Глава 1: Введение, вопросы исследования и методологии

1.0: введение и исследовательские вопросы

Это исследование началось с вопросов, возникших в моей магистерской диссертации, которые

я получил, изучая жизнеописание Джона Нортгемптона и в частности его роль в беспорядках

мэрии Лондона, после его поражения сэру Николасу Брембру на выборах мэра на третий срок в
1383 году.

Расследуя обстоятельства этих беспорядков, я обнаружил, что оружейники представляли собой

двадцать два процента арестованных бунтовщиков устроивших протест против переизбрания
Брембра в октябре 1384 года. Центральное место в политических конфликтах между
Нортгемптоном и Брембром занимали вопросы о том, как будет избираться лондонское
правительство, о правах ремесленников и торговцев, а также о том, кто будет иметь право
баллотироваться на гражданскую должность. Волнения по этим вопросам продолжались еще
долго: даже в 1391 году мэр Лондона был настолько обеспокоен возможностью новых
беспорядков, что приказал посадить в тюрьму на год и один день любого, кто публично заговорит
о Нортгемптоне или Брембре

Эти беспорядки и их причины важны для понимания городской политики позднесредневекового

Лондона, но они традиционно рассматривались в основном учеными, сосредоточенными на
изучении богатых политически активных групп

В XIV веке оружейники были сравнительно небольшим промышленным объединением, почти

лишенным политической власти по сравнению с более мощными и хорошо развитыми торговыми
предприятиями Лондона. Кроме того, у оружейников отсутствовала централизованная социальная
структура гильдии в XIV веке, и даже их самые богатые члены обладали лишь малой долей
богатства и ресурсов, которые характеризовали большую часть политически активной Лондонской
олигархии. Отсюда возникает вопрос: как такое маленькое объединение могло оказаться в центре
такой большой политической и социальной напряженности?

Тот факт, что небольшая промышленность занимала столь важную роль в этом поворотном
событии в политической истории Лондона, ставит под сомнение то, как развивались мелкие
городские промышленные структуры, как они управляли и помогали определять социально-
политический мир Лондона XIV века. Это важные вопросы для рассмотрения, потому что,
несмотря на то, что оружейники представляли собой более пятой части всех арестов и главных
судейских записей, связанных с этим конфликтом, их роль, мотивы и отношение к другим
ремесленным и торговым движениям в то время никогда не рассматривались историками. Если
мелкие ремесленные коалиции представляли большинство бунтовщиков, то предыдущие
исследования интересов богатых купцов в этот период создают неполную картину событий, и это
ставит под сомнение роль мелких ремесел в большой Лондонской политике того времени.

Чтобы рассмотреть роль оружейников в лондонской городской политике XIV века, необходимо
прежде всего задать себе вопрос - "Кем был оружейник в Лондоне в XIV века?» - На первый
взгляд этот вопрос кажется простым вопросом с простым ответом: кузнец, который изготовлял
или продавал доспехи. Именно это определение использовалось большинством современных
историков позднесредневековой английской оружейной и металлообрабатывающей
промышленности, таких как Клод Блэр, Чарльз Ффулкс, Маттиас Пфаффенбихлер, Дерек Кин,
Алан Уильямс и Джейн Геддес.
Эти исследования в основном сосредоточены на более поздних веках, на самом доспехе, на
изготовлении металлических доспехов в отрыве от других ремесел оружейников или на более
часто сохранившихся образцах, изготовленных на континенте, потому что существует
значительно больше источников доказательств ремесла континентальных оружейников. Когда
ученые пишут об английских оружейниках XIV века, они часто отмечают, что доспехи,
произведенные Лондонскими оружейниками, похоже, не соответствовали стандартам
высококачественных доспехов, производимых на континенте, и что средневековый покупатель,
стремящийся приобрести доспехи,

...не стал бы рисковать, но нанял бы для работы тех мастеров, которые имели бы самую
высочайшую репутацию в своей профессии... может показаться странным, что [английские]
мастера не пытались улучшить свое производство, когда образцы иностранного мастерства
ввозились в больших количествах; но против этого мы должны поставить тот факт, что первой
важности в ремесле оружейника была закалка металла, и это ремесленник держал в строжайшем
секрете.

Однако если у изделий лондонских оружейников не было рынка сбыта, то как они смогли к концу
столетия превратиться в ремесленное и торговое объединение, способное угрожать стабильности
Лондона? Поэтому важно изучить, как функционировало производство, какой рынок сбыта
охватывали ремесленники и как они могли закрепиться на нем, при условии, что не могли
конкурировать по качеству с импортными доспехами. На протяжении всего этого исследования
будет вопрос “Кем был оружейник?” и этот вопрос гораздо сложнее, чем кажется на первый
взгляд, и по своей сути является вопросом о том, как малые ремесла формируются из
развивающихся специализированных отраслей производства, чтобы лучше удовлетворять быстро
растущий спрос.

Исследование Элспет Вейл о кожевниках показало, что термин “кожевник”...применяется ко всем,

кто был так или иначе связан с кожей и мехами, [и это] скрывает чрезвычайное разнообразие
экономической деятельности и ремесел. На протяжении всего периода, лондонец, чья профессия
была идентифицирована как “оружейник”, мог фактически быть или одновременно
идентифицироваться как производитель стеганой защиты, латник, хеумер (производитель
шлемов), хаубергер (производитель кольчужных доспехов, в частности хауберков или
хаубергеонов), полировщики (полировщики и ремонтники оружия и брони), kisser (киссер)
(изготовители ножных доспехов или cuisses (защита бедер)), кузнец, рабочий с китовым усом,
кожевник, кузнец клинков или торговец доспехами. Идентификация этих профессий еще более
усложняется, поскольку эти мастера часто отождествляют себя с более чем одним ремеслом.
Иногда ремесленник может быть частично идентифицирован по профессиональной фамилии, но
это может еще больше вводить в заблуждение, поскольку фамилия может не указывать на
фактическую профессию, практикуемую. Таким образом, на протяжении всего этого тезиса слово
“оружейник” будет употребляться для обозначения широкого ремесленного корпуса, состоящего
из этих участвующих ремесленников и торговцев.

Исторический анализ XIV века в последние годы сместился от “прямой " политической роли
Лондона в национальных делах к интересу к экономике города и структуре его общинной жизни.
Однако важно признать, что национальные дела и экономика Лондона неразрывно связаны с
общественными объединениями, на которых город и основан, и поэтому этот тезис попытается
пролить свет на обе эти связи через призму оружейников. Джеймс Фарр утверждал, что
исследования современных ученых по этому общественному объединению в основном делились
на три категории: первое - истории ремесленников, которые находили свое отражение в
гильдейских статутах и документах гильдий, повествовавших о фактическом поведении их
членов. Второе – истории торговых гильдий, которые утверждали, что социально-
производственные объединения препятствовали тому, что в противном случае было бы свободной
экономикой; и, наконец, истории рабочего класса, которые фокусировались на более бедных
членах гильдейских ассоциаций с предположением, что их жизнь правдивее отражает реальность,
чем документы, относящиеся к более богатым и могущественным мастерам ремесленникам.

Эта методология концентрируется на социальном и экономическом развитии, но, как утверждала

Сильвия Трапп – «социальная история в целом долгое время рассматривалась как простой
придаток к экономической истории или как несерьезное ее продолжение..., в то время как
институциональные историки имели тенденцию терять из виду людей, стоящих за этими
записями…

Это исследование будет сосредоточено на исследовании личности, стоящей за записями

лондонских оружейников XIV века, но будут рассматриваться как социальные, так и
экономические аспекты развития оружейников, а также роли, которые играют как обычные
ремесленники, так и более богатые. Это исследование не имеет преимуществ для использования
записей гильдий, и поэтому его построение обязательно должно опираться на более широкий
корпус гражданских, королевских и правительственных записей, но будет пытаться рассмотреть
каждый из подходов Фарра и Траппа вместе, потому что социальные, экономические и
индивидуальные истории группы внутренне взаимосвязаны и поэтому не могут рассматриваться
изолированно друг от друга.

Даже если гильдии отсутствовали, промышленные сети оружейников, тем не менее, обладали
некоторым уровнем управления и централизации в различных специализированных небольших
отраслях производства доспехов. Это исследование будет направлено на то, чтобы понять рост
количества оружейников в течение столетия, изучая как записи, относящиеся к их социально-
промышленным организациям по мере их развития, но также изучит корону, парламент, суды
мэров и индивидуальные записи, чтобы создать картину их промышленности с лучшим
пониманием исторических предубеждений, которые могут быть пропущены в более узком обзоре.

Он также попытается показать рост промышленности через прозопографические записи,

относящиеся как к мастерам-ремесленникам, так и к розничным торговцам этой отрасли, но также
и через более бедных членов, которые внесли большой вклад в труд и успех этой отрасли. Хотя
целью настоящего исследования является изучение всех аспектов общества оружейников, я
попытаюсь избежать ловушек, которые видел Фарр, предполагая, что любая демографическая
группа представляет собой “истинный” опыт всего общества. Только рассматривая отрасль со всех
этих методологических точек зрения, можно уверенно предложить какую-либо интерпретацию ее
роста.

Изучение всех изменений, которые определили Лондонскую социальную, экономическую и

социальную политику.

политические реалии четырнадцатого века выходят далеко за рамки этого тезиса, но кое-что
нужно сказать о природе этих изменений и о том, как ученость рассматривала их до того, как опыт
оружейников может быть контекстуализирован. Начиная с десятого века, Лондон был центром
торговли и богатства Англии, а также ее крупнейшим городом. Как утверждала Элспет Вил,
Лондон “мог бы выдержать сравнение по размерам и диапазону экономической активности со
многими европейскими городами... [однако] история ее экономического развития... не является
легкой темой для исследования – источники, хотя и многочисленны, рассеяны и неуловимы и
часто трудны для интерпретации. Поскольку не существовало никакой последовательной системы
учета населения, развития международной торговли в Лондоне или индивидуального или
общинного богатства его жителей, очень трудно оценить экономические тенденции в Лондоне.
Существующие записи трудно интерпретировать, потому что они не фиксировали информацию
регулярно или последовательно,20 потому что они измеряли богатство различными способами, 21
и потому что они часто фиксировали экономическую информацию, специфичную для одного
сектора экономики, которая, возможно, не отражала общий экономический опыт.

Как пессимистично резюмировал Ричард Хартвелл, “ ... мы не знаем, каким образом происходил
рост английской экономики... более того, работы историков по отдельным периодам, проблемам и
факторам не могут быть сложены в убедительную и ясную картину; их цели, концепции и
критерии достаточно различны, чтобы сделать объединение трудным или невозможным." Даже о
населении города трудно судить с уверенностью: А. Х. Томас предположил численность
населения в 16 360 человек, основываясь на списках субсидий 1332 года, но другие оценки
численности населения в первой половине века варьировались от 40 000 до 100 000, в то время как
оценки конца века варьировались от 23 000 до 35 000 в то время как падение численности
населения после Черной Смерти и сокращение хорошо зарегистрированного экспорта шерсти в
течение четырнадцатого века предполагают период широкомасштабного экономического спада,
войны, которые вела Англия и крупные армии, которые она содержала, сделали так, что броня
стала все более неэластичным товаром.

Это обеспечило некоторую стабильность местной промышленности бронников, но это также

означает, что оружейники должны рассматриваться с учетом их специфического экономического
контекста. С экономической точки зрения Лондон был городом, построенным на торговле и
конкуренции между конкурирующими интересами меркантильных и предпринимательских
элементов, а также иерархией ремесленных специализаций, которая постоянно подвергалась
испытаниям и обогащалась внешней и внутренней иммиграцией и торговлей.

Отношения между ремесленными специалистами со временем трансформировались, реагируя на

изменяющиеся рыночные условия и торговый климат. Характер этих отношений в значительной
степени определялся необходимостью оснащать и финансировать армии для английских войн, а
также экономическими последствиями "Черной смерти" для материального, трудового и
распределительного рынков. Последствия черной смерти были широко распространены в
социальной, политической и экономической жизни Лондона. В пределах города он убил почти
треть населения, но также вынудил реорганизовать ремесленные структуры Лондона.

Это повлияло на все отрасли промышленности Лондона, но явно трансформировалось среди более
широких ремесел оружейников: объединение кожевников потеряла всех своих надзирателей из-за
чумы к 11 ноября 1349 г. Профессиональная фамилия "kisser" полностью исчезла из лондонских
записей после 1348 г. и несмотря на то, что «heaumer» получили свои ордонансы только в 1347 г.,
слово "heaumer “было полностью заменено более общим ”armourer" в записях к 1364 году чума
также сделала приобретение сырья и рабочей силы более трудным в период, когда войны
требовали от короны все большей производительности и качества на местном рынке доспехов для
оснащения английских армий.

Английские войны XIV века во Франции, Шотландии, Уэльсе, Ирландии и Кастилии оказали
глубокое влияние на городской опыт лондонцев XIV века. В то время как оружейники и другие
военные ремесла отвечали за удовлетворение потребностей английских армий, роль Лондона как
экономического центра Англии означала, что лондонцы стали одним из самых значительных
источников финансирования и военных поставок для английской короны. Как утверждал Гвин
Уильямс, ”... потребности войны и королевских финансов создали новую модель ... " политической
службы, экономического роста и институциональной изощренности. Несмотря на трудности
четырнадцатого века, этот период был взрывом коммерции, торговли, иммиграции и роста
ремесла и политической организации. Эти проблемы и возможности позволили обеспечить
промышленный рост во всех секторах, и среди оружейников это побудило различные
специализированные отрасли промышленности принять многочисленные стратегии, чтобы
наилучшим образом использовать возможности и реагировать на экономические вызовы по мере
их возникновения. Эти стратегии будут рассмотрены на протяжении всего этого тезиса.

Анализ просопографических записей, который я буду использовать, - это не уникальное развитие,

а скорее моя собственная адаптация методов, которые становятся все более и более
распространенными в историческом анализе за последние сорок лет. Когда эта методология
применяется к более масштабным историческим исследованиям, подобным тем, которые были
предприняты здесь, она позволяет провести полезные сравнения между отраслью, как она была
изображена в официальных отчетах города и короны, и отраслью как совокупностью жизней ее
отдельных членов, записанных случайно в таких документах, как криминальные записи, записи о
собственности, записи о долгах и завещания. Этим я особенно обязан просопографической
методологии, разработанной Марианной Ковалески в ее работе о средневековом Эксетере, целью
которой было создание коллективной биографии коммерческих групп четырнадцатого века в этом
городе

Поскольку мои собственные исследования также были сосредоточены на ремесленных и

коммерческих группах четырнадцатого века и зависели от создания как индивидуальных, так и
специализированных просопографий, вклад Ковалески в просопографию был особенно полезен.
Мое собственное исследование выявило более тысячи записей, относящихся к отдельным
оружейникам и Лондонским объединениям производителей доспехов, по всем исследованным
материалам, датируемым с 1251 по 1460 год, и выявило триста одиннадцать отдельных
представителей оружейной промышленности. В этой первой главе мы обсудим, как первичные и
вторичные источники помогли собрать и интерпретировать эти данные, обсудим предыдущие
научные работы, которые внесли свой вклад в это исследование, и рассмотрим, как я
идентифицировал оружейников и некоторые из проблем, с которыми я столкнулся, собирая записи
из разных источников, которые изначально не предназначались для предоставления тех видов
данных, которые я искал.

В своей основе вторая глава будет посвящена исследованию природы специализации

производства и розничной торговли среди оружейников и призвана ответить на важный
центральный вопрос: “Кем был оружейник?» - изучая коммерческое и промышленное
разнообразие группы через каждую из составляющих ее специализаций оружейников
-оружейников стеганой защиты, латников, кожевников, киссеров и кольчужников. Кроме того, в
нем будут заданы вопросы о том, как были организованы мастерские и как различные типы
производителей доспехов и розничных торговцев взаимодействовали друг с другом, чтобы
создавать и продавать сложные элементы защиты, которые определяли английскую броню XIV
века. Он исследует разделение между специализациями оружейников, а также разделение между
ремесленниками и розничными торговцами; какие стратегии оружейники использовали для
организации производства и продажи доспехов. Здесь я буду особенно опираться на финансовые
отчеты, чтобы проверить гипотезу о том, что те, кто идентифицировал себя как оружейники и
представлял свое ремесло в гражданских постановлениях, происходили из различных слоев
общества, что они действовали как розничные торговцы и ремесленники, и что они использовали
целый ряд специализированных производственных стратегий в соответствии со своими
уникальными экономическими возможностями.

Чтобы контекстуализировать специализацию оружейников, я буду опираться на теоретические

подходы Дюркгейма, исследующие взаимосвязь между социальными и материальными
организационными сложностями группы, а также на более поздние работы ученых, исследующих
профессиональную специализацию в ее средневековом контексте. Наконец, я задам вопрос о том,
как включение многочисленных специализаций оружейников в то, что Пенелопа Корфилд

называла “профессионально плюралистическими” мастерскими и оптовыми или розничными

торговыми складами, способствовало развитию как более сложных методов производства, так и
растущей централизации промышленности в отсутствие гильдии. Изучение этих вопросов важно,
потому что только понимая, как специализация оружейников работала вместе в их производстве и
торговле, мы можем начать разгадывать природу их развивающихся социальных и политических
событий, которые в конечном итоге привели к их участию в беспорядках мэрии.

Средневековые горожане понимали, что их большие общества были построены из меньших,

которые начинались в небольших домовладениях: как писал Джон Тревиза, “...многие дома
превращаются в улицу, многие улицы превращаются в цитадель, а многие города превращаются в
королевства» «Þanne in þis wise comente of hous is iordeyned to oþere comyntees, for eche oþer
comynte conteyneth comynte of hous and þat comynte is in sum wise partee of al oþere comyntees.»
Поэтому для того, чтобы ответить на вопрос о том, как развивались социальные и промышленные
сети оружейников и как связаны материальные и социальные аспекты этого развития, необходимо
сначала понять их в том контексте, в котором их понимали бы сами оружейники, и задаться
вопросом о том, как промышленные аспекты мастерской, цеха и межспециалистские и
внутриспециалистские сети, рассмотренные во второй главе, связаны с промышленными и
социальными аспектами экономики домашних хозяйств. Таким образом, третья глава
представляет собой исследование домашних хозяйств оружейников и спрашивает, какой вклад
внесли жены, дочери, вдовы, подмастерья и слуги в промышленную или торговую деятельность
домашних хозяйств.

В то время как корпус феминистской историографии, посвященный роли домашнего хозяйства и

роли женщин в средневековой городской промышленности, быстро рос в течение последних
двадцати лет, как будет обсуждаться в главе 3, Большинство этих исследований были посвящены
более “традиционно женским” вкладам и отраслям промышленности. Однако в отчетах ясно, что
женщины из семей оружейников вносили свой вклад как в домашнее хозяйство, так и в
мастерские, и поэтому я задам вопрос о характере этих вкладов, о том, как они соотносились с
растущей социальной сетью оружейников и как это способствовало материальному росту
богатства и сложности промышленности. Благодаря пониманию того, как домашнее хозяйство
было связано с более крупной промышленностью, появляется более ясная картина жизни
отдельных оружейников, но что более важно, можно получить представление о взаимосвязи
между индивидом и развитием более широкой социальной организации отрасли. В этой главе
будет рассмотрен вопрос о том, как женщины среди оружейников помогали соединять экономику
своих домашних хозяйств с более широкой рыночной экономикой и городским сообществом,
какой уровень самостоятельности присутствовал среди женщин-членов отрасли, как различалась
оплата труда женщин, как гендерные рабочие места и отрасли способствовали стереотипу
женского труда как менее ценного среди оружейников и как это повлияло на вклад женщин в
промышленность. В заключение мы обсудим опыт и роли подмастерьев и слуг в семейном
хозяйстве и спросим, кто эти люди были среди оружейников и как их отношения в семейном
хозяйстве способствовали развитию более сложных промышленных и социальных сетей

Поэтому прежде чем понять, как была сформирована и как функционировала социально-
промышленная организация оружейников, необходимо выяснить, почему оружейники были так
вовлечены в беспорядки и почему объединение оружейников было первым из всех лондонских
социально-промышленных сообществ, члены которых, сразу же подозревались в причастности к
подобным беспорядкам. Центральное место в понимании социально-промышленных организаций
оружейников занимает вопрос о том, были ли эти организации внутренне сформированы или
навязаны им извне. Этот вопрос активно обсуждался учеными, изучавшими многочисленные
отрасли промышленности по всей Европе в Средние века, и я внесу свой вклад в

эту дискуссию, сформулировав этот вопрос в контексте только оружейников. Я исследую, как
уникальные социальные и профессиональные плюралистические структуры оружейников
способствовали борьбе за власть между меркантильной элитой мэрии, короной и различными
взаимозависимыми специализациями оружейников.

Далее я рассмотрю проблему социальной организации, сопоставляя” нисходящие " структуры,

наблюдаемые в записях, относящихся к мистериям, братствам и гильдиям, с “восходящими”
полностью добровольными социальными структурами, наблюдаемыми в совместном
предпринимательстве и криминальных записях, а также в формировании районов оружейников,
наблюдаемых в анализе записей о собственности. Этот двойственный подход к вопросу о том, как
формировались и функционировали более широкие общественные организации оружейников,
необходим для понимания отношений между бунтовщиками-оружейниками и оружейными
предпринимателями, рассмотренных в главе 5. Кроме того, изучение становления
промышленности до появления гильдии и вне традиционных организационных структур
позволяет поставить под сомнение природу малых ремесленных организаций в рамках
социальных и промышленных структур.

Методология исследования оружейников XIV века: связь номинальных записей и прямая

идентификация оружейников

На рисунке. 1.2 показаны первые упоминания в записях, где оружейники были непосредственно
идентифицированы по своим ремеслам. Как уже упоминалось выше, исходя из характера
изученных записей, эти лица не могут представлять всех оружейников, живших в тот период, но
только тех, кто фигурировал в сохранившихся записях и календарях записей, а также тех лиц, чья
экономическая, социальная, гражданская, королевская или политическая деятельность считалась
достойной упоминания. Первый рассматриваемый период относится к последней четверти XIII
века, поскольку в течение первой четверти XIV века было несколько представителей ремесел
оружейников, которые впервые появляются в записях в этот более ранний период. Лица,
действовавшие в период 1275-1300 гг., но не после 1300 г., были исключены. Там, где у человека
было несколько занятий, он представлен в обеих категориях и в нескольких временных рамок.
Группа «оружейники» здесь включает тех, кто идентифицирует себя непосредственно как
оружейник, как торговец доспехами или оптовик; во все категории включены те, кто упоминался в
качестве подмастерья в своих соответствующих ремеслах. График не включает в себя многих
положительно идентифицированных оружейников, носивших профессиональные фамилии,
поскольку до 1350 года эта фамилия делала дополнительную самоидентификацию излишней для
многих из этих людей

Эти данные показывают, что на протяжении всего периода идентификация “оружейника” в

записях была, безусловно, наиболее распространенной из всех групп, потому что это, вероятно,
термин, используемый для ремесла в целом, в то время как конкретная подгрупповая
идентификация, вероятно, происходила только тогда, когда она описывала специалиста, или
ремесло которое значительно отличалось в какой-то момент времени. Идентификация как
“киссер” была следующей по численности в начале века. Однако исчезновение киссеров, скорее
всего, является результатом того, что их ремесло было поглощено другим ремеслом с принятием
закона «Шлема» в 1347 году, который устанавливал власть над “шлемами и другим оружием,
выкованным молотом”, или другой вариант - представители этого ремесла были уничтожены
Черной Смертью, сильнее, чем другие группы оружейников. Из других профессий, которые мне
удалось идентифицировать, кожевники, кольчужники и производители шлемов все оставались
довольно последовательными в своем небольшом количестве на протяжении столетия, с
небольшим ростом кожевников и кольчужников в период 1350-1374 годов. Резкое сокращение
числа оружейников, появившееся в первых записях этого периода, имеет очевидное объяснение
Черной Смерти; но хотя эти колебания среди кожевников и кольчужников очень незначительны,
они могут указывать на тенденцию в мультипрофессиональной практике среди ремесленников. В
записях, которые я изучал, встречались оружейники практиковавшие кожевное ремесло в
дополнение к другому, но подобное встречается только между 1361 и 1384 годами, и поэтому
небольшое увеличение числа кожевников этот период, вероятно, является отражением того, что
многие из оружейников занимались вторым ремеслом в дополнение к первому.

В этот период только трое из восьми непосредственно идентифицированных кожевников не имели

какого-либо другого занятия, связанного с этой профессией на протяжении всей их жизни. Вполне
вероятно, что рост количества оружейников как разноплановых специалистов, был результатом
принятия закона «О кожевниках» в 1350 году и первого перемирия в Столетней войне между
1360 и 1369 годами, что привело к большему спросу на отремонтированное снаряжение, чем на
новое оружие и доспехи. Эта гибкость занятий между ремеслами оружейников будет более
подробно рассмотрена в разделе 2.5. Увеличение числа оружейников в конце века, вероятно,
связано с восстановлением населения после Черной Смерти, улучшением ведения учета,
продолжающаяся Столетняя война и войны в Шотландии и Ирландии. При Ричарде II оружейники
имели большой престиж, особенно после 1384 года, в частности после восстановления
промышленности и катастрофического участия ремесленников в беспорядках мэрии. Как итог -
оружейники заседают в общем совете, становятся шерифами, на что указывает большое число
записей, касающихся оружейников и их союзников, чем было до бунта в мэрии.

Глава 2: молоты, иглы, гвозди и точильные камни: ремесла оружейников

четырнадцатого века

Профессиональная специализация, экономическая структура, источники и теории, используемые

для интерпретации ремесел оружейников

Английские доспехи в XIV веке требовали много специализированных мастеров не только для
создания полного комплекта доспехов, но часто и для создания отдельных частей доспехов,
поскольку такие части могли включать в себя кольчугу, пластину, стеганое полотно, китовый ус
или кожаные элементы. Каждое из этих сырьевых материалов требовало для своей работы
собственного специализированного оборудования, навыков и сетей снабжения. Поскольку это
могло быть довольно дорого, становление универсала, способного работать более чем с одним из
компонентов, необходимых для производства полноценной части доспеха, требовало
значительного капитала, который не все мастера были в состоянии себе позволить. Поэтому для
многих более бедных и средних оружейников было экономически практичнее специализироваться
только в одной области производства.

Однако для того, чтобы быть эффективными, многие типы доспехов, распространенные в XIV
веке, требовали включения в свою структуру нескольких типов материалов, и это означало, что те,
кто специализировался только на одном производстве, должны были тесно сотрудничать с
другими специалистами, чтобы доспехи смогли бы производиться.
Как результат - XIV век был отмечен растущим производством и сложностью ремесел
оружейников, удовлетворение потребностей растущего рынка требовало усиления социальной и
экономической интеграции ремесел, с которой оружейники экспериментировали через свои
мастерские, домашние хозяйства и социально-экономические структуры. В то время как
организация мастерских и всеохватывающие попытки организации ремесла были тесно связаны,
эта глава будет посвящена главным образом различным типам мастерских, управляемых
ремесленниками, которые считали себя “оружейниками". Далее в этой главе будут рассмотрены
вопросы о том, какие виды доспехов производились в Лондоне в четырнадцатом веке, и как

технологические достижения и ограничения, а экономические возможности и давление

стимулировали разработку взаимозависимых стратегий между мастерскими и ремесленниками,
которые, в свою очередь, повлияли бы на эксперименты социально-промышленной организации,
рассмотренные в главе 4. Наконец, и это самое важное, в этой главе мы рассмотрим, что означало
быть “оружейником” в Лондоне XIV века.

Поскольку до XIV века не сохранилось записей гильдий оружейников, записи, описывающие

условия труда оружейников, крайне скудны. Как резюмировал Клод Блэр, имея в виду всех
европейских оружейников, всех специализаций, с одиннадцатого по семнадцатый век: “та
информация, которую мы имеем о реальных процессах, связанных с изготовлением доспехов,
почти полностью получена из очень немногих известных иллюстраций оружейников за работой,
из нескольких списков инструментов и, прежде всего, из изучения сохранившихся частей. О
действительной организации оружейной мастерской мы почти ничего не знаем. "Изучение
процессов, которые привели к многочисленным ремеслам оружейников, существовавшим в
исключительно лондонском контексте только в четырнадцатом веке, значительно сложнее.
Лондон можно точно описать как "уникально доминирующий социальный и физический
организм", достаточно оторванный не только от более широкого европейского контекста, но и от
других английских городов, и поэтому выводы историков, которые исследовали оружейников в
более общем плане, не обязательно применимы к реальности опыта лондонских оружейников в
этот период. Лондон был домом для множества взаимозависимых оружейных мастерских, по
крайней мере, еще в 1277 году, о чем свидетельствуют покупки Гуго де Оддингселеса, которому
было разрешено оставить на службе короля “два железных конских покрова, траппинг,
хаубергеон, три гамбезона, акетон, бацинет, два железных пояса, три туники, пару железных
ножных частей, пару набедренных частей и четыре Вымпела”, все это он купил в Лондоне.

Ремесленники, производившие эти предметы, возможно, использовали кожу, ткань, пластины,

кольчугу и, возможно, китовый ус, что означало, что Оддингселес либо обошел одиннадцать
специализированных ремесленных мастерских, чтобы экипировать себя, либо имел дело с
оптовиками доспехов, который закупали или, возможно, организовывали работу
специализированных мастерских от своего имени. Как эти мастерские были структурированы,
если они работали вместе, и как они связаны с сырьевыми рынками и торговыми сообществами, с
которые они взаимодействовали - этот вопрос никогда не исследовался учеными.

Вопрос о природе ремесла оружейников и специализации розничной торговли, а также о том, как
они вписываются в наше существующее понимание средневековых городских экономических
структур, должен быть рассмотрен прежде, чем можно будет рассмотреть влияние на торговые,
политические и королевские отношения, возникающие из организации оружейников. Миланский
хронист XIV века Гальвано Фьямма предположил, что производство Кольчуг в Милане было очень
продвинутой формой протоиндустриальной кооперативной организации, сказав: “одних только
изготовителей кольчуг насчитывается сотня, не говоря уже о бесчисленных рабочих, которые
делают звенья для кольчуг с удивительным мастерством”, и описал специалистов-изготовителей
“кольчуг, нагрудников, шлемов, стальных черепников, горжетов, перчаток, поножей, кирас и
наколенников”, работающих вместе.
Эта мелкая специализация, несомненно, имела место в шестнадцатом веке в оружейной
мастерской Гринвича, где также работали молотобойцы, мельники и слесари, которые ковали,
полировали и изготавливали детали для пластин соответственно.

Тем не менее, более редкие записи и переходный характер ремесла в Лондоне XIV века делают
природу специализации и организации мастерской более сложной для определения, но вопрос о
том, как специализация была включена в промышленность оружейников, и как это развивалось и
влияло на другие аспекты их промышленности, является центральным для понимания того, что
такое оружейники.

Идея о том, что специализация важна для промышленного роста, не нова: Ксенофонт утверждал,
что сознательная специализация ведет к улучшению качества продукции, в то время как Адам
Смит рассматривал ее как рефлексивную реакцию на спрос и расширение потребительских
рынков.9

Джеймс Фарр, повторяя Адама Смита, считал, что обособленная мастерская специализация шла "
рука об руку... с потребительским спросом и расширением рынка...”, что было поддержано более
поздними учеными, такими как Джеймс Дэвис, который предположил, что растущая
профессиональная специализация была неотъемлемой частью городской жизни XIV века.
Рассматривая Англию в частности, Ричард Бритнелл предложил пять признаков возрастающей
профессиональной специализации, которые применимы к лондонским оружейникам XIV века:
развитие новых, высококвалифицированных профессий; рост мастерства в профессиях, продукция
которых выживает; увеличение размеров и численности населения в городах предполагает
приток специалистов; наличие профессиональных фамилий специалистов; и наличие
специализированных ремесленных или торговых районов. Как будет показано далее, каждое из
этих качеств можно наблюдать в лондонской оружейной промышленности на протяжении XIV
века. В более позднем исследовании Бритнелл предложил шестой признак растущей
специализации, который может быть применен к оружейникам, заключив, что профессиональная
специализация может также рассматриваться в противоречии интересов более широкого
промышленного сообщества, и он предположил, что тенденции специализации приводят к
монополии.

Профессиональная специализация, по его словам, могла " загрязнять окружающую среду и

обманывать или причинять неудобства клиентам [и была] ... угрозой, другими словами,
социальному единству и миру. “В то время как монополистические формулировки действительно
появляются в правилах оружейников (например, что heaumers должны контролировать все”
оружие, выкованное молотом"), среди более широкого сообщества оружейников монополии
были сдержаны взаимозависимостью оружейников с сетью связанных ремесел и торговых групп.

Характер профессиональных специализаций оружейников также важно учитывать, чтобы понять,

как эти специализации работают вместе. Хотя он не изучал средневековых лондонцев, теории
Эмиля Дюркгейма о взаимосвязи между развитием социальных и промышленных групп
невероятно полезны для понимания того, как бронетанковая промышленность выросла из
нескольких разрозненных профессий специалистов в более сложную социально-промышленную
организацию. Дерек Кин очень удачно применил теории Дюркгейма к своей работе о
средневековом Винчестере, утверждая, что разделение на специальности среди отраслей
промышленности отражало разделение в сфере недвижимости во времена роста населения, и
наоборот, что подтверждает идею Бритнелла о том, что специализация совпала с увеличением
городского населения. Эта идея также поддерживается специализациями оружейников, которые,
как показано на рис.1.2, все чаще обозначались в записях общим термином “оружейники”, а не
специальными обозначениями после "Черной Смерти", подразумевая, что некоторые
оружейники, возможно, приняли более плюралистические стратегии в ответ на сокращение
численности населения.

Одним из наиболее важных аргументов Дюркгейма было то, что специализация требовала более
тесных социальных конструкций, которые позволяли специалистам предсказывать действия
других членов их "masse socialle" 17, что было необходимым условием для эффективных
ремесленных и торговых сообществ. Хотя эти идеи имеют важные коннотации для развития
межхозяйственных сетей, рассмотренных в главе 3, и социальных тел оружейников,
рассмотренных в главе 4, здесь особенно важно отметить теории Дюркгейма, поскольку он
утверждал, что рост социальных аспектов специализированных рабочих сообществ, их “densité
morale”, непосредственно коррелирует с ростом населения и последующим ростом рынков,
инфраструктуры и материальной культуры, или их “densité matérielle”. Это было вызвано тем, что
по мере развития социальных и промышленных организаций их рынки и население росли, что, в
свою очередь, требовало большего социального и промышленного развития для эффективного
функционирования. Кроме того, он утверждал, что " Il est, d'ailleurs, inutile de rechercher laquelle
des deux a déterminé l'autre; il suffit de constater qu'elles sont inséparables. Это одно из объяснений
того, как взаимозависимые и специализированные стратегии оружейников, рассмотренные в этой
главе, были неразрывно связаны с их домашними, ремесленными и политическими стратегиями,
которые развивались вместе с их растущей промышленностью и рассматриваются на протяжении
всей остальной части этого тезиса.

Эти идеи полезны как строительные леса для понимания развития специализации оружейников,
но, как и все теории специализации, они чрезмерно упрощают сложные экономические и
человеческие аспекты систем, которые она стремится описать. В самом общем виде эти
концепции действительно описывают экономическую ситуацию и предпосылки для увеличения
сложности мастерских в Лондоне в XIV веке: война увеличила потребительский спрос на
продукцию оружейников и привела к росту рынка доспехов в Лондоне, однако она также вызвала
дефицит сырья для работы ремесленников,ограничила их способность экспортировать свои
изделия из-за королевского эмбарго., ограничивали свою прибыль поставками или прямым
захватом товаров, 20 и заставляли оружейников ловко использовать любую экономическую
возможность, чтобы конкурировать с высококачественным импортом чужеземных
торговцев.Кроме того, чума опустошила их рабочую силу и сети снабжения, а наложение
гражданских и королевских ограничений на рынок ограничило способность оружейников
эффективно работать. В таких условиях неудивительно, что оружейники адаптируют организацию
своих отдельных мастерских и магазинов; однако эти модели не являются ни единообразными,
ни единодушными в рамках сообщества или столетия. Вместо того чтобы специализироваться на
мельчайших аспектах ремесла и искать экономического убежища в фабричной среде, как это
видно в Милане, лондонские оружейники демонстрируют многочисленные стратегии
специализации: в отдельные ремесла, в нишевые рынки, недостаточно обслуживаемые
импортной торговлей, и в различные эксперименты организации мастерской, зависящие от
уникальных средств и возможностей каждого человека.

Специализация оружейников, кроме того, не ограничивалась отдельными ремеслами, несмотря

на ароялский статут от 1363 года, который объявлял, что “ремесленники [должны] ... держать их
каждый в одной тайне ... [и] никто не использует другое ремесло, кроме того, которое он выбрал
[Курсив мой].Не может быть никаких сомнений в том, что оружейники пренебрегли этим статутом,
по-видимому, без наказания, но исследования Ричарда Бритнелла в области ремесел в
Колчестере показали, что профессиональные плюралисты редко подвергались судебному
преследованию, если они не были опережающими.23 как будет показано в этой главе,
оружейники обычно практиковали несколько ремесел, как индивидуально, так и в рамках своих
семинаров. Дерек Кин предостерегает от рассмотрения множественных специализаций в рамках
одного семинара как прогрессивных, однако, поскольку, хотя это могло быть результатом реакции
отдельных людей на благоприятные экономические условия и растущий рынок, они с такой же
вероятностью были вызваны сокращением рынков и экономическими проблемами, как те,
которые предложил Дюркгейм, оказывая давление на семинары, чтобы принять более
универсальные, а не специализированные стратегии.24 в действительности такие мозаичные
мастерские, вероятно, возникали в ответ как на возможности, так и на трудности, поскольку они
требовали больших инвестиций, но в меньшей степени зависели от сотрудничества других
специалистов. Как будет показано далее, практика множественных специализаций в отдельных
лицах и мастерских, по-видимому, была распространена как среди очень богатых, так и среди
средних оружейников в периоды как роста, так и упадка в XIV веке.

В некоторых случаях эти многочисленные специализации дополняли друг друга, например

одновременная практика мехового и пластинчатого производства или Ремесленная и розничная
деятельность, осуществляемая в одних и тех же магазинах и домашних хозяйствах. Изучая
ремесла двумя столетиями позже, Огилви утверждал, что английские ремесла были слабее, чем
их континентальные аналоги, и обычно не занимались
“экспортоориентированными”протоиндустриями и третичными видами деятельности, такими как
купеческая торговля".Хотя оружейники не могли экспортировать свои изделия на протяжении
большей части XIV века, то, как они занимались этими “третичными видами деятельности”,
такими как многочисленные специализации, Оптовая и розничная торговля, является важной
областью для рассмотрения. Как будет обсуждаться в разделе 2.1, розничная торговля и
ремесленная деятельность почти всегда рассматривались как отдельные специализации в
Лондоне XIV века, поскольку большие объемы капиталовложений, необходимых для того, чтобы
быть предпринимателем, были больше, чем большинство ремесленников могли себе позволить.

Однако, как будет показано в этой главе и главе 3, разнообразие экономической деятельности в
третичных ремеслах и торговых занятиях можно рассматривать как один из определяющих
элементов Лондонской оружейной промышленности.

Многочисленные занятия, практикуемые в одной мастерской, часто требовали больших

мастерских; однако данные лондонских архивов свидетельствуют о том, что в самой крупной
частной мастерской по обработке металлов в Лондоне работало восемнадцать подмастерьев и
слуг, что, по мнению Хизер Свенсон, было исключительным, хотя Кин предположил, что двадцать,
возможно, были средним показателем.

Интерпретация Кином крупномасштабных мастерских подтверждается в настоящем исследовании

количеством и разнообразием продуктов, производимых отдельными мастерскими оружейников;
избыточностью инструментов, зафиксированных в описях имущества оружейников;и жалобами на
неудобства в отношении мастерских оружейников в записях. Однако, поскольку слуги и
подмастерья редко появляются в записях лондонских оружейников, существует очень мало
прямых свидетельств существования этих больших мастерских. Эти идеи будут рассмотрены в
разделе 2.5.1, который использует междисциплинарные подходы, изучая исторические записи
наряду с художественными описаниями ремесел и гражданской жизни, чтобы доказать
плюралистический характер некоторых лондонских оружейных мастерских в четырнадцатом веке.
Эта интерпретация имеет особую ценность для нынешних схоластических дебатов, потому что
там, где несколько ремесел, по-видимому, работают из одной мастерской или одним
оружейником в сохранившихся записях, она предполагает все более универсалистскую, а не
специализированную тенденцию среди ремесленного сообщества оружейников, что может
отражать растущую сложность отрасли в целом

В этой главе будут рассмотрены виды деятельности и мастерские, которые развивались в XIV веке
среди лондонских оружейников. Она начнется с изучения междисциплинарного характера их
ремесленной и розничной деятельности в самом раннем описании их мастерских: 1322
ордонанса оружейников. Затем он изучит каждую из основных специализаций, существовавших в
пределах “моральной плотности” сети оружейников, и изучит, как и почему каждая из них
развивалась именно так. В заключение мы рассмотрим, почему, как и когда возникли
организационные эксперименты профессионального и цехового плюрализма. Понимание этой
маломасштабной организации имеет решающее значение для понимания связанных с этим
событий и экспериментов, предпринятых оружейниками в их отношении к своим домашним
хозяйствам, ремеслам и гражданскому участию, рассмотренным в остальной части этого тезиса.