Абхазия-1992: Посткоммунистическая вандея

Светлана Червонная

ВЗГЛЯД ИЗ ЭПИЦЕНТРА ВОЕННОГО КОНФЛИКТА И ИЗ МОСКОВСКОГО ДАЛЕКА

Первые страницы этой книги складывались в уме, вынашивались в сердце задолго до того, как
определились ее окончательные контуры. Я бы не сказала, что теперь, спустя 11 месяцев, стало ясно и
очевидно, чем кончится начавшаяся в августе 1992 года абхазская трагедия. Боюсь пророчествовать,
но до конца может быть еще далеко, и сколько судеб искалечит, сколько человеческих жизней сожжет
в своей прожорливой топке война, каким новым позором еще успеют покрыть прекрасное, гордое имя
своей маленькой республики честолюбивые фюреры, отдающие смертоносные приказы из гудаутского
комфортабельного особняка, который так охотно и любовно показывает в своих программах российское
телевидение, - кто знает? И все же ясность, - и окончательная ясность, позволяющая вынести на
людской суд и нравственные, и политические выводы, вытекающие из абхазской катастрофы, сегодня,
вне всякого сомнения, наступила.

И объем совершенного преступления - тех, кто подготовил и развязал эту войну, и мера
ответственности тех, кто поощрял эскалацию конфликта, и тайные пружины заговора, и явные цели его
главарей, и шулерские приемы и крапленые карты тех, кто обеспечивал идеологическое прикрытие
политической авантюры, распространяя небылицы и мрачные мифы, - все это сегодня беспощадно
высветлено в лучах той трагической истории, которую пережил наш народ.

Я пишу "наш народ", не разделяя ни по языку, ни по крови, ни по вере - в данном случае, перед лицом
этого общего горя - грузин, абхазов, русских, армян, греков, турок, осетин, горцев Северного Кавказа -
всех, по кому прошел кровавый каток "вооруженного конфликта", и всех, кто находился от него вроде
бы в безопасном далеке и блаженном неведении. Абхазская война - это позор и трагедия всего
несчастного "советского" народа, который так мучительно, так отчаянно, так героически пытается
вырваться из общего советского ада и который вновь и вновь сталкивают в бездну ревностные
опричники старого режима, умеющие искусно играть на всех человеческих и национальных чувствах,
слабостях, обидах, надеждах, заблуждениях, ослеплениях.

В моем генетическом коде, или, как принято говорить, "в моих жилах", где, видимо, сложно
переплелось этническое влияние моих русских, татарских и польских предков, нет ни капли ни
грузинской, ни абхазской крови, ни малейшей ниточки, кровно связывающей меня с каким-либо
народом Кавказа. Я этим не горжусь и об этом не сожалею: это просто автобиографический факт. Так
случилось, что до лета 1992 года я никогда в жизни не бывала в Грузии, ни в Тбилиси, ни в Батуми, ни
в Сухуми, ни в Цхинвали нет у меня ни родных, ни близких и нет ни малейших оснований к тому, чтобы
в моем личном отношении к какому-либо из народов этого региона образовалось - неважно в данном
случае: светлое или темное - чувство, которое можно было бы определить словом "наши" ("мы", "свои")
или напротив: "чужие", "они". Может быть, о том, что происходит на Кавказе, трудно судить "со
стороны", но в то же время, наверное, как свидетель и как исследователь современных событий, я
обладаю преимуществом абсолютной нейтральности. Ничто личное, этнически "кровное" или семейное
не определяет здесь моих симпатий, не говоря уж о том, что какая-либо религиозно-конфессиональная
ограниченность мне совершенно чужда и одинаково интересны памятники, следы, формы развития
древнейшей христианской и богатейшей исламской культуры на этой земле - так же, как одинаково
противны любые проявления фанатизма, мракобесия, ханжества, какого бы высокого церковного
покровительства их носители ни искали. Для моего слуха одинаково мелодичны звуки абхазской и
грузинской речи - так же, как одинаково непонятны эти языки.

Уже по всему этому я не могу и не могла быть заранее на "той" или "этой" стороне конфликта. Впрочем,
это и не был межнациональный, абхазо-грузинский конфликт.

Но сначала по порядку о том, как я оказалась "в зоне" этого конфликта.

В Институт этнологии и этнической антропологии Российской Академии наук, где я работала

сравнительно недавно (после защиты докторской диссертации в 1989 году), весной 1992 года
обратилось "общество русской культуры" в Абхазии "Славянский дом" с просьбой командировать в
Сухуми специалиста для консультаций по этно-культурной проблематике и изучения сложившейся в
Абхазии ситуации. Поиск единомышленников и идейных союзников именно в нашем институте,
стремление расширить их круг были традиционны для "Славянского дома", превратившегося к тому
времени в идеологический штаб мощного абхазского государственного сепаратизма. ,

Обеспечить научное прикрытие позициям этого сепаратизма ссылками на авторитет московских ученых
(с очень давних пор проявлявших особенную чуткость, внимание, интерес к абхазской этнической
культуре, из года в год проводивших в Абхазии этнографические экспедиции, часто открыто
декларировавших свои симпатии к абхазскому национальному движению (1), максимально расширив их
круг, было непосредственной задачей "Славянского дома". Ничего не зная об этой ситуации, я легко и с
радостью согласилась поехать в Абхазию, когда представитель "Славянского дома" обратился с этим
предложением ко мне.

Срок командировки был заранее намечен на август, и 10 августа 1992 года в адлерском аэропорту меня
ждала "правительственная" черная "Волга", которую прислали за мной из Верховного Совета Абхазии.
С каким легким сердцем, с какой открытой душой, с какой априорной готовностью поддержать, помочь,
понять абхазское национальное движение, представлявшееся в доблестном и героическом ореоле (2),
ехала я по той памятной дороге среди виноградников и садов, мимо еще не простреленных пляжей,
еще не обожженных и не разрушенных домов, еще не разграбленных одиноких киосков, торгующих
грузинским вином и русским шоколадом, - по дороге, которая через несколько дней станет первым
кругом ада для всех, кого застанет здесь война!..

Когда же стали складываться еще не записанные на бумаге первые строки и страницы этой книги?

Теперь мне кажется, что это началось в раскаленный полдень 16 августа на российском военном
аэродроме "Бомбора" близ Гудау-ты. Дежуривший у пропускного пункта в воинскую часть лейтенант,
внимательно изучив мой паспорт и убедившись в русской национальности и московской прописке
(местных жителей сюда не пускали, грузинских беженцев из Абхазии братская Россия не принимала),
пропустил меня, указав направление, по которому нужно было идти - еще километра два - к летному
полю.

Не я одна искала на этом поле спасения. Катер только что подвез из Сухуми большую группу бывших
отдыхающих из санатория ПВО и других военных санаториев. На землю бережно положили раненых.
Трупы, прикрытые брезентом, командовавший эвакуацией майор приказал загружать в военный
самолет, готовый к отправке в Москву: пассажирам, уже занявшим салон этого самолета, пришлось
выйти и ждать следующего рейса. Время тянулось мучительно долго, хотя самолеты, совершавшие
челночные рейсы (в Гудауту с десантниками, обратно - с беженцами), прибывали и улетали друг за
другом - в Таганрог, Клин, Иванове, в Адлер, под Москву, но слишком много было желающих улететь, и
число их к вечеру все возрастало. Люди шли сюда пешком (никакого транспорта не было) со всего
побережья, несли на руках детей. Рядом со мной горько рыдала пожилая русская женщина: она не
уберегла единственную дочь, расстрелянную на ее глазах на сухумском пляже прицельным
снайперским огнем из соседнего с военным санаторием многоэтажного дома. Это случилось в Сухуми 15
августа 1992 года, когца ни одного грузинского военного формирования, ни единого грузинского
солдата еще не было в Сухуми. Но к этому времени Б. Н. Ельцин уже дал понять Ардзинбе, что Россия
не будет вмешиваться в конфликт на территории Грузии, тем более русским гражданам пока там вроде
бы ничего не угрожает.

- Ах, ничто не угрожает? Ну, раз вам так кажется, то получите ваши первые трупы!..

Нет, нет. При мне никто не произнес этих слов. Я не знаю, какими словами, на каком языке был отдан
тот приказ снайперам расстреливать отдыхающих сухумского военного санатория. Своими глазами я
видела только носилки с убитыми из Сухуми, которые грузили в самолет 16 августа - за два дня до
появления войск Госсовета Грузии на этой земле. Своими ушами я слышала только рыдания старой
женщины, у которой убили дочь.

И тогда я решила написать об этой войне, собрав факты и только факты, документы, свидетельства
очевидцев. Я не знала, где смогу поставить точку в цепи трагических событий, в череде страшных
дней, которая тогда, 16 августа, только начиналась, да и не хронику войны задумала я написать. Мне
хотелось рассказать людям о том, кто затеял, во имя чего начал, против кого направил эту войну.

Я помнила каждое слово, сказанное мне в просторных кабинетах Верховного Совета Абхазии в
последние предвоенные дни. На кабинетах были разные таблички: "Славянский дом", "Айдгылара",
"Комитет п0 правам человека", названия комиссий, отделов, министерств (чаще вовсе не было никаких
табличек, здесь все сторонники "Нового курса" были вместе, все "свои", подлинное распределение
функций не совпадало с наименованиями общественных организаций или государственных структур).
За столами сидели разные люди, скупые на речи и словоохотливые, высокообразованные и
малограмотные, изысканно вежливые и солдафонски-грубоватые (среди них было почему-то мало
абхазов, - может, мне просто так не повезло, - больше русских с московским или южнорусским
казацким говором, - но это неважно, это совершенно неважно!) • А важно, что говорили они, эти вожди
"независимой Абхазии", одно и то же, чуть варьируя, чуть уточняя, чуть поправляя друг друга:

- Близок час "второго августа", от которого уже не оправится демократическая сволочь... Мы ударим по
Шеварднадзе так, что это отзовется в Москве. Мы на одной осине повесим Шеварднадзе, Яковлева,
Горбачева и Ельцина. Мы вернем великий Советский Союз. Мы жили здесь до "перестройки" в
коммунистическом раю. И мы будем за возвращение этого порядка сражаться.

Нет, я не поддакивала им, не прикидывалась сочувствующей, не заставляла себя смолчать, чтобы

больше услышать. В моих глазах был ужас. Я негодовала, я кричала: - Что вы говорите, что вы
делаете, чьими руками вы собираетесь возвращать себе ваш коммунистический рай, с кем воевать, за
что?!
Они меня не стеснялись, не боялись, не скрывали своего торжества:

- Не беспокойтесь, у нас уже все готово. Мы поставим под ружье за полчаса весь народ. Наши
арсеналы уже полны вашим же, российским, оружием, и в любой момент мы можем их удвоить и
утроить. У нас налажены связи с казачеством, вы сами все скоро увидите: как только здесь начнется
война, весь Кавказ придет в движение, а за ним и вся Россия. У нас свои эмиссары за рубежом - в
Турции, в Арабских странах. Нас поддержит весь мир. Ну, а кто не захочет быть с нами, с тем поступим
по законам военного времени.

Эрудированный доктор исторических наук, возглавляющий Комиссию по правам человека, вел со мной
беседы на "национальные" темы:

- Изъятие Абхазии из Грузии - это мое научное кредо, это главная цель моей жизни, я от этой цели не
отступлю, тем более теперь она близка. Только тонкая "мегрельская" прослойка (сопротивление,
которое оказывают силам Шеварднадзе земляки и сторонники Звиада Гамсахурдиа в Зугдиди)
разделяет нас сегодня:скоро эта прослойка истончится, и мы столкнемся с нашим противником лоб в
лоб.

- Но это значит, что для достижения своей цели вам придется расплачиваться жизнями других людей,
миром на этой земле!..

- Вы не политик, Вы не понимаете, что это совершенно неважно.

Важно вырвать Абхазию из Грузии, присоединить ее к России, начать здесь движение, которое
окончится возрождением великого государства. Мы не можем упустить этот исторический шанс.

- Но кто вам дал право на такую политику? Вы народ Абхазии спросили? Вы что - провели здесь
референдум, опрос общественного мнения?

- Да, конечно. Наш референдум состоялся 17 марта 1991 года, когда народ Абхазии сказал "да"
Советскому Союзу. Нам этого достаточно.

В тот же вечер на берегу еще тихого, еще теплого Черного моря в Новом Афоне простой абхазский
юноша (его звали Алик, - наверное, Али; он работал спасателем на лодочной станции, хотя никто давно
не платил ему за это денег; выдавал желающим два стареньких катамарана да мастерил парус над
своей самодельной яхтой, на которой он, когда начнется война, уйдет в Турцию: эту историю хорошо
знают все жители Нового Афона) говорил задумчиво и печально:

- Меня те, кто вывесил полосатое знамя над Верховным Советом в Сухуми, ни о чем не спросили. Я
абхаз и, наверное, у меня есть свои причины за что-то обижаться на грузин, но я понимаю, что сегодня
только вместе с новой Грузией мы можем вырваться из коммунистического стойла. И все мои надежды
связаны с Шеварднадзе. Но они же звериной ненавистью ненавидят его. За то, что он "отдал" Западу
берлинскую стену и устранил советскую ядерную угрозу. За то, что он предвидел путч (в одном
ошибся: думал - полковников, оказалось - маршалов) и предупреждал Горбачева. За то, что он
прошлым августом защищал Белый дом. За то, что он хочет вытащить Грузию со всеми ее автономиями
и народами из семидесятилетней грязи.

Не простили.

Когда я вернулась в Москву, случилось то, что до сих пор кажется мне невероятным. Все мои попытки
рассказать правду о событиях в Абхазии наталкивались на глухую стену полного непонимания. Люди
не слышали, не могли понять, насколько далек от действительности, насколько противоположен ей уже
формируемый средствами массовой информации стереотип "грузинский им-периалиалистической
агрессии против свободолюбивой Абхазии". Я пыталась объяснить: не Шеварднадзе начал эту войну. 14
августа в полдень, когда с "грузинской стороны" не было произведено еще ни одного выстрела и ничто
не угрожало миру абхазских городов и поселков, эту войну народу Грузии объявил в своем обращении
по радио Владислав Ардзинба, по собственному произволу вовлекая народ Абхазии в величайшее
преступление и в величайшую трагедию. Незаконное, насильственное, тотальное проведение
"всеобщей мобилизации" (всех мужчин от 18 до 45 лет), незаконное вооружение новобранцев
разграбленным из российских арсеналов оружием, незаконные действия этих вооруженных
формирований на дорогах, в городах и поселках Абхазии (где даже близко не было никакого
"противника"): обыски, беззастенчивое мародерство, грабежи, кровавый террор по отношению к
мирному грузинскому населению, снайперский огонь против отдыхающих в санаториях Сухуми, - все
это преступления, за которые надо отвечать. Известны и политические цели организаторов этих
преступлений:расчленение Грузии, вовлечение в войну России, советско-комму-нистический реванш с
возрождением Советского Союза.

Меня не понимали. Мудрый коллега, задумчиво глядя мне в глаза, спрашивал: "Почему Вы против
абхазов?.. Вы сами, случайно, не грузинка?" На ученом Совете в институте, где я сумбурно, горячо,
взволнованно пыталась рассказать обо всем, что видела своими глазами в Абхазии, меня
снисходительно поправляли: "Вот Вы говорите о пьяных с оружием в руках, будто бы устраивающих
проверки и грабежи на дорогах Абхазии. Но мы проводили в Абхазии много лет научные
этнографические экспедиции, мы-то знаем, что абхазы не могут быть пьяными, они просто не пьют!"

Солидные мужи, собравшиеся 1 сентября 1992 года на "круглый стол" по абхазскому вопросу в бывшем
Комитете защиты мира в Москве, выражали искреннее возмущение: "40 лет Грузия угнетает Абхазию!"
(Г. Трапезников); "Сегодня в Абхазии дети не пошли в школу, их кровь на руках Шеварднадзе!" (В.
Иванов); "Когда брат видит, что убивают его брата, он не спрашивает у милиционера разрешения зайти
в чужой огород. Братские народы Северного Кавказа придут на помощь абхазскому брату. Сахаров
призывал защищать обиженного, не спрашивая к какой политической партии он принадлежит"
(академик М. Исаев); "Настал час великой России подняться, приняв в свое лоно мужественную
Абхазию" (В. Кожинов).

Михаил Чумалов рассуждал в программе "Итоги" о "хрупком этническом равновесии" в Абхазии,

которое "нарушил" (?!) Госсовет Грузии своим вторжением.

Я знаю: тот, кто не хочет знать правду, не примет ее. Но имеющие уши, да услышат! Обманутые, да
откроют глаза! Пусть день за днем, факт за фактом предстанут в этой книге.

Я не писатель, чтобы создать адекватное исторической драме литературное полотно о войне и мире на
земле Абхазии. Я не журналист, чтобы воссоздать все, что происходит, в серии очерков, репортажей,
документальных зарисовок. Я должна сделать то единственное, то важнейшее, что подсказывает мне и
мой профессиональный и мой гражданский долг.

Есть такой жанр - оперативной или "неотложной" этнополито-логии. Пусть в этом жанре будет написана
эта книга. Она не обнимет всей обширной исторической, этнокультурной, политической проблематики,
связанной с Абхазией, с абхазо-грузинскими отношениями, с общей ситуацией на Кавказе. Но на
конкретный вопрос о том, что произошло здесь в августе 1992 года, кому это было нужно и выгодно,
кто виноват в тех жертвах, которые уже принесены на алтарь войны, данная книга должна ответить.

Не буду оговаривать очевидное: авторская позиция субъективна. Я выражаю не чью-либо

(коллективную, бесспорную, устоявшуюся, как истина в последней инстанции), а свою точку зрения на
современные, драматически развивающиеся события и процессы, которые порою неизвестно к чему
приведут, каким подвергнутся изменениям. Стараясь проверить и перепроверить каждый факт, каждый
источник информации, я все же не суммирую их, как бездушный счетчик, а пишу о том, во что верю.
Может быть, в чем-то ошибаюсь. Пусть меня опровергнут. Но на том стою и не могу иначе.

Я приношу благодарность всем, кто помог мне обрести мужество, чтобы начать и завершить эту книгу, а
также выражаю горячую, хотя, наверно, напрасную надежду на толерантность тех моих друзей и
коллег, чью дружбу и доверие я не хотела бы потерять из-за политических разногласий.

ОСВЕЩЕНИЕ "АБХАЗСКОГО ВОПРОСА" В ПРЕССЕ

Круг источников, использованных в данной работе, мало соответствует стандартным представлениям о

солидной "источниковой базе" исторического исследования. Государственные архивы с
упорядоченными описями фондов, дел> единиц хранения не содержат в своих недрах материалов по
текущему политическому процессу. Необходимые для характеристики современных явлений документы
приходилось получать из канцелярий государственных учреждений и общественных организаций, из
частных рук, снимать копии с рассылаемых по спискам-инстанциям указов, распоряжений, делать
выписки из стенограмм, протоколов (существующих порою в единственном экземпляре в рабочем столе
подписавшего такой протокол секретаря или председателя), использовать справки, коммюнике,
заявления, рапространяемые на различных пресс-конференциях и т. п.

Разумеется, при ссылках на такого рода источники возникает масса осложнений, и это касается не
только данной работы, но почти всех исследований "оперативной" политологии, связанных с выходом
на нетрадиционные источники порою совершенно неожиданной, в частности сугубо конфиденциальной,
информации. Основная проблема при этом заключается в степени достоверности, в установлении
подлинности таких "нетрадиционных" источников;

при этом даже в чисто литературном, стилистическом отношении возникают шероховатости и сомнения
при соответствующих ссылках, не предусмотренных никакими издательскими стандартами и
рекомендациями по подготовке рукописи к печати. Если традиционная ссылка на фонд, опись, дело,
лист архивного хранения обеспечивает полную легитимность научной публикации, ибо дает
возможность сличения, проверки, экспертизы соответствующего источника, то ссылка, например, на
"ксерокопию подлинного документа, находящуюся в распоряжении автора", да еще при невозможности
по этическим или политическим причинам указать, как, с чьей помощью такая ксерокопия к автору
попала, оставляет простор для многих сомнений.
Однако в данном случае мы, вероятно, имеем дело с общей проблемой исторического
источниковедения, актуальной отнюдь не только по отношению к данному конкретному случаю. Ни
одно исследование современного политического явления (кризиса, конфликта), современного
общественного движения (гражданских объединений, народных фронтов, национальных движений и т.
п.) невозможно без погружения в такую зыбкую источниковую базу, как материалы текущего
политического процесса (протоколы, стенограммы, записи бесед, интервью с политическими лидерами,
проекты и окончательные редакции программ, уставов, деклараций, соглашений, постановлений и т.
п.), отнюдь не всегда предназначенные для печати, а в условиях военного конфликта тщательно
охраняемые от доступа к ним "враждебной" стороны.

Так или иначе, источниками в нашей работе служили те документы, с которыми автор имел
возможность познакомиться в Верховном Совета Абхазии, "текущих архивах" общественных
организаций - абхазского народного форума "Айдгылара", общества "Славянский дом", Международной
постоянной миссии гражданской дипломатии по конфликту в Абхазии, Международного фонда
гуманитарных инициатив и Ассоциации "Гражданский мир", Фонда Возрождения Грузии и др.

Многие страницы написаны здесь на основе непосредственных личных впечатлений, записей бесед
автора с государственными и общественными деятелями, на основе всего, что автор мог наблюдать,
видеть своими глазами на Кавказе в период с августа по октябрь 1992 года.

Важнейшим источником в данной работе был поток "абхазских" политических материалов в средствах
массовой информации, стремительно увеличившийся с августа 1992 года и не ослабевающий по сей
день; аудиозаписи радио- и телевизионных передач, выступлений (от заявлений с объявлением
мобилизации и войны В. Г. Ардзинбы и С. М. Шамбы, сделанных в полдень 14 августа 1992 года, и
первых выступлений по абхазскому вопросу российских политиков и политологов в программе "Итоги"
23 августа 1992 года до последней телевстречи Андрея Караулова и Владислава Ардзинбы в передаче
"Момент истины" 28 июня 1993 года), и наконец, публикации в периодической печати России и Грузии,
включая противостоящие друг другу средства массовой информации, поддерживающие сепаратистское
руководство "независимой" Абхазии в Гудауте или, напротив, правительство Автономной Республики
Абхазия в Сухуми (газета "Демократическая Абхазия").

Ниже мы остановимся на тех противоречиях, которые характерны прежде всего для российской печати
(3) в освещении абхазского политического кризиса: там речь пойдет о различных историографических
подходах к данному вопросу и поразительной ограниченности и необъективности большинства
российских средств массовой информации при странном сближении при этом их крайне правого и
крайне левого флангов. Здесь же, говоря о газетных публикациях, как об источнике, позволяющем
восстановить историческую канву, последовательность событий, участие в них определенных
политических сил и т. д., мы также должны подчеркнуть необходимось критического отношения к
такого рода источнику. Газеты (последовательно просмотрены и изучены в данном контексте - начиная
с августа 1992 года - "Известия", "Аргументы и факты", "Независимая газета", "Экспресс-хроника",
"Россия", "День" и выборочно - газеты различных общественных объединений и республик Северного
Кавказа: "Северный Кавказ", "Кавказский дом", "Нарт" (учредитель последней: Международная
Черкесская ассоциация), "Юйге игилик" (карачаевская газета "Мир твоему дому"), "Ир" (Северная
Осетия), "Голос Чеченской республики", "Лезги хабарар" ("Лезгинский вестник"), наконец, независимая
политическая газета "Под небом Грузии", издаваемая с февраля 1992 года в Грозном сторонниками
свергнутого экс-президента 3. Гамсахурдиа) чудовищно противоречат друг другу, а порою и самим
себе, часто приводят непроверенные и, как удалось впоследствии установить, вовсе вымышленные
факты, избегая при этом самоопровержений; замалчивают одни и преувеличивают другие стороны
дела. Тем не менее, в целом, газетный источник служил чрезвычайно важным подспорьем данного
исследования, помогая восстановить череду событий и понять цели, намерения, настроения
выступающих на страницах этих газет участников конфликта. Некоторые из газет представляют при
этом особую ценность, поскольку являются единственным источником редких и даже уникальных
публикаций важнейших документов. Так, газета "Под небом Грузии" полностью опубликовала
"Стенограмму Московской встречи руководителей республик Кавказского региона 3 сентября 1992
года" (4), газета "Юйге игилик" (единственная в России) напечатала подготовленный Советом
безопасности (под руководством Ю. Н. Скокова) проект "Концепции национальной политики Российской
Федерации на Северном Кавказе", раскрывающий планы реакционных сил по неоколонизации Кавказа
(5).

Важнейшие шаги грузинского руководства, направленные на стабилизацию положения в республике,

находят систематическое отражение на страницах газеты "Демократическая Абхазия" (издается с
августа 1992 г. в Сухуми), публикующей правительственные распоряжения, указы коменданта города,
сводки с фронта, статистические данные и т. д.

Для изучения предистории военного конфликта и причин абхазской трагедии незаменимым источником
является газета Народного форума Абхазии "Айдгылара" ("Единение"), которая начала выходить в
Сухуми в 1989 году, последовательно и откровенно излагая позиции сепаратистов, стремящихся
"вырвать Абхазию из Грузии" и вернуть ее в "коммунистический рай". Впрочем, и некоторые
официальные и независимые газеты довоенного времени ("Советская Абхазия" - она же "Республика
Абхазия", "XXI век" и др.) в этом плане весьма интересны.

Что касается "литературы вопроса", основные историографические подходы в которой нам хотелось бы
наметить, то в данном случае это понятие неоднозначное. Вероятно, надо выделить два ее основных
пласта, несопоставимых друг с другом по объему, формам публикаций, по "весовым категориям"
научности и публицистичности: то, что написано до и после августа 1992 года.

Первый пласт - это обширная историческая и этнографическая литература по Абхазии, созданная, в

основном, задолго до драматических событий 1992 года. Перечень основных, наиболее солидных
произведений этой литературы дан нами в библиографическом приложении. Совершенно ясно, что
исторические, культурологические и этнографические исследования прошлых десятилетий не имеют
непосредственного отношения к интересующим нас событиям 1992 года и даже шире: 1989-1992 годов,
однако и исследовать эти новейшие события невозможно без знания прежней истории, культуры,
этногенеза, быта, нравов абхазского народа, политических перипетий присоединения к России и
новейшего, советского периода развития Абхазской АССР. Соответственно, исследования академика С.
Н. Джамашиа; труды такого типа, как "История и культура древней Абхазии", "Очерк этнической
истории абхазского народа" 3. В. Анчабадзе; "Абхазы: Историко-этнографические очерки" Ш. Д. Инал-
ипа; "Национально-государственное строительство в Абхазии (1921-1931 гг.)" Б. Е. Сагария;
исследования абхазского и грузинского средневековья академиком И. Джавахиш-вили; монографии Г.
А. Дзидзария по истории Абхазии XIX - первой четверти XX вв. и т. п. составляют необходимый
фундамент исторического исследования современных событий, хотя с этими событиями они прямо не
связаны.

При построении этого фундамента чрезвычайно важно было иметь в виду те неизбежные провалы и
пустоты (а в более драматической интерпретации - даже мины замедленного действия), которые в нем
рано или поздно бы обнаружились.

С одной стороны, не все было исследовано, не обо всем можно было писать до определенного времени,
и разного рода идеологические догмы, штампы, стереотипы советской исторической науки
доперестроечного времени в той или иной мере довлели в изданиях прежних десятилетий и искажали
объективную картину, особенно когда это касалось революционного периода, "борьбы за Советскую
власть" в Абхазии, "процветания" Абхазской АССР в нерушимой семье братских народов Советского
Союза и т. п.

Некоторую возможность корреляции такого рода искажений давали зарубежные исследования

абхазской истории, прежде всего появившаяся еще в 1951 году в мюнхенском "Вестнике Института по
изучению истории и культуры в СССР" публикация С. Данилова (человека, пережившего 1937-й год в
Абхазии) "Трагедия абхазского народа", а также исследование английского советолога Даррела
Слайдера "Кризис и ответная реакция в советской национальной политике: пример Абхазии",
увидевшее свет в 1985 году (6).

С другой стороны, нельзя забывать, что исторические труды прошлых лет и продолжавшие их
традицию публицистические статьи абхазских и грузинских историков, этнографов, политологов уже в
"перестроечной печати" (в газетах "Советская Абхазия", "Бзыбь", "Айдгылара", в тбилисских изданиях -
"Литературная Грузия" и других ) были в значительной мере политизированы и как бы разведены по
сторонам назревающего конфликта. На полях, казалось бы нейтральных, исследований давних
исторических событий нередко бушевали современные политические и националистические страсти, и
такие исследования можно было бы непосредственно включить в "литературу (интересующего нас)
вопроса", даже если они публиковались задолго до 1992 года и касались весьма далекого от политики
материала, например искусства, археологии, традиционной этнографии и т. п.

Историческая литература давно стала полем битвы между теми, кто с разных позиций готовил
абхазский конфликт, давая повод для политических провокаций или готовя их истордческое
обоснование. Одни авторы при этом утверждали (или исподтишка проводили мысль, подталкивая
читателя к такому выводу), что нет никаких оснований для геополитического объединения Абхазии и
Грузии (это разные народы, разные культуры, разные системы государственности, грузины на
абхазской земле - это "колонизаторы", "оккупанты" и т. п.); другие старались лишить абхазских
"националистов" всяких иллюзий на собственную, отличную от общегрузинской, историю,
государственность, этнокультурную самобытность и т. д.

О том, насколько давним и насколько политизированным был этот исторический спор, свидетельствует
тот факт, что еще в начале века, на волне политической реакции, наступившей после поражения
революции 1905 года, появлялись такие сочинения, как "Абхазия - не Грузия" господина Л. Воронова
(СПб: 1907), а свой манифест "о неосновательности притязания грузин на Сухумский округ Абхазию" Н.
Воробьев опубликовал в Ростове-на-Дону в 1919 году, как раз тогда, когда командующий
Добровольческой армией генерал Деникин обсуждал с руководителем британской военной миссии на
юге России генералом Бриггсом перспективы и основания к "освобождению" Сухумского округа от
грузинских войск и его присоединения к "неделимой России". Спустя четыре десятилетия столь же
очевидным политическим актом, но предпринятым как бы в противоположном направлении, была
предварительная публикация в грузинской печати (в 1949-1951 гг.), - в то время как реальная угроза
депортации, вслед за понтийскими греками нависла над абхазским народом, - глав из будущей книги П.
Инго-роква "Георгий Мерчуле - грузинский писатель Х в.", в которых автор доказывал, что древние
абхазы-абасг, известные по античным и средневековым источникам, были грузинскими племенами и
никакого отношения не имеют к современному абхазскому населению, которое проникло в Грузию с
севера сравнительно недавно -в прошлом или позапрошлом веке.

На протяжении десятилетий вопрос о том, кому принадлежит Абхазия, кто откуда и когда пришел на
эту землю, кто имеет на нее историческое право, кто здесь гости-пришельцы, а кто - законные хозяева,
как пинг-понговский мячик, перебрасывали друг другу авторы исторических и этнографических трудов
прогрузинской (например, Роман Мимонишвили и Гурам Панджикидзе в книге "Правда об Абхазии".
Тбилиси: 1990, часть тиража - на грузинском, часть на русском языках) или проабхазской, а также
пророс-сийской ориентации.

В годы "перестройки" из толстых научных журналов и специальных исторических изданий этот вопрос
вырвался на страницы газет, на просторы популярной публицистики, в том числе "неформальной",
независимой печати, и чем более росли вокруг него политические страсти, тем более упрощенным и
односторонним становилось его толкование (7).

Характерно в этом отношении выступление писателя Алексея Гогуа на страницах журнала "Дружба
народов" (1989, № 5) со статьей "Наша тревога", в которой он само существование Абхазии в составе
Грузии представлял в качестве национальной трагедии абхазов ("...предварительно истребив или
обескровив интеллигенцию, закрыв абхазские школы, переселив на лучшие абхазские земли более 200
тысяч жителей из других районов Грузии, что повлекло за собой ассимиляцию части коренного
населения, ввергли один из древнейших исторических народов Кавказа и его культуру в шоковое
состояние, превратив его автономию в совершенно пустую вывеску" (8).

Среди многочисленных страстных и гневных откликов на это выступление А. Гогуа, вызвавшее

поистине "шоковое состояние" в среде научной интеллигенции Грузии, выделим наиболее
аргументированную и обстоятельную статью М. Лордкипанидзе, в которой подчеркивалось, "что с
древнейших времен Абхазия входила в состав Грузинского государства и в грузинский культурно-
исторический мир" и утверждалось: "Нам - грузинам и абхазам - друг без друга нельзя. Нам жить
вместе, на одной земле. Это предопределено Историей" (9).

Особую остроту эти вопросы, естественно,'приняли в тот период, когда война уже стояла за порогом,
когда республика уже неудержимо вползала в политическую провокацию, направленную против
демократической Грузии. Как отчаянная попытка противодействовать этой провокации,
воспринимается, к примеру, статья историка Виктора Сичинавы "Судьба Абхазии с Грузией едина",
опубликованная в газете "Демократическая Абхазия" уже после начала войны. "...Многогранные связи
грузинского и абхазского народов, - пишет В. Сичинава, - их единение служили на протяжении веков
мощным средством обеспечения их национальной независимости и свободы в борьбе против разного
рода посягательств"

“В <...> широкомасштабной антигрузинской кампании, - писал в этой связи историк Зураб Папаскири,
анализируяя публицистику предвоенного времени, - особенно большое значение придавалось
фальсификации истории грузинского и абхазского народов ... Грузинское государство и грузины
объявлялись ... виновниками всех бед и несчастий, обрушившихся на абхазский народ на протяжении
всей его истории <...>, грузины рассматривались как пришлое, некоренное население Абхазии" (11).

Одно из последних по времени обобщающих исследований и изданий, претендующих на то, чтобы

внести ясность в эти исторические споры, - изданная в Сухуми в 1990 году книга Станислава Лакобы
"Очерки политической истории Абхазии". Интересная во многих отношениях, в частности, по-новому
освещающая и развивающая "Абхазские сюжеты времен сталинщины" (отношения И. В. Сталина, Л. Д.
Троцкого, Н. А. Лакобы, Л. П. Берии), опирающаяся на солидный архивный материал и обширную
историческую литературу, эта книга в одном отношении обнаруживает крайнюю ограниченность и
нетерпимость, а именно: в своей воинствующей антигрузинской направленности. Вся ее концепция
сводится к тому, что Абхазия - это независимое от Грузии государство (была, есть и будет), и любые
попытки грузинской "агрессии" (здесь есть даже понятие "демографической агрессии"), "оккупации",
"автономизации" Абхазии исторически несостоятельны и обречены.

Характерно, что автор, который с таким почтением относится к памяти Нестора Лакобы, бережно, по
крупицам, восстанавливая страницы его жизни и трагической гибели, демонстративно умалчивает о
том, какую позицию занимал Н. А. Лакоба, будучи председателем ЦИК Абхазской республики, по
вопросу о вхождении ее в Грузию на правах автономии ("Исторические и экономические условия
требуют, - писал Н. А. Лакоба, - чтобы Абхазия и Грузия составляли одно целое <...>, кое-кто из наших
противников все время строят свою тактику по расшатыванию власти <...> вот на чем: Абхазия захочет
- уйдет от Грузии, захочет - останется с Грузией <...> Для трудящихся масс Абхазии вопрос раз и
навсегда стоит так - судьба Абхазии с Грузией едина" (12). Даже намека на эту позицию нет в
"Очерках" Станислава Лакобы.

Популярность этих "Очерков" в сепаратистски настроенных политических кругах Абхазии, можно

сказать, их прямое одобрение идеологическим руководством автономной республики были прямо
противоположны весьма критическому отношению к ним грузинской научной общественности. В первые
месяцы войны, когда Госкомнац (Комитет по делам национальностей) России распространил
составленный на основе этих "Очерков" документ - "Абхазия: историческая справка", в газете
"Свободная Грузия" была опубликована резкая отрицательная рецензия тбилисского историка
Автандила Ментешашвили, вскрывающая антигрузинскую тенденциозность "Очерков политической
истории Абхазии" Ст. Лако-бы и последовательную фальсификацию им истории "автономизации"
Абхазии в составе Грузии начиная с 1918 года (13).

Особое место в современной литературе по "абхазскому вопросу" занимает брошюра Ольги Васильевой
(возможно, псевдоним) "Грузия как модель посткоммунистической трансформации", изданная при
содействии Международного фонда социально-экономических и политологических исследований
(Горбачев-Фонд) в Москве в начале 1993 года. Абхазии уделено в этой брошюре сравнительно немного
страниц в главе "Национальные проблемы" (с.31-37), тем не менее данные оценки и позиция автора
заслуживают пристального внимания. Характер этой книги, весьма насыщенной довольно точной
информацией, в том числе о событиях 1989-1992 годов в Абхазии, позволяет рассматривать ее в ряду
тех аналитических документов, "оперативных разработок", справок, прогностических раскладок и т. п.,
которые квалифицированные специалисты-эксперты старых властных структур, - КГБ СССР, ЦК КПСС, в
августе 1992 г. - ГКЧП, - традиционно готовили для своего руководства по мере возникновения
соответствующих запросов. Даже стилистика этой брошюры, в которой даны только факты (в том числе
многие прежде засекреченные) и рекомендации без какой-либо пропагандистской "упаковки", - родная
сестра тех оперативных разработок, написанных по-военному четким и казенным языком, которые
соответствующие ведомства в изобилии поставляли "наверх" в кризисных ситуациях апреля 1989 г.
("разработка" по Тбилиси), декабря 1989 г. ("разработка" по Литве), августа 1991 г. ("разработка" по
Москве) (14) и т. д.

Здесь перед нами та же "разработка" с обилием цитат и полученной "оперативным путем" информации,
наскоро превращенная в брошюру (тираж 2000 экземпляров) с броскими подзаголовками. Основная
задача этой брошюры - выявить слабые места того демократического блока, который пришел к власти в
Грузии после "тбилисской революции" 22 декабря 1991-го - б января 1992 года, проследить
наметившиеся или возможные внутренние разногласия между партиями, военными группами и их
лидерами (Шеварднадзе - Сигуа - Китовани - Иоселиани и т. д.), прощупать все узлы напряженности в
экономике, политике, вооруженных силах, национальных отношениях внутри Грузии и ее внешних
связях, найти наиболее сильные очаги оппозиции по отношению к Шеварднадзе. Естественно, Южная
Осетия и Абхазия внимательно рассматриваются в этой связи как плацдарм организованной оппозиции,
где уже фактически развязана гражданская война. Свои выводы по итогам Московской встречи и
достигнутых 3 сентября 1992 г. Соглашений, направленных на прекращение войны, О. Васильева
излагает с циничной откровенностью, не скрывая прямых расчетов на срыв Соглашений, на
продолжение боевых действий на территории Грузии, на формирование такой модели
"посткоммунистической трансформации" и "федерализации", которая в конце концов разрушит и
демократическую Грузию, и демократическую Россию(15).

Нет недостатка в статьях, репортажах, свидетельствах очевидцев размышлениях аналитиков,

обращениях частных лиц и общественных группировок по поводу событий и военного конфликта в
Абхазии в современной прессе. Размежевание сил здесь достаточно очевидно. Грузинская центральная
печать ("Свободная Грузия", "Новая газета", "Дрони", "Мимомхилвели", "Резонанс" и др.) и начавшая
выходить в августе 1992 г. в Сухуми газета "Демократическая Абхазия" однозначно поддерживают
действия Госсовета Грузии по наведению порядка в стране и осуждают как политические шаги
абхазских сепаратистов, так и военные преступления "бандитских" формирований Конфедерации
горских народов Кавказа, а также двойственную политику России, нарушающей объявленный
нейтралитет.

Средства массовой информации, контролируемые Верховным Советом Абхазии непосредственно из

Гудауты или на местном уровне (например, районная газета "Гагра"), обрушивают потоки грязи и
проклятий на "фашистский режим" Шеварднадзе, на "головорезов" противника и ведут яростную
антигрузинскую пропаганду под лозунгом отчленения Абхазии от Грузии. До какой степени
экстремизма и человеконенавистнической ярости доходят при этом некоторые защитники "абхазского
правого дела", ярче всего, пожалуй, свидетельствует высказывание В. Смыр, процитированное многими
российскими газетами: "Но и грузинам здесь уже не жить, в Абхазии они могут только умирать" (16).

К абхазским средствам массовой информации примыкают издания различных неформальных (а порою и

незаконных, официально не зарегистрированных) общественных объединений националистического
толка и оппозиционной (по отношению к руководству Грузии и к руководству России) ориентации,
составляющие довольно пеструю картину не контролируемой местными властями издательской
деятельности в краях и республиках Северного Кавказа.

Так, например, на страницах газеты "Нарт" (учредитель: Международная Черкесская ассоциация) уже с
начала сентября 1992 года публикуются материалы, оправдывающие действия "конфедератов",
провоцирующие срыв московских соглашений и продолжение войны "за свободу Абхазии" против
грузинских "оккупантов" До победного конца (17).
С особенной яростью обрушивается на "фашистскую хунту Шеварднадзе" грузинская (поддерживающая
экс-президента Звиада Гамсахурдиа) газета "Под небом Грузии", которая издается, однако, не совсем
под небом Грузии, а в Грозном и редактируется Мзией Шервашидзе, объявившей себя
"представительницей древнейшего абхазского княжеского рода" (18). Под рубрикой "Ты боль моя,
Абхазия!" эта газета из номера в номер печатает самые крайние экстремистские выступления и угрозы
("весь Кавказ сгорит в огне") и измышления о якобы запланированном Госсоветом Грузии "уничтожении
абхазского народа".

Что же касается центральной российской печати - наиболее авторитетных и популярных средств

массовой информации, сосредоточенных в Москве, то здесь начиная с августа 1992 года обозначился
явный крен в сторону сочувствия "абхазской стороне" и осуждения "грузинских агрессоров". Можно
назвать буквально редчайшие, исключительные случаи, когда авторам публикаций (или радио-,
телевизионным комментаторам из Москвы) удавалось найти взвешенный тон, занять объективную
позицию, обнаружить неожиданные для российского читателя моменты, убеждающие в том, что и
"абхазская сторона" в этом конфликте не права или не совсем права. Редкие, одинокие попытки
российских журналистов, ученых или политических деятелей сказать правду о причинах, целях и
характере "абхазской войны", пробивающиеся на российское телевидение, на страницы "Известий",
"Аргументов и фактов", "Московских новостей" и других газет демократической ориентации,
оказываются все же крайне недостаточными для разъяснения сути происходящих событий.

Самым первым, в то время единственным словом правды об истоках военного конфликта явилось
выступление в печати самого авторитетного специалиста в области этнической антропологии Валерия
Тишкова, который сказал: "... Заслуживает осуждения первая реакция главы абхазского парламента,
его призыв ко всеобщему сопротивлению и вооруженному отпору. Профессиональный политик обязан
предвидеть, какую цену нужно будет заплатить за то, чтобы вывесить свой национальный флаг"
(Независимая газета, 1992, 22 августа. С. 3).

Наиболее яркий пример взвешенного, объективного, глубокого анализа абхазской трагедии содержит
статья известного политолога Эмиля Паяна "Российское эхо кавказской войны". "Не приходится долго
задумываться, - пишет он, - над причинами "двойного счета" российских национал-патриотов. Они и
сами объясняют их, говоря: Шеварднадзе разрушил Советский Союз, пусть теперь рушится его Грузия"
(19).

Не разделяя убеждения в необходимости военных операций Госсовета Грузии для освобождения

заложников и восстановления порядка ("... чем бы ни руководствовались грузинские лидеры, введя
войска в Абхазию, они допустили стратегическую ошибку"), Паин в то же время вскрывает главную
причину и суть абхазской трагедии: "А допустима ли другая политика - ультиматумов, поощрения
терроризма, использования политической нестабильности в Грузии с целью укрепления личной власти
в Абхазии? Все это было в действиях Ардзинбы, и они не в меньшей мере, чем действия грузинских
войск, поставили абхазов на грань этноцида" (20).

Независимость и трезвость - впрочем далеко не во всем бесспорных - суждений проявил в своем

выступлении в газете "Московские новости", опубликованном под рубрикой "Мнение", Виктор
Кувалдин, обратив внимание на опасность втягивания России в закавказский конфликт, предлагаемого
ей соблазна "принять в свое лоно" Абхазию: "Аннексия (в какой-то форме) Южной Осетии и Абхазии и
возможное разрушение Грузии скоро выйдут Москве боком. .. Напуганные великодержавным
экспансионизмом, от нее отшатнутся все бывшие советские республики. ... Мы вернемся во времена
"холодной войны", обреченные на бесславное поражение..." (21). Печальный пример осуществленной
23 июля 1992 года "абхазской авантюры" позволил автору сделать вывод: "Кавказские коллизии
показывают всю абсурдность экстремистского толкования права наций на самоопределение, не
желающего считаться ни с реальностью, ни с законными правами других народов" (22).

Можно привести еще некоторые подобные примеры. Но, как правило, российская печать ориентирована
односторонне и ограничивается поверхностной фиксацией фактов, главным образом, описанием
"ужасов", которые творят "грузинские оккупанты". В этих описаниях - совсем не обязательно вымысел
и ложь (факты мародерства, насилия по обе стороны фронта, жертвы среди мирного населения -
трагическая реальность этой войны), и даже преувеличения, может быть, не слишком велики, но
совершенно нет попытки вникнуть в суть, ответить на вопрос, кто же виноват в этом кошмаре, кто и
зачем начал эту войну. В тех же случаях, когда такие вопросы в российской печати ставятся, то ответы
на них, как правило, даются абсолютно неверные, искажающие смысл, суть дела, не только не
вскрывающие корней, истоков исторической трагедии, но уводящие в сторону самой нелепой и
реакционной политической мифологии.

Примером такого рода могут служить рассуждения И. Ефимова, опубликованные в газете "Московская
правда" 3 октября 1992 года: ...Войны бывают справедливыми и несправедливыми. Грузия, напав 14
августа на Абхазию, сразу же оговорилась: эта война справедливая, потому, что она, помимо других
причин, "за территориальную целостность Грузии". С тех пор по грузинскому теле-идению диктор,
перечисляя жертвы с грузинской стороны, так и говорит: они пали за территориальную целостность
Грузии! А почему не за родину? Видимо, потому, что Абхазия никогда не была родиной даже для
проживающих там грузин. Абхазия - родина абхазцев, любящих ее. Их немного, а горе их велико. Вина
же их в том, что Абхазия - сказочно прекрасная и богатая страна. Сегодня за это убивают - за родину"
(23). '

Мы выбрали не самое глупейшее из всех откровений российской печати, чтобы показать разброс тех
совершенно диких версий, какими всерьез различные авторы, аналитики и обозреватели пытаются
объяснить, что происходит в регионе конфликта ("убивают за родину", "Абхазия - родина абхазцев, а
непрохивающих там грузин" и т. п.).

Самое чудовищное в этой обширной "литературе вопроса", объем которой сегодня измеряется толстыми
подшивками практически всех "центральных" российских и московских газет начиная с середины
августа 1992 года, не в степени политологического абсурда и фактической чепухи, а в том, что эти
нелепые версии, так или иначе, разве что чуть грубее или чуть изящнее редактируя, принимают на
свое вооружение почти все издания, и "левая", демократическая, свободная печать поразительно
сближается, даже смыкается в этом вопросе с самой черносотенной, ультрапатриотической и
прокоммунистической печатью.

Можно понять, чей политический заказ, чьи интересы, цели, настроения выражает, к примеру,
прохановский "День", немедленно откликаясь на абхазскую войну заранее подготовленными
публикациями под шапкой "Кровь Абхазии на Кремле" (24).

Можно понять, от чьего имени говорит и к чему стремится Александр Невзоров, проклиная в своих
передачах "600 секунд" Шеварднадзе и благословляя на войну с Грузией "героическую Абхазию"; но
трудно охватить разумом, почему фашистским бредням Проханова-Невзорова неожиданно вторят самые
демократические независимые издания, самые прогрессивные журналисты, самые светлые умы
российской гуманитарной науки.

Александр Подрабинек в редактируемой им "Экспресс-хронике", которая является одной из самых

честных, свободных газет демократической россии, систематически публикует репортажи Сайды
Бигвавы из Гудауты, рисующие развитие событий в Абхазии по пропагандистским установкам
сепаратистского руководства. Он хе публикует весьма необъективный "отчет" депутата Моссовета О.
Супруненко, эмоционально настраивающий российского читателя против "грузинской стороны" (25).

И подобных печальных примеров немало.

Порою создается впечатление, что иные авторы, отлично информированные о том, что происходит в
Абхазии (их трудно упрекнуть в том, что они чего-то просто не знают), демократически
ориентированные (их никак нельзя заподозрить в симпатиях тоталитарному режиму, старому
коммунизму или фашизму проханово-не-взоровского толка), впадают в необъяснимую болезнь глухоты,
слепоты, непонимания, как только речь заходит об абхазо-грузинском конфликте. Срабатывают ли
здесь старые предрассудки, старые воспоминания, укоренившиеся стереотипы ("маленький народ -
жертва, большой народ - агрессор"), чувства "горской" или "адыго-абхазской" солидарности, просто
личные симпатии-антипатии едва ли не на фрейдовском подсознательном уровне (26) или менее
романтические причины (27), но так или иначе российская демократическая печать и наука после
августа 1992 года сплошь и рядом занимает одностороннюю, необъективную антигрузинскую позицию.

Характерным примером запрограммированной односторонности в освещении конфликта может служить

трехтомник "Так это было. Национальные репрессии в СССР: 1919-1952 годы. Репрессированные
народы сегодня" (Москва, 1993). Его редактор и составитель Светлана Алиева приводит достаточное
количество свидетельств с "той" или с "другой" стороны, в том числе публикует обращение Эдуарда
Шеварднадзе к Генеральному Секретарю ООН Бутросу-Гали с описанием зверств северокавказских
наемников и абхазских сепаратистов, заключение Министра юстиции Грузии Джони Хецу-риани по
правовой оценке действий Госсовета (перепечатка из газеты "Свободная Грузия" от 1 сентября 1992
г.), в котором четко вскрывается механизм организованной 14 августа провокации, когда перемещение
войск Госсовета, необходимое для решения возложенных на них задач по освобождению заложников и
наведению порядка на дорогах, руководство Абхазии представило как "агрессию" и, воспользовавшись
этим поводом, объявило "отечественную войну", - казалось бы, в данном случае информации о том,
"как это было", достаточно. Но никакие аргументы, никакая объективная информация, никакие
апелляции к человечности на автора книги, уже заранее определившего свою позицию, не действуют,
и вопреки всему, что она сама в своем сборнике-дайджесте публикует, несмотря на очевидные факты,
С. У. Алиева заявляет: "Грузия продолжает "покорять" и "усмирять" свободолюбивую Абхазию, на
стороне которой воюют не "наемники", как называет сторонников абхазцев Э. Шеварднадзе, а
волонтеры - представители почти всех народов Российской Федерации. И никакие самые хитроумные и
изощренные декорации не скроют правды. Грузия выступает агрессором и колонизатором и уже потому
обречена на поражение..." (28).

С такими авторами бесполезно вести научный спор, им все известно и все ясно.

Нельзя сказать, что правая, национал-патриотическая печать госсии в вопросе о том, кого
поддерживать, не имела никакой альтернативы. Любопытные интонации проскользнули на страницах
госсии" в статье Сергея Лабанова, обнаружившего, кстати, от-ичную осведомленность в абхазских
проблемах совсем недавнего и более давнего прошлого, в том числе в событиях 1989 года. 0бладая
широкой информацией и совершенно верно оценивая многие особенности и таимые пружины военного
конфликта, он все свои наблюдения, выводы и умозаключения направляет, однако, в странное русло,
выдвигая идею общехристианской солидарности России, Грузии, Армении перед лицом дикого,
варварского, коварного, враждебного мусульманского Востока. Подозревая его лидеров в тайных
кознях и враждебных намерениях, Лабанов пишет: "Заблокировав единственный естественный выход к
России (имеется в виду: через Абхазию - С. Ч.) двух христианских государств - Грузии и Армении,
можно диктовать свои условия "гяурам". Уже сейчас эти два государства находятся в плотном
окружении народов, исповедующих ислам. На западе единственный их выход к России - через
Абхазию, на севере - через Северную Осетию. Наступление исламского фундаментализма наблюдается
в разных формах и в различных направлениях, под разными масками и с разными союзниками.
Нынешняя война в Абхазии - свидетельство того, что этот процесс набирает силу. Вот почему я считаю,
что по большому счету не важно, кто первый выстрелит, чья первая кровь пролилась на эту землю..."
(29).

Однако, подержав в руках свою любимую игрушку ("Бей мусульман - спасай Россию"), "наши" из кругов
правой национал-патриотической прессы довольно скоро и легко с ней расстались, дружно
переориентировавшись на антигрузинскую вакханалию, видимо, решив как-нибудь в другой раз
защитить православие от "басурман", а пока что ударить по "сатане Шеварднадзе". Решающую роль в
этой переориентации сыграли верноподданнические заявления абхазских лидеров на темы: "Мы с
Россией...", "Мы под крылом России..." да и, вообще, "пора понять, что Абхазия - это Россия".

Программное заявление такого характера сделал депутат Верховного Совета Абхазии, один из
ближайших сподвижников В. Г. Ардзинбы и организаторов трагической августовской развязки Зу-раб
Ачба в своем интервью-монологе, записанном Татьяной Соловьевой, для газеты "День" (30).

С полной беззастенчивостью выбалтывая истинные цели организаторов абхазской провокации, мешая

грубую ложь ("наша земля -инородное тело в Грузии"), дикие вымыслы ("открою для вас удивительную
вещь... царь умер своей смертью в городе Сухуми и похоронен на Михайловском кладбище"), явную
демагогию и циничные откровения ("Москва нас все время подталкивает к Федеральному договору с
Грузией, а мы просто вернулись к Конституции 1925 года, по которой Абхазия была провозглашена
Советской coj циалистической Республикой. Я не думаю, что это <федеративный договор с Грузией>
оптимальное решение. Может быть, присутствие достаточно большого числа россиян откроет Абхазии
какие-то другие политические ориентиры"; "Мы вели переговоры с деловыми кругами России, и они
готовы помочь в создании рабочих мест для русских переселенцев"; "Это выгодно и России, которой
пора остановить свой распад, пора вернуться к традиционной геополитике"), Ачба прямо формулирует
задачи разрушения целостности грузинского государства, отторжения от Грузии Абхазии и включения
ее в Россию при одновременном возвращении России к прежней имперской геополитике и при
максимальной колонизации Абхазии русскими переселенцами, прежде всего военными
"патриотической" ориентации ("Люди, которые приедут к нам, станут гражданами Абхазии...", "Много
приехало казаков, и они очень активно влились в артиллерийские и пехотные подразделения", "Часть
добровольцев - те, кто воевал в Дубоссарах...", "Много офицеров Советской, теперь Российской армии,
которые приезжают к нам в отпуск: по месяцу, два отдают себя войне", "...кто может к нам приехать,
считаю, что это должны быть люди, потерявшие сегодня связь с родными местами. Прежде всего это
военные. Людям надо понять, во-первых, что Абхазия - это Россия..."). Не скрывая суть политического
торга с реакционными силами России, этот видный государственный муж суверенной Абхазии пишет:
"Абхазия - республика перспективная в этом крае, и если мы одержим военную победу, уверен, это
<...> будет иметь очень большое значение для России и для тех, кто к нам приедет жить. Ведь Абхазия
- это и морские порты, и великолепные курорты" (31).

Широко организованная информационная блокада "абхазо-грузинского конфликта", или, скажем

точнее, "информационная война", которую явно проигрывает демократическая Грузия и
демократическая Россия, уступая свои позиции воинствующему натиску черносотенной прессы,
оголтелого национал-эксстремизма и красно-коричневого патриотизма, делает тем более необходимой
и актуальной попытку всестороннего анализа абхазских событий августа 1992 года, их предыстории и
их последствий, которая предпринята в настоящей книге.

4. ОТ "ТБИЛИССКОГО СИНДРОМА" СОВЕТСКОЙ ИМПЕРИИ ДО "АБХАЗСКОЙ ВАНДЕИ". ПЕРВЫЕ

РЕПЕТИЦИИ КРУПНОМАСШТАБНОЙ ПРОВОКАЦИИ. ГОД 1989-й.

Развязанное перестройкой формирование национальных движений, выдвижение на авансцену

политической жизни "национальных вопросов", "решенных", - как еще недавно гласила непререкаемая
догма коммунистической пропаганды, - в СССР "окончательно", выявление в свете гласности давних
противоречий, загнанных прежде вглубь, в основу всего государственного устройства страны, и
связанное с этим обострение политической напряженности во многих регионах стали к концу 1980-х
годов характерным и повсеместным явлением. Эти процессы так или иначе затронули всю территорию
СССР, всю совокупность "советских наций и народностей", объявленную коммунистическими
идеологами бреж-невской поры "новой исторической общностью людей - советским народом", всю
уродливую систему союзных, автономных республик, областей и округов, а также территорий, где
вдвойне бесправные этносы и национальные группы не имели никакой, даже призрачной автономии.
Ни Грузия в целом, ни Абхазия в составе Грузии не представляли в этом отношении исключения.

Однако лишь на посторонний поверхностный взгляд все национальные движения в СССР, заявившие о
себе к 1988-1989 годам, могли показаться однородными, сходными по своим истокам и сути. И дело не
только в том, что в каждом конкретном национальном (многонациональном) регионе перед
гражданскими и перед этническими сообществами вставали свои особенные политические,
экономические, экологические, культурные проблемы и задачи, по-разному складывалась обстановка,
неодинаковыми были и местные исторические традиции, и возможности для консолидации сил, и
авторитет лидеров, и интеллектуальный потенциал идеологов движений; наконец, просто у каждого
народа была своя неповторимая обида, свои боль и надежда, свои требования и претензии к властям, к
соседям и т. д., не говоря уже о том, что и тактика и формы, и сама политическая культура
национальных движений в раз ных республиках были несопоставимо различны, поэтому, хотя в
принципе это и был общий, единый процесс неизбежного и по-своему драматичного распада советской
империи как многонациональной державы, подходить с одной меркой к тому, что происходило скажем,
в Прибалтике или на Украине, в Нагорном Карабахе или Татарстане, в республиках Средней азии или
Закавказья, бесполезно и неправомерно.

Дело еще и в том, что все национальные движения, в пучину которых оказался погруженным
доживающий последние годы Советский Союз, по сути своей были отнюдь не однонаправленными к
конечной цели - развалу СССР, а противоположно направленными, встречными. Действуя в поле одного
региона, они рано или поздно неизбежно сталкивались друг с другом и обнаруживали (даже при общей
национальной окраске!) непримиримую враждебность по самой сути своих идеологических установок и
программных целей. Это принципиальное размежевание одинаково касается как этнических
(обозначающих себя этнонимом одного народа, хотя обычно декларирующих, что они открыты для всех
сочувствующих), так и многонациональных, общегражданских, объединяющих несколько народов
(например, горцев Кавказа) по принципу географической, языковой, конфессиональной близости или
идейной убежденности (коммунистические "интерфронты", противостоящие народным фронтам Латвии
и Эстонии, "Единство" в Литве и т. п.).

Разумеется, любая попытка классификации общественных явлений, разработки их типологии таит в

себе опасность упрощения. "Развести" национальные движения современности в плане элементарного
протипоставления (одни - направо, другие - налево, одни - прогрессивные, другие - реакционные) -
значит свести анализ этнополитической ситуации к простейшему знаменателю, к грубой и плоской
схеме. Подлинная историческая картина несравненно богаче, сложнее такой схемы, прежде всего
потому, что даже самое прогрессивное движение порою обнаруживает непоследовательность,
внутренние противоречия, несоответствие слова и дела или собственную неспособность подняться до
уровня им же самим провозглашенного идеала. Нередки также случаи перерождения того или иного
национального, гражданского движения, буквально начинавшего свою историю "за здравие" и
кончившего "за упокой" (политическая история Грузии конца 1980-х - начала 1990-х годов знает такие
печальные примеры; есть они и в других республиках: скажем, литовский "Саюдис" 1992 года уже
совсем не похож на молодой "Саюдис" 1988 года). С другой стороны, и те движения, партии,
организации, которые по всем параметрам можно отнести в стан реакции, оказываются не столь
однозначны и обнаруживают или тенденцию к демократической трансформации, к политическому
прозрению, или хотя бы отчасти объединяют здоровые силы общества и выдвигают разумные
социальные и нравственные требования. Само собой разумеется к тому же, что между реакционными и
авантюристическими концепциями лидеров таких движений, с одной стороны, и вовлеченными в них
массами, охваченными самым искренним порывом и самым добрым субъективным намерением защитить
свою землю, свои права и т. п., с другой стороны, существует дистанция огромного размера.

Однако при всей сложности общей панорамы развития нацио-чальных движений народов СССР на
рубеже 1980-х - 1990-х годов И при всей индивидуальной неповторимости каждого случая в
отдельности, очевидны и общая типологическая закономерность, и стержневой принцип
характеристики всех многоликих, бурных и тихих, моно- и полиэтничных движений с их броскими и
разными названиями. И не по названиям ("фронт", "форум", "центр", "возрождение", "единение",
"круглый стол" и т. п.), и не по масштабу вовлеченности в них "больших" или "малых" наций, и не по
язы- \ ковым (славянские, тюркские, угро-финские и т. д.), и не по религиозным (христианские,
мусульманские и пр.) признакам различались - в основном и главном - эти движения, а по тому, были
ли они направлены на разрушение тоталитарной империи или, напротив, на ее защиту, на продолжение
коммунистического эксперимента, на укрепление "советского социалистического строя".

И в Грузии, и в Абхазии, как и в любых других регионах бывшего Советского Союза, национальное
движение имело одну единственную альтернативу: стать основой мощного общедемократического
движения, способного смести остатки сопротивляющегося тоталитарного режима и вернуть свой народ
на путь цивилизации, свободной от коммунистических экспериментов (как, например, сумел это
сделать литовский "Саюдис" в решающем для Литвы 1989-1990-м году, как сумела это сделать
"Демократическая Россия" в грозные августовские дни 1991 года, или превратиться в опорный пункт
национал-патриотов, национал-фашистов (неважно от какой - большой или малой нации), неизбежно
смыкающихся в конце "концов с защитниками "социалистического выбора" и коммунистического
режима, пытающимися под предлогом радения об Отечестве или о своем народе возродить советскую
империю и ее колониальную политику.

И если верно, что все счастливые семьи похожи друг на друга, но каждая несчастная семья
несчастлива по-своему, то и национальные движения к своему горькому и "несчастливому" концу, к
братоубийственным войнам и кровавым конфликтам шли по-своему, не походя друг на друга и даже
резко различаясь лозунгами и аргументами, демагогией политических дельцов и искренними
заблуждениями людей, потерявших ориентацию. Это потом, в конечном итоге, выяснится, что у русской
"Памяти", призывающей спасать Россию "от жидов и масонов", у татарской партии "Иттифак" готовой
объявить "газзават" - священную войну всем русским в Татарстане и вокруг Татарстана, у боевиков
Народного Фронта Таджикистана, ведущих прицельный огонь на поражение против всех "врагов нации"
- как из исламской, так и из демократической оппозиции, - и общие корни, и общий хозяин, и общие
конечные цели. Это потом окажется, что самый великий национал-патриот Звиад Гамсахурдиа, не
допускавший и мысли об "иных" государствах и равноправных этносах на территории "единой" Грузии
и заливший кровью собственную страну, и самый великий национал-сеператист Владислав Ардзинба,
возомнивший себя Леоном III и во имя своих честолюбивых планов возложивший на жертвенный
алтарь гражданской войны свою родину, - самые близкие "заединщи-ки", обсуждающие совместные
планы войны против собственных народов в гостеприимной тиши и прохладе грозненских особняков.
Пока же на сложном переломе 1988-1989-го года, когда формировались ра
зличные гражданские движения в Грузии и под общим смутным наименованием "неформалов" (или под
проклятием "экстремистов") выступали различные политические группировки, их природа еще не
выступала отчетливо, и далеко не всем было ясно, что как-то незаметно появившийся на политической
арене Народный Форум Абхазии "Аидгылара" ("Единение") не только не похож на "экстремистские"
группировки, явно стремящиеся к отделению Грузии от Советского Союза и доставляющие как Центру,
так и тбилисскому коммунистическому руководству немало забот уже с осени 1988 года, но прямо
противоположен им.

Возникновение НФА "Аидгылара" шло отнюдь не стихийно - не "снизу", не на волне возмущения масс,
которые "не могли жить по-старому", хотя и настроение широкого недовольства, и неспособность
традиционых властных структур - местного обкома КПГ, местных Советов - "управлять по-старому", -
все это учитывалось.

В 1988-1989 годах коммунистическая партия Советского Союза, ощущая реальную угрозу своему
всевластию, игнорируя и либерально-реформаторские устремления части членов Политбюро, и
волеизъявления рядовых коммунистов, опираясь на реакционно настроенные круги партийного и
советского аппарата, военно-промышленного комплекса, на силовые министерства, прежде всего КГБ,
приступила к организации "интерфронтов" в республиках, где массовые национальные движения
фактически уже поставили в повестку дня вопрос о "выходе" этих республик из СССР. Зонами
повышенной опасности для коммунистического режима, естественно, стали Эстония, Латвия, Литва,
Молдавия, Грузия. В Риге, в частности, уже в январе 1989 г. состоялся учредительный съезд
Интернационального Фронта трудящихся Латвийской ССР, принявший Устав и Декларацию,
провозглашавшую "неисчерпаемые возможности" социалистического строя и обязательность
пребывания "Латвийской ССР в рамках Советского Союза" (59). 15 февраля 1989 года состоялась
первая проба сил созданной в Литве - в противовес "Саюдису" - общественной организации "Единство":

15 тысячный митинг в Вильнюсе с протестом против придания литовскому языку статуса

государственного и празднования 16 февраля Дня независимости Литвы.

О том, насколько не "стихийными", а организованными были и сами "интерфронты", и группы

"единения", и их следующие друг за другом по единому плану акции, свидетельствует человек,
знающий эту ситуацию по самым достоверным источникам - послед-"ий председатель КГБ СССР В. В.
Бакатин.

"Комитет безопасности, - пишет он, - стоял у истоков создания "интернациональных фронтов" в

союзных республиках, проявлявших строптивость в отношениях с центром. Порочная логика "разделяй
и властвуй" стимулировала раскол общества в этих республиках на два непримиримых лагеря,
приводила к обострению социальной напряженности. ... действовала схема: "не хотите подчиниться -
получите интерфронт, который призовет к забастовкам, поставит вопрос о границах республики и о
законности избранных там органов власти", а затем деятельность этих интерфронтов преподносилась
комитетом госбезопасности как проявление "воли всего народа" (60).

Надо сказать, что особые заботы у организаторов "интерфронтов" были с их национальным

наполнением. Видимость какого бы то ни было "интернационального" объединения из местных марги-
налов было создать довольно трудно: так, в частности, на учредительном съезде "интерфронта" Латвии,
хотя и было торжественно объявлено, что 713 делегатов являются представителями 19
национальностей, выяснилось, что среди них 535 русских и только 26 латышей. Создавать русские
"интерфронты" против коренных народов республик было неудобно и в политическом плане
невыигрышно. Поэтому всюду, где только возможно, была сделана ставка на создание разного рода
"единении", "форумов" и "фронтов" из числа представителей коренных национальностей и этнических
меньшинств данного края. В Литве тщательно прорабатывался "польский вопрос" - возможность
вовлечения польского населения Вильнюсского края (поляков, о чьих проблемах почти полвека не
желала ничего ни слышать, ни ведать коммунистическая Москва) в борьбу с "литовским
национализмом"; в Молдавии, кроме русского Приднестровья, удалось выявить гагаузские районы как
возможную точку опоры в борьбе со сторонниками независимости Молдовы, ее выхода из СССР и
воссоединения с Румынией; в Грузии, как подарок судьбы, для тех, кто готовился нанести удар по
"экстремистам", оказались все входящие в республику автономии и районы с коренным негрузинским
населением, прежде всего Южная Осетия и Абхазия.

Организация "контрдвижений" в этих местах облегчалась тем, что на самом деле люди разных
национальностей ощущали свою обделенность, страдали от национального бесправия и социальной
несправедливости, наивно полагая, что в этом виновата не система, а злая воля непосредственных
соседей, готовы были защищать свои исторические права так, как они себе эти права представляли.
Общий низкий уровень политической культуры и культуры межнациональных отношений,
образованный десятилетиями "интернационального и патриотического воспитания трудящихся" вакуум
нравственных ценностей, распространения искаженных представлений о прошлом при массовом
недоверии к официальной исторической науке и пропаганде создавали дополнительные условия,
благоприятствующие осуществлению замыслов, выношенных в кабинетах на Старой площади и на
Лубянке в Москве.

Самое главное, для реализации этих замыслов был благодатный материал - в той же Грузии массы
людей разных национальностей:

и абхазов, и осетин, и армян, и турок, стремящихся вернуться в Месхетию, и азербайджанцев, которые

были запуганы угрозой грузинского национализма и искренне негодовали, видя в соседях-грузинах
своих угнетателей (или "врагов", или "оккупантов" своей земли, или "империалистов"), искренне
верили, что сражаются за высокие идеалы (национальной свободы, права на самоопределение,
независимости, автономии, воссоединения с собственными братьями по другую сторону грузинской
границы или Кавказского хребта - в красивых формулировках этих идеалов не было недостатка) .

К тому же организаторы антигрузинских выступлений последовательно и ловко использовали просчеты

самого грузинского национального движения, выдвигавшего - и весьма громогласно - более чем
сомнительные концепции "гостей и хозяев" на грузинской земле. Точно так же действовала
коммунистическая реакция во всех без исключения других республиках Советского Союза, где
укреплялось национально-освободительное движение и формировались тенденции к выходу из СССР.
Русских пугали в Латвии и в Эстонии, в молдавском Приднестровье, поляков - в Вильнюсском крае
Литвы, причем пытаясь сформировать разного рода "интердвижения" и противопоставить их Народным
Фронтам Латвии, Молдавии, Эстонии, "Саюдису" Литвы, коммунистические организаторы и
пропагандисты умело оперировали отнюдь не вымышленными (хотя, впрочем, и вымыслов, и клеветы
здесь всегда хватало), а реальными заявлениями лидеров или печатных органов национально-
освободительных движений, в которых на самом деле проявлялись вопиющая национальная
ограниченность, пренебрежительное отношение к жизненным интересам национальных меньшинств или
даже почти нескрываемая агрессивность.

Лидеры грузинских неформальных объединений, разворачивающих свою бурную деятельность в 1988-

1989 годах (прежде всего такие деятели, как Звиад Гамсахурдиа, Мераб Костава, руководители блока
партий "Круглый стол") оказались невольными помощниками имперских сил, стремившихся создать
антигрузинскую коалицию на этнической и конфессиональной основе, объединив всех проживающих в
Грузии негрузин, а отчасти и грузин-мусульман (аджарцев, месхов) общим страхом перед грузинским
национализмом и фанатизмом.

Выступления более или менее последовательных грузинских радикалов, предлагающих упразднить все
автономии, выдвигавших категорические требования всеобщего и немедленного перехода на
грузинский язык, предлагающих народам-пришельцам покинуть древнюю грузинскую землю,
заявляющих об особой миссии христианской Грузии в качестве форпоста европейской цивилизации на
якобы враждебном этой цивилизации мусульманском Востоке и т. п., действительно имели место,
действительно настораживали забвением и игнорированием важнейших гуманистических принципов
толерентности, действительно пугали и возмущали негрузинское и нехристианское население
республики, облегчая коммунистическим провокаторам дело формирования антигрузинской
"интернациональной" коалиции, в которой абхазам с самого начала предназначалась ударная роль с
учетом их "кавказского темперамента", исторического права на родную землю, принадлежности к
исламу, сильных этнокультурных отличий от грузин, давних трений и противоречий на социально-
демографической и административно-политической почве.

Грузинская печать, грузинские средства массовой информации, грузинская журналистская и

околонаучная этнологическая и политологическая мысль, безусловно, несут определенную долю
ответственности за обострение межнациональной напряженности, за распространение в менталитете
национальных меньшинств (у осетин, абхазов, русских, армян, азербайджанцев, проживающих в
Грузии, и у других народов) страха перед великогрузинским шовинизмом.

Делать вид, будто никаких оснований для этого нет и не было, по меньшей мере некорректно. На весь
мир стали известны откровения фашиствующего автора, опубликовавшего в грузинской газете
"Коммунисти" 21 ноября 1988 года следующее заявление:

"Для сбалансированного размножения отдельных наций, проживающих в Грузии, придерживаться

предельного уровня их простого воспроизводства (2 детей). Желающим расширенного воспроизводства
предоставить право выехать на место жительства за пределы республики" (61).

К сожалению, нет недостатка в грузинской прессе и литературе и в примерах пренебрежительного

отношения к абхазам, осетинам, туркам-месхетинцам. Обычным делом становится публикация
невежественных, научно не обоснованных, совершенно фантастических версий, согласно которым, к
примеру, абхазы (или часть абхазов) "пришли" в Грузию откуда-то чуть ли не из Центральной Азии или
с Северного Кавказа (62).

Выдвигаются совершенно проиаврльные гипотезы по поводу того, как и почему создавались Абхазская,
Аджарская, Южно-Осетинская автономии в Грузии: мол, большевики (или лично Сталин) "дали" эти
автономии в награду абхазским и осетинским боевикам-революционерам за помощь в аннексии Грузии;
поэтому все автономии надо упразднить и в дальнейшем проводить такую демографическую политику,
чтобы грузинское население во всех регионах составляло устойчивое большинство (63).

„Суть вопроса, однако, не в том, чтобы констатировать (или, напротив, отрицать, что было бы
неблагодарным и бесполезным занятием) факты националистических, в частности, антиабхазских,
антиавтономистских высказываний и настроений в грузинской печати и разного рода политических
декларациях. Организаторы абхазской войны, соучастники этой политической провокации, сторонники
Ардзинбы, отвечающие за идеологическое обеспечение июльско-августовской авантюры 1992 года,
размахивают цитатами (иногда искаженными, усеченными, но пусть даже абсолютно точными)
подобных заявлений "грузинской стороны\пугая ими своих соотечественников и используя их для
обоснования своей правоты. Но дело в том, что именно такое использование совершенно
неправомерно. Это примерно все равно, что оправдать (допустим на минуту такую страшную
фантастическую картину) какой-нибудь уп-редительный военный удар, нанесенный по России
Соединенными Штатами Америки (или Израилем? Или Германией?) на том основании, что российская
печать определенного сорта (газета "День" и ей подобные) полна разного рода антиамериканских,
антисемитских и тому подобных мерзостей.

Политику Грузии по отношению к народам Грузии, к автономиям в составе Грузии нельзя ни

рассматривать, ни оценивать на основе отдельных выступлений (к тому же, возможно,
провокационных, как в той же газете "Коммунисти" 1988 года; возможно, искаженных при переводе
или цитировании), даже если за этими частными и субъективными выступлениями ощутим
определенный пласт грузинского национального менталитета, развращенного шовинизмом и эгоизмом.

Те, кто готовил абхазскую войну и кто вел ее, не желая уступить "противнику" ни пяди абхазской
земли, ловко спекулировали как на национальных чувствах абхазов, стремящихся к утверждению
собственного достоинства, собственного права на эту землю (отсюда и в абхазской историографии и
публицистике порою фантастические версии, развивающие концепции не только автохтон-ности
абхазского этноса, но и тысячелетнего - даже многотысячелетнего абхазского царства на этой земле,
преобладания абхазской культуры над грузинской и т. п.), так и на просчетах, заблуждениях
грузинских авторов, проявлявших поразительную глухоту и к боли, и к надеждам, и к интересам
"других" народов Грузии. Любой призыв к "деарменизации", "детуркизации" грузинской земли, к
упразднению всех автономий, к "государственному регулированию рождаемости негрузинского
населения", к изгнанию всех осетин в Осетию, русских - в Россию и т. п. (а такие призывы звучали и на
митингах, и в грузинской печати) был буквально манной небесной, драгоценным подарком для тех
реакционных сил, которые были заинтересованы в том, чтобы уничтожить демократическое движение в
Грузии, предотвратить ее "выход из СССР", а позднее - развязать войну против независимой Грузии и
подталкивали к этой войне народы бывших "советских социалистических" автономий, запугивая их
угрозой беспощадного грузинского национализма.

Первый камень в фундамент будущего здания, на фасаде которого можно было бы написать "Абхазо-
грузинский конфликт. Осторожно: политическая провокация!", был заложен летом 1988 года. 17 июня
группа представителей Абхазской творческой интеллигенции, среди которых наибольшую активность
проявлял писатель Алексей Гогуа, направила в Президиум предстоящей XIX Всесоюзной
партконференции заявление, ставшее впоследствии известным как "Абхазское письмо". В нем
излагалась просьба решить вопрос "о подчинении Абхазии центральным органам власти" (64).

К тому времени (буквально накануне: 15 июня 1988 г.) Верховный Совет Армянской ССР принял
решение удовлетворить ходатайство областного Совета НКАО о воссоединении Нагорного Карабаха с
Арменией; как будут разворачиваться дальнейшие трагические события в Карабахе, никто не мог
предвидеть, и такое "решение вопроса" казалось вполне возможным: "выйти" из одной республики,
"войти" в другую, "образовать" новую союзную республику, особенно если на это согласится Москва
(64а).

Москва на этот раз промолчала. Никаких видимых последствий "Абхазское письмо" не имело. В самой
Абхазской АССР о нем вообще мало кто знал за исключением довольно узкого круга "посвященных" в
партийные и государственные тайны, и, разумеется, никаких опросов, никаких попыток выявить
общественное мнение (до письма или по письму) не проводилось. Может быть, оно так и осталось бы
частным делом группы подписавших его писателей и журналистов и забылось бы, как забывались
многие прежние обращения в "верха" руководителей Абхазской АССР, недовольных системой двойного
подчинения и предпочитавших иметь дело напрямую с Москвой. (А в том, что позиция авторов
"Абхазского письма" была согласована с партийным руководством автономной республики сомневаться
не приходится, и хотя фамилии первого секретаря Абхазского обкома КПГ В. Д. Хишбы нет среди
подписавших, он первый больше всего выиграл бы в случае изменения статуса республики; характерна
и стилистика, и терминология этого письма, свидетельствующая о чисто "аппаратном" мышлении его
авторов или тайных редакторов: не о свободе, не о правах народа и человека, не о воле граждан там
идет речь, а о целесообразности "подчинения Абхазии центральным органам власти"!).

Об "Абхазском письме" на Старой площади вспомнили осенью 1988 года, когда волна
"несанкционированных" митингов в Грузии впервые поднялась с такой мощной силой, что заставила
почувствовать реальную опасность прорыва на этом участке той круговой обороны, в которую
переходил уже основательно дестабилизированный перестройкой тоталитарный режим. Именно тогда
(напомним еще раз: в одно время вместе с "интерфронтами" Прибалтики, вместе с Всероссийским
национально-патриотическим фронтом -ВНПФ и тому подобными объединениями) стал формироваться
Абхазский Народный Форум "Айдгылара" ("Единение").

Первый проект его программы, густо насыщенный аргументами в пользу социалистического строя и
единого нерушимого Советского Союза, составной частью которого должна стать созданная на основе
ленинского принципа права наций на самоопределение социалистическая Абхазия, создавался в
Москве, и автором этого проекта был преподаватель Академии Общественных Наук при ЦК КПСС,
доктор юридических наук, абхаз по национальности Тарас Миронович Шамба, обогативший до этого
отечественную гуманитарную науку трудами "Партийное руководство органами охраны
социалистического правопорядка", "Политическая система развитого социализма", "Правопорядок в
развитом социалистическом обществе" и даже "КПСС и органы охраны правопорядка" (65).

Понятно, что специалист в столь компетентных органах не стал бы тратить драгоценное время на
составление программ каких-либо сомнительных организаций "неформалов", пусть даже бывших
соотечественников (сам Т. М. Шамба давно жил и трудился в Москве), если бы такая работа не была бы
ему заказана его прямым или опосредственным начальством.

В лучших традициях семейственности, усвоенных партийно-советской номенклатурой, председателем

Народного Форума Абхазии "Айдгылара" на учредительном съезде в Сухуми был избран младший брат
Тараса - кандидат исторических наук Сергей Миронович Шамба. Как по мановению волшебной палочки,
нашлись средства для издания - параллельно на русском и абхазском языках - газеты "Айдгылара"
("Единение"), которая стала выходить с 1989 года, просторное помещение для штаба НФА по улице
Фрунзе, 44, а чуть позже и кабинеты для руководителей НФА в здании Верховного Совета Абхазии.

Характерно, что программные позиции Народного Форума "Айдгылара" практически почти не

отличались от официальной точки зрения партийного и советского руководства Абхазии. Если во
многих союзных и автономных республиках народные фронты, движения, объединения формировались
в 1988-1989 гг. как оппозиционные по отношению к правящим структураам, прежде всего к КПСС силы,
порою прямо связанные с бывшими диссидентскими кругами, выдвигающие гораздо более радикальные
политические требования, чем действующие на этот период установки местных ЦК и обкомов
коммунистических партий, то Форум "Айдгылара" вторил всему, чем руководствовалась в этот период
партийная организация автономной республики, местная советская власть, еще не пережившая
никаких перестроечных трансформаций; что проповедовала на своих страницах официальная газета
"Советская Абхазия".

Суть этих позиций наиболее последовательно выразил в 1989 г. партийный функционер из Сухуми И.
Н. Цушба в статье "Задачи партии по совершенствованию межнациональных отношений в условиях
перестройки. (На примере Абхазской ССР)" (66).

Верноподданническая готовность "неуклонно руководствоваться решениями XXVII съезда КПСС,

январского (1987) Пленума ЦК и XIX Всесоюзной партийной конференции", крепить "священные
принципы ленинской национальной политики" и государственное могущество СССР ("СССР наш общий и
родной дом, он несокрушим. Тут нет альтернативы" (67), заверения в верности и любви к старшему
русскому брату органично сочетаются в этой статье с резкими выпадами против "отдельных "лидеров"
из общества И. Чавчавадзе" (68), осмелившихся предложить Абхазии в качестве языка
государственного делопроизводства наряду с абхазским грузинский язык, "а русского языка лишить
этой функции" ("Если бы мы, абхазы, составляли даже 90% населения республики, то и тогда бы на
этот шаг не пошли" (69)).

Настойчиво проводится в этой статье идея преобразования Абхазии из автономной в союзную

республику и ее прямого вхождения в СССР: "Для совершенствования межнациональных отношений
после принятия партийных документов требуется время, по крайней мере 10-15 лет. Если не будет
особых сдвигов в этом плане, тогда только один выход <...> вернуться к дискуссиям, развернувшимся
в 1923 г. (70), т. е. дать право прямого вхождения всех советских национально-государственных
формирований и образований в состав СССР, ибо самая главная идея, самое главное призвание
социалистической федерации состоит в том, что все имеют равные права и входят на равных правах в
федерацию" (71).

О том, насколько противоречили подобные представления о советской федерации той же самой

Конституции СССР - гаранту могущества "нашего общего и родного дома", автор, видимо, не
задумывался.

Во всяком случае, такая трактовка "федерализма" была в прямых интересах партгосаппарата Абхазской
республики, которому выгоднее было оказаться ближе к Центру, выходить на Москву непосредственно,
минуя Тбилиси, иметь все заранее хорошо просчитанные льготы, квоты, лимиты, привилегии,
полагающиеся руководящей элите союзной республики. Эгоистические интересы руководства и
аппарата выдавались при этом за "национальные интересы" абхазского народа, и Форум "Айдгылара"
должен был сыграть решающую роль в этой шулерской подтасовке.

О том, в каких политических целях создан НФА "Айдгылара" и каковы его позиции, самым
красноречивым образом свидетельствует он сам в просторных анонимных "информациях", регулярно
публикуемых на страницах "Айдгылара". Вот одна из них (правда, более поздняя, от июля 1990 года,
но аналогичные "информации" наверх шли из "Айдгылара" с самого начала), никем не подписанная, но
представляющая во всяком случае официальную точку зрения НФА "Айдгылара" и как-то удивительно
напоминающая по жанру политический донос или "сигнал", своевременно направленный в
заинтересованное ведомство:

"Экстремистские элементы, используя великие завоевания перестройки, гласности и демократии в

своих антинародных, эгоистических целях, пытаются направить этот процесс в русло антисоветизма,
сепаратизма, агрессивного национализма и шовинизма. Об этом свидетельствуют события в
Прибалтике, среднеазиатских республиках, Молдавии, Закавказье, в частности Грузинской ССР. Все это
вопреки политическому настрою абхазского населения, приверженного идеям Октября ... ленинизма и
интернационализма" (72).

Видимо, хозяева, заказывавшие музыку и сами хорошо осведомленные о движениях "в русле
антисоветизма", требовали от НФА "Айдгылара" акций более решительных и впечатляющих, чем
заверения в верности абхазского населения "идеям Октября'.', и первая из таких акций последовала в
марте 1989 года. Это был организованный по инициативе Народного Форума Абхазии "Айдгылара",
разумеется "санкционированный" и не просто "санкционированный", но проходивший при участии
"руководства партийной и советской власти" автономной республики 30-тысячный абхазский митинг-
сход, собравшийся 18 марта в селе Лыхны Гудаутского района. Словно по нотам разыгрывая тот самый
сценарий, который В. В. Бакатин определил формулой политики КГБ по отношению к таким
"строптивым" республикам, как Грузия: "Не хотите подчиниться - получите интерфронт, который
призовет к забастовкам, поставит вопрос о границах республики...", - Лыхненский сход принял
обращение в ЦК КПСС, в Президиум Верховного Совета СССР и в Совет Министров СССР с просьбой
восстановить статус Абхазской ССР, который якобы определял в 1921-1931 годах положение Абхазии
вне Грузин, и тем самым, естественно, изменить нынешние границы Грузинской ССР.

Уже к 24 марта несколько отредактированное "обращение" Лых-ненского митинга-схода было, как по

команде, опубликовано во всех местных абхазских и русских газетах - органах обкома и райкомов,
Верховного Совета и исполкомов райсоветов Абхазской АССР. (По воле народа, заметим в скобках,
можно было провести митинг, но опубликовать принятое на митинге обращение одновременно во всех
газетах автономной республики в 1989 году можно было только по воле "руководящей и направляющей
силы" по имени КПСС).

К обращению была приложена старательно составленная справка (первой еще в феврале 1989 г. ее
опубликовала районная газета "Бзыбь" - орган райкома партии и исполкома Гудаутского района) -
экскурс в историю абхазо-грузинских отношений с обоснованием версии, что Абхазия - это не Грузия.

"Лыхненское обращение", как открыто признавали его инициаторы, должно было"нанести удар" по
"лидерам неформальных объединений из Тбилиси, Сухуми и других городов", по всем, "кто пытается
оторвать Грузию от СССР" (73).

Точно рассчитанная провокация стала детонатором взрыва, охватившего всю Грузию. Первый 12-
тысячный (несанкционированный) митинг протеста грузинского населения состоялся в районное центре
Гали 25 марта, а за ним последовали митинги в Сухуми, Леселидзе (1 апреля), в других городах Грузии.
Активисты НФА "Айдгылара" старательно выявляли зачинщиков этих митингов. записывали имена и
речи ораторов, составляли "информации". своевременно "сигнализирующие" наверх и публикуемые
затем на страницах "Айдгылара". В одной из таких "информации" по пово ду созданного в Сухуми
грузинского общества имени Ильи Чавча-вадзе, возглавленного художником Нузгаром Мгалоблишвили,
до сведения компетентных инстанций доносилось: "Это общество от имени Национально-
демократической партии Грузии (НДПГ) распространяло листовки антисоветского содержания,
призывающие объявить 25 февраля 1921 года - день установления Советской власти в Грузии - днем
грузинского национального траура, бойкотировать выборы, защитить своих детей от советской школы,
запретить вступать им в октябрята, пионеры, комсомол" (74).

Аналогичная информация была составлена об "антисоветском" митинге в поселке Леселидзе (1 апреля).

1 апреля 1989 г. группа специально подготовленных активистов НФА совершила нападение на автобус
на трассе Бзыбь-Сухуми и жестоко избила пассажиров-грузин.

Так вступала Грузия в свой трагический апрель, в многоднев ный непрерывный несанкционированный
митинг на площади перед Домом правительства в Тбилиси, так катилась колесница советской истории к
"кровавому воскресенью" 9 апреля 1989 года, "абхазской стороной" было сделано все возможное и для
того, чтобы язовско-родионовский бронированный кулак обрушился на тбилисских "неформалов",
посмевших призывать к тому, чтобы "признать 26 мая Днем суверенной Грузии, 25 февраля - днем
оккупации Грузии, осуществить выход из СССР", поднять над многотысячным митингом лозунги: "СССР
- тюрьма народов" и "Долой коммунистический режим!" (это уже цитаты не из "информаци" НФА
"Айдгылара", а из доноса Первому съезду народных депутатов СССР генерала И.Н. Родионова - палача
грузинского народа;

впрочем, и стиль, и суть одинаковы (75); и для того, в чем бывший Первый секретарь ЦК Компартии
Грузии Д.И. Патиашвили растерянно признался тому же съезду: "...в эти дни сложилась сложная
обстановка в Абхазии <...> в связи с принятым решением руководителями автономной республики о
создании союзной республики, выходе из Грузии. Поэтому все силы, которые находились у нас в
столице и в Грузии, были мобилизованы в Абхазию для того, чтобы предотвратить возможные
межнациональные столкновения..." (76).

Существует глубинная причинно-следственная связь между трагическими событиями в Тбилиси 9

апреля 1989 г. и последующим расширением плацдарма "абхазской Вандеи".

Народ Грузии одним из первых выступил против тоталитарной коммунистической системы,

продемонстрировав на массовых митингах в столице республики в начале апреля 198ft г. свое
единодушие, общенациональную солидарность, категорическую решимость изменить политическую
ситуацию, эмоциональное воодушевление. Аналогичные и сходные процессы в Прибалтике, Молдове,
на Украине проявлялись в более скрытых формах, не столь темпераментно, страстно, неукротимо, и,
возможно, именно эти качества тбилисских манифестаций в сочетании с их массовостью, никак не
позволявшей списать вину на "кучку провокаторов-экстремистов", больше всего напугали центральную
власть, решившуюся впервые именно в Тбилиси пойти на крайние меры военного насилия. По приказу
из Москвы против мирного населения были задействованы войска особого назначения (дивизия имени
Дзержинского), а также полк воздушно-десантных войск. Руководил воинской операцией "по очищению
площади перед Домом правительства" - операцией, проведенной с особой жесткостью, с применением
против мирных демонстрантов саперных лопаток, отравляющих газов, включая газ "си-эс", повлекшей
за собой человеческие жертвы, -командующий Закавказским военным округом генерал И.Н. Родионов,
выполняя тайные и явные директивы Е.К. Лигачева, В.М. Чебрикова, Д.И.Язова. (Решение о
применении силы было принято в Москве 7 апреля 1989 г. на совещании под председательством Е.К.
Лигачева - совещании, которое сам Лигачев впоследствии назовет заседанием "комиссии в составе
членов Политбюро, которых было минимум три четверти от общего состава..." (77), и суть решения
которого другой его участник, бывший председатель Комитета государственной безопасности и член
Политбюро ЦК КПСС В.М. Чебриков определит словами: "Мы дали определенную силу, с тем, чтобы она
могла помочь на месте решить, что делать" (78).

Грубое силовое решение в конечном итоге дало, однако, политический результат, прямо
противоположный тому, к чему стремились реакционная партийная правящая верхушка и военное
командование. Горбачев отмежевался от действий и решений своих соратников, и если в их планы
действительно входило "такое обострение событий, которое могло бы привести к сворачиванию
перестройки... и, главное, к смене лидера" (79), то эти планы потерпели полное поражение. Уйти с
политической арены после тбилисских событий пришлось как раз наиболее ярым противникам
перестройки: первой, уже в 1989 г., последовала отставка В.М. Чебри-кова (в то время Председателя
Комиссии по вопросам правовой политики ЦК КПСС); через год наступила очередь Е.К. Лигачева, когда
XXVIII съезд КПСС, на котором ему пришлось отвечать за свое участие в "тбилисском синдроме", не
поддержал его кандидатуру на пост заместителя генсека партии и отправил его на пенсию; крах
политической карьеры Д.И. Язова, как известно, последовал спустя еще один год - после провала
августовского путча. Вынуждены были отойти от дел также руководители ЦК Компартии Грузии
(первый секретарь Джумбер Патиашвили, второй секретарь Борис Никольский), особенно
скомпрометированные после того, как А.И. Лукьянов огласил на Первом съезде народных депутатов
СССР шифрограммы, поступавшие из Тбилиси в Москву с просьбой о выделении войск для наведения
порядка.

Разумеется, "уход" виновных в тбилисской трагедии с политической арены был отнюдь не адекватным
наказанием за чудовищное преступление, а в некоторых случаях этот уход был лишь прикрытием
фактической безнаказанности. Так, тот же генерал Родионов, признанный решением II Съезда
народных депутатов СССР виновным за пролитую в Тбилиси кровь, был всего лишь переведен из
Закавказского военного округа в Москву и назначен руководителем академии Генерального Штаба
Вооруженных Сил СССР: система умела защищать тех, кто был ей верен. И все же именно эта еще
всесильная коммунистическая система потерпела после 9 апреля 1989 г. сокрушительное поражение.

Дух этого поражения зарядил атмосферу Первого Съезда народных депутатов СССР, который открылся
в Москве 25 мая 1989 года. И открыл его - вопреки всем планам и намерениям руководства - депутат от
Латвийской ССР Вилен Толпежников, который, воспользовавшись паузой, пока председатель
Центральной избирательной комиссии перебирал бумаги, поднялся на трибуну и пред дожил почтить
минутой молчания память жертв 9 апреля в Тбилиси. Может быть, именно эта минута, - минута, когда
зал встал, игнорируя расстерянность высших руководителей, была началом того неповиновения,
которое привело - в поразительно короткие исторические сроки - к полному краху тоталитаризма и
коммунистического режима в нашей стране.

Все, что последовало за этим, в частности, по выяснению и преданию гласности подоплеки тбилисских
событий, было уже очевидно нарастающей агонией этого режима. Он еще сопротивлялся. Реакционная
часть депутатского корпуса бурно аплодировала генералу-палачу Родионову, открыто объявившему
свою враждебность "грузинскому варианту перестройки и плюрализма мнений". Военные депутаты
распространяли анонимные листовки, содержащие откровенную ложь ("Ужасы с окровавленными
лопатками - вымышлены"). Лгали, выкручивались, противоречили себе и друг другу партийные,
советские функционеры и военные командиры, запросившие, пославшие в Тбилиси войска и
совершившие кровавую операцию. Но их моральное поражение было уже предопределено. II Съезд
народных депутатов СССР акцентировал выводы специальной депутатской Комиссии по расследованию
событий в Тбилиси, возглавленной А.А. Собчаком. Преступление, совершенное против грузинского
народа, было выявлено перед всем миром, был назван его главный виновник - тоталитарная,
коммунистическая Система (80).

Стало ясно главное: Грузия не останется в этой. системе. Гордый, свободолюбивый грузинский народ
никогда не простит советским палачам крови, пролитой в ночь на 9 апреля в Тбилиси. Грузия "уйдет"
из империи, может быть, даже раньше, чем вся мятежная Прибалтика. По сути уже в траурные дни
похорон жертв "кровавого воскресенья" грузинский народ принял это решение, часы истории были
включены и начали отсчет времени, которое оставалось до реализации необратимого намерения.

Оставалось же, как выяснится, немногим более года (ноябрьские выборы 1990 г. определили
политическое будущее Грузии как независимого государства, объявившего о своем выходе из СССР), и
именно в этот год еще живая, еще способная сопротивляться, еще сохранявшая за собой все силовые
структуры (армию, разведку, аппарат КГБ и пр.), все финансово-экономические рычаги и испытанные
приемы идеологического шантажа, обмана, провокационной политики "Разделяй и властвуй!", Система
сделала все возможное для создания в Грузии минного поля будущих возможных конфликтов,
критических ситуаций и политических осложнений.

Это минное поле охватывало прежде всего регионы Грузии с многонациональным населением, где в
политических целях можно было задействовать "этнический фактор", сыграв на национальных
чувствах, противоречиях, на старых обидах, территориальных и иных спорах, на социальных
контрастах, на религиозных, языковых, культурных различиях (порою даже на национальных в точном
смысле этого слова).

Абхазия отнюдь не была единственной точкой опоры, на которую было рассчитано приложение сил
коммунистической реакции. Тщательно прорабатывались и осетинский (он сработал даже раньше), и
аджарский (не сработавший) варианты, учитывалась субэт-Аическая неоднородность населения и
возможность противопоставить друг другу разные группы грузинского этноса (мегрелов, сванов,
кахетинцев, гурийцев, аджарцев и др.; особое внимание уделялось Мегрелии), изучалась ситуация на
окраинах Грузии, а также в городах со значительной долей армянского, русского, греческого
населения, определенные надежды возлагались на осложнение обстановки в связи с возвращением в
Грузию турок-месхетин-цев (кровавые события в Фергане, вызвавшие поток беженцев турецкого
происхождения из мест давней среднеазиатской ссылки, были организованы непосредственно вслед за
"тбилисским синдромом" - в июне 1989 г.). Но в этой цепи рассматриваемых и подготавливаемых
плацдармов будущей битвы, будущего главного удара, который имперская коммунистическая система
должна была нанести мятежной, вырвавшейся из ее железных тисков Грузии, абхазский плацдарм с
самого начала, с 1989 года, представлялся стратегам этой системы особенно удобным и перспективным.

Именно здесь возможности будущей "Вандеи", перспективы реставрации советско-коммунистического

режима представлялись наиболее широкими по многим причинам и геополитического, и социально-
экономического, и демографического, и даже чисто психологического характера. Здесь рядом -
буквально не за горами -Россия, которая в 1989 году еще мыслилась как оплот союзного Центра в
борьбе с грузинским сепаратизмом. Здесь мощные военные базы Вооруженных Сил СССР, которые
можно использовать если не в боевых действиях, то для морального давления на грузинскую сторону.
Здесь особо благоприятная социальная среда, социальная почва для реализации политики реставрации
режима:
вокруг элитарных ведомственных и правительственных санаториев, дач, зон отдыха и туризма
десятилетиями складывались обслуживающие кланы, в которые вовлечена большая часть местного
населения. В этих кланах особенно значительна прослойка милитаризованной охраны, традиционно
связанной со службами силовых союзных министерств. Тысячи людей, чьи доходы, чье благополучие
непосредственно связано с процветанием "коммунистического рая", оказываются надежным
потенциальным резервом в борьбе за возвращение этого рая на землю Грузии. Но главное, здесь более,
чем где-либо, острее, чем где-либо, дают о себе знать реальные (не вымышленные, не сочиненные,
уходящие корнями в историческое прошлое), действительные межнациональные противоречия,
которые достаточно только использовать в нужном - для восстановления империи - направлении.

Именно здесь возникает возможность безупречного идеологического прикрытия целей политического

реванша: тот факт, что сам по себе "абхазский вопрос" возник не вчера и не сегодня, а давно тревожил
этот уголок отнюдь не идеально политически "обустроенной" земли, что только за последние полвека
чуть ли не каждые 10 лет этот вопрос так или инaчe; обострялся, что форма "советской
социалистической автономии не отвечала в полной мере интересам и чаяниям ни абхазского этноса, ни
всего многонационального населения Абхазии, что демографические, миграционные процессы здесь
шли сложно и страдали неестественными деформациями, - все это слишком легко превратить в
доказательство естественности возможных в Абхазии антигрузинских выступлений и конфликтов.

И обострение конфликтной ситуации после тбилисских событий не заставило себя ждать.

14 мая 1989 г. Совет Министров Грузинской ССР издал распоряжение о создании филиала Тбилисского
Государственного университета в Сухуми. Это распоряжение отвечало требованиям грузинских
студентов и преподаватели, которые уже в апреле в знак протеста против систематического
оскорбления их личного и национального достоинства покинули Абхазский университет и фактически
бастовали, причем их забастовка была широко поддержана демонстрациями, шествиями, в том числе
рабочих завода "Сухумп-.рибор", локомотивного депо и других предприятий ("где влияние лидеров
грузинских неформалов было особенно велико", (81)- поспешно доносили по инстанциям активисты
НФА "Айдгылара"), Крестьянскими сходами в грузинских селах Кочара, Цагера и др. По всем нормам
цивилизации и доводам рассудка, казалось бы, открытие нового вуза можно было только
приветствовать. Прежний Абхазский университет никто не закрывал, и возможность вести обучение и
на грузинском языке (в филиале Тбилисского университета), и параллельно на русском и абхазском в
таком многонациональном городе, как Сухуми, могла бы обогатить его культурную, научную жизнь и
ликвидировать многие шероховатости, возникавшие здесь на этнопсихологической почве. Однак,
вопреки ло-hiKe и морали открытие нового вуза было использовано лидерами 'абхазского движения"
(на этот раз его возглавил лично Первый екретарь Абхазского обкома партии В.Д. Хишба) для
организации . городе массовых антигрузинских выступлений.

15 мая в Сухуми состоялся многотысячный митинг, возглавленной всеми руководящими лицами

республики и активистами НФА 'Айдгылара". Обскурантистские выступления против открытия в Абхазии
филиала Тбилисского университета для грузинских сту-tCHToa (в республике, где грузинское
население составляет абсолютное большинство) были, видимо, хорошо согласованы с пар-уийно-
советскими структурами в "Центре", поскольку никто другой как Генеральный прокурор СССР А.
Сухарев, к весне 1989 г. публично зарекомендовавший себя многими антидемократическими актами,
включая преследование следовательской группы Т. Гдляна• Н. Иванова, распоряжение Совета
Министров Грузии о создании филиала Тбилисского университета, в Сухуми отменил.

• В выступлениях против нового .университета, против празднования 26 мая населением Сухуми Дня
независимости Грузии ("под меньшевистскими антисоветскими лозунгами" - рапортовала начальству
газета "Айдгылара" (82)), против установления в городе Очамчире мемориальной доски в память о
погибших на тбилисской площади 9 апреля в дружном хоре сливались голоса лидеров "Айдгылара" и
сторонников жестких мер военного насилия в высшие эшелонах власти. 8 июля 1989 г. НФА
"Айдгылара" огласил обра щение на имя Председателя Верховного Совета СССР М.С. Горба чева, в
котором говорилось: "... В этих условиях выход из создавшегося положения видится только в одном - в
немедленном введе нии в Абхазии особой формы управления с прямым подчинением центру" (83).

Поскольку Горбачев с "прямым подчинением Абхазии центру не торопился, отлично понимая, какой это
может вызвать общегрузинский социальный взрыв, - а политикам из "Айдгылара" именно взрыв и был
нужен по принципу "чем хуже, тем лучше", - в сере дине июля была разыграна первая кровавая
провокация. В ночь с 14 на 15 июля "неустановленными лицами" был разрушен временный стенд с
фотографиями погибших 9 апреля в Тбилиси, недавно установленный на улице Карла Маркса в Сухуми.
В ту же ночь, не дожидаясь народного возмущения, абхазская сторона продемонстрировала свою
готовность к бою. "Народный Форум Абхазии обратился лично к М.С. Горбачеву, в Верховный Совет
СССР и МВД СССР с просьбой о вводе в Абхазию войск" (84).

Группа абхазских старейшин в ту же ночь была направлена к Первому секретарю Абхазского обкома
партии и поставила его в известность о том, что "из числа абхазской молодежи подготовлены
специальные бригады" и "... если не будут приняты меры, то абхазская часть населения блокирует
обком партии, помещение, где расположен филиал Тбилисского университета" (85).
"Блокировать", однако, решили не обком партии (там нашли понимание и поддержку), а 1-ю
грузинскую среднюю школу, где в эти летние дни разместилась приемная комиссия Тбилисского
государственного университета. На следующий день в этой школе был учинен жесточайший погром с
избиением профессоров-членов приемной комиссии.

Корреспондент газеты "Россия" Сергей Лабанов - журналист, которого очень трудно уличить в каких-
либо особых прогрузинских настроениях и симпатиях, так описывает события в Сухуми:

"15 июля город лихорадило. То там, то здесь вспыхивали мелкие стычки. С завидной слаженностью в
Сухуми прибывали автобусы из отдаленных уголков Абхазии <...>, из автобусов выходили крепко
сбитые молодые люди с красными знаменами, транспарантами, портретами Горбачева... Около 6 часов
вечера у парка имени Руставели началось: в ход пошли куски арматуры, камни, деревянные дубинки. В
10 часов на площади прогремели первые выстрелы. И пошло полыхать по всему городу. В тот вечер
было убито 14 человек - 9 грузин и 5 абхазов. Одним из первых погиб лидер сухумского отделения
Общества Ильи Чавчавадзе В. Векуа...

Итак, начало было положено. После этого, по всей видймос.ти, должен был вступить в силу тщательно
разработанный план боевых действий, рассчитанный на длительное изнуряющее противоборство. И он
начал осуществляться. Бесстрастные пограничники зафиксировали: "... в течение дня 16 июля и ночи
17 июля 1989 года в г. Гудаута была организована беспрепятственная загрузка на прогулочные катера
лиц, вооруженных холодным, огнестрельным, в том числе боевым автоматическим оружием, а также
бутылками с зажигательной смесью ..., дубинками, металлическими прутьями и т.п. На шести
прогулочных катерах из г.Гудаута была осуществлена отправка в г. Очемчира около 900 человек
<...>".

"Вооруженное противостояние и пролитая кровь, - пишет далее С, Лабанов, - нужны были

руководителям Абхазии, чтобы вынудить Центр ввести на территории автономии чрезвычайное
положение. Тогда бы Грузия автоматически отстранялась от управления регионом, а под братским
крылом Советской Армии можно было сформировать новые национальные структуры власти. И кто 1
знает, сколько крови понадобилось бы для реализации этой затеи..." (86).

| Время для пролития большой крови в Абхазии летом 1989 года |еще не пришло. Но многие механизмы
будущей крупномасштабной ^операции в те дни были опробованы и отработаны. Во-первых, |впервые
были включены "в дело" вооруженные отряды боевиков 'НФА "Айдгылара". Во-вторых, были
отрепетированы способы нейтрализации сил милиции, воинских пограничных подразделений, а |также
возможного взаимодействия с ними в наступлении на грузинских "неформалов". Правда, эта репетиция
лидеров "абхазского движения" еще никак не могла удовлетворить: милиция, как сообщали их
собственные информаторы, всего лишь "не вмешивалась" в перестрелки и погромы, посты ГАИ и
воднотранспортной Милиции делали вид, что не замечают автобусов и катеров с вооруженными
абхазскими боевиками, армия вовсе не помогала им, а генерал-полковник Шаталин, возглавивший
группу десантников, Ёумел без единой жертвы развести противостоящие друг другу сипы на мосту у
села Илори и явно не пожелал последовать примеру генерала Родионова в проведении карательных
"войсковых опера-Щий" против грузинского населения.

Вывод, который могли сделать из этой репетиции организаторы Июльского кровопролития, сводился к
тому, что для более масштабных операций им нужна была вся полнота власти: возможность Отдавать
приказы, а не переговоры через старейшин с колеблющимся обкомом; полностью контролируемый,
"свой" Верховный Совет, "своя" милиция, "своя" армия.

В-третьих, было выявлено, насколько серьезным окажется сопротивление "антисоветчиков" и.

"неформалов" (в национальном плане ассоциировавшихся с грузинским населением, с "грузинским
национализмом") при силовой попытке повернуть историю под красные ленинские знамена.

В этом заключался, пожалуй, важнейший урок июля, и когда выяснилось, что сопротивление будет
отчаянным, гражданская война - ожесточенной, а соотношение сил сложится отнюдь не в пользу
"абхазской стороны", тогда и стала формироваться новая концепция "общегорской солидарности", была
взята установка на "помощь братских народов Северного Кавказа", о чем прежде ревностные
блюстители "социалистического правопорядка" из высшего руководства НФА "Айдгилара" не
помышляли.

"Информаторы" из НФА "Айдгылара", поставлявшие в ЦК КПСС, Прокуратуру СССР, МВД СССР и в иные
инстанции свои справки об июльских событиях в Абхазии, с нескрываемым ужасом перечисляли все
факты "видимо, заранее спланированного" противодействия развязанному абхазскими боевиками
террору: уже 16 июля грузинские "неформалы" взяли под свой контроль улицы Сухуми, захватили
мосты, организовали свой штаб в кинотеатре "Апсны", к ним на помощь двинулось неселение из
Западной Грузии;

на рассвете из тюрьмы в Зугдиди выпущено (по другим донесениям - сбежали) 180 заключенных, от
которых нельзя ждать пощады (87); наконец, в обобщающей информации.которой пользовались
аналитики из КГБ СССР, говорится уже нечто невообразимое:
"...во время сражения у реки Галидэга (г. Очамчира) <...> отряд абхазов в 300 человек остановил 20-
тысячный отряд <11 - С.Ч.> (в том числе 180 уголовников, сбежавших в эти дни из Зугдидинского
следственного изолятора) из Западной Грузии" (88).

Если соотношение сил по формуле "300 героев-абхазов: 20000 грузин, включая 180 уголовников"
является очевидным трагикомическим преувеличением, то явное ощущение недостатка собственных
сил ("нас мало - их много", "к ним на помощь придет вся Западная Грузия") было важнейшим выводом,
которое сделало для себя в июле 1989 г. руководство Народного Форума "Айдгылара". недвусмысленно
доложив об этом в Москву. Именно с той поры начала формироваться и новая политическая
ориентация, и новые организационные структуры: происходила значительная перегруппировка сил.

Эта ориентация наиболее реакционных кругов, еще стоявших у власти или бывших близко к
центральной власти, надеявшихся удержать в СССР Грузию и блокировать ее центробежные силы. шла
теперь не только и не столько на Народный Форум "Айдгылара" (на некоторое время он вообще
оказывается в тени, не привлекая к себе внимания на политической арене), сколько, во-первых, на
легитимные органы власти в Абхазии и представляющие Абхазию в союзных структурах (в Совет
национальностей Верховного Совета СССР в 1989 г. были выбраны: В.Г. Ардзинба, Р.А. Аршба, р.Г.
Салуквадзе, К.С. Чолокян; Ардзинба вскоре вошел в депутатскую группу "Союз", политическое кредо
которой достаточно выразительно декларировали такие деятели, как В. Алкснис, С. Ума-датова, Н.
Петрушенко и им подобные); во-вторых, на межнациональное объединение "народов Грузии" или
"народов Кавказа" (варианты прорабатывались с учетом специфики региона).

О том, кому и зачем нужны были спровоцированные в Абхазии столкновения, делали для себя
достаточно ясный вывод демократические силы Грузии. В обращении к соотечественникам Народного
фронта Грузии от 21 июля 1989 года говорилось: "... Подлинные инспираторы этих событий -
реакционные внешние силы, десятилетиями искусственно создававшие "абхазский вопрос",
натравливавшие абхазский народ против грузинского <...> сохранить свою этническую и культурную
самобытность, обрести'полную национальную свободу грузины и абхазы могут только вместе" (89).

Существует немало версий по поводу того, как поразительно быстро был ликвидирован, казалось бы,
столь грозно обозначившийся в середине июля 1989 года "абхазо-грузинский" конфликт. Военные
отмечали эффективность собственных действий "по разведению враждующих сторон", местные власти
приписывали заслугу себе, отмечая, как своевременно был введен здесь 18 июля "особый режим
поведения граждан"; партийное руководство Грузии, кажется, в последний раз проявляло оптимизм,
докладывая в сентябре 1989 г. на Пленуме ЦК КПСС о том, как успешно идет расследование абхазских
событий "под строгим надзором Прокуратуры СССР", и о том, что "начавшийся межнациональный
диалог в Абхазии, решимость коммунистов областной организации, всех жителей автономной
республики: абхазцев, грузин, русских, армян, греков <...> преодолеть возникшие трудности вселяют
уверенность и оптимизм..." (90); а некоторые журналисты вели собственные криминальные
расследования, убеждающие в том, что в дело вмешалась "третья сила" и своеобразный
"интернационализм" проявил в этой ситуации уголовный мир, для которого курорты Абхазии всегда
были золотым дном и в разгар сезона подрывать бизнес не хотелось: "И конфликт был без шума
локализован. Не в партийных кабинетах и не на встречах руководителей неформальных объединений
противоборствующих сторон, а в кофейне близ Сухумского порта - на воровской сходке 19 июля.
Обсудив ситуацию, криминальные авторитеты разъехались по взбунтовавшимся районам, и через день
страсти улеглись" (91).

Так или иначе, но большая война против Грузии летом 1989 года не состоялась. Не хватило сил.
Началась разработка иных вариантов нажима на все более явно выходившую из союзного повиновения
республику, на лидеров ее демократических движений.

В августе возникла неожиданная напряженность в районах с преобладанием армянского населения на

юге Грузии. В Ахалкалаки и Богдановке прошли митинги с требованиями создания Армянской атономии
на территории Грузии и недопущения переселений в Дхавахетию грузин (сванов) из пострадавших от
горных селей районов. Однако возможный конфликт удалось урегулировать мирным путем при участии
руководителей Армении. Грузия предложила продовольственную помощь соседней республике, уже
оказавшейся к тому времени в блокаде, и требования митингующих были сами собой сняты.

Центр тяжести в подготовке нового антигрузинского выступления все более явно перемещался в
Южную Осетию (92).

Лидеры созданного в 1988 г. "осетинского движения" "Адамон Ныхас" ("Народная беседа")

активизировали свои попытки установить более тесный контакт с НФА "Айдгылара" и создать единый
антигрузинский фронт по оси Сухуми - Цхинвали с подключением к нему в близкой перспективе других
народов Гру зии (93).

По мере обострения кризиса в Южной Осетии прокоммунисти-ческое руководство этой автономной

области и сепаратистское на циональное осетинское движение "Адамон Ныхас" пытаются втянуть в него
и Абхазию, усилив с ее помощью собственное противостояние против Грузии, создать
многонациональный антигрузин ский фронт. Анализ документов, исходящих из Цхинвали уже с 1989
года, убеждает в том, что идеологи антигрузинского сепаратизма отлично отдавали себе отчет во
взаимосвязи событий (антигрузинские выступления в армянских, азербайджанских районах, в Южной
Осетии и Абхазии), пытались связать их в единую цепь, выстроить враждебную Грузии коалицию.

Понятие "нам всем", "мы все - от "Айдгылара" до "Адамон Ныхас" весьма характерно как для послания
из Цхинвали, опубликованном в 1-м номере газеты "Айдгылара", так и для других анти грузинских
выступлений, начавшихся, как по единой команде, в 1989 году. В том, что эти движения были
ориентированы Центром для наказания мятежной Грузии, доставившей весной этого года столько
хлопот охранникам "единого и нерушимого Советского Союза", нет сомнений.

Утверждая это, мы не должны, однако, забывать, что в реальной истории все было гораздо сложнее.
Тысячи людей, участвовавших в июльских столкновениях в Абхазии, в Борчалойском движении за
азербайджанскую автономию (июнь-июль 1989 г.) и в августовских митингах в Ахалкалаки и
Богдановке (армяне), и в защите Цхинвали от похода 50-тысячного отряда грузинских "неформа лов"
23 ноября, вовсе не были "агентами" коммунистической' Центра, исполнявшими задания ЦК КПСС, КГБ
или военных структур.

Организовывая друг за другом эти массовые выступления, реакционные силы старого режима играли
на реальных противоречиях, спекулировали на искренних чувствах (накопившихся обидах, ощущениях
социальной и политической ущемленности, неудовлетворенных национальных интересах) советских
людей разных национальностей. "Разведка боем", проведенная в Сумгаите и в Фергане, уже к лету
1989 года наглядно показала, что уровень накопившегося негодования против нестерпимых условий
жизни во всех регионах СССР столь высок, а политическая культура, включающая ясное понимание
того, кто в этом виноват, столь низка, что направить поток народного негодования в русло
межэтнических конфликтов чрезвычайно легко, поощряя, где нужно, избиения армян, турок, крымских
татар, евреев, русских, узбеков, киргизов и т.д. Палитра возможных решений была чрезвычайно
широка. В Грузии нужно было направить этот поток против "грузинского варианта перестройки", против
грузинского народа, причем, поскольку в апреле 1989 г фактически не удалось скрутить "грузинский
экстремизм" военной силой (или удалось, но ценою Пирровой победы), то дальше желательно было
вести эту антигрузинскую войну, постоянно шантажируя руководство Грузии и удерживая республику в
союзной империи силами народов Грузии, оплачивая их кровью великодержавные интересы Центра.

Видимо, полагая (и справедливо), что абхазо-осетинский альянс Окажется не слишком надежным

(действительно, за все время не удалось организовать ни одного совместного или хотя бы
единовременного абхазо-осетинского выступления против грузинских "неформалов", а позднее против
независимой Грузии; сказывались и географическая удаленность, и разобщенность местной партномен-
Клатуры, и некоторые устойчивые этнопсихологические комплексы, мешавшие единению: абхазам
долго внушались их преимущества перед "пришлыми" народами, осетинам - их исключительность в
качестве представителей христианской цивилизации по обеим сторонам Кавказского хребта),
верховные дирижеры событий, разворачивавшихся в этнополитическом пространстве СССР накануне
бго распада, начали зондировать почву в более перспективных направлениях. Одновременно
разрабатывались два сценария. Первый

это объединение абхазского, русского ("славянского"), армянско-о и иных "национальных движений",

жестко контролируемых .оммунистической партией и силами "социалистического правопо-«дка", внутри
Абхазской ССР в общий "интерфронт", развернутый против грузинского "антисоветизма". Второй - это
консолида-

1Я горских народов Кавказа против "мини-империи" Закавказья, прежде всего против Грузии.

Если первый сценарий по замыслу его "разработчиков" развился несколько замедленно, но в целом
удачно (общество русской Нультуры "Славянский дом" формально было зарегистрировано только в
апреле 1991 года, но уже с осени 1989 года его будущие вожди - Юрий Воронов, Виктор Логинов и др.
- весьма решительно действовали по пресечению всех грузинских устремлений к независимости; при
этом "большой брат" с самого начала взял на себя роль идейного руководителя и абхазского, и других
"национальных движений", и как с удовлетворением подчеркивал Ю.Н. Воронов, "после июльских
событий (1989 года)" наметилось сближение части русской диаспоры с другими национальными
группами Абхазии на платформе верности Союзу ССР, и на референдуме 17 марта 1991 г. "русские
вместе с абхазами, армянами, греками, евреями, многими грузинами и представителями других общин
проголосовали за сохранение Абхазией общего политического, экономического и культурного
пространства с Россией... "(94), то в развитии второго сценария (консолидации горских народов)
произошли некоторые, возможно, и не предвиденные его авторами повороты, напоминающие
известную историю о джинне, выпущенном из бутылки.

Дело в том, что Конфедерация горских народов Кавказа (или первоначально - Ассамблея) оказалась
неуправляемой силой с таким огромным внутренним зарядом свободолюбия, нежелания горцев жить ни
в Российской, ни в общесоюзной империи, что требовались поистине акробатические трюки и
демагогия на уровне высшего пилотажа, чтобы направить эту силу только против демократической
Грузии (выбросив красными тряпками перед разъяренным быком напоминания и о враждебности
христианской Грузии мусульманам, и о замашках "мини-империи", и прочий вздор). Именно к таким
политическим троюкам прибегал, к примеру, Сергей Шамба, заявляя: "Абхазия - за суверенную
федерацию горских народов в составе СССР!" (95).

Ни СССР, слишком памятный многим народам Кавказа ужасами сталинских депортаций, ни

коммунистическая идеология, ни "социализм с человеческим лицом" никак не входили в круг
фундаментальных ценностей, на которые ориентировалась^онфедерация горских народов Кавказа, но
поскольку наряду с проявлениями исламского фундаментализма, с яростными всплесками антирусских
(антироссийских, антиславянских), антисемитских настроений в выступлениях ее лидеров явно и часто
бушевали и антидемократические (в широком политическом плане), и антигрузинские (в конкретном
национальном аспекте) страсти, - а именно это и было нужно тем, кто у колыбели Конфедерации
горских народов стоял, созывая ее первый съезд в августе 1989 года в Сухуми, - ее бережно пестовали
и охраняли, как игрушку, конечно, опасную (могла взорваться прямо в руках), но полезную, если
метнуть ее точно по адресу, прежде всего против мятежной Грузии, которую так и не удалось подавить
9 апреля.

Позднее, когда независимая демократическая Грузия станет "Грузией Шеварднадзе", а независимая

демократическая Россия станет "Россией Ельцина", у Конфедерации горских народов Кавказа с ее
бурной энергией и стремительной готовностью к любым актам политического бандитизма, терроризма,
военной жестокости, появятся еще более конкретные цели, с которыми конфедераты готовы сражаться
по законам "священной войны", "кровной мести" и средневековой дикости.

Но пока все это было еще неясно, еще впереди, - 25 августа 1989 года Сухуми, с санкции местных
партийных и советских властей, при полном их гостеприимстве и особенном оживлении активистов
Народного Форума Абхазии "Айдгылара", открылся 1-й съезд представителей горских народностей
Кавказа. Первоначально прибыли делегации абазин, адыгейцев, кабардинцев, черкесов, а также
чеченцев и ингушей, то есть двух кавказских этнических общностей - адыгской и вайнахской; ни
осетины, ни тюркские народы кавказского региона в I съезде участия не принимали. Однако съезд был
назван собранием "национально-демократических движений и партий Северного Кавказа, Абхазии и
Дагестана" и принял решение о создании Ассамблеи горских народов Кавказа (АГНК).

Ассамблея избрала Координационный Совет, председателем которого стал кабардинец Муса (Юрий)
Шанибов из Нальчика (52-летний доцент Кабардино-Балкарского университета, кандидат философских
наук). Свой целью Ассамблея провозгласила восстановление Горской республики со столицей в Сухуми
и возрождение общности горских народов Кавказа, которую Шанибов даже назвал "кавказским
этносом". "Речь идет о восстановлении и развитии кавказского этноса, - писал он в 1-м номере газеты
АГНК "Кавказ". - Горские народы, вышедшие из одной колыбели Прото-кавказа, должны прежде всего
возродить свое духовное, культурное единство. <...> не последнее место здесь занимает религия как
объединяющая сила." (96).

"Да, мы заявляем, что полны решимости восстановить нашу Горскую федерацию, - разъяснял цели
АГНК другой ее видный лидер - Юсуп Сосламбеков, - которая была объявлена и получила
международное признание раньше Грузинской республики. Заявляем, что она была аннексирована в
результате сговора между русскими и грузинскими генералами. Следствием этого сговора наша южная
область - Абхазия, с традиционной столицей Кавказа, досталась Грузии, а остальные наши территории
прибрала к рукам Россия. Да, мы восстановим наше государство, и оно больше не присоединится ни к
кому..." (97).

Если тон первых документов, принятых Ассамблеей горских народов Кавказа на I учредительном
съезде в Сухуми (в частности, тон обращения "К абхазскому и грузинскому народам", где выражалось
сожаление по поводу июльских событий и призыв к "народам-братьям" "протянуть друг другу руки"
(98)) был весьма сдержанным, то со временем северокавказские соседи, как от имени АГНК, так и от
имени отдельных входящих в нее организаций и партий, все более бесцеремонно вмешивались в
абхазо-грузинские отношения, выступали с обвинениями и угрозами в адрес грузинских "неформалов",
заодно призывая Москву "дать политическую оценку положения в Грузии" (видимо, организовать еще
одну карательную экспедицию в Тбилиси).

Так, в "Заявлении Народного Фронта содействия перестройке Чечено-Ингушской АССР" говорилось:

"Политика потакания советских и партийных органов Грузии т.н. неформалам <...> при
попустительстве центра приближает нас к очередной трагедии - к массовому возмущению всех народов
Северного Кавказа. <...> По вине высшего руководства страны, которое не торопится дать
политическую оценку положению в Грузии, над абхазским народом продолжает висеть опасность новой
агрессии, и это будоражит наши народы, считающие бесчестьем равнодушно взирать на
несправедливость положения, в котором оказался абхазский народ, в связи с чем заявляем
решительный протест Председателю грузинской национал-демократической партии Гамсахурдиа (99),
который в своем обращении к грузинскому народу договорился до того, что Абхазия находится на
грузинской земле, как будто не существовало еще тысяча двести лет назад Абхазское государство ...
(100), своим провокационным заявлением поставил Абхазию в один ряд с недавно образованной АО в
Хабаровском крае (101).
Его молодчики развертывают по всей Абхазии <...> разнузданную кампанию травли абхазского народа,
вывешивая по всей абхазской земле флаги меньшевистской Грузии..." (102).

В еще более требовательном, категоричном тоне составлена телеграмма от имени общего собрания
Кабардинского национально-демократического движения "Адыга Хасе" (21 сентября 1989 г.).
Собравшись в далеком Нальчике, активисты "Адыга Хасе", "обсудив создавшуюся в последнее время
ситуацию в Абхазии", настоятельно и незамедлительно требуют: "1. Предоставить Абхазии, как
Нагорному Карабаху, статус особого управления. 2. Создать комиссию ЦК КПСС и Верховного Совета
СССР для объективного анализа <...>. 3. Срочно устранить вопиющую несправедливость <...>
заключающуюся в том, что одной из сторон конфликта - Грузии - предоставлена возможность
установить истину по фактам правонарушений <...> передать ведение дел незаинтересованной бригаде
из других регионов СССР". (103).

Показательны и адреса, по которым рассылается эта телеграмма: "Сухуми. Народный Форум Абхазии.
Обком партии АССР. Москва. ЦК КПСС. Верховный Совет СССР. Тбилиси. ЦК КП Грузии. Верховный
Совет ГССР. Пицунда. Дом культуры. Гудаута. Дом культуры". Здесь разворачивается целая цепочка
"своих" адресатов, включая и загадочные на первый взгляд "дома культуры" в Пицунде и Гудауте:
видимо, кабардинские "товарищи" хорошо знали, где их телеграмму ждут, где смогут дать ей нужный
ход, в какую политическую игру с элементами шантажа и нажима на грузинскую демократическую
общественность они включаются.

4 ноября 1989 г. в Нальчике состоялась III сессия Ассамблеи горских народов Кавказа, на которую
была приглашена делегация Народного Фронта Грузии во главе с профессором Нодаром Натадзе.
Грубое давление, которому подверглась грузинская делегация, вынудило ее сделать заявление о
невозможности в таком ключе вести диалог по абхазской проблеме. Под предлогом "защиты интересов
абхазского народа" руководители АГНК откровенно стремились спровоцировать, вынудить "Центр" к
принятию силовых мер в отношении Грузии, угрожая в противном случае кровопролитием,
организованным горцами Кваказа. В принятом обращении АГНК к Верховным Советам СССР и
Грузинской ССР говорилось: "...На примере Абхазии видно, что эффективных мер Центр страны не
нринимает <...> Центр не желает или не может выполнять взятые на себя обязательства <..>.. Если
углубляющийся процесс лишения абхазов гарантированных законом прав не будет остановлен, то это
может привести к новой волне кровопролития" (104).

Подводя итог событиям 1989 года, можно сказать, что Грузия, охваченная мощной волной
демократических движений
, осознавшая -на уровне широкого, массового национального менталитета - невозможность оставаться
далее в тисках Союза ССР, поднявшаяся против тоталитарной системы, получила от нее полный набор
тех контрударов и "мер воздействия", которые, как свидетельствует об этом В.В. Бакатин, тщательно
обдумывались и планировались в ЦК КПСС и Комитете государственной безопасности: и прямое
насилие (9 апреля), и своеобразные "интерфронты" в лице отдельных (абхазского, осетинского и др.) и
объединенного (горцев Кавказа) движений, которые, как и положено было по их сверхзадаче,
поднимали вопрос о переделе границ грузинского государства, грозили кровопролитием и
организовывали первые столкновения "на этнической почве", проводили первые забастовки,
дестабилизирующие экономическую ситуацию (дважды - весной и летом - по несколько суток стояли в
Сухуми пассажирские и транспортные составы, нарушалось нормальное сообщение по железной дороге
с Россией (106); в сентябре ряд предприятий Абхазии по призывам НФА "Айдгылара" объявил
забастовку, 14 сентября 20 человек, а том числе 5 женщин, начали голодовку "в знак протеста против
ущемления прав абхазского народа").

Таким образом, в Абхазии в 1989 году состоялась генеральная Репетиция контрреволюционной

"Вандеи". Развязка, однако, несколько отодвинулась, поскольку с конца ноября 1989 г. главной Эреной
организованных антигрузинских выступлений стала Южная Осетия, поддержанная коммунистическим
руководством Северо-усетинской АССР.

5. ХОЛОДНАЯ ВОЙНА: 1990-1992

Почти два с половиной года (с начала 1990-го до лета 1992 - го) в Абхазии шло формирование "пятой
колонны" против демократической независимой Грузии, шло кадровое, финансовое, организационное и
идеологическое обеспечение готовящейся "Вандеи". Внешне этот период не слишком насыщен
броскими событиями или громкими выступлениями, которые привлекли бы внимание "всесоюзной" или
международной общественности к абхазскому региону.

Главной горячей точкой Грузии в это время была Южная Осетия, где напряженность нарастала витками
(ноябрь 1989 - январь 1990; декабрь 1990 - весна 1991; февраль 1992 г. - трагические последствия
провокационного референдума "О присоединении к России"), где разрушались города, горели села
(полностью сожжено 93 села), откуда тысячами уходили беженцы (грузины - в соседние регионы
Грузии, осетины - на Северный Кавказ), где все глубже увязали в вооруженном конфликте и
российская армия, и грузинская гвардия.

Абхазия в это время казалась относительно спокойным регионом, хотя столкновения между между
абхазским и грузинским населением (отнюдь не случайные, а, как правило, подготовленные и
спровоцированные боевиками - активистами НФА) здесь случались, и внутренняя напряженность
поддерживалась постоянно. Так, например, 26 мая 1990 года - в день празднования Независимости
Грузии - в Гагре были организованы хулиганские нападения на демонстрантов и представителей
местной администрации (за "неуважение к абхазскому флагу"), оставшиеся безнаказанными. Но это
были, можно сказать, бои местного значения.

Продолжалась консолидация (и материальная "подпитка" сверху) общественных организаций, стоящих

на платформе отделения Абхазии от Грузии. Эмоциональному утверждению и теоретическому
обоснованию этой идеи, нагнетанию антигрузинских настроений посвящались и массовые митинги, и
"научные" конференции, и даже пленумы творческих союзов. Так, выступая на пленуме Союза
писателей Абхазии весной 1990 года литератор Алексей Гогуа, известный прежде как автор вполне
лояльных произведений "социалистического реализма", проповедующих интернационализм и
процветание советской Абхазии в братской семье народов СССР (повести "Река спешит к морю", "Вкус
воды", "Дикая азалия" и др.), заявил: "Многотерпению абхазских писатели приходит конец. И нет
смысла продолжать контакты с Союзом писателей Грузии!" (106).

Основной причиной "конца многотерпения" объявлялось то обстоятельство, будто грузины живут в

Абхазии не на "своей" земле ("...на лучшие земли малоземельной Абхазии переселили более 100 тысяч
человек из западных, мегрельских районов Грузии..." (107).

На полные обороты раскручивается в это время историческая пропаганда, нацеленная на то, чтобы
"научно" обосновать абсолютную независимость Абхазии от Грузии. Именно в 1990 году издательство
"Алашара" в Сухуми выпускает книгу Станислава Лакобы "Очерки политической истории Абхазии", в
которой последовательно фальсифицируются и история "самостоятельного" присоединения Абхазии к
России, и "подстрекательская" роль Турции в осложнении русско-абхазских отношений, а
"установление советской власти 4 марта 1921 года" в Абхазии трактуется как "избавление от оккупации
Грузинской демократической республикой и репрессивного режима правящей меньшевистской партии"
(108).

В абхазской прессе нарастают непрерывные атаки не концепции возрождения общегрузинской

государственности, начавшегося с провозглашением 26 мая 1918 года Грузинской Демократической
Республики: с не меньшим старанием, чем в годы большевистской диктатуры - до "перестройки",
делается все возможное, чтобы вычеркнуть из народной памяти годы независимости Грузии, смешать с
грязью "грузинских меньшевиков", представить их "наемниками империализма", "интервентами",
"кровавыми оккупантами" и т.п.;

причем официальная газета "Советская Абхазия" - орган Абхазского обкома и Верховного Совета
Абхазской АССР - даже несколько уступает в этой пропагандской ярости такому "неформальному"
изданию, как газета Народного Форума Абхазии "Айдгылара (Единение)". На ее страницах печаталась,
например, под рубликой "Забвению не подлежит" статья ведущего научного сотрудника абхазского
института языка, литературы и истории им. Д.И. Гулиа Баджура Сагария "Грузинские опричники в
Абхазии", в которой Грузинская национальная гвардия периода 1918-1921 гг. называется
"Захватнической, оккупационной" (?1), идет речь "о зверском облике гвардии и ее миссии в Абхазии" (с
указанием, что "при демократическом строе" в Грузии "иного ожидать нельзя было"), а В. Джугели
рисуется всерьез "настоящим кровопийцем и людоедом" (109).

Версию коварно "попранной" в 1931 г. Абхазской "независимости" развивал в своей ернической статье
"Сваноколхи, Ашхароцуйц и убиенные апостолы" другой доктор исторических наук из того же института
Ю.Н. Воронов (110).

Под отчуждение и вражду между грузинскими абхазским народами, к чему, как к заветной цели,
стремились организаторы политических провокаций, услужливые журналисты и дипломированные
ученые, подводили "научную" почву. "Для науки /.../,-пишет доцент Абхазского государственного
университета Алексей Папаскири, - кровность абхазского и грузинского народов – пустой звук,
метафора. Кровного родства между этими народами нет. Оно имеется между абхазцами и адыгами"
(111).

За этим следовало отрицание общности территории, истории, культуры, политических интересов

абхазов и грузин.

Все "воспитание историей", которое изо дня в день велось в 1990-1992 годах на страницах абхазской
националистической печати, по автономно-республиканскому радио и телевидению, с кафедры
Абхазского университета, из аудиторий и кабинетов Абхазского института языка, литературы и истории
им. Д.И. Гулиа (возглавленного в 1988 году доктором исторических наук Владиславом Ардзинба), даже
в школах, где курс "История Абхазии" преподавали активисты НФА "Айдгылара", было направлено на
раскачивание этнополитической ситуации, на возбуждение национальной вражды, на идеологическое
обеспечение готовящейся провокации -"выхода" Абхазии из Грузии.

В массовом сознании специально заинтересованные в этом политические круги упорно создавали образ
врага: в лице такого "врага" врежде всего выступал грузин (любой грузин, включая ближайшего соседа
по дому). На него возлагалась вина за все беды абхазского народа, за снижение уровня жизни, за
нарушение привычного ритма курортных сезонов, за нехватку самых необходимых вещей, - он, мол,
все разграбил, все прибрал к своим рукам, он пьет кровь Абхазии, выкачивает в Тбилиси все доходы и
богатства абхазского народа; иначе, как в виде грабителя, бандита, убийцы, жестокого садиста,
среднестатический грузин в Абхазии в средствах массовой информации не представал, и это одинаково
касалось и исторических персонажей, действовавших в прошлом веке или в 1918-1921 годах, и
современников. Другим, не менее злостным врагом рисовался в средствах пропаганды и массовой
информации "демократ". Это он разрушил великий Советский Союз, принес, говоря обращенными в
1990 г. к Горбачеву словами С. Умалатовой, "кровь, голод и холод", положил конец безмятежному
курортному раю и т.п. (112).

Естественно, что когда оказалось возможным соединить в одном лице две враждебные кандидатуры -
"грузина" и "демократа", когда Гамсахурдиа бежал из восставшего Тбилиси и когда Госсовет Грузии
возглавил Э.А. Шеварднадзе, - образ "врага", которым более трех лет запугивали абхазский народ,
получился вдвойне устрашающим и на него обрушился весь яростный гнев реакционных и
националистических сил (113), толкавших абхазский народ к разрушению общегрузинского дома -
нового демократического государства.

В этом направлении шла деятельность контролируемых партийными органами общественных

объединений. Народный Форум Абхазии на своих съездах и сессиях координационного Совета
несколько раз возвращался к уточнению собственного Устава и Программы, причем последний вариант
Программы наскоро переписывался уже после провала августовского (1991 г.) путча, после развала
СССР, после ухода коммунистической партии в оппозицию и подполье. Прежние слишком откровенные
формулы верности принципам марксизма-ленинизма, нерушимости СССР, советского социалистического
строя из текста Программы изымались, хотя (ело сводилось, в основном, к косметическим штрихам и
поправкам, не затрагивающим глубинной сути этого вскормленного коммунистической идеологией,
рожденного в недрах Академии общественных наук при ЦК КПСС документа. Достаточно сказать,
чтопоследней редакции Программы НФА "Айдгылара", опубликованной в июле 1992 года (!),
красовалась, как образец известного "Не могу поступиться принципами", фраза: "НФА «Айдгылара»
полагает, что введение института частной собственности на землю является преждевременным..."
(114).

Зато не "преждевременным" считал НФА "Айдгылара" переход нa рельсы собственной (вне Грузии)
государственности, посвящая обоснованию этой цели 1-й раздел своей программы - "Государство", в
котором заявлялось:

"Корни абхазской государственности уходят в глубокую древность. Государство явилось высшей

формой самоопределения абхазского народа. Каждый раз, когда под ударами внешних сил
сокрушалось абхазское государство, абхазский народ подвергался геноциду.

За многие века историческая традиция сформировала менталитет абхазов таким образом, что высшей,
непререкаемой и выстраданной ценностью нашего народа стало национальное государство, те которого
существование абхазского этноса утрачивает смысл. На современном историческом этапе после
распада Советского Союза перед абхазским государством стоят две задачи: конституционное
закрепление Декларации о государственном суверенитете Абхазии; построение правового государства.

К сожалению, реализации этих и многих других задач, стоящих перед Абхазией, препятствуют
национал-шовинистические силы в Республике Грузия. Однако <...> противодействие суверенизации и
демократизации Абхазии со стороны Тбилисской митрополии <так в оригинале: "митрополия" через "и",
- С.Ч.> может носить только временный характер" (115).

Одновременно доработанный Устав Народного Форума Абхазии "Айдгылара" (116) превращал это
"общественно-политическое движение" в построенную по принципу жесткого централизма, точно по
образцу коммунистической партии, организацию с контролируемым персональным членством (были
предусмотрены прием, исключение, членские взносы), с первичными, районными, городскими
ячейками, сеть которых должна была охватить всю Абхазию.

Рядом с "Айдгылара", в чем-то подпирая, в чем-то даже опережая ее, росли в Абхазии другие
"интерфронтовские" организации, иногда объединяясь, срастаясь друг с другом, иногда действуя друг
от друга независимо.

Важнейшей структурой, одновременно и объединяющей, и прикрывающей демократической невинной

вывеской все собранные в Абхазии к лету 1992 года в железный кулак антигрузинские и
антидемократические силы, направленные сюда еще в 1989-1990 годах спецслужбами бывшего СССР,
стал "Славянский дом", формально зарегистрированный 23 апреля 1991 года как "Общество русской
культуры в Абхазии", позднее переименованный в "Общину русского народа Абхазии".

О том, насколько далека от культурной сферы была эта политизированная и одновременно тесно
сращиваемая с коммерческими (частично мафиозными) структурами организация, наглядно
свидетельствует обращение председателя правления "Славянского дома" Виктора Логинова к
Председателю палаты национальностей Верховного Совета Российской Федерации Р.Г. Абдулатипову.
Это сравнительно поздний документ, отправленный из Гудауты в Москву уже в разгар войны в апреле
1992 года; однако его программные положения (а это обращение включает в себя целую программу
государственной поддержки силами России деятельности "Славянского дома" в Абхазии)
формировались заранее.

"Отказ от идеологических установок бывшего СССР, - пишет В.А. Логинов Р.Г. Абдулатипову в довольно
строгом, скорее приказном, нежели просительном тоне, - а также имеющие место деструктивные
тенденции в Российской Федерации со всей неизбежностью приводят к необходимости создания
государственного ис-титута по защите интересов славяно-русского населения и его общин как в самой
России, так и за ее пределами.

В связи с этим первостепенным представляется создание усло-вий для сложения торгово-

промышленной прослойки с участием местного русского населения, а также воссоздание у него ныне
от-сутствующих в должной мере <…> национальных структур <...> Этому делу послужит утверждение
системы льгот для <...> органи-заций, участвующих в деле возрождения общинное™ русского на-рода
<...> В свою очередь требуется создание режима наибольше-го неблагоприятствования лицам,
организациям и государст-вам, ущемляющим права россиян на территориях ближнего, даль-него и
внутреннего зарубежья.

В связи со всем вышеизложенным <...> представляется необходи-мым:

1. Открытие консульского пункта России в Абхазии <->

2. Открытие Русского культурного центра на территории Абха-зии<...>

3. Открытие представительств "Славянского дома" Абхазии, не-обходимых для экономической и

культурной российско-кавказской интеграции, а также консолидации кавказских россиян, в городах:
Сочи, Краснодаре, Ставрополе, Ростове-на-Дону, Москве и Санкт-Петербурге.

4. Открытие в Абхазии представительств российских федераль-ных земель, филиалов банков и т.д.

5. Включение муниципальных, общественных и др. структур Аб-хазии в негосударственные

межрегиональные объединения (Ассо-циация городов Юга России и т.п.).

6. Создание российско-абхазских комитетов по празднованию 300-летия Флота Российского, Дня

славянских культур и письмен-ности и т.п....

7. Утверждение системы дотаций, льгот и выделения льготных кредитов общественным организациям,

представляющим интересы россиян на данной территории - Общине русского .народа Абхазии
"Славянский дом" и связанным с ней структурам: "Русский куль-турный центр Абхазии, Землячество
казаков Абхазии, Благотвори-тельный фонд им. Смецкого" (117).

Игнорирование самого факта грузинской государственности, бес-церемонные требования к Верховному

Совету России об открытии консульств, филиалов банков и прочих российских учреждений в Абхазии в
обход грузинского руководства, выраженные в этом письме, отражают главную, исходную
политическую установку "Славянского дома", определившуюся с самого начала его деятельности, -
установку на отторжение Абхазии от Грузии. Пока можно было рассчитывать на силовые структуры
СССР, мыслилась реали-зация этой установки в рамках единого Советского Союза, спаян-ного
коммунистической идеологией. При этом допускались и постепенно уточнялись разные варианты: или
Абхазия "выйдет" из Грузии и "войдет" в состав РСФСР, как российская автономия, или подпишет
союзный договор, как равная с Грузией и Россией, суверенная "Советская социалистическая
республика". Крах СССР не выбил почву из-под ног политических лидеров "Славянского до-ма". Цель
осталась прежней, изменились расчетные ориентиры: появилась надежда опереться на русские
"торгово-промышленные" слои и коммерческие структуры, насаждаемые в Абхазии в режиме
максимального благоприятствования, льгот и дотаций из россий-ского бюджета, на военизированное
казачество Юга России, на те политические силы в Верховном Совете Российской Федерации, которые
обеспокоены "деструктивными" тенденциями развала державы и заинтересованы в "российско-
кавказской интеграции" (118).

В отличие от различных "обществ русской культуры", формиру-ющихся во многих республиках для

удовлетворения культурных запросов русской диаспоры, оказавшейся за пределами российского
государства в иноэтнической среде, в том числе для выявлении особого спектра русских интересов по
отношению к "титулярной" нации данной республики, "Славянский дом" в Абхазии с самого начала
выполнял иную функцию - не потенциального оппонента Абхазского Народного Форума "Айдгылара", а
его "старшего брата" и руководителя. Иторик по образованию, В.А. Логинов возглавил всю
сосредоточенную в "Славянском доме" работу по идеологическому обеспечению готовящейся
провокации - объявления абхазской "независимости" и последующей войны. Это именно здесь, в
"Славянском доме", занявшем к весне 1992 года в буквальном смысле слова командные высоты в
здании Верховного Совета Абхазии, решали, что следует и чего не следует печатать в абхазских
газетах (119), определяли, что хорошо - что плохо для абхазского народа (естественно, плохо было
оставаться в составе демократической Грузии, а хорошо - стремиться к "выходу" из Грузии, к
объединению с Россией - только не с новой Россией Ельцина и победивших демократов (о своем
намерении "повесить Ельцина на одном суку с Шеварднадзе"руководители "Славянского дома"
говорили весьма откровенно), а с той Россией, "могучей и великой", советской и социалистической,
которую надо возродить и отстоять от таких ее "заклятых" врагов, как США и Турция (120).

"Славянский дом" даже для видимости не пытался ограничить круг своей деятельности "славянской"
проблематикой. Он превращался в идеологизированную политическую организацию, претендующую на
руководство всеми национальными движениями в важнейшем для него направлении - реставрации
прежнего советского, коммунистического режима. Делам военным (формированию вооруженных сил
казачества, закупке оружия и т.п.) в стенах "Славянского дома" уделялось самое первостепенное
внимание. Здесь разрабатывались уставы "землячеств", похожие на воинские уставы, и проводились
съезды и сборы, похожие на военные смотры.

Так, под эгидой "Славянского дома" 14 июня 1992 года - за два месяца до начала войны - был проведен
"сход ("круг") казаков Абхазии", образовано военизированное формирование, официально именуемое
"землячество", избран его атаман - В.И. Шмалий. Характерно, что по Уставу, разработкой которого
занимались в "Славянском доме", членами этого землячества могут быть только достигшие 18 лет
юноши (возраст призыва на военную службу), обязательно "крещеные православные" (своеобразный
ценз для отсева ненадежных "инородческих" элементов). К началу августовских событий это
"землячество" могло выставить "300 сабель" (121).

Не ограничиваясь подготовкой собственного казачьего войска, лидеры "Славянского дома" стремились

установить прямые связи с формирующимися к 1992 году мощными группировками донских и
кубанских казаков.

О том, что представляла собой Кубанская казачья рада, формирующаяся как потенциальный военный
партнер абхазского "Славянского дома", выпестованная бывшим председателем Краснодарского
крайсовета Н. Кондратенко, красноречиво свидетельствуют данные социологического исследования,
проведенного в августе 1992 г. по заданию Верховного Совета России службой "Мониторинг" Согласно
ее оценкам, около 1 миллиона кубанцев считали себя казаками; за частную собственность на землю
высказались менее 40% кубанских казаков (по России, в целом, к тому времени - 82% граждан), почти
каждый десятый казак заявил, что "является приверженцем коммунистической идеологии"; самым
популярным российским политиком оказался для них А.В. Руцкой; свою традиционную приверженность
"к порядку и власти" они проявили в готовности оказать активную помощь Приднестровью и в
категоричном "нет" на прописку в Краснодарском крае беженцев, в том числе армян, азербайджанцев,
турок-месхетинцев и крымских татар" (122).

Наряду со "Славянским домом", укреплявшим свои "интернациональные" связи с самыми реакционными

прокоммунистическими национал-патриотическими организациями России, в Абхазии формировались и
другие, сравнительно более мелкие и малочисленные объединения, построенные по этническому
признаку (армянский "Крунк", осетинский "Алан") или по образцу партий, общественных движений и
т.д., основной политической задачей которых было противодействие демократическим силам Грузии,
причем стержнем этого противодействия был отнюдь не национальный вопрос, не какие-либо различия
в языке, религии, культуре и т.п., а отношение к коммунистической идеологии, к Советской власти, к
перспективе союза или федерации "советских социалистических республик".

Если с начала подготовки в Абхазии почвы для контрдемократического движения, направленного

против грузинских "неформалов" (с 1988-1989 года) центр тяжести этой политики находился в
организации НФА "Айдгылара" (возможно, этот "Форум" мыслил-ся даже как единственный в этом
регионе "интерфронт", неслучай-но названный "Единение" по аналогии с русско-польско-литовским
прокоммунистическим блоком "Единство. Еднощчь. Вьениба": в Абхазии - на двух, в Литве - на трех
языках), то со временем, в условиях бурно нарастающей повсюду многопартийности, плюрализма
общественных организаций, НФА потерял свою исключительную роль. Но и распыление сил между
различными партиями и национальными общинами было не в интересах тех, кто выращивал в Абхазии
прокоммунистический "интерфронт". К весне 1992 года здесь был сформирован блок "Союз", в который
вошли НФА "Айдгылара", "Народная партия Абхазии", "Славянский дом", "Крунк" и некоторые более
мелкие организации, объединенные общей сепаратистской (нацеленной на отторжение Абхазии от
Грузии) платформой. В самом его названии "Союз" очевидно сказалась нескрываемая ностальгия его.
лидеров по уже прекратившему свое существование Советскому Союзу, а также память о деятельности
депутатской группы "Союз" в бывшем Верховном Совете СССР и на прежних съездах Народных
депутатов СССР, в которой В.Г. Ардзинба и его коллеги по абхазскому депутатскому корпусу играли
видную роль, группируясь "заедино" с самыми реакционными представителями военно-промышленного
комплекса, армейского генералитета, партийного аппарата и с агентами Комитета государственной
безопасности.

Консолидация разного рода общественных организаций, прежде всего их лидеров, призванная

демонстрировать интернациональную поддержку политики В.Г. Ардзинбы всеми народами Абхазии,
далеко не соответствовала гражданской позиции большинства населения автономной республики,
различных ее этнических слоев. Это была мелкая политика маленьких группировок, искавших
покровительства у нового руководства Абхазии, заявлявших, будто они представляют интересы
"русского народа", "армянского народа", "греческого народа" Абхазии и т.д. Общественное мнение
"народов" Абхазии никто не изучал, никаких референдумов, опросов не проводил, за свой народ
делали заявления лидеры скроенных по единому "интерфронтовскому" образцу общественных центров,
в то время как простые люди думали совершенно иначе. Так. например, житель Гульрипшского района
армянин Григорий Мосикян писал (уже после начала войны) в редакцию газеты "Демократическая
Абхазия": "Эти "руководители", не спрашивая мнения всех народов, проживающих в автономной
республике, объявили "суверенитет" Абхазии и о выходе ее из состава Грузии. <...> Я, армянин, -
сторонник единства Грузии и всегда осуждал и осуждаю те политические партии и общественные
организации, которые поддерживали усилия А. Ардзинбы к сепаратизму и обострению обстановки. Это
- Народный Форум "Айдгылара", русское общество "Славянский дом", осетинское - "Алан", сухумское
общество интернационалистов, общество защиты прав человека, а также армянское общество "Крунка".
Они часто почему-то обраща лись в Москву <...> которая не имеет никакого права вмешиваться во
внутренние дела Грузии <...> Я <...> осуждаю неправильную, одностороннюю позицию "Крунка",
руководители которого выступают от имени всего армянского населения, хотя мы - армяне им таких
прав не предоставляли. Руководство "Крунка" защищало не интересы армян, а свои личные интересы"
(123).

На всем протяжении 1990-1992 годов продолжали укрепляться и активизироваться связи

антидемократических сил Абхазии с Ассамблеей горских народов Кавказа, которая претерпела за эти
годы некоторые структурные и программные изменения. 11-й (в октябре 1990 г. в Нальчике) и III
съезды Ассамблеи (1-3 ноября 1991 г. в Сухуми) прошли при значительной активизации сепаратистских
устремлений к отторжению от России (а за счет Абхазии - от Грузии) значительной территории и к
созданию на ней Горской республики с режимом автократического типа. Совершившаяся между II и III
съездами Ассамблеи - в сентябре 1991 года - "чеченская революция" была первой пробой реализации
(пока только на территории Чечни) программных установок АГНК. За три года после 1-го съезда
Ассамблея значительно расширила свой состав: о своем вхождении в нее заявили 16 народов Кавказа
(первоначально было только шесть).

На III съезде Ассамблея была преобразована в Конфедерацию горских народов Кавказа (КГНК), был
создан ее жесткий управленческий аппарат, включая Президента (им по-прежнему оставался
карбардинец Муса Шанибов) и 16 вице-президентов, а также Комитет кавказских сообществ
(фактически - Правительство, ибо "сообщества" занимались соответственно экономикой, самообороной,
культурой, внешними связями и т.д.), во главе которого был поставлен представитель Абхазии
Константин Озган; "Кавказский парламент" возглавил чеченец Юсуп Сосламбеков, а Третейский суд
Конфедерации - абхаз Зураб Ачба. Была провозглашена конечная цель КНГК - самостоятельная Горская
республика, которая на равных будет иметь дело с Россией, Грузией; Арменией и Азербайджаном; путь
к ней, по замыслу лидеров Конфедерации, будет пролегать через самостоятельные национальные
государства горских народов, которые сначала "разъединятся" (с Россией, с Грузией), а затем
объединятся друг с другом (124).

Конфедерация все более решительно заявляла о себе как агрессивная, экстремистская, готовая к
вооруженной борьбе с "врагом" организация, действующая по принципу: "Любого, кто нам помешает, -
уничтожим" (125).

"...Многолико зло, стоящее на пути сближения наших народов, -заявлял Муса Шанибов. - Борьба с этим
злом - одна из самых важных задач..." (126).

Среди конкретных "врагов" Конфедерации - накопителей "зла" все более четко рисовались
государственные модели России и Грузии, особенно по мере того, как Россия становилась "Россией
Ельцина", а Грузия - "Грузией Шеварднадзе".

Однако, как уже говорилось выше. Конфедерация (до 1991 г. -Ассамблея) горских народов была
опасной игрушкой для тех, кто хотел бы направить ее в "нужном" русле - только против
демократических' сил Грузии и России. "Сверху", из какого-либо московского явного или
законспирированного "Центра" Конфедерация вилась практически неуправляемой, а волны ярости и
языки шамени воинствующего обскурантизма, которые взмывали над ее "ьездами и структурами, могли
опалить и поглотить многие "ценности"незыблемые и священные для тех, кто готовил плацдарм
антидемократического путча в Абхазии. Среди таких "ценностей", неприемлемых для КГНК, были и сам
коммунизм со всеми его идеологическими установками и партийными структурами, и государственные
интересы России на Кавказе, и права русских граждан этого региона, в том числе и права казаков
(медленно и трудно шли к взаимодоговоренностям и соглашениям лидеры КГНК и казачьи атаманы
(127), и в целом, наследие христианской цивилизации на Кавказе, хотя лидеры КГНК предпочитали не
афишировать ориентацию на исламский фундаментализм и даже подчеркивали, что их цель - "не
исламское объединение, а светское государство с религиозной терпимостью" и, вообще, "западнее
Чечни имамат не имеет никакой почвы" (128).

При всех противоречиях, которые были свойственны Конфедерации горских народов Кавказа и
определяли одновременно ее антикоммунистический, антидемократический, антирусский
(антироссийский) и антигрузинский характер (там были и еще более тонкие внутренние противоречия,
в частности недоговоренность с осетинами, которые не примкнули к Конфедерации, а также
настороженное отношение к тюркским народам - балкарцам и карачаевцам, о которых М. Шанибов с
раздражением говорил, что они играют в Конфедерации "роль троянского коня" (129), - все же
главное, непримиримое противостояние КГНГ демократическим силам, цементированное лютой
ненавистью ее лидеров к грузинским "неформалам", к "Демократической России", к "жидо-масонам",
которых КГНК искала повсюду, а после августа 1991 года в Москве и после января 1992 года в Тбилиси
- к законным правительствам новой независимой России и новой независимой Грузии, было той
нерушимой почвой, на которой укреплялся альянс абхазских сепаратистов с Конфедерацией.

При этом, чем более явно КГНК переставала быть чисто общественной организацией (каковой еще была
Ассамблея горских народов Кавказа), а претендовала на роль "государства в государстве" - со своим
правительством, парламентом, со своей - во всяком случае, мыслимой в границах некоей Горской
республики - территорией, и что особенно важно, с выходом этой территории через Абхазию к Черному
морю, со своей столицей (Сухуми), со своей государственной символикой (Зеленое знамя с семью
звездами, символизирующими Абхазию, Адыгею, Кабарду, Черкесию, Чечню, Ингушетию, Дагестан), со
своими вооруженными силами (фактически - террористическими бандами), тем более грозный и
провокационный характер приобретал абхазо-горский альянс.

"А саму Абхазию мы считаем оккупированной силами Грузии территорией, - заявлял еще в 1990 году
будущий "председатель Кавказского парламента" Юсуп Сосламбеков. - И мы пойдем на все, чтобы
вернуть Абхазию в лоно Кавказской Федерации, а Кавказской федерации вернуть ее столицу - город
Сухум" (130).

Таким образом, еще до рокового взрыва вооруженного конфликта 14 августа 1992 года по всему
политическому фронту шла "холодная война". Ставкой в этой войне была Абхазия, которую
реакционные силы любой ценой стремились оторвать от демократической Грузии, противопоставить ей
(131).

Если даже робкая попытка к суверенизации Грузии вызывала бешеную атаку Центра (и в 1923, и в
1989 годах ситуация повторялась), то уж тем более дерзко провозглашенная "Независимость" никак не
должна была остаться безнаказанной, и снова роль "карателей" должны были, по замыслу Центра,
сыграть "абхазы, аджарцы, осетины".

И так же, как в России коммунистическая реакция, готовившая августовский путч 1991 года и
вынашивающая новые планы реванша под знаменами Фронта Национального Спасения, смыкалась с
самыми черносотенными монархическими, национал-шовинистски-ми и т.п. кругами, даже
враждебными коммунистической идеологии и несовместимыми с ней, так и на Кавказе задуманный
первоначально как прокоммунистический "интерфронт" Народный Форум "Единение - Айдгылара"
находил общий язык с "кровниками" - врагами России из КГНК, а под крышей "Славянского дома"
прямые агенты союзного КГБ, направленные в Сухуми с заданиями по линии "защиты конституционного
строя СССР", братались с "патриотами" из уголовной среды и весьма скептически настроенными к какой
бы то ни было "Конституции СССР" казацкими атаманами, намеренными нагайкой и шашкой навести
свой порядок на Кавказе.

Таково было общее противоречие всех антидемократических движений, и если проанализировать

ситуацию в Латвии, Эстонии, молдавском Приднестровье, в Азербайджане или республиках Средней
Азии, мы повсюду встретим характерные для рубежа 1980-1990-х годов примеры сращивания, с одной
стороны, официально-партийных, государственных (старого СССР), военных структур, выдвигавших
людей, которые выполняли определенные служебные задания по линии ЦК КПСС (и его АОН),
Верховного Совета СССР, КГБ СССР, ОМОНов и т.п., с другой стороны, самых темных,
неконтролируемых сил фашистского, националистического толка, мафиозных группировок и т.п.

Своеобразие политической ситуации в Абхазии заключалось в том, что это сращивание происходило
здесь в начале 1990 годов не только и не столько на уровне "неформальных" движений, сколько йа
легитимном уровне местной власти. Это не была абсолютно исключительная ситуация: примерно то же
самое повторялось потом. Дублировалось одновременно и в Южной Осетии, и в Приднестровье.
Выяснилось, что душить новые демократические движения, Дрехде всего движения к независимости
бывших союзных республик (Грузии, Молдавии и других) силами "своих" "интерфронтов" и
общественных организаций, оказавшихся и не слишком популярными, и не всегда достаточно
дееспособными, не так сподручно, как от имени власти, обладающей всеми рычагами силового
воздействия на местах (суды, милиция, прокуратура). Но "старая" власть (явно скомпрометировавшие
себя, а после августа 1991-года вовсе распущенные и ликвидированные райкомы и обкомы компартий,
Верховные и местные Советы прежних, по партийной разнарядке избранных составов) для этой цели
уже не годилась. Поэтому главная ставка была сделана на перекачивание кадров и сил из разного рода
"интерфронтов", "единств" и "единении", свою задачу выполнивших, в новые Советы, избираемые в
1990-1991 годах якобы на демократической, даже на альтернативной основе.

Абхазия оказалась одной из первых территорий бывшего Советского Союза, где удалось сформировать
такой новый Верховный Совет, в котором устройчивое "агрессивно-послушное" большинство
становилось постоянным проводником реакционной сепаратистской политики, направленной против
демократической Грузии.

Все тот же знакомый арсенал угроз в адрес строптивых, бывших союзных, стремящихся к
независимости республик, сформулированный шефами союзного КГБ ("не хотите подчиняться -
получите интерфронт, который призовет к забастовкам, поставит вопрос о границах республики" и так
далее - по разработанной аналитиками КГБ схеме (132), оказалось, гораздо эффективнее можно
реализовать не через "интерфронты", а через Верховные Советы внутренних "автономий", через
сформированные из тех же самых "интерфронтовцев" райисполкомы, горисполкомы, правительства
"суверенных" образований, перекраивающих границы бывшей союзной республики и парализующих ее
экономическую жизнь.

Именно такой опыт холодной войны против осмелившейся выйти из повиновения "Центру" Грузии -
войны от имени "законной власти" автономной республики, с использованием всей амплитуды средств
и рычагов этой власти - был получен и накоплен на абхазском полигоне в 1990-1992 годах.

Первой пробой сил - первой акцией в накоплении этого опыта была принятая Верховным Советом
Абхазской АССР 25 августа 1990 года "Декларация о государственном суверенитете Абхазской АССР" и
Постановление "О правовых гарантиях защиты государственности Абхазии", в котором была заявлена
претензия местных властей на землю, недра и природные ресурсы Абхазии.

Однако та старая "Советская власть", соизмерявшая каждый свой шаг с руководящими указаниями
коммунистической партии, и в Абхазии, и во всей Грузии уже доживала летом 1990 года свои
последние часы. Сессия Верховного Совета автономной республики прервала свою работу до зимы,
депутатский корпус (внутри которого по вопросу о "Декларации" от 25 августа далеко не было полного
единодушия, часть депутатов за нее не голосовала) был распущен, и официально никто в Сухуми даже
слабо не опротестовал последовавшее 26 августа 1990 года постановление президиума Верховного
Совета Грузинской ССР, объявившее принятые в Абхазии решения недействительными и не имеющими
юридической силы как нарушающие территориальную целостность Грузии и противоречащие ее
конституции.

Временное затишье на этом фронте холодной войны не означало, однако, что никаких действий в
стратегическом направлении не предпринималось. В разгар предвыборной кампании, от итогов которой
в Грузии и в других союзных республиках зависело, какой будет их новая верховная власть и какую
позицию она займет по отношению к Союзу, в Москве под эгидой Верховного Совета СССР 22 сентября
1990 года состоялся Первый съезд представителей национально-государственных, национально-
территориальных образований (фактически , всех бывших АССР, автономных областей и округов) и
народов, не имеющих своей государственности.

Главной сверхзадачей этого съезда была выработка "особого мнения" автономий и "народов, не
имеющих своей государственности" на случай, если новое демократическое руководство тех или иных
союзных республик не пожелает подписать союзный договор и поставит вопрос о выходе этих
республик из Советского Союза. Особую активность на этом съезде проявил выступивший вслед за
председателями палат национальностей Верховных Советов СССР и РСФСР Р. Нишановым и Р.
Абдулатиповым председатель подкомиссии по государственному и правовому статусу автономных
республик, автономных областей и округов Верховного Совета СССР - депутат от Абхазской АССР
Владислав Ардзинба. Как с удовлетворением сообщал своим читателям пресс-центр Народного Форума
Абхазии "Айдгылара", "участники съезда были полностью солидарны в том, что новый Союзный договор
необходим сегодня не Цвенее, чем тот, который был заключен 68 лет назад" (133).

Вообще, абхазские силы для подкрепления "союзной идеи" были »действованы на этом съезде
максимально: главный докладчик, вступавший по теме "Союзный договор и перспективы национально-
государственного устройства СССР" был заведующий кафедрой Абхазского университета кандидат
юридических наук В. Кецба, а управляющим делами созданной на съезде Ассоциации редставителей
национально-государственных, национально-террториальных образований и народов, не имеющих
своей государст-?нности, был утвержден И. Ахба (из "ССР Абхазия" - автоно-ией она уже в сводках
пресс-центра НФА "Айдгылара" не имено->лась); в паре с председателем этой Ассоциации Мусой
Шанибо-мм, параллельно возглавлявшим Ассамблею горских народов Кав-»за, они должны были
оказать жесткое влияние на Грузию по Опросу о вхождении в СССР.

Чем более неуклонно приближался час выхода Грузии из СССР, тем больше надежд возлагалось
Центром на абхазские власти в противодействии этому выходу.

28 октября 1990 года на всеобщих выборах в Верховный Совет Грузинской ССР одержал победу блок
левых партий "Круглый стол - свободная Грузия", возглавлявшийся бывшим политическим диссидентом
Звиадом Гамсахурдиа. На этом кончилась здесь история "Советской социалистической республики" и
почти 68-летнее пребывание Грузии в составе СССР. Задолго до общей развязки -краха СССР в конце
1991 года стало ясно, что об участии Гамсахурдиа в "ново-огаревском процессе", о подписании им
союзного договора не могло быть и речи. И снова, как после апреля 1989 года, после октября 1990
года в большой политической игре против Грузии должна была быть разыграна абхазская карта.
4 декабря 1990 года после более чем трехмесячного перерыва возобновила свою работу Х-я сессия
Верховного Совета Абхазской АССР, и первый акт, которым она ответила на изменившуюся ситуацию в
Грузии, было избрание в этот день на пост председателя Верховного Совета Абхазии Владислава
Ардзинбы. Среди всех кадровых подвижек, которыми явно и тайно союзный центр обеспечивал и
подготавливал антигрузинский плацдарм в Абхазии, это было важнейшим событием.

В Абхазии с весны 1989 по август 1991 года понемногу, исподволь собирались, группируясь в ударную
политическую силу, так называемые "эмиссары", по преимуществу "новые" люди, получившие
специальные задания тогда еще всесильного КГБ СССР и соответствующее благословение в ЦК КПСС и
в лукьяновском Верховном Совете СССР. Эти задания были дифференцированы по "линиям" (как
принято в КГБ называть основные направления и участки работы): одни отвечали только за
идеологическое обеспечение будущего путча, за соответствующую ангажированность средств массовой
информации;

другие были нацелены на оргработу по проведению выборной кампании и мартовского референдума

1991 года ("Да! - Союзу равноправных народов", - заявили участники 30-тысячного митинга в столице
Абхазии", - оповестила своих читателей газета "Айдгылара" (134), деликатно не уведомив их, кто и как
этот митинг основательно готовил); третьи держали руку на кнопках управления экономикой,
снабжением, транспортом, имея возможность в нужную минуту "перекрыть кислород" по тому или
иному каналу; четвертые отвечали за связи с армией, занимались закупкой оружия, пополнением
тайных арсеналов, подготовкой отрядов боевиков, охраной рассредоточенных в разных местах
республики нелегальных складов и баз боевой техники. Особую функцию исполняли специальные
"связные", в чью задачу входило установление контактов и связей с неформальными организациями, на
чье содействие в антигрузинской войне по различным причинам можно было рассчитывать. Эти
курьеры постоянно курсировали между Сухуми и Москвой (здесь у них были установлены контакты с
"Памятью", с русскими патриотами фашиствующего толка, действующими, в частности, под прикрытием
Фонда (академии) славянской письменности и культуры, с редакцией газеты "День" и др.), Сухуми и
Краснодаром и другими центрами формирования казачества на Северном Кавказе, Нальчиком,
Грозным, с военными штабами "сражающейся Южной Осетии", "сражающегося Приднестровья" и т.д.
Особой "линией" работы была подготовка международного общественного мнения, активизация
зарубежных связей (в том числе, через различные "Общества дружбы"). Заранее шли поиски "своих"
(соответствующим обращаем информированных, настроенных, предупрежденных) людей в Научных и
информационных центрах в СССР (СНГ) и за рубежом, йс тем, чтобы, когда придет "Час икс" и наступит
кровавая развязка, за "абхазскую сторону" сразу же смогут "заступиться" подготовленные к этой роли
"защитники" на уровне международных 'обозревателей, телекомментаторов, "специалистов" научных
институтов, "Комитетов защиты мира" и т.п. (Весь этот сценарий был последовательно разыгран после
14 августа, когда были немедленно организованы соответствующие отклики, запросы, комментарии,
"круглые столы" и предприняты "нужные шаги" по реабилитации абхазского руководства и по
взваливанию всей вины и от-;, ветственности на Тбилиси).

Абхазских "национальных кадров" для реализации программы подготовки путча явно не хватало, хотя
всех, кого можно было подключить к этой деятельности в Москве (Тарас Шамба), и в Сухуми
(стремительно выдвинувшийся на "вторую роль" рядом с Ардзинбой юрист Зураб Ачба; занявший пост
Министра внутренних дел Александр Анкваба; расставленные на местах в роли "глав администрации"
такие "военные люди", как Тимур Ахба в Новом Афоне и др.). Главная нагрузка в подготовке
"абхазских событий" была возложена на русских агентов (штатных и внештатных сотрудников бывшего
КГБ), действовавших и в качестве идеологов, и в качестве военных инструкторов, коммерсантов,
управленцев и т.п. Почти все они получили назначения в Абхазию под прикрытием "нейтральных"
учреждений, не имеющих ничего общего с их настоящей деятельностью. Широко привлекались для
отвлечения внимания разного рода маневры в виде частного квартирного обмена, переезда на новое
место работы по состоянию здоровья и т.п. Немало появилось в эти годы в Аб-хизии крепких, с военной
выправкой мужчин, которым, судя по их заявлениям и сопроводительным справкам, никак нельзя было
жить более вне субтропического климата данного региона. Под "крышей" каких-нибудь невинных
домов культуры (вспомним телеграммы 1989 года, адресованные в дома культуры Пицунды и Гудауты),
санаториев, театров, лечебных, научных учреждений, даже творческих союзов оказывались люди, не
имеющие по роду своей деятельности никакого отношения ни к культуре, ни к науке, а занимавшиеся
подготовкой будущего путча по своим "линиям".

Проведенный таким образом десант дал возможность забросить в Абхазию из России десятки
"специалистов", которые частично должны были действовать на виду у всей республики, занять
ключевые министерские посты и видные должности в комитетах, комиссиях, в аппарате Верховного
Совета; частично, напротив, уходили в глубокое подполье, не обнаруживая истинных целей своего
приезда в Абхазию. Никто не должен был догадаться, что скромный сторож или санаторный работник
на какой-нибудь пустующей "госдаче" на самом деле является майором или подполковником
госбезопасности, ответственным за стратегический военный объект (135).

Итак, процесс собирания в Абхазии "нужных" людей шел уже давно, и так же давно пристальное
внимание уделялось здесь сосредоточению "национальных кадоров", выпестованных в идеологических
центрах типа Академии общественных наук при ЦК КПСС, Высшей школы КГБ или Краснознаменного
института им. Ю.В. Андропова, так что не были здесь редкостью люди, что годами не вспоминали о
родной Абхазии, но вдруг воспылали к ней пламенной любовью в конце 1980-х годов и внезапно
поменяли свои комфортабельные московские квартиры, кабинеты в центральных научных институтах и
вузовские кафедры на бурную политическую жизнь, включая одну за другой предвыборные кампании
1989-1991 годов, в продуваемом всеми ветрами Сухуми. Но пока среди этих людей не было главной,
ключевой фигуры - "вождя нации", никак нельзя было считать решенной задачу, в конце концов
сводящуюся к тому, чтобы бросить Абхазию в войну против Грузии.

С появлением такой фигуры развязка стала стремительно приближаться.

Поистине Владислав Ардзинба был неоценимой находкой для тех, кто готовил в Абхазии реакционный
путч - "второй август".

В нем так удачно соединились: нужное для роли "вождя нации" национальное происхождение, внешняя
представительность, молодость, образованность, незапятнанность его карьеры непосредственными
связями с бывшей партийной номенклатурой (136) и, самое главное, практически неограниченное,
взрывное честолюбие -главная сила, приводящая в движение его энергию и граничащую с
авантюризмом мужественную решимость.

Не имея никаких твердых идейных убеждений (ни про-, ни антикоммунистических) и даже сколько-
нибудь сильных национальных симпатий или антипатий (137), Ардзинба движим лишь "одной, но
пламенной страстью" - стать главой (неважно, Председателем Верховного Совета, президентом, царем,
султаном, императором) независимого государства (опять же ему совершенно неважно какого: светской
или исламской республики, "Советской Социалистической" или "буржуазной", моноэтничного, "чисто
абхазского" или многонационального государства, демократического, если, конечно, лично его
властолюбивым намерениям эта демократия не помешает, или тоталитарного, со всеми механизмами
террора и насилия).

В сложном политическом раскладе сил ему по-настоящему важна и интересна только собственная роль
главы государства, вождя, наделенного всей полнотой власти, равного самым сильным мира сего.
Хорошо, если к тому же можно предстать в ореоле любимого, обожаемого народом "национального
героя", но о том, насколько безразлична ему судьба народа ярче всего свидетельствует политическое
кредо Ардзинбы, включенное в чеканную формулу Программы народного форума Абхазии "Айдгылара":
"...высшей непререкаемой и выстраданной ценностью нашего народа стало национальное государство,
вне которого существование абхазского этноса утрачивает смысл". Это чудовищное по своей циничной
сути признание сопоставимо, пожалуй, лишь с последними заявлениями Гитлера, сделанными в дни
агонии фашистского рейха, о том, что немецкий народ должен исчезнуть, если он окажется
недостойным своего фюрера и неспособным сохранить созданное этим фюрером государство. Ставить
само "существование этноса" в зависимость от судьбы "национального государства", которое готов
возглавить честолюбивый вождь, может только человек, которому существование этого этноса глубоко
безразлично.

Прожив в общей сложности около четверти века благополучно и уютно, незаметно и, в общем,
бесславно в Москве, Ардзинба не часто в эти годы вспоминал, даже в научных трудах, о самом
существовании своего этноса. Почувствовав же возможность стать главой национального государства,
он позволил себе заявить, что вне этого государства само "существование абхазского этноса
утрачивает смысл". Немалую цену назначил он за свою державную корону.

Когда Ардзинба публично клянется в том, что не ради реставрации коммунистического режима ведет он
свою борьбу, ему, действительно, можно верить, ибо нужен ему один-единственный режим его личной
неограниченной власти, нужно положение главы государства.

Разумеется, не о славе и карьере Владислава Ардзинбы заботились те, кто вытягивал карту с его
именем, раскладывая осенью 1990 года хитрый кавказский пасьянс, кто отпускал его из Верховного
Совета СССР, кто напутствовал его перед отъездом в Сухуми или мягко советовал вторично оставить
Москву, чтобы возглавить большое и ответственное дело, которое ждало его в Абхазии. Так или иначе,
выбор был сделан поразительно точно, и элегантный мужчина, честолюбивый интеллигент с еще
свежим дипломом доктора исторических наук, красноречивый оратор и один из самых удобных для
манипулирования "национальными голосами" народный депутат СССР, примкнувший к группе "Союз"
(138), оказался идеальной кандидатурой для руководства "Абхазской Вандеей", ибо все, что ему
предстояло сделать, он делал увлеченно, вдохновенно, не по долгу службы, не по приказу Москвы, не
для давно ставшего ему чуждым народа, а по собственной воле, по собственной жажде власти и для
самого себя.

Стартовые условия для начала деятельности В.Г. Ардзинбы в Сухуми сложились чрезвычайно
благоприятно. С начала декабря 1990 года разгорался, набирая силу, конфликт в Южной Осетии, и
кажется, обе стороны - осетинские сепаратисты, возглавленные верным коммунистом-ленинцем, не
желающим "поступаться прин ципами", и Верховный Совет Грузии, руководимый Звиадом Гамсахурдиа,
делали все возможное, чтобы подлить масла в этот огонь (выборы в Верховный Совет Юго-Осетинской
автономной республики 9 декабря, принятый в Тбилиси закон об упразднении Юго-Осетинской
автономной области 11 декабря, введение в Цхинваль-ском и Джавском районах чрезвычайного
положения 12 декабря и далее по нарастающей - блокада, жертвы, кровь ...). Чуть ослабла к весне
напряженность военного противостояния в Южной Осетии, тут же возникла опасность открытия
"второго фрона" в Аджарии:

в апреле был отстранен от занимаемой должности заместитель председателя Верховного Совета

автономной республики Нодар Имнадзе (личный друг Звиада Гамсахурдиа), в мае он был застрелен
охраной при попытке покушения на Арслана Абашидзе; доверия между Тбилиси и Батуми не было, и ни
Гамсахурдиа не ждал ничего хорошего от Аджарии, где на выборах в октябре 1990 года за блок
"Круглый стол - свободная Грузия" было отдано менее 20% голосов (а за компартию Грузии - 55,9 %1),
ни население Аджарии при правлении Гамсахурдиа не знало покоя. Уже с лета 1990 года гражданская
оппозиция против режима Гамсахурдиа усилилась в самом Тбилиси.

В этих условиях у Владислава Ардзинбы были развязаны руки, и, если бы у первого Президента
независимой Грузии даже хватило дальнозоркости и прозорливости, чтобы понять, какие силы
группируются в Сухуми, вряд ли он смог бы, сам катастрофически теряя опору и поддержку народных
масс, эффективно противодействовать развитию событий в Абхазии. Но такой прозорливости ему не
доставало, и весь 1991 год был годом усиления политических позиции абхазского сепаратизма,
махрового расцвета национализма (и национал-коммунизма с его открытой поддержкой августовского
путча и жаждой реванша после поражения путча) в Абхазии при явном попустительстве Президента
Грузии и его администрации.

В известном смысле режим Гамсахурдиа и пригрел, и взрастил эту страшную силу, в какую разросся
абхазский сепаратизм про-юммунистической ориентации, ибо, с одной стороны, этот режим
1ровоцировал всплески уязвленного национального самолюбия и юиды (грубым нигилизмом в
отношении национальных меньшинств Гамсахурдиа прославился еще до прихода к власти и лишь
незначительно откорректировал свою политику после победы на выборах), а с другой стороны,
потворствовал самым вопиющим нарушениям демократических норм и гражданских прав в Абхазии,
самым дерзким действиям В.Г. Ардзинбы и его окружения, которые открыто готовили и принимали
здесь апартеидные законы, сепаратистские декларации, занимались избиением грузинских кадров,
вели дело к установлению этнократической диктатуры.

Прежде всего усилия В.Г. Ардзинбы были устремлены на то, чтобы видоизменить закон о выборах в
Верховный Совет Абхазии. Чувствуя себя недостаточно уверенно в старом Верховном Совете, он
связывал свои надежды с выборами 1991 года, по итогам которых можно было бы создать в новом
составе Верховного Совета послушное воле председателя большинство.

Достижение этой цели нормальным, естественным, честным путем было невозможно. Население
Абхазии в своем подавляющем большинстве не хотело ни войны с Грузией, ни отторжения Абхазии от
Грузии и добровольно, без обмана и насилия, на демократических выборах никогда не сформировало
бы такой депутатский корпус, который следовал бы сепаратистским установкам. Ардзинба, между
прочим, отлично знал настроение масс, поэтому, как огня боялся любых референдумов, опросов,
плебесцитов по вопросу о государственном статусе Абхазии. Придя к власти, он ни разу не попытался
провести референдум, который дал бы объективное представление о воле народа и позволил бы
строить политику, соответствующую этой воле. У него была другая, прямо противоположная цель -
навязать народу Абхазии свою волю, придав ей предварительно видимость законного решения высшего
органа власти. Для этого такой орган власти надо было сформировать, а сделать это можно было
только урезав избирательные права большинства населения.

С помощью юридических уловок и подтасовок, шантажа и демагогии Ардзинбе и его соратникам

удалось протащить через грузинский парламент, игнорируя протесты экспертов, избирательный закон
от 9 июля 1991 года, позволяющий при формировании избирательных округов и депутатского корпуса
создавать прерогативы и ограничения по этническому признаку. Оценивая этот акт, Э.А. Шеварднадзе
говорил:

"Полностью игнорирует нормы и практику современного парламентаризма избирательный закон от 9

июля 1991 года. Что это, как не апартеид де-юре, как не стремление меньшинства диктовать волю
большинству, заведомо провокационно провоцируя угрозы межнациональных столкновений?
Ограничение политических прав человека по национальным признакам поставило проживающих в
Абхазии грузин, составляющих почти половину населения, а также русских, армян, греков и другие
национальные меньшинства в явно неравноправное положение и приняло форму расовой
дискриминации с отчетливым тяготением к установлению этнодиктатуры" (139).

На основании принятого закона в два тура (октябрь-декабрь) были проведены выборы в Верховный
Совет Абхазии (второй тур, проходивший по 11 избирательным округам и определивший
окончательный состав депутатского корпуса, состоялся 1 декабря 1991 года). Абхазы получили в
Верховном Совете 28 мест, грузины - 26, представители других национальностей - 11. Это было никак
не пропорционально общему демографическому "раскладу" в республике, где абхазы на момент
выборов составляли 18% избирателей, грузины - 46% и представители других национальностей -36%.
Абхазские округа с меньшим числом избирателей приравнивались к округам с преимущественно
неабхазским населением гораздо большей численности: и те, и другие имели право избрать в
Верховный Совет одного депутата, что создавало ситуацию фактического неравенства. При этом,
принцип формирования Верховного Совета по этническим квотам с гарантированными абхазскому
этносу прерогативами на самом деле использовался в политических целях сколачивания блока
единомышленников, стоящих на сепаратистских позициях.

Жестоко подавлялись Верховным Советом Абхазии, чаще всего по личным указаниям и распоряжениям
В.Г. Ардзинбы, все виды демократической оппозиции установившемуся здесь авторитарному режиму,
прежде всего деятельность грузинских общественных организаций.

Особенно обострилась обстановка на рубеже 1991-1992 годов. При всей сложности расклада
политических сил, при всей много-красочности и изменчивости общей палитры настроений среди
грузинского населения Абхазии (были здесь и сторонники доживающего в декабре 1991 г. свои
последние дни режима 3. Гамсахурдиа, объединившиеся впоследствии с мегрельскими группами
поддержки экс-президента), к концу 1991 г. ясно выявился главный вектор грузинских гражданских
движений в Абхазии - в поддержку демократических ценностей, против установившейся в Тбилиси
диктатуры неофашистского типа с которой, между тем, отлично ладил и находил общий язык
Верховный Совет Абхазской АССР под руководством В.Г. Ардзинбы.

17 декабря 1991 г. пять политических партий и общественных организаций Абхазии, объединявших в

основном грузинское население Сухуми (Цхуми) - Цхум-абхазское отделение общества [льн
Чавчавадзе, Цхум-абхазское бюро национально-демократи-еской партии Грузии (IV группа), Цхум-
абхазское воеводство монархической (консервативной) партии, абхазская региональная организация
общества Руставели и Абхазское воеводство "Мхедорио-ни" - "корпус поддержки Грузии" - создали
общий Координационный Центр и приняли Декларацию, резко осуждающую режим Звиада
Гамсахурдиа. В ней говорилось, что президент, "узурпировав власть, утвердил "неототалитарное
антидемократическое правление", что в Грузии "преследуются инакомыслящие, существуют
политзаключенные и узники совести, монополизированы средства массовой информации, против
оппозиции ведется разнузданная клеветническая кампания и террор, нарушение прав человека
возведено в ранг государственной политики" (140), - т.е. все то, что вскоре привело к "тбилисской
революции". Недвусмысленно выражалось в Декларации и отношение грузинской демократической
оппозиции к руководству Верховного Совета Абхазской АССР, сформированному в результате сговора
тбилисских и местных управленческих кругов, выродившемуся в "местный институт
модернизированного, неототалитарного Советского правительства". Ставя своей целью "утверждение в
стране демократических принципов, защиту прав человека", координационный Центр призывал к
"мирному политическому противостоянию Верховному Совету" и "гражданскому неповиновению
правительству Абхазии" (141).

Реакция на эту Декларацию Кординационного Центра грузинских объединений со стороны Верховного

Совета Абхазии продемонстрировала жесткую нетерпимость нового руководства к оппозиции.
Разгневанный демократической позицией Координационного Центра и испуганный угрозой
гражданского неповиновения Ардзинба решил выставить против заявившей о себе оппозиции
карательную систему и потребовал от прокуратуры Сухуми возбуждения уголовного дела по факту
публикации Декларации (142).

Еще более крутой оборот приняло дело об "Информационном бюллетене", который попытался издавать
в Сухуми Прогрессивно-демократический союз грузинских партий Абхазии весной 1992 года. В его 1-м
номере был опубликован призыв к народам Абхазии "объявить вотум недоверия узурпаторам власти" в
парламенте Абхазии.

Заместитель Председателя Верховного Совета Абхазии А.Г. То-полян по указанию В.Г. Ардзинбы
направил в апреле Прокурору Абхазии Анри Джергения требование "наказать по закону" издателей
"Информационного бюллетеня" за попытку "дискредитации Верховного Совета, особенно его состава и
руководства абхазской национальности". Комментируя это требование, юрист М. Пация позднее писал:
"Наша родная Власть никак не могла смириться с критикой, она так и не поняла (не захотела понять)
<...>, что любая их попытка монополизировать власть, стать "единственным верным и непогрешимым"
Вершителем судеб тысяч людей будет вызывать противодействие народа. Любая попытка неселения
мирным путем добиться от Власти соблюдения законов вызывала у них ярость, и каждый раз она
огрызалась, требовала от правоохранительных органов возбуждения уголовных дел против неугодных
им лиц и общественных движений и организаций" (143).

Четкие характеристики политического курса абхазского руководства были даны, к сожалению, только
задним числом, руководителями Грузии, возглавившим страну после краха обанкротившегося режима
3. Гамсахурдиа.

Анализируя положение дел в Абхазии в 1991-1992 годах, Э.А. Шеварднадзе отмечал:

"По моноэтническому признаку формировались подразделения внутренних войск Абхазии. Апартеидно-

дискриминационный принцип был положен и в основу кадровых назначений. Так, методично и
планомерно, в обход норм права и морали, одной группой руководства Абхазии осуществлялись шаги,
конечной^ целью которых были нарушение территориальной целостности Грузии и вывод Абхазии из
состава Грузии <...>

<...> В течение последних двух с половиной лет в Абхазии велся сбор денежных средств как для
финансирования пропагандистской кампании, так и для закупки оружия. По специальной программе в
автономной республике и некоторых пунктах на Северном Кавказе шла подготовка боевиков <...>

По замыслам абхазского сепаратизма, интересам его вожаков соответствовала ориентация на самые

реакционные силы уходящей империи, олицетворяемые главарями ГКЧП, и не только ими" (144).

Выступая на заседании Совета Безопасности Организации Объединенных Наций 29 января 1993 года в
Нью-Йорке, вице-премьер грузинского правительства Александр Кавсадзе говорил о положении в
Абхазии:

"Во главе местной администрации находился бывший депутат Верховного Совета СССР Владислав
Ардзинба <...> г-н Ардзинба и его единомышленники, не признавая верховенства законов Республики
Грузия и действуя с позиции силы, проводили политику, противоречащую этим законам <...> политику
апартеида. На руководящие посты в нарушение правил назначались преимущественно абхазы <...> По
инициативе г-на Ардзинбы была создана абхазская национальная гвардия, которая, к тому же, была
укомплектована по этническому принципу. Впоследствии она стала ядром мятежных отрядов. Были
приняты законы, ограничивающие свободу передвижения лиц неабхазской национальности. Также в
нарушение существующих законов паспорта граждан Грузии выдавались иностранным подданным..."
(145).

В нашем распоряжении находятся некоторые документы, под-верждающие объективность данных

характеристик и позволяющие ясно представить важнейшие направления той политики, ко-орую вел в
Абхазии Владислав Ардзинба на всем протяжении 991 и первой половины 1992 года, систематически и
целенаправ-;енно готовя будущую войну.

Среди таких документов - принятое 29 декабря 1991 года По-тановление Президиума Верховного
Совета Абхазии (за подписью Владислава Ардзинбы) "О дислокации воинских частей, учреждений
пограничных и внутренних войск, сил ВМФ и внесении изменений в порядок их функционирования на
территории Абхазии".

Текст этого Постановления гласит:

"Президиум Верховного Совета Абхазии постановляет:

1. Воинские части, учреждения, пограничные, внутренние войска, силы ВМФ дислоцируются на

территории Абхазии в соответствии с волей народа и Конституцией Абхазии.

Их дальнейшее пребывание в Абхазии целиком и полностью относится к компетенции Верховного

Совета Абхазии и будет решаться политическими соглашениями и правовыми нормами.

Любые правовые акты, от кого бы они не исходили, противоречащие данному положению и

направленные на подрыв обороноспособности республики, дестабилизацию военно-политической
обстановки в регионе и не отвечающие действующей Конституции Республики, не имеют юридической
силы.

2. С учетом того, что предстоит передача под юрисдикцию республики органов местного военного
управления /военные комиссариаты, гражданская оборона, военно-технические общества/, а также
войсковых частей 5482, 3697, их имущество, техника и вооружение, а также здания, сооружения и
другое, в соответствии со статьей 11 Конституции Абхазии объявляются собственностью Абхазии.

В настоящий момент штатно-должностное расписание указанных военных структур не подлежит

изменениям со стороны Абхазии и до окончательного решения вопроса на основе межгосударственных
соглашений регулируется установленным порядкам.

3. Должностные лица военных комиссариатов, штаба гражданской обороны, военно-технических

обществ Абхазии более не вправе передавать, уничтожать установленным ранее порядком свое
имущество, технику и вооружение без соответствующего распоряжения Совета Министров Абхазии.

4. Совету Министров Абхазии определить порядок исполнения пунктов 2 и 3 настоящего

постановления.

5. Военному комиссару. Начальнику штаба гражданской обороны, Председателю военно-технического

общества /ДОСААФ/ до 15 января 1992 года предлагается представить в Верховный Совет Абхазии
предложения по организационно-штатной структуре подчиненных военных учреждений.

6. Настоящее Постановление вступает в силу с момента его принятия.

Председатель Верховного Совета Абхазии

В. АРДЗИНБА

Г.сухуми

29 декабря 1991 года" (146).

Одновременно принимается Постановление Президиума Верховного Совета Абхазии "О создании при
Председателе Верховного Совета Абхазии Временного Совета по координации деятельности и
переподчинении воинских и милицейских частей, дислоцированных на территории Абхазии", в котором
говорится:

"В связи с прекращением существования Союза ССР и ликвидацией союзных структур, в том числе и
воинских частей союз
ного МВД, руководствуясь интересами многонационального населения Абхазии, создать при
Председателе Верховного Совета Абхазии Временный совет по координации деятельности и
переподчинении воинских и милицейских частей, дислоцированных на территории Абхазии, в
следующем составе:

Председатель совета - Ардзинба В.Г. - Председатель Верховного Совета Абхазии

Первый заместитель Председателя совета - Аршба А.И. - полковник, первый заместитель министра ВД
Абхазии

Заместитель Председателя Гогжиян Л.Р. - подполковник

Члены совета: Чкадуа Т.Н. - полковник, военный комиссар Абхазии

Дбар С.П. - полковник, военный комиссар г. Сухуми

Мирвелов Б.Г. - полковник, военный комиссар г. Гагра

Климов А.В. - майор милиции, командир войсковой части 5482.

Дьяконов Г.П. - командир войсковой части 3697

Агрба Г.К. - подполковник

Временному совету по координации деятельности и переподчинения воинских и милицейских частей в

своей практической деятельности руководствоваться соответствующим утвержденным Положением.

Председатель Верховного Совета Абхазии

В. АРДЗИНБА

г. Сухуми

29 декабря 1991 года" (1.47)

Содержащиеся в этих постановлениях ссылки на "волю народа" и "Конституцию Абхазии" являются

чистейшей демагогией. Никакая "Конституция Абхазии" (а единственной действующей в это время была
Конституция Абхазской АССР 1978 года) не предусматривала узурпацию Верховным Советом
автономной республики той системы управления дислоцированными на ее территории воинскими
частями бывших Вооруженных Сил СССР, которая относилась к компетенции государства-
правопреемника Советского Союза. Таким государством, наряду с пятнадцатью другими ре-тубликами,
образовывавшими до 1991 года Союз ССР, могла выкупать только Грузия, но никак не находящаяся в
составе Грузии автономия или область. Грубо попирая конституцию и международное право,
фактически единоличным росчерком пера (даже не решением Верховного Совета, а постановлением
Президиума) Ардзинба, самовольно объявляя имущество Советской Армии "собственностью Абхазии",
относя пребывание на этой территории воинеких частей бывшего СССР к исключительной компетенции
Верховного Совета Абхазии, фактически совершал акт политического самозванства. Меньше всего
интересовался он в эти предновогодние дни "волей народа", торопливо прибирая к рукам войсковые
^асти, технику, вооружение, пользуясь благоприятным моментом, йока в Тбилиси, уже с 22 декабря,
шли уличные бой, бывший президент был изолирован и практически низложен, а новые органы власти
еще не сформированы.

Однако ни временный паралич государственных структур и военных ведомств Республики Грузия в дни
"тбилисской революции", ни собственная неразборчивость в делах, касающихся чужого Имущества и
правовой компетенции, все же не позволили бы Председателю Верховного Совета автономной
республики прини-ать столь дерзкие решения, если бы эти решения не были заранее беспечены
сговором с командным составом, вероятно, имевшим оответствующие инструкции и с поразительной
легкостью вверившим себя в непредусмотренную никакими воинскими уставами компетенцию"
Верховного Совета Абхазии. С уверенностью главковерха" назначал Ардзинба полковников и
подполковников Советской Армии членами возглавленного им самим "Временного Совета", подчиняя
себе тех, кто по долгу службы никакому "Председателю Верховного Совета Абхазии" не должен был
подчиняться. се это была единая, заранее согласованная, спланированная в высших эшелонах военно-
промышленного комплекса акция. О том, насколько свободно вхож был Ардзинба в эти эшелоны,
расноречиво свидетельствует его переписка с высокопоставленными чиновниками из бывшего
Министерства обороны СССР, получившими с конца 1991 года новые назначения. Так, в письме (от 21
мая 1992 года) на имя начальника гуманитарной Академии Вооруженных Сил СНГ генерал-полковника
А.Н. Колиниченко В. Ардзинба с бесцеремонностью человека, считающего кадровые назначения в
армии сферой собственной компетенции, пишет: "Верховный Совет Республики Абхазия просит Вас
назначить выпускника факультета противовоздушной обороны майора Агумава Валерьяна Георгиевича
на должность заместителя командира Отдельного полка внутренних войск Верховного Совета
Республики Абхазия – по работе с личным составом, войсковая часть 5482, дислоцированная в городе
Сухуми. Просим Вас разрешить вышеизложенную просьбу через Главное управление кадров ОВС СНГ и
Управление кадров войск ПВО. Майор Агулава В.Г. рекомендован на должность <…> решением
Временного Совета по координации деятельности воинских частей при Председателе Верховного
Совета Республики Абхазия" (148).

Как видим, дислоцированная в Сухуми войсковая часть 5482, объявленная в декабре 1991 г.
находящейся "в компетенции" Верховного Совета Абхазии, ухе преобразована в "отдельный полк
внутренних войск Верховного Совета Республики Абхазии" - незаконное, не предусмотренное никакими
конституциями, никакими армейскими уставами, никакими соглашениями внутри или вне СНГ воинское
формирование. Не смущаясь этой незаконностью, .Ардзинба, увереннный в покровительстве высоких
сфер армейского генералитета, открыто занимается укомплектованием командирского состава этой
части и проводит через Главное управление кадров ОВС СНГ и Управление кадров войск ПВО
рекомендации столь же незаконного, созданного под его собственным единоначалием "Временного
Совета". Командира воинской части 5482 майора А. Климова он назначает членом этого "Совета", а
вскоре отдает распоряжение о продовольственном обеспечении этой части за счет автономной
республики. В ответ на обращение командира части А.Ф. Климова ("...прошу изыскать возможность по
обеспечению в/ч 5482 продовольственными товарами по прилагаемому списку") Ардзинба накладывает
адресованную Министру торговли и Председателю правления Абсоюза резолюцию: "Прошу принять все
возможные меры по срочному решению этих вопросов. В. Ардзинба. 31.01.92 г." (149).

Зимой 1991-1992 года, когда продовольственное обеспечение гражданского населения было доведено
до катастрофического состояния и уже начинался трагический отсчет голодных смертей и самоубийств,
управления торговли и кооперации автономной республики единоличным распоряжением Председателя
Верховного Совета обязываются к безвозмездному выделению - в расчете "на 366 дней" и "на 500
человек довольствующихся" - тысяч килограммов муки, круп, макаронных изделий, мяса, рыбы, масла,
комбижиров, сахара и т.д. За личную гвардию Ардзинбы, названную в революционных традициях
"Отдельным полком", должен был платить народ Абхазии.

Видимо, полагая, что взятых под юрисдикцию Верховного Совета Абхазии воинских частей
недостаточно для выполнения задач. которые на них "из расчета на 366 дней" в начале 1992 г.
возлагались, Ардзинба подписывает еще одно Постановление Президиума Верховного Совета
Республики Абхазия (N46-XIIor 31 марта 1992 г.) - "О призыве на действительную военную службу и
мерах по соблюдению закона "О всеобщей воинской обязанности" на территории Республики Абхазия".
Не желая считаться с историческими реалиями, провоцируя негативную реакцию руководства Грузии,
возмущение народа и изумление мирового сообщества, Ардзинба реанимирует Закон "О всеобщей
воинской обязанности" уже не существующего СССР на территории Абхазии - составной части Грузии,
которая не является даже членом СНГ и, естественно, не живет по старым законам СССР. Ардзинба же
требует "неукоснительного соблюдения закона "О всеобщей воинской обязанности", грозит карами
руководителям "ряда предприятий, учреждений, организаций, колхозов и учебных заведений" за то,
что они "не организуют работу по подготовке к действительной службе юношей допризывного и
призывного возраста", и объявляет весенний призыв в армию граждан Республики Абхазия!
Более дикой ситуации трудно вообразить: в какую армию при-j зывает новобранцев законный
Председатель Верховного Совета автономной республики, если к России и к другим республикам СНГ (и
объединенным Вооруженным силам СНГ) Абхазия не имеет никакого отношения, если в грузинскую
армию Ардзинба своих новобранцев посылать не собирается, даже не упоминая в данном
постановлении о такой возможности, да и не ждет Грузия из Абхазии воинов "весеннего призыва", уже
давно совершенно иначе формируются - на добровольной и контрактной основе - Вооруженные Силы
Республики Грузии и нет здесь никаких обязательных воинских повинностей и призывов; и если,
наконец, по всем писанным законам и действующим конституциям Абхазия, существующая в составе
Грузии, как и любая бывшая автономная республика в составе России, накакой собственной армии не
имеет?!

Однако выход в Сухуми находят по принципу "если нельзя, но очень хочется, то можно". Призыв,
оказывается, предназначен все для того же Отдельного полка Внутренних войск Республики Абхазия
(неплохой, скажем в скобках, получается полк, где 500 человек уже да начала 1993 года
продовольствием обеспечены; сколько же вольется в него еще защитников Абхазии, если приказано
выявить всех юношей призывного и допризывного возраста, даже злостно уклоняющихся от службы в
армии под видом устройства "на работу и учебу"? Видимо, Председатель Верховного Совета Абхазии
хорошо знал, что всем им в его полку в 1992 году дело найдется). Итак, текст документа гласил:

"Исполкомы районных и городских Советов народных депута-'ов, райгорвоенкоматы,

правоохранительные органы, несмотря на принятые Президиумом Верховного Совета Республики
Абхазия меры, занимают пассивную позицию в подготовке мобилизационных резервов, приписке
граждан к призывным пунктам, призыве эношей на действительную военную службу, нарушая тем
самым закон "О всеобщей воинской обязанности".

Руководители ряда предприятий, учреждений, организаций, колхозов и учебных заведений не

организуют работу по подготовке к действительной военной службе юношей допризывного и
призывного возраста. Допускаются случаи приема на работу и учебу граждан призывного возраста без
предоставления соответствующих документов призывников о приписке и постановке на воинский учет.

С целью упорядочения призыва на действительную военную службу и неукоснительного соблюдения

Закона "О всеобщей воинской обязанности" Президиум Верховного Совета Республики Абхазия
постановляет:

1. Призвать в апреле-июне с.г. на действительную военную службу в полк Внутренних войск

Республики Абхазия граждан, не имеющих права на отсрочку, которым к дню призыва исполняется 18
лет.

2. Образовать Республиканскую призывную комиссию для руководства районными призывными

комиссиями и контроля за их деятельностью под председательством начальника Сухумского
объединенного военно-мобилизационного управления.

3. Установить, что призыв на действительную военную службу за пределы Республики Абхазия

осуществляется в соответствии с достигнутыми договоренностями и на основании наряда на призыв,
утвержденного Председателем Временного Совета по координации деятельности воинских частей.

4. МВД, Прокуратуре Республики Абхазия во взаимодействии с исполнительными органами и военно-

мобилизационным управлением обеспечить неукоснительное соблюдение порядка призыва на
действительную военную службу. Лиц, уклоняющихся от призыва, привлекать к ответственности в
соответствии с действующим законодательством.

5. Руководителям средних, средних специальных и высших учебных заведений представить в военно-

мобилизационные управления и отделы списки учащихся и студенов призывного возраста по
установленной форме.

6. Военно-мобилизационным отделам и управлениям при исполнительных комитетах Советов народных

депутатов до 1 мая сего года подготовить данные о лицах призывного возраста.

7. Постоянным комиссиям Верховного Совета Республики Абхазия (по правам человека и

межнациональным отношениям и по правовым вопросам) к 1 мая с.г. подготовить и. представить на
рассмотрение Верховного Совета Республи ки Абхазия Закон "О всеобщей воинской обязанности" и "Об
альтернативной воинской службе".

8. Постановление вступает в силу с момента его принятия

Председатель Верховного Совета Республики Абхазия

В.АРДЗИНБА

г. Сухуми,
31 марта 1992г." (150).

Хорошо готовились в Сухуми к предстоящей войне: и списки "по установленной форме", позволяющей
производить этническую фильтрацию, заранее составляли, и призывные комиссии (в августе их
назвали пунктами мобилизации) держали под контролем, и "уклоняющихся от призыва" привлекали к
ответственности, и руководимая пламенным археологом (известным в узких кругах под именем
"Гениох") Ю.Н. Вороновым "Комиссия по правам человека" здесь была как раз при своем деле.

От военного обесепечения будущего путча не отставали все другие участки и направления

деятельности руководства Верховного Совета Абхазии, стремившегося сосредоточить в своих руках всю
полноту и законодательной, и исполнительной власти. Показателен в этом плане принятый 5 марта
1992 года - все за той же одинокой единоличной подписью Председателя Верховного Совета, без
обсуждения и даже без голосования - "Закон Республики Абхазия "О подчиненности некоторых органов
государственного управления Республики Абхазия". Все рычаги управления, все силовые, фи
нансовые, хозяйственные структуры, все участки, приносящие прибыль, включая курортную зону
("рекреационные ресурсы"), надо ю прибрать к рукам, ничего не упустив, не разделив ни с кем
ответственности, ни неограниченной власти, все надо было сжать в железный кулак. Закон гласил:
"Настоящим Законом устанвливается подчиненность некоторых органов государственного управления
Республики Абхазия. Статья 1. В связи с реорганизацией Комитета безопасности Республики Абхазия
вывести его из структуры органов Совета Мини-ров Республики Абхазия и подчинить Верховному
Совету Республики Абхазия.

Статья 2. В целях обеспечения нормальных условий для проведения разгосударствления и

приватизации в республике вывести Госкомитет по управлению государственным имуществом и
приватизации из структуры органов Совета Министров Республики Абхазия и подчинить его Верховному
Совету Республики Абхазия.

Статья 3. Учитывая тенденцию ухудшения экологической обстановки и необходимость принятия

радикальных мер по ее улучшению и сохранению рекреационных ресурсов республики, вывести
Госкомитет по охране окружающей среды из структуры органов Совета Министров Республики Абхазия
и подчинить его Верховному Совету Республики Абхазия.

Статья 4. Постоянным комиссиям Верховного Совета Республики Абхазия разработать и представить на

рассмотрение сессии Верховного Совета Республики Абхазия проекты Положений о Комитете
безопасности Республики Абхазия, Госкомитете по управлению Госкомимуществом и приватизации и
Госкомитете по охране окружающей среды.

Председатель Верховного Совета Республики Абхазии

В. АРДЗИНБА

г. Сухуми,

5 марта 1992 г." (151)

Все назначения на руководящие посты в республике, которые проводил В.Г. Ардзинба, хорошо
усвоивший сталинскую мудрость "кадры решают все", были направлены на создание единой команды
лично преданных Председателю Верховного Совета, "проверенных" людей. Их деловые и
профессиональные качества не имели такого значения, какое имели политическое единомыслие,
национальное происхождение (руководство важнейших ведомств формировалось как русско-абхазское
при последовательном вытеснении работников грузинской национальности), родственные, дружеские
связи, официальные рекомендации "Славянского дома" и Президиума НФА "Айдгылара". Последние
играли роль почти обязательных "характеристик", без которых, как в давние советские времена,
невозможно было перемещение по службе.

К 1992 году уже выработался даже определенный бюрократический штамп: заверение в активном
участии кандидата на тот или иной пост в деятельности НФА "Айдгылара" служило своего рода
гарантом его политической благонадежности. В качестве примера приведем одну такую рекомендацию-
характеристику:

"Народный Форум Абхазии "Айдгылара" Исх. N 55 "13" мая 1992 г.

В ВЕРХОВНЫЙ СОВЕТ РЕСПУБЛИКИ АБХАЗИЯ

Президиум Народного Форума Абхазии "Айдгылара" на своем заседании /Прот. N 11 от 13 мая 1992 г./,
обсудив кандидатуры на пост Министра образования и культуры Республики Абхазия, принял решение
поддержать кандидатуру Чанба Нодара Викторовича.
Чанба Н.В. является активным деятелем НФА "Айдгылара", за время становления форума проявил свои
большие организаторские способности. Инициативен, умеет объединять людей, обладает широким
кругозором и современным мышлением.

Зам. председателя НФА "Айдгылара" Р. Эбжноу

Президиум Верховного Совета Абхазской АССР

входящий N 41-210/6 "10".06.1992" (152)

Интересно проследить еще одно направление деятельности абхазского руководства, создававшее,

наряду с военным, кадровым, финансовым обеспечением готовящегося "решающего удара",
обеспечение его определенными людскими ресурсами, а также дипломатической поддержкой из-за
рубежа.

Выше мы цитировали выступление вице-премьера Грузии А. Кавсадзе, который говорил о том, что в
Абхазии "в нарушение существующих законов паспорта граждан Грузии выдавались иностранным
подданным".

В нашем распоряжении находятся ксерокопии указаний, направлявшихся из Президиума Верховного

Совета Абхазии в городские и районные исполкомы, прежде всего в исполком города Сухуми и
Министерство внутренних дел Абхазии, о прописке пожелавших прибыть в Абхазию на постоянное
жительство граждан и целые многостраничные списки таких граждан со сведениями о прежних и новых
адресах (153). В основном, это граждане широкой "черкесской" диаспоры, прибывающие в Абхазию из
Турции, Сирии, Ирака и других арабских стран, из автономий Северного Кавказа, а также русские,
главным образом военнослужащие и их семьи. Сама по себе миграция населения представляется нам
естественным процессом, и даже то обстоятельство, что при прописке переселенцев нарушались
некоторые законы Грузии (им предоставлялось двойное гражданство) и не соблюдались необходимые
формальности, можно было бы посчитать простительной оплошностью молодой администрации. Но, к
сожалению, дело шло отнюдь не о естественной, а о жестко контролируемой миграции, проводимой в
определенных политических целях. Так, по данным депутата Верховного Совета Абхазии Нугзара
Мгалоблишвили, проводившего собственное депутатское расследование того, что происходит, 70%
граждан России, получивших в 1991-1992 годах прописку в Абхазии, являются членами либерально-
демократической партии В.В. Жириновского (154).

Небезынтересно также проследить, какой характер носят контакты и связи руководства Абхазии и
абхазского Народного Форума "Айдгылара" с соотечественниками за рубежом.

В принципе, совершенно очевидно, что поиск таких контактов, укрепление и расширение связей, в том
числе на уровне "народной дипломатии", постепенное возвращение на свою историческую родину
людей, чьи предки вынуждены были ее покинуть в условиях царского гнета или политических
преследований коммунистического режима, стремление к взаимопониманию с национальной диаспорой
в эмиграции и помощь народному движению из-за рубежа -нормальные, исторически
детерминированные явления, и любое национальное демократическое движение эпохи перестройки
немыслимо без определенной культурной и политической ориентации на собственное "зарубежье",
особенно в тех случаях, когда в таком зарубежье оказалась едва ли не большая часть этноса (литовцы
в Америке, крымские татары в Турции и на Балканах, украинцы в Канаде и т.п.). Абхазы не являются в
этом отношении исключением, и было бы по крайней мере нелепо упрекать абхазское руководство в
том, что оно ищет контактов с соотечественниками за рубежом, стремится привлечь их в Абхазию,
рассчитывает на них в своих планах. (Особенно естественным представляется это в историческом
контексте: если вспомнить, что абхазское махаджирство в прошлом веке носило героико-
драматический характер, что массовый уход в изгнание, на чужбину, был вызван репрессиями царского
правительства против повстанцев 1866, 1877 годов, наложением на народ в 1880 г. чудовищного
бремени "виновности" (155).

Весь вопрос в том, на каких именно "соотечественников", на ка-кие круги и политические силы за
рубежом ориентируются Ардзинба и его окружение (156).

Анализ ряда документов позволяет сделать вывод, что поиски абхазской диаспоры за рубежом ведут
руководство Абхазии по весьма скользкому пути (впрочем, здесь еще остается вопрос, кто кого ищет и
находит, кто и по каким каналам налаживает эти связи). Значительный слой абхазского (по
этническому происхождению) населения Турции и других стран Ближнего Востока, в частности
предпринимательские круги, мусульманское духовенство, люди сравнительно благополучного
социального статуса, гражданской лояльности по отношению к собственным государствам, высокого
уровня образованности и т.п. не попадают, как правило, в поле зрения активистов современной
Абхазии и в сферу их патриотических чувств солидарности с "соотечественниками". Зато "братьями-
соотечественниками" оказываются террористические элементы, воспитанные и вскормленные
определенными прокоммунистическими режимами арабского мира, а часто напрямую связанные со
старой советской разведкой. Наиболее налажены связи Сухуми с такого рода элементами абхазской
диаспоры в столице Сирии Дамаске.

В газете "Айдгылара", начиная с 1989 года, из номера в номер публиковались разного рода письма,
телеграммы, резолюции со браний "соотечественников", чаще всего из Дамаска. Содержание и даже
сама литературная стилистика этих документов могла бы озадачить любого несведущего в зарубежных
связях КПСС читателя. Казалось, эти послания составлены и отредактированы в каком-нибудь обкоме
или райкоме КПСС, которого еще даже близко не коснулся дух перестройки. В 1989 году, когда все
передовое об щественное мнение уже критически воспринимало многие штампы коммунистической
пропаганды, на страницих "Айдгылара" в по слании соотечественников из Турции, адресованном в
Верховные Советы СССР и Грузинской ССР (и адреса-то "инстанций" знали отлично, будто в абхазских
органах Советской власти всю жизнь сотрудничали!), можно было прочитать такое:

"Мы, представители абхазской национальности, ваши соотечест венники, проживающие в Турции,

глубоко обеспокоены кровавыми событиями, происходящими в Абхазской АССР вследствие
антиконституционных действий экстремистски настроенных неформальных объединений Грузии,
направленных на упразднение Абхазской государственности и национального самоопределения.

Мы сильно озабочены судьбой наших братьев в Советской Абхазии и выражаем протест против
провокационных действий экстремистских элементов грузинской национальности в столице автономной
республики и других районах Абхазии.

Мы полностью солидарны с требованиями абхазского народа и полностью убеждены в том, что

политика перестройки не обойдет наш народ стороной и Верховный Совет СССР и ГССР будут срочно
предпринимать необходимые меры для стабилизации положения в Абхазии и удовлетворят законные
права абхазского народа, борющегося за сохранение своей культуры и самобытности на исторической
родине Абхазии.

Да здравствует ленинская национальная политика! Да здравствует революционная политика

перестройки! Да здравствует дружба народов СССР!

Да здравствует и процветает абхазский народ в единой семье народов СССР!

04.08.1989."

Возможно, это даже не было мистификацией, задуманной и реализованной в Верховном Совете Абхазии
или в редакции газеты "Айдгылара". В реальность зарубежных адресатов заставляют поверить, в
частности, "телеграммы из Дамаска", опубликованные в "Айдгыларе" (N 2) в апреле 1990 года:

"МОСКВА, КРЕМЛЬ

Господину Михаилу Сергеевичу Горбачеву.

От имени собравшихся в Советском культурном центре в Дамаске в связи с традиционно отмечаемым

нами Днем установления Советской власти в Абхазии, мы, представители горских народов Кавказа в
Сирии, шлем Вам наилучшие пожелания ... Понимая сложность задач, лежащих на ваших плечах, мы
уверены что вопросу Абхазии Вы уделяете и будете уделять пристальное внимание, и тем самым не
позволите горстке ослепленных национализмом экстремистов из Грузии разрушить те исторические
отношения, сложившиеся между народом Грузии и народами Северного и Северо-Западного Кавказа.

В то же время мы надеемся, что в этот исторический момент Советский Союз обратит свое внимание на
положение всех черкесских народов Кавказа, громадная часть которых была выселена за рубеж в
результате колониальной политики царизма и султанской империи, и удовлетворит пожелания многих
из нас вернуться на Родину в соответствии с Международными конвенциями и Декларацией прав
человека.

Желаем доброго здоровья Вам, господин Горбачев, процветания советскому народу, а также успехов в
осуществлении программы революционной перестройки".

Следующая телеграмма:

"ТБИЛИСИ, ЦК КП ГРУЗИИ

Мы, представители горских народов Кавказа в Сирии, собравшиеся в Советском культурном центре в
Дамаске по случаю 69-й годовщины установления Советской власти в Абхазии, шлем вам горячие
поздравления и выражаем глубокие чувства симпатии к вашему народу <...>

Однако сегодня мы не скрываем, что очень обеспокоены драматическим развитием событий насилия в
Абхазии и Южной Осетии. Трудно поверить, что такое может случиться между братскими
цивилизованными народами. Однако знакомство с шовинистическими взглядами некоторых
националистически настроенных представителей грузинского народа заставляет нас заявить о своей
солидарности с нашими единокровцами на Кавказе ..."

Наконец, еще более красноречивое послание:

"АБХАЗСКАЯ АССР, СУХУМ

Правительству Абхазии

Руководству Компартии Абхазии

Народу Абхазии, нашим братьям, которые, оставаясь на Родине, кровью защищали ее.

Ассамблее горских народов Кавказа.

Мы, ваши братья за рубежом, та часть, которая была оторвана от вас 125 лет назад руками
поработителей народов прошлого века - века колониализма и эксплуатации - мы хотим сказать вам, что
мы еще не только живы, но и не забываем своих корней. Именно поэтому мы здесь, в Сирии, вот уже
восьмой год отмечаем в Советском культурном центре в Дамаске наш общий национальный праздник -
День создания Советской Абхазии. По случаю этого дорогого для нас события мы шлем вам сердечные
свои чувства и пожелания процветания нашей республики. Мы также выражаем вам полную
поддержку. Будьте уверены, что наша кровь истекает за каждую рану в вашей жизни. В то же время мы
уверены, что несмотря на все трудности, вас ждет светлое будущее.

г.Дамаск" (157).

К этим текстам вряд ли нужны развернутые комментарии. Под крышей Советского культурного центра в
Дамаске, активизировавшего свою деятельность с начала 1980-х годов, собирались, как отмечают
авторы посланий 1990 года уже "восьмой год", те "соотечественники" (называя себя "черкесами", они
были выходцами из разных народов не только адыго-абхазской семьи; были среди них и курды, и
арабы, и турки), которые освоили азы марксистской идеологии, "революционные" догмы ленинизма,
экстремистские установки Ясира Арафата и тому подобных деятелей. Политически -в слепой и
фанатичной вере - они были ориентированы на старый Советский Союз и не напрасно уверяли:
"...наша кровь истекает за каждую рану в вашей жизи". Их кровь, действительно, проливалась в
разного рода терактах и политических авантюрах, нередко инспирированных советской разведкой, и их
готовность осудить "грузинских экстремистов" и защитить "Советскую власть в Абха зии" ясно
раскрывает политическую подоплеку "братской солидарности".

Именно такому, тщательно отфильтрованному потоку "соотечетвенников из-за рубежа" гостеприимно

открыл границы Абхазии озглавленный В.Г. Ардзинбой Верховный Совет автономной республики, не
желавший считаться ни с законами, ни с Конституцией, ни с правами и чаяниями своих сограждан, чье
социальное положение, включая и "квартирный", и дачный вопросы, было весьма далеко от
благополучия.

Что касается экономической и социальной политики, проводимой новым руководством Абхазии в 1991-
1992 годах, то она держалась на трех китах. Первый - нерушимый "статус-кво" по от ношению ко всем
"завоеваниям развитого социализма". Все оставалось на своих местах, как во времена застоя: колхозы
и совхозы ^никакой частной собственности на землю!), государственное планирование и
распределение мизерных дотаций, заповедники коммунизма остроенного в "отдельно взятых"
санаториях бывшего Ц-го Управления Минздрава СССР, вооруженная охрана пустующих "госдач",
ждущих своих прежних хозяев... Второй "кит" - режим "максимального благоприятстввования"
мафиозно-коммерческим структурам, непосредственно сращиваемым с государственной системой и
врастаемым в общественные организации, ориентированные на политический курс В.Г. Ардзинбы.
Дела, которыми ворочали близкие к новому руководству заправилы далеко не легального бизнеса,
вполне могли обеспечить этому руководству не только безбедную жизнь, но и широкий оперативный
простор для закупки оружия, включая новейшую военную технику. Под прикрытием местных Советов,
как грибы, росли довольно странные конторы, занимавшиеся арендой и продажей недвижимости
оставшихся бесхозными пляжей, дач, даже участков земли (без всяких законодательных актов
собственности на землю). Так, на пример, в Новом Афоне весной 1992 года "продавалось" трехэтаж ное
здание бывшей райисполкомовской гостиницы. Той же весной правление общества "Славянский дом" в
гораздо большей степени, чем проблемами возрождения русской культуры и "общинности", было
озабочено необходимостью срочной продажи за рубеж (в Стамбул) "кобальта - 50 кг в упаковке по цене
30 тысяч долларов США, ртути красной россыпью..." (158) и других объектов как-то не слишком
бдительно охраняемой социалистической собственности.

Наконец, третий "кит" этой политики - полная экономическая дестабилизация ситуации в Абхазии по
принципу "чем хуже, тем лучше". Разумеется, у такой дестабилизации были и свои более глубокие
причины - в общем кризисе прежней социалистической экономики, в общей ломке распадающейся
империи, в разрушении прежних связей и т.д. Но все объективные обстоятельства (спад производства,
падение доходов от туризма и эксплуатации курортной зоны, перебои в поставках, дефицит денежной
наличности, рост цен и т.п.) были здесь заострены посредством особых субъективных усилий тех, кто
готовил абхазскую "Вандею". Большие и малые провокации, следовавшие друг за другом с осени 1991
и особенно с начала 1992 года, проявления саботажа, преступного беспредела должны были создать
тот фон общенародного отчаяния, на котором легче было развязать гражданскую войну. Если бы
руководство Верховного Совета Абхазии хотя бы сотую часть тех усилий, с какими оно вступило в
борьбу за конституционную "независимость" от Грузии, потратило на элементарное улучшение условий
жизни людей: на своевременную выпечку и доставку хлеба, на ремонт пришедших в запустение
гостиниц, пляжей, здравниц; на наведение порядка на транспорте (вооруженные банды
беспрепятственно грабили проходившие по Абхазии поезда дальнего следования; что же касается
электричек, автобусов, троллейбусов в Сухуми, они не ходили вовсе или не ходили по расписанию) и
т.д., может быть, развитие событий в республике пошло бы по иному пути. Но именно в руководстве
Абхазии оказались люди, которым надо было не успокоить, не накормить, не обогреть (в
неотапливаемых всю зиму квартирах) народ Абхазии, а доведя до полного отчаяния, втянуть его в
братоубийственную войну. Около 300 человек, которые скончались в Абхазии зимой 1991-1992 гг. от
голода, а также несколько случаев самоубийств на почве нищеты и голода, тщательно
зафиксированные статистикой Верховного Совета Абхазии (159), были той последней каплей,
переполняющей чашу народного терпения, которая позволила политикам Сухуми и тайным силам,
готовившим войну против Грузии, опрокинуть эту чашу, направив бурлящий поток массового
возмущения в нужную сторону - против Тбилиси.

До августа 1991 года у сепаратистского руководства Абхазии еще оставалась надежда не помощь
старого "Центра" в превращении "советской, социалистической автономии" в "равную среди равных",
надежную и верную родной коммунистической партии республику-государство, которая "назло
надменному соседу" Тбилиси самостоятельно подпишет союз ный договор и вырвется из Грузии без
войны (или без войны собственными силами, а при подавлении Грузии "Центром"), буквально за месяц
до августовского путча центральные средства массовой информации распространили любопытный
документ, к которому "заедино" с коммунистами-патриотами других горячих регионов и руководство
Советской Абхазии приложило „свою бестрепетную руку:

"Обращение к Верховному Совету СССР

: Мы - представители регионов, население которых в ходе всесо-i юзного референдума (и местных

опросов) недвусмысленно выразило свою волю остаться в составе обновленного Союза ССР, обсудив
сложившуюся ситуацию, отмечаем:

Эти результаты получены несмотря на противодействие республиканских властей, которые всячески

стремились сорвать работу над новым Союзным договором, запрещали проведение референдума,
объявили себя вне Союза, вопреки процедуре, предусмотренной Законом "О порядке выхода республик
из СССР". Для подавления народного волеизъявления республиканские власти прибегали к самым
разным методам морального и физического террора.

Новый проект Союзного договора декларирует право присоединения к Союзу вновь создаваемых
государственных образований. Это же право подтверждается и положением Закона "О порядке выхода
республик из СССР", а также постановлением Верховного Совета СССР, принятым по результатам
Всесоюзного референдума 17 марта 1991 года.

Правильное применение данных положений позволяет эффективно и на законных основаниях решать

наиболее острые вопросы межнациональных и межреспубликанских противоречий и преодолеть
трудности на пути создания обновленного Союза.

Однако эти декларации оказались не подкрепленными соответствующим механизмом их реализации,

что влечет за собой угрозу гражданскому миру и межнациональному согласию не только в наших
регионах, но и во многих других. Учитывая указанные обстоятельства, мы настаиваем на:

1. Признании воли народа, высказанной на референдуме, достаточным основанием для допуска

делегаций наших образований к [подписанию Союзного договора.

2. Создании комиссии при Верховном Совете ССР, которая имея бы полномочия рассматривать и решать
вопросы, предусмотреные вышеуказанными законодательными актами. От имени:

Приднестровской Молдавской ССР МАРАКУЦА Г.С.

Гагаузской республики КЕНДИГЕЛЯН М.В.

Абхазской автономной республики ШАМБА Т.М.

Юго-Осетинской автономной республики ЧЕХОЕВ А.Г.

Межрегионального совета Эстонской ССР КОГАН Е.В.

Шальчининкайского района Литовской ССР БИЛАНС К.Я." (160)

После краха ГКЧП ждать поддержки "сверху" - из Москвы уже не приходилось, а в декабре и
Советского Союза, в котором так жаждали оставить Абхазию ее партийные руководители, не стало.

До конца 1991 года руководство Абхазии еще могло, впрочем, рассчитывать на тайный сговор с
режимом Звиада Гамсахурдиа или - без всякого сговора - на безнаказанность и вседозволенность
собственных действий, которым некому будет оказать принципиальное сопротивление. Даже после
тбилисской революции и бегства экс-президента Грузии 6 января 1992 года из Тбилиси еще несколько
недель, даже несколько месяцев у узурпаторов власти в Сухуми могла теплиться надежда, что
общественные и политические потрясения в Грузии сами собой разрушат ее государственность, что
"сражающаяся Мегрелия" (как говорил Ю.Н. Воронов, "эта наша последняя надежда", "последний
тонкий заслон") сделает за Абхазию кровавое дело подавления демократии или примет удар на себя,
обеспечив де-факто недосягаемость Абхазии для грузинских законов и неограниченную свободу
действий абзахского руководства по построению "независимого" национал-коммунистического
государства.

После того как в марте 1992 года Эдуард Шеварднадзе вернулся в Грузию и возглавил Госсовет
республики, после того как был заявлен политический курс Тбилиси на независимость и цельность
демократической Грузии, на общенациональный мир, на свободные выборы нового законного
руководства, надежд у В.Г. Ардзинбы и его соратников не осталось ни на что.

Пора было переходить к решительным действиям, иначе, как откровенно признавался депутат
Верховного Совета Абхазии, заместитель председателя Президиума Абхазского Народного Форума
"Айдгылара" Зураб Ачба в мае 1992 года, "нас ожидает тяжелое время" (161).

Это время наступило летом 1992 года.

6. АБХАЗСКОЕ ЛЕТО 1992-го:

ПОСЛЕДНИЕ ПРЕДУПРЕЖДЕНИЯ. ВЗРЫВ. ЭСКАЛАЦИЯ КОНФЛИКТА
Итак, оказавшаяся в руках политических авантюристов, разношерстного блока реваншистов
прокоммунистической, проимперской и национал-социалистической ориентации Абхазия с начала 1992
года ухе неминуемо вползала в бездну общенациональной катастрофы. Не народ Абхазии тянул
автономную республику к этой бездне: народ не спрашивали, за него решали его судьбу
узурпировавшие власть самозванцы. Не абхазское этническое меньшинство населения автономной
республики стремилось к этой катастрофе: оно страдало больше всех, с каждым днем приближения
военной провокации теряя великий исторический шанс своего национального возрождения в
обновленной демократической Грузии. Не многонациональная абхазская интеллигенция несет вину за
все, что произошло здесь летом 1992 года: до последней возможности, игнорируя командные окрики и
угрозы судебной расправы, она сопротивлялась наступлению новой диктатуры, формируя
оппозиционные партии, блоки, депутатские фракции ("Демократическая Абхазия"), протестуя против
попрания законности и Конституции. И как это ни покажется странным и, может быть, даже
кощунственным, мы рискнем сказать, что и не та маленькая горстка людей, одержимых честолюбивыми
замыслами и рвавшихся к неограниченной власти, на которую справедливо ложится сегодня народное
проклятие, была главным виновником приближающейся трагедии.

Здесь действовали те мощные и поистине страшные силы, о которых Э.А. Шеварднадзе впоследствии
сказал: "...В Абхазии с Грузией ведет войну красно-коричневая армия имперского реванша, теперь уже
угрожающая и России смещением законной власти, реставрацией тоталитарной системы" (162).

Именно эта армия начинала в Абхазии летом 1992 года свои маневры.

Пока в Грузии пылал южно-осетинский конфликт, унося ежедневно человеческие жизни, разрушая мир,
подрывая экономическую и политическую стабильность молодой независимой республики, нанося
непоправимый ущерб ее международному авторитету (163), с обострением "абхазского вопроса" можно
было и не спешить, лишь время от времени устраивая репетиции силовых выступлений и исподволь
готовя общественное мнение к будущей войне.

Спешить пришлось с весны 1992 года - после возвращения в Грузию Шеварднадзе. Если Гамсахурдиа
всей своей нелепой близорукой политикой сам вел дело к затяжному кризису, закрывая перед Грузией
возможности подлинного освобождения, преодоления имперско-колониального прошлого и вхождения
в мировой цивилизационный процесс, то приход к власти Шеварднадзе открывал совершенно иные
перспективы. Коммунистическая реакция ощутила реальную угрозу потерять Грузию окончательно, не
только де-юре, как независимую республику, отказавшуюся даже от членства в СНГ, но и де-факто, как
страну, которая, наконец, встанет на путь свободного демократического развития.

Незадолго до возвращения в Грузию, во время своего визита в США в феврале 1992 года, Шеварднадзе
подписал с компанией "Brock group ltd" протокол о стратегической концепции экономического
возрождения Грузии, включающей реконструкцию морских портов в Поти и Батуми, увеличение
мощности международного Аэропорта в Батуми, расширение сети нефтяных хранилищ и т.д.
Международный авторитет Шеварднадзе, как политика "нового мышления", одного из инициаторов и
активных вершителей перестройки, соратника Горбачева, защитника Белого дома в драматических
августовских испытаниях 1991 года, с одной стороны, гарантировал Грузии успехи и признание на
мировой арене, с другой стороны, вызывал крайнее ожесточение реакционных сил.

Эти силы были готовы медлить с разыгрыванием "абхазской карты" (своего сильнейшего козыря), пока
Президентом Грузии был Гамсахурдиа, не способный вывести страну из посткоммунистического тупика.
Но именно тогда, когда во главе Госсовета встал Шеварднадзе, они обрушили на Грузию всю свою
ярость. Если Гамсахурдиа инициировал Закон о ликвидации Юго-Осетинской автономной области, если
он благословлял войну в Южной Осетии "до последнего осетина", - и это устраивало прокоммуни-
стические реакционные силы, гревшие руки в пожаре этой локальной войны, - то с именем,
конкретными шагами и инициативами Шеварднадзе был связан совершенно иной курс - уважительного
отношения к автономиям в составе Грузии, мирного политического урегулирования конфликтов, союза
с новой, демократической Россией, и именно формирование такого политического курса, означавшего
реальное усиление Грузии, реальный выход из затяжного кризиса, было нетерпимо для тех, кто хотел
поставить республику на колени.

Усилиями нового руководства Грузии наметилось урегулирование осетинской проблемы -

братоубийственная война фактически прекратилась. Сформировалась прочная тенденция к союзу с
Россией, были установлены дипломатические отношения Грузии с Российской Федерацией и Украиной,
при этом еще в марте 1992 года Шеварднадзе обратился к Ельцину с просьбой о невыводе войск СНГ с
территории Грузии, и здесь остались практически все арсеналы и значительный воинский контингент
Закавказского во-енного округа.

24 июня 1992 года в Дагомысе прошла двухсторонняя российско-грузинская встреча на высшем уровне
с участием представителей Северной и Южной Осетии. Было принято решение о прекращении огня и
вводе миротворческих сил для разъединения враждующих сторон, а также достигнута договоренность
об отмене российских экономических санкций против Грузии. Позиция юго-осетинского руководства,
требовавшего установления договорных отношений между Южной Осетией и Грузией, не была принята
во внимание: напротив, была подтверждена территориальная целостность Грузинского государства.

С окончанием антигрузинской провокации и войны в Южной Осетии настал час выступления абхазских
сепаратистов, принявших эстафету из рук прокоммунистического руководства Южной Осетии.

Первая репетиция реакционного мятежа состоялась как раз в день дагомысской встречи - 24 июня 1992
года. Абхазские мятежники действовали в этот день рука об руку со сторонниками экс-президента
Грузии - "звиадистами", попытавшимися совершить государственный переворот в Тбилиси, где они
предприняли штурм здания Телерадиодепартамента. Одновременно в Сухуми В.Г. Ардзинба приказал
подчиненному ему батальону абхазской гвардии атаковать здание МВД автономной республики. Целью
атаки было смещение с поста министра внутренних дел Абхазии Гиви Ломинадзе.

Человек демократических убеждений, к тому же грузин по национальности, генерал-майор Ломинадзе

никак не устраивал новое руководство Верховного Совета Абхазии своей верностью закону и долгу,
упрямым нежеланием политизировать органы внутренних дел и превращать отделения милиции в
опорные пункты национал-сепаратизма. По требованию В.Г. Ардзинбы Верховный Совет Абхазии еще
раньше (8 мая) принял решение об отстранении Ломинадзе и назначении исполняющим обязанности
министра внутренних дел верного сторонника "нового курса" и активиста НФА '"Айдгылара" Александра
Анкваба (абхаза по национальности). Юднако по действующим законам смещения и назначения такого
ррода должны были санкционироваться Министерством внутренних дйел Грузии. Соответствующей
санкции не только не последовало, [но, напротив, 22 июня в Верховный Совет Абхазии поступило
письмо министра внутренних дел Грузии Романа Гвенцадзе с предпожением восстановить статус-кво и в
дальнейшем следовать заонности. 24 июня в Сухуми решили действовать силой. j; На Ломинадзе было
совершено бандитское нападение, нанесенный удар едва не стоил ему жизни. Он был
госпитализирован и от-правлен на лечение в Тбилиси. Никто из нападавших к ответст-•енности
привлечен не был. Вспоминая позднее события 24 июня, Гиви Ломинадзе рассказывал: "В то утро я в
присутствии замминистра ВД Абхазии Мераба Гамзардия разговаривал по городскому телефону. Он из
окна увидел, что здание МВД окружают военные и БТР <„.> Через несколько секунд группа военных
(примерно 6-8 человек) ворвались в кабинет. Вошедшему позже командиру так называемого полка ВВ
(внутренних войск) Абхазии Виктору Какалия я сказал: "Что вы наделали, это же вам дорого
обойдется!" Он ответил, что выполняет приказ, что все это "согласовано". Потом он позвонил по
правительственному телефону <...> Я, естественно, не выполнил команду тех военных, которые
ворвались в кабинет: а команда была - подчиниться и сдать оружие <...> Мне был нанесен один
тяжелый удар - и то исподтишка <...> в область горла. <.„> Я думаю, что те, кто решился на это, в то
утро 24 июня поверили сообщениям радио <...> и решили, что в Тбилиси после захвата телецентра
наступило безвластие <...> Мне понятно, что абхазское руководство хотело бы "заполучить" МВД,
хотело бы взять под свой контроль МВД, объединить под его крышей все воинские формирования..."
(164).
Абсолютно не поддержанный народом государственный переворот в Тбилиси 24 июня не состоялся,
жалкий путч позорно провалился, но первое предупреждение возможной войны прозвучало, и не
расслышать его было нельзя. Впоследствии в "Памятной записке "О событиях в Абхазской автономной
республике", распространенной пресс-службой Госсовета Грузии 17 августа 1992 г., событиям 24 июня
придавалось отнюдь не второстепенное значение. В ней, в частности, говорилось: "Все это явилось
закономерным итогом политики, осуществляемой некоторыми руководителями Абхазии, в первую
очередь, Председателем Верховного Совета автономной республики Владиславом Ардзинба.
Воспользовавшись сложной ситуацией, в которой оказались власти Грузии, вынужденные
одновременно решать множество проблем, связанных с урегулированием конфликта в Цхинвальском
регионе и отпором деструктивным силам, он вел дело к отторжению Абхазии от единого грузинского
государства. <...> В. Ардзинба пользовался и пользуется поддержкой тех реакционных сил России,
которые стремятся остановить курс демократических преобразований и повернуть дело вспять. В то же
время все действия и поступки спикера абхазского парламента объективно смыкаются с антинародной
деятельностью сторонников экс-президента.

<...> Вознамерившись незаконно сместить с поста неугодного министра внутренних дел Абхазии, он
приказал подчиненному ему батальону абхазской гвардии атаковать здание МВД. По странному
совпадению штурм был назначен на 24 июня - день, когда сторонники экс-президента предприняли
попытку государственного переворота <...> этот шаг был сделан, очевидно, с расчетом на то, что
противники новой грузинской власти достигнут намеченной цели.

Здание МВД было взято штурмом <...> итог - резко обострившаяся политическая ситуация в Абхазии и
вокруг нее, усложнившая до предела межнациональные отношения" (165).

Несмотря на сравнительно короткий срок (с июня до августа 1992 года), власти Абхазии сумели
извлечь максимальную выгоду из положения, сложившегося в МВД республики после устранения Г.
Ломинадзе и передачи полномочий министра Александру Анква-бе. Министерство внутренних дел
превратилось в опорный пункт массированной подготовки к войне. Милиция, составлявшая накануне
войны единственную легитимную вооруженную силу в автономной республике (ибо всевозможные
гвардейские отряды - "отдельные полки", "внутренние войска" и т.п. были, по существу, незаконны), в
течение всего лета усиленно превращалась в моноэтническую по своему составу, готовую
беспрекословно выполнять приказы, исходящие из Президиума Верховного Совета Абхазии,
враждебную по отношению к грузинскому населению силу, занятую не охраной общественного
порядка, а его дестабилизацией.

В нужный момент она должна была обеспечить в Абхазии повсеместное начало боевых действий против
"центральной" грузинской власти. Надо сказать, что этот замысел был в полной мере реализован, и все
местные отделения милиции и посты ГАИ с 14 августа по единой команде превратились в
мобилизационные пункты сбора призывников, в "штабы обороны", в основные очаги развязанной на
всей территории Абхазии войны, а первыми, кто применил оружие, обстреляв в Галийском районе
регулярные войска Госсовета Грузии, были также отряды МВД Абхазии, преобразованные в
"национальную гвардию" или "дружины самообороны".

Таким образом, состоявшаяся 24 июня репетиция будущих баталий была далеко не безобидной.

Противники Шеварднадзе называют эти события "квазипутчем", организованным чуть ли не самим

Шеварднадзе против самого себя с тем, чтобы решить "триединую задачу":- накануне встречи в
Дагомысе по урегулированию осетинской проблемы продемонстрировать российскому руководству
реальную угрозу демократии в Грузии;

- добиться того, чтобы мировое сообщество с пониманием отнеслось к возможным репрессиям в

отношении "звиадистов";

- стабилизировать ситуацию в Тбилиси силами "Мхедриони" <166).

Вряд ли стоит тратить силы и аргументы на разоблачение данной абсурдной версии: на страницах
российской черносотенной прокоммунистической печати за последние годы мы не раз встречали
аналогичные этому бреду предположения и умозаключения о том, как Ельцин устраивал покушения на
самого себя, как Горбачев сам себя арестовал в Форосе, как демократы сами организовали
августовский путч, чтобы решить свои "триединые задачи" и т.п. О том, насколько нелепа подобная
версия, достаточно красноречиво свидетельствует хотя бы второй пункт в этой фантастической триаде:
оправдать в глазах мирового общественного мнения возможные репрессии против "звиадистов". Ведь
никаких репрессий после 24 июня не последовало, более того - явные преступники, активные
участники путча, пытавшиеся совершить государственный переворот в Тбилиси, были через несколько
недель после ареста выпущены на свободу; всеобщая политическая амнистия, приуроченная к Дню
национального примирения, коснулась всех. Тем более дико представить, будто "квазипутч" был нужен
Шеварднадзе накануне Дагомысской встречи: ведь садиться за стол переговоров, к чему шла Россия в
официальных отношениямх с Грузией, всегда лучше с сильным, имеющим в своем доме прочную
поддержку и легитимную власть партнером. Путч 24 июня мог только помешать Дагомысским
соглашениям, позволив усомниться в том, что Госсовет контролирует обстановку в Тбилиси.
И именно потому, что путч, не поддержанный народом Грузии, позорно провалился, противникам
Шеварднадзе стало ясно, что так легко и просто, с помощью кучки террористов-заговорщиков, с новой
властью не справиться. Нужна более серьезная, более круп ная провокация с вовлечением широких
масс, с задействованием национальных страстей. Нужна абхазская война. И именно 24 июня эта война
приблизилась еще на один шаг.

С июня 1992 года руководство Абхазии вплотную приступило к подготовке решающего

провокационного шага - официального заявления о "независимости" Абхазии от Грузии.

13 июня в республиканской газете "Абхазия" был опубликован "Договор об основах взаимоотношений

между Республикой Абхазия и Республикой Грузия (предложения к проекту)" за подписью доктора
юридических наук Т.М. Шамба. Несмотря на указание личного авторства, текст этот по существу
приобретал значение официального документа, определявшего политику Верховного Совета Абхазии,
готового в одностороннем порядке перейти на совершенно иные отношения с Грузией, нежели
предусмотренные конституциями обеих республик, утверждающими статус автономной республики
Абхазия в составе Грузии. Пункт 2-й подготовленного Т.М. Шамбой проекта Договора гласил: "Стороны
признают Грузию и Абхазию суверенными государствами и полноправными участниками
международных и внешнеэкономических отношений <...> стороны самостоятельно заключают с иными
государствами договора и соглашения <...>" (167).

После этого заявления все остальные пункты договора, в том числе и 3-й, где речь шла о
"добровольном объединении" с республикой Грузия, служили лишь для благовидного камуфляжа
реально предлагаемого раскола страны - разделения Грузии на "суверенные государства". Договор
предусматривал "гражданство Республики Абхазия", "верховенство" законов и Конституции Абхазии на
ее территории, существование "единой многонациональной абхазской гвардии с ее подчинением
Верховному Совету Абхазии"; понятие "территориальной целостности", которую обязывались "уважать"
обе стороны, не вмешиваясь "во внутренние дела друг друга", распространялось, согласно этому
договору, отдельно на Абхазию и отдельно на Грузию: фактически прежнее грузинское государство с
Абхазией в его составе прекращало существовать.

Сама идея заключения с Грузией "особого договора" была выдвинута абхазскими политиками чисто в
пропагандистских целях с надеждой скрыть от мирового общественного мнения их истинные
сепаратистские устремления, нацеленные на передел Грузии и пересмотр ее границ. Ссылаясь на текст
"договора" (который сам по себе не был никаким документом: под ним не было никаких подписей,
кроме подписи Т.М. Шамбы - автора "предложений к проекту") , В.Г. Ардзинба мог впоследствии
уверять (иГ он старательно делал это на многих пресс-конференциях, в интервью и на официальных
встречах), что Абхазия из Грузии не "выходит", а объединяется с ней на основе нового договора "о
разграничении полномочий". Предполагалось, что проект этого "договора" будет рассмот рен
Верховным Советом Абхазии (задним числом называлась даже дата такого рассмотрения - 14 августа) и
предложен Госсовету Грузии "в качестве основы для переговорного процесса"; из депутатов
Верховного Совета Абхазии была образована рабочая группа под руководством Зураба Ачбы якобы
"для экспертизы" проекта договора. По сути же, ни на какой договор с Грузией руководство Абхазии не
рассчитывало, затея с "экспертизой" и "началом договорного процесса" должна была затянуться до
бесконечности, а сам проект договора - лишь отвлечь внимание от сути государственного переворота,
на который В.Г. Ардзинба и его окружение решились 23 июля 1992 года, объявив о прекращении
действия конституции 1978 года.

Выбор последней декады июля для перехода в решающее наступление был точно рассчитан.

К концу июля 1992 года российская дипломатия достигла урегулирования двух острейших вопросов,
связанных с хроническими конфликтами, положения дел в Южной Осетии и Приднестровье. В обоих
случаях урегулирование предусматривало участие российских миротворческих и разделительных
вооруженных сил.

Из этого следовало два важных вывода, которые должны были сделать для себя те силы, которые
готовили очередной путч. Во-первых, часть российских сил отвлечена на поддержание хрупкого мира и
порядка в Южной Осетии и Приднестровье, "влезать" в это время еще в какой-либо регион, вводить
туда войска Россия, во всяком случае, быстро и оперативно не сможет, таким образом, абхазские
сепаратисты получат относительную свободу действий, если не на длительный, то на ближайший
период (август). Во-вторых, выбор из колоды "абхазской карты" стимулировался тем, что другие
(Приднестровская, Южно-Осетинская) оказались в большой политической игре против новой,
демократической России, если и не окончательно биты, то на некоторое время выведены из игры.
Ничего не получилось и из той авантюры, которая с мая по июль существовала как реальная
возможность разжечь очаг гражданской войны в Крыму: руководство Крыма дипломатично отказалось
от почти уже навязанной ему провокационной роли детонатора этой войны (в случае проведения
референдума и принятия решений об "отделении" от Украины и "воссоединения" с Россией, что
неизбежно столкнуло бы Россию с Украиной), наложило мораторий на проведение референдума в
Крыму и понемногу погасило уже разгоревшийсяч конфликт. Договоренности Б. Ельцина и Л. Кравчука,
достигнутые при встрече двух Президентов 3 августа 1992 г. в Мухалатке, о судьбе Черноморского
флота также на время снимали напряжение в этом вопросе. Россия, ее демократическое руководство,
правительство Ельцина-Гайдара получали, таким образом, долгожданную передышку от
кровопролитных конфликтов и пожаров за ее южными границами, так или иначе к этим границам
подбирающихся.

Это никак не входило в планы реакции. Время для нового удара по хрупким достижениям молодой
демократии в пространстве бывшего Советского Союза наступило, и наносить этот удар надо было
немедленно - без предоставления передышки. События на международной арене еще более
подогревают и торопят путчистов. 30 июля Б. Н. Ельцин подписывает распоряжение "О мерах,
связанных с выполнением резолюции Совета Безопасности ООН № 757 от 30 мая 1992 г.", которое
фактически замораживает отношения России с Союзной Республикой Югославия. Становится ясно, что
Россию не удалось втянуть в балканскую войну на стороне "братской Сербии" и противопоставить ее
мировому сообществу: этого "предательства" российские национал-патриоты, "державники" и
коммунисты Ельцину никак не могут простить и готовят ему свой вариант балканской войны на
Кавказе.

Грузия тем временем готовится к вступлению в ООН (день официального принятия 31 июля), и этот
успех ее нового демократического руководства (во многом личный успех Эдуарда Шеварднадзе, чей
авторитет в международном общественном мнении сыграл в принятии решения ООН не последнюю
роль), как кость в горле, становится поперек намерений реакции.

Более 30 государств мира за короткий срок признали Грузию как независимую республику; США и
Канада рассмотрели возможность предоставления ей крупных кредитов - "при условии соблюдения
прав национальных меньшинств" (США) и "при условии проведения в Грузии честных и свободных
выборов" (Канада).

Ничто не мешало соблюдению этих условий. Новое руководство Грузии декларировало равные права
всех национальных групп; на октябрь 1992 г. были назначены парламентские выборы, при этом
Председатель Верховного Совета республики избирался всенародным (а не парламентским)
голосованием, что послужило верным залогом легитимности новой власти и ее лидера. По данным
репрезентативного опроса, проведенного Институтомсоциологии и демографии в августе 1992 г. в
Тбилиси, 65% тбилисцев выразили поддержку Госсовету, а 75% заявили, что связывают свои надежды
на выход республики из кризиса с Шеварднадзе. Наконец, наметились реальные перспективы
преодоления затяж-ного конфликта в Западной Грузии - сопротивления Госсовету сторонников экс-
президента, "звиадистов". Мегрельский огненный пояс, на который с января по июль 1992 года
фактически не распространялась власть Госсовета Грузии, служил как бы буферной зоной, за которой
Абхазия считала себя недосягаемой. Энергичные меры Госсовета Грузии по ликвидации мегрельского
плацдарма мятежа грозили абхазским сепаратистам столкновением с Тбилиси лицом к лицу (168).

9 июля 1992 года "звиадисты" совершили здесь бандитское нападение на машину вице-премьера
Грузии А. Кавсадзе и похитили его. 23 июля Э. Шеварднадзе сам отправился в Мегрелию, заявив
накануне по телевидению, что на месте члены Госсовета Грузии согут принять ряд важных решений,
добиться освобождения заложников, навести порядок. "Я не верю, - сказал Э. Шеварднадзе, -что в
Мегрелии найдется хоть один человек, который попытается поднять руку на представителей властей,
прибывших туда с мирной и важной миссией" (169).

Именно в этот день (несомненно, с учетом образовавшегося в Тбилиси вакуума властных сил:
Шеварднадзе - в Мегрелии, премьер-министр Тенгиз Сигуа утром 24 июля вылетает в Турцию) 23 июля
1992 года на очередном заседании Первой сессии Верховного Совета Абхазии было принято
Постановленние "О прекращении действия Конституции Абхазской АССР 1978 года". Сессия решила до
принятия новой Конституции восстановить действие Конституции ССР Абхазия 1925 г., по которой
Абхазия считалась независимой республикой и, согласно статьи 4-й, "объединялась с Грузией на
основе договора".

По сути абхазское руководство возвращало свою страну к сталинским временам - в середину 1920-х
годов.

Само "Постановление" было принято с грубейшим нарушением конституционных норм, согласно

которым (статья 162 Основного закона 1978 года) "изменение Конституции Абхазской АССР
производится решением Верховного Совета Абхазской АССР, принятым большинством не менее двух
третей от общего числа депутатов". Ничего подобного на сессии 23 июля не было. Две трети, или
квалифицированное большинство Верховного Совета Абхазии, в составе которого 65 депутатов, - это
43 голоса. За Постановление голосовало только 36 депутатов (фракция "Демократическая Абхазия" в
голосовании не участвовала).

Простым большинством, механическим голосованием парламент решил также вопрос о новом названии
государства, определив его как "Республика Абхазия" (исключив какое бы то ни было упоминание об
автономии или о республике "в составе Грузии"), изменил национальный герб и флаг. (Новый флаг
"независимой Абха зии" был в тот же день поднят над зданием Верховного Совета в Сухуми).
Отметим в этой связи, что события 23 июля средства массовой информации оценили однозначно.
Телерадиокомпания "Останкино" объявила в вечерней программе "Новостей" о провозглашении
Республикой Абхазия полной независимости. Среди населения Аб хазии не было человека, который
трактовал бы то, что происходит, иначе.

Заверения о "договоре", который будто бы руководство Абхазии намеревалось заключить с Грузией,

никого не могли ввести в заблуждение.

Решения сессии Верховного Совета Абхазии 23 июля были приняты без какого бы то ни было
референдума, опроса общественного мнения населения республики, но (как уже было сказано) с гру
бым нарушением саЙой парламентской процедуры, при отсутствии необходимого для конституционных
изменений кворума. Парламентская фракция "Демократическая Абхазия", объединявшая не только
грузинских депутатов, но "и всех "антисепаратистов", в знак протеста против политики руководства
Верховного Совета Абхазии покинула сессию и в тот же день приняла заявление о вопиющем
нарушении Конституции, о попытке "реанимации разложившегося праха социализма в Абхазии". 24
июля Совет единства Абхазии, в который входят 19 общественных организаций демократической
ориентации, заявил, что парламент Абхазии, отменив Конституцию, на основе которой он был
сформирован, своими действиями фактически поставил себя вне закона.

Эдуард Шеварднадзе в связи с событиями в Абхазии прервал свою поездку по Западной Грузии и
срочно вернулся в Тбилиси, где созванный 25 июля Госсовет признал недействительными решения
Верховного Совета Абхазии от 23 июля. На основании заключения экспертной юридической комиссии
(возглавлявшейся Тедо Нинидзе) Госсовет постановил: "...Решение абхазского парламента не может
быть признано юридически правомочным, поскольку оно не может выражать интересы и мнение
большинства населения этой автономной республики, поскольку оно принято при отсутствии кворума"
(170). На заседании Госсовета отмечалось, что ссылки Ардзинбы на 4-ю статью Конституции 1925 гп и
все его рассуждения о том, что "Абхазия не выходит из Грузии3 а объединяется с ней, заключая новый
"особый договор" - лживы"' комуфляж его истинных намерений. Эдуард Шеварднадзе, еще раз проявив
свою исключительную способность политического прогнозирования, сказал на этом заседании
Госсовета: "В Абхазии может случиться такое, что по своему характеру и последствиям будет гораздо
хуже всего происшедшего в Цхинвальском регионе".

Позиции абхазского руководства оказались довольно шаткими. Срочно предпринятая Ардзинбой

"частная поездка" в Турцию (24-31 июля) с посещением Анкары, Стамбула и побратима Сухуми
-Адалазари не дала никаких результатов в плане "признания" Абхазии соседней мусульманской
державой. Россия и другие республики СНГ фактически игнорировали акт абхазского парламента от 23
июля: никаких официальных поздравлений по поводу нового статуса республики Ардзинба не
дождался. Тбилиси (Госсовет Грузии) решительно и категорично перечеркнул Постановление "О
прекращении действия Конституции Абхазской ССР 1978 г."

В самом Сухуми дело шло даже не к двоевластию, а к ускользанию власти из рук Ардзинбы, к ее
переходу в руки бывшей оппозиции. 28-30 июля парламентская фракция "Демократическая Абхазия"
провела в Сухуми расширенное заседание с участием общественности. Это заседание было объявлено
сессией Верховного Совета Абхазии ("контр-сессией" по отношению к той, что проходила 23 июля без
участия депутатов фракции "Демократическая Абхазия"), и уже от имени Верховного Совета Абхазии
было принято Постановление, признавшее недействительными все акты 23 июля. Лидер фракции
"Демократическая Абхазия" (он же 1-й заместитель Председателя Верховного Совета республики)
Тамаз Нада-рейшвили решительно выступил против Владислава Ардзинбы. На сессии отмечалась
дикость самой попытки реанимировать Конституцию 1925 года, которая просуществовала всего
несколько месяцев, была отменена в 1926 г. и никакой политической реальности в истории Абхазии не
отражала; даже Нестор Лакоба называл ее "конституционной глупостью". У участников сессии 28-30
июля не было иллюзий насчет истинных авантюристических намерений нынешнего руководства
Верховного Совета Абхазии, которому понадобилась призрачная Конституция 1925 года (со статьей о
"диктатуре пролетариата" в тексте!) ради осуществления своих сепаратистских намерений и планов
социально-политического реванша. "Ардзинба играет на руку тем силам, которые хотят восстановить
чудовище под названием СССР", - сказал на сессии депутат Джемали Гамахария.

Сессия 28-30 июля приняла решение о переименовании Абхазской ССР в Абхазскую автономную
республику (слово "автономная" здесь было ключевым, архаические определения "советская" и
"социалистическая" исчезали) и приняла на себя всю полноту власти, подтвердив заявление о том, что
остальная часть Верховного Совета (36 депутатов, принявших акт 23 июля,) поставила себя вне закона.

Все точки над "i" были, таким образом, расставлены, и у Ардзинбы, вернувшегося к началу августа в
Сухуми из поездки в Турцию с пустыми руками, был теперь один выбор: или отказаться от затеянного,
или силой (военной силой
, кровью собственного народа) доказывать свое право на "независимость" со всеми ее атрибутами.
Владислав Ардзинба, окруженный обещающими ему успех русскими советниками, выбрал второй путь.

А пока в Сухуми говились к войне, активизируя закупку оружия, посылая эмиссаров в Москву на
атаманский Совет казаков России (7 августа), в Тбилиси шли торжества по поводу принятия Грузии в
ООН. Ардзинба в ответ на приглашение Шеварднадзе (телефонный разговор утром 4 августа) отказался
вылететь в столицу (сославшись на то, что у него еще нет личного самолета, а на рейс Сухуми-Тбилиси
он уже опоздал), и торжества в Грузии (массовая манифестация в Тбилиси, благословение каталикоса
Илии II, зачитанный на Площади республики 4 августа "Манифест о великом примирении", о
повсеместной отмене чрезвычайного положения и комендантского часа, о возвращении в казармы всех
вооруженных формирований, включая отряды "Мхедриони", о выводе войск из Западной Грузии, об
амнистии всех, кто был арестован после 6 января 1992 г., включая членов группы Вальтера Шургая
-участников попытки захвата телевидения и вооруженного переворота 24 июня; митинг, военно-
воздушный парад, фейерверк) шли без участия абхазской делегации.

Грузинский общенациональный праздник длился, однако, недолго. Не прошло и недели, как

совершенное 11 августа нападение на пост ГАИ у села Мачара Гульрипшского района (в восточном
пригороде Сухуми) вызвало перестрелку. В ней участвовали бойцы 1-го механизированного батальона
регулярной армии Грузии. Театр военных действий приближался к Абхазии.

В ту же ночь возобновились бандитские нападения на поезда в Западной Грузии ("звиадисты"

действовали здесь заодно с абхазскими грабителями). Были ограблены два товарных состава,
направлявшихся в Сухуми; у пассажиров нескольких скорых поездов отобраны ценные вещи и деньги
(171).

Госсовет Грузии 11 августа рассмотрел вопрос о введении чрезвычайного положения на железных

дорогах в западных районах республики (Мегрелии и Абхазии). Их охрана была возложена на
Министерство обороны республики. Предполагалось задействовать 1800 человек.

И все же главный провоцирующий войну удар 11 августа был нанесен не на железных дорогах и не у
мачарского поста ГАИ, а в Зугдиди, где происходили переговоры официальных представителей Тбилиси
со сторонниками Звиада Гамсахурдиа (миссию Шеварднадзе, начатую 23 июля, продолжали его
советники, министры, уполномоченные лица, включая и освобожденного из тюрьмы Вальтера Шургая,
пытавшиеся прежде всего добиться освобождения Александра Кавсадзе и компромисса по другим
вопросам стабилизации положения в Западной Грузии. На участников переговоров вероломно напал
вооруженный отряд (около 50 человек) под командованием бывшего начальника личной охраны
Гамсахурдиа Гоча Бахия (того самого, который пытал узников в президентском бункере вплоть до 6
января - дня бегства экс-президента). 12 человек - представителей Госсовета Грузии были захвачены
(после скорого освобождения одного из них осталось 11) и увезены на территорию Абхазии - в село
Кохори Галийского района. Среди похищенных были министр внутренних дел Грузии Роман Гвенцад-зе,
государственный советник по вопросам национальной безопасности (личный помощник Шеварднадзе)
Давид Саларидзе, заместитель министра внутренних дел Зиберт Хазалия, заместитель начальника
Главного управления административной полиции Валериан Рогов - отнюдь не второстепенные в
государственной "табели о рангах" лица.

В полночь (с 11 на 12 августа) Эдуард Шеварднадзе выступил по республиканскому телевидению,

сказав: "Я полагал, что и зло имеет свои пределы, но убедился, что оно беспредельно... Мы проявили
великодушие перед всем миром, простили всех наших врагов, больше прощения не будет". Обращаясь
к нации, он объяснил нетерпимость для Грузии такого положения, когда бандитские формирования
беспрепятственно грабят поезда, взрывают мосты, играют человеческими жизнями, берут в заложники
официальных должностных лиц, нагло попирая честь государства. Только от разбоя на дорогах и
террористических актов Грузия с начала 1992 г. понесла ущерб в 10 млрд. рублей. Пора принять самые
решительные меры для восстановления порядка в Мегрелии и на всей территории Грузии, подчеркнул
Э. Шеварднадзе (172).

Состоявшийся 12 августа в Тбилиси стотысячный митинг ответил на заявление Шеварднадзе

выражением народной поддержки. Тбилиси предъявил ультиматум тем, кто похитил и укрывал
заложников в Абхазии, с требованием их немедленного освобождения. Срок ультиматума истек 13
августа, но заложники освобождены не были. Тогда министру обороны Грузии Тенгизу Китовани было
поручено проведение операций по ликвидации преступных групп, охране дорог и освобождению
заложников. Никакой "оккупации Абхазии", вторжения в Абхазию для силового решения политических
вопросов этот план не содержал, во-первых, потому, что основной политический вопрос
"независимости" Абхазии практически был уже решен официальным признанием недействительными
всех актов Верховного Совета Абхазии от 23 июля и теперь силой можно было только защищать эти
акты (для аннулирования их применения силы уже не требовалось); во-вторых, потому, что, как
многократно подчеркивал Шеварднадзе, сама постановка вопроса об "оккупации" собственной
территории абсурдна (а Мегре-лия и Абхазия - это не "чужие государства", а неотъемлемая часть
государственной территории Грузии), что же касается передислокации войск в целях наведения
порядка, это неизбежная и вынужденная мера государства, не желающего и дальше терпеть позор и
урон.

Важно подчеркнуть при этом, что так называемая "акция вторжения", во-первых, не была ни
внезапной, ни тайной. План опера ции, разработанный в Главном штабе Министерства обороны Грузии,
стал достоянием общественности уже 12 августа (172).
При этом, как подчеркивал премьер-министр Грузии Сигуа, готовящаяся акция не носила карательный
характер, она предпринималась в целях наведения порядка и ареной ее служила отнюдь не Абхазия
как "мятежная автономия", которую надо "наказать", а вся та территория (прежде всего Мегрелия, но и
с охватом Галийского, Очамчирского районов Абхазии), где было неблагополучное положение, где
содержались заложники, взрывались мосты, обстреливались посты ГАИ, грабились поезда. Было
известно, что полевой штаб грузинской армии расположится в городе Сенаки, и в телефонном
разговоре с Ардзинбой Шеварднадзе уведомил его о предстоящих операциях грузинских вооруженных
сил в Галийском и Очамчирском районах. По этому вопросу было достигнуто взаимопонимание, и
предполагались даже совместные действия грузинских подразделений и отрядов милиции Абхазии по
ликвидации бандоформирований и освобождению заложников в селе Кохори Галийского района.

В ночь с 13 на 14 августа близ станции Ингири был взорван железнодорожный мост, угроза возникла и
для автомоста - последней дорожной нити, связывающей побережье (Батуми, Поти, Сухуми) с Тбилиси.
Медлить далее было невозможно, и утром 14 августа грузинские вооруженные части под
командованием Тенгиза Китовани взяли под охрану переправы через Ингури и вступили на территорию
Абхазии.

Позднее, с подачи пропагандистов из окружения Ардзинбы, возникла легенда о "вооруженных до

зубов" - танками, боевыми вертолетами, чуть ли не ядерными ракетами - грузинских частях, яко бы
совершивших в это утро "агрессивное вторжение" в Абхазию. На самом деле и численность, и
вооруженность принимавших участие в этой операции грузинских войск была минимальной (доста
точной лишь для опеспечения их собственной безопасности и выполнения поставленной задачи по
освобождению заложников и охране дорог) и никакой войной Абхазии не грозила. Всего под
командованием Китовани в Мегрелии и Абхазии на 14 августа находилось около 3000 человек (173).

Даже по несколько преувеличенным сведениям пресс-центра Верховного Совета Абхазии,

опубликованным агентством НЕГА, "численность грузинских формирований, вошедших в Абхазию... -до
тысячи человек. Они используют 10 БТР, 5 танков, 1 военный вертолет, 10 артиллерийских установок и
автобусы "Икарус" (174). В Очамчирском районе грузинские части подверглись обстрелу со стороны
абхазских "гвардейцев", что было для грузинского командования полной неожиданностью, поскольку с
абхазской "гвардией" оно никак не собиралось воевать, а предполагало действовать совместно.

Этот эпизод, однако, еще можно было считать недоразумением, пока с грузинской стороны в Абхазии
не было произведено ни одного выстрела. Война началась 14 августа в полдень, когда Владислав
Ардзинба обратился к населению республики (его выступление одновременно транслировалось по
радио и телевидению и в течение всего дня повторялось в записи каждые 30 минут, начиная с 11 часов
дня), призвав народ Абхазии на "отечественную войну" с "противником". Маневры грузинских войск
Верховным Советом Абхазии, заседавшим в Сухуми под председательством Ардзинбы с 10 до 11 часов
утра (до начала каких-либо боевых действий с грузинской стороны!) были квалифицированы, как
"агрессия против абхазской государственности со стороны враждебного государства", и
подразделениям абхазских внутренних войск был дан приказ о вооруженном противодействии
"агрессору".

"На нашу землю, - говорил В. Г. Ардзинба, - вторглись вооруженные формирования Госсовета Грузии, в
числе которых уголовные элементы, которые сеют смерть и разрушения на нашей земле <...>. На наши
предложения решить вопросы взаимоотношений мирным путем нам ответили танками, самолетами,
пушками, убийствами и грабежами. И это как раз показывает истинную суть нынешнего руководства
Грузии. Наконец-то оно уже не может скрываться за характерным для него фарисейством. Снята
ужасная маска" (175). Радио и телевидение разносили эту ложь по всей Абхазии, пугая народ
"уголовными элементами", "пушками, убийствами и грабежами" (в 12 часов дня, когда начиналась
запись речи В. Г. Ардзинбы для передачи по радио и телевидению, - ничего этого в Абхазии не было).
Проговариваясь о своем затаенном отношении к современному руководству Грузии (даже слово
"наконец-то" в этой речи вырвалось неслучайно), считая его демократическую позицию "ужасной
маской" (тоже характерное признание: не что-то неожиданное за "маской" демократического
правления и обновления Грузии было вдруг обнаружено, а сама она казалась Председателю
Верховного Совета Абхазии "ужасной"), возводя на Госсовет Грузии вину за "кровь грузин в Тбилиси и
других регионах Грузии, мегрельцев в Мегрелии, осетин в Осетии, а теперь к ним прибавились абхазы
и все население нашей многострадальной Родины" (176), Ардзинба обнажал свои истинные цели, прямо
называя, с кем собирается он воевать и в какую цепь организованных войн, кровопролитий и
провокаций подключает он отныне "абхазов и все население" своей "многострадальной Родины".
Уверенный в поддержке тех интернациональных сил коммунистической реакции, которые стояли за его
спиной, готовя эту войну, подталкивая к ней Абхазию, Ардзинба поспешно заверял, что силы эти (он
туманно называл их "миром") в курсе дел, обо всем ухе осведомлены (напомним: в полдень 14 августа),
и "поддержка нам обеспечена" (он именно так и говорил: "Я должен сказать, что мир знает, в какое
положение поставлена Абхазия. Мир решительно осуждает эту варварскую акцию, его моральная и
материальная поддержка нам обеспечена" (177). И фраза, которую он произнес следующей,
неожиданно прозвучала как признание человека, на мгновение ощутившего угрызения совести,
осознавшего, во что он втягивает народ, выполняя чужие наказы, но тут же взявшего себя в руки и
заверившего, что задание при соответствующей поддержке будет выполнено. "Естественно, - сказал он,
- нелегко говорить об этом, когда, возможно, сейчас, в ту минуту, когда я говорю, в вашем доме
происходит грабеж, когда избивают людей, когда не гарантирована сама жизнь человека. Но поймите,
мне тоже очень нелегко, очень трудно, но я глубоко уверен в том, что у нас есть соответствующая
поддержка" (178).

О том, как оперативно работала связь с силами "соответствующей поддержки", свидетельствует

телеграмма, направленная за подписью В. Ардзинбы и Председателя Совета Министров Абхазии В.
Зарандия в Москву в газету "Правда" (не средствам массовой информации, вообще, а именно в ту
самую коммунистическую газету "Правда", что прошлым августом первой поддержала ГКЧП и, видимо,
жадно ждала вестей из Абхазии). Самое интересное, что эта телеграмма была опубликована в "Правде"
уже 15 августа. Это было бы абсолютно невозможно, если бы хоть в какой-то мере содержание
телеграммы соответствовало реальности, если бы, действительно, Абхазия подверглась "агрессии":
ведь, судя по тексту, войска Госсовета Грузии утром 14 августа "вторглись на территорию суверенной
Республики Абхазия", далее "продвинулись по ней", "сметая все на своем пути", национальная гвардия
Абхазии вступила в "неравные бой с многократно превосходящими силами противника", вся же
информация должна была еще дойти до Верховного Совета и Совета Министров Абхазии, должна была
быть проверена, как-то осмыслена его руководством, да и на само составление - передачу
пространного текста телеграммы еще потребовалось бы время, не говоря уже о том, что и в редакции
ее должны были принять, проверить, набрать, найти ей место на газетной полосе: по какому же
волшебству время так спрессовалось, что в номере за 15 августа, подписанном в печать накануне днем
14 августа, эта телеграмма уже появилась? Но не было здесь волшебства - было задание и были
исполнители, одновременно включившиеся в дело в Абхазии и в Москве.

Постановление Президиума Верховного Совета Абхазии "О проведении мобилизации взрослого

населения и передаче оружия в полк Внутренних Войск Абхазии" было заготовлено заранее и
подписано утром 14 августа (рядом с подписью "В. Ардзинба" стоит "гор. Сухум", а из Сухуми машина, в
которой находился В. Г. Ардзинба, умчалась в Гудауту в 11 утра), едва только подтвердились заранее
известные ему планы грузинского руководства по освобождению заложников в Галийском районе.

"В связи с вводом вооруженных формирований Госсовета Грузии, - гласило Постановление, - на

территорию республики Абхазия и возникшей реальной угрозой суверенитету Республики Абхазия,
жизни населения Президиум Верховного Совета Республики Абхазия постановляет:

1. Провести мобилизацию взрослого населения в Абхазии от 18 до 40 лет включительно и направить

его в полк Внутренних Войск.

2. Командиру полка Внутренних Войск сформировать на базе полка 5 батальонов по 500 человек
каждый.

Председатель Верховного Совета Республики Абхазия

В.АРДЗИНБА,

гор. Сухум" (179)

Вслед за Ардзинбой по телевидению выступил нназначенный начальником республиканского Штаба

обороны Сергей Шамба, объявивший тотальную мобилизацию всего мужского населения Абхазии от 18
до 45 лет (по постановлению полагалось: до 40 лет). Мобилизованные обязаны были в течение суток
собраться в штабах обороны, созданных по всем районам республики на базе местных отделений
милиции и ГАИ. "Под ружье" были поставлены тысячи человек, и трудно даже перечислить все те
преступления против нравственности, человечности, все те нарушения законов и Конституции, которые
были совершены при этом за одну ночь. Гигантская армия создавалась как незаконное формирование,
не предусмотренное никакой Конституцией. Вооружалась эта армия из тайных складов нелегально
закупленного, завезенного в республику оружия и из подвергавшихся разграблению арсеналов
дислоцированных в Абхазии российских войск. Привлекались "на службу" люди независимо от их
желания (попытки некоторых родителей укрыть своих сыновей от насильственной мобилизации
пресекались силой, о добровольности не было и речи), независимо от их умения владеть оружием,
здоровья, состояния (пьяные или возбужденные наркотиками "защитники", стреляющие как попало и
во что попало - в животных, в проезжающий транспорт, в сады и в море, в окна домов, в любую
мишень, показавшуюся им подозрительной, были обычным явлением на дорогах Абхазии уже с вечера
14 августа) . Ни воинской дисциплины, ни ясности боевых задач не было в созданных на основе этой
всеобщей мобилизации группах. Оружие (в том числе там, где, вообще, не было грузинских частей)
использовалось для грабежа, угроз, для сведения личных счетов с соседями, для террора по
отношению к местному грузинскому населению. Последнее мобилизации не подлежало, оружия не
получало, так что штурмовые отрады "абхазской самообороны" формировались по этническому
принципу, что уже само по себе было грубым нарушением человеческих прав.

Стараясь взвалить ответственность за начало войны на Госсовет Грузии, сторонники Ардзинбы

пытались впоследствии уверять, что Грузия совершила "агрессию" против Абхазии без всяких
оснований к применению силы. Так, например, О. Васильева пишет: "Характерно, что проведение
операции под лозунгом борьбы с терроризмом и захватом заложников прошло не в Мегрелии, где и
происходили подобные акции, а в Абхазии, только что предпринявшей ряд шагов для формирования
федеративного устройства Грузии" (180).

Здесь мы встречаемся с очевидным политическим лукавством и явной дезинформацией. Ни с какими

"шагами" Абхазии по федеративному устройству Грузии Госсовет не собирался бороться силой, и
никакие войска Госсовет после 23 июля в Абхазию не вводил, никаких репрессий не последовало и
силового давления на ту часть Верховного Совета, которой руководил Ардзинба, не оказывалось.
Грузия готовилась к вступлению в ООН, к своему великому Дню примирения, наконец, к
демократическим выборам нового Парламента и его председателя и никакой войны Абхазии в связи с
"шагами", предпринятыми 23 июля, не объявляла.

В своем выступлении на пресс-конференции в Москве 28 сентября 1992 г. Э. А. Шеварднадзе четко

сформулировал суть абхазской провокации, подчеркнув, что "Грузия ни с кем не собиралась воевать, а
обычная передислокация войск на ее территории вызвала ожесточенную реакцию со стороны
экстремистских абхазских кругов" (181).

Военную силу Госсовету пришлось применить против бандитских формирований в Западной Грузии, а
театром этих действий неизбежно должна была стать часть территории Абхазии, ибо именно там - в
лесах между Гали и Очамчирой - находились похищенные из Зугциди заложники - высшие
государственные деятели Грузии (182).

Смешно было бы проводить воинскую операцию по их освобождению там, где их не было. Они
находились в Абхазии, и туда, где они находились, нужно было ввести войска, о чем существовала
предварительная - достигнутая в телефонном разговоре 11 августа между Шеварднадзе и Ардзинбой -
договоренность с руководством Абхазии.

Скрыв от народа Абхазии и от собственного парламента факт этого согласования (между Тбилиси и
Сухуми) вынужденной военной операции в Галийском районе, Ардзинба использовал заранее известное
ему передвижение войск Госсовета как предлог для объявления "отечественной войны". Ограниченный
контингент войск Госсовета (около тысячи гвардейцев), оказавшийся утром 14 августа на территории
Абхазии, не шел на Сухуми, не угрожал ни Верховному Совету Абхазии, ни тем более абхазскому
народу. Перед этим воинским контингентом стояла конкретная задача освобождения заложников в
Галийском районе, именно туда направлялись войска, не сделавшие по дороге ни одного выстрела и не
представлявшие для Абхазии никакой реальной опасности. (С тысячью гаврдейцев не идут
"завоевывать" республику, это был минимум, гарантирующий безопасность военнослужащих и успех
операции против вооруженных банд "звиадистов", безнаказанно действовавших на территории
Абхазии). Ардзинба в своем обращении к народу, зачитанном по радио и телевидению до того, как с
грузинской стороны был произведен хотя бы один выстрел, объявил эти войска "противником" и
призвал народ на "отечественную войну".

Так начал он 14 августа 1992 года свою давно планируемую

|йну.

О том, что война была заранее подготовлена руководством Аб-

1зии, свидетельствует та стремительность, с которой в полдень 14 дгуста по всей автомагистрали от

Сухуми до российской границы

•ыли расставлены укрепления и баррикады. Автор своими глазами вдел эти вооруженные отряды,
занимавшие круговую оборону (от »го?1 - на сотни километров вокруг не было ни одного грузинског
солдата) на посту ГАИ у въезда в Новый Афон, у автобусной тановки поселка Приморск.
Бронетранспортеры и машины без

•познавательных знаков с большой скоростью мчавшиеся по шоссе доставляли к этим постам группы
вооруженных автоматами полей (они вовсе не шли из своих поселков, чтобы "защищать •дней дом" и
"почти без оружия стоять насмерть", как уверял поim в своих выступлениях В. Г. Ардзинба: их
развозили по заранее ьмеченным пунктам в соответствии с четким военным планом). .з
бронетранспортеров выгружали ящики с патронами, снарядами;

:е оружие было новое, современное, в отличном техническом согоянии, - ни о каких самодельных

обрезах, охотничьих двустволках и т. п. не было и речи. Армию готовили к войне и готовили за-
наговременно.

Еще раз подчеркнем, что весь этот спектакль был разыгран в полдень между 12 и 14 часами) 14
августа, когда по радио и телевидению Абхазии едва только началась серия обращений к народу
Ардзинбы и Шамбы с призывами к отечественной войне и к всеобщей мобилизации. Никаких войск
Госсовета Грузии, никаких "агрессоров", никакой военной опасности, исходящей извне, на этой
территории не было. Не имея перед собой никакой иной цели, никакого реального "противника",
вооруженные отряды, расставленные на шоссе и сосредоточенные в населенных пунктах (основными
их базами были местные отделения милиции, бывшие военкоматы и посты ГАИ), ухе 14 августа начали
преступную войну против мирного населения -прежде всего против грузинского населения Абхазии, на
которое был обрушен никем не контролируемый, никем не пресекаемый, никакой, даже
"революционной" законностью не ограниченный террор: из грузинских домов и квартир вооруженные
боевики забирали все, что хотели, уводили в неизвестном направлении людей, убивали на месте
любого, кто пытался оказывать сопротивление, защищать свое имущество и свое достоинство.
"Беспредел" и произвол были в этом отношении полные. Не щадили "защитники" также русских, армян
и людей других национальностей.

В своем поселке или городе эти (русские, армянские и т. д.) семьи еще имели шанс уцелеть, если они
заявляли о своей ненависти к Грузии, о своей солидарности со "сражающейся Абхазией", отправляли
на призывные мобилизационные пункты собственных сыновей, а еще вернее - если непосредственно
участвовали в грабеже соседних грузинских домов и в насилиях. Но на дорогах, на шоссе, попадая в
руки вооруженных патрулей, любой человек был фактически обречен: останавливали, обыскивали,
грабили до последней мелочи, реквизируемой "на нужды обороны", при малейшем проявлении
недовольства, непокорности, сопротивления избивали, задерживали, уводили в "штаб". Судьба
исчезнувших таким образом людей складывалась трагично.

Особенно возросла бандитская жестокость "боевиков" после первой ночи с 14 на 15 августа: всю ночь
на мобилизационные пункты и на расставленные по дорогам посты завозили ящиками вино, водку из
разграбленных киосков и магазинов, доставляли наркотики. К утру на постах у Приморска и Нового
Афона не было ни одного трезвого "защитника". Из боевого оружия стреляли, куражась, в воздух, по
животным (разлагающиеся трупы собак на шоссе от Сухуми до Гагры в первые дни "абхазо-грузинского
конфликта" - самая характерная примета этой войны), прошивали автоматными очередями соседние
сады, виноградники, выбивали оконные стекла и двери в домах. Заведующий спасательной станцией в
Новом Афоне после ночи, проведенной на мобилизационном пункте, утром 15 августа в состоянии
полного опьянения с криком "Не пропустим ни одного диверсанта!" завел моторную лодку и вышел в
море, расстреливая вокруг себя круговыми очередями из автомата воду и пляж.

Поскольку, кроме алкогольных напитков и наркотиков, "защитники" не получали от своего

командования никакого питания и довольствия, с 15 августа начался массовый грабеж: люди с
автоматами брали все, что хотели, в соседних домах, частных хозяйствах , в садах и на огородах, на
доживавших свои последние часы рынках, в еще чудом уцелевших столовых и магазинах. Никакого
"противника" перед мобилизованными Ардзинбой "защитниками" в этом районе так и не появилось, и
весь этот кошмар бессмысленной войны против мирного населения, произвол, бандитизм, мародерство,
чему автор был непосредственным свидетелем в Примор-; ске и Новом Афоне 14-16 августа,
продолжались в последующие ;недели.

| Об этом свидетельствует, в частности, опубликованный в газете I "Демократическая Абхазия" рассказ

очевидца из пригорода Гагры - села Алахадзы. "К 13-14 часам <августа 1992 г.>, - пишет он, -на
Пицундском повороте <...> появились баррикады, такое же сооружение возникло и у Бзыбского моста
(у птицефабрики). И что ; небезынтересно - у этих баррикад появились до зубов вооруженные
абхазские военные и чеченские боевики <...> Началась массовая конфискация личных
автотранспортных средств. <„.> с 25 ав-. густа по 12 сентября (в этот день мне удалось выбраться из
села) были угнаны автомашины, ограблены дома Омари и Отари Цулейскири, Арваши Харебава,
Нугзара Шалия <...> и многих других. 19 ^августа вооруженные автоматами абхазы и чеченцы
ворвались в [алахадзскую ср. школу № 13, где был установлен один-единственный телефон,
связывающий Алахадзы с Гагрой. Нападающие ,оборвали проводку, затем направились в почтовое
отделение, разбили коммутатор <...> Село оказалось полностью изолированным, Ьторванным от
внешнего мира <...> Днем и ночью беспрепятственно, беззастенчиво бесчинствовали абхазские и
чеченские грабители <...> в Ахали Сопели <...> боевики перерезали горло бывшему улавному
агроному колхоза Раждену <...> Лобжанидзе и его супругу <...> А вот факты из Гудауты. Зверское
убийство Л. Петриашви-(Ли (как и директора Сухмельзавода Угрехелидзе, его живым похоронили),
убийство Гигенейшвили (мать с сыном), захват <...> боевиками частных жилых домов грузин. С 1941-
1945 года люди не |видели ужасов войны. И вот нынешние руководители автономной еспублики
ввергли наш край в братоубийственную войну..." 183).

Суть трагедии именно в этом. Сепаратистское руководство Абхазии ввергло народ автономной
республики в преступную полити-!скую авантюру - антигрузинскую войну. Если бы Абхазия
действительно оказалась жертвой внезапной рессии, как уверяют пропагандисты из окружения
Ардзинбы, -тавим сейчас даже в стороне теоретический постулат о невозжности для Грузии совершить
"агрессию" на собственной территории, по отношению к части собственного государства, - вероятно,
вся совокупность действий абхазского руководства должна была выглядеть совершенно иначе.
Допустим, можно объявить мобилизацию населения (хотя в данной конкретной ситуации именно
объявление всеобщей обязательной мобилизации всех мужчин от 18 до 45 лет было незаконным и
преступным актом), но тогда, видимо, мобилизованные отряды и ополчения надо было бы направить на
фронт, против "агрессора", а не расставлять их на дорогах и в населенных пунктах, где они
устанавливают террор и ведут настоящую войну против мирного, прежде всего грузинского,
гражданского населения, устраивая "этнические чистки", провоцируя естественное стремление
грузинских властей защитить своих граждан.
Если бы Абхазия действительно была пострадавшей (подвергшейся агрессии) стороной, озабоченной
организацией сопротивления агрессору и проблемами защиты, обороны, вероятно, ее руководство
должно было бы стремиться к нормализации жизни в военных условиях (к достижению необходимой
трудовой дисциплины, порядка, четкой работы связи, транспорта, к обеспечению населения и армии
питанием, продуктами и т. п.), а не к той полной дестабилизации, полной хозяйственной разрухе,
которая создавалась специально и искусственно: отменялось движение транспорта, отключались
телефоны, закрывались почтовые отделения, разгонялись местные рынки, нормой становились
безнаказанные грабежи, разбой, насилие. Страна более чем когда-либо должна была жить по принципу
"чем хуже, тем лучше". Все беды надо было списать на "агрессора" (даже там, где никакого "агрессора"
не было).

Надо было взорвать нормальную, налаженную жизнь, вывести ее из мирной колеи, довести людей до
отчаяния, навязать им войну как единственный способ существования.

Объявив незаконную войну Грузии, Ардзинба был чрезвычайно озабочен идеологическим прикрытием
этой войны, созданием мифа об "агрессии" империалистической Грузии против маленькой, беззащитной
Абхазии, виновной якобы лишь в том, что ее народ посмел глотнуть глоток свободы. За основу этого
прикрытия был взят сценарий, сработавший в свое время, когда была развязана война в Корее: весь
мир знал истину, но до последней возможности (в СССР это продолжалось даже в годы "перестройки")
коммунистическая пропаганда, захлебываясь, кричала об "агрессорах" из Юж-' ной Кореи.

17 августа Владислав Ардзинба подписывает обращение "Парламентам, Президентам, народам мира!", в

котором дается официальная абхазская версия драматических событий ("...14 августа 1992 года на
территорию Республики Абхазия с целью ее оккупации вторглись войска Госсовета Грузии" (184). При
этом очевидная ложь, грубые преувеличения, искажения фактов, нагнетание антигрузинской истерии
сочетаются в этом документе с попытками обвинить Госсовет Грузии в тех бедах и драмах, истинным
виновником и организатором которых было сепаратистское руководство Абхазии.

Так, когда Ардзинба сетует в своем обращении на то, что "...погибли десятки невинных людей,
отдыхающих, женщин, детей, расстреливаются дома, курортные здания, школы, больницы. Идет грабеж
и изгнание жителей из их жилищ, сотни людей взяты заложниками и подвергаются пыткам <...>
парализована экономика, кончается хлеб, медикаменты и горючее, организована информационная
блокада Абхазии" (185), он не только лжет почти в каждой фразе, в каждом слове (к 17 августа еще не
было "сотен заложников", подвергаемых пыткам; не кончались у абхазской стороны заранее
припасенные к началу боевых действий горючее, оружие, медикаменты (включая, заметим от себя,
наркотики) и т. п., и тем более не было никакой "информационной блокады" «- все средства массовой
информации за рубежами Грузии с огромным интересом следили за развитием грозных событий, газеты
публиковали все, что удавалось разузнать за первые два дня (напомним: обращение подписано 17
августа), отводя вестям из Абхазии первые полосы, причем черносотенные, "патриотические",
прокоммунистические газеты России немедленно отозвались на начало войны, видимо, хорошо
подготовленным дружным залпом проклятий в адрес Шеварднадзе-Ельцина (напомним известный
рефрен газеты "День" -"Кровь Абхазии на Кремле") (186). Ардзинба здесь, - и это глав-|иое, - забывает
сказать, чьих рук были, эти, действительно, страшные дела первых дней войны. Грабеж и изгнание
жителей (грузин) из своих жилищ шли в районах, контролируемых "абхаз-cкой стороной" (от Леселидзе
до Сухуми, куда 17 августа еще не вошли войска Госсовета). Отдыхающих, в том числе женщин и
деятей, в сухумском санатории ПВО, расстреливали абхазские (не Обязательно по национальности, но
по подчиненности Ардзинбе) снайперы, засевшие по его приказу на верхних этажах сухумских
высотных домов и ведущие прицельный огонь по отдыхающим (в [этом санатории находились семьи
военнослужащих из России), чтобы спровоцировать политическую реакцию официальной России [и ее
Вооруженных Сил - стремление заступиться за своих сограж-цан (дела абхазских снайперов
предполагалось списать на войска Госсовета Грузии, устремившиеся к Сухуми).

Парализация экономики, во всяком случае частичная, была прямым результатом действий гудаутских
(бежавших из Сухуми в Гудауту властей): по их приказам закрывались рынки, милицейские Заряды
разбрасывали и растаптывали привезенные крестьянами владельцами садовых участков для продажи
овощи и фрукты, не подвозился к торговым точкам хлеб - транспорт был реквизирован b целях
обороны", шел массовый грабеж мирного (прежде всего грузинского, но заодно и русского и
армянского) населения в домах, квартирах, на дачах, на всех дорогах, контролируемых абхазскими
боевиками и особенно на шоссе Сухуми-Гудаута-Гагра.

По приказам из Гудауты прекратилось в еще никем не оккупированной Абхазии движение поездов

(последний поезд на Москву из Сухуми ушел 14 августа), электричек, автобусов, все автопарки на
контролируемый Верховным Советом Абхазии территории были реквизированы - "для нужд обороны".
Разбитые, разграбленные, закрытые ларьки, магазины, столовые, вокзалы, заправочные, автобусные
станции по всей территории Абхазии, где 14-17 августа не было ни одного грузинского солдата, - это
подлинная реальность, но организована она была теми, кто объявил Грузии "отечественную войну".
Даже если предположить, что какие-то беспорядки и хозяйственные сбои происходили стихийно (от
страха все бросивших на произвол судьбы людей или от неконтролируемых властями действий
преступных элементов), то почему же Верховный Совет и Совет Министров претендующей на
суверенность Абхазии, обосновавшись в гудаутских санаториях, особняках и на военных базах, не
предприняли ни единого шага для нормализации ситуации?

Ведь если бы вместо душераздирающих и лживых обращений к "Парламентам, Президентам, народам

мира!" принять к 17 августа хотя бы одно деловое постановление о работе хлебопекарен, рынков, о
подвозе хлеба, о восстановлении транспорта, об ответственности за мародерство (здесь, в Абхазии, где
нет еще никакого "противника"), на это потратить время функционеров и печатные мощности
гудаутской типографии, может, не пришлось бы и говорить о "парализованной экономике". Но все дело
в том, что такая "парализация", как уже отмечалось, была нужна гудаутскому руководству, входила в
преступные замыслы организаторов войны.

Нельзя не обратить внимание и на другую ложь, содержащуюся в обращении к "Парламентам,

Президентам, народам мира1". "Абхазы, русскоязычное население, - пишет Ардзинба, - и представи
тели многих десятков других национальностей (армяне, греки, эстонцы, турки) практически без оружия
насмерть стоят, защищая свое жилище, деревни, города".

Не были эти люди "практически без оружия". Они были призваны на мобилизационные пункты и
вооружены современным авто матическим оружием со складов, где это оружие давно накаплива лось в
преддверии готовящейся войны, и из арсеналов дислоциро ванных в Абхазии Вооруженнных Сил РФ,
где частично разыгры вались плохо поставленные комедии захвата-разграбления невооруженными
абхазами (I) воинских арсеналов (например, на базе военного аэродрома "Бомбора"), частично
совершались откровенные сделки по передаче оружия, по вооружению абхазских боевиков, причем
передавались Верховному Совету Абхазии отнюдь не только контейнеры с автоматами, ручными
гранатами и т. п.; передавалось новейшее оружие, пригодное для ведения крупномасштабных
операций: танки, артиллерия, боевые вертолеты, самолеты-истребители, установки "Град", бомбы с
осколочными снарядами огромной разрушающей силы, обрушенные впоследствии руководством ВС
Абхазии на бывшую собственную столицу - Сухуми.

Непосредственно на территории Абхазии, охваченной войной, оказались российские военные части,

дислоцированные в Сухуми, в Нижних Эшерах и на аэродроме "Бомбора" близ Гудауты (воздушно-
десантные подразделения). Официально Россия на всех переговорах, во всех своих заявлениях
настаивала на том, что ее войска в абхазо-грузинском конфликте соблюдают "строжайший
нейтралитет" и готовы дать отпор лишь в случае направленных против них "вооруженных провокаций с
чьей бы то ни было стороны" (187).

Реально ситуация выглядела несколько иначе. Уже пе'рвые "вооруженные провокации" со стороны
абхазских экстремистов, совершивших нападение (!) на арсенал аэродрома "Бомбора" и похитивших
оружие с одного из его складов (15 августа 1992 г.), никакого "отпора" российской стороны не
вызвали, а напротив, встретили весьма благодушное отношение и понимание.

Так началась война, объявленная Владиславом Ардзинбой Грузии 14 августа 1992 года. Разумеется, как
всякая война, она была чревата взаимной, обоюдоострой жестокостью, и грузинские воинские части,
вступая в селения и города, где были сожжены и разграблены грузинские дома и квартиры, не
отличались ангельской кротостью. Грабежи, мародерство, насилия, издевательства над мирным
населением стали, к сожалению, нормой поведения обеих воюющих сторон. Однако "абхазская
сторона" несет ответственность, во-первых, за само провоцирование, разжигание, подготовку военного
конфликта; во-вторых, за его международную эскалацию, за втягивание в кавказскую войну народов
России.

Методом этого втягивания с самого начала служили чудовищные провокации. Об одной из них -
прицельном огне абхазских снайперов, занявших позиции в высотных домах, по отдыхающим
расположенных в Сухуми ведомственных "военных" санаториев (ответственность за убитых женщин и
детей предполагалось возложить на грузинских "десантников"), уже говорилось выше (188).

• Такой же провокационный характер имел обстрел пассажирского судна-кометы", совершившего 27

августа рейс из Батуми в Сочи: вертолет без опознавательных знаков обстрелял "комету" в районе
Гудауты, полностью контролируемом "абхазской стороной" (там этот вертолет и базировался), что не
помешало абхазской пропаганде возложить вину за эту трагедию (на борту "кометы" дбыли ранены и
погибли люди) на "грузинских стервятников", было даже названо имя грузинского летчика Джими
Майсурадзе, который якобы вел вертолет и отдал приказ расстрелять "комету". Вскоре выяснилось, что
в тот день и час Майсурадзе выполнял другое задание и никак не мог. действовать в районе Гудауты
(189). Однако такого рода разоблачения мало смущают "абхазскую сторону": аналогичные провокации
и сопутствующая им ложь повторяются многократно. Цинизм ближайшего окружения Ардзинбы доходит
до того, что его эмиссары привозят на московские пресс-конференции фотографии трупов и раненых,
сожженых и разрушенных домов с тех мест, где действовали абхазские гвардейцы и северо-кавказские
"добровольцы", выдавая это за изображение жертв "грузинской агрессии".

С самого начала Ардзинба искал помощи и поддержки у разных политических сил, действуя
одновременно в нескольких направлениях:
1. в Грозном - у Джохара Дудаева и Звиада Гамсахурдиа (туда он летал 15 августа);

2. в Гудауте у расквартированных там российских десантников и частей ОМОНа (в их штаб-квартире он

добивался сочувствия и содействия 16 августа);

3. у официальных руководителей северо-кавказских республик (первый, к кому он обратился, был

президент Кабардино-Балкарии Валерий Коков; затем председатель Верховного Совета
Североосетинской АССР Асланбек Галазов) и в других властных структурах, где еще весьма сильны
позиции прежней партийной номенклатуры и тайные и явные прокоммунистические ориентации;

4. у атаманов северо-кавказского казачества;

5. у Конфедерации горских народов Кавказа и в других национальных организациях антирусской и

антироссийской ориентации;

6. у русских национал-патриотов и шовинистов, которые в данной ситации, вопреки логике своих

обычных призывов к единению православных и укреплению (а не дроблению) "державы", единодушно
встали на защиту, казалось бы, чуждой им мусульманской и сепаратистской Абхазии, воюющей против
"христианской" Грузии (по сути, ничего странного в этом не было, ибо и православная, и христианская,
и державная солидарность для этих политических сил - лишь камуфляж, прикрывающий планы
реставрации коммунистического режима, а поскольку "Абхазская Вандея" такой реставрации могла
содействовать, она немедленно становилась для них столь же возлюбленной сестрой, как Сербия или
"Молдавская Приднестровская Советская Социалистическая Республика"). И депутат Сергей Бабурин,
немедленно вылетивший в Абхазию и заявивший "Кровь Абхазии - на Кремле" (190), и бывший генерал
госбезопасности А. Стерлигов, и телерепортер "600 секунд" А. Невзоров немедленно взяли "верный
тон" в оценке абхазских событий с их точки зрения, с их позиций и интересов, протянув руку помощи
Ардзинбе.

Не все из намеченных направлений поиска союзников оказались для абхазских сепаратистов

благоприятными. Не удалось по-настоящему "оседлать" российскую армию и использовать ее против
Шеварднадзе, не удалось спровоцировать Ельцина, который занял жесткую позицию недопустимости
военного втягивания России в закавказский конфликт и поддержал принцип территориальной
целостности Грузии.

Не слишком много перепало Ардзинбе и от щедрот северо-кавказских официальных властей.

Значительную сдержанность проявили и казаки, оказавшие Абхазии более вялую и скупую поддержку,
чем там ожидали. Зато поистине "манной небесной" для воюющей Абхазии оказалась Конфедерация
горских народов Кавказа, которая уже 17 августа, на сессии своего парламента в Грозном, выработала
платформу солидарности с Абхазией.

К ней примкнули такие национальные организации и движения антироссийской и антидемократической

ориентации, как Международная Черкесская организация (МЧА), Конгресс Кабардинского народа
(ККН); при этом особо удалось задействовать фактор эт-ничной солидарности адыго-абхазских
народов-"братьев".

При попустительстве властей, в составе которых было немало бывших партийных и советских
чиновников, в краях и автономных республиках Юга России началось формирование террористических
групп - так называемых "конфедератов" (войск Конфедерации горских народов Кавказа), их открытая
или тайная (горными тропами и кавказскими перевалами) переброска в Абхазию. "Мы не смогли
удержать их, - оправдывался и одновременно оправдывав эту акцию заместитель Председателя
Правительства Адыгеи Руслан Хаджибеков. - Адыги, кабардинцы, черкесы и абхазы - это братские
народы, очень близкие по культуре. Абхазский народ уже перенес геноцид в XIX веке, и второго мы не
допустим. Промедление же России с реакцией может оттолкнуть северо-кавказские народы от нее"
(191).

Силы "конфедератов" были организованы и направлены против Грузии и одновременно против

демократической России. Об этом свидетельствуют документы, выражающие истинные цели
организаторов "второго августа" - провокации против демократических сил Грузии и России. Таково
постановление чрезвычайной (X) расширенной сессии парламента Конфедерации горских народов
Кавказа (КГНК) "О ситуации в Абхазии и отпоре агрессивным действиям войск Госсовета Грузии":

"Обсудив ситуацию в Абхазии, учитывая вероломный характер агрессии Грузии и попрание ею

законных прав и интересов суверенной Республики Абхазия и ее народов, акты геноцида в отношении
мирных жителей, фактический сговор между руководством Грузии и Российской Федерации с целью
свержения законных конституционных органов власти Абхазии, констатируя нерешительность и
беспринципность позиции руководства рада северо-кавказских республик, принимая во внимание
Договор о Конфедеративном союзе горских народов Кавказа, а также обращение о помощи руководства
Абхазии и Абхазского народцот. форума, Х чрезвычайная сессия КГНК ПОСТАНОВЛЯЕТ:

1. Заявить решительный протест политике Госсовета Грузии и российского руководства в Абхазии,

потребовать вывода до 21 августа войск Грузии с территории суверенной Абхазии и возмещения
нанесенного за время оккупации республики ущерба.

2. В случае продолжения оккупации Абхазии объявить о начале военных действий КГНК в отношении
Грузии.

3. Поддержать инициативы Международной Черкесской ассоциации и других национальных движений и

партий в регионе о начале формирования добровольческих частей для защиты справедливого дела
абхазского народа и направить добровольческие формирования КГНК в Абхазию.

4. Создать постоянно действующие рабочие группы по всестороннему обеспечению (медицинское,

продовольственное, организационно-техническое и т. п.) войск КГНК.

5. Считать, что руководство северо-кавказских республик в сложившихся условиях обязано:

а)" решительно отмежеваться от политики российского руководства в Абхазии (и в регионе - в

частности), потребовать вывода десантных частей из Абхазии;

б) денонсировать так называемый Федеративный Договор с Россией и принять совместную Декларацию

о Конфедеративном союзе республик Северного Кавказа;

в) обеспечить необходимые условия для эффективных действий КГНК в помощь Абхазии.

В случае невыполнения пункта 5 ответственность за положение в регионе и ситуацию в Абхазии

ложится и на руководство тех северо-кавказских республик, которое предало национальные интересы,
а КГНК оставляет за собой право на действия по защите прав и интересов горских народов Кавказа.

6. Призвать общественные движения и народы Кавказа подцержать действия КГНК в помощь Абхазии,
организовать массовые акции протеста против скоординированной политики Грузии и России в регионе.

7. Потребовать от народных депутатов Российской Федерации северо-кавказских республик постановки

вопроса о сговоре руководства РФ и Госсовета Грузии, приведшем к трагическим последствиям в
Абхазии и к резкому осложнению ситуации на Кавказе;

обратиться с предложением к народным депутатам от других республик РФ с просьбой поддержать это

требование.

8. Обратиться к казачеству юга России с предложением объединить усилия для совместного решения
все усложняющихся проблем в регионе.

Принято на чрезвычайной (X) расширенной сессии Парламента КГНК в присутствии 9 делегаций (всего
21 человек) и наблюдателей. г. Грозный, Председатель Парламента КГНК Ю. Сосламбе-ков. Президент
КГНК М. Шанибов" (192).

Еще более чудовищным был принятый 22 августа 1992 года "Указ Президента Конфедерации горских
народов Кавказа Мусы Шанибова и Председателя парламента КГНК Юсупа Сосламбеко-ва, который
гласил:

"В связи с тем, что исчерпаны все меры для мирного решения о выводе оккупационных сил Грузии с
территории суверенной Абхазии, и во исполнение постановления Х сессии парламента КГНК
указываем:

1. Всем штабам Конфедерации обеспечить переброску добровольцев на территорию Абхазии для

вооруженного отпора агрессорам.

2. Всем вооруженным формированиям Конфедерации при противодействии им каких-либо сил вступать

в бой и пробиваться на территорию Абхазии любыми методами.

3. Объявить город Тбилиси зоной бедствия. При этом использовать все методы, включая
террористические акты.

4. Объявить всех лиц грузинской национальности на территории Конфедерации заложниками,

(подчеркнуто нами - С. Ч.)

5. Задерживать все грузы, предназначенные Грузии, и пресекать все виды переброски" (193).

Да, это был "второй август".

Нескольких дней не хватило до "ровной" годовщины первого августовского путча - попытки

реакционного государственного переворота в СССР в 1991 году. История, как известно, повторяется,
первый раз как трагедия, второй раз как фарс. В дацном случае трудно сказать, когда была глубже
трагедия и когда был очевиднее фарс - в августе 91-го или в августе 92-го года, разве что перифе-
рийность театра политических действий могла создать впечатление вторичного фарса: одно дело
"кремлевские заговорщики" в Москве, в ключевых властных инстанциях и силовых министерствах
великой ядерной державы; другое дело - кучка политиканов где-то в курортном субтропическом
Причерноморье, которое традиционно всегда было далеко от большой политики. Но поскольку мы
хорошо знаем, что и великие мировые войны не раз начинались с событий в какой-нибудь далекой.
Богом забытой провинции (выстрел в 1914 г. в Сараево, инсценированный захват радиостанции в Гли-
витце в один из последних дней августа 1939 г.), нас не должна вводить в заблуждение
"провинциальность" абхазской истории, ибо мина, заложенная в мандариновых садах юго-восточного
Причерноморья - Западной Грузии, может иметь достаточно мощный детонатор для возмущения
спокойствия всей Европы и не только Европы.

Отметим лишь, что совпадение абхазской "развязки" с "юбилеем" августовского путча было не
случайным по крайней мере по двум причинам. С одной стороны, носителям идеи "социалистической
реставрации", страстно мечтавшим вернуть все, что они потеряли в августе 1991-го, психологически
особенно импонировала возможность уничтожить ненавистную им демократию в зародыше, так, чтобы
она и года не просуществовала, чтобы "проклятые демократы" получили свой второй август и на этот
раз уже не смогли бы от этого удара оправиться/

С другой стороны, не исключено, что наиболее дальновидные политики из руководителей "абхазской

Вандеи" учитывали, что российское руководство, занятое подготовкой общенационального праздника
"Виват, Россия!", намеченного на 21 августа, и вообще, пребывая в состоянии праздничной эйфории, не
сразу обратит внимание на закавказские дела, не вникнет в их суть, не примет никаких мер или даже
поддержит "абхазскую сторону", не разобравшись в том, "кто есть кто". Эта недельная (с 14 по 21
августа) передышка - без участия занятой своими делами, фейерверками и играми России - была очень
нужна тем абхазским политикам, кто надеялся за эту неделю укрепить свои позиции и международные
связи, расширить плацдарм воюющей Абхазии как в чисто военном, так и в политическом аспекте. К
сожалению, отчасти именно так оно и случилось; во всяком случае, отвлечение внимания "на праздник"
российской демократической прессы как раз в конце второй декады августа создало вокруг абхазского
театра военных действий тот вакуум информации и аналитических обзоров, который немедленно
заполнился национал-патриотическим визгом и воем, утверждавшим свое "Виват, Абхазия!" в
противовес демократическому "Виват, Россия!"

7. ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ. А ДАЛЬШЕ БЫЛА ВОЙНА...

А дальше была война, и может быть, еще не пришло время для создания ее полной истории, ибо нет
пока у этой войны конца. О войне будут написаны другие книги: о боевых действиях, о клубке
провокаций, срывающих каждую попытку мирными, политическими средствами урегулировать
конфликт. О том, как были сорваны "абхазской стороной" с трудом достигнутые - при участии
руководства России - договоренности о прекращении огня 3 сентября 1992 года. О трагедии города
Гагры, отбитого 1 октября абхазскими гвардейцами и "конфедератами" у грузинских войск и
превращенного в черное пепелище. Об обстрелах Сухуми. Об участии в бомбардировках мирных
городов и сел российской военной авиации.

Эта книга - не о войне. Она - об ее истоках и причинах.

Объективная оценка "абхазской трагедии" невозможна без учета реальной ситуации, реальных
противоречий внутри каждой из противоборствующих сторон. Наивно было бы предполагать, что с
абхазской стороны действуют исключительно "силы зла" (бандитские, преступные формирования,
политические авантюристы и т. п.) , в то время как на грузинской стороне - сплошные ангелы в белых
одеждах. Только белая и только черная краски, вообще, непригодны или во всяком случае
недостаточны для того, чтобы описать и воспроизвести сложный колористический спектр реальной
военно-политической ситуации в Абхазии 1992 года. С одной стороны, никак нельзя отрицать или
недооценивать того факта, что под знаменами "независимой Абхазии" сражается (и не только на поле
военных действий, но и в сфере политики, культуры, науки, на страницах газет, на волнах радиоэфира
и т. д.) определенная часть субъективно честных, никем и никак не "купленных", не "нанятых" людей,
искренне верящих в справедливость борьбы с "грузинским империализмом"; в необходимость придти на
помощь маленькому братскому народу, подвергшемуся агрессии.

С другой стороны, - что особенно печально, - и Грузия в этом конфликте, прежде всего в лице тех
вооруженных сил, которые находятся на территории Абхазии с августа 1992 г., выглядит отнюдь не
безгрешной защитницей великих идеалов демократии и свободы. "На войне как на войне" - льется
кровь, совершаются насилия и убийства, причем с грузинской стороны и жестокость, в том числе по
отношению к пленным и к мирному негрузинскому населению, и факты мародерства, гребежа,
вандализма по отношению к культурным ценностям, и иные многочисленные примеры нарушения всех
гуманных прав и норм, предусмотренных международными конвенциями, фиксируются объективными
информаторами и представляют собой горькую реальность. Безнадежной и трагикомичной была бы
любая попытка взять под защиту и оправдать абсолютно все, что делают в Абхазии (в том же Сухуми
после взятия города 18 августа 1992 г.) представители "грузинской стороны" на всех уровнях -
военного командования, неподконтрольных командованию вооруженных лиц и групп, гражданской
администрации, допускающих пропагандистскую ложь и националистский экстремизм средств массовой
информации, наконец, просто на уровне обывательского сознания и поведения (те очереди за хлебом,
из которых изгоняются негрузины; те нормы распределения гуманитарной помощи, по которым, как
свидетельствует побывавшая в Сухуми Ольга Супруненко (депутат Моссовета) "мегрелам давали мешок
муки... русским - 1 кг; мегрелам 1 кг сахара, русским - стакан") (194).

Нелепо было бы отрицать эти факты, даже если допустить в такого рода свидетельствах известную
долю преувеличения, не проверенных слухов и искажений истины. Все равно, доля печальной и
трагической правды в этом есть, и свою задачу мы видим не в том, чтобы отрицать правду, не в том,
чтобы защищать, обелять и оправдывать любые действия грузинских сил, любые акции "грузинской
стороны", а в том, чтобы вскрыть внутренние причины трагедии, разобраться в том, кто же привел в
действие эти страшные силы, кто вызвал цепную реакцию взаимоистребления, насилия, кто виноват в
том, что Сухуми и Гагра, Ткварчели и Эшеры, Новый Афон и Гумиста, как и другие города и поселки
Абхазии, независимо от того, как складывается их участь и переход из рук в руки в ходе военных
действий, одинаково превратились в сплошной ад для мирного населения всех национальностей.

На этот главный и основной вопрос историко-политологического исследования нет иного ответа, кроме
одного: войну в Абхазии -войну против независимой демократической Грузии - подготовила,
спровоцировала и начала объявлением всеобщей мобилизации 14 августа 1992 г. группа политиков,
пришедших к руководству Верховным Советом и правительственными структурами Абхазской АССР,
инспирированных спецслужбами (Комитетом государственной безопасности) бывшего Советского
Союза, которые с 1989 года вели целенаправленную работу по созданию в Абхазии своей резидентской
сети, выдвижению политических ставленников союзного "Центра", по формированию "5-й колонны"
внутренних врагов против "сепаратистской" (задумавшей и осуществившей "выход" из СССР) Грузии.
Историческая трансформация советского государства, развал СССР, изменение политической ситуации
в Грузии (победа на выборах осенью 1990 г. блока партий "Круглый стол", приход к власти радикалов
во главе с бывшим диссидентом Звиа-дом Гамсахурдиа, постепенная деградация его режима в сторону
диктатуры неофашистского типа; наконец, государственный переворот, или "тбилисская революция",
продолжавшаяся с 22 декабря 1991 по 6 января 1992 года, и приезд в Грузию в марте 1992 г. Э. А.
Шеварднадзе, возглавившего Государственный Совет) ничего не отменили и не изменили в целях и
формах деятельности тех сил кто готовил с 1989 года в Абхазии антигрузинский плацдарм. Эту войну
они готовы были вести против Грузии в любом случае, при любом раскладе политических сил (за
исключением того единственного и уже совершенно невозможного после апреля 1989 года, а тем более
после августа 1991 года варианта, когда Грузия остается в составе СССР), ибо конечные цели этой
войны - реставрация коммунистического режима, советского политического строя и имперской системы
в формах старого СССР или какого-либо его модернизированного варианта, наказание непослушной
колонии и возвращение ее в имперскую систему. Важнейшим средством этой войны с самого начала
мыслилась и реализовалась активизация "национального фактора": в прожорливую топку политической
провокации здесь нужно было бросить прежде всего абхазский этнос, затем, по возможности, вовлечь
другие народы - русских, армян, турок, адыго-кабардинские народы Северного Кавказа, во всех
случаях максимально обыгрывая реальные, действительные, не выдуманные межэтнические
противоречия, чувства национальной обиды, ущемленного национального достоинства, моменты
этнической или конфессиональной солидарности с абхазами близких им народов, все обстоятельства,
связанные и с несовершенством политического устройства бывшей Грузинской ССР с ее странными
автономиями, и с социальными потрясениями, и с демографическими сдвигами, и с низкой массовой
культурой межнациональных отношений.

Еще до войны, на одном из заседаний депутатской фракции "Демократическая Абхазия" один из

депутатов - Джемали Гама-хардия сказал: "Ардзинба играет на руку тем силам, которые хотят
восстановить чудовище под названием СССР" (195).

Восстановить это чудовище, к счастью, уже невозможно. Но масштаб преступлений тех, кто во имя этой
цели начал свою страшную войну - поднял абхазскую мятежную Вандею, должен быть понят нашими
современниками и потомками.

Беседуя с Андреем Карауловым в телевизионной передаче "Момент истины" 28 июня 1993 года
Владислав Ардзинба, заметно нервничая и срываясь на совсем не мужской истерический тон, на вопрос
о том, чего он не ожидал от этой войны, чего он заранее не мог себе представить, стал рассказывать о
чудовищных зверствах занявших Сухуми грузинских частей: сожгли театр... разрушили Институт языка,
литературы и истории... уничтожили ценнейшие рукописи, книги, архивы... Страшно. Подумать было
заранее нельзя, что люди на такую подлость способны.

Действительно, это страшно, но есть мера всему - и преступлениям, и жестокости, и ужасам войны.
Есть мера и есть возможность сравнений. Поэтому пусть на последних страницах этой книги останется
зарисовка, сделанная в том самом, занятом грузинскими гвардейцами Сухуми, против которого
возглавленные Верховным Советом Абхазии и лично Владиславом Ардзинбой силы ведут с августа 1992
года свою объявленную войну. Эта зарисовка сделана молодым московским журналистом Дмитрием
Холодовым, далеким от каких-либо грузинских корней. А поскольку та московская газета, где был
напечатан его репортаж в конце июля 1993 года, вряд ли бывает в руках у гудаутских руководителей,
мы просто воспроизведем несколько штрихов этой журналистской зарисовки. Должны же люди узнать,
за что сражается "та сторона", которой руководят в Гудауте. Как она сражается. Каков, действительно,
предел подлости, на какую сопособны люди.

"Страшную находку обнаружили местные жители в горах Абхазии на Черноморском побережье, там, где
недавно шли бои с морским десантом, пытавшимся перерезать магистраль Очамчира -Сухуми... На
дереве на проволоке висели куски человеческого тела... двух освежеванных людей ... Режут не только
солдат. В тех же лесах в одной из деревушек нашли труп женщины. Она была беременна. Ее
изнасиловали и выпотрошили.

"Раненые с той стороны никогда не поступают, - поведали нам врачи госпиталя в Сухуми. - Видимо, их
просто пристреливают". ... На передовой нам рассказали, как с той стороны нескольких пленных
вывели на открытое место. Пронзая их ножами, заставляли кричать -ругать свое правительство.
Кололи, пока окончательно не убили. "Потом мы их тела отбили. Им сделали "колумбийские галстуки".
Обычная вещь - надрезают горло сантиметрах в пяти от подбородка и вытаскивают через это отверстие
наружу язык". Ненависти к другой нации нет предела. По улицам абхазской столицы уже несколько
месяцев, пугая детей, ходит человек, у которого обрезаны уши, разорваны ноздри и вырваны ногти. Не
попадайся в плен!

<...> Грузинские гвардейцы рассказывали нам, что противник часто оставлял свои трупы
непогребенными, не соглашался на перемирие, чтобы разобрать погибших, валявшихся в зоне
обстрела. Гудаутские власти таким образом "уменьшали потери".

<...> Ведь каждый убитый - это еще одна семья, убедившаяся в преступной бессмысленности этой
войны.

<...> Там же воюют и русские. От грузинских гвардейцев мы не раз слышали, как наступают русские
наемники. "Жуткое зрелище - облегающие всю голову шлемы, большие удивительно прочные
бронежилеты, на ногах какие-то накладки. Идут вперед, наклонив голову, как роботы. Стрелять -
стреляешь в такого - все без толку. Никаких танков не надо. А за ними уже идут абхазы".

<...> В Сухуми не ходит общественный транспорт. Провисли провода на троллейбусных маршрутах.

Только одна машина ежедневно совершает рейс по городу. Но никому не пожелаем мы стать
пассажиром этого фургона. Расписание движения труповозки соответствует графику обстрела Сухуми.
Где взрывалось - туда и едет <...> и горючее для этой машины находят всегда.

Обстрелы Сухуми, пожалуй, - самое отвратительное во всей этой войне.

<...> Первую бомбежку помнят все сухумцы. Это случилось 2 декабря прошлого года. Тогда на улице
Мира (символичное название, не правда ли?) выпал первый "Град". Били по скоплениям людей.
Следующую "стратегическую" цель поразили с большой точностью - на городском базаре в тот день
погибло 18 человек. На сухумском базаре всегда было много народа: люди продавали всякую ерунду,
чтобы выручить лишний купон; купить что-нибудь тоже можно было только там. С тех пор рынок стал
самым пустынным местом в городе и разбился на несколько мелких "филиалов" в разных частях города,
где торгуют по 10-15 человек.

За полгода город превратился в груду развалин. Горожане с возмущением рассказывали, как сначала
пьяные гвардейцы сами же сожгли и разграбили многие здания - шикарную гостиницу "Ри-ца", школу
имени Пушкина постройки 1870 года. Потом город растерзал "Град". Разбомбило кондитерскую
фабрику, в знаменитом сухумском ботаническом саду повыкорчевывало изысканные деревья. Новый
микрорайон на 45 тысяч жителей, который только что был сдан, в результате бомбежек оказался
полностью уничтожен. Там давно никто не живет - опасно.

<...> Каждый кто остался в городе, видел смерть. В своей семье или у соседа. "Сейчас в госпитале 50
на 50 - количество гражданских раненых и поступающих с фронта", - с грустью поведали нам врачи. А
всего за 2 дня только через один распределительный медпункт прошло 146 раненых. Самое страшное -
осколки. Они летят на 200 метров, срезая все вокруг. Сразу накрывает целый квартал - одновременно
пускают до 40 ракет. В этот момент ни в коем случае нельзя находиться на открытом месте. Убьет <...>

Вчера в 12 часов вступило в силу достигнутое не столько переговорами, сколько уговорами российских
дипломатов соглашение о перемирии. Главнокомандующие с обеих сторон издали приказ о
прекращении огня. В Абхазии ждут наблюдателей ООН и СБСЕ - растаскиваем всем миром. Но если и
это соглашение провалится, с "гражданской" точки зрения, Сухуми еще одну зиму не переживет.
Вымрет..." (196).

Есть мера вины и есть мера ответственности. Наступит час суда, и пусть эта книга ляжет на стол
трибунала, станет свидетельством обвинения.
Встать, суд идет...

Москва, I августа 1993 года

ХРОНИКА ОСНОВНЫХ СОБЫТИЙ В ПОЛИТИЧЕСКОЙ ЖИЗНИ АБХАЗИИ (1917-1992)

Настоящая хроника охватывает, главным образом, период 1989-1992 гг., связанный с подготовкой и
началом "абхазской войны". В хронику выборочно включены наиболее значительные события за
пределами Абхазии которые составляют исторический фон и контекст абхазских событий! Кратко
суммированы важнейшие политические акты прошлого, прежде всего периода 1917-1921 гг., поскольку
они объясняют движение современной политической мысли, особенности административно-
государственного устройства региона и т. п.

1917, 25-28 февраля (10-13 марта)

начало Февральской демократической революции в России, крах Российской самодержавной империи.

1917, 10 марта

сформирован Комитет общественной безопасности Сухумского округа (орган Временного правительства

России), который возглавил князь А. В. Шервашидзе (Чамба).

1917, 20 октября

делегация .Абхазии (Комитета общественной безопасности Сухумского округа) приняла участие во

Владикавказе в подписании договора о создании "Юго-Восточного Союза казачьих войск, горцев
Кавказа и вольных народов степей" (вскоре распался).

1917, 7 ноября (25 октября)

штурм Зимнего дворца в Петрограде, низложение Временного правительства и захват власти

большевиками положили начало Октябрьской революции.

1917,8 ноября

на съезде абхазского народа в Сухуми сформирован Абхазский Народный Совет (его состав и
деятельность на протяжении 1918-1921 гг. не раз кардинально менялись, но все это время он играл
ведущую роль в политической жизни Абхазии. Принята "Декларация съезда абхазского народа", в
которой ставилась задача ведения дальнейшей работы "по самоопределению абхазского народа", а
также "Конституция Абхазского Народного Совета".

1918, 9 февраля

в Тифлисе (Тбилиси) достигнуто соглашение между представителями Абхазского Народного Совета и

Национального Совета Грузии о вхождении Абхазии в состав Грузии на правах автономии, при этом
Грузия должна была содействовать "восстановлению исторических границ Абхазии" (по
административному устройству Российской империи Абхазия была расчленена: Сухумский округ,
образованный в 1883 г., входил в состав Кутаисской губернии; Гагра и ее окрестности были подчинены
Сочинско-му округу Черноморской губернии).

1918, 10 февраля-25 мая

в Тифлисе (Тбилиси) интересы народов Закавказья представляет Закавказский сейм.

1918, 16-21 февраля

первая попытка установления большевистской диктатуры (Советской власти) в Абхазии. В Сухуми

создан Военно-Революционный Комитет (председатель Ефрем Эшба). Бесчинства большевиков-
матросов Черноморского флота (крейсера "Дакия", миноносца "Дерзкий"). Массовое сопротивление
большевистским узурпаторам власти возглавил Абхазский Народный Совет. К 21 февраля Временный
революционный комитет был ликидирован.

1918, 8 апреля-17 мая

вторая попытка установления Советской власти в Абхаазии (распространялась на всю территорию

бывшего Сухумского округа, за исключением Кодорского (Очамчирского) участка).

1918, 22 апреля

Закавказский сейм провозглашает независимость Закавказской Федеративной демократической

республики от Советской России (РСФСР).

1918,17 мая

освобождение Сухуми и Сухумского округа от большевиков войсками Закавказской

Федеративной демократической республики под командованием В. Дхугели.

1918, 26 мая

Грузия провозгласила свою независимость. Начался процесс возрождения грузинской

государственности. Создана Грузинская Демократическая Республика. Освобожденная от власти
Советов Абхазия вошла в ее состав.

1918, 8 июня

между правительством Грузинской Демократической Республики и Абхазским Народным Советом

заключен договор о предоставлении Абхазии широкой внутренней автономии и военной помощи.

1918, 17-22 июня

введение на территорию Абхазии грузинских войск под командованием генерала Мазниева

(Мазниашвили), занявших побережье от Туапсе до Сочи.

1918, 12-13 сентября

делегация Абхазского Народного Совета обращается к командованию российской Добровольческой

армии (генералу М. С. Алексееву, возглавлявшему казачьи формирования Кубани) с просьбой
"освободить Абхазию от вооруженного вмешательства Грузии".

1918, 9-10 октября

Грузинское правительство расформировало Абхазский Народный Совет за попытку государственного

переворота с целью отторжения Абхазии от Грузии, арестовало заговорщиков, установивших контакты
с Добровольческой армией. Чрезвычайным комиссаром Сухумского округа назначен Ч. Чхиквишвили.
Началась подготовка к выборам в Абхазский Народный Совет.

1919,январь

Добровольческая армия И. А. Деникина начинает поход на Сухуми, выдвигая правительству Грузии

претензии на Абхазию, как часть "единой неделимой России". Грузинские войска отражают эту
агрессию.

1919. 18-22 марта

первое заседание вновь избранного на демократической основе Абхазского Народного Совета

принимает постановление о том, что Абхазия входит в состав Демократической Республики Грузия как
ее автономная единица.

1920.весна

выборы в Учредительное собрание Грузии (в некоторых районах Абхазии бойкотируются).

1920, 26 апреля

обращение к В. И. Ленину Председателя Национального собрания Турции Мустафы Кемаля (Ататюрка) с

предложением установить дипломатические отношения между Советской Россией и Турецкой
республикой.

1920, лето-осень

активизация действий Москвы (Кавказского бюро РКП/б) по засылке в Турцию абхазских боевиков и
пропагандистов (Е. Эшба, Н. Лакоба, К. Иналапа и др.) для подпольной работы, расширения влияния
Компартии Турции (создана в сентябре 1920 г. в Баку), укрепления связей с абхазской диаспорой,
готовой оказать политическое содействие Советской России.
1920,7 мая

заключен договор между Демократической Республикой Грузия и Советской Россией,

предусматривавший невмешательство во внутренние дела, а также признание Советской Россией
Демократической Республики Грузия как независимого государства в границах, включающих Абхазию.

1920, 11-15 августа

1-й Кубано-Черноморский съезд трудящихся горцев в Екатеринодаре (Краснодаре) с активным

участием абхазских большевиков (Е. Эшба, Н. Лакоба и др.).

1921, конец февраля

IX Красная Армия, в нарушение заключенного между Грузинской Демократической Республикой и

Советской Россией договора от 7 мая 1920 г., вторгается на территорию Грузии.

1921, 21 февраля

Учредительное собрание Грузии принимает Конституцию Грузинской Демократической Республики и

утверждает Положение об автономии Абхазии в составе Грузии.

1921, 25 февраля

части IX Красной Армии занимают Тбилиси. В условиях террора, вслед за разгоном Учредительного
собрания и низвержением законной власти, принимается акт о создании Грузинской Советской
Социалистической Республики.

1921, 4 марта

установление Советской власти (большевистской диктатуры) в Абхазии.

1921, б марта

сформирован Ревком Абхазии в составе Е. Эшба (председатель), Н. Ла-коба и Н. Акиртава. Создано

Оргбюро РКП/б в Абхазии.

1921, 16 марта подписание в Москве договора между РСФСР и Турцией.

1921, 28-31 марта

"Батумское совещание" под руководством Кавбюро ЦК РКП/б (Г. К. Орджоникидз,е) обсудило вопрос о
"структуре Советской власти" в Абхазии, подготовив почву для провозглашения Абхазской ССР.

1921, 31 марта официально провозглашена Абхазская ССР.

1921, лето-осень

в изменившейся политике ЦК РКП/б выявлена ориентация на "автоно-мизацию" Абхазии в составе

Грузинской ССР.

1921. 16 декабря

Советская Грузия и Советская Абхазия подписали "особый союзный договор", фактически

объединявший территорию этих республик.

1922. февраль

1-й съезд Советов Абхазии утвердил государственное объединение АО-хазии с Грузинской ССР.

1922, 12 марта

образована Закавказская Советская Федеративная Социалистическая Республика (ЗСФСР),

объединившая в одну федерацию три закавказские республики: Азербайджанскую, Армянскую и
Грузинскую ССР (Абхазия была включена в ЗСФСР как составная часть Грузинской ССР).

1922, 30 декабря

создание СССР. "Союзный" договор предусматривал объединение РСФСР, Украинской, Белорусской ССР
и Закавказской Федерации.
1925

принята Конституция Грузинской ССР, в которой оговорено вхождение в Грузинскую ССР Абхазской ССР
на основе договора от 16 декабря 1921 г. Одновременно принята Конституция Абхазской ССР.

1930,апрель

III сессия ЦИК приняла решение о преобразовании "договорной" Абхазской ССР в автономную
республику в составе Грузинской ССР.

1931, 11 февраля

VI съезды Советов Грузинской ССР и Абхазской ССР приняли решение о преобразовании "договорной"
Абхазской ССР в составе Грузинской ССР в Абхазскую Автономную Советскую Социалистическую
Республику в составе Грузинской ССР.

1931, 18-26 февраля

многодневный митинг (общенациональный сход абхазского народа) в селе Дурипш с выражением

протеста против решений VI въезда Советов и выражением недоверия руководству Абхазии.

1936, 4 марта

празднование 15-летия Советской Абхазии. Накануне Постановлением ЦИК СССР (1935) Абхазская
АССР была награждена орденом Ленина.

1936, 25 ноября-5 декабря

VIII Всесоюзный Чрезвычайный Съезд Советов в Москве по докладу И. В. Сталина принял новую
Конституцию СССР. Согласно этой Конституции, ЗСФСР перестала существовать, Грузинская ССР
непосредственно вошла в СССР как "союзная" республика, был закреплен статус Абхазской АССР в
составе Грузинской ССР.

1936, 28 декабря

во время пребывания в Тбилиси внезапно скончался Председатель ЦИК Абхазской ССР Нестор Лакоба
(предположительно отравлен на ужине у Л. П. Берия).

1936, 31 декабря похороны Н. А. Лакобы в Сухуми при массовом участии народа.

1937-1938

волна жестоких политических репрессий в Абхазии. Н. А. Лакоба посмертно был объявлен "врагом
народа", арестам, пыткам, физическому уничтожению были подвергнуты все его родственники и
соратники. Место Председателя ЦИК Абхазии занял ставленник Берии Алексей Агрба (арестован 18
сентября 1937 г. и расстрелян 21 апреля 1938 г.). Открытый судебный процесс по делу 15 "лакобовцев"
состоялся в Сухуми осенью 1937 г. Однако и после процесса репрессии продолжались. По неполным
данным, им было подвергнуто 2186 человек, из них 748 расстреляно. Тормозившаяся прежде
коллективизация сельского хозяйства Абхазии была принудительно осуществлена за один год.

1941, 22 июня - 1945, 9 мая

Великая Отечественная война, в которой активное участие - на фронтах и в тылу - вместе с другими
народами СССР принимал абхазский народ, заплативший за общую победу над фашизмом тысячами
жизней своих сыновей.

1941. август-сентябрь

вторая волна репрессий обрушилась на остатки абхазской интеллигенции, уцелевшей в 1937-1938 гг.
Готовилась акция по массовой депортации

- выселению абхазов с их исторической родины (не реализована).

1942. мая

выселение греков - иностранных подданных с Черноморского побережья в восточные районы СССР.

1944. 14-15 ноября

насильственная депортация из Грузии в Среднюю Азию и другие восточные регионы СССР турок из
Месхетии (более 115 тысяч человек, а также курдов, хемшилов (армян мусульманского
вероисповедания), части азербайджанцев.

1945. 13 марта

Абхазский обком (а вслед за ним - 13 июня - ЦК КП Грузии) принимает Постановление "О мероприятиях
по улучшению качества учебно-воспитательной работы в школах Абхазской АССР", фактически
уничтожившее абхазскую национальную школу, сводящее на нет преподавание абхазского языка,
провокационно противопоставляющее абхазскую и грузинскую культуры друг другу.

1949, июнь депортация из Абхазии и Аджарии понтийских греков - граждан СССР

- в Казахстан и Киргизию. Места их проживания заселялись переселенцами из Грузии.

1953, 5 марта смерть И. В. Сталина.

1956, 14-25 февраля

XX съезд КПСС, разоблачение "культа личности" И. В. Сталина, преступных репрессий сталинского

режима, квалифицированных как "нарушения социалистической законности". Началась работа по
политической реабилитации бывшего партийного и советского руководства Абхазии ("лакобовцев").

1957

первые обращения абхазской интеллигенции в центральные органы власти для решения вопроса о
переходе Абхазской АССР под юрисдикцию РСФСР (последствий не имели).

1967

второе обращение абхазской общественности в ЦК КПСС и другие инстанции с предложениями о

выходе Абхазии из состава Грузинской ССР.

1978 в связи с принятием новой Конституции СССР снова поднимается воп

рос о переходе Абхазии в состав РСФСР, о закреплении за ней права "свободного выхода из состава
Грузинской ССР".

1985, апрель

апрельский Пленум ЦК КПСС - начало нового политического курса "перестройки", возглавленного М. С.

Горбачевым.

1988, 20 февраля

Областной Совет НКАО, подведя итоги референдума о государственном статусе Нагорного Карабаха,
обратился к Верховным Советам ССР, Азербайджанской ССР и Армянской ССР с просьбой
санкционировать выход Карабаха из состава Азербайджана и его воссоединении с Арменией.

1988, 17 июня

в Президиум предстоящей XIX Всесоюзной конференции КПСС направлено "абхазское письмо". Его
авторы (писатель ^Алексей Гогуа и другие представители абхазской творческой и научной
интеллигенции) поднимают вопрос об изменении государственного статуса Абхазии, о превращении ее
из "автономной" в составе Грузии) в "союзную" республику.

1988, 28 июня

в докладе М. С. Горбачева на XIX Всесоюзной партконференции в разделе "О развитии национальных

отношений" сформулированы задачи внимательного учета национальных интересов, отказа от
шовинистической политики сталинизма.

1988

формируется национальное движение осетин Юго-Осетинской автономной области "Адамон Ныхас"

("Народная беседа"), выдвигающее на первых порах экономические требования (толчком к
формированию движения послужила эпидемия брюшного тифа в области).

1988

формируется (первоначально как национальное движение абхазского народа) Народный Форум

Абхазии "Айдгылара" ("Единение").

1988, 12 июля

сессия Областного Совета НКАО приняла решение о выходе автономной области из состава
Азербайджана и воссоединении с Арменией.

1988, 18 июля

Президиум Верховного Совета СССР принял Постановление о сохранении прежнего государственного

статуса НКАО в составе Азербайджанской ССР и о выделении дополнительных средств на социально-
экономическое развитие автономной области.

1988, август-сентябрь

"каменная война" на дорогах НКАО, начало блокады.

1988.ноябрь

погромы армянского населения в Баку, разгул насилия, 24-25 ноября введение войск и объявление
"особого положения" в Баку и Ереване.

1989. 12 января

создан Комитет Особого управления НКАО.

1989,18 марта

созванный Народным Форумом "Айдгылара" (при согласии и участии местных партийных и советских
властей) 30-тысячный санкционированный митинг ("всеобщий сход") абхазского народа в селе Лыхны
Гудаут-ского района обращается к М. С. Горбачеву с требованием придания Абхазии статуса союзной
республики и временного введения режима "особого управления" ею из Центра (по примеру НКАО).

1989, 20 марта-8 апреля

по всей Грузии проходят массовые митинги протеста грузинского населения против решений
Лыхненского схода. Из городов и поселков Абхазии (в Сухуми, Гали, Гагре, Леселидзе) эти митинги
распространяются на другие регионы Грузии и приобретают особую массовость и остроту в первых
числах апреля на многодневном непрерывном митинге в Тбилиси. В отличие от Лыхненского схода,
митинги в защиту целостности Грузии не получают одобрения местных властей и проходят как
несанкционированные митинги. Также, в отличие от Лыхненского схода, они принимают не обращения
в ЦК КПСС, в Верховный Совет СССР или лично на имя М. С. Горбачева, а резолюции и декларации,
выражающие антикоммунистические и антисоветские настроения масс, требования о выходе Грузии из
состава СССР.

1989, 9 апреля

трагические события в Тбилиси, применение вооруженной силы (войсковой операции под

командованием генерала И. Н. Родионова) против мирного населения. Вследствие военной карательной
акции с применением саперных лопаток и отравляющих газов погибли 21 человек, более 4-х тысяч
получили ранения, в том числе около 3-х тысяч с признаками отравления. В Тбилиси введен
комендантский час. Бывший Первый Секретарь ЦК КПСС Д. И. Патиашвили ушел в отставку.

1989, 10-13 мая

проходят массовые сходы и митинги грузинского населения в селах Ко-чара, Цагера и других районах
Абхазии; парализован сухумский участок железной дороги. На митингах распространяется "Открытое
письмо к грузинам северо-западной Грузии" (составлено под редакцией Звиада Гамсахурдиа), в
котором ставится под сомнение правомерность существования абхазской автономии.

1989,14 мая

Совет Министров Грузинской ССР издал распоряжение о создании филиала Тбилисского

Государственного университета в Сухуми.

1989, 25 мая

в Москве начал работу Первый съезд народных депутатов СССР. По предложению депутата В. Ф.
Толпежникова съезд почтил минутой молчания память жертв "кровавого воскресенья" в Тбилиси.
1989, 30 мая

на заседании съезда народных депутатов СССР депутат Т. В. Гамк-релизде поднял вопрос о

необходимости осудить аннексию независимой Грузинской демократической республики в феврале
1921 г. как результат грубого нарушения договора между Россией и Грузией от 7 мая 1920 г. На
вечернем заседании в этот день съезд обсуждал события в Тбилиси. Генерал-полковник И. Н. Родионов,
оправдывая свои действия, назвал враждебными действия "экстремистских группировок" Грузии,
характеризовал митинг в Тбилиси как "многодневный антисоветский шабаш". Съезд образовал
депутатскую комиссию для расследования и оценки событий в Тбилиси.

1989, 7 июня

организованные массовые погромы турок-месхетинцев в Ферганской долине Узбекистана.

1989, 25 июня

обострение межнациональных отношений и столкновения между грузинами и азербайджанцами в

Восточной Грузии, организация митингов под лозунгами создания Борчалинской азербайджанской
автономии в Грузии и изгнания грузин (сванов), переселенных сюда ранее из районов стихийных
бедствий.

1989, 25 июня

1-й учредительный съезд Народного Фронта Грузии в Тбилиси принимает обращение к грузинскому и
абхазскому народам с призывом сплочения на демократической основе, недопущения насилия.

1989, 8 июля

Народный Форум Абхазии "Айдгылара" огласил обращение к Председателю Верховного Совета СССР о
немедленном введении в Абхазии особой формы управления с прямым подчинением центру.

1989, 14 июля

ночью неизвестными лицами в центре Сухуми разрушен стенд с фотографиями погибших в Тбилиси 9
апреля.

1989. 15-18 июля

столкновения на межнациональной почве в Сухуми и других районах Абхазии, спровоцированные

боевиками Абхазского Народного Форума "Айдгылара". В результате столкновений погибло 17 человек
(11 грузин, 5 абхазов, 1 грек), ранено 448 человек, в Сухуми 18 июля был введен "особый режим
поведения граждан".

1989, август

возникновение напряженности в районах с преобладанием армянского

населения на юге Грузии. Армянские митинги в Ахалкалаки и Богдановке с требованиями создания

армянской автономии.

1989, 25-26 августа

в Сухуми состоялся 1-й съезд народов Кавказа с участием представителей неформальных

общественных организаций (национальных движений) абазин, абхазов, адыгейцев, ингушей,
кабардинцев, черкесов, чеченцев. Принято решение о создании Ассамблеи горских народов Кавказа
(АГНК) с целью воссоздания Кавказского Горского государства со столицей в Сухуми. Съезд принял
"Обращение к абхазскому и грузинскому народам" с выражением сожаления о кровопролитных
июльских событиях в Абхазии.

1989, 14 сентября

предпринятая Народным Форумом Абхазии "Айдгылара" попытка организовать забастовку на

важнейших предприятиях республики, сопровождаемую политической голодовкой 20-ти человек, в
знак протеста против "ущемления национальных прав абхазского народа в Грузии".

1989, 21 сентября

общее собрание кабардинского национального движения "Адыга Хасе" в Нальчике обращается в

верховные инстанции СССР и Грузинской ССР с требованием предоставить Абхазии, как Нагорному
Карабаху, "статус особого управления".
1989,4 ноября

III сессия Ассамблеи горских народов Кавказа в Нальчике потребовала от Верховных Советов СССР и
Грузинской ССР принятия незамедлительных мер для защиты конституционных прав абхазского народа.

1989,10 ноября

Облсовет Юго-Осетинской АО принял решение о преобразовании Юго-Осетинской автономной области

в автономную республику в составе Грузинской ССР. Верховный Совет Грузинской ССР отменил это
решение. В Цхинвали для проведения митинга в поддержку грузинского населения автономной области
отправился многотысячный отряд представителей неформальных общественных организаций.

1989, 23 ноября

следующий в Цхинвали 50-тысячный грузинский отряд был остановлен вооруженным осетинским

населением. Столкновения и боевые действия продолжались здесь с ноября 1989-го по январь 1990 г.

1989, ноябрь

2-й съезд народных депутатов СССР утверждает выводы депутатской комиссии по расследованию
событий в Тбилиси (председатель комиссии А. А. Собчак), осуждающий применение военной силы
против мирного населения. Постановление Верховного Совета Грузинской ССР от 18 ноября 1989 г.
-первый шаг на пути обретения Грузией независимости и выхода из СССР.

1990,11 марта

провозглашение независимости Верховным Советом Литвы - начало распада СССР.

Победа на выборах в Верховный Совет Грузии блока левых партий "Круглый стал - свободная Грузия"
создает основу для движения к независимости Грузии и ее легального выхода из СССР.

Решениями от 9 марта и 20 июня Верховный Совет Грузии признал противоправной аннексию Грузии
Красной Армией в феврале 1921 г., восстановил Конституцию Демократической Республики Грузия
1921 года.

1990,31 мая

30-тысячный митинг представителей горских народов Кавказа в Сухуми требует выхода Абхазии из
Грузии.

1990,август

попытка движения турок-месхетинцев "Ваадат" организовать поход в Месхетию и Джавахетию из

России через территорию Абхазии.

1990, 25 августа

Верховный Совет Абхазской АССР принял "Декларацию о государственном суверенитете Абхазской

Советской Социалистической Республики" и Постановление "О правовых гарантиях защиты
государственности Абхазии".

1990, 26 августа

Президиум Верховного Совета Грузинской ССР принял Постановление, объявляющее принятые 25

августа акты Верховного Совета Абхазии не действительными и не имеющими юридической силы,
отметив, что они нарушают территориальную целостность Грузии и противоречат ее конституции.

1990,октябрь

подведены итоги выборов в Верховный Совет Грузии. Президентом Грузинской Республики избран
Звиад Гамсахурдиа.

1990, 4 декабря

возобновившая свою работу Х сессия Верховного Совета Абхазской АССР избрала председателем
Верховного Совета В. Г. Ардзинбу.

1991,17 марта
на всесоюзном референдуме большинство населения Абхазии высказалось за Союз советских
социалистических республик на основе обновленного договора.

1991, 19-21 мая

1-й Всемирный Черкесский конгресс в Нальчике с участием абхазской делегации.

1991, 9 июля

в Абхазии принят новый избирательный закон. Проведенные на его основе выборы в Верховный Совет
обеспечили абхазскому меньшинству населения республики (17%) 28 мест в парламенте (из 65).

1991, 19-21 августа

попытка реакционного переворота в СССР, власть берет в свои руки Государственный комитет по
чрезвычайному положению (ГКЧП). Мощное народное сопротивление сметает ГКЧП и приводит к
августовской революции в России.

1991, б сентября

возглавленная Президентом Дхохаром Дудаевым Чечня провозглашает свою независимость.

1991, 1-3 ноября 3-й съезд Ассамблеи горских народов Кавказа в Сухуми.

1991, 1 декабря

подведены итоги выборов в Верховный Совет Абхазии (1-й тур выборов прошел в октябре),
сепаратистское руководство Верховного Совета (В. Г. Ардзинба и его сторонники) получило
возможность опереться на парламентское большинство.

1991, 1 декабря референдум о независимости Украины нанес последний удар по СССР.

1991,8 декабря

в результате соглашений, заключенных в Беловежской пуще руководителями Российской Федерации,

Украины и Белоруссии, СССР прекратил свое существование, было положено начало Содружеству
Независимых Государств (СНГ), к которому вскоре примкнули Казахстан, республики Средней Азии и
некоторые другие. Грузия войти в СНГ отказалась.

1991. 22 декабря - 1992, б января

"тбилисская революция". Бывший президент Звиад Гамсахурдиа бежал из Тбилиси (сначала в Армению,
затем в Чечню, где получил политическое убежище). Власть в Грузии перешла к Военному Совету,
вскоре преобразованному в Государственный Совет (Госсовет) Грузии. Во главе нового руководства - Т.
Китовани, Д. Иоселиани, Т. Сигуа (первое время -и. о. президента, затем премьер-министр
республики).

1992.январь-март

первый военный поход войск Госсовета в Западную Грузию (Мегре-лию), где сторонники экс-
президента ("звиадисты") оказывали вооруженное сопротивление новой власти. 18 марта заключено
соглашение между Госсоветом Грузии и "кампанией сопротивления" в Зугдиди, по которому
звиадистские формирования должны были влиться в Национальную гвардию, а тбилисские части
Национальной гвардии - уйти из района конфликта.

1992, февраль

в Южной Осетии проводится референдум о присоединении к России. Ответом на сепаратизм стала

осада Цхинвали частями Национальной гвардии, обострение вооруженного конфликта.

1992, 21 февраля

Госсовет Грузии упразднил действовавшую Конституцию Грузинской ССР и восстановил действие

Конституции 1921 года.

1992, март

возвращение в Грузию Э. А. Шеварднадзе, возглавившего Госсовет республики. На октябрь 1992 г.

назначены выборы в Верховный Совет Грузии.
1992, 21 апреля

Госсовет Грузии и Облсовет Краснодарского края Российской Федерации приняли концептуальный план
репатриации турок-месхетинцев на родину.

1992, 24 июня

попытка государственного переворота в Тбилиси с захватом здания телерадиоцентра. Попытка

переворота провалилась, мятежники арестованы. В тот же день в Сухуми было совершено бандитское
нападение на министра внутренних дел Абхазии Г. Ломинадзе.

1992, 24 июня

Дагомысская встреча на высшем уровне руководителей России (Б. Н. Ельцина) и Грузии (Э. А.
Шеварднадзе) положила начало урегулированию юго-осетинского конфликта, прекращению
кровопролития.

1992, июнь

покушение "звиадистов" на Председателя Совета обороны Грузии Д. Иоселиани, в результате чего

погибло несколько человек.

1992, конец июня

активизация действий "звиадистов" в Мегрелии, попытка Комитета национального неповиновения

организовать всеобщую забастовку в Зугдиди. Военный поход отрядов "Мхедрион" в Западную Грузию
для стабилизации обстановки.

1992, 9 июля

в Чхороцкуском районе (Мегрелия) "звиадистами" были захвачены заложники, в том числе вице-
премьер Грузии Александр Кавсадзе.

1992, 23 июля

Верховный Совет Абхазии простым большинством голосов (36 из 65) принял Постановление "О
прекращении действия Конституции Абхазской АССР 1978 года", восстановив Конституцию Абхазской
ССР 1925 года. Тем самым была подчеркнута направленность действий на обеспечение отторжения
Абхазии от Грузии и на сохранение в Абхазии советского социалистического строя.

1992, 25 июля

Госсовет Республики Грузия принял Постановление, объявляющее данный акт не действительным и не

имеющим юридической силы.

1992, 4 августа

день общенародного праздника по поводу вступления Грузии в ООН (31 июля), в Тбилиси оглашен
Манифест великого примирения, амнистированы участники путча 24 июня, а также все сторонники
Звиада Гамсахурдиа, арестованные после "тбилисской революции".

1992, 11 августа

захват заложников (11-ти ответственных лиц Министерства внутренних дел Грузии) в Зугдиди и их
транспортировка в Абхазию, куда доставлен также захваченный ранее вице-премьер А. Кавсадзе.
Телефонный разговор Э. А. Шеварднадзе и В. Г. Ардзинба, в котором председатель Госсовета извещает
руководство Абхазии о необходимости проведения военной операции по освобождению заложников на
территории Абхазии и договаривается о взаимодействии для обеспечения успеха этой операции.

1992, 14 августа

заранее обусловленное введение войск Госсовета Грузии на территорию Абхазии используется

руководством Абхазии для объявления всеобщей мобилизации и войны против Грузии.

Хроника военных действий, попыток установить перемирие и всех политических событий начиная с 14
августа 1992 года предназначена для отдельного издания, посвященного политической истории
Абхазии с августа 1992 по август 1993 года.
ПРИМЕЧАНИЯ

1. В 1988 г. именно в Сухуми прошла организованная Институтом этнографии (ныне - этнологии и

этнической антропологии) им. Н. Н. Миклухо-Маклая предпоследняя "Всесоюзная сессия по итогам
полевых этнографических и антропологических исследований за 1986-1987 гг., и только
формирующийся тогда Абхазский Народный Форум "Айдгылара" встретил сочувствие и поддержку
московских ученых, видевших в нем выразителя национальных интересов абхазского народа. В план
созданного в 1989 г., как ведущее структурное подразделение Института, Центра по изучению
межнациональных отношений (ЦИМО) под руководством М. Н. Губогло одной из первых была включена
работа М. Ю. Чумалова по сбору документов и анализу гражданских движений в Абхазии, получившая
впоследствии рабочее название "Абхазский узел".

2. В 1992 г. мы с М. Н. Губогло только что завершили и издали двухтомник "Крымскотатарское

национальное движение": в неизвестном прежде, закрытом для официальной исторической науки
явлении мы обнаружили такие глубокие гуманистические ценности и гражданские достоинства, что
восхищение ими невольно экстраполировалось на другие национальные движения бывших "Народов
СССР". Хотелось и казалось, что и здесь, в Абхазии, под "закрытыми" пока обозначениями -
"Айдгылара", "Славянский дом" - можно найти те же или сходные демократические идеалы, те же
образцы гражданской доблести и мужества, что и в крым-ско-татарском национальном движении,
бросившем вызов тоталитарному коммунистическому режиму.

3. Зарубежную прессу, а также печать соседних (бывших "союзных") независимых республик мы здесь
не рассматриваем, поскольку невозможно было охватить столь грандиозный материал.

4. Под небом Грузии, 1992, № 39.

5. Юйге Игилик, 1993, № 16.

6. Darrell Slider. Crisis and Response in Soviet Nationality Policy: The Case of Abkhazia. - Central Asian
Survay. 1985. Vol 4, № 4.

7. См. напр.: С. 3. Лакоба, С. М. Шамба. Кто же такие абхазы? - Советская Абхазия, 1989, 8 июля; Б. Е.
Сегария. Воспитание историей. -Бзыбь, 1988, 21, 23, 25, 28 июня.

8. Алексей Гогуа. Наша тревога. - Дружба народов, 1989, № 5. С. 158.

9. Марика Лордкипанидзе. Некомпетентность - в ранг истины? - Заря Востока, 1989, 21 июля. С. 3.

10. Виктор Сичинава. Судьба Абхазии с Грузией едина. Исторические свидетельства абхазо-грузинских
взаимоотношений. - Демократическая Абхазия, 1992, № 7 (30 сентября). С. 2.

11. Зураб Папаскири. Нкоторые размышления о прошлом Абхазии и грузино-абхазских

взаимоотношениях. - Демократическая Абхазия. 1992, Ns 13 (12 ноября). С. 2.

12. Цит. по публикации в газете: Демократическая Абхазия, 1992, № 7 (30 сентября). С. 3.

13. Автандил Мевтешашвили (Грузино-абхазские отношения и эксперты из Госкомнаца России. -

Свободная Грузия, 1992, 20 ноября; Демократическая Абхазия, 1992, № 17 (2 декабря). С. 2-3.

14. Публикацию таких "разработок" содержит книга: В. Степанков, Е. Лисов. Кремлевский заговор.
Версия следствия. М.: 1992.

15. "На переговорах в Москве, - пишет О. Васильева, - Шеварднадзе продемонстрировал матерство

политика мирового уровня.' В крайне невыгодной для себя ситуации - представителя нелегитимного
органа власти -он сумел использовать желание северокавказских лидеров ,<имеются в виду
присутствовавшие на встрече главы бывших автономных республик и I краев - С. Ч.> подавить
собственные национальные движения, победа ко-'• торых на ближайших выборах весьма вероятна в
большинстве республик , Северного Кавказа. Владислав Ардзинба, не имеющий политического опы-' та,
был сломан - он подписал документ, узаконивший пребывание грузинских войск на территории Абхазии
и ни словом не оговаривающий федеративное устройство Грузии.

Впрочем, последнее обстоятельство весьма существенно как для лидеров Северного Кавказа во
взаимоотношениях с российским президентом, так и для продолжения боевых действий на территории
Грузии. Шеварднадзе удалось одержать локальную победу, которая, однако, приведет к радика-
лизации национальнах движений Абхазии и Северного Кавказа, продолжению боевых действий в
Абхазии с постепенным втягивавшем в него не только представителей Юга России, но и зарубежной
адыгской диаспоры <...>. Для России договор - не только продолжение войны вблизи собственных
границ со всеми вытекающими отсюда последствиями ' (налаженные "теневые" потоки оружия,
боеспособные подразделения в ад-I министративных единицах юга и др.) , но и будущие проблемы с
автоно-1 миями, чье доверие к федеративному договору будет подорвано". - О. Васильева. Грузия как
модель посткоммунистической трансформации. М.:1993. С. 36-37.

16. См. Комсомольская правда, 1992, 19 декабря.

17. Такова, к примеру, статья Л. Оразаевой "Назад пути не стало". (Нарт, 1992, № 3 (сентябрь). С. 3-4.

"Парни, которые воюют в Абхазии, - пишет журналист, - русские, армяне, карачаевцы, адыга, чеченцы
и многие другие заслуживают самых добрых слов и самого глубокого уважения..."

"Пока на земле Абхазии будет хоть один вооруженный грузин, мы отсюда не уйдем..."

Пространная анонимная историческая справка "Боль моя, Абхазия!" спекулятивно начинается цитатой
из выступления А. Д. Сахарова, а завершается заявлением: "И решила малая империя оккупировать
Абхазию. Доктрина фашиствующих в республике мародеров очень четко выражена устами
командующего грузинскими войсками в Сухуми Каркарашвили: "Я уложу 100 тысяч гурзин, но навсгда
решу абхазскую проблему, уничтожу 97 тысяч абхазов..." - Нарт, 1992, 2 (сентябрь). С. 2.

Откровенная передержка высказывания Каркарашвили, которую легко обнаружить при сличении этого
текста с тем, что он действительно говорил по телевидению, редакцию нисколько не смущает.

18. Под небом Грузии, 1992, 28 августа, С. 1.

19. Эмиль Паин. Российское эхо кавказской войны. - Известия, 1992;

Демократическая Абхазия, 1992, 14 октября. С. 2.

20. Там же.

21. Виктор Кувалдин. Кавказский выход для Грузии и России. - Московские новости, 1992, Свободная
Грузия, 1992, 6 ноября.

22. Там же.

23. Московская правда, 1992, 3 октября.

24. Под таким сенсационным заголовком выступил Сергей Бабурин, заявив: "Войну с абхазским
населением Грузия ведет самым современным, в том числе и варварским оружием. <...> Все это
воинским формированиям незаконного Госсовета, пришедшего к власти в результате государственного
переворота, передано со своих складов Закавказским военным округом <...> то, что происходит в
Абхазии, делается в интересах нынешнего руководства России..." - Сергей Бабурин: "Кровь Абхазии на
Кремле". -"День", 1992, № 35 (30 августа - 5 сентбяря). С. 1. К этому заявлению здесь же подверстано
письмо А. Стерлигова, додумавшегося до того, будто "Россия в лице гражданина Шеварднадзе Э. А.
ведет необъявленную войну против народов Абхазии".

25. О. Супруненко. Русские в Сухуми. - Экспресс-хроника. 1993, № 17 (19-26 апреля). С. 3.

.26. Владислав Ардзинба с его яркой фотогеничностью и нервно-артистической манерой поведения

перед телекамерами, наверное, может вызвать определенный эффект очарования, особенно у женской
аудитории.

27. Нам известны случаи, когда работы российских публицистов оплачиваются из средств "воюющей
Абхазии", печатаются "на деньги Ардзинбы".

28. Так это было. Национальные репрессии в СССР. 1919-1952 годы. Репрессированные народы
сегодня. (Сост., редактор, автор предисловия, послесловия, примечаний и комментариев С. У. Алиева).
М.: 1993, том 3. С.328.

29. Сергей Лабанов Грузино-абхазский конфликт: пролог. - Россия, 1992. (Цит. по газ.:
Демократическая Абхазия, 1992, № 19 (13 декабря). С. 4.

30. Зураб Ачба: "Пора понять, что Абхазия - это Россия". - День, 1992, № 48 (29 ноября - 5 декабря).
С. 2.

31. Там же.

32. Настоящий очерк составлен на основе указанной в библиографическом приложении литературы.

Автор выражает сердечную благодарность рецензенту рукописи тбилисскому историку Залико Кикодзе,
чьи замечания, особенно ценные в отношении исторической ретроспективы абхазо-грузинских
отношений, учтены и использованы в данной главе.
32а. Такую мысль развивал, к примеру, поэт Михаил Квирилидзе на встрече с учеными в
новосибирском Академгородке в 1989 г., утверждая:

"...Абхазский вопрос надуманный. Абхазы, так же, как кахетинцы, имеретинцы, гурийцы, сваны,
мегрелы и т. д., - грузины, и вместе они составляют грузинский народ..." - Айдгылара (Единение),
1990. № 3. С. 5.

! 33. Численность населения и некоторые социально-демографические ха-; рактеристики

национальностей Российской Федерации. М.: 1992. С. 7.

( ЗЗа. По данным, опубликованным в газете Абхазского Народного Форума "Айдгылара", число абхазов
в Абхазской ССР несколько больше -' 95494 человека (грузин - не 239872 человека, как сообщает
официальная статистика, а чуть меньше: 233049. - Айдгылара (Единение), 1990, № 4.С. 1.

34. По поводу даты "крещения" абхазского населения в исторической литературе есть некоторые
разночтения. Так, Ст. Лакоба пишет: "При Византийском императоре Юстиниане I (527-565 гг.) абасги
и апсилы официально приняли христианство (распространялось в Абхазии с первых веков н. э., в IV в.
В Пицунде уже была греческая кафедра)". - Станислав Лакоба. Очерки политической истории Абхазии.
Сухуми: 1990. С. 5.

35. Станислав Лакоба. "Очерки политической истории Абхазии". Сухуми. 1990. С. 4-5.

36. Народы мира. Историко-этнографический справочник. М.: 1988. С. 35.

37. Робкую попытку открыть мечеть для верующих мусульман в Сухуми - на средства и по инициативе
"соотечественников" из Турции - лидеры абхазского национального движения предприняли лишь
незадолго до начала войны. Горисполком не успел реализовать это начинание.

38. Особенно любовно идея "абхазского язычества" культивируется в кругах национальной творческой
интеллигенции. К примеру, мифологемы в творчестве художника Тариэля Ампара, основанные на
древних пластах абхазо-адыгского фольклора, органично соответствуют его субъективным
представлениям и рассуждениям о "язычестве в абхазской крови и народной памяти".

Во всем этом, однако, проявляется не столько подлинный национальный массовый менталитет, сколько
определенный интеллектуальный поиск, творческая концепция, романтическая установка на раскрытие
"языческой цуши" народа.

Всерьез вести речь о каких-либо языческих чертах современной абхаз:кой этнической культуры
(верованиях, обрядах, основах мировоззрения)столь же нелепо, как представлять абхазский народ
носителем "исламского фундаментализма" или "христианского смирения". Все это ему чуждо.
Разумеется, представление о древнем пантеоне божеств, в который входят и верховный бог Анцэа, и
бог огня и молнии Афа, и божество кузни "золотой владыка" Шьашва, сохранились не только в
мифологии, но в какой-то мере и в религиозном сознании абхазов (об этом свидетельствуют итоги
полевых этнографических исследований 1991-1992 годов, обобщенные в докладе: М. М. Барциц. К
образу бога - покровителя кузни Шьашвы в религиозных верованиях абхазов. - В кн.: К новым
подходам в отечественной этнологии. Грозный: 1992. С. 55-56). Но ни о какой исключительной
религиозности абхазов ни в мусульманском, ни в языческом направлении говорить не приходится.

39. Ст. Лакоба. Очерки политической истории Абхазии. Сухуми: 1990. С. 7.

40. Ю. Н. Воронов. Русская диаспора в Абхазии: история и современность. - В кн.: Россия и Восток:
проблемы взаимодействия. Тезисы докладов к международной научно-практической конференции... М.:
1992. С. 12.

41. Зураб Ачба: "Пора понять, что Абхазия - это Россия". - День, 1992, № 48 (29 ноября - 5 декабря).
С. 2.

42. См.: Абхазы. - Этнополис (Этнополитический вестник России), 1992, № 1. С. 123.

43. А. Авторханов. Империя Кремля. Минск - М.: 1991. С. 48.

44. Andreas Kappeler. Russland als Vielvoelkerreich. Entstehung. Geschichte. Zerfall. Muenchen: 1993. S.
146, 149, 153, 354.

45. Цит. по кн.: Станислав Лакоба. Очерки политической истории Абхазии. Сухуми: 1990. С. 39, 42.

46. Там же. С. 23.

46а. На любопытное обстоятельство в этой связи обратил наше внимание 3. Кикодзе, отметив:
"...Абхазская культура, или если угодно, абхазская цивилизация, в Средневековье представлена лишь
грузинскими памятниками культовой архитектуры, которые в истории грузинского искусства выделены
под названием Абхазской школы <...> ... Грузинским является не только алфавит, но и язык
эпиграфических и прочих памятников письменности. Во времени и пространстве фиксированы как бы
только грузины в Абхазии. В то же время в грузинских источниках много говорится об абхазах (народ,
династия и т. д.). <...> Абхазская знать, аристократия и христианское духовенство владели и
пользовались грузинским языком и письменностью..." (Из рецензии на рукопись настоящей книги).

Внутреннее убеждение в единстве, общности судьбы абхазов и грузин, с давних времен живущих рядом
на одной земле и считающих эту землю своей родиной, в невозможности даже в чисто умозрительном
плане располосовать ее по этническому признаку, а тем более "отдать" одному из двух коренных
народов и лишить другой народ права считать эту землю "своей", глубоко проиикло научное мышление,
в сознание передовой демократически настроенной общественности Абхазии. "Два наших народа,-
писал, выражая эту мысль, историк В. Сичинава, - совместно прошли длительный исторический путь.
Начиная с глубокой древности, они живут бок о бок, разделяя горе и радость; судьбы их тесно
переплетены. Этого нельзя забывать никому и никогда" (Виктор Сичинава. Судьба Абхазии с Грузией
едина. - Демократическая Абхазия. 1992, 30 сентября. С. 2).

"...Мы - грузины и абхазы - кровные братья, - говорится в обращении Госсовета Республики Грузия к
"абхазским братьям и сестрам". - Дом наш был и есть единым, едины наша история, культура, из
единого источника проистекает наше бытие..." (Дорогие абхазские братья и сестры! -Цикебави.
Ведомости. 1992, 21 августа. С. 2). "Нас никто не в силах рассорить... - заявляет Аркадий Хашба. -
...нам суждено вместе и жить, и создавать единую страну на той земле, где жили наши предки.
Исторический совместный путь абхазов и грузин еще не пройден..." - Аркадий Хашба: "Нас никто не в
силах рассорить". - Свободная Грузия, 1993, 18 февраля. С. 2

466. См.: Ю. Н. Воронов. Русская диаспора в Абхазии: история и современность. - В кн.: Россия и
Восток; проблемы взаимодействия... М.: 1992. С. 12.

47. Накануне созыва сейма, 9 февраля в Тифлисе между грузинской делегацией и делегацией
Абхазского Народного Совета было заключено специальное соглашение, обеспечившее
представительство Абхазии в Закавказском сейме как составной части Грузии. При этом
устанавливались границы и гарантировалась автономия Абхазии.

48. Цит. по кн.: Ст. Лакоба. Очерки политической истории Абхазии. Сухуми: 1990. С. 65.

49. С декабря 1918 г. Ефрем Эшба стал одним из заместителей И. В. Сталина в Наркомнаце РСФСР и
вошел в Центральное Бюро коммунистических организаций народов Востока при ЦК РКП /б/. Москва
бережно готовила кадры будущих вождей "Красной Абхазии", тренируя их на нелегальной, "партийной"
работе и террористической деятельности в Баку, Батуми, Трапезунде. На свою сторону абхазские
коммунисты небезуспешно старались перетянуть национальные воинские формирования, в частности
созданную еще в конце 1917 года абхазскую дружину "Киараз", которая в 1921 году вместе с частями
9-й Красной Армии "освобождала" Абхазию, наводя ужас на местное население.

50. Н. Воробьев. О неосновательности притязаний грузин на Сухумский округ (Абхазию). Ростов-на-

Дону: 1919.

51. Опубликованный 21 марта 1919 г. "Акт об автономии Абхазии" гласил: "Первый Народный Совет
Абхазии, избранный на основе всеобщего, прямого, равного и тайного избирательного права, на
заседании своем от 20 марта 1919 года от имени народов Абхазии постановил:

I/ Абхазия входит в состав Демократической республики Грузии, как ее автономная единица ...

2/ Для составления Конституции автономной Абхазии и определения взаимоотношений между

центральной и автономной властью избирается смешанная комиссия в равном числе членов от
Учредительного собрания Грузии и Народного Совета Абхазии… - Наше слово, 1919, 21 марта;
Литературная Грузия, 1989, № 11. С. 155 156.

52 XII съезд РКП /б/. Стенографический отчет. М.: 1923. С. 472.

53. Кириллица использовалась для абхазской письменности еще в царской России - с XIX в., в 1926 г.
абхазская письменность была переведена на новый легинский алфавит, в 1937 г. - на грузинскую
графику, после 1953 г. возвращена кириллица.

54. Так, еще в царской России, по данным переписи 1897 года, абхазы в пределах нынешней Абхазской
АССР составляли 55% населения (58697 человек), грузины - 24% - 25640 человек (См.: 1-я Всеобщая
перепись населения Российской Империи 1897 г. Кутаисская губерния. Спб: 1905. С. 32). К началу
революции процент грузинского населения превысил 42, к концу 1980-х годов достиг 45,7%. Доля
абхазского этноса в населении республики сократилась до 17,8 (по некоторым подсчетам 17,4%).
55. Айдгылара (Единение). 1990, № 3. С. 3.

56. Исключением были, пожалуй, наиболее острые события 1978 года в Абхазии, когда волнения
охватили довольно широкие круги и для наведения порядка даже были приведены в боевую готовность
войска. До кровопролития дело не дошло и "принятие жестких мер" ограничилось июньским
Постановлением ЦК КПГ, указывающим на идеологические ошибки в историографии. Все эти события,
как и полагалось в брежневские годы, были окружены глухой информационной блокадой. Широкая
советская общественность об этом ничего не знала.

57. Дискуссия на Пленуме ЦК КПСС. - Правда, 1989, 21 сентября. С. 4.

58. Подробности этой кампании освещены в газете "Айдгылара" (Единение)", 1990, №5.

59. См.: Гражданские движения в Латвии - 1989. М.: 1990. С. 155-156.

60. Вадим Бакатин. Избавление от КГБ. М.: 1992, С. 49.

61. Цит. по кн.: О. Васильева. Грузия как модель посткоммунистической трансформации. М.: 1993. С.
59.

62. О. Васильева публикует фрагмент интервью, которое дал ей в сентябре 1989 г. лидер партии
национальной независимости Грузии Ираклий Церетели, который (якобы или на самом деле) заявил:
"Вообще, те, кого мы сегодня называем абхазами, - не абхазы. Абхазы - грузинское племя, которое
жило в Грузии, как сваны, мегрелы. Во время завоевания Кавказа Россией абхазы - мусульмане - ушли
в Турцию, а в середине XIX века в Абхазию пришли кабардинцы, балкарцы, и большая часть
сегодняшних абхазов - это их потомки. Я так считаю, народ должен иметь свою автономию, если он
представляет автохтонное население - ни абхазы, ни осетины не являются таковыми. В кн.: О.
Васильева. Грузия - как модель посткоммунистической трансформации. М.: 1993. С. 62.

63. Об этом писал, в частности, задолго до кровавых событий в Южной Осетии и Абхазии Тариел
Кванчилашвили в статье "Что будет дальше?", опубликованной в "Литературной Грузии" ("Литератури
Сакартвело"), 1988, 30 сентября. Подобные высказывания нередки у политических деятелей разного
уровня, и хотя в воспроизведении таких высказываний возможны самые грубые передержки,
искажения и провокации (так, напир-мер, если "по сообщению пресс-службы Верховного Совета
Абхазии, министр обороны Грузии Тенгиз Китовани заявил, что в Грузии не будет никаких автономий"
(НЕГА, 1992, 23 августа), - это вовсе не значит, что Китовани что-то подобное говорил), - все же,
очевидно, что и в грузинскую печать, и в грузинскую политику (предвыборные платформы, программы
ряда партий) проникает крайний субъективизм, пренебрежительное, высокомерное отношение к
национальным меньшинствам, грубый инигилизм в вопросе о будущем территориальных или
национально-культурных автономий. Такие факты неоспоримы, и читатель, знакомый с грузинской
прессой или встречающийся с высказываниями грузинских национал-патриотов на бытовом уровне, сам
найдет множество вопиющих примеров, подтверждающих данное признание.

64. Полностью "Абхазское письмо" не публиковалось. Фрагмент - цитаты из него приводит газета
"Айдгылара (Единение)", 1990, № 4. С. 2.

64 а. Сравнивая ситуацию в Абхазии и Нагорном Карабахе, мы должны подчеркнуть принципиальное

различие: схожие по форме проявления "сепаратизма", стремления изменить "статус" автономии,
"вывести" ее из союзной республики по сути были совершенно различными движениями. "Карабах" -
демократическое радикальное движение, направленное против коммунистического руководства
Азербайджана и "Центра" - неслучайно было поддержано передовыми силами России (А. Д. Сахаров, Г.
В. Старовойтова и др.). Абхазский сепаратизм, напротив, ориентировался на коммунистический
"Центр".

65. См.: Шамба Т. М., Ковешников Е. М. Политическая система развитого социализма. М.: 1977; Шамба
Т. М., Мураметс О. Ф. Правопорядок в развитом социалистическом обществе. М.: 1979; Шамба Т. М.
Партийное руководство органами охраны социалистического правопорядка. М.: 1979 Шамба Т. М. КПСС
и органы охраны правопорядка М.: 1979. В 1985 г. Т. М. Шамба защитил в АОН при ЦК КПСС
диссертацию на соискание ученой степени доктора юридических наук по теме "Демократизм советского
правопорядка (теория и практика)". От теории до практики оказалось недалеко.

66. И. Н. Цушба. Задачи партии по совершенствованию межнациональ-нах отношений в условиях

перестройки. (На примере Абхазской ССР). - В кн.: Что делать? В поисках идей совершенствования
межнациональнах отношений в СССР. М.: 1989. С. 218-230.

67. Там же. С. 219.

68. Там же. С. 224.

69. Там же. С. 224.

70. Напомним, что в 1923 г. И. В. Сталин повел идеологическую атаку на грузинский "национал
уклонизм", втягивая в провокационную интригу против Тбилиси абхазов, аджарцев и осетин.

71. Там же, С. 229-230.

72. Айдгылара (Единение), 1990 № 4. С. 2

73. Айдгылара (Единение), 1990, № 4. С. 2

74. Айдгылара (Единение), 1990, № 4. С. 3

75. Съезд народных депутатов СССР. Стенографический отчет. - Известия. 1989, 1 июня. С. 6.

76. Там же. С. 7.

77. Цит. по кн.: Анатолий Собчак. Хождение во власть. М.: 1991. С. 104.

78. Там же. С. 93.

79. Там же. С. 93.

80. "...Я не исключаю, - писал позднее А. А. Собчак, - что Тбилисская трагедия - результат...
бессознательного инстинктивного самосохранения Системы. Накануне своего политического краха, но
уже после того как тоталитаризм потерпел поражение на выборах народных депутатов, судорога
событий 9 апреля была предопределена". - Анатолий Собчак. Хождение во власть. М.: 1991. С. 93.

81. Айдгылара (Единение), 1990, № 4. С. 3.

82. Там же.

83. Опубликовано впервые в газете "Демократическая Абхазия", 1992, 13 декабря. С. 4.

84. Из "Информации о некоторых результатах расследования событий, имевших место в г. Сухуми, в

других городах и районах Абхазской АССР 15-16 июля 1989 года." Под грифом "Не подлежит
разглашению". Полная ксерокопия текста, направленного из Верховного Совета Абхазии в прокуратуру
СССР, в распоряжении автора. Фрагменты "Информации", включая цитируемую фразу, публиковались в
газете Айдгылара (Единение)", 1990, № 4. С. 2-5.

85. Там же. Публиковалось также в газете "Демократическая Абхазия", 1992, 13 декабря. С. 4.

86. Сергей Лабанов. Грузино-абхазский конфликт: пролог. - Демократическая Абхазия, 1992, 13

декабря. С. 4.

87. Все это перечисляется в "Информации о некоторых результатах расследования событий, имевших
место в г. Сухуми, в других городах и районах Абхазской АССР 15-16 июля 1989 года", составленной
Комиссией Верховного Совета Абхазской АССР, сформированной 31 июля 1989 г.

88. О. Васильева. Грузия как модель посткоммунистической трансформации. М.: 1993. С. 60. При этом
погибло в сражении, оказывается, "17 человек (11 грузин, 5 абхазов, 1 грек) и ранено 448 человек"
(Там же. С. 32).

89. Заря Востока, 1989, 23 июля.

90. Дискуссия на Пленуме ЦК КПСС. - Правда, 1989, 21 сентября. С. 4.

91. Сергей Лабанов. "Грузино-абхазский конфликт: пролог - Демократическая Абхазия, 1992, 13

декабря. С. 4

92. Характерно признание, сделанное в брошюре О. Васильевой "Грузия как модель

посткоммунистической трансформации", об очевидной инс-пирированности которой спецслужбами
бывшего СССР речь шла выше. Приводя ряд статистических данных, характеризующих более низкий
уровень жизни в ЮОАО по сравнению с остальной Грузией, автор ссылается на доклад "Экономические
аспекты межнациональных проблем", который был, цитируем, "подготовлен по запросу автора в августе
1989 года старшим сотрудником ЮОНИИ Кабисовой Дзирасой Григорьевной" (О. Васильева. Грузия как
модель посткоммунистической трансформации. М.:

1993. С. 61). Очень любопытная деталь, если вдуматься, зачем понадобилось "автору" (такому автору,
за которым явно стоят аналитические службы КГБ СССР) направлять такого рода "запросы" в ЮОНИИ в
августе 1989 года - за три месяца до начала трагических событий в Цхинвали, кому нужно было
обдумать или своевременно подбросить взрывоопасную информацию, вытекающую из сравнения
заработков и бюджетных расходов на душу населения в Грузии и Южной Осетии.

93. В нашем распоряжении есть весьма любопытный документ, который целесообразно процитировать,
обратив внимание на некоторые особенности этого текста, составленного, видимо, в последних числах
ноября 1989 г. Речь идет об обращении к "абхазским друзьям", подписанном "Адамон Ныхас" и
опубликованном в 1-ом номере газеты "Айдгылара".

"Дорогие абхазские друзья!

Случилось то, что мы предсказывали в нашем к вам мартовском послании. У вас в июле и у нас в
ноябре мини-империя <речь идет о Грузии -С. Ч.> оказалась неспособной уйти от стереотипа, в
котором насилием подменяются все возможные аргументы.

Этот оправдавшийся прогноз отнюдь не доставляет нам удовлетворения, поскольку агония имперской
психологии будет еще продолжаться. 9 апреля, 15 июля и 23 ноября - это лишь ее явные атаки,
которые вполне еще могут повторяться, в том числе и по иным адресам: есть еще армяне,
азербайджанцы, турки -месхетинцы и т. д. К тому же болезнь старая: англичанин Веховер еще на заре
грузинского меньшевизма отмечал необыкновенный для малой нации разгул имперских амбиций".
(Айдгылара (Единение), 1989, N 1).

Мы не знаем текста "мартовского послания" из Цхинвали, но сам факт, что в марте 1989 года там (там
ли?) "предсказывали", "прогнозировали" и 9 апреля, и 15 июля, и 23 ноября не может не обратить на
себя внимание: кто же это так мудро все предвидел? Не тот ли, кто строил такие точные прогнозы, сам
и готовил соответствующие провокации? Поразительно хорошо этот прогнозист был осведомлен и в
конкретных "адресах", и в последовательности антигрузинских выступлений: сначала "у вас", потом "у
нас", а потом "есть еще армяне, азербайджанцы, турки-месхетин-цы", но главное, надо бы действовать
"всем вместе" (так заканчивается это послание: "...или все вместе, или никто").

Неплохо вооружен автор цитатами (даже "англичанин" пригодился) и эпитетами, с помощью которых
можно представить общего врага в самых черных красках: здесь и "разгул имперских амбиций" и
недоброй памяти "грузинский меньшевизм", и вообще, "мини-империя", а дальше еще пойдет речь о
"политическом лицемерии" и о "двойном стандарте" и о. "нравственных грехах". Но самым
удивительным образом к ужасным преступлениям грузин, которые сами они, вспомнив о Боге, рано или
поздно "отнесут в пассив своей политической истории" (так дальше по тексту письма) приписывается
здесь рядом с 15-м июля и 23-м ноября... 9-е апреля. Это очень выразительная деталь. Допустим, как
это ни дико, что и 15 июля в Сухуми, и 23 ноября в пригородах Цхинвали "грузины" с их "имперскими
амбициями" выступали в роли "агрессоров" или "оккупантов". Но 9-е-то апреля тут при чем? В чем и
перед кем провинилась "мини-империя", кто давил бронетранспортерами, добивал саперными
лопатками, травил газами мирных людей - грузинские "меньшевики", проклятые "неформалы"?!

Нет, ничего не спутали, ни в чем не ошиблись авторы послания, выступающие от имени "Адамон
Ныхас". Для них, действительно, 9 апреля, 15 июля и 23 ноября - три звена одной цепи, три
последовательных удара по демократическим силам Грузии, три следующие друг за другом провокации,
которые были, - раз о том предупреждало уже "мартовское послание", - задуманы очень давно.

94. Ю. Н. Воронов. Русская диаспора в Абхазии: история и современность. - В кн.: Россия и Восток:
проблемы взаимодействия. М.: 1992. С. 15.

95. С. Шамба: Абхазия - за суверенную федерацию горских народов в составе СССР. - Айдгылара
(Единение), 1991. N 3. С. 6-7.

96. Муса Шанибов. Служить возрождению. - Кавказ, 1990, N 1 (1 октября) .

97. Юсуп Сосламбеков. Затянувшаяся прогулка по краю пропасти. К истории одной аннексии. - Кавказ,
1990, N 1 (1 октября).

98. Обращение "К абхазскому и грузинскому народам" было принято в Сухуми 26 августа 1989 г.;
ксерокопия находится в распоряжении автора.

99. "Кто есть кто" в грузинской политике в Грозном еще представляли себе довольно смутно и явно
путали имена Председателя национально-демократической партии Грузии Г. Чантуриа и руководителя
Хельсинского союза 3. Гамсахурдиа.

100. Как видим, исторические познания авторов "Заявления" были тоже не слишком глубоки.

101. Это весьма знаменательное отступление. Вроде бы Еврейская АО здесь совсем не при чем, но
воинствующий антисемитизм тех черносотенных обскурантистких сил, на которые пытались опереться
противники демократических реформ и неизбежных государственных преобразований, проявляется в
данном случае очевидно. В дальнейшем ревностные поиски "жидо-масонского заговора" будут идти
рука об руку с проклятиями в адрес "меньшевистской Грузии" и "разрушителей СССР".

102. Заявление Народного фронта содействия перестройке ЧИАССР в связи с трагическими событиями в
Абхазии. - Нийсо (Грозный). 1989, N 7-8. С. 1. Ксерокопия в распоряжении автора.

103. Телеграмма за подписью зам. Председателя "Адыга Хасе" А. В. Хатажукова была опубликована в
газете НФА "Айдгылара" (Единение)" 1989,N2.

104. Обращение от 4 ноября 1989 г. было опубликовано в газете "Айдгылара" (Единение)", 1989, N 2.

105. "20 июля - сообщала газета "Заря Востока", - после пятидневной стоянки в зоне Сухуми под
охраной милиции и внутренних войск МВД СССР в сторону Адлера прорвался 184-й пассажирский поезд
"Ереван-Ростов" <...>. За исключением этого единственного состава <...> все остальные по-прежнему
стоят у перронов Сухуми на ближайших к нему станциях и полустанках. Многие машинисты просто
отказываются вести составы из-за боязни попасть под обстрел хулиганствующих националистически
настроенных элементов". - Заря Востока. 1989. 21 июля. С. 2.

106 Айдгылара (Единение). 1990. N 4. С. 1.

107. Там же.

108. Станислав Лакоба. Очерки политической истории Абхазии. Сухуми: 1990. С. 79. г .> у

109. Баджур Сагария . Грузинские опричники в Абхазии. - Айдгылара (Единение), 1992, N 1 (022) С. 2-
3.

110. Ю. Н. Воронов. Сваноколхи, Ашхароцуйц и убиенные апостолы. Ответ доценту Т. Мибчуани. -

Айдгылара (Единение), 1990, N 3. С. 6.

111. Алексей Папаскири. Дружить могут только равные в правах. -Айдгылара (Единение), 1990, N 3. С.
4-5.

112. Автору многократно приходилось слышать в Сухуми, Новом Афоне, Гудауте от людей,
составлявших обслуживающий персонал местных "госдач" и санаториев: "До Горбачева мы жили в раю,
проклятые демократы всего нас лишили".

113. Надо отметить, что развязная травля Э. А. Шеварднадзе в абхазской националистической печати
началась задолго до событий 1992 года. Так, под рубрикой "политические портреты" - газета
"Айдгылара (Единение)" в декабре 1990 года перепечатала злобный антишеварднадзовский пасквиль
из грозненской газеты "Нийсо" ("прораб застоя или архитектор перестройки?" - "Айдгылара (Единение)"
1990, N 6. С. 2-4). Она же беззастенчиво называла его "тираном", приписывала ему "жажду абсолютной
власти" (Там же с. 5). Особенно охотно разыгрывала "Айдгылара" карту "партийного прошлого"
Шеварднадзе, "разоблачала" его близость с Брежневым, политику 1970-х годов (см. напр.: Иван
Донелюк. Женщины и министр". - "Айдгылара (Единение)". 1990 N 5. С. 7). Все эти "разоблачения"
сливались в общий реакционный хор, вдохновляемый жаждой мести человеку нового мышления,
соратнику Горбачева по перестройке, министру иностранных дел СССР, разрушившему "железный
занавес". В унисон с мотовскими "заединщиками" часто вплетались в этот хор голоса самых дремучих
мракобесов из Ассоциации горских народов Кавказа. Так, например, Юсуп Сосламбеков с поистине
звериной яростью писал в 1990 году о грузинских "неформалах", которые "выполняют инструкции
своего верного кунака, а ныне кремлевского вояжера Шеварднадзе" (Юсуп Сосламбеков. Затянувшаяся
прогулка по краю пропасти. - Кавказ, 1990, (N1). 1 октября).

114. Программа Народного Форума Абхазии "Айдгылара". - Айдгылара (Единение), 1992, N 1 (022) С. 4.

115. Там же. С. 1.

116. Опубликован там же. С. 1, 5.

117. Ксерокопия документа в распоряжении автора. Исх. N 7-83 (от 28. 04. 1993 г.) Верховного Совета
Абхазии в Гудауте, под крышей которого находится "Славянский дом".

118. Не приходится удивляться тому, что адресатом В. А. Логинова в данном случае является Р. Г.
Абдулатипов, чье имя, наряду с именами Юрия Скокова и Владимира Лысенко связано с разработкой
проекта "Концепции национальной политики Российской Федерации на Северном Кавказе"
(опубликована в карачаевской газете "Юйге игилик (Мир дому твоему)", 1993, N 16. С. 2). Нам уже
приходилось писать в комментарии к этому позорному документу:"...Главная цель авторов
"Концепции..." <.„> это русификация Северного Кавказа. Они прямо требуют от государства
"Недопущения критического падения этнического статуса населения, представляющего этническое
ядро Российской Федерации". Эту лукавую формулировку нетрудно расшифровать: "этнический статус"
- это большинство или во всяком случае засилье, высокий удельный вес среди народонаселения
региона; "основное этническое ядро Российской Федерации" - это русские, а русские, по
представлению авторов данной "Концепции", - это не просто народ, имеющий равные права с другими,
и свободу выбора места жительства, и равную с людьми любой национальности возможность жить и
работать там, где кто хочет, нет - это особое "ядро", носитель российской державности, и надо особо
позаботиться о том, чтобы нигде на Кавказе численность ("статус") русских не упала ниже
критического уровня. Отсюда главня цель - обеспечить массовую русскую колонизацию Северного
Кавказа и на этой основе создать фактически русскую Северо-Кавказскую республику, или губернию,
допустив там дозированную активность - на уровне игры в "самоуправление" и "национально-
культурные автономии" - коренных, в том числе горских народов. Править бал в этой Северо-
Кавказской республике, на этой земле должно будет "русскоязычное население". Эта цель так прямо и
формулируется <...>:

"Инициирование образования самоуправляемого Северо-Кавказского региона с максимально

возможным подключением к участию в нем русскоязычного населения, включая казачество, и с
внутренним замыканием в нем этнических и конфессиональных противоречий региона". "Внутреннее
замыкание" - это, видимо, так надо понимать, что казаки там разберутся и сами наведут порядок, не
тревожа верховную власть". (Светлана Червонная. Концепция колонизации Северного Кавказа. - Юйге
игилик, 1993, N 16. С. 3).

Интересы российских державников-"патриотов", старой партийной элиты и новой "советской"

номенклатуры сходились здесь в самом главном -в том, что Логинов деликатно называл "возрождением
общинности русского народа... на территориях ближнего, дальнего и внутреннего зарубежья".

119. Автор имел возможность на личном опыте убедиться в цензорских функциях руководства
"Славянского дома" по отношению к абхазской печати. Завершая организованную в связи с моим
приездом 12 августа пресс-конференцию в Сухуми, В. А. Логинов, обращаясь к журналистам, заявил:
"Так, значит, все что было здесь сказано нашей гостьей в позитивном плане о Шеварднадзе, о политике
Тбилиси, о возможностях абхазо-грузинского диалога, вычеркнуть. Подготовленные к печати
материалы показать мне, без моей визы ничего не печатать!"

120. Из записи беседы автора с В. А. Логиновым в Сухуми 13 августа 1992 г.

121. С данными подсчетами, а также с текстом Устава землячества казаков Абхазии, с протоколом
проведения "Круга" 14 июня 1992 г. автор имел возможность познакомиться в "Славянском доме" в
августе 1992 г.

122. См.: В. Савичев. Казачий край, горячий край. - Аргументы и факты, 1992, N 37.

123. Григорий Мосикян. Я призываю всех к миру. - Демократическая Абхазия, 1992, 7 октября. С. 2.

Аналогичные высказывания армян, русских и других жителей Абхазии автору не раз приходилось
слышать во время пребывания там как до, так и после начала войны.

124. См.: Вахтанг Джанашия. "Проблемы оружия здесь нет!" Президент Конфедерации горских народов
Кавказа о КГНК и о себе. - Независимая газета, 1992, 2 сентября. С. 3. (Интервью Муса Шанибов дал в
июле 1992 г.).

125. Там же.

126. Муса Шанибов. Служить возрождению. - Кавказ, 1990 г. N 1 (1 октября).

127. Итоговое "соглашение о принципах сотрудничества и взаимопомощи между Конфедерацией

народов Кавказа и казачеством Юга России" было подписано выборными представителями Чеченской,
Ингушской республик, Кабарды, Балкарии, Черкесии, Карачая, Адыгеи, Абхазии и ка-зачеств южных
регионов в Ставрополе 28 апреля 1993 г. - уже в разгар войны.

128. ...Президент Конфедерации горских народов Кавказа о КГНК и о себе. - Независимая газета, 1992,
2 сентября. С. 3. Заметим в этой связи, что и зарубежная печать мусульманских стран обращает
внимание на немусульманский характер как всего движения горских народов Кавказа, возглавленного
Конфедерацией, так и абхазских выступлений против Грузии. Турецкий политолог Осман Нури Мердхан
в журнале "Герчек", издаваемом в Анкаре (1992, N 10), подчеркивал: "...Большинство живущих в
Грузии грузин и абхазов - христианской религии.

Поэтому ложными являются мнения, взгляды и рассуждения о религиозном характере конфликта в

Абхазии, который якобы вызван противостоянием христиан и мусульман". Щит. по реферативному
обзору: "Герчек" об Абхазии. - Демократическая Абхазия, 1993, февраль (Московский выпуск). С. 3.).

129. Независимая газета, 1992, 2 сентября. С. 3.

130. Юсуп Сосламбеков. Затянувшаяся прогулка по краю пропасти. -Кавказ, 1990, 1 октября.
131. Небезынтересны в этой связи некоторые исторические параллели. Террор большевистского,
коммунистического Центра по отношению к грузинской интеллигенции уже в прошлом - в 1920-е годы,
в звездный час сталинской "национальной политики" - сочетался, переплетался с искуснейшими
интригами, в которых были задействованы "нацменьшинства" Грузии, прежде всего абхазы. Под
предлогом заботы об их ущемленных интересах Сталин развязывал самые беспощадные кампании
против грузинского "национализма", "уклонизма" и т. п., а по сути направленные против народа
Грузии, против любых попыток отстоять самостоятельность Грузии.

Факты такого рода приводит Абдурахман Авторханов в своем исследовании "Империя Кремля",
вспоминая, как на XII съезде РКП (б) в апреле 1923 года Сталин развернул атаку на грузинский
"национал-уклонизм", приравнивая его по злостности к русскому великодержавному шовинизму и
доказывая "не только вопреки фактам, но даже и здравому смыслу, что эти "национал-уклонисты" хотят
установить господство грузин над всем Закавказьем". (А. Авторханов. Империя Кремля. Минск-М.:
1991. С. 21.) Объявленный лидером грузинских "национал-уклонистов" Буду Мдивани нашел в себе
мужество рассказать на съезде, какие интриги в Грузии предпринимались по приказу самого Сталина с
попытками втянуть в борьбу против неугодных Сталину лиц из Тбилисского руководства грузинские
национальные меньшинства - аджарцев, абхазцев, южных осетин. (Там же. С. 22).

Руководители партийных структур и советских силовых ведомств образца 1989-1991 годов, видимо, с
давних юношеских лет отлично усвоили уроки и тактику "отца народов".

Вряд ли помнили они в деталях печальную судьбу ленинского соратника Б. Мдивани, уничтоженного
Сталиным, но своих идейных противников в современном Тбилиси, осмелившихся подобно Мдивани
помыслить о самостоятельности Грузии, заговорить о суверенитете союзных республик, они стремились
уничтожить по проверенному сценарию, в котором разыгрывалась карта грузинского национализма-
шовинизма, а роль пострадавших и обиженных свидетелей должны были сыграть абхазы, аджарцы и
южные осетины.

132. См.: Вадим Бакатин. Избавление от КГБ. М.: 1992. С. 49.

133. За Союз равноправных. - Кавказ, 1990, N 1 (1 октября).

134. Айдгылара (Единение), 1991, N 3 (012).

135. Надо отметить, что система двойного прикрытия в Абхазии настолько укоренилась, что даже в дни,
когда уже можно было действовать открыто, никого не стесняясь, многие организаторы путча не
решались расстаться с вывеской, прикрывавшей их деятельность. Еще 15-16 августа в Сухуми
бухгалтерии и кассы различных учреждений культуры выдавали последнюю зарплату
"культработникам", уже спешившим в полном боевом вооружении на свои командные
"мобилизационные" пункты.

До последних минут торопливой эвакуации в здании Верховного Совета Абхазии на двери кабинета Ю.
Н. Воронова оставалась табличка "Комиссия по правам человека", хотя трудно представить себе что-
либо более противоположное "правам человека", чем те военные приказы, которы
е отдавались в эти минуты за этой дверью.

136. Владислав Григорьевич Ардзинба, абхаз по национальности, родился в 1945 г., окончил
педагогический институт в Сухуми, в 1967 г. стал членом КПСС. В 1966 г. поступил в аспирантуру
Института востоковедения Академии наук СССР и, благополучно защитив в 1971 г. кандидатскую
диссертацию на весьма далекую от современности историческую тему ("Хаттские истоки социальной
организации древнехеттского общества. Функции должностных лиц с титулами хаттского
происхождения"), остался работать в Москве в том же институте востоковедения, пройдя здесь
последовательно за 20 лет все должностные ступени от аспиранта и младшего научного сотрудника до
заведующего сектором, в должности которого он был утвержден в 1987 году. За это время он обогатил
науку солидной монографией "Ритуалы и мифы древней Анатомии", изданной в 1982 году. С защитой
докторской диссертации в Москве как-то не получилось, но гостеприимный Тбилисский
государственный университет открыл двери перспективному соискателю, и здесь, в Тбилиси, в 1985
году Ардзинба получил за "Ритуалы и мифы древней Анатомии" искомую ученую степень доктора
исторических наук. Кажется, последним вкладом Ардзинбы в историческую науку была статья "К
истории культа железа и кузнечного ремесла (почитание кузницы у абхазов)" в сборнике "Древний
Восток":

этнокультурные связи" (М.: 1988). С той поры Владиславу Григорьевичу стало не до древних культов:
иной культ - собственной власти, иные железные игры вовлекали его в сферу своего магнитного
притяжения. В 1988 году он стал директором Абхазского Института языка, литературы и истории им. Д.
И. Гулиа и через пару месяцев (даже переехать из Москвы еще не успел) решил, что своими
энергичными мерами по собиранию в Институте национальных кадров и по вовлечению гуманитарных
наук в политические дебаты приобрел у земляков достаточную популярность, чтобы баллотироваться
от Абхазии в народные депутаты СССР. В мае 1989 года в составе Абхазской группы депутатов он
отправился в Москву на 1-ый съезд, и там вскоре выяснилось, что обратно в Сухуми ему можно не
возвращаться, так как одним из четырех представителей Абхазии (В. Г. Ардзинба, Р. А. Аршба, Р. Г.
Салуквадзе, К. С. Чолокян) он избран для работы на постоянной основе в Верховный Совет СССР, с
соответствующей зарплатой, московской квартирой и всем, что члену Верховного Совета полагалось.

Его назначили председателем подкомиссии по государственному и правовому статусу автономных

республик, автономных областей и округов, и работать бы ему здесь в полном согласии с начальством
(Анатолий Иванович Лукьянов большое уважение к нему проявлял и не раз честь оказывал:

принимал, выслушивал, советовал) до самого скончания века этого Верховного Совета (кто же знал,
что конец так близок), однако уже осенью 1990 года старшие "товарищи посовещались и решили", что
самое время и самое место Владиславу Ардзинбе возглавить Верховный Совет Абхазии. Стихийно такие
вопросы в провинции в 1990 году еще не решались. И чем более непредсказуемой и неконтролируемой
видалась из Москвы ситуация в Грузии, явно не намеревавшейся подписывать союзный договор, тем
большие надежды возлагались на Владислава Ардзинбу. Он эти надежды оправдал сполна.

137. Ошибаются те, кто думает, будто Ардзинба "патологически ненавидит" грузин или как-то особенно
любит своих соотечественников-абхазов или своих "братьев-адыгов", нежно симпатизирует русским
или туркам: нет у него таких чувств. Он на любой народ пойдет войной, если эта война укрепит его
личную власть, и любому союзнику откроет объятия, если этот союзник поддержит его пошатнувшийся
трон. Нет у него ни религиозных, ни этнопсихологических предрассудков, ни отвлеченной идеи, за
торжество которой он готов фанатично бороться. Его партия, его нация, его религия - это одно
всепоглощающее "я", и свою роль "вождя" и "героя" он готов сыграть до конца.

138. Интересны результаты политологического исследования (см. А. Я. Шайневич. Пространство

народных депутатов СССР (Анализ поименных голосований на II и III съездах народных депутатов). -
История СССР, 1992, N 1. С. 4-40), согласно которым В. Г. Ардзинба в таблице условных
количественных характеристик деятельности народных депутатов занимал среднее место (с. 22). Его
"оппозиционность" к старому режиму характеризуется баллом "100" (для сравнения у Т. Гдляна - 200);
"консерватизм" - 20, "радикализм" - О, озабоченность "правами республик" - 40. Умеренный
оппозиционер, осторожный популист, никакой радикал, вялый консерватор, он, казалось, не
представляет никакую крайнюю силу, и именно эта его "усредненность" делала его кандидатуру легко
проходимой на разных выборах, в том числе и на отнюдь еще не очень простых выборах на пост
Председателя Верховного Совета Абхазской АССР в декабре 1990 года. Он никому не казался опасной,
одиозной фигурой.

139. Выступление Э. А. Шеварднадзе на сессии парламента республики Грузия. - Демократическая

Абхазия. 1992, 25 ноября. С. 2.

140. В декабре "Декларация" распространялась в рукописях и ксерокопиях. Опубликована на

грузинском языке в газете "Демократическая Абхазия", 1992, 21 октября. С. 3.

141. Там же.

142. Записка помощника В. Г. Ардзинбы прокурору Э. Барцицу, составленная "по поручению

руководства", с просьбой "решить вопрос о возбуждении уголовного дела" опубликована в газете
"Демократическая Абхазия", 1992, 21 октября. С. 3.

143. Как рассердились Владислав Григорьевич и Альберт Гаспарович... - Демократическая Абхазия,

1992, 27 октября. С. 3.

144. Выступление Э. А. Шеварднадзе на сессии парламента республики Грузия. - Демократическая

Абхазия, 1992. 25 ноября. С. 2.

145. Организация Объединенных Наций. Совет Безопасности. Предварительный стенографический

отчет о 3169-м заседании. (Нью-Йорк, 29 января 1993 года). С. 9-10.

146. Ксерокопия постановления в распоряжении автора.

147. Ксерокопия постановления в распоряжении автора.

148. Ксерокопия письма за подписью В. Ардзинбы (исх. N 15.73 от 21.05.93) в распоряжении автора.

149. Ксерокопия рапорта с собственноручной резолюцией В. Г. Ардзинбы и прилагаемого к нему

списка-расчета с 34 пунктами продовольственных товаров находятся в распоряжении автора.

150. Ксерокопия Постановления Президиума Верховного Совета Республики Абхазия от 31 марта 1992
года в распоряжении автора.

151. Ксерокопия документа - в распоряжении автора.

152. Ксерокопия документа - в распоряжении автора.

153. По этическим соображениям мы не публикуем эти списки, поскольку речь идет о людях разной
судьбы, об их семьях, детях и т. д.

154. По данным, которые сообщил автору Нугзар Мгалоблишвили, председатель Комиссии по правам
человека Верховного Совета Абхазии Ю. Н. Воронов обеспечил проживание в Абхазии (выделение
квартир в Сухуми, дачных участков, прописки при сохранении прежнего российского гражданства) по
специально согласованным с В. В. Жириновским спискам значительной группе актистов Либерально-
демократической партии. Об этих связях с тревогой говорил в своем выступлении на заседании Совета
Безопасности ООН Александр Кавсадзе: "Ардзинба <...> управлял процессами совместно с лидером
российской Либерально-демократической партии Жириновским. Как известно, в блоке "Союз" и в
партии Жириновского сконцентрировались наиболее активные противники демократических
преобразований и реформ в России". Мягко сказано.

155. Подробное исследование этого процесса содержится в кн.: Г. А. Дзидзария. Махаджирство и

проблемы истории Абхазии XIX столетия. Сухуми: 1975.

156. Вопрос этот - общий для всех национальных движений. Русскому демократическому движению,
скажем для сравнения, приходится тщательно взвешивать, на каких союзников из различных кругов,
волн и поколений послереволюционной эмиграции оно может опереться, и какие феномены русского
зарубежья (Эдуард Лимонов, Александр Зиновьев и тому подобные креатуры) оно должно решительно
отсечь, предоставив красно-коричневым "патриотам" из "Дня" или "Памяти" принять их в свои объятия.
Крымско-татарскому национальному движению (ОКНД, Медхилису крымско-татарского народа)
необходимо отгородить себя от поползновений фашиствующих тюркских группировок (типа
организации "Серые волки") в Европе и Турции подчинить себе это движение и т. д.

157. Все тексты цитированы по публикации в газете "Айдгылара" ("Единение"), 1990, N 2.

158. Ксерокопии предложений по торговым сделкам - в распоряжении автора.

159. Эти цифры сообщил автору Председатель Комиссии по правам человека Верховного Совета
Абхазии Ю. Н. Воронов, дополнив их выводом:

"Такова экономическая политика Грузии в Абхазии". На вопрос о том, при чем здесь Грузия, если
обеспечение населения хлебом всегда было в компетенции самой Абхазии, ответа не последовало.

160. Известия, 1991, 17 июля. С. 2.

161. "Нас ожидает тяжелое время", говорит Зураб Ачба, депутат Верховного Совета Абхазии,
заместитель председателя Президиума Абхазского Народного Форума "Айдгылара". - Цбежа (Спектр),
1992, 21-27 мая. 3. Ачба прекрасно понимал нестабильность положения абхазского руководства, не
имеющего ни народной поддержки, ни даже прочного большинства в парламенте, где сильная
грузинская демократическая оппозиция могла в любой момент сорвать курс руководства на отделение
от Грузии. "Ситуация в парламенте - это мина замедленного действия, - говорил он. - <„.> любые
попытки абхазской части парламента наполнить реальным содержанием Декларацию о суверенитете
воспринимались грузинской депутацией как проявление сепаратизма..." (Там же).

162. Выступление Э. А. Шеварднадзе на сессии парламента Республики Грузия. - Демократическая

Абхазия, 1992, 25 ноября. С. 2

163. До 15 января 1992 г. МИД Грузии не получил ни одного официального документа о признании
Грузии в качестве независимого государства мировым сообществом.

164. Гиви Ломинадзе: "Нам не за что мстить друг другу". - Свободная Грузия, 1992, 20 августа. С. 2.

165. Памятная записка "О событиях в Абхазской автономной республике". - Свободная Грузия, 1992, 20
августа. С. 1.

166. См.: О. Васильева. Грузия как модель посткоммунистической трансформации. М.: 1993. С. 12.

167. Т. М. Шамба. Договор об основах взаимоотношений между республикой Абхазия и республикой

Грузия (предложения к проекту). - Абхазия, 1992, 13 июня. С. 1. Опубликован также в кн.: Абхазия.
Хроника необъявленной войны. М.: 1992. С. 24.

168. "Пока нас спасает только мегрельская подушка", - говорил Ю. Н. Воронов (из записи беседы
автора с Ю. Н. Вороновым 13 августа 1992 г.) '

169. Запись выступления Э. А. Шеварднадзе по грузинскому радио 22 июля 1992 г.

170. Ксерокопия документа в переводе на русский язык находится в распоряжении автора.

171. По сообщению российского телеграфного агентства НЕГА: Поезда по-прежнему грабят. -

Независимая газета, 1992, 12 августа. С. 1. Там же:

Галина Лапидус. Грузины стреляют в грузин. ЧП на железных дорогах.

172. Нетерпимость положения, создавшегося в Западной Грузии, исправить которое можно было только
с применением военной силы, признают даже откровенные противники Шеварднадзе, обвиняющие его
в том, что он начал войну с целью подавления независимой Абхазии. Так, О. Васильева приводит
следующие факты, характеризующие положение в Западной Грузии накануне ввода войск
Госсовета:"... постоянные взрывы мостов, железной дороги, линий электропередач, "практически
ежедневное" ограбление поездов, в котором участвуют целыми селами, нападение на "Мхедриони" и
национальную гвардию, захват заместителя премьер-министра Александра Кавсадзе 9 июля в
Чхороцкуском районе и т. д.". - О. Васильева. Грузия как модель посткоммунистической
трансформации. М.:

1993. С. 57.

172а. См.: Бесик Уригашвили. Западная Грузия: и вечный бой?! - Известия, 1992, 13 августа. С. 2.

173. Известия, 1992, 13 августа. С. 2.

174. Независимая газета, 1992, 15 августа. С. 1.

175. Цит. по кн.: Абхазия. Хроника необъявленной войны. М.: 1992. С. 29.

176. Там же.

177. Там же.

178. Там же. С. 29-30.

179. Ксерокопия постановления в распоряжении автора.

180. О. Васильева. Грузия как модель посткоммунистической трансформации. М.: 1993. С. 12.

181. Демократическая Абхазия, 1992, 3 октября. С. 1.

182. Сам Кавсадзе, освобожденный 19 августа, рассказывал о своем 40-дневном пребывании в плену:
"Из этих 40 дней 37 я провел на территории Абхазии. Меня открыто перевозили с одного места на
другое <—> На территории Абхазии террористы свободно, не скрываясь, перемещались и днем и
ночью". - ООН. Совет Безопасности. Предварительный стенографический отчет о 3169-м заседании. 29
января 1993 г. С. 8, 11.

183. П. Джапаридзе. 14 августа. Над Абхазией чистое небо (рассказ очевидца) - Демократическая
Абхазия, 1992. N 6 (26 сентября). С. 2.

184. Здесь и далее документ цитируется по ксерокопии, находящейся в распоряжении автора.

Обращение такхе публиковалось в кн.: Так это было... (Сост. С. Алиева) т. 3. М.: 1993. С. 323.

185. Там же.

186. День, 1992, N 35. С. 1.

187. См.: Известия, 1993, 7 апреля. С. 2

188. Автору пришлось эвакуироваться из Абхазии 16 августа на военно-транспортном самолете с

воинского аэродрома в Гудауте вместе с беженцами из Сухуми и своими глазами видеть раненых и
убитых, ставших жертвами сухумских снайперов (никаких грузинских войск в Сухуми тогда, 16 августа,
просто не было).

189. См.: Майсурадзе по "комете" не стрелял - Независимая газета, 1992, 19 сентября. С. 3.

190. Сергей Бабурин: "Кровь Абхазии - на Кремле". - День, 1992, N 35 (30 августа - 5 сентября). С. 1.

191. Независимая газета, 1992, 21 августа. С. 3.

192. Ксерокопия постановления в распоряжении автора.

193. Ксерокопия Указа в распоряжении автора.

194. О. Супруненко. Русские в Сухуми. Из отчетка о поездке в Грузию с 13 марта по 1 апреля 1993
года. - Экспресс-хроника, 1993, N 17 (19-26 апреля). С. 3.

195. Независимая газета, 1992, 30 июля. С. 1.

196. Дмитрий Холодов. Никто не хотел уступать. - Московский комсомолец, 1993, 29 июля. С. 4.

Светлана Михайловна Червонная окончила Московский Государственный университет им. М.В.

Ломоносова. Доктор искусствоведения, ведущий научный сотрудник Центра по изучению
межнациональных отношений Института этнологиии антропологии Российской Академии наук; ведущий
научный сотрудник сектора этнической культурологии Института культурологии Министерства культуры
РФ. Заслуженный деятель искусств Республики Татарстан. Автор более 300 книг, научных статей, глав
в коллективных трудах, среди которых: "История искусства народов СССР" (главы в томах II, III, IV,
VIII, IX), "Взаимодействие художественных культур народов СССР" (Москва: 1982), "Искусство Татарии"
(Москва: 1987), "Крымскотатарское национальное движение (соавтор М.Н. Губогло. М.: 1992).