Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Ханна Йохансен
Мы завели собаку
Я и моя семья
О главном
Ну, что потом бывает, вы знаете: стоит вам покинуть дом, как
просыпается чувство голода, лапы у вас болят, вокруг нет ничего
знакомого, да и мягкой постельки на улице так просто не найдёшь.
Короче говоря, на следующий день я вернулась — а щенок по-прежнему
там! Как же я мечтала о том, что они отнесут его туда, откуда принесли.
Увы!
Но, по крайней мере, сейчас наш пёс уже понимает, что будет, если
он вынудит меня упасть на спину: для него это — сигнал высшей
тревоги. Теперь он научен горьким опытом. К сожалению, умный
учится на чужих ошибках, а дурак — на своих. Хотелось бы мне, чтоб
вы слышали, как он в первый раз визжал и скулил, будто сам был ни в
чём не виноват. Но со мной с тех пор стал обходиться осторожнее.
Как я уже сказала, такая собака способна напортачить во всём, в
чём только можно. Если вдруг случится так, что она ничего не
перепутала, — значит, будет делать своё дело с невероятным шумом. А
если так шуметь, тем более ничего толкового не выйдет.
Мы. Что такое «мы»? Каждый понимает под этим словом что-то
своё. Но когда я говорю «мы», то просто имею в виду, что это я и моя
семья.
Я и моя семья
Семья — это такая вещь… Если нет семьи, то очень хочется, чтобы
она была. А если есть семья, чего хочется тогда? Больше независимости.
И так всегда, не правда ли? Я-то в этом немного разбираюсь. У меня
есть семья. В определённой степени это был мой выбор — иметь семью.
Я, конечно, не хочу этим сказать, что семью выбирают: в один
прекрасный день тебя в неё просто приносят. И это не всегда становится
поводом для радости. Между нами говоря, в тот момент я чувствовала
себя глубоко несчастной. Всё пахло чем-то новым и незнакомым, а
посреди сидела я, одна-одинёшенька.
Моя семья — это мама, папа и двое старших. Стало быть, четыре
человека, и у каждого свой характер и свои мелкие недостатки. Когда я
говорю, что люблю их, то имею в виду, что они не всегда представляли
собой то, чего мне бы хотелось, но в общем и целом были вполне
ничего — к тому же все они меня любили. По мне, так можно было бы
на том и остановиться… Но как это всегда бывает с семьями, внезапно
что-то случается, а если что-то случается, можно с уверенностью
сказать: ничего хорошего не жди. Случилось это совершенно
неожиданно, как гром среди ясного неба. В одно прекрасное утро в
семье появился младенец. Мама куда-то уехала, а когда вернулась,
привезла его с собой. Без сомнения, это был человек — но что это был
за человек! Совершенно отвратительный и беспомощный… Поскольку
он был не в состоянии даже двигаться, то за целый день не мог найти
себе подходящего занятия (про ночи я вообще молчу). Кто хоть раз
сталкивался с младенцем, тот знает, на что они способны: только на то,
чтобы исторгать громкие крики, и ни на что больше.
Вместо этого они моются водой — так моют нашу собаку, когда ей
уже больше ничего не помогает. В случае с собакой я ещё могу это
понять. Но ведь разумные-то существа должны знать, что вода — это
всего лишь вспомогательное средство, которого для настоящего мытья
явно недостаточно. Из истории с новогодней ёлкой было совершенно
ясно, что от воды нет никакого проку — только вред. Что? Рассказать
вам эту историю? Нет, даже не просите. Во всяком случае, не в этот раз.
Это было просто ужасно. Но разве не следовало извлечь урок из
горького опыта? Разумеется, следовало. Однако — я не люблю говорить
об этом, но это факт — люди не очень хорошо умеют учиться на
ошибках. Опыт показывает, что вода абсолютно бесполезна. Разве что в
случае каких-то совершенно непредвиденных обстоятельств, но в
обычной жизни? Но так глубоко люди думать не умеют. Я вообще
предполагаю, что они и не думают, а просто делают всё так, как
привыкли делать. Даже тогда, когда это явно противоречит здравому
смыслу.
К сожалению, проблемы у людей не только с гигиеной. Как много
на свете вещей, которых они не умеют делать! Ну, например,
потягиваться: у них это получается так плохо, что они тут же
прекращают — и правильно делают. Неудивительно, что им требуется
так много времени, чтобы проснуться. Ну если только не заплакал
младенец, разумеется. Вот тогда они вскакивают мгновенно! К счастью,
через несколько месяцев он уже прекратил так делать и стал издавать
звуки, похожие на карканье. Не могу сказать, чтобы я была этому рада,
но всё же карканье переносилось легче, чем те звуки, которые
доносились от него в самом начале.
О, эти человеческие уши! Это просто песня! Если хотите знать моё
мнение, они однозначно маловаты и находятся не там, где положено. Но
что самое страшное — люди своими ушами не пользуются! Не умеют
ни навострить их, ни прижимать, не говоря уж о том, что они у них не
поворачиваются. Зачем же тогда этим двуногим уши? Иногда их
устройство в принципе непонятно. Не имеет смысла перечислять то,
чего люди не слышат. Проще сказать коротко: то, что они слышат, в
общем-то, и без ушей можно было бы заметить.
Если у вас такая тугоухость — увы: отдельных нюансов вы,
разумеется, тоже не различаете. А если вы не различаете отдельных
нюансов каждого звука, то не слышите самого важного. Может быть,
поэтому люди так долго всё объясняют. Но это лишь моё
предположение. С этими людьми действительно непросто освоиться.
Вероятно, это вообще излишне. «Главное, — говорю я себе, —
основной смысл я уловила. Верно ведь? Верно. А что мне ещё нужно?»
«Мя-я-я-яу! Мя-я-я-яу?»
И если бы только это! Они ещё и говорят при этом всё время, будто
не знают, что ежевечернее собрание отличается от всех прочих встреч
царящими на нём умиротворяющей тишиной и довольным молчанием.
Ведь в этом вся суть! Иначе можно было бы с тем же успехом остаться
дома, разве не так?
Если же кто-нибудь вдруг зашипит или зафыркает — значит, что-то
не так. Возможно, кто-то не держал должную дистанцию. Это сложно
оценить навскидку: у некоторых кошек запросы выше, чем у других. Но
через определённое время после знакомства об этом уже стоило бы
знать. Когда вливаешься в новое общество, такие вещи закрепляются на
уровне интуиции. К тому же окружающие обычно не скрывают, какую
дистанцию они на данный момент считают необходимой. Бывает,
конечно, что просто задумаешься о своём и перестаёшь улавливать
малейшие изменения в настроении других, но это редкий случай. Все
проблемы и разногласия, которые присутствуют в нашем общении
днём, на время вечернего собрания остаются в стороне. Здесь действуют
совершенно иные правила.
Когда я была ещё котёнком, Новый год мне нравился больше. Всё
вокруг блестело, сверкало, постоянно куда-то двигалось, появлялись
новые предметы — дети такое любят, вы же знаете. Можно было играть
во множество игр: например, пытаться поймать шарик, висящий на
ветке. Или просто вскочить на дерево, на которое их вешают, и
повалить его! О, это было так волнительно… Но от повторения я,
пожалуй, воздержусь. Я и сама в тот раз так перепугалась, что больше
пробовать бы не стала. Ох, что тогда началось! Все завизжали и
побежали к упавшему дереву, словно хотели помочь ему подняться.
Потом вдруг вспыхнул свет, и, прежде чем кто-либо успел опомниться,
появился папа с ведром воды и опрокинул его на дерево. «Ох, мама
дорогая!» — только и успела подумать я. Поверьте на слово — вода
расплескалась по всей комнате. Но занавески продолжали гореть, так
что папа убежал и вернулся с ещё одним ведром, облил водой
занавески, и на короткое мгновение в комнате стало совсем темно. А
когда включили свет на потолке, старшие принялись кричать: «Ох, мои
пластинки намокли! Ох, мои книги промокли! Ох, наш что-то там
больше не работает!» Создалось впечатление, что практически ничего
больше не работает, и все принялись ссориться, действительно ли надо
было разливать повсюду так много воды. Кто-то считал, что надо, а кто-
то — что можно было бы обойтись и без этого. Они и сейчас иногда по
этому поводу спорят, причём не важно, приближается Новый год или
нет.
Если хотите знать моё мнение, я-то в любом случае буду против
воды. Полагаю, что все проблемы можно решить и иными способами.
Но всё же меня это удивляет… Кто его знает, что они имеют в
виду, когда говорят такое. Лично для меня в еде существует лишь один
приоритет, и это мясо. Что? Говорите, питаться надо разнообразно? Я с
вами и не спорю. Просто вспомните, каких разнообразных пород и
сортов бывает мясо: на двух ногах, на четырёх, большое, маленькое, с
плавниками или с крыльями, со щупальцами или вообще без всего.
Впрочем, всё то, у чего больше четырёх ног, выглядит для меня не столь
аппетитно, но в принципе я не против любого мяса, лишь бы оно
приятно пахло и не жалило. Главное, мясо должно быть живым, иначе
какой интерес? А еда обязана быть интересной, с этим же вы не станете
спорить?
Загадкой для меня остаётся и то, что людям, для того чтобы поесть,
надо садиться за стол. Это ведь очень скучно. Однако же именно это
моя семья делает день за днём, и даже несколько раз в день. Возможно,
они только так и умеют радоваться еде. Но мне всё это непонятно.
Равно как и то, почему они созывают всю семью, прежде чем начать.
Это ведь полностью лишает всякого удовольствия! Есть можно по-
разному, но, чтобы получить от еды удовольствие, процесс принятия
пищи должен происходить при двух непременных условиях: в
одиночестве и в тишине. Попробуйте как-нибудь объяснить это моей
семье. Они теснятся за одним столом и болтают — не только по
очереди, но и по двое, по трое, вчетвером, а иногда и вовсе все разом и
довольно громко. «Всё семейство в сборе», — говорю я себе в таких
случаях. И прошу вас не идеализировать эту картину.
Есть у меня ещё одно подозрение — что еда на тот момент, когда
она оказывается у людей на столе, уже мертва. То есть примерно
похожа на то, что они кладут мне в миску. Логично, не правда ли? Но
если это логично, ещё не значит, что всё так и обстоит. Есть одно
важное отличие: их еда — не из банок. Откуда я это знаю? Нет ничего
проще: ни с одним другим звуком на свете не спутаю я звук
открывающейся консервной банки. Он предназначен только для меня.
Впрочем, в саду они свою еду тоже не ловят. Значит, есть какой-то
третий способ.
Но если их еда уже мёртвая, стоит задуматься, с чего бы они так
обстоятельно подходили к её потреблению. То есть для чего они держат
её обеими руками, если вы, конечно, понимаете, о чём я. Почему бы
тогда просто не разинуть пасть — и всё?
Ясно одно: маме нравится играть с едой, прежде чем она окажется
на столе. Вы не представляете, как долго она может крутиться вокруг
плиты, на которой всё шипит, шуршит и прищёлкивает, хватать что-то,
снова отпускать. А иногда она даже совсем отворачивается, делая вид,
будто происходящее вовсе её не касается, чтобы потом вновь
обернуться и невероятно ловко ухватить еду. Уважаю её ловкость и
каждый раз надеюсь, что она успеет ухватить то, что у неё там
готовится, до того, как оно снова улизнёт.
Что же тогда самое главное в жизни? Может ли быть так, что никто
этого не знает? Самое главное в жизни — это отдых, дорогие читатели.
А что же ещё? Отдых — самая приятная форма ничегонеделания, и
особую изысканность ей придаёт состояние расслабленного, но по-
прежнему внимательного наблюдения за миром. В зависимости от
времени дня различают несколько видов отдыха. Лучше всего
отдыхается ночью — при том что в эту пору запах отчаянных
приключений прямо-таки витает в воздухе. Но не стоит недооценивать
и дневной отдых. Впрочем, когда бы вы ни отдыхали, я советую делать
это с закрытыми глазами. Не с зажмуренными — просто прикрытыми,
так, чтобы в любой момент можно было слегка приоткрыть их, если
захочется. Особенно хорошо отдыхается на полный желудок.
Разумеется, бывают такие ночи, когда не до этого вовсе, но сейчас не о
том.
На этом я, пожалуй, закончу. Впрочем, есть ещё кое-что, чем я
хотела бы поделиться, даже если это и не полный успех, а лишь
половина: одну из тех двух птичек я таки настигла. Дверь в виде
исключения оказалась лишь прикрытой, а вовсе не запертой. Не
спрашивайте, какова она была на вкус — пробовала я мясо и получше,
чем у амадин. Хорошо, пусть я всего лишь кошка — но скажите, чего
мне ещё желать?
Ну вот и всё.
Как это было прошлым летом? Не было никакого отпуска. А всё из-
за чего? Из-за амадин — они нас спасли. Никогда бы о них такого не
подумала. Очень люблю птиц, но это отдельная история. Как вы уже
знаете, одна мне в тот раз таки попалась, но потом, словно по
волшебству, их снова оказалось две. И жили они с тех пор в одной
клетке — я сама видела. Они симпатичные, но и только — что с них ещё
возьмешь? Но в прошлом году, когда начали приближаться каникулы,
им в головы пришла весьма необычная идея: они построили гнездо.
Отложили яйца и принялись их высиживать. Всё семейство было так
взволновано, словно это они сами отложили яйца. Стояли вокруг клетки
и взирали на неё, словно на чудо природы. Обсуждали это за едой,
перед едой, после еды — и в конце концов решили отменить свои
каникулы. Им не хотелось, чтобы маленькие амадины появились на свет
в приюте. Никогда птицам этого не забуду. Но как бы эта идея ни была
хороша, мне она не поможет. Я, к сожалению, яиц не несу. Да даже если
бы и могла, не уверена, что мне бы этого хотелось. Представьте себе
кошку, которая несет яйца. Да ни один человек бы в это не поверил…
Что ещё можно предпринять? Два года назад у них тоже был повод
остаться дома. Он заключался в том, что появилась наша собака. На
самом деле её собирались завести только после каникул. Но стоило
нашему псу появиться, показать им во всей красе свои длинные уши,
складки на лбу и детские глаза, как они все словно с ума посходили — и
решили не ехать. Это было славно. Вот что это совершенно чужое
животное у нас забыло — другой вопрос. Меня, как водится, никто не
спрашивал. Но этот пёс так на меня смотрел, что сердиться на него я
просто не могла. В любом случае оставлять его в приюте они не хотели.
Это меня можно оставлять в приюте — у меня нет длинных ушей, нет
складок на лбу и, что самое главное, нет этого взгляда детских глаз. Я
уже взрослая.
Три года назад, если не ошибаюсь, они тоже никуда не поехали.
Чемоданы были всё так же разбросаны по кроватям и зевали
разинутыми пастями повсюду, где я только могла надеяться найти
свободное местечко. В тот раз хорошая мысль пришла в голову нашей
машине. Вы знаете, я невысокого мнения о машинах — они плохо
пахнут и громко шумят, — но следует признать, что наша машина в тот
раз отличилась. Она сломалась. Это значит, что она отказалась ехать.
Пять лет назад старшие дети учудили такое, что мне бы никогда и в
голову не пришло. На кроватях уже лежали чемоданы, рядом с каждым
— ворох одежды: на кровати, около кровати, под кроватью… Всё
семейство гнусно радовалось предстоящим каникулам, как вдруг ни с
того ни с сего дети за одну ночь покрылись красными пятнами. Убрали
чемоданы с кроватей, улеглись туда и сделали вид, что больны.
Поистине великолепная идея — жаль только, что, как и большинство
великолепных идей, её не удастся воплотить ещё раз. По крайней мере
мне. Откуда мне взять пятна? Я совершенно здорова и обладаю
исключительно полосками. Полоски, увы, никого не интересуют.
Эта история с пятнами приключилась лет пять назад. Или шесть.
Но тогда что же было пять лет назад? Что-то же должно было
случиться, чтобы предотвратить это кошмарное путешествие. Помню,
люди всегда спорили из-за того, что им хотелось взять с собой больше
вещей, чем помещалось в их чемоданы. Может, это тогда пропала сумка
с бумагами? «Ну пропала и пропала, — подумала я. — Хоть бы
порадовались, что не надо с собой столько тащить». Но нет — без этих
бумаг они ехать не могли.
Отчего они не поехали в отпуск семь лет назад, я знаю точно: из-за
меня. Я тогда только появилась в этом доме и была ещё настолько мала,
что даже на стул не могла сама запрыгнуть. Невероятно, но факт. Ну что
же, все мы когда-то были маленькими. Разумеется, из-за меня они
остались дома. Вот были времена! Но что было, то прошло.
Ютта Рихтер
Я ВСЕГО ЛИШЬ СОБАКА
Перевод с венгерского
Татьяны Воронкиной
Иллюстрации Светланы Коротковой
Недаром говорят, что под Новый год возможны любые чудеса. Вот
представьте себе: решили вы купить гуся, чтобы запечь его в честь
праздника. А он, когда разморозился, оказался… самым настоящим
жирафом! Именно это случилось дома у профессора Максимилиана
Фарр-Трансформатского, о семье которого и пойдет речь в этой книге.
Его внуки Глаша и Гриша селят жирафа у себя в детской и дают
ему совершенно человеческое имя — Федя. Поначалу их новый
пятнистый друг чувствует себя в городской квартире просто отлично.
Но скоро становится ясно: жираф очень быстро растет и через какое-то
время уже никуда не поместится. Но если бы только это! Федя еще и
заболевает — прямо под Новый год. Вдобавок ко всему жирафа хотят
забрать в зоопарк…
Автор повести «Про жирафа Федю» Наталья Нусинова — доктор
искусствоведения, ведущий сотрудник НИИ киноискусства
Министерства культуры РФ. Преподавала в Париже, Брюсселе,
Амстердаме, опубликовала более 250 статей по истории русского и
французского кино. Пишет книги для детей, одна из которых —
«Приключения Джерика» — была издана не только в России, но и во
Франции, Италии, Испании и Португалии.
Шандор Каняди
МЫШОНОК, ПОВИДАВШИЙ СВЕТ
Мария Бершадская
СЕРИЯ «БОЛЬШАЯ МАЛЕНЬКАЯ ДЕВОЧКА» (12 КНИГ)
Улаф Кушерон
ПРИКЛЮЧЕНИЯ МАЛЕНЬКОЙ ТРЕСКИ