики. Конструкция
напоминает лыжу: лезвие полольника – далеко впереди черенка.
Поэтому его легко и тянуть, и толкать, почти не напрягая поясницу.

Рис. 43. Плоскрорез Фокина

Рис. 44. Подвижная рукоятка

Полольник «Стриж», выпускаемый в Новосибирске, хорош своим

самозатачивающимся лезвием, но находится оно прямо под концом
черенка (рис. 46). Толкать вперед такой инструмент не очень удобно,
зато удобнее тянуть к себе. Для междурядной прополки на мягких почвах
– то что надо.
Рис. 45. Ручной культиватор
Рис. 46. Полольник «Стриж»

Что значит плоскорез или полольник по сравнению с тяпкой?

«…Дача для меня была каторгой. Особенно донимал сорняк: через
неделю приезжаю – всё снова заросло. Смотрел я с тоской и
безнадегой на это дело, и невольно вспоминалось из Библии: «И было
чудище то огромно, стозевно и лаяяй». Это – думал я про сорняк!
Сосед, начинающий дачник, поделился выводом: «Единственный способ
борьбы с сорняком – забетонировать весь участок!» Поэтому, прочитав в
газете о плоскорезе – бегом в магазин.
Плоскорез сделал с тонким черенком длиной 165 см. Легкий, удобный:
за минуту враг повержен на площади около 10 кв. метров! Чуть увижу
сорняк – рука сама тянется к плоскорезу, как к пистолету. Правда, в
энтузиазме порезал и всходы моркови, но это издержки. Теперь другая
проблема: не хватает сорняка для мульчирования грядок и дорожек!
Компостная куча исчезла. Про тяпку забыл.
Кожемякин Л. М., полковник в отставке».
Вот! А кто смыслит в борьбе лучше, чем профессиональный военный?

Должен честно предупредить: на тяжелых суглинистых, а тем паче

подтапливаемых почвах от плоскорезных орудий толку мало. Плотные,
почти каменные комки – непреодолимое препятствие для любого лезвия.
Тут только тяжёлой тяпкой махать. Господи спаси и сохрани! Есть способ
лучше: органика и толстая мульча. Сами на такой почве живем, и
здорово этим спасаемся.
 О раундапе без фанатизма
Замучили болезни? Вредят вредители?.. Сушит засуха?.. Раздражают
плохие сорта?.. Раундап. Живите спокойно.

Эта глава – вовсе не крик «долой все гербициды!!», а рекомендации по

грамотному и безопасному применению пары допустимых гербицидов
там, где это оправдано и необходимо.
Всех, возмущённых моей лояльностью, прошу об элементарной
честности. Без гербицидов и прочих пестицидов сейчас не
выращивается ничего и нигде, кроме органических ферм и единичных
биоземледельческих хозяйств. Я могу вас понять, коллеги, если весь
хлеб, всю муку, масло, мясо и крупы вы покупаете исключительно и
только у органистов, а все овощи и фрукты выращиваете сами без
единого защитного препарата. Но даже это не повод гордо возмущаться:
таких везунчиков, как вы – единицы. Вся прочая страна ходит в
магазины, и с этим ничего не поделаешь.
«Roundup» – значит «загон, облава». Лучшего бренда не придумаешь!
Весь мир использует его уже почти полвека. Под него созданы
устойчивые трансгенные сорта основных технических культур, и спрос на
него огромен: можно обходиться без почвенных гербицидов. Можно
возмущаться трансгенезом, но это то же, что возмущаться пестицидами.
Эпоху химизации и генной инженерии и придётся пройти до конца. Вы
знаете, как её быстрее закончить? Я пока нет.

А раундап – вероятно, самый безопасный из современных гербицидов.

Почему? Потому что он листовой, а не почвенный. Листовые гербициды
на порядок безопаснее как для растений, так и для почвенной живности.
При грамотной и локальной работе глифосат вполне безопасен и для
нас, и для нашей мини-экосистемы.
Действующее вещество раундапа – глифосат. Коммерческих вариантов
много: глифос, глисол, глитан, глицел, форсат, раундап, ураган, родео,
аккорд. Эффективен при любой температуре выше 13–15 °C.
Впитывается в листья, частично проникает в корни, блокирует синтез
аминокислот, фотосинтез прекращается – за неделю растение белеет, а
ещё через неделю гибнет. Почти любое: юное или взрослое, двудольное
и однодольное. Взрослые корневищные многолетники могут всходить из
корневищ ещё несколько раз. Появляются устойчивые виды сорняков, но
у нас их пока нет.
В почву раундап поступает только по корням, то есть очень точечно и
мало. За два-четыре месяца там распадается, и чем больше органики,
влаги и тепла, тем скорее. Культуру можно сеять через три-четыре
недели, и никакого угнетения нет. Если применять вовремя, по юным
сорнякам, достаточно тонко распылить один-полтора килограмма на
гектар. Ученые разных стран проверяли: при этой норме никакой
заметной деградации почвенных микробов не наблюдается. В сравнении
с почвенными гербицидами, особенно со старыми (симазин, 2,4-Д),
оставляющими в почве «выжженную пустыню», раундап просто душка.
Частникам рекомендуют 50 г/ведро – примерно 25 г/сотка. Я этим ведром
обслуживаю соток десять всё лето: никогда не обрабатываю ничего
сплошь, а брызгаю лишь точечно, выборочно, по отдельным кустам
многолетников. Если вы хотите убить и корневища, раундапить лучше по
началу цветения: как раз в это время начинается интенсивный отток
питания из листвы в подземные органы.
Однолетники раундапом легко «кастрируются». Это выяснил в своих
опытах В.Я. Каклюгин (ВНИИ БЗР). Если дать треть дозы в момент
бутонизации или начала цветения, растения полностью не гибнут, зато
практически не образуют семян. А если и образуют, то в основном
невсхожие. Для злостных однолетников типа амброзии, щирицы, лебеды
– то что надо.
А теперь – про токсичность глифосата.
В Интернете и прессе о раундапе – сплошные «исключительно
эффективен», «совершенно безопасен» и «быстро разлагается на
природные вещества». Похоже, мир превратил раундап в какое-то
средство тотального уничтожения растительности. Многие западные
фермеры применяют его тотально, трижды каждый год. Владельцы
коттеджей, чуть что, убивают весь засорившийся газон и сеют новый.
Обрабатываются лесные вырубки, берега, болота, парки и даже
заросшие пруды. Но если такими масштабами сыпать даже простой
стиральный порошок, проблемы точно появятся!
Аналоги раундапа и содержат смачиватели – поверхностно-активные
вещества (ПАВ). И сам глифосат, и ПАВ при контакте со слизистой могут
вызывать жжение, покраснение, покалывание, а у аллергиков даже
экзему. Особенно опасно вдыхать гербицид. Пыль с обработанного поля
ухудшает работу легких, вызывает кашель и затрудняет дыхание.
Посему, будьте добры: перчатки, костюм, а лучше и очки. И никогда не
работайте при ветре!
Постоянное применение глифосата, по наблюдениям медиков, может
вызывать токсикоз: рвоту, понос, боль в груди, головную боль. А
длительное раундапство втрое повышает риск онкологии, выкидышей и
бесплодия. Справедливости ради не могу не заметить: табак и алкоголь
повышают эти риски ещё в разы сильнее; ненамного безвреднее и наша
бытовая химия. Моющие средства – те же ПАВ, только они отдушены
ароматизаторами и приятно пахнут.
В южных районах глифосат разлагается почвой за два-три месяца; на
севере может жить до года. Продукт его распада – органическая кислота
– столь же токсична, и может жить в почве до двух лет. В органической
почве распадается быстрее. И глифосат, и его кислота хорошо
утилизируются почвой и в подземные воды обычно не поступают.
В культурах, посеянных через 2–4 месяца после сплошной обработки
глифосатом, могут обнаруживаться его следы. Значимые количества
найдены в пшенице, обработанной глифосатом, «чтобы подсушить зерно
перед жатвой». Если честно, до такого додуматься надо! Определённо, в
США так «подсушивают» только экспортный хлеб. Они-то знают:
глифосат не исчезает при выпечке.
В воде глифосат, как правило, больше месяца не живёт. Очень токсичен
для дафний, циклопов и прочих мелких ракообразных. Но именно ПАВ
раундапа, нарушающие работу жабр, в 50 раз токсичнее для рыб, чем
сам глифосат. Думаю, то же самое можно сказать и о стиральных
порошках.
Концентрированный глифосат весьма ядовит для хищных насекомых:
в лабораторных условиях, при прямом контакте с ним, гибнет до
половины взрослых особей. Как, впрочем, и от хозяйственного мыла.
Значит, в поле они не погибнут. Но, разумеется, при сплошных
обработках численность насекомых падает из-за исчезновения самих
растений – их среды обитания. А за насекомыми исчезают и пауки, и
птицы, и мелкие животные. На обработанных вырубках даже через два
года их обнаруживают вполовину меньше, чем до обработки. Не пойму,
ну зачем вырубки-то обрабатывать?..
Регулярные сплошные обработки глифосатом могут частично влиять и
на почву. На таких полях зафиксировано уменьшение клубеньков у
бобовых, ослабление бактерий-азотофиксаторов, снижение активности
грибов-антагонистов и микоризы. Кроме того, в разных странах уже есть
устойчивые формы сорняков.

Как я раундаплю
Молодой на пяти сотках лёгкой супеси старика на гектаре глины не
разумеет…

Не знаю, как в Смоленске и Томске, но некоторые кубанские

многолетники руками просто не извести. Уж мне с моим здоровьем –
точно. Посему уже в мае точечно избавляюсь от ежевики и ожины,
хмеля, ломоноса, борщевиков, шиповника, горца сахалинского,
оборзевших куртин крапивы, заодно и от массовой поросли диких слив –
они лезут везде, где триммером не влезть. А уж от вьюнка и пырея в
клумбах, и от вездесущей тладианты (о ней ниже) спасает только
глифосат.
Вот мои правила из опыта.
Работаю только точечно, по кустам. Всего получается по 5–8 г/сотка в
виде отдельных выпадающих сорняков. Если увлажнять все листья, доза
итак выходит тройная, но этого требуют только борщевики, тростник или
ожина. Учитывая, что мера одно-двухразовая, выходит гораздо лучше,
чем колючки рубить, всю почву просеивать или ямы расковыривать.
А землю нашу «бетонную» копать – тут особая сила потребна. Живя на
лёгкой волжской почве, я не думал о ни о какой химии. Обратная
ситуация: купил пять соток низины, буйно заросших гумаем (тростником).
Здесь без гербицида вообще нет вариантов почву как-то очистить. Вот
вам и ответ на многие споры о допустимости средств.
Особая статья заботы – куртины пырея, залезшие в цветники. Тут, между
хвойными и многолетниками, почву ковырять не вариант. Беру кисточку,
фанерку, и аккуратно мажу листья пырея на фанерке. Через пару недель
он исчезает, и с год не появляется. А если ещё и под осень помазать, да
ещё и рядом с клумбой, то и два-три года.
Не дай бог задеть культурные растения! Получив всего пару капель
яда на один лист, растения болеют, тормозятся в росте. Посему всегда
отгораживаю их фанерным листом. Убрал защиту – смотри, чтобы
сорняк другие растения не заляпал. Если по неуклюжести брызнули не
туда, скорее промойте эти ветки водой, а нет воды – отрежьте. Задетые
деревца и прочие многолетники замирают, выбрасывают мелкий,
уродливый лист и теряют ветки. Выправляются года два. Особо
чувствительны дикие и редкие растения.
Никогда не брызгайте при ветре, особенно на уровне глаз или выше!
Микрокапли уносит на 10–20 метров, а подветренные соседи вам не
враги. И наветренным соседям хулиганить не разрешайте.
Постоянно и регулярно – ни в коем случае. Раундап вполне
безопасен, как временный инструмент – но не как элемент агротехники!
У меня почти нет больше ожины, борщевиков и хмеля – их места уже
заняты. И раундап здесь больше не нужен.
Работайте сразу: раствор хранится под пробкой не больше недели!
Не косите сорняк перед раундапкой! А если скосили, дайте отрастить
новые листья. В будылки и торчки раундап не впитывается! Не трогайте
зараундапленное и после – дайте сорнякам время умереть вместе с
корнями.

Рис. 48. Не надо брызгать сорняки на газоне или в дёрне – тут же

вылезут новые

Как бы сильно вы не свирепели, не надо брызгать сорняки на газоне

или в дёрне. Даже пустого места не получится! На «лысине» тут же
вылезут новые сорняки, да почище старых: ежовник и свинорой, горчак,
крапива, портулак (рис. 48). Для газонов есть специальные гербициды,
безвредные для злаков: лонтрел, линурон, прополол.

Отработав, полощите опрыскивательдо тех пор, пока совсем не

исчезнет пена от порошка. Потом залейте чистой водой, накачайте и
минуты две промывайте шланг и форсунку. Только не надо заниматься
этим на газоне!
Никогда, никогда не оставляйте неизрасходованный гербицид в
опрыскивателе! Мой друг так потерял две теплицы рассады: сын вдруг
решил помочь… Рассчитывайте заранее, сколько вам нужно раствора.
Закончили – опрыскиватель должен быть чистым!

Между тем мир успешно нарабатывает и биологические средства против

сорняков. Прежде всего их грибковые болезни. Искать их трудно: нужны
очень узко специализированные паразиты, а таких – единицы. Но все же
находят. Например, австралийцы нашли очень прожорливую ржавчину,
жрущую карантинный сорняк хондриллу. За семь месяцев она дала 12
поколений, охватила 350 кв. км и принесла доход около 18 млн
долларов. Класс! Теперь представили, с какой скоростью
распространяются новые болезни?.. В США есть несколько
эффективных грибков-гербицидов, в том числе и корневые гнили –
фузарии. Наши ученые нашли мучнисторосый грибок, объедающий
вьюнка до самых стеблей. Но будет ли препарат, пока неясно.
Лучше движется дело с микробными и грибными токсинами: их проще
готовить и применять. Японцы нашли токсин в одном из видов
стрептомицеса и создали препарат биалофос. Два раза по 300 граммов
на гектар, и даже гумай с камышом загибаются! Германский глюфосинат
(препарат баста) – тоже микробного происхождения.

И напоследок – маленький справочник по родам войск сорняковой

армии.

Чуть-чуть сорнякологии
– А вот скажите, что это за растение: вроде бы сорняк, а вроде бы и
нет… Лист вроде бы цельный, а вроде бы и не цельный…
– Все ясно. Вроде бы лопух, вроде бы укроп!

Учить прополке вас смешно. О сем вообще писать грешно… Но вот

классификация сорняков из «Полной энциклопедии русского сельского
хозяйства» издания 1900 г. показалась мне весьма практичной. Привожу
её, в вольном выражении, для самых известных сорняков. Если они вам
незнакомы, прошу самостоятельно опознать их в огороде с помощью
справочников.

ЛЕТНИКИ С НЕГЛУБОКИМИ КОРНЯМИ: мокрица (звездчатка), ярутка

полевая, пастушья сумка, сурепка и дикая редька, аистник, ромашка,
яснотка пурпурная, марь мелкосемянная, спорыш (горец птичий),
портулак огородный, мак-самосейка. Злаки: щетинник (мышей), ежовник
(петушье просо), мятлик.
Мятлик – отличная дерново-газонистая трава. А вот щетинник с
ежовником – истые сорняки, слоны в газоне. Но я умудряюсь и их просто
скашивать, не обращая особого внимания.
Сурепка со товарищи, между прочим, дают до 2000 семян с куста. А с
виду и не скажешь.
Аистник – брат диких гераней: листья перистые, плодики – типичные
гераниевые «клювы аиста», цветки мелкие, ярко-розовые. Ужасно
нахальный, цепкий, кустик быстро распускает «щупальца», семена
всходят в ту же осень.
Яснотка пурпурная – мелкая «глухая крапива», первоцвет. Образует
весенние ковры, цветущие мелкими грязно-розовыми «губастиками». На
Кубани обсеменяется уже к середине мая. А вот её крупная кустистая
сестра с ярко-розовыми цветками, кормящая майских шмелей,
называется почему-то ясноткой «белой». Ну, ботаники!
Марь мелкосемянная – «лебеда» с небольшими овальными листиками, и
под каждым листиком – клубочек микроцветков. 100 000 семян для нее –
плёвое дело.
Мак-самосейка сам сеет до 50 000 семян с куста. А потом ещё сам и
всходит.
Ежовник – петушье просо даёт столько же «орешков». Это ж сколько раз
петуху надо клюнуть!
Мятлик – отличная дерново-газонистая трава. А вот щетинник с
ежовником – истые сорняки, слоны в газоне.
Портулак, или «толстянка» – отличный витаминный овощ. Мы не готовим
его только по лени, но в гостях не отказываемся. Кавказцы маринуют и
жарят с удовольствием. На юге появляется летом, во втором эшелоне
сорняков. Как и мокрица, не вредит, пока не зацвёл, а даже наоборот,
укрывает почву от засухи.
Перечисленные сорнячки давят массой, но не особо мешают растениям,
и в прополке наиболее безобидны: легко сбриваются полольниками и
плоскорезами, довольно послушно выдергиваются из влажной почвы,
хорошо глушатся толстой мульчей, даже опилками. Самая эффективная
борьба – не давать им обсеменяться. Летние и осенние прополки –
самые важные. Выдернутые с цветками и брошенные целиком,
успевают завязать часть семян даже в ясную погоду, а в дождь просто
продолжают расти. Разрешил им зацвести – считай, опоздал. Самое
умное и удобное в прополке – брить их как можно раньше, пока не
окрепли.

ЛЕТНИКИ С РАЗВИТЫМИ КОРНЯМИ: паслён чёрный, щирица

запрокинутая, чертополох, лебеда садовая, марь белая, амброзия,
осот огородный, вика (однолетние виды). Пожалуй, в эту же команду
можно записать и двулетний донник желтый.
Лебеда и марь белая очень похожи и дают примерно одинаково семян:
штук по 100 000.
Амброзия от них отстает вряд ли. К тому же она не боится вообще
ничего, кроме раундапа и выдергивания с корнем. На моих 35 сотках,
если найдётся штук пять, то хорошо: голой почвы нет вообще. Но стоит
вонзить лопату – встаёт, «как из-под земли»!
Щирица, если не косить и не ломать, даст и 200 000 семян. Именно её
часто оставляют на огородах осенью.
Осот однолетний отличается от своего многолетнего дядюшки тем, что
не дает корневищ. Зато семян – до 20 000.
Из спелых ягод черного паслёна, за специфический аромат называемых
на Волге «бздникой», пекутся вкуснейшие пироги и ватрушки.
Эти герои – однолетняя часть «бурьянов». Кусты по пояс, шириной в
метр. Растут очень быстро. Нижняя часть стебля мгновенно
деревенеет. Взрослый куст выдернуть весьма трудно, а срубить можно
разве что топором. 1000-ваттный триммер леской не берёт – только
стальным диском!
Ещё хитрость: до цветения корневая шейка намеренно ломкая, и при
дергании куст, пожертвовав вершком, остаётся в почве. Пень тут же
отрастает снопом новых побегов. Бурьяны выдерживают по три-четыре
подкоса – стелются нижними ветками по земле и обсеменяются весьма
успешно; основание куста при этом становится таким, что можно только
спилить, срубить топором или выкопать целиком.

МНОГОЛЕТНИКИ С ГЛУБОКИМ СТЕРЖНЕВЫМ КОРНЕМ: клевер

красный, одуванчик, щавель конский, борщевик. К ним же вполне
уместно причислить двулетники: дикий пастернак, дикую морковь,
лопух, козлобородник.
Эти «стержневики» хороши уже тем, что под землей не ветвятся.
Главный их способ размножения – семена. Зато хватка что надо. Ростки
уже через две недели выдернуть трудно. Рубить кусты бесполезно:
корень даёт до десятка новых побегов. Для них и придуманы упомянутые
зубастые заступы и закрюченные мотыги.
Если уж полоть, то сразу, как только вылупились. Месячные кустики ещё
можно выковырять узкой копалкой. Молодежь в газоне можно тихо
мазнуть раундапом: дохнет и корень. А взрослый куст погибает только со
второго или третьего брызга по новой листве.

Корневищные агрессоры
«Обязательные качества огородника: точность, быстрота,
предвидение, опрятность, постоянство».
Доктор Миттлайдер

Ни фига себе. А у нас, значит, вообще никаких шансов?!

ПОДЗЕМНЫЕ МНОГОЛЕТНИКИ: бодяк полевой (татарник, осот

розовый), осот полевой, хвощ.
Бодяк и осот полевой – братаны-мафиози. У бодяка корзинки лиловые, у
осота жёлтые. На поверхности оба – нежные «салатики» до метра
высотой, с млечным соком на изломе. Но это только причёска: сами
хозяева под землёй. Вертикальные корни на метровой глубине ветвятся
на корневища, сплошь покрытые почками. Прямо оттуда побеги и
прорастают – и в три недели становятся цветущими кустами. Почками
унизан вообще каждый корешок, и любой кусочек тут же прорастает, как
семечко.
Хвощ – верный признак кислой почвы – так же обитает на метровой
глубине в виде корневищ. Корешки не прорастают, зато есть клубеньки.
Механический метод истощения, т. е. постоянное срезание всех новых
побегов – пожалуй, только для особо аккуратных. Или если сорняка не
много. А если много – раундап. После первой обработки прорастут
корневища. Со второго раза умрут и они. Или с третьего…

МНОГОЛЕТНИКИ КОРНЕВИЩНЫЕ И ПОЛЗУЧИЕ: полынь, пижма,

тысячелистник, мята, яснотка белая (глухая крапива), сныть, мать-
и-мачеха, крапива жгучая, топинамбур (земляная груша, подсолнечник
клубненосный), папоротник орляк, вьюнок полевой (березка), лютик
ползучий, клевер ползучий, будра, тладианта (красный
огурец). Злаки: гумай (сорго дикое), свинорой пальчатый, костер
безостый, тростник. Кустарники и лианы: куманика, ожина и другие
виды ежевики, бузина, хмель, ломонос (дикий клематис), тёрн,
шиповник.
Вот их я и вытеснял с помощью раундапа на своей бывшей пахоте, где
их была тьма. Ибо физически их рубать и корчевать уже не в силах.
Полынь обыкновенная (чернобыльник) и горькая (сизая), как и пижма,
дают скорее поросль. В стороны не расползаются, но зато семян – до
100 000.
Тысячелистник, крапива, мята, яснотка, мелисса, мать-и-мачеха и костёр
дают многочисленные, но не очень длинные корневища, и за лето
успевают оккупировать не больше квадратного метра, образуя густые
куртины. Медлительность захвата восполняют семенами. Топинамбур
даёт ещё и массу клубеньков, самые мелкие из которых остаются в
почве – выбрать их все почти невозможно.
Будра плющелистная, лютик ползучий, клевер ползучий, кислица
вишневая (декоративнейшая травка с коричневыми листьями – жуткий
сорняк альпийских горок!) и прочие «ползуны» неприятны тем, что
просачиваются в любую щель и дырку, и укореняются на всём пути,
расползаясь быстро, как мыши. Но в дёрне я не обращаю на них
внимание.
Сныть, вьюнок, орляк (папоротник, побеги которого едят), пырей
ползучий, свинорой пальчатый, гумай – истинные агрессоры. Корневища
нарастают до двух метров за лето, и суперкуст быстро захватывает
территорию, образуя заросли. Семян дают не чересчур много, зато в
почве – полные хозяева! Их одурачивает мульча: плетутся в основном
под ней, не заглубляясь. Потянул – и вытянул.
Полоть есть смысл только в стадии сеянцев. Сбривание надземной
части взрослого куста только злит его. Выбирать из земли все корневища
в состоянии только счастливые обладатели рыхлых почв, здоровых тел и
радостного трудоголизма. На тяжёлых почвах это – обычное
самоубийство. Да и семена при этом всё равно заделываются.
Самое безопасное для нервов – опять глифосат. Свежая молодежь в
конце весны дохнет вся. Старые кусты, потеряв вершки, замирают на
месяц, но потом дают новую поросль. Дайте ей немного распушиться, и
повторите. Ежевика, хмель и кустарники могут возрождаться и дважды, и
трижды. Главное тут не давать новой юной зелени сильно вырастать –
раундапить сразу по развороту листиков.
Не могу не добавить пункт из личного кровавого опыта.

СУПЕРСОРНЯКИ: тладианта и горец сахалинский.

С тладиантой история поучительная. Ещё Мичурин возлагал надежды на
этого приморца из-за его неимоверной живучести. Это не преминули
поднять на щит садовые фирмы. Сначала они ввели моду на новый
экзот: «красный огурец с диковинным вкусом»! А затем… сделали ещё
больше денег, продавая рецепты, как от неё избавиться. Анекдот?.. Мы
тоже так думали, пока знакомый фирмач сам не рассказал!
Ясное дело, я увлёкся одним из первых. До сих пор избавиться не могу!
И самое интересное: сколько не искал обладателей тех крупных ярких
плодов, что красовались в журналах – так и не нашёл. Не вяжутся у нас
плоды. И никто не знает, почему. Говорят, клубеньки к нам попали только
женские, и нужно самим опылять цветки пыльцой с других тыквенных…
Потом сообщили, что тладианту опыляет циклантера – «огуречная
фасоль». Мол, плодов стало завались. Выписал, вырастил их на одной
шпалере – ноль толку. И тут начал я замечать: что-то не так. Полезла эта
тладианта по саду, как нечистая сила!
Оказывается, этой милой дальневосточной лианочке нипочём даже
самая плотная почва. Начавшись с одного симпатичного клубенька,
тладианта прочно оккупирует полсотки за одно лето. Притворяясь на
поверхности чем-то вроде маленького огурца, она распускает в стороны
сеть тонких горизонтальных корневищ. Углубившись до 12–15 см, они
тихо ползут во все стороны, не обращая внимания ни на дёрн, ни на
дорожки.

К осени в двух-трех метрах вокруг куста оказываются полтора десятка

таких же клубеньков. Но вы узнаете об этом только весной, с удивлением
узрев новые тладианточки там, где их ну никак не должно быть. Через
год – полторы сотни клубеньков, ещё через год – две тысячи. Только три
обработки раундапом могут остановить это чудо, но и после этого вы
будете обнаруживать её то там, то тут. Настоящее биологическое
оружие! Компетентно рекомендую от вредных соседей. Пардон: для.
Сейчас, за пятнадцать лет уйдя с газона из-за косилок, она прочно
обосновалась под сараями, и если не бдеть, прорастает сквозь щели в
полу и заплетает всё внутри. Бдю: иногда беру опрыскиватель и
раундаплю.
Горец сахалинский, или оная же гречиха, тоже продаётся в некоторых
питомниках. Чертовски мощное и красивое растение! А юные побеги ещё
и съедобны – кисленькие, почти как щавель. И я его, конечно, посадил.
Прямо возле дома. Года через три выкопал: запарился вырывать
корневищные побеги – они лезли по всему окрестному газону втрое
быстрее травы, и даже через пять метров в клумбе появились! И на
раундап реагировали смешно: на смену убитому вставали трое. Так
продолжалось ещё года два. Слава богу, на этом месте пришлось
пристроить комнату. Докладываю: кафель на полу пока цел!

Итого. Сорняков – тьма, но не стоит пугаться их разнообразия: из 30–40

видов, обитающих на вашем участке, на ваши грядки всерьёз
покушаются всего 5–6 летников и столько же многолетников. У нас это
ежовник, портулак и яснотка с мокрицей, а также пырей, осот да вьюнок.
Первые хорошо плоскорезятся, вторых все меньше. Марь и щирица –
только по собственному неряшеству, а ежевику, борщевики да конский
щавель мы тихой сапой почти выжили с участка. Пару раз мы укрывали
соломой весь огород – и грядки, и дорожки, и сорняки только украшали
мульчу, дополняя ландшафт одинокими зелеными кустами (цветное
фото 26). Чего и вам желаем.

Ну вот, с растениями навоевались! Переходим к последней

«противостоящей расе» – болезням.

Глава 8
Наши противники – грибки
Главная болезнь урожаев
Главный вредитель урожая – человек.
Ю.И. Слащинин

Доцент кафедры защиты растений КубГАУ Вера Степановна Горковенко

– видимо, единственный специалист юга, делающий микробный анализ
почвы. Грибная микрофлора кубанских почв – предмет её многолетних
исследований. Картина получается четкая.
Здоровье почвы грубо определяется соотношением главных сапрофитов
и патогенов. Главный наш сапрофит – триходерма, а патогены –
фузарии, а так же плесени: пенициллы и аспергиллы. Их работа –
корневые гнили, куча микотоксинов, «утомление почвы», гниение свеклы
и зерна в хранении. В отличие от сапрофитов, они очень жаро- и
засухоустойчивы, и активничают вплоть до +50 °C. И пахотная почва,
лишённая органики – как раз для них. Происходит искусственное
замещение полезных грибков на вредные. Триходерма гибнет, а фузарии
нападают на растения – есть-то больше нечего!
Так вот. Если триходермы ¾, а патогенов ¼ – почва здорова, и растения
почти не болеют. Наши поля в нормальный год имеют треть фузариев,
столько же плесеней и неслабый набор прочих патогенов. А сапрофитов
– крохи. Встречаются поля, где кроме фузариев нет почти ничего! А вот
под люцерной уже через год число сапрофитов удваивается.
В последние годы появился термин «мёртвый чернозём». Это чёрная
гумусированная почва, где нет почти никакой нормальной микрофлоры –
запаханная солома не гниёт годами. В результате пахоты и химизации
микробный биоценоз почвы изменился до наоборот: мало того, что все
сапрофиты исчезли, так ещё многие из них стали паразитами, и даже
более того – эти паразиты вытесняются гиперпаразитами. Симптомы
спутались и не поддаются оценке. Мы теряем до трети урожаев, зря
выливая дорогие пестициды – уже непонятно, против кого надо бороться.
Применяя монокультуру, отчуждая органику, оборачивая пласт,
рассыпая удобрения и яды, мы сами жестко насаждаем патогенный
грибной ценоз. Ты глянь-ка: и тут мы создаём эконишу не для себя!
Человек – не только главный вредитель урожая, но и главная болезнь
тоже. А виноваты у нас, конечно, мирные фузарии, оидиумы да
фитофтора!

Чего хотят грибки

Болезни растений – почти целиком грибки. Что и подтверждает их
преимущества перед иными микробами. На них и сосредоточимся.
Работают вредные грибки по-разному: одни едят живые ткани растений,
другие – только предварительно умерщвлённые. Отсюда и разница в
подходах.
Живыми тканями питаются чистые паразиты: ржавчины и головни,
мучнистые росы и оидиумы, ложная мучнистая роса (пероноспора) и
милдью, фитофтора, курчавость, плодовые гнили. Переварить живое
нелегко: нужны специальные ферменты. Посему большинство
«живоглотов» – узкие спецы: жрут только свою культуру, зато быстро и
целиком. Паразитных болезней всего 5 %, а вреда от них аж 80 %!
Халява паразитных грибков – ненормальные, иммунодефицитные
растения монокультуры. Прежде всего жирные, откормленные азотом
и отпоенные водой. Ткани рыхлые, водянистые, стенки клеток тонкие, в
клеточном соке полно азота – ну просто санаторий! Как раз таковы наши
«ухоженные и урожайные» растения. Говоря: «чем лучше растению, тем
лучше паразиту», фитопатологи имеют в виду именно ожирение. В
природе паразиты очень сдержаны и локальны: справляются только с
самыми слабыми, не имеющими иммунитета и плохо защищёнными
сапрофитной микрофлорой. То есть ведут полезный отбор на
устойчивость и симбионтность.
Есть и другая крайность – стрессы. Любой эмигрант из других стран у нас
– уже в стрессе: у него нет иммунитета к местным расам паразитных
грибков. Чахлые, слабые растения, агрономически страдающие от
загущения, уплотнения почвы, отравления и засоления, от водяных и
воздушных дефицитов, поедаются не менее охотно. Но уже
мертвоедами.
Болезнетворные грибки-мертвоеды – более широкие универсалы.
Съесть живое растение они не могут, зато могут его сперва отравить,
впрыснув токсины и ферменты. Полупереваренными тканями и
питаются, как пауки. Таковы многие пятнистости листьев,
аскохитозы, антракнозы и септориозы. В монокультуре они,
естественно, не особо разбирают, на кого нападать – косят всё, что гуще
насажено. В природе же заселяют в основном слабые или поврежденные
растения – так же работают санитарами и блюстителями отбора. А
многие и вообще не вредят. Большинство корневых гнилей,
возбудители фузариозов, альтернариозов и многих пятнистостей в
естественной почве мирно жуют растительные остатки, от голода не
страдают и растений не трогают. А многие даже сотрудничают с
корнями, образуя микромикоризу.
Большинство «мертвоедов» вредит только по нужде. Их нужда – острый
дефицит своего обычного корма: растительных остатков. На
«интенсивных» полях остатков сих днём с огнём не найдёшь: они
считаются «браком почвообработки». Есть нечего, влаги мало –
приходится убивать живые растения!
Естественно, передовой отряд для многих грибков – грызущие и
«колющие» насекомые. На их челюстях и хоботках грибочки с особым
комфортом въезжают в листья и плоды. Чем больше вредителей, тем
больше обычно и болезней. Не будь плодожорок, мы, может, и не видели
бы, как преет на дереве спелая черешня, гниют вишни и сливы! Однако
паразиты и сами отлично прорастают в капельках воды. Дождь в жару
и роса после него – грибное счастье: южные огороды и виноградники
«загораются» на глазах.
Разумеется, у грибов есть свои хищники, свои паразиты и антагонисты:
сапрофитные грибы и микробы, разлагающие мёртвую органику. Не умея
переваривать живые ткани, они научились хорошо защищаться от
агрессоров – и заодно защищать растения. В природе быть болезнью так
же трудно, как и быть вредителем! На корнях, на листьях и даже в
сосудах растений обитает тьма защитников. Они плюются фитонцидами
и антибиотиками, отнимают у паразитов разные вещества, ловят их в
петли и сети, заражают токсинами, а то и просто жрут. Но мы и тут
позаботились: вытравили сапрофитов так же, как и полезных насекомых.
Стоит ли говорить, какие чудища мы создали путём их пестицидного
совершенствования?.. Только у фитофторы сейчас около 500 разных
рас! У жёлтой пятнистости пшеницы – 70, и нет двух одинаковых. То же и
с остальными. Устойчивые сорта медленно, но верно осваиваются
грибками. Надежных генов устойчивости остаётся всё меньше, и даже
иммунные сорта живут не так долго, как хотелось бы. Сорта, устойчивые
в одном краю, легко поражаются в другом. Грибы находят новые методы
атаки. К примеру, многие расы фузариев вредят уже не с помощью
токсинов, а просто управляют биохимией растения!
Что же умнее, братцы: помогать противнику во имя «праведной
борьбы» – или предельно уменьшать саму необходимость нападения?..
Кормить азотом и лить фунгициды, или найти оптимум питания?
Разумный минимум азота при достатке калия, фосфора и
микроэлементов уменьшает заболеваемость в разы. А ведь есть ещё
органика, гумус, сапрофиты – то, что называют «хорошим
фитосанитарным фоном» и «супрессивной[13] почвой».
Стратегия общего растительного здоровья проста: максимум
растительных остатков для сапрофитов, проверенный оптимум
питания, минимум самых эффективных фунгицидов, и в идеале –
кровля от дождей.
Подробности ещё впереди.

Мы можем ужиться с болезнями

– Чё делать?! Огурцы болеют!!!
– А что, огурцов нету?
– Да сорок вёдер собрал!..

«Ладно, хватит теорий! Как защищать?!»

Конечно, химия идёт вперёд. Появились весьма безопасные системные
фунгициды природного происхождения, те же стробилурины. Есть
хорошие биофунгициды: фитолавин-300, микосан. Если надо, можно
использовать и «Скор» с «Топазом» – эти старые системники всё ещё в
деле, а порой без них не обойтись. Есть и медные препараты. Они
контактные, но для разнообразия нужны и они. Но «лекарства» для
заведомо больного участка – это успокоительное для хозяйского ума.
Вот моё главное открытие: если препараты, в смысле сохранённого
урожая и труда, эффективны на 10–40 %, то умные агроприёмы без
всяких препаратов – на 100–200 % и больше. Это и называется
«агрометод защиты». Прежде всего он работает как раз с болезнями.
Глянешь трезвым глазом – просто откровение какое-то! Посеял на
неделю раньше или позже, и не нужны две-три обработки. Смешал
нужные сорта, и отменил химию вообще. Посеял сидерат, и почти нет
корневых гнилей. Внёс азота вдвое, и заболеваемость подскочила в
девять раз! Не попал в срок посева, и потерял половину урожая. Или
гонял опрыскиватели весь месяц, а в итоге оказалось – зря. Вот о чём
думать надо, братцы!
Определимся с целью.
Нам не нужно, чтобы не сгнил ни один помидор. Нам не нужны
стерильные растения, сияющие незапятнанной зеленью. Нам вовсе не
нужно отсутствие болезней. Нам нужен стабильный достаточный
урожай.Осознайте разницу! Искоренить, исключить болезни – цель
нереальная и труд сизифов. Но можно не страдать от них, заняв свою
нишу и сведя их к минимуму.

Восстановление почвенного здоровья

– А чё это у него кусты такие здоровенные?
– А он компосту наклал.
– А!.. Ну, с компостом-то и дурак вырастит!

Здоровье биоценоза – не стерильность, а строгий равновесный баланс

патогенов и защитных сил. Болезни не отсутствуют – они
уравновешиваются естественной самозащитой растений.Как мы уже
знаем, иммунитет растений прямо зависит от почвенных сапрофитов.
Их дом и пища – органическая мульча. Именно тут происходит
«вакцинация» растений, и одновременно их полноценное питание,
снабжение гормонами и защита фитонцидами.
Не думаю, что нужно повторять первую главу о микробных препаратах
для почвы, о компостных чаях, настоях и АКЧ. Просто перечитайте её. А
я приведу лишь один наглядный пример.
Не так давно я побывал в хозяйстве С. Мернова под Ессентуками.
Первое, что мы увидели – поле картошки, от которой просто прёт
здоровьем и энергией. Вкус – будто в масле сварена. Урожай с гектара –
50 тонн, а селитры – всего 100 кг/га. За картошкой стоят в очереди,
увозят прямо с поля.

После картофеля сеется пшеница. Стоят себе 80 ц/га, а минералки и

пестицидов такой же минимум (цветное фото 27). И там и там
рентабельность выше 200 %, и не первый год.
Почва, перерабатывая только солому, за три года почернела, стала
живой, здоровой и структурной.
Соседи не верят. Они сыплют до тонны минералки, а получают по 25
тонн нитратной и жутко дорогой картошки. Под пшеницу идёт по 200–
300 кг NPK и куча пестицидов, урожай – 45–50 ц/га, и рентабельность в
пределах 30–40 % считается о-очень хорошей.
Мернов работает без всяких ухищрений, по обычной агротехнике. Но он
восстанавливает правильную микробную активность почвы.
Правильную – это три в одном: а) быстрое, за 40–50 дней, разложение
соломы, оставленной на поле, б) подавление грибных корневых гнилей и
бактериозов, и в) размягчение и оживление почвы. Для этого всю солому
и ботву обрабатывает стимиксами – комплексом микробов, заточенных
как раз для этой работы. Это и есть природная вакцинация в действии.
Теперь – о культурных сапрофитах.

Сапрофиты – передовой отряд, внешняя линия обороны от болезней.

Под растительной мульчой вкалывают сотни видов санитаров. Главные
из них уже изучены, отобраны и используются в виде биофунгицидов.
Назову их вкратце, для общего представления.
Самые активные и распространённые разлагатели целлюлозы и лигнина
– грибки рода триходе´рма, «зелёная плесень». Живут в растительных
остатках. Активные гумификаторы. Сильные антагонисты многих грибных
болезней: выделяют десятки антибиотиков. Некоторые виды прямо
паразитируют на патогенных грибах, убивая и съедая их мицелий.
Первый триходермин создан в ВИЗРе в 1962 году. Наверное, все наши
биолаборатории выпускают живую жидкую культуру гриба под этим
общим названием. Недостаток препарата один: хранится всего две
недели.
Грибки рода хето́миум и глиокла́диумне только защищают, но и
стимулируют рост. На их основе созданы
препараты кетомиум (Таиланд), хетомин, глиокладин.
Грибок ампеломи́цес подавляет мучнистую росу. В Краснодаре, в
зональном НИИ садоводства и виноградарства разработан
препарат ампеломицин. В ВИЗРе, на основе одного из
видов стрептомице´тов,создан препарат алирин-С, подавляющий
разные болезни. Фунгицид широкого действия фитолавин-300 – продукт
нескольких видов стрептомицетов.
На Украине сейчас популярен микосан – универсальный биофунгицид
на основе грибков из рода афилофора. Сложный микробно-питающий
коктейль «Боинур»также содержит полезные микробы и их продукты.
Среди сапрофитных бактерий лидирует сенная палочка – ба́циллюс
су́бтилис. Живёт она везде: в почве, в ризосфере, на листьях, в пресной
и солёной воде. Питается клетчаткой и многими растворимыми
веществами. Обожает солому, сено, листья. В виде спор переживает
кипячение и заморозку до абсолютного нуля. Разные штаммы выделяют
до 70 антибиотиков, подавляя разные грибные болезни. Давно известны
препараты сенной палочки: фитоспорин-М, бактофит, алирин-Б.
Фитоспорин-М – смесь гуматов и живой бактерии. Штамм сенной палочки
интересный: может жить не только на листьях, но и в сосудах, защищая
растения изнутри. Можно опрыскивать, а можно вносить и с поливом.
Тепличники мажут разведенной пастой язвы аскохитоза на стеблях
огурцов. Торговцы овощами и фруктами тоже закупают фитоспорин:
обработал продукцию, и можно везти её несколько дней без потерь.
Псевдомона́ды – бактерии ризосферы, прикорневые. Подавляют
инфекцию непосредственно вокруг юных корешков, регулируя состав
прикорневой микрофлоры. Возможно, именно они готовят основные
«вакцины» для растений. Вырабатывают массу антибиотиков против
многих паразитных грибков. Выделяют вещества, связывающие
доступное железо, необходимое паразитам для развития. Промышленно
производятся препараты нескольких штаммов
псевдомонад: планриз (раньше – ризоплан), агат-25К,
псевдобактерин-2. Они эффективны как в почве, так и на листьях.
Многие бактерии подавляют одновременно и грибы, и насекомых, и даже
нематод. Таковы недавно изученные серратии, ксенорабдусы и
некоторые другие бациллы. Препараты на их основе уже
разрабатываются.
Определенным защитным эффектом обладают и разные ЭМ-препараты:
«Кюссей-ЕМ», «Фитостим», «Сияние». В их составе всегда есть разные
дрожжи и молочнокислые бактерии – известные поставщики БАВ и
антисептиков.
Есть и научные данные по молоку и молочной сыворотке. В
Ставропольском ГАУ разработан препарат стимолакт – смесь сыворотки
с экстрактами растений. Показано: сыворотка, пахта и молоко –
выраженные стимуляторы и индукторы иммунитета. Они содержат
белки-глобулины, витамины и антибиотики, которые укрепляют
клеточные стенки и усиливают иммунный ответ. Проростки,
обработанные стимолактом, развивались на треть быстрее. Пшеница
болела на 65 % меньше и дала прибавку 5 ц/га. Так что пробуйте,
добавляйте в опрыскиватель сыворотку или пахту – не повредит!
Увы, большинство упомянутых препаратов купить трудно. Но мы знаем:
все нужные микробы есть в природе. Все сапрофиты отлично разводятся
сами – в компосте, под органической мульчой, а также в растворах,
настоях, брагах и бодягах, содержащих сахара, перегной и прелую траву.
И если вы занялись их приручением, не сомневайтесь: в целом они
будут не хуже покупных.

Главные болезни нашего юга

К радости трудоголиков, картошка не отличается сортовой
устойчивостью к фитофторе…
Если бы эту книгу писал сибиряк, о болезнях вы не узнали бы почти
ничего: там их почти нету. К счастью, пишет южанин, и у вас будет
полная картина всего возможного.
Болезней у нас – тьма тьмущая. В производстве, в режиме монокультуры
и химии, они эволюционируют прямо на глазах: старые обновляются,
новые приходят, расы множатся, а бывшие незнакомцы борзеют.
Описывать эту фантасмагорию нет ни возможности, ни желания, ни
смысла. Но с частными садами проще. Тут монокультуры нет, почвы
плодороднее, уход лучше, и заметно вредит лишь десяток завзятых
паразитов. Остановлюсь на тех, что вспыхивают ежегодно и тотально.
Просто опишу повадки. А как защищаюсь – пропишу в отдельной главе.

Болезни сада
Монилиоз абрикоса
Абрикос – фиговое дерево Кубани. Плодов фиг дождёшься!

Каждую весну по всей Кубани, а сейчас и по всему Черноземью буйно

цветущие абрикосы, в одну неделю становятся из розовых бурыми.
Потом все цветущие веточки чернеют и отмирают, а снизу лезут пучки
побегов на замену. Цветки и ветки съедает грибок монилия, проникая
через пестики цветков. На старый абрикос страшно смотреть (цветное
фото 28). Устойчивых сортов на Кубани нет.
Мировое светило селекции, создатель культуры «русская слива» –
нашей «культурной алычи», академик Геннадий Викторович Ерёмин дал
нам чёткий и дельный совет, как защищать абрикосы от монилии. Мы
применили и возрадовались – работает! Дважды, в начале и в середине
цветения нужно применить фунгицид ХОРУС. Опрыскивать прямо по
цветкам. Это единственный подходящий фунгицид: он работает при
низких температурах. Пчёлы особо не страдают. Урожай гарантирован.
Просто и вполне безопасно. Нужно только деревья поддерживать
невысокими.

КУРЧАВОСТЬ ЛИСТЬЕВ ПЕРСИКА. Персики в феврале-марте, по теплу,

профилактически обрабатываются 2 % медным купоросом. Завязь они
обычно сохраняют, но в мае начинают истерически курчавиться и
краснеть, как распаленные индюки. За пару недель теряют почти всю
листву.
Завидев самые первые красные вздутые листья, оборвите их и быстро
сделайте обработку. Возьмите системник – «скор», «топаз» или «хорус»,
добавьте смачиватель (ложку ЛОКа или шапмуня, но я предпочитаю
ветсит). На ночь – тщательно по листьям, и вторую обработку через 8–10
дней. А назавтра после первой – комплексную листовую подкормку с
преимуществом калия: «Акварин-плод», «кристалон» для плодоношения,
просто азофоску, столовая ложка с горкой на ведро.
Если вместо системника даёте что-то контактное: делан, бордосскую
смесь или ХОМ, то сразу, в течение 3 часов после дождей надо
брызгать снова.Через сутки – опоздал: споры уже проросли, и болезнь
получишь по полной. Кстати, это относится ко всем болезням: после
дождя надо работать, едва подсохнут листья!
Наши садоводы из Крымска с успехом останавливают курчавость
природным фунгицидом – отваром тысячелистника. Траву с бутонами
неплотно насыпают в кастрюльку под крышку, кипятят пару минут и
остужают. Отцеживают, добавляют прилипатель, удобрение, и
опрыскивают дважды через пять дней. Говорят, работает не хуже химии.
Но я так и не попробовал: завёл себе чёрный персик – народный сорт, по
слухам из горной Сирии, к курчавости практически устойчивый, к тому же
размножается косточками. Лет двадцать назад он у нас разошёлся по
любителям. Всем хорош, но жутко поздний – зреет в середине сентября,
поэтому весь бит плодожоркой. К тому же цветёт очень рано, и у нас в
предгорьях цветки часто обмерзают – плодит через год, а то и реже.
Интерес к нему сошёл на нет.

Напоследок – главное из моего опыта садовника.

ТРУТОВИКИ – грибы разных видов, живущие внутри стволов и ветвей.
Питаются живой древесиной, предварительно отравив её. С особенным
энтузиазмом и смаком съедают косточковые. На срезе середина ветки
сначала темно-коричневая, а затем трухлявая (рис. 53). Плодовые тела в
виде «ушей» или «подков» хорошо всем известны. Появилось «ухо» на
дереве – значит, гриб питается уже лет шесть-восемь. Чаще всего
заражён уже саженец: он хватает спору через пенёк от срезанного
подвоя. Дальше – кто кого.
Рис. 53. Трутовик внутри дерева

Никаких защитных препаратов и способов убиения нет, но есть

возможность продлить жизнь дерева: усиленный прирост. Трутовик
выедает дерево из сердцевины наружу, съедая в средний год по одному
годовому кольцу прироста. Перегруженное, ослабшее дерево почти не
наращивает древесину, а гриб ест без остановок. Наоборот, сильный
прирост даёт и усиленный слой древесины, и иммунитет.
Никогда не допускайте перегруза косточковых урожаем! Наоборот, нужен
небольшой недогруз. Регулярно удаляйте переставшие прирастать
старые нижние концы веток – омолаживайте их. Постаревшие стволы и
ветки заменяйте новыми сильными побегами. Подкармливайте по
листьям, мульчируйте почву органикой, кормите в шурфы. Пока прирост
силён, трутовик не страшен: обычный нахлебник, но не более того.

ОЖОГИ КОРЫ. Нельзя не сказать о них: слишком часто принимают за

болезнь. Ожоги – общий термин, означающий отмирание коры. Отмирает
она по разным причинам, и во всех климатических районах беды свои.
На юге меньше, а на северах и в Сибири кора часто гибнет в момент
выхода почек – просто высыхает. Февральские морозы, поздний снежок,
и почва сильно остыла. А потом резкое тепло, и крона ошалело
просыпается. Почки начинают дышать, пухнут, требуют воды, а корни
ещё спят. Ветки просто высасывают воду из коры, и она отмирает
длинными полосами. Особенно часто это бывает в тени и на северных
уклонах, где почва плохо прогревается.
В холодной степи кору могут высушить морозные сухие ветры. Они и
почки высушивают. Тут выигрывает тот, кто отсек холодные зимние
ветры: посадил лесополосы, учёл расположение домов и склонов.
В средней полосе обычное дело – весенний солнечный ожог. Днём кора
с юга нагревается и оживает. А ночью – мороз под двадцать, и
разомлевший камбий гибнет. Вот только тут помогает так любимая нами
побелка стволов: известь спасает кору от перегрева. Собственно, только
для этого стволы и белят.

Рис. 54. Гниль

Ожоги, раны, пеньки от срезов и упущенные безобразия короеда
логически переходят в «рак коры» – разные грибковые гнили. Кора
чернеет, буреет, отгнивает кусками и полосами. Погибла больше, чем на
половину окружности ветки – можно спиливать ветку на дрова.
Окольцевала ствол – пили всё дерево. Пока гниль не развилась,
средство спасения одно: в мае острым ножом вырезать всё больное, до
скользкого камбия и живой зеленоватой коры (рис. 54), вычистить всю
гниль, и обмазать сметанообразной смесью глины и коровяка, 4:1,
добавив медный купорос – столовую ложку с горкой на ведро. Летом
мазать рану нигролом или мягким варом. К осени рана обрастёт валиком
коры – всё, рак вылечен.

Болезни огорода
МУЧНИСТАЯ РОСА. Всеядна, ест плодовые, и овощи, и цветы. Из
тыквенных ест в основном тыквы, кабачки и патиссоны, которые,
впрочем, успевают отлично отплодоносить. Ела бы и огурцы, да
слабо ей против росы ложно-мучнистой – пероноспо́ры! Неприятна, хотя
и не летальна на смородине и крыжовнике. Сильно раздражает на розах,
особенно на плетистых: их сжирает целиком. Беда для некоторых старых
сортов яблонь. Ренет Симиренко – особенно болючий.
И сразу факт из опыта садовника: полностью выбаливая в режиме
«интенсива», этот сорт почти не болеет в старых, заброшенных садах.
Чем отличаются эти сады? Только богатством микрофлоры и живой
листовой подстилкой.
Многие сорта яблонь, смородины, крыжовника и декоративных культур
устойчивы к мучнистой росе. Но не все они так вкусны и красивы, как
неустойчивы!
Особенность мучнистой росы – поверхностный мицелий, «пушок» на
листьях. Внутрь она не прорастает – только присоски запускает, отсюда
и выносливость многих растений (рис. 55). Эффективны и контактные
фунгициды, в том числе и медные (бордоска, ХОМ), и коллоидная сера
(тиовит-джет, кумулус). Самый устойчивый к смыву – ХОМ (хлорокись
меди). Дожди даже задерживают вспышку, смывая споры.
Рис. 55. Натиск мучнистой росы

Можно сдерживать росу и щелочными растворами: нелюбовь к щелочам

– особенность всех грибков. Например, годится смесь 50 г любой соды
(карбоната калия или натрия) и 30–40 г хозяйственного мыла на
ведро воды. Виноградари успешно сдерживают оидиум, опрыскивая
грозди 1 %-ным раствором пищевой соды с добавкой ложки фосфатного
стирального порошка.
На розах, флоксах и прочих цветах при острой нужде можно было бы
использовать «Строби», «Скор» и «Топаз»: нам их не есть. Но лично я
как дачник предпочитаю защищаться иначе: на болезни цветов внимания
не обращаю. Сильно болеет – зачем держать? Заменяю болючие виды
неболючими, и нет проблемы. Многие дачницы охают: да как же –
любимый цветок… Милые девчата! Цветы – не мужья, их менять даже
полезно!
Лопухи тыкв и кабачков у нас стремительно «мучнеют» в конце лета. Ну
и пусть себе: тыквы почти созрели, да и кабачков мы уже наелись.
Смородина и крыжовник начинают болеть раньше всех: уже в июне,
после сбора ягод, прирост побегов курчавится. Причём под кровлей и
сеткой, во влажном воздухе, мучнистая роса появляется так же, как и на
воле.
Можно опрыскивать кусты содой. Но чаще я просто срезаю больные
верхушки до здорового листа: больше веточек – больше урожая. И
вижу: главное для ягодных кустов – хороший рост. Если прирост
сильный, часто одной обрезки хватает. Опрыскивая овощи
вышеупомянутой защитно-подкормочной смесью, я захожу и в ягодник –
помогаю отрасти новым побегам.

ФИТОФТОРА. У нас косит в основном томаты, а в средней полосе и

картошку. Сначала буреют и отсыхают нижние листья, потом и весь куст.
Споры зимуют в почве и на почве, весной летят по воздуху. Исключить
заражение растений невозможно.
Появившись в Ирландии полтора века назад, сократила население
ирландцев на четверть. С тех пор мы здорово ей помогли своими
пестицидами. В 1966-м нашли уже 15 рас болезни. С 77-го по 90-й, после
распространения двойного фунгицида ридомила, их стало около 170, и
число генов, отвечающих за съедение хозяина, удвоилось. С 95-го новые
фунгициды вызвали новую волну мутаций – найдено уже 487 рас!
Сегодня, по данным белорусских ученых, расовый состав фитофторы
уже непредсказуем – он постоянно меняется, и селекция картофеля на
устойчивость уже бессмысленна. Недавно американцы нашли в горах
Венгрии древнюю полудикую картошку с фиолетовыми клубнями,
практически не болеющую ничем. Надеюсь, из неё что-то получится.
Хотя, скорее всего, «новой» фитофторе эта задачка – на пару лет, не
больше.
Фермерам остается нещадно химичить. А мы, дачники, можем
приспособиться. Про сырое Нечерноземье молчу: там фитофтора жжёт
картошку хуже раундапа, и самое лучшее – не сыпать известь, а
добавлять перегной и калий. Скажу про юг, тут она ещё смирная.
Прежде всего посмотрите на рисунок 56 и цветное фото 29. На сегодня я
убеждён: против фитофторы нет ничего эффективнее защиты от
дождя. Чем плодить её и потом с ней бороться, лучше не давать ей
шансов прорасти – не создавать условий для грибка. Все свои томаты я
укрыл кровлями из поликарбоната. В начале августа, когда в огородах от
томатов осталась одна труха (рис. 56), мои томаты только вступают в
массовое плодоношение (фото 29). Никаких денег на это не жалко!
В природе же сильнее всего сдерживают фитофтору почвенные
сапрофиты. В конце лета, после уборки, нужно похоронить инфекцию
под мульчой – и микробы с ней разберутся. Встали кусты – опять клади
мульчу: и споры меньше летят, и окучивать не надо, и поливать меньше.
А в ямки, если есть, добавьте золу: калий с фосфором. Микробы, влага и
усиленное питание под мульчей – главное лекарство. И урожай цел.
Многие огородники, с которыми я общался, выращивают картошку под
соломой или под слоем сена – они никогда на фитофтору не
жаловались.

Рис. 56. Фитофтора на томатах

Фитофтора любит тепло, и её можно обойти по срокам.

На юге хорошо помогает ранняя посадка клубней, уже пробужденных
в тепле и на свету, со зрелыми ростками. Ранние сорта созревают уже к
середине июня, когда влаги ещё достаточно, а фитофтора едва
проснулась. Мы можем сажать картошку и в середине-конце августа,
получая к ноябрю здоровый клубень среднего размера – на семена
лучше не придумаешь. Осенней картошке фитофтора почти не мешает.
Как оздоровить свой посадочный материал? Прежде всего не
жадничать: самые здоровые кусты с самым хорошим урожаем
отбирать только на семена. Южанам можно сажать здоровые клубни
под осень – получаются здоровые семена.
Ну и, конечно, не надо сажать картошку и томаты постоянно на одном
месте. Картофельный участок должен хотя бы раз в три года «гулять»
под другими культурами, разлагая какую-то новую органику. Ещё важнее
это для томатов.
Самый лучший способ потерять урожай томатов – плоды в густых кустах,
лежащих на земле. Между шпалерными и кустовыми томатами –
огромная разница! Никакая химия не сохранит урожай так, как
шпалера. Когда в жару, после дождя, половина плодов на земле гниёт, у
шпалерных кустов только теряются нижние листья.
Они, кстати, мощным кустам и не нужны. Мастер тепличных томатов из
Адыгейска, Ю.И. Циков, добился полного отсутствия фитофторы – без
химии, только двумя приемами: вся почва под опилками, и все
желтеющие листья сразу удаляются. Красиво, светло, и урожай
отменный! Я перенял этот опыт, и к августу на моих высоких томатах
остаётся 2/3 верхних листьев – низы свободные, и можно подсевать
салаты.
К тому же в теплицах у Юрия Ивановича не бывает росы: отопление у
него – подпочвенное. Капля воды плюс тепло– вот что нужно любому
грибку для прорастания споры. Мои грядки толсто укрыты соломой,
сверху – кровля со спонбондом, и росы не бывает.
В огородах роса ложится перед рассветом, и если вы здоровы и не
ленивы, то вполне можете обойтись нетканым материалом или пленкой.
Каждый вечер укрывайте грядки – набрасывайте укрытие прямо на
кусты, слегка придавив по краям. А поздним утром, когда воздух уже
тёплый, раскрывайте. Нет росы – почти нет болезни.
Химия. Сейчас для обработки клубней и семян разрешён фунгицид
«Максим». Пока он весьма эффективен. Если обработать посадочный
материал, неплохо сдерживает инфекцию в первый месяц роста. На
кустах фитофтору сдерживают системники: «Строби», «Квадрис».
Применять можно только один-два раза, на томатах – до налива плодов,
на картошке – до цветения. А потом остается только контактная медь:
ХОМ или бордоска.
Отвары разных растений проверили на фунгицидность белорусские
ученые. Самыми действенными оказались чеснок, обыкновенная полынь
и пижма. В лаборатории они наполовину уменьшали прорастание спор
фитофторы и других картофельных болезней. В поле такой эффект
получили, если опрыскивали растения 4–5 раз через 10 дней.
Есть наблюдения, что при таком режиме отлично работают и стимиксы.
Фермеры Тамани, работая по кустам каждые 7–8 дней, получали
здоровые, увешанные отменными плодами кусты томатов к сентябрю,
когда у остальных уже всё сгорело. Достижение! Но вот парадокс клятого
капитализма: к этому времени цена на томаты уже настолько упала, что
заниматься ими нет никакого смысла.
ПЕРОНОСПОРА, или ЛОЖНО-МУЧНИСТАЯ РОСА (ЛМР). Это то, от чего
сейчас «сгорают» наши огурцы. Её особенность в том, что дождь ей не
нужен – достаточно влажного воздуха. То есть в сезон дождей никакая
крыша от неё не спасает, хотя вспышку изрядно задерживает. Сначала
на листьях появляются как бы маслянистые, полупрозрачные пятна, а
потом ткань гибнет; всё растение желтеет и превращается в труху,
начиная снизу. Устойчивых сортов нет, относительно выносливы только
«Феникс+», а также длинные салатные – Аллигатор, Изумрудный каскад,
Радость китайских фермеров и прочие подобные «китайцы». «Феникс-
плюс» медленно раскачивается, но натиски пероноспоры выдерживает, и
гибнет самым последним (рис. 57).

Рис. 57. Пероноспора

Появился этот грибочек совсем недавно, в конце 70-х. В 1981-м я был на

студенческой практике в Адлерской овощной станции – там ещё не
знали, что делать с этим новоявленным чудищем. Только теплицы ночью
грели, да вентиляцию закрывали, чтобы роса не появлялась. А потом
обрывали все больные листья. Через месяц в теплице оставались одни
хлысты.
Сейчас тепличники вовсю применяют системные фунгициды. И они,
вместе с системными инсектицидами, частично попадают в плоды. И
единственная альтернатива этому – собственные огурцы и помидоры.
У нас на грядках всё просто. Органика, мульча и капельный
полив дают огурцам силу. Наши огурцы никогда не лежат на земле –
плетутся на шпалерах. Сеем только самые ранние и дружные
гибриды, как, например, «Наташа»: сразу заваливают плодами, и все
закрутки готовы за первый месяц – дальше можно выдрать и пересеять
заново. Длинноплодные «китайцы» с огромными жёсткими листьями под
кровлей уверенно плодят до конца лета, хотя снизу и болеют. Результат
нас вполне устраивает: когда у соседей всё сгорело, мы ещё долго
хрустим. Но можно продлить до середины октября и «Наташу» первого
посева, если пару раз защитить. Как – ещё расскажу.
Выдрав больные огурцы, мы заваливаем грядки соломой, поливаем
стимиксами или свежим компостным настоем, и продолжаем жить, не
одумляясь проблемами фитопатологии.
Если есть хороший полив, а огурчиков хочется поесть подольше, надо
просто посеять огурцы вторым сроком – в конце июня, а у нас и до
середины июля, когда первый посев уже даёт урожай. Молодые кусты
сильнее сопротивляются болезням. А пока они плодить не начали, их
можно пару раз защитить системным фунгицидом. А от натиска
инфекции – неткаными материалами.
Определенно, огурцы всегда намного здоровее среди подсолнухов,
кукурузы и в кронах деревьев.Эффект этого соседства не перестает
меня удивлять – он гораздо сильнее любых препаратов! Когда всё уже
сгорело в труху, в кронах и кустах зеленеют совершенно здоровые
листья и висят зеленцы. Вот вам и умное совмещение растений в
действии. Почему мы это не используем?..
Химия: не позже, чем за неделю до начала плодоношения, допускаю
системник. По плодам химию не использую никогда. Хотите опрыснуть в
пик плодоношения – по крайней мере оборвите всё, вплоть до завязей.
Применяемые системники далеко по растению не ходят – работают там,
куда попали. А из огуречной мелочи просто изумительные консервы
получаются.

Итак, подведем итоги.

Никакая болезнь не любит устойчивых сортов!
Болезни лечить бесполезно – их надо предупреждать. Проросло –
больной лист уже не вернешь.
Все листовые болезни любят: жару, капельную влагу, азотный перекорм
(в том числе и навозный!) и ослабленные, перегруженные растения. Не
любят: калий и фосфор, золу и щёлочи, хорошее перегнойное питание и
достаток влаги, умеренную нагрузку при хорошем росте.

Если растения сильны, с большинством болезней нет проблем: урожая

попросту хватает.
В полудикой, разнообразной среде и на постоянно мульчируемой почве
общий фон болезней по крайней мере вполовину меньше, чем в голом
«культурном интенсиве».
При защите биопрепаратами важна не доза, а регулярность.
В любой защитный раствор никогда не повредит добавить комплексоне
хелатное удобрение и прилипатель.
Слышу вопрос: «Хватит теории! Ты-то сам как свои растения
защищаешь?»
Извольте, всё как на духу.

Глава 9
Наша защита, но не борьба
Защитно-профилактическую работу у нас не получается делить на сад и
огород. И там и там работают схожие эффекты, и даже с
опрыскивателем чаще хожу сразу везде. Тут важен сам подход.

Почему мы защищаем растения

– Ну, как ваше здоровье?
– Ох, и не говорите!..

Сначала – почему защищаем. А то многие сибиряки и северяне не

понимают, чего у нас за проблемы такие.
…В 2010-м весь август и половину сентября провёл на Урале и в
Сибири. Был на Алтае и в Минусинской котловине. Что сказать? Рай
божий! Сибиряки завидуют кубанцам просто по незнанию. Регулярно
успокаиваю сибиряков, ставших кубанцами, и на третий год осознавших,
куда они попали.
Глядя на фотографии груш, яблок, абрикосов и слив В.К. Железова,
долго мучился ощущением какой-то нереальности. Что-то не так, а что –
на пойму. Наконец осенило: батюшки-светы, ведь ни на плодах, ни на
листьях – ни единого пятнышка! Всё чистое, как в сказке. Там почти нет
ни вредителей, ни болезней – всё стерилизует зима. Мороз –
единственная проблема. Но если найти хорошее место и посадить
надёжные сорта, то и этой проблемы нет. Ну, рай!
Вот там, наверное, можно и вообще не применять пестицидов. Или
обходиться «Здоровым садом» с НВ-101…
Если же вы ищите регион, где все мыслимые болезни и вредители
свирепствуют в полном благоденствии, то это Кубань. Вот вам
правдивая картинка, что происходит у нас, если ничем не защищать
растения.
Принципиальным природникам-органистам, решившим переехать на
«обетованный юг», сразу советую: забудьте про жадность в любом виде.
Живите в гармонии с природой! Делитесь со всеми живыми существами
радостно, отдавайте бескорыстно! В целом, треть порченого урожая для
нас – благословение: и нам хватило, и компосту. Многие ценные
культуры теряют весь. Мы и к этому привыкли.
Томаты с момента первых спелых плодов массово жрёт хлопковая совка
и жжёт фитофтора. Успеваем снять раннюю половину плодов. В начале
августа в огородах – гербарий и гнилые помидоры. А у фермеров –
обработки каждую неделю.
Огурцы, отдав первые два-три сбора, начинают гореть от пероноспоры.
Сами по себе сгорают в прах за две-три недели.
Картошка уже в фазе бутонов страдает от жары и засухи, смолоду
съедается колорадским жуком, а после цветения – фитофторой. Но это
ещё цветочки. После тёплых зим убранный урожай заражается
картофельной молью и превращается в труху в хранилищах. Рядом с
этой молью жук – наивный младенец!
Чеснок и лук, едва нарастив перо, могут полностью сгореть от ржавчины,
не налив луковиц. Нечасто, но бывало. Чаще просто болеют, и луковицы
мелкие.
Капуста всё лето страдает от жары, часто теряет кочаны от тли и гусениц
капустной белянки.
Баклажаны – излюбленная еда для «колораки» и паутинного клеща.
Если не защищать, дохнут после первых плодов.
Перцы – самые устойчивые ко всему, кроме клопа-черепашки, который
прокалывает плоды, чем портит их вид и сочность. В иной год на каждой
перчине – по нескольку штук. Благо, не везде. А сейчас появился клоп
мраморный – тот вообще всеядный.
Дыни поражает дынная муха – бьёт завязи. Морковку дырявит муха
морковная.
Медведка у нас чувствует себя великолепно. Подгрызает всю рассаду
любого вида. С проволочником тоже всё благополучно – его много, и он
вполне здоров. Улиток и слизней тоже навалом, хоть и не каждый год.
Мыши в августе-сентябре ищут воду и в драку едят все корнеплоды.
Хорошо, что им много не надо.

В плодовом саду ещё конкретнее.

Столовый виноград в июле-августе сгорает от милдью. Выбаливает
напрочь, как огурцы: полностью теряет листья и ягоды, к зиме не
одревесневает и вымерзает. К осени, по дождям, появляется и оидиум.
Спелые ягоды нещадно долбят осы.
Не болеют милдью старые евро-американцы типа Изабеллы, но они –
хозяева листовой филлоксеры. Наш Бако-1 в июле теряет почти все
молодые побеги – филлоксера высасывает. Благо, в иные годы она
проваливается, но не надолго.
Абрикосы у нас вообще не плодят: весной весь цветущий прирост
сжигается монилиозом. Ежегодно и везде, кроме особо прогретых
затишков в городских дворах. Устойчивых сортов нет. Люто завидуем
Южной Сибири и Хабаровску, но их сорта у нас не выживают.
Персики в мае теряют молодые листья от курчавости. Сразу, в одну
неделю. Потом частично обрастают, но урожаи мизерные. Веточки
персика быстро стареют от монилии и трутовика.
Вообще, трутовик у нас живёт во всех косточковых. Персики он съедает
быстрее всех, за 8–10 лет.
Яблони всё лето, начиная с завязей, бьёт яблонная плодожорка. Целых
плодов остаётся половина, а то и треть. Некоторые сорта болеют
мучнистой росой, а если сыро, то и паршой.
Сливы десертных сортов червивые наполовину, а то и на две трети – это
восточная плодожорка. Битые плоды гниют. В древесине трутовик.
Черешни и вишни бьёт вишнёвая муха, обычно испорчена четверть ягод.
Вишни болеют коккомикозом. Если дожди, спелая черешня массово
сгнивает от плодовой гнили – та переходит с ягоды на ягоду. В сырых
местах трутовик быстро съедает древесину.
Груши могут полностью лишиться листьев из-за медяницы и тли. Любят
их и долгоносики – казарка с букаркой. Плодожорка бьёт треть плодов.
Кстати о тле: она у нас портит молодые побеги почти любой культуры.
Молодые приросты персиков, слив, груш, яблонь, калины, черешни
курчавит и высасывает полностью. Прирост слив может облепить до
«голубизны». И помогают ей в этом наши муравьи, занося на дерево
первых самок-расселительниц.
Чёрная смородина, дико страдая от жары и сухости, массово поражена
стеклянницей. Бабочка кладёт яйца в юные побеги во время цветения,
гусеницы выедают ветки внутри. Поражённые ветки не живут дольше
трёх лет, урожаи мизерные. Пока не спрятал кусты под сетки, видел
только выживание в страшных муках. После урожая на отрастающих
побегах смородины и крыжовника появляется мучнистая роса, но это уже
сущая мелочь.
Ремонтантная малина (плодоносящая на летних побегах), если в ней
есть сорняки, поражается пурпурной пятнистостью, а не ремонтантная
ещё и стеблевой галлицей. В обоих случаях побеги с наливающимися
ягодами ломаются и падают. Ягоды любят вонючить клопы. На нашей
глине от жары и засухи даже под мульчой расти отказывается, а
заливать её чрез день сил не хватает.
Земляника – проще сказать, от чего не страдает. Тут и клещ, и нематода,
и болезни. В дождь плоды массово гниют. Урожай гарантированно цел
только под укрытием, если ягоды лежат на сухой соломе.
Итого. Нашим фермерам не позавидуешь. Промышленные сады у нас
обрабатываются химией до 18 раз за сезон, овощные плантации – до 12
раз. Дачники тоже гребут яды и хватаются за опрыскиватели по делу и
без дела.
Мы живём совсем иначе.

Как мы защищаем свои растения

«…К сожалению, на этих томатах мы не видим фитофторы. А вот
тут – удачно: огурцы буквально съедены ложномучнистой росой!»
Из телепередачи «Наш сад»

Тут четыре принципиальных момента.

1. Мы не жадничаем: всё не вырастишь и от всего не защитишься. Тем
более пенсионерам. От чего сумели защититься, то и наше. Не сумели –
не мучаемся. От самых проблемных культур просто отказываемся.
2. Главная общая защита от всего – наша богатая устойчивая
экосистема. Мы видим её эффект, и делаем всё, чтобы экосистеме не
вредить.
3. Активно строим препятствия и укрытия, ставим ловушки, кладём
мульчу, сеем сидераты, используем репелленты. То есть, как можно
шире используем агрозащиту, чтобы как можно уже и реже
использовать яды.
4. Но если экосистема и агрозащита не справляются и где-то кто-то
вспыхивает, мы не позволяем растениям гибнуть во славу «природной
гармонии». Когда иного выхода нет, без мучений применяем химию. Но
не абы как! Даём самые безвредные и эффективные препараты самым
безопасным способом.

Наш защитный агрометод

«О добре могу я говорить, но не о зле, ибо что есть зло, как не добро,
терзаемое голодом и жаждой?..»
Джебран-аль-Джебран, «Пророк»

Агрометод защиты – и есть то самое «садовое айкидо», о котором я

пишу уже двадцать лет. Это использование слабостей и пристрастий
вредителя против него самого. Или обман, или преграда, или создание
неприемлемых условий. Толпы голодных хищников и вони диких
растений – в том числе. В общем, всё, кроме ядов.
Вот что удаётся нам.

1. СВЕТОЛОВУШКИ.
Зацвели деревья – ставлю светоловушки в саду.
Наливаются первые помидоры – ставлю ловушки в сетчатом
огороде.
Многие страны производят световые ловушки разных конструкций и
продают их весьма недёшево. У нас продаются польские. На самом
деле, ничего покупать не надо. Светоловушки устроены гениально
просто, повторюсь (рис. 36 и цветное фото 20).
На какое-то возвышение ставим глубокий таз с водой. В воду – горсточка
любого моющего средства: чтобы бабочки намокали и тонули. В 5–6 см
над водой вешаем обычную слабенькую лампочку без отражателя,
любую, лишь бы светила вокруг себя. Собственно, всё. Ближе к вечеру
включил – утром выключил.

Рис. 59. Светоловушка

В идеале их включает реле со световым датчиком. И от дождя лампочки
чем-то прикрыты. Раз в пару недель надо споласкивать таз и наливать
свежую воду.
В саду светоловушки надо ставить сразу после цветения деревьев:
первые плодожорки съедают мелкие завязи. Я налаживаю их в апреле.
Самыми первыми летят хрущики (рис. 59). А после цветения деревьев –
разные вредные бабочки. За ночь их прилетают сотни. В сад бабочки
летят со всей округи, и чтобы заметить эффект, надо ставить по ловушке
на каждое взрослое дерево. Поэтому я ставлю всего три ловушки –
между самыми ценными деревьями.
Иное дело – укрытый грунт. Тут достаточно пары ловушек на восемь
грядок: хлопковую совку выловить, минёров и прочую мелочь. Ставлю их
в июне. Обычно в укрытом огородике оказывается десяток-два бабочек,
которые без проблем ловятся. За пять лет я не видел под сеткой ни
одного дырявого плода. В то время как снаружи – треть плодов с
гусеницами!

2. СЕТКИ.
Весной, до выхода бутонов у смородины, накрываю сетками
ягодник. До высадки рассады – укрытый огород.
Европа давно укрывает сетками и сады, и овощные плантации. Там
разработаны технологии для десятков га. У нас же тут два реальных
направления.
Первое – сетчатые огороды, тот самый укрытый грунт, по-ихнему –
нетхаусы (сетчатые домики). В нашей зоне их надо делать с
непромокаемой полупрозрачной кровлей и открытым коньком для
свободной вентиляции, о чём я писал уже не раз. А все боковины –
сетчатые (рис. 60 и цветное фото 30). Сетка годится москитная, которая
пошире и попрочнее. Я же использовал израильский «Оптинет».
Рис. 60. Защита сеткой от вредителей

В результате никакие летающие грызущие вредители моих растений

просто не видят. Внутри нет ни совок, ни белянок, ни клопов, ни цикадок.
А те, кто случайно залетел или заполз в щели, легко ловятся на тот же
свет. Или просто руками. Прибавьте к этому двойной фотосинтез,
двойной рост и отсутствие болезней – просто от идеального
микроклимата, без удобрений! – и получится весь эффект от сеток (фото
29).
Святое дело – укрыть мелкой сеткой капусту. Белянки будут только
облизываться. Собственно, москитной сеткой можно укрывать и томаты,
и перцы – задолго до появления совок и клопов.
Второе – укрытие особо ценных деревьев и ягодников. У меня этот
статус имеют черешня и чёрная смородина. Черешню пытаюсь
формировать кустом (близко к форме KGB) и после цветения буду
пробовать укрывать москитной сеткой – от вишнёвых мух. Не срастётся с
москитной, укрою фасадной строительной сеткой – от птиц. Она точно не
в дефиците.
Смородину спрятал в сетчатый домик, провёл полив и положил мульчу.
Стеклянница исчезла! Прирост стал просто огромный, лист крупный и
здоровый, урожай в кои-то веки отменный! Правда, на третий год пыхнул
клещ. Сами виноваты: обрадовались, расслабились – проглядели. А
ведь знали: при радикальной смене условий всегда жди какой-то
вспышки. Под сеткой очень комфортно становится сосущим, и ждать
клеща таки надо было.
Пришлось применять фитоверм. Но нет худа без добра: зато научился
им правильно работать – строго трижды через 5–6 дней.
Снятие сетками перегрева и суховея – тоже часть агро-защиты. Чем
растению лучше, тем оно увереннее сопротивляется всем напастям, и
тем выше урожай.

3. КРОВЛИ.
Весной накрываю кровли. На смородинник – по развороту почек; на
огородик – перед высадкой рассады; на виноградник – чуть до или сразу
после раскрытия кустов. Тут же налаживаю поливы – капельный и
мелкодисперсный типа «Голден спрей».
Кровли радикально спасают от двух напастей: града и летних болезней.
Грибкам нужно два условия: тепло и капельки воды. Вот от капелек
кровли и оберегают. Нет капелек – спорам негде прорастать.
Под карбонатной кровлей совершенно не болеет милдью виноград,
почти не болеют фитофторой томаты (фото 29), в разы слабее болеют
пероноспорой огурцы. А это наши основные культуры! Почти не болеет
антракнозом чеснок. Не гниёт земляника. Очень слабо болеют мучнистой
росой смородина и крыжовник. Уверен, не всё перечислил. Летний дождь
– детонатор для взрыва очень многих болезней.
О винограде надо сказать особо. Милдью – самая страшная болезнь юга,
выкашивающая все листья и ягоды начисто. Сестра огуречной
пероноспоры. Появляется в июне-июле сразу после любого дождя, и
начинается с юных листьев. Чтобы спасти, кусты надо грамотно и не чем
попало обрабатывать 3–5 раз за сезон, меняя препараты. На цветном
фото 31 – мои молодые кусты под кровлей и сеткой в августе, когда
уличный виноград уже выболел до состояния гербария. И это я
наблюдаю уже пять лет. А появляющийся к сентябрю оидиум сильно не
вредит, к тому же легко снимается содой или системным фунгицидом –
благо, урожай уже убран.

4. ПОЯСА И ЮБОЧКИ.
Препятствия на стволах ставятся за несколько дней до лопания
почек – чуть раньше зелёного конуса.
Как уже упомянуто, юная плодожорка возвращается по стволу и портит
плоды, пока не вырастет и не окуклится. Вверх по стволу ползут и
долгоносики, и тля, и вообще все, кого ветер сдул. По стволам муравьи
затаскивают тлю, расселяя на самых первых сантиметрах побегов, и до
июля снуют вверх-вниз тысячами, обслуживая своё «сиропное
скотоводство». Наконец, по лозам и опорам выползает на виноград
листовая филлоксера. Так что препятствия на стволах – вещь очень
полезная. Ставить их надо с момента распускания почек.
Рис. 61. Ствол в мелке «Машенька»

Варианта у меня два. Самый простой – с момента выхода почек

периодически мажу стволики инсектицидным мелком «Машенька» (рис
61). Если не полениться подмазывать раз в неделю, то недели через три
муравьи покинут деревце надолго, и снизу прирост останется здоровым.
Чтобы продлить эффект мелка, можно укрывать его юбочкой из плёнки
или подобного гладкого материала, как на рис. 37. Крупные муравьи уже
не заползут – с края тонкой плёнки они падают.
Неплох и распушённый синтипон: муравьи в нём путаются (рис. 62). Если
под ним есть слой плёнки или скотча, можно прыснуть в него какой-то
долгоиграющий дихлофос. Без плёнки эти яды обжигают кору. Убивает
кору и клей-ловушка типа ALT или подобные для мышей. К тому же, их
надо менять каждые две недели. У меня они не прижились.

Рис. 62. Подвязанные синтипоном деревья

Мечтаю о таком материале, который даже муравьи не смогут никак
преодолеть. Что-то вроде толстоволосого искусственного меха?.. Что-то
с гладкими обратными ворсинками, как в кувшинчиках непентеса?.. Буду
признателен за подсказки.

5. ЛЕТНЯЯ ОБРЕЗКА.
Когда завязи яблонь с грецкий орех, я делаю тщательную летнюю
обрезку сада.
Тут целых три защитных эффекта.
1. Светлая и продуваемая крона, вычищенная от волчков, хилых и
больных веток – общий залог здоровья. Наоборот, в густой тени и
густоте, где сыро и долго не сохнут капли, болезни цветут пышным
цветом.
2. Кроме того, прореженная крона – это хороший прирост, а прирост –
сам по себе иммунитет и кормилец дерева. Чтобы силы дерева шли куда
надо, я обязательно делаю обрезку, когда завязи у слив с лесной орех, а
у яблонь-груш – с грецкий (у нас начало-середина июня). Это – помимо
основной обрезки в феврале-марте!
3. При сильном росте дерева или кустарника ему ничем не вредит
укорачивание летних побегов. Наоборот, оно усиливает
заплодушивание. Посему все побеги, к концу мая скрученные тлёй,
битые мучнистой росой или бактериальным ожогом, подгрызенные
казаркой или гусеницами, я просто срезаю. Насколько срезаю? До
здорового листа. В пазухе больного плодовая почка всё равно не
вызреет. Безлистные ветки через год станут голыми хлыстами,
засоряющими и удлиняющими крону. Так зачем они нужны? А лишнее
ветвление я регулирую через три недели, или уже в следующем марте.

6. ПРИМАНКИ.
Приманки устраиваются за неделю-две до высадки рассады.
На пиво, особенно на скисшее, толпами ловятся медведки и слизни. Для
медведок лучше закапывать бутылки, для слизней – миски. Пива
достаточно на палец. Но в нашем случае тут как раз справляется
экосистема: ни те, ни другие уже давно не вспыхивали. Скромно
рисуются в единичных экземплярах. Хищники своё дело знают!
Тем обиднее, когда из десятка любовно выращенной рассады пару всё-
таки подгрызут. Поэтому щепотку гранул базудина («Медветокса»,
«Медвегона») в лунку мы кладём, не взирая на косые взгляды
«зелёных». Наша компостная почва это легко переживёт, а гармония
чуточку потерпит.
Осы, жрущие виноград, ловятся на всё съедобное: и на морсы из
варенья, и на само варенье, и на мясо и рыбу, особенно с запашком.
Начинайте ловить с июня – к августу останется минимум. Во всяком
случае, ловите, пока виноград ещё зелёный.
Ну, не хотите экосистему осами обделять – делитесь с ними виноградом.
Мы же, пока внуки маленькие, выбираем внуков. Повторяю: всё же не мы
для экосистемы, а она для нас.
Есть приманки и для почвенных вредителей. Вы привыкли копать или
мотоблочить под картошку? Раскидайте перед тем кукурузу и горох, на
сутки замоченные в актаре или конфидоре. Все голодные проволочники
и медведки их отведают и счастливо подохнут. Мы «защитились» более
радикально: уменьшили свой аппетит на картошку и отказались от неё.
Много лет выращивали батат – его вообще никто не ест, кроме мышей.
Но недавно осознали, что и батат нам уже не настолько нужен. Нельзя
объять необъятного!
Кстати, батат был отличной приманкой для мышей. Он же сладкий, как
хурма! Пока до кожурки куст не выгрызут, никуда больше не ходят:
наслаждаются. За месяц пару кустов выгрызут, зато больше ничего не
тронут. Так же люб мышам и топинамбур. Он тоже сладкий.
Есть масса растений-приманок. Колорака прежде всего кидается на
баклажаны: они вкуснее. Картофельная тля – на петунии. Чёрная тля –
на осот и бодяк. Можно специально сеять ряды растений-приманок.
Обрабатывать придётся в основном их. Агрономы знают: если обсеять
пшеничное или ячменное поле полосами сои, все вредители будут здесь.
Выждал момент, перемолотил её косилкой-измельчителем – вот и
защитился.

7. ОТПУГИВАНИЕ ВРЕДИТЕЛЕЙ.
За неделю до распускания почек – обработка сада жидким
дымом. Встала рассада – обрабатываю дымом огород. Повторять
надо каждые три недели. Если хватает усердия…
Жидкий дым – проверенный учёными репеллент для большинства
насекомых и клещей. Вшитый в гены сигнал: «Пожар!» Репеллентный
препарат «Сочва-Ж» – это буквально жидкий дым для копчения,
продаваемый везде для барбекю.
Ростовский садовод И.Н. Васин научился собирать водный конденсат
дыма и несколько лет успешно применяет его в саду. Вредителей стало
несравненно меньше. Исчезает даже тля с молодых черешен и груш. На
комнатных цветах исчезает клещ, а это дорогого стоит.
Похожим эффектом обладают и растворы дёгтя. Многие это
подтверждают, но я пока не пробовал. Буду признателен за отзывы.

Второй способ отпугивать паразитов – само растительное разнообразие.

Особенно обилие пахучих растений. На моём участке много хвойных,
рядом с грядками растут чёрный и грецкий орехи. Оставляю нетронутой
полынь, даже специально её привозил и сажал. Рассаживаю по углам
луки, сельдерей, любисток, мяту. Ну, и сад, и поляна с лесосадом не
косится по полтора месяца – там полно всего пахучего: мята, пижма,
яснотки, тысячелистник, полынь.
Не то чтобы я верил в какие-то определённые запахи. Но я верю в
биоразнообразие. Когда запахов много, насекомым на порядок труднее
найти кормовое растение – это факт.
Представьте, что вы в пекарне с полками сдобных булочек. Кайф! Это –
монокультура. А теперь представьте, что пытаетесь насладиться
булочкой, разыскивая её между помойными вёдрами, бочками с
соляркой и банками с нитрокраской. Это – природный биоценоз. А в нём
ещё и хищники рычат плотоядно – по 30–40 видов на каждого
травоядного. Тут уже не до булочки!
Результат? Вредители есть, как факт. Но уже лет пятнадцать у нас никто
не вспыхивает. Что есть, то есть – всё устаканено и достаточно
предсказуемо. А это само по себе есть хорошо!
Вот такой вот он коварный, агрометод защиты!

Когда нам без ядов не обойтись

Итак, в своих условиях мы делаем всё, чтобы обойтись без ядов.
Кроме того, чтобы без них обойтись, мы не выращиваем абрикосов,
ранних персиков, капусты и картошки. Не выращиваем виноград, томаты,
огурцы и землянику без кровли. Не хватаемся за опрыскиватель, если
особо быстро горят огурцы, начинается фитофтора на нижних листьях
грунтовых томатов, желтеет чеснок, на перцах сидят клопы, падают
яблоки, гниют сливы: нам хватит.
Но есть случаи, когда без ядов не обойтись. Это а) безоговорочно
летальные напасти типа пероноспоры огурцов или монилии абрикосов,
б) нежданные взрывы и вспышки особой прожорливости.
Огурцы в тепличных комбинатах обрабатывают от пероноспоры каждые
две недели – она появляется даже без дождей и прогрессирует
лавинообразно. Мы обходимся одной обработкой.
Когда нижние листья огурцов почти пожелтеют от пероноспоры, а листья
средней части пойдут первыми пятнами, делаем радикальную защиту с
лечением: убираем все явно больные листья (вплоть до таких, как на
рис. 63 – живых, но уже покрытых пятнами) и все плоды вплоть до
завязей. На то, что осталось, тщательно наносим квадрис, а назавтра –
биологию с подкормкой (настой компоста, «Стимикс», «Сияние» – с
акварином, амнокатом или чем-то подобным, 20–30 г на ведро).
После этого начавшие болеть листья покрываются чёткими мёртвыми
пятнышками: грибок погиб, лист умертвил и тем ограничил больные
места, и в таком виде будет работать ещё очень долго. Через месяц
кусты снова болеют, но мы уже не защищаем их – просто обрываем
совсем больные листья и даём листовую подкормку. Огурцов уже
неохота, а они всё прут…
Томаты без кровли, коих максимум одна грядочка, мы лечим точно так
же – если фитофтора пыхнула слишком рано, когда завязи ещё мелкие.
Когда плоды уже почти налиты, мы ограничиваемся удалением больных
листьев и биопрепаратами с добавкой К и Р в виде монокалийфосфата.
Самое лютое несчастье в теплице или сетчатом огороде – белокрылка.
Когда она появилась, мы поехали на биофабрику в Тимашевск и взяли
смесь хищных грибов и грибных аверсектинов (фитоверм – на их
основе). Обрабатывали каждые 8–10 дней. Выяснили: белокрылку это не
убивает, но сдерживает, и урожай спасает. А потом, как вы знаете, мы
нашли её источник – дерево церциса, где её и уничтожили самым
зверским образом.
Напомню: наблюдение за источниками вредителей – ещё один приём
агрометода защиты. Называется он – упреждающие обработки. Часто
достаточно обработать лесополосу или окраины, чтобы исключить
нападение на плантацию.
Как уже упоминалось, на смородине, а также на баклажанах в июне, по
влажной погоде, свирепеет паутинный клещ. Простая уборка больных
листьев никак не помогает: клещики быстро бегают по всему растению.
На всякие чесноки и махорки он тоже чхать хотел. Фитоверм –
контактный, бьёт только тех, на кого попал, и не бьёт яйца. Помогает
только при еженедельной обработке не меньше трёх раз по нижней
стороне листьев. Купив удобный опрыскиватель, я это и делаю. Ну, и
ищу не палёный «Аполло».

Раз в 10–12 лет случаются истинные катаклизмы типа тотального

нападения американской белой бабочки, непарного шелкопряда или
яблонной горностаевой моли. Так срабатывают «критические массы».
Копилось-копилось несколько лет, и – бабах! Дней пять в сад не
выходил, потом вышел – деревья голые, и всё шевелится… И волосы на
голове – тоже! На рис. 64 – как раз шелкопряд работает. Тут все хватают
опрыскиватели и заливают сады сплошь чем попало. И чаще всего без
толку.
Потому что смотреть надо по ситуации.
Пока гусенички совсем мелкие – есть смысл обработать. Можно тот же
«Фитоверм» смешать с той же «Актарой». Если есть БТБ
(битоксибациллин), назавтра пройти и им: ядовитая бактерия тоже не
помешает. Все эти препараты – от грызущих: убивают, попав в кишечник.
Никакой фос- и хлор-органики не использую: они убьют всех и вся, а мне
хищников сохранить надо.

Рис. 63. Больной лист огурца

Если гусеницы уже больше сантиметра, отравить их уже трудно. Тут

надёжнее биология типа БТБ – не даст окуклиться. Но деревья уже
наполовину объедены, а отравленные гусеницы, хоть и без аппетита, но
жрать что-то ещё будут. Смысла травить уже нет – поздно!
Тогда я беру секатор и делаю «защитную обрезку» – детально срезаю
почти всё, что сильно обгрызено, одновременно формируя крону. Всё
срезанное жгу, под деревом всё опрыскиваю, на ствол – юбку. От кроны
остаётся прозрачная треть. Вот тогда беру опрыскиватель и без
трудностей убиваю оставшиеся десятки гусениц – они хорошо видны. Да,
в этом году урожая не будет. Ну и что? Раз уж бабахнуло, значит, настал
момент омолодить деревья. Тоже польза!

Персики, едва раскрыв первый лист, массово выбаливают у нас

курчавостью. Юные нежные листья красно-розово пузырятся, после чего
быстро отмирают (цветное фото 32). Ветки почти оголяются.
Я попытался защитился радикально: завёл себе «чёрный персик»,
привезённый из Сирии. Как вы знаете, всё-таки от него отказался, хотя
на варенье оставил.
Любителям персика советую две обработки.
Первая – либо до раскрытия почек, в самый тёплый день в конце
февраля, 2 %-ным медным купоросом; либо сразу после цветения, по
зелёному конусу, бордосской смесью. Разница: купорос кислый –
обжигает, и почки должны быть ещё закрыты, а бордоска нейтральна,
можно по листу.
Самое лютое несчастье в теплице или сетчатом огороде – белокрылка.
Медь неплохо работает профилактически. Но растворы готовьте сами!
Опыт фермеров показывает: даже простые медные препараты типа
«Купрозана», «Купроксата» и «ХОМа» при розливе часто бодяжат, и
эффект их под большим вопросом.
Рис. 64. Работы шелкопряда в саду

Вторая – когда на листьях вот-вот появится первый красный пузырёк –

«Хорусом» или «Топазом». И назавтра обязательно дайте листовую
подкормку акварином или каким-то подобным комплексом.
Если же вы… ну, пять дней не выходили в сад, и листья уже массово
вздулись, как алые розы, то боржоми пить поздно. Срезайте максимум
больных веток, ждите выхода новых побегов и кормите их указанной
подкормкой – омолаживайте дерево.
Наконец, упомянутый монилиоз абрикосов. Мои дети и их соседи вняли
указанию, и работают хорусом в начале массового цветения и ещё раз
через 5–6 дней. И у них абрикосы в плодах в любой год. Спасибо
Геннадию Викторовичу Ерёмину!
Не зная этого много лет тому, я все свои абрикосы выкорчевал, и
заводить теперь уже не соберусь. Пусть дети выращивают.
…Вот потому я и говорю: Сибирь – это рай!
 Иллюстрации

Фото 1.
Стартовое улучшение суглинка песком и органикой
Фото 2.
Трава из косилки – чудесная питательная мульча
Фото 3.
Опилочный грунт, гумифицированный грибами, в хозяйстве А.И.
Кузнецова в с. Алтайском
Фото 4.
Простой сорняковый дёрн – отличная зелёная масса для грядок
Фото 5.
Сидеральная горчица – отличный сидерат в зиму
Фото 6.
Государственная лесополоса жива до сих пор
Фото 7.
Шершень откармливает молодь всем, что шевелится

Фото 8.
Аммофила охотится на вредных гусениц

Фото 9.
Наездник рисса занят поиском личинки короеда
Фото 10.
Наездник ихневмон подкрепляется пыльцой и нектаром
Фото 11.
Офион, родич браконов – искусный охотник на гусениц

Фото 12.
Муравьи-древоточцы питаются вовсе не деревом

Фото 13.
Личинка коровки адонии охотится вместе с родитлями
Фото 14.
Такой безобидный с виду тускляк овальный – полноценный хищник
Фото 15.
Быстряк – сильная, быстрая и прожорливая жужелица
Фото 16.
Взрослая златоглазка совсем не похожа на страшную хищную личинку
Фото 17.
Ктырь – истинный воздушный охотник-истребитель
Фото 18.
Безобидная мушка фазия – кошмар клопов
Фото 19.
Тля в закрученных листьях уже неуязвима
Фото 20.
Светоловушка. Урожай одной ночи 5 июня
Фото 21.
Американсая белая бабочка начисто выедает всю мякоть листьев
Фото 22.
Щитник высасывает гусеницу хлопковой совки
Фото 23.
Начавший вянуть и желтеть лист томата с изнанки покрыт личинками
белокрылки
Фото 24.
Почва сада и огорода, уходящая в зиму под ковром зелени, очищается
от сорняков
Фото 25.
После салатов на грядке распушатся перцы и баклажаны
Фото 26.
Когда соломы много, а дождей не хватает, можно укрыться и так
Фото 27.
Так выглядит огромный урожай здоровой пшеницы
Фото 28.
Слева – абрикос, ещё неделю назад выглядевший так же роскошно, как
соседняя вишня
Фото 29.
В августе, когда в огородах уже труха, мои томаты только входят в пик
урожая
Фото 30.
Внутри сетчатого укрытия всегда полутень, нет ветра и перегревов
Фото 31.
Защищённый от дождя и ветра, виноград не болеет милдью
Фото 32.
Курчавость оголяет деревья очень быстро, но, к счастью, один раз