Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
************
Разболевшееся одиночество
https://ficbook.net/readfic/12616919
***********************************************************************************
************
Направленность: Слэш
Автор: Sirra (https://ficbook.net/authors/3850914)
Описание:
Сложность у каждого своя. Для Джисона сложно понимать свои чувства, измерять их в
пропорциях, проявлять или не проявлять, узнавать по окрасу и использовать их по
прямому назначению… Чувства для Джисона — что-то странное и не поддающееся
объяснению в его голове. Как тригонометрия. Вещь интересная, но выводит из себя не
хуже, чем скрип острых зубчиков вилки о дно кастрюли или тарелки.
Примечания:
Визуализация героев: https://pin.it/36qZKY6
***
***
***
Подходя к кафе, Джисон словил себя на мысли, что совсем неглубоко в душе надеялся
увидеть Минхо.
Надежды оказались ненапрасными. Джисон узнал его спину еще у самого входа. Он
окинул взглядом помещение, решив проверить, были ли здесь еще такие же неудачники,
которых разбудил лай собаки, музыка и топот слонов.
Не было. Даже обидно.
— Американо от тебя оказался впечатляюще хорош, — Джисон решил начать их разговор
не с приветствия, а с комплимента. — Ты все так хорошо гот… — слова споткнулись о
зубы и нырнули обратно. Джисон и сам застыл на месте.
Повернувшийся к нему Минхо напомнил ему вчерашнюю встречу с Чаном. Лицо как
отбивная.
В утро четверга Минхо не улыбался. В утро четверга Джисон запомнил только его
разбитые нос, губы, левую скулу и бровь с той же стороны.
— Выглядишь ужасно, — шокированно шепнул Джисон, тихо подходя к кассе, чтобы
получше рассмотреть все увечья. — Ты был в больнице?
— Что будешь заказывать? — чужой вопрос, вызванный искренним волнением, Минхо
предпочел проигнорировать.
Он чуть откашлялся и посмотрел на Джисона невозмутимым взглядом.
— Твою вежливость, — нахмурился Джисон. — Выглядит и правда плохо. Ты обрабатывал
это чем-то?
— Если не собираешься ничего заказывать, то не задерживай очередь.
Джисон от таких идиотских слов аж обернулся в сторону, проверяя пустое кафе.
— Смешно. Правда смешно, — ответил он. — А еще смешнее выглядит твоя кровоточащая
губа.
Минхо тут же провел по ней языком, проверяя. Настолько у него онемело лицо, что он
ни черта не чувствовал.
Джисона одолело сильное волнение. Оно взялось из ниоткуда, но на хамоватого бариста
из любимого кафе смотреть было просто очень больно. Прямо как на Чана. Джисон
ощутил, как сдавило грудную клетку от неприятной тревоги.
— Не лезь туда, куда не просят, — Минхо произнес эти слова спокойно. Мягко…
Он не огрызался. Просто дал дельный совет на будущее.
Хорошо, что Джисон чаще всего пропускал непрошеные советы мимо ушей. Он быстро
вышел из кафе и направился в ближайшую аптеку.
Раны выглядели не самыми свежими. Словно бы Минхо подрался с кем-то вчера вечером.
Точно не с утра. Тогда почему не обработал раны? Джисон, грызя нижнюю губу,
накидывал много вариантов. Были ли у Минхо лишние средства для лекарств? Даже если
были, Джисону хотелось сделать его день чуточку лучше. На самую маленькую каплю.
В аптеке он купил заживляющую мазь и упаковку разноцветных пластырей. Последнее
показалось ему очень романтичным и забавным. Слащавым до сведенных зубов.
Когда Джисон вернулся в кафе, Минхо определенно выглядел удивленным.
— Ты, наконец, понял, что хочешь заказать?
— Возьми. Сделай что-нибудь со своим лицом, — Джисон положил на кассу мазь и
пластыри. — И я хочу капучино. Со всеми сладкими добавками, которые у вас вообще
имеются.
— Я не просил. — Минхо кивнул на маленький шоппинг Джисона.
— Заткнись и бери. Достаточно простого «спасибо, Джисон». И капучино.
— Спасибо, Джисон, — как робот повторил за ним Минхо, убирая в свой фартук
неординарные презенты. — Что-то еще?
— Вот этот салат, — Джисон ткнул пальцем в витрину и сонно зевнул.
Больше Минхо с ним не разговаривал, поэтому Джисон сел за ближайший столик и
откровенно развалился на деревянном стуле с мягкой подкладкой.
По окнам снова забарабанил дождь. Пытался смыть все человеческие печали? Джисон
склонил голову к правому плечу. Лучше бы этот дождь смыл все синяки с лица Минхо и
Чана.
— Что ты здесь делаешь в такую рань?
Джисон даже не сразу понял, что говорят именно с ним. Он повернулся к Минхо и
улыбнулся.
Бариста, оказывается, мог говорить не по делу.
— Не спится, — ответил Джисон. — У тебя какие-то проблемы? — он указал на свое
лицо, имея в виду побои Минхо.
— А ты умеешь их решать?
— Я умею оказывать поддержку, — Джисон сложил руки на стол и уронил на них голову,
не сводя с Минхо глаз. — Тебе она нужна?
— Не особо.
— Неуверенный ответ. Ты завтра работаешь?
Минхо усмехнулся, взглянув на Джисона.
— Нет. Почему спрашиваешь?
— Обычно именно так люди поддерживают разговор. Интересуются чем-то, — Джисон
улыбнулся и потер нос ладонью. — Ты учишься?
— Да.
— А где?
— Университет Ханянг.
— А я в Сеульском.
— Да, я это уже понял.
Джисон шумно выдохнул. Тяжело. Разговор шел, как морковь по терке.
— Ты не особо болтливый, — протянул он, не сводя с Минхо глаз.
Рассматривать его занятно. Глаза добрые… Джисон заметил это еще в первую встречу.
— Твой заказ.
— Не обработаешь лицо? — забирая салат и капучино, уточнил Джисон. — Я присмотрю за
залом. Если кто-то придет, то ты ведь все равно услышишь.
Минхо покосился на вход в кафе, а затем на Джисона.
— Дождусь Феликса.
Джисон закатил глаза, засунул руку в карман, вытащил из него обычные пластыри
телесного цвета и положил их перед Минхо.
— Я цветные купил ради забавы. С этим у тебя, видимо, все плохо, поэтому возьми эти
тоже.
Он вернулся за свой столик и грузно уселся за него.
Сегодня должны вернуться родители с Дахен. Джисон проверил дату на телефоне и
кивнул сам себе.
Он снова повернул голову к Минхо, который беспрерывно рассматривал упаковку
пластырей и отчего-то хмурился.
— Ты можешь включить музыку повеселее? — спросил у него Джисон, отвлекая.
— Не могу, — Минхо посмотрел на него в ответ. — По правилам запрещено.
— Ты будешь здесь, пока Хёнджин отсутствует?
— Да. Ты слишком разговорчивый для человека в шесть утра.
— Тебя это раздражает? — Джисон вопросительно вскинул брови и закинул ногу на ногу,
зашуршав плащом.
— Нет.
Джисон снова подарил Минхо легкую улыбку. Такое утро ему нравилось гораздо больше
разбухших хлопьев. Его внимание постоянно примагничивалось к Минхо, занимающемуся
своими рабочими делами.
— Почему ты один сегодня? — Джисон не мог унять своего интереса. Он зудел,
игнорировать такое нельзя.
Не то чтобы он пытался это сделать. Минхо сильно против не был. Джисон никогда не
упускал возникших возможностей.
— Феликс написал, что проспал.
Минхо шел на диалог. Своеобразно, но шел.
— Проспал, — повторил Джисон и слабо улыбнулся. — Зато у тебя временно есть я.
Скучно не будет.
Молчать с Минхо было комфортно. Приятная слуху мелодия немного усыпляла, из-за чего
Джисон часто зевал.
В кафе потихоньку начали заходить первые посетители, но надолго они не
задерживались. Забирали заказы и скорее убегали по своим важным делам в холодную
осень. Джисон наблюдал за Минхо, даже зачем-то сделал пару фотографий.
Залезая в телефон в очередной раз, он обратил внимание на процент батарейки.
Осталось не так много. Джисон сунул руку в сумку и, мрачно выдохнув, понял, что
зарядка осталась дома. Впереди еще целый учебный день…
— У вас не найдется зарядки? — спросил он у Минхо, поднимая телефон вверх. — Он
почти сел, а мне учиться целый день.
Минхо присмотрелся, разглядывая модель телефона, а после скрылся в комнате для
персонала ровно на три секунды. Джисон считал. Вернулся с зарядкой в руках.
Джисон покрутил головой, чтобы понять куда поставить телефон, но, к своему
сожалению, заметил, что все розетки находились далеко от его козырного столика.
Пересаживаться он не хотел.
— Ты можешь оставить его у себя? Все розетки далеко. Я так с тобой болтать не
смогу, — немного капризно пожаловался Джисон.
Минхо почти закатил глаза и молча протянул ладонь.
Джисон с довольной улыбкой выскочил из-за столика и подбежал к кассе. Он вложил
свой телефон в руку Минхо и ойкнул, случайно коснувшись его кожи.
— Какая у тебя рука холодная, — заметил Джисон. — Говорят, что у людей с холодными
руками горячее сердце. Это правда?
— Сядь на место, — скривился Минхо и поставил телефон на зарядку.
— Прости! Прости! Прости!
В кафе на всех парах влетел промокший и запыхавшийся Феликс. Он не заметил Джисона,
несясь ураганом в подсобку.
Феликс занес вместе с собой едва уловимую прохладу. Джисон проводил его несущийся
силуэт взглядом и уловил запах дождя, протянувшийся мокрой дорожкой вслед за
опоздавшим парнем.
Джисон тихо рассмеялся и перевел взгляд на Минхо.
— У тебя есть кот? — спросил он, разглядывая черную форменную рубашку.
— Что? — Минхо нахмурился, не понимая, откуда Джисон мог узнать об этом.
А Джисон протянул руку вперед, подцепил рыжую шерсть и снял ее с ткани.
— Кот. У тебя есть кот, — улыбнулся.
— У меня их два, — Минхо отряхнулся, надеясь, что шерсть не слишком сильно
выделялась.
Что бы он ни делал, как бы ни чистил свою одежду, это всегда было бесполезно.
Всегда.
— Как зовут?
— Суни и Дуни.
Джисон расплылся в очаровательной яркой улыбке, посчитав имена по-настоящему
милыми. Минхо посмотрел на него и почти сразу отвернулся. Джисон вернулся на свое
место.
— Значит, ты кошатник.
— Я просто люблю животных, но котов в особенности.
Голос Минхо напоминал Джисону поджаренные на огне маршмеллоу. Согревающе…
— Я всегда хотел себе кота. Но у моих родителей аллергия на доброту и внимание, так
что я остался без кота. У меня был хомяк, но он быстро умер. А еще рыбки. Они
отправились за хомяком, потому что я все время забывал их кормить, — протараторил
Джисон, крутя в руках наполовину пустой стакан с капучино.
Минхо уставился на него нечитаемым взглядом, а после тяжело выдохнул.
— Забудь о моих котах. Даже не вспоминай.
— Мне было пять, когда мне подарили этих дурацких рыбок! — в свое оправдание
воскликнул Джисон.
— Они еще и дурацкие.
— Не цепляйся к словам!
Джисон эмоционально всплеснул руками и совершенно случайно, сам того не осознавая,
опрокинул на свою белую толстовку остатки капучино.
Реакции — ноль. Глупая привычка снимать пластиковую одноразовую крышку со стаканов
сыграла с Джисоном злую шутку. Он закатил глаза и даже не сдвинулся с места, смотря
как по толстовке расползалось пятно.
— Хорошо, что не кипяток.
Минхо быстро вышел в зал, держа в руках пачку салфеток. Он положил часть на стол,
другую — на живот Джисона.
— Спасибо. Я сам уберу. Мой косяк…
— Просто приведи себя в порядок. — Минхо кивнул в сторону уборных и принялся
вытирать маленькие лужи капучино.
— Спасибо.
Джисон шустро убежал в уборную, там ему удалось отстирать кофейное пятно. Но из-за
этого почти весь перед толстовки стал мокрым. Холодная ткань неприятно касалась
горячей кожи, Джисон поморщился и оттянул толстовку.
Не успеет высохнуть до первой пары. Джисон раздосадованно хныкнул. Под толстовкой у
него ничего не было. Накинуть плащ на голое тело? Эта идея показалась Джисону
приятнее, чем ходить в мокром. Будь сейчас лето, проблем бы не возникло. Но сейчас
осень. И без того мерзнет все, что можно.
Глянув на себя в зеркало, Джисон вяло улыбнулся.
До первой пары осталось не так много. Домой уже не успеть.
Джисон отмахнулся от собственных назойливых мыслей и толкнул дверь уборной. Когда
он вернулся, Минхо уже все убрал и вернулся к своей работе. Рядом с ним крутился
суетливый Феликс, все ещё не отошедший от неудачного утра.
На столике стоял новый стаканчик.
— Что это? — спросил Джисон.
— Какао. За счет заведения. Будь осторожен, оно горячее, — не смотря на него,
ответил Минхо.
Своеобразное спасибо за мазь и пластыри? Джисон не мог знать точно, но на душе
стало тепло и по-простому хорошо. Он снова широко улыбнулся и присел на стул.
— Спасибо.
Минхо кивнул и краем глаза все же посмотрел на Джисона. Проверил, как обстоят дела
с толстовкой.
— Ты так и пойдешь на учебу?
Джисон тоже посмотрел на сырое пятно. Скуксился.
— Да, пойду. У меня нет другого выбора.
— А что случилось? — спросил взъерошенный Феликс.
— Я разлил на себя капучино.
Минхо после этих слов ушел в подсобное помещение. Феликс проводил его взглядом и
пожал плечами.
— Ты в порядке? Не обжегся?
— Нет, все хорошо. — Джисон не мог оторвать глаз от двери, ведущей в комнату для
персонала.
— Как ты будешь учиться? Может, тебе под низ подсунуть что-нибудь? Чтобы мокро не
было.
— Само высохнет.
На этом их разговор прервался, посетителей становилось все больше и больше. Феликс
ловко справлялся с ними один, и Джисон ненароком подумал, что просто успел достать
Минхо своим навязчивым присутствуем, потому что его не было уже больше десяти
минут.
Однако все оказалось совсем не так.
Минхо вышел к ним обратно спустя пятнадцать минут. На этот раз на его лице
виднелись разноцветные пластыри, вызвавшие у Джисона полный восторг, за которым он
даже не заметил вещь в чужих руках.
— Возьми. Потом отдашь, — Минхо протянул свою аккуратно сложенную худи.
Джисон хлопнул глазами. Не послышалось же?..
— Ты пришел в ней?
— Брезгуешь? — Минхо вскинул бровь.
— Нет! Боже. — Джисон быстро забрал кофту в свои руки. — Просто… В чем тогда ты
будешь возвращаться домой?
— Оставь свою кофту здесь. Она высохнет уже через пару часов. Заберешь ее после
занятий.
Джисон даже не подумал об этом. Он удивленно вытянул лицо. Умно.
— Не боишься, что я украду у тебя кофту?
— Тогда я просто оставлю себе твою.
— Спасибо за помощь. Я обязательно верну ее после учебы.
Джисон снова вернулся в уборную, где переоделся в большую и очень теплую худи
Минхо. Она была черного цвета и за нее, как и за форменную рубаху, немного
цеплялась кошачья бело-рыжая шерсть.
От нее пахло приятно и просто: кондиционером для белья и ореховым гелем для душа.
Кажется, Минхо не использовал парфюм или просто забыл нанести его с утра. Это было
не так важно. Джисон приподнял ворот и утонул в нем носом. Помимо кондиционера он
мог уловить слабый кофейный аромат и аромат свежей выпечки.
Может, обстоятельства были такими, а может, все дело оказалось в худи Минхо, но
Джисон до конца учебного дня ощущал себя необычайно уютно.
Ничего сверхъестественного не произошло. Просто маленький жест помощи со стороны
незнакомого человека заставил его сердце растаять. Глупость, но такая важная.
Чан и Чанбин в университете редко жужжали с обеих сторон сонными мухами. Половину
пар они оба проспали, и Джисон знал заранее, что все конспекты только на нем. Ему
не сложно.
После учебы Джисон сразу направился в кафе, в душе признаваясь самому себе, что
возвращать кофту Минхо ему хотелось не очень сильно. Слишком комфортная.
— И снова привет, — поприветствовал его Феликс.
— Привет. Я пришел вернуть Минхо худи, — ответил Джисон, ловко бегая глазами по
залу и выискивая того, по чью душу он пришел.
— А, Минхо… — Феликс поджал губы. — Он ушел домой по личным обстоятельствам.
Кажется, случилось что-то серьезное.
Джисон нахмурился. Вот как… Дурацкое беспокойство зашуршало прямо в груди. Уход
Минхо ведь никак не связан с его разукрашенным лицом?
— Когда его следующая смена?
— Через два дня.
***
Два дня тянулись, как жвачка. Долго. Непростительно долго. Джисон не знал, чем себя
занять. Нудные пары добивали, грузом сваливаясь прямо на голову.
Его вовсе не пугало, что из сорока восьми часов он думал о Минхо примерно тридцать.
Джисон вспоминал его добрые глаза, манеру речи, голос и пытался представить, как
Минхо проводил свое свободное время. Чем он любил заниматься? Какие цвета ему
нравились? Он предпочитал на завтрак чай или кофе? Или вообще не завтракал?.. Минхо
был в порядке?
Но больше всего думалось про его побитое лицо и внезапный уход со смены…
Джисон бесцельно существовал и бродил, как призрак из одной локации в другую.
Бережно постиранная чужая худи лежала на его полке в шкафу и ждала своего часа.
Джисону она нравилась намного больше своих собственных, дорогущих и брендовых, но
напрасных.
Следующая рабочая смена Минхо выпала на воскресенье, поэтому Джисон позволил себе
выспаться и заявиться к привлекательно-скрытно-доброму бариста не с самого раннего
утра, как делал это обычно.
Прежде чем убрать его кофту в сумку, Джисон, посчитав это милым, положил в ее
карман записку с напоминанием того, какой Минхо крутой, и упаковку мармеладных
мишек.
Минхо был похож на человека, любящего мармеладных мишек. Но если вдруг нет, то
Джисон забудет дорогу к их кафе. Мармеладные мишки у него еще с трех лет
автоматически приписались к лику святых.
Джисон оделся на скорую руку, нацепив на себя все спортивное, широкое и теплое и
спустился на первый этаж.
Даже при наличии четырех человек в квартире, стены звенели от тишины и пустоты.
Джисон слышал стук материнских каблуков, снова расхаживала по кабинету, говоря по
телефону с кем-то из подруг. Отца не видно с момента их возвращения. Джисон поджал
губы, посмотрев в пустой коридор. На кладбище и то громче.
В выходной день дорога до кафе заняла чуть больше времени, чем обычно.
Джисон чувствовал легкое покалывание в пальцах, совсем не понимая, почему так ждал
эту встречу. Он почти выбежал из такси, когда оно остановилось возле кафе. Хотелось
улыбаться. Сквозь прозрачные стекла, от которых отражались пламенные лучи солнца,
Джисон увидел, что кафе почти забито людьми.
Он, не теряя лишних секунд, решительно вошел внутрь и встал в очередь. Панама на
его голове, нежно-розового цвета, почти сразу привлекла внимание Минхо. И Джисон
это заметил, встретившись с ним взглядом. Он слабо улыбнулся и чуть взмахнул рукой
в знак приветствия.
Минхо на удивление кивнул в ответ и тут же вернулся к работе.
Джисон свел брови к переносице. В этот раз Минхо выглядел еще хуже. Опухлость
спала, раны потихоньку начинали затягиваться, но практически фиолетовые мешки под
чужими выразительными глазами напоминали разлившиеся чернила. Появилось ощущение,
что в свои якобы выходные Минхо денно и нощно разгружал вагоны с углем. Он вообще
спал? Джисон поджал губы, обеспокоенно смотря на него. Уставший. Ужасно-ужасно
вымотанный.
Его очередь за такими детальными рассуждениями подошла быстро. За прилавком
работало трое: Минхо, Феликс и Сынмин.
— Привет, — Джисон снова улыбнулся.
— Привет. Что будешь заказывать? — Минхо посмотрел прямо в его глаза, умоляя одним
взглядом не выбрасывать никаких приколов.
— Тыквенный латте. Средний размер, — быстро ответил Джисон. — Я принес твою кофту.
— Что-то еще? — уточнил Минхо, вбивая заказ. — Я не могу сейчас забрать.
— Нет, спасибо. Это все. — Джисон покосился на очередь. Его-то она не волновала. А
вот Минхо — еще как. — А когда сможешь?
— Утром в будний день. Твой чек. Ожидай заказ на выдаче.
Джисон почти что надулся от обиды, но не успел даже выкатить губу, когда увидел,
как Минхо поменялся с Феликсом местами, поставив того за кассу.
Сам решил сделать Джисону латте? Или это игра фантазии?
Игра или нет, но он получил свой напиток, приготовленный именно Минхо. Забирая его
из рук бариста, Джисон заметил наспех нарисованную кошачью мордочку на стаканчике и
расплылся в такой яркой улыбке, что без шуток мог посоревноваться с солнцем. То
есть с Феликсом, конечно.
— Давай в другой раз, — мягче, чем за кассой, сказал ему Минхо.
— Хорошо.
Джисон «в другой раз» решил устроить прямо в этот же вечер. Точнее, в эту же почти
ночь.
Уходя из кафе, он взглянул на режим работы. Смена заканчивалась в десять вечера.
Плюс-минус двадцать или тридцать минут на уборку… Джисон кивнул сам себе.
Он приедет сюда вечером. Вдруг Минхо очень нуждается в своей худи?
Никакого «вдруг». Джисон просто хотел увидеть его раньше завтрашнего утра и
спросить, как он. Такое случается с людьми. Наверное. Джисон не уверен. С Хёнджином
почему-то у него такого не было. До сих пор не возникало желания навестить его
переломанную ногу.
Джисон вернулся домой. На пороге столкнулся с матерью.
— Ты куда-то уходил? — удивилась она.
— Да, — ответил Джисон, снимая обувь. — А ты куда собр…
Ответом послужил хлопок двери. Джисон обернулся за спину. Ушла.
Он тяжело выдохнул, ни капли не удивляясь, и снял с головы панаму. Джисон
усмехнулся. Это было даже забавно — ощущать себя пустым местом.
Поднимаясь на второй этаж, Джисон остановился возле комнаты Дахен. С ней они
виделись только по вечерам. Сам он поздно возвращался из университета, а ее после
школы возили по самым разным занятиям. Дахен ходила на балет, на уроки
французского, училась играть на музыкальных инструментах, а также занималась
плаванием.
Джисон знал, каково это. Его детство прошло в таких же незнакомых местах с
незнакомыми людьми, которые постоянно что-то требовали от него. Джисон в идеале
знает английский, французский, китайский и японский языки. За спиной у него хламом
лежали уроки бальных танцев и умение играть на пианино, там же пылился шахматный
кружок и занятия по вокалу. Джисон был рад, что ему хотя бы разрешали
самостоятельно дышать без расписания.
Чана отдавали везде и всюду следом за Джисоном. Он делал все вполсилы, хулиганил,
разбивал свои колени и чужие носы. Бунтовал, как умел.
Чанбина же возили только туда, куда он сам хотел.
Джисон постучал в дверь Дахен и, услышав разрешение войти, сделал это.
— Привет, — улыбнулась девчушка, откидывая длинные прямые волосы за спину.
Она сидела за своим рабочим столом, что-то делая в компьютере. Джисон не мог
увидеть.
— Чем занимаешься?
Комната Дахен — это самое уютное место в квартире. Она, как и брат, обожала розовый
цвет и даже не думала стесняться этого. Розовое постельное белье, розовый пушистый
ковер, розовые шторы на окнах, розовые ежедневники и пеналы… Маленький домик крутой
Барби. Джисон называл ее комнату только так.
Дахен сама по себе забавная. Копия Джисона, если честно. Будь она старше, все бы
обязательно думали, что они двойняшки.
— Учусь, — это звучало смиренно и безразлично. Дахен учится всю свою недолгую
жизнь, по-другому не умеет. — Ты что-то хотел?
— Зашел спросить, как твои дела.
Джисон плюхнулся на мягкую кровать и пробежался глазами по белым деревянным полкам,
сплошь заставленные книгами, фигурками персонажей из любимых аниме, мягкими
игрушками и рамками с фотографиями друзей. Ночью Дахен включала подсветку и, идя по
коридору, можно было заметить разноцветные огоньки, льющиеся из ее комнаты.
— Все в порядке. Как в университете?
— Пойдет.
У Джисона с Дахен отношения своеобразные. Они всегда интересовались друг у друга,
как их дела, как проходит учеба, в порядке ли здоровье… И, пожалуй, хватит.
В семье Хан на теплые чувства сильная аллергия.
Дахен не бежала плакаться в плечо Джисону при каждой своей неудаче, а Джисон не
водил сестру за руку в парк аттракционов и не покупал ей сладкой ваты.
Джисон любил Дахен, Дахен любила Джисона. Просто любовь эта была своеобразная.
Больше напоминала любовь к очень ценной вещи, которую хочется хранить при себе всю
жизнь и защищать от поломки. Но, если вдруг эта вещь упадет, сломается, потеряется,
да что угодно; будет, конечно, грустно и обидно, но несмертельно.
Джисон не знал, что такое семейная любовь. Никто в их доме этого не знал.
Но Джисон любил Чана и Чанбина. Делал он это тихо, почти молча, но достаточно
громко, чтобы друзья знали об этом.
— Куда вы летали на эти два дня?
— В Париж, — не отрываясь от экрана монитора, ответила Дахен. — Как ты провел эти
дни нашего отсутствия?
— Так же, как и всегда.
Дахен усмехнулась. Вот оно — ее будущее. Точно такое же.
— Родители думают над тем, чтобы отдать меня в частную школу-пансион.
Джисон прикусил кончик языка ровными зубами и убрал челку с глаз, кивнув.
— Ты сама что думаешь?
— Словно мое или твое мнение что-то значит. — Дахен дернула уголками губ. — Но,
если честно, мне нравится эта идея. Я бы хотела жить подальше от родителей. Думаю,
там я смогу найти друзей, — она замолчала, задумавшись. — Там меня будут замечать.
— Скажи об этом родителям.
— Они не знают, что я в курсе их раздумий. Я подслушала их разговор, пока мы были в
отеле.
Джисон мягко рассмеялся.
Их разговор не занял много времени. Дахен прямо сказала, что ей нужно делать уроки,
и Джисон оставил ее одну.
Он зашел в свою комнату и, не имея ни малейшего желания заниматься какими-либо
делами, упал на аккуратно заправленную кровать.
Если Дахен уедет, в этом месте совсем не останется жизни.
Джисон сгреб одеяло в ладони и завернулся в него, уткнувшись лицом в подушку.
Тошно. Он судорожно выдохнул, стараясь не думать об отъезде сестры. Скоро там
вечер? Джисон поднял руку с часами, убедился, что да, еще долго.
Сегодня выходной день. Джисон подумал о Чанбине и Чане. Чем они были заняты?
Видясь с друзьями каждый день на учебе, Джисон все равно чувствовал необходимость
связаться с ними обоими хоть разочек. Он нащупал телефон в кармане спортивных
штанов, вытащил его и, повернувшись на спину, открыл переписку с Чаном.
hanjisung14: где ты?
bchan: кажется я поселился у Чанбина.
bchan: он меня ненавидит
hanjisung14: я приеду к вам
bchan: окей
bchan: Чанбин просит купить курочки
bchan: сказал, что без нее не пустит тебя на порог
hanjisung14: понял
Джисон резво откинул одеяло, поднялся с кровати, схватил свою сумку и вышел из
комнаты.
— Твое лицо выглядит лучше, — сказал Джисон, стоя на пороге квартиры Чанбина и
смотря на Чана.
— Ага. Когда тебя не бьют заново, раны заживают, — улыбнулся Чан, забирая курочку.
Джисон прошел внутрь. В этот раз квартира показалась ему еще уютнее, чем в прошлый.
Чанбин успел обжиться. Теперь это место не выглядело пустым.
Чанбин крутился на кухне, накрывая на свой небольшой круглый стол. Трое человек за
ним помещались почти идеально.
В крошечной квартирке стоял густой аппетитный аромат только что приготовленных
токпокки и пибимпаба. Джисон почувствовал, как рот наполнился тягучей голодной
слюной. Он удивленно уставился на стол, а после на друзей.
— Вы что-то приготовили и не сожгли кухню? Это результаты переезда?
— Тебя подослала моя мама? — Чанбин посмотрел на Джисона.
— Да.
— Я тоже думал, что после его готовки новый переезд уже не за горами, — рассмеялся
Чан, усаживаясь за стол.
— Если отравимся, будем друг другу волосы держать над унитазом.
После этих слов Джисон закатал рукава толстовки и направился в ванную комнату,
чтобы помыть руки.
— Не волосы надо будет держать! — крикнул ему в ответ Чанбин.
Джисон услышал громкий смех и сам не сдержался от улыбки. Мыло у Чанбина пахло
сочными зелеными яблоками. Желание откусить от него кусочек зудело прямо под
языком.
Садясь за стол со всеми остальными, Джисон ощущал приятное спокойствие.
— Тебя дома не потеряют? — обратился он к Чану.
Тот, набивая рот рисом, пожал плечами.
— И что они мне сделают? Снова побьют? Вот новость-то, — усмехнулся он.
Чанбин отвел взгляд. Джисон почувствовал, как в груди зашевелился гадкий червяк.
— Чан, будет же хуже…
— Не будет уже хуже, — Чан запихал кусочек курицы в рот и пожал плечами, активно
пережевывая.
Джисон тяжело выдохнул. Ему бы хотелось верить в эти слова.
Всегда может стать хуже. Всегда.
— Чего это ты вылез из квартиры в выходной? — спросил Чанбин.
Джисон улыбнулся, подогнув под себя одну ногу.
— Хочу отдать парню из кафе его кофту.
— Который заменил ту башню под три метра ростом? — уточнил Чанбин.
— Для тебя все вокруг башни, — рассмеялся Чан. — Отдашь кофту завтра. Что за
срочность?
— Он такой уставший, — протянул Джисон, смотря в тарелку. — И его зовут Минхо.
Чанбин с Чаном посмотрели друг на друга. Джисон был слишком очевиден для них.
— А че оделся, как бомж, раз на свиданку собрался? — хмыкнул Чанбин, оглядывая
Джисона.
— Это не свидание.
— Но ты собираешься произвести впечатление, — Чан не спрашивал, он уверенно
утверждал самые простые истины.
Джисон тоже посмотрел на свою одежду и оттопырил нижнюю губу.
— Что не так-то? — он поднял голову. — Неважно. Это олицетворение моего внутреннего
состояния. Я хожу в том, в чем мне удобно.
— Как выразить в одежде подступающую депрессию? — задумался Чанбин, застыв с
поднятыми палочками в руке.
— У меня нет подступающей депрессии.
— Скоро будет, — заверил Чанбин.
— Да, будет. Из-за вас двоих, — Джисон засунул в рот кусочек мяса. — Вау, это
вкусно…
— Меня мама по телефону консультировала, — довольно улыбнулся Чанбин. — А тот
парень в курсе, что у вас свидание?
— У нас не свидание. Я просто отдам кофту после… — Джисон сдержал смех, когда
понял, как звучало то, что он хотел сказать вслух. — После его рабочей смены.
— Он, наверное, еще и в карман что-нибудь милое положил, — Чан засмеялся, едва ли
не уронив ложку.
— Зачем я сюда пришел?..
Рядом с Чанбином и Чаном дышалось легче.
В такие моменты Джисон понимал, что жизнь не стояла на месте, как и он сам.
Это ведь хорошо? Он не знал. Джисон правда не знал ответов на многие свои вопросы.
Сидя на кухне Чанбина, метр на метр, он просто знал, что сейчас все в порядке.
Джисон провел с ними весь оставшийся день и за час до конца смены Минхо ушел. В
голове постоянно крутился один вопрос. Это точно хорошая идея? Джисон не хотел
показаться навязчивым. Если честно, он и сам не понимал, чего именно он хотел.
Жалости к Минхо и его уставшему состоянию он пока что не испытывал. Любопытства —
тоже. Это было обычной человеческой поддержкой.
Потому что Минхо выглядел как тот, кто действительно нуждался в ней.
Джисон не «Красный крест», он не страдал от синдрома спасателя, но был добрым. И
довольно сообразительным, что не грех.
21:50
Стоя неподалеку от кафе с сумкой в руках, Джисон смотрел на мимо проходящих людей.
Нос и руки начали замерзать уже спустя пару минут. К вечеру значительно похолодало,
и Джисон пожалел, что не оделся теплее. Нужно было взять шарф, он ведь жуткий
мерзляк.
Джисон поправил беспроводные наушники, включил трек пободрее и принялся расхаживать
из стороны в сторону, чтобы не околеть. Мурчанье песни себе под нос спасало от всех
проблем. Джисон, не удержавшись, начал еле заметно покачиваться из стороны в
сторону и повиливать всеми конечностями.
Он делал это до тех пор, пока до его плеча не дотронулись.
Джисон резко развернулся и, увидев перед собой недоумевающего Минхо, просиял. Он
снял наушники и сунул их в карман штанов.
— Ты что тут делаешь? — устало спросил Минхо, проведя указательным и средним
пальцами по виску.
— Я пришел отдать твою худи, — Джисон произнес это как самое очевидное, что можно
было только сказать.
Минхо нахмурился, и Джисон на секунду решил, что он разозлился.
— Ты время видел?
— Видел, — ответил быстро. — Сейчас выглядит лучше, — он указал на раны на лице
Минхо.
— Да, спасибо. Мазь помогает.
Джисон присмотрелся получше, чтобы убедиться в своих словах, сказанных только ради
того, чтобы продолжить разговор.
— Как настроение?
У Джисона после сказанного щеки едва-едва заметно поалели. Какая глупость. Он был
уверен, что сейчас Минхо, не находившийся на рабочей смене, заберет свою кофту,
развернется и уйдет…
Но Минхо не уходил.
— Настроение? Либо лечь под поезд, либо напиться.
Джисон приподнял уголки губ.
— Давай сделаем это?
— Что? Под поезд ляжем?
— Выпьем, — уточнил Джисон. — Если это не поможет, то первый будет на запас.
Минхо усмехнулся и посмотрел в сторону. Задумался на пару секунд, взвешивая все
«за» и «против». Джисон на это время перестал дышать, внимательно смотря на парня
перед ним.
— Пошли.
Вот так просто.
Джисон удивился. Правда удивился. Даже не стал скрывать этого.
— Серьезно?
— Да, — беззаботно ответил Минхо. — Уже передумал?
— Нет. Идем, — уверенно произнес Джисон, хотя понятия не имел, куда идти и в какую
сторону. — Я никогда не пробовал еду в уличных палатках.
Минхо на его слова никак не отреагировал, словно знал это заранее.
Не знал, но предполагал. Прилипчивый утренний посетитель, он же Джисон, всегда
выглядел так, словно вышел с обложки модного журнала. Его брендовые вещи, последняя
модель телефона, дорогие часы, украшения и постоянные посещения кафе уже говорили о
многом. Обычный среднестатистический студент не мог себе позволить подобных вещей.
Тот же Феликс, Хёнджин, Сынмин…
— Хочешь пойти туда?
— Да. Ты против?
— Нет, идем.
Джисон не испытывал неловкости и стеснения. Минхо тоже выглядел расслабленно, идя
рядом.
— К моменту, когда Хёнджин вернется на работу, тебе не захочется уходить из этого
кафе, — улыбнулся Джисон.
— Из-за тебя? — Минхо улыбнулся в ответ, чуть повернув голову в его сторону.
— Конечно. Из-за кого еще-то? У тебя что, есть другие прилипчивые клиенты?
— Пока только ты.
Джисон спрятал холодные ладони в широкие рукава своей толстовки. Предчувствие было
хорошее. Он еще никогда не проводил время в подобных местах.
Чана и Чанбина они не привлекали. Ныли, что осенью холодно, летом — жарко. Комары,
мошки… В общем, Джисону оставалось только дуться на них и уныло плестись в какое-
нибудь скучное заведение.
Ни разу не прописанное{?}[Пожалуйста, не надо исправлять это слово. Здесь всё
верно.] Сеульской романтикой.
— Ты не боишься идти пить с незнакомым тебе человеком? — спросил у него Минхо.
— Ты делал мне кофе. Возможно, даже плевал туда. Нас связывает намного больше, чем
может показаться с первого раза.
Минхо… Он улыбнулся. Так искренне просто и обаятельно, что сердце сжалось. Джисон
подвис.
— Хреновый аргумент.
— А ты маньяк?
— Нет.
— Вот теперь точно не страшно.
Джисон осмотрелся. Он не следил за тем, куда шел. Просто следовал за Минхо, по-
детски доверившись.
Место для него оказалось неизвестное, он тут еще ни разу не был. Оно находилось не
так далеко от университета, всего десять или пятнадцать минут пешей прогулки.
Длинная палатка стояла возле здания. Ничем особо не приметная, кроме манящего
запаха вкусной еды. Джисон почти простонал от негодования. Ему хотелось поскорее
зайти внутрь. Это напоминало ему его первый восторг от парка аттракционов.
Внутри оказалось все так, как он видел в просмотренных дорамах. Тусклый
приглушенный свет, не раздражающий глаза, стойкий аромат жареного мяса, глухие
разговоры посетителей и иногда несдержанный громкий смех. Джисон рассматривал
палатку так, словно она была настоящим дворцом императора. Минхо посчитал это
забавным. Он чуть потянул своего непутевого спутника за капюшон, молча прося не
вертеться как юла, а сесть уже куда-нибудь.
Минхо выбрал самый дальний столик. С соседнего места он подставил третий стул,
чтобы спокойно кинуть на него сумку с рабочей формой. Джисон туда же положил свою.
— Я голоден, — признался он, подергивая носом. — А ты?
Минхо выглядел так, словно еще пара минут — и он просто свалится на этот стол в
обморочном состоянии.
— Нет.
— Неважно, — Джисон замотал головой. — Я вытащил тебя сюда, и я тебя угощаю. Потом
ты меня.
— Потом?
— Тебе уже не нравится моя компания?
Глаза у Джисона врать не умели. Минхо это понял почти сразу. Они выдавали все его
настоящие эмоции. Обида в них читалась легче, чем алфавит.
Первый раз Минхо увидел эту самую обиду, когда Джисон протянул ему обычные пластыри
телесного цвета.
— Я этого не говорил.
Джисон никогда не был липучкой. У него не получалось вести непринужденные разговоры
с посторонними людьми. Исключением стал Хёнджин. Просто потому, что он был
настоящим зеркальным отражением Джисона. Феликс… Тут слова излишни. Феликса до боли
страшно обидеть или сказать ему что-то плохое. Он когда тянется к тебе, ты
автоматически делаешь это в ответ.
Но к Минхо Джисону хотелось приклеиться. Самостоятельно и без лишней помощи.
Когда им принесли заказ, Джисон засветился ярче рождественской гирлянды.
— Поделишься причиной своего дерьмового настроения или мы еще не на той стадии?
Минхо, разливая соджу по стопкам, посмотрел на Джисона и отрицательно мотнул
головой.
— Никаких разговоров по душам.
Джисон не собирался лезть к Минхо прямо под кожу. В конце концов, они просто два
уставших человека, решивших выпить.
— А если я напьюсь и захочу тебе поплакаться в плечо?
— Ладно.
«Ладно». Мягкое и искреннее, полностью осознанное «ладно».
Джисон откинулся на спинку стула, взял стопку с соджу и, не раздумывая, опрокинул
её в себя.
— На голодный желудок? — нахмурился Минхо и пододвинул к нему большую и глубокую
тарелку с мясом. — Поешь сначала.
— На каком ты курсе? — Джисон взял в руки палочки и придвинулся к столу обратно.
— На четвертом.
— Так ты мне хен! — Джисон, положив в рот кусочек мяса, хотел улыбнуться, но
вовремя остановился.
— Забей. Можешь звать меня просто по имени.
— Хен, — протянул Джисон, пробуя на вкус это слово. — Мне хочется тебя так
называть.
Минхо снова кивнул. Он был не против.
— Разве тебе завтра не на учебу?
— На учебу, но меня это не особо волнует. Что насчет тебя?
— Считай, что выходной. — Минхо скользнул взглядом по Джисону и остановился на лице
с испачканными в соусе от мяса уголками губ. — У тебя нет друзей?
Джисон опешил. Он округлил глаза и уставился недоумевающим взглядом в ответ.
— Почему ты так решил?
— Выглядишь так, будто сейчас расплачешься.
— Что? Я не… Я так не выгляжу.
— Постоянно.
— Нет! — воскликнул Джисон, но после он с легкостью рассмеялся и облокотился на
стол. — Я не хочу плакать.
— Уверен? Поэтому решил напиться с первым попавшимся? — Минхо улыбнулся и снова
наполнил их рюмки соджу.
— У меня есть друзья. А ты… Ты кажешься мне тем самым книжным загадочным парнем из
любовной истории, который весь такой холодный как лед. Но только с виду! На самом
деле у тебя два кота и ты даешь свои толстовки нуждающимся.
— Ты назвал себя нуждающимся…
— В помощи, — закатил глаза Джисон.
Минхо рассмеялся.
— Ты липучка.
— Меня просто в детстве недолюбили. — Джисон почесал висок. — Я не ко всем липну.
Только к тем, кто ведет себя как козел в нашу первую встречу. Феликс не считается.
Сидя друг напротив друга, они говорили в нерасторопном темпе. Джисон ни разу не
пожалел о своём необдуманном решении. Было хорошо. Даже очень. Их вечер сродни
встрече с давним другом детства, с которым не виделись так давно, что позабылись
многие вещи. Джисон представлял это так.
— Наверное, мы должны познакомиться?
— Да ну? Думаешь надо? — Минхо выгнул бровь.
— Расскажи что-то о себе. Или у меня спроси.
— Учусь и работаю. Ничего интересного, — Джисон на такой ответ улыбнулся.
Минхо не пытался строить из себя неприступную стену и не пытался быть грубым. Его
слова всегда звучали спокойно и мягко. С первого раза могло показаться, что он
говорит без особого интереса, но Джисон после третьей их встречи понял, что это
самая обыкновенная манера речи.
— Что для тебя «интересная жизнь»?
— Когда ты не живешь в дне сурка, — не задумываясь, ответил Минхо. — Когда есть,
например, хобби, любимое занятие… Цель. Или несколько целей. Путешествия…
Путешествия — вот, что интересно.
Джисон шумно выдохнул и склонил голову в сторону, внимательно слушая.
— Если бы все это было у тебя, ты стал бы счастливее?
— Речь шла об интересной жизни, а не счастливой.
— Разве это не одно и то же? — Джисон чуть нахмурился.
— Нет. — Минхо откашлялся, подбирая правильные слова в своей голове, чтобы донести
их. — Жизнь может казаться сплошной рутиной. Дом-работа, работа-дом, а между какие-
то дела. Стабильность. Кому-то покажется скучно, но человек в таком темпе счастлив.
Он чувствует себя на своем месте, его близкие рядом, работа ему не в тягость, дома
тоже все хорошо. А может быть и так, что жизнь человека переполнена самыми разными
событиями. Он может путешествовать несколько раз в год, может попробовать себя в
самых разных отраслях. Его жизнь не стоит на месте, постоянно что-то происходит,
что-то яркое и памятное. И при этом человек несчастлив.
Джисон невесело узнал себя. Его жизнь — палитра начинающего художника. Он многое
видел, многое пробовал, но все эти наспех оторванные кусочки строили иллюзию
счастья. Картинка, конечно, красивая. Сказочная… Но насколько она привлекательная,
настолько же бестолковая.
— А третий вариант — это и скучная жизнь, и несчастная?
— Да.
— Какая из них твоя, хен?
Джисон был уверен, что Минхо на такие вопросы не разозлится. Возможно не ответит и
только, но не разозлится. Большой ленивый кот. Джисон смотрел на него неотрывно,
запоминая каждую важную по его мнению деталь.
— Никакая из них. У меня ее нет.
Джисон удивился. Как нет? Есть же. Минхо ведь сидел прямо перед ним, разговаривал,
ел, пил и в общем и целом существовал вполне реальный.
— Жизни нет только у мертвых.
У Минхо на губах появилась усмешка. Такая расслабленная и снисходительная. Словно
он говорил с маленьким ребенком, и тот упорно доказывал ему, что один плюс один
равно три. Да сколько угодно, лишь бы не спорить дальше.
— Как скажешь.
— Лучше ты что-нибудь скажи, хен. — Джисон причмокнул губами, скривив лицо от
грейпфрутового соджу. — Откуда у тебя коты? Есть фотки? Покажешь, если есть?
— Это проходит?
Джисон снова не понял. Он вообще мало понимал Минхо, когда тот говорил.
— Что?
— Гиперактивность твоя.
— А, ты про это… — Джисон поджал губы, считая. — Четыре бутылки, и я все.
«Всё» значило именно «всё». После такого забывалось даже собственное имя, перед
глазами появлялись переливающиеся блестящие и разноцветные огни, головокружение,
тошнота и разбитые колени. Джисон почему-то все время разбивал их, когда напивался.
Чанбин сказал, что это вполне логично, потому что Джисона попросту не держат ноги.
Ничего не держит, кроме любви Чанбина и Чана.
— Четыре, — повторил Минхо.
— Впечатляет?
— Есть такое.
— Так что с котами? Суни и Дуни, да?
Минхо потянулся за телефоном в задний карман джинсов, пару раз провел большим
пальцем левой руки по сенсорному дисплею, побитому в уголках, и протянул Джисону
открытую фотографию.
На Джисона уставились две сонные упитанные рыжие мордашки. Носы у них разные.
— Суни — это?..
— Тот, что с белым носом.
— Они выглядят довольными. — Джисон всерьез уставился на чужих котов, принявшись
рассматривать длинные усы и мягкую шерстку.
— Ты рассматриваешь моих котов посреди позднего вечера, — выдал Минхо. — Я не этого
с утра ожидал.
— А чего ты ожидал?
— Не знаю. Билет на шоколадную фабрику «Вилли Вонки»?
Джисон понимающе медленно закивал головой.
— Для этого нужно было найти этот билет в шоколадках, которые Вилли выпустил для
детей. Но это другая вселенная, которая классная. Мы — в дерьмовой. Тут либо
утопиться, либо напиться. Умирать в свои годы я не планировал. Поэтому стараюсь не
думать, что не живу во вселенной, где существуют Вилли Вонка, Нарния или хотя бы
Хогвартс.
— Хотя бы?
— Это все, что ты услышал? — Джисон прыснул со смеху. — Я не очень люблю «Гарри
Поттера».
Минхо придвинулся чуть вперед, пристально заглянул в чужие глаза и немного склонил
голову к левому плечу, быстро прикидывая, кто перед ним сидит.
— Сделаю вид, что не слышал этого, — наконец ответил он и опрокинул в себя рюмку.
— Ты не можешь осуждать мои вкусы. — Джисона чужая реакция позабавила.
— Если вкуса нет, то и осуждать нечего.
Джисон хлопнул глазами. Минхо же пожал плечами. Сам напросился, когда не полюбил
«Гарри Поттера». Его история о мальчике, который выжил, спасала от ночных кошмаров
и пожирающего стыда за собственную здоровую жизнь. Почти беспроблемную.
Сейчас Гарри уже не спасал, но навеивал приятные воспоминания.
— У тебя, наверное, не очень много друзей, да?
Минхо усмехнулся. Да, Джисон был прав. Не очень много. Можно посчитать по пальцам
одной руки.
Но не потому, что Минхо отталкивал людей. У него просто не было времени на дружбу.
— Коты считаются?
— Да.
— Тогда у меня два друга, — просто заключил Минхо.
— У меня, кстати, тоже. На котов они не похожи. Скорее, на немного бестолковых
лабрадоров, которых в детстве уронили головой вниз, но… Но в целом они безобидные,
милые и добрые, если кормить их и выгуливать.
Минхо прищурился. Джисон вопросительно посмотрел в ответ.
— Теперь понятно, почему у тебя только два друга.
***
Честно или нет, но Джисон, поклявшись всем, что у него было, а было у него
одновременно все и ничего, мог с уверенностью сказать, что не помнит, когда успел
напиться так сильно.
С горя или со скуки… Нет, он не помнил. Не помнил и то, чем вечер закончился.
Закончился ли он? Или это сам Джисон закончился?
Он проснулся не от привычной тишины, а от приглушенных звуков, кажется, с кухни.
Послышались чужие голоса, незнакомые… Джисон открыл глаза.
На потолке бумажные звезды.
Точно не дома.
Джисон не шевелился. Во-первых, не получалось из-за невыносимой, ублюдской головной
боли. Она была тупой, пульсирующей и тошнотворной. Во-вторых, Джисон пытался что-
нибудь вспомнить и соединить картинку вчерашнего вечера.
Он ненавидит пазлы, поэтому воспоминания у него разлетелись в разные стороны,
оторвались и потускнели. Ничего страшного, такое бывает.
Бывает и Минхо по утрам. Тот, что бариста. Тот, с которым они вчера выпивали. Тот,
судя по всему, в чьей квартире сейчас лежал Джисон. Он бы предпочел другое слово.
Разлагался. Да, так лучше. Правильнее.
Минхо зашел в свою комнату и посмотрел на гостя.
— Мы с утра шумные. — Рядом, на старую тумбу с облупившейся краской и треснувшими
наклейками с покемонами, поставил стакан с холодной водой и таблетку для упрощения
жизни. Нет, не яд, обезболивающее. — Вставать будешь?
— Ты псих, — хрипнул Джисон, смотря на Минхо опухшими глазами.
— Приятно знать. Тебе в стакан плюнуть?
— Ты правда псих, хен, — повторил Джисон, на все тысячу процентов сомневаясь в
адекватности нового… Знакомого?
Он, скинув с себя теплое одеяло с голубым пододеяльником в ляпистый зеленый
цветочек, принял сидячее положение. Джисон поджал сухие губы, голова развалилась на
две части.
— Выпей.
Минхо указал на воду и расслабленно упал на стоящий позади себя компьютерный стул,
спинка которого была завалена одеждой. Джисон хотел бы пробежаться глазами по
комнате, но не сделал этого. Минхо сидел перед ним и выглядел так, словно только-
только вылез из «Пинтереста», прямиком из подборки «boyfriend material». Домашний,
уютный, с виду теплый и «обжимательный».
«Обжимательный», как говорил Чанбин, это тот человек, которого не просто хочется
обнять, но еще и пожамкать за плечи, щеки, бока, ляжки, всего и сразу. Пожамкать
можно не только руками, но и зубами.
Минхо хотелось пожамкать. По крайней мере Джисону.
Его серые спортивные штаны и большая серая футболка могли бы стать отличным
названием для книги о жизни Хан Джисона, если бы кто-то вдруг решил ее написать, но
пока эти простые вещи сидели на Минхо по-особенному красиво.
У Минхо жилистые руки, крепкие. Джисон смотрел на них неотрывно. Такие хорошо
смотрятся на талии. У Джисона была талия.
Мысли приятные, но ненужные. Джисон взял стакан и выпил его наполовину, горло свело
судорогой.
— Ты привел незнакомого парня к себе в дом.
Минхо, упираясь локтем правой руки в рабочий стол и подпирая ладонью тяжелую голову
с чуть влажными волосами, кивнул. Теплый утренний душ взбодрил его.
— Да.
— На хрена? — Джисон не унимался. — А если я сумасшедший? Если бы я зарезал тебя
посреди ночи?
Минхо рассмеялся, не заботясь о чужой головной боли. Нет, заботясь. Таблетка все
еще лежала на тумбе.
— Ты вчера даже рот не мог внятно открыть.
— Почему не оставил меня?
— Жалко стало.
— Поэтому ты привел меня к себе? Совершенно незнакомого пьянчугу, который
приклеился к тебе вчера вечером? Ты либо идиот, либо великодушный добряк, хен.
— Мама в детстве говорила, что раньше я постоянно таскал домой с улицы либо всякую
дрянь, либо котят. Это у меня привычка.
— Буду думать, что я котенок.
Джисон, пришедший в восторг от такого сравнения, положил на язык таблетку, прокатил
ее до зубов, громко хрумкнул и допил воду.
— Ты опоздал в университет.
Это волновало Джисона меньше всего. Он перевел мягкий взгляд на настенные часы,
тикающие громче его голоса, и сдулся.
10:03
— Ничего страшного. Твои родители не против, что ты снова притащил домой либо
дрянь, либо котенка?
— Мама любит котят. — Минхо поднялся на ноги. — Идем, я покажу тебе ванную комнату.
Хочешь принять душ?
Мама.
Ни слова об отце. Джисон понятливый.
— Одолжишь свои чистые трусы? Всегда, что ли, вещи раздаешь? — Вспомнилось о худи.
— Тебе даже подарю. Можешь не возвращать.
— Это будет мой сувенир, хен, — улыбнулся Джисон и встал следом.
Минхо прошел к широкому шкафу в углу комнаты, на дверцах которого висели постеры
группы «Nirvana» и «Depeche Mode» с загнутыми драными уголками, и взял свои чистые
вещи, в которые можно было бы переодеться.
— Я все еще могу оказаться серийным убийцей, — предостерег Джисон, разглядывая
курящего Курта в кожаной куртке.
Минхо тяжело выдохнул, развернулся к нему лицом, протянул одежду и снова кивнул.
— Как скажешь. Пошли.
Ванная комната находилась практически прямо напротив комнаты Минхо.
Они вместе зашли в нее, и Джисон в ту же секунду уловил ореховый аромат геля для
душа и мятной зубной пасты.
Ванная комната была маленькой, но вместительной. В ней стояла стиральная машинка,
немного ржавая по краям и с давно криво отклеенными наклейками от производителей.
Ничего лишнего здесь не находилось. Ванна, раковина, пара полок, скудно
заставленных моющими средствами, и зеркало.
Ванная, как и комната Минхо, не выглядела новой, мебель в ней жила уже далеко не
первый год или десятилетие, но каждый уголок сиял чистотой. Даже комната Минхо,
заваленная одеждой, тетрадками, книгами, лежавшими не на своих местах, была чистой.
К босым ногам не липла грязь.
— Полотенце забыл, — заметил Минхо. — Сейчас принесу, — и вышел, прикрыв за собой
дверь.
А Джисон тихо выдохнул, смотря на полки возле зеркала, сплошь заставленные
пузырьками с таблетками.
Он не знал названий лекарств и для чего они предназначались. И для кого.
— Лови.
Джисон резко повернул голову в сторону Минхо, и в него в ту же секунду прилетело
махровое бледно-зеленое полотенце. От него, как и от одежды, пахло порошком.
— Спасибо, хен.
— Свою одежду закинь в машинку, а чистые вещи, пока моешься, можешь положить либо
на машинку, либо повесить на крючки… Без разницы. Гель, шампунь, короче,
разберешься.
— Ага. Воду включать умею. — Джисон обернулся на него через плечо и улыбнулся.
— Надеюсь на это. Потом дуй на кухню, как закончишь.
После этих слов Минхо вышел и плотно закрыл за собой дверь.
Джисон уже оставался с ночевкой у Чанбина примерно пару сотен раз. Однако делать
это у малознакомого парня, пусть и очаровательного, было непривычно. Джисон не
испытывал сильного смущения или стеснения, скорее, ему просто не хотелось причинять
жильцам неудобства.
В комнате было тепло. Джисон быстро скинул с себя все свои вещи и, как сказал
Минхо, закинул их в стиральную машинку. Он встал ногами на холодный резиновый
коврик в виде забавной желтой уточки и зашел в душевую кабинку.
Вода правда спасала. От жажды, от головной боли, от жизни, если приперло. Джисон
быстро ополоснул тело, решая не устраивать себе поход в аквапарк в чужом доме.
Теперь от него тоже приятно и сытно пахло лесными орехами. Казалось, что после душа
дышать стало полегче, головная боль притупилась, смывшись в канализацию вместе с
пеной.
Надев на себя большую футболку Минхо, застиранного зеленого цвета, Джисон сдавленно
рассмеялся. С футболки на него смотрели Эмземены с планеты Пицца.
— Мило, — самому себе под нос.
Джисон на скорую руку натянул на себя нижнее белье и пижамные штаны в крупную
красную клетку, которые на талии просто обвалились до торчащих тазовых костей. Это
не причиняло особого дискомфорта, потому что безразмерная футболка доходила прямо
до бедер. Джисон такому раскладу дел вовсе не удивился. По комплекции тела он все
же немного уступал Минхо.
Джисон сильно соврет, если скажет, что, нанося гель для душа на тело, смывая пену,
моя волосы, одеваясь, он не смотрел на упаковки таблеток.
Смотрел. Он смотрел. Пялился, как сумасшедший.
Неправильно лезть туда, куда не приглашали, Джисон и не собирался, просто гадкий
червяк в груди выедал себе путь наружу. Джисон прочитал названия таблеток, но все
равно ничего не понял. Из лекарств он знал только мази от ушибов и несколько
обезболивающих. На этом все его познания заканчивались. Болел он редко.
Джисон потряс головой. Неважно. Это не его дело.
Он бесполезно подтянул штаны, что тут же обратно свалились на прежнее место, и
вышел из ванной комнаты.
Минхо сказал ему идти на кухню. Найти ее оказалось несложно. Во-первых, аппетитный
аромат только что приготовленной еды усиливался с каждым шагом Джисона. Во-вторых,
прямо по коридору и направо.
Джисон застыл на пороге, видя перед собой такую картинку впервые. Напоминало сериал
или его буйные детские фантазии.
Маленькую кухню, заставленную горшками с ярко-зелеными цветами, заполняли звуки.
Отовсюду.
Над холодильником, на полке, стоял старый пузатый телевизор, на котором крутился
«Озорной мир Тэкса Авери». Мультяшные голоса заглушало шипение блинов на сковороде.
Возле плиты крутилась миниатюрная женщина с короткими волосами, забранными в
небрежный развалившийся хвостик. На ее шее и пояснице виднелись тонкие нитки в виде
бантиков, благодаря которым держался цветастый фартук с большим карманом. Джисон не
видел ее лица. За квадратным обеденным столом сидел Минхо, уперевшись пяткой левой
ноги в стул и прижавшись грудью к колену. В одной руке он перекручивал простой
карандаш, в другой — держал конспекты, наспех написанные от руки.
За Минхо, на противоположной стороне деревянного стола, на кресле-коляске сидела
девочка с прозрачной кожей, осунувшимися плечами и слабой-слабой дрожащей улыбкой.
Волос на голове не было, как и бровей, и ресниц…
Вот кому принадлежали все те пузырьки с лекарствами.
— Не стой на пороге, — Минхо поднял голову и посмотрел на Джисона.
Тот слабо улыбнулся, чувствуя сильную тревогу. На него в ту же секунду обернулась
женщина у плиты и прозрачная девочка.
— Здравствуйте… — Джисон вежливо поздоровался, но договорить ему не дали.
— Садись скорее за стол, я уже почти закончила. Меня зовут Суен. Надеюсь, ты любишь
блины, иначе больше мне кормить тебя нечем. Джисон, верно?
Минхо усмехнулся, спустил загнутую ногу на пол и отодвинул стул рядом с собой,
молча приглашая сесть.
— Да, верно… Блины люблю.
— Ну и отлично. Есть клубничный и малиновый джемы. Еще, кажется, был черничный.
Минхо, посмотри в холодильнике.
Минхо поднялся на ноги, шустро обогнул стол и заглянул в холодильник, увешанный
магнитами самых разных форм, размеров и текстур. Они держали собой записки-заметки,
написанные на криво оторванных из блокнота листках. В самой середине висела
семейная фотография. Джисон не смог разглядеть ее.
— А я Мина. — Девочка привлекла к себе внимание, приветливо махнув маленькой
ладонью.
— Моя младшая сестра, — объяснил Минхо, ставя черничный джем прямо перед носом их
гостя.
— Привет. — Джисон улыбнулся ей в ответ, отзеркалив машущую ладошку. — Я тоже
постоянно смотрел этот мультик в детстве. — Он указал на телевизор.
Мина просияла, натянув плед на коленях повыше.
— А Минхо говорит, что он дурацкий.
Джисон покосился на упомянутого и шепнул:
— Зануда.
Мина услышала и рассмеялась, как перезвон золотистых колокольчиков. Джисон
улыбнулся, смотря на нее. Красивый смех.
Суен поставила тарелку с горячими дымящимися блинчиками на стол и кинула сковородку
в раковину. Минхо заварил чай, помогая матери, и они вместе сели к остальным.
— Мина, ешь давай, у нас с тобой пятнадцать минут до выхода. — Суен мягко коснулась
колена дочери, привлекая ее внимание к тарелке.
— Нет аппетита.
— Милая, ты ведь знаешь, что поесть надо.
Мина слабо кивнула, поджала бледные губы и взяла вилку в руки. И все равно смотрела
в телевизор.
Минхо тяжело выдохнул.
— Ты сегодня в ночную смену? — Он обратился к Суен, пододвигая к себе свой чай и
несильно обжигая подушечки пальцев о нагретое стекло.
— Да. — Суен вымученно улыбнулась. — Завтра я обещала Мине с ней пойти в парк. Ты с
нами?
— Да, — ответил Минхо. — В этот раз, надеюсь, без приключений на задницы.
— Так это ты в драку полез, — усмехнулась Суен.
— И я же ее предотвратил.
— Какой ты у меня самостоятельный.
Минхо и Суен тихо рассмеялись.
— Ты обещал мне переводные татуировки в виде цветов. — Мина вдруг посмотрела на
брата. — Ты забыл?
— Я не успел. Сегодня куплю, ладно?
— Только не забудь. — Она несколько раз похлопала глазами для пущей убедительности
и вернула все свое внимание к говорящей мухе на экране телевизора.
— А я тоже хочу, — Суен серьезно посмотрела на сына. — И мне купи.
— Хорошо, — согласился Минхо.
— Джисон, ты чего не ешь?
Собственное имя, произнесенное мягким обеспокоенным тоном, стукнуло по макушке.
— А… Я задумался, — не соврал.
Джисон заслушался, засмотрелся, зачувствовался.
В маленькой кухне пахло блинами, ягодными, сладкими джемами, любовью и усталостью.
Суен улыбнулась.
— Ты знаешь, что ты первый, кого мой сын привел домой впервые с нашего переезда? А
уже шесть лет прошло.
— Правда? — Джисон заинтересованно взглянул на Суен, и та улыбнулась еще шире.
Минхо ее копия. У них даже круги под глазами достигали одинаковых размеров.
Суен выглядела старше своего возраста. Джисон прекрасно понимал причину.
Как сиять, когда ее ребенок умирает?
Большие выразительные глаза женщины хранили в себе все печали этого мира. Прямо как
у Минхо. Мина в этом от них отличалась.
У Мины в глазах смирение и покой.
— Да. И я очень рада, — искренне поделилась с ним Суен.
— Он мне, кажется, каждое утро плюет в кофе, — Джисон пожал плечами. — Наверное,
это моя компенсация.
Женщина громко расхохоталась, и Джисон понял, от кого Мина получила перезвон
колокольчиков.
— Ты жалуешься моей маме на меня же?
— Да… Ой…
Джисон посмотрел на свои колени, резко дрогнувшие под чужим ощутимым весом.
Дуни смотрел на него в ответ с натуральным интересом всего пару секунд, а после по-
хозяйски свернулся в клубок. Ногам стало тепло-тепло, мурчательно.
— Это Дуни? — аккуратно уточнил Джисон и протянул левую ладонь, чтобы погладить
кота между ушек.
— Ты даже различаешь его котов! — ахнула Мина.
На ее коленях устроился Суни.
— Он тебя заставил? Скажи честно, мы поймем. — Суен заговорщически склонилась к
Джисону.
Джисон склонился в ответ точно так же.
— Я пытался ему понравиться, — шепнул одними губами, но Минхо все равно услышал.
— Хорошая тактика, — похвалила его Суен.
— Ешь, пока не остыло. — Минхо подвинул к Джисону тарелку с блинами.
Квартира опустела и стихла спустя пятнадцать минут, как и говорила Суен. Она и Мина
ушли.
У Минхо тишина ощущалась иначе. Она хранила в себе покой и легкое тепло, не такое,
как летнее или как раскаленная батарея посреди зимы… Эта тишина квартиры семьи Ли
напоминала Джисону раннюю осень и тыквенный пирог.
— Валяй, — усмехнулся Минхо.
Джисон, сидя за столом, не переставал наглаживать громко урчащего Дуни.
— М? О чем ты? — Он поднял голову, чуть нахмурив брови, потому что ничего не понял.
— У тебя херова туча вопросов. Задавай.
— Это неприлично. — Джисон обратно опустил голову и провел пальцами по мягкой
ухоженной шерстке.
— А ты и не эталон приличия.
Джисон прыснул от смеха.
На душе погано.
— У Мины есть шансы?
— Уже нет. — Минхо не отводил от Джисона глаз. — У нее острая промиелоцитарная
лейкемия, рак крови и костного мозга. Шансы были, может, год назад. Два, три.
Сейчас — нет.
Глотка Джисона сжалась в судороге.
— Сколько?..
«Сколько ей осталось?» Такое Джисон спросить полноценно просто не осмелился.
— Врачи сказали, что около трех или четырех месяцев. Не больше.
— Кто тебя избил?
Пока Минхо разрешал трогать его душу и сердце, сидя с ними нараспашку, Джисон это
делал. Не привык упускать возможности.
Дуни на руках дернулся, перелег и уткнулся мордой в Джисонову ладонь, требуя
гладить себя дальше.
— В кафе не так много платят. Иногда, редко, я участвую в подпольных боях без
правил. Там за один такой бой можно получить сумму как за три месяца в кафе. Даже
если проиграл. Из-за больничных счетов у нас огромные долги, поэтому пара синяков —
это меньшее из проблем.
Минхо не нервничал и не реагировал болезненно на свои же слова. Привык. Он, как и
Мина, смирился.
Не смирилась только Суен.
— Где ваш отец?
— Свалил, когда узнал диагноз Мины. Не выдержал. Сказал, что ему, блять, очень
тяжело такое выносить.
Джисон громко выдохнул, прижав Дуни к себе поближе.
— Я могу что-то сделать для тебя?
Вопрос застал Минхо врасплох. Он ожидал услышать что угодно, но не это. А Джисон
был просто честен и открыт перед ним. Он не доверчивый, просто благодарный и
чересчур добрый.
— Не жалей ни меня, ни Мину, ни нашу маму. И помоги убрать со стола, — Минхо
говорил, как и всегда, мягко и неторопливо.
Джисон осторожно положил Дуни на свое место, тот недовольно поскреб ногтями его
запястье и широко зевнул.
— Ты ему понравился.
— Он мне тоже. — Джисон принялся убирать грязные тарелки. — Можно еще вопрос?
— Да.
Минхо подошел к раковине, взял оранжевую губку для мытья посуды и капнул на нее
моющее средство. Послышался звук льющейся воды.
— Почему ты не отправил меня домой? Я настолько напился, что даже адрес не
вспомнил?
Джисон смущенно уставился в стол, надеясь, что это не так. Он ведь не мог дойти до
такого состояния?..
— Я собирался, — Минхо усмехнулся, вспоминая вчерашние события.
— Почему передумал?
Джисон повернул голову в его сторону и сжал пальцами тарелки.
— Когда мы пришли на автобусную остановку, я попытался спросить у тебя адрес, чтобы
довезти до дома. — Джисон дернул уголками губ. Это было очень заботливо с его
стороны. — А ты просто сел на асфальт и сказал, что дома тебя все равно никто не
ждет и никто не заметит твоего отсутствия. Я по твоим словам в начале вечера сразу
понял, что у тебя какие-то проблемы с родителями…
— Тебе стало меня жалко, что ли? — Джисон не злился, он был по-настоящему удивлен.
— Я же сказал, что привык подбирать брошенных котят и тащить в дом. А ты выглядел
именно так.
Джисон поставил тарелки возле раковины и уперся поясницей в столешницу рядом. Он
коснулся локтя Минхо, и тот повернул голову в его сторону.
— Спасибо, хен.
— Хочешь поплакаться в плечо? — серьезно спросил Минхо, кивая в сторону своего
правого плеча. — Я готов.
Джисон рассмеялся.
— Да не о чем плакать. У меня с родителями нет отношений. Под «нет» я подразумеваю,
что их реально не существует.
— Вы хотя бы разговариваете?
— Не-а. Я хорошо и прилежно учусь в университете, а они обеспечивают меня. Где я,
как я, с кем я… Это уже неважно. У нас нет вот таких завтраков, где мы болтаем о
чем угодно. И не бывает семейных походов в парки. Мою младшую сестру, вроде как,
хотят отправить в школу-пансион. Квартира тогда совсем опустеет. Она у нас
огромная. И это не круто. Убого, если честно. Всегда чувствую себя в кукольном доме
из ублюдской рекламы. Красиво, конечно, но бесполезно. Это глупо. Существуют
проблемы и посерьезнее моих.
— Вроде умирающей младшей сестры?
— Вроде того. Сколько ей лет, хен?
— Девять. Не обесценивай свои проблемы, Джисон, — выдохнул Минхо. — Ты чувствуешь
себя одиноко. Я тоже буду чувствовать себя одиноко, когда Мина умрет…
— Это разное…
— Да, это разные вещи. Я буду чувствовать себя плохо и одиноко, потому что ее не
вернуть. Как бы ни пытался, что бы ни делал, но вернуть я ее не смогу. А ты
чувствуешь себя плохо и одиноко при наличии обоих живых и здоровых родителей.
Звучит хреново.
Джисон открыл рот, чтобы ответить, но не смог. Грудь больно сжало, расцарапало
изнутри… Как Дуни его запястье, только в сто раз сильнее.
***
От Минхо он уехал уже под вечер, когда вся его одежда высохла.
С того момента прошло уже два дня, которые они не виделись. Джисон корил себя за
то, что не взял номер телефона Минхо.
Его отсутствие ощущалось острее, чем было нужно.
В четверг Джисон проснулся раньше будильника из-за громкого стука в свою комнату.
Чуткий сон разломился быстро. Джисон еле открыл глаза, вообще не соображая.
Из-за двери показалась голова Дахен. Ее длинные густые волосы были собраны в тугой
хвост прямо на макушке.
— Что случилось?
Джисон растерянно сел, шурша одеялом, и взглянул на наручные часы.
5:34
— Я пришла попрощаться. До каникул я уезжаю в свою новую школу.
Либо треснуло окно, либо нервы. Ледяным ветром не подуло, значит, нервы. Джисон
судорожно вдохнул и немо шевельнул губами. Дахен улыбнулась и залезла на постель.
Она коротко, но крепко обняла старшего брата, еще теплого и мягкого ото сна.
— Почему так… Так скоро?
— Зачем ждать? — Дахен отодвинулась и поправила свою черную юбку ниже колена. —
Впустую потраченное время. Сам понимаешь.
Джисон, к сожалению, понимал. Но проблеваться все равно захотелось. Он моргнул,
сглотнул вязкую горечь и слабо улыбнулся.
— Я всегда на связи, хорошо?
— Хорошо.
Джисон уже знал, что Дахен самостоятельно с ним свяжется максимум один раз. Ничего
страшного, у него были руки и интернет, чтобы надоедать ей каждый день.
Дахен сжала его ладонь в последний раз, слезла с постели и ушла, закрыв за собой
дверь. Джисон упал обратно на подушки и посмотрел в окно.
Снова дождь. Возможно ли, что погода — это спойлер к его настроению на целый день?
Джисон поплотнее закутался в одеяло и тяжело, словно это было больно делать,
выдохнул. Может, правда больно.
Он чувствовал себя так, словно ему переломали хребет. Тело охватил легкий озноб,
ноги околели, пришлось свернуться и закрыть глаза. С закрытыми глазами им все
воспринималось попроще. Дахен уезжает не навсегда. До каникул, до каникул… Джисон
никогда бы не подумал, что отъезд сестры повлияет на него так сильно.
В уголках скопились первые горячие слезы, и Джисон обиженно уткнулся лицом в
одеяло.
Пролежал в постели до будильника, уснуть не получилось. Он балансировал на краю сна
и сознания, но постоянно вздрагивал, ему мерещился хлопок дверей и шум колесиков
чемодана Дахен.
Чанбин и Чан уже проснулись. В чате они устроили спор, пытаясь выяснить, чей
человек-паук круче: Тоби Магуайара, Эндрю Гарфилда или Тома Холланда. Экран
блокировки был завален оповещениями, Джисон лениво пролистал их. Будильник запищал
повторно.
Серая монотонность играла с ним в «крестики-нолики», где постоянно ставила ноль в
самый центр.
Джисон собрался быстро. Утеплился, натягивая на себя плотный свитер крупной вязки и
длинные носки с рождественскими рисунками.
Ноги несли к кафе, как можно скорее. Ему не терпелось увидеться с Минхо. Джисону
было совестно перед самим собой за такую быструю привязанность, но ничего поделать
он с этим не мог. Да и не хотел, если очень честно.
Как чувствуют себя жуки, придавленные подошвой тяжелых ботинок? Джисон думал, что
примерно так же, как и он прямо сейчас.
Музыка ветра, переливаясь от малейшего движения, оповестила персонал о новом
посетителе. Джисон поежился, когда горячий воздух забрался под свитер, вызвав
колючие мурашки и согрев кожу после холода. Мокрый нос замерз.
Сегодня таксист не смог подъехать к указанной точке. Причиной этого являлись
ограждения из-за ремонтных работ. Машина туда попросту бы не доехала, поэтому
Джисон шел до кафе пешком примерно десять минут.
Минхо стоял за кассой и что-то записывал в блокнот, но сразу оторвал взгляд от
своих дел. Джисон облегченно выдохнул и пингвиньей походкой дошел до него.
— Ты не дал мне свой номер телефона, — пожаловался он вместо приветствия.
— Ты и не просил, — улыбнулся Минхо, осматривая Джисона. Будто что-то могло
измениться за эти пару дней. — Замерз?
— Там дождь и сильный ветер. Пальцы околели. — Джисон приподнял правую руку в
воздух, показывая свои красные скрюченные пальцы.
Минхо, убеждаясь в его словах, сжал их ладонью. Чужая горячая кожа обожгла, Джисон
чуть не задохнулся, но ему хотелось постоять так еще немного.
— Одевайся по погоде, — ответил Минхо. — Что будешь?
— Горячий шоколад. — Джисон облизал сухие губы и шмыгнул носом, от холода
потряхивало.
— Выглядишь расстроенным. Это ведь не из-за погоды?
Минхо не врал. В прошлые разы, когда Джисон приходил к ним, все ощущалось иначе.
Улыбка у Джисона была другая, глаза не прятались, плечи держались ровно. Его
настроение можно было уловить так же, как и аромат свежеиспеченного хлеба.
— Мою сестру отправили в школу-пансион.
Забота Минхо оказалась приятной. Достаточно приятной, чтобы поднять на него глаза и
перестать тянуть вежливую фальшивую улыбку.
— Теперь тебе еще больше одиноко?
— Наверное.
К горячему шоколаду прилагался клубничный чизкейк.
Джисон у Минхо в то утро ел только клубничный джем.
— Но я не заказывал, — послышалось растерянное лепетание.
— Знаю.
Джисон улыбнулся, а заметив на бумажном стаканчике написанный номер телефона и
кошачью мордашку, весь засиял, как лампочка.
— Спасибо, хен.
Минхо вернулся к своей работе.
Теперь ему предельно ясно, почему Джисон торчит здесь каждое раннее утро.
Ему попросту не хочется завтракать одному.
Джисон присел за ближайший столик. Уже через секунду на соседний стул рухнул
озадаченный Феликс с яркими блестяшками-сердечками на глазах. Джисон молча
уставился на него, ожидая. Феликс собирался с мыслями и не нуждался в ненужных ему
приветствиях.
— Хочешь что-нибудь рассказать о Хёндж…
— Меня вырвало во время минета.
Джисон даже не успел понять, когда именно громкий и неподвластный смех одолел его
живот, горло и рот. Это произошло молниеносно. Он зашелся в таком громком, звонком
и заразительном смехе, что окружающие даже не думали на него злиться за лишний шум.
Джисон задыхался. В уголках глаз, как утром, скопились слезы. Но на этот раз они
волнами полились по его щекам. Он неконтролируемо постукивал по столу вмиг
ослабевшей ладонью и не мог нормально вдохнуть. Джисон думал, что такая смерть
самая забавная.
Феликс сидел напротив него с таким лицом, с каким обычно ходят люди, потерявшие
всякую надежду, смысл и веру. Он терпеливо ждал. Джисон, закинув голову назад,
кажется, не собирался прекращать. Его распирало, заливистый смех заполнил каждый
укромный уголок этого кафе.
Даже в сердце Минхо пробрался. Он, не сумев сдержать тихого смеха, наблюдал за
развернувшейся сценой издалека, и каждый раз, когда Джисон становился громче, его
собственная улыбка тянулась шире.
— Господь боженька. — Феликс накрыл лицо руками. — Джисон, я не за этим тебе
рассказал.
Лучше бы он молчал дальше, Джисону после его слов снова поплохело.
— Ликс… Я сейчас умру…
— И я. От позора. Хорошо, что у Хёнджина нога сломана. Он не успел меня догнать,
пока я убегал.
— О боже! — Джисон засмеялся еще громче, согнувшись пополам и уперевшись лбом в
свои колени.
— Джисон! — Феликс шлепнул его по спине своей маленькой ладонью, но без толку.
Джисон хотел бы помочь Феликсу, но что он мог поделать? У него не было маховика
времени, как у Гермионы, а курсы «лучший минет в городе» он не проводил.
Феликс ему даже стакан воды принес. Непонятно только чего ради: выплеснуть в лицо
или все же дать выпить для успокоения.
— Это не смешно, — буркнул Феликс, крутя в руках уголок форменного фартука.
— Прости… Прости, я просто… — Джисон поджал губы, проглатывая смех. — Да у меня
даже объяснений нет. Слушай, в этом нет ничего такого…
— Ты чуть не умер от смеха! Ничего такого?
Джисон хихикнул.
— Я просто придурок, прими это для себя. Я уверен, что Хёнджин… Ну, поймет. Ты
ведь… Так старался.
— Я тебя задушу.
Наполнив легкие кислородом, Джисон задержал дыхание на несколько секунд и закрыл
глаза. Нужно было придумать что-то подбадривающее или утешающее.
— Ты говорил с Хёнджином после?
— Нет. — Феликс откинулся на спинку стула и зажевал нижнюю губу.
— Зря. Только нервы свои тратишь. И его тоже. Слушай, дерьмо случается. Всякое
разное. Никто от этого не застрахован.
— Вот у тебя такое было? — Феликс насупился, сверкая блестяшками на глазах.
— Не было, — ответил Джисон. — Пока что! — Тут же исправился.
— Мне так стыдно.
— Стыдно было бы, если бы ты ему член откусил.
За спиной у Джисона вырос Сынмин, держащий руки в кармане фартука. Феликс вздрогнул
и осторожно прикрыл рот ладонью.
Джисон хотел расплакаться. Он больше не мог смеяться в утро, начавшееся с его слез.
Но он все равно рассмеялся.
— Ты все слышал, да? — Феликс уронил голову на стол. — Хёнджин меня ненавидит.
— Он не умеет на тебя ни злиться, ни обижаться. А когда перед ним появляется твое
лицо, слово «ненависть» вообще исчезает из его словарного запаса. Расслабься. —
Джисону нравились те вещи, которые Сынмин вещал с невероятно бесстрастным
выражением привлекательного лица с четкой линией подбородка.
— Да? Ты правда так думаешь?
Феликс поднял отчаянные глаза на Сынмина.
— Нет, я просто пытаюсь утешить тебя, чтобы не слушать нытье до конца дня. Когда ты
не в настроении, ты плохо работаешь. Когда ты плохо работаешь, мы не успеваем, и
наш механизм внутри коллектива ломается, — отчеканил Сынмин. Феликс почти оттопырил
нижнюю губу. — Шутка. Я правда так думаю.
— Чувак, у тебя… Специфический юмор. — Джисон поднял на него голову.
— Специфическим был Кристиан Грей, а я просто умен и хорошо владею своим языком, —
ответил Сынмин. — Но сочту за комплимент.
— И Феликс научится владеть своим языком, если поговорит с Хёнджином. — Джисон
легонько пнул расклеившегося Феликса.
— У меня от него уже сорок девять пропущенных и двести тридцать одно сообщение, —
булькнул он. В кармане фартука прожужжал телефон. — Двести тридцать два.
— В детстве мне нравился один мальчик. Мы постоянно тусили на одной площадке. Так
вот, когда я собирался признаться ему в своей искренней детской любви, я чихнул.
Дело в том, что тогда я болел, и мой нос был полон соплей. Все эти сопли полетели
прямо на его лицо, — протараторил Джисон.
— Как хорошо, что чтобы понравиться мне, ты решил поинтересоваться моими котами, а
не чихать в лицо.
Джисон резко повернулся назад.
Минхо стоял рядом с Сынмином, скрестив крепкие руки на груди и внимательно слушая
завлекающие разговоры. Джисон почувствовал, как скулы зарумянились. Минхо ему
улыбался.
— Прекратите флиртовать! Это моя минута позора! — Феликс сел прямо. — Я не могу
найти в себе силы, чтобы поговорить с ним. Это ужасно.
— Хёнджин звонил мне, — сказал Минхо. — Я передал ему, что ты превратился в Плаксу
Миртл и завываешь в нашем туалете с самого утра.
— Это неправда…
— Это правда, — подтвердил Сынмин.
— Хёнджин попросил передать, что он очень ждет, когда ты перестанешь его
игнорировать. И добавил, что все в порядке, и его член не будет вялым при виде
тебя. — Минхо усмехнулся.
— Не понимаю… Я вас ненавижу или люблю.
— Ты не умеешь ненавидеть, — закончил Сынмин и продолжил свою работу.
— И то верно, — согласился Феликс.
Он встал со стула, достал телефон из кармана на ходу и практически побежал в
комнату для персонала.
Джисон удивлялся тому, как быстро решались проблемы в этом месте.
— Забудь про эту историю с соплями.
— Не хочу.
— Надо, — серьезно ответил Джисон. — Или расскажи мне что-нибудь про себя для
честного обмена.
— Мне нужно работать. — Минхо чуть прищурился, коснулся макушки Джисона и ушел.
Синяки на его лице начинали заживать. Теперь они приобрели сине-зеленый оттенок.
Джисон помотал головой и вбил в свой телефон мобильный номер Минхо.
***
На часах 19:14. Они не сдвинулись со своих мест, отказываясь покидать палату даже
на несколько минут, чтобы размять косточки и взять что-то перекусить.
— Я боюсь оставлять его одного, — честно сказал Джисон. — Если его отец пришлет
кого-то, чтобы убить?
— Ты боевиков насмотрелся?
Чанбин скрестил руки на груди.
— Нет, это моя паранойя.
— Я останусь тут, а ты поезжай домой.
— Нет, Чанбин, я останусь тут.
Джисон готов был спорить, но умиротворенный взгляд Чанбина, полный уверенности и
понимания, говорил ему, что это бесполезно.
— Завтра днем, пока мы будем на учебе, с ним останется моя мама. А на ночь
останешься ты. Пойдет?
Решил все по-честному. Джисону не за что зацепиться.
— Не могу встать и уйти…
— Не заставляй меня брать тебя за шкирку и силой стаскивать с этого кресла, —
усмехнулся Чанбин. — Все нормально.
«Все нормально» от Чанбина имело ровно то значение, в котором оно говорилось.
Только это все равно не успокаивало Джисона. Уходить было тяжело, почти невыносимо.
Он тянул время, поднимаясь с кресла и надевая куртку. Мялся на месте и кидал на
Чанбина беспомощные взгляды.
Было тошно. Казалось, что грудь передавили веревками, и он вот-вот задохнется. Ноги
стали тяжелыми и непослушными, а на языке осела первая плаксивость.
— Я буду писать тебе, ладно?
— Давай лучше я останусь? — Джисон весь ослаб, предчувствуя накатывающее отчаяние.
— А ты завтра…
Чанбин отрицательно качнул головой, и у Джисона защипало в носу.
— Если ты здесь останешься, тебе станет только хуже. Поезжай домой. Все будет
хорошо.
— Чанбин…
— Прими горячий душ, выпей что-нибудь для успокоения своих поношенных нервов и
ложись спать, окей?
Чанбин все же встал с места и подошел к Джисону. Он положил тяжелые ладони на его
плечи и подтолкнул к выходу из палаты.
— Меня стошнит от нервов. — Джисон уперся пятками в пол и повернул голову к другу.
— Чувствую себя предателем, потому что ухожу.
— Как это вообще связано?
— Разве мы не должны быть рядом с ним вместе?
— Уймись, пока я тебя самостоятельно не впихнул в такси.
Джисон упрямствовал еще двадцать минут. Он понимал, что Чанбин прав, но его все
равно магнитиком тянуло обратно. Джисон, конечно, сдался. Перед Чанбином все
сдаются. Прежде, чем окончательно уйти, он купил Чанбину еды на первом этаже
медицинского центра.
Дождь лил не переставая. Джисон натянул на голову капюшон, спрятал руки в карманы
куртки и пешком направился по знакомому пути.
Возвращаться домой было бы самой настоящей пыткой. Куда угодно, но не туда. После
теплой палаты горели щеки и голова гудела, как паровоз. Джисон отчетливо ощущал,
как из желудка по всему его телу, как вторая кожа, расползались слабость,
беспомощность и сожаление.
Один большой невкусный коктейль разбитых чувств. Джисон плотно сжал губы, потому
что выть в голос посреди улицы было бы совсем погано. Особенно под конец дня.
Ему пришлось приложить титанические усилия, чтобы продолжить передвигать ногами.
Куда-нибудь уже.
Дождь скучающе тарабанил по асфальту, образовывая большие темные лужи. У Джисона в
кроссовках развелось болото. Болото, впрочем, было везде. И в голове, и на душе.
Гадко, склизко и противно так, что даже смотреть невозможно.
Джисон не знал, куда идти. Конечной цели не стояло. Он всегда мог завалиться в
ближайший отель и остаться там на ночь. С утра ему принесут завтрак, поздороваются
и улыбнутся. Уже будет первый разговор. Джисон просто шел по знакомым улицам и
местам, заглядывая на яркие горящие витрины магазинов и кафе.
Желудок жалостливо заурчал и скукожился, напомнил о себе. Как некстати. Джисон
сморщился. Ему так не хотелось заходить куда-то, говорить с кем-то… Но теперь,
подумав о еде, желудок кололо голодом. Он сдался и забежал в ближайшее заведение,
решив купить себе сэндвич для перекуса. Организм требовал еды, а сам Джисон даже
думать о ней не хотел. Боялся, что все угрозы за день выльются в правду и его все
же вырвет.
Чужие голоса, взгляды, руки, улыбки, вопросы… Джисон это правда не любил. А сегодня
по-особенному сильно.
Он быстро забрал свой сэндвич с индейкой и вышел обратно на улицу. В кафе были
свободные места, но Джисон знал, что если сядет туда, то обязательно переломается.
Он вышел из кафе и завернул за ближайший угол под небольшую крышу.
Так лучше.
Джисон, хлюпнув носом, стянул с себя капюшон и посмотрел на теплый сэндвич в своей
руке. Заворотило от одного вида. Чану ближайшие месяцы такое есть нельзя будет.
Джисон сглотнул очередные сожаления и присел на корточки, зашуршав курткой.
Мяуканье.
Где-то со стороны раздалось жалобное тоненькое мяуканье. Джисон резко повернул
голову к звуку. Мяуканье, больше похожее на писк, повторилось еще раз.
Джисон встал, достал телефон из кармана куртки и включил фонарик. Долго искать не
пришлось. Он сразу увидел мокрую коробку с высокими стенками и заглянул в нее.
На него напугано уставились темные глаза-бусинки. В коробке сидел котенок, он жался
к углу и крупно дрожал от холода. Его выбросили, как обычный мусор. Видимо,
сортируя помойное ведро, контейнера с живностью не нашлось. Даже ничего теплого на
дно коробки не положили.
Джисон засунул сэндвич в карман и осторожно, стараясь не издавать лишних громких
звуков, присел перед котенком. Тот все смотрел и смотрел на него, задрав маленькую
голову.
— Привет, — шепнул Джисон.
Он протянул к нему правую руку. Котенок замер, не отскочил, но и не приластился.
Джисон, задержав дыхание, аккуратно провел указательным пальцем между его ушек.
То редкое тепло, исходящее от кожи Джисона, подкупало. Котенок принюхался,
потыкался мокрым холодным носом в чужие пальцы, вжал голову в тельце и подождал ещё
немного. Он уже однажды пошел на такие же теплые человеческие руки, а теперь сидит
в голой коробке совершенно один.
Джисон поглаживал трясущегося котенка и думал о том, что он напоминал ему Чана.
Или Мину.
Или Суен.
Или Минхо.
Их жизнь точно так же выбросила в картонную коробку под ливень. Джисон всхлипнул.
Минхо просил не жалеть, Чан, кстати, тоже, а он все равно жалеет.
Потому что иначе не умеет. Так быть не должно. Такие вещи не должны происходить с
хорошими людьми и маленькими котятами.
Мало Джисону было мокрости помимо дождя, он еще и свою развел. Слезы горячие, почти
обжигающие, полоснули по студеной коже. Совсем расклеился, уронив голову на колени
и уткнувшись в них лбом.
Снова мяуканье. Котенок, уловив тепло, начал несмело тереться о пальцы. Это
подействовало на Джисона лучше, чем звонкая пощечина. Он проморгался, вытер слезы и
взял пищащий комок в обе руки. Ничего лучше, чем засунуть его в куртку, не
придумалось.
Котенку там понравилось, тепло и тихо. После коробки прямо-таки пять звезд. Джисон
чувствовал своим подбородком мягкую шерстяную макушку и едва дергающиеся тонкие
уши.
Пытаться собрать себя воедино то же самое, что и попытаться склеить разбитую вазу.
Джисон еще раз хлюпнул носом и разревелся так, как обычно ревут маленькие дети.
Однажды он наткнулся на статью в интернете, в ней говорилось, что иногда такое
помогает. Помогает или нет, Джисон особо не знал. Он стоял возле ненавистной
коробки, прижимал к себе котенка и не знал, что делать дальше.
Не с котенком. А вообще. Хотя, что делать с этим комочком, он вообще-то тоже не
знал.
Минхо вот говорил, что притащил его домой, потому что Джисон ему напомнил котенка.
Может, жизнь тоже не знает, что с ним делать? Посадила вот в такую же коробку,
просто пороскошнее, и ждет. Чего-нибудь.
Дело было не в деньгах, отсутствии возможностей или ещё чем-то. Дело было в самом
Джисоне.
Он мог улететь, куда угодно, в любую точку мира. Мог сбежать, выстроить что-то
новое. Мог скупить целый магазин всякой ерунды. Мог прыгнуть с парашютом или пойти
на уроки рисования, танцев, лепки из глины…
Он много чего мог. Но не хотел. Все казалось таким бессмысленным и блеклым… Да и
походов по разным занятиям в детстве хватило по самое горло. Джисон порой не мог
подняться с постели в свои выходные дни. Ни умыться, ни поесть. Жужжание телефона
на тумбочке его не волновало. Стена или потолок выглядели куда интереснее. На них в
голове можно было написать свои мысли.
Копошение под подбородком приводило в чувства, как короткие разряды тока. Джисон
захлопнул рот, сжал губы и громко всхлипнул. Он проглотил слезы, вытер лицо и
направился к тому человеку, который в десятом часу ночи мог помочь ему.
И котенку.
***
— Что случилось?
У Минхо в глазах вспыхнула острая тревога, когда в кафе за пару минут до закрытия
зашел промокший до нитки Джисон, стучащий зубами от холода и оставляющий за собой
разводы на полу.
— Опять полы мыть, — выдохнул Сынмин и пошел за шваброй.
Минхо не обратил на его слова ни капли внимания, быстро выходя в зал. У Джисона
красные заплаканные глаза, сопливый нос и посиневшие губы.
— Чан попал в больницу, потому что его, кажется, пытался убить отец. Но это ничего
нового, он пытается сделать это всю его жизнь. Просто я не могу смотреть на
избитого Чана. На тебя, кстати, тоже. Чанбин сказал идти мне домой, чтобы я
отдохнул, а я не могу туда пойти. Дахен уехала, и это оказалось сложнее, чем я
думал. Поэтому, чтобы не идти домой, я просто пошел… Пошел куда-то. А потом
проголодался, хотя меня целый день тошнит. Но я все равно зашел купить себе
сэндвич. Я не хотел сидеть в том кафе, поэтому решил перекусить на улице, но не
смог, потому что нашёл котенка. Его оставили в картонной коробке. — Джисон вытащил
из кармана куртки целый сэндвич, а после расстегнул молнию у подбородка и показал
котенка. — Я не знаю, что делать с маленькими котятами, поэтому подумал о тебе. Ты
уже опытный отец Суни и Дуни. А еще мне стыдно за то, что я стою и жалуюсь тебе на
весь свой дерьмовый день, потому что твои дела еще хуже. Я знаю, что ты просил не
жалеть тебя! И я пытаюсь, честно! И ты сказал не обесценивать свои собственные
чувства, и я тоже пытаюсь, но пока не получается. Каждый раз, когда я думаю, что
чувствую себя плохо, то вспоминаю либо Чана, либо теперь тебя. Это ужасно, мне
становится еще более стыдно от подобного. Иногда я себя ненавижу, а иногда жалею, а
иногда мне вообще все равно. Жалеть себя плохо. День правда ужасный. Единственное,
что меня рассмешило, так это Феликс и его аттракционы.
Джисон громко и судорожно втянул в себя воздух, закончив свою тираду на писке.
— Полегчало? — Минхо смотрел то на него, то на копошащийся любопытный комочек.
— Нет. — Джисон шмыгнул носом.
Котенок лизнул его в подбородок. Привык. Он даже его слезы выслушал, почти лучшие
друзья.
— Минхо, мы сами закончим. — Феликс, протирающий столы, махнул рукой, чтобы
привлечь к себе внимание. — Иди спасать… Либо Джисона, либо котенка.
— Подожди буквально пару минут. — Минхо посмотрел на Джисона.
— Хорошо.
После его вразумительного ответа Минхо ушел в подсобное помещение, хлопнув за собой
дверью. Он торопился.
— Ты не в порядке. — Феликс подошел к Джисону и кончиками пальцев погладил котенка
по голове. — Но я рад, что за этот день смог развеселить тебя.
— Вы поговорили?
Слова Джисона звучали невнятно из-за крепко стиснутых зубов. Его колотило от
холода. Куртка из-за долгого хождения под дождем промокла на плечах и спине.
— Ты правда хочешь услышать мой ответ прямо сейчас? — Феликс усмехнулся. — Я
загружу тебя этим потом, ладно? Как назовешь?
Джисон пожал плечами. Он еще не думал об этом.
— Идем.
Минхо даже не переоделся. Он вылетел из подсобки в верхней одежде, из-под которой
торчала рабочая форма.
Джисон ничего не сказал, а позволил себя увести. Они попрощались с Феликсом и
Сынмином и направились к автобусной остановке.
— Я могу заказать такси, — тихо предложил Джисон.
— Автобус уже едет. — Минхо кивнул в сторону.
Джисон на них не катался с самого детства. От предвкушения поездки ему стало
чуточку теплее.
— Я заплачу за проезд. Садись куда нравится, — сказал ему Минхо.
Автобус остановился прямо перед ними, и Джисон зашел в него первым. Он неловко
оглянулся на Минхо, тот только улыбнулся.
Полупустой салон хранил в себе особую вечернюю романтику. Джисон жмурился и
хмурился от мокрой ледяной одежды, которая так сильно липла к его коже и пускала
миллионы болезненных мурашек.
Минхо подтолкнул двух промокших котят к свободным сиденьям, и Джисон с непонятным
довольством уселся возле окна.
Мина в свои два года так радовалась поездке на автобусе.
Минхо показалось это милым. Он сел рядом и взглянул на притихший комочек в куртке
Джисона. Котенок там уснул, выставив кончик языка. Такой забавный.
— Что будешь делать с ним?
Джисон тяжело выдохнул.
— Не знаю.
— Я могу оставить его у себя, если позволишь.
— Если он не поладит с Суни и Дуни?
— Поладит. Они же смогли друг с другом, значит, и с ним смогут. Или с ней?
— Мне было не до этого. — Джисон посмотрел на Минхо. — Я уже чувствую, как ты
поскорее хочешь забрать его к себе на руки.
Он тихо рассмеялся и растекся по сиденью. Минхо действовал как таблетка
обезболивающего. Его глаза, жесты, голос — все было безмятежным, неторопливым, но
уверенным. Рядом с ним Джисон невольно расслаблялся, сам того не замечая.
— Кто такие: Чан, Чанбин и Дахен? — Минхо заглянул в чужие глаза. — Я честно
слушал, что ты говорил, но не особо понял, что к чему.
— Чан и Чанбин мои лучшие друзья с детства, а Дахен — младшая сестра. Разве я не
говорил их имен?
— Я бы запомнил.
Джисон улыбнулся и взял Минхо за руку. Его кожа оказалась прохладной и шершавой на
ощупь, но держать ее все равно было приятно. Он хотел бы положить свою голову на
чужое плечо, но разводить сырость на одежде Минхо показалось ему глупой затеей.
Джисон закрыл глаза.
— Твоя семья подумает, что я бездомный.
— Не ты, а вы. — Джисон, не видя, уловил улыбку в голосе Минхо. — Их сегодня не
будет. Обе в больнице. Мама там работает, а Мину мама не хочет оставлять одну.
Минхо, скользя шершавыми подушечками пальцев по коже Джисона, переплел их пальцы.
***
— Держи.
Минхо протянул Джисону, по уши закутанному в одеяло, чашку теплого молока с медом и
корицей. Он, едва ли они с Джисоном успели переступить порог квартиры, командным
тоном, не терпящим ни пищащих смущений, ни неудобств, отправил промокшего Джисона в
ванную комнату под горячий душ. Минхо принес ему теплые вещи, а сам занялся
котенком.
После душа Джисон надел на себя утепленные спортивные штаны, вязаный свитер с
высоким горлом и шерстяные носки. В целом ощущал себя капустой, но было тепло. Тело
согрелось быстро, остался только внутренний озноб, но Минхо отправил Джисона на
свою кровать под одеяло и принес теплое молоко, чтобы согреть и изнутри тоже.
Джисон, на самом-то деле, согрелся уже давно. Еще в тот момент, когда Минхо вылетел
из подсобного помещения в куртке поверх рабочей формы. Его громкая молчаливая
забота оказалась горячее огня. Джисон чувствовал, как грудь жгло, будто ему
поставили горчичники.
— Спасибо, хен.
Он взял чашку и глубоко втянул носом приятный аромат.
— Тебе получше?
— Да, спасибо. — Джисон улыбнулся, но из-под одеяла торчали только его грустные
припухшие глаза. — Что с котенком?
— Если по-хорошему, то его бы для начала в ветеринарную клинику. С виду он
ухоженный. Шерсть гладкая, не грязная. Блох, насколько я смог увидеть, нет. Да и он
не чешется. Возможно, его выкинули только сегодня. Но у него могут быть внутренние
инфекции.
Минхо нашел для малыша большую вместительную коробку, в которую положил плотный
плед и застелил его пеленками. Котенок ютился в новом временном жилище, неуклюже
перебирая маленькими лапами, и постоянно принюхивался.
— Ему нельзя к Суни и Дуни, да?
— Пока нет.
Минхо сидел на полу рядом с коробкой и все это время поглаживал котенка, он
старался подарить ему немного своей любви и тепла. Сегодня он эти важные вещи
подарил сразу двоим.
— Поехали сейчас.
Джисон подполз к краю кровати и тоже заглянул в коробку. Минхо поднял на него
голову.
— Уже поздно, и ты греешься.
— Я согрелся, — шмыгнул носом. — Хен, поехали в круглосуточную клинику.
— Джисон…
— А вдруг у него что-то болит? Или Суни и Дуни подхватят что-то? — настаивал на
своем, по-настоящему беспокоясь. День такой — беспокойный. Вот и влияет. — Я
волнуюсь. Вряд ли усну. Он будет пищать, и мне обязательно захочется взять его на
руки… Но нельзя же, да? Нельзя, знаю. Сам спросил — сам ответил. Поэтому поехали,
хен.
Минхо забрал у Джисона из рук чашку, понюхал, пытаясь убедиться, что там только
молоко, и вернул обратно.
— На тебя так корица или мед влияет?
— На меня так Чан со сломанными ребрами влияет. И твое сине-зеленое лицо в синяках.
— Джисон спустился на пол и прибился под чужой теплый бок, все еще кутаясь в
одеяло. — Твоя мама, кстати, знает, что ты в боях участвуешь?
— Она и латает меня после них, — усмехнулся Минхо. — Психовала, конечно, жутко,
когда узнала. Даже пыталась запереть меня в комнате, а потом вспомнила, что мне не
пятнадцать. В последний раз она так кричала, когда узнала, что я курю. До сих пор,
правда, возмущается по этому поводу. Думает, что я заработаю рак легких.
Джисон положил голову на его плечо и посмотрел на коробку. Минхо безостановочно
поглаживал котенка.
— Не знал, что ты куришь, хен. — Джисон шумно выдохнул. — Как назовем? У меня
совсем нет идей.
— У твоих рыбок были имена?
Джисон тихо рассмеялся.
— Не было.
— Дори, — улыбнулся Минхо. — Назовем его Дори?
— В честь моих умерших рыбок?
— Нет, просто созвучно с Суни и Дуни. Но если хочешь отдать дань уважения рыбкам,
то нет проблем.
Минхо повернул голову в сторону Джисона, удобно приютившегося на его плече. Тот
поднял на него взгляд.
— У тебя родинка на носу. Мило. Не замечал раньше. — Джисон мягко улыбнулся,
впервые рассматривая Минхо так близко.
— У тебя сегодня день открытий.
— Так мы поедем? Я возьму все расходы на себя. Это ведь я свалился с Дори на твою
голову посреди вечера.
Минхо скользнул взглядом по его лицу. Джисон не торопил с ответом, только лишь
смотрел, как уставшие глаза изучали его.
— С тобой ведь бесполезно спорить, да?
— Я рад, что ты это понял. — Джисон чуть улыбнулся.
***
— Сони…
Если бы Джисона каждое утро будили таким мягким и осторожным голосом Минхо, то ему
определенно хотелось бы просыпаться ради этого момента.
Минхо звал тихо, потихоньку вытягивая из пушистых лап жадного сна. Он положил свою
руку на плечо Джисона и легонько потряс его.
— Сони, ты меня слышишь?
Минхо улыбнулся, смотря на припухшее лицо, надутые губы и нос, зарывшийся в
подушку. Джисон кутался в одеяло и совсем-совсем не планировал вставать в пять
утра. Минхо тихо выдохнул и провел ладонью по плечу Джисона.
— Ты так крепко спишь, Джисон.
Поджав губы, Джисон, наконец, услышал знакомые слова и движение рядом. Он еле
открыл глаза, понимая, что голову ему от подушки точно не оторвать.
Минхо перед ним сидел в куртке и с сумкой на плече. Это было именно то, что
разбудило Джисона и заставило собрать расплывшуюся кашицу мозгов воедино.
— Ты… Ты куда?
— На работу.
Минхо, смотря на такого Джисона, разморенного после сна, со следом подушки на
поалевшей щеке, понимал, что день пройдет намного лучше, чем все остальные.
— Работу?.. — промямлил Джисон себе под нос, ничего не понимая.
Нахмурился. И стал похожим на нахохлившегося воробья. Минхо тихо рассмеялся.
— Да, на работу. Я поставил тебе будильник, чтобы ты успел собраться на учебу.
Когда пойдешь, просто захлопни дверь и все. Твои вещи лежат на стуле сзади тебя.
Они чистые и сухие. За завтраком забегай в кафе, у нас в холодильнике пусто. Дори в
порядке, я с утра звонил Хосоку. Заберу его уже после работы сегодня. В ванной я
достал тебе запасную новую зубную щетку.
— Хен…
— Ты хоть половину понял из сказанного? — Минхо склонил голову вбок.
Он протянул руку вперед и убрал с глаз Джисона спавшую челку.
— Понял, — хрипнул Джисон, пытаясь сфокусироваться на лице Минхо. — Спасибо… Не
боишься оставлять меня одного в вашей квартире?
— Ты здесь ничего нового не увидишь. Твои родители, вроде как, миллионеры, поэтому
красть у нас что-то, что не имеется у вас, тебе нечего. Только если моих котов.
Джисон хихикнул и кивнул, взглянув на Суни и Дуни, сладко спящих в его ногах.
— Ты тогда найдешь меня даже на другом конце света.
— Верно. — Минхо устало кивнул. — Мне пора, Сони. Если что, я на связи. Не проспи
только.
— Хорошо. — Джисон шмыгнул носом и поджал ноги к груди. — Пока.
Минхо быстро ушел, закрыв за собой дверь. Джисон лежал в одном положении еще
несколько минут, не смыкая глаз. Уснуть больше не получалось.
«Сони». Что-то новое. Приятное… Джисон расплылся в улыбке.
Он откинулся на спину и провел ладонями по лицу, лениво потянувшись и широко
зевнув. Раннее утро хранило в себе особую укромную тишину. Джисон не спешил
вставать с постели. Он лег на сторону Минхо, взял телефон в руки и первым делом
написал Чанбину.
Вместо ответа поступил звонок.
— Ты время видел? Почему не спишь?
— А ты? — просипел Джисон.
— Стремно спать в палате. Напоминает мне фильм ужасов. — Чанбин прочистил горло. Он
звучал немного хрипло от затяжного молчания.
— Мне нравятся фильмы ужасов, — улыбнулся Джисон, прижимая телефон к уху. — Как
Чан?
— Все так же. Он очнулся один раз, но сразу же уснул.
— Очнулся. — Джисон зажмурился, выдохнул застрявший в горле страх и уткнулся лицом
в подушку Минхо. — Ты в порядке?
— Да, все круто. Чан отличный собеседник. — Чанбин вяло рассмеялся. — Так почему ты
не спишь в такое время?
— Минхо ушел, а я не могу теперь уснуть, — просто ответил Джисон.
Повисло молчание. Чанбин присвистнул, обдумал, поджал губы… Остановился.
— Подробности будут?
— Он мне нравится. — Джисон закрыл глаза. Подушка пахла точно так же, как и Минхо.
Ореховым гелем для душа и самым обычным шампунем.
— Это тот, который бариста?
— Да. У него три кота. Одного ему я нашел.
— Мне бы твой талант находить приключений на задницу. Ни хрена не понял, Джисон. —
Чанбин по голосу будто бы хмурился, но не от злости.
— Да я тоже ничего не понимаю. Я расскажу тебе в университете, ладно? Сейчас вообще
голова не варит.
— Да, у меня тоже.
Разговор выдался коротким, но достаточно информативным, чтобы было о чем подумать и
занять голову хотя бы на час утренних сборов.
Джисон отложил телефон в сторону и подмял к себе одеяло. Он впервые в жизни
сожалел, что спал так крепко. Ему было интересно узнать, как прошла их ночь.
Пинается ли Минхо во сне или, наоборот, обнимает что-то… Или кого-то? Возможно, он
говорит во сне или имеет привычку забирать одеяло.
Джисон решил, что обязательно спросит о том, как спит Минхо у самого Минхо. Суни и
Дуни говорить не умели, и Джисон даже успел расстроиться из-за этого. Он сел на
кровати, погладил обоих котов и снова зевнул. Комнату освещал только один тусклый
светильник с теплой желтой лампочкой, просыпаться с ним было легче. Джисон встал на
ноги и поежился от ощутимой потери тепла, что осталось под плотным одеялом.
Лучше бы он и правда родился котом. Посмотрев на Суни и Дуни, Джисон на полном
серьезе обзавидовался. Во-первых, им не нужно было идти в университет. Но это
мелочи, такие мелочи, которые никак не беспокоили и не печалили. Вторым пунктом
было что-то повесомее: Минхо. Наверняка Суни и Дуни получали его поцелуи каждое
холодное утро и каждый вечер после тяжелой рабочей смены или долгого учебного дня.
Джисон был бы не против получить что-то такое от Минхо. В губы, в щеку, в кончик
носа… Место имело значение. А еще большое значение имели их переплетенные пальцы и
усталые угловатые признания в симпатии. Джисону это нравилось.
Ему нравилось, что с Минхо он мог делать подобные простые и одновременно сложные
вещи.
Сложность у каждого своя. Для Джисона сложно понимать свои чувства, измерять их в
пропорциях, проявлять или не проявлять, узнавать по окрасу и использовать их по
прямому назначению… Чувства для Джисона — что-то странное и не поддающееся
объяснению лично в его голове. Как тригонометрия. Вещь интересная, но выводит из
себя не хуже, чем скрип острых зубчиков вилки о дно кастрюли или тарелки.
С Минхо чувства познавались проще. Когда дело касалось этого большого кота из кафе
возле универа, Джисон быстро принимал решения и ощущения. Пока все шло в
положительную сторону, где дорога усыпана лепестками роз и вырезанными валентинками
из красной бумаги. Сердце при виде Минхо успокаивалось, тревоги отступали, а
огромная сияющая надпись в голове «я хочу остаться рядом с ним» горела практически
двадцать четыре на семь.
Находиться в квартире Минхо без Минхо было странно, необычно и впервые. Все когда-
то бывает впервые, опять — это прикольно. Джисон вот не ощущал себя здесь лишним.
Только вот вид лекарств Мины в ванной комнате возвращал с небес на землю. Ну, как
возвращал?.. Скорее, сбрасывал так сильно, что ломались кости. И не Джисона, а
Минхо.
Джисон собрался раньше нужного времени. Когда зазвенел его будильник, он уже стоял
возле выхода из квартиры. Суни и Дуни вышли его проводить. Хорошо, что их было
двое, иначе бы Джисон стопроцентно застрял здесь еще на час, не желая оставлять
одного кота в одиночестве.
Одиночество — это отстой. Джисон знал наверняка. Он мог бы даже написать целую
лекцию или книгу на эту тему. Нарисовать, кстати, тоже смог бы. Не зря же его
отдали в художественную школу в детстве.
Джисон потискал котов по очереди, но не слишком навязчиво. Все же это чужие дети.
До первой пары времени было много, да так много, что Джисон не знал, что с ним
делать, поэтому, вдохновившись вчерашними покатушками на общественном транспорте,
пошел к автобусной остановке. Он мог бы снова заявиться к Минхо на работу и
просидеть там целую вечность, но решил этого не делать. Личное пространство все еще
оставалось личным пространством, навязываться Минхо, прямо как к его котам, Джисон
хотел меньше всего. Они и без того провели ночь вместе.
При виде забитого битком автобуса вдохновение и желание прокатиться на нем
отвалилось, как часть печенья, обмакнутого в чашку горячего чая. Но Джисон бросил
себе вызов и решил, что смелый.
Зря. После этой утренней поездки ему никакое успокоительное не поможет. Впервые
Джисон почувствовал себя неженкой, прямо-таки диснеевской принцессой. Осталось
только начать говорить с животными и петь песни по любому поводу. Песни петь
Джисона не тянуло, а засунуть голову в песок — да.
Людей в автобусе много. Все они чихали, толкались, ворчали, цокали, закатывали
глаза, сморкались, пахли. Пахли, если что, неприятно. Негативно. Джисону не
понравилось. Такому опыту он поставил минус миллион из десяти.
Джисон мог находиться среди толпы, но не сильно долго. Все зависело от места.
Например, университет не будил в нем желания залезть в душ и снять с себя кожу
после контакта с однокурсниками. Место проверенное, изученное и обязательное. Если
говорить о кафе или ресторанах, то здесь ситуация складывалась чуть сложнее. Не как
пазл на двадцать четыре детали, а как пазл на шестьдесят шесть деталей. В кафе
возле университета Джисон ходил без проблем. Ему там нравилось по простым причинам:
Хёнджин, Феликс и Сынмин.
Теперь и Минхо.
Ярмарки, кинотеатры, музеи — на такие места был свой определенный простой график,
если Джисон шел туда один: либо рано утром, либо поздно вечером. То время, когда
людей меньше всего. А вот место и время, если он был с Чанбином и Чаном, не имели
значения. Джисон уже был не один.
Поездка на автобусе стала настоящим квестом, и Джисон подумал, что это больше
похоже на ад. Еще и платный. Самым приятным из всего этого стала необходимая ему
остановка. Выбегать из автобуса — наслаждение. Дышать полной грудью и не получать
очередной толчок в спину — подарок небес.
В кафе Джисон заявился потерянный. Чувствовал он себя при этом еще хуже,
потасканно. Зато скоротал время, простояв в пробке.
— Ты чего такой хмурый? От вчерашнего еще не отошел?
Феликс встретил его ещё у самого входа.
— Нет. На автобусе прокатился, — ответил Джисон, тяжело выдыхая. — Там было много
злых людей.
— Тебе срочно нужен горячий шоколад, — улыбнулся Феликс и коснулся его плеча. — И
оранжевое одеяло, как сказал Шерлок.
— Ты рано.
Джисон повернул голову на неизменно мягкий голос Минхо и, сам того не замечая,
улыбнулся.
— Я не смог уснуть после того, как ты ушел.
— Ушел? — Феликс удивленно вскинул брови, а после прищурился, пытаясь правильно
понять услышанное.
— Не выспался? — Минхо отвлекся от работы, до этого он протирал столы в зале, но
теперь все его внимание было приковано к одному человеку.
— Все нормально, — успокоил его Джисон.
— Тебе лучше? Как там твой друг?
— Вы милые, — вклинился Феликс. — Правда. Как сахарная вата… Но если хотите
поболтать, то лучше не делайте этого на камеру во время рабочего времени.
— Серьезно? — удивился Джисон.
— Да, знаю, поэтому я возьму перерыв на пятнадцать минут. — Минхо посмотрел на
Джисона и подмигнул ему, успокоив. — Сделаю тебе горячий шоколад, и выйдем.
— Это необязатель… — Минхо уже ушел.
Джисон смущенно улыбнулся, ощутив сильный жар по щекам и груди. Он правда не
ожидал, что Минхо отвлечется от своей работы из-за (ради) него.
— И как так вышло, что вы оба… Ну, типа… Такие влюбленыши? — Феликс сунул руки в
карман фартука и перекатился с пяток на носочки.
— Так же, как и тебя стошнило во время минета. Случайно, — ответил Джисон. Феликс
закатил глаза.
— Мы поговорили с Хёнджином. Теперь все в порядке. Оказывается, он винил себя в
случившемся, потому что думал, что был слишком… Напористым. Так мило. Он милый. И
вы милые. Почему говорят, что весна — это время любви? Осень подходит для этого
намного больше.
— Сахарная вата здесь только ты, — усмехнулся Джисон.
— Ты в порядке? Ты вчера напугал меня. Я понимаю, что проблемы не решаются за ночь.
Но, может, тебе стало чуть лучше?
Джисон поджал губы. Внезапно защипало нос и в горле появился слезный ком. Такие
вещи определенно не должны делать его настолько чувствительным, но это все же
происходило. Забота Феликса ощущалась как пыльца феи, немного щекотно, звонко и
сияюще.
— Спасибо, я… Мне правда лучше.
Не соврал. Джисон посмотрел на Феликса и подарил ему самую теплую и благодарную
улыбку, на которую только был способен. В ответ, конечно же, получил точно такую
же.
— Пойдем.
Минхо вернулся быстро и не с пустыми руками. Шурша курткой, он протянул Джисону
горячий шоколад и накинул на него свой плотный черный шарф, потому что на улице
ветрено, а еще Джисон вчера разгуливал посреди осени промокший. До простуды рукой
подать.
Минхо отвел его во внутренний дворик кафе, куда обычно их персонал и персонал из
соседних заведений выходил покурить, проветрить голову, выплеснуть эмоции, отпинав
невиновные мусорные баки, или поплакать. Посторонних здесь никогда не бывало, это
радовало. За день работы с людьми от чужих лиц воротило, как от стухшего яйца. Да и
от родных лиц — тоже.
— Хен… — позвал его Джисон, присаживаясь на «лавочку для отдыха». На ней так и было
написано.
Минхо остался стоять рядом. Он достал из кармана своей куртки пачку «Кэмел» и
закурил, обласкивая никотином зубристые нервы.
— Что?
— Я надел твои носки, потому что не смог найти свои. Я не клептоман.
И, подтверждая свои слова, подтянул брюки вверх, чтобы оранжевые носки с ярко-
зелеными огурцами было видно. Минхо, слабо рассмеявшись, покивал в ответ.
— Кажется, я забыл достать твои из машинки.
— Ты пригласишь меня на свидание или это сделать мне?
Джисон, грея руки о горячий шоколад, задрал голову и чуть прищурился от серости
неба. Уставшие глаза реагировали на малейшие раздражители. Как в автобусе-то не
отпали — загадка.
Минхо затянулся.
— Тебе оно надо? — Он, серьезно нахмурившись, тоже посмотрел на Джисона. — Тебе
разве не проще найти кого-то, чьи проблемы в жизни будут хоть немного меньше моих?
— Не проще. — Джисон ответил так быстро, что даже не почувствовал шевеления языка.
Тоже нахмурился, сердце неприятно ухнуло. — Не хочу.
— У меня нет даже свободного времени, чтобы отвести тебя на свидание, Сони. Я уже
молчу о том, чтобы удивить тебя чем-то на этом самом первом свидании. — Минхо
провел языком по нижней губе и задумался, подбирая верные слова. Джисон не
перебивал. Ждал. — Это не та ситуация, когда я действительно бы мог найти на это
время, если бы очень захотел. Если бы я очень захотел, я бы мог только с крыши
спрыгнуть…
— Всегда успеешь. — Джисон посильнее закутался в чужой шарф, насквозь пропитавшийся
кофе и сигаретами. — Я понимаю, о чем ты. Волнуешься, что я буду думать, что ты
уделяешь мне слишком мало времени или просто сливаешься со своими якобы
отговорками, чтобы не видеться по вечерам после работы или учебы? Или что мне будет
слишком тяжело с тобой?
— Да.
— Ты всегда так много думаешь? Еще и заранее на десять лет вперед? — Джисон
улыбнулся. — Ты мне нравишься, а еще я, вроде как, достаточно сообразительный,
чтобы понять, что не стану для тебя номером один в ближайшие пять лет. Если честно,
я бы и не хотел этого. Лучше ты сам для себя стань этим номером один. Я пока что
просто хочу сходить с тобой на самое банальное свидание в мире.
Минхо докурил сигарету, потушил бычок об урну и выкинул его. Джисон с интересом
проследил за его движениями. Ему, пока Минхо для него не изучен на все сто
процентов, интересно вообще все.
Джисон после того, как впервые посмотрел мультфильмы про супергероев, до слез
захотел суперсилу, которая позволяла бы ему читать мысли других людей.
Хотел этого до сих пор. Особенно грудь чесалась узнать все мысли Минхо, который
прямо сейчас с абсолютно невозмутимым выражением лица присел перед Джисоном на
корточки.
Минхо положил свои холодные ладони немного выше колен Джисона и поднял голову,
чтобы взглянуть в его глаза.
Джисон улыбнулся. Прикосновения Минхо побежали по позвоночнику спасательными
разрядами тока. Приятно и отчего-то непоколебимо спокойно. Словно так и должно
быть. Обязано. Джисон в свою очередь тоже не смел отвести от Минхо глаз.
— Ты мое вознаграждение за пройденный этап жизни? — уточнил Минхо на всякий случай.
Джисон пожал плечами, отставив горячий шоколад рядом с собой, и протянул горячие от
напитка ладони вперед. Он обхватил ими покрасневшие от холода щеки Минхо, пытаясь
согреть и прикоснуться в ответ. Минхо мгновенно закрыл глаза и приластился, как
большой кот, не получавший любви и внимания очень долгое время.
— Не знаю. Может, я не вознаграждение, а, наоборот, какая-нибудь дурацкая карточка,
которая будет мешать тебе пройти на следующий уровень.
— Тогда я не буду пользоваться тобой до конца игры, а после просто заберу с собой.
— Это воровство.
— Тебя не у кого воровать. Так что все законно.
Джисон рассмеялся. Минхо пошутил про его родителей, и это подкупало.
— Я не против. Ты меня иногда только Чану и Чанбину показывай.
— Договорились, — улыбнулся Минхо и открыл глаза. — Правда хочешь банальное
свидание?
— Я ни разу на них не был, поэтому хочу, чтобы все было настолько заезженно. Прямо
как в самых канонах.
— Кино, кафе, парк, сладкая вата и поцелуй у дверей твоей квартиры поздним вечером?
Джисон просиял. Он не соврал, что ни разу не был на свиданиях. Пока еще не
приходилось, да и до встречи с Минхо как такового желания вовсе не появлялось.
Джисон не то чтобы на свиданиях не был, но и никогда не состоял в отношениях.
Он этого не стыдился и не скрывал. Ему всего двадцать. Это ничтожно маленькая цифра
для маленького его.
— Звучит хорошо. — Джисон провел большими пальцами по чужим холодным скулам. — Как
ты на это смотришь?
— Положительно. У меня таких свиданий тоже не было.
— Потому что ты всегда либо работаешь, либо учишься?
Минхо немного склонил голову в левую сторону и позволил себе опереться на теплую
ладошку Джисона.
— Да.
— У тебя вообще были отношения раньше? — Джисон любопытный, Минхо это быстро понял.
Любопытство его доброе и безобидное, как у ребенка.
— Отношений не было, только несколько коротких связей.
— Ты про секс на одну ночь? — Джисон поджал губы.
Руки Минхо на его бедрах скользнули выше, но тут же вернулись обратно на исходное
положение.
— Может, пару ночей. Все было по обоюдному желанию.
— А я переспал с одним парнем на последнем учебном году в школе и дважды целовался
на студенческих вечеринках. Не особо помню, как это происходило, потому что был
пьян. Наверное, оно и к лучшему, что я ничего не помню. Обычно Чан и Чанбин
припоминают весь мой позор с утра.
Джисон сморщился от воспоминаний.
Ветер поднялся сильный, шарф Минхо на шее спасал от промозглости костей и стучащих
друг о друга зубов.
— Какие фильмы тебе нравятся?
— Ужасы.
Минхо усмехнулся. Джисон был похож на того человека, который обожал ужасы.
— В какие дни ты свободен?
— Всегда, хен.
— У тебя учеба, — нахмурился Минхо.
— Это не проблема для меня.
Джисон отвечал нетерпеливо, предчувствуя приближающееся решение Минхо. Щекочущее
волнение задребезжало по кончикам пальцев, залезло под ногтевую пластину и
выстрельнуло в ладони. Ему и правда не терпелось пойти с Минхо на первое свидание,
поговорить о разных глупостях и поцеловаться возле дверей чьей-нибудь квартиры.
Хан Джисон не романтик. Ни разу. Просто губы сильно кололо и желание закрыться в
чужих объятиях накрывало с головой как гигантская волна. Джисон раньше не
задумывался, что такое возможно. Оказывается, в мире много сюрпризов. Например,
бариста Ли Минхо с крепкими прохладными руками и уставшим сонным взглядом.
— Тогда я приглашаю тебя на самое клишированное свидание в мире. — Минхо смотрел на
него мягко, почти нежно.
Будто бы только с Джисоном он мог побыть таким. Вот просто таким: засыпающим от его
теплых ладоней и думающим не о долгах и Мине, а об их свидании.
— Я согласен, хен.
***
Их свидание состоялось через пару дней, как только они оба освободили свое
расписание. За это время Джисон и Минхо поселились в общем чате.
Минхо часто присылал ему фотографии Дори, которого уже забрал домой.
Джисон никогда бы не подумал, что будет нервничать из-за обычной одежды для своего
первого свидания с Минхо.
Одежда как одежда, чего тут вообще волноваться? А Джисон сумел. Он хотел выглядеть
хорошо, но при этом комфортно. Не слишком нарядно, словно его под венец ведут, но и
вовсе не небрежно, будто бы ему плевать. А еще ведь нужно было выбрать что-то по
погоде. Джисон же сам заканючил про банальные свидания. В банальные свидания в
обязательном порядке входили парки.
Парки Джисон любил, особенно осенью.
Ему пришлось перебрать весь свой ни разу не скудный гардероб и, конечно же,
опоздать.
Минхо уже ждал его в кинотеатре, о чем сообщил Джисону в их переписке. Попросил не
переживать за опоздание, что у них в запасе все равно есть еще немного времени.
В кинотеатр Джисон влетел беспокойным ураганом, запыхаясь и постоянно ругаясь себе
под нос на самого же себя. Он ненавидел опаздывать всем своим быстро колотящимся
сердцем.
— Прости-прости-прости!
Джисон быстро нашел Минхо возле мест для отдыха и ожидания. Тот сидел в телефоне и
скучающе крутил новостную ленту Твиттера. Рядом с ним стояли два больших попкорна и
два больших напитка.
При виде Джисона Минхо сразу же убрал телефон в задний карман джинсов и, разминая
затекшую шею, поднялся на ноги.
Джисон подзавис, как старенький компьютер с кучей вирусов.
Все же любовь с первого взгляда у него случилась не с самим Минхо, а с его широкими
плечами и крепкой спиной, под которой отчетливо и восхитительно красиво
перекатывались твердые мышцы. Сквозь тонкую ткань белой форменной рубахи Джисону
удалось разглядеть многое. Особенно в те моменты, когда Минхо немного наклонялся
вперед за какой-либо нужной ему вещью, и ткань рубахи ровно натягивалась по этому
холсту.
Джисон знал, что Минхо был в отличной форме, что он крепкий, сильный и наверняка
тяжелый. Знал, ну, разумеется. Просто он не держал это в своей голове на постоянной
основе.
И сейчас, когда перед ним стоял Минхо, не тот, который немного отстраненный и
сосредоточенный на работе, не тот, который уставший и сонный дома, а тот, который
пошел с ним, с Джисоном, на самое банальное свидание в мире, у Джисона внутри
щекотало ребра и желудок. Минхо привлекал к себе чужое внимание, потому что
выглядел как парень, только что сбежавший из самого крутого сериала, где играл
бессовестного сердцееда.
«Красивый, красивый, красивый».
Бегущая строка перед глазами Джисона не пропадала, потому что Минхо не переставал
быть красивым.
Джисон впервые видел его таким расслабленным. Даже взгляд Минхо стал будто бы
мягче. Здесь, в кинотеатре, на свидании, ему не нужно было контролировать абсолютно
все: работу, дом, учебу, долги и собственные воспаленные мысли, окрашенные в один
темно-серый цвет.
Минхо без преувеличений был прекрасен. Его свободные джинсы голубого цвета, широкий
кожаный ремень в шлевках, плотная белая футболка и теплая однотонная рубаха серого
цвета — все это создавало образ самого крутого бойфренда в этом городе. Джисон
правда успел позавидовать самому себе и подумать о том, что бедра Минхо должны быть
очень удобными.
Джисона нельзя было в этом винить.
— Все нормально, у нас еще есть время в запасе.
— Но фильм начался десять минут назад, — непонимающе просипел Джисон, сжимая в
руках шарф, что успел стянуть во время бега. Он посмотрел на часы еще раз, чтобы
убедиться.
— Я не знал, насколько ты пунктуальный человек, поэтому позвал тебя на пятнадцать
минут пораньше.
Джисон пока не понимал, Минхо недопонятый гений или просто дурак.
— Я практически никогда не опаздываю!
— Все так говорят, — улыбнулся Минхо, ни капельки не веря надутым губам и
сверкающим глазам.
— Нет, я правда редко опаздываю. Просто сегодня я перенервничал и несколько часов
пытался найти что-то подходящее из одежды, — протараторил Джисон, смотря Минхо в
глаза и рьяно пытаясь доказать, что никакой он не опоздун.
Тот вдруг весь расплылся в довольной улыбке.
— Ты несколько часов подбирал прикид для нашего свидания? — у Минхо в глазах
топленое молоко и теплые карамельки. — Ты ведь в курсе, что я уже видел тебя с
похмелья?
— И зареванного тоже, — зачем-то напомнил Джисон.
— Осталось только на тебя сопливого посмотреть, чтобы собрать всю коллекцию.
Минхо протянул руки вперед, зацепился пальцами за пальто Джисона и аккуратно
распахнул его, чтобы полюбоваться на причину опоздания.
Джисон не смог отвести от него глаз, поэтому замер в ожидании дальнейших действий.
Минхо резко свел пальто обратно, да потуже, и подошел к Джисону вплотную, чтобы
губы оказались прямо напротив красного от холода уха.
— Что… Хен, что ты делаешь? — Джисон от такого напора нелепо вцепился в бицепс
Минхо, чтобы не отшатнуться назад. Не хотелось.
Минхо подозрительно поозирался по сторонам, словно плохой шпион. Джисон покосился
на него, а в нос забился почти выветрившийся запах сигарет, мятной зубной пасты и
свежего парфюма. Он невольно закрыл глаза и поглубже втянул носом это крошечное,
как песчаная крупинка, воспоминание.
— Это все надо скорее прятать, — строго прошептал Минхо, потуже перетягивая пальто
на талии Джисона. — Тебя могут украсть. Я, конечно, драться умею, но боюсь, что
желающих будет слишком много.
— Минхо-о-о. — Джисон рассмеялся, откинув голову назад, и положил свои ладони
поверх чужих запястий.
— Ты красивый, Джисон. Всегда. Даже если бы ты пришел сюда в мусорном мешке, все
равно бы оставался самым красивым, — именно эти слова Минхо сказал со всей
серьезностью.
Джисон широко улыбнулся и погладил пальцами его запястья. Просто потому что так
было надо.
— Спасибо, я… — Джисон прямо вот сейчас только осознал, что комплименты от Минхо
вгоняли его в краску, потому что приятно и сердечко такие выкрутасы с непривычки
выдерживало плохо. Да и комплименты были такими искренними и прямыми, что, казалось
бы, иного выбора, кроме как покраснеть, не было.
Минхо довольно прищурился при виде скромной улыбки и заметно зарумянившихся щек
Джисона и прежде, чем отстраниться, скользнул кончиком своего острого носа по его
виску. Джисон от этого легкого, почти воздушного жеста покрылся искрящимися
мурашками по спине и рукам. Глупая улыбка настойчиво полезла на лицо.
— Пойдем, иначе правда опоздаем на сеанс. Я не знал, какой попкорн ты любишь,
поэтому взял по классике: карамельный и сырный.
— Я оба люблю, — поделился Джисон, забирая одно из ведерок в руки вместе с
газировкой.
— Буду знать.
Минхо подхватил свою куртку, и они вместе направились к нужному залу.
— Какой у нас ряд? Последний? — Джисон любопытно посмотрел в билеты, но из-за
быстрой ходьбы и челки ничего не смог разглядеть.
— Угадал, — Минхо улыбнулся.
— Стой… — Джисон усмехнулся. — Ты серьезно?
Билеты оказались прямо перед его глазами. Последний ряд…
— Это фундамент всех тривиальных свиданий.
— Хен, я уже впечатлен.
Зайдя в зал, они сразу же нашли свои места и удобно сели в них, накинув свою
верхнюю одежду себе на плечи и поставив на колени попкорн.
Бóльшая часть кресел осталась свободной. Людей на сеансе было совсем мало. Девять,
если быть точнее. Джисон быстро сосчитал каждую торчащую макушку.
— Если ты любишь ужастики, значит, что ты не собираешься прижиматься ко мне во
время страшных моментов? — Минхо состроил наигранно удивленное и оскорбленное лицо
и повернулся к Джисону, пока по большому экрану крутилась реклама.
— Меня может только стошнить тебе на коленки, если там будет слишком много крови и
кишков, — обезоруживающе улыбнулся Джисон. — Но я могу поприжиматься. Хочешь?
— Главное — не блюй.
Джисон рассмеялся, подцепил попкорн пальцами и засунул его в рот, громко хрустнув.
— Почему кинотеатры вообще считаются романтичными? — спросил он.
Минхо, оторвавшись от трейлера будущего рождественского фильма, снова посмотрел на
Джисона и слегка нахмурился, не понимая.
— Почему нет?
— Ну. — Джисон тяжело выдохнул и состроил недовольную мордашку, будто бы собирался
объяснить такие простые вещи, которые понимают даже новорожденные. — Как я смогу
взять тебя за руку, если одной из своих рук я буду брать напиток, а второй —
попкорн? Она к тому же еще и липкая будет. А у тебя соленая. И вообще я захочу
миксовать, поэтому буду постоянно елозить своей рукой от ведерка к ведерку. Это
нечестно.
Минхо бесшумно рассмеялся, откинув голову на мягкое сиденье. Блики от большого
экрана чарующе переливались на его лице, и Джисон представил, как бы ощущалась
губами мягкость его щек или высоких скул.
— Ты мог бы просто попросить взять тебя за руку. — Минхо переплел их пальцы, и в
этот раз его ладонь была теплой. — Ешь той рукой, я просто периодически буду
кормить тебя сырным попкорном.
Проблемы из ничего решались быстро. Джисон не смог побороть улыбки, смотря на их
руки. У Минхо кожа на ладони поцарапанная, сухая и грубая от работы и боев. Джисон
обязательно подарит ему крем, чтобы не болело.
Фильм оказался предсказуемо серым, в неожиданных моментах громким и с мрачноватым
музыкальным сопровождением. Джисон почти что смог отвлечься на сюжет. Примерно
десять процентов его внимания уделялось актерам. Остальные девяносто — Минхо,
который кормил его сырным попкорном, иногда случайно невесомо касался уголков губ
или подбородка Джисона и большим пальцем поглаживал кожу чужой ладони в своей. Все
эти прикосновения говорили «я просто хочу быть ближе к тебе», а не «хочу завалить
тебя прямо тут». И Джисон таял, как молочный пломбир на палящем июльском солнце в
разгар полудня.
Джисону нравилось, что Минхо взял ему «Фанту», потому что запомнил его любовь ко
всему приторно-сладкому.
И ему нравилось то, как тщетно Минхо пытался не уснуть. Джисон видел это, иногда
тайно посматривая на него. Глаза Минхо слипались, но он каждый раз промаргивался,
разминал шею, пытаясь растрясти себя, и чуть откашливался. Он не хотел облажаться
на их первом свидании и, господи боже, уснуть.
Но у Джисона свои планы и свое мнение. Он выпрямился в кресле, чтобы стать повыше,
и легким движением руки наклонил голову Минхо на свое плечо.
— Поспи немного, хен, — мурлыкнул он на ухо.
— Нет, это отстойно…
— Тогда просто посиди так.
Джисон запустил свободную руку в мягкие волосы Минхо и начал перебирать их плавными
и успокаивающими движениями. Через пару минут голова на плече потяжелела, а само
тело Минхо окончательно расслабилось. Заснул. Джисон улыбнулся. Он взял с его колен
ведерко с попкорном, пересыпал в свое, полупустое, и продолжил наслаждаться фильмом
и теплым размеренным дыханием рядом.
Впервые он радовался длительности фильма в два часа.
Так тоже было хорошо. Джисон в одиночку съел весь попкорн, выпил всю газировку, и
свою, и Минхо, и мысленно добавил просмотренный фильм в список «обязательно
пересмотрю еще раз», потому что понравился.
Когда в зале загорелся свет, а по экрану заскользили быстрые титры, Минхо все равно
пришлось будить. Сделать это удалось на удивление быстро, Джисон едва ли позвал его
по имени, как тот уже поднял голову и огляделся вокруг ни черта не понимающим
взглядом. На его щеке отпечатался розоватый след от вязаного кардигана.
— Я уснул, — хрипнул он, прищуриваясь из-за яркого света.
— А я слопал весь попкорн и очень хочу писать, — в подтверждение своих слов Джисон
свел колени и нетерпеливо затряс ногами.
Минхо провел сухими погорячевшими ладонями, одна из которых хранила на себе парфюм
Джисона, по своему лицу и пару раз кивнул.
— Беги. Я возьму наши вещи и буду ждать тебя.
— Спасибо!
Джисон юлой вылетел из зала, поразительно точно перепрыгивая через ступеньки.
Минхо, посмеиваясь, проводил его глазами. Это удивительный человек, он уже знал,
что таких, как Джисон, больше нет.
Минхо немного вяло покрутил головой, а после взял их верхнюю одежду в руки, все
пустые упаковки и, приходя в себя, направился к выходу.
С Джисоном они встретились уже через пару минут. Тот, счастливый, выходя из
уборной, налетел прямо на Минхо.
— Что у нас дальше? — у Джисона в глазах неподдельный интерес и прежняя тяга к
этому вечеру.
— Сони, я уснул. Тебя это…
— Меня это не волнует, не отталкивает, не бесит, не раздражает, не обижает и не
задевает. Ты сопишь и иногда что-то бормочешь во сне. — Джисон обворожительно
улыбнулся, внутри себя радуясь новым познаниям. — Круто.
Минхо смотрел на него не моргая. Смотрел долго, пристально, разглядывал каждую
деталь и малейшую причину для улыбки, а их было много, буквально все. У Джисона две
родинки на левой щеке, длинные ресницы и нижняя губа полнее верхней. У него добрые
глаза, в них можно отыскать дом, и проколотые мочки ушей с разными сережками из
белого золота. И волосы… Волосы темные, лоснящиеся, рассыпчатые и пахнущие свежим
шоколадным маффином. У Минхо в груди все переломалось и потрескалось сотню тысяч
раз.
Смотреть на Джисона, чувствовать его, держать за руку, говорить с ним, слышать
голос и смех для Минхо было ровным счетом точно так же, как попробовать свой первый
молочный коктейль с клубничным вкусом, как впервые воровато вернуться домой за
полночь, когда уши и руки замерзли, желудок опустел, а возвращаться все равно не
хотелось, как проснуться рано утром по будильнику, вспомнить, что с вечера забыл
его отключить и лечь спать дальше, как посреди слепящего знойного марева попасть
под ливень, как видеть настоящую улыбку Мины, ту, что от сердца, как трилогия Джона
Рональда Руэля Толкина, как выкурить первую сигарету за очень тяжелый день…
Хан Джисон, маленький, с распахнутой для Минхо душой, любопытный, честный и почти
что одинокий человек, чувствовался как жизнь. Именно та, что проходила мимо Минхо.
— Хен, почему ты так странно…
— Очень хочу поцеловать тебя.
— …смотришь? — замер. — Что?
Джисон рвано выдохнул, его глаза округлились в удивлении, а губы открылись, чтобы
что-то ответить.
Минхо любовался.
— Мне повторить еще раз? — Ответа не последовало, поэтому Минхо чуть наклонился
вперед и вновь нашел своими губами ухо Джисона. — Я очень хочу поцеловать тебя
прямо сейчас.
Джисон пискнул или булькнул. Он схватился за локоть Минхо и поджал губы.
— Ты не можешь говорить мне такое посреди кинотеатра, переполненного людьми, —
заскулил, да еще так капризно и обиженно.
Минхо рассмеялся и накинул на плечи Джисона его же пальто.
— Но я это сказал.
— Это нечестно, хен.
— Согласен.
— Так что там дальше?
— Ужин. Недалеко есть небольшой ресторанчик, в котором готовят самое вкусное мясо в
городе.
Минхо не обманул. Ресторанчик находился недалеко и там действительно готовили
фантастически вкусное мясо. Джисон, посетивший большое количество различных
заведений в нескольких странах, ни разу такого не пробовал.
Место, в которое его привел Минхо, напомнило Джисону ресторанчики, которые рисовали
в его любимых старых аниме. Рестораном назвать слишком громко, кафе — слишком
мелко. Именно ресторанчик. Он не был роскошным и с баснословными ценами в меню, не
был очередным вычурным местом, в какие родители Джисона наведываются ежедневно. В
таких еще десять вилок с одной стороны, десять ложек с другой, а дышать лучше
вообще через раз, чтобы не разбить своими недовольными вздохами хрустальные бокалы
для шампанского, или в чем оно там подается… Джисон не хотел даже думать об этом.
Минхо привел его туда, где играла тихая мелодия, переливающаяся, как музыка ветра.
Светлые стены, деревянные столы и мягкие диванчики, в которых тонули бедра,
вызывали у Джисона неописуемый восторг. Приглушенность света заменялась сотнями
золотистых симпатичных круглых лампочек. Пышная зелень в глиняных горшках на
широких подоконниках и полу одомашнивала и успокаивала глаз. Могли ли растения
снимать стресс? Джисон об этом не слышал, но понимал, что с ним такое работало. А
какой же аромат витал в воздухе… Густой, сочный, но не надоедливый и не жирный, от
него во рту скапливались слюнки.
Их свидание претендовало на лучшее свидание. Джисону не приходилось уворачиваться
от ответов, чтобы не воспроизвести плохого впечатления, ему не нужно было натянуто
смеяться, фильтровать свои шутки и следить за каждым вздохом. С Минхо все было
настолько просто и привычно, что тепло разливалось в груди патокой, плотно
заполняя.
Джисон не смутился того, что уронил на свою белую хлопковую рубашку кусочек
курочки. Только скуксился. Он не следил за тем, достаточно ли привлекательно он ел,
пачкая пальцы и уголки губ в соусе, после чего Минхо с доброй и абсолютно
влюбленной улыбкой передавал ему салфетки.
— Я никогда раньше не слышал об этом месте, и это ужасно. Серьезно. Если бы я знал,
то приходил бы сюда, как минимум, раз в неделю.
— Мы с мамой и Миной часто здесь бываем.
Джисон оторвал взгляд от тарелки.
Минхо привел его в место, в которое приходит со своей семьей. От этого сжалось
сердце. Джисон шумно выдохнул и сделал глоток воды.
— Мне стоит с тобой говорить о Мине и вообще… — прочистил горло, дожевывая кусочек
мяса. — О том, что происходит сейчас?
— Ты все знаешь, Сони. Если у тебя есть вопросы, то задавай. Моя семья и наше
положение — не табуированная тема. — Минхо нежно посмотрел на Джисона в ответ.
— А твои чувства? Табу или нет? Как ты вообще справляешься со всем этим? Это… Это
ведь очень тяжело, Минхо, — последние слова перешли на сокровенный шепот. Будто
Джисон говорил о чем-то запретном.
Он несколько раз задавался этим вопросом. Люди могут вынести многое, но все люди
его не волновали так сильно, как один Ли Минхо с цветущими синяками на лице, что по
оттенку были идентичными с его мешками под тусклыми глазами.
— Я не справляюсь, — ответил Минхо. — С этим нельзя справиться. Я просто делаю то,
что должен делать сейчас, и все. То, что в моих силах.
— Ты выглядишь и говоришь как человек, который…
— Который давно со всем смирился? — Джисон кивнул. — Нет у меня другого варианта.
Иногда думаю, что, может, все же есть? А потом смотрю, как Мину выворачивает своей
же кровью и ломает от адской боли, и понимаю, что нет. Другого варианта нет. Она
устала. Очень устала, Сони. Улыбается только ради мамы и меня. Я не готов к ее
смерти, но я смирился. В этом нет ничего сложного или сверхъестественного. Это не
просмотр фильма или чтение книги о человеке, который болен раком. Это просто целая
жизнь рядом с Миной. От моего смирения мне же не станет лучше после, не станет
легче или проще. Оно просто есть. И я никогда не смогу подготовиться к этому. Даже
зная какие-то сроки.
— Я… Я не сказал этого в прошлый раз, но мне правда очень жаль, что все так. —
Джисон, не строя гримас сочувствия, смотрел Минхо в глаза. — Если я смогу чем-то
помочь, то просто скажи об этом, хорошо?
— Хорошо, Сони. Спасибо. — Минхо приподнял уголки губ. — Ты чумазый.
Джисон закатил глаза и промокнул рот салфеткой.
— А так?
— А так самый красивый.
— Хен! — Джисон уронил себя в сторону, упав прямо на подушки, но уже через секунду
вернулся в прежнее положение. — Твои комплименты доведут меня до тахикардии, но,
пожалуйста, продолжай.
— Продолжу, — согласился Минхо. — У тебя всегда были настолько стремные отношения с
родителями или случился какой-то переломный момент, когда все стало так хреново?
— Ага, — усмехнулся Джисон. — Момент моего рождения. Как-то я пришел к маме в
кабинет. Мне было шесть. Было уже поздно, я давно спал. Короче, я пришел к ней,
чтобы пожаловаться, что мне приснился кошмар. Хотел получить успокаивающие объятия.
Пока я распускал свои нюни на пороге материнского кабинета, она, оказывается, в
этот момент говорила по телефону. Точнее, слушала кого-то. Я понял это, когда она
повернулась ко мне лицом, и я увидел на ее ухе гарнитуру, с которой она вечно
таскается даже сейчас. Сначала я подумал, что она не слышала меня, но она просто не
заметила моего присутствия. В кабинете было уже темно, а в коридорах по ночам свет
не горит, поэтому… Поэтому она просто спокойно вышла из кабинета и направилась на
кухню. Видимо, размяться или сменить обстановку. Не знаю. Я проторчал там около
тридцати минут, надеясь, что она пошла мне за молоком или чем-то сладким, чтобы
успокоить, но мама не вернулась. А я замерз и вернулся в комнату.
Джисон в конце так забавно улыбнулся, как после анекдота. Настолько смешного, что у
Минхо свело челюсть и заныло все нутро. Он представил крошку Джисона, перепуганного
и брошенного. Лучше бы не представлял. Наверное, теперь это его худший кошмар,
потому что помочь он тому маленькому мальчику уже не может.
— Не смотри так грустно, хен. Было и было. Она не проигнорировала меня намеренно.
Просто не заметила.
Просто не заметила. Минхо отказывался верить своим ушам.
— Для ребенка, который не получил необходимой ему любви, ты вырос добродушным и
любвеобильным человеком.
— Наверное. Чан и Чанбин тоже так постоянно говорят. Хен, ты умеешь кататься на
велосипеде?
Скорость смены тем не удивляла Минхо. Всю болтливость Джисона он распробовал еще в
их самую первую встречу.
— Умею.
— А я нет. Научишь этой весной?
Минхо чуть прищурился. Джисон брал с него негласное обещание быть все ещё вместе до
весны.
— Научу, — согласился он. — А я плавать не умею.
— Серьезно?! — Джисон почти что выпал на середину их стола.
— Почему ты так удивляешься? — Минхо готов был обороняться.
— Потому что это, вроде как, базовые вещи…
— Как и катание на велосипеде.
— Хен, в случае наводнения мне велосипед не понадобится.
— Только в этом случае он тебе и не понадобится. — Минхо усмехнулся. — Так же, как
и нелюбовь к «Гарри Потеру». Это опасно.
— Опасно для чего? Не получу письмо из Хогвартса? — Джисон склонил голову и,
сморщив нос, отмахнулся. — Я бы хотел попасть к Ариэль и стать русалом, вместо
учебы в Хогвартсе.
— Свидание отменяется…
— Минхо! — Джисон несильно пнул его под столом, чем вызвал смех и сдающийся жест
поднятых в воздух рук. — Тебе правда так нравится этот фильм?
— И книги, — добавил Минхо. — Что любишь ты?
— Аниме, — без раздумий ответил Джисон. — Ты смотрел «Мой сосед Тоторо»?
Минхо задумался, судорожно начав перебирать в своем мозгу, что там пылилось на
полках. Такого запроса не нашлось.
— Кажется, нет.
Джисон ахнул, выпрямил спину и пару раз комично хлопнул своими блестящими глазами.
— Ты прав, хен, свидание отменяется.
Минхо залился смехом и обхватил ногами ноги Джисона, удерживая на месте.
— Устроим вечер кино? — предложил компромисс.
— Заманчиво. Я согласен.
Хотелось потянуться друг к другу и снова переплести пальцы. У Джисона от вкусной
еды и жары красные щеки, не сползающая с губ улыбка и звонкий смех, Минхо уверен,
что хочет слышать его как можно чаще.
— Почему ты согласился пойти выпить со мной в тот вечер? — Джисона этот вопрос не
то чтобы сильно мучил, просто жужжал в ушах почти двадцать четыре часа в сутки.
Минхо опустил палочки, не донеся лапшу до рта, и, боже мой, Джисон не верил своим
глазам, смущенно поджал губы на несколько секунд, чтобы дать себе время
поразмыслить над ответом.
— Ты понравился мне сразу, как я тебя увидел. Ты был милой и настойчивой липучкой,
много говорил и смешил Феликса.
Смущение Минхо стоило всех драгоценностей мира. Его уши и часть шеи прелестно
краснели, но при этом он находил в себе достаточно смелости, чтобы смотреть на
Джисона. Застенчиво улыбнувшись, он в который раз просто пожал плечами.
— Ты вел себя как засранец. — Джисон весь заискрился. — Хороший засранец, поэтому
ты тоже понравился мне в нашу первую встречу. Вообще-то, если быть честным, сначала
мне понравились разворот твоих плеч и спина, затем тыквенный латте, а потом только
ты. Это было примерно в один диапазон времени. Где-то пять минут.
— Ты прямолинейный.
— Кто бы говорил.
— Я не знаю твоей фамилии.
— Хочешь узнать ее, чтобы понимать, что именно я буду менять на фамилию Ли, когда
ты поймешь, что влюбился в меня всем своим сердцем и позовешь замуж? — Джисон
игриво вскинул бровь. — Я Хан. Хан Джисон.
Минхо речи о замужестве не смутили, как собственное признание симпатии с первого
взгляда. Они его, наоборот, даже развеселили.
— Значит, Хани, — сказал он. — Хани Сони.
— Ужасно приторно, аж зубы сводит.
— Не ври, тебе нравится. — Минхо сказал это с такой непоколебимой уверенностью,
словно бы жил в голове Джисона всю его жизнь.
— А тебе нравятся милые прозвища.
— Да. И мне не стыдно.
Поэтому Джисон — Сони. Или теперь Хани. Неважно, это всяко звучит очень сладко и
желанно для самого Джисона.
Одна неизменная классика в виде ресторанчика заменилась другой неизменной классикой
— парком.
В парке немноголюдно. В основном встречались те, кто точно так же, как и они, шли
прогулочным шагом с горячим чаем или кофе в руках.
Запах мокрых опавших листьев и холодной травы морозил нос. Дорожка под ногами была
сырой из-за дождя, прошедшего днем. Маленькие лужицы блестели в свете ярких
фонарей, не позволяющих намочить обувь и забрызгать джинсы или брюки. С высоких
деревьев при каждом дуновении прохладного ветра на головы и на плечи падали капли,
имитируя наступающий дождь.
Джисон все острее и острее чувствовал необходимость взять Минхо за руку. Он все еще
чувствовал, как в носу стоял аромат почти выветрившихся сигарет, зубной пасты и
свежего парфюма. От мысли, чтобы зарыться замерзшим носом в горячую шею Минхо,
Джисон чувствовал, как тянуло низ живота и панически ослабевали колени.
Минхо купил ему горячий шоколад и отдал свои перчатки, потому что Джисон,
поселившийся в такси, не носил ни перчаток, ни шапок, ни шарфов. Чудом сегодня
вспомнил, что нужно одеться теплее, чем обычно.
— Он не такой вкусный, как твой. — Уголки губ Джисона опустились вниз.
— Я приготовлю тебе что-нибудь такое послезавтра.
— Завтра на учебу? — Джисон загребал носочками белоснежных кроссовок опавшие жухлые
листья и касался своим плечом плеча Минхо.
— Да.
— Кстати, хен, на кого ты учишься?
— На юриста.
— Вау! — Джисон облизнул нижнюю губу, вытирая ее от шоколада. — Вау, хен,
впечатляет. Ты крутой. Это правда то, чего тебе хочется? Или, на самом деле, в тебе
живет детская мечта стать… — Джисон задумался. — Не знаю… Может, играть в театре? А
по воле совести ты решил выбрать востребованную профессию. Скажи, что это не так,
иначе…
— Это не так. — Минхо улыбнулся и поправил шарф Джисона, посильнее натягивая на
подбородок. — Я правда хочу быть юристом. Мне это интересно. Что насчет тебя?
— А. — Джисон небрежно закатил глаза. — Я учусь всяким скучным бизнес штучкам. Ну,
они не скучные, но скучные.
— Хочешь чего-то другого?
Джисон пожал плечами.
— Не знаю? — Он поднял неуверенный взгляд. — Мне легко дается учеба, да и в целом
она не приносит мне проблем. Я понимаю, о чем ты. Хочу ли я заниматься всем этим в
будущем? Не знаю. В этом плане я ни в чем не уверен. У меня нет четкого желания. Я
не хочу стать художником, певцом, поваром, врачом или кем-либо еще. Мне это
неинтересно.
Джисон выглядел потерянным. Собственное место в жизни волновало его каждый день.
— Не беспокойся об этом, Сони. Все вокруг слишком много хотят от детей, которые
едва ли успели переступить школьный порог. Я уверен, что ты найдешь что-то, что
будет тебя радовать и заинтересовывать с каждым днем все больше и больше. Просто
нужно немного подождать.
— Я… Я пытаюсь не беспокоиться, хен. Иногда даже получается, просто… — Джисон
обреченно вздохнул. — Просто иногда я целыми днями лежу на постели и практически не
двигаюсь, потому что не знаю, что мне делать. Все такое пустое и неинтересное. В
детстве родители отдали меня на всевозможные секции и занятия, какие только
существуют. Что бы ты ни назвал, я уже там был. В десять лет я только и мечтал о
свободе и нормальном детстве, а теперь я не знаю, что делать с этим свободным
временем.
Минхо задумался. В Джисоне жили маленькие Вселенные. Все они были разного размера,
цвета, вкуса и яркости. Каждую из них Джисон показывал по очереди.
— Я знаю одно место, которое тебе понравится.
— Да? — Любопытство отразилось на лице Джисона. — Какое?
— Это будет сюрприз. Думаю, что… — Его речь прервала трель мобильного телефона. —
Извини.
— Все в порядке.
Они остановились на месте. Минхо быстро вытащил свой телефон из кармана, он
взглянул на экран, обеспокоенно нахмурился и ответил.
Джисон не мог слышать разговора, но выражение лица Минхо помрачнело, в глазах что-
то щелкнуло.
— Что случилось?
— Мине стало хуже. Прости, Сони, я должен идти прямо сейчас. Мне жаль, что все так,
но…
— Я могу пойти с тобой, если ты не против?
Джисон сам не понял, зачем вообще спросил об этом. Очевидно, что Минхо думал вовсе
не об этом. Но Джисон не имел в виду продолжения свидания или что-то еще. Ему
просто так сильно не хотелось оставлять Минхо в таком состоянии одного. Да,
вероятно, он уже бывал в таких чувствах много раз, но тогда у него не было Джисона
прямо вот под боком.
Минхо закрыл глаза, глубоко втянув холодный воздух, и Джисон уже успел решить, что
тот начал придумывать, как бы вежливо отказать, но:
— Да, пожалуйста. Я… Я буду благодарен тебе за это.
Хан Джисон смотрелся недопустимо хорошо в одежде Минхо, в кровати Минхо с упаковкой
курочки в руках, с котами Минхо вокруг, с ноутбуком Минхо на своих коленях…
От такого вида накрывало с головой. Минхо, сам того не понимая, пялился на Джисона,
будто бы в музей пришел, а не в свою комнату, в которой жил уже несколько лет.
— Хен, Дуни облизал мою щек… Ты чего там стоишь? — Джисон тоже уставился на него в
ответ.
— Думаю, когда успел обзавестись четырьмя котами. — Минхо сел рядом на постель и
заглянул в экран ноутбука.
— Нам нужно решить, что смотреть.
— Есть предпочтения?
— Хочется что-то тупое.
— Могу включить свои лекции, — ответил Минхо, поглаживая маленького Дори, что
удобно устроился на бедрах Джисона. — Давай вот этот. — Он указал на какой-то
постер, даже не посмотрев.
— Хен, это фильм про акул.
— Разве это вообще важно? Мы же все равно половину фильма пропустим, потому что
будем целоваться.
Джисон миловидно хихикнул, повернув голову в сторону Минхо.
— Но другую половину мы будем есть курочку и картошку фри. — Он не стал отрицать
того, что сказал Минхо. — Поцелуй со вкусом курочки. Тебе не будет противно? Потому
что мне — нет.
— Люблю курицу.
— Круто.
Минхо все равно оказался прав. От фильма, название которого никто из них не
запомнил, они посмотрели только пятьдесят минут. Тридцать из которых они ели и все
равно не смотрели, потому что обсуждали утренние сеульские пробки и то, как трудно
вставать в холода, а остальные двадцать просто лежали и думали о том, как вкусно
они поели.
У парочек на стадии конфетно-букетного периода есть одно правило: не выбирайте на
совместные просмотры интересные фильмы. Посмотреть их все равно не получится, а в
голове галочка, что этот фильм есть в вашем арсенале, останется. А вы только и
делали, что играли в стоматологов, исследуя рот друг друга.
— Хен, — позвал Джисон, лежа на подушке и смотря в потолок. — Это было крутое
свидание.
— Тебе всегда нравятся свидания, когда у твоего потенциального парня сестра может
умереть в любую минуту, и вы оба срываетесь в больницу по первому звонку?
Минхо лежал рядом на боку, держа свою голову рукой и смотря на Джисона, который тут
же перевел на него взгляд.
— Что еще за «потенциальный»? — выгнул бровь да еще так недовольно.
— Ты странным образом выделяешь в словах все то, что не надо.
— Это талант, хен. — Джисон дурашливо закатил глаза. — В детстве я с самоката
свалился в пруд и ударился головой о камень. Может, тогда этот талант нашелся во
мне.
Минхо заинтересованно разглядывал его лицо, приметив на щеке след от соуса. Джисон
ест, как трехгодовалый ребенок, уляпывается вообще весь. Минхо нагло соврет, если
скажет, что ему это не нравится.
— Талант у тебя проблемы на задницу искать.
— Моя няня говорила точно так же.
Они флиртовали. Снова.
Руки Джисона потянулись к футболке Минхо на его груди, а пальцы принялись
очерчивать непонятную надпись на немецком. Эти движения происходили сами по себе,
острое чувство потрогать, приблизиться, ощутить просто возникало в груди, и ни
Джисон, ни Минхо не смели его игнорировать.
Минхо поднял свободную руку к лицу Джисона и убрал челку с его глаз, хотя она
совершенно не мешала.
Комнату освещал только мелькающий пестрыми картинками экран ноутбука и холодные
фонари с улицы. Шторы у Минхо неплотные, они пропускали сквозь себя малейший свет.
Это особенно бесило по утрам в летние дни.
— Как ты завтра собираешься ехать на учебу, если у тебя даже сумки с собой нет? —
Минхо подумал об этом только сейчас, когда Джисон лежал под его боком, сытый,
согретый и разомленный.
— Не знаю, мне все равно, — ответил бодро, не заботясь об этом.
— Я плохо влияю на твои отношения с учебой.
— Нет, хен. — Джисон не переставал водить вездесущими пальцами, уже успел
прочувствовать твердый пресс сквозь футболку. — Чанбин что-нибудь придумает. Все
нормально… Прости, я, если честно, не особо сильно вникаю в наш разговор, потому
что жду, когда ты меня уже поцелуешь.
Минхо состроил понятливое выражение лица и сделал то, что от него ждали.
Он наклонился вниз, спустил свою руку с волос Джисона на его талию и поцеловал в
губы, снова потрескавшиеся и сухие.
Джисон Минхо будет кремы для рук покупать, а Минхо ему — бальзамы и гигиенические
помады.
Целоваться с Минхо было приятно. Приятность эта измерялась во многом, не только в
движении их губ, что, конечно же, было на первом месте. Но крыша Джисона над
головой слетала не только из-за этого. Он млел и весь, с ног до пят, чувствовал
щекочущие искры каждый раз, когда Минхо сжимал свою тяжелую ладонь на его боку и
надавливал большим пальцем сильнее, чем остальными, до мурашек пересчитывая ребра,
когда двигался вперед, чтобы быть ближе и упереться своей грудью в его, когда он
тяжело и судорожно выдыхал через нос, не разрывая поцелуя… Когда давал
почувствовать вес своего тела, но при этом все равно придерживал самого себя на
локте. Или же игриво оттягивал нижнюю губу Джисона, слабо прикусывая ее и тут же
зализывая. Просто так хотелось.
А еще Минхо мог улыбнуться в поцелуй, если действия Джисона заставляли его немного
развеселиться в такой момент. Например, когда Джисон от переизбытка чувств сжимал
плечо или кожу на его спине чересчур сильно, а потом извиняюще мычал в поцелуй и
нежно поглаживал «пострадавшее» место. Минхо решил для себя, что это мило.
И все же улыбка Минхо в поцелуе доводила Джисона до щемящей боли в его бедном
украденном сердце.
***
Дома у Минхо Джисон сам обработал его лицо. Когда он предложил это сделать, Минхо
был не против. Он думал, что Джисон бросит на половине пути, вид крови и открытых
ран все еще пугал его.
Но Джисон ни разу не сморщился и не отпрянул. Его действия были уверенными и
заученными. Он знал, что нужно брать, как наносить и сколько.
— Выглядишь так, будто занимаешься этим не в первый раз, — усмехнулся Минхо,
наблюдая, как Джисон выдавливал на ватную палочку заживляющую мазь.
— Чану часто приходилось помогать с его… Ранами. Особенно на лице, — пробубнил
Джисон, сосредоточенно нанося на скулу прохладную консистенцию, ярко пахнущую
травами. — Чан совсем не умеет этого делать. Я думал, что за столько-то лет
научится, но он только травмирует себя сильнее.
— Ты был у него сегодня. Ему лучше?
— Да. Уже жалуется на еду, — улыбнулся Джисон, дуя на щеку, потому что от мази рану
пощипывало. Минхо не просил, но Джисону и не нужно было этого. — Думаю, это хороший
знак.
Кровать Минхо была самым удобным местом на всем свете. Джисону спалось на ней
намного лучше, чем у себя дома, в котором в последнее время он появлялся все реже и
реже.
Сейчас они тоже сидели на постели, Минхо оперся спиной на подушки, ждал, когда
Джисон закончит, и поглаживал его бедра в пижамных клетчатых штанах.
От них одинаково пахло одним и тем же гелем для душа, и это вызывало легкую добрую
улыбку. Джисону это нравилось.
— Сони, ты в порядке?
Вопрос заставил Джисона замереть с вытянутыми губами, из которых перестал вылетать
прохладный воздух. Он несколько раз моргнул и нахмурил брови.
— Да. Почему ты спрашиваешь? Это я должен узнавать, в порядке ли ты.
Минхо улыбнулся и взял Джисона за руку. Он повернул его ладонь к их лицам и провел
большим пальцем по глубоким следам от ногтей, которые не пройдут ни завтра, ни
послезавтра.
— Спасибо, что не отгрыз себе ничего от страха.
Джисон усмехнулся.
— Все нормально. — Он хотел забрать ладонь обратно себе, но крепко сомкнутые пальцы
на запястье не позволили.
Минхо поцеловал его следы своими разбитыми губами и снова погладил их пальцем,
ощущая небольшую припухлость.
***
Джисон ненавидел хранить тайны. Ни свои, ни тем более чужие. Делать он это не умел.
Покупая подарки ко дню рождения Чана или Чанбина, которые должны были стать
сюрпризом, все равно разбалтывал им все наперед.
Однако не говорить Минхо о разговоре с Суен оказалось проще, чем он думал. В тот
день Джисон чувствовал себя выжатым как лимон. Суен сказала ему, что он может
остаться у них, если хочет. Джисон хотел. Он вообще все хотел, если дело касалось
Минхо, но пришлось отказаться. Иначе это выглядело бы странно и все же
подозрительно. Джисон вернулся домой, упал на кровать и уснул после столь
эмоционального разговора.
Проснувшись, обнаружил несколько сообщений в «Какао» от Минхо. Тот догадался, что
Джисон, вероятно, уснул, ведь обычно парень отвечал на все сообщения практически
сразу.
minho98: я соскучился
minho98: ты уснул, да?
minho98: скоро выйдет какой-то ужастик, давай сходим на него?
minho98: сегодня Мине стало хуже, ее отвезли в больницу, вечером я останусь с ней
minho98: расскажешь, как прошел твой день, когда проснешься?
minho98: сегодня захотелось приготовить с тобой что-нибудь сладкое, хочешь
попробовать?
minho98: окей я отморозил себе задницу, пока шел домой
minho98: надеюсь, тебе снится что-то хорошее, Сони
Джисон прочитал его сообщения первым делом, как открыл глаза. Сразу же разулыбался,
зарывшись в одеяло, и принялся печатать ответ.
Минхо после первого сообщения от Джисона просто позвонил ему и сказал, что хотел
услышать голос.
Они проговорили около часа. Джисон сонно нежился в постели, слушая мелодичный голос
Минхо. В тот вечер они договорились вместе прийти к Мине на следующий день, а ещё
Джисон спросил:
— Ты не против познакомиться с Чаном и Чанбином? Если хочешь, конечно. Я не давлю
или вроде того…
— Я буду рад. — и Джисон мог почувствовать улыбку Минхо в этот момент. — Это что-то
вроде знакомства с родителями в твоем случае.
— Да, так и есть.
С той вечерней флиртующей болтовни прошло три дня, и сейчас Минхо с Джисоном
поднимались в больничном лифте на восьмой этаж, где находилась палата Чана.
Минхо волнительно выдохнул и в седьмой раз за последние двадцать минут поцеловал
Джисона в шею. Как выяснилось, это его успокаивало намного больше, чем все
остальные способы.
Джисон, стоящий впереди него, улыбнулся.
— Все будет хорошо. Ты им понравишься.
Минхо нервничал, и Джисон находил это милым.
— Я в норме. Что может пойти не так, когда ты идешь знакомиться с почти родителями
своего парня? Как я выгляжу?
— Хен, ты выглядишь как самый горячий и красивый бойфренд на планете. Я перед твоей
мамой и сестрой вообще предстал как какой-то бездомный алкоголик.
— А я перед твоими предстану как какой-то мутный чувак с побитым лицом.
— Вот видишь. — Джисон улыбнулся. — Мы прекрасно дополняем друг друга.
— То есть я реально выгляжу как мутный тип?
Они вышли из лифта, и Джисон, изучивший весь этаж вдоль и поперек, взял Минхо за
руку и повел в сторону лестниц. Обычно здесь редко кого можно было заметить.
Сам же Джисон приходил сюда два раза, чтобы выплакаться. Первые дни на Чана
смотреть было иначе невозможно. Одна только мысль о том, что в тот день они могли
потерять его, доводила до нехилой трясучки.
Завернув к лестницам, Джисон дернул Минхо на себя, обнял за шею и нетерпеливо
поцеловал в губы.
— Ну нет. — Минхо отстранился с мягкой улыбкой. — Нет-нет-нет…
— Ты меня сейчас… — Джисон почти уронил челюсть. — Отказываешься целовать?
Минхо усмехнулся. Джисон из раза в раз так обворожительно дулся.
— Я не собираюсь показываться перед твоими друзьями-почти-родителями сразу после
наших поцелуев.
— Да брось… Ты что, серьезно?
— Да. — Минхо клюнул его в губы и провел ладонями по талии, чтобы крепко обнять. —
Ты после этого выглядишь как Суни, которого только что покормили.
Сытый Суни ложился кверху животом, раскидывал лапы в разные стороны, закрывал глаза
и просто лежал так какое-то время.
Джисон засмеялся.
— Ну, один раз.
— Нет.
— Один разочек, хен! — заныл Джисон, дергаясь, как червяк. — Почему я вообще должен
просить об этом?
— Нет, Сони. Отцепись от меня, мартышка. — Минхо попытался убрать его руки от своей
шеи, но Джисон оставался непреклонен. — Если мы начнем, то остановимся примерно
никогда. А я собираюсь произвести впечатление пунктуального человека.
Он легонько шлепнул Джисона по попе.
— Я могу обидеться.
— Нет, не можешь. Ты забудешь об этом уже через две минуты.
— Я могу сделать вид, что обиделся, — не унимался Джисон. Минхо не смог сдержаться
от тихого смеха. — Хен, поцелуи повышают иммунную систему, а еще облегчают головные
боли. А у меня голова болит. Быстро целуй!
— Потрясающие познания, просто охренительные. — Минхо убрал волосы Джисона за
правое ухо и улыбнулся. Он почти постоянно улыбался, когда его «Хани Сони»
находился рядом. Улыбка сама лезла на лицо. — В среднем человек за всю свою жизнь
проводит за поцелуями две недели, а у нас уже лет десять накопилось.
— Еще пожалуйся на это, — закатил глаза Джисон, а после зарылся лицом в его шею и
нежно улыбнулся. — Я тебя отвлек.
— Мм? — Минхо попытался взглянуть на него, но ничего не получилось.
— Ты перестал нервничать и отвлекся. Идем, а то твой план «произвести впечатление
пунктуального человека» провалится. — Джисон взял Минхо за руку и потянул за собой
в сторону палаты. — И все равно чувствую себя, как в пятнадцатом веке, когда Генрих
шестой запретил Англии целоваться.
— Из-за чумы, Сони.
— А у нас нет чумы, хен!
Минхо сдался. Он резко остановился посреди пустого коридора, словил Джисона,
идущего впереди него, поперек живота, развернул к себе и поцеловал в губы,
скользнув по ним горячим языком. Горячим в прямом смысле, он обжег его двадцать
минут назад, когда они с Джисоном пили согревающий кофе по дороге в больницу.
— Хен. — Джисон отстранился первым. Все же они не на укромной лестнице, где
невозможно было их увидеть. — Знаешь, сколькими миллионами бактерий мы сейчас
обменялись?
— У тебя милые бактерии.
Минхо был честным и забавным. Ему удавалось рассмешить Джисона парой слов.
— Вы противные, — послышалось сбоку. Дверь в палату Чана была открыта. В проходе
стоял Чанбин, скрестив руки на груди. В левой ладони он держал телефон, на котором
были открыты часы. — Вы опоздали на тридцать четыре секунды.
Джисон закатил глаза и показушно обнял Минхо.
— Мы заняты, закрой дверь с той стороны.
Чанбин состроил такое выражение лица, будто бы съел дольку лимона, и широко открыл
двери, пропуская пару внутрь.
В палате держался стойкий запах свежих цветов. Джисон наткнулся взглядом на пять
букетов с пышными пионами, розами, эустомами и тюльпанами.
— На тебя напал директор цветочного магазина? — Джисон удивленно посмотрел на Чана.
— Нет, это Чанбин пытается подкатить к моей медсестре, а она неприступная крепость.
Он дарит ей цветы, а Сола приносит мне их обратно, — говоря это, Чан выглядел
отчего-то ужасно довольным. Нытье Чанбина облегчало ему жизнь. — Мне он никогда
цветы не дарил.
— Ты и не просил.
— И мне ты не дарил, — нахмурился Джисон, недовольно смотря на Чанбина. — Даже на
день рождения.
— Заткнитесь оба, — улыбнулся Чанбин.
Минхо все это время стоял рядом с Джисоном, молча ожидая, пока друзья наспорятся.
Джисон все еще держал его за руку и утыкался подбородком в плечо.
— Ладно, это неважно. Хен, это Чан и Чанбин. Чан и Чанбин, это Минхо. Надеюсь, вы
не собираетесь делать что-то позорное. Да? — Вопрос с самой настоящей надеждой.
Минхо не успел даже рот открыть, чтобы поздороваться и сказать что-нибудь, как
Чанбин достал из переднего кармана своей толстовки бумажный листок, криво сложенный
вчетверо.
— У нас к тебе тест, состоящий из пятидесяти вопросов. — Он посмотрел на Минхо. —
Сами составляли, — гордо добавил, улыбнувшись.
Джисон обомлел, вытаращившись на друзей, которых по-человечески просил вести себя
нормально.
— Вы чт… — Он, не договорив, поджал губы и повернулся к Минхо, будучи уверенным,
что тот стоял в таком же, как минимум, недоумении. Однако Минхо оказался более, чем
спокоен. — Хен, мы можем уйти, пока не поздно…
— Окей, — согласился с Чанбином Минхо. — Письменный тест?
— Устный, — ответил Чан и кивнул на кресло рядом со своей койкой.
Джисон подумал, что сгореть заживо от стыда — возможно. И он мог это
продемонстрировать.
— Позорники, — шепнул он, смотря сначала на Чана, потом на Чанбина. — Дай
посмотреть.
— Ну-ка! Без рук! — Чанбин спрятал лист за спиной и указал Джисону на место рядом с
Минхо. — Ты тоже садись.
— Как видишь, хен, у меня даже ненастоящие родители отстой.
Минхо улыбнулся и сел на кресло. Джисон плюхнулся на его колени и закинул ноги на
подлокотник, надувшись, как мыльный пузырь. Минхо от его смущенного вида
становилось смешно. Он, не стесняясь пристального взгляда Чана и Чанбина, обнял
Джисона за талию и притянул к себе, усаживая, как можно удобнее, чтобы после не
болела спина от отсутствия опоры и скрюченной позы.
— Трогать-то я его могу, — сказал Минхо, сцепляя руки покрепче в некий знак
протеста.
— Ты еще тест не прошел, — Чанбин сел на койку к Чану.
— Вы с ним опоздали уже на три недели. — Минхо улыбнулся одними уголками губ. —
Безответственно.
— Минус один балл тебе. — Чан взял с тумбочки шариковую синюю ручку, стикер и что-
то чиркнул в нем.
— О господи, — сокрушенно прошептал Джисон, роняя голову на плечо Минхо. — Хен,
можешь не отвечать.
— Все нормально.
— Вот его мама накормила меня блинчиками со всеми видами джема, а вы какого хрена
делаете? — Джисон скрестил руки на груди.
— Игнорируй его. — Чанбин повернулся к Чану. — Итак, начнем. Первый вопрос, —
прокашлялся, выпрямив спину.
— Добро пожаловать на семьдесят седьмые Голодные игры, — выдохнул Джисон, елозя
головой по плечу Минхо и подыскивая себе подходящее положение. Его лоб уткнулся в
горячую шею Ли.
— Джисон, замолчи, — отмахнулся от него Чан.
— Минхо, если бы тебе позвонили и сказали, что Джисон по каким-либо обстоятельствам
попал в больницу, и одновременно с этим же тебе сообщили, что одному из твоих котов
стало хуже и ему нужна профессиональная помощь, то что бы ты сделал?
Чанбин действительно был горд их списком вопросов, над которыми они ломали головы
несколько дней.
— Что бы я ни ответил, я окажусь либо хреновым парнем, либо хреновым хозяином.
Теперь Минхо успокоился. Джисон чувствовал это всем своим телом. Хотя всё должно
быть в точности да наоборот. После новостей про идиотский тест, самое время было бы
завязать шнурки потуже и уйти настолько далеко, насколько вообще возможно.
Джисон мог ощутить, как мерно билось сердце Минхо, как расслабленно его ладони
поглаживали Джисоновы коленки, спрятанные за широкими брюками, в привычном
будничном жесте…
На самом деле, несмотря на притворные выкрутасы Чана и Чанбина, никто в палате не
ощущал неловкости, страха или неудобства.
Джисон был уверен, что все дело в глазах Чана и смехе Чанбина.
— Не хреновым, а переживающим, — промямлил Джисон, разнежившись.
— Это не твой тест, — нахмурился Чанбин. — Так и какой ответ?
— Поехал бы к тому, у кого состояние хуже. Вероятнее всего, с котом был бы Хосок и
моя мама, что уже хорошо, он не будет чувствовать себя брошенным. А с Джисоном были
бы вы оба, в этом я уверен на сто процентов.
Чан согласно кивнул головой, соглашаясь, и вновь провел ручкой по желтому стикеру.
— Хорошо. Дальше. — Чанбин взглянул на Минхо. Последний не увел взгляд. Джисон
улыбнулся. — Если Джисон посреди ночи захочет поесть что-то, чего у вас нет в
холодильнике и это нельзя будет заказать, что ты будешь делать?
— Схожу и куплю, — коротко и ясно.
— Я по ночам сплю. — Джисон коснулся мочки уха, почесав ее коротким ногтем. — Минхо
и без того почти не спит, так что даже если бы я захотел что-то, то ни за что бы не
сказал этого вслух.
— Ага. — Чанбин состроил из лица идеальный кирпич. — Это ты только нас с Чаном за
кукурузой в три ночи гоняешь?
Джисон безразлично пожал плечами.
— Вы проиграли спор.
— Но я тоже хочу бегать тебе за кукурузой в три часа ночи, — заявил Минхо,
скосившись на Джисона.
— Нет, не хочешь.
— Но я хочу, — прозвучало еще увереннее.
— Третий вопрос! — прервал их Чан. — Давай, читай.
— Если бы Джисон напился…
— А почему в ваших вопросах со мной уже третий раз что-то случается?
— Потому что отвали, — не отрывая глаз от листка, ответил Чанбин. — Если бы он
напился, потом бы облевался, а после бы сразу попросил себя поцеловать, ты бы
поцеловал?
Джисон молниеносно скривился.
— Фу, вы ужасные, серьезно…
— Да.
Безмятежности Минхо можно было только позавидовать. Он не менялся в выражении лица,
слушая и отвечая, чего нельзя сказать о причине этого самого теста.
— Да?! — воскликнул Джисон.
— Чувак, ты серьезно? — хохотнул Чан.
— Да, — повторился Минхо.
— Во-первых, меня редко тошнит, когда я пью. А во-вторых, фу, хен, если такое
случится, не делай так.
— Почему нет? — Минхо не брезговал от слова «совсем».
Джисон хлопнул глазами.
— Потому что это… Противно?
— Рвота как рвота, — хмыкнул Чанбин. — Поехали дальше. Допустим, вы с Джисоном
пошли в клуб. Ты отошел, не знаю, отлить…
— У тебя так и написано там? — поинтересовался Джисон, дергая ступнями.
— Игнорируй, — подсказал Чан, широко улыбаясь.
— Ты отошел, — продолжил Чанбин. Джисон рассмеялся, за что получил от Минхо легкий
щипок в левое бедро. — Ты отошел! А когда вернулся, то увидел, что с Джисоном
флиртует незнакомый парень. Что сделаешь?
— Слушайте. — Джисон выпрямился и поднял голову с чужого крепкого плеча. — Третья
часть фильма «Тупой и ещё тупее тупого» выйдет с вами в главной роли? Если нет, то
я нахожусь в искреннем шоке, потому что только вы могли вдохновить кого-то на
продолжение.
— Чем тебе вопросы не угодили? — Чану происходящее очень нравилось. Он был в
восторге.
— Всем.
— Здесь представлены разные ситуации, в которые ты можешь попасть, когда нас не
будет рядом. Мы хотим понимать, в какие руки нам предстоит отдать тебя.
— Да я уже отдался, — в подтверждение своих слов указал на ладони Минхо, которые
бережно обнимали Джисона.
— Ответ нужен как можно конкретнее только. Мы хотим понимать смысл твоих действий и
решений, — сказал Чанбин.
Джисон вернул голову на плечо Минхо и вместе со всеми стал ждать ответа. Самую
малость, совсем крошечную, вопросы казались ему веселыми.
— Окей. — Минхо кивнул. — Вас волнует, насколько я ревнивый? — Чан и Чанбин
одновременно кивнули.
— Абьюзеры с проблемной башкой и самооценкой не приветствуются. — Чан помотал
головой.
— Я не ревнивый. Поэтому, если бы случилась такая ситуация, я бы для начала узнал,
что происходит в целом. Незнакомый парень может оказаться вовсе не незнакомцем, а
приятелем из университета, например. А после… После хватит одного взгляда Сони,
чтобы понять, что ему некомфортно. Он не умеет скрывать своих эмоций. Драться
первым не полезу. Во-первых, Джисона пугают драки. Во-вторых, у меня нет замашек
альфа-самца.
Джисон не думал, что можно влюбиться повторно. Но это случилось. Прямо сейчас.
Он чувствовал себя так, будто бы его положили в ванную с пушистыми котятами с
мягкими невесомыми лапками. Телу щекотно и тепло, хочется глупо хихикать и много и
часто говорить, о чем угодно, лишь бы вылить весь этот нескончаемый всплеск
нежности наружу.
Джисон прижался к Минхо, закрыл глаза и понял, что вот так он в безопасности. В
безопасности от морозящей кожу тишины их огромной квартиры, от по-настоящему
пугающего безразличия и чувства бездонной пустоты. Иногда Джисону казалось, что он,
как Алиса, упал в яму. Только вот его яма не имела дна, он летел и летел вниз, и
его не ждал Безумный Шляпник, белый кролик или, на худой конец, Бармаглот. Из
хорошего: у Джисона были свои Траляля с Труляля. Чан с Чанбином вели себя сейчас
точно так же. Вместо того, чтобы показать Минхо дорогу из черного леса, они
рассказывают длинный стих о Плотнике и Морже.
Минхо невесомо поцеловал его в пушистую макушку, уловив изменившееся настроение.
— Я тактильный. И люблю обнимать Джисона в любое время дня и ночи, — оповестил Чан.
— Что по этому поводу думаешь?
Минхо тяжело выдохнул.
— Ничего не думаю. Он не моя собственность. Если ему комфортно обниматься с кем-то,
то пусть обнимается. — Минхо говорил таким тоном, каким обычно маленьким детишкам
на детской площадке объясняют, почему нельзя тащить в рот песок с песочницы. — Меня
будет это волновать только в том случае, если чьи-то прикосновения станут для него
проблемой…
— Все, замолчи. Я не могу влюбиться в тебя еще больше, — загундел Джисон, не
знающий, куда себя деть.
— Я чувствую себя Эммой Стоун, перед которой стоит голый Райан Гослинг. Хочется
заорать, что ты отфотошопленный и вообще вылез из какого-то идеального романа, —
усмехнулся Чанбин. — Нет, ну, правда. Ты слишком нормальный. Это напрягает. Какие у
тебя секреты? Собак не любишь? Ненавидишь рамён? Забываешь опускать стульчак?
Храпишь? Не меняешь носки неделями?
Джисон сдался. Он закрыл глаза вместе со своим ртом.
— Ничего из этого.
Минхо ответил на все вопросы. Он не уклонялся от них, не задумывался над ответами и
говорил ровным голосом. На это ушло полтора часа, за которые Джисон раз девять
покраснел до состояния спелого сочного помидора. Он перестал участвовать в
процессе, только слушал, решив не вмешиваться. Минхо с Чанбином и Чаном на теме
теста разговорился. Это получилось так естественно, что можно было бы подумать,
словно они втроем старые добрые друзья, встретившиеся спустя несколько долгих лет
разлуки, а Джисон здесь ради кучности.
Он не успел уловить момент, когда тема разговора плавно перетекла сначала к самым
действенным упражнениям на бедра, на спину и пресс, а после на дискуссию о
последнем отснятом фильме Квентина Тарантино. Чан с Чанбином являлись заядлыми
киноманами, а Минхо, пытаясь отвлечь себя, часто смотрел все, что более-менее
привлекало его. Он включал фильм с самой интересной по его мнению обложкой по
утрам, на обеденных перерывах, вечерами, во время дороги или для фона, пока
занимался по учебе.
Минхо нравилась музыка, но под нее слишком хорошо думалось. Делать он это умел и
всегда додумывался до чего-то плохого.
— Погоди, ты реально думаешь, что лучший паучок — это Эндрю Гарфилд? — Чанбин
уставился на Минхо во все глаза.
Этот спор шел уже больше двадцати долгих минут. Чан отрицательно замотал головой.
— Классика — вот что лучшее. Тоби Магуайр и точка.
— Том Холланд вписался в эту роль лучше всего, — воспротивился Чанбин.
— Эндрю остался недооцененным гением, — вклинился Минхо.
— Джисон? — Чан посмотрел на друга.
Тот сонно причмокнул губами. Под боком Минхо было хорошо и спокойно, ему не мешали
три громких голоса и редкие шевеления самого Минхо.
— Вы еще поспорьте о лучших друзьях паучков, — просипел Джисон, тихонько зевнув.
— Франко, — в один голос сказали Чан и Минхо.
— Определенно тот чувак, который играл Неда, — отфыркнулся Чанбин. — Да вы
прикалываетесь?..
— Можно мы пойдем? У нас свидание. — Джисон поджал губы, закачав коленями туда-
сюда.
— Уже? — Чан схватился за телефон. — Ого, три часа прошло.
За окном начинало темнеть.
Все прошло замечательно. Ему не нужны слова Чана и Чанбина, он все видит по их
лицам. Джисон расплылся в улыбке, с благодарностью и с любовью смотря на своих
друзей. Существование проверочного теста для Минхо он решил игнорировать до конца
своих дней.
Джисон чувствовал себя, как переполненный водой кувшин. В самом хорошем смысле.
Вместо сосуда — его сердце, в котором сейчас теплилось много-много любви.
— Чуть не забыл…
Чанбин подорвался с места, залез в тумбочку Чана и вытащил оттуда два круглых
значка разных цветов. Один был черным, другой — белым. Джисон, накидывая на себя
длинное утепленное пальто, застыл и нахмурился, наблюдая за действиями друга.
— Это твое, — счастливо улыбнулся Чанбин.
Он развернул значок из прозрачного пластикового пакетика и с честью прикрепил его
на футболку Минхо.
«Одобрено: официальный бойфренд Хан Джисона».
— Да правда, что ли? — на выдохе спросил Джисон, читая надпись на груди Минхо. — А
на втором что? — Чанбин протянул ему чёрный значок. — Не одобрено. Лузер, —
прочитал вслух.
— Оригинально. — Минхо застегнул куртку.
— Старались, — улыбнулся с кровати Чан. — Если серьезно, то мы рады знакомству. И
тебе в целом.
— Но учти, если что, я тебя побью, — предупредил Чанбин.
— В этом я сомневаюсь, — пропел Джисон, наматывая на шею шарф.
— Было круто. Я тоже рад, что мы смогли встретиться. Если в следующий раз будет
какой-то тест, то вы предупредите о теме. Я подготовлюсь, — сказал Минхо, поправляя
на голове Джисона криво надетую шапку.
— Через месяц пройдемся по твоим знаниям о Джисоне. — Чанбин убрал непригодившийся
значок в карман. — Есть ли у него аллергия, его любимое блюдо, привычки…
— Все, пока. Я приду завтра. Чан, поправляйся скорее!
Джисон схватил Минхо за руку и с силой потащил на выход. Уже в коридоре он услышал:
— Было весело, Сони.
— Да? — Они подошли к лифтам, и Джисон повернулся лицом в сторону Минхо. — Все
точно нормально?
— Все круто, — не врал. — Это правда здорово, что у тебя есть такие друзья, как Чан
и Чанбин.
Джисон улыбнулся.
— Они балбесы, но я люблю их. Спасибо, что согласился. Это… Это было важно для
меня.
Минхо хотел поцеловать его. Он не делал этого три часа, что уже являлось трагедией
по собственным меркам. Особенно привлекали родинки на его левой щеке. Туда Минхо
любил прижиматься губами в любое время дня и ночи.
Джисон не соврал друзьям о свидании. Минхо в этот вечер отвез его в приют для
животных, откуда когда-то забрал Суни.
Джисон оттуда не хотел уходить…
***
За оставшуюся неделю Джисон не пытался нагнать все свидания, которых у них не будет
за год. На это попросту не было времени и сил. Они старались освободить как можно
больше времени, чтобы провести его вместе. Минхо дорабатывал последние смены и
бегал с бумажками в свой университет.
Джисон навестил Мину пять раз. Два раза один и три раза с Минхо. Он подарил ей
подарок на будущее Рождество заранее. Мина очень хотела полароид, к нему Джисон
добавил фотоальбом нежного лавандового цвета и разноцветные маркеры, фломастеры и
ручки с блестками.
Мина сказала, что хочет показать маме и Минхо мир таким, каким видит его она. И
пусть после альбом останется на память. Когда Джисон вышел из палаты, он закрылся в
кабинке туалета и проревел двадцать минут, не останавливаясь. Само нахлынуло,
задавило и размазало по кафелю. Мина щелкнула его первым и поместила фотографию в
новенький альбом, подписав ее как «самый лучший парень моего брата».
Затем она сделала ещё несколько совместных снимков Минхо и Джисона в их последующие
визиты.
Феликс с Хёнджином и Сынмином от новости, что Минхо уезжает, заметно скисли.
Джисон к ним больше не заходил. Ноги сами отказывались заходить в это кафе.
К четырнадцатому декабря Джисон понял, что он конкретно выдохся. Со вчерашнего дня
они с Суен и Минхо собирали их вещи. Удивительно, как много ценного может хранить
такая маленькая квартирка.
Завтра рано утром у семьи Ли поезд. Сегодня Джисон, конечно же, остался у них на
ночь.
Находиться среди кучи заклеенных картонных коробок было неуютно. Суен подписала
каждую из них черным перманентным маркером, разбавленным спиртом. Все эти коробки
насмешливо говорили Джисону, что им с Минхо по пути, а ему — нет.
18:32
Именно в эту неделю время шло вперед семимильными шагами, часы пролетали, как
секунды, и Джисон ненавидел это больше всего.
Квартира напоминала Азкабан. Сунься сюда и почувствуй, как все счастье из тела
пропало.
Джисон лежал на боку на кровати Минхо, кутался в его большую рубаху, обнимал
сопящего Суни и смотрел в незашторенное окно. Снег шел с самого утра. А еще Джисон
сопливо уткнулся лицом в подушку Минхо и пытался впитать в себя его запах.
Кровать позади прогнулась под чужим весом, и Джисон сразу же почувствовал родные
загребущие руки на своем теле. Минхо приклеился сзади, поцеловал в позвонки,
торчащие из-под ворота рубахи в красную клетку, и громко выдохнул.
— Грустишь?
— А ты играешь в игру «самые глупые вопросы дня»? — усмехнулся Джисон.
Суни чужие вошканья не понравились. Он встал с теплых, приласкавших его рук,
отчужденно посмотрел на шумных людей и спрыгнул с кровати на одну из коробок.
Джисон проводил его грустным взглядом и попытался погладить по спине, но рука не
дотянулась. Точнее, он бы смог это сделать, если бы не Минхо, тянущий его на себя.
— Будем заниматься сексом по телефону? — спросил он, просунув руку под рубаху.
Джисон прыснул от смеха и развернулся к нему лицом.
— Хен, тебе семьдесят? — вопросительно выгнул бровь. — Есть видеосвязь. Там все
намного интереснее.
— Пять с плюсом тебе за знания.
Джисон улыбнулся.
Ладони Минхо мягко гладили его спину, поясницу и бок, на котором он не лежал. Было
немного щекотно, отчего Джисон глупо подхихикивал время от времени, но в основном —
приятно.
Джисон поцеловал Минхо в родинку на носу и закрыл глаза, обратно опуская голову на
подушку. Знал, что, начни он сейчас рассматривать Минхо так близко в тысячный раз,
сорвётся. Поэтому Джисон прощался с ним другими органами чувств.
Он ощущал теплое ровное дыхание на левой щеке, горячие ладони на ребрах и ореховый
аромат геля для душа. Минхо пока что не занялся его языком, но это поправимо.
— Мне так нравится, что ты не тупица, — улыбнулся Джисон.
— Я готов поспорить, но… Ты о чем?
— О ситуации в целом. Мне грустно, но одновременно с этим мне не хочется убиться от
горя. Я понимаю, что ты будешь всего-то в четырех часах езды от меня. И не знаю, но
я уверен в тебе, — потянуло на откровения. — Уверен, что ты вернешься сюда. Ко мне.
Через год или два… Но ты это сделаешь. И ты справишься, хен.
Джисон предпочел бы пропитывать свою подушку слезами из-за разлуки. Было бы
неплохо. Да, это правда было неплохо. Томительно, но неплохо.
Но Джисон обессиленно закрывал глаза и понимал, что паршивое чувство в груди не из-
за расстояния и не из-за возможности не видеть друг друга.
Джисон не мог сохранить Мине жизнь, не мог отколоть кусочки боли Минхо и Суен,
чтобы забрать к себе. Он не мог воскрешать людей из мертвых и не мог останавливать
время.
Подушка впитывала в себя слезы и тяжелые мысли, потому что Мина умирала, потому что
Минхо и Суен умирали вместе с ней, потому что Джисон не знал, как им жить дальше. И
они тоже этого не знали.
Как-нибудь? «Как-нибудь» подойдет. На первое время точно. Потом — как получится.
— Спасибо, Сони.
— Я могу оставить эту рубашку себе?
— Конечно, — согласился Минхо.
Джисон дернул уголками губ вверх, положил ладонь на чужую горячую шею и притянул к
себе, чтобы поцеловать.
Минхо среагировал сразу, подмял Джисона под себя и просунул правое колено между его
ног. Их поцелуй изначально не был невинным.
— Ты закрыл дверь? — тихо спросил Джисон, оторвавшись от Минхо всего на секунду.
Тот вместо ответа только угукнул в поцелуй.
Джисон улыбнулся. Он подцепил пальцами края футболки на Минхо и юркнул под нее
теплыми ладонями, которые сразу же почувствовали всю твердость напряжённой спины.
Джисон восторженно сжал кожу, и Минхо не сдержался от усмешки.
Джисон не шутил, когда говорил, что в первую очередь влюбился в его спину и плечи.
— По такому поводу мне нужно было надеть свои праздничные трусы, — шепнул Минхо.
— У тебя такие есть? Почему я узнаю о них только сейчас?
— Они для особого случая.
— Какого, хен? На нашу свадьбу?
— Да, типа того. Может, надену их, когда мы заведем пятого кота. Юбилейного.
Джисон расхохотался в его плечо, но не успел разогнуться, как задохнулся в
собственном тихом-тихом стоне.
Минхо поцеловал его за ухом и неторопливо спустился к шее. Джисон расценивал это
как запрещенный прием. Он сравнил себя с собакой Павлова. Минхо горячо целовал его
чувствительные места, и Джисон разводил ноги шире.
Им приходилось ужасно сильно контролировать себя. Минхо знал, что Джисон громкий.
Очень громкий. Поэтому его ладонь оставалась наготове, чтобы вовремя зажать чужой
рот.
— Погоди… — Джисон мягко надавил на грудь Минхо, отстраняя от себя. — Здесь твой
ребенок. И я не могу заниматься с тобой сексом, когда он смотрит. Я вообще-то
собирался стать для него хорошим отчимом, а не тем, кто рушит психику.
Минхо понадобилось несколько секунд, чтобы понять смысл сказанных слов. Его нельзя
было винить в помутневшем рассудке.
Джисон лежал под ним невероятно горячий, податливый и требующий к себе внимания. У
Джисона припухшие блестящие губы, влажные глаза от явного возбуждения и мягкие
бедра, спрятанные под тканью серых спортивных штанов Минхо.
Может быть, не знай он, какой Джисон чувствительный, громкий и нетерпеливый, было
бы легче. Но Минхо знал. И все его тело помнило, каково это прижиматься к
обнаженному Джисону, держать его в своих руках, сжимать, целовать, кусать…
— Хен? — напомнил о себе, проведя ладонью по его боку.
— М? — Минхо проморгался и повернул голову в сторону Суни. — А, да.
— Ты залип!
Джисон широко улыбнулся и приподнялся на локтях, наблюдая за тем, как Минхо
осторожно поднимает Суни на руки, гладит, пока идет к дверям, целует макушку и,
извинившись, выселяет из комнаты. Джисону тоже за это стыдно.
— Удивлен, как меня не уволили из кафе. — Минхо провел языком по нижней губе. — Я
на тебе так каждое утро зависал.
Он вернулся на постель, уместив свои руки на бедрах Джисона, и наклонился над ним.
Джисон смазанно попал по его губам своими и потянул на себя, падая на две подушки
позади.
Сейчас их движения были быстрыми. Они оба слышали, как на кухне гремела посуда и
играли мультики Мины. Суен принялась готовить ужин.
В любой момент женщина могла позвать их ради… Да ради чего угодно. Минхо с Джисоном
понимали это, как никто другой, поэтому их поцелуи были прерывистыми, шумными и до
одури горячими.
Минхо тяжелый, сосредоточенный до малейшего звука и все равно настолько страстный,
что казалось бы, совсем не следит ни за временем, ни за их громкостью.
Они не стали снимать с себя одежду. Для этого нужно много времени и много
бесполезных телодвижений.
Джисона, изнывающего от желания, хватило лишь на то, чтобы слегка приподнять
футболку Минхо. Ему нравилось ощущать, как во время толчков голый живот Минхо
касался его собственного. Немного щекотно, но жарко и приятно.
Минхо все же стащил с Джисона спортивные штаны вместе с бельем и откинул их на одну
из коробок, оставив того в белых носках с ярко-желтыми подсолнухами и его рубахе.
Целовались в отчаянии и жадном опустошающем желании. Джисон жался все ближе и
ближе, а Минхо обнимал его так крепко и сильно, что, если бы сломались ребра, никто
бы не удивился. Джисон хотел, чтобы Минхо делал с ним все, что ему захочется.
Обычно спокойный взгляд Минхо сейчас стал горящим. Джисон едва не задыхался от
резкого, как звонкая пощечина, желания чувствовать Минхо.
Он давил ладонью на поясницу Джисона и дразняще двигал бедрами.
Джисон жмурился в поцелуй, он жаждал большего. Прямо сейчас.
Они оба были возбуждены, и оба чувствовали, как у них крепко стояло друг на друга.
Когда твердый член Минхо коснулся бедра Джисона, тот громко вздохнул и потянулся
рукой вниз. Минхо спрятал свое лицо в чужой шее и простонал сквозь сжатые зубы,
когда пальцы Джисона огладили крупную мокрую головку.
— Блять…
— Твоя… Твоя мама быстро готовит, хен. У нас есть двадцать минут, — Джисон говорил
эти слова в покрасневшее ухо Минхо, нарочито медленно задевая кожу на нем своими
мокрыми от слюны губами.
Минхо задушенно втянул в себя жаркий воздух. Он дотянулся рукой до соседней
подушки, под которой лежали презервативы и наполовину использованная баночка со
смазкой. Иногда они кочевали с кровати в тумбочку возле и обратно. Джисон сказал,
что его воротит от химозных фруктовых вкусов, поэтому Минхо купил все стандартное —
без запахов.
Как хорошо, что рубашка Джисону велика. Можно было покусывать его за плечи и
оставлять на них свои следы, засасывая кожу.
— Двадцати минут мало. Останешься без ужина. — Минхо кривовато улыбнулся, отодвигая
левую ногу Джисона в сторону еще сильнее.
— Кошмар, хен. Это нечестно. Ты уедешь со своей мамой и сможешь дальше есть ее еду,
а мне что делать? Пить ужасный американо Хёнджина? — проскулил, выгнувшись
навстречу рукам и уперевшись макушкой в наволочку.
— Самое время поболтать о моей маме и Хёнджине.
Джисон глухо рассмеялся под щелчок желтой крышки на тюбике смазки, поцарапанной со
всех сторон. Открывалась она ужасно, Минхо от этого почти раздражался, потому что
порой приходилось применять зубы, выглядело это ни разу не сексуально, зато Джисон
постоянно улыбался.
Если улыбался, значит, все хорошо.
— Хен, я подготовился… Сам.
— Какой самостоятельный. Я проверю.
Минхо поднялся на колени. Джисон лежал перед ним в откровенной позе и совершенно не
стеснялся этого. Его щеки такие же красные, как у самого Минхо. В комнате жарко,
после обязательно придется открыть окно, впустить зимнюю стужу, чтобы та покусала
за пятки.
Джисон схватился за вторую пустующую подушку и потянул ее на свое лицо, чтобы
уткнуться носом и накрыть губы хлопковой тканью. Минхо обильно выдавил густую
прозрачную смазку, немного разогрел консистенцию и опустил руку вниз. Он провел ею
между ягодиц Джисона и сразу ввел в него два влажных пальца.
Джисон, рвано простонав, сжал подушку пальцами и дернулся всем телом. Минхо добавил
еще два пальца, желая стопроцентно убедиться, что можно двигаться дальше. С
удовольствием подметил, что Джисон действительно постарался в этот раз.
Обычно, когда он говорил, что готов, Минхо уже на третьем пальце сталкивался с
надутыми губами и просящим «помедленнее».
Раскатав презерватив по члену и использовав смазку, Минхо плавно вошел сразу на всю
длину.
Джисон дернул его на себя, потому что обнимать подушку просто отстой. Он любил
чувствовать весь вес Минхо на себе, любил чувствовать, как тот двигался в нем, как
их кожа липла друг к другу от пекла в комнате, любил чувствовать сбитое горячее,
как сто солнц, дыхание на своей шее, щеке, ключице… Да где угодно. Джисон сходил с
ума, когда Минхо был настолько близко и не стеснялся давать услышать, как ему тоже
хорошо.
Они сочетались, как пазлы.
Джисон знал, что, не чувствуя рядом с Минхо волнения, страха и переполоха в своей
душе, все так и должно быть.
Он не боялся ни перед их первым поцелуем, ни перед первым сексом. С Минхо было
хорошо. Банально хорошо и просто. С ним можно было говорить и знать, что тебя
поймут. Если не поймут, то переспросят.
Сердце Джисона оставалось в порядке. Он с уверенностью передал его Минхо в руки.
Кровать была прочной. Джисон испытывал облегчение на этот счет. Она не скрипела и
не ходила ходуном от малейшего движения.
Минхо качнул бедрами пару раз, пристраиваясь поудобнее. Джисон обнял его за спину и
увлек в поцелуй из лучших соображений звукоизоляции. Его шатало от силы ощущений.
Минхо начал двигаться сразу глубоко, сильно и быстро. Не размашисто, иначе бы звук
ударяющейся друг о друга кожи заполнил каждый уголок комнаты и за ее пределами —
тоже.
Джисон, жалостливо ахнув, выгнулся, запрокинул голову назад, и Минхо среагировал
моментально. Он зажал его рот ладонью, положив большой палец под подбородок. Джисон
зажмурился и всхлипнул, вцепившись пальцами в кожу на спине Минхо.
Сухая ладонь мешала нормально дышать, через нос получалось мало, но Джисону
нравилось это. Минхо сдерживал себя гораздо лучше, постанывая ему на ухо и иногда,
когда слишком хорошо, целовал в губы.
Минхо вообще очень любил целоваться. Вне зависимости от места и времени.
Поначалу Джисон надеялся, что они достаточно тихие, но после нескольких грубых
толчков и попаданий по простате, он перестал использовать свой мозг.
Джисон прислушивался ко всему, что с ним делал Минхо, до закатанных глаз ощущал,
как глубоко входил в него член, как двигался внутри, давя на стенки.
Под ладонью Джисон чувствовал, как перекатывались мышцы Минхо при каждом движении.
Его дыхание потяжелело, Минхо уткнулся лбом в висок Джисона и нахмурился, с трудом
смачивая сухое горло слюной.
— Если уберу руку, сможешь справиться с этим? — Его голос стал ниже, и Джисон
почувствовал, как искрами стрельнуло вдоль позвоночника.
Он поплыл. Совсем перестал соображать, потому что Минхо ни на секунду не переставал
двигать своими бедрами.
Джисон слабо кивнул и не удержался от того, чтобы высунуть язык и обслюнявить
ладонь. Минхо улыбнулся, убрал руку, чтобы сразу же просунуть ее между их животами
и обхватить член Джисона.
У Джисона перед глазами поплыл потолок. Ему хватило нескольких быстрых движений,
чтобы кончить.
С Минхо всегда было так. Джисон не мог уловить этого момента, ему казалось, что он
на грани с первого прикосновения.
От Минхо все так же пахло ореховым гелем для душа, теперь еще картонными коробками
и листьями чая, который они пили час назад. Джисон вжался в него до боли во всем
теле, загнанно дыша и всхлипывая. Хотелось перенять его запах, продлить этот момент
ещё на мгновение, чувствовать тяжесть и горючесть напряженного тела.
Джисон открыл мокрые глаза, Минхо все еще двигался в нем, жестко и быстро. Он
контролировал свое тело, имея невероятную выдержку. Джисон поднял руки вверх, обнял
Минхо за шею и поцеловал в губу. Он стал ещё чувствительнее после оргазма.
— Хен. — Джисон ласково прошептал лишь одно слово, проводя пальцами по правой
красной щеке Минхо.
И этого было достаточно, чтобы довести его до точки.
После их первого секса Джисон понял, что Минхо ужасный педант. Даже вымотанным с
дрожащими ногами он всегда поднимался с постели, выкидывал использованный
презерватив, а не кидал временно на пол, чтобы выкинуть после, брал салфетки или
полотенце, вытирал Джисона, себя и только после без сил сваливался рядом.
И сейчас не исключение.
Минхо лег рядом с Джисоном только тогда, когда вытер его живот, отдал чистую
футболку, вытащив из одной из коробок, и открыл окно в комнате.
Натягивать штаны обратно не было ни сил, ни желания, Джисон распотрошил постель и
натянул на них теплое одеяло, спасаясь от холодного ветра из окна.
У Минхо медвежьи объятия, Джисон в них тонул, поочередно прижимаясь щеками и ушами
к теплой груди. Он не прогадал, когда подумал, что Минхо обнимательный. Все так и
было.
— Хен…
— Да?
— Я эту футболку у тебя тоже заберу.
***
— Я оставил тебе завтрак на столе, — крикнул Чан, наспех натягивая на голову шапку.
— Буду поздно!
Джисон, только-только проснувшийся, жался в рубахе Минхо в дверном проеме своей
комнаты и слушал вполуха. Он щурился от яркого январского солнца и ежился от
холода. Чану снова вздумалось проветривать всю квартиру с утра пораньше.
Январь… За окном уже январь. Его середина.
Почти месяц, как Минхо уехал. Почти месяц, как Джисон с Чаном стали жить вместе.
Пришли они к этому в двадцатых числах декабря, когда несколько дней отсутствия
Минхо надоумили Джисона до всего невесть чего.
После отъезда Минхо Джисон первое время ошивался у Чанбина. И Чан вместе с ним. Они
оба не хотели возвращаться домой. Спали на надувном матрасе под одним одеялом и не
жаловались. Так было все равно лучше.
Джисон в тот период много думал. Обо всем на свете. Например, он понял, что ему не
нравятся носки в крупную полоску, что елочные игрушки красного цвета самые
красивые, что дальше так жить нельзя…
— Это как? — уточнил Чанбин, протягивая ему жестяную баночку холодного пива и миску
с «Читос».
— Так, как я жил до этого. Мы, не только я. — Джисон указал на себя и Чана. — Давай
снимем квартиру? Ты все равно домой не вернешься. Я вот тоже не хочу. А жить у
Чанбина мы не можем. Давай, м? Заведем рыбок. Или попугая, если хочешь. Поищем дом,
где есть спортзал.
Чан, сидящий на диване, приложил свою баночку с пивом к щеке, оттянул нижнюю губу и
решительно кивнул.
— Минхо на тебя так круто повлиял. Он уехал, а ты все равно выглядишь живее, чем до
встречи с ним.
Чанбин на слова Чана согласно угукнул, пихая в рот сразу пять сырных палочек.
Джисон грустно улыбнулся.
— Его нет неделю, а по ощущениям уже год.
— Липучка, — усмехнулся Чан.
Чанбин притащил в комнату ноутбук, и весь оставшийся вечер они подыскивали
квартиру. В закладки браузера полетело около двенадцати понравившихся им
объявлений.
Поиск квартиры оказался выматывающим процессом. Если частые разъезды не особо
утомляли ни Джисона, ни Чана, то постоянный анализ всего на свете — да. Будет ли
удобно ездить до университета? Насколько в этом районе шумно? Нравится ли им
расположение комнат? А цвет стен? Можно ли завести животных? Что по поводу этажа?
Джисон не хотел жить слишком высоко, а Чан хотел, чтобы в квартире был совместный
санузел. Маленькие ванные комнаты доводили его до дергающегося глаза.
К началу января квартиру, наконец, нашли, за неделю обжились, разложили вещи,
закупили что-то из мебели и кухонной утвари. Квартира двухкомнатная, в получасе
езды от университета. Джисону и Чану понравилось в ней все: интерьер, жилой
комплекс, в котором она была построена, месторасположение и вид из окна на старый
заснеженный парк.
Джисон чувствовал себя в этом месте нужным. Здесь не холодно, здесь с ним говорил
Чан, они вместе смотрели фильмы, ходили по магазинам за продуктами и устраивали
день уборки раз в два дня. За пару недель совместного житья они успели четырежды
поменять шторы в своих комнатах. Солнце днем светило очень ярко, а в выходные дни
хотелось поспать подольше.
Входная дверь тихо захлопнулась. Джисон вздрогнул и широко зевнул. Он вернулся в
свою комнату, вытащил телефон из-под подушки и пошаркал на кухню, где Чан оставил
ему завтрак.
Завтрак для Чана это йогурт и быстрорастворимый кофе. Жуть. Джисон посмотрел на
стол, где действительно стоял йогурт.
Джисон недавно переболел ангиной, поэтому Чан уже три дня за несколько минут до
пробуждения своего нового соседа достает некоторые продукты из холодильника, чтобы
после не морозило горло.
Зашторив окно одной занавеской, Джисон грузно упал на стул за обеденным столом и
поднял левую ногу, уперевшись пяткой в деревянную сидушку. Он повернул голову к
стене, возле которой стоял стол. На ней висел новый календарь, двенадцать дней на
нем зачеркнуты красным маркером. Джисон так отсчитывал дни без Минхо.
Не помогало. Совсем не помогало, но руки по утрам тянулись замазывать прошедшие
числа без его согласия.
Джисон подумал, что сделает это позже. Он посмотрел на йогурт с клубничным вкусом в
выедающем глаза разноцветном стаканчике и пододвинул его к себе вместе с ложкой.
Чан любил все клубничное, скупал сладости тоннами. За несколько дней соседства с
ним Джисону порой казалось, что на самом-то деле он жил с клубничной принцессой, но
жаловаться было не на что. Ему тоже нравилась клубника.
Настенные часы тикали громко. Раздражало. Джисон порывался их снять, но все время
забывал это сделать. Время на кухне можно было увидеть и на микроволновой печи, и
на духовке, пылящейся без дела.
Джисон протяжно выдохнул, открыл йогурт и, не окунув в него ложку, вспомнил, что
спросонья не проверил телефон. Голова первые пятнадцать минут после пробуждения не
работала ни при каких обстоятельствах. Джисон достал телефон из кармана спальных
штанов и нажал на кнопку блокировки экрана.
От приложения «Какао» одно уведомление.
minho98: Мина умерла
Отправлено шесть часов назад.
Мина умерла тринадцатого января в пять утра.
Джисон, положив телефон на стол, смотрел на это сообщение долгих двадцать минут.
Экран гас, но он заново вводил пароль и смотрел.
Зачем-то взялся пихать в себя жутко сладкий йогурт. Джисон ел его, перечитывая
всего два слова в сотый раз.
Он давился и давился, поднося ложку дрожащей рукой к искривленному от немого плача
рту. Джисон не понял, когда слезы и водянистые сопли покатились вниз по лицу. Не
понял, когда закончился йогурт.
Минхо зашел в чат. Джисон всхлипнул.
minho98: Сони?
Джисон, вытерев влажные ладони об штаны на бедрах, взял телефон в руки. Голова
начала работать.
hanjisung14: мне очень жаль, хен
hanjisung14: я могу что-то сделать для тебя?
hanjisung14: прости, я правда не знаю, что сказать, кроме того, что мне правда
очень-очень жаль
minho98: спасибо, Сони
minho98: я бы хотел немного поговорить с тобой, но позже, хочу услышать твой голос
minho98: Мина оставила для тебя фотоальбом, мне отправить тебе его?
Джисон накрыл ладонью лицо и содрогнулся в судорожном плаче, уперевшись локтями на
колени. Желудок скрутило. Ему казалось, что он вот-вот свалится со стула.
Минхо ждал ответа, и Джисон, вытирая глаза рукавом, пытался продержаться хотя бы
ещё чуть-чуть. Он нужен Минхо.
hanjisung14: привези его вместе с собой, когда сможешь вернуться
hanjisung14: хен, звони в любое время
minho98: спасибо, Сони
На этом их переписка закончилась.
Джисон сжал губы. Не было слез в голос, метаний по кухне в жажде что-то разнести к
чертям и криков.
Бесполезно. Джисон чувствовал, что тело стало тяжелым, парализованным. Он согнулся
пополам, прижавшись грудью к коленям и уронив голову вниз.
Безбрежная усталость застилала глаза. Она свалилась на голову пыльным мешком.
Огрела так, что нельзя было языком пошевелить. Джисон, сжав телефон, поднялся на
ноги. Он вернулся в свою комнату, закрыл за собой дверь и упал в постель, зарывшись
в одеяло.
Весь этот месяц Минхо писал, как его дела. Ему нравилось жить на ферме. Работы было
много, настолько много, что он порой засыпал, едва успев присесть на свою постель.
Не жаловался. Разумеется. Как иначе?
Джисон по утрам не успевал написать первым, Минхо все так же вставал в пять и
присылал ему кучу сообщений, желал хорошего дня и кидал свои забавные фотографии с
фильтрами. Максимум, на что был способен Джисон по утрам, так это хриплое невнятное
голосовое сообщение. Через час, после чашки отвратительного кофе, Джисон приходил в
себя и нормально отвечал Минхо.
Каждый вечер они созванивались по видеосвязи и рассказывали, как прошел их день. У
Джисона все было стабильно, а у Минхо — нормально. Дом, в который они заселились,
был большим, как и ферма. Минхо сказал, что там очень спокойно и тихо. Они жили на
окраине, шум людской жизни до них не долетал. Мина осталась в восторге от нового
места и уже обклеила им половину альбома. Джисон говорил с ней по пятнадцать или
двадцать минут.
Минхо писал ему либо ранним утром, либо поздним вечером. На выходных он отсыпался и
проводил время с Миной и Суен. Минхо говорил, что они часто гуляли вокруг фермы,
играли в настольные игры и пересматривали все любимые мультфильмы Мины.
Умиротворение Минхо Джисон чувствовал через расстояние, у него появилось немного
времени на себя впервые за несколько лет, и он с детским восторгом делился с
Джисоном новыми прочитанными книгами или своими экспериментами в готовке.
Гнездившееся в душе Джисона тепло увеличивалось в размерах от мыслей, что Минхо
хотел рассказать ему обо всем, что увидел за день. Вплоть до замерзшей гусеницы.
У Джисона от такого Минхо не получалось даже хандрить из-за расстояния между ними.
Минхо ему так ярко улыбался в камеру, что сердце щемило.
Джисон сжался. Он накрылся одеялом с головой, включил звук на телефоне и закрыл
глаза. Сон не пришел к нему ни через час, ни даже через два. Джисон лежал там, на
пустой постели, и купался в сожалениях.
Ноги озябли, и Джисон подтянул их к груди. На языке кислился вкус съеденного
йогурта.
Слезы ушли. Стало совсем тяжело. Под одеялом душно и тошно. Джисон оттащил его
вниз, высовывая кончик носа наружу.
Он думал о Минхо. Что ему сказать во время звонка? Джисон натянул рукава рубахи на
пальцы и закрыл глаза, тихо-тихо выдыхая.
Не получалось принять реальность. Как и не получалось заставить себя подняться с
кровати. Джисон не знал, имел ли он право чувствовать такое опустошение.
К этому нельзя было подготовиться, но Джисон держал в голове слова Минхо, сказанные
осенним днем на кухне.
У Мины оставалось четыре или три месяца. Три или два. Потом два или один.
Они все знали, что это случится. Рано или поздно. Ожидание было, но оно стало самым
страшным. Не то ожидание, как от подступающего дня рождения или поездки с друзьями.
Джисон представлял Суен и Минхо со связанными руками. Они тоже ждали. С новым днем
становилось страшнее, больнее и невыносимее.
Мина не хотела умирать. Она хотела путешествовать, научиться рисовать, носить
красивые пышные юбки и коллекционировать разноцветные резинки для волос.
Сейчас ей уже не было больно, она не чувствовала на языке горький вкус лекарств и
не видела слезливые глаза мамы и пустые глаза Минхо.
Джисон разбирался во многих вещах, но не в чувствах. Когда дело доходило до них, он
часто путался и не знал, как назвать или описать все, что творилось с ним.
И сейчас он не мог. От вида яркого солнца у него слезились глаза. Джисон думал, что
Мина уже не увидит весну. Касаясь руками пододеяльника и простыни, Джисон понял,
что бóльшую часть сознательной жизни Мина провела на больничной койке. Там
постельное белье одинаковое, скучное.
Разглядывая Мину в своей голове, Джисон вспоминал Минхо.
Минхо, который покупал младшей сестре наклейки на лицо с нежно-розовыми цветами,
надевал на ее холодные ступни носки с ящерицами и смотрел мультфильмы. Минхо так
старался.
Джисон всхлипнул. Снова. Он ходил по кругу. Это все нечестно. Между ребер, как
желе, перекатывались слабость и тошнота. Грудь сдавливало спазмами, там
пульсировало и нарывало.
Лучи солнца издевались. Гуляли по подушке, заигрывали с волосами и слепили. Джисон
нырнул под одеяло, вернувшись в непроглядную жаркую тьму.
В следующий раз, когда он высунулся из-под него, прошло три часа, за окном
испортилась погода. Мокрый снег лип к окну.
Телефон зазвонил. Джисон, жмурясь, быстро поднял трубку.
— Привет. — Минхо первым начал разговор. Голос еще тише, чем обычно.
Джисон проглотил все свои лихорадочные вздохи и всхлипы, прижав телефон к уху еще
ближе.
— Привет, хен, — получилось сипло и так же тихо.
— У нас снег пошел.
— И у нас. — Джисон прикусил язык, чуть не сказав про солнце с утра.
С утра у Минхо умерла Мина. А у Джисона светило солнце.
— Хочешь научу кататься на велосипеде, когда вернусь?
— Хочу. — Джисон сел на кровати и оперся спиной о стенку. — Хен… Хочешь поговорить
об этом?
— Не знаю. — Минхо шатко выдохнул. — Я просто хотел услышать твой голос, Сони.
— Но я не знаю, что тебе сказать, прости. Чан с утра оставил мне клубничный йогурт.
Он был слишком сладким.
— Ты ведь сладкоежка.
— Даже для меня это было слишком.
Джисон вслушивался в малейший звук по ту сторону трубки.
— Не бойся говорить со мной. — От этой просьбы Джисон потупил взгляд. — Я не
развалюсь. Если ты не будешь со мной говорить, то я не знаю, что мне тогда делать.
— Я буду, хен. Буду.
— Спасибо. Я сейчас улыбнулся. Тебе не видно, но чтобы ты знал.
Джисон нервно улыбнулся в ответ и кивнул, как будто Минхо мог это видеть.
— Как Суен?
— Мама… — Минхо замолчал на несколько секунд. — Мама… Она лежит с самого утра на
кровати Мины и не встает.
Джисон уткнулся лбом в колено, представляя эту картину.
Минхо снова один.
— Мне так жаль…
— Я знаю, Сони, знаю, — понимающе шепнул Минхо. — Похороны через три дня.
— Хочешь, чтобы я приехал?
— Нет, прости. Не сейчас. Я…
— Не извиняйся. Просто знай, что я готов приехать к тебе в любое время, хорошо?
Они замолчали. Минхо дышал через раз, и Джисон вместе с ним. По звукам показалось,
что Минхо вышел покурить. Чирк зажигалки и шуршание пачки сигарет трудно с чем-то
спутать.
— Слишком много смертей, — произнес Джисон, стоя возле больницы вместе с Чаном и
Чанбином. — Но эта такая приятная.
Отец Чана скончался от сердечного приступа этой ночью.
Ровно через неделю после смерти Мины.
Минхо звонил Джисону каждый день. Он практически не говорил.
Джисон, понимая, как Минхо это необходимо, говорил сам. О том, как прошел день, как
идут дела в кафе, как у них в квартире с Чаном завелся монстр, крадущий их носки и
футболки. Возможно, монстра звали Чанбин…
Минхо слушал, иногда засыпал под его голос, а иногда шел работать на ферму. Это его
отвлекало. За работой Минхо терялся во времени.
А сегодня умер отец Чана.
— Отпразднуем? — спросил он, кидая окурок в урну.
— Вечером? — Джисон повернулся к нему и шмыгнул красным носом.
— Ага, — тот кивнул. — Чанбин, ты как?
— Вечером буду свободен. Хочешь поплакаться в плечо?
Чан усмехнулся и натянул шапку пониже, прикрывая уши от ветра.
— С тебя пиво, Чанбин. А с тебя, — он посмотрел на Джисона. — Закуски.
— А ты что будешь делать? — Чанбин спрятал замерзшие руки в карманы куртки.
— Имей совесть, у меня отец умер.
Джисон впервые видел такой контраст от потери людей. Он чуть склонил голову в
сторону, задумавшись.
— У тебя от него остались глаза, деньги и около тридцати шрамов на всем теле.
Считай, что и не помирал, — улыбнулся Чанбин.
— И один вставной зуб, — дополнил Чан.
— И нестабильное эмоциональное состояние. — Джисон обнял Чана со спины. — Щедрый у
тебя батюшка был.
— Не завидуй. — Чан скользнул глазами по окнам больницы.
— Не буду. — Джисон отошел в сторону. — Мне пора. У меня еще дела. Увидимся
вечером.
— Ага, давай.
Джисон, забегая в нужный ему автобус, думал о том, как же странно не чувствовать
абсолютно ничего после новости о смерти отца Чана.
Он бы так же отреагировал, если бы ему сказали, что завтра будет теплая погода.
«Ладно, хорошо».
А ничего другого в голову не приходило. Чан ответил точно так же своей матери и
положил трубку.
Об этом не хотелось даже думать. Не потому что больно или грустно, а потому что
пустая трата времени. Этот человек не заслужил ни единой слезинки, ни единого
сожаления. Его и человеком-то с трудом можно назвать.
Джисон достал телефон и проверил на наличие сообщений от Минхо. Пусто. Временно они
предпочитали сообщениям звонки. Джисон однако продолжал писать ему сообщения,
которые не требовали ответа, но Минхо отвечал.
Джисон просто пытался показать ему, что рядом.
Сначала он не знал, что писать, чтобы это не было чем-то грубым и лишним, а после
вспомнил о приюте, в который его привез Минхо после знакомства с Чанбином и Чаном.
Четырнадцатого января Джисон оделся потеплее, прыгнул в автобус и поехал по
незнакомому маршруту. Он совсем не запомнил дороги в первый раз.
Джисон приехал в приют в одиннадцать утра, а вернулся домой к девяти вечера.
Из приюта, как и в прошлый раз, ему уходить не хотелось. Владелица этого места,
приветливая женщина по имени Юна, узнала Джисона сразу. Она предложила ему чашку
чая, и Джисон не отказался. Сначала они разговорились, а после Юна показала новых
жителей. Это оказались два серых кота и одна рыжая морская свинка с тремя лапами.
Джисон тут же сфотографировал их Минхо и отправил в их чат. Он коротко рассказал в
голосовом сообщении истории своих новых пушистых друзей, подумав, что это заставит
Минхо немножко улыбнуться.
На следующий день после университета ноги Джисона сами повели его в приют. Опять.
Он сам не понял, зачем и для чего, но не останавливался. Юна почему-то понимающе
смотрела на него и не прогоняла. Джисон спросил, не нужна ли ей помощь, и Юна,
улыбнувшись, кивнула. От доброй улыбки у нее появились пролегшие морщинки возле
глаз.
Джисон помог покормить маленьких жителей и почистил пару клеток прежде, чем уйти
домой.
Следующий день не стал исключением. Джисон вновь забрел к ним. На этот раз вместо
Юны его встретил молодой парнишка по имени Чонин.
— Юна моя мама. Она говорила, что ты, возможно, придешь. Джисон, верно? Меня Чонин
зовут.
Его большие глаза смотрели с любопытством и радостью. Перспектива провести вечер за
разговорами с кем-то ещё ему очень симпатизировала.
— Да, привет, — улыбнулся Джисон. — Рад знакомству. Я ведь могу остаться?
— Конечно. Сегодня нужно будет искупать Ириску. — Чонин указал на большую кошку с
шерстью, как зефир, и большими зелеными глазами. — Хочешь?
— Я этого никогда не делал, — признался Джисон.
Ириске он понравился еще в их самую первую встречу.
— Ничего страшного, я покажу, если хочешь. Ириска у нас спокойная, любит купаться.
Ириска была действительно спокойной, а Чонин — смешным и самую малость неуклюжим.
Он без умолку трещал о приюте, отвечал на все вопросы, показывал, рассказывал, и
Джисон был несказанно благодарен ему за это.
В тот день по дороге домой ему позвонил Минхо. Он, освободившись от работы на
ферме, увидел присланные ему фотографии Джисона с Ириской и тут же набрал его.
— Тебе там понравилось?
Голос Минхо оставался бесцветным. Джисон слышал и все понимал.
— Очень. Там хорошо. Чонин болтает над ухом, такой забавный.
— Ты нравишься Ириске. Суни, Дуни и Дори я, конечно же, этих фотографий не покажу.
Джисон тогда ярко улыбнулся. Впервые за неделю Минхо пошутил.
Вылазки в приют не прекратились. Джисон нашел в этом месте необъяснимый покой. Ему
не нужно было говорить, думать о своих чувствах, о том, как он скучал, как сожалел…
В приюте Джисон расслаблялся. Он гладил котов и собак, играл с ними, кормил их,
чистил клетки и проверял корм на сроки годности.
Джисон ничего не просил взамен.
Сегодня выходной, поэтому он приехал в приют пораньше, собираясь провести здесь
почти весь день.
Его встретил сонный Чонин, одетый в свободный розовый спортивный костюм. Челку он
забрал в резинку и оставил в виде пальмы. Джисон улыбнулся.
— Сегодня у нас выходной, поэтому я буду выглядеть так, как захочу, — сказал он,
стоило гостю переступить порог. — Я так опух за ночь, — пожаловался он. — А ты чего
так рано приехал?
— Не знаю. Мне здесь нравится.
— Ты приходишь сюда уже неделю, много работаешь и не хочешь официально устраиваться
за зарплату. Это странно. — Чонин щелкнул пузырь из мятной жвачки.
Он любопытный. Джисон снял с себя куртку, повесил ее в шкаф к пальто Чонина и
улыбнулся.
— Здесь спокойно… И я не думаю о всяком плохом. Ты никогда не замечал этого?
Чонин широко улыбнулся.
— Мне восемнадцать. Я должен тратить свое время на тусовки, но почти все время
провожу здесь. Знаешь почему? По той же причине. Иногда мне кажется, что это
единственное место, где я могу просто быть и не беспокоиться ни о чем.
Джисон закатал рукава свитера.
— У тебя нет тех людей, рядом с которыми тебе было бы… Комфортно?
Чонин замялся. Он невнятно пожал плечами и подхватил на руки мистера Купера, милого
котенка с белыми ушами и черной шерсткой.
Так, в одиннадцать утра январской субботы, Джисон понял, что одиноких людей, на
самом-то деле, больше, чем кажется.
И Чонин был одним из них.
— У меня с моими сверстниками разные приоритеты, — ответил он, поглаживая котенка.
— А у тебя есть друзья?
— Да. Да, у меня два лучших друга с детства. Чан и Чанбин. Тебе ведь не обязательно
общаться со сверстниками.
— Те, кто постарше, считают меня малолеткой, с которым не о чем поговорить. А зачем
мне пытаться переубеждать таких людей в обратном? Не хочу иметь ничего общего с
теми, кто судит по возрасту.
Чонин презрительно скривил губы.
Джисон понимающе кивнул.
— Ты прав. Я пойду помою руки и вернусь.
Работы на сегодня оказалось мало, поэтому Джисон просто игрался и тискался со
всеми, кто был не против. Чонин успевал только бегать заваривать чай для них. К
разговорам с этим парнишкой Джисон относился трепетно.
— Мама сказала, что тебя сюда привел Минхо-хен. Его давно не видно. С ним все
хорошо?
Джисон тяжело выдохнул. Одно его имя, и сердце уже сжималось.
— Он уехал на некоторое время из Сеула. Все нормально.
Минхо говорил, что познакомился с Чонином, когда впервые посетил их приют.
Мальчишке тогда было пятнадцать. Минхо приходил к ним нечасто, но, если все же у
него удавалось выкрасть несколько часов, чтобы навестить их, Чонин всегда
оказывался рядом.
— Он так же, как и ты, приходил к нам раньше и начинал помогать. Всегда, правда,
замученный такой. — Чонин отхлебнул горячий чай и зашипел, ошпарив язык. — Как вы
познакомились?
— В кафе, где он работает. Я надеялся, что он плюнул мне в кофе. — Джисон слабо
рассмеялся, когда лицо Чонина удивленно вытянулось. — Я с ним пофлиртовал, а потом
пристал и попросил со мной выпить.
Чонин растянул губы в улыбке, демонстрируя брекеты, и почесал левую щеку
накрашенными ногтями.
Джисон, если честно, был от него в восторге. Чонин не знал слова «стыд» и
«смущение». Его вели честность и искренность, оттого разговоры становились теплыми.
— Хен классный. Вы встречаетесь? Он у тебя на обоях стоит. И на телефоне, и на
часах.
— Встречаемся.
— Круто, — протянул Чонин. — Это тоже одна из причин, почему ты здесь? Так сильно
скучаешь?
Джисон обреченно уперся щекой в стеклянную поверхность журнального столика, за
которым они пили чай.
— Да, очень. И переживаю. Постоянно.
— Фисташек хочешь?
Чонин похож на сахарную вату с грустными глазами.
— А ты хочешь выпить? Сегодня мы с моими друзьями собираемся немного отдохнуть и
расслабиться.
— Твои друзья не будут против? — Вопрос осторожный, но Джисон уловил взволнованные
нотки.
— Нет, не будут.
Чан с Чанбином действительно оказались не против.
Они встретили Джисона и Чонина с ободряющими улыбками, холодным пивом и, как сказал
Чан, дедовскими настольными играми.
Привести Чонина в компанию было хорошей идеей. Джисону, смотря на сидящего за
столом парнишку, казалось, что он привел домой частичку приюта. От Чонина пахло
теплой шерстью, сладковатыми фруктовыми духами и совсем немного кошачьими
лекарствами.
Чонин влился в компанию на раз-два. Он не был громким, но необъяснимым образом так
или иначе притягивал к себе все внимание, стоило ему только открыть рот. Джисону
Чонин нравился.
***
***