Prervavshiesya Nachinania

Claudia Panuthos
Kathrine Romeo
Ended Beginnings
Healing Childbearing Losses

Клаудиа Панутос
Кэтрин Ромео
Прервавшиеся начинания
Исцеление утрат,
связанных с деторождением
Электронное издание
Москва
2018
ISBN 978-5-905392-35-1
© ИП Лошкарева С. С. (Издательство «СветЛо»),
2016, перевод, оформление
© 1984 Bergin & Garvey. Переведено на русский язык
и опубликовано в соответствии с соглашением
с ABC-CLIO, LLC. Все права сохранены.
Все права защищены. Никакая часть этой книги не может быть воспро-
изведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было сред-
ствами, включая размещение в интернете и в любых информационных
системах, для частного и публичного использования без письменного
разрешения издателя. Копирование, воспроизведение и иное использо-
вание книги или ее части без согласия издателя является незаконным
и влечет за собой гражданскую, административную и уголовную ответ-
ственность.

Оглавление
Выражаем благодарность 8
Предисловие 11
Сон женщины 14
Вступление 19
Глава 1. Вдохновение личным примером. Преодоление утраты 23

История Клаудии 25
История Кэти 31
Потребность в исцелении 37
Глава 2. Миллионы в трауре 41

Выкидыш 44
Внематочная беременность 47
Мертворождение 48
Смерть новорожденного 50
Синдром внезапной детской смерти 51
Аборт 52
Бесплодие 56
Заключение 58
Глава 3. Другие горюющие 61

Нормальное рождение и естественное горе 64
Травмирующие роды 67
Кесарево сечение 68
Преждевременные роды и новорожденные из группы риска 71
Передача на усыновление 73
Врожденные пороки: утрата мечты о здоровом ребенке 75
Заключение 77
Глава 4. Голос горя 79

Выкидыш 83
5

Аборт 85
Мертворождение 87
Смерть ребенка 91
Синдром внезапной детской смерти 101
Врожденные пороки 102
Травмирующие роды 109
Передача на усыновление 111
Послеродовая депрессия 112
Утраченные мечты о родительстве 114
Глава 5. Физическое воздействие

связанной с деторождением утраты 117
Реакции на горе 120
Специфические последствия различных утрат,
связанных с деторождением 122
Перинатальная смерть 122
Аборт / выкидыш 123
Послеродовая депрессия 125
Неадекватная медицинская поддержка 125
Случаи из нашей практики 126
Потребности организма 131
Глава 6. Восстановление физического здоровья 133

Истощение 135
Бессонница 138
Нарушения дыхания 141
Трудности в сексуальной жизни 144
Болезни 146
Глава 7. Потребность в питательных веществах 151

Углубляем наши знания о питании 158
Растительный и витаминный ответ стрессу 159
Секрет исцеления 162
Глава 8. Наш душевный настрой. Ключ к выздоровлению 165

1. Стремление к здоровью 169
6

2. Наши добродетель и человечность 173

3. Наша собственная внутренняя мудрость 176
4. Исцеления можно достичь 181
Глава 9. Эмоциональный аспект траура. Горюющее сердце 185

Неверие, шок 189
Гнев, фрустрация 192
Тоска, стремление, поиск 195
Депрессия, дезорганизация, отчаяние 197
Принятие, реорганизация 204
Глава 10. Отпустить. Дать волю эмоциям, страданию и боли 209

История Энн: дать волю эмоциям 211
Свободны быть 220
Отпустить 229
Глава 11. Страдания маленьких детей 231

Потребности детей 237
Включить детей в переживание утраты 238
Творческое самовыражение 240
Обработка воспоминаний 241
Правдивость — и вера 243
Маленькие смерти 245
Глава 12. Разрешение от утраты на духовном уровне 249

Вера 252
Переход 258
Ясность 260
Умиротворение 262
Ответ Нины 266
Глава 13. Трансформация! 269
Библиография 276

Выражаем благодарность
Самых преданных и любящих друзей,

Что способны без конца любить
В продолженье этой жизни всей,
Я хочу в своих стихах почтить.1
Во время написания книги «Прервавшиеся начинания» нам посчастливи-

лось — и вместе, и по отдельности — испытать любовь и поддержку се-
мьи и друзей. Без этой поддержки — заботы о наших детях, приготовле-
ния еды, обзора исследований, набора текста, новых идей и моральной
поддержки — книга «Прервавшиеся начинания» никогда не стала бы тем,
чем она является. Таким образом, все наши дорогие друзья и любимые,
вы поучаствовали в создании этой книги вместе с нами. Мы благодарим
вас от всего сердца, от всей души.
Наш вам почет, Элейн Бонтемпо, Ли Лонгчемпс, Нэнси Браун, Клау-
диа Гринфилд, Ким Кавано, Питер Панутос, Пэт Флэгг, Нэнси и Пол Коэн,
Рита и Дик Бемис, Джоанна и Питер Коллинз, Пэт и Джон Стегелманн,
Джина Кавано, Банни Антоннелис, Элеонора и Винсент Каррейро, Рик
Бемис, Энн Лэндри, Элли Мэннерс, Мэри-Энн Миллер, Том Бемис, Ро-
зали Меропол, Салли Демпси, Лори Ловеззола, Диана Парфенук, Ральф
Джонсон, Барбара Дилл, Диана Бойс, Джон Миллер… И мы особенно
благодарим весь коллектив нашего центра «Отпрыск».
Наша вечная любовь и бесконечная благодарность Джону Ромео и
Питеру Дженни, потому что без вашей безусловной любви и бесконеч-
ной поддержки эта книга не вышла бы в свет.
Наша наполненная гордостью любовь и наша благодарность Джо-
натану, Шэрон, Полу и Элисон — за ваше не по годам мудрое понимание
потребности в этой книге и вашу любовь к нам настолько сильную,
чтобы ненадолго отпускать нас для работы над ней.
1
Из песни Робби Гласса «Мой вам почет» (Robbie Glass, I Honor You).
8

Наша любовь и сердечная благодарность Пегги О’Мара Мак-Махон,

Нэнси Вайнер Коэн и Питеру Джэнни — за вашу веру в нас и в «Прервав-
шиеся начинания» и вашу готовность удостоить эти страницы своими
словами.
А также наша глубочайшая признательность всем мужчинам и
женщинам, поделившимся с нами своими рассказами о прервавшихся
начинаниях. Наш почет всем вам.

Всем семьям, связанным друг с другом

любовью в жизни и смерти,
и особенно нашим дорогим
Джонатану Панутосу
Питеру Дженни
Джону Ромео
Шэрон, Полу и Элисон Ромео
Ваша любовь была даром всей моей жизни.

Предисловие
Читая эту книгу, вы можете почувствовать себе неловко. Если вы сами

испытали в какой-либо форме связанную с деторождением утрату, вы
переживете ее заново или дадите волю чувствам, связанным с ней; если
же вы этого не испытали, вы можете почувствовать себя неловко из-
за оголенной откровенности страданий других людей. Ваша неловкость
скажет вам кое-что о вас самих как о человеке нашей культуры. Мы
живем в культуре, отрицающей смерть и отрицающей эмоции. Это от-
рицание обездвиживает нас в попытке протянуть руку другим, открыто
принимая настоящее горе, не важно, насколько неуместным, неприлич-
ным или «безумным» это может показаться.
Мы говорим друг другу: «О, на то были причины», или «Могло быть
и хуже», или «Все будет хорошо». Такие утверждения закрывают дверь
для общения, преуменьшают силу горя и дают посыл, что наши чувства
ненормальны, их нельзя понять или разделить, и поэтому мы блокируем
их и становимся неспособны дать им волю. Должны ли мы чувствовать
себя подавленными? Должны ли мы все еще горевать по прошествии
стольких лет? Книга «Прервавшиеся начинания» возвращает нам наши
чувства и дает на них разрешение — на все чувства.
Мы стыдимся и страшимся смерти, потому что она делает нас бес-
помощными. Она угрожает нашим духовным устоям и нашей воле к
жизни. Мы ничего не можем сделать перед лицом утраты, чтобы за-
ставить это переживание уйти и вернуть нашу жизнь к «нормальному»
состоянию. Нас приводит в ужас принятие пугающего осознания, что
мы не можем избежать смерти, что завтра она тоже будет здесь. Наше
сопротивление заставляет нас отрицать утрату и сильные эмоции, ее
сопровождающие. В обществе, которое ценит достижения и несгибае-
мое стремление к совершенству, смерть принуждает нас столкнуться с
аспектами жизни, находящимися за пределами нашего контроля.
Но когда мы перестаем стыдиться проявлений горя и начинаем
говорить смерти «да», принимая наши чувства утраты без оговорок и
11

суждений, мы восстаем из пепла для новой жизни. Конечно, не бывает

жизни без смерти. Хотя в нашей культуре считается нормальным стра-
шиться смерти и чувствовать ужас, когда эти эмоции затрагивают нас и
тех, кого мы любим, принятие всех неудобных чувств, которые вызывает
смерть, облегчает трансформацию и воскрешение, являющиеся неотъ-
емлемой частью сути смерти.
Неловкость, которую мы испытываем перед лицом необузданных
спровоцированных утратой эмоций, также показывает нам, как мы су-
дим других и сравниваем наши чувства в попытке оценить их. «Ну и что
она так убивается?» или «То, что с ним случилось, не так страшно».
Поскольку мы не позволяем себе выразить собственное горе, мы резко
осуждаем за него других.
Что касается этой книги, она заставляет меня соприкасаться с мо-
ими собственными чувствами относительно утраты и смерти. Я заново
переживаю свое онемение и неспособность реагировать восьмилетней
давности, когда сын моей подруги Стефани умер в возрасте шести не-
дель, и болезненное беспокойство, которое мы пережили не так давно,
когда ее третий сын прошел через операцию опухоли мозга. Я зано-
во переживаю рождение своего сына с заячьей губой шесть лет назад.
Я заново переживаю трудности его кормления на первых этапах, потерю
веса и отлучение от груди, его операции в три месяца и в год и четыре
месяца. Я заново переживаю одиннадцать дней дежурства в больнице у
моей пятимесячной дочери, когда она заразилась менингитом. Я срав-
ниваю свои страдания со страданиями других. Я веду счет потерянным
друзьям, которых забрала смерть, и детям, утрату которых я пережила.
Я задумываюсь, страдала ли я достаточно, чтобы горевать, когда читаю
о горе этих родителей. И по мере того как я читаю эту книгу, я меняюсь.
Потому что слезы, которые приходят во время чтения «Прервавшихся
начинаний», утихомиривают мои сравнения и суждения, утихомиривают
мои попытки рационализировать и осмыслять, дают волю моим эмоци-
ям. Мне позволено плакать о них и о себе. Мне позволено переживать
свои чувства и проливать свои слезы.
Более того — эта книга возвращает нам чувство надежды. Она воз-
вращает нам нашу волю к жизни. Поскольку, по мере того как мы даем
волю горю и печали, мы принимаем апатию, гнев и суицидальные мысли
и плач наших умерших детей, звучащий в ночи. Мы принимаем себя как
хороших людей, не потому что мы избежали страдания, но потому что
мы его пережили. Мы можем посмотреть в лицо истинной трансфор-
мации смерти — поскольку смерть дает новую жизнь живущим. Когда
12

мертвые оставляют свои жизни позади, они трансформируют через нас

чудо каждого нового дня, красоту каждого нового момента, значимость
каждой мысли, действия и эмоции.
Когда мы не можем изменить реальность, мы можем лишь изме-
ниться сами. «Если я пойду и долиною смертной тени, не убоюсь зла».
В этом и состоит суть преодоления смерти. Смерть перемещает нас пря-
мо в настоящее. Мы переживаем каждый миг более полно, потому что
она становится нашим постоянным спутником.
Пегги О’Мара Мак-Махон
Альбукерке, Нью-Мексико

Сон женщины
Мои сны всегда очень яркие. Например, прошлой ночью мне присни-
лось, что вместе собрались следующие люди:
- моя подруга со Среднего Запада, которая позвонила мне на прошлой

неделе и рассказала, что ее первая беременность только что закон-
чилась выкидышем. «Увы, я потеряла даже не ребенка, — сказала
она, — это было… это… “оплодотворенное яйцо”. Заблудший сперма-
тозоид и неполноценная яйцеклетка. Наверное, это и к лучшему»;
- моя сестра (ее мать принимала диэтилстилбестрол во время бе-

ременности, и поэтому у сестры теперь целая история трубных
беременностей и выкидышей и мертворожденная дочь, родившаяся
раньше срока на 28-й неделе);
- Миссис Дж., одна из секретарш в офисе моего мужа, чья семилет-

няя дочь умерла в 1972 году. Она была ее единственным биологи-
ческим ребенком, и у нее с рождения был порок сердца;
- женщина, только что перенесшая третий аборт;
- двоюродная сестра, одна из близняшек которой родилась мертвой.

А вторая девочка была «как овощ» и могла существовать лишь в
стенах госучреждения. Три года спустя ребенок умер. В то время
моя двоюродная сестра забеременела и родила красивую здоровую
девочку;
- Мэри Х. (четвертый ребенок которой стал жертвой синдрома вне-

запной детской смерти);
- подруга моей матери, ребенок которой родился в результате на-
14

значенного врачом кесарева сечения в 1955 году. Этот доктор не-

правильно определил ПДР (предполагаему дату родов), и ребенок
умер от гиалиново-мембранной болезни — болезни преждевремен-
но рожденных младенцев. У этой соседки были проблемы по жен-
ской части, и, по-видимому, зачать она больше не смогла);
- ее доктор;
- моя мать, чьи сыновья-близнецы — мои братья — умерли через

два дня после рождения. «Возможно, у нас не было бы наших
красавиц-дочерей», — часто слышали мы. И все же, взрослея, я
часто задумывалась, почему мама не может терпеть никакого
беспорядка;
- мой отец, плачущий над фильмами, которые не так уж печальны;
- подруга, у которой двое детей и перевязаны фаллопиевы трубы;
- женщина из копировального центра (ей около шестидесяти лет,

и она, взглянув на статью о выкидышах и младенческой смерт-
ности, которую я попросила ее откопировать, посмотрела на меня
и сказала: «Моему третьему ребенку исполнилось бы 16 в октябре
этого года. Меня положили в “патологию”, теперь делают так же?»
Конечно, продолжила она, было бы абсурдным теперь, в ее возрас-
те, растить подростка. Но можно ли ей сделать копию статьи для
своей подруги? «Вот она — она так и не оправилась после смерти
ребенка. И я вам скажу, — она доверительно наклонилась ко мне, —
ее десятилетка тоже из-за этого страдает»);
- девочка-подросток Кэрол, которая позвонила мне с вопросом, не

знаю ли я хорошего дома для ребенка, которого она собиралась
родить и отдать на усыновление;
- мать Кэрол;
- ее парень;
- Диана, женщина с курсов подготовки к родам, родившая мальчика

со множеством хромосомных аномалий;
15

- мужчина, выступавший на телевидении и сказавший, что у него

четыре дочери и он «не оставит жену в покое», пока она не родит
ему сына);
- и его жена;
- все женщины (все 40 000, написавшие мне), у которых было экс-

тренное кесарево сечение или разочаровывающий опыт родов);
- и я с тремя красивыми — нет, прелестными! — детьми и одним вы-

кидышем (между вторым и третьим ребенком). Я помню, как пять
лет назад написала в письме одной подруге: «Я часто чувствую,
будто чего-то, нет, кого-то не хватает». Интересно, что когда кто-то
спрашивает, сколько у меня детей, я хочу выкрикнуть — «четверо!»;
- и Джоанна, у которой «идеальная полная семья: мальчик, девочка,

автомобиль-универсал, собака и кошка — не считая мужа!» — но
которая обожала быть беременной и скучает по этому состоянию.
В моем сне я нашла безопасное и полное любви место, где все эти
люди — все, кто когда-либо потерял ребенка на любой стадии беремен-
ности, младенца, роды, трубы, матку или мечту о собственном ребенке —
собрались бы вместе. Это место, где они отпускают горе, сердечную
боль, страдание, печаль или онемение, возникшие или взятые на себя
со дня их утраты, которые они носили с собой (поскольку мы знаем в
моем сне, что все эти ситуации, запланированные или незапланиро-
ванные, желанные или нет, представляют собой какую-то форму утра-
ты и что все люди, связанные с этой потерей — включая бабушек и
дедушек, братьев и сестер, друзей и персонал больницы, — оплакивают
утрату каким-либо образом, признают ли они это и демонстрируют,
равнодушны они или нет). В моем сне всем этим людям оказывают
помощь в том, чтобы залатать сердце, оживить душу, поднять дух.
Им предоставляют возможность дать волю страданию, гневу, боли,
замешательству и заменить их достоинством, любовью к себе и само-
уважением. Они используют эту возможность, чтобы самоутвердиться
и использовать проведенное вместе время на то, чтобы измениться,
расти, любить.
Проведя всего несколько часов в этом месте из моего сна, каждый
человек уходит с более высокой самооценкой, чувством, что он более
16

цельный, находясь в большем мире с самим собой, чем за последние не-

сколько недель, месяцев или лет со дня утраты.
***
В процессе написания «Прервавшихся начинаний» мы узнали, что каж-

дый год более одной трети всех женщин, которые зачинают, теряют
детей (находят ли они их когда-нибудь, все время спрашиваю я?) вслед-
ствие выкидыша, мертворождения младенцев и младенческой смерти.
Еще полмиллиона беременностей заканчиваются абортом. Из женщин,
выносивших детей до срока, тысячи рожают «неидеальных» детей. Неко-
торое количество детей отдают на усыновление, одних открыто, других
анонимно. Кроме этого, по некоторым оценкам, 25-30 % всех женщин ро-
жают детей посредством кесарева сечения, а многих разделяют с деть-
ми после рождения, даже если роды прошли благополучно и с ребенком
все в порядке. Стоит ли удивляться, что мы живем в стране горюющих
женщин? А если горюют женщины, можем ли мы ожидать, что их мла-
денцы, их дети — само общество — не будут испытывать боли?
В книге «Прервавшиеся начинания» мы находим совершенно новое
понимание связанной с деторождением утраты — описание не только
эмоциональных признаков и симптомов, но и ее воздействия и влияния —
и даже ее объяснение. Книга «Прервавшиеся начинания» дает возмож-
ность тем, кто пережил утрату (а также тем, кто был рядом, или тем,
кого тоже задела утрата), исцелиться. «Прервавшиеся начинания» по-
могают нам признать нашу боль как показатель здоровья: здоровое
тело готово исцелиться, здоровый ум готов прекратить «загонять в под-
сознание» эмоциональную боль, здоровый дух готов воспарить. Она с
любовью дает горюющим сердцам конкретные, практические идеи, как
запустить этот здоровый процесс, а также — как его завершить.
Мое уважение к этому труду и к женщинам, которые его написали,
безгранично. Их посвящение себя, их своеобразный и эффективный под-
ход к горю и исцелению, их любовь к женщинам уникальны. Достаточно
провести с ними лишь несколько минут, чтобы понять это. Мне выпала
честь наблюдать за работой этих прекрасных женщин, учиться у них.
Многие жизни обогатились их работой и их любовью, и, в свою очередь,
каждая их этих жизней смогла помочь другим.
Книга «Прервавшиеся начинания» дает вам возможность побыть
несколько минут с Клаудией и Кэти. Это своеобразный тренинг. Я апло-
дирую тем, кто решил прочитать ее, потому что сделать это означает
17

открыться собственным утратам. Невозможно закрыть эту книгу, не по-

чувствовав бесконечную благодарность за ее существование, не быть
чрезвычайно тронутым ее содержанием, не быть приведенным в благо-
говение ее силой и правдивостью и не почувствовать приподнятость от
ее простоты и эффективности. Невозможно прочесть ее и не почувство-
вать готовность горевать; быть готовым признать без суждений; про-
стить, не забыв; утверждаться, расти, искать умиротворения, двигаться
дальше.
И когда я вижу сотни людей, пишущих Клаудии и Кэти, звонящих
им, посещающих их «исцеляющие» тренинги, испытывающих боль, а
уходящих в мире, я понимаю, что все это был не сон.
Нэнси Вайнер Коэн
Нидхэм, Массачусетс

Вступление
Ведь всегда было так — любовь не знает своей глубины до

часа разлуки.
Халиль Джебран
Каждый год в США не выживают более одной трети зачатых детей. Одну
из трех зачавших женщин затронет связанная с деторождением утрата.
Бесчисленные другие мужчины и женщины горюют над разбитыми меч-
тами о беременности, рождении ребенка и родительстве.
Каково влияние этих прервавшихся начинаний? Что происходит с
родителями, чьи жизни так глубоко затронуты подобной утратой? Что
происходит с другими жизнями, затронутыми по принципу домино рас-
ходящимися волнами горя? Является ли понимание глубины любви, как
метко выразился Джебран, источником успокоения или боли? Могут ли
родители, чувствующие муки утраты, когда-нибудь оправиться и достичь
исцеления? Будет ли то, как они горюют, влиять на то, насколько каче-
ственно и скоро они исцелятся? Можно ли простить непростительное?
Наш личный поиск ответов на эти и другие пронзительные вопро-
сы вылился в написание книги «Прервавшиеся начинания». Большинство
трудов на тему горя было написано теми, кого лично затронула утрата
и кому требовалось эмоциональное исцеление. Письменное слово, по-
видимому, предлагает способ выражения того, что иначе осталось бы
невыраженным. В этом смысле книга «Прервавшиеся начинания» не яв-
ляется исключением.
Эта книга написана еще и для того, чтобы зафиксировать на бума-
ге эффективную программу исцеления после утраты, связанной с дето-
рождением, которую мы разработали в нашем психологическом центре
«Отпрыск» для родителей, ожидающих ребенка. Мы благодарны всем,
кто вдохновил это начинание: тысячам тех, кто писал или звонил, моля
о помощи — поддержке и исцелении от связанной с беременностью
утраты. В письме или звонке каждого содержалась уникальная история,
19

но все они искали физического, эмоционального, психического или ду-

ховного руководства в процессе исцеления с такой жаждой облегчения,
которая явилась настоящим вдохновением этой работы.
Мы считаем связанной с деторождением утратой не только вы-
кидыш, мертворождение или смерть младенца (включая синдром вне-
запной детской смерти), но также и бесплодие, отказ в усыновлении,
рождение нездоровых детей и медицинский аборт. Мы включаем сюда и
утраты в результате хирургических вмешательств, травмирующие роды
и послеродовой период. Хотя последние три категории могут быть со-
чтены незначительными утратами по сравнению с мучительной ношей
первых, никакая утрата не должна оставаться без исцеления и никто не
должен испытывать непризнанную боль. Настоящего исцеления нельзя
достичь, сравнивая боль одного человека с болью другого, потому что
все мы заслуживаем — и отчаянно ищем — разрешения проблемы. Боль
горя уже является причиной одиночества. Мы видели слишком мно-
го скорбящих родителей, страдающих в одиночку, полагающих, что их
утрата находится за пределами понимания и поддержки других. Хотя
всякая утрата уникальна, горе каждого человека на самом деле можно
понять, если мы отнесемся друг к другу с состраданием и принятием.
Все мы вплетаем нити своего горя в ткань утраты, и из соединения
этих нитей получается орнамент. Мы можем попытаться увидеть этот
орнамент, увидеть схожесть в горе каждого из нас — оплакиваем ли мы
мертворожденного младенца, болезнь ребенка или роды, никак не со-
ответствовавшие нашим мечтам и ожиданиям. Мы можем действовать
так, чтобы помочь друг другу, принимать истинные чувства друг друга и
горе вне зависимости от событий и обстоятельств. Книга «Прервавшиеся
начинания» также является руководством к исцелению всего существа:
физического, психического, эмоционального и, возможно, наиболее важ-
ного — духовного.
Обычно мы уделяем внимание прежде всего физическим потреб-
ностям. Физическое тело ослаблено и надорвано стрессом, являющимся
неотъемлемой частью связанной с деторождением утраты. Таким обра-
зом, тело требует непосредственной заботы — ответственного подхода к
питанию, физической поддержки. Без этой поддержки психологические
муки и эмоциональный сердечный надрыв часто без необходимости за-
тягиваются, потому что физическое существо слишком слабо и истоще-
но. Более того, вероятность будущей потери беременности возрастает,
когда организм, находящийся под воздействием физического стресса,
снова пытается поддержать еще одну зарождающуюся жизнь. Тогда для
20

многих родителей утрата следует за утратой. Отвечать на физические

потребности абсолютно необходимо.
После того как восстановлено физическое тело, становится воз-
можным разрешение эмоциональных и психических проблем. В этих фа-
зах исцеления нет коротких путей или способов починить что-то на ско-
рую руку, поскольку горе безжалостно и нельзя не воздать ему сполна.
Мы не можем полностью избежать его присутствия в нашей жизни, не
важно, как отчаянно мы пытаемся это сделать. Однако умиротворение
сердца и разума возможно, когда горе и боль принимают, изливают и
открыто выражают. Переживать в полной мере боль, сомнения, минуты
отчаяния — совсем непростая задача. Но противоположностью такого
искреннего мужества являются непомерные эмоциональные страдания,
продолжительные психологические муки и, вероятно, физическая бо-
лезнь. Мы верим, что решение эмоциональных и психологических про-
блем возможно.
Не надо пытаться добиться возвращения к нормальному состоя-
нию, поскольку такого возвращения не достичь. Никто из переживших
утрату никогда не будет прежним; мы либо учимся жить дальше и дела-
ем это в гармонии с нашими духовными убеждениями, либо попадаем в
плен темноты нашей собственной горечи, сожаления и жалости к самим
себе. Таким образом, разрешение от утраты на духовном уровне являет-
ся заключительным шагом исцеления.
Книга «Прервавшиеся начинания» предназначена для желающих
максимально посвятить себя своему личному исцелению. Мы, в особен-
ности женщины, слишком долго искали помощи в наших жизненных
конфликтах вовне — в таблетках, «спасителях» и других неэффективных
решениях, вместо того чтобы обратиться к нашим внутренним глубин-
ным ресурсам и силам. Поступая таким образом, мы ослабили себя,
страдали без необходимости и часто заблуждались.
Мы верим, что мы, переживающие утрату, можем найти выход. Мы
верим, что родители в горе могут жить, не причиняя страданий самим
себе. Связанные с деторождением утраты несут достаточно несчастья
и без дополнительного физического урона от истощения или болезни,
эмоциональной боли заблокированных чувств, психологических мук из-
за отринутых мыслей и горечи духовного плена.
Итак, тысячам родителей, пережившим связанную с деторождени-
ем утрату, мы предлагаем книгу «Прервавшиеся начинания». Мы благо-
дарны вам за то, что вы вдохновили нас представить труд, посвященный
полному исцелению — тела, ума, сердца и души. Мы надеемся, что он
21

может провести вас сквозь туман горя и подвести к всепоглощающему

миру с собой и успокаивающему принятию. В самой сердцевине этого
мира с собой будет жить наша бесконечная любовь к нашим детям,
которые вошли в нашу жизнь. Даже если время, которое они провели с
нами, было кратким, их влияние на нас было бесконечным, они дали нам
возможности для нашего собственного духовного роста, которые нельзя
отрицать. Они являются наивысшим вдохновением.
Клаудиа Панутос и Кэтрин Ромео

Глава 1
Вдохновение
личным примером
Преодоление утраты

Наше личное преодоление связанных с деторождением утрат привело

нас к написанию этой книги. По мере того как мы прорабатывали свое
горе и пробивались к исцелению, мы чувствовали глубокое родство —
то, что одна из наших бабушек назвала ощущением «родственной
души», — с другими перенесшими утрату родителями. Без нашего лич-
ного опыта утраты и без чувства единения с теми, кто находится в
трауре, книга «Прервавшиеся начинания» никогда не была бы напи-
сана, а наш центр психологической помощи «Отпрыск» никогда бы не
родился. Прежде чем мы поделимся с вами нашими знаниями и мыс-
лями об исцелении связанной с деторождением утраты, мы хотели бы
поделиться своими личными историями. Хотя их окончания, конечно,
были болезненными, они всегда открывали новые двери на постоянно
разворачивающейся дороге жизни. Мы чувствуем искренность скор-
бящего родителя в словах Полы Дарси в ее «Песне для Сары» (D’Arcy,
1979): «Если что-то закончилось, ты не жалей, не грусти. Знай: ты в на-
чале другого большого пути». Так вот, окончания историй, изменивших
нашу жизнь.
История Клаудии
В начале августа 1972 года я ехала из университетского медпункта
немного шокированной, но больше все-таки взволнованной новостью о
том, что я беременна. И я, и мой партнер оба были аспирантами про-
граммы по социальной работе. Мы не планировали эту беременность,
по крайней мере сознательно. Но было ясно, что никто из нас не сопро-
тивлялся мысли о том, что наш ребенок родится будущей весной, будем
надеяться, после выпуска.
Хотя мы оба считали себя мудрыми в практическом отношении —
Ли было 26, а мне 23, — мы были болезненно наивными относительно
полной ответственности и даже бремени родительства. Мы были не так
давно влюблены, и жизнь была полна новых начинаний — романтиче-
ских, находивших отражение в свежесрезанных цветах, только что вы-
павшем снеге или расцвете дня. Наша беременность справедливо каза-
лась частью этих начинаний — отражением юной любви, выраженным в
мечте детства о том, чтобы стать родителем.
Ли, даже в те первые недели, трогал мой живот, разговаривая с
нашим ребенком. Он просил его расти и быть здоровым, а также расска-
зывал вслух о своих мечтах стать отцом. Это был второй ребенок Ли, его
дочь Джоди жила в штате Джорджия в нескольких сотнях километров
25
Глава 1. Вдохновение личным примером
от нашего дома в Коннектикуте. Он видел ее несколько раз в год, но го-

ревал о ее отъезде, когда она переехала на юг вместе со своей матерью
несколько лет назад.
В некотором смысле Ли стремился к Джоди и к единению с «от-
цом» внутри себя, поэтому его легко захватила мечта о новом ребенке.
Мы оба были так взволнованы, что пренебрегли традицией подождать
окончания первого триместра, прежде чем объявлять о беременности,
и мы открыто делились нашей новостью. Никто из нас не мог предпо-
ложить, что эта беременность не окончится живым, здоровым ребенком,
который останется с нами навсегда.
В середине сентября я отправилась в медпункт на ежемесячный
осмотр. Медсестра сказала, что со мной все в порядке. Она велела мне
следить за прибавкой веса, хотя я совсем не набрала. Это предупреж-
дение показалось дежурным советом, доброжелательным, но не совсем
уместным.
Терапевта же беспокоило, что я буду беременна на втором курсе
аспирантуры. Отеческим голосом он спросил, рассматривала ли я воз-
можность аборта. Его слова пронзили меня насквозь — не потому, что
я считала аборт чем-то неправильным, но потому что я в первый раз
вспомнила, что не все беременности оканчиваются ребенком.
Я почувствовала ужас, но спокойно ответила, что мы с Ли уве-
рены, что поступаем правильно. Тогда он продолжил и рассказал, что
у меня может случиться выкидыш и что, если он случится, я буду не
одинока, потому что у многих женщин «не получается» в первый раз.
Тогда я была не слишком сознательной для того, чтобы понять, когда
меня и моих сестер-женщин оскорбляют, поэтому поблагодарила его и
отправилась домой.
На следующий день занятия возобновились. Было здорово увидеть
всех наших старых друзей и поделиться рассказами о каникулах, а так-
же новостью о нашей беременности. В конце недели друзья повели нас в
местный паб, чтобы отпраздновать, что для меня значило выпить стакан
апельсинового сока. Этот сок был лучше всякого шампанского, потому
что он символизировал ту «особость», которую придает каждой женщи-
не беременность.
Ли сиял от гордости. Я видела в его лице мужественное сознание
силы, оттого что он смог сотворить ребенка. Хотя мне и не нравился
подразумевающийся под этим «мачизм», должна признать, я наслажда-
лась вниманием в его новообретенной роли будущего отца-защитника.
Мы и не знали, что это будет единственное наше торжество.
26

В субботу утром я проснулась рано, чтобы начать обычные для

выходных домашние дела. Мы жили в загородном доме с дровяной пе-
чью, обеспечивающей нам единственный источник тепла. Мы с Ли со-
гласились сделать ремонт в счет платы за жилье. Поскольку нам обоим
нравился физический труд и мы были ограничены в финансах, этот дом
выглядел как мечта студента.
Сразу после обеда я почувствовала небольшие спазмы внизу жи-
вота. Я перестала таскать дрова в сарай и вошла в дом, чтобы присесть,
подумав, что я, должно быть, перенапряглась. Я поспала несколько ча-
сов и проснулась, чтобы отправиться на ужин, о котором мы с Ли дого-
ворились с друзьями. Впоследствии, оглядываясь назад, мы осознали,
что не обсуждали за ужином нашу беременность, будто уже знали, что
что-то не так.
Мы с Ли ехали домой в необычном молчании. Я очень устала и
хотела спать. Мы повернули к себе во двор, и Бернард, наш сенбернар,
подбежал, чтобы поприветствовать Ли. Я открыла дверь машины и упа-
ла на землю. Боль в животе была резкой. Ли внес меня в дом. Мы все
еще хватались за идею, что я слишком перетрудилась, но решили на
всякий случай поехать в больницу.
К этому времени схватки усилились. Дежурный терапевт, молодой
врач, обнаружил вагинальное кровотечение, о котором я не подозревала,
и сказал, что у нас выкидыш. Он дал мне дозу демерола и отправил до-
мой, сказав Ли, что больница не предоставляет акушерских услуг, поэтому
нам надо поехать в другое место, если мне нужна медицинская помощь.
Мы молча плакали поодиночке до тех пор, пока не началось дей-
ствие демерола и я не обмякла на сиденье автомобиля. Я проснулась в
нашей комнате, меня бесконтрольно рвало, и я не могла пошевелиться.
Ли помыл пол и меня и устроился рядом с ведром в руке. Для меня ночь
текла без понятия о времени, я была в ступоре под действием демерола.
Для Ли она была длинным одиночным кошмаром, который он пережи-
вал в страхе.
На рассвете состояние опьянения от лекарства закончилось. Ли
спал сидя. Я попыталась встать, но потеряла сознание от боли. Теперь
мы знали, что это было больше, чем просто выкидыш, и эмоциональная
энергия оплакивания нашего потерянного ребенка была перенаправлена
в другое русло. Нашей новой целью было физическое выживание, по-
тому что боль усиливалась и я начала задыхаться.
Следующим звуком, который я услышала, был вой сирены «скорой
помощи», которую вызвал Ли. Ли кричал, чтобы они пошевеливались и
27
не дали мне умереть. Я снова потеряла сознание. Каждый ухаб на дороге

отдавался у меня в области таза.
Врачи бегом занесли меня в отделение экстренной помощи. По-
слышались голоса: «У нее шок!» А затем наступила темнота. У меня пред
глазами, окутанные белой клубящейся дымкой, стояли мои двоюродные
бабушки Молли и Нэл, обе умершие, когда я еще училась в старших
классах школы. Они улыбались. Меня это не пугало. Я думала, что они
протянут мне руки, но вместо этого они лишь посмотрели на меня и
ушли. Я проснулась в послеоперационной палате, а Ли шептал мне на
ухо: «Не умирай, Дуби (прозвище, которое он мне дал), не надо, Дуби».
Когда я наконец пришла в сознание, мы оба испытали такое об-
легчение, оттого что я выжила, что мы были за несколько световых лет
от того, чтобы оплакивать потерянную беременность. Вскоре мы узнали,
что у нас была внематочная беременность — состояние, при котором
оплодотворенная яйцеклетка прикрепляется вне матки. В моем случае
это состояние не было своевременно диагностировано, результатом чего
стал разрыв маточной трубы.
Мысль о том, что я могла умереть, повергла Ли в ужас. Он рас-
сказал, что терапевт предупредил его перед моей операцией, что я
нахожусь в тяжелом состоянии и могу погибнуть. После этого проис-
шествия еще несколько месяцев у него был застывший взгляд. Я была
благодарна, что осталась жива, и испытывала новое глубокое ощуще-
ние смысла жизни. И хотя я по-настоящему переживала это чувство
духовного роста, я похоронила свое горе на несколько месяцев — здо-
ровое состояние, учитывая, что должно было наступить хотя бы физи-
ческое выздоровление.
Пребывание в больнице было кошмаром. Никто не говорил со
мной о том, что случилось. Сотрудники больницы старались не за-
ходить в мою палату, если только мне не требовалась физическая по-
мощь. Я знала, что само мое присутствие затрагивало неразрешенные
эмоции, особенно среди сестер. Дважды, когда я звонила, чтобы мне
ночью принесли одеяло, мне говорили, чтобы я перестала беспокоить
их с этими одеялами, потому что их нет. Во второй раз, когда я спро-
сила, не может ли кто-то сходить на другой этаж в поисках лишнего
одеяла, мне предложили встать и одеться, раз уж мне так холодно.
Я так и сделала, и на следующее утро сестра накричала на меня за то,
что я лежу в постели в одежде.
После этого я поняла, что лучше будет лежать дома, поэтому я вы-
писалась из больницы и отправилась домой с Ли, который уложил меня
28

у печки, завернув в спальные мешки. Единственное возражение против

моей выписки из больницы исходило от моего терапевта, который был
обеспокоен, что у меня до сих пор не было стула. Я уверила его, что,
если у меня случится запор, он узнает об этом первым.
Теперь мне ясно, что и Ли, и я были в состоянии глубокого шока.
В попытке успокоить свои эмоции на следующей неделе мы вернулись к
обычному расписанию занятий. Никто из нас не мог нормально оценить
мое физическое состояние, поэтому мы, можно сказать, его игнориро-
вали. Однако у горюющего тела есть безжалостный способ сделать так,
чтобы его услышали. Хотя я каким-то образом умудрялась функциони-
ровать в течение трех месяцев после операции, у меня развилась страш-
ная анемия вкупе с мононуклеозом. Проблемы с кровью вынудили меня
пропустить шесть недель занятий. К счастью, преподаватели разрешали
мне выполнить необходимые для выпуска задания дома.
Мы с Ли по сути закрылись от любых обсуждений наших чувств
относительно беременности. Когда я приближалась к этой теме, его гла-
за расширялись от страха и он весь сжимался. Эти сигналы были для
меня достаточным поводом, чтобы пойти на попятный, поскольку для
меня по большей части касаться этой темы было слишком болезненно.
Казалось, что нам обоим нужно время.
Тем не менее отношения между мной и Ли никогда больше не были
прежними. Наши мечты о семье, будущем, родительстве в буквальном
смысле лопнули. У нас не будет ребенка этой весной, а в настоящем мы
не способны выразить свою боль.
Не уверена, позволил ли себе Ли когда-нибудь по-настоящему почув-
ствовать разочарование или признать внутреннюю рану. Мое состояние
дошло до критической точки как-то в обед четверга в центре Хартворда.
Я вернулась на практику в одной из альтернативных школ. Мой ку-
ратор обходился со мной по-доброму и позволил отработать пропущен-
ные дни. Школа располагалась в здании старого вокзала через дорогу от
муниципальной парковки.
В этот самый четверг я не ждала никаких необычных происшествий.
Я подъехала, как я считала, к парковке. Я была через дорогу и чуть в
стороне от школы. Однако я куда-то не туда свернула и потеряла дорогу.
Я повернула обратно и снова устремилась в направлении парковки.
На этом этапе я была расстроена и немного встревожена. Я помню,
как предостерегла себя не спрашивать у проходящего полицейского, где
находится парковка. Я чувствовала себя немного сумасшедшей и боя-
лась, что он это заметит.
29
Затем я начала плакать. Я рыдала и рыдала больше полутора ча-

сов. Я потеряла намного больше, чем парковку, я потеряла ребенка и
частично мужа и тысячи нежных моментов семейной жизни.
Образы трехлетней девочки, одетой в розовое клетчатое платье, ше-
стилетней, впервые идущей в школу, двенадцатилетней, у которой впер-
вые началась менструация, и восемнадцатилетней, готовой к выпускному
балу в школе, прошли перед моими глазами. Я чувствовала, что мне нуж-
но поговорить с ней и что ей нужно имя. Я назвала свою дочь Элизабет.
Я рассказала ей, как я расстроена — как зла, что она ушла от нас с Ли.
Я рассказала ей, как сильно я ее любила и что я практически жила
с ней и со своими потерянными мечтами о материнстве.
Для меня не имело значения, была ли Элизабет девочкой на самом
деле. Мое сердце подсказало мне, что это так. Значение имело то, что я
нашла способ обратиться к частичке меня, которую я также потеряла.
Слезы отступили, а проехавшая мимо пожарная машина резко вер-
нула меня к реальности дорожного движения в центре Хартфорда. Пар-
ковка находилась справа от меня — непреклонная реальность и напоми-
нание о настоящем. Я завела машину и остановилась еще на мгновение,
чтобы оплакать Элизабет.
Мы с Ли так и не смогли оправиться ни от наших чрезвычайно
идеализированных мечтаний, ни от истинной реальности нашей утра-
ты. Наши жизни продолжались, но были навсегда разделены невы-
сказанными словами и невыраженным отчаянием. Казалось бы, двое
клинических социальных работников, которые должны быть обучены
общению и выражению эмоций, могли бы исцелиться в более полной
степени. Мы не смогли.
Через год мы снова забеременели. Я в то время была клиническим
социальным работником в центре психического здоровья. Я не позволя-
ла себе радоваться, потому что знала обратную сторону этого восторга
слишком хорошо.
Это не имело значения — когда у меня случился выкидыш, мое
сердце все еще было разбито, потому что я снова не стала матерью ре-
бенка, личико которого я могла бы увидеть и к ручке которого я могла
бы прикоснуться.
Чуть менее года спустя мы забеременели опять. И снова выкидыш.
На этот раз утрата была слишком тяжела, чтобы ее вынести. Больше
никаких детей, подумали мы. Больше никаких беременностей, мечтаний,
надежд, которые останутся несбывшимися. Никакого больше физиче-
ского ущерба, стресса, кровотечения.
30

Наше горе было молчаливым, а наш плач в то время был заглушен

нашим собственным недопониманием и неспособностью нашей культу-
ры оказаться перед лицом такой утраты. Потребовалось почти семь лет,
чтобы я открыла глаза и чувства ко внешнему отрицанию нашей куль-
турой горя и внутренней непроходящей боли от потери беременности.
История Кэти
Вскоре после нашей свадьбы в 1968 году мы с Джоном начали на-
деяться на рождение ребенка. Но эти надежды все не сбывались. Мы на
ощупь пробирались через три года бесплодия, каждый месяц молясь,
чтобы у меня не начались месячные и теряя частицу веры и доверия к
своим телам каждый раз, когда они начинались. Наша юношеская уве-
ренность и жизнерадостные ожидания утекали с каждой менструацией,
означавшей, что беременность не наступила.
После года неудачных попыток зачать мы обратились за консуль-
тацией к гинекологу. Он подтвердил наши подозрения, что что-то не
так, сказав, что, если пара не может зачать в течение года, она предпо-
ложительно бесплодна, пока не будет доказано обратное. Он предложил
начать обследоваться и попытаться выяснить, в чем заключается про-
блема. Я ушла из кабинета в тот день, чувствуя, будто меня заклеймили;
никакое клеймо не могло бы сделать меня более заметной, чем я себя
чувствовала. Я была уверена, что люди всё знали и моя неспособность
зачать — сделать то, что ожидается от женщин, — была написана у меня
на лбу. Джон позже признался мне в тех же чувствах — ощущении не-
соответствия, утраченной мужественности, унижения. Интересно то, что
каждый из нас винил себя. Мне хотелось забиться в нору и спрятаться
от мира.
Мир не позволил мне этого сделать. Наши близкие родственни-
ки были деликатны к нашим чувствам, но эти чувства тогда считались
исключительно личными; нам нелегко было ими делиться, потому что
каким-то образом мы запутались в паутине, помеченной ярлыком «про-
вал», и слишком сильно чувствовали себя загнанными в ловушку, чтобы
делиться своими переживаниями. Однако дальние родственники не по-
зволяли нам уединиться. «Ну, — подгоняла нас тетя, — не пора ли вам
завести ребенка? Ваши родители моложе не становятся, знаете ли, и они
хотят повозиться с внуками, пока живы». «Чего вы хотите добиться? —
спросила другая. — Заработать состояние, прежде чем заведете детей?
Вы что, не знаете, что детям нужны молодые родители?!» Некоторые
31
также отпускали комментарии у нас за спиной так, чтобы мы слышали,

что мы «наверное, слишком эгоистичны, слишком зациклены на самих
себе», чтобы заводить детей. Если поблизости была беременная, кто-
нибудь мог отпустить замечание, что нам стоит спросить ее, как это
делается.
Интересно, что чаще критике и осуждению подвергалась я, потому
что, предположительно, я как женщина контролировала ситуацию. Люди
ждали, пока я останусь одна, а затем выдавали свои мнения. Я всегда
чувствовала себя раздавленной лавиной их неделикатности. Коммента-
рии, которые мы выслушивали, в любых других обстоятельствах могли
бы быть сочтены признаком невоспитанности собеседника, но при на-
шем глубинном желании зачать они были нестерпимы. Джон взял при-
вычку стоять рядом на любых общественных сборищах и отвечать на
вопросы о беременности шутками вроде: «Слушайте, наверное, я стре-
ляю холостыми». Возможно, дело было во мне. Мы просто не знали.
Обследования, которые мы проходили, вначале были неопределенными.
Кроме того, они были оскорбительными, унизительными и лишенными
уважения и почтительности к жизни. Воспоминания переполняют мое
сознание: собрать сперму в специальный пакет, не дать ей остыть и ско-
рее довезти ее до лаборатории; заниматься сексом в определенное вре-
мя, а затем быстро довезти меня до клиники репродуктивного здоровья,
чтобы мое тело было обследовано при ярких огнях прямо после полово-
го акта; болезненный сбор образцов выстилающего слоя матки вручную,
чтобы изучить его под микроскопом; заполнение моей матки и фалло-
пиевых труб рентгеноконтрастным веществом, чтобы группа докторов
смогла определить проходимость моих половых путей для зачатия.
Занятия любовью — самая личная и глубоко интимная связь меж-
ду мной и Джоном — стали медицинской процедурой, оголенной перед
толпой докторов в белых халатах и лаборантов, собирающих образцы.
Неудивительно, что мы защищали те крохи личного, что нам остались;
неудивительно, что мы съеживались от обсуждений причин нашего не-
беременного состояния остальным миром. Я ищу в памяти хоть какое-
нибудь воспоминание человеческого понимания от наших врачей. Но
таких воспоминаний просто нет — его тогда не было. Доктора либо
многословно советовали нам не беспокоиться — «это произойдет»; либо
холодно и безлично сообщали нам результаты анализов, на которые на-
кладывались невозмутимые медицинские точки зрения.
Мы чувствовали себя сломавшимися машинами; с нами так и об-
ращались. Никто из них, ни один, не взял меня за руку, не посмотрел мне
32

в глаза и не сказал: «Это очень тяжело. Должно быть, ужасно это перено-
сить. Я буду работать с вами, пока мы не исчерпаем все возможности».
Выносить черствость окружающего мира было болезненно тяжело. Моя
вера в свое тело и вера Джона в его, наши представления о собственном
здоровье и благополучии, наши ожидания от самих себя и нашего брака
утекали от нас каждой менструацией, которую я отмечала в календаре.
Это было очень грустное и болезненное время, мы находились в
тупике. Мы жили от месяца к месяцу, ища признаки беременности. Нам
говорили, что беременность кажется вероятной; нас обоих признали
несколько менее способными к зачатию относительно нормы, но, по-
видимому, мы были способны к зачатию. Наконец путы тревоги пали,
когда была зачата Шэрон. Услышать, что мы на самом деле беременны,
было одним из наиболее радостных, захватывающих, облегчающих мо-
ментов в нашей жизни, которые затмило только рождение Шэрон. Мое
желание способствовать исцелению других родилось раньше, чем Шэ-
рон. Я подумала обо всех женщинах, чье ожидание ребенка затягивалось
и затягивалось.
Через год после рождения Шэрон у меня, по всей видимости, слу-
чился выкидыш на четвертой неделе беременности. Мне казалось, что я
беременна, но беременность не была подтверждена анализом крови, и
вдруг у меня началось кровотечение. Осмотр показал, что, возможно, я
была беременна. Этот опыт потряс меня и воскресил все мои страхи. На-
верное, у меня внутри что-то на самом деле было не совсем так, не соот-
ветствовало норме или было неполноценным. Была ли я на самом деле
женщиной, удачно родившей ребенка? Я больше не чувствовала ни без-
опасности, ни надежности, ни уверенности. Что случилось с ребенком,
которого я потеряла? Подвело ли его мое тело? Что случилось? Где мой
ребенок? Был ли он где-то в целости вне моего тела? Несколько недель
я чувствовала себя окутанной густым туманом, и продвигаться сквозь
этот туман было очень трудно. Ничего было непонятно; доктора даже
не могли подтвердить, была ли я беременна. Но я знала, что была бере-
менна, и я чувствовала, что ребенок, которого я потеряла, заслуживает
по крайней мере признания его существования (я даже чувствовала, что
потеряла мальчика). Очевидно, никто не понимал меня. Через несколько
дней все уже забыли, что у меня случился выкидыш.
Наконец я просто отринула туман и похоронила мое инстинктив-
ное чувство утраты внутри. Я не знала, что эту похороненную печаль
можно снова вытянуть на поверхность более поздней утратой, усилив
горе и боль.
33
Прошло два года, прежде чем наши попытки зачать снова увенча-
лись успехом. Беременность была тяжелой. Над днями, которые в дру-
гом случае были бы наполнены радостью и ожиданием, нависал призрак
выкидыша. Мой организм подавал сигналы стресса, некоторые сигналы
того, что я могу родить преждевременно, однако я доносила до срока.
Пол успешно родился, и мы были полны радости.
Три года спустя мы зачали вторую дочь, и именно рождение Эли-
сон определило мое участие в написании этой книги. Странно, поду-
мают некоторые. Здоровый третий ребенок. Прелестная семья. Однако
рождение Элисон погрузило нас в пучину утраты — настоящей, горькой,
честной перед Богом, в гневе на Бога. И эта утрата вызвала на поверх-
ность другие неизлеченные утраты, которые я пережила в прошлом, и
переполнила меня грустью.
Моя беременность Элисон была наиболее позитивной, комфортной
беременностью из всех. Призраки неудачи и утраты растаяли на заднем
плане, и мы начали ожидать рождения нашего ребенка. Первые наши дети
родились в крупном роддоме Бостона. При каждом рождении мы чув-
ствовали себя очень уязвимыми; некоторые аспекты больничного ухода
пугали или злили нас. Мы чувствовали тревогу за наших детей и не были
уверены, что медицинская помощь, которую мы получали, обеспечит им
безопасность. Поэтому во время третьей беременности в нас начал расти
страх возвращения в тот же роддом. Наши годы бесплодия оставили нам
мало уверенности в себе и доверия к медицинским работникам. Мы не
испытывали почтения и уважения к большинству связанных с беременно-
стью медицинских мероприятий, и мы не чувствовали, что сама больнич-
ная атмосфера была наполнена глубоким уважением к жизни.
Мы присутствовали при домашнем рождении дочери наших близ-
ких друзей — Андре. При ее рождении мы чувствовали благоговение.
У нас даже было глубокое духовное ощущение, что, возможно, Бог ведет
и нас к таким родам, чтобы обеспечить безопасность ребенка. Чтобы
получить больше ответов, мы посетили на выходных духовный семинар
для пар и почувствовали еще большую уверенность, что Бог подвел нас
к тому, чтобы положиться на по-настоящему естественные роды.
Поэтому после нескольких месяцев изучения фактов и поисков в
своей душе мы решили рожать дома. Это было глубоко духовное, вы-
моленное решение. Мы чувствовали себя в безопасности; мы нашли
прекрасных опытных акушерок и превосходную врачебную поддерж-
ку, и мы были уверены, что делаем разумный безопасный выбор для
рождения нашего ребенка; мы представляли себе совместное рождение,
34

с двумя возбужденными старшими детьми и несколькими любимыми

людьми, приветствующими нашего новорожденного, но больше всего
мы мечтали об умиротворенных, безопасных родах, глядя на которые,
Бог улыбается, а всех нас окружают ангелы-хранители.
Реальность была далека от умиротворенности и божественности.
Активная фаза родов длилась всего четыре минуты, очень интенсивно и
стремительно. Элисон почти родилась, когда ее пульс начал падать и вне-
запно исчез. Акушерка, слушающая сердцебиение, покачала головой —
пульса не было! Я должна была немедленно вытужить дочь, чтобы спасти
ее. Я приложила все свои силы на то, чтобы ее родить. Она выскользнула
из моего тела, и на несколько секунд я потеряла сознание, изнуренная и
травмированная такими стремительными родами. Они были захватыва-
ющими, переполняющими и пугающими.
И вот она лежала, моя дочь — бездыханная, бело-голубая, без
сердцебиения. Несмотря на все планы и молитвы, Элисон не удалось
уберечь. Мысль о том, что она может умереть, поразила меня. Я бес-
помощно смотрела, как наши искусные акушерки трудились над ее кро-
шечным тельцем, делая ей искусственное дыхание. Это было наиболее
мучительным моментом в моей жизни — видеть своего ребенка таким
нуждающимся, в смертельной опасности, и просто смотреть. Я помню,
что я молилась вслух и слышала, как Джон тоже молится, обнимая меня.
Мы просили Бога не дать нашей дочери умереть. Где был Бог? Где была
наша духовная гарантия безопасного рождения? Мы также разговари-
вали с Элисон, умоляя ее дышать. Ее сердце начало биться снова, она
сделала неровный вдох — и остановилась. Прошло четыре бесконечных
минуты, пока наши акушерки делали ей искусственное дыхание, и она
начала дышать. Сперва с перерывами, а затем более уверенно. Казалось,
что она выбирается, но мы вызвали «скорую», чтобы немедленно отвез-
ти нас в ближайшую больницу.
А затем наши мечты о рождении разбились на еще более мелкие
осколки. Наш вызов всего лишь «скорой помощи» привел к нам целую
команду спасения. Нашу тихую улочку наводнили пожарная машина, ма-
шина полиции, «скорой» и по крайней мере сотня человек. Мы перестали
слышать наш нежный хор ангелов за воем сирен. Однако дела Элисон
шли все лучше даже в течение нашей поездки на «скорой» в больницу.
Первый доктор, который нас осмотрел, объявил, что с ней все в порядке,
и я сама начала дышать ровнее. В тот же момент я начала отрицать свое
горе. И вину — неужели я сама поставила своего ребенка под угрозу? По-
чему мое тело в этот раз не сработало «как надо»? Неужели это моя вина,
35
я что-то сделала не так или чего-то не сделала? От моей приклеенной

улыбки у меня болели челюсти. Плечи и шея ныли от усилия держать
голову прямо. Я чувствовала себя вымотанной, более вымотанной, чем
когда-либо в жизни, хотя моя новорожденная дочь спала больше, чем ее
брат или сестра. Почему я так уставала? Я совсем не понимала. Как и не
понимала, почему матка продолжает и продолжает кровоточить, намно-
го дольше обычного периода послеродовых лохий. Теперь я знаю, что
усилия на подавление моего естественного горя — горя об утраченных
представлениях, ожиданиях и мечтах о рождении Элисон и моей более
не непогрешимой духовной вере — требовали довольно большой платы
и много энергии. Я думаю, что моя матка «оплакивала» представления
о родах, которых у нас, меня и моего тела, больше не будет. Я оплаки-
вала «безопасность», которую я так старалась гарантировать, а затем не
смогла найти при рождении Элисон. Она оплакивала годы беспомощной
бесплодности, мой оставшийся без уважения выкидыш, всю ту утрату и
боль, которую я пыталась спрятать — так и не излеченную. И ужас при
виде одного из моих детей, лежавшего так неподвижно, без дыхания и
жизни, все еще подавлял меня. Мы тревожно наблюдали за ней в по-
исках признаков того, что с ней действительно все в порядке и что ей
не был нанесен вред при рождении. Я чувствовала, что балансирую на
грани контроля, пытаясь утихомирить сотрясавший меня ужас, охваты-
вавший меня по мере того, как я бесконечно проигрывала в уме сцену
рождения Элисон.
Мы были так близки к тому, чтобы ее потерять. Жизнь казалась
мне такой хрупкой. Я так боялась дать волю своему горю, боялась его
силы, того, что оно сможет со мной сделать, особенно когда весь мир
считал меня такой удачливой, такой благословенной. Я заперла свое
горе на замок.
Но однажды вечером, спустя пять месяцев после рождения Эли-
сон, этот замок неожиданно сорвало. Я посетила лекцию Мишеля
Одена, выдающегося французского акушера, поощряющего женщин
рожать в ваннах с теплой водой. Он принес прелестные и волнующие
слайды, изображающие рожающих женщин, успокаивающихся и рас-
слабляющихся в теплых неглубоких бассейнах в родильном центре.
Внезапно, когда я столкнулась с этими умиротворенными, идилли-
ческими картинками родов, воспоминания о неистовом, пугающем,
неприятном рождении Элисон наводнили мой разум. В ушах у меня
громко зазвенело, и я почувствовала, что задыхаюсь, тону. Все эти
непролитые слезы поднялись и заполнили горло и затуманили глаза.
36
Потребность в исцелении
Когда замок сорвало, вернуть его на место стало невозможно. Мое

похороненное горе и все непризнанные и неизлеченные утраты моей
жизни крепко схватили меня за горло, и я не могла сделать ничего
иного, как сдаться.
С рождения Элисон прошло полгода, но слезы так и не прекраща-
лись. Я винила себя за то, что произошло; я винила Бога, я не чувствова-
ла умиротворения, не имело значения, сколько я думала обо всем, что я
оплакивала. Вся боль бесплодия, весь шок выкидыша, все мои сомнения
о полноценности моего тела захлестнули меня снова. Моя вера в себя, в
свое тело и в Бога на этот раз были разбиты настолько, что требовали
полного воскрешения. Это был конец, но это также было и начало. По-
тому что мне не будет покоя, пока я снова не достигну умиротворения
в своей жизни.
На нашем личном пути нас подвели к тому, чтобы искать для себя ис-
целения, и вдохновили создать подход, который мог бы оказаться цен-
ным для тех, кому знакома поступь горя. Мы спрашивали себя: «Можно
ли когда-нибудь облегчить боль? Растворится ли когда-нибудь железное
кольцо, сжимающее сердце?»
Психиатр Кюблер-Росс, пионер и всемирно признанный авторитет
в области психологии собственной смерти и смерти близких, говорит
нам, что горе — это дар. Это чистая естественная эмоция — бесконечная
печаль от нехватки того, кого мы любили, или потери того, что мы це-
нили. Если горе не фильтруется, оно правильно, хорошо и здорово. Оно
не требует работы, изменений или психотерапии. Кюблер-Росс говорит,
что оно исцеляется само. Но когда мы начинаем фильтровать наше горе
через сита вины, гнева, сожаления, горечи и жалости к себе, тогда нам
нужно работать, проводить то, что психиатр и исследователь утраты
Эрих Линдеманн назвал термином «работа с горем» (Lindemann, 1979).
Горе не может очиститься от этих примесей (Kubler-Ross E., 1980-83).
Мы, будучи представителями нашей культуры, не смогли подгото-
вить себя к переживанию смерти. Этот недостаток подготовки спрово-
цировал появление этих примесей, для многих из нас совершенно не-
избежных. И поэтому нашей задачей становится переделать эти сита,
чтобы наше горе могло прийти к исцелению.
37
В своей лекции в Бостоне в 1983 году Кюблер-Росс утверждала, что

хотела бы назвать свою следующую книгу «Я не в порядке, вы не в поряд-
ке, но это в порядке вещей». Какая прекрасная обнадеживающая мысль.
И хотя многие из нас при столкновении с утратой соприкоснулись с на-
шей самой основной человеческой сущностью, мы можем надеяться вы-
расти, починить наши сита и позволить нашему горю течь свободно.
Мы верим, что горе — это дар, что исцеление не только возможно,
но и жизненно необходимо и что эти трансформации могут вытеснить
человеческие страдания. Когда профессиональный футболист Рузвельт
(Рози) Гриер исполнил песню It’s alrigth to cry2 в программе Марло Томас
«Свободен быть тобой и мной», многие женщины и мужчины вздохнули
с облегчением и почувствовали большую свободу признавать, выражать
свое горе и работать над его преодолением. Слезы и боль были выне-
сены на всеобщее обозрение, и было предпринято больше попыток к
исцелению и разрешению проблемы.
Родители и профессионалы сегодня представляют нам множество
трудов на тему утрат, связанных с беременностью. Огромное облегчение
видеть большое количество литературы по этой теме. Однако никакая по-
пытка истинного исцеления не может считаться полной, если подход не
поддерживает исцеления всего существа — тела, разума, сердца и души.
Процесс горевания будет затрагивать эти четыре аспекта того, чем мы
являемся, то, что Кюблер-Росс называет нашими «четвертинками».
Целостная забота о здоровье направлена на то, чтобы излечить все
существо полностью, признавая, что все его части всегда взаимозави-
симы. Книга «Прервавшиеся начинания» представляет собой целостный
(или, холистический) подход к горю и исцелению. Она исследует все
четыре аспекта связанных с деторождением утрат: физический, эмоци-
ональный, психический и духовный. Она предлагает модель целостного
исцеления, включающую воображение и упражнения на визуализацию,
которые мы успешно использовали на наших тренингах для пережива-
ющих горе родителей, а также на индивидуальных консультациях. Наш
подход поддерживает каждого скорбящего родителя в том, чтобы найти
лучший для него или для нее путь снова почувствовать себя целым.
Наша книга написана для тех, кто верит, что процесс исцеления проис-
текает из системы ресурсов, являющихся частью нашего существа.
Книга «Прервавшиеся начинания» заставляет тех, кто к нам присо-
единяется, пойти дальше постулатов о том, что такое утрата и как она
2
Плакать нормально.
38
ощущается, о том, что является нормальным, и предлагает нам уникаль-

ную программу исцеления, разработанную, чтобы трансформировать
утрату.
Правда состоит в том, что нам, родителям в трауре, нужно знать,
что мы в своем уме, что переполняющие нас чувства действительно
нормальны, но нам нужно и намного больше. Нам нужна уверенность,
чтобы доверять самим себе, и нам нужно неосуждающее нас руковод-
ство, чтобы мы могли найти свой путь.
Правда состоит в том, что нам нужна возможность дать волю чув-
ствам, выразить и разделить нашу боль, но нам нужно больше, чем про-
сто уши, готовые слушать. Нам нужна информация и поддержка, что-
бы помочь процессу физического восстановления. Нам нужна система
сброса, которая позволит нам полностью решить проблему без лишних
страданий и клинических диагнозов-суждений. Нам нужен какой-то ин-
струмент для духовного примирения и признания информации, а также
интуиция, не зафиксированная в традиционных научных терминах.
Наш и ваш личный путь привел нас на страницы этой книги. Да-
вайте вместе пройдем по пути к настоящему восстановлению и исцеле-
нию. Давайте обратимся к супругам, родственникам, друзьям, психоло-
гам за настоящей эмоциональной поддержкой. Но давайте обращаться
и к себе, к нашей собственной внутренней мудрости. Эта сосредоточен-
ность на внутреннем поможет трансформировать боль, чтобы мы были
свободны снова обратиться наружу.
Глава 2
Миллионы в трауре
Кто эти горюющие? Это мы сами, наши матери, отцы, сестры, тети,
бабушки и дедушки, друзья и соседи. В буквальном смысле, миллионы
мужчин и женщин каждый год затрагивает в какой-либо форме связан-
ная с деторождением утрата. Эти переживания могут отличаться по силе
и воздействию, но все они болезненны, некоторые даже разрушительны.
Словарь Вебстера определяет траур как «акт печали», «период вре-
мени, на протяжении которого проявляются признаки горя» (Webster,
1976). Все мы чувствовали печаль по какой-то утрате, даже если только
по утрате собственных надежд и чаяний. Потеря беременности и в са-
мом деле утрата надежд и чаяний, веры в себя и — что наиболее болез-
ненно — в наших детей.
Мы считаем, что чрезвычайно важно рассматривать потерю бе-
ременности в как можно более широком смысле по двум важным при-
чинам. Во-первых, многие семьи пережили многочисленные утраты и
должны в каком-то виде оплакать все и каждую из них. Например, мно-
гие женщины, пережившие рождение мертвого младенца, могли пойти
и на кесарево сечение в качестве медицинской попытки спасти своих
умирающих детей. Потеря ребенка является настолько всепоглощаю-
щей, что оплакивание утраты естественных родов (переживание, часто
вызывающее у многих горе) может прийти к родителям только позже,
возможно, с наступлением новой беременности.
Таким образом, часто непризнанное горе по поводу хирургических
родов может омрачить будущие роды подавленным страхом, гневом и
печалью — чувствами, которые ранее находились в тени горя от потери
ребенка.
Часто бывает, что родители переживают более одной связанной
с беременностью утраты на протяжении своего детородного периода.
Женщина может в подростковом возрасте или начале взрослой жизни
сделать аборт, который кажется адекватно пережитым, пока у нее не
случится выкидыш 10 лет спустя и она не обнаружит, что столкнулась
с горем по поводу обеих этих утрат одновременно. Слишком часто она
может страдать молча, боясь рассказать об аборте, который она скры-
вала из страха, что ее осудят, даже мужу.
Есть и вторая причина, почему мы рассматриваем связанную с де-
торождением утрату в наиболее широком смысле из возможных. В наш
век постоянно меняющихся взглядов на вынашивание ребенка многие
из нас чувствуют замешательство, неуверенность, страх и одиночество
перед выбором собственного будущего и будущего наших детей. Это
время, когда важно сформировать поддерживающие отношения. Таким
43
Глава 2. Миллионы в трауре
образом, нам нужно принять такой подход к горю, который поддержи-

вал бы нашу схожесть в горе, а не сравнивал и противопоставлял наши
отличия. Хотя переживание горя уникально для каждого человека и на-
ходится под влиянием внешних событий, внутреннее его преодоление
требует одинакового внимания в физическом, эмоциональном, психоло-
гическом и духовном аспектах.
Наша надежда состоит в том, что, приступая к задаче исцеления,
лучше осознавая нашу схожесть, мы сможем эффективнее поддержать
друг друга как женщины, мужчины и родители и, возможно, избежать
дополнительной боли, причиной которой является отчуждение и отделе-
ние. По-видимому, нашей человеческой природе присуще размышлять в
терминах сравнения: какая утрата является более серьезной, кому боль-
нее или у кого есть более неоспоримое право горевать. В такой системе
размышлений мы все живем с иллюзией недостатка веры в то, что тот,
кому больнее, получит необходимую заботу. Но мы можем изменить
этот стиль мышления и жизни.
Чтобы исцелиться, мы должны оставить пронизанные страхом
убеждения; мы должны искать для себя щедрой поддержки, доступной,
когда мы принимаем нашу человеческую схожесть и открываемся эмо-
циональному освобождению. В этой системе братьев и сестер мы можем
по-настоящему исцелиться.
Принимая во внимание эту цель, в данной главе мы обсудим пере-
живание выкидыша, внематочной беременности, мертворождения, смер-
ти новорожденного, синдрома внезапной детской смерти, бесплодия и
аборта. В третьей главе мы затронем дополнительные утраты, частые
при нормальных родах и восстановлении в послеродовой период, хи-
рургические или иные травмирующие роды, преждевременные роды и
передачу ребенка на усыновление. Используя этот широкий подход, мы
начнем знакомиться с миллионами горюющих.
Выкидыш
Каждый год только в США приблизительно от шестисот до восьмисот
тысяч женщин переживают выкидыш. Эти цифры не учитывают неза-
регистрированные потери беременности. Из всех смертей, связанных с
беременностью и родами, выкидыш, наверное, является одним из наи-
менее признанных и наиболее непонятых, однако им заканчивается це-
44
Выкидыш
лых 20 % беременностей. Даже в 80-е годы XX века многих женщин, у

которых случался выкидыш, сознательно оскорбляла их семья, друзья
и врачи, все еще не осведомленные о неизбежной биологической связи
между матерью и ребенком. Исследования этой связи явно продемон-
стрировали, что нежная и любящая привязанность существует между
матерью и ребенком задолго до того, как рождается младенец, этот
тип биологической связи можно наблюдать уже на этапе зачатия (Klaus,
1982). И тем не менее мы так легко купились на рассказы о синдроме
«непривязанности», иллюзии, что женщины, у которых случается выки-
дыш, не связаны со своими детьми.
Мы также часто не осведомлены о физическом воздействии вы-
кидыша. Многие женщины, у которых случился выкидыш, подвергаются
процедуре выскабливания, чтобы обеспечить очистку матки. Находясь
под анестезией и действием обезболивающих и антибиотиков, они под-
вергаются насилию, необходимому или по крайней мере являющемуся
неотъемлемой частью хирургических процедур. Однако внимания воз-
действию только этого физического стресса уделяется мало, если во-
обще уделяется.
Социологи Пепперс и Кнапп (Knapp, 1980) описали проявления
горя в ответ на перинатальные утраты у большого количества жен-
щин. Они обнаружили, что женщины, у которых произошел выки-
дыш, демонстрировали признаки проявления горя, равные по силе
горю женщин, оплакивающих гибель плода или младенца и отли-
чающиеся лишь продолжительностью. Они также обнаружили, что
женщины, у которых произошел выкидыш, часто не могли разрешить
свои психологические вопросы и беспокойство о том, что же на са-
мом деле произошло.
Неразрешенные вопросы часто являются основой для длительно-
го чувства вины и самобичевания. Палински и Питцер (Palinski, 1980)
пишут: «Несомненно, наиболее сильной эмоциональной реакцией после
выкидыша является чувство вины. Все женщины, с которыми мы гово-
рили, без исключения ощущали ранее или все еще испытывали чувство
вины. В течение нескольких месяцев они оглядывались назад в поисках
возможной причины в своем поведении, которое предшествовало вы-
кидышу».
Слишком часто эти вопросы превращаются в психологических
монстров вины, которые не очень-то помогают при внутренней боли или
утрате. Мотив «соберись, встряхнись и снова забеременей» совершенно
обесценивает чудовищность происшедшего. Выкидыш — это смерть. Он
45
требует уважения, а не игривого подмигивания и совета «отправляйся

домой и назначь свидание мужу».
Выкидыш может вызвать внутреннее чувство неудачи и стыда, по-
терю веры в свое физическое тело и внешний конфликт в отношени-
ях между супругами и родственниками. С культурной точки зрения мы
настолько стыдимся выкидыша, что у нас есть традиция не делиться
новостями о беременности даже с близкими людьми, пока не окончится
первый триместр беременности и не снизится вероятность выкидыша.
Некоторые исследования указывают на серьезное возрастание
числа семейных конфликтов после выкидыша. Пепперс и Кнапп (Knapp,
1980) относят некоторые из этих трудностей к тому, что они называют
термином «несоответствие уровня привязанности»: мать пережила био-
логическую привязанность, вынашивая своего ребенка, тогда как для
отца эта связь присутствовала лишь на психологическом, интеллекту-
альном уровне. Вероятно, как и во всех конфликтных ситуациях, воз-
можность разрыва между супругами после выкидыша повышается, как
и возможность возрастания уровня поддержки и близости.
Культура дозволяет и поддерживает эмоциональность женщин,
тогда как мужчин более жестко «натаскивают» на развитие познава-
тельных функций. Например, мы не всегда ожидаем от женщины, что
она сможет свести дебет с кредитом или самостоятельно поменять
колесо, как и не одобряем, чтобы мужчины плакали на людях. Эта
разница в балансе эмоционального и рационального, являющаяся ре-
зультатом гендерного воспитания, вкупе с несоответствием уровня
привязанности вследствие выкидыша может стать причиной раздора,
поскольку горюющая мать оплакивает потерю ребенка, которого ее
партнер-мужчина не успел узнать.
В отсутствие физического образа, который можно было бы опла-
кивать, и, если быть откровенными, разрешения культуры, а также под-
держки ее чувств супругом каждая женщина, перенесшая выкидыш в
западной культуре, зачастую горюет в одиночестве. Не будет похорон,
соболезнований и какого-либо сострадания ее утрате. Большое количе-
ство женщин, у которых случился выкидыш, снова забеременеют. Од-
нако слишком немногие признают — а если признают, то немногие с
ними согласятся, — что выкидыш сопровождается физическим стрессом
и чувством утраты. У некоторых могут начаться сложности в сексуаль-
ной сфере, и они не смогут понять взаимосвязи между этими слож-
ностями и своей утратой. Некоторые могут стать жертвой вторичного
бесплодия — из-за неполного физического исцеления, заблокированной
46
Внематочная беременность
эмоциональной травмы или того и другого. Однако каким-то образом

эти 600 000 или более женщин найдут способ жить дальше, горюя, воз-
можно, в молчаливых муках.
Внематочная беременность
Многие женщины, посещавшие наши консультации в попытке оправить-
ся после внематочной беременности, мало знали или совсем ничего не
знали о существовании такого нарушения. Тем не менее одна из каждой
сотни беременностей в США оканчивается трубной беременностью, наи-
более частой формой внематочной беременности. Внематочной беремен-
ностью называют любое нарушение течения беременности, при кото-
ром оплодотворенная яйцеклетка прикрепляется вне матки. В последние
годы количество внематочных беременностей увеличивается с пугающей
скоростью. В последнем исследовании Салли Фейт Дорфман (1983), ги-
неколог Медицинского центра «Гора Синай» в Нью-Йорке, сообщает, что
в 1970 году было зафиксировано 18 000 случаев внематочной беремен-
ности, в 1978 году это количество возросло до 42 000, а в 1981 году —
до 61 000. Этот вызывающий тревогу рост был приписан возрастанию
уровня заболеваний, передающихся половым путем, возможному исполь-
зованию DES (лекарства, которое в 40-е и 50-е годы XX века выписыва-
ли женщинам для предотвращения выкидыша, но которое, как теперь
известно, провоцирует рак и бесплодие) и возможным воспалительным
процессам в области таза, связанным с использованием внутриматочной
спирали в качестве средства контрацепции (Grady, 1983).
Потеря ребенка, являющаяся результатом внематочной беременно-
сти, может спровоцировать осложненный процесс горевания для матери,
которая благодарна, что выжила, даже если она и оплакивает потерю
ребенка. С 1970 по 1978 год внематочная беременность стала причиной
смерти 437 женщин, так что это действительно явление, опасное для
жизни. Причиной смерти женщин часто становится недиагностирован-
ная внематочная беременность, приводящая к разрыву маточной трубы,
что провоцирует внутреннее кровотечение.
Для выжившей женщины влияние утраты часто затягивается. Ро-
шель Фридман, доктор медицинских наук, и Бонни Грэдштейн, имеющая
степень магистра здравоохранения (Friedman, 1982), пишут, что «если у
вас есть что-то общее с женщинами, которых мы консультировали, впо-
47
следствии вы, возможно, почувствуете себя уязвленными, озадаченны-

ми, испытаете гнев, вину, зависть и горе». Одновременное оплакивание
потери доверия к своему физическому телу и эмоциональной потери
ребенка может затянуть процесс исцеления. Женщины, у которых не
получается зачать снова или которые зачинают и вновь переживают
внематочную беременность, могут пережить дополнительную утрату.
По мнению Фридман и Грэдштейн (1982), «лишь 50 % женщин зачи-
нают после внематочной беременности. Кроме того, шансы на то, что с
оставшейся трубой будет что-то не в порядке, возрастают. Следователь-
но, женщина, пережившая одну внематочную беременность, подвержена
большему — на 7—12 % по данным различных исследований — риску
пережить еще одну».
Поэтому для родителей, переживших внематочную беременность,
горе может не остановиться на потере ребенка, но стать продолжитель-
ным процессом оплакивания, требующим последовательного решения
физических, эмоциональных, психологических и душевных проблем.
Мертворождение
Более 195 000 женщин донашивают детей до срока или практически до
срока и теряют их перед родами или во время них. Это значит, что на
80 живых новорожденных приходится один мертворожденный. Некото-
рые женщины рожают нормально в эйфории от ожидания, что они ско-
ро увидят и возьмут на руки своих живых, здоровых детей. Некоторые
знают заранее, что ребенок внутри мертв и переживают кошмарную
боль от того, что носят безжизненного ребенка.
Во многих случаях женщины начинают чувствовать предупрежда-
ющие сигналы в виде боли, кровотечения, отсутствия шевелений ре-
бенка и даже какого-то интуитивного ощущения опасности и смерти.
Оба родителя могут отрицать эти сигналы в естественной попытке ото-
двинуть нависшую над ними трагедию и защититься от чудовищности
потенциальной утраты. Однако все будут горевать даже в эти первые
моменты предчувствия предстоящей утраты.
Реальные известные причины мертворождения включают в себя
обвитие пуповины и проблемы с плацентой, токсемию и хромосомные
нарушения. Однако часто причины неизвестны, и родители остаются в
недоумении относительно того, что пошло не так, что стало причиной
48
этой смерти. В этих случаях родителям даже проще найти способ начать
винить себя каким-либо образом, усугубляя и без того сложную задачу
преодоления горя.
Отец Мартин, известный священник, завязавший алкоголик и пред-
ставитель организации «Анонимные алкоголики», часто утверждает в
своих лекциях, что у нас есть одна общая черта: неизбежное для людей
состояние вины. Он рассказывает о жизненных ситуациях, пробуждаю-
щих чувство вины и заставляющих нас наказывать самих себя. Рождение
безжизненного ребенка может быть ярким примером такой ситуации.
Чувство вины часто является результатом недостатка или отсут-
ствия информации. К сожалению, исследования показывают, что горю-
ющим родителям бывает трудно найти нужную информацию. В иссле-
довании Пепперс и Кнапп (Knapp, 1980) родители, опрошенные через
год после утраты, все еще были неудовлетворены предоставленными
им медицинскими объяснениями. Некоторые из этих реакций можно
отнести к нормальному желанию узнать все о своем ребенке. К сожа-
лению, из нашей практики работы болезненно ясно, что эмоционально
взвинченные родители сталкиваются с сопротивлением, враждебностью
и отсутствием поддержки, когда они пытаются получить информацию,
которая по праву и по закону принадлежит им. Пепперс и Кнапп при-
писывают такое отсутствие поддержки частично формальности меди-
цинских процедур, настолько сильно ориентированных на жизнь и на
спасение жизни, что эффективность работы со смертью затрудняется
или просто-напросто игнорируется.
В состоянии первоначального шока родители не знают, стоит ли
брать на руки, прикасаться и каким-либо образом знакомиться со своим
безжизненным ребенком. Некоторые исследования указывают на то, что
те родители, которые таким образом вступают в контакт, на самом деле
исцеляются быстрее. Доктор Эммануэль Льюис, автор нескольких статей,
посвященных теме оплакивания мертворожденного младенца, считает, что
родители могут эффективнее оплакивать того, кого они более полно зна-
ют с эмоциональной точки зрения (1976). Кроме того, он полагает, что в
случае видимых аномалий при рождении не следует мешать родителям
вступить в контакт, поскольку воображаемая в уме картина обычно на-
много хуже настоящего уродства. На наших собственных семинарах о горе
это было подтверждено участниками, которые, по всей видимости, смогли
установить контакт «родитель — ребенок» с «сущностью» своего ребенка.
Хотя исследование доктора Льюис дает нам важную информацию
для адекватной поддержки горюющих родителей, мы считаем, что ни-
49
какие изыскания не должны становиться «стандартом». Каждый из нас

на самом деле должен ответить на то, что говорит ему внутренний го-
лос. Слишком часто мы встречались с родителями, которые чувствовали
вину за то, что не взяли на руки своих мертворожденных детей, хотя в
то время они не могли этого сделать. Кюблер-Росс постоянно побуждает
нас оценивать стадию горя и выбирать особые программы по «правиль-
ному» оплакиванию, смотря по человеку, а не по книге.
Смерть новорожденного
Есть множество причин смерти новорожденного, включая преждевре-
менное рождение, врожденные пороки и повреждение мозга вследствие
гипоксии. Ни одно из этих объяснений не является достаточным для ро-
дителя, который наблюдает, как ребенок дышит лишь несколько минут,
недель или месяцев, а затем умирает. Агония этих горюющих родителей
включает в себя дополнительный груз физических ограничений, накла-
дываемых потенциально спасающей жизнь аппаратурой, которая может
помешать взять ребенка на руки в последние несколько часов, или же
безутешные ночные кошмары, когда слышишь плач ребенка и не можешь
его успокоить. Сердце некоторых родителей разрывается от того, что они
не слышат плача ребенка. В книге «Рожденные с риском» (Colen, 1981)
описывается молчаливая боль отделения реанимации новорожденных, где
нельзя услышать детский плач, потому что младенцы подключены к труб-
кам, введенным в трахею, не позволяющим издавать нормальные звуки.
Родители, которым дают безнадежные прогнозы, часто хотят
знать, пытаясь справиться с предвкушением горя от нависшей смерти,
до какой степени включаться в жизнь ребенка. Как напоминают нам
Кеннел и Клаус, матери, по-видимому, привязаны и связаны с детьми
даже до их рождения — состояние, которое называют биологической
связью (Klaus, 1982). Сердца некоторых родителей были бы разбиты,
если бы они не смогли взять своих детей на руки и установить с ними
эмоциональную связь.
Для других шок, возможно, будет слишком сильным. Кюблер-Росс
считает, что столкновение со смертью может быть подобно тому, как
смотреть прямо на солнце — настолько сильным по своей природе, что
нам бывает нужно защитить себя темными очками (Kubler-Ross E., 1969).
Все мы должны определить нашу собственную глубину взглядов и ува-
50
Синдром внезапной детской смерти
жать наши отличающиеся потребности смотреть, защитить глаза или

даже отвернуться.
Когда младенец умирает, ответом окружающих часто является не-
ловкое молчание. Пепперс и Кнапп идентифицировали два фактора в
природе реакций на горе. Первым была внезапная, неожиданная смерть,
а вторым то, что ребенок отрицается в социальном плане. На самом деле,
лишь с недавних пор общество рассматривает младенца в качестве жи-
вого человека. Однако некоторым религиозным ритуалам и убеждениям
еще только предстоит признать и в полной мере поддержать утрату
родителей. Например, в некоторых традициях придерживаются мнения,
что ребенок объявляется живой душой лишь по прошествии тридцати
дней с рождения и с ним нужно обращаться как с таковым, не отмечая
его могилу. Насколько трудно некоторым горюющим родителям сталки-
ваться с доктриной вековой давности, чувствовать, что не разделяют ее,
несмотря на преданность своей вере, а затем не знать, что делать.
Одна женщина написала в наш центр «Отпрыск» и рассказала,
что она решила позволить своим четырем детям взглянуть на их брата
Джонатана, умершего через сутки после рождения. Всем детям было
от десяти лет и более, и все они были очень хорошо подготовлены к
похоронам, в отличие от сотрудника похоронного бюро, побранившего
родителей за присутствие детей и заявившего, что они наносят детям
травму и их решение неуместно.

Каждый год в США от 12 000 до 15 000 младенцев без предупрежде-
ния или симптомов становятся жертвой синдрома внезапной детской
смерти (СВДС). В отличие от ожидаемой, объяснимой смерти, СВДС, или
«смерть в колыбели», как его еще называют, не дает родителям времени
подготовиться и собраться с духом в эмоциональном отношении. Как
не дает он времени физическому телу выстроить природную защиту,
оставляя родителей и других членов семьи почувствовать полноту и
внезапность удара утраты.
В некоторых случаях родители, столкнувшиеся с СВДС, страдают
от допросов и подозрений несведущих представителей власти, которые
ошибочно воспринимают это как случай проявления насилия по отноше-
нию к ребенку. Пепперс и Кнапп (Knapp, 1980) отмечают, что «некоторые
51
провели время в камере и многие подверглись агрессивному давлению

общественности из-за недостаточного понимания и осведомленности по
поводу этого до сих пор необъясненного убийцы детей».
Хотя всех этих детей хоронят, общественно признают, им дают
имена и приписывают личностные черты, многие родители говорят об
изолированности и молчании после похорон — возможно, являющихся
продуктом всей нашей внутренней беспомощности и неловкости в от-
вет на смерть. Некоторые родители воображают, что они были каким-то
образом виноваты в этой смерти, думая, что «если бы я только сделал(а)
что-то по-другому, возможно, мой ребенок был бы жив». Хэрриет Сар-
ноф Шиф, автор книги «Скорбящий родитель» (1977), описывает эту
свирепую внутреннюю вину и делится примером того, как женщина
сдалась в местное отделение полиции через шесть лет после смерти
ребенка, объявив себя убийцей. Невероятно, но это дело прошло по
всем судебным каналам до суда, где результаты вскрытия показали, что
ребенок пал жертвой синдрома внезапной детской смерти, а мать стала
жертвой собственной внутренней вины и боли.
Сегодня благодаря достижениям современной науки детей, потен-
циально подверженных СВДС, выявляют заблаговременно. Родителей
консультируют и обучают техникам спасения жизни, а к младенцу под-
соединяется система оповещения, чтобы сразу же предупредить роди-
телей об остановке или неравномерности дыхания. Эти родители, хотя
им часто и удается спасти жизни своих детей, переживают утрату нор-
мальной семейной жизни и непостижимое напряжение от того, что не
знают, когда им придется броситься действовать в защиту жизни ребен-
ка. Они лишаются простого удовольствия оставить ребенка с няней и
спокойного ночного сна, а некоторые из них все же теряют своих детей.
Мы можем только надеяться, что СВДС будет изучен более подробно и
когда-нибудь мы сможем его предотвратить.
Тем не менее сейчас родителям, ставшим жертвой СВДС, требуется
наиболее прочная поддержка, когда они чувствуют внезапный груз горя
и страдают под его гнетом.
Аборт
Некоторые люди, особенно оплакивающие связанную с деторождением
утрату в какой-либо форме, могут воскликнуть, что раздел об абор-
52
Аборт
тах не вписывается в эту книгу. Но каждый год в США приблизительно

1,5 миллиона женщин делают аборт. Независимо от своих убеждений и
взглядов важно знать, что аборт вызывает эмоциональные реакции, ко-
торые часто включают в себя глубокое горе. В нашем центре «Отпрыск»
мы наблюдали горе после аборта, по выражению и силе подобное тому,
которое испытывают после выкидыша или рождения мертвого ребенка.
Такое горе зачастую ошеломляет женщину, потому что она, сама сделав-
шая выбор в пользу аборта, не ожидает появления таких чувств. В этих
случаях культурой не разрешается горевать или искать поддержки по-
сле аборта, потому что это был собственный выбор, а не каприз судьбы.
Достижения науки сделали возможным диагностику патологий
развития плода и врожденных пороков. Амниоцентез и ультразвук (хотя
и не без риска) могут дать информацию о нормальности беременно-
сти. Статистика Национального института здоровья показывает, что 95 %
женщин, узнавших по данным амниоцентеза о ненормальности плода,
выбирают аборт. Это решение всегда болезненно трудно, а сам процесс
является большим стрессом и в физическом, и в эмоциональном отно-
шении. Женщины, выбравшие в таких обстоятельствах аборт, оплакива-
ют не только потерянных детей, но и потерю веры в собственное тело,
а также потерянные мечты о материнстве.
Сьюзен Борг и Джудит Ласкер написали в своей книге «Когда бере-
менность оканчивается неудачей»: «В случаях добровольно выбранного
аборта присутствует горе о желанном ребенке, вопросы о том, каким
был ребенок — которого родители не видели, беспокойство о будущих
беременностях, неоднозначность самого аборта и вина — ужасная вина».
Даже если родители считают этот аборт правильным решением для себя,
они все равно могут испытывать шок, их переполняют неожиданные для
них эмоции, а сами они наполнены горем. Борг и Ласкер приводят слова
одной женщины: «Мне было тяжело говорить об этом с кем бы то ни
было. Когда я кому-то рассказывала, они либо были шокированы, либо
пытались сказать мне, что все к лучшему. Никто не понимает, что мне
не хватает этого ребенка. Он же был частью меня».
Аборт — это физическое насилие над телом. Это резкое вмеша-
тельство, и оно вызывает быструю ответную гормональную реакцию,
которая часто ощущается подобно послеродовой депрессии.
Хотя женщина может сама выбрать аборт по, как ей кажется,
правильным причинам, она также может почувствовать утрату на-
дежд и мечтаний о материнстве или утрату кульминации взаимоотно-
шений с мужчиной. Она может почувствовать, что у нее украли мечту
53
ее детства, и испытывать злость, потому что именно ее это затронуло

физически, тогда как ее партнер также был ответственен за эту бере-
менность.
С психологической и духовной точки зрения, она может поставить
под вопрос свои религиозные убеждения и моральные ценности. Не-
смотря на то что сегодня делается такое большое количество абортов,
многие женщины выросли в семьях и культурах, в которых аборты не
поддерживаются. Вероятно, аборты даже никогда не обсуждались или
же открыто порицались. Вопрос абортов продолжает оставаться попри-
щем для конфликта в современной культуре.
Вне зависимости от личных чувств женщины отсутствие поддерж-
ки в семье и культурный конфликт запускают чувство стыда, вины и
унижения, которые могут быть скрыты многие годы. Эти чувства делают
невозможным исцеление того естественного горя, которое она чувство-
вала по поводу аборта, поэтому осадок от утраты может оставаться
очень долго.
Многие женщины, выбравшие аборт, считают, что должны быть
каким-либо образом наказаны. Они боятся, что не смогут снова забере-
менеть, у них будут долгие затруднительные роды или они родят физи-
чески ущербного ребенка. Их напряженные тела, умы, сердца и души на
самом деле часто провоцируют последующие утраты.
Не так давно мы консультировали женщину, Джэн, сделавшую два
аборта. Она чувствовала себя такой виноватой и заслуживающей на-
казания, что, когда она заболела, ее это не удивило. Она ожидала (воз-
можно, желала), что что-то выпадет на ее долю. У нее развилась опасная
инфекция в матке и окружающих ее тканях. Несмотря на множество
курсов лечения антибиотиками, инфекция не уходила, пока ее терапевт
не порекомендовал полную гистерэктомию3. Джэн искала помощи и про-
шла через психологический процесс прощения самой себя и разрешения
от утраты на духовном уровне, и инфекция исчезла без хирургического
вмешательства.
Для некоторых женщин аборт мог быть выбором, сделанным в аго-
нии, на самом деле совершенным из любви к себе и к своим еще неиз-
вестным детям. Для других это быстрый выбор, которому не уделялось
много мыслей и беспокойства. Однако часто для многих женщин не-
жданное горе бесконечно подпитывается последующим чувством вины
и потери духовного утешения. Чтобы началось исцеление, должно пре-
3
Удаление матки.
54
Аборт
кратиться осуждение. Это напоминает нам о священнике, поделившимся

своим убеждением, что Бог создал лишь рай, а создание ада оставил
нам. Прощение — единственный для нас путь к умиротворению.
Аборт вызывает достаточную травму и утрату без дополнительной
боли продолжительных страданий от непрощенной вины. В недавнем
исследовании, в ходе которого были опрошены шестьдесят родителей
мы обнаружили, что те, кто пережил аборт, с большей вероятностью
были подвержены угрозе выкидыша и кесарева сечения. Эти же показа-
тели были продемонстрированы в исследовании доктора наук Маргарет
Фокс (Fox, 1979).
Число абортов продолжает расти; на данный момент каждый год
в США делается 1,5 миллиона абортов. Это число вызывает тревогу,
учитывая все возможные альтернативы контроля рождаемости, до-
ступные американским парам. Нас глубоко беспокоит, что молодые
девушки занимают позицию «ну, если я забеременею, я всегда могу
сделать аборт»; это отношение отражается в текущем количестве абор-
тов. Мы не можем поверить, что столь многие стали рассматривать
аборт как способ контроля рождаемости, который в Китае, например,
продвигается в качестве целесообразного метода. Неосведомленность
о физическом ущербе и психологическом воздействии, об утрате, явля-
ющейся неотъемлемой частью аборта, позволяют использовать аборт
в качестве способа контроля рождаемости, а не последнего варианта
в определенных ситуациях, того требующих. Это пронизывающее не-
вежество нужно побороть сознательностью, осмысленностью и про-
веркой наших ценностей.
Мы должны признать, что аборт вызывает то же чувство горя, ка-
кое испытывают те, у кого происходит выкидыш или у кого рождаются
мертвые младенцы. Так же, как мы часто отметаем в сторону влия-
ние выкидыша, мы практически полностью обесцениваем естественное
горе многих женщин, которые делают аборт. Это горе может быть тем
более ошеломляющим, что часто оно совершенно неожиданно. Ког-
да жизнь женщины небезопасна, чтобы воспитать ребенка, она может
уделять недостаточно внимания своим возможным чувствам утраты,
пока аборт не будет сделан или хотя бы начат. Выражаясь словами
женщины, которую мы консультировали: «Когда доктор начал произ-
водить аборт, я закричала. Прошло семь месяцев, и я не знаю, как
остановить этот крик. Внутри меня он все еще звучит». Мы должны
признать, что аборт — это связанная с деторождением утрата, которой
также требуется исцеление.
55
Бесплодие
Исследование, проведенное национальным центром Статистики здраво-
охранения в 1983 году, показало, что более трех миллионов замужних
американских женщин, не пользующихся средствами контроля рожда-
емости и желающих завести ребенка, не могут зачать. А это, ни много
ни мало, две из десяти супружеских пар, согласно данным националь-
ной организации RESOLVE, предоставляющей информацию и поддержку
тем, кто сталкивается с проблемами с зачатием.
Причины бесплодия иногда ясны, а иногда нет. И у мужчины, и у
женщины, как и у них обоих, могут иметь место дисфункции половых
органов; бесплодность женщин, по оценкам, составляет 50-60 %, а муж-
чин — 30-40 %. Мы не будем пытаться исследовать все причины беспло-
дия, потому что мы хотим сфокусироваться на потребности бесплодных
пар в поддержке в их горе и исцелении.
Бесплодие очень просто описывается как «спонтанное отсутствие
детей» (Harrison, 1079). Существует «первичное бесплодие», когда зача-
тия ребенка не происходит, и «вторичное бесплодие», когда родители
зачинают ребенка или детей, но не могут зачать снова. Вторичное бес-
плодие наблюдается приблизительно у 15 % населения. Любой вид бес-
плодия означает утрату.
Те, кто не может зачать желанного ребенка, естественно, чувству-
ют себя обделенными. Они оплакивают утрату своего биологического
наследия, утрату ожиданий от собственного тела. Они оплакивают не-
состоявшееся воплощение своей любви в ребенке, реальность любви,
которую можно было бы увидеть, к которой можно было прикоснуться
и взять на руки. Они также оплакивают потенциальную утрату самих
себя, потому что после их окончательной смерти не останется детей,
чтобы продолжить жизнь.
Бесплодие формирует чувство утраты как для отдельного человека,
так и для пары. Многие анализы подразумевают физическое насилие,
неотъемлемо связанное с любыми неестественными манипуляциями
или хирургическими вмешательствами. Лечение может включать в себя
риски и опасность, а также возможные неизвестные последствия. Ре-
зультаты анализов и лечения могут оставлять пары в отчаянии.
Вместе с потерей спонтанности в сексуальных контактах пары ча-
сто испытывают потерю веры в свое физическое тело, а иногда даже и
общее чувство того, что сами отношения в какой-то мере надломлены,
56
Бесплодие
повреждены или стали неполноценными. Часто присутствуют чувства

вины, несоответствия и осуждения.
Некоторые люди могут горевать из-за ощущения, что они сходят с
ума, по мере того как один тест на беременность за другим оказывает-
ся отрицательным, а никакой физической причины так и не выявляет-
ся. Возможно, эмоциональные факторы могут приводить к бесплодию.
В нескольких исследованиях указывается, что зачатие произошло у пре-
жде бесплодных пар после того, как они завершили или только начали
процесс усыновления. Хотя повышенный стресс и тревожность могут на
самом деле блокировать зачатие, легкомысленное предположение, что
усыновление может каким-то образом ослабить напряжение и дать воз-
можность началу беременности, может быть не только неверным для не-
которых пар, но и неуважительным по отношению к их чувствам. Как и
увещевания, которые часто делаются тем, кто пережил выкидыш, чтобы
они «шли домой и попробовали еще раз», подталкивание к усыновлению
в качестве катализатора беременности у бесплодных пар является в
лучшем случае проявлением бесчувственности.
Другие исследования ссылаются на повысившуюся способность
к зачатию у людей, сменивших партнера, когда, например, оценка
способности женщины к оплодотворению резко повышается, когда
она чувствует себя в безопасности в новых отношениях. Возможно,
формирование более здоровых отношений в паре и создание более
надежного фундамента для рождения ребенка могут снять внутрен-
ние блокираторы естественного здоровья и способности к зачатию.
Однако такие возможности не должны использоваться в качестве эмо-
циональной дубинки, потому что пары, находящиеся в любящих и
полноценных отношениях, все равно могут быть неспособны зачать
ребенка.
В некоторых случаях может существовать связь проблемы беспло-
дия с эмоциями, которую можно разрешить, повлияв на физическую
репродуктивную систему. Сьюзен пришла за консультацией и поддерж-
кой после семи лет бесплодия. Она прошла несколько стадий анализов и
лечения, не давших результатов. У нее был один сын в возрасте девяти
лет, которого она легко зачала вскоре после свадьбы, но в последующие
семь лет зачать больше не могла. Сын Сьюзен, Эдди, родился через три
недели после того, как она узнала, что ее мать неизлечимо больна и ей
осталось жить меньше года. Сьюзен и ее муж горевали во время рожде-
ния Эдди, находясь в шоке от новости, что мать Сьюзен вскоре может
умереть.
57
Сьюзен и ее семья переехали в дом матери, и Сьюзен провела пер-

вые несколько лет жизни сына, заботясь о нем и своей умирающей ма-
тери. Она эмоционально отгородилась от большинства переживаний в
тот период, чтобы выжить и справиться со смертью матери и огромным
стрессом своей собственной ситуации.
В работе над горем по поводу ее собственной бесплодности стало
ясно, что на самом деле она оплакивает потерю своей матери. Она про-
вела необходимую работу с горем и освободилась от психологических и
эмоциональных ассоциаций непомерной утраты с рождением ребенка.
Через год она смогла зачать — это зачатие, как она чувствовала, можно
было приписать тому, что ее эмоциональные муки разрешились и она
вышла из продолжительного стресса.
Историю Сьюзен не следует истолковывать как диагноз или рецепт
против бесплодия. На самом деле большая часть исследований не ука-
зывает на существование особых взаимосвязей между эмоциональной
жизнью способных и неспособных к зачатию мужчин и женщин, но
говорит о мириадах неизвестных возможных факторов, способных по-
влиять на любое обстоятельство жизни.
История Сьюзен может только напомнить нам, что каждую утрату
следует в полной мере оплакать и исцелить, чтобы она не привела к по-
следующей. Таким образом, первостепенное значение имеет признание
бесплодия в качестве причины, вызывающей горе, и рассматривание
родителей, которые не могут зачать, но отчаянно этого хотят, как скор-
бящих родителей.
Заключение
Каждый год к пострадавшим от связанной с деторождением утраты
присоединяются новые горюющие: 600 000 — 800 000 женщин, у ко-
торых может произойти выкидыш, 60 000 переживших внематочную
беременность, родители почти 250 000 жертв младенческой смерти,
15 000 родителей, столкнувшихся с СВДС, 1,5 миллиона женщин, сде-
лавших аборт, и более 3 миллионов, которые не могут зачать. Все эти
горюющие оплакивают то, что они потеряли, то, что будет продол-
жаться в каком-то смысле ограниченный период времени, а в другом —
всю жизнь в виде незаполненных пробелов. Мы оплакиваем детей, ко-
торые когда-то существовали, а теперь ушли, и тех, которых никогда
58
не будет. Мы оплакиваем наши мечты о первых шагах ребенка, первых

словах, первых зубках. Мы оплакиваем шум детской игры, их голоса в
классе, табели с оценками, которые мы никогда не увидим.
Наша задача — исцелиться, чтобы эти утраты и процесс их опла-
кивания мог стать богатым источником блага, а не непродуктивного
страдания. Мы не можем забыть, но мы можем исцелиться.
Глава 3
Другие горюющие
Кроме миллионов родителей и членов их семей, оплакивающих потерян-
ных детей, есть еще миллионы тех, кто горюет по поводу беременности
и переживаний, связанных с родами. Хотя связанная с деторождением
утрата может принимать разные формы, процесс оплакивания знаком и
женщинам, выносившим ребенка, вне зависимости от их различного опы-
та. В этой главе рассматривается траур, связанный как с нормальным, так
и травмирующим переживанием родов (включая преждевременные роды
и кесарево сечение), а также горе от передачи ребенка на усыновление и
продолжающийся процесс горевания на каком-то уровне от рождения и
взращивания физически или психически неполноценного ребенка.
Как объяснялось во второй главе, мы приняли этот широкий под-
ход, покрывающий многие связанные с деторождением утраты, по двум
важным причинам. Мы повторим эти причины сейчас в контексте дан-
ной главы.
Во-первых, многие семьи переживают несколько потерь беремен-
ности, и каждую утрату нужно признать, чтобы процесс исцеления за-
вершился. Например, кесарево сечение может предшествовать рожде-
нию мертвого младенца. Влияние смерти ребенка обязательно затмит
любую утрату и стресс — как физический, так и эмоциональный, что
может стать неотъемлемой частью (и мать это чувствует) последующего
хирургического вмешательства.
Женщины, пережившие особенно травмирующие роды, могут ис-
пытать последующие утраты, такие как вторичное бесплодие, выкидыш
или кесарево сечение. Пока чувства горя и, возможно, страха от трав-
мирующих родов не будут исцелены, последующие беременности бу-
дут подвергаться большому риску осложнений. Часто случается, что эти
женщины чувствуют грусть и подавленность в послеродовые дни или
недели, они вспоминают о предшествующих утратах беременности —
утратах, которые они, казалось, забыли.
Во-вторых, это помогает очертить круг внутренних переживаний
утраты. Этот круг связанных с деторождением утрат поможет нам как
в процессе персонального исцеления, так и в нашей способности понять
и поддержать друг друга.
Мы считаем, что первостепенным для нашей общей способности
к исцелению станет наш успех в противостоянии стремлению изолиро-
ваться и отчуждаться друг от друга. Когда мы думаем, что наше стра-
дание больше, чем страдания чужие, или чувствуем, что наша боль вы-
ходит за пределы поддержки или понимания других людей, мы рискуем
испытать еще большую утрату: отчуждение от наших друзей и люби-
63
Глава 3. Другие горюющие
мых. Мы не хотим отрицать уникальность горя, которое может испыты-

вать каждый из нас, но мы верим, что способны признать, поддержать и
помочь исцелить боль друг друга. Слишком часто мы были свидетелями
того, как горюющие родители теряли отношения с друзьями и любимы-
ми — тогда, когда они и так слишком много потеряли.
Эти разорванные или испорченные отношения часто являются ре-
зультатом непонимания, недостатка общения, невыраженного страха и
берущей верх беспомощности. Осознав в большей степени сходство на-
ших печалей, больших или малых, мы надеемся преодолеть этот разрыв
в общении.
Дж. А. Гордон написал: «Трагедия нашей жизни — это стена, кото-
рой мы огораживаем свой дом… и замок, который вешаем на ворота, по-
тому что они символизируют стену, которой мы ограждаем свои сердца»
(Sherfan, 1971).
Мы надеемся, что, рассмотрев многие личины связанной с деторож-
дением утраты, мы сможем признать любые утраты — в настоящем и
минувшем, разрушительные и кажущиеся незначительными, — которые
мы познали, а затем мы, возможно, разрушим стены, ограждающие наши
сердца, чтобы все мы пришли к исцелению не поодиночке, а вместе.
Нормальное рождение и естественное горе

Племя тикопия Соломоновых остров объявляет о рождении как «мать
родила», а не как «ребенок родился» или «доктор принял роды» (Raphael
1976). Только что родившую женщину каддо с Борнео родственники
женского пола массируют, омывают и заботятся о ней (Meltzer 1981).
Мексиканские майя пеленают молодую мать, как пеленают ее новорож-
денного, кормят и заботятся об обоих (Brazelton 1981).
Но немногим американским женщинам и мужчинам оказывается
должная поддержка и почитание. На самом деле большинство родите-
лей (особенно рожающих впервые) будут шокированы скорым исчез-
новением внимания, в котором они купались в течение беременности,
тяжелой ношей и всеобъемлющими изменениями, присущими родитель-
ству, потерей отношений в паре и, возможно, изоляцией и одиночеством,
которое они могут почувствовать. Чтобы мать (и отец) могли родиться,
беременная женщина должна уступить им место. Тело, которое когда-то
заполнял ребенок, должно «опустошиться», постепенно сокращаясь.
64
Нормальное рождение и естественное горе
Джофри Ходсон в своей книге «Чудо рождения» (Hodson, 1981) опи-

сывает беременную женщину как имеющую измеримую энергетическую
ауру, распространяющуюся на несколько метров, в отличие от обычного
человеческого энергетического поля небеременной женщины. Далее он
утверждает, что, как ясновидящий, видит белый дух материнства, напо-
минающий ангела-хранителя, нависающий за головой и спиной матери
с ребенком. Хотя научных доказательств присутствия ангела-хранителя
не существует, многие люди согласятся, что беременная женщина излу-
чает особую энергетику, привлекающую во многих случаях необычное
внимание семьи, друзей и даже незнакомцев.
На праздниках беременной уделяется особое внимание, и ее в бук-
вальном смысле осыпают подарками. Будущие бабушки и дедушки зво-
нят и пишут чаще. Конфликты с родителями обычно отодвигаются в
сторону, и устанавливаются новые отношения.
Мужчины (будущие отцы) могут стать более внимательными, на-
чать больше помогать по дому, заботиться о детях и преподносить при-
ятные сюрпризы. Мужчины также могут почувствовать себя защитни-
ками в большей степени. На самом деле будущие отцы тоже получают
особое внимание. Биттман и Розенберг Залк (Bittman, 1978) пишут о
«беременном» отце: «Те, кто его любят, будут любить его еще больше».
«Беременные» отцы также могут встречаться со своими родителями на
равных в большей степени.
Заправщики, водители автобусов, кассиры супермаркетов с боль-
шей вероятностью заговорят с беременной парой, поделятся опытом
или дадут совет. На самом деле беременным женщинам в нашей культу-
ре дают больше всего советов!
Для некоторых родителей это внимание может помочь исцелить
одиночество и недостаток уверенности в себе. Оно способно разрешить
старые конфликты отцов и детей, поскольку беременные родители схо-
дятся со своими собственными родителями на равных. Несмотря на
весь физический дискомфорт, переживание беременности может быть
эмоционально удовлетворительным и исцеляющим с психологической
точки зрения.
К сожалению, после родов слишком многие из этих преимуществ
могут внезапно и существенно измениться. Дедушки и бабушки могут
приходить в гости, но уделять большую часть внимания новорожден-
ному. Они могут демонстрировать нежность к внукам гораздо более
свободно и открыто, чем по отношению к собственным детям. В каком-
то смысле любовь дедушек и бабушек может быть более свободной,
65
потому что ноша взращивания, обучения и питания детей принадлежит

главным образом родителям.
Друзья могут появляться редко, стиль жизни меняется, а личная
свобода существенно сокращается или уходит в небытие.
Переход от беременности к родительству происходит очень быстро
и обычно связан со стрессом. Как отмечает Хелен Дойч (Deutsch, 1945),
«организм не успевает опомниться от огромного психологического шока
родов, как он должен принять на себя новую физиологическую функ-
цию — вскармливание ребенка». Этот физически стрессовый период к
тому же осложняется быстрыми гормональными изменениями, которые
могут сильно повлиять на внутренний эмоциональный баланс женщины.
Однако следует подчеркнуть, что послеродовой период является
психологически тяжелым как для женщин, так и для мужчин. Многие
женщины, сталкивающиеся с трудностями, не признают необходимых
переполняющих эмоциональных порывов и чувствуют, что они не соот-
ветствуют стандартам или им чего-то недостает. Однако в 250 культу-
рах мира родители в послеродовой период получают более подходящую
случаю физическую и эмоциональную поддержку, чем на Западе.
Для матери племени тикопия, как и для матери во многих культурах,
назначается «доула», — женщина, которая будет помогать, подсказывать,
воодушевлять, поддерживать и баловать ее в послеродовой период. За-
падную женщину может поддерживать мать, если она живет рядом и
хочет и способна помогать, или люди со стороны, такие как патронажная
медсестра (получающая за свою работу заработную плату), но, возможно,
в течение не более чем недели или двух. Неудивительно, что о западных
родителях сложилось мнение, что они неумелые, нервные и подавленные!
Профессор Конрад Аренсберг называет этот период, в течение ко-
торого мать постепенно осваивается с ребенком и своей новой ролью,
термином «становление матери» (Raphael, 1973). От американских мате-
рей ожидают, что они освоятся со своей ролью матери за более корот-
кий срок, чем кто-либо в мире. Часто, выйдя из роддома через несколько
дней после родов, мы оказываемся предоставлены сами себе.
Таким образом, сталкиваясь с потерей внимания, с покинутостью
обществом и изоляцией, женщина остается оплакивать свою беремен-
ность, хотя и приветствует новорожденного ребенка. Следует также от-
метить, что она с большой вероятностью может оплакивать несбывши-
еся мечты о естественных родах, поскольку 92 % родов в американских
роддомах все еще включают в себя врачебные вмешательства (Cohen,
1983). Роберт Мендельсон (Mendelsohn, 1981) пишет, что 10-20 % всех
66
Травмирующие роды
родов стимулируются; 85-90 % включают небольшие хирургические про-

цедуры (эпизиотомию); а в некоторых регионах до 95 % родов включают
использование препаратов.
Даже при том, что можно счесть оптимальными обстоятельства-
ми, у американских родителей, вынашивающих ребенка, есть множество
причин горевать. Тысячи писем в наших архивах и голоса родителей со
всей страны привели нас к выводу, что нормальные роды также явля-
ются источником стресса и, возможно, болезненно разочаровывающей
утратой при столкновении с несоответствующей поддержкой и отноше-
нием полного пренебрежения.
Элизабет Дэйвис (Davis, 1980) говорит, что раскрытие шейки мат-
ки — это маленькая смерть и начало нескольких смертей: беременности
и существовавшей до этого семейной структуры. Проще говоря, чтобы
могла родиться мать, беременная женщина должна умереть.
В контексте западных традиций вынашивания ребенка травмирующие
роды и нормальные роды в некоторых случаях могут быть одними и
теми же. По крайней мере, женщины, с которыми мы работали, часто
это подтверждали. Для наших целей в этой книге мы не будем предпри-
нимать попытки дать определение травмирующих родов по какому-то
внешнему стандарту, поскольку то, что является травмой для одного,
другой травмой не сочтет. Однако наша культура не стремится уважать
все чувства относительно вынашивания ребенка; поэтому мы считаем,
что если женщина воспринимает свои роды как травмирующие, то, зна-
чит, для нее они такими и были.
Когда роды ощущаются как травмирующие, женщины (как и муж-
чины) теряют что-то большее, чем свои представления о том, чего они
ожидали от родов. Они также теряют часть себя, потому что часто счи-
тают, что им чего-то недостает. Травмированные родами женщины опла-
кивают свои фрагментарные представления о родах и разбитое пред-
ставление о самой себе. В уязвимом состоянии послеродового горя они
могут испытывать трудности с тем, чтобы приспособиться к роли ма-
тери. Могут пострадать деликатные новые отношения между матерью
и младенцем. Кроме того, этих женщин и их мужчин приводят в ужас
любые возможные перспективы рождения еще одного ребенка.
67
Два вида родов — кесарево сечение и преждевременные роды —

могут представлять особую сложность. Поскольку они, к сожалению, от-
носительно часто встречаются, мы отдельно обсудим эти переживания
в следующих разделах.
Переживание травмирующих родов требует признания, поскольку
это реальность. Поскольку у слишком многих мужчин и женщин нет в
сердце никаких радостных воспоминаний о рождении их детей, горечь
этой утраты может пройти сквозь годы. Роды — это всегда мощное пере-
живание; когда же они являются травмирующими, их влияние огромно.
Кесарево сечение
Статус кесарева сечения в нашей стране сегодня стал источником очень
оживленных дебатов. После публикации книги Нэнси Вайнер Коэн и Лу-
изы Эстерн «Молчаливый нож: предотвращение кесарева и вагинальные
роды после кесарева» (Cohen, 1983) и других работ, посвященных бурно-
му росту процента кесаревых сечений, а также в результате массовой
работы Движения по предотвращению кесарева сечения и других орга-
низаций сегодня люди ставят под вопрос широкое применение хирурги-
ческой процедуры, на долю которой сейчас приходится более семисот
тысяч родов каждый год.
Такой общественный резонанс и сопровождающее его замешатель-
ство отчасти вызваны тем, что еще 14 лет назад уровень кесаревых сече-
ний составлял 5 % от всех родов. Сегодня эта цифра более чем утроилась
в среднем по стране, а в некоторых больших показательных роддомах
достигает 50 %. Сюзан Армс (Arms, Suzanne, 1981) считает, что хирурги-
ческое родоразрешение может стать в будущем добровольным выбором,
а не невероятным предположением, учитывая, что уровень кесаревых
сечений в Бразилии 60 %. Для многих женщин и детей эта процедура
была спасающим жизнь чудом. Противоречия вокруг ее всевозрастаю-
щего распространения стали причиной замешательства и беспокойства
среди родителей, которые хотят знать, была ли операция, по ощуще-
ниям многих отнявшая их надежды и мечты о родах, на самом деле
необходима с медицинской точки зрения. Это замешательство утяже-
лило ношу родителей, оставляя такие вопросы открытыми для ответов,
наполненных чувством вины и самобичеванием. Некоторые родители
никогда не получат этих ответов.
68
Поскольку часто мы перестаем задаваться вопросом «почему?» и

просто сдаемся на волю неизбежного траура, сопровождающего рож-
дение, а в особенности хирургическое родоразрешение. Являлось ли
кесарево сечение необходимым или нет, оно добавляет дополнитель-
ный стресс к процессу рождения ребенка. Делликвадр и Брекенридж
(Breckenridge, 1979) напоминают нам, что мать после кесарева сечения
«подвергается не только послеродовой депрессии, естественному горю
нормального рождения, но она еще и переживает период постопераци-
онного восстановления». Ее тело подверглось сильной боли и физиче-
скому вмешательству, которые потребуют дополнительного физиологи-
ческого внимания и разрешения от утраты на эмоциональном уровне.
Конечно, мы не предполагаем, что каждого родителя это затронет
каким-либо стандартным образом, скорее напоминаем себе, что операци-
онное родоразрешение — это всегда физическая и эмоциональная утрата.
«У меня было отличное кесарево!» — может значить, что эти роды прошли
наилучшим образом при сильной эмоциональной заботе и поддержке.
Благодаря работе таких организаций как «Кесаревы сечения — под-
держка, информирование, участие», в последние годы было достигнуто
многое, чтобы сделать эту процедуру более человечной и более ориен-
тированной на семью. Линда Мейер в своей книге «Кесарево сечение:
эволюция и революция» (Meyer, 1979) описывает, что сегодня женщины
могут выбирать используемые препараты. Правила роддома относитель-
но присутствия отца и разделения матери с новорожденным изменились
и продолжают меняться, чтобы поддержать индивидуальные потребно-
сти рожающей семьи.
Однако отрицать психологическое горе и физический стресс хи-
рургического родоразрешения — значит болезненно и, возможно, опасно
заблуждаться. Одна только физическая система организма подвергается
жесткому стрессу и пытается компенсировать это и исцелиться в тече-
ние многих недель.
В дополнение к физическому стрессу, родители, пережившие ке-
сарево сечение, могут оплакивать утрату надежд и чаяний об умиро-
творенных вагинальных родах. Они часто переживают чувство потери
контроля, утрату ощущения работы в команде и гармонии в отношениях
родителей, объединенных усилиями рождения ребенка, а также утрату
особенных первых моментов близости между родителями и детьми.
Поскольку при подготовке к родам все усилия направлены на
нормальные, вагинальные роды, родители, пережившие кесарево сече-
ние, часто оказываются не готовы к нему, шокированы и ошеломлены.
69
К сожалению, наш опыт консультирования и письма, которые мы полу-

чаем, указывают на то, что многие родители чувствуют, что каким-то
образом «завалили» роды; или, еще хуже того, считают, что пошли по
пути наименьшего сопротивления. Как иронично звучит последнее, если
учесть физический стресс и эмоциональные последствия, которым мать
подвергается при кесаревом сечении ради своего ребенка. Она подоб-
на отважной самке животного, готовой пожертвовать собой, если она
чувствует, что детеныш в опасности, или верит, что то, что делается,
спасет ее ребенка. Вне зависимости от внешних обстоятельств многие
женщины соглашаются на кесарево, потому что верят, что это самое от-
ветственное решение, которое можно принять на тот момент.
Высоко оцененные исследования взаимосвязи между матерью
и ребенком Кеннела и Клауса выявили инстинктивное, естественное
стремление родителей брать на руки и быть близкими к своим ново-
рожденным. На самом деле Кеннел и Клаус (Klaus, 1982) полагают, что
установление биологической связи может произойти у некоторых жен-
щин уже на этапе зачатия или вскоре после него. Необходимость разде-
ления с новорожденным, даже по причине угрозы жизни или, что непро-
стительно, из-за бесчувственной политики роддома, может причинять
глубокую боль. Наши консультации и семинары по всей стране открыли
нам глаза на глубину этой утраты. Мы были свидетелями того, как жен-
щины проливают реки слез, рассказывая о болезненном послеродовом
разделении со своими детьми. Некоторое количество женщин все еще
отмечает чувство горя по поводу послеродового разделения, пережитого
десять, пятнадцать и двадцать лет назад, когда политика роддомов по-
всеместно предписывала 24-часовой особый уход за младенцами, родив-
шимися в результате кесарева сечения.
Слишком часто пережившим кесарево сечение родителям не дают
эффективно оплакать их утрату упреками вроде: «У вас здоровый ребе-
нок, чего вам еще надо?» Для родителей, потерявших новорожденных
детей, влияние кесарева сечения часто забывается, затмевается грузом
смерти. Однако хирургическое родоразрешение может по праву являть-
ся частью картины связанных с родами утрат; полное исцеление в таком
случае также должно включать привилегию оплакивания с целью пол-
ного переживания утраты.
Роды в результате кесарева сечения означают утрату для миллионов
женщин. И нужно воздать им дань уважения. В предисловии к книге Нэн-
си Вайнер Коэн и Луизы Эстерн «Молчаливый нож…» (Cohen, 1983) объяс-
няется: «Мы знаем, что многие женщины, пережившие кесарево сечение,
70
Преждевременные роды и новорожденные из группы риска
испытывают горечь и печаль… Для многих женщин беременность и роды

полностью и непостижимо взаимосвязаны с чувствами ценности и само-
идентификации. Удивительно ли, что так много женщин в нашей куль-
туре горюют? Желать рождения ребенка способом, объединяющим нас
с другими женщинами — со всеми женщинами, с Женщиной, — желать
пережить каждый цикл нашей жизни — это не безумие. Это нормально».
Преждевременные роды
и новорожденные из группы риска
В 1922 году в госпитале Майкла Риза в Чикаго открылся первый центр

ухода за недоношенными детьми. В 1983 году таких центров по всей
стране насчитывалось более пятисот, по большей части расположенных
в крупных показательных городских больницах. В них есть нужда, по-
скольку, по оценкам, один из семи новорожденных в этом году рождает-
ся под угрозой для жизни (Colen, 1981).
Низкий вес при рождении является одним из признаков угрозы для
жизни. Общепринятым показателем низкого веса считается вес менее
2,5 килограмма. Половина маловесных детей считается «недоношенны-
ми», а другая половина — «маленькими для своего возраста» (Kitzinger,
1980). Все эти дети подвергаются высокому риску столкновения с по-
тенциальными трудностями, такими как респираторный дистресс, недо-
статочная регуляция температуры тела, низкий уровень сахара в крови
и желтуха новорожденных. Причинами низкого веса при рождении и
преждевременных родов являются курение матери или употребление
наркотиками, плохое питание, высокое кровяное давление, плацентар-
ная недостаточность, преэклампсия4 и некоторые неизвестные причины
(Kitzinger, 1980). Бедность также играет свою роль, поскольку одна треть
рожающих женщин не из белых районов с низким уровнем дохода на-
ходится в зоне риска (Colen, 1981).
Родители детей под угрозой для жизни могут подвергнуться эмо-
циональному шоку преждевременных родов, страху за жизнь своего
ребенка и горю по поводу того, что уже потеряно и что может быть
потеряно. Многие будут задаваться вопросом, что пошло не так, и со-
4
Поздний токсикоз беременных.
71
мневаться в себе или винить себя с психологической и эмоциональной

точки зрения.
Самих детей могут поместить в палату интенсивной терапии но-
ворожденных, и тогда родителям придется пожертвовать присущей им
потребностью взять детей на руки и примириться с мешающими и спа-
сающими жизнь чудесами медицинских технологий. Крики этих младен-
цев будут приглушены инкубаторами и эндотрахеальными трубками, а
вместо детских голосов будет громко звучать тишина отделения интен-
сивной терапии.
Родители редко подготовлены к преждевременным родам. Поми-
мо психологического шока и ужасного страха за жизнь ребенка имеет
место обыкновенная физическая неготовность. Ничто и никто не готов:
сумка в роддом не собрана, одежда для новорожденного не выстирана,
для старших детей ничего не организовано. Все чувствуют себя сбитыми
с курса, встревоженными, обеспокоенными и неготовыми — это не явля-
ется надежной базой для здорового переживания родов.
Прежде, чем начать приспосабливаться к шоку преждевременных
родов, родители должны столкнуться с прогнозами, невероятно трудны-
ми медицинскими решениями и внутренним вопросом, насколько нужно
«включаться» в процесс. С помощью препаратов многие дети выжива-
ют и отправляются домой, чтобы жить нормальной здоровой жизнью.
А некоторые младенцы проходят длительный период госпитализации,
которая для родителей может включать в себя болезненное разделение
и поездки, опустошающие запасы энергии и кошелек. Такая длитель-
ная госпитализация может также вызвать конфликты и замешательство
старших братьев и сестер, ожидающих знакомства с новорожденным.
Многим родителям предстоит вынести недели и даже месяцы не-
определенности относительно того, выживет или умрет их ребенок. Они
будут жить в надежде и сомнениях, мучимые неизвестностью будуще-
го. Наконец, будут такие, кому скажут, что их ребенок слишком болен,
слишком слаб, чтобы выжить, и для них мечты о рождении обернутся
трагедией смерти.
Все эти родители будут оплакивать свои собственные утраты, утра-
ты, дополненные стрессом недомогания и госпитализации. Браки по-
шатнутся. Исследования действительно указывают на высокий уровень
разводов среди родителей преждевременно рожденных детей, как и на
более высокую вероятность сложностей взаимоотношений между роди-
телем и ребенком — возможно, являющихся признаком потенциального
стресса преждевременного рождения, составляющего еще одну форму
72
Передача на усыновление
связанной с деторождением утраты. Эти обстоятельства ясно выражены

в следующих строках:
Те, кто верят в великую силу любви,

Покупают игрушки своим недоношенным детям.
Как угодно ты сей удивительный факт назови —
У тех деток мы больше здоровья отметим,
Чьи родители верят в великую силу любви.
Рита Харпер, доктор медицины (Colen, 1981)
Сюзан Армс в своей недавно наделавшей шума книге «Любить и отпу-
скать» (Arms, Suzanne, 1983) говорит об уникальных муках и личном стра-
дании женщин, отдающих детей на усыновление. Она обращается к особо-
му мужеству и честности, требующимся от женщин, чтобы признать, что
они не готовы и не хотят быть матерями в настоящих обстоятельствах.
К сожалению, эти мужество и честность могут столкнуться с внеш-
ним отношением порицания — подходом в стиле «она этого заслужила».
Еще хуже и разрушительнее молчаливое страдание, являющееся резуль-
татом внутреннего самобичевания, которое может оказать негативное
влияние не будущие беременности и роды.
Одно письмо к нам выражает эти страдания.
Когда мне было 17 лет, я родила девочку. Я даже на нее не по-

смотрела. Я боялась, что никогда не забуду ее лица. А теперь
мне грустно, что я не помню ее лица. Я не знаю, как ее зовут
и где она живет. Я отдала ее, потому что была слишком
молода, чтобы стать матерью. Я знала, что не готова.
Сейчас я беременна. Мой муж не знает о моей дочери.

Я знаю, что должна сказать ему. Я чувствую, что он меня
осудит, наверное, потому что я сама себя осуждаю. Думаю,
я боюсь, что Господь заставит меня потерять этого ребен-
ка за то, что первого я отдала…
Шерон
73
Матери и отцы, отдающие своих детей на усыновление, тоже яв-

ляются горюющими родителями. На самом деле они являются группой,
которая может нуждаться в помощи, поддержке и разрешении от мук
больше всего, поскольку многие из них обесценивают собственное чув-
ство утраты. В конце концов, они сами выбрали свою судьбу. Смерть не
ограбила их подобно вору в ночи; они добровольно и сознательно отда-
ли своих детей. Как и женщины, переживающие утрату или травму, они
думают: «А с чего мне горевать? Это был мой выбор». Да, это их выбор,
и тем не менее кровные родители все же горюют. Они горюют о своих
детях, которые вырастут вдали от них, которые будут ходить, и гово-
рить, и петь, и плакать вне поле зрения своих кровных родителей, вне их
объятий. Мы знаем, что передача на усыновление является актом бес-
конечной любви к своему ребенку. Она берет начало от этой присущей
нам потребности защитить собственного ребенка, даже такой большой
ценой для себя. Олениха без колебаний позволяет олененку бежать, тог-
да как сама остается один на один с пумой. Мы тоже защищаем наших
детенышей, отпуская их, когда наша собственная жизнь нестабильна. Но
параллельно со знанием об этом даре любви и жизни живут боль и горе.
На сегодняшний день в США 2,5 миллиона усыновленных детей,
около 2 % всего детского населения (McNamara, 1975). C распростране-
нием использования контрацептивов и абортов количество детей, еже-
годно отдаваемых на усыновление, снижается. Имеет место также повы-
шение числа усыновлений родственниками, а не посторонними людьми.
Женщины, которые все же отдают своих детей на усыновление,
чаще всего не замужем, не получают поддержки от отца ребенка и вы-
нашивают беременность в и без того стрессовые подростковые или
юношеские годы. Они с большой вероятностью испытывают конфликт
веры и находятся в замешательстве относительно того, что правильно.
Даже до родов молодые родители с большой вероятностью пережива-
ют большое количество утрат, включая потерю нормальной социальной
жизни и сопровождающей ее дружбы, а также потерю родительского
одобрения (пусть и временную), как и выпадение из школьной жизни и
в некоторых случаях отрыв от дома и семьи.
При родах мать сталкивается с вопросами, смотреть ли на ребенка,
брать ли его на руки и начинать ли каким-либо способом знакомиться и
заявлять свои права на ребенка, от которого она вскоре откажется. Она
не найдет утешения ни в каком выборе. Вероятно, она будет чувствовать
свою оторванность, поскольку она — мать без ребенка. Это может сим-
волизировать и замешательство больничного персонала относительно
74
Врожденные пороки: утрата мечты о здоровом ребенке
того, где она должна оправляться от родов — в отделении для родивших

или в послеоперационном?
Когда она возвращается домой, она должна остаться наедине со
своим пустым животом и отсутствием ребенка, ответственным за ее
физическую «прореху». Она испытывает послеродовые изменения и чув-
ства, противостоя горю о своем потерянном ребенке и в то же время
пытаясь вписаться в прежний стиль жизни. Ее не признают и не под-
держивают как мать, и ей очень повезет, если она сможет найти адек-
ватную поддержку своему горю.
Выбор усыновления может быть чрезвычайно ответственным ре-
шением и действительно «к лучшему». Но оправляющаяся мать в этих
обстоятельствах, вероятно, будет переживать свою утрату в молчаливом
трауре. Почему-то мы ошибочно считаем, что, если мы добровольно от-
даем что-то или кого-то, кого мы любим, мы не будем плохо чувствовать
себя, когда его больше с нами нет. Наши папки с письмами, очень по-
хожими на открывающее данный раздел, показали нам, что это не так.
К сожалению, мать, отдающая своего ребенка на усыновление, ве-
роятно, будет носить свою боль много лет, иногда даже сама не осозна-
вая ее, пока новая беременность не затронет эту рану. Для многих мате-
рей новый ребенок является возможностью оплакать прошлые утраты и,
возможно, излечиться от неразрешенного расставания. Без этого горева-
ния мать с большей вероятностью станет кандидатом в группу риска по
беременности, вероятно, с осадком в виде самобичевания на каком-то
эмоциональном уровне.
В последнем письме к нам Шерон написала: «Спасибо за ваши
письма. Мне действительно нужно было “поговорить” с собой и со сво-
ей малышкой. Я записывала все, что хотела ей сказать все это время.
Я знаю, что она никогда по-настоящему не прочитает этого, но я чув-
ствую перемену от того, что выразила свои чувства словами. Я чувствую
себя матерью».
Врожденные пороки:
утрата мечты о здоровом ребенке
Из 3,5 миллиона младенцев, родившихся в 1983 году, у более чем двух-

сот тысяч наблюдались некоторые врожденные пороки. Семьдесят пять
75
тысяч из этого числа находились в довольно тяжелом состоянии, ре-

зультатом которого могла стать преждевременная смерть или необходи-
мость пожизненного ухода в семье или в медицинском учреждении (по
статистике March of Dimes Foundation 1975-83).
Приблизительно 20 % этих пороков являются результатом хромо-
сомных аномалий. Эти нарушения могут быть вызваны употреблени-
ем алкоголя, наркотиков, курением, влиянием радиации, химическими
веществами окружающей среды и другими неизвестными фактора-
ми. Риск генетических нарушений возрастает с возрастом матери —
от 2,5 случая на каждую тысячу женщин в возрасте 30 лет до 13,7 на
каждую тысячу женщин в возрасте 40 лет (Freeman, 1982).
Остальные 80 % врожденных пороков включают в себя проблемы,
вызванные различными факторами. Некоторые из них можно опреде-
лить до рождения, но большинство родителей будут шокированы вне-
запным рождением больного ребенка.
Как мы подчеркивали ранее, родители с легкостью начинают чув-
ствовать вину за все, что даже отдаленно кажется влияющим на жизнь
их детей. Родители детей с врожденными пороками, возможно, никогда
не перестанут спрашивать себя: «Что я сделал(а) не так?», «Что я мог(ла)
сделать, чтобы это предотвратить?» Им трудно бывает вспомнить, что в
большинстве случаев это произошло с детьми независимо от родитель-
ского контроля.
Вдобавок к вине, родители неполноценных детей сталкиваются с
двумя уровнями горя. Первое переживание горя ассоциируется с рож-
дением неполноценного ребенка. На этом уровне родители испытают
эмоциональный шок и переживут далеко идущие психологические по-
следствия того, что у них такой ребенок. Им нужно каким-то образом
приспособиться к реальности жизни. Они могут чувствовать злость,
боль, ярость, замкнутость, ошеломление и неспособность сдаться и пе-
рестать верить, что ребенка можно «исправить».
Предстоит принять эмоции братьев, сестер, родственников и дру-
зей, потому что все мы немного учимся у неполноценных детей прини-
мать собственные несовершенства.
Затем, когда уляжется эмоциональная пыль, завершатся медицин-
ские консультации, а надежда на излечение будет оставлена, перед этими
родителями встанет мощная и болезненная задача оплакивания тысяч
маленьких моментов, которые никогда не сбудутся. Этот второй уровень
горя — постоянное оплакивание непрерывного или беззвучного плача
ребенка, невозможности ходить, невысказанных слов. Для некоторых ро-
76
дителей это траур по школьным дням и выпуску из колледжа, по первой

машине, которой у их ребенка никогда не будет, по танцам, которых он
никогда не станцует, по свадьбе, которой у ребенка не будет, по внукам,
которые у них никогда не родятся. И в этом горе они должны най-
ти в себе мужество продолжать жить. Каким-то чудом многие продол-
жают. Элен Физерстоун, автор книги «Перемена в семье» (Featherstone,
1980), нашла этот путь. Как мать чрезвычайно недееспособного ребенка,
она пишет о своем сжимающем сердце пути к принятию. Она пишет:
«Я знаю, каково это — стоять бессильной перед богами, видеть своего
ребенка, уязвленного силой, которую я не могу ни назвать, ни контроли-
ровать. В момент зачатия наших детей мы становимся так беспомощны,
но мы слишком молоды и неопытны, чтобы понять это. “Заложники
судьбы” — старое выражение. Когда наши дети рождаются недееспо-
собными, наша уязвимость преумножается в десятки раз… Мы растем
духовно, не прилагая усилий».
Таким образом, связанная с деторождением утрата может принимать
множество форм, а горе, которое мы чувствуем, можно наблюдать по-
всюду. Признание того, что мы потеряли, — это лишь начало, однако это
очень важное начинание. Теперь мы можем пускаться в путь по дороге
исцеления — вместе неся на плечах нашу общую боль, так что ноша
каждого из нас покажется немного легче.
Глава 4
Голос горя
Бесплодие
Письма и звонки от тех, кто переживает связанную с деторождением

утрату, наводняют наш центр «Отпрыск» уже несколько лет — наво-
дняют и просто своим количеством, и потому, что мы, получая их,
омываемся собственными слезами сопереживания и сострадания.
Обращающиеся к нам родители взывают о помощи: об облегчении
боли, о руководстве в исцелении, о признании детей, которые лишь
на краткий миг украсили их жизнь. Многие из них присылали нам
фотографии: «Вот моя дочь в возрасте двух недель — разве она не
была красавицей?» Они ждут, чтобы кто-то сказал: «Да, ваша дочь су-
ществовала, она была прелестной». Те, у кого не осталось фотографий,
жаждут оценки своих воспоминаний, и они тоже реальны, значимы,
болезненны и прекрасны.
Мы живем в культуре отрицания смерти. Отрицая смерть, мы ча-
сто отрицаем потребности тех, кого она затрагивает, а порой и суще-
ствование тех, кто был с нами так недолго и принял ее. Мы так боимся
взглянуть в лицо утраты и чужой боли. Мы отворачиваемся, думая, что
защищаем себя от чужого горя, и не желая мириться с бесконечной бес-
помощностью, которую чувствуем в ее присутствии.
Элизабет Кюблер-Росс (Kubler-Ross E. M., 1975) утверждает, что об-
щие попытки «помочь» — отвлечься и защитить себя и других от горя
и боли, заставить тело выглядеть «естественно», поторопить возврат к
нормальной жизни — являются разрушительными.
Что может помочь на самом деле, по нашему мнению, это наше
желание поучаствовать в горе и утрате другого человека. Не вернуть
жизнь, потому что это не в наших силах, но ужиться с нашей беспо-
мощностью и ужиться со смертью. И вот истории наших горюющих,
которые мы хотим рассказать. И да почувствуем мы силу исцеления в
нашем общем сострадании, поскольку каждый из нас желает разделить
чужое горе.
Бесплодие
Марта
Вот что рассказала нам Марта: «Я по второму кругу прохожу обсле-
дование на способность к зачатию. Первый гинеколог не нашел ника-
кой реальной причины бесплодия, но мы пытаемся зачать уже три года.
Я так хочу забеременеть, я мечтаю о детях, мечтаю все время.
81
Глава 4. Голос горя
Моя золовка недавно забеременела. Это незапланированная бере-

менность, и она очень недовольна. Она только и жалуется на утреннюю
тошноту, боли в спине, набор веса, на все эти неудобства. Мне так тя-
жело находиться рядом с ней. Я чувствую, что схожу с ума; я одержима
мыслью забеременеть. Я не могу ни о чем другом думать. У меня все
время глаза на мокром месте. Почему так происходит? Я молюсь, мо-
люсь, а ничего не меняется. Почему я, почему не моя золовка, говорящая
заранее, что она не любит детей, бесплодна вместо меня? Разве это не
было бы справедливо? Господь Бог ошибся, вот и все. Эта ситуация не-
нормальна и неправильна. Я хочу забеременеть! Я чувствую, что в моей
жизни не хватает чего-то первостепенного, и я должна искать и искать,
пока не найду это».
Джоанна
«Я многое узнала о себя за четыре с лишним года своего бесплодия.
Я была полностью поглощена горем, болью и отчаянием; ничто не могло
мне помочь, только беременность — я хотела почувствовать, как ребенок
толкается у меня в животе, я хотела, чтобы живот рос, чтобы все видели,
что я беременна. Я хотела рассказать сестрам и маме, что я беременна.
Мне потребовалось длительное время, чтобы осознать, что причиной
того, что я не думала об усыновлении, было желание беременности даже
более сильное, чем ребенка. О, я очень хотела ребенка, но мысль о бере-
менности была как сказка, ставшая былью. Я хотела пережить беремен-
ность и причитающуюся впервые беременной женщине заботу. Стыдно
в этом признаваться, потому что это очень эгоистично, но это правда, а
я долгое время даже не осознавала этого.
Я ненавидела беременных женщин! Я плакала каждый раз, когда
на экране появлялся Билл Бэйрд5, или в новостях рассказывалось о со-
циальном влиянии абортов, или по телевизору шла реклама подгузников
и детского питания. Я безумно страшилась праздников по поводу появ-
ления новорожденного и крестин и сердилась, когда меня приглашали.
Я изолировалась ото всех и держалась в стороне от подруг, которые забе-
ременели и у которых были дети. Это было очень сложно, потому что за
год четверо моих подруг забеременели и родили с разницей в 1-2 месяца.
Одна подруга позвонила мне с просьбой приехать поухаживать за ней в
первые дни по возвращении из роддома. Я не хотела, но поехала, потому
5
Билл Бэйрд — американский активист, выступающий за право женщин на
аборты и использование средств контроля рождаемости.
82
Выкидыш
что они жили в нашем штате. Несколько недель спустя она позвонила
мне, чтобы узнать, почему я ее избегаю. Я сказала, что мне это причиня-
ет боль. Она сказала: “Ты не имеешь права лишать меня своей дружбы
только потому, что я могу иметь детей, а ты нет”. Я теряла друзей и не
могла ни от чего получать удовольствия — куда бы я ни повернулась,
везде были дети или беременные женщины. Я чувствовала, что каждый
день упираюсь в стену боли — боли, накатывающей на меня, хватающей
за горло и бьющей под дых».
Выкидыш
Обрываются детские жизни в бескрайнее снежное поле,
Вот еще одна жизнь сорвалась ледяною снежинкой.
Соберите меня и отправьте туда, где мученья и боли
Наконец-то схоронят под снежною мягкой перинкой.
Джули Левитт
Элана
В письме Эланы говорилось: «Моя первая беременность закончилась
выкидышем на пятом месяце. По словам доктора, плод не развивался.
Почему-то мой ребенок перестал расти, и я свожу себя с ума, пытаясь
это понять. У вас есть какая-то информация о медицинских причинах
выкидыша? Я не принимаю наркотиков, стараюсь правильно питаться.
Как вы думаете — это могло быть вызвано парой бокалов вина, которые
я выпила как-то вечером, когда еще не знала, что беременна?»
Линн
Линн написала: «У меня только что случился пятый выкидыш. Ни одного
ребенка. На этот раз я проходила немного дольше, чем в предыдущие,
до пятого месяца. Я чувствую себя как боксер на ринге — меня сбивают
с ног, а я снова поднимаюсь, бреду дальше. Я начинаю задумываться,
когда случится тот решающий удар, после которого я больше не под-
нимусь».
Крис
Крис позвонила, чтобы рассказать, что у нее случился выкидыш на сро-
ке четыре месяца. Это была ее пятая беременность, первый выкидыш.
83
«Если еще хоть кто-нибудь укажет мне на то, как мне повезло, что у
меня уже есть четверо детей, мне кажется, я начну кричать и никогда не
перестану. Одна соседка даже намекнула, что нет худа без добра, учи-
тывая затраты на содержание детей. Этот выкидыш никто не признает.
Как будто этот ребенок не в счет, как будто он не был живым человеком.
Никто не понимает, да и всем все равно. Это случилось три недели на-
зад, и все считают, что я уже должна вернуться к нормальной жизни.
Вернуться к заботе об остальных детях, которые, предположительно,
должны свести на нет потерю этого. Этот малыш был моим ребенком,
моим пятым ребенком, да он и сейчас мой ребенок. Четверо моих живых
детей не могут стереть смерть этого».
Барбара
Барбара написала: «У меня уже было два выкидыша. Оба они были на
втором месяце. Недавно у меня случился еще один — на этот раз на
пятом месяце. У меня началась мазня и спазмы, и доктор отправил
меня домой отлежаться. Моему мужу пришлось уехать на какое-то
время, поэтому я была одна, когда плод вышел. Это случилось, когда я
была в туалете. Меня переполнял ужас от всего происходящего, а за-
тем волнами накатила дурнота. Я добралась до кровати и свалилась на
нее. Мне хотелось подняться, вернуться и поднять то, что я потеряла,
но я просто не могла этого сделать. Когда муж вернулся, я попросила
его это сделать. Теперь меня мучит чувство вины. Я оставила своего
малыша лежать в унитазе на час с лишним, лишь потому что мне не-
достало сил вытащить его и воздать ему уважение и почет, которого,
я считаю, он заслуживал. Я чувствую себя недостойной материнства,
поэтому мне бы хотелось начать все сначала. Я жалею, что не позвала
кого-то помочь мне, вместо того чтобы ждать мужа. Эта сцена стоит у
меня перед глазами — я одна дома, боюсь заходить в туалет. Я жалею,
что не была сильнее: если бы была, могла бы лучше спать сейчас. Ночи
бесконечны».
Дженни
В своем письме Дженни объясняет: «У меня случился выкидыш в апреле,
на сроке четыре с половиной месяца. Мне было плохо на протяжении
всей беременности. Когда у меня началось кровотечение, приблизитель-
но в четыре месяца, я сходила к врачу, который предписал мне как мож-
но больше отдыхать. Это непросто с гиперактивным двухлеткой. Когда
я уходила из кабинета, я услышала краем уха, что он говорит сестре
84
Аборт
убрать меня из списка гинеколога, потому что я не доношу до срока.

Мне стало дурно, и было больно, что мне он ничего не сказал. Через не-
сколько недель кровотечение усилилось. Я позвонила врачу, и он велел
мне оставаться в постели. Когда кровотечение стало более интенсивным,
он сказал то же самое. Четыре раза я звонила ему и говорила, что я чув-
ствую, что теряю ребенка. Он предлагал мне расслабиться и оставаться
в постели. В пятый и последний раз, когда я ему позвонила, я была на
пути в больницу. Он сказал мне, что в этом пока нет необходимости.
Я потеряла ребенка в ванной, когда переодевалась. Я была в ярости и
обратила всю ее внутрь себя. Я провела последние три месяца в депрес-
сии, ни с кем не разговаривая».
Диана
После того как у нее случился выкидыш, Диана написала: «Я обсужда-
ла с медсестрой гинекологического отделения результаты анализов на
патологии плода. Все, что она мне сказала, — что в плаценте наблюда-
ются “продукты зачатия”. Меня едва не стошнило — как кто-то может
называть моего ребенка просто “продуктом зачатия”! Почему людям так
сложно сказать “ребенок»” и “ваш ребенок мертв”?»
Аборт
Розмари
Розмари обратилась за помощью после второго аборта. «Я уже сде-
лала один аборт, и, хотя это, конечно, было неприятно, я перенесла
его нормально. Я чувствовала, что не могу стать матерью; моя жизнь
была слишком нестабильной и непостоянной. Когда я забеременела
во второй раз, я все еще была не готова. Обстоятельства моей жизни
стали еще более тяжкими. Поэтому я записалась на аборт и спокойно
обсудила его с больничным психологом. Я никогда не рассматривала
иного варианта; я чувствовала себя невозмутимой и уверенной. Но
потом, когда я лежала на столе, мои ноги были в этих ужасных стре-
менах, а доктор включил вакуумный насос, я начала кричать. Он уже
начал процедуру, было слишком поздно останавливаться. Я тоже не
могла остановиться — перестать кричать. Внутри меня этот крик все
еще звучит».
85
Маргарет
Письмо от Маргарет: «Я читала кое-что из того, что вы говорите про
прощение самой себя, и я надеюсь, вы подскажете мне, как это сделать.
Я сделала аборт много лет назад. С тех пор я родила двоих детей. Обоих
при помощи кесарева сечения. Шейка матки просто не раскрывалась,
когда я начинала рожать.
Теперь я думаю, что, возможно, я не позволяла ей раскрыться —
что я наказывала себя за то, что позволила другим раскрыть шейку
матки, чтобы сделать аборт. Я хочу еще одного ребенка, и на этот раз я
хочу сама раскрыть шейку матки. Но я думаю, что сперва должна про-
стить себя, и не знаю, смогу ли…»
Диана
Диана позвонила в сильном эмоциональном смятении после кесарева
сечения со своим первым ребенком. «Роды начались нормально, но за-
тем не было никакого прогресса. Дальше трех сантиметров шейка не
раскрывалась. Я пыталась сконцентрироваться на родах, но внезапно у
меня перед глазами встала сцена аборта, который я сделала несколько
лет назад. Откуда-то изнутри поднялась боль, которой я никогда раньше
не чувствовала. Я думала, что аборт в то время был для меня правиль-
ным выбором и что я смирилась и перенесла это нормально. Тогда я
даже ни разу не плакала, просто чувствовала себя слегка подавленной.
Но внезапно, посреди родов, я почувствовала, как меня охватили боль
и горе по тому, что я потеряла. Мне захотелось знать, какими были бы
те роды и тот ребенок. Я чувствовала себя ошеломленной, сраженной,
вялой. Наконец, когда я лежала, рыдая, на операционном столе, доктор
достал из меня ребенка. Возможно, я считала, что не заслуживаю родов,
а может быть, я не смогла родить этого ребенка, потому что думала о
другом».
Элен
Элен пришла на консультацию, когда ее послеродовая депрессия на-
чала видимым образом влиять на благополучие ее новорожденного:
«Я не справляюсь, — всхлипывала она, — я так устала, а ребенок не
спит, и нет никого, кто бы нам помог. И даже если ребенок спит, я не
могу. Меня мучают кошмары — я заново переживаю аборт, сделанный
три года назад. Тогда все было нормально, поэтому я не понимаю, по-
чему сейчас это невыносимо. Когда я смотрю на ребенка, то вспоми-
наю аборт и плачу».
86
Горе
Здесь нет ни матери, ни ее ребенка.
Лишь хаос чувств, как рваная пеленка.
Энн
Энн написала: «Наш сын умер, находясь еще в утробе. Я была на 37-й
неделе беременности. Меня накачали лекарствами, чтобы вызвать роды.
В тот день, когда я узнала, что он мертв, горе и боль были практически
невыносимыми; я не могла спать. Я плакала, кажется, бесконечно. Я пом-
ню, как встала в полшестого утра и полностью разобрала детскую, вы-
полнив этакий прощальный ритуал. Его комната была очень особенной,
я очень постаралась чтобы она была особенной.
Роды были холодными и травмирующими, сестры вели себя очень
безучастно, почти жестоко. Я так и не видела сына; мой муж провел с
ним 20 минут. Его похоронили три дня спустя. Похороны были тяжелы-
ми; мне так хотелось открыть маленький гробик и увидеть сына, обнять
его, попрощаться.
После того как мой сын родился мертвым, в течение последующей
беременности, наступившей четыре месяца спустя, мы наблюдались в
клинике для беременных из группы повышенного риска.
Это было огромной ошибкой! Медицинские вмешательства — ле-
карства, анализы, давление! “Мы лишь хотим обеспечить вам здорового
ребенка, но мы не сможем этого сделать, если вы нам не доверяете”.
Ближе к концу беременности Кристина не перевернулась головкой
вниз, а лежала поперек (горизонтально). У меня было, как это называет-
ся, многоводие, и один раз мне позвонили из больницы и напугали меня,
что они беспокоятся, что ребенок не выживет, если у меня начнутся
роды. Они назначили амниоцентез и извлекли ее на следующий день
посредством кесарева сечения.
Я очнулась в послеоперационной палате из-за ужасной боли, а док-
тор сказал, что моей дочери очень плохо и, возможно, она не переживет
ночь. Я была опустошена. Мой муж отправился к ней — детская больни-
ца и медицинский центр соединены между собой переходом. С Джоном
обращались, как с грязью, и он был очень уязвлен. Он рассказывал, что
ему даже не давали к ней прикасаться, а он знал, что ей больше всего
87
было нужно почувствовать, что ее любят, к ней не равнодушны. Он был

очень зол. Я пошла посмотреть на нее пять часов спустя после кесаре-
ва — она сама только что вернулась из операционной. Удивительно, как
сильно я полюбила ее, как только увидела.
Моей единственной мыслью было: “Что бы ни случилось, малышка,
я не оставлю тебя, пока господь не приведет тебя домой”. Я сдержа-
ла слово. Со второго по шестьдесят седьмой день, когда она умерла, я
держалась рядом с ней, несмотря на негодование сестер и врачей. Мне
было все равно. А еще у меня открылись глаза. Я не могла поверить, на-
сколько бесчеловечно наше общество. У этих бедных деток нет никаких
прав, как и у нас, родителей. Никто не слушает наши увещевания, даже
если мы правы.
Я профессиональная медсестра, но я об этом долго не говорила
сестрам и докторам, только лишь ближе к концу жизни нашей до-
чери. Я была до смерти шокирована. Я постоянно молила Бога из-
лечить мою дочь или привести ее домой. Я плакала без стеснения. Я
ее фотографировала. Я купала ее сама, переодевала, перестилала ей
постель, пела ей.
Оказалось, что, когда я или мой муж хотели выразить несогласие
по вопросам вроде громкой музыки в стиле кислотный рок из кабинета
медсестер 24 часа в сутки, у сестер было больше прав, чем у нас и наше-
го ребенка. Такого во взрослом отделении интенсивной терапии никогда
бы не позволили.
Я хотела держать дочь на руках, но мне отказывали, потому что
дать мне ее в руки было “слишком сложно”, хотя, когда это разрешали,
ей, уверена на сто процентов, становилось лучше.
Наконец ее перевели в другую больницу, за 500 километров, для
более обширных анализов, которые на деле вылились в более обширную
операцию. После операции в той больнице она умерла из-за пренебре-
жения и медицинской неосмотрительности. Они допустили ребенка, у
которого они подозревали ветрянку, в отделение интенсивной терапии,
вместо того чтобы изолировать ее. У нее на самом деле оказалась ве-
трянка, и ею заразилось все отделение. Из-за этого нашу дочь не могли
перевезти обратно домой, а позже привили ее, что, как я узнала спустя
полгода, было противопоказано, потому что у нее было респираторное
заболевание. Она умерла два дня спустя с очень высоким давлением, и
даже респираторный аппарат не помог ей дышать.
Ее дали мне в руки, и на моих руках она умерла. Мой муж в это
время был дома.
88
Я сама ее обмыла и убрала все трубки. Я одела ее в первый раз и

держала ее на руках шесть часов, пока не приехал мой муж. Мы сами
привезли ее домой. Я сама подготовила ее к похоронам. Мы положили
ее в ее люльку и сфотографировали. Мой муж сам провел погребаль-
ную службу, а у нас дома хранится фотоальбом с заголовком “Божий
шедевр” о ее жизни».
Элизабет
Элизабет написала это письмо Джой, дочери своей сестры. Родившейся
мертвой.
«Ах, Джой, зачем ты нас оставила? Мы хотели, чтобы ты осталась…
Мы хотели держать на руках твое теплое тельце, а не холодно пустое.
Куда ты ушла? Ведь ты была почти рядом! Ты почти добралась. Но ты
вышла и не дышала. Дыши, крошка. Давай, ты сможешь. Это не так труд-
но. И ты можешь закричать; плакать не стыдно. Все хорошо, малышка.
Теперь ты можешь проснуться, и все будет нормально. Тебя будут так
много целовать и обнимать; они споют тебе песенку.
Но врачи говорят: нет. Они говорят, что ты принадлежишь им. Это
смешно. Это безумие. Ты наша. Почему мы не можем забрать тебя до-
мой?
Неужели я буду плакать вечно? Я пролила слез достаточно, чтобы
полить свой сад. Я люблю твою мать и отца, я хочу подарить им ра-
дость, но не могу, потому что ты ушла. Джой, я хочу умереть и быть с
тобой. Но сперва мне придется жить».
Сесиль
Ребенок Сесиль родился мертвым в итоге по всем признакам нормаль-
ных 12-часовых родов. «Я не могла поверить в то, что мне говорят. Что
они имеют в виду, говоря: “Нет пульса”? Я чувствовала, как Джошуа
шевелится внутри. Он шевелился, он был жив. Мертв? Я просто не
могла этого вынести. Тогда со мной что-то случилось; я чувствовала
себя онемевшей ко всему, кроме жгучей боли его смерти. Все осталь-
ное мне было безразлично. Друзья покупали мне еду. Я знала, что
они беспокоятся обо мне, что им не все равно. А мне было все равно.
Я ела, но мне было все равно, буду ли я вообще есть. Раньше я была
фанатичной домохозяйкой, но теперь мне было все равно, постираны
ли вещи, вымыта ли посуда, чист ли пол. Раньше я была бы в ужасе,
если бы друзья зашли в гости, а мой дом не сверкал, а теперь мне было
все равно.
89
Моего отца частично сразил артрит, и я знала, что ему было боль-
но, но мне было все равно. Я не могла чувствовать. Я была полна болью
до краев, ни для чего другого места не оставалось».
Дэвид
Дэвид был в шоке, когда его сын родился в конце срока мертвым. «Я так
и не плакал по-настоящему, но я чувствовал, как слезы несколько раз
заполняли глаза и горло после смерти ребенка. Однако моя жена Мэнди
была полностью убита горем, поэтому я больше беспокоился о ней, чем
о потере сына. Я не мог ничего сделать или сказать, чтобы помочь ей.
Я ненавидел это чувство беспомощности. Я окунулся в работу.
Мэнди все еще переживала глубокую депрессию. Она все время
была без сил, не ела и не спала нормально. Я беспокоился, и в то же время
мне не терпелось, чтобы она оправилась от этого. У меня начались про-
блемы с респираторными аллергиями, которых у меня не было с детского
возраста. Мои пазухи были настолько воспалены и чувствительны, что
я даже не мог сосредоточиться на работе. Жизнь была каторгой. Мэнди
предложила посетить семинар для горюющих родителей в центре “От-
прыск”, и я согласился пойти, если она думает, что ей это поможет.
Я слушал описания горя и реакций на утрату, и вдруг эта пелена
грусти опустилась на меня из ниоткуда. Я начал плакать. Мэнди обня-
ла меня, а я плакал и плакал. Еще кто-то положил руку мне на плечо.
Я заплакал еще сильнее. Когда мы в конце концов отправились домой, у
меня болела голова и все тело, но воспаление в пазухах спало».
Карен
В первом письме Карен говорилось: «Я родила мертвую девочку на сроке
29 недель — дома, с нашими подругами-акушерками. Мы уже знали, что
наш ребенок мертв, и мы шумно оплакали смерть, как и отпраздновали
рождение; и то и другое было проще сделать дома, конечно же, по край-
ней мере, для нас. После этого я чувствовала себя очень сильной внутри
и положительно воспринимала свое тело…»
Но ее второе письмо отражало утрату позитивного настроя: «Когда
я написала вам в первый раз, вскоре после потери дочери, я была на-
строена более позитивно — сейчас я чувствую, что последний год был
кошмаром. Сейчас (четыре с половиной месяца спустя после смерти
ребенка) мне труднее, чем первые несколько месяцев… Теперь же — не
важно, что я делаю или говорю, — я чувствую бесконечную боль и стра-
дание, заключенные в оплакивании, — по крайней мере для меня».
90
Смерть ребенка
Проститься год спустя
Ничто его мне не вернет, поверьте.
Хоть год надежд прошел, идя ко сну,
В печати на свидетельстве о смерти
Я, как лунатик, вижу скользкую луну.
Мой сын и дед ушли обычной смертью,

А я хочу, чтобы меня унес ковчег
По руслу фантастическому рек,
Текущему блестящей круговертью.
Но нет, в банальной смерти наш удел,

Твой стон не боль, а песня — в вечность
дверца.
Ты сам увидишь, как от бренных дел
Сожмется тело до размеров сердца.
Никто рожденный смерти не минует.

В руках не прячь от ужаса лицо.
Надежда по углам твой страх не уврачует
На той планете, круглой, как яйцо.
Мы сами как земля, покрытые садами,

Соленые и твердые на вид.
С горами и пустынями, обжитыми стадами
Животных, что без горя и обид.
Кто знает, есть ли человечества прогресс

И новых душ рожденье от мерцанья звезд.
А может быть, мы не пришли с небес
И лунный ветер нас на землю не принес.
Билл Хендерсон прислал нам строки, озаглавленные «Речь для Малколь-

ма», которые он написал в качестве панихиды своему сыну, умершему в
возрасте шести недель во время операции на сердце:
91
«Я хотел рассказать о Малкольме, потому что многим из вас так и

не представилось шанса узнать его.
Ему бы здесь понравилось, в этой прекрасной часовне, потому что
ему нравилось глядеть на все необычное. У него были яркие, практиче-
ски всепроникающие глаза, и его поражало то, что он мог видеть. Когда
ему была лишь неделя от роду, он заметил себя в зеркале. Испытал ли
он настороженность или тщеславие, я не могу точно сказать.
Но все вокруг замечали острую осознанность, которой он, по-
видимому, обладал, невероятную для такого маленького ребенка.
В отделении интенсивной терапии он имел большой успех. Сестры
сами просились, чтобы их поставили на смену, чтобы ухаживать за ним.
Одна сказала, что ей снятся сны про Малкольма. Он обладал предста-
вительностью, царственной манерой держаться, что привлекало к нему
обходительное внимание. Один из докторов дал ему прозвище “Голли-
вудский Малкольм”, из-за того что в нем было что-то от звезды.
Он часто казался важным или мудрым, как будто внутри его кро-
шечного тельца был старик, мудрый и пожилой дух, пришедший на зем-
лю лишь для того, чтобы осмотреться, прежде чем отправиться дальше.
Часто он смотрел, завороженный, поверх нашего плеча на то, чего
мы не могли увидеть. Мы пытались проследить за его взглядом, но он
шел в никуда… или куда-то, куда наши взгляды не могли проникнуть.
Иногда он улыбался, и было такое ощущение, будто тебя осыпа-
ли золотом.
Он был слишком мал, чтобы себя жалеть — хотя, конечно, он нена-
видел свою болезнь. Он был маленьким воином; однажды, незадолго до
своей смерти, он пришел в неконтролируемую ярость, какой мы никогда
раньше не видели, — осознавая (по нашим ощущениям), что здоровье,
которое он испытал на короткое время после первой операции, утекает
и что он умирает.
Его последний путь был мирным. Он держал нас за пальцы, а когда
ему пришла пора отправляться в операционную, на его лице было ха-
рактерное выражение завороженности окружающим миром, с которым
он жил так недолго.
Мы чувствовали, как и все, кто его знал, что у него огромный по-
тенциал. Ясно, что он был умным. Он был красив физически. У него было
худощавое, хорошо сформированное тело и большие ноги, которые од-
нажды могли понести его по беговой дорожке, как и его деда. И если не
считать его фатального дефекта, он был сильным и стойким… И очень
тяжело, что жизнь, которую он бы прожил, сейчас лишь домыслы и тайна.
92
Но есть и другая точка зрения, с которой мы хотели бы смотреть

на приход и уход Малкольма не только как на утрату, потерю ребенка
навсегда, но как и на завершенную жизнь, прожитую как можно более
полно. У него был вкус к жизни. Ненадолго он приезжал домой. Он
смотрел на деревья за окном. Мы с ним гуляли. Мы разговаривали с
ним и ставили для него музыку. Кэрол танцевала с ним по дому. Он был
маленьким человечком, который родился, жил, боролся, страдал и умер.
И кто из нас испытывает больше, чем более подробное проживание это-
го общего сценария?
По-своему он был маленьким экзистенциальным героем в том, что
каждый час, каждый день был для него новым: он принимал все как
должное… он радовался, когда мог, а когда приходилось страдать, он
просто с этим мирился.
В конечном итоге он изменил наши жизни. Малкольм изменил нас;
заставил нас грустить неизмеримо, но увеличил нашу способность к
счастью; дал нам новое понимание, новую уверенность в цели — и новое
представление друг о друге: когда я смотрю в зеркало, в своем лице я
вижу Мэлколма… Я вижу его в лице Кэрол.
Своей примерной маленькой жизнью он вдохновил нас, жизнью
того, по словам Кэрол, “кто рассматривал мир со страстью и радостью,
кто страдал без жалости к себе, любил без осуждения и умер в мире и
добродетели”».
Кэтлин
Кэтлин написала: «Наш сын родился дома дождливым октябрьским
утром. Все прошло невероятно гладко, по всей видимости, под моим
контролем, прекрасно… и даже превзошло все мои представления и
ожидания. Тогда как рождение дочери было более примитивным, обжи-
гающим и животным, его рождение было более утонченным, более бо-
жественным, окруженным спокойной аурой. Он был здоровым ребенком,
но не коренастым или грубым. Мы упросили его приложиться к груди,
и он любил спать больше, чем что-либо. Временем наиболее тесного на-
шего контакта было купание, когда я намазывала его маслом и делала
массаж. Все мы чувствовали сильную любовь, и это время было умиро-
творенным и приносящим удовлетворение.
В возрасте трех с половиной недель у него началась небольшая
простуда с насморком. Она прогрессировала за два дня от заложенности
носа до двусторонней пневмонии. Когда на второй день он отказался от
груди, становясь все более слабым, бледным и ускользающим, я сама
93
погрузилась в пучину сильной простуды и депрессии. Мое тело и душа

реагировали, а разум нет. К вечеру мы отвезли его в отделение экстрен-
ной помощи. Практически как только мы вошли в больницу, он пере-
стал дышать. В пределах пары часов его жизнь стала контролироваться
только аппаратами, а затем последовала кошмарная ночь. Я помню, что
этой ночью я была довольно спокойна и положительно настроена, хотя
в моих воспоминаниях справиться с ней тяжелее всего. Тогда еще страх
не взял надо мной верх. Перед рассветом его состояние стабилизиро-
валось впервые за ночь, а в глубокой голубой рассветной дымке мы
установили сильный духовный контакт. Он продержался для прощания
до наступления дня и приезда отца и сестры, прибывших примерно за
полчаса до его смерти. Первой о его смерти объявила я, и я же первой
подняла его с себя и взглянула на его новое тело. Казалось невероятным
поверить в то, что он умер, однако я тут же это приняла. Мы обнимали
его и рыдали. Лила поцеловала его на прощанье и сказала, что он уле-
тел. В тот день небо на рассвете было чистым и ярко-голубым, первый
день зимнего мороза, ничем не нарушаемого солнечного спокойствия.
Я чувствовала, что это дань ему.
На пути домой, оставив часть самих себя позади, мы заехали к дру-
зьям, не в состоянии сразу ехать домой. Когда мы все же приехали домой,
там были наши друзья, они убирались, окуривали дом, приносили по-
следние цветы из садов, наполняя дом такой сильной любовью и заботой,
что она казалась чем-то материальным, на что можно опереться и во что
можно окунуться, все больше и больше принимая тайну и силу жизни и
смерти. Это был наиболее болезненный, открытый, духовный, исступлен-
ный день моей жизни. На протяжении нескольких последующих дней лю-
бовь семьи и друзей продолжала изливаться на нас и очищать наш дом.
Казалось очень важным проявлять все чувства, переживания и оза-
рения со многими людьми. Большая часть того, с чем предстоит спра-
виться, — это горе и эмоции других людей по поводу собственных жиз-
ней, когда они приходят к тебе открытыми и изливают свою любовь. Мы
учились принимать любовь и отбрасывать некоторые другие эмоции.
Четыре дня спустя мы провели церемонию у нас дома в присутствии
около 60 людей, семей из нашего сообщества и более далеких, с его
дедушками и бабушками и множеством детей. Мы посадили дерево над
его прахом, посвященное ему, пели песни и чувствовали огромное еди-
нение под аурой его духа.
Я чувствую, что мы приобрели столько же или даже больше, чем
потеряли, что не преуменьшает утраты нашего прекрасного сына. Это
94
было началом большого открытия для меня, я так много узнала и оце-
нила с тех пор. Я наблюдала, как благодаря этому опыту наша семья
растет в целом и каждый составляющий ее в отдельности. Помощь
нашего сообщества была огромна, и у нас есть костяк людей, знающих
и понимающих боль, принятие и красоту всего этого. Эта маленькая
душа просто проходила мимо, никаких ошибок, никаких сожалений,
никакой горечи, лишь боль и ЛЮБОВЬ. Все хорошо, малыш, мы тоже
тебя любим!
Лила пережила его рождение и смерть с полным принятием, на
которое способны двухлетки. Это хороший подарок подсознанию, ко-
торый она пронесет через жизнь, и чудесный урок и сила для нас.
Я чувствую большую благодарность за его рождение и за полноту всего
происшедшего. Для него это была идеальная жизнь и идеальная часть
наших жизней, я лишь желаю, чтобы я продолжала находить это со-
вершенство, когда что-то идет не так, как я планировала или хотела.
Я над этим работаю. Я пишу это, когда крокусы цветут вокруг его дере-
ва, а я снова беременна, естественно, справляясь со многими эмоциями
и слезами. Мое представление об идеальных родах тоже поменялось…
все, что нужно этому ребенку».
Сьюзен
Сьюзен написала: «Я слышала, что вы можете помочь людям примирить-
ся с утратой, а я не знаю, куда еще обратиться, поэтому надеюсь, что вы
мне поможете. Боюсь, что, если не поможете, я сойду с ума. На самом
деле некоторые считают, что я должна сдаться в психбольницу. Может
быть, они правы.
Полгода назад родился мой третий ребенок. Она была нашей пер-
вой дочерью, и при рождении она, казалось, была в порядке. Но потом
у нее начались проблемы с удержанием пищи, поэтому врачи назначили
анализы. Анализы показали, что у нее рак желудка. Сперва я даже не
могла поверить в то, что говорят врачи, и иногда я все еще не верю, что
все это произошло. Врачи приходили и вели себя жизнерадостно и с
энтузиазмом говорили о том, что они могут ей помочь. Они настаивали,
что после такой-то операции и с таким-то лекарством она, возможно,
сможет жить нормальной жизнью. Я хотела в это верить; я не могла
посмотреть в лицо другой возможности. Я даже не замечала (только
сейчас, когда вспоминаю), что они никогда не смотрели мне в глаза. Они
также никогда не подходили ко мне близко. Они лишь влетали и вылета-
ли. Ну я их и слушала, и верила им, и я позволила им сделать Дженифер
95
операцию. Они делали операцию три раза. Она так и не отправилась

домой. Она умерла в возрасте трех недель.
Теперь я еле переживаю каждый день. Я столько плакала, что не
знаю, откуда берутся слезы. Я так по ней скучаю. Я так злюсь на вра-
чей за то, что давали мне какую-то надежду. Я не думаю, что надежда
вообще когда-то была. Если бы я тогда это знала, я бы никогда не со-
гласилась на операцию, позволив им разрезать ее маленькое тельце.
Я бы привезла ее домой, чтобы она побыла с семьей. Я бы держала ее на
руках, когда она умирала. Я не держала ее на руках, когда она умерла!
Я все еще вижу ее, подсоединенной к этим бессмысленным трубкам и
аппаратам, умирающую в одиночестве. Она даже не была дома, у нее
никогда не было дома. Я так и не привезла ее домой. Пожалуйста, может,
вы можете мне помочь?»
Нил
«Мы с Джоанной приверженцы Христианской науки, — объясняет Нил. —
У нас есть вера в силу судьбы в исцелении и уверенность в том, что то,
что случается, должно случиться. Когда наш второй ребенок родился с
тяжелейшими врожденными пороками, затрагивающими позвоночник и
нервную систему, доктора дали нам выбор, назначать операцию или нет.
Прогноз по поводу успеха операции был неутешительным. Мы решили
привезти Роберта домой без операции. Он умер 18 дней спустя. Хотя
наша вера служила нам большим утешением, она не могла заглушить
боль от того, что мы его потеряли. Как и не смогла она исключить наши
агонизирующие сомнения по поводу того, правильный ли выбор мы сде-
лали…»
Кэролин
Первый сын Кэролин, Мэтью, родился в результате кесарева сечения по-
сле длительных родов. Мэтью казался здоровым и набрал 9 баллов по
шкале Апгар (шкала для оценки здоровья новорожденных от 0 до 10).
Однако, через несколько дней он начал сдавать, и ему поставили диа-
гноз — серьезный и угрожающий жизни порок сердца. Мэтью прожил
6 недель и умер во время второй операции на сердце. Кэролин поде-
лилась с нами воспоминанием о сне, который она видела на первых
месяцах беременности.
«Я видела, что я родила прекрасного маленького мальчика и дер-
жала его с трепетом, интересом и радостью. Внезапно на моих глазах
он начал стариться — он старился, но не рос, пока не превратился в
96
крошечного умудренного жизнью старичка, а затем благородно и уми-

ротворенно умер. Я совсем не поняла этот сон и даже забыла его. Но
затем, позже, когда Мэтью лежал в интенсивной терапии, все сестры
отмечали в нем что-то “неземное”. Они говорили, что он кажется таким
мудрым, мудрым не по годам, как если бы он был мудрым древним ду-
хом в теле новорожденного. Я вспомнила этот сон и почувствовала, что
он умирает. Возможно, я знала это все время, но я так сильно любила
его, что не хотела этого осознавать. Я считаю, что рождение Мэтью про-
шло так, как оно прошло, из-за этого знания. Шейка матки не хотела
раскрываться, и я думаю, что мое тело защищало его, старалось удер-
жать его внутри, зная о его фатально слабом сердце. В итоге докторам
пришлось вытащить его из меня посредством кесарева сечения. Тогда я
ничего этого не понимала, но сейчас, мне кажется, я прозреваю. Когда
Мэтью умер, а я почувствовала всю глубину моей любви к нему, я осоз-
нала то, что внутри тела и души я знала все это время. Я любила его
пылко, заботливо, всеобъемлюще. Я не смогла отпустить его с тем же
изяществом, с каким он ушел. И все же я вспоминаю об этом сне и раз-
мышляю над окружавшей его аурой мудрости, и это меня успокаивает».
Мэриэнн
Сын Мэриэнн, Грегори, родился с тяжелыми врожденными пороками; он
прожил лишь две недели в интенсивной терапии для новорожденных, а
затем умер. Мэриэнн поделилась с нами воспоминаниями о сне, который
она видела в ночь перед днем родов. «В моем сне я нахожусь в роддоме
и вот-вот рожу. Родился ребенок, мальчик, и он был хорошеньким. Все
улыбались и поздравляли. Сияющая медсестра взяла ребенка и поло-
жила его в кувез. Внезапно по углам кувеза зажглись четыре красные
лампы. Они мигали. А затем на стене за кувезом зажегся красный знак:
ОПАСНОСТЬ. Я так испугалась, что проснулась вся дрожа.
На следующий день начались роды, и родился Грегори. Его про-
блемы не были очевидны сразу. Мы были полны радости. Он был совер-
шенно прекрасным, и я почти забыла свой сон, кроме той детали, что
он выглядел в точности как тот ребенок. Позже я осознала, что сон был
реальностью. Как я узнала? Думаете, Бог делает предупреждение, чтобы
ты смог подготовиться? Как часто женщины переживают подобное?»
Джессика
Дочь Джессики Хизер родилась с неизлечимым пороком сердца. Хизер
жила в интенсивной терапии 6 дней, а затем умерла. Мать Джессики и
97
ее муж Стив были единственными родственниками, которые видели и

держали Хизер на руках.
«Это совершенно сводило меня с ума, — писала Джессика, — что
больше никто в моей жизни не знал Хизер. Как будто ее вообще никогда
не существовало. Я не могла этого вынести. Она была жива так недолго
и была такой хорошенькой. Она была моей дочерью. Никто так и не от-
праздновал ее рождение и ее краткую жизнь, а она этого заслуживала.
Она заслуживала, чтобы люди были рады, что она родилась. Через неко-
торое время я начала собирать свою жизнь по кусочкам. Когда я ходила
по магазинам, местные продавцы замечали, что я больше не беременна,
и спрашивали, кто у меня родился — мальчик или девочка.
Я не могла больше вынести грусти по ней, чувства, что она никогда
не существовала, поэтому я отвечала только, что родила девочку. Затем
я принимала поздравления и уходила. Мой муж подумал, что я теряю
рассудок, когда я ему это рассказала, и он хотел, чтобы я посетила пси-
хиатра. Но я знала, что не была безумной, просто я была преисполнена
горя от того, что потеряла свою прекрасную дочурку, и хотела, чтобы
она знала — где бы она ни была, люди рады, что она родилась. Я хотела,
чтобы у нее был не только траур, но и какой-то праздник. Стив так и
не понял, но мне нужно было так поступить в любом случае. Я так ее
любила».
Мэри
Второй ребенок Мэри, сын, при рождении казался нормальным. Но че-
рез несколько дней родители поняли, что что-то не так. Анализы пока-
зали, что ребенок страдает острой формой лейкемии и что его шансы
на выживание призрачны. Когда он умер в возрасте трех недель, Мэри
почувствовала, что ее естественная жизнерадостность и умение наслаж-
даться жизнью умерли вместе с ним. «Вы не можете вообразить, — писа-
ла она, — боль, ужас, ощущение внутренней смерти… Я не могла понять,
почему… мой малыш ушел, и я была уверена, что никогда не смогу быть
счастлива.
У меня был муж и маленький сын, поэтому вопроса о моем уходе
из жизни не стояло, но я была уверена, что никогда больше не смогу
смеяться. Кто-то дал мне прочитать это стихотворение, и, хотя я в то
время в это не верила, я ухватилась за эти слова, как за спасительную
нить. Я перечитывала их снова и снова, бесчисленное количество раз
в день. Каким-то образом, даже в моем состоянии боли и неверия, это
помогло…
98
В этом грустном мире каждый день — печаль,

Так что ты не веришь в радостную даль.
Ты не ждешь, что будут золотые дни,
Но ведь неизбежно к нам придут они.
Если знать про это, можно не грустить.

И печаль на этом можно отпустить».
Пэгги
Пэгги написала: «Я начинаю видеть начало конца моего глубокого, при-
умножающегося горя. Прошло пять лет с тех пор, как моя дочь Ким
умерла, но я подавляла горе первые четыре года. Лишь в прошлом году
благодаря поддержке моего мужа, психоаналитика и ее коллеги (теперь
моей подруги) я смогла осознать, что я потеряла тем январским вечером.
На протяжении первого года не было времени оплакивать Ким.
За смертью Ким в январе последовала моя внезапная беременность в
апреле. Из-за предшествующих проблем с бесплодием для меня было
шоком обнаружить, что я беременна. Друзья и коллеги очень радовались
за меня. “Это то, что тебе нужно”. “Роди еще одного ребенка сразу же,
это поможет тебе забыть”. Заменить одного ребенка другим — это не то,
что мне было нужно. И это невозможно. Невозможно заменить другого
человека, и мне нужно было время, чтобы оплакать Ким, но я стояла
на зыбкой эмоциональной почве и думала, что “они” лучше знают. Это
вкупе с чувством вины за то, что я смогла зачать так быстро, тогда как
другие женщины с проблемами бесплодия пытались забеременеть в пер-
вый раз, оставило мое горе схороненным внутри.
Эта беременность также была шансом приподнять дух моей мате-
ри. После смерти Ким ремиссия рака у моей матери стала давать сбои.
Возможно, это обещание нового внука, новой жизни возродит ее волю к
жизни. По мере того, как я носила свою беременность, мама становилась
все более слабой и более покорной тому, что происходило с ее телом.
Из-за давления семьи — “Ты отнимешь у нее надежду” — вкупе с моим
собственным страхом смерти и страхом моей матери по поводу того,
чтобы говорить со своей беременной дочерью о смерти, мы никогда не
обсуждали ее нависающую смерть и наши чувства друг к другу.
Когда я была на пятом месяце беременности, она умерла. И снова с
социальной точки зрения для меня было приемлемо открыто выражать
горе. Вместо этого я держалась собранной. Я чувствовала, что мой муж
и друзья и так уже прошли через ад и обратно. Я не собиралась еще
99
больше это усложнять. Моя жизнь вращалась вокруг того, чтобы до-
казать всем, насколько я сильная. Большая часть времени уходила на
утешение людей, знавших мою мать и дочь, но впервые услышавших об
их смерти. С тех пор я узнала, что моя мать умерла, потому что пришло
ее время, и что это ни в коем случае была не моя вина. Другим уроком
для меня было принимать любовь и заботу других людей, когда мне это
было нужно. Это не всегда просто, и часто мне приходится прикусить
язык, но я на пути к этому.
Через четыре месяца родилась моя вторая дочь, Сара. То, что должно
было стать временем радости, было эмоциональным кошмаром. Я была
убеждена, что у меня будет сын, поэтому меня охватил шок от рождения
второй дочери. 95 % меня кричали: “НЕТ”. Воспоминания о Ким нахлынули
на меня, не давали покоя, разбивая мой тщательно выстроенный фасад
спокойствия и контроля. Лишь силой воли эта реакция длилась внешне
несколько минут. Я снова была «под контролем» и улыбалась. Внутри же
бушевал ужас, вызывая различные осложнения во время пребывания в
больнице. Оставшиеся 5 % поносили меня: «Ты эгоистичная тварь, другие
женщины рождают мертвых детей, детей с уродствами или вообще не
могут забеременеть. У тебя здоровый ребенок, не дури». Эти 5 % победили,
я улыбалась и внешне была счастлива последующие 5 лет.
Лишь после того как родила сына, теперь уже год назад — четыре
года спустя после смерти Ким, — фасад раскололся и рухнул вокруг меня.
Брайен родился в результате кесарева сечения, как и обе дочери,
после 36 часов интенсивных “спинных” родов6. То, что я сперва ощущала
как горе из-за неспособности родить кого-то из моих детей естествен-
но, им и являлось, но было и гораздо большим. Глубоко внутри я все
еще чувствовала бездонное, ослепляющее горе по Ким. К счастью, через
друзей я нашла любящего, неравнодушного и иногда излишне прямоли-
нейного психоаналитика, Клаудию. Я провела прошедший год, принимая
и уступая чувствам сильного горя и вины после смерти Ким, которые
держала внутри четыре года. Много времени в этом году я провела в
слезах, не всегда в самое удобное для меня и для окружающих время.
Но это то, что нужно было сделать. Я часто повторяла Клаудии: “Я уста-
ла плакать и так себя чувствовать, когда это закончится?” Она всегда
отвечала с любовью и честно: “Когда придет время, ты еще не готова”.
Как я ненавидела эти слова! Если бы она только сказала мне, когда это
6
Термин «спинные роды» относится к сильным болям внизу спины, которые
женщины могут испытывать во время родовых схваток.
100
закончится, я бы смогла планировать свою жизнь. Страх, что горе будет

длиться вечно, для меня был очень реальным.
Это был долгий, тяжелый и часто очень болезненный год, но теперь
я вижу, что это было необходимо. Я еще не закончила горевать, но сей-
час горе смягчилось, и справляться с ним стало проще».

Синтия
Первый ребенок Синтии, ее дочь Эми, была хорошенькой и пухленькой
девчушкой. Ее ранние дружелюбные улыбки приводили молодых роди-
телей в восторг. Они с гордостью отмечали в календаре, как она растет
и каждый шаг развития, которым она овладевала. Однажды, когда Эми
было пять месяцев, Синтия нашла ее в колыбельке мертвой, она стала
жертвой синдрома внезапной детской смерти.
«Наиболее болезненным напоминанием о моем ребенке было то, —
писала Синтия, — что долгое время после ее смерти у меня продолжало
подтекать молоко. Мне давали таблетки, чтобы оно перестало, но ничего
не помогало. Мое сердце разрывалось от боли, как и моя пульсирующая
грудь. Даже казалось, что текущее молоко — это слезы моего тела…
Я наблюдала подтекание молока несколько месяцев, и каждая капля
была горячим ударом жгучей боли. Это было молоко Эми, ее питание,
оно позволило бы ей расти и становиться сильнее. Я хотела дотянуться
туда, где бы она ни была, и дать его ей. Сосание груди было для нее та-
ким утешением, когда она была жива, и я хотела знать, что успокаивает
ее сейчас, желая, чтобы она взяла меня с собой. Молоко было моим
даром ей, а теперь я не могла дать его ей.
Теперь я думаю, что мое тело просто не хотело сдаваться, не пре-
кращало выработку молока, потому что я не могла отпустить ее».
Морин
Морин поделилась своей историей: «Почти тридцать лет назад я родила
своего третьего ребенка. Джин-Мари была прекрасным ребенком! Мои
первые двое детей не были такими спокойными и довольными, как она, и
она спала намного лучше, чем они в ее возрасте. Я была благодарна, что у
меня такой хороший ребенок, потому что старшим было два с половиной
и четыре года и они требовали много сил. Иногда я чувствую себя вино-
101
ватой за то, что не носила ее на руках столько, сколько ее сестру и брата,

но она и не просила этого так, как они. Она никогда не беспокоилась. Од-
нажды — это было летом — я положила ее в коляску поспать. Ей было пол-
года. Я помню, что она спала дольше, чем обычно, и я использовала это
время, чтобы сделать торт ко дню рождения сына. Наконец я решила ее
разбудить. Когда я взяла ее на руки, она была слабой и не дышала. В не-
истовстве я начала вызывать “скорую”, но было слишком поздно. Теперь
я знаю, что она стала жертвой СВДС, и с тех пор я прочитала все, что о
нем опубликовано. Но в то время информации было мало. Каждая детская
смерть считалась подозрительной. Немногие вообще знали про СВДС — он
даже тогда еще так не назывался. Мы с мужем получили повестку прийти
на допрос. Это было наиболее мучительным переживанием в нашей жиз-
ни, сравнимым только с тем, как я узнала, что Джин-Мари мертва.
Вопросы были невыносимо болезненными. Точно ли мы не прене-
брегали ребенком? Не ставила ли я коляску на солнце и не накрывала
ли ее толстым одеялом? Могла ли она повернуть голову или услышала
ли бы я ее, если бы она начала задыхаться? Застрахована ли была ее
жизнь? Чем я кормила ее в тот день? Отвечали ли мы на ее потребно-
сти? Были ли у нее признаки болезни или физической неполноценности?
Прошло тридцать лет, а эта сцена преследует меня. Я с ума себя
свела сомнениями и чувством вины. Действительно — оставила ли я ее
без внимания? Заслуживала ли я быть матерью?
Теперь я думаю, что я считала себя каким-то образом ответствен-
ной за ее смерть. Мне было только двадцать с небольшим, но через не-
сколько месяцев после смерти Джин-Мари у меня начались проблемы с
менструальным циклом. Доктор назвал это преждевременной менопау-
зой и назначил гистерэктомию. Вероятно, мне казалось, что я не заслу-
живаю больше детей. Я все еще хочу хоть раз взять Джин-Мари на руки,
взять ее на руки, даже если она не плачет, чтобы ее взяли, и сказать ей,
как сильно я ее люблю. Я унесу эту любовь с собой в могилу».
Врожденные пороки
Лидия
Сын Лидии родился с синдромом Дауна. «Кто-то дал мне это стихотворе-
ние Тэда Фаррелла, — писала она, — я читаю его так часто, что эти слова
живут в моем сердце. Вот мои любимые строки:
102
Моя сломанная кукла
Я ждала из рая куклу дорогую,

Милую, красивую, свою, родную.
Ожидала радость, получила грусть.

Со сломанною куклой я теперь ношусь.
Сломанную куклу нужно целовать

И от жизни горькой ничего не ждать.
Но большим подарком обернулось горе.

Мой сынок любимый словно счастья море.
Я судьбе спасибо часто говорю

И за сына Бога я благодарю».
Сестра Джин
Сестра Джин, монахиня римской католической церкви написала: «Недав-
но я помогала пациентке, родившей ребенка с энцефалитом. Это был ее
второй ребенок, первая дочь. Ваш семинар, безусловно, просветил меня
относительно того, что чувствуют родители, особенно мать. Спасибо
вам, и да благословит Господь вашу работу».
Рози
Рози написала: «Я родила Джонатана 17 июня 1965 года, и он прожил
около двух часов. Я была в небольшой больнице штата Мэн. Моего мужа
со мной не было, он был на базе военно-воздушных сил в Европе. Мне
было не только больно от того, что я потеряла ребенка, но и уход за
мной был отвратительным.
Я была совершенно не готова к болезненности родов. Меня так
накачали лекарствами, что я совершенно себя не контролировала. От-
сутствие контроля так меня напугало, что я начала кричать. Они дали
еще больше лекарств. Я действительно думала, что умираю. Когда мне
ввели анестезию, было чертовски больно. Мне велели расслабиться, по-
тому что, если я буду двигаться, анестезия подействует “неправильно”
и я буду парализована ниже пояса. Отлично. Затем мне дали еще обе-
зболивающих, и на время родов я отключилась. Когда я очнулась, они
103
обсуждали, как бы обставить то, как они “сообщат новость” моему отцу
(мои родители были в роддоме). Они боялись, что у него случится сер-
дечный приступ. Мне стало интересно, не умерла ли я и не слышу ли я
их лишь благодаря какому-то чуду природы.
Я несколько раз спросила насчет ребенка, прежде чем они ответи-
ли, что мы “обсудим это позже”. Врач и мои родители пришли ко мне
в палату. Я так беспокоилась за отца, что, когда доктор сказал мне, что
Джонатан мертв, я только спросила: “Почему?”
Он сказал, что у Джонатана был синдром Дауна и он никогда не
был бы “нормальным”. Я ответила: “Понятно”. Наверное, я должна была
закричать или что-то в этом роде, потому что доктор подумал, что я по-
теряла рассудок, и приказал сестрам внимательно за мной присматри-
вать. Когда я пошла в отделение для новорожденных, чтобы посмотреть
на ребенка подруги, они пришли в неистовство. Они только кричали:
“Что ты делаешь?” Я сказала, что хочу посмотреть на ребенка. Прежде
чем я смогла объяснить дальше, они сказали: “Никакого ребенка нет, от-
правляйся в свою палату”.
Моя мама позвонила, чтобы узнать дату моей выписки; медсестра
сказала, что меня перевели в центральную больницу для умалишенных.
Но мама на это не купилась, и меня выписали на следующий день. К это-
му времени муж приехал домой в срочный отпуск. Он был полностью
за то, чтобы я отправилась в психушку. Я часто думаю о том, что бы
со мной стало, если бы родители не встали на мою сторону. Мои отно-
шения с первым мужем в этот момент начали рушиться. Я чувствовала
себя отрезанной от него, и расстояние между нами увеличивалось. Пять
лет спустя мы развелись.
Я хочу сказать еще кое-что о Джонатане. С тех пор я смотрела
фильмы о детях с синдромом Дауна, и мне нравились эти альтернативно
одаренные детишки. Я воспринимала их как добрых и любящих, ще-
дрых. Меня приводит в бешенство, когда мне говорят, что мне “повезло”,
что он умер. Во время консультаций прошлым летом я прояснила свои
чувства, и я больше не ощущаю болезненной бесконечной тоски из-за
его смерти, но я никогда не буду чувствовать, что его смерть была “ве-
зением”».
Мелани
Письмо Мелани изливало грусть по поводу того, что ее ребенок родился
с расщелиной нёба. «Бедный малыш. Я просто держала его на руках и
плакала, плакала. Это все, что делает и он — плачет. Но я не могу его
104
винить. У него впереди трудная дорога, предстоящая операция, когда он

подрастет и окрепнет. Мне не довелось кормить его грудью. Я чувствую
такую грусть по поводу того, что мы потеряли — и он, и я — в эти первые
дни после рождения. Мы должны были лежать, обнявшись, осваиваться
с кормлением и испытывать радость. Но грудное вскармливание у нас не
удалось, потому что он не мог правильно сосать. И мы оба чувствовали
отчаяние и грусть и страдали.
Я пыталась найти ответы, почему так получилось. Я перебираю все,
что ела или какие рекомендации не выполняла, когда была беременна. Я
хотела по крайней мере двоих детей, но теперь я думаю, что мне будет
страшно пробовать снова».
Джеки
Второй ребенок Джеки и Мартина родился с синдромом Дауна. И хотя
этот диагноз поставили через несколько дней после рождения Джасти-
на, родители никому об этом не сказали. «Я не могла вынести, что кто-то
будет знать, — рассказала нам Джеки. — Хотя доктора не могли назвать
нам определенных причин, я чувствовала свою огромную ответствен-
ность. Я чувствовала свою огромную вину. Я чувствовала такой огром-
ный гнев — почему я? Почему Джастин? Внешне мы вели себя очень спо-
койно, но внутри это было пыткой. Наконец, когда Джастину было семь
месяцев, я просто не могла больше с этим справляться. Я чувствовала
себя выжатой, кроме того, я была больна. Анализы показали, что в же-
лудке у меня кровоточащая язва. До этого я думала, что боль, которую
я чувствовала, была мукой из-за Джастина. Даже теперь, когда я знаю,
вся боль ощущается одинаково».
Пэт
Сын Пэт родился с ярко-красным родимым пятном, идущим от глаза
через всю щеку. Доктора уверяли Пэт и Джо, что это пятно со временем
поблекнет, но оно может не исчезнуть до конца. «Я ненавидела смотреть
на это пятно, — писала Пэт. — Я чувствовала, что каким-то образом я
произвела на свет неидеального ребенка, что это была моя вина. И что
из-за меня Кевин на всю жизнь останется с этим дефектом! Я так меч-
тала об идеальном ребенке, моем ребенке, который будет самым краси-
вым в отделении для новорожденных. А когда Кевин родился, мне хоте-
лось отвернуться от его личика. Мне не нравилось, что я вижу внутри
себя. И мне так грустно, я так ужасно разочарована, что не дала своему
сыну того тела, какое он заслуживал. Эта грусть всегда со мной, потому
105
что сын — центр моей жизни. Я так его люблю, и я оплакиваю любовь,
которой у него может не быть из-за его непривлекательного лица».
Нэнси
Нэнси написала: «В январе родился наш второй ребенок, Эдвард, он не
смог существовать вне матки из-за хромосомных нарушений. Он умер в
течение получаса. У него была заячья губа и расщелина нёба. Тогда я не
взяла его на руки из-за его уродства, хотя тогда это было лучшим, что
можно сделать. Теперь мне жаль, что я не взяла его на руки».
Хизер
Письмо Хизер: «Я была удивлена и расстроена, когда мне сказали, что
требуется экстренное кесарево сечение. Мое тело было покрыто сы-
пью от ядовитого плюща, поэтому мне сделали общую анестезию, а не
местную. У меня случилась передозировка тиопентала натрия, и я не
просыпалась восемь часов. Когда мне лишь на короткое время разре-
шили взглянуть на близнецов, все, что я могла сделать, — потрогать их
ножки. Когда их снова забрали, я чувствовала, будто мне отрезали ноги.
И теперь, восемь лет спустя, меня все еще преследует сожаление, что я
“пропустила” их рождение».
Ли
Ли написала: «Мне потребовалось двенадцать лет и четыре кесаревых
сечения, чтобы поверить, что роды не обязательно должны быть ужа-
сом. Эти последние роды, хотя и хирургические, были позитивными. Ка-
кое отличие от трех предыдущих родов! Каждые в новом роддоме, и
каждые — новый кошмар и еще большее чувство неудачи для меня. Мне
лгали, не доверяли, грубо со мной обращались и почти потеряли моего
третьего ребенка из-за халатности. Когда другие женщины радовались
по поводу своих родов, я была лишь несчастна».
Джейн
Письмо Джейн было мольбой о помощи: «Я беременна вторым ребенком
несколько раньше, чем хотела бы. Я все еще не до конца “пережила”
свои первые роды, кесарево сечение. Это было ужасно! Я в страхе от
106
мысли о еще одном кесареве, боюсь роддома и не доверяю своему вра-

чу. Эти роды отняли у меня всю уверенность в себе; а поскольку мой
ребенок родился раньше срока, я не чувствую уверенности, что доношу
эту беременность до положенного срока. Я чувствую себя комком не-
рвов, я просто не могу с этим справиться. Пожалуйста, помогите!»
Пенни
В письме Пенни рассказывалась похожая история: «У меня было кесаре-
во сечение после запланированных домашних родов, и мне не помешало
бы исцелиться. Я прочитала о вас в информационном письме о кеса-
ревых сечениях, и прощение себя мне кажется правильным ответом. У
меня были 40-часовые роды, и мне трудно было расслабиться, посколь-
ку мою акушерку, которая, как я рассчитывала, будет держать все под
контролем, попросили уйти, чтобы остался фотограф. Мой муж учился
помогать мне делать упражнения для расслабления, но в нем взыгра-
ли эмоции. Конечно, не все зависело от меня, но я чувствую, что если
бы я сидела на корточках, как задумывала, и если бы я расслабилась,
то смогла бы родить естественно. Когда мы добрались до роддома, все
было каким-то безумием, я была в переходной стадии после “отсутствия
прогресса”. Доктор в буквальном смысле проколол пузырь против на-
шей воли, мой муж хотел его остановить и не смог, шейка матки снова
закрылась до 6 см. Почему?
В следующий раз должно быть по-другому, это так опустошает —
тужиться в течение 3 часов, а затем подвергнуться кесареву и не полу-
чить ребенка сразу же. Моему сыну почти год, а я чувствую такую боль,
будто это произошло вчера».
Бонни
Бонни позвонила после рождения дочери посредством кесарева сечения:
«Как вы знаете, мы планировали домашние роды. Мы так хотели, чтобы
присутствовали старшие дети и несколько дорогих друзей. Мы выбрали
свою спальню в качестве родовой комнаты и украсили ее, даже при-
несли кресло-качалку моей бабушки, чтобы напоминать мне о ней и
придавать сил. Дети были так воодушевлены мыслью увидеть “своего”
новорожденного. Мы чувствовали себя такими близкими друг другу. Но
затем, когда я начала рожать, у меня началось небольшое кровотечение.
Мы сразу отправились в больницу и узнали, что, возможно, плацента
начала отделяться слишком рано (что и подтвердилось после родов).
Мы согласились на немедленное кесарево сечение. Сперва у ребенка
107
был респираторный дистресс, но он оправился в течение нескольких

последующих дней. Мы думаем, что он в порядке, но точно это может
показать лишь время. Мы чувствуем, что кесарево было действительно
необходимо и в нашем случае спасло жизнь. Однако и мы, и наши дети
ощущаем острую грусть. Я изучила то, что со мной произошло, и узнала,
что это случается очень-очень редко у здоровых, хорошо питающихся
женщин. Почему я? Почему мы? У меня нет ответов, только большая
печаль.
В любом случае, я хотела узнать, не знаете ли вы кого-то, кому
может пригодиться наша коробка со всем необходимым для родов. Я не
хотела бы это выбрасывать, потому что мы покупали все с таким во-
одушевлением, такой надеждой, но сейчас я не могу даже смотреть на
эту коробку».
Шелли
Шелли написала: «Есть ли у вас программа психологической поддержки
для пар, переживших экстренное кесарево сечение? Мне и Бобу требует-
ся помощь, а поскольку ни наши друзья, ни наш врач нас не понимают,
мы не знаем, куда обратиться за помощью. Мы тщательно готовились
к первым родам: мы читали книги, мы тренировались (Боб меня так
поддерживал), мы правильно питались, мы ходили на занятия. Когда на-
чались роды, мы были готовы. По крайней мере, мы так думали. Доктор
обещал не настаивать на подключении монитора, но затем, когда на-
чались роды, он не сдержал обещания. Когда я упомянула об исследова-
ниях и страхах, он сказал: “Хоть я и уважаю ваше право на собственное
мнение, ваши исследования меня не впечатляют”. Это была битва за
каждую пядь на протяжении всего времени — не только с родами, но и с
доктором и со всем персоналом роддома. Доктор сказал: “Слушайте, ког-
да у ребенка начнутся проблемы с сердцебиением, монитор нам сразу
об этом скажет и мы сможем среагировать”. Когда начнутся проблемы…
вот когда начались наши проблемы — с этим ужасным аппаратом.
Мы с Бобом уступили, и меня подключили. Я совершенно не мог-
ла двигаться, потому что тогда начинал спадать ремень. Схватки стали
более болезненными, я все больше и больше уставала. Я не буду рас-
сказывать вам всех подробностей, но после IV стадии, искусственного
прокола пузыря, питоцина, отсутствия еды и питья доктор вошел и ска-
зал: “Я могу дать вам еще час — на самом деле даже меньше, — а затем
нам придется сделать кесарево”. Нет нужды говорить, что это то, что и
произошло.
108
Мы с Бобом были поражены. Мы не могли понять, как все наши

планы так разбились. Сперва у ребенка были некоторые проблемы с
дыханием, поэтому мне отдали его только на следующий день. Я прак-
тически и не видела его, когда он родился. Когда его наконец принесли,
у меня так болел шов, что я даже не смогла взять его на руки.
Я чувствую себя такой неудачницей. Почему у меня не получилось?
Я пропустила роды, на которые мы так надеялись. Я пытаюсь объяснить
глубину моей боли и печали, но, наверное, я не очень хорошо объясняю,
потому что мало кто понимает. Мне так одиноко. Я знаю, что у меня есть
ребенок и я должна быть благодарна, и я благодарна, но мне и очень
грустно. Надеюсь, что вы сможете мне помочь, потому что моя депрес-
сия тяжела для мужа и ребенка — и для меня тоже».
Марси
Письмо от Марси: «Пожалуйста, пришлите мне любую информацию, ко-
торая у вас есть по теме “позитивные роды”. Пожалуйста, пришлите
ее поскорее, потому что у меня острая нужда начать исцеление после
травмирующих родов».
Дороти
Письмо Дороти изливало шок и грусть по поводу травмирующих родов:
«Моего мужа не допустили в родовую палату. Я была совершенно одна.
И напугана. Мне вкололи питоцин, чтобы ускорить схватки, хотя роды
прекрасно прогрессировали. Меня заставили лечь, что стало источником
огромного дискомфорта. Я тужилась до наступления подходящего мо-
мента и получила разрывы шейки матки третьей степени, кровотечение,
шок и кислородную маску. Роды были ужасны. Я два дня не видела сво-
его ребенка. Моя неспособность передать мужу все свои чувства шока,
боли и печали очень сильно подорвала наши отношения; на самом деле
роды их практически прикончили. Мы мучаемся с их осколками…»
Ленни
Ленни поделилась своим переживанием травмирующих родов: «Мои
роды нанесли мне травму. Они были длинными и мучительными. Было
так больно, что я думала, мой позвоночник в буквальном смысле раз-
109
валивается на части. В конце я уже не помнила, что рожаю ребенка.

Мой муж и медсестра из последней смены пытались мне помочь. Но
принимавший роды врач совершил надо мной столько насилия, что я
выбросила это из мыслей в процессе родов и не позволяла себе при-
знать его еще год после родов. Он искусственно проколол пузырь. Он
стимулировал и без того сложные роды питоцином. Он прекратил по-
дачу обезболивающего при “непрерывной” эпидуральной анестезии в
последние три часа родов. Наконец, он достал нашу дочь Джулию при
помощи щипцов. Он не признал медицинских проблем, которые у меня
начались в результате этих родов.
Как выяснилось позже, я осталась с анемией, выпадением матки,
грыжей мочевого пузыря. Кроме того, мои силы были истощены до того,
что я два года страдала от биохимической депрессии.
Депрессия началась незамедлительно. Я помню, как думала в палате,
что все это было слишком: боль и даже переполняющая любовь к Джу-
лии. Я была разорвана на куски. Я чувствовала, что моя связь с внешним
миром была каким-то образом нарушена. У меня были ночные кошмары,
я не могла спать несколько месяцев, даже когда Джулия стала спать всю
ночь. Если я думала о чем-то меня беспокоящем, я становилась одержима
этим. У меня было много страхов и за дочь тоже из-за грубости ее рожде-
ния и потому, что я думала, что на нее повлияет то, как я себе чувствую.
По мере того как шло время, мое состояние улучшалось.
Однако, поскольку я так долго была в депрессии, раны, связан-
ные с родами и тем периодом моей жизни, глубоки. Я искала, кто бы
мог помочь мне в Лос-Анджелесе с моей особой травмой. Через группу
поддержки перенесших кесарево сечение меня направили в центр «От-
прыск». Кэти Ромео ответила на мою мольбу о помощи длинным пись-
мом, в котором предлагала стратегию исцеления, основанную на визу-
ализации. Но даже более исцеляющими стали принятие и сострадание,
которые она выражала. Спасибо ей и всем вам».
Лори
Лори написала: «Надеюсь, вы мне поможете. В прошлом месяце я родила
прекрасную девочку, но тем не менее я не могу обнаружить никакой ра-
дости, которую должны чувствовать родители. Ее рождение было так не
похоже на мои первые роды (ее брата), не похоже ни на что, что мне до-
велось пережить. Роды длились полтора часа, невероятно интенсивные
и ошеломляющие. Мне кажется, я кричала все время. После рождения
Ребекки я истекала кровью. По всей видимости, плацента вышла не пол-
110
ностью, но эта проблема осталась незамеченной врачом или персоналом

больницы. Кровотечение после родов было несильным, но постоянным,
а я приписала свою слабость стремительным родам. Медсестры были в
дефиците, и мое состояние не заметили, пока я не оказалась в довольно
опасной ситуации. Доктор посчитал, что необходимо сделать срочную
гистерэктомию, чтобы спасти мне жизнь. Я осталась жива, но иногда я
даже не благодарна за это. Мы с мужем так хотели большую семью, а
теперь эти надежды вырезали из моего тела».
Лесли
Лесли организовала все, чтобы отдать своего нежеланного ребенка на
усыновление. Молодая и незамужняя, она верила, что у ребенка будет
больше безопасности и стабильности с людьми, которые эмоционально,
физически, психологически и духовно готовы стать родителями. Никог-
да не ставя под вопрос правильность своего решения, она тем не менее
чувствовала глубокое горе, осознанно отдавая ребенка.
Она вспоминает: «Когда родилась Кристина, я держала ее на руках
так долго, как только можно, в течение тех двух дней, что мы были в
больнице. Мы разлучались только на часы посещений, а все остальное
время она была у меня на руках. Я пила ее, отпечатывая ее образ в
сердце и душе. Я на самом деле хотела проводить с ней больше време-
ни. Когда я простилась с ней, я чувствовала, что задыхаюсь от горя и
боли. Я ее так любила, и я хотела, чтобы у нее было самое лучшее и я
одновременно. Немногие понимали, что я чувствовала. Я хотела закри-
чать, что испытываю горе, ощущаю боль внутри, но едва ли кто-то был
рядом, чтобы это услышать. Многие предполагали, что я, должно быть,
рада “избавиться” (по словам одной подруги) от ребенка. Отдать ее было
моим выбором, но не избавиться от нее. Боже, как я ненавижу это слово!
Я скучала по ней каждую минуту этих первых недель и дней и
большую часть времени сейчас. Боль действительно уменьшается, но
не моя любовь к ней. Ее я буду носить с собой всегда».
Джуди
Джуди написала: «Я родила незаконнорожденного ребенка; мне тогда
был 21 год — достаточно молода, чтобы чувствовать сейчас, что отдать
111
его в то время было лучше всего. Я ужасно страдала, поскольку я скры-

ла это от родителей, семьи и друзей, и ношу эту вину многие годы. У
меня все еще есть ощущение вины, но я чувствую, что большая часть ее
рассеялась. В конце концов, внутри меня всегда будет какая-то грусть, и
я никогда его не забуду».
Послеродовая депрессия
Джек
Джек позвонил в тревоге и беспокойстве за свою жену Джессику и их ше-
стинедельного сына Грегори. «Проблема началась примерно через четыре
дня после рождения Грегори. Мы вернулись из роддома и пытались при-
способиться к тому, чтобы быть молодыми родителями. Это было доволь-
но трудно, а наши родители живут далеко. У Джессики были проблемы с
кормлением грудью — кровоточащие соски, переполнение груди, кажется,
это так называется, — а Грегори кричал. Мы не могли его успокоить. Это
продолжалось постоянно, когда-то лучше, когда-то хуже, в течение не-
скольких дней. Когда Грегори плакал, Джессика приходила во все большее
и большее смятение. Она также чувствовала большой физический дис-
комфорт и эмоциональное разочарование, потому что Грегори родился
при помощи щипцов. Близкие обязательно приходили или звонили, когда
она укладывала Грегори спать. Джессика все больше и больше выматы-
валась. Она старалась успеть все — заботиться о Грегори, готовить пита-
тельную еду, поддерживать чистоту в доме и быть хорошей хозяйкой по
отношению к гостям, заходившим к нам посмотреть на ребенка. Я за нее
беспокоился, и я пытался помочь, но я тоже был довольно вымотан.
На первом приеме Грегори у педиатра выяснилось, что он совсем
не набрал веса. Это, кажется, было завершающим ударом; теперь всю
последнюю неделю Джессика находится в глубокой депрессии. Она не
одевается, она не ест, она даже, кажется, не заботится о Грегори. Ее врач
предлагает обратиться в психиатрическую больницу. Вы можете нам
как-то помочь?»
Джим
Джим позвонил в наш центр «Отпрыск» в поисках группы поддержки при
послеродовой депрессии. «Моя жена Ирен госпитализирована с жестокой
послеродовой депрессией. Врач выпишет ее, если мы сможем найти по-
112
стоянную группу поддержки. Наши роды были такими удачными, такими

захватывающими, что депрессия стала для нас полным сюрпризом. У
Ирен были 44-часовые роды. Я ею так гордился. Она не сдавалась, она
продолжала работать со схватками. Наконец после четырехчасовых по-
туг родилась Бренда. Это было самым невероятным “опьянением” нашей
жизни! Я отправился домой примерно пять часов спустя, чтобы поспать.
Но Ирен не могла успокоиться, не могла спать. Она начала нервничать, а
затем начала плакать. Снотворное, которое ей дали, не сработало. Когда
мы вернулись домой, я думал, что станет лучше, но стало только хуже.
Ирен так нервничала и была так напряжена по поводу ребенка, что не
могла успокоиться. Она выглядела как зомби, а я не знал, что делать. Я
и сам очень нервничал рядом с ребенком. Несколько дней спустя она
полностью расклеилась. Мы просто совсем были не подготовлены к тому,
чтобы быть родителями. Наши курсы подготовки к родам помогли нам
при рождении, но потом мы просто не знали, что делать».
Эмили
Эмили написала: «Мне больше всего помогло то, что вы переимено-
вали послеродовую депрессию — название послеродовая экспрессия
намного лучше подходит для того, что я переживаю в эти дни после
рождения ребенка.
Сперва чувство эйфории совсем не было похоже на депрессию. По-
сле, по описанию моей матери и Дейва (я мало что помню о последую-
щих днях), я то падала, то возносилась, то еще что-то. Я смутно помню,
что, кажется, я не могла успокоить ребенка и не знала, что с ним делать,
когда он плачет, или совсем не могла спать. Я начала вести себя как в
бреду, испытывая жестокие приступы, практически конвульсии с зака-
тывающимися глазами.
Мы все были в ужасе, меня госпитализировали — в отделение для
душевнобольных. Я всегда чувствовала, что, если бы мне только позво-
лили выпустить наружу все те “безумные” чувства, высказывания и по-
ступки, когда я впервые отправилась в больницу, мне было бы намного
лучше. Вместо этого мне давали 40 мг антипсихотического препарата
халдола в день, который полностью подавлял эти чувства помимо ужас-
ных побочных действий (я не могла ясно видеть, глотать или говорить
несколько дней, и он был причиной унизительных дефектов речи, не
исчезавших полностью в течение еще пары лет).
Я думаю, что причиной того, что я вышла из больницы уже через
восемнадцать дней (“против предписаний врача” — мы с Дейвом под-
113
писали отказ), было то, что я сама соскочила с халдола, притворяясь,

что принимаю таблетки. (Я просто прятала их в свою сумку для вяза-
ния…) Не принимая их пару дней, я пришла в себя достаточно, чтобы
понимать, что то, что они делают, не приносит мне пользы. Но даже при
этом я помню, что мне потребовалось десять полных дней, чтобы хотя
бы смочь заплакать.
Энди было одиннадцать месяцев, когда я начала чувствовать себя
стабильно счастливой. Огромную помощь оказало ведение дневника и
рассказы Дейва и моих родителей о том, что произошло в больнице. Ког-
да два года спустя родился Глен, я переживала счастливый послеродо-
вой период. И из последнего, что помогло мне облегчить воспоминания
о болезненном переживании первого послеродового периода, было то,
что вы переименовали его в послеродовую экспрессию. Спасибо вам!»
Утраченные мечты о родительстве

Джойс
Джойс пережила две внематочные беременности, за которыми последо-
вало преждевременное рождение мертвой дочери, Рейчел. Через четыре
месяца после рождения Рейчел они с мужем усыновили ребенка. Из-за
горя по поводу мертворождения Рейчел Джойс чувствует, что пропусти-
ла большую часть младенчества своего приемного сына.
«Я всегда мечтала о беременности, в которую я правильно пита-
лась, делала упражнения и чувствовала внутреннее умиротворение и
радость по прошествии каждого дня роста ребенка. Я представляла
себе рождение ребенка не полным родовых мук, но таким, когда наши
схватки связывали нас: я стимулировала и обнимала ребенка и получала
обратно “вибрации” любви и взаимосвязи. Я мечтала о груди, полной
молока, которое я могу предложить своему ребенку, — я даже сейчас
чувствую желание ощутить в ней “боль”, чтобы накормить ребенка.
Я испытываю так много горя сейчас по беременности моей мечты, кото-
рой не суждено сбыться.
Кроме того, какая-то часть моего горя (уменьшающаяся по про-
шествии времени и по мере того, как развиваются наши отношения)
связана с моими отношениями с Биджем. Бидж родился за день до того,
когда должна была родиться Рейчел (хотя мы узнали о нем только на
четвертый день после его рождения). И хотя я оплакала Рейчел за 4 ме-
114
Утраченные мечты о родительстве
сяца до этого, когда она на самом деле родилась мертвой, ПДР (предпо-
лагаемая дата родов) была для меня очень эмоциональным днем. Когда
3 дня спустя мы узнали, что у нас есть шанс усыновить Биджа, — это
было то тельце, которое мы в любом случае ожидали, даже если у него
есть пенис, а не влагалище. В первые 22 месяца я на самом деле не
распознавала своих истинных чувств до дня вашего выступления на
конференции.
Все эмоции, чувства, реакции и т.п., описываемые как составля-
ющие горя и утраты, я чувствовала в реальности, но я едва ли в этот
день вспомнила о Рейчел… Я не могла перестать думать о Бидже. Я по-
чувствовала грусть и пустоту, потому что внезапно я осознала, что я по-
тратила это время на работу с горем по Рейчел — слава богу, я чувствую,
что мне удалось его сгладить, — но в процессе первые, самые важные
месяцы Биджа были потеряны.
Теперь я пытаюсь проработать горе, которое я чувствую из-за
утраты своих отношений с его младенчеством. Я все же надеюсь на хо-
роший исход — я думаю, надежда проистекает из того, что я прошла это
из-за Рейчел, трубных беременностей и беременности/родов, которым
никогда не бывать. Я думаю, что осознание того, что боль не обяза-
тельно должна быть такой интенсивной, со временем — и при условии
открытости и честности — позволит мне почувствовать внутреннее уми-
ротворение, а затем принять дорогу, по которой нужно пройти, чтобы
достичь этого умиротворения».
Глава 5
Физическое воздействие
связанной
с деторо ждением
утраты
Если ваше сердце, ваш разум, ваша душа в смятении от воздействия
вашей утраты, знайте, что ваше тело тоже страдает. Утрата является
физическим стрессом самого высокого порядка. Воздействие утраты
часто проявляется в нашем теле: в болезнях — мелких, вроде просту-
ды, и угрожающих жизни, как, например рак; в таких ослабляющих
недугах, как тошнота, и таких приводящих в отчаяние, как бессонни-
ца. Наш целостный подход к исцелению связанных с беременностью
утрат начинается с первостепенной важности сосредоточенности на
недомогающем теле. Чтобы ответить на физические потребности, мы
должны понять взаимосвязь тела, разума, сердца и души. В наиболее
общем смысле, то, что мы посеем в уме (или сердце и душе), то мы
пожнем в теле. Когда психологическая боль утраты беременности на-
носит удар по сознанию, тело вбирает в себя и может даже накапли-
вать утрату. Понимание этой взаимосвязи чрезвычайно важно для
того, чтобы начать подходящую и адекватную физическую заботу о
себе или о ком-то еще.
Пионеры в области изучения биологических реакций тела на стресс
Элмер и Элис Грин из известной клиники Меннингер в Канзасе расска-
зывают нам, что «каждое изменение в психоэмоциональном состоянии,
сознательное или подсознательное, сопровождается соответствующим
изменением в физиологическом состоянии». Другими словами, разум,
эмоции и тело (и мы верим, что и душа тоже) являются единой систе-
мой; если затронуто что-то одно, затронуты и остальные части.
Связанная с деторождением утрата является опустошающим из-
менением в сознании, и параллельные ей физиологические последствия
столь же огромны. Физическое недомогание в результате может пред-
ставлять собой перегрузку на клеточном уровне, или то, что обычно
называют стрессом. Степень стресса для физического тела напрямую
связана с воздействием утраты на сознание, не обязательно со внешни-
ми событиями. Вне зависимости от тяжести стресса, тело в стрессовом
состоянии уязвимо для болезней.
Связанные с деторождением утраты провоцируют физический
стресс для родителей и для других членов семьи. Физические симпто-
мы, появляющиеся в результате, часто остаются недопонятыми или их
неверно лечат, а при отсутствии целостного подхода они могут стать
предвестниками долгосрочных заболеваний и преждевременной смерти.
Давайте рассмотрим некоторые доказательства этого, чтобы бо-
лее полно понять, как важно для нашего физического существа в горе
удовлетворение потребности прямого и немедленного реагирования. Эта
119
Глава 5. Физическое воздействие связанной с деторождением утраты
реакция, возможно, сможет предотвратить некоторые психологические

результаты утраты, обсуждаемые на последующих страницах.
Реакции на горе
Поворотные исследования реакций на горе психиатра Эриха Линденман-
на в 1940-е годы стали первыми широко известными работами, доказы-
вающими, что утрата может быть причиной физической болезни. Лин-
денманн (Lindemann, 1979) пишет, что «потеря уверенности, особенно
потеря другого человека, представляющего эмоциональную значимость,
часто переживается как кризис человеческих отношений, который пред-
шествовал наступлению болезни». Он в особенности отмечал высокий
уровень приступов язвенного колита, ревматоидного артрита и астмы,
а также потерю аппетита, чрезмерную усталость и респираторные на-
рушения у горюющих людей.
Позже исследователи рака и ухаживающие за раковыми больны-
ми Стефани и Карл Симонтон (Simonton, 1978) узнали, что многие их
раковые пациенты понесли серьезные утраты за пол-полтора года до
наступления заболевания. Их подход «разум — тело» в лечении раковых
пациентов имел феноменальный успех; они сообщают об уровне выжи-
ваемости, в два раза превышающем норму по стране, и о многих случа-
ях кардинальной ремиссии, а также полного излечения.
Симонтон рассматривают эмоциональный стресс в качестве ги-
гантского спускового крючка, запускающего физиологическую реак-
цию, подавляющую естественные защиты организма. Они считают, что
между болезнью и стрессом существует настолько четкая взаимосвязь,
что возможно даже предсказать болезнь, основываясь на уровне стресса
в жизни человека.
Эндокринолог Ганс Селье (Selye, 1956) был среди первых, кто при-
влек внимание к физическому воздействию хронического стресса на ор-
ганизм. Его описание реакций организма на стресс подтвердилось более
поздними исследованиями.
Физиолог Лил Миллер (Miller, 1983), директор Клиники по управле-
нию стрессом в отделении биобихевиоральных наук медицинской школы
Бостонского университета, описал известные физические последствия
продолжительного стресса (а утрата очевидно является продолжитель-
ным стрессом) следующим образом:
120
Реакции на горе
«В костно-мышечной системе стресс может провоцировать боли в

пояснице и головные боли от напряжения.
В парасимпатической нервной системе стресс может запустить яз-
венный колит, синдром раздраженного кишечника, язвы, запор и диарею.
В симпатической нервной системе результаты стресса включают в
себя повышенное напряжение, учащенное сердцебиение, нерегулярный
сердечный ритм и мигрени.
В эндокринной или гормональной системах проблемы, связанные со
стрессом, включают в себя некоторые формы бесплодия, проблемы с мен-
струальным циклом и кормлением грудью, а также дефицит роста у детей.
В иммунной системе стресс, по-видимому, снижает, количество и
активность кровяных телец, борющихся с инфекциями, приводя к им-
мунным проблемам, которые могут стать причиной склонности к таким
заболеваниям, как рак».
Исследования указывают на то, что наиболее стрессовыми собы-
тиями в жизни человека являются переживания, связанные с утратой.
Психиатр Томас Холмс и физиолог Ричард Рах (Holmes, 1967), а также их
сотрудники из Вашингтонской медицинской школы статистически оце-
нили влияние стресса, отметив, что наиболее стрессовыми событиями,
явно возглавляющими список, были имеющие отношение к утрате.
Согласно двум последним отчетам (Boston Globe, 30 мая 1983, и Time,
6 июля 1983) возрастающее количество медицинских исследований пред-
полагает, что не столько стресс сам по себе, но способ переживания стрес-
са является определяющим фактором, подрывающим здоровье. Симонтон
сходятся с ними во мнении. Они признают, что общий стресс утраты
в значительной степени увеличивает подверженность заболеванию, они
описывают, как эмоциональные / психологические реакции на утрату (то,
как человек справляется, возможно ли разрешиться от нее) будут опре-
делять дальнейшую физическую реакцию на нее. Ученые могут оценить
реакцию на утрату, оценив арсенал механизмов преодоления.
Другими словами, утрата может предрасположить человека к бо-
лезни или слабому здоровью, и то, как человек принимает утрату или
приспосабливается к ней, может уменьшить или увеличить это влияние.
Таким образом, горюющие родители находятся в группе особенно вы-
сокого риска по части телесных заболеваний, так как они единодушно
выражают ощущение парализованности утратой, чувство, что жизнь по-
теряла смысл, ощущение недостаточной поддержки, чувство, что они не
могут найти внутри себя никаких механизмов преодоления и никогда не
освободятся от чувства утраты.
121
В своем исследовании выживших и скорбящих родственников по-

гибших в железнодорожной катастрофе 1977 года психиатры Синг и
Рафаэль (Singh, 1981) сообщают о значительном ухудшении здоровья
горюющих. Они изучали взаимосвязь между болезнью и утратой и оце-
нивали уровень заболеваемости у тех, кого они изучали. Матери, по-
терявшие детей, набрали больше всего баллов по уровню заболеваемо-
сти, что означает, что их здоровье было хуже всех.
В одном австрийском исследовании недавно овдовевших людей (в
возрасте от 25 до 65 лет) Р. В. Батроп (Bathrop, 1977) и его коллеги по
Университету Нового Южного Уэльса описывали, как утрата физически
снижает иммунные реакции организма. Они обнаружили, что функци-
онирование лимфоцитов, критической меры силы иммунной системы
организма, было в значительной степени подавлено. Батроп, таким об-
разом, задокументировал значительное влияние утраты на физическую
иммунную систему, когда одна из глав чьей-либо жизни заканчивается
смертью близкого человека.
Специфические последствия различных утрат,

связанных с деторождением
Перинатальная смерть
Связанная с деторождением утрата опустошающе и, как правило,
неожиданно оканчивает главу в жизни родителя. Социологи Ларри Пеп-
перс и Рональд Кнапп в 1976—1979 годах сосредоточились на перинаталь-
ной смерти в качестве основной области своих исследований. На примере
многочисленных собеседований, писем и опросников, в которых они ис-
следовали с самими женщинами влияние смерти их младенцев, Пепперс
и Кнапп сообщали о типичных физических воздействиях утраты ребенка.
Реакции на горе, которые они задокументировали, включали в себя ис-
тощение, потерю аппетита, нарушения сна, отсутствие сил, потерю веса,
головную боль, затуманенное зрение, одышку и учащенное сердцебиение.
Кроме Пепперса и Кнаппа, очень немногие исследователи изучали
физические реакции страдающих от утраты, связанной с деторождени-
ем. А как же те, кому ставят диагноз бесплодие, кто потерял свои на-
дежды на зачатие? Как же их организмы справляются с горем? Или те,
122
Специфические последствия различных утрат, связанных с деторождением
кто решился на аборт, а после этого чувствуют навалившийся груз горя?

Или те, кто родил детей посредством кесарева сечения и не получил сво-
их с нетерпением ожидаемых и тщательно спланированных вагинальных
родов? Или тех, кто испытал жестокую послеродовую депрессию и по-
терял свои первые ожидания удовлетворенной семейной жизни?
В отсутствие задокументированных исследований, мы обратились
к нескольким авторитетам в перечисленных областях.
Бесплодие
Пары, у которых не получается зачать, но которые отчаянно этого
хотят, можно назвать скорбящими. Они оплакивают то, чего никогда не
было и никогда не будет. Они оплакивают утрату своего биологического
наследия и будущее окончание своей собственных жизней, которые не
будут иметь продолжения в детях. Они оплакивают воплощение соб-
ственной любви, настолько реальной, что ее можно увидеть и прикос-
нуться к ней.
RESOLVE — национальная ассоциация, предлагающая информацию,
рекомендации и поддержку тем, кто испытывает проблемы с беспло-
дием и / или потерей беременности. Мерль Бомбардиери (Bombardieri,
1983), руководитель клинической программы этой организации, подтвер-
дила наличие физических реакций на горе у многочисленных женщин,
обращавшихся в RESOLVE за помощью. «Наиболее распространенные
последствия включают в себя изнеможение, бессонницу, тошноту или
другие формы нарушений пищеварения, респираторные нарушения, та-
кие как одышка, а также жестоко подорванный иммунитет, — объясняет
она. — Физическое здоровье этих женщин, а также некоторых их роди-
телей, по всей видимости, во многих случаях находится под угрозой».
Аборт / выкидыш
Лорея Нугент (1983) — практикующая медсестра, работающая в
предельно загруженном отделении гинекологии. Она особо отмечает
физические перемены во внешности женщин, переживших аборт или
перенесших выкидыш. «Из них уходят все краски; их цвет лица блекнет;
вся их манера держаться говорит о наличии физиологической подавлен-
ности. Я так часто вижу эти физические признаки, что я могу отобрать
таких женщин в комнате ожидания, полной народу. Они так очевидно
испытывают потребность в физической заботе о своем организме».
123
И аборт, и спонтанный выкидыш вызывают быстрые гормональные

перестройки — воздействие, уязвляющее организм с физиологической
точки зрения. Нет периода постепенных внутренних изменений; это про-
исходит очень резко. Такая физиологическая встряска требует соответ-
ствующей физической реакции.
Нэнси Вайнер Коэн (Cohen, 1983), пионер и признанный в стране
лидер движения «Вагинальные роды после кесарева», а также одна из ав-
торов книги «Молчаливый нож: предотвращение кесарева и вагинальные
роды после кесарева» говорит о тысячах женщин, пишущих ей о своих
чувствах после кесарева сечения: «Они чувствуют сильную грусть, по-
теряв — или будучи лишенными — однн из циклов жизни: переживанияе
родов. Они пишут о боли в сердце в результате боли от хирургического
насилия над их телом».
«Физическая и эмоциональная боль, которую они ощущают, ча-
сто длится намного дольше обычного периода постоперационного
восстановления. Многие, многие женщины сообщают о дискомфор-
те различной степени, чувствительности или боли в области рубца.
Некоторые описывали рубцы, не желающие заживать, или швы, на-
чинавшие “пульсировать”, когда они задумывались о новой беремен-
ности. Многие сообщают о переполняющем изнеможении, длящемся
несколько месяцев, даже лет, раскалывающей головной боли, жестоко
упавшем иммунитете и бесконечных простудах, вирусах и инфекци-
ях, проблемах с пищевым поведением или сексуальной дисфункции.
Конечно, эти женщины испытывают последствия утраты. Даже при
здоровых телах они тоже являются родителями в горе, и их физиче-
ское тело страдает».
Кесарево сечение — это серьезная операция, и она требует перио-
да физического восстановления и заботы. Многие женщины, пережив-
шие кесарево сечение, которые оплакивают утрату ребенка или утрату
своих ожиданий о нормальных вагинальных родах, настолько накрыты
горем, что они обращают мало внимания на физические потребности
своего восстанавливающегося организма. Являлось ли кесарево сечение
необходимым и спасающим жизни или нет, оно всегда является огром-
ным вмешательством в организм. Прежде всего, хирургическая опера-
ция требует анестезии, которая является сама по себе пугающим и по-
тенциально опасным вмешательством в нормальное функционирование
124
Неадекватная медицинская поддержка
организма. Затем хирургический надрез и различные манипуляции, а

также уязвимость внутренних органов для внешних токсинов являются
для тела жестоким насилием.
Некоторые женщины после кесарева сечения сообщают, что их
тело становится чрезвычайно чувствительным к дальнейшим воздей-
ствиям, так что даже небольшой порез или ушиб ноги ощущается очень
болезненно. Другие говорят, что организм «напрягается», возможно, в
попытке защититься от дальнейших вмешательств или боли. Одним из
грустных последствий этой самозащиты является то, что женщинам ста-
новится трудно принимать физическое выражение нежности, возвраще-
ние к половой жизни и достижение оргазма, а также выражение любых
естественных желаний.
Иногда мы работали с женщинами, которые настолько игнориро-
вали свои физические потребности после кесарева сечения, что их швы
не заживали. Хотя полное физическое исцеление часто зависит от ис-
целения всего существа (если разум, сердце, и душа не исцелены, не
исцелится и тело), тем не менее соответствующая физическая забота
первостепенна, чтобы этот процесс вообще начался.
Диетолог и консультант по вопросам питания Элия Меннерс, ма-
гистр в области хирургии из Ньютона, штат Массачусетс, часто видит
женщин и мужчин в послеродовой депрессии, переживающих реакции
на горе, перечисленные Линденманн (Lindemann, 1979) и Пепперс и Кнапп
(Knapp, 1980). «Эти клиенты описывают родительство как что-то более
сложное или требующее сил, чем они ожидали, — объясняет она. —
Некоторые говорят, что это подавляет. Они жалуются на физические
проблемы, включающие в себя бессонницу, изнеможение, снижение им-
мунитета и частые болезни, потерю аппетита и сбой режима питания.
Они не связывают утрату своих представлений о родительстве с реаль-
ностью, в которой они живут, но мне это очевидно».
Неадекватная медицинская поддержка

Барбара Дилл, магистр в области диетологии, сертифицированная меди-
цинская сестра, являющаяся одним из лидеров Программы управления
125
болью в больнице Шонесси города Салем, штат Массачусетс, комменти-

рует физические последствия связанной с деторождением утраты сле-
дующим образом: «На самом деле нам не нужно научных доказательств
того, что связанная с беременностью утрата создает сильный физиче-
ский стресс. Это мы знаем. Однако если научное подтверждение под-
толкнет терапевтов к тому, чтобы рассматривать физическое недомога-
ние на новом уровне — на ранней стадии, до возникновения патологии,
тогда кто-то должен этим заняться! Современная медицинская наука не
настроена на диагностирование химических изменений, происходящих,
когда человек подвергается жестокому стрессу. Терапевты полагаются
на лабораторные анализы, чтобы диагностировать заболевание, однако
обычные анализы помогают определить лишь существующее повреж-
дение, существующую патологию, но не предрасположенность к воз-
никновению патологии, которую создает утрата. Эта система настолько
печально неадекватна! Я надеюсь, что все больше и больше терапевтов
и других медицинских работников будут в курсе огромной опасности
для физического здоровья, которую представляет связанная с деторож-
дением утрата. Возможно, тогда они смогут более внимательно отсле-
живать здоровье скорбящих родителей, а также строить предположе-
ния и давать рекомендации, нацеленные на предотвращение болезни».
(Dill, 1983)
Случаи из нашей практики

Мы работали с клиентами, восстанавливающимися после всевозмож-
ных связанных с деторождением утрат. У этих скорбящих родителей мы
наблюдали общую склонность к плохому здоровью. Наиболее крайние
проявления болезни организма включали в себя рак. История Розмари —
печальное тому доказательство.
Розмари
В конце 80-х годов XX века Розмари, 32-летняя женщина, обратилась за
консультацией по поводу жестоких головных болей, которые она отно-
сила на счет выкидыша за полгода до этого, от которого она не опра-
вилась. Выкидыш у нее случился на пятом месяце беременности. Они с
мужем радостно окунулись в беременность, потому что она положила
конец пяти годам бесплодия. Выкидыш их сразил.
126
Розмари говорила, что ее жизнь лишена смысла, ее ум полностью

занят мыслями о потерянном ребенке, что очень напоминало описание
классических представителей группы высокого риска, которые не могут
найти подходящих механизмов преодоления и считают что пережить
это невозможно, данное исследователями Симонтон.
Во время своего первого визита Розмари жаловалась на жестокие
головные боли вкупе с потерей сознания на какое-то время. Она по-
стоянно повторяла, что не может «выбросить ребенка из головы», «из-
бавиться от мыслей о нем».
Ей порекомендовали обратиться за диагнозом по поводу этих фи-
зических симптомов к врачу. Во время второго визита она открыла,
что дала ребенку имя и посадила на заднем дворе своего дома дерево
в память о нем. Хотя Розмари признавала, что чувствовала себя глупо,
окружая выкидыш такими ритуалами, она отметила чувство облегчения,
оттого что наконец признала глубину своей утраты. Однако она отме-
чала, что все еще очень подавлена и «не может жить с этой утратой».
Она также поделилась, что ее терапевт не смог найти каких-то недугов,
которые вызывали бы эти головные боли, но предписал проходить даль-
нейшие обследования.
Розмари так и не пришла на третью назначенную консультацию.
Она позвонила, чтобы сказать, что находится в крупной больнице Бо-
стона и проходит тщательное обследование по поводу невыявленных
причин головных болей. В результате нескольких недель обследований
и медицинских консультаций у Розмари обнаружилась опухоль мозга, с
которой ей осталось жить полгода.
Этот диагноз, по-видимому, подтолкнул Розмари к психическо-
му состоянию отчуждения и даже к тому, чтобы сдаться собственной
смерти. Розмари умерла через шесть недель. Некоторые сказали бы, что
сперва она заболела и это вызвало выкидыш. Те, кто хорошо ее знали,
не согласились бы.
Нам осталось только догадываться, выжила бы Розмари, если бы
выкидыш был признан в утратой, каковой он и является для некото-
рых женщин, если бы истории ее бесплодия было уделено внимание
с эмоциональной и физической точки зрения, если бы она получила
подходящую консультацию по питанию и физическому состоянию по-
сле своей утраты, и если бы врачи подтолкнули ее к тому, чтобы ис-
кать психологической поддержки после выкидыша, вместо того чтобы
«стряхнуть с нее пыль» и отправить домой, чтобы она снова забере-
менела.
127
В своей книге «Креативная визуализация» Шакти Гавайн (Gawain,

1978) пишет: «Люди заболевают, потому что внутри они верят, что бо-
лезнь — это подходящая или неизбежная реакция на некоторые ситу-
ации и обстоятельства, потому что в каком-то смысле это помогает
решить проблему и дать им то, что нужно; или же она дается в качестве
отчаянного решения некоторого неразрешенного или невыносимого
внутреннего конфликта [выделено нами]». Реакция Розмари на выки-
дыш могла быть таким отчаянным решением.
Другие реакции
Мы наблюдали и другие серьезные физические последствия утраты; они
включали в себя болезни сердца, проблемы со спиной, пневмонию и
язвы. Мы видели эти болезни и у мужчин, и у женщин, и чаще всего они
проявляются у тех клиентов, которые пытались подавить или сдержать
свою эмоциональную реакцию на утрату в течение долгого времени. По-
давление эмоции может вызывать ее проявление на соматическом, на
физическом уровне. Наши наиболее глубоко переживаемые эмоции всег-
да как-то или где-то проявляются. Наиболее общим примером проявле-
ния соматики эмоций могут быть головные боли, боли в спине и язвы.
Недавнее исследование указывает на определенную тенденцию к
появлению сердечных заболеваний среди отцов, потерявших детей. Эта
тенденция может говорить о болезненном культурном программирова-
нии, требующем от мужчин «быть сильными», «мужественными» и «кон-
тролирующими себя». Все эти мужские сценарии могут успешно произ-
водить жестких футбольных игроков, которые не возражают, чтобы их
физически уязвляли во имя спорта, однако они могут быть губитель-
ными для отцов в горе, чьи тела разрываются от невыраженной печали
родителя, лишенного ребенка.
Медицинские исследователи Манделл, Мак-Анулти и Рис (Mandell,
1980) из Центра по работе с внезапной детской смертью из штата Мас-
сачусетс сообщают о реакции родителей на внезапную смерть ребенка.
Обездоленные отцы, которых они изучали, предлагали свои размышле-
ния о разделении гендерных ролей в культуре: «Мужчины должны быть
сильными и стойкими, и никому не нужно беспокоиться о реакции и
вообще о самочувствии отцов. Такое поведение отцов, проявляющееся в
кризисные моменты и блокирующее полноценное выражение горя, мо-
жет непреднамеренно подкрепляться медицинскими работниками, бес-
покоящимися о том, чтобы помочь отцам соответствовать социальным
ожиданиям о мужской силе».
128
Женщинам, с другой стороны, культурой больше разрешается вы-

ражать свои эмоции (хотя и с риском того, что их сочтут истеричными),
и они с большей вероятностью станут искать группу поддержки в горе
или обратятся за консультацией в каком-либо виде. Мы отметили, что
у нескольких отцов, которых мы знаем через их жен, развились серьез-
ные физические проблемы в течение месяца после того, как их жены
окончили консультироваться. В этих случаях женщины были склонны
выражать эмоции по поводу отношений. Пока женщины выражали эти
эмоции, их партнеры-мужчины переживали некоторое облегчение; ког-
да женщины завершали консультации и работу с горем, их партнеры
мужчины оставались один на один со своими собственными неразре-
шенными эмоциональными проблемами, которые в некоторых случаях
переходили на физический уровень, или начинали проявляться в физи-
ческом теле.
Джек
и Патриция
Случай Джека и Патриции подтверждает сказанное. Энн, их второй ре-
бенок, родилась мертвой. Спустя почти год после смерти Энн, по мне-
нию Патриции, они все еще страдали и не могли выразить глубину
утраты, которую чувствовал каждый из них. Однако, когда она предло-
жила обратиться за консультацией, Джек отверг эту идею. Тем не менее
Патриция посещала консультации и через несколько месяцев отметила
чувство исцеления. Она потеряла последние 10 килограммов, набранные
за время беременности, начала заниматься спортом, чувствовала себя
готовой искать работу и демонстрировала обновленное чувство цели и
направления в жизни.
Когда Патриция закончила консультироваться, Джек набрал 8 кило-
граммов за две недели, а затем его внезапно сразила настолько жесто-
кая боль в спине, что он не мог двигаться в течение шести недель. Позже
он признался, что провел это время, лежа в постели, плача про себя и
ощущая отчаянное чувство подавленности. Медицинское лечение вклю-
чало в себя обезболивающие и транквилизаторы, еще больше вогнав-
шие Джека в депрессию, и строгие предписания не вставать с постели.
Джек согласился, чтобы его консультировали на дому, во время
чего он поделился печалью и чувством вины за смерть Энн — чувством,
которым он не делился ни с кем, хотя потерял дочь почти за два года
до этого. Через две недели Джек смог ходить; через четыре недели он
вернулся к работе.
129
Риск анемии
Мы заметили, что у горюющих родителей, в особенности женщин, часто
проявляется склонность к анемии. Состояние анемии может быть ре-
зультатом плохого питания, потери крови, связанной с беременностью,
эмоционального стресса или всего перечисленного вместе.
Каждая женщина, пережившая потерю беременности, в той или
иной степени испытала потерю крови. Хотя в некоторых случаях кро-
вопотеря может быть более значительной, например при хирургических
или травмирующих родах, она является признанным фактором во всех
связанных с беременностью утратах. Слишком часто этой кровопотере
не уделяют соответствующего внимания или даже не воспринимают ее
в качестве источника и эмоционального истощения. Анемия является
причиной эмоциональной депрессии даже при отсутствии связанной с
беременностью утраты; чтобы депрессия начала отступать, она должна
быть излечена соответствующим образом.
Женщины, пережившие связанную с деторождением утрату и не
обратившие должного внимания на свои физические потребности, под-
вержены более высокому риску в течение последующей беременности.
Мы наблюдали многих клиенток, приходивших к нам после несколь-
ких потерь беременности. Эти женщины практически никогда ничего
не делали, чтобы укрепить свои силы, пополнить свои истощившиеся
питательные запасы, накачать мышцы или восстановить физический
урон, нанесенный их организму. Никому из них медицинские работ-
ники не дали подходящих указаний или рекомендаций относительно
их физических потребностей, а пелена горя не позволила им самим
разглядеть их.
Наконец, все горюющие родители, которых мы наблюдали в своей
профессиональной деятельности, отмечали хотя бы некоторые симпто-
мы, задокументированные Пепперсом и Кнаппом, включая проблемы с
аппетитом, истощение, головные боли, бессонницу, затуманенность зре-
ния, ощущение сдавленности горла, сердцебиение и дрожь.
Мы особенно отмечаем высокое количество случаев простудных
заболеваний и ангин, которые можно интерпретировать как невыпла-
канные слезы (простуда) или невысказанные слова (ангина). Когда обе-
здоленные родители позволяют себе дать волю чувствам и в полной
мере выразить то, что они пытались сдержать внутри, такие симптомы
обычно облегчаются.
Часто мы рекомендовали горюющим родителям с постоянными
простудами посмотреть хорошее грустное кино. Фильм «Инопланетя-
130
Потребности организма
нин», возможно, излечил и облегчил больше простудных заболеваний,

чем любой антигистаминный препарат. Возможно, нам нужно чаще
становиться свидетелями такого проявления силы, какое продемон-
стрировал профессиональный футболист Рузвельт Риера, который был
«мужиком» в достаточной степени, чтобы исполнить песню «Плакать не
стыдно» для телевизионной аудитории всей страны.
Потребности организма
Таким образом, физическое тело, несомненно, чрезвычайно подвержено
влиянию утраты. Невозможно обсуждать исцеление в сколько-нибудь
позитивном, серьезном смысле без соответствующего внимания к физи-
ческим потребностям. Хуже того, это может стимулировать последую-
щие потери беременности, которые только усугубят боль, горе, болезнь
и отчаяние.
Не всегда возможно избежать физических симптомов. На самом
деле каждый симптом может привести нас к дальнейшему излечению,
давая нам знать, что мы должны сделать, чтобы почувствовать себя луч-
ше. Без боли в спине Джек мог никогда бы не дать волю своему горю по
Энн и мог никогда не почувствовать умиротворения. Однако избежать
серьезных физических заболеваний в большом количестве случаев ре-
акции на горе, задокументированных нами, особенно при долгосрочной
подавленности организма, хроническом снижении иммунитета и после-
дующих потерях беременности, вызванных слабым физическим здоро-
вьем, возможно.
Организм, которым пренебрегают, просто не может поддержать ра-
боту с горем. Последующие две главы предлагают специфические спо-
собы реагирования в деле заботы о здоровье горюющего тела.
Мы признаем, что даже при оптимальной поддержке соответству-
ющей физической заботы достичь сложно. Мы понимаем, как тяжело
есть, когда желудок завязан в узел горя, делать упражнения, когда все
тело разбито, и протянуть руку за помощью, когда руки жаждут лишь
обнять своего потерянного ребенка. Но мы знаем, что укрепленное
физическое здоровье может сократить время эмоциональной боли и
помочь в построении наилучшей возможной базы для восстановления
жизни.
Глава 6
Восстановление
физического здоровья
Истощение
Мы надеемся, в предыдущей главе мы убедили вас, что улучшение фи-

зического здоровья является крайне необходимым. Помимо предотвра-
щения болезней оптимальное физическое здоровье будет лучше поддер-
живать ваши усилия в общей работе с горем и, возможно, сократит путь
к исцелению. Следующие страницы представляют конкретные идеи, тех-
ники и программы, которым вы можете следовать или которые можете
адаптировать, чтобы они соответствовали физическим потребностям
вашего тела. Внимательно и объективно оцените свое физическое са-
мочувствие. Вы можете даже не чувствовать желания что-то улучшить.
Где-то внутри нас присутствует стремление жить, даже когда оно сосу-
ществует с желанием умереть.
Истощение
Кэролин написала нам после того, как у нее случился выкидыш. «Все
требует таких громадных усилий — вставать каждое утро, готовить за-
втрак, прибирать дом, жить. Я чувствую себя так, как чувствовала себя,
когда еще в студенческом возрасте болела мононуклеозом, только еще
хуже. Тогда я знала, что когда-нибудь моя энергия вернется…»
Есть способы почувствовать себя лучше и восстановить энергию
вашего горюющего тела. Один из путей — приверженность отличному
питанию; хорошо и подходящим образом питаться под давлением стрес-
са утраты настолько важно для вашего благополучия, что следующая
глава целиком посвящена этой теме.
Еще один способ почувствовать себя лучше, менее истощенным —
это физические упражнения. «Невозможно!» — скажете вы, и мы действи-
тельно понимаем, что вы чувствуете. На нашей памяти были дни, когда мы
едва могли заставить себя вылезти из постели. А случались дни, что и не
могли. Тем не менее физические упражнения восстанавливают энергию;
они заряжают тело энергией. Физические упражнения на самом деле мо-
гут сократить ужасную усталость, которую чувствуют родители в трауре.
Доктор Лоуренс Фридман (Friedmann, 1976), медицинский директор
Института инвалидов и людей с ограниченными возможностями Иссле-
довательского и реабилитационного центра в Нью-Йорке, описывает, как
неправильная мышечная активность может спровоцировать усталость от
чрезмерного труда. Отсутствие активности становится причиной непра-
вильной циркуляции крови, плохого обмена питательных веществ и от-
работанных продуктов в тканях, а также замедления сердцебиения — и
135
Глава 6. Восстановление физического здоровья
еще большей усталости. Упражнения же, напротив, сокращают, а затем

расслабляют мышцы, заставляя потреблять больше энергии, ускоряя пи-
щеварение и выделительные процессы, что, в свою очередь, стимулиру-
ет нервную, дыхательную и кровеносную системы. Поскольку дыхание
учащается, возрастает потребление кислорода. Результатом этого являет-
ся «оживляющий» эффект. Таким образом, упражнения могут, по словам
Фридмана, «сделать многое, чтобы помочь преодолеть чувство усталости
и истощения».
Выполнение любых физических упражнений, которые заметно (но
безопасно) повышают ваш пульс, в течение двадцати минут пойдет вам
на пользу. Быстрая ходьба, бег, езда на велосипеде или плавание особен-
но полезны тем, кто переживает утрату. Ходьба, бег, езда на велосипеде
могут сделать вас ближе к питающему душу воздействию природы. Пла-
вание обеспечивает приглушенную тишину, а вода оказывает массажный
эффект на мышцы и соединительные ткани, напряженные стрессом. Теку-
щее исследование Университета Западного Иллинойса зафиксировало у
участников программы по плаванию следующие изменения в организме:
1. Снижение кровяного давления и риска сердечных заболеваний.
2. Снижение частоты пульса в спокойном состоянии; уменьшение на-

грузки на сердце.
3. Увеличение объема легких.
4. Повышение потребления кислорода, увеличение количества кисло-

рода, поставляемого к мышцам и органам.
5. Снижение процента жира в организме.
6. Нормализация уровня холестерина.
7. Рост объема крови — более здоровые ткани.
8. Повышение уровня гемоглобина (протеина красных кровяных телец).
9. Увеличение гематокритного числа (процента красных кровяных

телец).
10. Улучшение функционирования (эффективности работы) сердца.
136
Истощение
Другие исследования реакций организма на физические упражне-

ния собрали похожие результаты. Таким образом, некоторые физические
последствия утраты, отмеченные Линдеманн (Lindemann, 1979) и Пеп-
персом и Кнаппом (Knapp, 1980) — учащенное сердцебиение, усталость,
нарушение дыхания, анемию, бессонницу, головные боли — можно, ос-
новываясь на упомянутом выше исследовании, облегчить физиологи-
ческими изменениями, которые вызывают упражнения. Укрепляя силы
организма физическими упражнениями, можно сделать работу с горем
более эффективной и полной, и исцеление может наступить скорее.
Занятия спортом также могут дать возможность для размыш-
лений, «тихое» время в течение дня. Тогда как упражнения помогают
вашему телу, отведенное на спорт время дает вам возможность со-
прикоснуться с самим собой, оставаться в процессе работы с горем.
Один отец мертворожденного ребенка отметил, что, пока он не на-
чал регулярно заниматься, у него просто не было времени проработать
свое горе. Профессиональная деятельность требовала много внимания
и беспокойства, а дома он чувствовал, что его семье требуется посто-
янная поддержка. Тренировки дали ему возможность сосредоточиться
на мыслях о дочери, которую он потерял, дав ему время прикоснуться
к своим чувствам к ней.
Занятия спортом — это способ проявления любви к собственному
телу; это то, что вы делаете для себя, а также для тех людей, которые
вас любят. Вы можете не хотеть заниматься, но вы все равно можете
сделать выбор в пользу физических упражнений, и вы наверняка почув-
ствуете себя иначе, возможно, лучше, если сами этого захотите.
Мы признаем, насколько сложно — почти невозможно — кажется
начать заниматься, находясь в трауре по ребенку.
Разбивающее тело и выворачивающее нутро переживание такой
утраты является более истощающим с физической точки зрения, чем
любое другое известное нам. Но как показывает Фридман (Friedmann,
1976), отсутствие активности может вызвать эффект еще большей фи-
зической усталости и продлить период истощения; это может быть осо-
бенно вредоносно для родителей, у которых есть живые дети, которым
отчаянно нужны внимание и забота.
«Хорошо, — скажете вы. — Вы меня убедили. Но как я смогу заста-
вить это подбитое тело двигаться?»
Стефани и Карл Симонтон (1978) рекомендуют визуализировать,
будто вы начинаете заниматься спортом. Они считают, что использование
визуализации начинает выстраивать ожидание большей физической лег-
137
кости, а также формирует базовую приверженность признанию потреб-

ностей вашего организма. Визуализация — это искусство использования
воображения и аффирмации, чтобы влиять на изменения, производить
результаты или работать над исцелением. Это техника освобождения от
блоков для полной реализации ваших внутренних ресурсов.
Мы предлагаем вам устроиться в удобной позе, а затем начать ви-
зуализировать себя, занимающимся каким-то видом физической актив-
ности: плаванием, ходьбой, ездой на велосипеде, игрой в теннис — что
вам больше по нраву. Продолжайте представлять, как вы занимаетесь,
по крайней мере в течение десяти минут; «увидьте» в деталях обстанов-
ку и вообразите, как чувствует себя ваше тело во время упражнений.
Вообразите, как ощущается растяжение мышц и учащение биения серд-
ца. Используйте эту визуализацию три-четыре раза в неделю; затем,
когда вы на самом деле готовы начать заниматься, вам будет привычно
оставлять это время для себя. Вы уже почти готовы!
Если, несмотря на эти побуждения и предложения, вы все еще чув-
ствуете себя непреодолимо застрявшим, вы можете рассмотреть более
мягкий, умиротворенный способ стимуляции физического тела. Это
массаж. Фридман называет массаж «пассивными упражнениями», и это
действительно подходящее описание. Помимо физиологической пользы
массажа, которая действительно велика, есть также и психологические
преимущества. Массаж может стимулировать и сокращать мышцы так
же ощутимо, как и физические упражнения, поэтому он может оказы-
вать то же — хоть и менее заметное — влияние на нервную, дыхатель-
ную и кровеносную системы. Легкий, поглаживающий массаж может
делать кто угодно с одинаковой пользой. Профессиональный массаж
может быть даже более полезным. Пожалуйста, подумайте над тем, что-
бы сделать себе подарок в виде исцеляющего массажа; вы заслуживаете
не меньше, чем самой лучшей заботы о здоровье.
Бессонница
Упражнения могут помочь вам снизить уровень истощения, но они не
могут прогнать его. Некоторая доля усталости, которую ощущают го-
рюющие родители, является результатом того, что они несут на плечах
монументальный вес своей утраты; а другая ее часть является нормаль-
ной здоровой усталостью. Кроме того, часто истощение является ре-
138
Бессонница
зультатом бессонницы вследствие утраты, невозможности спать совсем

или спать достаточно, хотя организму требуется отдых, чтобы восста-
новиться.
«Я хочу спать, — рассказала нам Элани. — Бог знает, как мне нужен
сон; я все время вымотана. Но когда я ложусь в кровать ночью, мой
мозг начинает проигрывать все эти сцены. Я вижу, как у меня начались
преждевременные роды, которые ничто не могло остановить. Я вижу
ее лежащее безжизненно тельце. А затем мой мозг врубает высокоско-
ростную передачу: «Почему? Почему мое тело выпустило ее так рано?
Ей нужны были еще месяцы внутри меня. Что пошло не так? Почему?»
Пытаться уснуть в этой агонии бесполезно. Поэтому я думаю и плачу,
пытаюсь не думать и наконец засыпаю на несколько часов, пока не за-
звонит будильник. Ночи кошмарны».
Нереально просить вас не думать о вашей утрате. Но, как гласит
широко известный отрывок из Библии: «Всему свое время, и время вся-
кой вещи под небом… время насаждать, и время вырывать посаженное».
Время в постели — это не время сеять семена страданий, вины и
боли. Время в постели — это время сеять семена расслабления, что-
бы ваше тело смогло пожать необходимые плоды успокоительного сна.
Легкий массаж от любимого человека позволит вам расслабить тело и
подготовить его ко сну. Когда вы одни, вы можете визуализировать рас-
слабление тела, пока визуализация не станет реальностью. В продаже
есть большое количество записей тренингов для релаксации, в которых
успокаивающий голос направляет вас к нарастающему расслаблению.
Вы можете сделать это для себя сами, когда вам нужен отдых или сон.
Начните устранять препятствия; если это дневное время, отключите
телефон и повесьте на двери записку «Не стучать и не звонить». Если
музыка успокаивает вас, включите что-то мягкое и умиротворяющее —
возможно, Spectrum Suit или Ancient Echoes от Стивена Халперна или
Pachelbel группы Canon. Затем лягте или отклонитесь так, чтобы ваше
тело полностью ощущало поддержку кровати, дивана или пола. Исполь-
зуйте сколько нужно подушек, чтобы все части тела располагались удоб-
но — все ваше тело полностью и свободно поддерживается. Сперва просто
наблюдайте за дыханием. Отмечайте каждый вдох и выдох. Восхищайтесь
совершенством вашего дыхания: каждый вдох приносит питание, дающий
жизнь кислород каждой части вашего тела, а с каждым выдохом выходит
углекислый газ и другие ненужные вашему телу отходы.
Затем позвольте своему телу начать расслабляться. Замедлите
дыхание; вы можете использовать форму крия-йоги — древней рассла-
139
бляющей техники дыхания, которую мы называем «круговое дыхание».

Соединяйте вдох и выдох, воображая, как дыхание входит и выходит,
прокатываясь по всему телу спокойными и непрерывными кругами. Ког-
да вы вдыхаете кислород, представляйте, как ваше тело втягивает уми-
ротворение и расслабление, а затем позвольте силе притяжения вытя-
нуть из вас все напряжение и тревогу с выдыхаемым углекислым газом.
Сфокусируйтесь на этом круговом дыхании в течение нескольких минут
и позвольте ему смягчить и успокоить ваше тело.
Затем обратите внимание на свои ступни — представьте, что ваше
дыхание может сконцентрировать там энергию, принося поддержку и
умиротворение и унося напряжение и зажатость. Почувствуйте, как
ваши ноги немного расслабляются. Позвольте вниманию плыть даль-
ше; вдыхайте жизнь и умиротворение и посылайте это питание и рас-
слабление выше по телу, ногам, коленям и бедрам. В ногах появляется
ощущение свободы и безвольности, тепла и тяжести. Почувствуйте, как
вы глубже утопаете в подушках. Затем сконцентрируйте успокаиваю-
щую и расслабляющую энергию своего дыхания выше, в области таза,
освобождаясь и расслабляясь. Большие поясничные мышцы, окружаю-
щие область таза, отпускают напряжение, и таз слегка расходится. Рас-
слабление достигает позвоночника и начинает течь вверх, освобождая
каждый позвонок. Вы вдыхаете освобождение и расслабление в свой
позвоночник; вы выдыхаете любое напряжение, которое там было. В то
же время брюшной отдел, а затем диафрагма начинают расслабляться,
отпускать напряжение. Тепло и тяжесть, распространяющиеся по ва-
шему телу, достигают плеч, а затем заполняют каждую руку до самых
пальцев. Все части тела становятся свободными и безвольными, теплы-
ми и тяжелыми. Теперь вы чувствуете тепло в области шеи, кожа головы
горит, как будто вы только что пользовались феном. Тепло расслабления
разглаживает ваш лоб и смягчает лицо. Ваша челюсть расслабляется,
губы слегка расходятся. Ваше дыхание стало более глубоким, полным,
однако очень расслабленным и ритмичным.
Цените свою способность восстанавливать собственное тело. Ут-
верждайте свою способность отдыхать, когда вам это нужно. Думайте:
«Я прислушиваюсь к своему телу и, когда ему нужно отдыхать, я от-
вечаю соответствующим образом. Я отпускаю напряжение и втягиваю
умиротворение и расслабление».
А теперь вспомните места, которые вы любите, места, где вы чув-
ствуете наибольшее умиротворение и расслабление. Позвольте этим
сценам проплывать в сознании одна за другой и восхищайтесь ими.
140
Нарушения дыхания
Длинный песчаный пляж. Домик в живописных горах. Тропинка в глу-

боком и тихом лесу. Усыпанная цветами поляна. Ваш собственный двор.
Побывайте в этих прелестных местах в своих мыслях, а затем выберите
одно из них или создайте такое, которого не существует, и сделайте
его своим персональным раем. Шакти Гавайн в книге «Креативная визу-
ализация» (Gawain, 1978) называет это персональным святилищем. Этот
рай принадлежит только вам — никто не может войти без разрешения.
Там могут существовать лишь мир, и принятие, и понимание, и любовь.
Окунитесь в это умиротворение. Визуализируйте это святилище в самых
богатых чувственных деталях: его цвета, его ароматы, его звуки, его тек-
стуры. Пейте все это. Чувствуйте себя окруженным поддержкой, состра-
данием, полным пониманием. Оставайтесь там так долго, как только по-
требуется — отдыхайте там. Возвращайтесь, когда пожелаете, поскольку
правда заключается в том, что ваше прелестное святилище — это про-
явление вашей внутренней красоты, чувствительности, мудрости, и оно
всегда с вами. Вам нужно только обратиться внутрь себя. Восхититесь
собственной красотой и отправляйтесь ко сну.
Часто скорбящие родители испытывают нарушения дыхания, неред-
ко сопровождаемые учащением сердцебиения. Линденман (Lindemann,
1979), Пепперс и Кнапп (Knapp, 1980) и другие описывают ощущение
сдавленности горла и диафрагмы, неравномерное дыхание и вздохи, ко-
торые сопровождают дыхание очень многих горюющих людей. Такие
нарушения дыхания обычно не требуют медицинского лечения и отсту-
пят с приходом исцеления. Однако для некоторых горюющих дыхание
становится болезненным. Джойс описывала сдавленность горла и груди
как ощущение тяжелых стягивающих ремней, охватывающих эти части
тела. «Это очень больно, — объясняла она. — Иногда у меня даже начи-
нается паника, когда я думаю, что могу снова не восстановить дыхание,
что могу задохнуться».
Изменения в дыхании могут вызывать тревогу и испуг, так что дис-
комфортные эмоции могут даже усугубиться, и тогда сосредоточиться
— найти внутреннее умиротворение — кажется невозможным.
Чтобы понять, как дыхание связано с эмоциями, представьте себе
такую сцену: вы идете ночью по незнакомой темной проселочной дороге.
141
Дорога освещается только серебристой луной. Вы идете быстро, в темноте

слышны только звуки ваших шагов. Внезапно вы слышите резкий хруст
ветки позади. Что происходит с вашим дыханием? Многие люди говорят,
что они хватают ртом воздух и задерживают дыхание, что сердце начина-
ет колотиться, а дыхание становится отрывистым. Горе является длитель-
ным эмоциональным шоком — поэтому часто реакция дыхательной систе-
мы тоже является длительной. Тем не менее как наши эмоции влияют на
дыхание, так мы можем формировать эмоции, изменяя дыхание.
Психотерапевт и танатолог7 Ричард Боерстлер (Boerstler, 1982) в
своей книге «Отпустить» описывает медитативную технику, базирующу-
юся на особой системе дыхания. Эта техника, позаимствованная из ти-
бетской медицины, может восстановить ритм дыхания и сердцебиения
и вызвать глубокое расслабление мышц, а также более умиротворенное
эмоциональное состояние. Книга Боерстлера приводит следующие по-
ложения среди многих других, не перечисленных здесь, на которых ос-
новывается эта техника:
1. По всей видимости, дыхание является пульсом души, таким обра-

зом, есть прямая взаимосвязь между дыханием и мыслями.
2. Когда мы испытываем внезапный испуг или шок, мы чувствуем его

в солнечном сплетении… Наше дыхание или отсутствие дыхания
говорит нам обо всем.
3. Наиболее мощным способом сосредоточиться, особенно в условиях

острой тревоги, является использование дыхания.
Таким образом, мы можем до какой-то степени умиротворить свое

тело при помощи дыхания. Мы опишем адаптированную медитативную
технику Боерстлера; возможно, вы захотите увидеть ее оригинальную
версию, описанную в книге «Отпустить».
Хотя, конечно, вы можете пожелать следовать этой технике в оди-
ночку, Боерстлер рекомендует в таком глубоком состоянии горя или тре-
воги выбрать себе партнера по медитации, чтобы быть с кем-то, кто
будет выполнять роль проводника. Вашим проводником может быть ваш
друг, желающий разделить с вами моменты умиротворения. Вы можете
7
Танатолог — специалист в области танатологии, изучении закономерностей
умирания.
142
вдвоем сидеть в комнате с комфортной температурой воздуха, приглу-

шенным светом и в непрерываемой тишине по крайней мере в течение
тридцати минут. Проводник может сперва предлагать общие рекоменда-
ции, чтобы побудить вас к физическому расслаблению. («Вообрази тепло,
обволакивающее ноги, а затем медленно и успокаивающе растекающееся
вверх по твоему телу».) Когда вы почувствуете расслабление, проводник
может начать слышимое дыхание в унисон (которое Боерстлер описывает
как звук освобождения). Вы можете представлять, что с каждым выдохом
вы отпускаете сжатость, напряжение, тревогу или боль. Если дыхание
в унисон кажется сложным или если вы одни и вам сложно управлять
дыханием, попытайтесь выдыхать под счет (1, 2, 3… 10). Когда дыхание
станет устойчивым, переходите к пению мантры на выдохе. Слово «ман-
тра» означает на санскрите священное слово, стих или символ, вызыва-
ющий определенное и значимое божество или сверхъестественную энер-
гию. Проводник никогда не выбирает мантру для кого-либо, потому что
мантра должна идти изнутри каждого из нас, из того, во что каждый из
нас верит. Постарайтесь посмотреть внутрь себя и выбрать убеждение,
которое было у вас с детства, или новую концепцию духовной силы, ко-
торая у вас есть. Выразите это убеждение словом или фразой. Например:
«Внутри меня царствие небесное» или «Я буду рядом до конца времен» из
Нового завета; или «Услышь, о Израиль, Господь — наш Бог, и он един» из
еврейской традиции, или из буддизма: «Ом мани падме хум», или любое
стихотворение или молитву, или единственное слово («умиротворение»),
приносящее вам комфорт. Затем, по мере того как вы продолжаете рит-
мично дышать, озвучьте на выдохе выбранную мантру. Вы можете просто
думать мантру, но облечение ее в слова добавит силы мысли и внесет в
ваше дыхание больше равномерности и умиротворения.
Когда сын Лидии родился с синдромом Дауна, она чувствовала
себя поглощенной горем, гневом, депрессией. «Я даже не могла ясно
говорить, — объясняла она, — мой голос срывался в глубокие вздохи
и стоны. Естественно, друзья были обеспокоены. Один из них дал мне
стихотворение, оканчивающееся словами: “И за сына Бога я благодарю”.
Почему-то это успокаивало. Когда я чувствовала, что меня переполняет
депрессия и дыхание становится затруднительным, я повторяла послед-
нюю строку снова и снова. Каким-то образом это помогало, и я снова
начинала нормально дышать».
Лидия никогда не понимала и не использовала медитацию или чте-
ние мантр, однако она инстинктивно практиковала и то и другое, даже
не зная об этом. Она следовала собственным внутренним проводникам.
143
Какую бы вы ни выбрали систему дыхания и медитации и вне зави-

симости от того, захотите вы опробовать их или нет, мы молимся, чтобы
вы отпустили вашу боль, держась умиротворения. Позвольте вашему
дыханию научить вас этому.
Трудности в сексуальной жизни

«По оценкам некоторых исследований, почти у 90 % всех скорбящих пар
возникают серьезные трудности в браке в течение нескольких месяцев
после смерти ребенка», — указывает Хэриет Сарнофф Шиф в книге «Обе-
здоленный родитель» (Schiff, 1977).
Прикосновение является мощным средством исцеления. Противо-
стояние прикосновениям может даже отдалить исцеление или быть при-
знаком заблокированного разрешения от утраты. Однако скорбящие
родители — бывшие любовники — могут оказаться болезненно неспособ-
ными прикоснуться друг к кругу в рамках интимной близости. Многие
могут избегать заниматься любовью, чтобы избежать полового акта и
воспоминания о зачатии ребенка, который погиб. Другие могут ужасно
бояться наступления новой беременности слишком быстро и не захотят
доверяться противозачаточным средствам. Третьи же могут принимать
ласки, но не могут собрать достаточно энергии, чтобы дарить их. Чет-
вертые могут осуждать себя за то, что слишком скоро забыли умершего
ребенка, если они допускают удовольствие занятий любовью.
Некоторые родители рассматривают любую форму удовольствия
или мимолетную радость как проявление глубочайшего неуважения к
своим потерянным детям. Мэри написала нам, что каждый раз, когда
они с мужем занимались любовью, у нее в голове всегда были мысли
об их мертворожденном сыне. «Если даже несколько секунд я не думала
о нем, — объясняет она, — я чувствовала себя ужасно, даже в панике, и
шептала ему, что я его не забыла… а затем я иногда сердилась на мужа,
что он не понимает и тоже нуждается во мне. У меня был такой ужас-
ный страх оставить сына».
Шиф пишет: «Я постоянно чувствовала, что, смеясь, я оставляю
Робби одного “где-то там”. Как будто мое горе было пуповиной, держа-
щей его рядом со мной, делающей его частью меня. Мой смех вызывал
чувство, что я его “отпускаю”, а я была совсем не готова его отпустить.
Моя печаль, в сущности, связывала меня с Робби…»
144
Трудности в сексуальной жизни
Если вы являетесь родителем, парализованным этим страхом отпу-

стить, вы можете попробовать следующее упражнение. Прежде чем за-
ниматься любовью, представьте своего потерянного ребенка. Вызовите
его или ее перед внутренним взором и визуализируйте для них умиро-
творенный рай. Создайте его совершенно безопасным и защищающим,
а также красивым и мирным. А затем попросите ребенка оставаться в
этом святилище, в полной безопасности, пока вы со своим супругом
или партнером. Если необходимо, представьте, что вы позвали кого-то
из умерших любимых людей, чтобы побыть с вашим ребенком. Воз-
можно, дедушку или бабушку или любимую тетю. Обещайте вернуться
к ребенку позже, а затем «оставьте» ребенка с его благословением в
вашем сердце.
Хизер рассказала нам, что использовала это упражнение; она визу-
ализировала идеальный, прекрасный лавандовый сад в качестве святи-
лища для своего ребенка. Она представляла дочь, лежащую в колыбели
в его центре, окруженную мягкостью, красотой и нежным ароматом.
«Я чувствовала себя намного лучше, представляя ее там, — говорила
она. — Я могла позволить своему вниманию “оставить” ее и обратиться
к мужу. Я видела, как эти прелестные лепестки окружают ее, защищая
ее и мои мысли и воспоминания о ней, а затем я могла действительно
на какое-то время ее отпустить».
Для тех родителей, которые боятся полового акта и поэтому ис-
пытывают напряжение и тревогу, мы предлагаем возвращаться к заня-
тиям любовью очень мягко и медленно. Начните отпускать все мысли о
супружеском долге и обязательном достижении оргазма. Запланируйте
на некоторое время отход от секса и придите к соглашению в этом
отношении. На первых этапах ваше возвращение к занятиям любовью
может быть просто взаимным нежным поглаживанием спины. Затем вы
можете начать желать интимных ласк и физической близости, все еще
без цели завершить половой акт и достичь оргазма. Вы можете даже
решить продлить ваше совместное соглашение обходиться без секса или
чего-то еще, что пока кажется вам неправильным. Говорить о сексе для
некоторых пар может быть сложно, но если заранее договориться о сво-
их потребностях, это освободит занятия любовью от скрытого страха и
ограничений. «Скрытые протоколы» — невыраженные мысли, чувства и
проблемы — никогда не остаются скрытыми надолго. Они отражаются
на наших лицах и телах; они проявляются в наших прикосновениях и
в том, как мы принимаем прикосновения. Обсуждение страхов и по-
требностей может освободить вас от их скрытой хватки, так чтобы вы
145
могли в полной мере получать удовольствие от интимного физического

контакта. Когда вы действительно почувствуете, что вы снова готовы к
сексу, вы можете пожелать изменить или дополнить любой метод кон-
троля зачатия, который вы используете, если используете. Например,
некоторые пары временно используют презервативы в дополнение к
противозачаточному кольцу, чтобы повысить безопасность. Некоторым
парам требуется ощущение дополнительной защиты от зачатия, чтобы
почувствовать себя достаточно расслабленно и вернуться к сексу. Мыс-
ли об еще одной беременности могут приводить в ужас, если вы еще не
разрешились от утраты.
Наконец, для тех, кто чувствует себя настолько опустошенным го-
рем, что у них нет энергии для занятий любовью, мы просим проявить
друг к другу сострадание. Обратитесь к другим разделам о физическом
исцелении и, возможно, используйте некоторые рекомендации для укре-
пления здоровья и повышения уровня энергии. Затем проявляйте друг к
другу терпение и принятие. Будьте нежными и деликатными. Однажды
вы снова потянетесь друг к другу.
Болезни
Возможно, вы уже страдаете от какого-то физического недомогания или
проявления своей утраты. Есть кое-что, что вы можете для себя сделать,
чтобы исцелить эту определенную проблему, в то время как вы работа-
ете над исцелением всего своего существа. У нас были замечательные
результаты с терапией визуализации, и это процесс, с которым вы мо-
жете справиться сами. Есть великолепные книг об эффективном исполь-
зовании визуализации, такие как «Возвращение к здоровью» Стефани
и Карла Симонтон; «Креативная визуализация» Шакти Гавайн; и «Прак-
тическое руководство по креативной визуализации» Мелиты Деннинг и
Осборн Филлипс (Denning, 1981). Кроме того, «Молчаливый нож…» Нэнси
Вайнер Коэн и Луизы Эстерн и «Нормальные роды» Гейл Петерсон под-
тверждают эффективность визуализации и предлагают примеры упраж-
нений на визуализацию.
Как показали Симонтоны, у наших тел есть практически неогра-
ниченный потенциал для самоисцеления. Нам только нужно в это по-
верить, и мы сможем открыть дверь, на которой написано «не могу»,
и затем «увидеть» завершение исцеления. Это совершенно безопасная,
146
Болезни
но потенциально мощная техника для исцеления. Хотя мы описали

упражнение на визуализацию ранее в этой главе, следующий вариант
визуализации специально адаптирован для исцеления недомоганий
физического тела.
Найдите очень удобное расслабляющее положение лежа или сидя.
Устройтесь так, чтобы ваше тело полностью поддерживалось, чтобы
руки и ноги были раскинуты. Используйте много подушек, если это
вам поможет. А затем с минуту просто наблюдайте за своим дыханием,
ценя его поддерживающую жизнь силу в вашем теле. Осознайте, что
ваше тело втягивает кислород, который требуется вашему организму,
и выносит углекислый газ и другие токсины, которые вашему телу
не нужны или которые оно не может использовать. Представьте, что
дыхание приносит вам что-то хорошее, унося все плохое. Затем дайте
телу разрешение расслабиться, отпустить все, высвободить все напря-
жение, тревогу или нездоровые силы. Позвольте своему дыханию про-
вести для вас этот процесс. Начните немного замедлять ритм дыхания.
Дышите легко, ритмично, медленно. Попробуйте визуализировать, что
вы можете сфокусировать свое дыхание и направить его в определен-
ную часть тела, чтобы принести поддержку и благо и унести напряже-
ние и токсины.
Можете начать со стоп; сфокусируйте на них силу своего ды-
хания. Постепенно позвольте своему вниманию и исцеляющей силе
дыхания подняться выше в вашем теле. Почувствуйте, как напряжение
сглаживается; позвольте выдохам отпускать напряжение и безвредно
растворять его в атмосфере. Начните чувствовать обволакивающее вас
умиротворение, успокаивающее расслабление. Представьте, что вы ле-
жите на прекрасном песчаном пляже, купаясь в горячих солнечных лу-
чах июльского солнца. Или что вы лежите на мягкой уютной подушке
перед пощелкивающим, потрескивающим огнем. Или что вы плывете
на пушистом белом облаке. Позвольте себе пройти несколько умиро-
творенных, расслабляющих сцен чувственного комфорта и наслажде-
ния. Когда вы почувствуете себя глубоко расслабленным, представьте,
что исцеляющий бело-золотой свет начинает сиять над вашей головой,
что он расширяется и распространяется, пока не охватывает все ваше
тело. Позвольте его сиянию светить и наружу, и вовнутрь, купая каж-
дую часть вашего тела в успокаивающей, питающей и исцеляющей
энергии. Просто позвольте себе быть там, наполненным исцеляющим
светом и энергией. Представьте, как ваше тело пьет их, впитывая каж-
дой клеткой.
147
Затем позвольте вашему вниманию переключиться на любую часть

тела, пораженную болезнью или болью. Спросите, есть ли что-то, что
конкретно эта часть вашего тела хочет вам сообщить, дать вам знать
или помочь понять. Терпеливо ждите ответа. У наших тел всегда есть
полное внутреннее знание; если мы открыты, то часто можем осознать,
что наша внутренняя мудрость уже знает. Если ответ приходит и вам
нужно больше указаний, попросите их. Возможно, вам нужно знать, есть
ли что-то, что вам нужно изменить. Если интуитивно вы не получаете
ответа, оставьте открытым этот вопрос в сознании; ответ может при-
йти в другое время или другим путем. Затем внедрите в ваше сознание
поддержку — желание поддержать все, что нужно вашему телу для ис-
целения.
Затем визуализируйте исцеление тела; сперва его части, испыты-
вающей потребность во внимании и боль, а затем и всего себя. Снова
излучайте исцеляющую энергию; немного повысьте уровень энергии,
пока он не станет сиять чистой силой исцеления. Уделите время тому,
чтобы полностью окружить заботой часть тела, страдающую от боли
или болезни. Наполните ее, окружите ее, пропитайте ее исцелением.
Представьте ее полностью здоровой.
Затем представьте, что ваше тело полностью исцелилось, нахо-
дится в совершенном и бьющем через край здоровье. Получайте удо-
вольствие от этого состояния совершенного здоровья, цените его и ут-
верждайте его. Думайте: «Сейчас мое тело наполнено жизненной силой
совершенного здоровья. Я чувствую энергию превосходного здоровья,
пульсирующую во всем моем теле. Я чувствую, как свечусь и излучаю
энергию естественного хорошего здоровья». Добавьте любые утвержда-
ющие здоровье постулаты, приходящие на ум, и закончите визуализа-
цию мыслями о любви и высокой оценкой самого себя.
Если некоторые образы, предложенные в этой визуализации, не
кажутся вам подходящими, позвольте своим творческим силам подска-
зать ваши собственные образы. Одна обездоленная мать, о которой мы
знаем, хронически и продолжительно страдала от респираторных забо-
леваний — бронхита, пневмонии, мучительного кашля. Она начала визу-
ализировать белые кровяные тельца, атакующие болезнь, в виде быстро
преумножающейся армии кроликов. Ее белые крольчата просто превос-
ходили по численности любые вторгавшиеся вредоносные организмы,
которые беспомощно таяли перед лицом этой прыгучей и игривой энер-
гии. Сьюзен посмеялась над своей визуализацией: «Я чувствовала себя
так глупо, представляя этих белых кроликов, прыгающих у меня в теле;
148
Болезни
даже когда я пыталась быть серьезной, это заставляло меня улыбаться.

Но самое смешное то, что это сработало. Я чувствовала, что эти глупые
малыши обо мне заботятся, и я горжусь, что помогла собственной ис-
целяющей силе организма!»
Элизабет Кюблер-Росс (Kubler-Ross E., 1980-83) рассказывает о
жертве рака, принадлежавшей к сообществу квакеров8. Его убеждения
против насилия и убийства были настолько сильны, что он блокировал
«убийственное» (как он его воспринимал) воздействие химиотерапии,
которая ему проводилась. В конце концов он стал представлять, что ле-
карства были катализаторами, выпускающими в кровоток орду добрых
маленьких гномиков, которые уносили все раковые клетки и выбрасы-
вали их из его тела наружу, где они не могли никому причинить вреда.
Симонтон в книге «Возвращение к здоровью» (Simonton, 1978) описыва-
ют мириады образов для визуализации, придуманных их пациентами,
чтобы преодолеть болезнь. Потенциал вашего тела к самоисцелению не-
ограничен — и, возможно, не используется вами. Загляните внутрь себя,
найдите там исцеляющую энергию, преумножьте ее, воззвав к любой
значимой для вас силе, а затем снова тянитесь к светящемуся хорошему
здоровью.
8
Квакеры (англ. quakers «дрожащие, трепещущие (перед Богом)») — изначально
протестантское христианское движение, возникшее в годы революции (середина
XVII века) в Англии и Уэльсе.
Глава 7
Потребность
в питательных
вещества х
Автор главы — Питер Дженни,

доктор педагогических наук
Переживание горя может подрывать силы, истощать и вызывать физи-
ческую подавленность. Не важно, оправляемся ли мы от потери ребенка,
любимого человека, от аборта или самого переживания родов, иногда
мы склонны чувствовать, что нашей боли и мукам не будет конца. Мы
можем переживать моменты острой печали и депрессии, которые, ка-
жется, тянутся бесконечные часы, дни и даже месяцы, без каких-либо
признаков былой жизнерадостности. У некоторых также случаются мо-
менты, когда хочется сдаться, постоянно ставя под вопрос собственную
волю к жизни и преданность самому себе. Но, как подразумевает боль-
шая часть этой книги, исцеление, наступающее в результате излечения
наших ран, может стать неожиданно благотворным; наш кризис может
дать нам возможности со вновь обретенным духом начать жить так, как
мы не могли раньше.
Если и бывает время, когда с нами нужно обращаться деликатно, с
предельной заботой и уважением, то это процесс горевания и исцеления.
В этой главе предложена точка зрения на понимание физических потреб-
ностей в кризисные периоды, а также информация о здоровье в целом,
поскольку любые и все возможные усилия по заботе о питании могут
помочь эмоциональному выздоровлению и исцелению, облегчая болез-
ненное истощение от продолжительной депрессии и общей усталости.
Почему людям в трауре требуется усиленная забота о питании? Вы-
ражаясь простыми словами, горе — это физическая активность, такая
же, как и любая другая активность, как ходьба, бег или работа. Во время
горевания значительно увеличивается потребление энергии, и наши тела
ощущают это как физическое действие. Все физические действия, вклю-
чая базовые функции организма, требуют энергии, предоставляемой пи-
тательными веществами. Когда мы требуем от тела больше, чем обычно,
нам нужно увеличить поступление питательных веществ, а оплакивание
ребенка или любой связанной с деторождением утраты является чрез-
вычайно энергозатратным и опустошающим переживанием. Поэтому
горе потребляет питательные вещества очень высокими темпами. Если
требующиеся питательные вещества недоступны или доступны лишь в
небольшом количестве, органы, железы и системы нашего организма
начинают терять оптимальную эффективность работы. Постепенно они
истощаются и движутся к изнеможению. Вероятно, мы почувствуем их
внутреннюю поломку в форме депрессии, снижения сопротивляемости
болезням и инфекциям, изменения веса или питания, потери хорошего
самочувствия или всего перечисленного. Потеряв физическую силу, мы
более склонны чувствовать себя искалеченными горем.
153
Глава 7. Потребность в питательных веществах
Для многих из нас первой реакцией в этой ситуации является по-

иск облегчения. Наш поиск облегчения может привести нас к употре-
блению наркотических препаратов, алкоголя, чрезмерному потреблению
сахара или еды — чего угодно, чтобы приглушить боль или смягчить
унылость нашего мрачного состояния. К сожалению, мы живем в обще-
стве, санкционирующем эти бесплодные средства. Хотя наркотики и ал-
коголь могут временно подарить иллюзию перемен и исцеления, они
на самом деле лишь больше истощают наши тела и усыпляют наши
истинные чувства и наши души. Игнорировать потребности и запросы
физического тела при помощи использования наркотиков и алкоголя
означает усиливать, увеличивать и продлевать страдание.
Мы гордимся тем, что наша культура является самой передовой в ин-
дустриальном мире, и тем не менее наше невежество относительно опти-
мального здоровья и благополучия едва ли уменьшилось. Образованность
в области питания скудна не только среди широких кругов населения,
но ей уделяется прискорбно мало внимания в расписании медицинских
образовательных учреждений. Доктор Роберт Мендельсон написал в сво-
ей книге «Мужская медицина: как врачи (ка)лечат женщин» (Mendelsohn,
1981), что большинство ветеринаров знают больше о питании и под-
держании здоровья, чем врачи, к которым мы обращаемся за помощью.
Мы подразумеваем не отсутствие обеспокоенности по этому вопросу, но
огромный пробел в образовании, который должен быть заполнен нашими
собственными ресурсами и ресурсами экспертов в области питания.
Итак, чтобы правильно позаботиться о нашем теле, у нас должно
быть правильное понимание того, как оно работает. Жизненно важно,
чтобы скорбящие родители, возможно, даже больше, чем остальные, по-
нимали базовые принципы питания и заботы о здоровье. Давайте сперва
рассмотрим некоторые бытующие мифы о здоровье и питании.
Миф 1: «Я получаю все необходимое, просто хорошо питаясь и

следя за своим рационом».
Это, возможно, самое опасное заблуждение нашей культуры. Обыч-
но мы не получаем питания, достаточного для хорошего здоровья, из
пищи, которую употребляем. Даже если мы хорошо образованы в об-
ласти питания, являемся приверженцами микробиотической вегетариан-
ской диеты или просто употребляем натуральные продукты, мы все еще
с большой долей вероятности можем испытывать нехватку нужных ве-
ществ. Продукты в США с каждым годом становятся всё более заражен-
ными загрязняющими веществами и пестицидами, а поэтому приносят
154
всё меньше и меньше пользы. Химические пестициды и искусственные
стимуляторы роста могут разрушать определенные питательные веще-
ства. Минеральный состав почвы все более истощается, частично из-за
естественного использования, частично из-за загрязнения. Доктор Майкл
Колган (Colgan, 1982) недавно протестировал овощи и фрукты на содер-
жание витамина С; он обнаружил, что в одинаковых опытных образцах
содержание питательных веществ может сильно различаться. В некото-
рых апельсинах, которые он тестировал, витамина С не было совсем.
Большинство наших продовольственных запасов лишены питатель-
ной «жизни», а потому не могут адекватно дозаправить даже наиболее
важные физические системы. Подверженная стрессу система еще боль-
ше нагружается химическими добавками и консервантами, требующи-
ми дополнительно энергии организма, просто чтобы переварить неесте-
ственные и даже ядовитые субстанции.
Даже потребляемая вода может ослабить нашу систему. Воду из-
под крана можно заменить на дистиллированную, предоставив подвер-
женному стрессу организму очищающие жидкости, необходимые для
регенерации.
Фильтру для воды на кране не всегда можно доверять (в зависи-
мости от того, где вы живете); как нельзя и доверять так называемой
родниковой бутилированной воде, потому что сейчас мало родников, не
загрязненных кислотными дождями, если они есть вообще.
Мы все-таки должны посмотреть в лицо тому факту, что качество
потребляемой нами еды недостаточно, чтобы адекватно прокормить
наши тела. Более того, как показали Линдеманн (Lindemann, 1979), Си-
монтон (Simonton, 1978), Пепперс и Кнапп (Knapp, 1980), Синг и Рафаэль
(Singh, 1981) и другие, горюющие гораздо более подвержены риску бо-
лезни или общему снижению уровня здоровья, чем остальные. Выража-
ясь простым языком, маловероятно, что мы обеспечим заботу о наших
нуждах в питании только едой, которую мы употребляем, особенно в
период горя или стресса.
Миф 2: «Мы все стареем и теряем молодость, энергию и жиз-

ненные силы. Рано или поздно это произойдет и со мной, так зачем
бороться с этим?» (Возможно, скорбящие родители вдобавок к этому
считают, что утрата здоровья во время траура является неизбежной, а
поэтому приемлемой.)
Это ошибочные убеждения, принятые нами себе во вред. Они так-
же являются самодостаточными пророчествами, поскольку, по мере того
155
как мы стареем и реагируем на стресс, мы программируем себя по-

добным восприятием и оно начинает становиться реальностью до того
предела, до которого мы в него верим и проживаем его. Но оно не
является истиной для всех ни в коем случае. Теоретически, по мере
взросления мы можем замедлить процесс старения оптимальным пита-
нием, физическими упражнениями и исключением нездорового стресса.
Таким же образом мы можем снизить отрицательное физическое воз-
действие утраты. В старческом возрасте нас часто убивает болезнь, но
болезнь можно предотвратить. Мы не хотим сказать, что можно жить
вечно в физическом смысле. Наши тела не являются зафиксированными
структурами. Они меняются медленно, но очень верно, в соответствии
с питательными веществами, которые мы им предоставляем. Обычный
жизненный стресс, которому мы подвержены, требует от организма
серьезной платы. Эта плата может даже привести к хроническим за-
болеваниям или прерыванию будущей здоровой беременности или по-
мешать нормальному рождению ребенка, если только не будет оказана
соответствующая поддержка при помощи питания.
Если наши жизни постоянно подвержены стрессу, мы будем уско-
рять процесс собственного старения. Конечно, сложно устранить весь
стресс, а оплакивание утраты признано одним из наиболее стрессовых
событий жизни. Однако надлежащее наполнение необходимыми пита-
тельными веществами поборет многие негативные воздействия стресса,
включая депрессию, бессонницу, нарушения пищеварения и другие.
Физические упражнения, как обсуждалось ранее, ускоряют обмен
веществ. Более быстрый обмен веществ помогает организму питать себя
и выводить воду, шлаки и токсины, от которых необходимо избавляться.
Наши тела становятся динамическим выражением наших собствен-
ных жизненных процессов, субстанций или питательных веществ, ко-
торые мы вводим в свой организм, и переживаний, в которых мы уча-
ствуем физически, психологически, эмоционально и духовно. И любая
помощь в питании тела, которую можно ему оказать, не только поможет
в восстановлении после утраты, но и увеличит вероятность будущей
беременности и рождения ребенка. Сегодня существует много доказа-
тельств, указывающих на значительный набор веса женщинами, пере-
жившими несколько выкидышей, которые беременеют после изменения
рациона и приема витаминов.
Миф 3: «Я принимаю комплекс витаминов, поэтому знаю, что обе-

спечиваю организм всем необходимым».
156
Вопрос витаминно-минеральных добавок сильно запутан. Многие
люди хотят знать, какое количество какого витамина принимать в тече-
ние какого количества времени. Родители в горе могут подозревать, что
их организму требуется дополнительная помощь, но часто они не знают,
как начать, чего не хватает и что могло бы помочь. Правильно ответить
на эти вопросы — значит, понять два очень важных принципа, формиру-
ющих структуру питания человека. Первый принцип — концепция био-
химической индивидуальности. Это означает, что ваш метаболизм, ваш
химический состав и все ваши функции и системы организма, как и вы
сами, уникальны. Другого такого, как вы, не существует; часть вашей
уникальности выражена внутренне, внутри вашего тела. Никакое другое
тело не работает точно так же, как ваше.
Например, доктор Майкл Колган (Colgan, 1982) в своей лаборатории
регулярно измерял выделение витамина С с мочой у пациентов и спор-
тсменов. Сперва он лишь хотел выяснить, выводится ли дополнительно
принимаемый витамин С из человеческого организма, как утверждали
некоторые ученые-медики. Он показал, что это убеждение было вовсе
неточным. Некоторые из его пациентов могли употребить 5000 мг ви-
тамина С и практически совсем не выделить его; таким образом, весь
витамин С использовался в сотнях известных свойственнх ему биологи-
ческих функций. Другие пациенты выделяли витамин С, но лишь часть
от общего употребленного количества. Разброс его усвоения у разных
людей был значителен.
Таким образом, то, что требуется вашему организму для опти-
мального функционирования в плане отдельного питательного веще-
ства, может чрезвычайно варьироваться, особенно в период сильного
физического стресса. Понятие «минимальная суточная потребность»,
по-видимому, не имеет смысла, поскольку то, что может поддерживать
уровень хорошего здоровья у одних людей, у других может допустить
развитие болезни. Принцип уровня минимальной суточной потребно-
сти в витаминах в лучшем случае вводит в заблуждение; конечно, этот
принцип не дает возможности поддерживать оптимальный уровень пи-
тания наших организмов.
Второй принцип в этой структуре питания человека — концепция
совместного действия (синергии). Отдельные питательные вещества (вита-
мины С, комплекс витаминов группы В и т. д.) никогда не работают неза-
висимо. Они работают вместе и в сотрудничестве друг с другом. Этот факт
объясняет, почему может быть бесполезно употреблять дополнительное
количество витамина С, чтобы побороть простуду. Только лишь витамин С,
157
возможно, не даст большого эффекта, если другие необходимые питатель-

ные вещества не будут также доступны в повышенном количестве. Каждое
питательное вещество, необходимое организму, оказывает действие при
помощи большого количества взаимодействий. Например, недостаточ-
ность такого минерала, как цинк, может вызвать недостаточность витами-
на А даже при употреблении соответствующего количества витамина А.
Поскольку усвоение витамина А зависит от наличия цинка, то недостаток
цинка может вызвать плохую усвояемость витамина А (Colgan, 1982).
Биохимическая индивидуальность и концепция синергии, таким об-
разом, формируют систему для установления наилучшей для нас про-
граммы поддержания здоровья. Мы должны принимать во внимание эти
концепции, когда рассматриваем, как формируются наши потребности
в питании и что мы можем сделать, чтобы их удовлетворить. Два этих
фактора поддерживают индивидуальный подход к заботе о питании, ко-
торый лучше всего достигается при обращении к специалисту по пи-
танию, имеющему опыт в области травяных и витаминных добавок, а
также в более традиционном подходе к питанию.
Кризис предлагает нам возможность заново стать сторонником
отличного физического здоровья. Хотя любое усилие в период траура
может выглядеть как титанический труд, важно помнить, что лишь мы
можем исцелить самих себя. Наша ответственность в процессе соб-
ственного исцеления является тем, что в конце концов восстанавливает
чувство благополучия и баланса. Никто и ничто, кроме нас самих, не
сможет сделать этого для нас.
Углубляем наши знания о питании

Шаг 1. Самообразование. Есть огромное количество информации и ма-
териалов на тему питания человека. Доктор Томас Брюер, основатель
Общества по защите нерожденных детей при помощи питания, утверж-
дал в одном интервью, что он не читал ничего, что было бы написано
специально для горюющей матери по теме питания. Несмотря на то,
что об утратах связанных с деторождением, и о процессе горевания
написано немного, мы все же знаем, что эти процессы вызывают боль-
шой стресс и могут вызывать сопряженные со стрессом болезни. «Ваш
личный витаминный профиль» доктора Майкла Колгана (Colgan, 1982),
возможно, лучший современный сборник материалов по этому вопросу.
158
Растительный и витаминный ответ стрессу
В списке литературы упоминается еще несколько источников. Работа

Гейл и Томаса Брюер (Brewer, 1977) в сфере деторождения предлагает
разнообразие рекомендаций по питанию, включая некоторые возмож-
ные простые поправки в текущем питании.
Шаг 2. Когда вы почувствуете готовность, посетите компетент-

ного специалиста в области оздоровления, очень сведущего в питании
и понимающего стресс утраты и потребность в употреблении добавок.
Практикующий специалист, разбирающийся в травах, может быть даже
более ценным. Соответствующие программы питания / витаминизации
для переживающих горе должны включать в себя большое количество
витамина А, комплекс витаминов группы В, витамин С, возможно, D, E,
пантотеновую кислоту, минеральные вещества или травы, и, возможно,
некоторые особые продукты, например, при необходимости, сырые же-
лезистые ткани в виде биодобавок. Компетентный специалист в обла-
сти здоровья, исповедующий целостный подход и сведущий в питании,
должен увидеть индивидуальные потребности вашего здоровья, а затем
помочь вам вписать их удовлетворение в ваш образ жизни.
Если вам трудно найти специалиста в области здоровья с хоро-
шими познаниями в области питания, ищите магазины полностью на-
туральных продуктов, имеющие в продаже витаминные и минеральные
добавки. Расспросите об имеющихся препаратах.

Витамины (ежедневно)
1000 — 4000 мг
Витамин С
(предпочтительно из ягод шиповника)
Комплекс витаминов группы В 200 мг
Пантотеновая кислота до 3000 мг
Витамин Е 800 МЕ
Сырые железистые ткани Примечание: узнайте в местных магази-
(восстановление надпочечников) нах здорового питания
Примечание: можно смешивать с моло-
Растворимый протеин в порошке
ком или соком, чтобы укрепить организм
159
Травы: Следующие продукты растительного происхождения произво-

дятся несколькими надежными компаниями под различными наимено-
ваниями и брендами.
CAC или Помогает усвоению кальция и может быть полезен тем, кого
CA-T тянет на молочные продукты или страдает от бессонницы
EX-STRESS Растительные продукты, успокаивающие нервную систему
E-Z и способные значительно снизить тревожность и бессонни-
SP-14 цу, а также помочь восстановлению нервной системы после
стресса
Травяные чаи Мята, ромашка, окопник помогают успокоить желудок и
кишечник
Natural Lax #2 Помогает снизить склонность к запорам
SP-7C Помогает исцелению и восстановлению матки и других жен-
ских репродуктивных органов
(McGrath, 1977)
Все перечисленные выше продукты можно найти в магазинах здо-
рового питания; а также у некоторых хиропрактиков и врачей, ориенти-
рованных на естественную медицину.
Эффективность применения перечисленных выше травяных добавок
в качестве ответа на стресс подтверждена в исследовании доктора Джор-
джа Диллингера, известного по всей стране терапевта и натуропата.
Шаг 3. Исключите, насколько возможно, из своего рациона про-

дукты, вредящие вашему здоровью. Подтверждено широко известны-
ми исследованиями, что в число подобных веществ входят химические
добавки (такие как нитраты и красители), сахар, кофеин, вредоносные
жиры, или это пища, чрезвычайно насыщенная искусственными гормо-
нами и химикатами, представленная в рационе американцев красным
мясом. Кроме того, хорошее здоровье могут подорвать консервирован-
ная и обработанная пища, белая мука и другие рафинированные про-
дукты, а также слишком усиленное потребление молочных продуктов.
Оптимальное питание с гораздо большей вероятностью поддерживается
сбалансированным рационом с высоким содержанием клетчатки и бога-
тым «живыми» продуктами — цельнозерновыми, свежими (и часто сыры-
ми) фруктами и овощами, семенами, орехами, рыбой и птицей.
Большая часть наших продуктов не только напичкана добавками,
но может быть вообще безжизненной. Подумайте насчет «живых» про-
160
дуктов, которые не требуют дополнительных усилий на переваривание

и которые заряжают, а не отягощают организм.
Многие из нас выросли, веря в необходимость «сбалансированного
питания», однако рацион родителей в горе обычно очень не сбалансиро-
ван. Во времена большой утраты, чувствуя себя раненными и уязвлен-
ными, мы можем подсознательно желать вернуться в детство, когда ро-
дители успокаивали наши ушибы и смягчали многие жизненные удары.
Некоторые из нас тянутся обратно к самому первому ощущению ком-
форта, когда молоко и печенье наполняли опустошенное сердце. Грудное
молоко признано наиболее подходящим, наиболее полноценным пита-
нием для человека. Но коровье молоко и другие молочные продукты не
так уж подходят людям и на самом деле провоцируют у большого ко-
личества людей аллергические реакции или небольшие нарушения ды-
хания. Наши эмоциональные привязки к молоку и молочным продуктам
действительно очень сильны, хотя многие люди игнорируют физический
ущерб в результате чрезмерного потребления молока.
Хотя и нет необходимости исключать молочные продукты из сво-
его рациона (умеренно и при отсутствии аллергических реакций они
могут помочь обеспечить важные потребности), помните об общей тен-
денции американцев чрезмерно использовать молочные продукты во
время стресса. Считайте количество стаканов молока, которое вы вы-
пиваете (и печенье, которое употребляете вместе с ним), или количество
мороженого, которое вы съедаете. Одна женщина, которую мы консуль-
тировали, упомянула, что в течение нескольких недель после выкидыша
все, что она хотела есть, было ванильное мороженое. Другая скорбящая
мать чашками ела пудинг из тапиоки, такой же, как ей раньше готовила
бабушка. Если иногда вам хочется стакан молока, мороженое или пече-
нье, которые вы любили в детстве, снисхождение к самому себе может
помочь вам почувствовать себя немного лучше, но несбалансированное
чрезмерное снисхождение может быть знаком того, что вам на самом
деле хочется разрешиться от собственной боли — молоко, мороженое и
печенье этого предоставить не могут.
Даже если молочные продукты не рассматриваются в качестве «уте-
шающей» пищи, физическое тело может требовать кальция, минерала не-
обходимого в период стресса, от чего проистекает желание пить молоко,
есть мороженое и т. д. Одна женщина, проходившая нашу программу пи-
тания, не усваивала кальций, однако она выпивала 9—12 больших стака-
нов молока каждый день. Употребляемый ею кальций не всасывался, а
молоко к тому же вызывало трудности с дыханием.
161
Хорошее питание жизненно необходимо для хорошего здоровья, од-

нако нам не нужно готовить сложные и тяжелые блюда, чтобы хорошо
питаться. Напротив, легкие, хорошо усваиваемые продукты лучше помо-
гут в деле восстановления здоровья. Если вам не хочется готовить, по-
просите друзей и родственников помочь. Их дар питания для вашего тела
станет особым подарком и для них, поскольку помощь вам может снизить
чувство ужасной беспомощности, которую они, друзья и родственники
скорбящих родителей, ощущают. Важно, чтобы поддерживающие скорбя-
щих родителей понимали важность рациона. Так часто, когда кто-то, кто
нам не безразличен, испытывает боль, мы предлагаем сладости, вероятно,
тщетно надеясь компенсировать горечь утраты сладостью сахара.
Сахар и алкоголь, хоть и могут дать быстрое топливо или немед-
ленное облегчение депрессии, по сути только больше подавляют ор-
ганизм. Многое написано о «сахарной» хандре, когда уровень сахара в
крови сначала поднимается употреблением шоколадного батончика, но
через несколько часов падает ниже прежнего уровня, лишь увеличивая
желание употребить еще большее количество быстрого топлива.
Сладкие пироги и десерты лишь подрывают хорошее здоровье и
еще больше угрожают непрочному здоровью скорбящих. Из-за этой ме-
таболической «депрессии», которую по сути вызывает сахар, скорбящие
родители после его употребления могут почувствовать себя еще более
придавленными печалью. Родители в горе должны попросить реальной
помощи, а те, кто заботятся о них, должны им ее дать: питательные здо-
ровые продукты и блюда.
Шаг 4. Введите в свою жизнь какую-либо программу физических

упражнений, предпочтительно аэробную. Физическая нагрузка, как объ-
яснено в шестой главе, особенно важна в период горя или любой пери-
од стресса для организма. Упражнения также важны для оптимального
использования питательных веществ. Даже если это только прогулка в
трудный день, выполните ее. Вы заметите, насколько лучше вас заста-
вит почувствовать себя ваше тело. Движение помогает пищеварению,
кровообращению и общим функциям организма.
Секрет исцеления
Некоторые из нас водили машину, зная, что ей очень требуется по-
чинка. Машина двигалась, но не так хорошо, как могла бы. Тогда мы
162
Секрет исцеления
уделяли время тому, чтобы хорошенько позаботиться о машине и

починить ее; обычно после этого она снова работала хорошо, и мы
могли на нее положиться. Так происходит и с нашим организмом.
Если мы не можем выделить времени, заботы и любви, чтобы обе-
спечить нашему горюющему организму (самим себе) то, что нам дей-
ствительно нужно, он в конечном итоге сломается либо внезапно —
вследствие болезни, такой как болезни сердца или острая форма
рака, — либо постепенно. Полностью доверять наше здоровье удаче
или кому-то другому — это одна из худших ошибок, которую может
сделать любой из нас.
Джон Нэйсбит в своей знаменитой книге «Мегатренды» (Naisbitt,
1982) отмечает, что мы находимся на пороге значительных изменений
в системе здравоохранения, потому что люди учатся принимать реше-
ния относительно собственных симптомов и заботиться о себе сами. Он
указывает: «Личные привычки — это ключ новой парадигмы здоровья,
поэтому личная ответственность является решающей». И это представ-
ляет собой настоящую поворотную точку. В прошлом мы верили, что
наше здоровье является ответственностью врача (что сейчас кажется
невероятным) и что ответственность страховой компании — платить по
счетам, когда мы заболеваем.
Суть слов Нейсбита лежит в «личной ответственности», которую
мы желаем или позволяем себе. А личная ответственность — это прак-
тически то, что доктор медицинских наук Джон Трэвис, создавший
английский термин well-ness9, подчеркивает в своей книге «Учебник
благополучия» (Travis, 1981). Доктор медицинских наук Карл Симон-
тон и его жена Стефани Мэтьюс Симонтон снова и снова отмечают
взаимосвязь между отношением к себе и раком в своей книге «Возвра-
щение к здоровью» (Simonton, 1978). Наконец, Норман Казинс в своей
«Анатомии болезни» (Cousins, 1979) рассказывает, как он узнал о воз-
действии своего отношения к себе и своих взглядов на процесс соб-
ственного исцеления.
То, что мы по собственному выбору желаем себе и что выра-
жается в наших мыслях, отношении к себе и действиях, становится,
таким образом, нашим настоящим состоянием. Если мы продолжаем
держаться за негативные мысли, убеждения и действия в отношении
9
Велнес — концепция здорового образа жизни, основанная на сочетании фи-
зического и душевного здоровья, правильного питания, разумных физических
нагрузок и отказа от вредных привычек.
163
наших потребностей в питании, тогда мы продолжим жить в реально-

сти, не соответствующей тому, кем мы являемся, и тому, чем мы могли
бы стать на самом деле. Если мы сможем раздуть нашу внутреннюю
врожденную «искру» стремления к благополучию, мы сможем, восста-
новив здоровье, лучше обеспечить энергией дальнейший путь к полно-
му исцелению.
Глава 8
Наш душевный
настрой
Ключ к выздоровлению
Томас Гэмблин, английский духовный лидер, однажды написал в письме
к Элизабет Хики, замечательному автору книги «Это нормально» и лек-
тору по вопросам метафизики и религии: «Вы можете заметить, что я не
молюсь, чтобы проблема ушла и вы обрели душевный покой. Я молюсь,
чтобы у вас был душевный покой, несмотря на проблему… Когда вы дой-
дете до этой точки, я знаю, все у вас будет нормально в любом случае
и в лучшем виде». (Hickey, 1976)
Мы тоже начали отбрасывать собственные иллюзии, что душевное
умиротворение — это функция жизни, в которой нет конфликта. Наша
работа с семьями, ожидающими ребенка, на самом деле лишь лучше
показала нам мириады видов стресса и трудностей, которые может
подкинуть жизнь. Мы наблюдаем агонию потерянных и неполноценных
детей, травмирующих и хирургических родов, ежедневных испытаний,
которые может принести простое привыкание к ребенку. Мы хорошо
видим положение родителей не только глазами профессионалов, но и
через призму наших собственных утрат и жизни наших детей. Но мы
верим, что разум может вместить наши утраты и наши муки, что мы
можем проработать эти трагедии и трудности, чтобы чувствовать и
жить в мире с самими собой.
Связанная с деторождением утрата вызывает тяжелые душевные
муки. «Как?» «Почему?» «Что я сделала?» «Что я не сделала?» «Что если
бы…» «Если бы только…»
Вопросы, сомнения, чувства вины, стыда, горечи наполняют мозг,
пока он не начинает сотрясаться от боли. Головные боли являются рас-
пространенным физическим последствием утраты, и нетрудно понять
почему. Наш горюющий мозг просто не может расслабиться в поиске
ответов.
Мы всё же верим в то, что нахождение фактов и поиск информа-
ции — это нормальный, здоровый процесс психологического разрешения
от утраты. Изучить и понять все о связанной с беременностью утрате
может быть жизненно важно. Некоторая часть наших душевных мук об-
легчается, когда мы находим объяснение.
Однако мы считаем, что поиск ответов нужно предпринимать в
психологических рамках, основывающихся на убеждениях о присущем
нам здоровье, добродетели и мудрости. Опираясь на эти убеждения, мы
можем справиться с чувством вины, в ловушку которого поймано мно-
го родителей. Вина на самом деле может быть присуща всем, но для
скорбящих родителей она ощущается как ад на земле. «Виновато вино,
которое я пила?» «Тот раз, когда я споткнулась и упала?» «Утомительная
167
Глава 8. Наш душевный настрой
командировка, в которую я ездила на шестом месяце беременности?»

«То, что я неправильно питалась в студенческие времена?» «Если бы я
только согласилась на операцию раньше…» «Если бы только я услышала,
что он задыхается и не может дышать…» «Я не была рядом, когда она
умерла!» И так далее, и так далее.
Существующая система психического здравоохранения реагирует
на такие нормальные душевные муки так, словно боль является призна-
ком отклонения, а не нормального состояния человека и возможностью
чему-то научиться. Слишком долго с женщинами обращались как с ис-
терическими ящиками пандоры, потому что у них доставало мужества
чувствовать и открыто переживать нормальную человеческую боль. Как
можем мы открыто поделиться своим чувством вины, печали, боли, если
боимся, что на нас могут легко навесить ярлык «ненормальная»? Как мо-
жем мы выражать весь спектр иррациональных чувств, сопровождающих
утрату, когда система психического здравоохранения стоит наготове, что-
бы обеспечить ярлыки с диагнозами — «невротичный», «маниакально-де-
прессивный», «истерический». Горе может заставить нас чувствовать, что
мы теряем здравый рассудок; мы не можем позволить, чтобы его отняла
система, не удостаивающая уважения человеческие эмоции.
Мы видели, что при столкновении с серьезной утратой мы никогда
не остаемся прежними. По сути, нам остается выбирать: жить в еще
большей боли или в еще большем умиротворении. Живущие в нарас-
тающей боли могут потерять еще больше: они могут потерять самую
основную веру — в жизнь и процесс жизни.
Это может стать наибольшей утратой из всех — не только для себя
самого, но и для выживших детей, о которых родители больше не забо-
тятся соответствующим образом, для легче перенесшего утрату супруга,
страстно желающего любви и близости, и для семьи как системы, по-
скольку она может страдать от возникающего в результате конфликта
многие-многие последующие годы. Следующий отрывок был написан
мужчиной, выражавшим свою боль: «Я не потерял ребенка, но я являюсь
жертвой связанной с деторождением утраты. Двадцать девять лет назад
моя мать потеряла одну из дочерей-близняшек. В тот день я потерял
свою мать. С тех самых пор она стала озлобленной, отстраненной жерт-
вой жизни. Я сожалею, что потерял сестру, но еще больше я сожалею,
что потерял мать». По сути, после утраты наш разум заполнен сомнения-
ми, вопросами, мыслями о вине, гневе или горечи. Эти мысли нормальны
и присущи всем. Однако если мы позволяем им постоянно прописаться
внутри и не двигаемся дальше, мы не придем к исцелению.
168
1. Стремление к здоровью
Мы ни в коем случае не хотим предложить какой-то фантасти-

ческий подход к трауру, отрицающий человеческую природу эмоций,
таких как сожаление и вина. Каждая из нас может вспомнить, как мы
желали, чтобы у наших друзей не было детей, потому что они напо-
минали нам о тех, которых мы хотели для себя. Мы также помним, как
видели в магазине взвинченную мать, кричащую на, по всей видимости,
совершенно невинного ребенка, и рассуждали, что она не заслуживала
своего сына или дочь — что мы были бы более любящими родителями.
Как и не верим мы, что истинное разрешение от утраты на духов-
ном уровне приходит от таких мыслей, как: «Это было к лучшему» или
«Я должен с благодарностью принимать божью волю». В таких попыт-
ках нет утешения, они порочат саму нашу человечность и оскорбляют
духовную высшую силу. Было бы глупо думать, что кто-то из нас может
потерять кого-то или что-то настолько значимое и сразу радоваться этому
уроку или быть благодарным за возможность расти. В последующих гла-
вах мы обсудим спектр и глубину человеческих эмоций в горе, которые мы
наблюдали сами и считаем хорошими и правильными по своей природе.
Здесь мы хотим предложить психологические рамки для эффек-
тивного исцеления. Эти рамки основываются на четырех принципах от-
ношения к ситуации, которые могут быть необходимы, чтобы облегчить
психологические муки и восстановить мир в душе после связанной с
деторождением утраты. Четыре принципа разрешения от утраты на ду-
ховном уровне, в которые нам нужно верить, следующие:
1. Наше стремление к душевному и физическому здоровью;
2. Наша добродетель в условиях человечности;
3. Наша собственная внутренняя мудрость;
4. Наша способность достичь исцеления.
Мы верим, что в каждом из нас заложено внутреннее стремление суще-
ствовать в состоянии оптимального здоровья и желание, чтобы те, с кем
мы взаимодействуем, обращались с нами как со здоровым человеком.
169
В наше время акушерская практика обращения с нормальной здоровой

вынашивающей ребенка женщиной как с больной ставится под вопрос и
начинает меняться. Рожающая женщина в каком-то смысле всего лишь
здоровый пациент, который может выбрать больничную обстановку не
для лечения болезни, но для рождения ребенка. Но слишком часто с
ней обращаются так, как будто ее тело не функционирует нормально.
Ее встречают с креслом-каталкой, «срывают» с нее индивидуальность
и одевают в больничную одежду. Ей в рутинном порядке могут пред-
писывать капельницы, обезболивающие, изменяющие ход родов, а не-
которых просто-напросто оскорбляют хирургическим вмешательством
без необходимости. Все эти практики не оказывают уважения прису-
щему здоровью человеческого организма, а напротив, поддерживают
передачу контроля за родами и рождением технологической системе и
медицинскому персоналу, который выглядит более мудрым.
Эти комментарии никоим образом не являются отрицанием чудес
технологических достижений, спасших жизни многих детей и матерей.
Мы скорее надеемся подчеркнуть преобладающее и болезненно ошибоч-
ное отношение, неспособное рассматривать наши тела в качестве богатых
ресурсами дееспособных систем, которые могут быть для нас самым на-
дежным источником физического и эмоционального исцеления.
Докторов учат заботиться о больных. Мы благодарны им за их
преданность исцелению. Врачи приносят много личных жертв, чтобы
мы могли получить необходимую медицинскую помощь. Однако мы с
сожалением должны признать, что слишком немногие врачи соответ-
ствующим образом обучены работать с теми, кто в сущности здоров.
Слишком немногие врачи видят, что основная сила исцеления для чело-
века лежит внутри каждого индивида. Врачи обучены чувствовать свою
полную ответственность за тех, о ком они заботятся таким образом, что
причиняют многим из них боль тревоги, ощущение своей некомпетент-
ности и просто беспомощности, когда медицинская система не срабаты-
вает, пациенты умирают или, как это происходит в случае с большин-
ством вынашивающих ребенка женщин, не остается делать ничего, как
просто поддерживать.
По мере того как бросается вызов акушерским практикам, подоб-
ный же вызов должен быть брошен в области психического здоровья.
Никто из нас, в особенности родители, пытающиеся исцелиться после
связанной с деторождением утраты, не может позволить себе попасть
в ловушку системы, не уважающей нашу внутреннюю эмоциональную
силу и интуитивное стремление к преодолению проблемы.
170
Зигмунд Фрейд, отец психоанализа, признавал процесс траура

как процесс желания чего-то потерянного, и писал, что физическая
задача состоит в том, чтобы «отделить воспоминания и надежды того,
кто остался в живых, от умершего» (Freud, 1970). Его медицинская мо-
дель подхода к психологическому состоянию человека основывалась
на восприятии оплакивающего как больного и переживающего нечто
патологическое, требующее длительного психоанализа, чтобы это пре-
одолеть.
Некоторые традиционные психологические системы рассматрива-
ют тех, кто обращается за консультацией, как больных или неправильно
функционирующих, а не здоровых, пытающихся функционировать более
эффективно. Среди психотерапевтов ходит анекдот о пациентке, кото-
рая никак не может угодить системе, что бы она ни делала. Когда она
является на прием слишком рано, она обсессивная; когда она приходит
вовремя, она компульсивная; когда она опаздывает, она сопротивляю-
щаяся.
Связанные с деторождением утраты не могут быть исцелены, если
мы рассматриваем самих себя как больных, как нечто меньшее, чем
здоровые мы. Мы должны положиться на собственные ресурсы здоро-
вья. Мы должны начать оценивать наше поведение с точки зрения эф-
фективности и озаботиться основным вопросом: «Помогает ли то сейчас
то, что я делаю?»
Следующая история иллюстрирует то, насколько слепой может быть
наша система здравоохранения к базовому здоровью, присущему каж-
дому человеку. Это реальная история; события происходили в 1982 году.
История Норин
Норин, женщина 37 лет, обратилась в наш офис за консультацией через
несколько месяцев после преждевременного рождения ее дочерей-близ-
няшек. По ее словам, она искала кого-то, кто бы помог ей жить дальше.
Она выглядела бледной, уставшей и потрясенной.
Ее дочери умерли во время родов. Она приносила их фотографию
на каждый сеанс, и любой мог увидеть красоту, которую Норин наблю-
дала в их образе. Норин и ее муж пять лет страдали от бесплодия и
пережили один выкидыш до этой беременности. Эти дети должны были
стать ответом на тысячи молитв.
Хотя Норин неделю оставалась в постели в попытке предотвратить
угрозу преждевременных родов, ее усилия были напрасны. Роды все-
таки начались на сроке 30 недель. Норин с мужем Гасом родили нор-
171
мально, зная, что их дети, возможно, умрут. Она рассказала мужу, что
чувствует, будто бросила своих детей, что она не знала, где они, и что
она хотела бы быть с ними. Мы в центре «Отпрыск» слышим выражение
этих чувств от всех родителей.
Она также рассказала это одной подруге, которая позвонила мест-
ному священнику. Священник позвонил Норин и спросил, чувствует ли
она, что хочет умереть. Она ответила, что да, и объяснила, что хотела
бы иметь возможность утешить своих дочерей. Священник позвонил
психиатру. Психиатр позвонил Гасу и сказал, что он (психиатр) слышал,
что Норин склонна к самоубийству и что, возможно, ее нужно положить
в больницу.
Гас рассказал Норин, что психиатр хочет положить ее в местную
психиатрическую больницу. Норин, уже сомневаясь в своем здравомыс-
лии, согласилась, решив, что, возможно, они знают то, чего не знает она.
Ее положили в больницу и начали лечить медикаментами.
Норин помнит, как некоторое время она спала в наркотическом
опьянении, а затем проснулась в комнате с кричащей девочкой-под-
ростком. Норин искала Гаса, но персонал больницы отправил его домой,
сказав, что им нужно наблюдать Норин без его присутствия.
Норин вышла в общую комнату. Другие пациенты и персонал на-
чали спрашивать, почему она попала в больницу. Норин рассказала о
смерти детей. Многие плакали, и Норин помнит, как ей пришлось помо-
гать больничному консультанту успокаивать тех пациентов, которые не
могли успокоиться сами и были тяжело огорчены утратой Норин.
К позднему вечеру Норин стало ясно, что в больнице ей не место.
Она даже сказала персоналу больницы, что ее место дома, в постели,
рядом с мужем. Они отговаривали ее и предложили ей еще больше ле-
карств, которые она спустила в унитаз. Она позвонила Гасу, и они вме-
сте отправились домой, чтобы оплакивать своих дочерей.
Несколько месяцев спустя она написала: «Если бы только они по-
няли, что то, что я пыталась им сказать, не значило, что я хотела уме-
реть, а значило, что я хотела, чтобы мои дочери были живы. Все они
так боялись увидеть глубину моей боли. Мне кажется, я тоже боялась ее
увидеть. Обезболивающие не исцеляют, как и не утешает никого сидеть
взаперти. Мне просто нужны были мои дети».
Дэвид Хендин в книге «Смерть — это факт жизни» (Hendin, 1973)
описывает, насколько это общее чувство желать смерти, когда мы поте-
ряли кого-то, кого любим. Джон Боулби в своей книге «Утрата» (Bowlby,
1980) пишет: «Мысли о самоубийстве, появляющиеся просто в качестве
172
2. Наши добродетель и человечность
средства воссоединения с умершим, присущи многим в течение первых

месяцев после утраты». Как многие из нас чувствовали, что хотят уме-
реть, переживая смерть, развод или расставание.
Мы никогда не должны относиться с легкостью к чьим-либо угро-
зам самоубийства, как и не предполагаем мы, что отнятие у себя жизни
является естественным актом. Скорее, мы подчеркиваем возможность
того, что материнский инстинкт быть рядом, любить и защищать по-
терянных детей может не представлять собой истинной угрозы само-
убийства, а просто быть выражением боли и беспомощности родителя,
с которыми нужно справляться именно в этом контексте. Искаженная
призма ожидаемого и предопределенного психического заболевания не
позволяет увидеть этот контекст, становясь причиной возмутительного
и неуместного обращения, с которым столкнулась Норин.
В последующих главах мы предложим некоторые возможные реак-
ции на эти чувства, которые могут удостоить уважения процесс горе-
вания. Госпитализация должна быть последней мерой для родителей в
трауре (если к ней вообще следует прибегать).

В западном обществе существуют системы религиозных убеждений, по-
строенные на представлениях о том, что человеческие существа являют-
ся плохими по своей сути. Такие взгляды затуманивают нашу базовую
добродетель и ведут нас к убеждению, что совершение человеческих
ошибок и выражение человеческих эмоций неизбежно являются метами
слабости и порока.
В некоторых психотерапевтических традициях с нами не только
обращаются как с больными, но и высказывается суждение, что мы раз-
рушительны и, возможно, дурны по своей природе. Наша настоящая си-
стема диагностики организована таким образом, чтобы анализировать
и критиковать наши слабости. Чувства подвергают чрезмерному осмыс-
лению, категоризируют и раскладывают в ящички «уместное горе» или
«неуместное горе». Нас описывают как «сопротивляющихся», как плохих
детей, если мы находим психотерапевтический подход неэффективным.
Р. Л. Сазерленд, доктор медицинских наук (Sutherland, 1966), опи-
сывает нашу западную мысль как некий дуализм, где жесткие внешние
системы определяют хорошее и плохое. Этот дуализм переносится и в
173
эмоциональную сферу, поэтому у нас могут быть «хорошие» чувства,

такие как ощущение счастья, умиротворения, радости и возбуждения,
либо злые, или «плохие» чувства, такие как чувство вины, гнев, печаль,
боль, сожаление и горечь. Этот раскол человеческой натуры становится
причиной того, что мы бежим от тех чувств, которые мы определяем
как «плохие», не позволяя себе увидеть, что эти чувства на самом деле
нейтральны и все они требуют внимания и выражения.
Кюблер-Росс (Kubler-Ross E. M., 1975) напоминает нам о точно та-
кой же дуальности в нашем культурном восприятии жизни и смерти. Мы
рассматриваем жизнь как нечто хорошее, а смерть — как нечто плохое,
темное, даже приводящее в ужас. Мы лжем детям о сути смерти и пыта-
емся отрицать нашу собственную смерть перед самими собой.
Мы пытаемся жить в экстазе, неспособные принять и извлечь
пользу из жизненных трудностей. Смерть воспринимается, как нечто
выходящее из ряда нормального течения событий, однако она есте-
ственным образом гарантируется самой жизнью. Хименес пишет в кни-
ге «Другая сторона беременности» (Jimenez, 1982): «Чтобы справиться
со смертью или избежать вызываемых ею чувств, мы прячем ее в боль-
ницах и похоронных залах, скрывая тело в витиевато гравированных
ящиках, сделанных из прочного металла… Мы живем в обществе, от-
рицающем смерть».
Поэтому нам, западным людям, легко рассматривать наши чувства
как «хорошие» или «плохие» и даже воспринимать себя как «погружен-
ных во мрак», когда нас затрагивают смерть и утрата. Траур — это уяз-
вимое состояние, уже увеличивающее внутреннюю вину, ненависть к са-
мому себе, гнев и страх, и все же мы наклеиваем еще и внешние ярлыки,
подкрепляющие наше внутреннее замешательство.
Мы не можем надеяться освободиться от внутренней боли, если
мы рассматриваем свои собственные эмоции как плохие, а переживания
смерти и утраты как мрачные. В основе своей и внутри себя мы добро-
детельны. Мы не можем позволить, чтобы с нами обращались в рамках
какой-либо системы, неспособной поддерживать нашу основную добро-
детель. Линза дуальности приводит нас к тому, что нам оказывают не-
адекватный, подрывающий наше психологическое состояние уход.
Как указывает Сазерленд, «существо, или самость, нужно не столь-
ко чинить, как несовершенный механизм, который разбирают на части,
переставляя их или добавляя новые, сколько дать ей проявиться через
состояние острой осознанности в виде постоянно меняющихся пережи-
ваний» (Sutherland, 1966).
174
И снова мы обращаемся к истории женщины, которую система

рассматривала как «плохую», — система, видящая боль женщины через
негативную призму и дающая рекомендации, которые можно скорее на-
звать примитивными, а не оздоравливающими.
История Венди
Осенью 1982 года к нам в центр «Отпрыск» поступил телефонный звонок
от страдающего отца, сказавшего, что ему отчаянно нужна поддерж-
ка. Боб рассказал, что они с женой родили второго ребенка, мальчика,
Майкла, всего шесть недель назад. С тех пор его жена, Венди, была очень
огорчена, плаксива и сердита. Теперь им рекомендуют госпитализацию в
психиатрическую больницу и помещение ребенка в опекунскую семью.
Они обращались за психологической помощью в течение нескольких не-
дель, но ничего не помогало видимым образом. Венди говорила, что не
хочет быть матерью, он не чувствует любви, она чувствует лишь грусть.
Ей выписали валиум, который только усугубил депрессию. Теперь их
семьей занимается отдел детской опеки в связи с обвинениями в жесто-
ком обращении с ребенком, потому что Венди на словах призналась, что
испытывает к Майклу чувство гнева.
Боб и Венди прибыли в офис через два часа. Мы попросили Венди
все нам рассказать. Она очень вразумительно объяснила, что сама не
понимает своей реакции. Она думала, что хотела этого ребенка, и не
могла найти смысла в своей отстраненности от Майкла. Ее тело сотря-
салось от всхлипов, она шептала, что не знает, как быть матерью двух
детей. Она просила нас не позволять ее госпитализировать. Она говори-
ла, что, если ее разделят с ребенком, это не поможет ей почувствовать
себя матерью. Мы согласились.
Кроме того, мы согласились работать с ними без лекарств и при
условии их твердого обязательства приходить на ежедневные сеансы,
пока они не разрешатся от своих чувств.
Мы также настояли на круглосуточной помощи Венди по дому.
Добровольцы из церкви вызвались помочь ей сидеть с ребенком и го-
товить. Бобу нужно было работать днем, но он приходил на вечерние
сеансы.
Венди проследила, что ее чувства уходят корнями в детство, ког-
да она сама была вторым ребенком, рожденным алкоголичкой, едва ли
способной заботиться об одном ребенке. В ходе консультаций и в атмос-
фере безопасности Венди вспомнила дни своего детства, когда ей так
нужна была материнская забота. В течение нескольких недель мы кор-
175
мили, обнимали и утешали Венди в стиле принципов повторного роди-

тельства Жаки Шиф (Шиф является психотерапевтом и автором книги
«Все мои дети»). В этой модели родительская забота, которой пациенты
были лишены в детстве, предлагается в структурированном формате,
чтобы залечить эмоциональные «дыры» в прошлом. Мы пытались напол-
нить чашу Венди, отвечая на ее нужды, подкрепляя ее заботы о Майкле.
Более того, нам были известны послеродовые практики других
культур, где такая забота о матерях является обычным делом, позволяя
им более полно наслаждаться первыми неделями после родов.
После каждого сеанса Венди кормила Майкла, держала его на ру-
ках, играла с ним так, как она это только что испытала на себе — и как
только что научилась. Исцеление утрат в собственном детстве позво-
лило Венди почувствовать себя цельной и способной заботиться о соб-
ственных детях. Нам радостно наблюдать, как Венди и Майкл хихикают
в гостиной нашего центра «Отпрыск». Мы видим — а Майкл чувствует —
здоровье и новообретенную уверенность Венди.
Крики Венди о помощи, возможно, были нелицеприятны для нашей
традиционной системы, но мы подходим к боли, веря во врожденную
добродетель каждого, мы менее склонны видеть зло — а в этом случае
«жестокое обращение с ребенком» — и более склонны видеть в человеке
здорового, но страдающего пациента.
Мы действительно понимаем, что бывают случаи, когда разделение
родителя и ребенка может принести пользу, но госпитализация в пси-
хиатрическую клинику не должна рассматриваться в первую очередь,
прежде надо принимать во внимание другие возможности с верой в
человеческую добродетель.
3. Наша собственная внутренняя мудрость

Елена Петровна Блаватская писала: «В каждом мужчине и женщине при-
сутствует божественная сила, управляющая их жизнью» (Blavatsky, 1888).
Она подразумевала внутреннюю, врожденную мудрость в каждом из
нас, которая может в конечном счете управлять нашими действиями и
нашим поведением для наиболее эффективного разрешения всех наших
конфликтов. Эта интуитивная мудрость, хотя и присуща каждому из нас,
может не всегда быть осознанным, доступным проводником, посколь-
ку большинство культурных установок, усвоенных в детстве, научило
176
нас игнорировать самих себя, слушать, не оценивая, и рассматривать

внешние «средства», советы и помощь как более ценные, нежели наше
внутреннее чувство того, что для нас лучше.
Ранее в данном разделе мы описывали, как ожидающие ребенка
родители пришли к тому, чтобы бросить вызов современной медицин-
ской системе. Беременные женщины хотят, чтобы с ними обращались
не как с больными, а как с нормальными здоровыми женщинами. Мы
устали от практики обращения с нормальной беременностью как с не-
нормальной функцией организма.
Мы также устали от системы, не способной признать эмоциональ-
ные ресурсы родителей, ожидающих ребенка. Мы ставим под вопрос
широко распространенное доверие лекарствам и другим медицинским
вмешательствам, подходящим только в качестве крайней меры, но ко-
торые используются почти в 92 % всех родов во всех американских род-
домах (Cohen, 1983). Мы видели результаты использования талидомида,
DES (диэтилстилбестрола, препарата, использовавшегося до 1970 года
для предотвращения выкидышей, который, как сейчас стало известно,
провоцирует нарушения репродуктивной функции, бесплодие и рак у
детей, чьи матери его принимали), а сейчас выясняется, что, возможно,
бендектин стоил нам как собственного здоровья, так и здоровья и даже
жизней наших детей.
Мы сталкиваемся с неподдельным страхом, что, возможно, «доктор
не всегда был прав». Для многих из нас иллюзия, что доктор лучше знает,
стала болезненным источником неоправдавшихся надежд. Более того, это
взвалило на практикующих врачей нереальные ожидания от их собствен-
ной работы и препятствовало прогрессу, не оставляя врачам места для
того, чтобы меняться, если уж они всегда должны быть «правы».
Для некоторых столкновение с этой иллюзией стало потрясением
до основания их веры в фальшивое волшебство, в спасителей и какую-
то «всемогущую силу», которая спасет нас всех в конце. Однако других
это несколько пугает и все же, возможно, просвещает; конфликт озна-
чает вызов мыслить более ясно, действовать более ответственно, требо-
вать, чтобы их жизнью управляла их собственная духовная сила.
Мы не хотим сказать, что нужно всегда избегать приема необхо-
димых лекарств или не обращаться к врачам за чрезвычайно важной
информацией при принятии решений относительно заботы о здоровье.
Скорее, мы должны пересмотреть наше отношение к использованию та-
кой информации. Мы ищем информации или одобрения родителя? Мы
ищем лучшую медицинскую систему или мы ищем, чтобы нас любил
177
кто-то, представляющий для нас авторитет? Хотим ли мы взять ответ-

ственность за собственные жизни, или мы лучше позволим кому-то —
фигуре родителя — сделать это за нас? Последний вариант отнял у
слишком многих семей, ожидающих ребенка, право на роды без ненуж-
ных вмешательств или, в некоторых случаях, нежелательных препара-
тов. Такой выбор в плане психического здравоохранения может лишить
нас нашего долгосрочного психологического здоровья и благополучия,
передавая ответственность за исцеление за пределы нашей внутренней
системы ресурсов.
Мы видим меньше, но все еще слишком много людей, принима-
ющих медицинские советы без вопросов. Не так давно Анна, женщина
в возрасте сильно за пятьдесят, пришла на консультацию в наш центр
«Отпрыск». За год до этого ей удалили молочные железы, и с тех пор
она была подавлена естественным страхом и тревогой, которые главным
образом проявлялись бессонницей. Она объяснила, что ее раковая опу-
холь была результатом какого-то чудодейственного гормона, который
она принимала «от приливов». Ее врач не предупредил ее о побочных
эффектах, когда она начала использовать этот препарат. Однако после
того, как у нее развился рак, он сказал ей, что, вероятно, во многом ви-
ной тому препарат.
Она рассказала эту историю в совершенно спокойной, практиче-
ски безэмоцональной манере, заключив свою речь словами о том, как
она благодарна своему доктору, что он снял ее с этого препарата, когда
узнал, что у нее опухоль, и что она чувствовала, что он знает, что для
нее лучше.
Несмотря на тот факт, что сестра и ближайшая подруга Анны по-
буждали ее поставить под вопрос использование и безопасность пред-
писанных гормонов, Анна их не слушала. Когда на сеансе мы напрямую
спросили о ее доверительном принятии такого лечения, она ответила:
«Доктор лучше знает».
Повторяем: мы не предлагаем всем полностью игнорировать ме-
дицинские рекомендации, но хотим, чтобы мы использовали наше вну-
треннее руководство для поиска внушающих доверие источников за-
боты о нашем здоровье и никогда не действовали на основании слепой
беспомощности. Сегодня Анна начала видеть цену передачи контроля
над заботой о своем здоровье кому-то, кроме себя самой. Она начала
программу лечения, подобную той, что описана в книге «Возвращение к
здоровью» Карла и Стефани Симонтон (Simonton, 1978). Как демонстри-
рует опыт супругов Симонтон, максимальная вовлеченность пациентов
178
становилась причиной более частых ремиссий и увеличения длитель-

ности жизни их раковых пациентов, которые полностью участвовали в
заботе о себе, чем у тех, о которых говорит общая статистика о жертвах
рака по стране.
Мы также указываем на то, что сама утрата стимулирует глубокое
чувство беспомощности. Мы чувствуем себя бессильными возродить на-
ших детей к жизни или здоровью, или зачать после нескольких лет
бесплодия, или, временами, справиться с «нормальной» послеродовой
депрессией. Мы легко сомневаемся в себе и чувствуем себя уязвимыми
перед предложенными вариантами и советами других. Иногда мы в от-
чаянии жаждем облегчения боли, ран, чувства вины и разочарования.
И чувствуя эту беспомощность, это отчаяние, мы ищем руководство вне
себя, которое на самом деле может прийти лишь изнутри.
Возможно, нам понадобится немало бесплодных поисков, прежде
чем мы обнаружим, что должны доверять только себе. Конечно, нам
нужна поддержка других людей, и об этой поддержке мы поговорим в
следующей главе. Здесь же мы хотим сказать, что вся помощь, советы
и поддержка должны пропускаться через фильтр нашей внутренней ин-
туитивной мудрости, с помощью которого мы можем их классифициро-
вать, оценивать и определять их истинную эффективность.
Если мы в самом деле хотим заявить о своих правах на собственную
жизнь, мы не можем позволить себе передать основные полномочия по
наблюдению за своим физическим и психологическим состоянием кому-
то, кроме себя. Мы должны принять на себя ответственность не только
за обеспечение физических нужд, но также и за наше эмоциональное
благополучие. Психолог и писатель Клод Штайнер однажды сказал, что
общим положением западной психотерапевтической системы является
постулат: «Я в порядке, проблемы у вас». (Steiner, Lectures, 1975). Он
снова ссылается на систему психотерапии, выстроенную на медицин-
ской модели, в которой от врачей ожидается выполнение невозможной
задачи заставить пациентов чувствовать себя лучше. Горюющим ро-
дителям слишком хорошо знакомы несостоятельность этой системы в
предоставлении хоть какого-то утешения.
На самом деле, горюющие родители в последнее время отошли от
так называемой профессиональной помощи и стали искать поддерж-
ки в психотерапевтических группах или у организаций потребителей,
таких как C/SEC (Кесарево: поддержка, информирование, участие), ос-
нованной Нэнси Вайнер Коэн и Джини Фейрли. Эти организации по-
лагаются на помощь самим себе при поддержке группы. Люди ищут
179
систему, которая сможет должным образом отвечать на их чувства,

потребности и неподдельное желание почувствовать себя лучше, — си-
стему, которая требует от нас самих разбираться в этом вопросе и
найти собственный путь.
Эрик Берн (Berne, 1972) писал, что внутри каждого есть часть,
ждущая Деда Мороза: подобная ребенку, невинная часть нас, верящая,
что если сделать все, что говорят взрослые, то получишь вознагражде-
ние. У многих из нас эти чувства вновь возрождаются с приближением
праздников.
Джим Морнингстар (Morningstar, 1981) писал, что сегодняшних
взрослых зачастую растили, формируя у них синдром родительского не-
одобрения — это стиль западного воспитания, базирующийся на лише-
нии любви, когда ребенок вызывает у родителя недовольство. Очевидно,
что многие из нас не привыкли к идее Карла Роджерса (Rogers, 1961) о
безусловном позитивном отношении или идее Берна (Berne, 1972) о без-
условной любви.
Когда умирает ребенок и иллюзии про Деда Мороза и Зубную
фею разбиваются болезненно и навсегда, никакие белые рыцари на
боевом скакуне не спасут нас от нашей боли. Когда пары годами без-
успешно пытаются зачать, жертвуя спонтанностью и интимностью в
сексе ради желанного ребенка, они не получают награды, ради кото-
рой стараются, «приза» за то, что они хорошие и порядочные люди.
Когда хирургические роды (оправданные или нет) рассекают роди-
тельские мечты о гармонии и умиротворенности родов, не находится
волшебных принцев и добрых фей-крестных, которые излечили бы эти
раны и шрамы.
Нет, горюющие родители, если мы хотим восстановиться, каждый
из нас должен обратиться внутрь себя. Мы не можем разрешиться от
боли при помощи советов, таблеток или иллюзорных представлений о
врачах, какими их изображают телепередачи. Мы должны оставить мыс-
ли о том, что, только если мы будем «хорошо себя вести», кто-нибудь
спасет или возродит нас. Эти мысли будут только больше ослаблять нас
и подрывать силы на пути к нашей цели.
Джон Боулби (Bowlby, 1980) писал, что «скорбящим может принести
настоящее облегчение только возвращение человека, которого они по-
теряли; если то, что мы предлагаем, этого не приносит, оно ощущается
почти как оскорбление». Для многих из нас такое толкование ситуации
оказалось справедливым. Бывали дни, когда казалось, что никакого уте-
шения не придет, или дни, когда любые попытки утешения были несо-
180
4. Исцеления можно достичь
стоятельны и не приносили облегчения. Только если мы ищем внутри

себя, нам удастся найти настоящее успокоение и восстановить нашу
естественную силу управлять собственной жизнью.

В сказке «Волшебник страны Оз» Дороти искала и искала волшебника,
который перенес бы ее домой в Канзас, обнаружив в итоге, что средство
возвращения состояло в ее собственной вере в возможность вернуться
домой. Хотя все мы знаем, что нельзя оправиться от утраты, закрыв гла-
за и поверив, что мы можем оказаться в любом месте, мы должны хотя
бы надеяться, что исцеление возможно.
Сложно снова надеяться, когда все, на что вы надеялись, умерло. Так
же трудно верить в исцеление, когда мы так натренированы справляться
и выживать. Многие даже могут сказать, что стремление к полному ис-
целению любой утраты — это невозможный, нереалистичный подход.
Мы верим в то, что поиски чего-то меньшего могут стать причи-
ной тяжелого физического урона для родителей и других членов се-
мьи в виде угрожающих жизни болезней, потенциального длительно-
го внутреннего конфликта или, возможно, проживания остатка жизни,
полного тревог и беспокойств, внутри своей семейной системы. Мы
верим, что утрата или смерть могут помочь нам открыть для себя
лучший и более содержательный путь в жизни. Более того, мы верим,
что разрешение от утраты на уровне тела, разума, сердца и души дает
надежду будущим поколениям, которые тоже могут начать горевать
так, как описала Кюблер-Росс (Kubler-Ross E., 1980-83) — без вины, со-
жаления или горечи, но лишь переживая чистое, естественное состо-
яние горя.
Западная психотерапия научила нас уживаться со стрессом и вы-
живать в трудные времена, чтобы мы могли снова вести образ жизни,
поддающийся управлению. В некоторых ситуациях справляться и вы-
живать — это необходимые цели. В работе с горем — это только начало.
Мы не можем просто смириться или пережить утрату, перестроить
нашу психику, чтобы каким-либо образом жить, терпя боль. Утрата, и
в особенности смерть ребенка, требует более разностороннего, более
полного ответа. Для многих один из ответов может прийти через про-
буждение неизвестных раньше эмоциональных и душевных ресурсов.
181
Многие западные люди часто рассуждают в терминах приспосо-

бления, а не трансформации. Когда мы были детьми, нам часто прихо-
дилось приспосабливаться к ситуациям, где нам не воздавали должного
уважения. Например, когда мы слишком малы, чтобы себя защитить,
нам может понадобиться приспособиться к учителю, который с нами
плохо обращается. В колледже мы уже старше, и у нас больше сил,
больше возможностей справиться с большой системой, но все равно
многим из нас кажется, что нужно подстроиться к тем, кто плохо с нами
обращается, а не искать сразу другие варианты.
Для того чтобы физически восстановиться после смерти ребенка
или после глубоко пережитой связанной с деторождением утраты, нам,
возможно, понадобится длительная помощь — чтобы кто-то нам гото-
вил, помогал заботиться о наших детях, оказывал бы нам физическую
поддержку (например, делал массаж). Но мы слишком часто пытаемся
приспособиться к стрессу, совладать с ним в одиночку, идти вперед, не
прося помощи или даже не веря в то, что мы ее заслуживаем.
Исцеление подразумевает веру в то, что мы заслуживаем право на
исцеление, на заботу о самих себе, не соглашаясь на еще одну уступку
физической и эмоциональной боли. «Приспособление» становится при-
чиной страданий.
Когда мы говорим «страдания», мы ни в коем случае не имеем в
виду искреннюю печаль, боль или грусть в процессе скорби. Скорее мы
говорим о ненужной боли, наносимой самим себе, причиной которой
является состояние ложной гордости или жалости к себе либо убеж-
денность в том, что исцеление невозможно. Хэрриет Шиф (Schiff, 1977)
обращается к трогательной китайской пословице: «Вы не можете поме-
шать птицам печали кружить над головой. Но вы можете помешать им
свить гнездо у вас в волосах».
Страдание ценится в западном обществе. В газетах и теленово-
стях ежедневно описываются бесконечные страдания нашего мира.
У нас просто нет стремления слушать о достойных, хороших и приятных
событиях, которые также происходят каждый день.
Эти культурные стандарты в каком-то смысле побуждают нас оста-
ваться поглощенными ролью матери в трауре, несчастной бесплодной
парой или женщиной, у которой всегда тяжело протекает послеродовая
депрессия. В каком-то смысле эта позиция жертвы дает нам внимание и
социальное признание, даже одобрение.
Однако цена потерянной идентичности и пожизненного страдания
может быть слишком высокой. Поскольку наша система здравоохране-
182
ния в настоящее время, по-видимому, направлена больше на лечение

болезни, чем на предотвращение возможного заболевания, страдания
могут потребовать серьезной физической платы, прежде чем будут рас-
познаны. Эта плата может стать причиной последующей потери бере-
менности, продолжающегося стресса и болезни или даже более серьез-
ного заболевания, ведущего к смерти.
Страдание может потребовать от нас эмоциональной платы в
нашем браке, неудовлетворенных желаниях в близости, дружбе, от-
ношениях с другими людьми и даже с нашими собственными детьми.
Оно может стать причиной того, что мы будем видеть мир сквозь
бесцветную призму, затемняющую даже ярчайшие цветы и сияющее
голубое небо.
Оно может повлиять на психику, когда мы фокусируем наши мысли
на негативных болезненных картинах или даже на желании, чтобы дру-
гие тоже страдали. Это встречается не так уж редко; на самом деле для
горюющей матери вполне естественно чувствовать горечь и зависть по
отношению к подруге, имеющей ребенка. Однако страдание может стать
причиной того, что подобный образ мыслей станет образом жизни. Это
пугающая мысль, если вы примете точку зрения Сондры Рэй (Ray, 1980),
что все, что вы думаете о ком-то другом, переводится в мозгу в форму
единственного числа первого лица. Таким образом, все, чего мы желаем
другим, мы можем обратить на самих себя.
Наконец, страдание блокирует наш духовный рост. Когда мы за-
ключаем наши души в плен страдания, самостоятельно поддерживаемой
боли и сожаления, мы не можем открыться исцеляющей силе нашей
собственной духовности. Мы верим, что Бог — это не тот карающий и
осуждающий Бог, в которого многие из нас верили в детстве. Скорее
Бог — это наш внутренний друг и поводырь.
Вера в то, что Бог хочет, чтобы мы страдали или терпели боль,
что Бог покинул нас в нашей нужде, может породить в некоторых из
нас еще большую горечь и гнев, когда мы оглядываем мир, видя, что
другие, по всей видимости, не страдают, и задаемся вопросом, почему
он выбрал нас.
Вместо этого мы верим, что наше внутреннее исцеление и без-
условная любовь всегда желают для нас мира и всегда доступны. Нам
только нужно захотеть достичь их. Однако страдание блокирует воспри-
имчивость; оно изолирует нас и заключает в тюрьму жалости к самим
себе и горького одиночества. Требуется мужество, чтобы сломать возве-
денные нами стены гордости, чтобы позволить себе стоять свободными
183
и нуждающимися перед Богом и нашими человеческими собратьями.

Мы верим, что желание отпустить страдание и принять поддержку друг
от друга — это то, что наполняет жизнь смыслом. Это то, что позволяет
наступить исцелению.
В конечном итоге мы все должны встретиться со своим богом, с
нашими духовными убеждениями. Смерть и утрата могут помочь нам
найти свой путь — не через страдания, но через нашу собственную веру
в истинное прекращение страданий и исцеление. И тогда, возможно,
когда птицы печали будут кружить над головой, они не смогут свить
гнездо в наших волосах.
Глава 9
Эмоциональный
аспект траура
Горюющее сердце
Блаженны плачущие, ибо они утешатся.
Для многих горюющих родителей эмоциональный комфорт и прекраще-

ние страданий кажутся удаленными на несколько световых лет. Горе не
знает ни времени, ни графика, ни социальной приемлемости, ни четкой
схемы. Горе накатывает и отступает, как океанский прилив, и попытки
обуздать его энергию кажутся столь же бесплодными, как попытки кон-
тролировать морскую стихию.
Эмоциональные реакции на горе имеют столько же вариаций,
сколько существует родителей. Каждый из нас, независимо от того, на-
сколько похожи события наших жизней, переживает и выражает горе
утраты по-разному. Все эти различные способы выражения чувств за-
служивают поддержки и уважения.
Большинство посвященных горю работ называют разные стадии
этого процесса, и, как правило, классификация их основана на класси-
ческой модели Кюблер-Росс, описанной в ее работе «О смерти и умира-
нии» (Kubler-Ross E., 1969). В последнее время те, кто изучает пережива-
ние горя, с осторожностью относятся к выделению подобных стадий в
качестве жесткого руководства или стандартов для оценки эффектив-
ного (неэффективного) проживания горя. Кюблер-Росс сама утверждала,
что, возможно, нам лучше игнорировать «стадии» и просто поддержать
переживающих траур.
Тем не менее мы считаем, что может быть полезным обсудить не-
которые общие реакции на утрату, рассматривая их не с точки зрения
специфической хронологии, но лишь с точки зрения общих эмоциональ-
ных переживаний. Во-первых, мы считаем, что это описание поможет
освободить многих родителей от собственных сомнений по поводу того,
что их реакции здоровы и нормальны. Траур зачастую является настоль-
ко неконтролируемым, иррациональным и неразумным по своим про-
явлениям, что восстановление веры в собственную разумность являет-
ся первостепенной задачей. Способность контролировать собственную
жизнь может усилиться внутренним разрешением себе быть иррацио-
нальным.
Во-вторых, мы верим, что описание всего лишь нескольких из боль-
шого списка возможных реакций на утрату может помочь нам понять
схожесть нашего человеческого горя. Наш подход к исцелению связан-
ных с беременностью утрат базируется на нашем убеждении, что по-
нимание собственной схожести с другими горюющими может помочь
187
Глава 9. Эмоциональный аспект траура
нам как в нашем внутреннем процессе исцеления, так и в том, чтобы

расширить наши возможности понять боль другого и с любовью пред-
ложить уместную поддержку.
Большинство описаний горя включают в себя некие вариации пяти
стадий, описанных доктором Кюблер-Росс, или четырех эмоциональных
фаз, описанных признанным психиатром и исследователем доктором Дж.
Боулби (Bowlby, 1980) в его книге «Утрата». Кюблер-Росс определила пять
классических стадий отношения к смерти и умиранию на базе 2,5-летнего
изучения пациентов и членов их семей. Это следующие стадии:
1. Отрицание и изоляция.
2. Гнев.
3. Торг.
4. Депрессия.
5. Принятие.
Труд Боулби был написан по итогам нескольких лет исследования и

заботы о тех, кто переживал утрату не только в результате смерти, но и в
результате других форм сепарации. Четыре стадии, которые он описывает:
1. Оцепенение.
2. Тоска.
3. Дезорганизация.
4. Реорганизация.
Мы выбрали некоторые наблюдения Кюблер-Росс и Боулби и син-

тезировали с нашим собственным опытом работы со скорбящими ро-
дителями в центре «Отпрыск», для того чтобы описать общие эмоцио-
нальные реакции на утрату. Не существует единственно правильного и
верного пути переживания горя; однако, по мере того как мы находим
свой собственный путь, на нем встречаются общие для всех нас вехи.
Вот те, которые мы наблюдаем чаще всего.
188
Неверие, шок
Для тех, кто столкнулся со смертью, болезненно очевидно, что это всег-
да шок. Даже когда мы предупреждены, что кто-то, кого мы любим,
умирает, предчувствие горя само по себе проходит в состоянии шока, но
даже это переживание не способно полностью блокировать эмоциональ-
ный удар, наносимый самой смертью.
Когда мы ждем рождения ребенка, никто не готовится к тому, что
ребенок умрет. Ожидание жизни, здоровья или рождения находится в
резком контрасте с рождением мертвого ребенка или смертью младен-
ца. Когда мы ожидаем нормальных (необязательно даже естественных)
вагинальных родов, травмирующие или преждевременные роды, рожде-
ние больного ребенка или кесарево сечение также могут вызвать психо-
логический шок.
Боулби описывает первую стадию горя как оцепенение, в своем
роде отключение системы, чтобы принять реальность более медленно,
в течение более длительного периода времени. Кюблер-Росс считает та-
кую реакцию здоровой, потому что в эмоциональном аспекте мы очень
плохо подготовлены справляться со смертью. Она напоминает нам, что
мы, конечно же, не ждем, что станем смотреть на яркое полуденное
солнце, не прикрыв или не защитив глаз. Столкновение с неприкры-
той болью смерти, без сомнения, является периодом, когда нам нужны
психологические «солнечные очки», чтобы защититься от всей яркости
переживания утраты.
Изначально это естественное желание защититься было обозна-
чено термином «отрицание». Поскольку термин «отрицание» зачастую
заставляет предположить, что человек не смотрит в лицо тому, чему
должен посмотреть (в кругах психологов отрицание считается одной из
форм психологической защиты), этот термин может вводить в заблуж-
дение, когда его применяют относительно горя или утраты. Вместо того
чтобы быть признаком слабости, отрицание может быть скорее под-
тверждением отличного психологического здоровья.
К сожалению, отрицание и шок часто недопонимаются, особенно
представителями помогающих профессий, оказывающих напрямую ус-
луги по уходу. Например, одна женщина написала нам после того, как ее
обвинили в потенциально жестоком обращении с ребенком. Ее ребенок
умер от синдрома внезапной детской смерти в возрасте четырех меся-
цев. Персонал реанимации, не понимая состояния шока, в котором она
189
находилась, посчитал, что мать ведет себя холодно и неотзывчиво. Это

повлекло за собой звонок в полицию и болезненную и прискорбную
пытку допросами обоих родителей.
Некоторые скорбящие родители могут на первый взгляд казаться
дееспособными, когда на самом деле они настолько отстранены от того,
что делают, что подчас даже не помнят, как приехали домой или как
оставили усопшего ребенка. Неважно, какими они кажутся нам; родите-
ли, потерявшие ребенка, могут находиться в состоянии столь глубокого
шока или оцепенения, что им нужно огромное количество заботы и
помощи. Поскольку родители в состоянии шока сперва могут не чув-
ствовать себя в силах обсуждать обстоятельства утраты, медики, род-
ственники и друзья могут сделать заключение, что родители не хотят об
этом говорить вообще — таким образом, этой темы или самих родителей
избегают некоторое время после смерти или утраты.
Лондонский психиатр доктор Эммануэль Льюис (Lewis E., 1976) об-
наружил, что многие родители мертворожденных детей находятся в со-
стоянии настолько глубокого шока, что у них даже не хватает энергии
или самообладания попросить прикоснуться к собственным детям, взять
прядь их волос или найти кого-то, кто сделал бы фотографию. (Зача-
стую по прошествии времени скорбящим родителям оказывается очень
важно иметь какую-то памятку или физическое напоминание о ребенке.)
Льюис описывает одну женщину, которая, когда ей предложили взять ее
ребенка, сняла с него одежду, ходила с ним и держала его на руках не-
сколько часов, а затем мягко отдала его обратно. Если бы кто-нибудь не
проявил заботливую инициативу, принеся ей ребенка, у этой женщины
никогда не было бы этих очевидно ценных моментов с ее ребенком.
Таким образом, шок, по всей видимости, является наиболее распро-
страненным явлением в результате смерти или утраты. В состоянии шока
нам может понадобиться помощь в обдумывании и планировании —
возможно, потребуется предложить вступить в контакт с мертвым ре-
бенком, сохранить что-то на память или помочь с выполнением простей-
ших задач, например сделать необходимые телефонные звонки.
Пережившие выкидыш пары тоже могут испытать шок. На первых
порах эти родители могут не почувствовать полностью удар своей утра-
ты и, возможно, кажутся успокоенными мыслью о том, что они не были
привязаны к ребенку и не будут способны в скором времени забереме-
неть. Это превентивно срабатывающие шоковые подушки безопасности.
Этот смягчающий эффект может иметь первостепенное физиологиче-
ское значение, чтобы женщина, пережившая физиологический стресс
190
(беременность, схватки, роды), могла бы каким-то образом восстано-

виться, прежде чем пережить полную глубину своей утраты.
Опрос психологов из абортариев показал, что многие женщины, ко-
торые, казалось, были «в порядке» сразу после аборта, звонят в клинику
несколькими неделями позже, выражают чувства подавленности и пе-
чали. Некоторые женщины находятся в таком оцепенении после аборта,
что они не чувствуют немедленного физического эффекта и в тот же
день возвращаются к работе. Некоторое количество женщин, которых
мы консультировали, сообщили, что они так и сделали, а затем, несколь-
кими днями позже, внезапно почувствовали физические последствия
аборта: боль и дискомфорт в области таза или влагалища, тошноту, об-
щую слабость или переполняющую усталость.
Женщины, описывающие свое горе в ответ на хирургическое раз-
решение родов, часто переживают разочарование и грусть или даже
глубокую печаль, которые всплывают на поверхность через несколько
месяцев после кесарева (Cohen, 1983). Первоначальный шок утраты, воз-
можно, смягчил период послеоперационного восстановления.
Некоторые родители ищут успокоения через немедленное духов-
ное принятие, однако часто такое принятие уступает болезненному и
серьезному сомнению в вере, когда воздействие утраты медленно про-
никает в сознание в полной мере.
Горюющие родители могут годами пребывать в состоянии оцепе-
нения. Мы были свидетелями того, когда это становилось нормой жиз-
ни, наблюдая это у женщин и мужчин, которые не чувствовали себя в
достаточной эмоциональной безопасности, чтобы полностью выплес-
нуть свое горе в период, когда утрата имела место в действительности.
Одной из таких женщин, которых мы консультировали, была Дорис.
Шестидесятилетняя учительница на пенсии, она пришла в наш центр
«Отпрыск» с ощущением отрезанности от своих чувств любви и жен-
ственности. Она утверждала, что она чувствует себя подавленной из-за
сепарации с младшим сыном, который за полгода до этого женился и
покинул ее дом.
Дорис поведала, что она не может взять себя в руки. Как-то она
сказала: «Как будто кто-то умер и внутри я тоже мертва». Когда ее спро-
сили, умер ли на самом деле кто-то из ее детей, она очень спокойно
сказала, что пятый из ее шестерых детей, Брендон, умер вскоре после
рождения около тридцати двух лет назад.
Излагая события смерти своего ребенка, Дорис вспомнила, как она
присутствовала на церковной службе для узкого семейного круга, а за-
191
тем пошла домой заботиться об оставшихся четырех детях, каждому из

которых было меньше десяти лет. С того времени она очень редко гово-
рила о своем потерянном сыне и помнит, что каждый день уговаривала
себя забыть его ради других детей. Тогда она рассудила, что не может
позволить себе чувствовать печаль, потому что у нее было слишком
много обязанностей и никакой поддержки.
Дорис так и не забыла. Когда ее стали поощрять постепенно от-
крыться реальности смерти своего малыша, она плакала два часа.
Она описала чувство огромного облегчения, когда ее рыдания нако-
нец иссякли.
В течение нескольких месяцев Дорис преодолела депрессию. Хотя
она говорила, что все еще переживает траур, чувствуя множество раз-
личных эмоций, ее чувства, наконец не были скрыты или задушены —
они снова стали ей доступны. Дорис начала чувствовать себя более жи-
вой и цельной.
Она поведала, что они с мужем не ощущали сексуальной близости
с момента смерти Брендона. Они просто не смогли оправиться от шока
и утраты в достаточной мере, чтобы потянуться друг к другу. Однако
по мере того, как Дорис открыто оплакивала Брендона, постепенно про-
буждались ее эмоции и сексуальные и другие чувства. Дорис потребова-
лось около тридцати двух лет, чтобы почувствовать себя в достаточной
безопасности горевать. Она вырастила детей, поставила их на ноги, а
затем, когда пришло время, она оплакала свое горе.
Гнев, фрустрация
«Почему я?» Мы все время от времени задавались вопросом: «Почему я
должна страдать, когда другие не страдают?» Чувства беспомощности
и бессилия перед лицом смерти зачастую делают нас уязвимыми для
гнева, фрустрации, зависти и осуждения. Испытывая эти чувства, мы не
видим для смерти никакой причины и никакого объяснения. Мы теряем
контроль над жизнью и, по всей видимости, не можем достичь рассуди-
тельности, что вызывает страх потерять разум.
Поскольку в это время эмоции переживаются необузданно, даже
небольшое раздражение и боль сильно ранят. Лория Ньюджент, прак-
тикующий специалист в области акушерства и гинекологии, отмечает,
что горюющие женщины часто более чувствительны во время послеро-
192
Гнев, фрустрация
дового осмотра. Она описывает, что они чувствуют физическую боль во

время стандартных осмотров и легко могут заплакать из-за собственной
уязвимости и грусти. Матери, перенесшие кесарево сечение, также часто
сообщают о физической и эмоциональной уязвимости, так что обычный
раздражающий фактор, например споткнуться обо что-то, может быть
чрезвычайно болезненным. Для всех горюющих родителей и сексуаль-
ные контакты, и даже простое прикосновение могут восприниматься как
насилие.
В сфере эмоций людям проще потерять контроль, сорваться на
гнев. Боулби (Bowlby, 1980) описывает мощные взрывы чувств как часть
фазы оцепенения, когда эмоции изливаются более непредсказуемо, чем
обычно. Он также описывает чувство гнева как результат безуспешных
попыток найти потерянного любимого человека, завершающую фазу то-
ски и поиска.
Среди работников системы здравоохранения громоотводом для
гнева скорбящих родителей наиболее часто становятся медсестры. Мно-
гие родители в горе обращали отчаянный гнев на первого попавшегося
человека, часто на больничную медсестру. Трудно не принять этот гнев
на личный счет и понять его, чтобы не отнести горюющего родителя
в категорию трудных пациентов, которых нужно по возможности из-
бегать. Часто бывает сложно оставаться спокойными, вынести гнев и
предложить поддержку, несмотря ни на что. Однако эти скорбящие ро-
дители распознают — и помнят — оказанную им заботу. В исследовании
Пепперс и Кнапп (Knapp, 1980), как и в ходе нашей собственной работы в
центре «Отпрыск», мы обнаружили, что медсестер, остававшихся рядом
с пациентами на протяжении этого периода страданий, помнят и ценят
годы спустя после утраты. Сострадательное и заботливое отношение со
стороны работников здравоохранения часто описывали как единствен-
ное «лекарство», которое помогло.
Кюблер-Росс (Kubler-Ross E. M., 1975) описывает гнев по отноше-
нию к усопшим как естественную часть процесса горевания. Однако
для родителей, потерявших ребенка в результате выкидыша, мерт-
ворождения или младенческой смерти, невинность, воплощенная в
ребенке, едва ли провоцирует или даже допускает гнев. К тому же
принято считать, что, если мы гневаемся на кого-либо, мы будто не
любим этого человека, и нас приводит в ужас, что мы не любим своих
детей достаточно или правильно, так, как должны. На самом же деле,
люди, на которых мы больше всего гневаемся, часто те, кого мы боль-
ше всего любим. Но понимание этого не помогает скорбящей матери,
193
которая не может принять свой естественный гнев к оставившему ее

ребенку.
Один отец, Джек. поделился с нами чувством гнева по отношению
к своему первенцу, Джонатану, которые умер при родах в результате
пролапса пуповины (когда пуповина выходит прежде ребенка).
Джек приходил на несколько сеансов терапии. Он часто говорил,
что чувствует необычный гнев по отношению к жене и начальнику. На
самом деле он рассматривал вариант ухода с работы из-за того, что
чувствовал чистейшую фрустрацию. Его жена Дарлин съеживалась от
раздраженного эмоционального состояния, в котором он обычно пребы-
вал. Несколько раз мы предложили Джеку попытаться дать Джонатану
знать, как он злился, что тот умер. Однако Джек чаще всего отвечал, что
«нельзя же сердиться на мертвых младенцев».
Джек был торговым представителем компании, выпускающей про-
граммное обеспечение, и проводил большинство дней в дороге. В ходе
одной дальней поездки Джек почувствовал, что его больше, чем обычно,
переполняют чувства от утраты сына. Не думая, Джек взял диктофон,
которым часто пользовался для записи рабочей информации, и начал
говорить — со своим сыном.
Джонатан, сейчас мне нужно, чтобы ты был на заднем си-

денье этой машины. Плюс того, чтобы говорить с кем-то в
машине, в том, что он не может никуда от тебя уйти — он
должен сидеть и слушать, как ты сейчас. Джонатан, я знаю,
что твое тело мало, но душа велика — поэтому ты должен
слушать душой.
Я злюсь — злюсь, черт возьми, что ты нас оставил. Я ждал

тебя. Я ждал сына. Я хотел быть настоящим отцом, ко-
торый увидит своего сына, возьмет его на руки, поиграет
с ним в мяч. Я не хочу разбирать твою комнату. Все эти
прекрасные вещи… Я, черт возьми, так старался, чтобы под-
готовить для тебя комнату.
Кем ты себя возомнил? Я хотел быть тебе хорошим отцом.

Куда ты ушел? Ты не дал мне шанса.
Джек закончил говорить и остановился на обочине, чтобы выпла-

кать свой гнев и горе. Джек говорит, что иногда чувствует потребность
194
Тоска, стремление, поиск
поделиться чем-то с Джонатаном, и когда это происходит, он снова едет

с ним прокатиться — каким-то образом в уединении машины Джек мо-
жет говорить со своим сыном.
Тоска, стремление, поиск

Чувство тоски и «поиска утраченной фигуры», как это описал Боулби, в
каком-либо виде знаком каждому из нас. Конечно, все мы можем вспом-
нить случай, когда что-то любимое было потеряно или сломано и мы
стремились найти это или починить.
Потеря любимого человека или даже мечты наполняет нас стрем-
лением к тому, что мы потеряли. Мы желаем вновь обрести то, что по-
теряли, и восстановить какое-то чувство нормальности в нашей жизни.
Эта тоска может принять форму поиска информации, желания знать
все, что можно, об умершем ребенке или обстоятельствах утраты. Этот
поиск может включать в себя сбор медицинских записей, беседы с прак-
тикующими медиками и чтение всего, что имеет отношение к утрате.
Это стремление как можно более полно понять ситуацию может
также стать здоровым и продуктивным способом справиться с мыс-
лями, уходящими корнями в чувство вины, по-видимому, присущей
практически всем скорбящим родителям. Вероятно, просто невозможно
избежать чувства вины, поскольку большинство западных родителей
чувствует себя виноватыми за что-либо, а многие — за все, что проис-
ходит в их отношениях с ребенком. Мы чувствуем себя виноватыми за
то, что едим или не едим в течение беременности, занимаемся или нет
спортом, даже за воздух, которым мы дышим (если он загрязнен), за то,
что не привязались к ребенку «как следует» или привязались слишком
поздно, и за невысказанные случайности, которые служат орудием са-
мобичевания. Скорбящие родители являются еще большими жертвами
чувства вины.
Вместе с захватывающим осознанием реальности и боли утраты
сознание заполняют вопросы, что случилось и почему, в основе которых
лежат мысли о том, какое отношение родитель имел к смерти ребенка,
к хирургическому разрешению родов или к любой сопровождавшей бе-
ременность утрате. Поиск достоверной информации не только помогает
ближе узнать нашу утрату, но может также помочь успокоить бродящие
в уме противоречивые и безжалостные вопросы.
195
Есть еще одна форма тоски — эмоциональная, возможно, духовная:

стремление соединиться с тем, кто умер, или с тем, что мы потеряли.
В исследовании лондонских вдов, проведенном Паркеcом (Parkes, 1970),
большинство из 22 женщин сообщили о потребности посетить места,
где они часто бывали, или вернуться к знакомым занятиям, которыми
они когда-то занимались с покойными супругами. Многие сообщили о
том, что «видели» мужа сидящим в любимом кресле или выходящим из
дома или «слышали» кашель супруга по ночам.
Доктор Дэви Риз, практикующий врач, утверждает, что обездо-
ленные люди часто страдают от того, что называют иллюзиями (зри-
тельными, слуховыми, осязательными), или от ощущения присутствия
потерянного любимого человека. Он обнаружил, что это поведение и
эти наблюдения гораздо более распространены, чем можно было бы
ожидать (Rees, 1971).
Дэвид Хендин сообщил о сходном открытии в своей книге «Смерть —
это факт жизни» (Hendin, 1973). Он приводит рассказ мужчины, чув-
ствовавшего, будто его усопшая жена лежит ночью рядом. Мужчины и
женщины, приходящие на наши семинары и консультации по работе с
горем, также часто делились желанием узнать своих детей и своим опы-
том какого-то подобия контакта. Многие просыпались ночью, слыша то,
что им казалось плачем их ребенка; другие ощущали его присутствие; а
некоторые описывали это как возможное «единение душ».
Клиническим объяснением таких иллюзий служит то, что это про-
сто-напросто галлюцинации. Мы хотим чего-то так отчаянно, что отры-
ваемся от реальности и воображаем, что объект наших желаний рядом
с нами. Однако это объяснение подразумевает нарушение психического
здоровья, мы же отрицаем мнение, будто у горюющих родителей что-то
не в порядке с психикой.
Другим объяснением может быть «единение душ», духовные от-
ношения, которые мы до конца не понимаем, потому что привыкли об-
щаться на уровне физических тел.
Мы не делаем попыток доказать или опровергнуть подобные рас-
сказы о контактах на духовном уровне. Но мы просим принять желание
скорбящего человека соединиться с тем, что потеряно, как признак пол-
ного здоровья, а также принять положение, что какая-то форма связи
возможна даже в отсутствие ее научного подтверждения.
Наш ум настолько натренирован желать конкретных доказательств,
что подчас мы теряем связь с собственной интуицией и всем знанием,
которые можно приобрести из опыта. Подводем итог: мы должны при-
196
Депрессия, дезорганизация, отчаяние
держиваться того, что правильно только для нас, и относиться с уваже-

нием к тому, что говорят нам собственные чувства и интуиция.

В какой-то момент переживания тоски и поиска утраченного мы стол-
кнемся с физической реальностью утраты — какой-то пустотой, которую
не смогли заполнить наши поиски. Мы должны по-настоящему узнать и
почувствовать свою утрату и то, как она на нас действует.
Матери должны перетянуть грудь, полную молока; матери с детьми
должны каким-то образом сдаться боли от понимания того, что когда-
то наполненное чрево теперь пусто. Бесплодные родители, вероятно,
должны пережить страдания по своим биологическим детям, которые
никогда не родятся. Перенесшие кесарево сечение родители, которые
надеялись и планировали естественные роды, должны как-то примирить
свои мечты с хирургическим исходом родов. Родители, отдающие своих
детей на усыновление, должны попрощаться с ними навсегда. И в эти
моменты мы все будем рыдать, и ничего не случится, чтобы вернуть нам
наших детей, или наши надежды на жизнь, или наши мечты. И поэтому
мы будем оплакивать пустоту в наших жизнях.
Когда мечты на выздоровление оставлены, тоска, поиск и сильное
желание уступают реальности утраты. Скорбящие родители сталкива-
ются с сейчас. «Сейчас» может быть новенькая обставленная детская в
ярких тонах или — для перенесшей выкидыш женщины — шкаф, пол-
ный одежды для беременных. Это может быть хирургический рубец,
отдающий болью при каждом шаге. Это могут быть ежедневные по-
ездки в отделение новорожденных, где крошечный младенец живет в
стеклянном кувезе, борясь за жизнь. Для матери-подростка это может
быть возвращение в школу и к социальной жизни, когда друзья отво-
рачиваются от нее и она проводит большую часть времени в одиноче-
стве. Реальность, следующая за утратой, может ощущаться как жизнь,
лишенная будущего.
Боулби (Bowlby, 1981) описывает основную характеристику фазы
столкновения с реальностью как дезорганизацию и отчаяние. Кюблер-
Росс (Kubler-Ross E., 1969) описывает это как стадию депрессии, когда
умирающий или его родные оставляют надежду на то, что исцеление
возможно.
197
По мнению Боулби, фаза дезорганизации и отчаяния характеризу-

ется различиями в интенсивности внешних событий по сравнению с их
воздействием на внутренний мир. Мы видим, что утрата создает некото-
рую степень недоумения или конфликта в жизнях тех, кого она затраги-
вает. Внезапное нарушение всех наших планов и надежд может оставить
чувство, будто мы оказались на другой планете. Планы, мечты и цели
дают нам чувство психологической безопасности, чувство понимания
того, кто мы и чего мы хотим. Когда они разбиваются, мы чувствуем
себя уязвимыми, очень эмоциональными и потерявшими контроль. Под-
час мы чувствуем, что теряем разум.
Интервал между дезинтеграцией и реорганизацией нашей жизни
может быть разным. Могут пройти недели, месяцы или даже годы, пре-
жде чем мы соберем кусочки и соединим их во что-то значимое. Тем
временем мы сталкиваемся со своей новой реальностью в самые неожи-
данные моменты.
Нэнси, одна из женщин, консультировавшихся у нас, вспомнила
случай, происшедший спустя пару месяцев после смерти ее сына, когда
она пошла в банк обналичить чек. Пока она стояла в очереди, она уви-
дела женщину с двухлетним ребенком. До этого момента Нэнси ощуща-
ла себя в поиске, будто она пытается каким-то образом найти своего
сына. В тот день в банке, когда она посмотрела в лицо этому ребенку,
она подумала: «Этот ребенок совсем не похож на меня», — болезненно
осознавая, что это ребенок другой женщины, Нэнси признала, что ее
собственный ребенок мертв.
Она была почти в слезах, когда подошла ее очередь и сотрудник
попросил ее написать свое имя на оборотной стороне чека. Нэнси тупо
уставилась на чек; она не могла вспомнить свою фамилию. В ужасе она
выскочила из банка, не попросив ни денег, ни вернуть ей чек. Несколько
дней после этого случая Нэнси рыдала.
Хэрриет Шиф (Schiff, 1977) рассказывает подобную историю о
женщине, которая после смерти ребенка делала покупки в супермар-
кете и не могла найти арахисовое масло, за которым пришла; она по-
чувствовала, как ее переполняют печаль и сожаление — сожаление, по
описанию подобное внезапной печали Клаудии, когда она не смогла
найти знакомую городскую парковку три месяца спустя после внема-
точной беременности. В этих примерах незнакомый ребенок, ненай-
денное арахисовое масло и пропущенная парковка вернули к жесто-
кой реальности отсутствия детей и открыли эмоциональные шлюзы
печали.
198
Когда энергия наших чувств высвобождается, наше физическое

тело с большой вероятностью начнет демонстрировать признаки стрес-
са. Как было сказано в пятой главе, физическое истощение, бессонница,
головные боли, потеря аппетита, потеря веса, упадок сил, замутненное
зрение, учащенное сердцебиение и неравномерное дыхание являются
физиологической реакцией на реальность утраты. Один отец, бегун на
дальние дистанции, описывал свое переживание утраты как подобное
тому, что переживает марафонец, «упершись в стену»: физическое чув-
ство истощения энергии, невозможности бежать дальше.
Стивенсон и Стреффон в своей книге «Когда умирает ребенок»
(Straffon, 1981) рассказывают, что при столкновении с реальностью утра-
ты могут возникнуть следующие явления:
1) дела могут казаться нереальными;
2) мир может казаться плоским и бесцветным;
3) может присутствовать физическое чувство тупой боли вследствие

печали (многие родители описывают это как головную или зубную
боль, которая продолжает беспокоить, несмотря на предпринятые
для ее облегчения меры);
4) восприятие может исказиться или смешаться;
5) скорбящие могут говорить вещи, которых они на самом деле не

хотят;
6) могут внезапно нахлынуть слезы.
С эмоциональной точки зрения это время может быть особенно

трудным. Эрл Гроллман (Grollman E. A., 1981) пишет: «Реакции на смерть
разнообразны и противоречивы, проявляясь в несовместимых комби-
нациях. На протяжении нескольких мгновений могут выражаться очень
многие чувства».
Вопросы могут появляться снова и снова, а ответы могут казать-
ся все более пустыми. Могут возникнуть чувство вины и осуждение, а
также могут вспыхнуть материальные конфликты. Сексуальное само-
выражение может быть заблокировано, и это служит признаком того,
что и другие энергии, возможно, тоже заблокированы. Пепперс и Кнапп
199
(Knapp, 1980) обнаружили, что многие пары рассказывали о проблемах в

сексуальной сфере, характеризующиеся страхом беременности, потерей
веры в собственное тело, запретом себе на удовольствия (чувством вины
за наслаждение близостью) и общим снижением сексуального влечения.
Все эти симптомы должны восприниматься не как ненормальные
или негативные, а скорее как признаки болезни тела и потребности
в эмоциональной поддержке. Мы иногда напоминаем парам, что, ког-
да их ребенок умирает или их жизни затрагивает какая-либо форма
связанной с беременностью утраты, обычной эмоциональной реакцией
является чувство переполняющей уязвимости — эхо нашей детской уяз-
вимости. Этот напуганный «малыш» внутри скорбящего родителя может
нуждаться в утешении и помощи не как возлюбленный, но как ребенок,
которому нужны объятия взрослого. Сексуальная близость может быть
слишком многим для внутреннего «ребенка». Скорбящим парам может
потребоваться сперва испробовать другие средства физического успо-
коения вместо сексуальной близости.
Кроме того, связанные с беременностью утраты часто включают в
себя физические вмешательства (такие как раскрытие шейки матки и
выскабливание или наложение хирургических щипцов) в половые орга-
ны женского тела. Возможно, понадобится время и работа с эмоциями,
чтобы женщина почувствовала себя исцеленной и готовой к сексуаль-
ным контактам.
Дезориентация и отчаяние могут стать периодом сильной общей
физической и эмоциональной уязвимости. Споткнувшись или ушибив
локоть, можно ощутить необычную физическую боль. Неосторожно ска-
занные слова или нелепые утешения могут стать причиной эмоциональ-
ной боли. Это может быть время, когда присутствие друзей с детьми
станет невыносимым.
Следующее письмо было написано одной скорбящей матерью, опи-
сывающей свою боль, когда она ежедневно сталкивалась с другими жен-
щинами с детьми.
Дорогие матери детей, которых у меня нет!
Бывают дни, когда я хочу подойти к вам и сказать: «Я по-

теряла своих детей. Вы знаете, каково это?» Конечно, вы
бы подумали, что я сумасшедшая, но я должна сказать вам,
каково это. Это ужасный, бесконечный кошмар. Он никогда
полностью не прекращается. Когда я иду за покупками и
200
слышу, как ваши дети плачут и гулят, я ненавижу эти звуки.

Я смотрю на свои покупки и думаю: где мой ребенок? Я ведь
все сделала правильно.
Я читала книги. Я правильно питалась, я отдыхала. И когда

я уже думала, что преодолела рубеж в три месяца, я сдала.
Два дня у меня было кровотечение, затем немного схваток,
а потом все было кончено. Два раза я потеряла детей со-
вершенно одинаково.
Ваши дети напоминают мне о дыре в моем чреве, о пустоте.

О, наверное, еще большей дыре в моем сердце. Так стыдно
встречаться с людьми, которые думают, что у них полу-
чилось, а я провалилась. Я знаю, что моей маме хочется
увидеть внука. Посмотрите на своих матерей — насколько
они чувствуют себя живыми, когда у них есть возможность
побыть бабушками. Моя мать может умереть просто ма-
терью.
Я ненавижу ходить на праздники, куда вы приводите своих

детей. Я чувствую себя дурой. Я чувствую себя такой по-
терянной.
Иногда я ненавижу собственное тело. Я хотела бы, чтобы

оно работало. А оно не работает. Мамы, я знаю, что я долж-
на найти способ простить себя, и тогда, возможно, я смогу
перестать гневаться на вас. После сегодняшнего дня я ду-
маю, что я ближе к этому, но я могу завтра увидеть вас
в магазине и снова начать злиться. Я не могу сказать вам
этого вслух. Поэтому я, наверное, просто продолжу писать.
Понимаете, я просто хочу, чтобы вы знали, как мне больно,
пусто и одиноко. Я это знаю наверняка.
Кюблер-Росс (Kubler-Ross E., 1969) напоминает нам, что этот пе-

риод — неподходящее время для попыток развеселить человека или
развеселиться самим. «Постарайся не думать об этом» или «Я знаю, что
ты чувствуешь» — это болезненно обесценивающие ответы, которые
слишком часто становятся основанием для разрыва дружбы. Пытаться
не думать об утрате не только невозможно, но и противоположно исце-
201
лению; и мы никогда не можем знать, что чувствует другой человек, —

мы можем только поделиться тем, что чувствуем мы, и принимать
чувства других.
Время отчаяния — это время рыдать, позволить самим себе роскошь
собственной печали. Гроллман (Grollman E. A., 1981) пишет: «Слезы помо-
гают выразить глубину отчаяния, следующего за медленным осознанием,
что смерть вашего любимого человека не просто дурной сон».
Переживание дезорганизации и отчаяния совершенно нормально и
психологически здорóво, хотя и кажется, что мы никогда больше не ис-
пытаем счастья. Это может быть тяжелым временем для других членов
семьи, особенно для детей. (В одиннадцатой главе мы рассматриваем
процесс горевания при наличии маленьких детей, чтобы предложить
некоторые инструменты, которые, как мы обнаружили, могут помочь в
работе со скорбящими детьми.)
Депрессия в каком-то смысле — естественная часть траура. В нашей
культуре депрессия часто воспринимается как угрожающая болезнь, па-
тологическое отклонение. В традиционных системах психологической
диагностики, базирующихся на медицинских моделях, депрессию счита-
ют нездоровой и рассматривают как признак заболевания.
Если депрессию лечат в данном контексте, а не в контексте здо-
ровья и соответствия ситуации, горюющие родители не получают
адекватной заботы. Следующее письмо пришло от одной женщины со
Среднего Запада, обратившейся за помощью в местную психиатриче-
скую клинику:
Я слушала ваше выступление в Чикаго на прошлой неделе.

Год назад, примерно в это же время, я родила мертвых доче-
рей-близнецов. Три месяца назад я начала проходить психо-
терапию, потому что мои друзья посчитали, что мне нужна
помощь. Наверное, они думали, что мне должно бы стать
лучше.
Однако мой психотерапевт хочет, чтобы я говорила о своем

детстве. Она говорит, что я подавила гнев на свою мать, за
то что у нее было так много детей (шестеро), из которых
я была старшей. Может быть, она права. Но я думаю, что
мне нужно больше говорить о своих дочерях, чем о своем про-
шлом. Я гораздо больше переживаю о моих детях, чем о том,
что сделала моя мать и чего не сделала я.
202
Спасибо вам за сегодняшней день. Я снова плакала по сво-

им девочкам. Мне понравилась ваша техника визуализации.
Вы помогли мне почувствовать себя нормально, потому что
мне все еще хочется плакать. Пожалуйста, дайте знать,
если я могу сделать что-то еще.
Мы предпочитаем рассматривать депрессию как нормальную реак-

цию на ситуацию стресса, подобно концепции разочарования доктора
Александра Лоуэна (Lowen, 1975). В его концепции депрессия — это вре-
мя восстановления тела для отдыха и сна, для расслабления ума, для
проявления эмоций.
Однако когда эмоции действительно поднимаются со дна, но нет
внутреннего или внешнего разрешения на их демонстрацию и выра-
жение, это состояние заблокированности эмоций снова приносит боль.
Психотерапевты давно знают, что поддержка в выражении эмоций, на-
пример посредством слез и гнева, может ослабить оковы заблокирован-
ной энергии. Застарелые блоки могут стать более серьезной причиной
для страданий, что называют реакцией на депрессию.
Депрессия может проявляться как отсутствие мотивации или под-
вижности либо в виде раздражения по поводу ежедневных событий.
Это может иметь и физиологическую составляющую, как мы обсуж-
дали в главах шестой и седьмой. Невозможно переоценить, насколько
часто физический стресс утраты бывает не опознан и остается без
лечения. Болезненное чувство, что ты навсегда затянут в трясину горя,
продлевается отсутствием простой физической выдержки, необходи-
мой для переработки эмоциональной энергии и исцеления. Мюриэл
Джеймс, автор книги «Рожденный побеждать» (James, 1973), сказала
как-то на своем семинаре, что она сама отказывается работать с теми,
кто чувствует себя подавленным, но не хочет пройти полного меди-
цинского обследования. Она утверждает, что во многих случаях об-
следование выявило нарушения, которые можно излечить пищевыми
добавками или другой физической заботой. Игнорировать физиологи-
ческие последствия горя — значит, вероятно, еще больше нагружать
нас мыслями и чувствами, которые каким-либо образом «заваливают»
работу с горем, в то время как мы и так испытываем достаточную
физическую боль.
Депрессия может ощущаться как недостаток внутренней чувстви-
тельности или отсутствие внутренней силы. Лоуэн сравнил депрессию
с утечкой воздуха в воздушном шаре или шине. Траур может привести
203
к более серьезной депрессии, если его выражение не поддерживается

самим родителем или его окружением.
«Выражение чувств, — пишет Лоуэн, — это сила, направленная во-
вне». Оно противоположно подавлению, являющемуся импульсом, «ко-
торый загоняют внутрь». Возможно, многое из того, что мы называем
послеродовой депрессией, на самом деле является всего лишь подавле-
нием естественных чувств после родов. Вероятно, если бы тем, кто стра-
дает от послеродовой депрессии, дали бы общественное разрешение,
приняли и позволили выражать, а не подавлять свои чувства, послеро-
довая адаптация проходила бы намного легче.
Выражение чувств может принимать разные формы: можно писáть,
плакать, кричать, петь, смеяться — полезным будет любое движение
энергии вовне. Следующая глава посвящена «выражению». Здесь же мы
просто скажем, что энергию горя нужно уважать и поддерживать.
Принятие, реорганизация
Бет Джеймсон написала в своей книге «Держи меня крепче»: «Не нуж-
но забывать вчерашнее. Его нужно помнить и лелеять. А завтра? Завтра
нужно создавать» (Jameson, 1971). Кюблер-Росс описывает принятие как
время, когда смертельно больной пациент более не зол или не подавлен
своим будущим или своей «долей» (Kubler-Ross E., 1969). Однако для ро-
дителей, пытающихся принять свою горькую участь, завтра не наступит,
будут только боль и страдания сегодняшнего дня. Может казаться, что
эту утрату невозможно принять очень долгое время — месяцы, даже годы.
Тем не менее возможно двигаться из глубокой, безутешной печали
к восстановлению повседневной жизни. Стивенсон и Стреффон в своей
книге «Когда умирает ребенок» (Straffon, 1981) говорят, что «выздоров-
ление зависит не от отрицания трагедии, но от болезненной сепарации
и принятия того, что нельзя изменить». Они рекомендуют тем, кто в
трауре, «проводить время в одиночестве», «пересмотреть свою жизнь»
и осознать, что они допускают, что жизнь пойдет в соответствии с их
мечтами и планами.
В нашей консультационной работе в центре «Отпрыск» мы видим,
что для многих скорбящих родителей необычайно болезненно и трудно
отпустить свои мечты и планы. Еще в детстве мы учимся представлять
себя мамами и папами с помощью игр и игрушек. Мы держим прекрас-
204
ных кукол с милыми розовыми щечками, сияющими глазками и счаст-

ливыми улыбками. В наших кукольных домиках мы в игре претворяем
мир, состоящий из семей, похожих на те, что показывали в 1950-е годы
в сериале «Предоставьте это Биверу». В таких сериалах, как «Папе лучше
знать», нет никаких выкидышей, смертей новорожденных, бесплодных
пар, абортов, преждевременных родов или умственно отсталых детей.
Двадцать лет назад детей редко включали в процесс траура. Немно-
гие из нас знали историю беременности своих матерей, о связанных с
деторождением утратах и глубоких печалях. Выкидыши были тайной.
Аборты практически не существовали, а смерть новорожденных обычно
объяснялась детям посредством идеализированных картинок детишек,
превращающихся в ангелочков. Грусть, ужас и горе почти всегда были
скрыты на заднем плане.
В подростковые годы мы подрабатывали няньками маленьких де-
тей, упражняя родительские навыки, возможно, тайно представляя, что
мы заботимся о собственных детях. Большинство наших романтических
отношений, включая брачные, строились на мечтах о будущей семейной
жизни: мечтах о том, как мы купим дом, заведем детей и воплотим свои
детские фантазии и мечты.
Эти мечты никогда не включали в себя рождение, заканчивающе-
еся смертью, роды, заканчивающиеся хирургическим вмешательством,
отношения в браке, столкнувшиеся с болью бесплодия. Наши мечты
умирают тяжелее всего и в конечном итоге требуют самой большой
работы с горем.
Принятие — это не обязательно самое счастливое состояние. Если
выразиться более точно, это конец длинного пути к умиротворению.
Пепперс и Кнапп (Knapp, 1980) описывают принятие и реорганизацию
как время «облегчения и восстановления». Они рассматривают это как
время, когда наступает какое-то разрешение от горя на эмоциональном
уровне, время, «когда становится возможным сталкиваться с напомина-
нием об утрате без того, чтобы эмоции начинали бурлить. Пепперс и
Кнапп считают, что для многих семей, переживших связанную с бере-
менностью утрату, это облегчение и восстановление наступает с рожде-
нием следующего ребенка.
Шерри Линн Минс Джименес в своей книге «Другая сторона бере-
менности» (Jimenez, 1982) описывает реорганизацию и принятие как вре-
мя, когда родители начинают в целом более свободно принимать решения
и функционировать. Это может быть началом новых очертаний жизни,
таких как поиск нового доктора, смена работы, покупка нового дома.
205
Сьюзен Борг и Джудит Ласкер в своей книге «Когда беременность

терпит неудачу» (Borg, 1981) напоминают нам о «наградах» горя. Они
пишут о родителях, достигших принятия: «Они выжили. Их эмоции, их
отношения, их способность справляться — всё подверглось проверке, и
теперь они знают, что они могут преодолеть кризис и выжить. Они нахо-
дят в себе силы, о которых и не подозревали, и часто начинают думать
о других интересах».
По сути, мы должны принять то, что принять невозможно. У нас
нет выбора, если мы когда-нибудь хотим освободиться от пронзающей
боли смерти. Мы должны знать, что мы справились и что занимает-
ся заря нового дня. Однако после многих лет работы с пережившими
утрату семьями мы знаем, что только принятия недостаточно, чтобы
по-настоящему исцелиться. Всего лишь принятия достаточно, чтобы
вернуться к функционированию в общественной, профессиональной и
семейной жизни. Принятие немного проще вытащит нас утром из посте-
ли, но, по всей видимости, оно не сможет успокоить наш бесконечный
духовный поиск, чтобы узнать и продолжить узнавать наших детей —
искать смысл жизни и смерти.
Преподобный Дэвид Бибель, автор книги «Джонатан, ты ушел
слишком рано» (Biebel, 1981), описывает свой отцовский и пасторский
опыт, когда его сын неожиданно умер в возрасте трех с половиной лет.
Он добавляет: «Для неверующего человека принятие, описанное здесь,
сравнимо с решением перестать биться головой о стену, потому что,
продолжая делать это, причиняешь себе дополнительную боль».
Мы не претендуем на то, чтобы называться специалистами в духов-
ной сфере, но мы уверены, что без какой-либо попытки к разрешению
утраты на духовном уровне жизни и смерти наших детей будут иметь
меньше смысла. Мы ограничим свою жизнь выживанием, отпустив и
перестроив достаточное количество нашей боли и страданий, чтобы мы
могли подняться и продолжать идти, втайне горюя и цепляясь за своих
детей в мыслях и мечтах, вероятно, боясь, что другие заглянут в наши
душу и поставят нам диагноз «сумасшедший».
Поскольку мы верим во врожденную разумность, добродетель и
мудрость каждого человека, мы знаем, что продолжительное пережи-
вание горя — это здорóво, потому что вы можете быть примером, а не
взваливать на себя груз, и это может дать нам ключ к тому, чтобы найти
в жизни смысл.
Раввин Гарольд Кушнер пишет в своей книге «Когда плохое случа-
ется с хорошими людьми» (Kushner, 1981): «Существует ли ответ на во-
206
прос, почему плохое происходит с хорошими людьми? Мы можем давать

научные объяснения, но в конце концов, когда мы заполним все поля
на игровой доске и будем гордиться своим умом, боль, тоска и чувство
несправедливости все равно останутся… Подводя итог, вопрос, почему
плохое случается с хорошими людьми, переходит в совершенно другие
вопросы: мы не спрашиваем больше себя, почему что-либо случилось,
но спрашиваем, как мы будем реагировать и что мы будем делать те-
перь, когда это случилось».
Теперь, когда это случилось, когда мечты нашего детства стать ро-
дителями так прискорбно начали умирать, — теперь давайте удовлет-
воримся чистым принятием и выживанием. В последующих нескольких
главах мы поделимся некоторыми техниками, которые мы разработали
для эмоционального и духовного исцеления.
Предоставить волю эмоциям поможет нам по-настоящему отпу-
стить, медленно и мягко, боль и печаль, которые мы ощущаем так глу-
боко. Годы нашей консультационной работы показали нам ценность вы-
ражения эмоций.
Наши воззрения на духовное исцеление также развивались на про-
тяжении нашей работы с клиентами, потому что мы намерены выйти за
пределы традиционной психотерапии, помочь самим себе и другим най-
ти смысл утраты, что улучшит наши жизни, а не ослабит нас. Сделать
что-то меньшее может слишком дорого стоить.
Бибель (Biebel, 1981) подводит итог потребности в духовном ис-
целении следующим образом: «Поскольку наша жизнь включает в себя
сумму дней со дня нашего рождения и до дня нашей смерти, мы на
самом деле очень плохие актеры на сцене тщетности, актеры в косми-
ческой трагикомедии. Если в конце нас ждет могила и ничего за ней, то
это просто абсурдно».
Глава 10
Отпустить
Дать волю эмоциям, страданию и боли
История Энн: дать волю эмоциям
Взбудораженные после утраты чувства могут переполнять, пугать и опу-

стошать, даже быть причиной сомнений в собственном здравом уме. Не-
которые родители в горе распознают и выражают свои чувства; другие
оставляют их непризнанными или даже подавленными. Как объяснялось
в предыдущей главе, все мы должны найти какой-либо эффективный
способ выражать эти мощные и болезненные эмоции, прежде чем они
привнесут еще больший хаос в наши собственные жизни и жизни наших
семей. Мы предлагаем следующее описание сеансов, которые проходила
одна горюющая женщина в рамках профессиональной психотерапии.
Мы рассказываем историю Энн в качестве иллюстрации силы и разноо-
бразия форм горя, а также необходимости дать волю эмоциям и достичь
исцеления, приходящего, когда мы отпускаем.

В апреле 1983 года в центре «Отпрыск» раздался телефонный звонок, на
который, как обычно, ответил кто-то из сотрудников. Женщина на дру-
гом конце поздоровалась, представилась Энн Мастерс и смогла только
произнести: «Мой ребенок умер», — после чего ее голос сорвался, и она
не смогла продолжать разговор из-за душащих ее рыданий. Мы назна-
чили прием как можно скорее.
Сеанс 1. Об Эмили
Энн приехала в «Отпрыск» бледной и истощенной. Едва она села, она
потянулась в сумку за фотографиями своей дочери Эмили. Сквозь по-
ток слез Энн рассказала свою историю: Эмили была ее вторым ре-
бенком, первой дочерью. Беременность казалось нормальной во всех
отношениях. Даже роды начались нормально, но затем прогресс пре-
кратился и у Эмили начали проявляться признаки дистресса. Эмили ро-
дилась в результате операции кесарева сечения после тридцатичасовых
родов, при раскрытии шейки матки не больше 5 см. Хотя Энн и ее муж
были глубоко разочарованы и ошарашены остановившимися родами и
хирургическим разрешением, они были в восторге от Эмили. Они вме-
сте позвонили домой, чтобы рассказать новость своему трехлетнему
сыну Стивену.
Однако их радость была недолгой, поскольку Эмили начала угасать
в течение дня после рождения. Ей сделали различные медицинские ана-
211
Глава 10. Отпустить
лизы. Результаты показали, что в крошечном желудке Эмили развилась

раковая опухоль. Хотя можно было попытаться сделать операцию, про-
гноз бы неутешительным. Энн и Роб согласились на операцию, которую
нужно было делать в три этапа. Эмили пережила первые две операции,
но умерла перед третьей, 10 декабря 1982 года, в возрасте четырех не-
дель. Энн закончила свой рассказ словами, что ее горе сперва казалось
таким подавляющим, что она сама не чаяла выжить.
Как и многие матери в трауре, она как-то нашла в себе мужество
продолжать жить и даже начала чувствовать себя сильнее. Затем, при-
мерно неделю назад, ее окутали переполняющие грусть и боль. Eе горе
казалось бездонным, и Энн рассказывала, что ее жизнь скатывается в
узкую черную яму. Она не могла найти никакой опоры для рук и ног и
чувствовала, что каждый день проваливается все ниже. Временами, по
ее словам, она хотела перестать страдать и просто исчезнуть в яме от-
чаяния. Однако временами она отчаянно хотела продолжать жить — из
любви к своему мужу и сыну. Когда Энн говорила, она выражала неко-
торые из переполнявших ее эмоций. Она начинала отпускать свое горе.
Энн поощряли рассказывать что-то конкретное о фото, которые она
принесла. «Что это был за день? Когда это снято? Сколько здесь Эмили?
Какие у нее были волосы? Она смотрела на вас? «Как она плакала? Вы
смогли ее подержать?» По мере того как Энн говорила, Эмили станови-
лась настоящим человеком, с собственной внешностью и характером.
Мы особенно сосредотачивались на взаимодействии Эмили с родителя-
ми и до рождения (когда она росла в животе Энн), и после. Хотя эти мо-
менты были болезненно редкими, они все же имели место. Эмили жила.
Энн успокаивалась по мере того, как говорила; когда сеанс закончился,
она интуитивно протянула руку специалисту, чтобы пожать ее. «Спаси-
бо, — тихо сказал она. — Наверное, я отчаянно хотела поговорить о ней.
Все остальные думают, что все это кончено и забыто — она умерла че-
тыре месяца назад, и едва ли кто-то еще ее видел. Только мои родители,
Роб и Стивен. Как будто она никогда не существовала, а я не могу это
вынести. У меня ведь была дочь, и я ее так любила».
Сеанс 2. Роды и рождение: материнская защита

В начале второго сеанса Энн мы обсудили целостный подход центра
«Отпрыск» к горю и исцелению и сообщили Энн, что мы попытаемся
помочь ей исцелиться от своей утраты физически, психологически, эмо-
ционально и духовно. В качестве первого шага к физическому исцеле-
нию Энн назначили консультацию с нашим диетологом. Мы также по-
212
говорили о физических упражнениях, массаже, техниках расслаблении

и медитации как дополнительных способах укрепить и поддержать ее
физическое здоровье.
В то же время мы сообщили Энн, что мы будем вспоминать все ее
отношения с Эмили, всё, что они с ней пережили. Нашей целью будет
высвободить все психологические муки или эмоциональную боль, чтобы
снова найти и определить связь, которая была у Энн с Эмили, связь,
которая может продолжиться и после смерти.
Мы вспомнили роды Энн и рождение Эмили. Мы использовали
технику, разработанную в центре «Отпрыск», которую мы назвали об-
работкой воспоминаний. Она предназначена, чтобы поместить человека
«в обстоятельства», дабы освободиться от эмоциональной боли, с ко-
торой они ассоциируются. Энн попросили откинуться назад, чтобы ее
тело было полностью расслаблено и ей бы не требовалось напряженно
сидеть с прямой спиной. Мы провели последовательное расслабление,
выполнили упражнение на визуализацию и вместе вспомнили события.
Когда Энн стала казаться более умиротворенной и способной сфокуси-
роваться на самой себе, ее попросили перенестись во время конца ее
беременности с Эмили, в день и время, когда она почувствовала, что,
возможно, начинаются роды. Она описала морозный день конца осени,
когда они с сыном вместе пекли овсяное печенье. Схватки начались к
полудню и стабильно продолжались всю ночь. Энн явно «присутствова-
ла» в сценах, которые она описывала, она могла с легкостью вспомнить
детали одежды, обстановки комнаты и выражения лиц других людей.
Когда она описывала, что ее роды не прогрессировали, на ее лице по-
явилось болезненное, отчаянное выражение. «Шейка не раскрывается! —
вскрикнула она. — Мое тело подводит моего ребенка! — и затем: — Нет,
я не выпущу своего ребенка». Затем последовали горестные рыдания.
«Я знала, — призналась Энн сквозь слезы. — Где-то внутри я знала, что
что-то не так и я ее не выпущу. Как это случилось? Я виновата? Мое
тело сделало что-то не то, чтобы позволить этому раку расти? Должно
быть, я знала, что без меня она не справится». Энн мягко подвели к тому,
чтобы завершить воспоминания о рождении Эмили, а затем ее попро-
сили провести дополнительный процесс.
«Вы можете простить себя, Энн, и свое тело за то, что не выпустили
Эмили, за то, что так любили ее и что пытались защищать ее так долго,
как только могли?»
Энн кивнула. Ее дыхание было ровным и мирным. «Я знала, — ска-
зала она, — и я пыталась ее защитить, я ее очень любила. Я так боялась,
213
что они подумают, что я ненормальная, если я скажу, что знала. Такое
облегчение сказать это сейчас».
Тогда Энн попросили визуализировать символ глубокой защища-
ющей любви, которую она чувствовала к Эмили и которую продемон-
стрировала при ее рождении. Когда Энн заговорила, в ее голосе звучали
новые ноты благоговения. «Я вижу вечнозеленое дерево, — объяснила
она. —Прекрасную голубую ель, она сохраняет свои иглы зимой и не от-
пускает их, когда все клены, и дубы, и другие деревья сбрасывают свои
листья. Некоторые иглы, конечно, опадают, когда приходит время, но
дерево остается, и оно держится до последнего». Энн спросили, может
ли она сделать эту голубую ель частью своей жизни.
«Конечно же, — сказала она несколько взволнованно, — я могу ку-
пить молодое деревце и посадить у нас во дворе. И тогда, когда я буду
на него смотреть, я буду вспоминать, как яростно я хотела защитить
Эмили, я буду вспоминать, что я настолько сильно ее любила».
Сеанс 3. Дать волю гневу

Третий сеанс Энн начался с проверки ее физического состояния. До это-
го она встретилась с диетологом и сделала в своем питании некоторые
изменения, кроме того, введя очень требовавшиеся ей витаминные до-
бавки. Перед сном она применяла некоторые техники релаксации, и ее
бессонница стала несколько меньшей проблемой.
Удовлетворенные тем, что на физическом уровне процесс идет, мы
решили двигаться вперед, вспоминая жизнь Эмили. После первоначаль-
ного расслабления Энн начала описывать сцену в больнице и то, как
доктор впервые пришел к ней с новостями о плохом здоровье Эмили.
Поскольку процесс воспоминаний направлен на то, чтобы поместить
человека в обстоятельства, мы просим родителей рассказывать в насто-
ящем времени. «Этот довольно молодой доктор заходит в мою палату.
Роб уехал домой, чтобы побыть со Стивеном, а Эмили в детском отде-
лении. У него очень тяжелые черные брови и короткая подстриженная
борода. Он подходит к моей постели и говорит: “Боюсь, у меня плохие
новости. С вашим ребенком не все в порядке”. С минуту я не могу ему
ответить. “Что вы имеете в виду?” — спршиваю я. “Я имею в виду, — от-
вечает он резко, — что с ней не все в порядке. Она серьезно больна. Она
может умереть”. Затем я начинаю плакать, а он выглядит раздосадован-
ным или расстроенным. Он удаляется из комнаты, сказав, что даст мне
знать о результатах анализов, когда они будут готовы. Он так напуган.
Я хочу, чтобы он меня успокоил, взял меня за руку. Он не может! Я одна».
214
Несколько минут Энн выплакивала свое горе и свой шок и ужас.

Затем она прервала воспоминания, чтобы справиться со своими чув-
ствами по отношению к молодому доктору. «Энн, давайте напишем ему
письмо и дадим знать, что вы думаете о его профессионализме. Вы
можете решить, отправить письмо или не отправлять, но мы должны
каким-то образом дать волю чувствам в вашей душе, которые вы ис-
пытали на его счет. Энн начала диктовать:
Уважаемый доктор Б. Э.
Где, черт возьми, вы проходили медицинскую практику? Вы

в курсе, что забота о здоровье — это не только лабора-
торные анализы и операции, это еще и человеческая под-
держка, понимание и внимание! Как вы смеете врываться в
мою палату и говорить, что мой ребенок серьезно болен, не
сказав, что вам жаль, не спросив, есть ли у меня вопросы,
или понимаю ли я ситуацию, или нужна ли мне помощь? Как
вы смеете так со мной обращаться! Вы прикасались к моей
дочери? Я не хотела, чтобы вы к ней прикасались — я хотела,
чтобы к ней прикасались только с добротой, а не отврати-
тельной черствостью. Мне невыносима мысль, что вы к ней
прикасались! Вы жалкое пятно на теле здравоохранения, его
компрометирующее, и я вас ненавижу, ненавижу!
Когда голос Энн достиг эмоционального пика, он так же быстро

сорвался и утонул в слезах. Несколько минут спустя у Энн спросили,
осталось ли что-нибудь, что она хочет сказать доктору. Когда она по-
качала головой, ее попросили представить активного молодого студента
медфакультета, который, возможно, хочет спасать мир, который, веро-
ятно, выбирает акушерство, потому что здесь каждый день пульсирует
новой жизнью; который продирается через годы обучения, учась лечить,
исцелять, спасать, делать все возможное. А затем сталкивается с ситу-
ацией, в которой, вероятно, ничего не поделать. Конечно, он повел себя
неправильно, но не могли бы вы как-то простить его? Можете ли вы
начать прощать? Увидеть его слабость, его страх, когда он не может
спасти, его гнев, когда новая жизнь не живет, его беспомощность перед
лицом горя? Если нет, вы рискуете запереть свою боль в собственном
теле, что может причинить боль вам, ранить вас. Смогли бы вы простить
его за то, что он сказал вам, что ваша дочь может умереть?
215
Энн глубоко всхлипывала, а затем постепенно ее дыхание снова

стало ровным. «Да, да, могу, — прошептала она. — Ужасно чувствовать
подобную беспомощность, я и сама ее чувствую. И какая-то часть меня
действительно винила его в смерти Эмили только за то, что именно он
сказал мне об этом. Ему действительно не хватало сострадания, возмож-
но, он это чувствовал, но не показывал; но ведь и мне тоже. Он в ответе
за свой страх и свое непрофессиональное поведение, но я не хочу нести
боль еще и за это. Я тоже обвинила гонца за дурные вести, не так ли?
Я не могу его за это ненавидеть. Лучше рассматривать происшедшее в
этом свете, так у меня нет такой боли в груди. Кажется, что еще одна
часть боли ушла».
Сеанс 4. В реанимации
Четвертый сеанс начался с обычной оценки физического здоровья Энн.
Она стала есть чуть больше и поэтому перестала терять вес. И хотя
она все еще была уставшей, ломающее кости изнеможение, которое она
чувствовала, начало спадать. Она прошла массаж и даже подумывала о
том, чтобы начать заниматься спортом. «Только подумываю!» — шутила
она. Радостно было видеть ее улыбающейся хоть немного.
В течение этого сеанса мы стали вспоминать пребывание Эмили
в отделении реанимации новорожденных. Энн была в агонии, потому
что их с Эмили разделили, однако Стивену, которому было только три,
она тоже была нужна. Он был напуган и ошарашен непрекращающейся
борьбой за жизнь Эмили. Он явственно чувствовал тревогу родителей,
поэтому он начал бояться разделения с ними.
Переносясь в то время, Энн всхлипывала: «Это было так ужасно,
что и не выскажешь. Я не могу оставлять ее там, так беспомощно ле-
жащую в этой маленькой кроватке со всеми этими воткнутыми в нее
трубками. Медсестры великолепны, но я чувствую, что она хочет видеть
меня, ей необходима я. И Стивену я тоже нужна — он так напуган, а я не
слишком большое утешение. Конечно же, мы привезли его посмотреть
на Эмили, но он не мог ее подержать, и его так напугал ее вид. Меня
преследует чувство вины за все те моменты, когда Эмили плакала, а я
не была рядом, и меня также преследует то, через что прошлось пройти
Стивену. Он на самом деле на какое-то время потерял мать, и я еще не
до конца вернулась».
Затем мы поговорили о жизненно важной связи, чистых узах люб-
ви, существующих между родителем и ребенком, — узах, которые не
разъединить вне зависимости от внешних обстоятельств. Вне зависи-
216
мости от физического присутствия, у Энн всегда оставались эти узы с

каждым из ее детей, так же как и их любовь все время была с ней. Энн
попросили закрыть глаза и представить перед собой каждого из своих
детей. Ее попросили сказать каждому из них, как она их любит, как
хочет дать все, что им нужно, и — что превыше всего остального — ее
неутолимая любовь всегда с ними, несмотря ни на что. Слова Энн к
своим детям были чрезвычайно трогательными. Ее голос отдавался эхом
любви к ним, любви, которая, казалось, утешала ее, по мере того как она
говорила. «Каким-то образом я знаю, что они тоже это чувствуют», —
сказала она.
Затем мы поговорили о техниках исцеления для детей (которые
более полно будут обсуждаться в одиннадцатой главе). Энн решила по-
пробовать провести обработку воспоминаний со Стивеном, чтобы по-
мочь ему исцелиться от утраты сестры и укрепить ощущение любви
родителей к нему.
Сеанс 5. Понятый ребенок

Пятый сеанс Энн начался с отчета о ее прогрессе со Стивеном. «Ему
понравилась обработка воспоминаний! Конечно, ему это показалось
забавной игрой, и наше с Робом внимание было полностью посвя-
щено ему. Кроме того, это хорошо сработало, он поделился многими
страхами и замешательством. Он все еще до какой-то степени в за-
мешательстве, поскольку он недостаточно взрослый, чтобы полностью
справляться со словами, но он выразил достаточно, чтобы мы могли
ему помочь. Мы закончили разговор тем, как мы друг друга любим и
как мы скучали друг по другу, когда один из нас был в больнице с Эми-
ли. Я думаю, он хоть немного понимает, что Эмили было одиноко и что
ей мы тоже были нужны. Когда я спросила Стивена, что бы мы могли
подарить друг другу в качестве напоминания о той любви, которую мы
чувствуем, он предложил плюшевых мишек! Разве это не чудесно? Мы
найдем две пары обнимающихся мишек — по одному медвежонку для
Стивена, Роба, меня и Эмили. Мы будем хранить медвежонка Эмили
в особом месте в качестве напоминания о ее любви к нам и нашей
любви к ней.
И тогда, если один из нас уедет, то он или она могут взять с собой
медвежонка в качестве символа любви, которая везде с каждым из нас.
Это было особенным уроком для всех нас — понять, что наша любовь
друг к другу всегда с нами, даже когда мы в разлуке».
217
Сеанс 6. Операция Эмили

Когда Энн спросили, готова ли она вспомнить операцию Эмили, она
ответила, что готова. «Я боюсь, — сказала она, — но я и чувствую себя
сильнее».
Она вернулась в то время, когда Эмили поставили диагноз и пред-
ложили вариант операции. Слезы наполнили ее глаза: «Я не могу ре-
шить, — простонала она. — Я вижу ее крохотное тельце, и для меня не-
выносима мысль, что ей сделают наркоз и разрежут ее. Я хочу сгрести
ее и отвезти домой, где я могу обниматься с ней и держать на руках
целый день, без всех эти трубок и проводов. В действительности врачи
не могут помочь нам решить. Операция может спасти ее или не может.
На самом деле с большей вероятностью не может спасти ее. Но этот
один шанс… Ах, нет, я должна воспользоваться этим шансом. Правильно
ли это, лучшее ли решение? Мы сказали, чтобы они начинали… К нам
пришла медсестра с известием, что операция окончена. Она на минуту
взяла нас за руки. Затем пришел доктор и сказал, что ему жаль, но на-
дежда мала, но они продолжат пытаться. И они правда пытались. И все-
таки как бы я хотела, чтобы мы просто привезли ее домой умирать! Она
умерла одна, вдали от нас, когда мы ехали в больницу, чтобы ее увидеть.
Я не была там, я не была там!»
Тело Энн сотрясали рыдания. Когда она немного успокоилась, ее
попросили представить свое святилище или рай (упражнение, описан-
ное в шестой главе, которое Энн много раз выполняла для расслабления
и медитации). Энн напомнили, что там могут существовать только под-
держка, понимание и принятие — но не вина и осуждение. Когда она
прикоснулась к этому ощущению мира и свободы, ее попросили вызвать
перед собой образ Эмили — увидеть себя и Эмили только с самыми вы-
сокими и чистыми мыслями. Ей сказали, что она свободна просто быть
с Эмили так, как ей кажется правильным, взять ее на руки, говорить с
ней или нет. Не существует правильного или неправильного способа
чувствовать любовь.
Затем Энн спросили, может ли она простить Эмили за то, что она
умерла, когда Энн так хотела, чтобы она жила. «Конечно, — мягко ска-
зала Энн. — Она сделала все возможное, я действительно в это верю».
Я предложила, чтобы она сказала это Эмили. Лицо Энн с закрытыми
глазами выглядело прелестным и умиротворенным.
Следующим предложением было, чтобы Энн «спросила» у Эмили,
может ли она ее простить, за то что Энн не была рядом, когда Эми-
ли умерла. Энн спросила, и целительные слезы потекли у нее из глаз.
218
«Я чувствую, что она каким-то образом сказала мне, что прощать было
нечего, моя любовь была с ней, когда она умерла, и это было все, что ей
было нужно. Кажется, она еще сказала, что она тоже знала, что я ста-
ралась, как могла. Мы обе старались, и наша любовь друг к другу была
опорой нам обеим». Энн ушла, тепло обняв нас, с облегченным сердцем.
Сеансы 7 — 9. Освобождение от душевной боли

Когда Энн вернулась на седьмой сеанс, было ясно, что она растеряла
большую часть своей умиротворенности, которую приобрела ранее.
«Я не знаю, что со мной случилось, — сказала она, — Но я чувствую
себя опустошенной. Я постоянно спрашиваю себя почему. Почему Эми-
ли, почему я, почему мы? Я так истово молилась, чтобы эта операция
помогла, чтобы случилось какое-то чудо. Эмили тоже очень старалась.
Мы все старались — я, Роб, мои родители, доктора, медсестры. А где
был Бог? Почему он не ответил на наши молитвы, почему не помог ей?
Почему он проигнорировал нас, когда он был нам нужен больше всего?
Почему это вообще случилось? Он меня наказал? Что это за Бог такой,
насылающий на ребенка рак?»
«Почему бы вам не сказать Богу, что вы чувствуете?» И Энн сказала:
она была в ярости, кричала, била кулаками подушки, пока не осталась
без сил. Она излила весь свой гнев, все свою боль, все свои потерянные
надежды на то, что Господь «исправит» все, что нужно исправить. Когда
она закончила, ее спросили, с кем она говорила. «Да с Богом же!» — от-
ветила она. Когда ее попросили описать Бога, она поколебалась. По-
этому мы записали под диктовку рассказ Энн «Кто такой Бог?» Для Энн
это было еще одно начинание, разрешение от ее утраты на духовном
уровне.
На протяжении последующих двух сеансов Энн долго и пристально
рассматривала то, в чем заключались ее духовные убеждения до смерти
Эмили и то, во что они превратились. Рассказ о Боге позволил ей бли-
же взглянуть на свои убеждения, а смерть Эмили пошатнула большую
часть из них. Одним из импульсов Энн было отвернуться от своего Бога
в гневе, оставить все свои духовные убеждения. Энн призналась в глу-
бочайшем кризисе веры в себя, в свое тело и во все то, во что ее учили
верить. «Говорить это больно и страшно, но, когда я это говорю, я чув-
ствую облегчение», — призналась Энн.
В течение девятого сеанса Энн проделала упражнение на визуали-
зацию, в котором она попросила у Эмили ответа на вопрос, почему она
умерла. Ответ, который Энн почувствовала в себе, заключался в том,
219
что смерть Эмили дала всей семье бесконечно усиленное умение ценить
друг друга и любовь, которую они разделяли. Когда Энн делала это
упражнение, ее тело слегка дрожало, а затем она поделилась ощущени-
ем, что Эмили (или Бог, она не была уверена) говорила ей, что любовь
Бога тоже была с ней, поддерживая ее в это трудное время. Когда Энн
открыла глаза, она выглядела по-настоящему более умиротворенной,
чем когда-либо раньше. «Не знаю даже, почему я чувствую себя луч-
ше, — сказа она, — но это так. Каким-то образом я чувствую, что я на
верном пути и что все это постепенно прояснится. Сейчас кажется, что
этого достаточно».
Свободны быть
Поэт Е. Е. Каммингс написал: «Тщась остаться собой в этом мире, ко-
торый готов все отдать, чтоб его с остальными сравнять, тяжелейшую
битву ведет человек; на это уходит ему предназначенный век».
Стадии и фазы переживания утраты описаны, есть книги и ис-
следования переживания траура. Существуют описания, определения и
объяснения горя. Существуют поддерживающие и неподдерживающие
группы. Есть те, кто советует, те, кто притворяются, что ничего не слу-
чилось, и те, кто по-настоящему утешают.
Есть техники психотерапии, слова мудрости, простые стихи, вы-
ражающие скорбь. Есть истории тех, кто страдает от того, что сердце
разбито, и истории о том, как его склеить.
И наконец, есть отчаяние своей личной скорби; каждый из нас
стремится найти облегчение, выразить чувства и потребности, горевать
по-своему и в свое время, не потеряв больше, чем мы уже потеряли.
Однако быть самим собой в мире, который отрицает смерть, сдер-
живает чувства и хоронит эмоции, — непростая задача. Высвободить
боль утраченных надежд на рождение ребенка, надежд, рассеченных
хирургическим вмешательством или травмирующими родами, сложно,
особенно когда медики, семья и друзья не одобряют и интересуются:
«Из-за чего сыр-бор? В конце концов, у вас здоровый ребенок». В этом
мире слезы женщины, отдавшей ребенка на усыновление, легко сбрасы-
ваются со счетов теми, кто считает, что ее выбор был «к лучшему». Горе
пар, перенесших выкидыш, отметается легковесными советами зачать
нового ребенка.
220
А для таких Энн и Робов, чьи дети умирают, часто существует лишь
ограниченное разрешение выражать свое горе. По прошествии обычно
короткого периода семья и друзья могут не справиться с собственной
беспомощностью перед лицом такого количества боли. Поэтому они за-
крываются, или же скорбящие родители закрываются либо пытаются
подавить свои чувства, доставляющие другим такую неловкость.
Почему наши чувства настолько неприемлемы? Почему мы так
сильно стараемся убежать от своих эмоций или надежно запереть их?
Мы верим, что, если мы, родители в горе, хотим исцелиться, мы должны
быть самими собой. Мы должны с уважением относиться к собственным
чувствам вне зависимости от мнения окружающих. Мы должны найти
способы выражать эти эмоции, отпускать то, что может нас ранить, если
будет заперто внутри.
Сэмюельс и Беннет (Samuels, 1974) определяют чувства как «по-
слание вашего разума и тела, говорящее вам, что делать, чтобы достичь
облегчения». Далее они определяют облегчение как «состояние, в кото-
ром врожденные возможности для исцеления свободны функциониро-
вать лучше всего». Таким образом, чтобы поддержать наши врожденные
способности к исцелению, мы должны прежде всего уважать послания
наших чувств. Чтобы этого достичь, мы должны выражать их, а не по-
давлять.
Выражение может принимать многочисленные формы. Крик, слезы,
битье подушек, написание писем, беседы и визуализация позволили Энн
дать волю своим чувствам и вернуть себе покой. Для других подобными
способами отпустить могут стать рыдание, смех, спорт и даже погруже-
ние в мечты.
Режим для выражения чувств лучше всего составлять, руковод-
ствуясь своими внутренними проводниками и в контексте ощущения
безопасности. Далее в этой главе мы предлагаем несколько вариантов
того, как дать волю чувствам. Мы предлагаем следующую схему для
эффективного выражения эмоций. Она включает в себя три основных
положения:
1) принимайте все свои чувства как ценные и здравые;
2) станьте тем, кого можно поддержать;
3) укоренитесь в принятии самого себя и высвобождайте эмоции без

страданий.
221
1. Принимайте все свои чувства как ценные и здравые

Многие горюющие родители пришли в центр «Отпрыск» на консуль-
тацию, потому что начали сомневаться в собственной разумности.
Их чувства были очень реальными и переполняющими, но другие
люди осудили эти чувства как ненормальные, нездоровые или непри-
личные — или же совсем обесценили. Какими же сбитыми с толку
чувствовали себя эти родители, насколько отчаялись когда-нибудь
почувствовать себя нормальными! Мир часто говорил им, что они
«должны» чувствовать себя по-другому, однако собственные эмоции
говорили им обратное. Неудивительно, что их разумность стояла под
вопросом.
Мы поощряем родителей признавать свои чувства в качестве сви-
детельства собственного здоровья и разумности. Принимайте свои
чувства как ценные и здоровые, даже если другие не понимают и не
принимают вас. Найдите тех, кто это сделает; но превыше всего — сами
принимайте себя и свои чувства. Вы не одиноки; вы один из миллионов
других, чьи чувства вопиют о признании и выражении.
Сознательных женщин, искренне чувствующих собственную боль и
выражающих эмоции горя, чаще воспринимают как «истеричных», чем
как разумных здоровых женщин, каковыми они являются. Женщин, ко-
торые чувствуют себя огорченными, подавленными и разочарованными
после кесарева сечения или травмирующих родов, часто осуждают как
чрезвычайно эмоциональных или даже незрелых, за то что они так рас-
страиваются. Женщин, которые перенесли выкидыш и оплакивают утра-
ту, слишком часто критикуют за их траур те, кто считает, что выкидыш
лучше игнорировать и поскорее забыть. Даже тем, чьи дети умирают
или рождаются неполноценными, не предоставляют священного права
на свои чувства. После первоначального периода поддержки в их скор-
би от родителей ждут, что они отринут свою утрату. Высушат слезы и
снова вернутся к нормальной жизни, зачастую гораздо раньше, чем они
почувствуют себя способными это сделать.
Наша культура настолько отрицает смерть, настолько подавляет
эмоции, что неудивительно, что наши чувства часто неприемлемы для
других и даже для нас самих. Но тем не менее женщины, пережившие
травмирующие роды, чувствуют свою утрату, а женщины, перенесшие
выкидыш, чувствуют свое горе, и все скорбящие родители чувствуют
свою боль, как бы долго она ни длилась. Психологи говорят нам, что
чувства не могут быть правильными или неправильными. Они просто
есть. Поэтому они заслуживают признания. То же касается всех утрат,
222
связанных с беременностью и родами. Мы должны верить в собствен-

ную разумность и требовать своего права оплакивать, пока не будет
достаточно.
2. Станьте человеком, которого можно поддержать

Когда наши дети умерли, а наши мечты разорваны в клочья, мы особо
чувствительны, уязвимы и ранимы. Обычные проявления бесчувствен-
ности, необдуманные слова или действия других могут доставить прон-
зающую боль уже разбитому сердцу. Мы можем быть склонными кри-
тиковать своих друзей и членов семьи — и, возможно, справедливо, — за
то что они не могут более деликатно реагировать на нашу утрату. Из-за
их плохой поддержки мы можем уйти в себя — и тогда мы можем стать
теми, кому невозможно оказать поддержку, отрезая себя от любой пред-
ложенной помощи.
Мы живем в мире, которому не удалось научить людей адекватной
и поддерживающей реакции на горе и боль. Мы сами порой причиняем
боль другим своей неловкостью или недостаточными умениями. Мы все
бываем неделикатными. Когда нам так больно, нам трудно вспомнить,
что это правда, но вспомнить об этом важно. Нам и вправду нужна под-
держка, несмотря на нашу склонность отстраниться и зализывать раны
в одиночку.
Одна из горюющих матерей рассказала нам, что она вытолкала
с крыльца своего дома свою лучшую подругу, за то что та пришла с
цветами и сказала: «Я знаю, что ты чувствуешь». Это правда: никто не
знает, что вы чувствуете. Когда умирает ваша мечта, вы хотите, чтобы
она вернулась, а не пустых слов, цветов и сочувствия.
Однако находиться в эмоциональном разладе с друзьями — зна-
чит, усиливать утрату и причинять себе еще большую боль. Нам за-
частую нужно объяснить друзьям, что делать. Стать человеком, кото-
рого можно поддержать, означает принять на себя ответственность
за собственные чувства и потребности. Мы должны попросить других
остановиться, если они причиняют нам боль, мы должны им точно
сказать, что нам действительно нужно, и мы должны дать им шанс
отреагировать соответствующим образом. Горе может быть неизведан-
ной территорией не только для нас, но также и для наших друзей и
родственников.
Когда мы позволяем окружающим неловкость в сфере эмоций и
боль от их собственной беспомощности, у нас появляется больше шан-
сов получить поддержку, которую нам могут оказать другие. Мы за-
223
служиваем физических прикосновений, полезной еды, приготовленной

другими, друга, который выслушает, какого-то времени в одиночестве.
Мы заслуживаем права отбросить «поведение в обществе» и обязатель-
ства, которые только увеличивают нашу боль.
Поведение в обществе может обессиливать родителей в горе. Быть
любезной хозяйкой, поддерживать светские разговоры или даже стоиче-
ски улыбаться может потребовать больше энергии, чем в силах собрать
скорбящие родители. Мы должны оставить подобные болезненные дей-
ствия и сказать правду о том, что мы чувствуем. Слишком истощены,
чтобы выполнять роль хозяйки? Попросите друзей посидеть с вами, но
самим приготовить чай и принести перекусить. Невозможно отвлечь
разум и чувства от утраты? Скажите семье и друзьям, что вы понимаете,
как тяжело для них ваше горе, но вам действительно нужна свобода го-
ворить о том, что у вас на уме, а не о делах сообщества, которые сейчас
не имеют для вас никакого смысла. Нет желания улыбаться? Спросите
друзей, могут ли они выдержать ваше грустное выражение лица, потому
что оно искренне; это вы, и вам нужно знать, что вы можете быть чест-
ными, потому что грусть исцеляется именно так. Одна пара, с которой
мы работали, повесила на входной двери табличку:
Горюющая семья.
Входите на свой страх и риск!
Наши попытки стать теми, кого можно поддержать, сказав окру-

жающим, что нам нужно, часто могут кардинально изменить наши от-
ношения в лучшую сторону. Сандра и Майкл пришли к нам на кон-
сультацию после потери пятой беременности — два выкидыша и три
мертворожденных ребенка. Они были беременны шесть раз, и только
один ребенок выжил. Они отчаянно хотели завести еще одного ребенка.
Оба они происходили из больших семей, и хотя у них было множество
людей, которые могли предложить поддержку, ее не хватало. У обеих
семей были трудности с выражением чувств и потребностей и с тем,
чтобы открыться друг другу. И Сандра, и Майкл росли, видя, что чувства
крепко держатся в узде, и в то же время им было все труднее справлять-
ся с собственными чувствами. Сандра пришла на консультацию, потому
что она чувствовала, что ее переполняет чувство горя и собственного
одиночества в этом горе. Одна из сестер Сандры планировала большой
224
праздник в честь крестин своего новорожденного и ожидала, что Сандра

и Майкл придут.
Сандра боялась этого события, тем не менее и она, и Майкл чув-
ствовали, что они обязаны пойти. Мы посоветовали ей поделиться свои-
ми чувствами с семьей, но она считала, что это невозможно. Так что они
пошли. Как позже рассказала Сандра, у нее все свело внутри, когда они
подъехали к церкви, а внутренний голос кричал ей не ходить, но она ска-
зала себе быть храброй и перестать вести себя как ребенок. Она сказала
себе, что «обязана» пойти на церемонию и ее семья будет беспокоиться,
если они с Майклом не придут. Поэтому она отринула внутренний голос
и телесные ощущения и заставила себя пойти дальше.
Крещение было общественным — не только для маленького пле-
менника Сандры, но и еще для семи других младенцев младше трех
месяцев. Сандре и Майклу было тяжело переносить такое количество
детей, радостное веселье и гомон присутствующих подросших детей.
И снова Сандра хотела уйти, спрятаться дома в своей уютной гостиной
с тихой музыкой, которой она часто пользовалась, чтобы успокоиться.
И снова голос «обязательств» победил, и Сандра заставила себя физи-
чески присутствовать, хотя, как она вспоминала, душевно и эмоцио-
нально она исчезла.
Затем Сандра почувствовала себя обязанной смотреть на лица ма-
лышей. В каждом она видела ребенка, которого так отчаянно хотела.
Ее сердце защемило, как никогда прежде, и она начала дрожать. Она
вышла из церкви, одна доехала до дома и плакала. Она рыдала в оди-
ночестве в своей гостиной, отпуская боль и глубокую печаль по своим
потерянным детям.
Никто из ее семьи не позвонил. Никто не пришел к ней, чтобы
предложить поддержку. Сандра была слишком «горда», чтобы дать кому-
то знать, что она так в этом нуждается. Наконец Сандра пришла в себя
и поехала на крестины. Никто не спросил ее, где она была и как она.
Все беспомощно смотрели на нее, на ее покрасневшие глаза и слишком
боялись столкнуться с ее болью.
Внезапно Сандра больше не смогла выносить своих истерзанных
чувств. Она отвела нескольких членов семьи в сторонку и рассказала,
как ей грустно. Майкл и еще несколько человек присоединились к груп-
пе. Прежде чем они закончили говорить, вокруг них собралась вся семья,
и у многих глаза были на мокром месте.
Испытывая огромную неловкость, несколько членов семьи про-
тянули руки и прикоснулись к Сандре и Майклу. Одна тетушка сказа-
225
ла, что она живет на свете 83 года и никогда не видела такой участ-
ливой семьи.
Возможно, не все семьи были бы способны на такую уместную
и поддерживающую реакцию. Многие люди все еще слишком боятся
смерти, эмоций, чтобы так открыться. Однако задача нас, горюющих
родителей, оставаться теми, «кого можно поддержать»: пройти мимо тех,
кто не может поддержать нас в нашей боли, и протянуть руки к тем,
кто может.
3. Укоренитесь в состоянии принятия самих себя

Если мы не принимаем самих себя, мы не сможем принять и эффектив-
но выражать наши чувства. Мы будем бесконечно страдать, не достиг-
нув исцеления. В октябре 1982 года мы получили следующее письмо от
скорбящей матери, которая не могла принять саму себя.
Сотрудникам центра «Отпрыск»:
Моя дочь умерла почти год назад. Она родилась со множе-

ством врожденных пороков, которые современные медицин-
ские технологии не смогли исправить. Она жила почти три
недели в маленьком стеклянном кувезе в отделении интен-
сивной терапии. Ее звали Дженни.
Мы с мужем с самого начала знали, что Дженни умрет, но

мы не могли позволить себе полностью посмотреть в лицо
реальности ее смерти. Я смотрела на нее день за днем, не
имея возможности прикоснуться к ней или успокоить. И по-
этому я пишу вам.
Понимаете ли, мне кажется, что, как ее мать, я должна

была отключить ее от всех этих аппаратов, взять на руки
и позаботиться о ней, вместо того чтобы смотреть, как
она умирает. Но, если бы я взяла ее на руки, мне пришлось
бы посмотреть в лицо реальности ее смерти, а я хотела на-
деяться. Надежда существовала только для меня, для Джен-
ни ее никогда не было, поэтому я была эгоистичной, у меня
недоставало мужества. Теперь мне стыдно, что я не могла
ей помочь. Я не могу поверить, что она была со мной так
недолго и я ее так подвела.
226
Мой муж больше не хочет слышать моих жалоб. Он говорит,

что все кончено и мы должны это забыть. Я не могу этого
забыть.
С уважением, Дженис
Мы ответили:
Уважаемая Дженис!
Огромное спасибо, что рассказали нам о Дженни и о себе.

Очень сложно посмотреть в лицо самим себе и своим раз-
личимым недостаткам. Мы не будем уговаривать вас пере-
стать причинять себе боль и наказывать себя, потому что
если бы вы могли это сделать, то уже сделали бы. Мы по-
просим вас найти способ принять себя без страданий. Воз-
можно, Дженни было бы лучше, если бы вы были физически
близки. Очень грустно, что наша система здравоохранения
не смогла помочь вам и вашей малышке этого достичь.
Однако они этого не сделали, а вы не могли. Сейчас же ваша

задача жить в гармонии с собой и с уважением к Дженни. По-
этому мы предлагаем вам писать нам каждый день. Писать
нам обо всех своих чувствах, всех своих мыслях, всей своей
боли. Пишите нам, пишите Дженни, пишите самой себе. Пи-
шите до тех пор, пока вы не сможете посмотреть утром в
зеркало и сказать: «Дженис, я люблю тебя. Дженни так по-
везло, что ты была ее мамой».
Сегодня может показаться, что это займет вечность. Вам,

наверное, кажется, что нам легко предлагать это здесь, в
городе Арлингтон штата Массачусетс, когда вы за тысячи
миль от нас. Вы правы, это просто предложить, но слож-
нее выполнить. Но мы должны побудить вас отпустить вы-
павшую на вашу долю боль — медленно, постепенно. Вы с
Дженни обе заслуживаете, чтобы ваша связь основывалась
на любви и радости, а не на боли и страданиях.
227
Благодарим за честь познакомиться с вами, мы желаем вам

мира в сердце.
И письма приходили день за днем, письма гнева, стыда, печали,

вины, боли, страха, а затем любви и преданности, ожесточенного же-
лания защитить, а затем сострадания, понимания и прощения. А затем,
однажды:
Дорогая Дженис,
Я прощаю тебя за все. Дженни так повезло, что ты была

ее мамой. Ты сделала все, что могла. Ты хотела, чтобы она
жила, потому что любила ее. Мне жаль, что я тебя нака-
зывала.
С любовью, Дженис
Так просто, так по-человечески — увязнуть в потоке боли, от кото-

рой мы пытаемся освободиться. Кюблер-Росс (Kubler-Ross E., 1980-83) ве-
рит, что эмоции горя будут течь свободно и незамутненно, если только
мы не блокируем их поток виной, обвинениями, сожалением, горечью и
другими примесями к чистой печали.
Чрезмерные страдания только усиливают нашу боль и блокируют
рост. Истинные печаль, страдания и гнев реальны, глубоки, подчас без-
донны. Но даже от этих болезненных чувств можно освободиться, когда
мы свободны от уз бесконечного самобичевания и непрекращающейся
горечи. Чтобы перестать наказывать самих себя или отпустить горечь,
мы должны каким-то образом укорениться в состоянии любви к себе,
в принятии самих себя и в ответственности за самих себя. Эмоциям не
воздается по заслугам, если мы верим, что ничего не стоим, или когда
смотрим на себя как на жертв и страдальцев. Мы должны начать ви-
деть себя как хороших, способных к исцелению, заслуживающих на сво-
ем пути поддержки. Мы часто предлагаем тем, кто утверждает, что не
сможет принять себя, запускать процесс аффирмации. Сондра Рэй (Ray,
1980) пишет: «Аффирмация — это позитивная мысль, которую вы со-
знательно решаете погрузить в сознание, чтобы получить определенный
желаемый результат». Поэтому начните пользоваться подобной аффир-
мацией: «Я хороший(ая), и меня можно любить, и я полностью заслужи-
ваю принятия и поддержки — особенно своей собственной».
228
Отпустить
Думать это, говорить это, писать это — вот способы применения

аффирмации. Помогает повторение, так что используйте ее почаще.
Если вы обнаруживаете, что осуждаете и наказываете себя за ка-
кое-либо действие, попробуйте прощать себя. Спросите себя, как Энн
спросили на сеансе психоанализа, можете ли вы простить своего ребен-
ка. Если способны, то можете ли вы предложить себе что-то меньшее,
потому что, делая это, не обесцениваете ли вы свои отношения с ре-
бенком? Вы заслуживаете самого искреннего прощения себя и самого
поддерживающего принятия себя.
Когда вы укоренитесь в состоянии принятия себя, вы сможете дать
волю своим эмоциям, незамутненно, без страданий. Тогда горе сможет
выполнить свою очищающее действие.
Отпустить
Итак, перед вами схема. Вы укоренились в состоянии принятия само-
го себя, чтобы дать волю эмоциям без страданий; вы стали человеком,
которого можно поддерживать; и вы искренне считаете, что все ваши
чувства здравы и ценны. Что теперь? Как высвобождать чувства?
Некоторые люди, такие как Дженис, пишут. Купите блокнот и за-
писывайте свои мысли и чувства. Пишите себе или своему потерянному
ребенку. Пишите кому угодно и всем: супругу, родственникам, друзьям,
врачам. Некоторые люди на самом деле отправляют эти письма; боль-
шинство не отправляет. Важным аспектом написания является позво-
лить чувствам выйти наружу, поскольку, будучи запертыми внутри, они
могут причинить вред.
Некоторым людям нужно озвучивать свои чувства. Если вы ощу-
щаете, что горло сдавлено или все время саднит, вероятно, это физиче-
ский индикатор вашей потребности высказать свои эмоции. Возможно,
вы почувствуете себя безопасно, только говоря с профессионалом, как
Энн, или представителями церкви, или любимыми, как Сандра, или даже
с собой в одиночестве. Некоторые женщины, с которыми мы работали,
заходили в душ, полностью открывали оба крана, чтобы заглушить свои
крики. Другие отправлялись в уединенную поездку на машине, чтобы
один на один с собой поговорить вслух о своем горе и боли. Третьи про-
сили друзей посидеть с ребенком, чтобы пойти домой в одиночестве или
с супругом и свободно поговорить и поплакать без ограничений.
229
Слезы являются наиболее действенным способом высвобождения

эмоций. Слезы предоставляют деликатное, очищающее омовение для
всего вашего существа — тела, разума, сердца и души. Если внутри есть
слезы, найдите безопасное место и время и способ их высвободить.
Только если на их пути внутри вас стоит плотина, они могут утопить
вас в печали.
Некоторые люди выражают свои чувства в создании предметов ис-
кусства или хобби. Одна горюющая мать, профессиональная танцовщи-
ца, создала крайне трогательную танцевальную программу в память о
своем мертворожденном сыне. Другая женщина написала портрет своих
чувств после выкидыша. Третьи поют и играют на музыкальных инстру-
ментах; кто-то дает волю своим чувствам, глядя на работы или самовы-
ражение других людей. Один отец прокомментировал, что, когда он был
на симфоническом концерте и услышал любимое произведение, он смог
расслабиться и оплакать своего мертвого сына.
Еще одна форма освобождения от неприятных чувств — спортив-
ная нагрузка. Когда из вашего тела брызжут дыхание и энергия, может
выйти и какое-то количество копившейся боли. Одна женщина рассказа-
ла, что несколько раз в неделю ходила плавать в местном бассейне. Вода
поглощала ее слезы и предоставляла безопасное место, чтобы слить
свой гнев. «Я изливала в воду свою ярость, — рассказала она. — Мои
руки и ноги так и резали ее. Когда я выбиралась из бассейна, я чувство-
вала себя выбившейся из сил, но намного более умиротворенной».
Кто-то бьет по кровати и подушкам. Один горюющий отец, обычно
крепко держащий свои эмоции под контролем, внезапно схватил поду-
шку и зашвырнул ее подальше. Затем схватил другую и начал колотить
ее. «Почему это произошло с нами? — кричал он. — Почему? Почему?»
Его жена спокойно заверила детей, что папа просто освобождается от
гнева и боли, но делает это безопасным и здоровым способом, не при-
чиняя никому вреда. Какой же это ценный урок его детям!
Вероятно, если все больше и больше людей смогут расслабиться —
говорить, плакать, выражать ярость, заниматься спортом, бить подушки,
писать, создавать, петь, танцевать, просто быть, — все большая и боль-
шая часть людей будет здоровой, исцеленной, в мире с самими собой.
Глава 11
Страдания
маленьких детей
В своей щемяще красивой книге «Прощальный подарок» (Sharkey, 1982)
педиатр Фрэнсис Шарки рассказывает историю своего маленького па-
циента Дэвида — о его доблестной битве с лейкемией, его пронзающей
сердце мудрости и его кроткой смерти. В одном из наиболее пронзи-
тельных отрывков книги описывается чрезвычайное желание Шарки, ра-
зожженное ее медицинским образованием, помочь Дэвиду и его семье, а
затем ее ощущение одиночества и неспособности в конечном итоге «все
исправить». Врачи — не единственные, кто чувствует себя беспомощны-
ми, одинокими и расстроенными. Но и наши дети тоже. Наши другие
дети, наши «здоровые» дети. Во многих отношениях утрата угрожает их
здоровью так же, как и нашему– может быть, даже больше, поскольку,
как напоминает нам Нэнси Березин, автор книги «После потери беремен-
ности» (Berezin, 1982), дети часто являются «забытыми оплакивающими».
Когда мы не знаем, что сказать детям, мы часто избегаем столкновения
с ними; думая их защитить, мы часто вообще ничего не говорим. Эта
ужасающая тишина, уединенная изоляция ужасны для ребенка любого
возраста. Отчаянно пытаясь получить ответы и признание, дети сделают
все что угодно, чтобы их заметили; часто плохое поведение вызывает
наиболее быструю реакцию родителей.
Шарки рассказывает, в каком стрессе находились Дэвид и его ро-
дители в течение его прогрессирующей болезни. Они просто не могли
справиться с дополнительным стрессом, который причинял им млад-
ший сын Джон и его ухудшающееся поведение. Джон переходил от
замкнутости к озорству; их вина за то, что они пренебрегли им в поль-
зу Дэвида, парализовала их. Они также не могли признаться ему в
собственной лишенной ответов опустошенности, что Дэвид умирает.
Однако доктор Шарки догадалась, что Джон знает. Она проводит пре-
красную аналогию: она описывает детей как флюгер семьи. «Когда все
стабильно, они без усилий поворачиваются в нужном направлении.
Когда в жизни буря проблем, они бесконтрольно вращаются во все
стороны». В попытке помочь Джону и его родителям доктор Шарки
попросила разрешения встретиться с Джоном наедине. Сидя рядом и
держа его за руку, она спросила, понимает ли он проблему, почему
Дэвиду требуется так много материнского времени. С захватывающей
дух прямотой пятилетки Джон ответил: «Дэвид болен, — а затем спро-
сил: — Он умирает?»
Доктор Шарки мягко ответила: «Да, Джон, он умирает». Реакция
Джона была немедленной и душераздирающей. Его глаза наполнились
слезами, и он спросил: «Это я сделал? Это я виноват?»
233
Глава 11. Страданиямаленьких детей
Здесь кроется большая часть страданий наших здоровых детей.

Дети часто берут на себя вину за утрату, чувствуя себя в какой-то мере
ответственными. Если ребенку пришлось столкнуться с разделением с
родителями, а разделение произошло из-за рождения другого ребенка
и его потребности в чрезвычайной заботе, для здорового ребенка есте-
ственно и нормально чувствовать обиду. Доктор Ли Солк (Salk, Dr. Lee,
1974), психолог в области педиатрии, и другие специалисты в области
ухода за детьми просят нас представить, как бы мы справились с этой
ситуацией: однажды супруг(а) садится рядом и говорит: «Дорогой(ая),
я так тебя люблю! Ну так люблю, что собираюсь привести еще одного
мужа (жену), чтобы тебе было веселее». Как вы себя чувствуете? Что вы
ощущаете? Гнев? Шок? «Я недостаточно хорош(а)?» Страх? Боль? Утра-
ту? Представьте, что вы, вероятно, не желаете этому пришельцу ничего
хорошего — пусть только в мыслях и в сердце или даже справляетесь
с тем, чтобы сделать «приличную» жизнерадостную мину. Затем пред-
ставьте, что происходит утрата, вероятно, вы можете почувствовать себя
ответственным за нее. Дети чувствуют. Они чувствуют свою вину, и это
явление настолько универсальное, что Элизабет Кюблер-Росс (Kubler-
Ross E., 1980-83), Равви Эрл Гроллман (Grollman E. A., 1981), Ли Солк (Salk,
1976—1978) советуют сказать детям, что это не они спровоцировали
утрату, даже если они никогда не делились с нами своими собственны-
ми ужасающими мыслями об ответственности.
Есть много аспектов утраты, в отношении которых мы чувствуем
свою беспомощность, но мы не полностью беспомощны с детьми: мы мо-
жем отвести взятое ими на себя страдание, сказав им правду о том, что
произошло. Эта правда освободит наших детей для того, чтобы почувство-
вать любое естественное для них горе и стать свободными для исцеления.
Наблюдатели и преподаватели в области психологии, социологии
и медицины всё больше приветствуют включение детей во все крупные
семейные события, будь то радостные или грустные, умиротворенные
или неприятные. Кюблер-Росс (Kubler-Ross E. M., 1975) пишет, что мы
«обычно защищаем детей от смерти и умирания, думая, что мы защи-
щаем их от вреда. Однако ясно, что мы оказываем им медвежью услугу,
лишая этого опыта. Делая смерть и умирание запретными темами… мы
создаем страх, которого там не должно быть».
Равви Эрл Гроллман много писал и говорил в лекциях о поло-
жительном эффекте включения детей в нашу утрату и наши ритуалы
оплакивания. В своих книгах «Как объяснить детям смерть» (Grollman
E. A., 1967) и «Разговор о смерти: диалог между родителем и ребенком»
234
Отпустить
(Grollman, Erl A., 1976) он просит, чтобы детей включали в этот процесс,
давая им собственные возможности выразить свое горе и предоставляя
правдивые объяснения, почему произошла смерть и что она означает. По
мнению Гроллмана, Кюблер-Росс, Солка, без достаточного включения и
точной информации дети часто принимают на себя вину за трагические
события, считая себя ответственными из-за своего поведения или даже
мыслей. Те из нас, кто хочет защитить детей от смерти и печали, терпят
жалкие неудачи. Детские психологи единодушно разделяют убеждение,
что главные переживания жизни и остающиеся после них чувства нель-
зя скрыть от детей любого возраста. Дети знают; они интуитивно от-
кликаются на наши чувства. Они и правда те самые флюгеры из книги
доктора Шарки (Sharkey, 1982). Как пишут медсестры Кэрол Хардгроув и
Луиза Х. Варрик (Hardgrove, 1974), любые попытки защитить детей «воз-
водят стены между родителями и детьми, подавая пример сдерживаться
в разговоре и выражении истинных эмоций. Эта скрытность может от-
бросить тень на всю жизнь, создавая у ребенка страх, что у него нет
разрешения исследовать трудные вопросы».
Нет разрешения исследовать. Чувство ограничения на то, чтобы
задавать вопросы и делиться слезами, может создать для ребенка гу-
бительный хаос. Одна мать, Кэрол, пришла к нам на консультацию
после третьего рождения мертвого ребенка. У нее было четыре бере-
менности, только одна из которых закончилась живым ребенком, Грет-
чен. И Кэрол, и ее муж были настолько скованны горем, что им было
трудно общаться с Гретчен.
На момент рождения третьего мертвого ребенка Гретчен было шесть
лет, и она вполне осознанно ждала появления братика или сестренки.
Когда мать сказала ей, что ребенок умер, Гретчен захотела знать подроб-
ности. Ее родители, парализованные горем, следуя совету педиатра как
можно меньше делиться с Гретчен, не ответили на ее вопросы.
Прошло несколько месяцев, и Гретчен ничего не говорила, разве
что плакала больше над грустными телепередачами и мелкими жизнен-
ными разочарованиями. Однажды Кэрол позвонила завуч школы Грет-
чен и пожаловалась, что Гретчен не выполняет задания, отказывается
общаться с другими детьми, огрызается и неуважительно разговаривает
с учителями. Подобное поведение не было типичным для Гретчен, кото-
рая обычно довольно хорошо училась, была ответственной перед учите-
лями и отзывчивой со своими многочисленными друзьями.
Кэрол сходила на несколько встреч со школьным руководством,
но школьные трудности продолжались. Кроме того, у Гретчен развилась
235
тяжелая форма воспаления мочевого пузыря, потребовавшая госпитали-

зации и потенциально операции.
На данном этапе Кэрол посоветовали включить Гретчен в процесс
семейного горевания. Постепенно Кэрол выдавала Гретчен информацию
о ее потерянном брате. Руководствуясь вопросами Гретчен, Кэрол по-
делилась с дочерью, что у нее на самом деле был брат, что его звали
Джейсон, и рассказала обстоятельства его смерти.
Воспаление Гретчен достаточно спало, чтобы ее выписали из боль-
ницы. Когда она вернулась домой, она начала рисовать Джейсона. Кэрол
показала ей отпечаток его ножки и локон его волос.
Наконец, Кэрол отвела ее на кладбище. Стоя над могилой брата,
Гретчен сказала: «Джейсон, я видела тебя во сне по ночам. Ты был пре-
лестным малышом, и мне жаль, что ты не пришел жить со мной. Мне
было интересно, что врачи с тобой сделали».
Гретчен вернулась в школу. Воспаление мочевого пузыря прошло.
Ее оценки вернулись к нормальному уровню, а прежняя социальная
жизнь возобновилась.
Многие родители думают, что они включили детей в свою утрату
и что дети принимали участие в печальном событии и были с детьми
правдивыми и честными. Однако утрата окутывает всех нас настолько
плотным одеялом, что слабые попытки достучаться могут показаться
монументальным трудом. Наши попытки протянуть руку детям могут
казаться нам вполне соответствующими ситуации, но оказаться не-
достаточными для наших детей. Хэрриет Сарноф Шиф в своей книге
«Скорбящий родитель» (Schiff, 1977) поясняет, что многие выжившие
дети страдают, потому что их родители не смогли выполнить эту обя-
занность, а последствия этой неудачи могут тянуться всю жизнь. «Когда
умер Робби [сын Шиф], нашей инстинктивной мыслю было вернуться
домой, чтобы быть с нашими детьми, которых мы оставили на попе-
чение родственников… потому что мы чувствовали, что нужны своим
детям. Мы оказались правы. Мы были им нужны. Однако шесть лет спу-
стя наш сын, которому было двенадцать, когда умер Робби, вспоминал,
что чувствовал себя нелюбимым и одиноким в течение всего периода
траура и даже нескольких лет после этого». Шиф добавляет: «Я считаю,
что подобное происходит во многих семьях, смерть ребенка не сопрово-
ждается глубокими разговорами о чувствах».
Нэнси написала: «Мне было два с половиной, когда родились и
умерли мои братья-близнецы. Они родились раньше срока и были очень
маленькими и прожили всего день или два. Должно быть, все решили,
236
Потребности детей
что я слишком мала, чтобы понять, что случилось, и это правда, у меня
едва ли есть какие-то конкретные воспоминания об этом периоде жиз-
ни. Но по факту я провела несколько лет, задаваясь вопросами о моих
братьях — где они, как они выглядели, какими бы они стали, если бы вы-
жили, желая, чтобы они остались в живых. Меня никогда не удовлетво-
ряли короткие объяснения, которые мне предлагали мои родители. «Они
просто были слишком маленькими». «Если бы они были живы, возмож-
но, твоя сестра никогда бы не родилась!» Я вспоминаю, что, даже будучи
маленьким ребенком, я думала о своих братьях-близнецах с любовью,
тоской, сожалением и, как ни грустно, очень часто.
Сначала я была слишком мала, чтобы адекватно описать свое горе
словами. Затем, позже, я никогда не чувствовала себя достаточно сво-
бодной, чтобы выразить, что я чувствовала. Протекало бы мое горе ина-
че, отпустило бы оно меня, если бы я о нем говорила? Стало бы мне
легче переносить эту утрату?
Я не знаю ответов на эти вопросы. Я только знаю, что все эти годы
я горевала, и даже в возрасте двух лет я полностью понимала, что про-
исходит. Я все еще чувствую, что я хочу топнуть ногой в знак протеста,
устроить истерику как двухлетка, бить, царапаться и орать: ГДЕ МОИ
БРАТЬЯ? ВЫ ОБЕЩАЛИ МНЕ МАЛЫШЕЙ! ГДЕ МОЯ МАМА? Я НЕ ХОЧУ
ОСТАВАТЬСЯ НОЧЕВАТЬ У БАБУШКИ! ЭТОТ ДОМ МЕНЯ ПУГАЕТ, И Я
ХОЧУ ПОДЕРЖАТЬ МАЛЫШЕЙ. Я ХОЧУ ИХ УВИИИДЕТЬ. ПОЖАЛУЙСТА,
КТО-НИБУДЬ, ДАЙТЕ МНЕ ПОСМОТРЕТЬ НА МОИХ БРАТИКОВ, ДАЖЕ
ЕСЛИ ОНИ УМЕРЛИ. ЭТО НЕ ВАЖНО, Я ВСЕ РАВНО ХОЧУ ИХ УВИДЕТЬ».
Все мы независимо от возраста чувствуем происшедшую утрату.
Немногие из нас могут протянуть руку другим, чтобы помочь и поддер-
жать эти чувства друг друга.
Непросто протянуть руку; пытаться утешить ребенка, когда вы
сами так нуждаетесь в утешении, весьма трудно. Мы можем только по-
обещать, что протянуть руку своим детям стоит всех усилий. Ваши дети
будут цельными и исцеленными, потому что вы тянетесь к ним с любо-
вью, поэтому и вас ждет то же.
Потребности детей
Первейшей потребностью выживших детей является то, чтобы им ска-
зали, что их любят. Второй — чтобы им показали, что они не ответ-
237
ственны за утрату. А затем им нужна правда: точная информация о

том, что случилось.
Что бы ни произошло — рождение, смерть, страшное огорчение, —
это реальность. Те, кто не являлся частью этого события, могут его толь-
ко вообразить, а как показывают Гроллман, Солк (Salk, Dr. Lee, 1974) и
другие, фантазии детей почти всегда вызывают большую тревогу, чем
вызвала бы реальность. Из многочисленных психологических наблюде-
ний мы знаем, что мозг имеет склонность заполнять пробелы в знаниях
тревожащими вариантами. Представьте себе такую нередкую ситуацию:
вы поджидаете супруга домой к определенному часу, а этот час уже ми-
новал. Вместо того чтобы подумать: «Как чудесно! Он, должно быть, за-
шел в магазин, чтобы купить мне подарок — наверное, цветы!» — многие
из нас воображают самое худшее и беспокоятся, что могло произойти
с нашим любимым. Дети не защищены от подобных негативных фан-
тазий, и они в высшей степени склонны к заполняющим пробелы кош-
марам после мощных событий, таких как рождение или смерть. Дети
заслуживают услышать правду о том, что случилось. Льюис Мел, Кэрол
Брендсел и Гейл Петерсон в своем исследовании «Дети при рождении:
воздействие и следствия» (Mehl, 1977) описывают «фантастические пред-
ставления» о рождении, которые выдумывают дети, не присутствовав-
шие при событии; эти дети кажутся «сбитыми с толку и находят идею
рождения озадачивающей и непостижимой». Солк, Гроллман и другие
говорят нам, что дети часто настолько боятся своих фантазий, настоль-
ко ошарашены ими, что они не делятся ими с нами. Таким образом,
дети, не присутствовавшие при утрате, могут на самом деле страдать
от высокой степени тревоги вследствие своих собственных фантазий о
том, что произошло — и страдать, не говоря нам, что они страдают. В по-
пытке отгородить детей, а не защитить их, мы отрезаем их и отправляем
плавать в одиночестве в море кошмарных фантазий.
Включить детей в переживание утраты

Вероятно, мы не можем защитить детей от огорчения или печали, даже
если они и не присутствовали при самом событии. Некоторым нашим
детям было бы лучше присутствовать в момент утраты. Что дальше?
Могут ли дети встроить смерть или утрату в свою жизнь здоровым
образом? Согласно проведенному Р. А. Фурманом в 1973 году исследо-
238
Включить детей в переживание утраты
ванию (Furman, 1973), они могут это сделать, если им предоставляют

своевременную, точную информацию о том, что произошло, им позво-
ляют задавать любые вопросы и получать на них ответы, а также
участвовать в семейном процессе оплакивания.
Одна семья поделилась с нами рассказом о своей утрате и о том, как
с ней справился их сын, который положительно свидетельствует в пользу
того, что обнаружил Фурман. Джеффри было два года, когда родился его
брат Марк. Марк прожил всего две недели, а затем умер от острой фор-
мы лейкемии. Несмотря на его возраст, Джеффри рассказали правду о
том, что случилось. На его вопросы тогда и позже всегда отвечали честно
и прямо. На протяжении многих лет родители Джеффри отдавали дань
памяти Марку в своих семейных молитвах и периодических походах на
кладбище. Джеффри всегда был частью этого. По мере того как Джеффри
проходил значимые этапы жизни и когда родились обе его сестры, он
всегда спрашивал, сколько лет было бы сейчас Марку. Иногда он выра-
жал тоску по брату; его жалобы насчет сестер всегда принимались с по-
ниманием. Когда Джеффри было шесть лет, его мама родила еще одного
мальчика — Стивена. Обычно тихий и сдержанный на людях Джеффри
рассказал перед всем классом, что у него теперь есть брат. Его голос был
заряжен чувствами, Джеффри сказал, что у него был брат, который умер,
а теперь «он очень рад, что у него снова есть брат». Его учительница и
одноклассники были очень тронуты. «Я думаю, что все дети почувство-
вали, насколько искренен Джеффри, — сказала учительница. — Когда он
говорил, в классе можно было бы услышать, как упала иголка».
Родители Джеффри дали ему гораздо больше, чем нового братика и
то особое исцеление, которое принесло рождение Стивена. Они предоста-
вили ему безопасную и поддерживающую среду, в которой можно было
бы проработать семейную утрату — понять ее, быть в нее включенным,
выражать свои чувства по ее поводу и расти на ее основе. Тот уровень
роста, которого он достиг, всегда будет с ним, как и память о Марке.
Дети могут многое получить от приобщения к любому мощному
жизненному переживанию, даже кризису, даже частично к глубине утра-
ты. Наиболее ценным даром для них может стать знание о том, с какой
полнотой мы реагируем, когда наш любимый человек находится в беде
или опасности. Это знание естественным образом создает для ребенка
безопасность. Некоторые дети, присутствовавшие при утрате (такой как
травмирующие роды), могли наблюдать неистовые и даже истерические
поступки. Реакция на кризис поступком, даже если это неистовый по-
ступок, может подействовать очень успокаивающе на ребенка, который
239
хочет верить, как говорит нам психолог Артур Янов (Janov, 1973), что
другие будут реагировать, когда ему это требуется. Большинство де-
тей, присутствовавших во времена горя или утраты, узнают, насколько
люди любят друг друга. Какой чудесный урок! Дети, которых включают
в процесс траура, приобретают глубокое уважение к жизни и смерти и
нашим чувствам по тому и другому поводу. Они кое-что добавляют к
собственному арсеналу механизмов преодоления. А семейные узы за-
частую укрепляются от разделения сильных эмоций.
Так что и здесь можно найти дары. Как провести детей, чтобы
они нашли их, особенно если это переживание глубоко ощущающей-
ся утраты? Чтобы помочь разрешить переживание утраты, смерти или
иного события, мы успешно используем несколько техник-упражнений с
детьми. Теперь мы предлагаем их вам с надеждой, что эти техники ис-
целения позволят вам протянуть руку детям с меньшими трудностями и
большей эффективностью.
Творческое самовыражение
Во-первых, поощряйте творческое выражение детьми своей утраты. По-
просите их нарисовать, как они себя чувствуют. Если это уместно, по-
просите их также нарисовать сцену утраты, даже если они при ней не
присутствовали. Знайте, что дети имеют склонность рисовать так, как
они воспринимают жизнь, не обязательно так, как на самом деле про-
исходит в жизни.
Саре было четыре года, когда у ее мамы родился ребенок с сильны-
ми повреждениями мозга, Алекс, проживший шесть недель. Алекс никог-
да не бывал дома, он оставался в отделении интенсивной терапии для
новорожденных.
Родители Сары проводили в отделении каждый день, а о ней забо-
тились бабушка и дедушка. Поскольку у Алекса было несколько физиче-
ских уродств, родителям Сары посоветовали не позволять ей повидаться
с братом.
После смерти Алекса бабушка Сары пришла на один из наших семи-
наров по работе с горем и ушла с него с намерением поощрять ее выра-
жение горя. Она дала Саре карандаши и попросила ее нарисовать Алекса.
Сперва Сара нарисовала в середине листа большой желтый круг,
символ его души, как решила бабушка Сары.
240
Обработка воспоминаний
Затем она начала рисовать его портрет с увеличенной головой и

большим лиловым ртом. У Алекса было расщепление нёба, заболевание,
которое никогда не обсуждали в присутствии Сары. Рисование позволи-
ло ей поделиться тем, что она интуитивно знала и чувствовала насчет
своего брата.
Кюблер-Росс (Kubler-Ross E., 1980-83), Солк (Salk, 1976-1978), а так-
же Андерсон и Симкин (Anderson, 1981) полагаются на рисунки детей,
чтобы раскрыть их скрытые чувства. Вы можете по своему выбору при-
гласить детей выражать свои чувства через творчество; просто позволь-
те себе реагировать интуитивно, не критически на то, что они рисуют.
Обратите внимание на цвета, которые они выбирают, соотношение раз-
меров людей и предметов, чувства, которые у вас вызывает рисунок.
Вы можете увидеть, как видели мы на многих рисунках, сцену, где двое
родителей держат большого по размеру ребенка, тогда как художник
нарисовал себя гораздо меньшим, чем остальные, сжавшимся в углу
рисунка. Что вы чувствуете? Позвольте своему сердцу сказать вам, что
ваш сынок чувствует себя потерянным, незамеченным, незначительным,
придавленным величиной смерти брата или сестры. Вы не можете из-
менить факт смерти, но вы можете дать своему сыну знать, что он на
самом деле важен, замечен и глубоко любим. Ему требуется это услы-
шать; ему требуется услышать, как вы это скажете.
Обработка воспоминаний
Обработка воспоминаний, техника, которую мы описывали в предыду-
щих главах, может эффективно использоваться, чтобы помочь детям
справиться с утратой. Вы можете провести ребенка через процесс об-
работки воспоминаний следующим образом:
1. Исключите возможные отвлекающие факторы.
2. Попросите ребенка сидеть или лежать в удобной позе, закрыв гла-

за, чтобы уменьшить влияние отвлекающих стимулов.
3. Попросите ребенка перенестись в ситуацию, которую он хочет

вспомнить. Расспрашивайте о множестве подробностей: времени
года, суток, погоде, месте. Начните с общих вопросов, а потом
241
постепенно сужайте их к более специфическим деталям: времени

суток, комнате, цветам, запахам, текстурам, присутствующим лю-
дям, одежде.
4. Если он говорит, что не может вспомнить, попросите все равно рас-

сказать, придумывая то, что он забыл.
5. Если он не присутствовал при сцене, но она вызывает у него беспо-

койство, попросите его рассказать о ней так, как он ее представляет.
6. Когда вам покажется, что ребенок достаточно «заземлился» в тех

обстоятельствах (заземление происходит благодаря чувственному
восприятию), попросите его рассказывать так, как будто это проис-
ходит сейчас, в настоящем времени. («Мама облокотилась на папу
и тяжело дышит, чтобы помочь ребенку выйти, и стонет».)
7. Если вы заметите, что какая-то эмоция заперта, постарайтесь сти-

мулировать ее выражение — не говоря «я знаю, что ты чувствуешь»,
но фразами вроде: «Тебе, должно быть, было одиноко» или «Это
звучит очень страшно».
8. Спрашивайте больше подробностей, но не перебивайте без нужды.

Уважайте чувства ребенка.
9. Доведите воспоминание до какого-то завершающего этапа. Часто

целительное действие оказывает просто сам факт, что вы дали
волю чувствам ребенка. Иногда вам потребуется сделать что-то
большее; возможно, вам покажется правильным спросить, нужно
ли ребенку кого-то простить или спросить, ощущает ли он потреб-
ность в прощении. Или, возможно, поможет проигрывание сцены
по ролям таким образом, как бы ее хотел видеть ребенок.
Чтобы достичь более глубокого исцеления, мы используем прекрас-

ный процесс, который мы позаимствовали у племени сеной из Малай-
зии. Сеной очень чутко прислушиваются к своим сновидениям, к своей
«жизни во сне», как они это называют. Они верят, что каждое жизненное
переживание и каждое сновидение могут нас чему-то научить, а потому
преподносят нам «дар», какую-то ценность, приобретенную или познан-
ную, пережитую или прочувствованную.
242
Правдивость — и вера
Мы верим, что даже глубочайшая, наиболее болезненная утрата

может преподнести нам такой дар, что каждый ребенок преподносит
нам дар, не важно, как долго он с пребывает с нами. Поэтому попросите
ребенка вообразить умершего брата или сестру (или какую бы то ни
было пережитую утрату). Направьте его к тому, чтобы открыть сердце и
почувствовать, в чем заключался этот дар.
Затем вы можете решить каким-то образом воплотить этот дар на
физическом уровне, чтобы у вашего ребенка всегда было напоминание
об особом даре, который он получил от брата или сестры. Пятилетняя
Джессика лучше осознала дар любви, преподнесенный ей ее мертворож-
денным братом, поэтому она выбрала двух обнимающихся коал, чтобы
спать с ними. Восьмилетний Иан изобразил свою семью в виде пре-
красного дерева с простирающимися укрывающими ветвями в качестве
дара, который он получил, поэтому его родители посадили молодое де-
ревце, чтобы оно росло вместе с семьей.
Большинство детей реагирует с позитивным рвением на идею об-
работки воспоминаний. Зачастую они понимают силу того, чтобы де-
литься своими чувствами; в этом, как и во многом другом, они являются
нашими учителями.
Правдивость — и вера
В процессе обработки воспоминаний с детьми может стать очевидным,
что у них есть множество вопросов, оставшихся без ответа. Если вы смо-
жете предложить им точные и правдивые объяснения своей утраты, так
и сделайте. Если у вас самих нет ясного понимания, будьте честны и так
и скажите! Скажите, что вы, наверное, сможете понять позже, а может
быть, и нет, но поговорить о неуверенности — обычно помогает всем.
У детей часто возникают вопросы о роли Бога в утрате. Как и у
взрослых. Бет отметила, что после выкидыша ей было очень трудно го-
ворить с сыном о Боге, потому что она была сердита на Бога. Мы дума-
ем, что дети могут справиться с расстройством достаточно хорошо, если
чувствуют хорошую поддержку. В конце концов, они проживают ее са-
мостоятельно. Мы можем поделиться нашей огромной грустью и болью.
Мы можем быть правдивыми по поводу любого недостатка уверенности,
который мы ощущаем относительно того, почему существует утрата и
страдания или где в точности находятся души наших умерших люби-
243
мых людей. Мы можем упомянуть, что служители церкви тоже борют-

ся с такими чувствами. Мир полон неуверенности и для наших детей.
Притворяться, что это иначе, означает возводить стены, которые так
точно описывают Хардгроув и Варрик (Hardgrove, 1974). Согласно мне-
нию Нэнси Березин (Berezin, 1982), «служители церкви всех конгрегаций,
изучавшие реакцию детей на смерть, сходятся в том, что родителям не
обязательно претендовать на то, что у них есть все [духовные] ответы».
Объяснения вроде «на то была божья воля», или «Господь прибрал
твоего брата», или даже, по утверждению Березин, чрезвычайно роман-
тизированные и фантастические представления о жизни после смер-
ти могут угрожать здоровому развитию духовных убеждений ребенка.
Березин цитирует пример трехлетки, которой сказали, что ее мертвый
брат стал ангелом и «смотрит на нее сверху». Девочка была очень на-
пугана каждый раз, когда шел дождь, боясь, что ее брата смоет с неба.
Кюблер-Росс (Kubler-Ross E., 1980-83) упоминает случай с девочкой,
которой сказали, что Бог настолько любит маленьких мальчиков, что за-
брал ее младшего брата в рай. Девочка так и не освободилась от чувства
сильного гнева на Бога и чувств бессилия и беспомощности. Тридцать
лет спустя, когда умер ее собственный сын, она рухнула в пучину се-
рьезной психотической депрессии.
Говорить ребенку, что Бог выбирает момент смерти, означает требо-
вать слишком многого от незрелого восприятия ребенка. Взгляд ребенка
на утрату в этой парадигме может быть чем-то вроде: «Если Бог забрал
моего братишку, должно быть, он очень-очень злой, потому что теперь
всем так грустно. Я совсем не люблю Бога. Я его очень боюсь. Может
быть, в следующий раз он заберет меня». Жить с этим ужасом и страхом
перед Богом, несмотря на то что взрослые говорят про Его добродетель,
может быть слишком трудной задачей для маленького ребенка. Дети
очень просты; они живут здесь и сейчас, не глядя в будущее. Если мы
чувствуем, что Бог нас «подвел», представьте, как должен чувствовать
себя ваш ребенок, который не понимает полностью масштабов религии.
Детей может на самом деле до такой степени ошарашить их страх или
гнев на Бога, что они не смогут поделиться этими чувствами, особенно
если им будет казаться, что мы, взрослые, принимаем его волю.
Хайди проследила, что ее атеистическое воспитание идет от отца,
Майкла, и из его детства. Мать Майкла умерла, когда ему было всего
шесть лет, горюющий отец мальчика объяснил ему, что Бог, должно
быть, призвал его мать. Но она была нужна и Майклу, отчаянно нужна,
и он чувствовал, что ненависть к Богу растет вместе с ним. Он никогда
244
Маленькие смерти
не делился этим со своим отцом, потому что догадывался, что подобные

чувства могут встретить его огромное неодобрение. Когда Майкл вырос,
он обернул против Бога крайнее оскорбление — стал отрицать его суще-
ствование. «Нам с сестрой, — пишет Хайди, — не было дано ни надежды
на присутствие Бога, ни собственной веры. Для нашего отца этот вопрос
был закрыт».
Кюблер-Росс (Kubler-Ross E., 1980-83) считает, что при нормальных
условиях наша духовная составляющая, духовное я формируются толь-
ко в подростковом возрасте. Возможно, мудрым решением будет подо-
ждать, пока дети достигнут этого возрастного этапа, прежде чем выра-
жать убеждение, если оно у вас есть, что Бог предуготавливает смерть.
Мы можем правдиво объяснить, что произошло, мы можем разделить
горе и боль, веру, принятие и поддержку со своими детьми, и мы можем
поделиться тем, что мы не всегда понимаем, почему что-то происходит
так, как происходит, не делая, по крайней мере в глазах детей, Бога глав-
ным виновником всех бед.
Творческое самовыражение, проработка воспоминаний, прощение, про-
игрывание по ролям и дары по обычаю племени сеной могут приме-
няться в любой ситуации, когда дети ощущают утрату. Помогая нашим
детям оправиться от потерь, мы помогаем им выстроить их собственные
механизмы взаимодействия со смертью. В своей книге «Ответственное
родительство» Гилберт Климан и Альберт Розенфилд (Kliman, 1980) пи-
шут: «Ребенок не может справляться с переполняющим переживанием
скорби, если он прежде не был подвержен небольшим дозам мыслей и
чувств о смерти».
Кюблер-Росс (Kubler-Ross E., 1980-83) говорит о «маленьких смер-
тях», с которыми мы сталкиваемся на протяжении жизни: ободрать ко-
лено, потерять любимую игрушку, провалить экзамен, проиграть в игре,
пережить смерть питомца, потерять друга, уехать из дома, потерять
работу и так далее, и так далее. Мы можем научить детей горевать и
справляться со своими небольшими утратами (хотя детям они могут ка-
заться не такими уж «небольшими») более эффективно. Насколько более
подготовленными они станут, чтобы справиться с большой утратой! Мы
можем обернуть эти «маленькие смерти» в возможности для роста.
245
У меня (Кэти) и Джона была такая возможность, когда родился наш

третий ребенок. Ее рождение было совсем не тем, чего ожидали наши
старшие дети. На самом деле Шэрон и Пол пережили рождение Эли-
сон как утрату, поэтому мы использовали несколько описанных выше
упражнений, чтобы помочь им разрешить свои чувства.
Мы представляли себе мирные домашние роды, в которые Шэрон,
которой тогда было восемь, и Пол, которому было четыре, будут ак-
тивно вовлечены. Вместо этого роды были захватывающе быстрыми —
40 минут, хаотичными и напряженными с поездкой в больницу на «ско-
рой помощи», когда Элисон родилась без признаков сердцебиения. Наш
вызов «скорой» привел к нам всю команду спасения: пожарных, полицию,
«скорую» и сопровождение в сотню человек. Наши мирные, безопасные
и приватные роды ощущались как голливудский фильм-катастрофа. Шэ-
рон и Пол, ждавшие ведущих ролей, были переведены в разряд массов-
ки. Они не просто «потеряли» активное участие, к которому готовились,
но их вообще оттеснили в сторону, когда команда «скорой помощи»
бросилась в дом, и они ужасно перепугались, когда увидели, что меня с
Элисон вывезли на каталке.
На самом деле у нашей истории счастливый конец: Элисон начала
дышать, и ей становилось все лучше даже прежде, чем мы доехали до
больницы. Однако у Шэрон и Пола остался осадок чувств от их личной
утраты. После, когда я была дома в постели, я задумалась о своих стар-
ших детях и об их реакции на рождение Элисон. Я даже не сказала им,
что все будет хорошо, и не попрощалась с ними, когда уезжала на «ско-
рой»; я была сконцентрирована на ребенке, который, как я считала, был
в беде. Поймут ли они это? Они едва ответили, когда мы спросили их,
как они себя чувствуют. Поэтому мы решили провести семейный вечер
разрешения от утраты. Шэрон и Пол сперва не хотели, а затем, когда
проработка воспоминаний позволила им прикоснуться к собственным
чувствам, они со всё возрастающим азартом хотели ими поделиться.
Они позволили нам увидеть роды их глазами; они поделились своим
разочарованием и страхами. («Мне не довелось вытирать тебе лоб, или
сбегать за соком, или сделать тебе массаж!» «Сначала мне было очень
страшно, когда вбежал полицейский…» «Ты даже не попрощалась, я ду-
мал, ты умираешь; Я думал, вы с Элисон не вернетесь!»)
Они прекрасно справились. Мы видели, как захороненные эмоцио-
нальные «заряды» поднимаются на поверхность, высвобождаются, а за-
тем тают. И когда мы сделали все так, как они хотели, проиграли по ро-
лям рождение Элисон так, как они о нем мечтали. И мы все увидели, как
246
мы хотели помочь друг другу, быть вместе, поделиться тем, что важно.
Я, как и Джон, дала им знать, что одно их присутствие помогло нам и
что их возбужденные восклицания помогли их сестренке почувствовать
себя любимой, желанной и достаточно сильной, чтобы дышать. Шэрон
и Пол чувствовали благоговение и удовлетворение от нового понимания
важности их любви и заботы.
Теперь, когда они говорили о том, что приобрели, они говорили с
волнением о «всех этих людях и пожарной машине — класс!» «Вы с папой
хорошо потрудились — я раньше этого не знала». «Элисон была звездой
кино; все хотели ей помочь. Когда я родилась, было так же?» «Из-за того
что я был рядом, когда она родилась и ей нужна была помощь, я чув-
ствую себя ближе к ней».
Мы с Джоном тоже увидели рождение Элисон в новом свете — в
том свете, что и дети, — и мы не могли больше относиться к воспомина-
ниям, как прежде. Все вместе мы собрали кусочки, чтобы составить эту
мозаику опыта нашей семьи.
Элисон выжила. И мы, и вы могли бы просто отмести чувства стар-
ших детей, раз уж «все закончилось хорошо». Это было бы очень нехоро-
шо! Только при разрешении и исцелении каждой маленькой смерти мы
учимся исцелять серьезные утраты. Помочь Шэрон и Полу проработать
чувство утраченных ожиданий по поводу рождения Элисон очень даже
стоило. Я считаю, это было необходимым. Насколько же тогда важнее
помочь детям, которые потеряли больше, чем собственные ожидания,
которые потеряли брата или сестру, разрешить их боль.
Мы мечтаем, чтобы каждая семья нашла лучший для себя путь
напитать друг друга в переходные моменты жизни — особенно в труд-
ные, — так чтобы каждый переходный период стал чествованием тех,
кто составляет семью. Нашим детям особенно требуется помощь в раз-
грузке багажа горя, тяжелых камней вины, обвинения себя, сожаления
и ощущений выключенности и незначительности. Мы можем помочь им
освободиться от этой тяжести, так что каждый ребенок сможет поднять
свою полегчавшую ношу утраты и нести ее дальше, пока не сложит ее с
себя, когда наступит время и место исцеления.
Глава 12
Разрешение
от утраты
на духовном уровне
К. С. Льюис, замечательный автор книг «Хроники Нарнии», «Письма Ба-
ламута» и других, написал о своем сильном духовном смятении после
смерти жены: «А где был Бог все это время?.. Чем дольше ждешь ответа,
тем выразительнее становится молчание» (из книги «Исследуя скорбь»).
Как обнаружил Льюис, полное исцеление утраты требует разреше-
ния духовных проблем, поскольку мы больше, чем физические, эмоци-
ональные и интеллектуальные существа. Мы еще и духовные существа.
Поэтому мы должны выйти за пределы любых психотерапевтических
традиций, которые игнорируют наличие в каждом из нас духовности,
и посмотреть в лицо нашему собственному внутреннему стремлению к
какому-то «духовному» утешению, к какому-то смыслу в тумане печали,
конфликта и боли.
Многие письма и рассказы тех, кого мы консультировали, указыва-
ют на такой поиск духовного смысла в утрате, смерти и даже существо-
вании. Мы ни в коем случае не претендуем на то, что мы нашли истину в
последней инстанции или духовные ответы, но мы действительно верим,
что все мы должны храбро посмотреть в лицо нашим духовным вопро-
сам, если мы когда-нибудь хотим достичь истинного внутреннего мира.
В предыдущих главах мы подходили к утрате, приглашая родителей
рассматривать боль и смерть как часть жизни. Мы призывали прини-
мать боль — не обязательно страдая, но ощущая реальную человеческую
сердечную боль, причиной которой становятся утрата и крайнее разоча-
рование. Мы убеждали родителей увидеть, что боль здорова, нормальна
и разумна и что нужно относиться к ней с уважением, а не заглушать
медикаментами или игнорировать.
Теперь мы предлагаем духовный контекст для боли, чтобы ей не
только воздавали дань и уважали, но также использовали ее как тропу
к личностному росту и умиротворению. Кюблер-Росс на протяжении
своей работы постоянно напоминает нам, что мы никогда не сможем
вернуться к тому, что было до того, как умерли наши дети. Невозможно
«вернуться к нормальной жизни», потому что сознанию был нанесен
удар этой неожиданностью, и мы должны перестроиться соответствую-
щим образом. Большинство родителей, переживших связанные с бере-
менностью и рождением ребенка утраты, подтвердят эту точку зрения,
потому что они пытаются найти этот невозможный возврат, обнаружи-
вая только, что смерть закрыла дверь.
Мы верим, что выбор расти через разочарование и печаль и до-
стигать разрешения от утраты на духовном уровне — это единственный
путь к истинному исцелению и что-то меньшее станет причиной про-
251
Глава 12. Разрешение от утраты на духовном уровне
должительного физического, эмоционального и психологического ис-

тощения. Разрешение от утраты на духовном уровне — это настолько
личный процесс, что мы предлагаем лишь несколько возможных путей
самовыражения. Поскольку каждый из нас должен в конце концов найти
свой собственный ответ на вопрос о правде, наши представления о ду-
ховности могут показаться правильными не каждому читателю. Однако
они могут служить отправной точкой.
Вера
Библия говорит нам, что «вера же есть осуществление ожидаемого и
уверенность в невидимом» (Новый Завет, К евреям). Толковый словарь
определяет веру как «полное доверие, убежденность и уверенность».
Вера часто разбивается утратой. В нашей работе со скорбящими роди-
телями мы обнаружили две области веры, в которых требуется разре-
шение духовных вопросов.
Бог
Первой областью являются отношения с Богом. Мы принимаем Бога как
источник всего сущего во Вселенной; другие могут не иметь этого убеж-
дения, но разрешение от утраты на духовном уровне столь же необхо-
димо и неверующим. Любая духовная философия потрясается утратой
до основания. Итак, мы думаем, что мы, познавшие Бога или свою ду-
ховную веру, или мы, никогда раньше не пытавшиеся узнать, или те, кто
придерживался каких-либо духовных убеждений, — все внезапно стал-
киваемся с недоказуемым, сверхъестественным в период, когда знать
является наивысшей потребностью. Льюис описал свою в прошлом
крепкую веру как карточный домик, разлетевшийся при столкновении
со смертью жены (Lewis C. S., 1976). Преподобный Уильям Слоун Коффин
в своей проповеди, последовавшей за гибелью сына, сказал: «Реальность
горя — это отсутствие Бога: Господи Боже, почему ты меня оставил?»
Прервавшееся начало новой жизни пронзает наши духовные убеж-
дения мечом сверхъестественного. Жизнь — это наше естественное со-
стояние, наша реальность, наши ожидания и наша надежда. Немногие из
нас представляют смерть таким же образом. Смерть ребенка, который
еще не пожил, неестественна, нереальна и идет вразрез со всеми нашими
ожиданиями. У многих из нас есть вера в жизнь, но не у многих из нас
252
Вера
есть вера в смерть. Хотя известные исследователи темы смерти, такие

как Кюблер-Росс, Гроллман и другие, попытались научить нас новому
подходу к процессу умирания, такому, в котором смерть рассматрива-
ется как часть жизни, а не как антитеза жизни, смерть все равно пере-
живается как некое неестественное, изолированное состояние. Лечение,
которое предлагает наша культура тем, кого затронула смерть, слишком
часто соотносится с этой позицией. За последние годы нам пришли сот-
ни писем от женщин, переживших связанные с беременностью утраты
и переживающих не только боль этих утрат, но и кошмарную изоляцию,
поскольку друзья и родственники в ответ на собственные внутренние
страхи смерти прибегают к предрассудкам и отрицанию. Скорбящие
родители часто ощущают, что вызывают у каждого встречного чувство
неловкости. Эти реакции и появляющаяся в результате боль изоляции
могут быть отнесены, по крайней мере частично, на счет нашей неспо-
собности уважать собственную духовную сущность, которая способна
найти смысл в том, что кажется непостижимым.
Многие годы родителям, пережившим связанные с беременностью
утраты, некуда было пойти, не к кому обратиться, потому что все мы —
как обычные люди, так и специалисты — испытываем неловкость при
столкновении со смертью. Выкидыши, мертворождения, смерти ново-
рожденных, аборты, потерянные мечты открывают плотно закрытые
окна для мыслей о нашей собственной смерти. Когда мы смотрим в эти
окна, мы смотрим в собственные души и пробуждаем нашу общую по-
требность в смысле жизни и смерти.
Связь душ
Вторая область, в которой требуется исцеление от утраты на духовном
уровне, — это взаимоотношения с душой утраченного ребенка. Льюис
писал: «Добрые люди говорили мне, что она с Богом. В каком-то смыс-
ле — наверняка. Она как Бог, непонятная и невообразимая» (Lewis C. S.,
1976). Скорбящие родители, которых мы консультировали после утраты,
описывали Бога и души своих потерянных детей как недостижимые и
непостижимые и говорили об этой пустоте как о наиболее болезненном,
чем что-либо, что они когда-либо знали. Родители, пережившие смерть
мечты, сообщают о том, что также чувствуют себя одинокими. Задаются
вопросами и ищут.
Хотя и невозможно продемонстрировать в какой-либо визуальной
форме существование человеческой души, так же невозможно опровер-
гнуть существование такой духовной энергии. Большинство скорбящих
253
родителей отчаянно ищут какую-то связь с душами своих детей. Мощ-

ный врожденный инстинкт защищать ребенка встречает препятствие в
форме смерти, хирургического разрешения родов или травмирующих
родов. Многие родители мучаются по поводу потребностей умершего
ребенка. Как описано в предыдущих главах, многие родители, особенно
женщины, чувствуют влечение к смерти, которое так легко истолковать
как суицидальные наклонности, а не потребность матери убедиться в
том, что ее ребенок в безопасности. Таким женщинам требуется полная
и продолжительная поддержка и наше понимание нормального, есте-
ственного желания матери узнать, что о ее ребенке есть кому поза-
ботиться. Разрешение от этих страданий и отчуждения от Бога может
наступить только через какую-либо форму духовного примирения.
Для многих родителей, с которыми мы работали, это примирение
не наступало быстро или без эмоциональной боли и психологического
конфликта. Этот процесс разворачивается постепенно, как луна в те-
чение лунного цикла. Изо дня в день мы не видим резких изменений.
Серп луны становится с каждым днем все больше, пока полная луна не
засияет во всем своем лучезарном великолепии. Разрешение от утраты
на духовном уровне является проявлением всего великолепия человека,
и чтобы начать этот процесс, нужно только захотеть.
Анализируя Бога
И первым шагом к этому является желание посмотреть в лицо своим
духовным убеждениям. Фундамент духовных убеждений закладывается в
детстве; ранние духовные переживания могут жить в нас непознанными и
непоколебимыми многие годы. Однако шок утраты оказаться быть силь-
ным ударом, и часто детские убеждения его не выдерживают. Например,
многие из наших клиентов сообщили, что у них когда-то были духовные
представления, основанные на том, будто «хорошее» вознаграждается, а
«дурное» наказывается. Для этих людей смерть новорожденного, или не-
рожденный ребенок, или рождение ребенка с пороками, или потерянная
мечта о том, чтобы быть родителями, вызывали сильное духовное по-
трясение. Прежняя вера и духовные убеждения просто не могли вынести
утраты, поэтому родители стали ставить свои убеждения под вопрос.
Равви Гарольд Кушнер сталкивался с подобными духовными во-
просами. Вскоре после того как он стал раввином конгрегации, Кушнер
узнал, что его трехлетний сын Аарон страдает от редкого смертельного
заболевания и едва доживет до наступления подросткового возраста.
Приученный давать советы другим в горе и боли Кушнер тем не менее
254
Вера
почувствовал, что его теологические знания и его личная вера несо-

поставимы с его духовным кризисом. Поэтому он стал самостоятельно
пробираться на ощупь к разрешению от утраты на духовном уровне,
что завершилось для Кушнера в конце концов исцелением: его духов-
ная одиссея искренне описана в книге «Почему с хорошими людьми
случается плохое» (Kushner, 1981). Эта книга посвящена сыну Кушнера.
В ней предлагается взгляд человека, примирившегося с Богом и верой,
а также с существованием боли и страданий. И более того, она предла-
гает каждому из нас, кому требуется разрешение от утраты на духов-
ном уровне начать поиск: исследовать, анализировать, разложить все
части головоломки, поставить веру под вопрос, устроить Богу очную
ставку. Многие из нас боятся начать. Кто мы такие, чтобы осмелиться
ставить под вопрос действия Бога или законы Вселенной? Как смеем
мы чувствовать гнев на Бога, не говоря о том, чтобы заявить Богу
об этом? И тем не менее равви Кушнер, человек глубоко преданный
своей вере и Богу, осмелился поставить это под вопрос; он осмелил-
ся спрашивать, искать, анализировать. То же сделал и преподобный
Бибель, описавший свои мучительные духовные поиски после смерти
сына (Biebel, 1981).
Джоанна написала, как она пришла к тому, чтобы анализировать
Бога: «Когда я пыталась справиться с горем бесплодия, я прошла через
первый серьезный кризис веры в своей жизни. Я молилась и верила,
что Бог положит конец этому ужасному времени и позволит мне за-
беременеть. Каждый вечер я становилась на колени у кровати и истово
молилась. Я стискивала руки и просила — как же я просила! Я еще и тор-
говалась. Я писала письма Святому Иуде-покровителю и Богу. Я ставила
дату, запечатывала конверт и клала письмо в ящик гардероба. Я обеща-
ла, что если я забеременею, то достану письмо и покажу всем, что это
правда — я получила ответ на свои молитвы. Но я не получила ответа
на свою молитву. Наконец однажды вечером в огромном разочаровании,
страдании, горе и гневе я сняла со стены распятие и швырнула его через
всю комнату. Я сказала Богу, что я чувствовала — что я ужасно сердита
на Него, за то что он не позволяет мне забеременеть, тогда как дает дру-
гим зачать детей по ошибке, а иным — бить своих детей. Этот выплеск
гнева стал для меня поворотным моментом. Я совершенно шокировала
саму себя, но кроме того я осознала, что это был первый совершенно
честный разговор с Богом за последние месяцы. Это было началом того,
что я стала смотреть на Бога, чтобы по-настоящему понять, кто Он и что
такое молитва. У меня заняло время — долгое время, — чтобы научиться
255
любить его снова, но когда я научилась, это стало для меня намного
более реально и осмысленно, чем когда-либо».
Сперва анализ на самом деле является только признанием потреб-
ности, пониманием, что здесь находится огромная прореха в ткани нашей
жизни — прореха, которую нужно залатать. Это становится проверкой
своих убеждений. Связан ли Бог со смертью? Кто такой Бог? Какой си-
лой обладает Бог, или Вселенная, или что бы то ни было? Возможно,
вам поможет возвращение во время ваших самых ранних впечатлений о
Боге и ваших первых духовных убеждений и поиск там. Каким вы пред-
ставляли Бога, когда были маленьким? Родительская фигура? Сторонник
дисциплины? Судья? Защитник? Целитель? Представьте, что вам семь лет,
и напишите небольшое сочинение на тему «Кто такой Бог?» Посвятите
время тому, чтобы найти себя в детстве, прежде чем вы начнете это
упражнение. Закройте глаза; представьте, какое сейчас время года и дня,
когда вам было семь или восемь лет; представьте себя дома, окружен-
ным знакомыми детскими игрушками и предметами; отметьте как можно
больше чувственных деталей; вспомните любимых друзей и занятия того
времени; если вы ходили в воскресную школу, попытайтесь представить
себя и там. Затем будьте этим ребенком и напишите это сочинение.
Когда вы напишете это сочинение, отложите его ненадолго. Поз-
же прочитайте его с любовью и принятием себя-ребенка и вашего на-
следия веры. Знайте, что, когда вера ребенка взрослеет, превращаясь
во взрослое понимание без переживания духовного кризиса, она имеет
склонность развиваться в той же основной парадигме. Даже те из нас,
кто перестал практиковать семейную религию, часто поддерживают ее
общие представления о Боге. Таким образом, оценивая веру с точки
зрения прошлого, мы часто видим более ясную и упрощенную картину
наших основных убеждений и ожиданий. Так что вытяните на свет вашу
детскую веру, чтобы встретиться с вашей настоящей утратой. В этом
контексте поговорите с Богом напрямую — письменно, в мыслях или
вслух. Дайте своим честным чувствам полную свободу. Если вы чувству-
ете, что вас подвели, обманули, ввели в заблуждение, не поддержали,
покинули, не любили или что-то еще, скажите об этом. Поговорите с
Богом или своими внутренними духовными убеждениями, пусть даже
в гневе. Гнев, горечь и сожаление — нормальные человеческие эмоции.
Однако если мы не даем волю этим чувствам, а вместо того запираем их
внутри, нагнетаем их, тогда они могут причинить нам страдания. Про-
должать держать в себе гнев или горечь на Бога обычно значит, что мы
испытываем эти болезненные эмоции и на себя самих. Если мы верим,
256
Вера
что Бог наказывает нас, вероятно, мы все еще наказываем сами себя,
ощущая вину за то, что мы не могли контролировать. Если мы продол-
жаем чувствовать сожаление, мы храним эту горечь глубоко в своих
физических телах, рискуя приобрести долговременную болезнь. Мы не
заслуживаем такого наказания и боли. Однако, чтобы быть в мире, нам
нужно быть честными с самими собой и с Богом. Здоровые духовные
отношения — это цельные отношения, а не только их частички, наряжен-
ные в праздничную одежду. Следующие письма были написаны женщи-
нами, которые честно говорили с Богом о своих духовных убеждениях.
Дорогой Бог!
Два месяца назад появился на свет мой мертворожденный

сын Джошуа. Я доверяла силе учения иудаизма с рождения.
Однако я не могла подчиниться традиции и похоронить сына
в безымянной части кладбища. Меня учили, что душа живет
только после тридцати дней жизни. Но Джошуа несколько
месяцев жил внутри меня. Двигался. Он толкался и выжи-
вал до рождения. Похоронить моего малыша в безымянной
могиле значило отрицать мою веру в его существование.
Конечно же, ты не хочешь, чтобы я это делала. Я злюсь на
тебя. Внутри меня разрывают противоречия. При всей этой
боли я не хочу еще и чувствовать вину. Я так запуталась.
Сандра
Дорогой Бог!
Я боюсь писать тебе, потому что я боюсь, что ты меня

накажешь. Но я уже чувствую себя наказанной, так что,
возможно, письмо поможет мне. Мои близнецы умерли на
шестом месяце беременности. Они не были крещены. Когда
я была ребенком, мне сказали, что некрещеные дети попа-
дают в лимб. Теперь мой священник говорит, что лимба не
существует. Я не верю, что они могут находиться где-то
между мирами. Они были чисты. В них не было темного или
злого. Они были младенцами. Однако меня преследуют мои
257
детские убеждения. Где правда? Где они? Почему они умерли?

Где Ты? Я верила, и я молилась. Нет ничего, что могло бы
меня утешить, — ничто из того, во что я верила ребенком, и
ничего сейчас. Я одна. Я опустошена. Я чувствую, будто меня
обманули и покинули.
Джулия
Анализ бога и духовных убеждений может пугать, поскольку мы

можем почувствовать себя отрезанными от всего уютного и привычно-
го. Многих из нас пугает неизвестность. Но глубоко внутри каждого из
нас есть резервы сил и мужества, которые могут вести нас дальше.
Переход
Каждый акт рождения требует мужества, чтобы с чем-то
расстаться: расстаться с материнской грудью, расстаться
с родительскими коленями, отпустить руку взрослого, от-
пустить в конечном счете любую уверенность и положиться
только на одно: собственную силу знания и умение реаги-
ровать; на собственную изобретательность. Быть изобре-
тательным значит рассматривать весь процесс жизни как
процесс рождения, а не воспринимать какой-то жизненный
этап как заключительный.
Эрих Фромм
В 1620 году группа храбрецов вышла из Англии, чтобы основать колонию

в Америке, на земле, где они смогут поклоняться Богу избранным ими
способом. Процесс разрешения от утраты на духовном уровне во многом
напоминает это знаменитое путешествие. Он на самом деле является пе-
реходом от известной, часто удобной и по большей части непоколебимой
веры в неизвестные и неизведанные воды. Как же труден этот переход!
Поставить парус и отдаться на милость ветра, чувствовать страх и
неуверенность — все это требует особого мужества. Однако многие из
нас крепко держатся за то, что больше не приносит умиротворения или
безопасности. Смерть и утрата уже запустили процесс трансформации,
258
Переход
и противостоять этому процессу означает блокировать путь к умиротво-

рению. Как написал Мэрлин Фергюсон в своей книге «Заговор водолея»
(Ferguson, 1980), «известное тоже полностью нас подвело».
Многие родители говорят, что до утраты ребенка они считали себя
религиозными. «Но затем, — написала Сьюзен, — я осознала, что в моей
вере не было ответов на мои вопросы. Ничего из того, во что я верила
раньше, не могло меня утешить. Бог покинул меня, когда был нужен мне
больше всего. Все было бесполезно, я просто перестала верить. Я пере-
стала доверять Богу, а потому не могла разделить с ним свою боль. Я не
могла молиться. Но эта пустота была так же болезненна, как и вопросы
без ответа. Я стараюсь не думать об этом, вот и все». Как ни печально,
не думать об этом Сьюзен тоже уже не сможет.
Некоторых может очень пугать этот этап перехода. Вы можете
больше всего бояться потерять веру, приносившую в последние годы
утешение и поддержку, веру своего детства, своих родителей и других
любимых людей. Знайте, что цель не в том, чтобы потерять веру. Цель —
ее трансформировать. Вера, если позволить ей застояться, конечно же,
умрет. Трансформировавшаяся вера может в действительности оказать-
ся детской верой, повзрослевшей в полной мере, ставшей наиболее глу-
бокой и лучше всего выраженной. Отпустить и двигаться дальше, как
это сделали пилигримы, может быть проявлением наивысшей веры. Тог-
да те из нас, кому требуется разрешение от утраты на духовном уровне,
могут дать себе позволение отпустить возникающие вопросы, рассеять
сомнения, исследовать возможности.
Некоторые люди решают прибегнуть к «духовным наставлениям»
с выбранным пастырем или даже с хорошим другом или психотера-
певтом. Духовные наставления часто представляют собой просто серию
диалогов, в которых предлагаются и обсуждаются идеи и вопросы, воз-
можно, даются советы что-то почитать по теме. Чтобы быть эффектив-
ной, практика духовных наставлений должна быть полностью безопас-
ной; другими словами, человек должен чувствовать себя совершенно
свободным выражать любые возникающие мысли и чувства, не боясь
обвинения или осуждения.
Другие предпочитают исследовать альтернативные системы веры
и найти группы поддержки в рамках своей религии. Заманчивым мо-
жет показаться паломничество; кого-то может привлечь книга по си-
стеме религии; даже тихая личная медитация поможет обнаружить
новый подход к вере. Вы можете начать вести дневник. Выберите на-
звание, выражающее вашу готовность отпустить и расти. А затем за-
259
пишите все мысли и чувства, которые вы наблюдаете в себе, вопросы

о вере, несогласие со старыми догмами. Если вы чувствуете, что вас
что-то сдерживает, напишите письмо Богу или даже своему пастору.
Вот пример, который может позволить вам прикоснуться к собствен-
ным мыслям:
Дорогие Бог и епископ!
Я чувствую себя так неловко и глупо, обращаясь к вам таким

образом. Но я должна это сделать. Пожалуйста, поймите
мою потребность, почувствуйте сострадание к моей боли и
примите то, что я здесь пишу, как крик о помощи, руковод-
стве и умиротворении. Я болезненно хочу знать и понять.
Я надеюсь отпустить все свои сомнения и вопросы, верю,
что могу найти принятие и ответы. Моя вера пытается
расти, поэтому я расставлю швы, распущу подол и сошью
ей новое платье. Возможно, мне потребуется подгонять его
несколько раз, пока оно не будет впору. Я ищу вашего благо-
словения и понимания, прежде чем начать.
Джина
Ясность
Когда мы освобождаемся от прошлого и готовы открыться новым мыс-
лям, чувствам и переживаниям духовного, мы можем поделиться друг
с другом многим общим. Те, кого мы консультировали, часто в первую
очередь сообщают о чувстве духовной пустоты. Льюис описал чувство,
когда обращаешься к Богу и находишь пустой дом с запертой на засов
дверью и темными окнами (Lewis C. S., 1976). Коффин описал реальность
горя как отсутствие Бога (Coffin, 1983). Однако большинство из нас, как
Льюис и Коффин, пройдя этот этап пустоты, видят многое.
Страх может блокировать наш переход к ясности. Мы боимся,
что нам не понравится то, что мы увидим. Возможно, не понравится. Од-
нако влюбленность в фантазии никуда нас не приведет. Умение сжиться
с реальностью поможет нам свернуть горы! Нет никаких волшебных слов
для того, чтобы появилась ясность. Первый шаг к духовной ясности —
260
Ясность
это желание понять. Попросите вашу внутреннюю мудрость показать

вам, что вам нужно увидеть.
Барбара написала: «Всю свою жизнь я верила, что, если я живу
праведной жизнью и не делаю зла другим, я буду вознаграждена.
Я верила, что трагедии выпадают только на долю тех, кто заслуживает
наказания. Я знала, что в мире на самом деле так не происходит, но моя
внутренняя система убеждений говорила мне, что так должно быть, по-
этому я просто не позволяла себе видеть того, что противоречило моим
убеждениям. Но затем, когда наш сын родился таким неполноценным, я
не могла больше в это верить. Я не могла не видеть. Вот он был, такой
невинный и такой уязвленный. Я не могла даже думать о Боге, еще мень-
ше молиться ему, много месяцев. Затем, после того как я высвободила
свой гнев, страдания и боль, когда сказала Богу, что я чувствую, будто
он предал меня, я почувствовала себя пустой — менее готовой кричать
от боли и ярости, но такой опустошенной. Я не знаю, что было хуже.
Я отпустила всё, во что я когда-либо верила, чему когда-либо доверяла.
Но затем я начала видеть правду — а правда заключалась в том, что я
обманывала себя. Бог никогда не обещал мне того, во что я предпочла
верить. Когда я оглянулась, я увидела миллионы страдающих и пора-
женных, и большая часть из них была хорошими, заботливыми людьми.
Была ли я все еще сердита на Бога? Что я на самом деле чувствовала,
так это гнев на саму себя; разочарование и нежелание поверить, что я
все эти годы вводила себя в заблуждение. Я никогда не позволяла себе
видеть, поэтому я оставила себя открытой, уязвимой и беззащитной
для трагедии. Конечно, все это могло со мной случиться; моя “добро-
детель” не гарантировала, что не случится. Я не знаю, как мне помогло
понимание этого, но оно помогло. Спасибо…»
Ясность на самом деле помогает. Понимание правды, в чем бы она
ни заключалась для каждого из нас, — это освобождающее пережива-
ние. Льюис, который когда-то ощущал Бога как пустой заколоченный
темный дом, достиг ясности, поняв, что, возможно, его собственные бес-
престанные крики о помощи сделали его глухим к голосу, который он
надеялся услышать. «В конце концов, — написал он, — у вас должна быть
возможность получать, иначе даже Всемогущий не сможет вам ничего
дать» (Lewis C. S., 1976).
Одна женщина, которую мы консультировали, написала:
Процесс роста был болезненным, но тем ценнее дары роста

для всей моей семьи, особенно для меня. Я думаю, что те-
261
перь вижу свою духовную сущность собственными глазами

в новом и зрелом свете. Теперь я более реальна для себя,
чем когда-либо. Я остро чувствую духовную помощь в сво-
ей жизни. Я все еще люблю свою церковь; иногда я сморю
на ее ошибки с гневом и печалью, чаще с состраданием и
прощением, а на ее желание поддерживать и вдохновлять —
с глубокой благодарностью. Я верю в потребность людей
собираться вместе, чтобы поддерживать любовь и заботу
друг о друге.
Теперь и во мне есть вера — в моем собственном интуи-

тивном понимании и отношениях с Богом. Теперь я желаю,
чтобы Бог был Богом, а не духом по моему образу и подобию,
но духом по своей сути! Я не только принимаю таинство
божественности — я проникаюсь им. Тайна захватывает, бу-
доражит и притягивает меня, как свет влечет мотылька.
Я жажду познать Бога таким, какой он есть, а не таким,
каким я его нафантазировала. Моя незрелая и искренняя,
но часто манипулятивная любовь к Богу расцвела в зрелую,
глубоко удовлетворительную, неконтролирующую, безуслов-
ную любовь. С этой любовью в сердце я отношусь лучше и к
самой себе!
Мэри
Готовность любить, принимать и прощать Бога расчищает для нас

путь, чтобы предложить эти дары самим себе. И тогда перед нами от-
крывается путь к духовному умиротворению.
Умиротворение
До свидания, Ким!
Я носила тебя в своих мыслях все эти пять лет.
Ты ходил вслед за мной и с упреком мне в спину
молчал.
Всю в слезах ты тревожил меня по ночам.
На вопрос «почему» я найти не сумела ответ.
262
Иногда я готова все связи земные порвать,

Чтобы снова, как прежде, быть рядышком только
с тобой.
Я, боюсь, слишком рано в небесный простор голубой
Отпустила тебя. Только кто может сроки назвать?
Я когда-то привыкну, что ты не вернешься ко мне,

Но ищу тебя в ветре, и в свете, и в лицах друзей
и подруг.
Я нашла тебе теплое, мягкое место без боли и мук,
Где мы сможем укрыться от криков и слез
в тишине.
Это сердце мое, где я радостно встретить могу

Твою душу, чтоб снова любовь разделить.
Ты попробуй мой ум навсегда отпустить
И найди мое сердце, где будем в согласии жить
И мечтать о красивых вещах — о цветах на снегу.
Пэгги Барникл
Каждый из нас должен каким-то образом найти способ достигнуть при-

мирения в отношениях. Невозможно забыть о связанных с беременно-
стью утратах, особенно о детях, которых мы любили и потеряли. Горе
для нас — истинная возможность вспомнить, навестить души наших де-
тей с памятью о пережитом. Мы надеемся, что наши воспоминания не
отяготятся бесполезными страданиями и чувством вины. Чтобы позво-
лить самим себе и другим родителям достойные продолжительные от-
ношения, приносящие умиротворение, мы разработали технику визуали-
зации, позволяющую вступить в контакт с другой душой, к которому мы
так стремимся. Принцип этого процесса основан на работе психолога
Джека Джонстона, изучавшего жизнь фантазий и снов культуры сеной в
Малайзии, и других исследователей, изучавших значимость фантазий —
как фантазий наяву, так и снов.
Тибетские буддисты несколько веков назад предположили, что
здравые фантазии — это первый шаг к просветлению и просвещению, к
принятию смерти и оптимизации условий для перерождения. Современ-
ные психотерапевты начиная с Зигмунда Фрейда, чья книга «Толкование
сновидений» вышла в 1900 году, лишь отчасти осознавали целитель-
ный для сознания потенциал фантазий и снов. Гештальт-терапевт Фриц
263
Перлз рассматривал мечты как проекцию всех частей своего я, которые

должны приниматься как одно целое (Perls, 1969).
Мы же не придерживаемся такого аналитического взгляда на меч-
ты, но рассматриваем эту сторону жизни в соответствии с тибетским
подходом — в качестве духовного уровня, свободного от конфликтов и
мучений, которые присущи физическому и эмоциональному уровням.
Доктор Глэдис Мак-Гэри обнаружила: «Фантазии и сны играли важ-
ную роль в моей жизни, особенно в уходе за роженицами. Сны могут от-
крыть что-то о здоровье или болезни ребенка, его пол или время, когда он
родится, и т. д.» (McGarey, 1980). Многие пациенты, особенно матери, сооб-
щают, что видели во сне своих умирающих детей — как до, так и после их
смерти. Они часто описывают свои видения во многом тем же образом,
что и Реймонд Муди, автор книги «Жизнь после жизни» (Moody, 1975),
написанной на основе его работы с пережившими клиническую смерть.
Испытуемые Муди, как и множество людей, которых мы консультировали,
описывали видения пребывания с душами на другом уровне.
Не важно, верит ли человек в жизнь после смерти, реинкарнацию
или что-то еще, следующая медитация / визуализация предлагается в
качестве возможности для родителей создать безопасное, поддержи-
вающее пространство, чтобы «видеться» с другой душой и оплакивать
ее. Это фантазия, которая может стать сном или разрешиться от утра-
ты. Это упражнение применимо к любой утрате. Оно также может ис-
пользоваться как средство воздать дань уважения потерянным мечтам.
В качестве способа достижения примирения с утратой, что бы вы ни по-
теряли, мы приглашаем вас встретиться с ушедшим здесь, в безопасном
раю созданной вами визуализации. Вам следует сперва прочитать это
упражнение здесь, а затем проделать его с закрытыми глазами.
Найдите место, где вы можете побыть в тишине и вас ничто не
побеспокоит. Вы можете поставить любимую музыку, которую нахо-
дите особенно умиротворяющей. Проделайте то, что вам позволяет
расслабиться лучше всего, или просто медленно и ритмично дышите,
позволяя себе отпускать через дыхание напряжение, боль или тревогу.
Вдыхаемый кислород достигает каждой клетки вашего тела, так что
вам даже не приходится думать об этом; вы можете также предста-
вить, что каждый вдох может принести умиротворение каждой части
вашего тела.
Когда ваше тело и ум умиротворены и спокойны, позвольте себе
уплыть в какое-то место в мире, которое, по вашим ощущениям, будет
наилучшим образом способствовать новой встрече с вашим ребенком.
264
Возможно, вы многократно бывали в этом месте или же никогда там

не были. Не торопитесь и найдите для себя место, которое на самом
деле воздаст дань уважения этой встрече — пляж, лес, поляна, особая
комната. Вы создаете святилище, царство полного умиротворения,
принятия и понимания. Ваше святилище — это пространство, кото-
рое никто не может нарушить, где никто не может вам помешать.
Дышите ровно. Помните, что здесь полностью безопасно, все понят-
но. Здесь не могут существовать обвинения и жестокость, посколь-
ку здесь правит безусловная любовь. Здесь нет оценок успеваемости;
только полное принятие. Погрузитесь сейчас в эти чувства; позвольте
им наполнить и исцелить вас. Дышите.
Теперь представьте, что вы окружаете это место непроница-
емой защитой. Возможно, вы можете представить защиту в виде
белого исцеляющего света, или, возможно, вы выберете ангелов-хра-
нителей или духов, которые уже, как вам кажется, защищают вашего
ребенка. Дышите.
Когда будете готовы, посмотрите вдаль и представьте себе своего
ребенка в какой-либо физической форме. (Или вообразите свою потерян-
ную мечту, каким-то образом представленную в физической форме.)
Это встреча за пределами тела; это встреча любви и сущности каж-
дого человека. Вы можете представить себе своего сына или дочь в виде
младенца или подросшего ребенка. Позвольте вашему любимому при-
нять тот возраст и внешность, которые кажутся вам правильными.
Следуйте за своим видением на уровне интуиции, а не на уровне интел-
лекта. Какой бы физический образ вы себе ни представляли, помните,
что это встреча одной сущности с другой. Позвольте образу подойти
ближе, достаточно близко, чтобы вы могли общаться. Дышите.
Если вы чувствуете слезы, не гоните их — слезы являются реками
жизни, очищающими сердце и душу. Они знак печали, но и знак любви.
Пожалуйста, позвольте ребенку общаться с вами тем способом,
который будет наверняка вам понятен. Сущность души может об-
щаться независимо от способности говорить. Уделите время, чтобы
полностью побыть друг с другом, переживая глубочайшие способности
друг друга к любви и пониманию. Дышите.
Спросите вашего ребенка, нужно ли ему что-то от вас, чтобы
пребывать в мире. Уделите столько времени на ответы, сколько по-
требуется. Если вы на самом деле ощущаете какую-то потребность
ребенка, уделите время, чтобы ее удовлетворить. Помните, что в
этом пространстве возможно всё и все желания могут быть испол-
265
нены. Дышите. Если вам нужно узнать, поделиться или сказать что-
то еще, позвольте этому быть полностью высказанным. Потратьте
столько времени, сколько потребуется.
Затем вы, возможно, захотите предложить своему ребенку по-
дарок, воплощающий вашу вечную любовь. Затем попросите подарок
у ребенка — дар одной сущности другой. Такой дар — это дар, вопло-
щающий в себе более глубокое значение. Откройте свое сердце, чтобы
получить этот дар, даже если вы его полностью не понимаете.
Возьмите себе этот подарок — всегда храните его как знак по-
стоянной и нерушимой связи между вами и ребенком. Стойте рядом в
вашем святилище и посмотрите на звезду над вашими головами (или
другой символ умиротворения), деликатно изливающую на вас двоих
умиротворение, исцеление и любовь.
Теперь настало время постепенно покинуть это место. Прежде
чем вы это сделаете, благословите своего ребенка. Когда вы его благо-
словите, звезда над вашими головами разделится на две звезды — каж-
дая будет следовать за каждым из вас, куда бы вы ни шли. Позвольте
ребенку уплыть так же, как он появился, помня, что вы можете его
навещать на этом уровне, когда захотите.
Возьмите с собой дар, который вы получили. Смотрите на этот
дар как на символ и возьмите из него новые силы и исцеление. Возь-
мите обязательство найти для себя реальное, физическое воплощение
того, что вы получили. Это не обязательно должна быть копия, но
символ, который кажется правильным, — доверьтесь себе в том, что,
когда вы найдете его, вы сами поймете.
В течение нескольких последних лет мы использовали эту меди-
тацию / визуализацию с горюющими родителями. У нас нет технологи-
ческого или научного объяснения, которое могло бы удовлетворитель-
ным образом описать ее воздействие. Родители постоянно сообщают,
что их чувство умиротворения повысилось. Некоторые поделились рас-
сказами, которые можно объяснить только в духовном контексте. Вот
пример такой истории.
Ответ Нины
Близнецы Нины родились раньше срока, на седьмом месяце беремен-
ности. Они были мертвы. И горе Нины определило ее жизнь на много
266
Ответ Нины
месяцев. Она с готовностью согласилась на упражнение по визуализа-

ции в поисках какой-то связи с потерянными сыновьями. Она попросила
мальчиков присоединиться к ней на пляже. Они появились в ее визуа-
лизации как подросшие дети. У каждого из них в руке была раковина,
и они держали их на протяжении всего процесса воображения. Нина
представила, как она играет со своими мальчиками, полностью ощущая
их присутствие, а затем попросила подарить ей что-нибудь, что она мог-
ла бы хранить как постоянное напоминание об их любви и их взаимных
узах. Нина рассказала нам позже, что она думала, мальчики отдадут ей
свои раковины, но они этого не сделали. Вместо этого один сын дал ей
цветок, а другой — кусочек коряги. Нина плакала и улыбалась и чув-
ствовала себя ближе к сыновьям, чем когда-либо раньше. «Я не могла
поверить, — сказала она, — насколько это помогло! Я не сознательно это
придумала, это просто разворачивалось передо мной, как сцена фильма.
Это было одно из самых прекрасных переживаний моей жизни». Когда
ее попросили найти какое-то воплощение или символ даров своих сы-
новей на физическом уровне, Нина с улыбкой ответила, что ей это даже
не нужно. По ее мнению, она могла бы это сделать, но их подарки всегда
будут спрятаны в ее сердце.
Нина была в таком восторге от найденного нового пути к своим
сыновьям, что не могла дождаться, чтобы поделиться им со своим му-
жем. Однако, вместо того чтобы просто рассказать ему об этом, она по-
просила его испытать визуализацию. Она не поделилась своим опытом,
но вместо этого провела его через расслабление до того момента, когда
он тоже выбрал святилище — тоже пляж, — а затем попросил мальчиков
быть с ним. Нина потеряла дар речи, когда он сквозь слезы сказал ей,
что они подарили ему по раковине.
Глава 13
Трансформация!
Посиделки
Не слушай глупых, что живут без грез
И позабыть скорее норовят.
Ты собери всё, как охапку роз,
Запомнив их цветы и аромат.
Потягивая чай из розовых шипов

В своем углу с часами на стене,
Теплом согреешь пальцы и лицо,
И будет снова все нутро в огне.
Казалось, что ее уход покрыл туман,

Но нет, она — огонь внутри тебя.
Рвут пальцы детские весь твой самообман.
Вот новое лицо — ты знал его, любя.
На этом пике набежавших чувств

Лелей тот образ, словно мать дитя.
Она твоею дочкой будет пусть
Всегда, в небытие не уходя.
И вот, когда придет пора вставать,

Ты обнаружишь — горе никогда
Не сможет у тебя ее отнять.
Ее тепло внутри тебя всегда.
Джозеф Дигман
В оптике термин «разрешение» означает «возможность видеть отдель-

ные части общей картины». Представьте, что вы отплываете от берега
озера в весельной лодке; по мере того как лодка отплывает все дальше,
вы видите все большую и большую часть береговой линии. Берег дале-
ко тянется в обе стороны. Вы видите вещи, которые не видели раньше,
о которых даже не подозревали. Сарай для лодок, скрытый выступом
скалы и деревьями. Залив, наполненный изящными парусными лодками.
И вы видите гору, поднимающуюся за поросшим деревьями берегом.
Деревья заслоняли вам обзор, и вы никогда прежде не видели этих ве-
личественных естественных декораций.
271
Глава 13. Трансформация
Точно так же и с разрешением от утраты. Утрата вышибает нас

из относительно защищенной жизни, которую мы знали прежде. Хотя
переход через горе бесконечно болезнен, в конечном итоге наши глаза
раскрываются шире от новизны — и благодати, — окружающей нас. Пре-
подобный Бибель написал: «Я никогда не приму идею или даже предпо-
ложение о том, что в происшедшем с Джонатаном было что-то хорошее.
Это было вопиющее, крайнее, абсолютное зло. Но из этого получилось
что-то хорошее, потому что Бог может взять даже зло, страдания и боль
нашей жизни и трансформировать… их… Не все, что происходит, хорошо,
но все может принести хорошие результаты» (Biebel, 1981). Однажды или
постепенно изо дня в день мы достигаем умиротворения и исцеления.
Финальная стадия исцеления — это трансформация: глубокое из-
менение человеческой природы. Это очень похоже на метаморфозу не-
уклюжей, приземленной гусеницы в невероятно красивую и изящную
бабочку — такой же прекрасной могла бы быть человеческая транс-
формация, если бы мы только увидели ее во всей полноте. Мы можем
увидеть внешнее сияние, являющееся отражением внутреннего умиро-
творения. Мы можем увидеть пульсацию возобновленной жизненной
силы, как будто нас ранее отключили, а потом обратно подключили к
источнику жизни, току силы. Зачастую мы можем наблюдать и другие
изменения — новая работа, новые друзья, новая деятельность, новые
увлечения. Новая жизнь. Трансформация — это жизнь повзрослевшая,
перемолотая, выжатая, заново оформленная и перерожденная. Она мо-
жет включать в себя пробуждение стремления к чему-то. Она основы-
вается на понимании, что мы не можем вернуться к тому, какими мы
были раньше. В этом понимании есть умиротворение — умиротворение,
которое достигается после долгого карабканья на вершину холма от от-
чаяния. Более всего этого, вероятно, в трансформации заключены наша
суть и причина, по которой все мы здесь.
Наше исцеление не знает границ, поскольку его воздействие рас-
пространяется на других, как рябь по воде, поэтому мы вносим свой
вклад в развитие мира. Все вместе мы транслируем такую мощь, мощь
поражения, трансформированного в победу — победу над самой смер-
тью, победу жизни, в которой есть цель.
Чтобы почувствовать эту мощь в большей степени, мы должны
быть готовы достичь трансформации, идущей изнутри. Мы не можем
закрывать глаза ни на какие аспекты связанных с деторождением утрат.
Мы должны искать умиротворения и разрешения от утраты ради наше-
го внутреннего восстановления. Слишком долго с женщинами обраща-
272
лись как с некомпетентными зависимыми истеричками. Слишком долго
мужчинам приходилось прятать свои слезы за фасадом сильного мачо.
Слишком долго мы не справлялись с тем, чтобы ценить себя, свои ре-
сурсы и свои потребности.
Наконец мы заново заявляем собственное право на самих себя.
Вместе мы можем начать новую эру взаимодействия друг с другом, но-
вую эру в отношениях. Наша новая эра должна быть отмечена не со-
перничеством, а принятием, не осуждением и обвинением, а прощением
и любовью. Если мы в полной мере делимся с любимыми людьми, кем
и чем мы являемся, и принимаем себя и друг друга, тогда смерть или
утрата не смогут оставить нас с таким чувством вины, самобичевания,
такого осуждения и жалости к себе. Потому что все мы будем знать, что
мы и наши дети были лучшими друг для друга.
Мы все равно будем ощущать горе, конечно, но его очистительная
тропа через наши тела, умы, сердца и души не будет встречать препят-
ствий в виде ложных установок и фильтров, через которые мы сейчас
просеиваем горе. У нас останется горе, но никакой «работы с горем».
Когда к любимому человеку приходит смерть, мы будем свободны от
груза стольких невысказанных слов и неразделенных чувств, «незавер-
шенных дел» как это называет Кюблер-Росс (Kubler-Ross E., 1980-83).
Искреннее стихотворение Леонарда Кларка «Мертворожденный»
(Clark, 1981) оканчивается строчками:
Я понимаю, ты — мертворожденный,
А мне носить тебя, хоть ноша нелегка,
Дитя мое, судьбой приговоренное,.
Но жизнь и смерть — две тайны на века.
Жизнь и смерть на самом деле — присущие друг другу части од-

ного целого. Поэтому, если мы немного можем раскрыть тайну жизни,
мы можем узнать и понять немного больше о смерти. Мы можем начать
узнавать и уважать наши внутренние взаимные связи с нашими детьми,
начинающиеся с их зачатием. Мы можем сознательно делиться собой со
своими детьми с того момента, когда мы узнаём об их существовании.
Богатство отношений, которые мы начинаем строить, только упрочнит
и украсит узы, неподвластные даже смерти, если она приходит. Смерть
не может разрушить то, что живет всегда.
Мы не можем снова призвать своих детей из их новой жизни в
смерти, как не можем и отменить другие связанные с деторождением
273
Глава 13. Трансформация
утраты, прошедшие через нас, и тем не менее мы можем воздать дань

уважения нашей вечной любви к нашим детям и их любви к нам, транс-
формируя наши прервавшиеся начинания в новые начинания. Начиная
с сегодняшнего дня.
К Элизабет и всем нашим детям,
которых я так и не взяла на руки и не увидела…
Много лет я разговариваю с вами в этом кресле-качалке.

Я видела, как вы сидели в нем. Я никому не говорила. Сегодня
я свободна отдать это кресло-качалку тому, кого я люблю.
А ты, дитя мое, будешь вечно жить в моем сердце. Я свобод-
на, чтобы отпустить тебя найти свой путь.
Я благодарна, что ты так долго могла оставаться со мной

на этом уровне, провести эту работу, прежде чем заново
преследовать свою цель. Благослови тебя Бог.
С любовью,
Мама
К мечтам
Я так долго баюкала вас в своем сердце. Когда я почувство-

вала, что вы умерли внутри, я потеряла и часть себя. Но те-
перь я снова целая — и в моем сердце новые мечты. Поэтому
я отпускаю вас — и благословляю дары, которые принесла в
мою жизнь ваша утрата. Будьте благословенны вчера, зав-
тра, но более всего — сегодня.
С любовью,
Я
Библиография
Anderson, S. V. (1981). Birth Through Children’s Eyes. Seattle: The Pennypress.

Arms, Suzanne. (1981). Immaculate Deception. New-York: Bantam Books.
Arms, Suzanne. (1983). To Love And Let Go. New York: Alfred Knopf.
Bathrop, R. (1977).
Berezin, N. (1982). After A Loss in Pregnancy. New York: Simon and Schuster.
Berne, E. (1972). What Do You Say After You Say Hello? New York: Grove Press.
Biebel, D. (1981). Jonathan You Left Too Soon. New American Library.
Bittman, S. a. (1978). Expectant Fathers. New York: Ballantine Books.
Blavatsky, H. (1888). The Secret Doctrine. Russia.
Boerstler, R. W. (1982). Letting Go. Watertown, MA: Associates in Thanatology.
Bombardieri, M. (1983). Written state ment regarding physical effects of infertility.
Borg, S. a. (1981). When Pregnancy Fails . Boston: Beacon Press.
Bowlby, J. (1980). Loss. New York: Basik Books.
Breckenridge, K. P. (1979). Mother Care. New-York: Pocket Books.
Brewer, G. a. (1977). Whan Every Pregnant Woman Should Know, The Truth About Diet
and Drugs in Pregnancy. New York: Random House.
Clark, L. P. (1981). “Stillborn”. When Hello Means Goodbye . Portland, OH: University
Of Oregon Health Center.
Coffin, R. W. (1983). A sermon delivered at Riverside Church, NY. Boston: The Boston
Globe, December 30.
Cohen, N. W. (1983). Silent Knife: Cesarean Prevention and Vaginal Birth After Cesar-
ean . South Hadley, MA: Bergin&Garrvey.
Colen, B. D. (1981). Born At Risk. New York: St. Martin’s Press.
Colgan, D. M. (1982). Your Personal Vitamin Profile. New York: Quill.
Cousins, N. (1979). The Anatomy Of An Illness As Told By The Patient. Toronto,
Canada: N.W. Norton.
D’Arcy, P. (1979). Song For Sarah. Wheaton, IL: Harold Shaw.
Davis, E. (1980). “Energy Cycles In Pregnancy And Childbirth” (Vols. Vol. 32 (May-
June)). Yoga Journal.
Denning, M. А. (1981). The Llewellyn Practical Guide To Creative Visualization. St.
Paul: Llewellyn Publications.
276
Deutsch, H. (1945). The Psychology Of Women Vol. II. New York: Bantam Books.
Dill, B. (1983). Written statement on physical effect of childbearing loss.
Featherstone, H. (1980). A Difference In The Family. New York: Pinguin Books.
Ferguson, M. (1980). The Aquarian Conspiracy. Los Angeles: J. P. Tarcher.
Fox, M. (1979). Unmarried Adult Mothers: A Study Of The Parenhood Transition Form
Late Pregnancy to 2 Months Postpartum. Unpublished dissertation. Boston:
Boston University.
Freeman, R. M. (1982). Safe Delivery. New York: McGraw Hill.
Freud, S. (1970). The Occult Significance Of Dreams. Psychoanalysis And The Occult.
G. Devereux: International University Press.
Friedman, R. M. (1982). Surviving Pregnancy Loss. Boston: Little, Brown.
Friedmann, L. W. (1976). Freedom From Backaches. New York: Pocket Books.
Furman, R. A. (1973). “A Child’s Capacity For Mourning” The Child In His Family: The
Impact Of Desease And Death. New York: John Wiley.
Gawain, S. (1978). Creative Visualization. Mill Valey, CA: Whatever Publishing.
Grollman, E. A. (1967). Explaining Death To Children. Boston: Beacon Press.
Grollman, E. A. (1981). What Helped Me When My Loved One Died. Boston: Beacon
Press.
Grollman, Erl A. (1976). Talking About Death: A Dialogue Between Parent And Child.
Boston: Baecon Press.
Hardgrove, C. a. (1974). How Shall We Tell The Childred& (Vols. 3, March). American
Journal Of Nursing.
Harrison, M. (1079). Infertility: A Guide For Couples. Boston: Houghton Mifflin.
Hendin, D. (1973). Death Is A Fact Of Life . New York: Warner Books.
Hickey, I. (1976). It Is All Rright. Waltham, MA: Self published.
Hodson, G. (1981). The Miracle Of Birth. Wheaton, IL: The Theosophical Publishing
House.
Holmes, T. a. (1967). “The Social Readjustment Rating Scale”. Journal of Psychosomatic
Research, (Vol. Vol. II).
James, M. a. (1973). Born To Win. Reading, MA: Addison-Wesley.
Jameson, B. (1971). Hold Me Tight. Oldappan, NJ: Fleming H. Revell.
Janov, A. P. (1973). The Feeling Child. New York: Simon and Schuster.
Jimenez, S. L. (1982). The Other Side Of Pregnancy. Englewood Cliffs, NJ: Prentice Hall.
Kitzinger, S. (1980). The Complete Book Of Pregnancy And Childbirth. New York: Alfred
Knopf.
Klaus, M. H. (1982). Parent-Infant Bonding. St. Louis: C.V.Mosby.
Kliman, G. W. (1980). Responsible Parenthood: The Child’s Psyche Through The Six-
Year Pregnancy. New York: Holt, Rinehart and Winston.
Knapp, R. a. (1980). Motherhood And Mourning. New-York: Praeger Publishers.
277
Kubler-Ross, E. (1969). On Death And Dying. New York: McMillan.
Kubler-Ross, E. (1969). On Death And Dying. New York: MacMillan.
Kubler-Ross, E. (1980-83). From her lectures and tapes on death and dying.
Kubler-Ross, E. M. (1975). Death-The Final Stage Of Growth. Englewood Cliffs, NJ:
Prentice-Hall.
Kushner, H. S. (1981). When Bad Things Happen To Good People. New York: Schoken.
Lewis, C. S. (1976). A Grief Observed .
Lewis, E. (1976). The management Of Stillbirth, Coping With An Unreality (Vol. Vol.
2). Lancet.
Lindemann, E. M. (1979). Beyond Grief: Studies In Crisis Intervention. New-York: Jason
Aroson.
Lowen, A. (1975). Bioenergetics. New York: Penguin Books.
Mandell, F. M. (1980). “Observations of Parental Response To Sudden Unanticipated
Infant Death”. Pediatrics. #2 (Vol. Vol. 65).
McGarey. (1980). Born To Live.
McGrath, W. (1977). Common Herbs For Common Illnesses. Provo, UT: New Life Pub-
lishing.
McNamara, J. (1975). The Adoption Adviser . New York : Hawthorn Books.
Mehl, L. E. (1977). Children At Birth: Effects And Implications (Vol. Vol. 3). Journal Of
Sex & Marital Therapy.
Mendelsohn, R. S. (1981). Mal(e)Practice: How Doctors Manipulate Women. Chicago:
Contemporary Books.
Meyer, L. (1979). The Cesarean (R)Evolution . Edmonds, WA: Chas. Franklin Press .
Miller, L. (1983).
Moody, R. A. (1975). Life After Live. New York: Bantam.
Morningstar, J. (1981). Spiritual Psychology. Self-published Work.
Naisbitt, J. (1982). Megatrends. New York : Warner Books.
Palinski, C. O. (1980). Coping With A Miscarriage . New-York: New Americal Library.
Parkes, C. (1970). “Seeking” And “Finding A Lost Object: evidence from recent studies of
reaction to bereavement (Vol. Vol. 4 (1970 B)). Social Science and Medicine.
Perls, F. (1969). Gestalt Therapy Verbatium. Lafayette, CA: The Real Press.
Raphael, D. (1973). The Tender Gift: Breasfeeding. New York: Schocken Books.
Ray, S. (1980). Loving Relationships. Millbrae, CA: Celestial Arts.
Rees, W. (1971). The Hallucinations Of Widowhood. British Medical Journal.
Rogers, C. R. (1961). On Becomung A Person. Boston: Hougton Mifflin.
Salk, D. L. (1976-1978). Lectures of parenting.
Salk, Dr. Lee. (1974). Preparing For Parenthood. New York: David McKay.
Salk, Dr. Lee. (1974). What Every Child Would Like His Parents To Know. New York:
Warner.
278
Samuels, M. M. (1974). Be Well. New York: Random House.

Schiff, H. S. (1977). The Bereaved Parent. Нью-Йорк: Crown .
Selye, H. (1956). The Stress Of Life. New York: McGraw-Hill.
Sharkey, F. M. (1982). A Parting Gift. New York: St. Martins’.
Sherfan, A. D. (1971). The Nature Of Love. New York: Philosophical Library.
Simonton, O. C.-S. (1978). Getting Well Again. Los Angeles : J. P. Tarcher.
Singh, B. А. (1981). ‘Postdisaster Morbidity Of The Bereaved” The Journal Of Nervous
And Mental Disease #4 (Vol. Vol. 169).
Steiner, C. (1974). Scripts People Live. New York: Grove Press.
Steiner, C. (1975). Lectures. Boston.
Straffon, S. N. (1981). When You Child Dies: Finding A Meaning In Mourning. Cleve-
land Heights, OH: Philomel Press.
Sutherland, R. M. (1966). “East, West, And Psychotherapy”. Main Currents In Modern
Thought (Vols. (Sept./Oct.) #1, Vol.23).
Travis, J. M. (1981). Wellness Workbook.
Webster. (1976). New Collegiate Dictionary. Springfield, MA: G&C Merriam.
Клаудиа Панутос, Кэтрин Ромео
Прервавшиеся начинания
Исцеление утрат, связанных с деторождением
Ответственный редактор Светлана Лошкарева

Переводчик Ирина Гифт
Художественная обработка стихотворений Александр Филиппов
Корректор Юлия Гомулина
Художник Наталья Арчаковская
Компьютерная верстка Антонина Высланко
Издательство «СветЛо»
123154, Россия, Москва, пр-т Маршала Жукова, 40-42
Тел.: +7 925 802-09-24
https://svetlo-publishing.ru

Prervavshiesya Nachinania

Загружено:

Сведения о документе

Оригинальное название

Авторское право

Доступные форматы

Поделиться этим документом

Поделиться или встроить документ

Параметры публикации

Этот документ был вам полезен?

Это неприемлемый материал?

Авторское право:

Доступные форматы

Prervavshiesya Nachinania

Загружено:

Авторское право:

Доступные форматы

﻿ ﻿

Глава 1. Вдохновение личным примером. Преодоление утраты 23

Глава 2. Миллионы в трауре 41

Глава 3. Другие горюющие 61

Глава 4. Голос горя 79

Глава 5. Физическое воздействие

Глава 6. Восстановление физического здоровья 133

Глава 7. Потребность в питательных веществах 151

Глава 8. Наш душевный настрой. Ключ к выздоровлению 165

2. Наши добродетель и человечность 173

Глава 9. Эмоциональный аспект траура. Горюющее сердце 185

Глава 10. Отпустить. Дать волю эмоциям, страданию и боли 209

Глава 11. Страдания маленьких детей 231

Глава 12. Разрешение от утраты на духовном уровне 249

Глава 13. Трансформация! 269

Самых преданных и любящих друзей,

Во время написания книги «Прервавшиеся начинания» нам посчастливи-

Наша любовь и сердечная благодарность Пегги О’Мара Мак-Махон,

Всем семьям, связанным друг с другом

Ваша любовь была даром всей моей жизни.

Читая эту книгу, вы можете почувствовать себе неловко. Если вы сами

суждений, мы восстаем из пепла для новой жизни. Конечно, не бывает

мертвые оставляют свои жизни позади, они трансформируют через нас

- моя подруга со Среднего Запада, которая позвонила мне на прошлой

- моя сестра (ее мать принимала диэтилстилбестрол во время бе-

- Миссис Дж., одна из секретарш в офисе моего мужа, чья семилет-

- женщина, только что перенесшая третий аборт;

- двоюродная сестра, одна из близняшек которой родилась мертвой.

- Мэри Х. (четвертый ребенок которой стал жертвой синдрома вне-

- подруга моей матери, ребенок которой родился в результате на-

значенного врачом кесарева сечения в 1955 году. Этот доктор не-

- моя мать, чьи сыновья-близнецы — мои братья — умерли через

- мой отец, плачущий над фильмами, которые не так уж печальны;

- подруга, у которой двое детей и перевязаны фаллопиевы трубы;

- женщина из копировального центра (ей около шестидесяти лет,

- девочка-подросток Кэрол, которая позвонила мне с вопросом, не

- Диана, женщина с курсов подготовки к родам, родившая мальчика

- мужчина, выступавший на телевидении и сказавший, что у него

- все женщины (все 40 000, написавшие мне), у которых было экс-

- и я с тремя красивыми — нет, прелестными! — детьми и одним вы-

- и Джоанна, у которой «идеальная полная семья: мальчик, девочка,

цельный, находясь в большем мире с самим собой, чем за последние не-

В процессе написания «Прервавшихся начинаний» мы узнали, что каж-

открыться собственным утратам. Невозможно закрыть эту книгу, не по-

Ведь всегда было так — любовь не знает своей глубины до

но все они искали физического, эмоционального, психического или ду-

многих родителей утрата следует за утратой. Отвечать на физические

может провести вас сквозь туман горя и подвести к всепоглощающему

Наше личное преодоление связанных с деторождением утрат привело

от нашего дома в Коннектикуте. Он видел ее несколько раз в год, но го-

В субботу утром я проснулась рано, чтобы начать обычные для

не дали мне умереть. Я снова потеряла сознание. Каждый ухаб на дороге

у печки, завернув в спальные мешки. Единственное возражение против

Затем я начала плакать. Я рыдала и рыдала больше полутора ча-

Наше горе было молчаливым, а наш плач в то время был заглушен

также отпускали комментарии у нас за спиной так, чтобы мы слышали,

с двумя возбужденными старшими детьми и несколькими любимыми

я что-то сделала не так или чего-то не сделала? От моей приклеенной

Когда замок сорвало, вернуть его на место стало невозможно. Мое

В своей лекции в Бостоне в 1983 году Кюблер-Росс утверждала, что

ощущается, о том, что является нормальным, и предлагает нам уникаль-

образом, нам нужно принять такой подход к горю, который поддержи-

лых 20 % беременностей. Даже в 80-е годы XX века многих женщин, у