Академический Документы
Профессиональный Документы
Культура Документы
Кто они, эти родители, которых пугают творческие порывы детей? Очень
часто — люди далекие от творческих профессий. Выросшие в среде, где
было принято бояться «полетов», где из поколения в поколение все
слушались старших и выбирали профессии, про которые всем понятно, как
этим прокормить себя.
На этом месте мне вспомнился рассказ женщины, проводившей курсы
для начинающих бизнесменов. Каждый раз, начиная общаться с очередной
группой студентов, она просила поднять руку тех, у кого в семье были
бизнесмены. Обычно в таких группах поднимали руки один-два из двадцати-
тридцати. На курсы «Как стать успешным бизнесменом» или «Как поднять
свой бизнес» пришли люди, которых никто раньше такому не учил.
Вероятнее всего, они пришли вопреки привитым дома страхам, они
решились сделать этот шаг, и им хочется попробовать.
Расспрашивая их, преподавательница слышала одни и те же ответы:
«Нет, у нас никто не занимался бизнесом. Родители и их родители всю жизнь
работали на кого-то и не хотели своего бизнеса».
Всегда находятся многочисленные аргументы против самостоятельности.
Здесь, как и в любой другой области, есть две стороны, которые бесконечно
пререкаются друг с другом. Все имеют стандартный арсенал доводов, они их
собирали и коллекционировали, передавая из поколения в поколение.
Что говорят люди, которые боятся заводить свое дело?
«Бизнес — это риск. Чтобы начать бизнес, нужны большие вложения, а
где их взять? Я отрицаю проекты, для которых нужно рискнуть всем, что
имеешь, ради попытки заработать. Человек, у которого семья и дети, не
имеет морального права подвергать такому риску всю семью. Бизнес — это
ненадежно, это большой стресс. Если все развалится, будешь крайним, за все
сам заплатишь.
Отец не мог принять идею, что можно быть художником, называть себя
этим словом, не овладев ремеслом станковой живописи, не научившись
«строить» предметы, не выучив законы цвета, света и тени и не выписывая
все, пока не станет «похоже на оригинал». Он был приучен к тому, что есть
профессия, есть школа, и те, кто получал в этой школе лучшие оценки, потом
и заработали самые большие деньги. Лично его талант заключался в том, что
он промучился до победного конца и научился писать с натуры «как на
фото». Он был уверен, что в этом весь рецепт его успеха, поэтому покупают,
поэтому платят. А если эту школу не пройти — что же тогда получится?
Получится плохой неграмотный рисунок, за который стыдно.
Мир наступил, только когда его пригласили выставиться вместе с сыном
и когда начали покупать их работы в паре. Потому что самым интересным в
этих натюрмортах было то, как по-разному могут видеть одну и ту же
постановку два художника, представляющих разные поколения.
По-настоящему отец признал сына художником только через много лет.
И ему это стоило больших усилий, потому что означало подписаться под тем,
что не в ремесле дело. И без его драгоценных знаний можно быть хорошим,
процветающим, признанным художником. Состоявшейся творческой
личностью.
Но это на самом деле далеко не самая мрачная история о непонимании
между разными художниками в семье. Иногда похожие разногласия
приводят ко все более тяжелым ссорам и конфликтам, вплоть до разводов и
разрыва контактов. И главное — они часто оставляют глубокие следы в
душах вовлеченных.
Многие годами слушали претензии вроде: «Ну почему ты не рисуешь вот
так!», «Я понимаю, если бы ты интересовался настоящим искусством! Но ты
считаешь искусством какие-то бессмысленные кривульки!», «Ты не можешь
стать художником! Этими странными дудликами ты просто прикрываешься
от факта, что ты не умеешь рисовать и никогда не научишься!»
«Настоящие ювелиры» десятилетиями пинают отпрысков, шьющих
брошки из войлока, скульпторы презрительно косятся на пирожные и дольки
арбузов, которые их внуки лепят из полимерной глины, живописцы-реалисты
рычат на поп-арт и комиксы детей. И бросаются фразами вроде: «Отсутствие
таланта не скроешь».
Несколько лет назад я была свидетельницей конфликта, когда отец
(состоявшийся пианист) долго вел дочь по изведанному пути: музыкальная
школа, консерватория, сольные выступления. Любовался талантом, заставлял
ее годами «месить рояль». И чуть не убил всю семью, когда выяснилось, что
девочка последние пару лет пела по подвалам песенки в стиле хип-хоп и в
итоге известный лейбл предложил ей контракт. Он привык, что классическая
музыка, его карьера, — это серьезно. А хип-хоп — вообще не музыка, а
увлечение дворовых детей. Собственно, это тот же родитель, который боится
неизвестности. Только его пугает не тот факт, что профессия творческая, а
тот, что она другая.
***
Но вернемся к конкурентам среди «своих». Одним родителям страшно,
что их ребенок, став художником, останется без куска хлеба. Другим обидно,
что он занимается какой-то ерундой, но получает при этом те же результаты,
похвалы и деньги. Ставя под вопрос их философию, все, чем они всю жизнь
гордились. Третьи просто малодушно и мелочно боятся, что он окажется
талантливее и успешнее, подорвет тем самым их авторитет. Многие даже
видят в этом оскорбление. Что уж говорить о супругах или других
родственниках, занятых разделом власти в семье и укреплением своих
вымышленных позиций.
Более того — среди родителей, не желающих «отдавать власть»
молодому поколению, есть такие, которые не желают делиться со своими
детьми нажитыми рецептами успеха. Я понимаю, это звучит дико.
Нормальные родители, наоборот, делятся своими рецептами только со
своими детьми, чтобы продолжить семейное дело, чтобы вырастить потомка,
которым можно гордиться, чтобы было кому передать семейную традицию.
Но очень многие думают: «Я добывал свои знания тяжелым трудом, а
молодые хотят, чтобы все им доставалось задаром», «Я искал этот рецепт
десять лет, сколько я материалов перевел, сколько денег и времени потратил,
сколько сил и здоровья, — и теперь я должен отдать его сыну (племяннику,
младшему брату/сестре) за десять минут, чтобы тот сразу бросился делать
большие деньги?», «Мне все доставалось с трудом — почему другим оно
должно доставаться легко?»
А еще некоторых гложет чувство несправедливости: «Я придумал этот
рецепт первым, я единственный, кто так умеет. А если я раздам это знание
всему свету и останусь я не у дел». Я в свое время удивилась, опрашивая
разных людей на разных стадиях жизни и карьеры. Очень удивилась тому,
сколько людей так думает!
Разумеется, от того, чтобы воспитанники не переплюнули собственного
учителя, можно защищаться только одним способом: постоянно работать над
собой и развиваться дальше (тогда следующее поколение всегда будет
отставать на те сколько-то десятков лет, которые старшие проработали над
собой первыми). Получается, что эти страхи преследуют людей, живущих
надеждами, что, если хорошо спрятать один рецепт, на котором получается
хорошо зарабатывать деньги и славу, можно никогда больше ничего
значительного не делать. А еще — если при этом успешно ставить палки в
колеса подрастающим конкурентам. По крайней мере тем, до которых проще
всего дотянуться.
А еще братьям и сестрам, родным, сводным и двоюродным-троюродным,
часто прививают мысли о конкуренции, которой нужно противостоять и
которая не дремлет. Незаметно поставив в один ряд с врагами и «своих».
Иногда все меняется уже от того, что все это впервые сказали вслух. То,
чего одни боялись (не зная почему), а другие пытались предотвратить (порой
боясь признаться даже самим себе — почему!). Проговорив все самое
ужасное и прочувствовав все связанные с этим эмоции, люди теряют страх
перед ситуацией, и им начинает казаться, что это уже свершилось, пережито
и наступила следующая фаза — когда жизнь продолжается и остается только
оправиться от потрясения. Никто не умер, а значит, дальше все будет
хорошо.
Итак: что делают с творцами их противники? Чего они добиваются? Как
этому противостоять? И чем отпор чреват для всех?
Жертву нужно деморализовать!
Уверенный в себе человек прет к цели как танк. Он строит планы,
придумывает решения, рассчитывает силы и гребет к избранному берегу. У
каждого есть некий запас уверенности в себе и внутренний баланс. В
обычной жизни, когда от нас пытаются добиться эффективной работы,
стараются воздействовать на этот самый баланс.
Иногда нас пинают, поругивают и критикуют, чтобы мы вспоминали:
конкуренция не дремлет, мы должны приносить пользу и если мы будем
мало стараться, нам дадут мало морковок. Чтобы человек не скисал и не
терял мотивацию, его периодически хвалят, подбадривают и напоминают,
что его история мало отличается от других. Что у всех бывают трудности,
тяжелые времена и плохие старты. Этими общеизвестными кнутами и
пряниками пользуются все — родители, воспитатели, учителя, работодатели,
да и просто друзья и знакомые — все, кто регулярно взаимодействует с
человеком.
Когда в этом простом сценарии что-то становится нелогично и
непонятно, это очень сильно давит на психику того, кого пытаются
«воспитывать». Например, когда человека часто ругают и редко хвалят. Или
чрезмерно балуют вниманием и комплиментами, а потом вдруг предают
остракизму, сильно обижают, оскорбляют и унижают. Такие контрасты не
клеятся друг с другом, человек приходит в замешательство. Если его так
любили — что он должен был сделать такого ужасного, чтобы тот же
человек его возненавидел?
Один хороший психолог как-то рассказывала мне, что у родителей,
которые то страшно любят, то не любят, то к сердцу прижмут, а то к черту
пошлют, — самые зависимые дети. Эти дети начинают бесконечно
анализировать происходящее, свое поведение, реакции других, чтобы понять,
как избежать плохого и получить побольше хорошего. Но если в поведении
обидчика нет логики, ее невозможно выявить. Когда понимания не наступает
и все старания не дают результатов (как обижали, так и обижают), их
накрывают трагические чувства из-за неудачи. Иногда вспыхивает надежда:
кажется, найден способ сделать хорошо! Потом наступает тяжелейшее
разочарование: не получилось.
Через какое-то время все жизненные силы начинают уходить на попытки
разобраться с растрепанными чувствами и как-нибудь все сделать правильно.
Или сделать правильно хоть что-нибудь. На созидательные действия просто
не остается ресурсов.
Все то же самое можно проделать с человеком, который пытается
заниматься творческой деятельностью. Его дергают из стороны в сторону,
пока не вымотают все нервы. Сначала жертва попадается на простые
комплименты: ее талант заметили, какие-то работы — похвалили. Жертва
начинает думать: «Я имею дело с человеком, который вообще-то на моей
стороне, он доброжелателен, он желает мне творческих успехов и всего
наилучшего. И он разделяет мой вкус и в принципе то, что я делаю, ему
нравится».
В таких случаях мы не прочь иногда принять совет и конструктивную
критику. И часто упускаем момент, когда критика становится
неконструктивной, советы — никуда не годными, и вообще мы давно слова
доброго не слышим.
Сначала все как обычно — один раз «хорошо», другой раз «не очень».
Потом комплиментов становится меньше, критики больше.
Со временем в критике начинают проскальзывать жестокие фразы,
которые вообще-то друзьям и родным говорить не обязательно. Сначала что-
то безобидное: «Что-то давно ты ничего хорошего не выдаешь!», или «Как-то
у тебя все слабенько стало», или «Ты вообще помнишь, когда в последний
раз сделал(-а) что-нибудь серьезное/сложное/значительное?»
Потом, если жертва проглатывает такую критику, начинаются более
обидные вещи вроде: «На самом деле у тебя нет таланта — есть большое
усердие, за счет которого ты иногда выигрываешь, но ничего оригинального
никогда не выдаешь» или «На фоне всего, что сейчас делают другие, с этим,
конечно, мало чего добьешься». Начинаются сравнения с другими (все более
слабыми) образцами в их пользу.
Периодически деморализатор вдруг говорит что-то хорошее, но
сомнительно хорошее, например: «Ну вот, какой-то просвет». Или проявляет
сочувствие и участие: «Понятное дело — тебе трудно, у тебя так мало
времени, так много забот». Но к сочувственным фразам опять
примешивается что-то совсем нелестное, например: «Неудивительно, что при
таком режиме ты можешь себе позволить только незначительные
почеркушки» или «Понятно, что в таких условиях ничего нормального не
сделаешь никогда».
Человека разными способами подводят к пониманию того, что он давно
не делал ничего хорошего, а в последние сто лет выдает только плохое,
слабое и неконкурентоспособное. И это неудивительно — ведь по большому
счету у него нет ни таланта, ни времени, чтобы компенсировать свою
бесталанность усидчивостью и тяжелым трудом. И условий для работы тоже
нет. При этом и надежды на улучшение нет, потому что условия он не мог
заработать и в дальнейшем не заработает, и никаких дополнительных
инвестиций это не достойно.
Если человек все-таки добивается неопровержимых результатов,
например получает и выполняет заказы или умудряется что-то продать или
опубликовать, его заслуги умаляют. Все публикации — это провинциальные
газетки, набитые мусором, которые просто экономят деньги. Если издание
совсем не бедное и не провинциальное — начинают ругать общий уровень:
«И эти уже скатились — когда-то были приличным изданием, а теперь
помойка помойкой, публикуют работы безруких студентов, вкуса и стиля
никакого, из номера в номер не на что посмотреть!»
Продажи — хорошо, но мало. «Это все хорошо с точки зрения
домохозяек, но в мире серьезных людей это недостойно даже обсуждения».
Образцы для подражания, то, что человека вдохновляет более всего,
наталкивает на новые идеи и вызывает желание что-то попробовать, —
служат мишенью для нападок. «И с каких пор тебе нравится такой китч?!
Раньше у тебя был хороший вкус. Да, миленько, но какое это имеет
отношение к искусству? Это придумали те, кто ничего не умеет и не хочет
работать. А ты-то чего им подражаешь? Не опускайся до этого уровня —
тебе это не идет!»
Коллеги, друзья и доброжелатели, которые подбадривают и дают
конструктивные советы, тоже подвергаются массированной критике. Все они
дураки, мошенники и полностью лишены таланта. Общаться с ними означает
вообще сразу опуститься на самое дно. «Вот кто теперь твои советчики,
неужели ты хочешь как они? Я был(-а) о тебе лучшего мнения!»
Со временем человек начинает чувствовать, что все у него плохо. И
надежды на улучшение нет никакой. И все, что доставляет ему радость,
вдохновляет и окрыляет, — недостойно подражания. Все душевные порывы
— признак деградации. И в какой-то момент пропадает всякое желание что-
то делать вообще. Все равно это кончится только слезами, разочарованием в
себе и очередным крушением надежд.
***
Как понять, что это — «оно», что происходит что-то недоброе, не
имеющее отношения к реальности? Очень просто. Есть истина, которую
знают все работающие люди и преподаватели: если постоянно трудиться,
что-то пробовать и стараться, результат будет обязательно! От профессоров
можно услышать: «Научить рисовать можно и обезьяну». То же самое я
слышала про игру на пианино, танцы и многое другое. У некоторых людей
есть особая одаренность, талант, гений. Но и у среднего человека, если он
здоров, от любых повторных занятий и попыток выполнять упражнения
наступит прогресс.
Если человеку, который снова и снова пытается, старается, делает,
работает, все время говорят, что все одинаково плохо, — это, вероятнее
всего, не соответствует реальности. Если раньше все было гораздо лучше, а
теперь (несмотря на усиленные старания) становится хуже и хуже, значит,
это точно что-то субъективное и не может быть правдой. Потому что как раз
ремесленные и чисто механические навыки от повторений только
оттачиваются. Поэтому хоть что-то должно стать лучше! Например, работы
могут не блистать оригинальностью, но у них станет более уверенным
исполнение, более отточенной — техника, более однородным — стиль.
Также надо немного подумать о происходящем: раньше этому человеку
все нравилось, теперь не нравится ничего. В то время как я делаю одно и то
же. Что изменилось? Если во мне не изменилось ничего, значит, изменилось
отношение ко мне.
Еще полезно спрашивать и слушать других. Тех же доброжелателей.
Один человек меня ругает — остальные хвалят или, по крайней мере, не
ругают вот так, бесперебойно и за все. Да, он считает, что они дураки, сами
ничего не могут и ни в чем не разбираются. Но, во-первых, действительно ли
это так? А во-вторых, творчество и искусство — вещи субъективные. Они не
обязаны нравиться всем, и у каждого свой вкус. Но если десять человек
(пусть даже дураков) говорят, что им искренне нравится, а один (шибко
умный) говорит, что это безнадежно, все же напрашивается мысль, что
работы скорее приятные, нежели ужасные.
В общем, прежде чем верить кому-то на слово, что вы квинтэссенция зла,
лени и неспособности, вспомните, что так вообще-то не бывает.
***
Что же происходит, если человек вдруг понимает, что кто-то его
целенаправленно деморализует, стараясь отбить вдохновение и желание
творить? Правильно — от этого понимания первым делом перестают
действовать злые слова. В следующий раз, слыша ругань и гадости про
плохую работу, глупых друзей и отсутствие таланта, мы уже не сможем
думать: «Ах, что же я делаю не так?!»
Нас посетят совсем другие мысли: «За что же ты так не любишь меня и
моих друзей? Почему тебя так злит, что я стараюсь? Почему ты так хочешь
отбить у меня всякое желание этим заниматься? Чем это мое увлечение или
цель тебе так мешают? Какие твои амбиции в опасности?»
Что это? Зависть? Слабость? Комплексы? Травмированное эго? Страх,
что человек взлетит на крыльях успеха, обнаглеет, задерет нос и пойдет
искать себе более достойных соратников и спутников?
В принципе, даже если просто озвучить все эти вопросы, очень вероятно,
что «репрессии» на этом закончатся. Потому что неинтересно говорить
гадости, которые не действуют. И неловко показывать трюки, которые уже
разгаданы зрителем. Другой вопрос, что человек, делающий такие вещи,
хотел чего-то добиться. И возможно, он будет пытаться добиться этого
другими, более изощренными способами и дальше. Если не выяснить
принципиальный вопрос: чем ему мешает творческое увлечение другого
человека и какое возможно решение. Но сначала — о других методах
«обрывания крыльев Музе».
Жертву нужно упрекать!
Иные деморализаторы хвалят работы своего творческого спутника жизни
или родственника, но постоянно упрекают в чем-то другом.
***
В какой-то момент мы ловим себя на том, что не занимаемся ничем,
кроме какой-то суеты, но при этом все время еле ползем на последнем
издыхании. На творчество нет сил и времени, и даже думать об этом нет сил!
А когда мы задумываемся о том, на что потрачены последние силы, ничего
конструктивного не приходит в голову! Единственное, что есть у нас, — это
непроходящее ощущение, что кругом сплошные проблемы.
Ощущение от жизни примерно такое, как в холодеющей квартире во
время войны, где невозможно встать, одеться, умыться и сделать чаю без
содрогания. И есть непреодолимое желание остаться с утра под одеялом.
И иногда, проанализировав ситуацию, мы вдруг отчетливо видим, что эти
«полевые условия» при полном отсутствии войны искусственно создает кто-
то один. Зачем? Есть такая поговорка — «чтобы жизнь медом не казалась».
Еще есть много разных других поговорок и народных мудростей,
сообщающих нам, что это хорошо и удобно, когда на «всякие глупости» у
человека просто не хватает ресурсов. Он тогда делает только самое
необходимое и не создает проблем. Если ни о каких творческих делах не
приходится думать даже в контексте мелкого хобби по вечерам — уж тем
более не начнется вершение великих дел.
Как противостоять такому нагнетанию мрака?
Половина дела уже сделана, как только удается заметить, откуда
напряжение берется, кто эти лишние проблемы придумывает и насколько
они абсурдны. Дальше, конечно, нужно тренироваться в осматривании всего
критичным взглядом. Главное — научиться выявлять, где это начинается!
Когда снова появилось ощущение, что есть проблема? Почему опять все так
сложно? Есть ли простой выход? Почему мы его не выбираем?
Когда задаешься такими вопросами, сразу начинают бросаться в глаза
абсурдные претензии и глупые ситуации. Вспомните пример, когда человека
сначала казнили за то, что он всегда опаздывал на час, потом он научился
приходить вовремя, но его продолжают казнить, потому что теперь он
опаздывает на полторы минуты — каждый раз! Потом это «каждый раз»
упоминается, даже если несчастный опоздал впервые за последние двадцать
раз. Человек старается, исправляется и просит прощения, а потом
неожиданно ему становится смешно. Он обнаруживает себя на сцене в театре
абсурда. Где он бросается в ноги своему оппоненту, хватается за сердце и
кричит: «Ну прости меня, грешного! Клянусь, я приложу все усилия и
научусь наконец приходить с точностью до секунды!» А тот хватается за
голову и кричит в ответ: «Ты что, думаешь, у меня в жизни больше дел
никаких нет, кроме как каждый раз сидеть и ждать тебя тут по полторы
минуты? Ну да, конечно, это ведь мое время, это моя жизнь тут проходит.
Ваши дела всегда важнее моих!». И опоздавшая бесчувственная сволочь
осознает весь размах своей сволочности и всю глубину своей вины,
бросается в ноги и плачет: «Ну прости меня, прости!»
Смешно? Такие диалоги нужно образно представлять себе, когда вашему
вниманию предлагают еще одну надуманную проблему, еще одну сложность
там, где можно напрямую дойти до цели в два шага. Если при виде
очередной проблемы стало смешно — это уже полдела. Теперь нужно дать
ноющему отпор, иначе он будет продолжать крутить свою шарманку и
повторяющиеся плохие новости рано или поздно опять пробьются к душе.
В принципе, отразить нападки сочинителей абсурдных проблем легко.
Достаточно дать понять, что вы осознали абсурдность их выдумки. И
«показать им зеркало» — спросить: «Ты сам-то понимаешь, что сказал?
Стыдно на ровном месте панику разводить». Когда происходит
целенаправленное нагнетание мрака и ужаса — так и сказать: «Не нагнетай!
В плохом настроении я буду решать все проблемы хуже!»
Постоять за свои задачи: «Это моя работа, позволь мне выполнять ее как
мне удобно! Ты считаешь, что у меня все неправильно? Тогда сделай сам
правильно и лучше меня, а мне не мешай!» А иногда нужно учиться не
только открыто заявлять протест, но так же открыто говорить, зачем вам
нужны силы и время, которые вы пытаетесь высвободить. Например, когда
заходит спор о том, что вы нагло идете простым и коротким путем, вместо
того чтобы делать все сложно, долго и мучительно, так и скажите: «Да, я
делаю это попроще, потому что не хочу все время заниматься только этим! Я
хочу заниматься своими делами. Я понимаю, что ты считаешь это ненужным
развлечением. Но если я не буду иногда тратить время на то, что важно для
меня, мне вообще вставать по утрам расхочется! Прекрати выдумывать, на
что бы потратить мои время и силы! Они мне нужны, и я сам(-а) прекрасно
найду им применение!»
***
По такому же принципу можно полностью раздавить волю человека,
когда он уже решился сделать шаг в сторону реализации какого-то
серьезного плана. Выше я писала о таких безобидных вещах, как попытки
заниматься творческой деятельностью на правах хобби или очень маленького
побочного бизнеса. Но в такую же жуть и мрак можно погрузить человека,
собравшегося зарабатывать творчеством деньги. Чего стоит идея пойти
учиться. Пусть даже на курсы, заочно, по вечерам и всего лишь на годик.
Здесь на человека обрушиваются лавины вопросов: «А на что ты
собираешься жить? А как ты собираешься это успеть? Ты вообще
представляешь себе, как это трудно?!»
Можно замахнуться еще шире и начать «обрабатывать» жертву на ранних
этапах: «Ты вообще понимаешь, что у тебя нет шансов поступить? Чтобы
нормально подготовиться к экзаменам, люди месяцами не работают! А
сколько нужно потратить денег на репетиторов! И ты собираешься
поступать, ничего не сделав, ничего не заплатив, ничего не умея. Вступить в
борьбу с теми, кто давно готовился, у кого настоящий талант, кто уже
вложил в это целое состояние! Наивный ты человек!»
Заботы, которые еще не появились на горизонте, раздуваются до
монструозных размеров, и о них предлагается думать с утра до вечера: «А на
что жить четыре года? После занятий нужно выполнять кучу домашних
заданий. Где между всем этим найти время на подработку?»
Это были всего лишь аргументы против получения образования. Когда
кто-то решает организовать свой бизнес, открывается еще больше
возможностей для создания больших проблем на ровном месте: «А где все
это хранить? А ты знаешь, сколько это будет стоить? А ты себе
представляешь, какие усилия нужно приложить, чтобы все это реализовать?
Ты вообще представляешь, сколько мы будем перешагивать через твои
коробки, прежде чем удастся это распродать? Уже не говоря о том, что все
это время мы не увидим денег, вложенных в этот эксперимент. И ты вообще
представляешь, какая будет бюрократическая волокита при оформлении
этого твоего глупого эксперимента по всей форме? Или ты собираешься
рисковать и торговать своим товаром, словно пирожками на улице? Может
быть, ты считаешь, что такая затея стоит того, чтобы сесть за нее в тюрьму?»
Параллельно ко всем этим восклицаниям, естественно, нужно навешивать
на человека много абсурдных мелочей и никому не нужных заданий. Чтобы
он месяц не мог найти времени отнести документы куда надо, закупиться
теми самыми материалами для работы, от которых будут одни убытки, и
вообще сделать что-либо для своего проекта. Пока человек зашивается, ему
добавляют: «Вот видишь? Я же говорил — у тебя нет на это ни сил, ни
времени, ни мотивации!»
Цель прежняя: создать подавляющее волю ощущение, что все настолько
сложно, что с этим не справиться никогда! Все слишком дорого, слишком
опасно. Да и невозможно найти на это время. И что уж там говорить о
профессии, если не хватает сил даже на то, чтобы издать маленький тираж
чего-то красивого и продать его! Остается открытым вопрос, как все же
некоторые люди преодолевают этот кошмар, умудряются куда-то поступить,
выучиться, что-то успешно провернуть, а потом сделать из своих мелких
идей успешный бизнес.
Именно об этом стоит подумать, когда охватывает отчаяние. Кто-то же
смог? Как? Кто все эти люди, коими наполнены вузы, школы и академии? А
кто эти успешно живущие на свои гонорары художники и писатели? Не
может быть, что все они родились миллионерами и ни у кого из них нет
детей, семьи, супругов и такого же хозяйства, как у меня! Так не стоит ли
спросить у тех, кто справился, как они это сделали? Почитать их блоги,
интервью и автобиографии. А потом поговорить с тем, кто разводит панику.
Напомнить, что это у вас не каприз, а серьезное дело. И вместо того чтобы
нагнетать, нужно сесть и подумать всей семьей, как это сделать по-
человечески, спокойно, в нормальное время, с учетом всех вложений и
затрат. От которых, как мы видим, другие не умерли.
***
Когда мы говорим о чужих проблемах, мы всегда самые мудрые и
рассудительные. Именно поэтому я привела здесь столько примеров, столь
далеких от темы этой книги. Пока мы размышляли о других людях, которые
не могут прыгнуть со ступеньки, сунуть нос в воду и прихлопнуть тапком
таракана, нам было легко и смешно. Стоит же заговорить о страхах, из-за
которых мы не реализовываем свои творческие планы, у многих сразу
наворачиваются слезы.
Это, конечно, кажется намного более серьезным. Мы тут не мостик
обсуждаем — без мостика можно спокойно прожить всю жизнь! А
творческие планы, смена профессии, попытка поднять новый бизнес часто
тормозятся из-за очень даже рациональных и серьезных опасений!
Самые жуткие страхи на свете — экзистенциальные! Что будет, если я
стану таким тяжелым инвалидом, что не смогу прокормить себя? Что будет,
если я опять пролежу в больнице полтора года и не смогу заниматься
поддержкой бизнеса? А если кризис? Потеряю работу и не найду новую?
Деньги кончатся? Перестанут продаваться плоды моих трудов? Супруг
бросит (у тех, кто не имеет достаточного образования и опыта, чтобы
развиваться профессионально с нужной скоростью)? Родитель умрет? Дом
отнимут, компанию разорят, детей в школе на наркотики подсадят? Что, если
завтра инфаркт? Инсульт? Второй инфаркт?
Мне тут тоже помогают только логические рассуждения: если
предаваться страхам и тревоге, я быстро перестаю есть и спать. Теряю вес и
силы и ничего не могу делать. Начинаю плохо работать и непродуктивно
жить и вскоре тону в мелких бытовых проблемах. Избежать этого можно
только одним способом — отстраняться от эмоций.
Это звучит как-то очень просто. На самом деле все сложно, но возможно,
если только осознать серьезность положения. Мне в какой-то момент помог
понять это разговор с подругой. Ее первая попытка поднять свой бизнес
закончилась неудачей, и она осталась перед горой долгов. Она была должна
частным инвесторам около двух миллионов долларов — страшная сумма. И
простым «честным трудом» такую сумму нельзя потихоньку отдать, начав
работать на две ставки уборщицей. Здесь нужны новые инвестиции, решения,
планы, инвесторы, шаги навстречу со стороны кредиторов. И это все на фоне
полного отсутствия доверия к ней (естественно, она ведь только что
просадила такую кучу денег). Как любой человек, она для начала перестала
есть и спать и вообще заметалась. Никакого решения она придумать не
могла, тучи сгущались, ей становилось хуже и хуже. И она вдруг поняла, что
если из этого вообще есть хоть какой-то нормальный выход, то она точно не
сможет к нему прийти, если будет в больнице или на том свете.
Самый очевидный ресурс — деньги — уже был потерян. Остался только
один: человеческий. Деньги приходят и уходят. У кого-то они всегда есть,
кто-то их всегда кому-нибудь дает. Не на одних, так на других условиях.
Некоторые вещи можно исправить, другие нужно принять, чтобы переходить
к поиску нового решения. Но кто этим будет заниматься, если сейчас все
лягут в больницу, попадут в психиатрические лечебницы с депрессиями или
попрыгают из окон? В критических ситуациях нужно хорошо думать и много
работать над поиском решений и попытками как-то поддержать то немногое,
что еще не до конца развалилось. Легко сказать, когда всем вовлеченным к
концу месяца нужно платить за квартиры и на что-то жить!
Тем не менее. Она поняла, что нужно беречь себя и не нервничать.
Именно это она сказала всем сотрудникам: что все должны попытаться
сохранять спокойствие и продолжать работать и стараться. Пообещала
решить первым делом самые главные проблемы: найти для всех следующую
зарплату, потом еще раз — следующую. И между этим — все остальное.
Потом она начала есть, спать, встречаться с друзьями, заниматься спортом и
привычными делами. А между этим — обходить всех инвесторов и
партнеров, уговаривая их согласиться на компромисс. Сначала все говорили
«нет» и «что тут обсуждать» — деньги пропали, спасти ничего нельзя,
говорить больше не о чем. Думайте, как вернуть долги! Но она не сдавалась,
понимая, что между каждым «да» и «нет» есть еще какая-то середина. Где-то
это отсрочка, где-то прощение части долга или еще что-то. Она
демонстрировала силу духа и намерение продолжать искать решение. То, что
осталось от компании, продолжало крутиться и работать, и она
разрабатывала и предлагала планы, как все спасти. В конце концов все
пришли к выводу, что полностью топить такое предприятие — себе дороже.
Расстрелять всех и пойти по самому мрачному пути никогда не поздно. А
вдруг этот человек действительно как-то извернется и выплывет? Ведь это
шанс спасти потерянное!
Ей дали шанс. Она всплывала несколько лет, и ей было тяжело, но все
деньги удалось вернуть, и в результате она стала состоятельной владелицей
процветающей компании, а боровшиеся до конца сотрудники —
счастливыми обладателями хорошей работы. Ретроспективно глядя на все
это, можно сказать, что главное во всей истории было — вернуться к
«повседневному эмоциональному режиму». Отключив режим «Спасите,
спасите, мы тонем» и включив программу «Жизнь продолжается, только
теперь мы делаем немного другое». В этом случае отвлечься от страха
помогло понимание, что «если я сейчас не перестану метаться, у меня
случится инфаркт!».
Это очень трудно, но возможно. От страха можно старательно
отворачиваться, просто потому, что он опасный и вредный. Интересно, что
часто этому мешают опять же наши родные и близкие. С одной стороны,
всем, конечно, хочется, чтобы мы были здоровы и успешны и решали свои
проблемы. С другой стороны, они могут не понимать описанную выше
концепцию. Поэтому, когда происходят какие-то крушения, они начинают
нас стыдить: «Как ты можешь спать спокойно, когда у тебя такое?»
Некоторые искренне и открыто надеются на те самые мобилизующие
свойства страха. Другие боятся, что спокойствие в условиях катастрофы —
свидетельство неадекватности. Всех их надо успокаивать, объясняя, что
наши силы и способность трезво мыслить — это все, что у нас есть. Наш
главный и самый важный ресурс. Поэтому за него мы будем биться любыми
средствами, пусть даже со стороны это выглядит странно. Чтобы на тонущем
корабле нам хорошо думалось и работалось, мы должны иногда отдыхать,
спать, дышать свежим воздухом, хорошо есть и вообще ухаживать за собой.
Естественно, подобные страхи расцветают пышным цветом, когда
заходит речь о таких серьезных решениях, как сменить профессию. Или
выбрать профессию, о которой мы очень мало знаем, зато слышали очень
много плохого. Давайте разберемся с самыми страшными аргументами
против выбора творческой профессии, с раздуванием именно этих страхов.
***
Все сто раз слышали, что врач и юрист — это стабильные профессии. За
врачами и юристами идет эшелон не менее желанных специальностей:
архитекторы, медсестры, менеджеры по продажам, инженеры, строители и
прочие. Вслед за ними перечисляются ремесла, которые «всегда будут
нужны», — электрики, строители, плотники, парикмахеры. И всему этому
противопоставляется «художник», и в это понятие впихиваются все
творческие личности, от актеров, музыкантов и танцоров до поэтов,
писателей и скульпторов. Мол — вот художникам тяжело.
А электрикам легко?
Аргумент, который я слышу чаще всех, это: «Ты когда-нибудь видела
безработного врача? А юриста? Раз уж стал врачом, будешь состоявшимся
человеком навсегда. А безработных художников и музыкантов — миллион!»
Во-первых, у меня в семье есть врачи, и друзей и знакомых врачей тоже
много. И безработных врачей я видела. Работу они теряли в силу разных
серьезных обстоятельств, и кто хотел, рано или поздно нашел новую. Но я
видела и врачей, не работавших по профессии или не работавших вообще —
годами. По три года и по пять лет. Это серьезный срок, в течение которого с
какого угодно рынка можно вылететь, и после такого перерыва вписаться
обратно в профессию очень трудно. Также я видела множество врачей,
приземлившихся не совсем там, где они мечтали приземлиться. Да,
формально про них можно сказать: «Стал врачом и всю жизнь врачом
отработал». Но если присмотреться — мечтал стать оперирующим хирургом
в отделении, делать много интересных операций и дослужиться до
заведующего отделением в крупной клинике, а в результате там не
сложилось, тут не срослось, и он засел в какой-нибудь районной
поликлинике, где нечаянно доработал до пенсии.
Получить профессию и работать по специальности — это одно.
Состояться и сделать карьеру — другое. И совсем уж дело третье — у кого
какие амбиции. Потому что многим в районной поликлинике искренне
нравится! Они там всех знают, им уютно работать с людьми из ближайших
окрестностей и лечить деток с соседней улицы, и какое-нибудь отделение с
жуткой экстренной хирургией им только в страшных снах снится.
А еще (и это самый интересный момент) я видела многих
несостоявшихся врачей! Это такие люди, которые приняли решение стать
врачом, отучились сколько-то лет в вузе, может быть, даже отучились до
конца, может быть, прошли интернатуру, и может быть, даже успели
поработать врачом. Или даже прошли весь путь до врача-специалиста. А
потом решили быть кем-то другим.
Кто-то в ходе обучения или на первых стадиях работы понял, что просто
не любит эту профессию, а без любви это не вынести. Кто-то решил, что
здесь слишком тяжелая борьба за кусок хлеба средствами, которыми биться
совсем не хочется. Кто-то просто три раза не сдал какой-то важный экзамен и
не стал больше бороться. Некоторые всего хотели, но совершили страшную
ошибку и потеряли лицензию.
Все это люди, заявившие всему миру, что они будут врачами на всю
жизнь и это у них очень серьезно. И многие из них успели потратить на путь
к этой цели добрый десяток лет или больше. А потом были вынуждены
объяснить все тому же миру, что будут кем-то другим.
Некоторых таких несостоявшихся врачей мы теперь видим на экранах
телевизоров в роли ведущих телепередач, о других узнаем, что они пошли
сниматься в кино, а кто-то взял и стал художником. Остальных, которые
спокойно торгуют недвижимостью, планируют сады или производят детскую
одежду, мы просто не знаем, потому что они никак не прославились. Их
историю знают только ближайшие друзья.
И естественно, нужно также принимать в расчет, что «врач» и «юрист» —
это самые радикальные примеры в этом бесконечном споре. Это профессии,
которые с самого начала трудно получить. Чтобы поступить в вуз, нужно
очень хорошо учиться еще в школе. И чтобы в эту сферу пробиться, нужны
серьезная мотивация и немалое упорство. Учиться трудно, нужно сдавать
очень много сложных экзаменов, ходить на занятия, много успевать и
вдобавок работать. Во многих странах получить такое образование еще и
дорого. Ради такого образования берут кредиты, которые нужно потом
отдавать десятилетиями. Либо выпрашивают в куче мест стипендии, для
получения которых нужно предъявить еще больше доказательств, что именно
это для человека очень важно. Это все — огромная инвестиция. Серьезный
сценарий, в который вкладывается много денег, стараний и времени. Именно
поэтому здесь — естественно — на очень ранних стадиях отсеиваются все,
кто недостаточно этого хочет, все, у кого не хватило денег или упорства,
чтобы эти деньги найти. Не хватило оценок, терпения, способностей. А из
тех, кто уже пошел по этому пути, многие терпят до конца потому, что
чувствуют себя обязанными отработать то, что «задолжали» всем.
Естественно, когда люди начинают проект с такими вложениями, очень
большой процент доводит дело до конца, если успевает дотянуть хотя бы до
окончания института. Особенно с учетом того, что для этих профессий очень
хорошо разложены по полочкам пути продвижения и в ходе учебы довольно
подробно разъясняется, что нужно сделать, чтобы пройти тот или иной путь.
Поэтому я запросто готова поверить, что среди врачей и юристов самый
малый процент безработных, равно как и бросивших профессию на полпути.
А несостоявшихся, которые после получения образования или частичного
образования просто не пошли работать по этой профессии, даже и не
включают в статистику. Это не врачи и не юристы, а только мальчики и
девочки, которые несколько лет жизни активно мечтали ими быть.
Так вот — если из рядов безработных художников отчислить всех, кто
никогда художником не был на деле, а только об этом мечтал и несколько лет
этому учился, статистика тоже будет выглядеть иначе.
Что же до второго эшелона «надежных профессий» — уж сколько мы
видели безработных и несостоявшихся архитекторов, инженеров и
электриков! Хотя, например, инженер — сложнейшая профессия. Я всегда
поражалась — это каким складом ума нужно обладать, чтобы вот такое уметь
и понимать! Уже не говоря о том, по какому букету сложнейших предметов
нужно иметь очень хорошие оценки. Но, думаю, каждый знает минимум
десяток безработных инженеров, которые последние десять или двадцать лет
подметали стадионы или продавали газеты. То же самое со всеми
остальными «надежными профессиями». Проведите простой эксперимент —
пройдитесь по магазинам, базарам, ресторанам, кафе, барам, типографиям.
Спросите работающих там продавцов, секретарей, менеджеров, владельцев,
на кого они учились. Там вы встретите многочисленных бывших электриков,
парикмахеров, лаборантов, оптиков, медсестер, социальных работников,
воспитателей и пекарей. Сплошные «надежные профессии».
Все это ведет нас к тому, что творческие профессии — такие же, как
остальные. Там существуют успешные самоучки и профессионалы, которые
предпочли пойти дорогим, надежным и «серьезным» путем, например
получив хорошее образование. Посмотрите на афиши — на них лица людей,
которые знали, что хотят стоять на большой сцене, с самого начала. И то, что
они проделали, чтобы попасть на эту сцену (и на эту афишу), местами мало
отличается от того, что пришлось проделать на пути становления врачу.
Другие решили пойти в хорошие художественные вузы, зная (или
заметив), что у большинства выпускников этих вузов очень хорошо
складывается карьера. Потому что там не только учат ремеслу и
профессионализму, но также делятся контактами и рецептами карьерного
роста. Понятное дело — в подобных вузах обучение тоже бывает очень
дорогим. Но это точно такая же инвестиция, как в юридическое образование.
Просто поддерживают будущего скульптора гораздо реже, чем будущего
врача, хотя в итоге он может зарабатывать не меньше. Но путь к триумфу
скульптора тоже может оказаться длиной во столько же лет и стоить столько
же денег.
***
Второй страшный аргумент, которым любят душить творческие порывы,
это: «Врачи и пекари будут нужны всегда. А услуги художников и
музыкантов никому не нужны, когда кризис, война и разруха!»
Конечно, очень хотелось бы об этом никогда не думать и прожить всю
жизнь вдали от кризисов, войны и разрухи, но отделаться от таких мыслей
все же непросто. Особенно потому, что все мы уже хоть раз стали
свидетелями тяжелых финансовых кризисов, а многие и настоящую войну
повидали. Тем не менее это не очень убедительный аргумент.
Во все времена люди не только лечат, пекут хлеб и едят, они также тратят
деньги на удовольствия, отдых и развлечения. Я искренне надеюсь, что люди
никогда не перестанут слушать музыку, смотреть представления, украшать
себя и свое жилье и дарить подарки, как они делают это уже тысячи лет. И
если присмотреться — во все времена во всех странах и обществах всегда
было место художникам, музыкантам и поэтам. А если где-то наступает
настоящая война и разруха, то тяжело становится всем, включая врачей и
юристов. Но «как выжить в военных условиях» — это другая тема, и если
такая книга существует, я думаю, она будет одинаково полезна для
представителей всех профессий.
Кстати, известная немецкая мастерица Кете Крузе именно во время
войны смогла прокормить всю семью за счет продажи своих кукол. Она была
женой известного скульптора Макса Крузе, и у них было семеро детей. В тот
момент гигантские скульптуры ее супруга были никому не нужны. Зато ее
кукол, очень правдоподобных, похожих на живых детей, скупали
американские солдаты, чтобы привезти что-то с войны в подарок своим
детям, младшим сестренкам, женам и даже матерям.
***
Третий веский аргумент в пользу того, что «у художников все иначе и
намного ненадежнее», — зависимость от вкусов, моды и вдохновения. Якобы
с другими профессиями все ясно: существует товар или услуга и способ, как
этот товар произвести или услугу оказать. Есть канон, ремесло и школа
ремесла. Научился делать свой набор уверенных движений, и больше не
пропадешь. Неважно, какое у тебя настроение, что происходит в личной
жизни или как у тебя с фантазией, — все это никак не влияет на способность
каждый день ходить на работу и делать очевидные вещи.
К тому же рынок таких «понятных» услуг не очень гибок. Электрик, он и
есть электрик: надо, чтобы прикрутил так, чтобы током не било, светилось и
выдерживало нужное напряжение. От пекаря надо, чтобы было вкусно, от
юриста — чтобы вытащил из доступных законов максимум льгот. Сиди и
перебирай по списку, что ты умеешь делать хорошего.
А в творческих профессиях все иначе. Мало того что художник зависим
от вдохновения: если человеку не рисуется, не пишется, не сочиняется, то ты
его хоть убей, ничего не получишь. Так еще кругом вкусы, мода, влияния.
Вчера все покупали чьи-то картинки, сегодня стало модным совсем другое. А
что делать тем, кто другое делать не научился?
На самом деле и здесь, если присмотреться, все не такое уж разное. Во
всех профессиях технологии развиваются со скоростью света, уже
практически нигде нельзя просидеть на том, чему учили в школе, двадцать
лет до пенсии. Только и успевай повышать квалификацию, изучая новые
машины, компьютеры и технологии, которые все время придумывают, чтобы
ускорить процесс и улучшить все на свете.
То же самое с рынком — спросите любого, кто торгует чем угодно. То
вдруг какая-то загадочная мода, и все перестают покупать рис, который
всегда хорошо покупали, вместо этого просят другие сорта, которые раньше
никого не интересовали. То по всему миру взлетают цены на шелк, потому
что в одночасье на планете вымерли чуть ли не все шелкопряды. (Это
реальная история, которую мы узнали, когда не смогли сделать нигде
шелковые платки по привычной цене.) В один год некая страна внезапно
переживает туристический бум. В следующем году там война, и надо по-
настоящему думать, чем теперь заработать восемьдесят процентов летнего
дохода. Таким образом, все подстраиваются под моду, пожелания публики и
необъяснимые «магнитные бури».
К тому же «профессионал» — это серьезное слово, которое вмещает в
себя, среди прочих, способность работать даже в не стопроцентно
благоприятных условиях. Если бы все творческие личности выпадали из
работы, как только улетело вдохновение, никто бы на это не жил. В хороших
вузах учат придумывать новые идеи, когда ничего не придумывается.
Генерировать картинки, тексты и музыку в определенном стиле,
отработанным почерком и не опускаясь ниже привычного уровня. Да, это не
тот сценарий, по которому должны возникать бессмертные шедевры. Но это
тоже нужно уметь — когда все плохо, продолжать выдавать работы
определенного качества. Которые, может быть, не покорят мир, но вполне
удовлетворят клиента и принесут очередной гонорар.
Также все профессионалы в творческих профессиях умеют развиваться и
меняться в ходе времени. У них тоже бывают разные творческие периоды,
новые серии, новые увлечения, смены стиля, перемены в почерке. И как ни
смешно это звучит — у них тоже бывают курсы повышения квалификации.
Они ходят на семинары, чтобы изучать новые инструменты и средства
самовыражения, овладевают новой техникой и растут и развиваются —
вместе с модой и прогрессом.
***
Подводя итоги — предрассудки возникают из-за того, что некоторые
люди считают творческие профессии ненастоящими. Они кажутся им
развлечением, за которое отдельные уникумы умудряются получать деньги.
Это происходит потому, что «богему» любят описывать в литературе,
кинематографе и, конечно же, в слухах так: бесконечная пьянка-гулянка
длиною в жизнь, в ходе которой иногда кто-то рождает шедевр, не трезвея.
Если отбросить этот бред и присмотреться повнимательнее к
профессиональным творцам, вы увидите людей, сутками сидящих за
письменными столами и компьютерами, терзающих десятилетиями
музыкальные инструменты и собственные голоса. Не вылезающих из
мастерских. И между всем — занятых очень обычными вещами:
бухгалтерией, встречами с клиентами, собраниями, переписками о работе. И
у всех этих профессий есть не только те же недостатки, что у остальных, но и
те же самые преимущества. С ними все «как у всех». И рынок такой же, как
остальные рынки. И взлеты и провалы выглядят не иначе, чем в каком-
нибудь менеджменте отелей. И кризисы, и карьеры, и спокойная жизнь
между ними — выглядят не иначе.
Чем лучше специалист, тем чаще его спрашивают. Тем больше у него
комментариев по данному поводу. И если уж он начинает говорить, то
приводит все известные ему доводы и примеры, обосновывает свое мнение,
разъясняет, почему предлагает те или иные решения. С одной стороны —
ему, конечно, приятно, что кто-то интересуется его мнением. Приятно
делиться знаниями и помогать. Приятно, что есть возможность
продемонстрировать весь спектр своих знаний тому, кто искренне
интересуется этой темой. С другой стороны — как всякий специалист, он
занят своим делом (иначе не был бы специалистом), и личная жизнь у него
тоже есть. Читать лекции людям, часто и подробно, утомляет. Особенно с
учетом того, что новички чаще всего задают очень похожие вопросы и
советы им приходится давать одни и те же.
А если речь идет о критике, очень часто повторяется типовая ситуация:
некто приходит и бодрым голосом требует: «Покритикуйте мои работы!
Только беспощадно, не жалейте меня, я хочу знать всю правду!» Однако,
получив парочку критических комментариев, вдруг мрачнеет: «Ой, я и не
думал, что все так плохо, я в шоке, пойду повешусь, зачем вы мне вообще это
сказали! Я столько лет старался, как это может быть, что я настолько мало
добился». И дальше в том же духе — драматичные тирады, шантаж («из-за
вас наложу на себя руки»), и становится ясно, что здесь никто критики и не
хотел. Несмотря на формулировку, на самом деле автор работ надеялся
получить комплименты и комментарий вроде «Критиковать нечего, все
прекрасно!».
Это выглядит абсурдно, но больше половины просящих критики
реагируют именно так. И чем яростнее кто-то пишет «порвите меня на
куски!», тем больше вероятность описанного выше диалога. После
нескольких таких случаев желание разбирать чьи-то произведения сильно
уменьшается! Появляются сомнения: а нужно ли это вообще? А хочет ли он
критики? И, в конце концов, моя ли это миссия — сказать всю правду о
результатах его труда?
Специалисты, которых часто спрашивают, все менее охотно отвечают. В
какой-то момент они начинают шутить, что «некоторые за такое получают
профессорскую зарплату в университете». Это совсем другое дело, когда
получаешь зарплату за то, чтобы исправлять ошибки новичков, и сами
новички находятся в ином положении — они должны выполнять задания,
зарабатывать оценки. Они платят за то, чтобы их научили. И пришли
учиться, потому что знают, что несовершенны. Здесь все гораздо проще, чем
с друзьями и знакомыми, с которыми потом еще общаться и дружить.
Чем дальше, тем труднее уговорить человека на подобный эксперимент.
А представить, что он полезет разбирать работы там, где его вообще об этом
не просили, невообразимо! Он не знает, куда деться от вопрошающих, все
это разбирание, поиск решений, обсуждение и советы он ощущает как работу
Он это еще изредка делает по большой дружбе, но ему давно надоело. Вот
такие люди ни за что не станут писать незнакомым людям умные советы на
двух страницах.
Соответственно, занимаются этим люди совсем другие. У которых все
наоборот. Никто их не спрашивает, никого их мнение особо не интересует.
Потому что не видно повода спрашивать что-то именно у них. Сами они
ничем не блещут. Им еще не надоело давать советы, потому что приходится
делать это редко или никогда. И у них слишком много свободного времени,
потому что ничем своим серьезным они не заняты.
Это, конечно, не универсальное описание всех, кто без приглашения
начинает умничать, увидев ваше произведение. Но чаще всего — именно так.
Исходя из этого я для себя первым делом решила игнорировать критику тех,
кого я о таковой не просила! Также у меня вызывают сомнения критики,
которые суют свой нос во все и поучают всех. Очевидно, что для них это
просто хобби и ко мне отношения не имеет.
Я выбираю себе несколько человек, про которых я знаю, что:
— они разбираются в данном вопросе;
— они дружественно настроены по отношению ко мне и искренне
желают мне хорошего;
— у нас более или менее совпадают вкусы в данном вопросе, и они
разбираются в стиле и направлении, в которых я работаю;
— если работа коммерческая, они тоже должны иметь опыт работы с
клиентами и знать специфику рынка (таким образом, понимая, что некоторые
вещи в данном случае нельзя сделать, потому что не удастся это продать).
Их я и спрашиваю, с ними разбираю ошибки и прошу помочь в поиске
решений. При этом стараясь помнить, что даже в таких благоприятных
условиях может встретиться человек, у которого просто какая-то личная
проблема с моим произведением, не связанная с качеством работы.
У каждого бывает, что «нашла коса на камень» и что-то раздражает и не
нравится, хотя остальных все устраивает.
Единственное, что для меня является серьезным «звоночком», это если
разные люди независимо друг от друга, с приглашением или без, цепляются
за одну и ту же деталь! Это верный признак, что здесь в самом деле что-то не
то. В таких случаях я присматриваюсь к мешающему объекту
повнимательнее — почему он им всем действует на нервы? Даже если мне
самой эта деталь нравится или я не понимаю, что с ней не так, я часто просто
изменяю ее. Это, безусловно, давление публики, которому я малодушно
поддаюсь, но тут меня просто раздавливают сомнения: слишком много
совпадений не может быть случайностью.
Естественно, исключением из этого являются преднамеренные
провокации. Если автор знает, чем его работа раздражает зрителей, и
специально добивался такой реакции, он может считать свой эксперимент
удачным.
Приведу еще одну историю о том же самом, чтобы показать, что правило
с приоритетами работает железно. Когда только появился мой магазин и я
начала им заниматься на пару с подругой, она практически при каждом
разговоре повторяла фразу: «Чтобы бизнес хорошо развивался, нужно
заниматься им каждый день. Хоть немного, но что-то делать для него каждый
день!» В отличие от меня, у подруги был обширный опыт ведения бизнеса, и
она знала об этом много. Я слышала от нее эту фразу много раз и поняла, что
это очень важное правило. Но все равно — эта фраза жила своей жизнью, а я
— своей, и я никак не проецировала ее на свои дела. Магазином я занималась
по мере сил, он был для меня очень важен, и проект меня увлекал, но
заниматься им воистину каждый день не получалось. Мне уже было
достаточно того, что я железно занималась им по два дня в неделю, а иногда
этого не хватало, и приходилось заниматься еще. Правда, также наступали
времена, когда ничего особо не происходило и можно было не вспоминать
про него неделю.
Между тем мы ездили по свету, обсуждали разные чужие проекты, и
подруга повторяла: «Вот, этот проект мне очень нравится. Смотри, как тут
все хорошо идет, как у хозяина все продается, как тут уютно. А все почему?
Потому что он занимается им каждый день!» Я слушала и кивала: мне тоже
очень нравилось увиденное. К концу первого года мы подвели итоги и
испытали некоторое разочарование. Особенно сильно его ощущала подруга,
потому что у нее (в отличие от меня) был довольно четкий план, чего она
хотела достичь в течение года, и нам не вполне удалось ему соответствовать.
«Я знаю, что было не так, — сказала она уверенным голосом, — надо было
заниматься этим каждый день! Тогда было бы намного лучше!» Я тогда
вспылила и сказала, что у меня при всем желании так не получится, потому
что очень много других дел! А несколько месяцев спустя один из проектов,
занимавший большую часть моего времени, отменился, и я погрузилась в
магазин. Мое «заниматься каждый день» случилось спонтанно и
незапланированно: просто появилось больше времени, и я начала хвататься
за то, что было ближе сердцу.
Собственно, в моем магазине не было столько продаж, чтобы каждый
день рассылать товары. Но накопилось много мелких идей, как улучшить его
работу, внешний вид. Я начала перекапывать интернет в поисках подсказок,
улучшать дизайн, подкручивать разные функции. Несколько раз поменяла
устройство всей страницы, завела раздел с новостями, потом заменила его
другим. О своих мелких доработках я сообщала читателям моего блога и
между этим жаловалась им, когда у меня что-то не получалось. Я устраивала
опросы, как включить то и сделать невидимым это. И каждый раз, когда я
ссылалась на свой магазин, чтобы обсудить его, кто-то совершал там
покупку. При каждом упоминании находится какой-нибудь читатель,
узнавший про магазин в первый раз. После некоторых публикаций по
интернету расползалась ссылка на него, потому что связанную с ним
проблему обсудили на каком-то тематическом форуме. И через некоторое
время я заметила, что это «делание хоть чего-то каждый день» сильно
изменило все.
Что изменилось? Из-за того что работы было не так много, у меня
появилось свободное время, чтобы подумать об улучшениях, и много чего
действительно удалось улучшить. Я чаще упоминала магазин в разговорах и
публикациях, потому что он занимал меня, и это пошло ему на пользу.
Только попробовав действительно заниматься им каждый день, я поняла, о
чем шла речь. Лишь тогда я додумалась посмотреть внимательнее на те
вещи, которыми я занималась каждый день уже давно. Первый пример,
наверное, — мой живой журнал, который я пишу в течение десяти лет. В
самом начале я занималась им редко, потом — все больше. Когда я начала
заниматься им каждый день, стали происходить рывки. Аудитория
приступами увеличивалась. В какой-то момент, видимо, ее критическая
масса была достигнута, и мои посты начали часто попадать в топ в рейтинге
постов. Там их начали замечать совсем незнакомые люди, аудитория снова
росла. Кончилось тем, что теперь я — счастливая обладательница очень
популярного блога, который приносит мне очень много радости и пользы.
Примерно то же самое я могу сказать об иллюстрации. Причем здесь у меня
действительно есть материал для изучения, потому что я занимаюсь
иллюстрацией более двадцати лет и за это время в жизни бывало разное.
Иногда заказов и проектов, связанных с иллюстрацией, было много, в другие
времена было не до нее. И здесь из всей истории ярко выделялись периоды,
когда рисовать приходилось каждый день. Каких-нибудь полгода в таком
режиме, и я становилась на порядок продуктивнее, у меня заметно
увеличивалось количество заказов и предложений для публикаций, начинало
происходить много нового и хорошего, связанного с этой частью моей
работы. Выходит, что история с приоритетами работает. И работает она
прямолинейно и просто. То, чем мы занимаемся каждый день, продвигается
лучше, чем то, чем мы занимаемся через день. На самом деле будет цвести и
развиваться даже то, чем занимаются два дня в неделю, если честно это
делать и не пропускать. Но результаты будет не сравнить.
***
Наверняка многие спросят, каков же минимум. Хватит ли для хоть
немного интересных результатов одного дня в неделю? Половины дня?
Одного дня в месяц? Я не знаю и думаю, что ответ на этот вопрос у каждого
свой. И все сильно зависит от рода деятельности, масштаба проекта и многих
других обстоятельств. Чтобы хоть как-то подсчитать все дела, я могу
предложить формулу Барбары Винтер, автора многочисленных бестселлеров
о том, как вести малые бизнесы. Я не призываю всех точно следовать этой
формуле, просто ее метод подсчета содержит еще одну работающую модель,
с помощью которой можно яснее увидеть всю картину.
Она начала свой рассказ с того, что у нее была мечта: зарабатывать сто
тысяч долларов в год. Такой ей представлялась хорошая зарплата, столько ей,
по ее мнению, хватило бы на хорошую жизнь. В какой-то момент она поняла,
что ей проще заработать по десять тысяч в год десятью бизнесами, чем сто
тысяч в год одним. И она начала рассматривать идеи именно с такой точки
зрения: могу ли я раскрутить это дело до такой степени, чтобы оно
приносило десять тысяч в год? (Что равнялось примерно восьмистам
долларам в месяц.) Сумма не гигантская, но и не маленькая — многие по-
настоящему не знают, чем заработать такие деньги, и мне самой известно,
как трудно иногда что угодно раскрутить хотя бы до таких масштабов. Но
есть люди, способные много раз в жизни придумать небольшой бизнес и
поднять его. И со временем у них появляется чутье — что сработает, что не
будет достаточно востребовано, на что уйдет слишком много сил.
Естественно, даже на этом месте можно крутить и менять эту формулу в
разные стороны: кому-то легче придумать пять бизнесов на тысячу шестьсот
долларов, чем десять по восемьсот. Кому-то будет жаль расставаться с
проектом, даже если он приносит двести. Факт, что придумано сколько-то
бизнесов, которые нужно вести параллельно.
Чтобы представить себе, как это выглядит, Барбара взяла за пример
жонглера, который крутит тарелочки на нескольких шестах: сначала он
закручивает одну тарелочку, потом другую, потом третью и так далее, и так у
него начинают крутиться десять штук. Иногда одна падает — но это не
трагично, потому что девять еще осталось. Если слишком долго провозиться
с восстановлением одной тарелочки, могут попадать еще. Это показывает,
что не надо нигде застревать, надо продолжать видеть все тарелочки, и если
где-то что-то не восстанавливается за десять секунд, бросать и спасать
(подкручивать) остальное.
Если один раз успешно исполнить этот трюк, становится очевидна вся
его прелесть! Когда в любом деле подкручиваешь тарелочку все время, она
начинает крутиться равномерно и уверенно! В какой-то момент все
раскладывается ровными рядами, большинство «хвостов» и «долгов»
отваливаются, появляется больше времени, чтобы думать над заданиями и
хорошо их выполнить. И все это — легко и непринужденно. Дело движется
лучше. А еще — очень заметно, когда из ровно крутящегося ряда
вываливается одна тарелочка. Падающие тарелочки видно только в ровном
ряду! Когда все тарелки на полу, ничего там не видно, все в куче, и
непонятно, как ее разгрести. Прикладывая эту аналогию к собственной
работе, я поняла, что довольно долгое время сама пребывала в состоянии
жонглера, у которого все давно попадало. Он стоит, держа их все в руках, то
одну поднимет, то другую крутнет, но все это выглядит безнадежно.
Большую часть времени он крутит одну, а под рукой зажал остальные. И
долго так не прокрутишься, потому что, пока он так стоит, он живет на
восемьсот долларов в месяц.
Факт, что «серьезно взяться за дело» означает назначить некую
минимальную частоту, с которой решено заниматься им регулярно! И для
начала следовать задуманному плану В идеале дело должно пойти так
хорошо, что выделенного времени станет мало. Но потихоньку увеличивать
его окажется нетрудным, потому что дело уже будет казаться важным.
Главное, чтобы ему с самого начала был отведен такой приоритет, чтобы оно
не могло провалиться в небытие. А потом приоритет должен расти. Пока
ваша работа над этим проектом не дотянется по важности хотя бы до
кормления кошки!
И кстати, о деньгах!
Можно ли творцу столько думать о продажах?
Между тем к каждой дискуссии о том, как угодить заказчикам или рынку
и стоит ли это вообще делать, примешивается спор: не плохо ли это для души
художника — думать о финансах?
Сейчас мы вспомним все дежурные фразы. «Хороший художник —
голодный художник», «Заботиться о деньгах означает продать душу
дьяволу», «Как только творчество становится продажным, оно перестает
быть живым». «Чтобы покинуть андеграунд и стать мейнстримом, нужно
умереть душой». «Угодить большим массам покупателей означает
опуститься до уровня быдла». И так далее. И все это творческому человеку
постоянно говорят коллеги. Обычно те, которые своим собственным
творчеством ничего не зарабатывают или зарабатывают очень мало. Они не
нашли, в чем их ошибка, или сознательно чего-то не делают, чтобы
творчество могло их прокормить, и ищут этому оправдание. Естественно, тут
приятно бросаться фразами: «Я просто не готов опуститься до столь низкого
уровня».
На самом деле в желании заработать я не вижу ничего плохого. Деньги
нам очень нужны. Полное их отсутствие (которое я уже пережила)
деморализует, убивает вдохновение и иногда даже волю к жизни. Нищета
пугает, она давит на психику, лишает покоя и сна. И постоянные раздумья о
деньгах, которых не хватает на элементарные вещи, о том, где бы их добыть
еще немножко, и об ужасах, которые наступят, если вдруг сейчас «свалится
на голову какой-то счет», тоже не улучшают качество жизни. Поэтому
никакие аморфные великие идеи, ради которых надо отказываться от денег,
мне не близки.
Я люблю деньги. Деньги — это замечательный, полезный и приятный
ресурс. Я пару раз принимала участие в дискуссиях вроде «А что бы ты
сделал(-а), если бы тебе дали кучу денег?» Обычно ответы участников можно
грубо разделить на две категории: одни начинают перечислять, что бы они
купили. От платьев, автомобилей, квартир и прочих приятных и полезных
вещей до инструментов для самовыражения: лучшую швейную машину,
лучшие кисточки, холсты, краски, книги. Другие скромно говорят: «Да ну их,
деньги эти. Мне хватает того, что есть. Не надо мне этих искушений». И при
этом как один добавляют: «Но чтобы хватало на то, чтобы спокойно жить».
Когда начинаем уточнять, «спокойно жить» переводится в «чтобы не
испытывать страха нищеты». Когда начинаем считать, сколько нужно, чтобы
никогда больше не испытывать страха нищеты, получаем достаточно
крупную сумму.
Те, кто называет кисточки, краски и вещи, которые «принесут какую-то
пользу» или пригодятся для творческих проектов, считают, что это «лучше»,
чем хотеть просто красивых сапог и шубок. Но по большому счету, все они
заходят в тупик, когда им говорят: «Ну, то, что ты перечислил, уложится в не
такую уж большую сумму. А дальше что?» — «Ну, тогда дом, да. И машину.
Ну ладно, замок». — «А дальше?» — «Ну, не знаю…»
Я легко отвечаю на вопрос, что бы я сделала с миллионом. И со ста
миллионами! У меня большие планы, их много, они разные. Есть такие,
которые в пару сотен тысяч уместились бы, а есть такие, на которые
миллионов не напасешься. Я знаю, каких бы я наоткрывала курсов, школ,
культурных центров, каких бы настроила сказочных миров, каких бы
чудесных вещей напроизводила. Меня фантазии на эту тему радуют и
вдохновляют, и совершенно не удручает тот факт, что на самом деле я,
наверное, никогда не заработаю и тысячной доли от обсуждаемого. Да,
деньги — это просто очередной ресурс. Как ад и рай существуют внутри нас
и мы сами определяем, куда мы попадаем, так же деньги могут быть
вселенским злом или неисчерпаемым ресурсом для вдохновения.
Конечно, тут, как и со счастьем, хорошо уметь радоваться тому, что есть,
и не горевать о том, чего нет. Но также надо понимать, что есть некоторый
минимум, который нужно научиться добывать более или менее
безболезненно. Не зря Гурджиев, Успенский и многие другие наставники
считали способность заработать денег, «чтобы хватило на себя и кошку»,
немаловажной частью духовного развития человека. Иногда в силу разных
обстоятельств это труднее обычного — из-за болезней, войн, кризисов, много
из-за чего. Но это умение говорит о способности взаимодействовать с
окружающим миром, каким бы он ни был. Да, это очередное духовное
упражнение. И понимание, сколько именно нужно нам и тем, за кого мы
берем на себя ответственность, — тоже.
Поэтому размышления о деньгах, о том, как их заработать простейшими
средствами, не принеся им в жертву слишком много вдохновения, и как
заработать их любимым делом, в моем понимании никак не противоречат
желанию быть Большим Художником и посвятить свою жизнь прекрасному.
Чтобы сделать как можно больше хороших работ, я должна хорошо себя
чувствовать, спокойно жить и иметь возможность самовыражаться.
Вписывая автографы в свои книги, я все время желаю читателям
головокружительных успехов в их творческой профессии, если это то, о чем
они мечтают. И с многих уже взяла обещание, что они мне напишут, как
только заработают рисованием, рукоделием или чем-то еще свой первый
миллион. Я им всем от души этого желаю и убеждена, что ничьей Музе это
не повредит.
А еще есть очень смешная теория, что самым ленивым — лень лениться!
Пример: лень работать, но еще больше лень придумывать, что делать вместо
этого. Иногда мы приходим к этой мысли в ходе работы, но продолжаем
работать, потому что лень сменить род деятельности. Так можно по инерции
проработать целый день и сделать очень много разных дел — при этом
постоянно замечая, что делать их лень! Попробуйте, это смешно. (И главное,
при этом становится ясно, что иногда лень — это просто какая-то эмоция,
которую можно игнорировать.)
Каждое задание — кому-то наказание
Говорят, иногда всю мотивацию к работе может испортить какое-то одно
задание, которое очень не нравится. У всех нас есть нелюбимые дела, к
которым мы подступаемся неохотно, откладывая все, что с ними связано, как
можно дольше.
Иногда на это есть объективные причины: болит рука, спина, голова, нам
это тяжело или неудобно. Или задание можно сделать только в комбинации с
каким-то действием, которое мы тоже не любим, — например, ездить через
весь город, таскать тяжести. Многие процессы можно совершенствовать и
упрощать, но не все. Некоторые задания приходится выполнять как есть — и
даже этот наилучший способ нас все равно не устраивает.
В заключение
Наверняка многие в процессе чтения этой книги несколько раз вздохнули
полной грудью, ощутили прилив вдохновения и сказали: «Все, сделаю!
Решусь!». А потом это магическое состояние отступает, и мы погружаемся в
привычный круговорот. Трудно куда-то деться от повторяющихся рутинных
заданий, мы выполняем их практически не думая. Это как маятник, который
страшно остановить. Кажется — затормозишь, и все рассыплется, развалится,
выйдет из-под контроля.
На прощание я пройдусь по последним аргументам, которые наверняка
сейчас крутятся в голове у многих читателей.
У меня слишком много всего происходит
У всех всегда очень много всего происходит! Это жизнь! И самыми
тяжелыми моментами для человека оказываются те, когда не происходит
ничего: тогда он чувствует себя одиноким, брошенным и ненужным. (Либо
когда происходит нечто такое, что поглощает все ресурсы, энергетические,
материальные и душевные: кто-то тяжело заболел или в семье большое горе.)
В моей семье есть примета: стоит, постучав по столу три раза, сказать:
«Вроде в последние месяцы полегче стало!», как тут же появляется новая
забота: или кто-то заболеет, или у кого-то беда, и надо помогать. После таких
приключений уже радуешься, когда самая большая «новая забота» — это
чья-нибудь свадьба, появление младенца в семье или неожиданное счастье в
виде шести котят. Только все устаканится с работой — начинает хромать
какой-то проект, который тихо жил много лет и никого не трогал. Стоит
поправить здоровье — заканчиваются деньги. Завершишь ремонт — дети
что-нибудь такое натворят, что можно начинать новый, в два раза больше. А
когда все хорошо себя ведут и все здоровы — тут же кризис, или наводнение,
или ураган.
Оглянитесь хотя бы на последние двадцать лет — вы вспомните время,
когда ничего такого не происходило? И дальше этого всего будет только
больше. Одни члены семьи растут (и с ними растут и проблемы), другие
стареют, от чего тоже не легче. И раньше все было лучше, новые времена
тяжелее прежних, деньги уж не те, рынок не тот. Ну и что теперь, не летать?
Другие времена наступят, но там тоже будет много чего происходить. (По
крайней мере, я всем читателям этого искренне желаю.)
Я многое не могу просто так бросить
Да, обязанности! Мы всем должны, все от нас зависит. Кто сделает, если
не я? А если сделаю не я, будет хуже. Я делаю быстро и хорошо, а после
другого придется час кухню мыть! На самом деле большинство наших
обязанностей мы выбрали себе сами. И можем так же сделать другой выбор
— отдать их. А если другие сделают хуже? Или — о ужас — совсем иначе?
Пусть! Дело сделано, и это главное. А если они так сделают, что после этого
надо полдня ликвидировать последствия? Тогда пусть сами и ликвидируют.
Вам-то что?
Незаменимых нет. А дел, которые за вас по-настоящему не может сделать
никто, на самом деле очень мало. И главное из них (единственное, которое
делегировать невозможно) — это ваше творчество и ваши авторские работы!
У меня недостаточно денег
Это свойство денег — их всегда мало. На самом деле единственный
способ справиться с финансовым вопросом — это считать. Какая бы ни
получилась сумма — у каждого плана есть цена. Будь то «посидеть год
дома», «открыть магазинчик», «напечатать первую сотню футболок» или
«издать первую книгу, поднять сервер и начать продажу наклеек». Однажды
посчитав, сколько стоит ваша мечта, вы сможете составить план.
И непременно доберетесь до момента, когда на мечту денег хватает.
Многие говорят, что лучше всего посчитать стоимость мечты, а потом
отложить сумму в два раза больше. Мне кажется, это очень разумная мысль,
пусть такую задачу и сложнее выполнить. Вообще, любая цель достижима,
если четко сформулировать ее, а потом ежедневно предпринимать шаги для
приближения к ней!
Жалко бросать то, что есть, — ведь в это вложено так много сил!
Мне пишут: «Проучилась четыре года в вузе, и последние два понимала,
что не в том». И дальше: «Но ведь жаль четыре потраченных года!» Или
карьера: столько сил потрачено, чтобы заработать ту зарплату, которая есть
сейчас, получить такую ответственность и такие проекты. Коронная фраза:
«Многие бы полцарства отдали за мое место!» Да. А что с того, если это
место не делает меня счастливой? И где логика: потраченные на нелюбимую
и нежеланную карьеру годы — жаль. А тратить их дальше на то же самое,
уже сознательно, — не жаль?
И главное — ничего не было зря! Все наши труды нам что-то дали! Пока
мы учились, работали и делали карьеру, мы росли. Весь наш жизненный
опыт нам пригодится, даже если иногда не получается напрямую приложить
его к какому-то делу. И вспомните, что бывает, когда приходится переделать
небольшое задание! Сначала горе-горе — все заново! Потом, смирившись,
садимся и уже в более бойком темпе повторяем весь путь. И чаще всего во
второй раз все дается легче: работа знакомая, план действий уже есть,
сюрпризов меньше. И второй результат обычно лучше первого! Точно так же
с новыми проектами в жизни — нужно только перебороть обиду от того, что
кое-что придется начинать сначала.
В жаргоне творческих людей вообще есть выражение «выкрасить и
выбросить». Означающее, что некоторые проекты нужно полностью
запороть, только чтобы убедиться, что это было «не то».
И вообще
Идеального момента не существует! Всегда будет что-нибудь не так!
Всегда будет мало денег, много забот, жалко, страшно. Не стоит надеяться,
что придет волшебный день, когда все сойдется в одну точку и возникнут
идеальные условия для реализации мечты. Если хоть какие-то условия есть
сейчас, предлагаю совершать решительные действия, пока что-нибудь не
стало еще хуже! И каким бы удобным и стабильным ни казалось
сегодняшнее состояние, что с того, если вы в нем несчастны?
У некоторых желание вырваться из ситуации наступает одномоментно:
вдруг становится ясно, что невозможно больше терпеть ни минуты. Другие
предпочитают постепенные перемены, и даже маленький шаг в нужную
сторону приносит им ощущение счастья. А поймав счастливый момент один
раз, человек начинает искать его снова и снова. Я желаю всем найти смелость
и силы, чтобы притянуть к себе как можно больше хороших изменений в
жизни.
Оглавление
Книжное будущее наступило
Про радость бытия
А у меня все гораздо серьезнее!
Кто мешает Музе расправить крылья?
Зачем же мы мешаем себе сами?
Как же сбить творца с верного пути?
Где начинается уважение к творческой цели?
Все или ничего
А что должно быть в конце этого пути?
С чего начнем?
Чего боится настоящий художник?
Еще раз о критике
Кто нас может чему-то научить? Слово в защиту наставников
Теперь займемся собой!
Пора серьезно заняться делом!
И кстати, о деньгах!
Про лень и депрессии — продолжаем искать объяснения для бездействия
Про отношения с окружающим миром: мы не одни!
Общественная жизнь: «Давай что-нибудь замутим!»
«Свой человек» — это тот, кто нам принадлежит?
Как жить и работать для счастья?
Вдохновение неисчерпаемый ресурс И оно размножается делением
В заключение