Annotation

Циппель – маленькое привидение из старого замка. Да-да, замка, а

не замка, как вы, наверно, подумали. Замок этот стоит во входной двери
в квартире Пауля и его родителей. И в этом замке Циппелю было очень
уютно, но тут… родители собрались замок поменять! И где же тогда
будет жить маленькое привидение? К счастью, Пауль возьмется за дело
и уж постарается найти для своего друга подходящее жилище!

Алекс Рюле

Глава 1
Глава 2
Глава 3
Глава 4
Глава 5
Глава 6
Глава 7
Глава 8
Глава 9
Глава 10
Глава 11
Глава 12
Глава 13
Глава 14
Глава 15
Глава 16
Глава 17
Глава 18
Об авторах
Алекс Рюле
Маленькое привидение из дверного
замка
Сказочная повесть
Alex Rühle
Zippel, das wirklich wahre Schlossgespenst
© 2018 dtv Verlagsgesellschaft mbH & Co. KG,
Munich/Germany
© Дарья Вильке, перевод, 2020
© ООО «РОСМЭН», 2020

Нике и Софи
Глава 1
Пауль – «мальчик с ключами». Понимаешь, о чём я? «Дети с
ключами» ещё совсем маленькие, а свои ключи от квартиры у них уже
есть. Родители работают до позднего вечера, поэтому «дети с ключами»
сами приходят из школы домой и сами открывают дверь. Вот Пауль как
раз из таких.
Однажды, в первый день после каникул, Пауль возвращался из
школы домой. Он бежал вверх по лестнице, к своей квартире, и бренчал
ключами о железные перила. Вот так: дзынь-дзынь-клац, дзынь-дзынь-
клац!
На втором этаже он столкнулся со старой фрау Виль гельм. Она
держала в руках сумку в цветочек. Эта фрау Вильгельм всегда была
очень странной: то и дело сновала по лестнице вверх-вниз и торчала то
у одной двери, то у другой. Иногда утром папа или мама открывали
входную дверь, а на пороге стояла фрау Вильгельм – будто только что
подслушивала или подглядывала в замочную скважину.
 – Здрасте, фрау Вильгельм, – сказал Пауль.
– Здравствуй, Пауль, – отозвалась та. – Давненько не виделись.
Она уставилась на него правым глазом. Левый глаз у фрау
Вильгельм всегда был зажмурен. В детстве Пауль ужасно её боялся.
Потом-то привык, но всё равно, если соседка подходила совсем близко
и была видна морщинистая ямка на месте левого глаза, становилось
жутковато.
– А мы только сегодня ночью вернулись, – сказал он.
– Как съездили? – поинтересовалась фрау Вильгельм. – Хорошо
было на каникулах?
– Ну да. – Пауль старался не смотреть ей в лицо. – А теперь опять в
школу.
– В шко-о-олу! – воскликнула фрау Вильгельм. – Господи Иисусе!
Что, там совсем ужасно?
– Ну-у-у… – протянул Пауль.
В школе и вправду было ужасней некуда. Нет, не из-за учёбы. И не
из-за учителей – его классный руководитель, господин Ампермайер,
очень хороший. Всё дело в Тиме и Томе – они каждый день его
шпыняют. И ещё там ужасно потому, что на всех переменках он, Пауль,
торчит во дворе один-одинёшенек. Но рассказывать об этом фрау
Вильгельм совсем не хотелось.
– Ой, мне же ещё уроки делать! – спохватился Пауль. – До
свидания, фрау Вильгельм!
– До свидания, Пауль! – кивнула та.
Дзынь-дзынь-клац, дзынь-дзынь-клац! Пауль пробежал ещё два
пролёта и остановился у квартиры с табличкой «Фельманы». Тут он
жил, вместе с мамой и папой.
Пауль вставил ключ в замок и хотел уже повернуть, но вдруг
услышал тоненький голосок:
– Ой-ой-ой! Циппель его дери! Да что ж это такое!
Пауль насторожился. Неужели кто-то дома? Но у родителей голоса
совсем другие. «Ой-ой-ой» звучало так, будто где-то разговаривает
маленький ребёнок.
Пауль оглянулся – никого. Приложил ухо к двери – тишина. Он
снова взялся за ключ.
– Ой-ой-ой!!! – запищал тот же голосок. – Что это ещё за
штуковина?
Пауль вытащил ключ, нагнулся и поглядел в замочную скважину.
Длинный пустой коридор. Два неразобранных чемодана, зонтик от
солнца и надувной матрас у книжного шкафа. Больше ничего. Так,
минуточку! Что это? Пауль вздрогнул. Вон там, слева. Что-то белое
шевелится в темноте. Прямо в замке! Пауль отшатнулся. Притих, как
мышка, и прислушался. Казалось, совсем рядом кто-то сопит.
– Кто там? – спросил Пауль.
– Никто! – ответил тоненький голосок. – Никто-никто!
Неизвестный говорил так робко, что Паулю было совсем не
страшно. Ну, почти не страшно.
Он нерешительно переспросил:
– Совсем никто?
– Да-да, – отозвался голос. – Никто, стопроцентно. Тут никто!
– А кто тогда говорит?
– Кто говорит? Никто не говорит. Это ветер!
– Ветер не разговаривает.
– Точно. И я тоже не разговариваю.
Голосок помолчал, а потом запел:

– Тут совсем никто, смотри,

Не живёт никто в двери.

– Ладно, неважно, – сказал Пауль. – Не хочешь выйти?

– Нет, – ответил голосок. И добавил тихо: – Не решаюсь я.
– Я тебя не обижу, – пообещал Пауль, – честное-пречестное.
Замочная скважина засветилась, словно в замке зажглась лампочка.
А потом показался светящийся пузырь, как от жвачки. Он вырос из
замочной скважины: сначала дорос до размеров горошины, потом стал с
теннисный мяч, потом – с апельсин. Надулся ещё, оторвался от
замочной скважины и подплыл к Паулю. Пауль замер и молча смотрел.
Теперь пузырь был размером с бутылку для воды, которую он брал с
собой в школу. Или с его любимого плюшевого тигра. Он смотрел на
Пауля огромными глазами, улыбался и светился.
– Доброе утро, – приветливо сказал пузырь.
– Э-э-э… ну поздновато уже для утра-то, – только и смог
произнести Пауль. – Пять часов. Скоро вечер.
– Ах, – огорчился белый пузырь, – когда же в таком случае утро?
– Ну, утро – утром. После того, как проснёшься, перед завтраком.
 Пузырь задумался:
– Но я же только что проснулся. Почему это тебе поздновато?
– Потому что я встаю утром. Когда поднимается солнце. А когда
оно заходит, иду спать.
– Ага, – сказал пузырь, – солнце. Ага. – И он стал медленно
опускаться вниз. – Ох… о-хо-хо-хо…
У странного белого пузыря были ручки – или крылья. Он махал
ими изо всех сил, вздыхал своё «охо-хо», но всё равно скользил всё
ниже и ниже, пока не приземлился на пол.
Пауль присел на корточки:
– Тебе помочь?
– Не-не-не. Я только учусь летать и всё такое. Скоро научусь.
– А что ты делал в нашей двери? – Пауль уселся на пол.
– Так я там живу Только не в двери. А в замке.
– Ну да, извини, – кивнул Пауль. – И давно ты живёшь… в замке?
– Всего немножечко.
 – Ты недавно к нам въехал?
– Это ты ко мне въехал! У меня тут было всё как надо, спокойно-
уютно, пока ты не въехал в мою квартиру этой своей штуковиной…
– Прости, – сказал Пауль, – я не хотел. А почему ты живёшь в
замке?
– Как это почему? Я же привидение. Где мне ещё жить? Какой
замок без привидения и какое привидение без замка?
Пузырь сказал это так, словно ужасно этим гордился. И от гордости
он надулся ещё больше. Потом подплыл к ногам Пауля и назидательно
произнёс:
– Привидения всегда живут в замках.
– Но не в таких же!
– А вот и в таких! Точно в таких. Стопроцентно. В каких же ещё? –
И он вопросительно взглянул на Пауля.
– Ну, в больших… и не в замках, а в замках! В которых живут
короли, и рыцари, и прекрасные дамы.
– Ты король? – осведомилось привидение.
– Нет конечно! Я просто Пауль.
– Ага, Пауль, ясно. Пауль – это вроде рыцаря?
– Да нет. Это моё имя, меня так зовут. Тебя вот как зовут?
Привидение опасливо оглянулось, прислушалось и покачало
головой:
– Нет, меня никто не зовёт.
– Да я про имя! – хихикнул Пауль. – Имя-то у тебя есть?
– Не знаю, – призналось привидение, – может быть… может быть,
Карапузогиппокракатау?
– Да ну, таких имён не бывает, – возразил Пауль.
– Почему это? Звучит внушительно, наводит страх и трепет. –
Привидение вскинуло белые ручки, словно хотело напугать. Оно
зверски оскалилось, сжало кулаки и заколыхалось у ног Пауля. – О,
трепещите! Все-все – и короли, и рыцари, и Паули, и все остальные
тоже! Перед вами Карапузо… Ой… как там меня зовут?
– Не знаю, – сказал Пауль.
– Циппель меня дери! – ругнулось привидение. – Теперь я забыл
собственное имя.
– Циппель! – воскликнул Пауль.
– Что?
 – Циппель, – повторил Пауль. – Тебя зовут Циппель.
– Стопроцентно? Откуда ты знаешь?
– Я и не знаю, – признался Пауль. – Просто мне кажется, это имя
тебе подходит.
– Честно? – Привидение задумалось. – А оно наводит страх и
трепет?
– Насчёт страха не знаю… – сказал Пауль. – Просто… по-моему,
так могли бы звать привидение…
«Очень маленькое привидение», – подумал он про себя, а вслух
сказал:
– Привидение, которое живёт в… в дверном замке.
– Ну здорово, – обрадовался Циппель. – Это я и есть! Привидение,
которое живёт в замке. В дверном замке. Значит, меня зовут Цип… – Он
вдруг замер. – Тсс. Кто-то идёт!
На лестнице зажёгся свет и послышались чьи-то шаги. Заскрипели
перила.
– Ой-ой-ой, – зашептал Циппель испуганно, – это наверняка какой-
то рослый.
– Какой-то кто?
– Рослый.
– Ты хочешь сказать: взрослый? – спросил Пауль.
– Я же так и говорю!
– Ты их боишься?
– О, да-да-да, очень! Все рослые ужасно злые. Все. Очень злые. Ты
меня не выдашь? Нет?
– Не выдам, честное слово, – пообещал Пауль.
Привидение скользнуло к двери крошечным лучом, стало меньше,
потом ещё меньше, и Паулю показалось, что дверной замок проглотил
его. Замочная скважина светилась ещё секунду-другую, а потом враз
погасла.
 – Привет, Пауль! – Папа устало поднимался по лестнице. Он был
одет в строгий костюм, как всегда, когда ходил на работу.
– Привет, пап! Ты сегодня ушёл пораньше?
Обычно-то папа возвращался домой только к вечеру.
Папа ничего не ответил и только удивлённо спросил:
– Почему ты сидишь под дверью?
– Я… я ключ забыл, – соврал Пауль.
– Сколько раз я тебе говорил! – раздражённо начал папа, доставая
ключи. – Когда идёшь на улицу, первым делом остановись и подумай:
всё ли ты взял! Ключи, деньги и…
– Да-да! – Пауль вскочил. – Знаю-знаю. И ранец. Можешь дать
ключ? Хочу сам открыть дверь.
– Ну конечно.
Пауль быстро-быстро наклонился к замочной скважине, шепнул:
«Берегись!» – и аккуратно вставил ключ.
– Ты что-то сказал? – спросил папа.
– Ничего-ничего, – ответил Пауль и снова зашептал: – Осторожно,
поворачиваю…
– У тебя всё хорошо? – Папа удивлённо прислушивался.
– Да просто преотлично! – Пауль криво улыбнулся. – А у тебя? – И
он осторожно повернул ключ в замочной скважине.
– Ну так… сойдёт, – пробормотал папа.
Ключ в замке вдруг задрожал.
– Ох, – испуганно шепнул Пауль, – я тебя задел?
– Это ты мне? – удивился папа.
– Да, – спохватился Пауль, – как дела на работе?
– На работе… ну, в общем… – папа запнулся, – да, в общем, как
обычно. Скучновато.
– Ясно. – Пауль совсем его не слушал. Он наконец-то справился с
ключом. Дверь отворилась.
– А у тебя как дела? – спросил папа.
– Тоже скучновато, – соврал Пауль.

На ужин были макароны. Немножко переваренные, если честно. А

если совсем честно, то просто какая-то макаронная каша. Потому что
маме было совсем не до еды. Она готовила ужин и только и думала что
о своём выступлении на следующей неделе. Мама Пауля – певица. Она
поёт в оперном хоре. Но иногда выступает сольно. Сольно – значит в
одиночку. Когда поёшь совсем один, без хора, то всему залу слышно
каждую твою ошибку. Мама Пауля очень любит петь и всегда очень
волнуется, если ей доверяют солировать.
Так что в этот вечер она думала только об опере, а вовсе не о
макаронах, поэтому они получились переваренными и липкими. Но
Пауль всё равно сказал, что было очень вкусно. А папа просто молча ел.
Вот тут-то всё и случилось.
– Сможешь прийти в пятницу пораньше? – спросила вдруг мама
папу.
– Что? – очнулся папа. – Зачем?
– Я же говорила: у нас будут менять замок.
– Что-о-о? – Пауль выронил вилку с комком макарон. – Какой
замок?
– На входной двери. Мы давно хотели его поменять.
 – Такой прекрасный замок! – воскликнул Пауль.
– Прекрасный? – удивилась мама. – Что же в нём прекрасного?
– Это мой самый любимый замок! – закричал Пауль. – Правда-
правда! Такая чудесная замочная скважина… И… и когда
поворачиваешь ключ, так красиво клацает. И пахнет хорошо…
Мама и папа переглянулись. Потом папа сказал:
– Он же совсем старый. Теперь есть современные, надёжные…
– Но ведь вы так любите старые вещи! – перебил его Пауль. –
Коричневые стулья в большой комнате, например. Вы всегда говорили:
осторожно, не сломай, теперь таких не купишь. И мамина оперная
музыка старая, но ты, мам, всё время говоришь, что она самая красивая.
– Верно, – кивнула мама. – Только в замке главное не красота, а
польза. А наш замок стало заедать, когда поворачиваешь ключ. Его
давно пора менять. Я уже ходила к господину Ритче, и он пообещал
вставить новый…

Господин Ритче – домоуправ, он следит за домом, убирается во

дворе и чинит всё, что ломается.
– Ясно, – вздохнул Пауль. – Когда он придёт?
– Я же сказала: через три дня, в пятницу.
– В эту пятницу? – переспросил папа.
– Господи, в этом доме никто не обращает на меня внимания! – в
сердцах бросила мама. – Да, в эту пятницу!
Пауль поглядел на макаронную кашу на своей тарелке, потом на
лужицу кетчупа и тяжело вздохнул. Все ели молча и сосредоточенно, а
потом мама сказала:
– Нам с папой пора бежать на родительское собрание.
– Оно разве сегодня? – удивился папа.
– Да что это с тобой?! Я два раза уже повторила.
– Ничего-ничего.
Наверное, папа хотел сказать это легко и непринуждённо, а вышло
странновато. С папой определённо что-то было не так, но Пауль ничего
не заметил – он думал только о Циппеле. А мама сердилась, что её
никто не слушает, и тоже ничего не заметила.
– Побудешь один дома? – спросила она Пауля.
– Конечно.
 – Точно?
– Ну да, я спокойненько усну и без вас, – кивнул Пауль.
Мама немного удивилась: обычно-то он никак не хотел засыпать
один.
– Вот и славно, – вздохнула она с облегчением, – мы быстро. Ещё
успею почитать тебе на ночь.
Глава 2
Шаги родителей стихли на лестнице, и Пауль тут же кинулся к
двери.
– Эй, Циппель! Слышишь меня?

– Ну конечно, дорогуша,
Для чего ещё мне уши? —

раздалось из замочной скважины.

– Выходи, расскажу кое-что.
Но Циппель пел себе и пел:

– Пауль у замка хлопочет,

Циппель выходить не хочет!

– Выйди, пожалуйста! – Голос Пауля дрогнул. – Это ужасно важно.

– Если Циппеля зовут,

Вот он, нате, тут как тут!

Р-раз – и привидение появилось в коридоре.

– Что стряслось?
– Родители собираются менять дверной замок, – сказал Пауль.
– Что-о-о? Как это? Когда? Зачем?
– Они говорят, замок совсем старый.
– Циппель их дери! – Привидение заметалось по коридору. –
Совсем старый?… Ничего и не старый, а такой, как нужно! Не-ет, так не
пойдёт, это мой дом. Я заколдую твоих родителей!
– Ты умеешь колдовать?
Циппель замер на месте и задумался.
– Нет. Но прямо сейчас научусь. У тебя есть книга заклинаний?
Давай-ка её сюда, поживее!
 – Хм, – только и смог сказать Пауль, – так быстро ты не научишься.
Слесарь скоро придёт.
– Лекарь? Зачем тебе лекарь?
– Да нет же, слесарь. Такой человек, который меняет замки. В
нашем доме вместо слесаря – домоуправ, господин Ритче, у него в
подвале настоящая мастерская.
– О, домоуправ! – закричал Циппель. – Домоуправы ужасно злые!
Самые злющие из всех рослых! Его я тоже заколдую. В перво-
первейшую очередь!
Он взволнованно летал по коридору взад-вперёд и махал ручками:

– Абра-када-када-бабра,
Был ты слесарь, станешь швабра!

От ярости Циппель светился ярче прежнего.

– Нет, нет, погоди, – бормотал он, – я знаю заклинание получше: -

Злому Ритче на беду

Инструменты украду!

Когда это недоразумение придёт, ты говоришь?

Вдруг он обрушился на пол и стал похож на воздушный шарик, из
которого вышел весь воздух.
– У-у-у-у-у-у Привидение без замка – как же это? – зарыдал
Циппель и закрыл белыми ручками лицо. – Где мне теперь жи-и-ить?
– Ой, а это ещё откуда? – удивился Пауль.
Привидение вдруг покрылось странными клубами пыли, похожими
на спутанные серебристые нити.
– Вызвини, – сказал Циппель, – это всё я наплакал.
Он смахнул с себя серебристые нити, и они пылью посыпались на
пол. Теперь он не светился, как раньше, и стал совсем серым. Пауль
бережно собрал пыль вокруг Циппеля.
– Види-и-ишь? Ви-и-и-ди-и-ишь? – жалобно вскричал Циппель и
кивнул на то, что осталось от серебряных слёз. – Привидения плачут
совсем нечасто. – Теперь его голосок звучал гневно. – То есть никогда
не плачут. В крайнем случае – иногда. Редко. Ни за что. И не так, чтобы
часто. Так, время от времени – то есть совсем-совсем изредка.
– Ну да, – кивнул Пауль, – действительно, совсем не часто. Ну не
расстраивайся, за три дня успеем найти тебе новый замок!
– Как это не расстраивайся? – закричал Циппель. – Понимаешь, это
должен быть очень старый замок. Мне по размеру. И чтобы внутри всё
как надо: немножечко масла, немножечко ржавчины, немножечко
грязи… ты же вообще в этом не разбираешься! Стопроцентно.
– А если мы такой не найдём?
– Тогда я сначала посерею, потом заболею, а потом – у-у-у-у-у!..
С Циппеля снова посыпалась пыль, он посерел и стал похож на
летающую половую тряпку, а вовсе не на привидение.
– Ладно, ладно, – закричал Пауль, – мы найдём хороший старый
замок, с маслом, ржавчиной и грязью! Мы точно найдём что-нибудь
подходящее, – заверил он Циппеля, хотя понятия не имел, где искать.

Пауль пошёл в свою комнату. Циппель летел вслед и с

любопытством оглядывался, а на пол осыпалась серебряная пыль.
– Здесь ты живёшь?
– Да, это наша квартира. Я тут живу с мамой и папой.
– О-го-го! – Циппель посмотрел на Пауля с уважением. – Ваша
квартира куда больше моего замка. Так вы короли?
– Нет, мы самая обычная семья. Папа учитель, а мама…
– Семь ты? – перебил Циппель, с любопытством облетая вокруг
Пауля. – Странно. Я-то всего один. Ну, если не считать пустоты внутри.
– У тебя внутри пустота? – удивился Пауль.
– Тестественно. Привидения сделаны из света и воздуха. Свет и
воздух, больше ничего… Что ты смеёшься?
– Потому что ты говоришь «тестественно», а надо…
– Ага, ага! – Циппель совсем не слушал. Он замер в воздухе и
глядел во все глаза на игрушечную железную дорогу посреди
комнаты. – О-о-о, что это у тебя тут?
– Моя железная дорога, – пояснил Пауль и подтолкнул поезд.
Вагончики покатились по рельсам.
– Ух ты-ы! – обрадовался Циппель. Теперь он ярко светился от
радости и летал туда-сюда как огромный резиновый мяч. – Ух ты-ы-ы-
ы! Как здорово! Можно мне прокатиться?
– Конечно, – разрешил Пауль.
 Циппель подплыл к последнему вагону, уменьшился вдвое и мягко
приземлился на крышу. Удивительно, как это у него получалось! Пауль
уже видел, как привидение исчезает в замочной скважине и появляется
оттуда, но вот так запросто уменьшиться в два раза прямо посреди
комнаты – это было совсем невероятно. Пауль подтолкнул поезд, и
Циппель прокатился по кругу.
– А быстрее можно? – осведомилось привидение.
– Можно! – Пауль снова толкнул поезд, и тот помчался по рельсам
быстро-быстро.
– Едет-едет-едет, дом с привидениями! – радостно завопил
Циппель.

– Ты знаешь, что такое дом с привидениями? – рассмеялся Пауль.

– Ну конечно, – кивнул Циппель. – Вот это, на колёсах, дом, а это я
– привидение. Всё вместе – дом с привидениями.
– Дома с привидениями огромные.
– Да ладно? – Циппель недоверчиво посмотрел на Пауля.
 – Ага. Например, в парке аттракционов. Или на Октоберфесте. Туда
даже взрослые ходят, чтобы бояться.
– Чтобы бояться? Рослые? Чего же они боятся? Самые страшные-то
– они.
– Привидений.
Циппель засмеялся и никак не мог остановиться.
– Мы же совсем не страшные. Я ничего им не сделаю,
стопроцентно. – Он покачал головой. – Рослые иногда такие глупые…
– Привидения в парке развлечений жуткие, – пояснил Пауль. –
Высоченные, весь рот в крови, глаза вывалились, в голове топор – ужас.
Ещё они стонут или страшно кричат.
– Бедненькие, они поранились? – участливо спросил Циппель. –
Парк аттракционов – это больница для привидений?
– Нет, это совсем не настоящие привидения. Это куклы, их делают
такими страшными, чтобы все боялись. Хочешь, пойдём посмотреть на
них, как только начнётся Октоберфест?
– Хочу! Пойдём завтра?
– Нет, Октоберфест в следующем месяце.
– В Следующеммесяце? Это такой город? Далеко? За день не
дойти?
– Не. В году двенадцать месяцев – январь, февраль, март и так
далее. Сейчас сентябрь, октябрь будет потом. Октоберфест всегда в
октябре. Придется ещё немного подождать.
– Ладно, – махнул ручкой Циппель, – я подожду. А что будем
делать до октября? Ой-ой-ой, останови, останови! – вдруг закричал он.
Пауль придержал вагончик. Циппель слетел с него и снова стал
расти.
– Как ты здорово умеешь надуваться и сдуваться, – восхищённо
сказал Пауль.
– Да-да! – Циппель его не слушал. – Что это у тебя тут такое?
– Игрушечный магазин.
У Пауля был магазин, в котором можно покупать всякую всячину –
фрукты, молоко, хлеб, стиральный порошок. Всё игрушечное.
Циппель подплыл к кассе на прилавке.
– Я вот про эту штуку.
– Это касса.
– Для чего?
 – Сюда кладут деньги. – Пауль выдвинул ящичек – в нём лежали
монетки в один, два и десять центов.
– О-го-го! – вскричал Циппель и взмыл вверх. – О-го-го! Ты всё-
таки король!
– Я? Нет, совсем нет! С чего ты взял?
– Ну, у тебя же полным-полно сокровищ! Гляди, как сверкают!
– Да это просто сдача. Если кто-нибудь покупает у меня всякие
вещи и платит деньги, монетками я даю сдачу.
– Э-ге-гей, как они блестят! И кто у тебя покупает эти всякие вещи?
– Друзья. Или мама и папа.
– У твоих родителей нет своих вещей?
– Так это всё понарошку! Такая игра.
– Ш-ш-ш-ш! – Циппель прислушался. – Кто-то идёт!
Пауль огляделся: куда же его спрятать?
Было слышно, как в замочную скважину вставили ключ. Циппель
съёжился, стал крошечным, словно горошина, нырнул в ящичек кассы и
зашептал:
– Быстрее, быстрее закрывай!
– Точно, – пробормотал Пауль и закрыл ящичек.
В комнату заглянула мама:
– Привет, Пауль!
– Привет, мам! – Он украдкой взглянул на кассу: не видно ли
Циппеля?
– О, магазин! – сказала мама. – Давненько ты в него не играл.
Продашь мне что-нибудь?
– Ой нет, магазин закрыт. Уже поздно.
Мама засмеялась:
– И правда. Почитать тебе на ночь?
– Не, мам, я так устал… – соврал Пауль.
– Ну хорошо, – пожала плечами мама.
Пауль нырнул в постель.
– Спокойной ночи! Закрой дверь, пожалуйста: свет в коридоре
такой яркий…
– Ничего себе. – Мама покачала головой. Каждый день она
оставляла дверь широко открытой, потому что Пауль ужасно боялся
духов и привидений. – Закрою. Сладких снов, мой дорогой.
– И тебе тоже, – ответил Пауль.
 – И мне тоже, – пробормотал Циппель, – я тоже дорогущий
дорогой.
Мама снова заглянула в комнату.
– Ты что-то сказал?
– Я тебя очень люблю, – сказал Пауль, – спокойной ночи!
– Спокойной ночи, Пауль!
В комнате стало темно. Пауль дождался, пока в гостиной включат
телевизор, вскочил и поспешно выдвинул ящичек, где прятался
Циппель.
– Уф, – выдохнул он. – Тебя чуть не схватили!

– Тили-пили-тили-тили,
Циппеля почти схватили!

– Где ты собираешься спать?

– В моём замке, где же ещё?
– Там, наверное, будет тесновато: на ночь папа оставляет в нём
ключ.
– Что? Прямо в моём замке? – Циппель в ужасе смотрел на Пауля.
– Ну он не знает, что это теперь твой замок. Он всегда так делает.
Чтобы по утрам точно знать, куда девал свой ключ, как он говорит. Но
я-то думаю, он просто не хочет, чтобы к нам забрались грабители.
– Разве хранители забираются в квартиры?
Пауль сначала не понял. А потом рассмеялся:
– Грабители. Воры. Они забираются в квартиры по ночам и крадут
всё, что попадётся под руку.
– Пусть только попробуют заявиться! – Циппель затряс белыми
кулачками. – Так, я буду спать у себя, и будь что будет! Ты не мог бы
вытащить этот дурацкий ключ?
– Я попробую.
Пауль тихонько открыл дверь и выглянул в тёмный коридор. Из
большой комнаты доносились голоса родителей.
– Давай, быстрее! – шепнул Пауль. – Они как раз смотрят
телевизор!
Он прокрался на цыпочках в прихожую. Циппель обогнал его,
напевая:
 – Пока никто не слышит,
Крадёмся мы, как мыши!

– Ш-ш-ш-ш! – Пауль осторожно вытащил ключ и положил его на

комод. – Быстрее, давай!
– Спасибо!
Циппель становился все меньше, меньше и наконец превратился в
крошечную светящуюся точку. А потом исчезла и она.
– Спокойной ночи! – прошептал Пауль в замочную скважину.
И пока Пауль крался к себе в комнату, он слышал, как Циппель
напевает где-то в замке:

– Циппель спит, спокойной ночи!

Было классно, очень-очень…
Глава 3
На следующее утро Пауль открыл глаза и понял, что всю историю с
привидением по имени Циппель он выдумал. Но потом увидел
открытый ящичек кассы и поезд, стоявший точно там, где Циппель
вчера с него слез.
Пауль торопливо оделся – так быстро он никогда не одевался – и
вышел в коридор. Было слышно, как на кухне мама готовит завтрак. А в
дверном замке снова торчал папин ключ. Пауль расстроился.
– Циппель! – зашептал он в замочную скважину.
Тишина.
Он приложил ухо к двери и забормотал:
– Эй, Циппель, слышишь меня?
В замочной скважине было тихо.
– Доброе утро! – Мама стояла в дверях кухни и всматривалась в
темноту коридора. – Что там такое?
– Ой, привет, мам! – Пауль вздрогнул. – Да какой-то странный шум
на лестнице. Наверное, показалось…
– Идёшь завтракать? Уже поздно.
– Ага, – буркнул Пауль, – только умоюсь.
В ванной он включил воду, а сам кинулся к входной двери и
тихонько постучал.
– Циппель! Циппель, ты тут?! Ну скажи же что-нибудь!
Но никто не ответил. Тогда Пауль заглянул в замочную скважину.
Там было совсем темно. У Пауля заныло сердце. Не мог же Циппель вот
так просто исчезнуть!
– Пауль, ты идёшь? Уже почти полвосьмого! – крикнула из кухни
мама.
– Иду, – тихо ответил Пауль, закрыл в ванной воду и пошёл
завтракать.
Тосты опять подгорели. Пауль старательно счищал чёрную сажу –
и тут мама спросила:
– Что-то случилось? Ты какой-то грустный…
– А, нет, ничего. – Пауль помотал головой. – Просто не хочу в
школу.
 – Могу представить, – сказала мама. – У меня на следующей неделе
спектакль, и я ужасно нервничаю, потому что…
– Сделаешь мне с собой бутерброд? – перебил её Пауль.
– Ну конечно!
– Спасибо. А на хлеб чего-нибудь положишь? Вчера ты дала мне
два сухих кусочка чёрного…
– Ох, прости! – Мама вздохнула. – Я сейчас такая рассеянная. Моя
роль в опере ужасно сложная…
Но Пауль не дослушал – он кинулся в свою комнату, быстренько
написал записку и спрятал её в игрушечном магазине. Записка была
такая:

Дорогой Циппель, где ты?

Прости, что так получилось с папиным ключом. Мне
нужно в школу, но после обеда я вернусь. Надеюсь, и ты
тоже.

Твой Пауль

Потом он пошёл в школу В школе всё было как всегда. Тим и Том
задирали его на первой переменке. И на второй. И на уроках тоже
задирали, пока господин Ампермайер не видел. Тим был выше всех в
классе, а Том толще всех – и думать было нечего их одолеть. Когда
Пауль только-только пошёл в школу, он ещё решался давать сдачи. Или
просто убегал. Но Тим и Том всегда догоняли его и били – чем больше
он сопротивлялся, тем больше им нравилось его задирать. Поэтому
теперь он просто молчал и терпел. С Тимом и Томом было точь-в-точь
как с плохой погодой: ты видишь на горизонте чёрные тучи и
надеешься, что их протянет мимо. Но дождь всё-таки начинается, и ты
сначала мокнешь, а потом ждёшь, пока одежда высохнет. Только вот
дождь заканчивается, а обиды никуда не деваются. Даже по вечерам,
засыпая, Пауль вспоминал, как Тим и Том кричали ему: «С Паулем
никто не дружит!», «Пугало огородное!», «Уродец, страшила!».
Сегодня всё было хуже некуда. На переменке Тим отобрал у Пауля
бутерброд. На уроке по рисованию Том вылил ему за шиворот воду для
мытья кисточек. Но Паулю было не до них, и он совсем не
расстраивался, потому что всё время думал о Циппеле. Только бы он не
исчез, только бы снова его увидеть.
День перевалил за середину, и, когда в полчетвёртого наконец-то
закончилась продлёнка, Пауль как угорелый помчался на велосипеде
домой. А в подъезде понёсся наверх, перепрыгивая через две ступеньки.

Пауль добежал до квартиры и остановился у двери, переводя дух.

Подождал, пока сердце перестанет биться как сумасшедшее.
Прислушался. Тишина. Он наклонился и заглянул в замочную
скважину. В коридоре, как и вчера, стояли неразобранные чемоданы. А
в замочной скважине было темно и тихо.
Пауль тихонечко позвал:
– Циппель!
 С улицы слышалось: ш-ш-ш, ш-ш-ш, ш-ш-ш – кто-то подметал
двор. И больше ничего.
Пауль позвал опять:
– Циппель! Ты слышишь меня?
Тишина.
Он осторожно вставил ключ в замочную скважину и медленно-
медленно повернул его. Дверь, тихо скрипнув, отворилась. Пауль
вытащил ключ. Постоял в коридоре, а потом крикнул в темноту:
– Циппель! Ты здесь?
Но всё было тихо, и тогда Пауль пошёл в свою комнату. Вагончик
железной дороги стоял там же, где и вчера, а записка, которую он
написал утром, всё так же лежала у кассы игрушечного магазина.
Пауль снял ранец и медленно поставил его на пол. Ему стало очень
грустно. Циппель ушёл. Папа прогнал его. Чёрт!
Пауль выглянул во двор: господин Ритче подметал осенние листья
и болтал с фрау Вильгельм. Фрау Вильгельм прижимала к себе сумку в
цветочек, смеялась чему-то и глядела одним глазом на листья, которые
сметал в кучу домоуправ: ш-ш-ш, ш-ш-ш, ш-ш-ш. Пауль прислонился
лбом к холодному стеклу и долго смотрел на господина Ритче и фрау
Вильгельм, не замечая их, и ему стало ещё грустнее. Вдруг он
насторожился. Затаил дыхание. Неужели кто-то поёт? Какой-то
ребёнок? Тихо-тихо. Совсем рядом. Где-то в квартире. Пауль вышел в
коридор и прислушался. Звуки доносились из спальни родителей.
Пауль осторожно заглянул в комнату. Большой платяной шкаф был
открыт. Половина ящиков выдвинута, на полу лежали горы трусов и
носков. Циппель, напевая, рылся где-то внутри. Раз – и на пол вылетел
красный носок, а вслед за ним – синий.
Сердце Пауля подпрыгнуло от радости.
– Что ты делаешь? – спросил он.
В шкафу стало тихо. Потом гора белья зашевелилась, и показался
Циппель с носком на спине.
– Тут полно таких прекрасных вещей, – сообщил он. – Пальто.
Одеяла. В них можно нырять. – Он плюхнулся на стопку носков. – И
столько мягонького, чтобы сидеть.
Циппель подплыл к краю ящика и посмотрел вниз, на пол – туда,
где лежали папины трусы.
– Послушай-ка, можно мне взять один из этих расчудесных
флагов? – поинтересовался он. – Красненький, например?
– Это папины трусы, – сказал Пауль. – Они у него все по счёту. Он
сразу заметит, если что-то исчезнет. Но я знаю, что можно взять вместо
флага.
– Пф! – Циппель вдруг разозлился. – Твой папа! Что за злющий
тип! Жуткий человек. Настоящий рослый. Да!
– Почему? – удивился Пауль.
– Как – почему? – вскричал Циппель так, словно было ясно как
день почему. – Я тебе скажу! Сегодня ночью он разворотил ключом мой
дом. Мне некуда было деваться, он зажал меня так, что теперь у меня
всё болит. Я и секундочки глаз не сомкнул! Так не годится,
стопроцентно!
– Ой, прости! Папа не нарочно, он ведь не знает, что ты живёшь в
замке.
– Всё равно. Это мой замок. Где мне теперь жить?
– Мы что-нибудь придумаем. – Пауль принялся собирать трусы и
носки, раскиданные по полу, и складывать их обратно в шкаф. –
Обещаю. А сейчас помоги мне убраться.
– Куда убраться? – спросил Циппель.
– Убраться – это значит разложить всё по своим местам. У папы
такой пунктик, знаешь: он всегда хочет, чтобы вещи лежали строго по
цветам. Так что придётся всё снова уложить, как он любит.
Пока Пауль раскладывал носки по разноцветным кучкам – чёрные к
чёрным, красные к красным, серые к серым, – Циппель сидел наверху и
напевал небольшую уборочную песенку:

– Серое здесь, а красное там,

Пауль счастлив, тарам-пам-пам!
 Потом Пауль перебрал все трусы – чёрную горку, белую горку,
рядом – двое синих и двое красных трусов, а Циппель напевал:

– Чёрное в ящик, на вешалку белое,

Пауль шустрый, ловкий, умелый!

– Пошли в мою комнату, – сказал Пауль, когда наконец закончил

уборку.
– Подожди-ка, – остановил его Циппель, – можно, я хотя бы этот
спальный мешок заберу?
Он поднял с полу синий носок.
– Ладно, – кивнул Пауль. – Синих у папы много, он не заметит…
Циппель плыл за Паулем по коридору.
– Где ты пропадал? Я проснулся, а тебя нигде нет.
– В школе, – сказал Пауль. – Я же тебе написал.
– Ничего не знаю. Я не умею читать.
– Правда? – удивился Пауль. – Научить тебя?
Циппель восторженно закивал:
– Ой, да, давай!
Пауль сел за письменный стол, вытащил лист бумаги и написал
букву «А».
– Это «А», – сказал он.
– Ничего подобного, – кротко отозвался Циппель. – Никакое это не
«А», это просто дом. Стопроцентно.
– Ага, похоже на дом, – согласился Пауль, – но мы говорим «А».
Он написал ещё одну букву:
– А это «О».
– Да ну, – махнул рукой Циппель, – какое же это «О». Я скажу тебе,
что это. Это круг.
– Ну да, – снова согласился Пауль, – выглядит как круг, но на
самом деле это буква «О».
Циппель засмеялся:
– Ты иногда такой чудной. Ладно, будь по-твоему. Дом и круг. «А»
и «О». Что там ещё? Я теперь знаю все буквы?
– Как бы не так, – улыбнулся Пауль, – букв ещё полно. Целых
тридцать три.
– Тридцать три? Это же больше ста! И они все разные? Такое
никому не выучить!
– Да нет же, у тебя получится, – сказал Пауль. – Смотри: вот это
«С».
– О! – воскликнул Циппель. – «С» как «слон»? Точно-точно!
Напиши-ка «слон».
Пауль написал: «СЛОН».
– Гм! – Циппель разочарованно разглядывал слово. – И всё?
– Всё.
– Чего-то не хватает! Хобота! Хобота нету!
– Так я же написал «слон», а не нарисовал его, – возразил Пауль.
– А что, у написанных слонов нет хоботов? И бивней нет? И ушей?
Пауль поглядел на лист бумаги.
– Понимаешь, нет здесь никакого слона. Тут просто буквы.
– А где же настоящий слон?
– В зоопарке.
– Тогда напиши-ка – «зоопарк».
Пауль написал.
Когда он закончил, Циппель рассмотрел слово со всех сторон.
Потом поднял листочек, на котором писал Пауль, и поглядел на него
снизу.
– Не вижу тут никаких слонов, – сказал он.
– Конечно не видишь. Я же просто написал слово «зоопарк».
– Но ты сказал, что слон – в зоопарке!
– Это настоящий слон в настоящем зоопарке. А тут только слова.
Циппель старательно зачеркнул слово «слон».
– Не грусти, ненастоящий слон, – сказал он нежно, – когда ты
подрастёшь, то будет у тебя и хобот, и всё-всё-всё. – Он повернулся к
Паулю. – Слушай, многовато мне на сегодня. Мы написали ужасно
много букв. И скажу я тебе, они были огромные – такие огромные, как
слоны! Поэтому хватит.
– Я тоже так думаю, – кивнул Пауль.
– А откуда ты всё это знаешь? – поинтересовался Циппель.
– Мне рассказал учитель.
– Твой папа?
– Да нет, другой учитель. Мой папа работает совсем в другой
школе.
– Неужели в этом мире целых две школы?
– Да больше.
– Ага, ясно – тридцать три.
– Почему тридцать три?
– Ну ты же сказал, что букв ужасно много, целых тридцать три.
– Нет, школ гораздо больше. Мой папа учит взрослых работать на
компьютере.
– Ничего не понимаю. Если твой папа – учитель, то почему он
сегодня днём был дома?
– Дома? Нет, он утром всегда уходит на работу и приходит поздно
вечером.
– Ну вот сегодня он ушёл, а потом тихонько прокрался обратно.
– Как? – вскрикнул Пауль, а потом зашептал: – Так он дома?
– Не волнуйся, – успокоил его Циппель, – его нет. Он убежал,
совсем недавно. Но весь день сидел в большой комнате. Тихонько
разговаривал сам с собой и таращился в серебряный ящик. В ящике
было ужасно много картинок, и папа колотил по чёрным кнопкам как
ненормальный.
– А, компьютер, – понял Пауль.
– Точно, не в глаз, а в бровь! – Циппель кивнул, словно всегда знал,
что такое компьютер. – Потом в ужасе посмотрел на штуку с двумя
палочками и убежал.
– На какую штуку с двумя палочками?
– На такую, где палочки медленно вращаются по кругу. Она то
тикает, то такает, даже глубокой ночью, – объяснил Циппель.
– А, часы, – засмеялся Пауль.
– Точно, не в глаз, а в бровь! – снова сказал Циппель. – Но, знаешь,
твой папа был такой странный. Будто прятался от кого. Когда он
уходил, то очень тихо закрыл входную дверь. Ну и потом я пошёл
поиграть в шкаф, с этими мягонькими штучками.
Пауль задумался.
– Папа тебя не заметил?
– Тестественно нет, – сказал Циппель. – Во-первых, он рослый – а
все рослые дальше собственного носа не видят. А во-вторых, я
спрятался. Вот так, смотри.
Циппель взлетел вверх. Сначала Пауль ещё видел его, а потом тот
исчез, слившись с белым потолком. Будто и не было никакого Циппеля.
– Я парил прямо над ним, – сказал Циппель откуда-то сверху. –
Отковырял пару кусочков обоев и кинул ему на голову, чтобы
отомстить за ключ и всё такое, но он ничего не заметил.
Пауль почти не слушал. Что случилось с папой? Ещё вчера он был
такой рассеянный. А теперь оказывается, он целыми днями тайно
отсиживается дома.
– Эй, ты совсем меня не слушаешь! – Циппель летал прямо перед
лицом Пауля.
– А? Что? – очнулся тот.
– Я спросил, можно, я пойду завтра с тобой в школу?
– Лучше не надо, – сказал Пауль. Он совсем не хотел, чтобы
Циппель увидел, как Тим и Том над ним издеваются. – Сначала…
сначала тебе надо выучить все буквы. А то ты ничего не поймёшь.
– Я выучил уже много букв!
И Циппель запел:

– А, О, С – едем в зоо по шоссе.

С, О, А – в зоопарке нет слона.
А, С, О – и на этом всё!

– Может, в другой раз, – пообещал Пауль.

– «Ругойраз, ругойраз», —
Вопит зелёный дикобраз, —

буркнул Циппель. И обиженно насупился.

Глава 4
В эту ночь Циппель спал в синем носке.
Точнее, собирался в нём спать. Пауль положил носок на полку и
хорошенько спрятал его за книгами.
– Ну вот, теперь это твоя постель, – сказал он.
Циппель грустно вздохнул:
– Вообще-то привидения всегда спят в своём замке.
– Знаю, – кивнул Пауль, – но папа ведь вставит туда вечером ключ.
И потом, всё равно придётся найти тебе другое местечко – из-за
господина Ритче.

– Ритче-ратче-тратче-трак,
Вот попался ж я, простак! —

снова вздохнул Циппель. – Ну ладно, посплю немножечко здесь.

Только эта штука слишком мягкая. Мне нужна жёсткая постель. Может,
положим туда что-нибудь уютненькое, жёсткое? Что-нибудь с
расчудесными углами и острыми краями?
Пауль огляделся. Потом набрал разных шариков, костяшек домино,
взял парочку кубиков лего и напихал всё это в носок:
– Пойдёт?
Циппель исчез внутри, и было слышно, как он возится и шуршит.
Носок топорщился тут и там, наконец Циппель вынырнул:
– Конечно, ни ржавчины, ни масла, ни пыли. Но всё равно уже
лучше – уютно, жёстко и тесно.
В коридоре послышались шаги.
– Так, теперь точно пора спать, – сказала мама, открыв дверь. –
Тебе что-нибудь почитать?
Она подошла к книжному шкафу.
– Вот эту, пожалуйста. – Пауль подскочил, вытащил первую
попавшуюся книгу, сунул её маме в руки и улёгся в кровать. – Я так
устал!
Мама села на краешек постели:
– Эту? Точно?
 – А что?
– Это «Справочник детских болезней». Наверное, случайно
оставила, когда ты болел. Давай найду какую-нибудь детскую книжку?
Она хотела подняться, но Пауль схватил её за руку:
– Не-не-не, почитай эту! Пожалуйста! Хочу послушать про детские
болезни! Это так интересно!
Мама наморщила лоб.
– Ну пожалуйста! – попросил Пауль. – Болезни бывают такие
увлекательные!
– Как хочешь. – Мама пожала плечами. Она полистала книгу. – Вот
это интересно: корь.
– Да, давай про корь! – обрадовался Пауль.
И мама стала читать, что такое корь, как отличить её от ветрянки
или краснухи, и долго ли болеешь, если заразишься. Пауль зевнул.
Потом ещё раз, и ещё, и тогда мама сказала:
– Давай-ка спать. – Она погладила его по голове и выключила свет.
Дверь за ней закрылась, и в шкафу кто-то захихикал.
– Какие у вас, людей, смешные истории для чтения! – кудахтал
Циппель.
– Ш-ш-ш-ш, – зашипел Пауль.
Но Циппель не унимался – теперь его голос был точь-в-точь как у
мамы:
– Давны-ы-ым-давно-о-о жил-был маленький прыщик, и звали его
Корь. Однажды он бродил по коже и встретил второй прыщик. «Эй, как
тебя зовут?» – спросил первый. «Я маленькая Краснуха», – ответил
второй.
– Да тише ты! – зашептал Пауль. – Мама услышит!
– Прости. – Циппель кудахтнул ещё разочек, и всё затихло.
– Как у тебя это получается? – спросил Пауль.
– Что?
– Говорить маминым голосом.
– Говорить маминым голосом, – передразнил Циппель. Теперь его
голос звучал совсем как голос Пауля.
– Будет этому конец? – раздался вдруг папин голос, и Пауль
вздрогнул. Он приподнялся на постели – дверь была закрыта.
– Это тоже был ты? – спросил Пауль.
– Это тоже был я? – откликнулся эхом голос Пауля из книжного
шкафа.
– С ума сойти! – воскликнул Пауль. – Значит, ты можешь говорить
за любого?
– Ну не знаю насчёт любого, – отозвался Циппель уже своим
голосом, – но вас троих я уже слышал, и вы у меня неплохо
получаетесь. – Он тихонечко засмеялся, а потом сказал низким папиным
голосом: – А теперь спать, циппель вас дери.
Глава 5
Проснувшись утром, Пауль первым делом бросился к книжному
шкафу Заглянул за книги и расстроился: синий носок лежал на полке, а
Циппель исчез. Пауль посмотрел и тут и там – Циппеля не было.
Обыскал все полки – пусто. Только на самой дальней в густой пыли
лежал одинокий красный шарик.
Пауль огляделся. Вот незаправленная постель. Железная дорога.
Циппеля нет. Гора одежды на стуле. Ранец. Циппеля нет. Вот
подоконник, вот занавески и батареи. Циппеля нет и тут. Игрушечный
магазин. Касса. Уф – ящичек кассы выдвинут.
Пауль заглянул в него и увидел, что все монетки исчезли. Куда они
девались? Он присмотрелся – больше ничего необычного в комнате не
было. И тут он услышал какой-то странный звук. Как будто мурчала
большая кошка. Или шипела скороварка, из которой выходит пар: мр-р-
ш-ш-с-мр-р-р. Звук доносился со стола. Оттуда, где стояла свинья-
копилка. Это она? Мр-р-ш-ш-с-мр-р-р. Свинья смотрела на Пауля, и
ничего странного в ней не было – большие круглые глаза, открытый
рот. А изо рта доносилось: мр-р-ш-ш-с-мр-р-р.
Пауль осторожно постучал по фарфоровой спине – из прорези для
монеток пулей вылетел совсем посеревший Циппель и испуганно
закричал:
– Внимание! Налёт! Нападение!
Пауль тоже испугался. Циппель застыл в воздухе и открыл глаза:
– Ой, где это я?
– Ты был в моей копилке, – пояснил Пауль. – Ты устроил себе там
спальню?
 – Ох, как же всё это ужасно! – Циппель сердито зевал. – Носок
твоего папы слишком мягкий!
– А копилка? Тоже не подошла?
– Там совсем нет ржавчины, – поморщился Циппель. – И вообще
привидения живут в замках, а не в свиньях. Мне нужен хороший замок:
с ржавчиной, маслом и пылью – такой, знаешь, узкий, и тёмный, и
очень-очень старый. Без замка я совсем не могу спать. А завтра ваш
поменяют, и у меня вообще не будет дома.
– Подожди… подожди, я, кажется, кое-что придумал.
– Вечно ты что-нибудь придумаешь, – заворчал Циппель. – Что там
на этот раз?
– Можно посмотреть у соседей – вдруг у кого остались старые
замки. Ты мог бы там обосноваться.
– О! Здесь живёт ещё кто-то? – встрепенулось привидение.
– Конечно, – кивнул Пауль, – Тут много квартир.
– Но тогда я буду жить не с тобой. – Циппель смотрел на него во
все глаза.
Пауль растерялся и не знал, что сказать.
– Ты можешь уходить в другой замок только на ночь, а жить тут, –
предложил он потом.
– У-у-у-у-у, – завыл Циппель, и серые клоки пыли посыпались на
пол, – ты больше меня не лю-ю-ю-юбишь!
– Нет, нет, что ты! – зашептал Пауль и протянул к Циппелю руки,
чтобы утешить его. – Я тебя очень люблю. Ты мой лучший друг!
– У-у-у-у! – порыдал тот ещё немножко. -

Ах, никто меня не любит,

Ах, никто не приголубит!
Циппель плачет и тоскует
И тоску с тоской рифмует…

– Пауль! – крикнула мама из кухни. – У тебя всё в порядке? Ты там

не поранился?
– Нет, я просто слушаю музыку. «Песню привидения».
– Здорово! – ответила мама. – И правда, похоже на привидение!
Поторопись, скоро будем завтракать.
– Иду! – Пауль собрал пыль, слетевшую с Циппеля. – Послушай, –
зашептал он, – давай так: вечером поищем новый замок, и, если тебе
что-нибудь понравится, можешь поспать там на пробу. Ну а нет – так
нет.
– Хорошо, – согласился Циппель, – только не задерживайся в этой
своей школе, без тебя тут ужасно скучно.
– Ага, – кивнул Пауль. И пошёл завтракать.
Глава 6
Вернувшись из школы, Пауль немного постоял в коридоре,
прислушиваясь. Было тихо. Ну, почти. Из кухни доносилось знакомое:
мр-р-ш-ш-с-мр-р-р. Пауль, крадучись, пошёл туда.
Циппель лежал посреди кухни в огромной куче муки. Он высыпал
муку горой прямо на пол, устроил на вершине кратер и улёгся в него,
свернувшись калачиком, словно кошка. Мр-р-ш-ш-с-мр-р-р. Мр-р-ш-ш-
с-мр-р-р, – храпел он, и каждый раз мука взметалась белым облачком:
мр-р-ш-ш-с-мр-р-р. Это было похоже на вулкан, который Пауль видел в
прошлом году в Италии – у того тоже то и дело вылетали из кратера
маленькие белые облачка.
Пауль осторожно подошёл к раковине налить воды. Он старался не
шуметь, но Циппель его всё равно услышал и открыл глаза. Потом
потянулся – совсем как человек. Ну почти. Он поднял правую руку, и
она вытянулась, словно резиновая. Потом левую – она тоже стала расти,
извиваясь, как змея. Зевнул во весь рот, и голова его вытянулась, будто
шланг. Потом отряхнулся, как кошка, и снова стал таким, как всегда.
Теперь Циппель восседал на вершине своей мучной горы и светился от
гордости.
– Погляди-ка! Такая чудесная пыль! Лучше неё я в жизни не видел!
– Это не пыль, – возразил Пауль.
– Это пыль! Спальная пыль, вот это что! И здесь я наконец-то могу
спокойно поспать.
Пауль покачал головой:
– Это мука. Из неё делают выпечку.
– Вот из этого – печку? Хотел бы я посмотреть. – Циппель
скептически оглядел гору муки.
– Выпечку, – сказал Пауль, – пирожные, хлеб, всякое такое, чтобы
есть. Прости, но я всё это уберу. Если мама увидит, будет ругаться.
Пауль хотел достать из-под раковины совок и щётку, и тут Циппель
спросил:
– Что такое «есть»?
– Неужели ты не знаешь, как едят? – удивился Пауль.
– Не-а.
 Пауль задумался, потом подошёл к столу и взял с тарелки
мандарин.
– Что это такое? – заинтересованно спросил Циппель.
– Мандарин. – Пауль очистил мандарин, взял дольку двумя
пальцами, положил в рот, пожевал чуть-чуть и проглотил.
Циппель изумлённо уставился на него.
– Куда… куда оно уехало?
– В мой живот, – сказал Пауль.
– Открой-ка рот! – скомандовал Циппель взволнованно. –
Немедленно открой рот!
Пауль открыл рот. Циппель подплыл совсем близко и уставился
туда.
– Подними язык!
Пауль скатал язык в трубочку. Циппель придирчиво осмотрел рот
Пауля.
– Куда девался этот хитрюга мандарин?
– Я его проглотил, – сказал Пауль.
– Ну-ка встань! – вскричал Циппель. – Давай, давай, вставай
побыстрее!
Пауль встал. Циппель осмотрел стул, на котором тот сидел, потом
облетел Пауля со всех сторон.
– Невероятно! Как у тебя это получается? Ну-ка задери свитер!
Пауль задрал свитер и футболку. Циппель подплыл к его животу,
обнял его и заботливо спросил:
– Эй! Мандарин! Хитрюга! Ты там? Ответь, мандарин!
Потом он облетел Пауля – слева направо и справа налево.
– Признавайся, – сказал он, – ты его спрятал. Не мог же ты и
вправду кинуть его туда.
– Мог.
– Циппель тебя дери! – Привидение захлопало в ладоши. – Ты
умеешь колдовать!
– Да нет же, я просто ем.
– А куда оно всё тогда девается?
– Оно в моём животе.
Циппель восторженно покосился на живот Пауля:
– Можно мне тоже чего-нибудь съесть? Этот хитрый мандарин, к
примеру?
 – Он слишком большой.
Пауль достал из шкафа вазочку с изюмом и протянул Циппелю.
Тот разочарованно поглядел на него:
– Что это ещё за морщинистые козявки?
– Это изюм. Он вкусный.
Пауль положил три изюмины в рот, прожевал и проглотил.
Циппель тоже взял из вазочки изюмину, широко раскрыл рот и
осторожно положил её внутрь.
Плюх! Изюмина упала на пол.
– Ой! – удивился Циппель.
– Ой! – удивился Пауль.
Они уставились на изюмину.
– Может, нужно подольше подержать во рту? – предположил
Циппель.
Он взял ещё изюмину, положил её в рот. Плюх! Теперь на полу
лежали две изюмины.
– Странно, – сказал Пауль. – Они проваливаются насквозь.
– Как жалко, – вздохнул Циппель.
– Ну, может, это и хорошо, – сказал Пауль. – Зато у тебя никогда не
будет болеть живот. Ладно, нужно убрать муку.
– Муку тоже едят? – спросил Циппель.
– Нет, она слишком сухая. Но вот, смотри! – Пауль открыл
холодильник. – Всё, что тут стоит, можно есть.
Циппель заплыл внутрь.
– Ой, тут жутко холодно! Что это за колода?
 – Это масло, – ответил Пауль.
– Масло – ясно-ясно, – кивнул Циппель и поплыл дальше. – А
красная банка?
– Мармелад.
– Мармелад – как я рад! А эти жёлтые верёвки?
– Это макароны. Они немного подгорели.
– Какие красивые! – воскликнул Циппель. – Как чудесные длинные
волосы! Золотистые и шоколадные, а внизу совсем чёрные!
Пауль вытащил макароны из холодильника.
Циппель схватил парочку макаронин и обмотал их вокруг шеи. Он
взмыл к потолку, придерживая макароны пальцами, словно нарядная
дама – подол платья, и запел:

– «Ах! – кричали все вороны. —

Как идут вам макароны!»

Он застыл в воздухе и уставился на макароны в пластмассовой

банке на столе:
– Они длиннющие! Ты же не можешь есть такие длинные штуки!
– Конечно могу.
Пауль взял вилку, намотал на неё макароны, сунул в рот, прожевал
и проглотил.
– Так, – сказал Циппель, – так-так-так. Но в твоём животе ведь
совсем нет места. Там же этот хитрюга мандарин!
– Туда много влезает, – возразил Пауль.
– А потом остаётся навсегда? – уточнил Циппель.
– Нет, в животе оно переваривается, а потом я иду в туалет и какаю.
– Какаешь? – Циппель смотрел на него восхищённо.
– Да. И писаю, – кивнул Пауль.
– Писаешь?! – повторил Циппель ещё восторженнее. – Что за
чудесные слова, просто расчудесные!
И он запел:

– Не думал, не гадал я,
Что рослые и дети
В игру такую странную
Играют в туалете.
Они красиво писают
И какают чудесно,
Чтоб хитрым мандаринам
В них не было так тесно!

Теперь я всё понял про эти твои мандарины и макароны! – Циппель

радостно закивал.
– Ну и отлично, – сказал Пауль, – а мне нужно убрать муку.
– Я тебе помогу! – Циппель схватил стакан и вылил воду на пол.
 – Что ты делаешь?!! – закричал Пауль.
– Водой можно всё смыть, – пояснил Циппель.
Пауль кинул в лужу парочку бумажных полотенец, чтобы вода
впиталась.
– Боже мой, Циппель, нельзя же вот так разливать воду посреди
квартиры! Муку собирают щёткой и совком.
– Вызвини, – сказал Циппель, – я не знал.
Пауль выкинул промокшие насквозь полотенца.
– Так, я в туалет, а потом пойдём искать тебе новый замок.
– А можно мне с тобой? – Циппель скользнул к двери. – Я хочу
посмотреть.
Пауль пожал плечами:
– Ну если тебе так хочется…
Глава 7
Циппель плыл за Паулем по коридору.
– Вот так-так, – сказал он, увидев унитаз. – Белое кресло!
– Это и есть туалет, – объяснил Пауль. Он поднял крышку и снял
брюки.
– Ой! Быстрее-быстрее! – заорал Циппель. – Вода, полным-полно
воды!
Он схватил рулон туалетной бумаги и со всего размаху кинул его в
унитаз. Рулон плюхнулся в воду и через секунду от воды и следа не
осталось.
– Что ты делаешь?! – закричал Пауль.
– Убираюсь! – закричал Циппель в ответ. – Вода! Это вода! Прямо
посреди квартиры! Нельзя же так! Ты сам сказал. Воду надо сразу
убрать, стопроцентно.
– Ох, Циппель, но в туалете ведь всегда вода, – вздохнул Пауль и
выловил мокрую бумагу из унитаза.
– Вот оно как, – тихо сказал Циппель. – Вызвини. Я этого тоже не
знал.
– Извини, – сказал Пауль и уселся на унитаз.
– Ничего страшного! – великодушно отозвался Циппель.
– Нет, я про другое. Ты всё время говоришь «вызвини», а надо –
«извини».
– А я говорю «вызвини» – это куда лучше. Если уж звиняться, то
вежливо и на вы…
– Как знаешь. – Пауль замолчал. В туалете зажурчало.
– О, какой волшебный звук! – закричал Циппель. – Как чудесно ты
булькаешь!
 Пауль натянул брюки и нажал на кнопку сливного бачка.
– Помогите! – заверещал Циппель. – Караул!
Он уставился на льющуюся воду Потом на пол. Потом снова на
воду. И снова на пол.
– Ничего себе, – сказал он озадаченно, – пол совсем не мокрый.
– Ну да, всё уходит по трубе, вон туда, – объяснил Пауль.
Циппель зачарованно смотрел на текущую воду.
– Так у вас водопад прямо посреди квартиры? А можно мне тоже
поводопадить?
– Смывать, ты хотел сказать?
– Да. Пожалуйста-пожалуйста! Я тоже хочу замывать.
– Смывать, – снова поправил его Пауль. – Ну конечно. Только
дождись, пока бачок наполнится, а потом нажми вот сюда.
Циппель взволнованно летал и ждал, пока бачок заполнится водой.
Он погладил его по белому боку и прошептал:
– Славный бачочек, чудесный бачочек! Набери-ка побольше воды,
слышишь? – Потом нажал на кнопку и закричал: – Водопад! Водопа-а-а-
ад!!! Внимание, внимание! Сто тысяч литров – бды-ды-ы-ыщщщ!
Циппель летал над унитазом и размахивал белыми ручками, словно
дирижировал всей этой водой, бурлящей и булькающей. Когда всё
вылилось, он восхищённо посмотрел на Пауля:
– Теперь ещё раз!
– Давай, – кивнул Пауль. – А потом нужно идти, мама с папой
скоро вернутся.
– Сейчас-сейчас! – Вода зажурчала снова, и Циппель закричал: –
Водопад! Водопа-а-а-а-ад!!!
Циппель летал взад-вперёд, хохотал, хлопал в ладоши и пел какую-
то песенку, которую было совсем не слышно из-за шума воды.
Пауль пошёл в коридор взять ключ и, когда Циппель в пятый раз
спустил воду, сказал:
– Ну всё, теперь хватит.
– Ладно, – согласился Циппель, – но потом я буду ещё. Это так
чудесно, слушай! Водопад посреди квартиры! Стопроцентно!
– Да-да, – сказал Пауль, – давай быстрее, нам пора.
Глава 8
Пауль приоткрыл дверь в подъезд и прислушался. На лестнице
было тихо.
– Пошли, – шепнул он и посмотрел вниз – не идёт ли кто.
Циппель тоже заглянул вниз.
– Э-ге-гей! Как тут высоко! А это что за труба?
– Ты про перила?
– Ничего не знаю ни про какие перила. Я вот про эту деревянную
горку, по которой можно съехать вниз – э-ге-гей!
– Это перила, – сказал Пауль.
Циппель скользнул вниз – этаж за этажом, всё ниже и ниже.
Он напевал:

– Ах, перила – загляденье,

Всех домчат в одно мгновенье
В Кричандию, в Играндию,
В Перила-периландию!..

Голос его становился тише и тише.

– Давай же, прыгай! – крикнул он снизу.
– Я боюсь, – покачал головой Пауль.
– Почему это? – Циппель взмыл вверх и затормозил около него.
– Если я упаду туда, то наверняка умру.
– О. Умру. Это как? – спросил Циппель.
– Умру – значит меня больше не будет, – объяснил Пауль.
– Как это – больше не будет? Ты спрячешься внизу? – спросил
Циппель. – Вот здорово. Ну давай же, прыгай!
– Нет, как только человек умирает, сразу перестаёт жить, – сказал
Пауль.
– Как это? – удивился Циппель. – Живут же всегда.
Пауль удивлённо посмотрел на него:
– Неужели привидения не умирают?
Циппель задумался:
– Думаю, нет. Во всяком случае, я ещё ни разу не умирал. А ты?
 – Конечно нет. Иначе меня бы тут не было. Но моя бабушка умерла
два года назад. А недавно тут умер господин Вильгельм. Муж старой
фрау Вильгельм.
– И где теперь твоя бабушка и господин Вильгельм?
– Наверное, на небе, – сказал Пауль.
– Это же ужасно далеко! – удивился Циппель. – Как они туда
забрались? Неужели вы, люди, умеете ещё и летать?
– Нет, летать люди не умеют. На небе не они сами, – пояснил
Пауль, – они сами – на кладбище. А их душа – на небе.
– Душа? Это ещё что такое? – нахмурился Циппель.
– Я и сам точно не знаю, – признался Пауль. – Я всегда думал,
душа похожа на тебя – такая маленькая, светящаяся, лёгкая и умеет
летать.
– Как славно! – воскликнул Циппель. – Неужели у каждого
человека внутри привидение?
Он подплыл прямо к лицу Пауля, заглянул в глаза и попросил:
– Маленький Паульчик, выходи.
– Моя душа не может выйти, – сказал Пауль, – она всегда внутри.
– Но ты же сказал, она умеет летать. – Циппель покачал головой. –
Вы, люди, такие странные! Внутри у вас сплошная еда. Да ещё и душа.
В тебе, наверное, развернуться негде. Хитрый мандарин. Летающая
душа. Макароны. Так, послушай-ка. А где все эти замки, в которых мне
можно жить?
– Ой, точно! – спохватился Пауль.
И они пошли на первый этаж. Точнее, Пауль пошёл, а Циппель
лихо съехал по перилам вниз. Они придирчиво рассматривали замок за
замком, но все они оказались новыми. С узенькими щёлочками вместо
больших замочных скважин.
– Привидения не живут в щёлочках! – бранился Циппель. – Что они
там себе вообразили?
– Да, по-дурацки как-то, – вздохнул Пауль.
Они добрались до последнего этажа. Пауль решил уже, что затея
провалилась, но вдруг увидел дверь фрау Вильгельм в дальнем конце
тёмного коридора. Её дверь была совсем не похожа на другие. Очень
старая. Со старинным замком и настоящей замочной скважиной –
огромной замочной скважиной!
– Ух ты! – обрадовался Циппель. – Какой чудесный замок!
 Не успел Пауль оглянуться, как он исчез в замочной скважине.
– Ух ты, ух ты!
Пауль слышал, как привидение шуршит и возится в замке.
– Циппель? – спросил Пауль, наклонившись к замочной скважине.
Всё стихло, и Циппель вмиг появился из замка, как кролик из
шляпы фокусника. Он светился и переливался – таким Пауль его ещё не
видел.
– Ох, с ума сойти! – восторженно сказало привидение.
– Что? Что, говори!
– В общем, это то, что надо. Там внутри столько места и так
хорошо пахнет. И такая чудесная ржавчина! И старые-старые пружины!
И масло! Ну какой же прекрасный, прекрасный замок – то, что надо
привидению! Всё, я пошёл…
Не успел Пауль оглянуться, как Циппель исчез. На этот раз его
долго не было. На улице, в водостоке, ворковали голуби. В замке всё
затихло.
– Циппель? – зашептал Пауль. – Что ты там делаешь? – Тишина. –
Он что, заснул? Эй, Циппель, выходи! Я не хочу торчать тут один!
Тишина.
Пауль хотел уже сесть на ступеньку, и тут дверь фрау Вильгельм
отворилась.
Над порогом колыхался Циппель.
– Проходи, проходи скорей! – горячо зашептал он.
– Ты с ума сошёл? – прошипел Пауль. – А если фрау Вильгельм
увидит?
– Так её нет дома.
– Всё равно. Это же взлом.
Циппель юлой закружился на одном месте.
– Ах, взлом, злом, лом! Я тебе только покажу кое-что. Быстренько!
Ну давай же!
– Не могу! – Пауль прислушался, не идёт ли кто.
– Ещё как можешь! – заверил Циппель. – Я тут кое-что нашёл,
гляди скорее!
И он снова исчез.
Паулю было не по себе, когда он открывал старую тяжёлую дверь.
Она пронзительно скрипнула, и он снова испуганно оглянулся.
Длинный, пустой коридор. На стенах – старинные картинные рамы.
Пауль шагнул в темноту.
– Фрау Вильгельм, а фрау Вильгельм! – тихонько позвал он. – Вы
здесь?
Тишина. Только половицы скрипели под ногами, когда Пауль
медленно шёл по коридору, а в лучах послеполуденного солнца
танцевала пыль.
– Циппель? – спросил Пауль тихо. – Ты где?
– Здесь! – крикнул Циппель откуда-то сзади. – В большой комнате.
Сюда, скорее! Смотри!
Пауль шёл мимо старинных рам. Все они были пусты. Внутри –
никаких картин.
– Чудно, – сказал Пауль, – ты видел, Циппель, ра…
Он застыл на пороге большой комнаты и рот открыл от изумления.
Комната казалась огромной. Посередине стояли два кресла. Между
ними – маленький столик. Напротив – огромный шкаф, до самого
потолка. А в шкафу, на полках, стояли дверные замки. Только старые
дверные замки – и больше ничего. Они стояли в ряд: большие железные
и маленькие позолоченные, пузатые и плоские – всякие. А главное – с
огромными замочными скважинами. Около некоторых замков лежали
ключи.
Циппель летал взад-вперёд и ликовал.
– Видишь, видишь? – Он переливался от радости, будто ёлочная
гирлянда. – Ви-и-ди-и-ишь!?
Пауль кивнул. Циппель исчез в большом круглом замке.
– О-о-о-о, как тут пахнет! – приговаривал он. – Старым-старым,
двухсотлетним маслом!
 Он вылетел из замка и тут же исчез в следующем – квадратном, с
позолоченной дверной ручкой. Пауль уселся в одно из кресел: они
стояли так, чтобы сидеть и смотреть на полки с замками.
– Тут столько ржавчины! – восхищённо бормотал Циппель, роясь в
замке, украшенном завитушками. – И ещё пыль, мно-ого! Всё, как надо.
Обожаю эту фрау Вильгельм!
Из замочной скважины вылетело облачко пыли.
«Зачем собирать старые замки? – удивлённо думал Пауль. – Где
фрау Вильгельм их достала? И почему выставила словно дорогие
картины?»
– Вот так-так, – сказал кто-то скрипучим голосом.
Пауль вздрогнул. В тёмном коридоре стояла фрау Вильгельм, и её
зажмуренный глаз казался страшнее обычного.
– Что ты тут делаешь?
Пауль вскочил.
– Ой, простите, пожалуйста, я…
Фрау Вильгельм наклонила голову, уставилась на Пауля правым
глазом и ждала.
– Ваша дверь… – пробормотал Пауль. – В общем… она была
открыта. Я шёл по лестнице и вдруг увидел… Я случайно зашёл и
позвал вас, но мне никто не ответил…
Фрау Вильгельм слушала, и было видно, что она злится. Её лоб
прорезали глубокие морщины.
– Нельзя заходить в чужие квартиры. Даже случайно, – сказала она
строго.
– Да-да, я и сам знаю… – Он запнулся. – В общем, я сказал сам
себе: «Пауль, туда нельзя».
– И всё равно зашёл?
– Простите, фрау Вильгельм, – потупился Пауль.
– Не ожидала от тебя, Пауль, – вздохнула она. – Иди домой,
немедленно.
– Да, я уже хотел уходить.
Не поднимая глаз, Пауль протиснулся мимо фрау Вильгельм,
пробормотал «до свидания» и кинулся прочь без оглядки.
На лестнице он уселся на ступеньку – подождать Циппеля. Но тот
не появлялся.
– Чёрт, – прошептал Пауль, глядя в тёмный лестничный пролёт.
Как быть? Не может же он позвонить в дверь фрау Вильгельм и
спросить, не видала ли она его привидение. Он подождал ещё немножко
и пошёл домой.
 Дома, на кассе игрушечного магазина, сидел Циппель.
– Вот ты где! – одновременно воскликнули они.
– Я тебя ждал, – сказал Пауль.
– Я тоже, – ответил Циппель. – То есть не себя, а тебя.
Пауль уселся на кровать.
– Она просто огонь, эта фрау Вильгельм! – Циппель восторженно
закатил глаза. – Наконец-то действительно хороший рослый.
– Чёрт, – буркнул Пауль, – она так разозлилась!
– Ну и что? Зато у неё отменный вкус, все эти замки – просто
мечта!
– Так-то оно так… Но я боюсь, вечером она всё расскажет
родителям. И папа опять будет ругаться.
– Не думаю, – сказал Циппель.
– Что ты не думаешь?
– Что он будет ругаться. Твой папа и сам каждый день
прокрадывается в кое-какую квартиру. Сегодня, когда все ушли, он
снова вернулся домой.
– Что же ты мне раньше не рассказал? – вскричал Пауль.
– Да как-то не до того было. – Циппель пожал плечами. – Сначала
мука, потом роскошный водопад в туалете, а потом фрау Вильгельм.
Ах, эта фрау Вильгельм, она…
– А что папа тут делал? – перебил Пауль.
– Да ничего. Снова сидел, таращился в компьютер, бил по
клавишам и потом снова убежал. Я, конечно, не человек, но если ты
меня спросишь, то я скажу: на радостного рослого он похож не был.
Пауль растерялся. От кого прятался папа? Почему он стал вдруг
такой странный? Или Циппель всё выдумал?
– В общем, – подытожил Циппель, – вряд ли твой папа решит
ругаться – ведь он и сам хорош.
– Ну нет, это совсем другое дело, – сказал Пауль.
Глава 9
В школу Пауль всегда ездил на велосипеде. Сперва вдоль по улице,
потом мимо ручья. Пауль крутил педали и смотрел, как белки гоняются
друг за другом по деревьям, и тут услышал песенку:

– Э-ге-гей, кати живей,

Циппель станет всех умней!
Вычитанье, умноженье,
Рисованье и сложенье
Он разучит всех быстрей!
Э-ге-гей, кати живей!

Пауль затормозил.
– Боже мой, Циппель, – только и смог сказать он.
– Не-не, – ответило привидение, – меня тут нет! Тебе просто
послышалось.
– Ну конечно ты здесь, – простонал Пауль. – Я же говорил, что не
могу взять тебя с собой!
– А ты меня и не брал, – хихикнул Циппель. – Я просто случайно
оказался у тебя в ранце. Ты взял ранец в школу – и я там тоже окажусь,
совершенно случайно. Поезжай спокойненько.

Пауль хотел повернуть домой, чтобы высадить Циппеля, но было

поздно.
– Ладно, – сказал он, – только учти: в школе полным-полно
взрослых. Представь, что будет, если они тебя увидят. Веди себя тихо!
Клянёшься быть тише?
– Да-да-да, – ответило привидение, – торжественно клонюсь!

Пауль поехал дальше. Циппель замолчал.

– Пауль! – позвал он потом.
– Ну что ещё?
– Здесь какая-то банка. Всё время мотается туда-сюда. Боюсь,
упадёт. Можешь её вытащить?
Должно быть, это клубничный йогурт, который мама дала ему на
обед, подумал Пауль.
– Вытащу, когда приедем, – кивнул он.
Около школы Пауль поставил велосипед и огляделся – не смотрит
ли кто на него, а потом быстро открыл ранец.
Циппель восседал на стопке книг и радостно ухмылялся.
 – Сегодня к вечеру я все их одолею, – сказал он гордо, – а потом ты
выберешь книжку, и я почитаю тебе на ночь, идёт?
Пауль вытащил банку с йогуртом. И тут из-за угла показались Тим
и Том.
– Только не это… – пробормотал Пауль.
– Что, что там? – Циппель хотел выглянуть из ранца.
– Тише, – зашипел Пауль.
Он с трудом закрыл ранец – с банкой йогурта в руках это было
трудновато, – и тут подошли Тим и Том.
– Что это у тебя тут такое вкусненькое? – спросил Тим и схватил
банку. – Мм, клубничный йогурт! Обожаю! Спасибо!
И пошёл прочь.
Пауль ошарашенно смотрел ему вслед.
– Магазин самообслуживания «Пауль», – захохотал Том. – Бери что
хочешь! – И он побежал догонять приятеля.
Пауль растерянно смотрел им вслед. Чёрт, он и глазом не успел
моргнуть, а они отобрали у него обед, как будто так и надо. Пауль
глотал слёзы. «Не плакать, только не плакать, – говорил он себе. – Они
только этого и ждут». Пауль закинул ранец на спину и побежал к школе.
Где-то впереди шли Тим и Том и хохотали. А в ранце гневно пищал
Циппель:
– Месть! Стр-рашная месть! Это была самая несправедливая
несправедливость в мире! Ну погодите, я до вас доберусь! Да я из вас
котлету сделаю!
– Ш-ш-ш-ш, – прошептал Пауль.
Он несмело протиснулся в дверь класса.
Тим и Том уже повесили куртки на спинки стульев и уселись за
свои парты.
– О, да это Пауль! – радостно воскликнул Тим. – Доброе утро! Как
дела?
Пауль молча прошёл мимо них и сел за последнюю парту.
Глава 10
Первым уроком был «Окружающий мир». Учитель, господин
Ампермайер, показывал маленькие пластмассовые деревья – берёзу, ель,
пихту, бук – и спрашивал, как они называются.
– У какого дерева белый ствол? – Он подошёл к Паулю.
Но тому было не до деревьев. Слёзы подступали к горлу, сердце
стучало как бешеное, а из головы не выходила история с клубничным
йогуртом. Надо же было Циппелю всё это увидеть! Пауль злился на
себя из-за того, что у Тима и Тома снова получилось довести его до
слёз. Поэтому на вопрос учителя он только пожал плечами:
– Не знаю.
– Да ну, – махнул рукой господин Ампермайер. – Всё ты знаешь.
Белый ствол, зелёные листья…
– Понятия не имею! – вырвалось у Пауля.
Господин Ампермайер наморщил лоб:
– Тебе нехорошо?
«Да, чёрт побери! Какое тут хорошо!» – хотелось закричать Паулю.
Но он пробормотал только:
– Нет-нет, всё в порядке.
Господин Ампермайер внимательно посмотрел на него, пожал
плечами и сказал:
– Ну ладно. Кто может ответить?
Все подняли руки, а Тим выкрикнул:
– Берёза!
– Правильно, – кивнул учитель, – только не перебивай всех, Тим.
– Простите, господин Ампермайер. – Тим говорил так, словно был
самым примерным в мире учеником.
Учитель ещё долго рассказывал про разные деревья, а потом
предложил:
– Пойдёмте во двор, поглядим, какие деревья вы там найдёте.
Все побежали к выходу. Пауль медлил, ему ни с кем не хотелось
разговаривать. Вдруг он увидел, что Тим и Том прячутся в классе.
Господин Ампермайер тоже это увидел:
– Эй вы, на выход!
 Тим и Том вышли в коридор, недовольно ворча.
Во дворе все встали в кружок. Господин Ампермайер показал на
хвойное дерево и спросил, что это такое. Кто-то ответил:
– Пихта.
Учитель кивнул и пошёл к следующему дереву.
Когда они вернулись, в классе странно пахло: чем-то сладковатым.
– Пахнет жвачкой, – заметила Лотти.
– Не-е-е, – покачала головой её соседка по парте, Иоханна, –
фруктовым пюре.
– Это наверняка с улицы, – сказал господин Ампермайер и
продолжил урок.
Прозвенел звонок, и все повскакали с мест. Тим и Том накинули
куртки. Выходя из класса, Тим засунул руки в карманы… и замер на
месте, вытаращив глаза. Все сгрудились у двери, не понимая, чего это
он вдруг остановился. Тим медленно вытащил руки из карманов. По его
пальцам стекала розовая жижа.
Кто-то захихикал.
Том застыл у доски и осторожно вытащил руки из карманов: по его
пальцам тоже стекало розовое и капало на пол. Том рот открыл от
удивления.
– Ах вот оно что, – засмеялась Селина, – клубничный йогурт!
Тим и Том переглянулись.
– Это твоих рук дело? – Они грозно поглядели на Пауля.
– Н-н-нет, – заикаясь, промямлил Пауль. – К-к-когда бы я успел?
– Откуда это? – спросил господин Ампермайер.
– Это Пауля! – в один голос ответили Тим и Том.
– Так, – сказал учитель. – Ну и как же йогурт попал к вам в
карманы?
– Не знаю, – промямлил Тим.
– Понятия не имею, – пожал плечами Том.
На полу образовались розовые лужицы – йогурт капал и капал с их
пальцев и просачивался сквозь ткань курток.
– Можешь это как-то объяснить? – Господин Ампермайер
посмотрел на Пауля.
– Ну, утром они отобрали у меня йогурт, – ответил тот.
– Почему вы отобрали у него йогурт? – спросил господин
Ампермайер.
 – Потому… – Тим дернул плечом. – Он вкусный.
Том промолчал.
– Отправляйтесь в туалет, вымойте руки и почистите куртки, –
велел господин Ампермайер. Он кивнул на розовые лужицы на полу. –
Потом вы вытрете всё это, и поговорим.

Пауль вышел во двор. Рядом остановился Линус.

– Они такие дураки, – сказал он. – Хочешь перекусить?
И протянул Паулю коробочку с виноградом.
– О, спасибо! – обрадовался тот.
Линус был новеньким: осенью переехал к ним в город. Пауль взял
парочку виноградин и оглянулся, нет ли поблизости Тима или Тома.
– Они всегда ведут себя как придурки? – спросил Линус.
– Ну со мной – так точно, – кивнул Пауль. – Я лучше спрячусь.
И он побежал к зарослям дрока: через двор и через спортивную
площадку. Притаился за кустами, так чтобы видеть весь школьный
двор. Линус всё глядел и глядел ему вслед, поэтому Пауль махнул ему:
мол, отвернись, не выдавай меня.
Как же он боялся! Тим и Том точно найдут его. Сердце колотилось
как бешеное. Но в глубине души он был ужасно рад. Наконец-то.
Наконец кто-то отомстил за него. Спасибо тебе, Циппель.
И тут он их увидел. Тим и Том вышли из школы. Они оглядывались
во все стороны: явно искали Пауля. Тим кивнул Тому – мол, ты налево,
а я направо, – и оба нырнули в толпу на школьном дворе.
Три девчонки засмеялись, завидев Тима и Тома. Они зажмурились
и принюхались, словно от тех расчудесно пахло. Тим не обращал на всё
это никакого внимания – прищурившись, он осматривал школьный
двор.
Сердце у Пауля было готово выпрыгнуть из груди. Том показал
туда, где он прятался. Тим глянул в сторону зарослей дрока и кивнул.
Они готовы были уже сорваться с места, но тут зазвонил звонок. Тим и
Том переглянулись, словно решали, бежать за Паулем или оставить эту
затею. Наконец они повернулись и пошли назад в школу.
У входной двери стоял Линус. Он помахал Паулю: всё в порядке,
можно идти. Тот на всякий случай выждал пару минут и только потом
выбежал из укрытия.
Он влетел в класс в самый последний момент.
 Следующим уроком была математика.
Господин Ампермайер повернулся к доске.
– Сейчас проверим, кто лучше всех умеет складывать в уме, –
сказал он и написал мелом: «17 + 25 + 6».
– Господин Бампермайер, а господин Бампермайер! – раздался
голос Тима. – Можно, я?
Господин Ампермайер развернулся, сощурил глаза и строго
посмотрел на Тима:
– Что ты сказал?
Когда господин Ампермайер злился, он всегда говорил очень-очень
тихо.
Тим вздрогнул.
– Это не я. Я ничего не говорил.
Тогда учитель спросил тихо и пронзительно:
– Ты назвал меня Бампермайером?
– Нет, – помотал головой Тим, – честное слово.
Господин Ампермайер не двигался с места. Лицо его пошло
красными пятнами, вены на шее вздулись. Он медленно повернулся к
доске.
И снова раздался голос Тима:
– Господин Бампермайер, а господин Бампермайер! Я знаю, что
получится! Сорок-миллион-в-квадрате-двадцать-тысяч-пять-нулей!
– Меня кто-то передразнивает, господин Бампер… простите,
Ампермайер, – поспешно сказал Тим.
 – Ну конечно. – Учитель смотрел на него в упор. – И кто же так
хорошо тебя передразнивает?
– По… понятия не имею. – Тим беспомощно посмотрел на Тома, но
тот только удивлённо покачал головой.
Пауль чуть не рассмеялся. Он посмотрел наверх: у потолка парило
что-то белое.
 Господин Ампермайер снова повернулся к доске, и вдруг
послышался голос Тома:
– Эй, господин Амперфраер, это был я!
Рука учителя застыла в воздухе. Несколько секунд он не двигался.
Он стал похож на восковую фигуру – только вены на шее так вздулись,
что было видно, как пульсирует кровь. Лицо его покраснело от гнева.
– Хо-хо! – сказал кто-то голосом Тома. -

Амперфраер покраснел —
Стал, как кровь, а был, как мел!

Господин Ампермайер задрожал. Он так яростно сжал пальцы, что

мел раскрошился. И очень, очень тихо произнёс:
– Вон! Вон из класса, Том!
Том хотел было возразить, но тут же понял: с господином
Ампермайером шутки плохи. Поэтому он быстро встал и вышел в
коридор.
Господин Ампермайер постарался успокоиться. Он вдохнул,
выдохнул, вдохнул и выдохнул ещё раз, расстегнул пуговицу на
рубашке, выглянул в окно, снова повернулся к доске и сказал:
– Так, где мы остановились? Да, сколько будет семнадцать плюс
двадцать пять плюс шесть?
Он написал на доске знак «равно», и тут послышался голос Тима:
– Но, господин Бамперфраер, чего это ты выпроводил из класса
одного только Тома?
Господин Ампермайер застыл. Его рука словно приросла к доске, а
голос Тима запел:

– Бамперфраер, вот так пузо —

С два – нет, даже с три арбуза!

Медленно-медленно господин Ампермайер повернулся к классу Он

стал красный, как варёный рак.
– ВОН!!! НЕМЕДЛЕННО!!! – рявкнул он, выпучив глаза.
Тим в ужасе бросился бежать из класса.
 После уроков Пауль поспешил к своему велосипеду. Он то и дело
оглядывался, не идут ли за ним Тим и Том, но тех нигде не было видно.
Пауль хотел уже ехать домой – и тут увидел обоих обидчиков у
школьных ворот. Они стояли рядом с господином Ампермайером и
директором школы, повесив головы. И вовсе не казались такими
страшными, как раньше.
Пауль вскочил на велосипед. Ехать было так легко, словно кто-то
подталкивал его, словно вдруг подул попутный ветер. Пауль закрутил
педали, а Циппель запел в ранце:

– Сорок-миллион-в-квадрате-двадцать-тысяч-пять-нулей,
Вот так глупость эта школа, в жизни не видал скучней!
Сорок-миллион-в-квадрате-двадцать-тысяч-тридцать-пять,
Том и Тим теперь уж точно не посмеют нападать!

И Паулю показалось, что голосок поёт где-то у него внутри. Около

ручья он притормозил и бросил велосипед. Вокруг никого не было. Он
снял с плеч ранец, и оттуда выплыл Циппель.
– Уф! – Пауль, ухмыляясь, уселся на траву.
– Уф-уф! – Циппель сделал в воздухе сальто.
Пауль сиял.
– Это было так здорово! Теперь-то они оставят меня в покое.
– Я тоже на это надеюсь, – ухмыльнулся Циппель, – потому что…
эта ваша школа… Кто это всё придумал? Семнадцать и четыре,
шестнадцать и пять, то да сё, да как называется это дерево… Я-то
думал, в школе во что-нибудь играют, как мы дома, только все вместе.
– Не-е-е, там нужно быть паинькой и учиться.
– Ох, – вздохнул Циппель, – я уже всему научился. Тестественно, я
снова поеду туда, если буду тебе нужен, но лучше я останусь дома
играть в водопад.
Дома. Внутри у Пауля всё сжалось. Что, если замок уже поменяли?
Сегодня же пятница. Пауль похолодел. Но портить такой прекрасный
день не хотелось, и он промолчал. Точнее, сказал только:
– Циппель, дружище, спасибо тебе! Ты мне так помог!
– Тестественно, – кивнул Циппель, – я для этого и поехал. Ой! Что
это с тобой?
 Пауль замер. Он увидел Тима. Тот ехал на оранжевом велосипеде –
медленно-медленно – и, не отрываясь, смотрел на Пауля. Тот встал и
отряхнул траву с ладоней. А Циппель спрятался за деревом около ручья.
Тим поставил велосипед у дерева. Поправил ранец на багажнике сзади.
Молча подошёл к Паулю. Пауль нервно сглотнул и постарался взять
себя в руки. Тим остановился:
– Это был ты!
– Что?
– Йогурт, – сказал Тим. – И голоса. Не знаю, как ты это делаешь, но
это был ты.
– Может, и я, – сказал Пауль и проглотил комок в горле. – А может,
и кто-нибудь другой.
– Ну конечно, – фыркнул Тим. – Кто же?
– Тебя не касается, – сказал Пауль.
– Хм. Знаешь, что сейчас будет? – Тим нахмурился.
– Понятия не имею, – пожал плечами Пауль.
– Твой ранец, – Тим кивнул на ранец Пауля, лежавший на траве, –
поплывёт по ручью, далеко-далеко. И тетрадки поплывут, и учебники –
и не поможет тебе ничего.
– Поглядим…
Тим насторожился. Пауль был какой-то не такой, как всегда.
Раньше он бы стоял, потупившись. А теперь смело смотрел на него. Тим
так удивился, что не заметил что-то белое около своего велосипеда.
– Хм. А знаешь ли ты, что сейчас будет? – сказал Пауль.
– Повторять, как попугай, и я умею, – презрительно усмехнулся
Тим. Но глядел уже не так высокомерно. – И что же?
– Твой ранец. – Пауль кивнул куда-то. – И велосипед. И ещё ручей.
Тим, конечно, не собирался оборачиваться, он хотел выглядеть
крутым, но потом он увидел, что Пауль улыбается, и услышал странный
звук. Шуршание велосипедных шин по траве. Он обернулся: его
велосипед ехал к ручью.
– Эй… эй… – забормотал он. – Стой!
Велосипед катился прямо к воде, медленно и никуда не сворачивая.
Две утки шарахнулись, когда он проезжал мимо них. Ещё чуть-чуть, и
велосипед свалился бы в воду.
– Стоп! – закричал Пауль. – Хватит!
Велосипед замер – переднее колесо застыло в воде, заднее – на
берегу.
Тим молча уставился на Пауля. Потом попятился.
Пауль спокойно смотрел на него.
– Просто оставь меня в покое, – сказал он. – Хорошо?
Тим бросился к велосипеду, вытащил его из воды и поехал прочь
быстро-быстро. Он всё время оглядывался и с ужасом смотрел на Пауля,
так что чуть не упал, выруливая на дорогу.
Глава 11
Через полчаса Пауль уже сидел у себя в комнате. В дверь
позвонили.
Наверное, это господин Ритче.
Мама крикнула из кухни:
– Пауль, откроешь дверь? Я занята, я готовлю.
– Хорошо! – крикнул в ответ Пауль.
Циппель порхал перед ним.
– Нет-нет-нет-нет-нет, – без конца повторял он, – давай просто не
откроем. Тогда этот дурак уйдёт. Или погоди – у меня идея получше. Я
его заколдую! – Он затанцевал в воздухе и замахал ручками:

– Ритче-тратче-тритче-ти,
Ты от двери отойди!

В квартиру снова позвонили.

– Пауль?! – Голос из кухни звучал недовольно. Наверное, потому,
что запахло чем-то пригоревшим.
– Да-да, иду.
Пауль медленно-медленно дошёл по коридору до входной двери и
открыл.
На пороге стоял господин Ритче с огромным чемоданом, набитым
инструментами.
– Здравствуй, Пауль. Я пришёл… Ого! Дым! У вас что-то сгорело?
– Нет-нет, – успокоил его Пауль, – это просто мама готовит.
– Понятно, – кивнул господин Ритче. – Я пришёл сменить у вас
замок.
– Замок? – переспросил Пауль. – А зачем менять, он же такой
хороший?…
Мама появилась в дверях кухни.
– Здравствуйте, господин Ритче! – улыбнулась она. – Рада, что вы
пришли. – Из-за её спины валил дым. – Я тут кое-что новенькое
готовлю, и у меня немножко пригорел шпинат. Вы справитесь сами?
– Ну конечно.
 Господин Ритче присел на корточки перед дверью и внимательно
осмотрел замок – все винты и дверную ручку. Потом зажмурился и
заглянул в замочную скважину. Вдруг он отпрянул как ужаленный.
– Чёрт! – Он зажал глаз ладонью.
– Что случилось? – спросил Пауль.
– Не знаю, – растерянно ответил господин Ритче. – Какая-то пыль.
Можно воспользоваться вашей ванной?
– Конечно, – сказал Пауль, – пойдёмте.
Пауль открыл дверь в ванную комнату, господин Ритче нагнулся
над раковиной и стал осторожно промывать глаз холодной водой.
Вдруг поднялся страшный шум: в подъезде что-то загрохотало и
куда-то посыпалось. Господин Ритче выпрямился. На лестнице снова
загрохотало. Пауль и господин Ритче стояли и прислушивались к этому
«Бумс! Донг! Крах! Бумс!». Опомнившись, господин Ритче бросился к
двери – так быстро, что даже забыл вытереть лицо.
Его чемодан стоял на перилах. Он был широко открыт и пуст.
– Что такое? Что тут происходит? – взревел господин Ритче. Он
заглянул в чемодан. – Где мои инструменты? – Он перегнулся через
перила и посмотрел вниз. – Что за чертовщина? Кто это сделал?
Он посмотрел наверх, а потом снова вниз. Потом гневно взглянул
на Пауля.
– Это не я! – сказал тот. – Честное слово!
В дверях появилась мама.
– Что случилось?
– Кто-то сбросил все мои инструменты вниз с лестницы!
– Что? Пауль!
– Чего сразу я?! Я вообще-то пошёл в ванную с господином Ритче.
– Верно, – кивнул домоуправ.
– Ох, что это у вас с глазом? – испугалась мама.
Глаз господина Ритче покраснел и опух. Он слезился так, словно
его натёрли свежим луком.
– Понятия не имею, – развёл руками домоуправ. – Я поглядел в
замочную скважину, и весь глаз мне засыпало пылью. Мне нужно к
врачу. Жжёт ужасно… Я сменю вам замок в понедельник, ладно?
– Ну конечно, – сказала мама.
– Я помогу собрать инструменты, – предложил Пауль и пошёл с
господином Ритче вниз.
Глава 12
За обедом мама спросила:
– Как же так получилось с господином Ритче?
– Понятия не имею, – пожал плечами Пауль.
– Но кто-то ведь скинул его инструменты вниз?
– Может, кто-то и скинул. – Пауль гонял по тарелке пересушенную
капусту.
– Но кто? – спросила мама.
– Что будем делать в выходные? – спросил Пауль в ответ.
– Не знаю, – растерялась мама. – Может, съездим на экскурсию?
– Ура! – закричал Пауль.
– Что это с тобой? Когда я зову тебя на экскурсию, ты всегда
делаешь вид, будто я попросила убраться в своей комнате. – Мама
скорчила гримасу, передразнивая Пауля, и протянула: «Это
обязательно? Не хочу. Можно, я останусь дома?»
– Ну… Мне надо посмотреть какой-нибудь замок, – нашёлся
Пауль. – Очень срочно!
– Замок?
– Ну да. Крепость. Замок. Где раньше жили короли и рыцари.
Вроде того, что мы видели в прошлом году в Италии – там ещё был
разводной мост, помнишь?
– А, ты про Кастелло ди Увилье, – мечтательно протянула мама.
– Не помню, как он там называется.
– Ах, там так прекрасно! – Мама вздохнула. – Парк. Старинные
картины. А вечером, помнишь, мы сидели на площади в этой маленькой
деревне и…
– Да-да, – перебил её Пауль. – Похожий замок должен быть и где-
нибудь поблизости.
– Ну конечно. У нас здесь рядом замок Графенбург. Мы туда
ездили, когда тебе было два года. – Она задумалась, потом
улыбнулась. – Ты топал по этим огромным коридорам своими
крошечными ножками и говорил: «Хочу тут жить». Помнишь?
Она нежно поглядела на Пауля.
– Нет. Ну неважно. Поедем туда? Пожалуйста!
 – Конечно!
– Завтра? – торопливо спросил Пауль.
– Можно и завтра, – кивнула мама.
– Обещаешь?
– Обещаю. Но к чему такая спешка?
– Мне надо, для школы, – соврал Пауль. – Мы читаем про рыцарей
и замки. Ладно, я – делать уроки.
Он пошёл к себе. Но сразу же вернулся обратно:
– У меня ужасно сложное домашнее задание. Мне нужно очень
сильно сконсервироваться, мам. Я закрою дверь, ладно?
Мама тихонько засмеялась.
– Ладно. Сконцентрироваться – это важно.

Пауль закрылся на ключ и кинулся к игрушечному магазину.

– Эй, выходи, – зашептал он в ящик кассы.
Тишина.
Пауль поглядел на полки. Пусто. Он поискал на железной дороге,
посмотрел под кроватью и в ящиках шкафа, но Циппеля нигде не было.
Пауль вышел в коридор, тихонько прокрался мимо кухни к входной
двери и заглянул в замочную скважину. Никого.
Он прошептал: «Эй, ты тут?» – и прислушался. В замке было тихо.
Тогда он пошёл в спальню родителей и обыскал все полки в их шкафу.
Циппеля и след простыл.
– Что ты тут делаешь? – Мама стояла в дверях комнаты.
– А, да так, – мотнул головой Пауль. – Ищу свой зелёный свитер.
– Зелёный свитер, который на тебе? – Мама недоверчиво смотрела
на Пауля.
Чёрт, и правда.
– Разве ты не собирался делать уроки?
– Собирался! – сказал Пауль так, будто только и думал что про
домашние задания.
Глава 13
Немного погодя в дверь позвонили.
Пауль бросился в коридор открыть дверь, но мама его опередила.
На пороге стоял господин Ритче. Правый глаз закрывала толстая белая
повязка.
– Как ваш глаз? – спросила мама.
– Ах, это… – Господин Ритче осторожно дотронулся до повязки. –
Не так уж плохо. Всего-то лопнул сосудик. Пару дней нужно носить
повязку, и всё пройдёт. Вот только… – Господин Ритче замялся. Он
казался вконец растерянным.
– Что случилось? – спросила мама.
– И сам не знаю… – Господин Ритче почесал в затылке. – Только у
меня в квартире…
– Что у вас в квартире?… – Мама озадаченно наморщила лоб.
– Посмотрите-ка сами! – И господин Ритче зашагал вниз по
лестнице.
– Можно мне с вами? – спросил Пауль.
– Можно, – крикнул господин Ритче откуда-то снизу.
Мама захватила ключ, закрыла входную дверь, и они пошли за
домоуправом – вниз, через двор, в соседний подъезд и на второй этаж.
Господин Ритче всю дорогу что-то бормотал себе под нос. Дверь его
квартиры почему-то оказалась открыта. Он отступил на шаг.
– После вас, – сказал он.
Пауль и его мама прошли по коридору в гостиную, к большому
книжному шкафу.
– Какая забавная идея! – улыбнулась мама, увидев книги,
расставленные по цветам: вверху с белыми корешками, потом две полки
с красными книгами, потом зелёные, синие и так далее.
– Вы так считаете? – Господин Ритче зачарованно рассматривал
полки. – Может, и забавная, но не моя.
– Что вы имеете в виду? – спросила мама.
– Когда я утром уходил к врачу, книги стояли, как всегда,
вперемешку. А когда вернулся, то увидел вот это.
– Вот как? – удивилась мама. – С вами ещё кто-то живёт?
 – Насколько я знаю, нет, – ответил господин Ритче. – Но книги –
это не всё.
Он пошёл в спальню и открыл платяной шкаф. На одной полке
лежали красные свитера, футболки и носки. На другой – синие джинсы,
пара синих рубашек и футболок.
Мама Пауля тихонько засмеялась.
 – Вот вы смеётесь, – обиженно проворчал господин Ритче, – но
когда возвращаешься в квартиру, а тут всё по-другому – не по себе
становится.
– Всё? – переспросил Пауль. – Теперь у вас всё разложено по
цветам?
Господин Ритче кивнул.
– Полотенца в ванной. Банки с вареньем в чулане. Всё по цветам!
Шкафы вы уже видели. А кухня… Пойдёмте.
Пауль побежал на кухню. Сначала он не заметил ничего странного.
Но потом господин Ритче открыл посудный шкаф. Там стояли белые
чашки и тарелки – а рядом белая упаковка йогурта, белый овечий сыр,
молоко, бумажные платки и белые свечи. На полке для чашек рядом с
красными кружками лежала пара помидоров, на оранжевом блюде –
апельсины, а рядом – оранжевые салфетки.
– Кто-то очень хотел у вас убраться, – заметила мама Пауля.
– Да, но кто? – спросил господин Ритче. – Я живу один. Ни у кого
нет ключа от моей квартиры. Наверное, мне стоит поскорее позвонить в
полицию.
– В полицию? – вскричал Пауль и осёкся.
Господин Ритче поглядел на него.
– Ну конечно. Мою квартиру взломали.
– Взломали, – согласилась мама Пауля. – Но ведь ничего не
украли? Может, это какие-то дети хотели похулиганить?
– Или… или извиниться. За что-то… – добавил Пауль.
– Я помогу вам убраться, – предложила мама.
– А я пойду делать уроки, – подхватил Пауль. – До свидания,
господин Ритче!
Уходя, он услышал, как домоуправ говорит маме:
– Когда поменяю вам замок, то и себе поставлю новый. Этот уже
никуда не годится. И заодно посмотрю, у кого в доме ещё остались
замки, которые легко взломать.

Пауль бросился бежать. Он влетел в квартиру, запыхавшись.

– Циппель, ты где? Выходи сейчас же! – заорал он.
Циппель уже поджидал его. Он парил над железной дорогой и сиял.
– Ну? Он, поди, ужасно обрадовался?
 – Ты что, совсем ку-ку? – закричал Пауль.
Циппель огляделся.
– Я точно не кукую. А ты?
– Я имею в виду: ты спятил?
– А вот и нет! – Радостно улыбалось привидение. – Пятятся раки, у
них это так красиво получается, ну или ещё какие-нибудь каракатицы, а
я…
– Циппель, – перебил его Пауль, – ты был в квартире господина
Ритче?
– Тестественно! – гордо вскричал Циппель. – И я та-а-ак здорово
там убрался! Стопроцентно.
Циппель летал взад и вперёд, махал ручками и радостно пел:

– Если дома кавардак,

Поступайте только так:
Белый слева, справа красный.
Я трудился не напрасно!
Ритче день-деньской поёт:
«Циппель, солнышко моё!»

– Никакое ты не солнышко! – закричал Пауль. – Он чуть не вызвал

из-за тебя полицию. Думает, к нему забрались воры. А в понедельник он
поменяет свой замок. И вообще все старые замки в доме.
Циппель опустился на ковёр.
– Как? Почему? Ой нет, ой не-е-ет! Я этого совсем не хотел. – Он
всхлипнул: – Ууу-у-у-у, я не хоте-е-ел. Я хотел вызвини-и-иться. За
глаз. А теперь всё пошло кувырком.
Пауль вздохнул. Весь ковёр снова был усеян клоками пыли от слёз
Циппеля. Да и у него самого слёзы чуть не брызнули из глаз, когда он
сказал:
– Знаешь, завтра мы едем в настоящий замок.
– Что такое настоящий замок? – Циппель засопел и смахнул со щёк
пыль.
– Ну такой, для королей и рыцарей.
– О… ага, понятно, – сказал Циппель. – А ты – ты тоже поедешь?
– Ну конечно. – Пауль криво улыбнулся. – И отвезу тебя туда.
 – Отвезёшь меня туда? То есть… То есть ты вернёшься сюда один?
– Мы просто посмотрим. Если замок тебе понравится, ты сможешь
остаться там жить.
Привидение снова зарыдало.
– У-у-у-у-у-у, ты бросаешь меня! Я плохо-о-ое, плохо-ое
привидение!
Пауль не знал, плакать ему или смеяться. «Милый мой Циппель», –
думал он. Он так его полюбил. Наверное, никого и никогда в жизни он
так не любил, как это крошечное белое привидение.
– Ах, Циппель, – вздохнул Пауль, – ты расчудесный. Но
привидение должно жить в замке. В настоящем замке, а не в дверном
замке. В огромном старом замке с башнями и винтовыми лестницами,
сундуками, набитыми сокровищами, и рыцарскими доспехами в
коридорах. Там живут все привидения и бродят ночами по пустым
комнатам.
– Бродят? – переспросил Циппель и снова смахнул пару клоков
пыли. – Почему бродят? Из них там делают вино?
– Нет, бродят, то есть ходят, – пояснил Пауль. – Они летают
ночами по замку и издают жуткие звуки.
– А ты-то откуда знаешь?
– Так написано в книгах о привидениях.
Пауль подошёл к книжному шкафу и вытащил три книги. На
обложках маленькие привидения парили на фоне старинных замков.
– Гляди, все они живут в таких вот рыцарских замках.
– Ага. – Циппель недоверчиво смотрел на книжки. – И кто всё это
написал?
– Ну, разные писатели.
– Это кто такие? Тоже привидения?
– Нет, писатели – это люди. Взрослые, которые пишут книги.
– Рослые! – закричал Циппель возмущённо. – Что знают эти ваши
рослые про привидений? Рослые большие и глупые, они засовывают
ключи в замочные скважины и меняют старые чудесные замки в дверях
на уродские новые, они день-деньской ругаются и придумывают
дурацкие порядки: то раскладывай всё по цветам, то не раскладывай. И
они всё время, всё время чем-то недовольны. Стопроцентно!
– А знаешь, что самое прекрасное в замке? – сказал Пауль. – В
настоящем замке. Вечером и ночью там нет никаких взрослых!
 – Правда? – восхитился Циппель. – Ни одного?
– Ни одного. Ты можешь шуметь ночью сколько угодно. И там
столько пыли и грязи и старых дверей со старыми-старыми замками!
– Ого! – обрадовался Циппель. – Где же, где этот замок без рослых?
– Увидишь. Завтра мы туда поедем.
– А что пишут эти твои писатели о привидениях?
– Ну, что они летают по коридорам и гремят цепями. А ещё ухают,
живут в старых рыцарских доспехах и в сундуках с сокровищами.
– Вот видишь! – фыркнул Циппель. – Ничего-то они не знают. Я
настоящее привидение, из настоящего замка. А эти, из твоих книжек, –
просто нарисованные. Но так и быть, я погляжу на всё это безобразие.
Иногда ты такой же странный, как рослые…
Глава 14
По дороге на экскурсию они остановились у почтовых ящиков. На
одном висел большой лист, исписанный крупными каракулями:

Дорагой гаспадин Рицше!

Мине очин жал, очин, очин.
Ви самый лутший дамоуправ, што я видил.
И эстчо харошива здаровья вашиму гласу!
Мине очин шаль! Стопраценно!
Я фсио делал ниправильна.
Но типерь я уежжаю и фсио будит фпарядки.
Надеус. А Паул нивинават! Прада.
Привет!

Низнакомиц, каторава вы низнаите.

Мама Пауля рассмеялась:

– У кого-то, кажется, совесть нечиста.
– И нелады с правописанием, – добавил папа.
Пауль молчал.
В машине мама говорила не умолкая – всю дорогу. О том, что
заказала через интернет экскурсию в десять часов. И о том, что она
ужасно рада ехать в чудесный замок вот так, всей семьёй. А ещё о том,
что она страшно волнуется из-за своего выступления в опере.
Папа почти всё время молчал. И Пауль тоже. Он поставил
маленький рюкзак на колени и всю дорогу ехал, обнявшись с ним.
Смотрел в окно и старался не грустить – но всё равно, каждый раз
представляя, что Циппелю понравится в замке и он останется там, он
готов был заплакать.
Когда они подъехали к замку, до экскурсии оставалось совсем чуть-
чуть.
– Можешь оставить его в машине, – сказала мама Паулю, увидев,
что он берёт рюкзак.
– Нет, – ответил тот, – я возьму его с собой.
– Зачем это?
 – Затем. – Пауль ещё крепче обнял рюкзак.
В другой раз мама ни за что бы не отстала. Но сейчас она совсем не
хотела опоздать на экскурсию, поэтому только пожала плечами:
– Ну как хочешь.
На входе в музей их встретил суровый охранник – он проверял
каждую сумку. Пауль испугался. Охранник строго посмотрел на него и
сказал:
– Открывай.
– Что, рюкзак?
– Конечно, что же ещё?
– Там только пара бутербродов, – пробормотал Пауль.
– Неважно, – буркнул охранник. – Сегодня здесь госпожа
бургомистр, и мы проверяем всё.
Он молча забрал у Пауля рюкзак, достал термос и встряхнул его.
Приложил к уху, прислушался и снова встряхнул.
– Не надо! – взмолился Пауль.
– Там ничего нет, – сказал охранник.
– Я выпил чай по дороге, – пробормотал Пауль. – Мы ехали так
долго…
– Хм. – Охранник ещё пару раз встряхнул термос. – Ну ладно.
Пауль засунул термос в рюкзак и побежал вслед за родителями.
На огромной парадной лестнице стоял толстый человек в чёрном
костюме. Вокруг него толпились люди. Это, должно быть, и была
экскурсия.
– Мне нужно в туалет! – крикнул родителям Пауль и побежал
прочь. – Идите, я вас догоню.
В туалете он вытащил термос и осторожно отвинтил крышку.
– Уф, – выдохнул он, – чуть-чуть не попались!
– У-у-у-уф, – глухо застонал Циппель где-то на дне термоса. – Ещё
как попадались! Всё время падались. Это было настоящее
землетрясение! Или американские норки в солнце-парке.
– Американские горки, – поправил Пауль. – В луна-парке. Вылезай
скорее, мы приехали.
Циппель вылетел из термоса и закачался над ним, словно пар над
чашкой горячего чая.
– Так-кое голово-логала-вокруже-ружение, – простонал он.
– Бедненький, – сказал Пауль. – Слушай, мне надо на экскурсию.
Пойдёшь со мной? Увидишь весь замок.
 – Идём, – кивнул Циппель.
– Только осторожно, чтобы тебя никто не видел!
Но Циппель белой кометой уже взлетел вверх. Р-раз – и он слился с
белыми стенами и потолком. Теперь никто и не заподозрил бы, что где-
то вверху парит маленькое привидение.

Пауль вернулся к парадной лестнице как раз вовремя – его группа

ещё не ушла. Толстяк в чёрном костюме что-то громко рассказывал и
смеялся. «Доктор исторических наук Шлюмм» – значилось у толстяка
на нагрудном значке. Он всё время посматривал на даму в зелёной
юбке.
– Эта дама – госпожа бургомистр, – шепнула Паулю мама. – Она
просто хотела послушать про замок, но директор музея только и делает,
что хвастается, как здорово он тут всё устроил.
Доктор Шлюмм захлопал своими огромными лапищами:
– Так-так, прелестно-расчудесно, начинаем!
И они зашагали по длинному-предлинному коридору. Доктор
Шлюмм пристроился рядом с госпожой бургомистром и говорил не
умолкая:
– Когда я только-только стал директором, тут были руины, просто
руины! – повторял он. – Пять лет я реставрировал этот замок не
покладая рук! Реставрация стоила целых шесть миллионов евро! И вы
только посмотрите – теперь всё прелестно-расчудесно. Всё новенькое,
всё блестит и сияет…
– А у вас в замке есть привидения? – спросила вдруг девочка с
рыжими косичками.
Кажется, доктор Шлюмм не привык, чтобы его перебивали, – он
остановился, открыл рот от удивления и сердито посмотрел на девочку:
– Ну конечно нет. Нет здесь никаких привидений – да и вообще их
не бывает!
Он раздражённо покачал головой. И пошёл дальше, рассказывая
госпоже бургомистру, как дорого обошлись противопожарные двери.
– Я поменял все старые двери, и теперь тут всё прелестно-
расчудесно, везде безопасные замки!
Пауль губу закусил от огорчения.
– Простите, доктор Шлюмм, но откуда вы знаете, что здесь нет
привидений? – снова перебила директора девочка с рыжими косичками.
Доктор Шлюмм застыл на месте. А потом очень громко сказал:
– Значит, так! Если у кого-то вопросы, поднимайте руку.
Бумс! Впереди с грохотом обрушились рыцарские доспехи.
Железный шлем медленно покатился по деревянному полу, словно кто-
то отрубил невидимому рыцарю голову.
Доктор Шлюмм подпрыгнул как ужаленный и кинулся бежать по
коридору:
 – Ах, боже ты мой! Это же доспехи четырнадцатого века! Очень,
очень ценный экспонат! Помогите же кто-нибудь!
 Госпожа бургомистр уже спешила к нему Они вдвоём подняли
доспехи и поставили их на место. Пауль тоже подбежал, чтобы помочь;
он наклонился поднять шлем, но рядом вдруг оказался директор.
– Руки прочь, я сам! – прошипел он.
Доктор Шлюмм взял шлем, и тут послышался его собственный
голос, прямо из шлема:
– Значит, так!
Директор так перепугался, что случайно наступил госпоже
бургомистру на ногу.
– Ох, простите, – пробормотал он, отскакивая от неё. – Мне ужасно
неудобно.
– Ох, простите, – тихонько прошептал шлем, – ужа-жасно
неудобно, мне тоже.
Но этого никто не услышал, кроме директора и Пауля. Пауль
засмеялся. Доктор Шлюмм растерянно смотрел то на мальчика, то на
шлем.
С каким удовольствием он наорал бы на него! Но орать было не за
что – да и вокруг уже снова толпились экскурсанты. Поэтому директор
просто водрузил шлем на место, поправил галстук и сказал:
– Всё хорошо, что хорошо кончается. Прелестно-расчудесно!
Пойдёмте теперь в парадный зал. Госпожа бургомистр, попрошу за
мной!
Госпожа бургомистр обречённо вздохнула.
– Кажется, что директор старается только для вас, – шепнула ей
мама Пауля.
– Да-да. Мне так неудобно! – зашептала госпожа бургомистр в
ответ. – Он наверняка хочет попросить ещё денег. Всё пишет и пишет
письма про то, как дорого обходится ремонт…
Они шли и шли по длинным замковым коридорам. Рядом с Паулем
оказалась рыжеволосая девочка – та, что спрашивала про привидения.
Она улыбалась ему, а он ей.
– Этот Шлюмм совсем ничего не понимает в привидениях, –
прошептала она Паулю.
Директор остановился в небольшом зале. Все стены сверху до низу
были завешаны золотыми блюдами. Доктор Шлюмм радостно потёр
руки:
 – Итак, дорогие дамы и господа, дорогая госпожа бургомистр! Это
королевский обеденный зал. Я распорядился выставить здесь наше
уникальное собрание столовой посуды.
Рыжеволосая девочка подняла руку, но директор сделал вид, что
ничего не видит.
– Мне кажется, эта девочка хочет что-то спросить, – заметила
госпожа бургомистр.
– Да-а-а, милая крошка, спрашивай! – Директор криво улыбнулся.
– Скажите, а привиде…
– Девочка, – перебил её доктор Шлюмм, – это всё глупости! Не
бывает ни летающих блюдец, ни единорогов и привидений тоже не…
Тут он увидел, как от стены напротив тихо отделилось золотое
блюдце и медленно поплыло по залу к выходу. Все остальные ничего не
заметили, потому что стояли спиной. Они увидели только, что доктор
Шлюмм стал вдруг мертвенно-бледным.
– Ле… летающее… летающее блюдце… Оно очень… очень
ценное… – бормотал он.
Все обернулись – но блюдце уже вылетело из зала.
– Доктор Шлюмм? – Госпожа бургомистр удивлённо приподняла
брови.
Директор опустился на золотое кресло и молча уставился в пустоту
перед собой.
Все обступили его. А Пауль и рыжеволосая девочка выбежали в
коридор. Коридор был пуст – если не считать стола, на котором стояло
одинокое золотое блюдце. Где-то впереди шмыгнул за угол Циппель.
Но девочка с косичками его не заметила.
– Ты веришь в привидений? – спросила она Пауля.
– Верю, – кивнул тот. – Кажется, тут их полно!
Глава 15
Они вернулись в зал. Доктор Шлюмм, похоже, уже пришёл в себя.
– Всё прелестно-расчудесно, – говорил он экскурсантам. – Мне
нужно было всего лишь передохнуть. Чуть-чуть. Госпожа бургомистр, я
покажу вам самые красивые залы нашего замка!
Они переходили из зала в зал, и директор без конца повторял, какое
всё стало замечательное да как дорого обошлись ремонтные работы. А
посетители только качали головами: какая же дурацкая экскурсия!

То, что нашёл Циппель, было куда интереснее экскурсии доктора

Шлюмма. Завернув за угол, он вдруг оказался в небольшом тайном
коридоре. Застыл в воздухе и выдохнул:
– О-о-о-о!!
Этот замок с самого начала ему не понравился. Всё было такое
уродливое – никакой ржавчины, никакого масла, никакой пыли. Все
замки новёхонькие и совсем крошечные. Но этот коридорчик! Здесь всё
захватывало дух, начиная с красной ленты при входе. Она
перегораживала коридор, и на ней значилось: «Осторожно! Проход
строго воспрещён!» Если что-то строго воспрещено, значит, это что-то
точно очень интересное. Стопроцентно.
Циппель медленно поплыл в темноту. Густая-прегустая паутина.
Пыль. Много пыли: на полу, на стенах, на потолке. Везде деревянные
балки, рабочие инструменты, лопаты и кирпичи.
Но самое чудесное – темнота. Старинные ставни были закрыты, и
свет пробивался через них лишь слабыми лучами.
Коридор повернул. За поворотом Циппель увидел старинный трон
с одним-единственным подлокотником и картины на стенах. Он плыл в
темноту, мимо ржавых рыцарских доспехов, мимо прислонённых к
стенам пик и мечей. А потом увидел часы. Старинные напольные часы,
с тяжёлыми гирями на длинных, толстых цепях. Циппель подплыл к
ним, чтобы покачаться на них, как на качелях. Но цепи проржавели
насквозь и тут же оборвались. Циппель ликовал. Это же то самое, про
что читал Пауль! Такие штуки были у нарисованных привидений – они
летали по замкам, обмотавшись старинными цепями, и пугали
посетителей. Циппель накинул одну из цепей на плечи, словно шаль, и
полетел по тёмному коридору.
– У-о-ха-ха-ха-ха! У-у-о-о-о-о! – протяжно застонал он. Затряс
цепью и провыл низким голосом: – Звон и гром, зво-он и гро-о-ом!
Он летел по коридору, плюясь пылью направо и налево, потрясал
цепями и кричал:
– Я стра-а-шное привидение!
Это было ужасно весело, и он тут же придумал песенку:

– Бу-бу-бу и хо-хо-хо,
Привиденьем быть легко!
На-на-на и но-но-но,
Привиденьем быть смешно!
Глава 16
Циппель ещё не знал, что чудесный коридор вёл к коронационному
залу Туда-то и пришли доктор Шлюмм, госпожа бургомистр и вся
группа. Директор живописал, как менял в замке все лампы (жутко
дорого), но теперь всё прелестно-расчудесно – и тут началось странное.
Из-за маленькой двери с табличкой «Вход строго воспрещён!
Строительные работы!» послышался шум – словно кто-то лупил
молотком по гитарным струнам. И кто-то как будто пел – или выл, – не
разберёшь. Может, это был всего лишь ветер, гулявший в каминных
трубах.
Доктор Шлюмм окаменел.
– Постойте здесь, – велел он. – Посмотрю, что там такое.
Директор исчез за дверью. Пауль прошмыгнул вслед – тихо, как
мышка, но директор его всё равно заметил. Доктор Шлюмм хотел уже
было отчитать мальчишку – и вдруг застыл с открытым ртом. Прямо
перед ним парило привидение. Самое настоящее. Светящееся белое
привидение. Оно потрясало ржавыми цепями, мотало головой и пело во
весь голос, жутко фальшиво.
Циппель нашел в коридоре старинную арфу и теперь бил цепями по
струнам, а они отзывались глухим скрежетом: квонг-вонг-вонг, плим-
пим-пим! Звучало внушительно.
Циппель пел – его песенка стала совсем уж издевательской:

– Хо-хо-хо и бум-бум-бум,
Всё испортил доктор Шлюмм!
Бум-бум-бум и ла-ла-ла,
Доктор Шлюмм глупей осла!

– Какая наглость! – раздалось у него за спиной.

Циппель вздрогнул – цепь свалилась прямо на струны старой арфы,
и музыка оборвалась безобразным грохотом. Но это ладно – в его
чудесном коридоре вдруг оказался этот кошмарный рослый, доктор
Шлюмм. Лицо Шлюмма покраснело, он гневно таращился на Циппеля,
а потом заорал:
 – Охрана! Уборщицы! Полиция! Все сюда! Караул, жуткое
свинство!!!
Циппель беспомощно оглянулся – где бы спрятаться? – и тут
увидел Пауля. Пауля и его термос.
– Вон! Убрать всё! Всю пыль и грязь! Чтобы утром тут ни пылинки
не было! – вопил доктор Шлюмм, зажмурившись, поэтому не видел, как
Циппель проскользнул мимо него и исчез в термосе, а Пауль мигом
закрутил крышку и спрятал термос в рюкзаке.

В дверях уже толпились экскурсанты – они удивлённо смотрели,

как доктор Шлюмм орёт на старые столы и стулья.
– Простите, доктор Шлюмм, но все эти люди проделали долгий
путь, чтобы послушать вашу экскурсию, – сказала госпожа
бургомистр. – Будьте так добры, расскажите наконец что-нибудь
интересное про замок.
– Нет! Не расскажу! – взревел доктор Шлюмм и стал совсем уж
пунцово-красным. – Экскурсия окончена, до свидания!
Он подпрыгнул и побежал к себе в кабинет. А все стояли и
растерянно смотрели ему вслед.
Рыжеволосая девочка прошептала Паулю:
– Они всё-таки существуют!
Все уже расстроенно потянулись к выходу, как вдруг кто-то сказал:
– Если хотите, я могу рассказать…
Пауль оглянулся: папа.
– Я немного разбираюсь в истории и, если хотите, расскажу вам об
этом замке, – пояснил он. – Будет жаль, если всем придётся вернуться
домой просто так…
Все удивлённо переглянулись. Кто-то медлил – уйти или
остаться? – но тут папа откашлялся и начал:
– В общем, дело было так. В зале, прямо здесь, где мы стоим,
когда-то умер Куниберт Гордый, раненный в битве при Вальдофинге.
Он скончался от жуткой раны, которую нанёс ему мечом Бертрам
Ужаснейший.
Папа рассказывал о Куниберте и его золотом мече. И о страшной
битве при Вальдофинге. И про несметные золотые сокровища
Куниберта, которые тот спрятал. Говорят, они до сих пор лежат где-то
здесь, в тайных подвалах Графенбурга.
 Всё стало вдруг таким интересным, что все слушали затаив
дыхание. А Пауль удивлялся, сколько же, оказывается, знает его папа.
Полтора часа пролетели как одно мгновение, и, когда экскурсия
закончилась, все захлопали.
Аплодисменты затихли, и вперёд вышла госпожа бургомистр.
– Большое спасибо, – сказала она. – Вы нас спасли. Знаете, я как
раз занимаюсь персоналом замка. И я, конечно, понимаю, что у вас
работа, семья, и вам некогда, но, если вы сможете как-нибудь выкроить
время, чтобы водить у нас экскурсии, я буду очень рада.
– Вы серьёзно? – Папа схватил руку госпожи бургомистра. – Когда
можно приступать?
Мама удивлённо посмотрела на него. И госпожа бургомистр тоже.
И Пауль.
– Ну… когда хотите, – ответила госпожа бургомистр. – Хоть
завтра.
– Договорились! – обрадовался папа и пожал ей руку – так
энергично, что рукав её блузки затрепетал, словно флаг на ветру.
– А как же… – начала мама.
– Завтра в десять буду у вас! – воскликнул папа.
– А как же… – повторил Пауль.
Папа поглядел на них:
– Пойдёмте-ка выпьем кофе: давно хотел вам кое-что сказать…

Они сидели в кафе на террасе и ели шоколадные пирожные. Папа

задумчиво смотрел на парковку напротив, потому что не знал, с чего
начать. На парковке бушевал доктор Шлюмм – он втолковывал двум
полицейским, что они должны немедленно арестовать привидение,
поселившееся в замке. Полицейские переглядывались и вежливо
интересовались, нет ли у доктора Шлюмма температуры. Потом на
парковку приехала машина «скорой помощи», из неё вышел врач и
принялся успокаивать доктора Шлюмма. Тут мама сказала:
– Ну давай же, рассказывай скорее!
Папа отпил глоточек кофе и нервно откашлялся:
– Вот уже пять дней я безработный.
Мама уронила вилку на стол и застыла с открытым ртом, набитым
шоколадной крошкой, а папа рассказывал и рассказывал. С этой недели
вместо него работает компьютер, поэтому его услуги больше не нужны.
Ещё месяц ему будут платить зарплату, а потом всё.
– Как же так? – расстроился Пауль. – Ты ж е там всех учил…
– Ну да, – кивнул папа. – Раньше писать компьютерные программы
учил я, а теперь сотрудники фирмы будут учиться сами.
– Почему же ты сразу ничего не сказал? – удивилась мама.
– Я собирался. Но не знал как… Да и у тебя выступление – не
хотел, чтобы ты нервничала…
– И поэтому днём ты сидел дома? – спросил Пауль.
– Откуда ты знаешь?
– Да так…
– Каждый день я приходил домой, – признался папа, – и искал в
интернете новую работу. – Он широко улыбнулся. – А теперь случайно
нашёл эту. На первое время. Честно говоря, я всегда любил историю –
все эти средневековые замки и рыцарей – куда больше, чем долбаные
компьютеры!
– Не ругайся! – сказали мама и Пауль в один голос.
Глава 17
Дома Пауль сломя голову бросился к себе в комнату Он торопливо
отвинтил крышку термоса, и крошечный белый шар тотчас же пулей
вылетел из него.
Циппель встряхнулся, вырос и стал таким, как обычно.
– Кошмар! Кошмар! – гневно закричал он. – Кошмарный кошмар!
Пауль шикнул, чтобы тот вёл себя потише.
– Кошмарный кошмар! – повторил Циппель шёпотом. – Этот твой
тёмный термос. Сначала сто лет едешь на машине в этом тёмном
термосе. Потом сто лет сидишь в кафе в этом тёмном термосе. Кошмар!
– Прости, – сказал Пауль, – но мне же как-то нужно было отвезти
тебя в замок…
– Да, точно! – гневно вскричал Циппель. – Вот где самый
раскошмарный кошмар! Что за рослый придумал эту глупость, будто
привидения живут в таких каменных коробках? Чушь! Привидениям
нужен маленький, уютненький дверной замок, а не отремонтированный
огромный ящик. И ещё этот горлопан Шлюмм! Фу. Ноги моей больше
там не будет! Слышишь? Никогда!
– Да, – ответил Пауль, – тихо, слышу, не глухой… Это была
дурацкая идея. Но как ещё быть, не знаю.
Пауль погрустнел.
Циппель тут же подлетел к нему и потрепал по щеке.
– Ах, не волнуйся. Всё будет замечательно. Стопроцентно!
– Да ладно?
– Тестественно. «Если вдруг мильон сомнений, вам нельзя без
привидений!» Старинная привиденческая пословица, только что
выдуманная Циппелем Наипервейшим.
В дверь постучали. Циппель взмыл вверх и слился с потолком. На
пороге стояла мама.
– Фрау Вильгельм хочет поговорить с тобой. – Мама удивлённо
посмотрела на Пауля и протянула ему телефон.
У Пауля пересохло в горле. Фрау Вильгельм. Зачем это она звонит?
Неужели нажаловалась на него родителям?
Он взял трубку и тихо сказал:
 – Алло?
– Это ты, Пауль? – спросила фрау Вильгельм.
– Да, – ответил он.
– Привет, Пауль. Не поднимешься ко мне?
– Э-э-э… сейчас?
– Если у тебя есть время, конечно.
Пауль постарался говорить как можно спокойнее:
– Хорошо.
И повесил трубку.
– Чего хотела фрау Вильгельм? – спросила мама.
– Понятия не имею, – пожал плечами Пауль. Он надевал ботинки, и
пальцы его так дрожали, что он едва смог завязать шнурки. – Я скоро! –
крикнул он и пошёл, не оборачиваясь.
Чёрт-чёрт-чёрт. Что ей от него нужно? Но лучше уж пусть отругает
его, чем жалуется родителям.
Пауль медленно поднимался по скрипучим ступенькам. Три этажа
– это чертовски много, когда знаешь, что в конце пути тебя ждёт что-то
неприятное. Он хотел уже позвонить в дверь фрау Вильгельм, но тут
заметил, что она приоткрыта. Пауль осторожно постучал.
– Заходи! – крикнула фрау Вильгельм.
Пауль толкнул скрипучую дверь. В коридоре было темно. Вдали, в
большой комнате, горел свет. Он медленно побрёл по коридору. В
сумраке рамы без картин казались гораздо страшнее, чем при свете.
– Фрау Вильгельм, где вы? – позвал Пауль.
– В большой комнате! – отозвалась она резким дребезжащим
голосом.
Пауль вздрогнул. Старые половицы скрипнули. В кухне громко
капала вода: плюх, плюх, плюх… Ещё три шага – и он у дверей в
большую комнату Фрау Вильгельм сидела в том самом кресле, в
котором он сидел в прошлый раз. И смотрела на шкаф. От двери было
не видно, на какую полку она смотрит. Пауль видел только её
зажмуренный левый глаз, страшный и морщинистый.
– Заходи, – сказала фрау Вильгельм и кивнула на второе кресло. –
Садись.
Пауль осторожно обошёл её кресло и уселся во второе. Фрау
Вильгельм медленно повернула голову, взглянула на него правым
глазом и спросила:
 – Ты один?
– Ага. – Пауль кивнул и нервно сглотнул. – А что? Нужно было с
родителями? («Не такая уж плохая идея», – подумал он вдруг.) Сходить
за ними?
Он хотел было вскочить, но фрау Вильгельм протянула руку, чтобы
удержать его, и тихо засмеялась.
– Ни в коем случае. Сиди. Нам нужно поговорить наедине.
Пауль застыл. Фрау Вильгельм кивнула на столик между креслами.
Там стояла вазочка с чёрными шариками.
– Хочешь?
– Нет, спасибо, – покачал головой Пауль.
Она решила его отравить?
Фрау Вильгельм взяла шарик и откусила половинку.
– Мы обожали шоколад – я и мой муж, – сказала она.
– Спасибо, – отказался ещё раз Пауль, – мы скоро будем ужинать.
Фрау Вильгельм снова взглянула на него. Может, её правый глаз
казался таким огромным, потому что левый всё время зажмурен? Фрау
Вильгельм молчала долгих десять секунд, а потом спросила:
– И как же его зовут?
– Что? – удивился Пауль. – Кого?
– Ну говори же! – воскликнула фрау Вильгельм. – Я хоть и
одноглазая, а всё замечаю.
У Пауля задрожали руки. Он попался в ловушку, это точно.
– А что с вашим глазом? – спросил он, чтобы немного потянуть
время.
– А что с глазом господина Ритче? – Фрау Вильгельм поудобнее
устроилась в кресле.
– Так это совсем другое. Ему в глаз попала пыль, когда он заглянул
в наш замок.
– Да, он мне рассказал, – кивнула фрау Вильгельм. – Хочешь верь,
хочешь нет, а со мной случилась точно такая же история. Семьдесят
пять лет назад. Это произошло десятого августа. Никогда не забуду этот
день, самый ужасный в моей жизни. И самый прекрасный.
– А что случилось десятого августа?
– Мне тогда было столько же, сколько тебе, – начала фрау
Вильгельм. – Восемь лет. Мы жили в этом доме, на первом этаже.
 – Правда? – Пауль не знал, чему он удивлялся больше: тому, что
фрау Вильгельм когда-то была маленькой, или тому, что она живет
здесь с самого детства.
Она словно прочла его мысли.
– Я и родилась в этом доме. Но это совсем другая история. Так вот,
я была ребёнком с ключами. Как и ты. Мои родители держали
маленький магазин. Мы продавали пуговицы и подтяжки, всякую
всячину для шитья и ткани. Мама с папой работали с утра до вечера, но
мы всё равно были очень бедными. Иногда на ужин у нас было только
молоко – и больше ничего. Ну да это тоже совсем другая история…
Фрау Вильгельм положила в рот вторую половинку конфеты,
закрыла глаз и стала жевать – вдумчиво и молча. Видно было, что ей
очень вкусно. Потом она потёрла руки и сказала:
– В общем, однажды после школы я пришла домой и, отпирая
дверь, услышала странный звук. Как будто кто-то говорил – прямо в
нашей двери. Я приложила глаз к замочной скважине, и оттуда
вылетело облако странной пыли. И наверное, кусочек железа. Я
отскочила, но было поздно. Тогда врачи были не так хороши, как теперь
– я потеряла левый глаз. Но зато у меня появился друг, самый лучший
друг в мире.
Фрау Вильгельм уставилась на Пауля голубым глазом и тихо
проговорила, будто доверяя ему важный секрет:
– Его звали Квокель.
– Квокель? – удивился Пауль. – Что за странное имя!
– Ну просто он шуршал и скрипел в замочной скважине, и это
звучало так: «квокель-квакель, квокель-квакель!» – Она тихонечко
засмеялась, передразнивая своё привидение. – Он прожил у меня почти
год. С ним было так весело! Так здорово. Мой Квокель обожал петь. И
всё время устраивал что-нибудь интересненькое. Однажды мы сидели
на чердаке, прямо над этой квартирой. Там такое круглое окно с
решётками, знаешь? Мы сидели, и город был далеко внизу, а мы
бросали на прохожих овсяные хлопья. Стояло лето, я болтала босыми
ногами, а Квокель каждый раз, кидая хлопья, кричал: «Снег идёт! Снег
идёт!»
Плечи её затряслись от беззвучного смеха.
Пауль рассматривал дряхлую фрау Вильгельм, которая,
оказывается, когда-то сидела на чердаке, болтала в воздухе босыми
ногами и бросала на прохожих овсяные хлопья.
– Квокель обожал уголь, – добавила фрау Вильгельм.
– Уголь?
– Тогда не было современного отопления, – пояснила она. – У нас в
кухне стояла печь. А в большой комнате – камин. Их нужно было
топить чёрными угольными брикетами. Квокель прыгал и тёрся об
уголь, пока не становился совсем чёрным. Ему это ужасно нравилось, он
хотел посильнее меня напугать.
– А куда потом он девался, ваш Квокель? – спросил Пауль.
– Однажды его обнаружили взрослые. Наш сосед. Когда я была в
школе. Наверное, Квокеля выдали его песенки. Наш сосед услышал
голоса и вызвал полицию: решил, что к нам пробрались воры.
Полицейские взломали дверь и увели Квокеля. Когда я пришла домой, в
квартире всё было вверх дном – они, наверное, долго гонялись за ним.
Все стены в чёрных пятнах – должно быть он только-только натёрся
сажей перед их приходом и поэтому не смог спрятаться на потолке.
Полицейские отвезли его в какой-то тайный исследовательский
институт, и больше я его не видела. – Фрау Вильгельм печально
покачала головой.
– Но как же вы о нём узнали? – спросил Пауль. – Об этом
институте? Если он тайный.
– На следующий день я отправилась в полицию, чтобы найти
Квокеля. Двое строгих полицейских всё повторяли, что никаких
привидений не бывает. Хватит рассказывать глупости, говорили они,
иди домой, девочка. А третий был очень любезен. Он догнал меня,
когда я вышла из полицейского участка, глотая слёзы, и рассказал про
этот институт. Потом я даже попыталась туда пробраться, но охранник
схватил меня и привёл домой. Много-много лет я надеялась, что
Квокель сам выберется оттуда и вернётся ко мне. Или кто-то другой.
Такой же, как он.
Фрау Вильгельм замолчала и долго рассматривала свою коллекцию
замков. В гробовой тишине было слышно, как капает вода из крана на
кухне.
– Циппель, – сказал Пауль.
– Что? – не поняла фрау Вильгельм.
– Моё привидение зовут Циппель.
Фрау Вильгельм всплеснула руками.
– Ци-и-иппель! Чудесно! – воскликнула она. – А он тоже говорит
«циппель его дери!», когда сердится?
– Да.
– Циппель его дери, – повторила фрау Вильгельм. – Прямо как
Квокель когда-то.
– Они что, родственники? – удивился Пауль.
– Не знаю, – сказала фрау Вильгельм. – Но я точно знаю: они
совершенно правы, что боятся взрослых.
– Рослых, – сказал Пауль, прямо как Циппель.
– Точно. Рослых, – хихикнула фрау Вильгельм. А потом снова
посерьёзнела. – Мои родители заклеили все замки. Они пришли в ужас
от того, что у меня целый год дома жил тайный друг, и не хотели, чтобы
к нам в замочную скважину залетело ещё какое-нибудь привидение.
«Квокель – мой лучший друг», – говорила я им, они повторяли: «Да-да»,
но всё равно заклеили все замочные скважины.
– Так это правда, что привидения всегда живут в замках? – спросил
Пауль. – В дверных замках?
– Конечно правда.
 – Поэтому-то вы их и собираете?
– Да. Я всю жизнь надеялась, что однажды у меня в замке
поселится ещё одно привидение. Ну а теперь оно поселилось у тебя. Да
так и лучше. Со мной, старой кошёлкой, твоему Циппелю было бы
скучно. Так что, – она медленно, с трудом поднялась и подошла к
полке, – так что я дарю тебе один из своих замков. Если я всё правильно
поняла, твоему Циппелю срочно нужен новый дом. – Она постояла,
рассматривая свою коллекцию. Потом кивнула на квадратный
металлический замок с завитушками. – Кажется, этот понравился ему
больше всего. Он так кувыркался внутри, посмотри.
Пауль увидел перед замком небольшую кучку ржавчины и пыли.
– Так вот как вы догадались! – воскликнул он.
– Это было несложно. – Фрау Вильгельм осторожно сняла с полки
замок. – Сначала ты сидел тут и таращился на мой шкаф. Потом ты
ушёл, и я заметила эти кучки пыли около замков. Потом господин Ритче
повредил глаз. Ну а потом появилось это письмо господину Ритче на
почтовом ящике. Когда я стала расспрашивать его, он рассказал, что
случилось с вещами в его квартире. Не нужно быть Шерлоком
Холмсом, чтобы всё понять. – Она внимательно посмотрела на Пауля. –
Я на вашей стороне. Только будьте осторожнее, ладно? Вы оба.
Циппель же хочет остаться у тебя навсегда?
Пауль кивнул.
Фрау Вильгельм протянула ему замок.
– О, тяжёленький, – сказал Пауль.
– Да, – улыбнулась фрау Вильгельм, – но и уютный, я так думаю.
– Стопроцентно! Большое вам спасибо.
– Пожалуйста, пожалуйста, – ещё шире улыбнулась фрау
Вильгельм. – Передавай Циппелю привет. Приходите когда хотите! –
Она посмотрела туда, где, словно картины, стояли на полках замки. –
Буду счастлива, если Циппель придёт поиграть. Я бы ему рассказала
про Квокеля. Пусть знает, что в мире есть и другие привидения. А
сейчас тебе пора, а то родители забеспокоятся. Да и я устала. Хотите
прийти в гости завтра?
– Конечно! – обрадовался Пауль. – До свидания, фрау Вильгельм!
– До свидания, Пауль.
Она улыбнулась и показалась ему теперь очень красивой. И Пауль
вдруг подумал, что морщинки вокруг её зажмуренного глаза похожи на
лучи солнца.
Глава 18
Вот, собственно, и вся история.
Когда Пауль вернулся домой, на кухонном столе лежала записка:

Дорогой Пауль, мы пошли поесть мороженого на

Рёльсплац, чтобы отпраздновать папину новую работу.
Если хочешь, приходи.

Мама и папа

Но Пауль хотел отпраздновать кое-что другое. Он позвал Циппеля,

и тот выплыл в коридор. Увидев замок, он закрутился в бешеных
сальто-мортале, и Пауль даже испугался, что привидение врежется в
стенку. Потом они поставили замок в шкаф, и теперь Циппель там спит.
Каждое утро он говорит, что никогда в жизни не спал так хорошо, как в
замке фрау Вильгельм. Стопроцентно. И что фрау Вильгельм самая
прекрасная из всех рослых в этом мире.
В понедельник Пауль помогал господину Ритче менять замок. И
надо сказать, из чемодана домоуправа на этот раз не исчез ни один
винтик, а все инструменты вдруг оказались разложены строго по
цветам.
– Знаешь, – сказал потом Паулю Циппель, – этот господин Ритче
совсем неплохой рослый, в общем-то…
Во вторник у мамы было выступление в опере, и она спела чудесно.
Правда, еда в доме после этого вкуснее не стала, но это и не так важно.
В тот вечер, когда родители Пауля пошли есть мороженое, Циппель
сначала долго устраивался в своём новом доме. По всей комнате летала
ржавая пыль, а Циппель пел весёлую новосельную песенку. Потом
Пауль сказал:
– Идём. Я кое-что тебе покажу.
Они вышли на лестницу и поднялись наверх, на шестой этаж.
Циппель было подумал, что они идут навестить фрау Вильгельм. Ах, эта
фрау Вильгельм – теперь он любил её ещё больше и всё повторял, что
она просто замечательная, стопроцентно! Но Пауль шагнул на
маленькую лестницу, ведущую на чердак. Подниматься туда всегда
было страшновато, поэтому он никогда не решался заглянуть на чердак
в одиночку. Но с Циппелем Пауль ничего не боялся – ни темноты, ни
гулкой пустоты, ни пыли, которую тот так любил. Как и рассказывала
фрау Вильгельм, на чердаке было большое зарешёченное окно в пол.
Пауль открыл его, и оно громко заскрипело, а Циппель радостно сказал,
что это правильное окно.
 Отсюда был виден весь город. Сентябрьское солнце заливало
крыши золотом. Пауль уселся на пол и спустил ноги сквозь решётку, а
Циппель элегантно уселся рядом. Он осторожно выглянул на улицу и
сказал:
– Ух, даже мне высоковато!
Пауль достал из кармана пакетик, который захватил из кухни, и
развеял на ветру горстку муки.
– Смотри, летний снег!
Циппель пришёл в восторг.
Пауль протянул ему пакетик. Циппель нырнул внутрь, загрёб
побольше муки белыми ручками и вскричал:
– Внимание-внимание, буран! Начинается буран!
Сначала тихо падал мучной снег, потом начался буран, обещанный
Циппелем, а Пауль всё держал пакетик, из которого мело метелью,
смотрел на позолоченные солнцем городские крыши и думал о том, что
теперь их с Циппелем жизнь будет чудесной и увлекательной. А вдали
уже виднелись подъёмные краны, готовые построить огромный дом с
привидениями для Октоберфеста.
Об авторах

Алекс Рюле родился в 1969 г., изучал литературоведение,

французский язык, теологию и философию в Мюнхене, Париже и
Берлине. Успел побывать больничным клоуном, официантом и даже
поработать на строительстве школ в Малави. Теперь он с семьёй живёт
в Мюнхене и работает редактором отдела культуры газеты «Зюддойче
цайтунг». В двери его квартиры – старый-престарый замок, и поэтому
он точно знает: в таких-то замках и живут привидения. «Маленькое
привидение из дверного замка» – первая книга Алекса Рюле для детей.
 Аксель Шеффлер – один из самых известных современных
иллюстраторов. Он родился в 1957 г. в Гамбурге, окончил Академию
искусств в английском Бате и сейчас живёт в Лондоне. Его
неповторимые и весёлые иллюстрации популярны во всём мире, а
забавный зверь Груффало, придуманный вместе с писательницей
Джулией Дональдсон, стал любимым персонажем современной детской
литературы.